«Приметы Времени»

Приметы Времени (fb2) - Приметы Времени 591K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Наталья Валерьевна Лайдинен

Наталья Лайдинен Приметы Времени

© Лайдинен Н., текст, 2016

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016

* * *

В привычном трехмерном мире, который нас окружает, таится бездна удивительного, непознанного, того, что только предстоит открыть и осмыслить вдумчивому исследователю. Поэтическое познание – это смелое проникновение в неведомое пространство, предвосхищение, поиск, полет, взаимодействие с новыми темами и образами.

В сборнике стихотворений «Приметы Времени», который я представляю читателю, собраны лирические размышления о прошлом и будущем, многомерности и поливариантности развития Вселенной, которая нас окружает, истоках и формах жизни на Земле. Заглядывая в символическую историю рода и человечества, душа поэта чутко отзывается на голоса глобального информационного потока, настраиваясь на созвучные, близкие волны.

В стихах происходит переживание и осознание любви, рождения и развития чувств, эмоциональной близости с происходящим вокруг, красоты природы, различных душевных проявлений и метаморфоз. Единство человека и мироздания в текущем моменте бытия и без донности тысячелетий, резонанс и созидательная работа с родственными сознаниями, близость к вибрациям космоса, ощущение неразрывной связи со всеми проявлениями бытия наполняют книгу «Приметы Времени». В ней современность отражается вехами свершившихся событий и созревает бутоном грядущей реальности, выражая абсолютную нелинейность движения мгновений и тысячелетий для жизненного цикла Вселенной и отдельной личности. В душе поэта творческий микрокосм соединяется с глобальными процессами деятельности Создателя, и сам человек получает возможность осмысленного влияния на собственную судьбу и окружающее пространство.

Выход за горизонт привычного иллюзорного видения мира, взгляд сверху и изнутри, стремление к первоначальной глубине чувства, бессмертным ценностям, главным задачам воплощения, возвращение к разумности, Любви и гармонии – сокровенный импульс автора, обращенный к читателю.

Желаю вдохновенного чтения и образного сотворчества!

Ваша Наталья Лайдинен

Цветы пустыни

«Скалы – нерукотворные стены…»

Скалы – нерукотворные стены В пограничных просторах стоят. Сколько слез и страданий смиренных О стране, что столетья назад Здесь цвела! Плачет, плещется море, Еле слышно поют тростники О снегах, что надвинутся вскоре, О безмолвии давней тоски.

«От близости моря душа еще странно хмелеет…»

От близости моря душа еще странно хмелеет, Но пульс перемен изнутри пробуждает мне грудь. Никто не помыслит о встрече грядущей смелее, Сплетая маршруты в далекий, изменчивый путь. О жизни поет, провожая, обветренный камень, И стражи времен на другие зовут рубежи. За прошлые волны пытаюсь держаться руками, Но смутная память ручьями сквозь пальцы бежит. Себя нахожу, где кончается чувства текучесть, И зрелость мужает, как в дальних краях исполин. Молчанье глубин пусть тебя растворит и измучит, А я ухожу за серебряным зовом вершин.

«В твоем дыханье под водой…»

В твоем дыханье под водой Вместилась тьма тысячелетий. От шахт, рыдающих рудой, До вечного спасенья в свете. Всю память сокровенных рыб Хранили гены голубые: Звезды сиянье, царский нимб, Потопа волны роковые. Божественный сверкает след В змеиных очертаньях Нила. Земной истории секрет Я в подсознанье приоткрыла. И, прикасаясь к волшебству, Почуяла свои истоки, Причастность древнему родству, В котором – вестники, пророки… Единства зная полноту, Блаженно покидаю тело, Припав к незримому кусту, Покуда кровь не закипела.

«Весна моя, подруга странная…»

Весна моя, подруга странная, Дает монашеский обет. Заката розовость туманная — Седая память о тебе. Как времени бесстрастный маятник, Она безмолвна и строга. Плывут из обморока памяти Чужого моря берега. Здесь столько судеб похоронено, Что стала горькою вода! В кипящих волнах снова тонем мы, В снах возвращаемся сюда. Все бездны прошлого раскрыли нам, Чтоб в песнях рассказать могли О тех, кто расставался с крыльями, Запутавшись в сетях Земли.

«На линии, где пляж превращается в берег…»

На линии, где пляж превращается в берег, Каким сотворила его природа задолго до нашей эры, Ветер бродит устало, можжевельником бредит, Нет конца вдохновенью, печаль океана безмерна. Вечер темный, блестящий, как плавник у акулы, Горько плачет о прошлом, вернуть прежний облик стремится. Я ищу полнолунья, на дремлющих дюнах колдую, Небо нас обнимает крылами – большая синяя птица.

«Кого люблю – того здесь нет…»

Кого люблю – того здесь нет, Но с памятью прощаться рано. И свет любви – горячий след Звезд на хребте у океана. Лелеять каждую деталь, Рассудок не терять – искусство. Судьбы высокая спираль В веках оттачивает чувство. Мытарства путь и мастерства Бессмертной верностью зовется. Лишь в запредельности родства Осознаваемо сиротство.

«Все это вправду волшебство…»

Все это вправду волшебство: От песни пробудился камень, Ты, вспомнив прошлое родство, До лба дотронулся руками. Виденья вырвались на свет Из оболочки минерала. На нашу близость снят запрет: Над миром радость прозвучала. Хоралы враждовавших царств, Летящие к слиянью фуги, Единство музы и творца — Как много мы нашли друг в друге!

«Лик, прорисованный на скалах…»

Лик, прорисованный на скалах Создателем, – непостижим. Я долго образ твой искала В явленьях огненной души. Каньоны, горы и вулканы Меня могуществом влекли, Как элементы древней каны, Забытой азбуки земли. Твое сознанье дышит тайной Среди безмолвных древних плит. Движенья путь фундаментальный В скрижалях каменных сокрыт. Геоглиф или пиктограмма — В кристалле каждом различим, Ты раскрываешь в сердце прямо К истокам творчества ключи.

«Я думала, здесь горы, море…»

Я думала, здесь горы, море, Застывший в хаосе огонь, Огромный шар, объятый тьмою, А это все – твоя ладонь. И я на ней – чешуйка пепла, Молекулярный лепесток… Озарена любовью светлой И памятью, где мой исток.

«В твоих стихах обманчивая ртуть…»

В твоих стихах обманчивая ртуть Посеребрилась петербургским снегом. Превозмогая мира немоту, Луна мерцает отраженным светом, Обозначая тусклый переход Чужих страстей, скитаний одиноких С неведомых сознания высот, Из областей, холодных и далеких.

«На крыльях уходящих конниц…»

На крыльях уходящих конниц, Сквозь ветер и холодный дождь, За горизонт моих бессонниц, К высотам вечности несешь. Я слышу дальние раскаты, Волненье туч предгрозовых, Лиловым сумраком объяты Метанья вспышек огневых. Свободы жгучее прозренье: Разрыв путей и пуповин. Мы оба покидаем Землю, Оставив зарево любви.

«Сирень в бутонах сожжена…»

Сирень в бутонах сожжена Любви невыносимым зноем, Как та безумная жена — Костра высоким аналоем. Ей вместо трепета фаты, Кипенья белоснежных кружев — Взгляд благосклонный с высоты И огненная ласка мужа.

«Тебя тягуче обняла…»

Тебя тягуче обняла, Ныряя в вихри огневые, И полыхнули факела, Сомкнулись тучи грозовые. Упали души в зеркала, Тенета жизни роковые. Твой мир увидела впервые Таким, – и я не умерла.

«В подземелье проходы закрыты…»

В подземелье проходы закрыты, Но случается, на полчаса Размыкаются древние плиты, И оттуда звучат голоса. Я их слышу и, кажется, даже Зов один среди всех различу. Разрешают незримые стражи Рассказать о смятении чувств. Лишь того и отпустят из бездны, Кто проклятьем судьбы не гневил, Наполнял все посланья и песни Покаянной мольбой о любви.

«Я в молитве, ты в древней опале…»

Я в молитве, ты в древней опале, Дольше века трудные сутки. Наши сны опять не совпали, Пробужденье кажется жутким. Патриарх, сошедший с экрана, Разделяет близость и дальность. За обманной сенью тумана Одиночество – тоже реальность. Здесь бредут по смутному кругу И не знают срок изменений. Только ты тяни ко мне руку Через плен чужих измерений.

«Луна качается во мгле…»

Луна качается во мгле На волнах облачных и сонных. Зародыш чувства на Земле Заветною пропитан солью. Незримый плен других планет: Зачатья двойственность, духовность. Здесь – воскресать и пламенеть, Там – отражать судьбы условность. Дано постигнуть смысл времен, Исправить будущее в прошлом. Мост к возвращенью разведен, Любимый в запредельность брошен… Смиренье с мудростью твоей — Лишь свет мерцающий, латунный, Как перелив миров, морей, Где дремлют в эмбрионах луны.

«Я прижимаюсь к боку валуна…»

Я прижимаюсь к боку валуна Замшелого, к твоей щеке небритой, От векового пробуждая сна Сынов земли пропавшей, позабытой. Отогревает каменные лбы Живых молитв горячее теченье, И постигают узники судьбы Высокое любви предназначенье.

«Не знаю, кто вручил ключи…»

Не знаю, кто вручил ключи От разума сынов всесильных. Душа страдает и кричит В провалах памяти могильных. Тревожен, труден и глубок Незримый путь проникновенья: Сознаний спутанный клубок Ждет очищенья и прощенья. Над переходами времен Свидетелем – в огне и дыме — Встает единственный Закон Любви над судьями земными.

«Следы неведомой войны…»

Следы неведомой войны — Застывших кактусов трезубцы. Тяжелый вздох, смешавший сны, Меня призвал сюда вернуться. Я помню: гневались моря, Дно дыбилось, вставая кверху! Судьба далекая моя, Предтеча каменного века. Горючий плач из-под земли: –  Зарница дальнего свеченья, Печали павших утоли, Дух отпусти из заточенья. Здесь в поисках любви бродил, Всесильный воин беспризорный… Луна рыдает на груди Каньона в спящей Аризоне.

«На перевале новых испытаний…»

На перевале новых испытаний Разъединенья давнего следы: Мои шторма трагедий и скитаний, Твоих вершин незыблемые льды. Заложники земных противоречий, Мы распадались в пламени борьбы, Но я рыдаю на твоем предплечье, И боль, сближая, обнажает лбы. К слиянью устремленные отныне, Мы вспоминаем наш исток и сад. Печальным хором в каменной пустыне Измученные души голосят.

«Кровавый рыцарь в пламенных доспехах…»

Кровавый рыцарь в пламенных доспехах Застыл на гребне вздыбленной скалы. Судьбы вождя немеркнущая веха — Седой Седоны скорбные валы. Вираж судьбы, трагический и властный, Вакханский вихрь отгрохотавших лет. На коже отблеск, беспокойный, красный — Твой марсианский обожженный цвет.

«Бродит, устало шумя в ушах…»

Бродит, устало шумя в ушах, Влажный, колючий ветер. Точно рыдает твоя душа О невозможной смерти. Вдруг возвращаясь в земную быль, Мысли и сны тревожит. Горько вздыхает в ночи ковыль, Звезды восходят позже. Предков усталые голоса Так же, скорбя, молили… Все мы в неведомые леса Вышли из звездной пыли. Ты заблудился в чужих мирах, Рухнул во мглу темницы, Первоначальный пепел и прах Тысячелетья мнится. Слышу твой вопль из-под земли, Мученик! – многократно. Сердцем мечтаю, чтоб все смогли С миром уйти обратно.

«Мне не стать холодней и покорней…»

Мне не стать холодней и покорней: Память духа – на все времена. Живы общей прародины корни, Правда силы и страсти вина. В наши руки спускались светила, Открывая небесный покров, По веленью смирялись стихии, Шли медведи и волки на зов. Мы играли ветрами на струнах, Подчиняя желаньям шальным Дев прекрасных и воинов юных, Что в просторах земных рождены. Человеческих чувств не ценили, Чародейства растратили дар. И, закляты страданьем в могиле, Валунами упали сюда, Где одна остается надежда, Что Господь неразумных простит, И мы будем, свободны как прежде, Поднимать милосердье на щит.

«Узнай мой след во всех застывших зеркалах…»

Узнай мой след во всех застывших зеркалах И различи пути: здесь бился павший воин. Пусть разум тихо спит и зреет в жемчугах, А ты храни любовь во тьме глубоководной. Пережидая ночь, в веках молчит гранит, В пещерах шелестят подземные потоки. Мир – только образ твой, случайный лабиринт, Его осуществят пророки и потомки. Рыдай, звезда моя, во мгле не обо мне, Молись за тех, кто заплутал в сфиротах. Прольется голос твой блаженней и нежней Целительных дождей на выжженных широтах. Сознанье соберу, сирот соединив, Границы разомкну, восстав в небесных сводах. Творенья первый день, новорожденья взрыв! …Я обниму тебя и оживлю. – Свобода!

«…И последний из сильных, умевший творить…»

…И последний из сильных, умевший творить, Надо мною раскрыл в час рассветный крыла. – Да, я слышу все гимны и песни твои, Но другую судьбу на себя приняла. Жизнь рождает глубинный поток, водопад, Не нужны мне мелодии, лиры ничьи. Рядом стой, но молчи, а иначе распад, Век в потерянный рай не отыщешь ключи. Я от горных вершин до кипящих морей Пронесла свою нежность и сказ о Любви. Ритмом сложным меня не тревожь, Ариэль, Я сама сочиню все легенды мои.

«Тюрьма для неземных созданий…»

Тюрьма для неземных созданий — В мирах обрушенных гора. Переплетение сознаний — Твоя реальность и игра. Ловец моих желаний женских, В очарованье знаешь толк. Нанизываешь сны, как жемчуг, Завесы поднимая шелк. Из бездны, где давно томишься, Наверх дороги нет иной: Шлифуешь мысли, движешь мышцы, Живешь и чувствуешь со мной.

«Уже не зовешь, безмятежно струишься в песок…»

Уже не зовешь, безмятежно струишься в песок Сквозь пальцы мои, озарив многотрудное время. Гудят отголоски, предчувствий дрожит волосок, Ты мне оставляешь невидимый ключ к теореме. Из холода зим в одиночество выжженных лет Однажды нырнул, чтобы вычеркнуть имя из книги. Забыть не случилось. Из прошлого огненный след — Как вечная боль, отреченья тугие вериги. А я средь снегов и затерянных в сопках могил Бреду наугад, умываясь метельною солью. Почудится: ангел столпом бессловесным застыл, И только стихи на губах оживают росою. В слезах захлебнусь – это горький и долгий урок От мертвых, живых, всех, прошедших насквозь через сердце… О, как же, безумец, меня ты хранил и берег, Что мог черный камень от искры любви разгореться.

«Ты вновь выбираешь паденье во тьму…»

Ты вновь выбираешь паденье во тьму, Рулетку времен, поединки, агоны. Игрой создавая иллюзий тюрьму, В сердцах разбиваешься на легионы. Что делать? Спускаюсь с небес за тобой, Нам вместе с трудом подниматься обратно. Являюсь тебе путеводной звездой, — Сознанье бужу, проявляясь стократно. Мы снова должны по законам земным Друг друга узнать в каждой встреченной маске. Похожий актер будет дублем вторым, Чужая судьба устремится к развязке. Ты – вечный герой, безграничен, един И в тысяче лиц на дороге высокой Стремишься к любви средь пустынь и руин… …А мне собирать твои искры и строки.

«Вечный разум, вмещающий всех мудрецов…»

Вечный разум, вмещающий всех мудрецов, Ты моя тишина и мое вдохновенье без края. Каждый миг, отражая десятки чужих голосов, Я стою пред лицом и с тобой говорю, не сгорая. Те, кто не был и был, кто сегодня уже не молчит, Шлют молитвы о нас, изменяется мир удивленно. Золотого блаженства, лучей просиявших ручьи Откровением жизни с высот обнимают влюбленных.

«Невидимая в темных скалах…»

Невидимая в темных скалах, Кипит работа изнутри: Природы скипетр… Нет – скальпель! В пространстве чудеса творит. С врожденной точностью хирурга Вытачивает каждый пласт. Живет гранит, гудит упруго, Меняет формы, дышит карст. В истоках вечного творенья Путь единенья и родства, Движенья, творчества, кипенья — Познанья сути мастерства.

«Из века в век, меняя лики…»

Из века в век, меняя лики, Взывали, пробуждали, жгли, Свергали знаки царств, религий Небесные сыны Земли. Что властью их происходило, Народам было невдомек. В груди – огонь, во взгляде – сила, В дыханье – северо-восток. Просторы творчества, свобода, Открытость миру – без границ! Для человеческого рода Вы распахнули крылья птиц, Играли гранями в кристалле, Но вдруг блаженный голос стих. О, дети звезд! И вы узнали Безумие путей своих: Как люди стали сиры, слепы, Железной властью пленены, Проходят по чужому следу К багровым алтарям войны. Бесславный путь метеорита: Метнулся – и во тьме исчез… Очнулся скованным, забытым, Застывшим пламенем с небес.

Кочевники

«Вы все у меня уместились внутри…»

Вы все у меня уместились внутри, Спасенные, точно в Ноевой лодке, Вне времени и телекамер, витрин, Бесценные жизненные находки. Один подарил мне шальную волну, Разбитую об иерусалимские камни, Другой – вечный воин, в незримом плену, Мечтатель, за дерзость отпущенный кармой… Все – россыпи звезд и божественных искр, Упавшие на одинокую землю. О каждом молюсь, шлю послания ввысь, Осколки души, пусть любовь вас объемлет!

«Душа твоя – божественные снасти…»

Душа твоя – божественные снасти, Рыбак с небес! Во сне была немою… На расстоянье тихо дарит счастье Седой старик, навек влюбленный в море. Среди моллюсков, раковин, кораллов Горит улов, подарок ночи южной, — Забытый образ, женское начало, Одна из звезд, растерянных жемчужин! Снимаешь нежно водоросли, пену, Распахиваешь своды перламутра… Пробуждена, пою благословенно. Ты вдохновляешь, медленно и мудро.

«Причала нет ни там, ни здесь…»

Причала нет ни там, ни здесь: Кругом моря, ветра и бури. Прошу тебя, пошли мне весть, Что дальше с капитаном будет. Где обрету покой и дом? Уже недолго жить осталось. Я на волнах держусь с трудом, И время разорвало парус. Тревожат штормовые дни, Но сердцем продолжаю верить: Раз нас Господь соединил, Он даст мне шанс сойти на берег.

«Остров! Прямо в сердце остро…»

Остров! Прямо в сердце остро Наконечниками стрелы. Если перекинуть мостик, Можно выйти за пределы Ощущений и желаний, Во Вселенной станет пусто — Изощренность наказаний За отвергнутое чувство. В миге – сотни измерений, Путь к восстанию из праха. После тысячи падений — Исцеление от страха. Месяц перевернут лодкой, К небу – сила тяготенья. Устремись к своим истокам От распада, от забвенья. Среди волн и эволюций Умудрись собой остаться, Частью в целое вернуться От земных скорбей и странствий.

«Страсть гнала через лимбы, ямбы…»

Страсть гнала через лимбы, ямбы, Частоколы предательств, бед, Разрушая границы, дамбы — К роковому броску в судьбе. Ни молвы, ни знаменья рядом, Путь из бездн – по зарубкам жил. Я устала сгорать и падать… Не раскалывай – поддержи. Вновь почувствовав равновесье, Брошу якорь в родном порту, Принесу всем благие вести, — Рваться больше невмоготу.

«Еще во власти облачного кайфа…»

Еще во власти облачного кайфа Спускаюсь с гор и задыхаюсь тьмою. На берегах, где сладостная Хайфа Ласкает душу Средиземным морем, Явилось мне счастливое виденье: Нас отпускают силы преисподней. Сошел огонь с небес во искупленье И продолженье милости Господней.

«Такие видела закаты…»

Такие видела закаты, Дотронься – руку обожгут! Я, пламенем любви объята, Сгорала в несколько минут. Страсть в небо горной Гватемалы Из жерла извергал вулкан, А мне хотелось краской алой Залить зеленый Атитлан. И до сих пор в душе зарницы Горят – на новом вираже. В воспоминаньях живы лица Всех тех, кто отсверкал уже.

«Врата к Ольхону – острая граница…»

Врата к Ольхону – острая граница По линии обрывов и столбов. И выбор твой: куда теперь стремиться, К стихийным духам – или в дом богов. Срединный мир – удел для человека, Но равновесье трудно обрести, Когда кругом распахнуты от века Творения и таинства пути.

«Ты знал о распредмечиванье мира…»

Ты знал о распредмечиванье мира, Искал истоки в космосе идей, Не сотворил ни дома, ни кумира, Мятежным словом пробуждал людей. Взглянул в глаза – огнем с небес коснулся: Пророк ветхозаветный – и чудак. Спазм содроганий, оторопь конвульсий: Ты говорил, писал и думал так. Жизнь – только путь, но в ней сокрыто диво, Твой дух избрал безвестных судеб рой… Благодарю, что истово, ревниво И за меня молился ты порой.

«Все могло совершиться иначе…»

Все могло совершиться иначе. Ты на небо глядишь, уходя. Дни, когда Пенсильвания плачет, Отражаются в струях дождя. Расставанье объятием влажным К обретенью свободы зовет. Боль скользит самолетом бумажным, Исчезает за горизонт. Карнавальные сброшены маски, Театральная сцена пуста. Расплываются осени краски Акварелью на крыльях зонта. Ты о прошлом взгрустнешь еле-еле И о будущем вспомнишь легко. Под окошком качаются ели, На прощание машут рукой. Пусть ветра пожелают удачи, Старой жизни захлопнут планшет. Дни, когда Пенсильвания плачет О твоей отчужденной душе.

«Припомнишь ты еще не раз…»

Припомнишь ты еще не раз, В другой неведомой вселенной, Единственный закатный час, Глоток любви самозабвенной. Когда в пылающих горах Творили чудеса, как боги, И Млечный Путь вставал в стихах Прологом огненной дороги.

«…Тебя придумал я в осенних снах…»

…Тебя придумал я в осенних снах, Бессонный пленник серебристой лодки. Дыханье жизни в нескольких мирах, Знакомый взгляд, волшебный образкроткий. …Я различила древние следы, Подняв покров, на зов спустилась дальний Сквозь звездный свет и глубину воды — В земную нежность солнечных свиданий.

«Тебя я знаю с лучшей стороны…»

Тебя я знаю с лучшей стороны, И нет мне дела до суда мирского, Без горечи, без боли, без войны — Веселого романтика морского. И пусть в предсмертной маске из морщин Совсем другим предстанешь перед всеми, Тебя я вспомню лучшим из мужчин, Лукаво улыбаясь через время.

«Я к тебе приеду скоро…»

Я к тебе приеду скоро И нырну в объятья прямо. Даже если скоро сорок, Ближе всех на свете мама. Связи тонкой и незримой В сердце заплетаешь нити, Купиной неопалимой Позовешь назад в обитель, Где для крыльев и короны Есть любовь, прощенье, милость. Помнишь высшие законы, Возвращаешь справедливость. Ждешь меня из бездны синей, Обращаешь в нежность пламя. К небу тысяча усилий, Потому, что с Богом – мама.

«Хранитель искры из Грааля…»

Хранитель искры из Грааля Молчал за тусклой пеленой. Вдруг черное крыло рояля Сверкнуло за его спиной, И вырвались на волю звуки, Переполняя грудь ветрил. Рыдала музыка в разлуке С тем, кто ее не воплотил. Отказ от творчества страшнее Паденья в глубину пустот. В судьбе остался чародеем, Разбившимся на брызги нот.

«Ты – раковинаСкрыл меня от мира…»

Ты – раковина. Скрыл меня от мира, В объятьях створок, за решеткой рук. Волшбой прохладной, мастерством факира Заставил спать, смертельный сняв испуг. И я плыла, качаясь в колыбели, По волнам сна, в голубизне морей… Но отступили воды, обмелели, Чтоб разбудить сознанье поскорей. Тот день настал – и кораблекрушенья Не удалось чудесно миновать. Вдруг все вокруг опять пришло в движенье, Настало время – сердце открывать. Ворвался в жизнь соленый свежий ветер, Покров небес упал к моим ногам. И я ушла, как вдруг уходят дети Из теплых спален – к дальним берегам.

«Твоя судьба – как остров в океане…»

Твоя судьба – как остров в океане, Сквозь облака струится свет дневной… Пусть прошлое на сонном Роатане, И будущее – точно не со мной, Негаданно пересеклись маршруты, Ты мне доверил компас и штурвал. Теперь грусти о краткости минуты, Когда меня ты в шторм поцеловал.

«Сто дорог прошел упорно – все же…»

Сто дорог прошел упорно – все же Мудрость не принес назад в мешке. Говорят, путь пилигрима сложен И загадка – вечно вдалеке. Видел сотни вознесенных храмов, Требовал ответов у владык. Только веры не обрел упрямо, От блужданий бесполезных сник. Кольца власти и мечи закона — Колдовских иллюзий череда. Ты прозрел, и зацвела Сиона В самом сердце синяя звезда. Отворилось вещее наследство, Дар любви, лекарство от скорбей. Ты признал, что бесполезно бегство От познанья истины в себе. С той поры глядишь кругом спокойно, Наблюдаешь мир со стороны. И молчишь, заговоренный воин, О путях, что людям не видны.

«По тропе буддийских монахов…»

По тропе буддийских монахов, Берегам скалистым Меконга, Я брожу без боли и страха, В древних ритмах медного гонга, Что звучит из сумрачных джунглей, Точно песня связанных молний. Тлеют страсти солнечной угли, Где плескалось древнее море. Дети смуглые, новое племя, Не гадают, ты пламенный ангел Иль светил поверженных пленник… …Тает время в Луанг Пробанге.

«Вернуться сразу в февраль, в тебя…»

Вернуться сразу в февраль, в тебя, Без сокрушенных страданьем лет. Движенье времени торопя, Купить обратно один билет. Свободной, сильной, сгоревшей в смоль, До страсти нужно – тебя обнять! Под сердцем радостный ля-бемоль Мажором жизни звучит опять.

«Разливы крови королевской…»

Разливы крови королевской: Извивы жил, изгибы рек. Небесные истоки блеска, Забытые в железный век. Кто слышит тайные теченья, Свиданий замыкает круг, И глубина предназначенья Становится понятной вдруг.

«Разбив молчанья оковы…»

Разбив молчанья оковы, Блаженство – песней увлечься. Сияньем тихого слова Раскрасить смутную вечность, Свечение в буквах продлится, Сплетеньях сердца и слога. Прохладный вечер дымится Над сизой дельтой Меконга. Миры сомкнутся, как мифы Под кисточкой каллиграфа… Спят в иероглифах рифмы — Богатство книжного шкафа. Но вдруг незримый оркестр Рождает к жизни созвучья. Взмывает речь в поднебесье Волной певучей, тягучей.

«Я запомню тебя навсегда вдохновенным и молодым…»

Я запомню тебя навсегда вдохновенным и молодым, Как еще далеко до штормов и бразильских закатов… Над полями туман, над руинами прошлого – дым, Мы стоим на земле, нас любившей когда-то. Что на сердце – не знаю, но звякнула горечь и жесть. Не тревожь меня! В наших мечтах остаюсь настоящей. Ты уходишь назад, обрываясь в крутом вираже, И, наверное, будешь мерещиться в зеркале чаще. Через толщу времен ты со мною дыши, говори, Нам открыты врата, я внимаю мольбе безрассудной. Пусть мои сновиденья взрывают тебя изнутри, Не давая забыть, кто ты есть и откуда.

«Ловлю твой след на зеркалах разлуки…»

Ловлю твой след на зеркалах разлуки Хвостом кометы в сфере удаленной. Из фортепиано извлекаю звуки, Прислушиваясь к эху удивленно. Другой язык! Он до рожденья слова В себя вместил и голоса, и разум. Качаюсь на звучащих нотах, словно Со мною ты на всех высотах связан. Я познаю тебя на вкус и запах, Сквозь расстоянье впитываю кожей, Несу любви горящий отпечаток, Осознаю во всех различьях – схожесть. До срока воле высшей не покорна, Теперь сама бешусь от промедленья. Ты прорастил во мне молитвы зерна, Их возвращаю – мощью вдохновенья.

«Здесь облака отбрасывают тени…»

Здесь облака отбрасывают тени На тихие задумчивые горы. Я поднимаюсь к небу по ступеням, Внизу оставив задремавший город, Одетый в соль и пожелтевший камень, Венецианских судеб отголосок. Моя душа развеяна веками, Ее следы на каждом из утесов. Пленительна стремительная Тара, И памяти незримы переходы, Пронзительны приметы жизни старой В явлениях изменчивой природы.

«По валунам – как по лежбищу черепах…»

По валунам – как по лежбищу черепах — Иду, глубинный превозмогая страх, И чувствую в отпечатках стоп Былое время: пожар, потоп, Лес, что уже в семенах засох, Восход и гибель чужих эпох, Носящийся над Вселенной дух, Всех тех, кого собирал пастух, И возвращал вместе с миром – в прах… По валунам – как по лежбищу черепах.

«Никогда не сдавалась невзгодам…»

Никогда не сдавалась невзгодам, Не спускала божественный парус, В море чистых эмоций купалась, Наслаждалась дыханьем свободы. Над мирами парила на крыльях, Прославляя земные просторы, Стать мечтала душою простою, Чтобы все обо мне позабыли! Я дремала бы радужной каплей На раскинутых лотоса листьях, И с растеньями корни сплелись бы, Позабывшие звездные карты… Нет! В объятьях восточного ветра, Полнозвучной зари златокудрой, Принимаю прохладное утро — Вдохновенную волю завета.

«Не погасит вершина земная…»

Не погасит вершина земная Обжигающий ветра полет. Я всплакну, о тебе вспоминая, Точно в сердце расколется лед. Померещится голос подводный, Всколыхнувшийся полог глубин… Дух бродяг, штормовой и свободный, Как меня безоглядно любил! Я тоскую по страсти соленой, Необузданной власти морской, Где твой призрак, грозой опаленный, На блаженство и бешенство скор.

«Маршрут от Москвы до Таллина…»

Маршрут от Москвы до Таллина, Где молодость в дымке таяла. Зигзаги судьбы, истории, Рыданье ветров расстроенных, Обрывки симфоний Вагнера Над плахою зоны лагерной. Касанье закатов ласковых, Блужданье страстей довлатовских… Балтийского моря клавиши И холмик на старом кладбище.

«Ей чудится – дней ее призрачен счет…»

Ей чудится – дней ее призрачен счет, И жизнь в чужом теле с рожденья течет, Но каждый попутчик ей странно знаком: Как будто владеет она тайником. У сердца есть к разным сознаньям ключи, И помнит она о судьбе, но молчит. В последней попытке исправить удел Идет по земле среди песен и стрел, И следом за ней шелестит череда Всех тех, кто был рядом в иные года, Как эхо в пещере, хорал в синеве — Они вечный гул у нее в голове.

«За ангельским пением…»

За ангельским пением — К звездам идти по приметам, Распознавая бродяг и волхвов за версту. Быть юным гением Проще, чем зрелым поэтом, Что огненным словом на сердце долбит мерзлоту.

«С его уходом небо стало выше…»

С его уходом небо стало выше, Раздвинулся диапазон частот. Мучительно я научилась слышать Всех тех, кто в разных временах живет. Перестрадав последствия паденья, В своей судьбе почти достигнув дна, Я стала вновь планетою отдельной, От притяженья освобождена. Как мне измерить глубину прилива Раскаянья, соленых слез земли… Все голоса, что ждали терпеливо, Теперь в стихах оливами взошли.

«Как хочется нырнуть в пещеры…»

Как хочется нырнуть в пещеры Подземные, там затаиться. В пространстве первородной сферы Невидимой волной струиться. Спать в раковине сном жемчужин, Осознавать происхожденье, В широтах северных и южных Творить свое предназначенье. Вместить объем сокровищ, таинств, Пронзить собой тысячелетья, Укрыться от кровавой стаи В спокойной глубине бессмертья. Пусть горы сберегают память, Хранят исток молчанья реки. Вновь подниматься, а не падать Мечтает искра в человеке.

«С Большого Каменного моста…»

С Большого Каменного моста — Стена Кремлевская, храм Христа — Всегда изменчива и права, Встречает блудных детей Москва. На шумных улицах не зевай, Здесь право сильных, вороний грай, Услышал выстрел – пригнись, молчи, У них к свободе твоей ключи. Сквозь холод царских темниц, палат — Лубянка, Пресня, Охотный ряд. Над кровью жертвенной благодать: Отсюда правды не увидать. В просторах кладбищ и площадей Блуждают тени времен, людей, Живой покорнее мертвеца: Ни у кого своего лица! Под сенью стертых имен, слобод Смутьяна быстро судьба найдет: Лихая скатится голова… – До смерти любит тебя Москва!

«Как будто я другою стала…»

Как будто я другою стала, Со стороны на все гляжу. По коридорам Арсенала Вслед за тобою прохожу. Кругом очнувшиеся тени О чем-то шепчутся, галдят. Следы измен и преступлений Ступени гулкие хранят. Я плачу у Кутафьей башни, К булыжникам ожившим льну, Перечисляя бывших, павших, Всех тех, кто до сих пор в плену, Кому могущество и мщенье В аду покоя не дает… Отмаливаю возвращенье Из бреда и чужих тенет. Дан ключ мне от железной двери, Куда чужим проход закрыт. Высокий покидаю терем, Пусть прошлое спокойно спит.

«Эта чертова разница между Москвой и Нью-Йорком…»

Эта чертова разница между Москвой и Нью-Йорком… Над океаном и временем не перепрыгнешь. Вид на Гудзон, мрак высотной каморки. Где ты, в какой каменистой пустыне? Голос надтреснутый глуше, тоскливей с годами, Все дальше от острова, ближе к безмолвной молитве. В чужих отраженьях дожди – отголоски рыданий. От тщетных блужданий усталое сердце болит ли? Но все-таки слышишь меня, искрами на подкорке Мгновенная связь – общей памяти призма. Нет времени, разницы между Москвой и Нью-Йорком. Я тебя соберу по осколкам, по мыслям.

«По тополям рассыпан пепел…»

По тополям рассыпан пепел, Рыжеет, раскаляясь, степь. Цикады звон и знойный ветер, Дорог изорванная сеть. Освобождаюсь от тревоги, Подняв покровы суеты, И вижу дальний шлем двурогий, Сражений канувших следы. Здесь по холмам, как по могилам, Брожу и возвращаю дань Всем, кто не стал мне близким, милым, И выбрал не любовь, а брань. Скрывая лики пораженья, Предчувствую плоды побед, Веков незримое скольженье И твой уход, и мой рассвет.

«Киммерийские желтые степи…»

Киммерийские желтые степи, Кочевых облаков караван… Сердце все осознает и стерпит, Поздним вечером ляжет туман. Пусть над нашим потерянным прошлым Обреченно шуршат ковыли. Но летит твоя белая лошадь К золотым небесам от земли. Не страшит торжество тяготенья Тех, кто помнит о силе корней. Пробиваются к солнцу растенья, Чтобы стать в поколеньях сильней. Где-то мы растеряли таланты, Но грядущему миру верны… Воплощенные боги, атланты, Дети всеми забытой страны.

«Как будто Пушкин только что…»

Как будто Пушкин только что Две розы огненные в чаше Воспламенил. Гудит чертог, Смуглянка по гарему пляшет, Позвякивая ниткой бус На гибком ласковом запястье. Шептавшая тебе: вернусь! Спит до сих пор в твоем объятье И рассыпается слезой, В которой благодарность, сила… Фонтан любви! Бессмертный зов Через столетья – к юной, милой… …Вдруг утешается дитя, От восхищенья обмирая, Таинственной тропой пройдя По древности Бахчисарая…

«Я возвращаю память городам…»

Я возвращаю память городам, Где спит звезды немеркнущая сила. Иду по сердцу, точно по следам, Куда бы жизнь меня ни заносила, Стремлюсь в благословенные места, Где только нам знакомые приметы Свидетельствуют, что земля чиста, И прошлого разрушены запреты. Я закрываю входы в глубину — Там смутный хаос пробуждает атом. Закончив дело, в небеса взгляну: К забытым войнам больше нет возврата.

«Меня пленяли с детства приключенья…»

Меня пленяли с детства приключенья, Порывы чувств и взрыв адреналина. Теперь судьбы устойчиво теченье, Благоуханна радости долина, Где мы цветы сажаем и деревья, Многоголосью птичьему внимая. Нет ни разлук, ни страхов, ни кочевья, — Чудесный мир придумала сама я.

Видения кантеле

«Былинный край под ангельским крылом…»

Мой тихий край под ангельским крылом И покрывалом белой ночи дремлет. Давай не будем спорить о былом, Благословляя памятные земли. Здесь за господство долго шли бои, В них каждый был расколот и низвергнут. Теперь душа рыдает и болит, Пустынный север засыпает снегом. Глядят в глаза, как будто узнают Громады скал, остывшие вулканы. А я пою судьбу и страсть твою, Молитвой отзываюсь неустанно. Играй на мне, я хрупкая свирель, Послушная незримому дыханью. Пусть нас простит Всевышний за дуэль И приведет обратно к оправданью.

«Снова Севера сны: серебрится озерная заводь…»

Снова Севера сны: серебрится озерная заводь, Шалью белая ночь шелестит на пустом берегу. В нашем городе я оказалась твоими глазами: На знакомых местах никого разыскать не могу. Между старых домов в переулки сверну по привычке, Не узнает никто, сколько слез упадет вдалеке. За короткую жизнь ты сменил слишком много обличий, А душа все грустит и на флейте свистит в сосняке. Остаюсь за двоих, пусть меня перемучает память, На кругах площадей застывают признаний следы. Я целую карельскую землю твоими губами, И меня обнимают вершины обрывов седых.

«Наше творчество незримо…»

Наше творчество незримо, От людей храним секреты! Пестрой нитью – через зимы Краски северного лета. Редкий дар передается — Мастерство! – от деда к внуку. Солнцем в глубине колодца Тайную растим науку. Узнаем друг друга всюду По известным сердцу знакам. И живет наш предок мудрый Над небесным зодиаком.

«Остыть… Распутывать узлы…»

Остыть. Распутывать узлы Осознанно и безучастно. Рассыпать хлопьями золы Страсть, истерзавшую напрасно. Пронзить безмолвием миры, Стать пленником, полярным морем… …Взлелеять звездные костры Над мрачной северною тьмою.

«Этим воздухом сладко напиться…»

Этим воздухом сладко напиться: Так прохладен, прозрачен, высок! Аромат разнотравья струится, Созревает брусникой восток. А ладьи, что плывут на закате, В дальний край за собой не зовут. Рыжий август в распахнутом платье Дарит вечность счастливых минут. Древний край, окропленный росою, Тихих звезд принимающий свет… Я твоею жива красотою В суете убегающих лет. Ах, Карелия! Дивная сказка, Песня сердца и детство души! Ты моя родниковая ласка, Зов еще незнакомых вершин… Я останусь на краешке неба, Где узорчатый сосен шатер, Петь твою тростниковую негу И серебряный отблеск озер.

«В забвенье, где ты коротаешь бесславное время…»

В забвенье, где ты коротаешь бесславное время, Под пальмовый шелест о главном, заветном молчишь, Ты слышишь, как сумрачный ветер над реками веет, Скрипит на болотах, тревожно вздыхает камыш? В бесцветной пустыне, дыханьем земли обожженной, Где в пенные волны забытые царства легли, Поют ли тебе ввечеру калевальские жены О тайнах суровой и страстной карельской земли? В краю, где под солнцем сгораешь, как будто под рампой, Где с разных сторон наступают на горло пески, Намелет ли досыта слез тебе щедрое Сампо, Очистят ли душу огнем ледяным родники? Ты южной страны примеряешь привычно доспехи, Но как оторваться от северных властных корней?! Тебя настигает ли в детях волшебное эхо, Ты можешь ли сердцем любви отдаваться шальней? В чужой тишине кто нам новую жизнь напророчит? Плачь, кантеле, громче, забытую боль бередя! Признайся, ты видишь безлунные заводи ночью? Ты помнишь, как пахнет черемуха после дождя?…

«Эта тихая полночь приснится ли…»

Эта тихая полночь приснится ли Нам с тобой под звездою другой? Так маяк, облюбованный птицами, Бережет драгоценный огонь; Изнутри согревает сияние, И не больно о прошлом грустить. Нашу близость хранит расстояние, Озаряя бродягам пути.

«Качал колыбель мою северный ветер…»

Качал колыбель мою северный ветер, Ее сторожили замшелые камни. В холодной постели всегда кто-то третий Меня обнимал голубыми руками. Молилась, рыдая за сто поколений, Слезой пробуждала застывшие скалы, Пока оставалась в плену песнопений Железных племен ледяной Калевалы.

«Пригуби горьковатое зелье…»

Пригуби горьковатое зелье: Много скорби в карельском краю. Расплескав полнолуний похмелье, Я в грядущее дверь отворю. Среди скал в потаенной пещере Разум дремлет, до времени скрыт. И никто в пробужденье не верит, Слыша в небе дрожанье копыт. Позабыли несчастий истоки, Бродят пленники падших светил. Ночью голос звенит одинокий Над безмолвием старых могил. Не доносятся дальние вести, К возвращенью закрыты пути, И поют погребальные песни Те, кто призван к спасенью вести. Но бессмертны глубокие корни, Оживают в душе имена. Я твое назначенье раскрою, Отряхну от смертельного сна. Чтобы ты свою силу изведал, Отстрадавший народ разбудил… В нашей встрече – любовь и победа, Восхожденье к звезде впереди.

«Долгий вечер подернулся инеем…»

Долгий вечер подернулся инеем, Размышленьем о счастье былом… –  Расскажите, где тихая Ингрия, Строгих предков утраченный дом? Там, где кости лежат под обломками, Опаленные вихрем войны? Там, где призраки вдовьи с котомками, Без семьи, без любви, без страны? Обернулась – и стала невидимой, Лишь круги по земле разошлись, Озаряют схороненным именем Кочевую тревожную жизнь. Пахнет память сосновыми иглами, На озерах становится лед. –  Расскажите, где тихая Ингрия? –  В родословной отцовской живет…

«Чувства золотая осень…»

Чувства золотая осень: От ее причуд не скрыться. Кто-то с неба искры бросил, Заалели гроздья, лица, Затуманились истомой Облачных печальных кружев. Давняя тоска по дому Дымно опалила души. Птицы ищут, где теплее, Тянутся, прощаясь, к югу… Молодость мою лелеешь, Как пернатую подругу. Сединой посеребренный, На закат глядишь без страха. Месяц, в тайнопись влюбленный, Вышил бисером рубаху. Лаской раскрываешь сердце, Вздохом пробуждаешь струны. Только нам не отогреться В бурных переливах Суны. Память поздних поцелуев Пахнет яблоком и медом. Облачную гладь волнует Тихий свет из царства мертвых.

«За слоем слой ты очищаешь память…»

За слоем слой ты очищаешь память Как археолог – на пути к себе, И вот уже код времени распаян, Сопротивленье прошлого – слабей. На волю возвращаясь из изгнанья, Вдруг проступают образы, черты, Впечатанные в глубину сознанья: Всех знаешь, видишь, осязаешь ты! Вот мать, отец, тепло родного дома, Калитки, разговоры у печи… Вся боль потерь под горлом встала комом. –  Ты только говори и не молчи! Пусть падают раскаяния слезы И каждый миг становится больней, Постичь начало никогда не поздно — Взыскует правда взрослых сыновей. Остановись, пошли поклон далеким Родным, судьбу увидев изнутри. Не забывай карельские истоки И сколько хватит сил – благодари.

«Мой Север – твой Самбатион…»

Мой Север – твой Самбатион: Гневливый, полноводный, бурный. Не перейдет его сын блудный, Суров последний бастион. В субботний день такая тишь — Мелеет, высыхает русло, И ты душой еврейской, русской Стремительно ко мне летишь. Но с места не сойти. Закон Отступника накажет строго. И оба мы в ладонях Бога, А Север – твой Самбатион.

Родовая память

«Я на звезды гляжу, холодея…»

Я на звезды гляжу, холодея В одиночестве жизни седом. –  Иудея моя, Иудея! Расскажи хоть сейчас, где наш дом. Отчего бородатые предки, Чьи молитвы тревожно звучат, Шелестят в моем сердце, как ветки, Продолжаются в судьбах внучат. Отчего я встаю на колени, Точно в спину внезапный удар, Если слышу печальное пенье И в душе моей плачет шофар. Отчего я брожу пилигримом, Повторяя чужие пути, Вспоминая еврейское имя, Не мечтая покой обрести. Отчего возле рек Вавилона Я молчу и слезы не сушу. Возвращает к высотам Сиона Пролетевшего времени шум. –  Иудея моя, Иудея! Как же мы заблудиться могли, Чтоб в столетьях блуждать, сиротея, В вечном поиске нашей земли…

«Моей судьбы прорехи и помарки…»

Моей судьбы прорехи и помарки Господь прощать и помнить научил. Сминая время, как фитиль в огарке Субботней очищающей свечи. Пусть между нами сотни поколений, Теперь за всех с тобою говорю… Живой огонь молитв и песнопений К небесному восходит алтарю.

«Спят пламенеющие камни…»

Спят пламенеющие камни — Пустыни выжженной цветы. Бесплотный дух меня ласкает, Зовет и плачет с высоты. Он накрепко с землею связан, В сознание людей проник. Его мятежный путь рассказан Страницами бессмертных книг. Врывается дождем и снегом, В своей любви неутомим… Свобода открывает небо, Где вечный зов – Иерусалим!

«Отчуждаясь от мыслей чужих…»

Отчуждаясь от мыслей чужих, Ты в себе не находишь опоры. Сохрани нашу связь, удержи Огоньки шестикрылой меноры. Пусть, как тысячи судеб назад, Будет зов безутешный услышан И сияньем тебя вдохновят Милосердные ангелы свыше.

«Ты скоро уйдешь, незаметно сливаясь с другими…»

Ты скоро уйдешь, незаметно сливаясь с другими, Кадиш поминальный задумчивый голос поет… А я сберегу навсегда твое доброе имя, Великое чувство, к незримым вершинам полет. В моей тишине безмятежны и шелковы ласки, Глубокая нежность блаженство прощаний струит. И наши сердца, точно звенья в таинственной связке: Я вслед за тобою земной прохожу лабиринт. Судьбу озарить – вот такой мне из прошлого жребий, А в будущем – Храм и небесных дозоров огни. Не печься душе ни о счастье земном, ни о хлебе, Но помнить о том, чью любовь завещают хранить.

«Это пламя субботней свечи…»

Это пламя субботней свечи, Что в столетьях евреев хранило, И вело в непроглядной ночи Через боль и страданий горнило, Вдохновляло надеяться, ждать, Пробуждать откровение в детях… Пусть любовь в твоем сердце всегда Той же искрой божественной светит!

«Избавленье от гордости, зависти…»

Избавленье от гордости, зависти — Созиданье, творенье Адама. Эти капли крови пред занавесью Из времен падения Храма. Вспоминают последние коэны, Как Шхина стояла над крышею. Душам их не быть успокоенным, Пока Бога вновь не услышу я.

«Стряхни земное забытье…»

Стряхни земное забытье, Потомок коэнов, каганов. Предназначение твое — За всех молиться неустанно. Зов Аароновых кровей Взломает рабскую программу, И сотни блудных сыновей Вслед за тобой вернутся к Храму.

«Брезжит огонь в закоулках изгнания…»

Брезжит огонь в закоулках изгнания И озаряет земной лабиринт. Странная осень – смятенье сознания, Время еврейских свечей и молитв. Сколько же плакать еще о Сионе, Иерусалиме – в столетьях рыдать? Голос чуть слышный за облаком тонет В хоре ушедших к Нему навсегда. Дашь ли плоды увядающей ветви, Свежим дождем оживишь ли ручей? Вечное солнце задумчиво светит В пламени тихих субботних свечей.

«Размотай у тфилина ремни…»

Размотай у тфилина ремни, Что за жизнь – лабиринты, дороги… Ты губами к молитве прильни И всем сердцем подумай о Боге. Вдруг откроется: там, за верстой, Ждет твой ангел, надеется, плачет И не ладит с судьбой непростой, Верит, все обернется иначе… Обжигая хамсином пустынь, Упади ей на грудь покаянно, Подними в поднебесную синь, Где поют серафимы: Осанна! Только так и задумал Творец: Выбор, сделанный прежде, условен. …Свиток Торы и черный ларец, Путь любви, продолжение крови.

«Ты до сих пор повсюду ловишь призрак…»

Ты до сих пор повсюду ловишь призрак, Там, на границах с Сирией, Ливаном, Трепещут, замирают эвкалипты. Твоя душа – сверкающая призма, Повсюду на Земле обетованной С тобою мы в лучах объятий слиты. Чужие не утешат отголоски И не даруют творчеству начала. Любовь – одна божественная веха. Другая страсть вовек не будет острой, Не окрылит бездонными ночами… Лети ко мне, устань же слушать эхо!..

«Я все соленая внутри…»

Я вся соленая внутри, Как будто в первобытном море Меня ты высмотрел. Бери Волнение чужих историй, Что громко голосят, живут, Пытаются разбиться пеной. Надежды трепетный лоскут — Как парус страсти незабвенной. Звезда погибших кораблей, Исчезнувших однажды видов… Ты тоже – в памяти моей, Воскресшая струна Давида.

«С горы Нево – не избежать любви…»

С горы Нево – не избежать любви, Как не войти без слез в сад благодатный. С твоим народом связи не прерви, Пока идем в нелегкий путь обратный. В меня твои впечатаны следы И голоса – в них нет осколков рабства. С горы Нево – запомнись молодым И не ищи душой земного царства.

«Посреди будней, посреди полдней…»

Посреди будней, посреди полдней Я буду помнить, всегда буду помнить. Того, кто шел рядом, – на сто веков старше, Столпу в небесах доверяя бесстрашно, Над бездною бурь серебрясь и мудрея, Владея пространством, внедряя идеи, Как старый пророк, видел путь богоданный — Всю землю Галаад до самого Дана, Грядущий итог бытия и исхода… Твой посох-змея – символ древнего рода. Везде на земле: и в пустынях, и в море, И в проблесках молний – всегда буду помнить…

«Открыла дверь – и крылья отстегнула…»

Открыла дверь – и крылья отстегнула, Покой и радость: молчаливый дом, Пространство жизни, мир стола и стула… В чужих хоромах дышится с трудом. Я здесь хозяйка, женщина, богиня, Извилист путь к родному очагу. Теперь печаль туманом синим сгинет: В любой момент прислушаться могу К спокойному теченью судеб, мыслей, Сложить слова в неторопливый ряд. Над книгами так замирает мистик — Сквозь время души тихо говорят. …Из Кордовы когда-то наши предки Бежали в ночь, молились об одном: Не дай сломаться плодоносной ветке, Пусть у потомков будет новый дом.

«Все наши души родом из Сиона…»

Все наши души родом из Сиона, На небесах корней не расплести. Есть в каждом зерна света и закона, Но лишь любовью можно жизнь спасти. Плен оболочек, грубый, заскорузлый, Порабощает дивный новый мир. Отступничества разбивая узы, Мы медленно становимся людьми, Что созданы по образу, подобью Того, кто сам – источник воинств, сил. Не время для отчаянья и скорби — Узнать себя в единстве попроси.

Ветер войны

«Воскресив для потомков весну…»

Воскресив для потомков весну, Плач сменяется песней застольной. Провожать сыновей на войну В каждом веке мучительно больно. В нас живут голоса матерей, Чья тоска переполнила вены: –  Только ты возвращайся скорей, Мой любимый, родной, незабвенный… Среди тысячи волн узнаю Незнакомых бойцов перекличку. Даты смерти: декабрь, июнь, — А других не осталось различий. Я молюсь, а в душе немота, Пустыри зарастают травою. Где же та роковая черта, За которой закончатся войны?…

«С каждым годом все меньше бойцов…»

С каждым годом все меньше бойцов, Но окопная правда – верней. Шелест трав на могилах отцов Отзовется в ушах сыновей. В поколеньях с фронтов не уйти, Тесен строй и планета кругла. Перекрестятся наши пути В исправленье вселенского зла. И знамена в руках молодых — Точно память о дальней весне. Пополняются наши ряды Теми, кто не слыхал о войне.

«Он был убит осколком мины…»

Он был убит осколком мины — Двадцатилетний рядовой: Ни дома, ни жены, ни сына — Суровый лес над головой. Судьба осталась вечным шрамом В живой истории семьи: И в небе будет плакать мама, Пока не кончатся бои, Пока под Витебском и Ржевом Мальчишки мертвые лежат, — Войны бесчисленные жертвы, Крылатый ангельский отряд. Им вся земля – могилой братской, Их память – на передовой. Молитесь о душе солдатской, Пусть возвращается живой!

«Ты уже не поздравишь меня с днем рожденья…»

Ты уже не поздравишь меня с днем рожденья, Не подаришь цветы с ароматом весенних полей. Я творю и парю на крыле твоего вдохновенья! Пусть другим будет после немного светлей и теплей. Ты уже не вернешься из ада последнего боя. Ты не вымечтал сына, оставил мне сказки и сны. Продлевая мгновение близости рядом с тобою, Я дождусь окончанья последней великой войны. Нет, не время рыдать: мы призвание выбрали сами. Но, молитвы о мире на разных наречьях твердя, Остаюсь на земле, чтоб все видеть твоими глазами И нелегкую жизнь продолжать, и любить – за тебя.

«Ошибок гибельный оброк…»

Ошибок гибельный оброк Сполна двадцатым веком собран. Мне горестно проткнули бок Избы расшатанные ребра. В руинах русских деревень Давно хозяйничают ветры. Молчаньем переполнен день, Мольба о чуде безответна. Мир гулок, обречен и пуст. Но для чего тогда он создан? Смородиновый плачет куст О людях, разоривших гнезда.

«Как снег, белесые туманы…»

Как снег, белесые туманы В еще не вспаханных полях. Ушедшего столетья раны Залечит темная земля, Отдастся вновь дождю и плугу, Снимая груз чужой вины… Лишь души павших вверх по Бугу Плывут от первых дней войны.

«Кругом звенит хрустальный воздух горный…»

Кругом звенит хрустальный воздухгорный, Восходит к небу тихий ток молитв… Порою жизнь ломает, рубит, горбит, Но свет прощенья над землей разлит. Сквозь вдовий плач, кровавый блескпожара, Там, где разверзлась вековая тьма, Вдруг безмятежным облаком отара Врачует раны старого холма.

«Ты улыбнулся мне с фотографий…»

Ты улыбнулся мне с фотографий: Спокойно-светел в лучах любви! Тебе бы петь и играть на арфе, Погибший в первом бою левит! Звон лиры – вот же твое оружье! Зачем ты в руку огонь вложил? …И Богу сердцем никто не служит, И Храма нет, где в молитвах – жизнь.

«Идет война, но пишутся стихи…»

Идет война, но пишутся стихи, Звучит души бессмертная молитва, Над станом заплутавших и глухих Чужая ночь кровавая разлита. Пускай скорей закончатся бои, Прозрение псалмом небесным грянет, Наполнит солнцем помыслы твои И исцелит рыдающие раны. Прими любовь, усталая земля, Почувствуй ток вселенских изменений. Мир обнимая, всем благоволя, Молюсь за сто молчавших поколений.

«Горят в ладонях старые стигматы…»

Горят в ладонях старые стигматы, Вся та же боль – хоть на другом витке. Страна моя, доколь рыдать распятым В кровопролитных распрях и тоске? Когда поймут, что истина едина И легче отдавать, чем отбирать? Растить для счастья – не для смерти! – сына, Мечтает на земле любая мать. Зачем же скорби новое горнило, Когда в грядущем радостны пути? Молитесь, люди: все же вправду было! Любовь спустилась, чтобы нас спасти.

«Сними шелом и меч свой опусти…»

Сними шелом и меч свой опусти, Рукой тяжелой расстегни доспехи. Зажглись иные знаки на пути, Великого тысячелетья вехи. Разомкнуты узоры у кольчуг, Открыты лбы, распахнуты ладони! Тебе я солнцем вечности свечу: Настанет Мир в твоем огромном доме! Предчувствуя движенье перемен В стволах сухих заголосили соки! Пусть рухнут камни заточений, стен — Простор Любви откроется широкий! Потоки слез пролив в местах боев, Вернешь всем жизнь, Земли излечишь раны. И будут имя воспевать твое Цветущие каньоны и курганы.

Покров иллюзий

«Шутов и граций толкотня…»

Шутов и граций толкотня, Плеск вееров, павлиньих перьев, Пресыщенных вождей возня — Предтеча гибели империй. Бой барабанов, масок блеск, Язык льстецов отравлен ядом. Все только сон, гипноз, бурлеск Эпохи фальши и распада.

«Скажи, с тобой все то же было?…»

Скажи, с тобой все то же было? Февральский бред, игра теней, Вдруг проступившие чернила На белизне бездонных дней, Лукавые ночные гости, Чужие песни, голоса, Огней потусторонних гроздья, Горящие из тьмы глаза… Век девятнадцатый, двадцатый И неизвестный – всплеск во мгле. Мы оживаем, как цитаты, На вьюжной облачной земле. Расписаны шаги и роли, Заранее озвучен текст. Свободен выстрадавший волю В пространстве устаревших пьес.

«В чужой душе я не ищу следа…»

В чужой душе я не ищу следа И не спешу откинуть покрывала. Гримаса первородного стыда — Искусственные чувства карнавала. Раздвинутые пропасти глазниц — Свидетели чужого преступленья. Печати фараоновых гробниц На узниках другого поколенья. Стигмация монарха ли, раба — Иллюзия сродни горячке белой. Пространство расшифрованного лба — Чертежная доска для корабела. Как архитектор сумрачных времен, Ты возвращаешь в будущее ссуду. Твой древний след – размножен, разожжен, И в судьбах узнаешь себя повсюду.

«Вдруг распались козни иллюзий…»

Вдруг распались козни иллюзий, Разошлись покровы тумана, Путь наверх извилист и узок, От кипящего океана — В тишину. Вернулась как будто Из обмана, бреда и бунта, Чтобы стать неузнанной музой, Разорвав границы экрана.

«Птицы на проводах – как ноты…»

Птицы на проводах – как ноты На разлинованном горизонте. Кто-то в чужие плывет широты, Чтоб оказаться в бездушной зоне И отравиться азотом скуки, В угаре страсти искать паденья. …Вдруг поднимают и кружат звуки, Если меняется угол зренья.

«Пусть меленка намелет нам метель…»

Пусть меленка намелет нам метель, Мы медленно научимся молчать. Змеится прялка, мчится карусель, Из царства мертвых тянется печаль. Ты псалмопевец, хоть и на мели, Мудрец с бездонной мерой мастерства. И над Землей – огонь моих молитв: Твоей мечтой во всех мирах жива.

«Твой дом на сваях, на слезах…»

Твой дом на сваях, на слезах. Я не хочу туда возврата, Где нет любви, лишь боль и страх В тревожных сполохах заката. Болотный вкус стоячих вод, Заросший камышами берег… Никто уже не разберет, Когда ты разучился верить. Трудись же, легкое весло, Нам долго плыть за облаками. Кто вывел, что меня спасло?… …Я лотосы возьму на память.

«Сам выбрал масть, обманный путь игры…»

Сам выбрал масть, обманный путь игры, Чужой судьбы удачливый сценарий. К ногам ложились творчества дары, Ты их транжирил в призрачном угаре. В актерстве достигая мастерства, Жил в нескольких ролях одновременно. Меняя судьбы, образы, слова, Над зрителем глумясь самозабвенно. Зато сейчас, в предчувствии кулис, С иллюзиями страшно расставаться! Душа пуста – измятый белый лист — Среди фальшивых чувств и декораций.

«Так ты сидел под ливнями на пляже…»

Так ты сидел под ливнями на пляже И в колебанье массы безграничной Искал давно растаявшую личность — Итог судьбы для постиженья важен. Непросто запоздало признаваться, Что разум слит с загадочным безмолвьем, Где чья-то мысль искрит, зигзагом молний Выхватывая строчки из пространства.

«Зароюсь в пламя, точно в рыжий мех…»

Зароюсь в пламя, точно в рыжий мех, Взовьется к небу огненная грива. Ты от Земли сегодня дальше всех, Но ты даешь мне право быть счастливой. Пусть откровенье с каждым днем острей И расстоянье импульсами ранит. Пою, танцую в ветреном костре Твоих предчувствий и воспоминаний.

«Стирает время адреса друзей…»

Стирает время адреса друзей В московских картах. Снова опоздала! Я открываю памяти музей, Там место есть для маленького зала. Все живы в измерении другом И ждут меня, волнуясь неустанно… Где был родной пятиэтажный дом — Зияющая пропасть котлована.

«Парижская памятьСтрела через сердце…»

Парижская память. Стрела через сердце. Свиданьем взволнованные бульвары. Отжившей любви не судьба разгореться, Но в сердце – ее сумасшедший огарок. Язычница-ночь зажигает каштаны, Рассвет в золотистых волнах не замечен. Танцуют и к небу взлетают фонтаны… Зарубка в бессмертии. Долгая встреча.

«На меня смотрел изумленно…»

На меня смотрел изумленно, Щедрым был на долгие ласки, Только я узнала зеленый Холодящий хвост аяваски. От печали спрятала сердце: Новой боли, знаю, не будет! Ты шаманил, чтобы согреться, Кипятил отвары в сосуде. Говорил, что вечность измерил, Размышлял с бессмертными рядом… Ты ужален огненным змеем И отравлен гибельным ядом. От тебя сбежала украдкой, Уплыла на солнечной лодке, Навсегда оставшись загадкой, Перуанской древней находкой.

«Воистину не ведал, что творил…»

Воистину не ведал, что творил: Жизнь подменял, душил неторопливо Мои мечты и песни о любви, Блаженные надежды стать счастливой. Учил в страданьях не искать огня, Пропитывая сладковатым ядом… И вот уже на свете нет меня — Есть женщина с потухшим нервным взглядом. Когда внезапно расступился плен, Открылось мне, что ждет судьба другая, Всем сердцем захотела перемен, Ушла из дома – нищая, нагая. И никогда обратно не вернусь, Какая радость – трудный путь исхода! Я оставляю горечь, ложь, вину, Стремлюсь туда, где радость и свобода.

«Только слезы, страдания, стоны…»

Только слезы, страдания, стоны, — Вот такое оставил наследство Тот, чей голос из ямы бездонной Заморочил властным соседством. Ухожу от бесславной неволи, Многолетнего трудного рабства, И сверкает звездой огневою Путь любви, милосердия, братства.

«Жизни разудалой морок…»

Жизни разудалой морок — Перебор страстей цыганских. Ты, самоуверен, молод, Закружился в пьяном танце; Будешь властным, знаменитым, — Искушает бес лукавый. Но разбитое корыто — Результат короткой славы. Мир в рулетку проиграли, Разложили в схемы, сметы… И уже на хрупкой грани Между старостью и смертью Видишь, как в хмельном угаре Гибнут голоса и судьбы. Вспомнив о забытом даре, Ты рыдаешь – только всуе. Не вернется в гости муза, Ангельское стихло пенье, И на сердце тяжким грузом Проданной жар-птицы перья.

«Я судьбы новые пишу…»

Я судьбы новые пишу, Пока не кончится бумага. Душа, бессонная бродяга, Вверяет жизнь карандашу. Упасть в забвенье не спешу. Сжигая желтые листы, Стихами наполняю ветры — Пускай несут тебе приветы Через незримые мосты. Я верю, их услышишь ты. Век новый – только зыбкий фон, На свете нет любви дороже. В нас врежет память всех дорожек Пространства старый патефон. …Через Аид, через Цафон…

«Сняв искажений паутину…»

Сняв искажений паутину, Ты видишь мир в соцветьях гамм. Души ночную половину Развей по лунным берегам. Пускай заветное молчанье К прозрачным родникам вернет, Храни исконное звучанье Сияющих небесных нот.

«Когда к небесам поднимается ангел…»

Когда к небесам поднимается ангел, Отпущенный Богом, отныне свободный, Повсюду прощанья великого знаки, — Его провожают вершины и воды. Приподнимаются древние плиты, Из недр вырывается вихрь ураганный. Бесславно уходит твой пленник забытый, В стихию безмолвия, в дождь покаянный.

«Что ты знал обо мне и тогда…»

Что ты знал обо мне и тогда, Когда рядом рыдала и пела, Согревая других в холода Мятежом неспокойного тела. Времена для чего ворошить? Я тебе признаюсь откровенно, Что искала спасенья души И того, чья любовь незабвенна. Сберегала сиянье внутри И в печалях жила его светом. В мое прошлое дверь затвори, Ничего ты не знаешь об этом.

«Я не сама прервала эту связь…»

Я не сама прервала эту связь: Так захотел, наверно, сам Всевышний, Вдруг из меня бесцветный призрак вышел, Исчезла боль и растворилась страсть. Во мгле чужой, забвении и муках Готовился души моей подъем. И рада я, что долгий плен вдвоем Развеяла нежданная разлука. Небес весенних сны, полутона, Холодное звучанье камертона. Объединяя всех, я вновь одна Под звездной сенью вечного закона.

Ловец душ

«Кто сильней в дуэли нервов?…»

Кто сильней в дуэли нервов? Время пишет наш сценарий. Ты привык всегда быть первым: Взглядом – поразить, ударить. Я волшебна и тягуча, Как волна, восточный ветер. Обретенье – редкий случай, Ускользаю через сети. Ты упрям, идешь вслепую, Рыцарь, помраченный схваткой. Я судьбу не расколдую, Только прошепчу украдкой: –  Брось бесславное оружье, Ни к чему победы, ранги. Мы здесь любим, верим, служим! Вспоминай: ты в небе ангел.

«В небе зарево румянца…»

В небе зарево румянца, Танец облачных видений. Страсти давние стремятся Полыхнуть, мой старый гений! В сердце шелестят травою, Лаской бередят лукаво… Но щитом над головою Звездных серафимов слава. Та, кого оставил юной, Стала женщиной крылатой. Отыщи теперь на дюнах След сгоревшего заката! Не вернешь, чего не принял: Прошлые горьки потери. Наплывает сумрак синий, Пленных отпускает берег.

«Шального счастья дерзкая минута…»

Шального счастья дерзкая минута: Вдруг разомкнулось времени кольцо. Багровый отсвет звездного салюта Лег на твое бесстрастное лицо. И я узнала древний час паденья, В котором все грядущие узлы. Канун смятенья, светопреставленья В кострах вулканов, облаке золы. Из глубины припомнив о запрете, Едва коснулась раскаленных губ. Все те же искры, ураган и пепел, Фонтаны в небе, отблеск на снегу.

«Искушает звездная слава…»

Искушает звездная слава, Штурм бесстрастный новых вершин. И забвенье – только забава Для не знавшей таинств души. Так лучи скользят по холодной Темно-серой глади воды. Твой огонь – колючий, бесплодный, Беспощадный вестник беды.

«Ты вторгаешься мозгом в запретные области…»

Ты вторгаешься мозгом в запретные области, Изучаешь законы судьбы и причастности, Разбираешь мое сознанье на образы, Их собрать воедино – не получается. Тщетен путь воровства, вдохновение – богово, Все движенья души за покровом, печатями. Тайны чувств не постичь и не выкрасть – тем более: В поднебесье ключи от чудес, от зачатия.

«Как много лет дымился порох…»

Как много лет дымился порох, Желанья вспыхивали быстро, До неба поднимался всполох От брошенной случайно искры. Жила страданьями, страстями, Как будто мир наш – поле битвы… Уже не разгорится пламя В душе, утешенной молитвой, Нет сожаленья и печали: Путь восхожденья бесконечен. Любовь сожгла меня вначале, Теперь она прощеньем лечит. Прими ее рекою звонкой: В ней пепел отгоревших судеб. Пусть женщина, а не девчонка Тебя увидит и разбудит.

«Я не свожу тебя с ума…»

Я не свожу тебя с ума: Со временем желанья глубже. Хранит морозная зима Предчувствие, что ты полюбишь. В узорах кисти ледяной Свиданье разглядев украдкой, За кружевною пеленой Спокойной становлюсь и сладкой. Под прошлым подвела черту, Печаль заметена снегами. Уносят ветры в темноту Боль, что стояла между нами. Волненье не дает уснуть, Прозрения приходят свыше И озаряют долгий путь… –  Я знаю, что меня ты слышишь.

«Друг для друга мы запретны…»

Друг для друга мы запретны: Ходим, глаз не поднимая. Но причудливы сюжеты Для детей пропавших рая. В нас едино жизни древо, Плачет, шелестит листвою. Ласков твой певучий невод, Сотканный родной тоскою. Сердце наполняешь ветром, Чтобы струны зазвучали. Рождена я для ответа На восторги и печали. Вновь тянусь к тебе душою, Ты меня ласкаешь тайно. Мы горим одной свечою, Пламенной и поминальной.

«Раз принял меня в немощи…»

Раз принял меня в немощи, Сумей принять и в радости. Я птица божья, вещая, Дарительница сладости. Темницы все рассыпались, Сердца людей распахнуты. Творю любовь молитвами, Свободная, крылатая. Меня ты помнишь пленницей, Узнаешь – девой царскою. И будет небо пениться Рассветной теплой краскою.

«Подскажи, кто потом нас рассудит…»

Подскажи, кто потом нас рассудит, Жизнь лихую – твою и мою, Перекрещенность огненных судеб, Выжигавших в веках колею. Пионеры и первопроходцы! Наши будни бывали горьки, Но мы песнями встретили солнце, На вершину подняв рюкзаки. Если вдруг ты пройдешь, не касаясь, Ослепив узнаваньем в толпе, То пронзительней юных красавиц Я смогу рассказать о тебе. Или нам доведется изведать Столкновенье, слияние, страсть… И любить, и сиять – до победы, Даже если придется упасть.

«Ты мне должен память отдать…»

Ты мне должен память отдать, Чтобы строки вонзились в тетрадь — Для потомков и для друзей. Сердце – точно огромный музей, Где сокровища вещие в ряд. Вечно души творят, говорят. В нашей речи – живые сады. –  Лучшее заберу для звезды…

«Встреча снова закончилась схваткой…»

Встреча снова закончилась схваткой: Сторонясь рокового броска, Отвела твои стрелы украдкой… –  Научись тосковать, отпускать! Право первых – желать молчаливо, Силой разума лучшее брать. Я нежна, молода, терпелива, Шлю посланья любви и добра. Не злодействуй в ночи – бесполезно, Я сама все чины призову. Протяни ко мне руки над бездной, Опусти меня солнцем в траву.

«Где ты опять померещишься мне…»

Где ты опять померещишься мне, Призрак, скользнувший с чужого экрана? Голос звучит на знакомой волне… Может, впервые мы встретились рано? Или пространства невидимый врач Вдруг прописал необычное средство… Разве среди твоих главных задач Нет постижения женского сердца? Наши сознанья связавшая нить Будет других пробуждать и тревожить. Но для души мир любви приоткрыть, Кроме тебя, мне никто не поможет.

«Ты, не ведавший прежде печалей и страсти…»

Ты, не ведавший прежде печалей и страсти, Проводящий весь мир как магнитные волны, Размышлявший масштабом империй, династий, Погрузился в туман, в относительность, в омут. Отвергавший стихи, жизнь мотавший бесцельно, Направлял перемены движением мысли, Но мой образ, раскрытый в тебе беспредельно, Забродившую кровь разбудил и окислил. Вне времен и границ совершенствуя разум, Измеряя итог вычисленьем воздействий, С роковой неизбежностью встретился разом, Провалился в любовь, в одиночество, в детство. Только там испытал глубину изменений, Вспомнил сон, что однажды окажется вещим, Узнавая меня в зеркалах излучений Всех в тебе не растворившихся женщин.

«Мне такая выпала напасть…»

Мне такая выпала напасть: Связь души и неба прервалась. Говорят, что я еще живой, Но сиянья нет над головой. Что мне делать, где искать ответ? Жил без Бога слишком много лет, Заблудился в призрачном лесу, На горбу отчаянье несу. Но моя услышана мольба: Ты пришла, сняла покров со лба, Я узнал и губы, и глаза… Вновь Господь меня к себе призвал, С высшей силой возвращая связь. Как чудесно то, что ты нашлась!

«Пытаясь чувства приглушить…»

Пытаясь чувства приглушить, Я собираю отраженья И в каждом часть твоей души Читаю до изнеможенья. Кругом хохочут двойники, Но правду говорят пророки: В объятиях чужой реки Я буду помнить – об истоке.

«Не для того ли ты живешь…»

Не для того ли ты живешь — Дать имена, вернуть основы, Определить, где быль, где ложь, Наполнить время смыслом новым? И может быть, грядущий вождь Заплачет над звучащим словом.

«Без утайки скажи обо мне!..»

Без утайки скажи обо мне! Все страданья и радости – в слово! Я от звуков рыдать, пламенеть И терпеть испытанья готова, Жить отшельницей, гнуться дугой, Высыхать на земле раскаленной… Оттого, что в столетьях другой Обо мне промолчал исступленно.

«Не ты ли призывал меня…»

Не ты ли призывал меня, Утрачивая связь с истоком, По миру тщетно догонял, Грозил непоправимым сроком?… Теперь, когда открыта дверь, Не ты ли на пороге замер, Пугаясь перемен, потерь, Не выдержав судьбы экзамен?…

«Прицельный взгляд становится острее…»

Прицельный взгляд становится острее. Ты различаешь: у меня внутри Источник силы – дивный космос зреет, Со звездами и морем говорит. Но разум твой чужие песни глушит, Всем незнакомцам обрывает связь. Могучий дух в меня врастает глубже И в темных недрах пробуждает страсть.

«От соприкосновенья таю…»

От соприкосновенья таю, Двойная страсть: душа к душе! Одно из глубочайших таинств — Броженье слов в карандаше. И чаще хочется молиться В безлунной череде ночей, Свободно принимая мыслей Твоих сверкающий ручей.

«Твоей душе завороженной…»

Твоей душе завороженной, Забывшей древние сады, Несу огонь свечи, зажженный Небесным пламенем звезды. Сними печать: мертвы наречья, В которых нет Его имен. Пусть ниспадает полог млечный, Сияньем славы отворен. Сознанье постигает дали, Тысячелетний мост пути. Мы нашу силу раздавали, Пытаясь узников спасти. Узнал меня – как Бога встретил: С Ним вместе созидаем Храм Любви – на том и этом свете, Храня ключи к словам, мирам.

«Страсть угасла, призрачна старость…»

Страсть угасла, призрачна старость, Ничего у нас не осталось, Лишь листы развеянной книги, Вечных клятв небесных вериги И моя забытая гордость… Шелестят угрюмые годы, Собираю слезы в ладони. Тихий свет, заоблачный, дольний. –  Все, поверь, великая милость. Даже то, что не получилось…

«Я та, над кем бессильно время…»

Я та, над кем бессильно время: С других высот дружу со всеми… Ломает грани абажур. И ты – не лжец в ажурной рамке, А мудрый граф в забытом замке, С кем над грядущим ворожу.

«Душа от разлуки и боли бежит…»

Душа от разлуки и боли бежит, Но горечь внутри все равно остается. Ты разрушал мою странную жизнь Черным, испепеляющим солнцем. Пусть время идет, размывая черты, Сбивая дождем ненасытное пламя… Я даже не помню порой, кто есть ты: Зеркальная дверь навсегда между нами. Но, кажется вдруг, что ты грань перешел: Жестокий повтор остроты наказанья! И отражаешь сожженной душой Весь ужас и страх моего подсознанья.

«К тебе прижаться – как к груди вулкана…»

К тебе прижаться – как к груди вулкана, Почувствовать глубинный жар и дрожь… Наследником царя и великана Среди вершин безмолвных ты живешь. Вслед за тобой спускаюсь в глубь столетий, В гудящий мир, клокочущую мглу. Пусть нас с тобой, влюбленных вечно, встретит Седой старик, взошедший на скалу.

«В тебе отразился мой крик о любви…»

В тебе отразился мой крик о любви Рычанием льва, клекотаньем орла, Рекой ледника, вдохновеньем равнин, Кипеньем живого планеты котла — Зов снежных высот и великих глубин!.. …Но ты по привычке разбил зеркала.

«…Простота твоя обманна…»!

–  Простота твоя обманна… Прошептал сквозь кольца дыма. Захотелось приглядеться: Как он тайну разгадал?… –  Ты бессмертному желанна, Им единственно любима. В нужный час откроешь сердце Богу – раз и навсегда.

«Душа моя! Как много неизвестных…»

Душа моя! Как много неизвестных, Как трудно выйти из оков числа, Нырнуть в моря с безмолвных скал отвесных В глубины чувств, где сотворенья мгла. Мне схватки слов жестоко режут губы, Засохли жабры, сжались плавники. Терзает грудь ревнивый божий уголь, Рождая песни, полные тоски.

«Я не хочу надолго оставаться…»

Я не хочу надолго оставаться В плену чужих поступков и идей, Искусственных страстей и ситуаций, Играющих сознанием людей. Нет жизни в мире без любви, свободы И необъятной памяти души. Бесславят Бога падшие народы, Пророчества не в силах совершить.

«Меня не успокаивает дождь…»

Меня не успокаивает дождь, Он сердце бередит, рыдает в стекла. Я знала с первой встречи: ты пройдешь, Как дальний зов, как летний ливень теплый, Цветы любви потомкам передам. Пускай забвеньем время не излечит, Следы твои с души сотрет вода, И влажный ветер поцелует плечи.

«Создатель снов, провидец и любовник…»

Создатель снов, провидец и любовник, Мне показалось много лет назад, Ты на Земле был ангельский садовник, Лелеявший благоуханный сад. Так незаметно пролетело время, Я говорю и помню о другом, Но в душу мне зароненное семя Взошло твоим сверкающим пером!

«Глаголом, выпавшим из речи…»

Глаголом, выпавшим из речи В смятенье бесноватых дней, Движеньем жизни скоротечным Отторгнут от своих корней. Безумство острова, осколка, Оборванной струны тоска: Бродить и маяться без толка, Родимое гнездо искать.

«Здесь небо, как гигантская плотина…»

Здесь небо, как гигантская плотина, Смиряет силу молний и дождей. Спит облаков косматых паутина В объятьях темных веретен ветвей. И все-таки прозрачно покрывало, Ловцы ныряют в бездны решето… Так душу я твою – звезду – поймала И бережно укрыла под пальто.

«Знал ли ты, мне душу тираня…»

Знал ли ты, мне душу тираня, Отлучив от плоти почти, По какой пронзительной грани Мне пришлось незримо пройти, И когда смеялась, сгорая На твоих высоких кострах, Знал ли ты, что я родом из рая И живу во всех временах?…

«Веревочные лесенки из букв…»

Веревочные лесенки из букв: За шагом шаг, ты выплетаешь фразу, Чтоб с неба ангел мог спуститься наземь — Поцеловать отметину во лбу. Веревочные мостики молитв, За мигом миг, ты облегчаешь душу, И плод, который сорван и надкушен, Парит в листве, и сердце не болит.

«Все гадают, кто он мне: товарищ, брат…»

Все гадают, кто он мне: товарищ, брат, Тайный муж, сердцеед восточный? А на деле жизнь – театр и маскарад, Восхождения путь бессрочный. Нам не грустно: летаем туда-сюда, Каждый в прошлом – кочевник, мистик… Просто все мы птенцы одного гнезда: Помним, знаем, читаем мысли.

«Глядясь в твое высокое соседство…»

Глядясь в твое высокое соседство, Наполнив чувством сердце и слова, Я точно вновь соскальзываю в детство, Где все еще не ведаю родства. Мы в этот миг невинные, другие, — Знакомый взгляд как выстрел, как рентген. Качнулось небо, прозвучали гимны, В судьбе очнулся наш бессмертный ген.

«Ты спишь еще, и я глаза прикрою…»

Ты спишь еще, и я глаза прикрою, В последний раз нас сон соединит. Уже известно: до конца покоя В судьбе остались считаные дни. Как ты искусно длишь мое незнанье, Как не желаешь сладкий плен стряхнуть! Порой дано прозренье в наказанье За то, что был неверным прежний путь. Что я могу? Молчать с тобою рядом, Ждать, что вот-вот обрушатся дожди… Узнав тревожный грохот камнепада, Шепнуть тебе последнее: дождись!

Венки из трав

«Не рассказана ты, не разгадана…»

Не рассказана ты, не разгадана, И в изгнанье земном – как в раю. Пахнет ночь листопадом и ладаном, Кружат ангелы душу твою. Мир един за границей рождения: Здесь видения, сны, ворожба. Как же было светло – до падения, Как легко изменилась судьба. В полнолунье костры Берендеевы, Пересвисты вдоль темных болот. Бесконечной печалью овеянный, Лес вздыхает, тревожно поет. Ты в глуши, точно в вечном девичестве, Тишине пробужденной живешь. В лабиринтах сознаний космических Шелестит заблудившийся дождь. Голосами по свету рассеяна, О заветных грустишь берегах, Возвращаясь мольбой о спасении В незнакомых созвездьях, стихах.

«Как стебелек трепещущий…»

Как стебелек трепещущий, Жизнью грезишь едва… Кто, кроме вещей женщины, Сможет околдовать? Вихри веков в объятии, Грехопадений тьма… Но монастырской братии Слаще не спеть псалма. Взгляд глубины русалочьей — Омут, рожденье рос! Кто свет небес загадочней В мир сумасшедший нес?… Нет ни судьбы, ни адреса: В подданстве сто земель. Тайна природы ангельской, Тихая колыбель.

«Лавр благородный мой…»

Лавр благородный мой, Лавр, горечь таинства! Из жизни подлинной — Взгляд в глубину родства, Где шепчет девственность, В мечты влюбленная… Плоть полновесная, Вечнозеленая! Всплеск вдохновения Порывом ветреным — Служенье гения Другим столетиям. Ветвь серебристая К престолу царскому. Лавр остролистый мой, Лавр многоласковый.

«Рвется к небу душа, мудрея…»

Рвется к небу душа, мудрея, Из холодных земных широт. Мы с тобою как кисть кипрея, Искра в сердце, что солнца ждет. Обретенье – шальная радость, Собираем огонь в горсти, Чтоб к воротам святого града Пламя нашей любви нести. В красоте оживет надежда, Что зарница в мирах иных — Алый цвет на лугах безбрежных, Сколь обманчивых, столь родных.

«Твою судьбу вперед не торопила…»

Твою судьбу вперед не торопила, Не ускоряла времени поток, Пока внутри еще дремала сила, Приоткрывался таинства цветок. Я постигала нежности блаженство, Интуитивных песнопений дар, И волшебство вселенской воли женской Через меня струилось, как вода. Теперь придешь, не потревожив русло Стремительным, сверкающим веслом. Сольются души, разве будет грустно О будущем мечтать – и о былом?…

«Вся воля мира – в щите руки…»

Вся воля мира – в щите руки, Вся нежность мира – в прищуре глаз. Казалось, годы вдвоем горьки, Теперь разлуки наелись всласть. Опять плутаешь в ночной степи, Кочевник старый, усталый волк! Метаморфозы судьбы стерпи, А в постоянстве ты знаешь толк. Любовь моя! Позади пустырь И пепелище, руины льдов. Дом, оскопленный, как монастырь, Без поцелуев – твоих следов.

«Я все, что здесь осталось ото сна…»

Я все, что здесь осталось ото сна, Который ты стряхнул тревожным утром. Из сильных ты, провидящих и мудрых, Что с легкостью листают времена. Я до сих пор твоей любви верна. Миры сгорали, я не знала даже, Предчувствовала, таяла, ждала. Века менялись, имена, тела, А я судьбы разматывала пряжу И верила: меня вернешь однажды В знакомый сад, в зеленую траву, Объятием снимая все заклятья. Земных волнений не хочу искать я… Душой в другой реальности живу С мечтой одной – очнуться наяву.

«Помнишь, милая, ледоход…»

Помнишь, милая, ледоход На Неве и твои вопросы, Кто осмелится, расплетет Мои черные змеи-косы… Пленный ангел на сердце был: Пил и плакал, сгорал в неволе. Разводились мосты судьбы, Обещая мне море боли. А другой не смотрел в глаза, От зеркал и знакомых прятал. Он меня столько лет терзал, — За двоих я несла расплату. Больше нет моих черных кос, Путь пророческий с неба велен. Жизнь промчалась наперекос, Но, как прежде, надеюсь, верю. Пой мне, милая, о весне, Пробужденье души, природы. Может, радость придет ко всем, Кто любил и молился – годы.

«Ты как мираж, волшебный Авалон!..»

Ты как мираж, волшебный Авалон! Я в музыке всегда любила шепот И тайный плеск неутолимых волн, Что из глубин струился теплым шелком. Потоки слез, высокий перелив Знакомых радуг, поразивших цветом… Коснись души, огнем не опалив, Заворожи – дыханьем, звуком, светом!

«Здесь кувшинки, зеленые заводи…»

Здесь кувшинки, зеленые заводи, Камыши и песчаные косы. Рыбака держала я за руку, Уплывая за тайные плесы. В звонком зное – цикады и яблоки, Облака ложатся на отмели. У Оки – стали замыслы явными, Поцелуем закончилась отповедь. Нет причин противиться близости, Говор гроз над дальнею поймою… На русалок охотятся исстари, Ни одна доселе не поймана.

«Ты, погружаясь в темные озера…»

Ты, погружаясь в темные озера, Ласкал меня волной тягучих вод. Звучал концерт невидимого хора, Кружил русалок бледный хоровод. Я растворялась в зыбкой амальгаме, Закатной глади тающих зеркал. И обжигали жадными губами Все, кто однажды недоцеловал.

«С неба льется пламень жидкий…»

С неба льется пламень жидкий, В кронах разноцветных тонет. Этой осени прожилки Струнами – в моей ладони. Дразнят шорохами листья, Пахнет пряностью и влагой. Дарит куст хмельные кисти Поздних забродивших ягод. Память об ушедшем лете Отлетает, точно птицы… Век бы в заходящем свете Золотом любви струиться.

«Не молчи! Даже сумрачный ропот…»

Не молчи! Даже сумрачный ропот Или всхлип расставаний в ночи — Новый шаг, долгий вздох, трудный опыт Постиженья других величин. Даже крик, грубо спрятанный в спальне, Приглушенного стона печать, Безутешный псалом поминальный — Это все-таки шанс прозвучать. Отзовись! В тишине без возврата Разлетается мир на куски, Невозможность услышать – расплата За века отчужденья, тоски. В слове – жизнь, трепетанье стихии, Немота на земле не мила… Раз уста замолчали родные, Может быть, я сама умерла?…

«Возьми меня с собой в дорогу…»

Возьми меня с собой в дорогу, Чтобы на дальнем берегу, В туман закутавшись, как в тогу, В душистом задремать стогу. Встречать восход, шальной и пьяный, Под шепот васильков, стрекоз И смаковать нектар медвяный Прохладных молодильных рос.

«Спи спокойно, родная…»

Спи спокойно, родная, В одеяле из трав. Все о будущем зная, Две судьбы разгадав, Вижу: оба повинны! (Руки – стеблем обвить!) Мы с тобой половины Сокровенной любви. Вверх и вниз, как качели: По горам, по ветрам… Мы летали, горели, Телом здесь, сердцем – там, И опять разминулись. Через гроздья миров — Мой венок, дождь в июле, Трав душистый покров.

«Души неосознанная высота…»

Души неосознанная высота Сверкающей сферой раздвинется вскоре. Так роза – созревшая сила куста — К небесному своду взмывает от корня. Природы пылающий апофеоз Впитал из земли затаенные соки. В ладонях листвы, в наслаждениях рос Рождается мир вдохновенья высокий. Кругом зацветают созвездий костры: Небесный бутон устремлен к созиданью, Стремясь красоту лепестками раскрыть, Восторги любви подарить мирозданью.

«Плетенье фраз, причуды слов…»

Плетенье фраз, причуды слов — Все лишь ловушки для ума. Услышь в себе природный зов, Рассей бесчувствия обман. Как полноводные ручьи Среди певучих горных трав, Пусть мысли светлые твои Бегут, в любви затрепетав.

«Сюда упали, чтоб скорбей хлебнуть…»

Сюда упали, чтоб скорбей хлебнуть, Исправить мир, дать полноту обетам, В людей надежду новую вдохнуть… Пусть, вопреки ошибкам и запретам, Божественная оживает суть, Благоухая дивным первоцветом.

Другое измерение

«Чуть касаясь руками небес…»

Чуть касаясь руками небес, Отпуская волков и волхвов, Ты ко мне проберешься сквозь лес Неразгаданных детских стихов. И, рассеяв прохладный туман, Ранним утром окажешься тут. Ни в одной из тропических стран Для души не нашелся приют. Только здесь, за волшебной рекой, Все чужие умрут голоса. Мы останемся в сказке с тобой, Чтобы вместе глядеть в небеса.

«Я немного грущу о тех временах…»

Я немного грущу о тех временах, Когда мы бродили в горах И, теряясь из виду, на свой риск и страх Отзывались в разных мирах. Тот стоп-кадр, где я у тебя на плече, Ярче тысячи в церкви горящих свечей. Не бывает в бессмертной любви мелочей. Голос твой ныне – чей? В ароматы сирени уводит июнь, Я, как прежде, о счастье мечтаю, пою, Но твой образ, седой и крылатый, как лунь, Держит душу мою. Из изгнанья дорогой похожей придем В тот же век, в тот же час, в тот же дом, Где однажды уже оставались вдвоем, — Там друг друга найдем.

«Там, где время в небе тает…»

Там, где время в небе тает, Высоко над облаками, — Нашей памяти ключи. Мы храним чужие тайны И, играя именами, О земных путях молчим. Нет, людьми не правит случай! В мире сумрачном и зыбком Жив божественный сигнал. Мы общаемся беззвучно: Говорящий взгляд, улыбка, — Значит, ты меня узнал!

«Я заплакала вместе с дождем…»

Я заплакала вместе с дождем, Наверху и внизу – непогода. Друг без друга так долго живем На границе волны и восхода. От рожденья в сознанье одном, Половинку пропавшую ищем. Заливали разлуку вином, Примеряли венцы и вретища, Пробивались сквозь лживые сны К бесконечной любви – настоящей… …В дождь смыкаются наши миры, Открывая объятия настежь.

«Другого здесь не будет. Порой…»

Другого здесь не будет. Порой Мне кажется, вместе достигнув дна, Мы пробудили древний пароль: С чужими судьбами связь видна. Теперь я знаю, скитаясь, скорбя, Воссоздавая в веках мосты: Все парни мира напомнят тебя, — Твой разум их собрал и вместил.

«Во всех я жадно ищу тебя…»

Во всех я жадно ищу тебя, Рассыпанного – миллионом искр, И принимаю других, любя Глубь моря – в бисере теплых брызг. Так ты – из тягостной темноты Меня ведешь сквозь туман, распад И воскрешаешь души черты, Как сотни, тысячи лет назад.

«Настолько ты со мною спаян…»

Настолько ты со мною спаян, Что чаша времени полней. Как трудно успокоить память! Порою умереть – верней. С землей переплестись непросто, О главном для души молчать. Всю жизнь на каждом перекрестке Знакомые глаза встречать.

«Уж столько лет душа в заплатах…»

Уж столько лет душа в заплатах, Костер погашен, жар остыл, Но вновь – ущелье, ночь, твой запах Забытый пробуждают пыл. Нет, никого не будет рядом, Я повторенья не хочу. Ты – вечный страж. Небес громада Вмещает необъятность чувств. В веках заслужено прощенье: Завьется знойная лоза, И звезд ускорится вращенье В твоих всевидящих глазах.

«Люблю тебя я в каждом смертном теле…»

Люблю тебя я в каждом смертном теле, И всяком вечном облике, случайно Скользнувшем по незримой параллели Из мира, что хранит обет молчанья. Люблю за всех, кто в дальних измереньях Тебя простить и отпустить не может. И каждое мое стихотворенье — Шаг на пути, что каменист и сложен.

«Буду всегда о тебе тосковать…»

Буду всегда о тебе тосковать, Но покорюсь беспокойной судьбе. Освобождаясь, гудит голова, Ветер поет в водосточной трубе. Я о любви позабыла почти, Боль растворяется в лунных лучах. Надо счастливую повесть начать, Кружево новых свиданий плести. Только объятия стали слабеть, Грудь охлаждает – твоя синева…

«Еще сижу под сенью лавра…»

Еще сижу под сенью лавра, Мои виски ласкают листья. Задумалась о самом главном: Любовью на Земле сбылись мы. В столетьях повторяю запах, Волнение, слезу на коже… Разлуку выпивая залпом, Твой образ возвращаю тоже.

«Так много сказано, сотворено и спето…»

Так много сказано, сотворено и спето, В иных мирах теперь сверкать огню! Последний оклик, устремленный в лето, И я тебя уже не догоню. Бродя печально меж дворцов, окраин, Я буду знать: бесплотностью томим И нежностью негаданной изранен, Ты чувствами и голосом – с людьми.

«Ты наследник великой планиды…»

Ты наследник великой планиды, Это в будущем сблизило нас. Отразился огонь Атлантиды На изменчивой радужке глаз. Я узнала, твой корень оттуда, Где не властен поток временной. Пламень мой из того же сосуда, Оттого ты бессмертно родной. Ждали мы много лет этой встречи, В нужный час расступились миры, Чтобы ты был любовью излечен, Вышел сам из безумной игры. Все сбылось. Обреченные свыше, Возвращаем заблудших назад. И твой мозг меня всюду расслышит, Даже там, где не говорят.

«Тот, кто меня узнал…»

Тот, кто меня узнал, Был изможден и сед, Но различил сигнал, Сердцем увидел свет, Тайну судьбы раскрыл, Счастью взглянул в лицо, И расцвели костры, Смерти замкнув кольцо. Давний обет свершил И обернулся в срок Частью моей души, Тот, кто меня сберег.

«Я не боюсь ни таянья льдов…»

Я не боюсь ни таянья льдов, Ни резкого давленья атмосферы, Пока меня ведет твоя любовь К спасению и обретенью веры. Когда сместился центр координат, И правды в мире не сыскать, как прежде, Какое счастье – оставаться над Безумием – в лучах твоей надежды. Предчувствовать иные берега И различать небесных крыльев хлопот, Где семицветья дивная дуга Заветом защищает от потопа. Все, как один, равны перед Тобой, Твоим словам душа живая внемлет. И ангелы поют наперебой, Благословляя ласковую землю.х

«Как мною ты изнежен и изранен…»

Как мною ты изнежен и изранен, Так я тобой в веках изречена. Хранитель чувств и сокровенных знаний Впечатал в память наши имена. Когда взойдем на берега бессмертья, У пограничной трудной полосы Мои стихи к тебе – в пустом конверте — Свидетельством перевернут весы.

«Ни дома, ни жены, ни друга…»

Ни дома, ни жены, ни друга, В края родные нет пути. Одна случайная заслуга: Тебя увидеть и спасти. Изведать с тайным облегченьем, Что приговор судьбы суров, И наблюдать любви свеченье С чужих далеких берегов.

«Ты прожег мою жизнь для присутствия в памяти…»

Ты прожег мою жизнь для присутствия в памяти Родового пятна, огненной гравировки. Ты паришь надо мной, точно парус над палубой, Позабыть о тебе не хватает сноровки. Так уже навсегда. Только дай милосердия, Чтоб других не обжечь откровения факелом. Мы с тобой на Земле в древней расе последние. Ты легендою стал, но запомнишься – ангелом.

«Это место осталось чужим…»

Это место осталось чужим, Прячу душу в невидимом схроне От сомнений, отчаянья, лжи, — Пусть страданье ее не затронет. Жгут костры на другом берегу, Хороводят, безумствуют, пляшут… Я в глуши изумрудных лагун Нерастраченной нежности нашей.

«Ее обнять – и выпасть из седла…»

Ее обнять – и выпасть из седла, Предать друзей. Невелика заслуга. Сама ушла, спокойна и смела… –  Ты в ней нашел не женщину, а друга. Пусть наколдует месяц золотой Волшебное лекарство от недуга. Скачи смелей и гимны Богу пой… –  Ты в ней нашел не женщину, а друга. Пусть труден путь, в метелях перевал, Ее любовь – твоим коням подпруга. Храни в душе небесный идеал. –  Ты в ней нашел не женщину, а друга.

«Когда кажется, ты от мира отрезан…»

Когда кажется, ты от мира отрезан Глухой тишиной, всюду кольца рептилий, А под ногами качается бездна… Вспомни меня, и без всяких усилий Снова почувствуешь силу пространства, Крылья раскроются, светом обнимут. Пали наместники, идолы, царства, — Наша любовь над планетою нимбом.

«Я в прошлое гляжусь порой…»

Я в прошлое гляжусь порой: Непросто было нам проститься. На косы падает перо — Не пленница твоя, а птица! Ты стрелам подставляешь грудь, Вождь краснокожих, воин-пламя, Чтоб через сотни битв вернуть Святую близость между нами.

«Издалека гортанный слышу клич…»

Издалека гортанный слышу клич. Разрушен мост, в веках блуждает племя. Урок разлуки суждено постичь, В преданьях вспомнить юность поколений. Там, на ладонях ласковой зари, Скользит в волнах послушное каноэ. И голос твой беззвучно говорит, Что вскоре мы забудем о покое, Окажемся в воде и под землей, Когда планета вздрогнет от удара, И потемнеет свод над головой Кроваво-красным отблеском пожара. Но, распадаясь в прах, на угольки, Вновь соберемся искрами из пепла. Промчатся дни, сойдут снега, пески… Я дам тебе знак откровенья первый. Увидишь вдруг в чаду иных времен Бессмертный лес, планеты дивной детство… В глаза мои по-прежнему влюблен, Как в отголоски мудрости индейской.

«Ты рисовал созвездья на руке…»

Ты рисовал созвездья на руке, Текли чернила, впитываясь в кожу. Так, распаленный страстью, вдалеке, Мой образ к жизни вызывал художник. Небесной кисти сокровенный взмах На сердце знаком беспредельной силы. Маяк любви – в затерянных мирах, Творения непобедимый символ.

«Твой образ – излом, разрыв…»

Твой образ – излом, разрыв, Неизлечимая рана. Кто из нас – без изъяна?… Лечу, объятья раскрыв, К тому, кто мертв или жив, Во мне звучит неустанно.

«И если ты однажды воплотишься…»

И если ты однажды воплотишься Из ангельской заокеанской сени, Я стану трав благоуханных тише, Чтоб ты не ведал бурь и потрясений. Узнаешь все: залогом – откровенность, Путь жизни чист, хоть каменист и сложен. Тысячелетьям завещаю верность И лучшее, что совершилось в прошлом.

«Мои руки скользят в поисках плащаницы…»

Мои руки скользят в поисках плащаницы, Что тебя обернет, все изгибы и складки Впитает, запомнит, продолжит струиться Вне времен – над огнем искупительной схватки. Мы две тысячи лет здесь бродили на ощупь, Чтоб людей испытать, дать им точку опоры. И наверно, смириться, забыть – будет проще, Только нас не отпустят глубины и горы. Проявляйся на всех, как цветной фотоснимок, Из высоких миров символ, изображенье… Обжигаясь в объятьях твоих нестерпимо, Трепетным полотном продолжаю движенье.

«Земля моя, пристанище любви…»

Земля моя, пристанище любви, Где я на вкус узнала мед и море… Как мне тебя обнять и удивить, Что рассказать из тысячи историй? Ты людям дал глаза и голоса, Открыл потоки времени и судеб. Пророс внутри, как травы и леса, — Тысячелетья страсти не остудят. Передвигаясь в мире без границ, Освобождая свой народ из рабства, К истокам жизни все-таки вернись, Я не желаю вечно расставаться.

«Живи в мирах, где правит фиолет…»

Живи в мирах, где правит фиолет И долгий день стоит над морем синим. Направь мне в душу бесконечный свет, Не забывай, что есть земное имя. Я вся твоя, до мозга и костей, Пусть образ мой почти вернулся к пеплу. Когда нет долго от тебя вестей, Скупое время хмуро вяжет петли. Мне без любви не петь и не плясать, Судьба влечет по замкнутому руслу. Храни с небес, шли сны и голоса, Нездешний луч, – и путь не будет тусклым.

«Ни словом, ни вздохом – никто не узнает…»

Ни словом, ни вздохом – никто не узнает, Какая душа в разделенье томится. Надежно скрывает шкатулка резная Незримой любви огневые страницы. К себе не допустит, слезы не уронит — Он мудр, молчалив, как вершина седая, Но тонет во мне и от нежности стонет… Друг другом живем, к роднику припадая.

«Над землей ураган и цветущие молнии…»

Над землей ураган и цветущие молнии, На полнеба – любви и раскаянья зарево. Я тебя узнаю в оглушившем безмолвии: Это шанс отпустить и принять меня заново. Нет начал и концов у великой истории, В каждом веке находишь мое продолжение, Устремляясь вернуть наши связи исконные И себя воплотить в беззаветном служении.

«В сердце – броженье, обрыв, испуг…»

В сердце – броженье, обрыв, испуг, Всхлипы, бурленье, клекот! Я отражаю случайный звук, Гул голосов далекий. Ты ли, соната моей ночи, Спазмом терзаешь горло? Пульс мой неровен, душа кричит, Нежность накрыла город. Через бессмертье – за миражом: Звездная половина! Мост, разделявший миры, сожжен, Память летит с повинной. Факельный выстрел из темноты, Стрелы достигли цели… Я понимаю: повсюду ты, Даже в моем теле.

«Нас с тобою, как в бурю, бросили…»

Нас с тобою, как в бурю, бросили В фиолетовость бытия. Ниспадает последней осени Холодящая кисея. Мост разводится – слишком разные! Отрезвляет суда вердикт. Остается плясать и праздновать: Ты – грядущего проводник. Пусть душа за душою следует, Пробуждая кругом миры, Умножая любви несметные, Озарившие жизнь дары.

«Наверно, время истекло…»

Наверно, время истекло: Сосуда лопнуло стекло, Твое далекое тепло, Как облако, обволокло. В объятьях плачется навзрыд: Любовь нездешняя горит, Над безднами невстреч, обид Небесная струна звенит. Одна душа! Зовет назад Наш теплый, плодоносный сад, Где птицы утром голосят, Но труден в прошлое возврат. Здесь холод и костры в снегу, Разлука выгнула в дугу. Мы скреплены печатью губ, По небу мыслями бегу.

«На щеках серебрится изморозь – седина…»

На щеках серебрится изморозь – седина. Оба мы здесь к служенью призваны, старина. Не спасают ни страсть, ни почести, ни погост. Через душу струится творчество – память звезд. Посмотри на меня. Нездешние жгут глаза. Мы вернемся, провидцы нежные, в сад – назад. Обретенье, молитва, праведность – путь земной. Только крылья шумят, расправлены, за спиной. Мы навеки вдвоем и порознь: сотни лет Вдохновляем друг друга в образах – дарим свет…

«Ты меня жизнью вымолил, выстрадал…»

Ты меня жизнью вымолил, выстрадал, Ежедневно всходя на костер Силы, гордости, страсти неистовой, Как на гребни пылающих гор. На просторах далекого берега Откровенья любви расплескал. Я тебе без раздумий поверила, Стала сразу душою близка. Растопило сиянье лучистое, Пелену многолетних снегов, Окружило восторгами чистыми, Серебром облаков, родников. Знал: судьбу расколдую, разведаю, Сон границ растревожив едва. Слишком долго скиталась по свету я, Чтоб сегодня тебя целовать.

«Ты снегом отмечал мои следы…»

Ты снегом отмечал мои следы В осеннем осыпающемся парке, Дразнил звездой на зеркале воды И через всех знакомых слал подарки. Стрелою молний в мыслях шел насквозь И целовал с небес дождем и градом. Моей вселенной долгожданный гость, Как хорошо, что ты повсюду рядом.

«Твой призрак бродит в синеве…»

Твой призрак бродит в синеве, Чудит, порой в туманах курит… Я растворяюсь в волшебстве, Расчесывая гребнем кудри. В них серебрится зодиак, Как долгий след любви надзвездной. В моей судьбе заложен знак Того, кем мир бессмертный создан. Как на волнах – диез, бемоль, Взлет и паденье звукоряда. Движеньем с неба – вечер, смоль, Высокой близости награда.

«Расставанье как путь очищенья…»

Расставанье как путь очищенья: Ты меня отпустить не готов. Я привычно ловлю сообщенья Заблудившихся в прошлом бортов. Обнимай вдохновением, грейся! Во вселенской разлуке – родной! Долетит из межзвездного рейса Сохраненный в веках позывной. О любви – на высоких частотах! Пока час тишины не пробил. Я сегодня простила кого-то Из далеких невидимых сил. С неба льются холодные волны. Ты меня за морями настиг! Утешают крылатые воины И усталый архистратиг.

«Где ты? В моем объятье – пустота…»!

Где ты? В моем объятье – пустота, Вскипает жизнь взволнованного мозга. Нет плоти, лишь усталые уста, Поющие за странников межзвездных. Чист изнутри, как флейта, как сосуд, И каждый вздох вселенским эхом гулок. Ты говоришь о том, чего не ждут, Озвучивая бессловесный улей. А я рыдала на твоих плечах, А я ждала, что ты меня разбудишь… С любовью дальний голос отвечал, Что ты не здесь и вряд ли скоро будешь.

«В блеске молний, над падшею тьмою…»

В блеске молний, над падшею тьмою Расступаются вдруг берега. Ты мое бесконечное море, Соль творения, мыслей орган. Набегающей лаской изнежил, Дверь блаженства любви растворил. Я не стану покорной и прежней, Ураганы клокочут внутри, В неизвестность несет ветер странствий, Страсть рыдает, поет и бурлит. Я хочу в твоей бездне остаться Навсегда… Но Господь не велит.

«От твоего ухода стало грустно…»

От твоего ухода стало грустно, Как будто вдруг закрылась в небо дверь. За облаком звенят дождями гусли… Мы навсегда в разлуке – и в родстве. А над рекой туман весенний вьется, Изломы судеб грезятся вдали… Пусть нас оплачут все земные версты За то, что мы в других себя нашли И возвращали первого Адама, Осколки света – к вечному лучу… Тебя здесь нет. Я целюсь в небо прямо, Когда услышать голос твой хочу. Вся мудрость – не лекарство от бессмертья, Своим явленьем новым – удиви. Моя душа за нас двоих ответит, А ты откроешь истину в любви.

«Снимаешь боль и давнюю усталость…»

Снимаешь боль и давнюю усталость. Кустом мои печали отцвели. Я столько раз вслед за тобой спускалась В каменоломни выжженной земли! Ждала звезду – и от нее бежала, Сплетала новых судеб кружева. Все повторялось с самого начала: Тебя искала – и была жива! Ты растворял чужое наважденье, Напоминал: любовью спасены! И лишь совместным будет восхожденье, Освобожденье от сетей луны.

«В твоем объятье не снега…»

В твоем объятье не снега, Не ледяной простор пустыни: В нем золотые берега И долгий вечер – нежный, синий. Когда закончатся дожди, Очистятся моря и суша, Из скал заговорят вожди, Вновь обретая плоть и душу. Пусть будет каждому – свое, Прощение иль зов обратный В исходное небытие… А я вернусь в твое объятье!

«То ли слезы, а то ли брызги…»

То ли слезы, а то ли брызги, То ли с неба соленый дождь. Для чего-то был призван, изгнан, Для чего-то назад придешь. То ли видится, то ли снится, То ли мнится в ночи едва, Но волнуется на странице Незаконченная глава. Ты заложник судьбы и всадник — Или тот, кто затеял бой… Скоро вместе у моря сядем, Молча вслушиваясь в прибой.

«Только имя по сердцу – вскользь…»

Только имя по сердцу – вскользь, Воздух – в трепет, изломы – в кость. Скарабеем по нервам скорбь. Откровений хлебнули всласть! Мозгом слиты. Не можем врозь… Сердцем – в страсть!..

«Нас никто разлучить не сможет…»

Нас никто разлучить не сможет, Я заветом в судьбе твоей. Ты отдал, что всего дороже — Повзрослевших двух сыновей. На меня все глядят украдкой: –  И чего же он в ней нашел?… Так с отцом вашим было сладко, Что металл превращался в шелк. Улыбаюсь, пусть будет тайной, Как мы каялись в унисон, Прошлых жизней дневник листая, Растворяя Содома соль. Разве можно роптать и плакать, Если в сердце любовь поет, И разлука – святое благо Тем, кто смотрит на жизнь вперед. Не похожи! А все ж невольно В них родные ищу черты. То мечтатель мелькнет, то воин, — Вот же, черти! Повсюду – ты… Божьей воле избрал служенье И не сделал женой своей… Но оставил мне продолженье — Двух хранителей, сыновей.

«Зачарованность этого мира…»

Зачарованность этого мира Для согбенных – привычная плеть. Но, играя на флейте сатира, Все же ты научил меня петь. В лабиринтах глубин и окраин, Продираясь сквозь сумрачный лес, Я предчувствую солнечность рая Над покровом дождливых небес.

«Такого вдохновенного доверья…»

Такого вдохновенного доверья, Проникновенья – в мире не найду. Свечами разгораются деревья, Сияньем рассыпаются в пруду. И в невозможной встрече отражений Пожар небес, простор любви земной, Сближений страсть и жажда погружений, Терзание знакомой глубиной.

Слова Любви

«И в сотый раз, к ответу вызывая…»

И в сотый раз, к ответу вызывая, Искал и ждал по разным адресам. Какая есть – смешная и шальная, Такой меня в мечтах придумал сам. Воображал безумной и пропащей, Слух потерявшей на чужой войне. А я пришла живой и настоящей И кувыркалась в ласковой волне. Давным-давно, в плену чужих историй, Вдруг в мир запретный двери отворил, Нарисовал свиданье, Солнце, море И откровенье о большой любви.

«Из всех имен – одно роднее мне…»

Из всех имен одно роднее мне, В нем нашей крови солнечная память. Любовь земле не даст окаменеть, Людей сияньем истины исправит. Пусть голос мой в тебе заговорит, Взломав замки, сомнения барьеры. К счастливой жизни будет путь открыт, Вернется время радости и веры. Приди ко мне сквозь долгие дожди, Огнем небесным сердце обжигая. Рожденье звезд и песен впереди, Как золотая осень урожая.

«К тебе склоняюсь тихой ветвью вербной…»

К тебе склоняюсь тихой ветвью вербной, Признав любовь и торжество весны. С твоей душою, ветреной и верной, Мы слишком тесно переплетены, И нас роднит не магов предсказанье, — Поток безбрежный образов и слов… Давным-давно творим в одном сознанье К слиянью устремившихся миров.

«Я снова жду намека, жеста, знака…»

Я снова жду намека, жеста, знака, Чтобы судьбы значенье разгадать. –  Душа моя, тебе ль о прошлом плакать!.. Огромный мир – любовь и благодать. В нем радость встреч, рожденье песен новых, Простор желанья, творчества, мечты… Легли к ногам оковы и покровы, Я удивленно обернулась: ты?!

«Вернутся вдруг восторг и жар…»

Вернутся вдруг восторг и жар, Взгляд, брошенный из-под вуали, Стремительный замедлит шаг Порывом нежности, печали. Страх перед Богом и людьми Покой не разрешит нарушить. Исполненные счастьем дни В растенья обращают ружья. Блаженства чаша глубока, Земные широки дороги… Вновь будут трепетать шелка В объятьях офицеров строгих. Безмолвный по ночам погост Припомнит – и забудет возраст Бессмертных душ, дворянских гнезд, Рассеянных по тихим звездам.

«Больше радости в буднях простых…»

Больше радости в буднях простых, Раскрываются в людях таланты. Потускнели на фоне росы Растерявшие ценность бриллианты. Мир, дивясь излученью любви, Очищает себя понемногу, И летят из сердечных глубин Благодарности доброму Богу.

«Как той прозрачной ветреной весной…»

Как той прозрачной ветреной весной Я безоглядно доверяюсь чуду! Жизнь впереди, и ангелы со мной, Молитва душу медленно врачует. И кажется порой, еще чуть-чуть — Раздвинется божественная сфера, Смогу светло в твои глаза взглянуть, Как будто в день забытой встречи первой.

«Я могла бы не взять мой счастливый аккорд…»

Я могла бы не взять мой счастливый аккорд, Я могла бы пропасть меж снегов и пустынь, Но я двигаюсь дальше – и только вперед, Доверяя законам творенья простым. В этом мире так много безумства и зла, Что добро нужно сеять и семьи хранить. Я тебе благодарность мою принесла, Чтоб наполнить надеждой тревожные дни. Будь смирен и высок, сердцем мудр и открыт, Не грусти ни о чем, что рассеялось в прах. Каждый миг – чист и свят, в каждом страннике – скит И бессмертный очаг, что зажжен в небесах.

«Удел познанья уготован…»

Удел познанья уготован Вне столкновений и коррид. Другим путь жизни продиктован, А мне он радостно открыт. Едва колышется граница Через которую струюсь В пространство бесконечных мыслей, Твою мятежность, мудрость, грусть. Признанье и благоговенье — Вдруг из невидимых миров Восходят звуки, воплощенье Находят в самоцветах слов. Такая высота восторга, Бессмертных синергия тел. Природа сотворила орган Для вдохновенья чистых стрел.

«Как ты меня узнал в чужом обличье…»

Как ты меня узнал в чужом обличье, От искушений новых уберег? Пусть между нами тысячи различий, Чужих миров, падений и дорог, Судьба служить отчаянно и верно Единому, бессмертному, Тому, Кто сводит нас и всякий раз мгновенно Дает сигналы сердцу и уму, Что мы давно – сверкающая пара… Но ты горишь знамением во мгле, А я рождаюсь в час беды, пожара, Чтобы любовь прославить на земле.

«Ангелов вокруг немало…»

Ангелов вокруг немало. Приглядись: ломая скалы, Бьет божественный родник! Пробудились минералы, Прямо в сердце зов проник, Луч бессмертного начала. Кто всесилен и велик, Светлый открывает лик. –  Я тебя уже узнала!

«Проходим жизнь, точно поле боя…»

Проходим жизнь, точно поле боя, Меняем души под блеском лат, Чтоб все изведать и стать собою В любой системе координат. Неважно, что у других творится, Ты знаешь путь и замкнешь кольцо. Всех отражений сольются лица В твое единственное лицо.

«День апрельский – ненастье и слякоть…»

День апрельский – ненастье и слякоть. Разве можно отчаяться, плакать, Когда столько дорог впереди? Дух небесный повсюду бродил, Но вернулся к единому Богу… Успокой свою боль и тревогу, В благодарность печаль обрати.

«Ты, посвященный в таинство науки…»

Ты, посвященный в таинство науки, Из мира первозданной тишины Непостижимо извлекаешь звуки, — Они повсюду на Земле слышны. Порывом ветра голосят пустыни, Грохочет вал из глубины морской, И небосвод поет, весенний, синий, Тысячелетней осенен тоской. Летит молитва сердца над долиной, Вливаясь в хор без края и конца… Твой нотный стан и оклик журавлиный — Все продолженье музыки Творца.

«Как же трудно узнать…»

Как же трудно узнать, Обрести, разделить Меры света и зла, Мир звезды и Земли, Все узлы развязать, Вызвать к жизни волну И в родные глаза Без оглядки нырнуть!

«Без веры иллюзорен мир…»

Без веры иллюзорен мир, В нем нет стремления и смысла, Сознаньем управляют числа, Начетчики безгласной тьмы. Пробуждены колокола — Жив голос, что рождал начала! Я в одиночестве молчала: Свиданья столько лет ждала! Молитвой сердце вдохнови: По воле Бога ты был создан! И мы оттаявшие звезды В священном космосе любви.

«В доме снова зазвучали песни…»

В доме снова зазвучали песни, Разгорелась творчества свеча. Выхожу из затяжной болезни, С чабрецом завариваю чай. Прошлое разбито ледоходом: Не моя судьба – закаменеть! Пробуждаюсь следом за природой, Побеждаю горечь, ужас, смерть. С ног сбивает головокруженье, Только руки ангела сильны. Из глубин земли, души – движенье, Торжество надежды и весны!

«Небо сыплет бисером, пунктиром…»

Небо сыплет бисером, пунктиром, Точно рожь, задумчивую речь. Образы, взошедшие над миром, Нивам сердца суждено сберечь. Пусть словами щедро плодоносит Зрелость, что до времени молчит. Новых жизней спелые колосья — К изначальной мудрости ключи.

«Среди миров жемчужиной Земля…»

Среди миров жемчужиной Земля, Огонь Творца в сияющем сосуде. Вращаются магнитные поля… Нас здесь с тобой когда-нибудь не будет. Снопами искр по судьбам, зеркалам Рассыплются фантазии, фантомы. Поднимет души к дальним берегам Огонь любви, живой поток фотонный.

«Как будто я теряю вес…»

Как будто я теряю вес, Границы и объем. С небес сияющая весть, Что мы опять вдвоем. Безмерностью небесных сфер, Одной душой полны. Прощенья просит Люцифер За расставанья сны.

«Залп жизни! Лопнули почки…»

Залп жизни! Лопнули почки В одно мгновение – кверху Фонтан любви непорочный, Весны зеленая веха. Победа нового цикла, Восторг, сжимающий горло. В мое сознанье проникла Листва, обнявшая город. Ее волшебной волною Накрыты серые крыши. И небо рядом с тобою Земное пение слышит.

«Я хочу положить тебя на музыку ветра…»

Я хочу положить тебя на музыку ветра, Чтобы гибкий стан украсили рифмы, Волновать в ладонях лодку рассвета, Рассыпаться на брызги, падать на рифы. Я хочу, чтобы ты разлился, как море, Бушевал надо мной стихами, ночами. Стал главной из незабвенных историй О любви, которая не кончалась!

«Всем, не познавшим тайн, несущим бремя тела…»

Всем, не познавшим тайн, несущим бремя тела, Чей звездный свет остыл, в душе давно угас, Однажды расскажу: сиянье без предела Есть у того, кто ждет и вечно любит нас. Не стоит делать вид, что все привычно, плоско, Бояться виражей, пространства скрытых ниш… Подняться над судьбой, устать быть отголоском, И вспомнить: ты – живой, когда горишь, творишь!

«Пролейся в мой сосуд огнем…»

Пролейся в мой сосуд огнем С вершин любви непостижимых, Души расширится объем Без напряженья и нажима. Падет завесой облаков Гряда остывших оболочек, И восстановит связь веков Очищенный от слез источник. Я в этот раз не разобьюсь На сотни искр и отголосков, Когда с тобой соединюсь Над миром призрачным и плоским.

«Ты не желаешь раздвинуть застенки…»

Ты не желаешь раздвинуть застенки, Почувствовать мир в изначальном движенье, Где все переменно – мгновенья, оттенки, Волненья души, размышлений броженье. Здесь нет четких схем и бессильны порывы Замедлить творенье во мне – и в природе… Ведь женственность – тоже волны переливы, Простор естества, образов и мелодий.

«Я отвела твою печаль…»

Я отвела твою печаль И приняла с улыбкой возраст, Накинув мудрости вуаль На темно-голубые звезды. Пусть будет все, что решено, Давно загадано и спето. Как ласковой любви земной, Блаженно открываюсь свету.

«У скупердяя не проси щедрот…»

У скупердяя не проси щедрот, Случайных крошек с сытного обеда. Веди себя всегда наоборот: Подай другим – и век не будешь бедным. Пустым сомненьем сердца не трави, Ищи в соцветьях радостное царство! Дождись одной божественной любви — Бессмертного добра и постоянства.

«Это время новых мыслей и тем…»

Это время новых мыслей и тем, Возрожденья, служенья, огня, Взлом – и вылет из старых систем, Устремленность мир поменять. За привычный путь не держусь, Вся во власти светлых вестей. Песнь пророков, наставников пульс, — Наше время возвращенья к звезде.

«Моя счастливая зрелость…»

Моя счастливая зрелость: Все то, что прежде не пелось, Не мыслилось и не мечталось, Вдруг воплотилось, осталось И радостно разлетелось, Наполнив душу и тело, Обняв просторы природы Восторгом новой свободы. В скрижалях давних и строгих Останусь зеркалом многих. Сильна, спокойна, крылата — Твоей любовью объята.

«Что впереди? Никто не знает верно…»

Что впереди? Никто не знает верно, С вершин спускаюсь без проводников. Ищу одной Любви самозабвенно Во мгле морей, в глуши материков. Огромный мир могуч и не изведан, Вновь может миг эпоху развернуть… Другим судьба – всегда идти по следу, А мне гореть, прокладывая путь.

«Еще наговориться не успели…»

Еще наговориться не успели, Казалось, хватит времени с лихвой… Крутились на проклятой карусели, Творили сердцем, а не головой, Предчувствовали череду событий, Историй, странствий, встреч и передряг! Вдруг тишина. И в небо дверь открыта — Ты там горишь, отчаянный маяк. А я в плену незаданных вопросов… –  Не насладились, недоцеловал… Мир без тебя как одинокий остров, Его реальность грезится едва. Пусть вечность запечатает архивы Твоих разлук, страданий, скоростей… Я буду помнить нашей встречи диво И ждать посланцев – солнечных детей.

«Раздвигая завесы туманные…»

Раздвигая завесы туманные, Как серебряный снег в феврале, С неба медленно падали ангелы И трудились прожить на Земле. Укрывая крыла под одеждами, Пряча свет состраданья в груди, Согревали прохожих надеждою, Помогали уснувших будить. Из миров, называемых высшими, Протянулась незримая нить, Чтобы голос единственный слышали, Призывали прощать и любить. Столько раз были изгнаны, ранены, Сожжены, но таков наш удел… По ночам с неба падают ангелы, Превращаются в добрых людей.

«Миры развернуты, как свиток…»

Миры развернуты, как свиток: Чем ниже, тем они плотнее. В пространствах раковин, улиток Вселенная неспешно зреет. Но сверху проникают искры, Которым завещали падать И подниматься вновь не быстро К источнику, что вечно рядом.

«Наполни душу глубиной Сибири…»

Наполни душу глубиной Сибири, Очисти сны слезами ледника. Пусть все, кого мы знали и любили, Останутся живыми на века. Тебя услышу вновь – над облаками, Переходя страданий перевал. Мечта и верность снова будут с нами, Разлуки сокращая интервал. Лес заколдует осень золотая. –  Лети, мой свет, другим миры даря… Приникну сердцем к алтарю Алтая: Пусть все, что было, отгорит не зря.

«Слова любви. Не знаю слов проклятья…»

Слова любви. Не знаю слов проклятья. Все для тебя, мой дар – благодарить. Земных кумиров не хочу искать я, Услышав зов небесный изнутри. Ты дал мне силу круто жизнь исправить, Найти свой путь, грехов замкнуть кольцо, Открыл призванье – вдохновлять и славить Слиянье новой женщины с Творцом.

Оглавление

Цветы пустыни

  «Скалы – нерукотворные стены…»

  «От близости моря душа еще странно хмелеет…»

  «В твоем дыханье под водой…»

  «Весна моя, подруга странная…»

  «На линии, где пляж превращается в берег…»

  «Кого люблю – того здесь нет…»

  «Все это вправду волшебство…»

  «Лик, прорисованный на скалах…»

  «Я думала, здесь горы, море…»

  «В твоих стихах обманчивая ртуть…»

  «На крыльях уходящих конниц…»

  «Сирень в бутонах сожжена…»

  «Тебя тягуче обняла…»

  «В подземелье проходы закрыты…»

  «Я в молитве, ты в древней опале…»

  «Луна качается во мгле…»

  «Я прижимаюсь к боку валуна…»

  «Не знаю, кто вручил ключи…»

  «Следы неведомой войны…»

  «На перевале новых испытаний…»

  «Кровавый рыцарь в пламенных доспехах…»

  «Бродит, устало шумя в ушах…»

  «Мне не стать холодней и покорней…»

  «Узнай мой след во всех застывших зеркалах…»

  «…И последний из сильных, умевший творить…»

  «Тюрьма для неземных созданий…»

  «Уже не зовешь, безмятежно струишься в песок…»

  «Ты вновь выбираешь паденье во тьму…»

  «Вечный разум, вмещающий всех мудрецов…»

  «Невидимая в темных скалах…»

  «Из века в век, меняя лики…»

Кочевники

  «Вы все у меня уместились внутри…»

  «Душа твоя – божественные снасти…»

  «Причала нет ни там, ни здесь…»

  «Остров! Прямо в сердце остро…»

  «Страсть гнала через лимбы, ямбы…»

  «Еще во власти облачного кайфа…»

  «Такие видела закаты…»

  «Врата к Ольхону – острая граница…»

  «Ты знал о распредмечиванье мира…»

  «Все могло совершиться иначе…»

  «Припомнишь ты еще не раз…»

  «…Тебя придумал я в осенних снах…»

  «Тебя я знаю с лучшей стороны…»

  «Я к тебе приеду скоро…»

  «Хранитель искры из Грааля…»

  «Ты – раковинаСкрыл меня от мира…»

  «Твоя судьба – как остров в океане…»

  «Сто дорог прошел упорно – все же…»

  «По тропе буддийских монахов…»

  «Вернуться сразу в февраль, в тебя…»

  «Разливы крови королевской…»

  «Разбив молчанья оковы…»

  «Я запомню тебя навсегда вдохновенным и молодым…»

  «Ловлю твой след на зеркалах разлуки…»

  «Здесь облака отбрасывают тени…»

  «По валунам – как по лежбищу черепах…»

  «Никогда не сдавалась невзгодам…»

  «Не погасит вершина земная…»

  «Маршрут от Москвы до Таллина…»

  «Ей чудится – дней ее призрачен счет…»

  «За ангельским пением…»

  «С его уходом небо стало выше…»

  «Как хочется нырнуть в пещеры…»

  «С Большого Каменного моста…»

  «Как будто я другою стала…»

  «Эта чертова разница между Москвой и Нью-Йорком…»

  «По тополям рассыпан пепел…»

  «Киммерийские желтые степи…»

  «Как будто Пушкин только что…»

  «Я возвращаю память городам…»

  «Меня пленяли с детства приключенья…»

Видения кантеле

  «Былинный край под ангельским крылом…»

  «Снова Севера сны: серебрится озерная заводь…»

  «Наше творчество незримо…»

  «Остыть… Распутывать узлы…»

  «Этим воздухом сладко напиться…»

  «В забвенье, где ты коротаешь бесславное время…»

  «Эта тихая полночь приснится ли…»

  «Качал колыбель мою северный ветер…»

  «Пригуби горьковатое зелье…»

  «Долгий вечер подернулся инеем…»

  «Чувства золотая осень…»

  «За слоем слой ты очищаешь память…»

  «Мой Север – твой Самбатион…»

Родовая память

  «Я на звезды гляжу, холодея…»

  «Моей судьбы прорехи и помарки…»

  «Спят пламенеющие камни…»

  «Отчуждаясь от мыслей чужих…»

  «Ты скоро уйдешь, незаметно сливаясь с другими…»

  «Это пламя субботней свечи…»

  «Избавленье от гордости, зависти…»

  «Стряхни земное забытье…»

  «Брезжит огонь в закоулках изгнания…»

  «Размотай у тфилина ремни…»

  «Ты до сих пор повсюду ловишь призрак…»

  «Я все соленая внутри…»

  «С горы Нево – не избежать любви…»

  «Посреди будней, посреди полдней…»

  «Открыла дверь – и крылья отстегнула…»

  «Все наши души родом из Сиона…»

Ветер войны

  «Воскресив для потомков весну…»

  «С каждым годом все меньше бойцов…»

  «Он был убит осколком мины…»

  «Ты уже не поздравишь меня с днем рожденья…»

  «Ошибок гибельный оброк…»

  «Как снег, белесые туманы…»

  «Кругом звенит хрустальный воздух горный…»

  «Ты улыбнулся мне с фотографий…»

  «Идет война, но пишутся стихи…»

  «Горят в ладонях старые стигматы…»

  «Сними шелом и меч свой опусти…»

Покров иллюзий

  «Шутов и граций толкотня…»

  «Скажи, с тобой все то же было?…»

  «В чужой душе я не ищу следа…»

  «Вдруг распались козни иллюзий…»

  «Птицы на проводах – как ноты…»

  «Пусть меленка намелет нам метель…»

  «Твой дом на сваях, на слезах…»

  «Сам выбрал масть, обманный путь игры…»

  «Так ты сидел под ливнями на пляже…»

  «Зароюсь в пламя, точно в рыжий мех…»

  «Стирает время адреса друзей…»

  «Парижская памятьСтрела через сердце…»

  «На меня смотрел изумленно…»

  «Воистину не ведал, что творил…»

  «Только слезы, страдания, стоны…»

  «Жизни разудалой морок…»

  «Я судьбы новые пишу…»

  «Сняв искажений паутину…»

  «Когда к небесам поднимается ангел…»

  «Что ты знал обо мне и тогда…»

  «Я не сама прервала эту связь…»

Ловец душ

  «Кто сильней в дуэли нервов?…»

  «В небе зарево румянца…»

  «Шального счастья дерзкая минута…»

  «Искушает звездная слава…»

  «Ты вторгаешься мозгом в запретные области…»

  «Как много лет дымился порох…»

  «Я не свожу тебя с ума…»

  «Друг для друга мы запретны…»

  «Раз принял меня в немощи…»

  «Подскажи, кто потом нас рассудит…»

  «Ты мне должен память отдать…»

  «Встреча снова закончилась схваткой…»

  «Где ты опять померещишься мне…»

  «Ты, не ведавший прежде печалей и страсти…»

  «Мне такая выпала напасть…»

  «Пытаясь чувства приглушить…»

  «Не для того ли ты живешь…»

  «Без утайки скажи обо мне!..»

  «Не ты ли призывал меня…»

  «Прицельный взгляд становится острее…»

  «От соприкосновенья таю…»

  «Твоей душе завороженной…»

  «Страсть угасла, призрачна старость…»

  «Я та, над кем бессильно время…»

  «Душа от разлуки и боли бежит…»

  «К тебе прижаться – как к груди вулкана…»

  «В тебе отразился мой крик о любви…»

  «…Простота твоя обманна…»!

  «Душа моя! Как много неизвестных…»

  «Я не хочу надолго оставаться…»

  «Меня не успокаивает дождь…»

  «Создатель снов, провидец и любовник…»

  «Глаголом, выпавшим из речи…»

  «Здесь небо, как гигантская плотина…»

  «Знал ли ты, мне душу тираня…»

  «Веревочные лесенки из букв…»

  «Все гадают, кто он мне: товарищ, брат…»

  «Глядясь в твое высокое соседство…»

  «Ты спишь еще, и я глаза прикрою…»

Венки из трав

  «Не рассказана ты, не разгадана…»

  «Как стебелек трепещущий…»

  «Лавр благородный мой…»

  «Рвется к небу душа, мудрея…»

  «Твою судьбу вперед не торопила…»

  «Вся воля мира – в щите руки…»

  «Я все, что здесь осталось ото сна…»

  «Помнишь, милая, ледоход…»

  «Ты как мираж, волшебный Авалон!..»

  «Здесь кувшинки, зеленые заводи…»

  «Ты, погружаясь в темные озера…»

  «С неба льется пламень жидкий…»

  «Не молчи! Даже сумрачный ропот…»

  «Возьми меня с собой в дорогу…»

  «Спи спокойно, родная…»

  «Души неосознанная высота…»

  «Плетенье фраз, причуды слов…»

  «Сюда упали, чтоб скорбей хлебнуть…»

Другое измерение

  «Чуть касаясь руками небес…»

  «Я немного грущу о тех временах…»

  «Там, где время в небе тает…»

  «Я заплакала вместе с дождем…»

  «Другого здесь не будет. Порой…»

  «Во всех я жадно ищу тебя…»

  «Настолько ты со мною спаян…»

  «Уж столько лет душа в заплатах…»

  «Люблю тебя я в каждом смертном теле…»

  «Буду всегда о тебе тосковать…»

  «Еще сижу под сенью лавра…»

  «Так много сказано, сотворено и спето…»

  «Ты наследник великой планиды…»

  «Тот, кто меня узнал…»

  «Я не боюсь ни таянья льдов…»

  «Как мною ты изнежен и изранен…»

  «Ни дома, ни жены, ни друга…»

  «Ты прожег мою жизнь для присутствия в памяти…»

  «Это место осталось чужим…»

  «Ее обнять – и выпасть из седла…»

  «Когда кажется, ты от мира отрезан…»

  «Я в прошлое гляжусь порой…»

  «Издалека гортанный слышу клич…»

  «Ты рисовал созвездья на руке…»

  «Твой образ – излом, разрыв…»

  «И если ты однажды воплотишься…»

  «Мои руки скользят в поисках плащаницы…»

  «Земля моя, пристанище любви…»

  «Живи в мирах, где правит фиолет…»

  «Ни словом, ни вздохом – никто не узнает…»

  «Над землей ураган и цветущие молнии…»

  «В сердце – броженье, обрыв, испуг…»

  «Нас с тобою, как в бурю, бросили…»

  «Наверно, время истекло…»

  «На щеках серебрится изморозь – седина…»

  «Ты меня жизнью вымолил, выстрадал…»

  «Ты снегом отмечал мои следы…»

  «Твой призрак бродит в синеве…»

  «Расставанье как путь очищенья…»

  «Где ты? В моем объятье – пустота…»!

  «В блеске молний, над падшею тьмою…»

  «От твоего ухода стало грустно…»

  «Снимаешь боль и давнюю усталость…»

  «В твоем объятье не снега…»

  «То ли слезы, а то ли брызги…»

  «Только имя по сердцу – вскользь…»

  «Нас никто разлучить не сможет…»

  «Зачарованность этого мира…»

  «Такого вдохновенного доверья…»

Слова Любви

  «И в сотый раз, к ответу вызывая…»

  «Из всех имен – одно роднее мне…»

  «К тебе склоняюсь тихой ветвью вербной…»

  «Я снова жду намека, жеста, знака…»

  «Вернутся вдруг восторг и жар…»

  «Больше радости в буднях простых…»

  «Как той прозрачной ветреной весной…»

  «Я могла бы не взять мой счастливый аккорд…»

  «Удел познанья уготован…»

  «Как ты меня узнал в чужом обличье…»

  «Ангелов вокруг немало…»

  «Проходим жизнь, точно поле боя…»

  «День апрельский – ненастье и слякоть…»

  «Ты, посвященный в таинство науки…»

  «Как же трудно узнать…»

  «Без веры иллюзорен мир…»

  «В доме снова зазвучали песни…»

  «Небо сыплет бисером, пунктиром…»

  «Среди миров жемчужиной Земля…»

  «Как будто я теряю вес…»

  «Залп жизни! Лопнули почки…»

  «Я хочу положить тебя на музыку ветра…»

  «Всем, не познавшим тайн, несущим бремя тела…»

  «Пролейся в мой сосуд огнем…»

  «Ты не желаешь раздвинуть застенки…»

  «Я отвела твою печаль…»

  «У скупердяя не проси щедрот…»

  «Это время новых мыслей и тем…»

  «Моя счастливая зрелость…»

  «Что впереди? Никто не знает верно…»

  «Еще наговориться не успели…»

  «Раздвигая завесы туманные…»

  «Миры развернуты, как свиток…»

  «Наполни душу глубиной Сибири…»

  «Слова любви. Не знаю слов проклятья…» Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg