«Грибы с Юггота»

Грибы с Юггота (fb2) - Грибы с Юггота (пер. Николай Шошунов) (Грибы с Юггота (версии)) 62K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Говард Лавкрафт

Говард Филлипс Лавкрафт (1890–1937) Грибы с Юггота

Перевод: Николай Шошунов

I. Книга

Тот дом стоял во мраке и пыли Аллей старинных; из далеких стран Соленым морем пахнущий туман Ветра к причалу с запада несли. Я в окнах дома, проходя вдали, Заметил, любопытством обуян, Нагроможденья книг, что, как бурьян, От пола и до потолка росли. Загадкой очарован, я проник В хранилище, нарушив древний сон, И, в руки взяв одну из старых книг, Рассказом был как громом оглушен. Я поднял взгляд, дыханье затая, — И жуткий хохот вдруг услышал я.

II. Погоня

По улицам я бешено бежал, Прижав находку страшную к груди, Сквозь переулки; сумрачный причал За мной уже остался позади. Я всё пытался скрыться в глубине Кирпичных стен и с окнами, и без; Последнею надеждой были мне Спасительные проблески небес. Никто не видел, как я взял ту вещь, Но эхом смех преследовал меня; Ночной лишь сумрак, темен и зловещ, Меня мог спрятать, книгу сохраня. Я в страхе мчался, книга жгла ладони, А сзади топот — будто от погони.

III. Ключ

Не знаю я, что ветром занесло В мой прежний дом, но, трепеща теперь, Я понимал, что это было зло — Уйти отсюда и захлопнуть дверь. Мне книга открывала тайный путь Сквозь все преграды, что хранят в себе То прошлое, что нам нельзя вернуть И что не повторить в своей судьбе. Теперь имел я ключ от всех видений — Лучей заката, сумрака лесов; И был я непонятный людям гений, Закрывший свою память на засов. Пока сидел я, бормоча немножко, Вдруг затряслось закрытое окошко.

IV. Узнавание

Вновь день настал, когда юнцом я был И видел, как столетние дубы Тумана обвивавшие клубы Душили изо всех безумных сил. Как и тогда — алтарь среди могил, Землей укрывших черные гробы; Был высечен на камне знак судьбы И жертвенный костер вовсю чадил. И, тело, распростертое на нем, Вдруг увидав, я понял, что попал На страшный Юггот и что я не спал — Здесь эоны пытали жертв огнем. Тут жертва испустила смертный крик — И я себя узнал в ней в тот же миг!

V. Возвращение домой

И демон мне сказал, что он домой Возьмет меня с собой, в страну теней, На высоту, откуда всё видней, Где лестница за мраморной стеной. Пока мелькали мили подо мной, Громада башни, озеро за ней, Он говорил, что стану я сильней На высоте, послушав моря вой. Он обещал, и мы с ним сквозь закат Летели мимо пламенных миров, Где троны золоченые богов, Которые от ужаса кричат. И в шуме волн тот голос был нелеп: «Здесь был твой дом, когда ты не был слеп».

VI. Лампа

Внутри пещеры лампу мы нашли; Там на стене был высеченный знак, Который страшен существам земли, Хотя прочесть нельзя его никак. Был найден только бронзовый сосуд, Хранящий масла странные следы И письмена, что смысла не несут И не оберегают от беды. И, опасаясь сорока веков, Но также и страшась полночной тьмы, Избавившись от ужаса оков, Зажечь ту лампу захотели мы. Она зажглась — мелькнули силы зла И вспышка наши души обожгла.

VII. Холм Замана

Зловещий холм над городом навис, Он был лесист, и зелен, и высок, И он смотрел недобро сверху вниз На шпиль у поворота двух дорог. И шепот раздавался двести лет, Что лучше не ходить по тем местам, Что где-то на холме нашли скелет И что мальчишки пропадали там. Однажды почтальон пришел — и вот Увидел, что исчезло всё село; Ходил глазеть из Эйлсбери народ — И эхо весть в округе разнесло, Что, видно, почтальон сошел с ума, Глаза и рот увидев у холма.

VIII. Порт

От Эркхема тропа была трудна На тот хребет скалы у Бойнтон-Бич; Я думал, что к ночи смогу достичь Вершины, что из Инсмута видна. Там парусов виднелась белизна, — Смотрел я, будто впавши в паралич, Но мне бросать напрасно было клич — Ведь так до них дистанция длинна. О, парусники Инсмута! Опять Я вспомнил вас; но ночь спустилась вмиг, Как только я вершины скал достиг, Откуда мог я город увидать. Там были крыши, шпили — как же так? Теперь внизу царил могильный мрак!

IX. Двор

Я знаю этот город — был я тут, Где толпы, утонувшие в грязи, Среди аллей, у берега вблизи Бьют в гонги и своим богам поют. Здесь, тощи, полуживы и пьяны, Мигали мне дома глазами рыб; Как я в отбросах только не погиб, Пройдя на двор, где люди быть должны. Зажатый в темных стенах, я ругал Себя, что я забрел в такой притон; Вдруг окна засветились — дикий бал Увидел я тогда со всех сторон. Разгул безумной смерти был вокруг — Тела плясали без голов и рук!

X. Голубятники

Неслись мы по трущобам мимо стен, Чьи выпуклости были как нарыв, И толпы исторгали, сея тлен, К чужим богам и дьяволам призыв. И мчался миллион огней за мной, Как вспышки нескончаемых зарниц, А люди запускали страшных птиц Под скрытых барабанов мерный бой. Я знал, кто зажигает те огни, А птицы улетают на тот свет К великим тайнам сумрачных планет И что несут под крыльями они. И люди прекратили сразу смех, Увидев клювы жутких тварей тех.

XI. Колодец

Сет Этвуд, фермер, в восемьдесят лет Затеял рыть колодец у дверей; Эб юный помогал, чтоб рыть скорей, А мы смеялись: что удумал дед! Однако же с ума свихнулся Эб, А Сет колодец кирпичом закрыл, Но столь же был конец его нелеп — Он руку сам себе перерубил. Пошли мы вместе после похорон К тому колодцу — что за глубина? Но столь глубоким оказался он: Лишь черная дыра — не видно дна. Бросали кирпичи — но вот ведь штука: Мы снизу не услышали ни звука.

XII. Плакальщик

Они сказали, что через Бриггс Хилл Ходить нельзя, чтобы попасть в Зоар, Где Гуди Воткинс сотворил кошмар, За что в семьсот четвертом вздернут был. Я не послушал и пошел путем, Ведущим на высокий косогор; Прошло уже немало лет с тех пор, Но чудо — оставался новым дом. И, провожая уходящий день, Остановившись, я услышал плач; В луче заката там мелькнула тень — И в страхе я бежать пустился вскачь. Тот плакальщик коварный был злодей — Четвероногий зверь с лицом людей.

XIII. Гесперия

Когда зимою розовый закат Над шпилями и трубами встает, Он открывает створы тех ворот, Что за собой прекрасный мир таят. И там огнями чудеса горят, Там много приключений, нет забот; Аллея с рядом сфинксов там ведет К стенам и башням в бесподобный сад. Страна цветов, где люди не жестоки, Где память можно к прошлому вернуть, Где Времени река находит путь Сквозь пустоту, неся часов потоки. Но древнего учения запрет Нам говорит: туда дороги нет.

XIV. Звездные ветры

Порой в осенний сумеречный час В окошках загорятся огоньки, Уют храня погоде вопреки, — И звездный ветер навещает нас. Он кружит в танце мертвую листву И дым камина лихо вьет в спираль, Вперяя взгляд в космическую даль, Где Фомальгаут виден наяву. Тогда поэты, что с ума сошли, Узнают силу югготских грибов И ощутят все запахи цветов — Таких, что не растут в садах земли. Однако этот ветер — только сон: К утру утихнув, растворится он.

XV. Антарктос

В глубоком сне мне птица говорила Про черный конус средь полярной мглы, Где снег лежит печально и уныло Вокруг высокой конусной скалы. В то злое царство сумрака и хлада Еще никто не пролагал следы, И озарялась черная громада Лишь тусклым светом утренней звезды. Не знают люди, что же там таится, На милю вниз в ледовой глубине; А я-то знаю — мне об этом птица Поведала в моем глубоком сне. О Боже правый, как безумен взгляд Тех мертвых глаз, что в хрустале сидят!

XVI. Окно

Наш дом на лабиринты походил, Всегда там было пыльно и темно; Плитою заслоненное окно Меня манило выше всяких сил. Мечтательно я в детстве там ходил, Где ночь царила мрачно и черно; Окно всегда закрыто было, но Я с возрастом всё любопытней был. И каменщиков я привел сюда, Чтобы узнать, что скрыла тайна стен; Они плиту убрали — и тогда Оттуда к нам ворвался затхлый тлен. Они сбежали — я же, вглубь дыры Всмотревшись, видел дикие миры.

XVII. Память

В ночных степях, где солнце не встает, Которым ни конца, ни края нет, Где огоньки разносят слабый свет, Ходил стадами чей-то странный скот. Где южная виднелась сторона, Равнина простиралась под уклон, Вплоть до кривой стены, что, как питон, Была длинна и очень холодна. И, холодом мне душу цепеня, Дышала степь — печальный тихий дол. Вдруг кто-то незаметно подошел И подозвал по имени меня. Но, заглянув под черный капюшон, Я понял, что покойником был он.

XVIII. Сады Йина

За той стеной, что я теперь нашел, Чьи до небес взлетают гордо шпили, Прекрасный сад — цветы там всё покрыли, Там много птичек, бабочек и пчел. Аллеи и мосты там над прудами, Где крыши отражаются церквей, Среди покрытых вишнями ветвей, И цапли там парят под небесами. Там всё для смелых, в ком мечты горят, Кто не боится отворить ворот, — Течений там крутой водоворот И там растет зеленый виноград. Бегом я устремился вдоль стены, — Увы, нигде ворота не видны.

XIX. Колокола

Издалека я слышал год от года Тяжелый слабый колокольный звон; Не с колокольни раздавался он, Неясной мне была его природа. Дотошно я перебирал подряд Воспоминанья в поисках ответа; Тогда я вспомнил инсмутское лето — Как чайки в тишине легко парят. Я в страхе слушал, как за нотой нота Всё раздавались в мартовской ночи; И дождь меня повел через ворота, Чтоб к этой тайне подобрать ключи. Я понял, где мелодия, — она Неслась из глубины, с морского дна.

XX. Ночные бестии

Я не могу сказать, откуда вдруг Явились эти твари ночью в дом — Рогатые, с раздвоенным хвостом, Со взмахами крылатых черных рук. Их — легионы многие вокруг, Щекочут, жалят хвостовым шипом; Меня хватают и несут силком В кошмарные глубины — сколько мук! И над зубцами гор летят они, Всё ниже, в преисподнюю летят; Несут меня они в кромешный ад, Где плещутся лишь шогготы одни. Они ночами делают визиты, Но морды их ужасной маской скрыты.

XXI. Ньярлатхотеп

Оттуда, где Египет распростерт, Явился странный Он, кому феллахи Поклоны клали, в розовой рубахе — Он, молчалив и тонок, тайно горд. И толпы собирались там и тут, Как будто бы витал над ними дух; Но вскоре же прошел в народе слух, Что бестии вослед за ним идут. И скоро показались из морей Забытые давно уж города, Предстали взору общему тогда Разваленные крепости людей. Он уничтожил всё, посеяв страх, — И Хаос разметал всю землю в прах.

XXII. Азатот

Я с демоном в безумии мистерий Покинул светлый гармоничный мир, Уйдя во тьму без времени, материй, Где только вечный хаос черных дыр. Здесь никому не ведомые вещи Господь Всего в мечтаньи бормотал, Пока сонм тварей, жуткий и зловещий, В потоке света страшно трепетал. Они плясали там, уродства полны, Расставив лапы и разинув пасть. Откуда эти медленные волны, Что в космосе свою имеют власть? «Я Его Вестник», — демон поднял глас И Богу дал по голове тотчас.

XXIII. Мираж

Не знаю я, существовал он где-то, Тот странный мир, уплывший в Пустоту, Но вижу я его — он полон света, И я его лелею, как мечту. Там были реки и дома когда-то, Там лабиринты сказок и чудес, И, как багрянец зимнего заката, Там пламенные сполохи небес. Там пустоши на берегах безлюдных И старая деревня там была, А вечер там исполнен звуков чудных — Я слушал, как звонят колокола. Не знаю я, как мне попасть туда, И если я там буду, то когда?

XXIV. Канал

Во сне обитель зла я увидал: Дома пустые вились в два ряда, А между ними темная вода — Зловонный нескончаемый канал. Там окна в стенах кое-где видны, И ветер подгоняет ком листвы, Но окна эти черны и мертвы — Их освещает тусклый свет луны. Там нет следов и звуки там нерезки — Лишь от воды, текущей в океан На поиски чужих далеких стран, Теченья утомительные всплески. Откуда эта дрянь во сне взялась И смоет ли теченье эту грязь?

XXV. Сен-Тоуд

«Сен-Тоудского звона берегись!» — Услышал я и бросился бежать По переулкам сумрачным опять, Лишь изредка бросая взгляды ввысь. Мне это крикнул старый человек — Он крикнул мне и скрылся тут же прочь; А я бежать пустился в злую ночь, И был безумства полон этот бег. Вновь «берегись!» звучало как приказ, Что это значит — я не знал из книг, Мне это прокричал другой старик; Я «берегись!» услышал в третий раз. Бежал я, сердце рвалось из груди — И черный шпиль увидел впереди.

XXVI. Злые духи

Жил Джон Уэтли в миле от селенья, В хибаре у подножия холма; И он был недалекого ума — Такого все о нем держались мненья. Он книгам посвящал весь свой досуг, Искал себя, держась от всех вдали, — И вот морщины на лицо легли, В глазах застыл невиданный испуг. Так проводил и ночи он, и дни, Каким-то бесом словно одержим; И как-то раз втроем пошли за ним — Но в ужасе пришли назад одни. Там с духами Уэтли говорил — У каждого по паре черных крыл.

XXVII. Старый маяк

От Ленга, где чернеют пики гор Под звездами, не видными в ночи, — Там света неизвестного лучи. И пастухи ведут свой разговор, Что этот свет холодный, голубой На отдаленном маяке горит, Где Старый Он живет, и говорит Он с Хаосом под барабанов бой. Еще они вам скажут шепотком, Что в желтой маске это существо, Но что оно с невидимым лицом И нет под маской этой ничего. Ходили люди к свету маяка — Но не вернулся ни один пока.

XXVIII. Предвосхищение

Не знаю, отчего, но с давних лет Живет предвосхищение во мне; Оно — как будто трещина в стене, Волшебный открывающая свет. В нем ясности определенно нет — Как будто вызываю я во сне Воспоминанья о далеком дне, Где приключенья дивного секрет. Тогда леса, закаты мне видны, Селенья, города, холмы и шпили, Я слышу песни, что мы так любили, И вижу море и огонь луны. И стоит жить видений этих ради — О них мечтаю я, как о награде.

XXIX. Ностальгия

Один раз в год, в осеннем грустном свете, Над бездной океанской пустоты Щебечут стаи птиц нам с высоты О той стране, что держат на примете. Сады там зеленеют на рассвете, В них расцветают белые цветы — Туда зовут неясные мечты Птиц, забывающих о здешнем лете. Они летят в одну из дальних стран, Где город белобашенный встает, — Но, лишь пустыня бесконечных вод, Под ними расстелился океан. Однако же из темной глубины Им песни позабытые слышны.

XXX. Прошлое

Меня новинки вовсе не манят — Мне в старом городке пришлось родиться: Из окон крыш виднелась черепица И в пристань упирался дальний взгляд. Лучи заката лились с высоты, Расцвечивая уличную пыль И золотя церквушки острый шпиль — Виденья детской сказочной мечты. Сокровища, не ведомые тлену, Соблазн для злобных призраков таят, Что по дорогам спутанным летят, Земли и неба пробивая стену. Они, освободив меня от пут, Встать одному пред вечностью дают.

XXXI. Обитатель

Он стар был, когда нов был Вавилон, Была его загадка долго скрыта; И наконец из-под кусков гранита Предстал, прекрасен, нашим взорам он. Там было много древних прочных стен, Широких мостовых и старых плит, И изваяний фантастичный вид — Вот мир, попавший в лет ушедших плен. Вниз уводили ветхие ступени К загадочным развалинам ворот; Камнями был завален узкий вход — Там древностей таинственные тени. Но, вход пробив, мы крикнули «беги!», Услышав снизу грозные шаги.

XXXII. Отчуждение

Он телом оставался здесь всегда, С рассветом он был дома, но лишь ночь Пожалует, он духом мчался прочь — Куда влекла полночная звезда. Он видел Яддит, но хранил мечты, Вернувшись целым из гурийских зон — Оттуда, где в ночи скитался он И слышал зовы труб из пустоты. Проснулся как-то старцем он с утра — И взгляды ближних были не милы, И всё плыло, как из туманной мглы, — Фантомы, ложь, пустая мишура. Друзья не признают его своим — Напрасно он тянуться будет к ним.

XXXIII. Портовые гудки

Над шпилями, нагроможденьем крыш Всю ночь из порта слышатся гудки; И к берегам, что страшно далеки, Они несутся, нарушая тишь. И каждого, кто ночью не уснул, Влечет гуденье это через мрак; С заливов, огибая Зодиак, Сквозь космос к нам доносится тот гул. Они ночами задают маршрут, Который к темным сказкам нас несет; И слышится нам эхо из пустот Тех слов, которых люди не поймут. И в хоре, что всё тише и слабей, Земных мы не услышим кораблей.

XXXIV. Возвращение

Дорога уводила вниз — туда, Где мшистые лежали валуны; И капли, беспокойны, холодны, — Невидимая капала вода. Безветренно — ни вздоха и ни стона, Молчали и деревья, и кусты; И вдруг из непроглядной темноты Возникла предо мной громада склона. До неба возвышалась та скала, И острый пик был страшен и высок; А лестницей был лавовый поток, Но для шагов крута она была. Я закричал: что за звезда и год Мне запрещают этот переход?!

XXXV. Вечерняя звезда

Я увидал ее издалека — Оттуда, где леса прикрыли луг; Она сияла тускло мне, но вдруг Вся вспыхнула, как золото ярка. Спустилась ночь, и старенький маяк Мерцающим сияньем бил мне в глаз; Но светом ярче в миллионы раз Звезда горела, разгоняя мрак. И возникали в воздухе опять Виденья прошлых лет — сады, леса, Ночные башни, море, небеса; С чего бы — не могу я вам сказать. Но знал я, что в космической ночи От дома моего шли те лучи.

XXXVI. Непрерывность

В вещах старинных есть незримый след Той сущности, прозрачной как эфир, Которая пронизывает мир И служит связью тех и этих лет. И это — непрерывности печать, Секретный ключ, открыть способный дверь В закрытый мир, где прячется теперь Минувшее — его не увидать. Но в час, когда вечернюю зарю Багровый провожает небосклон, Встают века, что впали в мертвый сон, Но не мертвы, а живы. Я смотрю И в странном свете вижу: вот она — Твердыня лет, где стены — времена.

Оглавление

I. Книга

II. Погоня

III. Ключ

IV. Узнавание

V. Возвращение домой

VI. Лампа

VII. Холм Замана

VIII. Порт

IX. Двор

X. Голубятники

XI. Колодец

XII. Плакальщик

XIII. Гесперия

XIV. Звездные ветры

XV. Антарктос

XVI. Окно

XVII. Память

XVIII. Сады Йина

XIX. Колокола

XX. Ночные бестии

XXI. Ньярлатхотеп

XXII. Азатот

XXIII. Мираж

XXIV. Канал

XXV. Сен-Тоуд

XXVI. Злые духи

XXVII. Старый маяк

XXVIII. Предвосхищение

XXIX. Ностальгия

XXX. Прошлое

XXXI. Обитатель

XXXII. Отчуждение

XXXIII. Портовые гудки

XXXIV. Возвращение

XXXV. Вечерняя звезда

XXXVI. Непрерывность Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg