«Роспись на снегу»

Под покрывалом постоянства Дремала пальма в тишине, Вечнозеленые убранства Привычно виделись Луне, Когда, нависнув над Землею, Желая взглядом отдохнуть, В долине верности покою Луна указывала путь Благочестивым сновиденьям; Кружа над пальмы головой, Они, сменяя птицы пенье, Знакомый сказ несли с собой. Но в эту ночь закрались чары Еще невиданного сна, Повергли в дрожь ее кошмары Студеных ласк, когда она, Кривясь под грузом шапки белой Блестящей въедливой крупы, Качала кроной онемелой, Лишаясь наста скорлупы… И все же стужа отступила Сон просветлел, тепла глотнув, Всеобновляющая сила Прошлась по древу, снег смахнув. Затрепетали ветви живо, Набралась соку чаша дня, Весна, гуляя шаловливо, Обдала свежестью, пленя Желанья пальмы, грусти нежной, Очнувшейся ото сна, – Как скучен берег безмятежный И как приверженность тесна. Полутона И день и ночь, не зная сна, Плетут узор полутона. Незримо глазу вьется нить, Пытаясь миг остановить: Запечатлеть глубокий вздох, Дрожанье в голосе, подвох В лукавством начатой игре С его заботой о добре, Касаньем рассказать о сне, Мечтой рожденным в тишине, Изгибом губ отмерить день – И солнца блеск, и мрака тень, Холодным взглядом погасить Пыланье дерзости, изжить, Чтоб не мешал порожний вздор Полутонам плести узор. Румянцем щек открыть секрет, Надежно спрятанный, но нет Укрытий от полутонов, Закрасить их нам не дано. Река Река, лаская берега, Сквозь помутневшиеся годы Несла неспешно белы воды Стезей знакомой, где луга Коврами устилали путь Ветрам, блуждающим повесам, Что, раздуваемые бесом, В проказах навевали жуть Призывным свистом к разрушенью Излишне тонкого и сложного не в меру. С лихим азартом разметая чью-то веру, Ветра примерились к теченью Реки спокойно величавой, Прильнули с силой, растопырившись вихрями, Цепляя гладь воды воздушными цепями, Тешась рискованной забавой… Но лишь волною поперхнулись В стремленье изменить так преданное руслу, Безумство буйное в чистилище погрузло, Чума прошла, порывы сдулись. Флюгер