Малый справочник феминитивов Лилит Мазикина

Редактриса Наталья Крайнова

Бета-чтица Хали Кулешова

Корректорка Холли

© Лилит Мазикина, 2019

ISBN 978-5-4496-1320-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Привет. Вы держите в руках справочник по словам, большая часть из которых официально не существует. Я хочу немного поговорить о теории и практике их создания и применения, но мне неинтересно говорить, зачем они нужны, или почему не нужны, или как их обсуждают со всех сторон, или как их надо и не надо создавать. Я хочу наконец-то поговорить об этих словах как о большом, коллективном творческом процессе, о литературном проекте-флешмобе, и просто зафиксировать результаты этого процесса и этого проекта, даже не задаваясь вопросом, промежуточные они или окончательные.

Видимые феминитивы – это слова, которые не просто обозначают женщину того или иного рода занятий, но и безо всяких дополнительных слов, одним своим видом говорят о том, что за ними стоит женщина. Они бывают популярными, устаревшими, недавно заимствованными, новопридуманными или распространёнными, но исключительно разговорными по стилистике.

Что касается ареала, который затронул гигантский флешмоб по созданию и использованию видимых феминитивов, то это, прежде всего, субкультура феминисток. Надо уточнить, что далеко не все феминистки любят и согласны использовать новые и даже традиционные феминитивы, но, тем не менее, видимые феминитивы, кроме тех, которые устоялись давно и прочно – это, прежде всего, особенность сленга феминисток как движения.

Тем не менее, видимые феминитивы, не признаваемые как литературные версии слов, – признак живой разговорной речи, литературы на русском языке вплоть до брежневской эпохи, публицистики конца девятнадцатого – начала двадцатого века и детского языка, который считается незрелым, поскольку слишком активно приспосабливается ребёнком под нужду максимально точно выразить свою мысль вместо того, чтобы максимально точно обозначать речью своё место в социуме и свои отношения с ним, как обычно происходит со взрослыми.

Видимые феминитивы совершенно стихийного происхождения мы порой встречаем даже в современной литературе, когда, образуя женский род там, где современная традиция предписывает оставлять мужской, автор образованного слова не задумывается о возможной политической подоплеке такого акта. Кроме того, активное употребление некоторых слов феминистками в видимом пространстве вкупе с их соответствием внутренним ожиданиям многих носителей русского языка привело к тому, что видимые феминитивы стали намного активнее использоваться в публицистическом языке также стихийно, не ради поддержки определённых феминистических идей.

Эти длинные фразы означают, что слова вроде «антропологини» или «ангелицы» можно встретить в любом сколь угодно профессиональном и грамотном тексте, и даже не потому, что автор хочет поддержать феминизм.

Слов, обозначающих занятия (или общественный статус), которые изначально женского рода, очень мало. Это обозначения родства и некоторых традиционных и притом низкостатусных (даже когда высокополезных) занятий, как няня, медсестра, сиделка, доярка, кормилица и разной степени скабрёзности или пристойности синонимы слова «шлюха», а также некоторые виды оскорблений. Большинство видимых феминитивов образовывались, образуются сейчас официально или образуются участницами этого глобального языкового эксперимента от слов мужского рода при помощи некоторого набора суффиксов.

СУФФИКС -К-

Этот суффикс именно среди феминисток сейчас самый популярный. Некоторым образом негласно считается: если ты сторонница употребления видимых феминитивов и не знаешь устаревшей, реально существующей или возможной (согласно обычным механизмам) формы слова в женском роде, ты просто добавляешь суффикс -к-.

Популярности этого суффикса есть два возможных объяснения. Первое: ориентация на польский язык, которая, надо сказать, для русской речи во время этапов появления новых слов или форм, литературных экспериментов вообще довольно характерна. Польский одновременно воспринимается как более консервативный (более близкий к корням, истокам, как хотите), более «западный» (то есть связующий с Европой) и в то же время совершенно точно славянский язык (а значит, не «засоряющий» русский).

Пытаясь отойти от византийской школы стихосложения в сторону чего-то более современного и западного, русские литераторы, как известно, прежде французской и немецкой обратили внимание на польскую поэзию и польскую прозу. В том числе поэтому многие немецкие или французские слова в своё время вошли в русский в своей польской форме (знаменитый пример – «Париж» вместо «Пари», как в оригинале читается название города).

Косвенно в пользу такой теории говорят ударения слова: кроме «фото́графка» говорят и «фотогра́фка», например, и есть целый ряд слов с таким вот переносом ударения, как в польском языке, на предпоследний слог.

Но, возвращаясь к суффиксу -к-, дадим и второе объяснение: большая активность в русскоязычном сегменте интернета белорусских феминисток. Для многих из них родной или второй родной язык – белорусский, либо промежуточный диалект, известный как «трасянка». В белорусском языке суффикс -к- абсолютно нейтрален по значению, с ним не боролись, он входит в литературные и публицистические нормы. Стоит особо отметить, что именно белорусским феминисткам мы обязаны формой слова «товарищка», которая является русификацией белорусского «таварышка». Оно очень быстро вытеснило исконную русскую «товарку», даже не дав ей шанса перейти из устаревших слов в воскрешённые.

Нейтральность суффикса -к- в белорусском мне пришлось подчеркнуть отдельно, поскольку многим русскоязычным феминисткам (и не только) он не по нутру. Они с детских лет разделяют убеждение, что суффикс -к- является принципиально пренебрежительным. Такое упрощённое описание суффикса даётся во многих детских пособиях, и на эмоциональном, контекстуальном уровне он – в результате или нет – действительно многими ощущается как унизительный. Конечно, когда речь не идёт о словах вроде «доярка», «китаянка» или «брюнетка». В этом случае загадочным образом ощущение пропадает.

Вероятнее всего, избегание суффикса -к- началось в восемнадцатом-девятнадцатом веках, когда создавался специальный «высокий» русский язык, максимально дистанцирующийся от крестьянской речи, для которой этот суффикс – и именно с нейтральным значением в большинстве случаев – характерен.

В детских пособиях нам часто предлагают сравнить пары слов «девка» и «девица», «актёрка» и «актриса», «училка» и «учительница». Но в живой русской речи, если не брать прослойку дворянства, которая всё же мала и потому не была основной носительницей русского языка, «девка» не противопоставлялась «девице» – в речи использовался или один вариант, или другой, смотря где разговаривали. «Актриса» пришла на смену «актёрке» не так давно, а в случае с училкой и учительницей собственно оскорбительность первой формы связана с тем, что это фамильярное сокращение основной, подобно тому, как фамильярно можно сократить имя Алексея до простого Лёшки. Оскорбительна фамильярность, выраженная в сокращении названия профессии, а не собственно суффикс -к- в вакууме.

Если исходить из моих вкусов, то естественнее всего суффикс -к- смотрится при образовании видимых феминитивов от слов на:

– ист, по образцу устоявшихся туристки, журналистки и оптимистки,

– ент, по образцу устоявшихся студентки, претендентки и ассистентки,

– ант, по образцу устоявшейся дебютантки, квартирантки и диверсантки,

– ин ударное, по образцу мещанки и гражданки,

– арь безударное, по образцу пары кухарь – кухарка,

– вед, потому что в разговорном русском языке разного рода искусствоведки уже устоялись,

– ёр, по образцу устоявшейся уже волонтёрки и бытовавшей некогда шахтёрки.

Часть форм, данных как образец, не считается литературной нормой, и тем не менее это действительно устоявшиеся слова, активно использующиеся в живой разговорной речи и не воспринимающиеся при этом носителями как эрративы или некий специальный сленг.

Конечно, нельзя не заметить, что стратегия универсального применения суффикса -к- порой порождает казусы, когда вместо давно имеющегося слова «мастерица» используется тоже давно имеющееся слово, но использующееся для обозначения места, где находятся мастера, некоторым образом сокращение от «мастерской» – «мастерка», и подобные этому случаи.

Нельзя также не заметить, что псевдонейтральный текст этого раздела крайне эмоционально окрашен, не так ли? Я сочувствую видимым феминитивам, они мне крайне интересны и я с большим любопытством употребляю их и читаю в чужих текстах. Именно с любопытством, благодаря чему и стала возможна эта книга. Но я не считаю, что, чтобы интересоваться процессами, связанными с видимыми феминитивами, надо обязательно любить последние. Мне всё равно, если вы их не любите. Мне хочется, чтобы вам тоже было любопытно. С другой стороны, вы бы иначе и книгу в руки не взяли.

СУФФИКС -ЕСС-

Другая популярная крайность – среди тех, кто всей душой стоит за видимые феминитивы, но испытывает глубокую неприязнь к первому упомянутому суффиксу – это использование суффикса «есс» как универсального: авторесса, пилотесса, стоматологесса, майоресса и так далее.

Сам по себе суффикс -есс- заимствован из французского языка, который традиционно воспринимается как более статусный по отношению к русскому – в связи с тем, что он долго был языком международного общения, передовой литературы и «тайным языком» российской элиты, позволяющим (дистанцироваться) от крестьянства и от менее образованных дворян. Именно поэтому он, скорее всего, и воспринимается как «более литературный», «более приличный», «с оттенком благородства» (я цитирую комментарии из одного интернет-обсуждения).

В русском языке не так уж мало устойчивых слов с этим суффиксом: поэтесса, стюардесса, принцесса, баронесса, виконтесса, а также более редкоупотребимые мэтресса, демонесса и папесса. Кстати, чтоб вы знали, пилотессу, матриархессу, патронессу и клоунессу тоже придумали не в двадцать первом веке. Примечание: у слова «демонесса» достаточно узкая зона популярности, оно устоялось в области фэнтези и фанфикшн-литературы. Слово «папесса» вообще применяется только при упоминании одного-единственного исторического лица (возможно, выдуманного, но кто знает).

Суффикс -есс- выглядит настолько демонстративным галлицизмом, что его одинаково трудно определять как подходящий или точно неподходящий во многих случаях. Тем не менее среди тех, кто использует суффикс -есс- не как универсальный, а дифференцированно, есть тенденция употреблять его для образования видимых феминитивов от слов на -ик (но не на -ник): химикесса/химицесса, медикесса/медицесса, прозаикесса/прозаицесса.

СУФФИКС -ИС-/-ИКС-

Это фактически один и тот же суффикс, но в своих французской и латинской форме. Ещё в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков им стали активно пользоваться, чтобы образовывать женский род слов с окончанием корня на -тор-. Этот период дал истории русского языка такие слова, как скульптриса, директриса, инспектриса, авиатриса, лектриса.

Версия суффикса -икс- обычно встречается в словах «доминатрикс» (в культуре БДСМ), «магистрикс» (неологизм, от «магистра») и «гладиатрикс» (непосредственно древнеримское слово, которое употребляется в основном в историческом контексте и изредка – для описания участниц женских боёв без правил; второе употребление, кажется, пошло после фильма Тимура Бекмамбетова «Гладиатрикс»).

Возвращаясь к первому варианту суффикса, логично предположить, что он по-прежнему годится для всех случаев, когда основа слова заканчивается на -тор-: доктриса, автриса, редактриса, координатриса, сенатриса и так далее. Тем не менее при обсуждении этого суффикса я чаще всего слышала о неприятии всех форм на -ис-, кроме тех пяти, что упомянуты в разделе как исторические примеры, и собственно редактрисы и оператрисы. С «автрисой» есть также сложность в том, что на слух его слишком легко спутать с «актрисой»; тем не менее, оно уже стало потихоньку употребимым.

В то же время к трём упомянутым выше словам на -икс- многие относятся благосклонно. Меня заинтересовало также предложение употреблять этот суффикс для создания женского рода слова «доктор», когда речь идёт не о профессии, а об учёной степени: доктрикс (то же, кстати, предлагается для докторессы). Хотя мне оно кажется настолько же забавным, насколько и нарочито-строгим.

Бессмысленная цитата, чтобы красиво завершить раздел:

Редакция французского журнала «La Vie Heureuse» подняла вопрос, какое слово является наиболее подходящим для обозначения понятия «женщина-автор». На составленную по этому поводу анкету между писателями, журналистами и профессорами появился целый ряд предложений. Одни предлагают слово «автриса», другие – «авторесса», некоторые настаивают на сохранении понятия «женщина-автор».

СУФФИКСЫ -ИН- и -ЫН-

Я встречала утверждение – даже не знаю, насколько обоснованное – что эти два суффикса, так похожие внешне, имеют разное происхождение. -Ин- будто бы пришёл к нам с варягами и происхождение имеет германское, поэтому и употребляется только со словами иностранного происхождения: князь (которое будто бы в родстве со словами вроде конунг или кинг) – княги́ня, граф – графи́ня, монах – мона́хиня, инок – и́нокиня. Однако в этот ряд явно не вписывается боги́ня, не так ли?

В то же время -ын- будто бы исконно славянское, и в словах употребляется исконных: ба́рыня, гусы́ня, госуда́рыня, рабы́ня, боя́рыня и суда́рыня. Кстати, примечание: естественно, речь идёт о суффиксах -ин- и -ын- в одушевлённых существительных. Свинина и гордыня тут ни при чём.

Благодаря «княгине» и «графине» ещё в послевоенные десятилетия в СССР в среде интеллигенции появилась мода на видимые феминитивы для обозначения научных профессий: этнографиня, геологиня, биологиня и так далее. Однако эти формы не были признаны литературными и не имели такого шанса: примерно с пятидесятых годов начала активно продвигаться официальная позиция, согласно которой самое нейтральное обозначение профессии – в мужском роде, а женский род слишком уж просторечен в принципе.

Это схоже с процессом, через который некогда прошёл французский язык, когда было декларировано, что женский род в словах, обозначающих должность или профессию, выглядит нелепо. Только во французском языке эта позиция пришлась на времена, когда и общественное пространство для женщины старались стеснить.

С обозначения научных профессий суффикс -ин- предсказуемо перекинулся в разговорной речи на другие профессии: стоматологиня, тарологиня, педагогиня. В литературе, особенно в фэнтези и нонфикшн, можно часто встретить слово «врагиня». Своя прослойка поклонниц есть у его антонима «другиня» – они считают, что приставка «по-» в слове «подруга» указывает на «ненастоящесть» дружбы, как бы по-немногу по-дружить, а устаревшее просторечное «дружка», как им кажется, имеет уничижительный оттенок.

СУФФИКСЫ -ИЦ-, -НИЦ- и -ЩИЦ-

Собственно говоря, суффиксы -ниц- и -щиц- – составные, каждый вмещает в себя сразу два суффикса, и один из них – тот самый -иц-. Устоявшиеся видимые феминитивы (а значит, и устоявшийся механизм их образования) с суффиксом -иц- представлены в русском языке очень обильно.

Во-первых, это слова женского рода, образованные от существительных с основой на -ец: чтец – чтица, жрец – жрица, старец – ста́рица, жнец – жница. В это правило не вписываются обозначения национальностей и этничностей: голландец – голландка, немец – немка. Есть и другие случаи, когда пару слову с основой на -ец составляют слова вовсе не на -иц: швец – швея, купец – купчиха, торговец – торговка.

В -ниц- и -щиц- предсказуемо превращаются -ник и -щик в конце основы слова мужского рода: начальник – начальница, крановщик – крановщица, художник – художница, заговорщик – заговорщица. В этом случае ударение никогда не падает на суффикс.

К слову, несмотря на то, что по закону в суде есть только такие стороны, как истец и ответчик, независимо от пола оных, на деле во всех заявлениях и многих документах люди стихийно используют слова «истица» и «ответчица», и их никто не поправляет и не заставляет переписывать. Этот казус известен всем адвокатам. А должность судьи так тесно связана в народном восприятии с женщинами, что, обнаружив судью-мужчину, самые простодушные участники процесса пытаются обратиться к нему «гражданин судец» или «уважаемый су́дий». Простите, просто небольшая иллюстрация к тому, действительно ли род профессии никак не привязывается в сознании человека к тому, кого он чаще видит представителем этой профессии – мужчину или женщину.

Обозначения профессий и статусов с основой в мужском роде на -тель традиционно также получали в женском роде составной суффикс -ниц-: воспитатель – воспитательница, водитель – водительница, властитель – властительница, воитель – воительница, и много других слов вовсе не на букву В.

Есть сторонницы видимых феминитивов, которым приятнее использовать ударный суффикс -иц- там, где по исторической логике должен быть французский -ис-: автори́ца, доктори́ца. Правда, это вряд ли касается длинных слов: не очень удобно говорить «сенаторица» или «операторица». Хотя есть женщины, которым нравится представляться шутливо «оператрицей» – по аналогии с «императрицей».

Кроме того, по образцу «мастери́цы» могут нравиться тренери́цы, шулери́цы и менеджери́цы. Особенно менеджерицы. Обратите внимание – все эти слова, начиная с мастерицы, будут заимствованного корня.

Многим нравится идея применять суффикс -иц- в пару к -ик-, точно так же, как они идут в паре, когда составлены с предшествующим им суффиксом -н-. То есть по образцу «начальник – начальница» – «теоретик – теоретица», по крайней мере, со словами длиннее двух слогов точно, чтобы не плодить «теоретикесс». Тем более что есть прецедент: карлик и карлица.

Суффиксом -иц- любят дразнить сторонниц видимых феминитивов их противники: мол, как по-вашему женщина-посол, послица? Впрочем, это не вводит в ступор. Феминистки обычно стоят за амбассадорку, хотя лично я вздыхаю по послыне. Почти ведь боярыня.

СУФФИКС -Ш-

Многим не нравится суффикс -ш-. Для одних он слишком просторечный, для других – связан с уменьшительно-ласкательными формами, которые при обозначении профессий неприемлемо фамильярны. Многие цитируют правило из детских пособий, которое утверждает, что суффикс -ш- – не больше чем устаревший способ обозначить чью-либо жену.

Просторечность его вопиюща, это очень популярный в разговорном языке суффикс: тренерша, суфлёрша, киллерша, билетёрша, кассирша… Кстати говоря, кто и когда последний раз слышал, чтобы кассиршей назвали жену кассира? Этот простой вопрос и очевидный ответ на него проливает свет на то, можно ли по-прежнему считать, что в русском языке суффикс -ш- обозначает чью-либо жену.

Когда может быть уместен суффикс -ш-? Судя по употреблению в разговорной речи:

– когда мы имеем дело с любым словом с основой на -ор, -ёр, -яр и ударное -арь,

– когда мы имеем дело со словом с основой на безударное -ер,

– когда мы имеем дело со словом с основой на -мен (более статусный способ производства от таких слов видимых феминитивов – менять -мен на -вумен).

Кстати, суффикс -ш- как уменьшительно-ласкательный и суффикс -ш- как обозначающий женский род имеют разное происхождение. Первый – российского (вероятно, угро-финского) происхождения, второй – немецкого и пришёл только в семнадцатом веке. Иначе бы у нас были царьши в истории.

СУФФИКС -ИХ-

Ещё один суффикс, который страдает за свою народность, а следовательно – низкий статус, просторечность. Кажется, только «ткачиха» проходит для нелюбителей видимых феминитивов безболезненно. А вот вполне популярные в течение двадцатого века и употребляемые до сих пор «портниха», «пловчиха», «борчиха», «врачиха» и «повариха» не в фаворе и многими воспринимаются как грубые.

Чтобы как-то рационализировать особую унизительность применения этого суффикса, обычно вспоминают, что он же присутствует в словах «зайчиха» и «крольчиха». Если захочется возразить на это, то стоит вспомнить гусыню и боярыню, у которых тоже одинаковый суффикс.

Вот вам по этому поводу немного Ломоносова, конец восемнадцатого века, который объясняет куда рациональнее:

Мастеровых людей имена в женском роде, когда и мастерство к ним приписывается, кончатся на ца: мастерица перевозщица, шапошница, хлѣбница, колашница, ежели ж просто значат жену мастерового человека, кончатся по большой части на иха: кузнечиха, сапожничиха, однако иногда и на ца употребляют.

СУФФИКС -УНЬ-

Самый сомнительный суффикс, которым, тем не менее, пытаются разрешить проблему – на что менять суффикс -ок при образовании женского рода. Как назвать одним словом, сразу указав на пол, женщину-едока, ходока, стрелка и игрока? В ход пытаются пустить едуний, игруний и стрелкуний, но эти формы не очень-то популярны.

Некоторым нравится использовать вместо него ударное -иц-, хотя это не исторично. Зато звучит! Игрица, стрелица. Правда, знатока и ходока всё равно скорее превратят в знато́чку и ходо́чку или знатокиню и ходокиню. Если интересно, в некоторых других славянских языках феминитивы будут звучать так:

– стрелок: стшельчыни, стрильчыня, стржелкине, стрелкиня,

– знаток: знавчыни, знавчыня, зналкине, зналица,

– игрок: грачка, гравчыня, играчица.

В то же время этот суффикс используется как устоявшийся парный к суффиксу -ун в словах мужского рода вроде колдун, лгун, драчун. Правда, женская версия более исторически статусного опекуна – опекунша.

СУФФИКС -ЁНК- (-ОНК-)

Этот суффикс исторически имеет уничижительное значение, сравните девочку и девчонку и бабу и бабёнку. Тем не менее курс феминисток в области этого суффикса лежит не в сторону его замены, а в сторону изменения его эмоциональной окраски на нейтральную. В конце концов, изменил же под влиянием исторических поворотов значение суффикс -ш-? Так что сторонницы видимых феминитивов активно используют слова вроде «ребёнка», «львёнка», «котёнка» и так далее, которые прежде использовались в разговорной речи только иронически, как сознательные эрративы, в качестве пары словам на «-ёнок», которые имеют вполне себе нейтральный смысл.

ОКОНЧАНИЯ

Некоторые слова женского рода традиционно образуются через изменение окончания, а не суффикса: портной – портная или больной – больная, например. Многие феминистки стоят за то, чтобы вместо словосочетания «женщина-учёный» употреблялось краткое «учёная».

Особняком стоит слово «гений» с нулевым окончанием. И раньше существовала пара «гения», но употреблялась она только иронически. Теперь же многие феминистки стараются вводить её в речь как нейтральное слово, исходя из той логики, что слово это происходит от латинского genius, а всё, что имело окончание -ius, в латыни могли получить пару женского рода с безударным окончанием -ia.

СЛАВА РОБОТАМ, СМЕРТЬ ЧЕЛОВЕКАМ

Отдельный тренд – поиск женского рода для слова «человек», поскольку шутки и серьёзные теории вокруг того, что оно не просто так именно мужского рода, просто взывают к творческому и логичному ответу.

Довольно активно определённая часть феминисток пытается продвинуть «человечицу», но она не только странно (непривычно) смотрится, но и недостаточно отвечает на вызов – ведь является слишком явно производной от слова «человек».

Последнее время набирает силу мода на «людиню». Почему? Вы никогда не задумывались о том, почему множественное число от «человека» – «люди»? Потому же, почему от «ребёнка» – «дети»: исторически они друг другу НЕ множественное число. «Дети» в единственном числе – «дитя», «ребёнок» во множественном – «ребята». Естественно, исторически, а не в актуальный момент.

То же самое с «человеком» и «людьми». И если множественное число слова «человек» сохранилось, хотя обычно используется только как эрратив, для создания иронической окраски фразы, то единственное от «людей» как в воду кануло… в русском языке. В украинском пара стоит на месте: «людына». Если провести реконструкцию, заимствуя это слово, то после русификации получится, скорее всего, «людиня» или «людыня».

Это слово прекрасно не только тем, что оно отлично выражает женский пол человека и ведёт себя как существительное женского рода, но и тем, что оно по значению изначально, скорее всего – как и в украинском – общего рода, то есть его можно использовать и для обозначения мужчины как человеческого существа: «Славная ты людиня, Костя» ничуть не хуже, чем «Хороший человек ты, Оксана». Как того самого «судью», который совершенно никак не «судец».

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Каждой книге, даже такой крошечной, нужен красивый финал. Я решила закончить её поэзией, поскольку поэзия и словотворчество – как Афина и Ника или Свобода и Сестринство. Поэтому, дорогие читатели,

ПРИЛОЖЕНИЕ

Некоторые термины, имеющие отношение к языковым играм, связанным со словотворчеством.

Эрратив

Нарочное искажение, нарочитая неправильность. Обычно слова-эрративы используются для выражения сарказма, иронии или самоиронии, для каламбуров или как способ повысить выразительность слова-основы, чтобы лучше передать мысль автора.

Окказионализм

Слово, про которое вы могли думать, что его не существует, но взяли и сочинили, исходя из своих сиюминутных потребностей и возможностей языка. Причём так сочинили, что почти любой носитель языка угадает, что имелось в виду. В официальных словарях нет таких слов, как сливоносый или дрыгоножить, но понять, что имеется в виду, очень легко всё равно. Стихийное использование феминитивов порой происходит именно в виде окказионализмов.

Неологизм

Новое слово, которое успело закрепиться в культуре или субкультуре. Это может быть устоявшийся наконец конструкт-окказионализм, свежее заимствование из другого языка или просто набор звуков, который все договорились считать словом с определённым значением. Двести лет назад слово «чувственность» было неологизмом. Потом такое проходит.

Феминитив

Феминатив в пространстве русскоязычной публицистики. Так вышло.

Феминатив

Слово женского или общего рода, которое обозначает статус, должность, профессию, этничность, гражданство и так далее женщины, имея, как правило, пару мужского рода.

Маскулятив

Усатый нянь.

Одна другую

Более точный синоним выражения «друг друга», когда надо применить феминитив.

Подруга подругу

Не люблю, когда заменяют этим «друг друга», когда в тексте речь не о подругах. В силу предрассудков мне это кажется обесцениванием женской дружбы.

Дружка дружку

Как ни странно, а тут меня ничто не смущает. Наверное, потому, что я никогда не слышу слова «дружка» в жизни вне этого выражения.

Олимпия де Гуж

Женщина, которая успела ввести феминитив «гражданка» во французском языке до того, как ей отрубили голову на гильотине.

Свобода, равенство, сестринство

Многие смущаются, не является ли такой лозунг плагиатом, хотя мы видим типичную игру с культурными кодами и заявку на переприсвоение и переосмысление оных.

Машинист и машинистка

Иногда с феминитивами есть проблемы.

Студентка

Это слово среди других неологизмов-феминитивов называли в конце девятнадцатого века противоестественным и уродующим русский язык.

Официантка

Во времена, когда «студентка смущала», не существовала – это считалось исключительно мужской профессией. Потому что официанту блюда носить, он должен быть сильным, а значит, мужчиной. А прачке блюда не носить, только мокрое бельё впятеро тяжелее, а значит, она может быть слабой женщиной, пожалуйста, никому не жалко. Кстати, мужского рода для слова «прачка» не было. Ни одному мужчине не хотелось быть слабым и делать лёгкую женскую работу.

Стоп-слово

Когда я начинаю играть словами, его для меня не существует.

Подружба

Кроме феминитивов, в феминистском дискурсе есть и другие способы словотворчества и игры словами.

Корректность

Буквально означает точность, верность, правильность. Расставить знаки корректно – расставить знаки точно, верно. Называть панду собакой – некорректно.

Непопулярные виды корректности

Когда предлагают, просят и требуют использовать точные слова без выраженной негативной коннотации и уничижительной окраски.

Сарказм

Придание каким-либо словам очень специфической интонации, которая заставляет подозревать, что человек думает наоборот или издевается над тобой. Очень часто считается нарушением иерархии, поскольку сарказм предпочитают применять те, кто не может отвоевать себе место в иерархии физической агрессией. На самом деле сарказм может испытать кто угодно. Умеет ли кто-то драться, вообще неважно.

Лев Толстой

Настолько не любил феминитивы, что, цитируя свою дочь, назвал её «другом, разбирающимся в искусстве». Иначе, пояснил он, читатель не будет уважать её мнение, ведь она женщина. Хотя нет, когда ему было не важно, будет ли читатель уважать кого-то, он использовал феминитивы.

Остальные писатели

Не боялись видимых феминитивов большую часть истории русской литературы.

Бабка

Так до революции часто называли повитух. Докторов, которые занимались акушерством, тоже называли бабками: «Вот именно 15 марта и случилось то, что отец был в отсутствии, когда мать мгновенно почувствовала приближение родов; акушерка жила очень далеко, и мать чувствовала, что уже некогда было посылать за ней. В таковом критическом положении, к счастью, мать вспомнила, что в больнице имеется доктор Гавриил Лукьянович Малахов, который по специальности был гинеколог и акушер, она сейчас же послала за ним, и только что он явился, как и я появился на свет Божий. Когда часа через полтора возвратился отец, то всё было уже покончено и тогда только послали за акушеркой.

Впоследствии, когда я уже начинал себя помнить и с нянюшкою совершал свои прогулки по больничному саду или лужку, то няня Алёна Фроловна, встречая доктора Гавриила Лукьяновича Малахова, кланялась ему и всегда говорила мне: «Смотри, вот идет твой бабушка!», и я никак не мог понять и сообразить, почему он, мужчина, Гавриил Лукьянович Малахов, приходится мне бабушкой, а не дедушкой,» – из воспоминаний Андрея Достоевского.