«Заповедники души»

Заповедники души (fb2) - Заповедники души 8817K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Николаевна Егорова

Елена Егорова Заповедники души

© Егорова Е.Н., текст, художественное оформление, 2008

© ДМУП «Информационный центр», вёрстка, 2008

© Московская областная организация Союза писателей России, 2008

© Свято – Екатерининский мужской монастырь, 2008

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Заповедники души

Возрождение Святой Руси

Венец небес лазурно – васильковый Объял Руси проснувшейся чело. Прозрачною струёю родниковой Звон колокольный вымывает зло, Сплетающее вероломно гнёзда Греха в прельщённых нечистью сердцах. И вспыхивают чистой веры звёзды В прозревших от неверия глазах. И восстают забытые святыни Из пепла и руин. Христа любя, Одолеваем мы змею гордыни И строим храмы в душах у себя.

Россия – дом Богородицы

Как благотворны для сердца России просторы лучистые! С ними оно от рожденья сроднилось навеки. Тропки – дорожки отчизны исхожены Девой Пречистою, Всюду Ей храмы стоят, как небесные вехи. В древней земле, в светлых храмах – России духовная житница. В счастье и горе, в дни радости, в скорбные дни, О Богородице Дево, Небесная наша Защитница, Душу Руси православной крепи и храни!

Одноглавые церкви

Церкви древние одноглавые — Неба родинки на земле. Их седины покрыты славою, Купола – свет в духовной мгле. Церкви Божьими чудо – стражами, Чьё оружие – лишь кресты, Возвышаются над пейзажами Вдохновляющей красоты. Церкви скромные – Православия Исповедницы сквозь века. Нет в них роскоши и тщеславия, И судьбина их нелегка. Ограждают Русь от лукавого На окраинах и в Кремле Церкви древние одноглавые — Неба родинки на земле.

Свет у алтарей

Созвездия церквей, монастырей Зажглись в просторах Родины моей. Хоть не смолкает хор святых молитв, Господь нам лёгкой доли не сулит, Но милует, прощая все грехи, Не осушает жизненной реки За то, что в круговерти наших дней Не угасает свет у алтарей.

Киево – Печерская лавра

1

В Днепровских волнах златом отражаясь, Ликуют древней Лавры купола. Чистейшим первым снегом расцвела Земля святая. К церкви поднимаясь, Молюсь Творцу. В небесные литавры Колоколов ударил вдруг звонарь… Оставлена блестящей жизни гарь Без сожаленья за вратами Лавры. С надеждой многогрешными устами Святынь касаюсь и пою тропарь. Прочь отлетает, словно тёмный пар, Всё злое пред живыми образами.

2

В пещерах, где святые почивают, Сияют ярко звёздочки свечей. Исходит свет небесный от мощей И аромат неизреченный рая, Как будто неземное разнотравье Цветёт вокруг… Здесь времени река Смирила бег. Минувшие века Вдруг ожили и стали новой явью… Молясь святым подвижникам нетленным, От мира отрешается душа И, теплотой их святости дыша, Склоняется перед Творцом Вселенной.

Запоздалые розы в Киево – Печерской лавре

Занесены нежданным снегом Бутоны запоздалых роз. Снег тает и потоком слёз Стекает по младым побегам. Замёрзшим в одночасье розам, Как видно, больше не расцвесть… Но свет несёт благую весть И гонит ранние морозы. Вновь распрямляются бутоны, Стряхнувшие тяжёлый снег, И ждут от солнца новых нег, И в небосвод глядят бездонный С надеждой. Так сердцам, усталым От холода земных дорог, С небес ниспосылает Бог, Как этим розам запоздалым, Поток любви и утешенья… А за алмазы чистых слёз Он поит соком горних лоз И отпускает согрешенья.

Троице – Сергиева лавра

Утром солнышка лик сияющий Будит Сергиев славный град. Многокупольем ослепляющим Лавра дивная тешит взгляд. Над сторонушкой, над раздольною Стены мощные вознеслись. Величавые колокольные Изливаются звоны ввысь. Люди тянутся на моление Божьей милости испросить И мощам святым поклонение В храме Троицком совершить, Душу грешную и скорбящую Покаянием облегчить И воды святой серебрящейся Во часовенке расписной испить. На закате дня отъезжающих Провожает в даль славный град. Многокупольем ослепляющим Лавра дивная тешит взгляд.

Древние обители

Древние обители плеядой Встали на земле Руси Святой Утешеньем, светочем, отрадой Для людей в боренье с суетой. В Киеве, Дивееве, Сарове, На Угреше, в Угличе, в Москве Символом Божественной любови Купола сияют в синеве. Осеняют города и веси Сонмы золотящихся крестов, Словно простирая в поднебесье Тысячи невидимых мостов. «С нами, с нами Бог наш и Создатель!» — Благовестит колокольный звон. Тонким ароматом благодати Веет от намоленных икон. Здесь духовным цветом расцветает Кроткая молитва на устах, Сердце от блаженства замирает В этих Богом избранных местах. Здесь, прощая все несовершенства, Хочется покаянно просить Мира, возрожденья, благоденства Оскудевшей, страждущей Руси.

Радость Рождества

Радость Рождества Христова Исцелила в сердце боль. В нём Евангельское Слово, В нём Небесная Любовь Щедрой благодатью рая, Божьей вестницей живёт, В каждой жилке вновь играет, В каждой струнке вновь поёт. Иисус Богомладенец Горний Свет являет в мир. В час полуночного бденья, Внемля голосу стихир, Сердце повторяет снова Благовестия слова, Отрешаясь от земного, Славит радость Рождества!

Страстная пятница

Льёт заунывный дождь весенний, Течёт по улице ручьём, В церковные стучится сени, О чём – то плача о своём… Псалмы читает у амвона Речитативом пономарь, Кадится ладан благовонный. Застывшей кровью киноварь Всё ярче, ярче на распятье Краснеет сквозь свечной туман, И скорбной скованы печатью Уста безмолвных прихожан. А Богородица в укоре Глядит с икон сквозь влагу слёз. Душа сжимается от горя: Христос распят! Распят Христос! И лишь одно есть утешенье: У смерти нет на Бога прав. Наступит скоро Воскресенье — Христос воскреснет, смерть поправ!

Пасха Христова

Пасха православная — Всякого спроси — Празднованье главное На Святой Руси! Яйца расписные, Свечи, куличи… Как сердечко ныне Весело стучит! Нам стезёй окольною Незачем идти. Звоны колокольные — Вехи на пути Правды и спасения Под Господень кров. Чудо Воскресения И Его любовь Дарят радость светлую, Мысли красоту И новозаветную Веры чистоту!

Пасхальное настроение

В день апрельский нежной теплотою Согревает солнце золотое Мир земной, от бремени снегов Полностью теперь освобождённый, Крест, над Божьим храмом вознесённый, Тихий пруд и возле берегов Заново покрашенные лавочки… Всё: полёт изящный первой бабочки, Ласковый весенний ветерок, Гладь воды легонько возмутивший, Жёлтый мать – и – мачехи цветок, Безмятежно венчик свой раскрывший Средь рассыпанных в траве камней, Ива, пышным облаком цветущая, Пара белоснежных лебедей, Медленно по озеру плывущая, Запах куличей ванильно – пряничный, — На душе настрой рождает праздничный, С колокольни песнь летит окрест, Что Христос Воскрес! Воскрес! Воскрес!

День святителя Николая

Светлый праздник – день Николин! По – над Русью без конца Раздаётся с колоколен Звон, струящийся в сердца. Песнопенья литургии, Величанье в голосах… Слёзы радости благие Выступают на глазах. В небесах святой Никола Молит Бога за народ И с незримого престола Славу Господу поёт, Зло любовью изгоняет Из отверстых ввысь сердец. На главе его сияет Ослепительный венец. Добродетелью украшен Чудотворец и любим. Лик его прекрасный страшен Силам дьявольским любым. Всем, кто сир и обездолен, Он заступник в небеси. Светлый праздник день Николин Испокон на всей Руси!

Панихида

Смириться с потерями близких Скорбящему сердцу непросто. А тучи нависли так низко Над церковью возле погоста. Бьёт колокол. Теплятся свечи, И сердце всё меньше болит. Рождается чувство, что Вечность Слова подсказала молитв… Всё Богом устроено мудро: И жёлтой листвы круговерть, И осени хмурое утро, И жизнь человека, и смерть.

Умершим близким

Погост – приют несуетливый. Пускай в могилах бренный прах, У Господа вы вечно живы. За ваш покой на небесах Молюсь сердечно, терпеливо. И исчезает смерти страх. Нет ни сомнений, ни смятенья, Одни молитвы на устах. Я вас люблю, родные тени! Пусть вы теперь в иных мирах, Утраты стали обретеньем Родства духовного в веках.

Памяти мамы Валентины Игнатьевны Егоровой

Угасло солнце для тебя земное, И начат путь иного бытия. О дорогая мамочка моя! В воспоминаньях ты всегда со мною. Твоя любовь и ласковое слово, Как прежде, согревают сердце мне. И в утешение порой во сне Твой милый образ воскресает снова. Хоть жизнь прошла не то чтоб идеально, Ты не копила лишнего добра И к ближнему душой была добра. С небес ты смотришь нежно, беспечально. Грехи твои искуплены страданьем И чистой верою последних лет. Оставила ты тихо бренный свет В святом на Божью милость упованье. Когда свершил священник отпеванье, И отлетело всё дурное в ад, Окутал тело тонкий аромат — Как будто райских роз благоуханье Зефир принес в морозы издалече. Но был покоен твой усопший лик Средь хризантем с вкраплением гвоздик. И верилось, что запах роз – предтеча Того, что дом у цветников чудесных Готов душе твоей… Уходит грусть, Когда Христу я за тебя молюсь. И ты молись за нас в саду небесном.

Памяти отрока Максима Трошина, православного певца

Сердце отрока печально — Плачет, боли не тая: Враг невидимый нахально Топчет отчие края, Сея плевелы разврата, Лезет в души молодым: «Потребляй! А жалость к брату Позабудь!» Тлетворный дым Обволакивает души… Неужели мы дадим Сокровенное разрушить — То, на чём века стоим: Веру праведную с корнем Вырвем из своей крови, Позабыв о мире горнем, О прощенье и любви? Собирайтесь же на битву, Правды смелые певцы! Песни русские, молитвы Пусть летят во все концы — Песни радости, страданья, Нашим милые сердцам. Мы святынь на поруганье Не дадим заморским псам. Чужды нам их развлеченья И страстей водоворот. Русь от гордого прельщенья Лик Спасителя спасёт!.. Отрок светлый, синеокий В Вечности поёт о том. Голос чистый и высокий Реет в небе золотом.

Мгновенья прошлого

Мгновенья прошлого – как файлы На карте памяти от фотоаппарата: Лежат давно в безмолвье тайны, Почти забытые… И вдруг они – крылаты! Из папок старых разом вылетают И вьются возле сердца пёстрой стаей. Одни на душу давят, словно тяжкий зверь — То фотографии несчастий и потерь. Другие ласточками в синь небес несут — То отпечатки чистых, радостных минут. А третьи освещают даль путей земных — То благодатные картины мест святых. Они – напоминанье о Всевышнем, Чей голос в шуме будничном не слышим. Их проявленье не случайно: Господь приоткрывает в будущее дверцу. И радостью необычайной, И грустью о былом они волнуют сердце.

Мода на грех

Стало модно грехами своими Похваляться, бия себя в грудь, И при этом, не каясь ничуть, Зарабатывать «громкое» имя… Что ж с Россией такое случилось? Напоказ выставляемый грех Вдруг несёт не позор, а успех… Ты пошли, Боже, скорби как милость, Покаянье даруй прежде смерти В добродетель возведшим порок И не дай в предначертанный срок Сгинуть им в бесовской круговерти. Ниспошли русским людям прозренье И от моды на грех нас спаси, Чтобы стало светлей на Руси От любви, доброты и терпенья.

Новое святотатство

Сверхроскошные наряды, На тусовищах гламурных Перед публикой кривлянье, Пиршество блудливых взглядов, Круговерть страстей амурных В жизни, на телеэкране, Взвизги лживого пиара, Фото на «крутых» страницах Модных глянцевых журналов, Виллы в Ницце, на Канарах, Новые дома в столицах, Жалобы, что денег мало, Напоказ толпе богатство, Сытые до блеска морды — Гордые собой, пустые… Это ли не святотатство Одичалого бомонда Пред иконою России?

Сны

1. Сон смятенный

Неглубок мой сон нервозный: Вижу импульсы лучей Из – за туч, нависших грозно; Тщетно бьющийся ручей Подо льдом в ночи морозной; Тусклые огни свечей В анфиладах комнат странных; Блеск пленительных очей С поволокою обманной… Прочь, фантазии ночей! Не поддамся я дурману! Утренней молитвы свет Растворит смятенья бред.

2. Сон безмятежный

Сплю безмятежно, беспробудно. Мне снятся купола лесов, В овсяном поле изумрудном Улыбки синих васильков; Журчанье говорливой речки, В прозрачных струях – облака, И муравьи – как человечки, Снующие среди песка; Умноженный тысячекратно В мозаичных глазах стрекоз Луч солнца алый, предзакатный, Лобзающий стволы берёз; Созвездьем вспыхнувшие в травах Росинки – искорки огня… И Божий Ангел величавый, Хранящий много лет меня…

3. Сон о родителях

Речка голубая – голубая. Солнце золотое – золотое. Мама шла, лучисто улыбаясь. Было платье ей к лицу простое. И венок из незабудок нежных Цвёл у юной мамы в волосах. Папа – молодой и безмятежный, С искорками синими в глазах — Рядом шёл по узенькой тропинке, Весь светился, счастья не тая… Что это? Из прошлого картинка Иль виденье душ их бытия?

Белый голубь

Голубь белый в небе голубом Пролетел неслышно надо мной — Словно ангел осенил крылом, Даровав душе моей покой. Краски мира новой красотой, Новой музыкой поют кругом. Кружит, словно ангел неземной, Голубь белый в небе голубом.

Этюды в чистых тонах

1

Белая облачность. Голуби белые. В чистом снегу дерева поседелые. К рощам крадутся туманы белёсые И обвивают их белыми косами, И разливают своё молоко Над безмятежной Москвою – рекой. Дали лесные, дороги и пашни Словно расписаны белой гуашью. Белы берёзы у белой стены В царстве спокойствия и белизны. Белая роза – узор на стекле. Белая церковь на белой земле. И Богородицы белый Покров Виден сквозь дымку молитвенных снов.

2

Зимние сумерки – тень синей птицы, Что в синем воздухе тихо кружится. В синих сугробах – сапфирные крошки. Синь силуэтов на лунной дорожке. Всюду синеет искрящийся иней. Синие блёстки в глазах твоих синих. Синяя птица крылом осенила Нас, улетая в ночные чернила. Синь исчезает. Темнеет вокруг. В небе плывёт полумесяца струг. В свете его серебрятся кресты. Россыпи звёзд – неземной красоты. Крепок морозец. Соборов святыни Сириус нежит лучом светло – синим.

3

Над Москвою солнце ясное Поднимает алый лик. Осветилась площадь Красная Светом утренних молитв. В красных водах отражаются Башни красные Кремля, И румянцем наливаются Купола, колокола… Храм Блаженного Василия В алой ферязи зари. Небосвод над всей Россиею Красным маревом залит — Будто скверна очищается Кровью жертвенной Христа, И над миром воцаряется Заревая красота.

4

Май на Руси – зелёно – голубой, Необычайно ласковый и яркий. И чувствуется Божия Любовь В травинке каждой, веточке, фиалке… Листвы вуаль – как нежные мазки Светло – зелёной чистой акварели. Могучие старейшины Москвы — Дубы столетние – и те зазеленели. Весь мир живёт в плену зелёных грёз И надевает юные одежды. Исполнен бирюзовый взгляд берёз Молитвенного света и надежды. И колокольчиками в свежих зеленях Пичужки перед Господом звенят.

5

Над Россией золотые купола В светозарном нимбе солнечных лучей. Осень злато расплескала – разлила, По лесной стране затеплила – зажгла Сонмы золотых берёзовых свечей. А канва озёр расшита, как парча. Солнца огненные блики – как стежки. Брызжет волн янтарных пена на причал… Русской осени пресветлая печаль Растеклась над полотном Москвы – реки. В небе бело – золотые облака. И, насколько охватить способен глаз, Даль полей родных безмерно широка. И знаменье крестное творит рука На России золотой иконостас.

Душа России

Дубы, берёзы да осины — Простой, привычный глазу вид… Великая душа России Не на поверхности лежит, Но здесь она: в любой росинке Слезой молитвенной дрожит И в каждой маленькой былинке Христу безмолвно предстоит. Здесь колокольный звон былинный Над полотном веков разлит, Над каждой церковкой старинной — Крест Божий и покров молитв. И оттого России душу Злу не постичь, не побороть — Оно напрасно с воем кружит, Терзая страждущую плоть. Душа жива, хоть и недужит. Жива! Храни её, Господь!

Мой путь к вере

Мне вспоминать и горестно, и стыдно, В каком затмении духовном я жила. Небесного мне было там не видно, Как в колбе закопчённого стекла, Что запаяла в вакуум безверья Мой молодой, неискушённый дух. Считала я, что вера – лицемерье Или удел неграмотных старух. Сама – несведущая и слепая — Не постигала светлый Божий путь. Налёт сует, на душу налипая, Мешал ей распрямиться и вдохнуть Свободы веры. Хоть порой наитьем И чуяла величие Креста, Но продолжала «современно» жить я — Крещёной, но не знающей Христа. Я приходила к Богу шаг за шагом — Непросто растопить безверья лёд И, сердце напитав небесной влагой, Вдруг ощутить святой Любви полёт, И, укротив тлетворный дух сомненья, Принять живое бытиё Творца, И осознать себя Его твореньем, И утвердиться в вере до конца. Мне вспомнилось, как бабушка молиться Учила внучку резвую – меня (Она мне крёстная). И проросли сторицей Посеянные в детстве семена. Теперь, когда стою на литургии И вместе с хором мысленно пою, И вижу очи Господа благие, Свет тихий душу радует мою. Пускай несовершенна, небезгрешна, Но покаянием просветлена, Я вышла из безверья тьмы кромешной, И верой жизнь моя озарена. За всё, что волей Господа свершилось, Открывшего душе святую новь, Я бесконечно славлю Божью милость И безграничную Его Любовь.

Заповедники души

Заповедники моей души — Памяти живые витражи: Мамина улыбка, взгляд отца, Бабушкина песня у крыльца, Ласковый неугасимый свет Голубого неба юных лет. Заповедники души моей — Дали васильковые полей, Белые лучистые снега, Речек изумрудных берега, Леса поэтический эфир И усадеб утончённый мир. Заповедники моей души — Тёплые моления в тиши, Музыка Рождественской ночи, Первые пасхальные лучи, В небе Крест Господень золотой, Колокольный звон Руси Святой. Заповедники души моей — Таинства под сводами церквей, Купола московского Кремля И Угреша – родина моя, Мощь дубов, берёзок кружева — Всё святое, чем душа жива.

Екатерининская обитель

Свято – Екатерининская пустынь История в стихах. Отрывки

Основание

Чудесное явление святой великомученицы Екатерины царю Алексею Михайловичу 26 ноября / 6 декабря 1658 году Мороз. Ермолинские рощи Снег пеленою укрывал. В безмолвии декабрьской ночи Царь от охоты отдыхал, И сон хранительный смежал Усталые царёвы очи. Вдруг ослепительным сияньем Вмиг осветилась сень шатра, И дева в белом одеянье Подобно ангелу вошла. Пресветлый лик Екатерины Узнал мгновенно Алексей, Ведь в церкви при дворце старинном Он с юных лет молился ей. «Царь, не пугайся. Я явилась Сказать тебе, что в эту ночь Твоя супруга разрешилась. Господь на утешенье дочь Вам даровал», – сказала дева. Приятный голос прозвучал Небесным сладостным напевом. Царь пробудился, с ложа встал, И, светлой радостью объятый, Он тут же приказал солдатам Бояр и слуг перебудить И о виденье объявить, Велел со стана всем сниматься, В Москву к царице возвращаться. А из Кремля летел, как ветер, С известьем радостным гонец. В селе Коломенском их встретил И вымолвил: «О царь – отец! К нам велика Господня милость: Царица наша в эту ночь В здоровье добром разрешилась. Она сама, малютка – дочь В светлице ждут тебя сегодня». «Чудны деяния Господни!» — Воскликнул государь, крестом Себя с восторгом осеняя, Лицо слезами омывая В благоговении святом. Тотчас решил он при крещенье Екатериной дочь назвать, На месте чудного явленья Велел обитель основать. «Паломничество в Екатерининскую пустынь» …С вокзала мчался, как стрела, По рельсам ровным поезд быстрый, Тропа от станции вела К реке Воронке бором мшистым, Через мостки до рощи чистой, Откуда уж рукой подать До пустыни. Здесь благодать Природы русской так пленяла, Что богомольцев забывать О бренном мире заставляла: Снега морозною зимою Искрились свежей белизною, А тёплым летом и весною Журчали звонкие ручьи И пели трели соловьи, Цветы пестрели на полянах. Сквозь листья, словно из тумана, Виднелась белая ограда — Для глаза путника отрада. Сияли златом купола, И звали в храм колокола. Два старца – Нифонт и Иаков — Здесь подвизались много лет. Миряне из сословий всяких К ним приезжали для бесед. Прослушав исповедь прилежно, Подвижник мудро наставлял На верный путь и облегчал Недуги тел и душ мятежных Духовных детушек своих, Благословлял в дорогу их, И с посветлевшею душой Миряне ехали домой…

Лития в Екатерининской обители

Гул благовестника пронзительный Летит в седое поднебесье. В Екатерининской обители Вновь поминают жертв репрессий. Застенки были здесь острожные, Но осеняли с высоты Страдальцев – силами безбожными Не осквернённые – кресты. Погибли люди в адской замяти, Рождавшей страх и бессердечье. И хор поёт о вечной памяти, И плавятся от скорби свечи. Нет, вера не подвластна молотам Бесовской гордой нелюбви. Кресты сияют чистым золотом Над храмами, что «на крови». А на земле, страданьем выжженной, Цветут и розы, и пионы. И бархатцев головки рыжие Творят Спасителю поклоны. Всей братии молитвам истовым Небесный внемлет наш Отец. И силам зла вовек не выстудить Жар православья из сердец!

Молитва великомученице Екатерине

Мы молимся тебе, Екатерина, Великомученица, кладезь чистоты! Ты предпочла богатствам властелина Сокровища нетленной красоты, Витий повергнув мудростью духовной, Вдохнула веру истинную в них. За верность по кончине безгреховной Тебя венчал Небесный твой Жених. Молись, святая дева, Иисусу, Чтоб мудрости послал нам неземной, Чтоб, как и ты, лукавому искусу Не поддались мы в суете мирской. Возрадуйся, страдавшая невинно! Творим мы память вечную твою. Моли Христа о нас, Екатерина, Святая дева, славь Его в раю!

Угрешская свеча

Угреша изначальная

В лесу осеннем тишина Необычайна, В ней будто бы заключена От века тайна. И только слышится едва Легчайший шорох: С деревьев падает листва В душистый ворох. Я восхожу лесной тропой На холм высокий, Где дремлет ветер в золотой Траве осоке. Даль москворецкая светла, Как в полдень летний, И словно растворилась мгла Тысячелетий… Река Угреша средь лугов Густых струится, В окрестных сёлах очагов Дымок клубится. Там гонит стадо по стерне Пастух к загону. Там всадник скачет на коне К горе Поклонной. Идёт за сеном на гумно Селянин пеший… Такой была давным – давно Земля Угреши. Издревле русские края, Где прошлым веет, Название своё храня, Сердца угреют Среди вседневной маеты, Смирят тревогу. Стоит святыней красоты Во славу Богу Угрешский дивный монастырь Как знак надежды. Всё та же голубая ширь Вокруг, как прежде, Лучи златые в воздух льют Очарованье, И тихо ангелы поют Веков преданья.

Угрешская свеча

1

В небе синем колокольня стройная — Белая Угрешская свеча. На Угреше звоны колокольные Как – то по – особому звучат. Издалече слышно величавое Благовестье мощное: «До – о – он! До – о – он!», Исчезают помыслы лукавые, Взор к Творцу Вселенной устремлён. Льётся перезвон, благословением Осеняя отчие края. Слушает Москва с благоговением, Гордое дыханье затая. На душе так тихо и торжественно, Вера во Христа так горяча! И горит светильником божественным Белая Угрешская свеча.

2

Поглядев на гладь прудов лучистую, Всю Угрешу взором охвачу, Помолюсь, как в раннем детстве, истово, Зажигая Господу свечу. О грядущем мирном процветании Милой сердцу Родины моей, О её духовном возрастании Попрошу в безмолвии церквей. А когда земного настоящего Цвет увянет, взять с собой хочу В памяти души моей горящую Белую Угрешскую свечу.

Солнце над Угрешею

Встало солнце над Угрешею, Осветив лучами снова Землю, некогда угревшую Сердце Дмитрия Донского. Над прудами тёмно – синими, Над холмистою равниной, Над угрешскими святынями Звон разносится былинный. Благовестнику могучему Колокольный хор трезвоном Вторит, воздавая Сущему В Небесах хвалу. В спасённом От разрухи и забвения Величавом храме Спасском Вновь идут богослужения, Светят куличи и пасхи. В испытаньях уцелевшая, Освящает вера снова Землю, некогда угревшую Сердце Дмитрия Донского.

Угрешские куранты при луне

В пруду луны серебряного диска Переливается живое отраженье. К воде склонились ветки дуба низко. Повсюду слышно соловьев угрешских пенье. С высокой колокольни обновлённой Ведут куранты времени отсчёт. И чувствуется вдруг определённо, Что будто бы оно назад течёт… В Успенской церкви хор поёт прокимен. Благоухают нежных роз кусты. В сиянье лунном преподобный Пимен Нисходит с поднебесной высоты, Неспешно обходя свою обитель, Любуется святыней красоты. Благословляет славный небожитель Былого возрожденные черты: Врата Святые, храм Преображенья… Прошедшие века душе так близки, Когда куранты бьют и отраженье Переливается серебряного диска.

Угреша после грозы

Отгремела летняя гроза. На дождём омытые куртины С вышины струится бирюза. Пахнет тополями и жасмином. Солнышко взыграло на крестах. Ветерок повеял благовестный… Если здесь такая красота, То каков Господень сад небесный?!

Рассвет над Москвой – рекой

Над Москвой – рекой Полосой литой Засиял восход Турмалиновый. Из – за синих круч Появился луч, По волнам плывёт Свет малиновый, Льётся по холмам, Белоснежный храм Красит в дивный цвет Ясно – розовый. Купола блестят. В изумрудный плат Нарядил рассвет Лес берёзовый. Всё цветет кругом, Золотым пером Начертал Господь Отражения На воде прудов Куполов, крестов: Для души – триодь Вдохновения.

Угрешский парадиз

Октябрьские дожди,  Казалось, бесконечны. Чреда свинцовых туч Запеленала синь. Раз нет у солнца сил — Тепла теперь не жди…  Всё в мире быстротечно — Пробился яркий луч И веточки осин Слегка позолотил. Оранжевый туман,  Светящийся от счастья, Окутал монастырь. Над синей рябью вод Пылает солнца диск. Туч грозных караван  Уносит прочь ненастье. Светлеет неба ширь. Вновь радугой цветёт Угрешский парадиз.

Поющие сердца

Хор юных непорочных дев На службе пел в Успенской церкви. Так знаменный звучал распев, Что все мирские чувства меркли. А девы славили Творца Не просто чистыми устами — В них пели чистые сердца Пред неземными образами. И воскрешал, и утешал Мотив распева сокровенный. Молилась каждая душа Христу в порыве дерзновенном… Мысль вспыхнула, как фейерверк, Рождённый пением чудесным: Поющий сердцем человек Подобен ангелам небесным.

Угрешские вечера

1

Зимний вечер фиолетов. Гаснут отблески зари. Вдоль дорожек фонари Полнятся медовым светом. Тени длинные всё гуще На заснеженных прудах… Хор поёт о Всемогущем В храме Божьем при свечах. Сердце ищет здесь приюта. Льются Господу хвалы. Песнопенья так теплы, Что не страшен холод лютый Равнодушия пустого, Маловерия толпы… Крест Святой и Божье Слово — Духа твёрдые столпы.

2

Вешний вечер льёт свой свет приветный, Сонный ветер не тревожит ветви Распустившихся едва дубов. Розовеют перья облаков. Зыбя гладь пурпурно – синих вод, Лебедь чёрный медленно плывёт Молодой лебёдушке навстречу. Злато куполов, как пламя свечек, Трепетно колышется в пруду. Первую вечернюю звезду Славят неустанно соловьи. Дремлет кот на краешке скамьи. Голуби затихли, не воркуют… А душа спокойна – не тоскует Об ушедшей в прошлое любви. Хоть зови её, хоть не зови — Не вернётся: навсегда ушла. Но не хочет сердце помнить зла, Забывает боль от острых терний, Умиляясь красотой вечерней, Молится с надеждой, не ропща, Учится смиряться и прощать… Чему быть, того не миновать, Что даёт Господь – всё благодать.

3

Заката минуты последние. Прощально алеют лучи. Угрешские сумерки летние Чудесны… Давай помолчим Пред этой красою священною, Как будто у врат алтаря, Забудем наносное, тленное, Для злого сердца затворя. …А все развлечения модные Для любящих душ – пустыри. Как чайки над прудом свободные, Над их суетой воспарим. О жизни, о Боге, об Истине Подумаем вместе всерьёз. Помолимся Господу истово, Дыша благовонием роз, Как в райском саду. На мгновение Побывши в небесном тепле, Господнего благословения Испросим на древней земле.

4

Листва оттенков вешних зорь Осенним вечером – для сердца утешенье. Трав зеленеющих подзор — В меланже ярком золотых вкраплений. Причудлив огненный узор Нерукотворного плетенья. Прозрачна дымки пелена. Абрисы храмов возрождённых лиловеют, Как древней книги письмена. Опавших листьев пряным духом веет. Чуть слышно плещется волна У кромки берега. Темнеет. В тиши садов растворена Осенней музыки глубинная сердечность. Творцом одухотворена Высоких облаков густая млечность. Душа Любви отворена И слушает, как дышит Вечность…

5

Пруд слюдой подёрнут ледяною, Тонкой, ломкой, иссиня – стальною. Над её поверхностью глазурной — Небосвод рубиново – лазурный. Колокольня алою свечою Устремилась в небо предночное. Вкруг пруда стоят дубы литые. Листья их, недавно золотые, Чуть заиндевевши от мороза, Отливают серебрёной бронзой. На святыни храмов луч закатный Льётся, преломляясь многократно В призмах окон, в куполах карминных… Эти величавые картины Вечера ноябрьского в Угреше Каждый, будь он праведным иль грешным, Православным или иноверцем, Навсегда запечатлеет сердцем.

Я родилась на Угреше

Елена (факел – греч.)

Сербская, королева, прп. – октября 30 / ноября 12.

Православные святцы Едва свет утра забрезжил, В заснеженном ноябре Я родилась на Угреше, В Никольском монастыре, На память Елены Сербской. Да только этой святой В эпоху гонений дерзких Не чтил из родни никто. Обитель была закрыта, Быльём земля поросла, Святая вера забыта, Разбиты колокола. Но жили в старинных кельях Невидимые следы Молитв, что монахи пели В далёких веках седых. Видать, напомнили стены Про день именин тогда: Меня нарекли Еленой… С рождения сквозь года Господнею благостыней По жизни имя ведёт. И факел мой не остынет, Доколе душа поёт, Поёт и верует в Бога, Припав к Его алтарю, И плачет, каясь во многом… Господи, благодарю За то, что дано мне, грешной, В заснеженном ноябре Родиться на свет в Угреше, В Никольском монастыре.

Святая Угреша

Святая Угреша! Поёт моё сердце При звуках родных этих слов. В них есть переливы божественных терций Сакрального гимна веков. Аккорды в них есть колокольного звона, Плывущего вдаль над Москвой, Мелодия древней молитвы с амвона И шёпот реки луговой. Любовь в моём сердце к тебе не остынет, Рождая вновь творческий взлёт, Угреша! Великой России святыня! Тебя моя лира поёт!

«Волшебные места, где я живу душой…» Пушкинские заповедники

Страна пушкинского детства

Захарово

Захарово, Захарово — Поэта колыбель. Под сенью парка старого Пруда блестит купель. Лесок, луга медвяные, Крестьянские дома… Местечко, Богом данное Для сердца и ума! Усадьба над речушкою — Исток душевных сил Для маленького Пушкина. Он рано полюбил Обычаи народные И сказки перед сном. Порывы благородные Здесь пробуждались в нём. Здесь отрока с кудрявою Вихрастой головой, Увенчанного славою Поэзии живой, Деревья помнят старые И вольные поля. Захарово, Захарово — Священная земля. Пристанище желанное Лирической любви, Местечко, Богом данное! Мне чувства оживи, Чтоб рифмами стозвонными Прялась стихов кудель… Захарово – исконная Поэта колыбель.

Октябрьский вечер в Захарове

Мне видится моё селенье, Моё Захарово; оно С заборами в реке волнистой, С мостом и рощею тенистой Зерцалом вод отражено. А. С. Пушкин. «Послание к Юдину» Октябрьский вечер дымкой нежной В Захарове овеял парк. Над прудом серебристый пар Покоем дышит безмятежным. В «зерцале вод» спят отраженья. Истлел в просвете туч закат. Пропахший яблоками сад Затих в минорном настроенье. Благоухание бутонов Последних, чуть поникших роз — Как призрак ярких летних грёз На фоне неба однотонном. Приглушены все краски мира. Беседка, мостик, скаты крыш И купы лип в такую тишь — Всё сердцу бесконечно мило.

Вязёмы

Летят по быстрой магистрали Одна машина за одной… А метрах в ста иль чуть подале Мир открывается иной. Шумит листва у водной кромки, Где сонмы радужных колец Танцуют вальсы. Над Вязёмкой Стоит изысканный дворец. Струится запах разнотравья. Ведёт тропинка к флигелям. Увенчан строгим семиглавьем Святой Преображенский храм. Внутрь из оконниц узких, длинных На фрески льётся яркий свет, На буквы надписей старинных На польском – русской Смуты след. Аркада звонницы белеет, И будто слышен перезвон. В старинном парке по аллее Гуляет ветер в гуще крон. В тени – церковная ограда, За нею – памятник простой. Там Пушкин над могилой брата Николеньки скорбел душой. Под сенью лип щебечут птицы, В лучах рой мошек мельтешит… Построил Николай Голицын Усадьбу эту для души, Сады разбил, вёл сенокосы, Благоустраивал село… Событий много судьбоносных Здесь за века произошло: Гостил однажды Павел Первый, В войну Кутузов побывал, Наполеон походкой нервной Входил в большой каминный зал. Назад истории страницу Перевернём. В тиши ночной Красавец князь Борис Голицын Сидел, склонившись пред свечой. Статьи, идиллии, эклоги Он по – французски сочинял. Шёл утром к церкви. По дороге Порою Пушкиных встречал И в гости приглашал учтиво. Забыв о мире за стеной, Кудрявый отрок шаловливый Благоговел пред красотой И мудростью в библиотеках, Потом резвился у пруда… Ужель с тех пор прошло два века, А здесь всё так же, как тогда?! И в элегические дали Глядел отсюда наш поэт?! Лирические магистрали Протянуты сквозь толщу лет К приюту славного былого, Жемчужине Больших Вязём. И, как в эпоху Годунова, Звон благовестит над холмом С прекрасным новые нам встречи, Зовёт в дворец и дивный сад, Где поэтические свечи Неугасимые горят.

Зимнее утро в Вязёмах

Почтенный замок был построен, Как замки строиться должны: Отменно прочен и спокоен, Во вкусе умной старины. А. С. Пушкин. «Евгений Онегин» Рассвет покрыл малиновым румянцем Наплывы снежные на древних куполах. Тумана лёгкие протуберанцы Витают над сугробами в садах И осыпают бирюзово – алыми Игольчатого инея кораллами Высокий шпиль на круглом бельведере И ветви лип, и силуэты елей, Ограды белокаменной решётки, Шатры над арками старинной звонницы… И, будто бы перебирая чётки, Глядится солнце в строгие оконницы Преображенской церкви. Золотеет И постепенно растворяется туман. Сад после тёмной ночи сладко млеет, От света яркого немного пьян. А свежесть утра льётся по аллеям, Как благовонье хвойного елея… Вдохнув озона славной старины, Её энергию впитав, душа светлеет, И наяву в святом безмолвии лелеет Тончайшие видения – не сны — О том, как зимним утром юный гений В храм и в «почтенный замок» приезжал С семьёй своей, под лучезарной сенью Садов с любимой бабушкой гулял И набирался ярких впечатлений…

Болдинская тетрадь

Воспоминание о Болдине

Пройдусь по болдинскому саду Чарующим осенним днём, Вдохну небесную прохладу, Омоюсь золотым дождём Листвы, слетающей на землю, В раздумье встану на мосту… Когда – то, щедрым музам внемля, Творил здесь Пушкин красоту. Невольный пленник вдохновенья, Писал от суеты вдали Он повести, стихотворенья И письма нежной Натали. Хоть сердцем рвался он к невесте, Лились из – под его пера В благословенном этом месте Шедевры. Дивная пора В преддверье долгожданной свадьбы Столь плодотворною была, Что тихой болдинской усадьбе Живую славу принесла… Взгляну сквозь бронзовые пряди Ветвей на деревянный дом, И строки пушкинской тетради В воображении моём Возникнут лёгким мановеньем Волшебной палочки времён. О заповедник вдохновенья! Прими сердечный мой поклон. Здесь поэтического света Лучи мне согревали грудь. Вернусь сюда, в приют поэта, За лирою когда-нибудь.

Окрестности Болдина

Окрест Большого Болдина Как осень хороша! Особым чувством Родины Исполнена душа. Звенит, как и при Пушкине, В Лучиннике ручей. Сквозь ветви за опушкою Синеет даль полей И зеленеют озими Средь желтого жнивья. В уборе злато – розовом Деревья у ручья. Светло в старинной рощице От белизны стволов. Издалека доносится Напев колоколов. Серебряными ризами Одеты небеса. Поэзией пронизаны Поля, река, леса. Особым чувством Родины Исполнена душа. Окрест Большого Болдина Как осень хороша!

Дождь в Болдине

Седых осенних туч ладьи, Покинув севера широты, Покрыли небо, и дожди Танцуют на прудах фокстроты. Их ритмы чёткие грустны И философски элегичны, Но есть в них отзвуки весны! Дожди питают энергично Глубины болдинской земли… Поэт в осеннем заточенье Здесь нежно грезил Натали, В любви черпая вдохновенье.

Болдинские этюды

1. Зимний этюд в миноре

В час предзакатный солнцем зимним Обласкан золотистый снег. Минуты замедляют бег, Природы благодарной гимны Звучат в тональности минора. И светомузыка лучей, И пение снежинок хора — Мелодии души моей.

2. Вешний рассвет. Аллегро

Зарделись яблонь кружева В объятьях света. Им шепчут нежные слова Потоки ветра. Позолотела неба даль Там, на востоке. Яснеет синяя эмаль Озёр глубоких. Скользнули яркие лучи По кровлям бегло. В природе радостно звучит Мотив аллегро.

3. Летний этюд в мажоре

В игре полуденного света Танцует весело листва, Колышутся зелёных веток Раскидистые рукава. И облаков вихрастых тени По гребешкам волнистых трав Бегут при бодрых дуновеньях Ветров степных к брегам дубрав. И трели птах звучат мажорно, И ручейка звенит струя, И сердце молодо, задорно Ритм отбивает бытия!

4. Осенний дождь. Анданте

В осенней пасмурной погоде Есть неземная мелодичность. В душе её меланхоличность Рождает плач о несвободе От гнёта собственных грехов. И песнь покаянных стихов — Как дождь, омывший лик природе.

Сентябрьская молитва

Золотится проседь В изумрудных прядях. Вся природа просит Солнца Христа ради. Завывает грозно Вихрь, как рой осиный. Молятся берёзы, Клёны и осины. И природы длани Свет кропит осенний… Вслед за увяданьем Будет воскресенье!

Антоновские яблоки

С замираньем сердца солнца ждали мы. Первый лучик ярко заалел Над степными болдинскими далями. Сад встряхнулся и повеселел. Рассвело. Тепло почти по – летнему, Только позолота на листах. Разгулялись яркие отметины Света на дорожках и прудах. Облака купают косы белые В неоглядном лоне синевы. Яблоки антоновские спелые Падают в объятия травы. Выберу большие, желтобокие, Кисловатой мякоти вкушу, Напитаюсь солнечными соками И по саду тихо поброжу. Пошепчусь я с клёнами, берёзами, Душу без утайки обнажу. Не стихами, так хотя бы прозою О своей любви им расскажу. Листьев невесомые кораблики Плыть пущу по быстрому ручью. Вновь отведать болдинские яблоки Сяду на дерновую скамью: Наливные, аппетитно хрусткие — Средоточье вдохновенных сил. И по вкусу, и по духу русские — Вот за что их Пушкин так любил!

Сельское утро

Солнце на холстине синевы. Чуть колышутся, проснувшись, нивы. Слышен шелест шёлковой листвы — Шепчутся взволнованные ивы. У природы лживых нет речей: Всё здесь просто, чисто и красиво. Пред иконой болдинских полей Приклонюсь смиренно, молчаливо. На душе покой. Вдали Москвы Помолюсь я в сладостном забвенье И прощу завистливой молвы Злобное, но тщетное шипенье.

Музыка Шопена в Болдинском парке

Когда гляжу, как листья жёлто – красные С деревьев падают на воду тёмную, Волнуя гладь озёрную атласную, Я слышу музыку Шопена томную, Задумчивую, чувственную, страстную. В её аккордах – радости, страдания, Превратности любви и наслаждения, Несбыточные тайные мечтания И жизнь души, не знающая тления, И красота, и бренность Мироздания.

Пушкиногорье

Зимний вечер в Михайловском

Стоят заиндевелые берёзки У Сороти вдоль белых берегов. Играют дивно радужные блёстки На волнах распушившихся снегов. В саду, в застылой липовой аллее, Сгущается лиловый строй теней, И облака – ожившие камеи — Глядят на землю через вязь ветвей. В Михайловском нисходит зимний вечер. Сугробы голубеют под окном, И солнце алым светом издалече Струится в невысокий барский дом, Где Пушкин некогда, усевшись на диване, В морозных синих сумерках читал Свои стихи любимой старой няне, И огонёк свечи слегка дрожал От звуков голоса его певучих. Сияла ярко творчества звезда… Мелодии прекрасных тех созвучий Всё явственней слышны нам сквозь года. Поёт доселе пушкинская лира! Душою гений жив, он с нами, здесь! И не умолкнет до скончанья мира Его стихов живительная песнь.

Пушкин и его Муза

Поэт молчал. Им овладело Виденье женщины прекрасной — И робкой, и предельно смелой, И целомудренной, и страстной. Близка и далека безмерно, Она казалась в лунном свете Почти земной и эфемерной, Живущей на иной планете. В ней – радость дня и нежность утра, Грусть вечера, томленье ночи. Наивно, как дитя, и мудро Она взглянула прямо в очи. Поэт узнал её, и Муза Дохнула в сердце дерзновенно. Молчанья разрешились узы, Кровь бурно заиграла в венах, И песня сердца зазвучала Не на заказ, не на потребу… Поэта Муза вдохновляла Послушницей прекрасной Неба.

Пруд в Петровском

Усадебный старинный пруд И островок уединенья — Любви бесхитростный приют… Лирического вдохновенья Ручьи берут своё начало В именье славных Ганнибалов — В Петровском… Тишина. Простор. Вдали от гомона столицы Звучат над чашами озёр Лишь струны пушкинской цевницы.

Май в Тригорском

Парк в Тригорском празднует весну Звонким щебетом небесных птах. И подобен терпкому вину Аромат черёмух. На прудах — Облака весенних конфетти Из легчайших белых лепестков. Чайка величавая летит Над водой посланницей веков. Незабудок синих островки В нежно – изумрудных струях трав — Нотки поэтической тоски В серенаде пушкинских дубрав.

Святогорский монастырь

Ветер дышит всё спокойней. Ночка майская светла. Месяц встал над колокольней И глядится в купола. Утопает в цвете вишен Монастырь в Святых Горах. Звук молитв полночных слышен. Эхо их – в иных мирах. Над могилою поэта Пролегает Млечный путь. В волнах голубого света Лес колышется чуть – чуть И озёра серебрятся. Струи Сороти тихи… А душе поэта снятся Гениальные стихи.

Философские миниатюры

Облака

Облака, облака! Велика, высока Поднебесная ваша обитель. Облака, облака! Сквозь года и века Вы летите, летите, летите… Облака, облака! Синь небес широка В озарённом лучами зените… Облака, облака! Ваша суть глубока, Вы – меж прошлым и будущим нити. Облака, облака! Быстротечна река, По которой плывёте вы в Вечность. Облака, облака… Жизнь людей коротка И, как эта река, бесконечна.

Горние озёра

Отражают Вечность Горние озёра — Те, что человечьим Недоступны взорам. Но увидеть можно Их духовным оком, Если воле Божьей Следовать глубоко. Только научиться Этому непросто — Смежила зеницы Грешных дел короста. Чтобы дал водицей Бог напиться горней, Надобно молиться Чисто, непритворно Сердцем, отрешённым От земных соблазнов, Дабы, усмирённый, Смолк лукавый разум. И тогда неспешно Бог откроет взорам Вместо тьмы кромешной Горние озёра.

Божий след

Буран позёмками злыми Засыплет след на снегу. Морская волна нахлынет — Сотрёт след на берегу. Повеет ветер в пустыне — Сравняет след на песках. В душе Божий след – святыню — Не смоет Времён река.

Искус

Бутоны искуса Приятного вкуса, Их рвут без оглядки. Цветы его сладки, Но только вначале, Плоды же – печали.

Безмолвие

Как будто бы дала природа Безмолвия святой обет. Прудов не колыхнутся воды, Небесный отражая свет. Не шелохнутся ни травинка, Ни веточка, ни лепесток, Ни золотая паутинка, Ни распустившийся цветок. Вот так и ты смирись пред Богом И помолчи, душе моя. Безмолвье говорит так много — В нём ключ к познанью бытия.

Горные хребты

Хребты величавые горные, Всегда неприступные, гордые, Века для вас – словно мгновения. Незримо нам ваше движение, Породы незыблемы твёрдые. Хребты величавые горные, В просторы глядящие горние, Для Господа ваше рождение, Падение и возвышение — Как будто живое волнение В сезоны штормов моря Чёрного. Хребты величавые горные, Неведомы думы вам скорбные, Но нет в этом мире бессмертия, Меняют вас тысячелетия, И воле Господней покорны вы.

Мир отражений

Задумчиво Москвы – реки теченье. В нём отражается весь мир вокруг, И по своим законам отраженья Живут. Размыты плавных струй движеньем Леса, холмы, деревни, чистый луг, Берёзы белые, в садах криницы, Ткань неба, палантины облаков, Монастыри и площади столицы, Громады зданий и людские лица, И улочки старинных городков, И арматура кранов корабельных… Всё тихо, будто в бытии чужом, Всё смешано в подтёках акварельных, Но жизни вкус, отнюдь не карамельный, Не отражён зеркальным миражом.

Спираль жизни

Жизнь не изящный пируэт И далека от пасторали. Душа несётся по спирали Вверх или вниз? Чей силуэт Маячит там, в конце туннеля? Архангела? Иль Люцифер, В нас пулями искуса целя, Ввергает в бездны адских сфер? Душе моя, не обманись! В движенье к Истинному Свету Храни крещения обеты, Не соскользни оплошно вниз. Молись, когда златым накалом Ослепят ложные огни. И Крест свой ни в большом, ни в малом, Душе моя, не урони.

Красота души

1

Не имеют души внешности земной: Вся их красота – в благих делах, В чистой вере и Любви святой, Безобразность – в скопленных грехах.

2

Ни к чему душе сияние камней, Драгоценность – жгучих слёз роса, Пролитых под сводами церквей. В покаянии – души краса.

Пыль мелочей

Привычный вихрь дней и ночей, Как камешки, тасует страсти. И пыль житейских мелочей Собою Свет Небесный застит. Её, прилипшую к душе, Не снять платочком из саше. Когда молитва горячей Огня страстей и в одночасье Горючих слёз живой ручей Всю пыль смывает – это счастье.

Мудрость и умствование

Умствованье рядится порою В тогу мудрости, Утомляя праздных слов игрою, Мысли скудостью. Мудрость – Слово Истины простое, Без занудности, Духа озарение святое, Маяка свечение златое В море трудностей.

Добро и зло

Борьба Добра со злом, Как этот мир, стара. Влечёт нас лжедобром Зла чёрная дыра. Сломить мощь бездны той Как можно? Как посметь? Крестом Любви святой, Поправшим ад и смерть!

Земная жизнь

1

Мы, по большому счёту, все прохожие На голубой планете с именем Земля… Хоть страстью тело бренное встревожено, Душа всё ж Бога чует тонкой кожею, А дух питается Любовью Божьею, О жизни в Вечности Творца моля.

2

Текут мгновенья, как песок сквозь пальцы, — Их не вернуть, не повторить, не изменить — И вышивают жизни ткань на пяльцах Судьбы, пока не оборвётся нить Земного бытия. Неотвратимо, быстро, пядь за пядью Десница времени свои стежки кладёт Крестами, узелками, редко – гладью. Но всё рассудит, когда час придёт, Великий Судия.

Красота и скромность

Бывает, красота соседствует с уродством Души, прельщённой этой красотой, А скромность внешности – с душевным благородством, Боголюбивых мыслей чистотой. Но красота, порочная в гордыне, Для Господа не стоит ни гроша, А скромность, устремлённая к святыне, Узрит Творца, надеждою дыша. Блаженны те, в ком красота и скромность Едины в дерзновении к Творцу. Молитва, твёрдость веры и духовность Их приведут к небесному венцу.

О земных благах

Живя на планете, считаем беспечно Мы всё, что имеем, владеньем своим, Стяжаньем и гордостью Бога гневим. А жизнь в этом мире хрупка и не вечна. Богатство и роскошь – лишь телу отрада. Они не нужны ни в аду, ни в раю. От Бога не скроешь убогость свою И дух не оденешь в земные наряды. Наш путь на Земле – вечной жизни подножье. Со смертью мгновенно облупится лак Накопленных нами вещественных благ, Ведь всё, что имеем, не наше, а Божье.

Солнце веры

Солнце животворной веры Освещает поле жизни, Затмевая жар тревоги. Мудрые заветы Бога В час сердечной укоризны — Совести болящей мера. Солнце животворной веры В тьме душевного ненастья Нежно сердце согревает, Но сурово обжигает В ослепленье грешной страстью, Взор маня к небесной сфере. Солнце животворной веры Дарит в тленной круговерти Единенья с Богом счастье И не гаснет в одночасье С наступленьем мрака смерти — Светит в горней атмосфере.

Суданская роза

У меня на окне поутру распустилась суданская роза. И нежна, и прекрасна она, как наивная девичья грёза. Лепестков бело – розовый дым оттеняют листвы изумруды. Так и юное счастье порой распускается в сердце, как чудо. Миновал упоительный день, наступил утомительный вечер, И прелестный цветок увядает, свернув свой заманчивый венчик. Так и юное счастье порою вдруг меркнет, расцветши едва: Иссушают его лепестки равнодушьем пустые слова. На кусте вместо розы увядшей бутоны распустятся вскоре. Так и новое счастье придёт, затмевая сердечное горе.

Духовная летаргия

Есть души в состоянье летаргии — Не мёртвые они и не живые. Функционирует одно лишь тело, А сердце без Любви оледенело. Осколки льда из уст летят невольно, Навылет ближних ранят очень больно. Дай, Боже, чтоб ледник тот чёрный Растаял в покаянье непритворном, Поток Любви проник в пустые души, Сон летаргический навек разрушив, Уста тепло живое источали И ближних исцеляли от печали.

Мир не театр

Мир не театр, а люди не актёры. Жизнь не игра. Для нас её просторы Не сцена вовсе. Мы по Божьей воле Не понарошку корчимся от боли, Поём от радости и плачем в горе, То ввысь душой летим, то в грязь лицом. А если кто-нибудь играет «роли», То предначертаны они Творцом.

Дар страданья

«Страдание пробуждает дух человека, ведёт его, образует и оформляет, очищает и облагораживает…» И. А. Ильин Страданье – это не проклятье, А превеликий Божий дар. Господь наш на кресте страдал, Мы все страдаем без изъятья. Ничто земное нам не чуждо, Мы терпим боль, лишенья, нужды И, завершая жизни круг, Не избежим предсмертных мук. Страданье – это как причастье. Гордыни исцелив недуг, Оно возносит к Небу дух. Мы без него не знали б счастья И не стремились к двери рая, В тупом довольстве прозябая. Любви нас не томил бы жар… Страданье – это Божий дар.

Мельница судьбы

Грустит душа – пришелица Из неземных миров. Судьбы рокочет мельница Махиной жерновов. Вращает быстро лопасти Бегущих лет вода, И тонут в вечной пропасти И радость, и беда. Людские страсти мелются В муку ушедших дней… Грустит душа – пришелица О родине своей.

Душа человечества

Мы все – отростки древа жизни, Частицы мировой души. Кто жил, кто жив, кто будет жить — Сограждане одной Отчизны. Всё человечество едино, Един небесный наш Творец. Грехопадение – причина Разъединения сердец. Рабы своих страстей телесных, Мы непослушны и горды, Подвержены огню вражды. Нам на земле огромной тесно. Урвать себе кусок получше Да пожирнее норовим… Но в каждом есть росток любви. Молитвы первозданный лучик То брезжит слабо, еле – еле, То ярким светочем горит И служит благодатной цели — О скорби мировой скорбит. Путь от рождения до тризны — Бесценный опыт для души. Кто жил, кто жив, кто будет жить — Сограждане одной Отчизны.

Поиски прошлого

Я ищу минувшее время Между строк архивных листков, В вязи слов, начертанных теми, Кто в пространствах иных веков. Я ищу забытые годы Меж страниц зачитанных книг, В повестях, элегиях, одах… Драгоценный прошлого миг Я ловлю, осмыслить пытаясь Духа предков видимый след… Суть времён – Всевышнего тайность, Что сокрыта бездною лет.

Свет сердца доброго

Свет сердца доброго развеет тьму печали И страждущим не даст в грехе пропасть, Фотоны жизни вечной излучая, Губительную уврачует страсть. Свет сердца доброго телесными очами Невидим. В нём – от Бога благодать! И Богом добрые сердца свечами В земной юдоли призваны сиять.

Небесная симфония

Симфонии небесной внемля вновь, Соединив сердца в её звучанье, Земную освящаем мы любовь, Соприкасаясь с тайной Мирозданья. Единство душ сильней слиянья тел, Как духа жизнь превыше быта тела. Слиянью тел есть на земле предел, Единству душ – нет в вечности предела.

Божье Слово

Божье Слово – Мирозданья Стержень осевой. Божье Слово – плод страданья И Любви живой. Беспредельно Бог нас любит — Всех наперечёт. Божье Слово приголубит, От греха спасёт. Во дворце, на пепелище, В ясный день и в смог Божье Слово – сердцу пища. Всюду с нами Бог. Божье Слово – вечно ново. Боже, сквозь года Дай Твоё святое Слово Слышать мне всегда.

Жизнь человека

Жизнь человека – вечности Короткое мгновение. В пространствах бесконечности Мы маленькие точки. Судьбы предназначения Не знают даже гении, Господь лишь знает точно. И, к счастью, у Всевышнего Мы люди все не лишние. В садах святого Логоса Мы – лепесточки лотоса, В ночи Вселенной светимся, Подобно светлячкам, И духом к Богу лепимся, Припав к Его стопам. А кто к земному лепится И верит в ту нелепицу, Что Бога в мире нет, И кто в грехах не кается, Тот Божьих искр лишается, Тускнеет его свет.

Зло и красота

Является нередко зло В личине внешней красоты, Нас привязав к себе узлом Соблазнов. Мерзкие черты Проглядывают всё равно Сквозь дьявольски прелестный лик. И, слава Богу, коль дано Нам распознать их – хоть на миг.

Мудрость и Красота

Ясной лунной ночкой, Тихой, молчаливой, Мысль слетела строчкой С кончика пера: Мудрость так красива, Красота мудра. Оттого в них сила И живой источник Света и добра.

Альковная страсть

Альковная страсть – домик карточный шаткий, Блестящий, как сахарно – белый дворец. Альковная страсть только кажется сладкой: Она наполняет глубины сердец Тем ядом, который, любовь убивая, К разврату влечёт ненасытную плоть… Дай Бог, чтоб очнулась душа, чуть живая, Познала, что горький взлелеяла плод, И, чашу с напитком греховным разбив, Алкала не страсти, а чистой любви.

О счастье

Земное счастье неуловимо, Как кольца дыма. Его минуты светлы и сладки, Но очень кратки. Из сердца память «земного рая» Века стирают. Минуты счастья общенья с Богом, Даруют много: Питая сердце духовным хлебом, Ведут на Небо. Над этим высшим нетленным счастьем Векам нет власти.

Святыни души

Душа без святыни – угасший очаг, Страх смерти, что стынет в померкших очах. Душа со святыней – чистейший алмаз, В небесной теплыни сияние глаз. Святыни души – это солнце во мгле, Глас Божий в тиши, Неба след на земле. Дай, Боже, святыни хранить нам вовек — Лишь ими доныне и жив человек…

Мелодии старинных усадеб

Звоны Коломенского

Коломенское – гордость края отчего! Здесь постигаешь духом старину. Творение искуснейшего зодчего, Храм Вознесения Господня в вышину Простёр свой белокаменный шатёр Торжественно, светло и величаво. И красотою дивной с давних пор Он прославляет русскую державу. Текут года, сменяются века… Вокруг цветут сады, прекрасны и богаты. Несёт струи прозрачные река, В них отражаются узорные палаты, Главы церквей, деревья, облака… Велюровой травой покрыты склоны Высоких москворецких берегов, Благоухают ирисы, пионы, Медвяный клевер пойменных лугов. Повсюду проникает запах травный И липовый нежнейший аромат. Дубы шестисотлетние на главной Аллее великанами стоят. Древнейшие, таинственные звоны Собою наполняют всё окрест. Блистают драгоценные иконы, Попавшие сюда из разных мест. Вибрируют звенящие пластины, И воздух упоительно дрожит… Ушедших лет рисуются картины В воображенье, словно миражи: Дворец, украшенный искусною резьбою, Любимое пристанище царей. Исконно русской сказочной красою Он иноземных восхищал гостей. Поистине «восьмое чудо света»! Так нарекли не зря его отцы. Воспели летописцы и поэты Светлицы, башни, терема, венцы, Палат бревенчатых размах былинный И многоцветность тёсаных шатров, Азарт охоты царской соколиной, Роскошество приёмов и пиров. Пётр Первый в свет явился в этом зданье, Великий реформатор – государь… Быть может, на сюжет сего преданья Импровизирует седой звонарь… Блистал орёл двуглавый позолотой, Кортежи императорских карет Въезжали сквозь Дворцовые ворота… С тех пор уж миновало много лет. Когда погибла царская корона, — Рассказывает быль протяжный звон, — Лик Богородицы Державной на иконе Был в храме Вознесенья обретён. Под покровительство Своё Святая Дева Взяла многострадальную страну… Величат колокольные напевы Предстательство Её, как в старину. Жизнь современная идёт своей чредою, Созвучия былого тешат слух, И, окружённое шумливою Москвою, Хранит Коломенское русский дух!

Кусково Весенняя фантазия

Роскошное изящное Кусково — Галантного веселия приют. Картины прошлого перед очами снова В богатых интерьерах предстают… Гостей сановных у подъезда встретив, Водил их вдоль парадных анфилад С улыбкою любезной Шереметев, Готовя им здесь множество услад: Катание на лодках, представленья, Парады, карусели, шумный бал, Всегда изысканные угощенья Для тех, кто от веселья уставал… Весенним днём прекрасен парк цветущий, В аллеях стройных свежий ветер стих. Взметнулись к пышным облакам плывущим Вершины лиственниц двух вековых. В неспешном танце белые скульптуры К оранжерее, домикам, прудам Как будто движутся, старинной партитуры Мелодии наигрывают нам, Усадьбе средь пейзажа городского Особенную прелесть придают… Роскошное изящное Кусково — Галантного веселия приют.

Царицыно Готическая сюита

В сиянье утра летнего Пленительной картиной Дворца великолепного Волшебные руины Таинственно виднеются Сквозь кружево ветвей. На ярком солнце греются Громадины камней И стрельчатыми арками Расчерченный фасад. Здесь под лучами жаркими Как будто бы звучат Мелодии старинные: Мазурка и гавот. Аккорды клавесинные — В узорности ворот, В твореньях русской готики, В изяществе мостов И даже в лёгких зонтиках Анисовых цветов. Гладь пруда серебристая — Прохладности приют. И арфы звуки чистые Над водами поют, Взмывают над извивами Тенистых берегов, Над трепетными ивами И кровлями дворцов. Их стены бело – красные, Фигурных окон ряд Волнующие, страстные Созвучия родят. Владелицы сиятельной Непостоянен нрав, И никогда блистательных Здесь не было забав. Среди лугов некошеных Шедевры красоты Императрицей брошены, Печальны и пусты, И не воспеты музами Ни прозой, ни в стихах, Но сами они – музыка, Поющая в веках.

В Кремлёвских садах Элегия

Мягкий осенний свет. Солнышка нежный лик К жёлтым ветвям приник. Тает печали след. В сердце родной Москвы Встали берёзы в ряд, Ярче свечей горят. Пламя златой листвы К горестям жжёт мосты. Светится глубь аллей. И на душе теплей, Помыслы вновь чисты. В стразах лучистых рос Розовые кусты. Осень творит холсты, Полные нежных грёз. Золотом занесён Сад возле стен Кремля… Бога душа моя Благодарит за всё.

Сказка усадьбы Глинки Ноктюрн

Сад окутал поздний вечер, Догорел закат румяный, И луна, ночи предтеча, Плещется в струях фонтана. В свете лунном тонкорунном Серебром блистают краски, И лучей волшебных струны Словно оживляют маски — Украшение фасада Здания в старинном стиле. Липы на аллеях сада Нереидами застыли. От прудов, заросших ряской, От причудливых деревьев Веет необычной сказкой, Мной услышанной в деревне, Как здесь жил старик – учёный, Летом льдами пруд сковавший, Призраком в накидке чёрной По имению блуждавший… Растворился вечер поздний В темноте. Таится спящий Сад старинный, ночью звёздной Сказкой прошлого манящий.

Осень в Летнем саду Медленный вальс

Рдеют клёны, Опалёны Уходящим сентябрём. Пруд глубокий, Темноокий Отливает серебром. В день прохладный, Безотрадный Свет листвы ласкает взгляд. И созвучий Полн певучих Предвечерний Летний сад. На аллеях Тихо млеют Статуи античных нимф. В танце чинном Кринолинном Листья кружатся средь них. Чуть печальный Вальс прощальный Флейта нежная поёт, И мгновенья Вдохновенья Дарит осени полёт.

Архангельское Осенняя сонатина

Архангельское. Шелест листопада. Изысканность дворцового фасада. Классически прекрасные скульптуры: Богини, нимфы, ангелы, амуры… Гуденье ветра в линиях аллей. Осыпанный листвою мавзолей. В старинной церкви тусклые лампады. Литое полукружье Колоннады. Опята поздние на пне под тонкой липкой. Бюст Пушкина с младой полуулыбкой (Бывал он у Юсупова в гостях). Игра лучей в рябиновых кистях. Прохлада полудикого оврага. Брег пруда, напоённый тёмной влагой. Влюблённых пар восторженные вздохи. Декоры ностальгической эпохи… Здесь понимаешь: век текущий – миг В бескрайней череде веков иных.

Александровский парк в Царском Селе Кантилена

Бабье лето. Царские дубравы Пышным фейерверком величавым Множатся в таинственных глубинах Вод озёрных сизо – голубиных. Струги листьев золотисто – алых Проплывают по лучам каналов, И аллей янтарных анфилады Слушают восторженно рулады, Что поёт императрица – осень. Ветер смолк в зелёных кронах сосен, Воцарилась тихая прохлада В рощах Александровского сада. Здесь в красе осенней быстротечной Прозреваю Божий образ вечный.

Нескучный сад Молитвенная прелюдия

Луч золотит последнюю листву — Поникшую, от бурь незащищённую. Стальные волны по реке плывут И плещут на берёзку наклонённую, Но сад Нескучный деликатно тих В своём молитвенном молчании, Неведомых миров иных Он слышит, может быть, звучание. В сакральной этой тишине Я словно ощущаю кожею: Как будто в чистом детском сне, Наполнен мир любовью Божьею. И в воздухе её живом Бреду аллеями неслышно я, Как пред небесным алтарём, О милости моля Всевышнего: «Прими, о Господи, любовь Мою горячую дочернюю, Как озаряешь сень дубов Сияньем солнца предвечернего, Так освети мой трудный путь И в пору жизни предосеннюю Избави от греховных пут. Веди, веди меня к Спасению! Нескучный сад нежданно мне С Тобою подарил свидание, И я Тебе наедине Шепчу стихи исповедальные».

Музыка молитвы

Господь мой со мной!

В столице в шумливой толпе равнодушной, В глуши молчаливой лесной С молитвой – не страшно, с молитвой – не скучно. Я верю, Господь мой со мной! И нет одиночества. Дома я – в храме. Днём ясным, порою ночной Молитва – путь к Богу, свеча – Божий пламень. Я верю, Господь мой со мной! В минуты веселья, в часы испытанья, В раздумьях о жизни земной На Бога живого храню упованье. Я верю, Господь мой со мной!

Когда сердце общается с Богом

Когда сердце общается с Богом, Гордый разум смиренно молчит, И оно безыскусственным слогом, Не таясь, обо всём говорит. Когда сердце общается с Богом, Всё земное – в незримой дали, И видна только в Небо дорога, И слышны только звуки молитв. Когда сердце общается с Богом В тихом свете неяркой свечи, И без слов оно скажет о многом — Гордый разум смиренно молчит.

Наедине с Господом

Когда, Господь, с Тобой побуду Хотя бы миг наедине, Я беззаветно верю чуду Любви Твоей святой, Твой образ озаряет мне Пути – дороженьки повсюду Небесной Красотой.

Крылья молитвы

Уныло мегаполиса гуденье… Мне вспомнились весёлые луга, Речушки детства звонкое теченье, Душистые пшеничные стога, Медовый вкус колодезной водицы И церковь на высоком берегу… От духоты сердечной исцелиться Одним чудесным средством я могу: Молитвы крылья душу над землёю Возносят в тесной толкотне людской И осеняют чистой белизною Ток замутнённый жизни городской.

Молитвы Спасителю

1

Помилуй мя, Небесный наш Отец, Прости мне грех и вольный, и невольный, Дай сил нести судьбы моей венец И быть Любви Твоей святой достойной.

2

Отец Небесный, милость мне даруй, Тоску душевную облегчи, уврачуй И в трудный час, о Боже, не покинь. Да буду в воле я Твоей. Аминь.

3

Спаситель наш Христос, Тебя молю За всех, кого я знаю и люблю. Помилуй их и радости пошли, Недуги тел и душ их исцели.

4

Молю, Господь, заблудшим помоги, От грозных войн народ убереги, Раздоры и волненья успокой, Чтоб процветал вовеки край родной.

Молитва об искоренении лжи

Пряча в мех пятнистый морду крысью, Зло крадётся в мир коварной рысью. Плевелы неправедных страстей, Подогретых мелочной корыстью, Прорастают клеветой и ложью, Ранят судьбы иглами остей, Нагло попирая волю Божью. Страх бежит по жилам колкой дрожью За сердца оболганных людей. Господи, Креста разящей силой Запечатай норы лжи постылой, От прельщенья зла оборони, Всех заблудших, страждущих, унылых, Всех обманутых в лихие дни От лукавого спаси и сохрани! Господи, помилуй!

Молитва любви и благодарности

Люблю Тебя, Господь, всем сердцем и душой, Ты Утешитель и Спаситель мой. Люблю Тебя превыше благ земных, Ты – истинная радость дней моих. Любить Тебя – отрада мне и честь. И счастье – знать, что Ты повсюду есть. Ради Тебя я ближних всех люблю, Как самого себя, тепло молю О них, Господь. Благодарю, любя, За то, что я имею от Тебя: За хлеб насущный и уютный кров, За милости, прощенье и любовь, За красоту Твоих святых храмин… Зв всё благодарю Тебя. Аминь.

Четыре молитвы ко Христу

1

Я без Тебя, Христос, нема, Но не телесными устами. Прекраснословья кутерьма Людскими властвует умами. Мне хорошо язык знаком Страстей душевных и телесных, Но не владею языком Святой Премудрости небесной. Моя мольба к Тебе проста — Хочу припасть к Твоей кринице. Ты мне духовные уста Открой и научи молиться.

2

Я без Тебя, Христос, слепа, Но не телесными очами. Не ведаю, куда ступать, Грехи – груз тяжкий за плечами. Зайти в чужой тупик боюсь, И на Тебя моя надежда! К Тебе стремлюсь, Тебе молюсь. Открой духовные мне вежды, Чтоб видела свои грехи И, покаяньем зло разрушив, От их смердящей шелухи Навек освобождала душу.

3

Я без Тебя, Христос, глуха, Но не телесными ушами. Не слышу зова Пастуха За пустозвонными речами И, как заблудшая овца, Во тьме отставшая от стада, Страшусь не отыскать крыльца, К которому прийти мне надо. Всё в плевелах моё жнивьё. Открой духовные мне уши, Чтоб Слово слышала Твоё, Спасала им живую душу.

4

Я без Тебя, Христос, ничто — Былинка тощая, сухая. Своей душевной нищетой Уязвлена, молюсь, вздыхая. Ты – путеводная звезда, Ты – Свет Любви в земной юдоли. Прошу я: научи всегда В Твоей мне оставаться воле. Дела, слова мои – тщета. Хоть милостей Твоих не стою, Не закрывай мне ворота Перед небесной Красотою.

Утренняя молитва

Благослови, Господь, мою молитву И помоги предстать перед тобой Мне без рассеянья; и телом, и душой Почувствовать себя с Тобою слитно. Ты утверди меня в священной вере, Даруй любовь чистейшую к Тебе, Молиться научи. В моей судьбе, В приобретенье каждом и потере Дай распознать Твою святую волю, Мои дела и мысли освяти, Пошли мне силы всё перенести: Успех и радость, скорбь и боли. Замкни уста мои для слова злого, Избавь от прихотей нечистых плоть, Десницу удержи мою, Господь, От всякого деяния дурного. Для каждого, с кем повстречаюсь ныне, Источником добра лишь дай мне быть И научи, как душу сохранить От лени, осужденья и гордыни. За всё вокруг меня, что вижу, слышу: За небо, землю, свет – благодарю. За животворную Любовь Твою Благодарю, Господь, всего превыше. Дай зреть небесную Твою мне синь И помнить целый день Тебя. Аминь.

Ежедневная молитва святителя Филарета Московского

Отец Небесный, ниспошли мне то, Чего просить я сам не разумею: Ты лучше знаешь, Мудрый и Святой, В чём каждый день потребности имею. И ближним всем моим пошли того же. Ты видишь всё с Небес, великий Боже, Людей Ты любишь глубже и сильнее, Чем сами мы себя любить умеем. С открытым сердцем я к Тебе взываю: Ты нужды зришь, которых я не знаю. О Господи, услышь мои моленья: Я не прошу креста иль утешенья И пред Тобою только предстою, Склоняя низко голову свою. Перед Тобой молчу, благоговея. Ты сотвори мне милостью Твоею: Сам накажи меня или возвысь, Сам награди меня или унизь. К Тебе, Отец, молитву возношу, Тебе себя я в жертву приношу. Одним желаньем, Господи, горю: Святую волю исполнять Твою. Судьбины нам Твои непостижимы, Твоим мы Провидением хранимы. Средь шума городского и пустынь Молиться научи меня. Аминь.

Покаянная молитва святого Иоанна Кронштадского

О Господи, создавший белый свет И нас, людей, Своим единым Словом И даровавший Новый нам Завет! Не будь ко мне, упадшему, суровым, Не отвергай заблудшего в пути, Прости меня, утешь и просвети. О Господи, несчастен я и сир: Твои законы ныне я нарушил. О Господи, Ты есть Любовь и Мир — Смири мою страдающую душу. Страстями мучим я в мирском плену — Сними с меня унынья пелену. О Господи, я к искушеньям слаб. Ты – Справедливость, Милость, Свет и Сила. Чтоб не погиб навек Твой грешный раб, Ты укрепи меня, наставь, помилуй, Моих сердечных покаяний не отринь. Да будет мне по Слову Твоему. Аминь.

Молитва перед сном

Отец Небесный, отходя ко сну, Молю Тебя простить мне согрешенья. В сей день я словом, делом, помышленьем Их совершила. Зная глубину Моей греховности, лью слёзы покаянья. Помилуй и спаси Твоё созданье, Ведь Ты, Благой, так любишь всех людей. Пошли мне сон спокойный, безмятежный. Пусть Ангел Твой хранитель белоснежной Меня укроет ризою своей И оградит от злого наважденья, Небесные даруя сновиденья. Влей в душу, Господи, Ты мне теплынь, Усладой будь для зрения и слуха. Отца, и Сына, и Святого Духа Я славлю ныне и всегда. Аминь.

Молитва Кресту Господню

О Крест Господень, бесов изгони, От тёмных сил спаси и сохрани, И от нечистого навеки нас отринь. Да будет воля Господа. Аминь.

Молитвенная тишина

Дом сладко спит. Мурлычет тихо кошка. Плывёт спокойно желтая луна По Богом предначертанной дорожке… В душе – молитвенная тишина. Её мгновенья благ земных дороже. Когда грехи оплаканы сполна И нет следов докучной страстной дрожи, В душе – молитвенная тишина. Сияют звёзды в бархатистом ложе Темнеющего горнего руна… И суета не мучает, не гложет. В душе – молитвенная тишина. Теплом Любовь к Творцу течёт по коже, И в каждой клеточке – её волна. И сердце повторяет: «Святый Боже!..» В душе – молитвенная тишина.

Молитва Пресвятой Богородице

О Богородица Пречистая! Молися Господу о нас, Очами добрыми, лучистыми Презри с Небес во всякий час. Заступница людей извечная В греховном житии земном! Твоей Любовию сердечною И покровительством живём. Небесная святая Скиния! Утиши в нас пожар страстей, Избави души от уныния И удержи от злых затей. Увлечься ложною гордынею Не попусти лукавый ум, Пред образом Твоим – святынею — Дай нам мирской не ведать шум. Твоею помощью чудесною, Твоим предстательством живём, Тебе, Владычица небесная, Мы славу вечную поём! Идущих нас стезёй тернистою Презри с небес во всякий час. О Богородица Пречистая, Молися Господу о нас!

Молитва Николаю Чудотворцу

Святитель Николай, Столп веры православной! На небесах молитве Моей тепло внемли. Наш край оберегай, О чудотворец славный, От зла кровопролитья. Ты боль родной земли Утиши, уврачуй, О неземной целитель, Нам Богом ниспосланный На трудном сём пути! Любовь и мир даруй, Небесный покровитель, Нас ризой осиянной От кривды защити. Всю нечисть изгоняй, О Родине державной Моли, моли Мессию, Велик ты перед Ним. Святитель Николай, Столп веры православной! Не оставляй Россию Предстательством своим!

Молитва Сергию Радонежскому

О Сергий Радонежский, святый отче, Молитвенник смиренный о Руси! К тебе с надеждой обращаем очи, Нам милости у Бога испроси, Чтоб всякому нечистому прельщенью Имели твёрдость противостоять И, устремляя души ко спасенью, Сокровища нетленные стяжать, Тебе подобно, богоносный авва, Сумели в бренном житии земном. О преподобный Сергий! Ныне славу И величание тебе поём. В молениях твоих усердных Богу За Русь Святую, отче, не остынь, Чтоб светлою была её дорога К любви и покаянию. Аминь.

Молитва Пантелеимону Целителю

Святой Пантелеимон милосердный, От Господа принявший благодать Людские немощи чудесно исцелять! Внемли молитве грешника усердной. О страстотерпец и угодник Божий! Умилосердись ныне надо мной. О врачеватель бескорыстный неземной, Твоё предстательство так много может! Всех страждущих небесный покровитель! Недуг, меня гнетущий, исцели, Об отпущении грехов моих моли, Будь мне в печалях сердца утешитель. Пред образом твоим склонясь, молю я: Услышь стенания моей души, Огонь мучительной болезни потуши. В тебе я славлю Бога. Аллилуйя!

Моему Ангелу – хранителю

Чистый Ангел, мой хранитель, Что горюешь в тишине? Слёз твоих златые нити — Точно иглы в сердце мне. Вместе мы поплачем горько О моих земных грехах. Успокоится лишь только Сердце на твоих руках. Чистый Ангел – утешитель, Помолись при свете дня, Чтобы демон – искуситель Больше не терзал меня, Чтобы тяжкое унынье Не довлело над судьбой, И душой в небесной сини Я парила бы с тобой. Чистый Ангел – вдохновитель, Ты о чём поёшь в ночи? Мой небесный покровитель, И меня петь научи, Чтобы стал звучать свободней И яснее голос мой Перед образом Господним. Чистый Ангел, будь со мной!

Свеча молитвы

Гори, гори, свеча молитвы, И разгорайся всё сильней, Чтоб сети дьявольской ловитвы Не увлекли души моей. Гори, гори, свеча молитвы! Светись, светись, лампада сердца, Любовью к Богу всё сильней, Внимай созвучьям горних скерцо, Забыв о ропоте страстей. Светись, светись, лампада сердца! Гори, гори, свеча молитвы, Всё лучезарней, всё сильней, Чтоб мне поля духовной жнитвы Очистить от грехов – камней. Гори, гори, свеча молитвы!

Молитва о евангельской любви

Господи, помилуй, грешную, меня. Мне грехи постылы, но прожить и дня не могу без них я, пред Тобою никну, голову смиренно приклоня. Господи, помилуй, грешную, меня. Научи, от мира сердце отстраня, слышать голос ангельский, чувства обновив, духом по – евангельски пребывать в Любви.

Музыка молитвы

1

Молитва – пение сердец, Их внутреннее излученье, Раздумий тягостных венец И Господу благодаренье. Молитва – музыка души, Любви возвышенное счастье, Желанье верой сокрушить Грехов тлетворное всевластье.

2

Что есть такое грех? Быть может, блуд души В чреде мирских утех, Ведь грех телесный Растлевает душу, Исток её небесный Может иссушить И образ Божий в ней разрушить.

3

Что есть лекарство от греха? Быть может, музыка молитвы: Жизнь духа без неё суха, В ней все порывы сердца слиты В стремленье к Вышнему. Она Дарует радость покаянья И исцеляет грех сполна Живительным своим дыханьем.

Покаянные песнопения

Перед ранней литургией

В тумане золотые купола. Они глядят и мягко вниз, и строго. Душе моя, как крепко ты спала! И зябко оттого тебе пред Богом. Заблаговестили колокола, И ты очнулась в горьком сокрушенье, Отбросив сновиденья, поняла, Что мягко Бог взирал на согрешенья Твои пред Ним, собою и людьми. Таких проступков у тебя премного… Как трудно взрослым в сердце стать детьми, Послушными мудрейшей воле Бога! Молись, душе, чтоб Он дал осознать Всю тьму грехов – коварнейших чудовищ. Молись, душе моя, чтоб хитрый тать Невидимый не крал твоих сокровищ. И дабы избежать мирского зла, Не поддаваться чарам канители, Ты помни золотые купола, Что из тумана на тебя глядели.

Божественная литургия

Душа стремится в небеса В священный час молитвословья, Когда слезами покаянья Блестят печальные глаза И сердце полнится любовью К Творцу и всякому созданью. И грезится: вот – вот собор, Внимая общему моленью, Отверзет своды расписные, Душа в сияющий простор Взлетит в потоках песнопенья, Оставив помыслы земные. Но притяжение грехов Душе отягощает крыла, Не одолеть ей силу злую… Прости, Господь, Твоих рабов, Несовершенных нас помилуй. Тебя мы славим. Аллилуйя.

Перед причастием

Страстишки вредные – не страсти — Мне разъедают ткань души, Хотя их мелкозубой пасти Вид внешний вроде не страшит… Бог учит долготерпеливо, Он многомилостив и щедр. А я? Забывчива, ленива… Насквозь грешна, до самых недр! Склоняюсь пред Распятьем скорбно. Душа – надорванная нить. О Господи, молю покорно Помочь себя мне изменить И стать добрей, смиренней, чище, Не ведать помыслов плохих, И, причащаясь горней пищей, Писать духовные стихи…

Исповедь

Тебе я доверяю, Боже, Глубины сердца моего. И хоть грехи мой дух треножат, Твоя Любовь – залог всего Хорошего, чем я богата, Что Ты по милости мне дал. Прости, коль в чём я виновата, Коль растеряла щедрый дар. Тебе я доверяю, Боже, Все тайники моей души: Сомнения, что утром гложут, Ночных мечтаний миражи, И слёзы скорби на ресницах, И радостей минутный рай… Моя судьба в Твоих десницах. Молю: меня не оставляй! Тебе я доверяю, Боже, Без рассуждений, без границ — Ты знаешь, что меня тревожит. Перед Тобой склоняясь ниц, К Тебе я, обращаю, Боже, Свои молитвы и стихи И свято верю: Ты поможешь И не погубишь за грехи.

Что, душе моя, уныла?

Что, душе моя, уныла? Глянь с молитвой на устах: Солнце церковь осветило И лучится на крестах. Не печалься об обиде, Зле мирского бытия. Бог твоё страданье видит. Всё прости, душе моя. Ты скорби о прегрешеньях, Запятнавших жизни ткань, В Небесах ищи спасенья, К Богу простирая длань. Ранит грех больнее бритвы… Прочь, пустая круговерть! Пыл покаянной молитвы Одолеет горя твердь. Нет греховного унынья Удушающих клубов! Главная твоя святыня — К Богу Истины Любовь. Большего тебе не надо: В той Любви – завет веков И небесная отрада, И ограда от грехов.

Борьба с гордыней

Моя душа – как поле брани: Давным – давно борюсь с собой, Сама себя пребольно раня. И нескончаем этот бой Со скрытой собственной гордыней, В которой корень всех грехов. Но остаюсь её рабыней: Грехов – то – сорок сороков! Сраженье выиграть мне трудно, Хотя рецепт победы прост: Пыл покаянья неостудный, Причастие, молитва, пост.

Покаяние

Рябиновых ягод кораллами Сугроб окроплён. На снегу Они – как кровиночки алые Души, давшей волю греху, Упрёками больно исколотой, Ослабившей с Господом связь… Нательного крестика золото Целую, пред Ним не таясь. Спаси меня, Господи, грешную! Помилуй во имя Любви И душу – рябинушку нежную — Прощеньем Твоим оживи.

После причастия

Окончено молитвою причастье. Чуть отойдя от храмовых дверей, Звон колокольный слушаю. И счастье Ликует в глубине души моей. Как сладостны и величавы звуки, Связующие вечное с земным! Прочь отошло смятение разлуки: Творец со мной! Я наконец – то – с Ним!

Путь Света

Как трудно идти дорогой Господней Любви и Света, Ни разу не пав, не дрогнув Не оступившись где – то. Весь путь – как горная тропка: Шаг в сторону – тьма и тленье. Молясь, пойдём неторопко — Господь спасёт от паденья.

Я каюсь

Тревожит звон колокольный Пчелиное жало – совесть. Душе небезгрешной больно. О жизнь, ты жгучая повесть! Горька мне соблазнов сладость. Я маюсь, Господи, маюсь. Даруй Вселюбви мне радость. Я каюсь, Господи, каюсь…

Грех грубости

Внимательны бываем мы к чужим, А близким в раздражении дерзим. С усталости, спросонья утром ранним Порой сердца их грубым словом раним: Они простят де, не поставят нам в вину… Подобен этот грех креплёному вину: От рюмочки одной не разомлеешь, А от бутылки – разом захмелеешь. Дробь мелкая накопленных обид Любовь и дружбу медленно дробит. Грех грубости марает жизни тогу, Ведь дерзость близким – это дерзость Богу.

Грех обмана

Прельщенный дьявольскою манной, Обманщик сам всегда обманут: Соблазны жизни возлюбя, Обманывает он себя.

Не зарекаюсь от грехов

Не зарекаюсь от грехов: Моя душа несовершенна. Бог посылает искушенья, И покаянье – мой покров. Порой случается грешить Нежданно для себя, невольно. И говорю тогда: довольно! Так невозможно дальше жить. Но вновь в болезненном чаду Своей гордыни в грех впадаю, Хожу над пропастью по краю, С ученьем Неба не в ладу. Не зарекаюсь от грехов: Моя душа несовершенна. Дай, Боже, плакать мне блаженно, Чтоб избежать их злых оков.

Покаянная песнь

На душе грехи – язвы – оспины… Я молю Тебя, Святый Господи, Не оставь одну, когда лихо мне, И в ночи пошли Света тихого, Научи меня видеть Истину, Чистоту блюсти, верить истово. Вновь головушку я повинную Пред Тобой клоню голубиною На осиновой тонкой веточке. Будь мне, Господи, ясным светочем, Укрепи меня, духом слабую. Слёзы горькие так и капают От отчаянья, от раскаянья. Словом Отчим Ты приласкай меня. И прости Твою дочь заблудшую, И даруй надежду на лучшее. Успокой, утешь в ночь унылую. И Любви пошли, и помилуй мя…

Кающаяся блудница

Вновь попала из огня да в полымя, Под копыта адского коня. Смерч соблазнов плотских кружит голову. Господи, спаси от них меня. Не жена – который раз любовница: За измены нынче не казнят… Господи, мне помоги опомниться И помилуй, грешницу, меня. Меж чужих огней мечусь неистово, Душу непотребствами губя. Господи, пошли мне силы выстоять, Не ропща на, мудрого, Тебя. Трудно превозмочь желанья страстные, Если демон в сердце гнёзда свил. Господи, прости меня, несчастную, И пошли хоть искорку любви.

Двенадцать великопостных четверостиший

1

Мы к целям собственным спешим И в спешке буднично грешим, Не помолившись на пути, Не молвив: «Господи, прости!»

2

Барахтаясь в житейском море, Печёмся много о мирском, Забыв слова: «Memento more». К вратам Небесным с чем придём?

3

Живём в быту нескромно мы, Едим в посты скоромное, Страстями мелкими горим И Бога не благодарим…

4

Гонясь за радостью минутной, Вещами наполняем дом, Но забываем почему – то, Что Вечность у души крадём.

5

Богатством бредим, славою, Не гоним зависть прочь… Как помыслы лукавые Непросто превозмочь!

6

Ждём милости Всевышнего, А сами без любви Порою судим ближнего, Забыв грехи свои.

7

Мы ропщем на любой пустяк: На зной и дождь, на сушь и слякоть, На скудость средств… Нам всё не так! А впору о душе поплакать.

8

Мы раздражительны, гневливы — То в нас гордыня говорит. Нельзя во гневе быть счастливым. Смирение – вот верный щит.

9

Обиды, собранные в грозди, Пронзают сердце, точно гвозди. Когда всё искренне простишь, На сердце – благодать и тишь.

10

Любви в нас мало истинной, Полно страстей неистовых, Но искры чувства лучше всё же, Чем сон души… Прости нас, Боже!

11

В чаду мирского наслажденья, Не помня Бога, тешим тело — И губим душу оголтело… Пошли нам, Боже, отрезвленье!

12

Путь к Богу каменист и узок, Но дух, преодолевший узы Земных соблазнов и сует, Войдёт в Чертог, где Вечный Свет.

Без Бога и с Богом

Без Тебя, Господь, я сиротина, Заключённая в тюрьме греха. Одиноко в полумраке стыну, И горька судьбы моей река. Каюсь и вздыхаю безутешно, Упованье на Тебя храня: «Боже, буди милостив мне, грешной, И на казнь не обрекай меня…» А с Тобой, Господь, я словно птица, Взмывшая из клетки в облака. Надо мною солнце золотится, И душа чиста, светла, легка. Из криницы Вечности бездонной Вдохновение свободно пью И молюсь сердечно, упоённо, И в лучах Любви Твоей пою.

Храм природы Поэтическая сюита

Волны и облака

Моря плеск у южных берегов. Знойный воздух солнечного лета. Пена волн и пена облаков — Две стихии видимого света. Гребни волн зелёно-голубых Яркими напитаны лучами. Облаков златистые клубы Вдаль плывут в таинственном молчанье. И туда, за синий горизонт, Белые уходят корабли… А душа чудесный видит сон: Первородный мир живой Земли, Созданный десницами Творца, Не исчез. Он здесь, в морской воде, В пене облаков. И нет конца Божьему присутствию нигде.

Созерцание природы

Мне полюбилось в зрелых летах Природы вечной созерцанье. И днём в игре теней и света, И ночью в тихом звёзд мерцанье, И в распускающемся утре, И в увядании заката — Во всём мне слышится соната Божественной Любви. А кудри Меняющихся облаков — Поэмы будущих веков. И сердце полнит благодарность За совершенство Мирозданья, За красоту и лучезарность, И за блаженство созерцанья Чудесных видов – ко Творцу. И мысль летит к Его крыльцу.

Природа – словно храм

Природа – словно храм: Деревья в белых ризах Воздели к небесам Все веточки в молении. И предстаёт глазам В Божественных эскизах Её краса. Кружение Снежинок за окном — Как добрый дар нам свыше, О бытии ином Для нас напоминание. Мы песню о Благом И Вечном будто слышим В священном уповании. Невинно хороша, Бела, чиста природа. И хоть живём греша Мы в суетном борении, Но чувствует душа: Природа – словно ода Господня сочинения.

Снежные мелодии

Русская зима

Там, в студёной долине заснеженной Кобылицей младой, необъезженной Быстроногая, шаловливая Разрезвилась зима белогривая. Золочёными мечет подковами Льды на речки, озёра, пруды, Пуховыми снегами песцовыми За собой заметает следы. И дорогой морозною хрусткою Мчится в глубь неоглядных лесов. Я люблю нашу зимушку русскую! В переливах её бубенцов Песнопенье раздольное слышится — Задушевное, бесконечное. В свежем воздухе легче мне дышится, И живее раздумье сердечное.

Зимняя благодать

Как воздух чист морозным днём! Как снег пушист! И как на нём Мерцают радужным огнём На солнце звёздочки – снежинки! Застыли вдоль лесной тропинки В сугробах ели вековые; Искрятся шапки снеговые На зеленеющих ветвях. Резвятся вихри на полях. За белоснежным бездорожьем Виднеется обитель Божья. Там солнечные отраженья В златых играют куполах И в бронзовых колоколах. Идут в церквях богослуженья… На сердце места нет тревогам, Оно ликует и поёт. Далёкий благовест зовёт На праздник Сретения с Богом. Молитвы искренней полёт В лазурь небесную влечёт К Господним солнечным чертогам.

Снежные мелодии

Вокруг покой и белизна! Мороз крепчает. Небесная голубизна Поля венчает. Слетает снег с ветвей дерев Алмазной тканью. В душе рождается напев От созерцанья Холмистых сказочных долин, Лесных угодий — Морозно – солнечных картин Звенигородья. Сугробы перлами блестят, И под снегами У речки ивы сладко спят Над берегами. В глазах прищуренных стоят От солнца кольца. В душе мелодии звенят, Как колокольцы.

Снежные хлопья

Хлопья снежные безмятежные С неба падают, как во сне. Чувства прежние, грёзы нежные Затуманили очи мне. Где вы, милые, что могилою Скрыты в вечности от меня? Дали стылые с новой силою Взоры в прошлое к вам манят. Души грешные в тьму кромешную Да не ввергнет пусть Божий суд. Хлопья снежные безмятежные, Может, весточку мне от вас несут.

Маленькая ночная серенада

Я слушала молчанье ночи зимней. Летели сонные снежинки мимо, Луна, покрытая вуалью дымной, Казалось, исполняла пантомиму. Как виртуоз – тапёр кино немого, Вдруг ноту си взял вдохновенный ветер И легких облаков сорвал покровы. В лимонно – жёлтом ярком лунном свете Персты невидимые серенаду Играли для души моей скорбящей, И звёзд далёких горние монады Мерцаньем ветру вторили звенящим.

Гости зимнего сада

Морозный день был околдован ленью, Сад не искрился яркой светотенью. Вдруг сон унылый яблонных ветвей Смутила стайка бойких снегирей. Оранжевато – розовые грудки, Как наливные яблочки, румяны, А глазки – словно ночью незабудки. Гостям залётным рада несказанно, Насыпала в кормушку за окошком Я зёрна проса и печенья крошки: Отведайте – ка, северные принцы, Такие немудрёные гостинцы! Хоть снегири лишь просо поклевали, А крошки утащили воробьи, — Метель снегирьих крылышек печали Вчерашние развеяла мои.

Запоздалый снег

Хрустит хрусталь снежинок под подошвой. Грусть осени занесена порошей. Вдоль длинной заметеленной дороги — Деревьев очарованных чертоги. Молила Сына долго Богоматерь, И Бог соткал сугробов белых скатерть. С небес сошедший снег – лучистый, свежий. Русь спасена от хмурого бесснежья!

Снегопад в лесу

Снег, падая, на сердце навевает грусть. Окутан мир голубоватой мглою. Лес опьянён морозной тишиною, Лишь слышен веток редкий хруст Под тяжестью сугробов. Предо мною Деревья сонные под шубой меховою, Ореховый к земле склонённый куст. Очаровали взор усталый мой Рябины гроздья – красные на белом. Я в одиночестве. Лыжнёю опустелой Пора бы возвращаться мне домой, Но всё гляжу в лесу оледенелом На снег, с ветвей дубов заиндевелых Свисающий волшебной бахромой…

Декабрьские грёзы

По льдистому стеклу Проходят тени – звери Сквозь розовую мглу Морозных навечерий. Окутан палисад Вуалью снежно – зыбкой. Гляжу я на закат С мечтательной улыбкой. Мне верится, что боль Теперь осталась в прошлом, И сердце исподволь Томится о хорошем И млеет в тонком сне О новой светлой доле… Что будет по весне, То в доброй Божьей воле.

Кошка и снежинки

Кошка домашняя лапкой когтистою Тщится снежинки поймать на окне. Ей недоступные хлопья пушистые Мимо летят за стеклом в тишине. От неудачи возникло наивное Недоуменье в кошачьих глазах: Лёгкие белые бабочки дивные Кружатся в зимних седых небесах. Так же порою и мы устремляется К цели своей в повседневных делах И, не достигнув её, изумляемся: Нам представлялось – журавлик в руках! Как ни старались – прекрасный, заманчивый, Он мимо нас пролетел всё равно. Бог уберёг от дорожки обманчивой… Это понять не всегда нам дано.

В Томилинском лесу зимой

В тиши заснеженных лесов Узоры тёмные стволов Особо чётки. Нежны сплетения теней. На тонких кончиках ветвей Снежки – как чётки. В морозной графике лесной — И вдохновительный покой, И духа бодрость. Иначе – в кутерьме людской, Где за лукавой мишурой — Жестокость, гордость. Когда б не чувство красоты, Нас поглотило б пустоты Очарованье, И позабыли бы тогда Свои пред Богом навсегда Обетованья. В сплетеньях жизненных дорог Господь и милостив, и строг К своим созданьям. И если б не было Любви, Не устояло б на крови Всё Мирозданье.

Вешние голоса

Начало марта

Ещё везде лежат сугробы, Ещё тепла в помине нет, Но даже в глубь лесной чащобы Проник животворящий свет. И ощутим настрой весенний В прозрачно – синих небесах, В оживших веточках растений, Но, главное, в твоих глазах. В них светится тепло и нежность, Они задумчивы в мечтах, И тает, тает безнадежность, Как льдинка в мартовских лучах.

Прощёное воскресенье

Талые воды звенят за околицей, В них отражается радость весны. Русь православная пляшет и молится, Кушает досыта с маслом блины. Перед Великим Постом в воскресение Люди обычаи древние чтят: Просят сердечно у близких прощения, Всех приходящих к ним в дом угостят. Бог воздаёт за радушие сторицей, Будут за милость грехи прощены… Русь православная пляшет и молится, Кушает досыта с маслом блины.

Апрельское утро

Снег выпал ночью, а к утру растаял, Зазеленела свежая трава, Сквозь листья прелые свободно прорастая, Весна вступила в прежние права. Звенит синицы песенка простая И на заре светлеет старый сад. И облаков алеют паруса. Свет утра – вешней радости исток. Растаял снег пустых ночных сомнений, Взошёл надежды молодой росток. Бог слышит зов бесхитростных молений, И солнцем веры озарён восток. Всё ярче голубеет небосвод, Всё звонче сердца колокол поёт.

Апрельское настроение

Дана неброская краса Весною скромным видам сельским. Стоят прозрачные леса, Согреты солнышком апрельским. Набухли почки у ветлы, Речушка озером разлита. На небе облака светлы. Ручьями вся земля умыта. Пробилась травушка поверх Засохших листьев прошлогодних, И распустились ветки верб В преддверье праздников Господних. Поутру мелких луж стекло На солнце тает в одночасье. Душе уютно и тепло, И верится в любовь и счастье.

Пасхальная песня

Утекли в глубь земли воды талые, Напитав её силой весны. К свету вылезли листики малые — Кельи почек им стали тесны. Мать – и – мачехи жёлтые венчики Золотятся в подсохших местах. Воробьи, как живые бубенчики, Безмятежно звенят на кустах. Сердцу слышится: радость чудесную Воспевают природы уста, Что страданье увенчано крестное Воскресеньем из мертвых Христа!

Весенние мечты

Дни звенят весенние Хрусталями рос, Туники кисейные Рощице берёз Подарив. Всерьёз Помолиться хочется В этой светлой рощице, Как перед божницею В дедовской избе, О своей судьбе; Скромною черницею Прислонясь к стволу, Богу петь хвалу, Вольной певчей птицею В девственном лесу Божью пить росу.

Месяц и Звёздочка Грустная сказка

Месяц тучку оседлал, Словно колесницу, Полетел на вешний бал К Звёздочке – царице. «До чего ж прекрасна ты, Звёздочка – царица! Только глянешь с высоты — Вечно будешь сниться!» — Он с хвалой к ней и с мольбой, А она, немая, Покачала головой, Даже не внимая. И с подружками она Хоровод водила, Равнодушна, холодна… Месяц, ей немилый, С горя спрятался во тьму, От любви истаял. Не взглянула вслед ему Звёздочка златая. Жизнь была ей не скучна Без любви и счастья, Над её душой весна Не имела власти.

Выздоровление

Жимолости жёлтый всполох Озарил больничный сад. Солнце, туч раздвинув полог, Рвётся в полумрак палат. Запылённые окошки В мир надежды распахну. Прочь, болезни – злые кошки! Я приветствую весну!

Весенняя грусть

По весне луга словно вытканы Драгоценными чудо – нитками. Скоро листики в свет появятся, Палисадники закудрявятся. Что же ты, мой друг, всё кручинишься, Всё с зимой в душе не разминешься? Погляди вокруг: Матерь Божия Ниспослала нам дни погожие, Неба ясного синь безбрежную… Ты оставь, мой друг, думу прежнюю, Мы помолимся о спасении И пойдём с тобой в даль весеннюю. Красотой печали развеются, И сердца в любви отогреются.

Горюющей весне

Весна, невестушка стыдливая, О чём ты плачешь за окошечком? Ну, улыбнись скорей, красивая! Порадуй солнышком немножечко. Зачем тебе накидка серая? В зелёном светлом сарафанчике Ты проплыви, как лебедь белая, По полю жёлтых одуванчиков. Тобою люди залюбуются, Забыв житейские все мелочи. Пройди с улыбкою по улицам, Тебе ведь плакать вовсе не о чем!

Флюиды счастья

Весна туманом нежно – зелёным Кадит деревья в садах Москвы, И вновь тюльпаны в лучах газонов Пылают ярко среди травы. Раскрыли почки младые липки, И распустился могучий вяз. Ещё листочки нежны и липки, Прозрачна веток цветущих вязь. Короткий дождик бульвары нежит, Росою Божьей сады кропит, И запах вешний – бодрящий, свежий — Флюиды счастья вокруг струит.

Май грядёт

Май грядёт. Пленяют взоры Тучки в синих небесах, Золотистые узоры Ивы в парках и лесах, Снега дряхлого невзрачность В сочной зелени травы, Акварельная прозрачность Народившейся листвы, У ручья средь веток старых Первоцвета стебелёк И летящий за нектаром Легкокрылый мотылёк. О, весна! Струёй волшебной Лей мне в душу эликсир, Согревай теплом целебным. Как чудесный этот мир Ты по Божьему веленью Воскресила ото сна, Так небесным дуновеньем Воскреси любовь, весна!

Майское утро

Майским утром лучезарным Блещет влагою янтарной На листве берёз роса, Голубеют небеса, Тает лунный серпик тощий. У пруда в заветной роще Дружно птичьи голоса Чистой трелью, звонкой песней Прославляют май чудесный, Свежесть утренних ветров И надежд весенних зов, Чувств безоблачную нежность И влюблённости мятежность, И красу родных краёв. Как волшебные мониста, Одуванчиков златистых Раскрываются цветы, Ярким светом налиты… Утром тёплым и погожим Снова сердце мне тревожат Сладкозвучные мечты.

Рапсодия тепла и света

Рапсодию тепла и света Играет в поднебесье май. Ему внимают бересклеты, Фиалка, ландыш, иван – чай… Стоит, похожа на Одетту, Лесная яблоня в цвету, Чьи лепестки послушны ветру, Как пух лебяжий на лету. По лесу ладан первоцвета Кадится нежно – медовой. В преддверье ласкового лета Рапсодия тепла и света Околдовала разум мой И стала строчками сонета.

На горе Красное Солнышко в Кисловодске

На Красном Солнышке свежо и ясно. Блестит Эльбрус короною бесстрастной Над лёгкой вереницей облаков И обозначенных едва хребтов. И освещает зубчатые скалы Рассвета первый луч медово – алый. Сосновый лес объят лазурной тенью. Смолистой хвоей, дикою сиренью Насквозь пропитан розовый эфир. И чудится, что призрачный зефир Не птиц лесных разносит всюду трели, А пение божественной свирели… Мы повстречались с вами здесь случайно, Но впечатленья красоты необычайной, Нас озаривший чистый горний свет В душе оставят незабвенный след, Хоть наше молчаливое общенье Продлилось, может быть, одно мгновенье.

Берёзовый май

Майским утром на ветках берёзовых лопнули почки, Родились мириады нежнейших зелёных листочков, Словно добрый волшебник лесной нарядил березняк в кисею. Белоствольных красавиц летучие тонкие тени Менуэт исполняют под музыку птичьего пенья. Здесь, под сводом небес бирюзовых в берёзовом светлом краю, Всё проникнуто лирикой – чистой, возвышенной, нежной. Льются мысли легко акварельной элегией вешней, Облекая в гармонию слова певучую радость мою.

Мой берёзовый край

Мой берёзовый край! Нет роднее лесов белоствольных. В голубых небесах величаво плывут облака. Мой берёзовый край на просторах раскинулся вольных, И не властны над ним ни года, ни седые века. Искони он красив, и свежи его светлые рощи, Где поют соловьи под покровом листвы каждый май. На суровую жизнь перед Господом Богом не ропщет Мой берёзовый край, мой любимый берёзовый край!

Летняя сюита

Июньская непогода

Маки ало – пунцовые Пасмурным днём отцвели. Тучи серо – свинцовые Дождь проливной принесли, Мрачно дохнули севером. Ветры шальные шумят. Кроткие лютики с клевером Долу соцветья клонят. Ивушки словно расплакались, Слёзы роняя с ветвей. В речке лягушки расквакались, В роще умолк соловей. В пору ненастную тягостно, Стелется в воздухе грусть. Я о погоде о благостной Богу в душе помолюсь: «Господи, сжалься над сиростью, Ясные дни ниспошли, Пусть Твоей щедрою милостью Солнце в лазурной дали Светится ярко и ласково, Радость лучами лия, Свежими, чистыми красками Вновь расцветает земля. Песню Тебе благодарную Пусть всё живое поёт. Верю в любовь светозарную, В благоволенье Твоё!»

Воря

Речка Воря воды чистые Быстро меж лугов струит, Катит камешки кремнистые, Отражает лазурит Неба летнего глубокого, Каравеллы облаков, Крону ясеня высокого, Полукружия мостов, Заросли кустов прибрежные. Льётся свежий аромат, Скромно незабудки нежные Из густой травы глядят. Ивы смотрятся плакучие В серебристых вод кристалл. Дуб с коряжистыми сучьями Исполином в поле встал. Вьются реченьки излучины И теряются в лесах. Эти линии певучие, Эта чистая краса, Эти запахи медовые И бескрайних далей вид — Символы родной Московии, Сердцу русскому – магнит. Вспомнишь их в часы унылые — Облегчение придёт, И любовью с новой силою Мысли полнится полёт.

Ливень на Москве – реке

Благодатный ливень тёплый Мощным шквалом набежал. Струи потекли по стёклам, Застучали о причал, Волны вспенили речные. Тщетно прячемся под зонт… Тучи грозные стальные Уползли за горизонт. Засияло солнце ярко, Заиграло на листве. Радуга чудесной аркой Появилась в синеве, Чуть бледней над ней – другая. Наслажденье для очей! Капли, золотом сверкая, С веток падают в ручей. Словно в юности, мы рады Пению небесных струй. Как для счастья мало надо: Ливень, лодка, поцелуй!..

Иван – чай

Язычки иван – чая, малиново – розовым всполохом Загоревшись средь трав, озарили пруда окоём, Всколыхнули дремавшей души поэтический колокол. Он поёт вдохновенно пред Богом, забыв о земном. Ему иволги вторят, укрывшись под лиственным пологом, Подпевают стрижи в океане зари золотом, И ответствует лес ненавязчивым, ласковым шорохом. Язычки иван – чая, как свечи, пылают огнём.

Тамариск

Солнце садилось в туман бирюзовый над озером, Медленно – медленно таял оранжевый диск. Облако росчерком в небе зажглось медно – розовым, И погружавшийся в радугу снов тамариск Вспыхнул, зарделся от брызнувших солнечных искр. Солнце зашло, и утихло соцветий свечение, Как фитильков догоревших церковных лампад. Долго лелеяла память души ощущение, Что тамариски – посаженный Господом сад, Отблеском вечных красот согревающий взгляд.

Амброзия души

Бутоны белых лилий Поток лелеял синий, Под музыку Эола Мотивы баркаролы Им нежно напевал И стебельки ласкал. Я тщетно у причала Дюймовочку искала. Лишь эльфы молодые — Стрекозки золотые — Летали чередой Над сказочной водой… О, впечатлений детства Счастливое наследство! — В дневном столичном гаме — Волшебных звуков гамма, В глухой ночной тиши — Амброзия души.

Лесное озеро

Привела былинная стезя В те места, где редко ходят люди. Благодать! – и описать нельзя. Дышится вольготно, полной грудью. Чистое, как Божия слеза, Озеро лесное в захолустье. Ивушек русалочьи глаза Смотрят на воду со светлой грустью. Захотелось тоже погрустить Сказочной Алёнушкой на камне, Помолиться, всех за всё простить — Пусть обиды в тёмный омут канут. Сердце – словно озеро любви. В нём такое чувство появилось, Будто приоткрыла тайны Русь свои. Или это наяву приснилось?..

Моя Русь

1

Тишь лесной дороги. Рядом – ни души. Ёлки – недотроги Шепчутся в тиши. С неба каплет влага — Животворный сок. В глубине оврага Плещет ручеёк. Ласковые струи Пляшут на песке, Ноги мне целуют И бегут к реке… Заживут болячки! Встретив здесь зарю, О судьбе не плачу — Лишь благодарю.

2

Когда бывает грустно мне В полночной тишине, Родные виды русские — Как солнышко в окне. Я вижу взором мысленным: Над речкой голубой — Мосточки коромыслами. Берёзоньки гурьбой, Как будто красны девицы, Раненько поутру В наряды разоделись все И пляшут на ветру. В саду поёт соловушка На зорьке золотой, А ивушка, как вдовушка, Склонилась над водой… Струится в поле реченька, Певуча, как слова Великоросской речи, Которой Русь жива.

3

Край любимый русский! Родина моя! Танцы трясогузки, Песни соловья, Радуги закатов, Купола церквей С юных лет мне святы. И в душе моей — Далей твоих синих Чудо – васильки… Пусть всё злое сгинет, И любви ростки Всходят дружно, густо Всюду на земле, И не будет грусти На твоём челе.

Затопленные святыни

Хоругви затоптаны, Святыни затоплены, Но цели «благие»… На небо захлопнуты Ворота тугие, А души людские Грехом охолоплены… Спаси, Панагия! Водою разрушены Молога, Леушино… К нам новые Китежи Взывают: возьмите же Хоругви святые, Воскресшими душами Путь к Богу торите же! За вами – Россия!

Чувство Родины

Белокрылых облаков колоссы Хлебное благословляют поле. Спелые колышутся колосья В солнечном лучистом ореоле. Шелест их – веков многоголосье. Тихое былинное приволье Родины, что стала миру – осью, Любо сердцу русскому – до боли.

Куда ни глянешь – кругом берёзы

Русским женщинам посвящается

Куда ни глянешь – кругом берёзы, Зеленоглазы и грациозны. Их сарафанов легки корсажи, А ветки – словно крыла лебяжьи. Плывут берёзоньки хороводом, Холмы им – волны, равнины – воды. Их кличет в небо звон колокольный, Но не взлететь им, как птицам вольным. Дана от Бога судьба иная Берёзам в далях родного края — С ним делят радость они и слёзы. Куда ни глянешь – кругом берёзы.

Ночлег в деревне

Улёгся вихрь, гладь неба вспенив. Заката фейерверк потух, И воздух за окном сиренев. В светлице – спелых яблок дух. С огнём целуются поленья В натопленной тобой печи. Текут счастливые мгновенья… Мой друг, немного помолчим, Помолимся на сон грядущий, Открыв Спасителю сердца, В простой избе, как в горней куще, Заснём под пологом Творца.

Капельки зари

Плоды калины в августе — Как капельки зари. И горечи, и сладости Вкус на губах горит. Ещё не спелы ягоды, Но в них играет кровь. И верится: все тяготы Затмит златая новь, Взыграют светом радости Природы алтари. Плоды калины в августе — Как капельки зари.

Осенняя симфония

Сентябрьское утро

На излёте сентября Бледно – алая заря Тихо дремлет. Иней, травы серебря, Лёг на землю. Солнце из – за облаков, Как из сумрачных оков, Выплывает. Ночи призрачный покров Истлевает. На осинах и дубах Листья в парках и лесах Бронзовеют. В затуманенных полях Ветры веют. Грустноватая пора… Зябко с раннего утра. По приметам, В южный край ушло вчера Бабье лето. Вслед за ним с лесных болот Начинает перелёт Птичья стая. Осень дивная грядёт Золотая. И в столицах, и в глуши Будет очи ворожить, Сердце трогать. Будет праздник для души. Слава Богу!

Осенняя симфония

Многоцветие бурное осени Запылало в родной стороне, Словно дивное многоголосие Зазвучало в лесной тишине. Зазвенели берёзки монистами, Бронзой листьев им вторят дубы. Клёны ярко вступили солистами, Скрипы елей – как звуки трубы… За симфонией этой бравурною Ясно нотки печали слышны. Многоцветие осени бурное — Словно песня родной стороны.

Туман

Пейзажи яркие размыл Туман осенний, Природу умиротворил, Как добрый гений. Вокруг такая тишина — Стук сердца слышен. Очарованьем полусна Сознанье дышит. Склонился к матушке – земле Усталый колос. А в сердце, неподвластном мгле, — Господень голос.

Орехи каштанов

Листы срывает вихрь нежданный С деревьев полуобнажённых. Орехи крепкие каштанов Лежат без кожицы зелёной. Так треплет душу без успеха Бесовский ветер зла и фальши. Цела в ней вера, как орехи Каштанов в парке на асфальте. Тем крепче на Христа надежда, Чем злее подлый ветер свищет. Без прежней суетной одежды Душа красивее и чище.

У осени – душа славянки

У осени – душа славянки. Она то пляшет и поёт, То щедро у своих ворот Расстелет скатерть – самобранку, А то тихонько слёзы льёт. Девицей в красном сарафане Красуется в лучах зари, Румянцем радости горит, А вечером в сыром тумане Вдовицей бледною глядит. То бодро встанет спозаранку И улыбается ветрам, А то нахмурится с утра… У осени – душа славянки. Она – родная мне сестра.

Сердце осени

Бьётся мудрое сердце осени Моему в унисон порой. Страсти летние смыты росами. Благодатный царит покой. Солнце смотрит очами ясными Через кружево облаков. Златовласые дремлют ясени На аллеях у берегов. Атлас озера ало – розовый Чуть колышется. Нежный бриз Овевает полог берёзовый Пестротканых лесных кулис. И не скоро белыми осами Закружится снежинок рой… Бьётся мудрое сердце осени Моему в унисон порой.

Ивушка

Сжато полюшко широкое, Изморозь покрыла тын. Завивала ива локоны В раннеутреннюю стынь. Облачными поволоками Затянулась неба синь. Засмеялись ветры молодо, В быстром танго вихревом Закружили листьев золото. В воздухе преддождевом Сжалась ивушка от холода. На пространстве луговом Распластались листья – крылышки. Бабье лето отцвело. Неуютно милой ивушке, Но стоять ветрам назло У неё достанет силушки, И грустит она светло.

Утро воспоминаний

Возле дома старая берёза На заре дрожит, почти нагая, Бронзово – лиловым наважденьем. Ветер вкруг неё гудит нервозно, Фугу ре – минорную слагая… Утра мрачноватого рожденье Тонкое лелеет наслажденье, И воспоминаний нежных стая Овевает разум сладкой грёзой… Дней увядших новое цветенье, Душу соком Вечности питая, Усыпляет скрытые в ней грозы.

Листопад

Застыл стихией листопада Под вечер оголённый лес… Себя обманывать не надо: Был призрак счастья и исчез. А, может быть, его искала Совсем не с теми и не там? Нет в чувствах прежнего накала. Есть скорбь по суетным грехам. Прости меня, Отец Небесный! Всю эту скорбь к Тебе несу. Душа без покрывал прелестных, Подобно деревцам в лесу, Обнажена перед Тобою. Ты научи рабу Твою Жить только истинной Любовью Здесь, на земле, – как там, в раю.

Предзимье

В хмурый день полны печали Затуманенные дали, Алебастровая мгла На окрестности легла. На полу в углу передней Бурый лист лежит последний. Палисадник обнажён, В полудрёму погружён. На траве, ещё зелёной, Гобелен из листьев клёна. На кусты наводит дрожь Моросящий колкий дождь. Всюду ветр гуляет свежий, Лучик солнца еле брезжит Сквозь завесу облаков. Миновал давно Покров, И томит природу нега В чутком ожиданье снега. А смятенная душа, О несбывшемся тужа, Сохраняет веру всё же, Что, когда по воле Божьей Вдруг природы лик родной Просияет белизной, И она воспрянет снова, К испытаниям готова, Словно первый снег, светла И мудрее, чем была.

Первый снег

Какой пейзаж в оконной раме! Берёзка в золоте. За ней На солнце снег – как белый мрамор В прожилках голубых теней. Под утро выпал он нежданно, Укрыв осеннюю листву. Чиста природа первозданно, И сердце рвётся в синеву. Живит, бодрит морозец лёгкий, И жизнь – на светлом вираже. И свежесть – в альвеолах лёгких, И вдохновение – в душе!

Поэзия и музыка

Цветы Поэзии

1

Нет, рутине буден прозой Не сковать мои мечты! И Поэзии цветы Не увянут, словно розы: Почву радости и боли Поливают красотой Вдохновенья дождь святой, Свет Божественной Любови.

2

Искры сердца зажигают солнце творчества. Сочинение стихов подобно зодчеству: Замки строк из слов – кирпичиков слагаются И метафорами точными скрепляются, Как цветами, расцветают строфы рифмами, Муза город наполняет жизни ритмами. Голос музы неподкупен, речи искренни. Солнце творчества пылает сердца искрами.

3

Был счастья аленький цветочек Затерян между серых кочек Насущных жизненных проблем, И заросла тропа в Эдем… Путь к Господу слезами вышит. Молитвой нежной муза дышит, Увидев в сонме облаков Бутоны алых лепестков.

4

Вновь плавится сердце, как олово, От жара нахлынувших чувств. Душа моя – арфа эолова, Поющая радость и грусть, Надежду, любовь и страдания, Природы таинственный мир… И Слово Творца Мироздания — Её вдохновенный клавир.

Весенние стихи

Слов заветных ожерелье Собираю. К ним добавлю звон апреля, Трели мая, Чтобы птицы – строфы пели Нежным хором. Собираю ожерелье Тем узором, Чтобы образам просторы Дать и силу, Чтобы ожерелье впору Сердцу было. Чтоб созвучия – свирели Душу грели, Добавляю в ожерелье Песнь капели, А речитатив метели Не вплетаю… Слов заветных ожерелье Собрала я.

Лазоревый цветок

Лазоревый цветок расцвёл В саду моей души. Роятся сотни мыслей – пчёл Над ним в её тиши. Из семени Любви святой Он медленно возрос, Политый чистою водой Молитв – небесных рос. Его целительный нектар Питает сердце мне. Цветок – чудесный Божий дар, Им дорожу втройне. Он ствол судьбы моей обвил, Он вечных чувств исток — Надежды, веры и любви Лазоревый цветок.

Поэзия и Музыка

1

Поэзия и Музыка – одно Посеянное Господом зерно, В душе моей проросшее Стихов заветных рощею. Питает вдохновенья сок В ней каждый листик и цветок.

2

Поэзия и Музыка – одно Души моей небесное вино, Но не пьянящее, А возносящее Её от суеты к мечте, Гармонии и красоте.

3

Музыка так поэтична, Поэзия так музыкальна… Они отражают чутко Мир переживаний личных. В них таинство зазеркалья Сердца, а не рассудка.

Посвящение Пушкину

Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснётся, Душа поэта встрепенётся, Как пробудившийся орёл. А. С. Пушкин. «Поэт» Поэт в минуты вдохновенья — Посланец мира неземного, Божественные откровенья Он претворяет в силу слова. И «сквозь магический кристал» Он окружающее видит. Затворены его уста, Из них ни звука не изыдет, Доколе образов игра Стихами вдруг не изольётся. Всё сердце – в кончике пера — Страдает, плачет и смеётся. Все чувства, мысли все, весь разум Обострены в миг вдохновенья. Стихи суть не простые фразы — Души воскресшей песнопенья.

Сон о Сергее Есенине

Купол небесного ситца. В воздухе – нежная дрожь. Поле. Кругом колосится, Спеет озимая рожь. Вижу: во ржи на приволье Тихо Есенин идёт, Вздохи родимого поля Слушая, песню поёт. Ветер отчизны ласкает Волосы – злато колец. Светом нетленным сияет Тяжкий поэта венец. Льётся Есенина песня, Эхом в российских сердцах Множится голос небесный… Нет этой песне конца!

Слово и суесловье

«Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Евангелие от Иоанна (Ин. 1–1) Евангелист писал: «Вначале было Слово». Его рукой водил мудрейший Бог. Теперь нам это кажется не новым — Затёрли мы бессмертный Божий слог И, научившись говорить красиво, Забыли о высокой простоте, Прельстились слов игрой велеречивой. Что проку в этой псевдокрасоте?! Хитёр коварный демон суесловья. И пустота витиеватых фраз Нам засоряет души нелюбовью И заглушает вещий Божий глас. И кружатся словес сухие листья — Ещё так ярки, но уже мертвы. За ворохом пьянящих частных истин Не увидать небесной синевы И не постигнуть Истину святую, Что «Слово было Бог», что наш Творец Не принимает сказанного всуе — Он верит только пению сердец.

Стихотворение о стихах

Памяти игумена Антония (Бочкова), духовного поэта

Стихи – это труд души, Запечатлённый в Слове. В них продолжает жить Прошлое, словно внове. В стихах – грядущего рок. Божьих поэтов очи Читают созвездья строк Книги святых пророчеств. В поэтах не потушить Пламя святой любови. Стихи – это свет души, Запечатлённый в Слове.

Концерт для виолончели

Памяти Мстислава Ростроповича

Созвучия виолончели Текут протяжно, Как краски чистой акварели На лист бумажный. Смычок легко плывёт по струнам, Аккорды брызжут. Мелодия подобна лунной Палитре жизни. Все чувства человечьи слиты В одном концерте. …А музыка, как и молитва, Есть шаг в бессмертье.

Духовная поэзия и поэт

Памяти архимандрита Пимена (Благово), духовного поэта и писателя

Поэзия – служенье, не забава. У Бога «табели о рангах» нет: Когда поэт прельщён людскою славой, Тогда ненастоящий он поэт. Поэзия – не образов круженье, А горних постижение вершин. Поэзия – особое служенье. Пред Господом поэт всегда один. Божественным глаголом растревожив Сердца людей, и в наши дни, как встарь, Поэт – послушник неподкупный Божий — Приносит сердце на Его алтарь И, каясь перед Ним в несовершенствах, Поёт Любви и Вечности тропарь. Поэзия – страданье и блаженство, Поэт – Господней Истины звонарь.

Притча о розах

Я пробиралась долго сквозь кусты Цветущих роз, в пылу дерзанья Не видя их небесной красоты, Не чувствуя благоуханья. Хоть ранили безжалостно шипы Мне руки и кололи ноги, Я добралась до заревой тропы, Ведущей к столбовой дороге. Шла вверх с трудом. На самой вышине Свет воссиял необоримый. Оттуда запах роз стал слышен мне И красота живая зрима.

Моё вдохновенье

Жду лихорадки вдохновенья, Как манны, посланной с Небес. Предвижу лёгкое мученье, Когда лирический экспресс Спиралью звучных рифм помчится В миры Поэзии. И час, Когда метафор голубицы Несут цевницу на Парнас, Мне свят… Безудержно струится, Ток чувств. Хмелеет голова. И волны звуков – на странице Преображаются в слова. Снов, мыслей, образов томленье, Давно взлелеянных душой, Рождает вдруг стихотворенье — Певучих строф волшебный строй. В них вдохновеньем перелиты Созвучья сердца моего. И славлю Господа в молитве За манну щедрую Его.

Мои стихи

Хоть ныне времена холодные Для поэтических трудов, Звучат в душе моей мелодии Рождающихся в свет стихов. Они нежданно мне являются, Услышав властный Божий глас, И на бумагу изливаются, Как слёзы чистые из глаз. И, мишурою не блестящие, Стихи уходят в жизнь светло — Сердца замёрзшие, болящие Отогревать своим теплом. Летите, чистые мелодии, Творения любви моей, И в наши времена холодные Утешьте страждущих людей.

Поэтическое слово

1

Век практический, суровый на дворе державы. Поэтическое слово не приносит славы. Но душа поэта всё же Без него прожить не может. В нём рыданье с наслажденьем И страданье со спасеньем Слиты величаво.

2

Безжалостно время: жестокое пламя Его пожирает всё бренное. Но чувства поэтов, излившись словами, Вовек остаются нетленными. От роскоши – пепел и пыльная плесень, От зданий нет даже обломков. Но ветер столетий созвучия песен Доносит до слуха потомков. Поэмы Гомера – глас древнего мира. Пространства поэтов – безмерны. Рубаи Хайяма, сонеты Шекспира И Пушкина песни бессмертны.

Рапсодия путешествий

Следы былых цивилизаций Философская увертюра

Неведомая сила тянет нас К следам былых цивилизаций. Что мы хотим? Услышать глас Исчезнувших великих наций? Взглянув на глыбы пирамид, Познать забытые секреты? Понять, куда душа взлетит, Оставив сень родной планеты? Иль, может, в ауре колонн, Таящей дух златого века, Постичь сакральный смысл времён, Мощь и ничтожность человека И ощутить себя подчас Потомками ушедших наций?.. Неведомая сила тянет нас К следам былых цивилизаций.

Старая Европа Симфоническая картина

Очарованье европейских городов — В старинных парков потаённых тропах, В величии соборов и дворцов — Свидетелей истории Европы, В нагромождениях чумных колонн, В журчанье мерном площадных фонтанов, В рельефном благолепии икон, В торжественном звучании органов. Когда объедешь Англию, Прованс, Взглянёшь на Рим с вершины Палатина, Услышишь в сердце Вены дивный вальс, А в Зальцбурге – концерт для клавесина; Когда пройдёшься в Праге не спеша По лабиринту старых улиц узких, Поднимешься на холм, едва дыша, В кастильском граде или андалузском, Когда в немом восторге обозришь Флоренцию с высокой башни Джотто, Когда перед глазами весь Париж, Как на ладони, с птичьего полёта — Душа замрёт от изумленья вдруг, И, постигая красоты значенье, Почувствует, что мир земной вокруг — Единое Всевышнего творенье.

Английский парк Рондо

Английский парк – таинственный, старинный. Брожу неспешно меж густых дубов. Мне чудится, что ожили картины Средневековых мастеров. Господский дом глядится в пруд овальный, Приют для диких уток и гусей. Спустили ивы в лоно вод хрустальных Косицы длинные ветвей. Резные листья старого каштана На солнце яркой зеленью горят. В средине пруда тёплых струй фонтана Шумит жемчужный водопад. Благоухают клумбы и куртины На мягкой глади травяных ковров… Мне чудится, что ожили картины Средневековых мастеров.

Восход над морем Прелюдия

Тихо плещется море меланжевое, Волн спокойных нежны переливы, Занимается зорька оранжевая Над пустынным поутру заливом. На востоке всё ярче багряная Полоса, всё светлей небосвод. Показалось вдали долгожданное Солнце красное прямо из вод. Всё вокруг осветилось по – новому; Выше, выше пылающий шар. Над поверхностью волн бирюзовою — Силуэты сиреневых Тавр. Заискрилась дорожка атласная, Озарилась пучина морская. Улыбнулось мне солнышко ясное, День сияющий начиная.

Тропический сад Ноктюрн

В тропическом саду Густеет воздух пряный. На дальнюю звезду Из лёгкого дурмана Магнолий и цветов, И сосен длинной хвои Гляжу, на свет туманный Луны из – за листов, Как на полотнах Гойи. До раннего утра Закрыл цветки гибискус, И пальмы веера Раскинули. Так низко Качаются плоды Грейпфрута и лимона, И слышен плеск воды С искусственного склона. Струя журчит, журчит… С фонтаном звонким споря, Внизу шумит, шумит Темнеющее море. Не засыпает сад, Он наэлектризован Руладами цикад, Луною зачарован. В тропическом саду Среди её отсветов Тихонечко бреду… Мне будто снится это.

На берегу Эгейского моря Мифологическая пьеса

Сквозь сень олив зелёно – серебристых Мерцает море сине – золотое, Сочится небо томно – голубое, И льётся сосен аромат смолистый. Негромкий шум прозрачных волн эгейских И горлицы влюблённой воркованье — Как будто здешних мифов толкованье На языке природы чародейском. В тени густой найдя в жару прохладу, Блаженно задремлю в траве зелёной, Воспоминая в неге полусонной Античные сказания Эллады О таинстве рожденья Афродиты, О прелести богини Персефоны, О сказочных богатствах Посейдона, В морских пучинах издавна сокрытых… Хоть мифов этих суть – обожествленье Страстей людских и всех стихий природы, В них сохранён дух древнего народа, Его мечты и мироощущенье, Простор морей и птиц прибрежных пенье, И небо юга томно – голубое, И солнце, ослепительно златое, В сени олив священных вдохновенье.

Эллада Утренний этюд

Луна прозрачным миражом Садится в гладь туманных вод, Ночной свершив круговорот. Дорожка лунная ужом По морю сонному змеится. Восходит солнце из – за гор, Лучи, как пёрышки жар – птицы, Рисуют в небесах узор. Очнувшись от дремоты, ветер Чуть шелестит в листах олив И персиков. Морской залив, Как нежный жемчуг, чист и светел. В чарующих садах Эллады Благоухают кроны лип. Вдали сапфировой громадой Священный высится Олимп. Его вершины солнце красит, Как будто в кузнице Гефест Огонь разводит… Лир оркестр Поёт немолчно на Парнасе, Послушный Божией деснице. Там Пушкин, Гёте и Шекспир… Там, может, и моя цевница Не затеряется средь лир.

Лунная ночь в Крыму Ноктюрн

Памяти А. С. Пушкина и И. К. Айвазовского

Луна в туманном ореоле Плывёт по звёздному приволью. Потоки лунного кумыса Текут на свечи кипарисов И тополей пирамидальных И, в волнах преломясь кристальных, Блистают серебром чернёным На скалах. Гор крутые склоны И моря Черного пучины, Каньоны узкие, долины В ночи сиянием луны Божественно озарены. И видится: по нитям света Дух величайшего поэта Спускается на берег Крыма, Куда зовут необоримо Младой любви воспоминанья И вдохновений трепетанье, Звезды мерцанье, наречённой Когда – то девой утончённой Прекрасным именем своим… Но дух, надмирный пилигрим, Мелькнул в лучах и вновь исчез В бездонных пажитях небес. …А души новых поколений Влечёт его стихотворений Возвышенная глубина, Гармония и новизна.

Средиземноморский эдем Экзотическая фантазия

Средиземноморские растения — Буйство красок, форм и ароматов, Пышное вседневное цветение, Золото плодов в садах богатых. Кипарисы, сосны длиннохвойные, Фикусы, гибискусы, бананы; Плавные движения спокойные На ветру цветов благоуханных; Сень густых деревьев мандариновых, Толстый ствол, лианой оплетённый, Глубина небес ультрамариновых, Жаркий воздух, морем напоённый, Облака, на пиках гор лежащие, И хребтов литая диадема — Словно отражения манящие Горнего чудесного Эдема.

Храм Димитрия Солунского в Салониках Элегия

Под сводами старинной базилики Стою, забыв об отпуске беспечном. С икон мозаичных святые лики Рассказывают молча мне о Вечном, О том, как за Христа страдали греки, Молясь Ему всем сердцем перед смертью. Жизнь без Него греховной круговертью Их не прельстила. Чистой крови реки Текли, смывая все их согрешенья. Тем подвигам нет на земле забвенья, Они прославлены на небесах вовеки! А наша жизнь так далека от идеала… К мощам припала я с благоговеньем, И на душе тепло и ясно стало.

Возвращение

Интересны мне края далёкие Красотой дворцов, садов, полей, Но родней просторы синеокие Неоглядной Родины моей, Тихие пейзажи подмосковные, Храмов белокаменных семья… Радости земные и духовные Мне дарует Родина моя. Возвращаясь из поездок длительных Под святую сень берёз, дубов, Чувствую всем сердцем я хранительный Богом данной Родины покров.

Христианские праздники на Святой Земле

Благовещение

Весенним утром ранним в Назарете Явился Ангел в лучезарном свете Марии, непорочной юной деве, Читающей Писание смиренно. Он возвестил ей, что благословенна Она меж жёнами и что во чреве Зачнёт чудесно от Святого Духа И наречёт Младенца Иисусом — Сим именем, столь сладостным для слуха, И Сын, презрев страданья и искусы, Спасение Собою явит людям, И Царствию Его конца не будет. В смущении взглянув на Гавриила, Мария тихо молвила ему: «Да будет мне по слову твоему. Се Божия раба». Расправив крыла, Архангел растворился в поднебесье. Он совершил святое Благовестье, Всевышнего исполнив повеленье. Две тысячи с тех пор минуло лет, А Благовещения чудный свет Доселе льёт надежду на Спасенье. Он всё такой же яркий и лучистый И наполняет души верой чистой.

Тайна Рождества Христова

Когда над Вифлеемом суетливым, Куда стекался люд со всех сторон, Звезда сиянием неугасимым Вдруг озарила тёмный небосклон, В пещере, что служила людям хлевом, Вдали от шумных городских дорог Родился у Святой Пречистой Девы Младенец Иисус – Спаситель – Бог. И в яслях с сеном вместо колыбели Его баюкал названный отец. Вселенной очи на него глядели Глазами изумлёнными овец… Но отчего в убогом подземелье Явился Бог в греховный этот мир, А не в богатом доме на постели Среди врачей под звуки нежных лир? Рождественское таинство в пещере Непостижимо гордому уму. Оно открыто сердцу в чистой вере И светом веры побеждает тьму!

Сретение

Сретение означает встреча, Встреча ожидаемая с Богом. Распознал провиденьем сердечным Симеон, стоявший в синагоге, Той, куда Иосиф и Мария Принесли Младенца для обряда, В Сыне Человеческом Мессию. И, на руки взяв Святое Чадо, Старец возгласил, что видел ныне Посланное свыше нам Спасенье. Так обрёл он возле врат святыни Чаемое с верой Утешенье. Так и нам, несовершенным чадам, О Тебе тоскующим душою, Ниспошли, о Господи, награду — Сретение верное с Тобою.

Крещение Господне

Столетьями священный Иордан Несёт свои живительные воды. Здесь предвещал Креститель Иоанн Явление Спасителя народу. И Он пришёл из солнечных долин, И принял со смирением крещенье. «Ты, – Глас послышался, – возлюбленный Мой Сын, В Тебе Моё благоволенье». С небес излился яркий свет златой, И голубем прекрасным белоснежным Спустился к Иисусу Дух Святой И осиял весь мир живой надеждой… О Иордан! Священною струёй, От века людям благодать несущей, Ты души наши грешные омой, Чтоб нам вкушать духовный хлеб насущный.

Преображение

В благоуханной Палестине По воле Божьей с давних пор Над плодородными полями, Над сёлами и городами Священная гора Фавор Возносится, где на вершине Пред изумлёнными очами Трёх избранных учеников Спаситель наш преобразился: Пречистый лик Его светился, Как солнце, из – за облаков Вдруг просиявшее лучами… Духовный свет Преображенья Досель над бренною землёй Неугасимо нам сияет И благодатью осеняет Принявших чистою душой Суть христианского ученья.

Благодатный Огонь

Во храме Гроба Господня Огонь Благодатный нисходит В Страстную Субботу. О чудо! Над пёстрой толпой многолюдной, Под куполом, над головою Метается пламя живое В отсветах сверкающих молний И свечи во тьме зажигает. Плывёт благовест колокольный, Весь храм ярким светом пылает. Не жжётся Огонь Благодатный — Приятным теплом согревает. Ликует народ, прославляет Щедроты любви необъятной И милости Господа к людям… Душа никогда не забудет Огня Благодатного нежность И радости сердца безбрежность.

Христос Воскресе!

Ликуй, душа, – Христос Воскресе! И вечна жизнь, и смерти нет! И озаряет поднебесье Пасхальный незакатный Свет. Христос воистину Воскресе! Он ада ложный блеск затмил. И величайшую из песен Любви поёт крещёный мир: Христос Воскресе!

Пасха на горе Блаженств

Гора Блаженств. День Пасхи Светлой. Хор богомольцев с птичьим хором Сливается. Зефир приветный Над тихим Галилейским морем Летит, неся в даль голубую Весть долгожданную благую О Воскресении Христовом, И вдохновенным Божьим Словом Живит усталые сердца. Блаженно горлицы воркуют, И всё живое днесь ликует, И ликованью нет конца!

Вознесение

В священном Иерусалиме Стоит Масличная гора. Паломники неутомимо Восходят с раннего утра Туда, где древние оливы С времён библейских шелестят, Листы серебряным отливом В лучах полуденных блестят. Там некогда вилась тропа, Которой шёл Христос к вершине, Там в твёрдом камне и доныне Впечатана Его стопа — След достоверный Вознесенья. Предрёк апостолам там Он Святого Духа нисхожденье И, покидая Елеон, Благословил на благовестье До края самого земли И в лучезарном поднебесье Был облаком сокрыт вдали… О благодатный Елеон! Душа моя к тебе стремится, Как жаждущая света птица. Ты величаво вознесён Над миром с бурными страстями. Порою в грёзах я брожу Твоими дивными садами И сердцем к Богу восхожу.

Праздники Пресвятой Богородицы

От Рождества и до Успения Она исполнена была Любови, кротости, терпения И Бога – Сына родила, За Ним прошла дорогой крестною, Не осудила никого И, став Царицею Небесною, В чертогах горних у Него За нас сердечные моления К Нему возносит. Свой Покров, Даруя людям заступление От стрел невидимых врагов, Простёрла щедро Матерь Божия Над многогрешною землёй, Нас направляя в бездорожии Страстей спасительной стезёй Любови, кротости, терпения. Пред образами Рождества, Введения во храм, Успения, Перед иконой Покрова Ей молимся с благоговением, И каждый просит о своём. С любовью и благодарением Ей величание поём.

Успение

Богородицы Девы Успение — Радость тихая, сокровенная. И в соборе светлы песнопения, Настроение духа блаженное, Упоённое, благовестное — Дева стала Царицей Небесною. Душу чистую в длани Сыновние Отдала Она с нежной улыбкою, Беспорочная, безгреховная, В славе землю покинула зыбкую, Исполняя святое пророчество. Но пред силами зла в одиночестве Не оставила род человеческий И в страданиях души печальные Утешает, являясь из Вечности. А Любовь Её – свечка венчальная — Не сгорая, горит благодатию На святилище горнем Создателя.

Любовь – птица Вечности

Библейский гимн любви

Есть в Библии святой особые страницы, Где с дивной красотой о счастье говорится Любви горячей, чистой и взаимной. Царь Соломон, создатель древних гимнов, Наполнил их поэзией чудесной. Та книга называется «Песнь Песней». Жених в саду у лозы виноградной Поёт своей Невесте ненаглядной: «Моя Возлюбленная, ты прекрасна, Луне подобна вешней ночью ясной. Подобны ленте алой твои губы. Как ласки жаркие твои мне любы, Сколь лучше они мирры и вина! Благоуханием ты вся напоена, Ланиты твои – спелые гранаты, Светла, как солнце ясное, сама ты. Любимая! Меж девами другими Ты – лилия меж тёрнами сухими. Мне голосом твоим отрадно насладиться. Глаза твои подобны голубицам, Пленила ты мне сердце нежным взглядом. Грудь у тебя – как кисти винограда, И стан твой, словно пальма, тонкий, стройный. Ты вся чиста и похвалы достойна!» Невеста, с Женихом в саду гуляя, Его ласкает, песню напевая: «Возлюбленный мой – белый и румяный! Твои ланиты – как цветник медвяный, Струящий неземные ароматы. Глава твоя – чистейшей пробы злато, Уста твои – изысканная сладость, Ты весь – моя любовь, желанье, радость. Мой милый! Ты меж юношей иных — Что яблоня между дерев лесных Во время пышного весеннего цветенья. Люблю сидеть я под её могучей тенью, И сладки мне её душистые плоды. Как голуби у плещущей воды — Глаза твои, как чистые сапфиры. Мне нежности твои приятней мирры! Любимый! Заключи меня в объятья, На сердце положи своё печатью. Влеки меня, лобзай, ласкай меня. Любви желанья – как струи огня. Ибо крепка любовь и горяча вовеки, Залить её не смогут даже реки!..» «Песнь Песней» в Библии пережила века, Но как её поэзия душе близка! Та мудрость, что светила праотцам, Доступна Бога любящим сердцам, Познавшим, что в стихах библейского поэта Любовь небесная в любви земной воспета.

Христианская семья

В пустыне Египта великий святой Макарий всю жизнь подвизался. Он к Господу с чистой горячей мольбой Однажды в ночи обращался: «Открой мне, о Боже, какая стезя Угодна Тебе всего боле — Монашество или честная семья, Супружество верное? Волю Твою мне поведай, сомненья реши: Что лучше для страждущей неба души?» Господь отвечал: «За градскою стеной, Вдали от пустыни бесплодной, Ремесленник верный с детьми и женой Живёт. И Мне столь же угодна Простая их жизнь, как монашеский быт». Макарий Великий в тот город спешит, Пустынную келью покинув. Поутру, сомненья отринув, Находит он домик у самой черты Градской по известным приметам. «Скажи мне, о брате, чем праведен ты? Господь мне поведал об этом», — Хозяина гость вопрошает. В смущении муж отвечает: «Отец преподобный, не праведник я, Ведь должен весь день я трудиться. На мне и работа, и дом, и семья — Нет времени много молиться». «Скажи мне тогда, как живёшь ты с женой? В совете иль ссоришься с нею?» «Отец, я супругу люблю всей душой, Забочусь о ней, как умею. Живём мы в согласье немало уж лет. Ни действом каким, ни словами Её не обидел. Любовь да совет, И верность всегда между нами». И понял Макарий, в чём истины суть: Честное супружество – праведный путь К небесному прямо чертогу. Супруги, кто двое – единая плоть, Угодны не менее Богу Монахов. Безмерно их любит Господь И милости им посылает, И светлым венцом увенчает!

Нательный крестик

1

Памяти воина Христова Фомы Данилова (†1875)

Нательный крестик – знак Христа, Любви и веры в Бога. Он греет душу неспроста — Хоть мал, но значит много. И простецы, и короли За христианский символ На смерть и истязанья шли — Господь давал им силы… И в Туркестанскую войну Страдал Фома Данилов У Мурат – бека во плену, Но крест не снял. Казнили Жестоко кипчаки его, Хоть мужеству дивились. И слава подвига того По всей Руси катилась. Он в вере укрепил людей, Сердца наполнил скорбью… Двадцатый век всем тьму скорбей Готовил, но не сгорбил Тех, кто Христа не предавал, Кто в ужасах ГУЛАГа Святую веру сохранял, Терпенье и отвагу, Тех, кто крестил своих детей, Не слушаясь запрета, Кто не искал простых путей И шёл дорогой Света.

2

Памяти моей бабушки Надежды Ивановны Дудиной (†1979)

Крестила бабушка меня В одной церквушке дальней. Но дома крестик кто-то снял, Чтоб всё хранилось в тайне. Висел мой крестик в глубине Под детскою кроваткой. Надеть его хотелось мне — Но нет, нельзя! Украдкой Я залезала под кровать И на него глядела. Потом так сладко засыпать Мне было. Тихо пела Молитвы бабушка на сон. Лампадка над божницей Дрожала звукам в унисон, И тени, словно птицы, Летали плавно по стене, По потолку и шторам. И ангелы, казалось мне, Небесным пели хором. Креститься бабушка меня, Малютку, научила, Но, от гонений дом храня, В храм без внучат ходила. Я с ней молитву «Отче наш» Читала утром вместе. Чернильный помню карандаш — Им рисовала крестик… Той детской веры свет угас: Что Бога нет в природе, Учили в школе строго нас. «Пусть даже не заходит Никто из любопытства в храм. Туда идут невежды, — Учителя твердили нам. — На Бога нет надежды. Придуман тёмными людьми Он был для утешенья…» Поверили наивно мы Неправому ученью. И речи бабушки родной Мне слушать стало скучно. Крестильный крестик с глаз долой Был убран равнодушно. Потом и вовсе в суете Его я затеряла… Но тяга к горней высоте В душе не исчезала: Я любовалась на кресты В монастырях – музеях, От непостижной красоты Смущаясь и немея. Евангелие мне прочесть Вдруг стало интересно. Задумывалась: может, есть Мир высший, бестелесный? Когда гонений времена Прошли, душа очнулась От летаргического сна Безверия. Коснулась Её ушей Благая весть. У раки Серафима Я ощутила явно: здесь Господь! Мы Им любимы! Стояла долго у дверей В Елоховском соборе И благодатью от мощей Дышала. Тёплым морем Она лилась тогда кругом. Так старец из Сарова Вернул заблудших в Божий дом, Вдохнул в нас веру снова. Купила крестик золотой Я в лавочке церковной. И он теперь всегда со мной — Ношу его любовно. Как больно было вспоминать Мне крестик – тот, крестильный! Не знала, где его искать, Но Богу всё посильно! В шкатулке старенькой одной — О, радость! – крест нательный Нашла на Пасху. Он простой — Латунный, самодельный. Знакомый с детства! У икон Храню его доныне. Мне несказанно дорог он — Души моей святыня.

3

Памяти воина Христова Евгения Родионова († 1996)

Гонений больше нет в стране, Но всюду неспокойно. Окажемся ли мы вполне Креста Любви достойны? Есть вдохновляющий пример Достоинства и чести! В плену был юный воин смел — Не снял нательный крестик. Пытал чеченский изувер Его, но непреклонно Соблазны адские отверг Евгений Родионов, На «эшафот» взошел с крестом, Как встарь, был обезглавлен… (За подвиг веры он потом Людской молвой прославлен). Найдя захороненье, мать Поруганное тело Смогла по крестику узнать: Так ярко заблестел он В луче прожектора… Хоть прах — В родной земле, в могиле, Душой Евгений жив, поправ Смерть крестиком крестильным. Тот скромный крестик – знак Христа, Любви и веры в Бога — Нам греет души неспроста: Хоть мал, но значит много.

Любовь – птица Вечности

Любовь – это птица Вечности, Поющая в бесконечности От сотворенья Вселенной. Дар Бога благословенный — Её чудесная песня. Наш мир без неё бы треснул И раскололся на части, Не зная высшего счастья, Живя по законам плоти. И зло его не поглотит, Пока поёт в бесконечности Любовь, эта птица Вечности, И песне благословенной Есть отклик в душе Вселенной.

Любовь небесная и земная

Любовь – неисчерпаемый родник, Питаемый Божественною силой — Той, что Христа из мертвых воскресила, Зла векового растопив ледник. Всепроникающей, как горний свет, Необычайно чистой и прекрасной Любви небесной всё вокруг подвластно, Её теплом духовный мир согрет. Сердца берёт в необоримый плен Любовь земная – луч Любви небесной. Не будь её, пожар страстей телесных Людские души обратил бы в тлен. Но высший поэтический язык Любви понятен лишь духовным людям. Живёт в них музыка её прелюдий. Любовь – неисчерпаемый родник!

Любовь и Красота

Любовь и Красота нерасторжимы В своём единстве, словно Бог и Свет. Суть Красоты умом непостижима, Определенья в словаре ей нет. Она – гармония и совершенство, Питающее наслажденьем взгляд. Она – души сакральное блаженство, Неповторимый рая аромат. Но без Любви она земли ничтожней, Мертвей, чем пепелища бледный дым. Любовь и Красота по воле Божьей Соединяют горнее с земным.

Жажда Любви

Как, Боже, мы любовью оскудели! Как приземлённых чувств метели Нас ослепили, завертели В кругах мирских соблазнов И увлечений праздных… Того ль от жизни мы хотели? Комфорт и услажденье тел Кладут стремлениям предел И властно тянут к ложной цели. Как, Боже, мы любовью оскудели! В сетях привычной канители Ожесточились души, отвердели — Сковал их маловерья лёд… Но просятся сердца в полёт! И в их глубинах уцелели Святыни идеалов высших, След Вечности ещё не выжжен, Хотя заметен еле – еле. Как, Боже, мы любовью оскудели! Года прядут свои кудели, Мы всё спешим… Куда? К Тебе ли? Наш путь к небесной ли отраде? Прости, прости нас Христа ради, Омой в целительной купели. Пусть зло сгорит в огне свечи! Нас жить Любовью научи, Чтобы сердца о Вечном пели.

Небесная весна

Весна земная ушла неслышно, Махнув платочком из лепестков Отцветших яблонь, сиреней, вишен, Оставив память рассветных снов… Душа, о Боже, так сильно жаждет Весны небесной в своём саду — Той, что приходит навек однажды, Приносит радость и красоту. Она войдёт вдруг неслышно в душу, Твоя посланница, дар Любви, И не покинет ни в зной, ни в стужу — Ты только, Боже, благослови.

Екатерина Ушакова – Александру Пушкину

Отрывки из ненаписанного письма

26 мая 1828 …О тебе всё думала, глаз и не сомкнула. Ночь прохладой дунула — свечи мне задула… Вот и утро раннее. Спит беспечно Лиза. Я ловлю лобзание ласкового бриза. … Жарко разгорается солнце над Москвою, а сердечко мается хладною тоскою. Я грущу плакучею ивой у водицы: не сгустились тучи ли над тобой в столице? … Помнишь ли катания на пруду на Пресне? Снова здесь гуляния, музыка и песни. Пруд расцвёл снежинками ярко – белых лилий, что по – над тропинками аромат разлили — свежий и таинственный, пряный и горчащий… Вспоминай, единственный, обо мне почаще. … Ты дарил мне лилии, улыбаясь томно. Профиль быстрой линией начертал в альбоме и стихами нежными покрывал страницы. Там твои небрежные росчерки – как птицы. … Где ж то окрыление? Мне стучатся в двери слухи, что в Оленину ты влюблён. Не верю! Верю, что не сгинули наши чувства в Лете, и любовь, как лилии, всё цветёт, всё светит…

Три желания

Корабль мечты в неведомые страны Несёт меня. Синеют небеса, И ветер трёх моих желаний странных Натужно надувает паруса… Желанье первое – в страну попасть, Где вечное Любви цветенье, Но правит бал не суетная страсть — Сердец о Боге единенье. Желание второе – те места Увидеть, где ландшафты – диво, Но не в одной природе Красота — Людские помыслы красивы. Желанье третье – посетить тот мир, Где Свет царит под небесами Не только днём, но освещён эфир И ночью – чистых душ лучами… На картах нет тех стран. С волною спорит Корабль мой тщетно. Бога не корю. За маяки Любви и Света в море Судьбы моей Его благодарю.

Радуга любви

Любовь есть радуга чувств: Встреч алый огонь в груди, Разлук голубая грусть; Сияющий впереди Из – за лиловых туч Надежды зелёный луч; Желаний златой фонтан, Сиреневых грёз хрусталь, Ран сердца красный тюльпан, Двух судеб синяя даль; Медовая сладость уст… Любовь есть радуга чувств, И белый лотос молитв Хранит её монолит.

Воспоминание о первой любви

Мы вдвоём бредём по тропке Вкруг пруда. Ей нет конца. И любовью детски робкой Тихо полнятся сердца: Без объятий, поцелуев, Без признаний на устах — Только нежных взглядов струи И желаний чистота, И тобой на перемене В парту спрятанные мне Две элегии Верлена — О любви и о весне… С листопадом стихли чувства. Отчего? Кто ж знал ответ. С лёгкой солнечною грустью Сохранялся пиетет Между нами, хоть с другими Мы встречались… Шли года, Но твоё хранила имя Память с нежностью всегда. Блеску жизненных излучин Свет тех чувств не заглушить… О твоём благополучье Помолюсь я от души.

Чайная роза

Расцвела в саду роза чайная, Между алых роз неприметная, Очень нежная, чуть печальная — Как любовь моя безответная. Лепестков её прелесть тайная — Словно детства мечта заветная. В тишине цвела роза чайная, Как любовь моя безответная. Ветер жизни дунул нечаянно, И угасла надежда тщетная. Отцвела в саду роза чайная, Как любовь моя безответная.

Расставание

Я помню радость наших встреч В саду под кронами акаций, Твою восторженную речь, В душе – возвышенность вибраций Тех чувств, что стали нарождаться… Но их мы не смогли сберечь, И нам пришла пора расстаться: Игра в любовь не стоит свеч.

Мираж любви

Любовь зажглась и показалась вечной, Мираж её грел души нам, двоим: Не разгорелась и погасла свечка, Задутая дыханием твоим. Кровоточившие недавно раны Молитвою смиренной заживив, Освободилось сердце от обмана Мертворождённой, в сущности, любви. Молитвы чудодейственная сила Развеяла фантом любовных уз. И от души я всё тебе простила, Раз Богу не угоден наш союз.

Прости! Из прошлого

Прости меня за всё, что было И не было у нас. Прости! Раз я тебя не полюбила, То нам с тобой не по пути. Ты на меня глядел с любовью, То разговорчив, то вдруг тих… Нет, не хочу остаться болью В воспоминаниях твоих, Но сердцу приказать не в силах: Ты дорог мне, но лишь как друг. Я наши судьбы пощадила — Разорвала порочный круг. Не сомневаюсь, что другая Тебе назначена Творцом. Настанет день – от счастья тая, Она женой войдёт в твой дом. В ней будет внутреннее сходство С тобой. Исполнятся мечты! Моих поступков благородство Тогда полней оценишь ты. Раз я тебя не полюбила, То нам с тобой не по пути. Прости меня за всё, что было И не было у нас. Прости!

Мечты о любви

Первые наивные мечты О любви возвышенно чисты, Расцветают в тишине души, Словно ландыши в лесной глуши. Но судьба безжалостной рукой Разбивает хрупкий их покой, И лежат осколки бубенцов В тёмных чащах жизненных лесов. Если ж чувств высокий идеал Сердце Божьим соком напитал, Слышит сердце, как звенят вдали Тех мечтаний юных хрустали.

Измена

Ещё любви колокола Осколками пронзают душу, И колет острая игла Луча луны, что в темь зашла, Но не заплачу и не струшу — Окончена твоя игра. Из моря снов ступлю на сушу. Вернусь к себе – давно пора! Быть в жалкой роли третьей лишней Я никогда бы не смогла. Твои недобрые дела Поможет мне забыть Всевышний. И боль остынет, как смола Засохшей от забвенья вишни.

Прощание с грёзами

…Не его полюбила — Отражение грёз В чистом озере. Мнила, Что надолго, всерьёз. Но судьба замутила Того озера гладь, И любовь мне из ила Не вернуть, не достать. Чувства – в Божией воле: Жить нельзя не любя. Иногда, спутав роли, Любим в ближних себя. Не могло быть иначе — Грёз разбилась броня. Оттого и не плачу, Никого не виня. Не горюет сердечко, В нём небесная грусть. Я зажгу Богу свечку, О любви помолюсь.

Снегири

На кусты шиповника В мареве зари Сели снегири. Иглами шипов Лапки уколов, Вмиг вспорхнули, ввысь Стайкой унеслись… Так шипы терновника Примет вдруг душа, Грёзами дыша, За ростки любви. Птичкою в крови Взмоет в облака Плакать на руках Горнего Садовника.

Подлость Подлинная история

Для неё он был свет в окне. Им жила, как в счастливом сне. Ей казалось: всё хорошо… Как всегда, он домой пришёл, Как всегда, любил горячо, Целовал ей грудь и плечо… А потом отстранился вдруг, Разрывая объятий круг. Как отрезал: «Прошла любовь. Мы не пара – скажет любой. Лишь в постели ты хороша. У тебя пустая душа. Навсегда ухожу к другой». Стрелы молний в тысячи вольт Впились в сердце ей. Скрыла боль И сказала она: «Изволь, Уходи! Только дверь закрой». Отвернулась, не глядя вслед. В ней не дрогнула даже бровь. Погасила в квартире свет. Сотней герц билась в жилах кровь. С головой завернувшись в плед, Прилегла на диван без сил, Прошептала: «Господь, спаси!» Ночь казалась ей сотней лет. А наутро, темней ночи, Шла она к Спасителю в храм. Там припала к святым мощам И затеплила две свечи — У Распятья. Рукав плаща До подкладки от слёз промок. Горло сжал ледяной комок. Темно – красных лампад лучи Освещали Страдальца лик, Что в терновом венце поник. И молилась её душа, Перед Богом свечой дрожа, О погибшей любви своей. Слышал Бог – Он был рядом с ней.

Анна Керн – Александру Маркову – Виноградскому Отрывок из письма 1842 года

…Над рекою туман распластал серебристые крылья. Дышит негою трав свежескошенных пойменный луг… Стёрлась зыбкая грань меж заветной мечтою и былью: Я навеки твоя, мой любимый, единственный друг. Сколько было скорбей на пути к долгожданному счастью И страстей роковых, и блужданья средь адских столбов… Но помиловал Бог: не позволил Он низко упасть мне, Даровал во спасенье твою молодую любовь. Мы бедны, но богаты тем чувством, что дал нам Предвечный. Несмотря ни на что, Он привёл наши души к венцу. И растаял туман над судьбою, как утром над речкой. Я живу лишь любовью к тебе и молитвой к Творцу…

В ритмах сердца – твоё имя Романс

Счастье первой встречи было Небом нам дано. Нас любовь соединила, Мы с тобой – одно. В ритмах сердца – твоё имя, И в душе – твой свет. Никого тебя любимей На планете нет. Предо мной твой лик прекрасный В снах и наяву. О тебе пою романсы И тобой живу. В ритмах сердца – твоё имя, И в душе – твой свет. Никого тебя любимей На планете нет. Нас несёт неудержимо Вечных чувств корвет. Вместе – зримо и незримо — Мы в пространстве лет. В ритмах сердца – твоё имя, И в душе – твой свет. Никого тебя любимей На планете нет.

Ласточки – касатки Песня в фольклорном стиле

Высоко над отчим домом Пара ласточек кружит. Написать письмо мило́му Матушка мне не велит. Ой, вы, ласточки – касатки, Вестницы любви моей, Полетите без оглядки В дали ясные полей, Расскажите обо всём, Быстрокрылые, Другу милому. Расскажите о страданье И о девичьей тоске. Пусть придет он на свиданье Вечерком к Москве – реке. Ой, вы, ласточки – касатки, Вестницы любви моей, Полетите без оглядки В дали ясные полей, Расскажите обо всём, Быстрокрылые, Другу милому. Пусть подарит мне колечко, Назовёт любимой вновь. Пусть соединит навечно Нас взаимная любовь. Ой, вы, ласточки – касатки, Вестницы любви моей, Полетите без оглядки В дали ясные полей, Расскажите обо всём, Быстрокрылые, Другу милому.

Женская гордость

Ты разменял любовь на медяки Страстей альковных, и тебе всё мало. Они на вид блестящи и легки, Но тяжесть их полёт души сковала. Ты жалок! Ты не зришь своих оков. Не жди, не превращусь я в побирушку И горсть твоих презренных медяков Не попрошу в пустую бросить кружку. Поставлю в церкви за тебя свечу И беднякам на хлеб подам целковых. Лишь одного я для тебя хочу: Чтоб разорвал альковные оковы.

Поздняя любовь

Когда с годами страсти глуше, То чувства глубже и верней. Они лишь обнимают душу, А не господствуют над ней. Душа лелеет не напрасно Неувядаемый их цвет. И поздняя любовь прекрасна, Когда в ней грубой страсти нет. Когда взаимные молитвы Двоих спасают от беды, Им отворяет Бог калитку В Свои небесные сады. И бури мира не иссушат Любви Божественных корней. Когда с годами страсти глуше, То чувства глубже и верней.

«Старику»

Вам не нужна любовь моя. Старик глубокий вы в душе: В ней вместо пульса бытия Одни застылые клише. Огонь божественный утих! Живёте Вы, как раб толпы, В плену потребностей тупых Своей телесной скорлупы. Стучалась к Вам моя любовь, Пробиться к сердцу не смогла, Измучилась, разбившись в кровь, И навсегда от Вас ушла. Вам не прибавилось тревог — Такое, видно, не впервой… Вас жаль, как нищего. Дай Бог, Чтоб Вы не умерли душой.

Нелюбящему

За что Вы так не любите меня? За мысли, за слова, дела иль внешность? Любви, возможно, недостойна я, Но Вы – то сами тоже небезгрешны. Господь да будет Вам теперь судья. За что Вы так не любите людей? В любой момент унизить их готовы, Хотя на вид Вы вроде не злодей. Зачем с людьми заносчивы, суровы? Соперников в нас ищете? Судей? За что Вы так не любите себя? Хоть, может быть, пока не сознаёте, Но, никого на свете не любя, В ничтожной суете сует живёте Вы, душу этим медленно губя. Дай, Боже, Вам узреть грехи свои. Я злом на зло, конечно, не отвечу, Скажу лишь: «Господи, благослови». Случись что с Вами – словом да привечу. Дай, Боже, Вам страдания любви.

Тени чувств

От чувств остались только тени: Их наповал убила ложь. Меня ты больше не тревожь, Ведь я совсем не жажду мщенья. От чувств остались только тени, Они уж не сжимают грудь. Навек меня ты позабудь, Тебе дарую я прощенье. Растают чувств изжитых тени, На новой грани бытия Вновь обретёт душа моя В Любви нетленной утешенье.

Мольба о счастье

Парк в первозданном снегу, как в цвету, Спрятал унылых ветвей наготу, Замки обманные выстроил… Видела в сердце пустом доброту, Верила, что обрела полноту Истинных чувств, но опомнилась быстро я. Вновь одиноко стою на свету: Радость повержена вдруг на лету Зависти ближнего выстрелом… Не преступлю роковую черту И помолюсь, припадая к Кресту: «Боже всесильный, дай счастье мне выстрадать…»

Закат страстей

Отпылал закат страстей Ярко ало, Но не жаль угасших дней Мне нимало. На душе царит покой, Нет в ней горя. Загорятся над рекой Снова зори, Осветив судьбы моей Поле – новью, Но не пламенем страстей, А Любовью.

Озарение Вселюбви

Иногда в озаренье утра Осыпается с сердца пудра Повседневных мирских сует, И Любви в нём сияет свет Ко всему живому на свете: К неоглядной родной планете, К Богу, людям и малым пташкам, К неприметным лесным букашкам… Позабыты земные страсти, Сердце молится в кротком счастье, Рядом чувствуя Лик Творца. А в молитве нет ни словца, Потому что слова излишни — И без них всё знает Всевышний. Жаль, недолго такое длится — Закрывает утра страницу Наступивший день хлопотливый. Час святой Вселюбви счастливой Помнит сердце: им освящён Каждый шаг, каждый жест и стон. Он в улыбке, во вздохе грустном, И в молении безыскусном. В этот час приоткрыта дверца В горний мир для живого сердца.

Четверостишия о любви

1

Любовь порой – как новая звезда, Что вспыхнет вдруг на тусклом небосводе, Пылает ярко, а потом заходит И больше не зажжётся никогда.

2

Любовь порой – как в космосе комета, Которую объемлет пустота: Обманчив блеск роскошного хвоста — Он отражение чужого света.

3

Любовь порой – созвездье в облаках: То в тёмном лепестке небес лучится, То спрячется в клубящихся грядах, Чтоб снова ненадолго появиться.

4

Любовь порой – как месяц тонкорогий: Растёт, растёт, меняя светлый лик, И полною луной – настанет миг — Осветит жизни тайные дороги.

5

Любовь порой – как солнце в небесах, Которое сияньем чистым, белым Отражено в глазах, как в зеркалах, И больше греет душу, а не тело.

Песнопения любви

Весенний лес – как в церкви клирос: Вновь славят вечную любовь Птиц вдохновенные стихиры. Им подпевай без фальши, лира, Не суетись, не суесловь. Чтоб в небе милостивый Бог Тебя, как птиц, услышать мог, Ты струны на любовь настрой, Всё сердце перед Ним открой И тихо пой.

Круг любви

1

Воскресший Иисус Христос Объемлет Землю Вселюбовью. Сердца людей, листва берёз — Всё – всё живое дышит новью Её лучей. Мы ждём любви, Торопимся к ней на свиданье… Но демон – змей наш мир обвил, Посеял страсти и страданья…

2

На сквозняке безумных дней Увяли радужные грёзы. Любовь ушла в приют теней, Оставив острые занозы. Но растворятся и они, Когда сквозь флёр воспоминаний Покажутся былые дни Лишь сном несбывшихся желаний.

3

Пьянит земной любви восторг. Он сладок телу. Прочь сомненья!.. Как только заалел восток, Приходит горечь отрезвленья. И чувственность – уже не новь. На сердце холодно и пусто. И жажда обрести любовь Как вечное, святое чувство.

4

Блажен, кто на земле познал Приход святой любви нетленной, Кто, полюбив, любимым стал, А не рабом страстей презренных. Блаженны семьи, в коих плоть Двоих едина перед Богом. Но только да́рует Господь Такое счастье лишь немногим…

5

Бог на Любви построил мир, А он отравлен нелюбовью… И счастья нет. И свет не мил. Но образ Божий – в изголовье. И надо жить, не вешать нос. Придёт весна вслед за зимовьем! Душа воскреснет, ведь Христос Объемлет Землю Вселюбовью.

Огонёк любви

Любви зажёгся огонёк — На свет родился человек. Путь жизни труден и далёк, И полон броских ложных вех. Пусть климат общества суров, Кто огонёк свой сбережёт, Укрыв его от злых ветров, Любовью сердце обожжёт И с детской верой донесёт Светильник к Богу на порог, Того от нечисти спасёт Господь и примет в Свой чертог. В стремительном потоке дней Мне освещая Божий лик, Гори, мой огонёк, ясней, Не угасая ни на миг.

«Бог есть любовь»

«Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём».

1–е послание Иоанна (1 Ин 4,16)

Что есть любовь? Волненье нежной страсти И поклоненье бренной красоте Иль к ближним неподдельное участье, Страдающим на жизненном кресте? Что есть любовь? Супружеское счастье, Рожденье, воспитание детей Иль к тайнам Мироздания причастье, Свободное от всех земных страстей? Что есть любовь? Мирское наслажденье Иль бескорыстье добровольных жертв? Как верное найти определенье, Что есть любовь, мир без которой мертв?.. Язык людской, увы, не в состоянье Любовь словами выразить сполна. Поэзия лишь приближает к тайне Познания, что, в сущности, она. А сердце в вере глубже ощущает Любви неиссякаемый поток, Святому откровению внимает: «Бог есть любовь». Любви источник – Бог!

Авторские комментарии

Заповедники души

Мне дороги многие места Святой Руси. Это и православные обители, и церкви, и вообще родная земля, русская природа.

Мне дорого прошлое нашей Родины и моей семьи. У меня крестьянские корни. Папа, Николай Алексеевич Егоров (1930–2000), происходил из семьи потомственных кузнецов, живших в деревне Городки Липецкой области. Предки мамы, Валентины Игнатьевны Егоровой (1925–2002), происходили из той же деревни. Родители учились в Москве, а на Угрешу (в пос. имени Дзержинского) приехали по распределению в 1948 году. Они много лет добросовестно проработали на оборонном заводе, который ныне входит в ФЦДТ «Союз».

В советские годы родители, как и большинство людей, были неверующими, но никогда не богохульствовали. В доме никто не трогал иконы, принадлежавшие моей бабушке со стороны матери Надежде Ивановне Дудиной. В конце 1980–х – начале 1990–х годов вся наша семья постепенно пришла к православию. После ухода из жизни папы мама тосковала, но не впала в уныние, вера её ещё более укрепилась. Когда весной 2002 года у мамы произошёл инсульт, она, ещё не осознавая тяжесть своего состояния, села на постели и стала читать утренние молитвы. Во время предсмертной болезни она дважды соборовалась, часто причащалась. В последние месяцы жизни, когда сознание постепенно начинало меркнуть, её вера стала какой – то особенно чистой, детской. Мама скончалась 11 декабря 2002 года. Спустя два дня её отпели в Петропавловской церкви Николо – Угрешского монастыря. Во время прощания не только я, но и некоторые близкие вдруг почувствовали именно от тела очень тонкое и нежное благоухание, похожее на запах роз. Это было тем более неожиданно, что среди принесённых цветов были только хризантемы и гвоздики и ни одной розы. «Маленькое чудо» тогда всех очень утешило. Но написать об этом стихи я смогла только в 2007 году.

Ещё одно стихотворение в разделе «Заповедники души» нуждается в пояснении. Оно посвящено памяти юного православного певца Максима Трошина (1978–1995). Родился он в Брянске в семье Юрия Павловича и Надежды Михайловны Трошиных. С двух лет ребёнок болел астмой. Вылечил его отец благодаря закаливанию. Певческий и поэтический талант Максима проявился в уже в 9–10 лет. У него был неповторимый репертуар, включавший народные и авторские песни («Как по русской по земле», «СССР печатает талоны», «Афганистан», «Эх, да как на горочке» и др.), былины, песни на стихи православных поэтов. «Я пою песни, по которым соскучились люди, которые они потеряли, я возвратить их хочу…» – говорил Максим. Ему довелось быть звонарём храма Тихвинской иконы Божией Матери, управлять церковным хором, преподавать в воскресной школе игру на гуслях, руководить молодёжной организацией Русского Национального Собора в Брянской области. Максим активно боролся с сектантами. Кто знает, может быть, эта борьба стала причиной его трагической гибели в 1995 году. Максим ушёл из жизни при невыясненных обстоятельствах: его тело вместе с телом младшего брата нашли в реке в тот вечер, когда юный певец должен был ехать в Москву на концерт. В 2002 году режиссёр Татьяна Тарасова создала о Максиме Трошине видеофильм «Песней наполнено сердце моё». Стихи памяти юного певца я написала в 2007 году после просмотра фильма.

Екатерининская обитель

Свято – Екатерининский мужской монастырь расположен в подмосковном городе Видное. Впервые мне довелось побывать в нём в 1997 году. Меня потрясла и очень заинтересовала трагическая история этой обители. Вскоре я написала газетную статью о монастыре, а в 1998 году сочинила документальную поэму «Екатерининская пустынь. История в стихах», которая вышла отдельной книгой в 2000 году. Работая позднее в московских архивах, я отыскала много ранее неизвестных сведений, касающихся истории монастыря.

Дворцовая Екатерининская пустынь основана 350 лет назад, в 1658 году, царём Алексеем Михайловичем Романовым на месте явления ему в сонном видении святой великомученицы Екатерины, возвестившей о рождении у него дочери. Пустынь славилась чудотворными образами святой великомученицы Екатерины и святителя Антипы, подаренными царём Алексеем Михайловичем и царевной Екатериной Алексеевной, чьё рождение было возвещено в этой местности.

Архитектурный ансамбль Екатерининской пустыни сложился в основном в последней четверти XVIII века при игумене Мелхиседеке, впоследствии архимандрите, который был известен старческим служением и подвижничеством. С 1810–х годов при строителе иеромонахе Дорофее с благословения московского митрополита Платона (Левшина) пустынь перешла на строгий общежительный устав. В XIX веке благоукрашению и совершенствованию духовной жизни обители способствовала деятельность её настоятелей: строителя – иеромонаха Мисаила, игуменов Арсения, Стефана, Вассиана.

Убийство боевиками – эсерами игумена Мартирия (Михайлова), угрешского постриженика, в 1908 году положило начало тяжким испытаниям, выпавшим на долю монастыря и его насельников в ХХ веке. В 1918 году братия вместе с игуменом Пантелеимоном (Орловым) была переведена в г. Серпухов, в Высоцкий монастырь, а здания передали эвакуированному из – под Гродно Красностокскому женскому монастырю Рождества Богородицы. Разорённое за годы Гражданской войны хозяйство и духовная жизнь были налажены сёстрами во главе с игуменьей Еленой (Коноваловой), но летом 1931 года монастырь закрыли.

В 1938–1953 годах в стенах упразднённой обители была устроена секретная пыточная тюрьма НКВД, известная под названием «Сухановка», где замучены тысячи заключённых. Позднее здесь была размещена тюремная больница, затем школа МВД.

Только в 1992 году началась передача строений обители Московской епархии, возобновление монашеской жизни и восстановление архитектурного ансамбля под управлением игумена Тихона (Недосекина), ныне епископа Видновского. Постепенно монастырь был возрождён из руин. По благословению высокопреосвященнейшего Ювеналия, митрополита Крутицкого и Коломенского, в обители читается неусыпная псалтирь и совершается поминовение невинно пострадавших в годы репрессий. В 2004 году в братской усыпальнице на каменном постаменте в виде символической голгофы установлен большой поминальный крест.

В Екатерининском монастыре меня радуют возрождённые храмы, уютная территория с прекрасными цветниками на некогда обагрённой кровью страдальцев земле. Но самое главное для меня здесь – это необыкновенно гостеприимная, тёплая, светлая и возвышенная духовная атмосфера, вдохновляющая на творчество.

Угрешская свеча

Подмосковная Угреша, где мне посчастливилось родиться и жить, имеет древнюю и славную историю. Названию «Угреша» около 2000 лет и происходит оно от финно – угорского названия левого притока Москвы – реки, которое означает «луговая река». В VII веке здесь стали селиться славянские племена вятичей. Они мирно уживались с финно – угорскими народами, отчего и сохранились названия многих мест. В 1380 году святой благоверный князь Дмитрий Иванович Донской основал на Угреше монастырь в честь святителя Николая Чудотворца. Здесь накануне Куликовской битвы ему чудесно явилась икона почитаемого русским народом святого Николая. Князь, по преданию, воскликнул: «Сия вся угреша сердце мое!» («Это всё угрело моё сердце!») и нарёк местность «Угреша». Так нашими предками было переосмыслено древнейшее название, совпавшее с древнеславянским словом.

Николо – Угрешский монастырь стал важным форпостом на опасных юго – восточных рубежах Москвы. За свою многовековую историю он пережил разорительные нападения татар и эпоху бурного расцвета в XVII веке, когда обитель была любимым местом богомолья русских великих князей и первых царей из рода Романовых, периоды упадка и нового расцвета. В первой трети XIX века монастырь пришёл в такой упадок, что едва не был упразднён. Возродился он благодаря подвижнической деятельности своего настоятеля – преподобного Пимена Угрешского (Мясникова, 1810–1880), прославленного в лике святых в 2000 году. Монастырь, закрытый в 1925 году и сильно разрушенный в советское время, был возвращён Русской Православной Церкви в 1990 году. Самоотверженным трудом братии монастыря и горожан ныне возрождены почти все святыни, в том числе древние Успенский и Никольский храмы и величественный Спасо – Преображенский собор, построенный в 1880–1894 годах по проекту известного архитектора А. С. Каминского. Вновь взметнулась в небо высокая стройная колокольня, которую ещё в XIX веке назвали «Угрешской свечой».

Обитель пленяет душу красотой архитектурного ансамбля, отражающегося в зеркалах двух старинных прудов, и особой атмосферой православной духовности.

«Волшебные места, где я живу душой…». Пушкинские заповедники

Творчество Пушкина играет особую роль в жизни россиян, оно стало частью нашего самосознания, нашего менталитета. Оттого и дороги нам места, где жил и творил великий поэт.

Часто посещать усадьбы, освящённые гением великого поэта, я начала с 1998 года, когда серьёзно занялась пушкиноведением. Помимо литературоведческих статей и очерков мной сочинён большой поэтический цикл, посвящённый пушкинским усадьбам и паркам. Из него в эту книгу я включила произведения о самых известных пушкинских заповедниках, дополнив подборку стихами, написанными в 2007–2008 годах.

В деревне Захарово, подмосковном имении бабушки поэта Марии Алексеевны Ганнибал (1745–1818), семья Пушкиных проводила летние месяцы в 1805–1810 годах и жила зимой 1809–1810 года. Захаровские образы угадываются во многих произведениях великого поэта: «Послание к Юдину», «Сон», «Городок», «Барышня – крестьянка», «История села Горюхина».

Из Захарова семья Пушкиных приезжала на богослужения в село Вязёмы в Преображенский храм, где на старинных фресках сохранились надписи польских солдат – следы пребывания войск Лжедмитрия I. Возле храма похоронен младший брат А. С. Пушкина Николай, умерший в 1807 году от детской болезни. Церковь и дворцово – парковый ансамбль, построенный при князе Николае Михайловиче Голицыне (1731–1800) во второй половине XVIII века, производил на юного поэта неизгладимое впечатление.

Село принадлежало тогда князю Борису Владимировичу Голицыну (1769–1813), троюродному племяннику М. А. Ганнибал, видному генералу и поэту – романтику, сочинявшему идиллии, эклоги и статьи на французском языке. Бывали Пушкины и в его дворце, окружённом прекрасным ухоженным парком с живописными прудами и плотиной: князь наверняка приглашал в гости своих дальних родственников. Пользовались они и его обширной библиотекой. Стены дворца помнят визит императора Павла I в конце XVIII века. Во дворце после Бородинского сражения останавливался 29–31 августа 1812 года М. И. Кутузов. Здесь он принимал важные государственные решения. В ночь с 31 августа на 1 сентября 1812 года во дворце отдыхал Наполеон I. Рано утром он покинул усадьбу и направился к Москве.

Ландшафты Больших Вязём и окрестностей, происходившие здесь события отражены во многих произведениях великого поэта: «Борис Годунов», «Дубровский», «История Петра Великого»…

Наиболее ярко воплощены вязёмские впечатления, пожалуй, в «Евгении Онегине». «Почтенный замок» в деревне Онегина очень напоминает изысканный вязёмский дворец с высокими покоями, изразцовыми печами и каминным залом.

Село Большое Болдино, что в Нижегородской области, более трёх веков принадлежавшее роду Пушкиных, кажется, буквально насквозь проникнуто созданными здесь пушкинскими стихами. Через ветви деревьев проглядывает скромный деревянный барский дом с мезонином, тот самый, где жил великий поэт благословенной болдинской осенью 1830 года и где останавливался в 1833 году. Из окон пушкинского кабинета открывается вид на церковь Успения, построенную попечением деда поэта Льва Александровича Пушкина, на площадь перед нею.

Болдинский сад славится своими антоновскими яблоками. Этот старинный русский сорт Пушкину очень нравился. Особенно он любил мочёную антоновку.

Если подняться по лесенке от устроенной в склоне горки скамьи, покрытой дёрном, то попадешь к возведённой в 1999 году деревянной часовне Михаила Архангела. В пушкинское время здесь было старинное кладбище с маленькой часовенкой и пепелище от сгоревшего храма. Может быть, этим пейзажем навеяны крылатые строки:

Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам.

Совершая конные прогулки, поэт заезжал в рощу Лучинник полюбоваться золотистыми берёзками и испить вкусной студёной водицы из родника, которым местные жители пользуются доныне.

Болдинская усадьба дошла до наших дней почти без изменений благодаря тому, что в 1918 году местные крестьяне на сходе приняли решение о её сохранении. В 1929 году болдинский парк был объявлен заповедным, а музей впервые распахнул свои двери в 1949 году. Болдино стало центром притяжения почитателей пушкинской поэзии, а пребывание здесь Пушкина и чудесные пейзажи, освящённые его именем, стали источником вдохновения для современных поэтов, в том числе и для меня.

Пожалуй, самая известная пушкинская усадьба – это Михайловское, родовое имение предков поэта Ганнибалов на Псковщине. Впервые Пушкин побывал там летом 1817 года после окончания Лицея. Михайловское, соседние с ним имения Тригорское и Петровское, живописная долина Сороти, озёра Кучане и Маленец, Савкина горка, Святогорский монастырь – словом, весь ныне легендарный край и полученные здесь впечатления нашли яркое отражение в творчестве великого поэта.

Во второй раз Пушкин побывал в Михайловском в 1819 году, а спустя 5 лет поэт поселился в нём уже поневоле и провёл два года в ссылке. На первых порах Пушкин тосковал по оставленной им Одессе, запечатлевая в стихах воспоминания о синем море и солнечных экзотических пейзажах, о друзьях и возлюбленных, оставленных в дальнем краю. Потом всё чаще стали появляться в произведениях поэта образы обаятельных обитателей соседнего имения Тригорское, любимой няни Арины Родионовны Яковлевой, виды псковского края с неброской, но по – своему привлекательной и, главное, родной сердцу русской природой.

Имение Петровское изначально было центром управления вотчин Михайловской губы, пожалованных императрицей Елизаветой Петровной Абраму Петровичу Ганнибалу (около 1697–1781). В пушкинское время Петровское принадлежало двоюродному деду Пушкина Петру Абрамовичу Ганнибалу (1745 – около 1725) и его сыну Вениамину Петровичу (1780–1839). Общение с ними обогащало поэта знаниями истории его рода по линии матери, давало пищу творческому воображению.

Петровское и окрестности очень живописны. Особенно красивы виды на озеро Кучане, открывающиеся из парка, и старинный пруд в форме рыбы с островком – глазом, на котором стоит деревянная беседка.

Самое дорогое место для всех почитателей Пушкина – Святогорский Успенский монастырь, где великий поэт обрёл последнее пристанище. Поклонившись его праху, хорошо посидеть на лавочке неподалёку от надгробия, помолиться об упокоении души поэта и осознать, что она, эта душа, действительно жива «в заветной лире».

Философские миниатюры

Философские стихотворения – это попытка осмыслить законы земного и небесного бытия и выразить их с помощью поэтических образов. Другими словами, это попытка заглянуть в горние озёра духовной мудрости. Истоки такой мудрости – в Священном Писании, в святоотеческих сочинениях, в духовном опыте христианских подвижников, в трудах православных философов. Некоторые философские миниатюры родились по прочтении трудов известного русского мыслителя Ивана Александровича Ильина (1883–1954).

Мелодии старинных усадеб

Старинные русские усадьбы – островки неповторимого мира отечественной культуры прежних веков, причём не только светской. Недаром в архитектурные ансамбли большинства усадеб входили храмы. И каждой усадьбе присуща своя музыка.

Коломенское – древняя вотчина русских великих князей и царей, впервые упомянутая в духовных грамотах Ивана Калиты в 1336 году. Один из самых первых на Руси и самых красивых шатровых храмов – белокаменная церковь Вознесения Господня – построена в Коломенском 1532 году. В 1917 году в подклети этого храма была обретена икона Пресвятой Богородицы «Державная». Историческое ядро Коломенского – Государев двор. Он был обнесён оградой с двумя воротами: парадными Дворцовыми и Спасскими. При царе Алексее Михайловиче здесь возвели уникальный деревянный дворец, вобравший в себя все достижения деревянного зодчества. Великолепный дворец был настолько необычным, что его прозвали «восьмым чудом света». Царь любил устраивать в Коломенском соколиную охоту. При нем Коломенское стало главной летней резиденцией московских государей. Обветшавший в XVIII веке дворец был разобран. До нас не дошли также два более поздних дворца, построенных при Екатерине II и Александре I. В 1920–е–1930–е годы благодаря деятельности известного архитектора П. Д. Барановского в Коломенское, ставшее музеем, были перевезены и тем самым сохранены духовные и культурные ценности из разорённых храмов, монастырей и усадеб, а также уникальные деревянные постройки. Ландшафты Коломенского, расположенного на высоком берегу Москвы – реки, очень живописны. В парке есть вековые липы и дубы, самому старому из которых около шести веков. Музыка Коломенского – это колокольные звоны. Звучат они не только с колоколен, но порой и прямо с лужайки перед церковью Вознесения. Ансамбль старинной музыки «Светолет» по выходным дням даёт импровизированные концерты в древнерусском стиле: звонари бьют специальными молоточками по висящим металлическим пластинам, вибрация которых создаёт неповторимую симфонию звонов.

Кусково, блистательная летняя резиденция Шереметевых, предназначенная для приёмов и увеселения гостей, ныне находится в черте г. Москвы. Граф Пётр Борисович Шереметев (1713–1788) обустроил Кусково так, что оно превосходило усадьбы других вельмож и практически ничем не уступало царским резиденциям. Рядом с большим дворцом в 1730–е годы была возведена церковь, а ближе к концу XVIII века – колокольня. Обширные регулярные и пейзажные парки украшены изящными павильонами, беседками и мраморными изваяниями, отражающимися в прудах и каналах. Всё это служило естественными декорациями для театрализованных праздников, устраиваемых Шереметевыми летом дважды в неделю или по особо торжественным случаям: дням рождения и именин владельцев, церковным и государственным праздникам. На гуляния в Кусково съезжалось до 30000 гостей.

Царицыно, летняя резиденция императрицы Екатерины II, которая так и не была достроена. В 1712 году Пётр I пожаловал эти земли князю Д. К. Кантемиру. При нём был заложен парк и возведена церковь во имя иконы Пресвятой Богородицы «Живоносный источник». Екатерина II приобрела имение в 1775 году. По её заказу в 1776 году архитектор В. И. Баженов начал возводить дворцово – парковый ансамбль, который должен был стать памятником победы России над Турцией в 1774 году. Однако завершённые к 1885 году постройки в неоготическом стиле императрице не понравились и были частично разобраны. Перестраивать Царицыно поручили архитектору М. Ф. Казакову, но и он не успел довершить дело: после смерти Екатерины II финансирование прекратилось, и многие постройки, в том числе Большой дворец, так и остались незаконченными и постепенно разрушались. В 2004 году, когда я написала стихи о Царицыне, ходить около Большого дворца было небезопасно. Его развалины, имевшие романтический вид, контрастировали с соседними отреставрированными постройками: Малым дворцом, Кавалерскими корпусами, Фигурным мостом, Виноградными воротами. Восстановительные работы в Большом дворце начаты в 2005 году. Ныне дворец уже принимает посетителей, но значительную часть своего прежнего исторического очарования он всё же утратил.

Кремлёвские сады кажутся чудесным оазисом среди суетного мегаполиса. Самый старый сад Московского Кремля – Тайницкий. Он заложен вдоль южной (москворецкой) стены ещё в XIV веке и не раз менял свой облик. Для посетителей открыт недавно реконструированный верхний сквер этого сада, имеющий регулярную планировку. Вдоль северо – западной стены раскинулся Александровский сад, заложенный в 1821 году при императоре Александре I. Здесь протекала река Неглинная с топкими болотистыми берегами, её заключили в каменную трубу, болота засыпали землёй, посадили красивый парк с цветниками, декоративным гротом и широкими ровными аллеями. В 1967 году в Александровском саду был возведён знаменитый мемориальный комплекс «Могила неизвестного солдата». Кремлёвские сады прекрасны в любое время года, но особенно поэтичны они, на мой взгляд, в пору золотой осени.

Усадьба Глинки – детище видного государственного деятеля и учёного – энциклопедиста Якова Вилимовича Брюса (1669–1735). Усадьба расположена на берегу речки Вори близ её впадения в Клязьму. В усадьбе был выстроен дворец с тремя флигелями, разбит регулярный парк с прудами. Несколько позже была возведена усадебная церковь во имя Иоанна Богослова. Во дворце Я. В. Брюс устроил обсерваторию. Научные занятия владельца усадьбы породили легенды о нём, передававшиеся местными жителями из уст в уста. По одной из них, призрак Брюса в чёрной накидке якобы видели в парке по ночам. Самая известная легенда гласит о том, что учёному удалось заморозить летом поверхность пруда: гости, приехавшие в усадьбу в Петров день, сначала будто бы катались по воде на лодках, а после обеда – на коньках. Конечно, это просто миф: в документах той эпохи, воспоминаниях и дневниках о подобных событиях в усадьбе не упоминается. Скорее всего, Брюс просто хорошо знал технологию намораживания и сохранения до лета льда, предназначенного для хозяйственных целей. В первой трети XIX века потомки Брюса продали усадьбу фабриканту И. Т. Усачёву, потом она перешла к купцам Колесовым. После революции 1917 года в усадьбе находилась школа и сельхозкоммуна, в 1934 году здесь заработал дом отдыха, а в 1948 году – профсоюзный санаторий «Монино». В 1991 году в одном из флигелей дворца открылся музей Я. В. Брюса.

Петербургский Летний сад заложен в 1704 году по указу Петра I на острове Усадица. В первой половине XVIII века это был регулярный парк с фигурно подстриженными деревьями, итальянскими скульптурами и фонтанами. Здесь проводились ассамблеи, балы и фейерверки. Для посещения публики Летний сад открыла императрица Елизавета Петровна, но гулять там можно было только во время её отсутствия в столице, либо в определённые дни. Знаменитая ограда, спроектированная архитекторами Ю. Фельтоном, И. Фоком и П. Егоровым, возведена в 1771–1784 годах. В 1777 году наводнением были разрушены фонтаны и павильон «Грот». Их решили не восстанавливать. Летний сад постепенно приобрёл черты регулярно – пейзажного городского парка. При Николае I в парк открыли доступ широкой публике: военным и всем прилично одетым господам. Состоятельные родители водили сюда своих дочек – невест на показ потенциальным женихам. Летний сад стал местом прогулок и встреч петербургских литераторов и творческой интеллигенции.

В 1833–1834 годах А. С. Пушкин с семьёй жил близ Летнего сада и столь часто там бывал, что 11 июня 1834 года писал жене: «… Летний сад – мой огород. Я, вставши ото сна, иду туда в халате и туфлях. После обеда сплю в нём, встаю и пишу. Я в нём дома».

Заслуженную славу снискали себе парки Царского Села. «…Возьму и за Лету с собою очертанья живые моих царскосельских садов», – писала Анна Ахматова. Больше всего посетителей принимает Екатерининский парк, непосредственно примыкающий к Большому дворцу. Александровский парк менее известен, но не менее красив. Состоит он из регулярного Нового сада, разбитого в 1745 году, и пейзажного парка с прудами и зданиями в неоготическом стиле. Очень живописен, особенно осенью, Крестовый канал, окружающий Новый сад с четырёх сторон. Вход в Александровский парк расположен недалеко от здания Лицея. После роскоши Екатерининского парка атмосфера здесь кажется тихой и умиротворённой, располагающей к неспешным прогулкам и любованию ландшафтами, облагороженными человеческим трудом.

Богатейшая подмосковная усадьба Архангельское принадлежала знаменитому князю Николаю Борисовичу Юсупову (1750–1831), дипломату и сенатору, коллекционеру произведений искусства и меценату. Дворцово – парковый ансамбль начал формироваться ещё при прежнем владельце – князе Н. А. Голицыне. В 1810 году имение купил Юсупов. Несмотря на разорение французами в 1812 году и несколько пожаров, Архангельское при нём превратилось в роскошную загородную резиденцию с изящным дворцом, где размещены богатые художественные коллекции. Вокруг дворца разбит пейзажно – регулярный парк с павильонами, беседками, скульптурами, обелисками и фонтанами. Стройными классическими формами пленяет павильон Колоннада, который возвышается над пейзажной частью парка.

Николай Борисович Юсупов, возможно, знал А. С. Пушкина ещё маленьким мальчиком: в 1801–1802 годах родители поэта снимали принадлежавший князю дом в Москве, расположенный в Большом Харитоньевском переулке. Великий поэт был дружен с прославленным вельможей и не раз посещал Архангельское. Весной 1827 года он приезжал вместе со своим другом С. А. Соболевским, а в августе 1830 года побывал здесь с П. А. Вяземским. В память о визитах великого поэта одна из аллей парка в Архангельском названа Пушкинской. Потомки Юсупова в 1903 году установили на ней беломраморный бюст А. С. Пушкина.

Нескучный сад раскинулся на высоком берегу Москвы – реки. В 1826 году подмосковное имение Л. А. Шаховского Нескучное было приобретено казной для устройства летней резиденции императрицы, и прекрасный сад открыли для публики. Летом 1830 года А. С. Пушкин приезжал сюда с семьёй своей невесты Н. Н. Гончаровой и близким другом П. В. Нащокиным на спектакль «воздушного» театра. Театр этот давно уже не действует, но Нескучный сад по – прежнему прекрасен и навевает лирическое настроение. Известный литератор того времени М. Н. Загоскин писал: «Много есть садов лучше нашего Нескучного, которое скорее можно назвать рощею, чем садом, но едва ли можно найти во всей Москве и даже её окрестностях такое очаровательное место для прогулки». И ныне хорошо пройтись по Нескучному саду, забыть здесь о городской суете и любоваться романтическими аллеями, думая о вечном.

Музыка молитвы. Покаянные песнопения

Без молитвы и покаяния жизнь верующего человека немыслима. Мы молимся, читая молитвослов, вобравший в себя духовный опыт святых отцов. Иногда мы молимся своими словами, когда хотим сказать Богу о чем – то глубоко личном, попросить о чём – то исключительно важном, искренне покаяться в конкретных грехах. Порой можно молиться и каяться без слов. Из таких молитв в душе поэта иногда рождаются стихи.

Я включила в этот раздел стихотворения, которые представляют собой переложения как канонических молитв (утренних, вечерних, ежедневных, покаянных), так и молитв, сочинённых почитаемыми святыми Иоанном Кронштадтским и Филаретом Московским. Часть стихотворных молитв – это плоды личного духовного опыта.

Храм природы

Созерцая окружающую природу, мы отвлекаемся от всего случайного, наносного, житейского и обращаем свои взоры к прекрасному и вечному. Природа – это не просто творение Божье. Людям свойственно очеловечивать природу, искать в ней ассоциации со своей жизнью и чувствами, с жизнью общества. Для верующих природа сродни Божьему храму, она не ведает греха и греховных помыслов. Без любви к родной природе нет любви к Родине. Природные ландшафты, если они не обезображены людьми, умиротворяют и вдохновляют на творчество.

Напротив, места, пострадавшие от человеческого безумия, наводят на печальные размышления и молитвы. К числу таких мест относится затопленный Рыбинским водохранилищем в 1941–1947 годах Мологский край. Под водой оказался древнерусский город Молога, около 700 сёл и деревень, 140 церквей и 3 монастыря, в числе которых знаменитый Леушинский Иоанно – Предтеческий монастырь, где в начале XX века подвизалось более 700 сестёр во главе со святой преподобной Таисией Леушинской (1842–1915), которую называли «игуменией Всея Руси»… Стихотворение «Затопленные святыни» посвящено этим «новым Китежам».

Поэтический цикл о российской природе в разные времена года проиллюстрирован фотографиями тех мест, о которых идёт речь в стихотворениях.

Поэзия и музыка

Поэзия и музыка – это тесно взаимосвязанные виды искусства, в которых важны ритм и гармония созвучий. Музыка и поэзия – это образное выражение мыслей и чувств людей, состояний природы и человеческого общества. Поэзия музыкальна, а музыка поэтична. Цветы поэзии – издавна известная аллегория стихов. Именно в таком ключе следует понимать стихотворения «Лазоревый цветок» и «Притча о розах». В стихотворениях, посвящённых поэтическому творчеству, особенно часто используются такие образные средства поэтической речи, как эпитеты, метафоры и сравнения.

В цикл «Поэзия и музыка» включены стихотворения, посвящённые памяти деятелей культуры: известного музыканта, виолончелиста Мстислава Ростроповича (1927–2007), великих русских поэтов Александра Пушкина и Сергея Есенина, а также менее известных современному читателю духовных поэтов и писателей.

Памяти архимандрита Пимена (Дмитрия Дмитриевича Благово, 1827–1897) посвящено стихотворение «Духовный поэт и поэзия». Благово происходил из дворянской семьи, окончил юридический факультет Московского университета. Оставив службу в 1859 году, посвятил себя литературной деятельности. Многолетняя семейная драма привела Д. Д. Благово к решению уйти в монастырь. В 1867–1880 годах он подвизался в Николо – Угрешском монастыре, где выполнял послушание историка обители, назначенное ему духовным отцом – преподобным Пименом Угрешским. Постригся Благово в 1882 году в Ярославском Толгском монастыре, в 1885–1897 годах был настоятелем русской посольской церкви в Риме, где и похоронен. Перу Благово принадлежат фундаментальные исторические исследования и поэтические произведения, сочинения о Николо – Угрешском монастыре, в том числе «Исторический очерк Николаевского Угрешского общежительного мужского монастыря» (1872), автобиографическая поэма «Инок» (1873–1874) и другие. Наиболее популярна книга «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком Д. Благово» (1878–1880).

Памяти игумена Антония (Алексея Поликарповича Бочкова, 1803–1872) посвящено «Стихотворение о стихах». Бочков происходил из богатой купеческой семьи. Получив блестящее образование во французском пансионе, сдал бизнес в аренду и занялся писательской деятельностью. Он был знаком с А. С. Пушкиным и Н. В. Гоголем. Произведения Бочкова (стихи, эссе, короткие исторические повести) печатались под различными псевдонимами в журналах и альманахах. В 1826 году, после смерти жены, Алексей Поликарпович принял решение уйти в монастырь, но осуществил своё намерение только в 1837 году. Постригли его в 1844 году, а в 1845 году возвели в сан иеромонаха. Он совершил паломничества на Афон и трижды – в Иерусалим. О. Антоний (Бочков) подвизался в Троице – Сергиевой пустыни под Петербургом, в Старо – Ладожском и других монастырях, был настоятелем Череменецкого Иоанно – Богословского монастыря. На Угреше он провёл на покое последний год своей жизни и скончался во время исполнения добровольного послушания в Екатерининской больнице для чернорабочих, заразившись тифом. Игумен Антоний похоронен около Петропавловской скитской церкви.

Значительная часть творческого наследия игумена Антония, относящаяся к монашескому периоду его жизни, не опубликована. Посмертно была издана только книга «Русские поклонники в Иерусалиме» (1875). Находящиеся в архивах произведения в последнее время активно изучаются и готовятся к печати. Это тем более важно, что стихи и поэмы о. Антония читаются легко, с интересом, чему способствует их разнообразная тематика, образность и богатство языка, прозорливость мыслей, живость и искренность отклика на события древней и новейшей истории.

Рапсодия путешествий

Путешествия не только обогащают нас знаниями о разных городах и странах, дальних и не очень, но и позволяют ощутить единство и разнообразие земного мира, созданного Творцом, величие и ничтожность человеческих творений и деяний.

Цикл стихотворений о путешествиях – поэтическое осмысление впечатлений, полученных в зарубежных странах. Музыкальные ассоциации здесь не случайны: мне представляется, что у каждой страны, каждого города, пейзажа или произведения искусства есть своя неповторимая мелодия.

Очень красивы виды Флоренции со стройной колокольни, названной в честь знаменитого художника средневековья Джотто. Завораживают пейзажи Рима, древнего и современного, открывающиеся с вершины холма Палатина, и виды Парижа с Эйфелевой башни. В панорамах старых европейских городов при всём их национальном различии есть нечто похожее. Это неудивительно, ведь их облик определяется сочетанием католических и античных традиций в архитектуре. Ещё одна общая черта европейских городов – это причудливой формы «чумные» колонны, поставленные в знак благодарности Пресвятой Богородице за избавление от страшных эпидемий чумы.

В городах Англии много заботливо ухоженных красивых парков. Парк Кристчёч, расположенный в городе Ипсвиче, особенно романтичен. Ему и посвящено стихотворение «Английский парк». В переводе Кристчёч означает «Христова Церковь»: в парке действительно есть старинный англиканский храм во имя Иисуса Христа.

Незабываемые впечатления оставляет отдых на морских побережьях Турции и Греции. Завораживает сочетание средиземноморских пейзажей с видами горных массивов Тавр и Олимпа. Вечером экзотические приморские сады в серебристом лунном свете напоминают таинственные пейзажи знаменитого испанского художника Франсиско Гойи. Их созерцание помогает лучше понять истоки древних языческих верований, когда обожествлялись стихии природы и людские страсти. А если от развалин античной Греции попадаешь в Салоники в православные церкви, то явственно ощущаешь величие греческого народа, пришедшего к христианству. Один из таких храмов – базилика великомученика Дмитрия Солунского в Салониках, где покоятся мощи святого.

Лунно – звёздные летние крымские ночи оживили в моей памяти знаменитые картины Айвазовского и стихи Пушкина:

Редеет облаков летучая гряда; Звезда печальная, вечерняя звезда, Твой луч осеребрил увядшие равнины, И дремлющий залив, и чёрных скал вершины; <…> И дева юная во мгле тебя искала И именем своим подругам называла.

Последние строки посвящены Екатерине Николаевне Раевской (в замужестве Орловой, 1797–1885), дочери героя войны 1812 года генерала Н. Н. Раевского (1771–1829), с семьёй которого поэт путешествовал по Крыму в 1820 году. Стихотворение «Лунная ночь в Крыму» я посвятила памяти А. С. Пушкина и И. К. Айвазовского.

Христианские праздники на Святой Земле

Мне посчастливилось трижды совершить паломничества на Святую Землю: в 1997, 2000 и 2008 годах. Места земной жизни Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы, апостолов и первых святых помогают глубже понять и почувствовать всю реальность и величие евангельских событий от Рождества Богородицы до Вознесения Господня и деяний апостолов. Назарет, Иерусалим, Вифлеем, Галилея, река Иордан, горы Фавор (место Преображения Христа) и Елеон (место Вознесения Господня)… Все эти библейские названия оживают, наполняются реальным смыслом, а поклонение величайшим святыням возвышает и очищает душу.

Самые глубокие впечатления оставляет храм Гроба Господня, особенно Голгофа и Кувуклия (древняя часовня) Воскресения Господня, стоящая над пещерой, где был погребён Иисус Христос.

Ни с чем невозможно сравнить чудо схождения Благодатного Огня в Страстную Субботу. Стихотворение «Благодатный огонь» точно описывает увиденное собственными глазами и запечатлённое видеокамерами. Об этом хочется рассказать особо, потому что в современной литературе и в Интернете распространено много критических материалов о Благодатном Огне. Скептики видят в чуде либо подлог, либо обман чувств и галлюцинации экзальтированных верующих и религиозных фанатиков.

Ярким примером критики чуда Благодатного Огня является актовая речь профессора Московской духовной академии Н. Д. Успенского «К истории обряда святого огня, совершаемого в Великую Субботу в Иерусалиме», произнесённая 9 октября 1949 года. Профессор показал на исторических документах, что чин службы (литании) Благодатного Огня восходит к древнехристианскому обычаю вынесения огня из алтаря в Страстную Субботу. При этом он не увидел в «обряде» ничего чудесного, ссылаясь на записки другого профессора, епископа Порфирия Успенского, что якобы Огонь зажигается от скрытой лампады, находящейся в Кувуклии за отодвигающейся иконой «Воскресения Христова», то есть налицо подлог, ежегодно совершаемый православным Иерусалимским Патриархом.

Как человек религиозный Н. Д. Успенский всё же считал такой огонь священным в силу того, что он зажжён в святом месте по древнему вселенскому обряду накануне Пасхи Христовой. Однако, по моему мнению, его многостраничный доклад является очень тонким, может быть, невольным подлогом. Профессор, как следует из этого текста, сам никогда не был свидетелем чуда схождения Благодатного Огня. Он относился с полным недоверием к сообщениям о сверкании молний и зарниц в храме Гроба Господня перед схождением Огня и совершенно замолчал многочисленные свидетельства о его необычной природе: первые 10–20 минут огонь не обжигает, а только греет руки и лицо. Если им умываться, от него не загораются волосы и одежда. Это отчётливо видно на многочисленных фотоснимках и видеороликах, снятых паломниками и профессиональными телеоператорами. У меня тоже есть чёткая видеозапись, как я умываюсь Благодатным Огнём.

В 2000 году наша группа стояла справа от Католикона (греческой кафедральной церкви Воскресения), метрах в 40–50 от Кувуклии, но запечатлеть видеокамерой всполохи света над её видимой частью и даже над нами мне всё же удалось. Все мы видели, как под сводами летали, неожиданно появляясь и исчезая, сгустки пламени. Одни находили их похожими на языки, другие на клубы яркосветящегося дыма. Паломница из другой части нашей группы, Ольга Качкина, стоявшая в непосредственной близости от Кувуклии, сняла любительской видеокамерой момент, когда самопроизвольно зажглись пучки свечей у одного из молящихся рядом с ней паломника и у армянского священника. Когда она в моём присутствии переписывала мне эту запись с оригинала, я заметила, что ещё ей удалось запечатлеть те самые «клубы» Огня, летящие по диагонали снизу вверх и отчётливо видимые на тёмном фоне между колоннами. При покадровом просмотре стало очевидно, что сгустки Огня походили скорее на большие капли неправильной округлой формы, ярко – белого цвета. Свою форму они постоянно меняли, то исчезали, то появлялись вновь, то распадались на 2–3 меньшие части, то соединялись. Какой – либо монтаж исключается: Ольга Качкина тогда им совершенно не владела, да и вообще не заметила, что именно запечатлела.

Кроме того, её видеосъемка – лишь одно из многочисленных свидетельств о самопроизвольном зажжении свечей в руках стоявших близ Кувуклии. Как видим, в подлоге со стороны Иерусалимского Патриарха нет никакой нужды, поскольку свечи зажигаются и вне Кувуклии у простых паломников.

Стоп – кадры полёта Благодатного Огня. Видеосъемка О. Качкиной. 29 апреля 2000 года.

В 2008 году мы вновь стали свидетелями чуда сошествия Благодатного Огня. На этот раз наша группа стола приблизительно в 8–10 метрах справа от Кувуклии. Всё происходило примерно так же, как и в 2000 году, только всполохи и молнии мы видели более отчётливо. Огонь зажёгся спустя 4 минуты после того, как патриарх Иерусалимский Феофил III зашёл в Кувуклию. За 1–2 минуты до момента зажжения стали ясно видны всполохи разной яркости оранжево – жёлтого оттенка, исходящие от окна, из которого патриарх подаёт свечи, зажжённые им от Благодатного Огня внутри на Гробе Господнем.

Свидетельств о том, что Благодатный Огонь не обжигает, а только греет, множество. Хочу к ним добавить важную деталь: в 2000 году один экскурсант из нашей группы, крайне скептически настроенный молодой бизнесмен, получивший Огонь у дверей храма от людей, уже выходивших из него, утверждал, что пламя очень горячее, обжигающее. В это же самое время моя сестра Людмила Дудина ещё долго после выхода на площадь перед храмом Гроба Господня, вплоть до подъёма по лестнице вверх, держала ладонь непосредственно над пламенем свечи. Никакого ожога и даже покраснения у неё не было, только ладонь закоптилась. Видимо, паломник – скептик по своему неверию получил сразу обычный, а не Благодатный Огонь. О таких людях говорится в 16 главе Евангелия от Луки: «если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят».

Любовь – птица вечности

Раздел открывается стихотворением «Библейский гимн любви». Это авторское переложение ветхозаветной Песни Песней Соломона – непревзойдённого по красоте гимна чистой любви и верности между Женихом, царём Соломоном, и Невестой, юной Суламифью. Неслучайно к мотивам этой книги Ветхого Завета обращались многие поэты и писатели: Г. Державин, А. Пушкин, А. Фет, А. Ахматова, В. Брюсов, М. Волошин, А. Куприн и другие. В основном литераторы воспевали земную любовь Соломона и Суламифи, видя в священной книге буквальный смысл. В отличие от них христианские мыслители находят в Песни Песней разные оттенки символического смысла: образ взаимоотношений Христа и Его Церкви (жених – Христос, Невеста – Церковь, в ином толковании Невеста – девственная душа, освободившаяся от плотских пристрастий); прообраз любви Христа к Богоматери или любви Бога – Отца и Бога – Сына. Не берусь судить, какое толкование самое правильное. Для меня Песнь Песней Соломона – это прославление небесной Любви посредством гимна любви земной. В своём стихотворении я стремилась точно передать самые яркие и глубокие (в моём восприятии) библейские образы и сохранить мелодику речи оригинала (в синодальном переводе на русский язык).

В основе сюжета стихотворения «Христианская семья» – эпизод из жития преподобного Макария Великого Египетского (ок. 293–294 – ок. 390–391). Святой Макарий 60 лет подвизался в Скитской пустыне на северо – востоке Египта, стяжал дары прозорливости, исцеления и воскрешения из мёртвых. Он является автором многих богословских трудов.

Небольшая поэма «Нательный крестик» – поэтическое воплощение раздумий о личной святыне каждого христианина, её особой значимости как символа веры во Христа, любви к Христу и верности. Первая часть посвящена подвигу русского унтер – офицера Фомы Данилова (ок. 1845–1875), происходившего из крестьян села Кирсановка Бузулукского уезда Самарской губернии. Во время войны в Туркестане с Кокандским царством Фома был захвачен в плен бандой кипчаков. Его доставили в крепость Маргелан к хану Мурат – беку. Пленнику предлагали перейти в мусульманство, обещали за это богатство и хорошие должности, а в случае отказа угрожали расстрелом. Данилов мужественно отвечал: «Я родился христианином, христианином и умру, а своему Царю дал клятву не изменять и буду ему верен». Фому долго истязали, хотели снять с него нательный крест, но он не позволил: «Погодите немного, когда умру, тогда возьмёте». Креста с него не сняли и публично расстреляли 21 ноября 1875 года. Смертельно раненный мученик страдал ещё около часа и отошёл в мир иной, шепча молитвы. Простые люди, видевшие казнь и смерть Фомы Данилова, говорили, что «русский солдат умер, как батыр (т. е. герой)». Подвиг Фомы Данилова произвёл тогда неизгладимое впечатление на православных верующих в России. Фёдор Достоевский писал: «Да это – эмблема России, всей России, всей нашей народной России, подлинный образ её, вот той самой России, в которой циники и премудрые наши отрицают теперь великий дух и всякую возможность подъёма. Ведь тут дело произошло в совершенной безвестности, в глухом углу, да и сам Фома не мог думать и, наверное, не предполагал, что его подвиг огласится по всей земле Русской…».

Подвиг Фомы Данилова повторил в наше время солдат Евгений Родионов (1977–1996). По свидетельству его матери Любови Васильевны, Женя был крещён в младенчестве. Лет с 11–12 он никогда не расставался со своим нательным крестиком. Во время срочной службы в Чечне Женя и три его товарища (Александр Железнов, Андрей Трусов и Игорь Яковлев) попали в плен к чеченским бандитам под предводительством Руслана Хойхороева. Около 3,5 месяцев молодые солдаты терпели избиения, издевательства и пытки, но принять мусульманство и стать воинами «свободной Ичкерии» отказались. Евгению неоднократно предлагали снять нательный крестик, но он наотрез отказывался. Об этом позднее много раз рассказывал Л. В. Родионовой сам Хойхороев как лично, так и в присутствии представителя ОБСЕг – на Леннарта. 23 мая 1996 года, в день Вознесения Господня, Евгения обезглавили, а его товарищей расстреляли. Тела закопали в воронке от авиабомбы близ селения Бамут. Матери ценой огромных усилий за денежный выкуп удалось найти захоронение. Тело сына она опознала по нательному крестику. Голова Евгения была закопана отдельно и отдана матери только за дополнительный выкуп. Мать вывезла тела сына и его товарищей на родину. Евгений похоронен в родном посёлке Курилово Подольского района Московской области. О его подвиге стало широко известно только спустя два года. Ныне многие православные христиане почитают мученический подвиг Евгения Родионова, а некоторые рассказывают о молитвенной помощи от него в опасных ситуациях. Как и Фома Данилов, Евгений Родионов и его товарищи погибли за православную веру и Отечество и, не сняв с себя нательного креста, отошли в вечность истинными христианами.

Вторая часть поэмы «Нательный крестик» – автобиографическая. Она посвящена памяти моей бабушки Надежды Ивановны Дудиной (1895–1979), которая крестила меня в младенческом возрасте (то ли втайне от родителей, то ли с их молчаливого согласия). Старшая сестра Людмила помнит, как бабушка рассказывала, что купель была небольшая, и во время крещения я самостоятельно стояла в ней (мне было около полутора лет). Бабушка родилась в семье отставного солдата Ивана Гавриловича Иванова в деревне Мерложки Тверской области. Семья была бедной, многодетной, и бабушку в 8 лет пришлось отдать в няньки к состоятельным людям. С 12 лет она выполняла уже все тяжёлые сельскохозяйственные работы, несмотря на маленький рост. Окончить даже начальную школу ей не пришлось. На долю бабушки и людей её поколения выпала жизнь, полная труда и лишений. Бабушка их выдержала, вырастила двоих детей и пятерых внучат. Несмотря ни на что, она не разуверилась в Боге. Наоборот, её вера окрепла. Она рассказывала, что не раз молитвы спасали её от бед. Я благодарна своей бабушке за первые уроки веры, за молитвы обо мне и нашей семье. Когда уже в зрелом возрасте я стала постепенно возвращаться к православной вере, это мне очень помогло.

Летом 1991 года вновь обретённые мощи святого преподобного Серафима Саровского были привезены в Москву в кафедральный Богоявленский (Елоховский) собор и поставлены слева от алтаря. Верующих тогда на поклонение приходило совсем немного, и я долго стояла одна у раки преподобного. Благодать, исходившая от мощей, была столь ощутима и очевидна, что это помогло мне окончательно утвердиться в вере, отбросить все мучившие меня сомнения. Спустя несколько лет я готовила к передаче в краеведческий музей деревянную коробку начала XX века и неожиданно нашла там мой крестильный крестик, который помнила привязанным к нижней рейке детской кроватки. Моя личная святыня вернулась ко мне.

Стихотворение «Екатерина Ушакова – Александру Пушкину» имеет документальную основу. Екатерина Николаевна Ушакова (1809–1872) – московская знакомая великого поэта. За юной Катей Пушкин ухаживал в 1826–1827 годах после возвращения из ссылки. Поэт часто бывал в доме Ушаковых на Пресне, проводил время в общении с Екатериной и её младшей сестрой Лизой, ценил общество их родителей. Екатерина была красива, умна, начитана и остроумна. Она ответила поэту взаимностью, но он к ней так и не посватался ни весной 1827 года, ни зимой 1830 года, когда по Москве ходили слухи об их возможном браке. 26 мая 1827 года, в день рождения А. С. Пушкина, Екатерина писала своему брату Ивану: «Он уехал в Петербург, может быть, он забудет меня; но нет, нет, будем лелеять надежду, что он вернётся, он вернётся безусловно…». Весной 1828 года до Екатерины дошли слухи, что поэт всерьёз увлёкся в Петербурге юной фрейлиной Анной Алексеевной Олениной (1808–1888) и намеревается на ней жениться. Это известие не ослабило любви Ушаковой к Пушкину. Зла на поэта она не держала, оставалась его другом.

Моё стихотворение «Екатерина Ушакова – Александру Пушкину» написано в форме отрывков из воображаемого, не предназначенного для отправки адресату письма, которое влюблённая Екатерина писала 26 мая 1828 года поэту в течение ночи и целого дня. Гордая Ушакова характером не была похожа на Татьяну Ларину, героиню романа в стихах «Евгений Онегин», и столь откровенных писем Пушкину не посылала. Замуж Екатерина Ушакова вышла только после гибели великого поэта. По требованию жениха Д. Н. Наумова ей пришлось уничтожить два своих девичьих альбома с пушкинскими рисунками и стихами. Незадолго до своей смерти Екатерина Николаевна сожгла и адресованные ей письма великого поэта. По – видимому, он был её единственной настоящей любовью, тайну которой она предпочла унести с собой в могилу.

По мотивам реальных событий сочинено стихотворение «Анна Керн – Александру Маркову – Виноградскому. Отрывок из письма 1842 года». Анна Петровна Керн, урождённая Полторацкая (1800–1879), известна как вдохновительница знаменитого пушкинского шедевра «Я помню чудное мгновенье…». Эта женщина была не только удивительно красива, но обладала какой – то особой духовной привлекательностью. Жизнь её сложилась очень непросто. В 16–летнем возрасте она была против воли выдана замуж за престарелого генерала Ермолая Фёдоровича Керна (1765–1841), человека заслуженного, но в семейных отношениях грубого и не имевшего с женой общих духовных интересов. Это предопределило семейную драму Анны Керн, фактический развод с мужем и её двусмысленное положение в обществе. Анна поселилась в Петербурге, где очень сблизилась с семьёй Антона Дельвига, близкого друга А. С. Пушкина. Она была знакома со многими литераторами пушкинского круга и музыкантами. Анна пережила немало серьёзных сердечных увлечений, не принесших ей счастья и настоящей любви, о которой она мечтала с юных лет. Две её младшие дочери умерли от инфекционных болезней, старшая дочь Екатерина (в замужестве Шокальская, 1818–1904) тоже одно время опасно болела.

Анна Петровна была глубоко верующим человеком. В молодости она много грешила, но много и каялась, истово молилась. Её мечты о счастливом браке сбылись лишь в 1842 году. В конце 1830–х годов долгожданная настоящая любовь связала её с троюродным братом Александром Васильевичем Марковым – Виноградским (1820–1878). Несмотря на 20–летнюю разницу в возрасте и сопротивление родных, после смерти Е. Ф. Керна они поженились. Второй муж до конца своих дней благоговел перед Анной Петровной, беззаветно любил её. Его дневник наполнен самыми нежными воспоминаниями: «Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без неё, моей душечки, я бы изныл скучая. Все надоедает, кроме жены, и к ней одной я так привык, что она сделалась моей необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как тепло, хорошо в её объятьях. Нет никого лучше, чем моя жена» (3 ноября 1849 года).

Марковы – Виноградские жили в материальном отношении очень скромно: ни Александр Васильевич, ни позднее сын Александр Александрович, родившийся до заключения официального брака в 1839 году, не смогли сделать успешной карьеры, несмотря на свои таланты. Нужду помогали переносить тёплые отношения в семье. 9 января 1852 года Анна Петровна писала золовке Е. В. Бакуниной: «Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. За всё, за всё благодарю Господа! Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы».

Остальные стихотворения этого раздела, мне думается, в комментариях не нуждаются. Замечу только, что одна их часть имеет автобиографическую основу («Воспоминание о первой любви», «Прости!», «Измена», «Прощание с грёзами», «Мираж любви», «Старику»…). Другая часть («Подлость», «Женская гордость»…) написана по событиям, произошедшим со знакомыми мне людьми, но пережитыми мною так, словно всё случилось со мной. Третья часть – философские размышления о любви в разных её проявлениях. Завершает цикл стихотворение «Бог есть любовь». Это высказывание евангелиста Иоанна – главный мотив всей подборки стихов.

Словарь редко употребляемых слов и терминов

Абрис – контур, очертание.

Авва – святой отец.

Аллегро – быстрый, оживлённый темп в музыке, а также музыкальное произведение или танец в быстром темпе.

Альковный – любовный, эротический (альков – ниша в стене или укромный уголок для постели).

Амброзия – пища и благовонное притирание древнегреческих богов, в переносном смысле – вкусная, изысканная пища, целебное средство, бальзам.

Амвон – возвышенное место в церкви (обычно перед царскими вратами) для чтения, пения, проповеди, архиерейского облачения и других важных действий во время богослужения.

Анданте – умеренно медленный, плавный темп в музыке, а также музыкальное произведение в таком темпе.

Анфилада – ряд последовательно примыкающих друг к другу помещений или пространств, ограниченных зелёными насаждениями, расположенных на одной оси и соединённых друг с другом сквозными проходами.

Аура – прозрачная оболочка, атмосфера.

Бельведер – надстройка над зданием или беседка на возвышении (чаще всего округлой формы) для обзора окрестностей.

Благостыня – милость, щедрость, даяние.

Вежды – веки.

Велеречивый – высокопарный, напыщенный.

Велюр – шерстяная или шёлковая ткань с коротким ворсом.

Вития – красноречивый оратор.

Вселюбовь – любовь всех ко всему.

Вязь – вид старинного декоративного письма с переплетающимися буквами.

Гефест – древнегреческий бог огня, покровитель кузнечного мастерства.

Гибискус – вечнозелёное тропическое растение семейства мальвовых.

Голубина – голубь.

Десница – рука.

Житница – амбар, помещение для хранения зерна.

Жнитва – жатва.

Замять – метель.

Зеница – глаз, зрачок.

Зефир – лёгкий, приятный ветерок.

Знаменный (столповой) распев – древний православный напев.

Истовый – совершаемый по всем правилам, с большим усердием и рвением.

Камея – резной камень (драгоценный, полудрагоценный, перламутр) с рельефным изображением.

Кантилена – плавная, напевная мелодия.

Киноварь – красная краска на основе одноименного минерала.

Кипчаки – средневековые скотоводческие тюркские племена, вошедшие в состав Золотой Орды; в древней Руси кипчаков называли половцами; в XVI–XIX веках кипчаками называли одно из воинственно настроенных казахских племён.

Кисея – тонкая, прозрачная ткань, чаще всего хлопчатобумажная.

Клавир – нотное переложение вокально – симфонических произведений для исполнения на фортепиано.

Клирос – возвышенное место для хора в православном храме.

Клише – печатная форма, в переносном смысле – шаблонное выражение, избитая мысль.

Криница – колодец.

Купа – совокупность нескольких предметов, собранных в одном месте.

Куртина – грядка с цветами, огороженная дёрном или низким кустарником, либо обособленная, свободно стоящая группа деревьев и кустов в пейзажном парке.

Ланита – щека.

Летаргия – долгий болезненный сон с отсутствием реакции на внешние раздражители.

Личина – маска.

Лобзать – целовать.

Ловитва – ловля.

Логос – философское и богословское понятие, в переводе с греческого означает «слово», «разум»; в христианском богословии Логос – предвечный образ Божий, воплотившийся в Сыне Божьем Иисусе Христе.

Лотос – название видов цветковых растений семейства кувшинковых, символ жизни, счастья, чистоты, красоты; у ранних христиан лотос – цветок Света, символизирующий Троицу и Христа.

Люцифер – дьявол, сатана.

Мажор – лад в музыке; мажорные произведения обычно имеют светлое, бодрое, жизнерадостное звучание. Метафора – словосочетание, характеризующее данное явление путём перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений), например: колокол души, заря любви, полёт осени.

Минор – лад в музыке; минорные произведения обычно имеют спокойное, задумчивое, томное, мягкое или печальное звучание.

Мирра – ароматическая смола, применяющаяся в качестве благовония или лечебного средства.

Млечность – туман молочного цвета.

Монада – неделимая единица, частица, существо, атом; в античных философских системах – понятие для обозначения фундаментальных элементов бытия.

Монисто – ожерелье из монет и самоцветных камней.

Нереида – морская нимфа, дочь морского божества Нерея.

Нимфы – в греческой мифологии второстепенные божества, олицетворяющие различные силы природы.

Ноктюрн – род небольшого лирического музыкального произведения; изначально ноктюрны предназначались для исполнения в ночное время на открытом воздухе.

Оголтелый – несдержанный, потерявший чувство меры.

Отверстый – открытый, раскрытый.

Пажить – пастбище.

Панагия – именование Пресвятой Богородицы; в других значениях: тип иконы Пресвятой Богородицы, небольшая нагрудная икона архиерея, особая богородичная просфора.

Парнас – гора в Греции в горной цепи Пинда, в греческой мифологии место обитания муз и Аполлона, их покровителя; в переносном смысле – мир поэзии.

Партитура – полный нотный текст многоголосного музыкального произведения для оркестра, ансамбля, хора.

Пастораль – жанр в литературе, музыке и театре, в основе которого лежит поэтизация простой и мирной сельской жизни.

Персефона – древнегреческая богиня плодородия и подземного царства.

Плевелы – сорные злаки, похожие на пшеницу, но вредные для здоровья.

Пиетет – благоговейное, почтительное отношение.

Пируэт – полный поворот на носке в танце.

Посейдон – древнегреческий бог моря.

Предвечный – Бог.

Предстательство – заступничество, ходатайство.

Прелюдия – предвестие, преддверие чего – либо; в музыке: вступление к музыкальному произведению или небольшая самостоятельная пьеса (преимущественно для фортепиано, органа, клавесина).

Прокимен – стих из Псалтири для пения во время церковной службы к текущему празднику.

Простец – простой человек, простолюдин.

Протуберанцы – выбросы из светящихся газов в короне солнца.

Пьеса – в музыке: небольшое содержательно законченное произведение для солиста или ансамбля.

Пядь – старинная русская народная мера длины, равная расстоянию между растянутыми большим и указательным пальцами руки (около 20 см).

Рапсодия – большое музыкальное произведение, состоящее из нескольких разнородных частей, обычно носящее эпический или лирико – эпический характер.

Речитатив – говор нараспев; род вокальной музыки; церковное пение, похожее на простую речь с растяжкой.

Рондо – музыкальное произведение, в котором основная мелодия повторяется несколько раз.

Рубаи – жанр поэзии: четверостишия на одну рифму с холостым (не рифмующимся) третьим стихом.

Рулада – переливы голоса в пении, быстрый виртуозный пассаж (последовательность звуков).

Руно – шкура барана с шерстью; шерсть, состриженная с одной овцы.

Сакральный – священный.

Саше – маленькая дамская сумочка для носовых платков.

Серенада – жанр камерной музыки, восходящий к любовной или хвалебной песне, которая исполнялась вечером под окном возлюбленной и содержала мотив приглашения на свидание.

Сириус – самая яркая звезда ночного неба; имеет голубоватый цвет.

Скерцо – музыкальная пьеса в стремительном темпе.

Скиния – шатёр, святилище.

Соната – музыкальное произведение для 1–2–х инструментов, состоящее из 3–4–х частей.

Сонатина – маленькая соната.

Сонм – множество, сход, собрание, собор.

Стезя – путь, тропа.

Стихира – церковное песнопение из стихов, написанных одним размером и, как правило, предваряемых стихами из Священного Писания.

Струг – плоскодонное парусно – гребное судно. Суданская роза – вид гибискуса.

Сюита – циклическая музыкальная композиция из нескольких контрастирующих между собой частей.

Тамариск – род кустарниковых и древесных растений с мелкими чешуйчатыми листьями и соцветьями в виде метёлки, родственных дубу; тамариск символизирует Древо Жизни; по одному из предположений, манна небесная происходила из лепестков и нектара тамариска.

Тапёр – музыкант, сопровождавший танцы на вечерах, иллюстрировавший музыкой немые фильмы.

Тать – вор, разбойник.

Терция – музыкальный интервал.

Тога – верхняя мужская одежда у древних римлян; род мантии; шилась преимущественно из шерсти белого цвета.

Триодь – книга церковных песнопений.

Тропарь – молитвенные стихи или песнопения в честь церковного праздника или святого.

Турмалин – полудрагоценный камень розового оттенка.

Увертюра – оркестровое произведение, предваряющее оперу, балет, кинофильм и т. д., либо самостоятельное оркестровое произведение в форме сонаты.

Ультрамарин – яркая синяя краска.

Файл – поименованная целостная совокупность данных на электронном носителе.

Фантазия – воображение, выдумка, а также инструментальное музыкальное произведение в свободной форме.

Фантом – призрак, привидение, в другом значении – модель человеческого тела в натуральную величину.

Ферязь – старинная русская одежда с длинными рукавами, без воротника и перехвата.

Флёр – прозрачная ткань, чаще всего шёлковая.

Флюид – гипотетическая жидкость, током которой объясняли до XVIII века явления тепла, магнетизма, электричества; а также гипотетический «психический ток», излучаемый человеком.

Фотон – элементарная частица света.

Цевница – свирель, символ поэтического творчества.

Целковый – монета достоинством в один рубль.

Чернец – монах.

Черница – монахиня.

Эдем – рай, в переносном смысле – исключительно красивый природный пейзаж.

Элегия – стихотворение или короткое музыкальное произведение задумчивого, печального характера.

Эолова арфа – струнный музыкальный инструмент, звучащий при порывах ветра (Эол – покровитель ветров в древнегреческой мифологии).

Эпитет – определение, прилагаемое к названию предмета для большей образности, яркости, точности передачи мысли.

Эскиз – предварительный набросок, фиксирующий замысел художественного произведения.

Этюд – в музыке: небольшое музыкальное произведение для развития техники игры или пения; в живописи – относительно законченный набросок картины или её части.

Юдоль – долина, дол; земная юдоль – жизненный путь.

Иллюстрации

Авторские фотографии Елены Егоровой.

1. Виды Николо – Угрешского монастыря.

Успенский храм.

Никольский собор.

Церковь Дмитрия Донского. Фрагмент интерьера.

Церковь во имя Сошествия Святого Духа.

Панорама монастыря зимним вечером.

Петропавловский скит и часовня во имя иконы Пресвятой Богородицы «Взыскание погибших».

Колокольня. Средний пруд.

Панорама с берега среднего пруда.

Купол Скорбященской церкви.

Вид на Петропавловскую церковь осенью.

Вид на Спасо – Преображенский и Никольский соборы.

Никольский и Успенский храмы, колокольня.

2. Виды Свято – Екатерининского монастыря (г. Видное Московской обл.)

Церковь святителя Тихона.

Петропавловская церковь.

Колокольня и братская усыпальница.

Божественная литургия в обители.

Чтимый образ свт. Николая.

Образ св. евангелиста Иоанна.

3. Виды разных монастырей

Панорама Вознесенской Давидовой Пустыни.

Муром. Панорама Спасо – Преображенского монастыря.

Киево – Печерская лавра. Вход в Дальние пещеры.

Троице – Сергиева лавра.

Серафимо – Дивеевский монастырь.

4. Виды пушкинских мест

Пушкинские горы. Памятник А. С. Пушкину.

Захарово. Усадебный дом.

Захарово. Цветник.

Вязёмы. Дворец XVIII века.

Вязёмы. Старинный мост через р. Вязёмку.

Болдино. Усадебный дом.

Болдино. Виды окрестностей.

Болдино. Роща Лучинник.

Болдино. Виды парка.

Болдино. Яблоневый сад.

Михайловское. Кабинет А. С. Пушкина.

Петровское. Пруд – рыба.

Тригорское. Вид парка.

Тригорское. «Дуб уединенный».

Михайловское. Нижний пруд.

5. Виды старинных усадеб

Архангельское.

Коломенское. Церковь Вознесения Господня.

Царицыно.

Глинки. Дом Я. В. Брюса, ныне корпус сан. «Монино».

Петербург. Летний сад.

Царское Село. Александровский парк.

Москва. Нескучный сад.

Остафьево.

Москва. Петровский парк.

6. Виды зарубежных городов

Флоренция. Колокольня Джотто.

Каир. Пирамида Хеопса.

Зальцбург. Фонтан «Пегас».

Париж. Монмартр.

Греция. Вид на Олимп.

Салоники. Храм Димитрия Солунского.

Литва. Кретинга. Статуя Христа.

7. Иконы, пейзажи, натюрморты и прочее Белый голубь.

Икона св. праведной Елены Сербской.

Икона Христа Спасителя.

Натюрморты.

Пейзажные зарисовки.

Цветы, растения.

Эльбрус.

Прощёное воскресенье на Угреше.

Молодожёны Маргарита и Максим Клюевы.

8. Виды Святой Земли

Канна Галилейская. Церковь в честь первого чудотворения на брачном пиру. Вид интерьера в Пасхальный день 27 апреля 2008 г.

Назарет. Церковь архангела Гавриила при источнике Девы Марии. Икона Благовещения.

Храм Преображения Господня на горе Фавор. Потолочная роспись «Рождество Христово».

Вифлеем. Храм Рождества Христова. Место Рождества.

Храм Преображения Господня на горе Фавор. Потолочная роспись «Сретение».

Иерусалим. Вид на Старый город с горы Елеон.

Река Иордан.

Храм Преображения Господня на горе Фавор. Потолочная роспись «Преображение Господне».

Гора Фавор. Вид с вершины на Назарет.

Иерусалим. Храм Гроба Господня. Благодатный огонь в Страстную субботу 26 апреля 2008 г. Паломница Людмила Дудина умывается Благодатным Огнём. Стоп – кадры видеосъемки.

Храм Преображения Господня на горе Фавор. Вид интерьера в день Пасхи 27 апреля 2008 г.

Гора Блаженств. Вид на Галилейское море.

Иерусалим. Гора Елеон. Гефсиманский сад.

Иерусалим. Церковь Успения Пресвятой Богородицы. Икона над местом погребения Богородицы.

Рисунки и акварели Елены Егоровой

Липецкая обл. Деревня Городки, река Вязовня.

Калужская обл. Окрестности деревни Кремичное.

Веточки вербы.

Поющая птичка.

Рисунки разных авторов

Крикунов Александр. Иллюстрации к истории Екатерининского монастыря.

Морева Кристина. Иллюстрации к стихотворениям Елены Егоровой «Библейский гимн любви» (с. 329), «Христианская семья».

Фотографии Александра Рязанова Захарово. Парк осенним вечером.

Вязёмы. Звонница.

Фотографии Галины Тернопольской Пейзажные зарисовки.

Растения, натюрморты и прочее.

Старая мельница в Праге.

Фотографии разных авторов

Егорова Валентина Игнатьевна. 1968 г. Неизв. автор.

Максим Трошин. Неизв. автор.

Усадьба Кусково. Фото Виктора Иванюгина. Г. Дзержинский. Концерт в сквере А. С. Пушкина. Фото Алексея Грызлова.

Закат. Фото Алексея Грызлова.

Дудина Надежда Ивановна. 1945 г. Неизв. автор.

Елена Егорова в своей комнате. 1962 г. Фото Николая Егорова.

Евгений Родионов. 1995 г. Неизв. автор.

Крестик Евгения Родионова, хранящийся в храме святителя Николая в Пыжах (г. Москва). Неизв. автор.

Снегирь. Неизв. автор.

В храме Дмитрия Донского (г. Дзержинский). Фото Олега Карпова.

Картины, иконы, рисунки, миниатюры разных авторов

Св. вмч. Екатерина.

Свт. Филарет Московский.

Св. Иоанн Кронштадский.

Прп. Сергий Радонежский.

Ангел – хранитель.

Айвазовский И. К. Лунная ночь в Крыму. Фрагменты.

Рафаэль Санти. Сикстинская мадонна. Фрагмент.

Неизв. автор. Екатерина Николаевна Ушакова.

Мостовых Николай. Воин Христов Фома Данилов.

Оглавление

Заповедники души

  Возрождение Святой Руси

  Россия – дом Богородицы

  Одноглавые церкви

  Свет у алтарей

  Киево – Печерская лавра

    1

    2

  Запоздалые розы в Киево – Печерской лавре

  Троице – Сергиева лавра

  Древние обители

  Радость Рождества

  Страстная пятница

  Пасха Христова

  Пасхальное настроение

  День святителя Николая

  Панихида

  Умершим близким

  Памяти мамы Валентины Игнатьевны Егоровой

  Памяти отрока Максима Трошина, православного певца

  Мгновенья прошлого

  Мода на грех

  Новое святотатство

  Сны

    1. Сон смятенный

    2. Сон безмятежный

    3. Сон о родителях

    Белый голубь

  Этюды в чистых тонах

    1

    2

    3

    4

    5

  Душа России

  Мой путь к вере

  Заповедники души

Екатерининская обитель

  Свято – Екатерининская пустынь История в стихах. Отрывки

  Лития в Екатерининской обители

  Молитва великомученице Екатерине

Угрешская свеча

  Угреша изначальная

  Угрешская свеча

    1

    2

  Солнце над Угрешею

  Угрешские куранты при луне

  Угреша после грозы

  Рассвет над Москвой – рекой

  Угрешский парадиз

  Поющие сердца

  Угрешские вечера

    1

    2

    3

    4

    5

  Я родилась на Угреше

  Святая Угреша

«Волшебные места, где я живу душой…» Пушкинские заповедники

  Страна пушкинского детства

    Захарово

    Октябрьский вечер в Захарове

    Вязёмы

    Зимнее утро в Вязёмах

  Болдинская тетрадь

    Воспоминание о Болдине

    Окрестности Болдина

    Дождь в Болдине

    Болдинские этюды

    Сентябрьская молитва

    Антоновские яблоки

    Сельское утро

    Музыка Шопена в Болдинском парке

  Пушкиногорье

    Зимний вечер в Михайловском

    Пушкин и его Муза

    Пруд в Петровском

    Май в Тригорском

    Святогорский монастырь

Философские миниатюры

  Облака

  Горние озёра

  Божий след

  Искус

  Безмолвие

  Горные хребты

  Мир отражений

  Спираль жизни

  Красота души

    1

    2

  Пыль мелочей

  Мудрость и умствование

  Добро и зло

  Земная жизнь

    1

    2

  Красота и скромность

  О земных благах

  Солнце веры

  Суданская роза

  Духовная летаргия

  Мир не театр

  Дар страданья

  Мельница судьбы

  Душа человечества

  Поиски прошлого

  Свет сердца доброго

  Небесная симфония

  Божье Слово

  Жизнь человека

  Зло и красота

  Мудрость и Красота

  Альковная страсть

  О счастье

  Святыни души

Мелодии старинных усадеб

  Звоны Коломенского

  Кусково Весенняя фантазия

  Царицыно Готическая сюита

  В Кремлёвских садах Элегия

  Сказка усадьбы Глинки Ноктюрн

  Осень в Летнем саду Медленный вальс

  Архангельское Осенняя сонатина

  Александровский парк в Царском Селе Кантилена

  Нескучный сад Молитвенная прелюдия

Музыка молитвы

  Господь мой со мной!

  Когда сердце общается с Богом

  Наедине с Господом

  Крылья молитвы

  Молитвы Спасителю

    1

    2

    3

    4

  Молитва об искоренении лжи

  Молитва любви и благодарности

  Четыре молитвы ко Христу

    1

    2

    3

    4

  Утренняя молитва

  Ежедневная молитва святителя Филарета Московского

  Покаянная молитва святого Иоанна Кронштадского

  Молитва перед сном

  Молитва Кресту Господню

  Молитвенная тишина

  Молитва Пресвятой Богородице

  Молитва Николаю Чудотворцу

  Молитва Сергию Радонежскому

  Молитва Пантелеимону Целителю

  Моему Ангелу – хранителю

  Свеча молитвы

  Молитва о евангельской любви

  Музыка молитвы

    1

    2

    3

Покаянные песнопения

  Перед ранней литургией

  Божественная литургия

  Перед причастием

  Исповедь

  Что, душе моя, уныла?

  Борьба с гордыней

  Покаяние

  После причастия

  Путь Света

  Я каюсь

  Грех грубости

  Грех обмана

  Не зарекаюсь от грехов

  Покаянная песнь

  Кающаяся блудница

  Двенадцать великопостных четверостиший

    1

    2

    3

    4

    5

    6

    7

    8

    9

    10

    11

    12

  Без Бога и с Богом

Храм природы Поэтическая сюита

  Волны и облака

  Созерцание природы

  Природа – словно храм

Снежные мелодии

  Русская зима

  Зимняя благодать

  Снежные мелодии

  Снежные хлопья

  Маленькая ночная серенада

  Гости зимнего сада

  Запоздалый снег

  Снегопад в лесу

  Декабрьские грёзы

  Кошка и снежинки

  В Томилинском лесу зимой

Вешние голоса

  Начало марта

  Прощёное воскресенье

  Апрельское утро

  Апрельское настроение

  Пасхальная песня

  Весенние мечты

  Месяц и Звёздочка Грустная сказка

  Выздоровление

  Весенняя грусть

  Горюющей весне

  Флюиды счастья

  Май грядёт

  Майское утро

  Рапсодия тепла и света

  На горе Красное Солнышко в Кисловодске

  Берёзовый май

  Мой берёзовый край

Летняя сюита

  Июньская непогода

  Воря

  Ливень на Москве – реке

  Иван – чай

  Тамариск

  Амброзия души

  Лесное озеро

  Моя Русь

    1

    2

    3

  Затопленные святыни

  Чувство Родины

  Куда ни глянешь – кругом берёзы

  Ночлег в деревне

  Капельки зари

Осенняя симфония

  Сентябрьское утро

  Осенняя симфония

  Туман

  Орехи каштанов

  У осени – душа славянки

  Сердце осени

  Ивушка

  Утро воспоминаний

  Листопад

  Предзимье

  Первый снег

Поэзия и музыка

  Цветы Поэзии

    1

    2

    3

    4

  Весенние стихи

  Лазоревый цветок

  Поэзия и Музыка

    1

    2

    3

  Посвящение Пушкину

  Сон о Сергее Есенине

  Слово и суесловье

  Стихотворение о стихах

  Концерт для виолончели

  Духовная поэзия и поэт

  Притча о розах

  Моё вдохновенье

  Мои стихи

  Поэтическое слово

    1

    2

Рапсодия путешествий

  Следы былых цивилизаций Философская увертюра

  Старая Европа Симфоническая картина

  Английский парк Рондо

  Восход над морем Прелюдия

  Тропический сад Ноктюрн

  На берегу Эгейского моря Мифологическая пьеса

  Эллада Утренний этюд

  Лунная ночь в Крыму Ноктюрн

  Средиземноморский эдем Экзотическая фантазия

  Храм Димитрия Солунского в Салониках Элегия

  Возвращение

Христианские праздники на Святой Земле

  Благовещение

  Тайна Рождества Христова

  Сретение

  Крещение Господне

  Преображение

  Благодатный Огонь

  Христос Воскресе!

  Пасха на горе Блаженств

  Вознесение

  Праздники Пресвятой Богородицы

  Успение

Любовь – птица Вечности

  Библейский гимн любви

  Христианская семья

  Нательный крестик

    1

    2

    3

  Любовь – птица Вечности

  Любовь небесная и земная

  Любовь и Красота

  Жажда Любви

  Небесная весна

  Екатерина Ушакова – Александру Пушкину

  Три желания

  Радуга любви

  Воспоминание о первой любви

  Чайная роза

  Расставание

  Мираж любви

  Прости! Из прошлого

  Мечты о любви

  Измена

  Прощание с грёзами

  Снегири

  Подлость Подлинная история

  Анна Керн – Александру Маркову – Виноградскому Отрывок из письма 1842 года

  В ритмах сердца – твоё имя Романс

  Ласточки – касатки Песня в фольклорном стиле

  Женская гордость

  Поздняя любовь

  «Старику»

  Нелюбящему

  Тени чувств

  Мольба о счастье

  Закат страстей

  Озарение Вселюбви

  Четверостишия о любви

    1

    2

    3

    4

    5

  Песнопения любви

  Круг любви

    1

    2

    3

    4

    5

  Огонёк любви

  «Бог есть любовь»

Авторские комментарии

  Заповедники души

  Екатерининская обитель

  Угрешская свеча

  «Волшебные места, где я живу душой…». Пушкинские заповедники

  Философские миниатюры

  Мелодии старинных усадеб

  Музыка молитвы. Покаянные песнопения

  Храм природы

  Поэзия и музыка

  Рапсодия путешествий

  Христианские праздники на Святой Земле

  Любовь – птица вечности

Словарь редко употребляемых слов и терминов

Иллюстрации Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg