«Лирика»

Untitled

РАУЛЬ ЛЕЙВА

1916—1974

ГВАТЕМАЛА

Перевод с испанского Михаила Донского *

В Мексике в доме поэта на полках стоят книги: те, что он читал, и те, что были им написаны. Последняя книга Рауля Лейвы — «Сновидение и реальность» (1975) — о творчестве Хуаны Инес де ла Крус, труд поэта о поэте. В том же 1975 году вышло посмертное собрание стихов Лейвы: на обложке многократно повторено изображение часового циферблата — замершие стрелки показывают восемь с половиной, час, когда остановилось сердце поэта. На титульном листе рукой Лилиам Хименес, его вдовы, написано: «Более двадцати лет мы прожили в изгнании. Рауль умер в изгнании. Все те из нас, кто хочет видеть свою родину свободной, вынуждены жить и умирать в изгнании. Но мы верим, что наш голос преодолеет время». Книга Рауля Лейвы так и называется: «Слово во времени».

Гватемальский поэт, критик и эссеист, Рауль Лейва был одним из виднейших представителей литературного поколения 40-х годов, объединившихся в группу «Каса де культура», много сделавшую для возрождения национальной литературы и искусства. В 1950—1954 годах Рауль Лейва вел у себя в стране большую общественную работу в области культуры и образования; за эти же годы им были опубликованы сборники стихов «Туземный мир» (1949), «Ода Гватемале» (1953), циклы стихов «Октябрьский вечер», «Поэма о человеке». После контрреволюционного переворота (в июне 1954 г.) в стране начался жестокий террор; прогрессивные деятели культуры вынуждены были эмигрировать. В Мексике, где поселился Лейва, он вел научную работу в столичном университете, занимался литературными исследованиями и писал стихи: о любви, о поэзии, о родине — они собраны в его посмертной книге. Поэтическому искусству в этой книге посвящены многие стихи, в том числе цикл «Преображения», — в них поэзия воспевается с пылкой и неукротимой верой в ее могущество. Поэт не может не верить в силу слова: «Бороться за слово — значит жизнь отдавать за него». Рауль Лейва отдал свою жизнь Делу борьбы за высокие идеалы, и его Слово звучит во времени призывом к продолжению этой борьбы.

∗ ∗ ∗

Любовь — стигмат кровавый и цветок;

и мука крестная, и исцеленье;

нас, страстотерпцев, взгляд ее обрек

на крест из ненависти и сомненья.

Любовь то нежит, то сбивает с ног,

то подает нам хлеб, а то — каменья,

то проклинать велит нам злобный рок,

то с ним велит идти на примиренье.

Любовь возносит на крылах мечты

к небесным сферам, чтобы в бездну ада

мы сразу же низверглись с высоты.

Любовь — полынно-горькая отрада,

круговращенье сладкой маеты,

лучистой тьмы, пылающего хлада.

∗ ∗ ∗

Любовь — то, что нам сердце горячит,

что гонит кровь биеньем торопливым,

захлестывает нас морским приливом,

мечты притягивая, как магнит.

Любовь — то, от чего — рыдать навзрыд,

что глухо к заклинаньям и призывам,

что изнуряет нравом прихотливым,

огнем морозит, жаром леденит.

Любовь — смиренномудрие и ясность,

в ней красноречье с немотой слились,

как ветер с морем, в дивную согласность.

Любовь есть всплеск волны — поберегись,

она таит смертельную опасность!..

Но лишь любовь возносит дух наш ввысь.

∗ ∗ ∗

Любовь влачит от берегов забвенья

свой медленный поток (или свой прах),

чтоб в океане бытия в веках

запечатлеть след своего теченья.

Любовь, чтоб факел скорби не зачах,

ей жертвует жар своего горенья.

И, смертью уязвленная, в смятенье

стоит над бездной, где клубится страх.

Любовь, на пажитях судьбы блуждая,

находит в беззащитности оплот.

Любовь нища, весь мир в себе вмещая.

Спасительный ковчег и утлый плот.

Любовь нетленная, вечно живая

в объятья смерти нас передает.

∗ ∗ ∗

Ты сквозь меня взираешь на все это:

на то, чем беден мир и чем богат,

на смену болей наших и отрад.

Ты — мрак, преследующий нас с рассвета.

В тебе ниспроверженье всех преград,

всех суетных метаний наших мета.

Ты нашего распада и расцвета

единство. Ты недвижный водопад.

Я деревом расту на твоем склоне:

страсть — как листва, мечты — просветы в кроне,

грехи корнями рвут земную твердь.

Желанья тщетны, призрачны стремленья,

скорбь неотвязна. Я — сосуд сомненья,

куда ты свет свой цедишь, скряга-смерть.

Раковина

Цветешь ты в чаше неба голубой,

цветешь и в куче мусора презренной,

но лишь в ночной тиши, в час сокровенный,

становишься вполне сама собой,

чтоб нам дарить, как велено судьбой

(о раковина, ларчик драгоценный,

наперсница трагической вселенной),

впитавшийся в тебя морской прибой.

Все ритмы ты вбираешь и все звуки,

все то, что о любви и о разлуке

сказали жизнь и смерть, — в себе хранишь.

Сколь вогнутость твоя необходима

нам, вереницей проходящим мимо.

Взывают небо и земля: услышь!

∗ ∗ ∗

Тоска бесплодная, огонь остылый,

не смей мне сердце иссушать! Не смей!

Оно трепещет птицею бескрылой

в глухом кольце бесчисленных смертей.

Тоска набухшая, пустырь постылый,

кровь порченая, ветер-суховей,

не дам тебе ни хитростью, ни силой

стереть любовь из памяти моей.

Тоска грызущая, смени мне участь,

мне возврати упрямую живучесть,

мои очисть от ненависти дни.

Любовь в мою поэзию верни.

Тоска, мой враг, верни душе летучесть

и прочь личины смерти прогони!

∗ ∗ ∗

Я здесь как бы кинжалами исколот,

и раны саднят и кровоточат;

истерзан я, я надвое расколот,

тоской по нежности твоей объят.

Я словно бы раздавлен, я размолот;

бунтует сердце, мечется не в лад.

Я за борт выброшен во мрак и холод,

здесь, без тебя, я на кресте распят.

Я словно заблудившийся, незрячий,

дитя, что ищет, захлебнувшись в плаче,

знакомых материнских рук и губ.

Я словно бы жилье, что опустело,

я как глубоко впившаяся в тело

заноза. Я непогребенный труп.

∗ ∗ ∗

Когда смотрю в глубины твоих глаз, —

в их ласковом бездонном океане

оттаивает сердце, и тотчас

о ноющей я забываю ране.

Когда тебя целую, — всякий раз

мне мнится: удостоен я лобзаний

самой Поэзии, пьянящей нас

пленительным вином воспоминаний.

Когда мы вместе, о моя любовь,

мне кажется — весна вернулась вновь,

и время не бежит, и зло безвластно,

и никогда не налетит гроза.

Царит гармония, и жизнь прекрасна.

Мир совершенен — сквозь твои глаза.

Преображения

Фрагменты

*

Борюсь со словами,

воюю с тайнами речи.

Порой изранен, отброшен,

порой возвращаюсь с добычей:

искристым алмазом стиха.

*

Ты подобна рассвету, Поэзия: холод и пламень,

ослепляешь ты нас и пронзаешь нам сердце сияньем,

чтоб затем возрождались мы вновь,

обретая свободу.

*

Наподобье гигантской волны взметаешь ты ввысь

истину и красоту,

ликованье и страх,

жизнь и смерть.

*

Тебе нет преграды, Поэзия, удержу нет:

извечно пределы реальности ты сокрушаешь.

Нет формы, способной вместить

всю твою лучезарность.

*

Единственно истинное божество,

ты — неувядаемость и достоинство жизни.

Поэзия, млеком своим ты питаешь свободу.

*

Когда все живое в эпоху обледененья

зажато в безжалостность мерзлых пустынь,

ты, как неопалимая купина, Поэзия,

плавишь лед дыханьем своим.

*

Собирая по семечку с каждого,

ты растишь общий лес

во вселенной своей, открытой для всех,

и «мое» во владеньях твоих становится «нашим».

*

Испепеляя плотины, что воздвигнуты смертью,

ты предстаешь обнаженной,

Поэзия,

в океане слепящего блеска.

*

Ты дашь поколеньям грядущим

свободу и то, что ей служит оплотом:

незыблемый мир,

щедро пьянящую, словно вино, справедливость

и тихую радость.

*

Победный твой меч

рубит головы алчности,

рассекает на пленниках путы,

помогает поверженным встать.

*

Бороться за слово — значит

жизнь отдавать за него:

кто скажет — Поэзия,

тот скажет — любовь, справедливость, свобода.

*

Кровь твоя вечно жива, Поэзия:

ты, красотою наш мир одаряя,

преображаешь течение дней.

*

Из океана слов,

как Афродита из моря,

ты выходишь, Поэзия

(воскресшая Коатликуэ ),

в облачении света,

отороченном змеями и сердцами.

*

Матерь-предтеча,

творящая преображения,

ты — основа, начало и путь,

ты пристанище человека.

*

Себя ты в зеркале неба

воссоздаешь непрестанно,

и текут неслиянные реки

(сегодня, вчера и завтра)

к твоему океану времени.

*

В дыханье твоем, Поэзия,

кровь и тоска,

величье свободного человечества:

что тебе до утонченных снобов?

*

Твои волосы — заросли молний,

над челом твоим солнечный нимб,

Поэзия.

Пылать — твоя судьба и назначенье

Твоя смугла и шелковиста кожа,

под ней кипит немолкнущий прибой,

будя мой дух, желания тревожа.

Ты обновляешь нежною волшбой

все существо мое, и жить мне — то же,

что быть с тобою, что дышать тобой.

Лег на мое лицо блаженным грузом

твоих волос дремучий водопад:

гармонией, созвучной нашим узам,

стихи, тобой внушенные, звучат:

Любимая, ты щедро даришь музам

свой свет, и музыку, и аромат.

Неизгладим на сердце след багряный

твоей любви — о сладостная боль!

Рождаются от животворной раны

мечты, неведомые мне дотоль.

Луч путеводный, пронизав туманы,

земную озаряет вновь юдоль.

Твой пульс — он гонит кровь мою по жилам,

не воздухом дышу я, но тобой,

и быть с тобою врозь мне не по силам.

Тогда я болен, пуст, я сам не свой,

мир пепелищем кажется унылым,

а свод лазурный — тучей грозовой.

Но если ты, Возлюбленная, рядом, —

и мысль, и волю в существе моем

касаньем пробуждаешь ты и взглядом.

И, пламенеющий твоим огнем,

твоим пронзенный молнийным разрядом,

свой парус я стремлю за окоем.

Любовь, от твоего прикосновенья

мой уголь превращается в алмаз:

пылать — твоя судьба и назначенье.

Когда мы вместе, вечность — миг для нас.

Казалось мне: лишенный вдохновенья,

я в тине одиночества погряз.

Но ты свершила чудо воскресенья!

Спасенье мне — Поэзии родник

Действительность есть видимость пустая,

коль ты, Любовь, не с нею: Жизнь течет,

теряясь в безысходности болот,

в небытии песчаном иссякая.

Когда ж, Любовь, ты с нею, — солнце мая

расцвечивает счастьем толщу вод,

и плещет жизни бурный водомет,

твоей искристой радугой сверкая.

Как для меня вселенная пресна

без твоего пьянящего вина,

без твоего, Любовь, прикосновенья.

Спасенье мне — Поэзии родник:

он позволяет воссоздать твой лик

волшебной силою воображенья.

Гватемала

Нет, ты не сломлена: упорство плоти

и сила духа верх одержат скоро,

луч вольности забрезжит в мрачном гроте,

и расточится низменная свора.

Нет, ты не сломлена: ты лишь в дремоте,

но усыпляющая мандрагора

слабеет — это слышно в грозной ноте

народного разгневанного хора.

Нет, ты не сломлена: призыв твой внятен,

и мрак наполнен барабанным боем,

которым ты сынов своих сзывала.

Нет, ты не сломлена! Отмыв от пятен

знамена, ты (хвала твоим героям!)

воспрянешь вновь к свободе, Гватемала!

* Рауль Лейва — Лирика (Перевод с испанского Михаила Донского. Вступление И. Чежеговой) // Созвездие лиры (М.: Художественная литература, 1981), 171-184.

Коатликуэ — в ацтекской мифологии мать богов; ее атрибуты — змеи и человеческие сердца.

Мандрагора — растение, сок которого оказывает усыпляющее действие.

1

Реклама на сайте