«Арсенал-Коллекция 2013 №03 (09) »

Арсенал-Коллекция 2013 №03 (09) (fb2) - Арсенал-Коллекция 2013 №03 (09) 8220K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Коллектив авторов

Арсенал-Коллекция 2013 №03 (09) 

Научно-популярное издание

В оформлении обложки использован рисунок М. Быкова

Алексей ПАСТУХОВ

Конница цинской империи в 1890-х годах

Цинская конная часть на марше. Ок. 1890 г.

Как и во всем остальном мире, в определенный период времени конница стала играть основную роль в военном деле Китая. Воином стал в первую очередь конный профессионал, проводивший значительное время в обучении верховой езде и владением оружием. В китайском народе сложилось устойчивое мнение, что воином можно стать, лишь научившись ездить верхом и стрелять из лука с коня.

Именно этот парадокс привел к частым поражением Китая во внешних войнах - страна, основная часть населения которой была вынуждена заниматься земледелием с минимальным использованием тяглового скота, неоднократно сходилась на полях сражений с противником, не только поголовно конным, но и не мыслившим своего существования без коня!

Слабость военной машины Китая проявилась очень быстро - незначительные способности страны по самостоятельному обеспечению себя пригодным для войск конским составом не позволяли вывести в бой многочисленные профессиональные конные отряды, а набранные в порядке отбывания воинской повинности крестьяне представляли собой на поле боя лишь некоторую преграду коннице противника, будучи мало чем способными помочь своей немногочисленной коннице.

Цинская конная часть на марше. Ок. 1900 г.

Цинские чиновники верхом. Ок. 1900 г.

Кроме того, постоянно работая на полях, у ткацких станков и гончарных печей, они не могли систематически тренироваться в стрельбе из лука и противостоять противнику, легко маневрирующему на поле боя и засыпающего китайскую малоподвижную пехоту дождем из стрел, тем более смертоносных, т.к. доспехи, положенные мобилизованным, как правило, оказывались или проданными вороватыми военными чиновниками, или же находились в плачевном состоянии после длительного хранения на плохо содержащихся складах. Китайская пехота могла только мужественно стоять под ливнем стрел, сохраняя строй, или пытаться контратаковать противника, чтобы свести дело врукопашную.

Однако опыт многочисленных сражений показал, что именно контратака пехоты и нужна противнику - плотный строй копейщиков разрывался, и вклинившаяся в разрывы строя конница начинала ужасающее по своим масштабам избиение, оставаясь почти безнаказанной. А часто и сами деревенские парни, никогда в жизни не видевшие коня, теряли самообладание перед видом несущейся на их строй лавины коней, несущих закованных в броню всадников, вооруженных копьями и мечами. Даже И.Э. Якир отмечал, что солдаты набранного им из китайских кули, волей судьбы занесенных в Россию, батальона не выдерживали одного вида конной атаки и больше всего страшились блеска сабель атакующей конницы, хотя в целом показали себя в боях с самой лучшей стороны!

Справиться с таким противником могла либо своя конница, либо профессиональные пешие отряды, умевшие быстро бегать и владевшие приемами боя против конного противника. Такие отряды сумели воспитать и обучить известные китайские военачальники Юэ Фэй (период Сун) и Чжэн Чэнгун (период Цин), однако эти исключения лишь подчеркивали общее правило.

Баланс структуры вооруженных сил в Китае менялся в случае, если к власти в стране приходила династия, происходившая из кочевников или народа, обладавшего развитым коневодством. Это началось еще с периода 16 государств 10 народов (IV-V вв.), и было подтверждено опытом империй Тан (618-907), Цзинь (1115-1234), Юань (1269-1368) и Цин (1636-1912).

Вторгшиеся в начале XVII в. в Китай маньчжуры не были кочевниками, но обладали развитым коневодством и прекрасно владели тактикой конного боя. С самого основания империи Цин конница занимала привилегированное положение в армии, составляя основу вооруженных сил империи. В течение XVII-XVIII вв. происходила интеграция новых монгольских и тунгусо-маньчжурских племен в состав вооруженных сил империи. Именно воины-конники тунгусо-маньчжурского и монгольского происхождения вынесли на себе основную тяжесть самой важной войны для Цинской империи - многолетнего противоборства с Джунгарским государством (1636-1757).

Однако к середине XIX в. маньчжурская и монгольская конница потеряла свое былое значение. Набираемые за деньги наемные китайские конники быстро заменили ее и количественно, и, во многом, и качественно. Последним всплеском боевой активности традиционных цинских конных формирований стала операция монгольской конницы по разгрому Северного Похода тайпинов в 1856 г. После этого, пользуясь словами русских писателей XIX в., монголы «быстро впали в ничтожество» и не представляли собой ничего примечательного до 1920-х годов, когда в ходе Монгольской революции обновленная монгольская конница смогла вернуть себе былую славу на полях сражений с врагами революции и японскими захватчиками.

К 1894 г. основную часть конных частей, вступивших в бой с японцами, составляли либо маньчжурские «новые войска», либо войска ляньцзюнь, набранные из этнических китайцев. Небольшое количество (около 500 человек) чахарских[* Одно из монгольских племен, проживающих во Внутренней Монголии.] всадников под командой князя Дамдинсурэна было прислано из Внутренней Монголии через Мукден. По сравнению с японской кавалерией цинская конница оказалась более многочисленной и сыграла большую роль в развитии событий на фронтах.

Цинская конная часть на марше. Ок. 1900 г.

Цинская воинская часть во время обучения. Ок. 1900 г.

Цинская конница. Ок. 1894 г.

Комплектация, организация и комсостав

Как и пехотные части, кавалерийские подразделения формировались из наемных солдат. Размер жалования рядового составлял от 5 до 9 лян в зависимости от того, к какому военачальнику нанимался солдат.

Основной тактической и административной единицей в кавалерии, как и в пехоте, была ляньцзы (в данном случае - эскадрон), но организационная структура кавалерийских частей отличалась от пехотных. Численность кавалерийского эскадрона составляла 250 человек, которые, как и в пехоте, делились на 5 шао (в данном случае - взвод или полусотня). В свою очередь, каждый взвод делился на 5 пэн (отделений).

По некоторым данным, к каждому кавалерийскому эскадрону придавалось некоторое количество нестроевых для исполнения всех хозяйственных работ, однако кажется более вероятным, что нестроевые входили в состав каждого отделения. Подтвердить или опровергнуть это невозможно, но общая структура конного подразделения в целом не предусматривала значительного «довеска» из людей, не имевших возможности принимать участие в боевых действиях.

Комсостав не имел специальной подготовки и рекрутировался из наиболее опытных и смелых солдат. Поэтому китайская конница представляла собой не современный на конец XIX в. род войск, умеющий действовать в сомкнутом и рассыпном строю, верхом и спешившись, а сумму хороших стрелков и всадников, достаточно подготовленных к индивидуальному бою, но не знакомых с современной кавалерийской тактикой. В целом кавалерию расценивали как наиболее отсталый род войск в Китае. Практически не известно ни одного крупного цинского полководца, про которого можно было бы сказать с полным правом «выдающийся кавалерийский генерал».

Так, например, в бою при Балицяо (1860) маньчжурские и монгольские конники не смогли сокрушительной лобовой атакой прорвать тонкие линии англо-французской пехоты, и отступали под натиском обладавших минимальной выучкой и практически не способных к индивидуальному бою эскадронов сипайской кавалерии, набранной из сикхов, но стремились навязать индивидуальный бой англо-индийской кавалерии, которого она всячески избегала, и смогли создать достаточно острый момент, атаковав свиту одного из английских генералов, выехавших для рекогносцировки местности в сопровождении кавалеристов-сикхов. В результате англичанам пришлось спасаться бегством и укрыться в пехотном каре, недосягаемом для атак иррегулярной цинской конницы.

Этими особенностями маньчжуро-монгольской конницы и объяснялось отсутствие активного преследования разгромленного цинского войска англо-индийской кавалерией. Но в целом составлявшая основную ударную силы армии Сэнгэ Ринчена многочисленная конница так и не смогла переломить ход военных действий в пользу цинского оружия. Традиционная конница цинской армии деградировала, а новая лишь начинала создаваться.

Цинский офицер в парадной форме с конюхом. 1870-е гг.

Оружие и снаряжение цинских солдат, захваченное французами во время боев во Вьетнаме. 1884 г.

Снабжение

Кавалерист должен был сам обеспечивать своего коня фуражом. Получаемые им дополнительные, по сравнению с пехотинцем, деньги расценивались как компенсация на содержание коня. Поэтому в течение года коней солдаты стремились как можно дольше держать в табунах, а на зиму размещали в конюшнях. На зиму солдатам выдавали за счет казны некоторое количество проса и соломы. Коней кормили сеном, просом, полупротертой пшеницей или горохом, смоченными водой.

В отношении снабжения личного состава действовали те же правила, что и для пехоты.

Обмундирование

Большой разницы между обмундированием пехоты и конницы не имелось. Однако конница преимущественно носила короткие матерчатые сапоги, более удобные для верховой езды. Курма кавалеристов никогда не имела рукавов и, как правило, была красной с темной окантовкой. Набедренники с окантовкой и вышивкой были обязательной принадлежностью униформы кавалериста и опцией для пехотинца. Головной убор летом представлял собой тюрбан из легкой материи или легкую войлочную шапку с отогнутыми полями, обшитыми черным плисом и красной кистью на макушке. Зимой носили малахаи, теплые тюрбаны или подбитые мехом шапки наподобие летних.

Цинские конники в почетном карауле. Ок. 1900 г. Хорошо видны соломенные шляпы - летний головной убор, а также немецкие палаши

Цинская кавалерийская часть во время маневров. Ок. 1907 г.

Конные хунхузы. Зима 1904-1905 гг. По материалам журнала «Нива». Примечательно, что художник изобразил хунхузов в форме старого образца цинских правительственных войск

Вооружение и снаряжение

Вооружение кавалериста зависело от командира части. Наиболее распространенным комплектом вооружения были винтовка (зачастую пехотная, даже со штыком) и сабля.

По описаниям, сабля была, как правило, достаточно короткая - до 70 см длиной, с длиной клинка около 50 с небольшим см, и подвешивалась к седлу с левой стороны в деревянных ножнах, обтянутых красным сукном у офицеров и черным - у рядовых. Однако такие короткие сабли достаточно редко встречаются вообще - как правило, это парные клинки, мало распространенные в целом. Чаще длина клинка достигала 65-70 см при средней ширине в 3 см. В оформлении ножен и способах ношения сабли также нет единообразия - фотографии конца XIX начала - XX вв., как правило, демонстрируют ножны, обтянутые шлифованной шкурой ската, подвешенные на традиционную поясную портупею. Ножны и сабля имели прибор из латуни, бронзы или нейзильбера в стиле юаньши, у нижних чинов гладкие, скобленые рашпилем, у офицеров, как правило, гравированные. Клинки имели очень неравномерное качество, поскольку зачастую заказывались индивидуально.

Среди сабель встречались как великолепные образцы из сварного Дамаска, так и весьма плохо изготовленные массовые образцы из мягкой стали, но в целом, судя по сохранившимся образцам, качество клинкового оружия у цинской конницы было достаточно хорошим. Несколько образцов поздних цинских сабель высокого качества мы имеем возможность воспроизвести тут с любезного позволения к.и.н. В.Е. Белановского.

Винтовки были самых разных систем - от дульнозарядных до магазинных. В Хуайской армии предпочтение отдавалось карабинам Маузера обр. 1871/84 г., но полного единообразия не было и в ее частях. Револьверы имелись только у офицеров - это оружие вообще было мало распространено в империи Цин и стоило достаточно дорого.

У некоторых частей имелись пики из клееного бамбука длиной около 5,5 м[* Пики такой длины появились на вооружении цинской конницы не позднее 1719 г. - в законах, регламентирующих набор монгольской конницы, оговаривался штраф за недостачу у солдата пики с древком длиной 5,4 м. Некоторые русские источники XIX в. говорят, что кавалерийские пики были длиной в 2 с небольшим сажени. Об этом свидетельствуют и некоторые артефакты из музейных собраний.]. Снаружи пика оборачивалась тканевой лентой или бумагой и покрывалась лаком. Такая пика была очень прочной и гибкой. Под наконечником крепился бунчук из крашенного конского волоса или значок из ткани. Однако фактов применения пик в боях с японцами не отмечено.

Кроме того, еще в 1870-е годы некоторые кавалеристы имели алебарды дадао. Относительно их боевого применения в 1894-1895 гг. сведений нет, однако не исключено, что многие солдаты использовали в бою то оружие, к которому были наиболее привычны. Алебарды удобны при преследовании рассеянного и бегущего противника, при внезапных налетах, и поэтому не стоит исключать алебарду из вооружения цинских кавалеристов, особенно прибывших из наиболее отдаленных гарнизонов.

Специальное снаряжение кавалериста состояло из выдаваемого бессрочно тяжелого и широкого седла. Русские очевидцы говорили, что оно очень удобно, но весит около полутора пудов, т.е. 20 с лишним кг. Возможно, что вес седла указан вместе с весом кожаных чемоданов и ремней подвески сабли к седлу. По другим данным, вес седла составлял 12 и более кг. Автор лично освидетельствовал остов седла из китайско-индийского приграничного района, датированный XIX в. и сделанный из... железа (!). В этом случае вес только седельной основы составлял более 4 кг., что, видимо, объясняет долговечность этого предмета конского снаряжения и его значительный вес.

Кроме того, солдат получал на весь срок службы полный комплект ременной сбруи, большой потник и уздечку с железными удилами и поводьями из ремней или тесьмы. По наблюдениям некоторых очевидцев, седло не стирало спину лошади, однако большой потник, далеко выступая за переднюю луку седла, зачастую сбивал ей холку.

Маньчжурский всадник в бою. Зарисовка Ф. Вето. 1860 г.

Цинский офицер. Ок. 1900 г. Хорошо различима парадная сабля европейского типа

Цинский губернатор Гуанси Су Юаньчунь в парадной форме. Ок. 1870 г. Фото О. Франсуа. Хорошо видны все детали традиционного снаряжения цинского конника

Конский состав и ремонт

По старой традиции, цинское правительство содержало казенные табуны, выпасавшиеся монголами-чахарами на пастбищах Внутренней Монголии. Эти кони должны были идти на обеспечение конским составом кавалерийских частей и почтовых станций, а также служить постоянным резервом для ремонта кавалерии. Кони для армии были обычно монгольской породы, среднего роста (по оценке генерал-лейтенанта Колпаковского), сильные и выносливые, с мягким аллюром.

Очевидцы утверждают, что китайские солдаты мастерски управлялись с конями, умели обучить их и даже развивали в них необходимые аллюры, подъезживая особым образом стреноженную лошадь.

Кони были послушными и не строптивыми, хорошо слушались голосовых команд. Более всего солдаты ценили в конях силу, выносливость и скорость.

Следует отметить также способность коней у солдат, проходивших службу в горных частях Маньчжурии, ходить по горам и пробираться по заваленным буреломом тропам - этим качеством кони их противников не обладали.

Теоретически солдат получал коня при поступлении на службу за счет казны. Замене конь подлежал, только если оказывался непригодным к несению службы по старости, болезни, ранению или смерти. Однако в действительности замена коня зависела от командира части. Поэтому коня, как показывала сложившаяся практика, солдат очень часто должен был использовать своего, а в случае его утраты командир мог потребовать от солдата приобретения коня за свой счет, что при ежемесячном жаловании от 5 до 9 лян и расходе на питание не менее 2 лян, было очень накладно, т.к. конь стоил не менее 15-40 лян. Поэтому самостоятельное приобретение коня был крайне затруднительно для рядового солдата. Из-за этого солдаты конных частей часто оказывались в затруднительном финансовом положении и, чтобы избежать наказания, бежали из части, захватывая с собой оружие и чужих коней, пополняя ряды разбойничьих шаек, носивших в Маньчжурии название хунхузов.

Офицеры также получали казенных коней, но, помимо них, имели и собственных верховых лошадей, а также верховых мулов, которых очень ценили за выносливость. Очень часто кавалеристы вне строя использовали ослов, что неоднократно служило пищей для саркастических высказываний европейцев относительно китайской кавалерии. Тем не менее применение ослов в боевых частях в качестве верхового животного не отмечено.

Ветеринарная служба была поставлена слабо - ветеринаров не хватало, солдаты сами лечили своих коней, однако их представления о ветеринарии казались европейцам нелепыми. В частности, среди солдат было распространено средневековое суеверие, что если разрезать вдоль ноздри коню, то он никогда не будет поражен молнией и не будет сильно уставать во время быстрой скачки.

Зачастую конные части были вынуждены прибегать к услугам вольнонаемных коновалов. Так, в 1894 г. будущий диктатор Маньчжурии Чжан Цзолинь, в юности неплохо овладевший ремеслом коновала, сумел быстро сделать себе карьеру в цинской армии, открыв в деревне Гаокань уезда Хайчэн ветеринарную лечебницу, пользовавшуюся большой популярностью среди цинских военных. Вылечив коня известного генерала Ма Юйкуня, Чжан Цзолинь получил в награду патент на офицерский чин и начал быстро продвигаться по служебной лестнице.

Цинский конник. Рисунок русского художника. 1900 г.

Страницы книги по наставлению боя с палашом

Группа цинских конников в районе боев за Мукден. Весна 1905 г. Примечательно, что эту фотографию порой атрибуируют как фотографию хунхузов, мародерствовавших на полях сражений русско-японской войны 1904-1905 гг.

Обучение и тактика

Цинская конница обучалась преимущественно индивидуальному бою - стрельбе с коня в цель, рубке саблями и бою пиками. Однако это обучение не учитывало современных требований к взаимодействию частей разных родов войск. Кроме того, значительная часть конницы обучалась этому от случая к случаю, что ярко видно на примере монголов из области Цайдам[* Область Цайдам находится на границе Тибета и района, заселенного дунганами (китайскими мусульманами).] - по свидетельству русского путешественника П.К. Козлова, до серии дунганских восстаний в 1890-х годах монголы ежегодно собирались на красочные сборы, в ходе которых демонстрировали великолепную джигитовку, мастерское умение действовать пикой и рубку саблями соломенных чучел, но после разорения Цайдама восставшими дунганами прекратили подобную практику, считая ее бесполезной для поддержания безопасности в районе. Как свидетельствовал Г. Пржевальский, еще в 1870-е годы монголы стали переходить к тактике создания временных укреплений для защиты своего имущества и скота и стали более полагаться на хорошее стрелковое оружие, частично получаемое из России.

Действия конницы в строю преимущественно сводились к залповой стрельбе из винтовок с места. После выстрела передняя шеренга разделялась надвое и заезжала в затылок последней шеренги, выполняя маневр, известный в военной истории как караколирование. Другие маневры в составе подразделения были практически неизвестны. В случае если противник не выдерживал стрельбы цинских кавалеристов с коня и обращался в бегство, конница убирала огнестрельное оружие и атаковала с саблями наголо, клином или лавой.

Однако при маневрах конница обычно держалась во второй линии и вела себя пассивно, не проявляя инициативы, не пытаясь атаковать противника во фланг или обойти его с тыла. Сабля была для кавалериста не основным, а вспомогательным оружием, применяясь для самообороны или же при преследовании бегущего противника. Применение цинскими кавалеристами пик в боях с японцами не отмечено, хотя, например, монгольские отряды умели сражаться пиками в рассыпном строю, чему были очевидцами русские офицеры, а сам китайский стиль боя пиками с коня был зафиксирован еще в 1789 г. корейскими просветителями Пак Чега и Ли Донму в трактате «Муе тобо тхонджи»[*Фото из журнала «Life», сделанное в 1940-х годах, подтверждает наше мнение.].

В боях 1894-1895 гг. китайская конница чаще всего действовала в бою по типу драгунов, спешиваясь и ведя огонь из винтовок. При этом она, как правило, не вступала в открытое столкновение с японцами, предпочитая действовать из засад и совершая внезапные нападения. Справедливости ради следует отметить, что японцы также не проявили себя как кавалеристы ни в японо-китайскую и в русско-японскую войну.

О кавалерийских сражениях в ходе войны почти ничего неизвестно - лишь иногда, как правило, китайская конница атаковала японские разъезды или же нападала на расстроенные артиллерийским огнем пехотные колонны, как случилось в сражении в устье р. Тэдонган 17.08.1894, когда конница Цзо Баогуя и Вэй Жугуя атаковала высаженный с японских кораблей десант после того, как китайская артиллерия обстреляла пехоту противника. Хорошие индивидуальные навыки верховой езды и мастерское владение клинковым оружием позволили китайцам нанести существенные потери японцам - на поле боя, по сообщению газеты «Нью-Йорк тайме», осталось около 1300 вражеских солдат. От полного уничтожения десант спас заградительный огонь с кораблей, прикрывавших высадку. Другая операция китайской конницы, согласно сочинению Цай Эркана, опиравшегося в своей работе в основном на данные японской прессы, привела к уничтожению одной из обходивших Пхеньян с северо-востока японских колонн и захвату многочисленных пленных и 4 орудий, приведенных китайцами в Пхеньян в начале сентября 1894 г.

Цинские кавалеристы проводят рекогносцировку местности. 1907-1911 гг. Вероятно, фото сделано во время маневров

Плененные русскими войсками в Маньчжурии цинские конники, выполнявшие задания японского командования. Февраль 1905 г. ФотоВ. Табурина. По материалам журнала «Нива»

Цинский кавалерист в районе императорских могил. 1900-1911 гг. Хорошо виден немецкий палаш

Также в МНР сохранилась любопытная легенда о действиях чахарских воинов под командованием князя Дамдинсурэна, рассказанная автору этих строк монгольским к.и.н. Нацагдоржем Сонгоолом. Согласно этой легенде, после того как было объявлено о начале войны, во Внутренней Монголии был объявлен набор воинов в действующую армию. Мобилизации подлежали 1000 монгольских воинов из племени чахар. 500 подлежавших мобилизации чахаров, бывших зажиточными людьми, дали взятку чиновникам, и их не отправили на фронт, а 500 бедняков прибыли в Мукден, поклонились священному для монголов изображению буддийского святого Дзонхавы и отправились на войну. Князь Дамдинсурэн вел свой полк в национальной одежде, с устаревшим оружием - фитильными ружьями, луками и саблями. Встретившись в бою с чахарами, японцы рассмеялись и послали отряд своей конницы с приказом «разогнать толпу этих паяцев». Однако сабельного боя с чахарской конницей японские кавалеристы не выдержали и бежали под прикрытие своей пехоты. Потери японцев в этом бою были настолько велики, что японское командование якобы даже издало специальный приказ, согласно которому кавалерии строго воспрещалось вступать с монголами в сабельный бой и предписывалось встречать конную атаку противника лишь спешившись и стреляя из-за коней.

Однако в выигранных китайцами боях за Тумэньлин, Кунцзятунь и других сражениях на мукденском направлении[* Ряд боев местного значения, выигранных китайскими войсками, сражавшимися под руководством Не Шичэна в декабре 1894 г. - январе 1895 г. на мукденском направлении.] китайская конница предпочитала использовать партизанскую тактику, спешиваясь и действуя из засад, максимально используя преимущества в знании местности и мобильности.

В ходе оборонительной операции на р. Ялуцзян, длившейся несколько дней, с 24 по 29 октября 1894 г., маньчжурская конница генерала Икэтанъа не поддержала атакованные японцами во фланг части китайской пехоты, что привело к тяжелому поражению цинских войск и вторжению японской армии на территорию Маньчжурии. Правда, в дальнейшем Икэтанъа сумел искупить свою трусость храбрыми действиями в Ляньшаньгуанской оборонительной операции в ноябре-декабре 1894 г. Кроме того, подчиненный Икэтанъа - полковник Юн Шань - совершил единственный в ходе войны кавалерийский рейд по японским тылам, выбив японцев из приграничного города Фэнхуанчэн, бывшего важной перевалочной базой на пути из Кореи в Маньчжурию. Успешно разворачивавшаяся операция не была завершена по причине гибели самого Юн Шаня в разгоревшемся за город бою и недостаточности сил для надежного овладения городом, но этот рейд китайской конницы привел к стабилизации положения на мукденском направлении до самого конца войны.

В целом, следует отметить, что, имея хорошую индивидуальную подготовку, китайская кавалерия не умела хорошо действовать в составе подразделений и применяла по преимуществу партизанскую тактику, не стремясь активно действовать на коммуникациях противника, охватывать его боевые порядки в бою и вести лобовые столкновения со слабой японской кавалерией. В связи с этим действия конных отрядов хунхузов, также великолепно ездивших верхом и применявших партизанскую тактику, считались китайскими военачальниками даже после 1895 г. не менее эффективными, чем действия собственно конных армейских частей.

Группа цинских конников, высланная из крепости Ашичэн для поимки хунхузов. 1900-е гг. Хорошо видна зимняя форма

Цинская кавалерия во время отработки атаки в конном строю. После 1905 г.

Отряд кавалерии, 1910-е годы, начало периода Республики

Цинские кавалеристы. Ок. 1911 г. Вероятно, фото сделано осенью 1911 г., в разгар боев между революционерами-южанами и цинскими императорскими войсками

В частности, даже после войны с Японией наиболее боеспособными частями цинской армии продолжали считаться части генерала Дун Фусяна, набранные из китайских мусульман и имевшие в своем составе многочисленную конницу. Однако события 1900 г. лишь подтвердили то, что показала война 1894-1895 гг., - глубочайший кризис этого рода войск в Китае. Выбраться из этой пропасти китайская конница не смогла даже в ходе активных военных реформ 1900-х годов. Некоторое улучшение кавалерии при переходе на европейские уставы в 1904-1912 гг. было замечено даже иностранным наблюдателем, однако дальнейшие события не позволили китайцам использовать реформированную кавалерию на фронтах войны с внешним противником, а участие армии в многолетней гражданской войне привело лишь к глубокой деградации военного искусства в стране.

Пантелеймон Омелянюк

«Стюарт» с гаубицей. Самоходная артиллерийская установка М8

САУ М8 военно-исторической ассоциации «Арденны 44», Девиль (Франция)

Развитие броневых сил в США в 30-е гг. привело к доминированию в их составе легких танков (в кавалерии называемых «боевыми машинами» - Combat Cars). Вооружение их состояло из 7,62-мм и 12,7-мм пулеметов, иногда - 37-мм пушек. Такое оружие было достаточно эффективным против незащищенной живой силы, легкобронированных целей, но бессильным против любых полевых укрытий. Поэтому вполне логичным представлялось создание самоходной установки - машины поддержки легких танков, вооруженной более тяжелым орудием.

Впервые требования к такой самоходной установке были сформулированы в 1938 г. В соответствии с ними предполагалось использовать шасси легкого танка. В максимально забронированном боевом отделении следовало установить гаубицу калибра 75 мм. В 1939 г. построили опытный образец самоходной гаубицы ТЗ на шасси легкого кавалерийского танка - «боевой машины» М1. Самоходка имела полностью закрытый бронированный корпус, в котором размещалось основное вооружение - 75-мм гаубица М1А1. Дополнительно имелся 7,62- мм пулемет в небольшой вращающейся башенке. Установка испытывалась на полигоне, но была забракована из-за слишком тесной рубки, затрудняющей работу расчета. С принятием на вооружение в июне 1940 г. легкого танка М3 («Стюарт») подобную схему попробовали реализовать на его базе. Так появилась САУ Т18, также имевшая закрытую рубку с установленной в ней гаубицей М1А1. Результат получился аналогичным: теснота в боевом отделении, плохое распределение масс и другие недостатки не позволили принять самоходку на вооружение. В качестве временного решения в декабре 1941 г. как «ограниченный стандарт» принимается на вооружение самоходная гаубица (Howitzer Motor Carriage) ТЗО, представлявшая собой полугусеничный бронетранспортер М3 с открыто установленной 75-мм гаубицей М1А1. Выпустили 50 таких установок, но о массовом производстве речи не было - ТЗО не удовлетворяла требований военных по подвижности (желательно было применить танковое шасси) и защищенности (отсутствовала закрытая рубка).

В том же декабре 1941 г. Департамент вооружений Армии США изменил требования к САУ поддержки - теперь в качестве шасси предписывалось применить легкий танк М5 (новую модификацию «Стюарта»), а также установить бронеплиты рубки под рациональными углами наклона (при сохранении их толщины 25-50 мм). Артиллерийское вооружение должно было остаться прежним - 75-мм гаубица.

Исходя из новых требований изготовили деревянный макет САУ Т41, построенный по компоновке, считавшейся классической для самоходок: открытое сверху боевое отделение в передней части машины, в котором со смещением вправо устанавливалась гаубица М1А1. Стенки боевого отделения устанавливались под значительным углом. С одной стороны, это увеличивало ширину машины, с другой - давало дополнительное пространство внутри рубки. В апреле 1942 г. макет был одобрен заказчиком, принявшим решение о постройке прототипа. Но в качестве шасси вновь решили вернуться к легкому танку М3 - предполагалось, что в САУ можно будет переоборудовать танки такого типа, заменяемые в строевых частях более современными М5. Однако до этого дело не дошло, даже прототип Т41 так и не построили - появился альтернативный проект Т47. Конструктивные подходы, примененные в нем, оценивались гораздо выше, чем выбранные создателями Т41. В итоге модель Т41 сбросили со счетов даже как переходный вариант, программу её разработки отменили, а все усилия сосредоточили на доводке Т47.

Разработчики Т47 первоначально также исходили из шасси М3 - с соответствующей его модификацией путем придания броневым плитам рациональных углов наклона. Но довольно скоро было решено использовать шасси М5, отказавшись от идеи переделки в самоходки старых танков, изымаемых из частей. Прототип Т47 построили уже с применением элементов шасси М5. Но главным новшеством, обеспечившим самоходке победу над конкурентом Т41, стало размещение вооружения - теперь гаубицу установили во вращающейся башне.

В ходе проектирования рассматривалось несколько вариантов башни для установки гаубицы М1А1. Во всех проектах конструкторы столкнулись с серьезными трудностями, пытаясь решить две, казалось бы, взаимоисключающие задачи: обеспечить надлежащую защиту орудия и расчета, одновременно не стеснив пространство для работы расчета. Преодолеть это противоречие удалось, взглянув на проблему с другой стороны: если конструкция гаубицы не позволяет обеспечить указанные условия, значит, надо менять конструкцию! В орудии, установленном на Т47, от М1А1 остался только ствол и затвор. Их установили в новой маске, в которой использовали узлы маски М34, применяемой на «Шерманах». Такая маска была стандартизирована как М7. Гаубица же получила обозначение М2. Она состояла из ствола и затвора М1А1 с дополнительным кожухом (диаметр 165 мм, длина 864 мм), надетым на ствол для создания цилиндрической опорной поверхности, тормозящей откат. Во избежание проворачивания ствола в кожухе были сделаны специальные направляющие. Вся эта сборка монтировалась в маске. Противооткатные устройства находились по обе стороны ствола.

Опытный образец 75-мм САУ Т18. Абердин, июнь 1942г.

САУ М8 на испытательном полигоне концерна «Дженерал Моторе»

Взвод гаубиц М8

САУ М8 из 82-го кавалерийского (разведывательного) эскадрона 2-й бронетанковой дивизии

Гаубица М2 стала лишь переходным вариантом. Выпустили 197 таких орудий, после чего перешли к производству упрощенного орудия М3, в которой опорные поверхности с вырезанными в них направляющими составляли одно целое со стволом. Гаубицы М2 и М3 были взаимозаменяемыми и монтировались в той же люльке М7.

Проект Т47 был стандартизирован уже в мае 1942 г. как 75-мм самоходная гаубица М8 (75 mm Howitzer Motor Carriage M8), хотя к тому времени не существовало даже прототипа - только деревянный макет! Прототип был готов только в сентябре 1942 г. Испытания, проведенные на Абердинском полигоне и в Форте Нокс при участии Комитета войны в пустыне, отвечавшего за соответствие техники условиям боевых действий в Северной Африке, были вполне успешными. Но, не дождавшись их результатов, М8 в том же месяце запустили в серийное производство на заводе фирмы «Кадиллак», входившей в концерн «Дженерал Моторз». До прекращения производства в январе 1944 г. изготовили 1778 таких САУ, что сделало М8 второй по массовости американской самоходкой периода Второй мировой войны (после М7 «Прист»), Из этого числа примерно 10 % -174 единицы - было поставлено по ленд-лизу союзникам. Ни один из трех главных получателей американской помощи - Великобритания, СССР, Китай - такими самоходками не обзавелся (хотя в некоторых источниках встречается «англизированное» название М8 - «Генерал Скотт»). Подавляющее же большинство ленд-лизовских М8 досталось Свободной Франции.

САУ М8 французской 2-й бронетанковой дивизии. Ментэнон, Франция, 23 августа 1944 г.

Две М8 ведут огонь по германским позициям. Ви-сюр-Эна, Франция, сентябрь 1944 г.

Служба и боевое применение

Поставки самоходок М8 в строевые части, дислоцированные на территории США, начались в начале 1943 г. На фронте они появились лишь летом 1943 г., когда такие САУ получила 1-я танковая дивизия - взамен потерянных в боях во время Тунисской кампании полугусеничных самоходок Т30. М8 поступали во взводы артиллерии непосредственной поддержки танковых и мотопехотных батальонов - по три машины на взвод. В составе 1-й ТД М8 дебютировали в бою в Италии, но в достаточно значительном количестве они пошли в бой лишь в июне 1944 г. - после высадки союзников в Нормандии. Небольшое количество М8 служило на Тихоокеанском театре военных действий, воюя на островах. На момент окончания войны в сентябре 1945 г. в частях Армии США, находившихся за пределами американской территории, находилось 862 САУ М8.

Первый опыт применения гаубиц М8 выявил как сильные, так и слабые их стороны. С одной стороны, наличие вращающейся башни давало самоходке преимущества даже по сравнению со средними танками М3 - у последних 75-мм орудие, смонтированное в корпусе, имело крайне ограниченные углы обстрела. С другой - снаряд 75-мм гаубицы оказался слишком слабым для поражения многих целей, с которыми американским войскам пришлось столкнуться в боях в Италии и Франции. К тому же с осени 1943 г. американские танковые дивизии начали проходить реорганизацию, в ходе которой основным типом боевых машин становились «Шерманы» М4 с 75-мм орудиями. Во взводы поддержки батальонов «Шерманов» поступали однотипные танки со 105-мм гаубицами, существенно превосходившие по своим боевым возможностям САУ М8. Не осталось «восьмерок» и в мотопехотных батальонах реорганизованных дивизий - их взводы поддержки получили по три 105-мм самоходные гаубицы М7.

Но для М8 все же нашлась своя ниша - ею стали кавалерийские разведывательные эскадроны (Cavalry Reconnaissance Squadrons). Естественно, «кавалерийскими» они были лишь по названию - на вооружении эскадронов состояли бронеавтомобили М8 и легкие танки М5. Оба типа боевых машин вооружались 37-мм пушками, и САУ М8 с их 75-мм гаубицами могли существенно усилить огневую мощь эскадронов. К тому же, самоходки, использовавшие шасси легких танков М5, не отличались от базовых машин по массе и подвижности - что было особенно важно для мобильных разведывательных частей. В итоге, в штат кавалерийского разведывательного эскадрона ввели две САУ М8. Такие эскадроны имелись в составе дивизий, а также сводились в разведывательные группы на уровне корпусов и армий. В ходе боевых действий в Западной Европе они, помимо ведения разведки, осуществляли боевое охранение, прикрытие стыков соединений.

Батарея М8 на огневой позиции. САУ на переднем плане имеет одноосный прицеп М10 для перевозки боеприпасов. Хюртгенвальд, Германия, 8 декабря 1944 г.

Самоходки М8 применялись и на Тихоокеанском ТВД

Самоходная гаубица М8 из 106-й кавалерийской группы ведет огонь по немецким войскам. Гэрмания, февраль 1945 г.

Помимо кавалерийских разведывательных эскадронов, САУ М8 в 1944-1945 гг. применялись в нештатных разведывательных подразделениях пехотных дивизий. На Тихоокеанском ТВД наиболее широко М8 применялись в 1-й кавалерийской дивизии, действовавшей на Филиппинах как пехотная. Её батальоны получили такие САУ во взводы пехотной артиллерии. Успешному применению М8 на Филиппинах способствовала слабость японской противотанковой обороны.

Однако и в разведывательных частях карьера САУ М8 не была особо долгой - крест на ней поставило появление нового легкого танка М24 «Чаффи», вооруженного 75-мм пушкой. В итоге практически сразу же после окончания Второй мировой войны М8 были сняты с вооружения и отправлены на склады.

В частях Свободной Франции САУ М8 использовались так же, как и в американской армии - главным образом в разведывательных подразделениях. Но в отличие от американцев французы использовали такие самоходки гораздо дольше - в первой половине 50-х гг. они ещё воевали в Индокитае. Некоторое количество М8 было передано армиям Южного Вьетнама, Камбоджи и Лаоса. Американцы же передавали свои М8 Филиппинам, Тайваню, Мексике.

Техническое описание самоходной гаубицы М8

Базой для САУ М8 является корпус легкого танка М5 с изменениями, вызванными установкой башни с увеличенным диаметром погона. Конструкция корпуса почти полностью сварная (за исключением крепящихся на болтах листов над силовой установкой). Плиты корпуса имеют толщину 25-44 мм (крыша и дно - 10-13 мм), лобовая плита установлена под углом 45°. В лобовой плите имеются довольно большие смотровые люки механика-водителя и его помощника. Кроме того, механик-водитель и его помощник имеют по два перископических прибора наблюдения М9, установленных в верхнем листе. Помощник механика-водителя имеет второй комплект органов управления САУ, но приборная доска установлена только перед механиком-водителем.

За отделением управления находится боевое отделение, под полом которого проходят карданные валы, а сверху корпуса установлена башня. Моторное отделение, отделенное от боевого противопожарной перегородкой, находится в кормовой части машины. Силовая установка состоит из двух бензиновых моторов «Кадиллак» 42 - 8-цилиндровых V-образных жидкостного охлаждения. Радиаторы размещены горизонтально над двигателями. Моторы сблокированы с автоматическими коробками передач «Хайдроматик» (4 передачи вперед и одна назад). Мощность от двигателей посредством карданных валов передается на главную передачу, находящуюся в передней части машины, между местами механика-водителя и его помощника. Управление танком осуществляется посредством спаренных дифференциалов.

Доступ к моторам осуществляется через люк в верхней плите корпуса и большую дверь в корме корпуса. Для серьезного ремонта или замены двигателя можно снять весь верхний лист корпуса. Топливные баки находятся в боковых надгусеничных спонсонах топлива.

Ходовая часть М8 полностью аналогична танку М5. Применительно к одному борту она состоит из четырех обрезиненных опорных катков, сблокированных попарно в две тележки с амортизацией вертикальными конусообразными винтовыми пружинами. Ведущее колесо переднего расположения, натяжное - заднего. Имеются также три поддерживающих ролика. Траки стальные с резиновыми накладками (изредка - без накладок) шириной 295 мм. Возможна установка на траки гребней противоскольжения, в обычной обстановке крепящихся к боковым стенкам башни.

Французская САУ М8 в Бизерте во время боев против тунисских вооруженных формирований, 1961 г. (несмотря на провозглашение независимости Туниса в 1956 г., Франция сохраняла контроль над Бизертой до 1963 г.)

Открытая сверху башня кругового вращения имеет диаметр погона 1384 мм (у танка М5 - 1187 мм). В ней находилось два члена экипажа: командир, выполняющий также функции наводчика (справа) и заряжающий (слева сзади). Задачи наводчика может также выполнять помощник механика-водителя (поднявшись в башню). Толщина маски пушки и лобовой детали башни - 38 мм, боковых и задней стенок - 25 мм.

Вооружение САУ М8 состоит из 75-мм гаубицы М2 или М3, установленной в маске М7. Гаубица имеет ствол длиной 15,9 калибров с 28 правосторонними нарезами. Полная длина орудия - 1376 мм, масса - 144 кг (М2) или 191 кг (М3). Угол вертикальной наводки составляет от -20° до +40°. Гаубица снабжена панорамным прицелом М12А5 и телескопическим прицелом для стрельбы прямой наводкой М56, впоследствии замененный более совершенным М70С либо D. Скорострельность орудия составляла 8 выстр./мин.

Самоходная артиллерийская установка М8:

1-12,7-мм пулемет; 2 - масляный фильтр; 3 - стартер; 4 - маслорадиатор; 5 - радиатор; 6 - индикатор уровня масла; 7 - выхлопные патрубки; 8 - глушитель; 9 - натяжное колесо; 10 - карданный вал; 11- педаль газа; 12 - трак; 13 - ведущее колесо; 14 - дифференциал; 15 - приборная панель; 16 - коробка передач; 17 - смотровой люк механика-водителя; 18 - рычаг перемены передач; 19 - рычаги управления и тормоза; 20 - перископ; 21 - пламегаситель; 22 - маска орудия; 23 - 75-мм гаубица; 24 - ограничитель отката; 25 - стационарный огнетушитель; 26 - гидро-механическая трансмиссия; 27 - перегородка моторно-трансмисионного отделения

Боекомплект М8 состоял из унитарных боеприпасов

В боекомплект гаубицы входят унитарные боеприпасы со снарядами четырех типов: осколочно-фугасными М41А1 и М48, бронебойно-кумулятивными М66 и дымовыми М64. Возимый боекомплект - 46 снарядов, размещенных в корпусе САУ (6 в укладке первых выстрелов между местами механика-водителя и его помощника, 9 в левом спонсоне боевого отделения и 31 в укладке у противопожарной стенки). Дополнительный боекомплект может перевозиться в закрытом одноосном прицепе.

Вспомогательное вооружение представлено 12,7-мм пулеметом «Браунинг» М2НВ, установленным на турели в задней части башни. Боекомплект - 400 патронов в лентах по 50. Большая его часть находится в башне. Личное оружие экипажа представлено пистолетом «Кольт» М1911, а также тремя пистолетами-пулеметами «Томпсон» либо самозарядными карабинами М1 и 8 ручными гранатами.

САУ оборудована радиостанцией SCR 510, установленной в правом спонсоне боевого отделения, и танковым переговорным устройством RC 99 на три абонента. Дополнительно предусмотрена укладка 6 сигнальных ракет (по 3 М17 и М18).

Во фронтовых условиях САУ М8 часто подвергались различным модификациям. В частности, на Тихоокеанском ТВД самоходки, участвовавшие в морских десантных операциях, оборудовались высокими ограждениями выхлопных и воздухозаборных устройств двигателей, препятствующими заливанию их водой. Также на «дальневосточных» М8 часто устанавливали смотровой прибор для заряжающего - перископ Мб, монтируемый у передней стенки башни. Популярной доработкой была установка ещё одного пулемета - 7,62-мм «Браунинга» М1919А4 на вертлюге на левой стенке башни (обслуживал его заряжающий).

М8 в музейной экспозиции в Андело-Бланшвиль (Франция). Машина, подбитая 11 сентября 1944 г. в бою за этот город, принадлежала к Маршевому полку морской пехоты (2-я французская бронетанковая дивизия)

САУ М8 в музее 45-й пехотной дивизии (Оклахома Сити)

Для САУ, действовавших в Нормандии, практически стандартом стало оборудование устройствами для преодоления живых изгородей (т.н. «Каллин Хеджгероу Дивайс»), представляющими собой стальные зубья, привариваемые к нижнему лобовому листу корпуса. Для связи с поддерживаемой пехотой на позиции САУ могла комплектоваться полевым телефонным аппаратом или портативной пехотной радиостанцией SCR 300 «Уоки Токи».

* * *

Самоходная гаубица М8 разрабатывалась в соответствии с предвоенными требованиями, когда основным вооружением танков были пушки калибром 37-50 мм и короткоствольное 75-мм орудие могло считаться достаточным средством их усиления. Долгий поиск удовлетворительного конструкторского решения обусловил значительное увеличение сроков проектирования САУ. Получившаяся в итоге самоходка выделялась на фоне аналогичных САУ, создаваемых в других странах, совершенно новаторским способом установки орудия - во вращающейся башне. Но к моменту принятия на вооружение М8 в середине 1942 г. американская армия уже располагала танками с 75-мм орудиями - следовательно, для их поддержки требовались САУ с более тяжелыми артсистемами. Поэтому основу дивизионной артиллерии танковых дивизий США составили 105-мм САУ М7 классической для самоходок компоновки (с установкой орудия в неподвижной открытой сверху рубке). Эти же фактором обуславливалось и относительно скорое прекращение серийного выпуска М8 и попытки создания 105-мм и даже 155-мм самоходных гаубиц на шасси легкого танка М24 (правда, такой калибр обусловил необходимость отказа от вращающейся башни).

Уже после снятия САУ с производства, весной 1944 г., оказалось, что технические решения и огневые возможности М8 могут пригодиться для создания плавающего танка. Путем «скрещения» башни М8 с корпусом плавающего бронетранспортера LVT были разработаны плавающие танки LVT(А)-4 и LVT(A)-5, состоявшие на вооружении американской морской пехоты до второй половины 50-х гг.!

Основные характеристики САУ М8

Экипаж, чел. 4 Боевая масса, т 15,7 Длина, мм 4978 Ширина, мм 2324 Высота, мм 2718 Клиренс, мм 356 Мощность силовой установки, л.с. 220 Удельная мощность, л.с./т 12,7 Максимальная скорость (по шоссе), км/ч 56 Запас хода, км 160 Запас топлива, л 336 Удельное давление на грунт, кг/кв. см 0,88 Угол подъема, град. 30 Ширина преодолеваемого рва, см 160 Высота преодолеваемой стенки, см 45 Глубина брода, см 90

Характеристики боеприпасов

  М48 М41А1 М66 М64 Тип снаряда осколочно-фугасный кумулятивный дымовой Масса, кг:  снаряда 6,6 6,2 5,9 6,9 выстрела 8,3 7,9 7,4 8,6 Начальная скорость снаряда, м/с 380 380 305 380 Дальность стрельбы, м 8800 8800 7200 8800 Бронепробиваемость, мм - - 91 -

Отлично отреставрированный экземпляр М8 на слете любителей старой техники в окрестностях Парижа. Самоходка имеет маркировку 24-го механизированного кавалерийского разведывательного эскадрона американского 7-го корпуса

САУ М8 в музее бронетанковой техники в Сомюре, Франция

Андрей ХАРУК

"Боевая рукавица" Королевских ВВС

Атакует звено "Гонтлетов" Mk. I, 19-й эскадрильи

В 1917 г. в Глочестере - английском графстве у границы с Уэльсом - была основана небольшая фирма, занимающаяся производством комплектующих для самолетов. В начале 20-х гг. компания, получившая название "Глостер", начала осваивать полномасштабный выпуск аэропланов. Время для выхода на рынок было не лучшее - после окончания Первой мировой войны заказы на авиатехнику резко сократились. Здесь и "старым" производителям приходилось несладко - куда уж там новичку... Но фирма имела два сильных козыря: купленную лицензию на выпуск отличных истребителей "Ньюпор" "Найтхоук"[* Самолет был спроектирован на фирме "Nieuport & General Aircraft Со. Ltd", основанной в ноябре 1916 г. для лицензионного выпуска в Великобритании истребителей "Ньюпор". Права на производство "Найтхоука" были выкуплены "Глостером" в августе 1920 г., когда фирма-разработчик прекратила свое существование. Фирма "Глостер" строила "Найтхоуки" для Королевских ВВС и на экспорт - 25 самолетов поставлено Греции. На его основе были созданы палубные истребители "Спэрроухок" (выпущено 50 единиц для Японии) и "Найтджар" (22 для Королевских ВВС).] и "переманенного" конструктора Гарри Фолланда - того, кто спроектировал "Найтхоук" (а ещё раньше создал массово строившийся в годы Первой мировой войны истребитель SE.5). Развивая конструкцию "Найтхоука", Фолланд проектирует истребители-бипланы "Гриб" (с 1923 г. выпущено 133 самолета) и "Геймкок" (с 1925 г. построено 108, в т.ч. 15 - по лицензии в Финляндии). Эти самолеты были благосклонно приняты авиаторами. Правда, под "авиаторами" здесь следует понимать чинов из руководства Королевских ВВС, а отнюдь не рядовых летчиков. Дело в том, что, отличаясь феноменальной маневренностью, истребители "Глостера" были крайне неустойчивы и чувствительны к малейшим ошибкам пилота. В результате из 90 "Геймкоков" Mk.I, поставленных Королевским ВВС, в течение 18 месяцев разбились 22 машины! Единственным следствием этих катастроф стало указание пилотам обязательно брать в полет парашюты... Зато как эффектно выглядел на показах высший пилотаж, который крутили юркие "Глостеры"!

Пытаясь укрепить свое присутствие на рынке истребителей, фирма "Глостер" принимает участие в конкурсе Королевских ВВС по спецификации F.9/26. В соответствии с указанной спецификацией, Фолланд спроектировал истребитель "Голдфинч" - дальнейшее развитие "Геймкока", но цельнометаллической конструкции. Снабженный 9-цилиндровым мотором воздушного охлаждения "Бристоль" "Юпитер" VIIF мощностью 480 л.с. он развивал скорость 280 км/ч и отличался неплохой скороподъемностью. Однако конструкция планера "Голдфинча" оказалась слишком тяжелой. За хорошие летные качества пришлось заплатить уменьшением полезной нагрузки - как следствие, "Голдфинч" имел очень небольшую продолжительность полета. В итоге, в финал конкурса вышли самолеты "Хоукера" и "Бристоля", а победителем стало изделие последнего - "Бульдог".

В следующем конкурсе по спецификации F.20/37 (результатом которого стало принятие на вооружение "Хоукера" "Фьюри") "Глостер" не участвовал - фирма попросту не располагала самолетом, отвечающим поставленным требованиям. Руководству компании и его главному конструктору стало понятно, что потенциал развития, заложенный в "Найтхоке", себя полностью исчерпал. Необходима была принципиально новая конструкция.

В инициативном порядке

Разработка нового истребителя велась Фолландом, так сказать, в промежутке между конкурсами Королевских ВВС. В облике машины, получившей фирменный индекс SS.18, ничто не напоминало кургузых "Найтхока", "Гриба" и "Геймкока": Фолланд спроектировал весьма элегантный и в то же время прочный биплан с удлиенным фюзеляжем и новым 9-цилиндровым радиальным мотором "Бристоль" "Меркюри" ИА (450 л.с.). Недоработанный двигатель и оказался самым слабым местом машины. Летные испытания, начатые в январе 1929 г., вскоре пришлось прервать. На прототип установили старый проверенный "Юпитер" VIIF. Хотя он и развивал чуть большую мощность, чем "Меркюри", но был существенно тяжелее и имел большие размеры. Модифицированный прототип получил обозначение SS.18A. Испытания, проведенные в 1930 г., показали, что нужна более мощная силовая установка, и прототип вновь переоборудовали, установив ещё более тяжелый 14-цилиндровый двухрядный мотор "Армстронг Сидцли" "Пантер" III (560 л.с.). С ним машина, называвшаяся теперь SS.18B, смогла преодолеть рубеж скорости 200 миль в час (322 км/ч), но взлетно-посадочные характеристики её значительно ухудшились.

Подготовка к взлету самолета "Глостер" SS. 18 (код J9125). После доработки этот самолет получил наименование SS. 19В

Спецификация F.7/30

Пока на "Глостере" возились с доводкой SS.18, Министерство авиации подготовило новую "истребительную" спецификацию, требовавшую создание самолета, способного развить скорость не менее 250 миль в час (402 км/ч) и вооруженного четырьмя пулеметами (вместо привычных в то время двух). Кроме того, от нового истребителя требовались малая посадочная скорость, большой радиус полета, отличная маневренность, хороший обзор из кабины во всех направлениях. Также на машине следовало установить радиостанцию и оборудование для ночных полетов. Рекомендовалось применение нового двигателя "Роллс-Ройс" "Госхок" с феноменальными для начала 30-х гг. характеристиками и испарительной системой охлаждения.

Таким образом, Министерство авиации в спецификации F.7/30 требовало создания "идеального" истребителя. Среди историков авиации отсутствует однозначная оценка этого документа: одни считают, что в нем проявилась дальновидность чиновников министерства, другие видят в нем отражение полного непонимания министерством реальных возможностей авиационных фирм. Результаты были мизерными - долго не удавалось создать самолет, отвечающий столь высоким запросам. Нельзя сказать, что производители не старались: восемь фирм представили в общей сложности дюжину проектов, в большинстве своем весьма амбициозных и футуристических. Чего стоит хотя бы биплан "Уэстленда" с двигателем, установленным за пилотской кабиной, но приводящим тянущий винт (много позже подобную компоновку применили конструкторы фирмы "Белл" в своей "Эйракобре"). Фирма "Супермарин" представила моноплан с неубирающимся шасси в обтекателях-"штанинах" и открытой кабиной, столь маломаневренный, что с трудом верится, что именно эта машина была предком знаменитого "Спитфайра". Наиболее многообещающий моноплан "Бристоля" - единственный из представленных на конкурс, имеющий убирающееся шасси, - в ходе испытаний просто развалился в воздухе... Множество проблем вызывали установленные на прототипах "двигатели будущего" - "Госхок" или 16-цилиндровый Н-образный "Нэпир" "Репьер". Примененная в первом испарительная система охлаждения, считавшаяся весьма многообещающей, на деле была очень непрактичной, а второй мотор отличался крайне сложной в эксплуатации конструкцией.

Одноместный истребитель Глостер "Гонтлет" с двигателем "Меркюри" VIS

Эрзац-истребитель

Ввиду провала конкурса F.7/30 перед Министерством авиации встала необходимость принятия "временного" истребителя, способного заполнить промежуток между снятием с вооружения самолетов "Бульдог" и "Фьюри" и началом выпуска принципиально новых самолетов этого класса. Поначалу внимание обратили на улучшенную модификацию "Бульдога" - Мк.ША, но вскоре фаворитом стал новый истребитель "Глостера" - SS.19. Машина представляла собой дальнейшее развитие SS.18. Фолланд вновь вернулся к более тяжелому и менее мощному, но зато простому и надежному мотору "Бристоль" VIIF, что привело к снижению скорости на 27 км/ч. Зато на машине установили сразу шесть пулеметов (два синхронных в фюзеляже, два под верхним крылом и два над нижним крылом).

SS.19, называемый также "Глостер Малти-Ган Файтер" - "Многопулеметный истребитель Глостера", - рекламировался как наиболее сильно вооруженный истребитель в мире. На первый взгляд это соответствовало действительности - ни один другой истребитель не нес шесть пулеметов. Но если присмотреться внимательнее, окажется, что "многопулеметность" - не больше чем рекламный трюк. Единственным "нормальным" вооружением SS.19 были два синхронных "Виккерса" с боекомплектом 600 патронов на ствол - этого хватало на несколько десятков секунд стрельбы. А вот четыре других пулемета, крепящихся к крылу (точнее, к стойкам бипланной коробки), были "Льюисами" с дисковыми магазинами емкостью всего 97 патронов, выпускаемыми за считаные секунды. Поэтому при нажатии гашетки крыльевые пулеметы стреляли попарно: после исчерпания боекомплекта нижних "Льюисов" огонь велся из верхних. Таким образом, одновременно могли стрелять не все шесть пулеметов "Малти-Ган Файтера", а только четыре - оба синхронных и одна из пар крыльевых.

Идея была интересной. "Льюисы" весили меньше "Виккерсов", но создавали значительное аэродинамическое сопротивление. К тому же в те времена основным способом ведения схваток в воздухе был бой на виражах, а в таком бою стреляли много и долго, следовательно, и боекомплект должен был быть солидным. Время молниеносных атак с как можно более высокой плотностью огня ещё не пришло.

Пытаясь поднять летные качества SS.19, Фолланд решил максимально облегчить его конструкцию (отказавшись, в частности, от всех крыльевых пулеметов и сохранив только пару фюзеляжных "Виккерсов") и облагородить в аэродинамическом отношении, установив обтекатели на колеса шасси (в том числе и на хвостовое) и "выгладив" фюзеляж. Получившийся в итоге самолет SS.19A все же был слишком медленным. Поэтому в начале 1933 г. конструктор вновь вернулся к "Меркюри" - к тому времени двигатель удалось "излечить" от "детских болезней". На истребитель, получивший теперь индекс SS.19B, установили мотор "Меркюри" VIS мощностью 540 л.с.

С февраля по август 1933 г. SS.19B проходил всеобъемлющие испытания в испытательном центре Королевских ВВС в Мартлшем Хит. Результаты их были признаны вполне удовлетворительными: хотя скорость по-прежнему считалась несколько недостаточной, самолет показал отличную скороподъемность, забираясь на 20 000 футов (6096 м) за 12,25 мин, а потолок в 33 000 футов (10 058 м) был признан "феноменальным". В итоге в сентябре 1933 г. была издана временная спецификация F.24/33, которая, по сути, описывала SS.19B. Самолет приняли на вооружение, присвоив ему название "Гонтлет"[* Gauntlet - боевая рукавица, деталь рыцарского доспеха (рукавица или перчатка как элемент одежды по-английски - glove). Такая рукавица имела в средневековой Англии огромное символическое значение: ношение пятипалых рукавиц было привилегией дворянства, рукавица вручалась леннику как символ подчиненности суверену, не говоря уж о том, что бросить рукавицу означало вызвать на поединок. В соответствии с принятым Министерством авиации в 20-е гг. порядком название самолета начиналось с той же буквы, что и название фирмы (правда, в течение некоторого периода требовалось, чтобы название самолета начиналось с буквы, обозначающей его назначение, - так "Хоукер" "Хорнет" стал "Фьюри").].

Истребитель Глостер "Гонтлет" Мк.1

В полете эскадрилья Глостер "Гонтлет", июнь 1936 г.

Серийное производство

Первая серия новых истребителей, заказанная в сентябре 1933 г., насчитывала 24 единицы. Их поставки должны были завершиться к марту 1935 г. В феврале 1934 г. была подготовлена уточненная спецификация - в частности, вместо примененного на прототипе кольца Тауненда требовалось установить капот NACA (из-за чего пришлось переделать установки пулеметов и прицела), установить держатели для 20-фунтовых (9,1-кг) осколочных бомб, а также пневматический стартер. Выбранный для серийных машин двигатель "Меркюри" VIS.2 развивал мощность 640 л.с.

Перечисленные изменения положительно сказались на летных качествах "Гонтлета", но замедлили реализацию контракта. Первый серийный самолет был облетан в декабре 1934 г. фирменным пилотом-испытателем Герри Сайером (впоследствии он стал первым британским пилотом реактивного самолета). Машина развила скорость 230 миль в час (370 км/ч) на высоте 15 800 футов (4815 м), а высоту 20 000 футов (6096 м) набирал за 9,5 минуты.

"Гонтлет" стал самым скоростным британским истребителем, удерживая этот титул в течение 2,5 лет. А как он выглядел на фоне зарубежных "сверстников"? Надо сказать - вполне неплохо: "Гонтлет" превосходил по скорости выпускавшиеся одновременно с ним истребители-бипланы "Хейнкель" Не 51, "Фиат" CR.32bis, "Авиа" В.534, И-15 и даже монопланы И-16 ранних выпусков. Не имели шансов уйти от него и большинство бомбардировщиков: советский ТБ-3 развивал едва 200 км/ч, немецкий "Юнкере" Ju 52/3m - 250 км/ч, французский "Блох" МВ.200 - 285 км/ч. Правда, труднее пришлось бы с итальянским "СИАИ-Маркетти" S.81 и американским "Мартином" 139 - их максимальные скорости были меньше, чем у "Гонтлета", на каких-нибудь 20 км/ч. Не возникло бы проблем и с разведчиками - начиная от советского Р-5 и заканчивая французским "Мюро" 113 (хотя последний и мог похвалиться вполне приличной скоростью в 340 км/ч).

Несмотря на получение заказа на "Гонтлеты", фирма "Глостер" тяжело переживала последствия мирового кризиса и в августе 1934 г. была выкуплена "Хоукером". Это обусловило стандартизацию методов производства. Первую серию из 24 самолетов, обозначаемых "Гонтлет" Mk.I, построили по технологии "Глостера", а последующие машины ("Гонтлет" Mk.II) изготовляли уже по более простой и дешевой "хоукеровской" технологии. Изменения касались прежде всего конструкции лонжеронов крыла, а также хвостовой части фюзеляжа (в последней вместо набора из шпангоутов и стрингеров с проволочными расчалками применили легкую и прочную ферму Уоррена). Вторая серия "Гонтлетов" (104 единицы) была заказана в апреле 1935 г., а третья (100 машин) - в августе того же года. Выпуск самолетов первой серии завершили в августе 1935 г., второй - ровно год спустя, а третьей - в феврале 1937 г. Общий объем производства (с учетом лицензионного выпуска в Дании) составил 246 самолетов.

Линейка датских "Гонтлет" Mk.I

Служба

Первые серийные "Гонтлеты" начали поступать в начале 1935 г. в 19-ю эскадрилью, дислоцированную в Даксфорде. Здесь они пришли на смену "Бульдогам". 25 мая эскадрилья была объявлена боеготовой, а уже 3 июня потенциал новых истребителей проявился в полной мере - 19-я АЭ завоевала приз сэра Филиппа Сэссона для лучшей истребительной эскадрильи Королевских ВВС. В последующие несколько лет этот приз неизменно завоевывали эскадрильи, летающие на "Гонтлетах". 19-я же эксплуатировала такие бипланы до января 1939 г., когда стала первой строевой частью, пересевшей на "Спитфайры".

Перевооружения следующих частей пришлось ждать целый год - в мае и июне 1936 г. достигли боеготовности 56-я и 111-я АЭ, получившие "Гонтлеты" Mk.II. Первым их заданием стало участие в праздновании двадцатой годовщины битвы на Сомме. Летом того же года на "Гонтлетах" была сформирована 66-я эскадрилья, осенью -46-я, а до конца года такие истребители получили ещё пять эскадрилий. К маю 1937 г. на "Гонтлетах" летали 14 из 30 истребительных эскадрилий Королевских ВВС. В общем же мирную службу "Гонтлетов" трудно назвать беспроблемной - их принятие на вооружение совпало с быстрым развитием Королевских ВВС, формированием новых частей. "Гонтлеты" осваивались малоопытным летным составом, и, как следствие, частыми были летные происшествия. В 66-й АЭ за первые три месяца эксплуатации "Гонтлетов" произошло пять катастроф!

Летная учеба эскадрилий "Гонтлетов" изредка прерывалась участием в различных показах и учениях. В 1936 г. тройка самолетов 19-й АЭ крутила групповой пилотаж на ежегодном авиационном показе в Хендоне. А 26 июня 1937 г. в очередном (и, как оказалось, последнем) показе в Хендоне принимали участие уже 50 "Гонтлетов" из разных эскадрилий (всего в тот день в парадном строю прошло 250 аэропланов Королевских ВВС). Пришлось бипланам поучаствовать и в различных экспериментах, связанных с новыми технологиями. Например, в ноябре 1936 г. 32-я АЭ приняла участие в калибровке первых радиолокаторов и отработке тактики перехвата по наведению с наземных РЛС. При этом учебными целями служили не только бомбардировщики Королевских ВВС, но и гражданские лайнеры, совершающие регулярные полеты. А осенью 1938 г. "Гонтлеты" стали "звездами" одной из первых телевизионных передач Би-би-си.

Гпостер "Гонтлет" Mk.II

Весной 1937 г. Королевские ВВС начали получать новые истребители-бипланы "Гладиатор" (созданные на базе "Гонтлета"), а в конце того же года - и монопланы "Харрикейн". Постепенно они начали заменять "Гонтлеты", но когда в сентябре 1938 г. разразился Мюнхенский кризис, из 30 истребительных эскадрилий девять ещё летали на "Гонтлетах". Семь успели перевооружиться на "Гладиаторы", четыре - на "Харрикейны" (но полностью боеготовыми были только две из них), три летало на старых "Фьюри" и семь - на антикварных двухместных бипланах "Демон" и "Харт Файтер".

События осени 1938 г. привели к тому, что развитие Королевских ВВС пошло ещё более высокими темпами. В связи с утратой суверенитета Чехословакии началось развертывание новых авиачастей (прежде всего, из состава Добровольческого резерва), призванных компенсировать потерю ВВС этой страны-союзника. А поскольку эти мероприятия не были предусмотрены ни бюджетом страны, ни планом развития Королевских ВВС, то дополнительные части пришлось вооружать техникой, изымаемой из регулярных частей в связи с их перевооружением. Благодаря этому "Гонтлетами" удалось перевооружить пять резервных эскадрилий (504, 601,602, 614 и 615-ю).

К моменту начала Второй мировой войны в метрополии находилось 39 истребительных эскадрилий Королевских ВВС: 16 с "Харрикейнами", 10 со "Спитфайрами", 7 вооруженных двухмоторными "Бленхеймами", 4 с "Гладиаторами" и две с "Гонтлетами". Интересно, что на 26 эскадрилий, вооруженных "Харрикейнами" и "Спитфайрами", приходилось чуть более 600 самолетов, а шесть эскадрилий с бипланами располагали тремя сотнями машин - значительно больше количества, положенного штатом.

В 1940 году все датские самолеты носили комуфляж.На снимке "Гонтлет" окрашен в два цвета: темно-серо- зеленый и охра, низ фюзеляжа окрашен в серо-голубой цвет

Пилот позирует на фоне своего "Гонтлета"

Три "Гонтлета" готовы вылететь на патрулирование

Война

В Европе британским "Гонтлетам" пойти в бой не пришлось - вскоре после начала войны обе эскадрильи в метрополии, все ещё эксплуатировавшие такие машины, перешли на более современные истребители. Но иначе обстояли дела на Ближнем Востоке. Летом 1939 г. одно из звеньев 6-й АЭ, дислоцированной в палестинской Рамле, было вооружено "Гонтлетами". Истребителям пришлось выполнять типичный для колониальной авиации спектр задач, как то: борьба с повстанцами или патрулирование границ с целью перехвата караванов контрабандистов. Весной 1940 г. "Гонтлеты" были заменены более подходящими для этих целей "Лайсендрами".

В феврале-марте 1940 г. "Гонтлетами" доукомплектовали 33-ю и 112-ю эскадрильи, находившиеся в Египте и летавшие на "Гладиаторах". В первой половине года они занимались патрулированием и боевой подготовкой. Ситуация поменялась после вступления в войну Италии. В июле 1940 г. итальянские войска из Эфиопии и Эритреи развернули наступление на Судан. Основу британской авиации в этой стране составляла 47-я эскадрилья, не располагавшая истребителями. Поэтому в августе в Хартум перегнали из Египта шесть "Гонтлетов". Точнее, пять - один из них был разбит при перебазировании. 16 августа буря уничтожила на земле ещё две машины. Уцелевшие "Гонтлеты" составили 430-е отдельное звено, сформированное путем выделения звена D из состава 47-й АЭ.

20 августа тройка "Гонтлетов" вместе с шестью одномоторными бипланами-бомбардировщиками "Винсент" перелетела в Гадареф, поближе к линии фронта. 24 августа состоялся первый боевой вылет - два "Гонтлета" сопровождали пару "Винсентов", высланных на разведку. 7 сентября пара "Гонтлетов" с подвешенными осколочными бомбами вместе с двумя "Винсентами" отправилась для штурмовки итальянского аэродрома Метемма. Во время налета флайт-лейтенант Э.Б. Митчелл обстрелял летевший на малой высоте трехмоторный самолет "Капрони" Са.133. Итальянский транспортник пошел вниз, на летное поле, где скапотировал. Оценка этого эпизода его участниками расходится: британцы записали Митчеллу воздушную победу, итальянцы же заявили, что имела место всего лишь неудачная вынужденная посадка, а после ремонта Са.133 вернулся в строй.

Последний боевой вылет на "Гонтлетах" 430-е звено выполнило 10 октября 1940 г., когда Митчелл в паре с пайлот-офицером Э.Н. Джонстоном сопровождал три бомбардировщика "Уэллсли" из 47-й АЭ в налета на форт Галлабат. После этого "Гонтлеты" передали 2-й эскадрилье южноафриканских ВВС. Стандартными истребителями ВВС Южно-Африканского Союза к началу войны были "Фьюри", однако их изношенные моторы далеко не лучшим образом показали себя в условиях Восточной Африки. Поэтому пришлось использовать несколько доставленных из Египта "Гонтлетов", а позже - самолеты, переданные 430-м звеном. В Кении несколько "Гонтлетов" (вместе с двухместными бипланами "Харди") эксплуатировала 1-я АЭ южнородезийских ВВС.

Другим театром военных действий, где довелось повоевать "Гонтлетам", стала Северная Африка. Здесь на них летала 3-я эскадрилья Королевских австралийских ВВС, получившая летом 1940 г. восемь "Гонтлетов" из 33-й и 112-й АЭ. Эскадрилья относилась не к истребительным, а к частям взаимодействия с армией, включая два звена "Гладиаторов" и одно "Лайсендров". Переданные же австралийцам "Гонтлеты" предполагалось применять в качестве... пикирующих бомбардировщиков! Пилоты прошли соответствующие тренировки в 208-й АЭ, отрабатывавшей тактику бомбометания с пикирования на "Лайсендрах". 3 ноября 1940 г. "Гонтлеты" присоединились к остальной части 3-й эскадрильи на аэродроме Гервала. Пока "Гладиаторы" австралийцев патрулировали линию фронта, "Гонтлеты" участвовали в учениях армейских частей, имитируя немецкие "штуки".

9 декабря 1940 г. британские войска начали операцию "Компас" - наступление против итальянцев в Ливии. "Гонтлеты" австралийцев вступили в бой 11 декабря, совершая штурмовые налеты на итальянские позиции в укреплении Софафи. Но боевая деятельность "Гонтлетов" продолжалась лишь два дня, после чего их вывели с фронта по причине недостаточной эффективности боевого применения.

Последней боевой задачей "Гонтлетов" стало сопровождение 16 декабря 1940 г. "Лайсендра" с генералом Э. Уэйвеллом на борту. Легенда гласит, что, когда командующий британскими войсками после посадки решил поблагодарить австралийских пилотов за эскорт, те ответили: "Да не за что - у нас все равно пулеметы были не заряжены..." В январе 1941 г. 3-я эскадрилья была перевооружена "Харрикейнами".

В октябре 1941 г. в Палестине была сформирована 335-я (греческая) эскадрилья Королевских ВВС. Для тренировок греческих пилотов ей передали 10 "Гонтлетов", использовавшихся до лета 1942 г. При этом пять машины были разбиты. В звеньях разведки погоды в Кении, а также в метрополии (в Даксфорде и Милден- холле) последние "Гонтлеты" летали ещё в 1943 г.

Панели фюзеляжа были съемными, что позволяло легко производить техобслуживание и доступ к внутренним системам самолета

"Гонтлет" у ангара на аэродроме

Другие эсплуатанты

В 1935 г. Дания закупила у фирмы "Глостер" один экземпляр "Гонтлета" и лицензию на выпуск ещё 16 самолетов. Из Великобритании доставили самую первую серийную машину, причем, по некоторым сведениям, без полотняной обшивки, дабы легче освоить технологию производства. Лицензионные машины были собраны в течение 1936 г. мастерскими датской армейской авиации. "Гонтлетами" укомплектовали 1-ю эскадрилью, базировавшуюся на аэродроме Вёрлесе и прикрывавшую Копенгаген. Служба этих истребителей изобиловала летными происшествиями - в течение трех лет было разбито пять "Гонтлетов". Причиной были дефекты в исполнении хвостового оперения, разрушавшегося при больших перегрузках на пикировании.

9 апреля 1940 г. Дания была оккупирована вермахтом. 1-я эскадрилья никакого участия в обороне страны принять попросту не успела - утром аэродром Вёрлесе подвергся налету истребителей Bf 11 ОС, уничтоживших несколько самолетов (в т.ч. одного "Гонтлет") и отбивших тем самым всякую охоту к сопротивлению у датских авиаторов. В течение последующих трех лет капитулировавшая Дания формально сохраняла свои собственные вооруженные силы, но самолеты содержались в опломбированных ангарах, и никаких полетов не проводилось. 28 августа 1943 г. вермахт разоружил датскую армию, завладев всем её вооружением - в том числе и десятком "Гонтлетов". Однако никакого применения этим антикварным аэропланам Люфтваффе не нашли.

Другой европейской страной, получившей "Гонтлеты", стала Финляндия. История финских "Гонтлетов" довольно извилистая. После начала Второй мировой войны правительство Южно-Африканского Союза заказало у Великобритании "бэушные" истребители - по 30 "Фьюри" и "Гонтлетов". Не успели эти самолеты попасть в Южную Африку, как началась советско-финская война. Правительство Яна Смутса предложило истребители финнам. От "Фьюри" те отказались, а вот принять "Гонтлеты" согласились. При этом принимался во внимание тот факт, что на "Гонтлетах" стояли те же моторы "Меркьюри", что и на других истребителях ВВС Финляндии - "Бульдогах" и "Фоккерах" D.XXI. Поставки осуществлялись через Швецию, куда первые "Гонтлеты" попали в январе 1940 г. Там в Центральных авиационных мастерских самолеты собирались и проходили необходимый ремонт. 10 марта 1940 г. первый "Гонтлет" по воздуху перегнали в Финляндию - но война к тому времени уже закончилась. В общей сложности в Финляндию попало 24 "Гонтлета" (в различных источниках встречаются также цифры 22 и 25 машин). Такие применялись в качестве самолетов повышенной подготовки для тренировок будущих пилотов-истребителей, прозвавших "Гонтлет" "котлетой" - "Котлетти" (вероятно, из-за созвучности слов "гонтлет" и "котлетти"). Зимой 1945 г. все 11 ещё остававшихся в строю самолетов были списаны. Один из них в конце 70-х гг. был восстановлен до летного состояния и до сих пор участвует в различных авиашоу.

Линейка из шести финских "Гонтлетов". У всех машин мотоустановка зачехлена во избежание попадания пыли и воды

Летно-технические характеристики самолета "Гонтлет" Mk.II

Двигатель:   ТИП Бристоль "Меркюри" VIS.2 мощность, л.с. 640 Размах крыла, м 10,0 Длина самолета, м 8,05 Высота самолета, м 3,12 Площадь крыла, кв. м 29,30 Масса, кг:   пустого самолета 1250 взлетная 1801 Максимальная скорость, км/ч 370 Скороподъемность, м/с 11,3 Практический потолок, м 10 200 Дальность полета, км 730

Техническое описание

"Глостер" "Гонтлет" представляет собой одномоторный одноместный биплан-истребитель с открытой пилотской кабиной и неубираемым шасси. Изначально колеса шасси прикрывались обтекателями, но эксплуатация на травянистых аэродромах показала, что в обтекатели набивается грязь, поэтому уже с лета 1935 г. их стали снимать с колес основных стоек (на хвостовом колесе обтекатель часто оставляли). Конструкция планера цельнометаллическая, обшивка в основном полотняная, а частично - из дюралевых листов.

Фюзеляж собирается из четырех частей: моторамы, центральной секции с пилотской кабины, хвостовой секции и стабилизатора. Первые две секции обшивались дюралем, остальные - полотном. Хвостовое оперение также имело полотняную обшивку.

Бипланная коробка двухстоечная. Лонжероны крыльев выполнены из стальных труб, укрепленных раскосами и растяжками. Обшивка крыльев полотняная. Механизация крыла представлена щелевыми элеронами, установленными как на верхнем, так и на нижнем крыле (непосредственно управлялись пилотом элероны нижнего крыла, соединенные тягами с элеронами верхнего крыла). Один экземпляр "Гонтлета" в опытном порядке получил закрылки, но на серийных самолетах они не устанавливались.

Силовая установка состоит из 9-цилиндрового звездообразного двигателя воздушного охлаждения "Бристоль" "Меркюри" VIS.2. Снабженный механическим нагнетателем, он развивал мощность 640 л.с. на высоте 4820 м. С технологической точки зрения "Меркюри" были изделием довольно посредственным, но после устранения ряда проблем, проявлявшихся на ранней стадии его доводки, стал весьма надежным изделием, к тому же пригодным для массового производства. Запас топлива размещался в двух баках в центральной секции фюзеляжа - главном (221,5 л) и расходном (82,3 л). Двигатели и баки отделены от пилотской кабины противопожарной перегородкой.

Все "Гонтлеты" комплектовались приемопередающей радиостанцией TR.9H/F с питанием от аккумулятора. Кроме того, имелся установленный на двигателе генератор мощностью 500 Вт, выдававший в бортовую сеть ток напряжением 12 В. От него запитывались обогрев кабины, кислородной системы и пулеметного вооружения, а также подсветка приборной доски.

Финский Глостер "Гонтлет" Mk.II, восстановленный до летного состояния

Вооружение - два 7,7-мм синхронных пулемета "Виккерс" Mk.II (на "Гонтлетах" Mk.I) или Mk.HI (на "Гонтлетах" Mk.II). Один самолет в опытном порядке вооружили новыми пулеметами "Браунинг" того же калибра. Синхронизаторы - гидравлические, системы Константинеско. Пулеметы установлены по бокам фюзеляжа, а их казенные части прикрыты характерными обтекателями. Пилот в воздухе мог перезарядить пулемет при осечке. Прицеливание осуществлялось посредством прицела Альдиса и резервного коллиматорного прицела. Кроме пулеметного вооружения, самолет может нести 8 20-фунтовых (9,1-кг) осколочных бомб, подвешиваемых под крылом.

В 1938 г. на "Гонтлетах" двухлопастные винты заменили новыми, трехлопастными. Это повлекло за собой переделку синхронизаторов и снижение скорострельности пулеметов, но благодаря новым винтам удалось несколько повысить летные данные истребителей.

Эскадрильи Королевских ВВС, летавшие на истребителях "Гонтлет"

Номер АЭ Место дислокации С какого типа перевооружена Период эксплуатации "Гонтлетов" На какой тип перевооружена  6 Рамла "Харди" 08.1939-04.1940 "Лайсендр" 17 Кенли "Бульдог" 08.1936-06.1939 "Харрикейн" 19 Даксфорд "Бульдог" 05.1935-08.1938 "Спитфайр" 32 Биггин Хилл "Бульдог" 06.1936-10.1938 "Харрикейн" 33 Мерса Матрух "Гладиатор" 02.1940-06.1940 "Харрикейн" 46 Кенли вновь сформирована 09.1936-03.1939 "Харрикейн" 54 Хорнчерч "Бульдог" 08.1936-05.1937 "Гладиатор" 56 Норт Велд "Бульдог" 05.1936-07.1937 "Гладиатор" 65 Хорнчерч "Демон" 07.1936-06.1937 "Гладиатор" 66 Даксфорд вновь сформирована 07.1936-10.1938 "Спитфайр" 74 Хорнчерч "Демон" 03.1937-02.1939 "Спитфайр" 79 Биггин Хилл вновь сформирована 03.1937-11.1938 "Харрикейн" 80 Кенли вновь сформирована 03.1937-05.1937 "Гладиатор" 111 Нортхолт "Бульдог" 06.1936-01.1938 "Харрикейн" 112 Хелуан "Гладиатор" 03.1940-06.1940 "Томахок" 151 Норт Велд вновь сформирована 08.1936-12.1938 "Харрикейн" 213 Нортхолт вновь сформирована 07.1937-01.1939 "Харрикейн" 504 Хакнелл "Хайнд" 11.1938-08.1939 "Харрикейн" 601 Хендон "Демон" 12.1938-03.1939 "Харрикейн" 602 Эбботсинч "Гектор" 01.1939-05.1939 "Харрикейн" 615 Кенли "Гектор" 12.1938-09.1939 "Гладиатор" 616 Донкастер "Хайнд" 01.1939-10.1939 "Спитфайр"

Gloster Gauntlet Mk II ‘K5310’, 79 эскадрилья RAF, 1937r.

Gloster Gauntlet Mk II ‘K5292’, 112 эскадрилья RAF, Египет, 1940 г.

Gloster Gauntlet Mk II ‘K7880’, звено ночных истребителей, 79 эскадрилья RAF, 1938 г.

Gloster Gauntlet Mk I ‘J-21’, 1 эскадрилья ВВС Дании, 1938 г.

Gloster Gauntlet Mk II ‘GT-396’, ВВС Финляндии, лето 1939 г.

Михаил ЖИРОХОВ Андрей ДИКОВ

102 победы от Гамбурга до Дмосово (Макс-Гельмут "Осей" Остерманн)

Bf-109F4-8 Макса Остерманна. Восточный фронт, май 1942 г.

Когда речь заходит о немецких асах, то чаще всего и авторы и исследователи акцентируют свое внимание на боевой работе наиболее результативных из них. В тени остается большое количество "середнячков", которые не дожили ни до поражения Германии в войне, ни до высадки в Нормандии. Многие из них начинали свою карьеру на Восточном фронте и во многом там и остались. Об одном из них - Максе- Гельмуте Остерманне - и пойдет речь в статье.

* * *

Будущий ас родился 11 декабря 1917 года в Гамбурге. Его детство и юность прошли на фоне социальных потрясений и прихода к власти фюрера, поэтому нет ничего удивительного в том, что Остерманн избрал военную карьеру. В марте 1937 года он вступил в Люфтваффе, получив звание фаненюнкера и к началу Второй мировой войны успел дослужиться до лейтенанта, летая на Bf 110 в составе группы тяжелых двухмоторных истребителей I./ZG 1. В этом качестве Остерманн прошел короткую сентябрьскую кампанию в Польше, которая стала для него неплохим стартом для будущей карьеры.

Однако полеты на тяжелых истребителях были не в его натуре, и в апреле 1940 года молодой пилот добивается перевода в 1./JG 21, вооруженную одномоторными Bf 109Е. Именно на "Эмиле" во время начавшейся кампании во Франции Остерманн сбивает свой первый вражеский самолет - "Моран" MS.406. Вслед за первой победой на его счету появляется и вторая. Однако молниеносная капитуляция Франции не позволила летчику продемонстрировать свои бойцовские качества в полном объеме.

В июле 1940 года I./JG 21 влилась в состав JG 54 в качестве III группы эскадры и была переведена в Голландию, где в ожидании вторжения на Британские острова занималась перехватом одиночных английских разведчиков.

6 августа 1940 года в рамках сосредоточения сил Люфтваффе на побережье Ла-Манша III./JG 54, которой на тот момент командовал гауптман Фриц Ульчш (Fritz Ultsch), перебросили на полевой аэродром Гине - неподалеку от Кале (Guines-en- Calaisis). Основной задачей для летчиков в тот период стало прикрытие налетов на Британию, поэтому пополнять счета амбициозным немецким летчикам было очень тяжело. Как потом вспоминал сам Остерманн: "Снизу мы видели ярко-голубые животы английских самолетов. В большинстве своем они выжидали, пока наши бомбардировщики не начнут разворот. А затем бросались вниз, стреляли на выходе из пикирования и все вместе уходили. Все, что мы могли сделать, это по-детски отстреливаться, одновременно наблюдая за тем, чтобы какой- нибудь из вражеских самолетов не пристроился нам в хвост. Очень часто кто-то из наших давил, как сумасшедший, на ручку управления, пока не начинали трястись элероны, но быстро развернуться все равно не удавалось. Оставалось только наблюдать... вот англичане уже сбили один из наших бомбардировщиков, и тот, накренившись, начал падать вниз".

Поэтому нет ничего удивительного, что счет молодого пилота увеличился крайне незначительно - к двум сбитым "французам" он добавил до конца октября года всего лишь 6 сбитых "томми": пять "Спитфайров" и "Харрикейн". Довелось Остерманну и впервые быть битым - 1 сентября один из "Спитфайров" подбил его "Мессершмитт", однако немец сумел дотянуть до французского побережья в районе Булони (Boulogne).

После завершения "Битвы за Англию" эскадра в числе многих других частей Люфтваффе была отправлена на отдых, который продолжался несколько недель. В середине января 1941 года JG 54 снова перебросили в район Ла-Манша для решения задач ПВО. Без особых побед и поражений летчики провели здесь еще три месяца.

29 марта большая часть эскадры была неожиданно переброшена в Австрию. Как оказалось, причиной тому стал готовящийся новый блицкриг на Балканах. Нападение на Югославию первоначально не входило в планы Гитлера, занятого подготовкой к нападению на СССР. Однако свержение короля и последовавшие следом события подтолкнули немцев на столь решительный шаг. На подготовку вторжения ушло всего две недели. О быстроте и слаженности немецкой военной машины говорит тот факт, что все наземные службы JG 54 всего за неделю были переброшены на немалое расстояние в 1630 километров!

Вечером 5 апреля части полка уже находились на аэродромах вдоль северной границы Югославии. На тот момент Stab/ JG 54 и II./ JG 54 размещались на аэродроме Грац (Gratz) в Австрии, a 4./JG 54 и III./JG 54 - в Арад (Arad), Румыния.

Части, дислоцированные в Австрии, должны были атаковать с севера, в районе Загреба, в то время как части из Румынии должны были уничтожить авиацию противника в районе Белграда, облегчая наступление на столицу Югославии. Именно на этом направлении 6 апреля произошли самые напряженные бои Балканской кампании.

Первое столкновение имело место между 7:30 и 8:40. Утром бомбардировщики Do 17 из состава KG 2 и KG 3 под прикрытием 40 "мессеров" из JG 77 и III./JG 54 совершили первый налет на сербскую столицу. Следующий налет немцы провели в полдень, а затем до наступления сумерек успели еще дважды бомбить Белград. Всего 4-й воздушный флот за сутки четырежды бомбил столицу Югославии, совершив 484 самолетовылетов силами бомбардировочных полков. Истребители совершили всего 120 самолето-вылетов, но этого хватило, чтобы полностью устранить авиационное присутствие противника в районе Белграда.

В одном из этих первых вылетов отличился и Остерманн. Примерно около 16:00 во время налета на Белград летчики III./JG 54 прикрывали 90 Ю-87. Над столицей их встретили 18 югославских "Мессершмиттов" 32-й и 51-й групп. В тяжелейшем бою немецкие летчики записали себе три сбитых самолета противника: по одной победе - обер-лейтенант Ханс-Эккехард Боб (Hans-Ekkehard Bob, 20-я победа), лейтенант Остерманн (9-я победа) и обер-лейтенант Герхард Коалл (Gerhard Koall). Югославские потери составили три сбитых истребителя: погибли поручник Новакович и наредник Петров, а поручник Прецесник воспользовался парашютом.

Обер-лейтенант Макс-Гэльмут Остерманн

Остерманн на фронте

Югославский истребитель IK-2, один из которых пошел на счет Остерманна в ходе Югославской кампании

7 апреля в ходе очередного вылета Остерманн заявил о сбитом IK-2, однако для командования доказательства оказались неубедительными, и эта победа не пошла на его боевой счет. Тем более что и по югославским данным в тот день летчики IK-2 столкновений с противником не имели, ограничившись патрульными вылетами.

После завершения основной части Югославской кампании JG 54 перебазировалась в аэропорт Землин (Semlin) близ Белграда, только для того, чтобы передать машины летчикам 77-й эскадры, которая должна была участвовать в войне против Греции.

4 мая личный состав III./JG 54 по железной дороге был отправлен на аэродром Штольп-Риц (Stolp-Rietz) в Померании, где вместе с остальными группами эскадры начали подготовку к кампании против Советского Союза. В течение месяца летчики пересели на новые Ме-109Ф-2 и 15 июня перелетели в Восточную Пруссию на аэродром Блуменфельд (Blumenfeld).

По состоянию на 21 июня III./JG 54 насчитывала 40 истребителей и 48 летчиков. Вопреки расхожему мнению, в составе группы, как и во многих других частях Люфтваффе, принявших участие в операции "Барбаросса", в то время почти не было асов: два летчика являлись "экспертами" с более чем 20 победами на счету, пятеро - асами, и еще только семеро имели на боевом счету сбитые. 7-й эскадрилье в этом смысле повезло - помимо комэска обер-лейтенанта Гюнтера Шольца (Gunther Scholz, 8 побед), асами были сам Остерманн (9 побед) и унтер-офицер Карл Кемпф (Karl Kempt, 5).

В ночь на 22 июня в 4:10 пилоты III./JG 54 вылетели на первое боевое задание - сопровождение бомбардировщиков Ю-88 на бомбовый удар по аэродрому Паневежис, на котором базировались бомбардировщики СБ из состава 9-го сбап 7-й САД. Во втором и третьем вылетах группа прикрывала удары по Кейданам, записав на свой счет первые три победы в новой войне.

23 июня пилоты III./JG 54 вылетали на "свободную охоту" в район Ковно и в полдень недалеко от Кейданы 7-я и 9-я эскадрильи перехватили группу бомбардировщиков СБ, шедших без какого-либо истребительного сопровождения. В течение восьми минут немецкие летчики заявили сбитыми 14 советских самолетов. Собственные потери составили один Ме-109 "эксперта" и командира 9./JG 54 обер-лейтенанта Ханса-Эккехарда Боба. Две заявки штабисты не подтвердили, но это не коснулось Остерманна, который открыл в том бою свой счет на Восточном фронте сразу двумя победами.

На сегодняшний день сложно сказать точно, сколько наших самолетов было действительно потеряно в бою с III./JG 54, но стоит отметить, что исчезновение целых эскадрилий СБ в те дни было отнюдь не редким событием.

26 июня III группа, пытаясь поспеть за танками Манштейна, перебазировалась на аэродром Кейданы. В тот день передовые части 56-го танкового корпуса захватили Двинск, мост через Западную Двину и плацдарм на правом берегу, сдерживая контратаки разрозненных советских частей, пытавшихся отбить город при поддержке авиации. Именно тогда и началась так называемая "воздушная битва за двинские переправы".

Уже вечером в 20:25 7./JG 54 перехватил группу бомбардировщиков ВВС Северо-Западного фронта, пытавшихся атаковать плацдарм, и сбила 9 самолетов. "Осей" в ходе этого боя записал себе 12-ю победу. Самому летчику, правда, не повезло - из-за разрыва снаряда в стволе авиапушки пришлось садиться на вынужденную посадку и впервые побывать на какое- то время "пропавшим без вести".

Яростные бои за Двинск разгорелись в воздухе 30 июня, когда к налетам фронтовой авиации присоединились бомбардировщики ВВС КБФ и 1 ДБАК. Накануне Stab., II. и III./JG 54 были переброшены на городской аэродром, и Остерманн оказался в самой гуще событий. На долю 7./JG 54 пришелся знаменательный бой с девяткой ДБ-3 из 4-й эскадрильи 57-го бал КБФ. В 13:07 немцы перехватили эту группу бомбардировщиков в районе Екабпилс - Ливаны, но, несмотря на атаки, наши летчики сумели сбросить бомбы по цели и избежать полного разгрома, скрывшись от противника в облаках. Немцы посчитали все 9 ДБ-3 сбитыми (включая по три заявки "Осей" и Шольца). На самом деле с боевого задания не вернулось только 4 самолета, а 5 машин получили серьезные повреждения. Стрелки-радисты заявили о двух победах и на этот раз не сильно ошиблись: в воздушном бою был сбит и сел на вынужденную посадку лейтенант Питер Фрайхерр фон Малаперт (Peter Freiherr von Malapert).

Один из Bf-109 аса. Хорошо видна замазанная эмблема эскадры

Остерманн на фоне своего Bf-109F4 на полевом аэродроме

Следующие пять побед, включая 20- ю, Остерманн заявил во время очередного воздушного сражения - за город Остров. 5 июля 1-й механизированный корпус Северного фронта при поддержке авиации предпринял контрудар в районе этого города, пытаясь сдержать наступление немецких танковых дивизий к Пскову и Новгороду. Повторяя судьбу бомбардировщиков ВВС Северо-Западного фронта, бомбардировщики СБ 2-й и 41-й САД, эскадрилья за эскадрильей, без сопровождения истребителей, атаковали моторизованные колонны и подвергались ожесточенным атакам "Мессершмиттов" 1-го воздушного флота. Без учета ВВС Северо-Западного фронта и 1 ДБАК (после понесенных 30 июня потерь ВВС КБФ в сражении участия не принимали) с 5 по 9 июля ВВС Северного фронта под Островом потеряли 60 бомбардировщиков. Немецкие истребители заявили 97 сбитых СБ, 21 ДБ-3 и 1 Пе-2.

10 июля танковый корпус Манштейна был переключен на новгородское направление. III./JG 54 выделили на его прикрытие, и группа, перелетев 9-го числа в Рошкополье (севернее Острова), 19-го уже заняла аэродром Веретени. Впрочем, ВВС Северо-Западного фронта, действовавшие на этом участке фронта, были сильно ослаблены, и напряжение боев утихло. Три недели Остерманну не удавалось увеличить боевой счет, и только 28 июля он сбил И-18.

Вечером 1 августа летчики 7./JG 54 перехватили и атаковали в районе Луги группу СБ, шедшую под прикрытием истребителей из 154-го и 159-го иап. Бомбардировщики уже отбомбились по цели в районе станции Серебрянка и возвращались на свой аэродром, когда подверглись нападению со стороны немцев. В 20:04-20:06 в завязавшемся воздушном бою Кемпф, Шольц и "Осей" заявили по одной победе, но и сами потеряли сразу два "Мессершмитта". В бою с советскими истребителями был сбит и командир эскадрильи обер-лейтенант Гюнтер Шольц, и сам Макс Остерманн. Оба немецких летчика совершили аварийные посадки в районе Луги.

Советский ДБ-3 в воздухе

Согласно нашим документам, в бою было одержано только две победы - недалеко от Серебрянки капитан Петр Андреевич Пилютов из 154-го иап сбил Хе-113, а севернее Череменецкого озера младший лейтенант Александр Михайлович Лукьянов из 159-го иап сбил Ме-109 (как указывается - в 20:00).

Как бы там ни было, в итоге Шольцу сильно не повезло при посадке - он был ранен, а невредимый Остерманн временно принял командование эскадрильей.

Неверно воспринимать успехи истребителей Люфтваффе, их, казалось бы, фантастическую результативность как бесконечную череду побед. Как видим, были у них и неудачи, и рутинные вылеты, и трудные противники.

6 августа III./JG 54 перебазировалась на аэродром Новоселье. Здесь "Осей" сделал три заявки (2 И-18 и 1 И-16), но все они были отклонены штабистами и не засчитаны - небезосновательно, поскольку явного соответствия с советскими документами они не находят.

13 августа 7./JG 54 отделился от группы и был направлен в Эстонию, на аэродром Везенберг (ныне - Раквере). Вне сомнения, это было сделано ввиду наступления на Таллин для нейтрализации авиации КБФ, успешно действовавшей в этом районе с начала июля.

Уже на следующий день 10 самолетов отряда предприняли вылазку к столице Эстонии и в районе залива Колповик завязали воздушный бой с "чайками" 71-го иап КБФ. В 18:01-18:02 Остерманн и лейтенант Герман Ляйште (Hermann Leiste) сбили по одному И-153, а еще две минуты спустя "Осей" заявил свою вторую победу в воздушном бою. С нашей стороны сбитыми оказались командир эскадрильи капитан Алексей Павлович Блинов и лейтенант Иван Васильевич Амбражак.

Несмотря на удачное начало, отряд Остерманна и примкнувшие к ней 20-го числа остальные истребители группы слабо проявили себя в дальнейшем. За девять дней он заявили всего 7 побед, которые к тому же никак не подтверждаются реальными потерями ВВС КБФ. Автором четырех из них являлся герой нашей статьи.

Только 23 августа, в воздушном бою у аэродрома Яговаль недалеко от Таллина, Остерманн и лейтенант фон Малаперт одновременно, в 9:03, заявили по одному сбитому И-16. Кто-то из них все же слишком оптимистично оценил результаты своей атаки, поскольку реально сбитым оказался лишь И-16 младшего лейтенанта Владимира Федоровича Плешакова из 13-го иап КБФ.

Одержав усилиями 9-го отряда еще две победы (подтверждающиеся советскими данными), 26 августа, после взятия Таллина, III./JG 54 вернулась под Ленинград - на аэродром Зарудинье.

Тут стоит сделать некоторое лирическое отступление. Дело в том, что теперь на счету аса числилось 29 воздушных побед, и 4 сентября его наконец наградили Рыцарским крестом.

Вступая на путь предположений и домыслов, можно отметить, что первые 20 побед "Осей" если и не все подтверждаются данными противника, то выглядят вполне разумно - в рамках среднего уровня завышения побед. А вот после 6 июля за Остерманном числится 9 побед, из которых практически половина определенно не подтверждается нашими данными и еще 4 заявки, не засчитанные ему своими же штабистами. Очень похоже, что, достигнув двух десятков побед, заслужив по старым меркам почетную награду и не получив ее, у "Осей" случился явный приступ "шейной лихорадки".

Летчики одного из бомбардировочных полков на фоне СБ

Как бы там ни было, награда была получена, а впереди предстояли бои за Ленинград. В начале сентября город был отрезан от Большой земли, и немцы, при массированной поддержке авиации, предприняли несколько решительных попыток взять город штурмом. К тому времени у Северной столицы сконцентрировалось 7 групп, вооруженных Bf 109, - столько истребителей здесь еще не было и, пожалуй, не будет всю войну. В свою очередь истребительная авиация Ленинградского фронта постоянно получала подкрепления в виде все новых и новых собранных россыпью и наспех полков, но, ввиду резкого качественного превосходства немецкой авиации, полки эти таяли на глазах, не позволив достичь хотя бы численного преимущества перед немцами.

Днем 5 сентября Остерманн вылетел в составе группы прикрытия истребителей-бомбардировщиков Bf 110 из состава ZG 26, атаковавших аэродром балтийской авиации Низино. На перехват поднялась пара И-16 лейтенанта Петра Антонович Бринько и старшего лейтенанта Ивана Антоновича Мальцева из 13-го иап КБФ. Наши летчики заявили о двух сбитых Ме-110, но в завязавшемся воздушном бою с "Мессершмиттами" сопровождения Мальцев был сбит Остерманном и погиб. Реально в тот день в немецких документах отмечены две аварийные посадки самолетов этого типа.

7 сентября ленинградская авиация потеряла в воздушных боях, по неполным данным, 8 истребителей. Немецкие летчики заявили 11, включая 31-ю и 32-ю победы Макса Остерманна. Предположительно он сбил МиГ-3 лейтенанта Ледяева и старшего политрука Мурга из 19-го иап. Кого "Осей" сбил на следующий день, определить пока не представляется возможным. Бои были очень интенсивными, немцы записали на свой счет 27 побед, а по имеющимся (далеко неполным) данным потери ленинградской авиации в воздушных боях составили 10-15 машин.

9 сентября III./JG 54 была неожиданно переброшена с аэродрома Котлы (куда она перелетала всего лишь за три дня до этого) на старо-русское направление (аэродром Дно), а еще три дня спустя вновь вернулась под Ленинград - обосновавшись на авиабазе Сиверская. За время кратковременной "командировки" счет Остерманна пополнился тремя победами в воздушных боях под Демянском.

Летчики 13-го иап ВВС КБФ были основными противниками аса в ходе войны

17 сентября наша авиация под Ленинградом вновь понесла серьезные потери от немецких истребителей - не менее 18 машин. Среди 23 немецких заявок была и 37-я победа Макса Остерманна - сбитый И-18. После этой победы ас на месяц "затих", сделав всего две заявки, да и то не подтвержденные штабистами (которые вновь скорее всего были правы - соответствующих потерь нашей авиации не найти).

К началу октября "гастролировавшие" под Ленинградом части "Мессершмиттов" перелетели на другие участки фронта, надолго оставив три группы JG 54 в одиночку действовать на фронте от Ораниенбаумского плацдарма до Новгорода и Старой Руссы. Немцы фактически перешли к удушению блокадного города, оставив попытки взять его штурмом.

На волховском участке в октябре-ноябре они предприняли попытку перерезать последнюю коммуникацию, связывавшую Ленинград с Большой землей через Ладожское озеро, и соединиться с финнами на Свири. В этот период ситуация со снабжением города достигла критической точки и борьба за ладожскую трассу - и воздушную, и озерную - приобрела для авиации сторон решающее значение. Голод в многомиллионном Ленинграде, снабжение его хлебом, эвакуация гражданского населения через Ладогу придавали особый драматизм развернувшейся борьбе.

При поддержке частей, наступавших на Тихвин, 25 октября Остерманн записал на счет 38-ю победу, предположительно сбив ЛаГГ-3 младшего лейтенанта Смирнова из 46-го иап 8-й ИАД (хотя на всего один известный сбитый ЛаГГ претендуют заявки еще двух немецких летчиков), а 29 и 30 октября довел число побед до 40, заявив сбитыми И-26 и "штурмовик", соотнести которые с нашими потерями авторам пока не удалось.

Очередной рубеж был знаковым, явственно назрела необходимость повышения по службе, ведь, несмотря на солидный боевой опыт, Остерманну с самого начала войны не доверяли постоянной должности штаффель-капитана. С временного командования 7./JG 54 его сняли еще 18 сентября, когда в строй вернулся Гюнтер Шольц. Но вот 5 ноября подвернулся очередной шанс - Остерманна, повышенного в звании до обер-лейтенанта, назначили командиром 3./JG 54 в Красногвардейск - на замену обер-лейтенанту Хансу Шмоллер-Хальди (Hans Schmoller-Haldy). Однако опять временно.

Вскоре после назначения последовали очередные победы - Пе-2 13 ноября и 2 И-26 16-го. Последние две заявки, видимо, относятся к единственному не вернувшемуся с боевого задания в тот день ЛаГГ-3 лейтенанта Петра Кирилловича Аксенова из 44-го иап. Еще три спустя новоиспеченный штаффель- капитан "отличился" особо.

19 ноября немецкие истребители вписали очередную черную страницу в историю воздушной "Дороги жизни", связывавшей блокадный город с Большой землей. Утром смешанная группа "Мессершмиттов" из разных эскадрилий JG 54 вылетела на "свободную охоту" в район ленинградских аэродромов. Судя по немецким данным, сначала в 9:25-9:26 они подловили и сбили восточнее города пару И-153 - обер-фельдфебель Кемпф и лейтенант Фриц Валлер (Fritz Waller) из 7./JG 54 и один И-18 - обер-фельдфебель Эрих Фрике (Erich Fricke) из 2./JG 54 (соответствующие наши потери авторами пока не обнаружены), а через десять минут в районе Комендантского аэродрома перехватили группу транспортных самолетов.

В тот момент после перелета из Хвойной на посадку заходила девятка ПС-84, ведомая летчиком Григорием Голаном. Из-за густой дымки транспортники зашли на второй круг, а 4 истребителя сопровождения, не дожидаясь своих подопечных и не обеспечив прикрытия посадки, приземлились. Когда над аэродромом появились 4 "Мессершмитта", в воздухе все еще оставались шесть транспортных самолетов.

Первыми в 9:35 практически беззащитные ПС-84 атаковали обер-фельдфебель Кемпф (7./JG 54) и Остерманн (3./JG 54). Затем еще три заявки на сбитые транспортные самолеты сделали фельдфебель Герхард Лаутеншлэгер (Gerhard Lautenschlager) в 9:36 и унтер-офицер Карл-Хайнц Борнеманн (Karl-Heinz Bornemann) в 9:37 - оба из 3-й эскадрильи, а также, в 9:40, оберлейтенант Герхард Коалл из штабного звена III./JG 54.

Судя по описаниям боя с нашей стороны, Кемпфом была подожжена машина Михаила Жукова - летчики едва сумели отвернуть от складов, и ПС-84, упав в стороне от аэродрома, взорвался. Вторым на глиссаде был атакован ПС-84 Евгения Киреева - командир был убит, а 5 членов экипажа ранены...

Кроме двух указанных ПС-84, о дополнительных потерях наши источники не сообщают, поэтому, судя по всем описаниям, пилоты 3-й эскадрильи атаковали все один и тот же самолет Киреева, а Коалл, видимо, повредил еще один транспортник, который благополучно совершил посадку.

30 ноября 1941 года счет Остерманна пополнился не только очередной воздушной победой, но еще и несколькими десятками детских душ. В тот день 11 ПС-84 с эвакуированными на борту, ведомые летчиком Дмитрием Кузнецовым, вылетели без истребительного сопровождения из Ленинграда в Хвойную. Без прикрытия группа была оставлена из-за низкой облачности и снегопада - полагали, что эскорт не понадобится. Однако на маршруте над Ладогой погода внезапно улучшилась, и самолеты были атакованы звеном "Мессершмиттов" 3./JG 54. В первых атаках две победы записал на свой счет фельдфебель Лаутеншлэгер (14:42 и 14:44), однако разбить строй транспортников немцам не удалось. Лишь одна машина - летчика И.У.Жантиева - из-за полученных повреждений отстала и впоследствии была добита - по всей видимости, именно Остерманном, записавшим на свой счет "Дуглас" в 14:45. На этом самолете из блокадного Ленинграда вывозили детей рабочих и служащих завода "Электросила" - обычная загрузка Ли-2 тогда составляла 30-40 человек. Все ребятишки погибли...

Из числа прочих самолетов один, поврежденный, произвел вынужденную посадку (командир экипажа - Н.П.Червяков), а еще два подбитых благополучно сели на своем аэродроме.

1 декабря на очередной охоте у ленинградских аэродромов Остерманн одержал свою 46-ю воздушную победу. Сбитый самолет упал в 10 км северо-восточнее Ленинграда. Предположительно именно в том бою были сбиты и совершили вынужденные посадки два ЛаГГ-3 младших лейтенантов Степана Павловича Данилова и Михаила Ивановича Евтеева из 44-го иап 7-го ИАК.

* * *

Авторы выражают благодарность своим коллегам, которые оказали неоценимую помощь при подготовке данного материала: М.Быкову, 3. В.Антипову, А.Валяеву- Зайцеву, а также Д.Карленко, (продолжение следует...)

Арсений МАЛОВ

"Кавати" и "Сэтцу" - первые японские дредноуты

"Сэтцу" на полном ходу во время испытаний, 1912 г.

Проектирование

Пополнение японского флота новыми линейными кораблями после окончания русско-японской войны шло в соответствии с несколько запутанными кораблестроительными программами. Так, третья программа развития флота, принятая в 1903 г., предусматривала постройку трех броненосцев ("Катори", "Касима" и "Фусо") и трех броненосных крейсеров ("Ибуки", "Харуна" и "Кирисима"). С началом войны в 1904 г. была начата постройка в Великобритании двух из шести капитальных кораблей программы ("Касима" и "Катори"). Кроме того, в марте 1904 г. была принята кораблестроительная программа военного времени, включавшая постройку двух броненосцев ("Сацума" и "Аки") и четырех броненосных крейсеров ("Цукуба", "Икома", "Курама" и "Хиэй"). Пять из шести кораблей этой программы (кроме "Хиэй") были заложены в течение 1905 г.

Окончание русско-японской войны не означало для Японии возможности передышки в усилении своего флота. Еще одна война с Россией выглядела вполне вероятной, кроме того, возможны были и конфликты с другими странами - в первую очередь США. Поэтому Япония предприняла усилия по ремонту и модернизации как собственного флота, так и захваченных или поднятых русских кораблей. Денег на все не хватало, так что заложить еще один корабль программы 1903 г. ("Икома") удалось лишь в 1907 г.

К этому времени Великобритания уже строила корабли совершенно нового типа - дредноуты и линейные крейсера с единым главным калибром. Другие страны следовали ее примеру. В 1907 г. в Японии родилась так называемая стратегия "8-8", по которой ядро будущего флота должно было состоять из восьми 20 000-тонных линкоров дредноутного типа и восьми 18 000-тонных линейных крейсеров. Флот хотел начать осуществление этой программы со строительства трех дредноутов и четырех линейных крейсеров, однако сумел добиться включения в очередную, так называемую "послевоенную", программу 1907 г. только двух линкоров ("Кавати" и "Сэтцу") и одного линейного крейсера ("Конго").

Как можно видеть из вышеизложенного, корабли, включенные в кораблестроительные программы, воплощались в металле совершенно в ином порядке, так как финансирование постройки шло из статей бюджетных расходов, составлявшихся не в прямом соответствии с одобренными программами.

До начала XX века японские конструкторы занимались самостоятельным проектированием только сравнительно небольших кораблей. В постройке же наиболее мощных боевых единиц японцы полагались больше на опыт и передовые конструкторские решения британских и, в течение некоторого времени, французских верфей. Однако с началом японо-китайской войны крейсер 3-го класса "Тацута", совершавший переход с верфи в Великобритании в Японию, был интернирован в Адене британскими властями, объявившими нейтралитет. Кроме того, так называемая "тройственная интервенция" России, Германии и Франции привела к тому, что Япония была вынуждена отказаться от части положений Симоносекского договора. Эти события ускорили принятие Японией мер по достижению независимости в военном кораблестроении.

Проект четырехбашенного броненосца, разработанный Васабуро Канэда в 1902-1903 гг.

Линейный корабль "Сацума"

Наряду с выделением средств на постройку новых кораблей на зарубежных верфях накануне войны с Россией Япония вкладывала деньги в модернизацию инфраструктуры, доки, заводы по производству орудий, брони, пороха, машин и котлов и т.д. Японские кораблестроители активно участвовали в процессе разработки и детализации проектов кораблей, строившихся на британских верфях. В 1900 г. вместо прежнего технического бюро был организован Морской Технический Департамент (Кайгун Кансей Хомбу) - МТД. В третьем отделе департамента, возглавляемым контр-адмиралом Сати Сасо, создается группа по разработке базовых проектов под руководством имевшего в то время чин капитана 2 ранга Мотоки Кондо. В 1900 г. было впервые предложено строить броненосцы в Японии. Хотя на этот шаг в процессе подготовки войны с Россией японцы не пошли, но в конце 1900 г. или начале 1901 г. началась разработка базовых проектов броненосцев с целью приобретения необходимого опыта.

Одной из ранних японских разработок стал составленный подчиненным Кондо инженером Васабуро Канэда в инициативном порядке проект броненосца с вооружением из 8 305-мм орудий в четырех башнях, расположенных парами в оконечностях в диаметральной плоскости на одном уровне. Средняя артиллерия из 16 152-мм орудий размещалась в шести двухорудийных башнях (в том числе двух в диаметральной плоскости в оконечностях) и четырех казематных установках. Проект был обнаружен и опубликован в японском журнале в 1941 г. Он датировался 1902-1903 гг. исследованием Военно-морского университета и 1904 г. Морским Техническим Департаментом. Проект имел ряд недостатков, в том числе достаточно тонкое бронирование, но, вероятно, послужил основой одного из вариантов первого японского броненосца собственной разработки и постройки "Сацума".

"Сацума" проектировался коллективом под руководством Мотоки Кондо во время русско-японской войны - с конца 1904 по апрель 1905 г. В процессе было подготовлено множество эскизов, включая более десяти вариантов расположения вооружения. Один из вариантов, подобно проекту Канэды, был вооружен 8 305-мм орудиями в четырех башнях в диаметральной плоскости, расположенных, в отличие от более раннего варианта, по линейно-возвышенной схеме, аналогично примененной позже на американском "Мичигане". Однако когда дело дошло до составления детального проекта, столь передовая схема столкнулась со множеством трудностей, в основном вызванных отсутствием аналогов. Неясной была конструкция возвышенных барбетов, устройство погребов и элеваторов боеприпасов, влияние дульных газов орудий возвышенной башни на орудия и расчет нижней и т.д. Все это требовало дополнительного времени для исследований, что было нежелательно в условиях ведения войны. Другой вариант предусматривал вооружение из 12 305-мм орудий, размещенных аналогично проекту Куниберти: две двухорудийные башни в диаметральной плоскости в оконечностях и по одной двухорудийной и две одноорудийных башни в средней части с каждого борта. Такой вариант получался слишком дорогим, поскольку требовал разработки одноорудийной башни.

Линкор "Аки" в военно-морской базе Куре, 26 декабря 1915 г.

В результате в качестве прототипа был выбран считавшийся в то время наиболее сильным из существующих и строившихся броненосцев "Лорд Нельсон". По сложившейся у японцев традиции усиливать вооружение английских образцов, промежуточные 234-мм орудия были заменены на 254-мм подобно "Катори", а их количество увеличено с 10 до 12. В отличие от прототипа, носовая оконечность японского броненосца не имела тарана, вместо которого была принята клиперная форма форштевня с закругленной подводной частью, что должно было обеспечивать возможность подминать и переваливаться через тросы, связывающие плавучие мины. Возможность разбрасывания миноносцами противника таких связок плавучих мин непосредственно перед боем на пути эскадры весьма беспокоила японских адмиралов во время и долгое время после русско-японской войны и учитывалась, например, при проектировании кораблей знаменитой программы "8-8". Принятый базовый проект "Сацумы" имел обозначение А-9 в соответствии с принятой МТД системой, при которой латинской буквой Ас цифрой обозначались проекты линейных кораблей. "Сацума" стал первым линейным кораблем, построенным на верфи ВМС в Йокосуке.

Второй броненосец - "Аки" - должен был первоначально строиться по тому же проекту. Однако во время русско-японской войны приоритет был отдан скорейшей постройке броненосных крейсеров, так что строительство "Аки" было задержано до спуска на воду "Цукубы". Эта пауза позволила пересмотреть проект, заменив паровую машину новой турбинной установкой. Решение об оснащении "Аки" и броненосного крейсера "Ибуки" турбинами было принято в ноябре 1905 г. после получения сведений о планах широкого внедрения турбин за границей (так, британский флот намеревался устанавливать турбины на все корабли, построенные после 1905 г.). Установка имела увеличенную по сравнению с "Сацумой" мощность. Как следствие, "Аки" развивал большую скорость и, кроме того, имел трех-, а не двухтрубный, как на предшественнике, силуэт. Другими изменениями стали несколько увеличенные размеры, большая толщина верхнего пояса и замена 120-мм орудий на 152-мм. Базовый проект "Аки" получил обозначение А-14.

В процессе постройки этих кораблей возникла идея перевооружить их одиночными 305-мм бортовыми башнями вместо спаренных 254-мм, но она не была реализована.

После русско-японской войны в Японии был создан Комитет по исследованию характеристик кораблей (Канкэй Сёсей Иинкай), который возглавил Морской министр адмирал Гоннохоё Ямамото. Комитет работал в 1906-1907 гг. В его задачи входило определение состава флота и характеристик кораблей в условиях исчезновения угрозы от России на море и стремительного ухудшения отношений с США. Именно Соединенные Штаты, проводившие активную экспансию в Тихоокеанском регионе, стали считаться "наиболее опасным государством". Основной стратегией Японии на долгие годы стала стратегическая оборонительная операция вблизи своих баз, что давало японскому флоту дополнительные преимущества. Комитет включал в себя несколько подкомитетов для детального изучения характеристик кораблей с учетом опыта русско-японской войны и сравнения собственных проектов с новыми кораблями, только что спроектированными или уже строящимися за границей. Японский флот желал иметь корабли, индивидуально превосходившие строившиеся за границей, и особенно в США.

Ограниченные бюджетные возможности Японии, связанные с послевоенным экономическим спадом, заставили отложить исполнение части уже принятых программ. С другой стороны, развитие линейных кораблей за рубежом и, в частности, появление дредноутов повлияло на тип линейного корабля японского флота. К началу проектирования следующих за "Аки" линкоров уже был построен "Дредноут" и были известны общие характеристики строившегося в Соединенных Штатах "Мичигана". После окончания проектирования "Аки" МТД продолжил работу над проектами линейных кораблей. Например, базовый проект А-16, подготовленный в 1906 г., имел вооружение из 14 305-мм орудий в шести башнях, две из которых были трех-, а остальные - двухорудийными. По одной трех- и двухорудийной башне было размещено в диаметральной плоскости ближе к оконечностям, а еще две двухорудийные - побортно.

Предварительные варианты проекта первого японского дредноута

Корабли получили названия "Кавати" и "Сэтцу"; распоряжение об их постройке было отдано в июне 1907 г. Общие требования Морского Генерального Штаба состояли в усилении бронирования и вооружения по сравнению с "Сацумой".

Водоизмещение новых линкоров должно было составлять 20 000 т. Мотоки Кондо предпочитал проект с вооружением из 12 305-мм орудий, размещенных подобно А-16, но с заменой трехорудийных башен, разработка которых требовала дополнительных усилий, на двухорудийные. Башни в диаметральной плоскости должны были устанавливаться по линейновозвышенной схеме. Аналогичное расположение артиллерии позже имели французские "Курбэ" и бразильские дредноуты типа "Минае Жераис". Проблема состояла в том, что подобное размещение артиллерии, по расчетам, требовало роста водоизмещения на 3000 т, так что проект не укладывался в 20 000 т. В результате было принято расположение, аналогичное "Аки", но с заменой шести 254-мм двухорудийных башен на четыре 305-мм. Все орудия должны были иметь длину 45 калибров. Бортовые башни были приняты из соображений возможности ведения боя на оба борта. Этот базовый проект, по которому строились новые линкоры, получил обозначение А-30. В процессе составления детального проекта, естественно, вносились многочисленные изменения. Так, в апреле 1908 г. были пересмотрены подготовленные чертежи башен главного калибра из-за изменений в конструкции орудийных лафетов. В мае 1908 г. форма надстройки была изменена с целью улучшения углов обстрела орудий главного калибра. В июле на месте планировавшихся 100-мм орудий появились десять 120-мм, в августе их количество было сокращено до восьми, а расположение менялось несколько раз. В октябре 1908 г. было также пересмотрено расположение 152-мм орудий.

Наиболее важные изменения проекта были вызваны докладом инженер-лейтенанта Такуо Годё, вернувшегося из Великобритании в начале 1908 г. Он сообщил о дискуссиях по поводу вооружения линейных кораблей типа "Сент-Винсент". В результате рассмотрения альтернатив в виде двух- или трехорудийных 305-мм башен с увеличением длины ствола до 50 калибров либо перехода на 343-мм орудия британский флот остановился на двухорудийных башнях с 305-мм/50 орудиями. Доклад Годё содержал также некоторую техническую информацию о 50-калиберных двенадцатидюймовках и башнях для них.

Первоначальный заказ на 305-мм/45 орудия, выданный арсеналу Курэ 14 сентября 1908 г., был 10 ноября 1908 г. изменен на заказ 50-калиберных орудий. Однако адмирал Того дал указание об установке 50-калиберных орудий только в концевые башни. Официальное решение об этом было принято 24 ноября, а соответствующий заказ на изготовление орудий поступил 12 декабря. Очевидно, что их установка в бортовые башни столкнулась со сложностями, которые могли существенно задержать постройку кораблей. В то же время понятно желание Того освоить новые 305-мм/50 орудия, которые считались на тот момент перспективным вооружением для будущих линейных кораблей японского флота. Проблемы с бортовыми 50-калиберными орудиями точно не задокументированы, и по этому поводу возможны две версии. Во-первых, производство или закупка значительного количества новых орудий в ограниченные сроки могли быть затруднительными по причине невозможности освоить быстро их массовое производство на собственных заводах и дороговизне закупки за границей. 45-калиберные орудия и башни были освоены японской промышленностью и были явно более дешевыми, что могло быть важным фактором в ситуации испытываемых Японией финансовых трудностей. Во-вторых, больший диаметр барбетов 305-мм/50 установок означал изменения в структуре корпуса, новые расчеты прочности и остойчивости и т.д., что могло задержать постройку на 1-2 года[* Возможно, имевшаяся на тот момент информация о диаметре барбетов для 50-калиберных башен была не вполне точна, и он был несколько завышен.]. Бюджет на вооружение для новых линкоров в связи с заменой концевых орудий главного калибра был увеличен на 850 000 йен, заодно несколько увеличили бюджет на постройку самих кораблей.

Первоначально планировалось разместить на новых линкорах по 6 76-мм/40 противоминных пушек (по одной на крыше каждой башни), но в ноябре 1912 г. это число было удвоено, и на крыше каждой башни должны были стоять по два орудия. К поздним изменениям проекта относится и пересмотр мест расположения боевых прожекторов.

"Кавати" у достроечной стенки верфи ВМС в Йокосуке, 20 октября 1911 г.

Достройка "Кавати" в доке, конец 1911 г. На корабль уже установлены башни главного калибра

Постройка

Распоряжение о постройке двух линейных кораблей было отдано 22 июня 1907 г. Заказы были выданы в 1909 г. верфям ВМС в Курэ и Йокосуке. Верфь ВМС в Йокосуке заложила "Кавати" 1 апреля 1909 г. на стапеле №2. Он был спущен на воду 15 октября 1910 г. и закончен постройкой 31 марта 1912 г. "Сэтцу" заложили на стапеле №3 верфи ВМС Курэ раньше своего собрата - 18 января 1909 г. Постройка его тем не менее поначалу велась более медленными темпами, так что на момент принятия 9 октября 1909 г. решения об изменении формы форштевня он отставал в готовности от систершипа. Это позволило переделать носовую оконечность на "Сэтцу", в то время как от переделки находившегося в большей степени готовности "Кавати" отказались. "Сэтцу" был спущен на воду только 30 марта 1911 г. Достройка на воде велась более быстрыми темпами, и корабль был введен в строй 1 июля 1912 г.

Изначально бюджет на постройку "Кавати" без вооружения должен был составлять 11 130 000 йен, а "Сэтцу" - 11010 000 йен. Вооружение для каждого корабля оценивалось в 9 310 000 йен. В действительности стоимость "Кавати" составила 18 478 549 йен, а "Сэтцу" - 18 277 903 йены. При постройке первых японских дредноутов доля импортных материалов была снижена до 20% (на "Сацуме" доля импортных материалов достигала 60%). Японцам также удалось значительно сократить сроки постройки этих кораблей по сравнению с их предшественниками.

Первый выход "Каваги" на ходовые испытания, 20 января 1912 г.

Описание конструкции

Корпус

Корпус по конструкции был во многом аналогичен "Аки", хотя первоначально линкоры проектировались с прямым форштевнем. В результате изменения его формы наибольшая длина "Сэтцу" увеличилась до 162,46 м по сравнению с 160,32 м у "Кавати". Как следствие, у японского флота появилась возможность сравнить оба типа носовых оконечностей. Предпочтение было отдано клиперной, и последующие японские линейные корабли до "Нагато" строились именно с такой, хотя форма нижней части форштевня на последующих кораблях была изменена.

Корпус имел традиционную клепаную конструкцию с общим числом заклепок в 1 848 тыс. на "Кавати" (из которых 714 тыс. приходилось на корпус, 233 тыс. на механизмы и 903 тыс. на вооружение) и 1 828 тыс. на "Сэтцу" (693 тыс. - корпус, 232 тыс. - механизмы, 902 тыс. - вооружение). Длина между перпендикулярами составляла 152,4 м, максимальная ширина - 25,68 м ("Сэтцу" - 25,647 м), глубина корпуса -13,41 м, средняя осадка - 8,43 м, причем корабли имели еле заметный дифферент на корму. Изменение осадки на один дюйм соответствовало приросту водоизмещения на 77,8 т[* По другим данным - 78,02 т.]. Водоизмещение нормальное - 21 823 т ("Кавати"), 21 295,648 т ("Сэтцу", 1913 г.), порожнем - 19 115,163 т ("Сэтцу", 1913 г.), полное - 23 110,316 т ("Сэтцу", 1913 г.). Справочное водоизмещение этих дредноутов обычно дается равным 20 800 т.

Отношение длины к ширине корпуса (5,952) было средним между японскими броненосцами додредноутами и более скоростными сверхдредноутами более поздней постройки. Площадь сечения миделя этих линкоров составляла 199,21 м2[** По другим данным - 207,4 м2.]. Коэффициент общей полноты корпуса равнялся 0,642. Для уменьшения валкости при относительно умеренной полноте корпуса на линкоры устанавливались скуловые кили.

Корпус по высоте имел 6 уровней - верхнюю, 1-ю среднюю и 2-ю среднюю палубы, ниже которых размещались две платформы и трюм. Двойное дно имелось почти по всей длине корпуса. В пределах броневой цитадели имелись также относительно широкие бортовые отсеки, которые могли служить определенной защитой от подводных повреждений, но не таких, как взрывы торпед или мин. Нижние помещения, помимо силовой установки и артиллерийских погребов, отводились в основном под различные кладовые. Угольные ямы размещались по бортам от котельных отделений и поднимались до 2-й средней палубы. Между котельными отделениями в бортовых отсеках под погребами носовых бортовых башен главного калибра между двойным дном и нижней платформой также располагались угольные ямы. Кроме того, бункеры размещались и на 2-й средней палубе по бортам перед и между бортовыми 305-мм башнями, обеспечивая кораблю дополнительную защиту.

Распределение весов, т

  "Кавати" "Сэтцу" Корпус 6492,46 6002,013 Фиттинги 1395,69 1556,013 Броня 3706,85 4151,792 Защитное покрытие 1530,49 1109,696 Деревянная подкладка 136,06 80,676 Вооружение и боезапас 4543,97 4533,50 Машины 2033,10 2072,99 Уголь 924,00 924,00 Нефть 176,00 176,00 Оборудование 746,24 734,54 Погрешность 147,99 - 45,578 Фактическое нормальное водоизмещение 21 832,857 21 295,65

"Кавати" на ходовых испытаниях, 24 февраля 1912 г.

Линейный корабль "Сэтцу"

Линейный корабль "Сэтцу" Продольный разрез

(1) кладовая плотницких принадлежностей; (2) кладовая бензина; (3)-(5) малярные кладовые; (6)-(7) кубрики команды; (8) кладовая плотницких принадлежностей; (9) кладовая соевого соуса; (10) дифферентная цистерна; (11) погреб чёрного пороха; (12) цепной ящик; (13) носовое шпилевое отделение; (14) рефрижераторная камера; (15)-(16) кубрики команды; (17)-(18) кладовые боцманских принадлежностей; (19) кладовая парусины и канатов; (20) носовое отделение бортовых торпедных аппаратов; (21) погреб подрывных зарядов; (22) погреб боевых зарядных отделений торпед; (23) башня № 1 орудий группы А; (24) поданная труба боеприпасов; (25) боевая рубка; (26) пост управления орудийным огнём; (27) пост связи; (28) кладовая боцманских принадлежностей; (29) коммуникационная труба боевой рубки; (30) рулевая рубка; (31) кладовая сигнальных флагов; (32) штурманская рубка; (33) помещение принадлежностей осветительных приборов; (34) корабельная лавка; (35) центральный пост; (36) нижняя (резервная) рулевая рубка; (37) кладовая ЗИП вентиляционных машин; (38) снарядный погреб орудий группы А; (39) зарядный погреб орудий группы А; (40) снарядный погреб орудий группы С; (41) зарядный погреб орудий группы С; (42) снарядный погреб орудий группы D; (43) сходная шахта котельного отделения; (44) носовое котельное отделение; (45) кузнечная мастерская; (46) камбуз команды; (47) коридор; (48) коридор паропроводов (по бортам - снарядные погреба орудий группы А); (49) зарядный погреб орудий группы А; (50) снарядный погреб орудий группы В; (51) зарядный погреб орудий группы В; (52) угольная яма №10; (53) среднее котельное отделение; (54)-(55) сходные шахты котельного отделения; (56) кормовое котельное отделение; (57) сходная шахта котельного отделения; (58) камбуз кают-компании младших офицеров; (59) камбуз кают-компании офицеров; (60) электростанция; (61) кладовая механических принадлежностей; (62) угольная яма №22; (63) коридор паропроводов (по бортам - снарядные погреба орудий группы А); (64) снарядный погреб орудий группы В; (65) зарядный погреб орудий группы В; (66) зарядный погреб орудий группы А; (67) боевая рубка; (68) походная каюта штабных офицеров; (69) штурманская рубка; (70) помещение корабельного оркестра; (71) радиорубка; ( 72) нижний рулевой пост; (73) машинное отделение; (74) башня №2 орудий группы А; (75) 3" пушка; (76) снарядный погреб орудий группы А; (77) подачная труба боеприпасов; (78) снарядный погреб орудий группы С; (79) зарядный погреб орудий группы А; (80) зарядный погреб орудий группы С; (81) помещение для хранения измерительных приборов; (82) буфет командира корабля; (83) кормовое отделение бортовых торпедных аппаратов; (84) погреб боевых зарядных отделений торпед; (85) кладовая принадлежностей минного содержателя; (86) кладовая соевого соуса; (87) каюта начальника штаба; (88) помещение хронометра; (89) кладовая парадной формы младших офицеров; (90) коридор; (91) провизионная кладовая флагмана и командира корабля; (92) кормовое шпилевое отделение, совмещенное с рулевым постом; (93) провизионная кладовая офицерской кают-компании; (94) салон адмирала; (95) торпедопогрузочный люк; (96) каюта адмирала; (97) умывальник младшего офицерского состава; (98) румпельное отделение; (99) отделение кормового торпедного аппарата

Бронирование

Броня для "Кавати" и "Сэтцу" производилась на сталелитейном заводе при верфи ВМС в Курэ, освоившем производство броневых плит в 1902 г. Перед началом производства плит в 1909 г. на заводе были установлены 6000-тонный и 3000-тонный гидравлические прессы. Верфь в Курэ изготовила (без учета пробных и незаконченных плит) 3763 т брони для "Кавати" и 3750 т для "Сэтцу". При этом на первом было установлено 3706 т брони, а оставшиеся 57 т не были использованы. По каким-то причинам часть материалов, проходивших для "Кавати" по статье "броня", для "Сэтцу" учитывалась как "защитное покрытие". В результате общий вес брони для "Сэтцу" составил 4152 т, для чего, помимо поставленной специально для этого него брони, 402 т было взято из лишних плит, изготовленных для других кораблей. Общий вес защитного покрытия для "Кавати" равнялся 1530 т, а для "Сэтцу" -1110т, так что общий вес броневых материалов этих линейных кораблей составлял 5236 и 5262 т соответственно.

Вертикальная броня была цементирована по методу Круппа. Превосходство крупповской брони было, в частности, подтверждено испытаниями на полигоне в Камэгакуби (рядом с Курэ). Для палубной брони и тонких переборок использовалась никелевая сталь. Толстая броня крепилась на деревянную подкладку с помощью броневых болтов по технологии, аналогичной применявшейся на других кораблях начала XX в.

Подобно английским кораблям того времени, толщина брони измерялась в "весовых дюймах". Один "весовой дюйм" соответствовал плите весом 40 фунтов на кв. фут, имевшей толщину 24,9 мм. Эта величина весьма близка к одному дюйму (25,4 мм). "Весовые дюймы" были удобны из-за принятой практики заказа материалов на вес. Так, заказ 12-дюймовых плит означал заказ плит весом 480 фнт./кв.фут. Плиты из никелевой стали напрямую специфицировались в фунтах, например, для "Кавати" заказывались плиты толщиной 45 фнт. (т.е. весом 45 фнт./кв. фут), 30 фнт. и т.д. Ниже толщина брони дана в спецификационных единицах и в скобочках пересчитана в миллиметры. Следует также отметить, что технология того времени не позволяла производить толстые плиты очень точно, погрешности по толщине часто составляли 2-3 %. Спецификации по изготовлению брони для фирм-производителей предусматривали некоторый допустимый диапазон отклонений от номинальной толщины. При этом, например, в британском флоте для избежания строительной перегрузки максимальная допустимая толщина брони равнялась номинальной, так что поставщики брони старались изготавливать плиты толщиной несколько меньше номинала. Поэтому толщины брони, особенно выраженные в миллиметрах, являются в определенной степени условными.

Надстроечная палуба и мостики

План кормового самого верхнего мостика

План кормового мостика

План мостика

План самого верхнего мостика

Планы надстроечной палубы и мостиков

(1) башня № 1 орудий группы А; (2) сигнальная кладовая; (3) орудие №3 группы D; (4) штурманская рубка; (5) сходной люк; (6)4" орудие; ( 7) орудие № 1 группы D; (8) походная каюта командира корабля; (9) походная каюта командира штурманской боевой части; (10) 4"орудие; (11)3’’ орудие; (12) башня №4 орудий группы А; (13) башня №3 орудий группы А; (14)-( 15) 30-футовый гребной катер; (16) 56-футовый минный катер; (17) 40-футовый малый паровой катер; (18) дымовая труба; (19) 30-футовый гребной катер; (20) 30-футовая рабочая шлюпка; (21) 20-футовая рабочая шлюпка; (22) 30-футовый гребной катер; (23) 40-футовый баркас; (24) 30-футовая рабочая шлюпка; (25) 40-футовый малый паровой катер; (26) башня №6 орудий группы А; (27) световой люк; (28) световой люк машинного отделения; (29) 4" орудие; (30) башня №5 орудий группы А; (31) 3" орудие; (32) 4" орудие; (33) штурманская рубка; (34) орудие №4 группы О; (35) кранец выстрелов салютных орудий; (36) орудие №3 группы D; (37) походная каюта начальника штаба; (38) башня №2 орудий группы А; (39) боевая рубка; (40) орудие №2 группы Е; (41) орудие №1 группы Е; (42) рулевая рубка; (43) прожектор; (44) орудие №4 группы Е; (45) кормовая боевая рубка.

Обращает на себя внимание, что корабельная артиллерия делилась на группы, обозначенные буквами латинского алфавита: А - 12" орудия, В - 6", С - 12-см и D - 3". Интересна также нумерация башен главного калибра: носовая - №1, кормовая - №2, башни правого борта - №3 и №5, левого - №4 и №6, а не в общем порядке с носа на корму

Главный пояс имел высоту 3,88 м, из которых на 1,95 м опускался ниже проектной ватерлинии. Пояс имел толщину 12 дюймов (299 мм), утончаясь в нижней части (нижние 1,07 м) до 7" (174 мм). Толстый пояс закрывал борт в пределах цитадели от носового до кормового барбета и замыкался в оконечностях 8-дюймовыми (199-мм) поперечными траверзами, примыкавшими к внешним кромкам барбетов. В оконечностях имелся пояс по ВЛ толщиной 4" (100 мм). Он имел меньшее, чем главный пояс, углубление, примыкая своей нижней кромкой к скосу палубы. В носу 4-дюймовый пояс поднимался над ВЛ несколько выше главного и доходил до форштевня, а в корме его верхняя кромка соответствовала по высоте верхней кромке главного пояса. Кроме того, пояс в корме чуть-чуть не доходил до ахтерштевня, оставляя место для кормового торпедного аппарата.

Выше главного пояса до уровня средней палубы борт закрывал верхний пояс толщиной 7". Он тянулся от барбета носовой башни до уровня кормового каземата 152-мм орудий, а далее переходил в длинный угловой траверз той же толщины, примыкавший к тыльной части барбета кормовой башни. В носу верхний пояс имел полную высоту до уровня середины носового барбета, понижаясь далее до уровня носового пояса, который примыкал к нему примерно на уровне передней кромки барбета.

Батарея 152-мм орудий между средней и верхней палубами была защищена 6-дюймовой (149-мм) броней по борту. От концевых орудий к тыльным частям концевых барбетов шли угловые траверзы той же толщины. С тыльной стороны батарея была отгорожена 40-фнт. (25-мм) продольной переборкой[* По другим данным, толщина этой переборки составляла 30 фнт. (19 мм).]. Между вторым, третьим и четвертым орудиями с каждого борта имелись также продольные переборки той же толщины, в то время как концевые орудия были отгорожены барбетами бортовых башен ГК.

В отличие от "Аки" и "Курамы", броневая палуба в пределах цитадели была плоской, без скосов к бортам. Ее толщина составляла 45 фнт. (28 мм). В оконечностях за пределами цитадели броневая палуба толщиной 3 дюйма (75 мм) располагалась ниже ватерлинии и имела карапасную конструкцию со скосами к нижней кромке пояса. Верхняя палуба в средней части корпуса имела толщину 30 фнт. (19 мм). Интересной чертой этих линкоров была бронированная (45-фнт.) средняя палуба в носу со скосами к верхней кромке носового пояса.

Концевые башни ГК имели 11 -дюймовый (274-мм) лоб, борта и тыльную часть и 3-дюймовую (75-мм) крышу. Бортовые башни отличались 10-дюймовыми (249-мм) бортовыми и задними плитами. Толщина пола башен составляла 2,5" (62 мм). Барбеты концевых башен имели толщину 10" над верхней палубой, 11" в открытой части выше средней палубы, 8" в открытой части между средней и броневой палубами и 4" в за крытой верхним поясом или траверзами части. Бортовые барбеты имели 11-дюймовые плоские внешние плиты до главного пояса, 5-дюймовую (125-мм) внутреннюю закругленную часть между верхней и средней палубами и 4-дюймовую - между средней и броневой палубами.

Подобно современным им британским дредноутам, линкоры типа "Кавати" имели противоосколочное бронирование погребов ГК: 45-фнт. (28-мм) стенки и 60-фнт. (37-мм) пол.

Боевая рубка имела 10-дюймовые стенки и 3-дюймовую крышу. От рубки до средней палубы опускалась броневая труба толщиной 6" выше верхней палубы и меньшей толщины (предположительно 3-4") между верхней и первой средней палубами. Задняя боевая рубка имела толщину стенок 6" и 3" крышу; 4-дюймовая броневая труба из нее опускалась только до верхней палубы, ниже имелось небронированное продолжение до кормовой нижней рулевой рубки на 2-й средней палубе.

Поперечные сечения

Поперечные сечения

(1) кубрик команды; (2) кладовая боцманских принадлежностей; (3) носовое шпилевое отделение; (4) рефрижераторная камера; (5) цепной ящик; (6) кладовая стальных листов, профилей и т.п. для ремонтных нужд; (7) каюта мичманов; (8) башня №1 орудий группы А; (9) аптека; (10) помещение для приёма раненых; (11) кладовая медикаментов; (12) отделение гидронасосов; (13) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (14) хлебная кладовая; (15) провизионная кладовая сухих продуктов; (16) снарядный погреб орудий группы А; (17) зарядный погреб орудий группы А; (18) провизионная кладовая сухих продуктов; (19) кладовая круп; (20) помещение трансформаторов; (21) карцер; (22) кладовая механических принадлежностей; (23) кают-компания мичманов; (24) кузнечная мастерская; (25) камбуз команды; (26) башня №3 орудий группы А; (27) снарядный погреб орудий группы А; (28) зарядный погреб орудий группы А; (29) угольная яма №7; (30) зарядный погреб орудий группы В; (31) снарядный погреб орудий группы В; (32) зарядный погреб орудий группы В; (33) зарядный погреб орудий группы В; (34) угольная яма №8; (35) зарядный погреб орудий группы А; (36) снарядный погреб орудий группы А; (37) башня №4 орудий группы А; (38) коридор паропроводов; (39) 30-футовый гребной катер; (40) гальюн команды; (41) каземат орудия №5 группы В; (42) угольная яма №29; (43) угольная яма №13; (44) среднее котельное отделение; (45) угольная яма № 14; (46) угольная яма №30; (47) каземат орудия №6 группы В; (48) гальюн команды; (49) 30-футовый гребной катер; (50) 56-футовый минный катер; (51) компас; (52) прожектор; (53) сигнальная кладовая; (54) шахта вентиляции; (55) каюта командира штурманской боевой части; (56) кладовая для хранения гамаков; (57) ванная офицеров штаба; (58) запасная каюта; (59) коридор; (60) машинное отделение левого борта; (61) машинное отделение правого борта; (62) помещение для приема раненых; (63) коридор; (64) каюта начальника службы снабжения; (65) канцелярия механической службы; (66) кладовая для хранения гамаков; (67) приёмная радиорубка; (68) каюта старшего помощника; (69) шахта вентиляции; (70) помещение корабельного оркестра; (71) походная каюта начальника штаба; (72) башня №2 орудий группы А; (73) каюта офицеров штаба; (74) каюта командира 2-го дивизиона; (75) электростанция; (76) кладовая риса; (77) снарядный погреб орудий группы А; (78) зарядный погреб орудий группы А; (79) зарядный погреб орудий группы С; (80) кладовая круп; (81) отделение гидронасосов; (82) каюта командира 5-го дивизиона; (83) кают-компания офицеров; (84) каюта начальника штаба; (85) спальня командира корабля; (86) кают-компания младших офицеров; (87) провизионная кладовая адмирала и командира корабля; (88) кладовая механических принадлежностей; (89) кормовое шпилевое отделение, совмещённое с рулевым постом; (90) кормовая дифферентная цистерна; (91) кладовая механических принадлежностей; (92) кладовая обмундирования; (93) офицерский лазарет; (94) спальня начальника штаба; (95) коридор; (96) помещение хронометра 

Данные по орудиям главного калибра

Орудие ЗО-см/50 типа "Виккерс" ЗО-см/45 типа "Виккерс" Обозначение III IX Калибр, мм 304,8 304,8 Длина ствола, м 15,239 13,716 Длина орудия, м 15,659 14,135 Длина нарезной части канала ствола, м 13,17 11,53 Объем зарядной каморы, л 370,384 295 Сечение ствола, см2 746 746 Вес орудия, т "Кавати" - 69,24 "Сэтцу" - 69,088 58,535 Число нарезов 72 72 Нарезка (постоянной крутизны) 1 к 28 1 к 30  Глубина нарезов, мм 2,54 2,54 Ширина нарезов, мм 8,866 9,97 Макс, давление в стволе, кг/мм2 27,62 24,48 Начальная скорость, м/с 915 825

Вооружение

Главный калибр линкоров состоял из четырех 305-мм орудий с длиной ствола 50 клб. в двух двухорудийных концевых башнях и восьми 305-мм орудий с длиной ствола 45 клб. в четырех бортовых двухорудийных башнях. Четыре 50-клб. орудия для "Кавати" были заказаны Виккерсу, а 50-клб. орудия для "Сэтцу" изготавливались по лицензии на арсенале в Курэ. Этому заводу были заказаны и все шестнадцать 45-клб. орудий для обоих линкоров. При этом арсенал Курэ использовал казенные части, поставленные Виккерсом. Предположительно часть 45- клб. орудий была изготовлена по лицензии Виккерса на заводе японской сталелитейной компании в Муроране[* Во многих западных источниках ошибочно сообщается, что орудия для этих кораблей изготавливались Армстронгом (см., например, Е.Lacroix, L.Wells "Japanese Cruisers of the Pacific War", p.753).].

305-мм/45 орудия уже устанавливались на кораблях японского флота, и их производство было налажено на арсенале в Курэ, который изготовил орудия для "Курамы" и "Аки". На "Катори" и "Икоме" стояли орудия фирмы "Виккерс", а на "Касиме", "Цукубе"[** Существует также версия, что орудия "Цукубы" были изготовлены в Курэ по армстронговским чертежам.], "Сацуме" и "Ибуки" - фирмы "Армстронг" двух разных типов. Кроме этого, имелось и некоторое количество экспериментальных моделей, в основном японского производства. Всего у японцев существовало 15 различных типов 305-мм/45 орудий, имевшими небольшие различия между собой - так, могла различаться длина ствола (в пределах нескольких сантиметров), объем зарядной каморы, сечение, вес, крутизна нарезов и т.д. Орудия японского производства обозначались как 45-калиберные орудия типа 41 (т.е. 41 года Мейдзи или 1908 г.). Орудия английских фирм обозначались по названию фирмы. Так, орудия "Кавати" именовались "Бисики", т.е. тип "Виккерс" ("Би" - сокращение от "Биккаасу", фонетическая запись слова Vickers, "сики" - тип). Каждый из 15 типов кроме официального названия, которое могло быть одинаковым у нескольких типов, имел свое уникальное обозначение в виде римской цифры (I, II, III и т.д.), иногда с индексом (например, Х2).

В японском флоте существовало 9 различных типов 305- мм/50 орудий, но только один из них устанавливался на корабли - линкоры типа "Кавати". Остальные являлись экспериментальными, служили для освоения производства или предназначались для будущих линкоров, которым так и не суждено было их получить. Прогресс артиллерии шел так быстро, что в процессе проектирования вооружение следующих за "Кавати" линейных крейсеров типа "Конго" было изменено, и вместо первоначально планировавшихся 50-калиберных двенадцатидюймовок они получили 45-калиберные четырнадцатидюймовки.

Стволы 45- и 50-клб. орудий имели одинаковую конструкцию. Внутренняя нарезная труба, именовавшаяся 1 А, скреплялась тремя рядами цилиндров (2А - 2С). Поверх них была намотана во много слоев под большим натяжением проволока из высокопрочной стали, представлявшая собой скорее плоскую ленту толщиной 3 мм и шириной 12 мм. Число слоев соответствовало кривой падения давления газа в стволе. У дульного среза их было менее 20, а у зарядной каморы - более 90. Снаружи на проволоку надевалось два так называемых внешних цилиндра (4А и 4В). Все 305-мм орудия имели затворы системы Виккерса. Их открывание и закрывание производилось при помощи гидравлических механизмов. Естественно, в случае их отказа предусматривалась возможность ручных операций.

Средняя палуба План средней палубы

(1) каюты мичманов; (2) орудие №2 группы С; (3) орудие №1 группы С; (4) каюта мичманов; (5) терапевтический кабинет; (6) башня №1 орудий группы А; (7) аптека; (8) каюты мичманов; (9) кают-компания мичманов; (10) лазарет нижних чинов; (11) канцелярия заведующего провизией; (12) корабельная лавка; (13) изолятор; (14) помещение принадлежностей осветительных приборов; (15) буфет кают-компании мичманов; (16) баня мичманов; (17) гальюн мичманов; (18) баня матросов строевых боевых частей; (19) орудие №2 группы В; (20) баня матросов механической боевой части; (21) орудие №1 группы В; (22) шахта носового котельного отделения; (23) башня №4 орудий группы А; (24) башня №3 орудий группы А; (25) камбуз команды; (26) орудие №4 группы В; (27) орудие №3 группы В; (28) шахта среднего котельного отделения; (29) орудие №6 группы В; (30) орудие №5 группы В; (31) шахта кормового котельного отделения; (32) орудие №8 группы В; (33) орудие №7 группы В; (34) камбуз кают-компании младших офицеров; (35) башня №6 орудий группы А; (36) камбуз адмирала и командира корабля; (37) кладовая принадлежностей механической БЧ; (38) камбуз кают- компании мичманов; (39) башня №5 орудий группы А; (40) камбуз кают-компании офицеров; (41) люк машинного отделения; (42) орудие №10 группы В; (43) орудие №9 группы В; (44) баня унтер-офицеров; (45) гальюн; (46) баня мичманов механической БЧ; (47) гальюн офицеров штаба; (48) кладовая для хранения гамаков; (49) ванная офицеров штаба; (50) гальюн офицеров; (51) гальюны; (52) баня младших офицеров; (53) баня офицеров механической службы; (54) кладовая для хранения гамаков; (55) канцелярия механической службы; (56) радиорубка; (57) приемная радиорубка; (58) передающая радиорубка; (59)-(61) каюты офицеров штаба; (62) башня №2 орудий группы А; (63) каюта адъютанта; (64) канцелярия адъютанта; (65) рабочее помещение штаба; (66) каюта старшего механика; (67) баня офицеров; (68) буфет кают-компании офицеров; (69) кают-компания офицеров; (70) торпедопогрузочный люк; (71) буфет командира корабля; (72) канцелярия штаба; (73) ванная и гальюн командира корабля; (74) спальня командира; (75) каюта начальника штаба; (76) каюта командира; (77) буфет адмирала; (78) каюта флагманского механика; ( 79) ванная и гальюн начальника штаба; (80) спальня начальника штаба; (81) ванная и гальюн адмирала; (82) спальня адмирала; (83) салон адмирала; (84) орудие №10 группы С; (85) орудие №9 группы С; (86) каюта адмирала

2-я средняя палуба План 2-й средней палубы

(1) малярная кладовая; (2) кубрик команды; (3)-(4) люки в цепной ящик; (5)-(6) коечные сетки; (7) кубрик команды; (8) торпедопогрузочный люк; (9) башня №1 орудий группы А; (10) кладовая медикаментов; (11) помещение для приёма раненых; (12) нижняя боевая рубка; (13) нижняя рулевая рубка; (14) боевой медицинский кабинет; (15) карцер; (16) кладовая механических принадлежностей; (17) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (18) коечная сетка; (19) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (20) коечная сетка; (21) шахта носового котельного отделения; (22) угольная яма №26; (23) коечная сетка; (24) башня №4 орудий группы А; (25) коечная сетка; (26) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (27) коечная сетка; (28) угольная яма №25; (29) коечная сетка; (30) башня №3 орудий группы А; (31) угольная яма №28; (32) шахта среднего котельного отделения; (33) коечная сетка; (34) угольная яма №30; (35) коечная сетка; (36) шахта кормового котельного отделения; (37) угольная яма №32; (38) коечная сетка; (39) угольная яма №27; (40) коечная сетка; (41) угольная яма №29; (42) коечная сетка; (43) угольная яма №31; (44) коечная сетка; (45) угольная кладовая (угля для отопления помещений); (46) башня №6 орудий группы А; (47) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (48) угольная кладовая; (49) башня №5 орудий группы А; (50)-(51) кладовые механических принадлежностей; (52) шахта машинного отделения; (53) боевой медицинский кабинет; (54)-(55) кладовые медикаментов; (56) механическая мастерская; (57) помещение для приема раненых; (58) кормовая нижняя рулевая рубка; (59) гальюн; (60) запасная каюта; (61) запасная каюта; (62) коечная сетка; (63) каюта командира артиллерийской БЧ; (64) каюта командира минно-торпедной БЧ; (65) башня №2 орудий группы А; (66) каюта командира 1-го дивизиона; (67) каюта командира 2-го дивизиона; (68) каюта командира 3-го дивизиона; (69) канцелярия интендантской службы; (70) каюта интенданта; (71) каюта командира 10-го дивизиона; (72) коечная сетка; (73) каюта командира 11-го дивизиона; (74) каюта командира 12-го дивизиона; (75) каюта командира 13-годивизиона; (76) каюта командира 5-годивизиона; (77) каюта командира 6-годивизиона; (78) каюта командира 4-го дивизиона; (79) помещение для хранения измерительных приборов; (80) торпедопогрузочный люк; (81) буфет кают-компании младших офицеров; (82) кают-компания младших офицеров; (83) помещение хронометра; (84) кладовая парадной формы младших офицеров; (85) каюта командира 7-го дивизиона; (86) каюта командира 9-го дивизиона; (87) каюта интенданта; (88) офицерский лазарет; (89) ванная и гальюн офицерского лазарета; (90) каюта интенданта; (91) торпедопогрузочный люк; (92) запасная каюта; (93) каюта старшего врача; (94)-(95) каюты врачей; (96) запасная каюта; (97) умывальник младшего офицерского состава

Нижняя палуба План нижней палубы

(1) малярная кладовая; (2) кладовая плотницких принадлежностей; (3)-(4) погреб чёрного пороха; (5) цепной ящик; (6) ?; (7) цепной ящик; (8) кладовая боцманских принадлежностей; (9) цистерна питьевой воды; (10) кладовая боцманских принадлежностей; (11)-(12) цистерны питьевой воды; (13) провизионная кладовая мичманов; (14) торпедопогрузочный люк; (15) цистерна питьевой воды; (16) провизионная кладовая мичманов; (17) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (18) цистерна гидравлической системы; (19) баллоны со сжатым воздухом; (20) компрессор; (21) цистерна гидравлической системы; (22) помещение трансформаторов; (23) поданная труба боеприпасов; (24) гидронасос; (25) отделение гидронасосов; (26) гидронасос; (27) зарядный погреб орудий группы С; (28) генератор; (29) отделение вентиляционных машин; (30) генератор; (31) ?; (32) снарядный погреб орудий группы С; (33) угольная яма №2; (34) угольная яма №4; (35) носовое котельное отделение; (36) угольная яма №6; (37) угольная яма №1; (38) угольная яма №3; (39) угольная яма №5; (40) коридор паропроводов; (41) поданная труба боеприпасов; (42) снарядный погреб орудий группы А; (43) снарядный погреб орудий группы А; (44) угольная яма №12; (45) среднее котельное отделение; (46) угольная яма №14; (47) угольная яма №11; (48) угольная яма №13; (49) угольная яма №18; (50) кормовое котельное отделение; (51) угольная яма №20; (52) угольная яма №17; (53) угольная яма № 19; (54) коридор паропроводов; (55) снарядный погреб орудий группы А; (56) поданная труба боеприпасов; (57) снарядный погреб орудий группы А; (58) цистерна питательной воды; (59) масляная цистерна; (60) кладовая механических принадлежностей; (61) машинное отделение левого борта; (62) цистерна питательной воды; (63) масляная цистерна; (64) кладовая механических принадлежностей; (65) машинное отделение правого борта; (66) воздушный компрессор; (67) баллоны со сжатым воздухом; (68) цистерна гидравлической системы; (69) генератор; (70) электростанция; (71) цистерна гидравлической системы; (72) генератор; (73) гидронасос; (74) цистерна гидравлической системы; (75) отделение гидронасосов; (76) цистерна гидравлической системы; (77) гидронасос; (78) поданная труба боеприпасов; (79) снарядный погреб орудий группы А; (80) торпедопогрузочный люк; (81) цистерна питьевой воды; (82) офицерская провизионная кладовая; (83) цистерна питьевой воды; (84) кладовая принадлежностей минного содержателя; (85) букв, погреб готовых снарядов орудий группы С; (86) цистерна питьевой воды; (87) кладовая принадлежностей артиллерийского содержателя; (88) цистерна питьевой воды; (89) погреб готовых зарядов орудий группы С; (90) провизионная кладовая адмирала и командира корабля; (91) провизионная кладовая младших офицеров; (92) кладовая службы снабжения; (93) кладовая обмундирования; (94) кладовая принадлежностей минного содержателя; (95) отделение кормового торпедного аппарата

Трюм План трюма

(1) кладовая соевого соуса; (2) носовое шпилевое отделение; (3) ледоделательная машина; (4) кладовая боцманских принадлежностей; (5) носовое отделение бортовых торпедных аппаратов; (6) хлебная кладовая; (7) снарядный погреб орудий группы А; (8) кладовая механических принадлежностей; (9) кладовая риса; (10) снарядный погреб орудий группы С; (11) зарядный погреб орудий группы С; (12) поданная труба боеприпасов; (13) кладовая круп; (14) кладовая электротехнического отделения механической БЧ; (15) провизионная кладовая консервированных продуктов; (16) снарядный погреб орудий группы D; (17) зарядный погреб орудий группы D; (18) угольная яма №2; (19) угольная яма №4; (20) носовое котельное отделение; (21) угольная яма №6; (22) угольная яма №1; (23) угольная яма №3; (24) угольная яма №5; (25) зарядный погреб орудий группы А; (26) снарядный погреб орудий группы В; (27) зарядный погреб орудий группы А; (28) снарядный погреб орудий группы В; (29) угольная яма №12; (30) среднее котельное отделение; (31) угольная яма №14; (32) угольная яма №16; (33) угольная яма №18; (34) кормовое котельное отделение; (35) угольная яма №20; (36) угольная яма №11; (37) угольная яма №13; (38) угольная яма №15; (39) угольная яма № 17; (40) угольная яма №19; (41) снарядный погреб орудий группы В; (42) зарядный погреб орудий группы А; (43) снарядный погреб орудий группы В; (44) зарядный погреб орудий группы А; (45) цистерна питательной воды; (46) масляная цистерна; (47) кладовая механических принадлежностей; (48) машинное отделение левого борта; (49) цистерна питательной воды; (50) масляная цистерна; (51) кладовая механических принадлежностей; (52) машинное отделение правого борта; (53) кладовая электротехнического отделения механической БЧ; (54) зарядный погреб орудий группы А; (55) кладовая риса; (56) хлебная кладовая; (57) кладовая круп; (58) кормовое отделение бортовых торпедных аппаратов; (59) кладовая корабельной лавки; (60) кормовое шпилевое отделение, совмещённое с рулевым постом; (61) кладовая механических принадлежностей; (62) провизионная кладовая; (63) кладовая механических принадлежностей; (64) румпельное отделение

Воспламенение метательного заряда для выстрела могло производиться как ударным, так и электрическим способом.

В боекомплекте имелись бронебойные и фугасные снаряды, одинаковые для 50- и 45-клб. орудий. Оба типа снаряда весили по 400,061 кг, при этом фугасный был длиннее (1179,8 мм против 1028,3) и нес больший заряд ВВ (34,381 кг против 12,404 у бронебойного). Видимо, орудия могли стрелять и старыми 385,6-кг снарядами.

Заряды состояли из 4 картузов в шелковой оболочке каждый. Заряд для 50- клб. орудия из кордита типа 90С2 весил 149,82 кг, а заряд для 45-клб. орудия из кордита типа 110С2 - 133 кг. Цифры обозначали диаметр корд в десятых долях миллиметра (т.е. 9 и 11 мм соответственно), а С2 - химический тип кордита (30% нитроглицерина, 65% нитроцеллюлозы, плюс добавки). Поскольку управление огнем при смешанной стрельбе из 50- и 45-клб. орудий главного калибра было затруднительным, для первых использовался также уменьшенный заряд весом 95,35 кг, который должен был сообщать концевым орудиям ту же начальную скорость снаряда, что и более короткоствольным бортовым. При использовании 305-мм/50 орудий "Сэтцу" для береговой обороны их метательные заряды были уменьшены до 121,58 кг, а начальная скорость - до 860 м/с. По всей видимости, это было связано с низкой живучестью ствола. Живучесть же 305-мм/45 орудия была достаточно высока и оценивалась в 360 выстрелов. Правда, следует отметить, что в эту цифру было включено определенное количество выстрелов с уменьшенным практическим зарядом.

Одна 305-мм/50 башня была поставлена Виккерсом в качестве образца, а остальные три изготовлены в Японии: для "Сэтцу" - арсеналом Курэ, в то время как "Кавати", наряду с виккерсовской, получил башню, изготовленную арсеналом Йокосуки. Этот же арсенал изготовил три из четырех 305-мм/45 башен для "Кавати", тогда как его четвертая башня и все башни "Сэтцу" были поставлены арсеналом Курэ. Изготовленные различными заводами башни имели несколько разный вес. Вращающиеся части башен из Курэ весили соответственно 549,18 т для 50-клб. и 502,08 т для 45-клб. орудий. Башня, поставленная "Виккерсом", весила по документам всего 511,43 т. Вероятнее всего, разница объясняется тем, что "Виккерс" поставил башню без броневой крыши. Распределение весов башен производства Курэ приведено в таблице.

305-мм/50 башня имела несколько больший диаметр барбета (8,534 м против 8,3 м), но точно такой же диаметр кольцевого погона - 7,4676 м. Расстояние между осями орудий в обоих типах башен составляло 2,286 м. Длина отката 50-клб. орудия был несколько больше, чем у 45-клб. (соответственно 1,117 и 1,067 м). Оба типа башен имели углы возвышения орудий от -5 до +25°. Дальность стрельбы при максимальном угле возвышения достигала 25 500 м для 50-клб. и 20 600 м для 45-клб. башни. Расчет башни состоял из 16 человек.

Считается, что заряжание для 50-калиберной башни было возможно при любых углах возвышения, однако для 45-калиберной оно производилось только при углах от 3 до 8°. В остальном последняя была весьма аналогична башне предшествующей "Сацумы". Оба типа башен могли заряжаться при любом положении в горизонтальной плоскости.

Башни имели гидравлические механизмы горизонтального наведения (3*300 л.с. для 50-клб. башни и 2 для 45-клб.). Механизмы вертикального наведения имели гидравлический привод, которому японцы доверяли больше, чем электрическому, также гидравлическими были и противооткатные устройства орудий. Горизонтальное и вертикальное наведение могло в случае необходимости осуществляться и вручную, причем 45- клб. башни имели резервные 30-сильные электромоторы для горизонтальной наводки. Теоретические углы обстрела 50-клб. башен составляли 290°, а бортовых 45-клб. башен - 160°.

Подбашенное отделение имело два уровня - верхнее рабочее отделение и нижнее отделение механизмов и перегрузочное отделение. Рабочее отделение являлось продолжением вниз самой башни, в нем размещались механизмы заряжания и вертикальной наводки. Ниже располагались механизмы горизонтальной наводки и перегрузочное отделение. 50-калиберная башня отличалась от 45-калиберной более низким силуэтом самой башни в сочетании с более высоким барбетом, в котором располагались находившиеся под орудием механизмы. Таким образом конструкторы пытались уменьшить сечение башни, учитывая в некоторой степени опыт русско-японской войны.

Башни были оснащены элеваторами с гидравлическим приводом с возможностью использования резервного электрического привода. Время подачи из перегрузочного отделения для 45-клб. башни составляло 4 с, а из погреба в перегрузочное отделение - 7 с. В случае использования электропривода это время увеличивалось до 8 и 21 с соответственно. Концевые башни отличались расположением погребов на разной высоте и, соответственно, разной длиной элеваторов. Для заряжания при различных углах возвышения верхние секции элеваторов имели дуговую форму, помещавшую снаряды и заряды на одну линию с осью ствола орудия при разном возвышении. Заряжание производилось при помощи гидравлических прибойников, перемещавшихся вместе с орудиями. Полный цикл заряжания занимал 26 с для 50-калиберной башни и 27 с для 45-калиберной.

Кормовые башни линкора "Сэтцу" (на переднем плане - башня №2, слева за ней видна башня №6)

Составляющие веса башен главного калибра

  50-клб. башня 45-клб.башня Вес орудий 137,44 т 115,62 т Механизмы вертикального наведения 53,64 т 50,51 т Механизмы горизонтального наведения 153,01 т 99,16 т Вес гидравлических механизмов 16,45 т 51,01 т Вес брони 188,64 т 185,79 т

Примечание: видимо, здесь, как и в случае с бронированием, имеет место разная классификация весов для двух типов башен. Для 50-клб. башни гидравлика для горизонтального наведения, вероятно, включена в вес механизмов горизонтального наведения.

Погреб кормовой башни находился на одну палубу выше из-за менее полных обводов корпуса. В носу непосредственно под броневой палубой, на которую опирался барбет башни, размещалась кладовая артиллерийских принадлежностей, ниже располагался снарядный погреб, еще ниже - зарядный. В корме снарядный погреб был помещен непосредственно под броневую палубу, а зарядный находился под ним. Интересной особенностью этого типа линкоров было сочетание размещения зарядного погреба под снарядным с тем, что нижняя секция элеватора опускалась только до снарядного погреба. Загрузка зарядов производилась через снарядный погреб, в который заряды поднимались по двум отдельным элеваторам для каждой башни. Погреба носовых бортовых башен располагались под башнями между первым и вторым котельными отделениями, а погреба кормовых - между третьим котельным и турбинным отделениями. Боезапас составлял по 80 снарядов на орудие.

Средняя артиллерия линкоров состояла из десяти 152-мм/45 орудий типа 41 в одиночных казематных установках на средней палубе. Как и орудия главного калибра, орудия средней и противоминной артиллерии выпускались в нескольких различавшихся между собой вариантах, обозначавшихся римскими цифрами. 152-мм орудия на "Кавати" и "Сэтцу" были изготовлены арсеналом Курэ, обозначались цифрой VIII и ранее устанавливались на "Цукубу" и "Икому". Они снабжались затворами типа 41 и конструктивно были аналогичны британским орудиям: имели проволочную намотку на расстоянии несколько больше длины нарезной части канала ствола. Внутренняя труба в конце ствола была стянута стальным обручем для дополнительного противостояния радиальной нагрузке при выстреле.

Батарейное расположение артиллерии было не самым лучшим с точки зрения стрельбы в свежую погоду, но при этом давало лучшую защиту, снижало центр тяжести и освобождало верхнюю палубу и надстройки. Вероятно поэтому японцы продолжали применять такое расположение и на последующих линейных кораблях. Углы обстрела батарейных орудий составляли 120°; углы возвышения изменялись от -5 до +15°. Дальность стрельбы при максимальном возвышении достигала 12 000 м. Орудийный расчет состоял из 9 человек. Полный цикл заряжания занимал 8 с.

В боезапасе имелись бронебойные и фугасные снаряды. Оба типа весили по 45,3 кг, но бронебойный был короче (481 против 571 мм) и нес меньше взрывчатого вещества (1,875 против 4,8 кг). Метательный заряд весом 12 кг состоял из одного картуза, заполненного кордитом типа 50С2. Боезапас состоял из 150 снарядов на каждое орудие. Для их доставки из погребов имелось 4 элеватора.

Из восьми 120-мм/45 противоминных орудий типа 41 четыре устанавливались на средней палубе в оконечностях, а еще четыре - на надстроечной палубе попарно у носовой и кормовой надстройки. Орудия на "Кавати" и "Сэтцу" были изготовлены арсеналом Курэ и имели индекс II[* Такие же орудия ставились и на "Кураму", в то время как однотипный "Ибуки" нес орудия с индексом I.]. Они снабжались затворами типа 41 и конструктивно были аналогичны армстронговским пушкам. Углы обстрела орудий на средней палубе составляли 120°, а на надстроечной - 115° для носовых орудий и 125° для кормовых; углы возвышения - от -7 до +20°. Дальность стрельбы при максимальном возвышении достигала 10 000 м. Орудийный расчет состоял из 6 человек. Полный цикл заряжания занимал 6 с.

В боезапасе имелись, по всей видимости, только фугасные снаряды весом 20,413 кг и длиной 420,75 мм в унитарных патронах. Снаряд содержал 1,942 кг ВВ. Заключенный в гильзу весом 6,935 кг метательный заряд состоял из 2,73 кг трубчатого пороха типа 20Т2. Боезапас состоял из 150 снарядов на каждое орудие, для их доставки служили 6 элеваторов.

На линкорах были установлены 76-мм пушки двух типов: двенадцать 40-клб. противоминных типа 41 и четыре 20-кпб. короткоствольных, предназначенных в основном для салютов. Противоминные орудия изготавливались арсеналом Курэ и заводом японской сталелитейной компании в Муроране и размещались попарно на крышах башен главного калибра. Их назначением была защита от атак миноносцев противника в ночное время, тогда как днем должна была использоваться 152-мм и 120-мм артиллерия, способная вести огонь на больших дистанциях. Орудийные расчеты (4 чел.) составлялись из расчетов башен главного калибра. Перед дневным боем орудия теоретически могли демонтироваться и убираться внутрь корпуса. Орудия имели затворы типа 41 и были по конструкции аналогичны английским 12-фнт. пушкам. Углы возвышения - от -5 до +15°. Дальность стрельбы при максимальном возвышении достигала 7000 м. Цикл заряжания - 4 с.

В боезапасе орудия имелись фугасные снаряды весом 5,67 кг и длиной 290 мм в унитарных патронах. Снаряд содержал 0,462 кг ВВ. Заключенный в гильзу общим весом 3,6 кг метательный заряд состоял из 0,9 кг кордита типа 20С2. Боезапас состоял из 100 снарядов на каждое орудие.

Короткоствольные 76-мм пушки были установлены на палубе надстройки по два в носу и корме рядом со 120-мм орудиями. Их боезапас был неожиданно большим - по 300 снарядов на ствол.

Вооружение дополнялось четырьмя 6,5-мм пулеметами Максима, стоявшими попарно на мостиках у носовой и кормовой рубок. Кроме того, в арсенале имелось 62 револьвера и 364 винтовки.

Торпедное вооружение для линкоров все еще считалось необходимым и состояло из пяти подводных 450-мм аппаратов. Один из них стрелял прямо в корму, остальные были бортовыми и размещались в двух торпедных отсеках, находившихся в трюме перед носовыми и за кормовыми погребами главного калибра. Торпедные аппараты были установлены парами, сдвинутыми относительно друг друга по длине корабля для обеспечения пространства для зарядки торпед. Боезапас состоял из 14 боевых торпед типа 43 и 7 практических. Кроме стационарных ТА, на катерах имелось еще два 450-мм аппарата.

Управление огнем подразумевало централизованное измерение дистанции и залповую стрельбу, производимую нажатием кнопки старшим артиллерийским офицером. Наведение башен осуществлялось индивидуально. Для измерения дистанции были установлены три дальномера - один на крыше носовой боевой рубки и по одному на носовом и кормовом мостиках. На линкорах имелся центральный артиллерийский пост, расположенный на 2-й средней палубе сразу за барбетом носовой башни главного калибра.

Данные по орудиям средней и противоминной артиллерии

Орудие 15-СМ/45 типа 41 12-СМ/40 типа 41 8-СМ/40 типа 41 8-СМ/20 короткоствольное №1  Обозначение VIII II III II Калибр, мм 152,4 120 76,2 76,2 Длина ствола, м 6,858 4,801 3,048 - Длина орудия, м 7,181 4,93 3,139 1,872 Длина нарезной части канала ствола, м 5,82 4,39 2,65 1,52 Объем зарядной каморы, л 31,9 4,9 2,1 1,19 Сечение ствола, см2 186 115 47 47 Вес орудия, т 7,925 2,121 0,610 0,316 Число нарезов 58 36 24 16 Нарезка (постоянной крутизны) 1:30 1:30 1:28 1:25,59 Глубина нарезов, мм 1,27 1,02 1,00 1,00 Макс, давление в стволе, кг/мм2 26,9 20,45 - - Начальная скорость, м/с 825 655 680 500

Энергетическая установка

Оба корабля были оснащены парой турбин системы Кёртиса с прямым приводом суммарной мощностью 25 000 л.с. Этот тип энергетической установки был принят для кораблей японского флота после ее успешного испытания на "Ибуки". Заказ на турбины для "Кавати" был выдан 30 октября 1908 г. фирме "Кавасаки" в Кобэ, турбины "Сэтцу" изготавливал его строитель - верфь ВМС в Курэ.

Первоначально на линкоры планировалось установить турбины с семью ступенями переднего и двумя заднего хода, аналогичные по конструкции турбинам "Ибуки" и "Аки". В 1908 г. японский военно-морской атташе в США сообщил о некоторых модификациях турбин (увеличение количества ступеней, объединение ступеней низкого давления в один барабан и т.д.) для снижения расхода топлива и уменьшения размеров подшипников валов. В результате общее число ступеней переднего хода было увеличено до 15, из которых 6 представляли собой отдельные диски, а 9 ступеней низкого давления были объединены в один барабан. Кроме того, имелось две ступени заднего хода в общем кожухе. Кожух дисковых ступеней был разделен на три продольные части, каждая из которых состояла из внешней и внутренней оболочек с горизонтальным соединением посередине. Оболочки были изготовлены из кованого железа.

Диаметр расположения отверстий крепления составлял 3657 мм, диаметр дисков турбины - 3581 мм, а внешний диаметр кожуха-4317 мм. Максимальная ширина турбины в месте крепления внешней и внутренней оболочек равнялся 4,93 м.

Диск первой ступени имел 4 ряда лопаток, следующие пять - по 3 ряда; диски ступеней низкого давления внутри барабана - по 2 ряда.

Подобно "Ибуки" и "Аки" форсунки первой ступени были расширяющимися, а остальных ступеней параллельными, но коэффициент расширения первой ступени был увеличен до 1,177 по сравнению с 1,13 у "Ибуки".

В конструкцию барабана были также добавлены усовершенствования для уравновешивания упора гребного винта паровой тягой, так что размеры упорного вала и опорного подшипника могли быть сделаны сравнительно небольшими.

На кораблях было установлено по два конденсатора несколько разного типа и мощности. Площадь поверхности охлаждения на "Кавати" равнялась 1254 м2, а на "Сэтцу" она была несколько меньше - 1115 м2. Максимальный поток охлаждающей воды составлял 7150 и 7200 т/ч соответственно; скорость потока - соответственно 2,4 и 2,72 м/с при температуре на входе 18,3° С. Число охлаждающих трубок на "Кавати" было больше - 5695 против 5060 на "Сэтцу". Расстояние между стенками составляло 4,42 м, а шаг изменялся от 24,6 до 31,7 мм.

На линкорах типа "Кавати" отказались от принятой на "Ибуки" системы центробежных и вакуумных воздушных насосов. Эффективность последних вызывала сомнения, и как британский, так и американский флот начал от них отказываться. Японцы последовали их примеру и вернулись к прежней системе центробежных насосов. В результате турбины "Кавати" имели меньший расход пара, чем на "Аки", который, в свою очередь, по этому показателю был лучше "Ибуки".

"Сэтцу" на артиллерийских стрельбах, 25 октября 1915 г.

Турбины проектировались под суммарную мощность на валах 25 000 л.с. при 245 об/мин и должны были сообщать линкорам скорость в 20 узлов. Давление пара в котлах (19,3 кг/см2) снижалось до 17,5 кг/см2 на входе турбин[* По другим данным, первая цифра соответствует форсированной, а вторая - естественной тяге.]. По проекту вакуум в конденсаторах должен был составлять 698 мм, а расход пара -6,57 кг/л.с.хч. На испытаниях на полной мощности "Кавати" показал расход пара ниже проектного - 6,13 кг/л.с.хч и заслужил репутацию экономичного с точки зрения расхода пара корабля.

Для заднего хода проектом предусматривалось достижение 42% от полной мощности (10 500 л.с. на валах) при том же расходе топлива, что и для переднего. В действительности мощность при заднем ходу оказалась равна 12 835 л.с. при очень высоком расходе пара - 13,76 кг/л.с.хч.

Увеличение размера турбин привело к росту расстояния между опорами вала, которое достигло (между центрами опор) величины 6,933 м. Это приводило к заметной деформации вала при неработающих турбинах. Также наблюдалась тенденция к нагреву подшипников при работе.

Общая площадь турбинных отделений составляла 307,64 м2, а их длина равнялась 18,29 м.

Турбины приводили в действие два трехлопастных винта диаметром по 4,06 м, шагом 3,15 м и площадью 6,86 м2. Правый винт вращался по часовой стрелке, а левый - против.

Пар для турбин вырабатывали 8 односторонних и 8 двухсторонних водотрубных котлов системы Миябара смешанного отопления, приспособленных для поддержания форсированной тяги. Котел представлял собой относительно простую конструкцию с горизонтальными барабанами для воды и пара и слегка изогнутыми трубками между ними. Суммарная поверхность нагрева котлов составляла 4973,27 м2. Японский флот очень гордился изобретением ставшего впоследствии вице- адмиралом Миябара Дзиро, считая основными достоинствами этого типа котлов их прочность, большое количество воды, эффективную ее циркуляцию и отсутствие течей.

Линейный корабль "Кавати", 1913 г.

Линейный корабль "Сэтцу", 1913 г.

Котлы размещались продольно в трех котельных отделениях, дымоходы каждого из которых выводились в отдельную трубу. В первом и втором отделениях, имевших длину по 10,36 м и ширину 16,46 м, размещалось по 4 двухсторонних котла, а в третьем длиной 10,97 м - 8 односторонних. Общая площадь котельных отделений составляла 522,29 м2. Из-за требуемого пространства под погреба и барбеты бортовых башен между первым и вторым котельными отделениями, равно как и между котельными и турбинными отделениями, имелись промежутки. Из-за этого расстояние между первой и второй трубами было увеличено, что придавало линкорам типа "Кавати" уникальный для японского флота силуэт.

На испытаниях машины "Кавати" развили макс, мощность 30 399 л.с., а "Сэтцу" даже 32 200 л.с., заметно превзойдя проектные значения. Оба линкора несколько превзошли проектную скорость. "Кавати" развил 21,024 уз при водоизмещении 20 823 т, а "Сэтцу" - 21,008 уз при водоизмещении 21 443 т.

Число вспомогательных механизмов по сравнению с "Ибуки" было увеличено.

Вместимость угольных бункеров составляла 2300 т (нормальный запас - 1100 т), а нефтяных цистерн - только 400 т[* В японских документах различного времени могут даваться несколько отличающиеся величины запаса топлива.]. Эта пропорция была связана с высокой стоимостью нефти, которая могла использоваться только в особых случаях - например при ведении боя. Дальность плавания в современных японских источниках не указывается, хотя зарубежные справочники обычно дают цифру (вероятно, оценочную) в 2700 миль 18-узловым ходом.

"Сэтцу" на ходовых испытаниях, 1912 г.

Вспомогательное оборудование

Питание электрической сети линейных кораблей производилось от четырех 176-кВт и двух 88-кВт генераторов. Первые размещались парами в двух генераторных отделениях на нижней палубе сбоку от погребов концевых башен главного калибра. Носовое генераторное отделение занимало помещение с правого борта, кормовое - с левого. В обоих случаях противоположные отсеки были заняты помещениями гидравлических насосов. Электрическая сеть имела постоянное напряжение 110 В. Дополнительный 25-кВ генератор питал приемные и передающие радиостанции.

Линкоры были оснащены четырьмя 90-см и двумя 75-см прожекторами. Первые размещались попарно на площадках в нижней части обеих мачт, вторые - по одному на марсах. Корабли несколько отличались собой формой прожекторных площадок. Основным отличием было то, что кормовая площадка на "Сэтцу" была более широкой и размещалась между стойками треноги, а не за ними. Это позволило разместить 90- см прожекторы на двух параллельных рельсах и использовать их на один борт.

"Кавати" и "Сэтцу" оснащались противоторпедными сетями длиной 129,54 м. Вес сети "Кавати" составлял 44,23 т, из которых 21,93 т приходились на саму сеть, а остальное - на фиттинги.

Шлюпочное вооружение состояло из 56-футового корабельного минного катера, 40-футового баркаса, двух 40-футовых паровых полубаркасов, пяти 30-футовых гребных катеров, двух 30-футовых и двух 20-футовых рабочих шлюпок. При этом 56-футовый катер и 40-футовые баркас и полубаркасы размещались на шлюпочной палубе в районе 121-го шпангоута и могли спускаться на воду при помощи установленного на грот-мачте деррик-крана. Одна 30-футовая рабочая шлюпка размещалась внутри 40-футового баркаса. Два 30-футовых гребных катера и 30-футовая рабочая шлюпка располагались также на шлюпочной палубе в районе 105-го шпангоута; 20-футовая рабочая шлюпка располагалась внутри 30-футовой. Для спуска на воду этих шлюпок побортно было установлено по паре шлюпбалок. Еще два 30-футовых гребных катера размещались в корме в районе 185-го шпангоута по бортам на верхней палубе и также спускались на воду шлюпбалками. Оставшиеся 30-футовый катер и 20-футовая рабочая шлюпка размещались на верхней палубе по бортам, но в носу в районе 35-го шпангоута, также на шлюпбалках.

Мореходные качества

Мореходность этих кораблей, как и у "Аки" и "Сацумы", была похуже, чем у имевших полубак "Цукубы" и "Курамы". Высота надводного корпуса в средней части равнялась 5 м. Заливаемость носовой части у "Кавати" оказалась сильнее, чем у "Сэтцу" с его кпиперным форштевнем. Исходя из опыта эксплуатации первых дредноутов следующие серии японских линейных кораблей и линейных крейсеров получили полубак и клиперный форштевень.

На кораблях имелось три рулевых рубки - основная на верхнем ярусе носовой надстройки и две резервных нижних на второй средней палубе под носовой и кормовой боевыми рубками. Линкоры были оснащены одним полубалансирным рулем площадью 28,37 м2.

Поперечная метацентрическая высота при нормальном водоизмещении составляла 1,59 м, а центр величины располагался в 3,78 м над линией киля. Возвышение поперечного метацентра над центром величины равнялось 5,84 м, а продольного - 20,03 м.

Характеристики управляемости, полученные во время испытаний линкора "Кавати" при начальной скорости 20 узлов и угле перекладки руля 35°, приведены в таблице.

Линейный корабль "Кавати", 23 мая 1915 г.

Характеристики маневренности линейного корабля "Кавати"

Угол поворота, румбы Выбег, м Смещение, м Угол крена, град. 6 328 392 5,5 7 339 403 6,5 12 356 494 6,5

Экипаж

Штатный экипаж линейных кораблей при вступлении в строй состоял из 44 офицеров, 23 офицеров специальной службы и мичманов, 229 унтер-офицеров и 703 матросов. В процессе службы экипаж несколько увеличивался. В июле 1916 г. он состоял из 44 офицеров, 23 офицеров специальной службы и мичманов, 226 унтер-офицеров и 742 матросов, а в апреле 1919 г. "Сэтцу" имел экипаж из 46 офицеров, 25 офицеров специальных служб и мичманов, 229 унтер-офицеров и 753 матросов.

Адмиральские и офицерские помещения располагались на средней и второй средней палубах в кормовой части корабля. Несколько кают, включая каюту старшего помощника и старшего боцмана, размещалось в кормовой надстройке. Помещения нижних чинов находились в носовой части на средней и второй средней палубах. Казематы 152-мм орудий на средней палубе также служили матросскими кубриками.

Обращает на себя внимание, что и в носовой, и в кормовой частях корабля за броневой защитой были предусмотрены обширные помещения для размещения раненых, куда вели уширенные сходные люки с верхней палубы. При них были предусмотрены операционные и кладовые медикаментов.

Модернизации

В начале службы на кораблях модернизировалась аппаратура связи и управления огнем. В ноябре 1913 г. на "Кавати" испытывался 110-см прожектор, установленный на крыше кормовой башни главного калибра.

В 1915 году "Сэтцу" наряду с "Харуной" получил экспериментальную схему камуфляжа. Окраска "Сэтцу" состояла из нанесенных на корпус и надстройки наклонных светлых полос на темном фоне.

В мае 1918 г. на "Кавати" вместо двух 76-мм короткоствольных орудий установили две 76-мм/40 зенитных пушки типа 3 с максимальным углом возвышения 75°. В июле 1918 г. такой же модернизации подвергся и "Сэтцу", с которого, в отличие от собрата, сняли все четыре 76-мм короткоствольные пушки.

К 1919 г. на крышу носовой боевой рубки "Сэтцу" был установлен визир центральной наводки.

С 1 апреля 1920 г. по 31 августа 1921 г. "Сэтцу" проходил ремонт и модернизацию на верфи в Курэ. На корабле были заменены котлы (предположительно 8 односторонних системы Миябара в третьем котельном отделении на 4 новых котла "Канпон" типа "Ро"). Предположительно тогда же были сняты все 76-мм противоминные пушки и оставлены только 4 76-мм зенитки, установленные парами на крыши концевых башен главного калибра. Число торпедных аппаратов сократилось до трех.

Линейный корабль "Сэтцу" в 1915 г.

"Сэтцу" в камуфлированной окраске, 1915 г.

Служба

После вступления в строй в 1912 году оба корабля были включены в состав 1-й эскадры, хотя "Сэтцу" некоторое время провел в 1-м резерве. 10 февраля 1913 г. оба линкора вышли в первый относительно дальний поход к островам Понг-Ху, а затем к южному побережью Китая. 28 февраля "Кавати" и "Сэтцу" вернулись в Сасебо. В дальнейшем, в 1913-1914 гг., корабли совершили еще несколько плаваний вдоль южного побережья Китая с заходами в корейские порты Инчхон и Чинхэ.

Когда 23 августа 1914 г. Япония вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты, "Кавати" и "Сэтцу" были включены в состав 1-й эскадры, в которую входили также додредноуты "Аки" и "Сацума", крейсера "Яхаги", "Хирадо", "Касаги", "Ниитака" и четыре дивизиона эсминцев. Объявленными стратегическими задачами японского флота являлись захват Циндао и уничтожение базировавшихся там сил, обнаружение и уничтожение эскадры фон Шпее и защита коммуникаций союзников. В дополнение к этому неофициально ставилась задача захвата возможно большего числа германских владений на Тихом океане - Каролинских, Марианских, Маршалловых островов и т.д. Задачей 1-й эскадры было крейсерство в Желтом море и северной части Восточно-Китайского моря для защиты перевозок войск к Циндао и торговых путей союзников в этом районе. С этой целью линкоры совершили несколько выходов из Сасебо на патрулирование.

К концу 1914 г. на Тихоокеанском театре для японских линкоров не осталось подходящих противников, и они продолжили свою обычную службу. Так, в декабре 1915 г. "Кавати" и "Сэтцу" приняли участие в военно-морском параде у Йокогамы. 1 декабря 1916 г. оба корабля были переведены во 2-й резерв, в котором пробыли ровно год. 1 декабря 1917 г. линкоры включили в состав 2-й дивизии линейных кораблей 1-го флота, и они продолжили службу по патрулированию китайского побережья.

Перевернувшийся корпус "Кавати" вскоре после катастрофы, 12 июля 1918 г.

Взрыв "Кавати"

В июле 1918 г. "Кавати" выполнял различные учебные задачи совместно с флагманом 1-го флота линкором "Ямасиро". Вечером 11 июля "Кавати" вошел в залив Токуяма в префектуре Ямагути. Перед рассветом 12 июля экипаж подготовил для буксировки мишень для торпедных стрельб, но из-за плохой погоды стрельбы были отменены, и экипаж занялся рутинной службой. В 15:51 в районе погреба носовой башни с правого борта раздался звук, похожий на взрыв пороха. Почти сразу корабль сотряс огромный взрыв, сопровождаемый столбом желтого дыма, вырывающимся между первой и второй трубами, коричневым дымом из дымовых труб и горячими газами из отверстий на верхней палубе. Через две минуты линкор стал быстро крениться на правый борт и еще через две минуты перевернулся. Корабль сел надстройками на дно залива так, что на поверхности осталась небольшая часть днища (боковой киль левого борта, один винт и половина руля). Хотя и были отданы приказы на контрзатопления, спасти корабль не представлялось возможным. Удалось спастись 433 членам экипажа, причем некоторые сумели выбраться на поверхность через 4 часа после взрыва. Прибывшие на место катастрофы спасатели еще слышали стуки внутри корпуса на следующий день после трагедии, но больше никого спасти не удалось - 618 человек погибли или пропали без вести в результате взрыва.

Гибель "Кавати" через полтора года после взрыва линейного крейсера "Цукуба" шокировала японский флот. Морское министерство сразу приняло решение об образовании комитета для выяснения причин катастрофы под руководством адмирала Мураками Какуити. Комитет предположил, что причиной взрыва могло быть самопроизвольное разложение пороха, треть из которого имела возраст от пяти до семи лет. Однако пороховые заряды орудий главного калибра были обследованы на предмет их стабильности за полгода до катастрофы, и комитет не нашел никаких доказательств этой версии. Весьма тщательно рассматривалась и версия поджога, поскольку считалось, что в предшествующих взрывах на "Микасе", "Мацусиме" и "Цукубе" виноват человеческий фактор. Розыскные мероприятия по проверке этой версии проводились в 25 префектурах. Полиция допросила не только членов экипажа, но и их семьи, а также просмотрела большое количество писем уцелевших членов экипажа. В первую очередь под подозрение попал обслуживающий персонал погреба носовой башни главного калибра, большей частью отсутствовавший на борту во время взрыва. Их неоднократно проверяли на благонадежность и вели длительную слежку, но никаких свидетельств диверсии также не было обнаружено. В результате своей работы для предотвращения подобных происшествий комитет предложил набор мер по контролю качества зарядов, условиям их хранения и оборудованию пороховых погребов, установлению процедур доступа в погреба, исключающих проникновение лицам, не имеющим допуска, а также разъяснительную работу с обслуживающим погреба персоналом.

18 июля Морское министерство приступило к обследованию корпуса, и 6 августа было представлено заключение, указывающее на нецелесообразность подъема и восстановления корабля. Стоимость работ была оценена более чем в половину стоимости первоначальной постройки и должна была задержать строительство одного из кораблей программы "8-8" более чем на год. Поэтому Морское министерство приняло решение разобрать корабль. 11 сентября "Кавати" был приписан к Куре, а 21 сентября 1918 г. исключен из списков кораблей японского Императорского флота. Рабочие с верфи ВМС Куре частично разобрали остов, но большая его часть была оставлена на месте катастрофы.

"Сэтцу" после переоборудования в радиоуправляемый корабль-мишень. Вверху - 4 мая 1939 г.; внизу - 17 апреля 1940 г.

Корабль-мишень "Сэтцу", 1940 г.

"Сэтцу", посаженный на мель у острова Этадзима после атаки американской авиации, 1945 г.

Дальнейшая судьба "Сэтцу"

23 июля 1918 г. "Сетцу" был включен в состав 1-й дивизии 1-го флота, а 20 августа вновь переведен во 2-ю дивизию. 9 октября началось переоборудование линкора в Императорский инспекционный корабль, и 28 октября император Тайсе с борта "Сэтцу" принимал 10-й военно-морской парад в Йокогаме, посвященный победе в Первой мировой войне. 9 июля 1919 г. линкор принимал участие в очередном, 11-м военно-морском параде в Йокосуке. К этому времени самый старый дредноут японского флота нуждался в ремонте и 3 ноября 1919 г. был переведен в 3-й резерв. Ремонт "Сэтцу" на верфи ВМС Куре занял больше года - с 1 апреля 1920 г. по 31 августа 1921 г.. В это время была, в частности, заменена часть котлов. 10 сентября линкор был переведен в 1-й резерв, а 10 октября переклассифицирован в учебный корабль.

Во время Вашингтонской конференции 1921-1922 гг. судьба "Сэтцу" стала частью торга по сохранению новейшего линкора "Муцу", и по условиям Вашингтонского договора "Сэтсу" должен был пойти на слом. Дальнейшие два года бывший линкор простоял в Курэ. В течение 1922 г. он был разоружен на верфи ВМС Курэ, и с него была снята бортовая броня. 1 апреля 1922 г. корабль перевели в 3-й резерв, а 14 октября - в 4-й резерв. Во второй половине 1923 г. "Сэтсу" использовался как плавучая казарма в Курэ. 1 октября 1923 г. его исключили из состава действующего флота и переклассифицировали в корабль специального назначения, приписав к военно-морскому округу Курэ. В том же месяце началось переоборудование бывшего линкора в корабль-цель. Были сняты котлы из второго котельного отделения и средняя дымовая труба. В результате скорость корабля упала до 16 узлов. Бронирование было усилено для защиты от 203-мм снарядов и 30-кг практических авиабомб. Водоизмещение "Сэтцу" после переоборудования составило 16 130 т.

С 29 февраля 1936 г. по июль 1937 г. "Сэтцу" прошел еще одно переоборудование на верфи ВМС Куре. Корабль был переделан в радиоуправляемую мишень, управление которой производилось с борта специально оборудованного бывшего эсминца "Юкадзе".

В августе 1937 г. корабль был приписан к командованию Объединенного флота. В это время разгорелся японо-китайский конфликт, и в конце августа "Сэтцу" принял на борт батальон солдат для их перевозки в район Шанхая. Недалеко от Шанхая батальон был перегружен на легкий крейсер "Натори" и эскадренный миноносец "Якадзе".

В 1939-1940 гг. "Сэтцу" был снова модернизирован для использования в качестве корабля-цели для отработки налета на Перл-Харбор. После очередного переоборудования он использовался как мишень для торпедоносцев, изображая линкор "Аризона". 11 октября 1940 г. "Сэтцу" принял участие в военно-морском параде в заливе Йокогамы.

В начале декабря 1941 г. "Сэтцу" был направлен к Филиппинам для маскировки рейда на Перл-Харбор. Корабль симулировал радиосообщения с японских авианосцев, поочередно передавая позывные всех шести авианосцев соединения Нагумо, а также "Рюхо" и "Дзуйхо".

Во время Второй мировой войны "Сэтцу" использовался как мишень для обучения экипажей бомбардировщиков и торпедоносцев в Японском море.

В марте-июне 1944 г. часть 13-мм пулеметов типа 93 были заменены на 25-мм спаренные автоматы типа 96, а также был установлен гидрофон и глубинные бомбы.

24 июля 1945 г. у острова Этадзима "Сэтцу" был атакован 30 истребителями Грумман F6F-3 "Хеллкэт" с авианосцев TF- 38. Корабль получил прямое попадание бомбой в район кормовой рубки с правого борта. В результате была разрушена находящаяся рядом шлюпка, убиты 2 матроса и еще двое ранено. Кроме этого, 5 бомб упало в непосредственной близости от корабля. Ближайшее попадание вызвало течь в турбинном отделении правого борта. Командир корабля посчитал, что течь остановить не удастся, и принял решение посадить бывший линкор на мель. При этом тот получил крен на левый борт.

После этого все 25-мм автоматы и большая часть корабельных припасов были перевезены на берег. Через пару дней продолжающиеся затопления привели к спрямлению крена, и корабль сел на ровный киль.

28 июля "Сэтцу" был атакован тремя самолетами с TF-38, сбросившими бомбы и также расстреливающими корабль с бреющего полета. Бывший линкор получил еще два прямых попадания. Одна бомба пробила палубу с правого борта позади мостика, разорвавшись в матросском кубрике. Вторая попала в корабль в том же районе с левого борта, но не пробила верхнюю палубу. На следующий день корабль был оставлен экипажем.

20 ноября 1945 г. "Сэтцу" был исключен из списков флота. В июне 1946 г. корпус был поднят и впоследствии отбуксирован в Куре для разборки на металл.

"Сэтцу" на разборке на верфи "Харима" в Куре, 1947г.

Судьба орудий "Сэтцу"

После разоружения "Сэтцу" по Вашингтонскому договору его башни были переданы Императорской армии для их использования в береговой обороне. Обе 50-калиберные башни были модернизированы и установлены на батареях на мысе Тацуносаки на юго-восточной оконечности южного из о-вов Цусима - Симодзима. Кормовая башня была установлена на батарее №1, а носовая - на батарее №2. Работы на батарее №1 начались в сентябре 1924 г., окончились в марте 1929 г., на батарее №2 - соответственно в августе 1933 г. и марте 1936 г. Модернизация башен включала увеличение угла возвышения орудий до 33°, изменение угла заряжания с +5° до +2°, замену гидравлических противооткатных устройств на пневматические, добавление асбестовой изоляции и установку дизелей для замены механизмов с паровым приводом. В дополнение к башням армии были поставлены два имевшихся запасных орудия. В число 14 переданных армии 45-калиберных башен с разоружавшихся японских линкоров попали и все четыре бортовые башни с "Сэтцу". Всего были модернизированы 6 башен, однако ни одна с "Сэтцу" в их число не попала. Все они хранились на складах японской армии до 1943 года, когда их сдали на слом.

* * *

Автор выражает благодарность Владимиру Сидоренко за замечания и помощь с переводами с японского и Евгению Пинаку за сделанные замечания.

Линейный корабль "Кавати", 1913 г.

Линейный корабль "Сэтцу", 1913 г.

Карло Фечиа ди Коссато: судьба офицера на фоне исторических событий

Среди известных итальянских командиров периода Второй мировой войны, несомненно, выделяется граф Карло Фечиа ди Коссато. Этот офицер и джентльмен вспоминается не только за его успехи в качестве командира подводной лодки, но и в связи с трагически знаменательным концом его жизни. В послевоенное время его имя не было забыто: в состав ВМС Италии входила субмарина, названная в его честь.

Капитан 2 ранга Карло Фечиа ди Коссато (1943 т.)

Карло Фечиа ди Коссато (Carlo Fecia di Cossato) родился 25 сентября 1908 г. в Риме в очень респектабельной семье. Его отец, которого также звали Карло, был женат на Марии-Луизе Джену (Genu). Среди предков Карло фигурировали генералы, а его брат Луиджи был награжден Серебряной медалью за воинскую доблесть за участие в высадке десанта в Баргабе (Сомали) в 1925 г. Семья Фечиа ди Коссато всегда выражала активную поддержку монархии, что способствовало карьере некоторых удачливых военных из ее состава.

Отец Карло до 1922 г. служил в Королевском итальянском флоте, в последние годы - на корабле, базировавшемся в Китае, но был вынужден выйти в отставку в звании капитана 1 ранга в связи с ухудшением зрения.

Младший Карло учился в знаменитом Королевском колледже Карло Альберто в Монкальери, посещал занятия в педагогическом институте братьев Барнаби во Флоренции, известном также как "Кверчиа", а также в колледже "Денца" в Неаполе. Он закончил изучение наук в Высшей школе в 1923 г. и тотчас же поступил в Военно-морскую академию в Ливорно, которую окончил в 1928 г., получив звание лейтенанта.

В начале карьеры он служил на подводной лодке "Джованни Баузан", крейсере "Анкона" и эсминце "Джованни Никотера", позднее закончил еще один курс академии, после чего последовало назначение на старый крейсер "Либия", находившийся на Китайской станции. В Китае, подобно своему отцу несколькими годами ранее, Карло-младший командовал частью морской пехоты в Шанхае, а позднее в Пекине. Его миссия в Китае закончилась в 1933 г. с возвращением крейсера в Италию.

Недолго отдохнув на родине, Карло Фечиа ди Коссато отплыл на крейсере "Бари" в Эритрею, где принял участие в итало-эфиопской войне. В течение этого периода ему была поручена морская оборона порта Массауа. Вернувшись в Италию на борту "Бари", Фечиа ди Коссато почти сразу же снова отбыл в Восточную Африку в качестве адъютанта адмирала Де Фео, назначенного губернатором итальянской колонии. После восьми месяцев пребывания в этой должности он продолжил службу на дивизионе миноносцев ("Сан- Мартино", "Поллуче", "Альчоне"), который базировался в Ливии.

В 1939 году Карло окончил курсы подводного плавания в Поле и после начала военных действий был назначен командиром субмарины "Чиро Менотти", действовавшей в Средиземном море, а впоследствии - командиром крейсерской подводной лодки "Энрико Таццоли", которая действовала в Атлантике.

Церемония подъема флага на подводной лодке "Энрико Таццоли"

Почти четыре долгих года Карло Фечиа ди Коссато провел на подводной лодке, где его служба проходила в пространственно-ограниченных помещениях с вредными для жизни людей условиями. В течение этого периода он был повышен в звании от капитан- лейтенанта до капитана 2 ранга. Военные успехи Карло Фечиа ди Коссато в качестве командира "Таццоли" говорят сами за себя. Эта субмарина занимает второе место по результативности в итальянском флоте. Всего за ней числится 18 потопленных судов общим тоннажем 95 244 брт. Из них на личный счет Фечиа ди Коссато отнесено потопление 16 судов (85 129 брт), тем самым он стал самым результативным среди всех командиров итальянских подводных лодок! За достигнутые успехи 19 марта 1943 г. капитан 2 ранга Фечиа ди Коссато стал кавалером германского Рыцарского креста. Кроме него, из числа итальянских подводников этой высокой награды удостоились лишь капитаны 3 ранга Джанфранко Газзана-Приароджиа ("Да Винчи") и Энцо Гросси ("Барбариго").

Вскоре, в связи с ухудшением состояния здоровья, Фечиа ди Коссато был переведен на Средиземное море, где стал командиром миноносца "Апизео". В июле в Гаэту, где находился миноносец, был тайно доставлен низложенный диктатор Бенито Муссолини, и Фечиа ди Коссато специально поднимался на борт корвета "Персефона", чтобы посмотреть поближе на бывшего дуче.

Тем не менее капитуляция Италии была для Фечиа ди Коссато неожиданной, как и для всех итальянских моряков. 8 сентября 1943 г. он находился на борту "Ализео" у берегов Лигурии, где в районе Бастии был атакован десятью немецкими катерами. Подчиняясь приказу, Фечиа ди Коссато, без каких-либо колебаний и угрызений совести, уничтожил всех напавших (подчеркнем, что это итальянская версия событий!), после чего приказал подобрать из воды уцелевших немецких моряков и позднее отошел в Портоферрайо, где и сдался союзникам. Он продолжил службу на "Ализео" до 1944 года, в основном эскортируя конвои в Ионическом, Адриатическом и Тирренском морях.

Тем временем 29 сентября 1943 г. на Мальте глава правительства маршал Бадольо и союзный главнокомандующий генерал Эйзенхауэр подписали дополнительные условия перемирия - так называемый "длинный текст перемирия", - которые расширяли права союзников и ставили под их контроль все материальные ценности на территории Италии. Данный документ включал и раздел о выдаче Муссолини и других военных преступников. 13 октября последовал следующий логический шаг: итальянское правительство объявило войну Германии.

В начале 1944 г. Италия была разделена линией фронта надвое. Северная часть страны все еще оставалась под властью немцев, на юге союзное командование намеревалось управлять ею по собственному усмотрению. Для управления итальянскими территориями была создана специальная организация - Союзная военная администрация оккупированных территорий (АМГОТ). Ее временный глава генерал Холмс так формулировал свои функции: "Мы осуществляем контроль без особой огласки под носом у коротышки-короля и старого маршала" (имея в виду Бадольо).

Другие представители союзного командования также не особенно жаловали представителя Савойской династии короля Виктора-Эммануила III. Так, подчеркивая свое полное неуважение к капитулировавшему монарху, глава союзной военной миссии генерал МакФарлан явился на первую аудиенцию к "коротышке-королю" в полевой военной форме - коротких шортах и мятой рубашке с завернутыми рукавами. В своем отчете он крайне пренебрежительно отозвался о монархической верхушке и сообщил, что, по его мнению, солдаты итальянской армии не могут принести никакой пользы, если не считать того, что их можно использовать в качестве портовых рабочих.

В глазах большинства простых итальянцев монархическое правительство также не пользовалось авторитетом. Характерные черты политической обстановки на юге Италии нашли свое отражение во время Конгресса комитетов национального освобождения в Бари весной 1944 г. Дискуссия на конгрессе велась вокруг предложенной "Партией действия" резолюции, требовавшей немедленного отречения короля и превращения данного конгресса в нечто вроде чрезвычайного правительства, которое противопоставило бы себя монархическому правительству Бадольо. После ожесточенных дебатов Конгресс одобрил компромиссную резолюцию, в которой, с одной стороны, выдвигалось требование немедленного отречения короля, а с другой объявлялось о создании постоянного исполнительного органа, не имевшего, однако, никаких конкретных указаний о характере своей деятельности. Тем не менее 12 апреля 1944 г. король объявил о своем намерении не заниматься общественной деятельностью и назначил своего сына, наследного принца Умберто, регентом королевства. 5 июня 1944 г. Виктор-Эммануил III издал декрет о передаче сыну всей власти и королевских функций, хотя акт об отречении в его пользу подписал только 9 мая 1946 г.

Капитан 3 ранга Фечиа ди Коссато после возвращения из второго боевого похода на "Таццоли".

Крайний справа - командир подводной лодки "Леонардо да Винчи" капитан-лейтенант Джанфранко Газзана- Приароджиа. Бордо, 1941 г.

Миноносец "Ализео"- последний корабль, которым командовал Фечиа ди Коссато

Обстановка национального раскола не способствовала поддержанию душевого равновесия убежденного монархиста Фечиа ди Коссато. Он считал, что король был предан своими подданными и отвергнут страной. После конгресса в Бари Фечиа ди Коссато публично и открыто критиковал полученные распоряжения руководства итальянского ВМФ и правительства Италии. Когда руководство флотом изменило процедуру принятия присяги на верность правительству вместо короля, граф сразу же подал рапорт об увольнении со службы.

Когда экипажу его корабля, базировавшегося в Таранто, стало известно о создавшейся ситуации, моряки очень эмоционально проявили свои чувства. Фечиа ди Коссато даже полагал, что будет заключен правительством в тюрьму, но вместо этого был отозван в Рим и наказан 6-месячным отстранением от службы. Из-за своей непримиримой позиции по вопросу о сохранении монархии в Италии он был покинут многими знакомыми, что также не способствовало улучшению его психического состояния. Позднее он переехал с оставшимися друзьями в Неаполь, поскольку никак не мог соединиться с семьей, оставшейся на севере Апеннинского полуострова. Находясь в Неаполе, Фечиа ди Коссато отклонил предложение союзников продолжить службу в их рядах - как считалось, из-за любви к своей стране. Не оставляли его также и ностальгические воспоминания об экипаже "Таццоли", которая погибла в Атлантике в мае 1943 г. Душевные страдания были нестерпимыми, и будущее рисовалось ему в мрачных тонах.

Не вынеся тягот жизни, 27 августа 1944 г. Карло Фечиа ди Коссато покончил с собой (застрелился), оставив письмо своей матери, в котором писал, что его место рядом со своим экипажем, погибшим в море.

Николай Баженов

Я помню Федотов Николай Степанович

Федотов Н. С.

Родился в 1925 году и провел все детство до войны в Архангельской области. Жили мы: я, сестра и отец с матерью. После школы в техникум не получилось поступить, и я занимался на курсах - брокер лесной промышленности. Работал в леспромхозе, мы выполняли заказы для Америки и Англии - экспорт древесины. Пилорама стояла большая, подтаскивали к ней стволы, пилили на чурбаки, не помню какой длины. Дальше их строгали, и получалась такая болванка, которые и отправляли на экспорт. Мне 16 лет было, когда я начал работать, в подчинении было 7 человек.

Уже шла война, меня призвали в семнадцать с половиной лет, попал я в запасной стрелковый полк, а оттуда направили в Пуховичское пехотное училище. Оно находилось в Беларуси в Пуховичах, а эвакуировалось в Великий Устюг Вологодской области. Там готовили лейтенантов и младших лейтенантов, два-три месяца, и на фронт. Война шла, и нам продлили срок учебы до шести месяцев.

Подготовка была сильная, выпускали же командирами пехотных взводов. Знание стрелкового оружия до автоматизма - пулемет, "мосинка", ППШ, СВТ. СВТ не прижилась потом, а "максим" всю войну отработал. Помню, на Днепре пулеметчики так научились стрелять, что разные мелодии выстукивали. Почти шесть месяцев я проучился, но внезапно, по приказу Сталина, без присвоения званий отправили на фронт. Погрузили все училище в баржу, 1000 человек, там город есть Котлас, потом на поезд и повезли под Курск. Это был сентябрь 1943 года.

Через неделю после окончания Курской битвы мы приехали, выгрузились и разместились недалеко от города, Курск горел, я впервые увидел горящие дома, дым. Стали распределять по частям. Я попал в 3-ю танковую армию Рыбалко, 6-й танковый корпус. Меня и моих товарищей взяли в 120-й саперный батальон этого корпуса. В батальоне было две саперных и одна минрота. Задачей нашей роты было разминирование в полосе наступления бригад нашего корпуса. Пока неделю стояли, изучали мины и наши, и немецкие, там же разнообразие большое: противопехотные, противотанковые, прыгающие. Позанимались с недельку, на машины и к Днепру.

Помню уже шли мы пешком, конопля невысокая недалеко, и налетели немецкие самолеты - "юнкерсы". Немного, несколько звеньев, и давай нас утюжить. Тут кто как, окопаться никто не успел. Они несколько залетов сделали, после первого захода появились убитые и раненые. Санинструктор роты был сержант.

До налета - я по себе сужу, молодой же был, а многие уже обстрелянные, после Курской битвы. Я выбирал из окружающих, кого взять в пример, на кого равняться. Мы же познакомились, были бравые ребята из Краснодара. Один кубанец говорил: "Я окопы никогда не рыл и не буду. Если убьет, то все равно убьет, хоть в окопе, хоть так". Я подумал, вот смелый, надо наверное его держаться.

После налета многих убило или ранило. Со мной был земляк, с одной мы деревни. У нас были курсантские ранцы пехотные, хорошие. Миша был повыше меня, поплотней. Я какой был, такой и остался, но тогда, конечно, похудее, а он такой медлительный и ко мне во всем прислушивался. После налетов я пошел его искать, а он от меня отполз метров на двадцать, и пуля попала ему в живот - разворотило все. Он мне успел сказать, чтобы я взял в ранце его документы. У нас там лежали письма из дома, от девушек, фотографии и документы.

Тут слышу санинструктор кричит: "Помогите перевязывать, кто может!" Я пошел к нему, взял бинты, неподалеку кубанец тот лежал, я его приподнял, штаны в крови, я их расстегнул, а там желтая жидкость течет. Пуля попала ему в пах - месиво, он на руках у меня умер. Тут же кричит командир взвода, парень 1922 года, самый молодой был из командиров взводов. Орет: "Пристрелите меня". Ревет.

Ему одну ногу совсем оторвало, а другая на жилах висит. Он наган достал, но ребята отобрать успели.

Дальше я увидел казаха. Воевали же казахи, узбеки, киргизы.

Это были трудяги. Мы успевали только сесть, лопатку достать, а они уже окоп заканчивали.

Смелости и отваги у многих из них не было, но трудолюбия не занимать. Этот казах успел окопаться и лежал на животе в неглубоком окопе, разрывная пуля попала ему в лопатку, всю спину разворотило, он уже не шевелился.

Рядом кричал кавказец, я его не помню, знаю точно, что с Кавказа, у него не было руки и нижняя челюсть разбита. Он говорит что-то, а не поймешь. Я прижал культю и стал перевязывать, намотал бинт, а он проваливается между рукой и туловищем, и кровь идет, не получается. Санинструктору кричу: "Я не могу, не получается, помоги". В общем, управились мы. Такое получилось у меня боевое крещение.

Ведь получилось так, когда я лежал под пулями, они бились в землю прям рядом со мной, меня присыпало пылью, а когда я поднял голову, я разглядел силуэт летчика, так низко они пролетали. Это очень страшно! Очень. Я все запомнил досконально, но до сих пор я не могу понять, почему они не попали в меня. Ведь все, кто был рядом, были или убиты, или тяжело ранены, а у меня ни царапины! Почему?

Живые пошли дальше, на Днепр. Поодаль от того места нас подобрали "полуторки", раненых на восток, а мы на запад. Кстати, через бюро розыска я нашел, кто где похоронен из погибших там ребят. Миша похоронен в Полтаве. А кто там погиб, мы не хоронили - приказ: "Живые вперед!".

Доехали мы до Днепра, там были очень сильные и жестокие бои. После них от нашего взвода осталось пять человек, кто погиб, а кто и утонул. Из листовок мы поняли, что немцы будут держаться тут крепко. Они писали: "Скорее Днепр повернет свои воды вспять, чем Красная Армия переправится через него".

До форсирования немецкая авиация бомбила беспрерывно, с утра и до вечера. Они не давали нам пошевелиться, я мог только считать налетающие самолеты. Мы окопы вырыли и в них лежали. В основном по 30 самолетов налетало на наш участок. Только досчитаешь - 25, 26, 27, смотришь, уже новая группа летит, и так до темна. А ночью они вешали над рекой осветительные ракеты. Ну и попробуй переправляться! И так было долго - две или три недели.

Кухня от нас была в километре. Как-то пошел ужин принести или обед, не помню я. И почти весь этот километр с термосами то ползком, то на карачках. Давали супы, второе, в основном перловка, мне хватало. У нас были круглые котелки, они неудобные, объемные, места много занимают. С круглыми котелками вся еда получалась на двоих, в один котелок первое наливали на двоих, а во второй кашу, и вдвоем сидели кушали. Когда в конце 43-го года стали выдавать плоские котелки, то кушать можно было одному. Суп налить в котелок, а кашу в крышку от него. У немцев сразу такие котелки были.

Над Днепром я почти не видел наших самолетов, где они были, не знаю. Помню только, два воздушных боя смотрели, очень было неприятно, когда наш истребитель загорелся. По истории, по книгам, превосходство в воздухе наши завоевали на Кубани, кто был на Днепре, любой скажет, что никакого превосходства там не было.

Правый берег Днепра высокий, а наш просматривался очень далеко. Ночью если кто закурил неосторожно, то сразу прилетал снаряд. Я тогда курил. В окопе ложился, сигарету в рукав, и курил. Если кто неосторожно, то матом заругают, так что...

Еще помню, ночью ходил на Днепр, не помню зачем, попить, наверное. В котелок воды набирал, из пилотки, помню, пил, вода была такая приятная, даже вкусная казалась.

Со временем, потихоньку, началось форсирование. На нос лодки ставили "максим", несколько человек садились и плыли. Помогали там очень активно партизаны. У нас в корпусе была мотострелковая бригада, и они начали ночами пытаться под огнем переправиться на тот берег. Первыми из наших переправились Петухов, Семенов, Иванов, Сысолятин. Петухов, по моему, погиб там, а трое остались.

Другие лодки тоже доплывали, потихоньку все больше людей закреплялось там. А танки же тоже надо переправлять, и наши роты помогали в этом. На понтон помещался один танк и несколько пехотинцев. За ночь удавалось отправить 4 танка. Самое много как-то получилось восемь. Так образовался Букринский плацдарм. Саперы стали строить низководный мост и построили его. Уже по мосту пошли войска, в том числе и наши танки.

Когда построили переправу, ее очень сильно стали прикрывать наши зенитчики. Танки, машины идут по этому низководному мосту, а немцы-то налетают. Очень запомнил, как зенитки били по самолетам, и главное, они ставили стену огня. Они только сунутся, хоп, и отворачивают. Только благодаря зенитчикам мы более-менее спокойно могли переправлять танки и сами перейти.

Западный берег весь в оврагах. Кстати, потом командование признало, что это направление и этот плацдарм были неудачными. Когда мы, да и все, кто переправлялся, сразу же укрывались в балках и оврагах, а там все было забито людьми и техникой. Там промахнуться нельзя было. Прилетел снаряд в один овраг- обязательно убитые и раненые. Прилетел в балку - то же самое.

Начали стараться расширять плацдарм, а наступать как, все выходы из балок заминированы. Вот тут и началась наша работа минерами. Балка была неширокая, на выходе из балки стали мы снимать противотанковые мины с одним ефрейтором. Противотанковая круглая металлическая мина, вес ее около 5 кг. У нее есть донный взрыватель, он ставится на неизвлекаемость. Так же обычный взрыватель сверху и один сбоку. Боковой и донный - эти взрыватели натяжного действия, а самое страшное - это донный взрыватель. Если верхний снимешь, боковой снимешь, а донный, или не знаешь, или забыл, начнешь поднимать, и все.

А извлекали так. Подкапаешь сбоку выемку, отсоединяешь и выкручиваешь донный взрыватель, а потом верхний и боковой, не так сложно. Мы с этим ефрейтором, тоже кубанцем, делали проход из этой балки, снимали мины, а край разминированного места обозначали вешками. Чтобы механики танков видели. Но не знаю... первый танк пошел, чуть за вёшку заехал - взрыв, гусеницу порвало, танк встал. Слева пошел другой танк, объехать хотел, тоже заехал за вёшку, тоже взрыв - встал.

Атака сорвалась, а снаряды так и летят через наши головы туда, в балки. Мы стали расширять проходы, и в итоге мы там сняли более 100 мин, они там одна рядом с другой стояли.

Танки прошли удачно. Мы там днем снимали мины, а дальше туда и в Польше, и в Германии в основном ночью.

Танки пошли в атаку. На плацдарме бои были такие: 5 км вперед, 4 км назад, 2 км вперед - 3 км назад. Кто там был скажут - очень жестокие были бои. Очень много там положили людей.

- Какие у вас были инструменты и приспособления для обнаружения мин?

- Все было, что нужно, и щупы, и миноискатели. Щупом работали стоя. Забегу вперед: когда мы воевали под Бреслау, там шла автострада Берлин-Бреслау. Асфальтированная дорога, справа-слева лес. А в лесу вдоль асфальта обязательно есть просека с грунтовой дорогой. Шло наступление и по шоссе, и по просекам. У нас уже появились ИСы, ИС-1, ИС-2, тяжелые танки "Иосиф Сталин". Один ИС шел впереди и подорвался на тяжелом фугасе, воронка была большая. Наступление остановилось, а немцы обстреливают из леса. Танки встали, танкисты люки закрыли. Пехота залегла, все попрятались. Мне с товарищем пришлось разминировать проход, чтобы танки могли пройти мимо воронки. Помню, ползали там под огнем и снимали мины,подкапывали.

На букринском направлении и Конев, и потом Сталин признали, что наступление невозможно. Командование принимает другое решение.

Ведь за Днепр дали двум тысячам человек Героя Советского Союза. Ты, наверное, слышал эту цифру? Я считаю это правильным. Вот у нас говорят, что, мол, за Сталингадскую битву мало награждено ГСС. И это я считаю правильным. Кто был на Днепре, подтвердят.

Конев приказал Рыбалко переправить обратно армию. Оставили мы ложные окопы, ложные арт.позиции, макеты делали. Все было сделано ложное, и в строгой секретности проходило обратное форсирование. Стреляли специально, даже артиллерия, чтобы имитировать присутствие.

Потом был двухсоткилометровый марш на Лютежский плацдарм. Нескончаемая колонна людей и техники без фар шла. По- моему, шли мы двое суток, только ночами, курить строго запрещалось. Перешли опять на западный берег. Началось новое наступление. Не знаю, разгадали немцы этот марш или нет, но на Лютежском плацдарме получилось прорвать оборону. Там танки атаковали с зажженными фарами и пошли на Киев.

Очень жестокие были бои за Фастов, но вошли мы в него легко. Мы с товарищем ворвались в одну украинскую хату, на окраине города. Там хозяйка была, смотрим, на стуле китель немецкий висит, я тогда впервые близко увидел планки ихние. Хозяйка говорит: "Я делала офицеру ванную". Мы на рассвете же ворвались, и он в нательном белье сбежал.

Погода была туманная, и их самолетов не было, все спокойно было. В Фастове захватили несколько эшелонов трофеев. До Фастова я шел в обмотках, а здесь надел немецкие сапоги, но у них кожа твердая, наша кирза лучше была. Два дня стоял сильный туман, и мы там жили, как на курорте. Колесами сыр, шоколад, чего только не было. Туман кончился, и полетели самолеты, и опять без передышки начали бомбить. Постепенно немцы окружили Фастов и начали наступать со всех сторон. Я видеть не видел, но говорили, что они наших мирных сгоняли, и пускали между танками.

Сорок дней и ночей шли бои. В газетах писали, что эти бои были самые жестокие на всем 1-м Украинском фронте. Пошли мы дальше по Украине. У Т-34 была пушка 76-мм, а у немцев появились "тигры", и он брал нашу "тридцатьчетверку" на 1,5 километра в лоб. Когда наши стали ставить 85-мм пушку, то могли пробивать "тигра", но все равно с меньшей дистанции. Мы когда на окраине города были, справа пошли в атаку танки. Только высунулся - горит, высунулся - горит.

Выбьют наши танки, пехота погибнет, и нас выводят на формировку. Потом опять на фронт. Опять перед наступлением выползаем снимать мины. В роте было человек 70, в зависимости от задания ходили на один участок от 5-7 человек. Если проволочные заграждения, то накрывали их шинелями, чтоб пройти. Это в наступлении.

Взвод минроты 120-го гв. Краснознаменного Перемышлевского саперного батальона, 6-го гв. Киевско-Берлинского танкового корпуса, 3-й гв. танковой армии, участники захоронения погибших воинов при штурме Берлина. Май 1945 г.

В обороне танки корпуса становились в оборону, окапывались. Один раз был такой момент. Немцы где-то захватили нашу "тридцатьчетверку" на ходу. Командиры обходили траншеи и предупреждали. Т-34 с немцами подходил к нашим окопам. К тому времени я по звуку мог определить, чей танк или самолет гудит. Ну и немцы подойдут вплотную и расстреляют наших и уматывают. Нас предупредили, но ее я не видел и не знаю подловили их или нет.

Еще я помню, что в наших танковых бригадах, а их было три в корпусе, были немецкие танки, один или два в каждой бригаде, и "тигры" были. Некоторые перекрашивали, рисовали номера наши, звезды, но как их использовали, я не знаю, наверное, как огневые точки.

На границе с Германией один танк поставили в засаду в перелеске. Я впереди танка поставил мины. ЯМ-5 были мины, деревянный ящик 5 кг веса, один взрыватель нажимной, но мина хорошая была, если наехал танк, то все. Вечером тихо стало, а впереди городишко Герлиц, и слышно: гыр-гыр-гыр, по немецки разговор и слышно, техника их гудит. Но немцы вперед так и не пошли, а утром наше наступление началось.

Я не знаю, как в других армиях, думаю что тоже, а у нас в 3-й танковой практиковали следующее: когда фронт стабильный, нас, минеров, вызывали в штабы, показывали на карте, где скопление немецких танков, и мы ночью шли их подрывать.

Вот немецкая танковая часть заняла село в тылу. Они же танки ставили около хат. Маскируют соломой, ветками, ставят часового, а сами спят в хате. Разместятся они в селе, и их часовые перестреливаются короткими автоматными очередями.

Я когда шел на задание, всегда брал с собой немецкий автомат. Никогда он не отказывал, не было случая. Хорошее оружие. Беда только в том, что патронов иногда не было, а так возьму его, и ни хрена не страшно.

Подходим мы к селу - короткая очередь, берем правее или левее. Подползали, иногда снимали часовых. У нас были ножи наши с деревянной ручкой. Немецкие я видел, у них выкрутасов много: "Адольф Гитлер", "Мертвая голова" и прочие, не любили мы их, лучше нашей финки нету.

Кладешь мину на моторное отделение, шнур 50 сантиметров, 1 сантиметр горит 1 секунду - 50 секунд, надо успеть уйти. Иногда к бикфордову шнуру крепили пеньковый фитиль, он долго тлеет, потом шнур прогорает, и все.

Были у нас задания по уничтожению мостов в тылу у немцев. На Украине это у меня было первое задание. Там начали практиковать засылку диверсионных групп в тыл противника. Провожал нас весь батальон, обнимали, желали удачи. Это было в том месте, где пехота рассказала про пулеметчика, которого немецкая разведка утащила вместе с "максимом".

Командир роты у строя спрашивал, кто желает. Вперед шагала молодежь. Даже если вызывались старики, то мы их не брали. Стариками мы называли тех, кому за 30, у них же жены, дети, а мы-то холостые, ну убьют и убьют. А бывало, что нужно пять человек, а шагнуло трое, тогда командир назначал, он же людей знал. Я так тогда думал: отец на фронте, мать одна, ну поплачет. Было так, что приходим с задания, и нас два дня не трогали, давали отдохнуть. Но тут же роту строят перед следующим заданием, и мы все равно вызывались идти.

Я тогда отделением командовал, и комбат, и корпусной инженер, помню, жаловались, что мои не слушаются никого. Смелые парни были, как говорится "оторви и выкинь". На смерть же шли, поэтому дисциплина хромала.

Перед заданием сдавали награды, у меня, по моему, был уже орден, я его в платочек завернул и старшине отдал, и документы тоже. На первое задание нам дали 700 граммов водки на троих, сухари, сахар, и все.

С охранением посоветовались, как лучше пройти. Еще светло было, пока ждали темноты, выпили водку, а стемнело, и мы поползли. Передний край мы прошли, подошли к селу, там техники много было, а за селом река и мост деревянный. Цель была взорвать мост, чтобы после завтрашнего наступления немцы не смогли с техникой отступить.

Каждый нес две мины ЯМ-5, подползли к мосту, по нему ездили машины. К полуночи движение прекратилось, и мы стали крепить мины к сваям, у нас не хватило веревок, и поясными ремнями пришлось привязывать.

Когда уходили за край, то предупредили пехоту, чтобы они нас не постреляли на обратном пути. После взрыва немцы всполошились, начали стрелять, а наши в ответ. Когда мы добрались до окопов, я в плащ-палатке насчитал несколько дырок. За этот мост меня наградили Красной Звездой.

У меня товарищ был Закревский-Вологодский, мы с ним на задания ходили. Он тоже выжил, у него было две Красные Звезды и две Славы, и у меня тоже, а командир роты у нас был Герой Советского Союза. Его вызовут в штаб и ставят задачу - сформировать пять групп, здесь уничтожить танки, там мост, там еще что-то. Он к нам, и мы начинали изучать оборону немцев, где лучше пройти. Иногда по несколько дней смотрели, а иногда на подготовку времени не было.

Тоже на Украине, приказали уничтожить мост. Грязь была страшная, мы подошли к селу в тылу у немцев, в окошки позаглядывали, немцев нет, одни наши, украинцы. Нас трое было, командовал сержант Андерсон, деловой такой был парень. Постучались в один дом, там семья, зашли, поговорили. Хозяйка угостила галушками, я тогда впервые попробовал полтавские галушки. Спросили их про мост, что где-то недалеко должен быть. Они сказали, что подойти к нему будет трудно. Я сержанту предложил: "Пусть ее муж нас проведет, чтоб хоть не заплутали". Хозяйка в слезы: "Его убьют, не берите!" Сержант сказал, что ладно, не будем: "Не плачьте". Но мужик потом сам сказал: "Я покажу дорогу". Провел нас через балку, и по берегу вывел к мосту. Мы ему: "Спасибо, иди домой". А он: "Нет, я хочу посмотреть". Взорвали мы этот мост, а утром началось наступление.

Мы когда возвращались, то перед этим селом увидели поле, усыпанное трупами наших солдат, и главное все как один в новеньких шинелях, и все лежали лицом вниз. Наверное как бежали вперед, так и падали.

На фронте я заметил такую особенность, что в атаке люди кучковались. Если бежишь, то обязательно рядом с кем-то. Если прячешься, например, в воронку, а там никого нет, то становиться не по себе. Это машинально получалось, все боялись остаться одни.

Мы когда вернулись, нас в штаб батальона вызвали, и мы там сидели, пока разведка не подтвердила выполнение задания. Они доложили, что движения там нет. Всегда был контроль и подтверждение от разведчиков.

Наступление началось, и на следующий день наши две саперные роты восстанавливали этот мост, передовая недалеко, их обстреливали, а нас они материли, никто спасибо не сказал. И так было.

На одном мосту обстоятельства сложились так, что необходимо было быстро взорвать. Мост был железобетонный железнодорожный двухколейный. Это во время Львовской операции, станция Судовая Вишня. Я просто не могу сейчас вспомнить, почему мы не могли поставить заряд на долгое время. Мы сняли пеньковый фитиль и осталась зажигательная трубка 10 сантиметров. На входе на мост, с обеих сторон, стояли наши ребята, предупредить в случае чего.

Нас было два младших сержанта и комвзвода лейтенант. Мы лейтенанту говорим: "Уходите, мы все сделаем". Он нам: "Нет, вы уходите, я сделаю". В общем, никто не ушел.

На войне и после войны я никогда не видел специальных "зажигалок" для шнура, а у немцев они были, и мы ими пользовались. На конец шнура одевался металлический цилиндрик, потом за него дернешь, а там искра, пороху немного, и шнур загорается. Это грамотно было придумано. Мы же спичками зажигали, спичкой чиркаешь или зажигалкой ночью на мосту, ощущения не из приятных. Наши такого не придумали, а убьют, и хер с ним. Я с некоторыми саперами про эти штуки разговаривал, никто не вспомнил, а у нас они долгое время были, и мы ими пользовались.

На мосту мы подожгли трубку и побежали кто куда. Охранники наши отошли подальше. Я почему-то побежал по шпалам. После войны я несколько раз спрашивал у спортсменов про 1-й разряд по бегу, добежал я до рекорда или нет, ну за те 10 секунд (смеется). Я боялся, что нас поубивает кусками бетона, они летели во все стороны, но мы все выбежали с моста. Немцы стали стрелять. Недалеко станция была, там стояло несколько эшелонов. Мы проходили мимо, когда шли к мосту, и я в щелочку посмотрел, в несколько вагонов заглянут, а там одни снаряды. Приказ был взорвать мост перед нашим наступлением, чтобы фашисты не смогли все это вывезти. За это нас двух сержантов и одного солдата наградили Славой 3-й степени, а лейтенанта Красной Звездой.

На границе Польши и Германии было серьезное задание по уничтожению моста. Когда мы до него добрались, то увидели, что на каждом берегу позиции зениток, какие-то тыловые части, пекарня. В нашу сторону летели их самолеты, наших бомбить. Нас была группа 10 человек, перед заданием сказали, по выполнению всем присвоят Героя Советского Союза, и настроение у нас было боевое. Мы долго наблюдали и думали как лучше сделать, пока думали, выпили всю самогонку, что с собой брали. Хотели повозку минами загрузить, еще что-то... но при любых вариантах получалось что все 100% гибли. С нами был офицер, который руководил нами. В итоге мы получили команду "Отбой", я так и не знаю почему.

За войну я участвовал в уничтожении пяти мостов.

- Как удавалось мыться, постираться?

- В оврагах на Днепре никак не удавалось. В затишку делали бани из палаток.

Помню, у меня зуб заболел, что только ни делал, и махорку прикладывал. Сержант санинструктор отвел меня в санбат. Зашел к ним в палатку, там коридорчик был. И так я испугался, что там они делать со мной будут? И я убежал обратно в окопы, и с тех пор зубы у меня не болели до 45-го года. Когда по Германии шли, белье меняли каждый день.

- Как мирное население встречало?

- На Украине как родных. Когда дожди пройдут - танки застревали, и машины с продовольствием сильно отставали. Есть нечего, и мы по хатам ходили просили, люди последним делились. Маршем идем, командир роты командует: "Привал". Наши старики уже храпят, а мы по хатам, чем, кстати, западнее, тем больше было "герман забрал". У таких отбирали. "Герман забрал", в дом зайдешь, а у него шпика до черта, "а ну давай"! Пока привал, мы с десяток хат обойдем, вещь мешки набьем салом.

В Польше хуже - "wszystko zabrat niemiec" - все забрал немец. Тоже на слово не всем верили. У них в селах сразу смотрели, где церковь. Рядом дом попа, а у него всегда чего только нету. И на квартиры когда становились, кому отделение поселят, кому полвзвода, те, кто попадал к попу-батюшке хорошо жили.

В Германии мы уже никого не спрашивали. Политработники предупреждали, что еда может быть отравлена, и мы сначала опасались. А потом входим в дом, в подвал, ставим на стол маринады всякие, чего у них только не было, помидоры, огурцы, фрукты разные, даже курицу мариновали. Попробовать- то охота. Я открываю банку, съедаю ложку, подожду немного - вроде ничего - налетай ребята! Случаев отравлением маринадами не было. Травились техническим спиртом, это везде было, и под Фастовым. Немцы часто оставляли бочки древесного спирта. Мы-то пили всю войну не разбавляя, но не технический конечно. И всю войну нас предупреждали об отравлениях.

Из взвода трое ушли и нету. Мы слышали, что спирт где-то рядом, и пошли их искать, а они выпили технического, а от него сразу тянет в сон, полежать. Мы нашли одного и не давали ему уснуть, когда не спишь, отравление легче перенести, и его таскали и тормошили пока он не отошел, а двоих нашли мертвых.

А что писать им домой, не напишешь же правду! Ротный писал - погиб в бою, а штаб батальона отправлял.

В Германии вся пехота шла в хромовых сапогах, я тоже переобулся. Куртки хорошие кожаные носили, танковые по-моему. Одевались кто во что, и смех и грех, пол-Германии прошли, заставляли соблюдать форму одежды.

- Из ленд-лиза что-нибудь помните?

- Тушенка была американская, выручала нас. Но мне больше английские консервы запомнились. Молодые же, все ели. Английская королева подарки присылала.

- Ко второму фронту как относились?

- Я во взводе был агитатор, даже записи с собой носил, про то, как там союзники наступают с запада.

Когда мы были в 50 километрах от Берлина, немцы нас засыпали листовками, что, мол, у них скоро появится новое оружие, новая техника и нам конец. Мы в серьез это не принимали, завтра уже в Берлин, какая может быть техника? Союзники хотели первыми войти в Берлин, и немцы этого хотели, поэтому на восточном фронте они сопротивлялись поболее.

- С представителями особого отдела общались?

- Был у нас во взводе один парень, меня года на два постарше. Когда я пришел, он уже воевал и был награжденный. Нас выведут из боя, и мы отдыхаем в шалашах и землянках. Землянка была на взвод. Вот из боя выйдем, а его тут же СМЕРШ вызывает. Каждый раз приходит от них как в воду опущенный. Мы ему сочувствовали. Я не помню, по-моему, он где-то в плен попадал, и таскали его. СМЕРШ есть СМЕРШ.

- Штрафников видели на фронте?

- Они частенько рядом стояли. ШБ, наш штрафной батальон. Погон нет, майоры, капитаны бывшие. У них трофеи кончаться, они ночью пойдут, атакуют немцев, ворвутся в окопы, наберут трофеев и возвращаются. Без приказа, без ничего, а кто им что скажет?

- Каких национальностей были ребята в минроте?

- На Украине, когда шло наступление, призывали местных с освобожденных территорий. Крепкие мужики лет по 30-40, но некоторые в руках не держали винтовку. Их кое-как обучали, и не всегда успевали переодеть, а завтра опять в наступление. С теми, кто выжил в первых боях, мы познакомились, нормальные ребята. Мы обзывали их хохлами, а они нас кацапами, но беззлобно. Никто не обижался. Были у нас казахи, да кого только не было.

- Личное оружие какое у вас было?

- Перед Днепром у меня была винтовка, а когда моего кубанца убило, я взял его карабин, он покороче.

Бойцы минроты 120-го гв. саперного батальона с жителями города Мельник, Чехословакия, май 1945 год. (Федотов Н. С. в центре с гармонью)

У нас ездовые были, все возились со своими телегами. Это были первые паникеры. Когда "тигры" появились, уже про них стало более-менее известно. Кто-то закричит, и слышим, телеги заскрипели, они драпать, и пехота за ними. Чего только не было.

Был такой эпизод. Наши танки пожгли, и нас вывели за 20 километров от фронта. А там корреспонденты приехали, фотографы. Меня, помню, фотографировали, а рядом стоял танк немецкий, и я должен был показать, как мы минируем, как подрываем. Мина настоящая все как положено. Я им и предложил: "Поехали, тут 20 километров, я вам покажу все по- настоящему" (смеется).

На переформировках к нам приезжали специалисты от штаба фронта, нас обучали премудростям подрывного дела.

- В наступлении где находилась минрота?

- Ехали за танками, нам давали "полуторки". Один раз нашу роту окружили немцы, мы прорвались и еле ушли. Кухня осталась, у нас повар был грузин. Вернулись мы через некоторое время, а он живой. Спрашиваем: "Как тебя немцы не тронули?" - "А я под кухню залез".

- Саперов использовали как пехоту?

- По-всякому было. Один раз мы шли в атаку за танками. Пылища, ни черта не видно, стрельба кругом. Мне пуля попала в ногу, я вижу, в обмотке дырка, а ногу не больно. Все вперед идут, отставать не охота. Шел-шел, плюнул, сел, размотал, оказывается всю ткань пуля порвала, а на коже ни царапины.

- Расскажите о боях в Берлине.

- Во время штурма Берлина в нас стреляли из каждого подвала, из каждой форточки. Очень много было фаустников. Танк за угол завернул, бах - вспыхнул. На каждый танк выделяли по пять автоматчиков, чтобы они прикрывали наши танки. Ночью наступление остановилось, и танкисты наваривали на броню металлические сетки, листы металла, чтоб как-то защититься. Это помогало, мы дальше стали продвигаться.

Многие улицы были перегорожены как бы толстыми стенами из камней, из кирпича и бетона. Танк не пробивал, и снаряды, даже крупных калибров, их не брали.

У нас был такой танкист, Шендриков, и он попросил командира танка в стене пробить брешь. Разогнался на своем танке и пробил, пролетел стену, но на той стороне его расстреляли из нескольких орудий. Танк сгорел вместе с экипажем. Он это сделал по своей инициативе, никто ему приказ не отдавал.

- Вы пользовались фаустпатронами?

- Я в бою ими не пользовался. Когда они появились, у нас даже были организованы курсы. Как правильно использовать, как стрелять. Некоторые наши солдаты стреляли из них в бою, в окно, например, я видел.

В Берлине немцы активно использовали подземные сооружения, все метро было связанно между собой по связи, укрепленные дома, в которых сидело до роты пехоты, все станции были связаны меж собой. И они проходили к нам в тыл и нападали. Два раза я взрывал их метро. Мы спускались на станцию, заходили в тоннель, под рельсы укладывали мины и соединяли их детонирующим шнуром. Выводили шнуры наверх и подрывали. Проход полностью заваливало.

Из Берлина нас развернули на Прагу, по-моему, седьмого мы вышли из Берлина, а ночью восьмого мы ехали через Рудные горы, по рациям танков сообщили о капитуляции. Победу мы отметили в горах, а потом вышли на автостраду и пошли к Праге. Немцы тоже знали про капитуляцию, выходили из леса группами и бросали оружие в кювет. Но некоторые - упертые, якобы сдавались, а сами подпускали наших и в упор расстреливали. Многие так погибли.

Девятого утром мы подходили к городу, а нам навстречу шли колонны безоружных немцев. Под охраной вели только эсэсовцев, а остальные сами шли. Мы на грузовиках едем выпившие, навеселе, кричим им: "Криг капут". Они: "Капут, ком на хаус, майне фрау, майне киндер". И опять же, у нас многие потеряли родных. Давай их матом крыть - суки фашистские.

Мир. Так трудно было понять, как так?

Чехи встречали изумительно, в каждой деревне подходили к колонне с ведрами вина. Прям на улицах ставили столы - все навалом: "Братушки, освободители!" Расселили нас по квартирам, не помню с кем, нас двоих поселили в квартиру, в многоэтажном доме. Впервые я спал тогда на перине. Долго не мог заснуть. А утром опять стол. Изумительный был прием. В Праге мы охраняли мосты через реку Влтава.

- Власовцев видели?

- Нет. Власова поймали наши из другой дивизии. Я никого из РОА не встречал.

Воевать мы закончили 11 мая в Праге, через некоторое время наш взвод отправляют в Берлин, для участия в перезахоронении участников штурма города. Приехали в Берлин, а у них там строжайший режим. Хотели зайти в дом переночевать, а немцы и разговаривать не хотят: "Только с разрешения коменданта". Кричим: "Во твою мать, только что вас били, а тут и зайти поспать нельзя!" Так ведь и не пустили.

У них есть Панков-парк, Трептов-парк, и еще... В Панков парке решили создать единое кладбище погибших при штурме. Там много было привлечено войск, на "студебекерах" свозили со всего Берлина погибших, их эксгумировали. Это же в центре, мы по домам пройдем, соберем немцев, человек 20-30, и их заставляли копать могилы. Потом приказали офицеров хоронить отдельно от рядовых и сержантов. Замысел, наверное, был или проект какой. Там потом поставили мемориал, скульптор Перчудцев его сделал. Я с ним встречался в Волгограде, рассказывал ему, как мы там хоронили наших.

Бойцы минроты 120-го гв. саперного батальона с жителями города Мельник. Чехословакия, май 1945 г. (Федотов Н. С. крайний справа)

- К миру трудно было привыкать?

- Не особо, меня в 20-х числах мая направили в Москву, в военно-инженерное училище. В училище очень долго привыкал к дисциплине, к уставу. На войне же ничего этого не было.

На учебу направили 30 человек, среди нас было два Героя Советского Союза, ни у кого меньше четырех орденов не было. Демобилизации еще вообще не было.

Ну и мы поехали. Сразу договорились: в каждом городе будем гулять по два дня. В городе Котовице, в Польше, пошли в ресторан, сразу нам накрыли стол, у нас с собой были немецкие марки, а там злотые. Встали мы и ушли, не заплатив, никто слова не сказал. Так мы на поездах проехали всю Польшу.

Пред границей нам кто-то сказал, что пограничники все отбирают. Мы, конечно, как начальство, машинами барахло не везли, но и своего отдавать не хотели. Границу мы проехали, пограничники отбирали только оружие.

Старшим у нас был один старшина, но он был формальный начальник, мы его ни хрена не слушали. Перед границей у многих появились желание разъехаться по домам, погостить, а потом к назначенному сроку собраться в Москве. И этот старшина сказал, что, помяните мое слово, но мы потом не соберемся, и он нас убедил, что не надо так делать. Честно говоря, в училище мы не торопились, на хрен оно нам нужно. Старшина предложил: "Давайте поедем к тому, кто ближе всего живет". Нашелся один парень: "Моя деревня недалеко, на Украине". Все согласились.

Пришли в его деревню, все к нему не поместились, и пошли по другим хатам. По двое-трое человек на дом. Не помню, сколько мы там жили, с неделю, наверное. Гуляли каждый день, каждый день танцы - у нас аккордеон был. Все эти дни никто из деревни не работал, вся деревня пьянствовала. Там было разливное вино в бочках, и пока мы его все не выпили, мы не уехали. Провожали нас всей деревней, девки плакали, некоторые там чуть не поженились.

Доехали мы до Москвы, а в училище ой как неохота! Воротничок же надо будет застегивать, дадут ХБ, кирзу. А ехали в хромовых сапогах, брюки бостон, хорошие. У меня еще генеральские брюки были, светло-голубые, без лампас, в одном доме в Германии нашел.

Начали все пропивать, сапоги - литр, брюки - пол-литра. Пока мандатная комиссия, пока то сё, пропили все трофеи, золотишко. Где-то треть наших в училище не пошла, на комиссии: "Не хочу учиться, хочу домой". И поразъехались. Многие, в том числе и я, остались. Помню, до начала занятий посылали на сенокос в Загорск, дали старшего лейтенанта командовать нами. Стали ходить в отлучку, он нас пытался наказывать, а на следующий день все ушли.

- С ветеранами союзников общались после войны?

- Я ездил во Францию, им говорю: "Пока не покажете мне этот берег в Нормандии, я отсюда не уеду!" С американцами беседовали, мы их упрекали, что они тянули со вторым фронтом. А они и не отрицали. В Нормандии видел кладбище погибших при высадке. 9000 белых плит, со стороны смотришь - белое поле. Что бы ни говорили, но Францию освободили американцы, и французы это ценят и благодарны им.

- Вы встречались с ветеранами вермахта. Расскажите, как проходило общение?

- Первая крупная встреча с немцами произошла в 1993 году, их приехало в Волгоград около ста человек. Арендовали зал хороший в молодежной гостинице, заказали совместный обед. Они впервые к нам приехали, и мы, вояки, впервые их видели. Я вел эту встречу. Сразу начались расхождения. Они говорят, что у нас не было концлагерей, это немцы говорят! И смело так говорят! Мы, конечно, начали возражать. Я выступал и говорю: "Как же так, я освобождал лагерь Освенцим, мы на танках подъехали туда, люди высыпали на улицу. Англичане, французы, наши, кого только там не было". Толпа к нам кинулась, все в полосатых робах, лезут обниматься, плачут, не поймешь, на каком языке говорят, но точно помню, что несколько наших рядом со мной были. Немцам говорю, это же было. Некоторые: "Яволь, яволь".

Еще вот что хочу рассказать. Мы стояли на границе с Германией, а что за Германия, я знать не знал. Каждый день митинг. Статьи Оренбурга - сильная вещь. Командиры и замполиты много нам рассказывали. Мы видели, что стало с Украиной, узнали про сожженную Белоруссию, знали, что в каждой семье кто-то погиб. У нас были солдаты у которых вообще все родственники были уничтожены. В общем, мы были на них злые, и были готовы их рвать. Шли мстить за своих и ждали, когда перейдем границу.

И мы ее перешли, у границы немцев вообще не было, убегали на запад все, оставались в домах только немощные старики. Города пустые, заходим, вся мебель стоит, посуда, все чистенько, и никого. Был грех - из автоматов и по мебели и по всему. Дальше на запад стало все больше и больше появляться мирных жителей.

И на встрече немцы сказали, что наши солдаты насиловали их женщин, их жен. Я им ответил, и не только я, еще говорили те, кто был в Германии: "Вот взять нашего солдата у которого повешена, сожжена вся семья, как он должен к вам относиться?" Я говорил, что знал таких ребят, они не брали пленных, они не жалели мирных, единственное, что на детей рука не поднималась. "И что нам честь ваших баб беречь, что ли?" Немцу говорю: "Поставь себя на его место, что бы ты делал?" - "Яволь, ферштейн". Вот на таких примерах.

На Украине было, идут бои, село переходит из рук в руки, в итоге нас выбили, и мы сидим в окопах. Вдруг смотрим, хаты одна за одной загораются - значит, немцы отходят.

Выжигали они все.

Эта первая встреча чуть не закончилась скандалом. Все же это на повышенных тонах, встали друг напротив друга. Я думал, дело дойдет до рукопашной, но слава богу, кто-то додумался налить по стопке, выпили одну, вторую и отошли. Потом брататься начали.

Я был на конференции в Москве, и там один немец сказал, что в Германии было изнасиловано 100 000 немок. А у нас кто- нибудь такую цифру считал? Это, конечно, было, что греха таить, и если говорить, то, может быть, эта цифра занижена.

Удостоверение к золотой медали Германии за взаимопонимание и примирение

Был у нас случай во время боев в Берлине. У высотного здания внизу подвал, и там все прятались. Мы никогда не расстреливали гражданских, за исключением тех, кто мстил, в том подвале был госпиталь.

Мы ворвались туда, дали очередь из автомата в потолок, раненые, кто руку поднял, кто ногу.

Следом за нами забежали из пехоты, а там была медсестра, немка, в белом халате и колпачке, с красным крестом.

Пехотинец ее за руку, в другой руке автомат, утащил ее куда-то в угол и изнасиловал, прям там.

На пол-пути до Берлина стали зачитывать приказы, за мародерство, за изнасилование - трибунал. Начали расстреливать, разжаловать, снимали ордена, даже Золотые звезды. Но все равно за всеми не уследишь.

При всей жестокости на войне наша армия была гуманная. Был случай, когда три немца на высоте сдерживали наступление мотострелков, они в окопе сидели. Нам приказали их уничтожить. Мы обошли их и окружили, и они подняли руки, по- хорошему, их надо было пострелять, как иной раз в горячке боя бывало, но мы не стали, хотя у них оружия в окопе было полно, и наших атакующих они положили. Здоровый рыжий немец заплакал, сказал, что у него четверо детей, и мы не тронули - отвели и сдали в штаб батальона. К концу войны они пачками сдавались, им только показывали, куда идти.

Потом еще приезжали группы немцев. Один раз решили их пригласить на ужин к себе домой, к 15 нашим ветеранам на квартиры пришли 34 немца. Они не ожидали - накрытые столы, выпивка, начали выворачивать карманы, хотели подарить хоть какой-то сувенир. Потом говорили нам: "Никто, кроме русских, так нас не принимал, дома не поверят, что мы с бывшими противниками вот так вот посидели". С одним немцем сидим выпиваем, он рассказывает: "Я воевал на Днепре и за Киев". - "Я тоже". - "На бомбардировщике". - "Вот ты паразит, как я от вас натерпелся!"

Кстати, немцам никогда не рассказывал, что взрывал берлинское метро, а то обидятся еще.

Я с сотней немцев разговаривал, и ни один не признался, что служил в СС.

Говорят же, что все злодейства творили эсэсовцы, но на оккупированной территории Сталинградской области находилось более 30 концлагерей, и для военнопленных, и для мирных, а в Сталинградской битве никакие эсэсовцы участия не принимали.

Приезжала сюда и молодежь, спрашиваю: "Что вам ваши деды рассказывают о войне?" - "Они никогда ничего не рассказывали". Думаю - чувствуют свою вину. Хорошо, говорю, а что вы делаете, чтобы такое никогда не повторилось? Ответили так: "Мы ведем борьбу в Интернете с древними". Кто такие "древние"? Я так и не понял, наверное, переводчик ошибся.

Работая председателем совета ветеранов, мы принимали очень много делегаций из разных стран мира. За работу по примирению немцы меня наградили Золотой медалью Германии за примирение и понимание. Я ездил в Берлин, там мне вручали.

Интервью А.Чунихин

Оглавление

Арсенал-Коллекция 2013 №03 (09) 

Конница цинской империи в 1890-х годах

«Стюарт» с гаубицей. Самоходная артиллерийская установка М8

"Боевая рукавица" Королевских ВВС

102 победы от Гамбурга до Дмосово (Макс-Гельмут "Осей" Остерманн)

"Кавати" и "Сэтцу" - первые японские дредноуты

Карло Фечиа ди Коссато: судьба офицера на фоне исторических событий

Я помню Федотов Николай Степанович Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg