«Земные ступени»

               Марии Б.

"Вся мысль моя — тоска по тайне звездной..."

Вся мысль моя — тоска по тайне звездной...

Вся жизнь моя — стояние над бездной...

Одна загадка — гром и тишина,

И сонная беспечность и тревога,

И малый злак, и в синих высях Бога

Ночных светил живые письмена...

Не дивно ли, что, чередуясь, дремлет

В цветке зерно, в зерне — опять расцвет,

Что некий круг связующий объемлет

Простор вещей, которым меры нет!

Вся наша мысль — как некий сон бесцельный...

Вся наша жизнь — лишь трепет беспредельный...

За мигом миг в таинственную нить

Власть Вечности, бесстрастная, свивает,

И горько слеп, кто сумрачно дерзает,

Кто хочет смерть от жизни отличить...

Какая боль, что грозный храм вселенной

Сокрыт от нас великой пеленой,

Что скорбно мы, в своей тоске бессменной,

Стоим, века, у двери роковой!

ВЕСЕННЯЯ РОСА

Und alles war erquickt mich zu erquicken.

                           Goethe[1]

The wind is blowing on the waving reeds,

The wind is blowing on the heart of man.

                                     William В.Yеаts[2]

I

Запылала заря перед шествием дня!

Ночь скликает к ущельям туманы,

И жемчужной толпой, в поясах из огня,

Расступаются туч караваны...

Обнажился простор средь росистых долин,

В бесконечность откинулись дали,—

Будто с божьих высот, с заповедных глубин,

Все завесы над миром упали...

Встрепенулся залив — вырастает волна,

Загремела в неистовстве диком,

И разбилась, как звонкий сосуд, тишина

В ликовании утра великом...

II

Великий час! Лучистая заря

Стоцветный веер свой раскрыла на востоке,

И стаи птиц, в сиянии паря,

Как будто плещутся в ее живом потоке...

И звук за звуком, дрогнув в тишине,

Над лесом, над рекой, над нивой тучной,

Стремится к небесам, синеющим в огне,

Смеется и зовет из глубины беззвучной...

В росистый круг земли, раскрывшийся, как чаша,

Что пенное вино, струится знойный день,

И каждый холм — на празднество ступень,