«Все танки СССР. Том II»

Все танки СССР. Том II (fb2) - Все танки СССР. Том II 11180K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Борисович Барятинский

Михаил Барятинский ВСЕ ТАНКИ СССР Том II

Боевые машины 4-й гвардейской Кантемировской танковой дивизии на ул. Горького в Москве в день первого празднования Дня танкистов. 8 сентября 1946 года.

СРЕДНИЕ ТАНКИ Т-34 И Т-34-85

Ни объем, ни задачи этой книги не позволяют осветить историю создания танка Т-34 полностью. Имеет смысл лишь кратко остановиться на ее главных, так сказать, этапных моментах.

Итак, 13 октября 1937 года АБТУ РККА выдало КБ завода № 183 в Харькове тактико-технические требования на разработку новой боевой машины — колесно-гусеничного танка БТ-20. Спустя год проект и макет танка были рассмотрены комиссией АБТУ, которая утвердила проект, но при этом обязала КБ и завод разработать и изготовить один колесно-гусеничный танк с 45-мм пушкой и два гусеничных танка с 76-мм пушками.

В октябре 1938 года завод представил чертежи и макеты двух разработанных согласно решению комиссии АБТУ вариантов: колесно-гусеничного А-20 и гусеничного А-20Г, которые были рассмотрены Главным Военным Советом РККА 9 и 10 декабря 1938 года. Рассмотрение их Комитетом Обороны СССР состоялось 27 февраля 1939 года. Оба проекта были утверждены, а заводу предложили изготовить и испытать опытные образцы танков А-20 и А-32 (такой индекс к тому времени получил А-20Г).

Опытный образец среднего танка А-34 во время испытаний на НИБТПолигоне в Кубинке. Март 1940 года.

К маю 1939 года опытные образцы новых танков изготовили в металле. До июля обе машины проходили в Харькове заводские испытания, а с 17 июля по 23 августа — полигонные. 23 сентября на полигоне в Кубинке состоялся показ танковой техники руководству Красной Армии. По результатам испытаний и показа было высказано мнение, что танк А-32, имевший запас по увеличению массы, целесообразно защитить более мощной 45-мм броней, соответственно повысив прочность отдельных деталей.

Впрочем, в это время в опытном цехе завода № 183 уже велась сборка двух таких танков, получивших заводской индекс А-34. Одновременно в течение октября — ноября велись испытания танка А-32, догруженного до 24 т металлическими болванками. 19 декабря 1939 года догруженный танк А-32 был принят на вооружение Красной Армии под индексом Т-34. Первая производственная программа на 1940 год предусматривала выпуск 150 танков. Однако этот план вскоре был увеличен до 600 боевых машин. План на 1941 год предусматривал выпуск 1800 танков Т-34 на заводе № 183 и 1000 — на СТЗ. Ни тот, ни другой план выполнен не был. За первое полугодие 1941 года военная приемка на заводе № 183 приняла 816 танков Т-34, на СТЗ — 294. Таким образом, оба завода к 1 июля 1941 года сдали армии 1225 танков, причем 58 из них в июне еще находились на территории заводов в ожидании отправки в войска.

19 сентября 1941 года началась эвакуация завода № 183 на Урал, в Нижний Тагил, на территорию Уральского вагоностроительного завода. На эту же площадку прибыли Московский станкостроительный завод им. С. Орджоникидзе, часть оборудования и сотрудников московских заводов «Красный пролетарий», «Станколит» и др. На основе этих предприятий был образован Уральский танковый завод № 183.

Первые 25 танков на новом месте собрали уже в конце декабря из узлов и деталей, привезенных из Харькова.

В конце 1941-го и первой половине 1942 года выпуск танков Т-34 осуществлялся на трех заводах: № 183 в Нижнем Тагиле, СТЗ и № 112 «Красное Сормово». Головным считался завод № 183, как и его КБ — отдел 520 (в некоторых источниках — ГКБ-34) — предполагалось, что все изменения, вносимые в конструкцию Т-34 другими заводами, будут утверждаться именно здесь. На деле все выглядело несколько иначе. Незыблемыми оставались лишь технические характеристики танка, в деталях же машины разных заводов-изготовителей существенно отличались.

Опытный образец колесно-гусеничного танка А-20 во время испытаний. 1939 год.

Опытный средний танк А-32 во время полигонных испытаний летом 1939 года.

Наращиванию выпуска Т-34 в 1942 году способствовало внедрение сначала на заводе № 183, а затем и на других автоматической сварки под слоем флюса, разработанной академиком Е.О. Патоном. 183-й завод оказался лидером в этом деле не случайно — решением СНК СССР Институт электросварки Академии наук УССР был эвакуирован в Нижний Тагил, причем на территорию Уральского танкового завода.

В течение второй половины 1942 — первой половины 1943 года на Т-34 было введено много изменений и усовершенствований. С осени 1942-го начали устанавливать кормовые наружные топливные баки прямоугольной или бортовые цилиндрической (на танках выпуска ЧКЗ) формы. С конца ноября на танк вернули ведущее колесо с роликами, ввели штампованные опорные катки с резиновыми бандажами. Воздухоочистители «Циклон» начали устанавливаться с января, а пятискоростная коробка передач — с марта — июня 1943 года. Кроме того, до 100 артвыстрелов был увеличен боекомплект, введен вытяжной башенный вентилятор, в 1943 году перископический прицел ПТ-4-7 заменили командирской панорамой ПТК-5, внедрили много других более мелких усовершенствований, как, например, десантные поручни на башне. Серийное производство танков Т-34 обр. 1942 года (так неофициально, но наиболее часто они именуются в литературе) осуществлялось на заводах № 183 в Нижнем Тагиле, № 174 в Омске, Уралмашзаводе в Свердловске и ЧКЗ в Челябинске. До июля 1943 года был выпущен 11 461 танк этой модификации.

Летом 1943 года на Т-34 начали устанавливать командирскую башенку. Интересная деталь: свой приоритет в этом вопросе отстаивают в заводских отчетах по танкостроению за период Великой Отечественной войны три завода — № 183, Уралмаш и «Красное Сормово». На самом деле тагильчане предложили установить башенку в корме башни за люками и разместить в башне третьего танкиста. Но и двум членам экипажа было тесно в башне Т-34, какой уж там третий! Уралмашевская башенка хоть и размещалась над левым командирским башенным люком, но была штампованной конструкции, и ее тоже отвергли. И лишь литая сормовская «прописалась» на тридцатьчетверке.

Серийный танк Т-34 выпуска 1940 года с 76-мм пушкой Л-11.

Компоновка танка Т-34 выпуска 1940–1941 годов:

1 — пушка Л-11; 2 — люк для вентиляции; 3 — смотровой прибор кругового обзора; 4 — рым; 5 — заглушка отверстия для стрельбы из револьвера; 6 — двигатель; 7 — воздухоочиститель; 8 — главный фрикцион; 9 — стартер; 10 — бортовой фрикцион; 11 — коробка передач; 12 — подмоторная рама; 13 — аккумуляторы; 14 — моторная перегородка; 15 — вертикальные кассеты со снарядами; 16 — сиденье командира; 17 — укладка снарядов на правой стенке боевого отделения; 18 — сиденье механика-водителя; 19 — рычаги управления; 20 — педаль главного фрикциона; 21 — баллоны со сжатым воздухом; 22 — буксирная серьга; 23 — радиостанция; 24 — зеркальные приборы наблюдения механика-водителя.

В таком виде танк Т-34 состоял в серийном производстве до середины 1944 года, причем дольше всех его выпускал завод № 174 в Омске.

В конце августа 1943 года на заводе № 112 состоялось совещание, на которое прибыли нарком танковой промышленности В.А. Малышев, командующий танковыми и механизированными войсками Красной Армии Я.Н. Федоренко и ответственные сотрудники Наркомата вооружений. В своем выступлении Малышев отметил, что победа в Курской битве досталась Красной Армии дорогой ценой. Вражеские танки вели огонь по нашим с дистанции 1500 м, наши же 76-мм танковые пушки могли поразить «тигров» и «пантер» лишь с дистанции 500–600 м. «Образно выражаясь, — сказал нарком, — противник имеет руки в полтора километра, а мы всего в полкилометра. Нужно немедленно установить в Т-34 более мощную пушку».

Танк Т-34-85 с 85-мм пушкой С-53 был принят на вооружение Красной Армии постановлением ГКО от 23 января 1944 года. Начиная с февраля к постепенному переходу на выпуск танков с этой пушкой приступил завод № 112, с марта — завод № 183, а с июня — завод № 174.

Первые серийные танки Т-34 поступили в танковые соединения РККА поздней осенью 1940 года. Однако плановая боевая учеба началась лишь весной 1941 года. К сожалению, на освоении нового танка самым негативным образом сказались многочисленные реорганизации танковых войск, проводившиеся в течение двух предвоенных лет.

Танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 во время испытаний на Гороховецком полигоне. Ноябрь 1940 года.

Т-34 выпуска 1941 года. Хорошо видны антенна, уложенная по походному, и бонки для крепления наружных топливных баков на борту корпуса.

Отделение управления танка Т-34. Место стрелка-радиста. Вверху в центре — шаровая установка курсового пулемета. Справа радиостанция.

Весь последний предвоенный год тянулись бесконечные переформирования: одни соединения развертывались, другие ликвидировались, в состав танковых войск передавались части из других родов войск и т. д. Все это сопровождалось перемещением частей и соединений из одних мест дислокации в другие. К началу Великой Отечественной войны относительно боеспособными были только те девять мехкорпусов, к формированию которых приступили летом 1940-го. Но и в них организация боевой учебы в ряде случаев оставляла желать лучшего. Широко практиковалась порочная по своей сути система «сбережения моторесурса техники», при которой экипажи занимались боевой подготовкой на изношенных до предела машинах учебно-боевого парка. При этом новая, более совершенная и зачастую существенно отличавшаяся от танков ранних выпусков боевая техника находилась на хранении в боксах. Было уже мало толку от использования танков БТ-2 для обучения экипажей БТ-7, но этот процесс превращался в полный абсурд, когда в ходе подготовки механиков-водителей для Т-34 новобранцев сажали на старенькие Т-26! Например, к 1 декабря 1940 года в танковых частях Красной Армии имелось всего 37 Т-34. Естественно, что такое количество не могло обеспечить нормального обучения танкистов. К тому же по соображениям секретности руководства службы по танку Т-34 в некоторых танковых частях не выдавали на руки не только членам экипажей, но даже командирам подразделений. Стоит ли удивляться, что, например, 11 мая 1941 года штаб 3-го механизированного корпуса Прибалтийского Особого военного округа запросил у завода-изготовителя документацию по ремонту и помощь специалистами, так как треть танков Т-34 была выведена из строя во время учебных занятий. Расследование показало, что у всех танков по причине неправильной эксплуатации были сожжены главные фрикционы. 23 мая 1941 года в 6-м механизированном корпусе Западного Особого военного округа были выведены из строя и нуждались в серьезном ремонте пять танков Т-34. Причина: по халатности (или по элементарному незнанию) они были заправлены бензином.

Отделение управления танка Т-34. Место механика-водителя. Черный цилиндр слева вверху — уравновешивающий механизм крышки люка. Справа от люка, над баллонами со сжатым воздухом — аппарат ТПУ.

Корпус танка:

1 — картер бортовой передачи; 2 — отбойный кулак пальцев гусеницы; 3 — стойка ограничителя балансира; 4 — кронштейн упора балансира; 5 — вырез для цапфы балансира; 6 — отверстие для оси балансира; 7 — кронштейн кривошипа направляющего колеса; 8 — броневая пробка над хвостовиком червяка механизма натяжения гусеницы; 9 — балка носовой части корпуса; 10 — буксирный крюк; 11— защелка буксирного крюка; 12 — бонки для крепления запасных траков; 13, 16 — защитные планки; 14 — броневая защита пулемета; 15 — крышка люка механика-водителя; 17 — кронштейн фары; 18 — кронштейн сигнала; 19 — поручень; 20 — кронштейн пилы; 21 — кронштейны наружного топливного бака.

К 1 июня 1941 года в западных военных округах имелось уже 832 Т-34, но из этого количества эксплуатировалось только 38 машин! В результате до начала войны удалось подготовить не более 150 экипажей для танков Т-34.

Существуют расхождения в количественной оценке парка танков Т-34 в Красной Армии к началу фашистского вторжения. Наиболее часто упоминается, что к 22 июня 1941 года заводы успели выпустить 1225 танков Т-34. Это не совсем верно. Указанное число танков было сделано за 1940 год (115) и за первое полугодие 1941 года (1110), которое, как известно, заканчивается не 22 июня, а 30. Из этого числа военной приемкой были приняты в 1940 году — 97 машин, а в 1941-м — 1129. При сложении цифр получаем 1226 боевых машин (расхождение в одну машину между изготовленными и принятыми танками можно считать вполне допустимым для статистики).

Нет единства во мнениях и относительно количества танков Т-34, находившихся на 22 июня в приграничных военных округах. Наиболее часто встречается число 967.

Танк Т-34 производства СТЗ выпуска конца 1941 года с цельносварными опорными катками и необрезиненным направляющим колесом.

Однако количество танков (да и не только танков) того или иного типа на день начала войны никто не считал. Сводки по наличию боевых машин в войсках подавались на первое число каждого месяца. Как уже упоминалось, на 1 июня 1941 года в западных приграничных военных округах (Ленинградском, Прибалтийском Особом, Западном Особом, Киевском Особом и Одесском) имелось 832 танка Т-34. Еще 68 Т-34 находилось в тыловых округах (Московском, Харьковском и Орловском). Разница между 967 и 832 составляет 135 боевых машин (в некоторых источниках встречается число 138), которые вполне могли поступить в приграничные округа в течение июня.

К началу войны в западных приграничных округах дислоцировалось 19 механизированных корпусов, насчитывавших 10 394 танка всех типов (по другим данным, 11 000). С учетом боевых машин, имевшихся в составе некоторых стрелковых, кавалерийских и отдельных танковых частей, это число возрастает до 12 782 единиц (по данным на 1 июня). Танки Т-34 от этого числа составляли всего 7,5 %. Однако к 22 июня 1941 года Германия и ее союзники развернули против нашей западной границы 3899 танков и штурмовых орудий, включая резерв Верховного командования вермахта — 2-ю и 5-ю танковые дивизии (первоначально в боевых действиях не участвовали). Только 1404 из них были средние Pz.III и Pz.IV, так что 967 «тридцатьчетверок» (не будем забывать и 504 тяжелых КВ) представляли собой грозную силу. Точнее — могли представлять. В силу указанных выше причин в танковых частях до войны не было в достаточной степени освоено вождение боевых машин, а сокращенные нормы боеприпасов не позволили полностью отработать стрельбу из танков, оснащенных новыми артсистемами. Общая обеспеченность мехкорпусов 76-мм танковыми выстрелами не превышала 12 %, а в отдельных частях была еще ниже.

Большинство мехкорпусов, по замыслу предназначавшихся для ведения самостоятельных действий, придали общевойсковым армиям, на которые возлагалось прикрытие государственной границы. Основные их силы располагались на широком фронте в 30–40 км от границы, а дивизии в корпусах находились одна от другой на расстоянии 50—100 км и более. Подобная неудачная дислокация не позволяла в короткие сроки собрать основные силы корпусов для нанесения сосредоточенных ударов. Механизированным же корпусам, находившимся в подчинении командования округов, конкретных задач не ставилось. Их предполагалось использовать в зависимости от обстановки.

«Тридцатьчетверки» производства СТЗ. На переднем плане — машина со сварной башней и полностью съемным кормовым листом, крепившимся на восьми болтах. Перед ней в колонне — танки с литыми башнями.

Целью этой книги не является подробное описание боевых действий с участием всех механизированных корпусов, дислоцировавшихся в приграничных округах. Нас интересуют только те корпуса и дивизии, на вооружении которых состояли танки Т-34. При всех отличиях все эти соединения объединяют общие обстоятельства. Неудачная дислокация, недоукомплектованность личным составом и материальной частью, недостаточная подготовка экипажей новых танков, нехватка запасных частей и ремонтно-эвакуационных средств резко снизили боеспособность механизированных корпусов. В ходе продолжительных маршей выходили из строя не только старые машины, но и новенькие Т-34. По вине неопытных механиков-водителей, а также по причине так и не устраненных заводами-изготовителями конструктивных недостатков «горели» главные и бортовые фрикционы, ломались коробки передач и т. д. Устранить многие поломки на месте не представлялось возможным. Обеспеченность же войск эвакуационными средствами была очень низкой. Тракторами мехкорпуса были обеспечены в среднем на 44 %, включая машины, использовавшиеся в качестве артиллерийских тягачей. Но даже там, где тягачи имелись, они не всегда могли помочь. Основным эвакуационным средством в танковых частях Крас-ной Армии были челябинские сельскохозяйственные тракторы «Сталинец» С-60 и С-65 с тягой на крюке немногим более 4 т. Они вполне справлялись с буксировкой поврежденных Т-26 и БТ, но при попытке сдвинуть с места 26-тонные Т-34 «сталинцы» в буквальном смысле слова вставали на дыбы. Здесь уже требовалось «запрягать» два, а то и три трактора, что не всегда было возможно.

На стыке Прибалтийского Особого и Западного Особого военных округов, ставших соответственно Северо-Западным и Западным фронтами, наносила удар 3-я немецкая танковая группа генерала Г. Гота. Вся тяжесть этого удара пришлась по стоявшим вдоль границы частям 126-й и 128-й советских стрелковых дивизий. Немецкие войска имели на этом участке многократное превосходство в людях и абсолютное в танках. Поэтому в первый же день советские стрелковые дивизии, так и не успев развернуться, были смяты и начали отходить на северо-восток. Немецкие танки захватили мосты через Неман, и днем 22 июня устремились к г. Алитусу.

Сборка танков Т-34 в цеху завода № 112 «Красное Сормово». Август 1942 года.

Вид внутрь башни танка Т-34 через башенный люк. Слева от казенника пушки Ф-34 хорошо различима трубка телескопического прицела ТМФД-7, выше ее — налобник и окуляр перископического прицела ПТ-4-7 и маховик поворотного механизма башни. Над последним размещен аппарат № 1 ТПУ командира танка. Левее и ниже аппарата ТПУ видна рамка бортового смотрового прибора, пользоваться которым, судя по снимку, командиру танка было весьма затруднительно.

На этом направлении достойный отпор немецким частям в первый день войны дала 5-я танковая дивизия (50 Т-34, 30 Т-28, 116 БТ-7, 19 Т-26, 12 ХТ-26, 90 бронеавтомобилей) 3-го механизированного корпуса Красной Армии. Во второй половине дня 22 июня к Алитусу, на восточной окраине которого дивизия занимала оборону, подошла 7-я немецкая танковая дивизия (53 Pz.II, 167 Pz.38(t), 30 Pz.IV, 7 Pz.Bef.38(t), 8 Pz.Bef.III). На правом берегу Немана развернулся встречный танковый бой. С советской стороны в нем принимало участие значительное количество средних танков Т-34 и Т-28. Большинство последних, правда, было сильно изношено и по этой причине использовалось для ведения огня с места. Однако остановить немецкое наступление не удалось. 5-я танковая несла большие потери, в ходе боя были подбиты 27 танков Т-34, 16 Т-28 и 30 БТ-7. Не хватало горючего и боеприпасов, была нарушена связь между частями и подразделениями, которые ночью стали отходить на Вильнюс.

Встречный танковый бой под Алитусом 22 июня 1941 года — первое столкновение такого рода в Великой Отечественной войне. Командование немецкой 3-й танковой группы в своем докладе в штаб группы армий «Центр» дало этому бою следующую характеристику: «Вечером 22 июня 7-я танковая дивизия вела крупнейшую танковую битву за период этой войны восточнее Олита (так в немецком документе. — Прим. авт.) против 5-й танковой дивизии. Уничтожено 70 танков и 20 самолетов (на аэродроме) противника. Мы потеряли 11 танков».

Следует отметить, что в этом докладе немцы указали только свои безвозвратные потери, а у советской стороны — общие. Учитывая, что на один безвозвратно потерянный танк приходится три-четыре подбитых, можно утверждать, что общие потери 7-й танковой дивизии составили 40–50 боевых машин. Однако поле боя осталось за немецкими войсками, а следовательно, они имели возможность отремонтировать большинство поврежденных танков и вновь ввести их в строй. Наши же поврежденные машины, захваченные противником, автоматически попадали в разряд безвозвратных потерь.

Пушка Л-11:

1 — ствол; 2 — маск-установка; 3 — цапфа; 4 — стопор походного положения пушки; 5 — зубчатый сектор подъемного механизма; 6 — налобник прицела; 7 — подушка; 8 — гильзоулавливатель; 9 — пулемет ДТ.

Качающаяся часть пушки Ф-34 с телескопическим прицелом:

1 — чашечка; 2 — прицел; 3 — державки телескопа; 4 — линейка указателя отката; 5 — лобовой упор; 6 — наглазник; 7 — маховичок боковых поправок; 8 — маховичок углов прицеливания; 9 — рычаг спуска; 10 — сектор подъемного механизма; 11 — ручка маховичка.

23 июня части 5-й танковой дивизии (гаубичный артиллерийский полк, остатки танковых и мотострелкового полков) заняли оборону на подступах к Вильнюсу. В результате ожесточенного боя с подошедшими частями 39-го моторизованного корпуса немцев подразделения 5-й танковой дивизии были окружены и стали прорываться в направлении городка Ошмяны. При этом наши танкисты подбили 12 танков, уничтожили шесть орудий и несколько минометов. 25 июня на рассвете подразделения 5-й танковой дивизии подошли к Ошмянам. Все оставшиеся в строю боевые машины были сведены в отряд под командованием командира 9-го танкового полка полковника Верхова. В 6 ч 30 мин отряд атаковал немецкие части с тыла, частично уничтожив, а частично рассеяв их. К 26 июня 1941 года остатки 5-й танковой дивизии вышли в полосу Западного фронта. К 4 июля здесь удалось собрать 2552 человека, 261 автомобиль, 2 танка БТ-7 и 4 бронеавтомобиля БА-10.

Завязшие на заливном лугу и брошенные экипажами Т-34 довоенного выпуска. Западный фронт, июль 1941 года. Пойма р. Друть под Толочином.

Немецкие солдаты осматривают подбитый танк Т-34. Лето 1941 года. Эта машина оснащена литой башней, что было редкостью — большая часть «тридцатьчетверок» довоенного выпуска, тем более ранних, с пушкой Л-11, имела сварные башни.

Таким образом, можно констатировать, что за период с 22 июня по 4 июля 1941 года все 50 танков Т-34, имевшиеся в 5-й танковой дивизии на начало войны, были потеряны.

Война застала врасплох и войска Западного Особого военного округа — директива № 1 поступила, например, в 3-ю и 4-ю армии около 3 ч ночи, а в 10-ю армию — вообще после начала боевых действий. С первых часов войны тяжелые бои с противником развернулись в районе Гродно — на правом фланге Белостокского выступа.

С целью ликвидации прорыва противника северо-западнее Гродно командующий 3-й армией генерал-лейтенант В.И. Кузнецов решил ввести в бой второй эшелон и нанести контрудар силами 11-го мехкорпуса. Накануне войны в составе корпуса числился 241 танк (3 КВ, 28 Т-34, 44 БТ, 141 Т-26, 19 химических танков, 6 тягачей на базе Т-26) и 141 бронеавтомобиль Б А-20 и БА-10. Но именно числился! В своем докладе заместителю наркома обороны СССР начальнику ГАБТУ генерал-лейтенанту Я.Н. Федоренко о боевых действиях командир 11-го мехкорпуса генерал-майор Д.К. Мостовенко впоследствии дал следующую оценку боевым возможностям своего соединения: «В своем состоянии мехкорпус представлял собой танковую бригаду с разделенной между трех дивизий матчастъю, а отнюдь не механизированный корпус. Танки Т-26 и БТ были получены на укомплектование из других частей с небольшим запасом моточасов, с большим износом ходовой части, особенно у БТ. Обеспеченность экипажами составляла 13–17 % штатного количества мехе обителей и командиров танков».

В 15 км западнее Гродно между частями 11-го мехкорпуса и соединениями 20-го немецкого армейского корпуса в первой половине дня 22 июня развернулся ожесточенный встречный бой. 29-я танковая дивизия, развернувшись на 6-км фронте западнее Гродно, атаковала противника в направлении г. Сопоцкин и, продвинувшись на 6–7 км, приостановила его наступление.

По плану прикрытия части 11-го мехкорпуса должны были действовать совместно с 11-й смешанной авиадивизией, но ее командир доложил, что все самолеты уничтожены противником. Поэтому над полем боя не было ни одного советского самолета. Немецкая авиация действовала безнаказанно, расстреливая даже одиночные автомашины, не говоря уже о танках.

Из-за недостатка времени не было также организовано взаимодействие со стрелковыми частями, которые в этот период вели бои севернее Гродно. Разведка, по существу, не была организована, в результате чего ни командование корпуса, ни командиры дивизий не знали состава сил противника, действовавшего на Гродненском направлении.

Общий вид сварной башни танка Т-34 выпуска 1940–1941 годов.

Отсутствие в соединениях корпуса необходимого количества тракторов привело к тому, что почти вся имевшаяся артиллерия была оставлена в районах постоянной дислокации. В результате части и соединения корпуса вынуждены были вести боевые действия без артиллерийской поддержки.

Противник, атакованный 29-й и 33-й танковыми дивизиями, приостановил наступление и перешел к обороне. Танковые части корпуса встретились с хорошо организованной противотанковой обороной и от огня артиллерии и постоянных налетов немецкой авиации понесли большие потери. В донесении штаба 9-й немецкой армии от 23 июня 1941 года сообщалось: «Русские сражаются до последнего, предпочитают плену смерть. Большие потери личного состава, мало пленных. В Гродно захвачены большие трофеи: оружие, боеприпасы, продовольствие. 22 июня подбито 180 танков. Из них только 8-я пехотная дивизия в боях за Гродно уничтожила 80 танков».

В ночь на 23 июня командующий фронтом генерал армии Д.Г. Павлов в соответствии директивой Наркомата обороны № 3, принял решение создать конно-механизированную группу и нанести мощный контрудар по наступающим немецким войскам в общем направлении Белосток — Гродно с целью уничтожить противника на левом берегу Немана и не допустить выхода его частей в район Волковыска. В группу должны были войти 6-й и 11-й механизированные корпуса и 36-я кавалерийская дивизия из 6-го кавкорпуса. Возглавить эту группу войск командующий фронтом поручил своему заместителю генерал-лейтенанту И.В. Болдину.

Принятие подобного решения говорило о полном незнании командующим фронтом сложившейся обстановки. 11-й механизированный корпус был уже втянут в ожесточенные оборонительные бои северо-западнее Гродно. 6-й мехкорпус (114 КВ, 238 Т-34, 460 БТ, 82 Т-26, 127 химических танков и 229 бронеавтомобилей) находился юго-западнее Белостока примерно в 60–70 км от района предстоящих боевых действий, а 36-я кавдивизия — в районе Волковыска, в 80 км юго-восточнее Гродно. К тому же отсутствие связи не просто затрудняло, а в ряде случаев совершенно исключало возможность согласовывать усилия соединений ударной группы и даже управлять ею.

Так, не было связи между механизированными корпусами, между генералом Болдиным и штабом 3-й армии. Тем не менее приказ надо было выполнять.

Подбитая «тридцатьчетверка» самых ранних выпусков, о чем говорит сплошная гнутая лобовая деталь корпуса. В кормовой части крыши башни хорошо виден стакан антенного ввода, что также было характерно для первых серийных машин. Лето 1941 года.

Дорога отступления. Брошенные без видимых повреждений, скорее всего, по причине отсутствия топлива, танк Т-34, бронеавтомобиль БА-10 и грузовики ЗИС-5. Лето 1941 года.

В течение всей ночи и первой половины дня 23 июня соединения 6-го мехкорпуса под командованием генерал-майора М.Г. Хацкилевича, выполняя поставленную задачу, выдвигались из района сосредоточения в район Гродно. Движение большой массы танков было немедленно обнаружено авиацией противника, которая начала наносить бомбовые удары по боевым порядкам частей. Несколько раз они подверглись воздушным атакам и несли при этом тяжелые потери в личном составе и боевой технике. Только одна 7-я танковая дивизия за день на марше потеряла 63 танка, были уничтожены полковые тылы.

Тяжелые потери понесла и 36-я кавалерийская дивизия, которая должна была поддерживать правый фланг корпуса. Сосредоточение 6-го механизированного корпуса в лесном районе Супрасль, Валилы было в основном закончено к 14 ч 23 июня 1941 года. Однако противника в этом районе обнаружено не было. Почти одновременно с завершением сосредоточения в районе Валилы корпус получил новую задачу двигаться на Гродно. 4-я танковая дивизия направлялась в направлении Индура — Гродно, а 7-я танковая дивизия — Сокулка — Кузница — Гродно.

Беспрерывные марши (до 90 км), совершенные 23 июня, в значительной степени подорвали боеспособность частей и соединений корпуса. Начали сказываться усталость личного состава, особенно механиков-водителей, но самое главное — корпус начал испытывать затруднения в снабжении горюче-смазочными материалами и другими видами снабжения, необходимыми для боя, а кроме того, по различным причинам понес ощутимые потери в материальной части.

Наземные силы немцев находились в 20–30 км от исходного рубежа атаки корпуса и, конечно, получили некоторое время для перехода к обороне и подтягивания на направления движения советских танков своей противотанковой артиллерии. Населенные пункты по линии Кузница — Подлипки — Старое Дубовое были спешно превращены в опорные узлы обороны. 24 июня 1941 года на пути лавины советских танков, устремившихся на Гродно, оказалась одна 256-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса 9-й немецкой армии.

Немецкие солдаты осматривают трофейный танк Т-34. Маска пушки Л-11 сорвана, крышка люка над двигателем откинута и хорошо виден «блин» воздухоочистителя «Помон». Возможно, танк был оставлен экипажем по причине выхода из строя именно воздухоочистителя, что было массовым явлением в 1941 году. Антенный ввод размещен на правом борту корпуса, впрочем, наличие антенного ввода вовсе не свидетельствует о наличии на танке радиостанции.

В ночь на 24 июня командующий фронтом уточнил задачи войскам: «С утра 24 июня 1941 года вам подлежит:

Ударной группой в составе 6-го и 11-го мехкорпусов, 36-й кавдивизии под командованием тов. Болдина продолжать решительное наступление в общем направлении на Гродно, овладеть этим городом и продолжать наступление по обоим берегам реки Неман на Друскининкай и Меркине».

Утром 24 июня части 6-го мех-корпуса развернулись в боевой порядок и перешли в наступление, но практически сразу же натолкнулись на сильное противодействие немецкой противотанковой артиллерии. Кроме того, для отражения наступления 6-го мехкорпуса противник привлек 8-й авиакорпус пикирующих бомбардировщиков. Немецкие самолеты ожесточенно атаковали советские танки, причем кроме бомб применялась специальная фосфорная смесь. Командир корпуса генерал-майор Хацкилевич вынужден был выводить части из-под ударов авиации. О накале боев и силе авиационных ударов по советским войскам, не имевшим никакого прикрытия с воздуха, можно судить по докладу командира действовавшего рядом 11-го мех-корпуса Д. К. Мостовенко: «24 июня части корпуса продолжали вести бои с наступающим противником. К исходу дня 24 июня противник, заняв Гродно, стал продвигаться на юг и выходить в тыл 29 тд. Мной было приказано отвести 29 тд на рубеж Гурница, Полотково (в дивизии оставалось около 60 танков и из них Т-34 10 штук, остальные Т-26). 204 мд с тремя ротами мотоциклетного полка отойти и удерживать рубеж Комионка, Бакуны. 33 тд отходить на Кузница. Мой командный пункт — лес в 6 км севернее Индура.

Наступление 6 мк успеха не имело. 4 тд продвинулась до Кужница и стала отходить. 29 тд и 204 мд с утра 26 июня сдерживали наступление противника из района Гродно, Коробчице и Струпка.

Подбитый танк Т-34 из состава 6-го механизированного корпуса и его погибший экипаж. Западный фронт, июнь 1941 года.

Немецкие солдаты осматривают танк Т-34 с пушкой Л-11, потерявший гусеницу и оставленный экипажем на улице Львова. Июнь 1941 года.

Попытки противника форсировать р. Неман в районе Мигово, Комятово были отбиты. Особенно усиленную бомбардировку производила в этот день авиация и артиллерия противника, и уцелевшие от предыдущих дней тылы были уничтожены. Ни одна машина не могла показаться на открытом месте, не будучи уничтоженной. Расположение частей также подвергалось беспрерывной бомбежке и обстрелу авиацией. Индура, Кужница, Соколка, Радзевичи, Зарубичи, Новоселки, Новик и другие населенные пункты были подожжены и горели. КП в лесу в течение 24 и 25 июня бомбился и обстреливался в течение 6–8 часов ежедневно. Была попытка зажечь лес термитными снарядами, но возникшие пожары были потушены».

25 июня бои продолжились. Из-за отставания артиллерии артподготовка перед атакой и сопровождение огнем наступающих танков не производились. Противотанковая оборона противника уничтожалась танками, которые несли при этом большие потери. Практически не применялись обходные маневры немецких опорных пунктов, а атаки в лоб успеха не приносили. Небольшие тактические вклинения в оборону противника заканчивались налетом вражеской авиации и отводом танков из-под удара с воздуха. 29-я моторизованная дивизия своим правофланговым 128-м полком в районе Кузницы вступила в бой с подошедшей 162-й пехотной дивизией противника. Не выдержав немецкой пехотной атаки при поддержке артиллерии, полк попятился. За левым флангом 29-й дивизии в лесу сосредотачивалась 6-я кавалерийская дивизия 6-го кавкорпуса. Дивизия эта с утра 25 июня в исходном районе для наступления подверглась сильной бомбардировке с воздуха, продолжавшейся до 12 ч дня. Кавалеристы были рассеяны и в беспорядке начали отходить. Правее моторизованной дивизии вел бой 13-й танковый полк 7-й танковой дивизии генерал-майора С.В. Борзилова. В районе с. Старое Дубовое пытался атаковать 14-й танковый полк этой же дивизии. Имея всего четверть заправки топливом, соединение к исходу дня перешло к обороне. Командир дивизии впоследствии писал: «В частях дивизии ГСМ были на исходе, заправку производить не представлялось никакой возможности из-за отсутствия тары и головных складов, правда, удалось заполучить одну заправку из сгоревших складов Кузница и м. Кринки (вообще ГСМ добывали как кто сумел)».

Бронировка смотрового прибора. На танках ранних выпусков верхняя крышка крепилась винтами, на поздних — приваривалась.

Сгоревший, судя по полному отсутствию резиновых бандажей на опорных катках, танк Т-34. На этой машине антенный ввод отсутствует, что и немудрено — из 832 танков Т-34, имевшихся в приграничных военных округах на 1 июня 1941 года, только 221 машина была оснащена радиостанциями.

Командир 6-го мехкорпуса генерал-майор М.Г. Хацкилевич в тот же день погиб в боевых порядках своих войск. После его гибели управление частями и соединениями корпуса нарушилось. С этого момента дивизии вели бои, не связанные единым замыслом, без связи с вышестоящими штабами и соседями по фронту. Штаб конно-механизированной группы, не имея собственных средств связи, не смог взять управление в свои руки.

Под ударами подошедших резервов противника, а также почти при полном отсутствии боеприпасов и горючего контрудар конно-механизированной группы Болдина захлебнулся и фронт наступающих советских войск под Гродно был разорван. Понеся большие потери, советские войска были вынуждены прекратить наступление и вскоре начали отходить.

Командование 6-го мехкорпуса получило приказ на отход в 17 ч 25 мин 25 июня, но выполнить его уже было не в состоянии: противник перешел к активным действиям, пытаясь охватить части корпуса с флангов. Танкисты, израсходовав боеприпасы и горючее, принялись уничтожать уцелевшие танки и бронеавтомобили. К концу дня корпус прекратил свое существование как механизированное соединение.

Части 11-го мехкорпуса 27 июня еще занимали оборону по р. Неман. К моменту отхода части 11-го мехкорпуса находились в следующем состоянии: 29-я танковая дивизия насчитывала не более 350–400 человек, 25 танков, 15 бронемашин, в 33-й дивизии осталось всего 153 человека без матчасти, а в 204-й моторизованной дивизии имелось два неполных батальона в пешем строю, 5 танков и 5 бронемашин. Из-за малочисленного состава частей и широкого фронта оборона была организована отрядами на отдельных направлениях. Главным образом для обороны занимались участки дорог, места паромных переправ, и также удобные для форсирования участки рек.

Танк Т-34 выпуска 1941 года с пушкой Ф-34. Хорошо видно, что только одна машина из пяти, стоящих в строю, оснащена радиостанцией. Второй танк вооружен пушкой Л-11. Август 1941 года.

«Тридцатьчетверки» 33-й танковой бригады проходят по Красной площади. Москва, 7 ноября 1941 года.

В ночь с 28 на 29 июня был отдан приказ об отходе. К этому времени его пути были перерезаны и прочно блокированы немцами. Тогда часть окруженных войск устремилась по единственной доступной грунтовой дороге к д. Пески, где имелась переправа. 29 июня Пески немцами еще не были заняты и там переправлялись в основном части 3-й армии. Наиболее организованно отходили подразделения 11-го механизированного корпуса и кавалеристы 6-го кавкорпуса. Они сметали выставленные на их пути заслоны, оставляли на путях отхода небольшие отряды прикрытия и отходили на следующий рубеж, уничтожая за собой переправы.

Следующей водной преградой на пути отступавших частей корпуса стала р. Щара. Шедшие в авангарде остатки 57-го танкового полка около реки наткнулись на немецкий заслон, охранявший исправный мост. По приказу командира дивизии подготовили 18 танков, слив с других горючее, укомплектовав их боеприпасами, остальные уничтожили. Во время боя танк командира полка майора Черяпкина был подбит, он сам ранен.

Когда к Щаре подошли основные силы корпуса, авангард ушел далеко вперед, пришлось вновь пробивать немецкий заслон. После боя у д. Большие Озерки удалось выйти к реке, но мост оказался взорванным. К рассвету саперы навели новый мост, началась переправа войск. Сначала прошли четыре ЗИСа с ранеными, потом все остальные, перетащили на противоположный берег несколько противотанковых пушек, два штабных автобуса и бронемашину. Перед восходом солнца немецкая авиация разбомбила мост и больше не давала его восстановить. Часть автотранспорта и бронетехники пришлось бросить на западном берегу Щары, люди переправлялись вплавь. У переправы через реку части корпуса вновь были атакованы, немецкую атаку отбили танкисты батальона капитана Никитина.

Экипаж Дмитрия Лавриненко (крайний слева) у своего танка. Осень 1941 года.

«Танк-истребитель» Т-34 с 57-мм пушкой ЗИС-4, подбитый на подступах к Москве. 21-я танковая бригада, 1941 год.

После боя генерал Мостовенко приказал уничтожить всю технику на западном берегу: танки и машины сжечь, орудия — утопить. Несколько танков перетащил на восточный берег загерметизированный Т-34. Но в Новогрудке их пришлось уничтожить из-за отсутствия горючего.

Это были последние танки 11-го мехкорпуса.

Дорогу Волковыск — Слоним называли «дорогой смерти». В конце июня 1941-го район этого шоссе был завален брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками и трупами. В некоторых местах скопление техники было столь велико, что движение по дороге было невозможно. Здесь завершил свой боевой путь 6-й механизированный корпус. Из окружения вырвались немногие. 29 июня отряд генерал-майора Борзилова (три танка, отряд пехоты и конницы) подошел в леса восточнее Слонима, где 29 и 30 июня вел бой с противником. А вечером 30 июня отряд двинулся в леса и далее в Пинские болота.

К Слониму выходили и другие разрозненные группы бойцов и командиров 6-го мехкорпуса. Но в городе, куда они стремились, уже давно находились немцы. Часть танков, оставшихся без горючего, была затоплена в Щаре и лесных озерах. Вечером 1 июля в Слоним со стороны леса ворвались три советских танка — КВ и два Т-34. В городе они подбили немецкий танк, обстреляли штаб части и фельджандармерию.

В центре города была подожжена первая тридцатьчетверка. Вторую немецкие артиллеристы расстреляли уже на выезде из города на Ружанском шоссе. Танк КВ, переезжая по мосту через Щару, сломав мост, упал в реку. Все танкисты были из разных рот 13-го танкового полка 7-й танковой дивизии.

Советские войска вступают в освобожденный город Клин. Декабрь 1941 года.

Танки Т-34 в любопытном зимнем камуфляже. Западный фронт, январь 1942 года.

Таким образом, в течение первых 8—10 дней Великой Отечественной войны были потеряны все 266 «тридцатьчетверок» Западного Особого военного округа. Часть из них была подбита в бою, большая же часть взорвана или сожжена собственными экипажами. И что характерно — два мехкорпуса Западного фронта, в наибольшей степени укомплектованные новейшими танками, до вражеских танков так и не добрались. Да-да, хотя контрудар и наносился во фланг 3-й танковой группе, но непреодолимой преградой для советских танков стала противотанковая оборона пехотных дивизий 9-й полевой армии — 256-й и 162-й!

В отличие от Западного тридцатьчетверкам другого фронта — Юго-Западного — пришлось столкнуться и с немецкими танками. Именно на Юго-Западном фронте развернулись наиболее драматические события первых дней войны, известные как танковое сражение в треугольнике Ровно — Луцк — Броды.

Еще днем 22 июня 15-й механизированный корпус генерал-майора И. И. Карпезо получил от командующего фронтом задачу сосредоточиться в районе г. Радехов и во взаимодействии с 4-м механизированным корпусом «встречным ударом разбить мотомехчасти противника и восстановить положение» по государственной границе. После ночного марша по лесным дорогам и заболоченной местности 10-я танковая дивизия генерал-майора С.Я. Огурцова (63 КВ, 38 Т-34, 51 Т-28, 181 БТ, 27 Т-26, 8 химических танков) своим передовым отрядом заняла Радехов. Одновременно к городу подошла боевая группа 11-й немецкой танковой дивизии.

Ворвавшись в город, немецкие танки столкнулись на его улицах с передовым отрядом 10-й танковой дивизии и после непродолжительного боя заставили его отступить.

Т-34 выпуска 1942 года, завод № 183.

Танк Т-34 из части Героя Советского Союза капитана Филатова загружается боеприпасами. Западный фронт, 1942 год.

Ремонт танка Т-34 в полевых условиях. Западный фронт, ноябрь 1941 года.

По советским данным, немцы потеряли в этом бою 20 танков и 16 противотанковых орудий. Потери передового отряда 10-й танковой дивизии составили 20 танков БТ и 6 Т-34. Последние, вероятнее всего, были подбиты на окраинах города огнем 88-мм зениток. Немецкие танки, проскочив город, к юго-западу от него столкнулись с отрядом из двух танковых и одного мотострелкового батальона под командованием подполковника Лысенко из состава 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса.

«Внезапно мы услышали шум мотора, — вспоминал впоследствии бывший унтер-офицер 11-й дивизии Густав Шродек. — Внимание! Справа, следуя вдоль дороги, на взгорке появился танк, в 50 м позади — второй, затем третий и четвертый. Мы не можем опознать их, потому что нас ослепляет солнце. Мы все-таки думали, что это наши. Мы и на мгновение не допускали мысли, что это могут быть вражеские танки.

Наши сердца сжимались от страха, испуга, а может быть, и от радости, потому что думали, что сможем, наконец, себя показать. Неужели они нас не видели? Или приняли нас за своих? Наши силы были равны… И когда они оказались примерно в ста метрах от наших стволов, „танец“ начался.

Мы посылаем в них первый снаряд. Бум! Первое попадание в башню. Второй выстрел, и снова попадание. Но головной танк, который я подбил, продолжал двигаться как ни в чем не бывало. То же самое у моих товарищей по взводу. Где же наше хваленое превосходство над русскими танками? Нам всегда говорили, что достаточно „плюнуть“ на них из наших пушек! Между тем как единственное, чего мы добились своей пальбой, это быстрое отступление вражеских танков.

Послав еще несколько снарядов в спину убегающим русским, мы, наконец заметили, что нас настойчиво вызывают по рации. Мы ответили: „Вели бой с четырьмя танками противника. Их тип неизвестен, так как не приведен в наших таблицах. Несмотря на несколько установленных попаданий, наша стрельба оказалась безрезультатной. Нам кажется, что наши снаряды от них только отскакивали. Вражеские танки отошли не обороняясь“».

Судя по всему, первое столкновение с советскими танками Т-34 произвело на немецких танкистов сильное впечатление. Но почему наши танкисты не стреляли? Не обнаружили противника или не было снарядов? Возможно и то и другое. Во всяком случае, командир 10-й танковой дивизии в докладе о боевой деятельности своего соединения писал: «Первые три дня боев дивизия не имела ни одного бронебойного снаряда для 76-мм пушек. За весь период операций дивизия не могла ниоткуда получить ни одного снаряда для 37-мм зенитных пушек. В итоге в первых же атаках танковые полки вели борьбу с танками противника осколочными снарядами, а зенитная артиллерия не могла вести огонь по нахально снижавшимся самолетам противника из-за отсутствия снарядов. Беспрерывные поиски баз снабжения (в том числе и продовольственных) так и не привели ни к каким результатам в части получения снарядов для зенитной артиллерии».

Танк Т-34 с установленными на надгусеничных полках фугасными огнеметами ФОГ-1. 1942 год.

Танки 1-й гвардейской танковой бригады на марше. Март 1942 года.

В 15 ч 20-й танковый и 10-й мотострелковый полки дивизии С.Я. Огурцова без артиллерийской и авиационной поддержки вновь атаковали Радехов. 19-й танковый полк, как сказано в докладе, «из-за трудности маршрута в район сосредоточения не вышел и в атаке участия не принял». Полк этот, из-за незнания местности и отсутствия топографических карт, попросту загнали в болото, из которого он выбирался до конца дня.

Закономерен вопрос — а где была в это время другая дивизия 15-го мехкорпуса — 37-я танковая? Поднятая 22 июня по тревоге, дивизия к вечеру выдвинулась в исходный район сосредоточения. На следующий день она получила задачу сосредоточиться в районе примерно в 30 км к юго-востоку от Радехова, куда головные части начали выходить к 14 ч. Из доклада командира дивизии полковника Ф.Г. Аникушкина следует, что «прибывший командир 15-го механизированного корпуса генерал-майор Карпезо сообщил командиру дивизии о том, что в районе Адамы сосредоточено до 100 танков противника, и поставил задачу: 37-й танковой дивизии уничтожить танки противника в районе Адамы. На Адамы была выслана разведка, а танковые полки со своих маршрутов были повернуты под углом 90° и выведены на исходный рубеж для атаки. Впоследствии оказалось, что танков противника в районе Адамы не было. Танковые полки дивизии после задержки на 5–6 часов в районе Адамы продолжали выполнять ранее поставленную задачу. Это положение привело к тому, что 37-я танковая дивизия не смогла своевременно выйти в указанный район сосредоточения».

Впрочем, и после этого злоключения 37-й танковой дивизии не кончились. Ей пришлось совершить еще немало маршей, выполняя порой противоречившие друг другу приказы. Последнее обстоятельство также нашло свое отражение в докладе комдива по итогам боевых действий:

«В силу сложившейся обстановки, выполняя приказы 6-й армии и Военного совета Юго-Западного фронта, дивизия в составе 15-го механизированного корпуса за период боевых действий прошла около 1500 км без остановки, по времени обеспечивающих производство технического осмотра и восстановление материальной части боевых и транспортных машин. В условиях большой подвижности имеющиеся неукомплектованные ремонтно-восстановительные роты полков и ремонтно-восстановительный батальон дивизии с ремонтом и эвакуацией машин не справились.

Это положение привело к количественному уменьшению боевой материальной части, вышедшей из строя по причинам технической неисправности».

Экипаж занимает места в танке Т-34 производства завода № 112 («Красное Сормово»). Калининский фронт, 1942 год.

Компоновка танка Т-34 выпуска 1942 года:

1 — пушка Ф-34; 2 — механизм вертикальной наводки; 3 — башенный вентилятор; 4 — заглушка отверстия для крепления приспособления проверки отката и наката компрессора пушки; 5 — двигатель; 6 — вентилятор; 7 — главный фрикцион; 8 — воздухоочиститель; 9 — стартер; 10 — коробка передач; 11 — наружный топливный бак; 12 — опорный каток с резиновым бандажом; 13 — опорный каток с внутренней амортизацией; 14 — аккумуляторы; 15 — укладка пушечных выстрелов на полу боевого отделения; 16 — сиденье командира; 17 — сиденье механика-водителя; 18 — рычаг управления; 19 — педаль главного фрикциона; 20 — баллоны для воздушного запуска; 21 — радиостанция.

Без сомнения, решающую роль в разгроме вклинившегося противника могли сыграть 4-й и 8-й механизированные корпуса. Первый из них был вообще самым мощным в Красной Армии и к началу войны насчитывал 99 танков КВ, 313 Т-34, 68 Т-28, 332 БТ, 106 Т-26. Однако командующий 6-й армией генерал-лейтенант И.Н. Музыченко, в чьем распоряжении находились эти соединения, использовал эту танковую группировку исключительно в интересах своей армии.

Находившийся юго-западнее Львова 8-й механизированный корпус генерал-лейтенанта Д.И. Рябышева вечером 22 июня получил приказ командующего фронтом выйти в район восточнее города и поступить в подчинение командующего 6-й армией. Получив в свое распоряжение 8-й мехкорпус, генерал Музыченко повернул его на запад, чтобы с утра 24 июня отбросить рава-русскую группировку противника за госграницу. В свою очередь командующий фронтом, считая, что корпус уже сосредоточился восточнее Львова, потребовал от его командира ускорить выдвижение на север в район Бродов, чтобы утром 24 июня совместно с 15-м мехкорпусом атаковать противника, прорвавшегося в Берестечко. Музыченко поставил Рябышеву соответствующую задачу. Корпус развернулся почти на 180° и пошел обратно. Только к утру 26 июня он вышел к Бродам.

В атаке — Т-34 производства СТЗ с опорными катками с внутренней амортизацией. 1942 год.

Вручение гвардейского знамени в одной из танковых бригад Юго-Западного фронта. Весна 1942 года.

Танки Т-34 производства СТЗ на ул. Горького в Москве, 1942 год.

Тем временем уже к исходу 24 июня на Ровенском направлении, на стыке 5-й и 6-й армий образовался разрыв около 50 км, в который устремились соединения 1-й немецкой танковой группы генерала Э. Клейста (799 танков). Создалась угроза глубокого прорыва гитлеровских войск и охвата ими с севера основных сил Юго-Западного фронта. Для ликвидации этой угрозы и разгрома ударной группировки противника в период 26–29 июня был нанесен контрудар силами 8, 9, 15-го и 19-го мехкорпусов по флангам прорвавшихся немецких войск.

9-й (командир — генерал-майор К.К. Рокоссовский) и 19-й механизированные корпуса (командир — генерал Н.В. Фекленко), совершив под непрерывным воздействием авиации противника более чем 200-км марш, находились в районе восточнее Луцка и должны были наступать на Дубно с севера. С юга в северо-западном направлении на Дубно наносили удар 8-й и 15-й мехкорпуса. Следует подчеркнуть, что на начало войны в этих корпусах имелось 286, 279, 858 и 733 танка соответственно, а всего 2156! Из них 181 Т-34 и 140 КВ. Однако до 50 % этой техники по разным причинам в контрударе участия не принимало. Часть была потеряна, часть вышла из строя в ходе выдвижения в исходные районы, другие просто не успели подойти: 7-я моторизованная дивизия 8-го мехкорпуса, например, к этому времени находилась еще на марше. Не удалось использовать в контрударе и 4-й механизированный корпус. Командование фронтом решило привлечь лишь его 8-ю танковую дивизию, которая к тому времени уже потеряла в боях 92 танка. Еще больше машин вышло из строя по техническим причинам. В результате из 385 танков, которые дивизия имела накануне войны, в район контрудара к концу 27 июня, то есть с опозданием на сутки, прибыло только 65 боевых машин.

Танк Т-34 производства СТЗ, подбитый на улице Воронежа. Восточный фронт, лето 1942 года.

Танки Т-34 84-й танковой бригады выдвигаются к месту боевых действий. Юго-Западный фронт, май 1942 года.

Тем не менее удар по противнику были готовы нанести, как минимум, 1000 танков. Эти силы были распределены неравномерно: до 700 боевых машин атаковали с юга и около 300 — с севера. При этом практически все Т-34 и КВ (не менее 250 машин) находились в южной группировке. Контрудар наших войск начался 26 июня и вылился во встречное сражение с соединениями 1-й танковой группы противника. Однако успешно завершить операцию окружением противника не удалось, и в первую очередь по причине отсутствия четко налаженной связи и взаимодействия как между наступавшими мехкорпусами, так и между ними и вышестоящими штабами. Вот что по этому поводу написал в своих воспоминаниях В.С. Архипов, в те дни командир разведбата 43-й танковой дивизии 19-го мехкорпуса: «Слабая, с длительными перерывами радиосвязь была причиной опоздания информации, направляемой с линии фронта в высшие штабы. Поэтому и решения, которые принимались в штабах и, в свою очередь, передавались на фронт, часто не соответствовали изменившейся боевой обстановке. К примеру, вечером 26 июня, когда, смяв правый фланг 11-й немецкой танковой дивизии и разгромив один из ее танковых полков, наша дивизия вышла к Дубно, никто из нас не знал, что с юга, нанеся огромные потери другим соединениям 48-го немецкого моторизованного корпуса, успешно продвигается к нам навстречу 8-й мехкорпус генерала Д.И. Рябышева.

Т-34 выпуска лета 1942 года, СТЗ.

Экипаж танка Т-34 маскирует машину, стоящую в капонире. Юго-Западное направление, лето 1942 года.

Танки Т-34, изготовленные на СТЗ, уходят на фронт. Август 1942 года.

Забегая вперед, отмечу, что подобная ситуация повторилась и на следующий день, когда все три корпуса — 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные — опять наступали на Дубненском направлении. Опять мы и наши соседи, стрелки 36-го корпуса, вышли на подступы к Дубно, но не знали, что в город уже ворвалась 34-я танковая дивизия полковника И. В. Васильева из 8-го мехкорпуса. Таким образом, 26 и 27 июня советские танковые клинья дважды и очень глубоко — до 30 км — врезались в оба фланга немецкого 48-го моторизованного корпуса. Однако отсутствие связи между этими клиньями и взаимная неосведомленность не позволили довести дело до логического конца — до окружения 48-го мотокорпуса между Бродами и Дубно. А что такое окружение назревало, было видно и по войскам противника. Когда вечером 26 июня мы гнали фашистов к Дубно, это уже было не отступление, а самое настоящее бегство. Части 11-й танковой перемешались, их охватила паника. Она сказалась и в том, что кроме сотен пленных мы захватили много танков и бронетранспортеров и около 100 мотоциклов, брошенных экипажами в исправном состоянии. На подходе к Дубно, уже в сумерках, танкисты 86-го полка разглядели, что к ним в хвост колонны пристроились восемь немецких средних танков — видимо, приняли за своих. Их экипажи сдались вместе с машинами по первому же требованию наших товарищей. Пленные, как правило, спешили заявить, что не принадлежат к национал-социалистам, и очень охотно давали показания. Подобное психологическое состояние гитлеровских войск, подавленность и панику наблюдать снова мне довелось очень и очень не скоро — только после Сталинграда и Курской битвы. Отсюда можно сделать вывод, что контрудар механизированных корпусов Юго-Западного фронта, начавшийся на пятый день войны, оказал на гитлеровские войска сильное моральное воздействие».

Но, судя по записи, которую сделал 29 июня в своем дневнике начальник генерального штаба вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер, на немецкие войска было оказано не только моральное воздействие: «На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл нашей 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно».

Впрочем, картина была не столь уж благостной. В частности, 11-я танковая дивизия, уклонившись от лобового столкновения с 19-м мехкорпусом, вырвалась вперед и овладела Острогом. Двигавшаяся южнее 13-я немецкая танковая дивизия, которая до этого момента толком не принимала участия в боях, довольно легко прорвала оборону советских 228-й стрелковой и 40-й танковой дивизий.

Сдаточная площадка Сталинградского тракторного завода. На переднем плане танки Т-34, на заднем — артиллерийские тягачи СТЗ-5. Июль 1942 года.

На помощь Сталинграду! В атаке танки Донского фронта. Сентябрь 1942 года.

В боях под Дубно наиболее результативно действовал 8-й мех-корпус. 27 июня отряд в составе 34-й танковой и части сил 12-й танковой дивизии во главе со своим заместителем бригадным комиссаром Н.К. Попелем нанес удар в северо-восточном направлении в тыл 1-й танковой группе. Юго-западнее Дубно был окружен штаб 16-й танковой дивизии, а сама дивизия рассечена на две части. Командира 16-й танковой генерала Хубе немцам удалось выручить только на следующий день. Утром 29 июня отряд Попеля возобновил наступление на Дубно, но к вечеру был вынужден занять оборону вдоль шоссе, идущего западнее города. В этот день войска Юго-Западного фронта по-прежнему стремились выполнить боевой приказ — «разгромить подвижную группу противника и создать условия для перехода в общее наступление». Эта задача уже давно не соответствовала возможностям войск. Командир 19-го мехкорпуса генерал-майор Н.В. Фекленко докладывал: «Нет ясности в вопросах обеспечения горючим, боеприпасами, совершенно отсутствует кухня. Личный состав питается сухим пайком, матчастъ заправляется несвоевременно, отсутствуют запасные части». Оставшись без горючего и боеприпасов, оказалась в окружении и группа Попеля. О продолжении контрудара уже не могло быть речи. Через пару дней Ф. Гальдер констатировал: «В ходе продолжительных упорных боев силы противника оказались перемолотыми и большая часть его соединений разбита». 30 июня войска Юго-Западного фронта получили приказ отойти на линию укреп-районов вдоль старой государственной границы.

Таким образом, войскам фронта не удалось ликвидировать прорыв противника. Основные причины неуспеха контрудара заключаются в поспешной подготовке (если она вообще была) и отсутствии единого руководства. Мехкорпуса вступали в бой ослабленными, после продолжительных маршей, при отсутствии нормального материально-технического снабжения. Практически контрудар превратился в разрозненные действия соединений — одни начинали атаку, другие завершали ее, а третьи только подтягивались к району боевых действий. Д.И. Рябышев писал по этому поводу:

«В период… с 22 по 26 июня 1941 г. корпус, совершая напряженные (сверхфорсированные) марши без соблюдения элементарных уставных требований обслуживания матчасти и отдыха личного состава, был подведен к полю боя, имея до 500 км пробега боевой материальной части. В результате этого количественный состав боевых машин был выведен из строя по техническим причинам на 40–50 проц. (45 танков Т-34 было оставлено в пути по техническим причинам)».

Неудивительно, что на 1 августа 1941 года в 4-м и 15-м механизированных корпусах осталось по три танка Т-34, в 19-м — четыре. Больше всего на эту дату их имелось в 8-м механизированном корпусе — 47 машин. Однако есть все основания предполагать, что корпус получил пополнение, так как 7 июля 1941 года в его составе числилось всего 43 танка всех типов.

Танк Т-34, застрявший в болотистой пойме реки и брошенный экипажем. Брянский фронт, июль 1942 года.

Что касается Южного фронта, то здесь танки Т-34 имелись только в одном соединении — 2-м механизированном корпусе генерал-майора Ю.В. Новосельского. 4 июля во взаимодействии с частями 48-го стрелкового корпуса 2-й мехкорпус участвовал в контрударе на Костешти. Несмотря на отдельные успехи, например, 16-я танковая дивизия совместно с 176-й стрелковой дивизией контратакой овладели селами Борженей-Ной и Стурдзени, контрудар успеха не имел. Части противника, упредив в развертывании мехкорпус, сковали его действия. В результате боев соединения 2-го мехкорпуса перешли к оборонительным действиям. По замыслу командования армии, войска 2-го мехкорпуса должны были нанести мощный встречный удар по переправившимся через Прут немецко-румынским соединениям и отбросить их на исходные позиции. В действительности получилось так, что все три дивизии корпуса из-за недостатка сил и средств с самого начала должны были обороняться, сдерживая натиск противника, рвавшегося к городу Бельцы.

К 10 июля положение Южного фронта стабилизировалось, войска 9-й армии закрепились в 40–50 км западнее Днестра. Противник на этом направлении ограничивал свои действия разведкой, что позволило вывести из боев 2-й механизированный корпус. Утром 10 июля начался вывод материальной части в район Котовска для ремонта и пополнения. На 11 июля в корпусе числилось 46 танков Т-34.

В целом с 22 июня по 9 июля 1941 года потери Красной Армии составили 11 712 танков, в том числе и практически все Т-34 при-граничных округов. Причем это были безвозвратные потери, так как отремонтировать поврежденные машины не представлялось возможным — поле боя оставалось за немцами.

К началу августа 1941 года в действующей армии осталось 235 боеспособных танков Т-34. Еще 116 машин находились в только что сформированных резервных соединениях.

Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 6 июля 1941 года механизированные корпуса расформировывались. Вместо них формировались отдельные танковые и мотострелковые дивизии сокращенного состава, с подчинением их командующим общевойсковыми армиями. В соответствии с директивой заместителя наркома обороны от 24 августа 1941 года танковые дивизии переформировывались в отдельные танковые бригады.

Следует отметить, что каких-либо формирований, вооруженных исключительно танками Т-34, не существовало (в отличие от КВ, например). Они поступали практически во все танковые формирования и использовались в боевых действиях совместно с машинами других марок, как отечественных, так и зарубежных.

Танки Т-34 учебного танкового батальона СТЗ готовы вступить в бой. Сталинград, сентябрь 1942 года.

Танк Т-34 с улучшенной башней. Лето 1942 года.

Танки Т-34 с десантом выдвигаются навстречу к противнику. Сталинградский фронт, октябрь 1942 года.

К концу сентября 1941 года танковые войска Красной Армии на западном направлении состояли из одной танковой и двух мотострелковых дивизий, 13 отдельных танковых бригад и четырех отдельных танковых батальонов. Всего в них насчитывалось 782 танка, из них тяжелых и средних — 141, легких — 641. В то же время на Московском направлении противник в группе армий «Центр» развернул 64 дивизии, из них 14 танковых и шесть моторизованных. В них по состоянию на 10 сентября 1941 года насчитывалось около 2300 танков.

30 сентября войска 2-й танковой группы генерала Г. Гудериана нанесли удар по левому флангу Брянского фронта, прорвали фронт и к концу дня продвинулись на 15–20 км. Попытка организовать контрудар закончилась неудачей — контратаковавшие части были смяты и отброшены. К вечеру глубина прорыва достигла уже 80 км. Утром 2 октября дивизии 3-й и 4-й танковых групп прорвали оборону Западного и Резервного фронтов и продвинулись к концу дня на 20–40 км. Для восстановления положения на участках прорыва командующие фронтами ввели в бой свои резервы, в числе которых были и танковые части. Но поправить положение не удалось. Уже 3 октября глубина продвижения немцев в полосе Западного фронта составила 50 км, Резервного — 80 км и Брянского — почти 200 км.

6 октября 1941 года войска Западного фронта получили приказ на отход, но было уже поздно — на следующий день танки Гота и Гепнера соединились в Вязьме, замкнув кольцо окружения. В общей сложности в окружении оказались 64 советские дивизии, 11 танковых бригад и другие войска. Какой-то их части удалось вырваться из вражеского кольца, большинство же погибло или попало в плен. В ходе боев в котлах были потеряны и все танки.

Войска Западного и Брянского фронтов, понеся огромные потери, отходили на восток, ведя бои на промежуточных оборонительных рубежах и стараясь выиграть время для сосредоточения резервов. На Калининском направлении, например, сражались 8-я и 21-я танковые бригады. Первая имела полковую структуру. На ее вооружении состояло 22 Т-34, 7 КВ и 32 легких танка.

Литая «улучшенная» башня производства Уралмашзавода. 1942 год.

Отремонтированные танки Т-34 обр. 1942 года покидают заводской цех. 1943 год.

14 октября немцы заняли южную часть Калинина (ныне — Тверь). Попытка противника продвинуться к северу и юго-востоку от Калинина была ликвидирована нашими частями, в том числе и 8-й танковой бригадой. В течение трех дней (15, 16 и 17 октября) 8-я танковая бригада вела ожесточенные бои с немецкими танками и мотопехотой в северо-западной части города (в районе Горбатого моста), у населенных пунктов Николо-Малица и Каликино. Командный пункт бригады находился в старой церкви Николо-Малицы.

По свидетельству командира танкового полка бригады майора А.В. Егорова, в эти три дня район Николо-Малицы, Медного и Брянцево представлял собой «слоеный пирог». Группы советских и немецких танков растекались по полям, сталкивались в коротких схватках. За три дня боев танкисты бригады в открытых схватках и из засад уничтожили 22 немецких танка, 8 бронемашин, 6 противотанковых орудий и до батальона пехоты. При этом и бригада тоже потеряла до 50 % танков.

Однако часть немецких танков и часть пехоты прорвалась к Медному — до Торжка оставалось 20 км. 18 октября на этот участок фронта из Торжка прибыли полки 185-й стрелковой дивизии, которая совместно с 8-й танковой бригадой разгромила прорвавшуюся группу немецких подразделений в населенных пунктах Ямок, Слобода и Медное. Село Медное было освобождено (и уже окончательно) 19 октября. На улицах села враг оставил 7 танков, одну зенитно-пулеметную установку и 17 артиллерийских орудий. При взятии с. Медное удалось спасти от смерти и плена 500 советских военнопленных.

Штампованная башня производства Уралмашзавода. 1942 год.

Танки Т-34 обр. 1942 года со штампованными башнями и командирскими башенками в цеху Челябинского Кировского завода. Октябрь 1943 года.

Во второй половине дня 19 октября танкисты 8-й танковой бригады нашли на одной из улиц села Медное сгоревший в танке экипаж сержанта Ивана Костюченко. Когда танкисты отходили из района Медного, он не вернулся из боя во время проведения одной из контратак. Экипаж Костюченко сумел раздавить противотанковую пушку и одну автомашину, сжег своим огнем вражеский танк, но и сам оказался в ходе боя глубоко в расположении противника. Снаряд крупного калибра попал в борт Т-34, танк остановился и был окружен врагами. Немцы закричали: «Рус, сдавайс!» и «Рус, капут!», а затем, не получив ответа, решили, что в танке все погибли и двинулись к нему. Но экипаж открыл огонь из пулемета, а затем и из орудия, отбил несколько атак противника на поврежденный танк. Когда закончились боеприпасы и танк умолк, германские захватчики вновь окружили его, предлагая экипажу выйти и сдаться. Они стучали по броне и кричали: «Рус, выходи!», но услышали в ответ только матерную брань. Немцы согнали местных жителей, заставив их обложить танк хворостом, соломой и подожгли его. Когда пламя охватило танк, враги услышали не крики о пощаде, а слова «Интернационала». Обстоятельства гибели героев-танкистов рассказали жители села Медное. При осмотре сгоревшего танка было извлечено четыре обгоревших тела. Но опознать всех так и не удалось. Нашли только обгоревший комсомольский билет на имя сержанта, командира экипажа Т-34 Ивана Федоровича Костюченко. Остальные три павших героя так и остались безымянными, потому что во время боев 1941 года, по свежим следам, их так и не установили.

На центральном направлении в первой половине октября наступали главные силы немецких 4-й полевой и 4-й танковой армий в составе пяти армейских и двух моторизованных корпусов. Чтобы остановить противника и обеспечить занятие Можайского рубежа обороны отходящими войсками Западного фронта, в район Можайска и Малоярославца были переброшены из резерва Ставки пять танковых бригад — 9, 17, 18, 19 и 20-я.

Общий вид улучшенной башни:

1 — амбразура пушки и пулемета; 2 — замок крышки люка; 3 — смотровая щель; 4 — отверстие для установки прицела ПТ-4-7; 5 — крышка люка; 6 — колпак вентилятора; 7 — рым; 8 — десантный поручень.

В лесной засаде «тридцатьчетверки» подразделения гвардии майора И.Т. Шевандина. 1942 год.

О действиях 18-й танковой бригады можно судить по отчету о боевых действиях:

«Бригада начала формироваться 5 сентября 1941 года в городе Владимире Ивановской области. Личный состав — в основном из 48-й и 34-й танковых дивизий. Матчастъ — новая, за исключением батальона легких танков (получены после ремонта). Формирование закончено к 4 октября. На фронт прибыли 7–8 октября, действовала в районе Уварово — Можайск.

В бой вступила 9 октября, имея в составе танкового полка: Т-34 — 29, БТ-7 — 3, БТ-5 — 24, БТ-2—5, Т-26- 1, БА — 7. В боях 9—10 октября бригадой уничтожено 10 танков, 2 ПТ О, до 400 солдат противника. Свои потери составили 10 танков подбитыми и сожженными и два ПТО на тягачах.

11 октября ударами по флангам противник перерезал автостраду в районе Ивники и ударом с востока закончил окружение бригады. Бой длился с 11 ч. до 20 ч., со стороны противника действовало до 40 танков. В результате боя было уничтожено 20 танков и 10 ПТО противника. Наши потери 7 Т-34, 3 БТ-7 и 4 ПТО на тягачах. В ходе боя погибли заместитель командира бригады, командир и комиссар танкового полка, командир батальона средних танков. К утру 12 октября мелкими группами части бригады вышли из боя и заняли оборону на рубеже Старьково, Кундасово. В строю имелось 5 Т-34, 1 БТ и 1 Т-26».

Танк Т-34 с улучшенной башней из состава 106-й танковой бригады. Сентябрь 1942 года.

Отработка взаимодействия пехоты и танков. Ленинградский фронт, осень 1942 года. Танки Т-34 с дополнительной бронезащитой изготовлены на заводе № 112 «Красное Сормово».

Куда более эмоционально описал события тех дней начальник политотдела бригады старший батальонный комиссар Б.И. Захаров: «9.10.1941 г. 18-я танковая бригада в составе танкового полка и мотострелкового батальона вступила во встречный бой с частями противника, усиленными танками и мотопехотой, состоящей из эсэсовцев (из моторизованной дивизии СС „Рейх“. — Прим. авт.). В этом бою танкисты и мотопехота бригады с артиллеристами 509-го артполка уничтожили до 400 вражеских солдат и офицеров, 10 танков, 4 противотанковых орудия, 2 минометные батареи, несколько бронемашин…

Гусеницы наших танков, когда они вернулись из боя, были буквально забиты клочьями амуниции, остатками физически истребленных фашистских выродков…».

Следует особо отметить, что в отличие от летних боев 1941 года с их прямолинейной тактикой массирования танков действия танковых частей Красной Армии в этот период носили исключительно маневренный характер. Танковые бригады своими контратаками расстраивали боевые порядки противника, действовавшего в основном вдоль дорог, и вытесняли его на бездорожье. Здесь-то впервые начало сказываться преимущество танка Т-34 в проходимости над немецкими боевыми машинами. В битве за Москву советские танковые бригады впервые действовали по принципу так называемой подвижной обороны на широком фронте 15–20 км на бригаду. Вместе с тем продолжали иметь место и лобовые атаки противника, распыление танков среди общевойсковых соединений и, как следствие, большие потери от вражеского огня и по техническим причинам.

Т-34 одной из частей Донского фронта на улице Сталинграда. Февраль 1943 года.

Боевой состав танковых частей Западного фронта на 28 октября 1941 года

* Из этого числа в ремонте: КВ — 3, Т-34 — 29, ВТ — 21, Т-26 — 14, Т-40 — 25.

В донесениях командиров бригад неоднократно отмечалось, что после многочасового боя вместо технического осмотра, восстановления матчасти или закрепления занятого рубежа бригады по приказу общевойсковых командиров перебрасывались на другое направление для атаки противника с хода.

Анализируя данные таблицы, можно сделать несколько выводов:

1) танк Т-34 был самой распространенной боевой машиной в бригадах Западного фронта;

2) танки Т-34 не составляли большинства в целом в танковых войсках Западного фронта;

3) в отличие от танков других марок танки Т-34 имелись в составе всех без исключения танковых бригад Западного фронта.

Еще одну отличившуюся в битве за Москву танковую часть — 4-ю танковую бригаду (с 11 ноября 1941 года — 1-я гвардейская) сформировали в сентябре 1941 года в Сталинграде, включив в ее состав 49 машин (из них 16 — Т-34 производства СТЗ). Это соединение под командованием М.Е. Катукова успешно действовало под Орлом и Мценском, сражаясь против 2-й немецкой танковой группы генерала Г. Гудериана. В бригаде была хорошо организована разведка, умело применялась маскировка. За восемь дней боев бригада шесть раз меняла позиции и подбила 133 танка, две бронемашины, семь тяжелых орудий, 15 тягачей, зенитную батарею, девять самолетов и много другой боевой техники противника. Действия 4-й танковой бригады являются блестящим примером ведения активной обороны в условиях значительного превосходства противника в силах и средствах.

Именно так действовал командир отдельной танковой группы старший лейтенант Д.Ф. Лавриненко, отражая 6 октября 1941 года атаку немецких танков в районе Нарышкино — Первый Воин. Вражеские танки, смяв нашу противотанковую оборону, прорвались к позициям 4-й танковой бригады и начали «утюжить» окопы мотострелков. Четыре «тридцатьчетверки» Лавриненко выскочили из леса наперерез танкам противника и открыли огонь. Немцы никак не ожидали появления советских боевых машин. После того как загорелись шесть Pz.III, они остановились, а затем начали отходить. Танки Лавриненко исчезли так же внезапно, как и появились, но уже через несколько минут показались левее из-за пригорка и вновь открыли прицельный огонь. В результате нескольких подобных стремительных атак на поле боя осталось 15 подбитых немецких танков. Наша группа потерь не имела.

Компоновка танка Т-34 выпуска 1942 года:

— пушка Ф-34; 2 — механизм вертикальной наводки; 3 — башенный вентилятор; 4 — заглушка отверстия для крепления приспособления проверки отката и наката компрессора пушки; 5 — двигатель; 6 — вентилятор; 7 — главный фрикцион; 8 — воздухоочиститель; 9 — стартер; 10 — коробка передач; 11 — наружный топливный бак; 12 — опорный каток с резиновым бандажом; 13 — опорный каток с внутренней амортизацией; 14 — аккумуляторы; 15 — кладка пушечных выстрелов на полу боевого отделения; 16 — сиденье командира; 17 — сиденье механика-водителя; 18 — рычаг управления; 19 — педаль главного фрикциона; 20 — баллоны для воздушного запуска; 21 — радиостанция.

Сборочный конвейер на заводе № 183 в Нижнем Тагиле. 1942 год.

Сборка башен в цеху Челябинского Кировского завода. 1943 год. У передней башни еще не установлена подвижная бронировка пушки Ф-34.

О старшем лейтенанте Д.Ф. Лавриненко следует сказать особо. Он участвовал в 28 боях. Три танка Т-34, на которых он воевал, сгорели. В день своей гибели, 17 декабря 1941 года, под Волоколамском Лавриненко подбил 52-й по счету танк противника и стал самым результативным советским танкистом периода Второй мировой войны, указом Президента СССР от 5 мая 1990 года за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Лавриненко Дмитрию Федоровичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Говоря о боевой деятельности Д.Ф. Лавриненко, хотелось бы обратить внимание читателя на тактику действий, которую он применял. В целом она укладывалась в рамки той тактики, которую использовала 4-я танковая бригада. Она сочетала действия из засад с короткими внезапными атаками ударной группы, при хорошо поставленной разведке. Все имеющиеся в наличии описания боев с участием Лавриненко свидетельствуют о том, что прежде чем атаковать противника, он внимательно изучал местность. Это позволяло правильно выбрать как направление атаки, так и вид последующего маневра. Используя преимущество Т-34 перед немецкими танками в проходимости в условиях осенней распутицы, Лавриненко активно и уверенно маневрировал на поле боя, скрываясь за складками местности. Сменив позицию, он вновь атаковал уже с нового направления, создавая у противника впечатление о наличии у русских нескольких групп танков. При этом, по свидетельству сослуживцев, артиллерийский огонь из танка Лавриненко вел мастерски. Но, даже будучи метким стрелком, он стремился на максимальной скорости сблизиться с противником на дистанцию 150–400 м и бить наверняка. Суммируя все это, можно утверждать, что Д.Ф. Лавриненко, с одной стороны, был хорошим хладнокровным тактиком, а с другой — действовал с учетом как недостатков танка Т-34, так и его достоинств, что и позволяло ему добиваться успеха.

Вместе с Дмитрием Лавриненко в бою у с. Первый Воин отличился и командир танка Т-34 старший сержант Иван Любушкин. 6 октября 1941 года он уничтожил в двух танковых дуэлях 9 немецких танков. За этот бой Любушкину присвоили звание Героя Советского Союза. Всего в боях за Москву экипаж Любушкина записал на свой счет 20 немецких танков. И. Любушкин погиб в танковом бою 30 июня 1942 года, когда во время атаки в его танк попала авиабомба. Из экипажа танка чудом уцелел только механик-водитель.

В обороне Москвы участвовали и «танки-истребители» — Т-34 с 57-мм пушкой. Около десяти таких машин имелось в составе 21-й танковой бригады, сформированной во Владимире. 14 октября бригада выгрузилась на ст. Демидово и на следующий день получила приказ наступать во фланг калининской группировке противника. За четыре дня боев бригада уничтожила до 1000 немецких солдат, 34 танка, 210 автомашин, 25 орудий и много другой техники. В ходе боев в октябре — ноябре погибли командир танкового полка 21-й тбр Герой Советского Союза майор Лукин и командир 1-го батальона Герой Советского Союза капитан Агибалов. К 25 ноября все «танки-истребители» бригады были потеряны.

Также имеются данные, что восемь танков Т-34 с 57-мм пушками, но без боеприпасов 19 октября 1941 года поступили в 8-ю танковую бригаду Калининского фронта.

Танк Т-34 со штампованной башней Уралмашзавода. Калининский фронт, май 1943 года.

Т-34 с противоминным катковым тралом ПТ-3. Курская дуга, 1943 год.

Экипаж занимает места в танке по боевой тревоге. Степной фронт, 1943 год.

В ходе контрнаступления под Москвой, начавшегося 5 декабря 1941 года, танковые бригады и батальоны большей частью придавались стрелковым соединениям и использовались для непосредственной поддержки пехоты. Прорыв вражеской обороны осуществлялся пехотой совместно с танками и артиллерией. При преследовании танки использовались в передовых отрядах, чаще всего для перехвата путей отхода противника. Иногда для обхода флангов оборонявшихся немецких войск или захвата важных объектов создавались подвижные группы, ударную силу которых составляли танковые бригады.

1942 год начинался для Советского Союза на мажорной ноте. Однако в результате тяжелых поражений, которые потерпела Красная Армия в мае — июне 1942 года, обстановка на советско-германском фронте изменилась в пользу противника. Немцам удалось значительно улучшить положение своих войск и создать выгодные условия для проведения «главной операции» на юге Восточного фронта.

В 10 часов утра 28 июня 1942 года вермахт начал генеральное наступление на Восточном фронте. К исходу дня оборона советских войск на стыке 13-й и 40-й армий была прорвана. К 30 июня немецкие войска расширили прорыв до 40 км по фронту и продвинулись на 35–40 км в глубину обороны наших войск.

28 июня Ставка усилила Брянский фронт 4-м и 24-м танковыми корпусами Юго-Западного фронта. К участку прорыва выдвигался также 17-й танковый корпус из резерва Ставки ВГК и 1-й и 16-й танковые корпуса из резерва фронта. Советское командование предполагало, что контрудар этих корпусов должен остановить немецкое наступление.

Однако быстрое изменение обстановки не позволило осуществить этот замысел. Корпуса не успевали в срок прибывать в указанные районы и вводились в бой не одновременно, управление ими не было организовано, командиры действовали по своему усмотрению, боялись оторваться от пехоты. Не была организована артиллерийская поддержка и взаимодействие с авиацией.

В результате подобных действий и 16-й, и все остальные танковые корпуса были поистине «измочалены», так и не сумев остановить противника. К 13 июля в 16-м танковом корпусе из 181 танка осталось 45, и лишь 20 из них были боеспособны. Из 88 «тридцатьчетверок» корпуса в строю осталось только 6 боевых машин. За четыре дня боев 17-й танковый корпус потерял 132 танка из 179 (все КВ, 62 Т-34 из 88, 47 Т-60 из 68).

К середине июля прорыв советско-германского фронта на юге достиг по глубине 150–400 км. Под ударами немецких армий советские войска отошли к Воронежу, оставили Донбасс и богатые сельскохозяйственные районы правобережья Дона. Немецким войскам удалось выйти в большую излучину Дона, захватить важный стратегический пункт — Ростов, форсировать Дон в его нижнем течении и создать непосредственную угрозу Сталинграду и Северному Кавказу. Советскому руководству стал окончательно ясен замысел гитлеровского командования: ударом на Сталинград перехватить Волгу и, отрезав весь юг от центральных районов страны, бросить все силы на захват Кавказа и кавказской нефти.

На рассвете 23 июля северная ударная группировка врага превосходящими силами начала наступление против правофланговых дивизий 62-й армии. С первых же минут борьба приобрела ожесточенный характер. К исходу второго дня боев немцы прорвали фронт.

Чтобы не допустить дальнейшего продвижения прорвавшейся группировки противника, командующий Сталинградским фронтом генерал В.Н. Гордов принял решение нанести по ней удар 13-м танковым корпусом и остановить ее. Утром 24 июля 13-й танковый корпус (74 танка Т-34 и 49 — Т-70) перешел в наступление. Организованный наспех контрудар не дал ощутимого результата. Противник отбил все атаки и через двое суток подвижными частями вышел к Дону севернее Калача.

Загрузка боеприпасов в танк. Воронежский фронт, 1943 год.

Танк Т-34 из состава колонны «Челябинские колхозники» в разведке. Воронежский фронт, февраль 1943 года.

Т-34 с «улучшенной» башней выпуска 1942 года, завод № 183.

Ожесточенные бои в большой излучине Дона продолжались до 8 августа. Наступление прорвавшихся в тыл 62-й армии войск противника было остановлено. Однако ликвидировать вышедшую к Дону группировку врага и восстановить фронт 62-й армии не удалось. Но и немецкому командованию не удалось осуществить свои планы по окружению частей Красной Армии на западном берегу Дона, не удалось немцам и переправиться через Дон. Вместо быстрого прорыва также на восток, к Волге, войска 6-й армии были вынуждены втянуться в затяжные бои, а затем перейти к обороне для перегруппировки сил и пополнения.

Несмотря на сопротивление советских войск, 6-й немецкой армии все же удалось форсировать Дон и к исходу 22 августа захватить на его левом берегу в районе Песковатки плацдарм шириной 45 км. Здесь противник сосредоточил шесть дивизий, из них одну танковую и две моторизованные (всего 250–300 танков), несколько тяжелых артиллерийских дивизионов. 23 августа немецкая группировка при мощной поддержке авиации прорвала фронт на стыке 4-й танковой и 62-й армий. Задержать противника на среднем обводе не удалось. К 16.00 передовые части 16-й танковой и 3-й моторизованной дивизий 14-го танкового корпуса вермахта вышли к Волге в районе пос. Рынок. В результате Сталинградский фронт был разрезан на две части узким 8-километровым коридором.

Когда начались бои непосредственно в Сталинграде, специалисты СТЗ ремонтировали танки непосредственно на переднем крае или увозили их на завод и через несколько часов возвращали экипажам. За период с 23 августа по 13 сентября 1942 года (до момента прекращения выпуска танков) было собрано и отремонтировано 200 танков Т-34. Кроме того, обороняющим город войскам для оборудования огневых точек было передано 170 башен танка Т-34 с орудиями и пулеметами.

Целью этой книги не является описание всех боевых действий с участием советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. А именно это придется сделать, если описывать все боевые действия с участием танков Т-34. Не составляя в 1942 году большинства в танковом парке Красной Армии, они, тем не менее, состояли на вооружении почти всех танковых частей и соединений. Но «рабочей лошадкой» советских танковых войск Т-34 стали только в 1943 году.

Танк Т-34 с десантом автоматчиков устремляются в атаку. Курская дуга, июль 1943 года. Из-за сильной раскачки удержаться на броне Т-34 в движении было довольно трудно, поэтому пехотинцы часто привязывали себя ремнями к десантным поручням.

Танки 22-й танковой бригады перед атакой. Воронежский фронт, лето 1943 года.

Ремонтники восстанавливают подбитый танк. Курская дуга, июль 1943 года. В качестве ремонтно-эвакуационных тягачей использовались танки Т-34 без башен.

Как известно, решающие события 1943 года развернулись летом в районе Курского выступа или, как его чаще называют, Курской дуги. Немецкое командование сосредоточило в этом районе большие силы — 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных. Эта группировка имела в своем составе около 900 тысяч солдат и офицеров, около 2700 танков, до 10 тысяч орудий и минометов.

В свою очередь, советское командование также сосредоточило в районе Курской дуги немалое количество войск. Так, на 1 июля 1943 года в состав Центрального фронта входили 2-я танковая армия, 9-я и 19-я отдельные танковые бригады, 15 отдельных танковых и 6 самоходно-артиллерийских полков. В общей сложности фронт располагал 1678 танками и 103 САУ.

В составе Воронежского фронта на эту дату имелась 1-я танковая армия, 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса, 6 отдельных танковых бригад, 8 отдельных танковых и 3 самоходно-артиллерийских полка — всего 1841 танк и 49 САУ.

За войсками Центрального и Воронежского фронтов восточнее реки Китень располагались крупные резервы Ставки, объединенные в Степной фронт. К 1 июля 1943 года Степной фронт имел 5-ю гвардейскую танковую армию, 4-й гвардейский и 10-й танковые корпуса, 1-й механизированный корпус. Всего во фронте насчитывалось 1380 танков и самоходных установок.

В танковом парке двух фронтов в июле 1943 года тридцатьчетверки составляли 62 % и вынесли на себе основную тяжесть жесточайших танковых сражений на Курской дуге.

5 июля 1943 года началось наступление немецких войск на Курской дуге — операция «Цитадель».

В полосе Центрального фронта главный удар был нанесен по войскам 13-й армии. Уже в первый день сражения противник бросил в бой до 500 танков, включая около 30 «тигров» 505-го тяжелого танкового батальона. Однако ощутимых результатов противнику достичь не удалось. Ценой больших потерь к исходу дня немцы смогли вклиниться в нашу оборону на направлении главного удара на глубину 6–8 км. Чтобы остановить дальнейшее продвижение противника, 6 июля части 2-й танковой армии (367 Т-34 и 240 Т-60/Т-70) и 19-го танкового корпуса нанесли контрудар, в результате которого противник понес большие потери в живой силе и технике. За четыре дня кровопролитных боев противнику удалось продвинуться всего на 12 км. Уже 9 июля измотанная и обескровленная группировка немецких войск была вынуждена перейти к обороне.

Танк Т-34 сержанта А.Д. Столярова. 23-я Глуховская танковая бригада. Центральный фронт, 1 сентября 1943 года. На счету танка за операцию по овладению г. Глуховым два дзота, два орудия, пулеметная точка, до 30 немецких солдат.

Танк Т-34 «Ответ Сталинграда» на улице Таганрога. 1943 год.

Танк Т-34 со штампованной башней производства УЗТМ покидает сборочный цех Челябинского Кировского завода, август 1943 года.

Оборонительные бои на южном фасе Курской дуги отличались еще большим ожесточением. Главный удар немецкие войска наносили в полосе обороны 6-й гвардейской армии, вдоль шоссе Белгород — Обоянь. Наступавший здесь 48-й немецкий танковый корпус к исходу 5 июля сумел вклиниться в ее оборону. В ночь на 6 июля советским командованием было принято решение об усилении 6-й гвардейской армии двумя корпусами 1-й танковой армии (420 Т-34 и 203 Т-60/Т-70) генерала Катукова — 6-м танковым и 3-м механизированным. В приказе, подписанном командующим Воронежским фронтом генералом Н.Ф. Ватутиным, в частности, говорилось:

«1. Командующему 1 ТА генерал-лейтенанту т. Катукову к 22.00 5.7.1943 г. два своих корпуса выдвинуть на второй оборонительный рубеж 6-й гв. А и прочно занять оборону: 6 гв. тк (так в приказе. — Прим. авт.) на рубеже Меловое, Раково, Шепелевка; 3 мк — на рубеже Алексеевка, Сырцев, Яковлево. 31 тк расположить в обороне на месте 3 мк на рубеже Студенок, свх. Сталинский, Владимировка, Орловка. Штаб армии — в районе Зоринских дворов.

Задача: ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Обояни.

Быть в готовности с рассветом 6.7.1943 г. перейти в контрнаступление в общем направлении на Томаровку.

2. Танки в обороне окопать и тщательно замаскировать.

3. Потребовать от войск максимального напряжения для выполнения поставленной боевой задачи».

Честно говоря, есть ощущение, что сам командующий фронтом отдавал этот приказ без всякого напряжения, во всяком случае, умственного. Совершенно непонятно, как можно одновременно прочно занимать оборону, окапывая и маскируя танки, и одновременно готовиться переходу в контрнаступление. Причем окапываться нужно было ночью, с тем чтобы перейти в наступление утром. Бред какой-то!

Танк Т-34 выпуска 1943 года с командирской башенкой.

Танк Т-34 (машина выпуска 1943 года с командирской башенкой) в предгорьях Карпат. 1-й Украинский фронт, 1944 год.

Огнеметный танк ТО-34 во время испытаний на полигоне в Кубинке. 1944 год.

Озадачен и обеспокоен этим решением командующего фронтом был и командарм 1-й танковой М.Е. Катуков, который по этому поводу вспоминал: «Нашей армии ставилась задача — 6 июля нанести контрудар в общем направлении на Томаровку. Этот пункт приказа очень волновал нас. И не потому, что пугали большие по масштабам наступательные действия.

К этому времени в 1-й танковой сложилось общее мнение, что наносить танковым бригадам и корпусам контрудар при сложившейся обстановке просто нецелесообразно. Ну хорошо, мы двинемся на немцев… Но что из этого получится? Ведь их танковые силы не только превосходят наши численно, но и по вооружению обладают значительным преимуществом! Этого никак не сбросишь со счета. Вражеские „тигры“ могут бить из своих 88-мм орудий по нашим машинам на расстоянии до 2 километров, находясь в зоне недосягаемости огня 76,2-мм пушек наших тридцатьчетверок. Словом, гитлеровцы в силах и с дальних рубежей вести с нами успешный огневой бой.

Так следует ли давать им в руки такой сильный козырь? Не лучше ли в этих условиях повременить с контрударом, делать по-прежнему ставку на нашу тщательно подготовленную глубоко эшелонированную оборону?

Эти соображения мы доложили командующему фронтом. Ждали ответа, но не получили его и к исходу ночи. А между тем срок выполнения пункта приказа о контрударе наступил, и нам ничего не оставалось, как выдвинуть танки.

Скрепя сердце, я отдал приказ о нанесении контрудара. И степь, минуту назад казавшаяся безлюдной, пустынной, наполнилась гулом сотен моторов. Из-за укрытий выползли тридцатьчетверки и, на ходу перестраиваясь в боевой порядок, ринулись на врага. За танками двинулись цепи пехоты.

Уже первые донесения с поля боя под Яковлево показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери. С болью в сердце я видел с НП, как пылают и коптят „тридцатьчетверки“.

Танк Т-34 из состава 251-го отдельного танкового полка. Белорусский фронт, январь 1944 года.

Мотострелки спешиваются с огнеметного танка ТО-34. 15-я гвардейская механизированная бригада 4-го гвардейского механизированного корпуса, 3-й Украинский фронт, 1944 год.

Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены контрудара. Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить ему свои соображения. Но едва переступил порог избы, как начальник связи каким-то особенно значительным тоном доложил:

— Из Ставки… Товарищ Сталин.

Не без волнения взял я трубку.

— Здравствуйте, Катуков! — раздался хорошо знакомый голос. — Доложите обстановку!

Я рассказал Главнокомандующему о том, что видел на поле боя собственными глазами.

— По-моему, — сказал я, — мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

— Что вы предлагаете?

— Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпустить машины врага на расстояние триста-четыреста метров и уничтожать их прицельным огнем.

Сталин некоторое время молчал.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин.

Вскоре командующий фронтом позвонил мне и сообщил, что контрудар отменяется. Я вовсе не утверждаю, что именно мое мнение легло в основу приказа. Скорее всего оно просто совпало с мнением представителя Ставки и командования фронта».

Отдадим должное скромности М.Е. Катукова. Однако, по мнению автора, именно его мнение оказалось для Сталина определяющим.

В последующие двое суток основной удар 48-го танкового корпуса немцев пришелся по 3-му механизированному корпусу 1-й танковой армии. Судя по воспоминаниям М.Е. Катукова и Ф.В. фон Меллентина, бывшего тогда начальником штаба 48-го корпуса, бои носили крайне ожесточенный характер. Вот что пишет по этому поводу немецкий генерал.

«7 июля, на четвертый день операции „Цитадель“, мы наконец добились некоторого успеха. Дивизия „Великая Германия“ сумела прорваться по обе стороны хутора Сырцев, и русские отошли к Гремучему и деревне Сырцево. Откатывающиеся массы противника попали под обстрел немецкой артиллерии и понесли очень тяжелые потери. Наши танки, наращивая удар, начали продвигаться на северо-запад, но в тот же день были остановлены сильным огнем под Сырцево, а затем контратакованы русскими танками. Зато на правом фланге мы, казалось, вот-вот одержим крупную победу: было получено сообщение, что гренадерский полк дивизии „Великая Германия“ достиг населенного пункта Верхопенье. На правом фланге этой дивизии была создана боевая группа для развития достигнутого успеха.

8 июля боевая группа в составе разведотряда и дивизиона штурмовых орудий дивизии „Великая Германия“ вышла на большак (шоссе Белгород — Обоянь. — Прим. авт.) и достигла высоты 260,8; затем эта группа повернула на запад, с тем чтобы оказать поддержку танковому полку дивизии и мотострелковому полку, которые обошли Верхопенье с востока. Однако село все еще удерживалось значительными силами противника, поэтому мотострелковый полк атаковал его с юга. На высоте 243,0 севернее села находились русские танки, имевшие прекрасный обзор и обстрел, и перед этой высотой атака танков и мотопехоты захлебнулась. Казалось, повсюду находятся русские танки, наносящие непрерывные удары по передовым частям дивизии „Великая Германия“.

Танк Т-34 с 85-мм пушкой Д-5Т.

Танки и пехота в атаке. Район р. Днестр, март 1944 года.

ТО-34 в засаде. 47-й отдельный огнеметный танковый полк. Прибалтика, октябрь 1944 года.

За день боевая группа, действовавшая на правом фланге этой дивизии, отбила семь танковых контратак русских и уничтожила двадцать один танк Т-34. Командир 48-го танкового корпуса приказал дивизии „Великая Германия“ наступать в западном направлении, с тем чтобы оказать помощь 3-й танковой дивизии, на левом фланге которой создалась очень тяжелая обстановка. Ни высота 243,0, ни западная окраина Верхопенья в этот день не были взяты — больше не оставалось никаких сомнений в том, что наступательный порыв немецких войск иссяк, наступление провалилось».

А вот как выглядят эти же события в описании М.Е. Катукова: «Едва забрезжил рассвет (7 июля. — Прим. авт.), как противник снова предпринял попытку прорваться на Обоянь. Главный удар он наносил по позициям 3-го механизированного и 31-го танкового корпусов. А.Л. Гетман (командир 6-го танкового корпуса. — Прим. авт.) сообщил, что на его участке противник активности не проявляет. Но зато позвонивший мне С.М. Кривошеин (командир 3-го механизированного корпуса. — Прим. авт.) не скрывал тревоги:

— Что-то невероятное, товарищ командующий! Противник сегодня бросил на наш участок до семисот танков и самоходок. Только против первой и третьей механизированных бригад наступает двести танков.

С такими цифрами нам еще не приходилось иметь дела. Впоследствии выяснилось, что в этот день гитлеровское командование бросило против 3-го механизированного корпуса весь 48-й танковый корпус и танковую дивизию СС „Адольф Гитлер“. Сосредоточив столь огромные силы на узком, 10-километровом участке, немецкое командование рассчитывало, что ему удастся мощным танковым тараном пробить нашу оборону.

Каждая танковая бригада, каждое подразделение приумножили свой боевой счет на Курской дуге. Так, 49-я танковая бригада только за первые сутки боев, взаимодействуя на первой оборонительной полосе с частями 6-й армии, уничтожила 65 танков, в том числе 10 „тигров“, 5 бронетранспортеров, 10 орудий, 2 самоходные пушки, 6 автомашин и более 1000 солдат и офицеров.

Прорвать нашу оборону противнику так и не удалось. Он лишь потеснил 3-й механизированный корпус на 5–6 километров».

ТО-34.

Башня завода «Красное Сормово» с пушкой Д-5Т. У первых выпущенных машин имелся только один башенный вентилятор.

Т-34-85 завода «Красное Сормово». Промежуточная модель, сохранившая часть характерных деталей ранних сормовских машин — смещенный вперед наружный топливный бак и рымы из прутка.

Будет справедливым признать, что для обоих приведенных отрывков характерна определенная тенденциозность в освещении событий. Из воспоминаний советского военачальника следует, что наша 49-я танковая бригада за один день подбила 10 «тигров», а ведь у немцев в 48-м танковом корпусе их было всего 15! С учетом 13 «тигров» моторизованной дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», также наступавшей в полосе 3-го мехкорпуса, получается только 28! Если же попытаться сложить все «тигры», «уничтоженные» на страницах мемуаров Катукова, посвященных Курской дуге, то получится намного больше. Впрочем, дело тут, по-видимому, не только в желании различных частей и подразделений записать на свой боевой счет побольше «тигров», но и в том, что в боевых донесениях «тиграми» часто именовали «пантеры».

После неудачных попыток прорваться к Курску вдоль шоссе на Обоянь немцы решили сделать это восточнее, через Прохоровку.

Вечером 10 июля 1943 года командование Воронежского фронта получило приказ Ставки ВГК о проведении контрудара по группировке немецких войск, наступавшей на Прохоровском направлении. Для этой цели из состава резервного Степного фронта в состав Воронежского фронта были переданы 5-я гвардейская армия генерал-лейтенанта А.С. Жадова и 5-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта танковых войск П.А. Ротмистрова. 5-я гвардейская танковая армия была первой танковой армией однородного состава. Ее формирование началось 10 февраля 1943 года, и к началу Курской битвы она дислоцировалась в районе Острогожска (Воронежская обл.). В состав армии входили 18-й и 29-й танковые корпуса и 5-й гвардейский механизированный корпус.

6 июля в 23.00 был получен приказ, требовавший сосредоточения армии на правом берегу реки Оскол. В 23.15 передовой отряд армии уже начал движение, а спустя 45 мин тронулись с места и главные силы. Необходимо отметить безукоризненную организацию марша. По маршрутам движения колонн было запрещено встречное движение. Армия двигалась круглосуточно, с короткими привалами для заправки машин. Марш надежно прикрывался зенитной артиллерией и авиацией, и благодаря этому остался незамеченным вражеской разведкой. За трое суток армия переместилась на 330–380 км. При этом почти не было случаев выхода боевых машин из строя по техническим причинам, что свидетельствует как о возросшей надежности танков, так и о грамотном техническом обслуживании техники.

Внутренний вид башни танка Т-34-85 (передняя сторона):

1 — сиденье заряжающего; 2 — гильзоулавливатель; 3 — сиденье наводчика; 4 — механизм поворота башни; 5 — захват погона башни; 6 — запорное устройство отверстия для стрельбы из личного оружия; 7 — кнопка включения подсветки угломера; 8 — электрощиток башенного оборудования; 9 — подвеска прицела; 10 — приборы наблюдения МК-4; 11 — прицел ТШ-16; 12 — щиток освещения прицела; 13 — пушка; 14 — плафон освещения башни; 15 — спаренный пулемет; 16 — укладка пулеметных магазинов на правом борту башни; 17 — стопор башни; 18 — аппарат № 1 ТПУ.

9 июля 5-я гвардейская танковая армия сосредоточилась в районе Прохоровки. Предполагалось, что армия с двумя приданными ей танковыми корпусами — 2-м и 2-м гвардейским — в 10.00 12 июля нанесет удар по немецким войскам и совместно с 5-й и 6-й гвардейскими общевойсковыми армиями и 1-й танковой армией уничтожит вклинившуюся на Обоянском направлении группировку противника, не допустив ее отхода на юг. Однако подготовка контрудара, начавшаяся 11 июля, была сорвана немцами, которые нанесли по нашей обороне два мощных удара: один — в направлении Обояни, второй — на Прохоровку. В результате частичного отхода наших войск артиллерия, которой в контрударе отводилась значительная роль, понесла потери и на позициях развертывания, и в движении к линии фронта.

Рано утром 12 июля из-за нанесения немцами удара в полосе 69-й армии возникла угроза левому флангу разворачивавшихся юго-западнее Прохоровки главных сил 5-й гвардейской танковой армии. Это 6-я и 19-я танковые дивизии (около 200 танков) из 3-го танкового корпуса противника перешли в наступление из района Мелехово на Ржавец. В связи с этим в полосу 69-й армии были выдвинуты две бригады 5-го гвардейского мехкорпуса, танковая бригада 2-го гвардейского танкового корпуса и резерв 5-й гвардейской танковой армии (танковый, мотоциклетный, истребительно-противотанковый и гаубичный полки). Эти силы, объединенные в группу под командованием генерал-майора К. Г. Труфанова (около 100 машин, в том числе 71 Т-34), не только приостановили продвижение врага на север, но и почти полностью отбросили его на исходные позиции.

12 июля в 8.30 после 15-минутной артподготовки немецкая группировка была атакована основными силами 5-й гвардейской танковой армии.

Приварка крыши к основе башни Т-34-85. Уралвагонзавод, 1944 год.

Танки 46-й Духовицкой механизированной бригады выдвигаются на передовые позиции. Июнь 1944 года.

Танки Т-34-85 с пушками Д-5Т. 38-й отдельный танковый полк. Танковая колонна «Димитрий Донской» была построена на средства Русской православной церкви. Зима 1944 года.

Несмотря на внезапность удара, советские танки были встречены сосредоточенным огнем противотанковой артиллерии и штурмовых орудий. Однако 18-й танковый корпус на большой скорости прорвался в совхоз Октябрьский и, несмотря на большие потери, захватил его. При дальнейшем продвижении он встретил танковую группировку противника, в которой было 15 тяжелых танков «Тигр», в течение нескольких часов вел с ними встречный бой и к 18.00 перешел к обороне.

29-й танковый корпус в течение всего дня вел маневренный бой за высоту 252,5 с танками дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», но после 16.00 был потеснен подошедшими танками дивизии СС «Мертвая голова», а с наступлением темноты также перешел к обороне.

2-й гвардейский танковый корпус, наступавший в направлении пос. Калинин, в 14.30 внезапно столкнулся с двигавшейся навстречу моторизованной дивизией СС «Рейх», которая отбросила его на исходные позиции. 2-й танковый корпус, прикрывавший стык между 2-м гвардейским и 29-м танковыми корпусами, смог несколько потеснить немецкие части, но, попав под огонь подтянутых из второго эшелона штурмовых и противотанковых орудий, понес потери и остановился.

Несмотря на то что 5-я гвардейская танковая армия, действовавшая в полосе 17–19 км, смогла добиться плотности атакующих боевых порядков до 45 танков на 1 км, выполнить поставленную задачу она не смогла. Потери армии без учета группы генерала Труфанова составили 328 танков и САУ, а вместе с приданными соединениями достигли 60 % первоначальной численности.

Ни одна из противоборствующих сторон не добились 12 июля решающего успеха. Несмотря на то что 2-й танковый корпус СС отразил контрудар 5-й гвардейской танковой армии и даже несколько расширил плацдарм на северном берегу реки Псел, выполнить задачу по прорыву обороны советских войск и захвату Прохоровки он не смог. Начавшееся 12 июля наступление Центрального и Брянского фронтов на северном фасе Курской дуги и наличие в полосе Воронежского фронта крупных резервов поставили перед немецким командованием вопрос о целесообразности продолжения операции «Цитадель».

18 июля в бой на Орловском направлении была введена свежая танковая группировка — 3-я гвардейская танковая армия (475 Т-34, 224 Т-70).

Т-34-85 с пушкой Д-5Т.

На Белгородско-Харьковском направлении к 23 июля наши войска вышли на позиции, которые занимали до начала немецкого наступления. 3 августа началось контрнаступление Воронежского и Степного фронтов. К этому времени танковые соединения были пополнены боевой техникой. Так, 1-я танковая армия имела в своем составе 549 танков (из них 412 Т-34).

В целом же в Курской битве и последовавших за ней в 1943 году операциях на Украине танки Т-34, вооруженные 76-мм пушкой, использовались в наиболее массовом количестве. Следует, однако, отметить, что основным их противником были не танки, по причине малочисленности последних, а немецкая противотанковая артиллерия. Именно на огонь противотанковых и танковых пушек приходилось в 1943–1945 годах около 90 % потерь наших танков.

Потери танков Т-34 от огня орудий различных калибров

Из данных, приведенных в таблице, видно, что в 1943 году 66,5 % танков Т-34 было подбито огнем 75- и 88-мм танковых (танки Pz.IV, Pz.V и Pz.VI) и противотанковых пушек. В начале войны Т-34 имел преимущество перед танками противника в дистанции огневого боя, поскольку его пушка могла поразить любой немецкий танк на дальности до 1000 м. Дистанция же обстрела наших танков, как правило, не превышала 300 м. В 1943 году с ростом толщины брони немецких танков дальность эффективной стрельбы по ним резко сократилась и не превышала 500 м даже для подкалиберного снаряда. В это же время 75- и 88-мм длинноствольные немецкие пушки могли поражать Т-34 на дистанциях 900 и 1500 м соответственно.

Так что немецкие тяжелые танки были для Т-34 твердым орешком.

Танк Т-34 из состава 2-го танкового полка 1-й танковой бригады Войска Польского на переправе через р. Висла. 10 августа 1944 года.

Башня танка послевоенного выпуска завода «Красное Сормово»:

1 — крышка люка заряжающего; 2 — колпаки над вентиляторами; 3 — отверстие для установки прибора наблюдения командира; 4 — крышка люка командирской башенки; 5 — командирская башенка; 6 — смотровая щель; 7 — стакан антенного ввода; 8 — поручень; 9 — отверстие для установки прибора наблюдения наводчика; 10 — отверстие для стрельбы из личного оружия; 11 — рым; 12 — амбразура прицела; 13 — козырек; 14 — цапфенный прилив; 15 — амбразура пулемета; 16 — отверстие для установки прибора наблюдения заряжающего.

«Боялись мы этих „тигров“ на Курской дуге, — воспоминал бывший командир танка Т-34, Евгений Носков, — честно признаюсь. Из своей 88-миллиметровой пушки он, „Тигр“, болванкой, то есть бронебойным снарядом, с дистанции две тысячи метров прошивал нашу тридцатьчетверку насквозь. А мы из 76-миллиметровой пушки мог-ли поразить этого толстобронированного зверя лишь с дистанции пятьсот метров и ближе новым подкалиберным снарядом. Причем этим самым снарядом — а их выдавали под расписку по три штуки на танк — я должен был угодить между опорными катками в борт, за которыми размещались снаряды, под основание башни — тогда ее заклинит, по стволу пушки — тогда он отлетит, по задней части, где расположены бензобаки, а между ними мотор, — „Тигр“ загорится, по… колесу-ленивцу, ведущему колесу, по опорному катку или гусенице — значит, повредить ходовую часть. Все же остальные части „Тигра“ нашей пушке не поддавались и бронебойные отскакивали от его брони, как от стенки горох».

С ним соглашался и стрелок-радист из 32-й танковой бригады 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии С.Б. Басс:

«Помню, стреляли по „Тигру“, а снаряды отскакивали, пока кто-то не сбил сначала его гусеницу, а затем всадил снаряд в борт. Но танк не загорелся, а танкисты начали выпрыгивать через люк. Мы их расстреливали из пулемета».

Еще одно свидетельство о встрече с «тиграми» участника Курской битвы командира танковой роты 10-го танкового корпуса П.И. Громцева: «Сначала стреляли по „тиграм“ метров с 700. Видишь — попадаешь, искры бронебойные высекают, а он идет хоть бы что и один за другим расстреливает наши танки. Благоприятствовала лишь сильная июльская жара — „тигры“ то там, то здесь загорались. Оказалось потом, что нередко вспыхивали бензиновые пары, скапливающиеся в моторном отделении танка. Напрямую удавалось подбить „Тигр“ или „Пантеру“ лишь метров с 300, и то только в борт. Много тогда наших танков сгорело, однако наша бригада все же потеснила немцев километра на два. Но мы были на пределе, больше такого боя не выдержать».

Танки Т-34-85 25-й гвардейской танковой бригады 2-го гвардейского танкового корпуса. Юго-восточнее Витебска, 1944 год.

Такого же мнения о «тиграх» придерживался и ветеран 63-й гвардейской танковой бригады Уральского добровольческого танкового корпуса Н.Я. Железнов: «…Пользуясь тем, что у нас 76-мм пушки, которые в лоб могут взять их броню только с 500 метров, они стояли на открытом месте. А попробуй, подойди? Он тебя сожжет за 1200–1500 метров! Наглые были! По существу, пока 85-мм пушки не было, мы, как зайцы, от „тигров“ бегали и искали возможность как бы так вывернуться и ему в борт влепить. Тяжело было. Если ты видишь, что на расстоянии 800— 1000 метров стоит „Тигр“ и начинает тебя „крестить“, то, пока водит стволом горизонтально, ты еще можешь сидеть в танке, как только начал водить вертикально — лучше выпрыгивай! Сгоришь! Со мной такого не было, а вот ребята выпрыгивали. Ну а когда появился Т-34-85, тут уже можно было выходить один на один…»

Танки Т-34 проходят по улицам города Черновицы. 1-й Украинский фронт, 1944 год.

Танк Т-34-85 в одном из румынских городов. 1944 год.

В феврале — марте 1944 года в танковые части Красной Армии начали поступать танки Т-34-85. В частности, примерно в это время их получили соединения 2, 6, 10 и 11-го гвардейских танковых корпусов. К сожалению, эффект от первого боевого применения новых танков был невысоким, так как бригады получали всего по нескольку машин. Большинство в них составляли тридцатьчетверки с 76-мм пушками. К тому же совсем мало времени отводилось в боевых частях на переподготовку экипажей. Вот что по этому поводу писал в своих воспоминаниях М.Е. Катуков, в апрельские дни 1944-го командовавший 1-й танковой армией, которая вела тяжелые бои на Украине: «Пережили мы в те трудные дни и радостные минуты. Одна из таких — приход танкового пополнения. Получила армия, правда, в небольшом количестве, новые тридцатьчетверки, вооруженные не обычной 76-мм, а 85-мм пушкой. Экипажам, получившим новые тридцатьчетверки, пришлось дать всего два часа на их освоение. Больше дать мы тогда не могли. Обстановка на сверхшироком фронте была такая, что новые танки, обладавшие более мощным вооружением, надо было как можно скорее ввести в бой».

Одним из первых Т-34-85 с пушкой Д-5Т получил 38-й отдельный танковый полк. Эта часть вместе с 516-м отдельным огнеметным танковым полком входила в состав танковой колонны «Димитрий Донской», построенной на средства Русской православной церкви. На деньги, собранные верующими, были приобретены 19 танков Т-34-85 и 21 огнеметный ОТ-34. На торжественном митинге 8 марта 1944 года состоялась передача танков Красной Армии. 10 марта 38-й танковый полк убыл на фронт, где в составе 53-й армии принял участие в Уманско-Ботошанской операции.

Для боевых действий, которые вела Красная Армия на Правобережной Украине весной 1944 года, было характерным невиданное за всю войну сосредоточение бронетанковых и механизированных войск. Для проведения этих операций привлекались 6 танковых армий, 9 отдельных танковых и механизированных корпусов и более 50 отдельных бригад и полков. Наиболее мощные танковые группировки были включены в состав 1-го и 2-го Украинского фронтов, которые разгромили главные силы врага и вышли к государственной границе. Характерной особенностью боевых действий на Правобережной Украине зимой — весной 1944 года являлось отсутствие у противника хорошо подготовленной тактической зоны обороны. Немцы просто не успели ее оборудовать. Это позволило советским танковым войскам сохранять практически всю свою ударную мощь для действий в оперативной глубине. В результате они буквально разорвали германский фронт в ходе Корсунь-Шевченковской, Проскуровско-Черновицкой и Уманско-Ботошанской операций. Глубина продвижения танковых армий в двух последних операциях достигала 220–370 км, а максимальные темпы продвижения в условиях весенней распутицы составляли 30–65 км в сутки.

Танк Т-34-85 на переправе через Западную Двину. 1-й Прибалтийский фронт, июль 1944 года.

Танк Т-34 с оборудованием для навески каткового минного трала ПТ-3 проходит по одной из улиц Вильнюса. 1944 год.

Т-34-85 18-го танкового корпуса в Бухаресте, 31 августа 1944 года. На этой машине установлены литые опорные катки раннего типа. На третьем катке отсутствует резиновый бандаж.

Для проведения Белорусской наступательной операции в составе четырех фронтов — 1, 2 и 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского — было сосредоточено 5200 танков и САУ. Кроме того, уже в ходе операции Ставка ВГК усилила их еще 1200 танками и САУ. Такое количество бронетанковой техники не участвовало ни в одной из операций Великой Отечественной войны. Следует отметить, что при проведении операции «Багратион» с целью сохранения ударной силы танковых армий для действий в оперативной глубине обороны противника они не привлекались для прорыва тактической зоны. Они вводились в сражение после того, как войсками первого эшелона были прорваны не только тактический, но и армейский рубежи немецкой обороны. Для того чтобы общевойсковые соединения смогли прорвать эти рубежи и обеспечить ввод танковых армий в прорыв, впереди них действовали фронтовые подвижные группы. Так, например, перед 5-й гвардейской танковой армией «зачищала» прорыв конно-механизированная группа в составе 3-го гвардейского механизированного корпуса и 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. В результате потери советских танковых армий на начальном этапе операции в среднем снизились с 30–40 до 15–20 %.

Исключительно упорное сопротивление противника с самого начала наступления встретила южная группировка 3-го Белорусского фронта — 11-я гвардейская и 31-я армии. За два дня наступления они не смогли прорвать даже главной полосы обороны. В связи с этим 5-я гвардейская танковая армия была переброшена на Богушевское направление и на рассвете 26 июня введена в бой в полосе наступления 5-й армии.

Не встречая в первые два дня серьезного сопротивления, танковая армия стремительно наступала на Борисов.

Советские танки в горах Трансильвании. 2-й Украинский фронт, Румыния, лето 1944 года. Это машина ранних выпусков, о чем можно судить по пушке С-53, отсутствию бонок для крепления запасных траков на лобовой броне корпуса и приборам наблюдения МК-4 без крышечек.

Экипаж танка Т-34 и ремонтники бригады гвардии сержанта К.Я. Янченко за ремонтом боевой машины. 13-я гвардейская механизированная бригада 4-го гвардейского механизированного корпуса, 3-й Украинский фронт, Румыния, 1944 год.

Танк Т-34 выпуска завода «Красное Сормово» на боевой позиции. 2-й Прибалтийский фронт, 1945 год.

Непосредственно вдоль Минского шоссе наступал 3-й гвардейский танковый корпус под командованием генерала И.А. Вовченко, а правее — 29-й танковый корпус генерала Е.И. Фоминых. 28 июня соединения армии в районе Крупок разгромили усиленную 5-ю танковую дивизию противника, переброшенную из-под Львова, и вышли к Березине севернее и южнее Борисова. Несколько мотострелковых подразделений форсировали реку с ходу и закрепились на противоположном берегу. Танки и самоходно-артиллерийские установки переправиться не смогли, так как глубина реки превышала 1,5 м, а переправочных средств не было. По мосту успели проскочить только два танка Т-34 — лейтенантов А.Н. Мельника и П.Н. Рака из 3-й гвардейской танковой бригады 3-го гвардейского танкового корпуса. Вслед за этим немцы взорвали мост.

Машина Мельника была подбита, а Рак ворвался в Борисов и в течение 16 часов вел неравный бой. Гвардейцы разгромили комендатуру и штаб полка, оборонявшего Борисов. Против «тридцатьчетверки» немцы бросили несколько танков. Лейтенант П.Н. Рак и его экипаж — механик-водитель сержант А.А. Петряев и заряжающий сержант А.И. Данилов пали смертью храбрых в неравном бою.

Соединения 5-й гвардейской танковой армии и 2-й гвардейский танковый корпус, сбивая на своем пути арьергарды противника, подошли к северо-восточной и северной окраинам Минска.

«Ровно в 2 часа 30 минут я передал всем частям сигнал к наступлению „555“, — вспоминал командир 2-го гвардейского танкового корпуса генерал А.С. Бурдейный. — Через десять-пятнадцать минут каждый командир доложил: „Наступление начал“. Широкой полосой — десять километров по фронту — танковый корпус шел к Минску. В предрассветной мгле раздавался лязг гусениц, далеко вокруг разносился гул моторов. Все всматривались в дымку на западе: как встретит нас противник под стенами многострадального города?»

Т-34-85 выпуска 1944 года.

Танк Т-34 в освобожденной деревне на Буковине. 1-й Украинский фронт, 1944 год.

Т-34-85 позднего выпуска 1944 года. Нештатные грязевые щитки установлены, видимо, в ходе ремонта. Довольно редкий снимок, на котором хорошо видны полностью открытые «ресницы» — броневые крышки призм приборов наблюдения механика-водителя.

Грохот первых «тридцатьчетверок» минчане услышали в районе обсерватории в 3 часа ночи 3 июля. Это была танковая разведгруппа 4-й гвардейской танковой бригады гвардии полковника О.А. Лосика 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса. Группу возглавил гвардии капитан П.И. Коровников. Он на своем танке вступил в Минск первым. Однако в районе обсерватории и Московского кладбища по разведгруппе открыла внезапный огонь замаскированная зенитная батарея врага. Машина Коровникова была подбита, весь экипаж получил ранения, а командиру оторвало ногу. Следующим шел танк Т-34-85 командира взвода гвардии младшего лейтенанта Д.Г. Фроликова. Умело маневрируя, механик-водитель П.А. Карпушев не только вывел «тридцатьчетверку» из-под вражеского огня, но и раздавил противотанковую пушку противника. За танком командира неотступно следовали две другие боевые машины его взвода.

Этот взвод неоднократно отличался в предыдущих боях. Дмитрий Фроликов, например, еще в начале наступления — 26 июня — со своим взводом захватил перекресток дорог Орша — Смоляны. Три его танка, действуя из засады, разгромили тогда вражескую автоколонну численностью более ста машин, которую прикрывали шесть вражеских танков. Из этих шести танков два Фроликов подбил. А 27 июня под Старосельем взвод Фроликова уничтожил два танка, две самоходки и артиллерийскую батарею. В тот же день несколькими часами позже Фроликов догнал отходящую колонну противника, подбил еще две самоходки, тараном разбил вражеский танк, захватил два артиллерийских орудия и уничтожил несколько десятков немецких солдат.

За этот бой Дмитрия Фроликова представили к званию Героя Советского Союза. В представлении, в частности, говорилось: «…Лично экипажем Фроликова за три дня боев уничтожено: два танка Т-3, три самоходные пушки, раздавлены гусеницами два орудия и до 100 автомашин. Захвачены артиллерийская батарея и два исправных танка — Т-6 и Т-3».

Танк Фроликова оказался единственным из разведгруппы, кому удалось прорваться к центру города, уничтожив на своем пути еще и немецкую самоходку. Следовавшие за своим командиром взвода две другие «тридцатьчетверки» гвардии младших лейтенантов П. Тарасова и И. Зенкина были подбиты, а их экипажи погибли.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии младшему лейтенанту Фроликову Дмитрию Георгиевичу было присвоено звание Героя Советского Союза.

В основном летом 1944 года в войсках шел активный процесс освоения новой техники — средних танков Т-34-85. Так, например, во всех частях 3-го Украинского фронта накануне Ясско-Кишиневской операции проводились учения с боевой стрельбой. Одновременно проводились стрельбы из 85-мм пушки танка Т-34-85 по немецким тяжелым танкам с целью показать танкистам ее боевые качества. Судя по воспоминаниям В.П. Брюхова, советские танкисты обучались быстро:

«В Ясско-Кишиневской операции за пятнадцать дней на своем Т-34-85 я лично подбил девять танков.

Один бой хорошо запомнился. Куши прошли и выходили на Леово, на соединение с 3-м Украинским фронтом. Мы шли по кукурузе высотой с танк — ничего не видно, но были в ней такие дороги или просеки, как в лесу. Я заметил, что в конце просеки навстречу нам проскочил немецкий танк, потом уже выяснилось, что это была „Пантера“, Я командую: „Стоп. Прицел — вправо 30, танк 400“. Судя по направлению его движения, встретиться мы должны были на следующей просеке. Наводчик пушку вправо перебросил, и мы продвинулись вперед на следующую просеку. А немец меня тоже засек и, видя направление движения танка, начал скрадывать меня по кукурузе. Я смотрю в панораму в то место, где он должен появиться. И точно — он появляется под ракурсом 3/4! В этот момент нужно сделать выстрел. Если дашь немцу выстрелить и он первым снарядом промахнется — выскакивай, второй гарантированно будет в тебе. Немцы — они такие. Я кричу наводчику: „Танк!“, а он не видит. Я гляжу, он уже вылез наполовину. Ждать нельзя. Секунды идут. Тогда я наводчика схватил за шиворот — он же сидит передо мной — и скинул на боеукладку. Сам сел за прицел, подвел и вдарил ему в борт. Танк вспыхнул, из него никто не выпрыгнул. И, конечно, когда танк вспыхнул, в этот момент мой авторитет как командира поднялся на недосягаемую высоту, поскольку если бы не я, то этот танк врезал бы по нас, и весь экипаж погиб. Наводчик Николай Блинов себя чувствовал униженным, так стыдно ему было».

Танки Т-34-85 в окрестностях Вены. Апрель 1945 года.

Танки Т-34-85 перед отправкой на фронт. Завод № 183, апрель 1945 года.

В массовом же порядке Т-34-85 применялись в боевых действиях в 1945 году: в Висло-Одерской, Померанской, Берлинской операциях, в сражении у о. Балатон в Венгрии. В частности, накануне Берлинской операции укомплектованность танковых бригад боевыми машинами этого типа была почти стопроцентной.

Так, например, к началу Висло-Одерской операции 3-я гвардейская танковая армия под командованием генерала П.С. Рыбалко имела 55 674 человека личного состава, что составляло 99,2 % штатной численности. Танковый парк армии перед началом операции состоял из 640 танков Т-34-85 (укомплектованность 103 %), 22 танка-тральщика Т-34, 21 танк ИС-2 (укомплектованность 100 %), 63 тяжелых САУ ИСУ-122 (100 % укомплектованности), 63 средних САУ СУ-85 (63 % укомплектованности), 63 легких САУ СУ-76 (100 % укомплектованности), 49 легких САУ СУ-57-II (82 % укомплектованности). В состав артиллерии армии входили 20 152-мм пушек-гаубиц 145-й и 194-й пушечных артбригад РГК, 20 100-мм пушек БС-3, 222 76,2-мм пушки ЗиС-З, 84 57-мм пушки ЗиС-2, 48 реактивных установок М-13, 140 120-мм минометов, 224 82-мм миномета, 79 37-мм зенитных пушек, 60 зенитных самоходных установок М-17, 161 12,7-мм зенитный пулемет ДШК.

Без сомнения, все это представляло собой впечатляющую силу. Но, к сожалению, вплоть до конца войны так и не удалось избавиться как от брака техники, так и от брака при подготовке личного состава. И то и другое можно проиллюстрировать с помощью архивных документов: «В период формирования армии, боевые машины эксплоатировались по плану боевой подготовки и после отработки 45 моточасов были поставлены на временную консервацию… За время эксплоатации боевых машин в период формирования, в частях и соединениях было 223 случая выхода машин из строя по производственным дефектам».

В числе последних отмечались, в частности, «…трещины брони корпусов и башен на 74 танках и СУ. Трещины в большинстве своем были сквозные, расположенные преимущественно на тыльных и бортовых сторонах башен и на бортах корпуса и имели длину от 170 до 2200 мм. Трещины брони возникли вследствие внутренних напряжений литейного происхождения или напряжений брони, вызванных погрешностями сборки. Силами рем-частей соединений и армии трещины были ограничены и заварены».

Танки Т-34-85 из состава 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса. 1944 год.

Передача Красной Армии колонны танков, построенных на средства трудящихся Эстонской ССР. 51-й танковый полк, зима 1945 года.

На завершающем этапе Второй мировой войны «тридцатьчетверки» приняли участие в наиболее впечатляющих маршах: к Праге в мае и через хребет Большой Хинган и пустыню Гоби в августе 1945 года. При этом первый характеризовался высоким темпом движения. Так, например, 3-я гвардейская танковая армия прошла 450 км от Берлина до Праги за 68 маршевых часов. Выход же из строя техники по техническим причинам был невысок. В 53-й гвардейской танковой бригаде вышли из строя только два танка Т-34-85 из 18, имевшихся в строю.

До середины 1945 года на вооружении советских танковых частей, дислоцировавшихся на Дальнем Востоке, состояли в основном устаревшие легкие танки БТ и Т-26. К началу войны с Японией в войска поступило 670 танков Т-34-85, что позволило укомплектовать ими первые батальоны во всех отдельных танковых бригадах и первые полки в танковых дивизиях. 6-я гвардейская танковая армия, переброшенная в Монголию из Европы, оставила свои боевые машины в прежнем районе дислокации (Чехословакия) и уже на месте получила 408 танков Т-34-85 с заводов № 183 и 174. Таким образом, машины этого типа приняли самое непосредственное участие в разгроме Квантунской армии, являясь ударной силой танковых частей и соединений.

Танки Т-34-85 на подступах к Берлину. 1-й Белорусский фронт, апрель 1945 года.

Т-34-85 на улицах Берлина. 1945 год.

Помимо Красной Армии, танки Т-34-85 поступили на вооружение армий нескольких стран — участниц антигитлеровской коалиции.

Первым танком этого типа в Войске Польском стал Т-34-85, переданный 11 мая 1944 года 3-му учебному танковому полку 1-й польской армии. Что касается боевых частей, то первой эти танки — 20 единиц — получила 1-я польская танковая бригада в сентябре 1944 года после боев под Студзянками. Всего же в 1944–1945 гг. Войско Польское получило 328 танков Т-34-85 (последние 10 машин были переданы 11 марта). Танки поступали с заводов № 183, 112 и ремонтных баз. В ходе боевых действий значительная часть боевых машин была потеряна. По состоянию на 16 июля 1945 года в Войске Польском числилось 132 танка Т-34-85.

Все эти машины были порядком изношены и требовали капитального ремонта. Для его проведения создали специальные группы, которые на местах недавних боев снимали с подбитых польских, да и советских танков исправные узлы и агрегаты. Интересно отметить, что в ходе ремонта появилось некоторое количество «синтезированных» танков, когда у Т-34 раннего выпуска меняли подбашенный лист и устанавливали башню с 85-мм пушкой.

1-я отдельная чехословацкая бригада получила Т-34-85 в начале 1945 года. В ее состав тогда входили 52 Т-34-85 и 12 Т-34. Бригада, находясь в оперативном подчинении советской 38-й армии, принимала участие в тяжелых боях за Остраву. После взятия 7 мая 1945 года г. Оломоуц оставшиеся в строю 8 танков бригады были переброшены в Прагу. Число танков Т-34-85, переданных в 1945 году Чехословакии, в разных источниках колеблется от 65 до 130 единиц.

На завершающем этапе войны две танковые бригады сформировали в Народно-освободительной армии Югославии. 1-ю танковую бригаду вооружили англичане, и ее легкие танки МЗАЗ в июле 1944 года высадились на адриатическом побережье Югославии. 2-я танковая бригада была сформирована с помощью Советского Союза в конце 1944 года и получила 60 танков Т-34-85.

Незначительное количество Т-34-85 захватили немецкие войска, а также войска союзных с Германией государств. Этих танков, использовавшихся вермахтом, были единицы, что и понятно: в 1944–1945 годах поле боя в большинстве случаев оставалось за Красной Армией. Достоверно известны факты применения отдельных Т-34-85 5-й танковой дивизией СС «Викинг», 252-й пехотной дивизией и некоторыми другими частями. Что касается союзников Германии, то в 1944 году финны, например, захватили девять Т-34-85, шесть из которых эксплуатировались в финской армии до 1960 года.

Как это часто бывает на войне, боевая техника иногда несколько раз переходила из рук в руки. Весной 1945 года 5-я гвардейская танковая бригада, воевавшая в составе 18-й армии на территории Чехословакии, захватила у немцев средний танк Т-34-85. Интересно отметить, что на тот момент материальная часть бригады состояла из легких танков Т-70, средних Т-34 и батальона трофейных венгерских танков. Захваченная машина стала первым танком Т-34-85 в этой бригаде.

Берлин взят! Танк Т-34-85 и тяжелые САУ И СУ. Вражеским огнем с бортов «тридцатьчетверки» сорвано все, включая наружные баки. За поручнем башни заначен трофейный пистолет-пулемет МР-40.

Танк Т-34-85 выпуска 1945 года на улице Берлина. Май 1945 года.

Завершая рассказ об участии танков Т-34 и Т-34-85 во Второй мировой войне, хотелось бы отметить, что экипаж любого танка, как правило, в повседневной реальности абсолютно не волнует, под каким углом наклона расположен лобовой или какой-либо другой лист корпуса или башни, каковы мощность двигателя и длина ствола пушки в калибрах. Значительно важнее, чтобы танк как машина, то есть как совокупность механических и электрических механизмов, работал четко, надежно и не создавал проблем при эксплуатации. В этом отношении Т-34 не выдерживает никакой критики. Во всяком случае, до середины 1943 года. Погоня за количеством, неизбежная в условиях войны не умением, а числом, привела к ужасающему снижению качества выпускаемых танков. Если прибавить к этому конструктивные недостатки, которые практически не устранялись в течение двух лет, то в значительной степени можно говорить о потере боеспособности. Прекрасные (в идеале) тактико-технические характеристики «тридцатьчетверки» на деле оказались дутыми. Хваленая наклонная броня пробивалась всеми пушками вермахта, за исключением разве что 37-мм противотанковой и 50-мм танковой с длиной ствола в 42 калибра. Не менее расхваленный дизель не развивал полной мощности (если вообще устанавливался на танк) и не отрабатывал и половины и без того мизерного моторесурса. Пожалуй, меньше всего нареканий заслуживала пушка. Если зажатые в тес-ноте башенного объема танкисты успевали ее зарядить и навести, то вплоть до середины 1942 года поражение практически любого вражеского танка гарантированно обеспечивалось. При наличии бронебойных снарядов, разумеется. Кстати, при их отсутствии в 1942 году предписывалось стрелять по немецким танкам осколочно-фугасными снарядами, предварительно вывинтив взрыватель.

Закономерен вопрос: если все было так плохо, то почему Т-34 пользовался такой популярностью у танкистов?

Причин тут, по-видимому, несколько. Во-первых, не с чем было сравнивать — остальные советские танки были ничуть не лучше. Импортная же техника, поступавшая по ленд-лизу, ничего, кроме раздражения (особенно при кратковременном общении), не вызывала. Оно и понятно — английские и американские танки, пусть качественно изготовленные и надежные, являлись, тем не менее, явлением чуждой для нас технической культуры. Причем, культуры более высокой. Разжечь костер под танком Т-34, чтобы прогреть дизель перед запуском зимой — это понятно, а впрыскивать для этой же цели с помощью специального шприца эфир в цилиндры дизелей на «Матильде» — хрень какая-то! Напридумают же эти капиталисты!

Во-вторых, танкистам, привыкшим к тому, что любая отечественная техника постоянно ломается, без сомнения нравилась исключительная ремонтопригодность Т-34. В этом отношении «тридцатьчетверка» действительно была подлинным шедевром.

Т-34-85 у Бранденбургских ворот. Берлин, май 1945 года.

Тягач Т-34Т на улице Праги. Май 1945 года.

Как известно, при проектировании сложных технических объектов существует правило: компоновать агрегаты не для обеспечения удобного их монтажа — демонтажа, а исходя из того, что до полного выхода из строя агрегаты не нуждаются в ремонте. Требуемая высокая надежность и безотказность в работе достигаются при проектировании танка на базе готовых, конструктивно отработанных агрегатов. Поскольку при создании Т-34 практически ни один из агрегатов танка не отвечал этому требованию, то и его компоновку выполнили вопреки правилу. Крыша моторно-трансмиссионного отделения была легкосъемной, кормовой лист корпуса откидывался на петлях, что позволяло осуществлять демонтаж таких крупногабаритных агрегатов, как двигатель и коробка передач, в полевых условиях. Все это имело колоссальное значение в первой половине войны, когда из-за технических неисправностей из строя выходило больше танков, чем от воздействия противника. По мере улучшения качества агрегатов, достигшего наивысшего показателя у Т-34-85, значение ремонтопригодной компоновки снизилось, но язык не повернется назвать это недостатком. Более того, хорошая ремонтопригодность оказалась как нельзя кстати в ходе послевоенной эксплуатации танка за рубежом, в первую очередь в странах Азии и Африки, порой в экстремальных климатических условиях и с персоналом, имевшим весьма посредственный, если не сказать больше, уровень подготовки.

Кроме того, необходимо отметить, что танк Т-34, изначально довольно сложный по конструкции, в процессе серийного выпуска максимально приспособили к существовавшим у нас в годы войны условиям производства, для которого были характерны привлечение к выпуску боевых машин неспециализированных предприятий и широкое использование малоквалифицированных рабочих кадров. В связи с этим осуществлялась плановая работа по уменьшению номенклатуры деталей и снижению трудоемкости. Так, на 1 января 1941 года вся трудоемкость Т-34 с корпусными деталями и башней составляла 9465 нормо-часов, а на 1 января 1945 года — 3230.

По-видимому, именно в предельной простоте конструкции и кроется секрет популярности этой боевой машины и у танкистов, и у производственников. Это был русский танк, для русской армии и русской промышленности, максимально приспособленный к нашим условиям производства и эксплуатации. И воевать на нем могли только русские! Недаром же говорится: «Что русскому хорошо, то немцу — смерть». «Тридцатьчетверка» прощала то, чего не прощали, например, при всех их достоинствах, ленд-лизовские боевые машины. К ним нельзя было подойти с кувалдой и ломом или вправить какую-нибудь деталь ударом сапога.

После окончания Второй мировой войны «тридцатьчетверки» довольно долго состояли на вооружении танковых войск Советской армии. Точных данных об их количестве в распоряжении автора нет, но хотя бы приблизительно можно попробовать подсчитать.

Итак, известно, что по состоянию на 9 мая 1945 года в Красной Армии имелось 11 тысяч средних танков. Какую-то часть из них составляли американские машины — в основном М4А2 «Шерман» и сохранившиеся в считаных экземплярах М3с. Однако анализ боевого состава советских танковых войск на конец войны позволяет утверждать, что вряд ли число импортных средних танков в Красной Армии на тот момент превышало 1 тысячу единиц. Кроме того, в 1944 году и в первом полугодии 1945 года было изготовлено 350 танков Т-44. Таким образом, можно сделать вывод, что на вооружении Красной Армии на 9 мая 1945 года находилось около 9,7 тысяч танков Т-34 и Т-34-85.

Советские танки в Дайрене. 7-й механизированный корпус, 6-я гвардейская танковая армия. 24 августа 1945 года.

Во втором полугодии 1945 года заводы изготовили 4758 танков Т-34-85. Объем производства в мае и июне можно примерно подсчитать исходя из количества машин, выпущенных за 2-й квартал. Даже с учетом некоторого уменьшения планового задания в июне можно говорить как минимум о двух тысячах танков Т-34-85. В итоге в 1945 году, уже после окончания Великой Отечественной войны, армия получила округленно около 6,7 тысячи «тридцатьчетверок». При этом война с Японией существенно не повлияла на их число. Потери в ходе боевых действий в Маньчжурии были ничтожными — всего 78 танков всех типов. На фоне чудовищных потерь Красной Армии в бронетехнике в годы Великой Отечественной войны это число выглядит просто нелепо!

В 1946 году, ставшем последним годом выпуска Т-34-85, заводские цеха покинули еще 2,7 тысячи танков этого типа. Суммировав все цифры, получаем 19,1 тысячи танков Т-34 и Т-34-85. Учитывая, что сразу после окончания Великой Отечественной войны, а также и в первые послевоенные годы, какая-то часть танков, либо не подлежавших восстановлению, либо предельно изношенных, была списана, можно приблизительно оценить послевоенный парк танков Т-34 и Т-34-85 по состоянию на 1 января 1947 года в 18 тысяч боевых машин. При этом количество танков Т-34, скорее всего не превышало одной тысячи единиц.

Таким образом, с уверенностью можно утверждать, что в конце 1940-х — начале 1950-х годов основным средним танком Советской армии (как известно Рабоче-крестьянская Красная армия с 25 февраля 1946 года была переименована в Советскую армию). Ведь парк новых средних танков на начало 1952 года составлял лишь примерно 4 тысячи машин.

Танк Т-34-85 в Порт-Артуре. Август 1945 года.

«И на Тихом океане свой закончили поход». Район Даляня, август 1945 года. На снимке танки Т-34-85 с низкой командирской башенкой позднего типа.

Именно определенным дефицитом новых боевых машин, не вполне преодоленным даже к концу 1950-х годов, можно объяснить тот факт, что Т-34-85 еще состояли в тот период на вооружении некоторых танковых частей на передовых рубежах, даже в Группе Советских войск в Германии. В частности, в 16-м гвардейском Речицком Краснознаменном орденов Суворова и Богдана Хмельницкого танковом полку 32-й мотострелковой дивизии 3-й общевойсковой армии, дислоцировавшемся в городке Штатц неподалеку от Магдебурга. В 1958–1960 годах этот полк включал в себя два батальона Т-34-85, батальон СУ-100, зенитную батарею ЗСУ-57-2 и подразделения обеспечения. На вооружении танкового батальона состоял 31 танк Т-34-85, один бронетранспортер БТР-40 (затем заменен на БРДМ), машина технического обеспечения на базе ЗИЛ-157 и автомашина ГАЗ-63.

Компоновка среднего танка Т-34-85:

1 — пушка ЗИС-С-53; 2 — бронемаска; 3 — телескопический прицел TШ-16; 4 — подъемный механизм пушки; 5 — прибор наблюдения МК-4 заряжающего; 6 — неподвижное ограждение пушки; 7 — прибор наблюдения МК-4 командира; 8 — стеклоблок; 9 — откидное ограждение (гильзоулавливатель); 10 — бронеколпак вентилятора; 11 — стеллажная боеукладка в нише башни; 12 — укрывочный брезент; 13 — хомутиковая укладка на два артвыстрела; 14 — двигатель; 15 — главный фрикцион; 16 — воздухоочиститель «Мультициклон»; 17 — стартер; 18 — дымовая шашка БДШ; 19 — коробка передач; 20 — бортовая передача; 21 — аккумуляторы; 22 — укладка выстрелов на полу боевого отделения; 23 — сиденье наводчика; 24 — ВКУ; 25 — шахта подвески; 26 — сиденье механика-водителя; 27 — укладка пулеметных магазинов в отделении управления; 28 — рычаг бортового фрикциона; 29 — педаль главного фрикциона; 30 — баллоны со сжатым воздухом; 31 — крышка люка механика-водителя; 32 — пулемет ДТ; 33 — хомутиковая укладка выстрелов в отделении управления.

Большинство Т-34-85 в 1950-е годы в ходе проведения капитальных ремонтов прошли модернизацию. В первую очередь изменения затронули двигатель, который в результате получил наименование В-34-М11. Были установлены два воздухоочистителя ВТИ-3 с эжекционным отсосом пыли; в системы охлаждения и смазки встроили форсуночный подогреватель; генератор ГТ-4563А мощностью 1000 Вт заменили генератором Г-731 мощностью 1500 Вт. Для вождения машины ночью механик-водитель получил прибор ночного видения БВН. При этом на правом борту корпуса появился ИК-осветитель ФГ-100. Прибор наблюдения МК-4 в командирской башенке заменили командирским прибором наблюдения ТПК-1 или ТПКУ-2Б.

Вместо пулемета ДТ был установлен модернизированный пулемет ДТМ, снабженный телескопическим прицелом ППУ-8Т. В укладку личного оружия членов экипажа вместо пистолета-пулемета ППШ ввели автомат АК-47. Радиостанция 9-Р с 1952 года за-менялась радиостанцией 10-РТ-26Э, а переговорное устройство ТПУ-Збис-Ф — ТПУ-47. Другие системы и агрегаты танка изменений не претерпели.

Модернизированные таким образом машины стали именоваться Т-34-85 обр. 1960 года.

В 1960-х годах танки оснастили более совершенными приборами ночного видения ТВН-2 и радиостанциями Р-123. В ходовой части установили опорные катки, заимствованные у танка Т-44М.

Часть танков в конце 1950-х годов была переоборудована в эвакуационные тягачи Т-34Т, отличавшиеся друг от друга наличием или отсутствием лебедки или такелажного оборудования. Башня во всех случаях демонтировалась.

Вместо нее в варианте максимальной комплектации устанавливалась грузовая платформа. На подкрылках монтировались ящики для инструмента. К носовым листам корпуса приваривались площадки для толкания танков с помощью бревна. Справа в передней части корпуса устанавливался кран-стрела грузоподъемностью 3 т; в средней части корпуса — лебедка с приводом от двигателя. Из вооружения сохранялся только курсовой пулемет. Часть тягачей Т-34Т, а также линейных танков оснащалась бульдозерами БТУ и снегоочистителями СТУ.

Танки ОТ-34-85 на Красной площади. Парад Победы, 24 июня 1945 года.

Для обеспечения ремонта танков в полевых условиях был разработан и серийно выпускался (а точнее — переоборудовался из линейных танков) самоходный кран СПК-5, затем СПК-5/10М. Крановое оборудование грузоподъемностью до 10 т позволяло осуществлять снятие и установку танковых башен. Машина ос-нащалась двигателем В-2-34Кр, который отличался от штатного наличием механизма отбора мощности.

В 1960–1970 годах значительное число танков после демонтажа вооружения было переоборудовано в машины химической разведки.

В учебных частях ряда военных округов, в частности в Забайкальском и Дальневосточном, эти боевые машины эксплуатировались до начала 1970-х годов.

В составе Советской армии танки Т-34-85 в послевоенные годы участия в боевых действиях не принимали. Однако нельзя обойти молчанием факты использования боевых машин этого типа в так называемых полицейских операциях. Первый такой случай имел место в ГДР в 1953 году.

В тот год в ГДР разразился серьезный политический кризис. Его причины коренились в экономике и ошибочных решениях руководства. На 2-й партконференции СЕПГ в июле 1952 года генсек Вальтер Ульбрихт под рукоплескания делегатов объявил о начале строительства социализма на немецкой земле. Следствием форсированной советизации жизни на востоке Германии явился тяжелый продовольственный кризис, а также спад промышленного производства. Многие жители ГДР реагировали на решения партконференции протестом или бегством из республики — стены в Берлине тогда еще не существовало.

С 16 по 21 июня 1953 года против власти коммунистов выступили восточные немцы на более чем 600 предприятиях в 400 населенных пунктах. По всей ГДР в акциях протеста приняли участие до полумиллиона человек. Немецкая полиция, в том числе «казарменная» (фактически — внутренние войска) справиться с ситуацией не могла или не хотела. Для наведения порядка были привлечены советские оккупационные войска. В Берлин вошли части 12-й гвардейской танковой, 14-й гвардейской механизированной и 1-й механизированной дивизий. В Берлине и ряде других городов ГДР было введено осадное положение. 17 июня 1953 года в Берлине по демонстрантам был открыт огонь. Расстреляли демонстрации и в некоторых других городах, например, Дрездене, Лейпциге, Магдебурге, Герлице и т. д., причем везде особенно преуспели в этом немецкие полицейские. Советские танки, в основном Т-34-85, использовались, как правило, в качестве средства устрашения.

«Тридцатьчетверки» в бывшем немецком парке. Германия, август 1946 года.

Вот как описывал появление советских танков на улицах Берлина и реакцию на них населения корреспондент «Правды» П.В. Наумов, который 16 и 17 июня находился в самой гуще событий: «Советские войска появились рано утром 17 июня. Сначала они разъезжали по улицам, не препятствуя движению колонн. Демонстранты поначалу их встречали только свистом и ревом, а когда страсти разгорелись, посыпались оскорбления. Я неоднократно слышал: „русские свиньи“, „обезьяны“. Рассказывали, что в отдельных случаях демонстранты набрасывались на советские грузовики с солдатами и даже танки. В некоторых местах в советских солдат летели камни».

В некоторых местах демонстранты запели старый имперский гимн «Дойчланд юбер аллес». В районе Францозишештрассе и Егерштрассе в бронированные машины полетели не только камни, но и бутылки с бензином. Наиболее радикализированные демонстранты, среди которых преобладала, кстати, западноберлинская молодежь, стали забираться на танки, ломать антенны и заливать смотровые щели бензином. Танкисты вынуждены были открыть огонь.

Согласно донесению советского военного командования от 20 июня 1953 года, было убито 33 и ранено 132 «бунтовщика», в то время как «среди сторонников демократической власти, представителей партии и правительства убитых 17 человек, ранены 166 человек». О потерях в советских войсках ничего не сообщается. Потери и ранения, конечно, были, но, как всегда, о них предпочли промолчать.

Любопытно отметить, что в донесениях аппарата Верховного комиссара США в Германии в Вашингтон указывалось, что некоторые демонстранты выражали признательность и даже благодарность советским солдатам за крайнюю сдержанность в применении силы и отсутствие случаев стрельбы на поражение в толпу. Более того, согласно слухам, на которые до сих пор ссылаются некоторые источники, до 40 солдат Советской армии, отказавшихся стрелять по демонстрантам, были расстреляны. В частности, на памятном камне в Берлине-Целендорфе высечена такая надпись: «Русским офицерам и солдатам, которые должны были умереть, потому что отказались стрелять в борцов за свободу 17 июня».

Легенду о расстрелянных советских военнослужащих опровергают как советские, так и немецкие историки, а журнал «Шпигель» в этой связи указывает на то, что 73-й стрелковый полк, в котором якобы служили эти военнослужащие, был расформирован еще в 1946 году. В своей итоговой телеграмме в Центр уполномоченный МВД СССР в ГДР полковник И.А. Фадейкин сообщал 19 июня 1953 года, что «наши солдаты за все время событий вели себя дисциплинированно».

Пехотинцы отрабатывают спешивание с танка Т-34-85 во время учебных занятий в одной из частей Московского военного округа. 1946 год.

Танки Т-34-85 выпуска военных лет, проходят по улице Таллина во время парада. 7 ноября 1947 года.

Известны факты боевого применения «тридцатьчетверок» в некоторых «горячих точках» на территории СНГ в 1990-е гг., например, в ходе армяно-азербайджанского конфликта. Причем подчас для этой цели использовались даже танки-памятники.

За пределами же Советского Союза Т-34-85 участвовали в боевых действиях практически на всех континентах и вплоть до последнего времени. К сожалению, указать точное число переданных в ту или иную страну танков этого типа не представляется возможным, тем более что поставки эти осуществлялись не только из СССР, но и из Польши и Чехословакии.

В 1949 году лицензию на производство среднего танка Т-34-85 приобрела Чехословакия. Ей была передана конструкторская и технологическая документация, обеспечивалась техническая помощь советскими специалистами. Зимой 1952 г. первый Т-34-85 чехословацкого производства покинул цеха завода CKD Praha Sokolovo (по другим данным, завода им. Сталина в городе Rudy Martin). «Тридцатьчетверки» выпускались в ЧССР до 1958 года. Всего было изготовлено 3185 единиц, значительная часть которых пошла на экспорт. На базе этих танков чехословацкими конструкторами были разработаны мостоукладчик МТ-34, эвакуационный тягач CW-34 и ряд других машин.

Аналогичную лицензию в 1951 году приобрела Польская Народная Республика. Выпуск танков Т-34-85 был развернут на заводе Bumar Labedy. Первые четыре машины собрали к 1 мая 1951 года, при этом часть узлов и агрегатов привезли из СССР. В 1953–1955 годах Войско Польское получило 1185 танков собственного производства, а всего в Польше было выпущено 1380 Т-34-85.

Польские «тридцатьчетверки» дважды модернизировались по программам Т-34-85М1 и Т-34-85М2. В ходе этих модернизаций они получили предпусковой подогреватель, двигатель приспособили для работы на различных видах топлива, были введены механизмы, облегчавшие управление танком, иначе разместили боекомплект. Благодаря внедрению дистанционной системы управления курсовым пулеметом экипаж танка сократился до 4 человек. Наконец, польские «тридцатьчетверки» оснащались оборудованием подводного вождения.

На базе танков Т-34-85 в Польше было разработано и выпускалось несколько образцов инженерных и ремонтно-эвакуационных машин.

Внутренний вид башни танка Т-34-85 (передняя сторона):

1 — сиденье заряжающего; 2 — гильзоулавливатель; 3 — сиденье наводчика; 4 — механизм поворота башни; 5 — захват погона башни; 6 — запорное устройство отверстия для стрельбы из личного оружия; 7 — кнопка включения подсветки угломера; 8 — электрощиток башенного оборудования; 9 — подвеска прицела; 10 — приборы наблюдения МК-4; 11 — прицел TШ-16; 12 — щиток освещения прицела; 13 — пушка; 14 — плафон освещения башни; 15 — спаренный пулемет; 16 — укладка пулеметных магазинов на правом борту башни; 17 — стопор башни; 18 — аппарат № 1 ТПУ.

После 1945 года Т-34-85 в разное время состояли на вооружении в Австрии, Албании, Алжире, Анголе, Афганистане, Бангладеш, Болгарии, Венгрии, Вьетнаме, Гане, Гвинее, Гвинее-Бисау, ГДР, Египте, Израиле (трофейные египетские), Ираке, Кипре, Китае, КНДР, Конго, Кубе, Лаосе, Ливане, Ливии, Мали, Мозамбике, Монголии, Польше, Румынии, Северном Йемене, Сирии, Сомали, Судане, Того, Уганде, Финляндии (трофейные советские), Чехословакии, Экваториальной Гвинее, Эфиопии, ЮАР (трофейные ангольские), Югославии, Южном Йемене.

Безусловно, в первую очередь эти танки передавались армиям стран — участниц Варшавского договора. Так, например, при создании Национальной народной армии (ННА) ГДР, к 1 марта 1956 года немецким войскам было передано 119 танков Т-34, 516 Т-34-85 и 15 тягачей Т-34Т.

С марта по июль 1956 года ГДР приобрела еще 130 Т-34-85 у Польши. В конце 1957 года Группа Советских войск в Германии передала ГДР 300 танков Т-34-85, а в 1958 году еще 200. Всего же до 1961 года ННА ГДР получила от СССР и приобрела у Польши 1346 танков Т-34-85. В последующие годы часть этих танков была продана в другие страны, переоборудована в инженерные, ремонтно-эвакуационные и строительные машины. По состоянию на 1988 год на складах боевой техники мобилизационного резерва ННА ГДР находились 33 тягача Т-34Т и Т-34ТВ на базе танков Т-34 и 35 полностью комплектных и исправных танков Т-34-85.

По данным справочника «Джейн», на рубеже XXI века танки Т-34-85 еще состояли на вооружении, хранились на складах или использовались как учебные в армиях Кубы, Боснии и Герцеговины, Хорватии, Словении, Конго, Гвинеи, Гвинеи-Бисау, Мали, Мозамбика, Намибии, Сомали, Зимбабве, Сирии, Йемена, Китая, КНДР, Лаоса и Вьетнама.

Ареной наиболее широкого применения «тридцатьчетверок» после Второй мировой войны стала Азия.

…В 5 часов утра 25 июня 1950 года Т-34-85 109-го танкового полка Корейской народной армии (КНА) пересекли 38-ю параллель — началась Корейская война.

Создание бронетанковых частей КНА началось еще в 1945 году, когда был сформирован 15-й учебный танковый полк, на вооружении которого состояли американские танки «Стюарт» и «Шерман», полученные от китайцев, а также два советских Т-34-85. Обучение корейских военнослужащих осуществляли 30 советских инструкторов-танкистов. В мае 1949 года на основе полка сформировали 105-ю танковую бригаду. К концу года все три ее полка (107, 109 и 203-й) были полностью укомплектованы «тридцатьчетверками», по 40 машин в каждом. К июню 1950-го КНА располагала 258 танками Т-34-85. Помимо 105-й бригады, 20 машин имелось в 208-м учебном танковом полку, а остальные во вновь сформированных 41, 42, 43, 45 и 46-м танковых полках (реально — батальоны, по 15 танков в каждом) и в 16-й и 17-й танковых бригадах (в действительности полки по 40–45 машин). Превосходство северокорейских войск с точки зрения количества и качества бронетанковой техники было полным, поскольку южнокорейская армия вообще не имела ни одного танка, а 8-я американская армия, дислоцировавшаяся в Южной Корее и Японии, располагала в это время только четырьмя отдельными танковыми батальонами, вооруженными легкими танками М24 «Чаффи».

Танки Т-34-85 из состава Группы советских оккупационных войск в Германии на улице Берлина. Июнь 1953 года.

Танк Т-34-85 чехословацкого производства из состава 14-го танкового полка 7-й танковой дивизии Национальной народной армии ГДР во время тактических занятий. 1958 год.

Танки Т-34-85 с десантом на броне во время учений. Национальная народная армия ГДР, 1960-е годы.

Горный характер центральной части Корейского полуострова не позволял использовать крупные массы танков, поэтому танковые полки придавались 1, 3 и 4-й пехотным дивизиям КНА, наносившим удар в направлении на Сеул. Успех танковых атак был полным! Южнокорейские пехотные части оказались полностью деморализованными. Мало того, что многие солдаты до этого никогда в жизни не видели танков, но они еще и очень быстро убедились, что их противотанковые средства — 57-мм пушки и 2,36-дюймовые базуки — бессильны против Т-34-85. 28 июня 1950 года Сеул пал.

Спустя неделю произошло знаменательное событие — 5 июля 33 танка Т-34-85 107-го полка КНА атаковали позиции 24-й пехотной дивизии армии США. Танковую атаку американцы попытались отбить огнем 105-мм гаубиц и 75-мм безоткатных пушек. Однако оказалось, что фугасные снаряды малоэффективны, а 105-мм кумулятивных снарядов было всего шесть. Ими и удалось подбить два танка с дистанции 500 ярдов. В ходе этого боя американские пехотинцы произвели 22 выстрела по танкам из 2,36-дюймовых базук — и все безрезультатно!

10 июля 1950 года произошел первый танковый бой между Т-34-85 и М24 из роты А 78-го американского танкового батальона. Два М24 были подбиты, «тридцатьчетверки» потерь не имели. 75-мм американские снаряды не пробивали их лобовую броню. На следующий день рота А потеряла еще три танка, а к концу июля практически перестала существовать — в ней осталось два танка из 14! Такие результаты полностью деморализовали американских танкистов и весьма огорчили пехотинцев, которые не видели теперь в М24 сколько-нибудь эффективного противотанкового средства. Некоторое облегчение испытали пехотинцы только после начала использования 3,5-дюймовых «супербазук». В боях за Тэджон 105-я бригада потеряла 15 Т-34-85, семь из которых были уничтожены огнем «супербазук».

Достойного противника «тридцатьчетверки» встретили только 17 августа 1950 года. Т-34-85 107-го танкового полка атаковали позиции 1-й бригады морской пехоты США на Пусанском плацдарме. Привыкшие к победам северокорейские танкисты, увидев перед собой хорошо знакомые М24, уверенно пошли в бой. Однако они ошиблись — это были М26 «Першинг» из 1-го танкового батальона Корпуса морской пехоты США. Комбинированным огнем 90-мм пушек «першингов» и «супербазук» три Т-34-85 были подбиты. С этого момента в танковых боях наступил перелом. Северокорейские танкисты, хорошо обученные ведению наступательных действий, оказались не готовыми к ведению единоборства с американскими танками в условиях позиционной борьбы. Сказывался более высокий уровень боевой подготовки американских экипажей. К сентябрю 1950 года на Пусанском плацдарме установилось равновесие сил. Высадившись у Инчхона, американцы переломили ход событий в свою пользу.

Танки Т-34-85 из состава 107-го танкового полка Корейской народной армии. Это первые «тридцатьчетверки», подбитые огнем американских танков М26 «Першинг» в Корейской войне. 17 августа 1950 года.

Северокорейский Т-34-85 из состава 16-й танковой бригады, подбитый в результате атаки с воздуха. Сентябрь 1950 года.

От Инчхона открывался короткий путь на Сеул, в районе которого находилось всего 16 Т-34-85 из 42-го танкового полка с необстрелянными экипажами и 10–15 танков 105-й бригады. В боях 16–20 сентября практически все эти машины были уничтожены.

Первый бой Т-34-85 с «Шерманами» произошел 27 сентября. 10 «тридцатьчетверок» атаковали М4АЗЕ8 2-го взвода роты С 70-го танкового батальона. Три «шермана» были подбиты в считанные секунды. Затем один Т-34-85 проутюжил транспортную колонну, разнеся в щепы 15 грузовиков и джипов, и был подбит выстрелом в упор из 105-мм гаубицы. Еще четыре Т-34-85 стали жертвами огня базук, а два северокорейских танка подбили подошедшие с тыла основные силы 70-го танкового батальона.

К концу года войска КНДР потеряли 239 танков Т-34-85, большинство из которых было подбито огнем базук и авиацией. В боях с танками, по американским данным, были подбиты 97 Т-34-85. Ответным огнем северокорейские танки уничтожили только 34 американские боевые машины. При этом Т-34-85 однозначно превосходили М24 «Чаффи» по всем параметрам. По своим характеристикам «тридцатьчетверки» были близки с М4АЗЕ8, но имели более мощное вооружение. Если Т-34-85 без затруднения поражал «Шерман» на дистанции прямого выстрела обычными бронебойными снарядами, то американский танк добивался подобного результата лишь при использовании подкалиберных и кумулятивных снарядов. Не по зубам Т-34-85 в Корее оказались лишь М26 «Першинг» и М46 «Патон», имевшие более мощные броневую защиту и вооружение.

Благодаря поставкам бронетанковой техники из СССР части Корейской народной армии смогли восполнить потери: к концу войны северокорейские танковые части располагали 255 танками Т-34-85. Кроме того, 278 «тридцатьчетверок» имелось в войсках китайских народных добровольцев.

Танки Т-34-85М2 польского производства, оснащенные ОПВТ. Маск-установки пушек герметизированы водонепроницаемыми чехлами, вокруг бронемасок курсовых пулеметов приварены специальные отбортовки для крепления герметизирующих чехлов.

В 1959 году была сформирована первая танковая часть Демократической Республики Вьетнам — 202-й танковый полк, вооруженный Т-34-85. В 1967–1975 годах эти танки использовались в боях против американских войск, наряду с более современными Т-54, Т-55, ПТ-76, и зарекомендовали себя с хорошей стороны. Во всяком случае последняя партия «тридцатьчетверок» прибыла из СССР в 1973 году. Т-34-85 из 273-го танкового полка Вьетнамской народной армии приняли участие в последнем сражении этой войны — взятии Сайгона в апреле 1975-го.

В дальнейшем Т-34-85 воевали в Кампучии, а в 1979 году участвовали в отражении наступления китайских войск на северные провинции ДРВ. Некоторая часть «тридцатьчетверок» была переоборудована вьетнамцами в ЗСУ. Вместо штатных башен на них установили открытые сверху броневые рубки со спаренными китайскими 37-мм автоматическими зенитными пушками «Тип 63». По другим данным, эти боевые машины были изготовлены в Китае.

Последним азиатским театром боевых действий, где воевали Т-34-85, стал Афганистан. Причем боевые машины этого типа в 1980-е годы использовались как регулярными частями афганской армии, так и моджахедами.

Т-34-85 чехословацкого производства на марше. 1950-е годы. Машины оборудованы ночными фарами Notek немецкого образца периода Второй мировой войны.

Механики-водители 202-го танкового полка Вьетнамской народной армии осваивают вождение танков Т-34-85. Конец 1959 года.

Вьетнамские Т-34-85 во время боевых действий в Лаосе в конце 1971 года.

В наиболее значительном количестве танки Т-34-85 применялись в ходе многочисленных войн на Ближнем Востоке.

Первые 230 «тридцатьчетверок» чехословацкого производства прибыли в Египет в 1953–1956 гг. Часть из них была уничтожена в ходе англо-франко-израильской интервенции против Египта в октябре — ноябре 1956 года. Израильские танкисты, воевавшие на «шерманах» и АМХ-13, подбили 26 Т-34-85. Боевых столкновений между египетскими и англо-французскими танками не отмечалось.

Новую крупную партию Т-34-85 —120 машин — на берега Нила доставили из Чехословакии еще до конца 1956 года. За ней последовала вторая (в 1962–1963 гг.), а в 1965—1967-м — третья, еще 130 танков. В начале 1960-х поставки «тридцатьчетверок» из СССР и Чехословакии начались в Сирию.

Во время «Шестидневной войны» 1967 года эти танки находились в первой линии танковых частей вместе с Т-54. Как известно, в этой войне арабы потерпели поражение. На Синайском полуострове израильские войска подбили и захватили 251 танк Т-34-85. Потери сирийцев были значительно меньше как по причине меньшего количества задействованной бронетехники, так и из-за условий ее применения: Голанские высоты — это не Синай. Интересно отметить, что на Голанах против израильских войск под сирийским флагом сражались бывшие противники: немецкие танки Pz.IV Ausf.I, полученные в конце 1940-х годов из Чехословакии и Франции, и Т-34-85.

В «Войне Судного дня» в 1973 году Т-34-85 использовались в значительно меньших масштабах и привлекались в основном для решения вспомогательных задач. Подобно израильским «шерманам», многие из них накануне этой войны подверглись модернизации и переделкам.

Стремясь усилить вооружение танка, египтяне умудрились установить на него советскую 100-мм полевую пушку БС-3. При этом башенный погон оставался прежним. Правда, от штатной башни сохранились только передняя и нижняя части. Вместо всего остального из легких броневых листов была сооружена довольно громоздкая надстройка простой формы. Значительная часть бронелистов бортов и крыши этой новой башни выполнялась в откидном варианте, что, с одной стороны, облегчало работу экипажа по обслуживанию пушки во время стрельбы, а с другой — решало вопрос вентиляции боевого отделения. Боевая масса машины несколько возросла, но динамические характеристики практически не изменились. Не останавливаясь на достигнутом, египетские конструкторы установили в схожей по конструкции, но несколько большей по размерам башне 122-мм гаубицу Д-30! Само собой разумеется, что обе эти машины нельзя было использовать в качестве танков. Речь шла только об их применении как самоходно-артиллерийских установок. К сожалению, данных о количестве переделанных таким образом машин, равно как и об их участии в боевых действиях, нет. Ведущая роль в танковых боях отошла к современным Т-55 и Т-62.

Танки Т-34-85 203-го танкового полка Вьетнамской народной армии атакуют позиции 2-го южновьетнамского корпуса. Апрель 1972 года.

Афганские моджахеды осматривают танк Т-34-85, захваченный у формирований Царандоя (внутренних войск). Афганистан, 1982 год.

Танк Т-34-85 чехословацкого производства, принадлежавший египетской армии и подбитый англо-французскими войсками во время войны 1956 года.

В отличие от египтян сирийцы пошли другим, более простым путем. Гаубицу Д-30 они решили установить на крыше передней части корпуса, при этом стрельба велась назад. Башня при этом, естественно, демонтировалась. На бортах корпуса крепилось по пять стальных ящиков для снарядов. Над лобовым бронелистом монтировалась откидная рабочая платформа для орудийного расчета. Внутри корпуса оборудовались места для хранения боезапаса и размещения экипажа. Перед установкой на подготовленный таким образом танк с орудия снимался нижний станок с колесным ходом и обрезался щит. Переоборудование танков проводилось в артиллерийском училище в Катанахе и бронетанковом — в Эль-Кабуне.

Из-за уменьшившейся до 20 т массы динамические характеристики машины даже возросли. Стало меньше и удельное давление на грунт. Прежними, естественно, остались баллистические характеристики Д-30. К недостатку такой установки гаубицы, имевшей в буксируемом варианте круговой обстрел, можно отнести ограниченный сектор наведения. Формально и здесь орудие могло поворачиваться на 360°, но огонь велся только в секторе наведения 120° по корме танка. Боекомплект САУ Т-34-122 состоял из 120 снарядов (80 внутри машины и 40 в ящиках на бортах корпуса).

Первыми в начале 1972 года эти самоходки получили артиллерийские батальоны 4-й и 91-й танковых бригад (по 18 машин в каждом) 1-й бронетанковой дивизии. К началу войны 1973 года обе сирийские бронетанковые дивизии (1-я и 3-я) имели на вооружении Т-34-122. В ходе боевых действий эти машины в первую очередь использовались для проведения внезапных огневых налетов по площадям и непосредственной огневой поддержки войск. В конце войны им пришлось отражать атаки израильских танков, причем в основном без успеха, главным образом из-за недостаточной подготовки расчетов для стрельбы по движущимся целям.

Вновь эти САУ пошли в бой в Ливане в 1976-м, а затем и в 1982 году. Тут сказался еще один недостаток этих машин — на узких горных дорогах САУ часто не могли развернуться для ведения огня. Это была последняя война, в которой приняли участие Т-34-122. Вскоре из СССР прибыли современные самоходно-артиллерийские установки 2С1 и 2СЗ, которыми в артиллерийских частях бронетанковых дивизий начали заменять «тридцатьчетверки». При этом последние передавались в резерв.

Сомалийские специалисты пытаются отремонтировать подбитый эфиопский Т-34-85. 1978 год.

Сормовский Т-34-85 на параде в Анголе. Машина прошла модернизацию, о чем можно судить по ИК-осветителю ФГ-100 на правом борту корпуса. Луанда, 9 февраля 1976 года.

Помимо Египта и Сирии, на Ближнем Востоке Т-34-85 использовались обеими сторонами в ходе войны между Северным и Южным Йеменом в 1962–1967 годах. Во время гражданской войны в Ливане их применяли как различные ливанские враждующие группировки, так и отряды Организации освобождения Палестины, получившей 60 танков из Венгрии. Наконец, иракские Т-34-85 использовались в ходе войны с Ираном в 1980-х годах.

Полем боя для «тридцатьчетверок» был и Африканский континент. Впервые они приняли участие в боевых действиях в Западной Сахаре в 1970 году. Эфиопия применяла их в Эритрее и против Сомали в 1977–1978 гг. Впрочем, Т-34-85 имелись и в составе сомалийской армии, вторгшейся в эфиопскую провинцию Огаден.

По западным данным, первые Т-34-85 поступили в отряды ФАПЛА (армия Анголы) в 1975 году, еще до формального провозглашения независимости страны. В 1976 году туда были доставлены 85 танков этого типа, которые приняли участие в боях с отрядами движения УНИТА и частями армии ЮАР. При этом они весьма эффективно использовались против юаровских бронеавтомобилей «Панар» AML-90. Несколько танков впоследствии оказались в распоряжении повстанцев в Намибии, где они участвовали в боевых действиях против войск ЮАР в 1981 году. При этом часть танков была подбита огнем 90-мм пушек бронемашин Ratel-90, а ряд из них — захвачены частями ЮАР.

Подбитый повстанцами танк Т-34-85 Венгерской народной армии. Будапешт, 1956 год.

Солдаты армии ЮАР осматривают подорвавшийся на мине ангольский Т-34-85. 1976 год.

Единственной страной Латинской Америки, когда-либо располагавшей танками Т-34-85, являлась Куба. В 1960 году она подписала с СССР и Чехословакией первые соглашения о поставках вооружения и боевой техники. Вскоре первая партия танков — около трех десятков Т-34-85 — прибыла на Кубу.

Тем временем полным ходом шла подготовка к вторжению на Кубу «бригады 2506», сформированной из эмигрантов — «гусанос» для свержения Фиделя Кастро. В составе бригады имелось до 10 танков М4 «Шерман» (по другим данным — М41) и 20 бронеавтомобилей М8. Высадка началась 17 апреля 1961 года в заливе Кочинос у Плайя-Ларга и Плайя-Хирон, и поначалу силам вторжения противостояли только небольшие отряды народной милиции — «милисианос». К полудню 17 апреля, когда стали ясны намерения «гусанос», Ф. Кастро прибыл на позиции для непосредственного руководства войсками. К району высадки выдвигались пехотный полк, танковый батальон и дивизион 122-мм гаубиц.

Вечером 17 апреля «милисианос» при поддержке нескольких подоспевших танков Т-34-85 попытались выдвинуться в направлении Плайя-Ларга. Не имея возможности развернуться в боевой порядок на заболоченной местности, танки двигались колонной по шоссе, мешая друг другу вести огонь. «Гусанос» подпустили их поближе и подбили головную «тридцатьчетверку» сразу из трех базук. Остальные танки отошли, пехота также вернулась на исходные позиции. К утру 18 апреля к месту боя своим ходом прибыл весь танковый батальон из Санта-Клары, еще две танковые роты перебросили из Манагуа на трейлерах. После продолжавшейся несколько часов артподготовки восемь батальонов армии и милиции перешли в наступление. Танки Т-34-85 и САУ СУ-100 двигались позади боевых порядков пехоты, поддерживая их непрерывным огнем. К 10.30 утра они взяли Плайя-Ларга и вышли на берег, где перенесли огонь на пытавшиеся приблизиться к берегу десантные катера.

19 апреля в 17.30 подразделения кубинской армии и народной милиции взяли штурмом поселок Плайя-Хирон — последний пункт обороны «бригады 2506». Первой в поселок вошла рота танков Т-34-85, в головной машине находился сам Фидель Кастро, лично руководивший атакой. В Плайя-Хироне были подбиты последние два «шермана» контрреволюционеров. Правительственные же войска за всю операцию потеряли только один Т-34-85.

Танки Т-34-85 одной из частей Советской Армии на улице Будапешта. Ноябрь 1956 года.

В боевых действиях на Европейском континенте после Второй мировой войны Т-34-85 использовались трижды. Первый раз в 1956 году в Венгрии.

23 октября 1956 года в атмосфере назревающего общественного взрыва в Будапеште состоялась 200-тысячная демонстрация, в которой участвовали представители почти всех слоев населения. Она началась под лозунгами национальной независимости, демократизации, полного исправления ошибок «ракошистского руководства», привлечения к ответственности виновных за репрессии 1949–1953 годов. Среди требований фигурировали: немедленный созыв партсъезда, назначение Имре Надя премьер-министром, вывод советских войск из Венгрии, разрушение памятника Сталину.

Власти были в растерянности. В ходе первых же столкновений с силами охраны порядка характер манифестации изменился: появились антиправительственные лозунги. Первый секретарь ЦК ВПТ (Венгерская партия труда) Гере по-звонил в Москву Хрущеву и попросил ввести в Будапешт советские войска, находившиеся в Венгрии. В радиообращении к народу он квалифицировал происшедшее как контрреволюцию. К этому времени на территории Венгрии дислоцировался Особый корпус. В его состав входили 2-я и 17-я гвардейские механизированные дивизии, две авиадивизии (195-я истребительная и 172-я бомбардировочная), а также вспомогательные части.

К вечеру 23 октября в Будапеште началось восстание. Вооруженные демонстранты захватили радиоцентр, ряд военных и промышленных объектов. В стране было введено чрезвычайное положение.

Ночью пленум ЦК ВПТ образовал новое правительство во главе с Имре Надем, который, присутствуя на заседании ЦК, не возразил против приглашения советских войск. Однако на следующий день, когда они уже вошли в столицу, Надь отклонил просьбу посла СССР Юрия Андропова подписать соответствующее письмо.

В 23 ч. 23 октября начальник Генштаба маршал Советского Союза В.Д. Соколовский по телефону ВЧ отдал командиру Особого корпуса распоряжение о выдвижении в Будапешт. В соответствии с решением правительства СССР «об оказании помощи правительству ВНР в связи с возникшими в стране политическими беспорядками» Министерство обороны СССР задействовало пять дивизий Сухопутных войск. В них насчитывалось: 31 550 человек личного состава, 1130 танков и САУ, 615 орудий и минометов, 185 зенитных орудий, 380 бронетранспортеров, 3830 автомашин. Одновременно были приведены в боевую готовность авиационные дивизии, насчитывавшие 159 истребителей и 122 бомбардировщика. Все силы находились на аэродромах в состоянии полной боевой готовности. Понятно, что истребители, прикрывавшие наши войска, нужны были не против повстанцев, а на случай появления натовских самолетов.

К этому времени в Будапеште были дислоцированы около 7 тысяч венгерских военнослужащих и 50 танков Т-34-85. В ночь на 24 октября в Будапешт были введены около 6 тысяч советских солдат и офицеров, 290 танков (Т-34-85, Т-54 и ИС-3), 120 бронетранспортеров и 156 орудий. Однако для боевых действий в большом городе с населением около двух миллионов человек этого было явно недостаточно. Поэтому вечером к ним присоединились части 3-го стрелкового корпуса Венгерской народной армии (ВНА). В первые же часы они уничтожили 340 повстанцев.

Утром 25 октября к Будапешту подошла 33-я гвардейская механизированная дивизия, а к вечеру — 128-я гвардейская стрелковая дивизия, которые сразу же вошли в состав Особого корпуса.

Танк Т-34-85 и его сербский экипаж перед выполнением боевой задачи. Босния, 1995 год.

К этому времени сопротивление повстанцев в центре Будапешта усилилось. Это было связано с инцидентом, произошедшим у здания парламента. Во время мирного митинга с крыш и верхних этажей был открыт огонь. Погиб советский офицер, сгорел танк. В связи с этим 33-й дивизии была поставлена задача очистить от вооруженных отрядов центральную часть города, где уже были созданы опорные пункты повстанцев. Для борьбы с танками они применяли противотанковые и зенитные орудия, гранатометы, противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью. В результате боя повстанцы потеряли только убитыми 60 человек.

На утро 28 октября был запланирован штурм центра Будапешта совместно с подразделениями 5-го и 6-го венгерских механизированных полков. Однако перед началом операции венгерские войска получили приказ о неучастии в боевых действиях. 29 октября приказ о прекращении огня получили и советские войска. На следующий день правительство Надя потребовало немедленного вывода советского воинского контингента из Будапешта. 31 октября все советские части были выведены из города и заняли позиции в 15–20 км от него. Одновременно министр обороны СССР получил указание от ЦК КПСС «разработать соответствующий план мероприятий, связанных с событиями в Венгрии». На вопрос Хрущева о том, сколько времени потребуется советским войскам для наведения порядка в Венгрии, маршал Жуков ответил: «Трое суток».

1 ноября венгерское правительство во главе с Имре Надем заявило о выходе страны из Варшавского пакта и потребовало немедленного вывода советских войск. Вечером того же дня по радио выступил бывший министр внутренних дел Янош Кадар, заявивший о создании новой Венгерской социалистической партии взамен ВПТ. 2 ноября Кадар в сопровождении офицеров КГБ был доставлен в Москву. Там он встретился с Хрущевым, который предложил Кадару возглавить страну после «вооруженного подавления контрреволюции». Кадар немного поколебался, а затем согласился.

Лидеры нового венгерского правительства, командиры повстанческих отрядов и перешедших на их сторону подразделений ВНА понимали неизбежность советского вторжения и начали готовиться к обороне. Вокруг столицы создавался оборонительный рубеж, усиленный десятками зенитных и противотанковых орудий. В населенных пунктах, прилегавших к Будапешту, появились заставы с танками и артиллерией. Численность венгерских частей в городе достигла 50 тысяч человек. Кроме того, более 10 тысяч человек входили в состав «национальной гвардии». Число танков увеличилось до ста.

4 ноября в 6 ч утра началась операция «Вихрь» по наведению порядка на территории Венгрии. Руководил ею Главнокомандующий объединенными вооруженными силами государств — участников Варшавского договора маршал Советского Союза И.С. Конев. Главная роль в боях в Будапеште отводилась 33-й гвардейской механизированной Херсонской Краснознаменной дважды ордена Суворова дивизии. Она была усилена 100-м танковым полком 31-й танковой дивизии и 128-м танко-самоходным полком 66-й гвардейской стрелковой дивизии. Передовые отряды и главные силы 2-й и 33-й гвардейских механизированных дивизий, 128-й гвардейской стрелковой дивизии в колоннах по своим маршрутам с различных направлений устремились к Будапешту и, преодолев вооруженное сопротивление на его окраинах, к 7 ч утра ворвались в город. Об ожесточенности боев говорит такой факт: 5 ноября части 33-й мехдивизии начали штурм узла сопротивления повстанцев в переулке Корвин после артналета, в котором участвовали до 170 орудий и минометов.

Характерной особенностью югославских «тридцатьчетверок» был крупнокалиберный зенитный пулемет «Браунинг» М2 американского производства, смонтированный прямо на бронеколпаках вентиляторов.

К 11 ноября вооруженное сопротивление было сломлено не только в венгерской столице, но и на всей территории страны. Остатки вооруженных отрядов ушли в подполье. Для ликвидации групп, укрывшихся в прилегающих к Будапешту лесах, производилось прочесывание этих районов. Окончательная ликвидация оставшихся мелких групп и обеспечение общественного по-рядка осуществлялись совместно с созданными венгерскими офицерскими полками. В ходе боевых действий потери Советской армии составили 720 человек убитыми, 1540 ранеными, 51 человек пропал без вести. Больше половины этих потерь понесли части Особого корпуса преимущественно в октябре. Было подбито и повреждено большое количество танков, бронетранспортеров и другой боевой техники. Так, части 33-й гвардейской механизированной дивизии потеряли в Будапеште 14 танков и САУ, 9 бронетранспортеров, 13 орудий, 4 реактивные установки БМ-13, 6 зенитных орудий, 45 пулеметов, 31 автомобиль и 5 мотоциклов.

В 1974 году во время турецкой интервенции на Кипр танки Т-34-85, поставленные грекам-киприотам из Югославии и Польши, воевали с турецкими войсками.

Последний случай боевого применения танков Т-34-85 имел место в ходе гражданской войны в Югославии в 1991–1997 годах. Боевые машины этого типа использовались здесь всеми противоборствующими сторонами, поскольку до распада Югославии они имелись в войсках территориальной обороны практически всех союзных республик. «Тридцатьчетверки» неплохо показали себя в боевых действиях, хотя и были самыми устаревшими танками на этой войне. Слабость их брони экипажи пытались компенсировать навешиванием на борта стальных листов или мешков с песком.

Российские и американские военнослужащие из состава международных сил по поддержанию мира в Боснии осматривают подбитый сербский танк Т-34-85. Босния, 1996 год.

Правда, Т-34-85 главным образом применялись не как танки, а как самоходные артустановки, ведя огонь с места.

Рассказ об использовании танков Т-34-85 в Югославии был бы неполным без упоминания о попытке их основательной модернизации, предпринятой в этой стране в конце 1940-х годов. Главной причиной этого мероприятия было желание осовременить танк и в таком виде развернуть в Югославии его собственное серийное производство, а не приобретать лицензии на его выпуск у СССР, отношения с которым тогда резко ухудшились.

Изменения не затронули, пожалуй, только ходовую часть, подвеску и двигатель. Некоторому усовершенствованию подверглась трансмиссия. Наиболее существенные новшества были внесены в конструкцию корпуса и башни. Верхнюю часть корпуса несколько расширили, и она получила боковые скулы в носовой части. Из-за этого курсовой пулемет пришлось сместить ближе к оси машины. Крышу моторно-трансмиссионного отделения заменили на новую, а три стандартных цилиндрических топливных бака — на полуцилиндрические. Танк получил совершенно новую обтекаемую литую башню. Поскольку югославская промышленность тех лет была не в состоянии изготовить столь крупные отливки, башня сваривалась из шести литых деталей.

Подверглась модернизации и пушка ЗИС-С-53. На ней смонтировали дульный тормоз оригинальной формы. По другим данным, на танке установили 75-мм пушку, разработанную на основе немецкой KwK39. На вращающемся двухстворчатом люке заряжающего был смонтирован 7,62-мм зенитный пулемет «Браунинг» М1919А4.

Необходимо отметить, что все эти усовершенствования действительно повысили снарядостойкость корпуса и башни, однако существенным образом улучшить характеристики машины не могли. По этой причине, а также из-за технических трудностей массовая модернизация «тридцатьчетверок» так и не была развернута. Изготовили только семь танков, которые приняли участие в параде 1 Мая 1950 года в Белграде.

В строю танки КВ-1 116-й танковой бригады. Западный фронт, апрель 1942 года. У танка «Щорс» башня литая, а у танка «Багратион» — сварная.

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК КВ

В соответствии с постановлением Комитета Обороны СССР в конце 1938 года в СКВ-2 Кировского завода в Ленинграде (главный конструктор Ж.Я. Котин) началось проектирование нового тяжелого танка с противоснарядным бронированием, получившего название СМК (Сергей Миронович Киров). Разработкой еще одного тяжелого танка, названного Т-100, занимался Ленинградский завод опытного машиностроения им. Кирова (завод № 185). Ведущим конструктором танка СМК был А.С. Ермолаев. Первоначальным проектом предусматривалось создание трехбашенной машины, при этом ее масса достигала 55 т. В процессе работы от одной башни отказались, а сэкономленный вес направили на утолщение брони. Параллельно с СМК группой дипломников Военной академии механизации и моторизации им. Сталина, проходивших практику на Кировском заводе, под руководством Л.Е. Сычева и А.С. Ермолаева был разработан проект однобашенного тяжелого танка КВ (Клим Ворошилов). По сути дела, КВ представлял собой уменьшенный по длине на два опорных катка СМК с одной башней и дизельным двигателем. На завершающем этапе проектирования однобашенного танка ведущим конструктором проекта был назначен Н.Л. Духов.

Первый опытный образец танка КВ перед отправкой в Москву. Сентябрь 1939 года.

В августе 1939 года танк КВ был изготовлен в металле, а в конце сентября участвовал в показе новых образцов бронетанковой техники на НИБТПолигоне в Кубинке. В октябре начались заводские испытания. В ноябре первый опытный образец танка отправили на фронт на Карельский перешеек для участия в боевых действиях против финнов. 19 декабря 1939 года танк КВ был принят на вооружение Красной Армии.

Серийное производство танков КВ с 76-мм пушками («танки с малой башней») и спешно разработанных по опыту боев на «линии Маннергейма» танков КВ со 152-мм гаубицами («танки с большой башней») началось в феврале 1940 года на Ленинградском Кировском заводе (ЛКЗ). Фактически же еще в апреле — мае завод продолжал изготовление танков установочной партии. Однако в конце мая план выпуска КВ в 1940 году был существенно увеличен. С июля по декабрь завод должен был изготовить 230 танков. До конца года Кировский завод сумел изготовить 243 танка (139 КВ-1 и 104 КВ-2), полностью выполнив спущенный сверху план. Однако качество танков оставляло желать лучшего. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 июня 1940 года, к выпуску КВ должен был подключиться и Челябинский тракторный завод (ЧТЗ). 31 декабря 1940 года была произведена опытная сборка первого КВ уральского производства. Одновременно в Челябинске началось строительство специального корпуса для сборки тяжелых танков.

Планом опытных работ на 1940 год предусматривалось создание новых образцов танка КВ. Так, к 1 ноября предполагалось изготовить два КВ с броней 90 мм, один с пушкой Ф-32, другой — с 85-мм пушкой. К 1 декабря должны были быть готовы еще два КВ с броней 100 мм и с аналогичным вооружением. Эти танки были построены и получили обозначение КВ-3 (объекты 220, 221, 222).

План производства на 1941 год предусматривал выпуск 1200 танков КВ. Из них на Кировском заводе — 1000 (400 КВ-1, 100 КВ-2, 500 КВ-3) и 200 КВ-1 на ЧТЗ. Однако война внесла коррективы в этот план, в частности, к производству КВ-3 так и не приступили. Что же касается выпуска КВ-1 на ЧТЗ, то сборку танков там удалось наладить только с февраля 1941 года. К началу войны в Челябинске изготовили всего 25 КВ-1 с пушкой Ф-32, а производство КВ-2 так и не было освоено.

Опытный КВ из установочной партии. 1940 год.

Серийный КВ-1 со сварной башней и пушкой Л-11. 1940 год.

Всего же в первом полугодии 1941 года были изготовлены 393 танка КВ.

Корпус танка КВ-1 сваривался из катаных броневых листов, максимальная толщина которых достигала 75 мм. Башня изготавливалась в двух вариантах — сварном и литом. В свою очередь, сварных башен также было две — с прямоугольной и закругленной кормой. Максимальная толщина брони у сварных башен достигала 75 мм, у литых — 95 мм. В 1941 году толщину брони сварных башен довели до 105 мм путем установки 25-мм экранов, которые крепились при помощи болтов.

На танках первых выпусков устанавливалась 76-мм пушка Л-11, затем Ф-32 того же калибра, а с конца октября 1941 года — 76-мм пушка ЗИС-5. Последняя представляла собой вариант пушки Ф-34, приспособленный для установки в КВ. Кроме того, танк вооружался тремя пулеметами — спаренным, курсовым и кормовым. На части машин устанавливался и зенитный пулемет ДТ. Боекомплект состоял из 135 пушечных выстрелов и 2772 патронов к пулеметам. Танк был оснащен телескопическим прицелом ТОД-6, перископическим — ПТ-6 и командирской панорамой ПТ-К.

На КВ-1 устанавливался 12-цилиндровый четырехтактный V-образный дизель жидкостного охлаждения В-2К мощностью 500 л.с. (368 кВт) при 1800 об/мин. Трансмиссия включала в себя многодисковый главный фрикцион сухого трения, пятискоростную коробку передач тракторного типа весьма неудачной конструкции, многодисковые бортовые фрикционы, двухступенчатые планетарные бортовые передачи. Тормоза были ленточные, плавающие.

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из шести опорных катков малого диаметра с внутренней амортизацией и трех обрезиненных поддерживающих катков. (С конца 1941 года на танки стали устанавливаться поддерживающие катки без резиновых бандажей — сказывался дефицит резины). Ведущее колесо цевочного зацепления имело съемный зубчатый венец. Подвеска опорных катков — индивидуальная торсионная. Гусеница шириной 700 мм состояла из 87–90 траков с шагом 160 мм.

Максимальная скорость танка достигала 34 км/ч, а запас хода по шоссе — 250 км.

На КВ-1 устанавливалась радиостанция 71-ТК-З (позже — 10Р) и танковое переговорное устройство ТПУ-4бис.

Боевая масса танка составляла 47,5 т, экипаж состоял из 5 человек. Основное отличие танка КВ-2 заключалось в установке новой башни больших размеров. Общая высота машины достигла 3240 мм. В башне, в маске, закрытой снаружи броневым кожухом, были установлены 152-мм танковая гаубица М-10 обр. 1938/40 года и спаренный с ней пулемет ДТ.

В корме башни имелась дверца, рядом с которой в шаровой опоре размещался еще один ДТ. На танке сохранился также и курсовой пулемет в лобовом листе корпуса. Для стрельбы использовались телескопический прицел ТОД-9, перископический — ПТ-9 и командирская панорама ПТ-К. Боекомплект состоял из 36 выстрелов раздельного заряжания и 3087 патронов. Силовая установка, силовая передача, ходовая часть, электро- и радиооборудование остались такими же, как и на КВ-1. Танк КВ-2 был выпущен в ограниченном количестве, а после начала Великой Отечественной войны с 1 июля 1941 года его производство прекратили.

Опытный танк КВ с «большой башней» и 152-мм гаубицей. 1940 год.

Во второй половине 1941 года выпуск танков на Кировском заводе существенно возрос. К производству многих узлов и агрегатов подключились такие крупные ленинградские предприятия, как Ижорский, Металлический и другие заводы. В связи с постоянно ухудшавшейся обстановкой на Северо-Западном фронте начиная с июля 1941 года в несколько этапов проводилась эвакуация людей и оборудования из Ленинграда в Челябинск. После захвата немцами Красного Села вражеская артиллерия получила возможность обстреливать Кировский завод, поэтому сборку и ремонт танков перенесли в более безопасное место на Выборгскую сторону, на завод им. Сталина. В конце сентября Ижорский завод прекратил изготовление бронекорпусов и башен — линия фронта прошла в непосредственной близости от этого предприятия. 18 октября 1941 года в Ленинграде был собран последний танк КВ. Всего же за 1941 год Кировский завод выпустил 885 танков КВ.

6 октября 1941 года Челябинский тракторный завод был переименован в Кировский завод Наркомтанкопрома в Челябинске (ЧКЗ). Этот завод, прозванный в народе «Танкоградом», стал главным производителем тяжелых танков и САУ вплоть до конца Великой Отечественной войны.

Из-за нехватки дизельных двигателей В-2, единственным изготовителем которых был завод № 75 в Харькове, танки КВ-1, так же, как и Т-34, какое-то время выпускались с бензиновыми моторами М-17.

В 1942 году КВ-1 был сменен в производстве модернизированным вариантом — КВ-1с («с» — скоростной). Массу танка снизили до 42,5 т за счет уменьшения толщины броневых листов корпуса, массы агрегатов силовой передачи и ходовой части (гусеница сужена до 608 мм), а также уменьшения габаритных размеров башни. Башня — литая, новой обтекаемой формы, с командирской башенкой. Вооружение осталось прежним. Боекомплект сначала состоял из 94 выстрелов, позднее его удалось довести до 114. На КВ-1с была установлена и новая коробка передач с демультипликатором, сконструированная Н.Ф. Шашмуриным и обеспечивавшая восемь передач вперед и две назад, а кроме того, новый главный фрикцион и усовершенствованные бортовые передачи. КВ-1с был принят на вооружение 20 августа 1942 года. С сентября 1943 года в войска начал поступать новый вариант — КВ-85.

Опытный танк КВ с «пониженной» башней и 152-мм гаубицей. 1940 год.

КВ-2.

Его появлению предшествовала попытка установить 85-мм пушку в штатную башню КВ-1с. Однако для установки пушки такого калибра потребовалось создание новой литой башни больших размеров и расширение подбашенной коробки. Боекомплект 85-мм пушки Д-5Т конструкции Ф.Ф. Петрова составлял 70 выстрелов. Экипаж танка сократился до 4 человек за счет удаления стрелка-радиста. Курсовой пулемет был жестко закреплен в лобовом листе корпуса — огонь из него вел механик-водитель. Силовая установка, трансмиссия и ходовая часть остались полностью унифицированными с танком КВ-1с.

В 1942 году на базе КВ-1 были построены опытные образцы самоходной артиллерийской установки КВ-7 с двумя пушками ЗИС-5 и тремя пушками — одной ЗИС-5 и двумя калибра 45 мм. По замыслу конструкторов, удвоение и утроение вооружения должно было компенсировать недостаток танков в войсках. В опытном порядке был построен и танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11.

На базе танков КВ-1, а затем и КВ-1с с апреля 1942 года выпускался огнеметный танк КВ-8. Корпус остался без изменений, в башне же вместо 76-мм пушки установили 45-мм обр. 1934 года с маскировочным кожухом, воспроизводящим внешние очертания 76-мм пушки. Боекомплект 45-мм орудия состоял из 88 выстрелов. Рядом с пулеметом, спаренным с пушкой, устанавливался огнемет АТО-41(или АТО-42). На танке КВ-8 на базе КВ-1с спаренный пулемет был изъят.

С 1940 по 1943 год было выпущено 4775 танков КВ всех модификаций.

Серийный танк КВ-1 выпуска 1941 г. с пушкой Ф-32. Судя по прямоугольным дополнительным топливным бакам на надгусеничной полке, эта машина изготовлена после начала войны.

Танк КВ-1 в бою. Западный фронт, август 1941 года.

Немецкий солдат осматривает тяжелый советский танк КВ-1, оставленный без каких-либо видимых повреждений. Восточный фронт, группа армий «Юг», июнь 1941 года.

Немецкие солдаты осматривают подбитого «сталинского монстра» тяжелый танк КВ-2. 1941 год.

Хотя это на первый взгляд и кажется странным, но свое боевое крещение танк КВ получил еще не будучи принятым на вооружение. 30 ноября 1939 года началась советско-финская война. По решению военного совета Ленинградского военного округа опытные танки СМК, Т-100 и КВ были сняты с испытаний и отправлены на фронт — для проверки их в реальной боевой обстановке. Из них сформировали роту тяжелых танков и включили ее в состав 91-го танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады. При этом экипажи машин частично состояли из военных, а частично — из заводских специалистов.

Для проверки боевых качеств новых машин был выбран довольно трудный участок фронта. К нему танки выдвигались через Териоки (ныне Зеленогорск), далее прошли Райволу и вышли в район Бобошино, что недалеко от станции Перкиярви (ныне Кирилловское). Позиция противника проходила между озером Суммаярви и незамерзающим болотом Сунасуо. Финские доты на высотках были вооружены шведскими 37-мм противотанковыми пушками «Бофорс» и пулеметами. Перед ними стояли гранитные надолбы. Тяжелым танкам предстояло атаковать эти укрепления.

В своем первом бою 18 декабря 1939 года танк КВ проявил себя хорошо. Несмотря на многочисленные попадания, явных поражений брони он не имел. Правда, выстрелом из противотанкового орудия был прострелен ствол танковой пушки. Кроме этого на корпусе насчитали следы 43 попаданий снарядов. От сотрясений отсоединился топливный насос, закрепленный двумя болтами. В целом же танк оставался вполне работоспособной машиной. Простреленную же пушку на следующий день заменили новой, привезенной с Кировского завода.

Застрявший в болоте и подорванный экипажем КВ-2 с башней МТ-1. 2-я танковая дивизия, Прибалтика, июль 1941 года.

КВ-2, оставленный на обочине дороги из-за поломки или отсутствия топлива. Хорошо видна грушевидная заглушка амбразуры для стрельбы из личного оружия.

Опытный КВ находился на передовой до начала января 1940 года. Правда, в боях танк больше не участвовал. 2 января машину вернули на завод для использования в качестве образца при изготовлении установочной партии из 20 танков. При этом первые четыре машины должны были вооружаться 152-мм гаубицами для борьбы с финскими дотами и уничтожения противотанковых препятствий. До окончания боевых действий на фронт отправили четыре танка со 152-мм гаубицами, которые свели в отдельную роту, придававшуюся 13-й легкотанковой и 20-й тяжелой танковой бригадам. Вспоминая об этих испытаниях, командир танка КВ «с большой башней» младший лейтенант З.Ф. Глушак из 20-й танковой бригады рассказывал: «Препятствия на линии Маннергейма были сделаны основательно. Громадные гранитные надолбы стояли в три ряда. Чтобы проделать проход шириной 6–8 м, нам понадобилось лишь пять выстрелов бетонобойными снарядами. Пока взламывали надолбы, противник нас непрерывно обстреливал. Дот мы быстро засекли, а затем двумя выстрелами полностью разрушили его. Когда вышли из боя, насчитали на броне 48 вмятин, но ни одной пробоины…».

После окончания советско-финской войны 20-я тяжелая танковая бригада недолго оставалась единственным соединением, имевшим на вооружение танки КВ. К июлю 1940 года в ее составе числилось 10 машин этого типа как с 76-мм пушками, так и со 152-мм гаубицами. Машины постепенно осваивались танкистами, некоторые из которых уже имели опыт боевых действий на этих танках. По логике на базе этой бригады надо было развернуть подготовку экипажей для новых тяжелых танков. Это было бы тем более рационально, что бригада дислоцировалась в Ленинградском военном округе. Неподалеку был Ленинград, Кировский завод, специалисты которого могли оказать квалифицированную помощь в изучении и освоении нового танка. Однако от такого разумного решения отказались.

Этот КВ-2, застрявший в вязком грунте, также был оставлен экипажем. Машина не имеет никаких видимых повреждений.

Колонна танков КВ. Головной — КВ-1 с дополнительным бронированием башни. Ленинградский фронт, 1941 год.

В августе 1940 года все КВ из состава 20-й тяжелой танковой бригады были оправлены во Львов и включены в состав только что сформированной 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса. В это же время в состав 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, расквартированного в районе Вильно, вошли 13 новых КВ (из них 10 КВ-2). Несколько танков направили в учебные заведения — Военную академию механизации и моторизации в Москве, Ленинградские курсы усовершенствования комсостава танковых войск и Саратовское танко-техническое училище. Последнее в спешном порядке было перепрофилировано и с августа 1940 года стало заниматься подготовкой офицерских кадров для КВ.

По состоянию на 1 июня 1941 года в войсках имелось 504 танка КВ. Из этого количества большая часть находилась в Киевском Особом военном округе — 278 машин. Западный Особый военный округ располагал 116 танками КВ, Прибалтийский Особый — 59, Одесский — 10. В Ленинградском военном округе имелось 6 танков КВ, в Московском — 4, в Приволжском — 19, в Орловском — 8, в Харьковском — 4. Из этого количества в эксплуатации находилось 75 КВ-1 и 9 КВ-2 (из них 2 и 1 соответственно требовали среднего ремонта). С 1 по 21 июня в войска с завода был оправлен еще 41 танк КВ.

Тяжелый танк КВ-1 атакует противника. Северо-Западный фронт, 1941 год.

Экипаж экранированного танка КВ-1 получает боевую задачу. Северо-Западный фронт, 1941 год.

Подготовка экипажей для новых тяжелых танков часто велась (если вообще велась) на любых типах танков. Например, 3 декабря 1940 года директивой начальника Генерального штаба Красной Армии № 5/4/370 предписывалось «для обучения личного состава и сбережения материальной части боевых машин отпустить, исключительно как учебные, на каждый батальон тяжелых танков по 10 танкеток Т-27». Остается загадкой, как на Т-27 можно было научиться вождению и обслуживанию КВ-1 или КВ-2. В результате к июню 1941 года количество подготовленных экипажей для этих машин не превышало 150.

В первые же дни Великой Отечественной войны в полной мере проявились как очевидные достоинства, так и недостатки новых тяжелых танков, равно как и все недочеты в боевой подготовке и организационной структуре танковых войск Красной Армии. Так, например, в докладе о боевых действиях 8-го механизированного корпуса с 22 по 26 июня 1941 года (к началу войны в составе корпуса имелось 71 КВ, 49 Т-35, 100 Т-34, 277 ВТ, 344 Т-26, 17 Т-27) сообщалось следующее: «Водительский состав боевых машин КВ и Т-34 в своем большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 ч. За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка».

Танк КВ-1 с упрощенной башней, изготовленный на Кировском заводе в Ленинграде осенью 1941 года.

Тяжелый танк КВ-1 с пушкой Ф-32 в засаде. 1941 год.

Из доклада командира 41-й танковой дивизии 22-го механизированного корпуса от 25 июля 1941 года о боевых действиях дивизии (к началу войны в дивизии имелось 312 танков Т-26 и 31 КВ-2) следует, что к 152-мм орудиям КВ-2 не имелось ни одного снаряда.

Механики-водители танков КВ не получили никакой подготовки, так как танки поступили за 7–8 дней до начала войны. 15 танков КВ, прибывшие перед началом войны, имели большие неисправности, в частности плохо работали бортовые фрикционы и воздухоочистители. Кроме того, в докладе сообщалось: «Материальная часть дивизии… в период с 26.6 по 7.7.41 г. прошла 900—1000 км, не имея запасных частей и переходящих моторов, что в основном и вывело ее из строя… Во время марша вышло из строя 23 КВ. Отсутствие тракторов усугубляло проблему восстановления неисправных машин. Разность скоростей движения (КВ — 3–4 км/ч, Т-26 — 12–15 км/ч) и несоответствие района действий для тяжелых танков (р. Стоход) подорвали их работу, так как во всех районах севернее и северо-восточнее Ковеля нет ни одного моста, способного выдержать 60 тонн, а отыскание обходов и бродов увеличило не менее как 30–40 % их общий пройденный путь». На большие потери в ходе выдвижения к линии фронта указывает и командир 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса: «Большие потери боевой материальной части (особенно танков КВ) объясняются главным образом тем, что скоростные марши совершались без всяких технических осмотров и профилактических ремонтов до 75—100 км в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточного опыта и навыков по эксплуатации машин на марше…».

Танк КВ-1 с литой башней и корпусом, выпускавшимся заводом № 200. Весна 1942 года.

КВ-1 со сварной башней.

По воспоминаниям Д. Осадчего, командира роты танков КВ-1 во 2-й танковой дивизии, «23–24 июня, еще до вступления в бой, многие танки КВ, особенно КВ-2, вышли из строя в ходе маршей. Особенно большие проблемы были с коробкой передач и воздушными фильтрами. Июнь был жаркий, на дорогах Прибалтики пыли было огромное количество и фильтры приходилось менять через час-полтора работы двигателя. Перед вступлением в бой танки моей роты сумели их заменить, а в соседних нет. В результате к середине дня большинство машин в этих ротах поломалось».

Следует отметить, что руководство боевыми действиями мехкорпусов оставляло желать лучшего. Приказы командиров разного уровня часто противоречили один другому. Это ярко видно на примере уже упоминавшегося 8-го мехкорпуса. Вот выдержка из краткого обзора действий механизированных соединений фронтов за период с 22.06 по 1.08.1941 года: «22 июня 1941 года, не дав корпусу выполнить приказ 26-й армии, командующий фронтом назначает новый район сосредоточения и подчиняет корпус 6-й армии. Командующий 6-й армией, не учитывая, что корпус совершает марш, выполняя приказ командующего ЮЗФ, дает новый район сосредоточения. В силу этого приказа, командир должен был поворачивать совершающие марш части в новом направлении. 24 июня командующий 6-й армией перебрасывает корпус в новый район. 26 июня приказом командующего фронтом корпус перебрасывается в новый район. Таким образом, не участвуя в боевых действиях, а совершая „сверхфорсированные“ марши по замкнутому кругу, выполняя последовательно приказы командующих 26-й, 6-й армиями и фронтом, корпус прошел в среднем 495 км, оставив на дорогах за время маршей 50 % имевшейся в наличии боевой материальной части, изнуряя оставшуюся материальную часть и водительский состав. 26 июня, выполняя приказы фронта, командир мехкорпуса, не сосредоточив все части, вводит в бой свой корпус по частям без разведки противника, не выяснив его расположения и силы. В результате этого части нарываются на сильную ПТ О и болота и несут немалые потери, не выполнив поставленной задачи. Действия корпуса с воздуха не прикрывались, взаимодействие в масштабе фронта организовано не было. Нервозность высших штабов в управлении и постановке задач, обилие приказов, не связанных один с другим, несоблюдение элементарных уставных норм в организации и проведении маршей явились главной причиной потери боеспособности корпуса и потери материальной части».

Колонна отремонтированных танков КВ-1 по пути на фронт. Ленинград, весна 1942 года.

Башни танка КВ с пушками Ф-32 были установлены на бронепоезде «Балтиец». Ленинградский фронт, 1942 год.

Высоким потерям способствовали и почти полное отсутствие в танковых соединениях эвакуационных средств и незнание ремонтно-техническим составом конструкции танка КВ. Вот что сообщается, например, по этому поводу в докладе командира 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса о боевых действиях с 22 июня по 14 июля 1941 года (к началу войны дивизия имела 49 КВ, 173 Т-34, 31 БТ-7, 70 Т-26, 38 Т-27): «Отсутствовали ремонтные и эвакуационные средства для танков КВ. Наличие тракторов „Ворошиловец“ не обеспечило эвакуацию, тракторы для буксировки КВ выходили из строя от перегрузки. Очень часто проходила буксировка танка танком, и через 10–15 км буксирующий танк тоже выходил из строя (отказывало сцепление, не включались скорости, портились бортовые фрикционы). Танки КВ (из этого опыта) можно буксировать трактором „Ворошиловец“ только по дорогам. На пашне, на торфянике или болотистой местности танк КВ можно буксировать только двумя тракторами…».

Тяжелый танк КВ-1 «Истребитель». Командир — младший лейтенант И.М. Товстик. Калининский фронт, 1942 год.

Танк КВ-1 с литой башней производства УЗТМ. Пушкинская площадь в Москве, январь 1942 года.

Об этом же идет речь в политдонесении управления пропаганды Юго-Западного фронта от 8 июля 1941 года: «В 22-м мехкорпусе за это же время (22.06 — 6.07.1941 г.) потеряно 46 автомашин, 119 танков, из них 58 подорвано нашими частями во время отхода из-за невозможности отремонтировать в пути.

Исключительно велики потери танков КВ в 41-й танковой дивизии. Из 31 танка, имевшегося в дивизии, на 6 июня осталось 9. Выведено из строя противником — 5, подорвано экипажами — 12, отправлено в ремонт — 5… Большие потери танков КВ объясняются в первую очередь слабой технической подготовкой экипажей, низким знанием ими матчасти танков, а также отсутствием запасных частей. Были случаи, когда экипажи не могли устранить неисправности остановившихся танков КВ и подрывали их».

Хорошо же подготовленные экипажи творили на танках КВ чудеса. Так, например, экипаж КВ-1 командира роты старшего лейтенанта 3. Колобанова из 1-й Краснознаменной танковой дивизии 19 августа 1941 года в районе совхоза Войсковицы под Красногвардейском (Гатчиной) 98 снарядами уничтожил немецкую танковую колонну из 22 боевых машин. В том же бою отличились и другие экипажи КВ из роты Колобанова. В бою на Лужской дороге экипаж лейтенанта Ф. Сергеева подбил 8 немецких танков, экипажи лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря по 4, а экипаж младшего лейтенанта М. Евдокименко — 5. При этом Евдокименко погиб в бою, трое членов эго экипажа были ранены, а пятый танк механик-водитель Сидиков уничтожил таранным ударом. Всего за 19 августа 1941 года рота Колобанова вывела из строя 43 немецких танка!

Что касается таранов на КВ, то летом 1941 года они были частым явлением, однако порой не от хорошей жизни. Вот что сообщалось в докладе командира 43-й танковой дивизии 19-го механизированного корпуса о боях с 22 июня по 10 августа 1941 года: «Преследуя пехоту противника, наши танки были встречены огнем танков противника из засад с места, но (засада) была атакована вырвавшимися вперед танками КВ и Т-34, а вслед за ними и танками Т-26… Танки КВ и Т-34, не имея в достаточном количестве бронебойных снарядов, вели огонь осколочными снарядами и своей массой давили и уничтожали танки противника и противотанковые орудия, переходя от одного рубежа к другому».

Появление на фронте в первые дни войны новых советских тяжелых танков стало полной неожиданностью для немцев. То, что танковая война на Восточном фронте не станет веселой прогулкой, легким блицкригом, встречей профессионалов с дворовой командой, немцы на горьком примере познали уже в первые сорок восемь часов после начала кампании. У русских тоже имелись танки — да еще какие! 41-й танковый корпус, действовавший в Прибалтике на левом фланге 4-й танковой группы, первым сделал это неприятное открытие.

Командир танка КВ старший лейтенант В.Г. Бондуревский и старшина М.Е. Голенко за чтением газеты «Правда». Западный фронт, 116-я танковая бригада, апрель 1942 года.

Рабочие завода «Серп и молот» за ремонтом танка КВ-1. Москва, 1942 год.

24 июня в 13.30 командир 41-го танкового корпуса генерал Рейнгардт прибыл на КП 1-й танковой дивизии с известием о том, что на пути к Западной Двине 6-я танковая дивизия столкнулась с мощной бронетехникой противника к востоку от Расейняй на Дубисе и ведет тяжелые бои. Свыше 100 тяжелых советских танков подтянулись с востока навстречу 41-му танковому корпусу и вошли в боевое соприкосновение с 6-й танковой дивизией генерала Ландграфа. В связи с этим 1-я танковая дивизия поспешила на выручку 6-й. С большим трудом танки продвигались вперед по песчаной и заболоченной местности. То и дело завязывались короткие ожесточенные схватки, а наутро танкисты были подняты по тревоге. Советские танки, среди которых находились и тяжелые, смяли 2-й батальон 113-го стрелкового полка.

Вот отчет о бое, который вела с этими машинами тюрингская 1-я танковая дивизия: «КВ-1 и КВ-2, с которыми мы повстречались здесь впервые, представляли собой нечто невиданное! Наши роты открыли огонь примерно с 800 метров, но безрезультатно. Расстояние сокращалось, при этом противник приближался к нам, не проявляя никакого беспокойства. Скоро нас разделяло от 50 до 100 метров. Ожесточенная артиллерийская дуэль не принесла немцам никакого успеха. Русские танки продолжали наступать как ни в чем не бывало, а бронебойные снаряды просто отскакивали от них. Таким образом, сложилась тревожная ситуация, когда русские танки шли прямо через позиции 1-го танкового полка на нашу пехоту и в наш тыл. Наш танковый полк, сделав полный разворот, поспешил за КВ-1 и КВ-2, следуя едва ли не в одном строю с ними. В процессе боя, применив специальные боеприпасы, нам удалось лишить хода некоторые из них с очень короткой дистанции — от 30 до 60 метров. Затем была организована контратака и русских удалось отбросить. В районе Восилискиса был создан оборонительный рубеж. Бои продолжались».

8 июля 1941 года в районе г. Сенно между Западной Двиной и Днепром со своим первым КВ повстречалась 17-я танковая дивизия вермахта. Вот как описано это событие в книге Пауля Кареля «Восточный фронт. Гитлер идет на восток»: «С рассветом в действие вступил передовой полк 17-й танковой дивизии. Он прошел через высокие всходы зерновой пшеницы, через картофельные поля и поросшие кустарником пустоши. Незадолго до 11.00 взвод лейтенанта фон Циглера вошел в боевое соприкосновение с противником. Подпустив немцев поближе, русские открыли огонь с хорошо замаскированных позиций. После первых выстрелов три батальона 39-го танкового полка развернулись веером на широком фронте. Противотанковая артиллерия поспешила на фланги. Начался танковый бой, занявший заметное место в военной истории, — битва за Сенно.

Ожесточенное сражение полыхало с 11.00 и до наступления темноты. Русские действовали весьма искусно и старались зайти немцам во фланг или в тыл. В небе пылало жаркое солнце. На обширном поле битвы то там, то тут полыхали танки, немецкие и русские.

В 17.00 немецкие танкисты получили по рации сигнал:

— Беречь боеприпасы.

В этот момент радист Вестфаль услышал в своем танке голос командира:

— Тяжелый танк противника! Башня — на десять часов. Бронебойным. Огонь!

— Прямое попадание, — отрапортовал унтер-офицер Зарге. Но русский монстр, похоже, и не заметил снаряда. Он просто шел вперед. Два, три, потом четыре танка из 9-й роты били по советской машине с расстояния 800—1000 м. Никакого толка. И вдруг он остановился. Башня повернулась. Вспыхнуло яркое пламя выстрела. Фонтан грязи взметнулся в 40 м перед танком унтер-офицера Горнбогена из 7-й роты. Горнбоген поспешил уйти с линии огня. Русский танк продолжал продвигаться по проселку. Там стояла 37-мм противотанковая пушка.

— Огонь! — Но гиганта, казалось, ничто не волновало. К его широким гусеницам прилипала трава и солома раздавленных колосьев. Водитель шел на последней передаче — непростая задача, учитывая размеры машины. Едва ли не у каждого водителя под рукой лежала кувалда, которой он бил по рычагу переключения скоростей, если начинала барахлить коробка. Пример советского подхода. Так или иначе, танки их, даже тяжелые, бегали резво. Этот вот пер прямо на противотанковую пушку. Артиллеристы палили как черти. Осталось двадцать метров. Потом десять, потом уже пять. И вот уже махина наехала прямо на них. Бойцы расчета прыснули в стороны с криками. Огромное чудовище раздавило орудие и как ни в чем ни бывало покатило дальше. Затем танк взял немного вправо и направился к позициям полевой артиллерии в тылу. Путешествие свое он завершил в пятнадцати километрах от передовой, когда застрял на заболоченном лужке, где его и прикончило 100-мм длинноствольное орудие дивизионной артиллерии».

Производственное совещание в бригаде Катыкина. Челябинский Кировский завод, 1942 год. На снимке хорошо видно, что половина бригады — подростки.

Экипаж танка КВ-1 получает боевое задание. 1942 год.

КВ-1 с литой башней.

Из приведенных эпизодов видно, что, несмотря на мощную броню, вооружение и героизм отдельных экипажей, танки КВ не сыграли в летних боях 1941 года никакой существенной роли. Основная часть этих машин вышла из строя по техническим причинам, из-за неграмотной эксплуатации, отсутствия запасных частей, средств эвакуации и ремонта. Кроме того, немцы, выяснив, что бороться обычными противотанковыми средствами с КВ невозможно, с успехом применили против этих танков 88-мм зенитные орудия Flak.36. Тем более что полное господство люфтваффе в воздухе позволяло использовать для борьбы с танками практически все дивизионы ПВО.

Поскольку 88-мм снаряды без труда пробивали броню танков КВ, было принято решение о дополнительном бронировании боевых машин, которая, по некоторым данным, проводилась на Металлическом заводе в Ленинграде. К броневым листам корпуса и башни приваривались бонки с внутренней резьбой, а к ним болтами привинчивались 25-мм листы дополнительной брони. Таким образом, между основной и дополнительной броней образовывался зазор и последняя работала еще и как экран, защищавший боевые машины от кумулятивных боеприпасов, активно применявшихся немцами.

Для улучшения подготовки экипажей танков КВ в конце июля 1941 года на Кировском заводе создается танковый учебный центр. Занятия проходили непосредственно в цехах, с привлечением обучаемых к работам по сборке танков. Руководителем центра был назначен старший военпред А. Шпитанов, его заместителем — военпред Н. Карлашев. Уже 6 августа из учебной команды была сформирована первая танковая рота из 10 машин, переданная в 86-й отдельный танковый батальон.

Десант спешивается с танка КВ-1 перед атакой. Северный Кавказ, район Прохладного, 1942 год.

Тяжелый танк КВ-1с во дворе Челябинского Кировского завода, 1942 год.

Здесь следует отметить, что в июле — сентябре 1941 года наибольшее количество танков КВ имелось на Ленинградском фронте, так как он получал тогда почти все КВ, выпускаемые Кировским заводом. Однако существенного влияния на ход боевых действий они не оказывали. Судя по шифровке от 29 августа 1941 года, адресованной секретарю горкома А.А. Кузнецову, для находившихся тогда в Ленинграде В.М. Молотова и Г.М. Маленкова, это вызывало неудовольствие у И.В. Сталина. Он писал: «В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, „эрэсы“. Почему эти важные технические средства не действуют на участке Любань — Тосно?»

А 9 сентября, после падения Шлиссельбурга, была направлена телеграмма с еще более резкими словами. Например, 9 сентября командование фронта получило телеграмму Сталина: «…Куда девались танки КВ? Где вы их расставили и почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ у вас? Ведь ни один фронт не имеет и половинной доли того количества КВ, какое имеется у вас на фронте».

Действительно, ни один фронт не мог позволить себе в то время иметь отдельные батальоны танков КВ, в то время как под Ленинградом их было несколько, не считая КВ в составе других танковых частей. Например, 11 сентября в состав 42-й армии прибыли батальон майора Житнева, в котором имелось 29 танков КВ и 51-й танковый батальон (16 КВ, 1 Т-34, 12 БТ, 9 Т-26). Тем не менее кардинально изменить ситуацию они не смогли — в конце сентября 1941 года Ленинград оказался в блокадном кольце. Боевые действия приняли здесь позиционный характер.

На других участках советско-германского фронта действия КВ были еще менее активными, так как количество потерянных в боях танков росло быстрее, чем поступление их с заводов промышленности — Кировский завод был в блокаде, а выпуск КВ в Челябинске еще только разворачивался. Тем не менее в документах осени 1941 года встречаются донесения об эффективных атаках КВ. Так, например, 8 ноября 1941 года экипаж танка КВ лейтенанта А. Мартынова из 16-й танковой бригады Волховского фронта в бою у деревни Жупкино (Ленинградская область) отразил из засады атаку 14 немецких танков, уничтожив пять и захватив в качестве трофеев еще три немецких танка. Вскоре эти танки были отремонтированы и уже воевали в составе 16-й танковой бригады. За этот бой лейтенант Мартынов был представлен к званию Героя Советского Союза. 5 декабря 1941 года экипаж танка КВ-1 лейтенанта П. Гудзя из 89-го отдельного танкового батальона вступил в бой с 18 немецкими танками, подбил 10 из них, а также четыре противотанковых орудия.

Первые челябинские танки КВ-1 с пушками ЗИС-5 приняли участие в боях под Москвой осенью 1941 года. Учитывая тяжелую обстановку на подступах к столице, Ставка ВГК приняла решение направлять большую часть новых тяжелых танков для обороны Москвы. Согласно существовавшим штатам, в составе танковых бригад имелась рота тяжелых танков КВ — семь или десять машин. Кроме того, в составе отдельных танковых батальонов имелась рота танков КВ — десять машин. Однако вскоре их число в бригадах сократилось.

КВ-1с из танковой колонны «Советский полярник» перед боем. 5-й гвардейский танковый полк прорыва, Донской фронт, декабрь 1942 года.

Танки КВ-1 в атаке. Калининский фронт, январь 1943 года.

В своих записях Н.И. Бирюков, занимавший в годы войны пост военного комиссара, а затем члена Военного совета ГБТУ КА, рассказывает об этом так:

«12 февраля 1942 года. 23 ч. 50 мин. позвонил тов. Сталин и сказал, что мы даем в бригады КВ, а они на фронте стоят, не ходят. Нельзя ли давать в бригаду вместо десяти — 7 КВ или даже 6 КВ? КВ нужно поберечь у себя. Это лучше, чем они стоят у них. Я предложил давать 5 КВ. Тов. Сталин сказал: „Хорошо. Давайте так делать“.

23 ч. 55 мин. позвонил тов. Сталин и спросил, а сколько у нас теперь будет в бригаде танков? Я сказал, что будет 5 ед. КВ и 22 танка Т-34 и просил разрешения формировать не как бригады, а как батальоны.

Почему батальоны? Я сказал, что там всего 5 КВ и 22 Т-34, это как раз три роты, т. е. батальон.

Тов. Сталин сказал, что надо судить не по этому, а по силе огня, это 27 трехдюймовых орудий. Я ответил, что да, это большая огневая сила».

Надо сказать, что способ измерения боевой мощи танковой бригады в трехдюймовках, использованный Верховным главнокомандующим, довольно странен, если не сказать больше. Тем не менее уже 14 февраля на фронт убыла 78-я танковая бригада, имевшая 5 КВ и 22 Т-34, а затем еще несколько бригад аналогичной организации.

Танк КВ-1с выпуска конца 1942 года на полигоне в Кубинке. Лето 1943 года.

КВ-1с.

Помимо танковых бригад и батальонов, танки КВ направлялись непосредственно в распоряжение командующих бронетанковыми и механизированными войсками фронтов для пополнения частей, уже ведущих боевые действия. Например, в мае 1942 года для пополнения войск было отгружено 128 танков КВ — 28 Брянскому, 20 Калининскому, 30 Крымскому фронтам и 40 Юго-Западному направлению. В начале июля 1942 года по личному распоряжению И.В. Сталина началось формирование отдельных танковых батальонов КВ по 15 машин и отдельных танковых рот по 10 машин в каждой. 6–7 июля два таких батальона направили под Воронеж, а 12 отдельных рот — в 40-ю и 6-ю резервную армии, а 11 июля восемь рот ушли в распоряжение командующего 62-й армией. Кроме того, летом 1942 года были сформированы как минимум две танковые бригады, полностью укомплектованные КВ, — 133-я и 217-я, которые успешно действовали на Сталинградском направлении, но понесли тяжелые потери.

Неудачным оказалось применение КВ весной 1942 года на Крымском фронте и под Харьковом. В распутицу тяжелые танки в больших количествах выходили из строя из-за поломок коробок передач. Боевую эффективность танков КВ снижали и другие обстоятельства. Например, недостатки в структуре танковых частей, когда в бригаде имелась рота тяжелых танков КВ, рота средних и рота легких танков. Управлять такой бригадой было тяжело, по крайней мере, по двум причинам: во-первых, на танках стояли радиостанции разных типов и связь по радио между ротами была довольно сложной; во-вторых, на марше роты шли с разными скоростями; в-третьих, тяжелые танки КВ, действовавшие, как правило, в первом эшелоне или в передовом отряде, затрудняли движение идущим вслед средним и легким танкам, так как нарушали мосты и переправы. Вместе с тем как танк поддержки пехоты КВ не имел себе равных — толстая броня и большой силуэт позволяли пехотинцам надежно укрываться за ним в ходе атаки. Кроме того, при движении на первой передаче скорость КВ была такой же, как у шедших в атаку солдат. По отзывам танкистов, танк Т-34 было довольно сложно вести со скоростью 5–6 км/ч, в результате чего они часто отрывались от своей пехоты в ходе атаки.

Передача Красной Армии танковой колонны «Московский колхозник» (танки КВ-1с). 1942 год.

На марше — КВ-1с 6-го гвардейского танкового полка прорыва. Апрель 1943 года.

Танк КВ-1с после нескольких попаданий 88-мм немецких снарядов. Курская дуга, лето 1943 года.

Следует отметить, что, несмотря на низкую надежность агрегатов КВ, при грамотной эксплуатации и наличии запасных частей можно было эксплуатировать эти машины достаточно долго. Генерал-майор И.А. Вовченко, прибывший на фронт для определения качества тяжелых танков осенью 1942 года, написал: «…В руках опытных водителей танк КВ отработал в походе и в бою по пять тысяч часов, машины прошли без ремонта мотора по три тысячи километров. Это почти в три раза больше, чем предусмотрено техническими условиями эксплуатации танков. Семьдесят вмятин и три тысячи пройденных километров! На этих машинах можно дойти до Берлина без ремонта. Таково было единодушное мнение гвардейцев-танкистов 3-й бригады 7-го корпуса, которым командовал Павел Ротмистров».

И действительно, при грамотном использовании КВ могли успешно бороться с немецкими танками. Например, командир взвода 158-й танковой бригады Юго-Западного фронта Д. Шолохов 30 июля 1942 года в районе населенного пункта Нестерное уничтожил на своем КВ 8 танков противника, а командир КВ 15-й танковой бригады С. Коновалов, прикрывая отход товарищей у хутора Нижнемитякин Ростовской области, остановил вражескую колонну, уничтожив 16 танков, 2 бронеавтомобиля и 8 автомашин.

И тем не менее на втором году войны у многих советских танковых командиров сложилось довольно негативное мнение о боевых качествах КВ. Например, вызванный в сентябре 1942 года в Ставку генерал-майор танковых войск М.Е. Катуков на вопрос Сталина о танках ответил, что танки Т-34 полностью оправдывают свое назначение, а тяжелые танки КВ неповоротливы и медлительны, препятствия преодолевают с трудом, ломают мосты и вообще приносят много хлопот. Да и вооружение их не отличается от средних танков — та же 76-мм пушка. Вот если бы на КВ пушка была бы посильнее, тогда другое дело.

Танк КВ-1 покидает заводской цех после ремонта. Ленинград, январь 1944 года.

Тяжелый танк КВ-85. 1943 год.

К концу 1942 года большая часть танков КВ-1 была потеряна. Они довольно долго сохранялись в составе частей на стабильных участках советско-германского фронта — Ленинградском, Волховском и Карельском фронтах. Небольшое количество КВ-1 участвовало в боях на Курской дуге летом 1943 года, а отдельные танки воевали до осени 1944 года.

Танки КВ-1с стали поступать в войска в ноябре — декабре 1942 года. Ими комплектовались специальные танковые части — гвардейские танковые полки прорыва, имевшие 214 человек личного состава и 21 танк КВ-1с или «Черчилль». Звание «Гвардейский» присваивалось этим полкам сразу, согласно директиве Ставки ВГК. Полки эти придавались стрелковым и танковым соединениям и предназначались для прорыва обороны противника.

Боевое крещение полки прорыва приняли на Донском и Воронежском фронтах в конце 1942 года. Донской фронт, уничтожавший окруженную под Сталинградом немецкую группировку, получил сразу семь таких полков, два из них на танках «Черчилль». Все эти части активно использовались в боях по ликвидации остатков армии Паулюса. На конец января 1943 года в них осталось по 3–4 боеспособных танка, которые поддерживали стрелковые подразделения, штурмовавшие последние опорные пункты врага.

Активно использовались танки КВ-1с и в летней кампании 1943 года. Например, 6-й гвардейский танковый полк прорыва в мае — июне 1943 года действовал в составе войск Северо-Кавказского фронта. Несколько полков участвовали и в сражении на Курской дуге. Так, в составе Центрального фронта насчитывалось 70 танков КВ, а в составе Воронежского — 105, что составляло всего 5 % от общей численности танков этих двух фронтов. Так что заметного вклада в разгром врага в Курской битве танки КВ не внесли. В прорыве так называемого Миус-фронта в июле — августе 1943 года принимал участие 1-й гвардейский танковый полк прорыва, понесший в первый день наступления тяжелые потери, составившие до 50 % боевых машин — два танка КВ сгорели, два были подбиты и шесть подорвались на минах.

Последний гвардейский танковый полк прорыва был сформирован в январе 1944 года, а к осени все полки КВ-1с были расформированы или переформированы в гвардейские тяжелые танковые полки, получавшие танки ИС. Оставшиеся в строю КВ-1с передавали в другие полки прорыва и в обычные танковые полки. В 21-й армии Ленинградского фронта к моменту начала Выборгской операции 10 июня 1944 года имелся 26-й гвардейский танковый полк прорыва, частично укомплектованный КВ, причем сверх штата. 18–20 июня его танки вели бои за Выборг, к моменту окончания которых в нем имелось шесть «Черчиллей» и 32 КВ-1с. В сентябре 1944 года в составе 8-й армии Ленинградского фронта действовал 82-й танковый полк, имевший 11 КВ-1с и 10 «Черчиллей». Полк участвовал в боях за Эстонию, освобождал Таллин и острова Моонзундского архипелага. Кроме того, КВ-1с использовались в качестве командирских машин в тяжелых самоходно-артиллерийских полках. Некоторые танки КВ-1с использовались в частях Красной Армии до конца войны. Например в 3-й гвардейской танковой армии все знали танк командующего — генерал-полковника П.С. Рыбалко. Это был видавший виды весь в шрамах и вмятинах тяжелый КВ.

Танк КВ-1с поддерживает пехоту в бою на Карельском перешейке. Ленинградский фронт, июнь 1944 года.

Танк КВ-1 с катковым минным тралом из состава 26-го гвардейского танкового полка прорыва. Ленинградский фронт, Карельский перешеек, лето 1944 года.

С сентября 1943 года на вооружение гвардейских танковых полков прорыва начали поступать тяжелые танки КВ-85. Так, в ноябре 1943 года в 28-ю армию 4-го Украинского фронта прибыл 34-й гвардейский танковый полк прорыва — 20 КВ-85. 20–23 ноября тяжелые танки при поддержке 40-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка (9 СУ-152) атаковали немецкие позиции у пос. Екатериновка. В ходе боев были потеряны 8 КВ-85. Наши тяжелые танки, в свою очередь, уничтожили пять немецких Pz.IV. В освобождении Крыма весной 1944 года принял участие 1452-й самоходно-артиллерийский полк в составе 11 КВ-85, 5 КВ-1с, 6 СУ-152 и 3 СУ-76. Это был, скорее, уже танко-самоходный полк. Полк действовал под Армянском, освобождал города Евпатория, Саки, Бахчисарай, а 9 мая два оставшихся в строю КВ-85 ворвались в Севастополь.

Документально зафиксирован, по-видимому, единственный случай столкновения танков КВ-85 с «тиграми». Вот что говорится по этому поводу в отчете о боевых действиях 7-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка 38-й армии 4-го Украинского фронта с 24 по 31 января 1944 года: «Согласно боевого распоряжения штаба 17-го корпуса, оставшиеся 5 танков и САУ (3 танка КВ-85 и 2 СУ-122) к 7.00 28.01.44 г. заняли круговую оборону в совхозе им. Тельмана в готовности к отражению атак танков противника в направлении Росоше, совхоза „Коммунар“, совхоза „Большевик“. Около танков заняли оборону 50 пехотинцев и 2 противотанковых орудия. У противника было отмечено скопление танков южнее Росоше. В 11.30 противник, силою до 15 танков Т-6 и 13 средних и малых в направлении Росоше и пехотой с юга, предпринял атаку на совхоз им. Тельмана.

Танк КВ-1 из состава 26-го гвардейского танкового полка прорыва вступает в Выборг. Сентябрь 1944 года.

Танки КВ-85 и САУ СУ-152 из состава 1452-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка на улице освобожденной Евпатории. Крым, апрель 1944 года.

Занимая выгодные позиции, из-за укрытий строений и стогов, подпустив танки противника на расстояние прямого выстрела, наши танки и САУ открыли огонь и расстроили боевые порядки противника, подбив при этом 6 танков (из них 3 „тигра“) и уничтожив до взвода пехоты. Для ликвидации прорвавшейся немецкой пехоты из состава советской группировки был выделен КВ-85 ст. лейтенанта Кулешова, который огнем и гусеницами выполнил свою задачу. К 13 часам того же дня немецкие войска, не решаясь атаковать советский полк в лоб, обошли совхоз им. Тельмана и завершили окружение советской группировки.

Бой наших танков в окружении против превосходящих сил противника характеризуется чрезвычайным умением и героизмом наших танкистов. Танковая группа (3 КВ-85 и 2 СУ-122) под командованием командира роты гвардии cm. лейтенанта Подуста, обороняя совхоз имени Тельмана, одновременно не давала немецким войскам перебрасывать войска в другие районы боев. Танки часто меняли огневые позиции и вели прицельный огонь по немецким танкам, а СУ-122, выходя на открытые позиции, расстреливали пехоту, посаженную на транспортеры и двигавшуюся по дороге на Ильинцы, чем преграждали свободу маневра немецким танкам и пехоте, а, главное, способствовали выходу из окружения частей 17-го стрелкового корпуса. До 19.30 танки продолжали вести бой в окружении, хотя пехоты в совхозе уже не было.

Маневр и интенсивный огонь, а также использование укрытий для ведения огня позволило почти не понести никаких потерь (кроме 2 раненых), нанеся противнику ощутимый урон в живой силе и технике. За 28.01.44 г. подбито и уничтожено танков „Тигр“ — 5 штук, Т-4 — 5 шт., Т-3 — 2 шт., бронетранспортеров — 7 шт., противотанковых орудий — 6 шт., пулеметных точек — 4, повозок с лошадьми — 28, пехоты — до 3 взводов.

В 20.00 танковая группа предприняла прорыв из окружения и к 22.00 после огневого боя вышла в расположение советских войск, потеряв 1 СУ-122 (сгорела)».

Что можно сказать об этом эпизоде? Если бы так наши танковые войска воевали летом 1941 года, то, наверное, война не продлилась бы до 1944-го! За опыт и мастерство пришлось заплатить дорогой ценой.

В заключение следует подчеркнуть, что сам по себе танк КВ — машина довольно противоречивой судьбы. Как это ни парадоксально звучит, но в 1941 году этот танк был не нужен — у него просто не было достойного противника. Никаких же явных боевых преимуществ перед средним Т-34, за исключением более толстой брони, он не имел. Вооружение было таким же, а маневренность хуже, чем у «тридцатьчетверки». Танкисты не очень любили эту машину: КВ мог вдрызг разбить любую дорогу (колесная техника идти за ним уже не могла), его не мог выдержать практически ни один мост, за исключением капитальных каменных. Но самым главным недостатком были крайне ненадежные в работе главный фрикцион, коробка передач, бортовые фрикционы и малоэффективный воздухоочиститель. Словом, трансмиссия танка оставляла желать лучшего, выход ее из строя был массовым явлением. Как уже упоминалось, часть недостатков трансмиссии была устранена на КВ-1с. Однако на этой модификации в погоне за маневренностью уменьшили толщину брони и по своим боевым свойствам тяжелый КВ еще больше приблизился к средним танкам.

Таким образом, единственным оправданием выпуска КВ в 1941–1942 годах параллельно с Т-34 могла бы быть только более мощная пушка, например, 85-мм. Но этого сделано не было по той причине, что в тот период пушка калибра 76 мм вполне справлялась со всеми бронецелями противника.

Танк КВ-1с проезжает через центр польского города Млава, освобожденного войсками Красной Армии. Февраль 1945 года.

Танковый тягач КВ-Т на базе КВ-1с на улице немецкого города. Апрель 1945 года.

Танк аналогичного КВ класса — «Тигр» — появился у немцев только в конце 1942 года. И тут судьба сыграла с КВ вторую злую шутку — он моментально устарел. Наш танк был просто бессилен против «Тигра» с его «длинной рукой» — 88-мм пушкой с длиной ствола в 56 калибров. «Тигр» мог поражать КВ на дистанциях, запредельных для последнего. Это не замедлило сказаться в бою. Так, например, 12 февраля 1943 года во время одного из боев по прорыву блокады Ленинграда три «тигра» 1-й роты 502-го тяжелого танкового батальона уничтожили 10 КВ. При этом немцы потерь не имели.

Несколько сгладить ситуацию позволило появление КВ-85. Но эти машины появились с опозданием, выпущено было их немного и внести существенный вклад в борьбу с немецкими тяжелыми танками они не смогли. Более серьезным противником для «тигров» мог стать КВ-122 — серийный КВ-85, вооруженный в опытном порядке 122-мм пушкой Д-25Т. Но в это время цеха ЧКЗ начали покидать первые танки серии ИС. Последние, на первый взгляд продолжавшие линию КВ, были уже совершенно новыми машинами.

Захваченный немцами тяжелый танк ИС-2 на Куммерсдорфском полигоне. Обращают на себя внимание значения толщины брони, нанесенные белой краской на различных частях корпуса и башни танка.

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК ИС-2

Появление на Восточном фронте новых немецких тяжелых танков Pz.VI «Тигр» внесло существенные коррективы в планы советских танкостроителей. В начале апреля были получены достоверные данные о броневой защите «Тигра», и уже 15 апреля вышло постановление ГКО, которое обязывало Наркомат вооружения создать мощные танковые пушки, способные бороться с новой техникой врага.

В конце апреля на НИБТПолигоне в подмосковной Кубинке расстрелу из различных артсистем подвергли единственный трофейный «Тигр». В результате выяснилось, что наиболее эффективным средством борьбы с ним оказалась 85-мм зенитная пушка 52-К обр. 1939 года, которая с дистанции до 1000 м пробивала его 100-мм броню. В связи с этим вышедшее 5 мая 1943 года постановление ГКО «Об усилении артиллерийского вооружения танков и самоходных установок» ориентировало конструкторские бюро на баллистику этой пушки. Центральному артиллерийскому конструкторскому бюро — ЦАКБ (начальник — В.Г. Грабин) и КБ завода № 9 (главный конструктор Ф.Ф. Петров) предписывалось разработать 85-мм пушки с баллистикой зенитного орудия 52-К.

Тяжелый танк ИС-122 (объект 240) во дворе завода № 100. Челябинск, ноябрь 1943 года.

В первой половине июня обе пушки — С-31 ЦАКБ и Д-5Т завода № 9 — были готовы. С-31 разработали путем наложения 85-мм ствола на люльку 76-мм серийной танковой пушки ЗИС-5, что могло существенно облегчить ее производство. Что же касается Д-5Т, то она представляла собой вариант пушки Д-5С, разработанной для самоходно-артиллерийской установки СУ-85, и отличалась малой массой и небольшой длиной отката. Эти пушки были установлены в опытные образцы танков КВ-85 и ИС-85, которые 31 июля 1943 года прибыли в Кубинку на НИБТПолигон для прохождения госиспытаний. Технику сопровождали 28 специалистов во главе с главным инженером завода № 100 Н.М. Синевым. Артиллерийские испытания проходили на Гороховецком артиллерийском полигоне. По их результатам комиссия рекомендовала оба образца к принятию на вооружение. Затем танки разместили на станции Черкизово в цехах эвакуированного завода № 37. 8 августа колонна боевых машин прошла по улицам Москвы в Кремль, где они были осмотрены Сталиным, Молотовым, Ворошиловым, Берией, Федоренко, Малышевым и др. Интересно отметить, что перед показом из машин удалили всех членов экипажа (за исключением механиков-водителей), заменив их сотрудниками НКВД.

4 сентября 1943 года постановлением ГКО № 4043сс тяжелый танк ИС-85 приняли на вооружение Красной Армии. Этим же постановлением Опытный завод № 100 обязывали спроектировать, изготовить и испытать совместно с техуправлением ГБТУ до 15 октября 1943 года танк ИС, вооруженный пушкой калибра 122 мм, а до 1 ноября артсамоход ИС-152 на его базе. Стоит отметить, что госкомиссия разработала ряд предложений по усовершенствованию конструкции танка ИС, часть из которых — под явным влиянием зарубежного опыта. К последним относятся предложения спроектировать и испытать гидравлический механизм поворота башни и турельную зенитно-пулеметную установку на люке командирской башенки, разработать установку в башне казнозарядного 50-мм миномета для самозащиты и запуска сигнальных ракет. Предлагалось также спроектировать люльку, пригодную для установки 85-, 100-, 122- и 152-мм пушек.

Тяжелый танк ИС-85 на заводском дворе.

Первым идею вооружения ИСа орудием более крупного калибра, чем 85 мм, высказал директор и главный конструктор завода № 100 Ж.Я. Котин. В начале августа 1943 года, изучая итоги Курской битвы, он обратил внимание на то, что из всех артсистем наиболее успешно боролась с «тиграми» 122-мм корпусная пушка обр. 1931/37 года (А-19). К такому же выводу пришли и конструкторы завода № 9, где был разработан и изготовлен опытный образец тяжелого противотанкового орудия Д-2 путем наложения ствола с баллистикой пушки А-19 на лафет 122-мм дивизионной гаубицы М-30. Использовать это мощное орудие предполагалось в первую очередь для борьбы с тяжелыми танками противника. Но коль скоро ствол такой пушки был вмонтирован в люльку и лафет М-30 и орудие Д-2 успешно прошло испытания, реальной стала идея установки ствола А-19 в тяжелый танк с применением круглой люльки, противооткатных устройств и подъемного механизма от опытной танковой 122-мм гаубицы У-11, как это было сделано при создании 85-мм пушек Д-5Т и Д-5С. Правда, это было возможно только при условии введения в конструкцию орудия дульного тормоза.

Получив с завода № 100 необходимую документацию, в КБ завода № 9 быстро выполнили эскизный проект компоновки А-19 в башне танка ИС-85, который Ж.Я. Котин повез в Москву. Он очень понравился наркому танковой промышленности В.А. Малышеву и был одобрен И.В. Сталиным.

Парад в Минске 1 мая 1952 года. На переднем плане ИС-2 раннего выпуска. У машины справа — дульный тормоз пушки немецкого типа; кроме того, вместо перископического прицела ПТ4-17 у нее установлен прибор наблюдения МК-4.

Тяжелый танк ИС-2 промежуточной модели, со старым корпусом с «ломаным носом» и новой башней.

ИС-2 ранних выпусков 1944 года. Обращают на себя внимание характерные детали: литая лобовая часть с «ломаным» носом и люком-пробкой механика водителя; узкая амбразура пушки и броневой колпак перископического прицела ПТ4-17 перед командирской башенкой.

Постановлением ГКО № 4479сс от 31 октября 1943 года танк ИС со 122-мм пушкой был принят на вооружение Красной Армии. Первый образец пушки «А-19 танковая» изготовили 12 ноября — в люльку Д-5Т установили ствол пушки Д-2, снятый с лафета М-30, с дополнительной обточкой его направляющей части до диаметра люльки; с орудия Д-2 позаимствовали и Т-образный дульный тормоз. Государственные испытания танка ИС-122 прошли очень быстро и в общем успешно. После чего его перебросили на один из подмосковных полигонов, на котором из 122-мм пушки с дистанции 1500 м в присутствии К.Е. Ворошилова был сделан выстрел по пустому уже расстрелянному трофейному немецкому танку «Пантера». Снаряд, пробив бортовую броню развернутой вправо башни, ударил в противоположный лист, оторвал его по сварке и отбросил на несколько метров. В ходе испытания у пушки А-19 разорвало Т-образный дульный тормоз, при этом Ворошилов едва не погиб. После этого дульный тормоз заменили на другой — двухкаморный, немецкого типа.

Первые серийные танки ИС-85 были изготовлены в октябре 1943 года, а ИС-122 — в декабре. Параллельно со сборкой ИСов в цехах ЧКЗ вплоть до конца года продолжался выпуск танков КВ-85. В январе 1944 года цеха ЧКЗ покинули последние 40 ИС-85, после чего из его ворот во все возрастающих количествах выходили только ИС-122, оснащенные уже новым 122-мм орудием Д-25Т с клиновым полуавтоматическим затвором, за счет которого удалось немного повысить скорострельность (с 1–1,5 до 1,5–2 выстр./ мин). С марта 1944 года дульный тормоз немецкого типа заменили более эффективным — конструкции ЦАКБ. С этого же времени танки ИС-85 были переименованы в ИС-1, а ИС-122 — в ИС-2. Хотя в документах тех лет все четыре названия встречались одинаково часто. Следует отметить, что в донесениях с фронтов танки ИС-122 ранних выпусков часто именовались как КВ-122.

В сборочном цехе Челябинского Кировского завода, 1944 год.

ИС-1.

Танк ИС-2 имел классическую компоновку с кормовым расположением трансмиссии. Отделение управления располагалось в носовой части корпуса. В нем размещались сиденье механика-водителя, два топливных бака, приводы управления танком, контрольные приборы, два баллона со сжатым воздухом, центральный топливный кран, ручной топливный насос, кнопка электроспуска курсового пулемета и часть ЗИП. За сиденьем механика-водителя в днище имелся аварийный люк.

Боевое отделение располагалось за отделением управления и занимало среднюю часть корпуса танка. Здесь находились сиденья заряжающего, сиденье командира башни (наводчика), сиденье командира танка, а также курсовой пулемет, основная часть боекомплекта, аккумуляторные батареи, обогреватели, ВКУ и часть ЗИП. По днищу боевого отделения проходили тяги приводов управления танком. Над боевым отделением устанавливалась башня, в которой размещались пушка и два пулемета, прицелы и приборы наблюдения, часть боекомплекта, радиостанция, механизмы поворота башни, вентилятор боевого отделения и часть ЗИП.

На ИС-1 устанавливалась 85-мм пушка Д-5Т (или Д-5-Т85) с длиной ствола 48,8 калибра (по другим данным — 52 калибра). Масса пушки — 1530 кг. Вертикальная наводка — в пределах от — 5° до +25°. Пушка имела клиновой затвор и полу автоматику копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлического тормоза отката и гидропневматического накатника и располагались над стволом: с правой стороны — накатник, с левой — тормоз отката. Выстрел из пушки производился с помощью электроспуска, кнопка которого находилась на рукоятке маховика подъемного механизма.

В танке устанавливались три 7,62-мм пулемета ДТ, из них два в башне и один курсовой — в корпусе. Один из пулеметов, размещенных в башне, был спарен с пушкой, другой смонтирован в шаровой установке в кормовом листе. Курсовой пулемет жестко закреплялся параллельно оси танка в вваренном в корпус патрубке.

Для ведения стрельбы прямой наводкой из пушки Д-5Т и спаренного с ней пулемета применялись телескопический прицел ЮТ-15 и перископический прицел ПТ4-15. Для стрельбы по закрытым целям пушка оборудовалась боковым уровнем. На кормовом пулемете предусматривалась установка снайперского оптического прицела типа ПУ.

Боекомплект ИС-1 состоял из 59 выстрелов (унитарные патроны 53-УО-365 с осколочной гранатой и 53-УБР-365 с бронебойно-трассирующим снарядом) и 2520 патронов к пулеметам. Выстрелы укладывались в башне, в корпусе сзади передних топливных баков, в подбашенной коробке и в ящиках на днище боевого отделения.

ИС-2 поздних выпусков 1944 года с измененной носовой частью корпуса, расширенной амбразурой пушки и запасными траками на нижнем лобовом листе корпуса.

ИС-2 ранних выпусков 1944 года с «ломаным носом» и узкой амбразурой 122-мм пушки. Эта машина, модернизированная до уровня ИС-2М, находится в Музее Великой Отечественной войны в Минске.

ИС-2 ранних выпусков с дульным тормозом немецкого типа на Рижском шоссе. Лето 1944 года.

На танке ИС-2 устанавливалась 122-мм пушка Д-25Т с длиной ствола 48 калибров (с дульным тормозом). Масса пушки 2420 кг. Предельная длина отката 570 мм, вертикальная наводка от —3° до +20°. Затвор клиновой, с полу автоматикой механического типа. Пушки первых выпусков имели поршневой затвор, заимствованный у 122-мм корпусной пушки А-19. Противооткатные устройства пушки Д-25Т такого же типа, как и у Д-5Т, были лишь несколько удлинены с целью уменьшения разогрева жидкости при стрельбе. Выстрел производился с помощью электроспуска или, в случае его неисправности, ручным механическим спуском.

Помимо трех пулеметов ДТ, расположенных как на ИС-1, на части танков ИС-2 на кронштейне, закрепленном на подвижном погоне командирской башенки, размещался 12,7-мм пулемет ДШК обр. 1938 года.

Танк ИС-2 оснащался телескопическим прицелом 10Т-17 или ТШ-17 и перископическим прицелом ПТ4-17. С весны 1944 года вместо прицела ПТ4-17 устанавливался прибор наблюдения MK-IV.

Боекомплект пушки Д-25Т состоял из 28 артвыстрелов раздельного заряжания 53-ВОФ-471 с осколочно-фугасными снарядами и 53-ВБР-471 с бронебойно-трассирующими. Боекомплект пулеметов ДТ — 2331 патрон, пулемета ДШК — 250 патронов. Все снаряды находились в кормовой нише башни в четырех укладках, а снарядные гильзы — в башне, на бортах и днище боевого отделения и в подбашенной коробке.

Моторное отделение находилось за боевым и отделялось от него перегородкой. В середине его на кронштейнах устанавливался двигатель. По обе стороны от него, по бортам, находились: справа — топливный, слева — масляный баки; над ними — масляные радиаторы, а в передней части моторного отделения, по бортам, — воздухоочистители «мультициклон».

На танке ИС устанавливался 12-цилиндровый четырехтактный дизель В-2ИС (В-2-10) мощностью 520 л.с. при 2000 об/ мин. Цилиндры располагались V-образно под углом 60°. Степень сжатия 14–15. Масса двигателя 1000 кг. Общая емкость трех топливных баков 520 л. Еще 300 л перевозилось в трех наружных баках, не подключенных к системе питания. Пуск двигателя осуществлялся инерционным стартером, имевшим ручной и электрический привод, или с помощью баллонов со сжатым воздухом.

Трансмиссионное отделение располагалось в кормовой части танка. В нем размещались главный фрикцион, центробежный вентилятор, коробка передач, планетарные механизмы поворота и бортовые передачи. В перегородке между моторным и трансмиссионным отделениями, над вентилятором, устанавливались водяные радиаторы.

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из шести сдвоенных литых опорных катков диаметром 550 мм и трех поддерживающих катков. Ведущие колеса заднего расположения имели два съемных зубчатых венца с 14 зубьями каждый. Направляющие колеса — литые, с кривошипным механизмом натяжения гусениц, взаимозаменяемые с опорными катками. Подвеска — индивидуальная торсионная. Гусеницы стальные, мелкозвенчатые, из 86 одногребневых траков каждая. Траки штампованные, шириной 650 мм и шагом 162 мм. Зацепление цевочное.

Внутренний вид башни танка (передняя сторона):

1 — подъемный механизм пушки; 2 — сиденье наводчика; 3 — укладка пулеметных магазинов; 4 — ручной привод механизма поворота башни; 5 — щиток башни; 6 — перископический прицел ПТ4-17, 7 — телескопический прицел 10Т-17; 8 — казенная часть пушки; 9 — поршневой затвор; 10 — кронштейн походного крепления пушки, 11 — вентилятор боевого отделения; 12 — 122-мм снаряды; 13 — прибор наблюдения МК-4; 14 — механизм поворота башни, 15 — курсовой пулемет ДТ; 16 — сиденье заряжающего.

Все танки ИС оснащались приемопередающей симплексной телефонно-телеграфной радиостанцией 10Р или 10РК и внутренним переговорным устройством ТПУ-4-бисФ на четыре абонента.

Следует подчеркнуть, что вопрос вооружения танка ИС-2 после установки 122-мм пушки не был закрыт полностью. Военных не устраивали ни низкая скорострельность, ни малый боекомплект — 28 выстрелов раздельного заряжания — нового тяжелого танка. Для сравнения: боекомплект ИС-1 состоял из 59 выстрелов, а КВ-1с — из 114. Кроме того, уже после первых столкновений ИС-2 с тяжелыми танками противника выяснилось, что штатный 122-мм остроголовый бронебойный снаряд БР-471 способен пробить лобовую броню «Пантеры» лишь с дистанции 600–700 м. Более слабая лобовая броня «Тигра» поражалась с расстояния 1200 м, но попасть с такой дистанции в немецкий танк могли только хорошо подготовленные опытные наводчики. При обстреле немецких танков мощными осколочно-фугасными гранатами ОФ-471 у ИС-2 имело место растрескивание сварных швов и даже отрыв лобового листа по сварке. Первые результаты боевого их использования, подтвердившиеся, кстати сказать, и стрельбовыми испытаниями танка на полигоне в Кубинке в январе 1944 года, заставили конструкторов искать новые решения, что привело к созданию целой серии опытных образцов тяжелых танков с пушками большой мощности. Впрочем, с осени 1944 года вопрос об увеличении бронепробиваемости снарядов отпал сам собой. Пушка Д-25Т внезапно начала прекрасно поражать немецкие танки. В донесениях из частей встречались описания случаев, когда 122-мм снаряд БР-471, пущенный с дистанции более 2500 м, рикошетируя от лобовой брони «Пантеры», оставлял в ней громадные проломы. Это объяснялось тем, что с лета 1944 года немцы, ввиду острого недостатка марганца, начали использовать высокоуглеродистую броню, легированную никелем и отличавшуюся повышенной хрупкостью, особенно в местах сварных швов.

ИС-2 на подступах к Риге. Сентябрь 1944 года.

В строю — гвардейский тяжелый танковый полк.

Танки ИС-2 поддерживают атакующую пехоту. Прибалтика, август 1944 года.

Первые боевые столкновения с танками противника выявили и недостаточное бронирование лобовой части корпуса. В начале 1944 года бронестойкость корпуса пытались повысить, закаливая его на очень высокую твердость, но на практике это привело к резкому увеличению хрупкости корпусных деталей. При обстреле на полигоне танка И С выпуска марта 1944 года из 76-мм пушки ЗИС-З с дистанции 500–600 м его броня проламывалась со всех сторон, причем основная часть бронебойных снарядов за броню не проникала, но вызывала образование больших масс вторичных осколков. Этим фактом во многом объясняются значительные потери танков ИС-85 и ИС-122 в боях зимы — весны 1944 года.

В феврале 1944 года ЦНИИ-48 получил задание на проведение НИР по теме «Исследование бронестойкости корпуса тяжелого танка И С». Проведенная работа показала, что при существующей форме лобовой части корпуса он будет гарантирован от пробития немецкими 75- и 88-мм снарядами лишь в случае применения брони толщиной не менее 145–150 мм (то есть на 20–30 мм больше штатной). По рекомендации ЦНИИ-48 были изменены режимы закалки, а также конструкция лобовой части корпуса. Новый корпус с так называемым спрямленным носом сохранил прежнюю толщину брони. Из лобового листа изъяли люк-пробку механика-водителя, существенно снижавшую его прочность. Сам лист расположили под углом 60° к вертикали, что обеспечило при курсовых углах обстрела ±30° непробитие его из 88-мм немецкой танковой пушки KwK.36 даже при стрельбе в упор. Уязвимым местом оставался нижний лобовой лист, имевший угол наклона 30° к вертикали. Для придания ему большего угла наклона требовалось существенное изменение конструкции отделения управления. Однако учитывая, что вероятность попадания в нижний лобовой лист меньше, чем в другие части корпуса, его решили не трогать.

Танки ИС-2 27-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка на улице Выборга. Июнь 1944 года.

Вперед, на Запад! Танки ИС-2 на марше. Белоруссия, лето 1944 года.

Танки ИС-2 вступают в Познань. 1-й Белорусский фронт, февраль 1945 года.

С целью усиления бронезащиты нижнего лобового листа с 15 июля 1944 года на нем между буксирными крюками начали размещать укладку запасных траков. Уралмашзавод перешел на выпуск бронекорпусов со спрямленным сварным носом в мае 1944 года, а завод № 200 начал выпускать такие же корпуса, но с литым носом с июня 1944 года. Впрочем, некоторое время танки со старыми и новыми корпусами выпускались параллельно, до полного израсходования задела.

Что касается башни, то существенно усилить ее бронезащиту не удалось. Спроектированная под 85-мм пушку, она была статически полностью уравновешена. После установки 122-мм орудия момент неуравновешенности достигал 1000 кг/м. Кроме того, техзадание предполагало увеличение лобовой брони до 130 мм, что привело бы к еще большей неуравновешенности и потребовало бы внедрения нового механизма поворота. Поскольку осуществить эти мероприятия без радикального изменения конструкции башни было нельзя, от них пришлось отказаться. Вместе с тем в процессе производства ее облик существенно изменился. Башни танков первой серии выпуска 1943 года имели узкую амбразуру. После установки пушки Д-25Т, несмотря на то что ее люлька была такой же, как и у Д-5Т, пользоваться телескопическим прицелом стало очень неудобно.

С мая 1944 года начался выпуск башен с расширенной амбразурой, что позволило сместить прицел влево. Была также увеличена бронезащита маск-установки и толщина нижней части бортов. Командирскую башенку сместили влево на 63 мм, перископический прицел ПТ-4-17 изъяли, а на его месте установили прибор наблюдения MK-IV. На командирской башенке появилась зенитная установка крупнокалиберного пулемета ДШК. Вплоть до конца войны башня ИСа никаким другим существенным изменениям не подвергалась.

Подбашенная коробка:

1 — подбашенный пояс; 2 — моторная перегородка; 3 — отверстия под призменные смотровые приборы механика-водителя; 4 — пробки заливных горловин топливных баков.

Танк ИС-2 34-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка на улице Познани. 23 февраля 1945 года.

ИС-2 на улице г. Штарград, Восточная Пруссия, 2-й Белорусский фронт, 19 марта 1945 года. У этой машины отсутствовала зенитно-пулеметная установка и для борьбы с «фаустниками» использовался пулемет ДТ с пехотными сошками.

5 августа 1944 года за особые заслуги в деле создания новых образцов тяжелых танков «Иосиф Сталин» и самоходно-артиллерийских установок завод № 100 был награжден орденом Ленина. В свою очередь, за заслуги в организации производства новых типов танков, САУ и танковых дизелей и оснащения ими Красной Армии Челябинский Кировский завод наградили орденом Красной Звезды. В феврале 1946 года за выдающиеся достижения в деле создания новых образцов бронетанковой техники Ж.Я. Котин, А.С. Ермолаев, Г.Н. Москвин, Н.Ф. Шашмурин, Г.Н. Рыбин, А.С. Шнейдеман, Е.П. Дедов и К.Н. Ильин стали лауреатами Сталинской премии.

В феврале 1944 года имевшиеся в составе Красной Армии полки прорыва, укомплектованные танками КВ, были переведены на новые штаты. Одновременно началось формирование новых частей, оснащенных машинами ИС, которые стали именоваться тяжелыми танковыми полками. При этом им еще при формировании присваивалось наименование гвардейский. По штату в новых полках насчитывалось 375 человек личного состава, четыре танковые роты ИС (21 танк), рота автоматчиков, рота технического обеспечения, зенитная батарея, саперный, хозяйственный взводы и полковой медицинский пункт. Формирование велось в Тесницком танковом лагере под Тулой. Особенностью экипажа тяжелого танка ИС было наличие в нем двух офицеров — командира танка и старшего механика-водителя и двух сержантов — наводчика орудия и заряжающего (он же младший механик-водитель). Подобный состав экипажей говорит о важности задачи, которая возлагалась на новые машины и вооруженные ими гвардейские полки.

К сожалению, только небольшая часть экипажей воевала ранее на тяжелых танках КВ и «Черчилль» и имела боевой опыт. В основном же личный состав прибывал из училищ, иногда после дополнительной подготовки на ЧКЗ. При отправке на фронт к полкам прикомандировывались представители ГБТУ для наблюдения за использованием новых танков.

Первые три полка (1, 29 и 58-й) поступили в оперативное подчинение командующему 1-й гвардейской армии, которая наносила главный удар в ходе Проскуровско-Черновицкой наступательной операции. Еще два полка (8-й и 13-й) вошли в состав 2-й гвардейской танковой армии и вместе с другими частями приняли на себя основной удар 16, 17 и 1-й немецких танковых дивизий, пытавшихся деблокировать группировку, окруженную советскими войсками у г. Корсунь-Шевченковский.

Тяжелый танк ИС-2 во главе колонны колесной техники на улице г. Млав. Польша, зима 1945 года.

Жители Познани приветствуют советских танкистов-освободителей. Февраль 1945 года.

Красноармейцы осматривают подбитый немецкой артиллерией танк ИС-2. Зима 1945 года.

Башня танка:

1 — рым; 2 — прилив для установки кормового пулемета; 3 — отверстие для стрельбы из личного оружия; 4 — командирская башенка; 5 — отверстие для вывода антенны; 6 — замок посадочного люка; 7 — торсионный валик; 8 — отверстие для установки перископического прицела ПТ4-15 (ПТ4-17) или прибора наблюдения MK-IV; 9 — отверстие для установки прибора наблюдения MK-IV; 10 — броневой колпак вентиляционного люка; 11 — крышка люка.

Танки гвардии подполковника В. П. Ищенко (29 гв. ттп) на исходном рубеже перед атакой. 1-й Украинский фронт, весна 1945 года.

Одним из первых вступил в бой 13-й гвардейский тяжелый танковый полк прорыва. 15 февраля 1944 года, имея в своем составе 21 танк ИС-85, он прибыл в район Фастов — Белая Церковь. После марша полк получил задачу поддержать атаку 109-й танковой бригады на д. Лисянка, для чего командиром полка была выделена рота — пять танков ИС. К моменту вступления ее в бой последние Т-34 109-й танковой бригады, атаковавшие Лисянку в лоб, были подбиты «пантерами» и противотанковыми и штурмовыми орудиями немцев. Подпустив ИСы на расстояние 600–800 м, немецкие танки и САУ открыли шквальный огонь и в течение 10 мин подбили все наши тяжелые машины, при этом две из них сгорели. Каждый танк получил от 3 до 7 попаданий. На следующий день д. Лисянку окружили и взяли. В ней были захвачены брошенные без горючего 16 «пантер», два Pz.IV и два штурмовых орудия.

5 марта 1944 года 15 ИС-85 13-го гвардейского тяжелого танкового полка прорыва поддерживали атаку 50-й танковой бригады на Умань. Во время боя пять танков были подбиты огнем 88-мм зенитных орудий, три машины вышли из строя по техническим причинам, а одна упала с моста у д. Полковничье и перевернулась. Здесь же произошел и довольно редкий случай: нижний лобовой лист одного ИСа пробило снарядом тяжелого немецкого противотанкового ружья s.Pz.B.41, имевшего конический ствол калибра 28/20 мм.

По дороге на Берлин. 1-й Белорусский фронт, 1945 год.

Представитель советского командования уточняет вопросы взаимодействия с офицерами 4-го отдельного полка тяжелых танков Войска Польского. Апрель 1945 года.

Первое зафиксированное столкновение ИС-85 с «тиграми» произошло 4 марта 1944 года в районе г. Староконстантинова на Украине в ходе Проскуровско-Черновицкой наступательной операции. 1-й гвардейский тяжелый танковый полк прорыва (командир — подполковник Н.И. Буланов) вступил в бой с ротой тяжелых танков «Тигр» 503-го тяжелого танкового батальона. В ходе перестрелки в условиях плохой видимости, с дистанции 1500–1800 м один ИС оказался подбит, а три получили повреждения, но впоследствии были отремонтированы. Ответным огнем ИСов у одного «Тигра» повредили пушку, а у другого — ходовую часть. 16 марта «тигры», открыв огонь из засады, подбили четыре ИСа, два из которых сгорели вместе с экипажами. Чуть раньше, 8 марта, два ИСа со 150–200 м были расстреляны замаскированными 75-мм штурмовыми орудиями. Один танк получил 8 попаданий, другой — 4.

В результате этих боев появилось заключение ГБТУ о несоответствии вооружения ИС-85 и его бронирования аналогичным показателям немецких тяжелых танков. В нем рекомендовалось изменить форму и бронирование лобовой части корпуса и усилить вооружение танков ИС, о чем уже говорилось выше. Сохранившиеся документы тех лет позволяют сделать вывод, что из общего количества изготовленных тяжелых танков этого типа в боях приняли участие ровно 100 единиц. Еще шесть танков были отправлены в высшие офицерские танковые школы — по две машины в каждую. Один танк находился на испытаниях на полигоне в Кубинке. К концу войны в строю оставалось 37 исправных танков ИС-85. Еще 37 в апреле 1945 года были списаны из-за естественного износа, поскольку пробег каждого из них превысил 2000 км.

ИС-2 оказался более грозным противником танков вермахта, поскольку пушка Д-25Т имела большую дальность прямого выстрела, чем Д-5Т, а ее бронебойный снаряд значительно большую бронепробиваемость. Достаточно эффективно использовались против немецких танков и мощные 122-мм осколочно-фугасные снаряды.

Столкновения ИС-2 с «тиграми» были довольно редкими, во всяком случае, в описаниях боевого пути немецких тяжелых танковых батальонов таких фактов встречается не более десяти, причем с участием и «Тигра II». Большой интерес представляет в этой связи боевой путь 71-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка, оснащенного танками ИС-122 первого выпуска. В августе 1944 года личный состав полка совместно с танкистами 6-го гвардейского танкового корпуса участвовал в разгроме батальона «королевских тигров» на Сандомирском плацдарме.

Танки ИС-2 в засаде. Германия, 1-й Белорусский фронт, 1945 год.

Танк ИС-2 в наступлении. Германия, март 1945 года.

Вот что об этом говорится в «Отчете о боевых действиях полка с 14.07.44 по 31.08.44 г.»: «С утра 13.08.44 г. полк во взаимодействии с 289-м стрелковым полком 97-й стрелковой дивизии начал наступление в направлении на Оглендув. Находившиеся танки противника на окраине Оглендув своим огнем преградили путь наступающей пехоте. Тогда взвод танков гвардии старшего лейтенанта Клименкова, выдвинувшись вперед, с заранее подготовленных позиций открыл огонь по танкам противника. В результате короткого боя Клименков один танк сжег и один подбил (это первые уничтоженные танки врага нового типа „Королевский тигр“). После чего пехота, не встречая сильного сопротивления, ворвалась в Оглендув. Одновременно 7 танков противника „Королевский тигр“ атаковали наши позиции с направления высоты 272,1. Находившийся в засаде танк гвардии старшего лейтенанта Удалова в кустарнике восточнее Мокре подпустил танки противника на 700–800 м и открыл огонь по головному. Несколькими меткими выстрелами один танк был сожжен и второй подбит. А когда танки противника, продолжая движение, начали удаляться, Удалов вывел свой танк лесной дорогой навстречу противнику и с опушки леса снова открыл огонь. Оставив еще один горящий танк, противник повернул назад. Но вскоре атака „королевских тигров“ повторилась, на этот раз они шли в направлении Поник, где стоял в засаде танк гвардии лейтенанта Белякова, который открыл огонь с дистанции 1000 м, третьим снарядом зажег танк, а остальные заставил повернуть назад. Так в течение дня танкисты совместно с артиллерией отбили 7 танковых атак противника, нанеся при этом ему большие потери в технике и живой силе.

Опыт показал маршевые возможности танков НС-122 — до 70—100 км в сутки со средней скоростью, по шоссе 20–25 км/ч и по грунтовым дорогам — 10–15 км/ч.

Запас хода 125–150 км. В среднем танки прошли 1100 км, отработав 270 м/ч вместо гарантийных 150 м/ч. Практическая скорость на поле боя на пересеченной местности достигает 8—12 км/ч. Практическая скорострельность из пушки 2–3 выстр./мин. Одного боекомплекта в период наступательного боя хватает на боевые действия в течение дня. Условия стрельбы и наблюдения из танка в основном удовлетворительны. На практической стрельбе из танка выяснилось, что перископический прицел является неудобным для стрельбы и наблюдения, так как он не имеет кругового обзора и неприменим для стрельбы из-за трудности его выверки и быстрого смещения прицельных линий. Существующая литая броня пробивается 88-мм снарядом на расстоянии 800— 1000 м, так как качество литой брони низкое (имеет незначительную плотность, пузыри).

Выводы. Огневое вооружение танков ИС-122 является самым мощным из всех существующих типов танков. 122-мм снаряд обладает большой пробивной способностью, что определяет качество этих танков как лучшее средство в борьбе с тяжелыми танками противника. Недостатком является образование большого количества порохового дыма, демаскирующего танк.

Опыт оборонительных боев на плацдарме за р. Висла показал, что танки противника всегда избегают действий на участке, где обороняются тяжелые танки ИС-122 и, как результат этого, часто меняют направление своих ударов, ища более слабые участки, не обороняемые тяжелыми танками».

Танки ИС-2 в Восточной Померании. 1-й Белорусский фронт, март 1945 года.

Танк ИС-2 на переправе. 1-й Украинский фронт, 1945 год.

ИС-2.

Установка пушки Д-5Т:

1 — ствол; 2 — кожух маски; 3 — телескопический прицел 10Т-15; 4 — тормоз отката; 5 — тяга привода перископического прицела ПТ4-15; 6 — мешок гильзоулавливателя; 7 — боковой уровень; 8 — подъемный механизм; 9 — люлька.

26-й и 27-й отдельные гвардейские тяжелые танковые полки были укомплектованы и направлены в начале мая 1944 года на Ленинградский фронт, где приняли участие в Выборгско-Петрозаводской, а 31-й полк — в Нарвской операциях; противник располагал здесь хорошо оборудованными оборонительными позициями, а сама лесисто-болотистая местность летом была труднодоступной. Тем не менее 27-й полк к исходу 10 июня — первого дня наступления — продвинулся на 14 км вдоль Выборгского шоссе, затем с ходу прорвал вторую и третью полосы обороны и 20 июня овладел городом и крепостью Выборг, за что ему было присвоено почетное наименование Выборгский. В течение следующих 11 суток наступления полк продвинулся на 110 км, со средним темпом 10 км в сутки. Затем 26, 27, 31 и 76-й отдельные гвардейские тяжелые танковые полки были переброшены в Прибалтику. Здесь же принимали участие в наступательных операциях 3, 15, 32, 35, 64, 75 и 81-й полки. Особенностью боевых действий на этом направлении было отсутствие сплошной линии обороны у противника, но большие неприятности доставляла местность, изобилующая болотами, лесами и реками. Уже при переходе к району сосредоточения танкистам 64-го полка пришлось один за другим вытягивать на берег два ИС-2, затонувших при переходе небольших речек.

На танкоопасных направлениях немцы установили множество минно-взрывных заграждений. В 35-м полку только за 10 дней октября на минах подорвалось 9 ИСов (8 из них были быстро восстановлены силами полка). В ходе Таллинской операции с 17 по 26 сентября в 31-м полку подорвалось 13 танков, еще 6 были сожжены фаустпатронами. При наступлении на Мемель 16 октября в 75-м полку во время первой же атаки подорвались на минном поле три танка ИС-2.

За период проведения Таллинской операции с 17 по 24 сентября 26-м отдельным гвардейским тяжелым танковым полком было пройдено с боями свыше 620 км, уничтожено три танка, семь артиллерийских батарей и восемь минометных батарей. Полк потерял: пять офицеров и семь сержантов убитыми, сгоревшими — три танка, подбитыми — десять, четыре из их требовали капремонта.

Еще сложнее была обстановка в Восточной Пруссии. Ее оборонительные рубежи создавались многие годы, а фортификационными сооружениями служили специально оборудованные сельские дома, входившие в единые укрепленные районы. В этих условиях 16 октября 1944 года 81-й тяжелый танковый полк вел бой под Кляйн Дегезен, в ходе которого 6 танков ИС-2 получили от 12 до 19 попаданий, причем до 6 из них — сквозные пробоины. «Тигры» вели огонь из засад по флангам с расстояния 800—1200 м до тех пор, пока наши машины не загорались. Наиболее же ожесточенное столкновение произошло 20 октября, когда полк, наступая в направлении г. Шталлупенен, встретил упорное сопротивление закопанных в землю тяжелых танков и противотанковых орудий. В этом бою советские танкисты уничтожили три «тигра» и десять пушек, но и сами понесли большие потери — семь танков ИС-2 были сожжены и один подбит.

После ремонта и пополнения материальной части полк продолжил боевые действия в Восточно-Прусской операции. На 14 февраля в его составе имелся 21 исправный танк, одна машина требовала капитального ремонта и одна подлежала списанию.

По дороге на Берлин. 1-й Украинский фронт, 3-я гвардейская танковая армия, 1945 год.

ИС-2 из состава 4-го польского полка тяжелых танков проходит через разрушенный мост на одном из каналов в окрестностях Берлина. Апрель 1945 года.

Гвардейский тяжелый танковый полк на марше. Германия, 1945 год.

Танки ИС-2 на улице Берлина.

15 февраля 1945 года 81-й полк совместно с подразделениями 144-й стрелковой дивизии атаковал противника в районе г. Немриттен и после 30-минутного боя овладел его южной частью. К вечеру огнем танков и атакой пехоты город был полностью занят. В этом бою танкисты уничтожили 2 танка, 2 бронетранспортера, склад с боеприпасами, 4 орудия и одну батарею с расчетом, потеряв при этом сгоревшим один танк ИС-2 и три — подбитыми. Следующей ночью 16 танков полка пошли в атаку на Кукенен. Командир 144-й стрелковой дивизии, считая, что тяжелые танки способны защитить себя сами, не подавлял огневые точки противника. Встретив сильный фланговый огонь, полк потерял 4 танка ИС-2 (2 сгорели, 2 были подбиты). Три танка вышли на западную окраину города, но без отставшей пехоты дальше не продвинулись. При этом были подбиты еще два танка. Более трех часов танкисты вели бой с пехотой, противотанковыми орудиями и танками противника, неоднократно возвращаясь назад для увлечения за собой своей пехоты. Потеряв 9 танков подбитыми, уже в сумерках, полк по распоряжению командира 72-го стрелкового корпуса был выведен в тыл. 17 февраля личный состав полка занимался восстановлением и обслуживанием техники. По списку в полку числилось 15 танков, исправных из них оставалось семь, два требовали среднего ремонта, три подлежали эвакуации и три списанию. К вечеру того же дня полк был передан в оперативное подчинение командиру 120-й танковой бригады, совместно с которой 19 февраля атаковал Альбенлаук и через 40 мин овладел им. Продолжая наступление, танки полка 21 и 22 февраля вели бои за станцию Кукенен и в итоге заняли ее.

Танки Героя Советского Союза гвардии капитана Ф.А. Липаткина поддерживают пехоту в уличном бою. Берлин, 27 апреля 1945 года.

7-я гвардейская тяжелая танковая бригада на улицах Берлина. Май 1945 года.

Во время боевых действий в Восточной Пруссии с 15 по 27 февраля 1945 года полк совершил 83 танковых выхода, в ходе которых потерял 5 офицеров, 11 солдат и сержантов убитыми, 17 офицеров и 8 солдат ранеными; 5 танков ИС-2 сгорело и 16 было повреждено (в основном от огня «тигров» и 88-мм противотанковых пушек). Наши танкисты уничтожили 4 танка, 4 БТР, 17 орудий, 10 пулеметных точек, склад с боеприпасами и захватили одно штурмовое орудие. На 2 марта 1945 года в полку имелись только два танка, исправным из которых был только один.

Успешнее действовали танкисты другого — 80-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка — в Висло-Одерской операции. С 14 по 31 января 1945 года из 23 участвовавших в ходе ее проведения танков ИС-2 безвозвратно не был потерян ни один. Танкистами же полка было уничтожено 19 танков и САУ, 41 орудие, 15 пулеметных точек, 10 минометов и 12 блиндажей противника.

33-й отдельный гвардейский тяжелый танковый полк, также участвовавший в Висло-Одерской операции, потерял лишь 3 танка, и это при том, что в первый же день наступления — 14 января — полк прорвал не только главную, но и вторую оборонительную полосу частей 9-й немецкой полевой армии, продвинувшись в ее глубину на 22 км. Затем, развивая наступление, полк за 4 дня с боями прошел еще 120 км. 29 января, прорвав Мезерицкий укрепленный район, совместно с войсками 69-й армии вступил на территорию Германии. Пройдя еще 70 км, 3 февраля вышел к р. Одер в районе Франкфурта.

Надо заметить, что немцы довольно долго не имели возможности детально изучить подбитые ИС-2, поскольку поле боя оставалось за русскими. Такая возможность им представилась лишь в мае 1944 года под румынским городом Тыргу-Фрумос.

Компоновка тяжелого танка ИС-122:

1 — дульный тормоз; 2 — 122-м пушка; 3 — маск-установка; 4 — накатник; 5 — тормоз отката, 6 — телескопический прицел 10-Т-17; 7 — прибор наблюдения МК-4; 8 — вентилятор; 9 — лоток; 10 — 122-мм снаряды; 11 — триплекс; 12 — сиденье командира танка; 13 — кормовой пулемет; 14 — жалюзи; 15 — походные топливные баки; 16 — ведущее колесо; 17 — опорный каток; 18 — поддерживающий каток; 19 — балансир; 20 — ограничитель хода балансира; 21 — направляющее колесо; 22 — натяжной механизм; 23 — сиденье наводчика; 24 — сиденье механика-водителя; 25 — приборы наблюдения механика-водителя; 26 — люк-пробка; 27 — фара; 28 — сигнал.

В декабре 1944 года началось формирование отдельных гвардейских тяжелых танковых бригад. Обычно они переформировывались из бригад на Т-34. Создание этих соединений было вызвано необходимостью сосредоточения тяжелых танков на направлениях главных ударов фронтов и армий для прорыва сильно укрепленных оборонительных рубежей, а также для борьбы с танковыми группировками противника. Организационно бригада состояла из трех тяжелых танковых полков, моторизованного батальона автоматчиков, подразделений обеспечения и обслуживания. Всего в бригаде насчитывалось по штату 1666 человек, 65 танков ИС-2, 3 самоходно-артиллерийские установки СУ-76, 19 бронетранспортеров и 3 бронемашины. Всего сформировали пять таких бригад.

На завершающем этапе войны каждому танковому корпусу придавался как минимум один танковый полк ИС-2, роль которых при штурме сильно укрепленных населенных пунктов в Германии и Восточной Пруссии трудно переоценить. 122-мм пушка как нельзя лучше подходила для уничтожения долговременных огневых точек. Одним фугасным снарядом ИС-2 проламывал пулеметный бронеколпак, бывший неуязвимым для 85-мм пушки, и разносил вдребезги капитальную кирпичную кладку старинных зданий. При этом основным врагом наших танков стал пехотинец, вооруженный фаустпатроном (Faustpatrone), панцерфаустом (Panzerfaust) или панцершреком (Panzerschreck).

Красноармейцы, не разбиравшиеся в тонкостях немецких названий, называли все виды этого оружия фаустпатронами, или короче — Фаустами, а солдат, использовавших их, — фаустниками. Во время боев в городах на фаустпатроны приходилось до 70 % всех подбитых танков. В качестве защиты от них в начале 1945 года боевые машины начали оборудовать противокумулятивными экранами, которые изготавливались и устанавливались силами танкоремонтных подразделений из тонких металлических листов, сетки и даже спиралей Бруно, сплющенных танковыми гусеницами. Кумулятивная граната фаустпатрона, взрываясь на экране, разносила его в клочья, но на основной броне оставляла лишь оплавленную вороночку, которую танкисты, с черным юмором людей, ежеминутно смотрящих в глаза смерти, называли «засос ведьмы».

«Наше дело правое, мы — победили!» В одной из танковых частей зачитывается «победный» приказ Верховного главнокомандующего. Берлин, май 1945 года. На переднем плане — И С-2 с корпусом производства УЗТМ.

По «фаустникам» — огонь! 11-й гвардейский тяжелый танковый полк ведет уличный бой в Берлине. 28 апреля 1945 года.

К сожалению, разрывами снарядов и каменными обломками зданий часто срывало или деформировало экраны. О том, какие это вызывало последствия, рассказал в своей повести-воспоминании «Последний бой — он трудный самый» В. Миндлин, участник штурма Берлина, гвардии подполковник, командир 11-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка:

«Вот стоит машина с наглухо задраенными люками, из нее сквозь броню слышен визг вращающегося умформера радиостанции. Но экипаж молчит… Не отзывается ни на стук, ни по радио. В башне — маленькая, диаметром с копейку, оплавленная дырочка, — мизинец не пройдет. А это — „фауст“, его работа! Экран в этом месте сорван, концентрированный взрыв ударил по броне…

Танк ИС-2 из 7-й гвардейской тяжелой танковой бригады у Бранденбургских ворот. Берлин, май 1945 года.

Тяжелый танк ИС-2 на улице г. Моравская Острава. Чехословакия, май 1945 года.

Синеватыми огоньками брызжет сварка: только так можно вскрыть задраенный изнутри люк.

Из башни достаем четырех погибших танкистов. Молодые, еще недавно веселые сильные парни. Им бы жить да жить.

Кумулятивная граната прожгла сталь брони, огненным вихрем ворвалась в машину. Брызги расплавленной стали поразили всех насмерть… Не затронуты ни боеукладка, ни баки с горючим, ни механизмы. Погибли лишь люди, и вот, как будто в последнем строю, лежат они, танкисты, у гусеницы своей боевой машины.

А танк — живой — стоит посреди улицы, низко к мостовой опустив пушку, как бы скорбя по погибшему экипажу.

А людей уже нет.

Кто видел танковый бой, тот знает, как страшно гибнут танкисты.

Если снаряд или „фауст“ поразил боеукладку, баки с горючим, танк погибает мгновенно — взрывается, и ничего живого в нем и возле танка не остается. Экипаж погибает без мучений.

Однако бывает и так: пробил снаряд или „фауст“ броню, тяжело ранены все члены экипажа, и машина горит, огонь идет к боеукладке, к бакам с горючим, а погасить его экипаж не в состоянии. Надо покинуть танк и до взрыва успеть отбежать на безопасное расстояние. Но у раненых танкистов уже нет сил отдраить люки, открыть их.

И слышишь крики заживо горящих людей. Помочь им нельзя: люки закрыты изнутри, можно, повторю, открыть только сваркой.

Нет более жестокого боя, чем танковый бой. Нет страшнее смерти, чем смерть в горящем танке».

Вести уличный бой с открытыми башенными люками было нельзя: из любого окна могла вылететь ручная граната. Поэтому экипажи получили приказ — люки закрывать, но не задраивать. В результате безвозвратные потери личного состава несколько снизились.

ИС-2 на улице Праги. 9 мая 1945 года.

Танки ИС-2 1-й чехословацкой танковой бригады вступают в Прагу. Май 1945 года.

Для боя в городских кварталах применялось специальное построение под названием «елочка». Танки взаимодействовали огнем попарно, а пары — между собой. Танковый взвод — два тяжелых танка ИС-2 — простреливал всю улицу: один танк — правую ее сторону, другой — левую. Такая пара двигалась уступом, друг за другом, — по обеим сторонам улицы. Другая пара шла следом за первой и поддерживала ее огнем.

Каждой танковой роте придавался взвод автоматчиков, состоявший из пяти отделений, — по числу тяжелых танков в роте. Автоматчики передвигались на броне, при встрече с противником они спешивались и вели бой в тесном взаимодействии с экипажем «своего» танка. В уличных боях именно на них ложилась основная работа по уничтожению фаустников.

В борьбе с последними неплохо зарекомендовали себя и крупнокалиберные зенитные пулеметы ДШК. Правда, на улицах Берлина задранные вверх стволы этих пулеметов цеплялись за все провода, особенно — трамвайные, срывали их и волокли за собой. Поэтому на части танков ДШК были сняты.

При штурме Берлина тяжелые танки ИС и САУ служили своеобразным тараном, своими мощными орудиями они сокрушали превращенные в укрепления здания города. Накал уличных боев был таким, что танковые экипажи в сутки расходовали от двух до трех боекомплектов. Потери на подступах к городу и в ходе уличных боев также были высоки. Так, 7-я гвардейская тяжелая танковая бригада только за время участия в Берлинской операции с 16 апреля по 2 мая 1945 года потеряла убитыми 131 и ранеными 266 человек, сгорело от огня артиллерии и танков 28 ИС-2, от фаустпатронов — 11, 28 танков ИС-2 были подбиты (позже их восстановили и ввели в строй).

За этот же период бригада уничтожила 35 танков и САУ, 27 полевых орудий, 17 дзотов и более 800 солдат противника; захвачено 3 танка, 10 зенитных орудий, 82 самолета, 200 пленных, 57 паровозов; освобождено 3 лагеря и занято более 46 населенных пунктов и 5 городов.

67-я гвардейская тяжелая танковая бригада за время операции потеряла 122 человека убитыми и 221 ранеными; от огня артиллерии и танков противника сгорели 12 ИС-2, еще 18 уничтожили фаустники; 41 поврежденный танк позднее удалось отремонтировать. В результате боев бригадой было уничтожено 28 танков и САУ, 84 полевых орудия, 19 артиллерийских батарей, 16 зенитных батарей, 52 автомашины, 246 пулеметных точек, 950 минометов, более 3500 солдат. Захвачено 5 танков и 900 самолетов, а также 8000 военнопленных.

Ожесточенные схватки продолжались до последних дней и часов войны. Утром 27 апреля один из ИС-2 штурмовой группы 34-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка подорвался на мине на площади перед кирхой на Курфюрстенштрассе. Он остался с десантом из 8 человек в окружении около 100 эсэсовцев. В танке погибли заряжающий и наводчик, затем взрывом фаустпатрона убило командира, и бой продолжал вести оставшийся один механик-водитель сержант Герман Шашков. Очередное попадание фаустпатрона подожгло мотор. Тогда, дав задний ход, Шашков врезался кормой танка в стену — она обвалилась и своими обломками погасила пламя. Сержант, закрывшись в танке, продолжал отбиваться гранатами и после того, как израсходовал весь боекомплект к пушке и пулеметам. Когда танк отбили, полуобгоревшего израненного Шашкова нашли лежащим на днище машины с ножом в руке…

Тяжелые танки ИС-2 из состава сводного танкового полка на улице Горького перед началом Парада Победы. Москва, 24 июня 1945 года.

Маск-установка пушки Д-25:

1 — маска амбразуры башни; 2 — рым; 3 — маска пушки; 4 — болты крепления маски к люльке.

30 апреля бои вплотную приблизились к стенам рейхстага. С утра 88-й тяжелый танковый полк, переправившись через Шпрее по уцелевшему мосту «Мольтке», занял огневые позиции на набережной Кронпринценуфер. В 13.00 его танки открыли огонь прямой наводкой по рейхстагу, участвуя в общей артиллерийской подготовке, предшествовавшей штурму. В 18.30 полк своим огнем поддержал и второй штурм рейхстага, и только с началом боев внутри здания танки прекратили его обстрел.

В течение Второй мировой войны на вооружении Красной Армии находились два тяжелых танка — КВ и ИС. Первый был запущен в серийное производство в 1940 году и принимал активное участие в боевых действиях вплоть до начала 1944 года, правда, с переменным успехом. При этом в рамках его конструкции серьезная модернизация не представлялась возможной. Усиление бронезащиты и вооружения привело бы к существенному увеличению массы, с чем военные были категорически не согласны. Появление нового тяжелого танка, в конструкции которого был бы учтен весь опыт, накопленный при создании, производстве и боевом использовании КВ, стало неизбежным. При этом военные уже смогли конкретизировать свои требования к компоновке, боевым и техническим характеристикам нового танка.

В результате компоновка ИС была подчинена задаче получения боевой машины с мощным вооружением, сильным бронированием, небольших габаритов и массы, обладающей достаточной маневренностью. При этом распределение конструктивных объемов было направлено к тому, чтобы получить боевое отделение возможно большим и обеспечить установку мощного вооружения. Это могло быть достигнуто в основном за счет более плотной компоновки МТО, чего в связи с кормовым расположением последнего добиться было непросто. Задачу эту блестяще решили применением на танке ИС планетарных механизмов поворота и более плотной компоновки агрегатов двигателя. В результате у ИСа соотношение между боевым и моторно-трансмиссионным отделением наилучшее, по сравнению с другими отечественными танками тех лет.

ИС существенно превосходил КВ по плотности компоновки и степени бронирования. В частности, его корпус весил 17,5 т, а корпус КВ-1с при более тонкой (в 1,5 раза) броне — около 16 т. Характерной чертой ИСа являлось использование крупных литых узлов, а также предусмотренное конструкцией отсутствие механической обработки деталей корпуса. Только корпус в целом механически обрабатывался под погон башни и бортовые редукторы. В результате трудоемкость изготовления корпуса — наиболее крупной детали танка — составляла у ИС-2 80 % от трудоемкости изготовления корпуса КВ-1с.

Танкисты изучают способы преодоления танком ИС-2 противотанковых препятствий. Ленинградский военный округ, 1951 год.

ИС-2 из состава 7-го полка тяжелых танков Войска Польского во время парада в Люблине. Июль 1954 года.

Компоновку ИСа можно оценить как наиболее удачную среди всех советских танков периода Второй мировой войны. Вместе с тем продольное расположение двигателя обусловило довольно большое отношение длины опорной поверхности к ширине колеи (L/B) — 1,78 (для сравнения у КВ — 1,7, у «Пантеры» — 1,5, у «Тигра» — 1,26), что несколько ухудшило поворотливость танка. Тем не менее маневренные качества ИС-2 оставались на высоте, главным образом благодаря трансмиссии.

Общее передаточное число трансмиссии было выбрано из расчета обеспечения наибольшего, в сравнении с другими, близкими по типу машинами, значения динамического фактора на высшей и низшей передачах. Опыт эксплуатации КВ-1с и Т-34 показал, что большие предельные скорости не обеспечивают достаточной величины средних скоростей движения, более важных для танка. Имея меньшую максимальную скорость (37 км/ч против 43 км/ч у КВ-1с), ИС-2 развивал среднюю скорость большую, чем КВ-1с и даже Т-34. ИС-2 стал первым советским серийным танком, оснащенным планетарным механизмом поворота.

Ходовая часть танка в основном была подобна КВ-1с, но была на 2 т легче. Добиться этого позволил накопившийся опыт конструирования стальных цельнолитых опорных катков. При большей, чем у КВ-1с, удельной нагрузке на каток — 3,33 т против 3,25 — у ИС-2 он весил меньше. Однако для более равномерного распределения нагрузок и обеспечения большей живучести опорных катков и гусеничной цепи, в ходовой части ИС-2 применительно к одному борту было бы целесообразно разместить 7 опорных катков вместо 6.

Наиболее спорным является вопрос о вооружении ИС-2. 122-мм пушка Д-25Т при всех ее очевидных достоинствах в качестве корпусной имела и очевидные недостатки в качестве танковой. В ходе Второй мировой войны полностью выявилось и окончательно определилось понимание того, что наиболее эффективным противотанковым средством является танк. Для борьбы с немецкими танками в наибольшей степени подходила 100-мм пушка или 85-мм пушка с повышенной начальной скоростью снаряда (1050 м/с). Большая дальнобойность корпусной пушки для танка не имела принципиального значения, так как танковые дуэли, как правило, велись на дистанции прямого выстрела, не превышавшей 1000 м. На более близком расстоянии переставала играть решающую роль мощная броневая защита ИСа — она легко пробивалась из 75- и 88-мм пушек «пантер» и «тигров». Более важным оказывался такой параметр, как скорострельность, а с ним у ИС-2 было совсем плохо — на один его выстрел «Пантера» отвечала тремя, а значит, и вероятность попадания при всех прочих равных условиях (качество прицелов, уровень подготовки наводчиков) у немецкого танка была втрое выше. Кроме того, боекомплект «Пантеры» состоял из 82 унитарных патронов, а ИСа — из 28 выстрелов раздельного заряжания.

Танкисты осматривают свой ИС после учебных стрельб. Ленинградский военный округ, 1948 год.

Что касается «Тигра», то ИС-2 имел перед ним преимущество в броневой защите, но был на 10 т легче. Оба танка могли пробить броню друг друга с дистанции 1000 м. На больших дистанциях все зависело от выучки экипажа и условий боя. Как и в случае с «Пантерой», боекомплект «Тигра» в три раза превышал, боекомплект ИС-2, и опять-таки состоял из унитарных 88-мм патронов, что обеспечивало большую скорострельность.

Однако вышеизложенные обстоятельства не очень волновали военных. Дело в том, что подход к назначению тяжелых танков в вермахте и Красной Армии существенно различался. Немцы видели в тяжелом танке главным образом противотанковое средство, а русские — универсальную боевую машину, способную решать широкий круг задач от борьбы с танками до поддержки пехоты и уничтожения фортификационных сооружений.

Тут-то у ИС-2 все обстояло прекрасно. Ни одна танковая пушка Второй мировой войны не имела более мощного осколочно-фугасного снаряда, чем Д-25Т. Благодаря этому ИС-2 особенно отличился в конце войны при штурме сильно укрепленных населенных пунктов, в том числе Кенигсберга и Берлина.

Тяжелые танки ИС-2 Народно-освободительной армии Китая на параде. Пекин, 1950-е годы.

Как и Т-34-85, тяжелый танк ИС-2 оставался на вооружении Советской Армии и в послевоенные годы. Планировавшийся ему на смену ИС-3 (объект 703) имел существенные конструктивные недостатки, затруднявшие эксплуатацию танка в войсках. Да и выпустили их сравнительно немного, сняв с производства в 1946 году. Тяжелый танк ИС-4 (объект 701) также оказался сложным в эксплуатации и обслуживании. В то же время ИС-2 вполне устраивал армию как технически надежная и простая в эксплуатации боевая машина. В связи с этим интересно выяснить — сколько именно танков этого типа имелось в Красной Армии после войны.

В книге «Гриф секретности снят», статистическом исследовании, посвященном потерям Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах, изданной Воениздатом в 1943 году, утверждается, что на 9 мая 1945 года в Красной Армии насчитывалось 5,3 тысячи тяжелых танков. Хотелось бы спросить у уважаемых исследователей: откуда взяли они это немалое число? С октября 1943 по 9 мая 1945 года было изготовлено 3314 танков ИС-1 и ИС-2. Если закрыть глаза и представить себе, что ни один из них за полтора года войны не был безвозвратно потерян, то все равно не хватает где-то одной тысячи машин. Что же это за танки? КВ? Ленд-лизовские «Черчилли»? А может быть, страшно представить, даже Т-35? Все это глупость, конечно. Никаких «левых» тысяч тяжелых танков в 1945 году в Красной Армии не было. Если насчитывалась сотня КВ и «Черчиллей», и то хорошо. Да, ИСов, естественно, было значительно меньше. В 1944–1945 годах были сформированы 43 отдельных гвардейских тяжелых танковых полка и восемь отдельных гвардейских тяжелых танковых бригад. Штатная численность танков в полку составляла 21 машину, в бригаде — 65 машин. Таким образом, в этих частях по полному штату состояло 1423 тяжелых танка. С учетом резерва, учебных машин в тылу и т. д. пусть будет 1600, ну 1700! А остальные? Откуда они-то взялись?

На самом же деле, с учетом безвозвратных потерь, число тяжелых танков ИС-2 в Красной Армии по состоянию на 9 мая 1945 года вряд ли превышало одну тысячу единиц. После 9 мая в 1945 году было изготовлено 1150 танков ИС-2, так что послевоенный парк этих танков можно оценить где-то в 2,1 тысячи боевых машин. И в отличие от тяжелых танков других вышеупомянутых типов эксплуатировались они в войсках довольно интенсивно.

Поэтому ГБТУ приняло решение, начиная с 1957 года, провести при капитальном ремонте конструктивные улучшения этих танков с целью продления срока их службы, а также унификации ряда узлов и агрегатов с узлами и агрегатами других тяжелых танков. Следует отметить, что отдельные модернизационные мероприятия проводились на танках ИС-2 уже начиная с 1954 года, в частности усиление днища под коробкой передач путем приварки броневой накладки толщиной 16–20 мм.

Тяжелый танк ИС-2М.

В дальнейшем на ИС-2 установили двигатель В-54К-ИС с электростартером, форсуночным подогревателем НИКС-1, электрическим маслозакачивающим насосом МЗН-2 и воздухоочистителем ВТИ-2 с отсосом пыли из бункеров. Установка нового двигателя влекла за собой изменения системы смазки и охлаждения. Наружные топливные баки включили в систему питания танка так же, как и на танке ИС-3. Была установлена коробка передач с масляным насосом и системой охлаждения масла, введено жесткое крепление ее на задней опоре. Планетарные механизмы поворота стали соединяться с несущими дисками бортовых редукторов с помощью полужесткого соединения. В ходовой части установили новые опорные катки и направляющие колеса с нерегулируемыми подшипниками.

По корпусу изменения затронули в основном моторно-трансмиссионное отделение, в котором установили усиленный подмоторный постамент и новые опоры коробки передач. Кроме того, щелевой прибор наблюдения механика-водителя заменили на призменный прибор наблюдения, заимствованный от Т-54, танк оборудовали прибором «Угол» и прибором ночного видения ТВН-2 или БВН.

В башне установили новый усиленный стопор, по типу применяемого на среднем танке Т-54, а также подъемный механизм пушки со сдающим звеном. Боекомплект довели до 35 артвыстрелов. Кормовой башенный пулемет был изъят, а вместо него размещен дополнительный вентилятор. Отверстие в башне под пулемет заваривалось специальной броневой заглушкой, в которой имелась лабиринтная щель для вентиляции.

Количество аккумуляторных батарей увеличили с двух до четырех. Установили радиостанции Р-113 и танковые переговорные устройства Р-120 послевоенной конструкции, новые крылья с бункерами по типу ИС-3, игравшие роль противокумулятивных экранов, электрозапалы и электросбросы для дымовых шашек БДШ, вторую фару со светомаскировочным устройством, изменили состав и раскладку ЗИПа.

Одновременно при капитальном ремонте танков проводился и ряд технологических улучшений: двойное бакелитирование баков и трубопроводов, повышение стойкости антикоррозийных покрытий, восстановление посадочных мест деталей до номинальных размеров и т. д.

В результате модернизации изменились боевые и технические характеристики танка ИС-2, и он получил обозначение ИС-2М.

Танки ИС-2 одной из частей Белорусского военного округа на военном параде в Минске. 1 мая 1948 года.

ИС-2 на марше в пустыне. Туркестанский военный округ, 1950 год.

Следует отметить, что модернизация началась в 1957 году, а закончилась в середине 1960-х, поэтому в зависимости от времени прохождения капремонта танки ИС-2М порой существенно отличались друг от друга и по характеру внесенных изменений, и по примененным агрегатам. Весь парк тяжелых танков ИС-2 Советской армии был доведен до уровня ИС-2М, в результате чего в первозданном виде в СССР их практически не осталось. Прекрасные кинокадры с участием именно немодернизированных ИС-2 на марше и в атаке можно увидеть в художественном фильме «Максим Перепелица», вышедшем на экраны страны в 1955 году.

Помимо Красной армии, ИС-2 состояли на вооружении Войска Польского. Они входили в состав польского 7-го тяжелого танкового полка. На вооружение чехословацкой армии несколько ИС-2 поступило весной 1945 года, накануне освобождения Праги. О наличии этих машин в Чехословацкой народной армии сведений нет. В начале 1950-х годов небольшое количество ИС-2 передали Китаю. К концу войны в Корее китайские добровольцы располагали 38 танками этого типа, однако информации об их боевом применении нет. Куба получила два полка ИС-2 в начале 1960-х годов. По сообщениям иностранной печати, эти машины все еще находятся в эксплуатации в береговой обороне в качестве огневых точек. Примерно в это же время ИС-2 поступили и в КНДР. В составе северокорейской армии имелись две танковые дивизии с одним тяжелым танковым полком каждая.

В Советской армии танки ИС-2М состояли на вооружении очень долго, пережив более поздние ИС-3 и ИС-4. Предполагалось, что окончательно их заменят в войсках только Т-10, но и этого в полном объеме не произошло. В 1970-е годы, после ухудшения отношений с Китаем, танками ИС-2М и ИС-3 оснащались укрепленные районы, создаваемые вдоль китайской границы в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Боевые машины находились в парках, по тревоге должны были выдвигаться к границе и занимать специально подготовленные для них капониры. В Одесском военном округе последние известные учения с участием ИС-2М состоялись в 1982 году. Официальный же приказ министра обороны о снятии ИС-2М с вооружения Российской армии был отдан только в 1995 году!

Модернизированный средний танк Т-44М.

СРЕДНИЙ ТАНК Т-44

После создания осенью 1943 года среднего танка Т-34-85 стало очевидно, что возможности «тридцатьчетверки» в плане усиления вооружения и броневой защиты исчерпаны полностью. Причина крылась в компоновке машины с кормовым расположением моторно-трансмиссионного отделения, занимавшего 47,7 % длины корпуса. Из-за этого башня была сильно смещена вперед, что, с одной стороны, приводило к повышенной нагрузке на передние опорные катки, а с другой — не позволяло разместить люк механика-водителя на крыше корпуса. Первое обстоятельство лимитировало процесс усиления вооружения: как известно, несмотря на предпринятые попытки, разместить 100-мм пушку в Т-34-85 так и не удалось ни в штатной башне, ни в башне с расширенным погоном (причем в последнем случае потребовалось вносить изменения в конструкцию корпуса — погон диаметром 1700 мм не вписывался в его габариты). Второе — делало практически невозможными, да и бесполезными, любые шаги по увеличению толщины лобовой брони. Выход был только в переходе к компоновке с иным соотношением внутренних объемов танка или в увеличении его длины. От второго решения отказались, а с целью реализации первого осенью 1943 года в конструкторском бюро (отдел № 520) Уральского танкового завода № 183 им. Сталина (ныне — ФГУП «Уралвагонзавод») в Нижнем Тагиле начали проектирование принципиально новой боевой машины, которая, благодаря заложенным в ее конструкцию колоссальным резервам по модернизации, определила лицо послевоенного советского танкостроения. В ноябре 1943 года директор завода Ю.Е. Максарев и главный конструктор А.А. Морозов доложили наркому танковой промышленности В.А. Малышеву ориентировочные характеристики и представили макет танка, получившего заводское обозначение «объект 136» и индекс Т-44.

Опытный образец № 1 танка Т-44 с 85-мм пушкой Д-5Т. Февраль 1944 года.

Главное внимание было уделено компоновке моторно-трансмиссионного отделения. Для максимального сокращения размера, занимаемого МТО по длине машины, двигатель был установлен поперек корпуса и соединен с коробкой передач повышающим редуктором — так называемой гитарой. Высоту МТО уменьшили, перенеся воздухоочиститель нового типа из развала цилиндров V-образного двигателя к борту. На месте вентилятора, выступавшего за габариты картера, поставили компактный маховик. Это дало возможность смонтировать дизель на низкой, жесткой, но легкой подмоторной раме, а в итоге высота корпуса уменьшилась. Радиатор системы охлаждения двигателя был установлен поперек корпуса позади коробки передач. Что же касается вентилятора, то его сместили к кормовому листу, приводился он от коробки передач через фрикцион, что исключило поломки рабочего колеса при резких переменах режима работы двигателя.

Кроме того, такая компоновка заметно улучшила охлаждение агрегатов трансмиссии.

Все это позволило получить размеры боевого отделения, допускавшие возможность установки в нем пушки калибром до 122 мм и сместить башню назад, так что ее ось вращения почти совпала с серединой корпуса. Здесь угловые колебания корпуса при движении машины были наименьшими.

Танк Т-44А, вооруженный 85-мм пушкой С-53, на государственных испытаниях. Сентябрь 1944 года.

Серийный средний танк Т-44. 1945 год.

В результате повышалась точность стрельбы из танковой пушки и снижалась утомляемость экипажа. Из-за смещения башни назад на подбашенном листе освободилось место для люка механика-водителя. Из экипажа убрали стрелка-радиста, так как стрельба из курсового пулемета была малоэффективна из-за плохого обзора. После переноса радиостанции в башню и передачи функций радиста командиру танка, что было сделано уже на Т-34-85, никаких других обязанностей кроме стрельбы из пулемета, стрелок-радист не выполнял. На его месте поставили топливный бак и разместили боеукладку для пушки. От громоздких надгусеничных ниш отказались.

В ходовой части применялась торсионная подвеска. Гусеницы на новой машине остались такими же, как на Т-34, — с гребневым зацеплением.

Первый прототип танка Т-44 был разработан в декабре 1943 — январе 1944 года. Машина имела массу 30,4 т. За счет компактной компоновки МТО удалось увеличить длину боевого отделения на 430 мм, а высоту танка — на 210 мм. Толщина брони верхнего лобового листа корпуса достигала 75 мм, верхний бортовой лист, расположенный вертикально, имел толщину 45 мм и дополнительно защищался накладным броневым листом толщиной 30 мм. Лоб башни имел толщину 90 мм. На танке был установлен дизель В-2ИС мощностью 500 л.с.

Три опытных образца изготовили на заводе № 183 в январе — феврале 1944 года. Вооружение танков № 1 и № 2 состояло из 85-мм пушки Д-5Т и спаренного с ней пулемета ДТ. Второй пулемет ДТ жестко устанавливался в верхнем лобовом листе корпуса. Опытный образец № 3 или Т-44-122 был вооружен 122-мм пушкой Д-25-44 специально разработанной для него на заводе № 9. От серийной пушки Д-25Т она отличалась уменьшенной на 2–4 % мощностью выстрела, меньшей массой откатных частей и унитарным заряжанием. На танках № 1 и № 3 диаметр башенного погона в свету составлял 1800 мм, а на танке № 2 — 1600 мм. Танк № 2 с 19 февраля по 5 марта 1944 года проходил испытания на НИБТПолигоне, в ходе которых было выявлено много конструктивных недостатков. После их устранения в мае 1944 года были изготовлены два танка Т-44 второй модификации.

Установка 85-мм пушки ЗИС-С-53 в башне танка Т-44:

1 — ствол пушки; 2 — броневая защита пушки; 3 — болт крепления подвижной бронировки пушки; 4 — дождевой щиток; 5 — упор-ограничитель максимального угла возвышения пушки; 6 — прицел TШ-16; 7 — сектор подъемного механизма; 8 — ручной спуск; 9 — подвеска прицела; 10 — неподвижное ограждение; 11— откидная часть ограждения (гильзоулавливатель); 12 — указатель отката ствола; 13 — рычаг электроспуска пушки и спаренного пулемета; 14 — маховик подъемного механизма; 15 — подъемный механизм пушки; 16 — борода люльки для крепления штоков противооткатных устройств; 17 — стопор пушки по-походному; 18 — люлька пушки; 19 — упор-ограничитель угла склонения пушки; 20 — кронштейн прицела; 21 — броневой щиток прицела.

Один из них был испытан на НИБТПолигоне в июне — июле 1944 года. В августе — сентябре 1944 года был изготовлен и подвергнут заводским испытаниям в районе Нижнего Тагила и Свердловска опытный образец третьей модификации — Т-44А.

Этот танк после внесения некоторых изменений 23 ноября 1944 года был принят на вооружение. 18 июля 1944 года ГКО принял постановление об организации в Харькове танкового завода № 75 НКТП по выпуску 300 танков Т-44 в месяц. Ему передавались все цеха и оборудование, уцелевшие от обоих довоенных заводов — № 183 и № 75. Одновременно было принято решение о перебазировании в Харьков и включении в состав завода № 75 коллектива и оборудования завода № 38 из Кирова. Первые пять серийных машин вышли из цехов харьковского завода в ноябре 1944 года. В 1944 году были изготовлены 25 танков, в 1945 году — 880, а всего до завершения производства в 1947 году армия получила 1823 танка Т-44.

Следует отметить, что, несмотря на успешное освоение в войсках новых танков, на фронт они не поступали и в боевых действиях Второй мировой войны не участвовали. Неизвестен также и факт испытаний новых танков во фронтовых условиях. Однако подготовка к появлению новых танков в войсках началась уже в 1944 году. Для обеспечения, например, командными кадрами частей и соединений, вооруженных танками Т-44, к 15 сентября 1944 года были сформированы три гвардейских танковых училища:

— гвардейское Харьковское танковое училище на базе 33-й гвардейской танковой бригады;

— гвардейское Сивашское Краснознаменное танковое училище на базе 6-й гвардейской танковой бригады;

— гвардейское Таманское танковое училище на базе 63-й танковой Таманской бригады.

Численность переменного состава для каждого из этих училищ устанавливалась свыше 1 тысячи курсантов.

Взвод танков Т-44М с десантом на броне во время тактических занятий. Март 1973 года.

Уже вскоре после начала серийного производства, весной — летом 1945 года были проведены опытные работы по усилению огневой мощи танка Т-44. На двух образцах танка Т-44-100 испытывались 100-мм пушки Д-10Т и ЛБ-1. Испытания танка с орудием Д-10Т завершились неудачно: танк раскачивался при выстрелах, что сбивало наводку; после интенсивных стрельб в башенном погоне образовался люфт; наконец, не удалось нормально уравновесить орудие. Т-44-100 с пушкой ЛБ-1 имел зенитную турель с крупнокалиберным пулеметом ДШК и навесные бортовые экраны по типу немецких. Его испытания закончились с лучшим результатом, но военных не устраивало наличие у пушки дульного тормоза. Ни тот, ни другой танк на вооружение не принимался.

Танк Т-44 явился своего рода переходной моделью к среднему танку Т-54. В первую очередь последним перевооружались танковые части, оснащенные «тридцатьчетверками», поэтому какое-то время Т-44 и Т-54 эксплуатировались в войсках одновременно. Способствовала этому и модернизация Т-44. В 1961 году агрегаты силовой установки, трансмиссии и ходовой части Т-44 унифицировали с установленными на Т-54. Двигатель В-44 заменили на В-54, увеличилась емкость топливных баков, возрос запас хода. Вместо бортовых фрикционов были введены двухступенчатые планетарные механизмы поворота. В ходовой части стал использоваться гусеничный движитель цевочного зацепления, появились новые штампованные опорные катки. Корпус, башня, а также вооружение танка остались без существенных изменений. Боекомплект пушки увеличился до 61 выстрела. Был установлен ночной прибор механика-водителя ТВН-2 и радиостанция Р-113. Эта машина получила марку Т-44М.

В 1963 году на базе танка Т-44М был создан командирский танк Т-44МК. Он оснащался двумя радиостанциями Р-112 и Р-113. Установка дополнительного радиооборудования повлекла за собой уменьшение боекомплекта на 15 выстрелов и 441 патрон, а также изъятие курсового пулемета.

В 1966 году на танк Т-44М установили двухплоскостной стабилизатор вооружения. Эта машина получила индекс Т-44С.

Модернизированные танки состояли на вооружении Советской армии вплоть до 1980-х годов и использовались в основном в учебных частях. Танки, не прошедшие модернизацию, были переделаны в бронированные тягачи БТС-4, а также использовались в укрепленных районах. В частности, с использованием башни с вооружением Т-44 была разработана и состояла на вооружении в Группе Советских войск в Германии долговременная огневая точка. Помимо танковой башни, она включала в себя комплект железобетонных конструкций, который перевозился на грузовых автомобилях. Вся конструкция в разобранном виде могла быть доставлена в необходимое место, где отрывался котлован, и осуществлялась сборка помещения для расчета, галереи аварийного выхода и вертикальной шахты-колодца, увенчанной танковой башней. После сборки котлован, разумеется, зарывался.

Колонна танков Т-44М во время ночного марша. Ленинградский военный округ, январь 1977 года.

Долговременная огневая точка, сооруженная с использованием башни и корпуса танка Т-44 на советско-китайской границе.

В заключение будет любопытно отметить, что танк, нигде и никогда не воевавший, сумел «отличиться» в боевых действиях на киноэкране. Речь здесь идет об эпизодической сцене в конце фильма «Офицеры» (1971) и сцены на винограднике в фильме «Отец солдата» (1964). Однако наиболее заметный вклад в отечественный кинематограф «сорокчетверки» внесли, сыграв роли «тигров» в киноэпопее «Освобождение» (1968–1971). Несколько танков Т-44 было достаточно талантливо «переодето» в «тигры». Причем, на киноэкране подмену сразу было трудно определить. Размеры машины скрывались съемкой под соответствующими ракурсами, а ходовую часть, которая вообще редко попадала в кадр, удавалось разглядеть только при втором или третьем просмотре. «Псевдотигры» снимались в кино и в последующие 10–15 лет, по-видимому, до полного износа базовых танков. Во всяком случае, на военно-технической базе «Мосфильма» их уже давно нет.

Объект 703 во время испытаний на НИБТПолигоне.

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК ИС-3

Проектирование нового тяжелого танка, получившего позже наименование ИС-3, началось в соответствии с постановлением ГКО № 5583 от 8 апреля 1944 года «Об изготовлении опытного образца нового тяжелого танка на Кировском заводе». Вслед за этим постановлением увидел свет ряд документов НКТП и ГБТУ, в которых были перечислены мероприятия по улучшению качества танков ИС.

Бронирование танка предполагалось усилить за счет использования полностью сварного корпуса. Его лобовая часть состояла из двух листов: верхнего толщиной 120 мм с углом наклона 60° к вертикали и нижнего — толщиной 90 мм, также с углом наклона 60°. Это делало лобовую часть корпуса неуязвимой для обстрела из 88-мм пушки обр. 1943 года. Бортовая броня по конструкции была подобна таковой у Т-34 и имела надкрылок толщиной 75 мм, расположенный под углом 60° к вертикали, и экран толщиной 15 мм. Нижняя же часть борта изготавливалась из вертикального листа толщиной 100 мм. Кроме того, танк получил корытообразное днище толщиной 20 мм с 30-мм экранами по бортам. Конструкция кормовой части предполагалась аналогичной ИС-2.

Башню планировали выполнить в виде полусферы с диаметром у основания 3000 мм и высотой 755 мм. Толщина брони во всех горизонтальных сечениях предполагалась не менее 160 мм, а по оси, параллельной каналу ствола, 360 мм. Крыша баши имела толщину 30 мм.

Опытный танк «Кировец-1» во время испытаний на НИБТПолигоне. Декабрь 1944 года.

Первый корпус модернизированного ИСа был изготовлен заводом № 200 и 15 июня 1944 года отгружен в адрес ЧКЗ. Башня с увеличенной до 130 мм лобовой броней не была изготовлена из-за отсутствия модели. Предполагалось, что последняя будет изготовлена на ЧКЗ не ранее 18 июня. Однако на ЧКЗ не торопились. Причем не торопились настолько, что сорвали сроки, указанные в совместном приказе НКТП и ГБТУ. В чем же дело? По мнению военпредов, причина заключалась в том, что «руководство Кировского завода не было заинтересовано в модернизации танка ИС и не желало проводить какие-либо работы, связанные с этим». Все внимание руководства ЧКЗ было приковано к созданию собственного образца тяжелого танка «К» (или объект 701), которым завод занимался с осени 1943 года. Улучшать характеристики «чужой» машины, а ИС-2, как известно, был разработан Опытным заводом № 100, им не хотелось.

С мая по август 1944 года все конструкторы и рабочие опытного цеха ЧКЗ занимались проектированием, изготовлением, испытаниями и доводкой первых трех опытных объектов 701. Лишь в конце июня, поняв, что довести 701-й в отведенные сроки не удается, руководство ЧКЗ активизировало работы по модернизации ИСа.

Корпус модернизированного танка 2 сентября 1944 года поступил на сборку, которая из-за малого числа выделенных рабочих-монтажников осуществлялась крайне медленно. Только 28 октября танк был предъявлен военной приемке. В ходе заводских испытаний, проходивших в ноябре, были выявлены серьезные конструктивные недостатки, в частности разрушился картер первичного привода вентилятора. От дальнейших испытаний танка пришлось отказаться, так как решить возникшие проблемы в короткие сроки было невозможно. В конструкцию танка внесли 13 существенных изменений по сравнению с серийными ИСами, в частности был установлен двигатель В-11 мощностью 600 л.с., переделаны системы смазки и охлаждения, изменен главный фрикцион и т. д. Гарантия надежной работы этих и многих других вновь установленных узлов и агрегатов могла быть дана только после серьезной доработки и тщательных испытаний. Вместе с тем стало очевидным, что значительная часть изменений и усовершенствований серьезно не повлияет на повышение боевых качеств ИС-2, но будет при этом тормозить освоение серийного производства.

Первый серийный танк ИС-3 во дворе завода. Май 1945 года.

Серийный танк ИС-3, вид сзади сверху. Машина полностью укомплектована: на корме башни уложен укрывочный брезент, на левом борту — бревно самовытаскивания, на корме корпуса — дымовые шашки МДШ и буксирный трос.

Так, например, испытания показали, что «двигатель мощностью 600 л.с. привел к работе существующей трансмиссии в перенапряженном режиме… Опыт пробега показал, что никакого выигрыша на маневренности танка на пересеченной местности данный двигатель не дает. Маневренность серийного ИС-122 аналогична, тем более что мотор в 600 л. с. имеет ресурс не свыше 150 моточасов, тогда как мотор в 520 сил в настоящее время ходит уже 300 часов и более…

Дополнительный вентилятор обдува трансмиссии недостаточно эффективен.

Разместить топливные баки в моторно-трансмиссионном отделении без сокращения запаса топлива не представляется возможным…

Выводы:

Внесение большинства запланированных изменений в конструкцию танка ИС не приводит к значительному увеличению его боевых качеств.

Конструкция дифференцированной броневой защиты танка интересна и может быть рекомендована для внедрения в серийное производство танка ИС-122 на ЧКЗ с сохранением его МТО и ходовой части. Сварные швы хорошо вписываются в требование изготовления корпуса автоматической сваркой… Данный тип корпуса тем более интересен, что УЗТМ в настоящее время не справляется с увеличенной программой изготовления литых башен.

Модернизация по второму варианту наиболее рациональна и может быть реализована в серийном производстве уже через полтора месяца после принятия решения о начале работ без остановки производства параллельно с выпуском ИС-122».

ИС-3.

Применительно ко второму варианту модернизации речь идет об ограничении усовершенствований самым необходимым, в первую очередь улучшением броневой защиты. Ходовую часть, силовую установку и трансмиссию решили заимствовать у ИС-2 без изменений. Любопытно отметить, что фотографий вышеописанного варианта модернизированного танка ИС, судя по всему, не сохранилось. Опытный образец, вероятно, был демонтирован, и судить о его внешнем виде мы можем только из описаний. Возможно, какие-то снимки хранились в музее СКВ-2 на Кировском заводе в Ленинграде, но в 1979 году по неизвестным причинам музей был ликвидирован, а его коллекция уничтожена.

Так что же представлял собой танк ИС, модернизированный по второму варианту?

Эта машина, названная представителями военной приемки «Образец А», а на ЧКЗ именуемая «Кировец-1», была изготовлена к 25 ноября 1944 года. В последующем приказом командующего БТ и МВ Красной Армии этот образец получил официальное наименование «тяжелый танк ИС-3 (образец № 1)». В документах тех лет встречаются все три наименования, впрочем, к названиям этого танка мы еще вернемся.

Первый парад — ИС-3 проходят по Красной площади. Москва, 7 ноября 1946 года.

Танки ИС-3 71-го гвардейского тяжелого танкового полка проходят по Шарлоттенбургскому шоссе. Берлин, 7 сентября 1945 года.

Танк «Кировец-1» по сравнению с серийным ИС-2 имел лучшую защищенность. Броневая защита корпуса, благодаря применению катаных 120-мм верхнего и 90-мм нижнего лобовых листов, расположенных под большими углами наклона от вертикали, делала его практически неуязвимым для всех существовавших калибров танковой и противотанковой артиллерии противника при обстреле с дистанции свыше 1000 м. С целью повышения безопасности экипажа топливные баки были расположены в моторном отделении. Сиденье механика-водителя было регулируемым по высоте и имело два положения — верхнее и нижнее.

Главной же особенностью проекта, предложенного серийным заводом, была оригинальная приплюснутая башня, разработанная конструктором Г.В. Крученых. Большие углы наклона броневых стенок башни способствовали рикошету бронебойных снарядов, а удачная внутренняя компоновка обеспечивала минимальные ее размеры, что позволило без излишнего утяжеления машины повысить толщину лобовой брони до 250 мм, против 100 мм на тяжелом танке ИС-2. Командирская башенка отсутствовала.

К 24 ноября «Кировец-1» был уже испытан заводским пробегом в 30 км, а на следующий день без серьезных дефектов и замечаний прошел 50-км военпредовский пробег. 16 декабря 1944 года танк передали на государственные испытания, которые проводились на НИБТПолигоне с 18 по 24 декабря.

Производство танка ИС-3 в 1945–1946 года

Башня:

1 — рым; 2 — поручни; 3 — передний лист крыши; 4 — прибор наблюдения заряжающего; 5 — турель зенитной установки; 6 — крышки люка; 7 — вращающийся колпак; 8 — прибор наблюдения наводчика; 9 — антенный ввод; 10 — амбразура прицела ТШ-17; 11 — приливы для кронштейна пушки; 12 — ребра жесткости; 13 — окно вентиляции боевого отделения; 14 — козырек.

Вид на кормовую часть башни и крышу моторного отделения танка ИС-ЗМ. Хорошо видны крышки башенных люков и приборы наблюдения членов экипажа. Обращает на себя внимание характерное расположение поручней для десанта.

По результатам испытаний было рекомендовано принять на вооружение танк ИС-3 после устранения выявленных недостатков. Но не тут-то было! В дело вмешался Ж.Я. Котин. Формально курируя и заводское КБ, и Опытный завод, он больше времени уделял последнему, отдав КБ ЧКЗ и «откуп» директору завода И.М. Зальцману. Узнав о том, что на ЧКЗ создается новый танк, Ж.Я. Котин немедленно подготовил свой вариант, базировавшийся на разработках Опытного завода по опытным объектам 244, 245 и 248 и рекомендациях ЦНИИ-48 по усилению бронирования тяжелых танков. У этого варианта сразу бросалась в глаза необычная форма носовой части корпуса.

Дело в том, что практически на всех танках того периода верхняя лобовая часть как сварных, так и литых корпусов представляла собой поверхность, поставленную перпендикулярно продольной плоскости или же под небольшим углом к вертикали. Такая форма была необходима, пока в передней части танка сидели два человека. С исключением из экипажа стрелка-радиста, когда впереди остался один водитель, к тому же посаженный по центру, появилась возможность срезать углы на лобовой плите.

Так, на ИС-2 в литой лобовой детали возникли «скулы». При этом стало возможным не только снизить массу корпуса, но и значительно повысить стойкость броневых деталей в случае обстрела танка спереди. Конструкторы Опытного завода Г.Н. Москвин и В.И. Таротько предложили составить всю верхнюю лобовую часть корпуса из двух соединенных и сильно наклоненных к вертикальной плоскости броневых листов, повернутых в плане под большим углом. Сверху эти листы накрывались треугольной крышей, наклоненной к горизонту под углом 7°. В этой крыше прямо над головой механика-водителя имелся люк, через который он мог садиться в танк и покидать его. Такой двухскатный нос получил у конструкторов название «нос с горбинкой» (впрочем, больше прижилось название «щучий нос»).

Командир батальона ставит боевую задачу офицерам на тактических занятиях в одной из частей Ленинградского военного округа. На заднем плане — тяжелые танки ИС-3. 1947 год.

Тяжелые танки ИС-3 движутся на Красную площадь. 1 мая 1948 года.

Пробный обстрел корпуса показал его отличную бронестойкость. В связи с этим московскому филиалу ЦНИИ-48 было предложено провести сравнительный анализ проектов танков разработки ЧКЗ и завода № 100 — ЦНИИ-48. На основании результатов анализа НКТП пришел к следующим выводам:

1) конструкция носовой части корпуса танка завода № 100 — ЦНИИ-48 имеет преимущество перед аналогичной конструкцией танка ЧКЗ;

2) примененное впервые Кировским заводом корытообразное днище позволяет значительно уменьшить массу бортовой брони без уменьшения ее толщины;

3) решения, заложенные в конструкцию куполообразной башни танка ЧКЗ и частично использованные в конструкции башни завода № 100 — ЦНИИ-48, дают возможность создать башню с высокой снарядостойкостью при относительно малой массе.

По мнению НКТП, наилучшим решением вопроса стало бы создание такой конструкции, в которой были бы максимально использованы положительные стороны обоих проектов. В частности, в выводах отмечалось, что «при использовании указанных выше предложений возможно создать в пределах веса танка, указанных Кировским заводом и заводом № 100 — конструкцию броневой защиты корпуса танка, обеспечивавшую общую вероятность пробития корпуса при обстреле 88-мм снарядами с начальной скоростью 1000 м/с, равную 34 %, против общей вероятности пробития корпуса конструкции завода М 100 — ЦНИИ-48, равной 39,5 %, и конструкции Кировского завода — 44,1 %)».

Нарком танковой промышленности В.А. Малышев, взяв за основу эти рекомендации, 16 декабря 1944 года издал приказ № 729, в котором определил дальнейший ход работ над новым танком. Этим приказом машине официально было присвоено наименование «Кировец-1» и утвержден график изготовления опытной партии из 10 машин. Восемь из них было необходимо собрать уже к 25 января 1945 года, а два корпуса и две башни подготовить для испытаний обстрелом.

Модернизированные танки ИС-3 на марше. Группа Советских войск в Германии, конец 1950-х годов.

Танки ИС-3, Т-34-85 и ПТ-76 на улице Будапешта. 1956 год.

Техническим заданием определялось, что новый танк разрабатывается на базе серийных агрегатов и механизмов танка ИС-2. Лимит боевой массы устанавливался в 46 т. Броневая защита лобовой части корпуса должна была выдерживать обстрел немецкими 8 8-мм снарядами на всех курсовых углах, а башни — лобовой и бортовой проекций. Кроме того, конструкторам ЧКЗ, в соответствии с приложением к приказу, было необходимо проработать установку механического досылателя снаряда для пушки Д-25, компрессора для продувки канала ствола после выстрела, механизма плавного поворота башни, разработанного заводом № 100, пульта командирского управления огнем, 122-мм пушки Д-30, дымовых шашек типа МДШ и дополнительных топливных баков.

Желая заручиться поддержкой Верховного главнокомандующего по столь важному вопросу, В.А. Малышев и командующий БТ и МВ Красной Армии Я.Н. Федоренко 27 декабря 1944 года обратились к нему с письмом, изложив в нем суть вопроса. И.В. Сталин дал «добро» на создание новой машины.

Так родилась новая модель тяжелого танка — плод совместных усилий двух кировских конструкторских коллективов, разделить которые в принципе невозможно. До образования Опытного завода основной состав конструкторов работал в штате и на территории ЧКЗ и лишь позднее был частично переоформлен на Опытный завод. Однако и этот состав в большинстве своем находился и работал на основном заводе, продолжая выполнять проектные и производственные задачи на ЧКЗ.

Прослеживаемое по документам определенное противостояние или, что точнее, конкуренция между двумя этими коллективами является в основном результатом амбиций их руководителей.

Второй опытный образец танка ИС-3 (объект 703) 20 февраля 1945 года после предъявления военной приемке был отправлен в Москву. Несколько раньше — 12 февраля — на НИБТПолигон для испытаний обстрелом были отправлены два корпуса. Полигонные испытания проводились с 23 марта по 11 апреля 1945 года под руководством инженер-полковника А.И. Благонравова.

27 марта 1945 года был утвержден протокол мероприятий по устранению недостатков и улучшению конструкции танка. Спустя два дня И.В. Сталин подписал постановление ГКО № 7950 «О модернизации тяжелого танка ИС-2», в соответствии с которым на вооружение Красной Армии был принят тяжелый танк ИС-3. Приказ «Об утверждении технической документации на танк ИС-3», фактически дававший старт серийному производству, был подписан начальником Технического управления ГБТУ А.И. Благонравовым уже после окончания войны — 21 мая 1945 года. По состоянию на 24 мая на ЧКЗ были изготовлены 29 танков ИС-3, из которых только 17 машин прошли заводскую обкатку.

Зенитная установка пулемета ДШК:

1 — дульный тормоз; 2 — мушка; 3 — ствол; 4 — ствольная коробка; 5 — наметка; 6 — крышка приемника; 7 — тормоз вертикальной наводки; 8 — рамочный прицел; 9 — щека кронштейна коллиматорного прицела; 10 — налобник; 11 — коллиматорный прицел; 12 — спусковой крючок; 13 — ручка затыльника; 14 — вилка; 15 — пята вилки; 16 — стопорный винт верхнего погона; 17 — верхний погон, 18 — верхний погон; 19 — цапфа; 20 — башня; 21 — задний лист крыши башни; 22 — зажимной винт; 23 — выступ нижнего погона; 24 — упор нижнего погона; 25 — тяга стопора вертикального наведения; 26 — крышка люка; 27 — кронштейн магазина; 28 — шток уравновешивающего механизма; 29 — труба уравновешивающего механизма; 30 — люлька.

Танк ИС-3 находился в серийном производстве до середины 1946 года (в 1945 году какое-то время вместе с ИС-2). Стоимость одной машины в ценах тех лет составляла 350 000 рублей.

В некоторых источниках приводится другое число изготовленных танков ИС-3 — 2310 или 2311. В этом случае учитываются предсерийные танки, выпущенные до апреля 1945 года.

Тяжелый танк ИС-3 (объект 703) имел весьма совершенные для своего времени формы корпуса и башни с большими толщинами броневых листов. Лобовые листы корпуса были установлены в форме «щучьего носа» с двойным наклоном под большим углом к вертикали. Верхней части борта был придан обратный наклон, чтобы уместить широкий погон башни. Наклонные бронелисты в стыке бортов и днища позволили сократить общую площадь поверхности корпуса и за счет сэкономленного веса усилить бронезащиту. Кормовой лист корпуса для удобства доступа к агрегатам силовой передачи сделали откидным. Механик-водитель размещался впереди по оси машины. Над его сиденьем имелся люк с отодвигающейся в сторону крышкой, в которой устанавливался смотровой прибор. Перед открыванием люка его необходимо было снимать. За сиденьем водителя, в днище, размещался запасной люк.

Литая башня имела приплюснутую сферическую форму. В крыше башни находился большой овальный люк, закрываемый двумя крышками. В правой крышке ставился смотровой прибор заряжающего — МК-4, в левой располагался командирский люк наблюдения, закрытый круглой вращающейся крышкой, в которой был смонтирован смотровой прибор командира ТПК-1. Этот прибор предназначался для наблюдения за местностью, определения дальности до цели, для целеуказания и корректировки артогня. Развитой командирской башенки танк не имел. Еще один прибор МК-4, для наводчика, устанавливался в верхней части башни, слева по ходу.

Механизм поворота башни — планетарный, с ручным и электрическим бесступенчатыми приводами. Электропривод был оборудован системой командирского управления, командир мог, удерживая цель в поле зрения своего смотрового прибора, нажать на кнопку, установленную на приборе, и повернуть башню в заданном направлении по кратчайшему пути. При совпадении линии визирования с осью канала ствола башня останавливалась. Максимальная скорость поворота башни составляла 12°/с.

122-мм танковая пушка Д-25Т и спаренный с ней 7,62-мм пулемет ДТ были установлены в литой маске. Пушка снабжалась двухкамерным дульным тормозом и горизонтальным клиновым затвором с полуавтоматикой механического типа. Начальная скорость бронебойного снаряда равнялась 781 м/с. Прицельная дальность стрельбы с помощью телескопического прицела ТШ-17 составляла 5000 м, а с помощью бокового уровня — 15 000 м. Скорострельность 2–3 выстр./мин.

Танк ИС-3, подбитый во время боев в Будапеште. 1956 год.

Танки ИС-3 и пехота в атаке. 1958 год.

На крыше башни на турели находился зенитный 12,7-мм пулемет ДШК.

Боекомплект пушки состоял из 28 выстрелов раздельного заряжания, в том числе: 18 с осколочно-фугасными снарядами и 10 с бронебойными. Следует отметить, что для облегчения работы заряжающего укладки, предназначенные для размещения бронебойных снарядов, окрашивались в черный цвет, а остальные — в серо-стальной.

Боекомплект для пулемета ДТ состоял из 945 патронов, снаряженных в 15 магазинов, а для пулемета ДШК — из 5 лент по 50 патронов, каждая из которых укладывалась в отдельную коробку. Одна коробка устанавливалась на пулемет, остальные размещались в боевом отделении.

Двенадцатицилиндровый четырехтактный V-образный дизельный двигатель В-11-ИС-3 жидкостного охлаждения максимальной мощностью 520 л.с. (382,5 кВт) при 2200 об/мин был установлен на кронштейнах, приваренных к бортовым листам корпуса.

В топливную систему танка входили четыре внутренних коробчатых металлических сварных бака общей емкостью 450 л, расположенных по два справа и слева от двигателя, как правая и левая группы. Четыре наружных цилиндрических бака емкостью по 90 л каждый крепились на наклонных листах корпуса по бортам кормовой части и были подключены к внутренним. Баки имели механические приспособления для сброса, состоящие из защелок с тросовым управлением. Рукоятки сброса устанавливались по бортам задней части боевого отделения.

На танке имелись воздухоочистители типа «Мультициклон».

Система охлаждения — жидкостная, закрытая, с принудительной циркуляцией. В систему встроен котел для подогрева охлаждающей жидкости зимой с помощью паяльной лампы.

Запуск двигателя осуществлялся электростартером СТ-700 или сжатым воздухом из двух баллонов емкостью 5 л каждый, расположенных под верхними наклонными листами лобовой части корпуса. Инерционный стартер отсутствовал.

Силовая передача — механическая. Главный фрикцион — многодисковый, сухой, сталь по асбобакелиту. Коробка передач (КП) — восьмискоростная, с демультипликатором. Планетарные механизмы поворота — двухступенчатые, располагались на концах главного вала КП. Блокировочные фрикционы ПМП — многодисковые, сухие, сталь по стали. Тормоза плавающие, ленточные, чугун по стали. Бортовые передачи — понижающие редукторы с простым шестеренчатым и планетарным рядом.

На каждом борту имелось по 6 сдвоенных опорных и 3 поддерживающих катков. Подвеска катков — индивидуальная, торсионная. Гусеница — мелкозвенчатая, цевочного зацепления. Номинальное число траков в каждой гусенице — 86, минимальное — 79. Соединение траков — открытым шарниром. Шаг трака — 160 мм, ширина — 650 мм. Трак представлял собой отливку или фасонную штамповку.

Как уже упоминалось выше, первая партия тяжелых танков ИС-3 покинула заводские цеха в конце мая 1945 года. В боевых действиях Великой Отечественной войны и войны с Японией они участия не принимали.

Атака танков ИС-3 на учебном поле. Июль 1958 года.

Первые танки ИС-3 египетской армии на параде в Каире. 23 июня 1956 года.

Первый показ этих боевых машин мировой общественности состоялся только 7 сентября 1945 года в Берлине во время парада союзных войск в честь окончания Второй мировой войны. Парад принимали Главнокомандующий советскими оккупационными войсками маршал Г.К. Жуков, командующий 3-й американской армией генерал Джордж Паттон, английский генерал Робертсон и французский Кениг. Кроме того, присутствовало большое количество высших чинов как советских, так и союзных войск. Парад открыли пешие колонны: перед генеральской трибуной промаршировали пехотинцы из 9-го стрелкового корпуса 5-й советской ударной армии, за ними шли солдаты из 2-й французской пехотной дивизии, альпийские стрелки и зуавы, блеснула выправкой 131-я английская пехотная бригада. Замыкала пеший строй тысяча парашютистов из 82-й американской воздушно-десантной дивизии. После короткого перерыва к зрителям приблизилась механизированная колонна, которую открывали 32 легких танка М24 «Генерал Чаффи» и 16 бронеавтомобилей М8 из американского 705-го танкового батальона, за ними шли танки и бронетранспортеры французской 1-й танковой дивизии. Англичане выставили на парад 24 танка «Комета» и 30 бронеавтомобилей 7-й танковой дивизии. И, наконец, в заключение парада по Шарлоттенбургскому шоссе прошли 52 танка ИС-3. Сводный танковый полк был сформирован на базе 71-го гвардейского тяжелого танкового полка 2-й гвардейской танковой армии. Новые советские тяжелые танки произвели шоковое впечатление на наших западных союзников.

Впервые на параде в Москве новые танки были показаны 7 ноября 1946 года и затем стали почти неизменными участниками московских парадов вплоть до начала 1960-х годов.

В войсках танки эксплуатировались до конца 1950-х годов, при этом уже в самом начале их эксплуатации выявился целый ряд недостатков, ставших следствием ряда конструктивных просчетов и ошибок, допущенных при его проектировании. Поэтому уже в 1946 году создали комиссию по анализу дефектов ИС-3, к которым относились выход из строя двигателя, коробки передач, элементов бронекорпуса в районе моторно-трансмиссионного отделения и др. В 1948–1952 годах все танки ИС-3 были подвергнуты модернизации и переделкам по программе УКН (устранение конструктивных недостатков). Были усилены кронштейны крепления двигателя, изменено крепление КП, усилен подбашенный лист, усовершенствована конструкция главного фрикциона, улучшены уплотнения бортовых передач и опорных катков. Вместо ручного маслоподкачивающего насоса установлен электрический. Радиостанция 10-РК заменена на 10-РТ. Масса танка при этом возросла до 48,8 т.

Несмотря на значительный объем переделок и высокую стоимость работ — программа УКН для одного танка стоила 260 000 рублей — танки так и не были доведены до необходимого уровня требований эксплуатации.

Тяжелый танк ИС-3 в Египте. 1964 год.

Израильский танкист позирует на фоне захваченного египетского ИС-3. Синайский полуостров, июнь 1967 года. На заднем плане — средний танк М48.

В конце 1950-х годов танк подвергся дополнительной модернизации и стал именоваться ИС-ЗМ. Целью модернизации было подтягивание его до уровня боевых машин того периода и максимально возможная унификация узлов и агрегатов с более современными танками.

При модернизации в конструкцию танка были внесены следующие изменения и дополнения:

— увеличена жесткость корпуса путем введения планок в кормовой лист и раскосов в днище, в днище под КП вырезано отверстие и закрыто крышкой, приваренной внакладку, для увеличения зазора между КП и днищем;

— пулемет ДШК заменен на модернизированный ДШКМ, а пулемет ДТ — на ДТМ;

— уплотнен вращающийся колпак командирского люка;

— установлен прибор ночного видения ТВН-2 механика-водителя;

— вместо В-11-ИС-3 установлен двигатель В-54К-ИС максимальной мощностью 520 л.с. при 2000 об/мин. Воздухоочистители типа «Мультициклон» заменены на ВТИ-2 с двумя степенями очистки и эжекционным удалением пыли из первой ступени. В системе смазки смонтирован новый масляный бак с теплообменником и пеногасителем. В систему охлаждения встроен подогреватель НИКС-1 с электроприводом; на корме предусмотрено крепление двух 200-литровых бочек с топливом;

— усилены подшипниковые узлы опорных катков и направляющих колес, изменены сальниковые уплотнения;

— в систему электрооборудования введена двухпроводная цепь дежурного освещения. На корме смонтирована штепсельная розетка внешнего запуска. На части танков снята система командирского управления. Контрольно-измерительные приборы непосредственного действия заменены электрическими;

— установлены радиостанции Р-113 и танковые переговорные устройства Р-120.

Следует подчеркнуть, что модернизация в значительной степени повысила надежность танка. Однако век его уже был отмерен. После модернизации танки направлялись в парки, где ставились на долговременное хранение. Часть из них впоследствии была с хранения снята и поступила на вооружение укрепленных районов на советско-китайской границе, формирование которых началось весной 1966 года. Каждый укрепрайон включал в себя пулеметно-артиллерийский батальон с двумя танковыми ротами, артдивизион и батарею систем залпового огня, а также четыре танковых батальона четырехротного состава. Всего в укрепрайоне насчитывалось до 230 танков разных, в основном устаревших, типов, в том числе и ИС-ЗМ. Последние использовались как в качестве неподвижных огневых точек с демонтированными двигателями, так и в полностью исправном состоянии. Танки использовались для охраны границы во время боевого дежурства. Основное же время эти машины находились в боксах с полным боекомплектом и топливными баками. В случае боевой тревоги они должны были выйти на заранее подготовленные позиции.

Танк ИС-3, захваченный израильскими войсками во время парада в Тель-Авиве. 1967 год.

Модернизированный тяжелый танк ИС-ЗМ.

На экспорт ИС-3 почти не поставлялись. В 1946 году два танка передали Польше для ознакомления с конструкцией и подготовки инструкторов. По-видимому, предполагалось принятие его на вооружение Войска Польского. В 1950-х годах обе машины несколько раз участвовали в военных парадах. Впоследствии до начала 1970-х годов одна машина находилась в Военно-технической академии в Варшаве, а затем использовалась в качестве мишени на одном из полигонов. Второму ИС-3 повезло больше — его передали в Высшую офицерскую школу танковых войск имени С. Чарнецкого, в музее которой он хранится до сих пор.

В 1950 году один танк ИС-3 с подобной же ознакомительно-испытательной целью был передан Чехословакии.

Значительно больше танков ИС-3 отправили в КНДР (уже после окончания корейской войны). В 1960-е годы в двух северокорейских танковых дивизиях имелось по одному полку тяжелых танков.

Египетская армия получила первые танки ИС-3 в конце 1950-х годов. 23 июля 1956 года они приняли участие в параде в честь Дня независимости в Каире. Большинство же из 100 ИС-3 и ИС-ЗМ, поставленных Египту, прибыли в эту страну в 1962–1967 годах.

5 июня 1967 года израильские войска перешли в наступление на Синайском полуострове — началась война, получившая название «шестидневной». Решающую роль в операциях на сухопутном фронте играли танковые и механизированные соединения, основу парка которых с израильской стороны составляли американские танки М48А2 с 90-мм пушками, английские «Центурион» Мk5 и Мk7, модернизированные в Израиле путем установки 105-мм пушки, а также модернизированные танки М4 «Шерман» с французскими 105-мм пушками.

С египетской стороны им противостояли танки советского производства Т-34-85, Т-54, Т-55 и ИС-3. Последние, в частности, имелись в составе 7-й пехотной дивизии, занимавшей оборону на рубеже Хан-Юнис — Рафах. Еще 60 ИС-3 имела 125-я танковая бригада, позиции которой находились близ Эль-Кунтиллы.

Тяжелые танки советского производства (как, впрочем, и все остальные) могли стать серьезным противником для израильтян. Однако этого не произошло, хотя несколько М48 и было ими подбито. В условиях высокоманевренного боя ИС-3 проигрывали более современным танкам израильтян. Сказывались малый темп огня, ограниченный боекомплект и безнадежно устаревшая система управления огнем (для сравнения — на М48А2 стоял оптический прицел-дальномер и двухплоскостной стабилизатор наведения). Плохо приспособленными для работы в жарком климате были и двигатели ИС-3.

Но самое главное — боевая подготовка египетских танкистов была несравненно ниже, чем израильских. Сказывался низкий общеобразовательный уровень основной массы личного состава, затруднявший освоение боевой техники. Невысоким был и морально-боевой дух солдат, не проявивших необходимой стойкости и упорства.

Последнее обстоятельство хорошо иллюстрирует уникальный с точки зрения танкового боя, но типичный для «шестидневной» войны эпизод. Один ИС-ЗМ был подбит в районе Рафаха ручной гранатой, случайно влетевшей в… открытый башенный люк. Египетские танкисты шли в бой с открытыми люками, чтобы иметь возможность быстрее покинуть танк в случае его поражения. Солдаты 125-й танковой бригады, отступая, просто бросили свои танки, в том числе и ИС-ЗМ, которые достались израильтянам в совершенно исправном состоянии. В итоге египетская армия потеряла 73 танка ИС-3 и ИС-ЗМ. К 1973 году она располагала лишь одним танковым полком на этих боевых машинах. Данных о его участии в боевых действиях нет.

Танк ИС-ЗМ одного из укрепрайонов на советско-китайской границе. Машины находились в боксах с полным боекомплектом и топливными баками и в случае боевой тревоги должны были выйти на заранее подготовленные позиции. Дальневосточный военный округ, 1972 год.

Тяжелый танк ИС-ЗМ во время церемонии открытия выставки ВТТВ-2001 в Омске.

Армия обороны Израиля захватила в 1967 году до 40 танков ИС-3, которые в Израиле именовали как «танк Сталин» или «танк Сталин-3». С нескольких таких танков были сняты двигатель и трансмиссия, а на освободившемся месте размещался дополнительный боезапас. Сами же танки были установлены на наклонных бетонных площадках, позволявших придавать стволам их пушек угол возвышения до 45°, а стало быть, увеличить дальность стрельбы. Два таких ИС-3 использовались в ходе «Войны на истощение» 1969–1970 годов в опорном пункте «Темпо» («Оркаль») на «Линии Бар-Лева» (самый северный опорный пункт из расположенных вдоль Суэцкого канала, в 10 км к югу от Порт-Саида), еще два — в опорном пункте «Будапешт» (на берегу Средиземного моря, в 12 км к востоку от Порт-Саида). После истощения запасов трофейных боеприпасов к пушкам Д-25Т использование танков ИС-3 прекратилось. Сведений, все ли они были вывезены из опорных пунктов или оставлены в них без использования, а также имелись ли ИС-3 и в других опорных пунктах, не имеется. Известно только, что в ходе войны 1973 года один такой танк имелся (но не использовался) в опорном пункте «Будапешт». В некоторых источниках указывается, что на нескольких танках изношенные двигатели В-54К-ИС заменялись на В-54 от трофейных танков Т-54А. Одновременно от последних заимствовали и крышу моторно-трансмиссионного отделения.

Применением на Ближнем Востоке исчерпывается единственный полноценный эпизод боевого применения тяжелого танка ИС-3.

Оценивая ИС-3, можно утверждать, что по тактико-техническим характеристикам он превосходил своего предшественника — танк ИС-2. Весьма лестную оценку он заслужил и за рубежом. По мнению западногерманского эксперта доктора Фон Зенгера унд Эггерлина, «рациональная конструкция носовой части корпуса и башни заслуживает самой высокой оценки. Кроме того, этот танк отличается весьма малой высотой. На 1956 год танк ИС-3 сохраняет за собой наилучшее для тяжелой машины сочетание боевых качеств». Все это так, но перечисленные конструктивные недостатки отрицательно сказывались на боевых возможностях танка. Несмотря на осуществление двух программ модернизации, устранить их полностью так и не удалось.

Отслуживший свое ИС-4 в качестве мишени на одном из дальневосточных полигонов.

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК ИС-4

Осенью 1943 года руководство ГБТУ и НКТП интенсивно занималось изучением боевого применения танков во время Курской битвы. Итогом этого процесса стало появление тактико-технических требований к «танкосамоходу прорыва большой мощности». В начале декабря 1943 года эти техтребования были доведены до руководства ЧКЗ и УЗТМ. Челябинцам предстояло на их основе разработать танк, а уралмашевцам — тяжелую САУ на его базе.

Согласно ТТТ, перспективный тяжелый танк должен был иметь массу 55 т, переднее расположение трансмиссии и дизель мощностью 800—1000 л.с. в качестве силовой установки. Толщина лобовой брони корпуса должна была составлять 200 мм, бортов — 160, кормы — 120 мм. Башню предполагалось защитить 160-мм броней.

Основное вооружение — 122-мм пушка или 152-мм пушка-гаубица. Максимальная скорость — не менее 35 км/ч. Экипаж — 5 человек.

Опытный танк «объект 701-1».

Предполагалось, что запаса топлива танку должно было хватать на 10 ч движения. Особо оговаривалось, что топливные баки должны располагаться вне боевого отделения в нижней части корпуса танка, изолированно от двигателя. Требование это, по-видимому, появилось не случайно, учитывая патологическое стремление отечественных конструкторов разместить баки именно в боевом отделении. Нетипичным для советского танкостроения было и размещение членов экипажа в башне — наводчик и командир справа от пушки, два заряжающих — слева.

Что касается САУ, то ее характеристики в части бронезащиты, силовой установки, трансмиссии, ходовой части и т. д. были в целом идентичны танковым. Боевое отделение планировалось разместить в кормовой части корпуса. Тактико-техническими требованиями предусматривалась разработка вариантов танка и САУ с электромеханической трансмиссией.

Даже беглого взгляда на ТТТ достаточно, чтобы понять, что советским танкостроителям предстояло создать «русский „Тигр“» и «русский „Фердинанд“». То есть речь шла о новом направлении тяжелого танкостроения. Получается, что военных не устраивал или не вполне устраивал тяжелый танк в массе и габаритах среднего — ИС.

Весной 1944 года на основе полученных донесений о боевом применении первых танков ИС-85 тактико-технические требования были уточнены. Впрочем, уточнения свелись к общим требованиям к броневой защите: лобовая часть корпуса и башни и бортовая броня подбашенной коробки не должны были пробиваться снарядами пушек танков «Тигр», «Пантера» и САУ «Фердинанд» со всех дистанций. А борт башни и нижняя часть борта корпуса — с дистанции 500 м.

Тяжелый танк ИС-4.

ИС-4.

В соответствии с этими ТТТ было разработано несколько эскизных проектов нового тяжелого танка. В связи с этим следует отметить проект под условным наименованием ИС-2М, разработанный под руководством Н.Ф. Шашмурина весной 1944 года. Компоновочная схема этой машины была необычной. Боевое отделение, башня и трансмиссия располагались в кормовой части танка, моторное отделение — в средней, а отделение управления — в передней. В ходовой части использовались опорные катки большого диаметра без поддерживающих роликов. Передача крутящего момента от двигателя к трансмиссии осуществлялась с помощью карданного вала, проходившего под полом боевого отделения. Расположение башни в кормовой части корпуса исключало возможность утыкания длинноствольной пушки в грунт и облегчало маневрирование танка в узких проходах. Так как в начале лета 1944 года в КБ завода № 100 развернулось проектирование двух вариантов тяжелого танка ИС-6 (объекты 252 и 253), работу над ИС-2М прекратили.

Разработчиком всех советских тяжелых танков, начиная с КВ, являлось СКБ-2, а затем созданный на его основе Опытный завод № 100. Судя по всему, такое положение не устраивало КБ Челябинского Кировского завода, в функции которого входило лишь сопровождение серийного производства. Летом 1943 года КБ ЧКЗ поставило перед собой сверхамбициозную задачу — разработать новый тяжелый танк, который превосходил бы по своим характеристикам все отечественные и иностранные тяжелые танки. Инициаторами создания новой машины были руководители ЧКЗ: директор И.М. Зальцман, главный инженер С.Н. Махонин и главный конструктор Н.Л. Духов. Следует отметить, что работа эта велась с известной долей конспирации. О ней до времени не были информированы ни нарком танковой промышленности В.А. Малышев, ни первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б) Н.С. Патоличев. Проектирование финансировалось из заводского бюджета. К этой работе были привлечены преподаватели и студенты МВТУ им. Баумана и дипломники ВАММ им. Сталина.

Проект танка под условным индексом «К» был готов весной 1944 года. Рассматривавшая его комиссия Технического управления ГБТУ пришла к выводу:

«По своим боевым качествам, вооружению, бронированию, узлам и агрегатам силовой установки и трансмиссии, механизмам управления танком и огнем танк конструкции Кировского завода безусловно заслуживает того, чтобы в кратчайший срок дать разрешение Кировскому заводу на изготовление двух опытных образцов… Есть все основания получить отвечающий современным требованиям боя, лучший в мире тяжелый танк».

Постановлением ГКО от 8 апреля 1944 года заводу был выдан заказ № 701, предусматривавший изготовление двух опытных образцов и одного бронекорпуса и их испытания. Первый образец получил обозначение в соответствии с номером заказа — объект 701.

Вид сзади на ИС-4. Обращает на себя внимание характерное и необычное для советских танков расположение дополнительных топливных баков.

Серийному образцу ИС-4 предшествовали изделия от 701-0 до 701-6. Эти машины отличались друг от друга толщиной брони, маркой и калибром орудия, расположением мест членов экипажа и т. д.

На изделии 701-0, изготовленном к маю 1944 года, устанавливалась 122-мм пушка Д-25Т. После внесения в его конструкцию необходимых изменений в мае — июне ЧКЗ изготовил еще две машины: 701-1 со 122-мм пушкой C-34-II и 701-2, на котором была установлена пушка С-34-1 калибра 100 мм с начальной скоростью бронебойного снаряда 800 м/с. Боекомплект состоял из 30 выстрелов. Толщина брони лобовых и бортовых листов башни и корпуса была одинаковой и не превышала 160 мм. 12-цилиндровый дизельный двигатель В-12 мощностью 750 л.с. позволял 55,9-тонной боевой машине развивать скорость 43 км/ч. Экипаж состоял из 4 человек. Танк 701-3 был аналогичен предыдущему образцу во всем, за исключением толщины и угла наклона подкрылков.

Испытания обстрелом корпусов и башен танков 701-2 и 701-3 проводились в августе 1944 года. В выводах комиссии отмечалось: «Бронирование нового танка обеспечивает полную защиту от 75-88-мм орудий с начальной скоростью снаряда до 1000 м/с со всех дистанций при курсовых углах 60 градусов по корпусу, а по башне 30 градусов».

В сентябре 1944 года начались заводские испытания танка 701-4 с улучшенной трансмиссией. На объекте 701-5 поставили 122-мм пушку Д-25Т и увеличили толщину брони башни. Масса танка возросла до 58,5 т. Вариант 701-6 получил армейское обозначение ИС-4 и 29 апреля 1946 года был принят на вооружение Советской Армии.

Корпус его сваривался из броневых листов большой толщины, а литая башня имела переменную толщину стенок с развитыми скуловыми и лобовыми деталями. Лобовая и бортовая броня корпуса и башни не пробивались зарубежными противотанковыми пушками с дальностью 1000 м, а кормовой лист корпуса имел такую же толщину, как и лоб башни танка ИС-2.

Механик-водитель размещался впереди по оси машины. Над его сиденьем имелся небольшой круглый люк, закрываемый отодвигающейся в сторону крышкой. В крышке люка устанавливались два смотровых прибора, которые необходимо было снимать перед открыванием люка. Сиденье механика-водителя регулировалось по высоте и могло устанавливаться в боевое положение при закрытом люке, и в походное — при открытом.

Боевое отделение:

1 — контроллер; 2 — механизм поворота башни с мотором; 3 — прицел TШ-45; 4, 7, 12 — смотровые приборы; 5, 13, 26 — аппараты ТПУ; 6 — копиры; 8 — концевой переключатель; 9 — крышка люка командира танка; 10 — пулемет ДШК; 11— крышка люка заряжающего; 14 — плафон; 15 — казенная часть пушки; 16 — вращающийся пол; 17 — сиденье заряжающего; 18 — поводок; 19 — снаряд; 20 — кассета; 21 — вентилятор; 22 — преобразователь напряжения; 23 — радиостанция; 24 — реле РПБ-1; 25 — пусковое сопротивление; 27 — сиденье командира танка; 28 — щиток башни; 29 — магазин-коробка пулеметной ленты; 30 — сиденье командира орудия (наводчика).

Передняя часть башни танка закрывалась съемным броневым листом, крепившимся болтами. Люк, закрываемый этим листом, предназначался для монтажа и демонтажа пушки. В задней части крыши башни располагались слева — люк командира танка с крышкой, справа — люк заряжающего с крышкой. В крышках люков и левой части крыши находились смотровые приборы, причем в крышке люка командира — перископический смотровой прибор ТПК-1.

Вращение башни осуществлялось механизмом поворота, имевшим два привода: ручной и электрический. Планетарный блок механизма поворота допускал раздельную и совместную работу этих приводов без каких-либо переключений.

Пушка Д-25Т калибра 122 мм была спарена с 12,7-мм пулеметом ДШК. На башне танка ставился на зенитной турели второй пулемет ДШК, снабженный коллиматорным прицелом К8-Т.

Для наведения пушки и спаренного пулемета применялся механизм поворота башни, секторный подъемный механизм и система командирского управления с электроприводом. Стрельба из пушки велась прямой наводкой с помощью телескопического шарнирного прицела ТШ-45, а с закрытых позиций — с помощью бокового уровня и угломерного круга на погоне башни.

Боекомплект состоял из 30 выстрелов раздельного заряжания. Особенностью боеукладки ИС-4 было размещение снарядов в специальных металлических кассетах. Каждая кассета состояла из цилиндра, амортизационной пружины и пружинного запора. В кассетах для бронебойных снарядов был вставлен дополнительный стакан (между амортизационной пружиной и головкой снаряда), а в кассетах для осколочно-фугасных — колпак-предохранитель для головного взрывателя. Для бронейбойно-трассирующих снарядов имелось 12 кассет, для осколочно-фугасных гранат — 18. Держатели замков бронебойных снарядов окрашивались в красный цвет, осколочно-фугасных гранат — в желтый.

Боекомплект 12,7-мм патронов состоял из двух укладок по 500 штук в каждой.

На танке был установлен 12-цилиндровый, четырехтактный, V-образный, бескомпрессорный дизель В-12 жидкостного охлаждения максимальной мощностью 750 л.с. (552 кВт) при 2100 об/ мин. Он отличался от своих предшественников семейства В-2 главным образом наличием приводного центробежного невыключающегося нагнетателя.

Вид сверху на башню и корму корпуса танка ИС-4. Хорошо видны выхлопные патрубки и надвентиляторные плиты.

Топливная система включала в себя три основных встроенных топливных бака общей емкостью 410 л. Четыре дополнительных топливных бака по 90 л каждый устанавливались снаружи танка на корме. Кроме того, у двигателя В-12 были внесены изменения в конструкцию картера, головок блока, форсунок, распределительного вала, выпускных клапанов, масляного фильтра и водяного насоса. Два осевых горизонтальных вентилятора обеспечивали охлаждение радиаторов. Запуск двигателя в холодное время года облегчался за счет подогрева всасываемого воздуха. Воздухоочистители — типа «Мультициклон», двухступенчатые, с бункером для сбора пыли.

Силовая передача (точнее, механизм передач и поворотов) — планетарная, обеспечивавшая шесть передач вперед, три назад и два нейтральных положения. Она состояла из трехскоростного редуктора, представлявшего собой двухрядный планетарный механизм с тремя фрикционными элементами, и выполнявшего роль коробки передач, конического реверса и механизма поворота типа ЗК с мультипликаторами. Механизм поворота типа ЗК был разработан в 1935–1936 годах профессорами М.К. Кристи и Г.И. Зайчиком и изготовлен в металле для легкого плавающего танка Т-38, однако из-за сложной для того времени конструкции применения не получил. Основными его преимуществами являлись: автоматическое увеличение крутящего момента на ведущих колесах при повороте по сравнению с прямолинейным движением; устойчивое прямолинейное движение; создание тормозной силы без участия тормозов. Главным недостатком механизма поворота типа ЗК было значительное падение скорости центра тяжести машины при повороте, что приводило к ухудшению динамики при выходе из поворота из-за перегрузки двигателя и уменьшения частоты вращения.

Механизм поворота типа ЗК показал хорошие результаты в танках с низкой удельной мощностью (11–13 л.с./т), так как снижал необходимую для поворота мощность. С увеличением удельной мощности его использование стало нецелесообразным.

Это один из примеров, когда прогрессивное конструкторское решение опередило существовавшую в то время технологию. А ведь только применение дисков трения фрикционных элементов, работающих в масле, которые не были освоены отечественной промышленностью, могло повысить надежность трансмиссии и уменьшить ее массу и размеры.

Привод управления механизмом передач и поворотов был механический, селекторный, с гидравлическим сервированием педали на передачах переднего хода.

Ведущие колеса имели съемные венцы с 14 зубьями. Направляющие колеса с винтовыми натяжными механизмами располагались впереди. На каждом борту было по 7 опорных и по 3 поддерживающих катка. Подвеска — индивидуальная, торсионная. Гусеница — мелкозвенчатая, цевочного зацепления, с открытым шарниром. Число траков в каждой гусенице — 86. Шаг трака — 160 мм, ширина — 720 мм.

На машине устанавливалась автоматическая система противопожарного оборудования с термоэлектрозамыкателями в моторном и трансмиссионном отделениях.

Средства связи состояли из радиостанции 10-РК-26 и переговорного устройства ТПУ-4бисФ.

В июле — сентябре 1947 года были изготовлены 25 танков установочной партии, на которых проверялась работа улучшенных, по сравнению с опытными образцами, узлов и агрегатов. Окончательно рабочие чертежи ИС-4 были утверждены только 8 октября 1947 года. До конца 1947 года ЧКЗ при плане 200 машин сумел изготовить только 52 танка ИС-4. Всего за время серийного производства до 1 января 1949 года было изготовлено 219 ИС-4. Стоимость одной машины была очень высокой и составляла 994 тысячи рублей.

Причиной прекращения производства стал целый ряд обстоятельств. Эта боевая машина, имевшая самое мощное в мире на момент ее создания бронирование, обладала существенными недостатками: массой, превышавшей грузоподъемность большинства существовавших в то время мостов и транспортных средств, низкой надежностью трансмиссии, невысокой проходимостью, обусловленной большим удельным давлением (0,9 кг/см2). Недостаточной была и маневренность танка, а по вооружению ИС-4 не имел преимуществ перед тяжелыми танками ИС-2 и ИС-3. Недостатки танка удалось частично устранить в ходе модернизации. Первые 12 модернизированных машин в сентябре 1949 года были направлены на испытания на НИБТПолигон и в Белорусский военный округ (семь машин в 5-ю гвардейскую механизированную армию и три — в 16-ю гвардейскую механизированную дивизию). Испытания прошли успешно, но модернизировать до уровня ИС-4М удалось не все танки.

Войсковая эксплуатация ИС-4 была недолгой. В конце 1947 года четыре танка поступили в Челябинское танко-техническое училище, а еще четыре — в 30-й учебный танковый полк, также дислоцировавшийся в Челябинске. Остальные машины выпуска 1947 и частично 1948 года были отправлены на 22-ю базу резерва танков. Остальные танки выпуска 1948 года поступили на вооружение тяжелых танко-самоходных полков 5-й гвардейской механизированной армии, где эксплуатировались до начала 1960-х годов.

Затем их отправили на Дальний Восток — в Забайкалье, Приморье и т. д. Как и другие устаревшие тяжелые танки, они несли службу в составе укрепленных районов на советско-китайской границе.

Единственный комплектный танк ИС-4 находится в экспозиции Военно-исторического музея бронетанкового вооружения и техники в Кубинке.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АБТУ — Авто-бронетанковое управление.

АНИОП — Артиллерийский научно-исследовательский опытный полигон.

БВО — Белорусский военный округ.

ВГК — Верховное главнокомандование.

ВКУ — вращающееся контактное устройство.

ГАУ — Главное артиллерийское управление.

ГБТУ — Главное бронетанковое управление.

ГВИУ — Главное военно-инженерное управление.

ГВТУ — Главное военно-техническое управление.

ГКО — Государственный Комитет Обороны.

ГРАУ — Главное ракетно-артиллерийское управление.

ДВО — Дальневосточный военный округ.

ЗИП — запасные части и приспособления.

ЗКВО — Закавказский военный округ.

КВЖД — Китайско-восточная железная дорога.

КВО — Киевский военный округ.

КДЗ — комплект динамической защиты.

КП — коробка передач.

ЛВО, ЛенВО — Ленинградский военный округ.

МВО — Московский военный округ.

МДШ — малая дымовая шашка.

МТО — моторно-трансмиссионное отделение.

НИОКР — научно-исследовательская и опытно-конструкторская работа.

НИР — научно-исследовательская работа.

НКПС — Народный комиссариат путей сообщения.

НКТП — Народный комиссариат танковой промышленности.

НОАК — Народно-освободительная армия Китая.

НТК — Научно-технический комитет.

ОдВО — Одесский военный округ.

ОМШ — открытый металлический шарнир.

ОПВТ — оборудование подводного вождения танка.

ОСОАВИАХИМ — Общество содействия авиации и химической промышленности (впоследствии — ДОСААФ, ныне — РОСТО).

ПАЗ — противоатомная защита.

ПМП — планетарный механизм поворота.

ППО — противопожарное оборудование.

ПрибВО — Прибалтийский военный округ.

ПрикВО — Прикарпатский военный округ.

ПТО — противотанковое орудие, противотанковая оборона.

ПТРК — противотанковый ракетный комплекс.

ПТУР — противотанковая управляемая ракета.

ПТУРС — противотанковый управляемый реактивный снаряд.

РВС — Революционный военный совет.

РГВИА — Российский государственный военно-исторический архив.

РГК — Резерв Главного командования.

РМШ — резино-металлический шарнир.

СКВО — Северо-Кавказский военный округ.

СНК — Совет народных комиссаров.

СТЗ — Сталинградский тракторный завод.

ТВД — театр военных действий.

ТПУ — танковое переговорное устройство.

ТТТ — тактико-технические требования.

УВЗ — Уральский вагоностроительный завод.

УКБТМ — Уральское конструкторское бюро транспортного машиностроения.

УССР — Украинская Советская Социалистическая Республика.

ЧКЗ — Челябинский Кировский завод.

ЧССР — Чехословацкая Социалистическая Республика.

ЧТЗ — Челябинский тракторный завод.

ЮЗФ — Юго-Западный фронт.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

Материалы Российского государственного военного архива и Центрального архива Министерства обороны

Барятинский М. Танки в Чечне. М.: «Железнодорожное дело», 1999.

Барятинский М. Амфибии Красной Армии («Бронеколлекция», № 1, 2003). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 2003.

Барятинский М. Легкий танк Т-26 («Бронеколлекция», спецвыпуск № 2). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 2003.

Барятинский М. Бронетанковая техника Красной Армии 1939–1945 («Бронеколлекция», спецвыпуск № 6). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 2004.

Барятинский М. Средний танк Т-62. М.: ЗАО «Редакция журнала „Моделист-конструктор“», 2004.

Барятинский М. Плавающий танк ПТ-76. М.: ЗАО «Редакция журнала „Моделист-конструктор“», 2004.

Барятинский М.Б. ИС-2. Наш ответ «Тиграм». М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2006.

Барятинский М.Б. Лучший танк Второй мировой. М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007.

Барятинский М.Б. Т-72. Уральская броня против НАТО. М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2008.

Барятинский М.Б. Т-34 в бою. М.: Яуза; Эксмо, 2008.

Барятинский М.Б. Последний танк Второй мировой. М.: Коллекция, Яуза, Эксмо, 2010.

Барятинский М.: Коломиец М. Легкие танки БТ-2 и БТ-5 («Бронеколлекция», № 1, 1996). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 1996.

Барятинский М.: Коломиец М. Легкий танк БТ-7 («Бронеколлекция», № 5, 1996). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 1996.

Барятинский М.: Коломиец М. Бронеавтомобили Русской армии 1906–1917 гг. М.: Издательский центр «Техника-молодежи», 2000.

Барятинский М.: Коломиец М.: Кощавцев М. Советские тяжелые послевоенные танки. М.: ЗАО «Редакция журнала „Моделист-конструктор“», 1996.

Бирюков И. Танки — фронту! Записки советского генерала. Смоленск: Русич, 2005.

Дроговоз И. Железный кулак РККА. Танковые и механизированные корпуса Красной Армии 1932—41 гг. М.: Издательский дом «Техника — молодежи», 1999.

Дроговоз И. Танковый меч СССР 1945–1991. ИЦ «Пьедестал», 1999.

Жилин В. Герои-танкисты 41-го… М.: РИЦ ГШ ВС РФ, 2000.

Жилин В. Герои-танкисты 42-го… М.: РИЦ ГШ ВС РФ, 2001.

Исаев А. 1941: бои на Украине. М.: Стратегия КМ, 2004.

Исаев А. Прорыв «Миус-фронта», июль — август 1943 года. М.: Стратегия КМ, 2006.

Карель И. Восточный фронт, кн. 1. Гитлер идет на восток. 1941–1943. М.: Изографус, ЭКСМО, 2003.

Карцев Л.И. Моя судьба — Нижний Тагил. М.: Космос, 1991.

Коломиец М. Тяжелый танк Т-35 («Бронеколлекция» № 2, 1995). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 1995.

Коломиец М. История танка КВ (часть 1, 1939–1941). М.: Стратегия КМ, 2001.

Коломиец М. Битва за Москву. 30 сентября — 5 декабря 1941 года. М.: Стратегия КМ, 2002.

Коломиец М. История танка КВ (часть 2, 1941–1944). М.: Стратегия КМ, 2002.

Коломиец М.: Смирнов А. Бои в излучине Дона 28 июня — 23 июля 1942 года. М.: Стратегия КМ, 2002.

Коломиец М.: Мощанский И. Средний танк Т-28 («Бронеколлекция», № 1,2001). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 2001.

Лавренев С., Попов И. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. М.: Аст, Астрель, 2003.

Локальные войны. История и современность. / Под редакцией И.Е. Шаврова. М.: Воениздат, 1981.

Мощанский И. 1941. Тактика танковой войны. М.: ООО ПКВ, 2001.

Мураховский В.И., Павлов М.В., Сафонов Б. С., Солянкин А.Г. Современные танки. М.: Арсенал-Пресс, 1995.

Прочко Е.И. Легкие танки Т-40 и Т-60 («Бронеколлекция», № 4, 1997). М.: ЗАО «Моделист-конструктор», 1997.

Саенко М.: Чобыток В. Основной боевой танк Т-64. М.: Экспринт, 2002.

Свирин М.Н. Броня крепка. История советского танка 1919–1937. М.: Яуза; Эксмо, 2005.

Свирин М.Н. Стальной кулак Сталина. История советского танка 1943–1955. М.: Яуза; Эксмо, 2006.

Солянкин А.Г., Павлов М.В., Павлов И.В., Желтое И.Г. Отечественные бронированные машины. XX век. Т. 1. Отечественные бронированные машины. 1905–1941. М.: «Экспринт», 2002.

Солянкин А.Г., Павлов М.В., Павлов И.В., Желтое И.Г. Отечественные бронированные машины. XX век. Т. 2. Отечественные бронированные машины. 1941–1945. М.: Экспринт, 2005.

Суворов С. Танк Т-64. Первенец танков второго поколения. М.: ООО «Восточный горизонт», 2001.

Устьянцев С.В., Колмаков Д.Г. Боевые машины Уралвагонзавода. Танк Т-72. Нижний Тагил: Медиа-Принт, 2004.

Федосеев С. Танки Первой мировой. М.: Яуза; Эксмо, 2010.

Шеин О.В. Разгром грузинских захватчиков под Цхинвали. М.: Яуза; Эксмо, 2009.

Шунков В.Н. Танки. Мн., ООО «Попурри», 2000.

A.W.Hull, D.R.Markov, S.J.Zaloga. Soviet/Russian Armor and Artillery Design Practices: 1945 to Present. Darlington Productions, 1999.

A.Grandolini. Armor of the Vietnam War. — Hong Kong, Concord Publications Co., 1998.

E. Micheletti, Y. Debay. Warm the Balkans 1991–1993. Paris, Histoire&Collections, 1993.

Zaloga S., Sarson P. T-72 Main Battle Tank 1974–1993. London, Osprey Publishing Ltd., 1993.

Zaloga S. Tank Battles of the Mid-East Wars. Hong Kong, Concord Publications Co., 1998.

Baryatinskiy M. Main Battle Tank T-80. London, Ian Allan Publishing, 2007.

Mesko J. Ground War Desert Storm. — Squadron/Signal Publications, 1991.

Журналы

«Военный парад», «Танкомастер», «Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра», «Техника и оружие», «Военно-исторический журнал», «Зарубежное военное обозрение», «Моделист-Конструктор», Military Technology, Nowa Technika Wojskowa, Militarfahrzeug.

Материалы общедоступной сети Internet

В книге использованы фотоиллюстрации из Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Агентства ФОТО-ИТАР-ТАСС, Центрального музея вооруженных сил, Бундесархива (ФРГ), Национального архива (США), Королевского танкового музея (Великобритания), а также из частных коллекций А. Аксенова, В. Белогруда, С. Балакина, С. Ромадина, А. Шелякина, Г. Слуцкого, М. Коломийца, В. Ригманта и автора.

* * *

Чертежи, схемы и рисунки выполнены В. Мальгиновым, М. Дмитриевым, С. Ромадиным, А. Кощавцевым и автором, а также заимствованы из руководств службы и описаний материальной части танков.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

По-видимому, единственный сохранившийся до наших дней танк Т-34, изготовленный в 1941 году. Эта машина находится в экспозиции Военно-исторического музея бронетанкового вооружения и техники в подмосковной Кубинке. 2002 год.

Танк Т-34 производства завода «Красное Сормово» в экспозиции Центрального музея Великой Отечественной войны в Москве. 2005 год.

Средний танк Т-34 обр. 1942 г. (вверху) в экспозиции Музея Великой Отечественной войны в Москве и огнеметный танк ТО-34 после реставрации и ремонта на Уралвагонзаводе в Нижнем Тагиле, 2001 год(внизу).

Средний танк Т-34-85, прошедший модернизацию в 1960-е годы, во время парада вдень 70-летия 38-го НИИИ МО РФ. Кубинка, 2001 год (вверху). Танк Т-34-85 выпуска 1945 года в экспозиции Имперского военного музея в Лондоне. 2005 год (внизу).

Тяжелые танки КВ-1 в г. Кировске Ленинградской области (вверху) и в экспозиции военного музея на Абердинском полигоне в США (внизу).

Тяжелый танк ИС-2, прошедший весь цикл послевоенной модернизации по программе ИС-2М. Кубинка, 2001 год (вверху). Тяжелый танк ИС-2 со спрямленной литой носовой частью производства завода № 200. Танковый музей в Варшаве, 1997 год (внизу).

Средний танк Т-44М в экспозиции Музея Великой Отечественной войны в Москве. 2005 год.

Тяжелый танк ИС-ЗМ в экспозиции Военного музея в Брюсселе. 2005 год.

Оглавление

СРЕДНИЕ ТАНКИ Т-34 И Т-34-85

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК КВ

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК ИС-2

СРЕДНИЙ ТАНК Т-44

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК ИС-3

ТЯЖЕЛЫЙ ТАНК ИС-4

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

ИЛЛЮСТРАЦИИ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg