«Стихи»

Стихи (fb2) - Стихи 786K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рахиль Ра

Рахиль Ра Стихи

Мои стихи не принимай всерьёз.

Они ко мне приходят сами.

Я их пишу под наважденьем грез,

И открываю путь к себе стихами.

© Рахиль Ра, 2015

ISBN 978-5-4474-4275-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Фото автора. Ольга Борисовна Распопова-Кузнецова. 2002 год

Глава 1

«…Росою с упоением звеня…»

…Росою с упоением звеня, Сбегутся в стайки ландыши в лесу. И будут лить лиловые дожди, Сбивая листья с трепетных осин. Хотел бы я весной ручьем звенеть, Но с каждым днем короче (длиннее) на день жизнь.

«Ты просила стихи…»

Ты просила стихи, Напишу… Но не я, и не ты, Затерялись в неведом мире, Я грущу, я тоскую, я вижу печальные сны, Но не я и не ты потерялись, блуждая в эфире. Очень холодно, страшно и странно, Я не чувствую, я холодна, не грешна. Было сердце кровавою раной, Превратилось в хрусталики льда. И не тают, любовью и страстью томимы, Не звенят, одиноко в мозайки сплетаясь, И не стынут, не стонут, не плачут ранимо, Не кричат, и не любят, в куски рассыпаясь. Я сломалась? Погибла? Не знаю, не знаю… Никого не виню и себя не кляну, Но куда улетела? Куда улетаю? Я не сплю, не во сне, но в каком же «яву»? В день любви — не люблю. В день страданья — не плачу, В зимний лес не хочу — снег страшит белизной. Я молчу, я отсутствую, и не жду, и не клянчу. Где я? — холодно… Где я? Только сегодня с тобой. 1993

«Летят кошки из окошка, словно птицы…»

Летят кошки из окошка, словно птицы, Только вместо крыльев уши, Где живут чужие души? В этом мире столько фальши, Столько грязи, столько моли, Было «ближе», стало «дальше»… Где живут чужие боли? Глист с глистом в клубок сплетаясь, Думают, что им уютно. Все исчезли и расстались. Пустота, — где многолюдно. Как приехать, так уехать, Без скандала вышла гадость. Все проходит без эмоций. Где живет чужая наглость?

«Я слушаю песни»

Я рисовала тебя (палкой на снегу), Я познавала тебя, Я создавала тебя. А для чего?… Чтобы испортить все. Чтобы замучить себя, Чтобы влюбиться суметь. Мне так светло с тобой, что же делать теперь? Мне бы несли цветы, И создавали фей. Я — это я и ты — Снег, любовь и ручей. Солнце, вода, трава. И любовь — эксклюзив. В желаниях я не права, пусть желаешь ты. Я растворись в тебе, ты — это я и есть, Только сильнее меня, потому что молчишь.

P.S. «Я крашу губы гуталином»

«Ты с фонарем…»

Ты с фонарем Все ищешь человека. И ты найдешь, Ведь он с тобою рядом. В скрипичных звуках И в потоках света. Желаю счастья, Буду очень рада

«Годы пробежали быстро так…»

Годы пробежали быстро так. Вспоминаешь. Станут перед тобой. Свистни — застучат копыта в такт Свивки-бурки — сказки голубой. Видишь, луг утоплен в летний зной, Пчел жужжание и шмель поет. Под ногами стелется цветной Трав ковер. И девочка идет. Маленькая. И расцвел венок В белокурых волосах густых, В тонкой ангельской руке цветок, А в другой руке пучок травы. И подняв ручонки вверх она, Путаясь в высокой мураве, Убегает, торопясь туда, Где так мало лет было тебе. Убегает детство от тебя, Убегает девочкой босой, С луга колокольчиком звеня, Не берет оно тебя с собой. Не догонишь, не гонись за ним, Просто обернись и вспомни все, Мысли ты отдай мечтам своим, Ты отдай им прошлое свое. И не будешь перед жизнью ты в долгу, И увидишь снова, как во сне, Девочку, бегущую по лугу, Девочку с цветком в руке.

«В небе облако летает…»

В небе облако летает, В голубую даль оно плывет, Облако не тает, нет не тает, Облако с собой меня зовет. Руки превратятся мои в крылья, И за облаками улечу. Сказку я люблю, И не люблю быль я. Не хотите вы лететь, а я хочу. Что же вы сидите и молчите. Знаю, вам без сказки скучно жить. Облако мое остановите. Сможет оно сказку подарить…

«Сутулясь под тяжестью прожитых лет…»

Сутулясь под тяжестью прожитых лет, Я снова смотрю на тебя. Есть много вопросов — один ответ: Меня ты любишь, меня. Ты понял это уже давно. И больше не жди весны. Любовь ко мне твои суждена Посеребрить виски. И вот они блестят серебром, Все помнишь до мелочей Пойми, не кончится это добром. Исчезну — ты будешь ничей. Сбылось, совершилось пророчество, Остался ты без меня. Тебя тяготит одиночество, В былое тебя маня. Ты каждую глупость и шалость Мою запомнил навек Не смог ты такую малость — Любимым стать человеком. Так кайся же, плач, — страданья Мои отданы тебе, Не заглушай рыданья, Были минуты где? Тебе самим богом, роком Подарена не за что. Теперь это стало пороком. Я стала твоей мечтой. Мечтай же — это не вредно. Но только уже не дано, Как раньше — прийти с победой. Любить меня суждено. Навеки кричать от боли О нежной девчонке своей. Ты не хотел такой доли — Любовь же все горячей. Горит и не может погаснуть, Глаза ее перед тобой. Напрасно, какое напрасно Не стал ты мой судьбой. Любить будешь вечно меня. Сильнее день ото дня.

«Какая гадкая тоска меня сегодня посетила…»

Какая гадкая тоска меня сегодня посетила. Не музой выплыла она, а громом диким подкатила. На вечном древе бытия сидела молодая птаха, Руками всякого сметья готова для нее уж плаха. О птица сплина моего, ты опереньем золотистым Зачем в зеленое дерьмо крылом попала чистым, чистым! О том, что дале было, я писать желанья не имею, Хандра от этого моя дымком печальным не истлеет. Но только это — пол беды, что завтра будет, я не знаю. Хрустальную струю воды больной трахеею глотаю. Как я хочу, чтоб гром утих, домашней кошкою смирился. Быть может, мой короткий стих катализатором явился? Быть может, он давно помог раскатам злым смолчать покорно? Он сделал все, что только мог, цензуры избежав проворно. Таинственностью даль полна — тиха, угрюма, молчалива. Как Таня Ларина она, как плачет над рекою ива. Я скоро в эту даль войду, уж не далек тот час ужасный, И осторожно, как по льду, пройду сквозь темь ко дням прекрасным.

О сне

Не надо думать ни о чем. Молчание. Не надо говорить, О том, что волновало днем. О сон! Поможет все забыть. Обиженно слова упрека мне, Никто с укором не произнесет, И похвалу я не услышу — нет. Я сплю. А сноведенье мне несет Ночная мгла, густая темнота. И если был бы то замолк сверчок. А в голове такая пустота — Гадать не надо — чёт или нечёт. Сны опустились на кровать. Откуда прилетели вы, куда Вы улетите днем опять? Быть может, улетите навсегда. А может, возвратитесь ко мне вновь, И принесете то, что нужно мне… Кому-то пригодится моя кровь… А может, это только всё во сне?

«Какой же ты жестокий человек…»

Какой же ты жестокий человек, Не выполняешь ты мои желанья. За это я испорчу весь твой век, Я отравлю тебе существование Ведь я вредна, я злая очень. Ведь я твоя змея. От яда Умрешь. А жить так хочешь. Но ты умрешь. Я буду рада. Тебя мне сладко ненавидеть И одиночеством травить. Ты очень, очень хочешь жить? А я хочу тебя не видеть. Жив? Не здоровым, а больным, И одиноким, и несчастным. О ты! — кто так меня любил, Кто приносил мне счастье.

«Уйди, умри, исчезни…»

Уйди, умри, исчезни. Не появляйся больше. Любви твоей не надо. И ты не нужен мне. Уйди. не появляйся. Мы встретились случайно. Но кончилась уж тайна. И ночь прогнал рассвет. Уйди и ты же прочь, Не повторится ночь. И я сказала: «Нет: Я закричу. — И звезды Осыплют землю золотом. Уйди. Ты мне мешаешь. Ты приходи потом. Иль лучше — так совсем не приходи. Я не люблю, оставь меня, оставь. Так трудно мне с тобой. Любви не надо, слышишь, перестань. И пусть ты сам своей рукой Любовь из сердца мне отдашь. Я знаю, что мне делать с ней. я растопчу её. Скорей, Вперед, на абордаж! Две крови в страшный вступят бой. И так кончается любовь».

«Мне холодно от взгляда твоего…»

Мне холодно от взгляда твоего Даже в жару и зной. Глаза не выражают ничего. Твоей рабой Быть не могу. Рабой любви Не буду я. Меня ты больше не вини, К себе маня. Я не хотела, что бы шел, А ты идешь И сам не ведая о том Беду несешь. Мне горе и тебе беда Наша любовь. Но не кончается она и вспыхнет вновь. и загорится жарко так, Что сможет все. И пусть она навстречу нам Звезду несет!

«Вот так кончается любовь…»

Вот так кончается любовь. Тебя я не увижу вновь. Тебя я не увижу, и не надо. Вот так кончается мечта. Уйду! Все в жизни суета. Уйдет со мной на веки твоя радость. С тобой останется печаль. Но ты не жди и не встречай, Меня ты больше не встречай на перекрестке. Вот так приходит пустота. И ты не тот, и я не та. Все между нами было очень просто. Вот так приходит тишина, Другим кидает свет Луна. Не мне и не тебе. И все напрасно. Пусть ты любил, любила я. Я без тебя, ты без меня Жил раньше. Было так прекрасно. О, станет снова нам легко, Любовь уходит далеко. Не вздумай звать её, зачем кричать о боли. Стерпи, усни, умри, уйди. И я ушла. А впереди тебе не будет счастья боле. Все будет только темнота, Все будет только пустота. И слова нежного шепнуть не смогут губы. Шептать другой. Но ты не жди — Пройдут года, пройдут дожди. Моя любовь тебя, тебя погубит.

«А я тебя любила…»

А я тебя любила. Так сильно и печально. И мы с тобой забыли, что встретились случайно. Случайность стала болью, Я стала твоей тайной. Что делать нам с любовью? Она пришла случайно…

«Пусть замрут на мгновение реки…»

Пусть замрут на мгновение реки. Пусть могучие горы рухнут Без меня ты в каменном веке, Без меня. И тебе так трудно. В веке атомном, на восходе новых дней счастливой эпохи Ты один, без меня ты бродишь. Как дела без меня твои плохи. Пусть другая рядом с тобою, Что ты ей цветов не приносишь? И летит мечта за мечтою. Ты другую похожей быть просишь На меня. Но напрасно, милый. Быть похожи не могут любимые. Ты зовешь, откликаюсь эхом. Любишь горы — они исчезли. Любишь море — всё испарилось. Всё засохло. Лишь черви лезли Из земли. Что с тобой случилось? Ты вздохнул, ты в меня поверил. Ты забросил дела подальше. Ты сломал закрытые двери. Я сказала: «Люблю», без фальши. Первый раз так слово всесильно. Первый раз так оно звучало. Стало всё прекрасно и дивно. и пришло к нам с тобой начало. Реки с гор побежали, как прежде. Убежать с гор они не смогут. В свой Любовь, мечта и надежда Нас с тобою кинули омут.

Дождь

Шел дождь Крупные капли… Стояли двое, молчали. И тихо она плакала, Скрыть не сумев печали. Зачем на свете разлуки? Ведь провожать так грустно. Зачем, за что эти муки? Зачем становится пусто. А на лице слезы тихо смывает дождь. Песни, мечты и грезы — снова. Ты снова ждешь. Двое стояли молча. Кто же знать мог тогда, Что они, среди прочих, Встретятся навсегда. Все разлуки забудут. Вместе всегда теперь. И никогда не будут по разные стороны двери. Двери между людьми, рухните! Пусть не будет преград в любви. Перешагните обломков рухлядь, Пусть не испачкаются в пыли, Те, кто к друг другу спешат. И до встречи — лишь шаг. Рано иль поздно, Утром иль ночью Встреча должна быть наперекор Тем, кто боится, тем, кто не хочет Счастья, а хочет только раздор. Дождь. Двое снова молчат. Уныние Их окружает в блестящих каплях. Девушка, что же ты плачешь, милая, Слышишь, больше не надо плакать. Слезы и капли слились воедино. Как называется древо любви? Ива, калина, береза, рябина? Именем девушки назови. День наступит, Наступит вечность. Кончится дождь, Дождя не будет. Встретятся те, кто ждет и любит. И человек, а не бесчеловечность Мир сумеет сделать прекрасным, Сделать его счастливым — счастливым, Сделать мир не черным, а красным!

«Как странно! Тебя нет — а я живу…»

Как странно! Тебя нет — а я живу. Как странно! Нет тебя — а я люблю другого. Люблю, и не во сне, а наяву. Как будто тебя не было вообще, Как будто не просил прощенья. Своих следов ты не оставил, нет. Твоих я слов не помню — это бред! Я сердце отдала своё другому, Любимому, жестокому, родному.

«Как давно мы не были вместе…»

Как давно мы не были вместе, Как давно моих рук не держал. Голос твой от страсти дрожал, От любви и от жажды мести. Что же мсти. Я даю тебе руку. Мсти же. Я тебе обещаю В муки ада, не в муки рая Превращу я нашу разлуку. И с другой тебе будет плохо, Хоть нежна она и добра. Не нужны тебе станут даром Её ласки, её опека. Надоест тебе все так быстро, Все на свете отдашь ты лире. К самой вредной, любимой в мире Ты вернешься к своей «артистке»

«Осталась у меня лишь только память…»

Осталась у меня лишь только память. Осталась у меня. Не надо плакать. Тебя уж больше нет, а я тоскую. Ну где, ну где, ну где найдешь такую. Пусть будут дни черны. Я заслужила. Любила я всегда, а не дружила. Ну как теперь забыть былые муки. Исчезли встречи все. Одни разлуки. Я танцевала. Ты смотрел и плакал. Зачем теперь меня оставил. Сто раз себе сказала: «Хватит». А ты всё таял, таял, таял.

«Мне не нужно любви твоей…»

Мне не нужно любви твоей. Мне ничего теперь не нужно. Всю пустоту прошедших дней Из сердца выплесни наружу. Ты появился и ушел. Не надо Страдать. А сердце рвется. Любви твоей была я рада. Теперь опять смеется Моя душа. Но так нельзя. Не надо резать. Так больно мне. Рубцы на сердце остаются. Все исполсовано оно. А слезы льются. Их даже нет уже. Глаза сухи. Но почему. Вздохнуть я не могу глубоко. Зачем все было и к чему, И почему так одиноко. И снова я одна. Подобно смерти мне отчаянье такое. Так почему же я живу, Зачем и для чего. Я не люблю уж. Ненавижу. Душа черства. И больше никого не будет. Пройдут года. Весна забудет, Что было сердцу тяжело. Что умереть хотелось. И песня, что запели летом Уж кончилась давно, уж спелась. Как больно. Больно мне. Любимый мой, где ты? Я не хочу быть в этой пустоте. Нет. Всё не то. Слова не те.

«Где счастье? Где любовь? Где радость?»

Где счастье? Где любовь? Где радость? Воспоминания в пыли. Где твоя сила, моя слабость? Не в вечность канули они. Твои цветы, твои конфеты — прах! Теперь я удивляюсь даже, Как быть могли в моих мечтах Мещанство, купля и продажа. Вернемся мы к воспоминаниям. Встряхнем воспоминания от пыли. Все цепи скинем и оковы. Ведь были счастливы мы? Были!

«У розовых ступеней узорного крыльца…»

У розовых ступеней узорного крыльца Сказала мне любимая: «Прощай!» Я верил — нет любви конца. Закат мне встречу обещал. Она ушла. Лучи сквозь тучи бились. Я не догнал, слюнявил сигарету. Две женщины. А сердце не делилось. Вернуться к старой? Иль любить мне эту? Мне прошлое милей, А нынешнее краше, Любить хочу, Вернуться не могу. Как глупо, глупо сердце наше. Люблю, страдаю, верю — лгу.

«Любимый мой, такой жестокий…»

Любимый мой, такой жестокий, Не веришь ты, не веришь мне. Мне без тебя так одиноко, Проходит ночь, проходит день. Я жду тебя. Я буду гордой. Не унижай меня, пойми. Проходят дни, проходят годы. Такой не будет уж любви. Она горит, она искрится. И жарким пламенем маня, Зовет сгореть, зовет забыться. Пусть трудно так любить меня. Ну что, скажи тебе тебе мешает Поверить мне, прийти сюда? Боишься, что тебя обманет, Моя душа. Но верь всегда Унижен остается тот, Кто грубо и жестоко лжет. Не тот, кому обман сурово Пытается одеть оковы. Так будь же счастлив ты со мной. И не щади ты мой покой, Пылай и ревностью и местью. Сгорю и я с тобою вместе.

«Какую кару мне готовишь…»

Какую кару мне готовишь, За то, что я измену пью, За то, что не тебя люблю, За то, что мне не прекословишь? Жалеешь ли щадишь меня. Не надо жалости твоей. Ты испугался, помню я, Не слез моих, а злых дождей. Они стучали в окна зло. Как-будто в комнату рвались. Я помню, их мечты сбылись — Гроза. Разбитое стекло. Не плачь погода. Дождь и град. И с гордых ты бери пример. Они не плачут, говорят. Им легче, легче им — не мне.

«И снова только разожгут…»

И снова только разожгут, Опять зальют огонь души. И всё. Костер уже потух. Зачем тогда в ночной тиши Играть на нервах, как барэ Все струны к дереву прижав, Заставить, словно в кабарэ, Плясать и петь, не задрожав. Играть, перебирая гнев, С тоской, и с мукой, и с бедой. Как струны, нервы, захмелев, Так натянуть, чтоб головой Нельзя было качать, и слез Не выжимать из глаз. Чтобы потоки сладких грез В рай унесли последний раз. Но тысячи пчелиных жал Вонзились в сердце, жизнь губя. Зачем же голос так дрожал, Яд испуская из себя?

«Мы становимся злыми…»

Мы становимся злыми И друг друга не понимаем. Мы в глаза друг другу не смотрим И совсем друг друга не знаем. Может это от холода просто? И во всем виновата осень?

«Шли навстречу и заблудились…»

Шли навстречу и заблудились. Двое шли навстречу друг другу. Потерял он свою подругу, Ничего вокруг не случилось. Не погасло солнце на небе, Облака не упали на Землю, Всё по-старому было в мире, Словно вместе они, как прежде.

«Луч солнца вдруг меня пронзил…»

Луч солнца вдруг меня пронзил Так сильно, словно молнии стрела. И всё и всех бы я простила, Простила, если бы могла. Забыть могла тот блеск кровавый, Свет солнца на закате дня. Но как же я сумею, право, Сказать тебе: «Прости меня». Умру от гордости и боли, Но о тебе не вспомню в муках. Сама покончу я с любовью. Как много горечи в разлуках! Луч солнца, что пронзил меня, Исчез, во тьму с собой маня. Но в этом мире всё светло — Сосед мой просто мыл стекло.

«О, эти тени на стене!»

О, эти тени на стене! Бегущие куда-то тени? Ко мне садятся на колени, Как на колени ты к себе Сажал меня и гладил руки, И нежно сказку я шептала, Что я не вынесу разлуки, Люблю. И ложь моя блуждала. А рядом с нами, где-то рядом, Любовь обиженно таилась. И выйти к нам она бы рада, Но на неё я разозлилась. И с упоеньем продолжала Я врать тебе. А ты не слушал. Вдруг на руку слеза упала, Всю сказку о любви разрушив. «Не надо врать» — так резко прямо Ответил ты. А я молчала. Мечтать не вредно? Я упряма. И завтра всё начну сначала. На стену тени лягут снова. В глаза посмотришь мне. Отпрянув, Увидишь сказку мою новую. Я рассажу про обезьяну. Она жила в прошедшем веке, Мечтала, в облаках летая, Стать умным, добрым человеком, О глупых, грубых, злых не зная. Мне это рассказали тени. И в первый раз ты мне поверил.

Шутка

Ты придешь, я в это верю, Дверь перед тобой открою. И тебя прихлопну дверью, Что бы было мне спокойно.

«Подняв упавший желтый лист…»

Подняв упавший желтый лист, Ты вспомни первую любовь. Дороги ваши разошлись. Но хоть на миг ты вспомни вновь, Ты вспомни первую любовь. Ты был во сне. И стыла кровь, Но кто-то вдруг сказал: «Проснись!» Мечты умчались, не сбылись. Дороги ваши разошлись. К чему воспоминаний хор Поет, придя в наш старый двор. О том, что мы друг другу снились. Поет, чтоб хоть на миг и вновь, Ты вспомнил первую любовь. А, впрочем, легче всё забыть. Ты выброси осенний лист. Зачем нам нервы теребить. Дороги наши разошлись. Но лист ты комкаешь в руках. И твое сердце не остыло. У нас все было лишь в мечтах. Так пусть в мечтах, Но всё же было.

«К чему гадать?»

К чему гадать? Всё карты врут. И все же кажется — а вдруг! Любовь и радость предсказав, И счастье, и в делах успех, Все сбудется. Совсем не грех На картах обмануть, сказав, Что впереди все хорошо. А может снегом запорошит Мечты, которые в груди. И все же, что там впереди. Что было и что будет пусть Гадалка снимет с сердца грусть. Что испугает, удивит, Что будущее мне сулит? Разлуку, встречу иль печаль, Слезу, веселье ли, отчаянье. Гадалке ты своей поверь, Пусть приоткроет в счастье дверь.

Глава 2

«Ты знаешь, что луч продолжается вечно?»

Ты знаешь, что луч продолжается вечно? Ты веришь в осенние желтые листья? Ты веришь, что солнце тоскует о лете? Так было, так есть и так будет на свете.

«Медленно снег летит…»

Медленно снег летит. Кончилась осень рано. Кто-то сейчас грустит, Солью мучает рану. Скоро придут холода И затрещат морозы. Мчатся мои года, В быль превращая грезы. Все неожиданно так… Пусть все бывает случайно. Вредно курить натощак, Курят же — это не тайна. И затянувшись дымом, Читают «Былое и думы». Чьим был Герцен любимым? Чьей печалью угрюмой? Вновь закружились снежинки, Тонкие, хрупкие иглы. Кем то сплетенные льдинки, Вся ваша жизнь-миг.

Ты и Я. Я и Ты

Мы разных кровей. Ты и я. Но в этом беды нет. Любить тебя, любить меня. Сгореть через 1000 лет. Но лишь один, один был день. Сон, сказка, печаль, мечты. Остались в зиме только наши тени, И бродят они. Я и ты.

«Ты зачем приходил, мальчишка?»

Ты зачем приходил, мальчишка? Знаю я — ты помнишь меня. Хочешь мир узнать, И не по книжкам. И поет колокольчик, звеня. О любви и о дружбе, о чести. Неужели считаешь возможным Быть со мною рядом. И вместе Дружбу нашу беречь осторожно. Станешь взрослым, как прежде скажу я. И мечты свои ты забудешь. Знаешь ты, с тобою дружу я. Станешь мудрым и сильным будешь.

«Это просто скука виновата…»

Это просто скука виновата. Где искать веселья в темноте. В пустоте не водится веселье. Там движенья и слова не те. Вы уйдете тени. Убежите. Тени, что пришли ко мне вчера. Где-нибудь в тени моей живите, Делая чернее вечера. Нам не надо часто врать друг другу. Ложь, неискренность, ужасный бред. В жизни ты нашел себе подругу. Знаешь, нам любовь приносит вред. Муки, горечи, обиды и печали. Лучше бы друг друга не встречали.

«Вместе лишь один день прожили мы…»

Вместе лишь один день прожили мы. Был он осенью жесток, как зимой. Не было ни осени ни зимы, Был для нас он нежной весной. Знаешь, когда люди жгут мосты, Остается долго запах гари. На краю мучений, пустоты, Мы с тобой друг другу спички дарим. И теперь — ты там, а я — тут. «Яблоки зимой не цветут». Как прекрасна наша беда. Ярче счастья она искрится. Порастет травой то, что сбыться, Сбыться было должно у нас. Торжествует наша беда, Что прожив целый день, как час, Мы расстались с тобой навсегда. Все забыть ты не сможешь, знаю. Что же делать, как быть теперь. Как же искренне я играю! Ты не веришь в меня? Не верь. Пусть все сон. Пусть все бред. Все ложь. Но она так манит и тянет. Как не прячься, тот день настанет, Тот, когда ты ко мне придешь. В прах развеется, с шумом рухнет. Та стена, что не из кирпича. Нет тоски, пустоты, мук-нет. И заплачет наша печаль.

«Видишь снег идет…»

Видишь снег идет За окном густой. Мы с тобой вдвоем В комнате пустой. От чего ж тогда стало грустно нам, Больше никогда не звучать словам. Все, что мы с тобой говорили — вздор, Пульса сильный бой, Мрачный взгляд в упор. Это я была, И останусь ей, Но зима пришла. Расцвела сирень В комнате пустой. В комнате твоей Раннею зимой Спел нам соловей. А потом замерз. Птица на снегу. Холод и мороз. Вьюгу и пургу позовем сюда. И под ветра свист разница в годах Старый танец «Твист» спляшет на ковре. Наметет сугроб. «Ля, соль, фа, ми, ре» — Все наоборот. Все не так, не так, — а как быть должно, Если алый мак выброшен в окно. Если холода, если нет беды, В том, что я одна, в том, что ты один.

«Был обыкновенный День рожденья!»

Был обыкновенный День рожденья! Гости танцевали, пили, пели, Я пришла к тебе среди веселья. Это не во сне. На самом деле. Я хочу, чтоб ты пришел ко мне. Не хочу чтоб в вечность уходил Только наш с тобою зимний день, Необыкновенный длинный-длинный.

«Сегодня таяла зима. Туман…»

Сегодня таяла зима. Туман. И я в тумане. Не видно ничего. И неужели это все — обман? И весело и грустно отчего? Зима заплакала. Так ей и надо. А может, просто пожалеть ее? Я пожалеть ее бы рада, Если б зимой было тепло. И выросли цветы на белом поле, Красивые снежинки не кололись. И чтобы не было печали, боли, Чтоб счастьем в мире дни заполнились.

* * *

Я хочу музыки и снега. И пусть на радость добрым людям На нашу Землю голубую Густым потоком льется с неба Мелодия и хлопья снега.

«Ты пришла, зима…»

Ты пришла, зима, Ты пришла. Заморозила воздух, завьюжила. Ты сугробы свои намела, Ты из снега сплела кружева. Стало холодно. Воздух — хоть режь. И хрустит под ногами снег, Рассказать он хочет, что прежде Был водой он и без помех Протекал где-то тихой речкой, Иль ручьем, или океаном, И казалась жизнь беспечной, И о холоде думать странно. Так бежала вода, не ведая То, что холод ей принесет, И не знала, что не растает Берега сковавший злой лёд.

«Где же ты был? Лето прошло…»

Где же ты был? Лето прошло. Где же ты был? Прошла осень. Где же ты был? Мне так тяжело. Кто же, кроме меня тебя спросит. Где же ты был? Вчера иль сегодня. Ты без меня хоть чуть-чуть скучал? Я так хочу, чтобы ты постучал Вместе с дождями ко мне постучал, Вместе с грозой ко мне нагрянул. Это ведь не просто и не случайно, То что в глаза мне смотришь прямо. Где же ты был? Днем или утром. Что же ты медлишь, что же ты тянешь. Мне без тебя очень-очень трудно. Ты без меня одиноким станешь.

«Ты вернулся, любимый мой…»

Ты вернулся, любимый мой, Ты вернулся, чтобы любить. Я твоею буду звездой. Ты моей звездой хочешь быть. Ты пришел, когда я не ждала, Думала, что ты позже придешь. Я ждала от тебя письма. Вдруг звонок. По спине — дрожь. Я открыла тебе дверь. «Вам кого?» — не узнала я. Но уже я знаю теперь — Я нужна тебе, только я. Заблестит на руке кольцо. Заблестит седина в в волосах. 200 лет пройдет иль 500. От желаний останется прах. Помнишь, сжег ты мою мечту. Пепел на бумаге растер. А потом шагнул в темноту И забыл погасить костер. Я жива. Я тебя ждала. И боялась, что не придешь. А теперь-я твоя жена. По стеклу стучит снег и дождь Я невестою долго была. Буду верной женой тебе. Разбудил меня ото сна. И теперь никогда и нигде Ты не дашь уснуть, умереть, Мне ты жизнь подарил и свет. Ты заставил льдинку гореть И любить на 1000 лет. Поспешила я обожглась, Принесла злую боль тебе, Наша жизнь ужасна сложна, Ты поверь мне и судьбе.

Раздражение

Сволочь, холера, подонок, Прочь убирайся уйди. Молокосос из пеленок! Крик у меня в груди. Убирайся к чёрту отсюда. Еле сдерживаю себя. Негодяй, подлец, иуда. Я ненавижу тебя. Как ты меня раздражаешь, Как надоел мне ты, Что меня взглядом жалишь, Душишь мои мечты? Вон уходи отсюда. И уходи скорей. Тут же тебя забуду. Стану я веселей.

«Облако дерзко по небу плыло…»

Облако дерзко по небу плыло, Солнце кололи верхушками ели. Толь одно прошепчи: «Милый» Чтобы от счастья вы онемели. Ты на закате сумей прошептать: «Милый» Ты расскажи, что тебе не снилось. Счастье, как красное солнце было. Солнце за край Земли закатилось. Темные сумерки обняли плечи. И в молчание вас погрузили. Кончился день и пришел вечер, Что же глаза твои загрустили?

«Он шел к ней столько дней…»

Он шел к ней столько дней, Она всё та же. Быть может только волосы длинней. Он так любил, он шел к ней столько дней. Мороз по коже пробежал От слов ее холодных, скользких. Совсем другой он встречи ждал. О сколько ждал её он, сколько! Простых два слова. И конец: «Я замужем», — она сказала. И не тяжел был ей венец, И «горько» им родня кричала.

«В даль уходящий человек…»

В даль уходящий человек, Скажи — кого оставил ты? Быть может это сгоряча летели под ноги цветы. Летели, о любви крича. В даль уходящий человек, Твоя спина напряжена. Ты слышишь двери злой хлопок. И та жестокая волна спешит поймать тебя навек, В даль уходящий человек. Пусть звуковая та волна Тебя накроет с головой. И звон в ушах от резких слов пусть обратится тишиной. Не оглянешься ты назад. Кого жестоко бросил ты? Как рвется из груди душа, А вдруг любимые цветы те подбирает чуть дыша. Нет, не вернешься ты назад.

На смерть С. Щепачёва

Все, исчез Щепачёв. Умер. Стихи остались. Что же теперь еще. Коль победила старость? Старость его взяла, Но не его творенья. Вот такие дела — песни, стихотворенья. Пусть тебя нет, поэт. Но снова прочтет любимый Мне через много лет Строки, тобой творимые. И о курящих подругах, И о березе белой. В радостях и недугах чудо стихами делают. Спасибо, поэт, тебе. Ты помог мне однажды. Счастье в моей судьбе Строчкой принес каждой. Счастье всего на миг. Мне подарил твой стих.

«Сирота. Слово такое жалкое…»

Сирота. Слово такое жалкое. Слово, боль приносящее. Слово о помощи чей-то просящее. Слово тяжелое битое палкою. Матери нет, и нет отца. Только в 1000 раз страшнее. Так тяжело и еще больнее Быть сиротой при живом отце.

«Ночной звонок. Звонок в ночи…»

Ночной звонок. Звонок в ночи. О чье-то боли он кричит. Печалью светлый день убит, Не выдержав, в ночи звонит. Дождаться утра было трудно. И не возможно было ждать. Просить о помощи, кричать. Нет, не возможно было б утром. Ты, тот кто ночью в дверь звонишь, Свое дыханье затаишь, Шаги услышав. Жди и верь Тебе откроют ночью дверь. Откроют, если будешь ждать. Сумей забыть, умей прощать.

«Бесконечные, как звезды…»

Бесконечные, как звезды, Одинокие, как небо. Где ты, где ты, будет поздно. Хоть частичку тебя мне бы. Думаете, я не знаю. Есть на свете это чудо. Оно было. Не ругаю и корить тебя не буду. И хочу я вновь победы, Хоть чуть-чуть тебя коснуться. Сон такой хочу изведать, Чтоб боялась я проснуться.

«Кто ты, где ты, как ты, что ты?»

Кто ты, где ты, как ты, что ты? Сердце стучит. Резок тот ритм. Это же ты, ты не ко мне. Это другой, это к соседям Стук в тишине. Боль в глубине. Брежу я, бредишь ты, бредим. Где ты, когда ты, с кем ты, кто ты? Смысла нет не в тебе, не в работе. Что с тобой, как ты, зачем ты, почем? Я не при чем, я не при чем. Я не при ком. Но все же когда Уйдешь навсегда, придешь навсегда. Не надо. Я не рада.

«Если сможешь, прости, любимая…»

Если сможешь, прости, любимая. Если ты умеешь прощать. Или мне отомсти, любимая. Больше я не могу ждать. Глаз не видеть твоих, Слов не слышать. Это очень жестоко, пойми. И стучит теплый дождь по крышам. Тает лёд между людьми. Резать чёлку твою длинную Я хочу как прежде, хочу. Милая, моя Ляля, любимая, Я раскаиваюсь и молчу.

«Позвони ко мне, позвони…»

Позвони ко мне, позвони. Всё сказать тебе я должна. Не гони меня. Позови. Я нужна тебе. Я нужна. Позвони в мою дверь. Я жду. Знаю я, ты давно пришел. А к тебе я сейчас приду. Ведь тебе со мной хорошо. Позови меня далеко. Столько дней прошло. Тишина. Знаешь ты, мне с тобой легко. Я нужна тебе, я нужна.

У телевизора

Телеэкраны голубые, И фильмы длинной чередой, Совсем не те, совсем иные, Не те, что видели с тобой. Шаги чужие. Чужой кашель. Чужой звонок. Чужая дверь. Когда же встреча будет наша? Она не далеко теперь. Поет о том же Демис Руссос, Но только я уже одна. Мне очень грустно, очень грустно. И надоела Тишина. В поэму не ложатся строки. О чем мечтать, кого ругать. Когда прошли уже все сроки, И я устала очень ждать. О чем писать, еще не знаю. Куда от скуки мне бежать. Хочу весны, апреля, мая, Хочу свободою дышать. Мне грустно, скучно, одиноко. Тоскливо, тяжело, грешно. Та встреча далеко-далёко, А мне смешно, смешно, смешно.

«Кончается месяц Нового года…»

Кончается месяц Нового года. Наступит февраль, конец зимы. Пусть виновата только природа, В том, что с тобой расстались мы. Пусть виновата судьба в разлуке, Пусть виновата вся Земля. В том, что расстались наши руки. Только не ты, только не я. Только меня ни в чем не надо, Меня обвинять, ругать, обижать. Только себя ни в чем не надо, Винить, бранить, хулить, осуждать. Пусть виновата во всем природа. В том что с тобой потерялись мы. Что накануне Нового года Мы не выдержали Зимы. Нет не кори меня не ругай. Нет не вини себя. Бывает. В том что весна — обязательно май, Пусть природа весну ругает.

* * *

О чём ты долго тогда молчала, Сбросив тяжесть златого венца.

«И где начало того конца,

Которым оканчивается начало?»

1980 Козьма Прутков

«На краю Земли, острее иглы, на хрустальной грани…»

На краю Земли, острее иглы, на хрустальной грани Я всё сердце свое изранила, Утопила печаль в крови. Что грустишь? Не плачь, не реви. Не кончается юность с иголками и уколами — C’est la vie. Улететь, раствориться б вечности, Что же держит меня на Земле? Нет любви, нет во мне человечности. Сердца стук отсчитает мне, Как кукушка дни прокукует, дни без жалости, Дни без крови. Лучше — ночи, где я ликую от пространства, звезд и Луны. Где я с папой в лесу гуляю, где рисую красками радуги, Где в тумане и свете летаю и с Неба делюсь радостью.

«Что ты, милый? Не волнуйся…»

Что ты, милый? Не волнуйся. Что ты, милый? Не тревожься. Всё пойму, не беспокойся, И меня не кинет в дрожь. Ты вернешься очень скоро, Как всегда, я дверь открою. И с тобою я не спорю, Даже если прав порою. Очень трудно, очень плохо. Что же делать, все пройдет. Не хочу я плакать, охать. Что мне чуждо — отойдет.

«Дайте губам напиться…»

Дайте губам напиться, Дайте спастись от жажды. Это должно случиться. Встретились мы однажды. Дайте звезде погаснуть, Что бы она не видала. Пусть отвернется месяц. Дайте концу начало. «Здравствуй!» — Я не ответила, «Здравствуй!» — Я промолчала. Что ж ты звезда светлая Блестела, не закричала. Направь ты свое сияние — Всю остроту лучей — В сердце разъокоянное Больней, сильней, горячей. Поздно уже, иль рано. Странно это. Все странно.

«Как же это, как же странно…»

Как же это, как же странно, Новая на сердце рана. Там, где сердца не было давно, Вдруг забилось, застучало, И молчало, и кричало, Что любви мне чувство не дано. Пусть навеки и не надо Вспоминать былые мысли. Мы не вместе. И в награду Солнце спалит наши письма. День проходит без страданий. День с другой рукою связан, С музыкальною рукою. Истязай себя — Наказан. Мной, судьбою и природой. Счастье ты свое погубишь. Убегаешь. Ты ведь гордый. Но меня ты любишь, любишь.

Химия

О превращениях наука, Соединениях с «ОН». Не говори — «Какая скука», Как говорил Онегин наш. Измена цвета, разложенья, Реакций ядерных полна, Молекул связь и замещенье, Волшебница миров она. Я оды не пою науке, Они глупы, они пусты. Быть может рифмы мои сухи Для сей науки красоты. R-NH2

Талан (Поздравления Б… (А.А.))

Тебя я поздравляю, Чтоб на душе твоей Развеял все печали Тот ветер чудных дней, Чтоб сердце биться стало, И чтобы, как во сне Перед тобой предстала Та сказка вся во мгле. И чтоб тебе приснился Тот чудный зимний лес, Где в инее деревья И множество чудес. Где белые сугробы стоит сосна и ель, И между грустных веток качалась колыбель. А в этой колыбели ребенок тихо спал. И лес стонал и плакал, как человек, рыдал. Не так давно красавица младая здесь была, Оставила ребенка, тихонечко ушла. Кукушкой улетела, оставив колыбель, А лес смотрел угрюмо, И все гудел, гудел. И в этой колыбели ребенок тихо спал, А кровь все холодела, и он все замерзал. Лес поражен коварством красавицы младой, Укрыл дитё ветвями, навеял сладкий сон. И звери все и птицы оберегали ту, Что в этой колыбели уж отошла ко сну. Верхами белка скачет, роняя хлопья снега. Внизу волчонок плачет под звуки колыбели. Но во уже ребенок взрослее стал, умней. И вот из колыбели давно уж встал своей. Но леса он не видел, он видел солнца жар, Созревшие платаны и их чудесный дар. И представлял себя он под зернами гранат, Которые на землю летят, летят, летят. Их солнце освещало и радовало их. И как кровинки красной родной крови его Они питали землю и сердце, что в груди Так жалобно стучится и ждет родной крови. Итак, не человеком, не зверем, не орлом Росла девчонка эта под пологом лесов. А звали её Олей, а значит, это я, Росла среди деревьев, не видела жилья. Ни звери и ни птицы утешить не смогли, А родина исчезла, осталась я вдали. И часто вспоминая родную сторону, Гранатинки я вижу, родную кровь мою. О родина, о счастье, но мне не суждено Добраться и увидеть граната лишь зерно. Но для меня платаны все шелестят листвой, Запомни, край мой милый, я навсегда с тобой. Но солнца свет мне видеть грозой запрещено. Но для меня на небе Луна всходить должна, И серебристым светом сожжет меня она… Вот что тебе поведать хотела я давно, Зачем теперь разглядывать замерсшее стекло. А мне все тяжелее день ото дня. Живи в России этой, счастливей будь меня.

К И

Если сердце — сплошная рана, рваная. Что сказать тебе? — «Что я права?» «Что меня забросил ты не рано ли?». Видишь, я еще не отцвела. Если кровь кипит и стынет, как помешанная, Если рот, то нежен, то безумен, Если я сама вся — тьма кромешная. Если мир стал сер от серых буден… Я хочу любви, хочу сгореть, Пламенем твоим в ответ объята, Я хочу страдать, а не терпеть. Я хочу от счастья умереть, И за смерть не требовать расплаты.

К М.О

Тянется к плечам твоим черных волос копна. Но все же не касается хрупких плечей она. Из-под намазанных чем-то ресничек Небрежно бросаешь взгляд. Черные стрелы прикроют тайну и не откроют клад. Немного самодовольства вздернуло носик вверх, Но для милого личика это совсем не грех. С губ пленительно розовых легко слетают слова. И часто повторяют то, что тихо шепчет молва. Внешность твоя привлекательна, красива ты и умна. Только напрасно взбираешься на небо — ты не Луна. Послушай совет мой, подружка, — Забудь дурную страсть и помни о том, Mon Cher, что с неба можно упасть.

Нескромный диалог

— Что с тобою, сын мой сталось? Ходишь — сам не свой, Есть не хочешь, спать не можешь. Потерял покой. — Потому не сплю, отец мой, что не вижу сны, Что с закрытыми глазами не видать Луны. — Поздно, сын мой, ты женатый, что Луну глядеть, И в столице не прилично девкам песни петь. Дочка Ирка подрастает. Поздно, сын, забудь, Ту, которую приводит ночью Млечный путь. — Не могу, папаша милый, ты пойми меня, Не могу прожить без Тани, не могу и дня. — Что за девица такая? Ишь с ума свела. Ты б подумал о Наташе, ведь жена она. — Ах, папаша, вы оставьте глупый ваш совет, Краше в свете и милее, чем Татьяна нет! Мою Таню в сердце нежно буду я хранить, Жить без Тани, все равно, что и совсем не жить. — Полноте тебе, Володя, бог тебя простит, По твоим глазам я вижу черт в тебе сидит. — Таня, милая Татьяна, я люблю тебя, Опоздало наше счастье, нежная моя. Помню волосы густые, карие глаза, Губы жаркие, младые — целовать нельзя. Твой прощальный взгляд навеки в сердце у меня, Память дышит из беседки дерзостью огня. Чаще вспоминай, Татьяна, не забудь меня, Я люблю тебя Танюша, Танечка моя.

Стихи

Что значит писать? Стихи льются сами, И буквы в строфах шепчут губами: «Скорее же парные нам подберите, И рифмами строки соедините» Мне говорят, что в юности каждый В пятнадцать стихи напишет однажды. Неправда это — совсем не всякий Будет писать стихотворные знаки. В юности пишут о нежных чувствах, Пишут, право, совсем безыскусно. Лучше бы не марали листочки И не писали бы в строчках точки. В юных стихах чувства пролиты густо. Я не хочу их — чтоб было им пусто. В каждой строчке слово «люблю», А я на любовь давно плюю. Главное в человеке — разум, Хочу, чтоб мой стих был с разумом связан. Не всегда, конечно писать возможно, С рифмами надо быть осторожной. Льются стихи, прыгают сами, Смотрят на мир большими глазами.

Б.С

Ты вчера сказал мне мальчик: «Пиши для меня.» Но не дал мне даже спичку, не зажег огня. И писать я не хотела — чистый лист марать. Но потом решила, надо просьбу выполнять. Что тебе сказать могу я, мы который год Вместе в школе добываем горький знаний плод. Что портрет твой представляет — рожица мила. Все же лучше, чтоб такою девочка была. Белокур, упрям, назойлив, нелегко порой, Как начнешь болтать ты, мальчик, справиться с тобой. На лице твоем прозрачном светятся глаза. В них и серых и холодных не живет слеза. Трудно быть на свете йогом, странно йогом жить, На земле гораздо лучше человеком слыть. Да стихи немного сухи, ты не дал огня. Но теперь надеюсь, спичка будет у меня.

Тётя

Есть тетя у меня, и нет ее чудесней, Живет без короля и жизнь ее, как песня. Не нужно глупой быть, не надо жить напрасно, И замуж выходить, ведь это так ужасно. А тетя у меня весь белый день затмила, О том, что много лет — она давно забыла. Живет в кривых лучах, порхает птицей красной На третьих небесах. И нет ее прекрасней. Полнеть уж начала, ну что же это время Творит свои дела, бросает жира семя. Черты не расплылись на смуглом лице. С нами И волосы сплелись, и улеглись волнами. Открытая душа, у тете нет привычки гутарить не спеша, Слова ее, как птички. Летают изо рта и не всегда приличны, И уши иногда к словам не безразличны. Но сквернословить ей никто не запрещает И нецензура вся по комнате летает. Но за пределы стен ее не выпускают, И на 15 дней смуглянку не сажают. Но вся ее краса все вечно покрывает, Взгляните на нее и сердце замирает. Не много на лице косметики лежало, Настанет ночь и тихо косметика сбежала. Ей нравится закат, восход, цветы, деревья. Сердечко ей пленят дома для новоселья. Строительство-мечта, арнамент — наслажденье. Туф розовый — ночное извечное виденье. А дома на окне вдруг розы расцветают. Клубки и спицы долго в руках ее мелькают. Внутри огонь горит, энергия такая путь сердцу говорит К вратам святого рая. О, тётя, я свои стихи вам посвящаю, люблю вас И в тиши так часто вспоминаю.

«Снова кости на кон бросив…»

Снова кости на кон бросив, Жизнь глотает людское время. И за летом приходит осень, Продолжает болванов племя. (Не смотри одни глазом на жизнь, ты вовсе не циклоп, а может у циклопов жизни тризна была похожа на похороны) Наши письма, как листья свои осень Кружит почта и долго носит. Если б стать настоящим поэтом Вдруг желанье меня посетило, Я б писала стихи не для света… под дождем — подождем, грезы — березы, просится — бросится. крик — сник — затих…

«Прогремели весенние грозы…»

Прогремели весенние грозы, Обласкало лучами березы Солнце, хмурится, но улыбается. В небе ласковом и лазуревом, Будто кем-то нечайно накурены, Облака от него разбегаются. Стать дождем не хотят, они легкие. Хорошо нам воздушным летать. Не желаем дождинками хлесткими землю бить И от них умирать. Не желаем мы капли холодные, слезы пресные С неба бросать. Не смотри ты глазами голодными, Ты, трава, не хотим умирать. Прибегут к нам лучи златокудрые, Защекочут, развеселят, Разлохматят нам белые кудри, Не хотим мы дождем умирать. Порезвимся мы в хороводе, Хорошо нам в лазури порхать, Луч красивый нас за руки водит, Не хотим, не хотим умирать. Солнце хмурится: «Прочь легкомыслие, Не нужны мне паршивые мысли их!» И рукою за молнию — хвать: «Что за дело мне, окаянное, красотой своей облако пьяное, Что не хочешь ты умирать» И красивые, и кудлатые стали тучами вдруг лохматыми, Не успев допеть песню свою. Хлещут злыми холодными каплями, Проклиная солнце заклятое, Проклиная судьбу свою. Заглушает их гром раскатами, Не дает посылать проклятия. Режет молния спины их. Но над тучками солнце сжалилось, Приласкало, одернуло платьеца, И весенний ливень затих. Снова залиты светом березы, Слышат молний жалобный крик. Далеко улетели грозы, И раскат головою поник. Лоб покинут морщинки-грозы, Локон ляжет, как кудри березы, Улетят тоскливые грезы… (Надоело писать, Как Рождественский, рифму что ли всей душою к черту послать) Облака умирать не желают, Ну а я не хочу сочинять.

Б.А

Спасибо, бывшая подруга, За то, что эгоизм сломя, Пахучим рыжим мандарином От жажды ты спасла меня. На «русском» всякое бывает, Но жалко мне … — родная, ты Себя на миг лишь забываешь, Даря другим прозрачные мечты. И вот в нутро мое впадает, И по гортани сок течет. Сосед сварливый обоняет: «А кто-то мандарин жует!» И одарив спасительною влагой, Сама не знаешь ты о том, Что в сердце вдохновенье впало. И вот рука с карандашом. Вновь я мечтаю над поэмой, Пегаса гриву теребя, Желанием полна скакать по небу, Я обниму крылатого коня.

Девчонке-Аленке

Черноту волос ночь тебе дала, Яркий блеск в глаза бросила луна. Свет мерцанья свой звезды с неба льют, Лишь касаясь чуть розовеньких губ. В колдовском гнезде, ты в Михайлове Отдыхать идешь к Снежеде — реке. Тихо вкруг Земли месяц будет плыть, Чтобы не мешать жизнь тебе любить.

Бабке Насте

Видишь ты порой звезды над рекой. Месяц в ней плывет, говорит с тобой. И в Михайловке он тебя зовет к Снежеде-реке. Посиди чуть-чуть, травушку сорви, Дай в своей груди сердцу отдохнуть. Песня пусть летит с потускневших губ, Песня в даль летит, звезды свет свой льют. Вспомни, что сбылось в прошлом у тебя. Пусть тебе река пожурчит о том. Сядь на берегу, вспомни о былом. Холодом чуть-чуть тянет от реки. Вспомни, посиди …и домой иди. Маленький порог свой переступи Комнаты уют не дает тоски. И пускай мой стих с грустью улетит, Пусть тебе всегда радость он дарит.

«Здесь раньше было общежитие…»

Здесь раньше было общежитие, Но лишь семья осталась в нем. Здесь моего grandfarthers дом — От стужи и жары укрытие. В нем ожерелья печки вьют, Пять комнат водят хоровод. Им в окна солнце свет свой льет, А печки им тепло дают. Не в каждой комнате уют. Вид потолков — сплошной позор. Облезлых стен чудной узор Абстрактный глаз лишь не убьет. Полы чисты, но не всегда, И если дождь тоскливый льет, Грязь на полы плывет, плывет — Бессильны тряпка и вода. Пол крашеный нельзя топтать, И он гордится этим — что ж, Хоть цвет его не так хорош, Здесь надо тапочки снимать. Кладовки топчутся в дверях. Они пройти боятся в дом. Соленым пахнут огурцом, Тихонько плесень затая. Огромный, мудрый, старый дом, Ты много знаешь, но молчишь. Спокойно ночью ты стоишь И торжествуешь жизнью днем.

Дождинка

А дождинка с рекой сливается, Затихает в бурном потоке. Ей из тучи полет забывается, Нет в реке суеты, нет мороки. Не понять ей людские течения, Ей теченья реки лишь понятны. И плывет она в море везения, То звенит, то бормочет невнятно. Растворилась в воде дождинка, И гремит она бурным потоком. А в глазах у людей пылинки Растворяют людские пороки.

«Гуляет в море пароход…»

Гуляет в море пароход, Он по волнам плывет вперед. И волны тихо борт его ласкают. Навстречу серебру Луны Плывет вкруг маленькой Земли И днем и ночью море колыхает. Его бы принял порт любой, Но он плывет с больной тоской, Родную пристань с грустью обходя. Он затаит свою тоску, Следы проказы на борту Утопит в море, погубив себя.

«Я снежинку тебе дарю…»

Я снежинку тебе дарю. Снега много — уже зима. В город тихо ступила она, Заморозила в небе зарю. Но тебе я не ту дарю, что в сугробе давно лежит, Под людским ботинком скрипит И влетает тебе в ноздрю. Нет тебе я другую дарю. Я поймала ее сама. Снега не было в это день. От березки лежала тень. Лишь она прилетела одна, Прилетела в ладошку мне, не растаяла, а увела Меня в сказочный зимний день, Показала, где спит весна. Увела меня в сказку, в лес, где волшебные палочки в нем Зажигаются инеем днем на деревьях, Где мир чудес. Облака там низко весят, Это дом сестричек ее, это снежное их жилье. Вот откуда снежинки летят. Опустилась на варежку мне, Что бы я сказала: «Дарю». Чтоб ее принесла тебе, ту, которую я люблю. Так возьми, не дыши на неё, Аккуратно, смотри не разбей. Паутинку сорви в углу, привяжи снежинку скорей. Крепко, крепко держи ее. Паутинка тонка, пойми. Ты снежинку мою береги, пусть напомнит детство твое. Часто ты приходил тогда, Мы дрались, поднимали крик, Ну хотя бы из-за того, что тебе показала язык. Словно мы не брат и сестра. Согласись-побеждала я, говорят, что ты уступал. Это «враки» — победа моя, все царапки и крови коралл. Паутинку крепче держи, а отпустишь — забудешь все, Не вернется она назад, со снежинкой моей дружи.

«А летом не хватает мне лимона…»

А летом не хватает мне лимона. Зимой же о гранате я мечтаю. Не достает мне только «Н» иона, Когда вокруг среда уж щелочная. И радуюсь, когда зайчишка дохлый, Я не люблю, когда по полю скачет, Накачанный, надутый заяц-мячик. И нравится мне воздух мокрый. Вода ж меня пленит только сухая. Я не могу бабьи дела терпеть, Над ними никогда не размышляю. Нет, я не женский пол — гермафродит. И никакая сила не заставит меня Варить, стирать, скоблить и мыть. Пусть бабы все наперебой Жужжат мне сразу в оба уха. Пускай же — караул, разбой орут. Но ухо мое глухо. Пусть всё, пусть все так говорят, Я знаю бабий дух не сгинет. Пока снежинки в ноль летят Или шумит осенний ливень. И долго будут опошлять мир этот гадкие бабенки, Будут весь век они стирать детьми зас… тые. пеленки. Будут пытаться рассуждать. В политику они залезут, не вымыв руки после щей. Эмансипация у баб, и нет у бабы больше вшей. А мне же летом плохо без лимона, Зимой граната мне так не хватает. Не достает мне только «Н» иона, Когда локальная среда щелочная.

«Ты просишь итальянский пистолет…»

Ты просишь итальянский пистолет, Я говорю: «Его ты не получишь» Ты хмуришь бровь, как старец во сто лет. И больше ты со мною не пошутишь. Хромированной прелестью блестя, Табличкою прекрасною красуясь, «Made in Italiy», но заключаю я — не дам. И созерцаю я. Опять ты, хмурясь, Отводишь в сторону глаза. Что ж посмотри в окно. Как дедушкина старая коза, Зима в big-power вошла давно. Чудесный иней облепил стекло, И краски вечные покуда жив, храня, И ты взгляни скорее на окно, Все время иней смотрит на тебя. Какая радуга, переливаясь днем, На ярком солнце, привлекает взор. И колорит всех вечных красок в нем Рисует тонкой кисточкой узор. Рисует итальянский пистолет Из лучших пистолетов миллион. Тихонечко послушай tet-a-tet Умеет говорить с тобою он. Замри, тихонько ухо приложи К холодному, морозному стеклу, И от мурашек зыбких не дрожи. А вечером, взгляни лишь на Луну. Послушай тихо иней пропоет Прекраснейшие песенки свои. Струиться перестанет и замрет Свет звезд моих и серебро Луны. Песня инея: «Слышишь, хмуриться перестань, Перед нами скорей предстань, И снежинку мою возьми, Чудеса ты с нею твори. Видишь, краски играют в нас. Ведьма смотрит на них сейчас. Свет из ведьминых глаз больших, Посмотри на руках твоих. Чтоб творить тебе чудеса, Наша песня летит в небеса.» Затихла песня, лишь искрится снег. И вместе с нею мой стишок затих. В твоих руках же пистолета нет, В твоих руках очередной мой стих. Ха-Ха

Глава 3

«В этом мире, где все ясно но не просто…»

В этом мире, где все ясно но не просто Каждый день звезды потухают. Раннею весною или осенью Девушки любимых убивают

«Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей…»

Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей, То ненависть и зависть, и в колыбели нежно их качая, Она им нежно песню напевает. Вы слышите — то звуки похоронной, прислушайтесь, Замрите же, замрите! Такие звуки не летят в сторонку, К чужому горю, люди, не умрите. О боже! Я в окно смотрела долго. Я б на его лицо смотрела вечно. О, это только ты одна способна, Смерть, отрицать людей бесчеловечно. Гроб уплывает, но постойте, погодите. В лицо ну дайте посмотреть еще немного. Зачем вы, люди, ну зачем спешите! Не сокращайте же последнюю дорогу! Он есть, он в этом ящике с цветами. Его лицо так бледно и так страшно. И только лишь хорошими словами Его осыплют щедро и напрасно. Здесь не услышишь слов колючей злости. Звучит хвала по старому обряду. И снова жизнь на кон бросает кости. Здесь губы сжаты. Море слез. Не надо! Зачем соленые скупые капли? Люди. Он умер, нет его и не вернется. А жизнь приказывает — все забудьте. И солнце мерзкое по-прежнему смеется.

«Прошло не мало лет с тех пор…»

Прошло не мало лет с тех пор, Когда летел на санках с гор мой папа. Идет тебе сороковой, и мудрости уже горой у папы. Но впереди шумят года. И поздравляю я тебя, мой папа!

«…Досталось и теленочку по звездочке на лбу»

Н. А. Некрасов

Дедушке (шутка)

«Весна идет, весна идет» Рыбалка приближается. Карась по Снежеди плывет, Карась не улыбается. 1976 Оля Распопова

«ЧЁРТОВЫ КАЧЕЛИ

В тени косматой ели,

Над шумною рекой

Качает чёрт качели

Мохнатою рукой.»

14 июня 1907 года Федор Сологуб

«Робко лучик солнечный в окошко…»

Робко лучик солнечный в окошко Смотрит мне, На ладошке зайчик крошка Напомнил о весне.

«Ну что же, снова полились стихи…»

Ну что же, снова полились стихи. Они пусты, они легки. Чем мне наполнить их? Cлезами? Мне надоело плакать. Воспоминаньем о забавах летних? Стихи не любят пошлостью дышать. А может, право, не марать Мне белые листы? Бумага вынесет… Но я…, но ты… Так может быть оставит стих пустым, Коль не о чем писать, Коль строки не хочу я наполнять Судом и наказанием твоим, Любовью, ревностью, переживаньем. Бумага вынесет, но каково двоим. И не хочу писать я о страданьях. Я не люблю тебя. Хочу твоей любви.

«А небо хмурое от туч все помрачнело…»

А небо хмурое от туч все помрачнело. И лето красное уже прошло. Последнее. Аукнуло и все И смолкло, словно эхо улетело. Такое не вернется никогда. Другие будут, лучше или хуже. Природа осень ждет и ждет дождя. Ведь солнце любит посмотреться в лужи. А-у! Нет не вернется, не зови. Года проходят, чтобы ждать другие. Заходит солнце, что бы ждать зори Неповторимостью прекрасны дни былые!

«Где-то далеко живет девчонка…»

Где-то далеко живет девчонка Гарна, и чернява, и смугла. Очи вскинет, смотрин словно в душу. Всех ребят она с ума свела. В поликлинике смуглявую дивчину Встретил хлопец, очарован ей. И разлился сладкими речами, Що поет на ветке соловей. Дива, станьте вы моей женою, Ты цыганка, погадай, скажи, Что мне уготовлено судьбою, Ты Гордиев узел развяжи. Ты чернява, ты прекрасна, ты цыганка. Будешь счастлива, коль выйдешь за меня. Что ж ты молча смотришь молдаванка? «Русская, а не цыганка я!» И наобещав златые горы, сильно огорчила Парня тем, что сказала: «Завтра буду рыжей» — И ушла. Наверно-насовсем.

«Ну зачем я всех разгоняю?»

Ну зачем я всех разгоняю? Обещая следующие встречи. Ну зачем любовь обещаю, Говоря потом: «Еще не вечер» Да, еще не вечер, ну что же делать, Не хочу к тебе я на свиданье бегать. А другому молча дверь не открываю, Лоб к холодной двери тихо прислоняю. Нет не плачу и ресницы сухи, В школе догоняют, обнимают слухи, Что мальчишка бегает, от любви страдает. Но никто меня, никто не понимает! Любишь ты, страдаешь ты — Ты меня не поймешь, И напрасно вздыхаешь ты. Я ушла, ты уйдешь. Дверь не открою, нежность забуду, Любить не буду, тебя не буду!

«Дай отдохнуть мне от забот и от тревог…»

Дай отдохнуть мне от забот и от тревог, Верни, отдай часы ночей бессонных. Верни мне километры всех дорог, Тобой пройденных пешим или конным. Напрасно ездил ты, напрасно все. Но, право, как мне это зачеркнуть. Я не смогу сказать тебе: «Прошло», Я не смогу сказать тебе: «Забудь».

«Зачем война? Зачем война?»

Зачем война? Зачем война? Зачем Земля воронками изрыта? Самолет разжимает железные лапы, И летят бомбы, и слезы капают. Глаза мокрые у детей, соленые и мокрые. И лица страхом перекошены. Люди падают, войной скошенные. Война! Ну зачем ты, война!?

«Как я могу тревожить тебя и дразнить…»

Как я могу тревожить тебя и дразнить, Детка! Любила тебя я все время. Ты могла бросить меня, могла изменить. Видишь, я вынесла дней этих тяжкое бремя. Да, ты умеешь, умеешь бросать. Дать ответ ты смогла на неспрошенное. Ты не знаешь-зачем тебе знать, Что гордость тобою скошенная, Тихо гордость моя плелась, спотыкаясь, Светила Луна, а вокруг летали слова «никогда», «нет», «никогда». Я одинока была. Мне плакать хотелось. Хуже того — мне не хотелось жить. Я подошла к телефону рассеянно, что бы спросить, Последний раз спросить: — Деточка, мы помиримся? — Нет!!! Больно мне, боже — такой ответ. — Мы будем дружить? — Никогда! Холодно, страшно, обидно… да, никогда. Мы помирились, должна это зло забыть. Я не забыла и помню до мелочей. Я не могу, не смогу тебе мир заменить, Я лишь люблю тебя еще горячей. Я ненавидеть право тебя должна, Вместе с твоими делами напастями. Но жизнь почему-то, ужасно, ужасно сложна. И ненавидеть тебя пыталась напрасно я. Шла моя гордость, подкошенная, одинокая. Гордость согрелась моя у чужого огня… Только должна обладать я всеми пороками, Чтобы навеки суметь разлюбить тебя. Странно? Так в жизни часто случается. Любят тебя сильнее — ты холодна. Вдруг холодеют — и сердце твое загорается. И продолжает коптить у чужого огня. Нет! не ждала я такого письма от тебя. Ведь это же я любила тебя всегда, Разве тебе не хватает меня? Не без меня пуста, а без тебя Земля!

«Неужели никого я не люблю?»

Неужели никого я не люблю? Я в окно смотрю и молчу. Иногда тебя я видеть хочу. Вновь увидеть через это стекло. Впрочем, на тебя я плюю. Кто же мне ответит, кто? Что мне делать, ну кого мне любить? Не хочу не вспоминать, не забыть, Не тебя, не других не хочу. Все молчат, не ответит никто. То же я молчу, я молчу. Так и будем долго молчать. Все, что можно было сказать, Сказано уже давно. Никого я видеть не хочу. Все равно мне, мне все равно.

«Ничто не вечно под Луною»

Мне не нужны твои цветы, Они живые — не люблю живое! Они, как говорят поэты, Они не вечны под Луною. Сегодня грустно мне, пойми. И не смотри с зеленою тоскою. Снежинки на ресницы не клади, Они не вечны под Луною. Я плачу. Ну и что же. Ну перестань ты успокаивать меня. Есть тот, кто мне тебя дороже. А я должна любить тебя. Должна любить. Это ужасно больно. Когда не любишь, а должна любить. Когда под этою прекрасною Луною, Должна я для тебя лишь вечной быть. Но знаешь, я ужасная девчонка. Возьму и убегу я от тебя. И не пытайся ты пуститься мне вдогонку, Сам знаешь — не люблю тебя! Зачем ты держишь мою руку? Ну вот еще — не надо целовать. Готов ты вынести любую му́ку, (А может быть, «муку́» пририфмовать. Как надоели мне твои мечты. Мне хочется сегодня быть Земною Сказать тебе, как говорят поэты, И я не вечна под Луною. Тебя мне надоело не любить. Устала я любить того, кого любила. Могу, смогла я все забыть. Я все забыла, все забыла! Не надо мне цветы бросать. Они живые, не терплю живое! Хочу вам как поэт сказать: «Ничто не вечно под Луною»

«Как страшно петь, не слыша голос свой…»

Как страшно петь, не слыша голос свой, Как страшно рисовать и линии не видеть. Как горько знать, что буду я бедой. Все знать и все уметь предвидеть. Предвидеть — не предотвратить. Плохое слышать, чувствовать по миру. И снова жить, не видеть, не любить, И снова мучиться и мучить лиру. Я знаю, скоро снова расцветет Побитая травиночка под градом. И выпрямится тонкий стебелек, И небо неземным цветком порадует. Вся грязь уйдет и высохнет гнилье. Все будет чистым, лучезарным, ярким. И заискрится жизни бытие. И будет мой цветок небес подарком.

«Когда меня увидишь, отвернись…»

Когда меня увидишь, отвернись. Обнять покрепче, подойти поближе. Все это ложь. Тебя я ненавижу. Я вас люблю. Все это бред. Проснись.

Песенка шута

Принцесса любит пастуха. Принцесса плачет у окошка. Ха-ха, друзья мои, ха-ха. Пусть посмеется даже кошка. Пастух красавец гордый. Он Принцессу нежную не любит. Он сердце не отдаст в полон. С пастушкой молодость он губит. Пастушка любит пастуха, Принцессой быть она не хочет. Ха-ха, друзья мои, ха-ха. Пусть даже кошка похохочет. Но с золотою клеткой скачет Принц заграничный за принцессой-птахой. Пастушка плачет и секира плачет По пастуху на деревянной плахе. И покатилась буйна голова. Принцесса стала королевой. А кошка все-таки права — Она смеяться не умела.

«Сейчас я спокойна, одна…»

Сейчас я спокойна, одна. Не смейте меня отвлекать От мыслей. Любила я. Надо красиво кончать. Надо суметь забыть, А я умею. Я все умею. Тебя легко мне разлюбить. Себя, тебя я не жалею. Я умела красиво кончать. Сейчас умею. Я все умею. И сердцу не позволю я кричать. Оно не смеет и ты не смеешь Любить меня, коль этого я не хочу. Я не люблю тебя. Мне это надоело. Я не люблю тебя. Я так хочу. Какое до тебя теперь мне дело! Ты письма получил уже свои, Возьми обратно ты свою любовь. Не вспоминай прошедшие ты дни. Не вздумай заявиться ко мне вновь. Оставь меня. Тебя я разлюбила. Свободен ты. Тебе я не нужна. Свободен. Я тебя забыла. Любовь прошла, прошла, прошла.

«Где искать тебя?»

Где искать тебя? Знает ветер, Тихо пеплом твоим кружит. Где искать тебя, Знает солнце, Преломляя в лучах своих. И вода тоже знает об этом, Волнами по тебе скользя. Где искать тебя-это тайна, О которой сказать нельзя.

«Я не ревную тебя…»

Я не ревную тебя, Совсем не ревную. Не злюсь на тебя я, как в пору былую. Не понимаю тебя я, Ну зачем надо это — Придумывать что-то, обманывать. Где-то Была ты вчера. Ведь я не ревную. Что же ты лжешь? Во сто раз ведь больнее Слышать о том, что в больницу спешила. Нет. Неужели сказать просто мне, Что ты захотела, что ты так решила, Сказать не могла ты? А почему Правде предпочитаешь неправду? Не понимаю тебя я, и не пойму. Хочешь, я просо уйду? Я уйду.

«Кто куклу полюбит? Кто?»

Кто куклу полюбит? Кто? Кукла нравиться может только. С ней весело, с ней легко, Волос и ресниц чу́дных сколько!

«Когда вчера летел ты с горки…»

Когда вчера летел ты с горки, Я на тебя во все глаза Смотрела в вдохновенье горьком. Твоя слеза — моя слеза. Но ты жесток. Меня отверг ты. Я презирать тебя должна. И как теперь другим мне верить? Тебе я больше не нужна. А может быть в далекой дали, И в глубине души твоей, «За шиворотом снег растаял, По сердцу побежал ручей»

Весенний случай

«Как тебя зовут?» — в спину прозвучало. Обернулась, он стоит, ждет — глаза ждут. Я молчала. Хотят тут всякие, ходят тут. Только тебя мне еще не хватало. — Что тебе надо? Не спрашивай имени. — Даже деревья уже ведь не в инее, Сердце девичье, как почка весенняя. Девушка, стойте, куда же вы милая? Крошка, ну что ты такая осенняя? Дальше не слышала. Вдаль уходила я.

«Я жила спокойно, осторожно…»

Я жила спокойно, осторожно, Словно кошка по душам шагая. Ты пришел, ты меня встревожил, Ты зачем сказал: «Дорогая!» Пустота. Я утро встречала. Пустота. Провожала закаты. Пустота не несла мне печаль… Но откуда-то и когда-то Вдруг услышала голос твой. Уж не бездна ли мне говорила. Ты зачем нарушил покой? Ты зачем сказал: «Любимая»? Много раз я слышала это, От тебя не хотела услышать. И звучит в пустоте эхо Слов твоих, но звучит все тише. Ты зачем у других отбил Те надежды, что я дарила? Пустоту ты туманом покрыл Для того чтоб туда ступила Я с тобой? Не получится, право. Ты беги от меня, уходи. Ты пойми, для тебя я отрава. Больше на меня не гляди Ждущим, любящим, страстным взором. Не умеешь любить ты меня. Не смотри на меня с укором, Пустота и ночи и дня. Снова эта ужасная пропасть. И проверь мне не стоит ни гроша В эту бездну любовь твою бросить. Теплый дождь превратить в порошу.

«Я стихов тебе раньше никогда не писала…»

Я стихов тебе раньше никогда не писала, Но теперь, когда ты далеко. И сказать уже то, что тогда не сказала Невозможно. Поверь все понять не легко. Не пойму, как в горах ты, мой друг, очутился. Я завидую-к тебе ближе Луна. И с тобой знаю я ничего не случится, Ведь китайцы, поверь не вреднее меня. Эдельвейсы в горах, неприступны вершины. Неприступным стал ты, ну зачем ты в горах. За лавиной лавина. Но в горных долинах Все капризы мои превращаются в прах. Что ты думаешь, когда смотришь на звезды? На нейтральную полосу выстрелов квант Посылаешь. Но это не просто. Жить красиво и жутко. Успехов, таланта!

О, куртизанка

Может что-то случится вдруг И с Луны камень свалится. Может мне над тобою друг, Над тобою мне сжалиться. Приласкать, обогреть, понять Все простить и и забыть суметь, Может просто тебя обнять И в объятиях умереть. Под балконами не ходи, Мой балкон упадет на тебя. Хочешь я позову: «Приди!» Хочешь спятить со мной с ума. Я сумею тебя любить один день только, Больше — нет. Если сможешь со мною быть, То не мил тебе станет свет. Все сумеешь забыть со мной И останусь лишь только я. Окажусь я потом под Луной, Пухом станет тебе Земля. На груди твоей — я змея, Боже мой! Боже мой, боже мой.

«Я хочу остаться твоей песней…»

Я хочу остаться твоей песней, Чтобы ты ее всю жизнь помнил. Пусть не будет песни той чудесней, И тебя утопят звуков волны. Пусть летит она по белу свету. Словно журавлиный клин, прощаясь, Обнимаясь и целуясь с ветром, И ни в чем перед тобой не каясь. Все забудешь, только песня эта Кровью станет твоих биотоков. Скажешь ты, что я была поэтом, Стала эхом и твоим пророком. И в минуты тяжкие сомнений Принесет мотив тебе знакомый Всепрощающие груды рассуждений. И заглушит лязг твоих оков. Я всегда останусь только песней, Будь ты праведником иль убийцей. С нею ты умрешь и с ней воскреснешь. Слов не надо и не надо лиц ей. Пусть звучит в тебе мотив все время. Песне ли звучать учиться?! Над костром души ты руки грея, Урони ее — испариться.

«У других на память остается ласка встреч…»

У других на память остается ласка встреч Прикосновенья рук моих. Остается нежность поцелуя. Только для двоих, лишь для двоих. Но скажи, что, милый друг, оставил Ты себе на память от меня? Или ты к себе домой маня, Думаешь, что ждать меня заставил? Ждать пока звучащий мой фарфор Принести мне, наконец, решишься. Скажешь, что меня ты не боишься. И что передумал ты с тех пор В волосах, глазах моих топиться. Скажешь, что меня ты долго ждал. Но напрасно, милый друг, страдал. Я же попрошу тебя свалиться В белые туманы. И домой Я сумею быстренько отправить, Попросив тебя меня оставить — На горшок и спать, дружочек мой.

Анархия — Яихрана

Капля за каплей, как из лимона, Я этот стих из себя выжимаю, И эти строчки тебе посвящаю, Тебе посвящаю, тебе, Яихрана. Твои порядки люблю я вечно. Пусть говорят мне: «Они ужасны!» А я люблю их. И не напрасно Зовут меня бесчеловечной. Я не гуманна. И в бурю злую Хочу, чтоб яблонь цвет на землю сбило. Цветы когда-то и я любила. Теперь, найду цветок — тоскую. Раскаты грома чудесней песен Пустых и легких на рифмы строчек. Не надо точек, я против точек над i. Не надо! Без них воскреснет простая фраза И долго будет звучать по свету. По белу свету, тому, где нет того, Что нужно. И не прибудет. И не наступит, и не захочет, Прийти, что надо. И не прибудет тебе в отраду. А, то, что грустно уже хохочет. И пусть хохочет. И пуст смеются. Но почему же, что раньше было Веселья полно, так приуныло. И слезы льются, ручьями льются. Ручьями льется вода из снега. Не надо мне соленых слез, не надо. И не хочу смеяться до упаду. Мне надо неба, кусочек неба. И всё!

На программирование

Ты сзади сидишь… А что ты знаешь? Может быть, любуешься мною. А может, сидишь и меня проклинаешь, А может, меня называешь женою. О чем ты думаешь, что тебе надо? Вчера хотел мне что-то сказать… Я иногда словам твоим рада, Но лучше молчать, молчать, молчать!

* * *

Может будет когда-то пшеницы Золотистое море шуметь, Может снова я взглядом лучистым, Я смогу на него посмотреть. Может снова в небесной лазури Я услышу знакомые трели. Может станут прекрасными бури, Мрачный дождь станет ливнем чудесным. То споем, что давно не пели. Так скорее, скорее, скорее Ты, пора роковая, промчись. Чтоб настало то время быстрее, Чтобы все желанья сбылись.

Принц вернется к своей принцессе…

Чары злые не вечны в сказках, И пастух становится принцем. Он вернулся к своей принцессе, Но вернулся он слишком поздно. Если было бы это сказкой, Просто сказкой, тогда б наверное, Наступил бы конец прекрасный, Но принцесса была неверной. Это гнусная боль, а не сказка. Та любовь, что когда-то горела, Закоптила весеннее небо, Стало черным, что было красным. Быль была ли это иль небыль? Пастуха превратила в принца, Та любовь, и прошла, иссякла. Улетела, завяла, устала Колдовать, чары все раскидала. И осталась лишь только тропинка, Сказку девушка покидала, Убегала по узенькой тропке, От любви своей убегала. Оглянись. Вот стоит он — прекрасен. Слишком поздно вернулся ты, поздно. Не смотри на меня — ты ослепнешь. Пред тобою стоит королева. На колени пал, на колени. Где принцесса твоя — нет принцессы. Возвращайся к своей пастушке, Она ждет тебя, вся иссохла. Каждый вечер взбивает подушки Для тебя, о, пастух ты проклятый. Прочь глаза. Уходи. Слишком поздно. Ты вернулся напрасно! Напрасно. Сказка кончилась…

«Кто она — злодейка или скромница?»

Кто она — злодейка или скромница? Сядь со мной, о ней мне расскажи. Твой рассказ мне навсегда запомнится. Мне ее представят миражи. То хохочет, то грубит, то ругается, Вдруг отводит в сторону глаза. То перевернуть весь дом старается, Маленькая моя егоза. Вдруг ресницами моргнет, тихо скажет: «Ты прости!» — и от тебя уйдет. Кто же про нее мне расскажет, Кто печаль мою отведет. Дождик, забери мою печаль. Слезы мои с каплями сольются. А она вдруг скажет: «Встречай!» — И глаза ее засмеются. Все простив, поспешишь ты к ней. Сто чертей победишь на пути. Только черта, который в ней, Не сумеешь ты провести.

«Так случилось —…»

Так случилось — Все случается неожиданно. Он умирает, только вчера ее видел он. Ну а сегодня — хирурги и лица склоненные. Где же вы дни, вместе с ней проведенные? Боль, ты приходишь то резко, то медленно. Ты подкрадешься и скрутишь и мучаешь. Где ж она, где эта милая девочка, Если б пришла она, было бы лучше ведь. Что ж не приходишь. О, вечность он ждет ее, И когда все улетели желания. Только во сне и в бреду появилась ты Ты появилась в лучистом сиянии. Но все же пришла она! Нянечки, что же вы, почему не пускаете девочку? Что опустили в молчании головы? Слезы из глаз у нее покатились Нянечка, милая бабушка, сжалься ты. Двери в палату с ужасным названием, Вдруг распахнулись. И встретились, Встретились, те кто друг друга так ждали, надеялись. Пусть не проходит та встреча во времени. Чувства, что вспыхнули так неожиданно, Пусть не погаснут и нитями взглядов их Пусть продолжаются. Пусть продолжаются. Ну постой, девочка не уходи, Будь с ним, ведь ты не хочешь смерти. Будь с ним всегда. Девочка, почему ты не скажешь: «Да» Не уходи от себя, слышишь, от него ты не уходи Так случилось.

«О, как он долго ждал ее…»

О, как он долго ждал ее, А она не шла, словно сгинула. Он отдал бы ей сердце свое, А она не пришла, покинула. Проклял он тот год, когда родилась она. Вспомнил вдруг — у нее васильки — глаза. Вспомнил он, что ромашки врут. Говорили цветы, шутя: «Поцелует, к сердцу прижмет» А она исчезла, ушла. Да — ушла. Может быть придет? За окном каблучки стучат. Это град, это дождик льет. Дождь, как слезы и ветер рад. Разлучать, уносить, бросать. Забывать, покидать во мгле. Но не может слова раскидать: «Приходи, Ведь нужна ты мне!»

«Я сказала, что не приду…»

Я сказала, что не приду. Но ты больше не слушай меня. Отведу я твою беду. Хочешь будет беда моя. Нет, не хочешь, о мой джентльмен! Я приду. Никому не верь. Supergirl для тебя, supermen. Для тебя она только теперь. Жди и ночью и днем, мечтай. Ты придумаешь, я пойму. Знаешь ты, где у света край. Ты зовешь? Я к тебе иду. На край света меня на руках Сможешь ты унести. Ты такой. Затеряемся мы о облаках. К черту, к черту вечный покой!

«Хочешь снова сказку расскажу…»

Хочешь снова сказку расскажу, Как попала в лабиринт принцесса, Как блуждая там во мраке она Повстречала черного беса. Было странно, было холодно Вдруг свет блеснул во мраке подземелья. Думала девчонка: «Выход!» Оказалось, колдовство на зелье. Забурлила та река из яда, Разыгрались злые чары в сказке. Вышли приведения из ада. «Я вас знаю, ну снимите маски!» — Так шептала бедная принцесса. «Мне так страшно ничего не понимаю, Ну снимите же, снимите маски. Я вас знаю, слышите, я знаю. Разобраться я могу во всем, я верю. Мне поможет тот, кого люблю я. Если нет, то ваши маски я примерю. С вами я пойду, не горюя. Не жалея, не прощаясь, не тоскуя я уйду, Забуду все, что было. Я придумаю вам сказку такую! — Волосы у вас станут дыбом. Я уйду, и отдыхать буду вечно. Я устала, мне так больно, противно. Попрощаюсь только с первым встречным!» — Не считай ты сказку наивной. Но от сказки легче не стало. Рассказать я ее сумела. Я не знаю, чего хотела, Я не знаю, чего желала.

«Если бы люди не возвращались…»

Если бы люди не возвращались. Мы б заводили новых знакомых. Прошлое легко нам прощалось, Если бы люди не возвращались. Если б ушли они навсегда, Мы б никого, никогда не ждали, К прошлому не обращали Наши глаза. И всегда без труда Мы обещания не выполняли. Мы забывали бы их, забывали. Если бы все можно было забыть, Все абсолютно и каждую малость. Если могло б это только быть, Люди сумели б себя забыть, Горе прогнать, прогнать отчаянье. Тихо позвать добро к себе. И создавать чудеса случайно, Чтобы снова забыть во сне Ненависть, грусть, до пошлости честных Мелких людей, и встретить новых. Что бы сорвать с себя оковы. Днем предыдущим на душу одетые. Что бы свободными стать, как ветры.

«Правосудие требует всегда…»

Правосудие требует всегда: «Говорите правду, только правду!» Если б страшный суд спросил меня, Что ответить я тогда смогла? Чтоб тебе сказать могла, ну что? Только ты ко мне не очень строг. Правды ты не хочешь от меня. И не надо. Ничего не скажу. На твоем жестоком суде. Врать, я как всегда тебе смогу. Твой коварный суд совсем не строг. Но пойми, мне не жестокость нужна. Нужно мне, что б правду требовал ты. Только правду, как на грозном суду. Что б кричал: «Не лги, перестань!» И тогда я с наслажденьем буду врать. Ты поверишь в мою ложь сам. Захлебнуться в этой лжи нам, Нам никто не поможет с тобой. И тебе покажется — ты мой. И покажется тебе — я твоя. Только все это просто ложь. Так в нее поверь. Я молю. И не требуй правды от меня. Знаешь, я тебя не люблю. Лучше ты моей лжи поверь. Правды нет. Торжествует ложь. Не кидай мне жестоко: «Врешь!» Да я вру, я вру для тебя. Что бы было тебе легко. Что б с тобой забывала я, Я сама забывала быль. Что б счастливой могла я быть. Хоть чуть-чуть, пусть — с тобой, Но быть!!!

«До свидания, друзья мои…»

До свидания, друзья мои, До свидания. Мне так кажется, Что живу я последние дни. Говорю вам слова прощания. Слез не будет Хоть их поток мог бы смыть грязь С души моей. Рухнул, кажется, потолок. Или нет. Так пусть поскорей. Я смеяться и плакать хочу. А вокруг меня пустота. Говорить хочу, но молчу. Все не так и вся жизнь не та. И опять пустота без дна. И со мной лишь гордость одна.

«Что будет, если Завтра не наступит?»

Что будет, если Завтра не наступит? И длинной ночи призрачные тени, Упав на Землю, больше не уйдут? Что будет, если завтра не наступит. И утро черной ночи покрывало Сорвать не сможет. Как и не бывало На свете дня. Ну кто тогда поможет Открыть глаза и пробудиться людям. А Завтра нет. Как быть, если не будет?

«Спокойной ночи пожелав…»

Спокойной ночи пожелав, Ушла в кровать, в шелка к себе. Но вдруг увидела я строки — Желаю я тебе той ночи, В которой будет счастливо тебе. И оборвался мир, Хочу такую ночь, Где свет и тень, Где брызги звезд мерцают. Где кто-то шепчет и поет, Меня куда-то вдаль зовет И будущее умирает. Открыв завесу дней моих, Из ночи выпрыгнув ретиво, Спокойно все и не ревниво, Вокруг меня плывет Морфей.

«Усни душа…»

Усни душа. Твои порывы замучили меня. Пойми, мне надо делать перерывы На сон, на будни, на миры, Которые вокруг кружатся, Которые в стихи ложатся, И не легли только в кровать. А надо как-то жить и спать. Не спи душа! Лети над миром, Над пропастью не нужных дней, Люби, не создавай кумиров, Сожги кого-нибудь, Согрей.

«Где не ступала нога ни человека, ни беса…»

Где не ступала нога ни человека, ни беса, Или рука — если ходят они на руках, Раскрылась бездна, И нарушив чей-то прах, Лучом подснежник вырвался из леса. Звени цветок, благоухай, Открой врата в другие жизни. Весна. Не заскучала в зелени одна зимой, Подруг берез встречает со слезой сосна. Встречает краски мир, Уходит белый цвет в любовь.

«Все что нельзя закрепить и приклеить…»

Все что нельзя закрепить и приклеить, Легко исправить Лаком дпя ногтей. Прекрасны ногти и чисты Я умираю. У трупов ногти не растут Или растут? Кто знает. Труп не знает, и не раскажет нам об этом. Нет! Или Да?!

«Опять в крови вино…»

Опять в крови вино. И жидкость потекла, Сосуды промывая. Вино — прекрасный цвет рубина, Но только цвет. И странен вкус, А может это кровь. Но чья? Твою еще не пробовала я, Свою — не знаю, Прокусив губу, Опять играю в свет и тень с тобою. А где мечты, где дьявол, где любовь. Уже не плачу, не тоскую. Я злюсь и странствую, Бросая тело, Я взрыв ищу и растворяюсь, Шипя, как щелочь в кислоте, Я больше не люблю, не каюсь. Смеркается, слова не те.

«Сорви ромашку и погадай-…»

Сорви ромашку и погадай — Люблю тебя или нет. Ромашка скажет: «Коварство ее Несет тебе много бед». Цветок ответит: «Расстанься с ней, Пока не поздно, уйди»… Спроси у воды, спроси у огня, Что ждет тебя впереди. Они ответят — коварство мое Погибель тебе несет. Беги, не оглядываясь от меня, Со мной тебя гибель ждет. Если оглянешься ты — пропадешь. А ты обернешься, да. Спасения нет и в пропасть пойдешь Со мною ты навсегда. Сорви ромашку и погадай, Поверь полевому цветку. Ромашка ответит: «Скажи ей — прощай!» А ты мне крикнешь: «Ау!»

«Я бы вам поведала печаль…»

Я бы вам поведала печаль, Если б поняли вы грусть мою, Если бы не спали по ночам. Я бы рассказала вам печаль. Но, увы! Понять вам не дано, Почему с тоской смотрю в окно, Почему улыбками я лгу, А ведь улыбаться я могу. Слезы и улыбка на лице. Думаете трудно? Нет ничуть. Мне не трудно губы растянуть, Мышц игра знакома мне давно. Будет грустно вам или смешно. Со слезами улыбнуться я могу. Думаете трудно? Нет ничуть. У тебя и у меня свой путь. Ты уйдешь, к тебе я не приду. Этого не будет и во сне. Буду плакать я тогда иль нет. Плакать будешь иль смеяться ты? Будешь ли ругать свою звезду. Никогда к тебе я не приду, И не будет вечной красоты. Может ли на век исчезнуть быль? Если да? Как мне с тобою быть? В чем же раствориться мое «да», Если быль исчезнет навсегда.

«Что же я могу поделать…»

Что же я могу поделать, Если ты тебя моложе. Ты в меня влюбился, мальчик. Не влюбилась в тебя тоже. Что же я могу поделать? Грусть свою, печаль и радость Пополам с тобой делю я. Ты меня, «салага», любишь, И тебя, пацан, «люблю» я. Никогда твоей не буду. Никогда моим не будешь. Я уеду и забуду. Ты, мальчишка не забудешь. Тень печали сдвинет брови, Станешь старше, станешь строже. Что же я могу поделать, Если ты меня моложе.

«Скоро сентябрь и утонем мы…»

Скоро сентябрь и утонем мы В осени, в море листвы и учебы. Лето прошло, было оно лишь для того, Не забыли мы что-бы. Яркие дни, жаркие дни, Сосен шум и ночи прохладу. Августа нет, лето прошло, Но не грусти об этом не надо. Скоро сентябрь, как пилигрим Встретится нам и пропадет. Каждый наш день неповторим, Что впереди ждет?

«Я тебя вспоминаю, мальчик…»

Я тебя вспоминаю, мальчик, Вот сижу и тебя вспоминаю. Встретить мне тебя не дано. Был, ты кажется так давно, Иль недавно, право не знаю. Мы сидели с тобой у костра, Мы летали с тобой в крапиву. То была смешная игра И судьба получилась игривой. Сердце вспыхнуло вдруг огнем, Иль костер был тому виной. Стал ты другом, я не с тобой, Навсегда, чтобы быть вдвоем? «Навсегда» это кончилось быстро. След остался осталась рана. Скажешь мне: «Ты была артисткой, Роль свою играла погано» Ничего не отвечу тебе, от тебя Ничего мне не надо. След мой будет в твоей судьбе, Черный след. И тому я рада. Пусть коварна. Тебе назло На пути еще встречусь хоть раз. И тебе совсем не смешно. А печально станет сейчас. Пусть давно ты меня забыл Пусть забыла тебя с другими. Скажешь ты: «Люблю и любил» Для меня ты был дорогим, Дорогой игрушкою был. Любишь ты и меня не забыл. Ссоры и капризы мои пустяками Покажутся вдруг. Ты покинешь своих подруг, Потекут ненастные дни. И пройдут они лишь весной, Обойдут тебя стороной, Когда встретишься ты со мной. И поймешь, что тебе нельзя, Убежать от меня, уйти, Обойти судьбу стороной. Я твоей не стану судьбой.

«Ты меня не забудешь, я знаю…»

Ты меня не забудешь, я знаю. Да и сам ты прекрасно знаешь. Ты в делах, ты книги листаешь. Все равно вспоминать меня будешь. И в делах ты меня вспоминаешь. В твоей памяти не пропадаю, Не забудешь меня я знаю, Да и сам ты об этом знаешь. В комнату ты свою войдешь И меня ты увидеть захочешь. Думаешь, что это пройдет. Зря стараешься, зря хлопочешь. Я с тобой. Помнишь, я тут стояла, эту книгу брала, Здесь мечтала, здесь, смотря на тебя в упор, Я твои мечты отгадала. Здесь мудрила, играла я, Я рвала на столе бумаги, Математику, так шутя, объясняла. Твоей отваги я ничуть не боялась, Хоть смел был ты порой. На бумаге я вышивала, И английский учила с тобой. Я играла и я страдала. Помнишь ревность мою и обиду Ты в своих поцелуях топил, На коленях прощенья просил. Я прощала. Но даже с виду, Ты гораздо больше страдал. Я смеялась, дерзко смеялась, Помнишь шел ты и просто упал. Я тебя совсем не боялась И мечтами с тобой напивались. Не забудешь ты это нет, Слишком долго мы целовались. И чем дольше, тем было трудней Мне тебя просто так оставить. Просто бросить, но мы расстались. С каждым днем я была холодней. Мы расстались с тобой, а зачем. Чтобы в памяти я твоей, Навсегда, навсегда осталась. Не прощаясь с тобой рассталась. Я теперь не твоя, играю роль другую А ты страдаешь. Не забудешь меня, я знаю. Да и сам ты прекрасно знаешь. Не забудешь, ведь я такая. День ты вновь без меня встречаешь. Я колдунья. Меня ты помнишь. Любишь ты и об этом знаешь.

«Рассказать обо всем не возможно…»

Рассказать обо всем не возможно. Трудно все объяснить, да и надо ли. Я на пропастью шла осторожно И совсем не хотела падать. Но потом, все так быстро и резко Закружилась с чертями вьюга, Стал жених он, а я невеста, И подружка стала подругой. Почему? Объяснить не возможно, Да и надо ли объяснять. Что же вам я могу сказать, Я над пропастью шла осторожно.

«Пусть я с дьяволом дружу…»

Пусть я с дьяволом дружу, И любуюсь черным ликом. Я красивым назову, красный взгляд и полудикий. Черен он и всемогущ, Он всесилен и опасен. Взгляд огромен, вездесущ, Но скажу я — он прекрасен.

«Тащит мальчишка елку…»

Тащит мальчишка елку По двору, за окошком. Кажется, что сама елка бежит на ножках. Тащит ее в сугроб, мой мальчишка, проказник. Кончился Новый год, кончился зимний праздник.

«Пусть мучают рифмы меня…»

Пусть мучают рифмы меня, Сильнее пульсирует кровь. Мечтами становиться явь. И я сочинила бы вновь Стишок про любовь и печаль. Со мною ты каждый миг. Открою глаза — ты здесь. Тебе посвящен мой стих, А ты посвящен мне весь. Любовь твоя, твоя страсть, Меня повлекла к тебе. Любовь растворилась в нас, И нас отдала судьбе. И только приходит порой Неведомая печаль. Она рождена тобой, и снится мне по ночам. Тебе же только я снюсь. Зачем тебе моя грусть. Ты бросишь цветы. Хруст. И скажешь: «Тебя я люблю. Люблю тебя, слышишь, люблю, Как никогда, никого Только тебя одну», — только тебя одного. Верить хочу тебе, так же тебя любить, И повинуясь судьбе, вместе с тобою быть. Если оставишь меня, если уйдешь навсегда, Если сумеешь забыть наши счастливые дни, Я прокляну тебя. Ты не умеешь любить, кончится свет для тебя. Темными станут дни. Я надоела тебе? Нет. Скоро? Не знаю, право. Пусть извращенные нравы скажут тебе об этом. Чем это кончится все? Кончится ли пройдет. Сердце у нас одно. Наше сердце умрет.

«Зачем уходишь от меня…»

Зачем уходишь от меня, Меня бросаешь ты зачем. На произвол судьбы. Меня Покинул ты. Оставил всем. Не отвечаешь мне, молчи. Слова мне не нужны твои. Упреки зачеркнув в ночи, Ты закричи мне о любви. Меня с собою позови. Отвечу «нет» — наплюй на все. Будь смел, меня ты увези. И сердце слушай лишь свое.

«Злое карканье за окном, крик ворон — „Кар…“»

Злое карканье за окном, крик ворон — «Кар» Сколько мучиться мне еще, и терпеть Судьбы этот дар. Он не нужен мне был совсем. Нет. Так зачем же, зачем, зачем столько бед? Уберите его от меня насовсем. Пусть другим нужен он. Нужен всем. Это дар. Этот ужас снов. Прочь его. Портит жизнь мне он. Я его не хочу. Долой. Я его не люблю ничуть. Мне милее чем он Домовой. Прочь с дороги. Открой мне путь К чистой, светлой, большой любви. Вон из сердца, уйди и умри. Нечестивый, меня не зови. Так уйди же или стань другим. Стань другим, стань таким, как бог. И тогда — я тебя люблю. Сколько счастья ты дать бы мог. Стань любим, я тебя молю. Если любишь, ты станешь им. Станешь тем, кто со мной навек. Не расстанется и любим будет он. Мой человек. Я забуду с ним все и всех. Я так сильно жить захочу. Слезы вдруг превратятся в смех. Хватит, все. Я молчу, молчу.

«Летнее утро…»

Летнее утро. Мельница крыльями машет. Мельник угрюмый на камне сидит. Вдруг видит, к нему спотыкаясь мамаша Через ручей перебраться спешит. И на лице его мрачном гримаса стала В тысячу раз ужасней. «Здравствуй, сынок, пришла проведать.» «Что вы, мамаша! пришли напрасно.» Просит о помощи. «Что вы как можно! Да и вообще мне ехать пора» И ступая она осторожно тихо идет со двора. «Я вчера у дьячихи на угощенье была. И для тебя гостинчик — вот он — я сберегла» В сумке порывшись сыну пряник мать протянула Дрожащей рукой. «Боже, оставьте, мамаша, оставьте меня в покое». Он отстранил ее руку. Пряник в грязь полетел. Слезы понять материнские сын не сумел.

«Ты был со мной. Но я с тобою…»

Ты был со мной. Но я с тобою Быть больше не могу. Поверь. Другому я открою дверь. Твоей несбыточной мечтою Останусь я на веки. Навсегда. Тебе я не сказала «да». А все равно скажу, но не тебе. Я так живу, наперекор судьбе. И жить я не желаю по-иному. Нет, не тебя я нежно обниму. Скажу люблю я не тебе — другому. Я ночью не к тебе приду — к нему. И обниму неверною рукою. С другим отведав поцелуев сласть. Смотря в глаза ему с тоскою, Скажу: «То не любовь была, а страсть».

«Как режет глаза свет…»

Как режет глаза свет, Опять у меня жар. Не от любви пожар — Температуры расцвет. Как надоела боль, Поход на концерт и «Ой». Как надоело терпеть, Гореть и снова гореть. Я холод люблю и лед, Я дождик люблю и мечты. И в небо вечный полет, Кто мне поможет, — ты?

«Люблю твои огромные глаза…»

Люблю твои огромные глаза, Когда в них вечер звезды зажигает. Горят они не только для меня, Но я люблю, а как сказать не знаю Тебе об этом, чтоб поверить ты смогла, Не испугалась и не убежала, Не засмеялась и не выпустила жало Свое змеиное в меня. Поцеловать хочу, дышать не смею, Любить тебя я не умею. Мое сознание тебя не достает. Тело дрожит, сейчас наверное, умрет.

«Говорили бабы про него нехорошие слова…»

Говорили бабы про него нехорошие слова И дышали паром лошади, вез мужик дрова. Должен был свернуть с дороги он, Уступить ее обозу, Но сквозь ветер слышал звон. Сани-одиночки накренились вправо. И посыпались дрова. О тебе идет дурная слава, глупая мужичья голова. Лошадь в снег вошла по брюхо. Тощая, как высушенный уж. Тихо все вокруг и глухо. Взял за гуж, не говори не дюж. Небо хмурилось еще с утра. Дул холодный зимний ветер. А под снегом зелена трава. Больше мужика никто не встретил. И покуда не растает снег, бесы на его сидят плечах. И смеяться, скажут бабы, грех. Будет только слышно Ох, да Ах.

«Томясь в разлуке помни об одном…»

Томясь в разлуке помни об одном, Что будет встреча, помни, будет встреча. Ты выйдешь в чем-то бледно-голубом. И затрепещут догорая, свечи. Вы их не будете тушить в тот день, Так долго глядя друг на друга. А на стене запляшут тени, А за окном закружит вьюга. И вы утонете в уюте, В тепле сердец друг друга тая, О раставанье вы забудете, Ведь на разлуку не взирая. Наступит встреча, будет встреча.

«Любимый для тебя чужая…»

Любимый для тебя чужая, Теперь чужой я человек. Своею женщиной считая, Ты упустил меня навек. Не надо страстных взглядов, вздохов. Уже ушла я от тебя. Чтоб стало тебе одиноко. Чужая — это не ничья.

«Судья моя, моя поверенная…»

Судья моя, моя поверенная, Подруга нежная моя. Не утонуть в потоках времени Ни часу из того лишь дня, В который долго мы ходили. По улице всего одной, В цепочку мы соединили Одну мечту с другой мечтой. И эта цепь связала нас. Но мне легки ее оковы. Тяжел мне только карий глаз, Когда в нем огонек суровый. Судья моя, моя поверенная Друг друга мы всегда без слов поймем. Хорошая подруга, верная. Всегда везде с тобой вдвоем!

«Ты для меня не гость, поверь…»

Ты для меня не гость, поверь. Моя хозяйка ты давно. И ключ от сердца моего Давно «под ковриком» теперь. Подругою ты в жизнь вошла. «Подружкой» чуть не стала вдруг. Мой самый верный, милый друг. Тебе подарена душа. Мой Мефистофель и Афелия. Пусть нелегко тебе порой. Не уставай, глаза открой И выплесни в помойку зелье. Хочу, чтоб счастлива была. И чтобы прямо и открыто: «Вот где собака — то зарыта» — Сказав, ты истину нашла.

«Хочешь не пиши и не рассказывай…»

Хочешь не пиши и не рассказывай, Каждый может говорить, то что хочет. И как жить, мне больше не указывай — Где тонуть, где летать, Черт хохочет. Я уже давно умерла, я уже давно не живу. Может быть кому-то нужна? Только Дьяволу одному.

«Не надо оказывать помощь первую…»

Не надо оказывать помощь первую, Кому она не нужна. Лежит на рельсах девчонка нервная, Страшна, красива, нежна. Лишь кровь с затылка — струйкой багровою, И кожа мертвецки бледна. Но неужели такой суровой. Девочка, жизнь была? Она не нуждается в первой помощи. Зачем теперь ей она, Помощь, любовь, нежность и верность Раньше была нужна.

О Лена, Лена…

Как тебя понять? Твой странный переходный в мудрость возраст. Метели так хотят тебя обнять, А розы дарят аромат и бодрость. Ты отгорожена Китайскою стеной От мира суеты и «заморочек», Узнала зеркала воды покой, Стать созерцанием твоим он хочет. Но посетит тебя Дракон любви, Дыханьем ярко-красным обожжет. Блеск глаз, улыбку, солнечные дни — Все для тебя природа сбережет!

«Я в Землю вхожу пальцами…»

Я в Землю вхожу пальцами, Вонзаюсь в нее смело, Чтоб смог ты снова на пяльцах Иглой виноградную деву Закончить и вышить крестиком, «Кружочком или квадратом», Чтобы в моих молекулах Снова ожил твой атом. Я дуб для тебя сажаю, Что бы ты смог вернуться, Его поливаю дождями. Но стоит мне отвернуться, Я знаю — тебя я встречу И растворюсь со слезами.

«Ты ни чем не поможешь…»

Ты ни чем не поможешь, И никого не накажешь. Можешь только словом Еще ударить больней. Можешь меня зарезать, Или прихлопнуть дверью, Или веревку на шее Затянуть посильней. Плакать уже не смогу я, Я ни чему не рада. Какого еще мазохизма, Мне от тебя надо?

«Дорогой мой, хороший, любимый…»

Дорогой мой, хороший, любимый, Что мне делать с тобой и с собою? Ну скажу, я ужасно ревнива. Нет ни сна мне и нет покоя. Тебе тоже не спиться, я знаю. Потому что тебя я ревную. Сплетни с улицы подбирая, Строю быстро из них тоску я. Это здание тоски хрупко, Основания нет под ним. Ревновать без причины глупо, Стань любимым, стань дорогим. Стань единственным, вечным, милым. Пусть подарен ты мне судьбой. И тогда я тебя не покину. И останусь на веки с тобой.

«Было что-то раньше и не стало…»

Было что-то раньше и не стало, Как подснежник чувство прежнее завяло. Всех беспечно я забыть успела, Может потому…, что так хотела. Я забыла и теперь жалею, Тех в чьем сердце что-то по мне тлеет. Вместо сердца льда кусок мой тает. И слезами душу обливает. Душу? Нет души, давно в аду сгорела, Вся душа моя давно истлела. Больше не волнуется порою, Как река пред бурною весною. Может слишком я поторопилась Всех забвению отдать, но так случилось. Не могу я сердцу пламя дать, Но ведь сердцу трудно умирать. Будто кто-то жив еще, и будто — нет. Что-то умерло померк лучистый свет. Но довольно нюни распускать И в душе телячьи нежности ласкать. Больше не хочу писать неопытным пером, Не желаю думать о былом.

«Я вышла из ада…»

Я вышла из ада, Сходила туда на прогулку. Взгляд кинула в воду — Пошли по воде круги. И где тот девятый, А может он первый, или четвертый. Нет в бездне расчета И времени нет, не жди. Предсмертные хрипы Становятся песней чудесной, Все крики младенцев О чем так мучительно звонки? О саване белом — Во что превратились пеленки, В тех действиях света и тьмы, Называемых жизнью.

Ахинея

Если вдруг тальянка запоет, Выйдет на крыльцо святая дева. Если вдруг Марьянка позовет Я пойду за нею на край света. В небе светит ясная луна, На крыльце белеет твое платье. О, Маруся, нежная моя, Сколько ты приносишь мне несчастья. Я готов всю жизнь тебя любить, Жаром сердца согревая в холод. Солнце для тебя могу добыть, Не смотри, что я уже не молод. Ты ушла, закрыла тихо дверь. Но какая ж эта дверь преграда. Марья, украду тебя теперь — Только ты и ничего не надо. Но Маруся всю мою любовь Изменила, не дала ответа. И из сердца тихо льется кровь, Для меня не будет больше света.

«Стоит мальчишка, брови хмуря…»

Стоит мальчишка, брови хмуря. Стоит, упорно губ не разжимая. Учитель говорит, слова сквозь зубы цедит, И злобою горит и отпускать мальчишку медлит. Он говорит серьезно, не играя. В словах его раскаты грома.

«Не зови меня к себе — я не приеду…»

Не зови меня к себе — я не приеду, Фотографию мою не проси. О любви слова, подобны бреду. Ты забудь меня, но прежде прости. Ты прости мои капризы, обещанья. Больше их не будет никогда. И признанием не омрачай прощанья, Мы прощаемся с тобой навсегда. Уезжаешь, ну и скатертью дорога. Письма мне писать не обещай. Было наших встреч не так уж много. Ты забудь меня, проси и прощай!!!

«В прятки мы с тобой опять играем…»

В прятки мы с тобой опять играем. Я лицом к стене стою опять. Мы считалку вместе выбирали. Снова жребий мой тебя искать. Может ты за тем кустом зеленым? Может вместе с птицей улетел? Может за углом того ты дома? От меня ты спрятаться сумел. Что же прячься, но придет минута, Иль секунда, или только миг. Я скажу: «Ну выходи вот тут ты». Только почему твой глас затих? Потому что все перевернула Я в стишке коротеньком своем — Ищешь ты меня, а я как утонула, И найти меня не сможешь днем с огнем.

«Жил пастух в одном селе богатом…»

Жил пастух в одном селе богатом. Он красив, как ясная заря. Полюбила пастуха кудлатого Нежная принцесса дочь царя. Слуги в ужасе глазами водят, Беспощадный катаклизм в дворце. Царь по зале взад-вперед проходит: «Дочь моя, подумай об отце!» «Папа, он красивый, пусть он беден, Откровенно я тебе скажу, Без него жить не смогу на свете, Места я себе не нахожу. Нравится он сильно мне поймите, Тяжелее мне все с каждым днем, Не ругайте слуги, не корите, Видите, я думаю о нем. Он придет и сильным принцем станет. И тогда вы замолчите все, В небе облако над ним растает. Пусть он первым скажет о весне.»

«Ты говоришь…»

Ты говоришь: — Люблю тебя! Я: — Нет! — Как доказать? — Люби сильней, Чтобы почувствовала я Удары сердца твоего, В ответ услышал ты мое, Чтоб не смогла сказать я: — Нет.

«Ну за что меня так сильно любишь?»

Ну за что меня так сильно любишь? Как меня ты терпишь до сих пор? Говоришь, во веки не забудешь, В голове твоей я просо сор. Видишь сны, и непременно обо мне ты, И страдаешь молча, а зачем? Сердце все изменами изрыто, Изменяю, да. И не люблю совсем. Ну зачем сегодня приходил ты? Я открыла? Нет, зачем звонить? Все обиды на меня забыты, Как ты можешь сильно так любить? Чем же я тебя приворожила? Долго будешь бегать ты за мной. Или злым коварством заслужила Я твою безумную любовь? Интересно, чем все кончится со мною? Или утопиться ты решил? Иль уже веревку приготовил? Лучше бы людей ты не смешил. И влюбляться я не собираюсь, А тем более в тебя, my boy, Я ни в чем перед тобой не каюсь. Остаюсь — любимый камень твой!

«Если сжечь меня на костре…»

Если сжечь меня на костре, В крематории или на капище, До конца не сумею сгореть. Если в землю меня закопать, До конца не сумею сгнить. Если в воду меня опустить, Растворить не сможет она Ту часть тела, где есть титан. Значит вечной останусь я. Агасфер — вечный жид на Земле. Тот титан, который во мне, Вечно будет жить на Земле. И останется в нем любовь, И останутся в нем стихи, Не сумевшие в души войти. Никого не смогла зажечь, И любить и жить не могу, Даже без следа умереть. Сделать Ганлин бы из меня, Не получиться — кости нет. Значит надо мечтать, светить, Столько тайн во Вселенной узнать, Счастье звездочкам подарить.

«Что же ты молчишь, мы снова встретились с тобой…»

Что же ты молчишь, мы снова встретились с тобой. Слышишь, у реки шумит камыш, Это лошади идут на водопой. Нечего сказать, значит разлюбили мы с тобой, Нежность и мечты. Скакать теперь не нам верхом И под луной. Вот моя рука. Тебе ее уж не держать. Не согреть тебе уж никогда. Нам от холода и ветра не дрожать. Лучше нам расстаться навсегда. Сердцу трудно сразу все забыть. Но само собою все прошло, Все что страшно было разлюбить, И за тучу солнышко зашло. Утром на востоке завтра вновь Выглянет на зорьке золотой. Только буду слишком далеко И не встречусь больше я с тобой. Ты меня напрасно не зови. Не ищи, меня ты не найдешь. Сам подумай и тогда поймешь, Если не простишь то не кори. Все что было, то уже прошло. Никогда назад не повернешь. Без оглядки все от нас ушло. Не ищи меня — ты не найдешь.

«Ни одной звезды — ни одной беды»

Ни одной не упало с неба звезды. Я на звездах гадала. Что ты, где ты, как ты. О тебе ничего не узнала. Нет Луны и не светит через тучи она. Я Луну бы спросила. Знаю, скажет она. Но Земля Луну заградила.

«Ты очень далеко — ну что же…»

Ты очень далеко — ну что же. Я тоже от тебя не близко. Мне улыбаются прохожие, По лужам тучи ходят низко. Ты ревностью меня своей не мучай, Пока верна и изменяю редко. Когда со временем ты мне наскучишь, Тебя забыть сумею, мне не в первый…

«Хочешь, прозвучи для меня песней…»

Хочешь, прозвучи для меня песней, Или ручьем прозвени. Хочешь, цветком красивым вырасти. Я услышу мелодии звуки. Я увижу зелени листья. Постараюсь понять тебя правильно, Иль — не правильно, извини.

«Это я придумала — мне и говорить…»

Это я придумала — мне и говорить. Хватит, моя девочка, в масках нам ходить. Маски тяжело носить… Что же за беда, если правду нам сказать Раз и навсегда. Все же, чем не шутит черт — это может быть, Может нас судьба сведет, вместе будем жить. Изменились мы с тобой, просто не узнать. Время может делать все и людей ломать. Вспоминать так тяжело все наши мечты. Странно: голубая — я, розовая — ты. Кольца — волосы твои, змейками мои, Звезды, небо, я и ты, где же эти дни? Что случилось, почему кончились мечты? На вопрос этот ответ может знаешь ты? Что там впереди теперь. как это узнать? Карты взять уже нельзя, взять и погадать. Прошлое нельзя забыть, слишком тяжело, На ладошке черточкой все оно легло. Вспоминать его нельзя, это болью жжет, То что было, то прошло, жизнь летит вперед. Тем она и хороша, что не угадать, Что придет и что уйдет, где в земле лежать. Не согласна ты со мной, надо жить, творить, Чашу жизни до конца, всю до капли пить. Есть гораздо лучше и светлей размер, Но пишу, как раньше, я тебе теперь. И опять желаю, грусть в душе тая, Живи на белом свете, счастливей будь меня.

«Что ж, наша жизнь тем хороша…»

Что ж, наша жизнь тем хороша, Что в ней закономерно все идет. То плачет, то звенит людей душа, Не знаем мы, что день нам принесет.

«Я тебя не видела, я не знаю твое лицо…»

Я тебя не видела, я не знаю твое лицо. Я сама нарисовала образ твой. Лишь порой ты мелькал в лучах света. Ты плохо знаешь меня, ты светишь спичкой. Ты видишь красивые губы, тонкий нос, замерзшие щеки. Я глаза закрыла рукой. Я тебя не видела. Ты не знаешь меня. Зачем же тогда все это и почему?

«Мне пишут стихи, фотографируют меня в вагоне…»

Мне пишут стихи, фотографируют меня в вагоне. И на листок кладут штрихи: мое лицо. А на перроне Тебя ищу. Глаза твои увидеть я хочу. Но лишь соленая слеза жемчужиной скатилась со щеки. Зачем чужие мне стихи? Тебя увидеть я хочу. Пустой перрон. Вокзал людьми заполнен. Я не знаю их. Я помню все, что ты сказал. Зачем же режем мы себя самих? Зачем чужие мне слова, и песни, и мечты. Когда во сне шепчу: «Мне нужен ты, тебя увидеть я хочу!»

«Все кончено. Любимых писем нет…»

Все кончено. Любимых писем нет. Тебе вернула их сама. Пусть много принесла тебе я бед. Все беды я беру себе обратно. За чистую твою любовь ко мне, — Над ней смеялась слишком дерзко я — Я мучаюсь за слово «нет», За то, что не любила я. За то, что твою нежную любовь, Я предала и за молчание мое. За то, что в дождь сказал: «Открой», А я захлопнула окно. Ты думаешь, что так тебе Хотела сделать больно я. Я лгу, прости меня, не верь, Я наказала лишь себя.

«Бежать за ней, бежать не оглянуться!»

Бежать за ней, бежать не оглянуться! Как гром за молнией — Бежать! Ее ко мне заставить обернуться, Догнать ее, к груди своей прижать. Смотреть в глаза, Любить, что было силы. И целовать в капризный рот родной. В ответ услышать: «Дорогой мой, милый!» Бежать за ней. Да стой же, стой же, стой!!!

«Ну почему,? Ну почему? Ну почему?»

Ну почему,? Ну почему? Ну почему? Я не могу лететь в Йошкар-Олу. Хоть на немножко. хоть совсем чуть-чуть. Я на тебя хотела бы взглянуть. Пусть ты в делах, но очень грустно мне. Как сократить число разлучных дней. Висит картина на малюсеньком гвозде. Когда ты дорисуешь? Где ты? Где? Твои каракуленки очень далеко, Их нет в прихожей, шубки нет твоей. Теперь носкам с рубашкой нелегко На стуле спорить, кто из них главней. Картина плачет, Слезка за слезой. Ты весь в работе — золотые руки. Но ты ведь, ты ведь тоже золотой. И сделаешь ты встречу из разлуки. Я жду тебя, я жду тебя, я жду. Тебя всего и каждую частицу. Я обязательно во сне к тебе приду. И будем мы друг другу снится. Так тихо, грустно. Ты конечно, извини, Жаргонных слов твоих не слышно боле. Через бедро не кинешь в эти дни Меня, на ручках не прижмешь до боли. Конфет не принесешь. При встрече Не поцелуешь, возвратясь с работы. Твоих не слышно слов. не слышно речи. Зачем ты отнял у меня заботы. Хочу тебя кормить, тебя согреть. Тебе там холодно? Ты там устал? Пусть будет наш костер всю жизнь гореть, В дожди и холод чтобы он пылал!

«Пустота… Эта страшная грусть…»

Пустота… Эта страшная грусть. Все вокруг хорошо и красиво. Я скажу себе — будет так пусть. Налеплю улыбку лениво. Страхи и тревоги ушли. Сердце больше совсем не бьется. Все судьбы своей Короли. Всё в желаниях отзовется. Если больше желаний нет, Свет без красок, Без звуков музыка, Просто выдох и вдох-ответ. Где же вздох, любование облаком. Так хотелось обнять цветы, И тебя, улетая к звездам. Ощутить нелепость мечты Слишком рано, А может быть поздно?

«Когда придумали машины…»

Когда придумали машины, Придумали колеса к ним. Придумали к колесам шины, Попробуй время обгони. Своей резины не хватает, Берут американский тип, И снова техника шагает Токарный, фрезерный мотив. И очень круглые колеса. И очень круглые колеса…

«Я так живу…»

Я так живу, В истерике смеюсь и плачу. Молчу весь день. Общаться не хочу. Я радуюсь лучу, Я вижу радугу иначе. Игра из жизни. Я без облака грущу. Тебе любить меня не надо, Это больно. Как будто внутренности вывернуть наружу. Вся жизнь в крови, в улыбке, стонах. Тебе убить меня бы нужно. Взять сердце, съесть его без соли, Без перца, сахара, горчицы, Без приправ. Кишки размазать на дороге. Не выяснять — кто виноват, кто прав. Все в тишине и без тревоги. Молчит звезда, молчит вода. Все замерло, но лишь на миг. И снова продолжается игра, Игра из жизни и любви.

«Кто видит во мне фею…»

Кто видит во мне фею, А кто ведьму. Я всех люблю, а может ненавижу. Не ворожу я. не гадаю, не предвижу, Я просто знаю все, Но говорить не буду. Зачем о жизни говорить тому, Кто умер. В твоих глазах давно погасли звезды. Не пожалею и не крикну грозно. Зачем кричать о том, что мир не слышит. И шепотом здесь говорить не надо. Не может быть без рая ада. И рай без ада тоже жить не может.

«Зима, такая длинная зима…»

Зима, такая длинная зима. Так мерзнут, замерзают люди. В наряде у зимы такой карман, В котором снега, холода, метелей не убудет. Мороз трещит. Сугроб. В нем спит медведь, Снежинки с носа раздувая. А если смог медведь бы зареветь: «Зачем зима ты лютая такая?» Зачем морозы? Холода зачем? Пусть будет лето жаркое на пляже. Пусть осень золото нам дарит всем. Пусть будет она с дождиками даже. Или весна, прекрасная весна. Которая окончит все морозы. И серебром ручьев звенит она И распускает почки на березах.

«А маленькая черепаха сказала „ха-ха-ха…“»

А маленькая черепаха сказала «ха-ха-ха» А маленькая черепаха стирала пыль с вертушек. Она шуметь умела, была она лиха. Была она любимой из игрушек Она играла в прятки, И прыгала ликуя На все четыре пятки. Вы видели такую? Она вертелась. Смело Вбирала в шерсть пылинки. Ведь вот какое дело — Был панцирь шерстяной. И если тихо-тихо звучала полька Глинки, То маленькая черепаха качала головой. А панцирь был лохматый, Был очень он ворсистый. И ёлочную колючку она хранила в нем. Был долго он лучистый. И маленькая черепаха Блистала ярким днем И если с ней играли, Она смеялась тихо. А если забывали ее в темном углу, Она грустила тихо, она не знала лиха, Несла она всем радость и никогда беду. Она собрав пылинки была ужасно рада, Была ужасно рада, что дарит чистоту. При ярком-ярком солнце Ей лучшая награда — своим лучистым светом Заполнить пустоту. Такая черепаха жила у нас однажды. Такая черепаха пропела «ха-ха-ха» Она была веселой, ей радовался каждый. Была она ворсистой, была она легка.

«Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени…»

Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени, Когда мы друг другу нечаянно скажем — прости. И говорить вместо нас будут души и тени, И наша любовь нас смогла уже перерасти. Она не вмещается в наши с тобою уюты, Она не вмещается в нами изведанный край. Она пробуждается в детях и на убаюкивает. И мы засыпаем, желай ты иль ты не желай. И мы погружаемся в дождь золотой и блестящий, В любимую нашу, родную с тобою кровать. Чтоб верить в тебя и меня и сердцами горящими, На нашей Земле себе в детях своих повторять.

«Уснем с тобою в зимнем доже…»

Уснем с тобою в зимнем доже. Дождей зимою не бывает. У нас бывает все, что нет нигде, И льется дождик и сне не тает. Скорей вернись. Пусть тихо дождь шуршит, От нашего вибрируя дыханья. Пускай блестит, тихонечко дрожит, Пускай о нас хранит воспоминанья. Любимая! Любимый! Где же мы? Когда обнимем нежно мы друг друга? И в шорохе пришедшей тишины Целуешь слезы, щеки, губы. Как я хочу твои губы, как я хочу твои руки! Дни эти жестки и грубы. Как я устала в разлуке!

«Тихо ходят мышки…»

Тихо ходят мышки, Тихо бродят кошки. Спи, моя Катюшка, Уж темно в окошке. Так тепло в постельке. Ночь уж наступила. До утра тебя темнотой накрыла. Спи, моя малышка, Тихо бродят мышки, Спит в пруду лягушка, Спи, моя Катюшка!

«А если она ушла?»

А если она ушла? Сколько надо на это, Много ли или мало времени надо ей. А если она ушла? Ходит тихонько где-то. Я же зову тебя: «Ты уходить не смей!» Нет так не остановишь, Сделаешь только хуже, Не возвратишь обратно, За руку не возьмешь. Только стучит отчаянно Дождь по холодной луже. Понял, что не вернешься, Знаю, что не поймешь. Лужи запузырились, Значит надолго ненастье, Очень. быть может, надолго. Но ведь не навсегда. Но ничего не поделать, Дождь — не мое несчастье, Что никогда не кончится, Вечна моя беда. Я ведь любил тебя очень, Ну почему же любил то? Забыть тебя не возможно, Я и теперь люблю. Надо же так случиться, Тихо и осторожно Кто-то берет тебя за руку. Как я это стерплю? Как забыть твои руки, Как забыть обещанья, Как забыть твои губы, Всю тебя как забыть? А ведь ушла так просто, Не было даже прощанья, Не было извинений, И не могло их быть. Ревностью упиваясь, Злюсь и люблю тебя я. Но не прошу вернуться. Я же вижу, другой Обнял тебя за плечи, Глаза же твои смеются, Губы играют улыбкой, Знакомой любимой такой. Пусть же ты не вернешься, Дождь надо мной хохочет. Тихо брожу один я, Голову наклоня. Я же все жду и слышу, Слова говоришь другому, Так трогательно и знакомо, Но, может быть, не любя.

«Все так прекрасно, дерзко…»

Все так прекрасно, дерзко, Быстро — хватка! Когда нарушен надоевший всем покой, Как сперма атакующая матку, Как лошади — на водопой. Когда нет равенства потенции с кинетикой, Когда энергия взрывается Вулканом, И математика поспорит с кибернетикой, О чем — не знаю, О мерцании экранов, О технике, эмоциях, о роботах. Стрелою вверх проложен в жизни путь. Слону на голову взберись по хоботу. Забудь печаль, покой забудь.

«От мрака в тьму…»

От мрака в тьму, От тьмы в сиянье, Люблю я жизни обоянье! Блестит и светится роса. От ветра расплелась коса, Я распустилась, захмелела, Сказать смогла, взглянуть не смела. Мир отвечает мне дыханьем, Из мертвых глаз потухший свет Вырвался и с недопониманием Все кончилось. Звезда взлетела вверх.

«Пиявка! Гируда!»

Пиявка! Гируда! Наполнена кровью На травке у пруда Легла загорать. Кого укусила? И вкусно ли было? Своей крови нет — Чужую сосать. Такая противная, черная, гадкая, С наполненным брюхом, Жирная гладкая, Ты — кольчатый червь, Мешок кожно-мускульный. И все же живой. А не иску́сственный, Прости, красоту твою не поняв, Я убивать тебя не буду. Жизнь прекратить — это не чудо. Чудо — понять её, Всё приняв. Горе и горечь, Слезы, отчянье, Уравновесить с радостью, сладостью. Все привести в покой. Снова всё взбаламутить. Как воду в реке. Ил и песчинки смешать С брызгами. Ой! Плыть по воде, Блестеть в роднике!

«Руки ухожены…»

Руки ухожены, Ногти накрашены. Брови уложены. На ресницах тушь. Губы в помаде. Накручены волосы. Выбрано платье, Белье — комильфо. Туфель каблук. Закрыт ноутбук. Ха-ха-ха, Хо-хо-хо. Изъянов нет. Кукла идет на концерт.

«Не мучай нас, не ворожи…»

Не мучай нас, не ворожи, Не делай отвороты, привороты. Свои мученья в сундучок сложи, Похорони. Иголки не втыкай в ворота, И дегтем их не надо мазать — Не поможет. Ты эту связь Не сможешь сглазить. Как тонкая струна, натянутая сильно. Её не дергай и смычком не проводи. Она тонка, но вечна и безмолвна. Она звенит, как тишина. Не сгинет.

«Андрогин…»

Андрогин. Я свое бесполое чудовище Ношу под сердцем. Не доступен людям, Не человек, Не бездна, Не сокровище. Я буду, ты не будешь, Мы не будем.

«Когда в голове еще крутится хаос…»

Когда в голове еще крутится хаос, Нам много осталось иль мало осталось, Осталось чего? Джина, виски, вина. В бочках бездонных нет ночи, нет сна. Память уносится в море вина, Остался глоток, Не надо — до дна.

«В глухом лесу бывает жизни больше…»

В глухом лесу бывает жизни больше, Чем в доме городском пятиэтажном. В глухом лесу не встретишь ложь и злость. Уж коль, кого съедят — то лишь однажды. И жадно, долго хищник гложет кость. А в доме же перемывают кости, Друг друга потихонечку едят. Совсем не званные приходят част гости, И если уж зайдут, то навредят. А в доме ложь, обиды, зло, коварство, А жизни нет, зачем нужна она. Здесь мертвое установилось царство. А жизнь давно уже погребена.

«Не искупить вину перед тобою…»

Не искупить вину перед тобою, Поэтому порщенья не прошу. Считала ты себя судьбы рабою, Тебе себя я в жертву приношу. Пусть на костре моя душа пылает, Пусть жаром дышит пламя мне в лицо. Пусть все твои обиды полыхают. «Не учит больше курицу яйцо» И все же, ты прости меня за это, Что я груба была с тобой порой. Не я, а возраст виноват был в этом, Мой переходный возраст, очень злой. И злилась я на то, что дочкой, а не сыном Ты родила меня. Зачем, зачем Стеснялась твоей ласки и не милой, А грубой дерзкой я была совсем. Прости меня, но я не виновата, Прости за то, что ты смогла простить, Тебя не понимала я когда-то, Не знала, что так мамой трудно быть. Не мало ты со мной хлебнула горя, Скажи, откуда ты терпение брала, Кричала, оскорбляла тебя. споря, Прости, что это ты забыть смогла. Что несмотря на всю мою нелепость, Всегда готова мне была помочь. И ты смогла разрушить эту крепость, Растет и у меня ведь тоже дочь. Пусть за меня она тебя полюбит, Пусть улыбается всегда тебе. Твое добро она пусть не забудет, Пусть светит солнышком в твоей судьбе.

«Смерть стала властвовать над ним…»

Смерть стала властвовать над ним, Он жил смеялся, он пилигрим. Он счастья искал и был любим, Земля, а не небо теперь над ним. Пустое место, теперь — «ничто». Кто жизнь убивает, кто, кто? И вместо всего теперь память одна, Она осталась, она жива… Его цветы принесли плоды, Он их убрал не мешали чтоб, Убрал мечты и свои следы, Что бы спокойно ложиться в гроб.

«Дорогая моя! Я так догло…»

Дорогая моя! Я так догло Поздравить тебя не могла, Потому, что писала стихи я без Музы. А она, мной обижена. крепко спала, И меня в зимний сон за собой утянула. Разбудили меня не капель, не весна… Разбудило меня, лучше звона часов, Восклицательных знаков твоих поздравленье, Непонятная нежность протянутых слов. Как прекрасны бывают такие мгновенья! Я тебя поздравляю и в море цветов Я желаю тебе «утонуть», «захлебнуться», Много слышать и чувствовать ласковых слов, Умываться росой, небесам улыбнуться. Слышать пение птиц, а не скрежет машин, И в набухшие почки немножко влюбится. И совсем не желаю тебе я морщин. Я хочу, чтоб смогло все хорошее сбыться.

«Зачем грустить, зачем мечтать…»

Зачем грустить, зачем мечтать, Летают грезы в облаках, Их надо всех переловить, Чтоб уничтожить и убить. Чтоб не желать и не хотеть, Не чувствовать, а все иметь. Не жаждать и не голодать, А пить и есть, и крепко спать. О нет! Поверить в облака, Найти глаза свои на небе. Летать и видеть с высока Открытые каналы — двери, Любить весь мир и знать себя. Творить руками чудеса, Поля, и реки, и леса. И мудрость познавать, любя. Когда пылающий закат, Кровавым блеском озаряет, И в стеклах солнце отражает.

«Ты знаешь, может это странно…»

Ты знаешь, может это странно, Но чтоб увидеться с тобой, Я очень медленно, мембранно, Желала бы, хотя б пространно, Но побывать еще хоть раз, На похоронах твоих мрачных. Увидеть гроб, его обшить, Единым духом с тобой жить, И разговаривать с душою, И не словами и не жестами, Желаю быть всегда с тобой, С твоею мудростью и нежностью. Как надоела суета, Чужих людей никчемные желанья, Болезни лжи и их не недомоганья, Нытье их, лень и маята. Приди ко мне, поговори, Опять же не словами, а мотивами, Всю грязь, непониманье убери, И помоги набраться силы мне, Как силы от земли, как силы от реки, От той воды текущей и блестящей, От неба синего, от ночи тишины От солнца за шалашик заходящего. Все это без тебя — не то, А дом — совсем глухой и мрачный, Ты слишком много забрала с собой. Так поделись со мною этим счастьем. Как дерево подрубленное, труп Лежал и тяжело и неподвижно. И лишь из носа медленная жижа Слегка густая, желтая текла. То может быть смола у дерева больного, Последнее движенье на яву. И все же снова, снова, снова Тебя или твой труп зову. Своим стремительным уходом Ты много знаний мне дала, Ты дверь открыла в чудо новое, Спасибо, я теперь сильна. Но иногда я одинока так, Что мест себе не нахожу, Зову тебя, прошу тебя, Одна брожу, брожу, брожу. Я не хочу сидеть в болоте, О жалкой пошлости шептать. Хочу на облаке в полете Мечтать, творить и улетать. Я возвращусь с добром и благом, Я помогу, спасу — лечу. Свои мученья и печали Я в драгоценность превращу.

«Седина ты моя, — седина…»

Седина ты моя, — седина, Серебриночка моя первая, Не искусственная — а нервная, Как люблю я тебя, седина. Волос маленький мой серебряный, Ты в подарок Луной мне послан, За кольцо мое и за серьги, То что ветром с меня сбросило. Пусть блестит она, пусть сверкает, Серебро в волосах ожившее, Свет Луны, меня полюбивший, Пусть не гаснет и пусть мерцает.

«Пощади меня, пощади…»

Пощади меня, пощади, Появись ко мне, как ты хочешь. Ты во сне ко мне приходи, Наяву, во свету иль ночью. Терпелива я, но я жду, Я ускорить хочу события. Я к тебе так давно иду. И готова лучами быть я. С неба звезды твои ловлю И тебе посылаю спасибо, Я подарки твои люблю, От сомнений меня спаси.

«Травинка пробила путь себе…»

Травинка пробила путь себе В серый, безмозглый асфальт города, Трудно и больно было мне. И очень зелено, и очень гордо. Вырос цветок, одинокий стебель. Тонок, гибок и очень бледен. Надо раскрыться, Пусть сил не хватает, И расцвести, — а не вянуть и таять. Бледненький, маленький мой цветочек, Никто не поможет и не захочет. Я только знаю, что будет семя, Будут плоды, малы но прекрасны. Магия черная, магия белая Будут закатом солнца красного.

«Блеск жемчугов, серебра чистота…»

Блеск жемчугов, серебра чистота, Ясность взгляда и сила глаз. Неба высокого пустота, Ужас туч. Все было не раз. И снова маленькую звезду Я в ладонях своих держу. Очень трудно ее понять, Очень трудно ее принять. Только блеск серебра и топаза. Все было не раз и ни разу.

«Ты прошей меня каплями-нитями…»

Ты прошей меня каплями-нитями, О, промой все плохие события, Дождь — великое грустное чудо, Плакать вместе с тобою буду. Монотонно капель паденье, Стук в окно, стук в мои творенья. Стук в сердцах и печаль в ладонях, И в глазах и в мечтах бездонных. Суета чистотою смыта, Ни плохих, ни хороших мыслей. Дождевая вода в корытах, И земля грозою укрыта. Дуб грозой пополам расколот. Ливень моет его устало. И блестит мокрый серп и молот. Пустота. От чего ж усталость?

«Я построила мост…»

Я построила мост. Ну зачем этот мост, Если в речке глубокой, Вот уже много лет нет воды, Нет воды, нет воды…

Глава 4

«Капли крови и капли росы на Земле…»

Капли крови и капли росы на Земле, Посмотрев друг на друга поймут в озаренье, Что похожи они на планеты Вселенной, Цвет росы и цвета крови все.

«Заберите Боги…»

Заберите Боги, Или Дьявол возьми Никому не нужное тело. Нет души у меня. Ее в детстве убили, Обвели контуры мелом. Тело тоже сожрать пытались, Надкусив и почавкав смачно. Я жила — не жила, Не устала — измаялась, Было солнечно — было мрачно.

«Протянув ко мне теплые руки…»

Протянув ко мне теплые руки, Не спеши закрывать мои веки. Посмотри, как глаза потухли, Нет дыхания и пульса нет. И понять станет очень трудно, Почему нет меня на свете, Труп холодный и бездыханный Ничего не скажет в ответ. Я красивая после смерти? Говорят об этом мне черти. Полюбуйся еще немного, Я покойно и тихо лежу. Можешь даже меня потрогать — Не обижу, не укушу. Не приду к тебе ночью темной. Не пугаю. Я всех люблю. Всех познала, во снах запомнила, Всеобъемлюще — ой-лю-лю. Труп начнет разлагаться скоро, Не закапывай, ты сожги. Пусть развеет крыльями ворон Пепел мой, ему помоги.. Помаши рукой на прощанье. Пепел мой поможет цветам — Новое благоуханье, Или уханье филина там, Где уже не пройду я по лесу Не ногами, не на руках, Пролететь могу вмести с бесом Ветерком в листве и кустах. И не буду вселяться в тело, Где давно мне уже надоело, Без эмоций жить и в тоске. Свет из глаз отпущу я к звездам. Пусть сияют в своем далеке.

«Как же я так „вляпалась“ сильно…»

Как же я так «вляпалась» сильно, Почему я жила, как должно, А не так, как хотела жить? Что случилось со мной тревожное, Холм разровненный на могиле, С кем дружить и о чем тужить? Силы нет для сопротивленья, Нет желаний в моих твореньях. Лишь усмешки, непониманье, Удушающее дыхание. И зачем, никому нет дела, Чьи грехи я всю жизнь познавала, Душу в дегте я искупала, В чью я кровь опустила тело? Листоверткой в трубочку скручен, Весь изранен и весь измучен, Сердце вырванное не берет. Жертв не надо, Мой дуб растет.

«Для чего родилась на мученья…»

Для чего родилась на мученья. Горе. Радости — на «потом». Мазохические приключения, Я без воздуха и с хвостом. Рожки, ножки-копыта, Шерсть и клыки — Это чья-то месть, Или это бесовская лесть. В теле жар и огонь в глазах, Все сожгу превращая в прах. И зальюсь я слезами светлыми, Наплевав на заветы ветхие. Я воскресну. Я выйду из пены, Взбитой волнами В пасти гиены.

«Сколько ты пил, сколько ты ел…»

Сколько ты пил, сколько ты ел. Ты не устал, ты «охренел». День распластал, ночь задавил. Сколько ты спал, сколько травил Чистую плоть, душу свою. Где же оплот, как ты стоишь. Катишься вверх или летишь В пропасть и мглу, В чрево свое, Чтобы закончить там бытие.

«Ты не ешь меня и не зли…»

Ты не ешь меня и не зли, Дай мне шерсть твою расчесать. Рога грозные убери, Не сумеешь меня забодать. Я зашла к тебе в лабиринт Погулять, послушать рычание, Полюбить тебя, Минотавр, И понять твое обаяние, Генетическое коварство, И твое прекрасное царство.

«Ты не даришь цветы, а жаль…»

Ты не даришь цветы, а жаль. И «закрыт весь теперь рояль» Но рожденная музыка струн, Где-то в сердце парит моем. Небо общее. Облака Мысли всех хранят на века. Если к небу поднимешь взор, То найдешь в нем и свой узор. Каждый в облаке видит то, Что он чувствует и желает. Мое облако надо мной Никогда-никогда не растает. На земле у меня есть ручей. Он из «солнца звенит и лучей», Капли есть, туман и закаты. С ними не одинока я, А счастливая и богатая.

«Жизнь нарушена, все разрушено…»

Жизнь нарушена, все разрушено. Дочь вдруг с мужем моя развелась. Вся обижена, не унижена, Но вернулась ко мне в слезах. С дочкой маленькой — цветик аленький — Хаос в жизни, хаос в любви. Мать обязана (безобразие) Но пойми, прости и прими. Помогаешь мне в это ты — О, мужчина с прекрасной улыбкой, Исправляешь ты все ошибки, И мои, и твои, и мечты. Из каких появился сетей? Ты с какого свалился неба, Ты, любитель больших скоростей, Кто ты есть? Ты быль или небыль. Глаза распахнуты, открыто сердце. Мамой, папой зовешь меня. Хочешь перца — насыпал перца. Написал стихи — для огня. Орхидеями задарил, Горе, грусть и печаль убил. Что-то строишь и разрушаешь, Шоколадки так мило даришь. Я доверить тебе могу? Все что трепетно я берегу, Своих нежных, любимых девчонок, Выращенных мною с пеленок.

«Я не женщина, я уродина…»

Я не женщина, я уродина. С неизвестностью, сколько лет пройдено, Килограммы лишние есть, И не кто не хочет их съесть. Аппетитная — нет, не сытная, Как всегда, раскритикованная, Вся размазанная по асфальту. Из долече во все времена. Где француженки с талией суженой, Револьвер взяв и все заслужены Застрелится за ножки тебя, любя.

«Я подарю тебе острицу…»

«Я подарю тебе острицу». — Какие нежные слова, Быть может — это только снится. Но мне не спится, Давно не спится. Я вижу ангелов во сне, И крылья белые ко мне Летят, амурчики смеются. Я просыпаюсь, я живу, Живу во сне, как наяву, И вижу небо, вижу солнце. Я не люблю еще собаку, Но я ее жалею нежно, Страдаю горько из-за лапы. Хочу зашить ее прележно. Моя прекрасная дочурка Растет становится девицей. Ей тоже сказка много снится, Ей сладко и тревожно спиться… Подарит кто-то мне астрицу. Плывут в аквариуме рыбки. И водоросли расцветают. И звуки с музыкой играют. Волшебный воздух, словно сон. Звенит, стихает, засыпает.

«Ах, какая же ты рыжая!»

Ах, какая же ты рыжая! Солнце с зеленью сплетенное, Апельсины в море синем. Красный конь на небе розовом. Только — тайна! — и ты знаешь, Что на самом деле — ты Белая, совсем другая — «Ангел чистой красоты…» Самое прекрасное в тебе, Знаешь это небольшое чудо… Это дождь зимой, Снежинка жарким летом. Это грустно и пикантно это. Прорастает заново и снова, Как трава зеленая из снега, Маленькие точечки из кожи, И растут лучами солнце грея. Как колючи, как они пушисты, Как прекрасно это чудо света, Это ты — красивая и страсная — Это Света.

«Где вы были, мои полосочки?»

Где вы были, мои полосочки? Как трагично ваше отсутствие. У окна ожиданье пустоши. И шагов чужих отголосочки. Я разгладила утром полосы, Светло-белую и бирюзовую, Я помыла березкой волосы, И, наверно, дубовую голову. Я кричу на ребенка, как дурочка. Бью собаку — (за что?) — невинную, И везде разбросана булочка, Может часто бывают «винные». Жизнь какая-то странная, сложная, Но была ли раньше простою? Если — все хорошо — невозможно. Если — плохо все — то пустое. Удержать не возможно солнце. Останавливать тучи трудно. Пусть живут в гармонии люди, И смеются. сердцем играя

«Моя маленькая русалочка…»

Моя чистая светлая дочка,

Я люблю тебя, очень сильно.

Моя маленькая русалочка, Я все помню больные роды, Ты создание нашей природы, Мая маленькая русалочка. Наша солнечная золотиночка, Ты тростиночка, тонкая веточка, Ты кудряшечка, звездочка, деточка, Ты цветочек, маленький, рыбочка. Ты сияешь даже чумазая, Но умыться полезно все-же, Ты бываешь разная — разная, Но все ближе мне, все дороже. Иногда ты бываешь обидная, Я бываю гадкою дрянью, Но потом все проходит мимо И опять наступает сияние. Не люблю я вашу собаку. Но понять и принять пытаюсь. И в душе моей вечная драка. И я с ней обнимаюсь. Я хочу чистоты и любви, И улыбок и счастья море. Чтоб купаться мы дома могли В пониманье друг друга, в покое!

«Зайчик мой маленький…»

Зайчик мой маленький, Котик мой сладенький, Ласточка, солнышко, доченька милая, Катенька — звездочка, Катенька — кисонька, Солнышко ласковое и любимое. Ты была маленькой, ты была крошечкой, Ласковой, нежненькой, мягенькой кошечкой. Ты сейчас выросла, но по-прежнему, Ты еще маленькая и очень нежная. Плюсик мой, рыбонька, песенка, заинька, Ты для меня всегда маленькая. Глазки, реснички, щечки любимые, Я с тобой рядом очень счастливая.

«Очень очень красивая девушка…»

Очень очень красивая девушка Отмечает свой День рождения. Это наша разумная доченька, Это нашей природы творение. Моя милая, моя звонкая, Ангелочек мой дерзкий и ласковый, Ты прозрачная, очень тонкая, Очень нежная и опасная. А родители любят кричать, И у них происходит все это, Оттого, что нельзя спеленать, Много бантиков завязать, И проходят годы и лета. Поздравляем тебя и любуемся, Год от года как ты меняешься, Ты красавица наша и умница!

«Все расслабления — это излишества…»

Все расслабления — это излишества. Все излишества — это страдания. Можно напиться — депрессией стать, Можно нажраться и долго блевать. Если обкуришься, крышу снесет. Жизнь на грани, непонимание. Это программа уничтожения. Это мое, твое разрушение. Лучше — творение, созерцание. Света и тьмы в себе создание. Расслабь молекулы, космос прими, Будь планетой, звездой живи.

«Я рада тебе, новый гость…»

Я рада тебе, новый гость, Узнаю я тебя и люблю, Гамма-штифт, титановый гвоздь, Пришел ты в ногу мою. Я робот — трансформер, С неработающими системами, Нет сердца, нет пищи, нет крови, Одно приведение. Сиянье и излучение радиоактивное, Где жизнь, где любовь, где смерть? Креатив.

«Я видела тебя во сне…»

Я видела тебя во сне. В пеленке мокрой… Кошмар — тот сон — И не хотелось просыпаться, Пока не высушу тебя и не укрою, Пока не плакать будешь а смеяться. Блуждала долго я по коридорам, Чужую кашу ненароком развалила. Уж 19 лет прошли не в мокром, Но мама все пеленки не забыла. Все потому, что ты ребенок мой, И сколько не было б тебе годочков. Ты будешь маленькой дочуркою со мной. Чтоб по дорожке шла. а не по кочкам.

Кате

Мой котик Бейсик утром вместо — «Мяу», Сказал мне — «Мама». — Это странно прозвучало… Ведь только ты меня так называла, Пока со мною жить не перестала. Ты это слово произносишь реже. А, может, и зовешь — ноя не слышу. Не ходишь, не шумишь, Не бегаешь, не дышишь, Не рвешь мои колготки — это прежде. Мне грустно без тебя и одиноко. Так тихо — что слышны кошачьи лапки, По полу топают со суком молотка. Не ссорюсь больше из-за пустяка. Все стало хорошо, что было плохо. Цветочек Аленький скучает на окне. Он просит пить и ярче расцветает. Поить его ты поручила мне. Здесь в комнате твой смех летает. Я помню, как смеялась ты во сне, Я помню каждую твою слезинку. Рисуешь рыбку, куклу, воду мне И даришь чудеса своей картинке. Танцуешь и поешь, готовишь кушать, Посуду моем, подметаем дружно, И говоришь, что маму нужно слушать, Хотя поспорить тоже очень нужно. Моя молекула — Ты мой ребенок нежный, Ты выросла в замужнюю девицу, Чуть-чуть другая, ласково небрежная, Но слово «Мама» пусть опять случится. Я мамой быть хочу единственной твоей, Не надо мне мяукать нежно утром, И если мне тебя услышать трудно, Нажми на домофон рукой своей. Пусть эхо громкое летает меж домами, На мой вопрос: «Кто там?», (Услышит небо и веселая земля) Знакомыми привычными словами Ответь мне: «Мама, это я»!

«Вода смывает с человека…»

Вода смывает с человека Все невзгоды, кровь и слезы. Землю умывают реки. Льют дожди. Метаморфозы. Люди в море, в океанах Вместе с воздухом взлетают. Тают в грезах и нирванах, И в своих желаньях тают. Это все такая шалость, Раствориться и вернуться С неба ливнем, в космос к звездам, Ко вселенной прикоснуться.

«Меня уже никто не поздравляет…»

Меня уже никто не поздравляет С рождением ребенка моего, Считают, что она уже большая Но я еще жива, дышу и чувствую, Как в детстве, хотя не знаю, Что такое мать. К чему все эти Ролевые игры, познать другого, А зачем познать? Чужую роль при родах, стоны, крики, Связь пуповиной не восстановить, — Дефрагментация мозгов, чтобы отвыкли Все чувствовать и от досады выть. Родители уходят — смена поколений, Детей освободить от крепкий уз своих, Чтоб не держать их больше на коленях, И не качать, любовью озарив. Чтоб не скрипеть гвоздем, Не говорить о вечном, Уйти вместе с дождем В другую бесконечность.

От отца

«И меня никто не поздравляет

Словно вовсе не отец,

За окошком дождь и слякоть

Скоро видимо — п…ц»

Игорь Евгеньевич Кузнецов 2015 год

«Проплакала весь день…»

Проплакала весь день Глаза и нос опухли, И это только от вопроса твоего, «Чем я могу твой день наполнить, Теплом ли радостью?» Зачем и для чего? Такая магия, такая сила и забота, Мне не понять холодной и чужой, Программа циклит — не работает, Ошибка, тихий сбой. Разбой!

«Зеленые русалки красивы и милы…»

Зеленые русалки красивы и милы, Распущены, ужасны, улыбчиво хитры. Русалки любят мидий, И водоросль — гарнир. Кальмаров, крабов кушать, А рыба их кумир. На радость Эпикуру, Блаженствуют они, Не портится фигура И волосы длины. А талия — о чудо, милей чем у осы, Свой блеск они забрали у утренней росы. Пусть чешуя — не кожа. Но нет на ней морщин. Зачем Русалкам ножки в отсутствие мужчин? На суше и на море, и не живут в воде, Русалки любят горе, Кто тонет и в беде. Окрутят волосами и кудри расплетут. Полюбят люди сами русалочий уют. Пусть станут все — как рыбы — И жабрами дыша, Прекрасно, чисто ново Почувствует душа.

«Воспета юность и любовь…»

Воспета юность и любовь, Воспета нежность и вульгарность. Когда воспета будет старость? И мудрость — вечная как новь? Состарится, — как возродится. Увянуть — за ново воскреснуть. В другие клетки превратится, И снова петь и веселиться. Сколько кусочков боли в теле. Оно совсем другое стало, И как осколки разлетелось. И вместо талий стало сало. Но есть глаза, в них свет не гаснет. Они открыты и красивы. Есть ножки — туфли, ногти — пальцы. Пускай не часто, но игривы. И есть цветы, и не в печали. И губы с утренней улыбкой. Не старость — утро! Нет морали… А просто юность позабытая.

«О, чернота черных дней моих…»

О, чернота черных дней моих. Пусть черная плесень превратится В черную пыль пенициллина. Под глазами черные круги, Почему не плачешь? — Слезы лечат. Почему так страшно черно спишь? Не сопишь, не чувствуешь, не дышишь? Повернись — улыбкой озари. Расцвети кудряшками златыми. Руки свои к солнцу протяни. И словами нежными простыми Мир для счастия прими, как прежде. Мама — это я — открыты двери. Мама — это я — открыто сердце. Мама — это я — Я принимаю Все твои страданья и невзгоды. Покрошу немного рыбкам хлеба, В порошок сотру плохие годы. Плакать надо — все о чем молчали. И с последнею густой соленой каплей, Засверкают лучики цветные. И серебряные и золотые. Кто там? — детским голосом вопрос. Это счастье. К нам стремится счастье. С радужными брызгами из роз. Открывайте очи и встречайте!

«Ребенок на руках и нимб над головой…»

Ребенок на руках и нимб над головой. Он маленький и очень он живой. Я не люблю детей, откуда нимб? Я с ним играю, он со мной. Чужой С другой планеты, но с какой? Я не оттуда, он совсем не так. Что это — чудо, или это мрак, Иль морок, таинство какое Родное ли небытие, чужое.

«Что ищешь ты во мне?»

Что ищешь ты во мне? Любить я не умею. Облаю, укушу, не пожалею. Глазами засмеюсь и как всегда навру. Как справиться со мной? На цепь и в конуру. Хвалить нельзя, ругать нельзя, Мне есть нельзя и пить нельзя. Молчать, не петь, не танцевать. Не плакать, не дышать, не спать. Не жить, не умереть — одно — Темно, светло — мне все равно.

«Нет листьев на сухой березе…»

Нет листьев на сухой березе, В блокноте тоже нет листов, Быть может приступить мне к прозе. Я не готова. Ты готов? Выслушивать пустые бредни, И улыбаться мне в передней. Ты не «лакей», снимающий пальто, Кто я, где ты, где мы, ты кто? Я заблудилась, потерялась, В пространстве без стихов — одна реальность. Вся эта проза — чушь, галиматья. Бордель, куча не нужного сметья. Улыбку я ищу, поддержку и ошибку, Где камень, в воду брошенный, Откликнется волной Где этот камень? Он на мне, со мной?

«Войди в меня горячим шоколадом…»

Войди в меня горячим шоколадом Через глаза, сквозь вены проберись, Чуть языка и губ коснись. Умеешь пожирать ты взглядом, А если ведьма я — перекрестись, Быть может крест спасет, Беги, не оглянись. Куда? Назад, вперед — по кругу, Ты смерть догнать не торопись, Хорошая она подруга, Но шоколад не пьет, Лишь только — жизнь.

«Полет на роликах — ушиб плеча…»

Полет на роликах — ушиб плеча, Полет на лошади — и перелом обеих рук, Полет на льду — чрезвертельный бедра, Катанье с горки — бровь рассечена, Удар тяжелой крышкой — трещина на пальце, Полет по коридору — гематома на локте. Чему научат травмы эти — или те, Которые нам гравитация готовит, Притягивает, гнет Земля, Как муравья предпраздничная тля.

«То на морозе вся простужена…»

То на морозе вся простужена, То волдыри на коже и чесотка на руке, Скажи мне, кем ты так обезоружена, Защита где? Иммунитет зарыт в песке На пляже на каком, или на тихой речке. Которою Смородиной зовут. Ты мой ягненочек, кудрявая овечка, Тебя согрею, обниму — я тут.

«Ты мне не сын…»

Ты мне не сын, Я б не решилась Родить ребенка в восемнадцать лет. Ты мне не брат, Хотя по мыслям противоречия в нас нет. Ты очень умен, красив, И с дочкой моей игрив, Кто ты — скажи опять — Зять? Что это — зять? Раньше гуляли вместе, Сидели в кафе, смеялись. Ну а потом — невеста. А вскоре кольцо засияло. Я не готова была дочку замуж отдать. Вот и не знаю теперь, что же такое зять…

«Вы любите мою дочь…»

Вы любите мою дочь, Я это знаю. Пусть солнышком в вашей судьбе она сияет. Вы любите сына своего. Его женою она представлена вам была. Его родною. Ваш свитер греет теплом ее тело. Варит и жарит теперь сама, как умеет. Все хорошо. Но почему иногда она в печали, Не любит себя, все мелочи замечая.

«Пусть я схожу с ума. А кого „колышет“?»

Пусть я схожу с ума. А кого «колышет»? Пусть я пишу стихи. Ну а кто не пишет?… Мать мне совсем не близка — Ничего не знает. Ну а отец всегда в Маслово отправляет. Дочка моя ушла. Но не она причина. В чем же моя вина? В чем же моя кручина?

«Оживлю твои серые стены, острог…»

Оживлю твои серые стены, острог, Ты как тихий погост, но с живыми ты строг, Ты «беременный» дом, Исправляешь генетику семя. Новый выход людей, на крыло — лебедей, Улучшаешь породу и племя. Я твой адский огонь не хочу потушить, Не слезой, не водой, не потоком кровищи, Воет волк над рекой, не захочет кто жить? Соловей-разбойник засвищет. Кожи нет, я русалкой в воде проплыву, Утоплю, удушу волосами. Я спою, иль сплету паутину в углу, Чтоб тихонечко жить вместе с вами.

«Я с Дьяволом гуляла ночью…»

Я с Дьяволом гуляла ночью. В прогулке к звездам я нашла покой. Глазами черными и черною рукой Играла со светящейся Луной. Не путаешь, но будоражишь, Прекрасно проведенный вечер, Так хорошо воспитанный тобой, Не нагрубишь и ничего не скажешь, Тебя я слушаю и не перечу. В ад пригласишь упасть Или взлететь из тьмы моей Глубокой, страшной. В аду огонь — но это свет. Где я живу, там тьма, там не опасно, Подняться в ад хочу. Кому то это надо? Я для себя живу. Тьма — это свет. Я для себя умру в воротах ада. И вновь воскресну, искупаюсь и плыву В реке Смородина во сне и наяву.

«По моим следам, по твоим следам…»

По моим следам, по твоим следам, Кто идет, какая в этом связь? Это кармы бред попадает в след, Это вышивка, бисер, бязь. Где-то радость живет безумная. Почему ты такая умная, Ничего не умеешь — дышать. Ничего не умеешь чувствовать, Никого не умеешь ждать. Ждать эмоций, тепла, прикасания К речи, к телу, к лицу, и к душе. Хочешь счастья — отбрось желания, И себя убей — насовсем.

«Мне и черный надоел…»

Мне и черный надоел, Мне и рыжий надоел, Я блондинов ненавижу, Ты со мною посидел. «Ты опять выносишь мозг, Что опять? — какой вопрос?» Что ты, милый, не волнуйся, Говрю про цвет волос.

«Молнии с водой сближают небо…»

Молнии с водой сближают небо. Искры страсти, бешенства, огня. Я струной хочу звенеть, с дождями бегать, Утра нет, ни вечера, ни дня. Раствориться в каплях мглы, росы, тумана. Каплей крови стать, своей чужой. И последней капелькой в фонтане Радугой сиять цветной. Радужные краски — нет не чудо, Разложенье белого луча. Луч один, а радуга повсюду. Мостик для меня и для тебя. Выход из Земли, воды и в небо. К тучам молниям и к облакам. Я везде, в себе, в тебе, я там…

«Вся обижена и простужена…»

Вся обижена и простужена, На х… послана каждый день. Как так можно жить, что заслужено, Обижать зачем, что за хрень. Слово резкое легче выпустить, Морской бой — ранил, ранил, убил. День с улыбкой нежной приветливой, Где-то брошен, а где — забыл. Чешуя в голове и на теле, Я хочу русалкой уплыть. Растворив в омут скрытые двери, Шаг вперед и в воде умереть.

«Я с тобой не расстанусь, Луна…»

Я с тобой не расстанусь, Луна, Ты холодная смотришь мне в окна. Ты одна, я всегда одна, Я холодная, очень дохлая. На тебя могу вечно смотреть, Не закрывать глаза и ладони, Взять за луч и к тебе улететь В голубое твоё бездонье.

«Я вымыла дверь…»

Я вымыла дверь, Все круги нарисованы мной, Здесь грызла собака, когтями скребли коты, Здесь хлопали сильно, Пинали ее ногой, Открытая белая дверь позови мечты. Меня проводи за порог, Чтоб уйти смогла, Не знаю куда и совсем не знаю зачем. Туда, где нет слез и ушла навсегда печаль, И больше не будет пугающей пустоты.

«Не кончаются слезы…»

Не кончаются слезы. Откуда? — не больно, не страшно, Не обидно. Не знаю — Но льются ручьем по щекам. «Не кончается пытка» — и это совсем не ужасно. Утро липнет к ночи, И года прилипают к годам. По кругам ошибки чужие, мои пронесутся. Исправляет их кто? Я стараюсь, Но силы уходят не с чем. Только вечно холодная фраза — «Не суйся», Тебе помощь уже не нужна, а зачем?

«Муха, ты моя муха!»

Муха, ты моя муха! Пучеглазая, тонкокрылая. Я тебя пауку отдам. Будешь ты навсегда любимая, Очень вкусная ты еда. Ты ответишь ему-да. Попрощайся, зудящий полет, Ты мой маленький самолет. В паутине не будешь жить. В паутине тихо умрешь. Не захочешь не есть, не пить, Лишь прощальную песню споешь О полезности пауков. И спокойно тихо умрешь. Он не будет мучить тебя, Пустит яд, это добрый паук. Пучеглазое сердце твое Прекратит свой тоненький стук.

«Жажда. Губы потрескались и пересохли…»

Жажда. Губы потрескались и пересохли. Жажда. Зеркало передо мной. Я вхожу легко и без посоха, Чтобы встретиться там с тобой. Я хочу слушать умные речи, Волосатые руки обнять. Я всегда с тобой безупречна, Я готова ждать и молчать. Всеобъемлющею любовью, Как всегда окружаешь меня. Я смогу поделиться кровью, Не смогу оживить тебя. Про грибы и травы расскажешь, Пнём, цветком, муравьем удивишь. Чистотелом ранки помажешь, Ты со мной всегда говоришь. Подожди, не исчезни, останься, Забери меня в смерть свою, Твистом, полькой, последним танцем Я войду, не горюю, не сплю. «Что в душе твоей?» — Пусто снова. «В сердце что?» — Опять пустота. Скука, жажда не влаги новой, Жажда жалости, жажда льда. Чудо есть — его позови. Жажда нежности и любви.

«Сердце градом избито…»

Сердце градом избито, Слезы кровавые смыты дождем. Тело не сожжено и не зарыто. Стоим, любуемся, ждем. Прикосновенье — разряд электрический, Треск, касание рук. Кто-то очень совсем психический Жесток, беспощаден, груб. Сможешь закрыть телом от пули? Или сбежишь в кусты, Мази, кремы, таблетки, пилюли Выброшены с высоты. Если рукой коснуться молнии, Будет ли треск и дым? Может — шипенье, может — больно. Может быть буду любима.

«Медведи движутся назад…»

Медведи движутся назад, Плывут и медленно летят, Вдруг превращаясь тихо в воду. Бурлит волной, течет река. А это просто облака, Я любоваться небом вечно буду, Закатом, солнцем и Луной, Туманом, дождиком, звездой, Раскатом грома, блеском молний. Не стала я ничьей бедой, Не стала я ничьей судьбой, Рок не сумел меня ничем заполнить.

«Я с тобой провожу ночи…»

Я с тобой провожу ночи, Днем я тебя не вижу. Что от меня ты хочешь? Любишь и ненавидишь. Звон в ушах задыхаюсь. Каюсь? Совсем не каюсь. Не подлежу расстрелу, Меня надо брать живой. Сердце? Ты хочешь сердце. Найди его, если сможешь, Внутри меня покопайся, Вырвано не тобой. Или не было вовсе. Напейся росы, успокойся. Звезды в моих ладонях, Ты их возьми себе, Если добавить перца, Может найдется сердце, И застучит любовью В чье-то новой судьбе.

«Какие красивые — черные синие…»

Какие красивые — черные синие, Вены на белой руке, Тончайшие, нежные, Очень небрежно я, Как на прощальной реке, В них зубами впиваюсь, Вырвался стон из горла, Ты мне в ответ улыбаешься, Лучшая моя оргия, Звонкая, нежная, страстная, Смертельная, не опасная. Вихрем, сознанием, совестью Кружится голова. Сон ты, или бессонница. Вечность всегда права.

«Я люблю? Нет, показалось…»

Я люблю? Нет, показалось. Только жалость, только флирт. Не умею, оступалась. Мне не нужен сердца крик. Не приду к тебе я больше, И тебя не буду ждать. Не устала, надоело С чей-то куклою играть. В жизнь тебя не провожу я. Путь открыт, вперед иди. Не зову и не тоскую, Не зови, не снись, не жди.

«Берендей мне пишет на посохе…»

Берендей мне пишет на посохе Странные символы «Ом», Руны дарят ветки засохшие, Ветер пишет пером. Что во сне говорит мне лицо твое С белою бородой? Кожу покрою я свою, Как всегда чешуёй. Заблестит серебром и золотом, Диамантов чуть-чуть добавлю. Уплываю с сомами в омут я, И хвостом помашу на память.

«Горит опять тобою выбранная жизнь…»

Горит опять тобою выбранная жизнь, Попробуй от нее ты отвяжись. Как кем-то заведенная пружина, Когда-то неумелою рукой, Жужжит и нарушает мой покой, Как из бутылки выпущенный Джин. Кружок за кругом Распрямляются витки Спирали сжатой и коварной. Трепещут по ветру платки, Нет это флаги жизни, обертон. На кипятке вкрутую, как белок, Спирали генетический виток.

«Крещенье — тема нежная и осторожная…»

Крещенье — тема нежная и осторожная, Я не могу о ней писать и говорить, Заклейте рот мой пластырем, Чтоб не тревожила, Все то, что свято вам и Без чего там просто могут жить, Все вами осуждаемые те, Под небом не распяты на кресте. Не боги, не цари и не миряне, Индусы, даосисты. мусульмане. Другие веры, почитания, пророчества, У каждого эгрегор — одиночество. Ты в группе с ощущением дыхания? Ты божество? Ты со своим сиянием? Я не кощунствую и не смеюсь. Я светом заиграю, загорюсь, Окину тьму и вновь померкну, И тихим огоньком в траву в росе спущусь, Чтоб иногда стать просто смертным.

«Дверь. Постучись костяшками пальцев…»

Дверь. Постучись костяшками пальцев, Иль лучше лбом. Закрытая дверь в чью-то жизнь, А быть может смерть. В реанимацию чтоб войти надо быть врачом. С зрачками холодными и уметь говорить: «Он умирает у вас»… — А у вас живет? Чей это крик, чья песня, чей стон без прекрас. Сделай из двери этой себе каркас, И в позвоночник вставь, Чтоб не смогла перебить, Твердую кость, холодное сердце, трезвый ум. Где же ты разум? Одно сплошное — Ау…

«Под дождем ты светишься радугой…»

Под дождем ты светишься радугой, Не достать до тебя рукой, Голубая, желтая, красная, Ну не прыгай же, мой покой! Ящик ты с головой телевизора, Ножки, ручки танцуют отдельно. Вся реальность тобой пронизана, И любовь твоя запредельная. Ты с какого вернулась Марса? Как же трудно бывает порой, Я в безумие распрекрасном Не дружу с собой, лишь с тобой.

«Я не хочу молчать и философствовать…»

Я не хочу молчать и философствовать. Я так устала думать не о чем. Не буду больше помогать, способствовать, В твоих делах, в твоей любви — ни в чем. Живи самостоятельно, ты вырос. Любуйся небом, звездами, рассветом, С Косой горы завода дикий выброс, Где металлурги мучаются летом, Мне нравится, как полыхает небо, Мне нравится мученье рыбы в реках. Уничтожающее все и быль и небыль Могучих рук деянье человека.

«Конь мой буйный, черный, белый…»

Конь мой буйный, черный, белый, О какой ты шепчешь вере, Разве мы с тобой на «ты»? Это просто шахматы. Это клетки, это детки. Это — сладкие конфетки. Предикаты стали вряд, Сняли Булевый наряд. Где платки, а где салфетки. Давят шею, давят мозг. Мост отсюда в некуда. Лучше там, иль как всегда? Храп и бешенство и страсть, С белого в цвета упасть, Разложиться вмиг лучом, Цветом стать, о грань споткнуться, Вниз упасть и улыбнуться, Вверх — заплакать не о чем. Слезы, как дожди прольются, Изобьют цветы до боли. Но напьются чьи-то корни, Что бы жить — не умереть. Радоваться или плакать, Пауком быть или молью? Это истина фальшива? — Жизнь приходит через смерть.

«Я мучаюсь по ночам…»

Я мучаюсь по ночам. Сердце болит ли, нога. Какой ещё чернослив, какая там курага?! Боль поселилась на век. если ты человек. Если робот, то жизнь Оригинальна, прекрасна, Эмоций нет — пустота, Нет боли, все пытки напрасны, Хочешь улыбку — рисуй, На кукле — белом лице, Хочешь молчанье, закрой Рот-железные челюсти. Будет сидеть и молчать, Глазами блестеть в углу. Можно ногу сломать, Сделать из глаз мглу. Туманом накрыть, смыть водой. И дни пойдут чередой. Шагами мелкими, ударом плети, Не бог не спасет, не черти.

«Ученья в тебе нет…»

Ученья в тебе нет, Ты чувствуешь, ты знаешь, Инстинкты брызгами бросаешь в никуда. В холодном сердце лед. Летят кусочки льда, Как Кай, без Снежной Королевы, Сплошная страсть, не рвутся струны-нервы, Не арфа, не гитара, не орган, Дурман в мозгах, в крови буян, Горит холодный лед, горит вода, Огонь течет, застыли вихри ветра. Где выдох был, там вдох, И все наоборот, Всё «на круги своя», все как всегда. И в этом суть, и в этом вера?

«Ты изнасиловал мой мозг…»

Ты изнасиловал мой мозг, Всю мою душу, даже тело. День кончился и прожит зря. Аплодисменты с алтаря. Светился крест, кричал ребенок. Так было в жизни испокон Бессмыслица и цвет икон. То золотуха, то понос. Нет творчества, сплошной износ.

«Я не верблюд, но плюнуть хочется…»

Я не верблюд, но плюнуть хочется, Когда стоят мужчины в ряд Среди тупых и жирных баб, И им любить уже не хочется, И им мечтать уже не хочется. То — подкаблучников отряд. Жена сказала — он на цырлах, Жена прикрикнула — он тих. Собачка на веревке в цирке. И в ридикюлях трепет стих. А вы когда-нибудь любили Свой разум и свои мозги, О чем забыли, что пропили, За сиськи, слезы жен, брюзги. Мелькают дни, в колесах спицы. В глазу оплывшем нет ресниц, Вам спится или вам не спится В объятьях жирных ягодиц?

«Я стояла, я терпела…»

Я стояла, я терпела, Поп молитву тихо пел. Время быстро пролетело? Ветер быстро пролетел. Я хочу в свою пустыню, Бросив груз своих страданий, Я ругаюсь по-латыни, Не шепчу я заклинанья. Вечер, речка, лес, Луна, Как всегда — ни с кем, одна. О, звезды моей пророчества, Ты прекрасно — одиночество.

«Я знаю в небе чистом…»

Я знаю в небе чистом Сбываются мечты, Сияние лучистое меня коснешься ты. Зашелестят березы, согнувшись на ветру. Пусть явью станут грезы, Мученье я сотру. Не каплями слезинок, а капелькой росы Войду, чиста, невинна. Распущенность косы. Не белая рубаха, не голова на плахе. Свободная, — я небыль? Нет это явь и быль. Я вспомню — не забуду, Свет, искры не забыть. Я в небе, я не буду, Je suis, и буду быть.

«Так больно тяжело, я понимаю…»

Так больно тяжело, я понимаю, Когда детей своих теряют. Печаль и слезы без конца. Сумел ты жить, а я не знаю, Я умираю не страдая, Смогу ли жить я без отца. Совсем одна — без теплых рук, Совсем одна, но с тысячей разлук. Слова и символы не утешают. Секунды мечутся и тают. Остановить сумею сердца стук. Прощальное тик-так, последние тук-тук.

«Слезы — это счастье, слезы — это горе…»

Слезы — это счастье, слезы — это горе. Слезы — это радость, так тому и быть. Если спозаранку сыпать соль на ранку, Так тебе приятно рану бередить. Чуть впадешь в забвенье, Снова приведеньем станешь предо мной. Ты еще не умер, ты моё везенье, Ты моё страданье, ты ещё живой. Может быть согрею, может искусаю, Мне совсем не трудно волком серым быть. Загрызу не сильно, жить тебя оставлю. Сильно — больно солью раны бередить.

«Квадрат из тополей…»

Квадрат из тополей, Зеленый холм внутри. Что это — капище? Мой детства пьедестал. Открой глаза и в суть вещей смотри, Послушай ветер, воздухом он стал. Ты в жизнь впустил меня, Яд бузины отведал. За каждым поворотом затая, Все тайны, камешки, траву, ты ведал, Дал руку мне и адского огня. Ты черен, волосат, космат, лохматен, Берег меня, туманом согревал, Травой-полынью — лучшее из платьев. Ты в роднике круги нарисовал. Камней разруха, антрацит в сарае, Курган, река, обрыв и я на гране. Лечу и в прорубь падая зимой, Нет — это ледоход, нет — было то весной. На печке испаряюсь в ощущеньях, И снова жизнь, опять перерожденье. Куст бузины весь красный, ручейки, Живу я там, где поворот реки, Трава в воде, лед в пузырьках холодных, Шуршит камыш и черт сидит голодный. Цепями Цербер зазвенит, Гуляет Агасфер, мой вечный жид.

«Желаний у меня не так уж много…»

Желаний у меня не так уж много, В воде поплавать, искрами плескаясь, Позагорать — пронзить себя лучами, В лес убежать тропинкой, — не дорогой, С травой, деревьями переплестись, любя. И есть последнее желанье для тебя — Поцеловать меня пред сном грядущим. Его исполни, как и предыдущие, Все это для того, чтоб ты не смог Поцеловать меня в холодный лоб.

«На что сегодня облако похоже?»

На что сегодня облако похоже? На крокодила с крупным глазом зверя. Добро и зло едины, очень схожи, Опять я всем твоим безумствам верю. Пушистый кот, колючий ёж, О чем мурлычешь, что несешь, Проткнув своими иглами колючими? Собравшись облака играют в тучу. А я опять в людей играю, Огромное чудовище в скале, Купаюсь в водопадах, не страдаю, Один лишь миг — и луч мой на игле, На кончике замрет интерференцией, Дифракцией и прочей индульгенцией.

«Спасибо тебе за то, что я на твоей шее…»

Спасибо тебе за то, что я на твоей шее, Сижу, свесив ноги. Я вверх смотрю. а не вниз. С тобою я засмеюсь, с тобою я хорошею, Тебе душою голою я исполняю стриптиз. Под звуки бубна иль флейты, А может быть барабана, иль пения горлового Летает она без шеста. В одеждах красных, окрашенных Кровью зажившей раны, Поет она птицей Феникс О том, что сложность проста.

«Два чудища огромные ползут…»

Два чудища огромные ползут Друг к другу, кольцами кружась, Дыхание кровавой лавой будет литься, Клыки сцепились с пастью пасть, Разгрызли вены, чтоб соединиться. Переплелись сосудами и кровью, — По жилам льется с желчью и мочой, Сердца прикрыв атласом и парчой. А люди назовут это любовью.

«Я вышла из склепа ночною порой…»

Я вышла из склепа ночною порой, На звезды смотрю — потухли все вижу, Все умерли, кто же остался живой? И солнце шипит в окровавленной жиже. Всё вовсе не так — это просто закат, Рисует по небу лучами свободными. И звезды не умерли-то звездопад, От интегралов летят производные. Ночью закат? Я же ночью гуляю. Времени нет, нет числа Фибоначчи, Спираль за спиралью кружат в хороводе, Что это — жизнь? Или иначе?

«Сегодня эмоции спят…»

Сегодня эмоции спят, Хотят они бесенят, Ласковых, очень чутких. Я в хороводе анчуток. Бусами — вокруг шеи, Юбками — вокруг ног Кружатся ошалелые, Кто бы еще так смог. Мы поиграем в прядки, Я догоню вас и скрою. Волк не укусит за пятки, Которых у вас нет. А наигравшись вдоволь, Я вас травой укрою. Я отпущу вас. Останется Мелких укусов след. Точками на моей коже Следы от когтей острых. Стану еще моложе На своём летающем острове.

«Моя шея лохматая, нежный зубов оскал…»

Моя шея лохматая, нежный зубов оскал, Я пришла из воды, как всегда меня молча ждал. Шрам обнюхал, шершавым лизнул языком. Я соленая или горькая? Ты завоешь об этом потом. Чтобы лучше тебя понять, чтобы нежно тебя обнять, Стану волком я белым иль серым, Или черным, или седым, Очень старым, иль молодым, Буду Ферниром, дерзким, смелым.

«Вдох. И всё. Бесконечности вдох…»

Вдох. И всё. Бесконечности вдох. Ароматы цветка, пряность дикой травы. Я в лесу. Колокольчика звон. Листья в руки мои легли. О, другая вселенная, вздох и взлет в небеса, На верхушки деревьев К последнему листику вверх. Щедрость разных грибов, Сладкий ягоды смех.

«Когда тебя нет, я скучаю…»

Когда тебя нет, я скучаю. Когда ты есть — ненавижу. Я в облаках летаю, не чувствую, не предвижу. Одна сплошная амбиция, Эта чертова интуиция. Разрушить тебя на молекулы, В другом мире собрать. Сказать тебе: «Шолом-Алейхем», Обняться и зарыдать. Не трогай мою чешую, Не смей касаться руками, Губами. Я не люблю. Нет статики между нами. Разрядов, колючих искр, И треска при свете не видно. Сможешь жить в темноте? Печально и очень обидно.

«Если желание не выполняется…»

Если желание не выполняется, В другом измерении может сбудется. Выброси время, сотри реальность. Не будет желаний, они забудутся. В дождь босиком ходить по лужам, Где-то отдельно мои сапоги. Карма ответит — будешь простужен. Нет комаров в дебрях тайги? Есть красивые черные мыши, Мыши летучие, когти острые, Зубки, как лезвия. Слышишь? Тише. Кровью зачавкали, быстро, просто. Всё перепуталось, лист кружится. Это не осень — весна и лето. Это ветер с дождем подружится. Это торнадо, смерч, комета. Что же ты хочешь? Забудь желание. Садись на звезду и вперед лети. Вверх и вниз. Качели, катание. Счастье забудь — свобода в пути.

«Хочется съесть креветку…»

Хочется съесть креветку, Хочется мидий покушать, Устриц, дафний, каких-нибудь Мелких морских рачков. Хочется жить в реальности, Тихо сказку послушать. Без боли, без слез, без сердца Сильных, ненужных толчков. Выплесни смех наружу, Я жива, не простужена. Я в колыбель хочу, Иль в монастырь, к монахам, А лучше — пепельным прахом Так легко и красиво — Я над землей лечу.

«Чудесною рукою на слона…»

Чудесною рукою на слона Закинута я силою и хоботом. Громадная и серая спина Везет меня. Я ожила — не робот я. Пугают джунгли тропками камней, По речке топает мой умный слон. Цветок мне дарит Маугли. Скорей Хочу я к озеру. Не крик, не стон. Воды прохлада, тропиков дурман, Банан для обезьян, коварство змей. Вкус рая, запах ада — дуриан. Блеск диамантов, жемчугов, камней. Оживший Будда, глазки справа, слева. Мой слон не белый. В волосах цветок. Улыбок не кончается поток. Дожди и крокодил. Я — королева.

«Зачем ты душишь меня подушкой…»

Зачем ты душишь меня подушкой, Зачем тащишь по полу в одеяле? Ты думаешь, если выживу, буду лучше. О, безнаказанность чужих деяний. Я преклонилась, я пала ниц. Только это «ниц», для меня верх. Я сильнее тебя без гримас на лицах, Моей истерики гомерический смех. И всё. Нет меня. Можно увидеть Реальную чрез воды пелену. Так легко было обидеть Слабое желание в твоём плену. Буду в лучах жить, я не меняюсь. Я исчезаю, я растворяюсь.

«Кот хочет прыгнуть — не пущу…»

Кот хочет прыгнуть — не пущу. Ты рыбу хочешь есть — а я не дам. Грущу. Ты хочешь пить — да ты от этого дуреешь. Желания иметь — да как ты смеешь? А я живу и улыбаюсь назло всем, Кому на зло, зачем живу, за кем? Чтоб стать сильнее, чтобы желтые цветы В моих руках ожили, луч стал белым. Чтоб нецензурщиной мог издеваться ты, Над тем, кто был слабее и не смелым. На тонкой грани — влево, вправо шаг — расстрел. Цветок в гербарии засушенный. Весь бисер брошен в грязь и не зачем. Что говорил, что слышал и что слушал.

«Раз чулочек, два чулочек…»

Раз чулочек, два чулочек. Это сеточка из точек. В темном баре на шесте Я стриптиз тебе танцую. Люди и глаза не те. Руки и тела ликуют. Стринги — кошелек для денег. Позвоночник гибок, жест жесток. О фантазии чужих бездельников, Пьяные пары и синий смог. Это развлеченье, лень, нелепость. Вверх и вниз. Сплошная турбулентность.

«Ветки гнутся, ветер клонит…»

Ветки гнутся, ветер клонит, Не ломает. Вне судьбы Ты опять ко мне приходишь, Из какой не знаю мглы. В шерсть зароюсь, мне уютно, Безопасно и не странно. Я иуда, ты иуда. Свет играет многогранно. То сужает, то расширит Глаз зрачки и сухожилья. Аромат, дурман повсюду. Превращаю грезы в жизнь я. Спать сегодня сладко буду.

«В программе сбой. Моя ошибка…»

В программе сбой. Моя ошибка. Ответа дать я не могу. Могу вопрос прикрыть улыбкой. Ответа нет. Кривляюсь лгу. Система отдыхает от забот. Равна нулю работа поделенная на мощность. Не гибкость, цикл, какой-то обер код. Гипофиз замер, и ржавеют гвозди В моих костях. Фенилэтиламин отсутствует. Я чувствую, я знаю. Я в матрице. Я здесь в гостях. Я улыбаюсь, я скучаю.

«Проходят годы. Двери не скрипят, а стонут…»

Проходят годы. Двери не скрипят, а стонут. Когда ты умер, было все понятно. Теперь летят слова, бормочут губы, И мысли в голове совсем невнятные. Я в дом вхожу, где жил ты, Пахнет всё тобою. Молчит в часах кукушка, замер маятник и гири, Быть может остановлены твоей рукою. Здесь живет сказка — Лель, Снегурочка, Мизгирь. Здороваюсь с тобой — ты отвечаешь. Расскажешь все, что было без меня. Когда прощаюсь, книжку пролистаю, Ответишь буквами, хорошее суля. Ты здесь, я знаю, промелькнул за поворотом. С мной в лесу ты медленно гуляешь. Меня ты любишь, бережешь. Заботой Ты окружил, и обо мне прекрасно знаешь. Я слушаю всегда твои советы. Я чувствую твою любовь с пеленок. Дитя вселенной, песня недопетая, Дитя твоей звезды, я твой ребенок.

«Сегодня — богиня, вчера — негодяйка…»

Сегодня — богиня, вчера — негодяйка. Кем буду я завтра в твоих сложных байках? А может — никем, от взрыва волна. В висках седина, в душе тишина. Бездумье вселенной, игра комет, Пропавший на небе от радуги след. Растаявший дождь, протекающий лед. Никто, ничего, никогда не поймет.

«Все чисто у меня и ад не мучает…»

Все чисто у меня и ад не мучает. Авгиевы конюшни каждый день Я убираю не от случая к случаю, Все чищу, мою — вот такая дребедень. Я жгу людей и мысли их горят В камине, затрещат дрова, играют угли. Чернеет от костра зеленая трава. Опять Земли геоид — шарик круглый. Фантазий нет, лишь острота углов. Шашлык, кишмиш, угар и жирный плов. * Нормальная «чурекская» семья, Что жизнь не та? Ничто не приукрасит. В тазу у мужа ноги, танец живота, Жена полы, казан, посуду «педора. т»

«Легко ли в темноте мне быть сияньем…»

Легко ли в темноте мне быть сияньем, Чтоб путь твой освещать звездой. Не спотыкаясь шел, без заклинанья Из дебрей неоткуда шел домой. Там любят, ждут, там рухнут глыбы Из холода и льда. Там чувств тепло. В горячей печке в пироге есть рыба. Тебе легко и всем легко. Тебя встречают твои дети, Мои стихи, твои стихи, От тяжести ресниц смыкает веки. Дни нежности, слова тихи.

«Вот так ты жил, в сомнениях не мучился…»

Вот так ты жил, в сомнениях не мучился. Хотел — любил, хотел — убил и не страдал. Что ты учил, чему научишься У рек, у озера, у моря и у скал. Познаешь вечность и нелепость бытия. Сними меня с куста терновника в иголках, Я сердце проколола, суета. Вся жизнь проходит в недомолвках. Пусть вместо песни прозвенит струной Задетый в сердце шип. Не кровоточит Пустое сердце в горечи пустой, Изрезано и ничего не хочет.

«Я не хочу не жить…»

Я не хочу не жить. Зачем ты меня убил, Зачем ты меня не любил, А сам для чего ты жил? Истерика — жар в мозгу. Истерика — кровь горит. Истерика — пена у рта. Безумство стирает дни. Таблетка, укол, ожог, опушенные глаза. Ты в вену попасть смог, заплакали тормоза И завизжали — крик, переходящий в стук. Шипящая тишина в ушах моих ультразвук. Опущенные ресницы, отпущенные грехи. И ничего не снится. Я умираю, а ты?

«Ты сегодня в какой философии?»

Ты сегодня в какой философии? В мизософии Дао Хаоса. Тихо капля в бокале сохнет, Выпил Юнг, от Фрейда осталась. Перепутан марксизм с мазохизмом, Тело мучаем, душу рвем. Поиграем чуть-чуть в нарцисси́зм. Много думаем — не уснем. Закрываешь глаза и вновь — Муки — они открыты. Где сердце твое зарыто? Где не спит усталость и боль. Боль потерь, боль взглядов и знаний. Боль привычек твоих, страданий. Тот не может уснуть, кто спит. От усталости умер давно, Пропуская по венам вино, Мхом и тиной родник закрыт. И течет по камням изуродован, Попадая в реку Смородина. Отпусти себя в тишину, Распусти мысли и волосы. Промелькнут черно-белые полосы, Пусть они ломаясь не гнутся, Как прекрасно смотреть на Луну, Чтоб уснуть смог, надо проснуться. Утро — свет, новое дело. Звезды вышли, чтоб тьму стереть, Будешь спать, не замучив тело, А в желании сны смотреть.

«Я больше не могу…»

Я больше не могу, Свяжите мои руки. Избей меня ремнем, Водою охлади. Тебя не укушу, за что такие муки, Ужалить не смогу, Подальше отойди. Не подходи — сгоришь. Убью — не пожалею. Из кожи сделаю сапожки для себя. Я их обую и взлететь сумею. Я улетаю в небо, всех любя.

«Я рад тебе, ведьма…»

Я рад тебе, ведьма. А я не рада. Твой к свету путь — твоя награда. Здесь жизнь не моя, слова не те. О чем говорит пустота в темноте.

«Мучай, мучай, издевайся…»

Мучай, мучай, издевайся. Обижайся, развлекайся. Пять истерик в пять часов. Смех и радость на засов. Отрезай мне руки, ноги, Сердце вырви и язык, Всю словами изуродуй. Нравится, что дух мой сник. Не бунтую, не смиряюсь, Я в ответ не издеваюсь. Не терплю, не ухожу Пред тобою я не каюсь, Не тебе сопротивляюсь, Не себе с надеждой лгу. Тихо мирно в уголочке Слезы капают в платочек.

«Odero, si potre, si non invitus amado

(буду ненавидеть, пока могу,

а когда не смогу — буду вынужден любить)»

Франсуа Рабле

«Мне судьба сама подскажет…»

Мне судьба сама подскажет, Мне судьба сама поможет, Сделать шаг тебе навстречу. Нет не в пропасть — в жизнь мою. Я к тебе тянусь глазами, Взглядом, сердцем и руками, Забери меня отсюда, Здесь я заживо сгнию. Светом, страстью и любовью Всю себя опять наполню, Буду счастливо искрится, Петь, светить, любить, творить. Мое сердце застучится, Взгляд мой в небо устремится, Я вдохну и буду жить.

«Если болит голова по утрам…»

Если болит голова по утрам, Хочется пить, жажда хлещет, Сорок градусов надо сто грамм Или пятьсот, если градус меньше. И потекло вино рекой В переход количества в качество, Бег лошадей на водопой, Это запоя визг и дурачества. Это закрыть руками глаза, Это в домик к себе уход. Это сломанные тормоза. Жить не хочется, смерть не берет. И зачем ты ей нужен такой, Грязный оборвыш, лежащий в луже. Может быть встанешь? Песню допой. Сам себе нужен или не нужен? Сопоставляя градус с количеством, Пей с наслаждением, ваше величество.

«Прохлада холодного лезвия около шеи…»

Прохлада холодного лезвия около шеи, Жестокость и лед острия трогает сердце, Запястья цепью тяжелой обвешаны. Звуки меццо-сопрано и тихое скерцо. Я на концерте слушаю классику. Музыка. Около шеи серьги играют топазами. В тяжести золота и серебра рука. В сердце черные бриллианты ушли алмазами. Жизнь одинаковая ли ты или разная? Если нравится убивать, начни с меня. Только глаза, пожалуйста, не завязывай. Смерть я встречу с улыбкой, взглядом маня.

«Обычное воскресенье, обычный чужой выходной…»

Обычное воскресенье, обычный чужой выходной, Зачем я на землю спустилась? Чтоб быть одинокой, чужой. Здесь все по-прежнему пусто, Уныло и безыскусно. Здесь ничего не случилось. Тоска, безлюдье и мрак. Кто-то сидит в подвале, Кто-то лежит на диване, Кто-то корчится в муках И лезет стремглав на чердак. Здесь тошнота и скука, Здесь у кого-то разлука, Там встреча и все не так. Кто-то бьется о стены, Кто-то вскрывает вены, Кто-то поет в забвенье, В навозе сидит хряк. От крыс устали капканы, От птиц устали силки. В стадо собрались бараны И рвут чужие чулки. Что-то горит, взрывается, Рыдает кто-то и кается, По-прежнему лижут раны Под грохоты барабанов.

«Любовь спаси, к тебе я руку протяну…»

Любовь спаси, к тебе я руку протяну. Я не хочу в туман, в мираж, во мглу. С тобой лечу я к солнечному свету, И не хочу я в тьму, не в ту, не в эту. Хочу светить глазами и улыбкой. Хочу любви. Я не твоя ошибка. Светило солнце мне в глаза, В траве играла стрекоза. Я вышла голая из рая. Я Ева? Я себя не знаю. А может быть Адам? А может быть Лилит? Такой вот сложный и простой гамбит. Не знаю я, где ад, где рай. Не падала, не знаю край.

«Волк голодный, свет холодный…»

Волк голодный, свет холодный. Где ты, голову склоня Где ты рыщешь, что ты ищешь? Фенрир, я зову тебя. Ты мое большое чудо, я одна. Ты защитишь. Я обиды позабуду. Ты обиды не простишь. Загрызешь и уничтожишь, Унесешь меня с собой. Я твоим ребенком буду, И звездою и судьбой. Не сержусь, не злюсь, не плачу. Я всегда, везде одна. Счастье, радость и удачу Кто-то спрятал от меня. Что-то вдруг в кустах блеснуло, Свет холодный, злобный рык. Я с тобой, я утонула. Счастье — мой предсмертный крик.

«Бессознание познал…»

Бессознание познал. Ты увидел свой причал? Ты пришел, куда хотел? Ты нашел, что ты искал? Все сказал, не все сказал. Победитель драных кошек, Всех ударил, наказал. Любишь свет в чужих окошках. Под глазами синяки, Нарисованные слезы. Вот таких ты любишь женщин, Бред, ничтожества, угрозы. Изнасилованный в детстве? Что ты мучаешь всю жизнь, Тех, кто был с тобою вместе. Кто любил и кто дружил. Оставайся в бессознанье. Будет счастьем наказанье.

«Я себя чувствую прекрасно и хорошо…»

Я себя чувствую прекрасно и хорошо. Глаза от слез опухли, На носу капля холодная. Что проохает опера трехгрошовая, Что провоет волчица голодная? Не вытирай мне слезы, сами высохнут. Не трогай мой нос, он красивый, он длинный. И сама я вся недоношенная и недосуг Вырастить мне и расправить крылья. Ты сумела уйти, я остаюсь. Ты свою подушку уже проплакала. Как всегда, я жизни боюсь. И за страхи мои — расплата. Не осилила, не сумела. Не любовь это — только жалость. Постарайся жить как хотела, Я не буду мешать, пожалуйста.

Глава 5

«Мой ангел кверх ногами смотрит мне в лицо…»

Мой ангел кверх ногами смотрит мне в лицо. Не говоришь мне, что меня ты любишь. Какую жизнь со мною губишь, Несет ли истину твое яйцо? Ты творческая личность — Свет не мгла. Ты думаешь о том, Как мне напиться, о том чем поблевать смогла, Чем утром мне опохмелиться. Как хочется любить, молчать и плакать. Не тявкать, не визжать, не квакать. Рот пластырем заклеить, сесть в углу. Сейчас я правду говорю, не лгу. «Коретку» разорвем в исходе дня, Кто первым будет — ты иль я?

«Сегодня женщина я или мужчина…»

Сегодня женщина я или мужчина, Мужчина в женщине иль женщина в мужчине, Не встреч с тобой — вот в чем причина. Любима я или любим. Перерождение людей — талант. Здесь пола нет. Такая часть земли — Тайланд. Я улыбаюсь, я танцую. Вокруг меня цветы ликуют. Открытый рот туристов — где изъян? Страна монахов и священных обезьян. Есть точки на Земле, на теле точки. По цуню все рассчитано, измерено. Прекрасен фруктов вкус без червоточин. Счастливых джунглей дни безмерны.

«„С днем рожденья, папа“ — я скажу…»

«С днем рожденья, папа» — я скажу, Как раньше, как всегда, как ныне. К тебе с подарком прихожу. И ничего, что ты лежишь в могиле. Мне не доступно рук твоих тепло. Не правда — чувствую и знаю. Из глаз опять все потекло. Ты под землей, я на земле. Скучаю. Я ночью прихожу к тебе Во тьме, в сиянье, в озаренье. Я твой ребенок, я твое творенье. Я с памятником чокнусь рюмкой водки, Такая пьянь, такой фетишь. О чем заплачет мать, Что говоришь? Три дня с тобой предсмертных — Три, четыре, пять. И всё — пуста больничная кровать. О чем ты пел в реанимации? Что я не сын, а дочь — такая сублимация О женщина ты или картина, Не можешь выдавить мне сына. Из недр своих из бытия. Кого ищу я вместо сына? И на руки возьму любя. Я колыбельную спою на жертве крови алтарю. Ты умираешь и вдруг говоришь: «Ты кушала? Ты почему замерзла? Где мои вещи? Ты надень, поешь… Вставай! Ты спать сюда пришла?!» Но слишком поздно кровь поменять, Как поменять одежду. Ведь у меня такая ж кровь — возьми! Врачи всё врут, убив надежду: «Он умирает, жизни ты не жди.» Как смерть мне ждать, Я с ней знакома? Ты научи, ты опознал её. Я вне земли, я незаконная. Я ухожу в твое небытиё. На кладбище пришла собака. Такая белая, как лошадь в кокаине. Моя нога — хромает ее лапа. В твоей я смерти не повинна. Врачи кривляясь причитали: «Мы не боги» — Прекрасна смерть, жизнь тоже неубога.

«Что ты хочешь от меня?»

Что ты хочешь от меня? Познакомится поближе. Дьявола в тебе не вижу, В речи спесь и «суетня». Силы нет, одно бля-бля. Дьявол не зовет к себе. Ищет он и он находит. Он берет и не отводит Глаз из сердца бытия. Ветер стонет, ветер свищет. Вечно кто-то что-то пьет. Знаю я, чего ты ищешь, Знаю, что тебя найдет. Безмятенье, пустота. Смысла нет, вся жизнь не та. Сам себя ты уничтожишь, Если жить любить не можешь. Не тоскуй и не печалься, Отключайся, подключайся. В небо посмотри и ввысь. Черной кошке — кис иль брысь.

«А в чем прикол? А в чем признание?»

А в чем прикол? А в чем признание? Свое ты выбрал наказание. Сперматозоиды — вперед и вверх. Где истина и где успех. Они не поняли и заблудились. Их силы нет, с пути все сбились. А в чем упрек? Матка не та? Все суета, все пустота. Нельзя прикрыться грязью и убожеством. В бомжах есть истина. И ты найдешь. Ты вырастишь конкретное урожество, И выродив все это пропадешь. Такой смысл в жизни есть, Имеет место быть. Хочу забыть? Иль не хочу забыть?

«А мысли все крутятся, кружатся, крутятся…»

А мысли все крутятся, кружатся, крутятся. Я весенняя вся распутица. Может распутница или невинность. Кто узнает негатив в позитивности. Ручку продать — а кому это надо? Деньги награда, за что награда? Вечная вязь, вечный долг и толк. Нарды, костры, казан. Волк. Нет — не собака, волчара голодная. Сердце горячее стало холодным. Жажда наживы и жажда уйти. Все негативы встретишь в пути. Деньги — не счастье, не самоцель, Дай людям хлеб, вино и постель. В путь проводи заплутавших в невежестве. Руку! Прощальный жест в божественность. Ты в не себя от кореженья мыслей, Силы есть, живи и не кисни. Ах депрессия? Где любовь, Где мешают деньги и ревность. Чьи искусаны губы в кровь. Хамством нельзя прикрыть наивностью.

«Тухес — жопа…»

Тухес — жопа, Нахес — счастье. Лето — страсть, любовь, ненастье. Может нет ее, таблетка. Нимфа, страсть и малолетка. Не хочу тебя, я знаю. По большой любви скучаю. Не осилю, не посмею. Я разрушить не сумею. Не разрушив, не создашь. Дашь на дашь. На абордаж!

«Обними, так нежности хочется…»

Обними, так нежности хочется. Поцелуй, чуть коснувшись губами. Не сбываются все пророчества, Чьей-то памятью между нами. Я в лесу повисла на дереве. Я в траве ежика встретила. Я когда-то в счастье поверила. Не обманута, просто ветрена. Не унизишь до откровенности, Не увидишь вины наивности. Не почувствуешь ты неверности В неизвестности и повинности. Я хочу любить, не получится. Я не мучаюсь, ты не мучайся. Не пиши, не ходи, не грусти с утра, Не была я, и не утрата я.

«Я сижу в своей комнате…»

Я сижу в своей комнате, И никого не трогаю. У тебя пахнет маслом, А у тебя куревом. Я сама себя и всех угроблю, От сандала, от кашля, От прочего дурева. Не приехал никто, зачем обещания. Ты хотел, ты хотела — ваше желание. Не устала, не жду, не хочу, не встречаю. Все поникло, энергию не излучаю. Встреч не надо, надо затмение, Я у себя, я в твоих знамениях. Мыслей нет — пустота, не отчаянье. Все тишина — не все случайно. Совпадение — сов падения, Мне все равно — ночные бдения.

«Сок березовый — вены режут…»

Сок березовый — вены режут. Режут себе и нежной березе. Хочешь — пей чужие нервы, Хочешь бесись в тоске и неврозе. Если примешь в себя насилье, Будешь убит и обессилен. Гнусных клопов убивать нельзя, Кровь пить — это их жизни стезя. Если раздавишь — удушье от запаха. Мелкая месть, мелких животных. Хочешь жизни иль хочешь праха. Что тебе нравится в беззаботье. Есть не надо, не надо думать, Счастье в свободе тебе и мне. Золота власть заложена в людях. Меркнет оно, и все в тюрьме. Связаны пустотой желаний, Страстью замучены неутомимой. Все в темноте и в мирозданье Кто-то любим и кто-то любимая.

«Следы на мраморе, дождь на памятник…»

Следы на мраморе, дождь на памятник. Капли сохнут. Мертвый спит. Плачет опять в своем безмолвии. Это не мрамор, это гранит. Рушится мрамор, гранит заменит. Станет вечным, не навсегда. Кто тебя помнит, о том что тлеет В жизни и в сердце твоя звезда. Солнце не режет — луч на закате. Может еще будет жизнь в азарте. Вытащишь, вызволишь из подземелья, Где и когда села на мель я. Взрыв — искры, жар — горю. Смерть-жизнь любви, ненависть. Я на небо, я на краю. Снова счастья пришла неизбежность.

«А если я скажу, что влюблена…»

А если я скажу, что влюблена. Подумаешь в тебя? А вовсе — нет. Я ручейком по камушкам звеня, Впадаю в реку, излучая свет. Я брызги, я любовь, я бред, Кричу, смеюсь, дрожу от холода, мечтаю. Я радуюсь любви, я радуюсь рукам. Ты прикоснись ко мне растаю.

«Почему боль всегда переходит в крик?»

Почему боль всегда переходит в крик? И зачем кричать, и о чем кричать. Ты одна, крик не нужен и он затих. Радость боли теперь совсем не печаль. Если нервы спят, если тело спит — Проколи, зарежь, застрели. Только пусть еще тихо сердце стучит, Чтоб не сразу а медленно умерли. Остановит стон трепет ресниц, Замрут глаза в мертвых глазницах. Какой кошмар — ничего не снится. О чем говорю и с кем блиц? Боль — наслаждение, боль — пароль, Дверь откройте, вскройте тело. Что там? Смешна органов роль. Кровь утекла, не ее дело Слезы смывать и откуда они. От счастья боль познать. Случается. Операции Кюнчера продолжаются, Наши дни, не наши дни. Вены длинные — не кончаются.

«Почему люди кричат от боли, а не смеются…»

Почему люди кричат от боли, а не смеются, Почему кровь не может вызвать улыбку? Ночью — бред, утром — желание не проснуться. Не утонешь в слезах, если больше нет их. Море соленое, чьи это слезы плескаются. Реки пресные, научите рыбу дышать. Люди плывут, летят, кувыркаются. Спешат и медлят, и не хотят ждать. Замерло все, кусайте губы, Режьте тела, цепями бейте. Если нет естественной боли, Искусственная вас уже не погубит. И по-другому любить не умеете, И тебя уже никто не любит.

«Я убиваю всех, кто любит меня…»

Я убиваю всех, кто любит меня. Всех ненавидящих тоже мучаю, И в итоге, конечно, убью. Я не знаю. кто из них лучше, Себя я тоже не узнаю. Где-то уснула моя улыбка, Все перепуталось, все смешалось. Чувства нежны, забыты и зыбки. Я растерялась, я потерялась. Пустота, из безумства возврат, Свет, измеренный цифрой карат

«Тихо плетется женщина грязная…»

Тихо плетется женщина грязная, В чьей-то моче, слюне и сперме. Люди чистые, люди разные. Кто разрядил на ней свои нервы. Кровь по ногам, под глазами синее. Не изнасилована — обессилена. Чьей-то любовью к злости и ненависти. Жажда боли, тепла и верности. Поиск силы в чужой слабости. Стремленье к бунтам и революциям. От беспомощности и жалости, От бессилья своих поллюций. Кто-то плачет, камни смеются.

«Счастье пришло, я не узнала…»

Счастье пришло, я не узнала. Дочь вернулась и не одна. Радость в дом она принесла И психологии кучу г…а. Я возмутилась, потом смирилась. К сердцу с любовью все приняла. Что же опять такое случилось? И опять уходит она. Сколько из дома тебя провожать? Я готова всегда встречать. Не отпускать, а принимать. Я не «твою мать», а твоя мать.

«В маленьком домике у реки…»

В маленьком домике у реки Речь не слышна и я гуляю. Счастью и горю вопреки Я тебя все равно не узнаю. Прятки — завязанные глаза. Пограничное состояние чувства, Спущенные тормоза, Все заиграли виды искусства. Слух — это музыка, зрение — холст. Хруст костей, веток хруст. Выстрел твой опять холост, Труб не ожил, гроб пуст. Река убегает по камушкам в нежность, Это мои родники, моя Снежедь.

«Вода и лошади. Большой привет…»

Вода и лошади. Большой привет. Ты «съешь пирожное, коль хлеба нет». Цитаты умные Антуанетты. Играет солнце, трава и пляж. Вода старается не вымыть татуаж. Красивы сказочны и ловки Гламурные татуировки. Так украшают тело люди, Так украшает тело племя. Искусство смешанное с болью Эмоции любви заменят. Кому-то навредят, кому помогут Я выделю тебя из всей толпы. Каким ты хочешь стать красивым Богом? Я не на теле у тебя. А ты?

«Почему не живешь, а мучаешься…»

Почему не живешь, а мучаешься, Ищешь смысл, но его ведь нет. Ничего у тебя не получится От страданий накопленных лет. Жизни смысл в самой жизни, не мучайся. Где-то этика спит с эстетикой. Улыбайся солнечным лучикам, Математике с кибернетикой. Положи число Пи на музыку, Полюбуйся Булевой алгеброй, Предикатами необузданными, Бузиной, полынью, закатами. Поцелуй того, кого хочется, К кому так стремятся глаза, Не в тумане твое одиночество, «Улыбающаяся стрекоза». Не ломай лучи, и спираль не гни, Крылья бабочки обними. Жизнь не прожита и не понята, Не старайся, просто прими.

«Ты жалеешь о том, что было?»

Ты жалеешь о том, что было? Я жалею о том, что не было. Где-то в морали чужая небыль, Где-то в маразме чужое небо. В страшной какой-то вязанной кофте Бродит чужая жена беременная, В грязной посуде, это не морфий, Пленка от парников не склеенная. Как не склеенные отношения, Судьбы белыми нитками шитые, Как не помнящее прошедшее, Я любимая или забытая. Связи нет в номерах и цифрах, Связи нет в деревьях и листьях. Ягоды в компоте прокисли. Что мешает? Галстук и фрак. Улетают куда-то мысли. Трава зеленая, буерак.

«Нужна ли книжечка моих стихов…»

Нужна ли книжечка моих стихов. Наверно, нет. Компьютер есть, есть интернет. Есть ты, который не читает их, Ни на листах, не просто так — никак. Есть я, которая пугает ими, Хлыстами бьет. Их нет в мечтах. В местах публичных — тоже нет. В них тьма, в них дрожь, в них ночь и свет. Мурашками бегут по коже. На спину взгляд — и мой прохожий В испуге обернувшись, ищет Кто посмотрел. О чем засвищет Ветер. Разве́рзнет небо молния, убьет. О чем напишешь. Кто меня зовет? Ах, это ты — мой черный друг. Берешь меня в свои объятья. От ведьмы не рисуешь круг, И никогда не скажешь: «Хватит».

«Ты вышла из воды, любимая моя…»

Ты вышла из воды, любимая моя. Из пены мифов кровью взбитой, Все камешки сердцами одаря, Нагая, глаз не опуская, Афродита. Тебя люблю, тебя обнять хочу. Мне горб мешает, странный, грубый. Чужих забот потресканные губы. Отсутствием своим я огорчу Лишь слепней, оводов и саранчу. Люблю тебя и не забуду. Тебе сковал железную кровать, В свою ты бухту убежала пировать. Страстями наполняя и водой Свою купальню, свой покой.

«Я вызвала дьявола из пентагра́ммы…»

Я вызвала дьявола из пентагра́ммы, Теперь не знаю, что мне с ним делать. Он вылез вчера из какой-то ямы, Вроде красивый, а вроде бездельник. Или меня боится, мается, Что-то лепечет и извиняется, Вырастить? На чертей охота. Это не дьявол, это животное. Ты спрячься обратно и отдохни. Окрепни, выход ко мне запомни. Воздухом свободы вздохни. А я пока — в тишину и в безмолвие.

«Есть антитела и есть тела…»

Есть антитела и есть тела, И те и другие имеют место быть. Антитела имеют право жить, Если ты вырастил их, ты будешь их кормить. Не химией, своим перерождением, Беря его оттуда, где ты съехал, С тех тормозов, нарушив все движение, Остановится надо было, ты проехал. Ты жил не так, как хочется душе. Хотело дело и хотело тело. Тела антителами задушил, Оставь их жить, разрушить не сумев. Не бойся их, они не смелые, Они не смогут без тебя рождаться. Вернись в ту точку, отпусти себя, И сможете друг другу улыбаться. Болезнь — это характер, это матрица. Она уйдет, ты сможешь без нее? А может лучше — в каракатицу? Иль смерть — другое бытиё.

«В сияние алмазов и камней…»

В сияние алмазов и камней, В полной эпилепсии удара, В брызгах ты бежишь ко мне, В блеске плеч твоих от загара. Из воды выходишь, я любуюсь. Солнце за спиной, волны синие. Если речка — вода зеленая. Ты любимая и красивая. Плещется прибрежная волна, Раковины ищешь и стекляшки, Нежностью и радостью полна. Что-то мне любовь опять прокашляла. В даль зовет дорога, в путешествие. Третье ли, четвертое пришествие.

«Я больше не могу, я кофе пью сегодня…»

Я больше не могу, я кофе пью сегодня. Я знаю, что хочу сказать тебе. Что вреден алкоголь — со смертью жизни сводня. Хозяин сам своей судьбе. Есть в жизни много антидепрессантов — Луч света и Кумары, сам ты, Есть вдохновение, любовь и муза. А синем море плавает медуза.

«Я раскована и распущена…»

Я раскована и распущена, Просто спущена с тормозов. Я развратная и напы́щенная, Я иду на твой вечный зов. Зов звериный и первобытный В генетической памяти. Вздрогнул Муравьями мой мозг изрытый, Застонал, что рано — не поздно. Поздно плакать о неисправностях Не в твоей не в моей судьбе. Всё во мне — чистая нравственность. А зачем она мне и тебе. Жизнь, натянутая на пяльцы. Вышивают твои пальцы.

«Я знаю эту семью давно…»

Я знаю эту семью давно. В крови как всегда закипает вино. Такие тонкие души и осторожные. Какая-то искра в них, наверное, божья. Когда-то нам ванна была постелью, Когда еще детей мы не нарожали, Потом пели песни над колыбелью, Над каждым взмахом ресничек дрожали. Тела их сильны, желания — верх азарта, Сегодня живем, а что будет завтра? Когда потечет река Смородина. Но жизнь дарит новые нам угодья. Угодья добра, теплоты и страстей. И радуют новые семьи из наших детей.

«Любовь в Кашмире…»

«Любовь в Кашмире», Нет — в кошмаре. Индийский танец рыбака. Устали руки и бока, Нет не бока, а мои бедра, Наполненные сном, железом. На них висели в силе ведра, С водой и молоком облезлым. Носил ты бревна на плечах, А я на бедрах. Шли из леса. Деревья мы с тобой тащили, Чтоб огоньки играли бесами. Чтоб был согрет огнем мангал, Чтоб уголь сказку рассказал. «Ты чёртушка», — так ласково, лохмато. Я чёртушка — была твоя когда-то.

«Ты с лошади упал — мне было больно…»

Ты с лошади упал — мне было больно. Знакомый хруст костей и гипс опять. Развелся с дочкой, это слишком поздно, События слюнявить обсуждать. И всё же — зять — их бывших не бывает, Как бывших и заброшенных детей. Звезда над Сфинксом засияет От путешествий, свежих новостей. Я для тебя рисую голограмму. Ты Василиск или другое чудо. Ты больше не пугай меня и маму, И Настю береги — она повсюду.

«Хочу тебя понять, а ты уходишь…»

Хочу тебя понять, а ты уходишь. Хочу тебя узнать, а ты молчишь. В каких кругах ты хороводишь? Каким ты пламенем горишь. Огнем холодным борного эфира, Огнем горячим антрацита. Какой иглой украденной из мира, Наполнена тобою плазмы цита. Откуда прилетают к тебе мысли? О чем они, и где твои рисунки. Твое вино сегодня не прокисло? Когда уйдешь ты в кенгуру из сумки. Через себя, вокруг ты обернешься, Завоешь волком, шерсть оставив на подушке. Когда в себя, к себе вернешься, От шкур освободив удушье. Стучат виски, глаза устали, Друг друга елки не узнали.

Глава 6

«Я кальций, а я магний…»

Я кальций, а я магний. Давай с тобой поспорим, Кому нужнее люди. Помочь всегда им рад. Чуть-чуть преобразуюсь, Не много поколдую. Я принят и приятен, как магний стеарат. А я твоя таблетка, уже совсем не детка. И не пчелиный трутень, уже совсем не труп. Помочь тебе стараюсь не рейком. Путь мой труден. А лучше выпей водки. Сотри меня забудь.

«Ты почему сегодня издеваешься…»

Ты почему сегодня издеваешься, Посуду бьешь, водой плескаешься, Зеленый стал, ну что с тобой? Ты заболел, мой Домовой. Тебя согрею, расчешу, Вареньем сладким угощу. Напрыгался ты по болотным кочкам. Ты в босоножке в уголочке В моей сидишь, ворчишь, чихаешь. О чем не знаю я — ты знаешь. Лежать на коврике приятно вместе. Озноб охватит на закате. Испачкан кто-то мною в тесте. В жару и в печь и на лопату. Кричать от боли бесполезно. Я не люблю котов облезлых. Чужая боль, возьми елей, Меня ты тоже не жалей.

«Спасибо, ночь, тебе за сон…»

Спасибо, ночь, тебе за сон. Он близок мне — тебе знаком. Там твой вопрос и мой ответ. В траве зеленой колоски, Пурпурны маки у реки. В пространстве вместе да и нет. В крови ты приползешь ко мне, Не испугаюсь — буду жить, Тебя мне жалом не убить. Не сомневайся, обними. Целуешь пальцы, шепчешь тихо Слова любви — такое лихо, Закружишь, на руки возьмешь. Все замерло и ты замрешь. Смеётся Мефистофель страстно, «Остановись, мгновенье, ты прекрасно».

«Такая стоит жара, укусы от комара…»

Такая стоит жара, укусы от комара, И мне уходить пора, Меня не отпустишь, знаю. Мы встретились в темноте, Мы встретились до утра. Я спать хочу, но глаза закрыв, Я тебя теряю. Пожалуйста, подожди, Меня не теряй, прошу, Я не в реке живу, тебя зову к шалашу. Тебя я в омут тащу, От смерти тебя спасу, От жизни тебя защищу. Опять комар на носу.

«Потеряны стороны света…»

Потеряны стороны света, И времени больше нет. О чем меня спросят дети, Закат это иль рассвет? Где-то оно восходит, А где-то заходит, краснея. Я не смогу ответить — Какая-то ахинея. Я не люблю солнце, Скроюсь в воде и в горах. Живу я с Луною ночью, Под псевдонимом Ра.

«Я тебя вылечу творчеством…»

Я тебя вылечу творчеством, Им же тебя и замучаю. Надо пить регулярно, а не от случая к случаю. Ниточки все запутались — куклы марионетки. Все билеты раскуплены, с танцами мимо лета. Все ресницы опущены в лишнюю рюмку — сто грамм, Волосы не распущены, боль, Нет пентаграмм. Чувства свои заморозила, иль выбросила — не больно. Я тебя не сконфузила, плачу́ я — ты доволен.

«Я спрыгну из окна, не бойтесь — терем низко…»

Я спрыгну из окна, не бойтесь — терем низко. Дверь заперта, закрыта на засов. Я в сад бегу, твой трепет близок. Мои шаги заглушит бой часов. О, эта полночь! Свет Луны, сиянье Её лучей и наших глаз. Не будет больше расставанья. Приказ души, сердец приказ. Своими танцами я пробужу желанья, Они воскреснут станут править миром. Одно у нас с тобою мирозданье, Не тронутое утренним зефиром. Мы кровь смешаем, наколдуем вечность, Одним движеньем. Улетим отсюда. Твоя суровость и моя беспечность — Все вместе — Шива, Килья, Будда.

«Тебя не приучила я к порядку…»

Тебя не приучила я к порядку, Тебя не приучила к чистоте. Пишу я в чистую тетрадку, Что мать не та, стихи не те. Кто будет подметать и убирать. Прислуги нет, весь дом на мне — я мать. Кормить ребенка, мыть посуду и стирать, Белье развесить на балкон — я мать. Варить борщи, делать пюре, порезать сыр. Шеф-повар жарит мясо — он кумир. А мама, как всегда, пожарит рыбу-фишь. Такой прикол, такой фетиш. И снова не заправлена кровать. И виновата в этом мать.

«Ты моя рыбка, а ты моя киска…»

Ты моя рыбка, а ты моя киска. В интернете вся переписка. Кто-то пьет по ночам, Кто-то сидит в тюрьме. Чья это кровь и моча Мучает сердце во мне? Кто-то пишет стихи, Кто-то ищет знакомств, Разуму вопреки. Сделавшись пауком, Как я попала сюда? Я здесь чужая везде, Где я хотела быть, Наверно, уже нигде.

«Я вчера такой сон видела!»

Я вчера такой сон видела! Повторить его не возможно. Я когда-то тебя обидела, Ты во сне меня растревожил: «Ты жалеешь, что с нами случилось?» Я жалею, — что не случилось. Я так близко к тебе была. От тебя ушла, отдалилась. От себя тоже ушла. Всё забросила. Перекресток. Всё забыла и не желаю. Сделать это все очень просто. Не люблю, не живу, не страдаю. Кто-то ходит опять беременный И детей рожает в кустах. Это временно, очень временно. Прав лишь только один Аллах. Мой казан, щеткой вычисти лестницу, Съешь баранины энную тушу, Не замучаешь мое сердце, Нет души, не сожрёшь душу.

«Туман исчезнет, унесет виденья…»

Туман исчезнет, унесет виденья. Вода, останься в каплях испаренья. Не исчезай, окутай своим пледом Из мелких брызг, о тайнах мне поведай. Меня звала с собою колесница, Промчавшись в детстве по реке туманом. Звенели бубенцы, ко мне десницы Тянули люди. Это не обман. В карету я не села, почему — не знаю. И тайну эту я туманом накрываю.

«Безгранична моя фантазия…»

Безгранична моя фантазия. Сегодня в Европе я, завтра в Азии. Про других девушек не рассказывай, Люди разные, вкусы разные. Тело прикрыто нежным массажем. Душу не спрячешь за камуфляжем. Что ты ищешь, почему мечешься, В детстве обидели и искалечили? Я не лечу и не добиваю, Судьбы знаю, твою не знаю. Кто ты, зачем, боль разрисованная? Я замороженная, я скованная. Ты отморозок? Зачем так грубо. Закрыты глаза и сжаты зубы. И всё — пустота вином наполнится. Встречи не будет. И не запомнится.

«Ж. па, сплошная ж. па…»

Ж. па, сплошная ж. па, Кругом одни алкаши. Падают в траву, раскинув руки, Не надо курить гашиш. Смеялись, летали, пели, Куражились, как умели. Очнувшись после дурмана, Долго понять не могли — Их ли рожала мама, Иль сами возникли они. Из барокамер вышли, Волосы сбросив с хвоста. Дайте перо и кисти, С чистого жизнь листа Хочешь начать, «Намылив голову изнутри». Детские игры забыли: Замри, отомри, замри. Не моргаешь и не шевелишься, С детства глаза грустны. Весь испачкан и не отбелишься. На гору закатив валуны. Будешь смотреть, как катятся Снова они вниз. В пропасть, во мглу, к каракатицам. Я не шучу. Улыбнись.

«Прости меня за то, что ты не похож…»

Прости меня за то, что ты не похож На себя в своем новом граните. За то, что просила я: «Меня здесь похороните». За то, что я не с тобой Чокаюсь рюмкой водки, А только с твоей плитой Пью эту жидкость горькую. И как всегда без закуски, Работаю на спирту. Возьми мою жизнь эту, И забери ту. Я создала реле, Контакты замкнула — зуммер, Прости, ты лежишь в земле, Прости, за то, что ты умер.

«Мне тепло в твоих носочках…»

Мне тепло в твоих носочках, Если холодно на даче. Их одену впопыхах. Папу вспомню и заплачу. Чистая моя родная, по рукам тебя узнаю. Эта мачеха — добра. Я не знаю серебра. Злая падчерица скачет, Рвет и мечет, и не плачет, Вечно в зеркало глядит, И обидеть норовит. Не бросай меня, прошу. Папу вспомню — укушу. Это вся игра неправды, Приезжай, тебе я рада.

«Красные реки крови…»

Красные реки крови, Это не больно, если они в своих руслах. Тихо текут по своим венам, Медленно и совсем безыскусно. Круг за кругом, Сварожья вечность. Круги Ада свои отсчитывая. Генная память — не преграда, Это жизнь, тобою не считанная. Реки синие, зеленые реки, Информация в человеке. Памятью переплетенные Чьи-то судьбы исковерканные, Дни не прочитанные, дни сочтенные — Эти кровавые красные реки.

«Поцелуй меня, мой мальчик…»

Поцелуй меня, мой мальчик. Я тебя целую тоже. Я в твоей короткой майке, Ты в моей сгоревшей коже. Я была твоей лягушкой. Стала просто крокодилом. Познакомилась в окошке С кем-то странным из дебилов. Может быть олигофреном, Может быть из Радзивиллов. Волосы сушила феном И в кастрюлю угодила. Черно-белая метиска, Я тигрица, а не киска. Пол на кухне сбрызнут кровью. Это я боролась с молью. Кровь из носа, кровь из вены — Вот такие перемены. Я любить тебя устала. Надоела кровь с любовью. Над тобою пролетала Красно-синей-желтой молью.

«Ты умереть мне помогаешь…»

Ты умереть мне помогаешь, Заполонив пространство ленью. Ты сам о чем-нибудь мечтаешь. О чем ты скажешь поколенью Растущему и детке взрослой, О том, что жить я не умела. Что кожей обтянула остов, В туман ушла я обалделая. Ты умирать мне помогаешь, Но почему так медленно и долго. Ты тайну бытия не знаешь, Я не скажу тебе. я сдохла.

«Не обижайся на меня…»

Не обижайся на меня, Тебя люблю, перед тобою В позе я смирения. Быть может, я тебя боготворю. Не обижайся на мои творения. Они не совершенны и не в рифму. Они про гамма-гвоздь и чью-то смерть. С тобою жить хочу и умереть, И ни кому не уступлю каретку. Сажать малину, жарить шашлыки, В воде кружиться, путешествовать. Не обижай меня на нашем жизни шествие Мои мечты прекрасны и легки. Острее чем кинжал, слоновий бивень Пустых обит. Хочу я быть любимой. Пусть мои слезы — чистый ливень. Тебя люблю. Не обижай, любимый.

«Больно — тело исхлестано…»

Больно — тело исхлестано. Больно — горло изранено. Больно — слезы просохли. Пограничное состояние. Это проходит медленно, Блаженствуя не спеша. Пусть будет больно телу. Но не болит душа.

«А может лучше — банки огурцов?»

А может лучше — банки огурцов? А может лучше — сердце на засов? Зачем, кому нужны чужие вирши, И хорошо иль плохо вышли. А огурцы выходят хорошо, Их учесть хороша, легка, Бывает очень всем смешно, После стакана молока. Ты подоить корову сможешь, Или козу, овцу? Легко! Листок нагреешь — строчек всхожесть. А было это молоко.

«Событий много на свете…»

Событий много на свете, Пусть помнится только хорошее, Волосы на закате тихо мозги ерошат. Однажды мои колготки украсили твою шею, Стоишь ты и улыбаешься, Минутами я хорошею. Так модно, сказала сестричка. Устала твоя истеричка. Могла бы я правильно жить. Все страхи лишь от внезапности. И всех хотела просить Беречь тебя от опасности. От нервов натянутых, от усталости, От глупых дней моих малости. От солнца, от снега всё брызжет, Спасая друг другу жизни.

«Большой мой ребенок…»

Большой мой ребенок, Мужчина красивый и сильный. Отца у меня нет и не было сына. Всю женскую нежность тепло и заботу Я сделала вечно своею работой. Я утром проснусь на встречу тебе с улыбкой, Мы сделали правильный выбор лет 35 назад. Пусть многие брак не считают ошибкой. Другого не надо, разрушить нельзя. Создать. Создать уют порядок и вечные чувства. Искусство это? Да — это искусство.

«Через пелену отказов…»

Через пелену отказов, Через радости веденья Шаг за шагом, раз за разом Шли мои стихотворенья. Встретив в темноте удачу, Счастье ухватив за хвост, Я теперь сижу и плачу, Радуги построив мост. Между небом и землею Я с тобой и ты со мною. Это странно, это чудно, Многогранно, многолюдно. Хруст мороза слышен летом, Ты пришел, я не одета. Вот такое неглиже — Скорлупа от Фаберже.

«Я не перестану вас писать…»

Я не перестану вас писать. Пусть только пишу и не читаю. А не перестану жизнь листать. Я сама себя в стихах узнаю. Можно слово выдумать, Наставить запятых, Можно узнавать без понятых. Станут мне понятны и близки Милых строк моих написанных стихи. Спрячусь тихо я под псевдонимом И лицо закрою маской мима.

«С чем ты справишься?»

С чем ты справишься? Я тебя знаю. Ты сильна и красива. Созрела. От кого ты хочешь избавиться, От какого начального тела? Родила тебя и лелеяла, Берегла, как зеницу ока. Как смогла ты и как посмела Уезжать, уходить одиноко. Вся любовью, заботой отеческой С детства нами окружена. Ты из девочки стала женщиной, Но жена ты иль не жена. Нет кольца и нет обещаний Во взаимности жить до конца. Не устала ты от желаний. Учит курица, нет яйца. И петух уже прокукарекал, Мне пора, я уйду не на век, И вернусь в твоих продолжениях, Создаваемых телодвижением

«Ба, как к тебе приходят строчки?..»

«Ба, как к тебе приходят строчки? У них что, ножки вырастают?» Не знаю, внученька, не знаю. Беру я твой блокнот, листаю. Поставлю звездочки, Пишу и о бумагу зашуршу. Встречаю строчки, Улыбнусь, заплачу, Порадуюсь, закапает слеза. О чем пишу? Что ничего не значит, Береза, речка, небо и гроза. Ещё овечка, козочка лошадка, Любимая корова. Всё в дыму, Становится все горькое, так сладко… Сплошное ми-ми-ми и му-му-му.

«Лолита и Лилит — сестрички…»

Лолита и Лилит — сестрички, Где же братья? Так хочется поймать и их расцеловать, Так нежно крепко заключив в объятья. Инсцестом называть? Да, можно называть. А если нет людей, лишь Самаэль да черти, Суккуб, Инкуб и прочая такая дрянь. Кого любить? Ответь. Кому мне нежно верить. В ответ звучит — Уйди, забудь, отвянь.

«Я создаю зеркало…»

Я создаю зеркало, Каждый видит в нем, то что хочет. Ты в нем увидишь радугу. Чертики защекочут. Капли дождя разбрызганы, Текут, стекло не пачкая, Я вся такая чистая, Ни кем еще не начатая. Жизнь меня не испортила, Стужа не закалила. На безымянном острове Истерику закатила. Сильные волны из сердца Бьются о светлый разум, От чистоты девицы До старческого маразма.

«Что ты можешь мне дать…»

Что ты можешь мне дать, Где балкон, а где ванная? Ходят здесь поезда, Я — Каренина Анна. Не под поезд, на поезд Я лягу, уеду. Адекватности нет. Мы одержим победу. Это снова война и твое пораженье. Это ночь до темна, зеркал нет отражеья. Это стоны и боль заключенных в объятья. Говорить мне не надо, что все люди братья. Сестры есть, монстры есть, Жить они не достойны. Я — Наташа Ростова, летаю спокойно. Улетаю я в небо, взмах руками — смелее. Я сегодня не баба, я — Доротея. Нимфа, ведьма, русалка — растроение личности. Опоздаю, размажусь — больше нет педантичности. А была ль я вообще, и была безупречна. Утро, вечер и день — бесконечности вечность.

«Я живу в своих реакциях…»

Я живу в своих реакциях. Эхо знает, нет здесь дна. Я не я. Простая абстракция, Бесконечная глубина. Сине-серые, черно-зеленые, В пропасть своих зрачков смотрю. Напророчу в безумстве кленов, Всяких гадостей наговорю. Кто-то слушает, это доверие. Чьи-то бродят вокруг суеверия. Лярва я с бокалом вина. Эхо знает, опять нет дна.

«Поэты бывают толстые…»

Поэты бывают толстые, Поэты бывают тонкие. Поэты выжить стараются, Хватаются за соломку. Но что бы была солома, Посеять надо зерно В какую-то землю и снова Произрастет оно, Колосьями иль метелкой. Коровы гуляют и телки. Их стерегут быки. Носятся грузовики. Грязь, пыль, тоска, навоз. Что это — бред? Колхоз. Куры, гуси, зазнайство, Яйца, чьё-то хозяйство. Любит свою природу, Садики, огороды Житель Земли — народ. Река — переходим вброд.

«Вскрытие — туловище пополам…»

Вскрытие — туловище пополам. Шов на желтой коже нитками синими. Сердца срезано несколько грамм, Смерть бывает очень красивая. Температуры нет, тело остыло. Обычный человек становится предметом. Какая разница, внутри что было, У мертвого отнять его секреты. Секреты жизни, страхов, радости, Все выпустить и нитками зашить. И все же выброси все гадости, Не умираем, будем жить.

«Двигайся, двигайся дальше…»

Двигайся, двигайся дальше, Двигайся, не останавливайся. Двигая все пространство — шаг назад, шаг вперед. Я стою в переходе, в белом своем убранстве, И не тебе поет песню красный накрашенный рот. В трубочку сдвинуты губы, звуки от языка, Пусть не тебя погубит колокол без звонка. Ярче, быстрей, ритмичней голос звучит, орет. Есть только сгустки мыслей, флейта сама поет.

«Пригласили меня на рыбу…»

Пригласили меня на рыбу. Барбекю и на мангале. Две форели — нас четыре. Снова мы не угадали. Было вкусно? — нет лимона. Комары с одеколоном. Удавилась Дездемона, Труд Отелло облегчив. Мимо рта промчалась рыба, Сок лимона рот смочил.

«Не хочу говорить банальности…»

Не хочу говорить банальности, Тридцать пять лет и много дней. В этом нет никакой гениальности, Без сарказмов и прочих идей. Просто жить, любуясь друг другом, Не меняя жен и мужей. Речь идет о каком-то плуге. Нет. Не надо жарить ежей. Плуг совсем не причем — Жить легко. Улыбаться, смеяться и жить. Убежавшее молоко может новый путь проложить

«Красивая бабочка, ты мертвая или живая?»

Красивая бабочка, ты мертвая или живая? Расправлю я крылья и брошусь с тобою с моста. Ты вверх полетишь легко и без всяких усилий. Я встречусь с водой, будет она не та. Она станет твердой, как камень. Меня не примет, меня разобьет, Утонуть не успею я. И только чьи-то губы спросить осилят: «Ты мертвая?», или живая я?

«Мой нежный врач, мой умный друг…»

Мой нежный врач, мой умный друг, К тебе я на кровати еду, Почувствовать заботу рук, Мозгами одержать победу. «Что Вы кричите, есть слова». Кричу, чтоб боли меньше чувствовать, Чтобы кружилась голова, Никто не смеет мне сочувствовать. Латынь я знаю лишь чуть-чуть. Ты говоришь, не понимаю. Река в крови и я молчу, Я стуку молотка внимаю. Ты здесь разрезал, здесь мой шов. Всё так красиво и ушел. Чтобы сама смогла вставать, Ну всё. Прощай моя кровать.

«В полнолуние завою волком…»

В полнолуние завою волком, Разорву тела людские на куски. Мясо, кровь, зубов моих осколки, Рев, как надоели все кишки. Гадость, запах крови, вонь, удушье, Грязные замученные души. Серебра прошу и чистоты, Ты Луна и я — твои мечты. Я в прыжке покину эту землю, Вверх взовьюсь, став светлою Звездой, Все ничтожества я больше не приемлю. В полнолуние я буду лишь собой.

«Тебя я хочу сберечь…»

Тебя я хочу сберечь От ссор чужих и разлук, От глупых не нужных встреч, От сердца душевных мук. От криков, от лжи, от гнева, Направленного не любя, И от пустого дела, Изматывающего тебя, До упаданья в кроватку, Умыться нет сил и желанья. С тобой мои мысли кратки, С тобой мои пожеланья В фантазиях снов насмотреться, Обнять, сцепиться глазами, Согреться теплом в моем сердце. И звездочки между нами.

«Ты приезжаешь, чуть новая…»

Ты приезжаешь, чуть новая, Отвыкшая от меня. Стоишь в коридоре грязная, Так хочется все обнять. Отмыть, понять, что случилось. Что мучает, кто обидел? И что хорошего было, Что слышала и что видела. Грубить и хамить не надо, Характер твой не такой. Я знаю тебя до атома, И атом этот весь мой. Без слов ты моя разукрашенная. Здесь боль, здесь вопрос, здесь сомнение. Ты спрашивай меня, спрашивай. Есть у меня объясненья. Ты скоро увидишь Луну из окна, Её из него я смотрела, Когда-то ещё, когда я жила Принцессой не королевой. Мыльный пузырь отражает Всю красоту дня, С трубочки улетает, Радугою звеня. Сказку о розовой пыли Снова расскажешь мне. Сказки становятся былью. Полетаем во сне!

«Красивой бабочкой летаешь летом…»

Красивой бабочкой летаешь летом По дачам, деревням, квартирам. По речкам прудикам озерам Под ласковым любимым взором. Цветочек мой девятилетний, Сама ты яркая, как лето. Матрешки, куколки, подружки, Красотки, умницы и душки. Погладить Еника, замучить кошку, В планшете просидеть весь день, Всего чуть-чуть и понемножку. Разглядывать в опятах пень, Со вкусом сладким зубом впиться В прекрасный ягод аромат, Водой из родника умыться. Событиями пусть богат Твой каждый день лучист прекрасен. Ты счастье всех моих несчастий.

«Я скоро замолчу, я тороплюсь, пишу…»

Я скоро замолчу, я тороплюсь, пишу, По нервам проводов пуская мысли. Они пока крепки, молекулы, белки Еще не свернуты, еще не скисли. Пишу о чем хочу, эмоцией шучу. И как всегда, ни до кого нет дела. Свой эгоизм люблю, лелею и хвалю, Так робко и совсем не смело. Шаг в сторону — расстрел и выстрел прогремел, Теперь лежит убит, совсем не ранен. Моей рукой измят, следы от дерзких пят. А был когда-то молодым и ранним.

«Обещали крем омолаживающий…»

Обещали крем омолаживающий. Обещанья есть — крема нет. Отношения все сглаживающий Будет ужин и будет обет. Медвежатину будем пробовать? Улыбаемся без конца. Кто-то замужем иль не замужем, Есть приданное, нет кольца. Деньги тихо в карман падают, Но не слышен их тихий хруст. Кошелек мой меня порадует, Порван он и совсем пуст.

«С кем ты связалась? Мои обиды…»

С кем ты связалась? Мои обиды. Светлая радость, к кому прилипла. Всюду гниды, белые гниды К волосам и мозгам прилипли. Черная плесень, продукты прокисли, В чьем ты замке и в чьем плену. Висни, лапша на ушах, висни. Пожалею, не прокляну. Я согрею — ты не остыла. Разум сам проявится твой. Улыбайся, забудь что было. Возвращайся скорей домой.

«Пап, у меня талант? И все из-за тебя…»

Пап, у меня талант? И все из-за тебя. Ты умер. Есть другие темы? С тобою я живу. Я тоже умерла? Не знаю. Все мои проблемы. Живу когда? Где сплю? Тепло и холод. Свет И тьма всегда со мною рядом. Кого убью — люблю, И нет ответа «нет», Мне сари или саван стал нарядом? А хочется летать и по лесам ходить, Встречать счастливые глаза и судьбы. Желанья есть, и так тому и быть. Цветы, колючки, брызги — мои судьи.

«Странная моя сила, как ты мне помогла?»

Странная моя сила, как ты мне помогла? Душу опустошила, сердце не сберегла. Я дышу осторожно, больно — опять укол. Что еще нужно, можно? Гемодиализ, раскол. Я протяну руки, по ним удар получу. Больше людей не мучаю и не кого не лечу. Может быть исцеляю, душу отдав опять. Я ничего не знаю, и не хочу знать. Кто я такая — бестия, или кто я такое? Я существо неизвестное, темное, неземное. А может быть чистое, светлое, Игра лучей и теней. Душу и сердце не спрятала, Я ухожу в ручей. Нежно по гладким камешкам Из чистого родника. Капельками по капелькам Порадуется река.

«Кто дает людям право других обижать людей?»

Кто дает людям право других обижать людей? Мысли мои поганые, язык без моральных костей. Я так хотела чуда, видела свет повсюду. Снова упала в пропасть зеленой тоски и обид. Больно и одиноко, устанет язык цокать, Сделана дымовушка, брошен в щелочь карбид. В овраге покатится бочка, горит деревянный киоск. Может быть хватит? Точка. Будем «включать мозг». Но снова его выключит маленькая егоза. Выброси дни и численник, отпущены тормоза. Снова звучит гитара, новый блатной аккорд, Налево или направо прыгнет облезлый кот?

«Ты познакомился со мной…»

Ты познакомился со мной, С моею чистою душой, Но ты ошибся, я не та. Какая в небе красота. Летает демон надо мною, Со мной всегда, он шепчет мне Не спорить со своей судьбою, Узнать. понять, что есть во мне. И что придет ко мне из вне Легко принять, не быть борьбою С пустыми мельницами будней, Стереть из памяти людей, С которыми мне плохо будет. Смогу я жить без новостей. Я научилась жить без пищи. Сама ваяю, мою, чищу. Я помощи не попрошу, Обертками конфет шуршу. Скрипит фольга от шоколадки. Конфеты сладки, мысли гадки. Я мысли скомкаю, сомну, Белилом, хлоркой обману, И без традиций и прекрас Тобой я чищу унитаз.

«Я так люблю свою кровать…»

Я так люблю свою кровать, Раскинусь в разных положеньях. Она лишь для того, чтоб спать, И никаких телодвижений. Она встречает сны легко, Мои подушки сладко дремлют. Желток запутался с белком. Какие грезы! Им я внемлю. Я сны свои не расскажу, Быть может, напишу однажды. Извилины растормашу, В омут реки не входят дважды. В нем тонут. Кружит крик и стон. Водоворот, воронка, волны. Живет там очень умный сом, Меня он любит, ждет и помнит.

«Моя бабушка тихо ругала деда…»

Моя бабушка тихо ругала деда, Чтоб не слышал, звала его старым пнём. А меня телогрейкой своей согрела, Положила за пазуху светлым днем. Был рахит, и стою я — такая убогая. Я красивая выросла, очень сильная, Потому что жила в их раю, как у бога я, Имя бога того не спросила я. Это солнце, Луна, облака, вода и ручьи, Это снег, сугроб, это капли дождя, гроза, Это эхо от голоса. твоя радость и смех. Это всё растворилось в душе моей И в моих глазах.

«Накорми мужика менструацией…»

Накорми мужика менструацией, Будет твой он или сблюет. Есть такая у баб реакция — Делать на него приворот. И любуется глупая девица, Как он кровь поганую ест. Никуда теперь он не денется, А вообще, он кто теперь есть? То знобит его, то бросает в жар, По ночам бормочет, кричит. Сердце было — не вынесло, и удар. Вскочит и куда-то бежит. Он к себе бежит, от себя бежит, Он спасает свою любовь. Каждый хочет жить, ты не ворожи, Хочет быть он самим собой. Он опомнится и пошлет тебя На три буквы известные всем. Приведет приворот к бесплодию, Кровь и он уйдут насовсем.

«Мужские сапоги дорогу мучают…»

Мужские сапоги дорогу мучают. По буеракам и камням иду по кручам я. Они огромны и чисты, Вся жизнь в развалинах. Они резиновые, мной похваленные. Дорога выброна одна и не запомнена. Пешком идут, без скакуна, мне не знакомые. Стремятся в даль, в пути узнав любовь и истину. А я молчу, а я в печали переписываю Свою судьбу. Стараюсь сделать новую. На сапоги свои набью подковы я.

«Я шагаю совсем не смело…»

Я шагаю совсем не смело, С жизнью справится я смогла. С жизнью справилась, как сумела, Выстрелом из-за угла. Снова шаг за шагом по краю. Вот моя рука, вот твоя. Не живу я просто играю, Вновь тобою созданная. Падаю, сыграю в рулетку, В русскую, я не просто так, Не была я с тобой кокеткой. Скажешь ты: «Какой я дурак». Шут гороховый, трехгрошовый, Выстрел в в рот, в сердце и в лоб. Вот теперь совсем хорошо мне. Все проходит и жизнь пройдет.

«Существо четырехногое…»

Существо четырехногое, Существо четырехрукое, Головы две и не думают. Вместе слился рот и нос. Ничего вокруг не чувствуют. Связано телесно рунами. Это сыворотка мутная. Это поезд под откос. Это просто секс — не более, Без любви тоски и боли.

«Утро, вечер и день, поверьте…»

Утро, вечер и день, поверьте, Веселюсь, тяжело дышать. И зовут меня милые черти В хоровод, я иду танцевать. Скачут с легкостью их копыта, Шаг мой быстр и не изнежен. Танцами трава изрыта, Кто-то красивый и неизбежный Выберет меня из хоровода И уводит, в бездну уводит. Сердце пусто — сплошной вакуум, Где-то царевна лягушка заквакала. Сбросила шкуру, а я не могу. В коже змеиной к друзьям и врагу Я прихожу, крови напьюсь. Это вино, цвет одинаковый. Я смеюсь и веселюсь, Хочется, чтобы вновь заплакала. Сердце мое слезы очистят. Росла борода, бороду сбреет. Песню споет о днях бессмертия И от общенья со мною сбрендит, Тот кто со мною в небо уйдет. Из хоровода чертей уберет. Меня оставит, себя оставит. Жизнь и смерть-это бывает.

«Рыба поела хлеба, приправленного кислотой…»

Рыба поела хлеба, приправленного кислотой, Тихо всплыла не поверхность воды, Но только не спинкой а брюхом. Рыбак заметил в воде покой. Не получит обухом в ухо От злой жены. Нет его вины, Что дети разуты и голодны, Что скоро мороз, что скоро зима. Зима в отношеньях уже давно. Не виновато в этом вино. Просто остыли и опостылели Люди друг другу и рыбу ловят, Чтоб все пропали, ну просто сгинули. Жить в свободе, а не в неволе.

«Змея уязвимая и злая…»

Змея уязвимая и злая, Сплетается кольцами с моей чешуей. Кого ты любишь, я больше не знаю. Я суп варю черепаховый свой. Меняю кожу я, глаза на ниточках, Пришло животное с другой планеты, Клешнею щелкает ползет по плиточкам, Все в прочном панцыре оно одето. А я нарядная, в уколах сглажена. Все как положено, кишки внутри. Ты их мне выдернешь и жизнь налажена. Сухая мумия лежит, смотри. Пришел — смотри, ушел запомнится. Ползут жуки по моим глазам. Я стану вечной твоей бессонницей, Ты сам все это мне рассказал.

«Утро засияло улыбкой…»

Утро засияло улыбкой. Ты вернулся с улова скромный. И принес мне немного рыбки, Выпьем кофе, долой условности, С медом. Вкусно, чудесно, радостно. Я приветлива, я без гадостей. Комплименты не говорю. Рыбку твою очень люблю. Я не кошка и не пантера. Просто внеземное чудовище. И другая у меня вера. Но без рыбки я так беспомощна. Рыба — глаз, рыба — чья-то душа, Я не знаю, что лучше сделать, Любоваться иль съесть не спеша, Сила придет, уничтожив безделье. Утро лучами день наполнило. Всколыхнуло, дыханье пошло. Все хорошее светлое вспомнила, Все плохое дурное ушло.

«Если в жизни нет естественности…»

Если в жизни нет естественности, Нет любимого, есть печаль, Прикрываясь моралью девственности, Будешь жрать г. вно по ночам. Назовешь это словом красивым — Копрофилия — вот и все. И увидишь себя счастливой Не в шизоидном помешательстве. Распрощаешься с яйцеклетками, Не сумев их оплодотворить, Станешь злой и с чужими детками О любви начнешь говорить. О Христе, чистоте Отчизны, Прикрывая свое одиночество, Может хамством, или беспечностью. Будут странные твои ночи. Ночью совесть приходит раздумья О чужих и своих безумьях.

«Женщина мудрая, совсем не старая…»

Женщина мудрая, совсем не старая, Дай песню ей споет с гитарою, Струной звеня в глубоко возрасте, Всем задает она аккордости. Здесь толсто, а здесь мало жира, Здесь надо мед, а здесь чеснок. Нельзя помыслить без кефира, Спать надо много, не часок. Самый большой грех — Жир заводить на теле, В этом ее успех, Так есть и на самом деле. Тело должно быть легко, Его не покинет душа, И все опять далеко, И жизнь идет не спеша.

«Если скучает животное…»

Если скучает животное, Оно идет по следам. Если скучает женщина — Сигналы по проводам. Если скучает мужчина, Пламя свечи тлеет, Он просто идет и видит, Если смотреть умеет.

«А я живу — фальшивая обертка…»

А я живу — фальшивая обертка, Не шоколад внутри — свинец и холод. Я выстрел, но куда? В кого? Нет повода. Все любят или лгут от голода. От холода любви, эмоций, От чистоты воды в колодце. Кто его вырыл — с нами его нет. Он не живет, живет колодец, Он не буйствует. И защищает нас от бед. Совсем один и в недоумствие.

«Я желтая, как папа. Отдельная кровать…»

Я желтая, как папа. Отдельная кровать. Хочу я тихо также спокойно умирать. Катетер мой с мочою, и тихо дочка спит. Летает снег зимою, в окошко постучит. Стучит другая странность, совсем другая жизнь, Пусть поздно или рано стекло разбилось — дзынь, Залиты кровью руки, пусти меня к себе. Я слышу твою песню о вечности в судьбе. Как тонки твои звуки. Никто не слышит — жаль. Расстались наши руки. Твоя, моя печаль. Забвенье в тебя вколотое, врачи пустили жало. Все желтое и желтое. Я это про пижаму.

«Ты моя дочь и все плохое у тебя от меня…»

Ты моя дочь и все плохое у тебя от меня, Это твоя дочь и все плохое у нее от тебя. Крик от того начинается, Что в зеркале видеть не хочется Плохое свое отражение, С трудом себя узнаем. Зеркало чисто вымоем. И радости нам захочется. Будет только хорошее У меня, у тебя, у нее. Генетическою веревочкой Мы узелками связаны, Ноту одну высокую Вместе все пропоем. Любить — не кричать, а слушать Это наша обязанность. Понять это очень просто — Мы на себя орем.

«Как дальше жить, я не знаю. Рунами напиши…»

Как дальше жить, я не знаю. Рунами напиши, Быть может я прочитаю крики больной души. Рисую я пентаграммы, завою на всю вселенную. Кончились мои гаммы. Что-то обыкновенное, Очень-очень тяжелое давит на жизнь мою. В безнадежности очень квёлое сбивает воды струю. Я хотела напиться каплями из родника. Что же опять случилось, повисла моя рука. И зачерпнуть не может горсть воды из колодца, Иглы вошли в пальцы, не могут они колоться. Я ничего не чувствую вечером, днем и утром, Лишь одно есть предчувствие, будет легко — не трудно.

«Костры, на которых сожгли меня…»

Костры, на которых сожгли меня Не будут искрами светить тебе. Не ранят кожу, не зазвенят И не поймут ничего обо мне. Играет огонь, в поленьях бродит, Черные угли становятся красными, И ничего не происходит. Утекаю я соком ананасовым. В другую страну, к другим обычаям. Буду лукавая и очень приличная. В повязке набедренной станцую жигу, И снова костры, и меня жгите.

«Открой клетку, мою грудную клетку…»

Открой клетку, мою грудную клетку. Ты видишь, сердце лежит внутри. Возьми себе его, как конфетку. Съешь или выброси, но не храни. Хочешь отдай его собакам, Будут есть или есть не будут? Нет не будут, оно отравлено Смесью бессодержательных будней. Праздников нет, вся жизнь, как праздник, Или бессонница днем, а не ночью, Галлюцинация и безобразие. Сердце выброшенное не захочет В клетку вернуться, стучать и беситься. Стучать в пустоту, беситься от скуки. Не надо ко мне протягивать руки. Оставь мое тело, возьми мое сердце.

«Что происходит, не понимаю…»

Что происходит, не понимаю. Снова озноб. От чего я не знаю. Может жаждущий крови вампир Шагом наглым вступает в мой мир. Круговорот событий разрушив, Хочет крови. Не хочет кушать Пищу людскую без перца, без соли, Выпьет всю кровь без страха и боли. Пей — вода на вкус — не отравишься. Цвет голубой и не исправишься. Будешь теперь не красным, а синим, Очень чудесным, очень красивым.

«Я улетаю не во сне, по-настоящему…»

Я улетаю не во сне, по-настоящему. Я в самолете. Скоро жаркая страна. Экватор, солнце, вся вода блестящая. Там будет вся печаль объяснена. Таинственный мой Сфинкс. Я обниму за шею. Войду в глубь пирамид, Что бы услышать вновь Все тайны мира, чувствовать острее Мелодию от звезд. И пылью станет кровь.

«Протяни ко мне руки и не подходи…»

Протяни ко мне руки и не подходи, Ладони наткнулись на стену. Так далеко, мы так далеки, И не пульсируют вены. На расстоянии вытянутой руки Летят о помощи крики. Эхо аукает, Филин ухает.

«Я почитаю вам стихи…»

Я почитаю вам стихи, Буду стараться с выраженьем. Слова и мысли все тихи, Я разбужу воображенье. Орет ребенок. Где? Внутри? Нет — в самолете где-то рядом. Не здесь ребенок, посмотри — В тебе, богов твоих награда. В нас дети спят уже давно, Отравленные сладким ядом. Тебе ещё не всё равно? Не убивай дитё, не надо. Оставь его себе в себе. Не отвергай инстинкт сознанья. Твоя звезда в твоей судьбе Познает тайны мирозданья.

«Облака из самолета…»

Облака из самолета Лучше видно, чем с земли. От счастливого полета Вместе засмеемся мы. Жаль нельзя рукой потрогать, Вы так близко от меня, Можно целовать и вздрогнуть, Солнца проглотив огня. Или звездочку увидеть, Ту что светится с Луной. Взять в ладони, не обидеть. Пой со мною, небо, пой!

«Я столько жила во зле…»

Я столько жила во зле, Кусали со всех сторон. Я стала бояться людей И мыслей их — пустозвон. Как колок холод их фраз, Тупых и безмозглых идей, Пустых бессмысленных глаз Отсутствие новостей. Скучная жизнь пуста, Важен почерк и шрифт, Подпись, формат листа, И с датой не ошибись. Чистый бюрократизм, Кратность не на иврите. Фразы идеотизм: «Да что вы мне говорите». И выпученные глаза, Жало розовых губ, Колец и бус бирюза, Язык в шевеленье губ. Растягиваются слова, Добавлена срочность для важности. И далеко голова от шеи многоэтажности. Кривых позвонков изгиб Исправится лишь в гробу. Пусть ваша шея трещит, А я от вас убегу. Еще во мне есть свет, Еще я могу жить. Своих и чужих бед Стог сена разворошить. Кормить корову и «Ом», Создать на земле дом.

«А давайте устроим вечер…»

А давайте устроим вечер, А давайте стихи почитаем. Может быть что-нибудь покрепче? И к утру память растает. Пусть польются рифмы реками, И вино льется в бокалы, Мы в объятьях эмоций крепких В зазвеневшем страстей накале. Как легко под звон хрусталя Мой стишок поет — тру-ля-ля.

«Отзовись, сколько можно кричать в пустоту…»

Отзовись, сколько можно кричать в пустоту. Я охрипла, сломалась, устала от боли. Сердца я поняла пустоту, глухоту, Я опять не в своей, а в чужой роли. Я тебя уничтожила — пыль до небес. Стерла все и тихо заплакала. Ничего не прошепчет мой милый лес, Это просто лягушка заквакала. Веселилась, почавкала комаром, Прикоснулась — мне стало холодно. Только крепкий, горячий индийский ром Нас спасет от сердечного голода. Растворит мозги мои до утра, Голова не болит и не будет. Моей маски блестящая мишура Не узнает и все забудет.

«Краб, который ползал по камням…»

Краб, который ползал по камням, Сегодня съеден мой в обед. Мне было вкусно, а ему? От смерти — жизнь, Радость от бед. Пожарить на огне чужую жизнь, Как пищу подарить другому существу. Для пищи ты меня возьми, Заполни сердца пустоту. Я вкусная, наверное, попробуй. Хочешь зажарь или свари в воде. В долине мертвых жизнь загробная. А я — в астрал. А я — везде.

«На большой египетской кровати…»

На большой египетской кровати Я не сплю, ведь я не саркофаге. В сладкой пене, в очень мягкой вате В жаркой Африке совсем пропала. Тридцать шесть — моя температура, Шестьдесят — ее прекрасная жара. Из песка злотистая фигура в ад проводит, Мне уже пора жарить на огне дурное тело, Жарится душа — всем надоела. Лишь волна меня еще подхватит, Я не саркофаге — на кровати. И опять все снова — неги нет, Нет совсем блаженства никакого. Волны, море, если есть ответ, Смыслом, радостью, эмоцией наполнены.

«Жизнь и живот. Он пищею наполнен…»

Жизнь и живот. Он пищею наполнен. Красив и кругл, лишь ветра суета. Какая красота, какие волны. Спасает только танец живота. Как грациозно, как красиво двигаются бедра, Они блестят, на них не носят ведра, Нет коромысла, здесь любовь без смысла. Красива бровь, шикарна кровь. Желаньем задышала пустота. О боже, снова танец живота!

«Я не люблю, и я скучаю…»

Я не люблю, и я скучаю. Совсем не знаю, где живешь. А может на звезде, тенью растаю. А может быть ты просто морской ёж. Иль свет в воде, звездою отраженный. Мною любимый, мною прокаженный. Иглы, равносильные лучу. Встретишь свет звезды? А я хочу.

«Я просто так детей рожать способна…»

Я просто так детей рожать способна. Зачем ты хочешь бросить меня и Нил? Просто любовь и ничего особенного. Совсем не нужен страшный крокодил. Рекою сперма попадает в матку, И девять месяцев и схватки. Есть девять месяцев и девять дней — Вселять и убивать души людей.

«Я люблю, так долго не страдая…»

Я люблю, так долго не страдая. Любишь ли меня, опять не знаю. Мы с тобою не на зависть вместе, А на радость окружающим нас людям. Выпекли на свадьбе нашей тесто, Мы откушали и вместе будем. Дни рожденья все быстрее не успеешь, Экзотичнее все год от года. В самолете, в море, не стареешь. Ты прекрасен — статуя, ты Будда!

«Опять стучусь волной в чужой я берег…»

Опять стучусь волной в чужой я берег, Опять стучусь дождем в чужие окна. Я чувствую, а мне никто не верит, Где есть вода, все будет очень мокро. Мокры мои глаза от слез соленых, Все так ранимо и не определенно. Есть свет волны от красных до зеленых. Полет не нужен людям окрыленным. Волна к волне и излучение удара. Фонтан из брызг, звенят все капли вместе. Поймают волны умные радары, Мир иноземцев и других известий. Известий о любви, какое чудо. Здесь будут краски и водой я буду.

«Ты этого не ожидала…»

Ты этого не ожидала. Да только это и ждала. Чтоб улетело одеяло, Была измята простыня. Что бы подушки пали на пол. Он целовал её и плакал. От слез умчалось напряженье. Он так давно её искал, Глаза горели, век движенье, И снова на колени стал. Прости его, так долго шел. Бежали реки, волн барашки. В тебе себя, своё нашел, Кожа откликнулась мурашками. Родные губы — жар от риска. Спустилось облако за вами. Всё стало близко, что не близко, Уносит вас в райские дали.

«Деточка! Какая же ты у меня маленькая…»

Деточка! Какая же ты у меня маленькая, Какая беспомощная ещё и глупая. Не сорвала свой цветочек аленький, По стенам чужим теперь аукаешь. Кудряшками детскими сбились локоны, О былом с тобой не говорю. Ты моя бабочка ещё в коконе, Я люблю тебя, не горюй. Эрдельтерьер большой и лохматый, — «Можно он с нами будет жить?» Чудища разные и кудлатые, Будем мы со всеми дружить. Руки протянем, ведем хороводы В разные страны, к разным народам.

«Расскажи мне, как ты с. шь в стакан…»

Расскажи мне, как ты с. шь в стакан, Как летят по ветру, твои брызги. Ты иллюзия, сплошной обман, Воспитанием тебя совсем не грызли. Я освобожу тебе кровать, Буду спать в дожде, как в одеяле, Лишь бы ничего больше не знать. И меня чтоб больше не узнали.

«Дорого ли мне моё жильё…»

Дорого ли мне моё жильё, Я слезами тихо песню пела, Радостно ли, грустно бытиё, Что сказать тебе я не успела. Попрощаюсь я в своей квартире С детством, с прошлым, математику любя, Грустной цифрой сорок и четыре, Попрощаюсь, лестницу пройдя. Милые ступеньки, пол паркетный. Черный принц в подъезд тихо войдет. В золоте подъехала карета, Из угла проводит меня чёрт В жизнь страданья, счастья — черный бумер, В мир творить безумные дела. Не состарившись здесь папа умер, Здесь когда-то мама умерла. Не котились кошки. Жили рыбки. Очень вредные и жирные коты. Было счастье, были и ошибки, Я простилась. Продолжаешь ты.

Глава 7

«Звучание шофара в Рош а-Шана…»

Звучание шофара в Рош а-Шана. Всё замерло. Он душу не берет. Пронзительно и резко. Всё услышано, Всё сотрясает, всё перевернет. Звучит ли в городе — народ не содрогнётся. Намек на смысл понять благие бдения, Всё пробуждается и всё вернется В еврейский праздник — День трубления. Не каждый рог становится шофаром, Шофар — всегда рог, вопль души еврейской. Не помешает никаким ударам Взлететь, воспеть, сказать Шалом алейхем. Кости умеют петь, ганлин ликует, Движенье мыслей крови в резонанс, Кости поют, мертвец танцует, Такой прекрасный «Дед кен данс». Взывает в небеса вопль: «Папа, папа!» То звук шофара труа или ткиа. Летящий звук вселенную охватывает, Услышан ты, любим и не покинут. (по Йеуде Фридзану)

«Я жаркая, как Африка…»

Я жаркая, как Африка. Ты мертвое, как море. Стена в Израйле велика, Твой плач уже не горе. Ты так устало от меня, От желтых глаз весь мир устал. Бывает дымно без огня, Суэцкий выпит весь канал. Не доберешься до меня, Зачем пустые комплименты, Я Африка, а ты Израйль, Земля не разных континентах. Счастье евреев не зарыто В моих песках. Беги скорей через моря, Будь веселей. Не обойдется без иврита. И я найду девять отличий, Своих и чуждых берегов. Я откровенно, без приличий Люблю друзей, люблю врагов.

«Чужие люди ближе, чем родители…»

Чужие люди ближе, чем родители, Ты в их делах, в круговороте, в хороводе. Так интересно и внимательно и бдительно В чужом сажать картошку огороде. Где урожай, картошка где, где банки, С тобою собранными ягодами летом? Звенят тоскливо, грустно очень склянки И улыбаются большим тебе приветом. Летит листва, пришла пора, То осень — говорят в народе. И пожинаю я права посеянные в огороде. В своём, в чужом и во всемирном, А так хотелось года мирного.

«Дышит моя река, дышит…»

Дышит моя река, дышит, Волнами, рябью. Слышит она меня, я тебя слышу, Больше не зябну. Веток нарежешь, построишь шалаш, Чтобы согреть меня. Чтоб от дождя укрыть резкого и холодного, Хлеб принесешь от лисички, Нельзя забыть Маленькое животное, я не голодная. Где-то в чужой стране жизнь из песка бурлит, Очень большая и жаркая чья-то песочница. Дети-арабы, оникс, кварц и гранит. Строят они пирамиды и жить им хочется. Мне не нужен берег совсем чужой, Есть у меня своя река и безбрежность, Возвращайся из леса, ты на века со мной, Я запомнила с детства заботу твою и нежность.

«Лучший букет — репейник и рябина…»

Лучший букет — репейник и рябина, Преподнесен, разделен на троих. Цветок из кварца — то подарок бедуина, Помпезность роз — не нужен запах их. Хочу репейника я целовать колючки. Рябины сок слизнуть с уставших губ. Уставших от улыбок — все мы штучки, Мы не ехидны, не коварен ты, не груб. Любимый дед, любимый папа, муж любимый. Букет исполнил свою функцию, не вянет. Ты в нашем треугольнике ранимом, Букетов в мире лучше не бывает. Подарен мне он, как иному воплощенью, Мы в нашей дочке, внучке сердцем прорастаем. Все наше лучшее, все превращенья Лучами вечной радуги играют.

«Почему печально? Расскажи…»

Почему печально? Расскажи. Знаками меня обворожи. Я упала, поднялась и иду. В тихом омуте, в холодном бреду Черти водятся, мне песню поют. Я в ладонях узнаю уют. Каждый вечер приходишь слева, Я не шахматная королева. Я ферзем не могу стоять, Я ферзем не могу ходить, Мерзну, холодно мне опять. Я тебя не хочу забыть.

«Мягкие пух и перья вверх полетели…»

Мягкие пух и перья вверх полетели, Из окна я кидаю подушки. Эти перья когда-то пели, Эти перья стали удушьем. Частота максимальная пульса, Я не знаю — где верх, где низ. Я опять о череп споткнулась, Не прошу тебя: «Оглянись.» Вижу спину, шаги и плечи, Отпускаю. Нет, подожди. Мне становится все не легче, Ты со мной, здесь, не уходи. Я держу тебя за руку, мучаюсь. Ноготь крепок, ладонь мягка. Я без жизни с тобой соскучилась, Забери, вот моя рука. Словно листик осиновый тянется И трепещет в холодном бору, С ветки он улетит, не оглянется. Без тебя не живу я. Умру.

«Какое все зеленое, какое все красивое…»

Какое все зеленое, какое все красивое. А я вся фиолетовая, а может, темно-синяя. Да, осень. Красок много. Кому все это надо? А у меня убого, а я без шоколада. Мне песен не поется, мне музыки не слышно. Над чем кто-то смеется? А я была, да вышла. Лежу, не умираю, в сознание пока. Глаза очень устали от вида потолка. Спасения не вижу, его я и не жду. Разбитый мой булыжник, когда же я уйду.

«Вас читать нельзя…»

Вас читать нельзя, Вас нельзя показать бумаге. Можно вас порвать, Можно почерком искарябать. Волны я нашла, они не молчат, Образуя шляпку грибную. Выбросишь, опять зазвучат. И с березками я танцую. Хороводом нашим любуется Елочка — зеленый цветочек, Облака в небе беснуются, Очень черною кровь стать хочет.

«Дарить тебе цветы иль не дарить?»

Дарить тебе цветы иль не дарить? Ты сам спросил и сам ответил. Не прочна паутинки нить, Меня ты снова в жизни не заметил. Я краской радужной в луче На паутине, только что сплетенной, И как ручей, и как всегда ничей Бегу в камнях не углубленный. Так хочется дарить любовь и свет. Есть силы у меня, а может — нет?

«Я в осеннем озере плавала…»

Я в осеннем озере плавала, Погружаясь в воду с листвой. Насладясь ледяной прохладой, Я взлетела к себе домой. Чтобы лес сверху увидеть, Всеми красками поиграть. Чтоб людей перестать ненавидеть, Чтобы жить, перестать ждать Воплпщенья чужих желаний, Избавляющих от страданий, Из воды улететь в небо, В свою вечность, в свою небыль.

«Не надо освещать тот путь…»

Не надо освещать тот путь, Который человек не хочет видеть. Он хочет мучиться, страдать и не предвидеть. Когда-нибудь, о чём-нибудь, про что-нибудь. Не надо перед свиньями метать Весь бисер — есть пословица в народе. Не надо сеять и произрастать Зерном сознанья в чуждом огороде. Нельзя любить того, кто этого не хочет. Сознание не спит, оно хохочет.

«Почему-то хочется ругаться матом…»

Почему-то хочется ругаться матом, Знаю почему — разрядка мышц лица. Это перед творческим закатом, Выпить содержимое яйца. Соловьиного, куриного сырого, Чтобы голос зазвучал твой снова. Чтобы песня пролетела спетая, Мыслью и словами не задетая. Затрещали вновь разряды статики, Засверкали искры в темноте. Это пригодится в жизни, кстати, Если лампочка сгорела в пустоте. Через мышцы разрядились мысли, В ожидании пера повисли, Замерли, никем еще не тронутые, Не изрезанные, чистые и ровные.

«Aller vous en! Подите вон…»

Aller vous en! Подите вон. Зачем приходишь снова, снова. Ты вышел через дверь, вошел в окно. Не будет чуда никакого. Тебя не встретят и не будут рады, Твои деянья и твои награды. Мысли глупы, такие же творенья. Твои следы, ты вляпался в варенье, А, может быть, во что-нибудь другое, Родное, близкое и дорогое. Идите прочь, не портите породу. Жаль. Был красивым, Стал таким уродом.

«Я хочу говорить, но не знаю о чем…»

Я хочу говорить, но не знаю о чем. Столько дней пролетело, а может быть, лет. Чем наполненных — просто осенним дождем, Растворяющим осени листья от бед. Сбросив все, голый лес не страшит пустотой, Новых красок игра солнца ярких лучей. Уходи, убегай, не кричи себе: «Стой» Обернешься — замрешь, станешь камнем. Ничей будешь, просто молчать, как красивый гранит. Ветер плачет. Никто, ничего не хранит.

«Всё — уехала. Живи и радуйся…»

Всё — уехала. Живи и радуйся. Для меня печали и страдания, Счастье для чужих, мне только гадости. О, ошибки моего воспитания. Недолюбленность моя, иль наоборот. Не могу я дать, то что нет во мне. В речке будем плыть, или найден брод. Эхо в пустоте, тени на стене.

«Дразнить тебя так интересно и опасно…»

Дразнить тебя так интересно и опасно, Вращаешь желтыми, кровавыми глазами. На кончике ножа сырое мясо, Отрезав от тебя, тебе же возвращаю. Я живодёрка, плачет мир зеленый, Я дергаю сердца, кишки и зубы. Снаружи — тихий ангел окрыленный, Внутри — я чёрт, коварный, злой и грубый. Я лицемерка, улыбнусь губами. Я просто — гадина, пришедшая из бездны, Сварю вам зелье, отравлю грибами, Страданий не бывает бесполезных. Они нужны, как радость и веселье, Мои дела и бесконечное безделье. В гармонии страдания и радость, Плюс, минус — бесконечности парадность.

«Ты приполз совсем израненный…»

Ты приполз совсем израненный, Бит, искусан и замучен. Я по-прежнему разбираю Слог, пиррихий, Авгиевы кучи. Мне не весело и не грустно, Сверхсистемный сплошной спондей, Позвоночника тихий хруст И прозрачность пустых идей. Я не жду чужих комплиментов, Мне тошнит от себя самой, Нет мгновений, одни моменты. Just a moment! Иди домой. Нет мгновений — дышалось, пелось. Нет таких — со вкусом конфет. Чтобы остановить хотелось. Мефистофеля тоже нет.

«Мило. Девочка шла и плакала…»

Мило. Девочка шла и плакала. Про любовь, наверное. Сложно Мне понять чужие каракули, Нежность мыслей неосторожную. Ревность тоже мне не понятна. Человек родился свободным. От эмоций страстей голодных, От идей чужих и невнятных. Твердый ум и холодное сердце. Нет привязанности — нет страданий. Частота измеряется в герцах, Не понятно каких колебаний.

«Осень вскружила голову лету…»

Осень вскружила голову лету, Солнце низкое светит и греет, Тихо вода остывает где-то, Листья желтеют, трава зеленеет. Это не правильно? Кто ж это знает. Что не должно быть — определено. Если зимою снег не растает, Кубок с ядом станет вином. Перевернуться горы и реки, Вспять потекут, изменив волне. Вся вселенная в человеке Светится и живет во мне.

«Чем всё-таки я наполнена…»

Чем всё-таки я наполнена. Филлеров уже нет давно. Может просто чьим-то безмолвием, Может просто взглядом в окно. Скучно мне, страдают извилины В мозге, в теле и в волосах. Кто-то стучал. Это не ты ли? Кто-то скучал на небесах. То прилетали Санат-Кумары. Было так весело и кошмарно.

«Я хочу носить хиджаб…»

Я хочу носить хиджаб, Я хочу ходить в парандже. По глазам меня узнал. Я ничья теперь уже. Не твоя и не своя, Голова моя обрита. Не везде чужая я. Наслаждаюсь я ивритом. Льют горячие дожди. В парандже меня не видно, Я устала жить уже, Горько. сладко и обидно.

«Тебе даже не снилось…»

Тебе даже не снилось, Твоя юность не старость, И не может понять мир чужое битьё, Это просто абстрактность, Это просто реальность, Это муки предсмертья, Это всё не моё. Я в твои дни былые Не вхожу Эскулапом. Не нужна твоя сила, Мир прекрасен и прост. Разряжаюсь трёхстопным Красивейшим матом, На х** послана — сделай репост.

«Я бы тебя не узнала умную…»

Я бы тебя не узнала умную, Губы блестят. Ты ела скумбрию? Пиво хлебала? Глаза опухли. Песню не вспомнила, ухнем, не ухнем. Ты не красива в своем безобразии. Вытри нос, займись гимнастикой, Гордая женщина, дочь Азии, Грация, страсть, огонь, пластика. Бедра звенят, на руках браслеты, Губы сияют легким приветом. Знаешь свое предназначение — Песня легкая, платье вечернее.

«Воздух танцует, собранный в шарики…»

Воздух танцует, собранный в шарики, Белые, нежные. Сила движения. Ветер крутит их в свете фонарика, Летят на траву. Земли притяжение. Очень холодно, мерзнут эмоции. Только снежинки меня закружат — Маленькая из мороза порция. Сердце и разум совсем не дружат.

«Я знаю про любовь…»

Я знаю про любовь, К тебе в ночи лечу. Я без цветов, прости, я еду. Я с чувствами борюсь, Хочу кричать — молчу. Я не хочу одерживать победу Над теми легкими мгновеньями дыханья, Над теми нежными касаньями ресниц. Хочу любви простого пониманья. Летим. Не надо падать ниц.

«О, лето между строк…»

«О, лето между строк», Присыпано пыльцой, Меж лепестками белыми не видно, От холода я жду тепла порой. Глаза в слезах и ничего не видно. Как хорошо, что есть клавиатура! Не считыватель мыслей — спит прогресс. Я утром прочитаю: «Я — не дура, Я общий офигенный интерес»……. ………. Если поймаешь мыльный пузырь, Его больше не будет. Так и мгновенья отпустим, Не будем ловить, пусть длятся вечно.

«Что такое чужой эгоизм?»

Что такое чужой эгоизм? Что такое непонимание? Это вечный антагонизм, Это мнений чужих влияние На твою чистоту души. Хочешь — плачь, а хочешь — пиши. Или лучше вообще заткнись. Тебе гадят, а ты уберись. Вынеси чужое г*вно. Ручкой в банках помашет вино. На себя посмотри и посмейся. У чужого костра отогрейся. Или лучше сожги стихи, Пусть летают искры костра. Будут мысли твои тихи, Улетать им тоже пора.

«Улыбнись перед расстрелом…»

Улыбнись перед расстрелом, В смерти есть своя красота. Будет так полет прекрасен, Если он с крутого моста. И в петле можно смеяться, Синим всех дразня языком, Плакать можно и улыбаться Одновременно, а не потом. На потом оставлять не надо Жизнь свою, как игру судьбы. Никого пусть не будет рядом Меринов, жеребцов и кобыл. Все, кто мог, уже оборжали. Как прекрасен зубов оскал. И копыта по мне бежали. Хочу быть одна среди скал, Раствориться в волне у моря. Жизнь — не радость, И смерть — не горе.

«Не надо закалять меня, как сталь…»

Не надо закалять меня, как сталь, Клинок из пламя сразу в воду. Я женщина и есть одна деталь, Меня ты матом не уродуй. Я слабая, я в небо улетаю. Не говори, что «хрен меня проссышь», Я в жизни ничего не понимаю, Сознанье спит, а в бессознанье тишь. Не надо посылать меня конкретно, Мой стих не писан, песня не допета.

«Ты цветочек аленький…»

Ты цветочек аленький, Деточка моя маленькая, Я, пока хватает сил, буду защищать. Слёзочки соленые чтобы не закапали, Горе твоё детское не познала мать. Видимо избаловала дочь свою с отцом. Так любила мало я. Свет перед концом Освещает путь. Всё прощу. Забудь. Чтобы мою внученьку не ругать не бить, Ты попробуй лучше всех понять, любить.

«Ты мою жизнь украсила цветом…»

Ты мою жизнь украсила цветом, Детским смехом, своим приветом. Что же я хожу и ругаюсь, Может перед собою каюсь? Локти кусаю в своём бессилье. Очень хотела, чтоб было красиво. Чтоб не кривились в усмешке губы, Чтобы жизнь сияла улыбкой, Было ласковым всё, а не грубым. Счастье бывает очень зыбко. Не уходи. В этом печаль. Грусть в сердце, плач по ночам.

«Конечно глупо, очень глупо…»

Конечно глупо, очень глупо, Взявши перо замучить Google Сидеть и думать по ночам, А в чем прикол, а в чем печаль. О чем споёт нам Дягилева Янка? В ответ ей засмеется Бьянка. Потом сыграет медитация — Создатель дивных ситуаций. И пролетает чей-то стих. И всё. Весь интернет затих. Ложась с листом когда-то чистым, Был в алгоритмах программист. Теперь в сознании лучистом Поэт он или он буддист. Играет красками рассвет. Сознанья не было и нет.

«Прекрасная самая встреча…»

Прекрасная самая встреча, Когда не возможно не видеть друг друга, Не чувствовать запах костра, И не смотреть в глаза. Не важно какое время — День, ночь или раннее утро, Когда замер воздух, Глаза сцепились с глазами. Вздохнешь ты одним дыханием, Эмоцией, пониманием, И задохнешься потом От полноты ощущений, От страсти твоих желаний, О том, что жизнь твоя была не о чём.

«Как страданий женских полно…»

Как страданий женских полно, Слезы вновь разбавляют вино. Кто тебя жалел и любил? Есть один — да и тот дебил! Не надо улетать так далеко, В снах эротических стихи не снятся, И если в зеркало попасть плевком, Плевки все тут же отразятся.

«Ночь ко мне не пришла опять…»

Ночь ко мне не пришла опять. Я жива ли в своих сомнениях? С кем то ветер пошел гулять И испытывать наслаждение. Цветом листьев меня накрыл, Обнял нежно руки, колени. Дуновеньем глаза закрыл, А ресницы не облетели. Медленное наслаждение — Своё чувствовать тление.

«Три лошади. Черная, рыжая, белая…»

Три лошади. Черная, рыжая, белая. На Черной я въехала в жизни свет. На Рыжей катаюсь, не зная бед, Играю с осенним длинным лучом. На белой — я к звездам взлетела в небо. Такая масть — я не при чём.

«Не понятно горе детское…»

Не понятно горе детское. Ресница падает на щеку. Загадай желание и действуй. Нет в печали твоей проку, Не дрожи, не страдай, Подними глаза, Уголки губ не падают вниз. У пороков есть свои тормоза, Напивается поп до риз. Мама кричит и зальется слезой. Плохо и больно одной. Горе пусть заблеет козой. За бурей бывает покой.

«Красный рояль, черный рояль…»

Красный рояль, черный рояль. Черная магия, красная магия. Ветер уносит печали вдаль, И опять с пером на бумаге я. Что-то рисую, иль что-то пишу, Время нет и не будет вечности. Я не зову к своему шалашу, Я стрекозою в своей беспечности Лето пропела, осень станцую. Я не играю и не рисую.

«Злость. Коварная, грязная, гадкая…»

Злость. Коварная, грязная, гадкая Смотрит и лезет к тебе из зрачков. И улыбается не украдкою. Тысяча мелких, рваных сачков Ловят бабочку, ловят эмоции. Нет своих и чужие не хочешь. Сгинешь, добро к тебе не вернется. Я не смеюсь и ты не хохочешь.

«Протянешь руку — и хлыстом по пальцам…»

Протянешь руку — и хлыстом по пальцам. Протянешь лапу — и прутом железным. И тупо тычется язык о жальце В своем общенье бесполезном. Я полчаса разглядываю муху. В глазах ее гораздо больше радости. А где-то превращают в кровь белуху. Жестокость. Человеческие гадости. Зарезать словом, застрелить картечью. Молчание — без слов ты обойдешься. Вы — добрые и ласковые речи. Молчанием своим ты захлебнешься. Стучишься в звезды, в дверь, в стекло, О стену. Молчанье — золото, не подлежит обмену.

«Я построю себе капище…»

Я построю себе капище, Для обрядов и жертв своих. А рука превратится в лапище, Стану оборотнем за троих. Я превращу тебя в лягушку, А может лучше в бутерброд. Но не хочу сейчас я кушать. Я в реку, в озеро и в брод.

«Что такое блеск? — …»

Что такое блеск? — Это отражение твоих красивых газ В моих глазах. Что такое треск? — Вулкана извержение, Горы в облаках, гром на небесах. Что такое жизнь? — Легкое скольжение, Быстрый вверх полет, А у кого-то вниз. Что такое смерть? — Головокружение. Хватит меня спрашивать. Просто отвяжись.

«Я смотрела на стену, случайно…»

Я смотрела на стену, случайно. И что? Там торчала иголка. Зачем, почему и за что? Неужели я ведьма, И ты так боишься меня? Кто воткнул, посидев у чужого огня? Посидел. Стал седым — поседел. И ушел, ничего не сказав. Нет чужих и заброшенных дел. Мне укол иглы рассказал. Волосы седые обрей. Новые отрастут — не трусь. Будто взял тебя замуж еврей. Я жива. Никого не боюсь.

«Если б станцевали фонари —…»

Если б станцевали фонари — Наша жизнь гораздо стала краше. Только лампочка совсем не горит, Выпадает и отдельно пляшет

«Разбушевался маг…»

Разбушевался маг, Разверзлось небо. Он в детстве понял все не так, Поверил в динозавров небыль. Не он, а динозавр был маг. А может чей-то птеродактиль Слизнул полжизни языком? Маг перешел из прозы в дактиль, И стал кощунствовать стихом. А небо принимало землю. Летели грязь, ожоги, кровь. Какую сущность я объемлю? Я динозавром стану вновь. А может, просто человеком Из родников воды прошу. И мамонта в каком-то веке Своей рукою расчешу.

«Медленно и без грусти…»

Медленно и без грусти. Я пожалею потом. К осени не вернусь я Черно-белым котом. Может быть замурлыкаю, А может быть укушу. Музою быть привыкла. О любви не спрошу, Ненавистью тоже Надоело дышать. Просто мне или сложно Зиму свою встречать?

Бред

Твою то мать, что мыла раму, кусочком мыла, снятыми трусами, которыми ловили рыбу для котенка, когда он жрал, бугры ходили по спине. Чертей учили не цензурно. Мужской белок блестел лазурно.

«Человек устроен плохо…»

Человек устроен плохо. Человек устроен гадко. Вспоминая об эпохах. Жизнь свою берет украдкой. Внутренности — это мерзко. Внешность лепит, как из глины. Голем создан. И нарезан Мозг, гипофиз. Из извилин Пахнет памятью столетий. Где-то жарко, где-то скользко. И откуда лезут дети? И создать их можно сколько? Нет шедевров — есть изъяны. Память прошлых поколений. Ясно, четко — не завянуть — Видеть жизнь чужих явлений, Улетая в бесконечность От усталых серых будней. Захочу к себе привлечь я Неба жизнь и всё безлюдье.

«Глупое, предстарческое чудо…»

Глупое, предстарческое чудо, С жизнью поздравлять тебя не буду. Сколько жен оставил и детей? И с каким козлом делил постель? Где тебя насило, бред по ветру? Мозг насиловал ты не заметно. Взял под локоток и повел Шлюху через брод в огород. Отвратителен ты, стар, очень квёл, И в зубах вонючих твой рот. Замолчи — работой ты удивил. Сам себя в грязи опередил.

«Ты вспомнишь когда-то…»

Ты вспомнишь когда-то, Что у тебя есть мама, Сидит она тихо в кресле, колени поджав. Любви и заботы всегда почему-то мало. Не понимает никто, детей не рожав. Ты вспомнишь, что есть у тебя папа, Любимый, красивый, заботливый, Очень большой. Перепекают детей, посадив на лопату. Родной и никогда не будет чужой Ребенок. Такое на свет чудо вышло. Вверх и вперед, усилие — вспышка. Жизнь стремится, как мотылек, на свет. Смерть уходит с тобой в вечную тьму. Эта игра теней — закат и рассвет. Это жизнь или смерть? Я не пойму.

«Полезла в одеяло я…»

Полезла в одеяло я, Застряла где-то в пододеяльнике. Найдет ли здесь любовь меня? Что сделал ты со мной, охальник!

«Труп тебе может достаться…»

Труп тебе может достаться Только в пакете. Иди в лес и там его закопай. Разные бывают отцы и дети. Трупы из морга свои забирай. Детей из роддома, а трупы из морга. Жизнь — радость, чистая оргия. На свет появился и закричал. Умер, и тихо стало вокруг. Голос твой стонал и молчал, Может быть, пел, если есть слух. Кто ходить по воде умел? Может по скользким камням в брод. Если мост найти не сумел. Кто не жил, тот не умрёт.

«У меня сегодня гости…»

У меня сегодня гости, Я танцую в хороводе. Руки, черепа и кости В танце плавно меня водят. Я ищу глаза. Глазницы Не моргают, не сияют, Не наклеены ресницы. Всё растает, всё завянет. Не случился танец смерти. Я жива, я в снег вернулась. Я согрелась на паркете, Белым волком обернулась. Мне тепло в твоих ладонях, Я — цветок, моя агония.

«Если ты Маг и ты всемогущий —…»

Если ты Маг и ты всемогущий — Сила громадная, ветер могучий — Не сортируй вопросы людей по категориям. К тебе их несут по воде и по кручам, Сквозь тьму и свет, через горы и тучи. Не увеличивай грубостью горе им. Слаб человек. Может даже в счастье Горе своё разглядеть, перепутав. Дай ему солнце в его ненастье, Руку подай и сними путы. Муха тоже страдать умеет. Маг все видит и злится не смеет.

«Вот такая дерзость…»

Вот такая дерзость, Вот такая наглость. Сквозь века и дебри Искра пронеслась. Разломала двери, Разломала стены. Обострила нервы, В сердце растворясь. Это не осколки, Это не стекляшки. Это крик в молчанье, Одинокий всплеск. Замерли печально Куклы — неваляшки. Северным сеяньем в небе Я и блеск.

«Остаться в мыслях…»

Остаться в мыслях. Значит уничтожить Существование в реальности. Оставить в списках, Если есть возможность, От перехода из оральности В анальности. Оставить жить — Это большое право, На лево и не наискось. Облава. Беги. И на цепочке снова вниз — К ноге, к колену, к ступням преклонись. Я изобью, израню, изковеркаю. Не в чьей я вере, я инаковерую. Хочу убить, но я остановлюсь. Я жить хочу. Но не проснусь.

«Сломала ногу я, а вы сломали душу…»

Сломала ногу я, а вы сломали душу. Ваши печали не моя обида. Обет молчания я не нарушу С тем, для кого я стала инвалидом. По-прежнему живу, танцую и рисую, Катаюсь на собаках. Я рискую. Верхом на лошадь — вскачь — От вас подальше. Сломалась ложь, гримас улыбок фальшь.

«Меня выбрала в жизни смерть…»

Меня выбрала в жизни смерть. И горит она черным огнем. Не дает она мне умереть. Не одна я и не вдвоем. Где-то рыба застряла в ручье, Эхо прячет свой голос в горах. Лепра на руке чьей? Моё тело где? А где прах? Ничего нет — не света, не тьмы. Лишь одно большое «Ау»… Где я, где все, где мы? Ничего, никогда не пойму.

«На верхней полке лежит голова…»

На верхней полке лежит голова, Из среднего ящика лезут ручки, Из нижнего ножки торчат едва, А в центре сердце кто-то мучает. Это Опера и оперА! Чужие мысли с чужого пера.

(Опера Оффенбаха «Сказки Гофмана»)

Сплошная угроза выкидыша…

Замуж тебя отдала — Муж тебе не нужен. Ребенка ты родила — Ребенок тебе не нужен. Машину хотела ты — Машину водить не хочешь. Квартиру просила ты — Кто там живет? Хохочешь?

* * *

«Бубен мне шумит

А колокольчик говорит.

Но что он говорит?

Что он скоро объяснит?

И вот я поняла —

Уйти мне пора.

И вот я ухожу

И след свой увожу.

Они забыли меня,

Но не забыла их я.»

Анастасия Иноземцева (9 лет)

«Я совсем тебя не знаю…»

Я совсем тебя не знаю, Только песни твои слышу. День Рожденье? Поздравления? И своим я не обижу. Я пошлю тебе улыбку, На волне она играет. От меня тебя и песни С Днем рожденья поздравляет!

«Замороженная кожа…»

Замороженная кожа. Всюду иглы, иглы, иглы. Нужен ли мне вид моложе? Чтобы встретилась я в играх. Не узнав себя снаружи, Я внутри себя не знаю. Ах, какая кровь из лужи! Приподаю и лакаю. Нет иглы острей, чем в ёлке. Целый год она нанижет. Запах хвои вечный, колкий. И укусит и залижет Кот Чеширский из абстракций Воду в тебе сделал твердой, Жидкость разделив на фракции. И живые снова мертвые.

«Истекают соки мои бараньим жиром…»

Истекают соки мои бараньим жиром Застывая на руках моих и губах. Это плов, это вкусно. Изюм с инжиром. Это блюдо, на радость, придумал Аллах! Это вьются на пальцах кудряшки барашков. Это сказки, абстракция, нарды и шпажки. Это песни или крики неандертальцев. И опять рис прозрачный на тебя пялится. Кто кого поедает зубами и взглядом? Кто вокруг казана расселся рядом? Вместе пой, танцуй, вместе радуйся, Свет встречай, люби и живи. Завтра день, в котором ждет Франция. Вот такая жизнь. Еst la vie.

«Я за собой мосты сжигать не собираюсь…»

Я за собой мосты сжигать не собираюсь. Не странные и не старинные — Большая разница. Всю рыбу из стихов своих пожарила. Кто критикует, а кто просто дразнится. И я ответами, надеюсь, не ужалила. В воде удобно плакать — слез не видно. Застывшим инеем в траву слеза сбежала. Косить не буду по росе — наивно. Скажу: «Спасибо», — тем, кто всё читает, Меня полюбит, помнит и узнает.

«Кровь на кровь, язва на язву…»

Кровь на кровь, язва на язву. Коты гадкие и облезлые. Сколько дел? — река Яуза… Сколько идей! И всё бесполезные. Что ты надулась, на что обиделась? Билась, билась головой о стену. В своих сомнениях с собой делилась. Веревку скину и опять надену На пояс, на поезд, на шею, на голову. О, бесконечность одетых и голых Мыслей, людей, предметов и скорби. Не надо идей, не надо оргий.

«Жар. Как всё запутано —…»

Жар. Как всё запутано — То ли стон, то ли крик, То ли звон хрусталя. Бред. Утро укутано В день и вечер, Ночь восхваляя. Тьма и туман, искры синие С блеском золота заиграли. Полная блажь и сплошное бессилие. Свет нашли и вновь потеряли.

«Одно чудовище из другого вылезло…»

Одно чудовище из другого вылезло. Ребра раздвинуты, треск в позвоночнике. Связаны кишкой — пуповиной. Разорви её, разгрызи. Срочно Никому не нужное дело заканчивай В прощание мокрого уходящего года. И снова таинственно и заманчиво Размножаться липких идей уроды.

«Глухая крапива всё слышит и видит…»

Глухая крапива всё слышит и видит. В лесу полу-зимнем, рукой не обидев, Траву сорвала, принесла к себе в дом. Пусть будет немного похоже на лес. В бутылке зелёной «Табаско» жил днём, Росточек крапивы в сумерках влез. Спящие души, глаза откройте, Третьи, четвёртые, сорок четвёртые. Новые корни в воде! Не заройте В землю чувства свои черствые. Видите, шарики стали пушистыми. Это — бутон, а не яйца кошачьи. Эмоции в обрамление свиста. Это ласково, а не «ржачно». Бело-зеленые в твёрдых ресничках. Это цветок — душистые грезы. Это мой лес. Маленький, личный. Легкий туман. Нежный мороз.

«Ах, эта чёртова последовательность!..»

Ах, эта чёртова последовательность!. Тринадцать чисел стали вряд. Я проживу каждое, им следуя. Я иду по дороге и в рай и в ад. Первый день — это рождение. Кто-то старше стал на год — Тот, кто живёт. А кто-то теперь уже повержен В дни смерти. Глухой отсчёт. Второй день — ещё тяжелее. Дурман. Тело болит, голова. «Я простудился, я болею…» — Такие были твои слова? А потом всё смешалось с ночью. Звёзд в Новый год полёт. Меня кто-то видеть хочет. Не ест ничего и не пьёт. Не принятые пожелания. Желтеешь осенним листом. Не мучаюсь, уезжаю От нуля до нуля. Потом Тяжёлые телефоны. Медики без сирен. Горят у коня подковы. До смерти несколько ден. Обратный отсчет не вышел — Два, три, четыре, пять. Ты умер, не смог, не выжил. Я снова начну считать. Тринадцать, двенадцать, одиннадцать. Пласт рухнул, а новый сдвинулся. С открытыми тайнами, смехом. Я вижу тебя, свет вижу. Я слышу вечное эхо. Я буду всегда, если выживу.

«Спасибо, голотурия, за новое открытие…»

Спасибо, голотурия, за новое открытие, В гонадах жить тепло, приятно. Здесь рыбкин дом, а не соитие Чужим и странным страсти актом. Морской огурчик рассмешил отрадно. Всё это чушь, всё это для эстрады. Открытие консервной банки огурцов, Чтоб их сожрать, в конце-концов. Чтобы не сгнили. Но осталась плесень, От похвалы переходящей в лесть.

«Я же ведьма, я всё слышу…»

Я же ведьма, я всё слышу, Что говорят обо мне, а что думают. Ветер ничьи мозги не колышет. Раствор извилин в своём безумье. Вместо лиц, маска с гримасами. Снимите ложь и дальше идите. Не раздавлю. Я не опасна. Мне всё равно. Себя пощадите. Наговорите себе гадостей. Много зла и немного радостей.

«Я отпускаю желанья, эмоции…»

Я отпускаю желанья, эмоции. Пусть снежинки их в даль уносят. Нежные, в красивых пропорциях. В мягкий сугроб пусть меня бросит Жизнь!

* * *

Оглавление

Глава 1

  «…Росою с упоением звеня…»

  «Ты просила стихи…»

  «Летят кошки из окошка, словно птицы…»

  «Я слушаю песни»

  «Ты с фонарем…»

  «Годы пробежали быстро так…»

  «В небе облако летает…»

  «Сутулясь под тяжестью прожитых лет…»

  «Какая гадкая тоска меня сегодня посетила…»

  О сне

  «Какой же ты жестокий человек…»

  «Уйди, умри, исчезни…»

  «Мне холодно от взгляда твоего…»

  «Вот так кончается любовь…»

  «А я тебя любила…»

  «Пусть замрут на мгновение реки…»

  Дождь

  «Как странно! Тебя нет — а я живу…»

  «Как давно мы не были вместе…»

  «Осталась у меня лишь только память…»

  «Мне не нужно любви твоей…»

  «Где счастье? Где любовь? Где радость?»

  «У розовых ступеней узорного крыльца…»

  «Любимый мой, такой жестокий…»

  «Какую кару мне готовишь…»

  «И снова только разожгут…»

  «Мы становимся злыми…»

  «Шли навстречу и заблудились…»

  «Луч солнца вдруг меня пронзил…»

  «О, эти тени на стене!»

  Шутка

  «Подняв упавший желтый лист…»

  «К чему гадать?»

Глава 2

  «Ты знаешь, что луч продолжается вечно?»

  «Медленно снег летит…»

  Ты и Я. Я и Ты

  «Ты зачем приходил, мальчишка?»

  «Это просто скука виновата…»

  «Вместе лишь один день прожили мы…»

  «Видишь снег идет…»

  «Был обыкновенный День рожденья!»

  «Сегодня таяла зима. Туман…»

  «Ты пришла, зима…»

  «Где же ты был? Лето прошло…»

  «Ты вернулся, любимый мой…»

  Раздражение

  «Облако дерзко по небу плыло…»

  «Он шел к ней столько дней…»

  «В даль уходящий человек…»

  На смерть С. Щепачёва

  «Сирота. Слово такое жалкое…»

  «Ночной звонок. Звонок в ночи…»

  «Бесконечные, как звезды…»

  «Кто ты, где ты, как ты, что ты?»

  «Если сможешь, прости, любимая…»

  «Позвони ко мне, позвони…»

  У телевизора

  «Кончается месяц Нового года…»

  «На краю Земли, острее иглы, на хрустальной грани…»

  «Что ты, милый? Не волнуйся…»

  «Дайте губам напиться…»

  «Как же это, как же странно…»

  Химия

  Талан (Поздравления Б… (А.А.))

  К И

  К М.О

  Нескромный диалог

  Стихи

  Б.С

  Тётя

  «Снова кости на кон бросив…»

  «Прогремели весенние грозы…»

  Б.А

  Девчонке-Аленке

  Бабке Насте

  «Здесь раньше было общежитие…»

  Дождинка

  «Гуляет в море пароход…»

  «Я снежинку тебе дарю…»

  «А летом не хватает мне лимона…»

  «Ты просишь итальянский пистолет…»

Глава 3

  «В этом мире, где все ясно но не просто…»

  «Есть ангельская мать, она рождает двух дочерей…»

  «Прошло не мало лет с тех пор…»

  Дедушке (шутка)

  «Робко лучик солнечный в окошко…»

  «Ну что же, снова полились стихи…»

  «А небо хмурое от туч все помрачнело…»

  «Где-то далеко живет девчонка…»

  «Ну зачем я всех разгоняю?»

  «Дай отдохнуть мне от забот и от тревог…»

  «Зачем война? Зачем война?»

  «Как я могу тревожить тебя и дразнить…»

  «Неужели никого я не люблю?»

  «Ничто не вечно под Луною»

  «Как страшно петь, не слыша голос свой…»

  «Когда меня увидишь, отвернись…»

  Песенка шута

  «Сейчас я спокойна, одна…»

  «Где искать тебя?»

  «Я не ревную тебя…»

  «Кто куклу полюбит? Кто?»

  «Когда вчера летел ты с горки…»

  Весенний случай

  «Я жила спокойно, осторожно…»

  «Я стихов тебе раньше никогда не писала…»

  О, куртизанка

  «Я хочу остаться твоей песней…»

  «У других на память остается ласка встреч…»

  Анархия — Яихрана

  На программирование

  Принц вернется к своей принцессе…

  «Кто она — злодейка или скромница?»

  «Так случилось —…»

  «О, как он долго ждал ее…»

  «Я сказала, что не приду…»

  «Хочешь снова сказку расскажу…»

  «Если бы люди не возвращались…»

  «Правосудие требует всегда…»

  «До свидания, друзья мои…»

  «Что будет, если Завтра не наступит?»

  «Спокойной ночи пожелав…»

  «Усни душа…»

  «Где не ступала нога ни человека, ни беса…»

  «Все что нельзя закрепить и приклеить…»

  «Опять в крови вино…»

  «Сорви ромашку и погадай-…»

  «Я бы вам поведала печаль…»

  «Что же я могу поделать…»

  «Скоро сентябрь и утонем мы…»

  «Я тебя вспоминаю, мальчик…»

  «Ты меня не забудешь, я знаю…»

  «Рассказать обо всем не возможно…»

  «Пусть я с дьяволом дружу…»

  «Тащит мальчишка елку…»

  «Пусть мучают рифмы меня…»

  «Зачем уходишь от меня…»

  «Злое карканье за окном, крик ворон — „Кар…“»

  «Летнее утро…»

  «Ты был со мной. Но я с тобою…»

  «Как режет глаза свет…»

  «Люблю твои огромные глаза…»

  «Говорили бабы про него нехорошие слова…»

  «Томясь в разлуке помни об одном…»

  «Любимый для тебя чужая…»

  «Судья моя, моя поверенная…»

  «Ты для меня не гость, поверь…»

  «Хочешь не пиши и не рассказывай…»

  «Не надо оказывать помощь первую…»

  О Лена, Лена…

  «Я в Землю вхожу пальцами…»

  «Ты ни чем не поможешь…»

  «Дорогой мой, хороший, любимый…»

  «Было что-то раньше и не стало…»

  «Я вышла из ада…»

  Ахинея

  «Стоит мальчишка, брови хмуря…»

  «Не зови меня к себе — я не приеду…»

  «В прятки мы с тобой опять играем…»

  «Жил пастух в одном селе богатом…»

  «Ты говоришь…»

  «Ну за что меня так сильно любишь?»

  «Если сжечь меня на костре…»

  «Что же ты молчишь, мы снова встретились с тобой…»

  «Ни одной звезды — ни одной беды»

  «Ты очень далеко — ну что же…»

  «Хочешь, прозвучи для меня песней…»

  «Это я придумала — мне и говорить…»

  «Что ж, наша жизнь тем хороша…»

  «Я тебя не видела, я не знаю твое лицо…»

  «Мне пишут стихи, фотографируют меня в вагоне…»

  «Все кончено. Любимых писем нет…»

  «Бежать за ней, бежать не оглянуться!»

  «Ну почему,? Ну почему? Ну почему?»

  «Пустота… Эта страшная грусть…»

  «Когда придумали машины…»

  «Я так живу…»

  «Кто видит во мне фею…»

  «Зима, такая длинная зима…»

  «А маленькая черепаха сказала „ха-ха-ха…“»

  «Когда мы с тобою опустимся вдруг на колени…»

  «Уснем с тобою в зимнем доже…»

  «Тихо ходят мышки…»

  «А если она ушла?»

  «Все так прекрасно, дерзко…»

  «От мрака в тьму…»

  «Пиявка! Гируда!»

  «Руки ухожены…»

  «Не мучай нас, не ворожи…»

  «Андрогин…»

  «Когда в голове еще крутится хаос…»

  «В глухом лесу бывает жизни больше…»

  «Не искупить вину перед тобою…»

  «Смерть стала властвовать над ним…»

  «Дорогая моя! Я так догло…»

  «Зачем грустить, зачем мечтать…»

  «Ты знаешь, может это странно…»

  «Седина ты моя, — седина…»

  «Пощади меня, пощади…»

  «Травинка пробила путь себе…»

  «Блеск жемчугов, серебра чистота…»

  «Ты прошей меня каплями-нитями…»

  «Я построила мост…»

Глава 4

  «Капли крови и капли росы на Земле…»

  «Заберите Боги…»

  «Протянув ко мне теплые руки…»

  «Как же я так „вляпалась“ сильно…»

  «Для чего родилась на мученья…»

  «Сколько ты пил, сколько ты ел…»

  «Ты не ешь меня и не зли…»

  «Ты не даришь цветы, а жаль…»

  «Жизнь нарушена, все разрушено…»

  «Я не женщина, я уродина…»

  «Я подарю тебе острицу…»

  «Ах, какая же ты рыжая!»

  «Где вы были, мои полосочки?»

  «Моя маленькая русалочка…»

  «Зайчик мой маленький…»

  «Очень очень красивая девушка…»

  «Все расслабления — это излишества…»

  «Я рада тебе, новый гость…»

  «Я видела тебя во сне…»

  Кате

  «Вода смывает с человека…»

  «Меня уже никто не поздравляет…»

  «Проплакала весь день…»

  «Зеленые русалки красивы и милы…»

  «Воспета юность и любовь…»

  «О, чернота черных дней моих…»

  «Ребенок на руках и нимб над головой…»

  «Что ищешь ты во мне?»

  «Нет листьев на сухой березе…»

  «Войди в меня горячим шоколадом…»

  «Полет на роликах — ушиб плеча…»

  «То на морозе вся простужена…»

  «Ты мне не сын…»

  «Вы любите мою дочь…»

  «Пусть я схожу с ума. А кого „колышет“?»

  «Оживлю твои серые стены, острог…»

  «Я с Дьяволом гуляла ночью…»

  «По моим следам, по твоим следам…»

  «Мне и черный надоел…»

  «Молнии с водой сближают небо…»

  «Вся обижена и простужена…»

  «Я с тобой не расстанусь, Луна…»

  «Я вымыла дверь…»

  «Не кончаются слезы…»

  «Муха, ты моя муха!»

  «Жажда. Губы потрескались и пересохли…»

  «Сердце градом избито…»

  «Медведи движутся назад…»

  «Я с тобой провожу ночи…»

  «Какие красивые — черные синие…»

  «Я люблю? Нет, показалось…»

  «Берендей мне пишет на посохе…»

  «Горит опять тобою выбранная жизнь…»

  «Крещенье — тема нежная и осторожная…»

  «Дверь. Постучись костяшками пальцев…»

  «Под дождем ты светишься радугой…»

  «Я не хочу молчать и философствовать…»

  «Конь мой буйный, черный, белый…»

  «Я мучаюсь по ночам…»

  «Ученья в тебе нет…»

  «Ты изнасиловал мой мозг…»

  «Я не верблюд, но плюнуть хочется…»

  «Я стояла, я терпела…»

  «Я знаю в небе чистом…»

  «Так больно тяжело, я понимаю…»

  «Слезы — это счастье, слезы — это горе…»

  «Квадрат из тополей…»

  «Желаний у меня не так уж много…»

  «На что сегодня облако похоже?»

  «Спасибо тебе за то, что я на твоей шее…»

  «Два чудища огромные ползут…»

  «Я вышла из склепа ночною порой…»

  «Сегодня эмоции спят…»

  «Моя шея лохматая, нежный зубов оскал…»

  «Вдох. И всё. Бесконечности вдох…»

  «Когда тебя нет, я скучаю…»

  «Если желание не выполняется…»

  «Хочется съесть креветку…»

  «Чудесною рукою на слона…»

  «Зачем ты душишь меня подушкой…»

  «Кот хочет прыгнуть — не пущу…»

  «Раз чулочек, два чулочек…»

  «Ветки гнутся, ветер клонит…»

  «В программе сбой. Моя ошибка…»

  «Проходят годы. Двери не скрипят, а стонут…»

  «Сегодня — богиня, вчера — негодяйка…»

  «Все чисто у меня и ад не мучает…»

  «Легко ли в темноте мне быть сияньем…»

  «Вот так ты жил, в сомнениях не мучился…»

  «Я не хочу не жить…»

  «Ты сегодня в какой философии?»

  «Я больше не могу…»

  «Я рад тебе, ведьма…»

  «Мучай, мучай, издевайся…»

  «Мне судьба сама подскажет…»

  «Если болит голова по утрам…»

  «Прохлада холодного лезвия около шеи…»

  «Обычное воскресенье, обычный чужой выходной…»

  «Любовь спаси, к тебе я руку протяну…»

  «Волк голодный, свет холодный…»

  «Бессознание познал…»

  «Я себя чувствую прекрасно и хорошо…»

Глава 5

  «Мой ангел кверх ногами смотрит мне в лицо…»

  «Сегодня женщина я или мужчина…»

  «„С днем рожденья, папа“ — я скажу…»

  «Что ты хочешь от меня?»

  «А в чем прикол? А в чем признание?»

  «А мысли все крутятся, кружатся, крутятся…»

  «Тухес — жопа…»

  «Обними, так нежности хочется…»

  «Я сижу в своей комнате…»

  «Сок березовый — вены режут…»

  «Следы на мраморе, дождь на памятник…»

  «А если я скажу, что влюблена…»

  «Почему боль всегда переходит в крик?»

  «Почему люди кричат от боли, а не смеются…»

  «Я убиваю всех, кто любит меня…»

  «Тихо плетется женщина грязная…»

  «Счастье пришло, я не узнала…»

  «В маленьком домике у реки…»

  «Вода и лошади. Большой привет…»

  «Почему не живешь, а мучаешься…»

  «Ты жалеешь о том, что было?»

  «Нужна ли книжечка моих стихов…»

  «Ты вышла из воды, любимая моя…»

  «Я вызвала дьявола из пентагра́ммы…»

  «Есть антитела и есть тела…»

  «В сияние алмазов и камней…»

  «Я больше не могу, я кофе пью сегодня…»

  «Я раскована и распущена…»

  «Я знаю эту семью давно…»

  «Любовь в Кашмире…»

  «Ты с лошади упал — мне было больно…»

  «Хочу тебя понять, а ты уходишь…»

Глава 6

  «Я кальций, а я магний…»

  «Ты почему сегодня издеваешься…»

  «Спасибо, ночь, тебе за сон…»

  «Такая стоит жара, укусы от комара…»

  «Потеряны стороны света…»

  «Я тебя вылечу творчеством…»

  «Я спрыгну из окна, не бойтесь — терем низко…»

  «Тебя не приучила я к порядку…»

  «Ты моя рыбка, а ты моя киска…»

  «Я вчера такой сон видела!»

  «Туман исчезнет, унесет виденья…»

  «Безгранична моя фантазия…»

  «Ж. па, сплошная ж. па…»

  «Прости меня за то, что ты не похож…»

  «Мне тепло в твоих носочках…»

  «Красные реки крови…»

  «Поцелуй меня, мой мальчик…»

  «Ты умереть мне помогаешь…»

  «Не обижайся на меня…»

  «Больно — тело исхлестано…»

  «А может лучше — банки огурцов?»

  «Событий много на свете…»

  «Большой мой ребенок…»

  «Через пелену отказов…»

  «Я не перестану вас писать…»

  «С чем ты справишься?»

  «Ба, как к тебе приходят строчки?..»

  «Лолита и Лилит — сестрички…»

  «Я создаю зеркало…»

  «Что ты можешь мне дать…»

  «Я живу в своих реакциях…»

  «Поэты бывают толстые…»

  «Вскрытие — туловище пополам…»

  «Двигайся, двигайся дальше…»

  «Пригласили меня на рыбу…»

  «Не хочу говорить банальности…»

  «Красивая бабочка, ты мертвая или живая?»

  «Мой нежный врач, мой умный друг…»

  «В полнолуние завою волком…»

  «Тебя я хочу сберечь…»

  «Ты приезжаешь, чуть новая…»

  «Красивой бабочкой летаешь летом…»

  «Я скоро замолчу, я тороплюсь, пишу…»

  «Обещали крем омолаживающий…»

  «С кем ты связалась? Мои обиды…»

  «Пап, у меня талант? И все из-за тебя…»

  «Странная моя сила, как ты мне помогла?»

  «Кто дает людям право других обижать людей?»

  «Ты познакомился со мной…»

  «Я так люблю свою кровать…»

  «Моя бабушка тихо ругала деда…»

  «Накорми мужика менструацией…»

  «Мужские сапоги дорогу мучают…»

  «Я шагаю совсем не смело…»

  «Существо четырехногое…»

  «Утро, вечер и день, поверьте…»

  «Рыба поела хлеба, приправленного кислотой…»

  «Змея уязвимая и злая…»

  «Утро засияло улыбкой…»

  «Если в жизни нет естественности…»

  «Женщина мудрая, совсем не старая…»

  «Если скучает животное…»

  «А я живу — фальшивая обертка…»

  «Я желтая, как папа. Отдельная кровать…»

  «Ты моя дочь и все плохое у тебя от меня…»

  «Как дальше жить, я не знаю. Рунами напиши…»

  «Костры, на которых сожгли меня…»

  «Открой клетку, мою грудную клетку…»

  «Что происходит, не понимаю…»

  «Я улетаю не во сне, по-настоящему…»

  «Протяни ко мне руки и не подходи…»

  «Я почитаю вам стихи…»

  «Облака из самолета…»

  «Я столько жила во зле…»

  «А давайте устроим вечер…»

  «Отзовись, сколько можно кричать в пустоту…»

  «Краб, который ползал по камням…»

  «На большой египетской кровати…»

  «Жизнь и живот. Он пищею наполнен…»

  «Я не люблю, и я скучаю…»

  «Я просто так детей рожать способна…»

  «Я люблю, так долго не страдая…»

  «Опять стучусь волной в чужой я берег…»

  «Ты этого не ожидала…»

  «Деточка! Какая же ты у меня маленькая…»

  «Расскажи мне, как ты с. шь в стакан…»

  «Дорого ли мне моё жильё…»

Глава 7

  «Звучание шофара в Рош а-Шана…»

  «Я жаркая, как Африка…»

  «Чужие люди ближе, чем родители…»

  «Дышит моя река, дышит…»

  «Лучший букет — репейник и рябина…»

  «Почему печально? Расскажи…»

  «Мягкие пух и перья вверх полетели…»

  «Какое все зеленое, какое все красивое…»

  «Вас читать нельзя…»

  «Дарить тебе цветы иль не дарить?»

  «Я в осеннем озере плавала…»

  «Не надо освещать тот путь…»

  «Почему-то хочется ругаться матом…»

  «Aller vous en! Подите вон…»

  «Я хочу говорить, но не знаю о чем…»

  «Всё — уехала. Живи и радуйся…»

  «Дразнить тебя так интересно и опасно…»

  «Ты приполз совсем израненный…»

  «Мило. Девочка шла и плакала…»

  «Осень вскружила голову лету…»

  «Чем всё-таки я наполнена…»

  «Я хочу носить хиджаб…»

  «Тебе даже не снилось…»

  «Я бы тебя не узнала умную…»

  «Воздух танцует, собранный в шарики…»

  «Я знаю про любовь…»

  «О, лето между строк…»

  «Что такое чужой эгоизм?»

  «Улыбнись перед расстрелом…»

  «Не надо закалять меня, как сталь…»

  «Ты цветочек аленький…»

  «Ты мою жизнь украсила цветом…»

  «Конечно глупо, очень глупо…»

  «Прекрасная самая встреча…»

  «Как страданий женских полно…»

  «Ночь ко мне не пришла опять…»

  «Три лошади. Черная, рыжая, белая…»

  «Не понятно горе детское…»

  «Красный рояль, черный рояль…»

  «Злость. Коварная, грязная, гадкая…»

  «Протянешь руку — и хлыстом по пальцам…»

  «Я построю себе капище…»

  «Что такое блеск? — …»

  «Я смотрела на стену, случайно…»

  «Если б станцевали фонари —…»

  «Разбушевался маг…»

  «Медленно и без грусти…»

  Бред

  «Человек устроен плохо…»

  «Глупое, предстарческое чудо…»

  «Ты вспомнишь когда-то…»

  «Полезла в одеяло я…»

  «Труп тебе может достаться…»

  «У меня сегодня гости…»

  «Если ты Маг и ты всемогущий —…»

  «Вот такая дерзость…»

  «Остаться в мыслях…»

  «Сломала ногу я, а вы сломали душу…»

  «Меня выбрала в жизни смерть…»

  «На верхней полке лежит голова…»

  Сплошная угроза выкидыша…

  «Я совсем тебя не знаю…»

  «Замороженная кожа…»

  «Истекают соки мои бараньим жиром…»

  «Я за собой мосты сжигать не собираюсь…»

  «Кровь на кровь, язва на язву…»

  «Жар. Как всё запутано —…»

  «Одно чудовище из другого вылезло…»

  «Глухая крапива всё слышит и видит…»

  «Ах, эта чёртова последовательность!..»

  «Спасибо, голотурия, за новое открытие…»

  «Я же ведьма, я всё слышу…»

  «Я отпускаю желанья, эмоции…» Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg