«Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг.»

Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг. (fb2) - Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг. 5168K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Петрас Станкерас

П. Станкерас ЛИТОВСКИЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ БАТАЛЬОНЫ. 1941-1945 гг.

Введение. ИССЛЕДУЕМАЯ ПРОБЛЕМА И ЕЁ ИСТОРИОГРАФИЯ

Корни настоящего и будущего каждого народа в его прошлом. Поэтому народы, шагающие вперёд, ни в коем случае не могут порвать свои связи с прошлым, не могут потерять сложившихся в прошлом культурных, экономических и политических вех. Глубокое и всеобъемлющее познание своего прошлого помогает создать крепкую основу для созидания будущего.

События Второй мировой войны, этой, по оригинальному выражению В. Акунова, Европейской гражданской войны{1}, ещё долго будут привлекать внимание историков. В эпоху СССР было написано более 25 тысяч книг и брошюр, посвященных последней мировой войне, общим тиражом более 1 млрд. экземпляров, однако политизированность исторической науки была главным источником многочисленных заблуждений. История слишком часто была инструментом политической борьбы.

Литва, как государство, не была участником Второй мировой войны: её имя не упоминается ни среди победителей, ни среди побеждённых. Но эта страшная война XX века опустошила и Литву. Её жители воевали по обе стороны фронта — в вооруженных силах и Германии и СССР. На территории Литвы погибли тысячи безоружных людей, в боях погибли тысячи воинов, воевавших за разные идеалы.

В советской историографии вопрос литовского самоуправления, и собственно — литовской полиции[1], во время управления немцами почти не разбирался. До сих пор в научно-исторической литературе Литвы не было и нет масштабных комплексных работ по истории Литвы в годы Второй мировой войны. Основательно не рассмотрены и не освещены такие вопросы, как организационная система управления Генеральной области Литвы во время Второй мировой войны, немецкая военная, полицейская и гражданская администрация, суды, состав и организационная структура литовской полиции, отношения между литовской полицией и немцами и её место в системе немецких учреждений власти. О деятельности литовской полиции и её строевых подразделений во время Второй мировой войны до настоящего времени не было написано ни одной серьёзной исторической монографии, имеются лишь небольшие разделы в некоторых книгах и статьи в периодических изданиях. Почти что единственный историк А. Бубнис напечатал ряд серьёзных научных статей о литовской общественной полиции и полиции безопасности, об отдельных литовских батальонах полиции{2}.

На страницах российских и зарубежных изданий встречаются самые разные цифры о численности советских граждан и советских солдат, служивших в рядах немецких вооружённых сил. Причём ряд исследователей явно тенденциозно оперируют цифрами, делая политико-исторические выводы, направленные на явное искажение истины. Драма, трагедия войны становится конъюктурным сырьём. К немцам ушли не только те, кто хотел спасти свою шкуру, но и тысячи противников сталинского режима, и те, кто попав в плен, знал, что уже объявлен врагом народа.

Слово «коллаборационизм», первоначально совершенно нейтральное и означавшее сам факт сотрудничества с оккупационными властями, позже негласно было приравнено к понятию государственной измены. В этом деянии обвиняли не только полицейских, следивших за общественным порядком или занимавшихся расследованием уголовных преступлений, но и железнодорожников, учителей, почтальонов, артистов и владельцев кафе, если они обслуживали представителей немецкой власти. Опыт Второй мировой войны показывает, что с так называемым «коллаборационизмом» пришлось столкнутся всем странам, на чьей территории велись боевые действия. Феномен «русского» или «советского» коллаборационизма только-только начинает изучаться историками, но в современной западной литературе указывается, что общее количество коллаборационистов из числа народов Советского Союза оценивается в три миллиона человек{3}. Для большинства нерусских народов СССР сотрудничество с Германией было попыткой противостоять сталинизму. Против сталинизма, как, впрочем, и большевизма, боролись тысячи людей как в России, так и в Прибалтике.

Сейчас коллаборацией мы обычно называем сотрудничество с врагом. Во всех оккупированных краях были, есть и будут люди, которые сотрудничают с оккупантом с оппортунистическими целями, ради своего блага, однако хватало и таких, которые «коллаборируют» для спасения нации. Трудно сказать, насколько можно считать коллаборантами тех лиц, кому приходилось работать в немецких учреждениях, чтобы заработать на хлеб и не умереть с голоду. Это сотрудничество на социально-бытовом уровне, оно охватывает деятельность органов местного самоуправления, коммунального хозяйства, банков, а также обеспечение общественного порядка и безопасности.

Несмотря на прошествие более шести десятков лет со дня окончания Второй мировой, нельзя всеобъемлюще исторически и научно писать о перипетиях воссоздания литовской полиции во время войны. Я не имел возможности и цели использовать все имеющиеся документы по этой теме и использовал лишь те, которые, на мой взгляд, имеют большую ценность. Кроме того, для освещения некоторых событий не хватило архивного материала; очень много ценных документов уничтожено, пропало в хаосе войны и послевоенного времени. Доступные источники позволили понять организационную структуру литовского самоуправления и литовской полиции, её правовое положение, компетенцию и главные задачи деятельности, однако не всегда легко, сравнивая разные источники, написанные в разное время, отобрать правдивые или наиболее соответствующие детали. Поэтому в этом труде возможны и неточности. Научный процесс познания никогда не останавливается, он продолжается, и в результате рождаются всё новые книги.

В этой, любезно предоставляемой русскому читателю, книге я не претендую на установление окончательной истины, как и на то, чтобы показать исчерпывающую страницу истории литовской полиции в трудные военные годы. Многие интересные вопросы выходят за рамки данной книги. Рассказать обо всех перипетиях воссоздания литовской полиции и о том, как на самом деле обстояло дело, в пределах одной книги нет никакой возможности. Надеюсь, книга привлечёт внимание исследователей и читателей, интересующихся историей Второй мировой войны и холокоста. Выход в свет этой монографии в России, бесспорно, мог бы дать импульс и для развития российских общеисторических и историко-правовых исследований по этой проблематике. Feci, quod potui, faciant meliora potentes (лат. — сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше).

Первые дни Второй мировой войны в Литве и создание Временного правительства Литвы

Каждый народ имеет право на вооружённое восстание как крайнюю форму борьбы с тиранией.

Из Всеобщей декларации прав человека 

Для такой маленькой страны, как Литва, были свойственны два вида политической деятельности: теоретическое обоснование собственного существования и дипломатическое лавирование. Теория обоснования своего существования опиралась на исторические факты, свидетельствующие о длительной борьбе литовского народа за независимость с времён Средневековья, когда было основано первое литовское государство. Геополитическое положение Литвы не раз делало ее территорию полем боя — в 1812 г., в 1914 г. и в 1941 г. Несмотря на то что само литовское государство не было активным участником этих войн, на его территории велись жестокие бои, от которых гражданское население страдало не менее, чем солдаты регулярных армий. Мало в Европе найдётся народов, которые бы в XX веке так сильно пострадали от внешних вторжений, оккупации и репрессий, как пострадал литовский народ. Однако эти разорительные войны имеют особенное значение и оказали сильное влияние на историю Литвы.

В Литве о приближающейся войне между Германией и Советским Союзом шли разговоры с весны 1941 г. В Литве, страдающей от сталинского террора, многие ждали начала войны как спасения, особенно после начала насильственных депортаций в Сибирь 14 июня 1941 г. Страдающей Литве в то время было безразлично, кто будет бить Советы, т.к. была надежда на восстановление независимости Литвы, пока два гиганта дерутся.

На рассвете 22 июня 1941 г., в День Всех Святых, в земле Российской просиявших, войска Германии вторглись в СССР. Свыше трёх миллионов немецких солдат, в составе трех армейских групп заняли позиции на 1500-километровом фронте от Балтийского до Чёрного моря. Первые выстрелы и взрывы бомб для литовцев зазвучали как эхо колокола свободы. Только, к сожалению, они в то время ещё не знали, что «освободитель» будет таким же оккупантом.

После начала войны между бывшими союзниками — сталинским Советским Союзом и гитлеровской Германией — по всей Литве поднялись вооруженные отряды под трёхцветными флагами. Главной силой восстания был «Фронт литовских активистов» (ФЛА) (Lietuvių Aktyvistų Frontas — LAF)[2], в рядах которого объединились люди разных взглядов, его численность превышала 25 ООО человек. Организация была создана в Берлине, по ул. Ахенбах, д. 1, 17 ноября 1940 г. Инициатором создания ФЛА был посол Литвы в Германии полковник Казис Шкирпа[3]. В ФЛА входили представители всех политических направлений — народники (инженер Галванаускас, адвокат Раполас Скипитис), христианские демократы (крикдемы), социал-демократы, клерикалы (Карвялис, Мацейна), сторонники Вольдемараса — майоры Пирагюс, Пуоджюс. В организационном плане ФЛА руководствовался военными принципами управления — во всех звеньях организации начальники назначались сверху. Главной целью организации было освободить Литву от советской оккупации и восстановить независимость Литвы. При ФЛА был образован Повстанческий центр П. Дамутиса и полковника Вебера.

Заместитель генерального советника внутренних дел Генерального округа Литвы майор И. Пирагюс (J. Pyragius) 

После объявления восстания вооружённые отряды ФЛА в Каунасе захватили склады с оружием на площади Парода. В руки восставших попало 25 тысяч единиц стрелкового оружия: пистолеты-пулемёты, винтовки, пулемёты, пистолеты. Студенты на машинах «скорой помощи» развезли захваченное оружие по отрядам повстанцев. Восставшие литовцы пытались захватить Панемунский, Железнодорожный и Алексотский мосты, однако красноармейцы успели их взорвать. Только ценою жизни полицейского Иозаса Савулёниса был спасён Вилиямпольский мост.

В Вильнюсе восстание началось вечером 23 июня. Литовские солдаты, полицейские, студенты и служащие захватили важнейшие объекты города, на башне Гедиминаса вывесили литовский национальный жёлто-зелёно-красный флаг. До самого утра в городе звучали выстрелы. В боях за город погибли 24 повстанца, которые вскоре с почестями были похоронены на кладбище Расу. Всего в эти дни в Литве погибло около 2 тысяч повстанцев, это больше, чем во времена борьбы за независимость в 1918–1920 гг.{4} Вермахт за время наступательной операции в Литве потерял погибшими почти 3 тысячи человек.

Прибалтийские страны были антикоммунистическими государствами. Их независимость, длившаяся два десятилетия, окончилась прекрасным летом 1940 г., когда на территорию нейтральных стран Балтии вступили многочисленные части Красной армии. Народ Литвы не считал включение своей страны в Советский Союз правомерным и накладывающим на него какие-либо обязательства, потому что это «вступление» было совершено с помощью сфабрикованных результатов выборов и против воли всего литовского народа. Именно первой масштабной акцией неповиновения был саботаж выборов в Народный Сейм (июль 1940 г.), что, правда, не помешало властям объявить о «всенародной» поддержке вступления в «братскую семью советских народов».

Восстание 23 июня 1941 г. было закономерной и хорошо продуманной попыткой воссоздать грубо попранную независимость Литвы. В результате восстания 23 июня государственный суверенитет Литвы был восстановлен как в правовом, так и в практическом смысле. В правовом смысле восстановление суверенности не может быть спорным уже только потому, что сама Конституция Литвы от 12 мая 1938 года, а именно её 1-я статья, определяет, что «суверенитет государства принадлежит Народу»{5}. Своим восстанием 23 июня литовский народ реализовал эту конституционную норму, а не создал какое-то новшество, не признанное до сих пор другими государствами.

Одновременно стоит обратить внимание на то, что оккупация оккупации рознь. Первая советская оккупация — это оккупация в мирное время, так же как и вторая, послевоенная оккупация. Советы ни с кем не воевали, а немецкая оккупация была проведена в военное время. Все воюющие государства не только для оккупированных стран, но и для своих внутренних дел выпускали временные распоряжения, называемые законами военного времени. Поэтому правовое положение Литовской республики летом 1941 г. и по сей день является одной из крупных нерешённых проблем международного права.

В практическом смысле невозможно оспорить факт восстановления государственного суверенитета Литвы в ходе восстания 23 июня 1941 года, потому что, во-первых, восстание создало предпосылки для образования нового национального правительства Литвы вместо уничтоженного в ходе оккупации 15 июня 1940 г. Создание этого правительства является значимым событием, хотя и до сих пор вызывает немало споров. Во-вторых, новое правительство края без колебаний возобновило действие литовской Конституции, принятой 12 мая 1938 г. Третье — почти весь литовский народ с энтузиазмом встретил создание нового правительства Литвы и безоговорочно его поддержал. Четвёртое — новое правительство Литвы немедленно упразднило советскую власть, навязанную Литве с помощью штыков, издало целый ряд законов, которыми отменило введённые во время большевистской оккупации изменения. Пятое (можно сказать, главное достижение) — новое правительство фактически немедленно переняло управление страной и создало административный аппарат управления (самоуправления уездов[4], городов и волостей), а также полицейские структуры на всей территории Литвы; созданные структуры позже успешно амортизировали эксплутационную политику нацистов.

23 июня 1941 г. один из руководителей ФЛА, Леонас Прапуолянис (Leonas Prapuolenis)[5], по Каунасскому радио объявил о создании Временного правительства Литвы (далее ВПЛ), во главе с Казисом Шкирпою (Kazys Škirpa). Сообщение было повторено на немецком и французском языках, после чего прозвучал гимн Литвы. Некоторые источники указывают, что одновременно один представитель командования литовской армии в 19.30 прочитал воззвание к германскому верховному командованию подвергнуть бомбардировке Каунас и отступающие через город советские войска{6}.

26 июня 1941 г., жители Каунаса радостно встречают солдат немецкого вермахта 

Новое правительство Литвы объявило себя временным: в дальнейшем, когда установятся отношения между независимой Литвой и Германией, планировалось создать постоянное правительство Литвы. Создание ВПЛ и декларация об этом на весь мир было большой неожиданностью как для Германии, так и для Советского Союза. Первостепенной задачей правительства было представиться народу раньше, чем страну успеют занять войска другого государства. В самом начале восстания народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов по московскому радио гневно обругал восстание литовцев и всячески угрожал «фашистам» Литвы. Однако этот до конца не продуманный выпад Молотова не испугал повстанцев, а только разрекламировал по всему миру сам факт восстания. Через несколько дней комиссар спохватился исправлять ошибку. Через своего помощника А. Лозовского в печати объяснил, что его нападки были неправильно поняты, и что литовцы своё восстание направили не против большевиков, а против немцев, но правды скрыть от мира не удалось.

Министерство пропаганды Германии запретило немецким газетам и радио сообщать об антибольшевистском восстании литовцев и о факте провозглашения независимости Литовской республики. В то время бывший президент Литвы А. Смятона в интервью газете «Herald American» (США) заявил, что «восстание, видимо, было инспирировано в Германии»{7}. А 1 августа этот же экс-президент тому же изданию сказал, что считает «объявление независимости Литвы преждевременным»{8}.

Спустя почти шестьдесят лет события тех исторических дней вновь взбудоражили политическую жизнь Литовской республики. 12 сентября 2000 г. Сейм Литвы принял закон о признании правовым актом Литовской республики заявления Временного правительства Литвы «Декларация о восстановлении независимости», опубликованного 23 июня 1941 г. В декларации сказано:

«Образовавшееся Временное правительство возрождающейся Литвы этим объявляет о восстановлении свободного и независимого Литовского государства. Перед лицом всего мира молодое Литовское государство с энтузиазмом обещает присоединится к новым основам организации Европы. Литовский народ, измученный жестоким большевистским террором, решил строить своё будущее на основах национального единства и социальной справедливости».

Сейм, на удивление историкам, отметил, что основной целью вооружённого восстания жителей Литвы 23 июня 1941 г. была борьба и против советской, и против предстоящей нацистской оккупации. Однако в июне 1941 г. вождь немецкого народа А. Гитлер был для ФЛА только освободителем, а «миссия Гитлера мирового масштаба и её значение вполне понятно, (она. — Ред.) может оцениваться положительно и искренне поддерживаться». 

Фронт литовских активистов, главный организатор июньского восстания, действительно сделал большое дело, ещё не до конца оценённое историей. Некоторые называют восстание началом холокоста в Литве, другие с этим категорически не соглашаются. Но ясно одно: июньское восстание было антикоммунистическим по своей сути. Несмотря на то что деятельность ФЛА неоднозначно оценивается историками, нельзя не признать, что эта организация и созданный ею Временный совет министров проделали огромную работу по восстановлению большинства государственных структур. И пусть ненадолго, но государственный аппарат был сформирован и действовал, как и до советской власти.

Заместитель руководителя и начальник штаба Фронта литовских активистов (ФЛА), представитель ФЛА при Временном правительстве Литвы Л. Прапуолянис (L. Prapuolenis) 

Заместитель министра внутренних дел Временного правительства Литвы полковник Ю. Наракас (J. Narakas) 

На первом заседании ВПЛ, состоявшемся 24 июня 1941 г. в типографии «Жайбас» на улице Донелайтиса, было объявлено о восстановлении государственной независимости Литвы, и тем самым были развеяны всякие сомнения насчёт членства Литвы в составе Советского Союза. Интересно заметить, что СССР официально против данного акта литовского правительства не возражал. На этом заседании многие министры не присутствовали, поэтому в состав правительства были включены новые члены. Не было и К. Шкирпы, который был назначен председателем правительства (ему немцы не позволили выехать из Берлина и 25 июня 1941 г. гестапо поместило его под домашний арест). Вместо него председателем правительства и по совместительству министром просвещения был назначен профессор литературы Иозас Амбразявичюс (Juozas Ambrazevičius), министром внутренних дел — полковник генерального штаба литовской армии[6] Ионас Шляпятис (Jonas Šlepetys), вице-министром — полковник Юозас Наракас (Juozas Narakas) и др. В самом первом проекте состава Временного правительства, который подготовил штаб ФЛА в Берлине, министром внутренних дел предполагалось назначить адвоката Г. Гужаса (Р. Gužas), однако ему из-за объективных причин исполнять обязанности не пришлось.

ВПЛ спешило создать административный аппарат, чтобы пришедшие немцы нашли его уже действующим. Кроме того, нужно было как можно быстрее ликвидировать самоволие и террор вооруженных групп, возникших во время хаоса первых дней войны. Для руководства и координации деятельности создающихся в разных областях Литвы вооруженных отрядов литовцев ВПЛ создало Совет Обороны Края (Krašto Gynimo Taryba), в состав которого входили генералы Стасис Пундзявичюс (Stasys Pundzevičius) и Микас Реклайтис (Mikas Rėklaitis), полковник Юозас Вебра (Juozas Vėbra), военный комендант Каунасского уезда и города Юргис Бобялис (Jurgis Bobelis) и бургомистр г. Каунас Казимерас Пальчяускас (Kazimieras Palčiauskas)[7]. В Каунасе стихийно созданный Штаб местной обороны (Vietinės apsaugos štabas) (ШМО) взял на себя функцию руководства литовскими партизанскими отрядами. Город со всеми пригородами был разделён на десять районов. Для охраны госимущества было выставлено более 30 охранных постов. Кроме этого было организовано патрулирование партизан по улицам города. Эти меры были предпосылкой для будущих полицейских структур. ШМО действовал до тех пор, пока начавшее работу ВПЛ не создало свои органы и не назначило соответствующих руководителей.

Министр внутренних дел Временного правительства Литвы Ионас Шляпятис (Jonas Šlepetys)

Жители Каунаса угощают солдат немецкого вермахта сигаретами. 26 июня 1941 г. 

25 июня ВПЛ издало обращение «Слово независимого Временного правительства к народу Литвы». В нём была осуждена большевистская оккупация и коммунистическая система, выражена благодарность Германии за освобождение («Временное Литовское правительство благодарно спасителю Европейской культуры рейхсканцлеру Великой Германии Адольфу Гитлеру и его отважной армии, освободившей Литовскую территорию»), выражены почести погибшим бойцам и декларировано, что «хотим быть независимы, готовы жертвовать и всё отдать Литве»{9}. Эти декларативные высказывания впоследствии были конкретизированы соответствующими законодательными актами. 30 июня 1941 г. состоялось совместное совещание ВПЛ и представителей общественности, на котором было решено ни в коем случае не сходить с пути государственности, не поддаться давлению немцев и не соблазнится навязываемой гражданской властью.

Для восстановления правового положения в Литве 2 июля 1941 г. кабинет министров ВПЛ утвердил еще кое-какие положения{10}, по которым все изданные во время оккупации большевистские законы и распоряжения не имеют правовой силы, а воссозданные учреждения и службы работают на основании законов независимой Литовской республики, принятых до 15 июня 1940 г.

Юрисдикция ВПЛ не охватывала всю территорию Литвы — в Вильнюсском крае было образовано своё руководство. Созданный в Вильнюсе только из одних литовцев Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города (ГКВУГ) (председатель Стасис Жакявичюс (Stasys Žakevičius){11}, заместитель председателя комитета проф. Владас Юргутис (Vladas Jurgutis)) через несколько недель частично восстановил бывшее конституционное положение независимой Литвы в Вильнюсском крае. Бургомистром города был назначен Антанас Крутулис (Antanas Krutulys), позже его заменил подполковник генерального штаба Каролис Дабулявичюс (Karolis Dabulevičius).

Управляющий внутренних дел ГКВУГ полковник Костас Календра (Kostas Kalendra) 3 0 июля 1941 г. подписал циркуляр № 143, в котором ещё раз констатировал, что «в Вильнюсском уезде и городе действуют законы и положения, которые были в Литве до 15 июня 1940 г., если они не противоречат порядкам военного времени»{12}. Комитет начал издавать ежедневную газету «Новая Литва» («Naujoji Lietuva»), ее первым редактором стал Раполас Мацконис {Rapolas Mackonis). Вильнюсский комитет просуществовал дольше ВПЛ — его деятельность была приостановлена приказом генерального комиссара Литвы только 15 сентября 1941 г.

Жители Литвы, успевшие на себе испытать все прелести сталинской советизации, приход немцев встретили по-разному: от дружеского нейтралитета до радостного энтузиазма по поводу освобождения от большевистской оккупации. 24 июня 1941 г. 7-й мотострелковый батальон майора Фридриха Карла фон Штайнкеллера (Friedrich Karl von Stainkeller[8]) 7-й танковой дивизии генерал-майора Ганса Фрейхера фон Функа (Hans Freiherr von Funck) вошел в столицу Литвы — Вильнюс.

После обеда 25 июня первые части немецкого вермахта вступили в Каунас. Вступивший авангардный отряд из II армейского корпуса генерала пехоты графа Вальтера фон Брокдорфф-Алефельдта (Walter von Brockdorff-Ahlefeldi) 16-й немецкой армии вермахта нашёл город полностью под контролем Временного правительства. Однако представитель немецкой армии полковник Холм (Holm) хвастливо рапортовал своему начальству, что его люди «после упорных боёв в 17 час. 15 мин. ворвались в Каунас». 26 июня Каунасскую радиостанцию начала эксплуатировать 501-я рота пропаганды вермахта, которая в этот же день передала программу на немецком языке. Вскоре Каунасское радио было включено в радиосеть Третьего рейха и получило официальное название: «Reichs-Rundfunk G. т. b. H. Kauen».

По признанию К. Шкирпы, ВПЛ решило множество организационных задач, без их решения продвижение германских вооруженных сил через Литву было бы более затруднительным. Надеясь получить признание Германией, ВПЛ начало сотрудничество с немецкой временной военной администрацией. Начальник ШМО А. Жемрибас (A. Žemribas), тогда имевший псевдоним А. Каунас, 27 июня 1941 г. был назначен связным офицером между ВПЛ и руководством вермахта в Каунасе, а историк Зенонас Ивинскис (Zenonas Ivinskis) был ответственным за связь с другими немецкими учреждениями.

Немецкие части СС вступают в занятую Литву

Каунас в первые дни войны 

Вековые отношения литовцев и немцев, о которых так много писал Видунас (Vydūnas)[9], во время последней войны были наиболее сложными. Не все немцы были нацистами и не все нацисты были немцами. Надо признать, что некоторые представители немецкого военного руководства выражали сочувствие к идее автономии Литвы: это командующий тыловым районом вермахта в Литве генерал пехоты Карл фон Рок, генерал-майор Э. Юст, подполковник Арно Кригсхейм[10] и др. Генерал К. фон Рок пошёл ещё дальше: весь поход на Россию называл «военным безумием», чинов зондеркоманд СС — «головорезами», а И. фон Риббентропа — «идиотом».

Командующий тыловым районом вермахта в Литве генерал пехоты фон Рок (Karl von Roques) разместил свою штаб-квартиру во временной литовской столице Каунасе. Доброе взаимопонимание генерала с литовскими властями вскоре было нарушено вмешательством СС, которые, руководствуясь директивами А. Гитлера, намеревались арестовать Временное правительство Литвы. Однако генералу удалось предотвратить насилие. Уже 17 июля 1941 г. К. фон Рок перенёс свою штаб-квартиру в Ригу и угроза вновь нависла над ВПЛ.

Политические руководители Третьего рейха официально, de jure, не признали ВПЛ, немецкий военный комендант генерал майор Роберт фон Поль отказывался разговаривать с её представителями. Немцы также требовали в официальной переписке и объявлениях не употреблять слов «Литовская республика», «независимость», «министры», кроме того, немцы ввели цензуру и другие ограничения, однако правительство И. Амбразявичюса сразу не ликвидировали, придав ему функции подсобного органа немецкого военного руководства. Деятельность ВПЛ велась на территории, подконтрольной немецкой группе армий «Север», Восточная Литва находилась в компетенции группы армий «Центр», поэтому для решения вопросов гражданского населения Вильнюса и поддержания связи с немецким военным командованием был создан упомянутый выше ГКВУГ во главе с доцентом Вильнюсского университета С. Жакявичюсом. До августа 1941 г. это был второй после правительства орган литовского самоуправления в Литве, организовавший свою деятельность согласно общим указаниям ВПЛ. Фактически оба эти органа литовского самоуправления были в непосредственном подчинении немецкой военной администрации: правительство — немецкому военному коменданту Каунаса, Комитет — немецкому военному коменданту Вильнюса.

Первые несколько дней войны в Вильнюсе и Каунасе функции военной власти исполняли командиры соответствующих военных подразделений вермахта. Но вскоре были созданы немецкие военные полевые комендатуры (Feldkommandanturen): 749-я[11], 814-я — в Вильнюсе, 821-я[12] — в Каунасе. В их подчинении были срочно созданы местные комендатуры (Ortskommandamnturen). При военных полевых и местных комендатурах также действовала и немецкая полевая полиция (полевая жандармерия). Главное предназначение немецких военных комендатур было вместе с местной национальной полицией обеспечение порядка и безопасности на занятой территории.

Таким образом, в Вильнюсе и Каунасе с соответствующими территориями действовали приказы и распоряжения одного содержания и был установлен одинаковый немецкий военный порядок управления. Немецким военным учреждениям были приданы все литовские полицейские органы как в Вильнюсе и в Восточной Литве, так и в Каунасе и в западных районах Литвы (включая Кайшядорский, Укмяргский, Утянский, Зарасайский уезды).

В некоторых уездах Литвы литовская полиция создавалась по распоряжению немецких властей. Так, в Лаздияй немецкий военный комендант 24 июня 1941 г. приказал организовать литовскую вспомогательную полицию{13}. В Утянском, Зарасайском, Укмяргском, Рокишкском уездах коменданты вермахта утверждали численность и границы деятельности литовской полиции{14}.

Части вермахта и вместе с ними прибывшие оперативные группы (SS Einsatzgruppe) немецкой полиции безопасности и СД[13] старались подчинить себе вооруженные отряды литовцев, воссоздающуюся литовскую полицию безопасности и полицию общественного порядка и координировать их деятельность в нужном направлении. Прибывшая в Каунас оперативная команда 3/А (SS-Einsatzkommando 3/А) штандартенфюрера СС Карла Ягера (Karl Jäger) начала командовать местными вооруженными отрядами, а оперативная команда 9/Б (SS-Einsatzkommando 9/В) оберштурмбаннфюрера СС Освальда Шафера (dr. OswaldSchaefer) в июне 1941 г. в Вильнюсе забрала у вермахта под своё руководство созданную местным самоуправлением полицию.

Первым руководителем военной администрации Вильнюса был командир занявшего город военного подразделения подполковник Карл фон Остман (Karl von Ostman). Около недели он был верховным и неограниченным представителем Германии в Вильнюсе и его уезде. Своим первым приказом от 25 июня 1941 г. К. фон Остман ввёл военное положение{15} и запретил любое хождение и движение жителей с 9 часов вечера до 5 часов утра (по германскому времени) в Вильнюсе и от захода солнца до восхода — в деревнях. В то же время было декларировано сотрудничество между немецкой военной властью и ГКВУГ в издании приказов и распоряжений. Ответственными за поддержание порядка были назначены сотрудники полиции и охранный отряд из литовских активистов. Активисты должны были на рукаве носить белую повязку со свастикой и печатью Militarbefehshaber von Vilnius[14].

Новый военный комендант Вильнюса полковник Адольф Цехнпфенниг (Adolf Zehnpfennig) в своём распоряжении от 8 июля 1941 г. утверждал, что после вступления немецких войск вся «сила приказа», т.е. вся власть, переходит к немецким военным органам, которым принадлежит и «окончательная судебная сила». Всем жителям было приказано слушать и исполнять приказы не только немецкой военной администрации, но и ею назначенных местных органов самоуправления, в том числе и литовской вспомогательной полиции. Дополняя это указание, начальник немецкой военной администрации в Вильнюсе, командир 677-й охранной дивизии генерал-майор Вольфганг фон Дитфурт (Wolfgang von Ditfurth) своим приказом от 16 июля 1941 г. констатировал, что Вильнюсом и его уездом временно управляет ГКВУГ под надзором немецких военных органов{16}. Кроме того, он определил район деятельности ГКВУГ, сопоставив его с территорией Вильнюсской военной комендатуры. Другие местные органы немецких военно-полевых комендатур, в том числе литовская вспомогательная полиция, должны были действовать под немецким надзором, каждый в рамках, установленных соответствующей местной немецкой военно-полевой комендатурой{17}. Приказом В. фон Дитфурта под особую защиту принимались лица, которые служили в немецких военных и других учреждениях или действовали по их указанию. Кроме того, генерал запретил литовской полиции арестовывать жителей не еврейского происхождения без заранее полученного на то письменного разрешения немецких военных или полицейских властей{18}. То же было установлено и для литовской вспомогательной полиции в Каунаском уезде.

В распоряжении полковника А. Цехнпфеннига одной из главнейших задач местного самоуправления было названо восстановление безопасности и порядка в стране. Для этого требовалось организовать «службу восстановления», «службу самообороны», полицию, ввести трудовую повинность и с помощью перечисленных организаций выполнить все нужные мероприятия. Взаимоотношения местных литовских учреждений, в том числе и литовской национальной полиции, с органами немецкой администрации были определены так: верховное право и исполнительная власть на территории, подведомственной военно-полевой комендатуре, принадлежит военному коменданту. Он передает ГКВУГ «задачи управления низшим учреждением», т.е. уездами и волостями. Во главе уезда стоял начальник уезда. Во главе волостей — староста (и бургомистр), подчинённый в свою очередь начальнику уезда. Этим приказом все местные учреждения были обязаны тесно сотрудничать с немцами и «незамедлительно и точно исполнять все приказы немецких учреждений, совершенно не обращая внимания на указания других учреждений»{19}.

17 сентября 1941 г. А. Гитлер сказал: «…Это мы в 1918 г. создали страны Балтии и Украину. Но сегодня у нас нет интереса в сохранении балтийских государств…»{20} Поэтому всю Прибалтику — Литву, Латвию, Эстонию — Германия наметила оккупировать, колонизировать, часть жителей германизировать, а других выселить или уничтожить. Поэтому ни о какой независимости Литвы руководители рейха разговора не вели, так как Гитлер утверждал, что «любое движение к самоуправлению всегда, в конце концов, приводит к самостоятельности»{21}. В Берлине немцы задержали премьер-министра ВПЛ К. Шкирпу и посадили его под домашний арест. Не было позволено прибыть в Литву министру иностранных дел ВПЛ адвокату Раполасу Скипитису (Rapolas Skipitis)[15]. Всем немецким сотрудникам и учреждениям в Литве было приказано бойкотировать правительство Литвы и не поддерживать с ним никаких официальных отношений. Ещё 14 июня 1941 г. служба безопасности Германии потребовала от К. Шкирпы, чтобы после начала войны не провозглашалась независимость Литвы и создание правительства. Германию очень раздражал факт, что литовцы не вняли предупреждениям и требованиям и провозгласили независимость и создали правительство. Особенно немцев раздражало то, что ни в Латвии, ни в Эстонии[16], где ситуация в принципе была сходной, не были провозглашены народные правительства с претензиями на продолжение государственности. Заведующий Восточным отделом министерства иностранных дел Германии д-р Петер Бруно Клейст (Dr. Peter Bruno Kleist) несколько раз специально приезжал в Каунас и уговаривал профессора И. Амбразявичюса изменить титулы членов ВПЛ с министров Литвы на советников немецкой гражданской власти{22}. С 25 июня по 17 июля 1941 г. ВПЛ делало различные дипломатические шаги, стараясь получить признание у правительства рейха и добиться существования Литвы как суверенного и независимого государства. В то же время вплоть до 17 июля 1941 г. представители Германии пытались использовать ВПЛ в своих интересах.

Особенно большое рвение в этом вопросе прилагал хорошо известный в Литве сотрудник IV управления (Gestapo) РСХА оберштурмбаннфюрер СС доктор Гейнц Грефе (Heinz Gräfe). Об этой личности, оставившей заметный след в истории предвоенных лет и первых дней войны в Литве, следует сказать больше. Доктор юриспруденции Г. Грефе был одной из интереснейших и таинственных фигур немецкой полиции безопасности, действующий за кулисами роковых для Литвы 1939–1940 гг. Он родился 15 июля 1908 г. в семье книжного торговца в Лейпциге. С 1928 г. изучал право в Лейпцигском университете и втянулся в деятельность германского национал-социалистического студенческого союза. 21 декабря 1933 г. он вступил в СС, получив членский билет № 107213, также ему было присвоено звание старшего правительственного советника (Oberregierungsrat). В 1935 г. был назначен заместителем начальника полиции безопасности Киля. 1 мая 1937 г. он стал членом НСДАП (билет № 3959575). С октября 1937 г. по январь 1940 г. он начальник гестапо в Тильзите (сейчас город Советск Российской Федерации. — Я.С), одновременно исполняя обязанности командира подразделения СС в Гумбине (сейчас город Гусевск Российской Федерации. — П.С). Позже Грефе стал начальником гестапо всей Восточной Пруссии. 1 августа 1938 г. ему было присвоено звание оберштурмфюрера СС, а 9 ноября 1938 г. — звание гауптштурмфюрера СС. Был сотрудником главного управления СД. С 20 апреля 1939 г. — штурмбаннфюрер СС. Летом 1939 г. в Каунасе зондировал возможность создания «Великой Литвы», в состав которой планировалось включить Литву и Белоруссию. Установив хорошие взаимоотношения с руководством Департамента безопасности Литвы, Г. Грефе сотрудничал в раскрытии преступной деятельности разных международных групп аферистов и контрабандистов. Свободно владел русским языком, умел говорить по-французски и по-английски, неплохо знал литовский язык. В сентябре 1939 г. в Польше руководил 1-й оперативной командой V оперативной группы СС (Einsatskommando l/V). 16 июня 1940 г., по указанию руководства РСХА, ему пришлось интернировать в Эйткунай бежавшего из Литвы президента А. Смятону со свитой и обеспечивать их безопасность. Однако его попытки помочь своим хорошим знакомым — министру внутренних дел Литвы Казису Скучасу (Kazys Skučas) и директору Департамента государственной безопасности Литвы Аугустинасу Повилайтису (Augustinas Povilaitis) — перейти государственную границу между Литвой и Германией окончились неудачей. Вскоре Г. Грефе был переведён непосредственно в РСХА и 1 апреля 1941 г. назначен начальником группы VIС управления (эта группа курировала восточные государства, в том числе и Прибалтийские страны). Этот пост занимал до марта 1942 г. С марта 1942 г. был начальником школы руководящего состава полиции безопасности в Берлине. 20 апреля 1943 г. ему присвоено звание оберштурмбаннфюрера СС. Грефе был награждён Железным крестом II класса. Он трагически погиб в автокатастрофе 25 января 1944 г. в Берлине. За особые заслуги 15 апреля 1944 г. ему было посмертно присвоено звание штандартенфюрера СС. Бывший руководитель советской иностранной разведки Павел Судоплатов утверждал, что накануне Второй мировой войны Г. Грефе в Каунасе был завербован советскими специальными службами (мемуары Судоплатова были написаны им по памяти спустя много лет после окончания войны, кроме того, они подверглись литературной обработке, все это заставляет крайне осторожно относиться ко многим заявлениям П. Судоплатова. — Примеч. редактора).

В этом месте стоит напомнить, что перед войной, 11 ноября 1938 г., между Главным управлением государственной безопасности НКВД СССР, представляемым, с одной стороны, комиссаром госбезопасности 1-го ранга Лаврентием Берией, и Главным управлением безопасности, в лице начальника четвертого управления (гестапо) бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Генриха Мюллера, был подписан договор о сотрудничестве специальных служб (данный документ был недавно введен в научный оборот российскими историками, но против его аутентичности свидетельствует явный анахронизм в звании Мюллера. — Примеч. редактора).

Начальник IV управления РСХА бригадефюрер СС, генерал-майор полиции Генрих Мюллер

Служебный жетон сотрудника гестапо

В первом параграфе договора стороны обязались о ведении беспощадной борьбы с общими врагами, ведущими планомерную политику по разжиганию войн, международных конфликтов и порабощению человечества. В третьем параграфе стороны договорились способствовать проведению совместных разведывательных и контрразведывательных мероприятий на территории вражеских государств. В четвёртом параграфе договора зафиксировано, что «в случае возникновения ситуаций, создавших, по мнению одной из сторон, угрозу нашим странам, они будут информировать друг друга и незамедлительно вступать в контакт для согласования необходимых инициатив и проведения активных мероприятий для ослабления напряженности и для урегулирования таких ситуаций». Здесь можно выдвинуть предположение, что спецслужбы Германии решили проучить несговорчивых литовцев руками НКВД, предоставляя Москве информацию о возрастающем в Литве антибольшевистском подполье. Может, именно этим можно объяснить возрастающее число арестов патриотов Литвы?

1 июля 1941 г. в разговоре с генералом Стасисом Раштикисом (Stasys Raštikis)[17] Г. Грефе твердо заявил, что ВПЛ создано без ведома немцев и в такой форме для них (немцев) неприемлемо. Г. Грефе требовал, чтобы ВПЛ самораспустилось, либо реорганизовалось бы в национальный комитет, либо согласилось быть вспомогательным органом, т.н. Советом Доверия (Vertrauensrat) при руководстве вермахта[18]. В случае если ВПЛ не последует советам П.Б. Клейста и не изменит своей организационно-правовой формы, Г. Грефе угрожал ликвидировать ВПЛ силой и сослать его членов в концентрационный лагерь.

21 июля рейхсминистр А. Розенберг направил рейхскомиссару «Остланда» Г. Лозе инструкцию об обращении с населением занятых областей Прибалтики. В ней, в частности, говорилось: «…Рейхскомиссариат Остланда должен препятствовать любым поползновениям на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации, которая имеет дело с народами, а не с государствами…»{23}

Трудное положение ВПЛ усугубляли политические разногласия, особенно между ФЛА и организацией «Железный волк» («Gelezinis vilkas»)[19]. Сторонники последней, т.н. вольдемаровцы, выдвинули требование ликвидировать ФЛА и создать новую политическую националистическую организацию и начали готовиться к перевороту. Не имея ничего против создания такой организации, правительство не смогло найти общей формулировки, которая бы удовлетворила обе стороны. В распоряжении правительства были батальон, сформированный из рот Национальной охраны труда, и полиция, этих сил было бы вполне достаточно для предотвращения переворота, однако Временное правительство полностью не доверяло ни полиции, ни батальону. В Каунасе полицией руководил А. Жарскус (A. Žarskus), он и другие руководящие сотрудники как раз и были вольдемаровцами. Департамент полиции, располагавшийся в здании бывшего МВД Литвы, организовал другой их сторонник — Повил ас Диркис (Povilas Dirkis). Назначенный вместо него новый руководитель департамента полковник А. Михелявичюс (A.Michelevičius) ещё не успел принять дела. Накануне переворота члены правительства узнали, что майор Ионас Пирагюс (Jonas Pyragius) и другие главари переворота дали указание А. Жарскусу, чтобы в ночь на 23 июля 1941 г. на всех участках полиции дежурили бы преданные им сотрудники.

Правительство предпринимало все усилия, чтобы избежать выстрелов и ненужного кровопролития. Стремясь к этой цели, новый директор Департамента полиции полковник А. Михелявичюс позвонил во все участки полиции г. Каунас и информировал сотрудников, что готовится переворот, направленный против Временного правительства, и приказал, чтобы полиция в этот переворот ни в коем случае не встревала. Однако вскоре А. Жарскус прибыл на квартиру А. Михелявичюса и арестовал его. Вскоре был также арестован и министр внутренних дел ВПЛ полковник И. Шляпятис. Таким образом, у Временного правительства не осталось человека, способного руководить полицией. В ночь с 23 на 24 июля 1941 г. вольдемаровцы под руководством майора И. Пирагюса силой захватили Каунасскую комендатуру, штаб батальона и литовскую полицию.

Литва под управлением немецкой гражданской администрации

Оккупированная территория Литвы управлялась немецкой военной администрацией до 28 июля 1941 г. При этом военные руководствовались распоряжением Верховного главнокомандующего сухопутных сил Германии генерал-фельдмаршала Генриха фон Браухича (Heinrich Walter von Brauchitsch) от 3 апреля 1941 г. о военном управлении занятых Восточных территорий{24}. Затем была организована немецкая гражданская администрация, в подчинении у которой, наряду с другими задачами, косвенно были и полицейские. Международная Гаагская конвенция категорически запрещает армии, занявшей вражескую территорию, передавать власть на ней кому-либо. Таким образом, вооруженные силы Германии (Wehrmacht) грубо нарушили требования вышеупомянутой конвенции, передав власть в Литве гражданской администрации. 17 июля 1941 г. А. Гитлер подписал указ «О гражданском управлении в занятых Восточных областях» и о создании Имперского министерства по делам занятых Восточных областей (Reichsministerium für die besetzte Ostgebiete — RMbO) (штатное расписание 182 единицы). Министром вновь созданного министерства был назначен рейхсляйтер (Reichsleiter NSDAP) обергруппенфюрер CA Альфред Розенберг (Alfred Rosenberg). Его заместителем в ранге статс-секретаря стал обергруппенфюрер CA д-р Альфред Меер (AlfredMeyer). На основании указа Гитлера вся оккупированная территория делилась на две зоны со строго определенными границами между ними. В первую входила полоса от линии фронта до тыловых границ групп армий. Во главе военной администрации стоял генерал-квартирмейстер верховного командования сухопутной армии. Вся остальная занятая вермахтом территория находилась под гражданским управлением Имперского министерства по делам занятых Восточных областей, фактическая власть на местах находилась в руках рейхскомиссаров. Для управления подведомственной территорией А. Розенберг уже 14 июля 1941 г. издал временные положения для гражданского управления. Управление всем гражданским населением Прибалтики и северными областями Белоруссии (Барановичская область, западные и северо-западные районы Минской области, северные районы Пинской области и часть районов Вилейской, Брестской и Полесской областей), а также частью территории Ленинградской и Псковской областей, было передано рейхскомиссару «Остланд»[20], чья штаб-квартира располагалась сначала в Каунасе, а затем в Риге. В состав рейхскомиссариата «Остланд» входили генеральные округа Литва (Generalbezirk Litauen), Латвия, Эстония и Белоруссия[21]. Территория рейхскомиссариата составляла 232 тысячи кв. км, а население — 8 200 ООО человек (по немецким данным){25}.[22] В Имперском министерстве по делам занятых Восточных областей был создан отдел 1/2 (Abteilung 1/2 Ostland), который ведал делами немецкой администрации в Прибалтике. Отделом руководил вышеупомянутый д-р П.Б. Клейст.

25 июля 1941 г. Верховное командование сухопутной армии (ОКХ) передало Литву ведомству А. Розенберга. В тот же день рейхскомиссаром Остланда (Der Reichskommissar für das Ostland) был назначен обергруппенфюрер CA Гинрих Лозе (Hinrich Lohse). Управлять Литвой был назначен генеральный комиссар (Generalkommissar) д-р Теодор Андриан фон Рентельн (Theodor Andrian von Rente In), который стал высшим носителем немецкой гражданской власти на территории Литвы, ему были подвластны все ветви административного аппарата на территории Литвы. Сначала генеральным комиссаром Литвы планировали назначить бывшего посла Германии в Литве д-ра Эриха Вильгельма Цехлина (Erich Wilhelm Zechlin), однако его кандидатура не была утверждена. 28 июля 1941 г. д-р Т. А. фон Рентельн приступил к своим обязанностям, своей штаб-квартирой он сделал Дворец торговли и промышленности в Каунасе (ул. Донелайчё, 24). В аппарате Генерального комиссариата насчитывалось 425 немецких сотрудников и служащих{26},[23] еще 435{27} работали в областных комисариатах. В тот же день (28 июля 1941 г. — Примеч. редактора) рейхскомиссар Остланда Г. Лозе в своём воззвании к жителям официально объявил о введении гражданского управления (Zivilverwaltung) в Остланде[24]. Однако Гражданская власть в Остланде начала функционировать постепенно: 1 августа 1941 г. в Литве и только 5 декабря 1941 г. в Эстонии, это было связано с тем, что гражданское управление могло функционировать лишь на Удалении 200 км от линии фронта. Однако органы военной администрации не были полностью упразднены и в этих районах, военную власть там представлял командующий силами вермахта в рейхскомиссариате «Остланд» (Wehrmachtbefehlshaber Ostland) генерал кавалерии Вальтер Бремер (Walter Braemer), чья штаб-квартира располагалась в Риге. Однако никаких воинских частей (ему были непосредственно подчинены лишь фельдкомендатуры. — Примеч. редактора) в его распоряжении не было до середины 1943 г. Лишь в июне 1943 г. ему был подчинен LXI резервный корпус в составе 141-й и 151-й учебных дивизий{28}. В то же время в его подчинение поступили вновь сформированные шесть литовских строительных батальонов.

Генеральный комиссар Литвы Т. фон Рентельн (Т. von Renteln)

Комиссар города Каунас бригадефюрер CA Г. Крамер (И. Cramer)

Комиссар Паневежского округа штурмбаннфюрер СС В. Неум (W. Neum) 

1 сентября 1941 г. указом рейхскомиссара Остланда Г. Лозе немецкий язык был объявлен официальным языком Восточного края, но только для чисто немецких учреждений. Как указывалось ранее, ВПЛ объявило о недействительности советских законов. Немецкая гражданская власть это законоположение допускало и оставило в силе, однако декларировало и своё положение, в котором значилось, что некоторые советские законы продолжают действовать. К примеру,

немецкая гражданская власть поддерживала национализацию земли, торговли и промышленности, государственные хозяйства (совхозы), советские профсоюзы, советское страхование и др. Генеральный комиссар Литвы д-р Т.А. фон Рентельн заявил представителям ВПЛ, что со временем советское право будет полностью заменено. Одновременно комиссар заметил, что при упразднении советских законов правовая система независимой Литвы восстановлена не будет, а будет заменена новой.

Территория Литвы была разделена на четыре областных комиссариата (Landgebiet) — Вильнюсский, Каунасский, Паневежский и Шяуляйский и на два городских — Вильнюс и Каунас, на 25 уездов и на 290 волостей{29}. Во главе каждого областного комиссариата стояли подвластные генеральному комиссару областные (или городские) комисары (Gebietskommissar). Областным комиссаром Вильнюса (Gebietskommissar Wilna Land) был назначен штурмбаннфюрер СС Хорст Вульфф (Horst Wulff), городским комиссаром Вильнюса (Gebietskommissar Wilna — Stadt) — штурмбаннфюрер CA Ганс Хингст (Hans Hingst), областным комиссаром Каунаса (Gebietskommissar Kauen — Land) — оберфюрер CA Арнольд Лентцен (Arnold Lentzen), городским комиссаром Каунаса (Gebietskommissar Kauen — Stadt) — оберфюрер CA Ганс Крамер (Hans Cramer), областным комиссаром Шяуляя (Gebietskommissar Schaulen) — крейсляйтер НСДАП Ганс Гевеке (Hans Gewecke). Созданным в ноябре 1941 г. областным комиссариатом Паневежис (Gebietskommissar Panewesch) руководил штурмбаннфюрер СС Вальтер Неум (Walter Neum). До того времени (до ноября 1941 г. — Примеч. редактора) всей Северной Литвой руководил шяуляйский областной комиссар. По состоянию на 17 января 1942 г., в генеральном комиссариате Литвы работали 275 мужчин и 150 женщин, а в гебитскомиссариатах — 285 мужчин и 200 женщин{30}.

Основной функцией немецкой гражданской администрации в Литве было присмотр за литовским самоуправлением (Aufsichstverwaltung). Так, гебитскомиссары, педантично присматривая за начальниками уездов и войтами волостей, обязаны были осуществлять управление Генерального округа Литвы в соответствии с целями немецкого руководства. Достичь этого им активно помогало немецкое руководство СС и полиции. Высшей полицейской инстанцией имперского комиссариата был высший руководитель СС и полиции «Остланд» (Höhere SS und Polizeifūhrer Ostland), которому были подчинены части войск СС, полиция порядка (а через её руководство и национальная полиция занятых областей) и в какой-то мере полиция безопасности и служба безопасности. На основании подписанного 17 июля 1941 г. А. Гитлером указа «О гражданском управлении в занятых Восточных областях» высший руководитель СС и полиции имперского комиссариата «Остланд» был подчинён рейхскомиссару Остланда, руководитель СС и полиции (SS undPolizeführer) генерального округа был подчинён генеральному комиссару, а руководители полиции низшего уровня — областным комиссарам (данное утверждение автора весьма спорно. — Примеч. редактора). В то же время вышеупомянутый декрет А. Гитлера установил, что полицейскую охрану на занятой территории обеспечивают рейхсфюрер СС и начальник немецкой полиции Генрих Гиммлер (Heinrich Himmler), который в свою очередь был уполномочен давать соответствующие указания комиссарам. Создалась ситуация, когда вожди СС и полиции были включены в штабы комиссаров, однако их присутствие там было формальным. Специальные полицейские полномочия, которые они получили от Г. Гиммлера, создавали впечатление, что это комиссары должны быть подчинены им, а не наоборот. Таким образом, полицейский механизм управления создал вторую, независимую от гражданской администрации, систему управления. Не был исключением и Генеральный округ Литвы. Надо отметить, что 19 ноября 1941 г. Г. Гиммлер и А. Розенберг достигли договорённости, по которой при отсутствии руководителя гражданской администрации (командировка, смерть, отстранение и т.д.) его замещает руководитель СС и полиции соответствующей территории{31}. Этим же соглашением была определена компетенция руководителей СС и полиции в Остланде: в их распоряжении были не только формирования немецкой полиции, но и силы местной полиции, так называемой Schutzmannschaften{32}.

Численность немецкой полиции в Остланде (кроме Белоруссии) была невелика. В Генеральном округе Литвы немцы сконцентрировали разные полицейские силы: полицию безопасности и службу безопасности (Sicherheitspolizei und Sichersdienst) со штаб-квартирой в Каунасе и отделами (Aussendienstelle Sipo und SD) в Вильнюсе, Шяуляе, Панявежисе, Кретинге и Мариямполе); полиция порядка (Ordnung Polizei), которая состояла из городской полиции (Schutzpolizei) в Каунасе и Вильнюсе и жандармерия (Gendarmerie) в уездах. Численность немецкой полиции в Литве не была постоянной — в разные годы, в зависимости от политической и военной ситуации, она изменялась. Например, высший руководитель СС и полиции имперского комиссариата «Остланд» обергруппенфюрер СС и генерал полиции Фридрих Еккельн (Friedrich Jeckeln) в своём письме от 2 апреля 1943 г. рейхсфюреру СС Гиммлеру утверждал, что «…в Литве имеем только 233 младших офицеров и сотрудников полиции»{33}. В Литве также действовали пункты военной разведки и контрразведки (Abwehr), тайная полевая полиция (Geheime Feldpolizei — GFP), которая находилась в распоряжении военной власти[25], железнодорожная полиция и другие учреждения полиции. Вышеперечисленным структурам немецкой полиции соответственно подчинялись подразделения литовской полиции.

Из оперативной команды 3/А (Einsatzkommando 3/А) оперативной группы A (SS-Einsatzgruppe А) были созданы учреждения командира немецкой полиции безопасности и СД в Литве. Из хранящихся в Центральном государственном архиве Литвы (ЦГАЛ) документов трудно понять, почему в период с июля 1941 г. по 24 апреля 1942 г. употреблялось двойное название: «Командир немецкой полиции безопасности и СД в Литве, оперативная команда 3/А». Видимо, этим хотели подчеркнуть двойное подчинение этого органа — формальное генеральному комиссару в Каунасе и фактическое — Главному имперскому управлению безопасности (RSHA) в Берлине. Позже использовалось только одно название — «Командир немецкой полиции безопасности и СД в Литве». Как видно из документов, большинство сотрудников оперативного взвода 3/А перешло служить в учреждения немецкой полиции безопасности и СД в Литве. В отделе немецкой полиции безопасности и СД в Каунасе на 1 декабря 1943 г. было 112 служащих, в Паневежском округе — 6, в Шяуляйском — 7, в городе Вильнюсе — около 40.{34}

Заместитель начальника литовской полиции Тракайского уезда, а затем временно исполняющий обязанности начальника полиции Кретингского уезда Казис Чапликас (Kazys Čaplikas) 

26 августа 1941 г. 71 немецкий полицейский был командирован в Литву, служащие из Дрезденского отдела полиции направлялись в Вильнюс, а служащие из Вены-Ноештадт — в Каунас. Руководитель СС и полиции прибыл в Литву ранее и сначала со своим штабом обосновался в Вильнюсе. В состав его штаба вошли представители полиции порядка и полиции безопасности, всего 12 человек. Позже прибыло большее количество полицейских, из них были созданы учреждения немецкой полиции порядка в Литве.

Приступая к исполнению своих обязанностей, генеральный комиссар Литвы д-р Т.-А. фон Рентельн в первой своей речи определил создавшееся правовое положение. Он издал распоряжение, которое ограничило государственную деятельность ВПЛ: запретил праздновать народные праздники, вывешивать национальные флаги[26] и предложил членам правительства принять титулы советников генерального комиссара. ВПЛ не приняло этого предложения. Тогда, 5 августа 1941 г., генеральный комиссар Литвы д-р Т.-А. фон Рентельн официально заявил, что с этого дня, Временное правительство Литвы прекращает свою деятельность. Правительство Германии, руководствуясь условиями военного времени, приказало принять всю гражданскую власть в Литве немецким сотрудникам и представителям гражданской администрации.

Здание Министерства внутренних дел Литовской республики, в котором в начале войны размещался особый отряд СД Вильнюса 

Временное правительство Литвы, собравшись 5 августа на последнее заседание в Каунасе, своим решением № 35, в первую очередь упразднило нелюбимое немцами Министерство обороны края и все городские и уездные комендатуры. Подразделения комендатур и охранные штабы с принадлежащими им подразделениями с 5 августа 1941 г. были переданы в распоряжение Министерства внутренних дел{35}. ВПЛ констатировало, что оно было призвано всеобщим восстанием литовцев для воссоздания независимого государства Литвы и честно выполняло свои функции. В течение шести недель существования ВПЛ издало 100 законов, постановлений и распоряжений (закон денационализации городских зданий и земельных участков, закон денационализации предприятий торговли и общественного питания, закон денационализации предприятий промышленности, закон управления земельными участками, изменения закона судебной власти, законы Университета и других учебных заведений и т.д.), восстановлены связи с органами власти в уездах и волостях. Был восстановлен государственный аппарат, отменены все изданные и провозглашенные в советское время законы, жителям Литвы были возвращены все гражданские права и свободы. То есть была воссоздана власть, которая существовала в независимом Литовском государстве. В то же время, не имея для сопротивления физических сил и не соглашаясь сотрудничать с немецкой властью иначе как на равноправных условиях, ВПЛ было вынуждено приостановить свою деятельность против своей воли и воли всего парода. Отказ кабинета министров добровольно передать свои полномочия немецкой администрации и стать её советниками имел и имеет большое политическое значение. Последний запротоколированный текст Временного правительства с меморандумом к органам немецкой власти был нотифицирован и послан бывшему председателю правительства К. Шкирпе. Меморандум ВПЛ (Pro Memoria){36} от 5 августа 1941 г. о правовом положении Литвы после окончания большевистской оккупации был вручён генеральному комиссару Литвы фон Рентельну с просьбой передать его правительству Германии.

В подготовленном Партией литовских националистов (Lietuvių Nacionalistų partijos — LNP)[27] (руководитель — Зенонас Блинас — Zenonas Blynas) набросках меморандума для правительства Германии говорилось, что немецкая гражданская власть в Литве необязательна, так как Литва не была и не является частью Советского Союза. «Литовский народ ждёт, что в ближайшем будущем Великая Германия признает его и позволит восстановить и реализовать суверенитет страны хотя бы в южных и восточных границах по договору Литвы и России 1940 года и в установившихся западных границах, вместе с тем создавая возможность восстановить хозяйственную мощь, предназначенную для оказания содействия войне Великой Германии и её окончанию»{37}.

Упразднение государственности литовской нации и превращение её в почти бесправную генеральную область Остланда создало для немцев предпосылки для претворения в жизнь своих колонизационных планов. Назначенный генеральный комиссар Литвы фон Рентельн был полноправным управляющим на подконтрольной территории, ему была предоставлена не только исполнительная власть, но и власть, практически заменившая собой законодательную и судебную власти. При его штабе были созданы Немецкий суд (Deutsches Gericht) и прокуратура. Кроме того, в его подчинении были так называемые Особые суды (Sondergericht){38}. Каждый из вышеупомянутых областных комиссаров в своём непосредственном распоряжении имел жандармерию, заведующих хозяйством, контролёров предприятий торговли и промышленности и их доверенных лиц, представителей учреждения по вербовке рабочей силы (Arbeitsamt) и местную литовскую полицию. В претворении немецкого оккупационного режима в жизнь в составе генерал-комиссариата важную роль играл правовой отдел, в распоряжении которого были немецкие и местные литовские суды. Немецкая гражданская власть из компетенции литовских судебных организаций изъяла некоторые судебные дела: политические (включая коммунистов), о саботаже и спекуляциях. Эти дела рассматривались специальными немецкими судами и немецкой прокуратурой. Все судебные дела, возбужденные против лиц немецкого происхождения и лиц итальянской национальности, были передаваемы судам фельдкомендатур{39}. В комиссариате была создана широкая, сложная и очень эффективная сеть немецкой полиции. Во всех областях рядом с областными комиссарами были созданы учреждения немецкой полиции безопасности и немецкой жандармерии, которым была подчинена литовская полиция безопасности, уголовная и вспомогательная.

Немецкая администрация страдала от хронической нехватки гражданского персонала, а эффективность её работы ограничивалась растущим недовольством и разношерстным партизанским движением, так что с помощью армии и полиции можно было осуществлять реквизиции, но не управление занятыми районами. Цели Имперского комиссариата «Остланд» и проявившаяся нехватка немецких сотрудников, заставила немцев в целях решения поставленных задач в широчайшем масштабе привлечь к сотрудничеству преданных и желающих работать местных жителей. По этой причине во второй половине августа 1941 года фон Рентельн присвоил девятерым литовским советникам титулы генеральных советников (Generalraete). Общего центрального литовского учреждения самоуправления создано не было, а были образованы только отдельные литовские ведомства самоуправления, так называемые vadybos (внутренних дел, промышленности, сельского хозяйства, финансов, сообщения, юстиции, по вопросам образования). Ими и руководили эти генеральные советники. Низшими органами местного самоуправления были бургомистры городов (областного подчинения), начальники областей, старосты волостей, литовская полиция, суды, которые составляли поднадзорную немцам так называемую вспомогательную службу (Nebenverwaltung). Все они были подвластны соответствующим отделам Генерального комиссариата. Литовский генерал лейтенант Пятрас Кубилюнас (Petras Kubiliūnas) был назначен первым генеральным советником[28] и генеральным советником внутренних дел. Позже генеральным советником внутренних дел был назначен Иозас Наракас (Juozas Narakas) (бывший вице-министр внутренних Дел ВПЛ). Первый генеральный советник не был начальником других генеральных советников, а только первый среди равных — primus inter pares (лат.). В случае созыва общих совещаний председательствовал первый генеральный советник. Однако на начальном этапе генеральные советники не только не могли решать принципиальные вопросы, но и мелкие дела. Всегда нужно было согласовать действия с уполномоченными генерального комиссара. Литовцы советники фактически могли решать только технические вопросы. Но позже их функции и компетенция сильно выросли.

В первые месяцы сотрудничества немцы были недовольны литовской администрацией. Одно время в Берлине обсуждался вопрос о возможности создания в Литве администрации из одних лишь немцев. Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер (Franz Halder) [29]в своём военном дневнике 14 ноября 1941 г. отметил: «В Вильнюсе с докладом явился полевой комендант подполковник Цехнпфенниг. Малоутешительные картины корыстолюбия в гражданской администрации. Литовцы малопригодны для выполнения административных задач. В Каунасе для доклада явился оберфельдкомендант полковник Юст. Он подтвердил неутешительную картину своекорыстия и эгоизма в гражданской администрации и среди рабочих по отношению к вооружённым силам»{40}.

Первый генеральный советник и генеральный советник внутренних дел Генерального округа Литвы генерал-лейтенант Пятрас Кубилюнас (Petras Kubiliūnas) 

Первый генеральный советник был как будто амортизатором между захватническими целями пришельцев и страдающим от военных невзгод литовским народом. 29 мая 1944 г. во время празднования своего юбилея генерал П. Кубилюнас говорил, что ему пришлось работать в невероятно трудных условиях. Наверно, так и было. Хотя его сын Альгирдас и служил в частях СС[30], однако не приходилось слышать и читать, чтобы генерал заискивал перед немцами. Он был сдержанным, молчаливым, но старался, насколько возможно, смягчить последствия деятельности гестапо и других немецких органов{41}.

Такая позиция литовского генерала не нравилась немцам, но они до поры до времени терпели. Даже после войны немцы мстили генералу П. Кубилюнасу и, спасая свою шкуру, оговаривали его перед советским судом. Вот выдержка из показаний на судебном процессе в Риге в 1946 г. бывшего высшего руководителя СС и полиции в Остланде обергруппенфюрера СС и генерала полиции Ф. Еккельна: «Мне часто приходилось встречаться с руководителями латвийского “самоуправления” Данкерсом и Бангерским, литовского “самоуправления” Кубилюнасом и эстонского “самоуправления” доктором Мяэ… У этих людей были только наши, немецкие, интересы; они никогда не задумывались о судьбах своих народов. Из разговоров с ними создалось впечатление, что они даже больше, чем мы, немцы, стремились к уничтожению коммунистов»{42} (не стоит забывать о времени и обстоятельствах, при которых были получены данные показания. — Примеч. редактора).

Название «Литовское самоуправление» начали широко использовать лишь после создания на территории Литвы немецкой гражданской администрации — так называли руководимую генеральными советниками систему местных органов.

Говоря о пользе самоуправления для Германии в политическом, хозяйственном, военном смысле и в смысле безопасности, сотрудник Имперского министерства по делам занятых Восточных областей д-р П.Б. Клейст в секретном документе подчёркивал, что сотрудничество народов Остланда с немцами полезно, т.к. позволит избежать использования большого количества разных категорий немецких сотрудников и служащих и около 120 ООО полицейских. Ссылаясь на официальную немецкую статистику, в октябре 1942 г. в имперском комиссариате «Остланд» в полиции порядка служили 4428 немца и 55 562 местных жителя{43}, т.е. соотношение 1:13. Для сравнения — в Генеральном губернаторстве и в Норвегии 1:1, в Чехии и Моравии и Голандии 1:4, в Сербии 1:6, во Франции 1:15, в России 1:20.{44}

Создав в Литве гражданскую администрацию, генеральный комиссар фон Рентельн в конце августа 1941 г. своим распоряжением ликвидировал Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города, а его функции распределил между немецкими областными комиссариатами и вновь созданными отдельными центральными ведомствами литовского самоуправления. Ранее члены Комитета дали немецким военным властям обязательство «самовольно не уходить с занимаемой должности без предварительного согласия соответствующего органа немецкой армии», поэтому 27 августа 1941 г. Комитет обратился с данным вопросом в письме № 1896 в Вильнюсскую военно-полевую комендатуру № 814. Комендант, полковник А. Цехнпфенниг, своим письмом от 30 августа 1941 г. информировал председателя Комитета С. Жакявичюса, что после создания немецкого гражданского управления и передачи им власти высшими органами стали

генеральный комиссар Литвы фон Рентельн в Каунасе и областной комиссар штурмбаннфюрер СС Хорст Вульф в Вильнюсе. Поэтому все поставленные вопросы должны быть согласованы с ними. Также комендант выразил председателю и членам Комитета благодарность «за выполненную для немецкой армии работу»{45}. 3 сентября 1941 г. Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города, лишившись власти, письменно информировал немецкую комендатуру, что прекращает свою деятельность{46}. Вместо него 24 сентября 1941 г. был создан аппарат комиссариатского советника Вильнюсского округа{47}. 17 октября 1941 г. его руководителем был назначен полковник К. Календра{48}.

Управляющий внутренних дел Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города, советник гебитскомиссара Вильнюсского округа К. Календра (К. Kalendra) 

До сентября 1941 г. уездные руководители литовской полиции подчинялись начальникам уездов. Однако распоряжением руководителя СС и полиции в Литве бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Люциана Высоцки (Lucian Wysocki) от 25 сентября 1941 г. вся литовская полиция в вопросах управления, дисциплины и комплектования была выведена из подчинения начальников уездов{49}, в ведении последних остались лишь хозяйственные вопросы. С этого момента непосредственным начальником уездных руководителей полиции стал руководитель СС и полиции в Литве{50}. Такое положение значительно ограничило власть начальников уездов, но ненадолго. Приказом руководителя СС и полиции в Литве от 30 декабря 1941 г.{51}начальники уездов и бургомистры Генерального округа Литвы (а при их отсутствии — их заместители) получили полное право приказывать начальникам полиции уездов и городов, которые, в свою очередь, давали распоряжения подчинённым им инстанциям.

Немецкие гражданские учреждения, злоупотребляя своим главенствующим положением, пытались приказывать и распоряжаться литовской полицией. Это расшатывало доверие литовцев к полиции. Стремясь к тесному взаимодействию между немецкими учреждениями и литовской полицией и стремясь обеспечить плановую и беспрепятственную деятельность полиции, областной комиссар Каунаса бригадефюрер CA А. Лентцен приказом по области от 6 мая 1942 г. за № 24 запретил всем руководителям немецких гражданских учреждений вмешиваться в дела литовкой полиции{52}.

Рейхсминистр по делам занятых Восточных областей Альфред Розенберг, понимая, что сотрудничество местных жителей с немецкими властями на добровольной основе принесёт больше пользы, 7 марта 1942 г. издал директиву о более либеральном администрировании в Литве, Латвии и Эстонии и декрет о введении административного самоуправления в Остланде{53}. Немецкое руководство в техническом смысле стало «администрацией надзора», между тем работу прямого администрирования выполняли местные учреждения администрации края. Генеральным советникам было предоставлено право в границах своих ведомств издавать некоторые законы. Предоставление Литве этого самоуправления можно считать правовым утверждением бывших литовских учреждений как вспомогательного аппарата немцев. 14 июня 1942 г. рейхсминистр занятых восточных территорий А. Розенберг на пресс-конференции в Берлине заявил: «…Что же касается Литвы, Латвии и Эстонии, то в этих странах жизнь строится на основе самоуправления»{54}. Предоставленное самоуправление ничего ясного в жизнь Литвы не внесло, потому что вся хозяйственная жизнь осталась в руках разных наплодившихся немецких обществ. Меры экономического принуждения, сохранение советского планового хозяйства и колхозной системы (лишь под Вильнюсом два колхоза были превращены в голландские молочные товарищества. — П.С.), отношение к населению как людям второго сорта вскоре привело к отчуждению, которое с годами углубилось.

Комиссар Каунасского округа бригадефюрер СА А. Лентцен (A. Lentzen) 

В секретном указании к своей директиве А. Розенберг подчеркнул, что немцы должны за генеральными советниками присматривать и их контролировать.

Они не должны были делать то, что противоречило немецким интересам, создавать правительственные коллегии и т.д.{55} Однако нижнее звено литовской администрации — начальников уездов, старост, начальников полиции — немцам было труднее контролировать и они действовали более самостоятельно.

Весной 1942 г., областные комиссары Генерального округа Литвы издали соответствующие постановления по этому вопросу. Областной комиссар Каунаса бригадефюрер CA Лентцен приказом по области от 18 апреля 1942 г. установил, что начальники уездов и бургомистры, а при их отсутствии — их помощники, имеют фактическое право приказывать начальникам полиции областей, уездов и городов{56}. Начальники полиции уездов должны были, со своей стороны, дать соответствующие приказы низшим учреждениям.

Генеральный комиссар Литвы письмом от 7 мая 1942 г. установил организацию работы уездных начальников и их компетенцию{57}. В городах Вильнюс, Каунас, Шяуляй и Паневежис функции уездных начальников выполняли бургомистры этих городов.

Согласно принципу единого администрирования, вся уездная власть была сосредоточена в руках начальника уезда. Ему были подчинены все учреждения местной администрации, находящиеся на территории его уезда, в том числе литовская полиция (если, естественно, не установлено другое). Служебный надзор за уездными начальниками исполнял генеральный советник внутренних дел.

Согласно указанию рейхскомиссара Остланда Г. Лозе от 15 мая 1942 г., работа всех самоуправлений уездов, городов и волостей, в их числе и национальной литовской полиции, должна быть согласована с действующим немецким правом и «с целями господствующей немецкой администрации». Этим же указанием, «надзор за местными учреждениями самоуправления было поручено господствующей немецкой администрации в границах положения»{58}.

Как указано выше, полномочия генеральных советников по отношению к местному населению заметно выросли. На основании указания генерального комиссара Литвы от 8 сентября 1942 г. в границах их компетенции, они могли даже «издавать распоряжения и исполнительные законоположения, имеющие силу закона»{59}. Но, с другой стороны, они были подчинены соответствующим отделам генералкомиссариата, так что без их согласия не могли уволить находящихся в их подчинении служащих и делать другие персональные перестановки. Каждое их указание мог отменить или изменить немецкий руководитель соответствующего отдела генералкомиссариата.

Из местных должностных лиц власти главная роль принадлежала начальникам уездов и руководителям полиции. Они считались наместниками немецких областных комиссаров в уездах. Им подчинялись старосты волостей, городские бургомистры (кроме бургомистров городов Вильнюс и Каунас, которые были в непосредственном подчинении генерального советника внутренних дел) и участковые начальники полиции. Они должны были обеспечивать порядок и спокойствие на местах. Но не всегда сотрудничество между органами литовского самоуправления и учреждениями литовской полиции было идеальным. На это не раз обращал внимание областной комиссар Шяуляя Г. Гевеке{60} и другие высокие немецкие руководители. Так, 25 января 1943 г. директор Департамента литовской полиции Витаутас Рейвитис (Vytautas Revytis) подписал циркуляр, предназначенный всем уездным начальникам полиции, в котором ещё раз настоятельно напомнил, что полиция обязана беспрекословно исполнять все служебные указания начальников уездов{61}.

Руководитель СС и полиции в Генеральном округе Литвы бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки на основании распоряжения имперского комиссара Остланда от 30 января 1943 г. об местных органах полиции постановил, что «органом полиции уезда является начальник уезда. Выполнение задач уездной полиции принадлежит начальнику полиции (Kreispolizeiführer), который, согласно этому положению, является постоянным заместителем начальника уезда в его учреждении». В не принадлежащих к уездам городах [высшим. — Примеч. редактора] органом полиции является бургомистр, а задачи уездной полиции выполняет начальник городской полиции (Stadtpolizeiführer), который является постоянным заместителем бургомистра в его учреждении. Высшим органом полиции на местах является староста волости. В городах, принадлежащих к уездам [высшим], местным органом полиции является бургомистр{62}.

Право наказания жителей имели не только немецкие и литовские суды, генеральный комиссар и областные комиссары, но и вспомогательные органы литовского самоуправления. Генеральные советники, начальники уездов, органы местной полиции могли наказывать штрафом в размере до 500 рейхсмарок и арестом до четырех недель{63}. Кроме того, литовской полиции было предоставлено право на своё усмотрение поместить местного жителя в трудовой лагерь{64}. Но одновременно, литовской полиции было категорически запрещено предпринимать какие то меры против немецких военных{65}.

Комиссар Шяуляйского округа Генерального округа Литвы Г. Гевеке (Н. Gewecke)

Кроме изданных органами немецкой гражданской администрации и литовского самоуправления указаний, постановлений, приказов и т.д. правовую основу деятельности составляли и некоторые законоположения уголовного и гражданского права Третьего рейха, применяемые по отношению не только к поселившимся на территории Литвы немцам, но и к местным жителям{66}. Это «Распоряжение о создании и упорядочении немецких судов в занятых Восточных областях» и «Распоряжение о применении немецкого уголовного права в занятых Восточных областях» (оба распоряжения от 19 декабря 1941 г.){67}. 27 апреля 1942 г. А. Розенберг подписал указ «О применении немецкого права по отношению к гражданам Германии в Восточных областях»{68}, в котором утверждается, что на основании указа фюрера от 17 июля 1941 г. об администрировании занятых Восточных областей личные, семейные и наследственные правовые дела граждан Германии, постоянно или временно проживающих в этих областях, решаются на основании немецкого права.

Имперский комиссариат «Остланд» как административная единица вскоре показал свою полную несостоятельность, причем это поняли и сами высшие немецкие руководители. В 1942–1943 гг. была задумана реорганизация Имперского министерства по делам занятых Восточных областей (с новым штатом не более 290 сотрудников и еще 60 технических работников), а также и самого Имперского комиссариата «Остланд»{69}. Понимая, что откровенно жесткая оккупационная политика в отношении местного населения вынудит местное население уклоняться от службы под немецкими знаменами, руководство рейхскомиссариата несколько ослабило оккупационный режим. В начале февраля 1943 г. рейхсминистр по делам занятых Восточных областей Розенберг сообщил свою идею, которую уже поддержали руководство вермахта и политические деятели разного ранга в Берлине, Адольфу Гитлеру{70}. Розенберг предложил упразднить Имперский комиссариат «Остланд» и создать в Литве, Латвии и Эстонии собственные правительства и органы управления (упоминаний об этой инициативе Розенберга в российской историографии нет. — Примеч. Редактора). Белоруссия осталась бы в непосредственном подчинении Министерства по делам занятых Восточных областей. Гитлер не отклонил предложений рейхсминистра, а поручил конкретизировать проект. Также весной 1943 г. А. Гитлер согласился более-менее изменить восточную политику. Так, Гитлер согласился в Литве и на Украине сформировать национальные части СС, а в Латвии и Эстонии — их значительно увеличить. Однако летом и осенью 1943 г. позиция А. Гитлера по этому вопросу снова стала бескомпромиссной. Из телеграммы руководства рейхскомиссариата «Остланд» в адрес министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа (Joachim von Ribbentrop) от 17 февраля 1944 г. явствует, что А. Гитлер категорически запретил Розенбергу вести какие-либо разговоры о возможности административных реформ в странах Балтии, расширяющих права местной гражданской администрации. 10 ноября 1944 г. Имперский комиссариат «Остланд» был окончательно упразднен.

Восстановление литовских полицейских структур и их правовой статус

Весной 1941 г. в Вильнюсе и Каунасе были организованы два подпольных штаба ФЛА, однако вскоре Вильнюсский штаб был ликвидирован органами НКВД. Тогда на базе каунасского штаба был создан один главный штаб. Задачи всем организациям ФЛА, называвшимся «Гвардия защиты Литвы», «Батальон смерти», «Отряд освобождения Литвы» и т.д., были объявлены в программе 19 марта 1941 г.: «После начала похода с запада вы в ту же минуту будете проинформированы по радио или другим способом. В тот момент в сёлах, городах порабощенной Литвы должны произойти восстания, или, говоря по правде, захват власти в свои руки»{71}. 30 марта 1941 г. ФЛА создал Охрану национального труда (ОНТ) (Tautinio darbo apsaugą — TDА). Эта организация должна была стать зародышем вооруженных отрядов ФЛА. Во временном положении ОНТ было констатировано, что цель организации — «бороться за жизненные интересы литовской нации, с другой стороны — гарантировать полную безопасность ФЛА в его политической деятельности»{72}.

Боец батальона Охраны национального труда (Tautinės darbo apsaugos [TDA] batalionas) стоит на посту 

24 июня 1941 г. в помещении типографии «Zaibas» (ул. Донялайчю) состоялось первое заседание ВПЛ. На этом заседании было принято постановление отменить указ Президиума Верховного Совета Литовской ССР от 12 ноября 1940 г. о создании местных органов государственной власти в уездах, городах, волостях, городках и апилинках[31] ЛССР. Этим постановлением ВПЛ был восстановлен доокупационный Закон о местном самоуправлении с его изменениями и дополнениями{73}. Кроме этого на заседании ВПЛ были созданы не только отдельные министерства и назначены министры, но и образованы структуры министерств. В этот же день кабинет ВПЛ решил утвердить законоположение о восстановлении правового строя в Литве, упразднить народные комиссариаты и управления ЛССР, в том числе Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), и на их месте создать министерства, в том числе и Министерство внутренних дел (МВД){74}. МВД были переданы НКВД ЛССР (без Дорожного управления, Управления тюрем и Архивного отдела) и НКГБ со всеми учреждениями и служащими. Позже, 2 июля 1941 г., во время послеобеденного заседания ВПЛ был преобразован административный аппарат Литвы. Принято постановление, что создаются и начинают деятельность 14 министерств, в том числе МВД, и Государственный контроль{75}. МВД, довоенное здание которого заняли немцы, в то время находилось в помещениях 3-го полицейского участка, оно было разделено на три управления, которые 15 июля 1941 г. были переименованы в департаменты: безопасности, полиции и тюрем. С 26 июля 1941 г. приказом министра внутренних дел директором Департамента полиции был назначен В. Рейвитис{76}. До этого эти должностные обязанности исполняли Игнас Таунис (Ignas Taunys), П. Диркис, А. Михялявичюс, Альфонсас Сенкявичюс (Alfonsas Senkevičius) и П. Ердвис (P. Erdvys). Образованный Департамент государственной безопасности формально входил в состав МВД ВПЛ. В его подчинении была литовская полиция безопасности и уголовная полиция. ВПЛ призвало всех бывших сотрудников вернуться на ранее занимаемые должности и честно их исполнять в новых условиях. Отзываясь на этот призыв, на службу в возрожденную полицию вернулось более 40 процентов бывших полицейских, т.е. около 3000 человек{77}.[32] Детально было регламентировано, кто должен руководить полицейским участком, если нет прежних начальников участков.

10 июля 1941 г. руководство Управления полиции МВД распространило циркуляр начальникам полиции уездов, в котором были регламентированы основные принципы комплектования полиции уезда:

«1. Штатное число сотрудников полиции не должно превышать штаты, бывшие до 15 июня 1941 г. При необходимости и возможности иметь вооруженных лиц — привлечь из создавшихся оборонных организаций.

2. Хаотично созданный личный состав полиции следует пересмотреть. Начальников участков и чиновников полиции прошу представить Управлению полиции для утверждения…

3. Комплектуя личный состав сотрудников полиции, в первую очередь назначать лиц, служивших до 15 июня 1941 г. в разных частях полицейской службы и не скомпрометировавших себя во время оккупации. Во вторую очередь принимать бывших сотрудников полиции и из-за разных причин оставивших службу в полиции до 15 июня 1941 г. Об этих лицах должны быть собраны сведения, и нужно убедиться, устранены ли причины, заставившие уйти их со службы в полиции. В третью очередь на службу в полицию принимаются все остальные лица в общем порядке, придерживаясь правил комплектования существующих до 15 июня 1941 г. Однако следует следить, чтобы на службу в полицию поступали лица с более-менее высшим образованием…

4. Все сотрудники полиции, выполняя служебные обязанности, должны быть одеты в униформу, бывшую до 15 июня 1941 г. Каски не надевать. Служебная униформа должна быть чистой и выглаженной.

Внешний вид сотрудника всегда должен быть опрятный и бодрый. Не имея форменной одежды, временно разрешить одевать на службе гражданскую одежду. Гражданская одежда должна быть чистая и опрятная. Униформированные и неуниформированные сотрудники полиции всегда должны иметь внешние знаки отличия (повязки), удостоверения и разрешения на оружие. Знаки различия, удостоверения и разрешения нужно получить у местного коменданта немецкой армии.

Сотрудники полиции всегда должны быть трезвы, а особенно во время исполнения служебных обязанностей и будучи одетыми в служебную униформу. Отдельные случаи пьянства должны быть немедленно пресечены и пьянствующие должны быть уволены со службы в полиции без права когда-либо вернуться»{78}.

Фронт литовских активистов распространил воззвание об охране имущества и общественного порядка в Каунасе и крае. Уже 23 июня 1941 г. для поддержания порядка в Каунасе была начата организация местной охраны под руководством полковника Людвикаса Буткявичюса (Liudvikas Butkevičius). Её штаб по Каунасскому радио огласил несколько распоряжений и приказов, из которых один предназначался для всего края. В нём было сказано:

«а) везде организовать соединения местной охраны, которые заботились бы охраной имущества граждан и государства;

б) оставшимся чиновникам независимой Литвы принять администрацию и полицию, а где таковых нет, руководству соединения местной охраны их временно назначить;

в) в городе Каунасе была объявлена мобилизация всех оставшихся офицеров и унтер-офицеров»{79}.

Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер в своём военном дневнике отметил, что «в Каунасе в наши руки попали в полной сохранности большие продовольственные склады и частные перерабатывающие предприятия пищевой промышленности. Они находились под охраной литовских отрядов самообороны»{80}.

Военный комендант Каунасского города и уезда полковник Юргис Бобялис (Jurgis Bobelis) 24 июня 1941 г. издал приказ № I{81}, в котором между прочим было сказано: «1. Всем бывшим начальникам Участков полиции и чиновникам полиции немедленно вернуться на те должности, которые они занимали до 15 июня 1940 г. Прибыть на полицейские участки… 2. Всем командирам отрядов Шаулю саюнга[33] и их заместителям занять те помещения, в которых они находились до 15 июня 1940 г., и приступить к выполнению указаний немецкого командования. Всем членам Шаулю саюнга немедленно явиться в распоряжение своих командиров… 5. Все сотрудники противопожарной охраны Каунасского города и уезда обязаны немедленно возвратиться к исполнению служебных обязанностей». Планировалось, что Каунасская полиция официально начнёт службу 7 июля 1941 г. В тот день работники полиции обязаны были надеть литовскую униформу. Сотрудникам полиции, не имеющим униформы, предписывалось исполнять службу в гражданской одежде, надев на рукав повязку.

Все сотрудники полиции порядка города Каунаса и принадлежащих Каунасу 16 волостей на левом рукаве обязаны были носить повязку с надписью «Вспомогательная полиция» («Pagalbine policija»). Повязки нужно было представить в штаб командира СС и полиции для нанесения штампа-печати. Всем сотрудникам полиции порядка были выданы пистолеты.

Аналогичный приказ 27 июня 1941 г. издал управляющий Управления внутренних дел Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города полковник К. Календра, которому было поручено организовать полицию в Вильнюсском, Швенчёнском и Тракайском уездах. В приказе сказано: «Приказываю всем бывшим сотрудникам полиции Вильнюсского края (Вильнюсский, Швенчёнский и Тракайский уезды), старостам волостей, секретарям волостей и другим служащим этих учреждений, которые работали в этих должностях и в этих учреждениях в границах Литовской Республики до 15 июня 1941 г., немедленно, не мешкая, вернуться на свои бывшие должности, организовать учреждения и перенять от бывшей милиции и других учреждений всё имущество в своё распоряжение и за него отвечать.

Организатор восстановления литовских полицейских структур, создатель 1-го батальона литовской полиции И. Бобялис (J. Bobelis) 

В учреждениях полиции работой руководят сотрудники полиции, согласно старшинству званий (если на участки не прибыли начальники участков, их помощники и вахмистры, то эти обязанности исполняют старшие полицейские или рядовые полицейские).

В тех местах, где эти учреждения до 15 июня 1940 г. не были организованы, их организуют местные интеллигенты литовцы и доброжелательные к ним личности.

Сотрудники, не имеющие возможности по каким-либо причинам прибыть в свои бывшие учреждения, направляются работать в ближайшее учреждение.

Выполняя свои обязанности, все должны руководствоваться до отдельного указания действовавшими до 15 июня 1940 г. законами независимой Литовской Республики. О проделанной организационной работе доложить учреждению Управляющего внутренних дел в Вильнюсе, ул. Магдалены, д. № 2»{82}.[34]

Бывшие полицейские немедленно собрались в 1-м полицейском участке, бывшем на Тракайской улице. Регистрацию вернувшихся полицейских произвёл бывший начальник резервной полиции Вильнюса Ионас Эйгелис (Jonas Eigelis) и бывший помощник начальника полиции Антанас Ишкаускас (Antanas Iškauskas). Кроме того, было создано несколько учреждений разведывательного и судебного характера.

Начальник литовской полиции поочерёдно Швенчёнского, Мажейкяйского и Тракайского уездов А. Кенставичюс (A. Kenstavičius) 

Командиром восстановленной вспомогательной полиции был назначен инспектор школ предвоенной Литвы и вождь активистов Вильнюса Миколас Гуденас (Mykolas Gudėnas).

О создании полиции и органов самоуправления К. Календра 8 июля 1941 г. предоставил немецкому военному полевому коменданту в Вильнюсе полковнику А. Цехнпфеннигу следующую информацию: за основу создания органов самоуправления и полиции было взято административно-территориальное распределение Литвы на уезды и волости. Намечена следующая организация полиции: в центре уезда — учреждение начальника полиции уезда, а в городах и волостях — полицейские участки. Численность сотрудников полиции в волостных полицейских участках и в городских полицейских участках — от 10 до 20 человек. В Вильнюсе создаётся учреждение начальника полиции Вильнюсского уезда и города, которому подчинены как городская полиция, так и полиция уездных полицейских участков. Через несколько дней начальником Вильнюсской полиции немцы утвердили А. Ишкаускаса, заместителем — И. Эйгелиса. С немецкой стороны старшим начальником полиции Литвы был назначен бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки{83}.

Первые полицейские посты охраны были выставлены у Банка Литвы и у других важных государственных объектов. Вскоре был организован и 1-й городской полицейский участок — на углу современных улиц Гедимино и Тоторю. Немало сотрудников полиции Литвы вернулось на прежнюю работу и, несмотря на ухудшившиеся условия труда, охраняли неприкосновенность граждан и их имущества. Так, в Вильнюсе, в Тракайском, Швенчёнском уездах до 8 июля 1941 г. на старую работу вернулось около 25% бывших полицейских. Однако в самом Вильнюсе комплектование полиции шла медленно. До ноября 1941 г. на работу вернулись едва ли V старых сотрудников. 26 ноября 1941 г. В. Рейвитис всем начальникам полиции разослал письмо, в котором просил всех лишних кандидатов для службы в полиции направлять в распоряжение начальника полиции г. Вильнюс{84}.

Начальник штаба 403-й охранной дивизии вермахта (командир генерал-майор Вольфганг фон Дитфурт, Wolfgang von Ditfurth), отвечавшей за Вильнюс и Вильнюсский край, Денгель (Dengei), в своем распоряжении от 4 июля 1941 г. охарактеризовал субординацию Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города следующим образом: работу комитета контролирует немецкая военная администрация (немецкая военно-полевая комендатура 749, комендант — полковник Нейманн, сменивший К. фон Остмана). Для последовательного подчинения и ответственности все ветви администрации, в том числе и полиция, в границах указанной территории находились в подчинении Комитета. В свою очередь, Комитет обязан был выполнять указания военно-полевой комендатуры 749. Денгель обязал Комитет немедленно реорганизовать полицию, называть её «Вспомогательная полиция Вильнюса и уезда» и создать местные судебные учреждения, подчёркивая, что немецкая власть особенно заинтересована в создании уголовного суда{85}. Вскоре были организованы местные суды, которым поручено действовать в правах бывших до 15 июня 1940 г., если нет противоречия немецким интересам.

Комендант немецкой военно-полевой комендатуры 814 (она сменила 749-ю) полковник А. Цехнпфенниг и чиновник военно-полевого суда 25 июля 1941 г. письменно сообщили председателю Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города доценту С. Жакявичюсу об ограничении деятельности судебных учреждений Литвы. В документе написано:

«1. Граждане Германии и немецкие соплеменники судебным учреждениям Литвы неподсудны.

2. Действия немецкой армии, полиции безопасности и СД немецкого гарнизона имеют первенство перед действиями судебных учреждений Литвы.

3. По требованию армии, полиции безопасности и СД немецкого гарнизона арестованные преступники должны быть выданы.

4. О всех наказуемых действиях, направленных против Немецкого рейха или немецкой армии (как шарлатанство, саботаж, коммунистическая деятельность), или преступлениях против указаний Управляющего (управляющий Управления внутренних дел Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города полковник К. Календра. — Я.С), должно быть сообщено вместе с актом о преступлении соответствующей местной или полевой комендатуре, или имеющемуся гарнизонному отделу полиции безопасности и СД»{86}. 

Через месяц комендант полковник А. Цехнпфенниг письмом от 25 августа 1941 г. повторно указал управляющему Управления внутренних дел Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города полковнику К. Календре, что действия немецкой армии, полиции и других учреждений имеют первенство перед действиями литовских учреждений{87}.

Подобным образом литовская полиция восстанавливалась и в других городах и уездах Литвы. Начальник Алитусского уезда Стасис Маляускас (Stasys Maliauskas) 1 июля 1941 г. издал секретный циркуляр о воссоздании литовской полиции в уезде. В тех участках полиции, в которые старые сотрудники ещё не вернулись, организацией полиции должны были заняться шаулисты, партизаны или местные литовские патриоты. Сотрудникам полиции выдавались специальные разрешения на ношение оружия. Кроме этого, сотрудники полиции обязаны были на левом рукаве иметь белую широкую повязку с надписью «Polizei — Policija». Выезжая за город или городок, следовало на дуло винтовки надеть белую тряпочку или платок, чтобы немецкие солдаты знали, что это не коммунисты или переодетые скрывающиеся красноармейцы. Временной полиции носить униформу было запрещено{88}. Литовской полиции было указано здороваться с немецкими офицерами, унтер-офицерами и даже с солдатами, снимая шапку и поднимая вытянутую правую руку вперёд немного выше уровня правого плеча{89}. Немецкий военно-полевой комендант разрешил вооружить 25 стрелков, которые активно помогали полиции ловить скрывающихся местных коммунистов и поддерживать общественный порядок{90}. До 4 июля 1941 г. во всех волостях Алитусского уезда уже были созданы и успешно функционировали полицейские участки. Численность полиции уезда была 200 человек: в городе Алитусе — 50, в Варене, Рудне, Марцинконисе, Друскининкай — по 20, в Меркине, Бутримонис, Сейрияй и Симне — по 10, в других местах ещё меньше — по 5 полицейских{91}.

Очень быстро была воссоздана литовская полиция в Паневежисе. Уже 26 июня были назначены начальники полицейских участков в волостях Пумпенай и Шимоняй (соответственно, Иозас Метрикис — Juozas Metrikis и Бронюс Бачюлис — Bronius Bačiulis). 28 июня начальником городского участка полиции был назначен Болесловас Клёрис (Boleslovas Klioris). В городском участке полиции было около 50 штатных сотрудников, но их вооружение оставляло желать лучшего — 12 винтовок, 4 пистолета и 1 автомат. Кроме того, городской полиции было передано 3 испорченных мотоцикла{92}.

В Шяуляе, сразу после освобождения от большевиков была начата организация Управления охранной службы, которое должно было «охранить г. Шяуляй от грабежей, которые немедленно начались, и от всякого другого враждебного элемента…»{93}

Немецкий военный комендант Лаздияй приказал с 24 июня 1941 г. организовать литовскую вспомогательную полицию{94}. Военные коменданты вермахта в Утянском, Зарасайском, Укмяргском, Рокишском уездах утвердили численность литовской полиции и рамки её деятельности{95}.

Приказом начальника Управления полиции МВД от 10 июля 1941 г. для названия полицейских должностей были временно введены должностные звания:

начальник полиции;

помощник начальника полиции;

начальник полицейского участка;

чиновник полиции;

вахмистр{96}.

Директор Административного департамента МВД Ионас Ундрайтис (Jonas Undraitis) 23 июля 1941 г. сообщил, что в утвержденной министром финансов ВПЛ Йонасом Матулёнисом (Jonas Matulionis) смете расходов МВД установлены следующие оклады начальникам полиции уездов и служащим их учреждений:

начальнику полиции г. Вильнюса 1000 руб.

помощнику начальника полиции г. Вильнюса 800 руб.

начальнику полиции г. Каунаса 900 руб.

помощнику начальника полиции г. Каунаса 700 руб.

начальникам полиции других уездов 750 руб.

начальнику пункта разряда 600 руб.

начальнику пункта разряда 500 руб.

чиновнику полиции 500 руб.

полицейскому 450 руб.{97}

С 1 октября 1941 г. служащие литовской полиции стали получать оклады по новым установленным таблицам категорий и новым штатам. Следующие места службы были приравнены к соответствующим категориям:

1. Начальники полиции г. Каунаса, Вильнюса и начальник железнодорожной полиции XIV кат.

2. Помощник начальников полиции г. Каунаса, Вильнюса и начальника железнодорожной полиции XIII кат.

3. Начальники полиции уездов XIII кат.

4. Помощники начальников полиции уездов XIII кат.

5. Начальники полицейских участков Каунаса, Вильнюса и железнодорожной полиции этих городов и начальники полицейских резервов XII кат.

6. Начальники полицейских участков центральных уездных городов XI кат.

7. Заместители начальников полицейских участков Каунаса, Вильнюса и железнодорожной полиции этих городов, а также командиры отрядов полицейского резерва X кат.

8. Помощники начальников полицейских участков центральных уездных городов IX кат.

9. Начальники полицейских участков волостей X кат.

10. Помощники начальников полицейских участков волостей IX кат.

11. Заведующие пунктов полиции и вахмистры VII кат.

12. Старшие полицейские VI кат.

13. Полицейский V кат.{98}

Каждому полицейскому учреждению необходимо было иметь переводчиков. Все сотрудники литовской полиции получили строгое указание хорошо знать и запомнить всех немецких и литовских высших начальников полиции, их фамилии, звания и занимаемые должности{99}.

Окладная книжка (Soldbuch) сотрудника литовской полиции была вместе с тем и его личным идентификационным документом. 30 августа 1943 г. всем начальникам литовской полиции был разослан циркуляр № 5254, в котором в приказном порядке указано, что начиная с 1 октября 1943 г. все сотрудники полиции должны быть обеспечены окладными книжками{100}. Командир полиции порядка в Литве в своём приказе строго предупредил, что при потере окладной книжки каждый случай будет тщательно расследован, потерявший ее сотрудник будет допрошен и наказан{101}.

После роспуска ВПЛ и создания органов самоуправления Министерство внутренних дел было упразднено, вместо него приказом генерального комиссара Литвы от 5 августа 1941 г. было создано Центральное ведомство (vadyba) внутренних дел (ЦВВД). Ведомство состояло из пяти департаментов (полиции, безопасности, управления, самоуправления и общественных дел) и трёх управлений (принудительного труда, здоровья и строительства){102}.

Генеральный советник внутренних дел П. Кубилюнас и директор Департамента полиции В. Рейвитис 8 августа 1941 г. подписали приказ, в котором говорилось, что на основании решения кабинета министров ВПЛ и приказа министра обороны края от 5 августа 1941 г. за № 2 все комендатуры уездов и городов, их части, штабы охраны, а также партизаны, активисты и другие вооружённые организации расформировываются с 5 августа 1941 г. Если в связи с ликвидацией упомянутых учреждений у полиции появятся дополнительные обязанности, но для их выполнения не хватит полицейских сил, то начальникам уездов разрешено набирать вспомогательных служащих полиции. Они во всех отношениях считаются служащими полиции порядка и подчиняются начальнику полиции и соответствующему начальнику полицейского участка, но имеют статус вольнонаёмных. Вспомогательным служащим полиции выплачивалась такая же заработная плата, как и служащим полиции порядка{103}.

Книжка денежного содержания (Soldbuch) каждого сотрудника литовской полиции вместе с тем была его и личным документом

Функционеры СС и полиции в Генеральном округе Литвы

Руководитель СС и полиции (SS — und Polizeifuhrer Litauen) … Время

Бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки … 11.08.1941–02.07.1943 г.

Бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Г. Харм … 02.07.1943 — 08.04.1944 г.

Бригадефюрер СС и генерал-майор полиции К. Хинце … 04.04.1944–15.09.1944 г.

Штандартенфюрер СС К. Ягер … 02.07.1941–31.07.1943 г.

Оберфюрер СС В. Фухс … 01.08.1943–11.05.1944 г.

Оберштурмбаннфюрер СС Г. Беме … 11.05.1944–31.12.1944 г.

Как видно из вышепредставленной таблицы эсэсовского руководства в Генеральном округе Литвы, каждый вновь назначенный руководитель СС и полиции старался вскоре заменить и командира полиции безопасности и СД.

С 14 сентября 1941 г. вся литовская полиция Генерального округа Литвы была передана в подчинение руководителю немецкой полиции и СС в Литве бригадефюреру СС и генерал-майору полиции Л. Высоцки, ставка которого разместилась в Каунасе, в здании «Центр молока» («Pieno centras») на углу Аллеи Свободы и ул. Дауканто. Непосредственным командиром полиции порядка в Литве (Kommandeur der Ordnungspolizei Litauen) был назначен майор полиции А. Энгель (А. Engel). Именно в его подчинении была вся (немецкая и литовская) униформированная полиция порядка в Генеральном округе Литва. При нем находился литовский офицер связи — управляющий делами литовской полиции (Der litauische Verbindungsoffizier der Schutzmannschaft der Einzeldienster im Stabe des Kommandeurs der Ordnungspolizei Litauen){104}. Этим офицером связи с 15 сентября 1941 г. в звании инспектора (Inspekteur der Schutzmannschaften) был назначен В. Рейвитис, окончивший школу полиции в Берлине и служивший на разных должностях в полиции независимой Литвы{105}. Его должность приравнивалась к должности директора Департамента полиции в Литве. Командиры немецкой полиции безопасности называли его просто — «имперский немец Витольд Рейвит» (Reichsdeutsche — нем., Reicho vokietis — лит. Witold Reiwyt){106} имперскими немцами называли граждан рейха. — Примеч. редактора). После войны В. Рейвитис следующим образом охарактеризовал положение возрождающейся литовской полиции в первые годы войны:

«Выгнав большевиков из Литвы в 1941 г., Временное Правительство Литвы пробовало восстановить независимость Литвы и снова приказало всем служащим полиции, оставшимся в живых после большевистской резни, возвратиться на старые места службы и должности. И все как один оставшиеся в живых возвратились на свои должности. Но немецкие оккупанты не разрешили Временному правительству восстановить независимость, и полиция Литвы была превращена в бесправных вооруженных рабов оккупантов. Пишущему пришлось быть среди этих бесправных вооруженных рабов главным бесправным рабом»{107}.

Руководство немецкой полиции предоставило В. Рейвитису право назначать, освобождать и переводить всех служащих литовской полиции вплоть до офицера полиции. Офицеры литовской полиции назначались, освобождались и переводились руководством немецкой полиции порядка в Литве после представления В. Рейвитиса{108}.

Жизнь сотрудников литовской полиции защищало распоряжение рейхсминистра А. Розенберга, подписанное 17 февраля 1942 г., дополнявшего установки уголовного права в занятых Восточных областях. В распоряжении было сказано, что лица, совершившие насилие против военнослужащих немецкой армии, чинов немецкой полиции и их национальных местных помощников, против Рабочей службы рейха, против органов немецкой власти и формирований НСДАП, что наказываются смертью, а при преступлении малой тяжести — заключением с исправительными работами{109}.

31 октября 1941 г. генеральный комиссар Литвы постановил: «Следующие литовские чиновники Центрального ведомства внутренних Дел назначаются моим приказом:

1. Первый Генеральный Советник и Генеральный Советник внутренних дел.

2. Заместитель Генерального Советника.

3. Заведующий делами Первого Генерального Советника.

4. Советники областей.

5. Начальники уездов и Главные бургомистры.

6. Старосты и Бургомистры.

7. Заведующие департаментов при Центральном ведомстве внутренних дел.

8. Старшие советники, советники и референты.

9. Юридические советники, юрисконсульты, шеф канцелярии. Следующие литовские чиновники Центрального ведомства внутренних дел назначаются областными и городскими комиссарами:

1. Староста.

2. Советники областей, заместители начальников уездов, бургомистров и войтов.

3. Чиновники начальников уездов.

4. Чиновники самоуправлений уездов.

5. Чиновники бургомистров и войтов»{110}.

Сотрудники литовского Департамента полиции безопасности, сотрудники полиции и батальонов полиции профессиональным союзам не принадлежали и соответствующих взносов не платили, в то время как другие служащие Центрального ведомства внутренних дел и его учреждений на местах были членами профсоюзов и плата взносов была обязательна{111}.

Учреждения литовской полиции вместе с немецкой военной и гражданской администрацией в Литве составляли общий аппарат немецкого правления, только немецкие полицейские силы были руководящей инстанцией, а литовская полиция — исполнительной. Главным учреждением литовской полиции был Департамент полиции. Полиция в своей деятельности руководствовалась Уставом полиции порядка Литвы{112}. Штаб литовской полиции (Департамент полиции) размещался в Каунасе, ул. Гедимино, 29, в помещении Центрального ведомства внутренних дел. В штабе литовской полиции (Департамент полиции) было 36 штатных должностей{113}. Циркуляром Департамента полиции от 1 октября 1941 г. были утверждены штаты учреждений полиции в Литве{114}. В связи с новыми штатами литовская полиция была разделена на городскую, уездную и железнодорожную. Городскую полицию составляли гарнизоны городов Вильнюса, Каунаса, Шяуляя и Паневежиса. Полиция Вильнюса и Каунаса была разделена на участки. В Шяуляе и Паневежисе было по одному участку. В Вильнюсе и Каунасе был создан резерв полиции. Полиция всех городов имела своих начальников полиции города, которым непосредственно были подчинены все начальники городских полицейских участков и начальники полицейского резерва. Все начальники полиции городов, уездов и железнодорожной полиции имели только по одному заместителю. В каждом уезде Литвы было создано учреждение начальника полиции уезда, участок полиции уезда и участки полиции волостей. Последние этим же письмом с 1 октября 1941 г. были переименованы в пункты полиции. Кроме этого, в каждом городе был арестантский дом. В Каунасе было учреждение начальника полиции города Каунас, восемь полицейских участков, резерв полиции и участок движения (дорожная полиция. — П. С.). В Вильнюсе было учреждение начальника полиции города Вильнюс, семь полицейских участков[35], резерв полиции (начальник конного резерва — Стасис Ягутис (Stasys Jagutis), начальник пешего — Казис Рамонас (Kazys Ramonas)), участок движения и полицейское учреждение по надзору за ценами{115}. Полиция по надзору за ценами была учреждена в Вильнюсе 24 сентября 1941 г. Основная её функция — контроль за общественной торговлей и поддержание установленных цен. Для полиции по надзору за ценами были установлены следующие штаты:

Начальник — 1

Помощник начальника — 1

Вахмистр — 1

Старший полицейский — 10

Полицейский — 6

Писарь (на должности полицейского) — 2

Машинистка — 2

Переводчик — 2

Всего: 25

Со дня основания полиции по надзору за ценами её руководителем был назначен начальник участка Стасис Стримайтис (Stasys Strimaitis){116}.

Бывшее в ведении уголовной полиции Вильнюсское адресное бюро со всеми служащими и инвентарем с 1 ноября перешло в ведение начальника полиции Вильнюса и была названо «Центральное регистрационное учреждение полиции города Вильнюса» (заведующий Владас Масёнис (Vladas Masionis)){117}.

14 октября 1941 г. литовскую полицию г. Вильнюса инспектировали шеф немецкой полиции порядка (ORPO) Германии обер-группенфюрер СС и генерал полиции Курт Далюге (Kurt Daluege), командующий полицией порядка в Остланде бригадефюрер СС и генерал-майор полиции (с декабря 1941 г. имел чин группенфюрера СС) Георг Йедике (Jedicke Georg) и руководитель СС и полиции в Генеральном округе Литвы бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки. Во время осмотра отличилось подразделение полиции движения под руководством Бронюса Матулайтиса (Bronius Matulaitis){118}.

В конце 1941 г. было принято решение реорганизовать литовскую полицию в городах Генерального округа Литвы и утвердить следующие штатные единицы{119}:

№ Название города Начальник полиции города Заместитель начальника полиции города Секретарь начальника полиции Начальники участков городов Заместители начальников участков городов Ст. вахмистры Вахмистры Полицейский Всего 1 Вильнюс 1 1 1 15 15 110 150 597 890 2 Каунас 1 1 1 11 11 75 100 456 656 3 Шяуляй 1 1 1 1 1 6 6 54 71 4 Паневежис 1 1 1 1 1 6 7 29 47 Всего 4 4 4 28 28 197 263 1136 1664

Как видно из представленной таблицы, в Вильнюсе и Каунасе были сконцентрированы крупные силы литовской полиции. Учитывая неспокойное военное время, в следующем году численность литовской полиции была увеличена до 7000 человек{120}. 3 декабря 1941 г. всем начальникам полиции и начальнику железнодорожной полиции В. Рейвитис разослал указание, запрещающее освобождать от службы в полиции по собственному желанию полицейских и старших сотрудников полиции{121}. Также было издано указание, запрещающее ношение разных служебных униформ. Их имели право носить лишь служащие полиции, почты, железной дороги, пожарных и лесного ведомства{122}.

Вскоре густая сеть учреждений литовской полиции покрывала всю территорию страны, которая была разделена на 25 уездов. В каждом уезде было учреждение начальника полиции. По подсчётам автора, среди начальников полиции уездов было только 45% ранее работавших в полиции независимой Литвы. Остальные были профессиональными военными (16,6%) или чиновниками государственной администрации. Средний возраст начальников полиции — 39,5 лет. Почти в каждом центре уезда (кроме Каунаса и Вильнюса) были образованы уездные участки полиции. В больших уездных городках и в каждой волости действовали пункты полиции с заведующими во главе, а в меньших посёлках пункты полиции из 1–2 полицейских без заведующих — всего 404 пунктов разных типов{123}:

№ Учреждение начальника полиции уезда Уездный участок полиции Число пунктов полиции с заведующими Число пунктов полиции без заведующих Всего 1 Алитусского Алитусский 11 6 17 2 Ашмянского Ашмянский 7 — 7 3 Биржайского Биржайский 9 2 11 4 Эйшискяйского[36] Эйшискяйский 5 — 5 5 Каунасского Ионавский 15 7 22 6 Кедайняйского Кедайняйский 11 3 14 7 Кретингского Кретингский 11 6 17 8 Лаздияйского Лаздияйский 6 1 7 9 Мариямпольского Мариямполь-ский 13 2 15 10 Мажейкяйского Мажейкяйский 8 4 12 11 Паневежского Паневежский 16 7 23 12 Расейняйского Расейняйский 11 9 20 13 Рокишкского Рокишкский 9 8 17 14 Свирского Свирский 9 — 9

Основное назначение и функции литовской полиции во время войны:

1) поддерживать общественный порядок в стране;

2) заботиться о безопасности жителей, порядке и охране жизни;

3) бороться с коммунизмом;

4) бороться с бандитами, вражескими агентами, парашютистами, диверсантами;

5) бороться с преступно-криминальными элементами;

6) бороться с самогоноварением;

7) бороться со спекуляцией;

8) охранять государственную и частную собственность;

9) заботиться о надзоре за делами здоровья и санитарии;

10) управлять сбором рабочей силы;

11) исполнять распоряжения о сборе государственного налога;

12) выполнять распоряжения немецкой гражданской, военной и полицейской власти, а так же учреждений литовского самоуправления и контролировать их выполнение{124}.

Покамест будут введены звания сотрудников литовской полиции, служащие полиции назывались по занимаемым должностям, которые были следующие{125}:

№ В городах В уездах В железнодорожной полиции 1 Начальник полиции города Начальник полиции уезда Начальник железнодорожной полиции 2 Заместитель начальника полиции города Заместитель начальника полиции уезда Заместитель начальника железнодорожной полиции 3 Начальник участка города Начальник участка уезда Начальник участка железнодорожной полиции 4 Заместитель начальника участка города Заместитель начальника участка уезда Заместитель начальника участка железнодорожной полиции 5   Заведующий полицейского пункта Заведующий пункта железнодорожной полиции 6 Ст. вахмистр Ст. вахмистр Ст. вахмистр 7 Вахмистр Вахмистр Вахмистр 8 Полицейский Полицейский Полицейский

Пока литовская полиция решала свои организационные вопросы, противоположная сторона готовилась к серьёзной войне. 29 июня 1941 г. была подготовлена директива ВКП(б), которая гласила: «Создать на оккупированных врагом территориях партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с подразделениями фашистской армии для разжигания партизанской войны повсюду и повсеместно…»{126}Хотя Советский Союз имел богатый опыт ведения партизанской войны, И. Сталин был против организации партизанского движения, считая это пораженчеством, а также опасаясь народного восстания. И только 3 июля 1941 г., спустя 11 дней после начала войны, И. Сталин в радиообращении призвал народ начать партизанскую войну и формировать партизанские отряды на всех занятых немцами территориях. Партизанское движение возглавила не партия, а армия[37](вернее, НКВД. — Примеч. редактора). Предложенная Сталиным территориальная система формирования партизанских отрядов оказалась малоэффективной. Например, в Прибалтике, где антисоветские настроения были почти повсеместными, сформировать партизанские °тряды (из местных жителей. — П.С.) так и не удалось{127}.

Но самая главная задача литовской полиции была борьба с переброшенными через линию фронта и по воздуху на территорию Литвы советскими партизанами, которые вели «боевые» действия с чрезвычайным ожесточением. Отношение немецкой полиции и солдат вермахта к жителям всегда обострялось там, где появлялись советские партизаны, которые одну из своих задач видели именно в том, чтобы нарушить мирные взаимоотношения, вызывать репрессии и этим самым пробуждать у населения ненависть к немцам. Борьбу с партизанским движением литовская полиция вела изо всех сил, насколько позволяло вооружение и численность, на всей территории Генерального округа Литвы, особенно в восточных районах. Эти неимоверные усилия давали положительные результаты. В первой половине 1942 г. многие подпольные большевистские организации, партизанские отряды получили мощные удары и понесли большие потери. В марте 1942 г. общими усилиями с немцами были ликвидированы две оперативные группы ЦК КП(б) Л. В мае 1942 г. такая же участь постигла Паневежскую большевистскую организацию: 48 её членов были безжалостно расстреляны. В Литве советские партизаны встречали откровенно враждебное отношение со стороны местного населения: оно часто выдавало немцам советских партизан, разведчиков, диверсантов или расправлялось с ними своими руками. В июле 1942 г. объединённые полицейско-жандармские силы немцев и литовцев, не без помощи жителей, разгромили большевистский партизанский отряд «Народный мститель», действовавший с лета 1941 г. в районе Ионавы. Летом 1942 г. были ликвидированы почти все члены шяуляйской большевистской организации. К 1 апреля 1943 г. на всей территории Генерального округа Литвы действовали только 29 советских диверсионных групп, насчитывавших 199 человек{128}. К 1 января 1944 г. советское партизанское движение в Литве потеряло 101 человека убитыми и 4 пропавшими без вести{129}.[38]

Литовская полиция безопасности

Из Прибалтийских республик Литва была единственной, чьи отношения с соседней Германией складывались не всегда гладко. 25 марта 1935 г. во время переговоров с английским министром иностранных дел сэром Джон Симоном при упоминании Литвы А. Гитлер впервые за всё время беседы в гневе вскочил и, сверкая глазами, закричал: «Мы не желаем иметь с Литвой никаких дел <…> Мы ни при каких обстоятельствах не подпишем договор с государством, которое попирает ногами немецкое меньшинство»{130}. Однако вопреки распространённому ошибочному мнению, из Прибалтийских государств Литва по своему стратегическому положению всегда интересовала немцев значительно больше, чем Латвия и Эстония.

Автономный Клайпедский округ Литвы с 1923 г. был постоянной целью нападок немецких националистов. Ещё в начале 1933 г., когда немецкий народ доверил свою судьбу партии НСДАП, руководитель внешней политики этой партии А. Розенберг подготовил внешнеполитическую концепцию, согласно которой переворот в Клайпеде был связан с государственным переворотом в Каунасе, который осуществит армия при помощи организации «Железный волк», которая в то время поддерживала тесную связь с АПА (АРА)[39]. Мощный удар по этим немецким планам нанес судебный процесс 1934–1935 гг. в Каунасе, где среди 129 обвиняемых было немало агентов СД. Вершиной трений между Литвой и Германией была речь А. Гитлера в Рейхстаге 21 мая 1935 г., в которой были провозглашены угрозы в адрес Литвы и отказ от любых переговоров или сотрудничества. Область СД «Нордост» (SD-Oberabschnitt Nord-Ost) и Кёнигсбергское гестапо сотрудничали между собой в деятельности, направленной против Литвы, стремясь возвратить Третьему рейху Мемельскую область («Memelland»){131}. Польская разведка в Берлине первой узнала о немецких планах захвата Клайпеды и немедленно проинформировала об этом литовских дипломатов. Те поначалу отнеслись к полученной информации недоверчиво: ведь отношения между двумя странами тогда действительно оставляли желать лучшего. СД и гестапо параллельно с абвером опекали вновь созданную нацистскую организацию — Культурный союз мемельских немцев (Memeldeutscher Kulturverband) в Клайпеде, которым руководили штандартенфюрер СС д-р Эрнст Нойманн (dr. Ernstas Neumann), Рейхерт (Reichert), Косман (Kosmann) и штурмбаннфюрер CA Вилли Бертулейт (Willy Bertuleit). В результате их деятельности Литва понесла болезненную потерю — порт Клайпеда (нем. — Мемель).

В Литве начала действовать агентура Гитлера — националистическая организация литовских немцев «Культурфербанд». Ещё в 1936 г. военная разведка вермахта в структурах дипломатических представительств Германии в Литве создала «Военную организацию Литвы» («Kriegsorganisation Litauen» — военной организации с таким названием не существовало, вероятно, это один из филиалов Абверштелле «Кенигсберг». — Примеч. редактора) под руководством капитана Эритца Крамера (Eritz Cramer). Лучшим его агентом был человек под псевдонимом «Клаус». Это был еврей, антиквар, имевший обширные связи в Каунасе. Объектом его активной деятельности было советское дипломатическое представительство в Литве. После оккупации Литвы его поспешно перебросили в Швецию для аналогичной деятельности{132}.

Абвер поддерживал рабочие контакты и сотрудничал со службой военной разведки Литвы. В Литве немцы усиленно старались создать впечатление, что они являются верными соратниками спецслужб страны в борьбе против надвигающейся угрозы коммунизма, и бескорыстно оказывали помощь в решении насущных проблем. В предвоенный период при организации и осуществлении совместных с литовскими службами безопасности и разведки мероприятий руководитель абвера адмирал Вильгельм Канарис не раз повторял сотрудникам, что литовцы никогда не забудут о своём Вильно, который теперь у поляков, и что нужно смелее играть на этом в Каунасе.

Бывший военный комендант Генерального округа Литвы в 1941–1944 гг. генерал-майор Эмиль Юст (Emil Just) в своих послевоенных показаниях советским следственным органам писал: «Когда в 1938 г. был военным атташе, нагляделся, с какой наглостью работала служба СД в Литве»{133}. Кроме этого, генерал в своих показаниях утверждал, что «литовские чиновники ещё перед войной и перед оккупацией Красной армией <…> Литвы, были агентами СД или шпионами гестапо»{134}. Особенно усердно работал в направлении Литвы орган немецкой военной разведки Абверштелле «Кенигсберг» «Abwehrstelle Königsberg» (до сентября 1939 г. им руководил майор фон Даванц (von Davanz), затем до марта 1942 г. — полковник Иоганн Кип (Johann Kip){135}. Несколько дополнительных слов об этом полковнике. После 1-й мировой войны в Литве поселился офицер немецкой армии Иоганн Кипп. Вскоре он стал Ионасом Кипасом и получил сан ксендза. В Литве И. Кипас организовал иезуитский орден, в который протащил ряд офицеров кайзеровской армии. Сам же И. Кипас стал генералом ордена. Некоторым высшим чинам полиции государственной безопасности Литвы хорошо было известно, что глава иезуитского ордена И. Кипас одновременно является резидентом германской разведки.

В то время в предвоенной Литве в качестве офицера абвера для связи с литовской разведкой и полицией безопасности активно действовал немецкий капитан Иоахим Кляйн (Joachim Klein). Он создал достаточно широкую агентурную сеть и охотно помогал литовским разведчикам и полицейским действовать против потенциального противника — Советской России, а также против Польши. В Каунасе И. Кляйн создал отделение абвера (кодовое название «Likog»), которым сам руководил вместе со специалистом по контрразведывательной работе лейтенантом Августом Ризеном (August Riesen). Литовцы верили — не без веских оснований, — что от качества и количества получаемой ими информации во многом зависит безопасность их родного края{136}. В свою очередь, литовцы щедро делились получаемой по своим каналам информацией с капитаном Кляйном, а тот передавал зашифрованные телеграммы резиденту отделения абвера в Восточной Пруссии майору Эмилю Юсту, будущему военному коменданту Генерального округа Литвы.

В рапортах польской контрразведки мы находим много сообщений о сотрудничестве литовцев со специальными службами Германии. В официальном документе II отдела генерального штаба Польши говорится: «Литовская разведка находится в руках немцев. В центральном органе литовской разведки работают немецкие офицеры и унтер-офицеры. Независимо от ежедневной работы, они преподают на курсах литовских офицеров и агентов. Одним словом, немецкая разведка чувствует себя в Литве как у себя дома»{137}. Ещё до марта 1939 г. отделение абвера было основано в Клайпеде и тесно сотрудничало со штабом литовского военного округа.

С 1937 г. подразделения Главного управления службы безопасности (SD-Hauptamt) начали собирать информацию, которая могла бы понадобиться в случае начала войны. Уже 7 октября 1938 г. сотрудники II управления СД получили указание при планировании задач приоритетное значение уделять Прибалтийским государствам. Поэтому H управление в своем письме от 29 июня 1939 г. обратилось к министру иностранных дел Третьего рейха И. фон Риббентропу с просьбой выделить денежные средства для поддержки людей профашистской организации Аугустинаса Вольдемараса[40] «Железный волк» в Литве (Woldemaras-Leute){138}.

Осенью 1939 г. на базе Главного управления полиции безопасности и Главного управления СД было образовано Главное управление имперской безопасности (RSHA). Разведывательную работу в Литве вело VI управление РСХА (СД-Заграница SD-Ausland. — Примеч. редактора). Во главе резидентуры стоял официальный сотрудник СД, действовавший нелегально. Практическая деятельность разведывательной резидентуры СД в Литве оценивалась Берлином положительно, особенно в части приобретения источников информации в политических и военных кругах. Большую помощь СД оказывали проживавшие здесь выходцы из Германии. Стараясь сохранить видимость верной дружбы с Литвой и тесного сотрудничества, немецкие спецслужбы сумели завербовать одного из офицеров литовского военного министерства и получали непосредственно от него многие секретные материалы. Эффектно на немецкую разведку работал чиновник министерства иностранных дел Литвы Ионас Кутра (Jonas Kutra)[41].

В ноябре 1939 г. и в начале 1940 г. были установлены непосредственные связи между литовской «Жвальгибой»[42] и германским СД. Для этого были использованы личные контакты директора Департамента государственной безопасности МВД Литвы А. Повилайтиса с ответственными сотрудниками гестапо и СД и его поездка в Берлин в конце февраля 1940 г. — для ознакомления с криминалистическими лабораториями Германии. Во время этой поездки президент Литвы Антанас Сметона (Antanas Smetona) [43]поручил руководителю спецслужбы страны встретиться с представителями руководства Германии и проинформировать их о полной переориентации политики правительства Литвы, об их надеждах на помощь Германии, а также выяснить, согласится ли Германия принять Литву под свой протекторат. Он ещё не знал, что сталинское руководство СССР приняло германские «правила игры» и протокол от 28 сентября 1939 г. изъял из германской сферы влияния Литву. В Берлине к предложению президента отнеслись благосклонно. А. Повилайтису было заявлено, что Германия сможет взять Литву под свой протекторат к осени 1940 г., но во всяком случае не позднее завершения войны на западе. Одновременно А. Повилайтис заключил с гестапо соглашение о сотрудничестве в борьбе против коммунизма и агентов английской и французской разведок в Литве.

После вступления советских войск в Литву оперативные возможности СД претерпели серьёзные изменения. Несмотря на возникшие дополнительные проблемы, немецкие агенты на территории Литвы поджигали советские военные склады, торфоразработки, леса. Только в приграничном Таурагском уезде выгорело 400 га леса, в Тракайском — 200 га{139}. До мая 1941 г. на территории Литвы было обезврежено 75 агентурных групп абвера и СД{140}. Несмотря на потери, СД и абвер предпринимали усилия для сплочения и активизации антисоветских действий литовских патриотов-националистов. Об этом, в частности, свидетельствуют документы немецкого 800-го полка особого назначения «Бранденбург» (Brandenburg), находившегося в подчинении абвера, в которых говорится, что в Литве «организованы активисты на территории противника. Это бывшие граждане прибалтийских стран, обученные специально для подрывных акций, саботажа и охраны объектов. По данным руководителей, в настоящее время в каждом литовском населённом пункте существует такая группа»{141}. Одна рота I батальона 800-го полка особого назначения «Бранденбург», под командой лейтенанта барона Адриана фон Фолькерсама (Adrian von Foelkersam)[44], была укомплектована в основном из литовцев. Позже, уже во время войны, бойцы этого батальона успешно использовались в борьбе с советскими партизанами в Литве.

Для ведения разведывательной, контрразведывательной и диверсионной деятельности против СССР на территории занятой Литвы с ноября 1940 г. привлекались Абверштелле «Кенигсберг», «Варшава», «Краков». В июле 1940 г. в Финляндии на полуострове Sökö был создан специальный разведывательный учебный центр, в котором обучались и готовились агенты-литовцы{142}. Их готовили для захвата железнодорожного туннеля и мостов близ Вильнюса.

В начале 1941 г. была проведена репатриация из Литвы лиц немецкой национальности. Перед отъездом немцы подготовили агентуру из местных жителей. Член репатриационной комиссии, старый офицер немецкой разведки, завербовал врача Друктейниса в качестве резидента для сбора военных сведений, передал радиопередатчик адвокату Камантаускасу, привлёк к разведывательной деятельности бывшего начальника штаба «Союза стрелков» полковника Миколаса Калмантаса-Калмантавичюса (Mykolas Kalmantas — Kalmantavičius).

Секретная диверсионная деятельность абвера во многом помогла Успешному осуществлению начального этапа операции «Барбаросса». Ещё весной 1941 г. были созданы разведывательно-диверсионные подразделения, состоящие из литовцев. В первые дни войны солдаты 800-го полка особого назначения «Бранденбург» захватили важные мосты и продержали их до подхода основных сил генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба (Wilhelm von Leeb). Абвер организовал сброс большого количества оружия литовским активистам[45]. В операциях похожего характера, целью которых было захват 24 ключевых мостов на линии наступления 17-й армии, погибло около четырёхсот обученных в абвере литовских бойцов{143}.

После начала войны возникла необходимость иметь представительства центрального аппарата абвера ближе к театру военных действий. Такие представительства в срочном порядке были созданы в Каунасе и Вильнюсе. 15 февраля 1943 г. в Генеральный округ Литвы для борьбы с возрастающим партизанским разбоем прибыл I батальон 1-го полка абверовской дивизии «Бранденбург»{144} (на этот момент дивизия еще не начала формироваться, а полк обозначался как 801-е соединение 800-го соединения особого назначения «Бранденбург». — Примеч. редактора).

С самого начала войны немецкая полиция безопасности и СД благоволила к Литве. В одном из документов службы безопасности Германии в сентябре 1941 г. отмечается, что в Вильнюсе можно было бы открыть университет лишь только потому, что, мол, «Литва не находится в состоянии войны с Германией»{145}.

Служебный жетон сотрудника самым жестоким мерам против немецкой криминальной полиции

Командир действующей в Прибалтике оперативной группы А бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Вальтер Шталеккер (Walter Stahlecker) в своём донесении в Берлин писал:

«…Ещё в начале восточной кампании активные национальные силы Литвы объединились в так называемые партизанские соединения, чтобы активно участвовать в борьбе против большевизма… В первые дни образована литовская полиция безопасности и криминальная полиция, набранная из бывших литовских полицейских, большинство из которых было выпущено из тюрем… Население самостоятельно, без указания с немецкой стороны, прибегало к самым жестоким мерам против большевиков…»{146}

Как уже указывалось выше, с самого начала наивысшей инстанцией для литовской полиции безопасности и уголовной полиции был Департамент государственной безопасности (Каунас, проспект Витауто, 67), формально входивший в состав МВД ВПЛ. Его директором сначала был В. Рейвитис, после — Стасис Ченкус (Stasys Čenkus). Впоследствии вместо Департамента государственной безопасности Центрального ведомства внутренних дел немцы создали Литовский отдел (Litauische Abteilung) полиции безопасности при немецком командире полиции безопасности и СД в Генеральном округе Литвы (начальник С. Ченкус). Однако фактически этот отдел действовал достаточно самостоятельно. Немецкое руководство специальных задач перед литовской полицией безопасности не ставило{147}. Её основной функцией была борьба с коммунистическим и польским подпольем и уголовными преступлениями. Все коммунистические дела, которые не вело немецкое СД, разбирались литовской полицией безопасности. Немецкая уголовная полиция вмешивалась лишь только тогда, когда уголовное преступление совершал или от него пострадал немец или было совершено крупное преступление против военного хозяйства. В конце 1941 г. в Литовском отделе полиции безопасности работало около 400 человек (из них 250 — в Каунасе, 107 — в Вильнюсе[46]). В конце 1942 г. литовская уголовная полиция вновь была объединена с полицией безопасности. Сеть учреждений литовской полиции безопасности и уголовной полиции была шире, чем немецкой полиции безопасности. Уже в 1943 г. в учреждениях литовской полиции безопасности и уголовной полиции работали 886 служащих разных категорий{148}.

Центральный аппарат литовской полиции безопасности размещался в Каунасе, он состоял из Организационной дирекции, Дирекции ведомостей с отделом печати, информации и сбора сведений и Общей Дирекции{149}. Организационная дирекция (руководитель Повилас Жичкус — Povilas Žičkus) была основана в 1942 г., и её основной функцией был отбор сотрудников для приема на службу. Дирекция ведомостей (руководитель Иозас Юцюс — Juozas Jucius) анализировала получаемые оперативные и агентурные сведения, вела учёт вражеских элементов и комплектовала архив. Общая дирекция (руководитель Пранас Ненорта — Pranas Nenorta) вела хозяйственные и финансовые дела.

Территория Литвы была разделена на шесть округов литовской полиции безопасности и уголовной полиции (Каунасский, Вильнюсский, Шяуляйский, Паневежский, Мариямпольский и Укмергский), а округа — на районы. В каждом округе были управления полиции безопасности. Управления округа чаще всего были разделены на семь отделов (комиссариатов):

1) отдел дежурных (охрана внутренних тюрем и зданий полиции);

2) общий отдел (хозяйственно-финансовые функции);

3) отдел сведений (проверка принимаемых в учреждения лиц, сбор агентурно-оперативной информации, составление картотеки лиц, враждебно настроенных к власти, обработка сведений о политических настроениях жителей, подготовка сообщений и выпуск бюллетеней);

4) отдел коммунистов (слежка за тайной деятельностью коммунистов, советских партизан, подпольщиков и евреев, вербовка агентов, кроме того, он производил аресты, обыски, допросы арестованных);

5) польский отдел (выявление нелегальных польских организаций, производство арестов, обысков, допросов, имел агентурную сеть);

6) отдел национальных меньшинств (агентурная работа среди русских, белорусов, поляков и др.);

7) отдел внешнего наблюдения (наружная слежка).

Во время войны, особенно в её начальный период, шёл процесс неустанного изменения структур литовской полиции безопасности и уголовной полиции. В отдельных местах округов полиции безопасности были учреждены учреждения районных начальников полиции безопасности. Например, 28 июля 1941 г. был учреждён Таурагский район Государственной полиции безопасности, который охватил весь Таурагский уезд. Аппарат полиции безопасности уезда имел 9 штатных сотрудников (начальник района, заместитель начальника — заведующий агентурной частью, чиновник следствия, заведующий отдела сведений, заведующий общего отдела, младший чиновник, старший писарь и два полицейских){150}.

Управление Вильнюсского округа литовской полиции безопасности (руководитель Александрас Лилейкис) состояло из канцелярии, отдела сведений, комиссариатов коммунистов, поляков и национальных меньшинств и отдела наблюдения. Работать литовской безопасности в Вильнюсском округе было особенно трудно. Здесь действовали сильные польские и большевистские организации, а с лета 1943 г. — большие соединения советских партизан и группы польской Армии Крайовой. В компетенции Вильнюсского округа литовской полиции безопасности было 10 районов (Эйшишкяйский, Майшягальский, Тракайский, Кайшядорский, Швенчёнский, Пабрадский, Яшюнский, Нововильняйский, Ашмянский и Свирский), а город Вильнюс в свою очередь был разделен на 7 районов{151}. С самого начала этот округ назывался «Вильнюсский округ Литовской вспомогательной полиции государственной безопасности» (начальник Норбертас Микшис — Norbertas Mikšys), и его учреждение состояло из пяти частей: следственная, сведений, агентурная, оперативная и особая. В округе работали старшие чиновники и чиновники I, II и III категории{152}.

В конце 1941 г. к Шяуляйскому округу литовской полиции безопасности (36 сотрудников) принадлежали города и уезды Шяуляй, Таураге и Расейняй, а сам город был разделён на два района. Тялыняйскому округу литовской полиции безопасности (28 сотрудников) принадлежали города и уезды Телыпяй, Кретинга и Мажейкяй{153}. С ноября 1942 г. Шяуляйский округ литовской уголовной полиции был упразднён и присоединён к Шяуляйскому округу литовской полиции безопасности и назван Шяуляйский округ полиции безопасности и уголовной полиции (начальник Иозас Пакулис — Juozas Pakulis). Он охватывал уезды Шяуляйский, Таурагский, Телыняйский, Кретингский и Ма-жейкяйский{154}.

Управление Каунасского округа литовской полиции безопасности состояло из канцелярии, I (коммунистов), III (поляков), IV (правых течений) и V (экономика) комиссариатов и отдела наблюдения. В ведении этого округа были Кедайняйский, Вилькияйский, Ионавский, Расейняйский районы и Гуджюнский пункт. В каждом районе работало по 2–3 сотрудника. Город Каунас был разделён на 8 районов, в которых работали по 1–2 сотрудника.

В феврале 1942 г. в Паневежском округе литовской полиции безопасности (начальник Антанас Лиепа — Antanas Liepa) работало 35 сотрудников, к нему относились Рокишкский, Биржайский, Купишский и Пасвальский районы. В Мариямпольском округе литовской полиции безопасности (начальник Пятрас Банис — Banys Petras, позже Иозас Андрашюнас — Juozas Andrašūnas) в то время работало 37 сотрудников, и ему принадлежали Алитусский, Вилкавишский, Шакяйский, Лаздияйский, Пренайский, Сувалкяйской Калварии и Мариямпольский района. В Укмергском округе литовской полиции безопасности (начальник Алексас Бразюкайтис — Aleksas Braziukaitis, позже — Мечис Пашкявичюс — Mečys Paškevičius) работали 24 сотрудника, и ему принадлежали Утянский, Зарасайский и Дукштайский районы{155}.

Директор Департамента государственной безопасности (ДГБ) С. Ченкус 22 июля 1941 г. обратился к директору Департамента полиции с просьбой, чтобы полиция порядка и железнодорожная полиция получили указание ежедневно представлять в ДГБ короткие и ясные сведения обо всех политических, уголовных и важных событиях{156}.

Немецкие солдаты осматривают достопримечательности Укмерге

Приказом директора Департамента государственной безопасности С. Ченкуса с 1 ноября 1941 г. районные подразделения Уголовной полиции Каунаса и Вильнюса были упразднены, а для расследования отдельных уголовных преступлений были созданы девять комиссариатов:

I комиссариат — убийства, самоубийства, телесные повреждения, пропавшие без вести и неопознанные трупы, грабёж, пожары и поджоги, аборты, катастрофы и несчастные случаи, связанные с потерей жизни.

II комиссариат — воровство и рецидивизм.

III комиссариат — воровство и присвоение, самовольное использование чужого имущества.

IV комиссариат — обман, подлог, шантаж и вымогательство, преступления служащих в учреждениях.

V комиссариат — спекуляция, чёрный рынок, накопление запасов и другие преступления военного времени.

VI комиссариат — сексуальные преступления и дела малолетних преступников.

VII комиссариат — идентификация.

VIII комиссариат — розыск.

IX комиссариат — канцелярия.

Преступления, не вошедшие в компетенцию вышеупомянутых комиссариатов, начальник округа должен был определить любому комиссариату на своё усмотрение{157}.

Для литовской уголовной полиции были установлены следующие должностные звания:

криминальный ассистент,

криминальный старший ассистент,

криминальный секретарь,

криминальный инспектор,

криминальный старший инспектор,

криминальный чиновник,

криминальный старший чиновник,

криминальный комиссар,

начальник уголовной полиции округа.

Литовская уголовная полиция вела общую для всего края картотеку отпечатков пальцев. Это ответственное дело организовал и контролировал начальник Идентификационной дирекции Альбинас Клемас (Albinas Klemas). В картотеке были собраны отпечатки пальцев свыше 30 000 лиц{158}. Все учреждения литовской полиции были обязаны дактилоскопировать всех преступников и подозреваемых.

В конце 1943 — начале 1944 г. в Каунасе действовал Институт криминальной техники при командире немецкой полиции безопасности и СД в Генеральном округе Литвы. Он помещался в бывшем здании Департамента государственной безопасности (проспект Витаутаса, 67). В Институте были отделы письма, техники, биологии, фотохимии и химии. В них производились исследования рукописей и машинописи, оружия, боеприпасов, следов взлома и инструментов, крови, спермы, волос, подделок документов, чернила, разных следов и пр.{159}.

В середине войны немецкая служба безопасности перестала доверять литовской полиции безопасности и намеревалась её ликвидировать. Начальник литовской полиции безопасности С. Ченкус 27 августа 1943 г. написал аргументированную служебную записку командиру немецкой полиции безопасности и СД в Генеральном округе Литвы штандартенфюреру СС К. Ягеру о сохранении Литовского отдела порции безопасности. В своём письме он указал, что литовская полиция безопасности активно участвовала и в будущем будет участвовать в борьбе с большевизмом и в поддержании спокойствия в стране. С. Ченкусу удалось доказать немцам полезность литовской полиции безопасности в поддержании безопасности и спокойствия в стране, и она продолжала действовать до конца войны{160}. В Латвии и Эстонии таких отделов создано не было. Структуры литовской полиции были обязаны тесно сотрудничать с литовской полицией безопасности и предоставлять ей всевозможную помощь и информацию. Так, один из руководителей полиции безопасности Вильнюса — Н. Микшис — просил начальника Вильнюсской вспомогательной полиции, чтобы начальники участков полиции информировали безопасность о происходящих на их участках эксцессах политического характера{161}.

Руководство немецкой уголовной полиции во время войны очень часто менялось. Каждый новый руководитель старался претворить в жизнь ту или другую реформу литовской уголовной полиции, внести что-то новое, изменить установленный порядок. Несмотря на множество изменений, она выжила и была в силах выполнять стоящие перед ней большие задачи. Литовская уголовная полиция при раскрытии преступлений руководствовалась законами Литвы, материалы произведенного дознания передавались литовским судам, контроль осуществлялся литовской прокуратурой. Все дознания выполнялись на литовском языке, поэтому руководство немецкой уголовной полиции их контролировать не могло.

Немецкая полиция безопасности и СД в Генеральном округе Литвы строго следила за работой учреждений литовской полиции безопасности и уголовного розыска. Как видно из документов, этот контроль особенно усилился в конце июля 1941 г. Немецкая полиция безопасности и СД требовала информировать ее обо всех арестах и получать санкцию на освобождение арестованных литовской полиции безопасности. С 1942 г. аппарат немецкой полиции безопасности и СД в Каунасе издавал «Ведомости криминальной полиции» на двух языках (редактор — П. Паматайтис) для всего Генерального округа Литвы. Ранее, с 1 октября 1941 г., издание выпускал Департамент госбезопасности. 3 сентября 1942 г., по требованию командира немецкой полиции безопасности и СД в Литве штандартенфюрера СС и полковника полиции К. Ягера, все дела арестованных по окончании дознания и вынесения наказания были передаваемы на утверждение ему или отделу II F его учреждения. Наказание всегда было жестоким{162}. Решения гестапо не мог отменить даже Высший суд Германии.

До 1 марта 1944 г. расследованием уголовных преступлений, слежкой за уголовными преступниками (подозреваемыми) и сбором криминальной статистики занималось центральное учреждение Уголовной полиции в Каунасе, позже эту работу выполняли учреждения Уголовной полиции округов{163}.

Сотрудники литовской полиции безопасности вместе с сотрудниками полиции других родов принимали активное участие в ловле скрывающихся в лесах советских партизан{164}. По отношению к жителям еврейской национальности литовская полиция проводила следующие функции: собирала и конвоировала евреев в гетто; она занималась поисками сбежавших из гетто и скрывавшихся евреев; поиском тех, кто обеспечивал евреев фальшивыми документами; охраняла принудительно оставленное евреями имущество и т.д.

Во время войны уровень преступности резко подскочил вверх. Особенно развилась коррупция, хотя при военном положении за разные административные правонарушения и уголовные преступления были предусмотрены строгие наказания. Товары продавали по завышенным ценам не только на чёрном рынке. Предприятия торговли и промышленности, ремесленники и частные предприниматели также часто не соблюдали установленные немцами цены. Литовская полиция по надзору за ценами была уполномочена строго бороться со спекуляцией и контролировать, как соблюдаются установленные цены{165}. Часто немецкая и литовская полиции проводили совместные акции по проверке мест нелегальной торговли. Летом 1942 г. объединённые силы немецкой и литовской полиции провели успешную операцию на рыбном базаре в старом Каунасе. Цель операции — исключительно защитить интересы литовских жителей. Поскольку к проведению акции скрупулезно подготовились, то она дала неплохие результаты. Для более тщательной проверки и наказания было задержано более 500 человек. Литовская уголовная полиция также принимала участие в этой акции и задержала всех, кто не имел личных документов. Также в ходе акции было задержано 11 опасных уголовных преступников, находившихся в розыске{166}.

Поскольку количество случаев воровства и грабежей всё увеличилось, то против совершивших их преступников были приняты более строгие меры. Почти все дела имущественных преступлений немцы передавали решать литовским судам. Уже летом 1942 г. генеральный советник юстиции издал циркуляр, в котором уполномачивал прокуроров такие преступления срочно расследовать, а преступников незамедлительно придавать суду. Последние были обязаны назначать этим преступникам строгие меры пресечения и наказания. Грабителям могла быть назначена смертная казнь, а ворам — тюрьма. Однако немецкая полиция многим мелким воришкам назначала административные наказания, чаще всего посылала в лагеря принудительного труда.

Особенно энергично немецкая и литовская полиции вели борьбу с самогоноварением, которое во время войны сильно распространилось. Например, только за июнь 1942 г. в Каунасском уезде было возбуждено 67 уголовных дел против производителей домашней водки, у которых было изъято 168,5 литра водки. Однако в то время полиция ловила не более 10–15% всех самогонщиков{167}. Поскольку немцы в Генеральном округе Литвы своей сети полицейских структур не имели, то основная нагрузка борьбы с самогоноварением пришлась на литовскую полицию{168}. Сотрудники полиции по надзору за ценами г. Каунаса только за один декабрьский месяц 1943 г. возбудили 60 уголовных дел, в которых 83 граждан за производство, торговлю и употребление водки были привлечены к уголовной ответственности. Кроме этого, были раскрыты четыре тайных завода по производству водки. За это же время конфисковано 270 литров домашней водки. Особенно отличился вахмистр Ионас Сташкунас (Jonas Staškūnas), который только за декабрь 1943 г. возбудил 22 дела{169}. Генеральный советник юстиции издал циркуляр, в котором приказал судебным органам ожесточить борьбу с самогонщиками. Для ускорения решения таких дел было решено, что уездные суды принимают материалы дознания прямо из проводивших его учреждений полиции без посредничества Налогового департамента. Борьба с самогоноварением была опасной. Так, 6 января 1944 г. в Вильнюсе были убиты полицейские отдела по надзору за ценами Ионас Житкявичюс (Jonas Žitkevičius) и Иозас Циронка (Juozas Cironka), которые были посланы в одно место, где тайно продавалась домашняя водка{170}.

В борьбе с уголовными преступлениями — воровством, грабежом, спекуляцией, производством самогона — были заинтересованы не только литовские, но и немецкие инстанции, поэтому в этой борьбе между ними было полное согласие и взаимопонимание.

Другие рода литовской полиции

Чтобы было удобнее управлять и контролировать полицию г. Вильнюса, с 12 февраля 1942 г. город был разделен на две части, названные участками (Apylinkė, по-немецки Abschnitt). Восточный участок (ставка в учреждении начальника полиции г. Вильнюса, ул. Магдаленос, 2)[47]образовывался из 1-го, 4-го, 5-го и 7-го полицейских участков; Западный участок (ставка ул. 3. Серакауско, 24) был организован из 2-го, 3-го и 6-го полицейских участков. Штаты учреждений участков были установлены следующие:

… Восточный участок … Западный участок

Начальник участка … 1 … 1

Адъютант … 1 … 1

Ст. вахмистр … 1 … 1

Вахмистр … 1 … 1

Полицейские … 2 … 2

Всего: … 6 … 6

Велосипедов … 2 … 2

Начальником Восточного участка со 2 февраля был назначен Витаутас Граужинис (Vytautas Graužinis), а Западного — бывший старший вахмистр 4-го участка Иозас Вигантас (Juozas Vygantas){171}. С 21 апреля 1942 г. начальники участков были переименованы в командиров участков. 1 декабря 1943 г. границы Восточного и Западного Участков были изменены{172}.

По похожему принципу была реорганизована и литовская полиция г. Каунаса. Город был разделён на два участка: Восточный (начальник Винцас Дубаускас — Vincas Dubauskas) и Западный (начальник Фе-ликсас Дельбогас — Feliksas Delbogas). Кроме учреждения начальника полиции ещё было учреждение по надзору за ценами, арестантская полицейского этапа, полицейский резерв (командир Стасис Ягутис — Stasys Jagutis) и полиция движения (начальник Бронюс Степонавичюс — Bronius Steponavičius). В городе действовали восемь полицейских участков: начальником 1-го был Миколас Закарас (Mykolas Zakaras), 2-го — Иозас Гирдвайнис (Juozas Girdvainis), 3-го — Винцас Стасюнас (Vincas Stasiūnas), 4-го — Миколас Глинские (Mykolas Glinskis), 5-го — Владас Янкаускас (Vladas Jankauskas), 6-го — Леонардас Чеплинскас (Leonardas Čeplinskas), 7-го — Антанас Киесилюс (Antanas Kiesilius) и 8-го — Иозас Гаяускас (Juozas Gajauskas){173}.

Начальник (командир) Восточного участка полиции г. Вильнюс Витаутас Граужинис (Vytaиtas Graužinis) 

Кроме литовской полиции безопасности и полиции уголовного розыска, была восстановлена литовская полиция порядка (общественная полиция), железнодорожная полиция, полиция противопожарной охраны и строевые подразделения полиции — полицейские батальоны.

В сложившейся военной и политической обстановке необходимости восстанавливать пограничную полицию Литвы не было, хотя такие попытки предпринимались. Заместитель генерального советника внутренних дел Генерального округа Литвы полковник И. Наракас объявил регистрацию всех бывших сотрудников пограничной полиции и предложил им явиться в его учреждение в Каунасе, на ул. Гедимино, 29{174}. Был организован Штаб охраны границы (Stab des Grenzschutzes), а референту Административного департамента Повиласу Казакявичюсу (Povilas Kazakevičius) было поручено организовать и формировать службу пограничной полиции в Литве{175}. В феврале 1942 г. по требованию немцев были призваны вернуться на службу бывшие служащие пограничной полиции довоенной Литвы. Из них были сформированы части по охране литовско-белорусской границы.{176}

В некоторых уездах (например, в Эйшискяйском и др.) были созданы структуры полицейского резерва, полностью подвластные немецкой жандармерии. Резервная полиция использовалась при сборе сельскохозяйственных податей, по поручению СД производила аресты и пр.

Восстановленная литовская полиция порядка (ЛПП) была «исполнительным органом власти края, предназначенным <…> для поддержания порядка в крае и обществе и для гарантии безопасности граждан и их имущества»{177}. На службу в ЛПП принимались лица не моложе 21 года и не старше 30 лет, хорошего телосложения и внешнего вида, ростом не ниже 170 см, хорошо владеющие литовским языком. ЛПП была подчинена командиру немецкой полиции порядка в Литве. Сотрудники ЛПП, исполняя служебные обязанности, носили регламентированную специальными правилами униформу и были вооружены. Во главе ЛПП на территории Генерального округа Литвы стоял командир литовской полиции порядка, непосредственно подчинённый командиру немецкой полиции порядка в Литве. Уездной и городской литовской полицией порядка руководили:

1) в уездах и городах Вильнюс и Каунас — командиры литовской полиции порядка города и командиры литовской полиции порядка уезда, соответственно;

2) в других уездах — командиры литовской уездной полиции порядка;

3) участками полиции города Вильнюса, Каунаса и уездных центров — заведующие участками полиции;

4) в волостях — заведующие волостной полиции;

5) в пунктах — заведующие пунктов полиции.

Литовская железнодорожная полиция, руководимая командиром железнодорожной полиции, была разделена на четыре участка — Вильнюсский, Каунасский, Шяуляйский и Радвилишский. Участками Руководили начальники участков железнодорожной полиции, находящиеся в подчинении командира железнодорожной полиции. Также было организовано некоторое количество отдельных пунктов полиции. В пунктах, где работало более двух служащих, была должность заведующего пункта{178}.

Железнодорожной полицией порядка (ЖПП) руководил командир Железнодорожной полиции, который был непосредственно подчинён командиру литовской полиции порядка. ЖПП была разделена на участки железнодорожной полиции, которыми руководили начальники участков, непосредственно подчиненные командиру железнодорожной полиции. В конце 1941 г. в литовской железнодорожной полиции были установлены следующие штатные единицы:

Командир … 1

Заместитель командира … 1

Секретарь командира … 1

Начальники участков … 4

Заместители начальников участков … 4

Заведующие железнодорожных пунктов полиции … 9

Старшие вахмистры … 7

Вахмистры … 62

Полицейские … 19

Всего: … 108{179}

Как видно из представленной статистической таблицы, в первые годы войны в Литве этому роду полиции уделялось мало внимания. Позже, в 1943 г., когда активизировалась диверсионно-террористическая деятельность советских партизан на железной дороге, штатная численность литовской железнодорожной полиции сильно возросла.

Приказом руководителя СС и полиции в Литве бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Л. Высоцки № 7 от 11 июня 1942 г. устанавливалось:

«1. Вопросы назначения, повышения, переводы, возможные дисциплинарные аресты, отстранение от занимаемой должности и наказания начальников общественной полиции и офицеров связи литовских батальонов самообороны, начальников полиции городов и уездов Каунаса и Вильнюса и их заместителей решаю только я.

Все похожие вопросы тех начальников и лиц, которые находятся в непосредственном подчинении вышеперечисленных сотрудников, решаются самостоятельно немецким учреждением, по согласованию с соответствующим учреждением Литвы.

2. Посредничать, т.е. могут делать предложения: по отношению начальников общественной полиции и офицеров связи литовских батальонов самообороны — Командир полиции порядка, по отношению начальников полиции городов Литвы и их заместителей — руководитель СС и местной полиции (Standortführer) и по отношению начальников полиции уездов — командир жандармерии через командира полиции порядка. <…>

4. Все упомянутые в первом пункте литовские командиры руководят подвластными им учреждениями и оценивают их деятельность, знания и способности после 6 месяцев, в течение всего года, по предложению вышеперечисленных немецких начальников, я утверждаю их в их должностях»{180}.

Для поддержания общественного порядка в Литве немцам не хватало своих людей, поэтому наряду со своей небольшой полицией порядка они оставили и литовскую полицию порядка, надеясь, что литовцы помогут им притеснять и эксплуатировать жителей страны. Немецкая гражданская администрация поручила литовской полиции вербовать работников на работу в Германию. При всех полицейских участках были учреждены комиссии, в состав которых входили представители городского самоуправления, врачи и начальники участков полиции. Многие жители регистрироваться не шли, особенно те, которые чувствовали, что могут быть взяты. Однако надежды немцев не оправдались. Сотрудники литовской полиции, насколько им позволяли условия, старались игнорировать или хотя бы без энтузиазма исполнять указания немцев. Например, 13 мая 1942 г. в Мариямполе проходила большая демонстрация женщин и девушек против высылки трудообязанных из Литвы. Прибывшие литовские полицейские старались мягко успокоить демонстранток. Кроме одного пистолетного выстрела, энергичных действий не было. Во время пения литовского национального гимна полицейские отдавали честь, а два из них плакали. Сотрудники 1-й роты Мариямпольского батальона литовской полиции держались пассивно по отношению к толпе народа. Командир роты литовской полиции старший лейтенант Валента прибыл только тогда, когда ситуация миновала кульминационную точку. Эти события описал в рапорте на имя руководителя СС и полиции Каунасской области сотрудник немецкой жандармерии в Мариямполе Шварц (Schwarz){181}.

Ему вторили другие. «Самым слабым инструментом государства является литовская полиция. <…> Полицейские стоят, курят и не способны навести ни малейшего порядка на службе», — так характеризовал литовскую полицию в 1943 г. в своём рапорте руководству немецкий офицер по регистрации лошадей в Литве{182}.

Кроме вышеперечисленных функций литовской полиции порядка было поручено контролировать, как жители выполняют указание, запрещающее свободно держать почтовых голубей{183}, как придерживаются запрета фотографировать и рисовать за стенами дома{184}. Строгие санкции были введены для пьяниц и хулиганов. Приказом начальника полиции Вильнюса шум и появление в нетрезвом состоянии в общественном месте наказывались штрафом до 100 рейхсмарок или, при неуплате штрафа, арестом на срок до одного месяца{185}.

Литовской полиции порядка безвозмездно помогали почётные полицейские{186}. С начала войны и до 1 октября 1943 г. таковых было около 7740 человек{187}. Неоплачиваемая вспомогательная полиция (Unbesoldete Hilfsschutzmann) набиралась из внушающих доверие местных жителей, которые не только выполняли свою непосредственную работу, но и помогали полиции вести борьбу с советскими партизанами, парашютистами, шпионами и др. Однако практической ощутимой пользы от них было мало, потому что они были недостаточно вооружены{188}.

Отряды самообороны в сельской местности Литвы начали организовываться с первых дней войны, однако до 1943 г. они не имели строгой организационной структуры и были не повсеместны. В связи с ростом разношерстного партизанского движения проблемы самообороны стали актуальны не только для органов немецкой власти, но и для жителей Литвы. Что мог предпринять литовский сельский житель, когда к нему приходит вооружённый десантник? Кому сообщить, если пункт полиции находится за 10–15 км? Генеральный комиссар Литвы в секретном письме от 9 сентября 1943 г. первому генеральному советнику генерал-лейтенанту П. Кубилюнасу указал, что увеличивающаяся диверсионная деятельность на железнодорожных линиях, шоссе и мостах заставляет его предпринимать энергичные меры — ответственность за всю саботажную деятельность будут нести местные жители. Поэтому первый генеральный советник, договорившись с генеральным комиссаром Литвы и с новым руководителем СС и полиции в Литве бригадефюрером СС и генерал-майором полиции Германом Хармом (Hermann Harm), 15 сентября 1943 г. объявил о преобразовании разрозненных сельских отрядов самообороны и существующей почётной полиции в Местные отряды самообороны (МОС) (Vietiniai gavisaugos Būriai — VSB) и утвердил правила их создания{189}. Также было распространено подписанное П. Кубилюнасом соответствующее «Обращение к жителям Литвы».

Основная цель МОС — защита жизни и имущества жителей Литвы, а также борьба с советскими партизанами, вражескими парашютистами, шпионами, террористами и сбежавшими военнопленными. Организационная работа по созданию МОС была поручена начальникам уездов, сформированные отряды оставались в их ведении. В волостях ими руководил командир, назначаемый начальником уезда. Членами МОС могли быть только литовцы не моложе 16 лет, не имевшие судимости за уголовные преступления, отслужившие в армии или нет, но хорошо владеющие оружием. Служба в МОС была обязательна для всех сельских жителей Генерального округа Литвы.

В подписанной директором Департамента полиции В. Рейвитисом инструкции о комплектовании и правах МОС было сказано, что в отряды самообороны в первую очередь должны быть зачислены члены почётной полиции{190}. В волостях подразделения МОС были разделены на отделения и звенья. Число отделений должно было соответствовать числу сельских обществ в волости, т.е. в каждом волостном сельском обществе должно было быть не менее одного отделения самообороны, в каждой деревне сельского общества — не менее как по одному звену самообороны, с численностью не менее 5 мужчин. Служба в отрядах самообороны не оплачивалась, однако её члены, неся службу за пределами своей волости, получали такие же суточные, какие выплачивались полицейским. Члены МОС, погибшие или пострадавшие при выполнении служебного долга, в вопросах социального обеспечения приравнивались к полицейским. В 14-м пункте инструкции МОС говорится, что члены отрядов самообороны вооружены боевыми винтовками или другим оружием, хранят его в своём распоряжении и за его чистоту, порядок и сохранность отвечают лично. В 5-м пункте инструкции перечисляется, в каких случаях член отряда самообороны может использовать оружие{191}. Члены МОС получали подписанные областным комиссаром или руководителем СС и полиции разрешения на хранение огнестрельного или холодного оружия. Во время несения службы они носили на левом рукаве повязку с буквами «ST» и с печалю немецкой полиции.

Создаваемые отряды самообороны в сельской местности Литвы вызывали ненависть у советских партизан, поэтому они усилили диверсионную и террористическую деятельность. От этой конфронтации страдали земледельцы и сельские труженики. 29 января 1944 г. красные партизаны напали на деревню Канюкай Эйшишкяйского уезда, её сожгли (из 22 домов остались целы только 5) и убили 35 безвинных мирных жителей. 12 апреля того же года похожая трагедия произошла в Тракайском уезде: советские партизаны, осмелевшие в связи с приближающимся фронтом, стремились записать на свой счёт больше «героических» подвигов. — они напали на землепашцев деревни Балакоришкяй, сожгли 38 усадеб и убили 18 крестьян{192}. Интересно, что во всех последующих документах, касающихся развития МОС, не провозглашалась борьба с польским партизанским движением — Армией Крайовой. По-моему, это доказывает, что немцы хотели использовать польские вооружённые силы в борьбе с советскими партизанами.

Заниматься комплектованием и другими организационными вопросами МОС приказом первого генерального советника был назначен сотрудник Центрального ведомства внутренних дел П. Диркис{193}, а начальником штаба — П. Эрдвис. При создании МОС возникло множество проблем. Вначале немцы обещали предоставить отрядам самообороны до 15 тысяч винтовок, однако до конца 1943 г. слова своего не сдержали. Лишь литовская полиция передавала излишки оружия сельским бойцам. Кроме того, сельчане использовали свое оружие, покупали на базарах, особенно у немецких солдат (примерно 270 рейхсмарок одна винтовка с патронами). Немало оружия, в том числе и пулемётов, захватили в боях с советскими партизанами.

Жестокая и безжалостная кровопролитная партизанская война велась в юго-восточных районах Литвы (сказались частые рейды советских партизан с территории Белоруссии), на востоке Литвы война носила умеренный характер. Там руководство советского партизанского движения с февраля 1944 г. поддерживало контакт с литовским национальным подпольем, с администрацией местного литовского самоуправления, с начальниками литовской полиции и командирами полицейских батальонов{194}. По тактическим соображениям была достигнута договорённость не воевать между собой, не проливать напрасно «литовскую кровь», и даже совместно воевать против немцев и польского «империалистического подполья, стремившегося оторвать от Литвы Вильнюс».

Однако следует отметить, что по вине немецкого руководства из создания МОС ничего хорошего не вышло, и фактически эти подразделения до конца войны полнокровно функционировать не начали.

В связи с тем, что в учреждениях, участках и пунктах полиции уменьшилось количество сотрудников, директор Департамента полиции В. Рейвитис 7 февраля 1944 г. поручил начальникам полиции возродить неоплачиваемую вспомогательную (почетную) полицию и активно пользоваться её услугами. Поскольку её личный состав не был достаточно обучен, ей предоставлялись только вспомогательные функции. Только в некоторых уездах Литвы в конце войны почётная полиция была использована в борьбе с польскими и советскими партизанами{195}. Например, начальник Онушского участка полиции Тракайского уезда в июне 1944 г. из числа почетных полицейских создал вспомогательный летучий отряд полиции, насчитывающий 50 полицейских, и успешно использовал его против врагов{196}.

Руководство немецкой полиции, стремясь использовать как можно больше литовской молодёжи в своих интересах, пробовало создавать разные новые полицейские структуры. Начальник немецкой полиции порядка в Литве полковник полиции Вольфганг Денике (Wolfgang Denicke) 23 июля 1942 г. подписал постановление о создании полицейского резерва при руководителе СС и полиции в Литве{197}. Основная функция резерва — оказывать помощь местным полицейским подразделениям по поддержанию спокойствия, порядка и безопасности жителей. В подразделения полицейского резерва принимались только литовцы, политически благонадёжные, годные к военной службе и умеющие пользоваться оружием. Члены резерва на левом рукаве носили повязку с надписью на немецком и литовском языках «Полицейский резерв» («Policinis rezervas») и печатью учреждения немецкой полиции порядка.

В зависимости от специфических условий военного времени численность и дислокация литовской полиции постоянно менялись. Так выглядели силы литовской полиции по состоянию на 1 октября 1943 г.:

… Штатная полиция … Вспомогательная полиция … Всего

1. Штаб литовской полиции … 46 … — … 46

2. Город Каунас … 371 … 124 … 495

3. Город Вильнюс … 484 … 10 … 494

4. Полицейский оркестр … 48 … — … 48

Всего в городах: … 949 … 134 … 1083

5. Полиция уездов … 2437 … 1206 … 3643

6. Железнодорожная полиция … 222 … — … 222

В командировках

7. 1-я рота полиции … 121 … — … 121

8. Школа полиции в Вильнюсе … 108 … — … 108

9. 3-я рота полиции … 110 … — … 110

10. Охрана имений … 160 … 154 … 314

11. Учебное подразделение в Пренай … 10 … 231 … 241

Всего командированных: … 509 … 385 … 894

Всего в полиции: … 4117 … 1725 … 5842{198}

Оплачиваемая вспомогательная полиция чаще всего занималась охраной мостов, военных складов и других военных объектов, а также борьбой с бандитизмом и охраной государственных хозяйств. Её члены не имели не только полицейской, но и любой военной подготовки (не служили в армии). Летом 1943 г. в ней было 1636 человек{199}.

Ночной пропуск заключённого Каунасского концентрационного лагеря

Важную роль в системе правопорядка Генерального округа Литвы играли Управление принудительного труда Центрального ведомства внутренних дел и ему подвластные учреждения. Начальником Управления был Бронюс Аушротас (Bronius Aušrotas). Уже осенью 1941 г. действовали тюрьмы в Каунасе, Вильнюсе, в Шяуляе, Паневежисе, Мариямполе, Укмярге, Швенчёнисе и в Тельшяе, арестные дома в Рассейняе и Калнабержское воспитательное учреждение для несовершеннолетних. Кроме этого, решением Центрального ведомства внутренних дел были восстановлены учреждения принудительного труда в Правенишкяе (Каунасский уезд), в Димитравасе (Кретингский уезд, действовало с 4 сентября 1941 г.) и в Пабраде (Швенчёнский уезд; в 1943 г., после активизации советских партизан, перенесено в Вильнюс){200}. Главным из них был Правенижский лагерь, потому что он по немецкой классификации соответствовал концентрационному лагерю 1-й степени (KZ — Konzentrationslager — концентрационный лагерь). В этих лагерях содержались лица, наказанные в административном порядке{201}. Первый генеральный советник П. Кубилюнас 21 октября 1941 г. утвердил статут Управления принудительного труда Центрального ведомства внутренних дел:

«1. Для использования рабочей силы наказанных и задержанных лиц административной властью учреждаются учреждения принудительного труда.

2. Учреждение принудительного труда является самостоятельной хозяйственной и административной единицей Центрального ведомства внутренних дел и непосредственно находится в подчинении Инспекции учреждений принудительного труда.

3. Администрация учреждений принудительного труда состоит из:

а) руководство учреждения (начальник, его помощник и заведующий хозяйством);

б) охрана учреждения (чиновники, надзиратели I и II категории);

в) персонал канцелярии учреждения;

г) вспомогательный персонал учреждения»{202}.

Имеющее особый статус Правенишское учреждение принудительного труда (Zwangsarbeitslager (ZAL) Prowenischken), будучи в ведении Центрального ведомства внутренних дел, до второй половины 1942 г. принадлежало Каунасской тюрьме. Большинство надзирателей немцы подобрали из людей русской национальности. Во второй половине 1942 г. это учреждение перешло в ведение немецкой службы безопасности. Его начальниками были немцы: Шрайбер (Schreiber), после него — Апелль (Apell), Андерсен (Andersen). В то же время и Другие похожие учреждения (Пабрадское, Димитравское, Пагелажское) и еврейские гетто стали управляться административным (Verwaltung) отделом аппарата немецкой полиции безопасности и СД в Литве, руководимым оберштурмфюрером СС Гейнрихом Гротом (Heinrich Groth).

Дворец учреждения Генерального комиссариата Литвы в Каунасе

Во время войны в учреждениях принудительного труда Генерального округа Литвы было около 750 тюремных надзирателей и около 450 служащих тюрем, приписанных к полицейским структурам. Каунасскую тюрьму охраняли 150 надзирателей, Вильнюсскую — 155, Шяуляйскую — 105. До 16 июля 1941 г. Каунасскую тюрьму охранял литовский батальон полиции, он же охранял до 1 сентября и Вильнюсскую тюрьму. Формально тюрьмами распоряжалось Управление принудительного труда Центрального ведомства внутренних дел. Позже тюрьмы перешли в ведение немецкой полиции безопасности и СД в Литве, согласно их распоряжению с 6 ноября надзор за тюрьмами вёл чиновник Юридического отдела Генерального комиссариата Литвы А. Дейнерт (А. Deinert). Однако ему было разрешено контролировать только действия литовской администрации. Немцы запретили без разрешения немецкой полиции безопасности и СД забирать арестованных лиц из тюрем в Каунасе, Вильнюсе и Шяуляе.

В течение всей войны охрану тюрем с внешней стороны, а также ведомых на работу или с работы заключённых охраняла литовская полиция. Эти обязанности полицейские выполняли небрежно, поэтому немало заключённых могло сбежать. Провинившиеся полицейские были наказываемы сравнительно мягко, поэтому 18 февраля 1944 г. директор Департамента полиции В. Рейвитис в своём письме указал, что в дальнейшем халатно исполняющие свои обязанности полицейские будут привлекаться к судебной ответственности{203}.

7 июля 1941 г. высший руководитель СС и полиции в Остланде обергруппенфюрер СС и генерал полиции Ф. Еккельн в своём циркуляре № 41 «Об организации местной полиции в городе Каунас и в 16 принадлежащих Каунасу волостях» указал, что «из числа включенных в список 203 служащих полиции следует отобрать подходящих людей в участок движения»{204}. Позже полиция регулирования движения при начальнике полиции была создана в каждом большем городе Генерального округа Литвы{205}. В Вильнюсе в августе 1941 г. в созданной полиции обеспечения движения (ул. Магдаленос, 2) (начальник Бронюс Матулайтис, а с 21 января 1942 г. заместитель Юргис Кязис — Jurgis Kezys) служило 45 сотрудников полиции, среди них было 2 заместителя начальника, 3 вахмистра, 7 старших полицейских и 32 полицейских. Приказом командира литовских частей самообороны подполковника (в литовской армии и полиции звание подполковника называлось полковник-лейтенант, здесь и далее для удобства читателя это звание дается в русифицированном варианте. — Примеч. редактора) Антанаса Шпокявичюса от 22 августа 1941 г. каждый сотрудник дорожной полиции получил специальную повязку с номером (например, номер повязки Б. Матулайтиса № 10, а Ю. Кязиса — №25). Эта полиция руководствовалась немецкими законами, а её работу контролировал назначенный немцами сотрудник Пауль Бериг (Paul Вerig).

Высший руководитель СС и полиции в Остланде обергруппенфюрер СС и генерал полиции Ф. Еккельн (F. Jeckeln)

Повязка литовского полицейского г. Вильнюс, хранящаяся в личном архиве автора 

После удаления линии фронта от города жизнь в Вильнюсе Вернулась в нормальное русло, Увеличилось число транспортных средств, стало интенсивнее движение. Особенно выросло число велосипедистов и повозок. В связи с этим увеличилось число транспортных правонарушений. Полиция должна была объяснять людям правила движения и наказывать их нарушителей{206}. С 7 августа 1941 г. вступило в силу законоположение о движении автотранспорта в Литве, которое подписал генеральный комиссар Литвы. Эксплуатация личного транспорта запрещалась, максимальная скорость в городах устанавливалась в 40 км/час, а за пределами города — 60 км/час{207}.

22 октября 1941 г. были обнародованы временные правила движения по общественным дорогам, улицам и площадям. Транспортным средствам, в том числе и мотоциклам, были заменены номера. За нарушение временных правил автомобили и мотоциклы конфисковывались, а провинившиеся водители наказывались денежными штрафами размером до 1500 руб. (150 рейхсмарок) или тюрьмой на срок до 14 дней{208}.

Хотя война и ограничивала использование и эксплуатацию транспортных средств, но происшествий с автотранспортом случалось много. Только в Каунасе до 15 июля 1941 г. произошло 123 дорожных происшествия, во время которых погибли 12 человек, еще 18 были тяжело ранены и 63 легко пострадали. В 1942 г. Каунасский участок регулирования движения зарегистрировал 214 дорожных происшествий, во время которых 17 человек погибли, 35 были тяжело и 89 легко ранены. В 1943 г. в Каунасе во время 192 происшествий 19 человек погибли, 24 были тяжело ранены и 66 легко ранены{209}. Анализ этих происшествий показал, что основная причина несчастий — нетрезвые водители, на втором месте — плохое техническое состояние автомобилей, на третьем — несоблюдение правил дорожного движения. Только за 1943 г. за нарушение этих правил сотрудники Каунасского участка регулирования движением для водителей автомобилей, мотоциклов и велосипедов выписали 350 протоколов. До 1 января 1944 г. начальником участка литовской дорожной полиции в Каунасе был Бронюс Степонавичюс (Bronius Steponavičius). По состоянию на 6 января 1944 г. в Каунасе дорожных полицейских было 40 человек.

Ставка руководителя СС и полиции в Вильнюсе 

Права литовских сотрудников безопасности движения были ограничены, им было запрещено останавливать немецкие военные автомобили и мотоциклы даже тогда, когда они очевидно нарушают правила движения{210}. Только 6 марта 1942 г. рейхскомиссар Остланда Г. Лозе подписал указание о временном порядке движения в Остланде, которым местная полиция была обязана ужесточить контроль за безопасностью движения{211}. 18 июня 1942 г. Вильнюсская литовская дорожная полиция получила приказ № 57, в котором регламентируются правила поведения при встрече автомашин высоких немецких руководителей полиции. Указывалось также, что в городе имеются две автомашины, которыми пользуются руководитель полиции и СС (Polizeistandortfiihrer) Вильнюса и Вильнюсского уезда штандартенфюрер Пауль Рейнхард Бернхард Криг (Paul Reinhard Bernhard Krieg) и командир немецкой полиции. На служебных автомобилях имеются номерные таблички с буквами «Pol», а впереди с двух сторон двигателя флажки — один немецкий национальный и другой полицейский. При встрече этих автомобилей с незачехлёнными флажками, сотрудники литовской полиции были обязаны отдавать честь.

С 1 января 1943 г. было резко ограничено движение транспортных средств в Остланде, в том числе и в Генеральном округе Литвы. С указанного дня могли эксплуатироваться только автомобили вооружённых сил и госучреждений с номерными опознавательными знаками WH (сухопутные войска), WK (военно-морской флот), WL (военно-воздушные силы), RP (почта рейха), DR (железные дороги рейха), RAD (трудовая служба рейха), POL (полиция), SS и RO. Номерной опознавательный знак с индексом RO выдавался только с разрешения генерального комиссара Генерального округа Литвы д-ра Т.А. фон Рентельна.

1 января 1944 г. были отменены требования затемнения транспортных средств в Остланде, в том числе и в Литве{212}.

Выполняя решение ВПЛ о восстановлении ликвидированных советами организаций и предприятий и по разрешению министра внутренних дел, с 27 июня 1941 г. был восстановлен Союз противопожарных организаций Литвы (СПОЛ) (Lietuvos Ugniagesių Organizacijų Sąjunga, председатель Виталюс Балтримас — Vitalius Baltrimas){213}, а в самом Министерстве внутренних дел была создана противопожарная референтура. 20 сентября распоряжением рейхскомиссара Остланда Г. Лозе были утверждены уставы СПОЛ и Добровольного общества пожарных. Девизом общества были слова: «Слава Богу — почтение близкому». В обнародованном 1 декабря 1941 г. циркуляре СПОЛ № 1–366{214} было установлено, что пока не будут изданы юридические наставления о противопожарном надзоре в крае, СПОЛу было поручено управлять всеми делами противопожарной охраны на всей территории Генерального округа Литвы. Высший противопожарный контроль принадлежал генеральному советнику внутренних дел. В 1942 г. при Центральном ведомстве внутренних дел вместо референтуры была создана Дирекция пожаротушения и охраны предприятий{215}. С 1 февраля 1944 г. СПОЛ прекратил свою деятельность и все дела передал учреждению начальника полиции противопожарной охраны Генерального округа Литвы (Каунас, Алея Свободы, № 42–1){216}.

Во время правления немцев в Литве была создана полиция противопожарной охраны (ППО). Её предназначение — тесно согласовывая действия противопожарных команд с действиями полиции порядка, охранять и спасать хозяйства жителей от частых пожаров. При генеральном советнике внутренних дел был назначен начальник полиции противопожарной охраны (Ионас Янулайтис — Jonas Janulaitis), а в уездах — начальники уездов. Начавшая деятельность осенью 1941 г. Вильнюсская противопожарная школа уже 29 ноября выпустила 40 курсантов из 60 поступивших. Новые пожарники были распределены по существовавшим в Вильнюсе и вновь созданным в провинции командам противопожарной охраны{217}.

На служебном съезде руководителей противопожарной охраны уездов Генерального округа Литвы, проходившем в Каунасе 11–12 февраля 1944 г., шла речь об обучении пожарников и о намерении создать школу пожарных{218}. Однако вступление Красной армии на территорию эти планы разрушило.

В ноябре 1941 г. первый генеральный советник утвердил новую униформу ППО{219}. Были установлены следующие специальные должностные звания: майор (majoras), майор-руководитель (majoras-vadovas), младший майор (jaunesnysis majoras), капитан (kapitonas), руководитель (vadovas), младший руководитель (jaunesnysis vadovas), староста (seniūnas), младший староста (jaunesnysis seniūnas), gaisriūnas[48], младший gaisriūnas (jaunesnysis gaisriūnas), ефрейтор (grandinis), рядовой (eilinis)[49].

B 1942 г. в Вильнюсе был создан штаб начальника полиции противопожарной охраны, Центр и шесть команд противопожарной охраны{220}. Было утверждено 199 должностей пожарных (в Каунасе — 192). Среди вильнюсцев очень популярным был духовой оркестр Вильнюсской противопожарной охраны (руководитель Юлюс Синюс — Julius Sinius). В начале марта 1942 г. в Литву прибыл капитан противопожарной полиции Третьего рейха Петерсен (Petersen), который был назначен ответственным за противопожарную охрану в Генеральном округе Литвы.

В 1943 г. в учреждении начальника немецкой полиции порядка при руководителе СС и полиции в Литве был основан отдел пожаротушения F{221}. Литовские пожарники считались отдельным родом литовской полиции. Своим циркуляром это подтвердил командир немецкой полиции порядка в Литве подполковник полиции (Oberstleutnant der Schutzpolizei) Вальтер Мусиль (Walter Musil){222}. Члены пожарных команд не имели права без разрешения начальника местной полиции или начальника противовоздушной обороны оставлять свое место жительства{223}. За нарушение этого указания они наказывались нерегулируемым денежным штрафом и заключением в тюрьму или одним из этих наказаний. В особенно тяжелых случаях они наказывались тюремным заключением с исправительными работами или смертной казнью{224}. Кроме того, с середины 1943 г. вступил в силу подписанный рейхсфюрером СС и начальником немецкой полиции Г. Гиммлером приказ «Временный порядок служебного наказания для соединений полиции»{225}. 7 июня 1943 г. командующий полицией порядка в Остланде группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Георг Йедике утвердил «Служебный статут пожарных» (Ausbildungsvorschrift für den Feuerwehrdienst), который вступил в силу с 1 июля этого же года.

В рамках усовершенствования структуры управления противопожарной охраны в конце ноября 1943 г. была начата организация аппарата начальника противопожарной охраны Генерального округа Литвы при Центральном ведомстве внутренних дел. 10 марта 1944 г. генеральный советник внутренних дел подписал циркуляр «О противопожарной охране», в котором было сказано: «Генеральный советник внутренних дел есть высшая инстанция полиции противопожарной охраны в крае. <…> При Генеральном советнике внутренних дел для управления делами противопожарной охраны действует учреждение Начальника полиции противопожарной охраны Генерального округа Литва»{226}. В распоряжении начальника были все команды пожаротушения, в том числе и добровольные дружины. В 1944 г. литовские пожарники получили равные права с немецкой полицией. В этом году во всём Генеральном округе Литвы в пожарных командах самоуправлений было около 1500 наёмных (оплачиваемых) пожарных и 5000 добровольных пожарных. Только в одном Каунасе было 233 наёмных профессиональных пожарных{227}. Кроме этого, генеральный комиссар Литвы и руководитель СС и полиции в Литве потребовали в приказном порядке привлечь к работе пожаротушения женщин. 12 февраля 1944 г. начальники противопожарной охраны уездов Генерального округа Литвы дали клятву честно выполнять свои обязанности{228}.

Основываясь на указание от 5 апреля 1943 г. о противовоздушной обороне на занятых Восточных территориях{229}, сотрудникам ППО было поручено руководить противовоздушной обороной селения. В Риге был основан Центр противовоздушной обороны предприятий Остланда{230}. 16 апреля 1943 г. была утверждена «Инструкция в случае воздушного нападения»{231}. Особенно строгий был контроль за соблюдением требования затемнения городов и посёлков. К нарушителям применялись строгие санкции. Городская полиция Каунаса только за одну неделю с 22 по 29 января 1944 г. за незатемнение или плохое затемнение составила 87 протоколов на жителей Каунаса{232}. Руководитель СС и полиции в Литве бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Г. Харм 23 марта 1944 г. издал указание, в котором подчёркивалось, что юридическую основу наказаний составляет распоряжение министра занятых Восточных территорий от 1943 г. о противовоздушной обороне. Согласно распоряжению, областным комиссарам было дано право наказывать и граждан рейха. Местных жителей, нарушивших правила затемнения, в основном наказывало местное учреждение полиции. СС, полиция порядка и другие учреждения немецкой полиции не имели права наказания. Областные комиссары могли назначать наказание до 6 месяцев тюрьмы или денежный штраф до 10 000 рейхсмарок (распоряжение рейхскомиссара Остланда от 6 октября 1941 г. о полномочиях областных комиссаров). Местные полицейские учреждения могли назначать штраф до 100 рейхсмарок, а полицейские органы уезда — до 300 рейхсмарок и лишение свободы на срок до 4 недель{233}.

На территории Генерального округа Литвы была создана Пассивная противовоздушная оборона. Её членам как опознавательный знак выдавались специальные повязки с соответствующими надписями и печатью немецкой полиции. Повязки носились на левом рукаве, выше локтя. Они были следующих сортов:

1) синяя с широкими белыми краями — I степени, предназначена для руководителей служб Пассивной противовоздушной обороны;

2) синяя с узкими белыми краями — II степени, предназначена для низших сотрудников Пассивной противовоздушной обороны;

3) синяя повязка — для рядовых сотрудников Пассивной противовоздушной обороны{234}.

20 апреля 1944 г. был образован Союз противовоздушной обороны Литвы (Lietuvos Priešlėktuvinės Apsaugos Sąjunga — LPAS), тогда же был утверждён его устав{235}. Руководителем LPAS был назначен литовский бригадный генерал Казис Таллат-Кялпша (Kazys Tallat-Kelpša)[50]. Этот Союз действовал под руководством местных органов, но под немецким надзором. Отделы Союза были созданы в Вильнюсе, Каунасе, Шяуляе и Паневежисе{236}. Однако до конца реформа этих противопожарных и противовоздушных служб проведена не была. После занятия территории Литвы Красной армией за границей оказались сотрудники противопожарной охраны нескольких литовских городов, из них была образована сводная полицейская команда литовской противопожарной охраны, однако немцы не называли ее литовской, а называли её просто Feuerschutzmannschaft.

Еврейская полиция на территории Литвы

При раскрытии перипетий создания и деятельности литовской полиции во время войны, возникает необходимость рассказать и об истории еврейской полиции на территории Литвы. Этот вопрос практически не изученный в мировой историографии холокоста: феномен создания и деятельности еврейской полиции в гетто Литвы. Непопулярность этой проблемы частично можно объяснить психологическими и политическими причинами. В первые годы после окончания войны историки характеризовали еврейскую полицию как коллаборационистскую организацию, а её руководителей — как «продавшихся предателей». Некоторые ставили абстрактный вопрос, не лучше ли было бы, если бы полиции вообще не было бы. Такие суждения возникали потому, что среди множества честных и порядочных еврейских полицейских попадались и карьеристы, и преступники, которые спасали свою шкуру за счёт своего народа. Однако со временем, после изучения найденных дополнительных архивных документов, мнение об еврейской полиции менялось в лучшую сторону: всё же она смягчала кошмар проживания в гетто.

Отцом еврейского коллаборационизма и создателем еврейской полиции (Judenpolizei — Jupo) считается заместитель знаменитого Адольфа Эйхмана гауптштурмфю-рер СС Алоис Бруннер (Alois Brunner)[51]. Он начинал с организации еврейской Службы Порядка в Берлине, которая помогала ему депортировать берлинских евреев в гетто и лагеря смерти на Востоке.

Крёстный отец еврейского коллаборационизма и создатель еврейской полиции, заместитель А. Эйхмана (A. Eichman) СС гауптштурмфюрер А. Бруннер (А. Brunner) 

Вторая мировая война стала катастрофой для евреев Литвы. Спасаясь от немцев, многие польские евреи осенью 1939 г. бежали в Литву (только вильнюсская еврейская община выросла тогда до 67–70 тысяч человек). В 1940 г. и в первые месяцы 1941 г. несколько тысяч евреев покинули Литву: кому-то удалось эмигрировать, а некоторых депортировали в глубь «необъятной родины» вместе с другими «антисоветскими элементами». Немногие смогли спастись бегством летом 1941 г.

По приказу немецких властей всё еврейское население Генерального округа Литвы обязано было зарегистрироваться в специально созданном Еврейском комитете. Приказ предупреждал, что незарегистрированным евреям при переселении будет отказано в «квартирах». При регистрации записывали имя, фамилию, национальность, возраст и адрес. Под угрозой расстрела всем евреям приказали носить на груди и спине особые жёлтые нашивки диаметром около 10 сантиметров. Евреям запрещалось ходить по центральным улицам и даже здороваться со знакомыми неевреями.

В крупных городах Генерального округа Литвы немцы создали городские концлагеря для жителей еврейской национальности — гетто. В них переселялось всё еврейское население города. С насиженных мест потянулись толпы евреев. При смешанных браках дети следовали за отцом: если отец был евреем, дети уходили в гетто с ним, мать оставалась одна. Если же отец не был евреем, дети жили с ним в городе, а мать-еврейка должна была отправиться в гетто. На этой почве произошло много семейных трагедий, семьи разлучались навсегда. Переселявшиеся в гетто оставляли свои квартиры, мебель, вещи, забирая с собой только самое необходимое.

Поначалу задерживались лишь те евреи, которые в годы советской оккупации (1940–1941) были коммунистами и активистами комсомола, а впоследствии — и все остальные. Каждый узник гетто обязан был носить на груди и на спине жёлтый знак (шестиугольную звезду Давида). Безжалостно используя социологию и психологию евреев, немцы прецизионно уменьшили возможность сопротивления. Управляли гетто немецкие коменданты, при которых создавались органы еврейского самоуправления — советы старейшин, а в крупных гетго — еврейские советы (юденраты).

Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города (ГКВУГ) 29 июня 1941 г. принял постановление «О выделении жилого еврейского квартала». В начале июля немецкий военный комендант Вильнюса подполковник А. Цехнпфенниг (814-я полевая комендатура) распорядился евреям города носить на правом рукаве белые повязки с жёлтым кругом и буквой j в середине. Но уже 2 августа 1941 г. назначенный городским комиссаром Вильнюса штурмбаннфюрер CA Г. Хингст издал распоряжение № 1, которым обязал евреев носить на груди с левой стороны и на спине жёлтую звезду Давида{237}. Литовской полиции было дано указание контролировать, как выполняется распоряжение городского комиссара.

Комиссар города Вильнюса штурмбаннфюрер CA Г. Хингст  

Самый первый Еврейский совет (юденрат — Judenrat или (Н. Hingst) Altestenrat) в Литве был создан в Вильнюсе 5 июля 1941 г. Он избирался из представителей 57 партий, движений и организаций и сначала состоял из 11 членов, а позже из 25. Вильнюсский комитет имел 9 отделов[52]. Председателем комитета стал Саул Троцкий (Saulėm Trockis)[53], заместителем — ассимилированный еврей банкир Анатолиюс Фридас (Anatolijus Friedas). Юденрат и его глава пользовались популярностью в гетто. Его члены трагически разрывались между своими обязательствами по отношению к еврейскому населению и необходимостью скрупулезного исполнения всех приказов оккупантов. За выполнение немецких приказов члены юденратов отвечали головой. В доказательство этой угрозы 6 августа уполномоченный по еврейским делам при городском комиссаре Вильнюса Франц Мурер (Franz Murer) потребовал от представителей юденрата доставить ему 7 августа 1941 г. 5 миллионов рублей (10 рублей были равны 1 рейхсмарке). Но такую сумму собрать не удалось. Два члена юденрата были расстреляны{238}.

Заместитель главного обвинителя от Великобритании Дэвид Максуэлл-Файф на Нюрнбергском процессе заявил, что управление и охрана гетто в Вильнюсе и Шяуляе находились в ведении CA. Охрану Каунасского гетто по периметру выполняли также подразделения немецкой CA{239} (это явная ошибка следствия, частей CA на территории Литвы не было. — Примеч. редактора). По-моему, это объясняется тем, что немецкий комиссар Вильнюса и каунасский и шяуляйский областные комиссары были офицерами CA. Еврейские гетто на территории Генерального округа Литвы подчинялись немецкой гражданской администрации, хотя фактически были под управлением СС.

Здание Еврейского совета (Judenrat) в Вильнюсском еврейском гетто 

Особого внимания заслуживает создание на территориях еврейских гетто еврейской полиции. Это было совсем новое явление в еврейской общине. Не исключением была и Литва. На территории Генерального округа Литвы (в Вильнюсе, Каунасе и Шяуляе) действовала особая единица в структуре администрации гетто — еврейская полиция, которую курировали референты по еврейским вопросам соответствующих областных комиссариатов (Ф. Мурер, Фритц Йордан — Fritz Jordan, Букальски — Bucalski). Слабо вооруженная и часто не имевшая средств к существованию, она даже не имела права называться полицией — немцы называли ее «служба общественного порядка». Вопрос создания еврейской полиции в гетто был решён на совещании областных комиссаров, созванном 27 июля 1941 г. в Каунасе{240}. Оказалось, что юденраты (еврейские советы) не могут существовать, не используя силы, и немцы вскоре после их образования дали указания организовать в гетто службу порядка. Комплектование еврейской полиции проходило при участии немцев и руководителей юденратов — среди еврейских полицейских было немало агентов гестапо; обязанности руководителя полиции в основном выполнял один из членов юденрата. Основные функции еврейской полиции заключались в следующем: охрана улиц гетто, охрана входа и выхода из гетто, изъятие вещей, организация облав для отправки на работу, помощь немцам во время облав на жителей гетто во время погромов. Еврейские полицейские были вооружены резиновыми палками, а командиры — даже пистолетами и ручными гранатами{241}.

Создание еврейской полиции было узаконено в директиве рейхскомиссара Остланда Г. Лозе от 13 августа 1941 г. «Временные директивы по обращению с евреями на территории рейхскомиссариата Остланд». В IV параграфе документа сказано: «Жители гетто будут улаживать свои внутренние дела при помощи собственных органов управления, которые будут находится под наблюдением гебитскомиссара, или штадтскомиссара, или лица, им назначенного. Для поддержания внутреннего порядка может быть создана еврейская полиция. Евреи-полицейские могут быть вооружены, самое большее, резиновыми дубинками или палками и в качестве знака отличия должны носить на правом рукаве повязку с жёлтой звездой.

Полная изоляция гетто должна обеспечиваться вспомогательной полицией, набранной из местного населения»{242}.

Немецкая гражданская администрация, при сопротивлении со стороны СС, приняла решение замедлить уничтожение евреев в подвластных ей районах, сохранив в отдельных местах гетто и трудовые лагеря. В результате были сохранены гетто Вильнюса и Каунаса. Немцы в Вильнюсе создали два гетто (Большое № 1 и Маленькое № 2) со своими Еврейскими советами (юденратами) и со своей полицией[54]: в одном было 29 тысяч евреев, в другом — 15 тысяч.

Полиция Вильнюсского Большого гетто начала организовываться с самого первого дня — 7 сентября 1941 г. — и имела два участка или комисариата (I и II), уголовный (начальник в начале Остерис (Ostens), затем Генрикас Загайскис — Henrikas Zagaiskis) и регистрационный отделы, арестантский дом (несколько комнат и шесть полицейских). В уголовном отделе служило несколько женщин. Уголовная полиция следила и арестовывала уголовных преступников, искала деньги, золото и другие ценности, найденное конфисковывала и передавала в Еврейский совет для подкупа немцев. С 1943 г. полиция вела слежку и ловила партизан на территории гетто. В состав еврейской полиции входили рабочая (следила за порядком в колоннах во время марша на работу, руководитель Брауде — Braudė) и санитарная (следила за порядком на улицах и дворах, за беспорядок штрафовала и даже арестовыйала, руководитель Ральф Астер — Ralf Aster) полиции, полицейский лагерь, судья (Polizeirichter), прокурор при управлении полиции Вильнюсского гетто, охрана ворот (Torwache in Ghetto der Stadt Wilna, с февраля 1942 г. начальник Мейрас Левас — Meiras Levas, заместитель Соломонас Генсас — Solomonas Gensas){243}. От этой охраны жители гетто очень страдали. Свои подлости сторожа оправдывали необходимостью постоянно показывать немцам своё рвение: иначе, говорили они, евреям было бы ещё хуже, потому что к воротам поставили бы литовских или немецких солдат. С внешней стороны ворота гетто охраняла литовская полиция. Гетто было разделено натри полицейских района. Вначале полицейские носили белую повязку с синей звездой Давида или голубую повязку с белой звездой Давида. После создания полиции гетто возникли противоречия между юденратом, где большинство имел Бунд[55],  и полицией, большинство которой составляли члены группировок Бейтар[56].

Новый председатель Еврейского совета (юденрата) А. Фридас начальником полиции Вильнюсского гетто (Chef der Judischen Ghettopolizei) назначил прекрасного администратора Якобаса Генсаса (Jakobas Gensas). Его заместителем стал адвокат Иосифас Мушкатас (Josifas Muskatas). Я. Генсас — наиболее противоречивая личность Вильнюсского гетто: одни его проклинали как нацистского коллаборанта» другие считали его человеком, старающимся спасти как можно больше евреев. Но чаще всего о нём говорили: «он был очень порядочным человеком» или «он был очень способным и порядочным человеком». Хотя эту высокую оценку заслужил Генсас лично, однако юденрат в Целом обычно отождествляли с ним[57]. Значение и влияние Я. Генсаса взросло после 11 июля 1942 г., когда немцы ликвидировали Еврейский совет (юденрат) и назначили его всевластным уполномоченным гетто (Judenaltester). Бывший его руководитель председатель Еврейского совета А. Фридас стал заместителем Я. Генсаса по административным вопросам, а хмурый «вечный студент» Салекас Деслерис (Salekas Desleris) — заместителем по вопросам полиции[58]. Он был тайным врагом Я. Генсаса и агентом гестапо. Имеются предположения, что именно он организовал впоследствии убийство Я. Генсаса. Сам Генсас получил право иметь, носить с собой и применять огнестрельное оружие (пистолет){244}.

Для еврейской полиции Вильнюсского гетто были разработаны специальные служебные звания, в зависимости от занимаемой должности. Звания определялись по повязке. Звания были следующими:

начальник полиции;

заместитель начальника полиции;

руководитель полиции участка, начальник охраны ворот;

заместитель руководителя полиции участка, врач полиции, руководитель санитарной полиции, руководитель арестантского дома, руководитель уголовной полиции, руководитель регистрационного отдела;

руководитель службы, секретарь полиции, адъютант начальника полиции;

сержант, секретарь охраны ворот, секретарь арестантского дома; старший полицейский; полицейский; обвинитель суда{245}.

Рядовые полицейские на повязке имели свой личный номер. Кроме этих повязок, полицейские специальной униформы не имели, одевались в гражданскую одежду и обувались в свою обувь. Еврейская полиция Вильнюсского гетто отличалась от полиций других гетто (Каунасской и Шяуляйской) тем, что в ней служило много беженцев. В то время как в еврейской полиции Каунаса и Шяуляя служили местные, хорошо знакомые еврейской общественности.

Руководимые Генсасом еврейские полицейские отбирали своих сородичей для уничтожения в Панеряй. 24 декабря 1941 г., при зачистке 1-го Вильнюсского гетто, Я. Генсас представил список людей, предназначенных к расстрелу. «Когда они просят тысячу евреев, я передаю их им, потому что если мы, евреи, не отдадим своих, то, придя, немцы, отнимут их силой. Тогда они отнимут не тысячу, а много тысяч. Отдавая сотни, я спасаю тысячи. Отдавая тысячи, я спасаю десятки тысяч», — говорил Я. Генсас{246}.

Организатор и администратор Вильнюсского гетто Ф. Мурер 29 апреля 1942 г. обнародовал правила деятельности еврейской полиции, в которых написано:

«Согласно принципу, что еврейский народ сам должен решать свои дела, все указы Гебитскомиссариата города Вильнюса будут претворяться в жизнь с помощью еврейской полиции. Охрана Литвы будет функционировать только как орган надзора. Правила деятельности еврейской полиции следующие:

1. Еврейская полиция находится в подчинении начальника еврейской полиции Якоба Генса.

2. Еврейская полиция, руководствуясь указаниями начальника еврейской полиции, контролирует порядок и безопасность в гетто.

3. Основной функцией этой полиции будет без каких-либо условий выполнять приказы и инструкции Гебитскомиссара города Вильнюс. Начальник еврейской полиции <…> будет подответственен мне <…>.

4. Смертная казнь будет применяться во всех случаях, когда <…> еврейская полиция нарушит приказы Гебитскомиссара города Вильнюс»{247}.

Иногда и еврейские полицейские принимали участие в расстрелах евреев. 18 октября 1942 г. на территорию гетто прибыл руководитель зондеркомманды СС гауптшарфюрер СС Мартин Вейсс (Martin Weiss). Он привез фуражки литовской армии, только украшенные металлическими шестиконечными звёздами Давида. В этот самый день еврейские полицейские раздели прохожих, одетых в кожаные пальто, для обмундирования специального отряда еврейской полиции. Экипированный отряд численностью в 22 человека 19 октября выехал в Ошмяны (Белоруссия). 27 октября 1942 г., выполняя массовое убийство евреев (406 человек), в Ошмянах в экзекуции участвовали и семь еврейских полицейских, руководимых заместителем начальника полиции Вильнюсского гетто С. Деслером{248}. «Еврейская полиция спасла тех, кто Должен был остаться в живых. Тех, кому жить осталось недолго, мы 0тобрали, и пусть пожилые евреи простят нас… Они стали жертвами Ради других и ради нашего будущего… Мой долг — пачкать свои руки, потому что для еврейского народа настали страшные времена.

Если уже погибло 5 миллионов человек, наш долг — спасти сильных и молодых, молодых не только годами, но и духом, и не поддаваться сентиментальности… Я не знаю, все ли поймут и оправдают наши действия, — оправдают, когда мы уже покинем гетто, — но позиция нашей полиции такова: спасти всё, что можешь, не считайся с тем, что твоё доброе имя будет запятнано, или с тем, что тебе придётся пережить», — говорил Я. Генсас своим коллегам{249}. Он принципиально старался спасать молодых женщин и детей. Ещё в этом же году на территории Вильнюсского гетто сами евреи повесили шесть уголовных преступников.

Еврейские полицейские Вильнюсского гетто принимали участие в сопровождении колонн осуждённых евреев в Панеряй на места массовых убийств. Иногда вильнюсские полицейские командировались в Каунас для проведения специальных акций. После этого Еврейский совет получал записки с просьбами: «Спасите нас от вильнюсской еврейской полиции».

12 июня 1943 г. в Вильнюсском гетто произошёл знаменательный инцидент, когда арестованный охраной ворот еврей Хаим Левинас (Chaimas Levinas) застрелил еврейского полицейского Моше Гингольда (Mošė Gingold). Прибывший на зов Я. Генсас немедленно застрелил убийцу. Убийство двух евреев очень понравилось прибывшим немцам, и они разрешили вооружить огнестрельным оружием ещё пятерых еврейских полицейских.

С 1 июля 1943 г. еврейская полиция отвечала за порядок на всей территории гетто — высылала часовых, патрули, мобилизовала жителей гетто на работу{250}. Руководство гетто даже сформулировало «идеологию выживания» — «работать, чтобы жить». В то время в гетто работали 14–15 тысяч человек (это почти 75% всех жителей гетто). Еврейская полиция регистрировала владельцев цветных «шайнов»[59]. А. Фридас и Я. Генсас старались сохранить гетто, спасти как можно больше людей, однако их стремления давать немцам все больше военной продукции, помогать немцам во время войны можно расценивать как значимую помощь или даже коллаборацию.

Группа из восьми человек еврейской полиции Вильнюсского гетто была обязана ежедневно охранять жилой дом организатора и исполнителя массового уничтожения евреев в Панеряе гауптшарфюрера СС Мартина Вейсса. На ночь этой группе евреев выдавалось оружие{251}.

Вначале численность полиции гетто было около 150 человек, а в августе 1943 г. численность возросла до 226 человек{252}.

В квартире заместителя начальника полиции гетто Иосифа Глазмана (Josifas Glazmanas)[60] 21 января 1942 г. была создана боевая организация численностью около 300 бойцов для подготовки массового вооружённого сопротивления в случае попытки ликвидации гетто. Еврейская подпольная антифашистская организация, объединяющая евреев разных политических взглядов — сионистов, коммунистов, бундовцев, получила название «Объединённая партизанская организация» (FPO — F ereinige Partizanen Organizacije)[61] её целью было восстание и бегство в леса. Организацией руководил коммунист Ицхакас Виттембергас (Icchakas Vittenbergas)[62]. Несколько месяцев спустя, в начале 1943 г., была организована ещё одна тайная вооружённая организация — «Еврейская боевая организация» — Hechaluc Haszomer — Dror (150 членов). Когда 5 июля 1943 г. немцы арестовали И. Виттембергаса, в Вильнюсском гетто произошло вооружённое выступление подпольщиков FPO против немецкой полиции, которое, однако, было жестоко подавлено.

Вскоре начался процесс закрытия Вильнюсского гетто. По договорённости с немцами для успешного проведения этой операции Я. Генсас создал вспомогательный отряд еврейской полиции численностью около ста человек. Члены этого отряда на рукаве носили повязки с немецкой надписью «Hilfspolizei». Основная функция отряда — помочь постоянной еврейской полиции подготовить жителей гетто к депортации в концентрационные лагеря на территории Латвии и в рабочие лагеря в Эстонии. 1 сентября 1943 г. в 5 часов утра гетто внезапно окружили гестаповцы и эстонские полицейские. Вскоре, 23 сентября, Вильнюсское гетто было окончательно ликвидировано. Руководитель гетто Я. Генсас за сотрудничество с еврейским подпольем 14 сентября 1943 г. был расстрелян в здании Gestapo (ул. Мицкявичяус (Гедимино), 36). Его расстрелял лично начальник отделения ВIV отдела (Gestapo) штаба полиции безопасности и СД в Вильнюсе гауптштурмфюрер СС Р. Неугебауер. Новым руководителем еврейского поселения Вильнюса стал Боря Беняконьскис (Boria Beniakonskis).

В Каунасском гетто находилось 25–30 тысяч евреев. Управлять такой массой жителей было не так просто, поэтому Совет старейшин (председатель Хононас Элькесас — Chanonas Elkesas[63]) 6 августа 1941 г. принял постановление создать службу порядка. Уже 10 августа начали регистрировать добровольцев. 15 августа 1941 г. была создана еврейская полиция Каунасского гетто, и официально она называлась Еврейская Полиция Вилиямпольского гетто (Judische Ghetto-Polizei in Wiliam-pole). Она была подвластна Совету старейшин (Еврейскому комитету) и имела свой устав (утверждён в декабре 1941 г.), в котором определена основная функция полиции: поддерживать внутренний порядок в гетто. Сотрудники полиции обязаны были на левом рукаве носить белую повязку с синей звездой Давида и надписью:

«Juedische Ghetto Polizei». Рядовые полицейские носили форменные фуражки с шестиконечной звездой Давида и личным номером полицейского. Руководил полицией Каунасского гетто член Совета старейшин Моисеюс Копельманас (Moisejus Kopelmanas): эту должность он занимал до середины января 1944 г.; заместителем до 1 декабря 1941 г. был бывший капитан литовской армии Михаилас Брамсонас (Michailas Bramsonas) (одновременно он был руководителем уголовной полиции). М. Копельманас был чрезвычайно добросовестным и порядочным человеком, который согласился занять эту должность потому, что его просил Совет. Вначале на место начальника полиции претендовал Беньямин (Бено) Липцер (Benjaminas Lipceris)[64] в Каунасском гетто руководивший бригадой рабочих-евреев, выполнявших разные работы в здании гестапо в Каунасе. Там он завёл знакомства с высокими чиновниками гестапо и поэтому пытался захватить власть в еврейской полиции в свои руки. Однако гетто обязало его руководить рабочим отделом Еврейского совета. При ликвидации гетто в июле 1944 г. он скрылся, однако гестапо нашло его и убило.

Начальник еврейской полиции Каунасского еврейского гетто М. Копельманас (М. Kopelmanas)

Заместитель начальника еврейской полиции Каунасского гетто Ехуда Зуповичюс (Jehuda Zupovičius) 

После М. Копельмана еврейской полицией короткое время руководил Моше Левинас (Mošė Levinas). 1 декабря 1941 г. заместителем начальника полиции стал Ехуда Зуповичюс (Jehuda Zupovičius), бывший начальник III участка полиции. В июне 1942 г. его на этом посту заменил адвокат Яковас Абрамовичюс (Jakovas Abramovičius), перед этим работавший судьёй в суде гетто. Полиция в основном комплектовалась физически крепкими, отслужившими в армии мужчинами. С самого начала в 1941 г. в полиции было только 60 человек, однако вскоре — 22 августа — число штатных единиц было увеличено до 186.{253} еврейского Со временем еврейская полиция Каунасского гетто выросла в сильную, хорошо организованную и дисциплинированную организацию, в которой служили 220–230 человек. В апреле 1942 г. численность полиции была сокращена на треть — 77 полицейских по приказу гестапо были уволены и посланы на работу на Каунасский аэродром{254}. В июле полиция вновь была сокращена на 23 человека. Однако еврейская полиция Каунасского гетто отличалась от полиции в других гетто. Большинство её руководителей и рядовых полицейских были членами сионистских организаций, и они занимали руководящие должности в гетто. Юденрат Каунаского гетто, в противоположность Вильнюсскому, позитивно смотрел на движение Сопротивления.

Не секрет, что еврейская полиция гетто помогала собирать своих сородичей в так называемые колонны смерти, которые формировались и посылались на место экзекуции. Однако они старались посылать па смерть лиц престарелого возраста, больных, неработоспособных и ненадёжных евреев. Так, 28 октября 1941 г.{255}, при отборе 10,5 тысяч евреев Каунасского гетто на расстрел, жителей гетто строила и поддерживала порядок еврейская полиция Каунасского гетто. Но одновременно еврейская полиция сотрудничала и с организациями Сопротивления в гетто: руководила военным обучением и помогала приобрести оружие и запасы{256}.

С внешней стороны Каунасское гетто охранял 3-й батальон немецкой полиции под командованием гауптштурмфюрера СС Альфреда Торнбаума (Alfred Tombaum). Он зоологически ненавидел евреев, натравливал на них своего злого пса и бил евреев плеткой с оловянным наконечником[65]. Весь немецкий батальон базировался в Каунасе, однако его охранная часть размещалась рядом с ограждением гетто. Ещё некоторые источники указывают, что по внешнему периметру Каунасское гетто помогали охранять французы, датчане, бельгийцы{257}(представители этих национальностей физически не могли оказаться в охране Каунасского гетто. — Примеч. редактора).

Структура полиции Каунасского гетто была следующей: руководство, штрафной отдел (члены — адвокаты Эфраимас Бухас (Efraimas Buchas) и Мошэ Закас (Mošė Žakas), а также И. Чернюс — J. Černius), уголовный отдел (создан в декабре 1941 г., руководитель М. Брамсонас, затем Цви Левинас (CviLevinas); в отделе служили и женщины), охрана тюрьмы и мастерских, охрана работ и арестантского дома, дом полиции, санитарная служба, телефонная сеть. Кроме этого, были I, II, III и IV участки, каждый в отдельном районе гетто. После ликвидации «малого гетто» (октябрь 1941 г.) участков стало три, а с января 1944 г. — только два. Кроме общей охраны гетто была создана специальная охрана главных ворот (Torwache in Ghetto in Wiliampole). Охраной ворот до июня 1942 г. руководил Тиле (Tylė), а позже его сменил Чихас (Čichas), однако занимал эту должность недолго. Вскоре его заменил офицер СС, прибывший из Вены, — Катайн (Katain). Однако вскоре и он был переведён в другое место. Такие частые замены сотрудников полиции, которые немцы практиковали достаточно регулярно, сеяли страх среди жителей гетто. В сентябре 1942 г. был создан специальный отряд еврейской полиции для надзора за ворогами и арестантским домом. Специально назначенному сотруднику полиции было поручено писать дневник «История еврейской полиции Вилиямпольского гетто».

15 сентября 1941 г. немцы выдали Еврейскому совету рабочие удостоверения (Arbeitsscheine), или так называемые паспорта Иордана[66]. «Геллер шайн» (на языке идиш) были едиными удостоверениями желтого цвета, выпущенными немецкой биржей труда для еврейских рабочих-специалистов (квалифицированных рабочих, ремесленников и специалистов), занятых на важных для немецкой военной экономики объектах или на работах по обслуживанию самих немцев. В «шайне» было записано имя его владельца, а также имена членов семьи. Владелец «шайна» мог спокойно жить и не очень переживать за свою жизнь, поэтому началась настоящая борьба за владение ими.

28 ноября 1941 г., отбирая 10 тысяч евреев Каунасского гетто для массового расстрела, жителей гетто строила в коллоны и поддерживала среди них порядок еврейская полиция. Во время этой жуткой акции в охране внешнего периметра гетто принимали участие 32 полицейских 3-го Каунасского батальона литовской полиции. Они получили приказ — ни одного еврея не выпускать за ограждение{258}.

В феврале 1942 г. были учреждены новые знаки различия еврейских полицейских: начальник полиции (Chefder Judischen Ghettopolizei), заместитель начальника, инспектор (Inspektor der Judischen Ghettopolizei), комендант района, заместитель коменданта, первый полицейский{259}. В марте 1942 г. была создана служба инспектора полиции по вопросам трудовой повинности (инспектор, член сионистской организации Ехошуа (Ика) Гринбергас — Ųehošua (Ika) Grinbergas)[67], начальник первого участка еврейской полиции), а в июле того же года из трёх служащих полиции была образована коллегия по решению конфликтов, выполнявшая судебные функции. В апреле 1942 г. численность Каунасской еврейской полиции, в которой служили около 200 евреев, была сокращена на 77 человек, а в июле ещё на 23 человека. В июле при еврейской полиции была создана комиссия, имеющая полномочия организовать охрану во время воздушных налётов.

Со стороны немцев начальником Каунасского гетто, действующим от имени каунасского комиссара, в сентябре 1942 г. был назначен Эрих Кепен (Erich Кереп) — радикальный антисемит. Однако уже в октябре его заменил унтерштурмфюрер CA Милер (Miler). Эту должность он занимал до конца 1943 г. его отличало то, что он всегда был одет в красивый Щеголеватый мундир CA и по-человечески относился к евреям.

4 августа 1942 г. Каунасское гетто посетил руководитель СС и полиции в Генеральном округе Литвы бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки. Он ознакомился с охраной гетто, осмотрел Мастерские, немецкую Службу труда и другие учреждения.

Евреям было запрещено отдавать честь немцам по-военному: еврейские полицейские обязаны были здороваться, снимая шапку. 8 августа вышло постановление немцев, что члены полиции гетто, пожарные и члены отдела труда обязаны утром здороваться, снимая шапку, а после — только вставая по стойке смирно. Поэтому все мужчины гетто в обязательном порядке должны были носить шапки.

Каждый полицейский еврейской полиции был обязан дать присягу, что посвящает себя работе на благо всего еврейского общества. Недавно в Центральном государственном архиве Литовской республики (ЦГАЛ) был найден уникальный еврейский документ — утвержденная копия текста присяги еврейского полицейского Каунасского гетто{260}. Документ был написан на пергаменте на двух языках — на идиш (язык европейских евреев. — П.С.) и на иврите (древнееврейский государственный язык Израиля. — П.С.) — и перевязан бело-голубым бантом. Торжественная церемония дачи присяги произошла 1 ноября 1942 г. в зале Слободки. На торжества для дачи присяги прибыли 152 полицейских гетто, члены Совета и много представителей еврейской общественности. Торжествами руководил один из руководителей еврейской полиции и сионистской организации Е. Зуповичюс. Заместитель секретаря председателя Еврейского совета читал присягу на идиш и на иврите, а стоящие в строю полицейские повторяли её слово в слово:

«Я, сотрудник еврейской полиции Вилиямпольского гетто, в присутствии председателя Еврейского Совета и начальника полиции, торжественно обещаю:

несмотря на опасности и не жалея времени выполнять мне порученные обязанности;

не стремиться к наживе от занимаемой должности ни для себя, ни для друзей, ни для знакомых;

все свои силы и знания предназначать на пользу еврейской общественности гетто.

Я обещаю (подпись)»{261}.

Под музыку симфонического оркестра гетто руководители полиции и полицейские по одному подходили к столу и подписывались под текстом присяги. Расстроганные словами членов Совета и командиров полиции, полицейские твёрдо решили беречь человеческое достоинство и честь Еврея. Под конец церемонии все встали и пропели сионистский гимн Hatikva.

Упомянутый еврейский оркестр был создан летом 1942 г. В то время в гетто проживало достаточное количество знаменитых музыкантов, несколько даже из государственной Каунасской оперы. Для прикрытия их репетиций надо было найти причину, поэтому все они были зачислены в еврейскую полицию. Так был создан оркестр еврейской полиции. Был открыт клуб полиции, где оркестр два раза в неделю давал концерты. Дирижером оркестра был Михелис Хофмеклерис (Michelis Hofmekleris), концертмейстером — скрипач Абраомас Ступелис (Abraomas Stupelis).

1 декабря 1942 г. Каунасское гетто, в сопровождении городского комиссара Каунаса бригадефюрера CA Г. Крамера, по служебным вопросам посетил имперский руководитель здравоохранения Третьего рейха группенфюрер СС д-р медицины Леонардо Конти (Leonardo Conti). Он скрупулезно проверил санитарное состояние в гетто и остался довольным.

Еврейская полиция имела право наказывать нарушителей общественного порядка — применять физическое наказание, денежный штраф (до 100 рублей или 10 RM) и арест сроком до 7 суток. В июле 1943 г. председателем Совета старейшин X. Элькесасом был разработан и утвержден регламент штрафного отдела еврейской полиции. Членами штрафного отдела были три сотрудника еврейской полиции в звании не ниже районного начальника. Одновременно 14 июля штрафной отдел был реорганизован: создан подвластный Совету Комитет жалоб, который должен был рассматривать все жалобы и апелляционные заявления. Членами Комитета жалоб были адвокаты Израэлис Бернштейнас (Izraelis Bernsteinas), Моше Тобачникас (Mošė Tobačnikas) и Натанас Марковские (Natanas Markovskis){262}.

В апреле 1943 г. немцы обвинили Каунасское гетто в том, что во время воздушных налётов с территории гетто запускались сигнальные ракеты. За это немцы обещали применить против гетто жестокие санкции, в том числе половину еврейских полицейских (75 человек) отправить в IX форт. Поэтому Еврейский совет и полиция стали лучше организовывать охрану гетто во время воздушных налётов: был разработан детальный план, по которому все еврейские полицейские вместе с комендантом гетто и своими начальниками, а также с литовскими полицейскими патрулировали улицы гетто, следили за затемнением, прогоняли прохожих с улиц и т.д.

Постановлением Еврейского совета был создан специальный отдел еврейской полиции для охраны огородов гетто. Отделом руководил Перецас Падисонас (Perecas Padisonas). Он перед войной служил в литовской армии в звании офицера и был одним из первых членов еврейского подполья[68].

Весной 1943 г. в Каунас приехало немалое количество немецких семей. Для выселения литовцев из квартир немцы использовали вместе с литовскими полицейскими и еврейских полицейских. Когда новая немецкая семья селилась в предназначенную ей квартиру, «новосёлов» сопровождали четверо полицейских: один немецкий, один литовский и двое еврейских. В обязанности еврейских полицейских входило следить за литовскими полицейскими, чтобы те не похищали имущество выгоняемых из квартир литовцев. Участие еврейских полицейских в выселениях возбуждало ненависть литовской общественности: все думали, что это евреи предложили себя в помощь немцам для выселения литовцев. Такими акциями немцы стремились достичь две цели: освободить квартиры для немецких поселенцев и разжигать ненависть литовцев к евреям. Чтобы уменьшить напряжение, Еврейский совет разрешил еврейским полицейским при выполнении специальных заданий в городе одеваться в гражданскую одежду. Одновременно Совет приказал полицейским не вмешиваться в споры между немецкими полицейскими и выселяемыми жителями-литовцами.

В сентябре — октябре 1943 г. Каунасское гетто после ужесточения режима было реорганизовано в концентрационный лагерь (комендант гаупштурмфюрер СС Вильгельм Гёкке (Wilhelm Goecke). В марте 1944 г., после Детской акции[69], полиция бывшего гетто была разогнана и создана новая так называемая служба порядка (Judischer Ordnungsdienst — JOD или Odeman), которую учреждал уже не Еврейский Совет, а немецкая комендатура. В службе было 43 человека. Все члены получили опознавательные значки с буквами JOD. Первым руководителем вновь созданной службы был назначен Беньяминас (Бено) Липцерис (Benjaminas (Beno) Lipceris). Затем начальником стал бывший помощник Б. Лигщериса садист Танхумас Аронштамас (Tanchumas Aronštamas){263}. Когда пришло время ликвидировать еврейский концлагерь, немцы для охраны и погони евреев использовали более надёжных бойцов латышских и эстонских полицейских батальонов. Для охранения и конвоирования были используемы и бойцы литовских батальонов полиции.

21 июня 1943 г. глава СС Г. Гиммлер издал специальный указ, касающийся судьбы всех оставшихся в живых евреев на территории рейхскомиссариата Остланд{264}. Два основных фактора оказали влияние на принятие данного решения. Прежде всего следовало «решить» остатки «еврейской проблемы» как можно быстрее вследствие положения на фронтах и усиления действий партизан. Во-вторых, Гиммлер стремился поддержать промышленные предприятия «Ости» (т. н. «Восточная промышленность», «Osti») и совместить уничтожение евреев с продолжением их использования в качестве рабочей силы.

В приказе говорилось о том, что следует создать вблизи города Рига большой концентрационный лагерь, «в который будут переведены все предприятия по производству одежды и амуниции, находящиеся в ведении вермахта за рубежом». Там же предполагалось сосредоточить всех ценных еврейских работников. В отношении остальных евреев Г. Гиммлер использовал привычный жаргон СС: «Следует эвакуировать на Восток всех не представляющих ценности жителей еврейских гетто». Приказ подлежал исполнению с 1 августа 1943 г. На деле названный большой лагерь так и не был создан. Вместо него использовался уже существовавший лагерь Кайзервальд вблизи Риги, вокруг которого было создано несколько вспомогательных лагерей. Остатки гетто были ликвидированы в соответствии с приказом. Осенью 1943 г. гетто Каунаса и Шяуляя превратились в концентрационные лагеря: они из ведения немецкой гражданской администрации перешли в подчинение властей СС. Лагеря просуществовали до середины июля 1944 г. Все их жители, непригодные для работы, были расстреляны. Вильнюсское гетто было ликвидировано 23–25 сентября 1943 г. Тех, кто был способен работать, отправили в трудовые лагеря на территории Латвии и Эстонии[70], остальные были посланы для уничтожения в Понары или Собибор. За всё время депортации в лагеря Эстонии было вывезено около 20 тысяч узников из Вильнюсского гетто и порядка 3 тысяч — из гетто Каунаса{265}.

18 июля 1941 г. бургомистр Шяуляя, по договорённости с немецким комендантом, приказал всем евреям носить звезду Давида и до 22 авгура переселится в Жагаре. 20 августа 1941 г. на улице Траку в Шяуляе начало свою деятельность Шяуляйское еврейское гетто. Вначале здесь поселились около 2 тысяч евреев. Еврейским самоуправлением руководил Менделис Лейбовичюс (Mendelis Leibovičius)[71]. Начальником созданной еврейской полиции (несколько десятков человек) был назначен Ефраимас Генсас (Jefraimas Geusas)[72]. Он имел талант лидера, однако ему не хватало дипломатической хватки. Эту должность он выполнял до марта 1944 г. На улице Вильняус в Шяуляй было размещено ещё одно гетто, названное «Кавказ», — в конце 1941 г. здесь проживало около 4,5 тысяч евреев. Начальником еврейской полиции этого гетто вначале был назначен Довидас Файнас (Dovydas Fainas), а в июле 1943 г. его сменил Завелис Гоцас (Zavelis Gocas). В 1943 г. Шяуляйское гетто, как Вильнюсское и Каунасское, было переименовано в концентрационный лагерь (комендант обершарфюрер СС Герман Шлёв — Hermann Schloß. Территорию лагеря по внешнему периметру охранял отряд СС под командованием роттенфюрера СС Хеннинга (Henning). Ликвидация Шяуляйского гетто началась 15 июля 1944 г.{266}.

После «освобождения» Литвы летом 1944 г. часть бывших членов еврейской полиции Вильнюса, Каунаса и Шяуляя были арестованы НКВД и осуждены за коллаборационизм с немцами.

* * *

Директор Департамента полиции В. Рейвитис обратился к командиру немецкой полиции порядка в Литве с просьбой содействовать в получении разрешения на возрождение предвоенного журнала «Полиция» («Policija»), главным редактором которого он сам согласился стать{267}. Разрешение было получено. Журнал в качестве непереодического издания, предназначенного для полиции, противопожарной и противовоздушной охраны, выходил на протяжении 1942–1944 гг. Главным редактором был назначен В. Рейвитис, а редактором — Бронюс Квиклис (Bronius Kviklys), который одновременно был и руководителем отдела печати Департамента полиции. Б. Квиклис занимался изданием журнала «Полиция» и надзором за технической стороной издания. Он был обязан следить за общественной печатью, издаваемыми распоряжениями, собирать печатные издания и обеспечивать сотрудников полиции нужными книгами и газетами, а также следить за изданием необходимой для полиции профессиональной литературы. Кроме того, Б. Квиклис собирал исторический материал о литовской полиции, упорядочивал статистические данные о советском терроре по отношению к литовской полиции и т.д.{268} Перед изданием каждого номера «Полиция» весь представленный материал проверяли три цензуры: генерального комиссара, учреждения начальника СС и полиции в Литве и вермахта. Журнал печатался тиражом более 6 тысяч экземпляров{269}. Кроме журнала «Полиция» с 23 декабря 1941 г. по 8 июля 1944 г. издавалась газета «Боец» («Karys»). Его издателем являлся штаб частей обороны Литвы, главным редактором — Симас Урбонас (Simas Urbonas). Еженедельник всё время издавался в Вильнюсе, и только последний номер — 25/1944 был напечатан в Каунасе, в типографии «Колокол» (“Varpas“).

После ухода редакции из Каунаса, были изданы еще два номера газеты «Боец похода» («Zygio karys») отпечатанные на ротаторе: один — 6 страниц, с датой 15 июля 1944 г. в Судуве (около Пильвишкяй), другой — 4 страницы, с датой 3 августа 1944 г., в Восточной Пруссии (в лесу, недалеко от Скайсгиряй). Издателем обоих являлась редакция «Бойца», но редактор не был указан{270}. Спонсором изданий выступало командование военно-воздушных сил Германии, оно выделило достаточно средств для возобновления выпуска еженедельника «Боец», также выплачивало оклады работникам редакции и администрации, постоянным сотрудникам; начали печатать литовские календари для бойцов. В 1944–1945 гг. это была единственная постоянная литовская газета на территории Германии{271}.

Начальник немецкой полиции порядка в Литве полковник полиции В. Денике в своём письме от 15 мая 1942 г. приказал во всех батальонах литовской полиции и во всех учреждениях литовской полиции назначить компетентного офицера, который выполнял бы функции представителя прессы{272}. Вместе с тем был указан порядок помещения некрологических сообщений в открытой печати. В печатных сообщениях о движении соединений литовской полиции было категорически запрещено указывать место убытия, время и названия местностей.

Не обращая внимания на то, что фронт неумолимо возвращается, немецкая гражданская администрация и Главное имперское управление безопасности (RSHA) продолжали заниматься делами литовской полиции. Ее постоянно реорганизовывали, структурно изменяли. Изначально офицерских званий в литовской полиции не было, а были только должностные звания — начальник участка, начальник полиции и т.д., поэтому сотрудников литовской полиции приравнять по званиям к офицерам немецкой полиции было очень трудно. Но 26 января 1943 г. распоряжением командира немецкой полиции для рядовых и руководителей нижнего звена литовской полиции были установлены следующие трудно переводимые на русский язык служебные звания — шутцман — policijos jaunius (Schutzmann), обершутцман — policininkas (Oberschutzmann), ревиробершутцман — vyresnysis policininkas (Revieroberschutzmann), гауптшутцман — saugūnas (Hauptschutzmann), штабсшутцман — vyresnysis saugūnas (Stabsschutzmann), ревирштабсшутцман — policijos vyrūnas (Revierstabsschutzmann)[73]. Приказом от 9 марта 1944 г. руководителя СС и полиции в Генеральном округе Литвы бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Курта Хинтце (KurtHintze) были учреждены новые штаты литовской полиции. Этим приказом с 1 июня 1944 г. вводились установленные знаки различия званий для всех служащих литовской полиции. Служебные звания литовских полицейских и низших чинов были следующие: jaunius, policininkas, vyr. policininkas, saugūnas, vyr. saugūnas, vyrūnas[74], а офицеров полиции — лейтенант полиции, старший лейтенант полиции, капитан полиции, майор полиции, подполковник полиции. Кант на погонах у всех званий сотрудников полиции всех строевых подразделений (также и железнодорожной полиции) при всех униформах был красного цвета. Сотрудникам железнодорожной полиции было разрешено пришить на рукаве знак железнодорожников — крылышки. Цвет погон должен был соответствовать цвету униформы. Знак на служебной фуражке — (немецкая. — Примеч. редактора) полицейская кокарда белого цвета. Другие кокарды и кокарды литовской армии было запрещено носить. Было разрешено носить знаки различия только своего полицейского звания, независимо от занимаемой должности. Было учреждено совсем новое специальное полицейское звание — лейтенант полицейского участка. Его погон отличался от погона лейтенанта полиции только своим двойным кантом: красным и светло-синим. По немецким правилам, лейтенант полицейского участка был офицером полиции, произведенным из сержантского состава полиции. В новых штатах литовской полиции были особо выделены офицеры полиции — служащие хозяйственной части, секретари и переводчики. Их кант погона был белого цвета.

Директор Департамента литовской полиции В. Рейвитис 4 февраля 1944 г. циркуляром № 768 строго указал всем начальникам полиции городов и уездов на порядок ношения служебных ремней и пистолетов.

Было установлено, что пистолет в кобуре носится с правой стороны. Кроме того, приказом рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Г. Гиммлера все сотрудники литовской полиции обязаны отдавать военную честь{273}.

Для обмундирования полицейских частей была используема старая литовская униформа, позже использовалась смешанная, и под конец — немецкая полицейская или военная униформа, однако все на левом рукаве обязаны были привязать или другим способом прикрепить знак с Витисом.

Претворяя в жизнь планы верховной власти Третьего рейха, проводилась интенсивная колонизация Литвы. Вопросы колонизации в Литве решал Отдел политики (референтура колонизации) Генерального комиссариата в Каунасе, руководимый личным референтом генерального комиссара гауптштурмфюрером СС бароном Вендтом фон дер Роппом (Wendt von derRopp). Кроме того, для поселения переведённых в Литву лиц немецкого происхождения в январе 1942 г. при Генеральном комиссариате в Каунасе был создан со вспомогательными учреждениями на местах Колонизационный штаб СС (SS — Ansiedlungsstab), руководимый штурмбаннфюрером СС д-ром Дуккартом (Dr. Duckart), его заместителем был оберштурмфюрер СС Гинрих Абель (Hinrich Abel){274}. 19 мая 1942 г. оба учреждения были объединены. Задачей д-ра Дуккарта было возвращение в Литву граждан немецкого происхождения, репатриировавших в 1940–1941 гг. Выселять литовцев и селить на их место колонистов немецкая администрация заставляла местные учреждения, литовскую полицию и даже батальоны полиции{275}. Немецкие переселенцы в первую очередь селились в Мариямпольском уезде, при речке Шяшупе. После немцы заселили ещё один район от Мариямполе вниз к Неману. Эта полоса дальше шла через Кедайняй до Паневежиса, а потом — ещё дальше, до самой границы с Латвией. Это была южная полоса колонизации. Северная полоса шла от Юрбаркас через Расейняй — Кельме — Шяуляй по направлению к Латвии. Большинство возвращающихся немцев принадлежали к резерву СС. Эти потенциальные эсэсовцы работали в хозяйствах, полученных от властей СС. Вместе с тем колонисты проходили службу в местных постах СД и гестапо.

Большевистские агитаторы, стремясь подорвать мораль и боеспособность бойцов литовских батальонов полиции и усилить антинемецкие настроения, распространяли слухи, что семьи полицейских выселяются из хозяйств, из домов, а в городах — из квартир, и всё это передаётся возвратившимся немецким репатриантам. Кроме того, женщины с детьми вылавливаются арбайтсамтами и вывозятся на работы в Германию. Командир немецкой полиции порядка в Литве полковник жандармерии д-р Ганс Хахтель (Hans Hachtel), посоветовавшись с руководителем Колонизационного штаба СС д-ром Дуккартом, гарантировал бойцам литовских батальонов полиции, что ни один земельный собственник, имевший землю до 1940 г., не будет изгнан. Выселяются лишь те крестьяне, которые землю и хозяйство получили в 1940 г. от советов. Колонизационный штаб СС пообещал, что если произойдет такой случай и хозяйство бойца полицейского батальона будет передано немецкому колонисту, литовцу будет возвращено равнозначное хозяйство в другом месте, а если это будет фронтовик, то ему будет предоставлено ещё лучшее хозяйство выселенного поляка{276}.

Уже в октябре 1942 г. в Литве было 7900 немцев — служащих рейха и 16 800 колонистов{277}, так называемых «восточных фазанов» (Ostfasanen). На протяжении 1942–1943 гг. в Литву было переселено 30 тысяч колонистов, главным образом немцев{278}.

Хотя литовцы были настроены резко антисоветски, их антигерманские чувства были столь же сильными. Литовское национальное сопротивление уклонялось от партизанских или других вооружённых действий против немцев, потому что они только бы помогли советской власти, возврата которой ждали немногие. Население Литвы в подавляющем большинстве не питало никакой симпатии к советскому строю и смотрело на германское присутствие как на меньшее зло. Поэтому невооружённое сопротивление, названное резистeнция[75], которое до сих пор литовскими историками достаточно не исследовано (кроме цитируемой книги А. Бубниса «Литовская антинацистская резистенция 1941–1944 гг.»), охватило широкие слои населения. Невооружённая резистенция нацизму после войны переросла в вооружённое сопротивление большевизму. «Наша цель — свободная и независимая Литва со столицей в Вильнюсе и портом Клайпеда», — писала подпольная пресса{279}. В это сопротивление активно включились многие сотрудники самоуправления, чиновники литовской полиции и рядовые полицейские. Так, были арестованы гестапо и высланы на работу в Германию начальники литовской полиции в уездах Швенчёнис, Тракай, Варены. За отказ выполнять немецкие приказы суд СС в марте 1944 г. приговорил к смертной казни заведующего полицейским пунктом Кревы Ашмянского уезда, вахмистра Гражишского пункта Уса, полицейского Усорюса{280}.

Издания литовского Сопротивления распространяли даже ответственные сотрудники литовской полиции безопасности. Например, в городе Кедайняй и одноименном уезде распространением этой литературы руководил сам начальник литовской полиции безопасности уезда. Руководитель литовской полиции безопасности Вильнюсского округа А. Лилейкис принимал активное участие в деятельности антинацистского подполья. Кроме того, он знал, что его заместитель К. Гимжаускас поддерживает связь с подпольем, однако об этом никому не сказал. Сам А. Лилейкис утверждал, что доставлял секретную информацию действующему в Каунасе подпольному радио, которое транслировало на Швецию{281}. «Не раз Казимерас (Гимжаускас. — П.С.) возил собранные мною и им материалы о бесчинствах немцев в Литве в Каунас, а там их передавал действовавшей тайно радиостанции. Так новости поступали в Швецию, а оттуда и всему миру», — вспоминает А. Лилейкис.

«Мне был доверен особо опасный участок деятельности: поддерживать связи с органами власти, получать от них информацию и передавать её руководителям подполья, чтобы они могли лучше ориентироваться и вести деятельность, распространять антинацистскую подпольную печать. Также я Должен был передавать информацию руководству освободительной армии Литвы»{282}, — писал в своих воспоминаниях А. Лилейкис.

Заместитель начальника литовской полиции безопасности Вильнюсского округа А. Лилейкиса Казимерас Гимжаускас (Kazimieras Gimžauskas) 

А. Лилейкис помогал, насколько позволяло служебное положение, не только литовской подпольной резистенции, но и даже… советским партизанам. Достаточно упомянуть почти неизвестный факт, что руководитель литовской полиции безопасности Вильнюсского округа, с ведома Верховного комитета освобождения Литвы (Vyriausiasis Lietuvos Išlaisvinimo Komitetas (VLIK'о)[76], помог советскому партизанскому отряду «Жальгирис» Мотеюса Шумаускаса (Motiejus Šumauskas) 24 марта 1944 г. ликвидировать жестокого и очень опасного комиссара сельского хозяйства Швенчёнского уезда Фрица Оля (Fritz Ohl).

Немцы подозревали литовских патриотов — вот что говорит об этом одно из информационных сообщений гестапо: «Служащие литовской безопасности распространяют секретные листовки. После ареста кого-нибудь из литовцев все бегут к служащему литовской безопасности, чтоб он пошел к немецкому сотруднику службы безопасности за заступничеством. Немецкая безопасность пусть будет осторожней с литовской, потому что литовцы, работая в безопасности, всё сообщают общественности. Например, на прошлой неделе газетёнку распространял служащий безопасности Пакарна (Pakarna)»{283}.

Активным членом Союза бойцов свободы Литвы (Lietuvių Laisvės Kovotojų Sąjunga (LLKS) и VLIK был служащий Департамента полиции безопасности Повилас Жичкус (Povilas Žičkus){284}(за это 14 мая 1944 г. он был арестован гестапо и отправлен в тюрьму в Германию). Нелегальную печать LLKS распространяли начальник полиции Шакяйского уезда Альфонсас Эрштикайтис (Alfonsas Erštikaitis) и начальник литовской уголовной полиции в Мариямполе Балис Пупалайгис (Balys Pupalaigis). 16 марта 1942 г. был арестован немецкой полицией и посажен в тюрьму начальник V полицейского участка г. Вильнюса Пятрас Фатарас (Petras F ataras). 23 апреля 1943 г. гестапо арестовало за распространение газеты LLKS заведующего хозяйственного отдела штаба литовских батальонов полиции Владаса Чекаускаса (Vladas Čekauskas), интенданта Ионаса Балчайтиса (Jonas Balčaitis), старшего инспектора уголовной полиции Повиласа Янелюнаса (Povilas Janeliūnas). Немало сотрудников литовской полиции были членами Армии свободы Литвы (Lietuvos Laisvės Armija (LLA){285}.

Поэтому литовская администрация, а особенно полиция, авторитета в глазах немцев не имела: они её унижали и где только могли оскорбляли. Например, члены немецкой комиссии по проверке и отбору лошадей очень грубо вели себя не только с земельными собственниками, но и с сотрудниками литовской полиции. В волости Румшишкяй Каунасского уезда члены этой комиссии очень дерзко и строго обошлись с начальником участка литовской полиции: накричали на него и угрожали ему. В волости Высокая Панемуне того же уезда немецкий унтер-офицер бил крестьян плеткой и требовал, чтобы так же поступал бы и вахмистр литовской полиции Телесфор Киселюс (Telesforas Kisielius). Из-за того что тот не последовал его примеру, он и Т. Киселюса отхлестал плёткой и обругал неприличными словами. Немецкий офицер, тоже член комиссии, при этом кричал и угрожал пистолетом. Об этих некрасивых фактах поведения немцев с сотрудниками литовской полиции начальник литовской полиции Каунасского уезда Иозас Дженкайтис 4 июня 1942 г. доложил секретным письмом руководителю СС и полиции Каунасского округа{286}.

Было немало случаев, когда литовская полиция отказывалась выполнять указания немецкой администрации. Немецких требований было очень много, и все они были строгие, их всегда следовало немедленно исполнять. Вместо того чтобы охранять, опекать граждан и их имущество, немецкая администрация заставляла литовскую полицию вредить своим соплеменникам — «охотиться» за молодыми мужчинами для отправки на работы в рейх, реквизировать скот, фураж, продукты и т.д. Выполнение таких приказов немцев было сродни самобичеванию, поэтому полицейские, узнав, где и когда немцы будут проводить такие грабительские рейды, тайно предупреждали жителей, чтобы они «навели порядок». Разумеется, такие рейды не давали ожидаемого результата, и немцы возвращались злые и свирепые.

Организуя в 1943 г. мобилизацию литовцев в легион СС, областной комиссар Каунаса бригадефюрер CA А. Лентцен писал начальнику литовской полиции и начальнику Каунасского уезда, что литовская полиция не показывает доброй воли, что каждый полицейский обязан доставить в тюрьму трех лиц, не явивших в мобилизационную комиссию{287}. Однако открытое неповиновение или отказ выполнять требования немцев всегда мотивировались правовыми нормами.

Польские проблемы на литовской земле

Трёхлетнее немецкое управление Литвой лишь усилило противостояние отдельных национальных и социальных групп, поскольку особенности немецкой оккупационной политики и начавшейся партизанской войны в Литве были таковы, что простой человек был лишен возможности соблюдать нейтралитет. Выбор же в пользу немецкой, советской, польской или литовской стороны отнюдь не гарантировал выживания.

В 1942–1944 гг. в Восточной Литве активно действовало шовинистически настроенное польское подполье — так называемая Армия Крайова (Armia Krajowa — AK). Вначале в отряды АК вступали поляки, имевшие разные политические взгляды (по выражению И. Сталина — «уголовники, рвущиеся к власти»), однако некоторое время АК сохраняла единство и подчинялась польскому правительству в Лондоне, прежде чем в 1942 г. от организации откололось правое националистическое крыло (NSZ — национальные вооруженные силы) и левое прокоммунистическое крыло (Армия Людова). Несмотря на раскол, АК оставалась самой крупной повстанческой армией, насчитывая до 400 000 членов. Если литовская народная резистенция своим врагом № 1 считала сталинский Советский Союз, а врагом № 2 — гитлеровскую Германию, то у польской АК нумерация врагов была наоборот. АК стремилась, чтобы этот край был бы оторван от Литвы и присоединён к Польше, старалась реализовать план польского эмигрантского правительства в Лондоне восстановить «пилсудскую» Польшу «от моря до моря». В деятельности АК принимали участие не только местные поляки, но и присылаемые из Польши. В Вильнюсе действовал польский националистический центр, состоящий из пилсудчиков и народовцев (сторонников уже скончавшегося к тому времени маршала Ю. Пилсудского[77] и Народной партии). Стоит заметить, что издаваемая сейчас в Польше историческая литература о действиях АК на территории Литвы является крайне тенденциозной.

Стоит обратить внимание на то, что разжиганием шовинистических страстей особенно отличились польские реакционные националисты, которые в Вильнюсе очень активно действовали в некоторых немецких учреждениях и в некоторых местностях Вильнюсского уезда создали местные «органы самоуправления». Да и сама немецкая гражданская и военная администрация, несмотря на факт, что Виленская область стала частью Литвы, в самом Вильнюсе опиралась на поляков{288}. В уездах Литвы, где большинство жителей составляли поляки, создавалась польская вспомогательная полиция{289}. Например, такое «самоуправление» польские националисты с 8 августа 1941 г. организовали в Друскининкае, где захватили в свои руки органы бургомистра, вспомогательной полиции и полиции безопасности и другие учреждения{290}. Поляки сорвали литовские названия улиц и выдвинули погромный лозунг — «Долой хамов литовцев». За подписью бургомистра было вывешено объявление, что за убийство одного немецкого солдата или поляка будут расстреляны десять литовцев{291}. Противоречия между чиновниками литовского самоуправления и членами резистенционного подполья и польской Армии Крайовой долго не перерастали в открытую конфронтацию, однако конфликт неустанно созревал. Уже в начале своего правления немцы старались использовать разногласия литовцев и поляков. Это особенно проявилось во время спора между сотрудниками имперского комиссариата и комендантами вермахта о контроле над территориями на юго-восток от линии Друя — Молетай — Румшишкес — Виштитис. В 1941 г. руководство Армии Крайовой заменило назначенного гитлеровскими комиссарами бургомистра Швянчёниса, уволило полицейских-литовцев в Шальчининкай и Девенишкяй и заменило их полицейскими-поляками. Но, учитывая усиливающиеся трения между поляками и литовцами, вскоре решением немцев польская вспомогательная полиция была распущена.

В 1942 г. немцы вновь попытались восстановить друг против друга литовцев и поляков, выселяя из Восточной Литвы поляков. Выселение своими подписями должны были утвердить литовские чиновники, а претворить в жизнь — литовские полицейские.

Немецкая администрация поддерживала и хорошо вооружила польских партизан, которые свирепствовали в уезде Швянчёняй, в литовских местностях терроризируя и убивая литовцев и нападая на литовскую полицию{292}. Немало литовских полицейских погибло от рук польских партизан, которые свирепствовали не только в Вильнюсском крае, но и в самом Вильнюсе. Поляки часто приходили в Вильнюс и без каких либо причин застреливали одного или нескольких полицейских. Из засады был застрелен полицейский по надзору за ценами Заранка (Zaranka), сотрудник уголовного розыска Иозас Пранцкявичюс (Juozas Pranckevičius) и др. Одного полицейского польские партизаны среди бела дня застрелили даже около часовни Aušros Vartai. Также был застрелен полицейский VII участка Якутис (Jakutis), а другому полицейскому вахмистру — прострелена шея. Еще одного вахмистра спасла металлическая пуговица, в которую ударила пуля. По счастливой случайности удалось предотвратить покушение на начальника полиции города Вильнюса и одного сотрудника из Варенского края{293}.

Польские партизаны были смелыми, потому что их опекала немецкая администрация. По свидетельству А. Лилейкиса, литовская полиция безопасности даже имела фотографии, на которых запечатлено, как в Шальчининкяйском районе сотрудники немецкой полиции вооружают отряды Армии Крайовой. Все нападения польских партизан совершались с ведома комиссара Вильнюсского округа штурмбаннфюрера СС X. Вульффа. Он не предпринимал никаких мер, чтобы ликвидировать польских партизан. В Тракае польские партизаны избили несколько литовцев, застрелили судью литовца, ограбили банк и напали на полицию, однако атака не удалась — литовские полицейские дали им достойный отпор. В Тургяляй поляки арестовали учительницу начальной школы, выкололи ей глаза, отрезали язык и, смертельно замученную, закопали под ёлкой. В Молетае они застрелили 14 литовцев, а около Неменчине напали на отряд литовской полиции. Во время боя погибли 60 литовцев, а взятые в плен были раздеты и отпущенные голыми{294}.

Комиссар Вильнюсского округа оберстштурмбаннфюрер СС X. Вульфф (H. Wulff)

В деревне Миколишки Тургельской волости после столкновения с польским подразделением Армии Крайовой (200 бойцов) погибли 19 литовских полицейских и 7 немецких жандармов. Это — лишь несколько примеров, показывающих, как литовцы пострадали от бойцов Армии Крайовой. Когда польские бойцы попадали в руки литовской полиции или подразделения самообороны, опекающий их X. Вульфф приказывал немедленно отпустить поляков. Всем литовским полицейским был хорошо известен строгий приказ комиссара Вильнюсского округа не трогать польских партизан{295}. В Вильнюсском округе между Армией Крайовой и немцами была договоренность, что немцы будут платить бойцам Армии Крайовой такую же зарплату, как и литовским полицейским, доставлять оружие и продукты питания. Все командиры взводов получали из Вильно деньги в немецких марках от 8 до 20 тысяч ежемесячно, что являлось неоспоримым доказательством их связей с немцами{296}. За это руководство Армии Крайовой обязалось активнее бороться с советскими партизанами, охранять железные дороги, собирать у жителей для немцев зерно, которые саботировали или не сумели потребовать сотрудники литовской полиции.

Стремясь восстановить друг против друга литовцев и поляков, немецкая гражданская администрация использовала и провокации — распространяла слухи, что литовцы мстят полякам. Подпольная печать информировала: «В последнее время немцы расстреляли 10 поляков Вильнюсского края и около 100 вывезли в концентрационный лагерь, объявив, что это сделано за убийство сотрудника литовской полиции уголовного розыска Падабы, хотя убитый являлся сотрудником немецкого гестапо»{297}.

В действительности Марианас Падаба (Marianas Padaba) был инспектором литовской полиции и постоянно поддерживал служебную связь с учреждением гестапо в Вильнюсе. Будучи белорусского происхождения, хорошо владея польским и немецким языками, М. Падаба после передачи в 1939 г. Вильнюса Литве стал агентом НКВД. После вступления в Литву немецкого вермахта он перешел служить в гестапо и часто принимал участие в допросах арестованных поляков. За это руководством Армии Крайовой он был приговорен к смерти и 15 сентября 1943 г. по дороге на службу был застрелен{298}.

В Вильнюсе лица польского происхождения не смущаясь демонстрировали свое презрение к литовцам и даже цеплялись к офицерам частей самообороны и рядовым полицейским, например, к стоящим в очереди в кассу за билетами в кинотеатр. Командир литовских частей самообороны Вильнюсского округа полковник Изидорюс Краунайтис (Izidorius Kraunaitis), стараясь избежать недоразумений с поляками, был вынужден посоветовать сотрудникам там, где бывают очереди, идти одетым в гражданскую одежду{299}. Только под конец войны этот антагонизм несколько уменьшился. Много где, а особенно в Вильнюсском округе, при посредничестве немецких сотрудников, между польскими партизанами и литовской полицией даже была договорённость не нападать друг на друга и общими усилиями бороться с советскими партизанами{300}.

В 1943 г. руководство Армии Крайовой склонялось к тому, чтобы вместе с Красной армией бороться с немецким вермахтом, а литовская резистенция не исключала возможности совместной с армией Германии защиты от вторжения Красной армии, в случае если политическое руководство Германии признает право литовского народа на воссоздание своего государства и армии. Во время войны литовская резистенция придерживалась тактики невооруженного сопротивления, а польская Армия Крайова в 1943 г. начала вооруженную борьбу с немцами и литовцами. Однако не все поляки подчинились решению центра: взвод АК Антона Римши 5 ноября 1943 г. заключил соглашение с немецкой полицией в Литве о совместных действиях против советских партизан{301}. По этому поводу сталинский исследователь партизанской войны делает вывод, что «с конца 1943 года антисоветский блок польских фашистов с гитлеровцами <…> вполне оформился. Польские легионеры выполняли функции гитлеровских карательных органов. Польское реакционное подполье стало филиалом гитлеровских карательных органов СД, полевой жандармерии и войск СС{302}».

Противостояние литовцев и поляков переросло в вооруженные конфликты между батальонами литовской полиции, а позже — Местной обороны Литвы и отрядами польских партизан. И всё же в 1942–1944 гг. литовское и польское подполья много раз во время секретных совещаний пробовали достичь соглашения, но безрезультатно. Литовская и польская резистенции продолжали бороться друг с другом и в то время, когда им снова стал угрожать намного более опасный враг — Советский Союз. Последние двухсторонние переговоры, состоявшиеся 5–6 апреля 1944 г., не прекратили вооружённой конфронтации: литовцы настойчиво требовали у представителей АК признать Вильнюсский край частью будущего государства Литвы и прекратить войну польских партизан с литовской полицией и администрацией{303}.

В начале 1945 г. руководство Армии Крайовой реально оценило международное положение и решило, что продолжать войну нет смысла, поэтому освободило своих бойцов от присяги и предложило легализоваться. К слову, в литовском лагере эту проблему было некому решать — руководство созданного Верховного комитета освобождения Литвы (Vyriausiasis Lietuvos Išlaisvinimo Komitetas (VLIK'о) очутилось на Западе, а десятки тысяч литовских борцов остались без политического руководства. К сожалению, война литовских партизан ни на йоту не приблизила независимость Литвы. После войны важнее приспособиться и уцелеть.

А тем временем большевики в очередной раз «отблагодарили» поляков за сотрудничество (существовала договоренность, что на Виленщине части АК будут дополнительно вооружены и вместе с Красной армией пойдут на Варшаву и Берлин): после захвата Вильнюса генерал И. Черняховский обезоружил АК, а её командира Александра Кржижановского арестовал и увёз в Москву. Затем Кржижановский был передан правительству так называемой «народной» Польши и скончался в варшавской тюрьме в 1951 г. Выигравший войну Советский Союз вновь аннексировал Литву, а в Польше установил коммунистический режим, превратив её в страну-сателлит.

Полицейские школы

В статье 29 Устава литовской полиции порядка было сказано, что комплектование полиции происходит с помощью полицейских школ{304}. Во время войны в литовской полиции работали только 40% бывших профессиональных полицейских, а остальные 60% были юноши, ни теоретически, ни практически не подготовленные к работе в полиции.

Постоянное обучение сотрудников литовской полиции, их квалифицированная подготовка к специфической работе и плановое воспитание были главной основой полицейской организации. Важность обучения сотрудников полиции особенно возросла во время войны. В начальный период войны военное обучение полицейских прервалось, следствием чего стали ненужные жертвы и пошатнувшаяся мораль. Был случай, когда 36 литовских полицейских не смогли одолеть 9 вооруженных советских партизан{305}.

Наиболее качественно рядовых и унтер-офицеров полиции готовили полицейские школы, обучение в них проходило по соответствующему плану. За 8 или 12 месяцев программа курса сплачивала членов полиции. Однако в условиях войны проводить обучение в школах было невозможно, поэтому пришлось искать другой, более подходящий способ подготовки, который более бы соответствовал реалиям жизни. Тем более, что командующий полицией порядка в Остланде в своём приказе № 1215/42 от 2 сентября 1942 г. категорически указал, что продолжительность учёбы не должна превышать восемь недель.

Учёба проходила:

1) периодически на съездах-конференциях начальников литовской полиции в Каунасе или Вильнюсе;

2) на собраниях начальников участков и заведующих пунктов литовской полиции в городах и уездах;

3) на собраниях сотрудников полиции участков и пунктов литовской полиции.

Двухдневные съезды-конференции начальников литовской полиции организовывал Департамент полиции через каждые шесть недель (в год — восемь съездов). Собрания начальников участков в городах и уездах начальники полиции созывали один раз в месяц. Для каждого съезда и собрания готовилась подробная и последовательная программа. Начальники полиции обязаны были составлять исчерпывающий план обучения и воспитания полицейских на весь год и отсылать его в Департамент полиции для утверждения. Кроме того, начальники полиции при составлении программы были обязаны подключать к этой работе и других, независимых от полиции лиц — специалистов права, представителей уголовного розыска и безопасности. Данные лица привлекались и как лекторы.

Собрания сотрудников участков и пунктов полиции начальники участков и заведующие пунктов обязаны были созывать раз в неделю, так чтобы в год проходило 30–40 собраний. Начальники участков и заведующие пунктов составляли план обучения и воспитания полицейских на квартал или полугодие, который направлялся начальнику полиции для утверждения. Например, в декабре 1942 г. в Укмярге были организованы восьминедельные учебные курсы для вновь принятых служащих полиции, главой курсов и лектором был начальник полицейского участка Укмяргского уезда Казис Мажейка (Kazys Mažeika).{306}

Постоянных слушателей курсов было 20 человек, временных — 30. Согласно составленной для курсов программе: 48 часов было предназначено строевой подготовке, 28 — ознакомлению с оружием, 48 — полицейской службе, 20 часов — литовскому языку.

В Каунасе с 25 апреля по 5 мая 1944 г. проходило военное обучение начальников участков и заведующих пунктов полиции{307}. Слушатели были ознакомлены с новейшим вооружением, предназначенным для полиции, со спецификой охраны мостов или похожих военных объектов, с проверкой документов и произведением обыска, также были проведены учебные стрельбы. С 12 июня по 5 августа того же года планировалось организовать курсы для низших чинов полиции в Каунасе, целью которых была подготовка инструкторов полиции{308}. Однако обстоятельства эти планы перечеркнули.

Вопросами обучения всех сотрудников литовской полиции занимался Учебный отдел Департамента полиции{309}. Начальник этого отдела Игнас Томайтис (Ignas Tomaitis) обязан был готовить учебные планы и программы для полицейских школ, для учебных рот полиции, для курсов и т.д. Он должен был заботиться о создании полицейских школ и учебных рот полиции, о подборе преподавательского персонала, инспектировать и проверять школы полиции и учебные роты, давать соответствующие указания руководителям этих учреждений. Заведующий координировал работу всех учебных учреждений полиции. Кроме этого, он заботился о профессиональной научной литературе и прессе, издании предназначенного для полиции журнала, подборке материала для него, а также профессиональной пропаганде, представлял для печати и радио соответствующие материалы{310}.

Сотрудники литовской полиции выполняют упражнения по стрельбе

Сотрудники литовской полиции обучают своих четвероногих помощников в школе собаководства криминальной полиции 

Спортивный инструктор Штаба литовской полиции руководил вопросами спорта, строевой и стрелковой подготовкой в литовской полиции. Он готовил планы физической подготовки и заботился об их претворении в жизнь, готовил программы строевой подготовки, спорта и стрельб для Школ полиции и учебных рот, вёл занятия по строевой подготовке и спортивным упражнениям для подразделений каунасской полиции.

Не имея условий для создания специальной школы, в которой бы готовились служащие уголовной полиции, Каунасский округ уголовной полиции кроме своих непосредственных обязанностей выполнял теоретическую и практическую подготовку сотрудников полиции этой специальности. Наряду со своими прямыми обязанностями работой по обучению сотрудников уголовного розыска руководил начальник Уголовной полиции Пятрас Паматайтис (Petras Pamataitis). Кроме того, действовала Школа собак уголовной полиции (начальник — криминальный секретарь Иозас Садаускас — Juozas Sadauskas).

Старший командир полиции порядка при высшем руководителе СС и полиции в Остланде SS — Gruppenführer и генерал лейтенант полиции Г. Йедике в сентябре 1942 г. недалеко от Риги, в казармах Болдерос, создал школу по подготовке полицейских собак{311}. Ею руководил многолетний инструктор полицейской школы собак в Grünheid (около Берлина) сотрудник полиции Стефан (Stephan). Основная задача школы — обучение отобранных сотрудников полиции и частей самообороны Прибалтийских стран работе со служебными полицейскими собаками. Обучение проводили 3 опытных инструкторов-собаководов, прибывших из рейха. Первые курсы обучения кинологов начались Ю ноября 1942 г., и на них обучались 20 сотрудников латышской полиции. Несколько опоздав, 18 ноября на курсы прибыли 10 представителей литовской полиции. После четырёхнедельного упорного обучения все сотрудники литовской полиции вместе со своими отобранными четырёхногими друзьями возвратились на место службы. Всего эта школа подготовила пять выпусков литовских полицейских (всего 31 человек).

В некоторых уездах Генерального округа Литвы были сформированы учебные роты полиции{312}. Через офицера связи литовской полиции они были подчинены командиру немецкой жандармерии. Весь учебный курс новобранцы проходили за 270 часов (45 часов в неделю), длительность занятий составляла 8 часов в будни и 5 часов в субботу.

Курс обучения в учебной роте был рассчитан на шесть недель. В течение года в одной учебной роте планировалось обучить семь выпусков, подготовив таким образом 840 сотрудников. Для учебной роты были предназначены минимальные постоянные штаты:

Начальник учебной роты — 1

Командиры взводов — 3

Секретарь роты — 1

Писарь — 1

Завхоз-снабженец — 1

Сторож — 1

Всего: 8

Учебная рота формировалась из 120 слушателей, набираемых в основном из полицейских-кандидатов и полицейских, до советской оккупации не обучавшихся в полицейских школах и не посещавших курсов и учебных взводов. Вся учебная рота делилась на три взвода, которые дислоцировалась в одном месте (в городе, в центре уезда — это зависело от имеющихся помещений) и квартировала в общежитии.

Для учебных рот сотрудников литовской полиции были подготовлены специальные учебные программы, охватывающие десять предметов, среди которых были:

1. Политическое образование по теме «Новая Европа и борьба с большевизмом» (4 часа).

2. Полицейское и административное право — задачи полиции; организация полиции; компетенция и обязанности полиции; права полиции при исполнении служебных обязанностей, право применения оружия; подчинённость сотрудников полиции и их отношения с немецкими сотрудниками и учреждениями гражданской и военной власти; дисциплинарный устав полиции и дисциплинарные наказания; распоряжения, приказы немецкой гражданской власти и генеральных советников и обязательства полиции; приказы, указания и служебные распоряжения для литовской полиции начальника литовской полиции и начальника жандармерии; основные циркуляры руководства литовской полиции, связанные с правами и деятельностью сотрудников полиции. (Всего для этой темы было предназначено 40 часов.)

3. Организация немецкой полиции — структура; подчинённость; комплектование; права и обязанности; звания и знаки различия сотрудников. (Всего — 6 часов.)

4. Расследование и прояснение преступных деяний — борьба с преступлениями; инструкция по расследованию преступлений и возбуждению дел; разные жалобы, протоколы, акты проверок, дознания, постановления и их посылка; подсудность дел; дактилоскопия и т.д. (Всего — 30 часов.)

5. Практическая полицейская служба — распределение службы и проверка; дежурство в помещениях и на улице; передача служебных дел; обращение к начальнику; команды; рапорта; служебная тактика при преследовании преступников; борьба со спекуляцией, борьба с диверсантами; борьба с заразными болезнями людей и животных (бешенство, тиф); гигиена и санитария (первая помощь); противовоздушная и противопожарная охрана (обязанности полиции и средства); практическое руководство движением и наказания за нарушения. (Всего — 40 часов.)

6. Служебная этика — ответственность, честность; вид сотрудника; поведение на службе, в частной жизни и в общественном месте; чистота, порядок, пунктуальность. (Всего — 10 часов.)

7. Изучение оружия — разбор гранаты и ее применение; частичная разборка, хранение, чистка винтовок и пистолетов; упражнения по стрельбе. (Всего — 20 часов.)

8. Строевые занятия (70 часов).

9. Физическая подготовка — джиу-джитсу; вольная борьба, гимнастика. (Всего — 34 часа.)

10. Общее образование — необходимые знания по математике, географии и вопросы общего характера. Изучение языков. (Всего — 16 часов.){313}

По инициативе директора Департамента полиции были созданы школы полиции. Его приказом № 10 от 17 декабря 1941 г. для этой цели даже было выделено шесть штатных единиц (начальник школы полиции, его заместитель, два инструктора, секретарь и старший вахмистр){314}. Приказом № 5–31/42 от 19 августа 1942 г. рейхсфюрер СС и начальник немецкой полиции Г. Гиммлер санкционировал открытие школ полиции в Генеральном округе Литвы{315}. 5 ноября 1942 г. такие школы были созданы и начали свою деятельность в Каунасе и Вильнюсе{316}. Их выпускники были обязаны возвратиться на службу в свои участки и пункты.

Советское партизанское движение, конечно, вызывало большую тревогу у немецкого руководства, но не настолько, чтобы снимать с фронта большое количество частей и перебрасывать их в тыл. В это время под воздействием рейхсфюрера СС А. Гитлер подписал приказ, что с этого момента борьба с партизанами на занятых территориях передаётся исключительно в руки СС и полиции и им подвластные национальные силы полиции. Вооруженным силам (вермахту) осталось лишь заботиться об охране транспорта (охрана железных дорог и шоссе). После нескольких месяцев обучения в литовских школах полиции немцы сообщили их руководству, что абитуриенты будут направлены в Восточную Литву для борьбы с советскими партизанами. Начальникам полиции было предоставлено право отозвать из школы учившихся полицейских и заменить их другими. В школы прибыли новички, а уже обучающиеся в них полицейские почувствовали себя обманутыми: вместо возвращения в участок их посылали на поле боя. Само собой разумеется, такое обращение отрицательно сказалось на их морали. Созданные в школах полиции части были посланы в Восточную Литву для ведения боевых действий. Немало их чинов за проявленную храбрость в бою были награждены Железными крестами.

Школы полиции в Вильнюсе и Каунасе подготовили по три выпуска, т.е. три роты, которые были затем посланы в Восточную Литву.

Сначала они действовали как отдельные части, а в конце 1943 г. были объединены в батальон.

Вильнюсская школа полиции (ул. Св. Йонаса, 1) 27 января 1944 г. выпустила третий выпуск. С 6 февраля 1944 г. по 6 мая в этой школе для необученных сотрудников полиции были организованы курсы, названные «Четвёртые курсы Вильнюсской Школы Полиции»{317}. На курсы в первую очередь принимались неженатые сотрудники полиции, изъявившие желание на всё время остаться на службе в полиции.

1-я рота полиции в Каунасской школе полиции была сформирована осенью 1942 г. Командиром роты был назначен тогдашний начальник школы. После нескольких месяцев военного обучения рота, в составе которой было 127 полицейских, была послана на северо-восток Литвы для борьбы с советскими партизанами. В роте было три стрелковых взвода и один взвод тяжёлых пулемётов (4 единицы). Рота была вооружена немецкими и чешскими винтовками системы «Маузер», английскими лёгкими (времён Первой мировой войны) и русскими тяжёлыми пулемётами типа «Максим». 20 января 1943 г. рота прибыла в Швенченис и до середины июня 1943 г. охраняла общественный порядок и вела бои с советскими партизанами в районах Даугялишкяй, Адутишкяй, озера Нарочь, Миколишкяй и Швенченис. 14 июня рота выехала в Эйшискяйский район, где 16–18 июня приняла участие в крупной антипартизанской операции. После достаточно удачной боевой операции 19 июня рота прибыла в Константиново (северо-восток от Свири), где вела борьбу с красными партизанами, а затем получила приказ о своем включении в состав 257-го литовского полицейского батальона{318}.

2-я рота полиции в Каунасской школе полиции была сформирована в начале 1943 г. В апреле она из Каунаса переехала в Вильнюсскую школу полиции, где окончила военную подготовку. Рота, руководимая лейтенантом А. Тирулисом (A. Tirulis), была послана на северо-восток Литвы, где в районах Мелагенай, Тверечюс, Виджяй принимала участие в боях с советскими партизанами. 13–24 мая она принимала участие в боях в районах Адутишкис — Камаяй, а 16–18 июня — в районе Дубичяй. По окончании операции в Дубичяй рота была переброшена в район Сверяй, где 3 июля — 10 августа вместе с немецкой полицией по всему району ловила советских партизан. 10 августа рота была передислоцирована в Миколишкяй. В конце октября она была включена в состав 257-го литовского полицейского батальона и переехала в имение Шеметавос{319}.

22–23 марта 1943 г. курсанты Вильнюсской школы полиции в районе Дубичяй принимали участие в боевых действиях против советских партизан. После окончания операции все целые и невредимые вернулись обратно в Вильнюс. В начале апреля 1943 г. из окончивших Вильнюсскую школу полиции и уже получивших боевое крещение полицейских была сформирована 3-я рота полиции. 11 апреля она была послана в Смургайняй (на северо-восток от Ошмяны) для борьбы с советскими партизанами. 25 мая рота была переброшена в Алыпены (на юг от Ошмяны) для выполнения тех же задач. За успешное командование ротой её командир был назначен начальником Вильнюсской школы полиции, а его место занял другой способный офицер. 24 октября рота была включена в состав упоминаемого 257-го батальона и в начале ноября из Алыпены передислоцировалась в деревню Михничес (8 км на юго-восток от Сверяй, рядом с озером Сверяй). 22 ноября роте было приказано из Михничес передислоцироваться в Варненай и в районе Варненай-Гервечи уничтожить польских партизан.

Во время управления немцев в Литве действовали две полевые комендатуры — в Вильнюсе (814-я) и в Каунасе. Полевые комендатуры, запланированные для Шяуляя и Паневежиса, прибыли в Литву только в начале 1944 г. Комендатуры имели много штатных сотрудников и свой отдел управления, состоящий в большинстве своем из военнослужащих; были в них инспектора и секретарши административного совета, выполняющие задачи гражданского руководства. Комендатуры имели полицейские полномочия и их активно использовали.

Полевым комендатурам в Литве было поручено:

1) охрана железных и шоссейных дорог;

2) расквартирование военных частей;

3) организация пунктов питания;

4) обеспечение продуктами питания группы армий «Север» («Nord»);

5) поддержание дисциплины и порядка в тылу немецкой армии.

Выполнять все вышеперечисленные функции, особенно первую и последнюю, активно помогали части литовской полиции. Кроме того, в распоряжении комендатур были два батальона охраны тыла (Landesschutzen — Batallion) — 506 и 307-й, их общая численность составляла 1500 человек. Летом 1942 г. 307-й батальон был выведен из Литвы. В начале 1943 г. был получен приказ, сообщающий, что вскоре и 506-й батальон оставит территорию Литвы. Поэтому верховный полевой комендант в Литве (Oberfeldkommandant) генерал-майор Э. Юст решил завербовать среди литовцев некоторое количество юношей и как можно быстрее подготовить из них несколько полицейских рот для охраны важных объектов в Литве. По этому вопросу главнокомандующий силами вермахта в рейскомисариате «Остланд» генерал от кавалерии В. Бремер обратился к имперскому комиссару Остланда и к высшему руководителю СС и полиции в Остланде с просьбой разрешить вербовку добровольцев. Разрешение было получено. В местные комендатуры (Ortskommandanturen), которых в Литве было 21, а также во все районы, находящиеся недалеко от постов охраны железных дорог, был выслан циркуляр, объявляющий, что 1500 молодых литовцев, служивших или не служивших в полиции или в армии (включая 150 унтер-офицеров и примерно 25 младших офицеров) будут трудоустроены в литовских ротах по охране железных дорог и шоссе на территории Литвы. При этом оклад и обеспечение и т.д. будут такие же, как и в немецкой полиции. Униформа немецкая, но с литовским щитком на рукаве, и литовская кокарда на фуражке. Регистрационные бюро были при всех местных комендатурах, лишь в Вильнюсском уезде вербовка не производилась. Регистрация проходила с 15 по 31 марта 1943 г. Вышедшим из леса и добровольно зарегистрировавшимся мужчинам была гарантирована полная амнистия. За это короткое время зарегистрировалось около 1200 мужчин, среди них немало было и вернувшихся из леса.

Для обучения добровольцев в Пренае в пустующих военных казармах по приказу командира немецкой полиции порядка в Литве была создана Пренайская школа младших командиров полиции. Её административный и преподавательский персонал был набран из прибывшего в Пренай учебного батальона немецкой полиции, командир которого был назначен и комендантом школы. В школе одновременно обучались чины вновь созданных литовских батальонов вспомогательной полиции, а также чины батальонов, которые уже участвовали в антипартизанских акциях.

Из вновь завербованных добровольцев была создана учебная рота литовского батальона полиции (Ausbildungskompanie für litauische Schutzmannschafts Bataillon){320}, для обучения которой было выделено около четырёх недель. Решать вопросы вновь созданной роты было поручено полковнику полиции И. Краунайтису. После медосмотра домой были отправлены все лица моложе 18 лет. Осталось около тысячи человек, из них еще около сотни отсеялось во время учёбы: часть — Из-за жалоб администрации, часть — по своей просьбе, часть — из-за дисциплинарных проступков. Было создано шесть рот по 150 человек. В середине апреля в батальоне начались занятия. Строевая муштра отсутствовала, а учебная программа включала в себя: стрельбы из винтовок, пулемётов и миномётов, метание ручных гранат, патрулирование и обезвреживание найденных мин.

1 июня 1943 г. учёба была закончена. Штаб батальона и резервная рота из 100 человек дислоцировались в Каунасе. Их основной функцией стала охрана всех объектов в городе Каунас (кроме железной дороги, мостов и туннелей), которые ранее охранялись 506-м батальоном охраны тыла. Кроме того, рота охраняла и здание главной полевой комендатуры. Остальные 800 полицейских были разделены на пять рот по 160 человек каждая. Две роты были переброшены по железной дороге в Вильнюс, а одна осталась в Каунасе охранять участок железной дороги Вирбалис — Шяуляй до границы действия комендатуры вермахта Шяуляйского уезда. Ещё одна рота была дислоцирована в Шяуляй, и ей было поручено нести охрану железнодорожных участков Шяуляй — Таураге, Шяуляй — Кретинга и Шяуляй — Латвийская граница. Оставшаяся рота была расквартирована в Паневежисе и несла охрану железнодорожного участка Шяуляй — Даугпилис до литовской границы. Все эти роты были в подчинении главной полевой комендатуры или комендантов в Шяуляе и Паневежисе. После приступления к исполнению своих служебных обязанностей литовцев немецкий 506-й охранный батальон убыл из Литвы. Лишь на каждом посту охраны железной дороги на 8–10 дней остался немецкий фельдфебель или унтер-офицер для инструктажа литовцев.

В соответствии с приказом командира немецкой полиции порядка в Литве 15 сентября 1943 г. 203 необученных полицейских из Каунаса были посланы в Пренайскую школу младших командиров полиции. Учёба должна была продолжаться 6–8 недель, однако 21 октября того же года учёба была прервана и курсанты были распределены по волостным подразделениям полиции Каунасского уезда для мобилизации рабочей силы. В школу они больше не вернулись.

Также осенью 1943 г. в Пренайской школе был организован «1-й курс командиров взводов полиции в Пренай». Курсы должны были проходить с 25 октября по 18 декабря, однако из-за организационных неурядиц они были продлены до 5 февраля 1944 г. В течение этого времени с курса по разным причинам было отчислено 60 курсантов. По окончании курсов курсанты не были распределены по частям, а остались в казармах на Зелёной горе в Каунасе.

Похожая судьба постигла и созданную из сотрудников полиции города Каунас специальную команду, отобранную на шестинедельное обучение (приказ командира немецкой полиции порядка от 21 августа 1943 г.). В команде было 68 человек, в большинстве своем старые, опытные сотрудники полиции — унтер-офицеры и старшие унтер-офицеры, отслужившие в полиции от 3 до 20 лет. Все мужчины, кроме редких исключений, были женаты и имели детей. Часть из них из-за долголетней службы страдала ревматизмом, болела разными заболеваниями. В Пренайской школе полиции эти 68 человек прошли обучение как рекруты. Учебный план был выполнен дважды, но их так и не вернули в части. Немцы планировали использовать их как полицейских во вновь созданных опорных пунктах в Паневежском уезде{321}.

В Каунасе при штабе офицера связи Соединений самообороны Литвы (Lietuvos savisaugos daliniai — LSD) действовали краткосрочные курсы кандидатов в офицеры, которые готовили командиров взводов для батальонов самообороны. Курсантами были отборные унтер-офицеры из разных частей, дислоцировавшихся в Литве и на Востоке. Многие из них уже прошли суровую школу войны во время долгосрочных боёв с РККА и партизанами на Востоке{322}. Курсы начались 24 мая 1943 г., а 31 июля программа курсов уже была окончена и курсанты убыли на полигон для стрельб и занятий по тактике. 11 августа прошёл торжественный выпуск новых офицеров.

Другая полицейская школа действовала в городке Постава Вильнюсского уезда. Это была школа подготовки конной полиции и полицейских водителей. В ней обучали верховой езде и управлению автомобилями сотрудников немецкой и литовской вспомогательной полиции. Однако вокруг Поставы активно действовали польские и советские партизаны. Городок и сама школа часто подвергались нападениям, поэтому отсюда нужно было убираться. 23 марта 1944 г. школа была перенесена в Жагаре (Ионишский уезд) и названа Полицейская школа кавалерии и вождения (Polizei Schule fuer Reit — und Fahrwesen Žagarė){323}.

Юноши Литвы, после выполнения трудовой повинности в Имперской службе труда (Reichsarbeitsdienst; RAD), могли записаться в учебный батальон (Polizei-Ausbildungs-Abteilung) литовской полиции «Литва» («Lietuva»), который осенью 1943 г. формировался в Померании (Германия). Он имел 350 чинов. Несмотря на его громкое имя, о батальоне осталось крайне мало архивных документов. Он единственный не имел порядкового номера. Добровольцев для него хватало: так, только 23–27 ноября 1943 г. в него записалось 63 добровольца{324}. Позже из Кёзлина (Германия) он был переведён на постоянное место базирования (в Пренай) и его отдельные подразделения применялись в полицейских операциях на севере Литвы и в Южной Латвии.

Батальоны литовской полиции и другие соединения

В конце 1941 г. общий дефицит полицейских сил Германии составлял 69 000 человек, из них на занятой территории Советского Союза — 43 000 человек{325}. Во времена военных успехов эта проблема мало беспокоила Берлин. После занятия соответствующего государства под наблюдением немецкой полиции порядка (Orpo) оставалась функционировать местная полиция и вновь созданные вспомогательные части полиции, немцами названные Schutzmannschaften, тем более, что международное право обязало немцев пользоваться услугами местной полиции (кроме политической полиции). В протекторате Богемии и Моравии была оставлена бывшая полиция — 16 000 человек. В Генеральном губернаторстве в рядах восстановленной польской «синей» (granatowa) полиции в 1942 г. было 14 000 человек, в украинской полиции Генерал-губернаторства — 6000, а в службе порядка в еврейских гетто еще 4000–5000 человек. В Голландии была оставлена 13-тысячная полиция, в Бельгии — 11 000 жандармов и более 10 000 муниципальной полиции, во Франции — 47 000, а в Сербии создана новая 20-тысячная полиция. Полицейские части на Востоке в своих рядах имели около 300 000 человек, из них в батальоны было организовано 48 000 человек{326}.[78] Общее число вспомогательной полиции в перечисленных краях составляло 450 000 человек.

В военное время из добровольцев Прибалтики и Украины немцы сформировали около 200 полицейских батальонов{327}. Другие источники указывают, что было сформировано всего 178 батальонов «шума» (73 украинских, 45 латвийских, 26 эстонских, 22 литовских, 11 белорусских и 1 польский){328}. Их девиз был: «Верны, храбры, послушны!» Одной из основных функций «шума» была борьба с советскими партизанами. Рост числа полицейских батальонов озадачил А. Гитлера: он не желал, чтобы в дальнейшем украинские и прибалтийские боевые части потребовали независимости своих стран{329}.

Стремясь улучшить отношения с немцами и получить от них экономические и политические уступки и привилегии, ВПЛ предложило создать национальный литовский корпус, который принял бы участие в общем походе против большевизма, тем более что единственным шансом А. Гитлера выиграть войну на Востоке был союз с миллионами противников сталинского режима. Однако немцы предложение литовцев отвергли и потребовали создавать подчинённые им полицейские батальоны. Ещё 11 июля 1941 г. А. Розенберг писал в секретном письме будущему рейхскомисару Остланда Г. Лозе: «Недопустимо создание прибалтийских государств, — о чём, однако, не следует заявлять публично. Необходимо формировать надёжную эстонскую, латышскую, литовскую полиции»{330}. Однако военные руководители Третьего рейха очень осторожно и с оглядкой смотрели на возрастание полицейских сил на занятых Восточных территориях. По их мнению, это создавало угрозу немецкой армии, а этого следовало избегать. Эта установка высказана в секретном приказе от 16 сентября 1941 г. начальника Верховного командования вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, OKW) генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля (Wilhelm Keitel){331}. Он не забыл слова фюрера, что «самая большая глупость… вооружить разгромленные нами народы на Востоке. Порядок и безопасность в оккупированных районах СССР должны поддерживаться только немецкими войсками»{332}.

Инструкции, данные немецким войскам относительно их поведения в Восточных областях, сознательно уничтожали возможность представить немецкую армию как освободительницу народов от большевизма, завоевать симпатии освобождённых народов и полностью использовать эти народы для борьбы против Сталина. Подчёркнуто дружелюбное отношение к немцам народов Прибалтики, проявленное ими в начале войны, очень скоро сменилось разочарованием, а позже даже враждебностью. Главной причиной этого была непонятная для народов занятых областей и не отвечающая их интересам и надеждам политика немецких властей.

Не имея другого выхода, ВПЛ решило создать строевые соединения литовской полиции, вооружить их и держать для гарантии внутренней безопасности края. Литовские военные и политические деятели рассматривали созданные батальоны полиции как зародыш вооруженных сил, которые нужно сохранить на будущее даже в условиях строгого немецкого правления для борьбы за независимость. Основными задачами литовских полицейских батальонов было охранять стратегические мосты, железнодорожные линии, ловить в лесах остатки солдат Красной армии, вести борьбу с грабителями, а главное — гарантировать спокойную и безопасную жизнь литовских земельных собственников. Кроме того, они вели беспощадную борьбу с оставленными по решению компартии на территории Литвы партизанскими отрядами, целью которых было уничтожение общественных и жилых зданий[79]. Кроме того, к главным задачам было причислено обеспечение безопасности немецких должностных лиц, т.к. один из приказов устанавливал, что за убийство одного немца подлежат расстрелу 100 местных жителей (литовцев) и 500 евреев.

Во время последней мировой войны национальные полиции функционировали во многих занятых немцами странах. Например, в созданной на территории Польши административной единице «Генеральное губернаторство» действовала созданная из местных жителей, поляков, полиция, которая называлась не «польская полиция», а синяя «granatowa» (от тёмно-синего цвета униформы). Эта полиция не имела центрального руководящего органа. Несколькими батальонами Schutzmannschaft, созданными в Польше, командовали только немецкие офицеры полиции. В протекторате Богемия и Моравия после удачного террористического акта против руководителя Главного имперского Управления безопасности обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха (Reinhard Heydrich), чешская полиция была расформирована, а оставшиеся её члены должны были носить повязки с надписью «Deutsche Polizei» и были непосредственно включены в состав немецкой полиции.

Аналогичное положение было и в других странах. В отличие от них литовская полиция имела свой центральный руководящий орган — Департамент полиции, в котором все ответственные должности занимали литовцы. Батальонами литовской полиции командовали литовские офицеры, а униформу бойцов батальонов украшали национальные знаки различия.

Во время правления немцев самостоятельных литовских вооруженных сил не было, было разрешено создать лишь эти зависящие от немецкой администрации литовские военно-полицейские формирования: в 1941 г. — литовские соединения самообороны (Lietuvos savisaugos daliniai), в 1943 г. — строительные батальоны (Statybos batalionai), в 1944 г. — местную дружину Литвы (Lietuvos vietinė rinktinė) и Армию обороны Отечества (Tėvynės apsaugos rinktinė). Эти полицейские подразделения имели общее название — батальоны самообороны, однако по своим специфическим функциям они ещё назывались батальонами службы восстановления Вильнюса или Каунаса, батальонами самообороны, охранными батальонами, батальонами по охране линий железных дорог и мостов, фронтовыми и тыловыми батальонами, строительными батальонами и батальонами других предназначений. За время немецкого правления в Литве было сформировано 26 полицейских шума-батальонов, парадная полицейская рота, полицейский кавалерийский эскадрон и 6 строительных батальонов (для сравнения — эстонцы сформировали 26 полицейских батальонов, а латыши — 51 батальон){333}, кроме сформированных, а позже распущенных 301–310 серии батальонов местной дружины Литвы (МДЛ — Lietuvos Vietinė Rinktinė — Litauische Sonderverbände). По состоянию на 1 июля 1942 г. в прибалтийских батальонах Schutzmannschaft (кроме пяти батальонов, прикомандированных к армейским частям) было 115 034 человека. Отняв от этих национальных полицейских частей численность противопожарной полиции и вспомогательной полиции (Hilfsschutzmannschaften), мы получим цифру — 34 229 человек (54 батальона){334}. Российский историк М.Ю. Крысин в своей интересной книге без указания источника приводит следующие цифры: в начале февраля 1942 г. численность охранной службы полиции (шума) в рейхскомиссариате Остланд составила 31 652 человек, а в октябре того же года — 31 800 человек плюс ещё 23 758 человека в составе полицейских батальонов{335}. В то время в немецкой полиции, как уже указывалось выше, было всего 4428 человек.

За организацию формирований национальной полиции в Остланде были ответственны командир полиции порядка в Остланде группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Г. Йедике (позже оберфюрер СС и полковник полиции Отто Гизеке (Otto Gieseke) и командир полиции порядка в Литве майор полиции А. Энгель (А. Engel) (позже — полковник полиции В. Денике и подполковник полиции В. Мусиль). Распоряжением рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Г. Гиммлера от 1 ноября 1941 г. вся полиция занятых Восточных территорий, в которой служили местные жители, с 6 ноября 1941 г. объединялась в «Schutzmannschaft der Ordnungspolizei», сокращённо «Schuma»{336}. В свою очередь, шума делилась на городскую полицию — Schutzmannschaft» (Einzeldienst)[80], уездную полицию, отдельные батальоны «Schutzmannschaft-Bataillonen», пожарных «Feuerschutzmannschaft» и и на вспомогательную полицию «Hilfsschutzmannschaft». К «Schutzmannschaft» (Einzeldienst) принадлежали городская полиция (Schutzpolizei) и местная полиция (Gendarmerie). Для контроля за этими структурами в начале 1942 г. при штабе командира полиции порядка в Остланде была образована должность инспектора охранной полицейской службы (Inspekteur der Schutzmannschaft) с системой региональных представителей.

Удостоверение члена команды пожарных Литвы 

Отдельные батальоны полиции подразделялись на роты, взводы и отделения. Батальонам присваивались порядковые номера. С этой целью в распоряжение высшего руководителя СС и полиции в Остланде и Северной России обергруппенфюрера СС и генерала полиции Ф. Ек-кельна были выделены номера от 1 до 50, Средней России — 51–100 и Южной России и Украине — 101–200.

Еккельн распределил выделенные ему номера батальонов следующим образом:

Литве 1–15;

Латвии 16–28;

Эстонии 29–40;

Белоруссии 41–50{337}.

Отдельные батальоны создавались в зависимости от специфических потребностей местности (охрана лагерей военнопленных, охрана еврейских гетто, охрана железнодорожных путей и т.д.). Тем же распоряжением Г. Гиммлер распорядился к каждому батальону прикрепить немецкого офицера для надзора. Одновременно была утверждена структура батальона:

1 батальон — 4 роты;

1 рота — 4 взвода;

1 взвод — 3 отделения;

1 отделение — 10 человек.

По своему назначению батальоны подразделялись на фронтовые батальоны (Schutzmannschaft Frontbataillonen — Schuma-FBtl.)[81], охранные батальоны (Schutzmannschaft — Wachtbataillonen — SchumaWBtL), запасные или резервные батальоны (Schutzmannschaft Ersatzbataillonen — Schuma EBtl.)[82] и саперные, инженерно-строительные батальоны (Piopnier — und Baubataillonen). Следует отметить, что выше перечисленные различия батальонов не всегда отмечались в документах.

Со временем номера некоторых батальонов менялись, начали дублироваться. Число солдат в каждом батальоне обычно превышало 700 человек, поэтому было решено существующим и вновь создаваемым в Остланде батальонам утвердить и перераспределить имеющиеся номера батальонов и дополнительно назначить новые номера от 251. В середине 1942 г. начальниками полиции порядка генеральных округов Остланда номера полицейских батальонов были распределены следующим образом:

Каунас: №№ 1–15, 251–265, 301–310;

Рига: №№ 16–28, 266–285, 311–328;

Таллин: №№ 29–45, 50, 286–293;

Минск: №№ 46–49.{338}

В 1942 г. в Каунасе был создан батальон литовской полиции, которому присвоили 250-й номер. Касательно этого батальона архивных документов осталось очень мало. Но, несмотря на утверждения некоторых авторов о не существовавшем батальоне с таким номером, он всё-таки был. После короткого обучения и вооружения он был командирован за пределы Литвы и дислоцирован в Пскове. Оттуда весной 1944 г. переведён в Даугавпилс{339}. Предназначенные для Литвы батальоны с номерами 260, 261 и 262 созданы не были. Номера батальонов от 301 до 310 предназначались для Местной дружины Литвы (Lietuvos Vietinė Rinktinė). Батальонам полиции, находящимся за пределами Литвы, были присвоены номера полевой почты (Feldpost): 2-му — 35990,3-му — 36031, 4-му — 27383,5-му — 40797, 8-му — 28488 (позже — 58506), 11-му — 07215, 12-му — 37822,13-му — 12951, 15-му — 38069, 252-му — 47450, 254-му — 56994, 255-му — 03506, 256-му — 35959.

Командир 255-го батальона литовской полиции на Восточном фронте капитан А. Казанас (A. Kazanas) 

Вначале литовские соединения самообороны (Lietuvos savisaugos daliniai (LSD) были названы батальонами охраны. С разрешения немцев они были сформированы из литовцев советского 29-го литовского территориального стрелкового корпуса, выступивших против Советов и оставшихся в Литве литовских бойцов-партизан, в первые дни войны действовавших в Литве против большевиков. Немцы предложили им на выбор: вступить добровольцами в батальоны самообороны или идти в лагеря военнопленных вместе с русскими[83]. Кроме того, летом 1941 г. руководство вооруженных сил Третьего рейха издало приказ об освобождении из лагерей военнопленных литовцев, латышей, эстонцев, белорусов, украинцев и немцев. 8 сентября 1941 г. было вновь потребовано выполнить этот приказ{340}. 8400 литовских партизан вступили в формируемые батальоны полиции, к ним присоединялись «части народной охраны и группы шаулистов»{341}. Таким образом, создаваемые батальоны полиции достаточно быстро были укомплектованы.

После занятия немецкой армией 23–24 июня 1941 г. Варенского полигона из находившихся там бывших солдат 184-й литовской стрелковой дивизии (советского 29-го корпуса) был сформирован батальон для охраны участка железной дороги Вильнюс — Варена. Этот батальон был назван батальоном охраны железной дороги (Geležinkelių apsaugos batalionas — Eisenbahnschutz — Bataillon), его командиром назначили капитана Винцаса Русяцкаса (Vincas Ruseckas)[84], позже, в июле 1942 г., батальон назвали 6-м батальоном охраны железной дороги (6. Eisenbahnschutz — Bataillon). Немного позже, когда военнослужащие 184-й и 179-й стрелковых дивизий, бывшие на полигоне в Пабраде, вернулись в Вильнюс, начался процесс формирования охранных подразделений и в Вильнюсе. Немецкий полевой комендант Вильнюса подполковник А. Цехнпфенниг 14 июля 1941 г. сообщил начальнику Вильнюсского военного гарнизона подполковнику Генерального штаба Антанасу Шпокявичюсу (Antanas Špokevičius), что все бывшие литовские солдаты подчиняются немецкой комендатуре, и приказал из них создать три батальона, в каждом было 4 роты, а общая численность одного батальона была 800 человек. Батальоны были названы Службой восстановления Вильнюса (СВВ) (Vilniaus atstatymo tarnyba (VAT) — Wilnaer Aufbaudienst){342} и размещены в казармах на Антакальнисе. Некоторое время статус СВВ не был совсем ясен: она выполняла и полицейские функции, и функции военной охраны. 1-й батальон СВВ был охранным (сторожевым), предназначенным для борьбы с советскими партизанами и охраны железных дорог, 2-й — служебным и выполнял вспомогательные функции полиции, 3-й — рабочим (сапёрным), выполнявшим общественные работы. К каждому батальону СВВ был прикреплён немецкий офицер — фактически командир части: к 1-му — капитан Шрёдер (Schroeder), ко 2-му — капитан Орт (Ort), к 3-му — капитан Холцкнехт (Holzknecht). Каждый из солдат

СВВ письменно обещал: «Обещаю служить в “Службе восстановления Вильнюса” и честно трудиться, не противясь приказам немецкой армии и не вредя её интересам. Знаю, что должен подчиняться немецким военным законам»{343}.

Ссылаясь на план № 14 реорганизации частей и соединений 29-го территориального стрелкового корпуса, из бывших чинов 234-го и 259-го стрелковых полков, бойцов противотанкового дивизиона и штаба 179-й стрелковой дивизии был сформирован 1-й охранный полк. Командиром полка был назначен полковник-лейтенант Генерального штаба литовской армии Иозас Гиедра (Juozas Giedra), а начальником штаба полка — капитан Генерального штаба литовской армии Винцас Каралюс (Vincas Karalius).

31 июля командир СВВ полковник-лейтенант А. Шпокявичюс и начальник штаба полковник-лейтенант К. Дабулявичюс подписали приказ № 1, в котором Декларировали задачи СВВ. В приказе говорится:

«Дорогие бойцы Службы восстановления Вильнюса! Под руководством Адольфа Гитлера доблестные армии Великой Германии разгромили огромное еврейско-большевистское бандитское войско и вновь освободили Литву от неслыханного в мире террора и еврейского рабства, перед Литвой возникают новые задачи, решение которых требует от каждого литовца большего понимания момента и напряжения сил. Нам уже выпала историческая честь, хоть и партизанским способом, воевать рядом с лучшими в мире немецкими солдатами. Эта борьба — решающая борьба ради культуры и цивилизации всего мира»{344}.

Один из первых организаторов полицейских батальонов в Вильнюсе, начальник штаба литовских полицейских батальонов в Вильнюсе, начальник штаба Службы восстановления Вильнюса, позже бурмистр Вильнюса и советник гебитскомиссара Вильнюса полковник-лейтенант вооруженных сил Литвы К. Дабулявичюс (К. Dabulevičius) 

Утренним распоряжением руководителя СС и полиции в Литве Л. Высоцки от 1 августа 1941 г. СВВ, как вспомогательная организация, была присоединена к полиции порядка г. Вильнюса{345}. Командовать полицией порядка и её вспомогательными службами в г. Вильнюсе и уезде был назначен немецкий майор охранной полиции А. Энгель. Командиром СВВ стал подполковник Генерального штаба литовской армии А. Шпокявичюс, а начальником штаба — подполковник Генерального штаба К. Дабулявичюс.

Этим же приказом была установлена структура штаба СВВ и уточнено, какие имеются службы (охраны, порядка, работы) и референтуры (безопасности, порядка, работы). Спустя несколько дней был получен новый приказ немецкого коменданта сформировать еще один охранный батальон, который намечалось послать в Гродно. Вначале он носил имя Лидский, или Гродненский, батальон. Позже ему был присвоен порядковый номер 15 и он стал 15-м батальоном литовской полиции.

Однако вечерним приказом руководителя СС и полиции в Литве Л. Высоцки от 1 августа 1941 г. СВВ была упразднена, а все литовские батальоны объединены и названы литовскими частями самообороны (ЛЧС) (Lietuviųsavisaugos daliniai — LSD, нем. — Litauische Selbstschutz Abteilungen или Litauische Schutzmannschaftsenheiten). Вместе с тем немцы делали попытки распространить зону деятельности литовских частей и за пределы Литвы. ЛЧС начали формировать в Каунасе и других городах и уездах: Тракайская часть самообороны, командир капитан Пранас Амбразюнас (Pranas Ambraziūnas), созданная из трёх небольших частей и Ново-Вильняйского подразделения; Алитусская часть самообороны, командир лейтенант Стяпас Вайдакавичюс (Stepas Vaidakavičius), приписанная к лагерю советских военнопленных; ошмянская часть самообороны, командир лейтенант Антанас Данайтис (Antanas Danaitis), приписанная к Вильнюсскому женскому лагерю (начальник лагеря — капитан Пранас Почебу-тас — Pranas Počebutas); Лидская рота самообороны, командир майор Леонардас Юркшас (Leonardas Jurkšas); Гродненский батальон самообороны, командир капитан Левицкас (Levickas); Варенская часть самообороны, командир лейтенант Балис Страздас (Balys Strazdas){346}.

Командир 4-го батальона литовской полиции на Украине майор Леонардас Юркшас (Leonardas Jurkšas) 

Во второй половине августа 1941 г. в Вильнюсе начал действовать штаб литовских частей самообороны Вильнюсского округа, начальником которого был назначен полковник генерального штаба И. Краунайтис. Штаб разместился в казармах, ул. Иезуиту, 3. Основные функции штаба были следующие: поддержание связи с немецкими учреждениями, с немецким комендантом и командиром немецкой полиции, сбор информации, регистрация, поддержание связи с выбывшими из Вильнюса и находящимися в Вильнюсе и его окрестностях батальонами, забота о семьях полицейских, обеспечение униформой, обувью и др. вильнюсских литовских батальонов самообороны.

Вскоре штаб ЛЧС, в подчинении которого были и вильнюсские, и каунасские части полиции, был переведён из Вильнюса в Каунас. 15 сентября 1941 г. приказом начальника немецкой полиции порядка в Литве майора полиции А. Энгеля командиром ЛЧС был назначен А. Шпокявичюс{347}, а 1 октября начальником вновь созданного Штаба вместо ставшего бургомистром г. Вильнюса К. Дабулявичюса — подполковник Генерального штаба Ионас Юкнявичюс (Jonas Juknevičius){348}. 3 ноября 1941 г. была упразднена должность командира частей самообороны, а штаб ЛЧС переименован в штаб инспектора ЛЧС (начальником штаба Инспекции литовских полицейских батальонов в Литве был назначен полковник Генерального штаба А. Реклайтис, инспектором ЛЧС — А. Шпокявичюс){349}. Таким образом, были сильно ограничены права литовских офицеров, им были оставлены лишь инспекторские функции. Штаб был размещён в предвоенном здании городской комендатуры (ул. Гедимино, 29), напротив собора, в помещениях Центрального ведомства внутренних дел.

Стремясь унифицировать организационную структуру, во всех литовских частях самообороны были установлены следующие должности: командир самообороны Литвы, начальник штаба самообороны Литвы, командир округа, командир отдельного батальона, командир батальона, командир роты, командир взвода, ротный (старшина), взводный (унтер-офицер), отделённый (младший унтер-офицер), заместитель отделённого (ефрейтор), боец{350}.

Начальник штаба Инспекции литовских полицейских батальонов в Литве полковник Генерального штаба литовской армии Антанас Реклайтис (Antanas Rėklaitis) 

В отношении дислокации и управления ЛЧС была разделена на четыре округа: Вильнюсский — командир полковник Генерального штаба И. Краунайтис, начальник штаба подполковник И. Юкнявичюс; Каунасский — командир подполковник Казис Лабутис (Kazys Labutis), начальник штаба подполковник Иозас Янкаускас (Juozas Jankauskas); Шяуляйский — командир подполковник Генерального штаба Пятрас Вертялис (Petras Vertelis), начальник штаба подполковник Александрас Андрюлайтис (Aleksandras Andriulaitis) и Паневежский — командир полковник Пятрас Гянис (Petras Genys), начальник штаба майор Эрнестас Блюдникас (Ernestas ßliudnikas){351}. Командиры округов и их штабы были подчинены местным командирам немецкой полиции порядка. Прежние службы СВВ и их референтуры были названы 1-м, 2-м и 3-м батальонами. До октября 1941 г. в Вильнюсе было полностью сформировано пять батальонов самообороны, все они имели свои номера (например, 1-й Вильнюсский батальон самообороны и т.д.). По состоянию на 24 октября 1941 г. личный состав вильнюсских литовских батальонов самообороны был следующим: 1-й — 10 офицеров и 334 солдата, 2-й — 18 офицеров и 450 солдат, 3-й — 24 офицера и 607 солдат, 4-й — 8 офицеров и 253 солдата, 5-й — 22 офицера и 228 солдата{352}. Из упомянутых пяти батальонов 2-й Вильнюсский батальон самообороны в составе 500 бойцов и 3-й Вильнюсский батальон самообороны в составе 600 бойцов были полностью сформированы и ждали приказа немцев убыть за пределы Литвы для выполнения охранных или боевых функций. 5-й Вильнюсский батальон самообороны приказом военного коменданта Вильнюса был прикреплен к охране железной Дороги. Этот батальон охранял два участка железнодорожной линии: Вильнюс — Даугавпилс и Вильнюс — Молодечно; тем временем 1-й Вильнюсский батальон самообороны почти всю войну выполнял полицейские функции в самом городе Вильнюсе.

Командир 1-го Вильнюсского батальона охраны, затем начальник штаба полицейских батальонов Вильнюсского уезда полковник-лейтенант И. Юкнявичюс (J. Juknevičius) 

С 1 декабря 1941 г. все литовские части самообороны, кроме Гарнизонов Вильнюса и Каунаса, перешли в подчинение командира немецкой жандармерии в Литве капитана жандармерии Николауса Брогмуса (Nikolaus Brogmus){353}. Делами окружных батальонов и частей в Каунасе начал заниматься Штаб офицера связи при командире немецкой полиции порядка в Литве, который был создан 1 июня 1942 г. после упразднения штаба инспектора ЛЧС. Штаб офицера связи поддерживал тесные отношения с батальонами, комплектовал их, обучал новобранцев, заботился о семьях бойцов. Непосредственного влияния на руководство частями и распределение задач штаб не имел. Задачи батальонам ставили те части и учреждения немецкой полиции или армии, к которым они были прикреплены, они же занимались вопросами снабжения батальонов.

В то время (осень 1942 г.) в Вильнюсском округе ЛЧС уже были сформированы семь батальонов самообороны, из которых 2-й, 3-й, 4-й и 15-й покинули Вильнюс, а в городе Вильнюсе и его окрестностях остались 1-й сторожевой, 6-й железнодорожный и вновь создаваемый батальон новобранцев. В сентябре 1942 г. батальон новобранцев был послан на учения в район восточнее Вильнюса, в городок Пастовяй Швенчёнского уезда. Здесь ему был присвоен постоянный номер — 254Е. Командиром был назначен капитан Повилас Барейшис (Povilas Bareišis). Вскоре батальон был послан в городок Шарковщина (Белоруссия) и перешёл в подчинение командира немецкой полиции порядка в Белоруссии. Приказом командира немецкой полиции 1 октября 1942 г. Вильнюсский округ ЛЧС был упразднён{354}.

В разных районах Литвы формировавшиеся вооружённые отряды были называемы по-разному — активистами, партизанами, охранными отрядами, вспомогательной полицией, а кое-где — Отрядами охраны национального труда (Tautinės darbo apsaugos būrys — TDА). Из-за такой путаницы одно и то же подразделение в документах часто называлось по-разному. Большинство членов этих отрядов по указанию немцев на рукавах носили белые повязки. Поддерживающие порядок сотрудники TDA были обязаны на левом рукаве иметь повязку с надписью «T.D.A. Nr.»{355}. Случалось, что во время грабежей использовались поддельные знаки TDA или мошенники под видом сотрудников уголовной полиции или полиции безопасности проводили обыски в квартирах жителей. Поэтому бургомистр города Каунаса К. Пальчяускас 8 июля 1941 г. сообщил жителям, что настоящий знак штаба ФЛА есть «белая повязка на рукаве с чёрными буквами TDA и печатью штаба Фронта литовских активистов»{356}. По приказу командования вермахтом все вооруженные отряды должны были быть преобразованы в регулярные части полиции. Следует подчеркнуть, что немцы с самого начала не желали присвоить им название полиция и называли их батальонами порядка, охранными батальонами, батальонами самообороны. В конце концов после передачи их немецкой полиции порядка они стали называться батальонами вспомогательной полиции. На первом этапе войны, до начала ноября 1941 г., в Каунасе было сформировано пять батальонов (всего около 3470 человек){357}, в Вильнюсе — пять, а в Шяуляйском и Паневежском округах — по одному батальону.

Поскольку Каунас был в области, подведомственной другой армии вермахта, чем Вильнюс, то здесь полицейские части формировались по-другому. Военный комендант Каунаса и Каунасского уезда полковник Ю. Бобелис распустил все вооруженные отряды и 28 июня 1941 г. начал организовывать первый батальон литовской полиции, который сначала (до 7 августа 1941 г.) назывался 1-м батальоном охраны национального труда{358}. В дальнейшем названия и нумерация этого батальона несколько раз менялись: с 7 августа 1941 г. он назывался Батальон службы вспомогательной полиции, позже — 1-й батальон службы вспомогательной полиции, а с 20 декабря 1941 г. — 13-й охранный батальон.

Командир 2-го (12-го) литовского полицейского батальона майор А. Импулявичюс (A. Impulevičius) 

По состоянию на 4 июля 1941 г. в батальоне TDА служили 724 унтер-офицера и нижних чина{359}. Основная функция батальона — охранять объекты военного значения, патрулировать улицы города, охранять лагерь советских военнопленных (Stalag 336). Батальон размещался на Зелёной Горе, на улице Аукштайчю, а штаб — на аллее Свободы, 20. Батальон, комплектуемый добровольцами, вскоре сплотил в своих рядах 1600 мужчин. Командиром батальона стал бывший полковник армии Литвы А. Буткунас, его заместителем — майор Антанас Импулявичюс (Antanas Impulevičius). 24 июля должность военного коменданта Каунаса занял капитан Стасис Квецинскас — (Stasys Kviecinskas), его заместителем стал полковник Миколас Кальмантас (Mykolas Kalmantas), а командиром 1-го батальона TDА был назначен майор Казис Шимкус (Kazys Šimkus){360}. В то время почти все бойцы батальона не имели униформы и, чтобы можно было их отличить от других граждан и других работников полиции, им было велено на левом рукаве носить жёлтую повязку с надписью «Служба вспомогательной полиции Л.Н.П.» — «L.N.P. Pagalbinė policijos tarnyba» (Polizeihilfsdienst){361}. Если носили литовскую форменную фуражку или пилотку, её украшали эмблемой из белого метала с изображением буквы «D» (дружинник — draugovininkas). В июле батальон TDA нёс службу при VII форте, где охранял арестованных, при Кабинете министров (аллея Свободы, 70), при военной комендатуре Каунаса (ул. Гедимино, 34), при тюрьме (ул. Мицкявичяус, 9), при здании полиции безопасности (аллея Свободы, 6), при складах жидкого топлива (ул. Наполеона, 5). Кроме того, он охранял склады взрывчатых материалов и изоляционной фабрики, водопроводную станцию, электростанцию, Каунасскую радиостанцию и больных военнопленных в военном госпитале, патрулировал мосты Высшей Панемуне, Витаутаса Великого и охранял в VI форте лагерь для советских военнопленных Dulag 100 и т.д.{362} Со временем, по инициативе немецкой полиции безопасности и СД, 3-я рота и частично 1-я рота батальона были втянуты в массовые убийства не только литовских евреев, но и евреев из Австрии, Белоруссии, Чехословакии, Германии.

24 июля 1941 г. военный комендант Каунаса полковник Ю. Бобелис через директора Департамента полиции обратился ко всем командирам партизанских отрядов г. Каунаса и уезда, напоминая им, что согласно приказу военного командования Германии, деятельность всех партизан как самостоятельных единиц должна быть прекращена, поэтому имеющееся оружие они обязаны сдать местным полицейским участкам или в комендатуру{363}.

30 июля приказом главнокомандующего силами вермахта в рейхскомиссариате «Остланд» генерала от кавалерии В. Бремера командовать всеми литовскими вооружёнными подразделениями был назначен командир немецкого 11-го резервного полицейского батальона майор полиции Франц Лехтхалер (Franz Lechihaier){364}. Из семи рот 1-го литовского батальона 7 августа в Каунасе были созданы два батальона, названные батальонами, службы вспомогательной полиции (Hilfsschutzmannschaft). Командиром 1-го батальона остался К. Шимкус, командиром 2-го батальона 7 августа был назначен А. Импулявичюс, а через неделю сформированного 3-го — капитан Антанас Швилпа (Antanas Švilpa){365}.

В августе было объявлено о наборе добровольцев в формируемые в Каунасе батальоны вспомогательной полиции. Принимались унтер-офицеры, ефрейторы и рядовые запаса, с крепким здоровьем, годные к строевой службе, честные, непьющие и не старше 35 лет. Доброволец был обязан написать заявление{366}, к нему приложить свой паспорт или удостоверение личности и справку о своём лояльном политическом прошлом. Такую справку выдавало местное учреждение полиции. Кроме того, доброволец не должен был быть женатым на русской или польке, и в дальнейшем это ему запрещалось. Это требование касалось всех членов полицейских соединений на территории Генерального округа Литвы. Выполнив все формальности, принятый новобранец приступал к обучению. Принятые добровольцы обязаны были служить не менее 6 месяцев, во время службы они получали оклад, который был почти равен окладу служащего полиции общественного порядка{367}.

Каждый доброволец батальона обязан был подписать следующее обязательство:

«Я, нижеподписавшийся (звание, фамилия, имя), родом из <…>, с <…> 1941 вступаю добровольно во Вспомогательный Батальон Полиции на шесть (6) месяцев и под руководством Вождя Великого Германского рейха Адольфа Гитлера, создавая новую Европу, обязуюсь возлагаемые на меня обязанности выполнять честно, соблюдать военную дисциплину, за служебные преступления и проступки отвечать перед Военными судами, свято хранить тайну и не принадлежать к запрещённым организациям; врагам не предоставлять никаких сведений и всё, что только про них узнаю, немедленно сообщать своему начальству

(Подпись давшего обязательство)

Подпись подтверждаю»{368}.

Все находившиеся в Каунасе части 15 августа по приказу майора полиции Ф. Лехтхалера были разделены на пять батальонов. Кроме того, были созданы отдельные роты — строительная, транспортная[85]и техническая. 25 августа командиром 4-го батальона был назначен капитан Викторас Климавичюс (Viktoras Klimavičius), его заместителем — капитан Иозас Бутенас (Juozas Butėnas); командиром формируемого с 28 августа 5-го батальона — капитан Иозас Кришчюнас (Juozas Kriščiūnas)[86], его заместителем и начальником штаба — майор Иозас Юркунас (Juozas Jurkūnas){369}. С 16 сентября роты батальонов частей самообороны были распределены и пронумерованы следующим образом:

1-й батальон — 1-я — 4-я роты;

2-й батальон — 5-я — 8-я роты;

3-й батальон — 9-я — 12-я роты;

4-й батальон — 13-я — 15-я роты{370}.

26 сентября был образован Каунасский Жалякальняйский гарни

зон частей службы вспомогательной полиции (начальник майор К. Шимкус), состоящий из 1-го и 3-го батальонов вспомогательной полиции и автомобильной роты вспомогательной полиции, командиром которой был капитан Дионизас Мейжис (Dionizas Meižys){371}. Приказом Каунасской комендатуры с 8 октября были изменены названия батальонов вспомогательной полиции и отдельных рот — они стали охранными батальонами и ротами{372}. Для проверки общественного порядка и для того, чтобы полицейские придерживались правил вежливости, 13 ноября в Каунасе была создана служба военной полиции{373}. Её сотрудники при исполнении служебных обязанностей должны были на правое плечо пристегнуть белый аксельбант. Им было предоставлено право задерживать и доставлять к командиру соответствующего подразделения непорядочных и нарушающих общественный порядок полицейских.

Командир 5-го батальона литовской вспомогательной полиции, а с 1943 — директор Департамента общественных дел Центрального ведомства внутренних дел, председатель Главного комитета попечительства литовских солдат и их семей майор И. Кришчюнас (J. Kriščiūnas) 

Под руководством Бронюса Ионушаса (Bronius Jonušas) был создан оркестр литовской полиции, прикрепленный к Департаменту полиции, в составе которого было 48 музыкантов{374}. Позже число штатных единиц в оркестре увеличилось до 71:

Дирижёр — 1

Заместитель дирижёра — 1

Старший концертмейстер — 1

Концертмейстер — 2

Хормейстер — 1

Солисты 10

Старшие музыканты — 30

Музыканты — 25{375}

В июле 1944 г., при приближении фронта к Литве, оркестр полиции самораспустился.

Согласно распоряжению командира полиции порядка в Остланде, 5 октября 1941 г. все строевые подразделения литовской полиции перешли в подчинение: 1-й, 2-й и 3-й батальоны — командиру немецкого 11-го резервного полицейского батальона майора полиции Ф. Лехтхалеру, а 4-й и 5-й батальоны, а также строительная, транспортная и техническая роты — командиру полиции порядка в Литве майору полиции А. Энгелю. Этим же приказом из одного оркестра полиции были созданы два и распределены каждому немецкому майору по одному{376}. 

Оставшиеся в распоряжении майора полиции Ф. Лехтхалера 1-й, 2-й и 3-й батальоны вспомогательной полиции 8 октября были названы батальонами самообороны, а Каунасская военная комендатура была Реорганизована в штаб офицера связи при 11-м немецком резервном батальоне полиции. Офицером связи был назначен капитан С. Квецинсас, а с 25 ноября — майор К. Шимкус. Командиром 1-го батальона самообороны вместо К. Шимкуса был назначен капитан Норбертас Гасенас (Norbertas Gasėnas). 10 декабря штаб офицера связи при 11-м немецком резервном батальоне полиции был назван 1-м штабом литовских частей самообороны.

Директор и дирижёр оркестра литовской полиции Бронюс Ионушас (Bronius Jonušas) 

Литовские полицейские на фронте у озера Ильмень. Первая помощь раненому бойцу

Весна 1943 года, около Могилёва: бункер 255-го батальона литовской полиции

Командир полиции порядка в Литве майор полиции А. Энгель 16 декабря 1941 г. подтвердил, что находящиеся в Литве 1-й — 3-й батальоны находятся в подчинении немецкого командир полиции порядка в Литве, однако временно находятся при 11-м немецком резервном полицейском батальоне. Штабу немецкой полиции в Вильнюсе были подчинены — 4, 5, 6, 7-й батальоны (5-й и 6-й батальоны находились в Люблине и Минске), штабу в Каунасе — 8, 9, 10, 11-й батальонами (8-й батальон в районе озере Ильмень), жандармерии — 12-й (Шяуляй) и 13-й (до 20 декабря 1941 г. 1-й) батальоны{377}. Находящиеся в подчинении майора полиции Ф. Лехтхалера литовские батальоны 22 декабря были подчинены майору А. Энгелю и перенумерованы, а 11-й резервный полицейский батальон покинул территорию Литвы и передислоцировался в Белоруссию{378}.

Все бойцы литовских батальонов полиции имели на левом рукаве униформы нашивки — т.н. национальный щиток (Landesschilde) жёлтого, зелёного и красного цвета. Щитки могли быть вышитыми или ткаными, по форме они были армейского типа (геральдический щиток с флагом или гербом и названием государства в верхней части. — П.С.). Таких щитков было несколько видов: с надписью «LIETUVA» на чёрном фоне в верхней части треугольного щитка (изготовлялись в Литве ручным способом); другие были щитками фигурной формы без надписи (изготовлялись фабричным методом в Германии). Был ещё один вариант нарукавной эмблемы с немецкой надписью «LITAUEN», изготавливаемый немецкой фирмой BeVo, но она почти в литовской полиции не использовалась. Размер этих щитков колебался от 55 мм до 60 мм в высоту и от 45 мм до 60 мм в ширину.

 Для выполнения соответствующих функций приказом от 18 июня 1942 г. командира немецкой полиции порядка в Литве полковника полиции В. Денике из остатков 9-го батальона литовской полиции (из бывшей 3-й роты 251-го батальона) и сотрудников 252Е батальона была создана рота технической помощи (Technische Nothilfe), состоящая из 102 чинов (офицеров, унтер-офицеров и рядовых). Эта рота была подчинена безпосредственно В. Денике. Пока прибыл немецкий командир роты, его обязанности временно исполнял лейтенант Ионас Раманаускас (Jonas Ramanauskas){379}. Днем ранее Денике подписал приказ о переименовании учебного батальона полиции Вильнюсского округа в 254Е батальон{380}.

В 1942 г. в распоряжении Каунасского округа уже было одиннадцать полицейских батальонов, из них семь батальонов находились за пределами Литвы: Каунасский 5-й батальон, 7-й, 8-й[87], 11-й, 12-й, 13-й и 256-й. Три из них охраняли тыловые районы в Белоруссии, три (в т.ч. 7-й) — строительство стратегической дороги (Durchgangsstrasse IV — DGIV) на Украине (главное шоссе Львов — Тернополь — Киев, так называемая 4-я Берлинская автострада). Остальные четыре — 9-й[88], 251-й[89],252-й[90] и 255-й — оставались в Каунасе и успешно выполняли полицейские функции. Только поздней осенью 1942 г. 255-й батальон был послан в тыл группы армий «Центр» для борьбы с партизанами. Весной 1943 г. он был передислоцирован в Белоруссию, в городок Старый Быхов (на юг от Могилёва) и перешёл в подчинение руководителя СС и полиции в Могилёве бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Франца Кутчеры (Franz Kutscherа)[91].

Обучение 252-го литовского батальона было окончено осенью 1942 г. Его командиром был назначен капитан Альфонсас Пятрулис (Alfonsas Petrulis), в составе батальона было 21 офицер, 88 унтер-офицеров и 402 рядовых{381}. После присяги батальон был отправлен в Люблин (Польша) для охраны концентрационного лагеря Майданек (Konzentrationslager Lublin — KL Lublin)[92]. В массовом уничтожении заключённых лагеря батальон участия не принимал, его основной функцией была охрана территории лагеря и сопровождение заключённых на работу и с работы. В июле 1944 г. командир батальона капитан П. Почебутас письменно обратился к командиру немецкой полиции порядка в Литве подполковнику полиции В. Мусилю с просьбой возвратить батальон на Родину, однако разрешения не получил{382}.

Формирование 13-го батальона литовской полиции (до 20 декабря 1941 г. был 1-м) было закончено в Каунасе 11 марта 1942 г., в его составе насчитывалось 14 офицеров и 368 бойцов, командиром батальона был капитан Н. Гасенас. Батальон был переброшен по железной дороге на Ленинградский фронт — в район Пскова, в тыл 16-й армии для борьбы с советскими партизанами. После прибытия он был расквартирован в городоке Дедовичи, батальон был усилен тяжелым вооружением — пулемётами, миномётами и даже орудиями, после чего сразу же был брошен в бой с партизанами. Первое боевое крещение батальона произошло 22 марта около деревни Раславль. Во время боя был ранен один литовский боец, со стороны партизан — двое убитых. Но настоящий бой произошёл лишь 5 мая в Дедовичском районе: на литовские позиции в атаку пошли сразу три отряда советских партизан. В результате боя было ранено пятнадцать литовских бойцов, в том числе командир батальона капитан Н. Гасенас. Советские партизаны потеряли 13 человек убитыми. Как пишет литовский автор А. Бубнис, бойцы 13-го батальона жестоко обращались с местными жителями: сжигали жилые дома и хозпостройки, арестовывали, допрашивали и расстреливали местных жителей, реквизировали продукты питания{383}.

13-й литовский батальон полиции во время антипартизанских и карательных операций в Псковской области потерял 39 человек убитыми, еще 60 получили ранения разной степени{384}. На Псковщине батальон пробыл до июня 1944 г., затем отступил на территорию Латвии. В районе города Гульбене Красная армия прорвала фронт, и немецкое руководство бросило все силы, в том числе и вспомогательные части, заткнуть дыру. 13-й батальон, по утверждению А. Бубниса, потерял около ста человек убитыми. Проверить эти данные нет возможности из-за нехватки архивных документов. Позже за стойкость, проявленную в бою около Гульбене, немецкое командование наградило командира 3-й роты 13-го батальона лейтенанта Пятраса Микельскаса (Petras Mikelskas) орденом Железного креста I класса. В конце 1944 г. и начале 1945 г. батальон охранял побережье Балтийского моря, он капитулировал 9 мая 1945 г. вместе с немецкой группировкой на Куршской косе. Однако командир батальона майор И. Семашка и его адъютант капитан С. Янушявичюс (S. Januševičius) тайно пробрались в Литву.

Командир 7-го, а позже 13-го батальона литовской полиции, кавалер Железного креста майор Ионас Семашка (Jonas Semaška) 

Особой активностью выделялся сформированный 15 мая 1943 г. в Каунасе 253-й литовский батальон. Его основная функция — подавлять советское и польское партизанское движение в Восточной Литве. Он находился в непосредственном подчинении командира немецкой полиции порядка в Литве полковника жандармерии д-ра Г. Хахтеля. После короткого обучения в Пренайском учебном центре батальон был переброшен в Вильнюсский край. В то время в батальоне служили Ю офицеров, 29 офицеров кандидатов, 51 унтер-офицер и 350 полицейских, всего — 440 человек{385}. В состав создаваемого батальона было включено около двухсот добровольцев из несозданного литовского легиона СС. Штаб батальона обосновался в Вильнюсе. Почти весь период борьбы с партизанами до 28 апреля 1944 г. батальоном командовал капитан Владас Жибас (Vladas Žybas). Немалое число полицейских батальона за борьбу с советскими и польскими партизанами были награждены боевыми наградами. В марте 1944 г. места дислокации рот батальона инспектировал офицер связи литовских частей самообороны подполковник Генерального штаба А. Шпокявичюс и остался доволен состоянием дел. 18 апреля 1944 г. приказом командира немецкой полиции порядка в Литве подполковника полиции д-ра В. Мусиля 253-й батальон был переименован в литовский батальон полиции 253F (Litausche Polizei — F — Bataillon Nr. 253){386}. В июле 1944 г. батальон был переведён в Каунас, где вместе с другими батальонами был реорганизован в 1-й литовский полицейский полк, командиром которого стал подполковник Генерального штаба А. Шпокявичюс.

Бойцы литовского батальона полиции ждут атаку противника. Головы бойцов прикрывают немецкие каски со знаками «SS», вооружены они советскими автоматами ППШ, а рядом на земле лежат немецкие ручные гранаты. Район озера Ильмень. 1943 г. 

Первые шаги по организации 256-го батальона литовской полиции были осуществлены весной 1943 г. (некоторые источники указывают, что вначале он имел 10-й номер. — П.С.). По утверждению литовского историка Р. Зизаса, батальон комплектовался отборными мужчинами, чистыми в расовом отношении, — «синеглазыми блондинами»{387}. Был создан штаб батальона и четыре роты — всего 715 человек. Первым командиром батальона стал капитан Ионас Матулис (Jonas Matulis){388}. После полного укомплектования и вооружения батальон был послан в район озера Ильмень Новгородской области. Здесь он занял оборонительные позиции у реки Волхов. В начале 1944 г. под натиском Красной армии батальон отступил в Псковскую область, где был подчинен командиру немецкой 28-й лёгкой пехотной дивизии генерал-лейтенанту Иоганну Синнхуберу (Johann Sinnhuber). В начале марта батальон вернулся в Каунас на отдых. После отдыха, пополнения и повторного обучения в мае 1944 г. он поездом был возвращён в Псковскую область для охраны железнодорожной линии и стратегических мостов. В сентябре 1944 г. батальон отступил в сторону Балтийского моря и расположился недалеко от Лиепая, имея задачей охрану морского побережья. В марте 1945 г. во главе батальона встал майор П. Амбразюнас. Вскоре 256-й батальон очутился на линии фронта и сдерживал натиск Красной армии до самой капитуляции 8 мая 1945 г. Большинство бойцов батальона попали в советский плен. Попавшие в руки красноармейцев литовцы с оружием в руках были или убиты на месте, или расстреляны за «измену родине», или отправлены в ГУЛАГ, откуда живыми вернулись немногие. Часть во главе с командиром батальона майором П. Амбразюнасом отступили на территорию нейтральной Швеции. Однако в начале 1946 г. шведы передали их в руки НКВД{389}.

В начале сентября 1941 г. началась отправка первых литовских батальонов самообороны (полиции) в Белоруссию{390}, Россию, Украину, Польшу, вследствие чего количество полицейских батальонов в самой Литве стало уменьшаться. 6 октября 1941 г. 12-й литовский батальон, в составе двух немецких рот и двух литовских рот полиции, под командованием майора А. Импулявичюса, был направлен в Белоруссию воевать с «армией большевиков и большевистскими партизанами». Действия советских партизан порой становились для мирного населения не меньшим бедствием, чем действия немцев. Отбывающих в Белоруссию выполнять оперативные задачи литовских полицейских руководство батальона проводило таким напоминанием: «Бойцы, когда вы отбудете решительно, честно и с честью выполнять задачи, всегда и везде покажите, что вы являетесь достойными благородного имени литовского воина, потому что вы являетесь представителями всего литовского народа»{391}. Одним из отрядов этого батальона руководил бывший воспитанник высших офицерских курсов независимой Литвы лейтенант Антанас Гецявичюс (Antanas Gecevičius). В мае 1942 г. начальник литовских частей самообороны Вильнюсского округа полковник И. Краунаитие подписал приказ об отправке 11 мая 4-го батальона{392} (12 офицеров, 56 унтер-офицеров и 418 рядовых) «из Вильнюса на Восток выполнять особое задание»{393}. Батальон был послан на Украину и расквартирован в г. Сталино. В сентябре 1943 г. он был срочно выведен оттуда и реорганизован в роту подготовки переводчиков для Восточных частей (Ost Ausbildungs Kompanie für Sprachmittler), где готовились руководящие сотрудники литовских частей полиции и инструктора полицейских школ{394}. Остатки батальона в октябре того же года были посланы в тыловой транзитный лагерь IV группы армий «Север». В ноябре батальон был официально расформирован. Летом 1943 г. ещё один батальон литовской полиции был командирован в Белоруссию для борьбы с советскими партизанами{395}.

Убывшие из Литвы батальоны использовались на фронте, воевали в тылу с советскими партизанами, обеспечивали безопасность железнодорожных линий, мостов, других военных и хозяйственных объектов от озера Ильмень на севере до Азовского моря на юге. Их называли фронтовыми батальонами. Чаще всего их опознавательным знаком была белая повязка с чёрной надписью «Im Dienst der Deutschen Wehrmacht», существовали и другие варианты повязок. В оперативном плане батальоны подчинялись командованию германской армии на фронте, а по вопросам обеспечения (обмундирование, питание, обувь) — руководству немецкой полиции в Минске, Риге, Каунасе. На фронте группы армий «Север» в 1943 г. были 5-й, 13-й и 256-й батальоны. Это были наиболее закалённые в бою литовские батальоны полиции на Востоке. С весны 1942 г. большинство новобранцев в первую очередь посылались в эти батальоны.

Характер действий литовских батальонов полиции на Восточном фронте раскрывает деятельность 5-го батальона (командир майор И. Кришчюнас, начальник штаба майор И. Юркунас). Как уже упоминалось выше, формирование батальона началось в августе 1941 г. в Каунасе. Вначале он назывался батальоном службы вспомогательной полиции, затем 8 октября переименован в охранный батальон. Комплектование батальона проходило только на добровольных началах. Все бойцы были одеты в униформу литовской армии и на рукаве носили шёлковые повязки с надписью «Hilfspolizei» (вспомогательная полиция). Батальон состоял из трёх рот общей численностью более 400 бойцов. К отбытию на фронт в Россию он начал готовиться в ноябре 1941 г. В конце ноября три роты батальона на автобусах прибыли через Даугавспилс в м. Солцы Новгородской области. Здесь батальон был вооружён винтовками и лёгкими русскими пулемётами. Батальон был придан начальнику 584-го тылового района 16-й армии. 1-я рота батальона охраняла западное побережье озера Ильмень, 2-я — транспорт немецкой армии, обслуживающий передние линии фронта, 3-я — 25 км участок железной дороги между станциями Дедовичи и Дно.

Заместитель командира и начальник штаба 5-го батальона литовской полиции в Каунасе майор И. Юркунас (J. Jurkūnas) 

В январе 1942 г. два взвода 1-й роты были посланы в Демьянск (Новгородская область), чтобы доставить боеприпасы на передовую. Во время выполнения этого важного задания Красная армия прорвала фронт и эти два взвода литовцев вместе с многочисленными частями 16-й армии попали в окружение. В то время у большинства бойцов батальона истек шестимесячный срок службы и они подали рапорта об увольнении, однако немецкое командование, на основании закона о принудительной трудовой повинности для жителей Восточных областей, их просьбы не удовлетворила. Они пробыли в Демьянском котле до начала лета, держа оборону около деревни Хмель. Благодаря титаническим усилиям солдат немецкой армии кольцо окружения удалось прорвать и соединиться с основными силами. Многие литовские бойцы были отмечены учреждённым 25 апреля 1943 г. Демьянским щитом («Demjanskschild»){396}.

Фронтовая жизнь сильно потрепала ряды батальона: по состоянию на 26 августа 1942 г. в 5-м батальоне осталось 13 офицеров, 93 унтер-офицеров и 210 рядовых. Последним командиром батальона стал назначенный в августе 1943 г. майор П. Амбразюнас. До середины 1943 г. бойцы батальона носили литовскую форму, однако в конце лета они были переодеты в немецкую форму с литовскими опознавательными знаками. Специально для борьбы с советскими партизанскими отрядами в батальоне был создан особый истребительный отряд — «Jagdkommando» под командованием лейтенанта Эдуардаса Бразиса (Eduardas Brazys). В его составе было 35 человек, они были прекрасно вооружены и обеспечены лыжами. Однако, как утверждает А. Бубнис, отряд ничего значительного не сделал и вскоре был расформирован.

Вместе с фронтом отступал на Запад и 5-й литовский батальон. Летом 1944 г. он достиг территории Латвии и был дислоцирован на побережье Балтийского моря около Лиепая. Бойцы батальона должны были охранять побережье моря, следить за акваторией, препятствовать высадке и отплытию кого-либо. Неожиданно в конце 1944 г. немцы разоружили 5-й литовский батальон, причиной для этого стало то, что литовцы позволили латышам уплыть на катерах в Швецию. Немцы арестовали 20 полицейских и начали следствие, которое продолжалось несколько дней. Немецкий военно-полевой суд, несмотря на проявленный литовцами героизм в Демьянском котле, приговорил семь литовцев к смертной казни, а 11 — к заключению в лагеря до окончания войны. Спустя несколько дней приговоренные к смерти были расстреляны перед строем всего батальона. Расстрел производили бойцы 1-й роты под командованием лейтенанта Братенаса (Bratėnas). Сам батальон был расформирован, а его остатки были распределены в 256-й и 13-й литовские батальоны. Так трагически закончилась история 5-го литовского батальона. Он стал единственным батальоном литовской полиции, в отношении которого немцы применили самые жестокие меры.

Особенно тяжелые испытания выпали на долю 7-го литовского батальона, которым командовал капитан Ионас Семашка. В 1942 г. он охранял на Украине от нападений советских партизан дороги, а в начале 1943 г. вместе с группировкой генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса попал в Сталинградский котёл. Батальон храбро сражался на фронте, однако было ясно, что армия Ф. Паулюса обречена и из окружения не вырвется. Командир батальона решил со своими бойцами совершить экстраординарный поступок. Получив разрешение от начальника штаба окружённой группировки генерал-лейтенанта Артура Шмидта (Arthur Schmidt), капитан И. Семашка со своими бойцами преодолел три линии окружения и вырвался из Сталинградского котла. Через некоторое время литовцы встретились с частями генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна (Erich von Manstein)[93]. За этот подвиг командир батальона капитан И. Семашка был произведён в майоры и награждён Железным крестом. В марте батальон был послан в тыловой транзитный IV лагерь группы армии «Север», а в июне возвращён в Литву{397}.

Большинство литовских полицейских батальонов, разбросанных по широким просторам России, храбро сражались вместе с немцами и солдатами других национальностей. Были случаи, когда немецкое военное командование, отметив способности литовских офицеров и командиров, поручало им командовать соединением, состоявшим из военных частей разных национальностей{398}. Но были случаи, когда бойцы полицейских батальонов, брошенные против Красной армии, узнавшие, что напротив них в окопах на другой стороне также находятся литовцы, отказывались стрелять в своих, насильно мобилизованных в Красную армию. За открытый отказ стрелять в литовцев, находящихся в рядах красноармейцев, протестующие полицейские разоружались немцами и как военнопленные отсылались в Германию на работы{399}.

Союз борцов за свободу Литвы 7 июня 1942 г. в своем открытом письме немецким комиссарам гражданской власти в Литве писал: «…A. Гитлер заявил, что Германии на Востоке помогают почти все народы Европы. Среди них он упомянул литовцев, эстонцев, украинцев и татар. Мы думаем, что у наших добровольцев на Востоке имеется около 8000–10 000 штыков… Литовский народ в соотношении к численности своего населения дал значительно больше солдат, чем все перечисленные народы»{400}.

Однако уже в то время были разгаданы все тайные намерения новых правителей по отношению к Литве, поэтому частям литовской полиции были даны тайные указания не рисковать и стараться сохранить жизнь и как можно дольше продержаться с оружием в руках.

Руководство Партии литовских националистов (ПНЛ) в письме от 11 ноября 1941 г. первому генеральному советнику и генеральному советнику внутренних дел генералу П. Кубилюнасу предлагало твердо протестовать против посылки 2-го (12-го) батальона литовской полиции и других подразделений в Белоруссию и использования их в убийствах белорусских и польских евреев{401}. ПНЛ расценила эти факты как акт, компрометирующий и унижающий Литву. В подготовленном ПНЛ меморандуме правительству Германии было указано: «Убывшим с территории Литвы батальонам поручаются унижающие Литву и литовцев задания — расстрелы и повешение евреев и гражданских лиц России, русских военнопленных. Если литовские офицеры отказываются стрелять, угрожают расстрелять их самих. Во время экзекуций фотографируются и снимаются только литовские подразделения, потому что немецкие части в это время отступают в сторону»{402}. Немцы, посылая латышских и эстонских полицейских и части СС в Литву, а литовских полицейских — в Белоруссию, Россию, Украину, хотели претворить в жизнь ещё одну свою затею — поссорить между собой народы занятых территорий.

Отношение литовских политиков Вильнюсского края, этого Иерусалима Литвы, как точно отметил Наполеон, к еврейской проблеме была другой, чем в других регионах Литвы. Здесь боялись, что Вильнюсский край немцы отдадут Польше. Эта угроза способствовала тому, что литовцы Вильнюса более усердно служили немцам{403}. Комиссар Вильнюсской области штурмбаннфюрер СС X. Вульфф 19 сентября 1941 г. приказал управляющему внутренних дел и советнику комиссара полковнику К. Календре всех евреев Вильнюсского уезда согнать в гетто и поручить их охрану литовской полиции. Так могла ли литовская полиция воспротивиться этому приказу и его не исполнять?

Акция переселения евреев Вильнюса в гетто проходила по заранее разработанному плану. Евреев из квартир выселяла литовская полиция под руководством чиновников полицейского участка. Имущество евреев оставалось в их квартирах, квартиры закрывались и опечатывались. Жители Вильнюса радовались тому, что евреев переселяют в отдельное место жительства. Только некоторые поляки жалели евреев и, видя их страдания, плакали. При переселении евреев из районов Жверинаса и Лукишкес улицы блокировали бойцы литовских батальонов (всего 49 человек), а выселение из квартир проводил 31 сотрудник полиции{404}.

При городских самоуправлениях Вильнюса и Каунаса были созданы референтуры по вопросам евреев. В Каунасе референтом по еврейским вопросам был Микас Каминскас (Mikas Kaminskas), а в Вильнюсе — Пятрас Бурагас (Petras Buragas).

В политической истории мира и Европы были и есть постоянные антагонизмы народов. Этот антогонизм выражался и часто выражается войнами, оккупациями, аннексиями, нивелированием культур и даже геноцидом[94]. Грубое насилие, а не демократическая политика тысячелетиями определяло международные отношения. Даже в середине XX века небольшие народы, попавшие в сферу влияния больших государств, испытали их агрессию. И это происходило в Европе — в колыбели современной цивилизации. Вершина европейского расизма — уничтожение евреев, так называемое окончательное решение еврейского вопроса, за который взялись нацисты Германии, руководимые своим лидером Адольфом Гитлером[95]. Во всех оккупированных вермахтом странах имелись коллаборационисты, которые в различной степени приняли участие в холокосте.

К сожалению, объективная правда об отношениях литовцев и евреев во время управления Литвы немцами ещё не сказана, и это даёт основание распространению субъективным разговорам. Однако взглянем на факты.

Литва — единственное государство в Европе, которое ещё в Средние века спасала евреев от погромов: Литва не только приютила, но и законно защищала евреев. Уже в 1939 г. Литва приняла потоки военных беженцев из Польши, в том числе 30 000 — 40 000 евреев. Многим еврейским беженцам Литва выдала документы, имеющие международную силу, на основе которых все государства (в том числе и Япония) могли выдавать визы, которые многим спасли жизнь. После занятия Литвы немцами сотни литовцев, рискуя своей жизнью и жизнью своих семей, спасали литовских евреев. После войны более 2700 литовцев были признаны спасителями евреев. Организация памяти жертв холокоста Yad Vashem (Израиль) вручила медали примерно семистам жителям Литвы, которые спасали евреев от преследований нацистов во время Второй мировой войны.

Сегодня трудно сказать, чего во время войны было больше — мести бывшим активистам советской власти или просто ненаказуемого беснования уголовных преступников. Ясно одно — пресечь своеволие быстро и эффективно не вышло по многим причинам. Важно и то, что в первые дни войны вообще никакая власть не функционировала, позже влияние ВПЛ на торможение негативных процессов в Литве было слабым, функции местных учреждений власти были перепутаны и т.д.

Временный премьер-министр Литвы И. Амбразявичюс и министр внутренних дел И. Шлепетис 1 августа 1941 г. подписали «Положение о евреях», которое разделило проживавших в Литве евреев на две категории{405}. К первой категории принадлежали евреи — члены коммунистических организаций и другие лица, которые вели большевистскую деятельность. Ко второй категории были причислены все остальные жители еврейской национальности. Евреи, причисленные ко второй категории, обязаны были жить в определённом месте и на левой стороне груди носить жёлтый 8-см круг с чёрной буквой «J».[96] Таким образом ВПЛ узаконило создание еврейских гетто в Литве. В этом месте следует честно и объективно сказать, что ВПЛ придерживалось антисемитских позиций, хотя бытует мнение, что этот документ подготовили немцы и опубликовали его от имени Временного правительства Литвы.

Министр просвещения и временно исполняющий обязанности председателя Временного правительства Литвы И. Амбразявичюс (J. Ambrazevičius) 

Эти доводы косвенно были подтверждены спустя много лет после войны. 20 мая 1974 г. член Конгресса США г-жа Элизабет Хольман выдвинула в палате представителей обвинения против временно исполняющего обязанности председателя Временного правительства Литвы И. Амбразявичюса и министра внутренних дел И. Шлепетиса в антисемитской и пронацистской деятельности. Через некоторое время председатель литовской общины в США Альгимантас Генуе получил от Службы по делам иммиграции и натурализации департамента юстиции США письменное уведомление за подписью Леонарда Ф. Чапмена о том, что «Иозас Бразайтис (под такой фамилией в США жил И. Амбразявичюс. — П. С.) и Ионас Шлепетис вычеркнуты из списков лиц, подозреваемых в пронацистских и антиеврейских действиях, и что в деятельности Временного правительства Литвы не обнаружено никаких доказательств действий, нарушающих права еврейского меньшинства»[97].

С самых первых дней войны, проводя операцию по уничтожению евреев в Остланде, их судьбу взяла в свои руки и организовала погромы оперативная группа А, в составе которой были особые команды (Sonderkommando 1a und 1b) и оперативные команды (Einsatzkommando 2 und 3){406}. После появления эйнзацкоманд ни о каком гражданском согласии не могло быть и речи. Оперативная группа А была силой в батальон и имела в своём составе 990 человек: 89 — сотрудники гестапо, 35 — СД, 41 — уголовной полиции (Kripo), 133 — полиции порядка, 87 — члены национальной вспомогательной полиции, 340 — чины войск СС, 172 — водители, мотоциклисты, велосипедисты, 18 — администрация, 13 — женщины, 51 — переводчики, 3 — телеграфисты, 8 — радиооператоры{407}.[98] В оперативной группе А служили не только немцы, но и представители других национальностей:

Национальный состав эйнзатцгруппы «А» (Einsatzgruppe А) (ноябрь 1941 г.)

Немцы (австрийцы)[99]… 781 … 83,8%

Литовцы[100] … 36 … 3,8%

Латыши … 22 … 2,3%

Русские … 21 … 2,2%

Поляки … 19 … 2,04%

Фины … 18 … 1,9%

Эстонцы … 9 … 0,9%

Другие … 25 … 2,6%

Всего: … 931 … 100%

Командир полиции безопасности и СД Генерального округа Литвы (Der Beauftragte штандартенфюрер СС К. Ягер (К. Jäger)

Оперативной группой А с самого начала руководил бригадефюрер СС и генерал-майор полиции В. Шталеккер, затем с 24 марта 1942 г. — бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Гейнц Йост (Heinz Jost). Оперативная команда 3/А (Einsatzkommando 3/А) этой группы, которой руководил штандартенфюрер СС и полковник полиции К. Ягер, 2 июля 1941 г. приняла функции полиции безопасности и СД в Литве. Официально его должность называлась «представитель шефа полиции безопасности и СД» des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD fur Litauen, Diensstelle Kauen), ей был присвоен номер полевой почты 15641. Основные силы и штаб оперативной команды 3/А разместились в Каунасе, а в Вильнюс, Шяуляй и другие города Литвы убыли другие подразделения этого команды. В Вильнюсе с 26 июня действовала прибывшая из Познани вместе со штабом 9-й армии особая команда 7а под командованием штандартенфюрера СС Вальтера Блюме (Walter Blume). Позже эту команду заменили, и до 2 августа 1941 г. в Вильнюсе действовала оперативная команда 9/В (из Einsatzgruppe В) под командованием оберштурмбаннфюрера СС д-ра Альфреда Фильберта (AlfredFilbert), в Шяуляе до 1 октября 1941 г. действовала оперативная команда 2/А под командованием оберштурмбаннфюрера СС Эдуарда Штрауха (Eduard Strauch). 3 августа 1941 г. в Вильнюс прибыло подразделение оперативной команды 3/А (Teilkommando 3/А) под командованием оберштурмфюрера СС Эриха Вольфа (Erich Wolff), а позже — гауптштурмфюрера СС Германа Герта (Hermann Gerth). В этом подразделении служило около 40 сотрудников. Примерно в феврале 1942 г. это подразделение (Teilkommando 3/А) было переименовано в Вильнюсский отдел немецкой полиции безопасности и СД. Сначала им руководил упомянутый Г. Герт, а после него — оберштурмфюрер СС Рольф Неугебауер (Rolf Neugebauer) и оберштурмфюрер СС Август Мюллер (August Müller){408}.

В уничтожении евреев на территории Литвы особенно отличилась моторизованная команда немецкой полиции (Rollkommando), которой командовал оберштурмфюрер СС Гейнрих Хаманн (Heinrich Hamann). Этот команда была мобильной, быстро перемещалась с одного места на другое и массово уничтожала на занятой территории жителей еврейской национальности, в этом ей помогали местные добровольцы (около 80 литовцев){409}.

ВПЛ отмежевалась от немецкой политики, проводимой по отношению к евреям, и не предпринимала никаких действий, которые усугубили бы положение евреев — граждан Литвы. В 1941 г. аппарат первого генерального советника издал отдельным сборником законы и распоряжения ВПЛ. В сборник по ошибке попал не принятый правительством проект распоряжения о создании еврейских гетто. Наоборот, в те дни ВПЛ обращалось к военному руководству Германии с демаршем о начавшихся массовых убийствах мирных граждан Литовского государства, которые проводили подчинённые немецкой полиции безопасности части, однако напрасно — прифронтовое военное командование ничем не могло помочь, потому что «окончательное решение» насчёт еврейского народа приняло ведомство рейхсфюрера СС Г. Гиммлера. В нацистской Германии, как и в Советском Союзе, решающее слово принадлежало партии и политической полиции.

Нарукавный знак СД 

Позже, 2 сентября 1942 г., три государственных деятеля независимой Литвы — ксёндз Миколас Крупавичюс (Mykolas Krupavičius), профессор Ионас Пранас Алекса (Jonas Pranas Aleksa) и доктор Казис Гринюс (Kazys Grinius) — подписали «Меморандум немецкому генеральному комиссару в Каунасе». В Меморандуме анализировалась проводимая немцами политика, её отрицательные последствия для хозяйства Литвы, ясно и недвусмысленно осуждались действия немецкой полиции, проводимые по отношению к евреям и гражданам других национальностей{410}.

Конечно, досадно и стыдно, что под влиянием геббельсовской пропаганды в первых листовках и статьях ФЛА большевики и евреи отождествляются, повторяются нацистские антисемитские фразы. Однако очевидно и то, что советская оккупация полностью уничтожила литовскую правовую систему и гражданское общество, ликвидировала элиту народа и тем самым создала тепличные условия для маргиналов и антисемитизма.

Первые еврейские погромы были организованы и проведены в первые дни войны, когда в краю ещё существовала хозяйственная и политическая неразбериха. Первый из литовцев, кто поддался подстреканию бригадефюрера СС Ф. Шталекера против евреев, был журналист Альгирдас Ионас Климайтис (Algirdas Jonas Klimaitis) со своим отрядом партизан (300 мужчин). В документах Государственной безопасности бывшей ГДР (STASI — Staatssicherheit) указывается, что А.И. Климайтис «руководил белорусским отрядом из 300 бандитов»{411}. Его отряд получил от штаба Шталекера различное оружие и право использовать немецкий военный транспорт. С ВПЛ и ФЛА Климайтис не имел ничего общего, даже наоборот: представители ВПЛ действия А.И. Климайтиса и его отряда строго осудили и приказали ему покинуть Каунас. Во время первого большого погрома в Каунасе, в ночь с 27 на 28 июня 1941 г., люди Климайтиса убили много евреев, сожгли несколько синагог и большое количество жилых домов в еврейском квартале{412}. В то время Каунас уже был в руках немцев, и немецкая полиция безопасности старалась очень тщательно замаскировать свою руководящую роль в исполнении этой позорной акции. И ей это удалось. Были специально собраны фотографии и кадры кинохроники, «доказывающие», что первые хаотические погромы евреев и коммунистов провели литовцы. Это подтверждает и совершенно секретный отчёт в Берлин руководства оперативной группы А от 15 октября 1941 г., который был открыто обнародован только на Нюрнбергском процессе{413}. Интересно заметить, что деятельность Климайтиса знаменитый центр Симона Визенталя (Szymon Wiesenthal) никогда не расследовал{414}.

Вскоре немцы в Генеральном округе Литвы создали гетто (самые крупные в Вильнюсе, Каунасе, Шяуляе й Швечёнисе[101]) и согнали в них тысячи евреев{415}. Необходимость создания гетто немцы объясняли тем, что это был единственный возможный способ спасти евреев Литвы от «плохих» литовцев. После первого крупнейшего погрома в Каунасе (евреев в нем проживало около 30 000 человек из 152 400 жителей) был создан еврейский комитет, которому немцы заявили, что немцы не намерены вмешиваться в междоусобный конфликт между литовцами и евреями. Единственная возможность нормализовать ситуацию — создать еврейские гетто. На протесты комитета насчёт таких намерений было заявлено, что это единственный способ остановить дальнейшие погромы.

Офицеры оперативной группы СС обсуждают боевую ситуацию

Для уничтожения жителей гетто кроме немецких спецвзводов, были организованы специальные подразделения литовских добровольцев под командованием немцев. Вербуя литовцев в такие подразделения, подбирались мужчины, чьи родственники были убиты или депортированы Советами. В середине июля был создан особый Вильнюсский взвод (Vilniaus Ypatingasis būrys — VYB), в котором было около 100–120 литовцев, среди них немало бывших советских деятелей и комсомольцев. В немецких документах он назван Особой командой полиции безопасности и

СД (Sonderkommando der Sipo und SD). С 23 июля до ноября 1943 г. взводом командовал старший лейтенант Иозас Шидлаускас (Juozas Šidlauskas), его заместителем был немец Фидлер (Fidler). Общее руководство осуществлял гауптшарфюрер СС М. Вейсс. Членам взвода были выданы российские винтовки и белые повязки с печатью. Сначала взвод VYB дислоцировался в здании современного Министерства внутренних дел Литовской республики (ул. Швянтарагё, 2), позже был перемещён на ул. Вильняус, 12. С ноября командиром взвода был назначен младший лейтенант Балис Норвайша (Balys Norvaiša). Осенью 1942 г. взвод с улицы Вильняус переехал на проспект Гедиминаса, 36 (после войны здесь размещалось КГБ), униформу литовской армии поменяли на зелёную полевую форму СД. Члены команды получили служебные удостоверения сотрудников СД. Численность отряда сократили до 40 человек. Большинство из них были литовцами, но попадались и несколько поляков и русских. Отряд подчинялся только руководству немецкой полиции безопасности и выполнял только ее указания{416}. VYB был создан специально для уничтожения евреев, и эту функцию выполнял в течение всего периода своего существования. Когда проходилось расстреливать очень много людей, особому взводу помогали бойцы немецких и литовских полицейских батальонов, которые чаще всего помогали гнать колонны осуждённых и стояли в оцеплении. Очень редко во время этих жутких акций евреи оказывали сопротивление либо бежали. Потрясающее впечатление на одного немецкого солдата произвело зрелище, когда во время погрома в Каунасе евреи только молились и не пытались спастись от ударов убийц{417}.

С августа 1943 г. VYB стал называться взводом 11-го батальона Латышского легиона СС (в Латышском легионе батальона с таким номером не было. — Примеч. редактора). Старые удостоверения членов взвода были заменены на новые — бойцов Латышского легиона СС. Однако и после смены названия взвод остался в подчинении немецкой полиции безопасности и СД в Вильнюсе. Литовская администрация Вильнюса не имела права вмешиваться в дела отряда{418}. После эвакуации из Литвы VYB сначала прибыл в Тилзит, а затем убыл в концлагерь Штутгоф. При приближении линии фронта первым сбежал М. Вейсс, а затем разбежались остальные. Часть бойцов взвода попали в советские руки и получили по заслугам: 29 января 1945 г. выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР приговорила к смертной казни десять членов VYB.

Архив VYB пропал, скорее всего, он был уничтожен. В Центральном государственном архиве Литвы хранятся только несколько документов: «Список служащих Вильнюсского особого взвода, желающих купить дрова», «Список служащих Вильнюсского особого взвода по состоянию на 1 июля 1942 г.» и третий документ на немецком языке, без даты, в котором указаны унтер-офицеры и рядовые взвода.

Несчастье литовского народа, что в нем нашлись люди, которые из-за одних или других причин по доброй воле приняли участие в проводимых нацистами преступлениях или позволили себя в них втянуть. Однако даже немецкая служба безопасности (а СД в своих рапортах не приукрашивала действительности) в своих тайных сообщениях в Берлин упоминала, что, на удивление, в Литве трудно найти пособников и «не так легко организовать погромы против евреев»{419}.

К сожалению, летом 1941 г. в Литве нашлись люди, которые не устояли перед соблазном «свести счёты», отомстить за обиды советского периода, соблазнились имуществом евреев и даже замарали свои руки кровью невинных людей. Разве это не значит, что правы были советские историки и журналисты, которые считали Фронт литовских активистов нацистской агентурой, а литовскую полицию приравняли к еврееубийцам?

Судьбу евреев в Литве предрешила идеология немецкого национал-социализма, но возникает вопрос, а в дальнейшем он будет подниматься ещё более яростно, участвовала ли в холокосте в Литве официальная, подвластная ВПЛ литовская полиция, а если да, то в каких масштабах? Историю, как говорится, не перепишешь, и из информации такого рода незачем делать секрета. По неокончательным данным, собранным сотрудником Литовского института истории А. Бубнисом, в убийствах евреев в Литве участвовало около тысячи (это 5% из общего числа. — П.С.) литовских полицейских, служивших в сформированных местных подразделениях полиции во время немецкого управления Литвы. Из 26 батальонов литовской полиции так или иначе с холокостом оказались связаны 10, которые постоянно или эпизодически охраняли места заключения или убийств, конвоировали обречённых, участвовали в их убийствах{420}. Из упомянутых 10 батальонов, по подсчётам А. Бубниса, только 1-й (13-й) и 2-й (12-й) литовские батальоны систематически участвовали в массовом уничтожении граждан Литвы еврейской национальности и евреев Беларуссии. 3-й (11-й), 4-й (7-й), 252-й, Вильнюсские 1-й, 2-й и 3-й, 14-й Шяуляйский и 10-й Паневежский батальоны литовской полиции принимали участие в геноциде евреев только эпизодично. Прошли боевой путь Второй мировой войны и остались в стороне от убийств шестнадцать батальонов: Каунасские 5-й, 8-й и 9-й, Вильнюсские 4-й, 6-й (по охране железной дороги) и 15-й, 250-й, 251-й, 253-й, 254-й, 255-й, 256-й, 257-й, 258-й, 259-й и батальон «Литува».

Состав ФЛА был очень смешанный, он на короткий срок соединил самые разные политические силы, включая вольдемаровцев. Однако в предвоенной программе ФЛА, в сущности, ничего предосудительного не было. В 6-й главе документа «Общие указания для освобождения Литвы» от 1 мая 1941 г. указано: «Надо следить, чтобы арестованные не были бы самовольно убиваемы, чтобы с ними обращались гуманно, хотя и с положенной строгостью»{421}.

Уже в первый день своей деятельности ВПЛ выпустила листовку «Для сведения шаулистов и партизан», в которой предупредила: «<…> замечено, что имеется желание сводить счёты с неугодными лицами. Строго запрещается самим вершить правосудие. Все подонки, которые провинились перед литовским народом, получат возмездие по решению суда»{422}.

Командир 15-го батальона литовской полиции майор Альбинас Левицкис (Albinas Levickis)

Первые строевые подразделения полиции были предупреждены о недопустимости свершения самовольных судов, мести и убийств{423}. В неразберихе первых дней войны, конечно, могли произойти спонтанные акции самозванцев и негодяев. Наиболее ярко в документах отражено участие литовцев в массовом уничтожении евреев — это действия 2-го (с ноября 1941 г. он получил название 12-го литовского полицейского батальона)[102] литовского полицейского батальона под командованием майора А. Импулявичюса в Минско-Барановичском районе в октябре 1941 г. Из Каунаса в Минск этот батальон прибыл в на чале октября 1941 г. и был передан в распоряжение немецкого 11-го резервного полицейского батальона, который в свою очередь подчинялся командиру 707-й пехотной дивизии в Белоруссии генерал-майору Густаву фон Бехтгольшейму (Gustav von Bechtholsheim). Батальон нес охранную и караульную службу, а также принимал участие в карательных акциях против партизан и в уничтожении еврейского населения. Поскольку осталось очень мало свидетельских показаний, то сегодня очень трудно установить, сколько полицейских этого батальона участвовало в убийствах. Немецкий комиссар Слуцкого округа Хинрих Карл (Hinrich Carl) 30 октября написал рапорт, в котором протестовал против жестокого убийства слуцких евреев и особенно подчеркнул очень активные действия литовцев в уничтожении евреев{424}. В рапорте он умолял «в будущем держать этот батальон подальше от меня». После войны, 11 июля 1992 г., бывший офицер этого батальона лейтенант А. Гецявичюс (во время войны он руководил специальным отрядом «Jagdkomando» 12-го литовского батальона) возбудил судебное дело о клевете против Шотландского телевидения, которое тенденциозно осветило деятельность 12-го литовского батальона в Белоруссии{425}.

Согласно немецким документам, осенью 1942 г. 3-й и 15-й литовские батальоны (на территории Белоруссии) участвовали в проводимой немцами масштабной операции «Болотная лихорадка». Какова была роль обоих батальонов в этой акции, трудно сказать, однако во время операции, которая длилась с 21 августа по 21 сентября 1942 г., было расстреляно 8350 евреев{426}. Вместе с тем надо иметь в виду, что осенью 1942 г. в Генеральном округе Белоруссии были дислоцированы большие полицейские силы: 1 тысяча немецких и 3 тысячи литовских, латышских и украинских полицейских{427}.

Были и другие случаи, когда в акции по уничтожению евреев были втянуты литовские полицейские и бойцы полицейских батальонов, однако большая часть литовской общественности их осуждала. Иногда по этой причине полицейские после истечения срока службы (6 месяцев) подавали рапорта об уходе со службы (например, в Мариямполе), а кое-где и дезертировали. Это отражается даже в документах советских партизан или КГБ: после одной акции убийства евреев в Каунасском IX форте[103] группа полицейских литовского батальона полиции открыто выразила недовольство{428}. За такие поступки несколько подразделений полиции были посланы на опаснейшие участки фронта, на работы в Германию или в концлагеря. Командир взвода батальона самообороны капитан А. Киркилас (A. Kirkilas), замешанный в убийствах евреев, в июле 1941 г. застрелился{429}. То же самое случилось в Каунасе, где один офицер-литовец, не желавший убивать евреев, застрелился{430}. В Вильнюсе и Жагаре литовские полицейские, отказавшиеся участвовать в убийствах жителей еврейской национальности, были расстреляны чинами оперативной группы, а затем закопаны в одной яме с убитыми евреями{431}.

20 января 1942 г. в пригороде Берлина Ванзее прошла организованная РСХА тайная конференция, на которой была принята программа, названная «Окончательное решение еврейского вопроса» («Endlösung der jüdischen Frage»). Остланд на конференции представлял командир полиции безопасности и СД в Латвии, заместитель командующего полицией безопасности и СД в Остланде штурмбаннфюрер СС Рудольф Ланге (Rudolf Lange). На конференции было решено переправить всех евреев из Европы в концлагеря на Востоке. Массовое уничтожение евреев уже идет полным ходом, но только 30 января А. Гитлер публично признает существование программы ликвидации, заявив, что «одним из будущих итогов войны будет уничтожение всех евреев Европы. Весной начнется уничтожение евреев в газовых камерах». Союзники Германии попытаются сопротивляться осуществлению этой программы, но лишь Болгария так и не подчинится ей в течение всей войны.

С этого времени судьбу евреев в Литве вершили только нацистские учреждения, т.е. СС и полиция. С целью скомпрометировать литовское самоуправление и литовскую полицию немецкие сотрудники СД, участвующие в расстрелах евреев, переодевались в литовскую униформу (например, так было в Шакяе){432}. Даже в конце 1943 г. немцы пытались создать впечатление, что акции по уничтожению евреев проводят литовцы. «Немецкая оккупационная власть в Литве массово уничтожает евреев, однако её агентура распространяет слухи, что евреев расстреливают не немцы, а литовцы»{433}.

Необходимо отметить, что директор Департамента полиции В. Рейвитис своим циркуляром от 17 сентября 1941 г. разрешил начальникам полиции для нужд своих учреждений и для поселения сотрудников полиции занимать освобождённые еврейские помещения{434}. Однако не будем спешить делать выводы.

После создания в Литве первых структур власти и постоянных полицейских учреждений немецкой администрации верховным руководителем литовской полиции и полицейских батальонов стал руководитель СС и полиции в Литве (последовательно — Л. Высоцки, Г. Харм, К. Хинтце). Полицейскими батальонами руководил ему подчинённый командир немецкой полиции порядка (отдел 1а его учреждения в Литве). В 1942 г. этим отделом руководил майор полиции Фридрих Дунгс (Friedrich Dungs). В Каунасе и Вильнюсе литовские батальоны полиции выполняли указания и местных руководителей СС и полиции. Действительными командирами этих батальонов были прикреплённые к ним немецкие офицеры связи (Verbindungsoffizier der Schutzmannschaft), которые с 4–6 немецкими сотрудниками полиции составляли одноименный штаб. Офицерами связи были:

1-й полицейский батальон — капитан полиции Август Ратхманн (August Rathmann), затем — капитан полиции Сперлинг (Sperling);

2-й полицейский батальон — капитан полиции Войгт (Voigt), затем — капитан полиции Герхард Бейер (Gerhard Beyer);

3-й полицейский батальон — капитан полиции Ганс Иоахим Якоб (Hans Joachim Jacob), затем — капитан Бартш (Bartsch);

4-й полицейский батальон — капитан полиции Артур Мартин (Arthur Martin);

5-й полицейский батальон — капитан полиции Г. Бейер, затем — капитан полиции Копе (Kops); 6-й полицейский батальон — капитан полиции Кюн (Kühn), затем — старший лейтенант полиции Пауль Тироль (Paul Thyrol);

7-й полицейский батальон — капитан полиции Вильгельм Ничше (Wilhelm Nietsche), затем с 12 июля 1943 г. — капитан полиции Гельмут Рейнингхаус (Helmut Reininghaus);

8-й полицейский батальон — майор полиции Альберт Шнейдер (Albert Shneider);

9-й полицейский батальон — майор полиции Карл Легнер (Karl Legner), затем — майор полиции Ганс Бехренс (Hans Behrens)[104];

10-й полицейский батальон — капитан полиции Франц Сальхофер (Franz Salhofer);

11-й полицейский батальон — капитан полиции Вальтер Драуб (Walter Draub);

12-й полицейский батальон — капитан полиции Курт Шпангенберг

(Kurt Spangenberg);

13-й полицейский батальон — капитан полиции Курт Эдельманн (Kurt Edelmann), затем — капитан полиции Темп (Temp);

14-й полицейский батальон — капитан полиции Ф. Сальхофер;

15-й полицейский батальон — капитан полиции Оельманн ((Jeimann), затем — капитан полиции Ян (Jahn){435};

252E[105] полицейский батальон — капитан полиции Хейнрих Крузе (Heinrich Kruse)[106], затем — капитан полиции Рушински (Ruszynski);

253-й полицейский батальон — капитан полиции Хертцель (Hertzel), затем — майор полиции К. Легнер;

254E полицейский батальон — капитан полиции А. Ратманн;

255-й полицейский батальон — майор полиции Альфред Дитц (Alfred Dietz){436};

256-й полицейский батальон — капитан полиции Бухум (Buchum);

257-й полицейский батальон — капитан полиции Г. Рейнингхаус, затем — капитан полиции Кюн. Офицер связи наблюдал, как выполняются задания, иногда пытался захватить руководство в свои руки. Кроме того, он санкционировал каждый приказ или указание командира батальона. Офицер связи предоставлял полицейским отпуска, представлял к награде, информировал своё руководство о деятельности части. Кроме этого, он рассматривал прошения офицеров и рядовых батальонов полиции об увольнении со службы{437}. Иногда немецкий офицер связи имел более низкое звание, чем командир батальона, и это унижало литовских офицеров. По утверждению генерала майора Э. Юста, иногда кое-какими батальонами литовской полиции непосредственно руководили немецкие офицеры, так как некоторые литовские офицеры теряли доверие немцев. После заявления протеста литовскими офицерами начальник немецкой полиции порядка в Литве полковник полиции В. Денике письмом от 8 июня 1942 г. категорически запретил немецким офицерам связи вмешиваться в дела тактического руководства батальоном{438}.

Начальник штаба Инспекции литовских полицейских батальонов в Литве полковник Генерального штаба Антанас Реклайтис (Antanas Rėklaitis) 15 июля 1942 г. написал обширный рапорт начальнику немецкой полиции порядка в Литве полковнику полиции В. Денике о тяжёлом правовом положении батальонов литовской полиции, об их зависимости, о методах комплектования, обучении и других актуальных вопросах. В рапорте утверждается, что в 1941 г. бойцы батальонов подписали обязательство служить фюреру 6 месяцев, а офицеры — 12 месяцев. Обещанное время выслуги бойцы уже давно отбыли, однако в свои хозяйства их не отпускают. То, что немцы не придерживаются данного слова, отрицательно действует на молодежь Литвы, и она уклоняется идти на эту службу, поэтому численность бойцов в батальонах уменьшается. Положение литовского солдата по отношению к международному праву совсем бесправное, потому что его участие в этой войне Германия не декларировала и в этом смысле он имеет только права партизана. Предоставленное название «Schutzmannschaft» не удовлетворяет литовского солдата, потому что его правовое положение от этого не меняется. Это название в глазах литовцев непопулярно. Немецкие чиновники приравняли его к званию полиции, но на самом деле это является ступенью между гражданским человеком и полицией. В правовом смысле они не приравнены ни к полиции, ни к армии. Особенно это относится к батальонам, проходящим службу за пределами Литвы. Полковник А. Реклайтис выразил озабоченность, что до сих пор не регламентирован порядок приёма на службу в полиции и увольнение с неё, не определены обязанности и права командиров и подчинённых, время службы офицеров, унтер-офицеров и рядовых, повышение в звании, взыскания и понижение в звании или должности и т.д. Не регламентированы права и обязанности немецких офицеров связи при батальонах литовской полиции. Полковник А. Реклайтис жаловался, что немецкие военнослужащие и сотрудники полиции отдают честь высшим литовским офицерам полиции, только если знают их лично. В других случаях немцы не отдают честь литовским офицерам, хотя литовская полиция и немцы несут нелёгкую службу, и это подрывает хорошие отношения{439}.

Неудовлетворенность положением литовских батальонов полиции в ноябре 1942 г. выразил командир 5-го полицейского батальона капитан П. Амбразюнас в своём рапорте коменданту 584-й немецкой области тыла. В нем он жалуется на то, что литовцы, несмотря на свои старания, так и не дождались любви и доверия гитлеровцев. Вот несколько характерных выдержек из рапорта:

«<…>2. В смысле международного права литовский военнослужащий является бесправным, ибо наше участие в этой войне Германия открыто не декларировала, и в данном случае мы имеем права партизан (теперь называемых бандитами).

<…> 5. Небольшие народности туркмен и казахов, которые немцам помогают всего несколько месяцев, Главное командование Германии уже официально называет боевыми друзьями, в то же время литовцев, которые воюют на фронте рядом с немцами уже второй год, причем и в союзе с немцами против большевизма, избегают так называть.

<…>7. Батальоны названы «Части самообороны Литвы». По каким соображениям так названы, можно только угадывать, но это название совсем не подходит, потому что оно имеет совсем другое значение и только извращает наши задачи и смысл работы. Только уж не себя оборонять созданы эти части — литовцам от литовцев никакая опасность не грозит. В действительности мы охраняем поход Германского Рейха против большевизма, сами в этом походе с оружием в руках участвуем, за наше и ваше будущее. Поэтому совсем не понятно, почему введено такое никудышнее название.

8. Литовские батальоны разбросаны по всему Восточному фронту. Никакого законного командира-литовца у этих батальонов нет. Находящийся в Каунасе Офицер связи [А. Шпокявичюс. — П.С.] задач такого общего командира всех батальонов выполнять не может, потому что прав самостоятельного начальника ему не предоставлено. Его права только командира батальона. Он подчиняется только Командиру полиции порядка в Литве. Здесь уже нет никакой логики. Этот командир литовских батальонов, во-первых, должен быть облачен правами не ниже как командира дивизии, потому что, учитывая общее количество батальонов, это было бы нормально. Командир литовских батальонов должен быть не в подчинении Командира полиции порядка в Литве, а напрямую BdO (начальнику полиции порядка в Остланде. — Примеч. редактора), потому что его компетенция практически не заканчивается территорией Литвы, а распространяется на всю область Остланда, а между тем компетенция Командира полиции порядка была ограничена территорией Литвы <…>.

14. Нас очень огорчает тот факт, что, воюя бок о бок с немецкими солдатами и выполняя одни и те же боевые задания, литовские солдаты не получают почетных наград, которые полагаются всем добровольцам стран Европы или немецким солдатам <…> Почему кровь литовцев менее ценна, чем кровь испанца, датчанина, румына, хорвата <…>.

19. <…> Создается впечатление, что к литовцам нет даже показного доверия <…>»{440}.

Приказом командира частей самообороны подполковника Генерального штаба А. Шпокявичюса 16 сентября 1941 г. в Вильнюсе была сформирована парадная (репрезентационная) полицейская рота{441} из 200 человек{442}. Позже эта рота получила имя Витаутаса Великого{443}. Туда очень тщательно подбирался личный состав с ростом не ниже 180 см. Ее назначение указано в самом названии роты. Командиром роты был назначен опытный офицер капитан В. Миляускас (V. Miliauskas). В конце 1941 г. рота была переведена в Каунас, где принимала участие в разных мероприятиях политического характера. В декабре 1942 г., когда не хватало полицейских сил, рота была переброшена в Северо-Восточную Литву для борьбы с советскими партизанами. 9 декабря рота прибыла в Тверечь. Два её отряда дислоцировались в Тверечи, — а один в Васюнося (позже переведён в Адутишкяй). Здесь, активно участвуя в боевых действиях, рота пробыла до 12 января 1943 г. В январе свою деятельность активизировали советские партизаны в Эйшишкяйском уезде[107], и рота получила приказ передислоцироваться в район Миколишки — Свирь. 12 января рота оставила Тверечь и через Швенчёнис убыла в Миколишкяй (15 января). Здесь дислоцировались два её отряда, а в Сверяй — один (16 января), а в середине февраля в Сверяй была сосредоточена вся рота. Здесь ей пришлось принять участие в двух крупных акциях против советских партизан, а ежедневных мелких столкновений с ними было много{444}.

9 февраля 1943 г. рота, в месте с частями немецкой жандармерии и наземными соединениями военно-воздушных сил Германии, в деревне Черемчицес (2 км от озера Нареч) приняла участие в крупной операции, которой командовал немецкий лейтенант жандармерии Г. Хан (Н. Hahn). В Черемчицес размещался штаб объединённых отрядов советских партизан. Эта акция не удалась, потому что лейтенант Г. Хан до занятия деревни и уже после захвата её сделал немало тактических ошибок. После контратаки партизан из леса на деревню литовские и немецкие полицейские силы были вынуждены беспорядочно отступать, неся немалые потери. Полицейский Мулькис из литовской репрезентационной роты погиб, а один его коллега был ранен. Немецкие потери были значительно больше.

14 февраля в Черемчицес была организована вторая операция, которой руководил немецкий капитан Кюн (Kuehn), сменивший скомпрометированного лейтенанта Г. Хана. В операции приняли участие литовская репрезентационная рота, 1-я полицейская рота, немецкая жандармерия и военно-воздушные силы Германии с семью бомбардировщиками. Бомбардировщики бомбили Черемчицес два раза — 13 февраля и перед самой атакой. На этот раз операция была успешной — Черемчицес был уничтожен, а красные партизаны успокоились до мая.

В начале марта 1943 г. репрезентационная полицейская рота оставила Свирь и 15 марта прибыла в Эйшишкяй. 22 и 23 марта она приняла участие в акции в Дубичяй. 28 мая рота убыла из Эйшишкяй в Ригу, где пробыла до конца октября. Здесь она была использована как маневренное подразделение при курсах офицеров полиции. В конце октября рота вернулась в Литву и была использована в акциях в Паневежском уезде против советских партизан. Здесь она пробыла до декабря. 3 декабря 1943 г. репрезентационная полицейская рота вновь прибыла в Свирь и была включена в состав 257-го литовского полицейского батальона.

Командир немецкой жандармерии в Литве капитан жандармерии Н. Брогмус 14 сентября 1943 г. приказал начальникам полиции уездов охранять убранный урожай в Вильнюсском уезде. Для этой цели из нескольких уездов было командировано 383 полицейских, однако на место прибыло только 275, остальные самовольно убыли, т.е. дезертировали. В упомянутом приказе Н. Брогмуса было указано, что охрана потребуется на 7–8 недель. В действительности выполнение этой задачи продолжалось 11 недель. Несмотря на обещания, прибывшие для охраны урожая полицейские, кроме нескольких исключений, не были возвращены на прежние места службы — из них была создана рота для проведения мобилизации рабочей силы в Вильнюсском уезде. Это вновь побудило мужчин дезертировать. В конце концов рота по охране урожая была включена в состав 253-го литовского батальона литовской полиции и брошена в бой с советскими партизанами. Однако возникли проблемы с обеспечением: рота должна была обеспечиваться из запасов 253-го батальона, но их оказалось недостаточно{445}.

На основании приказа Гиммлера и Министерства внутренних дел Третьего рейха от 31 августа 1942 г. командир немецкой полиции порядка в Литве полковник жандармерии д-р Г. Хахтель в свою очередь 15 октября подписал приказ о принятии присяги в батальонах литовской полиции{446}. Это было грубым нарушением 45-й статьи IV Международной Гаагской конвенции от 18 октября 1907 г., которая категорически запрещает принуждать жителей занятой территории давать присягу верности занявшему её государству{447}, и всё же все офицеры, унтер-офицеры и рядовые литовских полицейских батальонов, прослужившие не менее четырёх недель, были вынуждены дать следующую присягу:

«Я, служащий полиции, клянусь быть преданным и смелым; клянусь, что честно буду выполнять свои служебные обязанности, особенно в борьбе со смертельным большевизмом. Для исполнения этой присяги я готов пожертвовать своей жизнью. Да поможет мне Бог!»

Одна из таких церемоний принятия присяги прошла в Каунасе 22 октября 1942 г. В ней приняли участие 9-й полицейский батальон, дислоцированный в Каунасе, и командиры 1-го, 6-го, 10-го[108], 14-го, 251-го, 252Е (резервного) и 254Е (резервного) батальонов. В присутствии высших руководителей и командиров немецкой полиции присягу принял полковник лейтенант А. Шпокявичюс, офицер связи батальонов литовской полиции Литвы при штабе командира немецкой полиции порядка в Литве. По случаю праздника руководитель СС и полиции в Литве Л. Высоцки возложил венок на могилу погибших литовских полицейских.

Тем же приказом Г. Хахтеля было установлено, что 252Е батальон присягает 28 октября 1942 г. в Шанчях, 251-й батальон — 30–31 октября в Мариямполе, Вилкавишкисе и Алитусе, 1-й батальон — 5 ноября в Вильнюсе, 6-й — 6 ноября в Вильнюсе, 10-й — 2 ноября в Паневежисе и 14-й — 4 ноября в Шяуляе, 254Е — конкретная дата не установлена[109]. На всех церемониях присягу обязан был принимать подполковник А. Шпокявичюс.

19 сентября 1943 г. в Вильнюсе прошла церемония вручения боевого знамени представителям литовского батальона полиции, воюющего на Восточном фронте. Пошивом флага и торжествами при его вручении занимался Вильнюсский спортивный клуб «Šarūnas». Флаг был освящён и с красиво подготовленным актом был передан командиру батальона, который принял его целуя. Преподнесенный флаг в самом деле выглядел впечатляюще: на одной его стороне на зелёном фоне был большой национальный трёхцветный щит (носимый бойцами на рукаве формы) с искусно изображенным Витисом и надписью: «Пусть дух праотцов руководит вами!» На другой стороне флага на красном фоне — большой крест Витиса. К флагу было изготовлено и красивое складное древко с навершием{448}.

За время немецкого правления в Литве было сформировано 26 полицейских батальонов, парадная полицейская рота и полицейский кавалерийский эскадрон. В 1943 г. эти подразделения были расположены: в Литве — 1-й, 2-й, 6-й, 9-й, 10-й, 14-й[110], 253-й, 257-й батальоны и батальон «Литва», парадная рота, кавалерийский эскадрон; в районе озера Ильмень — 5-й, 13-й, 256-й батальоны; в Белоруссии — 3-й, 12-й[111], 15-й 254-й, 255-й батальоны; на Украине — 4-й, 7-й, 8-й, 11-й[112]батальоны; в Латвии — 251-й батальон и в Польше — 252-й[113]. По некоторым источникам, один литовский батальон нёс службу в Италии, другой — в Югославии. За всё время немецкого правления пределы Литвы никогда не покидали 1-й, 6-й, 9-й, 10-й (существовал недолго) и 14-й литовские полицейские батальоны.

257-й батальон литовской полиции

Структура всех литовских полицейских строевых подразделений — отрядов, взводов, батальонов, полков — была почти одинакова. Попробуем рассмотреть историю образования, структуру, вооружение и обеспечение литовских полицейских батальонов на примере одного из них — 257-го литовского полицейского батальона{449}.

По советским данным, осенью 1943 г. в Литве действовали 56 коммунистических партизанских отрядов и групп{450}. Численность этих отрядов постоянно росла за счёт перебрасываемых к ним по воздуху подкреплений, а также за счёт просачивавшихся через линию фронта армейских подразделений. Первое значительное выступление советских партизан в Генеральном округе Литвы произошло 1 сентября 1943 г. в Каунасе, когда был взорван склад боеприпасов и подорвано 22 локомотива{451}. В конце 1943 г. сильно активизировалась деятельность советских партизан на северо-востоке Литвы. Они, как правило, предпочитали нападать на полицейские пункты, прекрасно понимая, что это гораздо более лёгкая добыча, чем немецкие гарнизоны, и тем паче — части регулярной немецкой армии. Специфика партизанской войны превращала немецко-советское противостояние в грязное и кровавое дело: война с обеих сторон велась безжалостными методами Средневековья — без всякого снисхождения к женщинам, старикам и детям. Убивались мирные жители, сжигались хутора, деревни (после войны советские идеологи за это всю вину свалили на немцев и особенно на литовскую полицию). Жестокость одной стороны порождала ещё более необузданную жестокость другой, и трудно сказать, кто начал бессмысленные убийства первым. Жители Литвы в этой войне традиционно очутились между огнём да полымем: с одной стороны, жестокостью немецких властей, с другой — не меньшей жестокостью «народных мстителей» по отношению ко всем, кто не с ними.

Возрастающая партизанская война вызвала обеспокоенность немецкой гражданской администрации и учреждений литовского самоуправления. Без помощи литовцев борьба с советскими подпольщиками и партизанами была бы для немцев крайне трудна. Поэтому руководство немецкой полиции приняло решение расквартировать на северо-востоке Литвы сильнейшие части литовской самообороны: в Адутишкяй — 2-й полицейский батальон, а в Сверяй — вновь создаваемый 257-й{452}.

В конце 1943 г. многие офицеры, унтер-офицеры и рядовые литовской полиции приказом командира немецкой полиции порядка в Литве В. Мусиля были переведены в строевые подразделения полиции — это дало повод для недовольства. Оправдываясь, В. Мусиль в письме от 21 декабря командиру 257-го батальона утверждал, что это сделано, чтобы увеличить жалование. После роспуска 257-го батальона все они будут возвращены обратно в различные службы литовской полиции, где получат заслуженное первенство «в оценке и признании их заслуг в борьбе с преступными бандами»{453}.

24 октября 1944 г. ответственный за борьбу против советских партизан в северо-восточной Литве майор полиции Курт Кёниг (Kurt König) [114]созвал совещание командиров трёх рот (1-й, 2-й и 3-й) батальона{454}. Командир парадной полицейской роты капитан В. Миляускас на совещание не прибыл, поскольку его рота в то время участвовала в боях с советскими партизанами в Паневежском уезде. На совещании майор К. Кёниг объявил приказ начальника немецкой полиции порядка в Литве полковника полиции В. Денике о слиянии парадной полицейской роты, 1-й, 2-й и 3-й рот в 257-й литовский полицейский батальон под командованием капитана В. Миляускаса. Поскольку сам командир батальона не смог присутствовать при формировании батальона, эта работа временно была поручена другому литовскому капитану, служившему в штабе майора К. Кёнига. 19 ноября был окончательно сформирован штаб батальона, а младший лейтенант Залескис был назначен адъютантом батальона. К сожалению, в штабе очень не хватало опытных офицеров. 4 декабря 257-й батальон полиции был окончательно сформирован и передан прибывшему в Свирь капитану В. Миляускасу. Номера рот 257-го батальона были следующие{455}:

В составе батальона … До включения в батальон

1-я рота … парадная рота

2-я рота … 1-я полицейская рота

3-я рота … 2-я полицейская рота

4-я рота … 3-я полицейская рота

Одна из рот 257-го батальона была велосипедной, а три — стрелковыми, в составе батальона также были: взводы — сапёрный, связной и хозяйственный, штаб батальона и перевязочный пункт. В феврале 1944 г. в составе батальона было 433 офицеров, унтер-офицеров и рядовых полицейских.

Каждая рота состояла из трёх стрелковых взводов и одного взвода тяжёлых пулемётов, штабного отделения. Всего в ней было около 90 полицейских. Стрелковый взвод состоял из командира взвода, взводного и трёх боевых отделений. Во взводе тяжёлых пулемётов был командир взвода, взводный, четыре отделения тяжёлых пулемётов и одно миномётное отделение. 4-я стрелковая рота миномётов не имела. 1-я велосипедная рота так называлась потому, что её 1-й и 2-й взводы были обеспечены велосипедами.

В конце января 1944 г. 3-я стрелковая рота (бывшая 2-я полицейская рота) была расформирована: половина её бойцов были переведены во 2-ю, а другая половина — в 4-ю стрелковую роту. После окончательного расформирования 7-го батальона полиции одна его рота (более 100 полицейских) была переведена в 257-й батальон в качестве 3-й стрелковой роты. В ней оставили 90 полицейских, а остальных перевели в 1-ю велосипедную роту и хозяйственный взвод.

Сапёрный взвод из трёх отделений по семь бойцов был сформирован в феврале 1944 г. В том же месяце был создан и взвод связистов, подчиняющийся адъютанту батальона (структурную схему батальона см. в приложении).

Штаб батальона состоял из штабного отделения, взвода связистов, из хозяйственного отделения и хозяйственного взвода. Штабное отделение:

Адъютант — 1

Офицер дознания — 1

Старшина отделения — 1

Служба кадров — 2

Машинист — 1

Регистратор — 1

Всего: 7

Хозяйственное отделение:

Начальник — 1

Старшина отделения — 1

Машинист — 1

Окладная часть (счетовод и писарь) — 2

Оружейная часть (оружейник и 2 рядовых) — 3

Продуктовая часть (пищевик и кладовщик) — 2

Форменная и инвентарная часть (завхоз и кладовщик) — 2

Всего: 12

В перевязочной батальона были офицер — врач санитарии и два санитара.

В феврале 1944 г. состав 257-го батальона был таким:

Офицеры … Унтер-офицеры … Рядовые … Всего

Командир батальона … 1 … — … 1

Строевое отделение … 2 … 5 … 7

Хозяйственное отделение … 1 … 11 … 12

Перевязочная батальона … 1 … 2 … 3

1-я рота велосипедистов … 2 … 88 … 90

2-я стрелковая рота … 3 … 87 … 90

3-я стрелковая рота … 4 … 86 … 90

4-я стрелковая рота … 3 … 87 … 90

Сапёрный взвод … 1 … 22 … 23

Взвод связистов … — … 20 … 20

Хозяйственный взвод … — … 7 … 7

Всего: … 18 … 415 … 433{456}

Вооружение 257-го батальона полиции было очень разнообразным, и это отрицательно отразилось не только на решении вопросов обеспечения и поставок, но и на результатах боёв. Винтовки были системы «Маузер-98», все одинакового калибра: немецкие 1898 г., бельгийские и чешские. Лёгкие чешские пулемёты были в 1-й и 3-й ротах, а английские времён Первой мировой войны — во 2-й и 4-й ротах. Штатное количество лёгких пулемётов в роте — 9, однако каждая рота имела по 12 пулеметов.

На вооружении батальона было также несколько немецких тяжёлых пулемётов системы «Максим», а остальные — той же системы, но русского производства. Каждая рота была вооружена четырьмя тяжёлыми пулемётами. Рота, переведённая из 7-го батальона полиции, привезла восемь тяжёлых пулемётов системы «Максим» русского производства. У неё были изъяты четыре тяжёлых пулемёта — их передали во взвод сапёров и одно отделение взвода связистов. Таким образом, сапёрный взвод стал подразделением, вооруженным тяжёлыми пулемётами.

257-й батальон полиции имел три 40-мм миномёта, которые были распределены по 1-й, 2-й и 3-й ротам. Ещё в ротах имелось по несколько немецких, финских или советских автоматов. В конце июля 1944 г. батальон был перевооружён французскими винтовками и лёгкими пулемётами, однако тяжёлые пулемёты были оставлены прежние — немецкие и русские. Таким образом, вооружение батальона было несколько унифицировано.

Командир немецкой полиции порядка в Литве знал, что батальон имеет избыток вооружения. Он несколько раз пытался этот избыток изъять, но командир батальона капитан В. Миляускас, с помощью окорока и куриных яиц, отвозимых в Каунас, решал вопрос в пользу своего батальона.

Начальник хозяйственной службы батальона готовил заявки на продукты питания, на обмундирование и амуницию, денежные ведомости и представлял в Штаб офицера связи, а тот в свою очередь передавал документы в штаб командира немецкой полиции порядка в Каунасе, где решались все вопросы снабжения. Продукты питания поступали регулярно, а вот снабжение униформой «хромало», особенно в июне и июле 1944 г. Некоторые подразделения батальона невозможно было использовать в боевых операциях из-за износа обуви. Очень плохо решался вопрос обеспечения служебной униформой. 1-я и 3-я роты были одеты в униформу довоенной литовской армии и полиции, а 2-я и 4-я роты — в немецкую униформу со Знаками различия литовской армии.

К 257-му батальону полиции были прикреплены немецкий офицер связи и небольшой штаб. В их задачи входило поддерживать связь с командиром батальона и решать вопросы снабжения. Штаб офицера связи состоял из самого офицера связи, секретаря (обычно в звании лейтенанта), который занимался вопросами снабжения, и нескольких писарей в звании вахмистра. Во время формирования батальона обязанности офицера связи временно исполнял капитан полиции Г. Рейнингхаус, затем на короткое время был назначен один старший лейтенант. Далее эти обязанности исполнял капитан полиции Кюн.

В октябре 1944 г. 257-й батальон полиции оказался в Данциге (современный польский город Гданьск. — П.С). Здесь он формально был включен в состав 2-го литовского добровольческого пехотного полка, однако вскоре, в декабре 1944 г., был разгромлен, а его остатки были распределены по другим частям.

Литовская полиция в 1943–1944 гг.

Литовские батальоны полиции, как и описанный выше 257-й батальон, комплектовались в основном добровольцами. При создании частей самообороны добровольцев вполне хватало, в них вступали бывшие полицейские, солдаты и партизаны. Позже записывались и те, кому угрожал принудительный вывоз на работу в Германию или призыв в трудовую службу рейха. Так что, вступая в ряды LSD, тысячи мужчин избежали унизительного и рабского труда на немецких фабриках. 25 июля 1942 г. В. Рейвитис и А. Шпокявичюс распространили воззвание к мужчинам Литвы, в котором призвали их активнее вступать в ряды литовских батальонов самообороны. Принимались здоровые мужчины в возрасте от 21 до 45 лет{457}. За всё время войны немцы ни разу не объявили мобилизации в полицейские части. Немецкое руководство не раз требовало ускорить вербовку добровольцев в литовские полицейские батальоны, однако оно же категорически требовало придерживаться при этом принципа добровольности. Этот факт подтверждается письмом заместителя командира немецкой полиции порядка в Литве майора полиции Ф. Дунгса от 15 августа 1942 г.{458}. Однако в некоторых случаях немцы прибегали к разным способам стимуляции. Большое значение имело то обстоятельство, что литовцам, вступившим в полицейские батальоны, или членам их семей возвращалась национализированная при советской власти собственность. В начальный период войны важным поводом для добровольного вступления в полицейский батальон была большая заработная плата. Женатый полицейский, чья часть дислоцировалась за рубежом Литвы в прифронтовой полосе, получал 465 рублей в месяц, старшина роты — 960 руб., лейтенант — 1170 руб., капитан — 1630 руб.{459} Поскольку полицейских обеспечивали питанием и одеждой, они почти весь оклад оставляли семьям, которые, в свою очередь, ещё пользовались разными привилегиями: внеочередная покупка продуктов питания на карточки, бесплатное жильё, обеспечение топливом и т.д.

Для сотрудников литовской полиции был установлен порядок повышения в звании{460}. Каждый кандидат-полицейский, успешно завершивший первичную подготовку и сдавший тест, повышался до звания часовой полиции. Часовой полиции, прослуживший не менее двух лет и сдавший тест, мог повышаться до звания вахмистра полиции и т.д. Таким образом, для получения соответствующего звания необходимо было прослужить определённое количество лет:

Часовой полиции — 2 года

Вахмистр полиции — 3 года

Старший вахмистр полиции — 5 лет

Кандидат в офицеры полиции — 3 года

Лейтенант полиции — 3 года

Старший лейтенант полиции — 3 года

Капитан полиции — 3 года

Майор полиции — 2 года

Полковник лейтенант полиции — 2 года

Полковник полиции — не установлено.

Особенно отличившиеся и имеющие заслуги в полицейской службе сотрудники литовской полиции производились в высшее звание, не прослужив установленного срока.

Заместитель командующего полицией порядка Третьего рейха группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Отто Винкельманн (Otto Winkelmann) 12 февраля 1943 г. подписал циркуляр о порядке поощрения и награждения сотрудников полиции Восточных территорий. За особые заслуги в первую очередь повышалось звание сотрудника полиции, он представлялся к боевой награде (распоряжением фюрера от 14 июля 1942 г. была утверждена специальная медаль, предназначенная для Восточных территорий — Tapferkeits — und Verdienst — Auszeichnungen für Angehörige der Ostvölker), ему дополнительно выделялись сигареты, шоколад, алкоголь и др. Кроме того, были установлены денежные премии: I степени — 25 рейхсмарок, II — 50 рейхсмарок, III — 100 рейхсмарок{461}.

Одновременно были регламентированы и виды дисциплинарных взысканий. Начальникам полиции уездов и командирам батальонов было предоставлено право наказывать дисциплинарными взысканиями:

1) всех рядовых сотрудников полиции — до 14 суток ареста;

2) унтер-офицеров — до 8 суток ареста;

3) офицеров — до 8 суток домашнего ареста{462}.

Провинившиеся сотрудники литовской полиции распоряжением командиров полиции без какого-либо суда отправлялись в Кирхольмский (Латвия) лагерь для принудительного труда.

До весны 1943 г., т.е. до того времени, когда всё больше служивших в полиции литовцев начали посылать на фронт, охотников служить в полиции было предостаточно — каждый месяц принималось по 70–80 новых людей. Активизировав в печати вербовочную пропаганду, на службу в полицию было принято еще около 600 человек, однако распространившиеся слухи, что литовская полиция посылается на фронт, значительно сократили поток желающих служить в полиции, и в течение месяца принималось по несколько человек.

Когда в середине 1943 г. начала работу комиссия по проверке здоровья призывников (для службы в армии, для работы в Германии и т.д.), немалая часть молодёжи согласилась служить в литовской полиции, стремясь избежать призыва. Однако в то время принимать на службу в полицию разрешалось только при наличии разрешения от бюро труда. Несмотря на это, служить в литовскую полицию было принято 1512 юношей{463}.

В письме Штаба офицера связи батальонов литовской полиции говорилось: «В настоящее время (январь 1944 г. — П.С.), несмотря на старания уездных начальников полиции и начальников уездов, почти не находится желающих служить в полиции. В течение месяца принимается по 5–10 человек»{464}.

В ряды литовской полиции старались попасть многие литовцы немецкого происхождения, тем более что А. Гитлер 19 мая 1943 г. подписал декрет о предоставлении гражданства рейха таким лицам{465}.

19 мая 1943 г. А. Гитлер подписал декрет о предоставлении гражданства рейха литовцам немецкого происхождения

Поступающий на службу доброволец подписывал контракт на шесть месяцев, однако после служба продлевалась на неопределённое время. Приказом рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Г. Гиммлера от 28 сентября 1942 г. лица, служившие в полицейских батальонах, на основании закона от 19 декабря 1941 г., подписанного рейхсминистром А. Розенбергом, о введении принудительного труда на занятых территориях бывшего Советского Союза, были обязаны служить в батальонах полиции неопределённое время{466}. Приказом командира немецкой полиции порядка в Литве подполковника полиции д-ра В. Мусиля это распоряжение министра рейха соответственно распространялось на службу офицеров и рядовых литовских батальонов самообороны{467}. За дезертирство из частей люди наказывались тюрьмой или даже смертной казнью. Поэтому батальоны продолжали нести службу и упорно воевать с советскими партизанами. Батальоны, бывшие в распоряжении немецких войск на фронте или в ближнем тылу, принимали активное участие в боях (4-й, 5-й, 13-й, 256-й батальоны).

Однако со временем дисциплина в батальонах литовской полиции стала портиться. Сами немцы провоцировали эту ситуацию своей политикой. С конца 1942 г. участились случаи, когда сотрудники литовской полиции подавали своему руководству рапорты с просьбой освободить их от службы по состоянию здоровья или по нетрудоспособности, прилагая к рапорту справку от врача, верить которой у руководства полиции не было достаточных оснований. Поэтому генеральный директор Главного управления здоровья д-р Б. Матулёнис, договорившись с генеральным советником внутренних дел И. Наракасом, 10 декабря 1942 г. издал распоряжение, что пригодность полицейского к дальнейшей службе определяет только врачебная комиссия{468}.

Министр занятых Восточных территорий рейхслейтер НСДАП Альфред Розенберг (Alfred Rosenberg) 

Созданные приказом рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Г. Гиммлера на занятых Восточных территориях вспомогательные полицейские соединения (так называемые Schutzmannschaften des Einzeldienstes), как полицейские соединения для выполнения особых задач, были подсудны суду СС и полиции (SS, Waffen-SS und Polizeigericht)[115]: Право утверждать приговоры суда СС и полиции о допущенных нарушениях бойцами полиции Гиммлер оставил за собой. Уголовные дела должны были быть предъявлены Главному управлению суда СС. Полицейский суд был компетентен разбирать дела только тех преступлений, которые совершили полицейские после их назначения во вспомогательную полицию. Такие преступления обычно рассматривались с применением немецкого права, законов военного времени, однако учитывая совокупность особых обстоятельств и личности преступника{469}. Основываясь на приказе Г. Гиммлера, прокурор немецкого суда в Литве д-р Мартин Хенниг (Martin Hennig) 2 декабря 1942 г. указал прокурору Апелляционного суда изъять из компетенции литовских судов все дела, касающиеся «бойцов литовских частей самообороны, литовской безопасности, служащих уголовной полиции и полиции общественного порядка». Эти дела будут переданы немецкому прокурору, а он их передаст «судам СС и полиции, потому что все такие дела подсудны этим судам».

Распоряжением министра занятых Восточных территорий от 12 января 1942 г. кроме обыкновенных и особых судов были учреждены военные суды для рассмотрения особенно важных и срочных дел{470}. Военные суды не рассматривали дела граждан Третьего рейха и лиц немецкой национальности.

Рейхсфюрер СС и начальник немецкой полиции Г. Гиммлер

Дознания по жалобам на сотрудников литовской полиции не проводились, а передавались соответствующему прокурору окружного суда, который по установленному порядку через прокурора Апелляционного суда их передавал немецкому прокурору при Немецком суде в Каунасе. Таким образом, провинившихся сотрудников литовской полиции судили военные суды СС и полиции, в качестве наказания чаще всего была смертная казнь. Таким образом было казнено немало литовских полицейских. Литовская полиция вообще не была любима немцами. Частые аресты, допросы и отправки на фронт были для литовских полицейских обычным делом. Отношениям литовского народа с нацистами все более обострялись, служба в полиции стала невыносимой. В полиции хватало дезертиров. Их было зарегистрировано более 1000 человек, хотя в действительности их было намного больше. Только в Вильнюсском уезде дезертировало 500 полицейских{471}. Чаще всего дезертирство происходило во время командировок или во время передислокации на новое место службы. В уездных учреждениях полиции постоянно скрывались сбежавшие с фронта полицейские, которых свои не выдавали.

Впервые в истории литовской полиции дезертиры появились тогда, когда первые отряды LSD были посланы во вновь созданные уезды Вильнюсского округа для борьбы с советскими партизанами. Позже их число увеличилось, когда части полиции стали насильно посылаться на фронт. Из самого первого отряда дезертировало 57 бойцов{472}.

В 1942 г. из 251-го батальона полиции дезертировали 16 полицейских, а уже только за 23–25 января 1943 г. из него самовольно устранились 16 полицейских и 5 младших унтер-офицеров{473}. В конце концов 31 января 1943 г. приказом руководства немецкой полиции в Литве, 251-й батальон (командир капитан Пятрас Назарас — Petras Nazaras) был расформирован и включён в состав 2-го полицейского батальона{474}. 3 февраля 1943 г., перед отправкой одного литовского батальона на Восток, из него сбежал 171 человек. 56 полицейских суд СС и полиции приговорил к тюремному заключению, а одного — к расстрелу{475}. После оглашения 6 июня 1943 г. приказа директора Департамента полиции В. Рейвитиса об амнистии более половины дезертировавших вернулось на службу. Всего же до 17 марта 1944 г. дезертировали 2300 полицейских, из них 430 были пойманы и наказаны.

К позорящим литовскую полицию дезертирам В. Рейвитис предлагал применять строгие санкции, вплоть до расстрела, что положительно бы подействовало на остальных{476}. Кроме того, он предлагал создать в Каунасе штрафную роту, в которой бы под строгим контролем проходили бы службу недисциплинированные, непослушные полицейские, а срок нахождения в роте зависел бы от тяжести проступка.

На основании приказа офицера суда СС и полиции В. Рейвитис 13 января 1944 г. издал указ, устанавливающий, что если оставивший самовольно службу полицейский сам возвращается на службу, то он не арестовывается (ему разрешается выполнять служебные обязанности), но насчёт его побега немедленно проводится служебное расследование и отзывается его поиск. Материалы дознания передаются в суд СС и полиции, который, учитывая добровольное возвращение, смягчает наказание. Распоряжением командира немецкой полиции порядка в Литве от 26 февраля 1944 г. дезертиры литовских батальонов полиции и учреждений полиции вычеркивались из списков через два месяца со дня их самовольного ухода, если в течение этого времени они не были арестованы, а дело прекращено{477}. Поиски дезертиров с помощью литовской полиции не давали желаемых результатов, потому что продолжающие служить полицейские поддерживали тесные связи со своими дезертировавшими товарищами. Суд СС и полиции очень медленно рассматривал дела дезертиров, а это отрицательно сказывалось на дисциплине.

Не доверяя литовцам, в 1943 г. немцы в некоторые участки литовской полиции и почти во все волостные управы определили своих представителей.

Ещё в начале войны руководство немецкой полиции проинформировало Департамент литовской полиции о том, что всё находящееся в распоряжении литовской полиции и используемое на службе имущество (автомобили, лошади, повозки, велосипеды, оружие, боеприпасы, форменная одежда и др.) и в дальнейшем остаётся в распоряжении литовской полиции и без ведома Департамента его никому нельзя передавать{478}. До августа 1943 г. (в течение двух лет) для обмундирования 5600 тысяч литовских полицейских со складов немецкой полиции было получено:

Шинели — 5370 ед.

Мундиров — 5500 ед.

Верхних штанов — 5500 ед.

Разной обуви — 3196 пар

Подмёток — 2911 пар

Рубашек — 4330 шт.

Нижних штанов — 1380 шт.

Шерстяных носков — 4080 пар

Летних портянок — 1250 пар

Шерстяных перчаток — 291 пар

Как видно из вышеприведённых статистических данных, немецкое руководство не очень обращало внимание на материальное обеспечение «дружественной» полиции занятой страны. Особенно не хватало обуви, без которой литовский полицейский не мог добросовестно выполнять свои функции. В феврале 1944 г. офицер связи литовской полиции при штабе командира немецкой полиции порядка в Литве, директор Департамента полиции В. Рейвитис в своём служебном сообщении руководителю СС и полиции в Литве жаловался, что литовская полиция недостаточно обеспечена обувью, верхней одеждой и нижним бельём. Если в 1942 г. литовская полиция получила 411 пар сапог, то в 1943 г. — только 205 пар. 1362 человека совсем не получили обуви{479}.

Особенно не хватало форменной одежды. Можно было видеть полицейских, одетых в старую униформу литовской полиции (синюю), в бывшую униформу литовской армии, в старую униформу СС, в старую униформу немецкой полиции. Не хватало брюк. Выбор головных уборов был достаточным. Получаемая униформа была достаточно изношенная, около 25% было рваной, другая часть была рассчитана для низкорослых людей. Иногда чины литовской полиции со стороны мало чем отличались от военнопленных{480}.

Опознавательный знак головного убора сотрудника литовской полиции

Особенно литовской полиции не хватало транспортных средств. Ещё ранней осенью 1941 г. в её распоряжении для выполнения служебных обязанностей было: 750 лошадей, 1000 велосипедов, 40 мотоциклов, 10 легковых автомобилей и 10 грузовиков{481}. В то время осенью 1943 г. литовская полиция имела следующее число транспортных средств:

Сорт … Служебных … Личных

Грузовиков … 6 … —

Легковых автомобилей … 34 … 2

Мотоциклов … 48 … 2

Велосипедов … 121 … 339

Лошадей … 21 … 490

Состояние почти всех — и служебных, и личных — транспортных средств было технически слабое, не хватало запасных частей, покрышек. Особенно не хватало грузовиков. Из-за их нехватки при нападении партизан было невозможно перебросить подкрепление. Очень не хватало бензина и масел. Бензина выделялось 5 литров на одну машину в месяц. С самого начала войны литовская полиция не получила от немцев ни одного транспортного средства{482}.

Были попытки использовать в Литве вооружённые полицейские силы других национальностей. В 1943 г. немцы, не испытывая доверия к литовским полицейским, в Литву прислали вооружённые части латышской и эстонской полиции, а также отряды из Польши и с Украины{483}. 22 октября 1943 г. в Новой Вильне даже был приведён к присяге один украинский батальон полиции{484}. С 23 августа до 10 сентября 1943 г. пять латышских и эстонских батальонов полиции в Восточной Литве проводили самую крупную операцию «Лето» («Sommer») — в Швенчёнской, в Швенчёнеляйской, Адутишской, Пабрадской, Тракайской и других волостях ловили людей для работ; вскоре, в сентябре, во время операции «Фриц» («Fritz»), блокировали и зачищали Казенские леса от антинемецких группировок{485}. Только белорусских батальонов полиции в Литве не было[116].

Полицейских функций хватало и для солдат так называемой Русской освободительной армии (РОА). В Мариямполе даже была открыта и действовала с середины 1942 г. до середины 1943 г. «Школа для туземных офицеров, подпоручиков и переводчиков». Она ещё называлась 1-й офицерской школой РОА{486}. Её немецким комендантом с небольшим штабом был майор Гие, а русским комендантом был назначен настоящий русский — сначала бывший военнопленный полковник Красной армии, а затем генерал РОА В.Г. Ассберг (Арцезо){487}.[117] По словам генерала Э. Юста, фамилия генерала была Алсберг и она была придумана специально для службы в германской армии{488}. Школа готовила военных от унтер-офицера до лейтенанта, и она была в ведении командира дислоцированной в Каунасе учебной дивизии генерала лейтенанта Хельмиха.

Власовцам как раз было предназначено охранять концентрационные лагеря, где в основном содержались литовцы (Правенишкес) (автор заблуждается, части РОА к охране концентрационных лагерей не привлекались. — Примеч. редактора). В посёлках Эйшишкяй и других Вильнюсского округа долгое или менее короткое время размещались гарнизоны власовцев. В то время литовской полиции было категорически запрещено вмешиваться в преступную деятельность бывших русских военнопленных, потому что те были в распоряжении немецкой СС и полиции. Когда в 1943 г. ликвидировалось Вильнюсское еврейское гетто, там литовских батальонов полиции не было: уничтожать гетто помогали части украинской, латышской, эстонской полиции. В знаменитой «Зелёной папке» Г. Геринга отмечалось, что в республиках Прибалтики «германским органам наиболее целесообразно опираться на оставшихся немцев, а также на литовцев, латышей и эстонцев. Противоречия между этими национальными группами и оставшимися русскими следует использовать в интересах Германии»{489}.

Часто происходили стычки между литовскими и украинскими полицейскими. Так, 25 мая 1943 г. украинцы обстреляли охраняемый литовскими полицейскими мост, находящийся в 4 км за Алитусом{490}.

Кроме того, украинцы занимались грабежом{491}. По-другому себя вели латыши и эстонцы, которые поняли замысел немцев. Они часто не видели и не слышали того, что могло навредить литовцам во время обысков, арестов.

Литовская полиция была бессильна в войне с хорошо вооружёнными советскими партизанами. Жители, видя бессилие своей полиции, боялись сообщать о замеченных партизанах, потому что знали, что полиция всё равно их не ликвидирует, а они, в свою очередь, смогут мстить жителям. В сложившейся ситуации полиция не имела ни доверия, ни авторитета у жителей. Например, начальник Алитусского уезда Г. Пячюлис (H. Pečiulis) обратился к генеральному советнику внутренних дел с просьбой лучше вооружить литовскую полицию и увеличить её численность в тех волостях, где чаще всего появляются отряды советских партизан{492}.

В ноябре 1943 г. газета «Nepriklausoma Lietuva» («Независимая Литва») писала: «<…> Бандиты почти совсем не встречают сопротивления, потому что и численность, и вооружение нашей полиции далеки от бандитов. <…> Полиция, пытаясь сопротивляться бандитам, во многих местах более многочисленными силами банд была отбита и вынуждена была отступать с потерями <…>. Немецкая жандармерия нашей полиции в борьбе с бандитами не помогает».

В составе каждого литовского батальона полиции был штаб (5 человек) и 4 роты (в каждой по 3 стрелковых взвода и по одному пулемётному взводу). В каждой роте было примерно по 124 бойца, а во всём батальоне — около 500. Раньше, в начале 1942 г., в батальонах было только 3 стрелковых роты, пулемётчиков не было, а в батальоне было всего 460 мужчин. Но в действительности величина батальонов не была постоянной и очень колебалась. Иногда численность полицейских в батальонах достигала 700 человек. Тогда принималось решение из избытка создавать новый батальон.

Почти каждый батальон литовской полиции имел следующие штаты офицеров: 1 полковник, 1 полковник-лейтенант, 2 майора, 16 капитанов, 12 лейтенантов. Штаты полицейских выглядели так: 8 старшин, 51 унтер-офицеров, 124 младших унтер-офицеров, 340 рядовых полицейских. Итого в батальоне было 32 офицера и 523 полицейских{493}. Значит, согласно этим штатам немцы в литовских строевых подразделениях полиции могли иметь 15–16 тысяч бойцов[118], однако на самом деле их столько не было, потому что обычно в частях не хватало около 15–20% людей. Всего за весь период правления немцев в литовских батальонах полиции служило около 20 000 литовцев. В составленных 25 отдельных списках LSD указано около 13 тысяч человек, однако в действительности их было более 8 тысяч. 1 августа 1942 г. в их служили 341 офицер, 1772 унтер-офицер, 6275 рядовых, т.е. всего 8388 человек. Из них служили на территории Литвы и выполняли функции по поддержанию общественного порядка, уголовной полиции и полиции охраны 133 офицера, 632 унтер-офицера и 2223 рядовых{494}. Им помогали 456 сотрудника немецкой полиции. Это число постоянно менялось. Функции батальонов полиции часто переплетались с функциями полиции по охране общественного порядка, тем самым и численность полиции, выполняющей эти функции, постоянно менялась. Поэтому иногда очень трудно определить, сколько полицейских охраняло общественный порядок, а сколько, как бойцы полицейских батальонов, охраняло военные объекты или участвовало в боевых действиях против партизан.

По данным штаба полиции, 24 августа 1943 г. в Литве было 5670 полицейских: в штабе — 46, в Каунасе — 495, в Вильнюсе — 459, в Каунасском оркестре полиции — 48, в уездах — 3643, в железнодорожной полиции — 222, в Вильнюсской школе полиции — 108, в 3-й роте полиции — 110, охраняли поместья от нападений советских и польских партизан 314 полицейских, бороться с этими партизанами в Восточную Литву была послана целая рота — 121 человек, в Пренайском учебном подразделении полиции было 241 человек.

По скрупулезным подсчётам автора, половина (51%) командиров литовских батальонов полиции — это бывшие офицеры вооружённых сил предвоенной Литвы (полковников — 5,5%, подполковников — 15,5%, майоров — 34,7%, капитанов — 44,3%). Среди них было немало окончивших военные академии за границей или высшие офицерские курсы в Литве. Некоторые военную службу проходили в Генеральном штабе литовской армии (49%) и отличались очень высоким уровнем интеллекта. Например, командир 7-го батальона полиции майор И. Семашка, будучи сравнительно молодого возраста (род. в 1907 г.), владел четырьмя языками (русским, немецким, французским и эсперанто). Опыт службы в предвоенной литовской полиции имели сравнительно немногие — только 6,6%. Средний возраст командиров батальонов был 38 лет.

Офицер связи литовской полиции при Штабе командира немецкой полиции порядка в Литве, директор Департамента полиции В. Рейвитис в феврале 1944 г. подготовил служебную записку, предназначенную для руководителя СС и полиции в Литве, в которой сделал обзор о трудном положении литовской полиции на четвёртый год войны{495}. В документе утверждается, что по состоянию на 6 января 1944 г. в литовской полиции числилось 5734 человека[119], из них 71 человек болел или был в отпуске, 964 были за разные преступления и нарушения арестованы, 257 дезертировали, 849 охраняли стратегические мосты, имения, железнодорожные участки или несли иную постовую службу, 510 были посланы на опорные пункты для борьбы с советскими и польскими партизанами в Вильнюсском округе. Из общего числа сотрудников полиции следовало бы выделить специфическую железнодорожную полицию, штаб полиции, оркестр полиции, Вильнюсскую школу полиции, отделение Каунасской полиции, которое занималось обучением полицейских, 664 полицейских, которым было поручено выполнять мобилизацию рабочей силы в Германию; так что для чисто полицейской работы в начале 1944 г. оставалось 2747 литовских полицейских. Так что полицейские силы были настолько ослаблены, что на некоторых постах осталось по 1–2 человека. В дальнейшем литовской полиции становилось все труднее выполнять свои функции, что уж говорить о борьбе с советскими партизанами, которые активизировались с каждым днём. Основная полицейская сила — 2643 полицейских — была рассредоточена в Вильнюсском округе, где движение советских и польских партизан было особенно распространенным.

Как уже упоминалось выше, полицейские LSD были вооружены разным пехотным оружием — немецким, русским и бывшей армии Литвы. Осенью 1943 г. вооружение литовской полиции состояло из 4586 винтовок, из которых 127 были совсем негодные, 1421 пистолета, из них 88 негодные, и только 27 пулемётов. Винтовки и карабины были разных сортов: немецкие, русские, польские, бельгийские, французские, английские и голландские, но более всего — старого образца музейные русские винтовки с проржавевшими стволами. Часто полиция не получала и достаточного количества боеприпасов{496}. Тяжёлое оружие (тяжёлые пулемёты, миномёты) определялись непосредственно в стрелковые роты. Артиллерии и бронепоездов не имелось.

По приказу командира немецкой полиции порядка в Литве, всё полученное в боях с советскими партизанами оружие должно было перейти в собственность полиции порядка{497}. Отдавать оружие другим учреждениям было категорически запрещено. Личные вещи партизан (кроме оружия) должны были быть переданы ближайшему учреждению СД.

В то время офицер связи литовской полиции при штабе командира немецкой полиции порядка в Литве и директор Департамента полиции В. Рейвитис своим приказом от 10 мая 1944 г. разрешил сотрудникам литовской полиции оставлять себе захваченное в бою оружие{498}. Например, если сотрудник имел только пистолет, а в бою добыл винтовку, то мог оставить себе и то и другое, а если имел оба упомянутые оружия и в бою добыл автомат — мог оставить автомат и пистолет, а винтовку сдать на склад.

К началу 1944 г. литовская полиция была более-менее вооружена, но все-таки недостаточно: 6 января 5734 сотрудникам литовской полиции принадлежало 5357 винтовок, 1335 пистолетов, 1 тяжёлый пулемёт, 39 ручных пулемётов, 22 автомата{499}. Кроме того, литовской полиции выделили русской модели 1933 г. ручные осколочные наступательно-оборонительные гранаты (тип Р.Г.Д. 233){500}.

Г. Гиммлер своим приказом от 8 апреля 1944 г. имеющиеся батальоны литовской полиции (Schutzmannschaft) переименовал в литовские батальоны полиции — «Lietuviupolicijos batalionai (Litauische Polizei-Bataillone)»{501}. Вместе с тем для литовской полиции вступили в силу приказ от 20 августа 1943 г. о служебных званиях и знаках различия в иностранных полициях и приказ от 12 января 1944 г. о способе немецкого приветствия (римское приветствие поднятием правой руки). С этого момента сотрудникам литовской полиции присваивались служебные звания немецкой полиции порядка, а к их униформам прикреплялись служебные знаки немецких званий. Названия служебных званий поменялись следующим образом:

Oberstleutnant der Schutzmannschaft … Oberstleutnant der litauen Polizei

Major der Schutzmannschaft … Major der litauen Polizei

Hauptmann der Schutzmannschaft … Hauptmann der litauen Polizei

Oberleutnant der Schutzmannschaft … Oberleutnant der litauen Polizei

Leutnant der Schutzmannschaft … Leutnant der litauen Polizei

Kompaniefeldwebel der Schutzmannschaft … Hauptwachtmeister der litauen Polizei

Vizefeldwebel der Schutzmannschaft … Zurwachtmeister der litauen Polizei

Korporal der Schutzmannschaft … Oberwachtmeister der litauen Polizei

Vizekorporal der Schutzmannschaft … Wachtmeister der litauen Polizei

Unterkorporal der Schutzmannschaft … Rottwachtmeister der litauen Polizei

Schutzmann der Schutzmannschaft … Unterwachtmeister der litauen Polizei 

Командир немецкой полиции порядка в Литве 15 января 1944 г. прислал указания офицеру связи литовской полиции В. Рейвитису «О ношении литовским Schutzmannschaft установленных погон, знаков и установленной униформы». Пока не было нужного количества установленных погон немецкой полиции, бойцам литовских батальонов самообороны было разрешено ношение униформы и погон только бывшей армии Литвы, а сотрудникам литовской полиции — только униформы и погон предвоенной Литвы{502}.

1 апреля 1944 г. был создан Фонд взаимопомощи литовской полиции (Lietuvių Policijos Savišalpos Fondas — LPSF). При выплате оклада литовским полицейским из него удерживалось 2% от основного оклада. Расходы на похороны погибших полицейских оплачивались из этого фонда. В уставе фонда его задачи были определены следующим образом:

1) в случае смерти оказывать помощь служащим полиции и их семьям;

2) заботиться о состоянии здоровья служащих полиции;

3) оказывать материальную помощь служащим полиции и их членам семей{503}.

Значок литовских частей самообороны (Lietuvių apsaugos daliniai — LAD) 

Вдовы погибших сотрудников полиции получали разовое пособие в размере 43–144 рейхсмарок{504}. Следует отметить, что сбор взносов (кроме Эйшишкяйского, Свирского и Ашмянского уездов Вильнюсского края) на текущий счёт фонда проходил очень гладко. Уже в мае фонд имел 14 513 рейхсмарок. В то же время было выплачено:

1. На похороны четырёх погибших полицейских 1424 рейхсмарки;

2. На пособия сотрудникам полиции больным туберкулёзом 600 рейхсмарок;

3. Месячное пособие семьям, сиротам погибших полицейских 600 рейхсмарок;

4. Одноразовое пособие пострадавшим от бандитов — ограбленным сотрудникам полиции 1750 рехсмарок;

5. На покрытие текущих расходов 6,10 рейхсмарок. Всего — 4380 рейхсмарок 10 пфеннингов.

Выполняя указание Гиммлера от 6 февраля 1942 г., сотрудники литовской полиции получали оклады из казны рейха рейхсмарками. В 1944 г. из-за тяжёлого военного и экономического положения жалованье литовских полицейских понизилось, ухудшилось и материальное обеспечение их членов семьи. В сравнении с прожиточным уровнем того времени оклад полицейского стал настолько маленьким, что его не хватало на пропитание самого себя и семьи. Например, вновь принятый холостой полицейский получал 96 рейхсмарок в месяц, женатый — 126. После шести месяцев службы оклад повышался соответственно до 114 и 144 рейхсмарок. Оклады других сотрудников, занимавших высокие должности, доходили до 408 рейхсмарок в месяц. Поэтому каждый полицейский, не имевший родственников в деревне, был вынужден заниматься посторонней деятельностью, например, спекуляцией. С 1 апреля 1944 г. были установлены новые условия выплаты, ещё худшие, чем прежние. Полицейским были установлены те же нормы пропитания, что и военным. Члены их семей получали продовольственные карточки, как и другие местные жители. В действительности они получали только хлеб, сахар и соль. Не лучше обстояло дело и с топливом{505}.

Командир немецкой полиции порядка в Литве своим приказом от 19 апреля 1944 г. напомнил, что рядовые и унтер-офицеры литовской полиции обязаны отдавать честь офицерам немецкой полиции порядка, а рядовые и унтер-офицеры немецкой полиции порядка — офицерам литовской полиции{506}.

В то же время был оглашен секретный приказ высшего руководителя СС и полиции в Остланде от 15 апреля 1944 г., что кроме действующих литовских батальонов полиции, в которых уже служило 5600 человек, в срочном порядке будут созданы и укомплектованы ещё шесть батальонов полиции, имеющие установленные командиром полиции порядка номера. Их основное предназначение — борьба с советскими партизанами в Вильнюсском уезде. Кроме того, как сообщил по радио генерал П. Кубилюнас, в Литву будут возвращены четыре батальона литовской полиции, бывшие за границами страны. Их предназначение то же — борьба с советскими партизанами.

Через месяц приказом того же высшего руководителя СС и полиции в Остланде от 18 мая{507} была сформирована боевая группа для борьбы с партизанами в Литве, ее командиром был назначен оберштурмбаннфюрер СС и подполковник полиции Вальтер Титель (Walther Titel). В состав группы вошли 9-й полицейский полк СС (16 SS-Polizei Regiment), 16-й латышский полк СС (полка с таким обозначением не существовало. — Примеч. редактора), латышский полицейский полк «Рига», 2-й, 253-й и 257-й фронтовые (так они названы в приказе. — П.С.) батальоны литовской полиции и посты жандармерии Эйшишского уезда. Штаб группы Тителя разместился в Тракае. 2-й батальон обосновался в Варене, 253-й — в Онушкисе (штаб и две роты) и в Лепонисе (две роты). 257-й батальон был послан в Семелишкес (штаб и одна рота) и Аукштадварис (две роты). Батальоны получили задание в местах дислокации оборудовать кольцевые оборонительные укрепления{508}.

Командир немецкой полиции порядка в Литве повторно 16 марта 1944 г. указал всем командирам литовской полиции, что «литовская полиция обязана бороться со всеми появляющимися в Литве большевистскими и так называемыми польскими партизанами». За проявленную в бою нерешительность полицейские будут предаваться военно-полевому суду и приговариваться к смерти{509}.

В наступившем роковом 1944 г. начальник литовской полиции г. Вильнюса А. Ишкаускас в новогоднем приказе обратился к своим коллегам:

«Мужчины полиции города Вильнюс.

Вот уже третий раз после болезненной большевистской оккупации мы вступаем в Новый год.

Прошедший 1943 год во всех отношениях был нелёгок для нас. В том году вы мужественно выполнили свой долг, дисциплиной и пониманием доказали, что умеете и можете работать. Этот год также потребует жертв от вас. Пусть эти жертвы будут нам путеводителем, а память о них пусть вечно живёт в наших сердцах. Часть нашей полицейской семьи в этом году отбыла на фронт, чтобы с оружием в руках помочь бы прикончить самого большого нашего врага и врага всего культурного мира — большевизм, другие же внутри края и за его пределами воюют с агентами и бандитскими отрядами этого врага. И вы, оставшись в городе Вильнюсе и неся здесь свою нелёгкую службу, также принимаете участие в этой борьбе.

Вступая в Новый 1944 год, у каждого из нас возникает вопрос: что он принесёт для нашей Родины и для нас? — Этого мы не знаем. Однако знаем, что большевизм ещё до конца не побеждён и не уничтожен. Его вожди всё ещё угрожают нам “освобождением”, а красные банды, несмотря на потери, к нам всё еще рвутся. Мы понимаем и знаем, какая судьба нам уготовлена, если они снова вторгнутся на нашу Родину. Поэтому с ещё большей самоотверженностью, дисциплиной и единодушием, с ещё большей решимостью должны мы выполнять порученную работу, несмотря на трудности, чтобы как можно дальше отодвинуть опасность. Наша судьба — в наших руках. Если мы всю свою энергию, всё умение и всю душу вложим в честное выполнение порученных нам обязанностей, если мы послушно и единодушно их выполним, — многим поможем победе, которая и нашей Родине обещает светлое завтра.

Вам, мужчины полиции города Вильнюса, вступая в Новый 1944 год, желаю самой большой выдержки и успехов на службе, в личной жизни — наибольшего успеха вам и вашим семьям»{510}.

Однако создавшаяся политическая и военная ситуация скорректировала планы. Рейхскомиссар Остланда Г. Лозе без ведома и согласия Берлина устранился от своих обязанностей и сбежал. Фронт приближался к Литве, власть самоуправления всё уменьшалась, её захватывало руководство СС и полиции. Вскоре власть в Литве перешла к военному руководство Германии (Militärverwaltung). При отступлении немецкой армии из Литвы части литовской полиции были реорганизованы. Например, когда части Красной армии приблизились к Вильнюсу, полиция города была разделена на роты. Начальники участков были назначены командирами этих рот, а начальник полиции — командиром батальона. Все должны были собраться в указанном месте, однако узнав, что они будут посланы на фронт, многие, а также и начальники участков, на место сбора не прибыли. Немцы были очень недовольны. Прибывшим посоветовали отступать вместе с литовским батальоном самообороны, потому что отступать одним очень опасно. К этому батальону примкнули не только остатки полиции, но и служащие других учреждений, которые из-за разных причин не смогли эвакуироваться раньше. Упомянутый батальон Вильнюс оставил 3 июля 1944 г. и отступал по шоссе Майшягала — Укмярге по направлению к Каунасу.

Комиссар рейхскомиссариата Остланда X. Лозе

Ещё в феврале 1943 г. был начат отбор офицеров и других чиновников и рядовых полиции в планируемый штаб полка литовской полиции и в его специфические части: связи, пеленгации, противовоздушной обороны и автопарк. 31 мая 1943 г. начальник полиции порядка в Остланде оберфюрер СС и полковник полиции О. Гизеке приказал создать по одному полицейскому полку (в составе четырёх батальонов) в Литве и в Латвии. Однако литовский полк по объективным причинам в том году создан не был. Только лишь 13–15 июля 1944 г. около Каунаса и Судувы из бывших 2-го, 9-го — командир капитан Климас Сливенас (Klimas Slyvėnas), 253Е — командир капитан Симас Пячюлёнис (Simas Pečiulionis), 257-го — командир капитан Ионас Хмеляускас (Jonas Chmieliauskas) батальонов был сформирован 1-й литовский полицейский полк (Pirmas Lietuvos Policijos Pulkas — LPP){511}, его командиром назначен полковник А. Шпокявичюс{512}. Номера батальонов в полку были оставлены прежними. Полк формировался и несколько дней дислоцировался в казармах команды противовоздушной обороны в Панемуняй, а позже переместился на северо-восток от Каунаса, где до 29 июля в местностях Клябонишкяй, Бирулишкяй и Науясодис оборудовал боевые позиции. 29 июля 1944 г. боевые части полка на грузовиках были переброшены в местность Шилавотас (12 км от Преная), а хозяйственные части двигались пешим порядком. Однако командир немецкой дивизии, чей штаб был в Игляуке, изменил приказ и велел полку защищать участок Клябонишкяй — Кулыпяй. В 3 часа утра 30 июля танковые части советской армии прорвались между Каунасом и Пренае и создали опасность окружения, LPP получил приказ отступить в Плутишкяй, где и должен был занять оборонительные позиции. Во время отступления приказ был изменён, полк получил задание сконцентрироваться в районе Пильвишкяй. Позже, во время движения по шоссе Каунас — Мариямполе, около Бацилишкяй арьергард полка был атакован танковыми частями Красной армии, в ходе боя сильно пострадали 2-й и 257-й батальоны. 1 августа 1944 г. 1-й LPP и к нему примкнувшие 1-й и 6-й литовские батальоны начали отступление в Тильзити около селения Кудиркос Науместис перешли старую границу между Литвой и Германией. Через несколько дней полк достиг Тильзита, где был разоружён, унтер-офицеры и рядовые были определены в военно-воздушные силы Германии, а офицеры высланы в Дрезден. Всего таких разоруженных из различных литовских полицейских частей набралось около 10–12 тысяч бойцов{513}. Ещё около полугода литовским полицейским пришлось воевать на разных фронтах — на Балканах, в Венгрии, Австрии, Пруссии, но всегда рукава их немецкой униформы украшал щиток с литовскими цветами{514}.

Во время боёв на Украине в 1943–1944 гг. 4-й литовский батальон был разгромлен, и лишь маленькая часть его бойцов достигла Литвы, где они были включены в другие части. 7-й батальон из-за понесённых больших потерь на Восточном фронте был отозван на отдых и размещен в Алитусе, где в январе 1944 г. и был расформирован, а его остатки включены в 13-й, 253-й и 257-й литовские батальоны{515}. 11-й батальон был расформирован осенью 1943 г. на Украине, 12-й батальон летом 1944 г. был объединён с 15-м, а 255-й батальон в августе того же года достиг Дрездена, где был включён в новый батальон литовской полиции, сформированный из литовцев, насильно набранных в Службе труда рейха. Этот батальон отправлен в Югославию. Ещё один литовский полицейский батальон был отправлен в Италию, а 3-й и 15-й батальоны были разоружены и расформированы. Из 3-го полицейского батальона, расформированного 11 сентября 1944 г. в Данциге, там же был создан 3-й добровольческий батальон (Freiwilligen Bataillon), включённый в состав 2-го литовского добровольческого пехотного полка (2. Litauische Freiwilligen Infanterie Regiment). В этот полк также были включены остатки 15-го и 254-го батальонов{516}. В это же время создавался и 3-й литовский добровольческий полк, включенные в него батальоны литовской полиции получили новое название — батальоны литовских добровольцев.

Литовскую полицию не миновала и горечь потерь. В самые первые дни войны, ценою жизни помощника начальника полицейского участка Иозаса Савулёниса (Juozas Savulionis), был спасён Вилиямпольский мост в Каунасе{517}. Выполняя служебные обязанности, погибли начальник Кракяйского пункта полиции Кедайняйского уезда Пятрас Любинавичюс (Petras Liubinavičius) и полицейский Казис Пятречюс (Kazys Petrėčius), начальник полиции Каунасского уезда Иозас Джен-кайтис (Juozas Dženkaitis){518}, полицейский Ионас Бражюнас (Jonas Braziūnas), полицейский 2-го участка г. Каунас Пятрас Балтренас (Petras Baltrėnas), полицейский Вацюс Довидайтис (Vacius Dovydaitis) и др. Начальник пункта полиции Таурагской волости Таурагского уезда Изидорюс Барткус (Izidorius Bartkus) погиб при исполнении служебных обязанностей 11 мая 1944 г. Со дня возрождения литовской полиции до 4 ноября 1942 г. 48 сотрудников литовской полиции погибли в борьбе с врагами, из них 35 — в боях с советскими партизанами{519}. На 1 октября 1943 г. потери литовской полиции были уже 262 человека, из них в борьбе с уголовными преступниками и бандитами погибли 137 человек, умерли от ран 41 человек, ранены при исполнении служебных обязанностей 84.{520} 194 бойца полицейских батальонов погибли за пределами Литвы{521}.

До июля 1944 г. батальоны LSD понесли следующие потери: погибли около 400 человек[120], из них 15 офицеров, были ранены около 1000, из них около 100 человек остались инвалидами. Какие были потери литовских батальонов до конца боевых действий, попытался установить литовский историк Р. Зизас. По его скрупулезным подсчётам, до конца Второй мировой войны погибло более 600 бойцов литовских полицейских батальонов{522}. В масштабе людских потерь, понесенных другими странами во время войны, эти потери незначительны и символические.

Самые большие потери понёс 13-й батальон — 90 погибших, за ним следует 2-й — около 40 погибших, 5-й — 35,12-й — 25,3-й — более 20, 252-й — около 20,15-й и 255-й — по 15{523}. Немалые потери были в разных нестроевых службах литовской полиции по состоянию на 6 января 1944 г.: 198 сотрудников погибло, 16 без вести пропали, 94 ранено{524}. Для сравнения, по данным российских историков, в рядах Красной армии погибло 11 600 литовцев, 21 200 эстонцев и 11 600 латышей{525}. Однако, по подсчётам литовских исследователей, число погибших в рядах Красной армии литовцев достигает 40 000 человек{526}.

LSD прекратили своё существование в конце 1944 г. — начале 1945 г. Дольше всех просуществовали 5-й, 13-й и 256-й батальоны. 5-й батальон полиции (командир майор П. Амбразюнас) с осени 1944 г. охранял Балтийское побережье на севере от городка Павилуоста (около 20 км от Лиепаи). Как я уже упоминал выше, 21 сентября 1944 г. этот батальон из-за больших потерь и морального разложения был расформирован и из оставшихся его двух рот в ноябре на Курше был создан 5-й литовский строительный батальон. В феврале 1945 г. этот батальон восстал, после чего был немецким военным командованием интернирован и помещен в лагерь. Позже он был расформирован, наиболее опытные его бойцы пополнили другие дислоцированные на Курше части (в основном 13-й и 256-й полицейские батальоны). Командиром 256-го батальона стал кавалер Железного креста майор П. Амбразюнас. 13-й батальон, пополненный остатками 7-го, снова очутился в водовороте войны на северном секторе Восточного фронта. Ему снова пришлось прорываться из окружения около Пскова. В сентябре — октябре 1944 г. этот батальон, руководимый майором И. Семашкой, попал в последнее окружение на Курше. Сначала батальон размещался между Лиепаей и Павилуоста, охранял побережье от возможной высадки десанта с моря. В декабре он был реорганизован в 13-й батальон литовских добровольцев и послан на передовые позиции фронта на юг от Лиепаи. До 8 мая 1945 г. 13-й батальон почти пять месяцев беспрерывно сражался на передовой. Остальные батальоны литовской полиции, воевавшие на севере Восточного фронта, были включены в Куршскую группировку вермахта. Окружённые частями Красной армии между городами Тукумс и Лиепая, они самоотверженно сражались до последнего дня войны. 8 мая 1945 г. часть из них капитулировали вместе с немцами. Другие, воспользовавшись тем, что знали местность, переоделись в гражданскую одежду и попытались лесами достичь Литвы, чтобы продолжить борьбу. Многие из них вступили в ряды Жямайтийского легиона Армии свободы Литвы. Кое-кто достиг даже Швеции, однако шведы выдали их большевикам{527}.

Попытка создать литовский легион СС

С момента Октябрьского переворота 1917 г. и развязанной большевиками кровавой многолетней войны против народов России широкие круги европейской общественности рассматривали СССР, открыто претендовавший на мировое господство, в качестве главной угрозы для Европы. Для знающих историю не является секретом любопытный факт — во время Второй мировой войны против большевистской России воевала вся Европа, достаточно посмотреть список «национальных» дивизий СС и национальный состав вермахта.

22 июня 1941 г. западные рубежи СССР перешли 156 немецких дивизий, румынских — 12 дивизий и 10 бригад, финских — 18 дивизий. Испанцы, словаки и венгры выставили по одной дивизии. Три дивизии предоставили итальянцы. В дальнейшем эти страны (особенно Венгрия) быстро наращивали помощь А. Гитлеру. Неслучайно, начальник генштаба вермахта Ф. Гальдер 30 июня 1941 г. записал в своем дневнике, что Европа «едина в совместной войне против России»

В годы Второй мировой войны на занятых Германией территориях и в нейтральных странах сотни тысяч добровольцев записались в части войск СС (Waffen-SS), желая участвовать в войне против большевизма. В многонациональной армии, какой к концу войны стали войска СС, цементирующей идеологической концепцией был антибольшевизм. «Большинство добровольцев из стран Западной Европы шло на Восточный фронт только потому, что усматривало в этом общую задачу для всего Запада», — писал профессор К.Г. Пфеффер{528}. Рост численности добровольческих формирований СС парадоксальным образом оказался прямо пропорционален военным поражениям Третьего рейха: войска СС феноменально росли и в последние годы войны. Кавалер Рыцарского креста Железного креста оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени (Otto Skorzeny) в своих необыкновенно интересных мемуарах указывает, что спецификой частей войск СС было то, что начиная с 1942 г. они стали настоящей добровольческой армией европейских солдат. Он в алфавитном порядке перечисляет представителей 34 народностей Европы — в том числе и литовцев, — которые служили в этой армии{529}. Прибалты воевали не столько на стороне Германии, сколько против сталинской России, в расчёте на то, что после победы они восстановят свою свободу и независимость[121]. Если бы Германия проводила в отношении этих народов более ясную дружественную политику, у немцев были бы все предпосылки для большего привлечения их на свою сторону.

Начальник Генштаба вермахта Ф. Гальдер 

Концепция европейского единства тщательно разрабатывалась в мозговых центрах СС. Кстати, многие считали эту организацию неким орденом, который должен цементировать грядущую Европейскую империю. Она должна была представлять собой конфедерацию национальных образований. Германия и НСДАП виделись всего лишь как части этой системы, а «великого фюрера» планировалось в итоге подчинить рейхсфюреру СС и начальнику немецкой полиции Г. Гиммлеру. Именно такое видение европейского будущего было характерно для одного из высших чинов СС — Рихарда Хильдербрандта, а также для сотрудников особой службы СС — «Амтсгруппы С», которую возглавлял Александр Долежалек (речь идет об управленческой группе С главного управления СС — Amtsgruppe С SS-Hauptamt. — Примеч. редактора). Последний даже предложил ввести особый европейский паспорт, дающий его обладателям значительные льготы. И проект такого паспорта действительно стал разрабатываться в Министерстве внутренних дел и других структурах Третьего рейха (правда, работа так и не была доведена до конца). Кроме того, в «Амтсгруппе С» под руководством А. Долежалека и других вполне открыто разрабатывали проект создания европейской конфедерации. Был разработан документ под названием «Европейская хартия», в котором упоминается и Литва: «Учитывая, что вражеские силы обнаружили сегодня свои военные планы, имеющие целью лишь разрушение, руководство рейха, вместе с правительствами дружественных держав — Норвегии, Эстонии, Латвии, Литвы, Дании, Богемии-Моравии, Италии, Франции, Венгрии, Румынии и Хорватии — решили обнародовать те принципы, на которых должна была строиться Европа будущего после победы её армий»{530}.

С немецкой точки зрения, возможность резкого наращивания численности войск СС за счёт притока иностранных добровольцев означала огромное облегчение военных усилий рейха. Немецкая гражданская администрация, полицейское и военное командование в Литве приложили немало усилий, чтобы создать литовский добровольческий легион[122] СС. Ещё в октябре 1942 г. представитель министра иностранных дел Германии И. фон Риббентроппа в Остланде доктор Адольф Виндеккер (Adolf Windecker) посетил генерала С. Раштикиса и спросил его, согласился ли бы он организовать литовский легион на тех же основаниях, что и эстонцы. Литовский генерал отказался{531}. Однако процесс уже был запущен. 23 января 1943 г. А. Гитлер одобрил предложение Г. Гиммлера о создании литовских и латышских частей СС. На территории Генерального округа Литвы развернулась широкая пропаганда под лозунгом участия всех европейских наций в «крестовом походе против большевизма».

Кавалер Рыцарского креста Железного креста оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени (Otto Skorzeny), автор необыкновенно интересных мемуаров 

Рейхсфюрер СС предлагал Прибалтийским странам за мобилизацию их жителей в части войск СС предоставить ограниченную автономию{532}. В Главном управлении СС (руководитель обергруппенфюрер СС Готт-лоб Бергер (Gottlob Berger)) существовала управленческая группа D (Amtsgruppe D), она была разделена на I Среднеевропейское управление (Amt I «Europäishe Mittelstelle»), II Управление германских дел (Amt II «Germanische Leitstelle») и III Управление восточных добровольцев (Amt III «Freiwilligen — Leitstelle Ost»). Руководителем III Управления был назначен оберштурмбаннфюрер СС д-р Фритц Арльт (Dr. Fritz Arlt). Его основной функцией была организация формирования войск СС в Восточных областях, в том числе и литовских. Управление было разделено на секции Украины, Беларуси, Кавказа, России, Эстонии, Латвии и Литвы. Ещё 11 ноября 1942 г. командир немецкой полиции порядка при руководителе СС и полиции в Литве полковник жандармерии Г. Хахтель, основываясь на указании Г. Гиммлера, подписал тайный циркуляр для немецких офицеров связи всех литовских батальонов полиции. В нём было указано, что необходимо во всех литовских батальонах полиции отобрать личности, по внешности похожих на расовых немцев (светлые вьющиеся волосы, голубые глаза и т.д.). Из отобранных людей в зависимости от их количества было намерение создать особый отряд или роту № I{533}. 21 декабря 1942 г. Главное имперское управление безопасности также приказало отобрать в литовских и латышских батальонах полиции синеглазых блондинов. Две тысячи «расовогодных» мужчин из Литвы и Латвии должны были быть распределены по 10 человек в роты батальонов немецкой полиции{534}.

Высший руководитель СС и полиции имперского комиссариата Остланд 1 февраля 1943 г. предупредил генерального комиссара Литвы д-ра фон Рентельна о предстоящей массовой переписи всех мужчин Литвы{535}. При переписи должны были быть использованы адресные бюро, книги регистрации выдачи продуктовых карточек и другие источники. Руководствуясь указанием от 19 декабря 1941 г. и изменениями и дополнениями от 27 августа 1942 г. о трудовой повинности на занятых Восточных территориях, рейхскомиссар Остланда Г. Лозе распоряжением от 16 февраля 1943 г. в Литве объявил регистрацию мужчин 1919–1924 гг. рождения. Организовать регистрацию была уполномочена национальная полиция Генерального округа{536}. Был создан мобилизационный штаб под руководством начальника отдела трудовой политики и социального администрирования комиссариата Генерального округа Литвы Понтера фон Даммера (Günther von Dammer), его заместителем был назначен советник комиссариата Эрдман (Erdman), членами — командир немецкой полиции порядка д-р В. Мусиль, заведующий отделом здоровья жителей комиссариата Генерального округа Литвы Эберхард Обет (Eberhard Obst) и представитель вермахта полковник лейтенант Дитц (Dietz). Однако 19 февраля 1943 г. генеральные советники Литвы отказали немецким властям помочь в организации литовской дивизии СС.

По всей территории Генерального округа Литвы были распространены и развешаны в общественных местах красочные цветные плакаты «Возвание к Добровольческому литовскому легиону СС»:

«Учитывая героическое поведение бойцов уже находящихся на фронте литовских батальонов самообороны, Фюрер разрешил в составе войск СС организовать Добровольческий литовский легион СС.

1. Кто может вступать в Добровольческий литовский легион СС.

В Добровольческий литовский легион СС может вступить каждый гражданин Литвы в возрасте от 17 до 45 лет. Доброволец должен быть:

а) арийского происхождения;

б) не судим и не наказываем полицией;

в) абсолютно годный физически и духовно к военной службе.

2. Какого роста должен быть кандидат.

Кандидаты в Добровольческий литовский легион СС, в возрасте с 17 до 20 лет, должны быть не ниже, чем 166 см роста, в возрасте старше 20 лет — рост должен быть не ниже, чем 168 см.

3. Обязательства.

Каждый кандидат в Добровольческий литовский легион СС может принять обязательство служить весь период войны. Для офицеров и унтер-офицеров действует отдельное положение. Подходящие офицеры и унтер-офицеры бывшей армии Литвы, представив военные документы, могут быть приняты в Добровольческий литовский легион СС с имеющимися у них званиями.

4. Питание, оклад и обмундирование.

Добровольческий литовский легион СС получит такое же пропитание, оклад и обмундирование, как и немецкие части войск СС.

5. Опека и обеспечение.

Члены Добровольческого литовского легиона СС опекаются и обеспечиваются по Закону об опеке и обеспечении СС, так же как обеспечивается немецкая армия. Подробную информацию по этому вопросу даёт Офицер опеки войск СС в Риге.

6. Где можно записаться в Добровольческий литовский легион СС.

В Добровольческий литовский легион СС можно зарегистрироваться устно и письменно у руководителя СС и полиции в Литве, Каунас, аллея Свободы, № 29»[123].

Немецкий пропагандистский плакат 

Для отбора добровольцев из литовских батальонов полиции в части СС была создана специальная так называемая комиссия Лехтхалера (Musterungskommission Lechthaler) под руководством майора полиции Ф. Лехтхалера. До 15 февраля 1943 г. 595 сотрудников литовской полиции были признаны годными для службы в частях СС{537}. На протяжении 15–26 февраля 1943 г. 498 сотрудников литовской полиции прошли медицинскую комиссию и были признаны годными. Окончательная проверка чинов всех батальонов полиции на годность для службы в СС была окончена 26 февраля, в результате 1093 литовца были признаны годными для службы{538}. Всего было проверено 5010 сотрудников литовской полиции. Из 1093 признанных годными лишь 289 записались добровольно, из них 50 знали немецкий язык. Негодными было признано 3917 человек. Всего в списки Добровольческого литовского легиона СС было занесено 3050 человек, среди которых были три женщины{539}.

28 февраля комиссия выехала на Украину проверять находившиеся там полицейские батальоны.

Немцы планировали назначить командиром литовских частей СС бывшего высокого чиновника Департамента государственной безопасности С. Ченкуса, который, будучи ещё в эмиграции, поддерживал непосредственные связи с высшим руководством немецких СС и полиции. Позже должность командира легиона была предложена генералу С. Раштикису, однако он отказался. Кандидатам в легион обещали хорошее питание, красивую униформу (серо-зеленого цвета, на левом рукаве — литовский герб) и равные с немецкими эсэсовцами права и привилегии после войны на получение личной собственности{540}. Добровольцы в легион СС нашлись не только среди полицейских. Идею создания такого национального легиона с энтузиазмом одобрили и одними из первых добровольно записались генерал бригады Казис Навакас (Kazys Navakas), полковник Генерального штаба Адольфас Биронтас (Adolfas Birontas) и другие.

Отобранные в части войск СС литовские добровольцы 24 марта были зачислены во вновь воссоздаваемый 10-й полицейский батальон и посланы на фронт к озеру Ильмень{541}.

Руководитель СС и полиции в Литве бригадефюрер СС Л. Высоцки (L. Wysocki)

Немецкое руководство всё же не теряло надежды создать литовский легион СС: в начале марта в печати было опубликовало обращение к литовскому народу «Литовцы, к оружию!»{542}. Его подписали д-р А.Т. фон Рентельн, генерал-майор Э. Юст и бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки. Однако, первые попытки создать национальный легион войск СС в Литве провалились, как и многие другие немецкие усилия завербовать молодежь на военную службу. Прибывшие 17 марта из Риги в Каунас д-р А.Т. фон Рентельн и рейхсфюрер

и. и начальник немецкой полиции Г. Гиммлер огласили документ, в котором говорилось, что регистрация в легион СС в Литве прекращается{543}, а литовцы недостойны носить прекрасную униформу СС{544}:

«Проведение регистрации призывников в Литве из-за влияния некоторых интеллектуальных слоев было отрицательно воспринято.

В то время, как эстонцы и латыши, правильно понимая свой долг, включились в борьбу с большевизмом, — или на фронте, или на своей родине, — в Литве необходимость этого шага не была понята.

Ответственные за это лица не только провинились перед сообществом народов Европы, но и перед интересами своего литовского народа, — народа, которому из-за его географического положения большевизм угрожает более, чем немецкому народу, который все свои силы мобилизовал для тотальной войны.

Поэтому от создания Литовского Легиона отказываемся»{545}.

Литовцам было разрешено служить во вспомогательных частях вермахта и в Службе труда рейха в Германии. Гиммлер согласился на 2000 Hiwi[124] для нужд рейха и 1000 призывников. В апреле была объявлена дополнительная регистрация (Nachmusterungsrazzien). Из 234 000 приглашённых на комиссию прибыло 123 000, из которых по 15 000 было послано во вспомогательные службы вермахта и на работы в Генеральном округе Литвы и в рейхе{546}.[125] Против литовцев были применены различные санкции — к примеру, закрыты все высшие учебные заведения. Однако в мае 1943 г. немцы смягчили санкции и создали условия для студентов старших курсов продолжить учёбу в Германии (в университетах Вены, Тюбингена и др.) — около 90 литовских студентов были направлены в высшие учебные заведения Германии{547}.

Хотя международное право запрещает (42–45,52 статьи IV Международной Гаагской конвенции от 18 октября 1907 г.) {548}оккупантам мобилизовывать жителей занятой страны и принуждать их участвовать в военных действиях против своей страны, эта установка литовцев не касалась. Литва не считала себя находящейся в состоянии войны с Германией, поэтому между жителями края и немецкими солдатами в дни совместной борьбы (восстания) с Советами в Литве завязались нормальные отношения. Литовские партизаны были первыми боевыми помощниками немцев в борьбе с большевизмом. На стороне германского вермахта в литовских полицейских батальонах добровольно служило и воевало больше литовской молодежи, чем было насильно мобилизовано в так называемую 16-ю Литовскую стрелковую дивизию[126]. Генерал С. Раштикис писал, что поначалу из 15 000 воинов литовской дивизии 10 000 составляли литовские евреи{549}. По состоянию на 22 мая 1942 г. в этой дивизии было 12 398 воинов, из которых только 36,3%, т.е. 4499 человек[127], были литовцами{550}, большая часть воинов (6000) была еврейской национальности{551}. Национальный состав дивизии в процентном отношении всё время менялся: в начале 1943 г. из 10 251 воина дивизии 2971 или 29% были евреями{552}, а в начале 1944 г. процент литовцев в «литовской» дивизии ещё больше сократился — до 32,3%.{553}

Кроме полицейских подразделений литовская молодежь служила в военных подразделениях вермахта (5400 тысячи воинов, из них 1400 в инженерных частях), в германских ВВС (12 000), в Службе труда рейха (400) и в организации «Todt»[128] (15000){554}. 24 января 1945 г. на стороне немецкого вермахта в составе разных батальонов и других боевых соединениях воевало 36 800 литовцев{555}. Литовский автор К. Рукшенас (К. Rukšėnas) (по образованию филолог) утверждает, что «нарушая нормы международного права, обманом и насилием немцы мобилизовали во вспомогательные полицейские и военные части около 37 000 мужчин Литвы»{556}.

Созданная немецким командованием литовская администрация во главе с генеральным советником Литвы генералом П. Кубилюнасом неоднократно, начиная с 1943 г., обращалась к военному командованию в Остланде с просьбой разрешить формирование литовской национальной армии на базе существующих охранных батальонов. 5 апреля 1943 г. в Каунасе прошла литовская конференция под председательством профессора Миколаса Биржишки (Mykolas Biržiška). Участвовавшие в ней представители разных слоев литовской нации и всех частей края (всего 91 человек) приняли три резолюции, в которых выразили протест против каких-либо претензий Советского Союза на территорию Литвы и против любых попыток говорить от имени литовского народа; также было заявлено, что литовский народ, вступая в борьбу с большевизмом, на все века отвергает навязанные ему связи с Советским Союзом. Конференция, выслушав доклад об организации вооружённых сил Литвы, решила, что для успешной борьбы с большевизмом желательно на добровольных началах организовать вооружённые формирования Литвы, которыми командовали бы литовские офицеры{557}. В конце конференции была оглашена поздравительная телеграмма А. Гитлеру. Также на конференции был создан Совет Литвы, который действовал как совещательный орган при генеральном советнике Литвы генерале П. Кубилюнасе.

С целью ещё раз прояснить вопрос создания легиона СС, по поручению генерального комиссара д-ра фон Рентельна, генерал П. Кубилюнас 23–24 ноября 1943 г. в Каунасе созвал специальное совещание, на котором присутствовали генеральные советники литовского самоуправления, приглашённые офицеры довоенной армии Литвы, представители науки, общественности и духовенства, всего 46 лиц. Участников совещания попросили выразить своё мнение по двум основным вопросам: «<…> первый — нужно ли прилагать усилия, чтобы было разрешено организовать вооружённые силы Литвы, и второй — в какой форме проводимая эта организация возымела бы большее одобрение в стране и в обществе и гарантировала бы успех организации таких вооружённых сил».

По первому вопросу все участники совещания единогласно решили, что нужно «организовать вооружённые силы в Литве, которые бы защищали край от угрожающего вторжения большевиков». По второму вопросу было высказано мнение о создании чисто литовской армии. Совещание приняло следующую резолюцию:

«1. Литовцы в целях защиты своей территории энергично включаются в борьбу с большевизмом, для чего необходимо иметь свои вооруженные силы в форме литовской армии.

2. Литовской армией должен руководить немец, пользующийся доверием как немцев, так и литовцев.

3. Эта армия должна быть создана путем мобилизации». Вместе с тем участники высказались против создания литовского легиона СС. Поэтому часть бойцов литовских батальонов полиции добровольно вступили в 19-ю латвийскую гренадёрскую дивизию войск СС и в другие части войск СС{558} и продолжили борьбу с Советской армией на фронте.

Верховный военно-полевой комендант Литвы генерал-майор Э. Юст (E. Just) возлагает цветы у памятника погибшим за свободу Литвы

Строительные (инженерные) батальоны

В марте 1943 г. верховный полевой комендант в Литве генерал майор Э. Юст обратился к литовскому народу, к бывшим офицерам армии Литвы, военным врачам, унтер-офицерам и бойцам с воззванием, в котором призвал вступать их в заново создаваемые литовские строительные (инженерные) батальоны (Litauische Bauabteilung), которые планируется использовать для необходимых военных работ в тылу фронта (прокладка дорог и железнодорожных линий, строительство оборонительных бункеров и др.){559}. В батальоны мог вступать каждый литовец в возрасте до 45 лет. Организатором и попечителем этих батальонов был назначен генерал Э. Юст. Все офицеры, унтер-офицеры и рядовые бойцы батальонов были литовцами, лишь офицер хозчасти был немцем. Чины батальонов были одеты в форму немецкой армии с предназначенными для литовцев званиями и знаками национальной принадлежности.

1-й литовский строительный батальон — командир подполковник Генерального штаба Казис Пранцкявичюс-Пранцконис (Kazys Pranckevičius-Pranckonis), состоял из 600 человек, он был сформирован в Каунасе и в начале мая 1943 г. отправлен на фронт{560}. Почти в то же самое время в Паневежисе был создан 2-й литовский строительный батальон — командир подполковник Владас Стримас-Стримавичюс (Vladas Strimas-Strimavičius){561}.[129] В Вильнюсе 2 июня 1943 г. на Кафедральной площади проходили торжества по случаю проводов в прифронтовую зону организованного в этом городе 3-го литовского строительного батальона — командир майор Стасис Нарушис (Stasys Narušis){562}. В середине июня в Паневежисе был сформирован второй в этом городе литовский строительный батальон, получивший порядковый номер 4-й в Генеральном округе Литвы — командир майор Иозас Чернюс (Juozas Černius){563}. В начале августа, после четырех недель обучения, из Паневежиса на место службы был отправлен 5-й литовский строительный батальон — командир майор Стасис Нагродскис — (Stasys Nagrodskis){564}, хотя он и не был до конца укомплектован, в нем было лишь 250–300 бойцов в составе трёх рот. В этом же году началось формирование и 6-го литовского строительного батальона{565}, однако он до конца создан не был.

В 1943 г. в литовских строительных батальонах служили 2500–3000 мужчин{566}. Молодёжь Литвы шла служить в упомянутые батальоны не столько из патриотизма, сколько из материальных соображений. Оклад рядовых солдат составлял 37,5–52 рейхсмарок в месяц (платили каждые десять дней), еще около 100 рейхсмарок получали на содержание семьи, которая в придачу пользовалась разными социальными благами, в том числе льготным медицинским обслуживанием и др.

Командир 1-го Каунасского литовского строительного батальона полковник-лейтенант Казис Пранцкявичюс-Пранцконис (Kazys Pranckevičius-Pranckonis) 

В каждом строительном батальоне было по 600–700 человек. Организационная структура всех батальонов была похожая: три строительные роты, одна транспортная рота (около 200 лошадей) и штаб батальона{567}. С самого начала бойцы строительных батальонов не были вооружены, каждая рота имела только по 20 винтовок для сторожевой службы. Позже, после появления в прифронтовой зоне отрядов советских партизан, все батальоны были вооружены лёгким вооружением — пулемётами и винтовками, а бойцы прошли военную подготовку. В боях литовские строительные батальоны не участвовали, однако им приходилось перестреливаться с партизанами и небольшими отрядами Красной армии, прорвавшимися через линию фронта. Литовские строительные батальоны действовали около Нарвы, Пскова, Луганска, Полоцка, Даугавспилса. Всем строительным батальонам, находящимся за пределами Литвы, были присвоены номера полевой почты: 1-му — 56267,2-му — 59080, 3-му — 57539,4-му — 58924, 5-му — 57298.

После предложения немцев вступить в части войск СС около 40% солдат (1500 человек){568} строительных батальонов записались добровольцами и отбыли в Литву на обучение{569}. Все литовские строительные батальоны в немецких документах назывались литовскими строительными батальонами (Litauische Bau-Abteilung I–VI). В 1944 г. в немецкую группу армий «Север» (с января 1945 г. — «Курляндия») был передан 13-й литовский строительный батальон (Litauische Bau-Bataillon 13), раньше бывший полицейским батальоном{570}.

Почти все строительные батальоны в 1944 г. были расформированы (3-й и 5-й — в мае, 1-й — в июне, 2-й — в августе, 6-й — в октябре): офицеры были уволены в запас, а солдаты и унтер-офицеры были распределены в другие немецкие строительные и сапёрные части. Только три роты 4-го батальона в начале 1945 г. в Западной Пруссии были прикреплены к немецкой 252-й пехотной дивизии, которой командовал генерал-лейтенант Пауль Дрекманн (Paul Drekmanri)[130].

Трагическая попытка создать Местную дружину Литвы

В начале 1944 г., после согласования с немцами, для борьбы с советскими партизанами и выполнения других полицейских функций на территории Литвы, по инициативе генерала Повиласа Плехавичюса (Povilas Plechavičius) были начаты первые шаги по организации Местной дружины Литвы (МДЛ), Lietuvos Vietinė Rinktinė (LVR) — (Litauische Sonderverbände или Schutzkorps Litauen). 31 января руководитель СС и полиции в Литве бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Г. Харм сообщил генералу П. Кубилюнасу, что создаваемые литовцами части не могут называться Местной бригадой («Oertliche Brigade»), а только батальонами уничтожения бандитов («Banden Kampfbataillone»). Однако позже было согласовано компромиссное название Местная дружина Литвы. Мотив создания МДЛ был один: остановить приближающуюся к территории Литвы Красную армию и после ухода немцев защитить воссоздаваемое независимое государство Литва. Политики Литвы много надежд возлагали на потенциал создаваемой МДЛ, хотя несколько лет назад те же самые политики даже символически не разрешили своей армии воспротивиться наступающей на Литву армии Советского Союза. Необходимо знать, что каждый народ, имеющий свою государственность, необходимый военный и экономический потенциал, может выделить для своей защиты 10% от своего населения. По состоянию на 1 января 1940 г. в Литве проживало 2 925 000 человек, таким образом, мобилизационные возможности составили 290 000 человек, или 20–25 дивизий[131].

Границы действия МДЛ должны были простираться от Нарвы до Вильнюса, а её операции в начальном этапе должны были проводиться против советских партизан. Много известных людей, раньше сопротивлявшихся мобилизациям, поддержали МДЛ, потому что считали, что она предоставит возможность при приближении Красной армии восстановить вооружённые силы Литвы. Эта литовская часть создавалась при одобрении и благословении антинацистских подпольных организаций и координирующего их деятельность Верховного комитета освобождения Литвы (VLIK). Это было компромиссное решение немцев и литовцев.

Союз бойцов свободы Литвы (LLKS) при создании МДЛ держался нейтрально, а иногда даже активно помогал, потому что приближающийся Восточный фронт заставлял позаботиться, чтобы в Литве осталось бы как можно больше людей и оружия{571}.

13 февраля 1944 г., после совещания генерала П. Плехавичюса с высшим руководителем СС и полиции в Остланде обергруппенфюрером СС и генералом полиции Ф. Еккельном и руководителем СС и полиции в Литве бригадефюрером СС и генерал-майором полиции Г. Хармом, было объявлено соглашение о создании МДЛ. Её командиром с 1 февраля 1944 г. был назначен генерал-лейтенант П. Плехавичюс, а с 3 февраля начальником штаба — полковник Оскарас Урбонас (Oskaras Urbonas). По просьбе Г. Харма все немецкие сотрудники и все немецкие учреждения обязаны были при надобности предоставлять ему помощь и охрану{572}. При вербовке добровольцев в МДЛ директор Департамента литовской полиции В. Рейвитис 18 февраля дал секретное указание полиции активно помогать в успешном проведении этой акции и оказывать всяческую помощь комендатурам, начальникам уездов, бургомистрам и старостам волостей{573}.

Была развернута широкая агитация за вступление мужчин в армию П. Плехавичюса: ученикам старших классов гимназий было обещано выдать аттестаты досрочно, без выпускных экзаменов. Молодёжь Литвы с большим энтузиазмом вступала в МДЛ, веря, что это ядро будущей армии, и командир дружины генерал П. Плехавичюс уже 11 марта был вынужден прекратить регистрацию добровольцев, потому что вместо разрешённых 18 000 уже записалось 30 000 юношей. В дружину было принято около 12 000 добровольцев, из которых сформировали 13 батальонов{574}.[132] Им были присвоены номера от 263 до 265 и от 301 до 310. В свою очередь, немецкое руководство отказалось насильно вывозить жителей Литвы на работы в Германию.

В то же время сотрудникам литовской полиции было категорически запрещено вступать на службу в МДЛ, так как из полиции они отпускаться не будут (приказ В. Рейвитиса от 21 февраля 1944 г.), однако был не один случай, когда полицейские оставляли свою службу и обманом вступали в дружину. Такие сотрудники, согласно циркуляру № 600 директора Департамента полиции, были приравниваемы к дезертирам и должны были быть арестованы полицией{575}. Запрет вступать сотрудникам литовской полиции в МДЛ подтвердил и руководитель СС и полиции в Литве в своём письме от 5 мая командиру МДЛ генерал-лейтенанту П. Плехавичюсу{576}. Немцы Местной дружине не доверяли, поэтому вооружили её в большинстве старыми, трофейными, привезёнными с Западного фронта винтовками, выделили мало боеприпасов.

Верховный военно-полевой комендант Литвы генерал-майор Э. Юст (E. Just) и генеральный комиссар Литвы Т. фон Рентельн (Т. von Renteln) возлагают цветы у памятника Неизвестному солдату 

Успех в организации МДЛ только увеличил напряжённость между литовцами и немцами. Ещё до завершения организационной стадии немцы вздумали взять МДЛ под своё командование, потребовали мобилизовать литовскую молодёжь и дать на нужды вспомогательной службы немецкой армии 70–100 тысяч мужчин. 22 марта командующий Северного фронта генерал-фельдмаршал Вальтер фон Модель (Walther Görlitz von Model) [133]и высший руководитель СС и полиции в Остланде Ф. Еккельн в Полоцке потребовали у генерал-лейтенанта П. Плехавичюса до 15 апреля создать 15 новых батальонов (9000 человек) и передать их в распоряжение вермахта Германии — для охраны военных аэродромов. После отказа П. Плехавичюса выполнить это требование, фон Рентельн потребовал, чтобы генерал объявил всеобщую мобилизацию, однако она ничего хорошего немцам не дала.

В своих воспоминаниях генерал С. Раштикис писал, что «9 мая в штабе дружины было получено письмо, в котором говорилось, что приказом Ф. Еккелъна находящиеся в Вильнюсском крае батальоны МДЛ (их там было 7) переходят в непосредственное подчинение самому Ф. Еккельна, а все остальные батальоны, все комендатуры Местной дружины в уездах и все другие части переходят под власть немецких областных комиссаров, что все литовские батальоны получат немецкую униформу СС, что с этого момента они являются вспомогательными батальонами немецкой полиции»{577}. В мае несколько батальонов МДЛ были преобразованы во вспомогательную службу полиции и переодеты в эсэсовскую униформу{578}. Кроме того, командиру МДЛ было сообщено, что принято решение бойцов дружины включить в состав немецкой полиции и назвать их вспомогательными батальонами немецкой полиции.

Генеральные советники литовского самоуправления и офицеры мешкали, искали аргументы, чтобы отказаться от создания частей, подвластных немецкому генералитету. Штаб МДЛ с требованиями и самоволием немцев не согласился, и уже 15 мая в Каунасе руководство дружины вместе с генералом П. Плехавичюсом и начальником штаба О. Урбонасом были арестованы гестапо и отправлены в Саласпилсский концентрационный лагерь (Латвия)[134]. Затем уже сформированные части были ликвидированы{579}. Большинство их чинов были вывезены в Германию и переданы в вспомогательные части немецких военно-воздушных сил. Часть чинов МДЛ укрылась в лесах. Некоторые части МДЛ не успели разойтись и скрыться, поэтому были застигнуты немцами. Так случилось в Калварии, где подразделение МДЛ с утра окружила рота СС, литовцы имели менее сотни французских винтовок без патронов{580}. Немцы арестовали, насильно одели в униформу военно-воздушных сил и вывезли в Германию около 3500 мужчин, которые служили в наземной службе военно-воздушных сил в Германии и в Норвегии, несколько десятков литовцев были расстреляны во время ареста. В Вильнюсе (в Панеряй) при разоружении 310-го батальона было расстреляно 13 литовцев, 17 мая — 17 солдат 306-го батальона, а 21 мая — ещё 53 бойцов. За казнью своих товарищей обязаны были наблюдать десять отобранных немцами бывших солдат МДЛ. Из арестованных бойцов 110 очутились в концентрационном лагере Штутхов.

Прибывший 15 мая 1944 г. в Каунас высший руководитель СС и полиции в Ф. Еккельн заявил, что литовская нация, как негодная, выбрасывается из сообщества создателей «новой Европы».

Начальник мобилизационного штаба полковник Генерального штаба А. Биронтас 24 мая огласил в печати, что члены МДЛ, «<…> которые выразят добровольное желание, смогут и дальше остаться в батальонах литовской полиции или в местных комендатурах. Для этой службы их обратно принимают местные коменданты, которые позже об этом сообщают областному руководителю СС и полиции, а также и начальнику мобилизационного штаба <…»>{581}.

Руководитель СС и полиции в Литве 27 мая 1944 г. объявил в литовской печати о том, чтобы все офицеры и солдаты ликвидированной МДЛ сдали в военную комендатуру униформу, оружие и боеприпасы. Это указание выполнили только 7% воинов МДЛ, это оружие было передано литовской полиции{582}. Из остальных вооружённых воинов стали создаваться литовские партизанские отряды, общая численность которых составила более 8000 человек. Летом того же года перед этими соединениями была поставлена невыполнимая задача — остановить приближающиеся советские войска на литовской границе. Абсурдность такого задания понимали члены Верховного комитета освобождения Литвы, которые со вступлением Красной армии в пределы Литвы призывали народ к пассивной форме сопротивления. Однако пассивное сопротивление оказалось неэффективным, и уже осенью 1944 г. отряды литовских партизан вступают в вооружённую борьбу с войсками НКВД и регулярными частями Красной армии. О размахе сопротивления свидетельствует численность партизанских отрядов, в которых к весне 1945 г. насчитывалось уже около 30 000 бойцов. Своей цели литовское партизанское движение не достигло — слишком неравными были силы, но литовский народ продемонстрировал свою волю к независимости.

В начале 1944 г., когда Красная армия готовилась к очередному вторжению в Прибалтику, начальник VI управления Главного имперского управления безопасности бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг (Walter Schellenberg) и оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени разработали план по созданию на территории Прибалтийских республик широкой сети разведывательно-диверсионных групп и отрядов. Эти формирования должны были обеспечивать базу для возможных операций вермахта, если бы ход войны изменился.

После приближения фронта к Литве 24 июня 1944 г. усилиями генерала П. Кубилюнаса было получено разрешение немцев в уездах создать охранные команды[135]. Немцы поняли, что литовцы будут сопротивляться новой советской оккупации, а это им было выгодно. Развитие событий на фронтах войны привело к тому, что в июле 1944 г. приказом Гиммлера было объявлено решение об образовании самостоятельных формирований литовских, латышских и эстонских националистов. Подбором и подготовкой кадров для этих формирований занималась в основном немецкая разведывательная организация — истребительное соединение войск СС (Waffen-SS Jagdverband){583}.

Когда бои приближались к восточным границам Литвы, в Жемайтии, в окрестностях Тельшяй, 29 июля 1944 г. была сформирована Жемайтийская дружина, иначе называемая Армией обороны Отечества (АОО) (Tėvynės Apsaugos Rinktinė — TAR){584}. В ее состав в основном вошли отступившие из Аукштайтии бывшие сотрудники полиции Литвы, военные и по-боевому настроенная молодежь. Бойцы АОО были одеты в униформу вермахта (немцы не возражали, чтобы на левый рукав были бы нашиты щитки национальных цветов, а военные грузовики имели бы эмблему «Столбы Гедиминаса»), вооружены французским и советским оружием. Идейным создателем АОО был ксендз, доктор психологии, бургомистр Зарасая Ионас Степонавичюс (Jonas Steponavičius). Он надеялся, что немецкие физики создадут тайное атомное оружие и остановят наступление Красной армии. Командиром 1-го пехотного полка дружины был назначен майор А. Урбонас, 2-го пехотного полка — подполковник инженер Мечис Карейва (Mečys Kareiva), а после его смерти — подполковник Генерального штаба Матас Науиокас (Matas Naujokas). После отказа бывшего командира 3-й дивизии довоенной армии дивизионного генерала Эдвардаса Адамкявичюса (Edvardas Adamkevičius) возглавить дружину ее возглавил бывший начальник Мажейкяйского уезда капитан Изидорюс Ятулис (Izidorius Jatulis), начальником штаба стал капитан Ионас Чесна (Jonas Čėsna). С немецкой стороны дружиной командовал немецкий полковник (позже генерал) Гельмут Мадер (Helmuth Maeder). Советские войска наступали на запад, АОО стала арьергардом отступающих немецких частей. Произошло несколько кровавых боёв, особенно сильные бои были при Седе. АОО была слабо вооружена, а неравенство сил было очень велико, поэтому она была вынуждена отступать в Германию. Её остатки были распределены по восьми строительно-сапёрным ротам, которые возводили укрепления в Восточной Пруссии.

Один из командиров Армии обороны Отечества (Tėvynes Apsaugos Rinktine или TAR), известная также как «Жемайтийская армия» (Žemaičių rinktinė) немецкий генерал-майор Г. Мадер (H. Maeder) 

Почти сотня литовцев попала в военно-морской флот Германии — в 9-е морское запасное подразделение (9. Marine Ersatz Abteilung). Здесь вместе с литовцами обучались 400 латышей и 150 эстонцев{585}. Позже, в октябре 1944 г., латыши и эстонцы были вывезены в Данциг, где располагались учебные лагеря их легионов СС.

В конце 1944 г. — начале 1945 г. немцы предприняли усилия создать из проживающих в Германии военных беженцев так называемый «литовский национальный комитет» и с его помощью попытаться мобилизовать в военные части находящихся в Германии литовцев-беженцев. Для этой цели использовалось действующее в Германии Литовское вспомогательное учреждение (Litauische Hilfsstelle), руководимое бывшим генеральным советником по вопросам труда и социальным проблемам д-ром Ионасом Паукштисом (Jonas Paukštys). Ещё 20–21 сентября 1944 г. в этом учреждении прошло совещание по вопросу создания литовских военных частей в Германии. Должность командующего будущих военных частей вновь была предложена генералу С. Раштикису, однако он категорически отказался, вплоть до решения всех политических вопросов. Отказались от этого предложения и генералы С. Пундзявичюс и К. Таллат-Кялпша. Так что и на этот раз немцам не удалось найти общий язык с литовцами{586}.

Руководитель Союза противовоздушной обороны Литвы генерал бригады Казис Таллат-Кялпша (Kazys Tallat-Kelpša)

Заключительное слово

Ни одно создаваемое в объятой пламенем войны Литве военное формирование не обходилось без литовских полицейских. Ещё 7 декабря 1941 г. в Литве были созданы и начали активно действовать части Армии свободы Литвы (Lietuvos laisvės armija — LLA){587}, которую создал студент Вильнюсского университета Казис Веверскис (Kazys Veverskis)[136]. Армия территориально состояла из 4 округов, а функционально делилась на действующий сектор — вооружённые повстанцы — и организационный сектор, который осуществлял функции разведки и материального обеспечения. ЛЛА в целом старалась придерживаться позиции нейтралитета по отношению к немцам. Кто рассматривался в качестве главного противника, несложно понять, исходя из предвоенных реалий. Их лозунг — «Не отступать из Литвы и бороться». Они в Литве выполняли полицейские функции, защищали жителей от немецких реквизиций, помогали бороться АОО. Состав ЛЛА, по определению ее командующего (1 августа 1944 г.), был следующим: «Это не была группа, отколовшаяся от какого-либо тогдашнего политического движения или партии. Это была новая военная организация, пионерами, руководителями и членами которой были литовцы различных политических направлений и течений». Руководством ЛЛА территория Литвы была разделена на несколько округов: Вильнюский, Каунасский, Шяуляйский, Паневежский и Телыняйский, Мариямпольский. Но в основном деятельность ЛЛА сводилась к вербовке новых участников, к созданию вооруженных отрядов и идеологической подготовке населения. ЛЛА установила контакт с немецким командованием и разведорганами, которые оказали ей значительную помощь в вооружении, в снабжении амуницией, радиосредствами, деньгами, создали при Кёнигсбергской разведшколе специальную литовскую группу. По решению руководства Армии свободы Литвы и Союза борцов за свободу Литвы в немецкие разведывательно-диверсионные школы в Восточной Пруссии и на севере Польши было направлено свыше 300 человек. Подготовка и заброска агентуры в тыл наступающей на Литву Красной армии осуществлялась германскими разведорганами — Абверкомандой-203 и др. Уже к осени 1944 г. на территорию Литвы было заслано около 20 хорошо вооружённых групп с общей численностью более 150 человек.

В 1944 г. в Плателяй (Жемайтия) был создан штаб «Армии свободы Литвы», а сама военная организация назвалась «ястребами» (Vanagai). Немцы и АОО отступили на запад, «ястребы» остались в Литве, разделились на маленькие части и продолжили партизанскую войну с Советской армией. Уже в августе 1944 г. в приказе № 4 по ЛЛА ставилась задача вооружённой борьбы против Красной армии, НКВД, его осведомителей и местной советской администрации.

В историю партизанских движений XX столетия борьба литовских партизан («лесных братьев», как их ещё называли) против советизации Литвы вошла как одна из наиболее упорных и продолжительных. В лесах основных исторических земель Литвы — Жемайтии и Аукштайтии — сталинский режим встретил наиболее ожесточённое, по сравнению с другими странами Балтии, сопротивление: против Советов воевали 50 000 литовцев. В этой войне приняли активное участие и оставшиеся в живых на территории Литвы бывшие литовские полицейские. Эта война дорого обошлась литовскому народу: погибли или были убиты НКВД 20 000 литовцев, были арестованы 200 000 человек (примерно 20% общества). Политическое и военное руководство резистенции в Латвии и Эстонии раньше поняли бесперспективность партизанской войны против советского строя, и в результате генофонд этих стран пострадал меньше.

Вторая советская оккупация заставила многих литовских полицейских, спасая свою жизнь, оставить Родину. Большая часть полицейских организованно или поодиночке отступили на Запад. Кое-где в Германии в литовских трудовых лагерях беженцев (ТЛБ) для поддержания порядка и охраны была сформирована полиция ТЛБ. Позже вместе со всеми беженцами она разбрелась по западному миру. В 1955 г. в Чикаго (США) был образован клуб «Krivule» бывших сотрудников полиции Литвы, издавался журнал «Боец» (Karys), в котором часто печатались статьи мемуарного характера о деятельности полиции во время последней войны.

Правда о войне горька. Узнаём мы эту правду медленно. Принято говорить: лучше позже, чем никогда. Но, может быть, лучше раньше, чем позже?

После начала войны между СССР и Германией, в июне — июле 1941 г. в Литве по принципу добровольности, по инициативе и усилиям литовцев была восстановлена ликвидированная ранее полиция.

Численность этой полиции выросла до 7000 сотрудников. В полицию вернулось работать около 40% ее бывших чиновников. Немцы ликвидировали Временное правительство Литвы, но созданные им структуры литовской полиции сохранились в течение всего времени немецкой оккупации. Были восстановлены: уголовная полиция, полиция безопасности, полиция порядка, железнодорожная полиция, дорожная полиция, противопожарная охрана; были сформированы строевые части полиции: 26 батальонов полиции, кавалерийский эскадрон полиции, репрезентационная рота, 6 строительных батальонов. За время войны в строевых подразделениях служили около 20 000 литовцев. В мае 1943 г. литовская вспомогательная полиция была переименована в литовские полицейские батальоны, а еще через год они стали называться литовской полицией. Летом 1944 г. часть полицейских была влита в местную армию Литвы, но большинство полицейских либо разбежались перед приходом советских войск, либо ушли в партизаны и продолжали сопротивление частям Красной армии.

Подразделения литовской полиции были сформированы не по приказу немцев, а по инициативе самих литовцев, их стараниями и на основе добровольности. Они были созданы для борьбы с большевизмом, с надеждой, что при помощи немцев будет восстановлена свобода и независимость Литвы. Они были созданы для Литвы, а не для Третьего рейха, но были немецкой администрацией бессовестно присвоены. Строевые подразделения литовской полиции смело воевали на фронте. Подчёркивая это, один офицер вермахта писал: «На Восточном фронте видел бросавших оружие и бежавших итальянских, испанских, Балканских стран бойцов, но я не видел и не слышал, чтобы с поля боя бежали бы литовские бойцы. Не знаю никакого другого народа, чтобы эти замечательные свойства человеческого рода были так высоко развиты, как в литовском народе»{588}.

Исследуя перипетии восстановления и деятельности во время войны учреждений и строевых подразделений литовской полиции, их правовое положение, можно смело делать вывод, что данная институция по своему подчинению, компетенции, задачам и их выполнению была не что иное, как вспомогательная служба немецкой административной власти. Во время войны, особенно на её начальном этапе, литовская полиция, как составная часть, принадлежала системе учреждений немецкой администрации и помогла немцам укрепить их режим. При этом руководство литовской полиции придерживалось принципиальной установки, что «пришелец рано или поздно из края уйдёт, нам же в одних ли или в других условиях надо будет здесь, со своими людьми остаться жить».

Предъявленные в этой книге новые факты более-менее раскрывают проблемы истории Литвы того времени. Важны не только новые данные. Важно и то, что за прожитые полвека нажито болезненным, но вместе с тем так нужным опытом, появился новый взгляд на себя и на других, на своё прошлое и на будущее. Поэтому понятно неумолимое желание искать новые факты и интерпретации, которые ещё более приближают нас к исторической правде.

Проблематикой деятельности литовской полиции во время Второй мировой войны еще только начинают интересоваться: ещё много работы предстоит историкам, писателям, политикам. Историкам требуется время, чтобы трезво оценить конкретные исторические события. Из-за нехватки архивных материалов, из-за неимения возможности использовать в этой работе некоторые архивные документы остались неразобранными очень важные вопросы деятельности литовской полиции во время войны. Это все ещё одно «белое пятно» истории Литвы. Нужны дальнейшие кропотливые научные исследования, и историков ждёт много тяжёлого и важного труда.

Источники и литература

1. Источники

1.1. Архивные фонды

1.1.1. Центральный архив государства Литвы

Ф. R-409 — Начальник Лаздияйского уезда Генерального округа Литвы.

Ф. R-434 — Полевая комендатура №. 396, 1941–1944 гг.

Ф. R-496 — Временное правительство Литвы, Каунас, 1941 г.

Ф. R-556 — Каунасское государственное издательство Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-614 — Гебитскомисариат города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-615 — Учреждение генерального комиссара Литвы в Каунасе, 1941–1944 гг.

Ф. R-616 — Гебитскомисариат города Каунаса, 1941–1944 гг.

Ф. R-617 — Центральное ведомство внутренних дел Генерального округа Литвы, Каунас, 1941–1944 гг.

Ф. R-620 — Ведомство административного контроля, 1941–1944 гг.

Ф. R-634 — Каунасский отдел Немецкого информационного бюро Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-650 — Командир полиции безопасности и SD в Литве, Литовский отдел в Паневежисе, 1941–1944 гг.

Ф. R-655 — Самоуправление Шакяйского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-657 — Налоговая инспекция Биржайского уезда Генерального округа Литвы, 1927–1942 гг.

Ф. R-658 — Командир гарнизона SS и полиции в Вильнюсе. Штаб полиции, 1941–1944 гг.

Ф. R-659 — Вильнюсский отдел учреждения командира полиции порядка при командире SS и полиции в Литве, 1941–1944 гг.

Ф. R-660 — Штаб литовских отрядов самообороны Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-661–1-ый батальон Вильнюсского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-662–4-й батальон охраны литовской полиции, 1941–1943 гг.

Ф. R-663–5-й вспомогательный батальон полицейской службы, 1941 г.

Ф. R-664–6-й батальон литовской полиции, 1941–1944 гг.

Ф. R-665–15-й батальон литовской полиции, 1941–1944 гг.

Ф. R-666–253-й батальон литовской полиции Генерального округа Литвы, Пренай, 1943–1944 гг.

Ф. R-667–255-й батальон литовской полиции, 1943 г.

Ф. R-668–257-й батальон литовской полиции, 1941–1944 гг.

Ф. R-669 — Штаб 258–0 батальона полиции в Каунасе Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-670–259-й учебный батальон литовской полиции, 1944 г.

Ф. R-671–306-й батальон Местной сборной Литвы.

Ф. R-677–814-я военно-полевая комендатура Генерального округа Литвы, Вильнюс, 1941–1944 гг.

Ф. R-680 — Командир полиции безопасности и SD в Литве, основной отдел Вильнюса, 1941–1944 гг.

Ф. R-681 — Командир полиции безопасности и SD в Литве, литовский Вильнюсский отдел (полиция безопасности Вильнюсского округа).

Ф. R-682 — Командир полиции порядка Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-683 — Штаб литовского офицера связи при командире полиции порядка в Литве, 1941–1944 гг.

Ф. R-684 — Нововильняйский участок полиции Вильнюсского уезда, 1942–1944 гг.

Ф. R-685 — Начальник Вильнюса и Вильнюсского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-687 — Уголовная полиция Вильнюсского округа, 1941–1942 гг.

Ф. R-689 — Командир полиции города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-690 — Начальник 1-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-691 — Начальник 2-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-692 — Начальник 3-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-693 — Начальник 4-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-694 — Начальник 5-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-695 — Начальник 6-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-696 — Начальник 7-го полицейского участка города Вильнюса Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-699 — Начальник Алитусского района литовской полиции безопасности, 1941–1944 гг.

Ф. R-702 — Начальник уголовной полиции г. Каунас, 1941–1944 гг.

Ф. R-713 — Участок полиции Тракайского уезда, 1941–1943 г.

Ф. R-729 — Начальник Паневежиса и Паневежского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-969 — Управление финансов Генерального округа Литвы, 1941 г.

Ф. R-972 — Учреждение командира полиции безопасности и SD Генерального округа Литвы, 1941–1944 г.

Ф. R-1018 — Командир полиции порядка при командире SS и полиции в Литве, 1941–1944 гг.

Ф. R-1099 — Начальник Зарасайского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-1216 — Отдел литовской криминальной полиции при командире полиции безопасности и SD, 1941–1944 гг.

Ф. R-1363 — Начальник полиции Ашмянского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-1393 — Ченкус Стасис (Čenkus Stasys).

Ф. R-1399 — Командир полиции безопасности и SD Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-1421 — Вильнюсское еврейское гетто Генерального округа Литвы, 1941–1943 гг.

Ф. R-1434 — Начальник Швянчёнельского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-1436 — Начальник Алитусского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-1444 — Комендатура города Каунаса Генерального округа Литвы, 1941 г.

Ф. R-1474 — Арбейтсамт Генерального округа Литвы, 1941–1944 гг.

Ф. R-1476 — Начальник Таурагского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1942 гг.

Ф. R-1491 — Командир противопожарной охраны Генерального округа Литвы, 1943–1944 гг.

Ф. R-1549 — Учреждение Первого генерального советника Генерального округа Литвы в Каунасе, 1941–1944 гг.

Ф. R-1613 — Временный комитет Сейняйского уезда Генерального округа Литвы, Лаздияй, 1941 г.

Ф. R-1652 — Комендатура Утянского уезда Генерального округа Литвы, 1941–1943 гг.

1.1.2. Архив организаций общества Литвы

Ф. 3377 — Фонд института истории партии при ЦК КПЛ.

1.1.3. Особый архив Литвы

ф. К-1 — Фонд фильтрационных дел.

1.1.4. Библиотека академии наук Литвы

1.1.4.1. Отдел рукописей.

Ф. 26–1475 — К. Rukšėnas. «Hitlerininku politika Lietuvoje 1941–1944 m.» (1970 m. rankraštis).

1.2. Опубликованные документы

Archyviniai dokumentai apie nacionalistų antiliaudinę veiklą, III rinkinys. Vilnius, 1961, 147 p.

Archyviniai dokumentai apie nacionalistų antiliaudinę veiklą, V rinkinys. Vilnius, 1962, 199 p.

Amtsblatt der Generalkomissars in Kauen, 1941–1943 m.

Befehlsblatt des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD, 1942, Nr. 1–57; 1943, Nr. 1–58; 1944, Nr. 1–23.

Documents on the Laws of War. Oxford, 1994.

Dokumentai Lietuvos vietinės rinktinės istorijai, sudarė Z. Raulinaitis, Chicago, 1990.

“Geležinis vilkas”: Archyviniai dokumentai, VII rinkinys, Vilnius, 1965, 141 p.

Hitleriniai parašiutininkai: Archyviniai dokumentai, VIII rinkinys. Vilnius, 1966, 167 p.

Hitlerininkų penktoji kolona Lietuvoje, Vilnius, 1961.

E. Justas, Abvero generolo prisiminimai, Rankraštis iš NKVD mirtininkų kameros. Dokumentų knyga apie 1938–1940 metų Vokietijos karo atašė Kaune ir Lietuvos vyriausiąjį karo komendantą 1941–1944 metais, Vilnius, 1995, 118 p.

Laikinosios Lietuvos Vyriausybės įstatymai, nutarimai ir potvarkiai. Kaunas, 1941.

Lietuvių archyvas: Bolševizmo metai, d. I. Kaunas, 1942, 310 p.

Masinės žudynės Lietuvoje (1941–1944), dokumentų rinkinys, d. 1. Vilnius, 1965, 347 p; d. 2, Vilnius, 1973, 423 p.

Ministerialblatt des Reichs — und SS Preuischen Ministeriums des Innern, 1942, Nr. 39, 40, 41, 43; 1943, Nr. 35, 36, 39, 40-^12, 44–46, 48–49,51.

SS im Einsatz: Eine Dokumentation über die Verbrechen der SS. Berlin, 1967, 592 S.

Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками, том 3, Москва, 1966, 798 с.

«Совершенно секретно! Только для командования!». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Москва, 1967, 751 с.

1.3. Мемуары (воспоминания)

Aušrotas В., Laisvės niekas nežadėjo. Vilnius, 1990, 288 p.

Čaplikas К. Saugojau žmonių gyvybę ir turtą. Kaunas, 2001, 240 p.

Gimžauskas K., Tave kaip motiną mylėjau. Vilnius, 1999, 240 p.

Grušys-Zilvinis J., Laukti nebuvo kada. Marijampolė, 2000.

Laucė J., Penktasis savisaugos batalionas. Vilnius, 1998, 63 p.

Lietuvos policija. Įstatymų ir tvarkos tarnyboje. Čikaga, 1974, 436 p.

Lileikis A., Pažadinto laiko pėdsakais. Vilnius, 2000, p. 184.

Populaigis A., Kriminalisto dienoraštis. Vilnius, 1999, 311 p.

Raštikis S., Kovose dėl Lietuvos: kario atsiminimai, d. 2. Vilnius, 1990, 688 p.

Šimkus V, Atsiminimai, d. 2, Chicago, 1990.

Škirpa K., Sukilimas Lietuvos suverenumui atstatyti. Washington, 1973, 583 p.

Suras G., Užrašai. Vilniaus geto kronika 1941–1944. Vilnius, 1997.

1.4. Периодическая печать

Akiračiai. Atvirojo žodžio mėnraštis. Chicago, 1998 Ateitis, 1944

Balsas (Aukštaičių laikraštis), 1944

Biuletyn glöwnej komisji badania zbrodni hitlerowskich w Polsce

Die Deutsche Polizei, 1942

Ereignismeldungen UdSSR

Genocidas ir rezistencija, 1997–2007

l laisvę, 1941–1942

Karys,1941–1944

Karo archyvas, 2003–2006

Kauener Zeitung, 1943

Kauno diena, 1996

Kriminalinė justicija, 1995

Laikinoji sostinė, 1998

Laisvės kovų archyvas

Lietuva, 1943

Lietuviai, (Reiche dirbančių lietuvių savaitraštis), 1943–1944 Lietuvos fronto biuletenis, 1943 11 26, Nr. 11. Lietuvos rytas, 1997

Lietuviškosios savivaldos administracijos žinios, 1943, Nr. 1–13; 1944, Nr. 14–21.

Naujoji Lietuva,1941–1942

Nepriklausoma Lietuva, 1943–1944

Pasaulis, 1991

Policija, 1943–1944

Respublika, 1996

Sekundė, 1998

Šiaurės Atėnai, 2007

Švyturys, 1969

Tautininkų žinios, 2001–2002

Ugniagesys, 1942–1943

Ūkininko patarėjas, 1943–1944

Vardan tiesos, 1944

Vieninga kova, 1943

Voruta, 1997

Žiburiai, 1946

Аргументы и факты, 1995

Вести-2 (Izraelis)

Военно-исторический журнал, 1990

Известия, 1991

Известия ЦК КПСС, 1990

Московские новости, 1990

Наша Республика, 1995.

Независимая газета, 2001

Новое время, 1994

Отечественная история, 2001

Приложения

Распределение штатов литовской полиции в уездах Генерального округа Литвы осенью 1941 г.{589}

Название уезда Начальник полиции уезда Заместитель начальника полиции уезда Секретарь начальника полиции Начальник уездного участка Заместитель начальника уездного участка Заведующий пункта Старшие вахмистры Вахмистры Полицейские Всего Алитус 1 1 1 1 1 15 9 23 53 105 Биржай 1 1 1 1 1 9 6 13 29 62 Каунас 1 1 1 — — 16 10 20 53 102 Кедайняй 1 1 1 1 1 11 6 16 33 71 Кретинга 1 1 1 1 1 11 6 17 31 70 Мариямполе 1 1 1 1 1 13 8 22 49 97 Мажейкяй 1 1 1 1 1 8 6 12 24 55 Паневежис 1 1 1 16 6 16 41 82 Расейняй 1 1 1 1 1 11 7 17 33 73 Рокишкис 1 1 1 1 1 9 6 14 26 60 Лаздияй 1 1 1 1 1 6 5 10 19 45 Шакяй 1 1 1 1 1 11 7 17 24 64 Шяуляй 1 1 1 23 10 24 61 121 Швенченис 1 1 1 1 1 11 8 25 49 98 Таураге 1 1 1 1 1 13 7 19 50 94 Тельшяй 1 1 1 1 1 8 6 13 25 57 Тракай 1 1 1 1 1 10 8 22 89 134 Укмерге 1 1 1 1 1 17 15 21 67 125 Утяна 1 1 1 1 1 10 7 15 36 73 Вилкавишкис 1 1 1 1 1 10 6 14 31 66 Вильнюс 1 1 1 — 12 12 20 81 128 Зарасай 1 1 1 1 1 9 8 15 30 67 Всего: 22 22 22 18 18 259 169 385 934 1849

Распределение сил литовской полиции в г. Каунас по состоянию на 6 января 1944 г.{590}

№ Учреждение или место службы Фактическая численность Распределение сил полиции В том числе Не на службе (больны, под арестом, в отпуске и т.д.) Непосредственная полицейская служба на участках или на постах Второстепенная полицейская служба (охрана военных объектов) больные в отпуске под арестом Самовольно отлучились Охрана командировка мостов складов других объектов 1 Учреждение начальника полиции города 23 13 10 — — — — 1 — — — 12 2 Начальник Восточного Участка 6 3 3 — — — — — — — — 3 3 Начальник Западного Участка 7 1 6 — — — — — — — — 1 4 I участок 42 19 17 6 — — 2 6 — 5 1 11 5 II участок 40 12 19 9 3 — — 3 — — 9 6 6 III участок 66 32 20 14 3 2 — 5 — — 14 22 7 IV участок 37 20 16 1 2 — — 6 — — 1 12 8 V участок 35 19 14 2 4 1 1 4 — — 2 9 9 VI участок 36 20 14 4 2 — 2 5 4 — — 11 10 VII участок 37 14 15 8 2 — 1 3 4 — 4 8 11 VIII участок 18 7 7 4 1 — — 1 4 — — 5 12 IX участок 13 3 8 2 1 — 1 — — — 2 1 13 Полицейский участок по регулированию движения 40 21 11 8 2 3 1 4 — — 8 12 14 Резерв полиции 41 15 24 2 5 — 2 2 — — 2 6 Всего 443 199 184 61 25 5 10 40 12 5 49 119

Руководители литовской полиции Генерального округа Литвы в 1941–1944 гг.

Округ, уезд … Имя, фамилия руководителя

Каунасский округ

1. Каунас … Feliksas LAKAČIAUSKAS

… Antanas ŽARSKUS

… Juozas DŽENKAITIS

… Leonas VASILIAUSKAS

2. Кедайняй … Antanas KIRKUTIS

… Juozas ŠVĖGŽDA

3. Лаздияй … Antanas OLŠAUSKAS

… Mikas RADZEVIČIUS

… Albinas KARALIUS

4. Мариямполе … Leonas VASILIAUSKAS

… Aleksas MASKOLIŪNAS

… BUBELSKIS

5. Алитус … Antanas KAZIŪNAS

… Antanas JUŠKAUSKAS

… Antanas KRASNICKAS-AUDRONIS

… Stasys KRASNICKAS-KROSNIŪNAS

… Stepas VASAUSKAS

6. Шакяй … Balys VILČINSKAS

… Aleksas MASKOLIŪNAS

7. Вилкавишкис … Kazys BRIDŽIUS

Паневежский округ

8. Паневежис … Mikas KAZLAUSKAS

… Jonas DANIŪNAS

9. Биржай … Eugenijus KARPAVIČIUS

10. Рокишкис … Antanas AVIŽIENIS

11. Утяна … Mikas KAZLAUSKAS

… Juozas SLEZYS

… Vincas TIKNYS

12. Укмярге … Juozas KRIVICKAS

… M. PAŠKEVIČIUS

13. Зарасай … Jonas JUODVALKIS

… Fabijonas MINTAUTAS

… Vincas TAMOŠIŪNAS

Шауляйский округ

14. Шауляй … Bronius PALIULIONIS

15. Кретинга … Antanas PETRAUSKAS

… Kazys ČAPLIKAS

16. Мажейкяй … Stapas DERBUTAS

… Antanas KENSTAVIČIUS

… Vladas KREIVYS

17. Расейняй … Vidas JOCIUS

18. Тялыпяй … Bronius JUODIKIS

… Feliksas LAKAČIAUSKAS

… Antanas MILMANTAVIČIUS

… Antanas KIRKUTIS

… Stepas VENGRYS

19. Таураге … Antanas MILMANTAVIČIUS

… Feliksas LAKAČIAUSKAS

… Stepas VENGRYS

Вильнюсский округ

20. Вильнюс … Vincas REMEIKIS

… Bronius DRAUGELIS

… Andrius BUTAS

21. Ашмяна … Vincas TIKNYS

… Jonas JACKŪNAS

22. Эйшишкяй … Izidorius RUZGAS

… Petras AMBRAŠKA

23. Свиряй … Konstantinas PETRAUSKAS

… Juozas BERNOTAS

24. Швенченис … Antanas KENSTAVIČIUS

… Stepas DERBUTAS

25. Тракай … Antanas KAZIŪNAS

… Vladas KREIVYS

… Antanas KENSTAVIČIUS

Распределение сил литовской полиции в Мариямпольском уезде по состоянию на 6 января 1944 г.{591}

№ Учреждение или место службы Фактическая численность Распределение сил полиции В том числе Не на службе (больны, под арестом, в отпуске и т.д.) Непосредственная полицейская служба на участках или на постах Второстепенная полицейская служба (охрана военных объектов) больные в отпуске под арестом Охрана командировка складов других объектов 1 Учреждение начальника полиции уезда 10 4 6 — 3 1 — — — — 2 Мариямпольский участок полиции 40 6 16 18 2 — 1 12 6 3 3 Внешний посты: 4 в Мариямполе 9 1 8 — 1 — — — — — 5 в Пренай 8 — 8 — — — — — — — 6 в Казлу-Руда 6 — 6 — — — — — — — 7 в Вейверяй 4 — 4 — — — — — — — 8 Здание администрации Мариямпольского уезда 4 — 3 1 — — — — 1 — 9 Людвинавас 4 1 3 — 1 — — — — — 10 Любавас 2 — 2 — — — — — — 11 Кросна 2 1 1 — 1 — — — — 12 Бальберишкис 2 — 2 — — — — — — — 13 Шилавотас 3 1 2 — 1 — — — — — 14 Саснава 3 — 3 — — — — — — 15 Гуделяй 3 — 3 — — — — — — — 16 Иглишкеляй 3 — 3 — — — — — — — Всего: 103 14 70 19 9 1 1 12 7 3

Немецкое административное управление Литвой (1941–1944)

Организационная структура системы внутренних дел Литвы в 1941–1944 годах

Подчинение, дислокация и численность батальонов литовской полиции в 1942 г.

Организационная структура 257-го батальона литовской полиции по состоянию на 1 января 1944 г.

Знаки старшинства (погоны) униформы рядовых литовской полиции противопожарной охраны 1942–1944 г.

ПОЖАРНИКИ

СТАРШИЕ ПОЖАРНИКИ

Знаки старшинства (погоны) униформы офицеров литовской полиции противопожарной охраны 1942–1944 гг.

МЛАДШИЕ ПОЖАРНИКИ

ГЛАВНЫЕ ПОЖАРНИКИ

Знаки специальности униформы литовской полиции противопожарной охраны 1942–1944 гг.

ЧЛЕНЫ И СЛУЖАЩИЕ РУКОВОДЯЩИХ ОРГАНОВ

1 и 8 - пожарники

2-6 служащие

7 - председатель управления

Погоны сотрудников литовской полиции в 1944 г.

ПОЛИЦЕЙСКИЕ

МЛАДШИЕ КОМАНДИРЫ ПОЛИЦИИ

ОФИЦЕРЫ ПОЛИЦИИ

* * *

Примечания

1

Полиция — от греч. Politeia — управление государством, администрация.

(обратно)

2

Осенью 1941 г. закрыт немцами. Вместо него были созданы организации — «Фронт литовцев» и «Союз борцов за свободу Литвы».

(обратно)

3

Шкирпа Казис — род 18.02.1895. В 1916 г. окончил военное училище в Петергофе и послан служить в 20-й Сибирский стрелковый полк в Омске. Изучал военные науки на военном факультете в Швейцарии. Окончил высшие военные курсы в Каунасе, а в 1925 г. — Военную академию в Брюсселе. 1926–1927 гг. — начальник Генерального штаба, полковник Генерального штаба. В 1927 г. — заведующий консульского отдела посольства Литвы в Берлине. С 1928 г. — военный представитель Литвы в Германии. В 1938–1940 гг. посол в Польше, Германии. В 1940 г. при помощи немецкой военной разведки организовал ФЛА. С 1941 г. премьер-министр ВПЛ. В 1949 г. уехал в США, умер 18.08.1979 г. в Вашингтоне.

(обратно)

4

B 1941 г. в Литве было 22 уезда.

(обратно)

5

Род. 1913. В 1938–1939 гг. — участник Союза литовских активистов в Клайпеде. Заместитель руководителя ФЛА. Представитель ФЛА при ВПЛ. 27.09.1941 г. арестован СД и 05.12.1941 г. на некоторое время сослан в Дахау. 04.04.1942 г. освобождён и вернулся в Литву. В 1944 г. бежал в Германию, после войны перебрался жить в США.

(обратно)

6

В довоенной Литве штаб вооружённых сил Литовской республики три раза менял названия: в 1918–1924 гг. он назывался Генеральный штаб, в 1924–1935 гг. — Главный штаб, в 1935–1940 гг. — Штаб вооружённых сил. Далее в книге использую более понятное уважаемому русскому читателю название — Генеральный штаб.

(обратно)

7

После войны в 1984 г. выслан из США в СССР.

(обратно)

8

Последнее воинское звание генерал-майор.

(обратно)

9

Настоящее имя Вильгельмас Стороста (Vilhelmas Storosta) (22.03.1868–20.02.1953), литовский писатель, философ, культурный деятель.

(обратно)

10

С июня 1941 г. начальник штаба командующего тыловым районом группы армий «Север», открыто выражал сомнения в возможности победы Германии над Англией, осуждал массовые казни евреев и т.д. За это был исключён из рядов «Allgemaine SS», а в мае 1942 г. был вообще уволен из вермахта.

(обратно)

11

Учреждения этой комендатуры были в Алитусе, Швенчионис, Гродно, Лиде и в некоторых местностях Белоруссии.

(обратно)

12

Учреждения этой комендантуры были в Паневежисе, Утяне, Укмерге, Мариамполе, Вилкавишкисе, Ионаве.

(обратно)

13

Служба безопасности Третьего рейха. Сформирована в 1934 г. первоначально в целях обеспечения безопасности Гитлера и партийного руководства, представляя собой нечто вроде вспомогательной полиции. Занималась изучением и подготовкой материалов общего характера, вскрывала планы оппозиционных партий и течений, устанавливала сферы их влияния, системы связи и контактов, воздействия на общественное мнение. Имела разветвленную информационную сеть внутри страны и за рубежом, вела досье на противников режима. Позже была объединена с внешней разведкой, контрразведкой и гестапо под названием Главное управление имперской безопасности (РСХА).

(обратно)

14

Сохранился прекрасный архивный снимок этих активистов, который помещён в этой книге.

(обратно)

15

Бывший министр внутренних дел довоенной Литовской республики.

(обратно)

16

В Эстонии похожее правительство было создано только в 1944 г. при отступлении немцев.

(обратно)

17

Раштикис Стасис — род. 13 сентября 1896 г. В 1915 г. добровольцем поступил в армию России, служил в пехотном полку, получил звание унтер-офицера. В 1917 г. окончил военное училище в Тифлисе. В 1919 г. добровольцем поступил в литовскую армию, участвовал в боях с Красной армией. Служил в пехотном полку, затем в Главном штабе. В 1932 г. окончил военную академию Генерального штаба Германии. В 1933–1934 гг. командир пехотного полка, начштаба дивизии, начуправления Генштаба, начальник Главного штаба. В 1935–1940 гг. командующий литовской армией. В 1937 г. бригадный генерал, в 1940 г. дивизионный генерал. С 24 марта по 5 декабря 1938 г. временно исполнял обязанности министра обороны края. В 1940 г. начальник высшей военной школы Витаутаса Великого. В августе — декабре 1940 г. служил в штабе 29-го территориального стрелкового корпуса Красной армии. Работник военного музея Витаутаса Великого. В 1941 г. министр обороны края в ВПЛ. Работал в Верховном комитете освобождения Литвы (VLIK). В 1951–1952 гг. преподавал в университете Сиракуз (США). Умер 3 мая 1985 г. в Лос-Анджелесе (США).

(обратно)

18

Вооруженные силы Германии (1935–1945). Базой для их создания и развертывания послужил рейхсвер на основе принятого в 1935 г. закона о всеобщей воинской повинности. В его составе были сухопутные войска, ВВС, ВМФ, а с 1940 г. — и войска СС. Верховным главнокомандующим являлся рейхсканцлер (А. Гитлер). Накануне Второй мировой войны численность вермахта составляла около 3 млн. человек. Максимальная численность — 11 млн. человек в 1943 г.

(обратно)

19

Полувоенная организация, созданная в 1927 г. и финансируемая из госбюджета. Среди её членов было немало сотрудников полиции. Организацией руководили А. Смятона и А. Вольдемарас. Организация тесно сотрудничала с политической полицией и Союзом литовских народников (Lietuvių tautininkų sąjunga).

(обратно)

20

Сначала планировалось создать из Прибалтийских стран Имперский комиссариат Балтенланд (Baltenland), однако после присоединения Белоруссии было принято название Остланд. 8 мая 1942 г. А. Розенберг предложил А. Гитлеру преобразовать Остланд из рейхскомиссариата в протекторат рейха, надеясь таким образом побудить местных жителей активнее поддерживать войну. А. Гитлер это предложение отверг, и рейхскомиссариат существовал до 10 ноября 1944 г., а затем был упразднён.

(обратно)

21

Ни в архивных документах, ни в научно-исторической литературе не удалось найти объяснения, почему в состав Остланда входили такие разные с точки зрения политики и культуры края: лишь О. Браутигам (О. Bräutigam — заведующий политическим отделом в RMbO) утверждал, что это было сделано для создания равных по величине с рейхскомиссариатом «Украина» административных единиц. Белоруссия входила в состав рейхскомиссариата «Остланд» фактически до апреля 1943 г., а официально — до апреля 1944 г.

(обратно)

22

В то же время Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938 — 1945. I tomas (Poznań, 1983. P 602) указывает территорию 500 000 кв. км и население 19 000 000 человек. В немецких документах площадь Остланда указана 398 150 кв.км и жителей 16 000 000 человек. — ЦГАЛ, ф. Р-615, о.1, д.1, л.1.

(обратно)

23

Хотя по проекту рейхсканцелярии (Г. Ламмерс) в Имперском комиссариате Остланд должно было быть не более 200 штатных единиц. — Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938–1945.1 tom, Poznań, 1983. P. 565.

(обратно)

24

Воззвание напечатано на литовском языке в типографии. ЦГАЛ, ф. Р-1436, о. 1, д. 38, л. 84.

Немцы Прибалтику считали пронемецкой ориентации, потому было решено здесь ввести гражданское управление, в противоположность Бельгии и Франции, где управлял вермахт.

(обратно)

25

B 1942 GFP перешла в подчинение немецкой полиции безопасности.

(обратно)

26

Позже этот запрет был отменён с условием, что при подъёме государственных флагов первенство предоставляется немецкому флагу. — ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 2, д. 1, л. 91.

(обратно)

27

LNP в июне 1941 г. образовала штаб «Железного волка» и Фронт литовских активистов. Её организационная структура была похожа на структуру немецких и итальянских фашистских организаций. Генеральный советник внутренних дел генерал П. Кубилюнас 19.08.1941 г. подписал циркуляр № 10, запрещающий действовать всем организациям политического характера, кроме LNP. Позже, 25.08.1941 г., действие упомянутого циркуляра было приостановлено. 17.12.1941 г. LNP была распущена. Часть её бывших членов сплотились в Союз борцов за свободу Литвы («Lietuvos laisvės kovotojų sajunga»). — Там же, ф. Р-1476, о. 1, д. 2, л. 45–47.

(обратно)

28

Генерал С. Раштикис отказался занять этот пост, потому что часть членов его семьи находилась в Советском Союзе.

(обратно)

29

Род. в 1884 г. в Вюрцбурге в семье военного. Участник 1-й м. в., затем служба в рейхсвере. В 1926 г. — оберквартирмейстер. В 1938 г. начальник Генштаба сухопутных войск. Активно участвовал в создании вермахта. В 1942 г. отстранен от должности. В 1944 г. заключен в Дахау по подозрению в причастности к заговору против А. Гитлера. Освобожден американцами. Выступал как свидетель на Нюрнбергском процессе. Умер в 1950 г. своей смертью.

(обратно)

30

Погиб в бою на Балканах в 1944 г.

(обратно)

31

Административно-территориальная единица Литвы.

(обратно)

32

Только 14–18 июня 1941 г. из Литвы большевиками были насильно выселены в Сибирь 12 562 жителя, среди них 1582 семьи руководящих сотрудников полиции и служащих тюрем.

(обратно)

33

«Союз стрелков Литвы» («Lietuvos Šaulių sajunga») был создан 27.06.1919 г. Уже 15.09.1919 г. устав Союза утвердил министр обороны края. Союз стрелков являл собой беспартийную организацию и выполнял функции национальной гвардии — охранял государственное имущество, оказывал помощь при бедствиях, оказывал помощь полиции. В военное время должен был нести караульную службу на важных правительственных и военных объектах, а также вести партизанские действия в тылу противника. Членом Союза мог стать каждый гражданин, достигший 16 лет, прошедший кандидатский стаж и получивший рекомендации 5 членов Союза. Союз имел свои отделения во всех городах и местечках Литвы. В него вступали интеллигенция, городская и сельская молодёжь, рабочие. Главная задача союза — военная подготовка своих членов. Правительство широко использовало стрелков в борьбе против недовольных существующим в Литве строем, а также для распространения национальной пропаганды, выслеживания и ареста участников большевистского движения. «Союз стрелков Литвы» подчинялся Министерству обороны края Литвы и ежегодно получал из министерства по 500 000 литов. Шаулисты имели военную форму единого образца, пользовались правом ношения оружия. В 1940 г. Союз состоял из 23 сборных (около 1200 отрядов) и имел 60 000 членов. На вооружении Союз имел 30 000 винтовок и 700 пулеметов различных систем.

(обратно)

34

В наши дни по этому адресу находится Министерство внутренних дел Литовской республики.

(обратно)

35

Начальником I участка был назначен Винцас Мишкинис (Vincas Miškinis), II — Ионас Вайшнис (Jonas Vaišnys), III — Ионас Тамулявичюс (Jonas Tamulevičius), IV — Бронюс Утянис (Bronius Utenis), V — Пятрас Фатарас (Petras Fataras), VI — Ионас Гончераускас (Jonas Gončerauskas), VII — Юстас Стримайтис (Justas Strimaitis).

(обратно)

36

Учреждение начальника полиции уезда во вновь созданном Эйшискяйском уезде было создано 01.04.1942. — Копия приказа В. Рейвитиса № 41. — ЦГАЛ, ф. Р-692, о. 3, д. 40, л. 81.

(обратно)

37

Хотя замечательный белорусский писатель Василь Быков утверждает, что «партизанское движение едва ли не с самого начала инспирировалось и контролировалось партийными органами…» — Аргументы и факты, 1995, № 17.

(обратно)

38

Автор не указывает конкретного источника этих цифр, но я их оцениваю скептически.

(обратно)

39

Aussenpolitisches Amt der Nationalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei — учреждение Немецкой национал-социалистической рабочей партии Германии по вопросам внешней политики, руководимая рейхслейтером НСДАП А. Розенбергом. С самых первых дней существования активно проявила себя и в Литве.

(обратно)

40

Вольдемарас Аугустинас — род. 16.04.1883. В 1904 г. с золотой медалью окончил гимназию в Петербурге, в 1909 г. — исторический и филологический факультет Петербургского университета. В1911 г. доцент Петербургского университета. В 1914–1915 гг. стажировался в Италии и Швеции, в 1916–1917 гг. профессор Пермского университета. В 1917 г. принимал участие в Киевском конгрессе народов России. В 1918 г. вернулся в Литву, кооптирован в Государственный совет. С 11.11.1918 г. по 26.12.1918 г. председатель первого правительства независимой Литвы. В следующих правительствах был министром иностранных дел. В 1922-1926 гг. профессор Литовского университета. Один из вождей «Железного волка». С 17.12.1926 г. по 23.09.1929 г. премьер-министр Литвы. После неудачного военного путча осуждён, в 1938 г. амнистирован и выдворен за границу. В 1940 г. возвратился в Литву, арестован органами НКВД. Убит 16.12.1942 г. в московской Бутырской тюрьме.

(обратно)

41

Род. 13.04.1908 г. Юрист, дипломат, поэт. Умер 10.11.1992 в Калифорнии (США).

(обратно)

42

Žvalgyba — так называлась служба Департамента государственной безопасности Литвы.

(обратно)

43

Род. 1874. Президент Литвы в 1919–1920 гг. и вновь в 1926–1940 гг. 09.01.1944 сгорел во время пожара его дома в Кливленде (США).

(обратно)

44

Род. 1918. Происходил из старой семьи прибалтийских немцев. За военные заслуги 14.09.1942 г. награждён Рыцарским крестом Железного креста. Погиб в бою 21.01.1945 г., имея звание штурмбаннфюрера СС.

(обратно)

45

Это видел своими глазами и свидетельствует упоминаемый в этой книге польский историк И. Туронек. — Turonek J. Białoruś pod okupacjąniemiecką. Warszawa: Ksiąžka i wiedza, 1993. S. 128, 259.

(обратно)

46

А. Лилейкис это отрицает, утверждая, что в Вильнюсе работали примерно 50 сотрудников литовской полиции безопасности. — См. Kauzonas F. Pakarti ar paleisti. Aleksandras Lileikis — tarp kartuvių ir išteisinimo. Respubliką, 1996, liepos 17.

(обратно)

47

В наши дни по этому адресу находится Министерство внутренних дел Литовской республики.

(обратно)

48

Звание на русский язык непереводимо.

(обратно)

49

Соответствие званий в полиции: полковник, полковник-лейтенант, майор, капитан, лейтенант, младший лейтенант, старшина, старшина, унтер-офицер, младший унтер-офицер, ефрейтор, рядовой.

(обратно)

50

Таллат-Кялпша Казис — род. 28.10.1893. Во время 1-й мировой войны служил в армии России, в кавалерии, был ранен. В 1915 г. получил офицерское звание. В 1918 г. возвратился в Литву. В 1919 г. добровольцем поступил в литовскую армию, служил в кавалерии. В 1919 г. член военной миссии при мирной делегации Литвы в Париже. В 1920 г. военный представитель Литвы в Латвии и Эстонии. В 1926 г. окончил военную академию Генерального штаба в Бельгии. В 1934–1940 гг. начальник кавалерии литовской армии. В 1935 г. бригадный генерал. В 1936 г. как представитель вооружённых сил Литвы участвовал в похоронах короля Англии Георга V. В 1940 г. после оккупации Литвы уволен из армии. В 1944 г. уехал в Австрию, затем в 1945 г. в Германию. 29.10.1949 г. эмигрировал в США. Умер 01.01.1968 г.

(обратно)

51

Родился 08.04.1912г. Член НСДАП (№ 510064) и СС (№ 342767). В 1938 г. в Вене начальник еврейского отдела в гестапо. Адъютант и заместитель А. Эйхмана. С 30.01.1942 г. гауптштурмфюрер СС. Служил в Париже и Салониках. В 1954 г. во Франции заочно приговорён к смерти. Предположительно долго проживал в Сирии.

(обратно)

52

Например, в Минском юденрате было 7 отделов, а в Белостоцком — аж 21.

(обратно)

53

В сентябре 1941 г. расстрелян немцами в Панеряй.

(обратно)

54

По сведениям А. Бубниса, полицией Маленького гетто руководил Шафирас (Šafiras).

(обратно)

55

Бунд, или «Всеобщий еврейский рабочий союз в России и Польше». (ПТТТ, союз — идиш; полное название —

Алгемейнер идишер арбетерсбунд ин Лите, Пойлн ун Русланд — Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России), Еврейская социалистическая партия в России, позже в Польше и США. Образован в 1897 г., вошел в РСДРП в 1898 г. на первом ее съезде в качестве автономной организации. В 1903 г., когда в партии был введен принцип централизма, Бунд вышел из состава партии и вторично вошел в нее лишь в 1906 г. на объединительном съезде в Стокгольме. По своей тактике приближался к меньшевикам. После Октябрьского переворота Бунд сумел преодолеть свою меньшевистскую тактику и в 1921 г. на конференции в Минске постановил войти в РКП.

(обратно)

56

Движение «Бейтар» («Сторож Родины» — Союз имени Иосефа Трумпельдора) возникло в 1923 г. в Риге по инициативе местной молодежи. Почти в то же время были созданы отделы Бейтара в других странах. Первый съезд всех руководителей движения собрался в Варшаве в январе 1928 г.; Первый международный съезд представителей Бейтара произошел в Данциге в июле 1931 г. В 1934 г. движение насчитывало около 40 000 членов из 24 стран. Некоторые части программы Бейтара тождественны с политическим принципом программы Международного союза сионистов-ревизионистов и с основами, принятыми на конференции в Данциге. Но мировоззрение Бейтара находилось в процессе формирования. Оно явилось первой закладкой фундамента для создания «Бейтара» (Союза молодежи имени Иосефа Трумпельдора [Бетар — оплот Бар-Кохбы, вождя последнего восстания против Рима (132–135 гг. н.э.); на иврите акроним: Брит Иосеф Трумпельдор.], молодежного движения сионистов-ревизионистов). Это движение В. Жаботинский впоследствии стал считать своим лучшим творением.

(обратно)

57

Отрицательно характеризовал Я. Генсаса Y. Arad в своей книге «Ghetto in Flames».

(обратно)

58

Расстрелян немцами в декабре 1943 г.

(обратно)

59

«Гелер шайн» (идиш) — единые удостоверения желтого цвета (до этого были белого цвета, позднее появились еще и розовые) были выпущены в октябре 1941 г. немецкой биржей труда для еврейских рабочих-специалистов (квалифицированных рабочих, ремесленников и специалистов), занятых на важных для немецкой экономики объектах или на работах по обслуживанию самих немцев. В «шайне» было записано имя его владельца, а также имена членов семьи. Всего было выдано 3000 желтых «шайнов». Первая акция желтых «шайнов» была проведена 24 октября, вторая — 3–5 ноября 1941 г. Сотни людей без «шайнов» прятались в «малинах» (тайниках). Они становились нелегальными жителями гетто.

(обратно)

60

Род. 1913. В октябре 1943 г. погиб в бою с немцами.

(обратно)

61

Название подано на языке идишь. Henning.

(обратно)

62

Род. 1907.

(обратно)

63

Настоящее имя и фамилия Elkes Elchanan род. 1879. Убит 17.10.1944 г. в концлагере Дахау.

(обратно)

64

Род. в 1896 в г. Гродно.

(обратно)

65

А. Торнбаум в 1962 г. был судим в Висбадене, однако суд его оправдал.

(обратно)

66

От фамилии референта по еврейским вопросам Каунасской гражданской администрации гауптштурмфюрера СС Фрица (Фридриха) Иордана.

(обратно)

67

Один из руководителей еврейского подполья, обучал обращению с оружием. 27.03.1944 г. его замучили в IX форте.

(обратно)

68

B 2003 г. жил в Израиле.

(обратно)

69

25–28.03.1944 г. во время так называемой Детской акции, которую проводили немецкие и украинские полицейские, были ликвидированы все дети (1300) Каунасского гетто до тринадцати лет и старые жители.

(обратно)

70

К сентябрю 1943 г. на территории Эстонии было создано 24 концентрационных рабочих лагеря, которые были предназначены для евреев Каунасского и Вильнюсского гетто.

(обратно)

71

Погиб 22.07.1944 во время бомбардировки Шяуляя.

(обратно)

72

Он пережил Катастрофу (холокост) и в 1949 г. допрашивался НКВД.

(обратно)

73

Tomaitis Ig. Naujovė mūsų policijoje, Policija, 1944, kovas. P. 11–12. (Не совсем ясно, чем руководствовался данный источник при перечислении данных званий, т.к. подобных званий в немецкой структуре полиции не существовало. — Прим. редактора.)

(обратно)

74

Эти звания рядового и сержантского состава литовской полиции труднопереводимы на русский язык.

(обратно)

75

По-французски la Rėsistence — «сопротивление». Автор этого понятия — поэт и учёный-исследователь финно-угорских народов эстонец Борис Вильде, живший в Париже и расстрелянный гестапо в 1942 г.

(обратно)

76

Комитет создан 25.11.1943, цель — восстановление независимости Литвы. Председателем избран социал-демократ профессор Стяпонас Кайрис (Steponas Kairys) (1879–1964). Объединял почти все литовские политические партии и боевые организации и действовал как подпольное правительство Литвы. Летом 1944 г. деятельность в Литве прекратил и возобновил на Западе. Окончательно его деятельность была прекращена 27.06.1992 г., только после восстановления независимости Литвы.

(обратно)

77

Род. в 1867 г. Видный деятель Польской социалистической партии с начала XX в., в 1919–1922 гг. начальник Польского государства, польский премьер в 1926–1928 гг. и 1930 г. Умер в 1935 г.

(обратно)

78

Мною очень уважаемый автор Б.В. Соколов утверждает, что для эффективного контроля над занятыми территориями на Востоке в идеале требовалось около 450 тысяч полицейских, но далеко не везде нашлось достаточное количество желающих. — Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. М., 2002. С. 31.

(обратно)

79

После войны результаты их уничтожающей деятельности, приписали побеждённым немцам.

(обратно)

80

Индивидуальная служба.

(обратно)

81

В тылу отдельных армий дислоцированные батальоны назывались «охранными» («Sicherungs-Abteilungen»).

(обратно)

82

В некоторых документах они называются «SchutzmannschaftReserve-Bataillone, Schuma-R-Btl.»

(обратно)

83

Советский Союз отказался подписать Женевскую конвенцию 1929 г. о статусе военнопленных, тем самым лишая советских военнопленных защиты Международного Красного Креста, которой пользовались военнопленные других национальностей.

(обратно)

84

В батальоне было 330 солдат и офицеров. — ЦГАЛ, ф. Р-660, о. 2, д. 3, л. 28–31.

(обратно)

85

Командир старший лейтенант Каросас.

(обратно)

86

09.10.1941 г. ему присвоено звание майора.

(обратно)

87

Сформирован в Каунасе в марте 1942 г. и в апреле послан на Украину в г. Умань. В январе 1943 г. штаб и две роты этого батальона переведены в IV транзитный лагерь группы армий «Север» и охраняли лагерь военнопленных. 20.11.1943 был расформирован.

(обратно)

88

Сформирован в Каунасе в июле 1942 г., был использован для охраны объектов. В октябре 1944 г. оказался в Данциге; планировалось включить батальон в состав 2-го литовского добровольческого пехотного полка, однако в декабре 1944 г. его окончательно расформировали.

(обратно)

89

Сформирован в Каунасе в июле 1942 г., использовался для охраны объектов.

(обратно)

90

Сформирован в Каунасе в июле 1942 г. как запасной.

(обратно)

91

Род. 22.02.1904. В 1918 г. вступил в ВМФ. После демобилизации (1919) работал садовником. 5 декабря 1930 г. вступил в НСДАП (партбилет № 363031). 1 января 1931 г. вступил в СС, № 19659. С 1934 г. заместитель гаулейтера Каринтии. В феврале — марте 1938 г. был гаулейтером Каринтии. В 1938 г. избран депутатом рейхстага. С марта 1940 г. служил в 6-й горнострелковой дивизии, участник Французской кампании. 14 апреля 1941 г. назначен начальником гражданской администрации Крайны, ранее входившей в состав Югославии. С 20 сентября 1942 г. командовал карательными отрядами, действовавшими в СССР против партизан. С 5 мая 1943 г. руководитель СС и полиции в тыловом районе группы армий «Центр» на советско-германском фронте. С 1 июня 1943 г. в штабе рейхсфюрера СС. С 25 сентября 1943 г. руководитель СС и полиции дистрикта Варшава. Убит партизанами. После смерти его труп обвенчан с его подругой, молодой норвежкой.

(обратно)

92

Среди заключённых из 22 стран в концлагере содержались и литовцы.

(обратно)

93

Настоящее имя и фамилия — Фридрих фон Левински (1887–1973). Род. в Берлине в семье прусского генерала. Кадровый офицер. Служил в рейхсвере. В 1935–1938 гг. — начальник оперативного управления Генштаба сухопутных войск. Один из вдохновителей и проводников блицкрига. При нападении на Францию командовал корпусом. В 1943–1944 гг. — командующий группой армий «Юг». После отстранения зачислен в резерв ставки А. Гитлера. Британским военным трибуналом приговорен к 18 годам тюремного заключения. Освобожден в 1953 г.

(обратно)

94

В каждом словаре находим объяснение, что такое геноцид. Внушительный «Советский энциклопедический словарь» (М., 1981) объясняет, что это «истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам». Авторитетный словарь «Webster» это слово характеризует так: «Систематическое убийство или уничтожение всех жителей или народа». Словарь «The American College Dictionary» даёт такое объяснение: «Плановое уничтожение расовых или народных групп». Слово геноцид впервые в 1944 г. употребил профессор Иельского университета (США) д-р Рафаель Лемкин (Dr. Raphael Lemkin) (создатель Международной конвенции геноцида).

(обратно)

95

Евреи это событие называют «Катастрофа», или на иврите SHOAH (уничтожение), однако в мире чаще всего звучит слово «Holocaust». В переводе Библии на древнегреческий язык слово Holocaustos означает жертвование сожжением.

(обратно)

96

Знак в разных уездах Генерального округа Литвы не был одинаковым. В Шяуляе евреи были обязаны носить жёлтую звезду Давида, в Паневежисе — на левом рукаве выше локтя жёлтую повязку шириной 8 см, в Каунасе — на левой стороне груди 8–10-см жёлтую звезду Давида, в Алитусе — на левой стороне груди и на спине 8 см жёлтую звезду Давида, а в середине звезды чёрная буква «J». Там же, стр. 639–640.

(обратно)

97

Славинас А. Гибель Помпеи. Записки очевидца. Тель-Авив: ИВРУС, 1997. С. 442–443. Автор книги — еврей, в 1941 г. начальник отделения отдела контразведки НКГБ в Литве.

(обратно)

98

Профессор Ч. Мадайчик указывает, что в оперативной группе А было 75 сотрудников SD. — Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938–1945. I tomas. Poznań, 1983. P. 560.

(обратно)

99

Австрийцы составляли треть персонала эйнзатцгруппы «А». Р. Johnson, Žydų istorija, Aidai, 1999. P.725.

(обратно)

100

По-моему это часть Вильнюсского особого взвода, который не подчинялся литовской администрации.

(обратно)

101

Функционировал до апреля 1943 г.

(обратно)

102

Другие источники (А. Бубнис) указывают, что этот номер получил в феврале 1942 г.

(обратно)

103

B 8 км от центра Каунаса; начато сооружение в 1882 г., окончено в 1905 г. в системе укреплений Ковенской крепости.

(обратно)

104

Род. 13.09.1895. 15.01.1943 награждён Medaille Winterschlacht im Osten 1941/42 (Ostmedaille).

(обратно)

105

Резервный.

(обратно)

106

Род. 03.06.1902.

(обратно)

107

01.04.1942 г. к Генеральному округу Литвы были присоединены три уезда, ранее принадлежавшие Белоруссии, — Свирский, Ашмянский и Эйшишкяйский уезды, ещё несколько волостей и местностей, площадью около 4000 кв. км и с населением около 200 000 человек, и создан новый Эйшишкяйский уезд. См. Buchaveckas S. Šalčios žemė. Vilnius, 1992. P. 142. В то время площадь Литвы была 67 199 кв. км, жителей 2 790 000, из них 81% литовцы, 12% поляки, по 3% белорусы и русские. — См. Zinkevičius Z. Rytų Lietuva praeityje ir dabar. Vilnius, 1993. P. 207. Действующая в этих уездах польская вспомогательная полиция оказала сопротивление, и литовская полиция расстреляла 16 польских полицейских как «террористов». — WolkonowskiJ. Okręg Wilenski Zwiazku Walki Zbrojnej Armii Krajowej w latach 1939–1945. Warszawa, 1996. S. 80.

(обратно)

108

В июле 1942 г. сформирован в Паневежисе и был использован для охраны объектов. В сентябре освобождён от обязанностей охраны объектов в Паневежисе и прикомандирован к командиру полиции порядка в Каунасе. В феврале 1943 г. расформирован, однако в следующем году вновь создан. В октябре 1944 г. размещён в Данциге, где был присоединён ко 2-му добровольческому пехотному полку. В ноябре вновь расформирован, а оставшиеся воины переведены в 256-й батальон.

(обратно)

109

1 сентября 1942 г. 14-й батальон из Телыпяй был переведён в Шяуляй. — ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 38.

(обратно)

110

Сформирован в июле 1942 г. в Шяуляй и был использован для охраны объектов. В сентябре освобождён от обязанностей охраны объектов и прикомандирован к командиру полиции порядка в Каунасе.

(обратно)

111

В январе 1944 г. переведен в Минск и в феврале прикомандирован к группе армий «Центр» для борьбы с советскими партизанами в тылу группы армий.

(обратно)

112

Бывший 3-й батальон. Сформирован в марте 1942 г. в Каунасе и послан в Вильнюс, откуда 28 апреля 1942 г., имея в своем составе 15 офицеров, 99 унтер-офицеров и 326 рядовых, передислоцировался в Коростень (Житомирская область, Украина). Там был использован для уборки урожая и его охраны от советских партизан. В ноябре 1943 г. в бою при Коростене разгромлен и официально расформирован.

(обратно)

113

Охранял концлагерь Майданек (Польша).

(обратно)

114

Звание майора полиции (Major der Schutzpolizei) присвоено 21.06.1943. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 96, л. 102.

(обратно)

115

Компетенции суда СС принадлежали не только дела всей литовской полиции, но и нарушения сотрудников СС, СД, гестапо и войска СС. Только в Каунасском отделе этого суда работали более 12 судей.

(обратно)

116

В Беларуси в 1941–1944 гг. в разное время действовали 8 литовских полицейских батальонов. — Беларусь в годы Великой отечественной войны 1941–1945. Минск, 2005.

(обратно)

117

В мае 1944 г. школа была перенесена во Францию, в местность Coflans.

(обратно)

118

Сара Нешамит (Sara Neshamit) в статье «Отношения литовцев и евреев в годы немецкой оккупации» утверждает, что в конце 1941 г. в батальонах литовской полиции служило 16 000 человек. См.: Rinkinys «Atminties dienos». Vilnius, 1995. P. 420.

(обратно)

119

По данным других архивных источников, в литовской полиции 06.01.1944 служили 5070 человек. См.: Там же, ф. Р-972, о. 2, т. 2, д. 399, л. 1–2.

(обратно)

120

По другим данным, до 01.03.1944 г. погиб 451 боец литовских батальонов самообороны. — См.: Laisvės kovų archyvas. Kaunas, 1995. T 14. P 264.

(обратно)

121

Латыши из 15-й пехотной дивизии СС стали последними защитниками рейхстага (15-й фузилерный батальон СС (латышский №1) участвовал в обороне Берлина и защищал здание Имперского министерства авиации. — Примеч. редактора).

(обратно)

122

Легион — от лат. lego — собираю, набираю. Военное формирование, обычно непостоянного состава.

(обратно)

123

Цветной большого формата типографским способом отпечатанный плакат находится в личном архиве автора, а также текст был отпечатан в газетах того времени: «Kauener Zeitung» vom 26.02.1943, Ateitis, 27.02.1943. Nr. 48.

(обратно)

124

Hilfswillige, сокращённо Hiwi — добровольцы вермахта из граждан других стран, преимущественно из русских.

(обратно)

125

Некоторые литовские историки указывают меньшие цифры.

(обратно)

126

Создана 20 мая 1942 г. в Горьковской области.

(обратно)

127

Перед первым боем под Алексеевкой Орловской области (24.02.1943) в дивизии было 3600 литовцев. — A. Paulius, XXI amžius — paskutinis. Vilnius, 1999. P. 97.

(обратно)

128

Организация Тодта — полувоенная правительственная организация, созданная в 1933 г. в Германии. Занималась разработкой и строительством автомобильной и железнодорожной сети, а также возведением оборонительных сооружений, подземных командных пунктов, ставок и т.п., в том числе «Западного вала». Возглавлялась Фрицем Тодтом, а с 1942 г. — министром вооружений и военной промышленности Альбертом Шпеером.

(обратно)

129

Литовская энциклопедия (т. 28, стр. 468) указывает командиром 2-го батальона майора Милашявичюса — Milaševičius.

(обратно)

130

Мною уважаемый российский автор М.Ю. Крысин, опираясь на сомнительный источник, пишет, что в Литве было сформировано 10 строительных батальонов: 3 — в Каунасе, 2 — в Вильнюсе, 5 — в Паневежисе. — Крысин М.Ю. Прибалтика между Сталиным и Гитлером. М., 2004. С. 322.

(обратно)

131

По состоянию на 1 марта 1940 г. в вооружённых силах Литовской республики было 1817 офицеров и 30 078 солдат, 132 самолёта, 45 танков и бронемашин, 400 орудий, 1650 пулемётов.

(обратно)

132

Проф. Л. Труска утверждает, что было создано 15 батальонов. — Lietuvių tauta antinacinės koalicijos kovų verpetuose. Vilnius, 2003. P. 70.

(обратно)

133

Род. в 1891 г. в Гентине. Кадровый офицер. В 1940 г. — командир танковой дивизии, затем корпуса. В 1942 г. — командующий армией на Восточном фронте. В 1944 г. — командующий группой армий «Север». Придерживался тактики «выжженной земли». С конца 1944 г. — командующий группой армий «Б» во Франции. Застрелился после разгрома его войск в 1945 г.

(обратно)

134

Саласпилс — железнодорожная станция и посёлок близ Риги.

(обратно)

135

Gaškaitė N. Pasipriešinimo istorija. Vilnius, 1997, P. 18. (Истребительное соединение войск СС не было разведывательной организацией, это было диверсионное подразделение войск СС, находящееся в подчинении РСХА. — Примеч. редактора.)

(обратно)

136

Командующий Армией свободы Литвы погиб в бою с войсками НКВД 29.12.1944 г. в Раудондварисе (Каунасский уезд).

(обратно)

Ссылки

1

Акунов В. Дивизия СС «Викинг». М., 2006. С. 418.

(обратно)

2

Bubnys A. Vokiečių ir lietuvių saugumo policija (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 1997, Nr. 1; Lietuvių viešoji policija ir policijos batalionai (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 1998, Nr. I (3); Lietuvių policijos 2-asi (Vilniaus) ir 252-asis batalionai (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 2000, Nr. 2 (8); Lietuvių saugumo policija ir holokaustas (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 2003, Nr. 1 (13); Lietuvių policijos 1(13)-asis batalionas ir žydų žudynės 1941 m. — Genocidas ir rezistencija, 2006, Nr. 2 (20) ir 1.1.

(обратно)

3

Seidler F.W. Die Kollaboration 1939–1945. München — Berlin, 1995. S. 40.

(обратно)

4

Truska L. Sukilimo prasmė. — Politika, 1991. Nr. 16. P. 19.

(обратно)

5

Lietuvos valstybės konstitucijos. Vilnius, 1989. P. 58.

(обратно)

6

Хаупт В. Группа армий «Север». М., 2005 С. 31.

(обратно)

7

Truska L. Lietuva bolševikų ir nacių teroro metais. — Lietuvos rytas, 06.02.1993. Nr. 24.

(обратно)

8

Truska L. Lietuva bolševikų ir nacių metais. — Lietuvos rytas, 20.02.1993. Nr. 33.

(обратно)

9

Lietuvių enciklopedija. Penkioliktas tomas. Lietuva. Vilnius, 1990. P. 371.

(обратно)

10

Центральный государственный архив Литвы (далее ЦГАЛ), ф. Р-496, о. 1, д. 2, л. 12–16.

(обратно)

11

Naujoji Lietuva, 1941 m. birželio 29 d., Nr. 1.

(обратно)

12

Подписанный К. Календрой 30.07.1941 циркуляр 143. ЦГАЛ, ф. Р-685, о. 5, д. 1,л. 13.

(обратно)

13

ЦГАЛ, ф. Р-1613, о. 1,д. 1,л. 2.

(обратно)

14

Там же, ф. Р-1099, о. 1, д. 1, л. 166.

(обратно)

15

Lietuvos TSR istorijos chrestomatija. Kaunas, 1964. P. 183–184.

(обратно)

16

Копия перевода на литовский язык приказа генерал-майора В. фон Дитфурта от 16 07 1941. — ЦГАЛ, ф. Р-1436, о. 1, д. 38, л. 81.

(обратно)

17

Bulavas J. Vokiškųjų fašistų okupacinis Lietuvos valdymas (1941–1944 m.). Vilnius, 1969. P.54.

(обратно)

18

Копия перевода на литовский язык приказа генерал-майора В. фон Дитфурта от 16.07.1941. — ЦГАЛ, ф. Р-1436, о. 1, д. 38, л. 81.

(обратно)

19

Отдел рукописей Центральной библиотеки Академии наук Литвы (ОРЦБАНЛ), ф. 167, л. 71.

(обратно)

20

Хью Тревор-Ропер. Застольные беседы Гитлера. 1941–1944. М., 2004. С. 60.

(обратно)

21

Квицинский Ю. Генерал Власов: путь предательства. М., 1999. С. 83.

(обратно)

22

Darnusis A. Lietuvos gyventojų aukos ir nuostoliai II pasaulinio karo ir pokario 1940–1959 metais. Čikaga, 1988. P. 38.

(обратно)

23

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 633.

(обратно)

24

Turonek J. Bialoruś pod okupacją niemiecką. Warszawa, 1993. P. 60.

(обратно)

25

Рейнгард Рюруп. Война Германии против Советского Союза 1941–1945. Берлин. 1992. С. 32.

(обратно)

26

Rakūnas A. Lietuvių liaudies kova prieš hitlerinę okupaciją. Vilnius, 1970. P. 32.

(обратно)

27

ЦГАЛ, ф. Р-627, о. 3, д. 324, л. 344.

(обратно)

28

Крысий М.Ю. Прибалтика между Сталиным и Гитлером. М., 2004. С. 85.

(обратно)

29

ЦГАЛ, ф. Р-1399, о. 1,д. 124, л. 1.

(обратно)

30

Rukšėnas К. Hitlerininkų politika Lietuvoje 1941–1945 metais. P. 86.

(обратно)

31

Turonek J. Białoruś pod okupacją niemiecką. Warszawa, 1993. P. 195–196.

(обратно)

32

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. I tomas. Poznań, 1983, P. 566.

(обратно)

33

Darnusis A. Lietuvos gyventojų aukos ir nuostoliai Antrojo pasaulinio karo ir pokario 1940–1959 metais. Čikaga, 1988. P. 42.

(обратно)

34

Rukšėnas К. Hitlerininkų politika Lietuvoje 1941–1944 metais, Отдел рукописей Центральной библиотеки Академии наук Литвы (ОРЦБАНЛ), ф. 26–1475, л. 82–83.

(обратно)

35

ЦГАЛ, ф. Р-1476, о. 1, д. 2, л. 32.

(обратно)

36

Там же, ф. Р-1549, о. 1, д. 27, л. 1.

(обратно)

37

Truska L. Lietuva bolševikų ir nacių metais. Lietuvos rytas. 27.02.1993. Nr. 38.

(обратно)

38

Lichtenstein E. Teismai, jų rūšys ir bylų priklausomybė. Policija. 1943, gruodis. P. 11.

(обратно)

39

Копия указания коменданта фельдкомендантуры (V) 814 от 09.07.1941 г. председателю Гражданского комитета Вильнюсского уезда и города. — ЦГАЛ, ф. Р-691, о. 1, д. 28, л. 2.

(обратно)

40

Генерал-полковник Ф. Гальдер. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск 1939–1942 гг., том 3 в двух книгах, книга вторая. М., 1971. С.44.

(обратно)

41

Sasnauskas Р. Niekuomet nedvejojęs generolas. — Lietuvos aidas, 05.23.1997.

(обратно)

42

Известия ЦК КПСС, 1990, №11, стр.117.

(обратно)

43

Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941–1944): сборник документов и материалов, ЯД ВАШЕМ, Национальный Институт Памяти жертв нацизма и героев Сопротивления. Иерусалим, 1992. с. 8.

(обратно)

44

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938–1945. II tomas, Poznań, 1984. P. 104.

(обратно)

45

Отдел рукописей Центральной библиотеки Академии наук Литвы (ОРЦБАНЛ), ф. 167, л. 117.

(обратно)

46

Karys, 1989. Nr. 8. Р. 357.

(обратно)

47

Копия перевода на литовский язык приказа Л. Высоцки от 25.09.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-685, о. 5, д. 1,л. 101.

(обратно)

48

Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 180.

(обратно)

49

Копия перевода на литовский язык приказа Л. Высоцки от 25.09.1941 г. — Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1,л. 101.

(обратно)

50

Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 159–160, 299.

(обратно)

51

Копия перевода на литовский язык приказа Л. Высоцки от 25.09.1941. — Там же, ф. Р-1476, о. 1, д. 1, л. 380–382, ф. Р-689, о. 1,д. 274, л. 1.

(обратно)

52

Копия перевода на литовский язык приказа А. Лентцена № 24 от 06.05.1942 г. — Там же, ф. Р-409, о. 2, д. 1, л. 101–102.

(обратно)

53

Там же, ф. Р-614, о. 1, д. 20, л. 42-8.

(обратно)

54

Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. М., 2002. С. 29.

(обратно)

55

ЦГАЛ, ф. Р-614, о. 1, д. 20, л. 49–51.

(обратно)

56

Перевод на литовский язык приказа А. Лентцена № 19 от 18.04.1942. — Там же, ф. Р-409, о. 2, д. 1, л. 87–89.

(обратно)

57

Перевод на литовский язык письма генерального комиссара Литвы д-ра Т. А. фон Рентельна от 7 мая 1942 г. № 2V1222. — Там же, ф. Р-409, о. 2, д. 1,л. 87–89.

(обратно)

58

Amtsblatt der Generalkomissars in Kauen, 1942. Nr.28.

(обратно)

59

Amtsblatt der Generalkomissars in Kauen, 1942. Nr.49.

(обратно)

60

ЦГАЛ, ф. P-1099, о. 1, д. 62, л. 311.

(обратно)

61

Копия циркуляра директора Департамента литовской полиции В. Рейвитиса от 25.01.1943 г. уездным начальникам полиции. — Там же, ф. Р-729, о. 1,д. 23, л. 18.

(обратно)

62

Копия перевода на литовский язык приказа Л. Высоцки от 07.05.1943 г. Там же, ф. Р-655, о. 1, д. 5, л. 64; ф. Р-729, о. 1, д. 23, л. 56.

(обратно)

63

Там же, ф. Р-655, о. 1, д. 13, л. 62; ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 262.

(обратно)

64

Das Recht der besetzten Ostgebiete. München und Berlin, 1943.

(обратно)

65

Копия перевода на литовский язык указания начальника немецкой полиции порядка г. Вильнюса от 02.12.1941 г. начальнику литовской полиции. — ЦГАЛ, ф. Р-691, о. 1, д. 28, л. 30.

(обратно)

66

Amtsblatt der Generalkomissars in Kauen, 1941. Nr. 1.

(обратно)

67

ЦГАЛ, ф. P-634, о. 1, д. 1, л. 273–276.

(обратно)

68

Копия перевода на литовский язык указа А. Розенберга от 27.04.1942. — Там же, ф. Р-634, о. 1, д. 1, л. 266–269.

(обратно)

69

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. I tomas, Poznań, 1983. P. 565.

(обратно)

70

Turonek J. Białoruś pod okupacją niemiecką. Warszawa, 1993. P. 132.

(обратно)

71

Naujas požiūris į Lietuvos istoriją, Kaunas, 1989. P. 184.

(обратно)

72

Brandišauskas V. Siekiai atkurti Lietuvos valstybingumą(1940.06–1941.09). Vilnius, 1996. P. 40.

(обратно)

73

Копия циркуляра министра внутренних дел И. Шляпятиса. — ЦГАЛ, ф. Р-1436, о. 1, д. 9, л. 54–55; ф. Р-1099, о. 1, д. 1, л. 24.

(обратно)

74

Там же, ф. Р-496, о. 1, д. 2, л. 9–10.

(обратно)

75

Там же, ф. Р-1099, о. 1, д. 1, л. 26–28.

(обратно)

76

Копия приказа МВД от 24.07.1941. — Там же, ф. Р-729, о. 1, д. 1, л. 1.

(обратно)

77

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 3.

(обратно)

78

Копия циркуляра Управления полиции МВД № 31 от 10.07.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 1.

(обратно)

79

Gražiūnas A. Lietuva dviejų okupacijų replėse: 1940–1944. V., 1996, P. 114.

(обратно)

80

Генерал-полковник Ф. Гальдер. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск 1939–1942 г.г, том 3 в двух книгах. М., 1971. С. 55.

(обратно)

81

Копия приказа № 1 Ю. Бобялиса от 24.06.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-1444, о. 1, д. 8, л. 7.

(обратно)

82

Копия приказа К. Календры от 27.06.1941 г. — Там же, ф. Р-1476, о. 1, д. 2, л. 16.

(обратно)

83

Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 19.

(обратно)

84

Копия циркуляра директора Департамента полиции от 26.11.1941. — Там же, ф. Р-713, о. 1,д. 1, л. 10.

(обратно)

85

Там же, ф. Р-677, о. 1, д. 47, л. 46.

(обратно)

86

Письмо начальника тыла армии генерала М. фон Шенкендорфа командиру 403-й охранной дивизии. — Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 2; там же, ф. Р-1436, о. 1, д. 9, л. 44–45.

(обратно)

87

Копия перевода на литовский язык письма А. Цехнпфеннига. — Там же, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 2.

(обратно)

88

ЦГАЛ, ф. Р-1436, о. 1, д. 7, л. 12.

(обратно)

89

Там же, ф. Р-1436, о. 1, д. 7, л. 19.

(обратно)

90

Там же, ф. Р-1436, о. 1, д. 9, л. 2.

(обратно)

91

Там же, ф. Р-1436, о. 1, д. 29, л. 14–15.

(обратно)

92

Pilkauskas D. Policija Panevėžio apskrityje vokiečių okupacijos metais. Sekundė, 1998 m. sausio 16 d. Nr. 12.

(обратно)

93

Brandišauskas V. Siekiai atkurti Lietuvos valstybingumą(1940.06–1941.09). V., 1996. P. 90.

(обратно)

94

Копия перевода на литовский язык письма военного коменданта. — ЦГАЛ, ф. Р-1613, о. 1, д. 1, л. 2.

(обратно)

95

Копия письма начальника Зарасайского уезда. — Там же, ф. Р-1099, о. 1, д. 1, л. 166.

(обратно)

96

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 1.

(обратно)

97

Копия циркуляря И. Ундрайтиса от 23.07.1941. — Там же, ф. Р-402, о. 2, д. 1, л. 56–57; ф. Р-1099, о. 1, д. 1, л. 309.

(обратно)

98

Циркуляр Департамента полиции (без даты) № 1500/23. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 28.

(обратно)

99

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 30.

(обратно)

100

Policija, 1944, balandis, p. 39.

(обратно)

101

«Saugokime atlyginimų knygeles», ten pat, 1943, lapkritis, p. 2.

(обратно)

102

ЦГАЛ, ф. Р-617, справка фондового дела.

(обратно)

103

Копия письма № 400/11а, там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 55.

(обратно)

104

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 31.

(обратно)

105

Там же, ф. Р-659, о. 1, д. 4, л. 1.

(обратно)

106

Там же, ф. Р-1399, о. 1, д. 72, л. 153.

(обратно)

107

Lietuvos policija. Įstatymų ir tvarkos tarnyboje. P. 144.

(обратно)

108

ЦГАЛ, ф. P-713, o. 1, д. 1, л. 127.

(обратно)

109

Там же, ф. P-634, о. 1, д. 1, л. 28, 282.

(обратно)

110

Копия перевода на литовский язык приказа генерального комиссара Литвы д-ра Т. А. фон Рентельна от 31.10.1941 г. — Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 294–295.

(обратно)

111

Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 99.

(обратно)

112

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 5–15.

(обратно)

113

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 37.

(обратно)

114

Копия циркуляра Департамента полиции № 1500/23. — Там же, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 59.

(обратно)

115

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 3, л. 21–23.

(обратно)

116

Копия приказа № 12 начальника полиции г. Вильнюса от 15.10.1941 (анализ архивных документов показывает, что в то время было характерно производить изменения, назначения, увольнения задним числом. — П.С.) — Там же, ф. Р-691, о. 1, д. 34, л. 25.

(обратно)

117

Копия приказа № 28 начальника полиции г. Вильнюса от 08.12.1941. — Там же, ф. Р-691, о. 1, д. 34, л. 52.

(обратно)

118

Там же, ф. Р-691, о. 1, д. 34, л. 28.

(обратно)

119

Копия приказа № 10 начальника полиции от 17.12.1941 г. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 37.

(обратно)

120

Uoginius К. Lietuvos policija. — Karys, 1967. Nr. 8. P. 243.

(обратно)

121

Копия циркуляра Inspekteur der Schutzmannschaften № 2321/41. — ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 49.

(обратно)

122

Там же, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 39.

(обратно)

123

Teisininkų kalendorius 1943 metams. P. 287–301.

(обратно)

124

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 102–103.

(обратно)

125

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 56–57.

(обратно)

126

Хаупт В. Группа армий «Север». М., 2005. С. 339.

(обратно)

127

Егере Е.В. Партизаны и каратели. Рига, 1998. С. 15.

(обратно)

128

Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. М., 2002. С. 102.

(обратно)

129

Там же. С. 103.

(обратно)

130

Кох-Хиллебрехт М. Homo Гитлер: психограмма диктатора. Минск, 2003. С. 162–163.

(обратно)

131

Cyganski M. SS w polityce zagranicznej III Rzeszy w latach 1934–1945. Warszawa, Wroclaw, 1975. S. 182.

(обратно)

132

Mader J. Generalowie abwehry zeznają, Warszawa, 1975. S. 144–145.

(обратно)

133

Lietuviai okupantų vokiečių akimis. Generolo Emilio Justo parodymai. Laisvės kovų archyvas, t. 9. Kaunas, 1993. P. 146.

(обратно)

134

Ibid., p. 138.

(обратно)

135

Его фотография находится в личном архиве автора и в ЦГАЛ, ф. 56, д. 763, л. 80.

(обратно)

136

Великие XX века. Третий рейх. Тайны, загадки, секреты. Автор-составитель В.В. Веденеев. М., 2003. С. 84.

(обратно)

137

Lewicki St. Szpiedzy Kajzera i Hitlera, Warszawa, 1978. S. 264, 266–267.

(обратно)

138

Ramme A. Shizba bezpieczenstwa SS. Warszawa, 1975. S. 103,106.

(обратно)

139

Независимая газета, 16.03.2001.

(обратно)

140

Сергеев Ф. Тайные операции нацистской разведки. 1933–1945. М., 1991. С. 158.

(обратно)

141

Сухопутные силы РККА/Оборона Прибалтики (22 июня — 9 июля 1941 года). М., 2002. С. 30.

(обратно)

142

Lewicki St. Szpiedzy Kajzera i Hitlera. Warszawa, 1978. S. 295.

(обратно)

143

Irving D. Wojna Hitlera. Warszawa, 1996. S. 732.

(обратно)

144

Mader J. Generalowie abwehry zeznają. Warszawa, 1975. S. 268.

(обратно)

145

Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и её крах. М., 1991. С. 269.

(обратно)

146

«Вчера эхо было секретом». Известия ЦК КПСС, 1990, № 10, с. 136.

(обратно)

147

Утверждение А. Лилейкиса. Respublika, 17. 07.1996 d.

(обратно)

148

ЦГАЛ, ф. Р-969, о. 2, д. 11, л. 20.

(обратно)

149

Bubnys A. Vokiečių ir lietuvių saugumo policija (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 1997. Nr. 1. P. 170.

(обратно)

150

ЦГАЛ, ф. Р-1476, о. 1, д. 3, л. 116.

(обратно)

151

Bubnys A.A. Lileikio veiklą liudija archyvai. Respublika, 25.09.1996.

(обратно)

152

ЦГАЛ, ф. P-681, o. 2, д. 32, л. 1–2.

(обратно)

153

Там же, ф. Р-1476, о. 1, д. 3, л. 111–112.

(обратно)

154

Там же, ф. Р-1099, о. 1, д. 62, л. 22.

(обратно)

155

Bubnys A. Vokiečių ir lietuvių saugumo policija (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 1997, Nr. 1, P. 171.

(обратно)

156

Копия секретного письма № 22 ДГБ от 22.07.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 3.

(обратно)

157

Копия приказа С. Ченкуса от 01.11.1941 г. — Там же, ф. P-1018, о. 1, д. 100, л. 25–39.

(обратно)

158

Klemas A. Pirštų atspaudai ir nusikaltimų aiškinimai. Policija, 1943, lapkritis. P. 30.

(обратно)

159

Eug. Palskys. Mokslinė teismo ekspertizė prieškario Lietuvoje. — Lietuvos Policijos Akademija. Kriminalinė justicija. Mokslo darbai. Tomas 4. Vilnius, 1995. P. 53.

(обратно)

160

Nacionalistų talka hitlerininkams. Vilnius, 1970. P. 47–51.

(обратно)

161

Копия письма H. Микшиса от 17.07.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-691, о. 1, д. 28, л. 1.

(обратно)

162

ЦГАЛ, ф. Р-1399, о. 1, д. 71, л. 16.

(обратно)

163

Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 53.

(обратно)

164

Там же, ф. Р-659, о. 1, д. 1, л. 100.

(обратно)

165

ЦГАЛ, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 22.

(обратно)

166

GražiūnasA. Lietuva dviejų okupacijų replėse 1940–1944. Vilnius, 1996. P. 287.

(обратно)

167

Там же, стр. 288, 289.

(обратно)

168

ЦГАЛ, ф. Р-680, о. 2, д. 17, л. 1.

(обратно)

169

«Kova su naminės degtinės gamyba», Policija, 1944, sausis. P. 2.

(обратно)

170

Karpavičius B. «Eidami tarnybos pareigas žuvo du pareigūnai)), Policija, 1944, vasaris. P. 39.

(обратно)

171

Копия приказа № 31 начальника полиции Вильнюса от 21.04.1942. — ЦГАЛ, ф. Р-692, о. 3, д. 40, л. 46.

(обратно)

172

Копия приказа № 84 начальника полиции Вильнюса от 01.12.1943. — ЦГАЛ, ф. Р-690, о. 1, д. 30, л. 9.

(обратно)

173

Список полицейских учреждений, участков и пунктов, там же, ф. Р-683, о. 2, д. 30, л. 1–3.

(обратно)

174

Į laisvę, 30.12.1941. Nr. 160.

(обратно)

175

Archyviniai dokumentai apie nacionalistų antiliaudinę veiklą. P. 11.

(обратно)

176

Крысий М.Ю. Прибалтика между Сталиным и Гитлером. М., 2004. С. 140.

(обратно)

177

Устав литовской полиции порядка. ЦГАЛ, ф. Р-972, о. 1, т. 2, д. 544, л. 1–4; там же, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 5–15.

(обратно)

178

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 56.

(обратно)

179

Копия приказа № 10 командира литовской полиции от 17.12.1941. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 37.

(обратно)

180

Копия перевода на литовский язык приказа Л. Высоцки № 7 от 11.06.1942 г. — Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 235, л. 19.

(обратно)

181

Nacionalistų talka hitlerininkams. V., 1970. P. 91–93.

(обратно)

182

ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 7.

(обратно)

183

Там же, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 23.

(обратно)

184

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 235, л. 25.

(обратно)

185

Naujoji Lietuva, 30.11.1941 d. Nr. 132.

(обратно)

186

ЦГАЛ, ф. Р-659, о. 1, д. 56, л. 2–3.

(обратно)

187

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 102.

(обратно)

188

Там же, л. 119.

(обратно)

189

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 1, л.2; там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 96, л.141.

(обратно)

190

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 1, л. 4–6.

(обратно)

191

Savisaugos būrių narių pareigos ir teisės. — Karys, 02.10.1943. Nr. 40 (1202). P. 251.

(обратно)

192

Zizas R. Vietinė savisauga (savigyna) Lietuvoje nacių Vokietijos okupacijos metais (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 2001. Nr. 2 (10). P. 45.

(обратно)

193

ЦГАЛ, ф. Р-660, о. 2, д. 1, л. 1.

(обратно)

194

Zizas R. Vietinė savisauga (savigyna) Lietuvoje nacių Vokietijos okupacijos metais (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 2001, Nr. 3(11), p. 49.

(обратно)

195

ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 32.

(обратно)

196

Там же, ф. Р-666, о. 1, д. 5, л. 230, 233.

(обратно)

197

Копия перевода на литовский язык циркуляра В. Денике от 23.07.1942. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 22–26.

(обратно)

198

Статистический отчёт Департамента полиции от 01.10.1943. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 102.

(обратно)

199

Там же, л. 106.

(обратно)

200

Там же, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 120.

(обратно)

201

Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 1, л. 185.

(обратно)

202

Там же, л. 186–192.

(обратно)

203

Копия письма В. Рейвитиса от 18.02.1944 г. — Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 46.

(обратно)

204

Копия перевода на литовский язык циркуляра № 41 Ф. Еккельна от 07.07.1941. — Там же, ф. Р-1444, о. 1, д. 4, л. 62.

(обратно)

205

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 3, л. 23–24.

(обратно)

206

Копия приказа № 14 начальника полиции г. Вильнюса от 20.10.1941 г. — Там же, ф. Р-91, о. 1, д. 34, л. 29.

(обратно)

207

Там же, ф. Р-713, о. 1, д. 1, л. 30; там же, ф. Р-1436, о. 1, д. 9, л. 77.

(обратно)

208

Į laisvę 24.10.1941. Nr. 106.

(обратно)

209

Policija, 1944, sausis.

(обратно)

210

ЦГАЛ, ф. P-659, о. 1, д. 17, л. 23.

(обратно)

211

Копия перевода на литовский язык циркуляра Г. Лозе от 06.03.1942. — Там же, ф. Р-634, о. 1, д. 1, л. 129–131.

(обратно)

212

Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 11–12.

(обратно)

213

Ugniagesys, 1942. Nr. 1. P. 17.

(обратно)

214

Документ имеется в личном архиве автора.

(обратно)

215

Sušinskas V. Ugniagesių vadovų konferencija, Policija, 1943, lapkritis. P. 35.

(обратно)

216

Policija, 1944, kovas. P. 33.

(обратно)

217

Naujoji Lietuva. 27.11.1941. Nr. 129. Ежедневник, выходивший в Вильнюсе с 29.06.1941 до 07.1944 г.

(обратно)

218

«Informacinis pranesimas», Policija, 1944, kovas. P. 31.

(обратно)

219

Ugniagesys, 1943. Nr. 3^. P. 17.

(обратно)

220

Naujoji Lietuva. 18.02.1942. Nr. 41.

(обратно)

221

ЦГАЛ, ф. Р-617, о. 1, д. 8, л. 2.

(обратно)

222

Там же, ф. Р-729, о. 2, д. 3, л. 143.

(обратно)

223

Там же, ф. Р-617, о. 1, д. 8, л. 8.

(обратно)

224

Там же, ф. Р-659, о. 1, д. 5, л. 10.

(обратно)

225

Ugniagesys, 1943. P. 26.

(обратно)

226

Lietuviškosios savivaldos administracijos žinios. 20.03.1944. Nr. 18. L. 252–255.

(обратно)

227

Sušinskas V. Savanoriai ugniagesyboje, Policija, 1944, vasaris. P. 30.

(обратно)

228

Informacinis pranešimas, Policija, 1944, kovas. P. 31.

(обратно)

229

Ведомости указаний министра рейха А. Розенберга для занятых Восточных территорий от 05.04.1943. — ЦГАЛ, ф. Р-659, о. 1, д. 5, л. 10; там же, ф. Р-685, о. 5, д. 18, л. 28–29.

(обратно)

230

Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 138, л. 17.

(обратно)

231

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 247, л. 3.

(обратно)

232

J. Vlg. «Policija aptemdymo priežiūroje)), Policija, 1944, vasaris. P. 2.

(обратно)

233

Копия перевода на литовский язык распоряжения рейхскомиссара Остланда от 30.01.1943 г. о наказаниях местных полицейских органов. — ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 105.

(обратно)

234

Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 138, л. 29.

(обратно)

235

Lietuviškosios savivaldos administracijos žinios. 27.04.1944. Nr. 21. P. 301–305.

(обратно)

236

«Informacinis pranesimas», Policija, 1944, balandis. P. 32.

(обратно)

237

ЦГАЛ, ф. Р-677, о. 1, д. 1, л. 11. Lewandowska St. Žycie codzienne Wilna w latach II wojny swiatowej, Warszawa, 2001, s. 169.

(обратно)

238

Аграновский Г., Гузенберг И. Литовский Иерусалим. Вильнюс, 1992. С. 23.

(обратно)

239

Нюрнбергский процесс. Т. 6. М., 1960. С. 600.

(обратно)

240

Jakubčionis A. Kitoje ribos pusėje. Lietuvos istorijos studijos. T. 3. V., 1996. P. 178.

(обратно)

241

Masinės žudynės Lietuvoje (1941–1944). Dokumentų rinkinys, I dalis. — Vilnius, 1965. P. 338.

(обратно)

242

Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941–1944): сборник документов и материалов, ЯД ВА-ШЕМ, Национальный Институт Памяти жертв нацизма и героев Сопротивления. Иерусалим, 1992. С. 49.

(обратно)

243

Masinės žudynės Lietuvoje (1941–1944). Dokumentų rinkinys, II dalis. — Vilnius, 1973. P. 31.

(обратно)

244

Tory A. Kauno getas: diena po dienos. Vilnius, 2000. P. 289.

(обратно)

245

ЦГАЛ, ф. P-1421, o. 1, д. 62, л. 22.

(обратно)

246

Davidowicz L.S. The War Against the Jews, 1933–1945. London, 1975. S. 289; Johnson R Žydų istorija. Vilnius, 1999. P. 739.

(обратно)

247

Dr. Arad Yitzhak. Ghetto in Flames. NY, 1982. P. 287–289.

(обратно)

248

Информация из Вильнюсского государственного имени Гаона еврейского музея, по: A. Liekis. Dėl Lietuvos žydų katastrofos aiškumo, Tautininkų žinios, 2002 balandis, Nr. 8(152), а также G. Suras. Užrašai. Vilniaus geto kronika 1941–1944. Vilnius, 1997. P. 13–14, 85.

(обратно)

249

Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. M., 2002. С. 128 —129.

(обратно)

250

ЦГАЛ, ф. Р-1399, о. 1, д. 15, л. 16.

(обратно)

251

Suras G. Užrašai. Vilniaus geto kronika 1941–1944. Vilnius, 1997. P. 116–117.

(обратно)

252

Bubnys A. Kauno ir Vilniaus getų žydų policija (1941–1944 m.). — Genocidas ir rezistencija, 2005. Nr. 1(17). P. 76.

(обратно)

253

Bubnys A. Kauno ir Vilniaus getų žydų policija (1941–1944 m.). — Genocidas ir rezistencija, 2005. Nr. 1(17). P. 68.

(обратно)

254

Arad Y. Ghetto in Flames. P. 76.

(обратно)

255

Нюрнбергский процесс. Т. 6. M., 1960. С. 600.

(обратно)

256

Lietuvos policija. Įstatymų ir tvarkos tarnyboje. P. 86.

(обратно)

257

Atmintinos dienos. The days of Memory. Vilnius, 1995. P. 477.

(обратно)

258

ЦГАЛ, ф. Р-1, о. 1, д. 1,л.З.

(обратно)

259

Tory A. Kauno getas: diena po dienos. Vilnius, 2000. P. 70.

(обратно)

260

ЦГАЛ, ф. Р-973, о. 2, д. 23, л. 1.

(обратно)

261

Beilesas J. Judkė, Baltos lankos, 2001. P. 127–128.

(обратно)

262

Tory A. Kauno getas: diena po dienos. Vilnius, 2000. P. 425.

(обратно)

263

Gelpernas D. Kai kurie pasipriešinimo Kauno gete nušvietimo klausimai, Kn.: Atminties dienos. Vilnius, 1995. P. 333.

(обратно)

264

Приказ Г. Гиммлера о ликвидации гетто в Остланд в «Катастрофа в документах», стр. 363–364.

(обратно)

265

Atmintinos dienos. The days of Memory. — Б. Лнолик. Нацистские лагеря в Эстонии. Vilnius, 1995. P. 193.

(обратно)

266

Bubnys A. Vokiečių okupuota Lietuva. Vilnius, 1998. P. 226–227.

(обратно)

267

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 42.

(обратно)

268

Там же, л. 73.

(обратно)

269

Lietuvos policija. įstatymų ir tvarkos tarnyboje. P. 86.

(обратно)

270

Karys, 1987. Nr. 7. P. 296.

(обратно)

271

Liormanas R. Lietuviai kariai Vokietijos kariuomenėje 1944–1945 metais. Karys, 1970. Nr. 1. P. 10.

(обратно)

272

Копия перевода документа. ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 45.

(обратно)

273

Копия перевода на литовский язык указания командира полиции порядка при высшем руководителе СС и полиции в Остланде от 20.01.1944 г. ЦГАЛ, ф. Р-1444, о. 1, д. 3, л. 57.

(обратно)

274

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938–1945.1 tomas. Poznań, 1983. P. 610.

(обратно)

275

Laisvės kovų archyvas. Kaunas, 1991, 2 tomas. P. 84–85.

(обратно)

276

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 55–57.

(обратно)

277

Truska L. Lietuva bolševikų ir nacių metais. Lietuvos rytas, 13.03.1993. Nr. 48. Гитлеровская оккупация в Литве. Госполитиздат Лит. ССР, Вильнюс, 1961. С. 17.

(обратно)

278

Buchaveckas S Šalčios žemė, V, 1992. P. 147.

(обратно)

279

Nepriklausoma Lietuva, 11.01.1942. Nr. 9.

(обратно)

280

Karys, 1967. Nr. 8. P. 243.

(обратно)

281

Bubnys A. Vokiečių ir lietuvių saugumo policija (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 1997. Nr. 1. P. 173.

(обратно)

282

Lileikis A. Pažadinto laiko pėdsakais. Vilnius, 2000. P. 60.

(обратно)

283

Bubnys A. Lietuvių antinacinė rezistencija 1941–1944 m. Vilnius, 1991, P. 26–27.

(обратно)

284

Там же, с. 43.

(обратно)

285

Там же, с. 75.

(обратно)

286

Nacionalistų talka hitlerininkams. P. 94–95.

(обратно)

287

ЦГАЛ, ф. Р-1474, о. 1, д. 25, л. 30.

(обратно)

288

Итоги Второй мировой войны. Сборник статей. М., 1957. С. 501–502.

(обратно)

289

Военно-исторический журнал, 1990, № 6, с. 30.

(обратно)

290

Отдел рукописей Центральной библиотеки Академии наук Литвы (ОРЦБАНЛ), ф. 169, л. 64–65.

(обратно)

291

Bulavas J. Vokiškųjų fašistų okupacinis Lietuvos valdymas (1941–1944 m.). Vilnius, 1969. P. 64.

(обратно)

292

Karys, 1989. Nr. 8. P. 358.

(обратно)

293

Там же, 1991. Nr. 6. P. 321.

(обратно)

294

Там же, 1989. Nr. 8. P. 358.

(обратно)

295

Brazaitis J. Vienų vieni. Vilnius, 1990. P. 148.

(обратно)

296

Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков. Часть II. Минск, 1951. С. 891.

(обратно)

297

Lietuva. 15.10.1943.

(обратно)

298

Banasikowski E. Na zew Ziemi Wilienskiej. Warszawa — Paryž, 1990. P. 153.

(обратно)

299

ЦГАЛ, ф. Р-660, о. 2, д. 246, л. 3.

(обратно)

300

Там же, ф. Р-685, о. 5, д. 28, л. 1.

(обратно)

301

Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков. Часть П. Минск, 1951. С. 892.

(обратно)

302

Там же, с. 899.

(обратно)

303

Bubnys A. Lietuvių antinacinė rezistencija 1941–1944 m. V, 1991. P. 134.

(обратно)

304

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 13.

(обратно)

305

Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 83.

(обратно)

306

Письмо начальника полиции уезда в Штаб литовской полиции. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 79.

(обратно)

307

«Informacinis pranesimas», Policija, 1944, gegužė. P. 36.

(обратно)

308

«3-ji žemesniųjų policijos vadų kursai Kaune», Policija, 1944, birželis. P. 2.

(обратно)

309

План полицейского обучения и воспитания на 1942 год. — ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 38–41.

(обратно)

310

Там же, л. 73.

(обратно)

311

V. Sp. «Policijos šunų mokykla Rygoje — Bolderoje», Policija, 1943, lapkritis. P. 16.

(обратно)

312

Письмо № 6598 В. Рейвитиса от 28 июля 1942 г. командиру немецкой жандармерии в Литве. — ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 58–59.

(обратно)

313

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 60–61.

(обратно)

314

Там же, д. 4, л. 37.

(обратно)

315

Там же, д. 28, л. 2.

(обратно)

316

Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 61–62.

(обратно)

317

Policija. 1944 vasaris. P. 2.

(обратно)

318

Karys, 1979. Nr. 3. P. 95.

(обратно)

319

Там же, с. 96.

(обратно)

320

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 96, л. 116–119.

(обратно)

321

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 4–5.

(обратно)

322

Karys, 17.07.1943.Nr. 29(1191). Р. 180.

(обратно)

323

ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 135.

(обратно)

324

Информация Штаба офицера связи за 1943 г. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 23, л. 4.

(обратно)

325

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938–1945. II tomas. Poznań, 1984. P. 104.

(обратно)

326

Там же, с. 105.

(обратно)

327

Lumsden R. SS Regalia. London, 1996. P. 141.

(обратно)

328

Отечественная история, 2001, № 6. С. 60–75.

(обратно)

329

Hilberg R. Nusikaltėliai, aukos, stebėtojai. Žydų tragedija 1933–1945. Vilnius, 1999. P. 106.

(обратно)

330

«Вчера это было секретом». Известия ЦК КПСС, 1990, № 10, с. 135.

(обратно)

331

«Совершенно секретно! Только для командования!». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. М., 1967. С. 396.

(обратно)

332

Квицинский Ю. Генерал Власов: путь предательства. М., 1999. С. 83.

(обратно)

333

Münoz A. Hitler's Eastern Legions. Vol. I «The Baltic Schutzmannschaft». Axis Europa. New York, 1997. P. 11.

(обратно)

334

Hilberg R. Nusikaltėliai, aukos, stebėtojai. Žydų tragedija 1933–1945. Vilnius, 1999. P. 299.

(обратно)

335

Крысин М.Ю. Прибалтика между Сталиным и Гитлером. М., 2004. С. 99.

(обратно)

336

Перевод с немецкого языка копии распоряжения рейхсфюрера СС от 01.11.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-691, о. 1, д. 28, л. 54–57.

(обратно)

337

Перевод с немецкого языка копии распоряжения Ф. Еккельна (без даты). — ЦГАЛ, ф. Р-691, о. 1, д. 28, л. 63.

(обратно)

338

Tessing G. Verbände und Truppen der deutschen Wehrmacht und WaftenSS im Zweiten Weltkrieg 1939–1945. Frarücfurt/Main, 1965. P. 58.

(обратно)

339

Составленная руководителем СС и полиции в Литве схема дислокации и подчинения литовских батальонов полиции. — ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 102, л. 28.

(обратно)

340

Turonek J. Białoruś pod okupacją niemiecką. Warszawa, 1993. P. 76.

(обратно)

341

Jonušienė D. Sielos neturi tautybės. Veidas, 1997, rugsėjo 20 d.

(обратно)

342

Там же, д. 248, л. 8–9.

(обратно)

343

Там же, ф. Р-661, о. 1, д. 10, л. 27.

(обратно)

344

Копия приказа № 1 командира СВВ от 31.07.1941. — Там же, д. 2а, л. 10–12.

(обратно)

345

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 262, л. 130.

(обратно)

346

Там же, д. 3, л. 31–41.

(обратно)

347

Копия перевода на литовский язык приказа А. Энгеля от 15.09.1941. — Там же, ф. Р-659, о. 1, д. 4, л. 1.

(обратно)

348

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 3, л. И.

(обратно)

349

Копия перевода на литовский язык приказа А. Энгеля от 03.11.1941. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 101, л. 23.

(обратно)

350

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 33.

(обратно)

351

Там же, ф. Р-1444, о. 1, д. 3, л. 109; там же, ф. Р-660, о. 2, д. 262, л. 25.

(обратно)

352

Bubnys A. Lietuvių viešoji policija ir policijos batalionai (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 1998. Nr. 1 (3). P. 89.

(обратно)

353

ЦГАЛ, ф. Р-660, о. 2, д. 233, л. 30.

(обратно)

354

Копия перевода на литовский язык приказа начальника немецкой полиции от 01.10.1942. — Там же, д. 235, л. 9.

(обратно)

355

Приказ А. Ишкаускаса от 24.06.1941 г.

(обратно)

356

Копия циркуляра бургомистра города Каунас от 08.07.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-1444, о. 1, д. 13, л. 117.

(обратно)

357

Laisvės kovų archyvas. 14 tomas, Kaunas, 1995. P. 263.

(обратно)

358

ЦГАЛ, ф. Р-1444, о. 1, д. 8, л. 35.

(обратно)

359

Bubnys A. Lietuvių policijos 1 (13) — asis batalionas ir žydų žudynės 1941 m. Genocidas ir rezistencija, 2006. Nr. 2(20). P. 34.

(обратно)

360

ЦГАЛ, ф. Р-1444, о. 2, д. la, л. 39.

(обратно)

361

Там же, л. 42.

(обратно)

362

Там же, о. 1, д. 1, л. 19.

(обратно)

363

Копия письма № 1378 комендантуры от 24.07.1941 г. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 4.

(обратно)

364

Там же, ф. Р-1444, о. 2, д. 1а, л. 68.

(обратно)

365

Там же, о. 1, д. 5, л. 179.

(обратно)

366

Особый архив Литвы (далее — ОАЛ) (Lietuvos ypatingasis archyvas — LYA), ф. K-1, о. 58, д. Р-18089, д. Р-17460, д. 22469/3 и др.

(обратно)

367

Там же, ф. Р-1099, о. 1, д. 1, л. 173.

(обратно)

368

Там же, ф. Р-1476, о. 1, д. 3, л. 254.

(обратно)

369

Копия перевода на литовский язык приказа Ф. Лехтхалера от 29.08.1941. — ЦГАЛ, ф. Р-1444, о. 1, д. 3, л. 235.

(обратно)

370

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 262, л. 70.

(обратно)

371

Там же, ф. Р-1444, о. 1, д. 3, л. 49.

(обратно)

372

Приказ коменданта Каунаса капитана С. Квецинскаса № 49. — Там же, л. 61.

(обратно)

373

Приказ коменданта Каунаса капитана С. Квецинскаса от 30.11.1941 г. — Там же, л. 90.

(обратно)

374

Там же, ф. Р-729, о. 1, д. 1, л. 11.

(обратно)

375

Копия приказа начальника литовской полиции № 10 от 17.12.1941 г. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 37.

(обратно)

376

Там же, ф. Р-1444, о. 1, д. 3, л. 58.

(обратно)

377

Копия перевода с немецкого письма А. Энгеля от 16.12.1941 г. — Там же, ф. Р-691, о. 1, д. 28, л. 66.

(обратно)

378

Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 101, л. 20.

(обратно)

379

Там же, д. 93, л. 11–15.

(обратно)

380

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 235, л. 17.

(обратно)

381

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 102, л. 28.

(обратно)

382

Zizas R. Lietuvių savisaugos (apsaugos) batalionų karių nuostoliai Vokietijos — SSRS karo metu (1941–1945). — Karo archyvas, XIX. Vilnius, 2004. P. 253.

(обратно)

383

Bubnys A. Lietuvių policijos batalionai Pskovo srityje ir Kurše: 13-asis ir 10 (256)-asis batalionai (1942–1945). Genocidas ir rezistencija, 2001. Nr. 2(10). P. 33.

(обратно)

384

Там же, стр. 37.

(обратно)

385

Bubnys A. “253-iasis lietuvių policijos batalionas (1943–1944)”, Genocidas ir rezistencija, 1998, Nr. 2(4), p. 105.

(обратно)

386

Перевод на литовский язык приказа командира немецкой полиции порядка в Литве от 18.04.1944 г. — ЦГАЛ, ф. Р-666, о. 1, д. 8, л. 66.

(обратно)

387

Zizas R. Lietuvių savisaugos (apsaugos) batalionų karių nuostoliai Vokietijos — SSRS karo metu (1941–1945). — Karo archyvas, XIX. Vilnius, 2004. P. 230.

(обратно)

388

Перевод на литовский язык письма командира немецкой полиции порядка в Литве от 24.03.1944 г. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 96, л. 54.

(обратно)

389

Bubnys A. Lietuvių policijos batalionai Pskovo srityje ir Kurše: 13-asis ir 10 (256)-asis batalionai (1942–1945)”, Genocidas ir rezistencija, 2001. Nr. 2(10). P. 40.

(обратно)

390

ЦГАЛ, ф. P-1444, o. 1, д. 3, л. 159.

(обратно)

391

Eriksonas L. Įtariamasis užsisklendė Škotijos viloje. Lietuvos rytas, 2000, sausio 14.

(обратно)

392

По некоторым архивным документам, 1 февраля 1942 г. 4-й батальон был переименован в 7-й. — ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 101, л. 16.

(обратно)

393

Копия приказа начальника литовских частей самообороны Вильнюсского округа № 76 от 11.05.1942. — Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 246, л. 12.

(обратно)

394

Münoz A. Hitler's Eastern Legions. P. 31.

(обратно)

395

Turonek J. Białoruś pod okupacją niemiecką. Warszawa, 1993. P. 200.

(обратно)

396

Bubnys A. Penktasis lietuvių policijos batalionas (1941–1944). — Genocidas ir rezistencija, 2001. Nr. 1 (9).

(обратно)

397

Kardas, 1993. Nr. 1. P. 36–37.

(обратно)

398

Karys, 13.02.1943 d. Nr. 7 (1169). P. 38.

(обратно)

399

Semaška A. Nepasiduokime karo politikų klastai, XXI amžius, 1999, lapkričio 19 d. Nr. 89.

(обратно)

400

Копия письма «Союза борцов за свободу Литвы» от 07.06.1942 г. — Архив общественных организаций Литвы (АООЛ), ф. 3377, о. 55, д. 10, л. 69.

(обратно)

401

Там же, ф. 3377, о. 55, д. 185.

(обратно)

402

Laisvės kovų archyvas. 12 tomas. Kaunas, 1994. P. 189.

(обратно)

403

Atmintinos dienos. The days of Memory. Vilnius, 1995. P. 386 — 387.

(обратно)

404

Рапорт начальника 2-го полицейского участка г. Вильнюс И. Вайшниса от 06.09.1941 г. начальнику полиции Вильнюсского города и уезда. — ЦГАЛ, ф. P — 691, о. 1, д. 4, л. 189–190.

(обратно)

405

Lietuvos žydų žudynių byla. Sudarė A. Eidintas. Vilnius, 2001. P. 119.

(обратно)

406

Mollo A. Uniforms of the SS. Volume 5: Sicherheitsdienst und Sicherheitspolizei 1931–1945. London, 1992. P. 19.

(обратно)

407

French L. Maclean. The field men. The SS Officers Who Led the Einsatzkommandos — the Nazi Mobile Killing Units. Atglen,1999. P. 13.

(обратно)

408

Bubnys A. Vokiečių okupuota Lietuva. Vilnius, 1998. P. 269–270.

(обратно)

409

Korab-Žebryk R. Biala księga w obronie Armii Krajowej na Wilenszczyznie. Lublin, 1991. P. 12.

(обратно)

410

Laisvės kovų archyvas. 2 tomas. Kaunas, 1991. P. 83–88.

(обратно)

411

Из ответа прокуратуры Германии от 10.05.1993 г. Генеральной прокуратуре Литвы.

(обратно)

412

Brazaitis J. Vienų vieni. Vilnius, 1990. P. 135.

(обратно)

413

Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Т. 3. М., 1996. С. 321–332.

(обратно)

414

Из ответа центра С. Визенталя («Simon Wiesental Center») от 23.05.1993 г., подписанного его директором д-ром Эфраимом Зуроффом (Dr. Efraim Zuroff) генеральному прокурору Литвы Артурасу Паулаускасу (Arturas Paulauskas).

(обратно)

415

Создание, деятельность и ликвидация Вильнюсского еврейского гетто. — АООЛ, ф. 3377, о. 55, д. 10, л. 41–60.

(обратно)

416

Мартинсон Э. Слуги свастики. Таллин, 1962. С. 71.

(обратно)

417

Szarota Т. U progų zaglady. Zajšcia antyzydowskie i pogromy w okupowanej Europie: Warszawa, Paryž, Amsterdam, Antwerpia, Kowno. Warszawa, 2000. S. 16–17.

(обратно)

418

Bubnys A. Vokiečių okupuota Lietuva, Vilnius, 1998, p. 271–276.

(обратно)

419

Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Т. 3. С. 326.

(обратно)

420

Республика, 29.03.2001 г.

(обратно)

421

Škirpa К. Sukilimas Lietuvos suverenumui atstatyti. Vašingtonas, 1973, P. 204.

(обратно)

422

«Į laisve», 24.06.1941.

(обратно)

423

ЦГАЛ, ф. P-660, о. 2, д. 3, л. 15; там же, ф. Р-1436, о. 1, д. 7, л. 10; также другие документы в других фондах.

(обратно)

424

Akiračiai. Atviro žodžio mėnraštis. Chicago, 1998 m. vasaris. Nr. 2 (296). P. 6.

(обратно)

425

Lieven Anatol. Pabaltijo revoliucija. Vilnius, 1995. P. 428.

(обратно)

426

Akiračiai. Atviro žodžio mėnraštis. Chicago, 1998 m. vasaris. Nr. 2 (296). P. 7.

(обратно)

427

Turonek J. Białoruś pod okupacją niemiecką. Warszawa, 1993. L. 112.

(обратно)

428

АООЛ, ф. 1, о. 1, д. 97, л. 49.

(обратно)

429

Там же, ф. 3377, о. 55, д. 53, л. 200–201.

(обратно)

430

Akiračiai. Chicago. 1998 m. vasaris. Nr. 2 (296). P. 7.

(обратно)

431

Darnusis A. Lietuvos gyventojų aukos ir nuostoliai Antrojo pasaulinio karo ir pokario metais. 1991. P.75.

(обратно)

432

Brazaitis J. Vienų vieni. Vilnius, 1990. L. 137.

(обратно)

433

Nepriklausoma Lietuva, 15.10.1943.

(обратно)

434

Копия циркуляра № 1100 Департамента полиции от 17.09.1941 г. — ЦГАЛ, ф. Р-713, о. 1, д. 1,л.31.

(обратно)

435

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 10.

(обратно)

436

ЦГАЛ, ф. Р-659, о. 1, д. 18, л. 12.

(обратно)

437

Там же, ф. Р-659, о. 1, д. 3, л. 165.

(обратно)

438

Копия перевода на литовский язык письма начальника немецкой полиции порядка от 08.06.1942 — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 9.

(обратно)

439

Рапорт А. Реклайтиса от 15.07.1942 командиру немецкой полиции порядка в Литве. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. al 8.

(обратно)

440

Копия рапорта П. Амбразюнаса 11.1942 (без точной даты). — Там же, ф. Р-739, о. 1, д. 1, л. 20.

(обратно)

441

Копия приказа командира частей самообороны от 16.09.1941 № 16. — Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 234, л. 46.

(обратно)

442

Karys. 1987. Nr. 4. Р. 155.

(обратно)

443

K.K.U. Rytų Lietuvos gyventojų sargyboje. Karys, 1968. Nr. 9. P. 297.

(обратно)

444

Karys. 1979. Nr. 3. P. 96.

(обратно)

445

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 5.

(обратно)

446

Копия перевода на литовский язык приказа командира полиции порядка от 15.10.1942. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 48–54.

(обратно)

447

Documents on the Laws of War. Oxford, 1994. P. 56.

(обратно)

448

Karys, 25.09.1943. Nr. 39 (1201). P. 246.

(обратно)

449

L.B. Lietuvių apsaugos dalinių 257 Bn. Karys, 1979. Nr. 3. P. 94–101.

(обратно)

450

Советский Союз в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945. М., 1985. С. 372.

(обратно)

451

Хаупт В. Группа армий «Север». М., 2005. С. 340.

(обратно)

452

ЦГАЛ, ф. Р-666, о. 1, д. 5, л. 202.

(обратно)

453

Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 16.

(обратно)

454

Там же.

(обратно)

455

Karys, 1979. Nr. 3. Р. 98.

(обратно)

456

Там же, р. 98.

(обратно)

457

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 69.

(обратно)

458

Копия перевода на литовский язык письма заместителя командира немецкой полиции порядка от 15.08.1942 г. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 27–29.

(обратно)

459

Vicas J. SS tarnyboje. Vilnius, 1961. P. 22.

(обратно)

460

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 4, л. 12.

(обратно)

461

Копия перевода на литовский язык циркуляра штаба полиции порядка III Рейха. — Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 96, л. 30–32.

(обратно)

462

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 32.

(обратно)

463

Там же, д. 28, л. 3.

(обратно)

464

Там же, л. 4.

(обратно)

465

Nawrocki S. Policja hitlerowska w tzw. Kraju Warty. 1939–1945. Poznań, 1970. P. 155.

(обратно)

466

ЦГАЛ, ф. P-556, о. 2, д. 19, л. 30.

(обратно)

467

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 236, л. 3.

(обратно)

468

Копия распоряжения Главного управления здоровья от 10.12.1942. — ЦГАЛ, ф. Р-1099, о. 1, д. 62, л. 8.

(обратно)

469

ЦГАЛ, ф. Р-660, о. 2, д. 246, л. 10.

(обратно)

470

Копия перевода на литовский язык указания А. Розенберга от 12.01.1942. — Там же, ф. Р-634, о. 1, д. 1, л. 279–280.

(обратно)

471

Karys, 1967, Nr. 8, Р. 243.

(обратно)

472

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 3.

(обратно)

473

Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 236, л. 5–6.

(обратно)

474

Там же, л. 1.

(обратно)

475

Там же, ф. Р-1399, о. 1, д. 61, л. 15.

(обратно)

476

Служебное сообщение В. Рейвитиса Г. Харму. — Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 11.

(обратно)

477

Копия перевода на литовский язык циркуляра командира полиции порядка от 26.02.1944 г. — Там же, л. 69.

(обратно)

478

Копия циркуляра Департамента полиции № 1093/15 от 19.09.1941. — ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 1, л. 19.

(обратно)

479

Там же, д. 28, л. 3.

(обратно)

480

Там же, д. 13, л. 129.

(обратно)

481

Там же, д. 4, л. 3.

(обратно)

482

Там же, д. 13, л. 120–121.

(обратно)

483

АООЛ, ф. 3377, о. 55, д. 10, л. 68.

(обратно)

484

Karys, 30.10.1943 d. Nr. 44 (1206). P. 277.

(обратно)

485

Отчёт командира немецкой полиции безопасности и СД в Литве Главному имперскому управлению безопасности в Берлине за сентябрь 1943. — ЦГАЛ, ф. Р-1399, о. 1, д. 62, л. 54.

(обратно)

486

Дробязко С., Каращук Л. Русская освободительная армия. М., 1998. С. 9.

(обратно)

487

Thorwald J. Iluzja. Žomierze radzieccy w armii Hitlera. WarszawaKraköw, 1994. S. 192.

(обратно)

488

Laisvės kovų archyvas, t. 9. Kaunas, 1993. P. 157.

(обратно)

489

Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и её крах. М., 1991. С. 82.

(обратно)

490

ЦГАЛ, ф. Р-1436, о. 1, д. 128, л. 16.

(обратно)

491

Там же, д. 129, л. 43.

(обратно)

492

Там же, д. 128, л. 99–100.

(обратно)

493

Vicas J. SS tarnyboje. Vilnius, 1961. P. 16.

(обратно)

494

Karys, 1987. Nr. 4. P. 154.

(обратно)

495

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 1–11.

(обратно)

496

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 122.

(обратно)

497

Копия перевода на литовский язык указания № 564/44 от 26.02.1944 — Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 61.

(обратно)

498

Там же, л. 144.

(обратно)

499

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 3.

(обратно)

500

Там же, д. 13, л. 30.

(обратно)

501

Копия перевода на литовский язык циркуляра Г. Гиммлера от 08.04.1944 г. — Там же, ф. Р-660, о. 2, д. 247, л. 13–14; там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 106, л. 6.

(обратно)

502

Policija, 1944, vasaris. P. 40.

(обратно)

503

Устав LPSF. Там же, ф. Р-409, о. 1, д. 29, л. 116, 149–150.

(обратно)

504

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 3.

(обратно)

505

Служебное сообщение В. Рейвитиса Г. Харму. — Там же, л. 4.

(обратно)

506

Копия перевода на литовский язык приказа В. Мусиля № 4 от 19.04.1944. — Там же, ф. Р-409, о. 2, д. 23, л. 135.

(обратно)

507

Секретный приказ Ф. Еккельна «О дислокации новых сил на территории Вильнюсского округа». ЦГАЛ, ф. Р-1399, о. 1, д. 106, л. 23–24.

(обратно)

508

Bubnys A. 253-iasis lietuvių policijos batalionas (1943–1944), Genocidas ir rezistencija, 1998. Nr. 2(4). P. 116–117.

(обратно)

509

ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 72.

(обратно)

510

Копия приказа начальника полиции города № 89 от 31.12.1943. — ЦГАЛ, ф. Р-690, о. 1, д. 1,л.23.

(обратно)

511

Lietuvių enciklopedija. 15 tomas. Lietuva. Vilnius, 1990. P. 120.

(обратно)

512

Henry L. Gaidis. A history of the Lithuanian military forces in World War II 1939–1945. Chicago, Illinois, 1998. S. 210.

(обратно)

513

LiormanasR. Lietuviai kariai Vokietijos kariuomenėje 1944–1945 metais. Karys, 1970. Nr. 1. P. 9.

(обратно)

514

Šimkus V. Atsiminimai. II dalis. Chicago, 1990. P. 138.

(обратно)

515

ЦГАЛ, ф. Р-717, о. 1, д. 1, л. 254.

(обратно)

516

MünozA. Hitler's Eastern Legions. P. 42.

(обратно)

517

Truska L. Lietuva bolševikų ir nacių smurto metais. Lietuvos rytas, 1993, vasario 6 d.

(обратно)

518

«Nekrologas», Policija, 1944, sausis. P. 8.

(обратно)

519

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 97, л. 15–16.

(обратно)

520

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 13, л. 103.

(обратно)

521

Там же, ф. Р-1018, о. 1, д. 97, л. 78.

(обратно)

522

Zizas R. Lietuvių savisaugos (apsaugos) batalionų karių nuostoliai Vokietijos — SSRS karo metu (1941–1945). — Karo archyvas, XIX. Vilnius, 2004. P. 256. В конце статьи автор приводит фамилии 498 литовских бойцов батальонов.

(обратно)

523

Там же, стр. 264.

(обратно)

524

ЦГАЛ, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 11.

(обратно)

525

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 238.

(обратно)

526

16-osios lietuviškosios divizijos žuvusiųjų karių atmintis. Vilnius, 1995. P. 336.

(обратно)

527

LaucėJ. Penktasis savisaugos batalionas. Vilnius, 1998. P. 42.

(обратно)

528

«Немцы и другие народы во Второй мировой войне» — Итоги Второй мировой войны. Сборник статей. М., 1957. С. 511.

(обратно)

529

Skorzeny О. Nieznana wojna. Moje operacje specjalne, Warszawa, 1999. S. 43.

(обратно)

530

Акунов В. Дивизия СС «Викинг». М., 2006. С. 195–196.

(обратно)

531

«Lietuviu tauta nepakluso vokiečių mobilizacijai». Karys, 1986. Nr. 3. P. 107.

(обратно)

532

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. Poznań, 1984, II tomas. P. 36.

(обратно)

533

Копия перевода на литовский язык письма командира полиции порядка от 11.11.1942. — ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 93, л. 72–73.

(обратно)

534

Там же, ф. Р-1399, о. 1, д. 57, л. 17.

(обратно)

535

Копия перевода письма на литовский язык, LCVA, f. R-615 ар. 2, b.21,1.18.

(обратно)

536

Копия перевода на литовский язык распоряжения Г. Лозе от 16.02.1943. — Там же, ф. Р-729, о. 2, д. 3, л. 4–5.

(обратно)

537

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 97, л. 5.

(обратно)

538

Там же, л. 8–9.

(обратно)

539

Prakapas R. Kaip buvo mėginta 1942–1943 metais Lietuvoje suformuoti SS legioną. — Voruta, 06–12.09.1997. Nr. 34 (316).

(обратно)

540

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 96, л. 38–40.

(обратно)

541

Там же, ф. Р-683, о. 2, д. 28, л. 2.

(обратно)

542

Karys, 03.06.1943. Nr. 10 (1172).

(обратно)

543

Misiūnas J. Romualdas, Taagepera R. Baltijos valstybės: nepriklausomybės metai 1940/1980. Vilnius, 1992. P. 63.

(обратно)

544

ЦГАЛ, ф. P-1474, o. 1, д. 20, л. 18.

(обратно)

545

«Официальное заявление немецкого руководства». — Karys, 20.03.1943 d. Nr. 12 (1174). P. 67.

(обратно)

546

Madajczyk Cz. Faszyzm i okupację. 1938–1945. 1 tomas. P. 616.

(обратно)

547

Рукшенас К. Д. Политика гитлеровцев в Литве в 1941–1944 г.г. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Вильнюс, 1971. С. 16.

(обратно)

548

Documents on the Laws of War. Oxford, 1994. P. 57.

(обратно)

549

Raštikis S. Įvykiai ir žmonės. Chikago, 1972. P. 263.

(обратно)

550

Mažoji lietuviškoji tarybinė enciklopedija, 3 tomas. Vilnius, 1971. P. 473.

(обратно)

551

Atmintinos dienos. The days of Memory. Vilnius, 1995. P. 287, 292.

(обратно)

552

Lietuvių tauta antinacinės koalicijos kovų verpetuose. Vilnius, 2003. P. 189.

(обратно)

553

Truska L. 16-osios divizijos veteranai: kolaborantai ar didvyriai? — Lietuvos aidas, 1994, birželio 10.

(обратно)

554

Münoz A. Hitler's Eastern Legions. P. 11.

(обратно)

555

Тепляков Ю. По ту сторону фронта. Московские новости, 13.05.1990 г., № 19. С. 9.

(обратно)

556

Rukšėnas К. Hitlerininkų politika Lietuvoje 1941–1944 m. LMAB, Rankraščių skyrius, f. 26–1475, p. 412.

(обратно)

557

ЦГАЛ, ф. P-729, o. 2, д. 3, л. 122.

(обратно)

558

Williamson G. SS: gwardia Adolfą Hitlera. Warszawa, 1995. P. 139.

(обратно)

559

Karys, 1943.03.27 d. Nr. 13 (1175). P. 73

(обратно)

560

Karys, 1943.05.15 d. Nr. 20 (1182). P. 119.

(обратно)

561

Там же, 1943.05.22 d. Nr. 21 (1183). P. 121.

(обратно)

562

Там же, 1943.06.05 d. Nr. 23 (1185) P. 133.

(обратно)

563

Там же, 1943.06.19 d. Nr. 25 (1187) P. 153.

(обратно)

564

Там же, 1943.08.07 d. Nr. 32 (1194) P. 194.

(обратно)

565

Tessin G. Verbände und Truppen der deutschen Wehrmach und Waffen SS im Zweiten Weltkrieg 1939–1945. Frankfurt/Main, 1965. P. 28.

(обратно)

566

Zizas R. Lietuvių statybos (inžinerijos) batalionai 1943–1944 m. — Karo archyvas XVI, 2000. P. 263.

(обратно)

567

Karys, 1979. Nr. 1.Р.З.

(обратно)

568

Chris Bishop. Hitler's foreign divisions. Amber Book Ltd, 2005. S.214.

(обратно)

569

Lietuvių enciklopedija. Т. 28. P. 468.

(обратно)

570

Tessin G. Verbände und Truppen der deutschen Wehrmach und Waffen SS im Zweiten Weltkrieg 1939–1945. Frankfurt/Main, 1965. P. 273.

(обратно)

571

Laisvės kovų archyvas. 14 tomas. Kaunas, 1995. P. 137.

(обратно)

572

ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 43.

(обратно)

573

Там же, л. 39.

(обратно)

574

Karys. 1987. Nr. 3. P. 110.

(обратно)

575

ЦГАЛ, ф. Р-409, о. 1, д. 23, л. 107.

(обратно)

576

Копия перевода на литовский язык письма руководителя СС и полиции в Литве от 05.05.1944. — Там же, л. 137.

(обратно)

577

XX amžius: Lietuvos valstybingumo problemos. Kaunas, 1990. P. 104.

(обратно)

578

Dokumentai Lietuvos vietinės rinktinės istorijai. Sudarė Z. Raulinaitis. Chicago, 1990. P. 252.

(обратно)

579

ЦГАЛ, ф. Р-1018, о. 1, д. 112, л. 166.

(обратно)

580

Karys, 1979. Nr. 1.Р. 3.

(обратно)

581

Ateitis, 1944. Nr. 121.

(обратно)

582

Yėgelįs J. Lietuvos vietinės rinktinės kūrimas Šiauliuose. Karys, 1958. Nr. 9. P. 305.

(обратно)

583

Известия ЦК КПСС, 1990, № 11, с. 119.

(обратно)

584

Šimkus V. Atsiminimai. II dalis. Chicago, 1990. P. 142–143.

(обратно)

585

Leonas B. Jūrininkai kasa bulves. Karys, 1956. Nr. 7. P. 221.

(обратно)

586

Raštikis S. Kovose dėl Lietuvos, II dalis. Vilnius, 1990. P. 437 ir kt.

(обратно)

587

Lietuvos Laisvės Armija. Mažoji lietuviškoji tarybinė enciklopedija. 2 tomas. V, 1968. P. 387.

(обратно)

588

Karys, 1979. Nr. l.P. 3.

(обратно)

589

Источник: ЦГАЛ, ф. P-683, o. 2, д. 4, л. 3

(обратно)

590

Источник: ЦГАЛ, ф. P-683, o. 2, д. 28, л. 4

(обратно)

591

Источник: ЦГАЛ, ф. P-683, o. 2, д. 4, л. 3

(обратно)

Оглавление

Введение. ИССЛЕДУЕМАЯ ПРОБЛЕМА И ЕЁ ИСТОРИОГРАФИЯ

Первые дни Второй мировой войны в Литве и создание Временного правительства Литвы

Литва под управлением немецкой гражданской администрации

Восстановление литовских полицейских структур и их правовой статус

Литовская полиция безопасности

Другие рода литовской полиции

Еврейская полиция на территории Литвы

Польские проблемы на литовской земле

Полицейские школы

Батальоны литовской полиции и другие соединения

257-й батальон литовской полиции

Литовская полиция в 1943–1944 гг.

Попытка создать литовский легион СС

Строительные (инженерные) батальоны

Трагическая попытка создать Местную дружину Литвы

Заключительное слово

Источники и литература

Приложения Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg