«Арсенал-Коллекция 2014 № 02 (20)»

Арсенал-Коллекция 2014 № 02 (20) (fb2) - Арсенал-Коллекция 2014 № 02 (20) 8546K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Коллектив авторов

Арсенал-Коллекция 2014 № 02 (20)

Научно-популярное издание

Андрей ТАМЕЕВ

Двенадцатидюймовая ипостась четырнадцатидюймовых башен

(Продолжение, начало в №1, 2014)

В башне батареи № 1 «Форта Мякилуото» были установлены русские 12-дм. орудия №9СА и 14СА. 30.09.1941 г.

Места установки. Башни предполагалось установить на батареях МКИПВ: три (позднее две) башни на батарее №9 (позднее №10а) и две на батарее №8 на о. Нарген, три (позднее две) башни на батарее №21 на о. Мякилуото и две башни на батарее №1 на п-ве Суроп. По одной башне на батарее №9 (№10а) на о. Нарген и батарее №21 на о. Мякилуото имели к 1918 г. достаточно большую степень готовности, что дало почву для дальнейших импровизаций в 1930-е годы... Две оставшиеся башни в 1925 г. предполагалось установить на Горавалдайской батарее.

Схема расположения береговых батарей Морской крепости Императора Петра Великого на полуострове Суроп в конце 1917 года

Действующие и планировавшиеся батареи

Батарея №1

Постройка батареи. Строительство батареи было запланировано согласно одобренному военным министром В.А. Сухомлиновым и утвержденному 5.06.1912 г. императором Николаем II проекту Ревель-Порккала-Уддской позиции. Батарея предназначалась для прикрытия западного подхода к Ревелю и обстрела бухты Балтийского порта. Батарею предполагалось ввести в строй в 1916-17 гг.

Котлован первого башенного блока 14-дм. батареи Ns 1 на полуострове Суурупи. 2007 г.

Котлован второго башенного блока 14-дм. батареи №1 на полуострове Суурупи. 2007 г.

Из-за отмены заказа на 14-дм. башни строительные работы на батарее в 1916 г. были остановлены на начальной стадии, успели только вырубить в скальном грунте два котлована для башенных блоков. Была оборудована прожекторная позиция с бетонным блоком для укрытия прожектора с силовой станцией, которая стала использоваться в интересах построенной в мае 1915 г. батареи №2 из четырех 9,2-дм. орудий.

Схема расположения береговых батарей Морской крепости Императора Петра Великого на острове Нарген к концу 1917 года.

Котлован северного башенного блока 14-дм. батареи №8 на о. Нарген. Примерный размер 80-100 метров. По центру углубление, заполненное водой. 2005 г.

Котлован южного башенного блока 14-дм. батареи №8 на о. Нарген. В середине фундамент будущего орудийного блока, выложенный из гранитных булыжников. Котлован сильно зарос лесом и требует очистки. 2007 г.

Описание конструкции батареи. Батарея должна была иметь две башни и располагаться на северном побережье полуострова Суроп (Суурупи) к западу от Ревеля (Таллина). Батарея должна была называться «Романовская». Строившиеся до Первой мировой батареи, как правило, располагались близко к урезу воды, чтобы обеспечить наилучшую видимость участка моря, обстреливаемого данной батареей. Однако опыт войны показал, что противник быстро пристреливался по такой батарее и приводил ее к молчанию, как это происходило, например, в Дарданеллах. Внешние форты Дарданелл были достаточно быстро разрушены корабельной артиллерией союзников, в то время как сами были не в состоянии нанести какой-либо вред неприятелю из-за своей недальнобойной артиллерии. Зато подвижные батарей турок, укрытые в складках местности вне прямой видимости с моря, до крайности затрудняли операции союзного флота внутри Дарданелльского пролива. По такому же прогрессивному принципу строились русские 14-дм. батареи №1 на полуострове Суроп и №8 на о. Нарген. Батарея №1 располагались примерно в 1300 м от уреза воды, башни в отдельных бетонных блоках были разнесены на расстояние примерно 200 м друг от друга. Точных данных по директрисе стрельбы батареи не имеется. По данным полевых исследований директриса стрельбы составляла 300°, если считать от прямой, соединяющей центры котлованов, либо 338° - по углу разворота самих котлованов. Котлованы в плане имеют форму квадрата 30x30 м с одним усеченным углом.

В настоящее время. Остатки котлованов батареи и блок укрытия для прожектора 20.11.1997 г. были включены в регистр архитектурных памятников Эстонии. Оба котлована заполнены водой.

Батарея №8

Постройка батареи. Строительство батареи было запланировано согласно утвержденному императором 5.06.1912 г. проекту Ревель-Порккала-Уддской позиции для усиления ее южного фланга, первоначально батарея должна была быть вооружена четырьмя 12-дм. орудиями в двух башнях. Вооружение батареи было изменено на четыре 14-дм. орудия в двух башнях 17.05.1913 г., кроме того было изменено и расположение батареи на острове. Батарею предполагалось ввести в строй в 1916-17 гг.

Из-за отмены заказа на 14-дм. башни строительные работы на батарее в 1916 г. были остановлены на начальной стадии. Были вырыты два котлована размером 50x40 м и глубиной 5 м для башенных блоков, в северном котловане начато строительство фундамента для блока, выложенного из гранитных булыжников.

Описание конструкции батареи. Батарея должна была иметь две башни и располагалась в центре о. Нарген (Найссаар) к северу от Ревеля (Таллина), примерно в 1200 м от уреза воды, башни должны были располагаться на расстоянии 390 м друг от друга в отдельных бетонных блоках, расположенных уступом. Такое значительное удаление батареи вглубь острова и большое разнесение башен друг от друга делали батарею практически неуязвимой для обстрела с моря. Батарея должна была нести имя цесаревича Алексея. Директриса стрельбы батареи - первоначально 300°, позднее - 270°.

В настоящее время. Остатки котлованов батареи 8.04.1997 г. были включены в регистр архитектурных памятников Эстонии. Котлованы находятся в удовлетворительном состоянии, однако они густо заросли деревьями и кустарниками, которые предполагается вырубить для обеспечения лучшего обзора объектов.

Северный башенный блок батареи №10а. Хорошо видны 14-дм. броневая башня и монтажный кран. Середина 1920-х гг.

Батарея №9 (позднее №10а1

Постройка батареи. Строительство батареи было запланировано согласно утвержденному императором 5.06.1912 г. проекту Ревель-Порккала-Уддской позиции на ее южном фланге. Первоначально батарея имела номер 9 и должна была иметь на вооружении три 14-дм. башни. Строительство началось в январе 1914 г., в том же году батарея получила новый номер 10а. Две башни батареи предполагалось ввести в строй в 1916-17 гг., а третью - в 1918 г. За первое полугодие 1914 г. были проведены исследование местности, выемка котлованов, начата бутовая кладка фундамента, во второй половине года Адмиралтейский завод собрал и установил анкерные кольца, была произведена их заливка бетоном. За 1915 г. были проведены работы по сборке жестких барабанов, устройству дренажа и насыпи для железной дороги. Первая мировая война изменила приоритеты в пользу первостепенного удовлетворения потребностей действующей армии, поэтому часть заказов Морского ведомства была аннулирована. Коснулось это и заказанных в 1913 г. 14-дм. береговых башен, поэтому в 1916 г. вооружение батареи было сокращено до четырех 14-дм. орудий в двух башнях. В 1916 г. была построена железная дорога для подачи тяжелых узлов башенных установок, произведена расточка погонов, произведено бетонирование погребов, был доставлен первый боевой стол и установлен цевочный обод. Старшим производителем работ на батарее был подполковник И.И. Унгерман (1882-1958).

К середине 1917 г. первый блок был готов на 80-90%: были закончены бетонные работы, установлен жесткий барабан, смонтирован 110-тн. козловой кран. Велся монтаж башни, был установлен каркас под броню и вращающаяся броня башни (кроме крыши), получен первый станок 14-дм. орудия. Второй блок был готов лишь на 50%, на нем была осуществлена большая часть бетонных работ и установлен жесткий барабан башни. Был выкопан котлован для потерны, соединяющей башенные блоки, однако бетонные работы не проводились. К работе над третьим блоком не приступали.

Описание конструкции батареи. Батарея должна была иметь три (позднее две) башни и располагалась к северу от Ревеля (Таллина) на северной оконечности о. Нарген (Найссаар) в 300 м от уреза воды. Батарея должна была нести имя Петра Великого. Башни располагались в 250 м друг от друга в отдельных бетонных блоках сложной шестиугольной формы размером 58 м (с севера на юг) на 52 м (с востока на запад), соединенных потерной. Блоки имели толщину внешних стен 4,2 м и верхнего покрытия 2,5 м. Обозначения башен: первая - правая (северная), вторая - левая (южная). Директриса стрельбы батареи - примерно 270°. Местоположение КП батареи не известно, но он явно должен был быть вынесен с позиции батареи. В управлении огнем 14-дм. батарей на о. Нарген должны были принимать участие КП 12-дм. батареи №106 и ЦП 8-дм. батареи №9 с использованием ПУС Эриксона. На острове располагались три 210-см прожектора, на северной оконечности - прожекторная установка №9, на южной - №5, на восточной - №11. «Сила луча» этих прожекторов давала возможность видеть такие цели, как миноносцы, тральщики и крупные катера на расстоянии не более 5 км (ок. 27 каб), а по некоторым опытам даже всего 3 км (ок.16 каб). Между тем дистанция стрельбы 14-дм. батареи составляла 25 км (138 каб), так что даже самый мощный прожектор не мог в должной мере обеспечивать батарею.

Эстонские военные позируют на южном башенном блоке батареи №10а. Сверху стоит часть поданной трубы башни, на переднем плане разбросаны части башенных механизмов. 24.05.1926 г.

Вид от южного к северному башенному блоку и котлован для соединяющей их потерны батареи №10а. Середина 1920-х гг.

Северный башенный блок в 1938 г. был достроен эстонцами в качестве Центрального склада боеприпасов морских крепостей Эстонии. 1942-43 гг.

История батареи

1918-39 гг. Между войнами. В феврале 1918 г. под давлением немцев русские покинули остров, бросив строившуюся батарею неповрежденной, и его заняли эстонцы. В результате проведенной в 1926 г. ревизии эстонцами было обнаружено много бронеплит, в том числе и для 14-дм. башен. При постройке в начале 1930-х гг. финнами 305-мм башен «форта Мякилуото» и «форта Куйвасаари» они направили в Эстонию двух своих офицеров для поиска чертежей и недостающих частей. Эстонцы передали финнам чертежи, и даже погон второй 14-дм. башни, использованный финнами при строительстве 12-дм. башни «форта Куйвасаари». В 1938 г. правый двухэтажный орудийный блок с броневой башней был достроен как Центральный склад боеприпасов морских крепостей Эстонии, снабжен электричеством и канализацией. Кроме того, у эстонцев на Наргене был еще второй склад боезапаса, располагавшийся в бывшем депо в центре острова.

Северный башенный блок 14-дм. батареи Ns10a в качестве Центрального склада боеприпасов морских крепостей Эстонии. План 1 этажа.

План 2 этажа

После присоединения Эстонии к СССР батарея в августе 1940 г. была обследована советскими специалистами. Второй блок, в котором верхняя часть жесткого барабана была срезана (результат передачи финнам башенного погона), был признан непригодным для дальнейшего использования. Первый блок, находившийся в хорошем состоянии, мог быть достроен с установкой в башню 305- мм орудий, причем срок и затрата средств были бы значительно меньше, чем на восстановление 305-мм башни бывшей батареи №106 на о. Нарген, взорванной в феврале 1918 г. Для достройки требовалось укладка 3000 м3 бетона, изготовление недостающих кусков брони и крыши башни, и установка всего необходимого оборудования. Достройка потребовала бы 12-15 месяцев и значительных затрат, что было признано нецелесообразным, т.к. в начале 1941 г. ожидалось введение в строй трех 180-мм батарей на о. Осмуссаар, м. Тахкуна и о. Нарген. На Центральном складе боеприпасов морских крепостей Эстонии нашими моряками было принято от эстонцев «305-мм гранат с 1 направляющим ободком» - 457 шт., «305-мм гранат с 2 направляющими ободками» - 254 шт., «305-мм бронебойных с 1 направляющим ободком» - 44 шт., «305-мм бронебойных с 2 направляющим ободками» -141 шт., всего 852 боевых снаряда. Кроме того, было принято 47 практических снарядов и 30 шт. непригодных практических снарядов. Ввиду долгого хранения некоторые снаряды имели на центрирующих утолщениях раковины, ведущие пояски имели забоины, краска на снарядах была побита, на корпусах имелись следы ржавчины и потеков тротила. Все снаряды без лабораторного осмотра к стрельбе были не пригодны. Кроме того, по недавно уточненным данным, на о. Нарген советским морякам досталось шесть стволов 305-мм орудий. Стволы №115МА, 122МА и 123МА ранее находились в башнях бывшей русской батареи №106 на о. Нарген, а №130МА, 152МА и 159МА - на батарее №43 на мысе Церель на о. Эзель, причем ствол орудия №159МАбыл испорчен.

Башня северного башенного блока не была демонтирована эстонцами, поэтому в 1940 г. советская комиссия рассматривала возможность ее достройки с вооружением из двух 305-мм орудий. На фото - «скворечник>>, построенный эстонцами для утепления башни. 1942-43 гг.

Финн позирует на 305-мм снарядах, извлеченных немцами из бывшего Центрального склада боеприпасов морских крепостей Эстонии (на заднем плане). Часть этих снарядов была отправлена в Финляндию. 1942-43 гг.

Немцы захватили на Наргене 450 305-мм снарядов, 400 210-мм (более вероятно 234-мм) снарядов, 550 152-мм снарядов и 100 120-мм снарядов. На заднем плане стена бывшего Центрального склада боеприпасов морских крепостей Эстонии. 1942-43 гг.

Финны сортируют трубки пороха 305-мм полузарядов. Фото сделано в здании бывшего депо, использовавшегося эстонцами как склад боеприпасов, и подорванного 29.08.1941 г. при отступлении наших войск. 1942-43 гг.

1939-45 гг. Вторая мировая война. После эвакуации советских войск из Таллина 30.08.1941 г. на Нарген пришли немцы. Если склад в центре острова нашими отступающими частями был подорван, то бывший Центральный склад достался немцам целым. Согласно немецким отчетам, ими на Наргене было захвачено 450 305-мм снарядов, 400 210-мм снарядов (непонятно, что за калибр, возможно правильно 234 мм), 550 152-мм снарядов, 100 120-мм снарядов. Вероятно, что эстонцы в 1930-е гг. свезли на свой Центральный склад более-менее целые снаряды, собранные со взорванных русских 12-дм. батарей (на м. Церель, м. Тахкуна, о. Нарген и о. Аэгна), а также батарей меньших калибров. 27.12.1943 г. немцами как результат „встречного бартера“ было передано 150 305-мм снарядов финнам. В 1960-х гг. финны предприняли попытку изготовить из переданных снарядов осколочно-фугасные снаряды с головным взрывателем, установив взрыватели в специально высверленные в головной части корпусов снарядов отверстия. Однако на испытаниях 10.09.1969 г. при выстреле из 305-мм орудия второй башни на о. Исосаари снаряд разрушился, безвозвратно испортив ствол орудия (№121МА). При расследовании инцидента выяснилось, что снаряды были получены с немецкого склада на о. Найссаар. Снаряды находились в плохом состоянии и явно подвергались воздействию взрыва, так как были сильно повреждены. Надежность снарядов была поставлена под сомнение, они были разобраны, а их корпуса были сданы на хранение на склад. При сверлении отверстий токари арсенала высказали сомнения относительно мягкости металла корпуса снаряда, предположив, что он сделан из чугуна, однако эта информация не была доведена до руководства. Все это и привело к катастрофическим последствиям.

Южный башенный блок батареи №10а. Жесткий барабан башни срезан до пола. За ним видны остатки окон для подачи боеприпасов из погреба в подбашенное отделение. 2008 г.

Юго-восточная стена северного башенного блока. 2004 г.

Восточная стена северного башенного блока. 2008 г.

Северный башенный блок. Помещение одного из погребов с противооткольным усилением свода. 2008 г.

После 1945 г. Башня была демонтирована после войны. Помещения северного блока в советское время использовались как склады стрелкового вооружения и были заброшены при выводе советских войск из Прибалтики в 1991 г.

В настоящее время. Сооружения батареи 8.04.1997 г. включены в регистр архитектурных памятников Эстонии. Бетонные блоки первой и второй башен хорошо сохранились.

Батарея №21 (позднее батарея №1 „Форта Мякилуото“)

Постройка батареи. Строительство батареи было запланировано согласно утвержденному 5.06.1912 г. императором проекту Ревель-Порккала-Уддской позиции на ее северном фланге. Строительство началось в январе 1914 г. Батарею предполагалось ввести в строй в 1916— 17 гг. По первоначальным планам батарея должна была быть трехбашенной, однако в 1916 г. постройку третьей башни отменили, т.к. Адмиралтейский завод захлебывался срочными заказами военного времени. Старшим производителем работ на батарее был подполковник С.Ф. Ланге (Лангской) (1873-1938).

Строительство велось достаточно медленно, к тому же работы затруднялись периодическими забастовками. К концу 1917 г. в первом блоке были полностью закончены бетонные работы и установлен жесткий барабан башни. Были завезены конструкции вращающейся части и броня первой башни, производился монтаж каркаса под броню башни. Во втором блоке было закончено бетонирование фундаментов и частично стен, бетонное покрытие оставалось не закрытым, был смонтирован жесткий барабан и завезены конструкции вращающейся части второй башни. Третий блок представлял собой громадный котлован.

Орудия и станки на батарею завезти не успели, строительство КП батареи не начиналось. По плану работы должны были бы закончиться к началу лета 1918 г., однако в связи с революционными событиями этим планам сбыться было не суждено.

Кроме 14-дм., на острове Мякилуото была предусмотрена и вторая тяжелая батарея - 8-дм. батарея №20. Первоначально это была батарея на четыре 8-дм./45 клб орудия, введенная в строй в августе 1914 г. В мае 1917 г. под тем же номером была введена в строй новая батарея с двумя двухорудийными башнями с 8-дм./50 клб орудиями, при этом старые орудия были демонтированы.

Схема расположения крупнокалиберных батарей на острове Мякилуото

Полковник Йохан Ламберт Рикама (1895-1954) - идеолог восстановления финских тяжелых береговых батарей

Конструкции каркаса вращающейся брони первой 14-дм. башни (слева). Перед эвакуацией в 1918 г. русские попытались вывести из строя монтажный кран, подорвав его опоры. Конец 1920-х гг.

Описание конструкции батареи. Три (позднее две, достроена одна) установки, должны были располагаться примерно в 40 км к западу от Гельсингфорса (Хельсинки) на о. Мякилуото.

Башни располагались в отдельных бетонных блоках размером около 45x45 м. Обозначения башен: первая - правая (восточная), вторая - средняя (северо-западная), третья - левая (южная). Позиция батареи располагалась в середине острова, пересекая его с востока на запад, причем крайние башни располагались всего в 100 м от уреза воды. Три башенных блока были расположены треугольником, расстояние между центрами первой и второй башни составляло около 100 м, второй и третьей - 125 м, а первой и третьей -150 м. Стены блоков были трехслойными (слой бетона - песчаная прослойка 0,95 м - слой бетона) общей толщиной 4,45 м. Бетонные покрытия толщиной 3 м были усилены противооткольными швеллерами. Блоки соединялись потернами. Директриса стрельбы батареи - около133°. Батарея должна была носить имя императора Николая II. КП батареи по плану выносился на 230 м к северо-востоку от огневой позиции.

Достройка первой башни. В феврале-марте 1918 г. под давлением финнов и немцев русские эвакуировались с острова, взорвав введенную к тому времени в строй 8-дм. башенную батарею №20. Недостроенная 14-дм. батарея №21 была просто брошена, правда монтажный кран все-таки попытались подорвать, чем причинили ему некоторые повреждения. На остров пришли финны. Взорванные 8-дм. башни были проданы шведской компании для разборки на металлолом. Первая рабочая группа, созданная 24.08.1918 г., заявила, что тяжелые орудия, перекрывающие Финский залив, Финляндии не нужны. В 1921 г. был образован комитет береговой обороны, инициировавший создание тяжелой батареи в районе Порккала, однако для батареи на Мякилуото было предложено ограничиться калибром менее 12 дм. В 1923 г. для организации береговой обороны в Финляндии был создан специальный контрольный орган, который первоначально крайне негативно отнесся к идее восстановления тяжелых береговых батарей. Тем не менее в 1926 г. глава технического отдела штаба ВМФ полковник Йохан Ламберт Рикама (1895-1954) предложил для защиты столицы построить тяжелые береговые батареи перед Хельсинки, заявив, что 12-дм. - это наименьший калибр, способный противостоять советским линейным кораблям. Однако представленный им проект восстановления батареи на о. Мякилуото был признан неосуществимым.

Вид от первого на второй башенный блок бывшей русской батареи №21 на о. Мякилуото. На переднем плане боевой стол и поданная труба второй 14-дм. башни. Второй башенный блок имеет только стены без бетонного покрытия. 1920-е гг.

Заполненный водой котлован третьей 14-дм. башни. 1920-е гг.

Башни взорванной в 1918 г. русской 8-дм. батареи №20. 1920-е гг.

Ситуация начала меняться осенью 1929 г., когда между Финляндией и Швецией прошли секретные переговоры.

Швеция до прихода Гитлера к власти полагала наиболее вероятным противником Советский Союз и считала, что Швецию нужно оборонять уже на восточной границе Финляндии, что устраивало и финнов. Поэтому Швеция предложила Эстонии и Финляндии договориться о создании минно-артиллерийского рубежа в Финском заливе. Заграждение должно было осуществляться силами Финляндии и Эстонии, и только если бы Советский Союз напал на них, Швеция выступила бы на сцену, послав войска и оружие. Блокада советского флота в Финском заливе обезопасила бы такие перевозки шведских войск через Ботнический залив в Финляндию. В феврале 1930 г. в Таллине были проведены переговоры о взаимодействии Финляндии и Эстонии с целью заграждения Финского залива. Командующий военно-морскими силами Эстонии Герман Сальца предложил, чтобы финны построили на полуострове Порккала батарею большой мощности, которая, совместно с эстонской батареей на о. Аэгна и минными полями, должна была сформировать позицию, направленную фронтом на восток против советского Балтийского флота. Финский генштаб согласился с предложенной Морским штабом идеей постройки тяжелых батарей на островах Мякилуото и Куйвасаари, на которые поровну распределялись имевшиеся 12-дм орудия. В январе 1931 г. на о. Мякилуото, расположенном на подступах к полуострову Порккала, финны решили достраивать первую башню бывшей русской 14-дм. батареи №21, заменив 14-дм. орудия 12-дм. У финнов к тому времени было собрано девять 12-дм./52 кпб стволов орудий с бывших русских батарей. Это были четыре ствола (№104МА, 107МА, 108МА, 109МА) с батареи №60 на о. Эре, четыре (№9СА, 14СА, 15СА, 111СА) с открытой батареи №13 форта „Ино“ и один (№18СА) с башенной батареи №12 форта „Ино“. Интересно, что ни один из четырех стволов открытой батареи №13 при взрыве форта „Ино“ в 1918 г. не получил повреждений, не считая того, что с них были сняты затворы. Для установки в башню на о. Мякилуото были использованы стволы 12-дм. орудий №9СА и 14СА, взятые с первого и второго орудий батареи №13. Из-за нехватки финансовых средств стоимость строительства должна была быть как можно ниже. Нижние помещения первого башенного блока были залиты водой, русские не оставили никаких чертежей. Для поиска чертежей, недостающих механизмов и электродвигателей финны отправили в Эстонию двух своих офицеров, капитанов Оксанена и Кнууттила. Недостающую броню поставила финская компания Копе & Silta Оу. Остальные части были изготовлены финскими заводами Stromberg Оу и Karhula Оу.

Окончание монтажа 12-дм. башни. По окончании работ кран будет отправлен для монтажа башни на о. Куйвасаари. Начало 1931 г.

Командный пункт батареи был построен финнами в 1935-36 гг. Блок имеет камуфляжную окраску

Финский броненосец береговой обороны „Вяйнемяйнен“ в 1938 г. Стоимость его постройки составила 113,5 млн. марок, а достройки 305-мм батареи на Мякилуото - всего 4,1 млн. марок

В мае 1931 г. была выделена первая сумма в размере 1,5 млн финских марок для постройки тяжелых 305-мм батарей фортов Мякилуото и Куйвасаари. Подготовительные и очистные работы начались в июне 1931 г., однако вскоре произошла трагедия: загруженный цементом буксир при пересечении пролива затонул из-за бурной погоды, погибло несколько солдат. Для постройки 305-мм башенной батареи на о. Куйвасаари в конце 1931 г. с о. Мякилуото был отправлен демонтированный жесткий барабан второй башни, а затем и освободившийся козловой кран. Во время проведения работ на острове из-за поджога 9.01.1933 г. сгорели здания ремонтных мастерских, жилье для рабочих, столовая и склады, где хранились запчасти более чем на 100 тыс. марок. Поджигателей найти так и не удалось. Хотя в июле 1933 г. башня была опробована стрельбой, однако достраивалась она до весны 1935 г. В 1934 г. башня своими выстрелами салютовала в честь введения в строй новой 12-дм. башенной батареи на о. Куйвасаари. КП батареи был построен финнами в 1935-36 гг. на месте запланированного до революции, но так и не построенного КП для 14-дм. батареи. Общая стоимость работ по достройке батареи составила 4,1 млн марок. Для сравнения - стоимость броненосца береговой обороны „Ильмаринен“, построенного финнами в 1929-32 гг. и вооруженного четырьмя 254-мм и восемью 105-мм орудиями, составила 113,5 млн. марок, так что достройка 305-мм батарей была явно экономически выгодным делом. Батарея из одной 305-мм башни называлась батареей №1 „Форта Мякилуото“ (Makiluodon linnakke), а установленная в середине 1930-х гг. на о. Мякилуото двухорудийная 203-мм батарея - батареей №2. Для установки 203-мм орудий финны использовали основания, сохранившиеся от временной русской открытой 8-дм./ 45 клб батареи, находившейся на Мякилуото до постройки башенной 8-дм. батареи №20. Интересно, что на финской батарее находилось два различных орудия - 203-мм/ 45 клб Канэ и 203-мм/50 клб Виккерса, для стрельбы из которых применялись разные боеприпасы и разные таблицы стрельбы, так что финны имели с ними массу проблем.

Описание конструкции 12-дм. батареи. На бывшей русской батарее №21 финнам достались смонтированный жесткий барабан, привезенные и частично смонтированные металлоконструкции и броня вращающейся части первой 14-дм. башни. Однако ни стволов, ни станков 14- дм. орудий не имелось, зато были 12-дм. орудия и боезапас к ним. Все это финны и решили использовать для постройки 12-дм. башни на основе 14-дм.

Некоторые финские 305-мм снаряды:

1. Фугасный чертежа ТМА 3540 - это бывший русский фугасный (полубронебойный) 12-дм. снаряд обр. 1911 г. весом 470,9 кг длиной 5 клб.

2. Полубронебойный чертежа ТМА 3516 - это финская модернизация русской 12-дм. фугасной бомбы Сухопутного ведомства. Финны сняли со снаряда старый баллистический наконечник и поставили новый, гораздо более длинный, так что длина снаряда увеличилась с 4,15 до 5 клб, а вес - с 446,4 кг до 455 кг.

3. Бронебойный чертежа ТМА 3507 - это финская модернизация русского бронебойного 12-дм. снаряда обр. 1907 г. За счет добавленного баллистического наконечника длина снаряда увеличилась с 2,7 до 4,1 клб, а вес - с 331,7 до 355 кг.

Башенный блок представлял собой бетонное заглубленное сооружение с 4,5-м слоистыми стенами (бетон- песчаная прослойка-бетон) и 3-м покрытием. В блоке располагались 6 снарядных и зарядных погребов, силовая станция, котельная, складские помещения, мастерские и служебные помещения. Полузаглубленный командный пункт батареи имел наружные стены толщиной 2,9-4,15 м, верхнее покрытие блока КП толщиной 4.1 м было усилено противооткольными швеллерами. Наблюдательный колпак имел броню толщиной 100 мм, на верху КП был установлен 5-м дальномер.

В целом конструкция 12-дм. башенной установки претерпела мало изменений по сравнению с исходной 14-дм. Бронирование установки осталось тем же: стенки башни 300-250 мм, крыша 200 мм, кираса 300-150 мм. Башенная установка имела диаметр по вращающейся броне 11 500 мм, высоту от дна башенного колодца до верхнего среза крыши башни около 11 100 мм, диаметр шарового погона 10 070 мм, однако расстояние между стволами было уменьшено с 3000 до 2850 мм.

В башенной установке было установлено два 12-дм. (304,8 мм) орудия „СА“ в 52 калибра длиной. Полная длина ствола орудия составляла 15 850 мм (52 клб), а вес ствола 50,78 тн. Размещение 12-дм. стволов в башне, предназначенной для 14-дм. орудий, вызвало определенные технические трудности, их пришлось поставить на 150 мм ближе друг к другу, чем 14-дм. орудия. Кроме того, 14-дм. орудия в башне должны были иметь угол возвышения 30°, однако при размещении 12-дм. стволов им удалось придать максимальный угол возвышения +38°.

Финнам достался большой ассортимент русских 12-дм. снарядов с батареи №60 на о. Эре, со складов Морского ведомства в Гельсингфорсе, которые, видимо, „забыли“ вывезти в Ледовом походе, а также прошедшие отбраковку снаряды с разрушенных батарей форта „Ино“. Финны использовали русские снаряды обр.1911 г., обр.1907 г. и даже снаряды Сухопутного ведомства. Более того, финны модернизировали часть снарядов с добавлением баллистического наконечника для улучшения аэродинамики и, соответственно, дальности стрельбы. В общей сложности, финны использовали два типа бронебойных, один тип полубронебойных, четыре типа фугасных и один тип практических снарядов. 12-дм. бронебойные, фугасные и практические снаряды обр. 1911 г. имели вес 470,9 кг. Для них финны использовали заряды весом 146,8 кг, которые придавали снарядам начальную скорость 778 м/с и при угле возвышения 38° обеспечивали досягаемость 30 000 м (164 каб). Фугасные (полубронебойные) 12-дм. снаряды Сухопутного ведомства финны модернизировали, сняв со снаряда старый баллистический наконечник и постав новый, гораздо более длинный. Вес снаряда увеличился с 446,4 до 455 кг, а заряд весом 156 кг придавал ему начальную скорость 860 м/с, что при угле возвышения 38° давало дальность стрельбы 41 000 м (224 каб), перекрывая Финский залив, имевший в этом месте ширину 36 км, до о. Аэгна. Наша разведка оценивала дальность стрельбы батареи в 38 000 м (208 каб), что оказалось даже меньше, чем в реальности... По западным изданиям и Интернету кочует версия, что такие снаряды для повышения дальности стрельбы были изготовлены из полубронебойных снарядов обр. 1911 г. добавлением баллистического наконечника и уменьшением веса снаряда с 470.9 до 455 кг за счет удаления части тротила и установки в полость 25-см деревянного конуса. Однако эта версия является всего лишь легендой. Бронебойные и фугасные 12-дм. снаряды обр. 1907 г. по инициативе полковника Рикама финны совместно со шведской фирмой „Бофорс“ оснастили длинным баллистическим наконечником, заострившим носовую часть и увеличившим длину снаряда на 1,4 клб. Вес снарядов увеличился с 331,7 до 355 кг, для них финнами использовались заряды весом 137 кг, которые придавали снарядам начальную скорость 900 м/с. Такая модернизация позволила на опытных стрельбах из восстановленного финнами советского железнодорожного транспортера ТМ-3-12 при угле возвышения 49° достичь рекордной дальности 42 900 м (235 каб)! Все снаряды были снаряжены тротилом. Интересно, что во всех 12-дм. снарядах финны поменяли взрыватели на свои, образцов 1933 и 1936 гг.

Система хранения и подачи 12-дм. снарядов в бомбовых погребах была полностью изменена относительно исходной для 14-дм. снарядов. Стеллажи для снарядов не делались, а хранились они в штабелях так называемым „бельгийским способом“. Снаряды располагались в несколько слоев на уложенных на полу деревянных брусьях с поперечинами, а слой от слоя снарядов отделялся деревянными рамами. Каждый тип снарядов для возможности подачи любого типа снарядов укладывался в отдельный штабель. Для удобства подачи высота штабеля ограничивалась 1.4 м, длина рам для удобства обращения с ними не превышала 3 м. Для подачи снарядов к перегрузочному посту финны по образцу башенных установок форта „Ино“ разместили на потолке снарядного погреба кольцевой монорельс, по которому вручную усилиями двух человек перекатывались тележки с цепными храповыми захватами для снарядов. Далее снаряды из перегрузочных постов передвигались внутрь жесткого барабана в наклонные питатели, установленные на двух тележках, перемещавшихся по кольцевым рельсам, уложенным на бетонном основании внутри жесткого барабана. Тележки могли сцепляться либо с жестким барабаном для принятия боезапаса из погребов, либо с поданной трубой для передачи боеприпасов в зарядники орудий. Снаряды передавались из питателей в зарядники орудий через короткие трубы. С противоположной стороны в зарядники, рассчитанные на один снаряд и два полузаряда, через трубы вручную из перегрузочных постов перекладывались полузаряды. Полузаряды в погребах размещались на металлических стеллажах, так как сравнительно слабые корпуса футляров для полузарядов не допускали их укладку в кучах во избежание смятия, а при укладке в штабелях надо было бы делать высокие поперечные планки рам. Особенностью зарядных стеллажей являлось приспособление для закрепления футляров в ячейке стеллажа для удобства открывания крышек. Нагруженные зарядники перемещались к казенной части орудий по направляющим. Неизвестно, оставили ли финны возможность заряжания орудий в диапазоне углов возвышения от 0° до +15°или перешли на постоянный угол заряжания.

По сравнению с русскими 12-дм. и 14-дм. установками, достроенная финнами 12-дм. установка на о. Мякилуото имела пониженную скорострельность - всего один выстрел за 70 секунд вместо 30-40 секунд. Вероятно, это объяснялось применением маломощных электродвигателей для наведения и подачи боеприпасов. На крыше башни было установлено два колпака для прицелов башенного командира и горизонтального наводчика.

В Финляндии установка обозначалась 2/305 52-0, т.е. двухорудийная установка, калибр 305 мм, длина ствола 52 калибра, изготовитель Обуховский завод.

Постройка второй башни. В марте 1940 г., после заключения в Москве мирного договора, поставившего точку в советско-финской войне 1939-40 гг., на о. Мякилуото было решено построить вторую башенную установку, используя для ускорения и удешевления работ бетонные конструкции второго блока бывшей батареи №21, где не хватало только верхнего бетонного покрытия. Финны, как и ранее, постарались максимально использовать имевшееся оборудование, в том числе эвакуированное с форта „Ино“. При выполнении работ был принят во внимание опыт боевых действий. Финны успели завершить все бетонные работы, к лету 1944 г. начали монтаж металлоконструкций жесткого барабана башни, и собирались начинать монтаж вращающейся части башни. Были завезены предназначенные для установки в башню так называемые „бизертские“ пушки №91МА и 119МА (с линкора „Генерал Алексеев“). К сожалению, о конструкции башенной установки ничего не известно. Можно только предполагать, что для нее финны могли использовать демонтированные ими в 1921 г. конструкции второй башни форта „Ино“, взорванной в мае 1918 г. Тем не менее, достроить башню финнам не удалось. Все работы были остановлены в день подписания соглашения о прекращении огня между Советским Союзом и Финляндией 19.09.1944 г. Стоимость новой башенной установки составляла 16 млн марок, а произведенных к тому времени монтажных работ - 2 млн марок. С учетом весьма непростого финансового положения Финляндии в самый разгар войны и массы первоочередных задач, например снабжения армии автоматическим оружием, необходимость столь больших трат на усиление береговой артиллерии вызывает резонные сомнения.

(Окончание следует...)

Пантелеймон ОМЕЛЯНЮК

"Чариотир"

К концу 40-х гг. прошлого века танковые войска Великобритании представляли собой смесь из вполне современных "Центурионов" и устаревших танков нескольких типов (преимущественно "Кромвелей"). Последние в случае войны с СССР (представлявшейся вполне вероятной) стали бы беспомощными жертвами советских танков - они не могли противостоять не только тяжелым ИС-3 и новым Т-54, но и видавшим виды Т-34-85. Финансовое положение Соединенного Королевства не позволяло рассчитывать на скорую замену старых танков "Центурионами", поэтому на повестке дня встал вопрос их модернизации. Первым кандидатом являлся "Кромвель" - эта машина обладала неплохой подвижностью, была хорошо освоена в войсках и пользовалась популярностью среди танкистов. Дело было за малым - заменить 75-мм пушку новым орудием, способным пробивать броню советских танков. Поначалу выбор остановили на 17-фунтовой (76,2-мм) пушке - прекрасном и мощном противотанковом орудии времен Второй мировой войны. Имелся и соответствующий опыт: с применением такого орудия на шасси "Кромвеля" в 1944- 1946 гг. выпускались истребители танков "Челленджер" (200 единиц) и "Эвенджер" (250). Однако более перспективным решением признали установку 20-фунтового (83,4-мм) орудия - такого же, как и на "Центурионе".

Конструкция

Разработка модернизированного "Кромвеля" осуществлялась под руководством генерал-майора Найджела Дункана. При переделке корпус, силовая установка и ходовая часть танка оставалась почти без изменений, а вот башня заменялась новой, сварной. Её бронелисты были установлены под некоторым наклоном - в отличие от вертикальных стенок башни "Кромвеля". Такое решение должно было компенсировать ослабление бронирования: ведь толщина передней и задней стенок башни составляла всего 30 мм, а боковых - 20-25 мм (у "Кромвеля" лоб башни имел толщину 76 мм, а борта и корма - 51 мм). Благодаря "липосакции" массу башни удалось удержать в приемлемых пределах даже при установке более тяжелого орудия. Однако действовать на поле боя под огнем советских танков для модернизированного "Кромвеля" было бы равнозначным самоубийству. Машина, получившая название "Чариотир" ("Колесничий") и индекс FV 4101, из танка превратилась в истребителя танков, оптимизированного для действий из засад - хотя сами британцы продолжали упорно считать "Чариотир" танком.

Экипаж "Чариотира" состоял всего из трех человек - механика-водителя, заряжающего, обслуживающего также радиостанцию, и командира, совмещавшего функции наводчика. "Кромвель" же изначально располагал полноценным для танков периода Второй мировой войны экипажем из пяти человек. При переделке в "Чариотир" рабочее место стрелка- радиста в передней части корпуса было ликвидировано, а амбразура курсового пулемета заварена. Однако перегруженность командира и заряжающего была очевидной, и впоследствии британцы ввели в состав экипажа "Чариотира" ещё и наводчика - что отнюдь не добавило комфорта в довольно тесной башне.

В крыше башни имелись два круглых люка. Для наблюдения за местностью экипаж располагал перископическими приборами наблюдения: три - у командира, один - у заряжающего и два - у механика-водителя.

Главное вооружение "Чариотира" - 83,8-мм пушка 20-pdr Q.F. Mk.1 с длиной ствола 64 калибра. Угол вертикальной наводки составлял от -5° до +10°. Боекомплект, состоявший из унитарных выстрелов, был достаточно скромным - всего 25 единиц. Три снаряда размещалось в хомутковых держателях на правой стенке башни, остальные 22 - в корпусе. Такое размещение обуславливалось, во-первых, теснотой башни, а во-вторых - стремлением свести к минимуму вероятность детонации боекомплекта при попадании вражеского снаряда в башню. Стандартно в боекомплект входили восемь осколочно-фугасных и 17 бронебойных снарядов.

"Чариотир" получил новую сварную башню

Монтаж 83,8-мм пушки в башне

Переделку "Кромвелей" в "Чариотиры" осуществляла фирма "Робинсон энд Кэршоу"

Вспомогательное вооружение было представлено спаренным с орудием пулеметом. На "Чариотирах" устанавливался либо 7,92-мм пулемет BESA Мк.З (боекомплект 3375 патронов), либо "Браунинг" М1919А4 НАТОвского стандарта - 7,62-мм (3500 патронов). На передних боковых стенках башни устанавливались два шестиствольных дымовых гранатомета.

Для переделки в "Чариотиры" использовались танки "Кромвель" модификации Mk.VI - машины огневой поддержки, изначально вооруженные 95-мм гаубицами. Толщина лобовой брони корпуса этой модификации составляла 64 мм в верхней части и 57 мм - в нижней, бортов - 25 мм, кормы - от 14 до 38 мм, крыши - 16 мм, днища - 18 мм. Совершенно без изменений оставалась ходовая часть типа Кристи, применительно к одному борту состоявшая из пяти спаренных катков большого диаметра, ведущего и направляющего колес. Прежней была и силовая установка - 12-цилиндровый V-образный карбюраторный мотор "Метеор" Мк.1Аили Мк.З (танковая версия авиационного "Мерлина"), развивавший мощность 600 л.с. Коробка передач "Меррит Браун" имела пять скоростей вперед и одну - назад. Электрооборудование - 12-вольтовое. Источниками тока служили два аккумулятора и генератор.

"Чариотир" снабжался устройством для преодоления глубоких бродов - кожух прямоугольного сечения, устанавливавшийся над моторно-трансмиссионным отделением, и защищавший от попадания воды воздухозаборник двигателя и выхлопной коллектор.

Детали носовой части "Чариотира"

Устройство фиксации пушки по-походному

Ходовая часть "Чариотира" была полностью аналогична "Кромвелю"

В строю британской армии

Прототип "Чариотира" был переоборудован на предприятии "Р.И. Пикеринг" из серийного "Кромвеля" Mk.VI. Поначалу он представлял собой лишь "демонстратор технологии", снабженный вместо полноценной башни её деревянным макетом, служившим для отработки оптимального размещения экипажа и оборудования. После установки "настоящей" башни "Чариотир" в ноябре 1951 г. был продемонстрирован комиссии, санкционировавшей принятие его на вооружение.

Первоначально предполагалось переделать в истребители танков 1000 "Кромвелей", но в конечном итоге военным пришлось ограничиться значительно меньшим количеством - 442 единицы. Серийную модернизацию осуществляла фирма "Робинсон энд Кэршоу", сдавшая первую машину 1 июня 1952 г., а последнюю - в конце 1954 г.

Первоначально "Чариотиры" поступали в соединения дислоцированной в Западной Германии Британской Рейнской армии. Ими вооружали бронетанковые полки пехотных дивизий, ранее эксплуатировавшие истребители танков "Акилез" (переделки американских М10) и "Арчер" - оба с 17-фунтовыми пушками. В предполагавшейся войне в Европе эти части должны были усилить дивизионные районы обороны, принимавшие основной удар советской армии и её союзников. В промежутках же между этими районами предполагалось нанесение контрударов силами бронетанковых бригад, вооруженных "Центурионами". Однако на переднем крае "холодной войны" "Чариотиры" продержались недолго - уже в 1955 г. начался их вывод в Британию и передача частям территориальной обороны (значительная часть "Чариотиров" попала в эти формирования сразу с завода). Здесь они прослужили до начала 60-х гг., не пользуясь особой популярностью среди танкистов. Одной из причин этого были недостаточные объемы боевой подготовки. Попросту говоря, экипажам "Чариотиров" не слишком часто предоставлялся случай попрактиковаться в стрельбе из-за дороговизны боеприпасов: выстрел к 20-фунтовой пушке стоил ровно 20 фунтов стерлингов, в то время, как к 17-фунтовой - лишь 3,6 фунта стерлингов.

Существенным модификациям в ходе службы "Чариотир" не подвергался. Часть машин получила модифицированный ствол орудия без дульного тормоза и с эжектором -т.н. "ствол типа В". В 1953 г. экипаж был увеличен до четырех человек.

По бортам башни монтировались два шестиствольных дымовых гранатомета

Двустворчатый люк в задней части башни служил для загрузки боекомплекта

Формально числясь танком, "Чариотир" на деле был истребителем танков с легкобронированной башней и мощным длинноствольным орудием

Экспорт

Относительно дешевый и эффективный истребитель танков, каким стал "Чариотир", нашел многих "почитателей" за границей. В Европе эти машины были закуплены нейтральными Финляндией и Австрией - истребители танков как нельзя лучше вписывались в оборонительную концепцию нейтральных государств.

В 1958 г. Финлядния закупила три "Чариотира" для испытаний. По всей видимости, финны остались довольны результатом, поскольку в 1960 г. было куплено ещё 35 истребителе танков (со "стволами типа В"), В строю финляндской армии "Чариотиры" находились до 1979 г.

Австрия в 1959 г. закупила 56 "Чариотиров". Машины поступили на вооружение 4-го танкового батальона. Возможно, позже была приобретена дополнительная партия - поскольку в некоторых публикациях встречается цифра 80 австрийских "Чариотиров". По своему прямому назначению они служили до 1972 г., когда были заменены легкими танками SK-105. После этого часть демонтированных башен "Чариотиров" была установлена в стационарных оборонительных сооружениях.

Другим регионом распространения "Чариотиров" стал неспокойный Ближний Восток. Ещё в 1954 г. две дюжины таких истребителей танков купила Иордания - ими вооружили два эскадрона 3-го танкового полка. Впоследствии приобретались дополнительные партии - в общей сложности, на вооружение иорданской армии поступило 47 (или даже 60) "Чариотиров". Истребители танков участвовали в боях арабо-израильский войн, понеся потери.

Наиболее долгой и насыщенной событиями стала история "Чариотиров" в Ливане. Эта страна в общей сложности получила около 60 (по другим данным, всего 43) такие машины - частично из Великобритании, а частично - бывших в эксплуатации иорданских. Именно Ливан стал инициатором глубокой модернизации FV 4101. В 1969 г. по его заказу фирма "Виккерс" перевооружила один "Чариотир" 105-мм орудием L7. Интересно, что в целях маскировки ствол пушки был закамуфлирован под ствол стандартной 20-фунтовки. Установка более тяжелого орудия потребовала применения более мощного электромотора привода поворота башни, а это, в свою очередь - замены электрооборудования с 12-вольтового на 24-вольтовое. Испытания модернизированного "Чариотира" вполне прогнозируемо показали значительное улучшение боевых качеств истребителя танков, но от серийной модернизации командование ливанской армии отказалось по причине высокой цены.

"Чариотиры" в 1975-1991 гг. активно участвовали в гражданской войне в Ливане - как в составе армии, так и в различных военизированных группировках. Примерно десяток машин в 1978 г. был захвачен израильтянами. Один из "Чариотиров" подвергли испытаниям, а затем поместили в танковый музей в Латруне, остальные были переданы союзнику - армии Южного Ливана.

* * *

"Чариотиры" в парке

В Австрии демонтированные с "Чариотиров" башни устанавливались в ДОТах

  FV 4101 "Чариотир" Боевая масса, т 28,95 Экипаж, чел. 3-4 Длина, мм: с пушкой вперед 8712 по корпусу 6426 Ширина, мм 3048 Высота, мм 2540 Клиренс, мм 406 Максимальная скорость, км/ч 56 Запас хода, км: по шоссе 240 по пересеченной местности 112 Преодолеваемые препятствия, м: ширина рва 2,30 высота стенки 0,95 глубина брода 1,22

"Чариотир" представлял собой вполне удачную попытку "налить молодое вино в старые меха". Благодаря предпринятой модернизации "Кромвель", не имеющий шансов в столкновении с новыми (да и старыми, впрочем, тоже) танками вероятного противника, превратился в неплохого истребителя танков.

Юрий СЕРГИЕВИЧ

Первые асы Франции

Пегу и его механик Лерандю перед "Ньюпором"-10, эскадрилья MS49, 1915 г.

Адольф Пегу

Адольф Селестен Пегу родился в июне[* По различным документам 8 или 13 июня.] 1889 г. на юге Франции в небольшом городке Монферра, департамент (область) Изер. В 18 лет он пошел добровольцем в армию, подписав 5-летний контракт, и был зачислен в 5 полк африканской легкой кавалерии. Вместе со своей частью юноша участвовал в нескольких кампаниях по усмирению мятежных племен Северной Африки, которые почему-то не были счастливы, находясь под управлением Французской республики. В мае 1908 г. Адольф заболел болотной лихорадкой и был эвакуирован во Францию. Болезнь протекала тяжело, и лишь в следующем году его признали годным к продолжению службы. По собственному желанию Пегу получил назначение в 12 гусарский полк, расквартированный в метрополии, а 29 января 1910 г. его перевели в 3 колониальный артиллерийский полк, защищавший базу флота в Тулоне.

Осенью 1911 г. Пегу познакомился с военным летчиком капитаном Луи Карленом. В то время Адольф ничего не знал об авиации, но вскоре все изменилось: 16 октября Карлен взял нового знакомого в очередной полет. Полутора часов в воздухе вполне хватило Пегу, чтобы по-настоящему "заболеть" небом. При малейшей возможности он снова и снова поднимался в воздух. В итоге в августе 1912 г. Адольф добился перевода в авиацию в качестве помощника-механика и теперь уже на официальной основе продолжал полеты со своим другом. Вместе они приняли участие в сентябрьских маневрах французской армии.

Адольф Пегу, довоенный снимок

прохождение курса подготовки можно объяснить тем, что курсант был знаком с материальной частью и, благодаря урокам капитана Карлена, уже обладал определенными навыками пилотирования.

Новоиспеченный "летун" собирался отправиться на Балканы, где использовались иностранные авиаторы-добровольцы (сиречь наемники), и поступить на сербскую или румынскую службу, но что-то не сложилось, и вместо этого он нашел работу у авиаконструктора Луи Блерио. Основным занятием Пегу стал облет новых аэропланов "Блерио" (сейчас эта должность звучала бы как "заводской летчик-испытатель"). В дополнение к этому он обучал курсантов и при случае катал пассажиров. Именно в качестве "воздушного извозчика" Адольф сделал первый шаг к международной известности, 13 мая поднявшись в небо с испанским королем Альфонсо XIII.

Летом 1913 г. состоялась демонстрация работы парашюта системы Бонне - первый во Франции прыжок с парашютом из самолета. Первоначально полет планировался на 16 августа, но затем его перенесли на три дня позже. 19-го Пегу занял место в кабине, пристегнув лямки парашюта, купол которого был уложен в специальный контейнер, размещенный на фюзеляже за кабиной, и пошел на взлет. Набрав чуть более 100 метров высоты, пилот сделал большой круг над аэродромом, направил самолет против ветра, а затем, отстегнув привязные ремни, потянул за вытяжной тросик. Наполнившийся купол выдернул Адольфа из кабины и через несколько секунд он был уже на земле, точнее, над ней, повиснув на дереве, но в целом все прошло отлично. На аэродром летчик попал на плечах восхищенной толпы.

Пегу (в центре, в светлом) со своим самолетом во время гастролей в Германии

Пегу в кабине "Блерио"-Х1 перед полетом во время испытаний парашюта системы Бонне, лето 1913 г.

"Блерио"-Х1 Адольфа Пегу с горизонтальным оперением усовершенствованного типа

Пегу в полете на "Блерио"-Х1 во время выступления на одном из аэрошоу, 1913 г.

Покинутый испытателем аэроплан повел себя весьма странно: опустив нос, он перевернулся вверх колесами, пролетел в таком положении некоторое время, затем опять перешел в пикирование, вернулся к нормальному полету и только после этого разбился неподалеку от летного поля. На такое необычное поведение машины не обратил внимание никто, кроме самого Пегу, который и раньше задумывался о чем-то подобном. Например, еще 10 августа он пытался выполнить какие-то маневры, описанные как "вертикальные развороты", но не справился с управлением и аэроплан столкнулся с землей. Из смятого бака на горячий мотор хлынул бензин и начавшийся пожар уничтожил самолет, но летчик успел выбраться из обломков и отделался небольшими ушибами.

Теперь же, уверившись в возможности перевернутого полета, Пегу решил повторить его, для тренировки провисев 26 августа некоторое время "вверх тормашками". Результаты этого "испытания", по всей видимости, удовлетворили авиатора, и 1 сентября он совершил первый в мире полет вверх колесами. После этого Адольф начал регулярно проводить показательные выступления с демонстрацией "воздушной акробатики". 21 сентября он выполнил "мертвую петлю". Чуть позже Пегу "крутил" пилотаж даже с пассажирами на борту. В числе таких любителей острых ощущений был и Адольф Жиро, член парламентской комиссии по аэронавтике, "поучаствовавший" в исполнении "петли" 17 ноября.

В 1913-1914 гг. Пегу объездил всю Европу, летая в Австрии, Англии, Бельгии, Германии, Голландии, Италии, Норвегии, России и Румынии. Последнее публичное выступление состоялось 5 июля 1914 г. на благотворительном аэрошоу в пользу детей погибших авиаторов. Далее планировалось турне по Соединенным Штатам, но его отменили в связи с началом войны.

Резервист Адольф Пегу был приписан к артиллерии, но, как и всех остальных гражданских пилотов, его определили в авиацию. В начале августа он прибыл в сводную эскадрилью ПВО Парижа[* В начале войны эта эскадрилья (позже развернутая в группу) собственно противовоздушной обороной не занималась, экипажи совершали обычные боевые вылеты на фронте.], дислоцировавшуюся в одном из пригородов столицы. С этого времени его персональным и бессменным механиком стал рядовой Леон Лерандю. В отличие от британской или немецкой авиации, во французских эскадрильях число дипломированных наблюдателей заметно уступало количеству летчиков, поэтому пилоты обычно летали на задания со своими механиками.

В конце августа Адольф и Леон вместе со своим "Блерио" XI-2 были отправлены в распоряжение штаба 3 Армии и начали выполнять полеты на разведку. 2 сентября они впервые оказались под огнем противника, достаточно метким, но все обошлось только пробоинами в крыльях. 9 октября за первые успешные боевые вылеты Пегу удостоился упоминания в приказе по армии.

Пегу (в кабине аэроплана) во время гастролей в России, май 1914 г. На верхнем крыле машины крупно написана фамилия летчика. Перед самолетом - группа российских предпринимателей, чиновников и военных

В конце сентября экипаж Пегу и Лерандю в дополнение к разведке стал также проводить бомбардировку (точнее, стрелометание). 1 октября они сбросили на германский привязной аэростат 2 тысячи стрел, которые иссекли оболочку, и "баллон" упал на землю. Вечером того же дня авиаторы попытались повторить свой успех, но на этот раз огонь с земли был более точен, так что Пегу в конце концов пришлось вынужденно садиться.

В конце осени 1914 года на французских аэропланах появились пулеметы. Один такой аппарат достался Пегу, который к тому времени уже служил в специализированной бомбардировочной эскадрилье MF25, сменив свой старый моноплан на более современный "Фарман" MF.7 (в начале следующего года часть перевооружилась на MF.11). 25 ноября экипажу выдался шанс применить свое оружие в реальном бою, но результат оказался разочаровывающим: "Гочкис" заело после первых же выстрелов и "оживить" его так и не удалось. Тем не менее Пегу продолжил бой.

Его демонстративные атаки заставили противника спасаться бегством, но преследование пришлось прекратить из-за неполадок в работе двигателя. Несмотря на неудачу, этот эпизод не остался незамеченным: вскоре летчику было присвоено звание "марешаль-деложи".

Всего через месяц последовало очередное повышение в звании: Пегу стал аджюданом.

Новый ранг стал наградой за упорство, проявленное летчиком во время бомбардировочного рейда 27 декабря.

С момента взлета французу не везло. Погода быстро ухудшалась, а компас, как оказалось, указывал вовсе не на север... Летчик вскоре заблудился, но, с большим трудом сумев восстановить ориентировку, все-таки вышел на цель и, невзирая на сильный зенитный огонь, точно сбросил свой груз - восемь бомб. Как и 1 октября, этот эпизод можно считать своего рода воздушным боем, поскольку налет имел целью уничтожение привязного аэростата.

Пегу перед полетом с пассажиркой, Йоханнисталь, Германия, 1914 г.

Пегу в кабине "Блерио"-ХI

Пегу в военной форме со своим самолетом вскоре после начала боевых действий. На плоскостях "Блерио" нанесены французские опознавательные знаки

В январе 1915 г. Пегу отличился дважды. 10 января он и Лерандю "предположительно уничтожили" еще один аэростат, а 18-го принудили к посадке неприятельский аэроплан.

5 февраля Пегу и Лерандю отправились в очередной боевой вылет, имея задачей разведку и, в случае встречи с вражескими самолетами, расчистку воздуха. Следуя по маршруту, они заметили германский аэроплан типа "Таубе" и пошли в атаку. Немецкий пилот попытался бежать, но вскоре его изрешеченная пулями машина врезалась в землю. Затем появилась пара "Авиатиков". Пегу сблизился с новым противником, стрелок открыл огонь, и после нескольких попаданий немец вышел из боя пикированием. После этого французы снова набрали высоту и атаковали второй германский разведчик, вынудив его совершить посадку. За этот бой Адольф и Леон вновь удостоились упоминания в приказе, одновременно Пегу представили к Военной Медали[* В представлении значатся два сбитых самолета и один принужденный к посадке.].

В начале весны 1915 г. аджюдан Пегу был переведен в эскадрилью MS37, воевавшую на парасолях "Моран Солнье" тип L. На новом самолете Пегу провел свой второй успешный воздушный бой. 2 апреля он встретил два немецких самолета, проводивших разведку в ближнем тылу союзных войск. Первый атакованный разведчик со снижением ушел на свою территорию, другому повезло меньше: он упал на линии фронта, среди траншей.

Новая эскадрилья MS49, сформированая 18 апреля, комплектовалась из пилотов и наблюдателей, имевших большой опыт. В числе прочих в ней оказались и Пегу со своим механиком. Вскоре они снова отличились. 28 апреля друзья, отправившись на разведку, встретили над линией фронта своего немецкого "коллегу". Пегу спикировал на противника, но тот, не приняв боя, предпочел уйти под защиту своих зениток. Позже был замечен еще один разведчик. На этот раз атака французов оказалась более успешной: хотя пулемет отказал после первого же выстрела, немецкий летчик пошел на посадку.

Летом 1915 года на фронте появились разведывательные аэропланы "Ньюпор"-10, призванные заменить "Мораны". Летчики очень быстро оценили потенциал новых машин в качестве оружия воздушного боя и стали использовать их как одноместные истребители. В числе первых это сделал Пегу, получивший и один из самых ранних "Ньюпоров". Это был самолет модификации AR, в которой наблюдатель располагался перед летчиком. Подразумевалось, что стрелок будет вести огонь поверх крыла, стоя в кабине (для этого в центроплане верхней плоскости имелся круглый вырез). Вместо этого Пегу решил оставить напарника на земле и вооружиться пулеметом "Льюис", установленным в вырезе крыла под углом вперед-вверх, дабы во время стрельбы не попасть по собственному винту.

Пегу в кабине "Блерио"-XI перед полетом на отработку фигур высшего пилотажа

Аэроплан Пегу в перевернутом полете, сентябрь 1913 г.

11 июля Адольф записал в своем дневнике: "Был замечен "Аеиатик"... Вылетел на перехват и вскоре нашел его. Попытался ложными атаками загнать его на нашу сторону фронта, но безуспешно, он продолжил полет вдоль траншей. Тогда я спикировал и зашел под него, стрелок открыл огонь, но неудачно, ему мешал собственный фюзеляж. Пытался держаться непосредственно под противником, следуя за всеми его маневрами. Задрал нос и с 50 м открыл огонь, целясь по точке чуть сзади мотора... После Юго выстрела "бош" опустил нос, пламя пошло по фюзеляжу...". Сбив самолет из 48 немецкого авиаотряда, Пегу одержал первую победу в новом качестве - летчика-истребителя. 18 июля этот эпизод был упомянут в приказе по 7 Армии, а четырьмя днями ранее летчик получил первое офицерское звание "су-лейтенант".

28 августа во время очередного полета Адольф заметил неприятельский разведчик и немедленно атаковал его. Однако немецкий экипаж вовремя заметил опасность и стрелок встретил нападавшего меткой очередью. С пробитым бензобаком Пегу вынужден был выйти из боя пикированием в сторону траншей, которые пересек на высоте 400 м под интенсивным огнем зенитной артиллерии и пулеметов. К счастью, на этот раз все обошлось, и француз благополучно посадил поврежденный "Ньюпор".

31 августа в 8.30, получив сообщение об очередном немецком разведчике, кружившем над линией фронта, Пегу, дежуривший в то утро на аэродроме, взлетел по тревоге на "Ньюпоре" N210. С земли видели, как он атаковал противника, выпустив несколько длинных очередей, затем отошел в сторону, вероятно, для перезарядки пулемета. Затем последовала повторная атака - на сей раз сбоку и немного сверху... Внезапно французский самолет перешел в вертикальное пике и разбился рядом с расположением одного из пехотных полков. Выяснилось, что Адольф Пегу был убит еще в воздухе - пулей в сердце.

Пегу возле своего первого "Ньюпора"-10 (N101), вооруженного пулеметом "Люис", установленным под углом в передней кабине, июль 1915 г.

Вскоре за телом летчика с аэродрома прибыла автомашина. Новость о гибели героя быстро распространилась по обе стороны фронта, узнал об этом и экипаж-победитель: летчик унтерофицер Кандульски и наблюдатель лейтенант фон Билиц. Спустя несколько часов после боя они снова поднялись в воздух и сбросили над французскими позициями траурный венок с надписью на ленте: "Почести летчику Пегу, павшему в бою за Родину, от противника". Авиационный мир начала века был достаточно тесен, и немецкий пилот был знаком с поверженным соперником: перед войной Кандульски обучался у Пегу в летной школе, организованной при фирме "Блерио"...

Похороны состоялись 3 сентября на кладбище Бросс-де- Бельфор. Друзья предали земле останки летчика в саване из полотна с его самолета, вместе с ним положили и талисман - плюшевого пингвина, сопровождавшего Адольфа во всех его полетах. Вместе с другими венками на могилу был возложен и немецкий.

Су-лейтенант Адольф Пегу одержал шесть "достоверных" побед и был награжден Военной Медалью, Военным Крестом с несколькими пальмами и Памятной Марокканской Медалью (вероятно, еще за службу в колониях). 28 августа он стал Рыцарем Ордена Почетного Легиона, но так и не успел получить этот орден. Кроме французских наград, Пегу также удостоился Ордена Румынской Короны.

Победы Адольфа Пегу

№ Дата Противник Место боя / падения Эскадрилья - 10.01.15 аэростат ?   - 18.01.15 немецкий с-т ?   1 05.02.15 "Таубе" к югу от Grandpre   2 - "Авиатик" северо-восточнее Montfaucon   3 - "Авиатик" к востоку от Montfaucon   4* 02.04.15 "Таубе" Somme-Bionne   -   "Авиатик" Chalons-sur-Marne MS37 5 28.04.15 "Авиатик" между Guebwiller и Thann   6* 11.07.15 "Авиатик" Altkirch MS49

Примечания: * Подтверждается немецкими данными.

Эжен Жильбер

Эжен Жильбер во время пребывания в Швейцарии, 1915 г.

Адриен Эжен Эмабль Жильбер родился 19 июля 1889 г. в городе Рьом, департамент Пюи-де-Дом в центральной Франции. С детства Эжен (сам он предпочитал именовать себя именно этим из имен) интересовался техникой, проводя все свободное от учебы время в мастерской "Модерн- Гараж", и научился управлять сначала трициклом, а затем и автомобилем. В 1901 г. 12-летний водитель совершил на своем трицикле значительный по тем временам пробег на расстояние более 100 км, а два года спустя повторил его уже на автомобиле. В 16 лет он получил работу испытателя в "Авто- Гараже" города Клермон-Ферран. Параллельно, в качестве хобби, Жильбер занялся мотогонками и вскоре стал весьма известным спортсменом. Кроме гонок, он принимал участие в соревнованиях по стрельбе и играл в футбол.

Логичным продолжением спортивно-технической карьеры стал интерес к новейшему изобретению того времени - летающим машинам. В 1908 г. Жильбер построил моноплан с двигателем от мотоцикла. Испытания аппарата закончились полным фиаско, но это не остановило энтузиаста. Год спустя вместе с Луи Бессером, тоже автогонщиком, он начинает проектировать второй аэроплан увеличенных размеров со 100-сильным двигателем, но работу закончить не удалось. После гибели Бессера в автокатастрофе в августе 1910 г. Эжен поступил в летную школу Луи Блерио. Обучение было дорогим удовольствием, к тому же курсанты сами оплачивали ремонт разбитых ими аэропланов, поэтому к моменту завершения подготовки финансы Жильбера уже "пели романсы". Тем не менее 24 сентября 1910 г. после восьми уроков и полутора часов полетного времени, Эжен Жильбер сдал экзамены и стал счастливым обладателем "бреве" Аэроклуба Франции № 240.

5 октября Жильбера призвали на военную службу в качестве рядового 92-го пехотного полка, расквартированного в Клермон- Ферране. 23 апреля следующего года, закончив "курс молодого бойца", он был переведен в Версаль в полк саперов-воздухоплавателей. 1 сентября Жильбер стал капралом и вскоре после этого приступил к сдаче экзаменов на диплом военного летчика. Во время полета 24 октября, заходя на посадку в непосредственной близости от железнодорожных путей, он не обратил внимания на подходящий поезд, и легкая "этажерка" была буквально сметена воздушной волной. В то время авиаторы еще не осознали необходимость привязных ремней, и летчика выбросило из кабины потерявшего управление самолета...

Травмы оказались серьезными, так что снова Жильбер сумел подняться в воздух лишь 3 марта 1912 г., продолжив зачетные полеты, необходимые для военного "бреве". Испытания были завершены 31 августа, после чего новоиспеченному военному летчику (диплом № 120) присвоили чин сержанта и направили в 1 эскадрилью (приписана к 1 Армейскому Корпусу, летала на самолетах "Анри Фарман" XX серии). Осенью авиачасть приняла участие в армейских маневрах на севере Франции, и этот эпизод завершил военную службу Жильбера.

Демобилизовавшись в октябре, Эжен получил работу на моторостроительной фирме "Рон" в качестве "рекламного" пилота, в обязанности которого входило участие в различных гонках и рекордных полетах на аэропланах "Соммер", "Моран", "Депердюссен" и "Фарман", оснащенных двигателями фирмы. Летом 1913 г. после очередной гонки Жильбер был награжден Военной Медалью.

Моноплан "Канар", на котором Жильбер летал в 1912 г.

Через несколько дней после начала войны, названной впоследствии Первой мировой, Жильбер, призванный из резерва, вместе с Гарро и другими пионерами авиации стал летчиком формирующейся эскадрильи MS23. Сначала ему присвоили звание капрала, но через полторы-две недели ошибка была исправлена, и Эжен снова получил сержантские нашивки.

Вскоре после прибытия на фронт (14 или 16 августа 1914 года) Жильбер едва не стал жертвой "дружественного огня": во время захода на посадку его самолет обстреляли из винтовок солдаты пехотной части, проходившей маршем по дороге недалеко от аэродрома. К счастью, в то время в курс боевой подготовки еще не входили тренировки в стрельбе по аэропланам, и авиатор отделался лишь неприятными ощущениями.

Основной задачей летчиков эскадрильи было ведение разведки. 2 октября Жильбер впервые выполнил бомбометание, сбросив на врага несколько импровизированных бомб (90-мм снаряды с приваренным оперением), а ровно месяц спустя провел первый воздушный бой. В тот день он вместе с командиром MS23 капитаном де Верньетт де Ламоттом отправился на очередную разведку. К тому времени авиаторы уже не поднимались в воздух без оружия: Эжен предпочитал стандартный армейский револьвер, а его наблюдатель - автоматический пистолет "Маузер" с деревянной кобурой-прикладом[* Это оружие не состояло на вооружении ни одной армии, но тем не менее было повсеместно распространено (офицерам позволялось покупать его для замены стандартных револьверов и пистолетов).]. Благополучно выполнив задание, экипаж взял курс на запад. Подлетая к линии фронта, французы заметили одиночный "Фарман" (MF.7 или 11), преследуемый германским "Таубе". Пилот "Фармана" поступил опрометчиво, вылетев на тихоходном самолете в одиночку и без оружия. Обнаружив беспомощность своего противника, немцы были настроены весьма агрессивно. Однако, сосредоточившись на предполагаемой жертве, они не замечали приближающийся "Моран", пока не стало слишком поздно. Капитан де Ламотт сделал три выстрела, после которых немецкий самолет перешел в крутое пикирование и совершил посадку на первой же подходящей площадке.

18 ноября Жильбер со своим механиком рядовым Огюстом Белем и еще два экипажа из их эскадрильи в очередном боевом вылете встретили такую же по численности группу из 23 германского авиаотряда, бомбардировавшую французские позиции. Жильбер атаковал одного из "бошей", который немедленно взял курс на восток. На "Парасоле" имелся трехзарядный кавалерийский карабин, а у противника - пулемет, но фактически боевые возможности машин были близки, поскольку немецкий наблюдатель сидел в передней кабине и его сектор обстрела сильно ограничивался элементами конструкции собственного самолета.

Моноплан "Депердюссен", на котором Жильбер участвовал в гонке за Кубок Гэрдона Беннета в 1913 г.

Поплавковый биплан "Моран-Солнье", на котором Жильбер участвовал в авиагонке в Монте-Карло, Монако, 1913 г. 

В этот вылет Бель взял с собой только три дополнительных обоймы, поэтому ему приходилось очень экономно расходовать боеприпасы. Воздушный бой продолжался около получаса, самолеты, постоянно маневрируя, смещались к востоку. Оба летчика пытались предоставить своим наблюдателям наилучшие условия для ведения огня. Жильберу это удавалось лучше: немецкий пулеметчик сумел выпустить лишь одну прицельную очередь. Однако и французам в тот раз удача, на первый взгляд, не улыбалась и, расстреляв все патроны, они были вынуждены выйти из боя. После посадки на обшивке "Морана" нашли пару пробоин, однако гораздо больше пострадал стрелок: чтобы точнее вести огонь, Бель сбросил перчатки, в результате получив обморожение рук. Однако, как выяснилось позже, немцам далеко улететь не удалось: бензобак аэроплана был пробит, а экипаж заблудился и в итоге приземлился на французской территории.

Через несколько недель Бель вернулся в строй и 17 декабря вместе с Жильбером провел еще один воздушный бой с другим германским разведчиком. В тот день был смертельно ранен наблюдатель из полевого авиаотряда FA32. Место боя совпадает, а других французских заявок не было.

Ранним утром 10 января 1915 года сержант Жильбер с наблюдателем лейтенантом де Пюэкредоном, возвращаясь из разведывательного полета, заметили на западе некий аэроплан, при ближайшем рассмотрении опознанный ими как "Авиатик"[** На самом деле это был "Румплер" B.I.]. Расстояние до неприятеля было большим, поэтому для сближения потребовалось около получаса, но поскольку "Моран" подходил с немецкой стороны фронта и к тому же скрывался в лучах восходящего солнца, французы до последнего момента оставались незамеченными.

Когда противников разделяло всего 20 метров, Пюэкредон открыл огонь из карабина. Первая же пуля попала немецкому летчику в шею, вторая - в левую руку. Третий выстрел предназначался наблюдателю, который, вскочив со своего сиденья, сбросил одну из перчаток и поднял винтовку, но так и не успел выстрелить... Раненый пилот попытался пикированием уйти на свою территорию, но четвертая пуля[* Как указывалось выше, карабин был трехзарядным, но опытные стрелки обычно загоняли четвертый патрон в ствол.] пробила радиатор, и до линии фронта немецкому экипажу дотянуть не удалось. Французы приземлились рядом со своей жертвой и оказали первую помощь раненому пилоту. Наблюдателю (а им оказался командир 23-го отряда), пораженному в сердце, помощь уже не требовалась. На следующий день Жильбер сбросил на немецкий аэродром сообщение о судьбе пропавшего экипажа, а позже несколько раз навещал в госпитале своего противника.

Событие широко освещалось в прессе. 14 января оба авиатора стали Рыцарями Почетного Легиона. Вскоре Жильбер получил новое назначение: его перевели в эскадрилью MS37, а 18 апреля 1915 года Эжен оказался в только что сформированной 49 эскадрилье. Основной задачей этой части была расчистка воздуха, но не менее часто летчикам приходилось выполнять и полеты на бомбардировку. При этом наблюдатель, как правило, оставался на земле, чтобы самолет мог взять побольше бомб.

Немецкий разведчик "Румплер" B.I, сбитый Жильбером 10 января 1915 г.

Первые недели на новом месте ознаменовались несколькими встречами с самолетами противника. Жильбер открывал огонь из револьвера или карабина, одновременно пытаясь управлять самолетом. Естественно, эффективность его стрельбы была равна нулю. Все изменилось в мае, когда Эжен получил в свое распоряжение пулемет "Гочкис". В отличие от Ролана Гарро, он предпочел не возиться с отсекателями на лопастях пропеллера и установил оружие над верхним крылом. 23 мая француз впервые опробовал установку в деле, но безуспешно: после первой же очереди пулемет намертво заело, так что опять пришлось воспользоваться карабином, прихваченным "на всякий случай". Жильбер продолжал бой до тех пор, пока у него оставались патроны. Получив легкое ранение в руку, он был вынужден прекратить бой. После посадки в "Парасоле" насчитали 26 пробоин. Машину пришлось списать как не подлежащую восстановлению. Вероятно, это был MS245, так как аэроплан именно с таким номером числился закрепленным за Жильбером в мае 1915 года. Кроме того, несколько вылетов летчик совершил и на бипланах "Ньюпор".

Спустя несколько дней Эжен поднялся в воздух на "Моране Монококе" - первом самолете такого типа, попавшем на фронт. Изначально аппарат предназначался для Гарро и, возможно, был той самой машиной, на которой этот пилот летал летом 1914 года во время аэрошоу в Австрии. Для воздушного боя новинка подходила гораздо больше "Морана" L, и ее новый владелец преисполнился оптимизма, однако первые встречи с врагом не оправдали ожиданий. 6 июня Жильбер без видимого результата расстрелял по немецкому разведчику весь боекомплект. На следующий день состоялась еще одна попытка: Жильбер, вступив бой с очередным "германцем", расстрелял одну обойму и начал перезаряжать пулемет.

Когда же он снова взглянул на противника, тот уже с крутым снижением уходил на восток.

Догнать его так и не удалось.

11 июня удача, наконец, улыбнулась Эжену: атакованный разведчик, вспыхнув, рухнул на землю. Дело происходило за линией фронта, над немецкой территорией, поэтому официально об этой победе не сообщалось, хотя сам летчик был на сто процентов уверен в успехе.

В таких ситуациях пилоты, как правило, выдавали желаемое за действительное, но в данном случае победа действительно имела место: из боевого вылета не вернулся самолет из FA48.

Шесть дней спустя, 17-го, жертвой "Мстителя" (такое имя получил аэроплан Жильбера) стал еще один "немец" из того же отряда. На этот раз события разворачивались над союзными войсками, так что победа была признана официально. Но не обошлось и без "ложки дегтя". Допустил ли пилот истребителя ошибку, или немецкий наблюдатель оказался лучшим стрелком, чем его коллеги, как бы там ни было, "Моран" получил настолько серьезные повреждения, что больше не использовался.

Серия снимков персонального самолета Жильбера - истребителя "Моран-Солнье" тип N "Мститель", эскадрилья MS49, июнь 1915 г.

Жильбер (в центре) во время его торжественной встречи в Париже после возвращения из Швейцарии, 1916 г.

В предрассветных сумерках 27 июня сержант Жильбер взлетел на "Парасоле" с аэродрома в районе Бельфора для совершения дальнего (не менее 200 км в один конец) бомбардировочного рейда на базу "Цеппелинов" во Фридрихсхафене. Более двух часов спустя он вышел на цель и в двух заходах сбросил на эллинги с дирижаблями и другие строения 8 бомб. Внизу начался пожар, подтвердивший успех налета. Сфотографировав несколько раз результаты своих действий, летчик взял курс домой.

Немецкая ПВО противодействия не оказала, но авиатора подвел собственный аэроплан. Из-за длительной вибрации не выдержала пайка в месте соединения бензопровода с баком. Попытки приладить оторвавшуюся трубку на место, закрепив ее подручными материалами, ни к чему не привели. Понимая, что на бензине, оставшемся в расходном бачке, до линии фронта не дотянуть, Жильбер решил совершить посадку на территории нейтральной Швейцарии, рассчитывая быстро устранить неисправность и продолжить полет. Осуществлению хорошей идеи, как всегда, помешала случайность: на пробеге "Парасоль" попал в канаву и скапотировал. Несколько минут спустя пилот уже беседовал с местным полицейским.

Швейцарцы отремонтировали самолет и включили в состав своих ВВС, сохранив французские кокарды (так как аппарат числился лишь "задержанным до конца войны"). Летчика же с комфортом поселили в отеле, взяв честное слово, что он не покинет территории страны.

21 августа Жильбер, не оценив по достоинству гостепреимства "нейтралов", написал письмо, в котором официально отказался от данного слова, а затем просто сел на поезд, отправлявшийся в Париж. Однако через несколько дней швейцарское правительство подало протест, и французские власти официально приказали беглецу вернуться обратно. На этот раз его уже без всяких поблажек разместили под стражей вместе с остальными интернированными французами, среди которых находился и будущий ас Жорж Мадон (41 победа). Со временем охранники стали менее бдительны, и 25 октября Эжен еще раз "ушел, не попрощавшись". На следующий день он был уже в Париже, но вскоре опять получил приказ вернуться...

5 февраля 1916 г. в лагере для интернированных отмечался какой-то праздник с присутствием большого числа гражданских лиц. Жильбер с двумя "собратьями по несчастью" переоделись в "цивильную" одежду и спокойно прошли через ворота. Однако третья попытка оказалась самой неудачной: поднялась тревога и беглецов арестовали. Следующим местом содержания Жильбера стала тюрьма, но и оттуда он умудрился бежать. Проникнув через вентиляционную шахту в подвал, узник через окно выбрался на улицу, где его уже ждал автомобиль французского репортера, организовавшего этот побег. Неделю летчика прятали где-то в Швейцарии, а затем 1 июня перевезли через границу. На этот раз власти позволили ему остаться во Франции.

Прототип истребителя "Моран-Солнье" тип AI, который Жильбер испытывал в 1917 г.

Еще в 1911 г. Жильбер повредил барабанную перепонку, а после нескольких месяцев тюремного заключения состояние его здоровья заметно ухудшилось: подъем на высоту причинял сильную боль (судя по всему, летчик страдал от хронического отита), так что дорога на фронт теперь оказалась для него закрыта. В течение последующих двух лет он испытывал новые самолеты, главным образом "Мораны". 17 мая 1918 г. в очередном испытательном полете его машина на пикировании развалилась в воздухе... Три дня спустя в Версале состоялись похороны, на которых присутствовали официальные лица и знаменитые авиаторы.

За свою боевую деятельность Эжен Жильбер был награжден Военной Медалью, орденом Почетного Легиона и Военным Крестом с четыремя пальмами и (уже после возвращения из Швейцарии) произведен в су-лейтенанты. На его счету шесть "достоверных" побед, хотя сам летчик считал, что сбил только четыре самолета.

В настоящее время площадь в городе Бриуд, где в начале века жила семья Жильбера, носит его имя.

Победы Эжена Жильбера

№ Дата Противник Место боя / падения Эскадрилья 1 02.10.14 "Таубе" германские траншеи   2* 18.11.14 LVG около Reims MS23 3 17.12.14 немецкий с-т между Albert и Bapaume   4* 10.01.15 "Авиатик" Chaulnes   5 07.06.15 "Авиатик" St. Amarin   * 11.06.15 "Авиатик" ? MS49 6* 17.06.15 разведчик северо-восточнее St.-Amarin  

Примечания: * Подтверждается немецкими данными. До осени 1915 года сбитыми самолетами официально объявлялись лишь те, которые сели (или упали) на французской территории, хотя в приказах по армиям их значилось больше. Позже в число побед были включены и машины, упавшие за линией фронта, если падение подтверждалось свидетелями. Это правило имело обратную силу, причем в более вольной трактовке (засчитывались в том числе и машины, совершившие вынужденные посадки). Так счет Пегу с одной победы вырос до шести (до сих пор ведутся дискуссии о том, какие именно бои были в итоге признаны успешными), Жильбер также получил в свой актив шесть воздушных побед.

Один из первых "Ньюпоров>> 10 (серийный номер N101), на котором Адольф Пегу летал в июле 1915 г.

Morane Saulnier тип N (серийный номер MS388) - персональный истребитель Эжена Жильбера, эскадрилья MS49, июнь 1915 г.

Rumpler B.I (серийный номер В483/14) из FA23, сбитый Жильбером 10 января 1915 г. Пилот обер-лейтенант Франц Келлер был ранен и попал в плен, наблюдатель гауптман Отто фон Фалькенштайн - командир авиаотряда - погиб

Morane Saulnier тип L, из 49-й эскадрильи, на котором Эжен Жильбер совершил свой последний боевой вылет 27 июня 1915г.

Андрей ХАРУК

"Пушеры" Джеффри де Хэвилленда

Фирма "Виккерс", с работами которой мы ознакомили читателей в ноябрьском номере, была отнюдь не единственной в Великобритании, пытавшейся создать самолет воздушного боя по схеме биплана с толкающим винтом. Значительных успехов в развитии этой концепции достигли также государственное предприятие RAF (Royal Aircraft Factory) в Фарнборо и частная фирма "Эйрко" (Airco), причем в обоих случаях успехи были связаны с именем одного конструктора - Джеффри де Хэвилленда (Geoffrey de Havilland).

Конструктор Джеффри де Хэвилленд

Без претензии на оригинальность

Главной задачей предприятия RAF в ранний период развития авиации считалась оценка аэропланов различных аэродинамических схем с целью определения оптимальных решений. Одной из них являлась т.н. "схема Фармана" - биплана с фюзеляжем ферменной конструкции и толкающим винтом. Первая машина такого типа была построена под руководством Дж. де Хэвилленда ещё в 1910 г. Аэроплан, получивший обозначение FE.1 (обозначение FE расшифровывается как Farman Experimental - "образец Фармана") был повторением французской машины "Фарман" III с её характерным рулем высоты, вынесенным на балансирах вперед. Гондола как таковая отсутствовала - пилот сидел на нижнем крыле, а за его спиной находился двигатель.

Машина впервые поднялась в воздух в сентябре 1910 г.

Сам де Хэвилленд и ряд других летчиков совершили на FE.1 несколько полетов, но летом 1911 г. самолет был серьезно поврежден в аварии. С этого момента можно вести отсчет истории первого истребителя производства RAF - FE.2. В ней присутствует много путаницы.

Формально FE.2 считался переделкой FE.1, на деле же он стал новым самолетом, без переднего оперения, но зато с гондолой для экипажа.

Оборудованный ротативным мотором "Гном" (50 л.с.) он вышел на испытания 18 августа 1911 г. В 1912 г. эта машина испытывалась на поплавковом шасси, получила более мощный мотор "Гном" (70 л.с.), затем вновь была переставлена на колеса и оборудована для установки пулемета "Максим" на шкворне в передней кабине.

В августе 1913 г. был готов второй прототип FE.2, официально представлявший собой переделку первой машины, но на самом деле являвшийся практически новым самолетом увеличенных размеров, оборудованным двигателем "Рено" (70 л.с.). На машине предполагалось установить 1-фунтовую автоматическую пушку "Виккерс". Но 23 февраля 1914 г. в ходе очередного полета эта машина разбилась, так и не успев получить вооружение.

В середине 1914 г. проект FE.2 в очередной раз подвергся радикальной переделке - теперь машина рассматривалась как "носитель оружия", штатно вооруженный пулеметом (в том же классе, что и "Виккерс" FB.5 "Ган бас"). Самолет представлял собой двухместный цельнодеревянный трехстоечный биплан с толкающим винтом, ферменным фюзеляжем, фанерной обшивкой гондолы и полотняной - крыла и оперения. Хотя в аэродинамическом отношении "фармановская" концепция биплана с толкающим винтом и ферменным фюзеляжем уже считалась далеко не передовой, она представлялась оптимальной для установки наступательного стрелкового вооружения. В то время появляется и другая расшифровка аббревиатуры FE - Fighter Experimental ("образец истребителя"), Военные же заказали прямо "с чертежной доски", без постройки прототипа, партию из 12 FE.2. Последующие заказы довели количество выпущенных FE.2 до 1939 экземпляров.

Сборка гондол FE.26 на заводе "Ричард Гарретт энд Санз"

Опытная установка 37-мм пушки "Виккерс" на модифицированном FE.2P

FE.2b со снятой с борта гондолы обшивкой

Мотоустановка FE.26 - 120-сильный "Бердмор" с двухлопастным винтом

Основные модификации

Первая дюжина серийных самолетов получила обозначение FE.2a. Машины, выпуск которых начался в январе 1915 г., оборудовались 6-цилиндровыми моторами жидкостного охлаждения "Грин" Е6 (100 л.с.). Вооружение состояло из пары 7,7-мм пулеметов "Льюис" на подвижных установках в передней кабине. Один из них стрелял вперед, другой, установленный на длинной телескопической штанге, - назад, поверх бипланной коробки. Огонь из него бортстрелок вел стоя. Экипаж (как и на всех последующих модификациях) состоял из двух человек.

11-й FE.2a отличался от прочих машин этой модификации несколько измененной бипланной коробкой с новыми центропланными секциями крыльев, межкрыльевыми стойками и другими доработками. Именно он стал, по сути, прототипом для самой массовой модификации - FE.26, растиражированной в 1484 экземплярах. Самолеты FE.2b получили более мощную силовую установку - 6-цилиндровый мотор "Бердмор", копию "Аустро-Даймлера" (первоначально мощностью 120 л.с., затем 160 л.с.). Вооружение состояло из двух 7,7-мм пулеметов "Льюис", установленных как на FE.2a. Иногда их дополнял неподвижный пулемет "Льюис" или "Виккерс" на правом борту гондолы. Возможна подвеска до 235 кг бомб (бомбодержателями оборудовалась 1/3 выпускаемых машин). Вскоре после начала выпуска FE.2b его крылья подверглись изменениям - вместо профиля RAF6 стал применяться профиль RAF14. В опытном порядке FE.2b комплектовались другими силовыми установками. В частности, две машины получили 150-сильные моторы RAF5, представлявшие собой переделки известных двигателей RAF4 для применения с толкающим винтом. Испытывались и различные варианты усиленного вооружения - 11,43-мм пулемет "Виккерс", 1-фунтовая (37-мм) полуавтоматическая пушка той же фирмы. В последнем случае гондола подверглась существенной переделке - теперь места стрелка и пилота располагались не тандемом, а рядом. Один из FE.2b был переоборудован в одноместный истребитель с установкой в носовой части гондолы двух неподвижных пулеметов "Льюис".

Установка пулемета "Льюис" в передней кабине

FE.2b с личным именем "Занзибар № 1" в мае 1916 г. после вынужденной посадки стал немецким трофеем

Первый контракт на поставку 200 самолетов FE.2b получила фирма "Дж. энд Дж. Вейр" из Глазго. Такое же количество новых самолетов заказали компании "Болтон энд Пол", а предприятию-разработчику пришлось поначалу довольствоваться контрактом на 15 машин. Кроме трех указанных заводов, FE.2b строился также фирмой "Рансоме, Симс энд Джефферис". Первая серийная машина была сдана заводом "Болтон энд Пол" 2 октября 1915 г. Даже после появления более совершенного FE.2d выпуск самолетов FE.26 продолжался - устанавливавшиеся на них моторы "Бердмор", в отличие от двигателей "Игл", не относились к категории дефицитных.

Успешное применение FE.2b в качестве легкого бомбардировщика привело к появлению модификации FE.2c - варианта, приспособленного для выполнения функций ночного бомбардировщика. На нем места членов экипажа были поменяны (пилот впереди, наблюдатель - сзади). В 1916 г. построили два экземпляра, но в подавляющем большинстве в качестве ударных применялись обычные FE.2b.

Радикальной модернизацией самолета стал FE.2d. В аэродинамическом отношении он от предшественника отличался мало - разве что размах крыла увеличили с 14,55 до 14,94 м. А вот "сердце" стало гораздо мощнее - самолет получил 12-цилиндровый V-образный мотор жидкостного охлаждения "Роллс-Ройс" "Игл" I (250 л.с.). На поздних сериях устанавливались ещё более мощные двигатели "Игл" II (225 л.с.), "Игл" III (285 л.с.) или "Игл" IV (320 л.с.). Вооружение соответствовало варианту FE.2b. С июля 1916 г. было изготовлено 387 экземпляров FE.2d (300 фирмой "Болтон энд Пол" и 87 - предприятием RAF).

Модификации FE.2e, FE.2f и FE.2g являлись чисто опытными машинами. А вот FE.2h строился хоть маленькой, но серией. Он представлял собой ночной истребитель с двигателем "Сиддли Пума" (230 л.с.), вооруженный 57-мм безоткатным орудием ("пушкой Дэвиса"). Фирмой "Рансоме, Симс энд Джефферис" с февраля 1918 г. переоборудовано четыре самолета из FE.2b. Дальнейшего распространения FE.2h не получил - к моменту появления его летные данные уже считались слишком низкими.

Последним этапом развития FE.2 стал самолет "Виккерс" VIM - невооруженный учебный вариант, строившийся фирмой "Виккерс" с использованием планеров FE.2d и двигателей "Игл" VIII (360 л.с.). В 1920 г. построено 35 машин для Китая.

Для обороны с задней полусферы FE.2b мог вооружаться вторым пулеметом

FE.2b из состава 18-й эскадрильи, оборудованный аэрофотоаппаратом (снаружи правого борта гондолы)

От бортстрелка FE.2b порой требовалась акробатическая ловкость

FE.2 в боях

Самолеты FE.2a появились на фронте в мае 1915 г. - их получила 6-я эскадрилья Королевского летного корпуса. Аэропланы применялись в качестве эскортных - для сопровождения разведчиков BE.2. В январе 1916 г. во Францию прибыла 20-я эскадрилья - первая часть, вооруженная FE.2b. Та же эскадрилья стала первой, получившей самолеты FE.2d - 12 таких машин прибыло в часть 1 июня 1916 г. Самолеты эксплуатировались в истребительно-разведывательных эскадрильях, а также в частях ПВО Великобритании. На пике боевого применения FE.2b и FE.2d служили в 16 эскадрильях Экспедиционных сил во Франции и в 6 эскадрильях ПВО.

Несмотря на довольно большие размеры и массу, FE.2 оказался опасным противником для истребителей-монопланов "Фоккер". Экипажи FE.2b, проигрывая "Эйндеккерам" в маневренности самолетов, превосходили их в маневре огнем за счет подвижных стрелковых установок.

Royal Aircraft Factory FE.2b

Именно "Эйндеккер" стал первой жертвой 20-й эскадрильи - 7 февраля 1916 г. он был сбит экипажем в составе лейтенантов Г.П.С. Рейда (G.P.S. Reid) и С. Биллинга (S. Billinge).

Лучший ас кайзеровской авиации начального периода войны Макс Иммельман (Max Immelmann) погиб 18 июня 1916 г. в бою над Ленсом с группой FE.2b из 25-й эскадрильи. Британцы приписывают эту победу экипажу в составе пилота Дж.П. МакКаббина (G.P. McCabbin) и наблюдателя Дж.Х. Уоллера (G.H. Waller). Однако, по немецким данным, причиной гибели Иммельмана стал отстрел лопастей винта собственным пулеметом из-за неисправности синхронизатора либо огонь с земли.

Появление осенью 1916 г. на фронте новых немецких истребителей-бипланов "Хальберштадт" и "Альбатрос" привело к тому, что FE.2 уже не могли использоваться в роли истребителей с надлежащей эффективностью. В апреле 1917 г. они были сняты с наступательных операций. В столкновениях с немецкими истребителями экипажам FE.2 приходилось использовать тактику оборонительного круга - именно самолетами этого типа впервые была опробована такая тактика. Но даже в 1917 г. тихоходные и маломаневренные FE.2 порой представляли угрозу для противника - в июне в бою с FE.2d получил серьезное ранение сам Манфред фон Рихтгофен. В общей сложности около полусотни(!) британских асов служили на FE.2. Причем среди них отдельно учитывались пилоты (одержавшие победы при помощи неподвижных пулеметных установок) и наблюдатели, обслуживавшие подвижные "Льюисы". В частности, по 8 побед записали на свой счет наблюдатели Жиль Бленнерхассет (Giles Blennerhasset) и Леонард Г. Эмсден (Leonard И. Emsden).

Для применения ночью на одном из FE.2b в октябре 1916 г. испытали прожектор, питаемый от генератора-"ветрянки"

На одном из FE.2b испытывалось устройство для аварийной посадки на воду, состоящее из двух надувных поплавков

В истребительные эскадрильи на Западном фронте поставили 116 FE.2d, но уже к концу 1917 г. их вывели из состава истребительных частей. Немного дольше самолеты этой модификации эксплуатировались в 33-й, 36-й и 78-й эскадрильях ПВО Великобритании. Там их пытались применять в качестве ночных перехватчиков, но боевые результаты были мизерными из-за низкой скороподъемности FE.2d. К моменту окончания Первой мировой войны в британской авиации числилось ещё около 500 FE.2.

Самолет FE.2 принадлежал к раннему поколению истребителей. Он был создан в то время, когда облик машин этого класса ещё только определялся конструкторами и авиаторами. FE.2 представлял собой попытку компенсировать недостаточную маневренность подвижными пулеметными установками. И эта попытка оказалась достаточно удачной. Несмотря на сложность обслуживания задней пулеметной установки, FE.2 оказался единственным самолетом с толкающим винтом, получившим защиту с задней полусферы. Немецкие истребители часто не рисковали атаковать FE.2 в одиночку.

Подвеска 230-фунтовой бомбы под гондолу FE.26

Установка фотоаппарата с правого борта гондолы FE.26

"Эйрко" DH. 1 оказался хуже своего предшественника

Не только истребители

Хотя с осени 1916 г. применение FE.2b в дневное время было чревато неоправданными потерями, для ночных операций самолеты вполне годились. В ночь с 16 на 17 ноября 1916 г. состоялся первый бомбовый рейд 6-й эскадрильи, в котором приняли участие четыре FE.26. Каждый из них сбросил на цели - железнодорожные эшелоны - по три 100-фунтовые (45,4-кг) бомбы. Результаты этого и нескольких последующих рейдов были признаны вполне удовлетворительными, и 23 февраля 1917 г. в Хайеме сформировали 100-ю эскадрилью - первую ночную бомбардировочную часть, вооруженную FE.26. В отличие от фронтовых переделок, её машины могли нести не только относительно легкие бомбы, но и (благодаря несколько переделанному шасси) 230-фунтовую (104,5-кг) бомбу под центропланом нижнего крыла. В следующем месяце 100-я эскадрилья прибыла на фронт во Францию, поступив в прямое подчинение штаба RFC. В последующие месяцы она систематически совершала ночные налеты на объекты в тылу противника. В частности, в июле 1917 г. самолеты 100-й эскадрильи дважды бомбили аэродром немецких истребителей у Дуэ. Во время налета в ночь с 7 на 8 июля в бою дебютировала пара FE.26, вооруженных 37-мм пушками. Кроме 100-й эскадрильи, пушечные FE.26 имелись и в 102-й эскадрилье. В августе 1917 г. 100-я эскадрилья принимала участие в битвах у Мессине и Ипра, нанося удары по аэродрому Муво, железнодорожным станциям Коминс, Куртрэ, Менин, Рулер и другим объектам.

Осенью и зимой 1917 г. разрозненные ночные налеты британской авиации переросли в настоящее бомбардировочное наступление. Активное участие в нем принимало 41-е крыло RFC, объединявшее семь эскадрилий, вооруженных FE.26 (58, 83, 100, 101, 102, 148 и 149-я). Все чаще одномоторные машины действовали совместно с более тяжелыми самолетами - например, в ночь на 24 октября завод в Бурбахе у Саарбрюккена бомбили 14 FE.26 и девять флотских двухмоторных бомбардировщиков "Хэндли-Пейдж" 0/100.

В общей сложности 860 FE.2b было выпущено с бомбодержателями или переоборудовано в бомбардировочный вариант. В этом качестве FE.26 служили вплоть до конца войны. Парадоксально, но фронтовая карьера более мощных FE.2d оказалась значительно более короткой, а в бомбардировочные эскадрильи попали считанные экземпляры этой модификации.

Следует упомянуть и о применении FE.26 в качестве противолодочных самолетов. Весной 1918 г. самолеты 36-й эскадрильи ПВО были переданы в распоряжение Адмиралтейства. Они привлекались для патрулирования северо-восточного побережья Англии, базируясь в Эшингтоне и Ситон Керью. 31 мая 1918 г. один из FE.2b, вылетев из Ситон Керью, обнаружил подлодку UC49. Самолет сбросил пару 100-фунтовых бомб, повредивших субмарину, а затем навел на цель эсминец "Локуст", добивший UC49 глубинными бомбами.

"Эйрко" DH. 1а

Летно-технические характеристики самолетов FE.2 и DH.1

  FE.2a FE.2b FE.2d DH.1 DH.1a Двигатель: ТИП "Грин" "Бердмор" "Роллс-Ройс" "Рено" "Бердмор" мощность, л.с. 100 160 "Игл" I 70 120 Размах крыла, м: 14,55 14.94 12,50 Длина самолета, м 9,83 - 8,82 Высота самолета, м 3,85 - 3,46 Площадь крыла, кв. м 45,9 - 39,6 Масса, кг: пустого самолета 904 937 1140 615 758 нормальная взлетная 1216 1380 1575 927 1088 Скорость, км/ч: максимальная 120 147 156 129 143 крейсерская - 129 - 105 - Время набора высоты, мин: 915 м 8'15" - 6'0" 11'0" 6'30" 1830 м - - 14'30" - - 3050 м - 39'44" - - - Потолок, м 1830 3350 5185 4115 Продолжительность полета, ч - 3 3,5 - -

Под знаком "Эйрко"

Доводка основных модификаций FE.2 осуществлялась уже без участия Джеффри де Хэвилленда, в мае 1914 г. перешедшего в компанию "Эйрко" (Airco - Aircraft Manufacturing Company). Именно в это время в обозначении спроектированных им самолетов появляется аббревиатура "DH". Первым стал двухместный биплан с толкающим винтом DH.1. В этой машине прослеживается сильное влияние конструкции FE.2 и ещё более ранних самолетов "Фарман". Аэроплан изначально позиционировался разработчиками как "самолет воздушного боя" - в его передней кабине предполагалась установка пулемета на подвижной установке. Конструкция планера - смешанная: деревянная бипланная коробка и гондола, а также хвостовая ферма, представляющая собой две плоские решетки из стальных труб.

Прототип, оборудованный 8-цилиндровым V-образным мотором воздушного охлаждения "Рено" (70 л.с.), был построен в конце 1914 г. и впервые поднялся в воздух в январе следующего года. Несмотря на маломощный мотор (изначально предполагалась установка 120-сильного "Бердмора"), результаты испытаний признали приемлемыми, и военное ведомство заказало две серийные партии - 49 и 50 экземпляров. Все серийные машины (отличающиеся от прототипа формой гондолы и наличием органов управления в обеих кабинах) были построены фирмой "Сэвидж" в Кингс-Линне. Хотя заказ был выполнен в полном объеме, Королевский летный корпус принял лишь 73 DH.1, поскольку в середине 1915 г. появился одноместный DH.2, лучше подходящий для роли истребителя.

Серийно выпускалось две модификации: вариант DH. 1 оборудовался двигателем "Рено" (70 л.с.), a DH.1a - "Бердмор" (120 л.с.). Вооружение в обоих вариантах состояло из одного 7,7-мм пулемета "Льюис" на шкворневой установке.

Единственной фронтовой частью, применявшей самолеты DH.1a, стала 14-я эскадрилья, воевавшая в Палестине. В июле 1916 г. она получила 6 таких машин и использовала их до марта 1917 г. для сопровождения разведчиков ВЕ.2. Fla самолетах DH.1 а была одержана единственная воздушная победа - двухместный биплан "Авиатик", сбитый 2 августа 1916 г.

43 самолета DFI.1 и DFH. 1 а получили части ПВО Великобритании, но там они использовались только как тренировочные. Последние из них долетали до 1918 г.

Самолет DH.1 являлся представителем самого раннего поколения истребителей, отличающегося поиском оптимальных компоновочных решений и летными данными, не отличающимися от разведчиков. Flo и даже в этой категории DFH.1 отнюдь не выделялся своими летными качествами в лучшую сторону - что и обусловило его очень ограниченное использование.

Игорь СЕЙДОВ

Истребители-разведчики. Очерк истории 352-го ИАП

И-16 тип 29 352-го ИАП на аэродроме Ак-Тепе, 1943 г. (фото из архива П. Заики)

Полк о ротором пойдет речь в данной работе, относился купой немногочисленной группе (не более двух десятков) авиаполке, которые в период (Великой Отечественной войны, официально оставаясь истребительными, выполняли в основном разведывательные задачи. Такие авиаполки появились в составе ряда воздушных армий (ВА) советских ВВС только в 1943 г. Более двух третей боевых заданий отводилось в данных авиаполках на выполнение полётов на воздушную разведку, но в остальном они вели обычную истребительную работу, летая на прикрытие передовых частей, сопровождение своих бомбардировщиков и штурмовиков, на "свободную охоту" и штурмовку войск и объектов противника. Особых приказов, которые делали тот или иной истребительный авиаполк "разведывательным", не было. Они по-прежнему оставались всё теми же истребительными полками, хотя и решали специфические задачи.

Вдали от фронта

На территории Среднеазиатского военного округа за годы войны было сформировано несколько десятков авиационных полков. В их числе был и 352-й истребительный авиаполк, сформированный согласно приказу по ВВС САВО № 00168 от 22.08.1941 г. в г. Карши Узбекской ССР, формирование было окончено 02.09.1941 г., после чего полк вошёл в состав 136-й САД. Формировался он на базе 4-й отдельной авиабригады, получив из её частей 31 истребитель И-16, три учебных истребителя УТИ-4 и один связной У-2.

Командиром полка был назначен майор Хара Пётр Иванович - участник боёв в небе Испании, военным комиссаром - старший политрук Поджаров Михаил Давыдович, а начальником штаба - капитан Сердюк Фёдор Фёдорович.

Вскоре 352-й ИАП был выделен из состава 136-й САД в отдельный авиаполк с непосредственным подчинением командующему ВВС САВО и перебазирован на аэродром г. Мары. Довелось полку побывать и за границей - в Иране, занятом в конце августа 1941 г. советскими и английскими войсками. Согласно воспоминаниям бывшего лётчика 352-го полка Митусова Алексея Ивановича: "...в Иране был 167-й полк, 352-й полк был там только неделю, случаев вылетов на перехват самолетов не было, занимались учебными полетами, стрельбой и охраняли границу от Мары и на запад". После этой недельной командировки полк в полном составе вновь вернулся на свой аэродром в г. Мары, а в конце сентября 1941 г. полк перебазировался в Карши.

Как обычно, в ходе боевой учебы не обходится без летных происшествий. 1941 год в истории 352-го ИАП был отмечен четырьмя такими событиями. 8 сентября при взлете с аэродрома Мары левое колесо самолета И-16 мл. лейтенанта Лякишева А.Ф. завязло в мягком грунте. Летчик не смог совладать с ситуацией, в итоге самолёт был разбит и ремонту не подлежал. Сам же Лякишев отделался ушибом грудной клетки.

27 сентября сержант Иванов Б.С., нарушив полетное задание, начал выполнять перевороты, сорвался в штопор и, не имея возможности вывести самолёт из штопора, выпрыгнул с парашютом на высоте 200 метров. Увы, парашют зацепился за какую-то часть самолета, в результате захлестнулся, полностью не раскрывшись. От сильного удара Иванов погиб. Менее трагический случай произошел 9 октября: мл. лейтенант Букреев В.З. несмотря на знаки и сигналы со старта, запрещающие ему посадку, умудрился произвести посадку с убранным шасси. У самолёта был погнут винт и помят капот. Букрееву объявлен выговор с удержанием 50% оклада в течение 2 месяцев. Однако уже на следующий день полк лишился летчика. Мл. лейтенант Якимков Н.Г., придя в зону, на высоте 4800 метров самостоятельно стал перестраиваться из правого пеленга в левый и обратно, потом на высоте 5100 метров зашёл в облака. Из облачности самолёт вышел с углом и, перейдя через некоторое время в отрицательное пикирование с работающим мотором, врезался в землю. Самолёт и пилот погибли.

С января до 22 июля 1942 г. полк базировался на аэродроме г. Сталинабад (Душанбе), затем в Гиссаре, а в октябре перебазировался на аэродром Ак-Тепе близ г. Безмеин Туркменской ССР, снова войдя в состав 136-й САД ВВС САВО. В течение 1942 г. лётный состав 352-го ИАП пополнился опытными лётчиками из состава 167-го ИАП, прибыло и около десятка молодых выпускников Чугуевской высшей авиационной школы пилотов. Полк занимался учебной программой и, пользуясь большим количеством лётных дней в году, наращивал общий налёт на боевой технике, отрабатывал высший пилотаж, стрельбу по наземным и воздушным целям. Количество лётных происшествий резко уменьшилось. В 1942 г. отмечено несколько аварий и поломок самолётов и всего одна катастрофа: 15 декабря во время ночных полётов произошла катастрофа самолета И-16, пилотируемого командиром звена лейтенантом Букреевым В.З., - самолёт сгорел, лётчик погиб.

В 1942 г. 352-й ИАП прошёл инспекторскую поверку и участвовал в летно-тактических учениях (ЛТУ) с перебазированием на полевые аэродромы. В следующем году полк вновь инспектировался и участвовал в весенних ЛТУ ВВС САВО. По боеготовности, боеспособности и сплочённости штаба полк получил хорошую оценку и занял первое место в округе.

Стоянка самолётов 352-го ИАП на аэродроме Ак-Тепе, 1943 г. (фото из архива П. Заики)

Осваивая новую технику

7 ноября 1943 г. 352-й ИАП убыл на переучивание в 11-й ЗАП в г. Кировабад Закавказского фронта, где получил новую матчасть - ленд-лизовские истребители Р-39 "Аэрокобра". Оставшиеся на аэродроме Ак-Тепе 23 самолёта И-16 передали в 380-й ИАП 238-й ИАД ВВС САВО.

Всего в 11-й ЗАП прибыло на переучивание 55 человек, в т.ч. 31 лётчик. Согласно приказу Закавказского фронта № 0011 от 25.01.1944 г. полк получил 40 самолётов Р-39 и был доукомплектован 11 лётчиками, прибывшими из 25-го ЗАП. Полку было приказано в кратчайший срок по сокращённой программе закончить 2-й раздел Курса боевой подготовки.

Освоение новой техники было отмечено 5 лётными происшествиями, 2 поломки и 2 катастрофы. Катастрофы совершены молодыми лётчиками, переведенными из 25-го ЗАП - мл. л-том Павлюченком и л-том Гузеевым. Весь лётный состав полка выполнил по 2-3 маршрутных полёта и по 2-3 учебных стрельбы.

5 марта 1944 г. наземный эшелон поездом прибыл из Кировабада в Новозыбков-Могилевцы. Здесь полк доукомплектовывался техсоставом, прибывшим из 30-го Гв. ИАП и 67-го ИАП 273-й ИАД, в которую теперь вошел 352-й ИАП. 16 апреля полк в полном составе и с материальной частью 38 самолетов Р-39 перебазировались на аэродром Новозыбков-Западный.

Перебазирование из Кировабада прошло нормально, правда, было две поломки. Мл. л-т Сахарное сел с промазом на аэродром Харьков. А на самолет л-та Митрохина на том же аэродроме нарулил летчик из 1-й Гв. ИАД.

На апрель месяц 352-й полку приказом 273-й ИАД № 42 были поставлены следующие задачи:

• по летной подготовке: а) закончить отработку 2-го и 3-го разделов КБП ИА-43; б) отработать практически тактические приемы боя в составе пары и группы на вертикальном маневре и спецподготовке;

• по наземной подготовке с летным составом: изучить самолеты противника, тактику нашей истребительной авиации и особенности ведения боя с различными типами самолетов противника, изучить район боевых действий;

• для техсостава: подготовить матчасть к боевым действиям и к летной эксплуатации.

Задачи по летной подготовке полк полностью не выполнил из-за непригодности аэродрома Новозыбков-Западный, ограниченной годности грунта на аэродроме Могилевцы, отсутствие бензина Б-100 и масла МК на аэродроме Могилевцы.

По состоянию на 15 мая 352-й полк был укомплектован по штату № 015/0364. Он располагал 44 самолётами "Аэрокобра" (из них 2 неисправных), а также одним связным У-2 (неисправным). Боеготовых лётчиков - 43.

Здесь в полку произошли первые кадровые изменения: по прибытию в Могилевцы командир 1-й АЭ капитан Туров А.Г. и командир 2-й АЭ майор Балабан А.У. были выдвинуты: первый на должность инспектора по технике пилотирования 273-й ИАД, второй на должность инспектора по технике пилотирования 279-й ИАД и убыли из полка. Вместо них командирами 1-й и 2-й АЭ были назначены ст. л-т Деев Б.Г и л-т Лисовский И.Е., до этого занимавшие должности замкомэсков.

К сожалению, и в мае план летной подготовки не был выполнен полностью, так как ГСМ поступали неаккуратно, да и погода подкачала: в мае было всего 12 летных дней и 1 ночь. Несмотря на малое количество лётных смен, в полку произошло 3 поломки и 1 катастрофа. 26 мая мл. лейтенант Ерикалов С.А., выполняя полёт на Р-39, сорвался в штопор. Все попытки вывести самолёт из штопора оказались безуспешными, на высоте 1000 метров после команды с земли выпрыгнул с парашютом, но парашют раскрыл слишком рано, он зацепился за самолёт и вместе с самолётом лётчик упал на землю. В основном же в мае занимались наземной подготовкой: были приняты зачеты по матчасти самолета, по воздушно-стрелковой подготовке, по связи, по штурмовой подготовке от всего летного состава. Техсостав сдал зачеты по знанию Р-39 не полностью.

Таким образом, прибыв на 1-й Белорусский фронт в марте 1944 г, полк фактически к боям был готов только в середине июня.

Сбитая "рама"

Колонна 9-й немецкой армии, разгромленная ударом с воздуха неподалеку от Бобруйска

Боевой дебют

К началу операции "Багратион" 6-й истребительный корпус, в который входила 273-я ИАД (а в её составе - 352-й ИАП), сосредоточился на аэродромном узле в районе Рогачев — Жлобин.

20 июня 352-й ИАП перебазировался с аэродрома Могилевцы на аэродром Малашковичи для боевой работы. С этого аэродрома лётчики полка и начали свою боевую работу. Части 1-го Белорусского фронта, которые прикрывали лётчики 6-го ИАК генерала Дзусова, готовились к боям по разгрому войск 9-й полевой армии вермахта генерала X. Йордана и освобождению г. Бобруйска. Наступление под Бобруйском началось 24 июня. Плохая погода сначала серьёзно ограничила действия авиации. Однако лётчики 6-го ИАК выполнили ряд боевых заданий в этот день. В этот день как раз и отличились лётчики 352-го полка, открыв боевой счёт полка уничтоженным самолётам врага. Первую победу полка одержал командир 1-й АЭ ст. л-нт Деев Б. Г.

Вот как это произошло: 24 июня 1944 г. восьмёрка истребителей Р-39 во главе со ст. л-том Деевым Б.Г. при патрулировании линии фронта и прикрытия наземных войск встретили в районе патрулирования самолёт противника FW 189, который вывалился из облачности. Атаку по самолёту-разведчику осуществил ведущий группы ст. л-нт Деев с напарником. Первую атаку он произвёл с кабрирования и с первой же очередью FW 189 был подбит и резко пошёл на снижение. Со второй атаки Деев зажёг "раме" правый мотор, и та резко пошла к земле, а Деев не отставая от противника, продолжал преследование и обстрел "рамы". В результате его атак горящий FW 189 приземлился с убранными шасси на территории противника в 6 км от линии фронта. После приземления "рамы" её экипаж в составе трёх человек быстро покинул горящий самолет и побежал прочь. Деев атаковал бегущих пилотов "рамы" и в результате обстрела убил одного из членов экипажа, после чего в составе своей группы благополучно вернулся на свой аэродром. Это произошло севернее Фалевичи.

Весь бой проходил на глазах командующего 6-м ИАК генерал-майора Дзусова, и он и его штаб подтвердил победу ст. л-та Деева. Более того, по приказу генерала Дзусова, за этот бой командир 1-й АЭ 352-го ИАП ст. л-нт Деев Б.Г. был награждён орденом Красного Знамени.

На данном направлении фронта действовали авиачасти 6-го флота Люфтваффе. На тот период в составе этого флота находились три ближнеразведывательные группы, вооруженные самолётами-разведчиками FW 189: NAGr.4, NAGr.10 и NAGr.15, в составе которых действовали на данном участке фронта около 30-35 самолётов. 24 июня одной "рамой" в составе этих подразделений стало меньше.

В первый день боёв не обошлось и без потерь. При выполнении задания по патрулированию линии фронта пара лейтенанта Кочерова И.А. из 1-й АЭ была обстреляна МЗА противника. При обстреле получил ранение в челюсть ведомый мл. лейтенант Галанов В.М. Истекая кровью, он продолжил полет и, вернувшись с задания, благополучно посадил свой самолёт на аэродроме, после этого потеряв сознание от потери крови. Раненый лётчик был сразу отправлен в госпиталь. За этот подвиг он был награждён орденом Красной Звезды.

На следующий день, 25 июня, при производстве разведки и штурмовки железнодорожного перегона Бобруйск-Жлобин ст. л-т Коваленко и л-т Корзун атаковали три железнодорожных эшелона, в результате чего были уничтожены три паровоза.

27 июня начался штурм Бобруйска. Вечером 28-го числа остатки гарнизона предприняли последнюю попытку прорыва, при этом 3500 раненых были оставлены в городе. Атаку возглавили уцелевшие танки 20-й танковой дивизии. Им удалось прорвать тонкий заслон советской пехоты к северу от города, однако отход продолжался под ударами авиации, причинявшими тяжелейшие потери. К утру 29 июня Бобруйск был очищен. Именно в последний день Бобруйской операции полк понёс первую безвозвратную боевую потерю: 28 июня с боевого задания не вернулся штурман полка капитан Шостак Леонид Никифорович. Самое обидное, что сбит он был "дружественным огнём", т.е. своими: в районе Рогачев его самолёт атаковал истребитель Ла-5, видимо приняв его за вражеский, и сбил его.

Ст. л-нт А. И. Митусов с первой боевой наградой за сбитый FW 189, 1944 г.

Разбитая немецкая техника на дороге Бобруйск-Минск - результат удара советской авиации

До своей гибели капитан Шостак успел совершить всего несколько боевых вылетов, отличившись 26 июня. Вылетев в составе пары на воздушную разведку шоссейной дороги Жлобин-Бобруйск, по которой отступали вражеские войска, и ж.д. станций между Бобруйском и Осиповичи, он и его ведомый на станциях Бобруйск и Мирадино штурмовым ударом уничтожили два паровоза и 12 вагонов, а на шоссейной дороге Бобруйск - Жлобин - ещё 8 автомашин с войсками и грузом. Посмертно Шостак был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

За период прорыва немецкой обороны на 1-м Белорусском фронте с 24 по 30 июня 1944 г. в тяжёлых метеоусловиях лётчики полка произвели 258 боевых самолётовылетов, провели 2 воздушных боя, в которых сбит 1 FW 189. Кроме того, проведено 32 штурмовки по живой силе и технике противника, в результате чего уничтожено 6 паровозов, до 20 вагонов с имуществом и войсками, одна бензоцистерна, один бронетранспортёр, до 30 автомашин и до 220-250 солдат и офицеров противника. Свои потери составили один самолет и один лётчик.

I июля полк перебазировался на аэродром Хвиличи, но уже 3-го числа перелетел в освобождённый Бобруйск. В эти дни лётчики продолжали выполнять боевые вылеты, как на разведку, так и на сопровождение своих бомбардировщиков и штурмовиков. 4 июля была одержана вторая воздушная победа лётчиками полка: вновь отличились лётчики 1-й АЭ полка, и вновь был сбит самолёт-разведчик FW 189. На воздушную разведку ушло звено истребителей 1-й АЭ во главе с замкомэском ст. л-том Митусовым А.И. Выполняя разведку движения войск противника в районе западнее Тимановичи, звено встретило "раму", которая производила воздушную разведку и корректировку артиллерийского огня. Ведущий группы ст. л-нт Митусов тут же атаковал самолёт противника и с первого захода вывел из строя стрелка. Правда, и самолёт Митусова получил незначительное повреждение - был пробит кок винта. Несмотря на повреждение, Митусов повторно атаковал самолёт противника и зажёг ему правый мотор, после чего FW 189 пошёл на снижение и вскоре упал у хутора Яково, в районе Барановичи (подтверждается местными жителями). После этого звено в полном составе благополучно вернулось на свой аэродром.

Лётчики полка продолжали активно выполнять боевые задания по воздушной разведке отходящих войск противника. По оперативно доставленным сведениям, по отходящим колоннам войск и технике противника сразу же наносились бомбоштурмовые удары нашей штурмовой авиацией. - За успешное выполнение заданий командования фронта, приказом ВГК №0194 от 10.07.1944 г. полку было присвоено почётное наименование "Минский".

После освобождения Минска фронт К. К. Рокоссовского, как и прочие, получил директиву на преследование остатков группы армий "Центр". Первым пунктом назначения были Барановичи, в дальнейшем предполагалось развитие наступления на Брест. Наступающих поддерживали крупные силы авиации (около 500 бомбардировщиков). 1-й Белорусский фронт заметно превосходил неприятеля численно, поэтому сопротивление постепенно слабело. 8 июля после тяжёлого уличного боя Барановичи были освобождены.

С 1-го по 18 июля 352-й ИАП произвёл 276 боевых вылетов (налет 233 часа), в том числе: на прикрытие наземных войск на поле боя и на путях преследования противника - 99 вылетов (105 часов); на воздушную разведку переднего края и путей отступления противника - 10 вылетов (5 ч. 15 мин.); на сопровождение бомбардировщиков - 6 вылетов (6 ч. 30 мин.). Поставленные боевые задачи полк выполнил полностью. Проведено два групповых воздушных боя, сбит один FW 189 (Митусов). Безвозвратных и небоевых потерь полк за этот период не имел.

11 июля полк перебазировался на аэродром Барановичи, а 19 июля был выведен для отдыха на аэродром Шпаки.

Командир 1-й АЭ ст.л-нт Деев Б. Г. после боевого вылета, Польша, 1944г.

Освобождая Польшу

К 29 июля войска 69-й армии, наступавшие на левом крыле фронта, овладели на Висле плацдармом в районе Пулавы. В районе Магнушева форсирование Вислы началось 1 августа силами 8-й гвардейской армии. Для ее поддержки были выделены 6-й ШАК, 6-й и 13-й ИАК и 271-я НБАД.

В первый день войска овладели плацдармом шириной до 15 км и глубиной 10 км, а к 4 августа навели через Вислу два моста. В последующие дни на земле и в воздухе шли ожесточенные бои за удержание и расширение плацдарма. Вражеская авиация с 5 по 14 августа резко повысила свою активность. Она много раз пыталась бомбить войска на плацдарме и переправы через Вислу. Количество пролетов вражеских самолетов в отдельные дни достигало 400-600, ежедневно происходило до 30 воздушных боев.

Вновь к боевой работе 352-й полк приступил 6 августа, перебазировавшись в этот же день на аэродром Генся-Вулька (район Желехув, Польша). В течение месяца полк, выполняя приказы командира 273-й ИАД, обеспечивал боевые действия наземных войск на плацдарме западнее Магнушев и своими активными боевыми действиями прикрывал переправы через р. Висла на участке Мнишев-Магнушев. Отдельными боевыми вылетами полк выполнял задачи по ведению свободной охоты, разведки и бомбардирования в районе Пясечно, Торчин, Варка, Радом, Бжуза, Казенице. Кроме выполнения боевых заданий полк в течение месяца дежурил на земле в готовности № 1 и № 2, прикрывая аэродром базирования.

Для 16-й воздушной армии в эти дни главнейшей задачей было не допускать вражескую авиацию к нашим плацдармам и переправам. Одновременно нужно было содействовать войскам в расширении плацдармов, отражать контратаки противника, а также вести разведку. Выполнение этих задач осложнялось временными затруднениями в базировании наших авиачастей и обеспечении их горючим. На какое-то время боевые возможности их оказались ниже возможностей авиации противника, которая ежедневно производила в два-три раза больше самолетовылетов, чем 16-я воздушная армия, и оказывала нашей авиации сильное противодействие.

Следующий день, 7 августа, начался с вылетов на прикрытие своих войск. В тот день состоялся первый групповой воздушный бой с авиацией противника над польской землёй. Восьмёрка Р-39 во главе с командиром 3-й АЭ ст. л-том Коваленко А.А. при прикрытии переправ на р. Висла, встретила большую группу бомбардировщиков Ju 87 (до 27 машин), шедшую под прикрытием 12 истребителей FW 190. Наши лётчики смело атаковали численно превосходящего противника и не дали бомбардировщикам сбросить свои бомбы на позиции наших войск. При этом лётчиками эскадрильи ст. л-та Коваленко было сбито три бомбардировщика Ju 87 без своих потерь. По одной победе записали на свой счет комэск ст. л-нт Коваленко, л-нт Возный А.М. и л-нт Зайцев Н.Л.

На следующий день вновь отличились лётчики 3-й АЭ. При прикрытии наших наземных войск в районе Липа, радиостанцией наведения группа из 6 Р-39 под командованием ст. л-та Коваленко А.А. была наведена на три девятки бомбардировщиков Ju 87 под прикрытием 8 FW 190. В результате воздушного боя был сбит один "лаптёжник" (вновь отличился ст. л-нт Коваленко), а остальные отогнаны от наших войск.

В этот же день звено 1-й АЭ, выполняя боевое задание по прикрытию плацдарма наших войск на западном берегу р. Висла, встретило пару истребителей FW 190. Пара мл. л-та Клочкова А.Г. атаковала противника. Ведущий сбил одного из "фоккеров", а второй обратился в бегство.

12 августа 1-я эскадрилья ст. л-та Деева в составе 8 экипажей, прикрывая переправы, встретила 27 Ju 87 под прикрытием 16 истребителей FW 190. Лётчики группы Деева смелой атакой разбили строй пикировщиков и не дали им прицельно сбросить бомбы на переправы. Потеряв несколько самолетов, противник повернул назад, не выполнив свою боевую задачу. В этом бою ст. л-нт Деев лично сбил два истребителя FW 190, ещё два таких же самолета стали жертвами л-та Кармина В.Г.

В общей сложности в бою 12 августа, ставшем для 352-го ИАП самым результативным за всю войну, участвовали 14 летчиков. Они заявили 13 побед, без потерь со своей стороны. Полку было засчитано 2 бомбардировщика Ju 87 и 11 истребителей FW 190. Помимо Деева и Кармина, две победы в этом бою одержал л-нт Кичков А.И. (1 Ju 87 и 1 FW 190), одного "лаптёжника" сбил л-нт Гуржий П.С., а по одному "фоккеру" - ст. л-нты Митусов А.И., Елисеев Г.К., л-нт Птицин А.И., мл. л-нты Камелин А.П., Волченко П.Д., Прокопович Э.И.

За этот удачный и результативный бой все лётчики, участвовавшие в нём, были удостоены боевых наград. К тому времени в полку самой результативной стала 1-я эскадрилья, которая на середину августа совершила 198 боевых вылетов, провела 35 воздушных боёв и сбила 10 самолётов противника, без своих потерь.

Значительно изменилась в нашу пользу воздушная обстановка с 14 августа, когда закончилось перебазирование авиации и наладилось ее обеспечение горючим. Авиасоединения активизировали свои действия, противник стал нести большие потери.

Приближение Красной Армии к границам гитлеровской Германии привело к усилению наступательного порыва летного состава воздушной армии. Храбрость и мастерство проявляли летчики 6-го и 13-го ИАК, прикрывавшие переправы и войска на магнушевском плацдарме. С 10 по 14 августа истребителями 6-го ИАК было сбито 42 самолета гитлеровских люфтваффе.

Бои над переправами через р. Висла вскоре пошли на спад, но лётчикам полка ещё раз пришлось отражать налёт противника в районе наших переправ 15 августа. В этот день, выполняя боевое задание по прикрытию переправ через р. Висла, группа ст. л-та Елисеева Г.К. встретила группу штурмовиков FW 190. В завязавшемся воздушном бою ведущий сбил одного "фоккера". Наша группа потерь не имела.

После этого лётчики полка стали выполнять вылеты на "свободную охоту" вглубь территории противника, атакуя наземные и воздушные цели противника. Так, 20 августа, выполняя боевое задание по "свободной охоте" в районе Варка пара л-та Птицына А.И. обнаружила ниже себя пару истребителей "фоккеров". Птицын, не раздумывая атаковал их и в завязавшемся воздушном бою сбил одного FW 190, который упал в районе 5-6 км западнее Варка.

29 августа командир звена 3-й АЭ л-нт Корзун В.К., выполняя полёт на "свободную охоту" в составе своего звена, в районе Радом обнаружил аэродром противника с замаскированными самолётами. Несмотря на сильный огонь зениток, л-нт Корзун произвёл успешное бомбометание по капонирам, где стояли самолёты противника. Одна бомба точно попала в капонир - наблюдался сильный взрыв и затем пожар на месте взрыва. При выходе из атаки Корзун обнаружил пролетающий возле аэродрома транспортный Ju 52 и немедленно его атаковал. Несмотря на сильный огонь стрелков из "юнкерса", Корзун выполнил два захода по нему и зажёг Ju 52. Самолёт противника упал в районе Радом.

Всего же полком за август месяц было произведено 250 боевых вылетов (налет 215 ч. 30 мин.). Из них на прикрытие переправ через р. Висла и боевых порядков наземных войск в районе плацдарма р. Висла - 196 вылетов (171 ч. 40 мин), на свободную охоту - 34 вылета (28 ч. 20 мин), на разведку - 8 (6 ч. 30 мин).

Проведено 19 групповых воздушных боёв и 1 одиночный. Сбит 21 самолёт противника (1 Ju 52, 6 Ju 87, 14 FW 190). Своих боевых потерь не было, за исключением одного подбитого самолёта, возвращенного в строй через два дня. Наиболее результативной в августовских боях стала 1-я АЭ, лётчики которой за месяц сбили 10 самолётов противника. Второй по результативности стала 3-я АЭ, лётчики которой сбили 7 самолётов противника. Ещё две победы записали на свой счёт лётчики 2-й АЭ и две - ст. л-нт Елисеев Г.К. из звена управления авиаполка.

Сбитый Ju 87

В боях за Варшаву

В течение сентября месяца 352-й полк вёл боевую работу: прикрывал наземные войска в районе Праги (предместья Варшавы) и северо-восточнее Варшавы, а также плацдармы наших войск и позиции повстанцев в районе Варшавы; сопровождал бомбардировщики, действующие по узлу сопротивления противника в районе ст. Утрата (3 км восточнее Праги), производил бомбометание по артпозициям противника в районе 1,5- 2 км юго-восточнее Яблона, Ломянки; вёл свободную охоту в районе Варшавы, Праги, западнее и юго-западнее Варшавы; Вёл разведку войск и техники противника в районе Гура-Кальвария, Нове-Място, Бяловжети, Едлинск, Радом, Зволень, Козенице, Бжуза, Варки.

Ввиду того что войска 1-го Белорусского фронта в течение двухмесячных непрерывных боев продвинулись на 500-600 км, их тыловое обеспечение значительно осложнилось. С выходом на Вислу наступательные возможности армий, по существу, иссякли. В этих условиях войскам 1-го Белорусского фронта 29 августа Ставкой был дан приказ перейти к обороне на всем фронте. Однако в целях улучшения своего положения армии фронта при поддержке авиации в сентябре — октябре на некоторых участках все же вели частные наступательные операции. Наступление войск началось 3 сентября при поддержке авиации.

В первый же день сентября отличились лётчики 3-й АЭ: звено Р-39 во главе с замкомэском ст. л-том Митрохиным С.Г. вылетело для нанесения бомбового удара по ж.д. станции Насельск. После успешно штурмового удара по станции звено повернуло на свой аэродром. На обратном пути звено было атаковано парой FW 190. В завязавшемся бою лейтенант Зварыкин Г.И. сбил ведущего этой пары, а ведомого заставил обратиться в бегство.

12 сентября, выполняя боевое задание по сопровождению группы из 9 бомбардировщиков А-20 "Бостон" для удара по станции Утрата, наши бомбардировщики были атакованы группой истребителей противника в составе 6 Bf 109 и 2 FW 190. Прикрывавшая бомбардировщики группа истребителей из состава 1-й АЭ атаковала противника и сковала его боем, не допустив к своим бомбардировщикам. Ст. л-нт Птицын А.И. сбил один "мессершмитт", который упал в 2-3 км севернее станции Утрата. При отходе от цели огнём ЗА противника был подбит самолёт мл. л-та Ныркова М.А., который, перетянув линию фронта, совершил вынужденную посадку на "живот".

14 сентября во время выполнения боевого задания в составе пары Р-39 при бомбардировке и штурмовке железнодорожных эшелонов на ст. Блоха юго-западнее Варшавы огнём зениток противника был сбит самолёт мл. л-нта Сахарного Александра Петровича. Летчик выпрыгнул с парашютом, приземлился на территорию противника и попал в плен, а впоследствии погиб 30 октября 1944 г. при попытке побега. В этот же день, 14 сентября, полк перебазировался на аэродром Гоцлав.

16 сентября, на выполнение боевого задания по прикрытию наших наземных войск была поднята в воздух шестерка Р-39 под командованием зам. к-ра АП капитана Елисеева Г.К. Прибыв в район патрулирования, наша группа была наведена наземной радиостанцией "Тигр" на группу вражеских самолетов в составе 6 пикировщиков Ju 87, которых прикрывали 2 FW 190 и 2 Bf 109. Капитан Елисеев сразу перешёл в атаку на противника и в завязавшемся воздушном бою противник был разбит и обращён в бегство. Было сбито 4 самолёта противника: капитан Елисеев в паре с ведомым мл. л-том Камелиным А.П. сбили один "юнкере", капитан Деев Б.Г. - ещё один пикировщик, а л-нт Кармин и его ведомый мл. л-нт Николаенко - по одному FW 190. К сожалению, не обошлось без потерь: в этом воздушном бою был сбит мл. л-нт Карпезин Виктор Петрович - его самолёт упал на территорию противника недалеко от Варшавы, лётчик погиб.

В этот же день при выполнении полёта на "свободную охоту" в район Варшавы, пара Р-39 под командованием л-та Лякишева А.Ф. произвела успешное бомбометание по аэродрому противника вблизи Варшавы. На аэродроме наблюдались сильные взрывы.

Во второй декаде сентября войска 47-й армии проводили операцию по уничтожению варшавского предполья немцев и освобождению от оккупантов предместья Варшавы — Праги. Для поддержки и прикрытия войск были выделены 221-я БАД и 9-я гвардейская НБАД, 2-я и 11-я гвардейские ШАД, 6-й ИАК и 282-я ИАД.

Истребители 16-й воздушной армии наряду с обеспечением войск фронта с 13 сентября прикрывали занятые повстанцами районы Варшавы от бомбардировок фашистской авиации. Кроме того, в период 16-19 сентября истребителями 6-го ИАК было проведено 14 штурмовок самолетов противника на аэродромах Океньче и Модлин, откуда немецкая авиация совершала налеты по районам, занятым повстанцами Варшавы.

17 сентября группа Р-39 из состава 1-й АЭ под командованием ст. л-та Митусова А.И., прикрывая наши войска в районе Прага-Варшава, встретил пару истребителей противника FW 190. В завязавшемся бою Митусов сбил один "фоккер", а второй обратился в бегство.

18 сентября - прикрывая плацдарм наших войск в районе Варшавы, при наблюдении и фотографировании сброса грузов для повстанцев с "Летающих крепостей", на высоте 600 метров, был сбит зенитным огнем противника самолёт зам. командира 3-й АЭ ст. л-та Митрохина Семёна Герасимовича. Раненый пилот пытался на горящем самолёте дотянуть до своей территории, но, видя, что это ему не удастся, на горящем самолёте врезался в скопление вражеских войск и погиб.

Лётчики полка в сентябре месяце также проводили успешные полёты на разведку. Особенно отличился на этом поприще зам. командира 2-й АЭ ст. л-т Птицын А.И., который выполнил 8 успешных вылетов на разведку 21, 25, 26, 27, 28 (2 вылета), 29 и 30 сентября. Командир звена л-т Лякишев А.Ф. выполнил 6 успешных вылетов на разведку, ст. летчик л-т Возный А.М. - 7. По два успешных вылета на разведку имели л-нт Прокопович Э.И. и мл. л-нт Нырков М.А.

В итоге за сентябрь месяц полк произвёл 324 боевых вылета (налет 283 ч. 10 мин), из них на прикрытие переправ через р. Висла и боевых переправ в Праге, восточнее и северо-восточнее Праги - 162 вылета (140 ч. 05 мин); на сопровождение бомбардировщиков в район ст. Утрата - 30 вылетов (29 ч. 45 мин); на свободную охоту - 26 вылетов (23 ч. 30 мин); на бомбометание - 44 вылета (43 ч. 45 мин); на разведку войск и техники противника - 62 вылета (46 ч. 05 мин).

Проведено 11 групповых и 1 одиночный воздушный бой. Сбито 7 самолётов: 2 Ju 87, 4 FW 190, 1 Bf 109. Снова отличились лётчиков 1-й АЭ, одержавшие 5 воздушных побед.

Боевые потери полка за месяц составили 3 лётчика и 4 самолёта. Кроме того, 28 сентября в авиационной катастрофе погиб мл. л-нт Евсеенко Евгений Никифорович - в воздухе у самолёта разрушился мотор.

2-я АЭ капитана Лисовского с сентября 1944 г. являлась разведывательной эскадрильей дивизии. В течение сентября-октября месяца разведчики 2-й АЭ ежедневно, несмотря на плохую погоду, летали в тыл противника в районы: Радом, Илжа, Островец, Вежбник, Анелин, Тарлув, Солец, неизменно держа под контролем передвижения войск противника, вскрывая интенсивность движения по железным и грунтовым дорогам, а также вскрывая систему обороны перед передним краем. Разведчики производили не только разведку, но и попутное бомбометание по обнаруженным скоплениям войск и отдельным объектам противника, уничтожив до 30 автомашин, до роты солдат противника, 2 паровоза и до 15 вагонов.

Над Наревским плацдармом

К 1 октября полк имел в своём составе 36 боевых экипажей, готовых к выполнению боевых заданий в составе пары, четвёрки и группами до АЭ включительно. В начале октября на фронте наступило затишье, число боевых вылетов резко снизилось, изредка лётчики полка летали только на воздушную разведку. Так, 13 октября пара ст. л-та Птицина А.И., проводя воздушную разведку в районе Зволень, обнаружила скопление войск и техники противника, о чём ведущий немедленно передал по радио. Тут наши разведчики были атакованы группой FW 190. В ходе этого боя был подбит самолёт ст. л-та Птицина - самолёт получил 40 пробоин, был повреждён руль поворота и руль высоты. Несмотря на повреждения, наш лётчик довёл израненную машину до своего аэродрома и произвёл посадку.

Для отражения атак противника на плацдарме в районе Пултуска, где был захвачен плацдарм на западном берегу реки Нарев, с 4 по 14 октября в условиях ограниченно летной погоды 16-я воздушная армия произвела 1100 самолето-вылетов.

Активная фаза боёв в октябре месяце наступила 14 октября. В этот день истребительная авиация 16-й ВА прикрывала свои войска и наносила удары по аэродромам вражеской авиации.

На рассвете 14 октября командир 6-го ИАК генерал И.М. Дзусов по приказу командарма организовал налет истребителей на аэродром Модлин, где было обнаружено до 35 самолетов противника. В воздух были подняты три шестерки 352-го ИАП под командованием капитанов Б.Г. Деева, И.Е. Лисовского и лейтенанта В.К. Корзуна. По докладу экипажей, на аэродроме сгорело 11 самолетов противника (по другим данным, было уничтожено на земле 5 самолетов, 7 повреждено и уничтожено 3 зенитных орудия). При выполнении этого боевого задания зенитным огнём был сбит самолёт л-та Возного Анатолия Марковича из 3-й АЭ. Ему удалось покинуть горящий самолёт, но приземлился он на территории противника и пропал без вести (погиб).

На следующий день группа из 16 Р-39 под командованием зам. к-ра АП капитана Елисеева Г.К. произвела повторный налёт на аэродром противника Модлин, где находилось ещё более 20 самолётов противника. В результате удара был сожжен склад ГСМ и уничтожено 4 самолёта противника, повреждена бетонная ВПП. В итоге аэродром Модлин был очищен от немецкой авиации.

После этого наступила жаркая пора для лётчиков полка, которые выполняли в день по несколько боевых вылетов, в основном на сопровождение бомбардировщиков и воздушную разведку. Так, 24 октября, выполняя боевое задание по сопровождению 8 наших бомбардировщиков в район Н1аревского плацдарма, капитан Деев, будучи ведущим шестерки наших истребителей, в районе цели встретил 8 FW 190, которые попытались атаковать наши бомбардировщики. Капитан Деев тут же атаковал вражеские истребители противника и в 15-минутном воздушном бою сбил один "фоккер". Все наши бомбардировщики, выполнив свою боевую задачу, благополучно вернулись на свой аэродром.

В этот же день в другом боевом вылете отличились лётчики 3-й АЭ полка. При сопровождении своих бомбардировщиков в район Насельск четверка "фокке-вульфов" пыталась атаковать наши бомбардировщики. Командир 3-й АЭ капитан Коваленко А.А. вступил с ними в бой, в котором лично сбил одного FW 190, ещё одного "фоккера" сбил зам. командира АП капитан Елисеев Г.К. В этом бою истребителями противника был сбит самолёт мл. л-та Шанаева Х.Б., наш лётчик спасся на парашюте.

В течение октября 352-й ИАП, выполняя приказы командира 273-й ИАД, вёл боевую работу, сопровождал бомбардировщики, действовавшие по узлам сопротивления, войскам и технике противника в районах северо-западнее Сероца и севернее Варшавы в районе Дембе, а также по железнодорожным станциям Насельск, Гонсоцин, Тоёксин с попутным самостоятельным выполнением задач по бомбометанию по тем же целям, что и бомбардировщики. В тех же районах велась свободная охота с бомбометанием, наносились бомбовые и штурмовые удары по аэродрому Модлин. Важной задачей являлась разведка войск и техники противника в районах Анелин, Зволень, Радом, Елжа, Вежбник, Островец, Тарнув, Сенно, Селец.

В течение октября полк совершил 416 боевых вылетов с налётом 358 часов 19 минут, из них на сопровождение бомбардировщиков - 225 вылетов (налёт 198 ч. 10 мин), на свободную охоту - 34 вылета (25 ч. 06 мин) на разведку войск и техники - 133 вылета (102 ч. 23 мин), на штурмовку и бомбардирование аэродрома Модлин - 34 вылета (27 ч. 21 мин), на разведку погоды - 8 вылетов (5 ч. 19 мин).

Характерно, что значительная часть вылетов на сопровождение бомбардировщиков, свободную охоту и разведку проводилась с попутным бомбометанием. Всего с бомбометанием произведено 174 боевых вылета.

За октябрь проведено 13 групповых и 1 одиночный воздушный бой, в ходе которых сбито три FW 190. Собственные боевые потери составили 1 лётчик и 3 самолёта Р-39, небоевых потерь не было.

В ноябре месяце полк был прикован к земле из-за плохих погодных условий. Боевая работа ограничивалась плохими метеоусловиями и, особенно во второй половине ноября, непригодностью аэродрома Гоцлав к полётам. Вылеты на боевые задания были редкими и производились в основном только на разведку погоды и на разведку войск и техники противника. Всего за ноябрь месяц полком было выполнено 30 боевых вылетов: на разведку погоды - 4 вылета (2 ч. 42 мин.) и на разведку войск и техники - 26 вылетов (21 ч. 10 мин). Воздушных боёв, сбитых самолётов, своих потерь не было.

Войска 1-го Белорусского фронта (командующий Маршал Советского Союза Г. К. Жуков) с ноября 1944 г. по указанию Ставки начали подготовку к новой наступательной операции, в которой совместно с войсками соседних фронтов им предстояло освободить Польшу, разгромить немецко-фашистскую группу армий "А", выйти на Одер и обеспечить условия для нанесения завершающего удара по Берлину. Эта операция получила наименование Висло-Одерской. Вместе с войсками фронта начала готовиться к операции и 16-я воздушная армия.

В течение декабря 1944 г. полк вёл боевую работу, по разведке аэродромов, а также войск и техники противника в районе Варшавы, Модлин, Сохачев, Лович, Томашув, Floeee Място, Радом, Зволень, Варка, Гура-Кальвария, сопровождал Пе-2, фотографировавших 1-й и 2-ой рубеж обороны перед фронтом 1-го Белорусского фронта, вылетал на перехват, а также дежурил на аэродроме. Боевая работа велась с аэродрома Гоцлав.

Разбитый FW 190 после удара советской авиации по аэродрому противника, 1944 г.

Всего произведено 286 боевых вылетов (245 ч. 15 мин), из них на разведку аэродромов, войск и техники противника -142 (115 ч. 35 мин.); сопровождение разведчиков - 53 (49 ч. 09 мин), свободную охоту с бомбометанием - 25 (22 ч. 10 мин); перехват - 66 вылетов (58 ч. 20 мин). Как видно из статистики, полк все больше переключался на разведывательные задачи: если в августе на разведку приходилось всего 3,2% всех боевых вылетов, то в сентябре - 19%, а в декабре - практически половина.

16 декабря, выполняя боевое задание по разведке в районе Пионки, пара л-т Лякишев - мл. л-нт Дроздовский обнаружила движение колонн автомашин противника. Летчики штурмовали одну из колонн. В результате дерзкого и неожиданного налёта колонна была рассеяна, до 7 автомашин противника было уничтожено.

20 декабря на выполнение боевого вылета на воздушную разведку по фотографированию аэродрома Крочево вылетела пара командира 2-й АЭ капитана Лисовского И.Е. с ведомым мл. л-том Е1ырковым М.А. Успешно выполнив задание, возвращаясь на свой аэродром, на попутно пересекающихся курсах наши разведчики встретили два Bf 109, которые попытались атаковать наших разведчиков. Н1аши лётчики были вынуждены вступить в воздушный бой, в котором капитан Лисовский сбил один "мессер", а второй обратил в бегство.

21 декабря пара разведчиков в составе ст. л-нта Птицина и л-нта Лякишева в районе Томашув обнаружили аэродром противника, на котором находилось 15 самолетов противника, и сфотографировали его.

С июня 1944 г. до начала январской операции 1945 г. 352-й ИАП произвёл 1750 боевых самолётовылетов, в воздушных боях сбито 33 самолёта противника. Во время штурмовки на земле было уничтожено и повреждено: 21 самолёт противника, 8 паровозов, 50 вагонов, 60 автомашин и до 400 солдат и офицеров противника.

С таким итогом лётчики 352-го ИАП закончили боевую работу в составе 1-го Белорусского фронта в период 1944 г., участвуя в освобождении Белоруссии и Польши от нацистских захватчиков. Впереди лётчиков полка ждали новые боевые задачи уже в небе Германии.

Виталий ГРИГОРЬЕВ, Сергей ПАТЯНИН

Торпедный крейсер "Тигер"

"Тигер" на стоянке, 1901-1906 гг.

История создания

Кораблестроительной программой, разработанной австрийским морским министром вице-адмиралом бароном Максимилианом фон Штернеком и утвержденной императором Францем-Иосифом 8 сентября 1884 г., предусматривалось строительство трех "торпедных кораблей" (Torpedoschiffe). Два из них - "Пантер" и "Леопард" были заказаны британской фирме "Армстронг" и вошли в строй в 1885-1886 гг. Однако допущенные при разработке проекта ошибки, обнаруженные ведущим австрийским кораблестроителем Зигфридом Поппером, заставили руководство флота Двуединой монархии отказаться от заказа третьего корабля по чертежам первых двух.

Еще в июле 1885 г. Попперу поручили разработку предварительного (эскизного) проекта третьего торпедного корабля, а 16 сентября состоялось заседание под председательством контр-адмирала Александра Эберана фон Эберхорста, на котором обсуждались вопросы, связанные с постройкой торпедного крейсера "С". Именно на нем вместо принятого ранее термина "торпедный корабль" был принят новый - "торпедный крейсер" (Torpedokreuzer). Было принято решение, что новый корабль должен стать развитием существующего проекта, но с усиленным вооружением (четыре 120-мм/35 орудия вместо двух), скоростью не менее 16 узлов и, соответственно, как минимум на 50 тонн возросшим водоизмещением. На этот раз Морской отдел решил выдать заказ отечественной фирме "Стабилименто Технико Триестино" ("S.T.T.") из Триеста, однако котлы, машины и детали рулевого устройства заказать в Англии. Тем не менее фирме "Армстронг" было отправлено предложение на участие в конкурсе.

Строитель: "S.T.T.", Сан-Рокко Заложен: 05.10.1886 Спущен на воду: 28.06.1887 Вошел в строй: 14.03.1888 Судьба слом 1920

На основе чертежей "Пантера" и представленного Поппером эскизного проекта Морской технический комитет разработал детальный проект торпедного крейсера водоизмещением 1658 т с вооружением из четырех 120-мм орудий. Предложение от Армстронга поступило 20 января 1886 г. Если вариант Поппера- МТК в целом повторял два предыдущих корабля, отличаясь лишь увеличенной длиной, то Армстронг предложил совершенно новый проект с уменьшенной площадью мидель-шпангоута и зауженными обводами в оконечностях. При длине между перпендикулярами 73,2 м корабль должен был иметь водоизмещение 1680 т. Оба проекта гарантировали среднюю скорость 17 уз при натуральной и 18 уз при форсированной тяге.

Рассмотрев оба представленный варианта, Морской отдел в своем докладе от 16 марта 1886 г. отдал предпочтение проекту Поппера-МТК. После проведения повторных расчетов, длину корабля увеличили на одну шпацию (0,61 м), увеличив размеры котельного отделения. Водоизмещение при этом выросло на 24,9 т, а запас угля - на 7,8 т.

В конце того же месяца дирекция "S.T.T." назначила за свою работу цену в 780 тыс. крон золотом. Подписанный 25 мая контракт оговаривал передачу корабля заказчику через 15 месяцев и достижение им на испытаниях средней скорости 18 узлов при искусственной тяге, причем за каждую десятую долю узла свыше 18,5 уз фирме была обещана премия в размере 3000 крон. Стальной прокат поставляло Альпийское горнопромышленное общество, крупные стальные отливки - фор- и ахтерштевни, каркас пера руля и т.п. - заказывались британской фирме "Джессоп и Сыновья" из Шеффилда. Наблюдение за постройкой возлагалось на вернувшегося из Англии корабельного инженера 3. Поппера.

Киль торпедного крейсера "С" был заложен 5 октября 1886 г. на стапеле в Сан-Рокко. Решением от 12 марта 1887 г. корабль получил название "Тигер" ("Tiger" - Тигр). 28 июня он благополучно сошел на воду, однако 20 сентября руководство "S.T.T." было вынуждено сообщить в Морской отдел, что не сможет выдержать сроки постройки вследствие того, что крупная партия стального проката, поставленного Альпийским горнопромышленным обществом, была забракована инспекцией кораблестроительного надзора, поскольку его прочность не соответствовала британским образцам.

Первые выходы крейсера на ходовые испытания состоялись в феврале-марте 1888 г. На четырехчасовой пробе 8 марта он прошел 70,4 мили, показав среднюю скорость 17,6 уз. На официальном 25-часовом пробеге, проведенном 12-13 марта, "Тигер" показал наибольшую скорость 19,25 уз (средняя - 18,78 уз) при искусственной тяге и, соответственно, 18,24 и 18,02 уз - при натуральной. За превышение контрактной скорости фирма получила 6000 крон премии, причитающийся же ей штраф в размере 65 875 крон был списан, учитывая неблагоприятное стечение обстоятельств и отсутствие ее непосредственной вины в срыве сроков готовности.

14 марта 1888 г. торпедный крейсер "Тигер" был официально принят в состав австро-венгерского флота.

Строительство четвертого корабля, предусмотренного программой 1891 года (по некоторым сведениям, он должен был получить название "Пума"), так и не началось. Сначала руководство австро-венгерского флота хотело получить информацию об испытаниях нового итальянского крейсера "Джованни Баузан", а затем санкционировало постройку трех крейсеров III класса типа "Зента", более соответствующих общемировым тенденциям развития кораблей крейсерского класса.

Крейсер "Тигер" в военно-морском арсенале Полы вскоре после вступления в строй

Описание конструкции

Конструктивно "Тигер" являлся повторением "Пантера" и "Леопарда", отличаясь увеличенной длиной и наличием дополнительной пары орудийных спонсонов. Для уменьшения дифферента на корму, от которого страдали предшественники, котельные отделения и боевая рубка были несколько сдвинуты вперед. Тем не менее в полном грузу корабль кормой сидел на 0,61 м глубже, чем носом.

Стальной корпус, имевший небольшую седловатость, строился по распространенной в то время схеме с полубаком и полуютом, соединенными высоким фальшбортом. Глубина трюма составляла 6,159 м. Форштевень имел таранную форму. Силуэт формировался двумя высокими дымовыми трубами, двумя мачтами и расположенной на полубаке боевой рубкой с ходовым мостиком. На мачтах могло подниматься вспомогательное парусное вооружение - четыре косых паруса общей площадью 305 м2. В действительности корабль никогда не ходил под парусами, а в начале 1890-х годов парусная оснастка была убрана.

Крейсер имел две сплошных палубы - верхнюю и среднюю (броневую). Броневая палуба состояла из двух стальных листов толщиной по 18 мм и имелась только над машинным и котельными отделениями. С бортов они прикрывались бортовыми угольными ямами, а поперечные угольные ямы защищали котельные отделения спереди и сзади.

Торпедный крейсер "Тигер"

Проекция "Корпус" теоретического чертежа

Как и предшественники, "Тигер" оснащался двумя двухцилиндровыми вертикальными паровыми машинами системы "компаунд", пар для которых вырабатывали четыре двухсторонних цилиндрических котла. Котлы и машины располагались в одном машинном и двух котельных отделениях. Рабочее давление пара - 9,5 атм. Проектная мощность машин составляла 6000 л.с. при форсированной тяге, что должно было обеспечить скорость 18 узлов. Наибольшая мощность, достигнутая на испытаниях, составила 5692 и.л.с. при натуральной и 6222 и.л.с. при форсированной тяге, что позволило преодолеть отметку в 19,2 уз, хотя и на непродолжительное время. При полном запасе угля в 322 т крейсер мог пройти 1260 миль. В то же время качество изготовления механизмов, особенно котлов, оставляло желать лучшего, что негативным образом сказалось на судьбе корабля.

Паровая рулевая машина располагалась ниже ватерлинии и могла приводиться в действие из трех мест: боевой рубки, носового мостика и кормового рулевого поста. Боевая рубка соединялась телефонами и звонками с машинным отделением, артиллерийскими погребами, отсеками торпедных аппаратов, рулевыми постами, отсеком рулевой машины и каютой командира. На носовом мостике и на полуюте корабля было установлено по одному 60-см прожектору.

Третий австрийский торпедный крейсер отличался от предшественников усиленным вдвое артиллерийским вооружением. Четыре 120-мм/35 сталебронзовых орудия Круппа образца 1880 г. на центральном станке располагались побортно на спонсонах верхней палубы - парами в районе первой дымовой трубы и у среза полуюта. Скорострельная артиллерия включала шесть 47-мм/ЗЗ пушек Гочкиса и четыре пятиствольных 47-мм/25 револьверных пушки Гочкиса с боковой подачей снарядов. Четыре скорострелки стояли на верхней палубе в средней части корабля, по одной - на полубаке и полуюте и по две - под ними. Артиллерийский боезапас хранился в двух погребах (носовом и кормовом).

В ходе проведенной в 1896 г. модернизации прежние 47-мм "короткоствольные" и револьверные пушки были заменены на десять новых 47-мм/44 пушек фирмы "Шкода", которые устанавливались на тех же позициях.

Торпедное вооружение было представлено четырьмя 350-мм надводными аппаратами. Два из них крепились неподвижно в штевнях, а два других стояли на средней палубе в районе грот-мачты (перед спонсонами 120-мм орудий) в поворотных шаровых установках.

Артиллерийские системы, состоявшие на вооружении крейсера

12cm L/35 С80

47 mm L/25 Mitrailleuse

47mm L/33 SFK

47 mm L/44SFK

История службы

Завершив испытания и подняв флаг, "Тигер" перешел в военно-морской арсенал Полы, где на него установили артиллерийское и торпедное вооружение. Первым командиром корабля стал капитан 2 ранга эрцгерцог Карл-Штефан. С 12 июня по 24 июля 1888 г. крейсер участвовал в кампании в качестве флагманского корабля Торпедной флотилии. В ее составе он действовал и в следующем году, с 13 июня по 16 июля, а еще через год совершил первое заграничное плавание.

После трехнедельных учений в составе эскадры, 21 июля 1890 г. "Тигер" присоединился к новейшим броненосцам "Кронпринц Эрцгерцог Рудольф", "Кронпринцессин Эрцгерцогин Штефани" и крейсеру "Кайзер Франц Иосиф I", отправлявшимся на Балтику через Англию и Северное море. Маршрут отряда пролегал через Гибралтар, Портсмут и Копенгаген. На входе в Балтийское море "Кронпринц Рудольф" отделился и направился в Киль, остальные корабли - в шведскую Карлскруну, куда прибыли 24 августа, а спустя несколько дней также перешли в Киль, где приняли участие в военно-морском параде, который принимал император Вильгельм II. В обратный путь корабли отправилась 29 сентября - через Скаген, Шербур, Лиссабон и Палермо. 13 октября "Тигер" отделился от эскадры и ушел в Мессину, чтобы пополнить запасы угля и произвести чистку котлов. После возвращения в Полу 26 октября он был выведен в резерв.

В течение следующих лет - в кампании 1891,1892 и 1894 годов - крейсер проводил в море в среднем от шести до восьми недель, участвуя в маневрах Летней эскадры (Sommereskadre) в акватории Адриатического моря, а в остальное время, как и полные 1893, 1895 и 1896 годы, стоял в резерве первой или второй очереди. В 1896 году на корабле был проведен большой ремонт силовой установки, а также заменена скорострельная артиллерия.

8 марта 1897 года "Тигер" был вновь введен в строй для усиления австро-венгерской Блокадной эскадры у острова Крит. После двухнедельного плавания у далматинского побережья, предназначенного для практики машинной команды, 25 марта крейсер вышел из Триеста к месту назначения, сопровождая зафрахтованный пассажирский пароход "Электра", на борту которого находилось 678 солдат и офицеров 2-го батальона 87-го пехотного полка. 29 марта "Тигер" и "Электра" бросили якоря в бухте Суда на северо-западной оконечности острова. У берегов Крита корабль оставался в течение года. Основной задачей его экипажа было несение полицейской службы и разрешение конфликтов между греческим и турецким населением острова, предотвращение вооруженных столкновений и наблюдение за переброской морем регулярных частей греческой армии. Так, 12 апреля артиллерия крейсера разрушила турецкий блокгауз.

Торпедный крейсер "Тигер" в первые годы службы (фото Мариуса Бара)

"Тигер" после переоборудования в яхту "Лакрома"

В ночь с 24 на 25 октября "Тигер" оказался в очень опасном положении. Он стоял на якоре у входа в залив Киссамо, когда с северо-востока налетел шквалистый штормовой ветер с сильным волнением. Якорь не держал, и корабль понесло на прибрежные скалы. Командир крейсера капитан 2 ранга Густав Риттер фон Чимиотти-Штайнберг был вынужден обрубить якорную цепь и укрыться в защищенной гавани Грабуза. 15 ноября при помощи водолазов потерянный якорь с цепью был найден и возвращен на место.

31 марта 1898 г. "Тигер" вернулся в Полу и был выведен в резерв, в котором пребывал до 29 мая 1900 года. 30 мая он вновь вошел в кампанию и в качестве флагманского корабля 2-й дивизии в течение трех месяцев участвовал в деятельности Летней эскадры, после чего вновь отправился в резерв.

В 1901 году крейсер прошел очередную модернизацию, в ходе которой был оснащен скуловыми килями для уменьшения бортовой качки, новой паровой рулевой машиной, а также 5-киловаттным турбодинамо, предназначенным для внутреннего освещения и улучшения вентиляции артиллерийских погребов. В 1902 и 1903 годах "Тигер" вводился в кампанию на срок около трех месяцев для участия в практических плаваниях Летней эскадры, но 15 сентября 1903 г. был разоружен и выведен в бессрочный резерв.

В начале следующего года Морскому техническому комитету было поручено подготовить предложения насчет перевооружения корабля. 19 февраля на заседании Морского отдела было рассмотрено четыре варианта:

• сохранить вооружение из четырех старых 120-мм орудий обр. 1880 г.;

• переделать эти орудия в скорострельные за счет внедрения нового затвора и раздельно-гильзового заряжания;

• заменить старые 120-мм/35 орудия на крупповские скорострельные 120-мм/40;

• заменить имеющиеся 120-мм орудия на четыре скорострельных 66-мм с длиной ствола 45 калибров.

Однако ни одно из предложений не было реализовано. Тщательный осмотр крейсера, проведенный в январе 1905 года, показал, что дымогарные трубки в котлах имеют множество дефектов и требуют замены, в то время как машины и корпус находятся в хорошем состоянии. Принимая во внимание, что 20-летний корабль имеет весьма небольшую боевую ценность, было решено перестроить его в адмиральскую яхту - на место срочно требовавшей замены старой яхты "Пеликан", в свою очередь переоборудованной в плавбазу миноносцев.

"Лакрома" в 1906 г.

Проект переоборудования начали готовить в июне, а 9 ноября 1905 г. военно-морской арсенал Полы получил распоряжение о начале работ. Все прежнее вооружение с корабля снималось и заменялось на шесть 47-мм/44 пушек (две - Гочкиса, остальные - "Шкода"), предназначенных в основном для салютов. Бортовые спонсоны демонтировались, в кормовой части оборудовались роскошные помещения для высокопоставленных пассажиров, появилась и новинка того времени - радиостанция. Но в целом внешний вид изменился не сильно. Экипаж уменьшился до 177 человек.

Распоряжением от 29 января 1906 года "Тигер" исключался из списков боевых кораблей Императорского и Королевского флота и зачислялся в категорию судов специального назначения под названием "Лакрома" ("Lacroma"). После проведенных 9 июля 1906 г. испытаний он вновь поднял флаг и вошел в строй.

Служба в качестве яхты не изобиловала яркими эпизодами. На борту "Лакромы" неоднократно совершал плавания наследник престола эрцгерцог Франц-Фердинанд, но чаще - высшие чины флота. Она присутствовала на торжественных церемониях спуска на воду броненосца "Эрцгерцог Франц- Фердинанд" (30 сентября 1908 года) и линейного корабля "Сент-Иштван" (15 января 1914 года). В 1915 году корабль был разоружен и выведен в резерв, но начиная с 16 июля 1916 года использовался в качестве плавучей казармы для экипажей германских подводных лодок в Поле.

15 ноября 1918 года военно-морское командование союзников на Адриатике передало яхту в качестве флагманского корабля старшему югославскому морскому начальнику адмиралу Метоху Коху. На ней он перешел сначала в Сплит, а 25 ноября - в Кастеланский залив, где уже находились интернированные американцами броненосцы "Радецкий" и "Эриний" с миноносцами №12 и №52.

2 декабря 1918 года "Лакрома" стала флагманом флота самопровозглашенного Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, однако согласно Парижскому договору 1920 года она отходила по репарациям к Великобритании, которая продала корабль на слом итальянской фирме. В том же году бывший "Тигер" был разобран.

Яхта "Лакрома"

Авторы выражают признательность Виктору Галыне (Беларусь) и Владимиру Якубову (США) за предоставленные материалы.

Тактико-технические характеристики

Водоизмещение: проектное - 1683 т, нормальное - 1730 т Размерения: длина - 76,02 м (74,16 м по ВЛ); ширина - 10,6 м; осадка - 4,3 м Энергетическая установка: 4 двухтопочных цилиндрических котла, 2 двухцилиндровые вертикальные паровые машины системы "компаунд"; мощность 6000 л.с. Скорость: 18 уз Запас угля: полный - 322 т Дальность плавания: 1260 (17,5) миль Бронирование: палуба - 36 мм (только над машинными и котельными отделениями), боевая рубка - 40 мм Вооружение: 4х120-мм/35 орудия, 6*47 мм/33 скорострельных пушек, 4*47-мм/25 револьверных пушки, 4х350-мм надводных торпедных аппарата Экипаж: 13 офицеров, 175 нижних чинов

Литература и источники:

• Bilzer F.F. Die Torpedoschiffe und Zerstorer der k.u.k. Kriegsmarine 1867-1918. - Graz: H. Weishaupt Verlag, 1997.

• SiecheE. Die Torpedoschiffe und Zerstorer der k.u.k. Kriegsmarine// "Marine Arsenal", Bd.34,1996.

• LengnickA., Frhr. von Klimburg R. Unsere Wehrmacht zur See. - Wien: Seidel & Sohn, 1904.

• Greger R. Austro-Hungarian Warships of World War I. - London: Ian Allan Ltd., 1974.

• Gogg K. Osterreich Kriegsmarine 1848-1918. - Salzburg/Stuttgart: Verlag das Bergland Buch, 1974.

• Conway’s All the World's Fighting Ships 1860-1905. - London: Conway Maritime Press, 1979.

Сергей МАРЧЕНКО

Неизвестная Генуя. Операция "Грог"

Линейный крейсер "Ринаун" - флагманский корабль Соединения "Н"

Замысел и первая попытка

После успеха в Таранто британское Адмиралтейство уже не устраивали периодические атаки палубной авиации Соединения "Н" объектов на Сардинии - оно настаивало на серьезной акции против какой-нибудь итальянской базы в Западном Средиземноморье. Опасаясь минных полей и подводных лодок, вице-адмирал Джеймс Сомервилл упирался, пока в начале 1941 года не получил выговор из Лондона и не был вынужден перейти к агрессивным действиям. Поскольку за критику политики в отношении Виши его не любили премьер-министр Черчилль и заместитель начальника Морского штаба адмирал Филиппе, Сомервилл считал, что повторный отказ от операции может стоить ему должности. Идеи разрушить авиаторпедами плотину электростанции на реке Тирсо на Сардинии (операция "Пикет"), снабжавшую электроэнергией треть острова, и бомбардировки Генуи (операция "Результат") принадлежали командующему Соединением "Н", но на совещании почти все его командиры посчитали, что ожидаемый результат не оправдает риск. Однако, поскольку операция "Результат" преследовала такие амбициозные цели, как: а) уничтожение итальянских линкоров и крейсеров в порту (по данным разведки, в конце января в Генуе находились два линкора, а также два или более крейсеров); б) уничтожение военных объектов и запасов; в) воздействие на моральное состояние населения; г) вынуждение итальянцев оттянуть в Северную Италию морские и воздушные силы, - Сомервилл получил одобрение Адмиралтейства и командующего Средиземноморским флотом адмирала Э. Каннингхэма.

Соединение "Н" покинуло Гибралтар для проведения операций "Пикет" и "Результат" 31 января 1941 года. Тактически оно разделялось на четыре группы:

• Группа 1: линейный крейсер "Ринаун" (флаг вице-адмирала Сомервилла), линкор "Малайя", авианосец "Арк Ройал" и легкий крейсер "Шеффилд";

• Группа 2: эсминцы "Фирлесс", "Файрдрэйк", "Форчун", "Фоксхаунд", "Фьюри" и "Джерси" (8-я флотилия);

• Группа 3: эсминцы "Дункан", "Энкаунтер", "Айсис" и "Юпитер" (13-я флотилия);

• Группа 4: флотский танкер "Оранджпеф" в сопровождении противолодочных траулеров "Арктик Рейнджер" и "Хаарлем".

В 05:30 2 февраля, в 60 милях к западу от мыса Манну, для удара по дамбе Санта Чиара д’Ула на озере Омодео (операция "Пикет"), с авианосца "Арк Ройал" взлетели восемь "Свордфишей" 810-й эскадрильи, вооруженные торпедами. Один из самолетов сразу вернулся на авианосец, остальные были встречены сильным зенитным огнем, в результате которого один "Свордфиш" потерял торпеду, а другой был сбит. Четыре самолета достигли дамбы и сбросили торпеды (только один - прицельно), но, вероятно, те зарылись в ил, и дамба совершенно не пострадала. В 08:45 уцелевшие самолеты вернулись на авианосец, после чего соединение двинулось северо-западным курсом, встретив в 18:30 эсминцы Группы 2. При всё ухудшающейся погоде Сомервилл решил отменить операцию "Результат". На следующий день, в 04:00, находясь к северу от Майорки, англичане приняли курс 210° и на 13 узлах направились в Гибралтар, куда вернулись в 17:15 4 февраля.

Вице-адмирал Джеймс Сомервилл на мостике флагманского "Ринауна"

Легкий крейсер "Шеффилд" следует в кильватер авианосцу "Арк Ройал"

Успех

По прибытию в Гибралтар был получен запрос Адмиралтейства, когда можно будет повторно провести операцию против Генуи. Сомервилл ответил, что, если срочность требует не обращать внимания на риск быть обнаруженным у вражеского побережья при свете луны, то можно и 6 февраля, но для скрытности операцию необходимо отложить до 20 февраля. На это последовало сообщение, что в Генуе ведется подготовка к какой-то операции и атаковать ее необходимо как можно скорее. Имелось предположение, что из-за утечки информации (стало известно, что 30 января в театре Гибралтара, матросы говорили о предстоящем 2 февраля выходе на Геную) итальянцы были готовы к отражению налета на Санта Чиара д’Ула. Расследование установило, что это было лишь догадкой матросов, но к предстоящей бомбардировке Генуи - операция теперь называлась "Грог" - готовились особо тщательно, с соблюдением повышенных мер по сохранению секретности и с использованием различных способов введения противника в заблуждение.

5 февраля, на совещании командного состава соединения, операцию "Грог" было решено начать днем 6 февраля, задействовав все боеспособные современные эсминцы 8-й и 13-й флотилий; Сомервилл рассчитывал собрать их не менее десяти. Запечатанные пакеты с приказами командиры кораблей должны были вскрыть только после выхода в море. Поскольку подготовку к выходу невозможно было скрыть, операция должна была выглядеть как вылазка против судоходства Виши в западной части Средиземного моря.

Согласно первоначальному плану, эскадра должна была следовать к Сардинии, ночью изменить курс и пройти к западу от нее, в то время как два-три бомбардировщика с Мальты, изображая самолеты с "Арк Ройала", в 03:00 7 февраля атакуют Кальяри или Альегро с уходом на запад. Однако из-за прошедших 5 февраля сильных налетов вражеской авиации на Мальту участие в операции мальтийской авиагруппы сорвалось, и эту часть плана пришлось откорректировать. Обстрел объектов "Ринауном", "Малайей" и "Шеффилдом" должен был начаться в 07:15 9 февраля, в то время как торпедоносцы-бомбардировщики с "Арк Ройала" несколько ранее атакуют нефтеперерабатывающий завод в Ливорно и выставят магнитные мины у Специи. Время начала обстрела было определено по результатам учебного выхода к Малаге, который был произведен 29 января для выяснения условий утреннего освещения. Цели распределялись непосредственно перед началом обстрела по данным поднятых самолетов- корректировщиков. При наличии в гавани итальянских линкоров и тяжелых крейсеров они являлись первоочередными целями и обстреливались бронебойными снарядами артиллерии главного калибра линейных кораблей с предельной для "Малайи" дистанции. При их отсутствии англичане обстреливали заранее распределенные береговые объекты фугасными снарядами, следуя вдоль 500-метровой изобаты. Боевой курс на все время обстрела - ориентировочно полчаса - был выбран так, чтобы сектор обстрела башни "А" любого стреляющего корабля был постоянно открыт. Исходной точкой, у которой соединение принимало боевой курс, был выбран мыс Портофино к востоку от Генуи.

На этот раз три группы Соединения "Н" выходили в разное время и до установленного места встречи следовали разными маршрутами:

• Группа 1: линейный крейсер "Ринаун" (командир - кэптен МакГрэгор) под флагом вице-адмирала Сомервилла, линкор "Малайя" (кэптен Пелисьер), авианосец "Арк Ройал" (кэптен Холланд) с истребительными 800-й ("Скьюа") и 808-й ("Фулмар") и торпедоносными 810-й, 818-й и 820-й ("Свордфиши") эскадрильями, легкий крейсер "Шеффилд" (кептэн Парком), единственный корабль соединения с радаром;

• Группа 2: эсминцы "Фирлесс", "Форсайт", "Фоксхаунд", "Фьюри", "Энкаунтер" и "Джерси";

"Свордфиш" с подвешенными бомбами взлетает с палубы "Арк Ройала" для удара по Ггнуе, 9 февраля 1941 г.

• Группа 3: эсминцы "Дункан", "Файрдрэйк", "Айсис" и "Джупитер".

Во второй половине дня 6 февраля конвой "HG-53" из 21 транспорта в сопровождении эсминца "Вэлокс" и шлюпа "Дептфорд" покинул Гибралтар. Вслед за ним, в 16:15, гавань оставили "Ринаун", "Малайя", "Шеффилд" и "Арк Ройал" и в сопровождении эсминцев группы 3 на 16 узлах взяли курс на запад. Это было сделано с целью ввести в заблуждение немецких и итальянских разведчиков, следивших с испанского берега за перемещениями английских кораблей в бухте Альхесирас. Супермарина немедленно была информирована о выходе кораблей Сомервилла. Между 12:00 и 14:00 корабли группы 2 отправились на восток, изображая учения или противолодочную зачистку в Гибралтарском проливе. Едва берег скрылся из виду, они соединились и взяли курс к точке рандеву с главными силами соединения, назначенному на 08:30 8 февраля к северу от Майорки.

Пролив был затянут пеленой дождя. Корабли групп 1 и 3 прошли Танжер и вышли в Атлантику. В 19:45, с наступлением темноты, Сомервилл с "Ринауна" просемафорил "Малайе": "Приступить к выполнению предыдущих приказов", после чего "Малайя" развернулась и пошла обратно в Средиземное море. Оставшиеся корабли увеличили ход до 24 узлов. В 20:45 таким же образом был отделен "Арк Ройал". В 21:00 "Ринаун" повернул на обратный курс; "Шеффилд" занял место в 15 кбт впереди флагмана. Пролив был пройден в темноте. После полуночи 7 февраля присоединился "Арк Ройал", а в 03:00, в 56 милях восточнее Гибралтара, - "Малайя" с эсминцами, после чего соединение на 18 узлах пошло курсом 80°.

Начиная с 07.30 7 февраля, поднятые с авианосца самолеты весь день вели противолодочное патрулирование. Были проведены учебные зенитные стрельбы, а шесть "Скьюа" выполнили учебную атаку надводной цели. В 10:00 курс изменен на 64°, к Балеарам. Единственный инцидент в этот день произошел в 11:55 - в 200 милях восточнее Гибралтара "Файрдрэйк" отреагировал на ложный контакт с субмариной сбросом двух глубинных бомб. В 19:30 курс был изменен для прохода между Майоркой и Ибицой.

8 февраля погода снова была летная, и в 07:20 с "Арк Ройала" поднялся первый противолодочный, а спустя два часа - истребительный патрули, действовавшие до вечера. В 08:00 Сомервилл прошел между Майоркой и Барселоной. В 08:15 по несуществующей подводной лодке отметился глубинной бомбой "Дункан", а спустя 15 минут подошли эсминцы 2-й группы, после чего соединение полным составом на 17 узлах двинулось курсом 50°. "Шеффилд", "Малайя" и "Ринаун" поставили параваны, была объявлена боевая готовность. При обнаружении радаром "Шеффилда" самолетов курс немедленно менялся на юго-восточный, чтобы создать впечатление, что корабли следуют к Сардинии. В течение дня англичане пять раз обнаруживались испанскими и французскими самолетами, причем в последнем случае, в 14:10, "два французских военных самолета" были отогнаны истребительным патрулем с предупредительной стрельбой.

Летающая лодка Супермарин "Уолрус" готовится к старту с катапульты крейсера "Шеффилд". Именно эта машина корректировала огонь во время обстрела Генуи

В 18:00 полетные операции на "Арк Ройале" были завершены. Спустя 10 минут Сомервилл на 18 узлах повернул на курс 90°. В 19:00 "Файрдрэйк" и "Джупитер" направились в район восточнее Минорки для проведения радиоигры, чтобы в ночь 8/9 февраля создать впечатление, что Соединение "Н" сконцентрировалось к западу от Сардинии. Остальные корабли, увеличив ход до 21 узла, продолжили движение курсом 50°. Точно в соответствии с планом "Ринаун", следовавший курсом 68°, в 23:30 вышел в точку в 25 милях к юго-востоку от маяка Паркероль, у острова Гюер. Далее, во избежание встречи с каботажными судами, корабли шли достаточно далеко от западного побережья Генуэзского залива, чтобы выйти на его середину. В 04:00 "Арк Ройал" с эсминцами "Дункан", "Айсис" и "Энкаунтер" отделились от группы обстрела и направились на восток, чтобы выполнить запланированный воздушный удар по нефтеперерабатывающему заводу "Азенда" в Ливорно и минирование гавани Специи. Остальные корабли спустя десять минут легли на курс 25°.

Боевые действия начали самолеты FAA, которые еще затемно, в 05:05, взлетели с находившегося в 70 милях от Ливорно "Арк Ройала". Четырнадцать "Свордфишей", каждый с четырьмя 250-фунтовыми фугасными и 16 зажигательными бомбами, которые должны были атаковать нефтеперерегонный комплекс "Азенда", взяли курс на восток с расчетом вылететь на сушу севернее цели. Два самолета, ввиду соблюдаемого радиомолчания и небольшого опыта ночных полетов, после пересечения береговой линии продолжали полет вглубь суши, пока не наткнулись на город, это была Пиза. После поиска подходящих целей один из них атаковал аэродром, сбросив бомбы на ангар и офисные постройки, другой - железнодорожную станцию. Противодействия не было. Из состава основной группы один самолет зацепил трос аэростата заграждения, которые окружали гавань Ливорно; экипаж в составе пилота суб-лейтенанта Аттенборо, наблюдателя сублейтенанта Фута и стрелка рядового 1-го класса Галифакса погиб. Остальные одиннадцать машин в 06:45 бомбили намеченный объект, причинив "ничтожный ущерб". В темноте цели были трудноразличимы, хотя застигнутые врасплох итальянцы открыли зенитный огонь только спустя пять минут после сброса первых бомб. Всего на объекты в Ливорно было сброшено 5 тонн бомб.

Взлетевшая вместе с бомбардировщиками группа Мофета из четырех "Свордфишей", каждый с магнитной миной под фюзеляжем, должна была минировать оба выхода из гавани Специи. После примерно часа полета, вскоре после 06:00, Мофет вышел на береговую черту к югу от города и, снизившись до 150 м, пролетел вдоль нее через город. Городское освещение было включено, но никаких признаков жизни ни в городе, ни в гавани не было заметно. Развернувшись на юг, в сторону мола, он без помех сбросил мину с высоты 30 м. Его коллег встретил огонь автоматов и зенитной батареи, который подсвечивался очень яркими осветительными снарядами, но повреждений никто не получил; три самолета поставили мины у западного и один у восточного входа в гавань. Англичане шли к цели, летя навстречу ветру и сбавив обороты двигателей, чтобы их не было слышно. После вылета ударных самолетов с "Арк Ройала" взлетели три самолета-корректировщика и звено "Фулмаров" истребительного патруля. Все самолеты, в том числе и корректировщики группы обстрела, сели на авианосец к 08:45.

В 05:19, после захода луны, на горизонте появилась дымка, и видимость, до этого момента хорошая, ухудшилась. В 05:30 по группе обстрела поступила команда "Приготовиться к обстрелу". Рассвет наступил в 06:25. Спустя семь минут с "Шеффилда" взлетел первый гидросамолет. В 06:40 над туманом, скрывавшим береговую линию, показались вершины гор. В 06.49 англичане вышли к лигурийскому побережью Италии, как и было запланировано, у мыса Портофино. Здесь "Шеффилд" запустил второй гидросамолет и включил радар. В 06:53 по пеленгам на вершины гор Фашия и Пекелло, соответственно к востоку и северо-западу от Генуи, англичане определили свое местоположение, после чего уменьшили ход до 18 узлов и приняли боевой курс 290°.

Обстрел Генуи 9 февраля 1941 г.

Генуя: панорама порта

Крупные корабли следовали кильватерной колонной: впереди "Шеффилд", за ним, в 2,5 кбт - "Ринаун", замыкающая - "Малайя"; эсминцы 8-й флотилии образовали завесу по оба борта от них, причем большая часть сосредоточилась по правому со стороны берега, ожидая контратаки торпедных катеров. В 07:05 с "Малайи" был поднят самолет-корректировщик; одновременно по кораблям был дан сигнал, указывающий каждому цели и зоны обстрела. Линкоры в гавани Генуи обнаружены не были, о чем в 07:11 доложил на флагман Сомервилла обслуживавший его корректировщик с "Арк Ройала".

Из-за тумана Генуя с моря не была видна, и обстрел велся по данным самолетов-корректировщиков на дистанциях 90- 117 кбт. При подготовке к операции в помощь наблюдателям на самолетах артиллерийский офицер "Ринауна" изготовил макет Генуи, кроме того, у них имелись фотографии порта, выполненные с воздуха. Так что, когда самолеты оказались над целью, у наблюдателей не было проблем с определением объектов, когда в 07:14-07:15, в 10 милях от берега, по сигналу с "Ринауна" большие корабли открыли огонь.

Огонь "Ринауна" был направлен на промзону на обоих берегах реки Полчевера, которая впадает в залив в западной части города. После того, как здесь были отмечены "многочисленные взрывы и пожары", в 07:24 огонь был перенесен на западную часть гавани, Новый порт и бассейн Виктора-Эммануила III, где так же "возник пожар и получило попадание торговое судно". Залп по электростанции вызвал сильный взрыв и пожар цистерны с нефтью. Дым от него и горящих складов затруднил дальнейшую корректировку с воздуха, и, хотя было отмечено, что "падающие западнее причалов Ассерито и Караччиоло снаряды вызвали сильный взрыв и пожар", это вынудило британский флагман в 07:33 снова перенести огонь на заводы электроприборов и вооружения "Ансальдо" на правом берегу Полчеверы. Вспомогательная артиллерия линейного крейсера в 07:24-07:44 вела огонь по целям на побережье: силовой станции, цистернам с нефтью, причалу Рубиаттино и складам на восточной оконечности причала Канцио.

"Малайя" обстреливала восточную часть порта: сухой док, Новый порт и объекты вблизи них. Были отмечены сильные взрывы в доках и на складах; последние четыре залпа упали в жилых кварталах.

Расчет 6-дюймового орудия линкора "Малайя" готовится открыть огонь

Первые залпы "Шеффилда" упали в море. Затем снаряды полетели в ту часть промзоны, где находились судостроительные и ремонтные мастерские, железнодорожные сооружения, нефтеочистительные заводы и заводы "Ансальдо", выпускающие котлы, двигатели и 15-дюймовые орудия для новых линкоров. Здесь были зафиксированы "многочисленные пожары и два взрыва". В 07:41, когда дым закрыл район обстрела, огонь перенесли на танкер, стоявший у порта, - по нему дали три залпа, попав одним снарядом. Эсминец "Фоксхаунд" запросил разрешения атаковать судно, однако на "Ринауне" запрос приняли не полностью, и оттуда пришел приказ обстрелять береговую батарею, в результате чего танкер уцелел. Поначалу крейсер стрелял полными залпами. Однако после 14 залпов были замечены преждевременные разрывы фугасных снарядов у срезов средних стволов. Так как эти разрывы могли причинить повреждения собственным эсминцам с подбойного борта, он перешел на стрельбу неполными.

С первыми разрывами британских снарядов в порту и на верфях, итальянцы, видя над городом британские самолеты, решили, что начался налет авиации, и подвергли самолеты ожесточенному обстрелу с земли, впрочем, совершенно безрезультатному - по завершении операции все три самолета благополучно сели на авианосец. Немного погодя, разобравшись в ситуации, береговые батареи (по утверждению англичан - всего "одна двухорудийная 6-дюймовая") с запозданием открыли неточный ответный огонь. В 07:22, сразу после принятия Сомервиллом курса 266°, первые снаряды итальянцев легли с недолетами перед эсминцами за кормой "Малайи", на очень большом расстоянии от тяжелых кораблей, после чего в 07:27 "Форсайт" и "Джерси" получили приказ ставить между кораблями и берегом завесу. В 07:36 этот приказ был отменен. О противодействии итальянской береговой обороны, насчитывавшей на этот момент два 15-дюймовых, два 7,5-дюймовых и восемь 6-дюймовых орудий, Марк-Антонио Брагадин пишет следующее: "Итальянские береговые батареи не видели противника и стреляли вслепую, наводя орудия на вспышки выстрелов, еле различимые в густом тумане. Иногда они стреляли вообще на звук вражеских залпов".

В 07:45 "Ринаун" поднял сигнал "Прекратить огонь", а самолетам-корректировщикам приказали садиться на авианосец. В 07:54 соединение легло на курс 180° и на 21-узловом ходу начало отход к месту встречи с авианосной группой. В 08:45 к Сомервиллу присоединился "Арк Ройал" с эсминцами. В 09:19 все корабли легли на курс 180° и дали ход 22 узла, в 09:55 приняли на 20° западнее, а в 10:35 Соединение "Н" повернуло на курс 244°. В ожидании неминуемого возмездия со стороны итальянских ВВС в воздухе постоянно находился воздушный патруль из шести истребителей, остальные стояли в полной готовности на палубе авианосца. Однако погода благоприятствовала отходу: англичане следовали под прикрытием густой низкой облачности при 1-балльном северо- восточном ветре.

"Ринаун" ведет огонь главным калибром

Операция "Грог": схема движения британского и итальянского флотов 8-9 февраля 1941 г.

Противодействие авиации противника ограничилось атаками "двух самолетов типа "Фиат 20", сбросивших четыре бомбы в миле за кормой "Арк Ройала", хотя в 10:30 и 11:00 были замечены пролетевшие в отдалении две группы самолетов; "в промежутке времени с 09:30 до 17:00 были сбиты два итальянских самолета - "Кант 506А" и "Кант 1007В". Кроме того, в полдень кораблям Сомервилла повстречался конвой из "турецкого и шести французских судов, следовавший в восточном направлении"', враждебных действий против него англичане не предпринимали.

Дальнейший отход Соединения "Н" прошел без особых приключений. В сумерках ход уменьшили до 17 узлов, чтобы не напрягать "Малайю", и был принят курс 232°, чтобы пройти севернее Балеарских о-вов. С рассветом 10 февраля для поиска судов между Балеарскими островами и каталонским побережьем с "Арк Ройала" были подняты пять "Свордфишей". Из обнаруженных пяти французских и двух испанских судов было остановлено только одно - "Мария", которое отпустили после досмотра. В 09:15 подошли эсминцы "Файрдрэйк" и "Джупитер". В 13:00 англичане повернули на юг, а в 14:25 близ Ибицы встретили свою танкерную группу ("Оранджлеф" и два траулера). Последней приказали возвращаться в Гибралтар, поскольку предполагаемая заправка эсминцев не потребовалась, а соединение в течение дня производило поиск судов четырьмя самолетами вне испанских территориальных вод. После 18:00 "Арк Ройал" с тремя эсминцами отделился и далее следовал на базу отдельно от главных сил. 11 февраля все английские корабли благополучно прибыли в Гибралтар, а уже на следующий день Соединение "Н" получило приказ обеспечить охранение конвою "HG-53", эскорт которого оно поначалу изображало. Однако тем же вечером приказ был отменен, и на помощь конвою отправился только "Шеффилд", а "Ринаун", "Арк Ройал" и пять эсминцев приняли охрану конвоя "WS-6".

Комедия ошибок

Как выяснилось позднее, все ухищрения англичан, а также их попытка сорвать выход итальянских кораблей из Специи минированием фарватеров оказались совершенно бесполезными. Итальянский флот уже давно был в море и на момент окончания обстрела находился приблизительно в 210 милях к югу от главных сил Соединения "Н", о чем Сомервилл не имел ни малейшего представления. После сообщения о выходе англичан из Гибралтара была проведена воздушная разведка к западу от Сицилии, и утром 8 февраля несколько британских истребителей были замечены к югу от Балеарских о-вов. Хотя итальянские разведывательные самолеты не обнаружили никаких кораблей, эти истребители могли подняться только с авианосца. По этой причине Супермарина решила, что Гибралтарская эскадра находится в данном районе.

Не имея возможности определить подлинные намерения противника, Супермарина в 19:00 вывела в море из Специи линкоры "Витторио Венето" (флаг вице-адмирала Якино), "Джулио Чезаре", завершивший ремонт полученных ночью 9 января 1941 г. в Неаполе повреждений от близких разрывов трех бомб с мальтийских "Веллингтонов", и "Андреа Дориа" в сопровождении эсминцев "Маэстеале", "Либеччио", "Сирокко", "Грекале", "Гранатьере", "Фучильере" и "Апьпино". При этом произошла небольшая задержка, вызванная тем, что "Чезаре" засосал грязь в конденсаторы. Из Мессины вышли корабли адмирала Сансонетти - 3-я дивизия крейсеров (тяжелые крейсера "Тренто", "Триест" и "Больцано") в сопровождении эсминцев 12-го дивизиона ("Корацциере" и "Карабиньере"; "Камичиа Нера" должен был присоединиться к ним позднее). Кроме того, к югу от Сардинии были развернуты подводные лодки "Диаспро", "Коралло" и "Санторе Сантароза". По приказу адмирала Кампиони, оба соединения надводных кораблей должны были встретиться в равноудаленной от всех возможных направлений действий противника точке западнее пролива Бонифачо. Таким образом, если радиодиверсия британцев и имела место, и итальянцы что-то перехватили или запеленговали, принципиально на их действия это не повлияло.

Следуя на рандеву с Сансонетти, Якино в ночь на 9 февраля разминулся с Сомервиллом на контркурсах в 40-50 милях и в 08:00 (время итальянское, Гринвич + 1 час) встретился с крейсерами в 40 милях к западу от мыса Теста, северной точки Сардинии. В этот момент итальянский флот находился в 180 милях к югу от Соединения "Н". В 02:04 "Виторио Венетто" получил сообщение, что наблюдатели на плотине Тирсо встревожены гулом самолета противника. Предположив, что англичане попытаются нанести по плотине повторный удар с воздуха, Якино вместе с Сансонетти на 18 узлах последовал курсом 230° в район западнее Сардинии, как он полагал, на перехват британцев.

В 08:37 Супермарина получила известие, что вражеские корабли обстреливают Геную. Из-за неразберихи в системе связи Якино только в 09:50 получил приказ перехватить противника и немедленно повернул на север; тяжелые крейсера следовали в 5,5 милях впереди линкоров. На "Виторио Венетто" сломалась катапульта и два его Ro.43 не могли быть запущены в течение утра для поиска между Корсикой и Провансом. Разведчик с "Триеста" взлетел только в 12:35, а в 12:44 итальянский флот лег на курс 330°. Как выяснилось много позднее, этот курс к 15:00 выводил Якино прямо на англичан.

Командующий итальянским флотом вице-адмирал Анджело Якино

Поплавковый гидросамолет Кант Z. 506В - основной итальянский морской разведчик

Получив известие об обстреле Генуи, Реджиа Аэронаутика отдала приказ всем своим частям в Северной и Центральной Италии выслать самолеты для поиска и атаки кораблей противника. Несколько групп самолетов-разведчиков приступили к поиску. Четыре S.79 с Сардинии прочесывали воды западнее Сардинии и Корсики, два S.79 с Сицилии - южнее Сардинии, еще два - между Сицилией и Сардинией, один Кант Z.1007 из 51-й группы - в Лигурийском море. Весь X германский авиакорпус был готов действовать по обстоятельствам с аэродромов Сицилии и Сардинии, куда из Катании готовы были перелететь эскадрилья Ju-87 и истребительная группа. Шесть Не-111 искали англичан между Сардинией и Сицилией, четыре Ju-88 - на западе от Сардинии и еще четыре - в Лигурийском море. Всего в районе операции было задействовано 194 самолета Оси. Ограниченный район осматривало множество самолетов, однако поиски дали совершенно неожиданные результаты!

Западнее Корсики, из Тулона в Бон, следовал французский конвой "CN-4" из шести судов. В 10:45 в 40 милях северо-западнее мыса Корсо (северная оконечность Корсики) он был замечен с воздуха и опознан как "британский авианосец, идущий на юг" курсом 190°. Информация об этом была получена Супермариной только в 12:20, после возвращения самолета на аэродром. До Якино известие о "британском авианосце" дошло только в 12:50. Почти одновременно поступило известие, что в 11:30 к западу-юго-западу от мыса Корсо обнаружены "три корабля, следующие курсом 45°". Решив, что речь идет о двух вражеских группах, которые объединятся в 12:00 и затем попытаются проскочить вдоль западного побережья Корсики, Якино в 13:07 приказал крейсерам повернуть на 50°, а линкорам в 13:15 - на 60° вправо, приняв курс 30°. Тяжелые крейсера теперь следовали на 30, а линкоры со всеми эсминцами - следом за ними на 24 узлах. В 13:21 был отдан приказ приготовится к бою.

Однако в 14:30 Якино разминулся с Сомервиллом, пройдя всего в 30 милях к востоку-юго-востоку от англичан, двигавшихся почти параллельным курсом в противоположном направлении. В 12:00 британцы были обнаружены в 40 милях к северо-западу от мыса Корсо самолетом "Кант", но он был сбит палубными истребителями как раз в момент радиопередачи. Супермарина узнала об этом в 17:15, когда спасшиеся летчики были подобраны итальянским миноносцем. Далее, в 14:05, так же только после посадки самолета, Супермариной были получено сообщение об обнаружении в 11:05 "семи кораблей в 70 милях западнее мыса Корсо, следующих курсом 45°", а в 14:35 - еще два сообщения об обнаружении в 13:00 и 14:00 в том же районе кораблей, следовавших северо-восточным курсом. По утверждению Брагадина, обнаружившие англичан самолеты никогда не участвовали в операциях над морем. На основании их данных в воздух поднялось несколько ударных групп - 47 итальянских и 45 немецких бомбардировщиков (по другим данным 21 Ju-88 и 30 Ju-87), но британцев они, естественно, не нашли, что, помимо всего прочего, объяснимо, учитывая густую облачность на высоте 200 метров.

3-я дивизия крейсеров шла в 8 милях впереди линкоров, когда в 15:24 с "Триеста" сообщили, что заметили противника прямо по пеленгу 50°. Был получен приказ открыть огонь артиллерией, но в 15:32 последовала отмена - цель была опознана как танкер. В 15:38 "Триест" снова радировал о противнике по пеленгу 50°. В 15:40 на боевые мостики поступила соответствующая информация, и итальянцы приготовились открыть огонь (на "Виторио Венетто" - с дистанции 32 км!). Однако в 15:48 выяснилось, что это не противник, а суда того же французского конвоя "CN-4", следовавшие юго- восточным курсом. В 15:32 до Якино дошло сообщение о том, что противник в 13:00 был обнаружен в 65 милях западнее мыса Корсо. Адмирал решил, что англичане собираются пройти вдоль южного побережья Франции, и в 15:50 он пошел на запад на 24 узлах, надеясь догнать противника, но в 18:00, снизив скорость до 18 узлов, повернул на север, а затем на восток. Боевая готовность была отменена.

10 февраля корабли Сансонетти вернулись на свои базы, а соединению линейных кораблей было приказано переждать траление у Специи и Неаполя, куда они пришли утром 11 февраля. ВВС стран "Оси" также больше не видели вражеских кораблей. Днем 11 февраля было получено известие, что британцы благополучно прибыли в Гибралтар.

Линейные корабли "Андреа Дориа" (на переднем плане) и "Витторио Венето" на учениях в Мессинском проливе, 11 января 1941 г.

Итоги

По окончанию операции вице-адмирал Сомервилл заявил, что "обстрел Генуи и бомбардировка военных объектов явились для противника полной неожиданностью ... чем в значительной степени объясняется успех операции". По его мнению, "отличные результаты самого обстрела следует отнести за счет тщательной подготовки плана операции и обученности личного состава, также точной прокладки <курса>, которая обеспечила правильный выход на цель". Описание повреждений обстрелянной кораблями промзоны, которые адмирал приводит в своем отчете о проведенной операции, ограничивается выражениями "видны сильные взрывы и пожары", однако на самом деле они оказались весьма незначительными, как и ущерб от налета палубной авиации.

Реально результаты набега выглядят следующим образом. В ходе обстрела было выпущено 273 15-дюймовых фугасных снаряда (в том числе 125 с "Ринауна" и 148 с "Малайи"), 782 6-дюймовых с "Шеффилда" и 400 114-мм фугасных с "Ринауна". В порту был потоплен учебный корабль "Гаравента", пароход "Салли", парусник "Антониетта Мадре" и 14 лихтеров (по Брагадину - 4 грузовых судна и учебный корабль "Гаравента"); 32 из 56 судов получили легкие повреждения, одно - серьезные. Повреждения предприятий "Ансальдо" были незначительными, линкор "Дуилио", находившийся в гавани, не пострадал, в городе разрушено или повреждено 250 домов, потери среди населения - 144 убитых и 242 раненых. Но, как бы то ни было, рискованная операция Соединения "Н" завершилась благополучно и с минимальными для англичан потерями, хотя затраченные ими усилия совершенно не соответствовали размерам нанесенного противнику урона.

В еще большей мере это можно сказать об операции сил "Оси" по перехвату - собственные потери минимальные, всего два самолета-разведчика, но и полная неспособность к взаимодействию различных видов вооруженных сил и служб внутри их. В дальнейшем это проявлялось с куда более печальными для них последствиями. В любом случае, результат набега Сомервилла в Лигурийское море совершенно не изменил расстановку сил в Западном Средиземноморье.

Линейный крейсер "Ринаун", февраль 1941 г.

Кафедральный собор Генуи в который случайно попал 15-ти дюймовый снаряд линкора "Малайи", но, к счастью, не разорвался

Неразорвавшийся 15-ти дюймовый снаряд линкора "Малайи", хранящийся как реликвия в Кафедральном соборе Генуи

Я помню... Бабиков Макар Андреевич

Бабиков Макар Андреевич

Я родился на Севере, на Печоре, в то время это была еще Архангельская губерния. Там вырос, учился. Год успел поработать учителем начальной школы, затем в райкоме комсомола, и в 1940 году был призван в армию. Попал на Северный флот, в зенитную батарею на базе Полярная.

Для нас война началась не 22 июня, а 18-го. Во время общефлотских учений по связи над главной базой флота пролетел немецкий самолет. Командующий спрашивает: "А почему не стреляли"?

Все разводят руками.

"У вас на каждом корабле дежурное орудие. На каждой батарее дежурное орудие. Они обязаны стрелять без всякого приказа. Впредь, если появится, открывать огонь".

Он через четыре часа снова появился. Тут уже не только из дежурного орудия, а из всех, что были, огонь открыли. Он сразу взмыл вверх и улетел, а флот перевели в боевую готовность. С батареи мы уже никуда не уходили, пищу доставляли прямо на боевые точки.

Надо сказать, что в 1940 году, когда немцы оккупировали Норвегию, значительная часть населения Северной Норвегии на своих рыболовных судах, ботах, всеми семьями, со скарбом ушла в СССР. Им дали место в совхозе, и, как только началась война, они сразу включились в боевую деятельность.

На Севере была такая особенность - фронт шел по побережью, немножко захватывая Финляндию и Норвегию, и вот, по договору с нашими союзниками, по городу Тромсе была проведена разделительная линия, южнее Тромсе мы не имели право ходить, чтобы не побить своих, точнее союзников, а севернее Тромсе они не имели права ходить.

После начала войны меня взяли в политотдел. Политотдел сформировали из командиров-запасников, которые пришли по мобилизации. У большинства из них не было приличного образования, а я же до армии успел учителем поработать. Потом уже, осенью, пришло четыре политработника с академическим образованием.

Из политотдела я, "по протекции", ушел в разведотряд. В учебном отряде у меня был командир взвода, который ко мне хорошо относился, он после начала войны попал в этот разведотряд, а потом из нашего дивизиона в этот же отряд пришел один политработник. Вот они и дали мне протекцию, так я попал в разведку.

Название отряда иногда менялось, но всегда было слово "особый". Особый разведывательный отряд, отряд особого назначения. Но особый всегда присутствовало.

Отряд подчинялся непосредственно командующему Северного флота адмиралу Головко, он даже говорил про нас - это моя личная гвардия. Наш отряд был на особом счету у командования. Бывало, к нам приезжал член Военного совета флота Николаев и говорил: "Я приехал с вами 100 грамм выпить". А потом неприятный случай произошел - ребята из нашего отряда подрались с гражданскими. Николаев приехал разбираться. Двух провинившихся он хотел из отряда выгнать, но я встал и говорю, что наш отряд стали хуже снабжать, поэтому у нас и неполадки. Николаев это учел и в отряде немедленно появились яловые сапоги и все, что требовалось.

Все побережье от Тромса и до Мурманска было под контролем разведки. Эта была очень тяжелая служба. Разведточки размещались прямо по побережью, в голых скалах. На этих точках сидели по 3-4, а то и 6 месяцев. Продукты туда забрасывались либо с подводных лодок, либо с парашютами. На этих точках несла службу особая группа отряда численностью 150 человек.

Надо сказать, что в отряде существовало одно суровое правило - в плен не сдаваться. В случае опасности мы должны были застрелиться. Помню, во время одной операции нам надо было прорваться к немецким позициям и захватить плацдарм для высадки основного десанта. Сразу после высадки один матрос был ранен в ноги, и тащить его обратно не было времени. Он попросил, оставьте пистолет. Мы отошли метров за 100, и он пустил в себя пулю.

Был еще такой случай - норвежец, молодой человек лет 20 примерно, радист. Он был в составе группы из трех человек, все норвежцы. Группу послали за линию фронта и она попала в засаду. Командир группы вырвался и ушел, но вблизи границы его все-таки настигли немцы, и он погиб. Его заместитель бился, пока не погиб.

А радист - попал в плен. Парень оказался нестойкий и его перевербовали.

В результате он послал сигнал, что ему нужна помощь.

Наши сбросили группу из двух человек. Группа с ним встретилась, после чего они пошли к берегу, где их должна была забрать подводная лодка. Но, как только лодка подошла, немцы, в надежде захватить ее, открыли огонь. Командир лодки скомандовал срочное погружение, а сам остался на плаву. Его раненым захватили в плен, но лодка с остальным экипажем смогла уйти.

В 1942 году наш отряд провел очень тяжелую операцию.

Мы должны были провести к опорному пункту немцев две роты морской пехоты, но одна рота в темноте заблудилась, и пока эту роту искали - другая бездействовала. В результате командир решил проводить операцию только силами отряда.

Бой начался рано утром и длился целый день. Немцы нас прижали, мы никак вырваться не могли. Потом Юра Михеев сумел бросить гранату в немца. Сам погиб, но дал нам возможность прорваться.

Во время боя был ранен наш командир, лейтенант Шалавин. Отряд возглавил Леонов. До войны подводником был, потом попал в наш отряд. К 1942 году он стал командиром отделения. Вот Шалавин ему и сказал: "Виктор, ты командуй. Я не ходок".

Мы вышли на побережье, как раз снег выпал, мокрые все, усталые, целый день в этом снегу лежали. Пашу Порошева судороги всего скрючили. Все, говорит, буду как Квазимодо. Раздели его, водкой всего растерли. Он говорит, а теперь в рот влейте. Ну, думаем, раз до этого дошло, то все! Как говорят, парень стал ходячим. Он очень юморной был - неказистый такой, простое лицо и все время говорил: "Я тогда был большой и красивый".

Оторвались от немцев, но надо еще целый день катера ждать. Лежим в снегу, смотрю, на бугре человек идет и стреляет. Оказался Пушлахта, он из Архангельской области, из деревеньки Пушлахт, его так и звали Пушлахта. Он ранен был, когда нас увидел, говорит: "Смотрю, никого вас нет, думаю, дойду сейчас до немцев еще их постреляю, и все".

Когда стемнело, пришли катера. Мы вернулись на базу, причем и Шалавина вынесли.

После этой операции Леонову присвоили офицерское звание и назначили заместителем командира отряда, а через год назначили командиром, а на нас сразу журналисты охотиться стали.

В 1944 году наш отряд участвовал в освобождении Северной Норвегии. Мы должны были захватить две немецкие батареи, которые прикрывали фьорд. Пока их не захватишь - соваться в фьорд нельзя, утопят.

После высадки мы двое суток по скалам шли к батареям. Метров за 150 до батарей залегли. Темноты дождались, а потом поднялись и пошли вперед. Практически сразу наткнулись на немецкий дозор. В первые же 2-3 минуты погибло шесть разведчиков, но остальные сумели прорваться. Выскочили на обрез, а к двум орудиям уже прислуга успела выскочить.

Тем не менее мы эти орудия сумели захватить, а утром и всю батарею. На следующее утро капитулировала дальнобойная батарея.

Командир 181-го разведотряда Северного флота, Дважды Герой Советского Союза В.Н. Леонов

Командующий флотом нас потом поздравил: "Да, молодцы! Чистая работа". А командиру отряда, Леонову, объявил: "Ты — Гэрой Советского Союза"!

На этом, собственно, наша боевая деятельность на Северном флоте закончилась.

Вечером 8 мая 1945 года меня пригласили в Политуправление, и сказали, что Германия капитулировала и 9 мая в главной базе будет митинг, посвященный Победе. На этом митинге я выступал от имени краснофлотцев и старшин, а 10 мая нам объявили, что отряд переводиться на Дальний Восток. Несколько дней на сборы, и крутите колеса. Тех, кто был постарше или ранен, оставили, а остальные где-то числа 20 мая отправились на Дальний Восток. Тогда на Дальний Восток много войск с запада перебрасывалось, в том числе Карельский фронт.

Прибыли во Владивосток, пополнились новобранцами. Все ребята молодые, 18-19 лет, абсолютно необстрелянные. Надо было их подготовить, натренировать, да и для нас местность совершенно непривычная - мы-то в полярных скалах воевали, а тут тайга.

9 августа мы были на учениях и внезапно получили шифровку - срочно возвратиться в базу. Мы вернулись, а там нас уже катера ждут.

11 августа мы вышли в Корею. Высадились в городе, а все местное население попряталось, как будто его и не было. Поздно вечером подошел головной отряд армии.

Встретились с армейцами. Договорились, берем следующий город, Меджен - кто раньше возьмет, тот и управляет. Мы морем раньше пришли. Высадились, а наши этот город уже основательно побомбили - все горит. До вечера в городе продержались, потом передали его морской пехоте, а сами отправились во Владивосток.

Во время перехода напоролись на мину. Причем головной катер прошел, и мина взорвалась уже за ним. Столб воды обрушился на ведомый катер. Несколько наших ребят смыло за борт, катер получил повреждения, но мы все-таки дошли до Владивостока.

Вернулись в базу. Свалились измотанные, а в 5 часов подъем по тревоге. Два часа на сборы, и снова в бой.

В 7 часов мы вышли на трех катерах в Чхонжин. Там нас еще на подходе встретили артиллерийским огнем. Мы с боем захватили причал и сразу рванулись вперед, чтобы перерезать железную дорогу. Взвод Никандрова захватил мосты, а мой взвод направился перерезать шоссейную дорогу.

Японцы стремились ускочить на юг, и здесь такой случай произошел - несколько матросов заскочили в кузов машины и прямо в кузове схватились с японцами.

У меня во взводе одно отделение с фотоаппаратами было, оно все фиксировать должно было. И вот командир этого отделения Максимов, когда рукопашный бой был, так увлекся фотографированием, что ему самому пуля попала в мужской прибор.

В этой схватке японец в меня почти в упор выстрелил, но мне повезло - пуля по виску чиркнула, но только кожу сорвала.

Мы в городе продержались еще сутки, а десант, который туда должен был подойти, так и не появился. В бухту они войти не смогли, высадились недалеко от города, где японцы их и задержали.

Японцы поняли, что в городе только небольшая группа, и постарались нас выбить. Мы в порту закрепились, дождь как из ведра, японцы нас обстреливают... Так ночь продержались, а утром пришли два наших фрегата, и японцы сразу побежали.

Вернулись во Владивосток. Нам дали передышку 3 или 4 суток, и тут радио сообщило, что японский император заявил о капитуляции. Тем не менее отряду поставили задачу высадиться в Вонсане. Мы должны были принудить к капитуляции семитысячный японский гарнизон и захватить аэродром.

С аэродромом легко получилось - там Леонов провел минутные переговоры, чтобы самолеты не вылетали, а вот с гарнизоном сложнее было. Переговоры шли двое суток - на одной стороне улицы мы с оружием, на другой стороне - японцы также с оружием на изготовку.

Через двое суток гарнизон капитулировал. Вот такой была наша последняя операция на Дальнем Востоке.

Из отряда я демобилизовался одним из последних. После демобилизации поехал в Москву, у меня жена москвичка. Осенью 1941 года она копала окопы под Можайском, а потом пошла на флот. Закончила школу учебного отряда под Москвой и попросилась на Север. Оказалась даже не в Полярном, главной базе, на Рыбачьем. Там мы с ней познакомились, а когда закончились бои на Севере, приехали в Москву 30 декабря месяца. Так что с Дальнего Востока я вернулся в Москву и с тех пор здесь живу. Мы с женой закончили институты, вырастили детей, внуков и правнуков.

- Спасибо, Макар Андреевич. Еще несколько вопросов. Как отбирали в отряд?

- Отбор был очень строгим. Как только началась война - сразу вал рапортов с просьбой отправить на фронт. Тогда в разведотдел пригласили флагманского физрука флота. Говорят, вот пачка рапортов людей, которые рвутся на фронт. Посмотри. Ты ведь всех физкультурников знаешь. У тебя на глазах тренировки, всякие учения. Отбери. Он отбирает: сюда одних, других туда. На этих ребят можно положиться. Эти сомнительные. Ему и говорят: "Вот этими ребятами, которые ты выбрал, будешь теперь командовать". Таким образом он оказался командиром разведотряда.

- В процессе войны были потери, как подбиралась замена?

- Рапорта. И тоже отбор. Ошибки тоже случались. 2-3 случая я знаю, когда ребята оскандаливались. Где-то напились, поскандалили.

Был еще такой случай - в отряде стали пропадать личные вещи матросов. Матросы отнеслись к этому очень болезненно. Сами выявили кто. Говорят, или мы тебя в бою прикончим, или добровольно сам отсюда уходи. Этот парень немедленно рюкзак собрал и куда-то ушел. Но это единичные случаи. И только на берегу, в бою ничего такого не было.

- Как тренировались?

- В летнее время — марш-броски в полной боевой, тренировки на трапах, с оружием и рюкзаком бежать по трапу, чтобы не упасть и не свалиться в воду, это тоже надо навык приобрести. Друг с другом боролись, тем более я комплекции не богатой, большая часть ребят рослее и потяжелее меня, но как-то надо было держаться. А в зимнее время хождение на лыжах, умение спускаться с гор.

- Какое оружие брали с собой?

- Первое время войны СВТ, токаревская винтовка, полуавтомат. Но уже в 1942 году весь отряд был вооружен автоматами. Кроме того, обязательно нож или кинжал. В каждом отделении пулемет.

Использовали преимущественно наше оружие, но немецкое тоже изучали.

- Вы сами высаживались в наблюдательных группах, которые смотрели за перемещением на норвежском берегу?

- Нет, на длительных заданиях я не был. Только на несколько суток в тыл выходили.

Эти группы, как правило, друг от друга изолированы, и не имели права общаться, только радийная связь со штабом. В 42- м году погибло 5 групп, 43- м еще 5 групп. В одной группе был такой случай - у одного бойца не выдержали нервы, свихнулся на задании. Вынуждены были сами его расстрелять.

- Капая была численность группы, выходящей на задание?

- В зависимости от задания. Если на задание выходит сам командир отряда, то в этой операции большая часть отряда участвует.

В мае 1942 года была крупная операция. Отряд должен был вырваться вперед, отвлечь на себя внимание, чтобы на отряд навалились, и в это время в свободный прорыв должна была пойти армия. Отряд выполнил задание, а тут мороз ударил. Никто не мог предусмотреть, что бог такую наледь устроит. Многие были поранены, поморожены, операция сорвалась.

- Чаще на чем забрасывали: на катерах, подводных лодках?

- По-разному. В первое время, в 1941 году, на бывших рыболовных ботах. Потом на морских охотниках, торпедных катерах. Дальние заброски — подводные лодки.

- Кто вам ставил задачу? Сам Головко?

- Штаб флота. Конкретнее - разведотдел. Мы были как единица разведотдела. В первое время мы даже в одном доме находились - жилой дом, два подъезда, в одном подъезде отряд, в другом — разведотдел. Но в 1942 году, где-то в начале лета, бомба попала прямо в ту часть здание, где разведотдел, часть сотрудников погибла сразу. Мы на задании были, вернулись, а у нас только обломки дома.

- Вы там и базировались в Полярном?

- Да, а маневренная база всегда была на Рыбачьем. Сначала это был бывший минный склад. Потом через некоторое время случился пожар, это помещение сгорело, нас поселили в бывшие финские домики. В этих домиках до конца войны дожили.

- Отряд большие потери нес?

- Отряд дважды нес крупные потери. Но одна самая тяжелая операция - это 1942 год, сентябрь. Там по недоразумению нас бросили не туда. Потеряли прекрасных разведчиков. Абрамов, такой ходок, ленинградец. Маршрут выбирал, как по карте. Вася Кашутин - отличный человек, почему-то предпочитал армейскую форму, на нем она сидела - залюбуешься! Он на склоне попал под обстрел, дальше склона небольшой бугорок в половину человеческого роста, мне так было обидно, что Вася там лежит, кричит. Я пополз к нему. Подполз, а он уже холодный, все. Кортик у него был за голенищем. Кортик снял, спустился. Кортик командиру отдал. Эти ребята у меня и сейчас перед глазами стоят. Встречался с Васиной сестрой. Переписывались. Сейчас она умерла.

- Леонов был хорошим командиром?

- Леонов как командир вырос в отряде. От операции к операции у него рос навык. И уже в 1942 году, он был командиром группы, 7 человек, группа управления. Леонов набрался навыка, стал офицером, и, условно говоря, командир уступил ему свое место, потому что перестал ходить на задания

- Экипировка под каждое задание подбиралась, или всегда стандартная?

- Зимой и летом по-разному были одеты. Хотя там и зима и лето относительное понятия - снег есть или нет снега, холодная вода или нет. Люди привыкли сами себя одевать. Строгого регламента, в чем ходить, в отряде не существовало, мы в этом смысле были вольными казаками.

- Зимняя одежда это полушубки?

- У нас полушубков никогда не было. Фуфайка, ватные брюки. В 1943 году канадские костюмы. Они довольно легкие, хорошо просыхают, не так продуваются.

- Как часто приходилось ходить на задания?

- Это зависело чаще всего от того, что требуется командованию. Иногда и месяц не выходишь, а иногда в месяц 3 или 4 раза выйдешь.

Однажды, в 1941 году, когда на фронте обстановка была нестабильная, командование решило дать передышку отряду и к нам в отряд пришел Константин Симонов.

Он потом еще не раз приходил, даже сходил с нами на одну операцию. Там финны были. Накануне финны ушли, мы землянки порушили, сожгли и ушли.

Помню, мы с ним как-то сидели, беседовали и попросили: "Константин Михайлович, что-нибудь прочитайте фронтовое".

Он посидел молчаливо некоторое время, а потом сам прочитал известную песню "Жди меня". Прочитал. Ребята выслушали. А потом из пожилых, семейных Алеша Чемоданов говорит: "Константин Михайлович, мы здесь люди семейные, у нас дети, жены, каково читать слова: изменив вчера, там такая фраза. Это морякам очень тяжело слушать, что, изменив вчера". И Симонов изменил на "позабыв вчера".

А еще был такой фотокорреспондент Халдей, очень известный, он тоже очень много в отряде бывал, причем одновременно с Симоновым.

- Кап вы проводили свободное время между операциями?

- Самое любимое было — это пойти в Дом флота, в Клуб. Там можно кино посмотреть, потанцевать, музыку послушать. Причем пропуска нам давались хорошие. По существу, мы имели свободный доступ, отряд в этом отношении был в привилегированном положении.

- В основном противником немцы были или финны тоже?

- На Севере против нас финны не воевали. Против нас горноегеря немецкие воевали. Сильный противник, тренированный. Они горы хорошо знали и воевали прилично, очень даже прилично, но только до осени 1944 года, когда угроза окружения их настигла, тогда они все бросили, только бы успеть убежать.

- Как к ним относились?

- Озлобленности не было. Мы знали, что если не ты его, так он тебя. Все равно надо защищаться. Но иногда складывалась такая обстановка, когда поневоле сдавались, тогда пленные есть пленные, оружие забирали и все. Нельзя сказать, что была злоба на них, ненависть. Этого не было. Как говорят, не резать его.

- Оружие с глушителем использовали?

- В нашем отделении глушителей не было, а в отряде были. Их использовали ребята, которые на позиции как снайпера сидели, чтобы не обнаружить себя.

- Кроме наград были еще какие-нибудь поощрения?

- Пришли с хорошей операции. Значит, обычное застолье. Мы с собой водки брали на отделение одну флягу, мало ли что, вдруг кто в воду попадет или раненый. А так водка оставалась в базе. Когда возвращались, тогда уже можно было соответственно отметить это событие.

- Радиостанции всегда брали?

- Да, радист обязательно. На базе дежурные радисты круглосуточные.

- На группу одна радиостанция или на взвод?

- Обычно отряд идет и одна радиостанция. Если маленькая группа, 2-3 человека, то у них обязательно радист есть.

- Спасибо, Макар Андреевич.

Интервью А. Драбкин

Лит. обработка Н. Аничкин

Скоро в продаже

Оглавление

Арсенал-Коллекция 2014 № 02 (20)

Двенадцатидюймовая ипостась четырнадцатидюймовых башен

"Чариотир"

Первые асы Франции

  Адольф Пегу

  Эжен Жильбер

"Пушеры" Джеффри де Хэвилленда

Истребители-разведчики. Очерк истории 352-го ИАП

Торпедный крейсер "Тигер"

Неизвестная Генуя. Операция "Грог"

Я помню... Бабиков Макар Андреевич

Скоро в продаже Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg