Стихи
* * *
Мы шли в сухой и пыльной мгле По раскалённой крымской глине. Бахчисарай, как хан в седле, Дремал в глубокой котловине. И в этот день в Чуфут-Кале, Сорвав бессмертники сухие, Я выцарапал на скале: Двадцатый год — прощай, Россия!1920
* * *
Уходили мы из Крыма Среди дыма и огня. Я с кормы всё время мимо В своего стрелял коня. А он плыл, изнемогая, За высокою кормой, Всё не веря, всё не зная, Что прощается со мной. Сколько раз одной могилы Ожидали мы в бою. Конь всё плыл, теряя силы, Веря в преданность мою. Мой денщик стрелял не мимо — Покраснела чуть вода… Уходящий берег Крыма Я запомнил навсегда1940
* * *
Мороз крепчал. Стоял такой мороз Что бронепоезд наш застыл над яром, Где ждал нас враг, и бедный паровоз Стоял в дыму и задыхался паром. Но и в селе, раскинутом в яру, Никто не выходил из хат дымящих, — Мороз пресек жестокую игру, Как самодержец настоящий. Был лед и в пулеметных кожухах; Но вот в душе, как будто, потеплело: Сочельник был. И снег лежал в степях. И не было ни красных и ни белых* * *
Как когда-то над сгубленной Сечью Горевал в своих песнях Тарас, — Призываю любовь человечью, Кто теперь погорюет о нас? Но в разлуке с тобой не прощаюсь, Мой далекий отеческий дом, — Перед Господом не постесняюсь Называться донским казаком* * *
Жизнь не проста и не легка. За спицею мелькает спица. Уйти б на юг, и в казака По-настоящему влюбиться. Довольно ждать, довольно лгать, Играть самой с собою в прятки. Нет, не уйти, а убежать, Без сожалений и оглядки. Туда, где весело живут, Туда, где вольные станицы И где не вяжут и не ткут Своих нарядов молодицы; Где все умеют пить и петь, Где муж с женой пирует вместе. Но туго скрученная плеть Висит на самом видном месте. Ах, Дон, Кубань - Тмутаракань! А я в снегах здесь погибаю. Вот Лермонтов воспел Тамань. - А я читаю и мечтаю, И никуда не убегу... Твердя стихи о Диком поле. Что знаю я и что могу, Живя с рождения в неволе. И мой недолгий век пройдет В напрасном ожиданье чуда, - Московский снег, московский лед Меня не выпустят отсюда* * *
Эти дни не могут повторяться, - Юность не вернется никогда. И туманнее и реже снятся Нам чудесные, жестокие года. С каждым годом меньше очевидцев Этих страшных, легендарных дней. Наше сердце приучилось биться И спокойнее и глуше и ровней. Что теперь мы можем и что смеем? Полюбив спокойную страну, Незаметно медленно стареем В европейском ласковом плену. И растет и ждет ли наша смена, Чтобы вновь в февральскую пургу Дети шли в сугробах по колена Умирать на розовом снегу. И над одинокими на свете, С песнями идущими на смерть, Веял тот же сумасшедший ветер И темнела сумрачная твердьТоварищ
Перегорит костер и перетлеет, Земле нужна холодная зола. Уже никто напомнить не посмеет О страшных днях бессмысленного зла. Нет, не мученьями, страданьями и кровью Утратою горчайшей из утрат: Мы расплатились братскою любовью С тобой, мой незнакомый брат. С тобой, мой враг, под кличкою «товарищ», Встречались мы, наверное, не раз. Меня Господь спасал среди пожарищ, Да и тебя Господь не там ли спас? Обоих нас блюла рука Господня, Когда, почуяв смертную тоску, Я, весь в крови, ронял свои поводья, А ты, в крови, склонялся на луку. Тогда с тобой мы что-то проглядели, Смотри, чтоб нам опять не проглядеть: Не для того ль мы оба уцелели, Чтоб вместе за отчизну умереть?Никто нас не вспомнит
Никто нас не вспомнит, о нас не потужит; Неспешной водой протекают годы. И было нам плохо и станет нам хуже, - Покоя не будет нигде, никогда. Да мы и не ищем спокойного года, Да нам и не нужен покой : Свобода еще с Ледяного похода Для нас неразлучна с бедойПомню горечь соленого ветра
Помню горечь соленого ветра, Перегруженный крен корабля; Полосою синего фетра Уходила в тумане земля; Но ни криков, ни стонов, ни жалоб, Ни протянутых к берегу рук, - Тишина переполненных палуб Напряглась, как натянутый лук, Напряглась и такою осталась Тетива наших душ навсегда. Черной пропастью мне показалась За бортом голубая водаВ эту ночь мы ушли от погони
В эту ночь мы ушли от погони, Расседлали своих лошадей; Я лежал на шершавой попоне Среди спящих усталых людей. И запомнил и помню доныне Наш последний российский ночлег, Эти звезды приморской пустыни, Этот синий мерцающий снег, Стерегло нас последнее горе, - После снежных татарских полей, - Ледяное Понтийское море, Ледяная душа кораблейИз поэмы 'Новочеркасск'
Колокола печально пели. В домах прощались, во дворе: Венок плели, кружась, метели Тебе, мой город, на горе. Сноси неслыханные муки Под сень соборного креста. Я помню, помню день разлуки, В канун Рождения Христа, И не забуду звон унылый Среди снегов декабрьских вьюг И бешенный галоп кобылы, Меня бросающий на югИз поэмы 'Перекоп'
Нас было мало, слишком мало, От вражьих толп темнела даль: Но твердым блеском засверкала Из ножен вынутая сталь. Последних пламенных порывов Была исполнена душа. В железном грохоте разрывов Вскипали воды Сиваша. И ждали все внимая знаку, И подан был знакомый знак... Полк шел в последнюю атаку, Венчая путь своих атак. .............................................. Забыть ли, как на снеге сбитом В последний раз рубил казак, Как под размашистом копытом Звенел промерзлый солончак, И как минутная победа Швырнула нас через окоп, И храп коней, и крик соседа И кровью залитый сугроб... ............................................... О милом крае, о родимом Звенела песня казака И гнал и рвал над белым Крымом Морозный ветер облака. Спеши, мой конь, долиной Качи, Свершай последний переход. Нет, не один из нас заплачет, Грузясь на ждущий пароход, Когда с прощальным поцелуем Освободим ремни подпруг И, злым предчувствием волнуем, Заржет печально верный друг
Однолеток
Подумать только: это мы Последние, кто знали И переметные сумы, И блеск холодной стали Клинков, и лучших из друзей Погони и похода, В боях израненных коней Нам памятного года В Крыму, когда на рубеже Кончалась конница уже. Подумать только: это мы В погибельной метели, Среди тмутараканской тьмы Случайно уцелели И в мировом своем плену До гроба все считаем Нас породившую страну Неповторимым раем
Комментарии к книге «Стихи», Николай Николаевич Туроверов
Всего 0 комментариев