«Лестница Иакова»

Лестница Иакова (fb2) - Лестница Иакова (Стихи, поэмы) 132K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Светлана Васильевна Кекова

Светлана Кекова ЛЕСТНИЦА ИАКОВА

* * *

Как бы мне остаться незамеченной, не сорваться, не попасть в беду? Снится мне, что я июльским вечером молча мимо кладбища иду. Я иду и никого не трогаю, я тоскую по иным мирам… И плывёт над пыльною дорогою облако, похожее на храм. Бабочка — иного мира вестница — облаку летит наперерез. Мне видна верёвочная лестница, брошенная ангелом с небес. Все ли мы виновны одинаково, иль своя у каждого вина? Неужели лестница Иакова между небом и землёй видна?

* * *

Стоит в деревне большой колодец. С колодцем рядом живёт уродец. Живёт красавец с уродцем рядом. И ходят в гости они к наядам. Одна наяда — жена Аида. Другая знает псалом Давида, и повторяет наяда третья: «Устала жить я, устала петь я!» Наяды вынут свои наряды, поднимут волны со дна колодца и засмеются, бросая взгляды то на красавца, то на уродца. Начнётся пляска воды холодной, потом иссякнет источник водный, поскольку нимфам нельзя касаться ни лба уродца, ни губ красавца.

* * *

Облаков прошлогодних лепнина осыпается. Вянут цветы. И стоит на пригорке рябина со следами былой красоты. В золотых ли коронах иль медных клёны, ясени, толпы берёз… Нет им дела сегодня до бедных и простых человеческих слёз. Да, о юности вечнозелёной скоро будут деревья грустить, только мы их тоски потаённой не умеем понять и простить.

* * *

А. К.

Снег лежит на деревьях, не тая. Огоньками мигают такси… И мерещится Русь Золотая нам, зачатым в Железной Руси. Мы теперь не Обломовы — Штольцы, но крещёные наши отцы — богомольцы тире комсомольцы, комиссары тире чернецы спят в земле, словно в братской могиле, под покровом сияющей тьмы и не ведают, как их любили и как их ненавидели мы. Мы — наследники тьмы и сиянья — купола различаем вдали и целуем в слезах покаянья антиминс драгоценной земли…

Крестный ход

1

В Саратове по улице Советской я шла в толпе, орех сжимая грецкий в своей руке, и думала о том, что вот — вокруг меня чужие люди и, если кто-то голову на блюде несёт Иродиаде, я крестом себя смогу спасти от поруганья. Я шла в толпе и слышала рыданья, и смех, и брань у входа в магазин, где прятались раввин и муэдзин.

2

По улице, как новые арийцы, шли блудники, лжецы, детоубийцы, в нарядных платьях, стильных пиджаках, с цветами и айфонами в руках, и я средь них — не лучше их, а хуже, шла под зонтом и отражалась в луже. Стежками дождь пространство дня прошил. И я смешалась с теми, кто грешил, кто грех любил, как шоколад и кофе, кто помогал убийцам на Голгофе.

3

Но вот вопрос: куда спешат они? Туда ли, где рекламные огни неистовым мельканьем и свеченьем всех призывают к новым развлеченьям? Блестят витрины, огоньки машин… На перекрёстке тополь, как кувшин, стоит один со светофором рядом, следит за нашим призрачным парадом.

4

И вдруг навстречу тем, кто любит грех, кто разгрызает время, как орех, в Саратове, по улице Соборной смиренники идут и простецы, святые жены, матери, отцы, и с ними образ — Спас Нерукотворный. Они идут — не час идут, не год, и каждый видит этот Крестный ход, и возле Липок — там, на стадионе, встал из руин нерукотворный храм, и ангелы видны на небе нам, и апокалиптические кони.

5

А Бог дождит на грешных и смиренных, на гениальных и обыкновенных, промокли гордецы и мудрецы, глупцы, ленивцы, нищие, купцы и все потомки Евы и Адама от океана и до океана.

* * *

Где инженер цветка, звезды изобретатель? Где сердца моего таинственный создатель? Где тот, кто сотворил и уголь, и алмаз? Где тот, кто любит нас, и тот, кто мучит нас? Не знаю я ответ — и всё же мне обидно, что спит земная тварь, темна и световидна, что и моя душа безгрешна и грешна, что многим на беду я в этот мир пришла. Заправив жирный суп петрушкой и укропом, я буду битый час сидеть над микроскопом, потом, закрыв глаза, оглохнув, онемев, я загляну в себя и вспомню Шестоднев. На полке у окна стоят рядком Тарковский, священник Михаил и Филарет Московский, есть в книгах их рассказ о смысле бытия: я буду их читать и буду плакать я. Как трудно изучать и лепестки пиона, и тонкое, пустое жало скорпиона, ехидны смертный яд и дерева изгиб, и тайные пути плывущих в море рыб. Смещение времён, смешенье слов и стилей… Но вот на облаках стоит святой Василий, он посылает нам и молнию, и гром, и пишет «Шестоднев» златым своим пером.

* * *

Ангелы и птицы в райских кущах запоют на разные лады — и увидят стаи рыб, плывущих в тонких платьях из речной воды. В мире, словно в зале ожиданья, жаждет получить душа моя в краткий миг блаженства и страданья опыт неземного бытия.

Оглавление

* * *

* * *

* * *

* * *

Крестный ход

* * *

* * * Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg