«Космическая поэма»

Владимир Кевхишвили Космическая поэма

Сотри случайные черты

И ты увидишь: мир прекрасен!

А. Блок

Неслышимому зову внемля,

Идя нехоженым путём,

Хочу я Свет на эту Землю

Пролить серебряным стихом.

Хоть заняты давно все ниши

(О всяком уж поэт писал),

Рискну забраться я повыше

Туда, никто где не бывал.

Хочу Небесный мир прославить

И близких отблагодарить,

После себя хочу оставить

Что не умрёт, но будет жить.

Вступление

Заблестел в вышине Альтаир,

Просиял огнями Пегас,

Бесконечный серебряный мир

Загорелся, лишь день погас.

Вот Денеб, Вега Лиры вот,

Вот Медведиц обеих вид,

Белый Лебедь над ними плывёт,

Ещё выше Орёл парит.

Вот Полярная светит ярко,

Изогнулся битый Дракон,

Вот от звёзд становится жарко –

Жжёт огнями всех Скорпион.

Наклонилась Кассиопея

Перевёрнутой буквой «М»,

Тянет шею Жираф сильнее,

Но его не видно совсем.

На Весах очевидно глыбы –

Оттого так прогнулись они,

Как и прежде безмолвны Рыбы

Все земные ночи и дни.

Запустил уж Стрелец куда-то

В бесконечность Стрелу свою,

На Персее блистают латы,

Змееносец держит Змею.

Растекается свет в Эфире,

Заполняя пространство всё,

Геркулес играет на Лире,

Водолей тихо воду льёт,

Андромеда рукой небрежной

Поправляет косу свою

И улыбкой трепетно-нежной

Шлёт Персею своё «люблю»…

Миллионы лет год за годом

Дарят звёзды Земле свой свет,

Этим светом дышит природа,

Этим светом каждый согрет.

Этот свет всё вокруг питает,

Жизнь всему этот свет даёт,

Этот свет сквозь мрак проникает

И надежду землянам шлёт.

Он проходит стены любые,

Для него нет замков и дверей,

Его видят даже слепые,

Даже рыбы на дне морей.

Он несёт всем тепло и радость,

Шлёт улыбку с дальних миров,

Всем понятную несказанность,

Мир чудес и реальность снов.

Он живит, питает и греет,

Отдавая всё для других,

Не считает и не жалеет

Ничего из даров своих.

Каждый миг и целую вечность

Он ласкает весь мир земной,

И касается бесконечность

Всех людей незримой рукой.

Часть первая I

Вот Земля… Облака густые,

Шапки снежные полюсов.

Тонны вод плывут голубые,

Очертанья материков

Проступают, лишь только тучи

Исчезают в свете лучей;

Вырастают горные кручи,

Отражается гладь морей.

Очень разны Земли картины:

Степь, луга, равнин полоса,

Ослепительные пустыни,

Словно мох пушистый – леса.

Вдруг откуда-то непонятно,

Средь равнин и леса клочков

Загорелись огни внезапно,

Словно тысячи светлячков.

Растянулся как муравейник

Город труб и неоновых глаз,

Серебристой реки ошейник

Обмотал его пару раз.

Разноцветных огней картины

Оживили пейзаж пустой,

Как букашки ползут машины,

Не спеша, одна за одной.

Они движутся только прямо

По полоскам ровной земли,

Объезжая холмы и ямы;

По реке плывут корабли.

Разбросал словно кто-то всюду

Кирпичи, что торчат везде:

На полях, на холмах, повсюду,

Это всё жилища людей.

Это город самый обычный,

И обычные люди в нём.

Вот какой-то стоит кирпичный

На окраине самой дом.

Тишина. Люди спят, наверно.

В окнах свет нигде не горит,

Лишь луна освещает мерно

Одинокий унылый вид.

Всё во власти прохладной ночи,

Тополь ветви к земле пригнул,

Дом смежил стеклянные очи,

Целый мир внезапно уснул.

Не видать нигде ни движенья,

Всюду царство покоя и снов,

Слышно ветра лишь дуновенье,

Да протяжное пенье сверчков.

Каркнул ворон где-то на крыше,

Ему каркнул другой в ответ…

Вдруг в одном из окон застывших

Чей-то белый возник силуэт.

Кто же это? Девушка, точно…

Почему же она не спит?

Почему в этот час полночный

На луну беспечно глядит?

Золотисто-русые пряди

На плечах небрежно лежат,

И такая нежность во взгляде —

Словно звёзды глаза горят.

Видно встала только. Не спится.

Сердце хочет плакать и петь.

К синим звёздам душа стремится,

Но никак не может взлететь.

Мир земной ей давно наскучил,

Мир волшебный её манит,

Лунный свет истомил, измучил,

Всё сильнее сердце стучит.

Она руку ввысь простирает,

Словно хочет коснуться звёзд,

Вдруг в ладони жар ощущает,

Точно кто-то её берёт…

II

От такого прикосновенья

Дева ахнула лишь слегка,

Подогнулись её колени,

Опустилась на грудь рука.

Как подкошенная упала

Она в этот же самый миг

У окна, где только стояла,

Побледнел её нежный лик.

Очи трепетные сомкнулись,

На устах замер слабый стон…

Звёзд лучи её лба коснулись

И навеяли чудный сон.

Видит: луг без конца и края,

Одуванчики, васильки,

Высоко от земли взлетая,

Собираются сами в венки,

И кружатся в небе, как птицы,

И куда-то её зовут,

А она стоит и дивится –

Может это глаза всё врут?

Вдруг с небес, как будто кометы,

Часть цветов низринулась вниз,

И летают уже букеты

Возле глаз её самых близ.

Хороводы вокруг кружатся

Гиацинтов, роз, хризантем,

Лепестки на грудь ей ложатся

Облепили уже совсем.

А один венок из ромашек

Опустился ей на главу,

Чей-то зов тихий: «Маша! Маша!», —

Она слышит, как наяву.

Разливаются всюду звуки

Точно музыка в голове,

Маша вверх поднимает руки,

Только их, как будто, не две…

Их десятки. Они…о, чудо!

Просто белые лепестки,

Аромат чудесный повсюду,

Рядом бабочки, мотыльки

Беззаботно себе порхают

И садятся прямо на грудь,

Солнце нежно свет проливает,

Муравьи щекотят чуть-чуть.

Где же ноги? В земле глубоко…

Вместо талии – стебелёк,

Камыши вокруг да осока,

Вдалеке журчит ручеёк.

Она стала цветком душистым,

Слышит запахи, голоса:

Одуванчик спорит с ирисом,

Преогромнейшая оса

Издаёт глухое гуденье,

Верещат забавно сверчки,

Всюду звуки, всюду движенье —

Вот бегут смешные жучки.

Муравьи, пауки, букашки

Что-то носят, строят, плетут,

Беззаботно резвятся пташки,

Важно гусеницы снуют.

Она видит чудные лица

Незабудок и васильков,

Голова немного кружится,

На душе так легко, легко…

Каждой клеточкой своей кожи

Она ловит солнечный свет,

Как цветы она дышит тоже,

Ей кивает в такт первоцвет,

И смеются звонко ромашки.

Раздаётся внезапно стук,

Слышит вновь она: «Маша! Маша!»

И глаза открывает вдруг…

III

«Маша! Маша! Вставай скорее!» —

Это мама её зовёт

И стучит в дверь уже сильнее.

Маша вмиг с постели встаёт.

– Что мне снилось, мама, послушай!

«Дочка, в школу тебе пора.

Собирайся быстрей и кушай»,-

Говорит ей мама, – «Вчера,

Видно снова легла спать поздно?»

– Я читала книжку пред сном,

А во сне я была, серьёзно…

«Опоздаешь, Маша, потом

После школы мне всё расскажешь».

Умываться Маша спешит,

Причесалась, успела даже

Бутерброд съесть и в школу бежит.

Слава Богу, бежать недолго

Ей до школы – близко она:

Пять домов, поворот, дорога —

Вот и школа уже видна.

Только в класс она залетела,

Прозвенел в тот же миг звонок.

На свободную парту села,

Начался обычный урок…

Отступление сделать нужно,

Уж давно пора описать

Героини характер, наружность,

Сколько лет, кто отец, кто мать.

Очень мало о ней известно:

Маша С., четырнадцать ей,

Остроумна, скромна, прелестна,

От других обычных детей

Чем то редкостным не отлична,

Может больше любит читать

И играет вполне прилично —

Ей купили отец и мать

Фортепьяно на день рожденья,

Как исполнилось восемь лет.

Пробудилось в ней вдохновенье,

Удивительный инструмент

Захватил все мысли и чувства,

Её душу околдовал.

Через год играла искусно,

Словно кто уроки давал,

Словно много лет занималась

В музыкальной школе она.

(Нотной грамоте обучалась

На досуге она одна).

После школы домой спешила

К инструменту чудному вновь,

В сердце музыка приходила,

Как весна, как свет, как любовь.

С десяти она сочиняла

И родителей дорогих

Иногда всерьёз изумляла

Красотой мелодий своих.

Замирали они и немели,

Когда Маша бралась играть,

Было время, даже хотели

Её в школу искусств отдать.

А потом подождать решили:

Может это скоро пройдёт?

Хорошо, что так поступили,

Как пошёл двенадцатый год,

Маша к музыке охладела,

Появилась знакомых тьма,

И чего-то душа хотела,

А чего – не знала сама.

Пару раз на танцы сходила,

Не понравилось что-то ей,

Мальчик был, с ним она дружила

В общей сложности десять дней.

IV

Средь знакомых своих, ровесниц

Ей бывало скучно порой,

Проходил за месяцем месяц,

Дни текли своей чередой,

Одноклассницы расцветали,

Маша скромной была меж них,

Почему-то смешны ей стали

Разговоры важные их.

Не найдя средь людей примера,

Погрузилась в книги с тех пор,

В жизни всё банально и серо,

А душа рвалась на простор…

Но и в книгах, как оказалось,

Та же глупость и примитив –

Книг хороших мало осталось,

Всюду пошлость иль детектив…

Где вы, Пушкины, Гумилёвы,

Достоевские, Грины где?

Где Некрасовы, Гончаровы?

Никого не слышно нигде.

Лишь в учебниках строк по десять,

И портреты от них видать.

Но нормальные разве дети

По указке будут читать?

Вот и Маша что-то не очень

Рвалась классиков перечесть,

Но когда не спалось среди ночи,

Начинала луна блестеть,

Маша книжку брала любую,

Что была тогда под рукой,

И читала напропалую.

В тишине блестящей ночной

Хорошо ей всегда читалось,

А потом, при свете луны,

Невзначай глаза закрывались,

И сходили чудные сны.

В этот раз такое приснилось…

Впрочем, знает читатель, что.

Но…контрольная приключилась

С ней по алгебре, а потом

Пару раз к доске вызывали,

И забылся тот сон совсем.

Много на дом назадавали –

Сразу несколько теорем,

По английскому – Present Future,

По физике – Бойля закон,

Фотосинтез белков до кучи –

Тут забудешь не только сон!

Ах, годы школьные златые!

Беспечной юности деньки,

Проказы, шалости живые,

Тетради, парты, дневники,

Уроков долгое теченье,

На переменах беготня

И бесконечное мученье

Из года в год день ото дня!

Учителям спасибо строгим,

Не понимали мы всего,

Учили нас наукам многим,

А что мы помним? Ничего!

Но Маша к знаниям стремилась.

Не всё хоть было по душе,

Уроки делать не ленилась,

И одноклассники уже

Подходы к ней найти пытались,

Чтоб жить чужою добротой.

Но только зря они старались –

С улыбкой милой и простой

Их Маша обрывала твёрдо,

Подруг теряя и друзей.

Её считали нудной, гордой,

Но уважали лишь сильней.

V

Вернёмся вновь теперь к сюжету.

Из школы Маша уж пришла,

В рот сразу бросила котлету,

Поела суп и прилегла.

Глаза закрыла… Видит: тучи

По небу медленно плывут,

Легки, таинственны, могучи,

И словно вдаль её зовут.

Вот облачко одно такое

Приятно-мягкое на вид,

Шаг Маша сделала ногою

И вот… на нём она стоит!

Внизу домов мелькают крыши:

Дорога, школа, детский сад…

Несётся Маша выше, выше,

Уж звёзд огни везде горят.

Светло, как днём, легко как будто

Ей гири отвязали с ног,

И свет не слепит почему-то.

Вдруг Маше видится чертог,

Блестящий разными огнями,

К нему скорей она летит,

Его касается руками,

Но тут рассеивается вид…

Как будто лист бумаги белой

Перед её глазами лёг,

Взглянула Маша вправо, влево —

Подушка, стены, потолок,

Мерцает в полумраке люстра,

Как тот чертог из её сна,

И то ли вечер, то ли утро,

Никак всё не поймёт она.

Но постепенно сон проходит,

Мир обретает прежний вид,

И Машины глаза находят

Учебник, рядом что лежит.

Его берёт она, листает

Страницы трепетной рукой,

За стол садится, пишет, правит,

Проходит час, затем другой…

Уже разобраны успешно

И свойства газов и белки,

Английский выучен прилежно,

И неожиданно легки

Все теоремы оказались.

Уроки сделаны, и вот

За фортепиано Маша взялась,

Играет Маша и поёт:

«На зелёной, на поляне

Приземлились марсиане,

На поляне, на зелёной

Марсианин изумлённый.

На лесистой, на опушке

Громко квакали лягушки,

На опушке, на лесистой

Марсианин золотистый.

Он качает головою,

Смотрит в небо голубое,

И ему поют растенья,

И травинки, и деревья:

– Здравствуй, здравствуй, марсианин!

Облик твой немного странен,

Облик твой нам непривычен,

Только очень симпатичен…»

Вдруг словно ветра дуновенье

Её коснулось головы,

Вмиг Маша прекратила пенье,

Глаза её, как у совы,

От изумленья округлились,

Повсюду тихо стало так…

Но тут же форточка закрылась:

«Наверно, всё-таки сквозняк», —

Решила Маша, улыбнулась,

Ещё сыграла пару нот,

Со стула встала, повернулась,

Два шага сделала вперёд,

И так на месте и застыла…

Нам трудно здесь пересказать

Всё то, что перед нею было,

Язык не сможет описать,

А разум объяснить не сможет

То, что увидела она,

Но попытаемся мы всё же:

У самого её окна

Огромная луна стояла,

Мерцая странным серебром,

И своим видом заслоняла

Всё то, что было за окном.

Её поверхность совершенно

Казалось ровной, посреди

Окружности блестели мерно,

Глаза как будто на груди.

В них, словно в окнах, отражались

И облака и машин дом,

Потом луна вдруг завращалась,

Блеснула голубым огнём,

И вмиг бесследно растворилась,

Как будто не было её,

Как будто это лишь приснилось,

Но так реально было всё!

Почти минуту без движенья

Стояла Маша, рот открыв.

Потом её воображенье

Какой-то ощутило взрыв —

Всё пронеслось перед глазами,

Все чудеса последних снов:

Чертог, сияющий огнями,

Улыбки нежные цветов,

И тихий голос: «Маша, Маша!»

Раздался снова в голове…

Что приключилось с нею дальше,

Мы скажем в следующей главе.

Часть вторая I

Темнеет небо, звёзды блещут,

Опять красавица луна

На Землю свет волшебный плещет,

Опять повсюду тишина.

Мир засыпает, гаснут окна,

Деревьев тени всё черней,

Туч редких нежные волокна

Ласкают плечи тополей,

И вот уж ночь совсем сгустилась,

Остановило время ход,

Реальность старая сменилась,

Реальность новая живёт.

Где ж Маша? У окна, конечно…

Стоит задумчива, бледна,

И осторожна, и беспечна,

И оживлённа, и грустна.

Стоит и смотрит вдаль привычно,

С последней нашей встречи с ней

Прошло три дня, всё как обычно,

Ничто не снилось больше ей.

Сначала страшно было очень,

Боялась Маша засыпать,

Вставала часто среди ночи,

И до утра могла читать.

Потом привыкла, шорох каждый

Её не волновал уже,

И страхи все прошли однажды,

Но стало скучно на душе.

Казались серы, одиноки

Теперь ей ночи все и дни –

Всё те же школа, дом, уроки,

И шум, и глупости одни.

Теперь она почти хотела

Увидеть вновь всё наяву,

К окошку подходила смело,

Глядела в неба синеву,

Считала облака седые

До жжения в глазах и слёз,

Пыталась голоса живые

Услышать в шорохе берёз,

Старалась угадать движенье,

В ночную глядя вышину,

Читала вслух стихотворенья,

В бинокль смотрела на луну…

Но только зря она старалась,

Зря расточала юный пыл –

Ничто ей больше не являлось,

И голос с ней не говорил.

Но скоро грусть прошла и эта,

Мелькает дней круговорот,

Однажды наступило лето –

Конец трудов, конец забот.

Вставать не надо рано утром,

Не надо время торопить

И одеваться по минутам,

И муть какую-то зубрить.

Теперь закончились мученья,

Пришла пора очистить ум,

Пора законного безделья

И тишины и разных дум.

II

Забыв весеннюю усталость,

Мы к лету оживаем вновь.

Сначала Маша отсыпалась,

Потом в ней забурлила кровь:

Хотелось петь, гулять, смеяться,

По травке босиком ходить,

На солнце загорать, купаться,

Хотелось целый мир любить.

Одна беда – заняться нечем

Ей было в городе большом,

Но, слава Богу, недалече

Был живописный водоём.

И вот, однажды рано утром

Её отец туда отвёз.

Вода блестела перламутром,

Качались в ней стволы берёз,

Людей ещё не видно было,

Свободой тихою дыша,

Шаг Маша сделала, поплыла

На дальний берег, не спеша.

Отец за ней ступил, но вскоре

Назад, к машине повернул,

Носились чайки на просторе,

Прохладный ветер тихо дул,

Сияло солнце, растекаясь,

По небу морем золотым,

С водой всем существом сливаясь,

Стремилась Маша вслед за ним.

Она плыла легко, свободно,

Без мыслей, страхов и тревог,

Остановивши время словно

И чувств размеренный поток.

Она плыла неудержимо,

Мир оставляя позади,

Чему-то радуясь незримо.

Забрезжил берег впереди…

Нащупав дно, она вздохнула,

Поправила власы рукой,

На воду пред собой взглянула

И улыбнулась: под волной

Искрилось солнце золотое,

Качались облака вокруг,

Лицо знакомое такое

Смотрело на неё, но вдруг

С ним рядом голова другая

Возникла как из ничего.

От страха Маша чуть живая

Вмиг обернулась – никого.

На воду глянув вновь тревожно,

Себя увидела лишь там,

Всё померещилось, возможно,

Решила Маша и, к ушам

Приставив рук большие пальцы

И показав воде язык,

Она взялась мычать, кривляться,

Как вдруг опять неясный лик

Изобразился рядом с нею,

Не понимая ничего,

Душой и телом холодея,

Взглянула Маша на него…

Но тут круги пошли волнами

На водной глади перед ней.

Большими, резкими шагами,

На берег выбежав скорей,

На воду Маша поглядела –

Спокойно было всё опять,

Как будто зеркало блестела

Воды серебряная гладь.

Одна лишь рыбка небольшая

Плескалась где-то вдалеке,

Вновь ничего не понимая,

Уселась Маша на песке.

Глаза закрыла ненадолго,

Расслабилась, и в тот же миг,

Возникла перед ней дорога

Меж облаков и горных пик.

Она пошла по ней несмело,

Потом быстрее и быстрей,

Потом как птица полетела

На свет неведомых огней.

Тот свет манил, тот свет струился,

Послышался знакомый зов,

И перед Машей вдруг явился

Чертог из её странных снов.

III

Огромный, серебристо-светлый,

С окошечками в два ряда,

То был корабль инопланетный,

Блестящий в небе, как звезда.

К нему приблизившись немного,

Застыла Маша перед ним.

Исчезла позади дорога,

Окутал всё неясный дым,

И очень медленно, без звука,

Открылась, сделав поворот,

Невидимого дверца люка,

И вышла лестница вперёд…

Но снова сделать отступленье

Должны мы, чтобы описать

(Читатель, наберись терпенья!)

Корабль пришельцев. Может стать,

Подобный ты увидишь вскоре.

Летящий в неба вышине,

Он будет словно парус в море,

Он будет свет в твоём окне.

А может, ты уж видел прежде

Такие странные огни?

И ты смотрел на них в надежде,

Что заберут тебя они?

Иль, насмотревшись фильмов разных,

Боишься ты теперь порой

Небесных монстров безобразных,

Мечтающих любой ценой

Завоевать людей планету

И обратить в рабов землян?

Тебе открою по секрету:

Когда б такой у них был план,

Они б давно завоевали

Планету нашу. Сотни лет

Они на Землю прилетали,

Неся лишь знания и свет.

Ещё в пещерах люди жили,

Пришельцы в мощных кораблях

К ним прилетали и учили,

Как хлеб выращивать в полях,

Как лес валить, плотины строить,

Как орошать пустынь пески,

Как из железа изготовить

Серпы, мотыги и клинки,

Как сделать писчую бумагу,

Как записать потом на ней

Любви возвышенную сагу

Или историю царей.

Кто колесо придумал первым?

Вола в повозку кто запряг?

Ты скажешь: «Древние шумеры».

А может, было всё не так?

Кто математику придумал?

Кто был создатель пирамид?

Кто людям тёмным и угрюмым

Дал письменность и алфавит?

Смогли как майя и ацтеки

Составить точный календарь?

Как финикийцы или греки

Морской построили корабль?

Конечно, люди – не гориллы,

И за десятки тысяч лет

Придумать можно много было

Без помощи иных планет.

Тикаль [1] , Акрополя колонны

Вполне могли рабы создать,

Но как какие-то догоны [2]

Могли о Сириусе знать

Побольше всех учёных наших?

Где знания они нашли?

Иль всё же помощь Братьев Старших

Была в истории Земли?

В конце концов, кто мы такие?

Как появились на Земле?

Кто поселил нас здесь впервые?

Кто направляет нас во мгле?

Чем манит даль нас голубая,

Какой немыслимой тоской?

Откуда, из какого Рая

Адама выслали с женой?

Кем были Кришна, Тор, Изида?

Пришельцы из небесных стран?

А может люди – лишь гибриды,

Потомки инопланетян?

Но, впрочем, в рассужденьях этих

Мы можем далеко зайти…

Пускай наука нам ответит

Про эволюции пути,

Про взрыв большой и про случайность

Возникновенья жизни всей,

Про единичность, уникальность

В бескрайнем Космосе людей.

На это мы лишь улыбнёмся,

И скромный свой продолжим путь,

К сюжету нашему вернёмся –

Успел читатель отдохнуть.

IV

Но где же мы остановились?

Где Маша? Страшно за неё…

А вдруг с ней что-нибудь случилось?

А вдруг похитили её?

Нет, слава Богу, всё в порядке —

Пред кораблём она стоит

И строит разные догадки

О тех, кто там внутри сидит.

Читателю мы обещали прежде

Корабль пришельцев описать,

Быть может, он всё ждал, в надежде

О новой технике узнать,

Но это зря… Как говорится

(Пословица такая есть),

Что обещать, ведь не жениться,

Мы лишь два слова скажем здесь

О форме корабля, размерах –

То был не маленький корабль,

В деталях разных и антеннах

Он был похож на дирижабль

Размером с дом пятиэтажный.

Застыла Маша перед ним

И взгляд то робкий, то отважный,

Бросала в синеватый дым.

И чудо, наконец, свершилось:

Из корабля навстречу ей

Три странных существа спустились

И тихо встали перед ней.

Читатель ждёт рассказ подробный

О том, какие же они?

Они – человекоподобны,

Крупнее только лишь ступни,

И пальцев чуть побольше будет,

Быть может, девять или семь,

Не монстры в общем, но не люди,

Подобны нам, но не совсем.

Наверно, я разочарую

Читателя, и, может быть,

Фантазию свою живую

Я мог бы лучше применить,

Но всё же истина дороже:

Они не страшны на лицо,

И не зелёный цвет их кожи,

И голова не как яйцо.

Они нормальные ребята

При двух руках, на двух ногах,

Вот только кожа серовата

И синь разлита в волосах.

Таких существ простых и дивных

Не знала Маша средь людей,

В комбинезонах тёмно-синих

Они стояли перед ней.

Текла минута за минутой,

Не знала Маша, что сказать,

Язык прилип к гортани будто,

И мысли стали затихать.

Она подумала лишь только:

«С каких неведомых планет

Прибыли гости и надолго ль?»,

Как голос ей сказал в ответ:

«Мир третий параллельный

Планеты двести сорок пять,

Срок пребывания трёхдневный,

Мы скоро улетим опять».

Один пришелец, видно главный,

При тех словах ступил вперёд,

Он говорил, но как-то странно,

Почти не открывая рот:

«Я – Фос, а это – Эльт и Уто», —

Представил он других гостей, —

«В твоём лице, в сию минуту

Мы всех приветствуем людей!»

V

«Добро пожаловать, я – Маша», —

Кивнула Маша им в ответ, —

«А далеко ль планета ваша?»

На это отвечал ей Эльт:

«У нас другое измеренье,

Различны скорости у нас,

Другое времени теченье –

Минута наша, что ваш час.

Когда б сейчас мы стартовали

К себе домой, за наш полёт,

Планета б ваша описала

Вкруг Солнца полный оборот».

МАША: Но это, кажется, так долго!

ЭЛЬТ:

По нашим меркам, вовсе нет.

К тому ж мы пролетаем много

Красивых необычных мест.

МАША: А столько топлива откуда?

ФОС: Энергию берём от звёзд.

МАША: Но это подлинное чудо!

ЭЛЬТ: Добро пожаловать в мир грёз!

Эльт был романтик, очевидно:

Струились волосы до плеч,

Красивый стан, ресницы длинны,

А взгляд его мог бы увлечь

Любую девушку земную…

Совсем другой был внешне Фос:

Имел фигуру не худую,

Был лысоват и низкоросл.

Об Уто говорить не станем –

Он разговор весь промолчал,

Его в покое мы оставим,

Был скромен он или скучал.

Другое нам отметить нужно:

Как Маша слышала гостей,

Как изнутри, а не наружно,

Их голоса звучали в ней.

Наверно, так во сне бывает,

Где звук течёт из глубины,

Где каждый молча понимает

Другого… Но ведь это сны!

А тут всё выглядело словно

Реальность, но вернёмся к ней —

Мы передать должны подробно

Беседу Маши и гостей.

МАША: Откуда знаете вы русский?

ЭЛЬТ:

Земная речь для нас нова…

Мы импульс шлём на мозг твой чуткий,

Он переводит всё в слова.

МАША: С какой вы целью прилетели?

ФОС:

Мы контролируем среду.

Когда б за ней мы не глядели,

Попали люди бы в беду.

ЭЛЬТ:

Следим мы за земной природой,

За чистотой морей и рек.

Излишней пользуясь свободой,

Их загрязняет человек.

МАША:

Так это в озере вы были?

В воде мелькало что-то там…

ЭЛЬТ: Ну, мы немножко пошутили…

МАША: А как я прилетела к вам?

ФОС:

Об этом мы сказать не можем,

Пусть будет маленький секрет.

МАША:

А почему у вашей кожи

Какой-то серебристый цвет?

ФОС: Так нас задумал Высший Разум.

МАША: Кто это?

ФОС: По земному – Бог.

МАША: А дышите каким вы газом?

ЭЛЬТ:

Не кислородом. Он далёк

От газа нашей атмосферы.

МАША:

Но как здесь без скафандров вы

Стоите, дышите без меры,

И до сих пор ещё живы?

ФОС:

Сейчас мы в параллельном мире,

А воздух здесь почти как наш…

ЭЛЬТ:

Земля ведь несколько «пошире»,

Чем глаз воспринимает ваш.

ФОС:

Серьёзной мы коснулись темы,

Когда-нибудь ты всё поймёшь.

Но нам пора, должны лететь мы,

Назад дорогу ты найдёшь?

Тут Маша вспомнить попыталась,

Как добралась она сюда,

Как утром в озере купалась,

Переливалась как вода,

Как отражались в ней берёзки

И облака и солнца круг,

Плескались как в воде рыбёшки,

Резвились чайки как вокруг…

Но тут неведомая сила

Как будто подняла её

И понесла и закружила,

В уме перемешалось всё…

Когда глаза открыла Маша,

Себя увидела она

На берегу пруда лежащей.

Стояла всюду тишина,

Порхали бабочки над нею,

Играл с волною солнца блик,

Болела голова и шея,

И почему-то в первый миг

Ей было трудно шевельнуться,

Спала как будто много дней,

Ни встать, ни на бок повернуться –

Не подчинялось тело ей.

Но вот, собравши свои силы,

Поднялась Маша на локтях,

На ноги встала, странно было

Стоять на собственных ногах.

Прошла немного, обернулась,

Отец машину рядом мыл,

«Ну наконец-то ты проснулась,

Тебя два раза я будил», —

Сказал отец, ему невнятно

Кивнула Маша головой…

Вдруг вспомнила она внезапно

Пришельцев лица пред собой.

«Так что ж, мне это всё приснилось:

Корабль, фигуры, голоса?», —

На землю Маша опустилась,

На небо подняла глаза:

Уж солнце тучи закрывали,

И пара капелек больших

Вдруг на лицо её упали,

Но Маше было не до них…

На берегу она сидела,

Скрывая тихую печаль,

И долго так ещё глядела

В небес сиреневую даль.

Часть третья I

Читатель добрый, здравствуй, здравствуй!

Как поживал ты эти дни?

Нас окружает мир прекрасный,

Где чудеса живут одни.

Оставь печали и тревоги!

Проблемы глупые забудь —

Нас ждут небесные дороги,

Нас ждёт неповторимый путь

Туда, где звёзд огни так ярки,

Где золотой встаёт рассвет,

Где прежних тайн нас ждут разгадки,

И новых тайн струится свет.

Вперёд, без предисловий долгих

Скорее к Маше поспешим!

Её мы бросили в тревоге,

Под дождиком, хоть небольшим,

Но всё ж простуды нам не нужно…

Оделась Маша и с отцом

Они в машину сели дружно,

Всё небо налилось свинцом,

И скоро громыхнуло сильно,

Полился дождь, как из ведра.

Отец сказал: «Не будет пыльно!»,

А Маша крикнула: «Ура!»

Они смеялись всю дорогу,

Сверкала молния кругом,

И гром гремел, но, слава Богу,

Доехали. Вот машин дом.

Умылась Маша, приоделась,

Себя в порядок привела,

На кресло мягкое уселась,

Взглянула вдаль и замерла…

С глазами непонятно было —

Ей виделось, как за стеной,

На кухне мама суп варила:

Вот зелень бросила рукой,

Вот досолила, повернула

Переключатель на плите,

Потом присела и вздохнула,

Уж чайник начинал свистеть…

Всё Маша видела так ясно,

Что стало жутко: как она,

Сквозь стену видела прекрасно?

Прозрачной стала как стена?

Так это было непривычно,

Тряхнула Маша головой,

И вновь всё стало как обычно –

Стена опять была стеной.

Но скоро всех позвали кушать,

Поела Маша, а затем

Решила музыку послушать,

И, лёжа, думала над тем,

Что всё же это с ней твориться:

Пришельцы, стены, голоса…

А может ей пора лечиться?

Но сон смежил её глаза…

Ей снился незнакомый город,

Дома высокие везде

Стремились к небу, словно горы,

Но не было людей нигде.

Она над городом кружилась

И под мостами над рекой

С улыбкой быстро проносилась,

Касаясь тёмных волн рукой.

Но вот слегка не рассчитала

И погрузилась в глубину…

Глаза открывши, увидала

Волшебной красоты страну.

Там не было воде привычных

Ни рыб, ни крабов, ни китов,

Но было много необычных

Больших серебряных шаров.

В пространстве розовато-белом

Они летали там и тут.

Вдруг Маша ощутила телом,

Словно они её зовут.

Один казался ей знакомым,

К нему приблизилась она,

Вдруг вспомнила, как рядом с домом

Луна вращалась у окна,

А после в небе растворилась –

То шар был сей, сомнений нет!

Тут дверца из него открылась,

И вышел, улыбаясь, Эльт.

ЭЛЬТ: Приятно видеть тебя снова!

МАША: Наверное, я снова сплю…

ЭЛЬТ:

Из мира первого земного

Пришла ты в параллель мою.

МАША: Тогда, скорее прилетела…

ЭЛЬТ: И как тебе такой полёт?

МАША: Мне словно подменили тело…

ЭЛЬТ: Не нравится?

МАША:

Наоборот!

Летать приятно на досуге…

А что такое параллель?

ЭЛЬТ:

Представь два мира друг на друге,

А между ними, как бы щель.

В неё сейчас ты проскочила.

МАША: А как я возвращусь домой?

ЭЛЬТ:

Тебе поможет мысли сила:

Представь лишь дом любимый свой

И там окажешься мгновенно.

МАША: Так это просто?

ЭЛЬТ:

У тебя

Задатки есть в том, несомненно.

Ты можешь в разные края

Летать по своему желанью.

МАША: А к Марсу я могу взлететь?

ЭЛЬТ:

Нет, на большие расстоянья

Тебе нельзя пока…

(с улыбкой)

Но петь

О марсианах песни можно…

МАША: Так это ты был у окна?

ЭЛЬТ: Тебя я слушал осторожно…

МАША: А я потом лишилась сна!

ЭЛЬТ: Мне очень жаль, что так случилось.

МАША: Я долго думала над тем…

ЭЛЬТ:

Зато сейчас ты убедилась,

Что мы не страшные совсем?

МАША:

Вы выглядите просто круто!

Но были вы тогда втроём…

Где потерялись Фос и Уто?

ЭЛЬТ:

Они на корабле большом.

Мне тоже собираться надо,

Уже они, наверно, ждут…

Был очень рад…

МАША: Я тоже рада…

ЭЛЬТ: Запомни: твоя сила – тут!

При тех словах Эльт палец длинный

Приставил к голове своей,

Затем с улыбкою невинной

В кулак сжал руку и скорей,

Скользнув в корабль шарообразный,

Умчался в розовую высь…

Смешалось много мыслей разных

У Маши в голове, но мысль

Одна других опередила:

Домой вдруг захотелось ей…

Чрез миг глаза она открыла

В постели тёпленькой своей.

II

Уж было утро. Птицы пели,

Стояло солнце высоко,

Лежала Маша на постели,

И было на душе легко…

Качались тополей макушки,

Куда-то тучка понеслась,

Обняв от радости подушку,

С кровати Маша поднялась.

Умылась быстро, приоделась,

Позавтракала, а потом,

Ей прогуляться захотелось,

Чтоб поразмыслить обо всём.

Гулять всегда любила Маша

В местах, где не было людей.

Росла за её домом чаща

Берёз, дубов и тополей.

Нередко Маша там бродила

После уроков и подчас

Деревьям песни петь любила,

Туда пошла и в этот раз.

Пройдя всю чащу очень скоро,

Перебралась чрез ручеёк,

Затем на небольшую гору

Взошла и села на пенёк.

Вид открывался самый чудный

С горы на ближние поля:

Трава казалась изумрудной,

Была усыпана земля

Везде цветами полевыми,

Паслись коровы вдалеке,

Под небесами голубыми

Плескались утки на реке.

Смотрела Маша вдаль свободно,

Минуты медленно текли,

Вдруг ощутила она словно

Неясный гул из-под земли.

Дыханье Маша задержала,

К земле притронулась рукой:

Гора как будто бы дышала –

Вот вдох один, затем другой…

Потом как будто плач далёкий

Донёсся к ней из глубины,

И голос чистый и глубокий

Раздался среди тишины:

–  Что делаешь ты здесь, девица?

Зачем пришла сюда с утра?

Вскочила Маша, словно птица:

– Кто говорит со мной?

–  Гора.

МАША: Но как же, ты ведь неживая?

ГОРА:

Похожи люди на слепых,

Живут себе, не замечая,

Что всё живое вокруг них.

МАША: Что например?

ГОРА:

Деревья, горы,

Озёра, реки и моря,

Небес высокие просторы…

Не веришь?

МАША:

Честно говоря

Всё это кажется мне сказкой…

ГОРА:

Взгляни получше же вокруг!

Взглянула Маша вдаль украдкой,

Пейзаж весь изменился вдруг:

На каждом дереве, цветочке,

В реке, на камнях, на холмах

Зажглись светящиеся точки,

Весь мир купался в их лучах.

От каждого вокруг предмета

Шёл свет, вибрируя порой,

Переплетались нити света

Причудливо между собой.

Всё это так прекрасно было,

Как в самой сказочной мечте…

Внезапно Маша ощутила,

Что у неё на животе

Горит такая ж точка света,

И от неё по сторонам

Лучи нисходят на предметы,

Подобно ярким волокнам.

Один луч света прикасался

К блестящей точке у горы,

Тут голос ее вновь раздался:

ГОРА:

Ну как тебе?

МАША:

До сей поры

Не знала я, что столько чуда

Возможно в мире разглядеть!

ГОРА:

Чудес полным полно повсюду — Увидеть надо их уметь.

МАША:

Я раньше часто здесь гуляла,

Не замечая ничего…

ГОРА:

Людей здесь много побывало, Я помню всех до одного.

МАША:

А можешь рассказать, что было,

Здесь сотни тысяч лет назад?

ГОРА:

Я молода была… Любила

Шутить… К примеру камнепад

Могла устроить, иль вулканы

Одним лишь выдохом зажечь,

Чтоб били лавой вверх фонтаны,

Чтоб огненный носился смерч…

МАША:

Но этим ты могла ведь всё же

Людей здесь живших погубить?

ГОРА:

Нет… Люди появились позже, О них мне грустно говорить…

МАША: Но почему?

ГОРА:

Одна могила Тревожит душу всё мою…

МАША: Ты мне расскажешь, что здесь было?

ГОРА:

Я лучше песнь тебе спою. (поёт)

Гора одиноко

Над степью стоит,

Под нею глубоко

Воин зарыт.

Был юн и румян он,

И кудри до плеч,

Был храбр и удал он,

Был друг его меч.

Невеста младая

Была у него,

Любовь неземная

Хранила его.

В каких бы сраженьях

Врагов он не бил,

Всегда без раненья

Он к ней приходил.

Однажды на битву

Он вновь поскакал.

Рёк Богу молитву,

А деве сказал:

«Ты знаешь, так надо,

Вновь ждёт меня бой.

С тобой будет рядом

Слуга верный мой.

Как не было б трудно,

Всегда меня жди,

И каждое утро

К горе приходи».

Простился и скоро

Он скрылся из глаз…

Вот дева на гору

Взошла в первый раз.

Она слёзы лила

И падала в пыль,

И Бога молила,

Чтоб друг её жил,

Чтоб меч его первый

Врагов поражал,

Слуга его верный

Под дубом дремал.

В другой день девица

Пришла к той горе

И снова молиться

Взялась на заре.

Вновь лилися слёзы

Из глаз голубых,

Чтоб сбылись все грёзы,

Чтоб жив был жених,

Чтоб вновь без раненья

Он к ней прискакал,

Слуга сожаленьем

За ней наблюдал.

К горе в третье утро

Пришла дева вновь,

Из глаз перламутром,

Вновь лилась любовь.

Весь день длилась мука,

Но вечер настал,

За нежную руку

Слуга её взял.

Коварные речи

Он ей говорил,

На белые плечи

Главу приклонил,

А ей показалось,

Что то её друг,

И ласкам поддалась

Предательских рук…

Когда утром снова

На гору взошла,

Коня вороного,

Она там нашла,

А рядом, простёртый

В цветах полевых,

Лежал её мёртвый

Красавец жених.

Его схоронила

Она на горе,

Два дня приходила

Сюда на заре,

На третий пропала

Куда-то, и что

Потом с нею стало,

Не знает никто.

Гора одиноко

Над степью стоит,

Под нею глубоко

Воин зарыт.

Уж кости истлели

Давно, не вчера,

Века пролетели,

Но помнит гора

О войне кудрявом,

О девушке той,

О непостоянной

Любви неземной.

И часто с рассветом,

Лишь солнце взойдёт,

Вздыхая об этом,

Гора слёзы льёт.

III

Когда домой вернулась Маша,

День близился уже к концу.

«Взрослеет быстро дочка наша», —

Шепнула тихо мать отцу.

На самом деле так и было,

И был у Маши взгляд такой,

Как будто целиком постигла

Она всю жизнь своей душой.

Поужинала Маша молча

И в комнату свою зашла,

Наполнились слезами очи,

Подушку Маша обняла

И зарыдала безутешно.

Ревела, не жалея слёз,

Вдруг показалось: кто-то нежно

Касается её волос.

Как будто тёплый пар воздушный

Её погладил, в тот момент

Она отбросила подушку

И просияла: рядом Эльт

Сидел пред ней, блестя глазами,

И улыбался в полутьме.

Вновь стали возникать волнами

Его слова в её уме.

ЭЛЬТ: Ты плачешь, Маша? Что случилось?

МАША:

Мне грустно… Не могу принять

Я мир, где есть несправедливость,

Где добрым нужно умирать.

ЭЛЬТ:

Добро не умирает, Маша!

И души чистые живут!

С планеты беспокойной вашей

Их в Высшие миры берут.

МАША:

Хочу туда! Здесь так тоскливо…

Здесь люди ходят как во мгле.

ЭЛЬТ:

Чтоб в Высшем мире жить счастливо,

Должна сначала на Земле

Ты жизнь прожить, неся повсюду

Добра и правды чистый свет…

Но есть и в вашем мире чудо,

Ты знаешь это?

МАША:

Знаю, Эльт.

Но хочется ещё чего-то…

ЭЛЬТ: Жизнь только началась твоя…

МАША:

Мне чудится всё время что-то…

Чужая в этом мире я.

ЭЛЬТ:

Ты просто тонкая натура,

Бывает так, что на душе

Сегодня пасмурно и хмуро,

А завтра всё пройдёт уже.

МАША:

Сегодня стала я другая,

Былую Машу не вернуть.

ЭЛЬТ: А хочешь, на луну слетаем?

МАША: Конечно, шутишь ты?

ЭЛЬТ: Ничуть.

МАША: Но это далеко, наверно?

ЭЛЬТ:

Нет, это близко. Весь полёт

На нашем корабле, примерно,

Минут пятнадцать лишь займёт.

МАША: Тогда летим же, я готова!

ЭЛЬТ:

Нет, подожди ещё чуть-чуть…

К тебе вернусь я завтра снова,

Должна сейчас ты отдохнуть.

МАША: Но я ни капли не устала!

ЭЛЬТ: Ты только что была грустна…

МАША: Уже легко мне снова стало!

ЭЛЬТ:

Перед полётом ты должна

Получше выспаться, к тому же

По плану завтра мы летим…

Ложись в постель, вздохни поглубже,

Сон унесёт тебя, как дым.

МАША: Ну хорошо, спокойной ночи!

Послушно Маша улеглась,

Сомкнула голубые очи

И словно в пропасть сорвалась…

Чрез миг она уже сидела

Возле знакомой ей горы,

Там вскоре девушку узрела,

Змея ползла к ней из норы.

Она почти уже подкралась,

Кричала Маша из кустов…

Потом картина вся распалась

На череду бессвязных снов.

IV

По небу солнышко гуляло,

Роса блестела на траве,

А Маша всё ещё дремала,

Прижав подушку к голове.

Но вот на спину повернулась,

Открыла глаз один, другой,

Чему-то тихо улыбнулась,

Пошевелила головой,

Затем с кровати подскочила –

Сегодня ж на луну лететь!

Оделась вмиг, лицо умыла,

Успела быстренько поесть

И в комнату свою вернулась.

К окну с надеждой подошла,

По сторонам переглянулась,

Но ничего там не нашла.

Ходили люди как обычно,

Туда-сюда и взад-вперёд,

Вороны ссорились привычно,

Дремал на лавке Васька-кот.

Вздохнула Маша и присела,

Глаза закрыла… В тот же миг

Вокруг всё словно просветлело,

И перед нею Эльт возник.

ЭЛЬТ: Ну как, летим?

МАША: Да, я готова!

ЭЛЬТ: Тогда скорей, корабль нас ждёт!

Потом, не говоря ни слова,

Он руки вытянул вперёд

И, Машу взяв слегка за плечи,

С ней плавно в воздух поднялся.

«Ну что ж, держись теперь покрепче!», —

Сказал ей, Маша вся

К нему прижалась без раздумий,

И они быстро понеслись

Легко, свободно и без шума

Сквозь потолки и стены ввысь.

Чрез миг они уже над домом

Зависли в небе голубом

Пред серебристым и огромным

Инопланетным кораблём.

Взглянула вниз тихонько Маша —

Не страшно было ей ничуть,

Ходили люди так, как раньше,

Казалось ей, что кто-нибудь

Корабль висящий видеть должен,

Но скоро Маша поняла,

Что ни единственный прохожий

Его не видит. «Вот дела!», —

Она подумала, но сразу

Сказал ей голос из глубин:

«Ты видишь оба мира разом,

А люди видят лишь один».

Подумать Маша не успела,

Что это значило, как вдруг

По трапу с Эльтом внутрь влетела,

В открывшийся внезапно люк.

Сначала там они попали

В приёмный, видимо, отсек,

Всё серым цветом отливало,

А пол был белый, словно снег.

Потом пред ними лифт открылся

И вверх их плавно перенёс,

Там зал большой был. Лифт закрылся,

У двери ждал уже их Фос.

ФОС:

Добро пожаловать к нам, Маша!

Приветствуем мы твой визит!

На корабле сегодня нашем

Впервые человек стоит!

МАША: Большая честь…

ФОС: Ты рада?

МАША:

Очень!

Не знаю даже, что сказать…

Я даже в мыслях среди ночи

Об этом не могла мечтать!

ЭЛЬТ: Тебе здесь нравится?

МАША: Как в сказке!

Эльт в руки взял блестящий пульт,

Нажал – и словно по указке,

Из пола выехали тут

Два стула, круглый стол и кресло,

Что к Маше подкатилось вмиг.

«Ты можешь сесть, устанешь если», —

Сказал ей Эльт, затем возник

По всей стене экран огромный,

«Здесь карта неба», – Фос сказал,

Уселась Маша поудобней,

Эльт снова кнопочки нажал,

И на экране появились

Миры объёмные планет:

Был мир, где в небесах крутились

Три солнца, излучая свет.

В другом, на небе изумрудном

Висело лун штук шесть иль семь,

Всё освещалось светом лунным,

А солнца не было совсем.

Ещё был мир, где над землёю

Перемещались города,

Был мир с оранжевой водою,

Была планета изо льда.

Миры, что виделись пустыми

В материальных плоскостях,

Оказывались вдруг живыми

В других пространственных слоях.

Так, Марс, при взгляде самом первом

Пустынею холодной был,

А в его слое параллельном

Мир полноценной жизнью жил.

Ходили монстры там большие,

И было лап у них по шесть,

Но, впрочем, добрые, простые,

Могли лишь фрукты они есть.

Переключал Эльт голограммы,

Дыханье Маша затая,

Смотрела, сидя в кресле прямо,

На неизвестные края.

Крылатые летали свинки,

Растенья излучали свет,

Кружились существа-снежинки,

Меняя почему-то цвет.

Эльт объяснил, что они будто

Так говорили меж собой.

Вдруг вырос на экране Уто:

«Луна. Выходим. Мир второй».

V

Поздравив Машу с прилуненьем,

Из корабля все вниз сошли.

Смотрела Маша с изумленьем

На мир, что был пред ней: вдали

Виднелся город ультрамодный,

Пред ним широкий был простор,

Пейзаж Луны был чистый, ровный,

Ни ям, ни кратеров, ни гор.

Мерцало небо жёлтым светом…

Рассеял Эльт сомнений мрак:

Мир параллельный всё же это,

И потому здесь всё не так

Как видно вашим астрономам

Из телескопов на Земле.

Весь Космос кажется им тёмным,

Где звёзды светят лишь во мгле.

Когда б другие измеренья

Они могли бы наблюдать,

Своё бы изменили мненье

И многое смогли б понять…»

Болтая, наши космонавты

По лунодрому побрели,

Летательные аппараты

Стояли всюду. Корабли

Разнообразных форм здесь были:

Шары, тарелки, дирижабль

Стоял в какой-то бурой пыли,

И треугольный был корабль.

Вдруг Маше стало почему-то

Немного жарко. От ступней

Шёл пар. Поспешно Уто

Вручил прибор какой-то ей,

И тут же всё вернулось в норму.

Эльт пояснил: «Для нас Луна

Безвредна. Телу же земному

Защита всё-таки нужна».

Пройдя ещё по тротуару,

Они в какой-то встали круг.

Машина в форме полушара

Подъехала за ними вдруг,

Бесшумно дверцы отворились,

И из машины странной той

Луняне странные явились,

Сперва один, затем другой.

Они подобны были людям,

Но только рост у них был мал,

И череп не казался круглым,

Скорей лимон напоминал.

Луняне были безволосы,

Но явно не были глухи:

С голов у них почти до торса

Свисали уши-лопухи.

В их глазках, маленьких и круглых,

Таилось столько детских грёз…

Смешно подёргивались губы,

Но самым странным был их нос:

Сначала узенький и тонкий,

Он расширялся от лица

Наружу выгнутой воронкой,

И вздрагивал всё без конца.

Они с пришельцами обнялись

И к Маше было подошли,

Но встали, робко улыбаясь —

Наверно, девушку с Земли

Они здесь видели впервые.

Представил их друг другу Эльт.

Взглянув на лица их смешные,

И соблюсти чтоб этикет,

Их Маша обняла сердечно,

Рассеяв холод и туман,

И скоро разговор беспечный

Увлёк землянку и лунян.

VI

Обоих Рэндисами звали,

Один был Первый, а другой

(Так они братьев называли)

Был, соответственно, Второй.

Ещё имелся Рэндис Третий,

Но в школу он ещё ходил,

И потому на встрече этой

Он быть не смог, с того грустил.

Они давно были знакомы

С друзьями Маши и всегда

Радушно их встречали дома

И к ним летали иногда.

Но, впрочем, по делам, конечно,

Пришельцы прилетали к ним.

Вот и сейчас Фос сел поспешно

В машину с Рэндисом одним,

И в тот же миг они умчались

По трассе, видно, в лунопорт –

Его строенье возвышалось

Вдали, как исполинский торт.

Стояла Маша и смотрела

На окружающий пейзаж,

Тут Рэндис, подойдя к ней смело,

Спросил: «Ну, как тебе мир наш?»

МАША:

Его другим рисуют люди…

Я думала, что всюду здесь

Холодная пустыня будет,

А тут всего так много есть!

Не видно только почему-то

Деревьев разных и кустов,

Здесь всё искусственное будто…

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Увы, наш лунный мир таков.

Земля – живая ведь планета,

Она сама рождает жизнь…

МАША: Ну, а Луна ведь спутник это…

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Луна – всего лишь механизм,

Что регулирует потоки

Энергий, что с Земли идут.

МАША: И не тоскливо вам?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Нисколько.

МАША: А звери, птицы здесь живут?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Их нет, но создаём мы сами Искусственные формы здесь.

Пожала Маша лишь плечами,

Ей здешний мир казался весь

Каким-то странным, чужеродным,

И, хоть красиво было в нём,

Но чем-то веяло холодным,

Тут вспомнила она свой дом,

Свой парк, свой лес и пруд зеркальный,

Цветы, за домом что растут…

Спросила, выдохнув печально:

МАША: А жителей здесь много тут?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Здесь население поменьше, Чем на Земле. Раз в двести так…

МАША: А больше здесь мужчин иль женщин?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Мы однополы…

МАША: Это как?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Так часто в Космосе бывает, Что нет ни женщин, ни мужчин…

МАША:

А как же деток получают?

В пробирках что ли?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Путь один

Для этого здесь существует:

Когда встречаем мы того,

Кто дополнять во всём нас будет,

Мы с ним сливаемся.

МАША: И что?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Из общей массы будут дети.

МАША: А как родители?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

Для них

Тот день – последний день на свете,

Уходят в мир иной они.

МАША:

Так это грустно! Так печально!

А дети как потом растут?

РЭНДИС ВТОРОЙ:

В учереждениях специальных…

Подъехала машина тут,

И из неё спустились вместе

Фос, Рэндис Первый, впереди

Бежал вприпрыжку Рэндис Третий,

Расставив руки от груди.

С пришельцами обнявшись лихо,

На руки к Маше прыгнул он.

Обняла его Маша тихо,

Но взгляд её был грусти полн.

В ней чувство странное проснулось,

Такого не было вчера,

Из глаз слезинка навернулась,

Тут Фос сказал: «Ну, нам пора».

Луняне только повздыхали,

Но, затаив печаль свою,

Пришельцев снова всех обняли

И проводили к кораблю.

Ещё минута, и взлетел он,

Разрезав неба полотно…

В полёте Маша всё глядела

В окошко – было там темно.

Наверно, мчались очень быстро,

Недолгим был обратный путь,

Вдали вдруг загорелись искры,

Сдавило Маше что-то грудь…

Она глаза открыла… Звонко

Пел песню где-то соловей,

Усами дёргая неловко,

Дремал, свернувшись, кот на ней –

Её кот Барсик желтоглазый.

Она погладила его,

Кот заурчал спросонья сразу,

Напомнив малыша того,

Что Маше, видимо, приснился.

Впрочем, не важно стало ей,

Что это было… Мир открылся

Как будто заново пред ней.

Как будто не было в нём фальши

И серости и пустоты,

Как будто был он много краше

Далёкой, сказочной мечты.

И, улыбнувшись безмятежно,

Открыла Маша дверь свою,

К родителям прижавшись нежно,

Сказала: «Как я вас люблю!»

Потом все долго обнимались,

Как будто старые друзья,

А за окном всё раздавалась

Живая песня соловья.

* * *

Не знаю, всё ли получилось,

Но время подвести итог….

Не всё в страницах поместилось,

Не всё вместилось между строк,

И стиль, возможно, не был ровен,

И где-то рифма не сошлась,

Но всё ж за Машу я спокоен —

Она спокойно будет спать,

И будет жить в ней человечность,

И будут петь ей соловьи…

Непостижима бесконечность,

Но всё открыто для любви.

2007 г.

Примечания

1

Тикаль (Гватемала) – древний город майя, где в VIII веке были возведены монументальные пирамиды.

2

Догоны – африканское племя, в мифологии которого содержатся точные характеристики трёх спутников Сириуса, открытых учёными только в конце XX века.

ОглавлениеВступлениеЧасть перваяIIIIIIIVVЧасть втораяIIIIIIIVVЧасть третьяIIIIIIIVVVI