«100 знаменитых сражений»

100 знаменитых сражений (fb2) - 100 знаменитых сражений 3862K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владислав Леонидович Карнацевич

В. Л. Карнацевич 100 знаменитых сражений

ВВЕДЕНИЕ

Очень долго почти каждый житель Земли мог быть уверен в том, что война не обойдет его стороной. Вся жизнь населения иной страны, области или города проходила от одной кампании до другой. Это не считая мелких вооруженных конфликтов вроде разбойничьих набегов, конфликтов с органами правопорядка, вооруженных восстаний и бунтов и т. д. Война, которая вроде бы была средством для достижения какой-либо цели, сама становилась целью, а политика и экономика в значительной степени ей подчинялись. «На войну» работали мозги, руки и кошельки. Появлялось все более совершенное оружие, все более хитроумная тактика, тратилась масса ресурсов всех видов. Все для того, чтобы уничтожить противника – убить его людей, забрать его территорию, возвыситься над ним. Даже защищающаяся сторона не отказывалась от агрессивных планов – война сама диктовала свои законы.

Война многолика и тотальна. Она отражается на всех сферах человеческой деятельности, даже далеко от линии фронта. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы. Но наиболее яркое выражение война находила в столкновении противников лицом к лицу – в сражении. Казалось, битва была самым надежным способом решительно склонить чашу весов в свою пользу.

Часто это было действительно так. История знает немало сражений, которыми, собственно, кампания и заканчивалась. Случались сражения, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля.

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий.

Но миллионы людей всю свою жизнь видели кошмары, переживая вновь и вновь эти «грандиозные» события – слышали звон мечей, вздрагивали от выстрелов, видели солнце, скрывшееся за тучами стрел. Они не могли забыть летящую на них конницу, отрубленные руки и ноги, запах пороха, вой сирены, облака ядовитого дыма… Бывшие солдаты и офицеры навсегда становились пленниками кровавого прошлого и не знали, радоваться ли им тому, что они живы – с пулей в боку, с крюком вместо руки, с уродливым шрамом через все лицо.

* * *

В данной книге автор попытался отразить многообразие форм, которые принимали сражения в истории, возможные их последствия, значение личностного фактора и случайности, роль нового оружия на поле боя, фактор политической подоплеки и т. д. В той или иной битве для непосредственных участников событий или для будущих исследователей один из этих факторов становился определяющим.

В первую очередь в список описываемых битв попадали те, что считаются некими переломными моментами в истории. Так, например, сражение при Босворте не является вехой в истории военного искусства, однако именно им закончилась знаменитая Война Алой и Белой розы в Англии. Битва при мысе Акций интересна, в первую очередь, потому, что она стала точкой отсчета новой – императорской эпохи в истории Римского государства; битва на Косовом поле – важнейшая веха в истории Сербии и всего Балканского полуострова.

Другие битвы интересны именно военным историкам и знамениты тем, что явили миру новую военную технику или тактику (или, наоборот, являлись последними примерами применения старого вооружения и старой тактики). Так, сражения, которые давал шведский король Густав Адольф, – это пример применения новой линейной тактики; фиванский полководец Эпаминонд при Левктрах чуть ли не впервые продемонстрировал тактику сосредоточения превосходящих сил на главном участке удара; битва при Лепанто является последним крупным сражением гребных, а при Синопе – парусных флотов. Для того чтобы показать, как могут в принципе развиваться события на театре военных действий, автор решил описать знаменитое и, можно сказать, веховое Стояние на Угре и не менее знаковую гибель «Непобедимой армады». В книге также описаны сражения, которые неразрывно связаны с именами наиболее выдающихся полководцев, историей наиболее известных и крупных военных кампаний. Так, здесь вы найдете и «Пиррову победу», и сражения, данные Суворовым, Тамерланом, Велизарием, герцогом Мальборо и др.

Книгу открывает едва ли не первая известная историкам битва при Мегиддо, а последние статьи рассказывают о т. н. сражениях, происходивших в XX в. Здесь не зря вставлено «т. н.». В прошлом веке сражения приняли принципиально новый характер – это уже не открытое столкновение на небольшом «поле боя», заканчивающееся за один-два дня. Настает эпоха «операций». На огромном пространстве в течение недель, а то и месяцев действуют колоссальные массы людей, планированием сражения занимаются сотни штабистов, а сотни командиров руководят подразделениями величиной в средневековую или античную армию. В современной же войне зачастую крупные операции осуществляются исключительно с помощью военной техники – противники могут и не видеть друг друга. Для того чтобы показать эти кардинальные изменения в ведении боевых действий, необходимо было рассказать и о битве за Москву, и о «Буре в пустыне».

* * *

Миллионы убитых, миллионы калек, миллионы сирот и вдов – вот плата за чудо-оружие, чудо-тактику и чудо-выдержку солдат всех армий Земли. «Яркие» страницы истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – «великих сражениях».

МЕГИДДО 1480 г. до н. э

Одна из первых известных истории битв. Под городом Мегиддо фараон-воитель Тутмос III разгромил войско антиегипетской коалиции, которую возглавлял царь… города Кадеша.

Одной из первых достоверно известных истории битв является сражение под Мегиддо около 1480 г. до н. э. Победу в ней одержал знаменитый полководец Древнего Востока египетский фараон Тутмос III. Правление Тутмоса приходится на период в истории Египта, который в литературе принято называть Новым Царством. Эта эпоха началась с изгнания гиксосов[1] в 1580 г.

Период Нового Царства характерен бурным ростом производительных сил Египта: развивалась ирригационная система, страна активно торговала с соседями. Произошли изменения и в египетской армии. В ходе войны с гиксосами сформировалось закаленное и по-новому вооруженное войско, опираясь на которое рабовладельческое государство могло перейти к новым завоеваниям для захвата рабов и прочей добычи. Войско Нового Царства представляло собой особую касту, которая по возрасту и стажу делилась на две группы. В первую группу входило (как пишет Геродот) 160 тысяч человек, во вторую – до 250 тысяч[2]. Воины были вооружены мечами и луками. Стрелки имели уже составной слоеный лук, более мощный, чем прежний простой, и стрелы с медными наконечниками. В качестве добавочного оружия копейщики пользовались секирами и короткими мечами. Нововведением был меч (прямой и серповидный), рубящий, а не только колющий, как старые кинжалы.

Из защитного вооружения воин, кроме щита, имел шлем и кожаный панцирь с нашитыми бронзовыми пластинками. У гиксосов египтяне заимствовали такое грозное оружие, как боевая колесница. В нее впрягали двух лошадей.

Главной силой войска была пехота – лучники, воины с мечами, копейщики и пращники. Появился строй пехоты, движения которой стали более ритмичными.

Во время походов египетское войско делилось на несколько отрядов, впереди которых посылалась разведка. В период Нового Царства египтяне имели сильный флот. Корабли оснащались парусами и большим количеством весел.

Основателем новой обширной Египетской державы явился фараон Тутмос I (вторая половина XVI в. до н. э.). На юге он продвинул границу за третьи пороги. Поход через Палестину и Сирию привел египтян к Евфрату. Здесь свою боеспособность египетское войско доказало победой над войсками такого крупного государства, как Митанни, расположенного в Северной Месопотамии и притязавшего на север Сирии.

Завоевания продолжил сын Тутмоса I Тутмос II. Его походы сопровождались истреблением противников. По его приказу египетское войско перебило у восставших племен эфиопов поголовно всех мужчин, оставив в живых лишь одного из детей эфиопского владетеля, чтобы повергнуть его под ноги фараону. Тутмос II действовал и против азиатских кочевников.

Фараоном после смерти Тутмоса II стал его малолетний сын Тутмос III. Однако реальную власть на долгое время захватила вдова Тутмоса II Хатшепсут. Ее правление было отмечено развитием торговли и дипломатических связей, однако военные действия были несколько свернуты. Лишь на 21-м году своего правления, после смерти Хатшепсут, Тутмос III получил возможность управлять государством. А уже в следующем году он двинул свои войска в Палестину и Сирию. Так началась эпоха грандиозных завоеваний.

* * *

Отрывки из военных хроник Тутмоса III доносят до нас некоторые подробности боевых действий, дают определенное представление о решении стратегических и тактических вопросов.

Основной целью завоевательных походов египтян при Тутмосе III были Палестина и Сирия. В эти страны египетское войско совершило 17 походов. Походы в Азию возглавлял лично фараон. В это же время совершались походы и на юг страны – в Нубию (активные действия на юге обеспечивали глубокий тыл египетского войска, находящегося в Передней Азии).

В Северной Палестине и Сирии в конце XVI в. до н. э. сложилась антиегипетская коалиция. Страны, входившие в нее, стремились к политической и экономической независимости от влиятельного южного соседа. Главными опорными пунктами антиегипетского союза были крепости Мегиддо и Кадеш. Возглавлял альянс царь Кадеша. Крепость Мегиддо имела важное стратегическое значение – она стояла на пути из Египта в долину реки Оронта, господствуя над дорогой из Египта, проходившей между двух Ливанских хребтов к Евфрату. Этим определяется – с того времени и впоследствии – ключевая роль этого пункта в истории Древнего Востока. Значение же Кадеша определялось его лидирующим положением среди племен, восставших против Египта.

В период правления Тутмоса походы его подчиненных отличались целеустремленностью. Египтяне не распыляли сил, а наносили сосредоточенные удары по наиболее важным пунктам. Для решения задач в Передней Азии имелось войско, численность которого доходила до 20 тысяч человек. Флот обеспечивал его переброску в любой пункт Палестины и Сирии, где уже были расположены базы с продовольствием.

Интересующий нас поход египтян в Сирию состоялся в 1480 г. или 1479 г. до н. э. 19 апреля войско Тутмоса выступило из северо-восточной пограничной крепости Джару и через девять дней достигло Газы. По египетскому календарю это был четвертый день Пахонса (первого месяца летнего времени года), день коронации Тутмоса – ровно 22 года, как оракул Амона провозгласил его царем. Тутмос не был человеком, теряющим время на пустые празднества; прибыв в Газу вечером в день годовщины коронации, он двинулся далее на север уже на следующее утро. Пройдя Шефелах и приморскую равнину, фараон пересек долину Шарона, уклонившись при этом внутрь страны, и расположился вечером 10 мая лагерем в Ихме, городе на южных склонах Кармельского хребта.

Войска противников тем временем сосредоточились в Мегиддо, намереваясь удержать сей важный пункт на северных склонах тех же гор. Таким образом, египетской армии предстояло преодолеть горный хребет.

Через Кармельский хребет вели три дороги. Кратчайший, средний путь был узкой тропой. Широкие дороги вправо и влево от нее выходили соответственно к юго-восточной и северо-западной окраинам Мегиддо. Многие египетские военачальники опасались идти средним путем. Они боялись, что при движении гуськом авангард армии уже столкнется с соперником, в то время как арьергард еще только вступит на тропу. Однако фараон решил рискнуть и лично возглавил колонну, двигающуюся самым коротким путем.

13 мая голова колонны достигла Аруна – пункта на горном хребте. На следующий день войска двинулись дальше, сбили передовые части противника и вышли в долину Ездраелон, где могли развернуться для боя. Тутмос по настоятельной просьбе своих офицеров приказал не вступать в сражение до того, как войско соберется полностью. Армия же антиегипетской коалиции проявила себя в это время на удивление пассивно и сама не спешила начать битву. Историки предполагают, что главные силы коалиции находились в это время в районе Таанах, преграждая наиболее удобный путь к крепости Мегиддо. По всей видимости, переход армии Тутмоса через горы они считали вариантом маловероятным, а потому не смогли вовремя отреагировать на появление египтян.

Лагерь египетского войска был разбит на берегу ручья Кины. В ночь на 15 мая Тутмос продвинул левое крыло армии к дороге на Зефти, перерезав таким образом противнику путь отступления на север.

Утром же египетское войско было готово к бою. Боевой порядок состоял из трех частей: центр находился на левом берегу Кины; правый фланг – на высоте, на правом берегу; левое крыло – на высотах северо-западнее Мегиддо. Войска противника сосредоточились на подступах к Мегиддо юго-западнее крепости.

Согласно хроникам Тутмос находился в центре своей армии и на боевой колеснице первым бросился в бой. «Фараон сам вел свою армию, мощный во главе ее, подобный языку пламени, фараон, работающий своим мечом. Он двинулся вперед, ни с кем не сравнимый, убивая варваров». Войско защитников Мегиддо было обращено в бегство. Но египтяне не взяли с ходу город, будучи занятыми грабежом захваченного лагеря. «Тогда были захвачены их лошади, колесницы из золота и серебра составили добычу… Их бойцы лежали распростертыми, как рыбы, на земле. Победоносная армия его величества обходила кругом, считая добычу и свои доли. И вот была захвачена палатка того презренного врага [царя Кадеша], в которой находился его сын… Вся армия ликовала, воздавая хвалу Амону за победу, дарованную им своему сыну [Тутмосу]… Они принесли добычу, которую они взяли, состоящую из рук (отрезанных у убитых), живых пленников, лошадей, колесниц, золота и серебра».

Цари Кадеша и Мегиддо и их союзники были затащены гарнизоном на крепостную стену, ворота были закрыты.

Тутмос приступил к осаде города, вокруг него была сооружена ограда из огромных древесных стволов. Египтяне назвали осадную стену «Тутмос, осаждающий азиатов» – согласно обычаю называть всякое сооружение фараона его именем. Никого из города не подпускали даже близко к линиям обложения, разве только если он шел сдаваться. Впрочем, царю Кадеша все-таки удалось бежать.

Пока продолжалась осада, царьки, которым посчастливилось не быть запертыми в городе, поспешили заключить мир с раздраженным фараоном. «Азиаты из всех областей пришли со склоненной головой, заявляя покорность славе его величества».

Через несколько недель (а по некоторым данным – несколько месяцев) осады Мегиддо сдался. Трофеями фараона были 924 колесницы, 2238 лошадей, 200 комплектов оружия, жатва в долине, снятая египетским войском, много тысяч голов крупного и мелкого скота. Список взятых трофеев показывает, что египетские солдаты снабжались за счет местных средств.

Не теряя времени, Тутмос двинулся на север настолько быстро, насколько позволяли неприятельские крепости и позднее время года. Он достиг южных склонов Ливана, где три города – Иноам, Нугес и Херенкеру – образовали своего рода триполис под началом «врага», являвшегося, быть может, царем Кадеша. Они быстро сдались (а может быть, их царь уже был в числе выразивших покорность), еще во время осады Мегиддо. Чтобы помешать новому движению на юг все еще не покоренного царя Кадеша и чтобы господствовать над важным путем на север, идущим между двух Ливанских хребтов, Тутмос построил в этом месте крепость, названную им «Тутмос – связывающий варваров». Египтяне завладели всей Палестиной.

В начале октября Тутмос вернулся в Фивы, и можно быть уверенным, что это было такое триумфальное возвращение в столицу, какое не выпадало на долю ни одного фараона до него. Менее чем за шесть месяцев (т. е. в течение сухого времени года в Палестине), Тутмос III выступил из Джару, одержал победу под Мегиддо, взял город после продолжительной и трудной осады, двинулся к Ливану и взял там три города, построил и снабдил гарнизоном постоянный форт вблизи них, начал реорганизацию управления в Северной Палестине и совершил обратный путь в Фивы. Однако для того чтобы разрушить оплот неприятеля Кадеш, понадобилось еще шесть походов.

17 походов Тутмоса длились 19 лет, египтяне овладели сотнями городов, закрепили за собой Палестину и Сирию, вторглись в центральные районы Передней Азии. Тутмос III воевал и на юге. Держава, создававшаяся им с таким упорством, уже простиралась от северной окраины Сирии до четвертых порогов Нила. Преемникам Тутмоса III не удалось расширить установленные им рубежи.

* * *

Тутмос III – первый известный истории полководец, совершавший планомерное наступление. Он намечал стратегические объекты и настойчиво добивался овладения ими. «…Взятие тысячи городов – вот что такое взятие Мегиддо», – заявлял фараон. Египтяне под его руководством стремились закрепить успех, проявляли заботу о тыле, готовили базы. Боевой и походный порядок были расчленены на части, имеющие и частные задачи. Во время похода на Мегиддо египтяне умело использовали элемент внезапности, скрупулезно прорабатывали маршрут движения, стремились захватить инициативу. Все это указывает на наличие элементов тактического руководства.

МАРАФОНСКАЯ БИТВА 490 г. до н. э

Одно из самых знаменитых сражений античности. 13 сентября 490 г. до н. э. организованная афинская пехота разбила превосходящие силы персов на Марафонской равнине. Так была закончена первая греко-персидская война и доказано превосходство греческого боевого порядка.

Древнегреческий воин Фитипид прибежал из местечка Марафон в Афины с вестью о победе греков над персами. Вбежав на главную площадь города, посланец смог только произнести: «Ликуйте! Мы победили» – и замертво рухнул на землю. Он заплатил своей жизнью за лишний день радости для жителей колыбели европейской цивилизации. Эта легенда до сих пор вспоминается людьми, которые лишь отдаленно знакомы с историей античного мира. Марафонский бег напоминает нам о славной странице в истории Афин и истории военного искусства.

* * *

В классический период греческой истории (VI–IV вв. до н. э.) на первое место среди государств-полисов выдвинулись Афины – самое сильное по уровню развития производства, ремесла, торговли и рабовладения государство Греции.

Создание армии (из рабовладельческого ополчения) в Афинах связано с проведенными в VI в. до н. э. социальными и военными реформами, определившими ее комплектование и классовый характер. Согласно этим реформам все свободное население Афин было разделено на четыре имущественные группы. В первую и вторую группу входили богатые рабовладельцы – земельная и торговая элита. Они несли службу в коннице. Самая многочисленная группа состояла из граждан со средним уровнем доходов. Они составляли тяжеловооруженную пехоту – гоплитов. В четвертую группу входили феты (бедные и безземельные свободные граждане). Из фетов состояла легковооруженная пехота. Служба в афинском ополчении была обязательной, но рабы не допускались к военной службе и не имели права носить оружие.

На высоком уровне находилась система военно-спортивного воспитания граждан. Для того чтобы владеть копьем, мечом и щитом, нужно было обладать хорошей физической подготовкой. Жителей Аттики[3] с детского возраста воспитывали в специальных школах, проводили соревнования. Если в Спарте основное внимание уделяли развитию силы, выносливости и смелости, то в Афинах упор делался на ловкость и сообразительность. Кроме того, огромное значение имело воспитание гражданского долга и патриотизма.

Каждый афинский юноша, достигший 18 лет, в течение года проходил военную службу, затем на смотру получал боевое оружие и приносил присягу. На втором году службы он включался в состав пограничных отрядов, где проходил полевое обучение. После этой службы афинянин оставался военнообязанным до 60 лет. В случае войны народное собрание определяло количество человек, которое подлежало призыву. После войны ополчение распускалось. На самом деле войн в то время было достаточно, чтобы взрослый афинянин уже был подготовленным, опытным, профессиональным воином.

Численность сухопутной армии Афин достигала 30 тысяч человек. Основной род войск составляли тяжеловооруженные гоплиты, имевшие копье длиной около 2 м и короткий меч; защиту воина составляли панцирь, шлем, щит, обитый кожей и металлическими пластинками. Феты носили метательное оружие и подразделялись на лучников, метателей дротиков, пращников. Всадники имели копье и легкий щит.

Каждый воин приобретал вооружение за свой счет. При гоплите находился один слуга из рабов, который носил за ним кинжалы и топорики.

Большое внимание в афинской армии уделялось правильному построению войск перед боем, т. е. боевым порядкам. Изначально таким порядком был сомкнутый строй воинов, построенных по родам и племенам в форме колонн, во главе со своими вождями.

В VI в. до н. э. основой боевого порядка становится фаланга – тесно сомкнутое, монолитное построение тяжеловооруженных воинов в глубоком линейном строю. По фронту фаланга занимала несколько сот метров, на каждый метр приходилось по два гоплита; в глубину фаланга состояла из 8, 12, иногда 25 шеренг. В бою фаланга не расчленялась, а действовала как единое целое.

Легкие войска располагались, как правило, на флангах или впереди боевого порядка, прикрывая фронт.

Сила греческой фаланги состояла в ее первом ударе. С его помощью афиняне стремились расстроить ряды врага. При приближении к противнику гоплиты ускорялись, переходили на бег, получая зачастую моральное, психическое преимущество над противником. При этом фаланга была не очень маневренна, плохо действовала на пересеченной местности, практически не могла преследовать неприятеля. Расчленение же фаланги могло привести к катастрофе.

В начале V века над Грецией нависла угроза нашествия с Востока, где значительная территория была захвачена персидской деспотией. Персия завоевала Малую Азию, подчинив себе находившиеся там греческие города-государства. Более того, под власть Персии перешла и Фракия[4]. В руках персов оказался Геллеспонт[5]. Персидская экспансия угрожала экономическим интересам греческих городов.

Персы предприняли несколько походов для завоевания Греции. Первый из них состоялся в 492 г. до н. э. Царь Дарий послал на Балканский полуостров своего зятя Мардония. Однако разыгравшаяся на море буря разметала большую часть персидского флота.

Неудача первого похода не изменила планов Дария, и он снова стал готовиться к вторжению в Грецию. Формировались новая отборная армия численностью до 20 тысяч человек и большой флот. Персы учли сложность обходного движения вокруг северного побережья Эгейского моря и приняли смелое решение – переправить армию на кораблях прямым путем из Малой Азии в Аттику и с ходу разгромить Афины. Это решение было рискованным, так как на маловместительных и тихоходных судах переправлять большие массы пехоты и особенно конницы было очень опасно.

Военным приготовлениям предшествовала дипломатическая подготовка. Готовя поход, Дарий сильно рассчитывал на раскол в стане врага. Не зря при его армии состоял изгнанный из Афин тиран Гинний.

В 491 г. до н. э. во все полисы Балканской Греции были направлены персидские послы с требованием полной покорности (требование «земли и воды») или, по крайней мере, нейтралитета в будущей войне. Многие полисы островов, Фессалии, Беотии подчинились этому требованию, но самые сильные греческие государства, Спарта и Афины, категорически отвергли требования. Спартанцы сбросили послов в колодец, предложив самим взять там «землю и воду», а афиняне низвергли послов со скалы.

В 490 г. до н. э. персы под командованием Датиса и племянника царя Артаферна совершили очередную попытку захвата. Персидская армия сосредоточилась на острове Самос, затем была перевезена на остров Эвбея. Через некоторое время на Марафонской равнине, всего в 40 км от Афин, высадился многочисленный персидский десант. Из Марафона можно было совершить нападение на Афины по суше, а большой персидский флот мог обогнуть мыс Суний и атаковать город с моря. Именно такая комбинированная атака флота со стороны моря и сухопутной армии из глубины четырьмя годами раньше принесла персам успех при взятии Милета.

Здесь, на Марафонской равнине, 13 сентября произошло одно из наиболее известных сражений античности.

Поле боя представляло собой ровную, окруженную горами долину на берегу моря, удобную для действий персидской конницы. Персы имели 10 тысяч иррегулярной конницы и большое количество пеших лучников, воюющих в рассыпном строю.

Афинским войском командовали десять стратегов. Многие из них боялись вступать в бой с превосходящими силами противника, предлагали ограничиться обороной города. Однако победила точка зрения стратега Мильтиада. В конце VI в. до н. э. он был правителем Херсонеса Фракийского, часто сталкивался с персами и хорошо знал особенности персидской военной организации, ее сильные и слабые стороны. Мильтиад хотел опередить персов. Он убедил коллег-стратегов не отсиживаться в слабо укрепленных Афинах, а вести все войско к Марафону и дать там решительное сражение.

Из Афин к будущему месту битвы подошло десятитысячное пешее войско. Большинство его составляло афинское ополчение. Спарта заняла выжидательную позицию, сославшись на проходивший в городе религиозный праздник. Войско Пелопоннеса[6] опоздало к месту событий. Правители Спарты, по-видимому, опасались потерять слишком много солдат, что осложнило бы положение внутри страны.

Небольшой отряд (около тысячи человек) на помощь Афинам послали лишь маленькие Платеи из Беотии. Таким образом, численное превосходство было на стороне восточной армии, однако качественно она уступала греческой. Обученным и сплоченным гоплитам, защищавшим свои полисы, противостояла разноплеменная необученная персидская армия, многие солдаты которой были уроженцами мест, захваченных Персией.

Мильтиад, зная, что преимущество персов состоит в более многочисленной коннице, которая, как правило, стремилась наносить удары по флангам противника, расположил своих гоплитов в долине (шириной до одного километра) между горами, которые, таким образом, прикрывали фланги греческих войск. Стремясь упереться по бокам в горы, греческий полководец рискнул растянуть строй более обычного.

Правое и левое крыло греческой армии имели большее количество шеренг (более глубокое построение), чем центр. При этом справа сосредоточились лучшие гоплиты Афин, левый фланг был отдан платеянам.

В боевом порядке персов традиционно центр составляли лучники, фланги – конница.

По всем правилам греческой военной науки при приближении персов гоплиты перешли на «беглый марш» навстречу неприятелю, чтобы самим нанести более сильный удар, а кроме того, быстрее преодолеть пространство, простреливаемое персидскими лучниками. К началу «беглого марша» дистанция между армиями составляла тысячу шагов (700–800 м).

Персидские лучники контратаковали и прорвали слабый центр греческого построения. Однако на флангах восточная конница ничего не смогла поделать с дисциплинированными, стойкими гоплитами. Персидские конники были отброшены. Так завершился первый этап боя.

Мильтиад приказал крыльям сомкнуться и повернуться к прорвавшимся через центр персам. Для последних наступление не потерявшей порядка фаланги обернулось жестоким разгромом. Персы были обращены в беспорядочное бегство. Греки не смогли долго преследовать посрамленного неприятеля, благодаря чему незадачливым агрессорам удалось ретироваться на своих кораблях. Греки захватили лишь семь вражеских триер.

Общие потери греков составили 192 человека. Противник же потерял шесть с половиной тысяч.

И Фитипид пустился бежать…[7]

* * *

Используя удаленность греческого войска от Афин, персы сделали попытку овладеть безоружным городом с моря, переправив воинов на судах, но Мильтиад предвидел и этот ход. Сразу же после победы при Марафоне афинское войско форсированным маршем вернулось в город еще до прибытия туда персидского флота. Персидская эскадра постояла на рейде некоторое время и, понимая бесперспективность осады, ушла к берегам Малой Азии. Таким образом, и это нападение персов на Балканскую Грецию закончилось полным провалом.

Греческая армия под Марафоном показала превосходство своей организации. Персидской армии недоставало дисциплины и подготовки, правильного боевого порядка. Бой показал, что хорошо организованная пехота сильнее иррегулярной конницы. Немалую роль сыграли и удачные действия полководца. Мильтиад правильно выбрал место для построения фаланги, усилил фланги, определил способ атаки, оперативно реагировал на изменяющуюся обстановку.

Победа имела важные политические последствия. В Марафонском бою греки впервые дали мощный отпор персам. В дальнейшем был укреплен союз греческих городов, ослабли реакционные круги Греции. Сильное впечатление произвело сражение и на Восток, уверовавший в уязвимость захватчиков.

ФЕРМОПИЛЬСКОЕ И САЛАМИНСКОЕ СРАЖЕНИЯ 480 г. до н. э

Два знаменитых сражения греко-персидской войны. При Фермопилах 300 спартанцев царя Леонида героически сдерживали натиск многотысячной армии персов. При Саламине произошло крупное морское сражение, ознаменовавшее перелом в войне в пользу греков.

После Марафонского сражения наступила десятилетняя передышка в войне греков с персами. В это время в Афинах разгорелись споры по поводу характера подготовки к дальнейшим военным действиям. Землевладельцы под руководством Аристида доказывали, что центр тяжести обороны следует перенести на сушу. Торгово-ремесленная группа, которой руководил Фемистокл, напротив, полагала необходимым развивать флот. Победа Фемистокла означала победу афинской демократии. В 483 г. до н. э. Аристид был изгнан из Афин. Жители Аттики принялись за усиление флота. Доходы от эксплуатации богатых серебряных рудников Лавр иона, расположенных на юго-востоке Аттики, теперь шли на строительство триер. К 480 г. до н. э. Афины имели более 150 боевых кораблей (триер). Одновременно укреплялась афинская гавань Пирей[8].

В V в. до н. э. морской военный флот стал основной силой афинского государства. С его помощью, как мы увидим впоследствии, греки отразили нападение персов и получили возможность оспаривать у Спарты гегемонию в Греции.

Военные суда афинян в это время разделялись на боевые («длинные корабли») и транспортные. Основным типом военного корабля была трехпалубная триера. Ее нос был обит медью. Экипаж триеры состоял из 170 гребцов, 20 матросов, которые управлялись с парусами, а в момент боя брали в руки мечи, и 12 солдат. Иногда солдат могло быть и больше, кроме того, на борту могли быть и лучники, а также небольшие метательные орудия – баллисты.

В морском бою афиняне стремились зайти с борта и ударом обитого металлом носа протаранить корабль противника. Иногда, сбив на вражеских кораблях весла и руль, афиняне бросались на абордаж. Тренируя свои экипажи в ежегодных учебных походах, заканчивавшихся двусторонними маневрами, афиняне достигли верха совершенства в технике морского боя.

* * *

Не прекращались переговоры между греческими полисами о возможности военного сотрудничества, ведения коллективной борьбы против захватчиков. Мнения о методах такой борьбы были разные. Так, спартанцы предлагали перегородить стенами Истмийский перешеек[9] в надежде остановить таким образом наступление Ксеркса. Но, господствуя на море, царь легко мог взять прибрежные города, и грекам все равно пришлось бы покориться. Это отлично понимали в Афинах.

Чтобы не оттолкнуть спартанцев, которые все еще надеялись отсидеться за истмийскими стенами и не спешили выступать, афиняне согласились предоставить им командование не только в армии, но и во флоте. В 480 г. до н. э. был организован военный союз из 31 полиса, во главе которого стояло воинственное государство Лаконики[10].

Персия также готовилась к войне. После смерти Дария власть оказалась в руках его сына Ксеркса. Греция по-прежнему была объектом главных притязаний царя. К моменту начала второй греко-персидской войны численность персидского войска достигла небывалых размеров. В него входили представители самых разных племен и граждане многих государств.

Для обеспечения спокойного передвижения по морю персы вблизи мыса Афон прорыли канал. Флот Ксеркса насчитывал более тысячи судов (в том числе мелкие транспортные суда), в армии, готовой воевать с греками, находилось, вероятно, более 100 тысяч человек. (Сами греки утверждали, что воевали с пятимиллионным войском. Это было, конечно, преувеличением, но все равно такой огромной армии, как у персов, земля Эллады, пожалуй, до того не видела.)

Узнав, что персы готовят поход, афиняне послали троих лазутчиков, чтобы они разузнали о силах Ксеркса. Лазутчики были пойманы и приговорены к казни. Однако царь приказал немедленно освободить их, показал им свое войско и флот, а затем отпустил домой. Ксеркс надеялся, что афиняне, услышав о том, как велики его силы, откажутся от сопротивления.

В 480 г. до н. э. персидское войско было сосредоточено в Сардах – столице малоазийского государства Лидия. Первая попытка персов переправиться через Геллеспонт потерпела неудачу. Мост сооружали финикийцы и египтяне на папирусных и льняных канатах. Шторм разрушил непрочное сооружение, и разгневанный царь приказал высечь море цепями. Во второй раз роль моста исполнил длинный ряд стоящих вплотную друг к другу кораблей. В течение семи дней через пролив во Фракию переправилась сотня тысяч пехотинцев, двадцать тысяч конников, несколько тысяч повозок.

Пройдя некоторое расстояние по фракийскому побережью, Ксеркс решил устроить генеральный смотр своим силам. На обширной равнине расположилось огромное войско. Тут были персы и мидяне в войлочных шапках-тиарах, пестрых хитонах и чешуйчатых панцирях, вооруженные короткими мечами, копьями, луками; ассирийцы в медных шлемах, с дубинами и щитами; парфяне, хорезмийцы, бактрийцы с луками и секирами; индийцы в длинных одеждах; эфиопы в барсовых и львиных шкурах, с раскрашенными белой и красной краской телами, с луками из пальмового дерева; фракийцы в лисьих шкурах и длинных пестрых плащах, с дротиками и маленькими щитами; кавказские народы в шлемах, украшенных бычьими ушами, с кожаными щитами и короткими копьями. Выстроилась и конница персов, мидян, бактрийцев и арабов. Отдельно стоял отборный десятитысячный отряд воинов из знатных персидских юношей, называвшихся «бессмертными», поскольку каждого выбывшего из строя сейчас же заменяли другим, не менее достойным, так что число «бессмертных» всегда оставалось неизменным. Копья и вся их одежда сверкали золотом.

После долгих совещаний собравшиеся на Истме члены греческого военного союза решили послать флот примерно из 300 судов под командой спартанца Еврибиада к мысу Артемисию, на побережье Эвбеи, а войско – к Фермопилам, горному проходу, через который шел путь из Фессалии в Среднюю Грецию. Проход этот столь узок, что по нему могла проехать только одна повозка. С запада тянулась неприступная отвесная гора, а на востоке до самого моря простирались непроходимые болота. Некогда жители Фокиды, обороняясь от соседних фессалийцев, перегородили этот проход стеной; около нее протекали теплые источники, от них сам проход и получил название Фермопилы – «теплые ворота». Здесь маленькое войско, твердо решившее выполнить свой долг, могло надолго задержать самого сильного врага.

Греческое войско у Фермопил насчитывало 300 спартанцев, 1120 аркадийцев, 400 коринфян и еще тысячи полторы воинов из других городов Пелопоннеса плюс более тысячи воинов из Средней Греции. Остальные силы союзников должны были прибыть позже, по окончании проходивших как раз в это время Олимпийских игр. Отрядом у Фермопил командовал спартанский царь Леонид.

В августе еще до подхода подкрепления воинам стало известно о приближении полчищ Ксеркса. Несмотря на отчаянное положение, греки не теряли мужества. Когда им сказали, что персов идет такое множество, что они своими стрелами заслонят солнце, один из воинов ответил: «Будем сражаться в тени!»

Основная часть греческого войска была поставлена защищать так называемые Средние ворота. Остальные солдаты разместились высоко в горах, где проходила узкая лесная тропа, тянувшаяся к ущелью.

Некоторое время персидский царь стоял к северу от Фермопил, полагая, что вскоре небольшой греческий отряд благоразумно отступит. Однако шли дни, а войско Леонида и не думало уходить из прохода. На пятый день Ксеркс двинул на передовой отряд греков мидян, но все атаки последних были отбиты. Тогда в бой пошли «бессмертные». И они не смогли преодолеть оборонительные ряды эллинов. В узком проходе «бессмертные» не могли использовать численного превосходства, в единоборствах же греки оказывались сильнее. Несколько раз защитники начинали вроде бы отступать, но затем, в разгар погони за ними, неожиданно разворачивались и отбрасывали противника.

К несчастью, среди греков нашелся предатель. Звали его Эфиальт. Он показал персам обходной путь к Фермопилам. «Бессмертные» опрокинули фланг защитников и устремились по показанному Эфиальтом пути на тропу, где располагался небольшой отряд под руководством Леонида. Тем уже было известно, что противник идет в обход. Леонид отослал своих союзников, не желая, чтобы Греция потеряла столько солдат. Сами спартанцы остались. Порядки в их городе были таковы, что отход с занятой позиции покрыл бы их несмываемым позором. Кроме них, не пожелали отступать и жители города Феспии, но основная слава досталась тремстам спартанцам.

Эллины встретили врага у выхода из теснины, с ожесточением отражая натиск многочисленных персидских отрядов. Когда у греков ломались копья, они рубили мечами, если ломались мечи, они с отчаянной храбростью действовали кулаками и зубами. Пал сам Леонид, и над его телом завязалась жестокая схватка. Четыре раза обращали спартанцы в бегство персов, старавшихся завладеть телом доблестного вождя. Все меньше и меньше оставалось в живых греков, но и множество персов погибло под Фермопилами. Два брата Ксеркса были убиты в этом знаменитом сражении.

Греки постепенно отступили за теснину и ограждавшую ее стену. Здесь после отчаянной последней схватки они все до одного были перебиты. Ксеркс приказал отыскать труп Леонида и обезглавить его.

В течение нескольких дней греки отбивали атаки персов у Фермопил. В это время греческий флот сумел отойти к Афинам. По всей видимости, если бы персы быстро прорвались в Среднюю Грецию, под давлением с моря и суши греческие триеры погибли бы вместе с экипажами.

Но оборона Фермопил имела, кроме стратегического, и огромное патриотически-воспитательное значение для греков – как современников описанных событий, так и последующих поколений. Впоследствии на месте исторической битвы был установлен памятник в виде льва, на котором были начертаны слова поэта Симонида:

Странник! Ступай и поведай ты гражданам Лакедемона, Что, их заветам верны, здесь мы костями легли.

Спартанец, посланный Леонидом за подкреплением и таким образом оставшийся в живых, через некоторое время покончил с собой.

Пройдя Фермопильское ущелье, персы вошли в центральную часть Греции. Беотия немедленно подчинилась завоевателям. Основные силы греков в это время находились у Истма. В этой ситуации граждане Афин пошли на крайние меры, приняв план Фемистокла: все боеспособные мужчины сели на корабли, отправив жен, детей и стариков на о. Саламин и в соседнюю Трезену. Захватив крупнейший город Греции, персы предали его разорению, сжигая дома и разрушая храмы (некоторые памятники увезли в Персию).

Спартанцы продолжали убеждать остальных членов союза в том, что оборону надо вести на Истме, а флот отвести к Пелопоннесу. Однако Фемистокл, веря в афинский флот, настаивал на морском сражении поблизости от берегов Аттики. Оно и произошло у острова Саламин 23 сентября 480 г. до н. э.

Персидский флот состоял более чем из семисот боевых судов и в два раза превышал по численности греческие корабли. Фемистокл опасался блокады своего флота персидским, пока мощный сухопутный контингент противника будет высаживаться на суше, позади защитников перешейка. Поэтому он послал Ксерксу секретное сообщение, предупреждая его, что если персидский флот атакует, афиняне присоединятся к персам и остаток греческого флота уйдет. Ксеркс приказал флоту начать движение этой же ночью. Пока египетский контингент войск блокировал западный выход южнее Саламина, основной флот – 500 судов – выстроился в линию для сражения в районе восточного входа в пролив. Перед рассветом в полной тайне персидский отряд высадился на островке Пситаллия. На материке, сидя на золотом троне и просматривая весь пролив с горы, Ксеркс приготовился наблюдать сражение.

Часть греческого флота отправилась защищать узкий западный пролив, остальные триеры выстроились в линию за изгибом, в восточной части пролива, ожидая появления персидского флота. Персидские корабли подошли к проливу, обогнув излучину; здесь пролив сужался, и кораблям пришлось сгрудиться; в этот момент греки атаковали. Маневр для персов теперь был невозможен, численное превосходство не имело значения. Преимущество было у греческих триер, на которых находилась вся афинская армия – около 6 тыс. человек. Греки прекрасно знали фарватер, корабли их были подвижны и хорошо маневрировали. Началась схватка, длившаяся более 7 часов.

Вот как писал об этом участник сражения знаменитый драматург Эсхил:

Сперва стояло твердое войско персов; Когда же скучились суда в проливе, Дать помощи друг другу не могли И медными носами поражали Своих же – все тогда они погибли, А эллины искусно поражали Кругом их… И тонули корабли, И под обломками судов разбитых, Под кровью мертвых – скрылась гладь морская…

Половина кораблей персидского флота была затоплена или захвачена, греки потеряли всего 40 кораблей. Остатки персидского флота бежали в Фалерский залив. Греческий контингент войск – в основном афиняне – высадился во главе с Аристидом на Пситталию и перебил находившийся там десант персов.

* * *

После столь успешной битвы греки могли легко перерезать коммуникации персидской армии, так что Ксерксу пришлось с половиной войск уйти из Греции, оставив армию Мардония.

Саламинский бой был переломным моментом в ходе греко-персидской войны. Первая морская победа греков над персами способствовала сплочению греческих полисов. Афины же заняли среди греческих государств доминирующее положение, а усилению военного флота теперь уделялось особое внимание.

В следующем году в сухопутной битве при Платеях и морской у берегов Малой Азии при Микале исход войны был окончательно решен в пользу греков (хотя конец греко-персидским войнам положил лишь Каллиев мир в 449 г. до н. э.).

ЛЕВКТРЫ 371 г. до н. э

В битве при Левктрах между беотийской и спартанской армиями беотийский полководец Эпаминонд впервые применил новую тактику – неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем участке. Поражение Спарты в борьбе с Фивами (Беотийским союзом) положило конец спартанской военной гегемонии в Греции.

До 449 г. до н. э. продолжалась греко-персидская война. Уже через 18 лет началась новая война, теперь уже между крупнейшими греческими державами – Афинами и Спартой. В войну, продолжавшуюся 27 лет, было втянуто множество греческих полисов как на Балканском полуострове, так и на островах, в Малой Азии и даже на Сицилии. Пелопоннесская война (так она называется в исторической литературе) ознаменовалась множеством битв, в том числе и довольно примечательных. Афины делали упор на морские сражения, Спарта старалась доказать превосходство на суше. В конечном счете победу в войне одержала именно она.

Гегемония Спарты сохранялась до 70-х г. IV в. до н. э. Лакедемоняне проявили себя в это время как правители жестокие и нетерпимые. Казалось, что не осталось греческого города, куда не была бы послана карательная экспедиция, в чьи внутренние дела не вмешались бы спартанцы. Везде гегемоны пытались внедрить свои порядки (как правило, заменить демократический строй олигархией). Постепенно они восстановили против себя все крупные полисы, тем более что в борьбе им помогали ненавистные грекам персы. Таким образом, в первой половине IV в. до н. э. в Греции вопреки требованиям спартанско-персидской коалиции возникали новые военные союзы, стремившиеся ликвидировать спартанское иго.

В комплектовании армии и способах ведения войны произошли серьезные изменения. Так, ополчение постепенно сменялось армией профессиональной и постоянной. Помимо тяжеловооруженных воинов-гоплитов, появились средние пехотинцы, так называемые пелтасты. Они могли сражаться уже не только в сомкнутой фаланге, но и в рассыпном строю.

Одним из сильнейших в 70-е гг. IV в. до н. э. стал Беотийский союз. Его возглавил главный город Беотии Фивы. В 379 г. до н. э. демократам удалось совершить в городе государственный переворот и изгнать спартанский гарнизон. Установив в полисе демократическое правление, фиванцы укрепили армию и начали активные военные действия. Беотийскую армию возглавил талантливый полководец, высокообразованный человек и дальновидный политик Эпаминонд (410–362 гг. до н. э.).

Вместе с другим выдающимся фиванским политиком Пелопидом Эпаминонд выступал за ликвидацию подчиненного положения греческих городов по отношению к Спарте. «Греция, – говорил он, – измучена братоубийственной войной. Она жаждет справедливого мира; должно быть признано равенство всех греческих государств». Такая позиция, понятно, вызывала раздражение пошатнувшихся гегемонов. Спартанские эфоры объявили войну фиванцам. Царь Клеомброт, который находился с армией в Фокиде (в Средней Греции), получил приказ немедленно двинуться в Беотию. Союзники с неохотой, страшась все еще грозного Лакедемона, медленно выступили на помощь спартанцам. С большим войском царь Клеомброт пошел прямо на Фивы, чтобы одним ударом покончить с фиванцами.

Одно из самых знаменательных сражений в истории Древней Греции произошло 5 августа 371 г. до н. э. при Левктрах. Здесь армия спартанцев, стремившихся подчинить себе непокорные Фивы, столкнулась с войском Эпаминонда.

Во главе спартанской армии стоял царь Клеомброт. Он двинулся по гористой дороге вдоль морского берега и внезапно вторгся в Беотию там, где его не ждали.

В союзе с Фивами находились только жители беотийских городов. Эпаминонд устроил лагерь около Левктр (в 13 километрах юго-западнее Фив). Сюда же подошел и Клеомброт. Армии разделяла равнина шириной 2 километра.

У спартанцев было 10 тысяч гоплитов и тысяча всадников, фиванцы располагали шестью тысячами пехотинцев и полутора тысячами всадников.

Первым приступил к построению своей армии Эпаминонд. Увидев это, аналогичные действия предпринял Клеомброт. Войска спартанцев и их союзников были выстроены в традиционную фалангу, имевшую по всему фронту глубину в 12 шеренг. При этом на правом краю, который у греков считался почетным, спартанский царь расположил лучшие части, которые сам и возглавил. Перед пехотой по центру была выстроена конница.

Построение, к которому прибег Эпаминонд, навсегда внесло его имя в анналы военной истории. Вместо равномерного построения по всему фронту фиванский полководец решил сосредоточить главные силы, создать своеобразный кулак там, где он собирался нанести решающий удар. На левом фланге беотийской армии была создана колонна из 50 (!) шеренг, которую замыкали лучшие части армии Эпаминонда – так называемый «священный отряд» (триста человек). Остальной фронт имел в глубину лишь 8 шеренг[11]. Ксенофонт в своей «Греческой истории» писал: «Строй фиванцев был тесно сомкнут и имел глубину не менее 50 щитов, так как они полагали, что, если они победят часть войска, группирующуюся вокруг царя, добить остальную часть войска будет уже нетрудно».

Перед фиванской пехотой также расположилась конница. Надо сказать, что фиванская кавалерия была не совсем традиционной для Греции. Беотия была богата лошадьми, развитию и обучению конницы уделялось большое внимание. В беотийской коннице служили люди, с детства занимающиеся разведением лошадей[12]. Фиванские всадники были значительно лучше подготовлены, чем конники в той же Спарте.

Поскольку был праздник, Клеомброт не очень хотел вступать в бой. Эпаминонд пошел на хитрость. Он приказал армии двигаться к своему лагерю, делая вид, что и они не собираются начинать сражение. Увидев такое настроение противника, спартанцы также стали разворачиваться. В этот момент фиванская конница неожиданно «поменяла планы» и бросилась в стремительную атаку. Спартанская конница была опрокинута. Отступая, всадники Спарты внесли суматоху в ряды своей пехоты, нарушили строй фаланги (что для данного боевого порядка крайне нежелательно – фаланге нужно время, чтобы восстановиться). Конница фиванцев тем временем отошла на левый фланг своей армии.

Вслед за конницей атаковал мощный левый фланг Эпаминонда. В это время спартанская фаланга как раз загибала свой правый фланг, чтобы окружить войско Эпаминонда. Ей это не удалось, поскольку она встретила мощное сопротивление «священного отряда». Зато передние ряды созданного Эпаминондом кулака уже прорвали спартанский строй в решающем пункте. Царь Клеомброт был убит. Увидев, что происходит с лучшими частями справа, дрогнула вся спартанская фаланга. В это время подтянулся следующий уступ фиванского клина – центральный. Он легко справился с пришедшими в замешательство частями противника. Спартанцы с союзниками бежали, оставив на поле боя убитыми тысячу человек. Жители Лаконики обратились к фиванцам с просьбой о перемирии.

Весть о поражении при Левктрах пришла в Спарту во время праздника. Город был полон иностранцев, слушавших в театре состязания певцов. Эфоры приказали продолжать праздник, как если бы ничего не произошло.

Наутро, когда стали известны имена павших и уцелевших воинов, родственники убитых сошлись на городской площади, гордо приветствуя друг друга, так как их сыновья, мужья и братья пали за родину. Матери уцелевших воинов ожидали возвращения сыновей, печальным молчанием выражая сочувствие родственникам погибших.

Поражение при Левктрах было сигналом к отходу союзников от Спарты. Спартанцам теперь приходилось сражаться в одиночестве против многочисленных врагов. Опасались, что Эпаминонд вторгнется в Пелопоннес. Правители не решились, по обычаю, заклеймить позором и лишить гражданских прав всех воинов, оставшихся в живых после поражения; их было слишком много, и эфоры боялись восстания. Тем не менее, граждане подвергали возвратившихся оскорблениям и издевательствам; девушки считали позором выходить за них замуж.

Политическим же следствием победы фиванцев было широкое демократическое движение в Греции. Военной гегемонии Спарты был положен конец. Уже через год Эпаминонд опустошил Лаконику, впервые армия противника подступила к Спарте, столь гордившейся отсутствием городских стен. В 362 г. до н. э. состоялось еще одно крупное сражение между фиванским и спартанским войсками в Мантинее на Пелопоннесе. На этот раз кавалерия Эпаминонда гораздо активнее взаимодействовала с пехотой, фаланга спартанцев была опять прорвана. Правда, сам выдающийся полководец в этой битве погиб.

* * *

Впоследствии спартанцы заявляли, что Эпаминонд выиграл у них при Левктрах «не по правилам». Однако с тех пор уже много столетий принцип сосредоточения превосходящих сил на направлении главного удара является как раз правилом, законом. Для общей победы теперь можно было не добиваться поражения врага во всех точках боевой линии, так как после поражения в решающем пункте противник признавал бесполезность дальнейшего сопротивления.

ХЕРОНЕИ 338 г. до н. э

Сражение, в котором македонские войска под командованием царя Филиппа победили объединенные греческие силы. После битвы под Херонеями Македония установила свою власть над всей Грецией. Македонская армия продемонстрировала преимущество целого ряда прогрессивных нововведений – македонской фаланги, регулярной конницы и т. д.

Пока греческие города ссорились друг с другом, севернее крепла новая держава, которой было суждено решить судьбу Эллады, – Македония.

На юге Македония граничила с Фессалией, на западе – с Иллирией, на востоке – с Фракией. Страна торговала лесом, ее жители занимались земледелием и скотоводством (особенное значение имело разведение лошадей, что сыграло свою роль, когда в Македонии занялись армией). Долгое время эта область отличалась довольно низким по сравнению с другими полисами развитием. В глазах эллинов македоняне были полуварварами. Лишь в V веке до н. э. распад родовых отношений в Македонии вступил в заключительную фазу, началась централизация страны.

В 359 г. до н. э. к власти в стране пришел царь Филипп П. Долгое время будущий правитель провел в Фивах в качестве заложника. Там он приобщился ко всем основным достижениям греческой культуры, там же, вероятно, вынашивал планы возвышения своей родины.

Став царем, Филипп сурово расправился с соперниками внутри страны, отразил нападение фракийцев, принял ряд мер, направленных на усиление военной мощи государства.

В отличие от греческих милиционных[13] и наемных армий в Македонии была создана постоянная, регулярная армия, которая насчитывала 30 тысяч пехоты и 3 тысячи конницы. В пехоту набирали земледельцев, в конницу – знать. Каждый из округов, на которые была разделена страна, должен был выставить одну воинскую единицу – «малую фалангу» для пехоты, «илу» – для конницы.

Пехота делилась на легкую, среднюю и тяжелую. Подготовка атаки возлагалась на легкие войска. Воины средней пехоты (гипасписты) в бою являлись связующим звеном между атакующим крылом кавалерии и фалангой тяжелой пехоты и развивали успех кавалерии. В средней пехоте имелись также аргираспиды – отборная часть с окованными серебром щитами. В тяжелую пехоту – опору боевого порядка – входили сариссофоры[14], или фалангиты – гоплиты. Кроме того, в пехоте были еще метатели копий.

Конница также делилась на тяжелую (катафракты), среднюю (димахи) и легкую. Тяжелая наносила главный удар, средняя была готова биться как в конном, так и в пешем строю. Легкая конница не имела защитного вооружения, ее всадники завязывали бой, а затем поддерживали фланги и тыл боевого порядка. Собственно, регулярная конница была впервые создана именно в Македонии. Она имела строгую организацию и дисциплину, была средством главного удара и атаковала пехоту противника, как правило, во фланг. Тяжелая конница и тяжелая пехота составляли привилегированную часть армии – гвардию.

Описанная разнородность войск имела важное тактическое значение. Полководец теперь мог в разных вариантах комбинировать действия частей своей армии. Филипп внимательно изучил реформы фиванца Эпаминонда, идеи которого затем использовал для реорганизации македонской армии. В частности, войско строилось так, чтобы можно было концентрировать силы в направлении основного удара, координировать действия пехоты и конницы. Филипп создал блестяще зарекомендовавшую себя впоследствии македонскую фалангу. Она отличалась от традиционной греческой большей компактностью. Но при этом македонская фаланга была очень велика, насчитывала 16–18 тысяч бойцов, в глубину имела от 8 до 24 шеренг.

Изменения коснулись и вооружения. Тяжелая пехота была вооружена длинными пиками – сариссами. Их длина в глубину строя увеличивалась от 2 до 6 метров. Сариссами были вооружены шесть шеренг, каждый следующий воин клал свою более длинную сариссу на плечо идущему перед ним. Таким образом, фаланга «ощетинивалась» пиками. У сариссофоров были и мечи для ближнего боя. Небольшие греческие щиты были заменены на большие прямоугольные (так что ёж фаланги больше напоминал броненосца). У всех воинов были шлемы.

Легкая пехота имела на вооружении луки, пращи, дротики; легкие всадники – луки, короткие копья и дротики; тяжелая конница пользовалась сариссами, мечами или кривыми саблями.

Огромное внимание уделяли в Македонии боевой подготовке, особенно подготовке командиров.

* * *

С помощью армии Филипп завершил централизацию власти в стране. Представители знати образовали командный состав армии, заняли различные государственные должности. В совет гейтаров («друзей царя») входили как знатные, так и незнатные люди. Македонский царь обладал исключительными правами по сравнению с любым правителем греческого полиса.

Затем Филипп приступил к расширению границ своего государства. Он захватил часть Фракии, в том числе афинские владения на фракийском побережье. Вмешался Филипп и в т. ч. в Священную войну 355–346 гг. до н. э., между Фокидой и Дельфами, в которой принимали участие многие полисы.

Активность македонского царя, его политические интриги и опасные военные демарши стали беспокоить демократические круги в греческих городах. Они справедливо опасались за свободу Греции вообще и за традиционные греческие свободы в частности.

Другая группировка, в которую входили, как правило, аристократы, наоборот, видела в Филиппе человека, который установит наконец порядок, заменив демократический хаос сильной монархически-аристократической властью. Кроме того, идея объединения греческих полисов и так витала в воздухе, многие политики призывали к образованию мощного союза для ведения новой войны с богатой Персией. Филипп Македонский, по их мнению, мог способствовать образованию военно-политического греческого альянса.

В Афинах в период споров между двумя партиями особенно прославился выдающийся оратор Демосфен. Его речи против Филиппа Македонского назывались филиппиками. Так и до сих пор называют страстную обвинительную речь.

Тем временем Филипп завоевал Фессалию, затем Эвбею и Эпир, а через некоторое время нашел предлог, чтобы в очередной раз вмешаться в греческие дела, выступив в роли защитника эллинских святынь. В 339 г. до н. э. небольшой городок Амфисса был обвинен Филиппом в покушении на священную землю дельфийского храма. Для расправы с «нечестивцами» царь вторгся в Локриду и захватил проход в Беотию, что создало непосредственную угрозу для Фив.

Теперь опасность ощутили даже многие представители промакедонской партии в Афинах и других городах. Действия Филиппа были слишком уж бесцеремонны. Афиняне и их союзники (жители Коринфа, Мегар и др.) выступили на помощь Фивам.

Генеральное сражение между македонской и греческой армиями произошло в начале августа 338 г. до н. э. в Беотии при Херонеях. По разным данным, греческая армия насчитывала от 30 до 50 тысяч человек. Филипп располагал 30 тысячами пехотинцев и двумя тысячами конницы.

Сила македонцев заключалась в новых военных приемах, в длинных копьях, в мобильности исключительно дисциплинированной фаланги и ведомой Александром (сыном Филиппа) грозной кавалерии.

В греческом же войске был ряд уязвимых мест. На левом фланге вблизи херонейского акрополя располагалась местная легковооруженная пехота. Чуть правее были сконцентрированы тяжеловооруженные, но наспех собранные афинские гоплиты под руководством Лисикла и Хареса, в центре греческого построения расположились другие союзники: мегарцы, ахейцы, керкирцы, коринфяне, левкадцы. Грозный фиванский «Священный отряд», которым командовал Теаген, составлял ядро правого фланга и располагался неподалеку от болот по берегам реки Кефис.

Филипп и Александр организовали командование войсками таким образом, чтобы самим руководить всеми ключевыми позициями: Филипп отдавал приказы правому крылу, а Александр – кавалерии на левом фланге. Центр, состоявший из фессалийцев и этолийцев, управлялся Антипатром.

Македоняне выстроили войско так, чтобы в наибольшей степени проявились его сильные стороны, а слабые были сведены к минимуму. Македонское командование четко определило, какие ключевые позиции необходимо захватить и удержать, и сконцентрировало там свои силы. Расположив фалангу под углом к греческому войску, македоняне сумели создать мощное давление вблизи Хероней на самое слабое звено греческого войска – легковооруженную пехоту. Против нее были брошены отборные, самые боеспособные и дисциплинированные пехотные войска – отряд стражников.

После того как под его натиском греческие войска растянулись влево, отряд начал запланированный, но для противника совершенно неожиданный отход. Этот маневр стал причиной того, что афиняне левого фланга, противостоящие Филиппу, разомкнули свои ряды и бросились вперед, поверив, что македонцы действительно отступают. «За мной, – вскричал Лисикл, – победа наша! Прогоним этих несчастных назад в Македонию!»

Но, преследуя отступающего соперника, афиняне нарушили свой боевой порядок. Филипп, наблюдая за беспорядочно бегущими в наступление греками, иронично произнес: «Неприятель не умеет побеждать!» – и отдал приказ своим фалангам перестроиться на высоком берегу р. Геамон и перейти в контратаку.

Чуть раньше Александр обрушил свою конницу на правый фланг греческого войска – на прославленный фиванский «Священный отряд». Ничего не могли сделать греки с тяжелой македонской конницей. Александр прорвал фланг, вышел в тыл грекам и методично добивал несчастных воинов Беотии. Практически весь знаменитый фиванский отряд был уничтожен под Херонеями. В то время как всадники громили правый фланг греков, центральные македонские фаланги поддержали эти действия, вклинившись и расширив «дыру» между афинянами и фиванцами.

Крыло Филиппа успешно контратаковало Лисикла и обратило противника в бегство.

Афиняне потеряли под Херонеями более тысячи воинов убитыми, не менее двух тысяч – пленными. В могиле, где были затем похоронены воины из элитного подразделения фиванской армии, найдут останки 118 тел, тогда как общая численность отряда составляла 300 человек. Потери фиванцев пленными также были значительны. Позднее на месте битвы был воздвигнут памятник павшим в сражении фиванцам – «Херонейский лев».

Остатки разгромленных греческих войск, отступивших к Лебадее, были уже не в состоянии продолжать борьбу и вскоре разошлись по собственным городам.

Филипп же легко захватил оставленные без помощи Фивы. Город был сурово наказан, там была учреждена олигархия и оставлен македонский гарнизон.

* * *

Поражение афинян и их союзников произвело удручающее впечатление на греков. Афиняне попытались начать подготовку к отражению вероятного вторжения македонян, но Филипп предпочел действовать дипломатическим путем.

Вскоре в Коринфе Филипп II созвал съезд, на котором греки вынуждены были согласиться с предлагаемыми им условиями. Был оформлен союз всех греческих государств (за исключением Спарты). С Македонией также был заключен «вечный» оборонительно-наступательный союз. Главной целью союза было ведение агрессивных войн в Азии. Командующим союзническими войсками стал, естественно, Филипп.

Греческие полисы были провозглашены независимыми, а для «охраны» независимости во многих городах были размещены македонские войска. Многие государства испытали на себе македонский диктат. Так, Филипп еще на конгрессе в Коринфе настоял на принятии решения о неприкосновенности частной собственности, запрете на передел земель, запрете на кассацию долгов и отпуск рабов на волю в критических ситуациях (до этого такая мера практиковалась, если полису необходимо было срочно усилить армию). Таким образом, македонский царь, как и ожидалось, поддержал аристократические политические группировки и нанес серьезный удар по греческой демократии.

Афинский оратор Ликург сказал, что с телами павших при Херонеях была погребена и свобода эллинов.

В военном же отношении битва при Херонеях показала, что за счет азарта и патриотизма не всегда можно одолеть более искусного соперника, а демократия зачастую уступает строгой дисциплине, когда речь идет о войне. Филипп Македонский продемонстрировал возможности обученной регулярной армии, состоящей из самых разных частей, взаимодействующих друг с другом и действующих в рамках единого и заранее продуманного плана.

ГАВГАМЕЛЫ 331 г. до н. э

Третья и решающая битва армии Александра Македонского с персами. Македонская армия разгромила превосходящие силы соперника, доказав в очередной раз превосходство своей тяжелой пехоты и выдающиеся способности Александра как полководца.

После покорения Греции македонские правители принялись осуществлять свою (и не только свою) давнюю мечту – захват Персии. Повод для войны нашелся – месть персам за все несчастья, которые они принесли Греции. В частности, в свое время персы вывезли множество статуй греческих богов. За это деспотия поплатилась самим своим существованием.

В 336 г. до н. э. на пиру был заколот Филипп Македонский. Историки обвиняют в этом его жену Олимпиаду, которая не могла простить царю второй женитьбы (да и, вероятно, беспокоилась о судьбе своего сына Александра). После смерти Филиппа царем был признан 20-летний Александр. С этих пор мы будем называть его так, как принято в исторической литературе, – Александр Македонский, или Александр Великий. Слава этого полководца превзошла славу его отца.

С детства Александра готовили к осуществлению больших задач. Слова о своей исключительности наложились на природное честолюбие македонского царевича и политическую обстановку (когда Македония стала гегемоном Греции). Александр Македонский стал едва ли не первым полководцем, который всерьез задумался о покорении всего мира. Самое интересное, что для этого были и определенные объективные предпосылки. Могущество македонской армии продолжало расти со времен Филиппа. Прекрасная организация и дисциплина, целый ряд новшеств – македонская фаланга, регулярная обученная конница, прекрасное взаимодействие частей… Ко всему этому Александр добавил личный талант руководителя, смелость в выполнении поставленных задач, обязательную предварительную разведку местности и расположения противника, тщательную проработку планов, воспитание плеяды умелых военачальников (они во время боя могли и самостоятельно ориентироваться в ситуации). Македонская армия действительно стала сильнейшей в мире.

С другой стороны, «все сгнило в Персидском царстве». Гигантская держава переживала нелегкие времена. Сатрапы, руководившие огромными областями, стремились к автономии от царя, в армии были настолько разнородные и обездоленные элементы, что они уже не могли действовать с азартом и слаженно. Персидская армия могла брать только численностью.

Организация македонского войска в период правления Александра оставалась в принципе той же, что и при его отце. Была лишь улучшена структура армии, усовершенствована боевая подготовка рядовых воинов и командного состава. Фаланга тяжелой пехоты состояла из 16 384 человек. Она строилась в глубину по 16 шеренг, в каждой шеренге было по 1024 человека. Фронт фаланги достигал километра.

Во главе каждого подразделения фаланги стоял свой командир. Низшим подразделением был лох – один человек по фронту и 16 в глубину. Следующие подразделения состояли из 2, 4, 8 и 16 лохов. Колонна в 16 человек по фронту и 16 в глубину называлась синтагмой; 16 синтагм составляли малую фалангу, 4 малые фаланги образовывали большую фалангу.

В тактическом отношении македонская фаланга представляла собой единое целое. В бою между подразделениями не существовало никаких интервалов, воины стояли очень близко друг к другу. Таким образом, подразделение было не гибким и не очень подвижным, фаланга с трудом действовала на пересеченной местности, но зато обладала страшной ударной силой.

Гвардия гираспистов была усилена до шести тысяч человек. Гирасписты имели на вооружении длинные пики и большие щиты, могли действовать и в сомкнутом, и в рассыпном строю.

Исход боя зачастую решала македонская тяжелая конница – гордость всей армии. В атаку кавалерия шла прямоугольной, ромбовидной или клинообразной колонной.

Фаланга была основой боевого порядка: опираясь на нее, маневрировала и наносила удар конница. Правое крыло боевого порядка обычно состояло из средней пехоты, гвардии и тяжелой македонской конницы; левое – из легкой пехоты и союзной (фессалийской или иллирийской) конницы.

Большая часть легкой пехоты и легкой конницы находилась перед фронтом боевого порядка. Иногда часть легковооруженных войск располагалась за флангами, прикрывала обоз и лагерь.

Македонская армия наступала уступами с правого фланга. Тяжелая конница под личным руководством Александра наносила главный удар; в прорыв направлялись гипасписты, закреплявшие и развивавшие успех. Разгром противника довершала тяжелая пехота. Легковооруженные всадники преследовали врага. Надо отметить, что Александр Македонский стал применять и особую конницу, солдаты которой могли вести бой как верхом, так и в пешем строю.

* * *

После смерти отца Александру пришлось немало потрудиться над тем, чтобы обеспечить своей армии глубокий тыл. Против его власти восставали фракийцы и иллирийцы, жители греческих полисов. Всякое недовольство полководец подавлял решительно и жестоко.

Весной 334 г. до н. э. Александр Македонский переправился через Геллеспонт (Дарданеллы) и начал свой знаменитый поход в Азию. В Греции его наместником остался Антипатр с 14-тысячной армией.

Первый бой с персами состоялся на р. Граник в Малой Азии. Персы пытались удержать реку, заняв удобную позицию на крутом правом берегу, однако, казалось бы, безрассудная атака тяжелой македонской конницы, которой традиционно руководил сам царь, решила исход дела. В бою под Граником впервые в истории войн регулярная конница сыграла решающую роль в сражении.

Некоторое время Александр занимался закреплением успеха в Малой Азии. Ему сдались греческие города побережья. Зимой 334/333 гг. до н. э. македонская армия заняла Карию, Ликию, Памфилию, затем пришла очередь Великой Фригии и некоторых других персидских владений в Малой Азии. Персидский флот был отрезан от портов и перестал принимать активное участие в событиях.

К весне новые крупные силы персов были собраны в Северной Сирии. У города Исс армия Александра опять обратила персов в бегство. И вновь тяжелая кавалерия определила исход битвы.

Затем войска Александра Македонского заняли Финикийское побережье Средиземного моря.

В Египте греческие войска встречали как освободителей, а самому Александру жрецы вручили титул сына бога Амона и фараона. (С тех пор Александр постоянно подчеркивал свое божественное происхождение.)

За то время, пока Александр закреплял свой успех – учреждал новое управление в захваченных областях, обеспечивал коммуникации, строил новые укрепленные пункты, – персы собирали все наличные силы, чтобы дать грекам решающий бой. Теперь речь шла уже об охране «сердца Персии», ее крупнейших городов – Персеполя, Вавилона, Суз.

Армия персов сосредоточилась в 400 километрах севернее Вавилона у местечка Гавгамелы. Туда же в сентябре 331 г. до н. э. подошли войска Александра Македонского. Битва под Гавгамелами стала одной из самых жестоких во всей истории древнего мира. Здесь была одержана, возможно, самая блестящая, самая показательная победа одного из лучших полководцев всех времен Александра Македонского.

За время двухгодичной передышки в войне персидское преимущество в численности войск еще увеличилось. Армия Дария III под Гавгамелами насчитывала 80 тысяч человек, в том числе 12 тысяч кавалерии, 100 боевых колесниц, 15 боевых слонов.

У Александра же было 50–60 тысяч воинов: две большие фаланги (около 30 тысяч), две полуфаланги гипаспистов (около 10 тысяч), конница (4–7 тысяч) и иррегулярные войска.

В небольшом отдалении от Гавгамел армия македонцев несколько дней отдыхала. Вечером 29 сентября Александр со своими военачальниками произвел разведку поля боя и расположения персов. На основании полученных данных был составлен план сражения.

Боевой порядок македонцев состоял из центра (фаланга тяжелой пехоты), правого фланга под командой Филона (8 ил[15] македонской конницы) и левого фланга под командой Пармениона (союзная греческая пехота). Еще левее расположилась союзная конница. Фланги прикрывали легкая пехота и конница. Во второй линии стали 8200 гипаспистов. Весь боевой порядок находился под прикрытием легкой пехоты (так, перед фронтом находились лучники, которые должны были встретить колесницы персов)[16].

Дарий расположил свои войска в две линии: в первой выстроилась пехота (в том числе греческие наемники), во второй – вспомогательные войска. На флангах первой линии расположилась конница; впереди персы выставили боевые колесницы и слонов. Сам царь с конницей занял место в центре боевого порядка. Между левым крылом и центром был оставлен промежуток. Равнинная местность и численное превосходство позволяли персам рассчитывать на успех. Но, как показали дальнейшие события, качество все еще было на стороне молодого македонца.

Фронт македонской армии оказался короче персидского. Поэтому фаланга гоплитов была сдвинута вправо, дабы помочь коннице Александра в направлении основного удара. Левое же крыло получило приказ двигаться уступом сзади.

Заметив, что македонская армия затеяла перестроение, Дарий бросил в атаку боевые колесницы и слонов.

Колесницы были снабжены серпами и должны были буквально выкосить македонские ряды. Однако македонцы вовремя получили приказ расступаться перед несущимися «машинами смерти». Персидские колесницы без сопротивления и какого-либо вреда для обороняющихся проехали сквозь войско противника. Там колесницами овладели конюхи Александра при помощи средней пехоты второй линии. Частично наступление отразила легкая македонская пехота, поражая возниц стрелами и хватая лошадей за поводья.

На левом фланге персидской армии сражение завязала конница Дария. Но ее действия также были неудачны.

После первой неудачи Дарий приказал перейти в наступление главными силами по всему фронту. В то же время Александр Македонский тяжелой конницей нанес стремительный удар по левому флангу противника. Персидская конница левого фланга была опрокинута и обращена в бегство. Успех флангового удара был поддержан действиями фаланги, вклинившейся в образовавшийся разрыв боевого порядка персов.

«Когда находившаяся при Александре конница и он сам стали храбро наступать, расталкивая и поражая персов копьями в лицо, когда тотчас за ними и македонская фаланга, вооруженная вселявшими ужас сариссами, сомкнутыми рядами напала на персов и когда все ужасы, которые Дарий давно уже со страхом рисовал себе, предстали перед ним, он первый поворотил назад…»

Однако на своем правом фланге персам удалось добиться определенных успехов. Они прорвали линию врага, но затем, вместо того чтобы развивать успех, недисциплинированное войско принялось грабить обоз. Жадность погубила персов. Мародерство было прекращено македонской средней пехотой, стоявшей, как уже говорилось, позади боевого порядка. Использованную таким образом в битве при Гавгамелах среднюю пехоту уже можно назвать и первым тактическим резервом.

Тем временем конная группа во главе с Александром Великим прошла по персидским тылам и внезапно обрушилась на правое крыло армии Дария сзади. Одновременно фессалийская конница разгромила остатки правого фланга персов.

Персидский царь едва ли не первым покинул поле боя, за ним потянулась и вся его еще недавно поражающая воображение армия. Персы в беспорядке бежали в направлении Арбел. Македоняне же преследовали врага на протяжении нескольких десятков километров. Уже на следующий день авангард македонской армии оказался в 75 километрах от поля боя. Так в военный словарь было занесено еще одно понятие – «стратегическое преследование». Оно стало возможным лишь при наличии дисциплинированной регулярной кавалерии.

Историк Диодор сообщает, что македоняне потеряли в бою лишь 500 человек, но раненых оказалось много. Весь огромный обоз персидского войска – слоны, верблюды, все царское имущество и казна – попал в руки победителей.

Сражение под Гавгамелами окончательно превратило Александра Македонского в Александра Великого. Его имя было навсегда вписано золотыми буквами во все военные энциклопедии, в частности как выдающегося кавалерийского военачальника.

Теперь перед Александром Македонским была открыта дорога на Вавилон, после взятия этого города был разрушен и Персеполь. Поход в Азию продолжался. Впереди были Бактрия, Согдиана, Индия…

АУСКУЛУМ 279 г. до н. э

Второе крупное сражение выдающегося полководца древности Пирра против римской армии. Римляне потерпели поражение, но потери их противника были столь велики, что до сих пор «Пирровой победой» называют успех, который был достигнут слишком дорогой ценой.

Вскоре после смерти Александра Великого его огромная империя распалась на несколько государств, которые принято называть эллинистическими. Полководцы этих стран воспользовались всеми основными достижениями военного искусства Греции и Македонии, но обогатили их некоторыми новыми элементами.

Состав, структура и организация армий эллинистических государств имели свои особенности. Эти армии наполовину и более состояли из наемников – военных профессионалов с хорошей выучкой. Усложнилась структура армии: появился новый род войск – боевые слоны. Организационные формы армии становились более устойчивыми. Наемники служили за деньги; вооружение и снаряжение им выдавали из государственных арсеналов, что обеспечивало однообразие вооружения каждого рода войск.

Среди эллинистических армий преобладали 20—30-тысячные. В коннице в большинстве случаев находилось 2–5 тысяч всадников. Боевые слоны исчислялись, как правило, десятками.

В пехоте основное внимание уделяли построению фаланги. Особенно тщательно обучались отборные отряды пехоты – гвардии. Численность фаланги была установлена в 16 384 человека. Для расчета более выгодного построения боевого порядка стали применять геометрические формулы. Огромная фаланга постепенно теряла свой наступательный характер. Зачастую расположенная по последнему слову математики, она лишь ждала атаки противника, тем более что длинные копья – сариссы, – которыми были вооружены воины в фаланге, достигали иногда 7 м длины и наступать с ними было невозможно.

Зато продолжались македонские традиции в использовании конницы. Она маневрировала на поле боя и наносила главный удар. Для борьбы с кавалерией стали применять слонов.

Сначала великаны животного мира поступали из Индии и использовались в армии селевкидов[17]. В Египте, чтобы не зависеть от импорта этого «оружия», стали дрессировать африканских слонов (несомненно, уступающих своим индийским собратьям в способности к обучению).

На спине боевого слона находилась башенка с четырьмя воинами, вооруженными луками и сариссами. На шее слона сидел вожатый. Для защиты животного от стрел и копий его спину покрывали чепраком, на шею вешали колокол. Слон давил пехоту соперника, хватал хоботом, убивал клыками. Лошадей же надо было специально приучать не шарахаться от страшных зверей. Борьба со слонами выражалась в построении специальных заградительных сооружений, стрельбе по вожатым.

Слоны прикрывали боевой порядок. Атакующее правое крыло, как и у великого македонца, состояло из тяжелой конницы, в центре выстраивалась легкая конница, пехота была опорой боевого порядка.

* * *

В то время как наследники Александра Македонского продолжали выяснять отношения между собой, на Апеннинском полуострове быстро росло влияние государства, военачальникам которого суждено было в свое время превзойти достижения великого полководца.

По легенде, Рим был основан в 754 г. до н. э. Долгое время это был ничем не примечательный городок, развивавшийся по обычным законам, воевавший с соседями и испытывающий болезненные удары со стороны более мощных врагов. Однако уже в IV в. до н. э. сфера геополитических интересов государства начала быстро расти. Расправившись со всей близлежащей территорией, Рим покорил Среднюю Италию и начал военные действия на юге.

К этому времени военное дело в Риме уже было поставлено на широкую ногу. Война для римлян стала своеобразной цивилизационной основой. В этом древнеримская цивилизация отличалась от греческих полисов.

Во второй половине IV в. в Риме была проведена военная реформа, создавшая армию нового образца. В полевой армии были обязаны служить по призыву свободные граждане в возрасте от 17 до 46 лет. Те, кому было 47–60 лет, в военное время несли службу в гарнизонах.

Во время войны римские войска делились на две армии, каждой армией командовал консул. Если армии действовали вместе, то общее руководство осуществлялось консулами поочередно. Каждая армия состояла из легионов, которые делились на мелкие тактические единицы – манипулы, их в легионе насчитывалось 30. В состав легиона входили три тысячи тяжеловооруженных пехотинцев, 1200 человек легкой пехоты, 300 всадников[18]. Усиливалась римская армия представителями покоренных племен Италии.

В связи с реформой вооружение и снабжение армии стало проводиться централизованно. Таким образом, появилось единообразие в оружии. Если раньше главным оружием легионера считались копье для рукопашного боя и короткий меч, то теперь полуметровый обоюдоострый и заостренный на конце меч, годный для рубки и уколов, и пилум (о нем чуть ниже) становятся основным оружием. Такой меч был наиболее удобным для римского пешего тесно сомкнутого строя. Пилум же представлял собой новое метательное копье. Он был сделан из прочной тяжелой породы дерева с острым железным наконечником. Главной отличительной особенностью пилума была его чрезвычайно длинная железная часть, достигавшая 1 м (при общей длине копья полтора метра). Застрявший в щите пилум не мог быть перерублен ударом меча, и неприятель вынужден был щит бросать. Особенно важную роль пилумы играли в начале сражения. Их метание предваряло рукопашную схватку.

Легкая пехота римлян (велиты) пользовалась метательным оружием – дротиками, луками, пращами и мечами. Конники имели на вооружении обычное копье (гасту) и более плоский и длинный меч.

Манипулярная тактика римлян была прогрессом по сравнению с тактикой фаланги. Легион расчленился по фронту и в глубину, стал строиться в три линии по манипулам. Десять манипул, составлявших первую линию, располагались так, что интервалы между ними по фронту равнялись ширине манипулы. Против этих интервалов строились манипулы второй и третьей линии. Каждая манипула в глубину имела шесть-десять шеренг. Если раньше построение зависело от имущественного положения воинов, то уже в III в. до н. э. манипулы строились по принципу опытности воинов.

Такое расчленение сделало римскую армию подвижной. Она могла вести сражение и на равнине, и на пересеченной местности. Атакуя, манипулы первой линии стремились вклиниться в ряды неприятеля, вторая линия била противника в интервалах. Третья линия вводилась в бой в необходимый момент в качестве резерва.

Римские велиты прикрывали боевой порядок и завязывали бой. С началом движения легиона легкая пехота отходила на фланги и располагалась рядом с всадниками.

Большое внимание уделяли римляне подготовке воинов. Здесь было и обращение с оружием, и бег с прыжками, и скалолазание, и плавание, и продолжительные марши в полном походном снаряжении, и обращение с окопным инструментом. Всем этим занимались и молодые солдаты, и ветераны.

* * *

Итак, в III в. до н. э. римляне начали распространять сферу своего влияния и на Южную Италию. Здесь им предстояло непосредственно столкнуться с греческой цивилизацией, в частности с теми принципами, которых придерживались греки в военном отношении. Одним из крупнейших греческих городов Запада был богатый Тарент.

Усиление римского влияния вызвало большое беспокойство в Таренте, боявшемся и за свою самостоятельность. Поэтому, когда десять римских военных кораблей по дороге в Адриатическое море зашли в гавань Тарента, римляне подверглись неожиданному нападению тарентской толпы. Это послужило поводом к войне. В 281 г. до н. э. римское войско двинулось на юг. Вскоре римляне подошли к границам владений Тарента. Первая же битва показала их военное превосходство. Войско тарентинцев было разбито.

Правителям Тарента не оставалось ничего другого, как искать союзников. Они обратились с просьбой о помощи к эпирскому[19] царю Пирру.

Пирр был одним из самых талантливых полководцев своего времени. Народное восстание свергло с эпирского престола его отца, и Пирр воспитывался при чужеземном дворе. Еще в юношеском возрасте он обнаружил такие блестящие способности к военному делу, что когда одного из полководцев и соратников Александра Македонского спросили, кто, по его мнению, является теперь наиболее выдающимся полководцем, он ответил: «Пирр, когда наступит его зрелый возраст».

Стяжав славу первоклассного военачальника, Пирр вернулся на родину. Вскоре ему удалось восстановить свою власть в Эпире. Но этого ему было недостаточно. Маленькая горная страна, повелителем которой он был, казалась ему слишком тесной. В голове царя роились грандиозные планы. Он думал о создании великой западной державы, подобной той, которую на Востоке в свое время создал Александр Македонский.

Конечно, Пирр принял приглашение тарентинцев. Рассказывают, что советник эпирского царя задал ему перед началом военного похода вопрос, зачем ему нужно воевать с Римом. «Я покорю Италию», – ответил тот. «А дальше?» – поинтересовался придворный. «Затем я подчиню себе богатую Сицилию», – не задумываясь, сказал Пирр.

– И это предел?

– Нет! От берегов Сицилии легко можно достигнуть Карфагена.

– Я понял. Дальше мы подчиним себе всю Грецию. Но чем все это закончится?

– Тогда, – отвечал Пирр, смеясь, – мы будем жить в мире и спокойствии, будем проводить время в пирах, веселье и дружеских беседах за чашей доброго вина.

– В таком случае, – сказал мудрый советник, – что же нам сейчас мешает выполнить эту главную цель всех стремлений и к чему эти войны, опасности и кровопролитие, когда уже и теперь ты располагаешь всеми условиями, чтобы жить в мире и спокойствии и проводить время в пирах и дружеских беседах за чашей вина?

Разговоры разговорами, а дело делом. В начале 280 г. до н. э. армия Пирра, пережив страшный шторм, высадилась в Таренте. Войско Пирра насчитывало 20 тысяч тяжеловооруженных воинов и 3 тысячи всадников. Кроме этого, у него было двадцать боевых слонов, впервые попавших на италийскую землю. Армия Пирра представляла собой классическое эллинистическое войско – наемное, хорошо организованное и вооруженное.

Однако и римская армия (особенно пехота) была, пожалуй, сильнейшей, с которой когда-либо встречался царь Эпира. Говорят, что когда Пирр впервые издалека взглянул на построение римской армии, он озадаченно заметил: «А эти варвары не такие уж и варвары!»

Весной 280 г. до н. э. начались военные действия. Главные силы римлян, состоявшие из четырех легионов, двинулись навстречу Пирру. Переправившись через реку Сирис, римляне вышли к Гераклее и завязали схватку с передовыми отрядами противника. Вскоре в бой вступили остальные силы Пирра, и у стен Гераклеи произошло первое большое сражение. Оно было очень жестоким. Семь раз римские легионы сталкивались с фалангой Пирра, но исход битвы не определился. Тогда Пирр бросил в бой своих слонов. Огромные, невиданные дотоле в Италии животные испугали лошадей римской конницы и обратили их в бегство. Вслед за тем Пирру удалось расстроить ряды римской пехоты. Под напором тех же слонов, конницы и повторных атак пехоты римское войско дрогнуло и побежало обратно к реке Сирис. Преследуя бегущих, воины Пирра овладели римским лагерем. Семь тысяч убитых и раненых римлян остались лежать на поле сражения. Две тысячи римлян были захвачены в плен. Но потери Пирра тоже оказались велики. Сам Пирр был ранен в этой битве.

После поражения римлян на сторону их врагов перешли многие местные племена и почти все южные греческие города. Остатки римской армии вынуждены были отступить в Апулию. Путь для дальнейшего продвижения Пирра в глубь страны оказался открытым.

В Риме было объявлено чрезвычайное положении и был назначен диктатор. Город деятельно готовился к обороне. Пирр не решился дать сражение и отошел. Он очистил всю занятую им в Средней Италии территорию и отвел свои войска на зиму в Тарент. До весны следующего года военные действия затихли.

Весной 279 г. до н. э. Пирр двинулся в новое наступление на Апулию. Римляне за это время успели сосредоточить там свое новое войско. В Апулии, близ города Аускулум, произошло второе за эту войну крупное сражение.

За время, прошедшее со времени битвы при Гераклее, обе стороны смогли внести некоторые изменения в структуру своей армии. Так, Пирр осознал, в чем состоит превосходство римской пехоты, и разделил свою фалангу на структурные подразделения, подобные манипулам. Римляне, в свою очередь, придумали способ борьбы с боевыми слонами. Теперь в их армии появились специальные повозки (около трехсот), оснащенные жаровнями, которые позволяли все время иметь наготове горящие стрелы.

Историки полагают, что войско римлян и армия Пирра были приблизительно равны по численности – по 40 тысяч человек. Обе армии выстроили свою пехоту по центру и кавалерию по краям. При этом Пирр оставил отборные кавалерийские части в резерве.

Упорное сражение продолжалось два дня. В первый день ни одна из сторон не смогла добиться сколько-нибудь значительного успеха. Ближе к победе были римляне. Они оттеснили войско неприятеля в места, непроходимые для конницы, к лесистым берегам быстрой реки, откуда слоны не могли напасть на вражеский строй. Так что не только лошади прославленной греческой конницы, но и слоны пребывали в бездействии

Однако на утро второго дня Пирр оказался лучше своих противников готов к битве. Он вывел свои войска еще до того, как римская армия выступила из лагеря, и занял неудобную местность, на которой ему пришлось вести действия накануне. Таким образом, римляне были вынуждены перемещаться на равнину. Там уже стояла фаланга Пирра. Римская пехота попыталась как можно быстрее приблизиться к фаланге – до того, как появятся слоны. Но это не помогло. Эллинистическая фаланга была прекрасно приспособлена к обороне, она ощетинилась сариссами и выдержала первый натиск. А затем появились и боевые слоны. С ними шла легкая пехота, которая не давала действовать «антислоновьим» повозкам. Слоны смяли римскую пехоту. Затем в бой вступила царская конница, довершившая дело.

Эпирский полководец обратил римлян в бегство. Но победа досталась Пирру дорогой ценой. Да, римляне потеряли шесть тысяч бойцов, однако на поле боя осталось и около трех с половиной тысяч воинов Пирра, среди которых были и ближайшие друзья полководца, его лучшие офицеры и отборные части. Именно тогда Пирр и произнес фразу, известность которой впоследствии затмила его военную славу: «Еще одна такая победа, и я останусь без армии!»

Пирр был прав. Ему негде было восполнить потери – Эпир был далеко, денег и времени не хватало, Тарент не мог серьезно помочь царю. В то же время Рим был готов объявить еще один набор и уже вскоре заменить павших бойцов новыми. Недаром Пирр назвал римское войско Лернейской гидрой[20].

Вскоре после битвы при Аускулуме Пирр направил в Рим посольство с мирными предложениями. Гордые сенаторы не согласились, и Пирр решил временно оставить Апеннинский полуостров и вмешался в политическую борьбу на Сицилии.

КАННЫ 216 г. до н. э

Одна из самых блестящих битв, данных Ганнибалом в ходе второй Пунической войны. Под Каннами превосходящие силы римлян были окружены и уничтожены.

Какие ассоциации вызывает у большинства людей слово «Карфаген»? «Карфаген должен быть разрушен» – это знаменитое завершение всех речей сенатора Катона. Можно предположить, что на память при упоминании этого города приходит и Ганнибал. Знаменитый карфагенский полководец, возможно, был тем человеком, который мог повернуть ход исторических событий, сместить центр западной цивилизации в Северную Африку. Для этого он сделал немало. Он одерживал прекрасные победы. Битва, которую Ганнибал дал при Каннах, открывала перед Карфагенским государством широчайшие перспективы, но в конечном счете его постигла незавидная участь.

* * *

В IX в. до н. э. выдающиеся мореплаватели и торговцы финикийцы, проникшие во все уголки Средиземного моря, основали на территории современного Туниса новую колонию. Они так и назвали ее – «Новый город». По-финикийски это звучало «Карфаген». К тому времени как римляне захватили всю Италию, Карфаген был одной из мощнейших держав западного Средиземноморья. Город насчитывал 700 тысяч жителей. Торговля приносила Карфагену огромные доходы. Купцы бывшей финикийской колонии путешествовали в Иберию (нынешняя Испания), Британию, Ливию и Нумидию, Грецию и Сирию.

Большие денежные средства позволили Карфагену создать могучую армию и флот. Его войско состояло из представителей самых разных племен. Сейчас говорят о слабости карфагенской армии, воины которой с трудом понимали и друг друга, и своих начальников, но сами карфагенские политики были убеждены, что разноязычное воинство менее опасно самому государству. В нем невозможно было поднять серьезный бунт. Так или иначе, армия Карфагена была очень сильна.

Ядром ее была пешая «священная дружина», в которой проходили службу знатные карфагеняне, многие из которых затем становились военачальниками. Священная дружина вооружалась длинными копьями. Некоторые аристократы служили и в отдельном отряде тяжелой конницы. Второй частью карфагенского войска были отряды, выставляемые зависимыми африканскими племенами и союзниками

Главную же часть армии составляли наемники. Тут были и искусные метатели каменных ядер с Балеарских островов, и тяжеловооруженные всадники и пехотинцы из Испании, и ливийская и кельтская пехота, и галльские меченосцы, и прекрасно обученная нумидийская конница. Кроме пехоты и конницы, в войске были боевые колесницы и боевые слоны.

Боевой порядок карфагенян обычно составляли правое и левое крылья из нумидийской конницы и главные силы в центре. Балеарские пращники расставлялись впереди, прикрывая боевой порядок.

* * *

В Vb. до н. э. Карфаген предпринимал постоянные попытки закрепиться на богатом и плодородном, а также имеющем важное геополитическое значение острове Сицилия. Тогда на нем находились греческие колонии, среди которых выделялись Сиракузы. Борьба за остров шла с переменным успехом более 100 лет. В начале III в. до н. э. Карфагену наконец удалось утвердиться в западной части Сицилии и обеспечить себе, таким образом, господство в западной части Средиземного моря. Но у него появился новый соперник, как раз вышедший на юг Италии, – Рим.

Римская республика также рассматривала Сицилию как объект своих геополитических интересов. Поэтому римляне вскоре активно вмешались в дела на острове. В 264 г. до н. э. легионы высадились в Сицилии, нанесли поражение карфагенянам и осадили Сиракузы. Так началась первая Пуническая война[21].

Эта война продолжалась до 241 г. до н. э. Исход ее решили победы римлян на море (в частности, у мыса Экном в 256 г. до н. э. и при Эгатских островах в 242 г.). Карфаген потерял свое господство в западном Средиземноморье.

Однако уже вскоре после заключения мира с Римом (исключительно выгодного для последнего) в Карфагене стали распространяться реваншистские настроения. В первой Пунической войне выдвинулся полководец Гамилькар. Под его руководством началась подготовка к новой войне с Римом. Не имея достаточно сил, чтобы вести войну на море, карфагеняне решили осуществить большой сухопутный поход на Рим. Для этого была создана база на Пиренейском полуострове. В 30-х г. III в. до н. э. армия Гамилькара переправилась в Иберию.

Гамилькар погиб в 229 г. до н. э. Его дело продолжили ближайшие родственники. Сначала войсками руководил зять покойного военачальника Гасдрубал. Он захватил Иберию вплоть до реки Ибер (Эбро), которую карфагеняне обязались не переходить по договору с Римом. Возле города Новый Карфаген началась разработка серебряных руд, доходы от которой в значительной степени шли на усиление армии. В 221 г., после убийства Гасдрубала, командование принял сын Гамилькара Ганнибал.

В это время Ганнибалу было 25 лет. После смерти отца он поклялся продолжить дело борьбы с римлянами. Это был образованный человек, хороший политик. Но последующие события показали, что он прежде всего выдающийся полководец.

База в Иберии была создана. Для борьбы с Римом Ганнибал рассчитывал организовать союз во главе с Карфагеном из враждебных Риму племен (таких хватало и в Иллирии, и в Галлии, и в долине реки Падуе[22]).

Ганнибалу предстоял задуманный еще отцом сухопутный поход в Италию с территории современной Испании. Маршрут проходил через Пиренеи, долину реки Родан (Рона), Альпы, долину Падуса, Апеннинский полуостров. Кроме естественных препятствий, надо было преодолеть сопротивление враждебно настроенных племен и римской армии.

В 219 г. до н. э. римляне были заняты войной в Иллирии. В долине Падуса складывался антиримский союз. Ганнибал решил, что момент настал. Карфагеняне напали на город Сагунт, находящийся в союзе с Римом. Римляне потребовали выдачи нарушителя договора. После долгих и бесплодных переговоров Рим объявил Карфагену войну. Тем временем карфагенская армия на Пиренейском полуострове вовсю готовилась к выступлению в поход.

Римляне располагали к началу войны большими силами, однако, как будет видно из дальнейшей истории, Рим не смог воспользоваться этим преимуществом.

Техническое преимущество было у карфагенской армии, укомплектованной профессиональными воинами. Карфагенская конница давала своей армии огромное превосходство на поле боя. Важно было и то, что Ганнибал обладал всей полнотой власти главнокомандующего. У римлян же армией руководили два консула, сменяя друг друга каждый день. Это значительно повлияло на исход ряда сражений.

С самого начала войны римский сенат стал совершать ошибки. Решено было нанести по карфагенянам двойной удар: разбить противника в Иберии и одновременно напасть на Карфаген. Таким образом, римляне разъединили свои силы. Войско разделилось на четыре части: одни поплыли в Иберию, другие сосредоточились в Сицилии, чтобы оттуда двинуться на Карфаген, третьи были направлены в долину Падуса для подавления восстания галлов, четвертые (1–2 легиона) находились в Риме. Общая численность сухопутных войск римлян в то время составляла 34 тысячи человек, разбросанных на нескольких оперативных направлениях.

Весной 218 г. до н. э. армия Ганнибала выступила в поход. Пуны перешли Пиренеи, имея 50 тысяч пехоты и около 9 тысяч конницы, а также боевых слонов. По дороге Ганнибал привлек на свою сторону галлов долины Родана и разбил враждебные ему племена. Оставив на фланге одну из римских армий, карфагеняне направились прямо к Альпам. Осенью 218 г. до н. э. карфагенская армия совершила беспрецедентный 200-километровый переход через покрытые снегом Альпы и вышла в долину реки Падуе. По дороге в Италию Ганнибал оставлял отдельные части для обеспечения коммуникации, и теперь в его распоряжении было уже только 20 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников. Но появление и такого противника в Италии ошеломило жителей Рима.

Карфагенский полководец привлек на свою сторону галлов к северу от Падуса, захватил богатый район вблизи Медиолана[23]. Численность его войска увеличилась до 40 тысяч человек. Через некоторое время произошла первая битва с римской армией на реке Треббия. Здесь Ганнибал проявил себя как человек, который умеет выигрывать сражения. Выманив противника на равнину, он использовал свою превосходную конницу и резервный отряд, в нужный момент выскочивший из засады. Римляне были разбиты. Однако Ганнибал не пошел на Рим, а занялся дальнейшим укреплением своих позиций среди галльского населения.

В следующем году Ганнибал двинулся в Среднюю Италию. Пройдя болотами, где никто и не думал ставить заслонов, 40 тысяч карфагенян и их союзников вышли в долины Этрурии и оказались ближе к Риму, чем защищавшая его армия. Римляне решили дать бой противнику. Сражение произошло в проходе между Тразименским озером и горами. И здесь Ганнибал воспользовался засадой, которую в тумане проскочили рвущиеся в битву римляне. Его противники потеряли 15 тысяч человек убитыми, более 15 тысяч пленными. Потери карфагенской армии составили 1500 человек.

Положение Рима стало угрожающим. Диктатором был назначен Квинт Фабий Максим. Фабий был человеком очень осторожным. Он решил не вступать с Ганнибалом в большое сражение, пользоваться каждым удобным случаем, чтобы уничтожать оторвавшиеся от основных сил части противника. Тактика эта в целом оправдала себя. Рим накапливал новые ресурсы, собирал армию. Когда Фабий осенью 216 г. до н. э. сложил с себя полномочия, армия Рима насчитывала уже 18 легионов, 8 из которых были сосредоточены против карфагенской армии в Италии, 2 защищали Рим.

Снова в Риме были выбраны два консула – Луций Эмилий Павел и Гай Теренций Варрон. Они и возглавили римскую армию. Эмилий был представителем римской знати, Варрон – делегатом от демократов, требовавших решительных действий.

* * *

Пока Рим копил силы для будущей борьбы, Ганнибал тоже не сидел сложа руки. Осознав, что римская пехота имеет преимущество в организации, Ганнибал перестроил свои пешие части в соответствии с римским опытом. Он разделил пехоту на легионы, несколько недель солдаты карфагенской армии обучались действовать в новом строю.

Осенью 216 г. до н. э. карфагеняне захватили продовольственный склад римской армии в городке Канны. Армия Ганнибала расположилась у этого города.

Видя, что неприятель разоряет страну, сенат пришел к выводу о необходимости решительного боя. Римские легионы двинулись к Каннам и стали лагерем в 2 километрах от противника.

Две римские армии имели 16 легионов, в которых насчитывалось около 80 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников[24]. У Ганнибала солдат было значительно меньше – 40 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы. Преимущество карфагенян (и количественное, и качественное) было в кавалерии.

Эмилий Павел считал, что необходимо воздержаться от боя, увлечь за собой карфагенян и дать бой на удобной позиции. Но Теренций Варрон горел решимостью сразиться на равнине под Каннами.

2 августа римской армией командовал консул Варрон. Лишь только показалось солнце, римские войска по приказу консула стали выстраивать боевой порядок на левом берегу фронтом на юг. Он решил разгромить соперника неотразимым ударом тесно сомкнутых сил, для чего приказал при построении боевого порядка сузить его фронт и увеличить глубину. Во всех легионах интервалы между манипулами были сокращены, и образовалась своеобразная массивная фаланга глубиной в 36 шеренг. В центре боевого порядка римлян расположилась пехота (справа – римляне, слева – союзники), на флангах – конница: на правом, примыкавшем к реке Ауфид, – 2400 всадников под командованием Эмилия; на левом фланге, не защищенном никакими естественными препятствиями, – вся остальная конница во главе с Варроном; 8–9 тысяч легких пехотинцев были выстроены впереди фронта. 10 тысяч человек осталось в лагере для нападения во время боя на лагерь карфагенян.

То, как Ганнибал выстроил войска, показывает его талант, умение заранее спрогнозировать ситуацию на поле боя, способность к тщательному анализу сил, расположения, возможностей противника. В центре карфагенского войска в одну линию выстроились 20 тысяч иберийцев и галлов в 10 шеренг в глубину, здесь находился и сам Ганнибал. На левом же и правом крыльях более глубоким строем стояла африканская (прежде всего – ливийская) пехота (две колонны по 6 тысяч человек) и конница. 8 тысяч тяжелой конницы расположились на левом крыле у реки, 2 тысячи нумидийской легкой конницы под командованием Ганнона – на правом крыле. Легкая пехота, как и у римлян, находилась впереди армии – завязав сражение, она должна была отступить за линию тяжелой пехоты. Все построение карфагенской армии напоминало полумесяц, выпуклая сторона которого (иберийско-галльский центр) находилась ближе к противнику, а «рога» были соответственно позади.

Перед боем карфагенский полководец обратился к своим воинам: «С победой в этой битве вы тотчас станете господами целой Италии; одна эта битва положит конец нынешним трудам вашим, и вы будете обладателями всех богатств римлян, станете повелителями и владыками всей земли. Вот почему не нужно более слов – дела нужны».

Сражение с обеих сторон начали легковооруженные пехотинцы. Через небольшое время Ганнибал бросил в атаку левофланговую конницу, которой командовал его брат Гасдрубал. Римские всадники правого фланга, несмотря на упорное сопротивление, были разбиты и рассеяны. Одержав здесь победу, конница Гасдрубала стала угрожать с тыла римской кавалерии уже на противоположном фланге. Последняя, скованная боем с фронта, под угрозой удара с тыла также покинула поле боя.

Во время сражения всадников многочисленная римская пехота нанесла мощный удар по иберийцам и галлам Ганнибала. 20 тысяч отступили под натиском 55 тысяч прекрасно подготовленных римских легионеров. Но для этого-то и стояли по центру немногочисленные части союзников Карфагена! «В погоне за кельтами римляне теснились к центру, туда, где подавался неприятель, и умчались так далеко, что с обеих сторон очутились между тяжеловооруженными ливийцами, находившимися на флангах».

Таким образом, теперь центр построения армии Ганнибала был уже вогнутой частью полумесяца, «рога» которого охватывали по бокам наступающие легионы противника. А в рогах этих была тяжелая ливийская пехота хорошей глубины построения. Римская армия, оставшаяся без конницы, фактически попала в «мешок».

С тыла на пехоту римлян обрушилась выполнившая уже две задачи кавалерия Гасдрубала. Обе фланговые колонны карфагенян атаковали противника с двух сторон. Римляне начали бой в полном окружении. Задние и фланговые ряды вынуждены были повернуться. Численное превосходство римлян было сведено на нет: ведь сопротивление могли оказывать только внешние шеренги. Римлянам не хватало места, в скученных рядах началась давка, многие погибли под ногами своих же однополчан. Истребление превратившихся в бессмысленную массу солдат продолжалось несколько часов. Всего же битва при Каннах продолжалась в течение полусуток.

Огромная римская армия была разгромлена. Рим потерял 48 тысяч человек только убитыми и несколько тысяч – пленными. По подсчетам специалистов, от армии осталось от 16 до 28 тысяч человек. Карфагеняне же потеряли убитыми около 6 тысяч.

Несмотря на полное окружение римлян, многим удалось бежать. Через несколько дней после катастрофы трибун Публий Корнелий Сципион сумел сформировать в Риме два легиона из беглецов.

В результате поражения под Каннами от Рима отпали крупные города Южной Италии. Однако Ганнибал не смог полностью воспользоваться своей победой. Армия опять не пошла на Рим, а Карфагенские правители, опасаясь усиления Ганнибала, не поддержали его ни деньгами, ни флотом. Ганнибал находился в Италии еще 13 лет. К концу этого периода римляне смогли как военными действиями, так и с помощью дипломатии кардинально изменить ситуацию. Вторая Пуническая война, как и первая, закончилась победой Рима.

* * *

Сражение, данное Ганнибалом под Каннами, вошло в анналы военного искусства. До сих пор «Каннами» называют бои, в которых превосходящие силы противника были окружены и уничтожены. Еще в XIX – начале XX в. многие военные теоретики считали Канны битвой, действия в которой можно принимать за образец и в современных условиях.

КАРРЫ 53 г. до н. э

Армия Марка Красса потерпела сокрушительное поражение от парфян – жителей обширного государства, простиравшегося от Инда до Евфрата. Поражение римлян под Каррами было обусловлено бездарным руководством Красса и неприспособленностью римской армии для борьбы с сильной кавалерией на открытой местности

Многие исследователи отмечают, что римлянам в военном отношении была свойственна некоторая инертность. Очень долго решались представители высших кругов на то, чтобы осуществить какую-либо военную реформу. С дисциплиной в армии было все в порядке. Не подводили оружейники, быстро создавались новые легионы. Но каждый раз, когда легионы сталкивались с какими-то новыми прогрессивными или просто неизвестными им способами ведения войны, они терялись. Слоны Пирра дважды опрокидывали римскую армию. Конница Ганнибала, дававшая ему столько преимущества, практически никак не повлияла на структуру римской армии. Как не умели римляне сражаться на конях и против конницы, так и не сумели еще два столетия.

Это еще раз подтвердила битва при Каррах, в которой роковым образом проявились и бездарность полководца, и общие недостатки римского войска.

* * *

Серьезная реформа в римской армии произошла лишь в конце II в. до н. э. Связана она с именем знаменитого полководца Гая Мария.

Уже после второй Пунической войны римская армия начала медленно перестраиваться. Постепенно в нее стали приходить добровольцы из более бедных классов, образуя таким образом профессиональную армию вместо прежнего ополчения. Был установлен 16-летний срок службы. Назрела необходимость организационного оформления армии, соответствующего изменившейся ситуации с набором.

По предложению Мария было упразднено деление легионов на велитов, принципов и триариев[25]. Упразднена была легкая пехота, а конница целиком включена в состав легиона. Изменился боевой порядок легиона: каждые три манипулы были объединены в когорты (600 человек), которые располагались в две линии (по пять когорт в каждой). Когорта стала новой тактической единицей.

Упростились тактические перемещения и управление легионом, зато уменьшилась свобода маневра на пересеченной местности. Без легкой пехоты сложнее стало завязывать бой. На первый план выдвигалась быстрая и решительная атака.

Была усилена техническая оснащенность армии, широко применялся шанцевый инструмент, но римские солдаты продолжали носить обязательный личный багаж.

Профессионализация армии привела к повышению ее роли в политической жизни республики. Личное благополучие воина во многом зависело от полководца, а тот, в свою очередь, зачастую был активным борцом на политической арене. Усилению влияния ветеранов способствовала и активная завоевательная политика Рима.

В 70—60-е г. на верхушку общественной лестницы поднимаются авторитетные Красе, Помпеи и Цезарь.

Гней Помпеи прославился в первую очередь как полководец. Он происходил из знатной семьи и уже в 70-е г. принимал активное участие в политической борьбе. В 70 г. до н. э. он одновременно с Крассом получил должность консула. В 67 году сенат дал ему чрезвычайные полномочия для борьбы с пиратами, с чем Помпеи успешно справился, очистив Средиземное море от разбойничьих кораблей. В 66 г. до н. э. он отправился на Восток. Там в ходе войны были присоединены к Риму часть Понтийского царства и Сирия. В 62 г. Помпеи вернулся в Рим победителем. По традиции он распустил армию. Сенат же отказал ему в просьбе о награждении солдат землей и утверждении распоряжений, сделанных им в Азии.

Через два года в Рим вернулся еще один удачливый военачальник – Юлий Цезарь, тоже представитель знатного патрицианского рода. В Испании Цезарь одержал победу над лузитанами.

Для борьбы с сенатом Цезарь и Помпеи заключили соглашение. Так образовался первый триумвират, который ориентировался на демократические круги в обществе. Третий участник союза – Марк Лициний Красе – не был полководцем. Его основную деятельность можно назвать бизнесом. Красе всю жизнь успешно делал деньги – на строительстве, торговле и т. д. Происходил он, в отличие от своих союзников, из плебейского рода, а его главным военным успехом было подавление восстания Спартака в 74 г. до н. э.

В 59 г. Цезарь был избран консулом, а по окончании полномочий получил в управление на 5 лет Цизальпийскую Галлию и Иллирию. В 55 г. триумвират добился консульства для Помпея и Красса. После своего консульства (т. е. через год) они должны были получить богатые наместничества – Помпеи в Испании, а Красе в Сирии.

* * *

Если Помпеи управлял своей провинцией из Рима, то 60-летний Красе отнесся к делу с энтузиазмом. Во-первых, новое назначение сулило хорошую прибыль, но дело было не только в этом. Красе, по всей видимости, завидовал остальным триумвирам. Они имели несомненный авторитет среди римлян и как удачливые полководцы, одержавшие немало блестящих побед. Победа же над мятежными рабами была акцией скорее полицейской. Красе жаждал славы полководца. Для этого он решил затеять войну с восточным соседом обширного Римского государства – Парфянским царством.

Самостоятельное Парфянское государство возникло в середине III в. до н. э. на территории эллинистической державы Селевкидов. Пришедшая к власти династия считала себя преемницей древних персидских царей. К концу II в. до н. э. Парфия достигла наибольшего территориального расширения, простираясь от Инда до Евфрата, включая в свой состав такие области, как Мидия, Вавилония, Месопотамия (со столицей Ктесифоном на Тигре). Отношения с Римом у «Великой Парфии» были непростыми, но непродуманная агрессия Красса в тот момент вызвала возмущение у многих римских политиков.

Вопреки сложившейся традиции Марк Красе отправился в свою область в 54 г. до н. э., еще до окончания консульских полномочий.

Там он немедленно перешел к подготовке большого военного похода на восточного соседа. Первые его военные действия были успешны. Однако отведя войска на зимние квартиры в Сирию, он, по мнению Плутарха, совершил первую ошибку – ему следовало продвинуться дальше, заняв Вавилон и Селевкию – города, враждебные парфянам. В Сирии, на зимних квартирах, Красе занимался не снабжением армии, не техническим оснащением войск и даже не тренировкой воинов. Он занимался тем, к чему привык, – «делал деньги». Притом весьма оригинальным способом: требуя от сирийских городов поставки войск, он за деньги освобождал их от выполнения своего же требования. Ограбив Иерусалимский храм, Красе настроил иудеев против Рима, и они охотно информировали парфян обо всех передвижениях римских войск.

Тем не менее, перезимовав и дождавшись сына Публия, который прибыл из Галлии от Цезаря, украшенный различными знаками отличия за доблесть, и привел с собой отборный отряд в 1000 всадников, Красе ранней весной 53 г. до н. э. снова перешел Евфрат и двинулся в глубь Парфии. Численность его армии превышала 40 тысяч человек.

В дальнейшем Красе совершал одну ошибку за другой. Для начала он отверг предложение армянского правителя, который обещал Крассу, если тот проведет войско по территории Армении, поддержку в виде 10-тысячной союзной армии. Наместник выбрал путь более короткий путь, но пролегавший по пустынной равнинной местности. Армия изнывала от жары и жажды (вспомним, что каждый солдат тащил на себе несколько десятков килограмм багажа, а жара в Междуречье, между прочим, летом достигает 38 градусов). Кроме того, арабский проводник, по всей видимости, передавал парфянам все планы Красса.

Незадолго до полудня 6 мая 53 г. до н. э. разведка римского войска донесла о приближении парфян. Это случилось неподалеку от древнего города Карры (современный Харран). По совету своего помощника Кассия Красе растянул войско по всей равнине, как будто боялся упустить противника. Затем он принял решение сломить противника сплоченным ударом основной силы войска – шести легионов. Войска были построены в две линии, по флангам Красе поставил по 12 когорт, которые замкнули обе линии и образовали каре. Каждой из этих когорт был придан отряд всадников, чтобы ни одна часть не осталась без прикрытия конницы. Образовавшийся плотный четырехугольник быстро двинулся вперед, рассчитывая фронтом развернутых передних легионов смять любого врага, а маневренными отрядами отразить попытки противника напасть с флангов. Одним крылом построения командовал Кассий, другим – Публий, сын Красса.

Наступая, римляне вышли к речке Баллис. Военачальники советовали Крассу остановиться здесь и разбить лагерь. Создание укрепленного пункта в пустыне у источника воды дало бы римлянам целый ряд преимуществ: возможность самим выбрать время сражения, отдохнуть, основательно разведать местность, выявить силы противника. Но Красе приказал быстро двигаться вперед. Войска пошли дальше, теряя силы на жаре, увязая в песке. Казалось, Красе торопился встретить врага, пока не растерял решимости.

Между тем парфяне, прикрывшись небольшими передовыми отрядами легкой конницы, разворачивали силы для сражения. С целью маскировки и легкая, и тяжелая их конница прикрывала свои доспехи плащами. Тяжелая конница держалась позади общей боевой линии, и римляне, ожидавшие увидеть одетых в железо всадников, сначала не заметили ничего похожего. Огромный четырехугольник римского войска остановился, готовый начать сражение. Красе с обозами и подвижным резервом из галльской конницы был внутри него.

Для начала полководец парфян Сурена попытался оказать на римлян психологическое давление. Раздался грохот огромных барабанов, рев боевых труб, звон медных колоколов, и одновременно тяжелая конница парфян сбросила плащи, прикрывавшие боевые доспехи, которые ярко заблестели на солнце.

Затем Сурена начал сражение атакой катафрактариев – тяжелых, одетых в железные доспехи всадников, лошади которых также были окованы броней. Катафрактарии должны были расстроить римское каре, а конные лучники – довершить разгром потерявшего строй противника. Тысяча всадников ударила на римские легионы, но глубокое построение римлян позволило отразить лобовую конную атаку.

Катафрактарии отошли, и конные стрелки стали охватывать со всех сторон римский четырехугольник. Вслед за этим град стрел ударил по тесно сомкнутым рядам легионов. Римляне с ужасом обнаружили, что парфянские стрелы пробивают их доспехи. Какое-то время была надежда, что запас стрел иссякнет и тогда можно будет навязать парфянам рукопашный бой. Но затем римляне заметили, что расстрелявшие запас стрел лучники отходят в тыл, но сразу же возвращаются с новым комплектом. Позади парфянских рядов стояли верблюды, груженные вьюками с теми же стрелами. Красе попробовал контратаковать резервом, чтобы под его прикрытием отойти на более выгодную позицию. Публий с тысячей галльских всадников, 300 легких пехотинцев, 500 пеших лучников и 8 когортами тяжелой пехоты бросился на парфянских лучников.

Те стали отступать. Публий преследовал их и потерял из виду основные силы армии. Внезапно парфяне, поддержанные крупными силами, среди которых были и катафрактарии, повернули и атаковали Публия Красса со всех сторон. Обстреливаемый со всех направлений, Публий повел своих галлов в атаку на катафрактариев. Хотя галльские копья не могли пробить защитное вооружение тяжелой парфянской конницы, галлы ударили дружно. Они вырывали у парфян их длинные пики, сбрасывали всадников на землю, бросались под брюхо прикрытым бронею лошадям и били в незащищенное место. В атаке Публий был ранен. Галлы отошли с ним на небольшой холм. Но парфяне не дали им оторваться, окружили и атаковали. Публий был убит (по другой версии, покончил с собой), 500 галлов захвачено в плен. Мертвому Публию отрубили голову и повезли как трофей Сурене. Тот приказал надеть голову на копье и провезти перед рядами своих воинов.

Римский наместник пытался начать наступление основными силами, чтобы пробиться к отряду сына, но этого парфяне сделать не дали. Тогда римское войско стало в боевом порядке отходить. Ночью Красе уже не руководил войском, полностью потеряв контроль над ситуацией. Военный совет решил продолжать отступление, оставив раненых. Парфяне видели отход римлян, но решили не мешать ему. Они взяли лагерь и перерезали всех раненых римлян.

Благодаря мужеству и распорядительности командиров Октавия и Кассия римляне смогли благополучно укрыться в Каррах. Через некоторое время они вышли из города и продолжили отступление, но, ведомые очередным подкупленным парфянами проводником, зашли в болото. Отправившегося на переговоры Красса парфяне коварно убили, отрезали ему голову и руку и отправили эти трофеи своему царю. Часть римских войск сдалась, некоторой части удалось скрыться, многие из бежавших были выловлены и перебиты местными кочевниками. Римляне потеряли до 20 тысяч убитыми и до 10 тысяч пленными (их поселили в качестве рабов в Мервском оазисе).

Говорят, что в рот отрубленной голове Красса парфяне заливали золото, которое так любил талантливый делец и незадачливый военачальник.

* * *

Вся парфянская кампания, и битва при Каррах в частности, – это и личная неудача Красса, и показательный момент для всей римской армии. Марк Лициний сделал, пожалуй, все для того, чтобы проиграть битву. Он вел войско вперед, когда надо было укрепляться, отходил, когда надо было продолжать наступление. Красе отверг помощь, предложенную потенциальным союзником, он не знал местности и завел римскую пехоту в степи, где кавалерия противника имела огромное преимущество. Красе доверял ненадежным проводникам, слишком тесно построил войско, потерял контроль за ситуацией в самый ответственный момент. Марк Красе мечтал дойти до Индии, но плохо представлял себе, чем отличается путешествие от военного похода.

Но проблемы были и у всей римской армии. Пехота, даже прекрасно обученная, не могла достать противника, луки были «не в моде», метательные орудия использовались только при осаде городов, хорошей конницы у римлян просто не было – эта роль отдавалась союзникам.

Все эти факторы повлияли на исход и сражения, и всего похода Красса. Уже давно ни одна военная кампания, которую вели римляне, не оканчивалась для них таким сокрушительным и бесславным поражением.

ФАРСАЛ 48 г. до н. э

Армия Цезаря одержала победу над войсками Помпея, чем определила исход гражданской войны. В сражении при Фарсале общий и частный резерв Цезаря был использован как главное средство достижения победы.

Гней Помпеи прославился в первую очередь как полководец. Он вел успешные войны в Сирии и Малой Азии, очистил Средиземное море от пиратов… Однако до сих пор среди знатоков истории Древнего Рима бытует мнение, что он не обладал большим полководческим талантом. Говорят, что он просто пользовался успехами своих коллег. Политиком же он был и вовсе никудышным – медлительным и не гибким.

Так или иначе, когда наступил момент истины и Помпеи мог стать единоличным главой государства, он совершил ряд промахов, в том числе и военных. А вот его противник – Гай Юлий Цезарь – оказался на высоте. Это показала и решающая битва между бывшими соратниками, которая произошла на Балканском полуострове при Фарсале.

* * *

В 58 г. до н. э. закончились консульские полномочия Цезаря. После этого он получил в управление Цизальпинскую Галлию и Иллирию с правом набрать два легиона. Перешла к Цезарю и Трансальпийская Галлия. Фактически же римляне владели только Цизальпийской Галлией, а вот Трансальпийскую еще предстояло завоевать.

Цезарь организовал свои легионы на новых началах. Их численность колебалась от 3000 до 4500 человек. В состав каждого легиона были включены онагры[26] и катапульты.

Большую роль стали играть пешие вспомогательные войска, в числе которых были и критские лучники, и балеарские пращники. Конницу составляли наемники – германцы, нумидийцы, испанцы. Каждый легион имел 200–300 всадников. Отдельными частями выступали всадники союзных галльских племен.

Боевой порядок легиона состоял из трех линий (4 когорты в первой линии и по 3 во второй и третьей). Вторая линия была линией поддержки, третья играла роль резерва, который использовался для маневра против фронта или фланга противника или для отражения его удара.

Одной из важных особенностей армии Цезаря была большая подвижность войск в походах. Появился штаб полководца, состоящий из легатов и трибунов. Легаты командовали крупными отрядами, частями боевого порядка, трибуны (по 6 человек в легионе) руководили небольшими отрядами. Но больше всего в командном составе было центурионов (сотников).

Мероприятия Цезаря повысили боеспособность армии. Кроме того, его солдаты прошли прекрасную боевую школу в Галлии. В течение восьми лет (58–49 гг. до н. э.) римляне завоевали всю Галлию, переправились в Британию (где, правда, закрепиться не смогли). К концу войны Цезарь имел уже 13 легионов, совершил вместе со своей армией восемь походов и две десантные операции в Британии, дал девять больших сражений и провел три длительные осады. Популярность Цезаря, который постоянно заботился о своих солдатах, была очень высока, а его легионы готовы были идти за своим лидером в огонь и в воду.

В Риме же развивался политический кризис. Боролись партия консерваторов (оптиматов), поддерживавших сенат и представлявших интересы знати, и партия римского плебса (популяры), опиравшаяся на народное собрание. В год гибели Красса в Риме предвыборная борьба вылилась в вооруженные беспорядки. В связи с этим сенат дал единственному из триумвиров, оставшемуся в Риме, – Помпею – широкие полномочия для восстановления порядка. Помпеи перешел в консервативную партию и таким образом порвал с Гаем Юлием Цезарем. Так окончательно распался первый триумвират.

Полномочия Юлия Цезаря в Галлии заканчивались в 49 г. до н. э. Сенат не продлил этих полномочий и приказал Цезарю распустить армию. Тот не спешил исполнять приказ, понимая, что его дальнейшая судьба в Риме может сложиться крайне неблагоприятно, – слишком резко выступали против него в сенате усилившиеся оптиматы, слишком большой властью обладал Помпеи, ставший политическим противником Цезаря.

С 13-м легионом Цезарь подошел к границе Италии – реке Рубикон. Закон запрещал переходить эту реку с войсками, но полководец все-таки решился на такой шаг. Произнося исторические слова «Жребий брошен», Цезарь перешел Рубикон.

Помпеи с сенаторами бежал из Рима, хотя имел там два легиона, в Грецию. Цезарь же направил свои войска (уже шесть легионов) не на Балканский полуостров, а на Пиренейский, где стояла сильная армия, поддерживавшая Помпея. «Я иду драться против армии без полководца, чтобы затем сразиться с полководцем без армии», – заявил будущий диктатор.

В результате успешных действий первого периода войны Цезарь подчинил своей власти Италию, Сицилию, Сардинию, Корсику, Испанию и Галлию. Пришло время встретиться с Помпеем «лицом к лицу». К тому моменту, как Цезарь решил направить свои силы в Грецию, у него было 28 легионов, из которых 12 легионов и 10 тысяч конницы он сосредоточил в Брундизии для переправы в Эпир. Для форсирования Адриатического моря имелось 12 военных галер и 100 транспортных судов.

У помпеянцев в то время были вся Греция с ее укрепленными портами, Малая Азия, Сирия, Египет и остальная часть Северной Африки. В восточной части Средиземного моря господствовал их флот (до 500 судов). У Помпея было 9 легионов, 7 тысяч всадников и более 4 тысяч лучников и пращников. Из Сирии ожидался приход еще двух легионов. Многие солдаты Помпея были новобранцами.

Цезарь решил переправляться через Адриатическое море. Решение представлялось сомнительным: Помпеи имел гораздо более сильный флот и мог перебить цезаревские легионы еще в пути; на море уже начался сезон ненастной погоды. Кроме того, форсирование Адриатического моря приводило к дроблению сил Цезаря. Его армия рисковала быть разбитой по частям.

Наличие всех этих обстоятельств ослабило бдительность Помпея. Он считал, что активные действия неприятель начнет лишь на следующий год, а пока можно использовать передышку для усиления и обучения молодой армии. Видимо, Цезарь этого и не хотел допускать. Он наверняка понимал, что промедление лишь ухудшит его положение.

Армия Помпея в Македонии начала расходиться по зимним квартирам, флотские начальники пребывали в полном спокойствии. Цезарь же уже был в Брундизии.

Даже в ненастный сезон на Адриатическом море иногда устанавливается на целые сутки хорошая погода. Так произошло и 28 ноября 49 г. до н. э. Цезарь приказал немедленно посадить на суда 7 легионов и 500 всадников. Ночью корабли с этим смертоносным грузом пересекли море и успешно причалили в Палесте. Затем флот отправился за остальной частью армии.

Помпеи приказал срочно сосредоточить войска у Дирахия в Эпире. К 3 декабря туда же подошла армия Цезаря, захватившая уже ряд пунктов на побережье. Оба полководца не решались вступать в бой. В дальнейшем ситуация начала развиваться неблагоприятно для Цезаря. Второй эшелон войск переправить не удалось. Часть транспортных судов была уничтожена помпеянским флотом, блокировавшим и Брундизии. Цезарь со своей армией был отрезан от Италии.

Однако Помпеи, как это часто с ним бывало, бездействовал. Воспользовавшись его пассивностью, Цезарь двинулся к югу и укрепился в Эпире.

Тем временем молодой и талантливый военачальник цезаревской армии Антоний, руководивший вторым эшелоном (оставшимся в Италии), искал возможность помочь своему патрону. Преградив флоту Помпея в Брундизии доступ к пресной воде, Антоний вынудил противника снять блокаду порта. 4 легиона Антония вместе с кавалерией в ночь на 15 февраля отплыли к берегам Греции. За небольшой эскадрой гнался неприятельский флот, ветер относил армию Антония к северу. Однако сторонникам Цезаря удалось благополучно достичь берега и высадиться в Лиссе. После этого Цезарь с Антонием при крайне неудачных действиях врага соединились в Тиране (30 километров к востоку от Дирахии).

Теперь уже Цезарь имел численное преимущество – одиннадцать легионов против девяти. Помпеи решил остаться в Дирахии. Маневрами своих войск Юлий Цезарь пытался выманить соперника из укрепленного лагеря, вызвать на бой, армия Помпея была лишена пресной воды… Но теперь пришла очередь Цезаря совершать ошибки. Он опять распылил силы. Два легиона пошли навстречу сирийским легионам Помпея, полтора легиона ушли в глубь Эллады и занимались привлечением на сторону своего полководца греков. Подкрепления, идущие к Цезарю через Иллирию, задержались в пути. Легионы Цезаря были не менее противника обессилены долгой осадой. 26 мая Помпеи атаковал левый фланг неприятельской армии и одержал победу. Легионы Цезаря спешно отошли.

Через некоторое время Цезарь устремился в глубь Греции для соединения с посланными туда частями. В Фессалии его армия начала угрожать временной столице эмигрантского правительства – Ларисе – и отрезала Помпея от сирийских легионов. Тому пришлось двинуть войска вслед за противником. Армии некоторое время двигались по Фессалии параллельными дорогами. В конечном счете Помпеи, заняв удобную укрепленную позицию, преградил путь Цезарю у Фарсала. 6 июня Гаю Юлию Цезарю доложили, что неприятельские войска строятся для боя.

* * *

По свидетельству самого Цезаря, его противник имел 45 тысяч человек пехоты и 7 тысяч кавалерии. В армии же Цезаря насчитывалось (по тем же данным) 22 тысячи пехотинцев и тысяча кавалеристов. Другие источники говорят о равенстве сил в пехоте – по 30 тысяч человек с каждой стороны и небольшом преимуществе Помпея в коннице (три тысячи против двух у Цезаря).

Глубина всех линий когорт Помпея составляла 30 человек (глубина каждой линии 10 человек). Справа у Помпея стояли киликийский легион и когорты из Испании. Поскольку этот правый фланг примыкал к ручью Энипей с крутыми берегами, полководец поставил всю кавалерию и легкую пехоту на своем левом фланге. Здесь же находились все лучники и пращники. В центре войска расположились сирийские легионы. Гней Помпеи находился на самом важном для себя левом фланге. Именно здесь он хотел нанести удар своей сильной конницей во фланг и тыл армии Цезаря.

Боевой порядок армии Цезаря также состоял из трех линий. На левом крыле стояли 8-й и 9-й легионы, понесшие значительные потери в ходе предыдущих боев. На правом фланге своих войск (поскольку левый фланг у него упирался в тот самый ручей) Цезарь сосредоточил конницу, поддержав ее легкой пехотой и отборными легионерами (10-й легион), сведенными в особые когорты. Легионеры должны были усилить конницу и вместе с ней выдержать первый удар.

Однако это Цезарю показалось недостаточным. Насчет того, что Помпеи нанесет главный удар именно в этом месте, Цезарь совершенно не сомневался. Поэтому из третьей линии он взял шесть когорт (три тысячи человек) и поставил их в качестве дополнительного резерва на этом же правом фланге своего боевого порядка. При этом полководец сказал солдатам данного резерва, что именно от их храбрости и зависит исход всего сражения.

Помпеи приказал своим войскам дожидаться атаки противника и не двигаться с места[27], и сражение началось по сигналу Цезаря.

Его легионеры бросились на противника, на полпути остановились для передышки, затем снова побежали, обнажив мечи и пустив в ход копья. Завязался рукопашный бой.

В это время конница Помпея, как и следовало ожидать, обрушила страшный удар на правый фланг неприятеля. Малочисленная конница Цезаря, тоже предсказуемо, даже при помощи легионеров не смогла выдержать эту атаку и, открывая фланг армии, начала отход. Но все было заранее продумано Цезарем. Этот отход выводил кавалерию Помпея прямо на скрытый в начале боя от глаз неприятеля резерв. В нужный момент шесть когорт резерва повернули фронт вправо и атаковали неприятельскую конницу. Удар был настолько силен и внезапен, что вражеская конница быстро обратилась в бегство. Тем временем цезаревские всадники восстановили порядок и вместе с недавним резервом приступили к преследованию противника.

Резервные когорты правого фланга не остановились, разбив конницу неприятеля, а продолжили движение в обход левого фланга всей армии Помпея. В это же время остальной резерв Цезаря прошел сквозь интервалы впереди сражавшихся линий и стремительно атаковал пехоту Помпея. Войско последнего бежало.

Легионы Цезаря с ходу взяли лагерь противника. К вечеру им удалось перехватить части противника, которые пытались уйти в Ларису, а на рассвете остатки армии Помпея сложили оружие. Цезарь писал, что взял пленными 24 тысячи человек, количество убитых помпеянцев, по его же мнению, достигло 15 тысяч. При этом Цезарь утверждает, что сам он потерял лишь 200 человек. Этому вряд ли стоит верить. Однако очевидно, что победа была самой полной и что битва при Фарсале явилась переломным, ключевым моментом во всей гражданской войне.

Гораздо раньше своей армии с поля боя ретировался сам незадачливый соперник Цезаря. Когда он увидел, что разбита его конница, он немедленно отправился в лагерь, оттуда в Ларису, а затем к морю. Корабль Помпея отплыл сначала на остров Лесбос, а затем в Египет. Там египетские правители приказали убить Гнея Помпея, рассчитывая снискать благосклонность нового лидера ведущей державы мира – Юлия Цезаря.

Цезарь еще некоторое время сражался с помпеянцами и в результате одержал окончательную победу. Начинался новый период развития Римского государства.

* * *

Битва при Фарсале продемонстрировала превосходство полководца Цезаря над полководцем Помпеем. Цезарь был проницательней и изобретательней. Он умел настраивать солдат на победу, умел завоевать авторитет среди своих воинов. Победа под Фарсалом имела большое политическое значение и означала победу новых политических сил над старыми. Но она имела и определенное значение для развития военного искусства. Исход боя решил удар общего резерва армии Цезаря. Таким образом, резерв стал не только страховочным вариантом полководца, но и главным средством достижения победы.

АКЦИИ 31 г. до н. э

Морская битва, решившая исход гражданской войны между сторонниками Октавиана (будущего Августа), с одной стороны, и Марка Антония и Клеопатры – с другой. Большая часть флота Антония была уничтожена.

После убийства заговорщиками 15 марта 44 г. до н. э. Гая Юлия Цезаря на ведущие позиции в Римском государстве выдвинулись два близких ему человека. Марк Антоний был удачливым полководцем, участвовавшим бок о бок с Цезарем во многих походах и сражениях. Внучатого же племянника покойного диктатора Октавиана тот в свое время усыновил и объявил своим наследником. Антоний и Октавиан не очень любили друг друга, однако вместе с еще одним цезаревским полководцем, Эмилием Лепидом, создали новый (второй) триумвират для борьбы с общим врагом – сенаторской олигархией. Разгромив врагов, триумвиры разделили государство. Антонию достался Восток, Октавиану – Италия и Запад, Лепиду – Африка. Однако последнего довольно скоро отстранили от дел. И осталось только двое правителей, каждый из которых стремился к единоличной власти.

Антоний сблизился с египетской царицей Клеопатрой, которая, по многочисленным свидетельствам, была любовницей и Юлия Цезаря. По всей вероятности, царица имела огромное влияние на триумвира и вмешивалась как в политические вопросы, так и в военные. Не исключено, что она подогревала честолюбие своего нового избранника. Антоний даже развелся со своей женой Октавией (кстати, сестрой Октавиана), что крайне негативно было воспринято многими римлянами.

Октавиан же последовательно укреплял свою власть на вверенной ему территории. Он постепенно создавал новый государственный аппарат, выстроил сильный флот и разгромил на море пиратскую эскадру, которой командовал сын Помпея.

Во второй половине 30-х гг. до н. э. столкновение между двумя честолюбивыми триумвирами стало неизбежным. Осенью 33 г. Антоний приказал своему полководцу Канидию вести войско из Армении к малоазийскому побережью и сам отправился туда же – в город Эфес. Это были первые признаки надвигающейся бури.

1 января 32 г. новоизбранный консул Гай Сосий (сторонник Антония) выступил в Сенате с речью, направленной против Октавиана. Через несколько дней Октавиан явился в Сенат вооруженным, в сопровождении солдат, и ответил резкой речью против Сосия и Антония. В ту же ночь оба консула, а в последующие дни еще 300 сенаторов бежали к Антонию. Так началась новая гражданская война.

Всю весну 32 г. Антоний провел в Эфесе, собирая силы для похода на Запад. Едва прекратились зимние бури, как в городскую гавань вошла египетская эскадра – 200 военных кораблей и множество грузовых судов. Египетский флагман носил красноречивое название «Антонида». На нем плыла к возлюбленному сама Клеопатра. С помощью подкупленного ею Канидия она убедила Антония, что ее присутствие в войске необходимо.

Атмосфера в стане Антония была далека от идеальной. Склоки и интриги, недовольство влиянием Клеопатры – все это привело к тому, что многие бежали к Октавиану и там разглашали самые интимные подробности из жизни своего бывшего покровителя.

В Эфесе сосредоточились колоссальные военные силы – 19 легионов и 800 судов, включая транспортные. Туда же было приказано явиться всем актерам, певцам и музыкантам, ибо два божества – «новый Дионис» и «новая Афродита» – желали шествовать на битву в подобающей их величию обстановке. Лето прошло в череде блестящих празднеств. Ставка Антония переместилась сначала на Самос, а затем в Афины. Осенью 32 г. до н. э. войска Антония достигли Ионического побережья и стали готовиться к переправе в Италию. На противоположном берегу, в Таренте и Брундизии, сконцентрировали свои силы Октавиан и его полководец Агриппа. Они, в свою очередь, спешили переправиться на Балканы, пока Антоний не перенес войну к стенам Рима. В этих условиях огромное значение приобрел остров Керкира[28], расположенный между Грецией и Италией.

Однако начавшийся сезон бурь не позволил никому из соперников занять Керкиру. Антоний расположил войска на мысе Акций[29] и отправился зимовать в Патры на Пелопоннесе.

Ранней весной следующего, 31 г. до н. э. в Патры пришла чрезвычайная весть: «младший Цезарь» захватил Керкиру, разбив при этом одну из флотилий Антония, и высадил 75-тысячное войско в местности Торина всего в 20 милях от Акция. Встревоженный Антоний поспешил к войску.

Армия Октавиана приближалась к лагерю. Навстречу ей Антоний вывел все свое войско, сняв солдат также и с кораблей. А чтобы опустевшие корабли не были захвачены противником, он пустился на хитрость: велел вооружить гребцов и выстроить их на палубах, весла же закрепить в поднятом положении. Октавиан и Агриппа приняли толпу гребцов за солдат и не решились атаковать флот. Они расположились лагерем на северном берегу залива; началось длительное противостояние.

Агриппа с частью флота захватил Патры, Коринф и остров Левкаду – у самого Амбракийского залива. Лагерь Антония оказался в блокаде; корабли из Египта и азиатских провинций больше не могли подвозить хлеб огромному войску. В лагере усиливался голод. Моряки дезертировали и перебегали к Октавиану. На многих судах не хватало значительной части экипажа.

Антоний собрал военный совет. На нем Канидий предлагал отправить египетскую царицу домой, флот – эту обузу для армии – сжечь, а самой армии отступить в Македонию и Фракию и там дать сражение, которое тем более выгодно, что Антоний имел более многочисленную сухопутную армию – 100 тысяч человек против 75 у Октавиана.

Однако против этого возражала Клеопатра. Она, наоборот, считала, что без флота Марку Антонию никак не обойтись, без него даже победившей армии некуда будет деться – ни в Египет, ни в Италию.

Антоний согласился с возлюбленной, решил дать сражение на море и прорвать блокаду. Прежде всего он приказал сжечь все египетские суда, кроме 60 самых крупных (от трех рядов весел и выше). Та же участь постигла транспорты. С помощью высвободившихся гребцов укомплектовали оставшийся флот. Не утихают споры о том, что именно собирался делать Антоний, каков был его план. По всей видимости, он все-таки намеревался после прорыва немедленно отплыть со всей армией и флотом в Египет. Уничтожение или преследование противника в его планы не входило.

Основную силу флота Антония составляли мощные корабли с тремя, четырьмя, пятью рядами весел (триеры, тетреры, пентеры); встречались среди них и разукрашенные «левиафаны» с девятью-десятью рядами. Носы кораблей были окованы медью; борта судов из скрепленных железными скобами четырехугольных балок были так толсты, что таран при ударе о них разлетался на куски. На палубах возвышались деревянные башни, вооруженные тяжелыми катапультами.

Иным был флот Октавиана (260 кораблей). Основу его составляли легкие, маневренные суда длиной всего около 30 метров, с одним (редко – двумя) рядом весел. Этот новый тип кораблей римляне заимствовали у иллирийских пиратов и называли «либурнами» – по имени иллирийского племени либурнов.

Четыре дня сильный ветер и волнение не давали начать битву, лишь к утру пятого дня (2 сентября) ветер стих. Воины Антония – 4 тысячи отборных легионеров и 2 тысячи лучников – начали садиться на корабли. Сам Антоний в лодке объезжал флот, успокаивая и ободряя воинов: он призывал их полагаться на массивность кораблей и биться уверенно, словно на суше.

Наконец флот построился в горловине залива. Его левым флангом, включавшим две эскадры, командовал Гай Сосий (тот самый консул, чье выступление в сенате послужило сигналом к войне). В центре стояла одна эскадра под командованием Марка Октавия; правым, наиболее мощным флангом, включавшим 3 эскадры, командовал Геллий Публикола; там же находился и сам Антоний. 60 кораблей Клеопатры находились позади боевой линии, образуя подвижный резерв.

Со стороны открытого моря в залив вошли либурны Октавиана и Агриппы. При взгляде на неподвижно стоящие суда противника Агриппа решил, будто они отдали якоря. Вопреки ожиданиям Антония он не стал атаковать его линию, а построил свой флот на почтительном расстоянии. Сам Агриппа командовал левым флангом, стоявшим против сильнейшего – правого фланга антонианцев. Центром октавианцев командовал Луций Аррунций, правым флангом – Марк Лурий. Октавиан, как и Антоний, находился на правом фланге своего флота.

Если Антоний действительно собирался прорывать блокаду, то именно этого хотел и Агриппа. Перед ним стояла задача выманить антонианцев в открытое море. Юркие либурны имели преимущество в скорости перед судами Антония, вдвойне неуклюжими из-за недостатка гребцов. Затем следовало разрушить строй врага, расколоть его фланг и центр. Но план этот долго не удавалось осуществить: к разочарованию Агриппы, флот Антония оставался на месте.

К полудню задул попутный для антонианцев ветер, и флот Антония двинулся на врага. Обрадованный Агриппа приказал дать задний ход, завлекая противника как можно дальше в море. Вскоре корабли сблизились, и началось сражение.

Это была весьма примечательная для того времени морская битва. В ней не было ни абордажных схваток, ни таранных ударов: суда Антония были неуязвимы для либурн, зато либурны легко увертывались от неуклюжих громадин. Сражение свелось к перестрелке. По три-четыре либурны окружали «плавучую крепость», засыпая ее стрелами, горящими дротиками и горшками с зажигательной смесью. С высоких бортов триер и пентер отвечали тем же и стреляли из катапульт.

Бой длился уже достаточно долго, когда Агриппа начал растягивать левый фланг, стремясь зайти в тыл неприятелю. Публикола, командовавший правым флангом Антония, вовремя разгадал этот маневр и повторил его, но при этом его эскадры оторвались от центра. В промежуток устремились суда Аррунция.

В этот момент 60 кораблей Клеопатры поставили паруса и, прорвавшись сквозь ряды своих и врагов, резко повернули на юг и ушли в сторону Пелопоннеса. Антоний в сопровождении лишь двоих приближенных перешел со своего флагмана на пентеру и ринулся вслед за царицей. Уже с Пелопонесского берега он послал гонца к Канидию – с приказом отступать с войском в Македонию.

Этот эпизод считают одним из самых загадочных в истории Рима. Некоторые историки утверждают, что Антоний и Клеопатра с самого начала не верили в успех сражения, поэтому их основная задача была любой ценой добраться самим до Египта, где Антонию подчинялись еще 11 боеспособных легионов. Так что царица и ее друг бежали, как только предоставилась такая возможность. Есть и другое мнение: после маневра Аррунция, вклинившегося между центром и правым флангом антонианцев, флот Антония оказался под угрозой окружения. Видя это, корабли левого фланга и центра спешно вернулись в залив; но правый фланг не смог сделать того же из-за стоявшей сзади флотилии Клеопатры. Тогда моряки правого фланга сдались, подняв весла и прокричав приветствие Октавиану. Оказавшись перед угрозой пленения, Клеопатра прорвалась и ушла со своими кораблями. Антоний же больше беспокоился о ее судьбе, чем о судьбе войска (этот факт остается неизменным во всех версиях).

После бегства Антония битва продолжалась еще несколько часов.

Напрасно цезарианцы кричали противникам о бегстве их предводителя: воины Антония сражались насмерть. Но их храбрость уже не могла спасти положения: к четырем часам дня флот Антония был окончательно разбит и загнан в залив, где и сдался. Число погибших с обеих сторон достигало 5 тысяч человек.

Сухопутное войско держалось еще семь дней. Лишь после того как отчаявшийся Канидий бежал к Антонию, оставшееся без командующего войско сдалось победителю.

Антоний и Клеопатра укрылись в Александрии. 1 августа 30 г. до н. э. в гавани Александрии появился флот Октавиана. Последние легионы и корабли Антония перешли на сторону «молодого Цезаря». Антоний закололся, Клеопатру взяли под стражу. Через несколько дней царицу нашли мертвой – она лежала на ложе в царском уборе, с диадемой на голове. По легенде, она покончила самоубийством с помощью ядовитой змеи.

Цезарь Октавиан стал единовластным правителем Римской державы. Наступила новая эпоха – эпоха Римской империи. И не случайно многие города и провинции стали вести свое официальное летоисчисление от 2 сентября 31 года (так называемая Акцийская эра).

БИТВА КРАСНОГО УТЕСА 208 г.

Битва трех правителей разных областей Китая закончилась поражением северного диктатора Цао Цао. Его призывники применили военную хитрость, с помощью которой одержали верх над численно превосходящей армией Цао. В Китае началась эпоха Троецарствия.

Долгая история «Поднебесной империи» знает множество войн с колоссальным количеством жертв. Местные военачальники вели войну на полное уничтожение противника. Погибали целые города, надолго оставались дикими огромные богатые провинции. Китайцы разных областей не раз переживали настоящий геноцид со стороны воинственных оккупантов – как «цивилизованных», «внутренних», так и «диких», «внешних».

В конце II в. н. э. Китай в очередной раз испытывал «смутное время». Пришел конец долгой эпохе Хань. В последние годы II в. император уже не обладал реальной властью. Местные лидеры и полководцы устанавливали свою власть над отдельными территориями. Начались междоусобицы.

Начиная со 196 г. набольшим влиянием на севере Китая (страна Вэй) обладал военный диктатор Цао Цао. Он рассылал свои декреты от имени императора по всей стране, но далеко не все области, особенно к югу от реки Янцзы, признавали его правителем. Цао Цао начал ожесточенную борьбу за власть в Китае. В 200 г. н. э. он разгромил при Гуаньду одного из главных противников, Юань Шао, укрепив свои позиции на севере страны, а в последующие годы покончил с пиратами на востоке и повторил свой успех на севере. В июле 208 г. объединение севера страны было завершено, и огромная армия двинулась в поход на юг: Цао Цао намеревался покончить с оставшимися противниками в нескольких быстрых сражениях.

Его наиболее сильными врагами в тот момент были Лю Бяо, который с более чем сотней тысяч солдат удерживал стратегически важные области Цзиньчжоу и Сянъян, и Сунь Цюань, которому принадлежали богатые земли на юго-востоке Китая. Причем Лю Бяо представлялся более опасным, так как у него укрывался Лю Бэй, давний соперник Цао Цао. Советники Лю Бяо, опасаясь войны с сильным соседом, требовали заключить с Цао Цао союз и выдать ему голову Лю Бэя.

В августе 208 г. Лю Бяо скончался. Его сын так боялся возможного кровопролития, что капитулировал без единого сражения, отдав Цао Цао все девять округов Цзиньчжоу и Сянъяна. Лю Бэй вновь остался без пристанища. Сунь Цюань, узнав о смерти Лю Бяо, отправил в Цзиньчжоу своего советника Л у Су – якобы для того чтобы выразить соболезнования, а на самом деле – выяснить реальные возможности Цао Цао. Лу Су встретился с соратником Лю Бэя Чжугэ Ляном, даосским мудрецом, создавшим Лю Бэю имидж борца за свободу и счастье простого народа, и пригласил его в царство У, чтобы совместными усилиями склонить Сунь Цюаня к нападению на Цао Цао. Лю Бэй с радостью отправил Чжугэ Ляна в У, так как нуждался в могущественном союзнике. Надо сказать, что ни знать, ни народ в царстве У воевать не хотели, даже самые влиятельные министры призывали к капитуляции. Однако Сунь Цюань внял уговорам военной партии и послов Лю Бэя и приготовился к войне с могущественным северным правителем.

Лю Бэй старался не терять времени даром. Он закупил лошадей и набрал новую армию. Получив известие о наступлении Цао Цао, в срочном порядке выступил в Цзянлин и здесь смог поднять на борьбу местное население. Десятки тысяч простых людей, бросив свои дома, уходили за Лю Бэем. В долгих боях армия Лю Бэя прикрывала этот массовый исход до тех пор, пока не потерпела поражение при Чанбане. К этому времени большая часть беженцев сумела переправиться на южный берег Янцзы, где Чжугэ Лян уже подготовил оборону. Цао Цао увеличил свои владения, но полностью уничтожить армию противника ему не удалось.

* * *

Объединенная армия союзников численно уступала армии Цао Цао. Правитель Вэй хвастался, будто у него в армии 800 тысяч человек. На самом деле их было раза в четыре меньше. Впрочем, силы его противников были еще меньше. Сунь Цюань мог выставить лишь 30 тысяч человек, Лю Бэй – 50 тысяч. Однако Цао Цао находился не в лучшей ситуации. Во-первых, он не был уверен в своих тылах. Недавно завоеванные области на севере роптали, могли нанести удар и не покоренные соседи. В армии ширилась эпидемия неизвестной болезни, солдаты Цао Цао устали после многих битв и долгого перехода, они не знали местности, по которой двигались, болота юго-восточного Китая не давали возможности широко использовать северную конницу. Сухопутная армия Цао Цао в результате вышла к Янцзы, вниз по реке спустился его большой флот. Но северяне не умели воевать на реке.

В ноябре 208 г. войска Цао Цао укрепились возле Вороньего леса на северном берегу Янцзы. На противоположном скалистом берегу расположилась армия союзников[30].

Во главе северной армии стоял сам Цао Цао, высокомерно относившийся к противнику. Он был уверен в успехе и хвалился, что заберет к себе в гарем сестер Цяо – двух знаменитых красавиц царства У, старшая из которых была замужем за Уским ваном Сунь Цюанем, а младшая была женой Чжоу Ю – молодого генерала, назначенного командующим объединенной армией царств Шу (Лю Бэя) и У. Однако Чжоу Ю подмечал все недостатки северной армии и убеждал своего вана в том, что победа достанется именно ему.

Цао Цао не спешил переправляться через реку, зная, что его солдаты с трудом могут сражаться на кораблях. Поэтому пока что он приступил к учениям. Еще меньше надежд переправиться имели солдаты союзников. Силы противников были слишком неравны. Приходилось ждать, когда враг пойдет в атаку. Однако союзники тоже не сидели сложа руки. Они проводили немало времени на военных советах, придумывая, как одолеть превосходящие силы противника, и нашли решение.

Прежде всего, им удалось устранить двух вражеских адмиралов, применив военную хитрость (стратагему) «Убить чужим ножом». При помощи поддельного письма они убедили Цао Цао в предательстве этих военачальников.

Дальнейшие стратагемы разрабатывал опытный генерал, участник многих войн с северянами Хуанг Гэй. Он предложил прием «Нанесение себе увечья» и спровоцировал ссору между молодым и горячим Чжоу Ю и его подчиненным Пан Тонгом (который был посвящен в планы Хуанг Гэя). За пораженческие речи Пан Тонг был жестоко избит палками. Чжоу Ю был вне себя.

Экзекуция была проведена публично – так, чтобы ее видели с противоположного берега. Вскоре после этого Пан Тонг перебежал в лагерь врага и втерся в доверие к Цао Цао. Уловка удалась, и северный генерал сделал то, что посоветовал перебежчик, а именно: связал все свои корабли железными цепями, образовав таким образом широкую плавучую платформу, которая должна была якобы обеспечить флотилии большую устойчивость и соответственно дала бы возможность северным воинам чувствовать себя на воде как на суше.

Началась следующая фаза операции. К Цао Цао обратился сам Хуанг Гэй с «тайным» письмом, в котором жаловался на своих командующих и обещал перейти с большой частью союзного флота на сторону диктатора. Цао Цао, который сам отличался хитростью и коварством, на сей раз попался в ловушку. Видимо, слишком уверен в себе был северный генерал, раз считал, что перед ним так просто будут склонять голову его противники.

Расчет Хуанг Гэя был прост до гениальности. Он собирался использовать брандеры – горящие корабли – для того, чтобы сжечь флот Цао Цао. Оставалось только дождаться восточного (а точнее, юго-восточного) ветра. То, что в нужный момент задул именно этот ветер (не столь уж характерный для зимы, когда происходили эти события), многие века трактовалось китайскими историками и литераторами как чудо. Легенда рассказывает, что Чжоу Ю так ждал ветра, что заболел. Между тем знакомый с основами метеорологии Чжугэ Лян знал, что скоро задует юго-восточный ветер, но, чтобы поднять свой авторитет, не рассказал об этом соратникам, а приказал устроить на горе алтарь, на котором с помощью молитв и специальных магических действий «вызвал» благоприятное изменение погоды. На этом месте был впоследствии построен Храм Молитвы Ветру.

Флот союзников направился к флоту Цао Цао. Тот гордо наблюдал за приближающимися кораблями, и когда они подошли Хуанг Гэй приказал зажечь скрытые за корпусами больших судов лодки, нагруженные доверху сухой травой и рыбьим жиром. Северяне с ужасом увидели, что к ним направляются огромные горящие плавучие факелы. Они попытались срочно расцепить свои корабли, но не успели. Флот Цао Цао вспыхнул почти в одно мгновение, отцепившиеся корабли, пытаясь маневрировать, выбросились на берег. Огонь перекинулся на лагерь армии Вэй. Вскоре все небо было в дыму. Отблески пожарища окрасили горы на южном берегу в красный цвет. С тех пор скала Чиби (в переводе Красный Утес) и получила свое название, а все сражение стало «Битвой у Красного Утеса».

Так в военном арсенале китайцев появилась новая стратагема – «Наблюдать за пожаром с противоположного берега». В первую очередь этот термин относился к Лю Бэю, который получил серьезные политические дивиденды от выигранной флотом царства У битвы.

Воинов Цао Цао охватила паника. Вскоре Чжоу Ю перешел в наступление, и правитель Вэй предпочел отступить. Через некоторое время он был вытеснен на север. Цао Цао больше не предпринимал попыток покорить юг страны. Лю Бэй же захватил Цзиньчжоу, а тремя годами позже – Западную Сычуань. В 219 г. н. э. Лю Бэй нанес еще одно поражение Цао Цао, отвоевав у него Ханчжун.

Цао Цао умер в 220 г. В конце этого года его старший сын низложил императора Сянь-ди и провозгласил себя императором, основав царство Вэй. Через два года после этого Лю Бэй объявил себя императором и законным преемником династии Восточная Хань, основав таким образом царство Шу. Тем временем Сунь Цюань укрепил свои владения, построив мощный флот и организовав армию. Через семь лет он, внезапно атаковав и разгромив войско Гуань Юя, великого полководца Шу, убил его. Вскоре он разбил и самого Лю Бэя, а после его смерти установил дружественные отношения с западным соседом. В 229 г. н. э. Сунь Цюань провозгласил себя императором царства У.

На просторах прежней империи образовались три противостоявших друг другу государства: Вэй (иначе – Цао Вэй), охватывавшее большую часть Северного Китая от Дуньхуана на западе до

Ляодуна на востоке и междуречья Хуанхэ и Янцзы на юге; Шу (иначе – Шу-Хань), охватывавшее Сычуань, южные районы Ганьсу и Шэньси, большую часть Юньнани и Гуйчжоу, а также запад Гуанси; У – в юго-восточных районах бывшей империи. Эпоха Троецарствия продолжалась до 280 г.

АДРИАНОПОЛЬ 378 г.

Сокрушительное поражение римской армии от вестготов, которое многими расценивается как битва, положившая конец античности.

В истории есть целое направление, которое называют «батальным». Для историков батальной школы военная история отражает все основные этапы человеческого прогресса. Сражения становятся «критическими точками», после которых история вступает в новую фазу. Сражение при Адрианополе, например, рассматривается как конец античности и начало Средних веков, потому что якобы именно после этой битвы на тысячу лет устанавливается гегемония кавалерии на полях сражений. С этим можно поспорить. Но бесспорно то, что сражение при Адрианополе современниками было воспринято как катастрофа вселенского значения. Многие действительно видели в нем конец античной, а точнее – римской цивилизации.

* * *

В III в. н. э. Рим переживал непростые времена. Усилился натиск варварских племен на границы государства. Помимо уже привычных германских племен на западе империи, многие представители которых и сами уже были вполне полноправными гражданами империи, появлялись и совсем новые – из восточных степей. Так, в период правления императора Валента (364–378 гг.) пришли кочевые монгольские племена гуннов и подчинили себе племя остготов в причерноморских степях. На запад от Днестра тогда обитало племя вестготов. Под натиском гуннов они отступили к Дунаю и с разрешения римского императора в 375–376 гг. поселились во Фракии. Вскоре вестготы восстали против римлян. К ним стали присоединяться рабы. Восстание быстро охватило большую территорию.

В это время Валент вел войну с персами. Угроза на Балканском полуострове заставила императора заключить с ними мир. Затем этого Валент с войсками выступил из Антиохии и после продолжительного марша прибыл в Константинополь. Через несколько дней император выехал из Константинополя в Мелантиаду, где находились его главные силы. Здесь ему пришлось потратить немало времени для того, чтобы стабилизировать обстановку в армии. Солдаты роптали из-за недостатка продовольствия, и Валенту пришлось пообещать увеличить жалование, улучшить положение со снабжением. На помощь Валенту из Галлии через Филиппополь на Адрианополь шел его племянник Грациан с легионами. Грациан в письме настойчиво просил дядю не вступать в бой без оглядки, а действовать осторожно.

Пехоту Валент поручил Себастиану – опытному военачальнику, поставив ему задачу уничтожать отдельные отряды готов, которые сосредоточивались в районе Бероа и Никополя. Себастиан получил приказ набрать из отдельных легионов по 300 человек и с отрядом в 2 тысячи воинов двинуться быстрым маршем к Адрианополю. В город отряд прибыл вечером. Утром он выступил из города и к вечеру обнаружил отряды готов. Днем Себастиан со своим отрядом скрывался за высотами, а ночью внезапно напал на готов и почти всех уничтожил.

Вестготов возглавлял Фритхигерн. Получив сведения о поражении одного из своих отрядов, он приказал всем своим силам отступить в район Кабилэ. Позиция готов позволяла воспрепятствовать соединению войск Валента и Грациана. Но для того чтобы напасть на Валента, готы не располагали в данный момент достаточными силами конницы. Часть готской конницы находилась далеко; она была вызвана, но еще не прибыла. Надо было выиграть время и не допустить соединения сил римлян.

Армия Валента, состоявшая из пехоты (7 больших пехотных соединений – по 700—1000 человек в каждом) и конницы (в том числе арабской – предназначенной, скорее, для мелких стычек, чем для большой битвы), выступила из Мелантиады и двинулась навстречу Грациану. Когда она прошла Адрианополь, разведка выяснила, что готы собираются перерезать коммуникацию римлян. Для устранения этой опасности был выделен отряд всадников и пеших стрелков, которому была поставлена задача удерживать ближайшие проходы.

В это время готы стали медленно продвигаться в направлении укрепления Ника, восточнее Адрианополя. Передовые войска Валента ошибочно определили силы готов в 10 тысяч человек – на самом деле у Фритхигерна было гораздо больше людей. Готы вышли на коммуникацию римлян. Поэтому войско Валента повернуло обратно к Адрианополю, подошло к нему в боевом порядке и расположилось в укрепленном лагере, ожидая отряд Грациана.

Здесь император собрал военный совет, на котором обсуждались два основных способа дальнейших действий – немедленно атаковать или ждать прибытия легионов с запада. Многие, в том числе посланные Грацианом доверенные лица, убеждали Валента подождать, но победила иная точка зрения. Валент опасался за свои коммуникации, неправильно представлял себе силы противника и к тому же не хотел делить славу с племянником, без того достаточно авторитетным.

Оставив обоз у стен Адрианополя, Валент на рассвете 9 августа 378 г. двинул свою армию против готов. Воины шли по каменистой, неудобной для похода местности. Стояла страшная жара. Кроме того, готы, основной целью которых было замедлить движение римлян, подожгли окрестные поля. После семичасового перехода римляне около двух часов дня увидели расставленные в форме круга повозки готов. За этим укреплением были скрыты семьи готских воинов. Пехота была построена перед повозками. Валент приказал строиться для боя, но армия не могла быстро выполнить этот приказ, так как приходилось перестраиваться из походного порядка в боевой.

Фритхигерн послал к Валенту послов договариваться о мире. Они предлагали отказаться от боя в обмен на значительную часть римских территорий на Балканах – условие, невыполнимое для Валента. Все эти переговоры преследовали ту же цель – оттянуть начало сражения, чтобы дать время готской коннице, которая вот-вот должна была появиться на поле боя.

Боевой порядок римлян состоял из двух линий: в первой – конница, во второй – пехота. Правое крыло конницы было выдвинуто вперед, а левое только выстраивалось из походной колонны. В резерве у Валента был отряд батавов.

Пехота готов засела в укреплении из повозок, защищавших их от атак римской конницы. Готская конница была уже недалеко.

Поддавшись на провокационную вылазку готской легкой пехоты, обстрелявшей римлян из луков, бой самовольно завязали иберийские лучники Валента. Они увлекли за собой левое крыло римской армии, подступившее к самому готскому лагерю. В какой-то момент левый фланг римлян, казалось, возьмет верх и прорвется в самую сердцевину неприятельских войск. Но конница правого фланга не поддержала маневра. Готы отразили атаку и сами перешли в наступление. Манипулы пехотинцев были зажаты в такие тиски, что воины не могли пустить в ход свои мечи. Скучившаяся римская пехота оказалась в том же положении, что и воины Красса в битве при Каррах. Град стрел выкашивал римские легионы. Пыль, дым, слепящее солнце делали стрелы и копья невидимыми, войска охватила паника. В этот-то момент появилась долгожданная готская конница. Поддержанные аланами конные готы спустились с горы «подобно грому, грянувшему с горных вершин». Конница варваров бросилась в атаку с фланга, взломала римские ряды, топча копытами поверженные тела. В тесноте невозможно было развернуться и отступить.

Удар готской конницы решил исход боя: отступление римской армии перешло в беспорядочное бегство, готы преследовали врагов и беспощадно уничтожали. Избиение прекратила только ночь. По сообщениям хронистов, с поля боя удалось спастись лишь трети армии Валента.

Сам Валент потерял контроль над ходом событий еще в самом начале битвы, по сути, превратился в рядового солдата. Он бежал вместе со всеми под прикрытием своей гвардии. Что с ним случилось дальше, неизвестно.

События 9 августа 378 г. повергли римлян в «великий ужас». Многие восприняли поражение Валента как окончательную гибель старых порядков. Адрианополь стал каплей, переполнявшей чашу несчастий клонящейся к закату Римской империи. Имела битва и конкретные политические последствия. Например, поражение Валента означало и поражение арианства[31], которого придерживался несчастный император. (Тем более что и ненавистные готы были арианами.) Кроме того, в государстве наступил мобилизационный кризис. Боеспособную армию для охраны балканских границ собрать удалось далеко не сразу.

Вскоре готы осадили Адрианополь, но взять его не смогли и отступили. Затем варвары осадили Константинополь, но от города их оттеснила армия под командованием нового императора Феодосия. Учитывая сложное военное и политическое положение империи, Феодосии выбрал более осторожный путь общения с готами, пошел на компромисс и предоставил им для поселения Иллирию. Усвоил Феодосии и военный урок Адрианополя. В армии он усилил конницу и отряды лучников. Некоторые авторы полагают, что 378 год закрыл историю тяжеловооруженной римской пехоты. Немецкие же военные историки подчеркивали особое значение сражения при Адрианополе как события, означавшего возвышение в Европе германских воинов.

КАТАЛАУНСКИЕ ПОЛЯ 451 г.

Битва, состоявшаяся в начале эпохи Великого переселения народов, между войском вождя гуннов Аттилы и римской армией. В составе обеих армий были представители множества племен, за что сражение получило название «Битва народов». В бою ни одна из сторон не добилась безусловного преимущества, но Аттила вынужден был отвести свои войска.

Римские войска одержали немало блестящих побед, однако, как мы могли видеть, потерпели и немало сокрушительных поражений. Таковы уж законы истории: военные действия не всегда являются определяющими для дальнейшего развития событий. Неся большие потери в ходе боев с Пирром, Ганнибалом и парфянами, сталкиваясь с армиями выдающихся полководцев, уступая им в уровне военной подготовки, Рим продолжал наращивать свое могущество. Политика и экономика влияли на ситуацию в мире гораздо больше, а Римское государство долгое время превосходило в этих компонентах своих соседей.

Точно так же политика и экономика продолжали играть ведущую роль и в IV–V вв. н. э. Рим имел потрясающий опыт ведения боев, его полководцы были обучены по всем правилам военной науки, армия имела колоссальные традиции, однако, даже ведя иногда успешные войны с противниками, Римская империя неуклонно двигалась к своему упадку. Это хорошо подтвердили события, последовавшие вслед за одной из самых кровопролитных битв в истории Рима – битвы на Каталаунских полях. Сражение римляне выиграли, но это им не помогло.

* * *

В IV–V вв. н. э. варварские племена, окружавшие империю и жившие на ее территории, уже весьма заметно влияли на политику страны. Начиналось Великое переселение народов, многие племена достигли более высокого уровня развития, искали нового жизненного пространства, теснили других и сами были теснимы новыми полугосударственными образованиями. Рим же переживал распад. Уже в IV в. империя, по сути, распалась на Западную и Восточную, умирала римская государственная структура, рушились экономические и социальные связи. Бороться с варварами было все сложнее.

В 70-х гг. IV в. на границе империи появились новые опасные соседи – гунны.

Эти кочевники явились в Европу из Центральной Азии. В первой половине II в. н. э. началась миграция гуннских племен в Восточный Казахстан и Семиречье, а затем вместе с угорскими племенами Западной Сибири – в Приуралье, в прикаспийские и заволжские степи.

Сильнейшей частью гуннского войска была, конечно, конница. Гунны практически с рождения приучались к верховой езде; по замечанию позднеантичных авторов, они сидели в своих седлах, словно прибитые. В запасе у гуннского всадника обычно были 2–3 боевых коня, которых он менял в меру надобности. Как отмечали хронисты того времени, гунны были самыми яростными воителями; издали они метали копья, а врукопашную рубились мечами и, сами уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывали на врагов крепко свитые арканы. Исключительное место в вооружении гуннов занимал лук со стрелами, в использовании которого они достигли высокого совершенства. Луки особой асимметричной формы, сделанные из эластичного дерева, к которому прикреплялись пластинки рога, сухожилия, костяные накладки, поражали цель на расстоянии 100 м, в то время как стрелы противника сохраняли силу самое большее на расстоянии 50–60 м.

В середине IV в. гунны вторглись в области между Волгой и Доном. Завоевав аланов на Северном Кавказе, разгромив Боспорское царство, они перешли Дон, сокрушили многоплеменную державу остготского короля Германариха в Юго-Восточной Европе (375 г.). Многие историки считают этот год годом начала Великого переселения народов.

В 376 г. теснимые гуннами германцы-вестготы перешли Дунай и с разрешения Рима поселились в пределах римской провинции Мезии. Гунны же с тех пор неоднократно нападали на балканские провинции Восточной Римской империи. В 395–397 гг. гунны вторглись в Сирию, Каппадокию и Месопотамию, в 408 г. – во Фракию, в 415 г. – в Иллирию, к 420 г. они обосновались в Паннонии (бывшей римской провинции, занимавшей часть территории современной Венгрии).

Отношения гуннов с Западной Римской империей долгое время строились на вполне цивилизованной для того времени основе. Так, гуннские наемные отряды составляли определенную часть армии Рима, особенно с 20-х гг. Vb. Империя использовала их, в частности, для борьбы с то и дело поднимавшими мятеж франками и бургундами, обосновавшимися на Рейне, а также с багаудами – крестьянами северо-западной Галлии, пытавшимися отделиться от Рима. В 40-х гг. ситуация, однако, изменилась. Правитель гуннов Аттила, признанный к этому времени полководец, стал проводить самостоятельную политику по отношению к обеим Римским империям.

С кончиной в 434 г. царя Рутилы (Руа) гуннов возглавили два его племянника – Аттила и Бледа. После смерти брата в 444 г. Аттила стал единовластным правителем державы. Новый гуннский правитель вовсе не был таким уж жестоким и диким азиатским чудовищем, «Бичом Божьим», каким его впоследствии любили изображать христианские историки да и некоторые современные учебники. Он рос в эпоху гуннского европейского величия, имел пышный двор, учился у греков и римлян (еще подростком с этой целью пять лет провел в Италии). Кроме того, это был энергичный и умный правитель. Обладал Аттила и полководческими способностями. По преданию, однажды пастух нашел и принес Аттиле заржавленный меч, Аттила взял его в руки и произнес: «Долго этот меч был скрыт в земле, а теперь Небо дарует его мне для покорения всех народов!»

В 435–436 гг. гунны, возглавляемые Аттилой, присоединили к себе подвластное Риму королевство бургундов между Майном и Рейном. Это событие позднее легло в основу сюжета «Песни о Нибелунгах». Здесь и в других произведениях германского эпоса и скандинавских саг Аттила выступает как спаситель народов от ига Римской империи. Во многих источниках Аттила характеризуется как крупный государственный деятель, совершающий великие деяния, мудрый правитель, искусный дипломат и справедливый судья. Лидер гуннов пытался держать под контролем все, что происходило на подвластной ему территории, и с этой целью неоднократно совершал длительные путешествия на Восток – в Сибирь и даже Индию. Гуннское государство было огромно. Некоторые исследователи утверждают, что Аттила был носителем т. н. евразийской идеи, хотел объединить многочисленные народы Европы и Азии в рамках одной государственной семьи. Такая страна превзошла бы славу Римской империи. Однако, скорее всего, Аттила был носителем гораздо более простой идеи – идеи собственного величия и как можно более обширной власти. В этом он мало отличался от Александра Македонского или Октавиана Августа.

Обе Римские империи – Западная и Восточная – искали союза с всесильным правителем гуннов. Они соперничали между собой в стремлении приобрести расположение гордого властителя. В 40– 50-х годах V в. Аттила приобрел столь великую славу могучего правителя, что к нему за помощью обращались короли и вожди других «варварских» народов. При дворе Аттилы были послы ряда западных и восточных государств. В эпоху радикальных изменений геополитической ситуации в Европе, когда на арену вышла масса усилившихся племен и лидеров, каждый со своими требованиями, Аттила мог стать тем человеком, который благодаря своему авторитету мог обеспечить хоть какой-то порядок, мог стать даже наследником римского величия.

В Риме тоже был человек, который обладал большим влиянием на соседние народы, прославился как полководец и претендовал на всеевропейское признание. Звали его Аэций. Интересно, что Аэций много времени провел в гуннской столице. Еще в возрасте 15 лет он входил в свиту юного Аттилы (Аэций был шестью годами старше Аттилы), затем просил у гуннов поддержки в римской политической борьбе, сам командовал гуннскими отрядами и соответственно был прекрасно знаком с их способом ведения войны. Аэций не раз пользовался услугами Аттилы, практически всю жизнь они были друзьями.

Однако в 40-х гг. между Римом и гуннами разгорелся конфликт. Аттила был слишком активен в усилении своей власти и расширении территории. Умирающая империя пыталась удержать свое. Аэций и Аттила оказались по разные стороны баррикад. Более того, они возглавили враждующие лагеря.

В цепи надвигавшегося конфликта между гуннами и Западной Римской империей следует отметить и ситуацию, связанную с борьбой за трон у рипуарских франков. Последние поселились на территории Северной Галлии. После смерти короля франков началась борьба между его сыновьями: старший сын тяготел к Аттиле, младший – к римскому полководцу Аэцию. Так что подготовка гуннов к войне против Запада имела своеобразное «юридическое обоснование». Еще важнее была схватка за влияние в Риме. Там правил император Валентиниан III. Его сестра Гонория попала в опалу и решила обратиться за помощью к Аттиле. В 450 г. она послала ему письмо и обручальное кольцо, предлагая свою руку и прося освободить от тирании царственного брата. В качестве мужа Гонории Аттила мог претендовать на половину территории, принадлежащей Западной Римской империи.

Нетрудно догадаться, что Валентиниан III и его соратник Аэций не желали видеть Гонорию даже в качестве формальной соправительницы. То же касалось и гуннского вождя.

Через своего посланника Аттила требовал вместе с Гонорией половину богатств ее отца, в том числе и территории (в частности, Галлию), которые по праву принадлежат ей как дочери императора. Поскольку римляне не приняли этих условий Аттилы, он начал готовить войско к войне. История обращения Гонории к Аттиле интересна и тем, что свидетельствует о наличии каких-то «прогуннских» настроений у той части римской знати, которая была недовольна правлением Валентиниана и надеялась укрепить Римскую империю, посадив на престол пусть «варвара», но могущественного правителя.

В ходе завоеваний гунны присоединяли к своему войску отряды, составленные из представителей покоренных народов. Так в армии Аттилы оказались аланы, славяне, германцы, гепиды, остготы и др. Накопив и сконцентрировав силы, правитель гуннов организовал поход на Западную Европу, ставивший целью расширение своей державы. Борясь за гегемонию в Европе, он стремился завладеть богатыми землями королевств бургундов, вестготов и франков в Галлии. На свою сторону Аттила привлек немало племен – как проживавших на его территории, так и соседей, которые преследовали свои локальные цели и надеялись «выловить рыбку в мутной воде». Современник той бурной эпохи писал, что «как только Аттила переправился через Рейн, многочисленные галльские города охватил страх».

В свою очередь, и император, действуя энергично, отправил посольства к своим федератам[32] и подданным на территории, в том числе и Галлии и Испании, с требованием бороться вместе против гуннов.

Борьба с гуннами объединила Римскую империю и Вестготское королевство, которым удалось увлечь за собой другие союзы кельтских и отдельных германских племен. В конце концов против гуннов выступили арморики, бреоны, бургунды, саксы, аланы, франки.

Переправившись через Рейн, войско 56-летнего Аттилы направилось к Триру и далее двумя колоннами – на северо-восток Галлии. Армия его к этому моменту насчитывала, по всей видимости, около 120 тысяч человек (хотя некоторые хронисты называют гораздо большие числа, например полмиллиона). Приблизительно столько же было у отправившегося против Аттилы Аэция. Но сначала гунны беспрепятственно шли по Галлии.

В апреле 451 г. после двухдневной осады пал Мец. Горели Тонгерен и Реймс. Сильная паника охватила и Париж. Рассказывают, что город спасла женщина по имени Женевьева, убедившая население не покидать город и вызвавшая тем самым уважение и снисходительность Аттилы.

Гунны подступили к Орлеану и начали его осаду, которую, впрочем, скоро прекратили и стали искать удобного места для битвы с приближающейся римской (а точнее, сборной) армией.

Местом генерального сражения стали Каталаунские поля в Шампани. Поля представляли собой обширную равнину между Труа и современным городом Шалон-сюр-Марн. В диаметре равнина имела более 100 километров. Сражение на Каталаунских полях относится к числу крупнейших битв в европейской истории.

Перед сражением Аттила якобы приказал гадателям вопросить о будущем. «Они, вглядываясь по своему обычаю то во внутренности животных, то в какие-то жилки на обскобленных костях, объявляют, что гуннам грозит беда». Небольшим утешением в этом предсказании было лишь то, что верховный вождь противной стороны должен был пасть и смертью своей омрачить торжество покинутой им победы. Аттила, обеспокоенный подобным предсказанием, считал, что следует хотя бы ценой собственной погибели стремиться убить Аэция, который и преграждал ему путь.

Битва началась в 20-х числах июня 451 г. Известна расстановка сил противников. У римлян Теодорих, вестготский король, командовал левым крылом; Аэций – правым, в середине находились аланы, бургунды и другие союзники. На противоположной стороне в центре занял позиции сам Аттила с гуннами, составлявшими ядро всего войска, на его левом фланге находились готы во главе с вождем Валамиром, на правом крыле – король Ардарик с гепидами и другими народами.

Итак, в обеих армиях было огромное количество представителей самых разных европейских народов. В связи с этим битву на Каталаунских полях называют «Битвой народов». Возможно, именно в связи с разнородностью войск, пестротой задач, которые они перед собой ставили, нам не приходится говорить, например, о преимуществе гуннской кавалерии, римской пехоты и т. д. Значительную часть двух сражающихся армий составляли люди, так сказать, одной военной школы.

Гуннский вождь долго не начинал сражения. По этому поводу есть разные мнения. Например, полагают, что Аттила решил, что если он будет проигрывать, темнота поможет ему отойти. Впрочем, хоть и днем, а не утром, именно он начал сражение.

Между двумя армиями находилось возвышение, и обе стороны пытались им овладеть. Гунны отправили туда несколько эскадронов, отделив их от авангарда, а Аэций послал вестготскую конницу, которая, прибыв первой, атаковала сверху и опрокинула гуннов.

Борьба за господствующую высоту шла с переменным успехом. Аэцию, хорошо знавшему тактику боя степняков, казалось, в очередной раз удалось отбить атаку наступающих гуннов. Аттила решил вовремя укрепить свое войско речами: «Итак, быстрые и легкие, нападаем на врага, ибо всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся здесь разноязычные племена: признак страха – защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом. Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит свойственная вам ярость! Теперь, гунны, употребите ваше разумение, примените ваше оружие!»

С криком «Смелые атакуют первыми!» Аттила бросился в бой. В одно мгновение все смешалось. Боевые кличи, блеск оружия и пыль, которая поднялась за ринувшимися всадниками. Византийский историк Иордан пишет: «О подобном бое никогда до сих пор не рассказывала никакая древность, хотя она и повествует о таких деяниях, величественнее каковых нет ничего, что можно было бы наблюдать в жизни, если только не быть самому свидетелем этого самого чуда. Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови и ран убитых».

В ходе битвы был убит Теодорих. Но готы Теодориха одолели готов Аттилы. Аттила бросился на слабый центр римлян, смял его, но вестготы врезались в правый бок гуннов, а Аэций повернул против них свое крыло и нагрянул справа. После ожесточенной борьбы гунны, сдавленные с обоих флангов, вынуждены были отступить.

Аттила отвел свои войска и укрылся в лагере, представлявшем собой круг из кибиток, внутри которых располагались палатки. Тем временем Аэций вынужден был отпустить вестготов, чтобы те могли с почестями похоронить своего короля. В их отсутствие продолжение боя могло обернуться для римлян неприятностями. Однако и Аттила не собирался возобновлять сражение. Договорившись с Аэцием, он стал отводить свою разношерстную армию.

Его отход с поля боя даже приблизительно не напоминал бегство. В полном боевом порядке с развевающимися знаменами и под звуки труб гунны с союзниками покидали Каталаунские поля. В литературе можно встретить предположение, что такой отход (как и весь предыдущий поход и сражение) был лишь демонстрацией гуннского могущества, предпринятой для устрашения противника.

Этому можно верить, особенно учитывая то, что уже через год Аттила предпринял еще более удачный поход, вторгся в самое сердце Италии и только после загадочного разговора с Папой Римским Львом I повернул войска обратно.

Аттила умер в Паннонии в 453 г., предположительно от кровоизлияния. Его держава ненадолго пережила своего правителя. Аэций же был убит в Риме политическими противниками. Доказала ли что-нибудь битва на Каталаунских полях? Вряд ли. Говорят, что западная цивилизация была спасена от дикого Востока. Но восток был не столь уж диким, победа на самом деле не была достигнута (гунны сохранили свое могущество). Рим же был разгромлен вандалами в 455 г. А еще через двадцать лет Римская империя закончила свое существование. Военачальник Одоакр (сын одного из офицеров Аттилы) свергнул императора Ромула Августула и отослал императорские регалии в Константинополь.

За что же бились европейцы? Видимо, битва на Каталаунских полях была яркой вспышкой в борьбе всех против всех. Борьбе, с которой начиналась новая эпоха в истории – эпоха Средних веков.

ДЕЦИУМ 533 г.

В нескольких боях византийский полководец Велизарий разгромил армию вандалов, что открыло ему путь на Карфаген. Вскоре королевство вандалов прекратило свое существование.

В IV в. н. э. центр политической жизни Римской империи перемещается на восток. Император Константин переносит столицу в Константинополь. Меньше страдая от варварских набегов, Восточная Римская империя вскоре превратилась в действительную наследницу римских традиций, в то время как ее западная соседка окончила свое существование в конце V в. Византийская империя, раскинувшаяся на трех континентах – в Европе, Азии и Африке, – включала Балканский полуостров, Малую Азию, Сирию, Палестину, Египет, часть Месопотамии и Армении, острова Восточного Средиземноморья, владения в Крыму и на Кавказе. Общая площадь ее составляла около 1 млн кв. км с населением 30–35 млн жителей. Империя, являясь мостом между Востоком и Западом, испытала на себе в разные периоды как европейские, так и азиатские влияния, которые наложили отпечаток на общественную жизнь, государственность, религиозно-философские идеи и культуру. Умелой политикой императоры сумели направить поток готских племен на Запад. Поселенные на территории империи (Балканы, Малая Азия) в качестве федератов готы, славяне, герулы и другие племена лишь изменили этнический состав населения, не поколебав политического устройства.

В VI в. византийский император Юстиниан задумал возродить могущество Римской империи периода ее расцвета. Он не только укрепил внутреннее положение страны с помощью активной законодательной деятельности, но и мечтал об объединении под своей властью Востока и Запада. Для этого нужно было победить варварских королей Италии и Северной Африки. Все западное Средиземноморье находилось тогда в сфере влияния вандалов.

Вандалы были германским племенем, которое изначально обитало в южной Скандинавии, а затем переместилось на южный берег Балтийского моря. В III в. н. э. вандалы оказались и еще южнее – на Дунае. В начале V в. (возможно, под натиском гуннов) они ушли с этих земель и в 406 г. вторглись в Галлию. Три года они опустошали Галлию, а затем, теснимые франками и другими племенами, перешли Пиренеи и захватили Испанию. Уже через 20 лет около 80 тысяч вандалов под натиском вестготов переправились в Африку. Здесь они во главе с королем Гизерихом прибрали к рукам значительную территорию и создали независимое королевство, столицей которого стал Карфаген. Приход вандалов был с энтузиазмом встречен многими римскими подданными в Африке, в особенности приверженцами различных христианских сект, подвергавшихся преследованиям со стороны римлян. Вандалы (ариане по исповеданию), в свою очередь, начали преследования ненавистных им христиан-тринитариев[33].

Следующие полвека корабли вандалов (единственного германского племени, создавшего в эти времена собственный флот) господствовали на просторах Западного Средиземноморья. Наиболее известным деянием вандалов стало разграбление Рима в 455 г., когда они захватили императрицу Евдоксию и двух ее дочерей и в течение двух недель подвергали город систематическому разграблению, а что не могли забрать, уничтожали. (Тогда и появилось слово «вандализм».) За последующие восемьдесят лет вандалы потеряли значительную часть военного энтузиазма. Бывшие варвары все более романизировались, многие из них наслаждались своим главенствующим положением в африканском обществе. Роскошь, безнаказанность привели к серьезному падению нравов. Армия вандалов уже не была столь энергична и сплоченна.

Повод для того, чтобы перейти к наступлению на вандалов, у Юстиниана нашелся. С 523 по 530 г. королем вандалов был Гильдерик. К Юстиниану Гильдерик относился дружески. Этот король так далеко зашел в своей любви к римским обычаям, что объявил арианство ересью своих предшественников, активно покровительствовал католической религии. Его правление было ознаменовано большим ростом коррупции, недовольством широких слоев населения. В конце концов его сверг приверженец старых суровых нравов двоюродный племянник короля Гелимер. Гильдерика бросили в темницу. Юстиниан направил Гелимеру письмо с просьбой освободить Гильдерика, а когда его просьба была отвергнута, он решил в 533 г. направить в Африку экспедиционные войска. Возглавить их было доверено выдающемуся византийскому полководцу Велизарию.

Велизарий вошел в историю как один из тех людей, которые сделали Юстиниана великим императором. Когда Велизарию не было еще и 30 лет, ему было поручено командовать войсками в войне с Персией. На этой войне Велизарий проявил себя с наилучшей стороны. Этого военачальника отличало умение одерживать победы непрямыми действиями. Он никогда не стремился разгромить противника в открытом бою, зато был мастером маневра, военной хитрости. Велизарий умело вводил в заблуждение противников – изображал огромную армию, когда возглавлял лишь небольшой отряд; маленькую – когда на самом деле в данном месте скрытно было расположено большое войско. Часто противник не решался нападать на Велизария, сдавал города без боя. Столь же часто византийскому полководцу удавалось заманить увлеченного боем соперника в ловушку.

Велизарий проводил кампании, преследовавшие далеко идущие цели, удивительно малыми силами. Он систематически применял оборонительную тактику. В истории нет подобного примера, когда бы целый ряд завоеваний был достигнут путем воздержания от наступательных действий. Еще более удивительным является то, что оборонительные действия были осуществлены армией, основу которой составлял подвижный род войск, а именно конница. Тактика Велизария состояла в том, чтобы не только не создавать помех противнику, но и побуждать его предпринять наступление первым. Эта приверженность к обороне частично объяснялась недостатком сил у Велизария; в то же время она являлась результатом тонкого расчета как в тактическом, так и в психологическом отношении.

Армия Велизария мало чем напоминала классическую армию, состоявшую из легионов. В период от Сципиона до Цезаря, когда сам Рим превращался из города-государства в империю, из милиции с коротким сроком службы возникла профессиональная армия с длительным сроком службы. Однако конница не заняла главного места в структуре армии. Пехота продолжала оставаться основным родом войск в армии Римской империи, а конница – вспомогательным родом войск, каким она была на первых этапах войны с Ганнибалом.

По мере того как оборона границ империи требовала увеличения подвижности войск, количество конных воинов постепенно увеличивалось. Однако только в 378 г. н. э., когда легионы были разгромлены конницей в сражении под Адрианополем, римская армия подверглась реорганизации в соответствии с полученным уроком.

Последующие поколения ударились в другую крайность. При Феодосии конница была увеличена за счет усиленного рекрутирования всадников из среды варварских племен. Позднее соотношение между пехотой и конницей было несколько выравнено. Ко времени Юстиниана и Велизария основной род войск составляла тяжелая конница, воины которой были вооружены луком и пикой и закованы в латы. Толчком к этому, очевидно, послужило стремление сочетать в одном вымуштрованном воине подвижную, стрелковую и ударную мощь. Тяжелая конница дополнялась легкой, укомплектованной лучниками.

Пехота также делилась на два типа: легкую и тяжелую; но последняя с ее тяжелыми копьями и плотными боевыми порядками использовалась только в качестве надежной опоры, вокруг которой конница могла маневрировать в бою.

Юстиниан дал Велизарию для похода лишь небольшие силы – 10 тысяч пехотинцев, 5 тысяч всадников и отряд массагетов[34]. Хотя это были отборные войска, шансы на успех были весьма сомнительны, поскольку вандалы, по слухам, имели около 100 тысяч человек. Последующие события известны нам благодаря, в первую очередь, свидетельству другого известного деятеля юстинианской эпохи Прокопия Кесарийского. Он находился при Велизарии в этом походе.

По прибытии в Сицилию Велизарии получил ободрившее его известие, что часть отборных войск вандалов направлена для подавления восстания в Сардинию, являвшуюся в то время владением вандалов, и что самого Гелимера в это время в Карфагене не было. Не теряя времени, Велизарии отплыл в Африку и с целью избежать опасности перехвата более мощным флотом вандалов высадился в городе Капутваде, находящемся от Карфагена на расстоянии пятидневного перехода. Гелимер успел собрать войско, по численности вдвое превышавшее византийское, и готов был отражать нашествие.

Велизарии провел военный совет, на котором решалось, как лучше идти в столицу вандальского королевства. Решено было идти и сушей и морем, причем сухопутным войскам предстояло разделиться – решение несколько сомнительное.

Флот шел вдоль морского берега, не удаляясь от него, с задачей обеспечивать правое крыло армии. Вперед Велизарии выслал разведывательный отряд численностью 300 воинов, которому было приказано двигаться в 3,5 км от главных сил с задачей обнаружить движение противника и предупредить свои войска, чтобы они могли вовремя перестроиться из походного порядка в боевой. Отряд массагетов составил левую колонну, которая двигалась параллельно колонне главных сил на расстоянии в те же 3,5 км. Основные силы возглавил сам Велизарий. Они наступали вдоль морского берега, стараясь не терять из виду свой флот.

Будучи хорошим политиком, Велизарий строго запретил солдатам любые агрессивные действия против местного населения. Таким образом, ромеев (так себя называли византийцы) жители встречали как освободителей, снабжали их продовольствием. Византийский военачальник также установил дружеские связи с имущими слоями населения, что еще более укрепило положение его армии. Дневные переходы армии не превышали 14 км. Через Лейту и Адрамит ромеи вышли в местность Грассу, находившуюся в 63 км от Карфагена, где произошла первая стычка разведчиков.

Гелимер отряду под командованием своего брата Аммата приказал у Дециума (в 12,5 км от Карфагена) окружить и уничтожить авангард римлян. Второй отряд из 2 тысяч всадников возглавил племянник Гелимера Гивамунд. Он должен был атаковать левую колонну противника на солончаках. Сам Гелимер с главными силами собирался форсированным маршем в обход левой колонны византийцев выйти к ним в тыл, напасть на главные силы римлян и отрезать их от флота. Проблема Гелимера заключалась в том, что на пересеченной местности ему не удалось обеспечить нормальной связи между отрядами, скоординировать их действия. Основные события под Дециумом произошли 14 сентября 533 г.[35]

Аммат, еще не собрав своего отряда, «с малым числом и то не отборных воинов» раньше назначенного времени прибыл в Дециум. Остальные воины отряда по дороге из Карфагена шли в беспорядке группами по 20–30 человек. В это время разведывательный отряд византийцев подошел к Дециуму. В бою между передовыми отрядами Аммат был убит. Оставшиеся в живых вандалы бежали по дороге в Карфаген и увлекли за собой весь отряд. Византийцы разведывательного отряда преследовали бежавших и дошли до ворот Карфагена.

В это время отряд вандалов под командованием Гивамунда вышел в район солончака, находившегося влево от карфагенской дороги и в 7 км от Дециума. Здесь отряд был атакован массагетами и уничтожен. Если бы Гивамунд и Аммат поддерживали нормальную связь, то первый мог бы вовремя прийти на помощь последнему в Дециум. Тогда византийцам пришлось бы несладко. А так оба отряда вандалов были разбиты превосходящими силами противника.

Вскоре главные силы римлян были уже в 6 км от Дециума, оторвавшись, таким образом, на значительное расстояние от своего флота. Велизарий нашел место, удобное для устройства укрепленного лагеря, приказал вырыть ров и расположил в лагере обоз и пехоту. Навстречу вандалам выступила конница ромеев с тем, чтобы выявить силы противника, а затем вступить в бой всем войском. Вперед были высланы федераты, отряд которых имел задачу установить местонахождение противника.

Вскоре этот отряд достиг Дециума. От местных жителей члены отряда узнали о бое разведчиков двух армий. К югу от Дециума федераты заметили тучи пыли, через некоторое время показалась и сама конница вандалов. Отправив Велизарию просьбу о помощи, федераты стали спорить о том, что делать дальше. Одни считали, что надо атаковать приближающегося противника, другие предлагали подождать подкреплений. Тем временем вандалы приблизились к отряду.

Выглядели они грозно, но на самом деле положение Гелимера было довольно сложным. На марше король запутался в горных проходах, прошел мимо основных сил противника и вышел к Дециуму с юга. Вандалы наступали между двумя дорогами, по которым двигались справа византийская конница, слева – массагеты. Теперь противник легко мог окружить вандалов. Гелимер не знал о поражении отряда Гивамунда, не видел укрепленного лагеря Велизария и его кавалерии. Впрочем, вероятно, и византийский военачальник не знал расположения противника, потому и не смог быстро воспользоваться своим выгодным положением.

Завязался бой вандалов с федератами. Конница вандалов, с одной стороны, и федераты – с другой, устремились к высоте, которая господствовала над местностью. Вандалам удалось захватить ее и обратить федератов в бегство. Под Дециумом отступавший отряд федератов встретил отряд под командованием Улиариса, высланный Велизарием из состава главных сил. В этом отряде было 800 воинов. Федераты решили, что теперь у них достаточно сил, но воины Улиариса при виде приближающихся вандалов немедленно бросились бежать, увлекая за собой и весь передовой отряд.

Однако вандалы не преследовали римлян. Гелимер увидел тела воинов, бившихся с разведывательным византийским отрядом. Среди убитых было и тело Аммата. Гелимер был так расстроен, что, по сути дела, не мог более принимать участия в битве. Вандалы занялись погребением погибших.

Тем временем Велизарий встретил отряд федератов с его подкреплением, остановил беглецов и после строгого выговора построил их в боевой порядок. Узнав, что противник занялся ритуальными делами, Велизарий понял, что сейчас у него появился прекрасный шанс разбить вандалов. Он спешно двинул вперед конницу. Наступление византийцев оказалось для противника неожиданным. Атакованные конницей вандалы бежали, не оказав организованного сопротивления. Бой прекратился лишь с наступлением ночи. Разбитая конница вандалов отступала по дороге в Нумидию.

В сумерках к главным силам римской армии присоединились разведывательный отряд и массагеты. На другой день подошла пехота римлян с обозом, и Велизарий двинул всю армию на Карфаген, который вскоре занял. Флот, пользуясь попутным ветром, достиг мыса и вскоре вошел в порт.

К тому времени, когда Гелимер снова сосредоточил войска и, отозвав экспедиционную армию из Сардинии, был готов к переходу в наступление, Велизарий восстановил оборонительные сооружения Карфагена, которые в период владычества вандалов пришли в негодность.

Вандалы в течение нескольких месяцев неоднократно пытались выбить римлян из города, но успеха не имели. Тогда Велизарий отважился перейти в наступление, учитывая, что моральный дух вандалов упал и что в случае неудачи его войска смогут укрыться за стенами города. Выдвинув вперед конницу, он сблизился с вандалами, стоявшими лагерем при Трикамере, расположенном за рекой, и начал бой, не ожидая подхода пехоты. Его замысел, по-видимому, заключался в том, чтобы демонстрацией слабости своих сил вынудить вандалов перейти в наступление и затем контратаковать их при переправе через реку. Однако его демонстративная атака и последующий ложный отход не смогли завлечь вандалов дальше реки. Тогда Велизарий воспользовался их излишней осторожностью и беспрепятственно переправил через реку значительные силы, а затем, усилив давление на центр армии вандалов, которое приковало к себе внимание противника, перешел в наступление по всему фронту.

Сопротивление вандалов было быстро сломлено, и они укрылись в лагере, обнесенном частоколом. Ночью Гелимер сбежал из лагеря. Войска, узнав об этом, тоже стали разбегаться. Последующее преследование и пленение Гелимера решили исход войны в пользу Велизария. Первоначально отвоевание Римской Африки выглядело отчаянной авантюрой, на практике же оно оказалось удивительно легким и простым.

В боях у Дециума Велизарий допустил, по всей видимости, немало ошибок. Он распылил свои силы, не поддерживал должной связи с разведывательным отрядом. Подкрепление, которое он выслал федератам, лишь деморализовало последних. Только пассивность вандалов, которые не преследовали бежавшего в панике противника, спасла византийцев от поражения.

Впрочем, вскоре Велизарий в полной мере реабилитировался. Вершиной его военной карьеры было освобождение большой территории Италии от готов. Здесь Велизарий проявил себя в полной мере как предусмотрительный, хитрый, грамотный военачальник.

Впоследствии фортуна от него отвернулась – он был обвинен в заговоре против императора и заточен в тюрьму, лишенный всех своих наград. Позже его невиновность была доказана. Существует легенда о том, что он, старый, истощенный, слепой и никому не известный, должен был скитаться по улицам Константинополя, выпрашивая милостыню.

ПУАТЬЕ 732 г.

В сражении при Пуатье войска франкского правителя Карла Мартелла остановили продвижение арабов в глубь Европы. Арабская конница не смогла опрокинуть франкскую пехоту.

Битва при Пуатье вряд ли была большой вехой в истории развития военного искусства. Однако без упоминания этого сражения не обходится ни один учебник по истории Средних веков. Их составители совершенно верно отмечают, что при Пуатье, возможно, решалась судьба европейской цивилизации. Обычно говорят об опасности, нависшей над Европой. Но к этому утверждению надо относиться с большой осторожностью. Конечно, если бы арабы покорили еще и франкское королевство, то не исключено, что еще долгое время (а может, и по сегодняшний день) мы бы имели дело с мусульманской Францией, Бельгией и т. д. Опасно ли это? Сложно сказать. Хотелось бы только напомнить, что арабская цивилизация впоследствии серьезно превосходила по уровню развития цивилизацию европейскую.

Так или иначе, случилось то, что случилось. После Пуатье арабы были вынуждены прекратить европейскую экспансию и ограничиться Пиренейским полуостровом.

* * *

В VI–VIII вв. на Ближнем Востоке возникло крупное государственное объединение арабских племен. Одним из отцов нового государства был политический и религиозный лидер Мухаммед. Он же явился основателем новой религии, которой суждено было стать мировой, – ислама. Вряд ли стоит говорить об изначальном импульсе воинственности и фанатизма, который якобы присутствовал в самих мусульманских идеях. Зато, без сомнения, можно сказать, что арабы сами по себе славились воинственностью. Большую роль в их армии играла конница (кочевое скотоводство было одной из важнейших отраслей хозяйства). Однако арабская армия обладала и достаточно сильной пехотой. Использовались в войске и верблюды.

Полное вооружение арабского всадника было весьма многообразным. Воин должен был иметь два крепких лука и в колчане 30 стрел, длинное копье с железным наконечником, метательный диск с острыми краями, колющий и рубящий меч, боевую палицу или обоюдоострый топор. Защитное снаряжение состояло из панциря, шлема, двух поручней, двух поножей, двух набедренников. Арабские всадники были стремительны и неистовы.

На войне арабы применяли засады, набеги, внезапные нападения.

Первоначально войско арабов состояло из отдельных племенных и родовых отрядов и насчитывало тысячи и десятки тысяч воинов. Кавалерия уступала в численности пехоте.

Боевой порядок состоял из пяти частей: авангарда, центра (его называли «сердцем»), правого и левого крыльев и арьергарда. Фланги прикрывала конница. Боевой порядок был расчленен по фронту и в глубину и обеспечивал высокую тактическую маневренность и питание боя из глубины. Каждая из линий, выстраивавшаяся в пять шеренг, имела аллегорическое название: первая линия («Утро псового лая») состояла из рассыпного строя всадников; вторая («День помощи») и третья («Вечер потрясения») линии являлись главными силами, состояли из кавалерийских колонн или фаланг пехоты, выстраивавшихся в шахматном порядке; в четвертую линию – отборный резерв – входили дружины, охранявшие главное знамя. Резерв вступал в бой лишь в крайнем случае. В тылу находился обоз с семьями воинов и стадами. С тыла и флангов боевой порядок арабов был уязвим, но высокая его маневренность обеспечивала быструю перегруппировку сил.

Сражение завязывала первая линия, затем поддерживала вторая. Кстати, на поле боя главные силы предпочитали вести оборонительный бой с целью ослабить соперника. Обычно арабские войска стремились охватить фланги неприятеля. После того как противник был надломлен, армия переходила в общее наступление и конница преследовала врага до полного уничтожения.

Арабскую армию отличала высокая подвижность и дисциплина (основанная, в частности, и на религиозном духе воинов).

Арабская армия в VII–VIII вв. оказалась наиболее боеспособной армией Востока и начала широкомасштабные завоевания. В первой половине VII в. объединение племен было завершено, возник арабский халифат. Войско халифа разбило византийцев и завоевало Иран. Наибольшего могущества арабское государство достигло в период правления Омейядов (661–750 гг.). Арабы завоевали Северную Африку, затем Вестготское королевство на территории современной Испании и вторглись в Галлию. Одновременно шли успешные войны с Византией, хазарами и др. Арабы закрепились в Азербайджане, Армении, Восточной Грузии. К середине VIII в. в состав халифата вошли многие города Средней Азии, на границе которой было разбито китайское войско. Арабский халифат тогда превосходил по размерам Римскую империю эпохи расцвета. Столицей государства Омейядов была нынешняя столица Сирии Дамаск.

* * *

Когда на Ближнем Востоке происходило объединение арабов, в Западной Европе ведущую роль уже играли франки.

В результате завоевания «варварскими» племенами Западной Римской империи на ее территории возникло несколько новых «варварских» государств, жители которых переходили от родового строя к раннефеодальному. В Северной Африке появилось государство вандалов, в Италии – остготов, в Испании – вестготов, в Галлии – бургундов и франков.

В 486 г. франки под командованием Хлодвига разбили римское войско и переманили на свою сторону многих солдат неприятеля, а также галло-римское духовенство. Сыновья Хлодвига продолжали расширять границы нового государственного образования. В 534 г. была покорена Бургундия, затем Прованс.

В следующем веке территория современной Франции была разделена между тремя государствами франков – Нейстрией (северо-западная Галлия с Парижем), Австразией (северо-восточная часть) и Бургундией. Ослабла королевская власть. Фактически в VII в. власть в этих государствах оказалась в руках бывших управляющих королевским двором и его хозяйством – майордомов.

Среди австразийского дворянства была родственная королевскому дому фамилия, обладавшая обширными поместьями между Маасом, Мозелем и Рейном. Представителю этого рода Пипину Среднему удалось приобрести известность: в одной из усобиц, которые бушевали между вельможами Нейстрии и Австразии из-за господства в земле франков, Пипин разбил Берхера, майордома Нейстрии, при Тертри (687 г.). После этого он вынудил короля Нейстрии Теодориха III назначить его майордомом Австразии, Нейстрии и Бургундии, то есть всего Франкского королевства, воссоединенного победой при Тертри. Тогда же ему был присвоен титул, указывавший, что Пипин был не простым подданным короля: он титуловался князем и герцогом франкским.

Его сын Карл, получивший впоследствии прозвище Мартелл (т. е. «боевой молот»), после долгой борьбы занял в 715 г. место отца как майордом трех составных частей государства и сумел поддержать единство этих частей. Карл Мартелл совершил несколько успешных походов в Баварию, Фризию, Алеманию и Аквитанию, укрепив внешнеполитическое влияние франкского государства.

Кроме того, он провел и ряд важных внутренних политических преобразований. Была изменена система землепользования. Мартелл конфисковал часть церковных земель. Отныне вместо прежних королевских дарений земли в частную собственность Карл стал давать феодалам земли в условное держание (т. н. бенефиции). Лица, получившие бенефиции, должны были являться по вызову короля на коне, в полном вооружении и с определенным количеством воинов. Такая реформа укрепила слой средних землевладельцев. Они составили основную часть конницы. Землевладельцы в кавалерии имели тяжелое вооружение. Появились длинные щиты, шлемы и кольчуги. На вооружении имелись большие луки и арбалеты. Однако пехота продолжала оставаться главным родом войск франков.

Пехота франков сражалась в тесно сомкнутом строю. Все еще сильные родовые связи сплачивали сражающихся, обеспечивали упорство в бою. Атаки пехоты были столь стремительны, что говорили, будто франки в своем движении обгоняли пущенные ими же копья.

Во времена Карла Мартелла арабы все активнее пытались проникнуть за Пиренеи. Герцог Аквитании – юго-западной части Галлии, освободившейся от франкского владычества, – с величайшими усилиями отражал их нападения. В 732 г. сильное арабское войско вторично перешло Пиренеи, нанесло герцогу Аквитанскому тяжкое поражение и вынудило его бежать. Тогда он обратился за помощью к могущественному и грозному майордому франков. По-видимому, надвигавшаяся грозная опасность на время прекратила многочисленные раздоры и усобицы как среди самих франков, так и между франками и другими германскими племенами. Карлу удалось собрать большое войско, в состав которого вошли, кроме франков, другие племена германцев: алеманны, бавары, саксы, фризы. Против арабов выступило около 30 тысяч человек. Решительная битва произошла в октябре 732 г. на равнине между Туром и Пуатье.

При Пуатье арабская конница сражалась с немногочисленной тяжелой конницей франков и их пехотой.

* * *

Франки преградили арабам путь к Туру в месте, где старая римская дорога пересекала реку Вьена. Зная характер ведения боевых действий противника, Карл решил дать оборонительный бой. При этом Мартелл учел и использовал особенности местности. Главным для него было затруднить действия арабской конницы. Войско франков расположилось между реками Клен и Вьена, прикрывавшими фланги боевого порядка. Основу его составила пехота, выстроенная сплошной фалангой. На флангах находилась конница.

Несколько дней арабы не решались атаковать противника, занимавшего очень выгодную позицию, но битва была неизбежна, и они завязали бой.

Арабы воспользовались своей обычной тактикой и выслали вперед стрелков, оставив тяжеловооруженных всадников во второй линии в качестве прикрытия. Из-за холмистой местности лучники – и пешие, и конные – не могли нанести большого урона франкам. Атаковать тяжелой конницей франкскую пехотную фалангу, стоявшую в центре на возвышенности, не было смысла. Такая атака изначально была обречена на провал, а в полной мере использовать кавалерию, выстроенную плотными рядами на флангах пехоты, видимо, не позволяли те же условия местности.

Таким образом, франкская пехота успешно отражала, похоже, не слишком массированные атаки арабской конницы. По сообщению хрониста: «Северяне замерли стеной, словно воедино смерзшиеся фигуры, изваянные изо льда; лед этот не способен был растаять, даже когда своими мечами они разили арабов. Железнорукие гиганты-австразийцы смело врубались в гущу битвы».

После того как первые атаки арабов были отражены, Карл Мартелл решил воспользоваться удачным исходом начального этапа боя. Франкские рыцари под предводительством Эда, герцога Аквитанского, зашли с фланга, прорвались через ряды мавров и овладели их лагерем. Но такого рода войско не было пригодным для преследования; поэтому арабы под прикрытием своей неутомимой конницы отступили невредимыми в Испанию.

Не исключено, что именно после этой битвы Карл получил прозвище Мартелл.

Как видим, франки были сильны, во-первых, пехотой, комплектовавшейся из свободного и сплоченного за счет пережитков родового строя крестьянства. Пехота действовала глубоким боевым порядком, о который разбились атаки легкой арабской конницы. Во-вторых, хорошо действовала и кавалерия нового образца, мотивация которой была обеспечена внутриполитическими реформами майордома. Большое значение имел и выбор местности.

Битва при Пуатье была первой, в которой в полной мере была использована новая европейская тяжелая конница. И ее действия следует признать довольно успешными. Так получило первое боевое крещение западное рыцарство.

Но остается открытым вопрос: от чего спас и спас ли 732 г. Европу?

ЛЕХ 955 г.

В битве на реке Лех германский король Отгон I разгромил венгров, чем положил конец их опустошительным набегам, державшим в страхе Европу в течение полувека.

В 1950-е г. в европейском футбольном мире доминировала команда, которая сейчас находится среди аутсайдеров UEFA. Венгры громили всех и вся. Казалось, что нет в Европе сборной, которая хоть что-то может им противопоставить. На чемпионате мира в Швейцарии в 1954 году венгры считались главными претендентами на победу. Это подтверждалось играми начала чемпионата. Так, в своей подгруппе мадьяры легко расправились с командой Германии – 8:3! Однако немцы проявили удивительную силу воли и умение быстро обучаться. Они прошли в финал турнира, где еще раз встретились с недавними обидчиками. И здесь уже битая и умудренная немецкая сборная одержала верх. Так венгры и не стали чемпионами. И непонятно, взберутся ли они еще когда-нибудь на подобную высоту.

За тысячу лет до того финала на реке Лех можно было наблюдать очень похожую картину. Закаленные в боях с грозным венгерским войском немцы разгромили противника и заставили народы Европы забыть о мадьярском ужасе.

* * *

В 843 г. распалась империя Карла Великого. На ее территории образовалось три новых государства – Франция, Германия и Италия. Во всех трех странах происходил один и тот же процесс – феодальная раздробленность. В течение IX–X вв. условные владения бенефиции превратились в наследственные феоды. Вассалы, получавшие за службу земли от короля, приобретали все больший вес, у них появлялись и свои подчиненные землевладельцы. Власть короля ослаблялась, он становился только первым среди равных.

Это нашло свое отражение и в формировании феодального войска. В стране, где основной формой хозяйства было натуральное, было уже невозможно содержать профессиональное наемное войско. Поэтому военные дела все более зависели от феодалов. Численность войск резко сокращалась. Теперь в многочисленных битвах (большинство из которых велось между отдельными феодалами) на поле боя участвовали лишь тысячи бойцов, а еще чаще – сотни рыцарей.

Ополчение сеньора, которое он раньше был обязан приводить с собой на войну, превратилось в самостоятельное карликовое войско. В случае войн между союзами разных феодалов каждая группировка выставляла общее войско, в котором, правда, каждый феодал претендовал на главенство и командовал своим отрядом. Действиями армии управлял военный совет знатных рыцарей, которые относились друг к другу хуже, чем к общему врагу. Это пагубно влияло на дисциплину войска, длительная же война стала практически невозможна. (Зачастую рыцари покидали армию со своим отрядом еще до окончания военных действий. Достаточно было решить свои локальные задачи, поссориться с другим сеньором, увидеть для себя большие возможности грабежа в оставленной позади безоружной стране.) Сам же бой зачастую проходил совершенно неорганизованно.

Главной действующей силой во время сражения была тяжеловооруженная рыцарская конница. Ее численность редко достигала сколько-нибудь серьезных размеров. Во время крупной битвы речь могла идти о тысяче рыцарей, хотя и сопровождаемых оруженосцами, вооруженными слугами и т. п. Пехота же постепенно приходила в упадок. Это происходило по мере того, как в стране уменьшалось количество свободных крестьян. Крепостные не служили. Свободные же не имели времени обучаться военному искусству. Как правило, пехота представляла собой плохо организованное и вооруженное как попало народное ополчение, уже неспособное решать серьезные тактические задачи.

В таких условиях не было ничего удивительного в том, что рыцари очень долго не могли справиться с опустошительными набегами соседей, организовать победоносный поход против общих врагов, особенно если те обладали большим и хорошим войском. Одними же из наиболее опасных противников для феодалов стали в IX–X вв. венгры.

* * *

Венгры (или мадьяры) появились в Северном Причерноморье в IX в. Полагают, что они пришли сюда из Центральной Азии. Под нажимом печенегов мадьяры стали продвигаться в Центральную и Западную Европу. В начале X в. они разгромили Великоморавское государство, разорили Баварию, Швабию, Италию и Бургундию. Укреплению и успехам венгров способствовала благоприятная политическая обстановка. При переходе через Карпаты мадьяры практически не встретили никакого сопротивления

В дальнейшем они продолжали устраивать постоянные набеги на страны Западной Европы, начались вторжения в Саксонию. Всего таких рейдов было не менее 50. Венгры доходили до Северной Италии и арабского государства в Испании. Частенько их приглашали поучаствовать на своей стороне феодалы, ведущие свои междоусобные войны.

Набеги венгров были сродни стихийному бедствию. На землях, которые посетили воинственные кочевники, часто не оставалось ничего живого. Они жгли села и города, вырезали местных жителей, опустошали поля, погреба и кладовые. Наряду с норманнами мадьяров считали самыми страшными воителями того времени.

Основным занятием венгров было коневодство. Соответственно и сила их заключалась, в первую очередь, в многочисленной и подвижной коннице.

В западных источниках венгры представлены варварами. Они, как и их дальние родственники гунны, явившиеся в Европу несколькими столетиями раньше, и монголы, пришедшие сюда несколькими столетиями позже, были очень дисциплинированными воинами. Их сокрушительный натиск, леденившие кровь воинственные вопли, гул и гром барабанов и бубнов являлись прообразом «психологической войны», рассчитанной на то, чтобы взять врага «на испуг». Лошади христианских воинов, тяжеловесные и неповоротливые, не обладали такими же скоростными данными и выносливостью, как низкорослые закаленные лошади венгров; кроме того, из-за своей неуклюжести они мало подходили для проведения операций преследования или маневренного отступления, по своим физическим данным не годились они и для устройства засад.

Град стрел, который венгры обычно обрушивали на врага, наносил больше вреда животным, чем самим воинам. Однако, падая, лошадь увлекала за собой и всадника, а иногда и оказавшихся поблизости от него соратников. Гибель лошади означала потерю всех вложенных в ее приобретение средств. Единственно возможный способ защиты воина, чье тяжелое вооружение превращало его в легкую мишень, состоял в том, чтобы заключить себя в еще более прочные латы, снабдив ими и своего боевого коня. В результате расходы все больше возрастали, а подвижность всадника уменьшалась. Христианские конники, в отличие от венгров, вели бой в рассредоточенных порядках. В атаку они шли цепью, и, как правило, довольно нестройной. В скором времени цепь распадалась, а рассыпавшиеся на поле боя воины становились удобной мишенью для врага, применявшего массированный удар силами лучников с применением резерва конных воинов.

Зачастую венгры прибегали к тактике неожиданного отхода с поля боя. Устремившиеся за бегущим врагом воины попадали в заранее подготовленную засаду, где их засыпали стрелами и добивала тяжелая конница.

* * *

Едва ли не более всех остальных народов от набегов мадьяр страдали жители германских областей. После 843 г. в Германию входили четыре племенных герцогства – Швабия, Бавария, Франкония и Саксония. В первой половине X в. к ним присоединилась и Лотарингия. Войско германцев строилось на традиционных для Европы принципах, хотя следует отметить, что роль пехоты здесь была выше, поскольку германская община сильно сопротивлялась своему закабалению. (Отсюда большее количество свободных земледельцев, составлявших основу пехоты.)

В войнах с венграми германцы получили бесценный опыт. Их действия по организации армии и боевого порядка в первой половине X в. проходили под большим влиянием венгров.

Первым королем, который вплотную занялся венгерской проблемой, был Генрих I (919–936). Его усилия были сосредоточены на двух основных направлениях. Во-первых, он укреплял свою личную власть в Германии, объединяя разрозненные области страны. Во-вторых, на новых землях он активно занялся созданием хорошо укрепленных пунктов с большим количеством военных поселенцев из числа бедных и обездоленных представителей различных народов, проживавших на территории Германии. Эти люди селились на пограничных землях, строили дома, вооружались. На войне они выступали за короля, а за это были освобождены от значительной части налогов, пользовались высочайшим покровительством. Особое внимание Генрих уделял усилению кавалерии.

Эту политику продолжил и сын Генриха, Отгон, прозванный впоследствии Великим. За время своего правления Отгон выдержал две большие гражданские войны, еще более расширил королевские владения и соответственно увеличил количество военных поселенцев, распространив свое влияние на чехов и баварцев. Побежденные же феодалы стремились доказать Отгону свою преданность. Король мог собрать уже более дисциплинированное войско, в котором обладал непререкаемым авторитетом.

В ходе очередного вторжения в Германию в 955 г. венгры под руководством Булкчу осадили хорошо укрепленный город Аугсбург в Швабии. Отряд воинов во главе с местным епископом успешно оборонял город. Однако нужны были срочные меры по деблокированию Аугсбурга.

В это время король Отгон был занят подавлением мятежа, который подняли его же родственники. Вернувшись в Саксонию, Отгон принялся собирать войско для помощи Аугсбургу. Обстановка осложнялась тем, что саксонцы в это время вели войну со славянами, но Отгону удалось собрать значительное для тех времен войско – 7–8 тысяч рыцарей[36]. К ним были добавлены пешие и конные слуги, традиционно не имевшие большого боевого значения. По всей видимости, численно венгерская конница уступала кавалерии Отгона[37].

Войско, которым командовал король, состояло из восьми отрядов. Три из них составляли баварцы, в четвертом находились франки, в пятом, самом большом отряде, были войска самого короля, в шестом и седьмом – швабы, в восьмом – чехи. В королевском войске находилась войсковая святыня, так называемый «ангел» – копье с изображением архангела Михаила.

Саксонцы и лотаринщы в бою не участвовали, поскольку не успели (или не хотели) прибыть на поле боя вовремя.

Когда в Аугсбурге узнали о приближении Отгона, отряд местных рыцарей выступил ему навстречу (видимо, не очень плотная была блокада, раз они смогли это сделать). Войско германцев двигалось с северо-востока, впереди шли баварцы. Отгон старательно избегал открытых территорий, где венгерская конница могла бы сокрушить германцев, реализовав свое преимущество в скорости и маневренности.

Оставив часть сил для охраны лагеря и продолжения блокады города, венгры выступили навстречу армии Отгона. Их первую атаку отразили баварцы. В данном случае тяжелая рыцарская кавалерия одолела легкую конницу венгров. Но основное сражение было еще впереди.

Войско германцев повернуло к югу, чтобы выйти на пути отступления противника к переправе через реку Лех. Здесь 10 августа 955 г. и состоялось генеральное сражение. Попытки венгров переправиться через реку были пресечены войсками Отгона. Германцы выбрали в качестве опорного пункта холм Гунценлее на восточном берегу реки в 6 километрах выше Аугсбурга[38].

Булкчу принял решение ударить в тыл и во фронт армии противника одновременно. В рамках выполнения данного плана ударный отряд легковооруженных всадников обошел правый фланг германского войска, напал на его лагерь и опрокинул чешских рыцарей. Германскую армию спасли подоспевшие на помощь чехам франки под командованием недавнего мятежника Конрада Лотарингского. Мадьяры вынуждены были отступить. Булкчу же допустил, вероятно, ошибку, замешкавшись с выполнением второй части плана. Он не нанес фронтального удара, пока его конница билась в тылу врага. Таким образом, франки успели вернуться на свои позиции. Более того, они вместе с другими войсками тут же перешли в контратаку.

Через некоторое время венгры потерпели полное и сокрушительное поражение. Их главные силы не выдержали стройного натиска немцев – врезавшегося в их полчища отборного конного отряда закованных в железо тяжеловооруженных всадников. При этом пошедший дождь нейтрализовал венгерских лучников. Традиционное притворное бегство тоже не помогло. Германцы не нарушили своего компактного боевого порядка. Разбить их по частям не представлялось возможным.

Тогда венгры вынуждены были бежать уже по-настоящему. И отступление оказалось для них гибельнее самой битвы. На сей раз Отгон решил раз и навсегда покончить с проблемой мадьярских набегов. Он приказал организовать преследование бегущего неприятеля. Чехи и баварцы захватили в плен многих знатных венгров, в том числе и короля. Пленные были повешены.

В битве при Лехе германское войско действовало не на вытеснение противника, а на его полное уничтожение. Это уже было не тактической, а стратегической задачей. С целью выполнения такой задачи германцы выходили на пути отступления врага.

Значение победы при Лехе было исключительно велико. Мадьяры оставили Европу в покое. Из анналов западной истории венгры исчезли столь же стремительно, как и появились, оставив за собой пепелища пожарищ. Они осели в Паннонии, которая стала их новой родиной, получившей по имени этих своих обитателей наименование Венгрия. Венгры продолжали заниматься коневодством, постепенно становились земледельцами и виноградарями. Но еще долго в городах и селах Западной Европы произносили по привычке молитву: «Избавь нас, Бог, от стрелы мадьяра!»

ДОРОСТОЛ 971 г.

Выдающийся древнерусский полководец князь Святослав после трехмесячной обороны осажденного болгарского города Доростол вывел войска из-за крепостных стен и дал византийцам бой отчаяния, в котором русские воины проявили незаурядное упорство и храбрость.

Во второй половине IX в. восточные славяне объединились в единое государство Киевскую Русь – самое обширное государство в Европе по территории.

Военные силы Киевского государства IX–X вв. состояли из дружин киевского князя и местных князей, отрядов, приводимых феодалами, и из ополчения смердов (крестьян) и ремесленников. Организационно войско разделялось на тысячи, сотни и десятки. Общая численность войск Киевской Руси при самых больших военных походах достигала 40–50 тысяч человек, обычно же не превышала 15–20 тысяч. Воины Руси обладали самым различным вооружением. Копья, боевые ножи, топоры и луки имела основная масса воинов. Дружинники были вооружены тяжелыми мечами, до 90 сантиметров в длину, саблями, кольчужными рубашками. Кстати, сабли и кольчуги начали применяться в русском войске раньше, чем в Западной Европе. Кольчужная броня была известна здесь уже в X в.

Основу войск Киевской Руси составляла пехота. Роль конницы, впрочем, постоянно увеличивалась. Дальние походы князей совершались и на ладьях. Были и комбинированные походы, где по воде передвигалась пехота, в то время как конница следовала берегом.

В X в. русские войска применяли такой боевой порядок, как «стена» – тесно сомкнутое построение (фаланга) глубиной в 10–20 шеренг. Длина стены по фронту достигала 500 метров. Как и бывает при подобном порядке, его сила заключалась в монолитности и мощной атаке. На флангах стены выстраивались конные отряды. Во второй половине X в. происходит некоторое изменение боевого порядка. Стена расчленяется на две линии, причем вторая линия выполняла задачу охраны тыла от ударов конницы противника.

Основным видом боя был рукопашный бой. Войска, поставленные стеной, прикрываясь щитами, стремительно бросались на противника. Командование осуществлял князь, приказы которого выполняли тысяцкие и сотники.

* * *

В истории многих государств в какой-то момент появлялся правитель, основным занятием которого являлась война. Если страна была готова к этому, если уровень ее экономического и социального развития был достаточно высок, а соседи – слабы; наконец, если народ переживал свой героический период[39] и стремился заявить об этом миру, – этот правитель-воитель достигал больших успехов.

В середине X в. Киевская Русь стояла на пороге великих свершений. Уже совсем скоро ей предстояло стать одной из наиболее могущественных стран Европы. Необходимо было укрепить границы государства, утвердиться на спорных территориях. И в этот момент во главе государства стал человек, влюбленный в войну, – князь Святослав.

Святослав был сыном князя Игоря и княгини Ольги. Трудно сказать, кем он считал себя – варягом, славянином, русином. Отец Святослава, по крайней мере, был, вероятно, все-таки норманном. Считается, что он – сын Рюрика, прибывший в свое время в Киев вместе с влиятельным соратником отца Олегом. Тот долго не отдавал власть своему подопечному. Вероятно, до самой смерти. Впрочем, Игорь оказался не самым выдающимся правителем. Его поход на Византию был значительно менее удачным, чем у предшественника. Сложно проходили и походы на Кавказ. А погиб Игорь, если верить легенде, из-за собственной жадности: был убит древлянами, когда попросил внеочередную дань.

Его жена, наоборот, известна как мудрая правительница, неординарная женщина, хороший дипломат. Можно сказать, что именно ее внутриполитические реформы заложили фундамент дальнейшего процветания Руси. Ее сын Святослав официально занял княжеское место в 964 г. или чуть раньше, но большую часть времени его правления страной продолжала руководить Ольга. Святослав же больше интересовался армией.

Практически всю свою жизнь Святослав посвятил военным походам. О его образе жизни и способе ведения войны сложено немало легенд. Летописцы говорят, что князь жил, как простой воин, спал на голой земле, под голову подкладывал седло, питался из общего котла (в том числе и кониной).

Святослав интересовался войной даже более, чем материальными ценностями. По легенде, однажды он крайне холодно отнесся к богатым византийским дарам, зато не мог оторваться от присланного императором в подарок оружия. Сохранилось описание внешнего вида князя. «Среднего роста… с густыми бровями, с голубыми глазами, с плоским носом, с бритой бородой и с густыми длинными, висящими на верхней губе волосами. Голова у него была совсем голая, но только на одной ее стороне висел локон волос, означающий знатность рода… Он казался мрачным и диким. В одном ухе у него висела золотая серьга».

Князь провел немало успешных кампаний. Кто не знает, что Святослав якобы благородно предупреждал противника: «Иду на вы!» – после чего следовала успешная, как правило, военная акция.

Князь был сыном своего времени. Азартные полководцы в эпоху раннего средневековья редко обходились без походов откровенно захватнических. Грабеж был непременным следствием успешного похода и воспринимался военачальником как заслуженная награда.

Первый период наступательных действий Святослава связан с его восточными походами 964–966 гг., второй – с походами в Болгарию и войной с Византией в 967–971 гг.

* * *

Восточные походы князя были направлены на то, чтобы обезопасить волжский торговый путь и укрепить и расширить здесь границы Киевской Руси.

Первым был решен хазарский вопрос. Некоторые славянские племена все еще платили дань кагану. Хазары и волжские булгары преграждали славянам путь в Азию по Волге и Каспийскому морю. В 965 г. хазарское войско было разбито. Святослав взял и разрушил крепость Итиль на Волге, Саркел на Дону и Семендер на Куме. Хазарский каганат прекратил свое существование. Вскоре были повержены осетины (ясы) и черкесы (касоги) на Кубани. Завершением похода стало взятие Тмутаракани на Таманском полуострове. Теперь Киевская Русь была наиболее могущественным государством на берегах Каспийского и Черного морей.

В следующем году дружина киевского князя вышла на Оку. Там были покорены вятичи. Повернув на Волгу, Святослав разбил камских болгар. Вся восточная кампания князя показывает высокую мобильность русского войска, умение как сражаться на поле, так и брать сильные города. По всей видимости, дружинники Святослава могли сражаться и в конном, и в пешем строю.

Во время восточных походов Святослав, ведя борьбу с иррегулярной конницей хазар и булгар, применял оригинальный принцип ведения войны. Своим достославным объявлением «хочу на вы ига» князь стремился заставить неприятеля сконцентрировать все силы в одном месте, после чего его было бы легко сокрушить в одном генеральном сражении. Правда, это объявление имело и устрашающий эффект. Восточные походы Святослава закончились полной победой русских войск.

Обезопасив, таким образом, восточные границы государства, Святослав Игоревич устремился на юг – в Дунайскую Болгарию. Князь мечтал о том, чтобы перенести политический и культурный центр своего государства на Дунай. «Не любо ми есть в Киеве быти, хочу жить в Переяславци на Дунае, яко то есть середа в земле моей», – писал Святослав матери.

Первый поход в 967 г. был успешным. Святослав захватил придунайскую часть Болгарии, взяв около 80 городов. Сам он стал княжить в Переяславце.

Во время этой кампании Святослав изменил свою тактику. Теперь он предпочитал внезапные действия. Подготовка к походу была проведена скрытно. Святославу удалось собрать большое для тех времен войско – около 60 тысяч человек (впрочем, в русских летописях – лишь 10 тысяч), среди которых были и союзники – венгры. Если в походах на восток князь пренебрегал обозами, то на этот раз были созданы специальные обозные отряды.

Утвердившись в Болгарии, князь, однако, вынужден был вскоре спешить в Киев. На столицу напали печенеги. (Их нападение было большим успехом дипломатии Константинополя, которого сильно беспокоило появление в Болгарии сильной русской армии.) Князь отогнал от Киева печенегов, после чего вновь направился в Болгарию.

Византийский император и крупный полководец Иоанн Цимисхий тем временем начал усиленную деятельность, направленную на вытеснение руссов из Болгарии. В свою очередь, Киевский князь начал подготовку к походу на Царьград[40]. В 970 г. 30-тысячная армия Святослава перешла Балканы. Руссы с союзниками взяли Филиппополь[41] и двинулись к Адрианополю. Там состоялся упорный бой, в ходе которого обе стороны понесли значительные потери. Русские летописцы уверяют, что князь одержал победу. Византийские, наоборот, убеждены, что Святослав проиграл битву. Так или иначе, но Цимисхий сам предложил мир. Киевский же князь запросил из Руси подкрепление, а сам остался в Болгарии. Надеясь на заключенное перемирие, Святослав не занял горные проходы через Балканы, не выставил заслоны в устье Дуная. Русские силы были рассредоточены. Князь с главными силами находился в городе Доростол, другой большой отряд расположился в Преславе.

Уже весной 971 г., несмотря на мирный договор, византийский император послал на Дунай флотилию из 300 кораблей, сам же с армией перешел Балканские горы. 13 апреля был взят Преслав, при обороне которого погиб практически весь русский отряд. Лишь немногим воинам во главе с воеводой Сфенкелом удалось прорваться в Доростол. 23 апреля туда же подошли византийцы. В этот же день произошел первый бой под этим городом.

25-го числа византийский флот блокировал город со стороны Дуная. На следующий день под городом состоялся очередной бой. В нем пал Сфенкел. Руссы сражались до того, как увидели, что отряд византийцев обходит их с тыла. Пришлось снова отступить за крепостные стены.

Русские оказались в очень тяжелом положении – они были отрезаны от баз, войска их были разбросаны. Осада Доростола продолжалась три месяца (с 23 апреля по 22 июля). К концу ее русское войско, естественно, голодало.

Святослав не раз выводил войска из Доростола и принимал сражение. Большая вылазка была предпринята на ладьях в ночь на 29 апреля. 19 июля воинам Святослава удалось поджечь осадные машины, 20 июля опять была жестокая схватка под стенами города.

Последняя битва началась утром 22 июля. Святослав вывел все свои части, способные сражаться, – около 20 тысяч человек – и приказал запереть за ними ворота города. Армия византийцев, конечно, значительно превосходила русский отряд по численности (более чем в два раза).

Русские выстроились «стеной», для ее охраны с тыла была создана вторая линия. Цимисхий в центре своего боевого построения поставил пехоту, выстроенную фалангой. На правом и на левом крыле императорской армии находилась конница, в ближайшем тылу был сосредоточен резерв – конная гвардия Иоанна, т. н. «бессмертные».

На первом этапе боя русская «стена» нанесла мощный фронтальный удар. Выставив копья, воины Святослава набросились на византийскую фалангу. Не выдержав натиска, противник стал отступать. Императору с отрядом всадников удалось замедлить отступление, грозившее превратиться в бегство. По плану императора все должно было происходить несколько иначе.

Дело в том, что руссы сражались близко к городу, что не позволяло воинам Цимисхия, используя численное превосходство, окружить противника. Вследствие этого Иоанн решил прибегнуть к традиционному преднамеренному отступлению. Его армия была разделена на два отряда. Один из них под командованием Патрикия Романа должен был вступить в бой, а затем отступать и заманивать таким образом противника на открытую равнину. Другая часть армии, которой руководил Варда Склир, должна была в нужный момент зайти с тыла и отрезать русским путь к отступлению.

На втором этапе боя схема Цимисхия начала срабатывать. Русские увлеклись наступлением и отошли от города. Тогда конница византийцев начала охват флангов русской армии и вышла в ее тыл. Теперь руссы были вынуждены вести бой в окружении с превосходящим противником, Здесь Святославу очень пригодилась вторая линия, охранявшая тыл. Русским удалось прорвать окружение и отойти в крепость.

Византийский историк Лев Диакон пишет, что в бою под Доростолом русские потеряли 15 тысяч человек. Однако потери среди своих соотечественников он исчисляет лишь тремя сотнями. Так что, по всей видимости, и в том и в другом случае данные сильно искажены.

Святослав предложил Цимисхию начать мирные переговоры, и тот охотно принял предложение. По условиям нового договора Киевский князь обязался не воевать с Византией, император, в свою очередь, обещал беспрепятственно пропустить ладьи руссов. Более того, он снабдил на дорогу каждого русского воина хлебным пайком.

Таким образом, мир был заключен на почетных для Святослава условиях. Но в целом его поход закончился неудачно. Сказался ряд стратегических и дипломатических просчетов. Князь цеплялся за захваченные болгарские города, в которых не был особо популярен. (Вряд ли стоит предполагать, что его руссы, а уж тем более венгры тактично воздержались от банального грабежа местного населения.) Однако на поле боя руссы показывали удивительную стойкость, были хорошо вооружены и обучены. Личный пример Святослава играл, вероятно, большую роль для поддержания морального духа в его армии. Несколько битв под Доростолом, в которых руссы сражались с превосходящими силами противника, прорывали окружение, уничтожали машины и целые отряды, показывают некоторые особенности характера именно русского войска. История знает немало случаев, когда в такой же обстановке все осажденные были уничтожены или сломлены. Святославу же удалось с честью выйти из тяжелого положения.

Впрочем, его противник поступил с истинно византийским коварством. Константинополь славился своим умением побеждать врага без войны. Так и на этот раз, император предпочел уничтожить опасного врага чужими руками. (Не здесь ли кроется секрет его снисходительности под Доростолом?) Печенеги были предупреждены византийцами о том, что князь с небольшой дружиной и богатой добычей идет на Киев. На Днепровских порогах Святослав попал в ловушку хана Кури и был убит.

Потомки Святослава сделали Киевскую Русь одним из сильнейших и культурнейших государств Европы. Победы, одержанные князем-воином, стали важной частью фундамента, на котором держалось здание новой державы.

ГАСТИНГС 1066 г.

В сражении герцог Нормандии, потомок воинственных викингов Вильгельм Завоеватель разгромил армию последнего англосаксонского короля Гарольда. Норманны захватили власть в стране. Началась новая эпоха в английской истории.

«Вильгельм-король Вильгельму-епископу… и всем лондонским горожанам, франкам и англам дружеский привет!» – так начал текст своей особой грамоты городу Лондону новый король Англии Вильгельм. С его правления началось превращение Англии в одно из самых могущественных государств в истории человечества. «Дружеский привет» Вильгельма вскоре послан всем феодалам страны, которые вынуждены были принести присягу королю, затем привета удостоились владельцы всех, даже самых маленьких поместий – чиновники Вильгельма переписали все их имущество и определили, какова сумма налогов, которую они должны платить государству. Вильгельм «поприветствовал» английскую церковь, во главе которой был поставлен близкий к монарху человек. Прошло время, и английские «пламенные приветы» были переданы Франции, Палестине, а затем и жителям других континентов.

Битва при Гастингсе – важнейшая веха в истории Англии. Здесь англосаксы были сокрушены захватчиками-норманнами. Во главе их стоял Вильгельм I, прозванный Завоевателем и начавший строительство нового государства.

* * *

С VIII в. жителей прибрежных областей различных стран Европы стали постоянно тревожить новые враги – норманны, или викинги. Эти жители Скандинавского полуострова были искусными мореплавателями и суровыми воинами. Собственно, их набеги можно охарактеризовать как пиратские, однако норманны оставили в истории государств гораздо более заметный след, чем обычные морские разбойники. Так, во Франции северянам под руководством знаменитого Роллона удалось на рубеже IX – Хвв. закрепиться в обширной Руанской области на севере Франции. Так образовалось герцогство Нормандия. Здесь норманны быстро восприняли язык и культуру франков, но не забывали о своих доблестных предках. Многие из них стали знатными французскими феодалами.

Определенного успеха добились норманны и на Британских островах. Здесь после ухода римлян возникло несколько «варварских» королевств, которые постоянно враждовали между собой. В IX в. начинаются постоянные вторжения викингов (в том числе норвежцев и датчан) в различные области Британии. В конце концов Англия была по договору разделена между англосаксонскими и датскими правителями, образовалась обширная область датского права. Ее независимость была ликвидирована во второй половине X в. Но вскоре викинги вернулись, и в 1018 г. королем всей Англии стал датчанин Кнут Великий.

В 1042 г. престол опять перешел в руки англосаксонского короля – Эдуарда Исповедника. В это время едва ли не большим, чем монарх, влиянием пользуется герцог Уэссекса Годвин, на дочери которого был женат король. После смерти Годвина власть в герцогстве перешла к его сыну Гарольду.

Гарольд, вероятно, был неплохим военачальником и хитрым политиком. Вместе со своим братом Тостигом он покорил Уэльс, а затем изгнал Тостига из Британии. В 60-е гг. Гарольд уже был фактическим правителем Англии. Еще до смерти Эдуарда Исповедника он вошел в тесный контакт с влиятельным герцогом Нормандии Вильгельмом и пообещал тому поддержку в его притязаниях на английский трон. Эдуард Исповедник завещал власть тоже Вильгельму. Однако трон после смерти Эдуарда захватил Гарольд, ставший, таким образом, королем Гарольдом П.

Узнав о предательстве недавнего союзника, Вильгельм решил на поле боя решить вопрос английского престолонаследия.

* * *

Будущий король Англии Вильгельм I родился в 1027 или 1028 г. Он был внебрачным сыном Роберта Дьявола, герцога Нормандского, и Арлетты, дочери дубильщика кож из Фалейса. В 1034 г. Роберт предпринял паломничество в Иерусалим. Не имея законных сыновей, он наказал нормандской знати признать наследником Вильгельма. Узнав о смерти Роберта во время этого похода (1035), они выполнили его наказ, хотя новый герцог и был еще мальчиком. Последующие двенадцать лет стали периодом разгула и анархии своевольных баронов. Трое опекунов Вильгельма были убиты, и долгое время родственники опасались за него, полагая, что его может постичь та же участь. Пройдя суровую школу жизни, Вильгельм обнаружил недюжинные способности в ведении войн и управлении страной. Ему было лишь двадцать лет, когда он с помощью своего сюзерена Генриха I, короля Франции, подавил вспыхнувшее восстание. Впоследствии же Вильгельм вел успешные войны уже с самим французским королем.

В 1051 г. герцог посетил Англию, и, по мнению многих историков, именно во время этого визита Эдуард Исповедник, состоявший в родственных связях с Вильгельмом, пообещал ему английский трон. Два года спустя Вильгельм еще раз дал понять о своих притязаниях, женившись на Матильде, дочери Болдуина V Фландрского. Предком Матильды по материнской линии был английский король Альфред Великий.

Возможность для вторжения в Британию представилась в 1066 г. После смерти Эдуарда и коронации Гарольда II Вильгельм обвинил Гарольда в клятвопреступлении и использовал это как повод для вторжения и завоевания короны. Нормандский герцог собрал значительные силы – 7—10 тысяч человек[42]. В поход собрались не только нормандские феодалы, но и многие французские рыцари, рассчитывавшие на обещанное Вильгельмом денежное жалование и богатую добычу.

Кроме того, Вильгельм заручился нейтралитетом германского императора Генриха IV и одобрением папы Александра II (тот был обеспокоен большой самостоятельностью англосаксонского духовенства). Выгодный союз герцог заключил с Тостигом, братом Гарольда, высланным из Англии несколькими годами ранее.

В конце августа 1066 г. в устье р. Дива, между Сеной и Орной, собралось более тысячи транспортных и военных кораблей. Довольно долго флот ожидал попутного ветра. По преданию, эскадра двинулась в путь после появления на небе кометы.

Небольшие норманнские корабли были «под завязку» забиты лошадьми, что стесняло движение воинов Вильгельма, делало суда удобной мишенью для атаки. Гарольд хотел это использовать, однако вынужден был изменить маршрут. На севере страны чуть раньше войска Вильгельма появилась армия норвежцев, которыми руководил опальный Тостиг. Армия Гарольда II направилась именно туда.

Благодаря этому воины Вильгельма беспрепятственно высадились в Певенси, Суссекс, на юге Англии. Высадка произошла недалеко от местечка Гастингс.

Гарольд уверенно разгромил викингов 25 сентября и теперь спешил на встречу с новым врагом.

Войско норманнов состояло из пеших лучников и конных рыцарей. Рыцари были одеты в кольчуги и большие железные шлемы. Они имели прямые обоюдоострые мечи, миндалевидные щиты, копья, кинжалы, луки и запасы стрел. Лошади были защищены кожами, окованными железом.

Норманны стали лагерем вблизи Гастингса. Вильгельм не предпринимал никаких активных действий и сознательно отдал инициативу противнику.

Войско англосаксов было слабее войска норманнов. В первую очередь это выражалось в слабой коннице. Значительная часть саксов была вооружена каменными топорами и не имела хорошего защитного вооружения. Но англосаксы прекрасно сражались в тесно сомкнутом пешем строю.

14 октября подошедшая к Гастингсу 15-тысячная армия Гарольда укрепилась на холме Сенлак в 15 км к северо-западу от города. За высотой, на которой стала армия, находился лес. За одну ночь воины Гарольда создали укрепления в виде земляного вала и частокола с воротами. Войско, построившись фалангой, выставило вперед копья и секиры. В тылу фаланги осталась высота с крутыми склонами, а в центре была лощина, выводившая в лес. Англосаксы готовились дать оборонительный бой.

Вильгельм построил боевой порядок в три линии, что позволяло наращивать силу удара по ходу боя. Вся армия норманнов была разделена на три атакующие колонны: в первой были воины из графств Булонь и Понтье, а также большая часть авантюристов, пришедшая воевать за плату; во второй находились союзники бретонские, манские и пуатевинские; третьей колонной, состоящей из норманнского рыцарства, управлял лично Вильгельм. Впереди и по флангам этих отрядов шла пехота, вооруженная луками и арбалетами. За легкой пехотой стояла более тяжелая пехота, защищенная железным одеянием и большими щитами. Далее во всех трех линиях следовала конница.

Перед битвой герцог призвал свое войско: «Сражайтесь храбро; бейте всех! Если победим, вы будете богаты. Если я покорю государство, то – для вас. Я хочу отомстить англичанам за их вероломство, измену и причиненные мне обиды; за все хочу разом отомстить и с Божьей помощью надеюсь, что они не избегнут наказания». Затем вся армия двинулась на лагерь англосаксов.

На первом этапе в бой вступили лучники. Норманнские лучники превосходили англосаксонских как численностью, так и дальнобойностью луков и искусством стрельбы. Подойдя на полет стрелы, лучники и арбалетчики Вильгельма открыли бой, но их стрелы застревали в частоколе, не причиняя противнику никакого вреда. Нормандцы подошли к укреплению и пытались ворваться через ворота, однако англосаксы из-за частокола рассекали топорами копья нападавших и пробивали железные кольчуги.

Через некоторое время герцог собрал рассеянных стрелков и приказал им повторить наступление, стреляя в этот раз навесно, чтобы стрелы могли нанести урон англосаксам, падая сверху. На этот раз среди англов появилось много раненых; король Гарольд лишился глаза, но продолжал командовать войском. Норманнская пехота вместе с конницей бросилась в атаку с криком: «Матерь Божья, помоги нам! Помоги!» Но и эта атака была отбита. (Наступающие не могли ударить достаточно сильно, ведь атаковали они снизу вверх.) Множество воинов столпилось над крутым оврагом. Лошади оступались в высокой траве и сбрасывали седоков. Норманны были явно смущены происходящим, к тому же прошел слух, что Вильгельм убит. Пришлось герцогу объезжать все войско с криком: «Я жив! Мы победим!»

После того как была отбита очередная рыцарская атака, Вильгельм приказал всадникам использовать притворное отступление. Завоеватель рассчитывал на то, что англосаксы наконец покинут свои укрепления, расстроят монолитный боевой порядок и спустятся на открытое пространство, где можно будет эффективней использовать преимущество в коннице.

Так и произошло. Воины Гарольда погнались за «бегущим» противником и рассыпались по полю, где их встретили мечи и копья норманнской конницы. Англосаксы повернули назад и попали в засаду Вильгельма. В тесноте саксам негде было размахнуться своими секирами; с великими усилиями они пробились в свой лагерь, но тот уже был занят нормандцами. С наступлением ночи все уцелевшие англосаксы рассеялись по полям и вскоре были истреблены. Король Гарольд был убит. Он стал последним англосаксонским королем Англии.

Победа при Гастингсе решила судьбу страны. Вскоре Вильгельм взял Лондон и на Рождество был коронован.

Новый король разделил всю Англию на большие и малые участки, которые отдал нормандским баронам и простым воинам, обязав их нести за это военную службу и вносить денежную подать. В дальнейшем Вильгельм успешно занимался государственным строительством, создав, пожалуй, наиболее продуманную, стройную феодальную систему во всей Европе. Англия вышла на новый виток развития.

ЛЕНЬЯНО 1176 г.

Под Леньяно немецкая рыцарская конница под предводительством Фридриха Барбароссы потерпела сокрушительное поражение от пехоты и конницы ломбардских городов. Так было доказано превосходство двух взаимодействующих родов войск над рыцарской схемой, в которой пехота не имела реального боевого значения.

В том образе, который создала у нас романтическая литература, рыцари представляются галантными кавалерами, храбрыми и искусными воинами. Галантность феодалов Средневековья, конечно, очень относительна. Столь же сомнительно их благородство по отношению к побежденному. Много бед разным народам (в том числе и своим) принесли постоянно ищущие наживы жестокие всадники.

В бою рыцарь действительно мог проявлять замечательное искусство владения оружием. Но крупные сражения – это не стихия среднестатистического рыцарского отряда. Никак не могли графы да бароны договориться, кто из них главный на поле боя, в любой момент каждый из них мог броситься в атаку со своим войском (снаряженным, кстати, совершенно самостоятельно), не обращая внимания на приказы главнокомандующего. Большинство войн носили характер грабительских набегов, так что говорить о высокой моральной самоотдаче воюющих тоже не приходится. Резко снизилась роль пехоты. Ни о каком разумном взаимодействии с хорошими пешими частями не могло быть и речи. Нельзя из потерявших свободу людей собрать на короткий срок большое и боеспособное пешее войско.

Совсем иной была ситуация в городах. Далеко не сразу начали возрождаться старые и развиваться новые города. Быстрее это происходило на юге Франции и в Италии. Здесь поселенцы окружали свой город крепкими стенами, стремились (и зачастую с успехом) к обретению личной свободы, боролись со своими сеньорами. Для того чтобы вести эту борьбу успешно, у горожан было мощное оружие – деньги, вырученные от своих занятий, возможность быстро обеспечивать свою армию оружием своего же производства. В городах создавалось собственное централизованно снабжаемое ополчение – как пешее, так и конное. Ремесленники и купцы имели оружие и несли гарнизонную службу.

Приглашали горожане и наемников – часто обедневших рыцарей. Городские армии, как правило, имели перед собой совершенно определенную и благую цель – защиту собственных территорий от жадных аристократов.

В этом ключе протекала и война итальянских городов против одного из самых известных персонажей средневековой истории – императора Фридриха Барбароссы.

Богатая, но слабая Италия, раздираемая междоусобицами, привлекала германских феодалов. Интерес к ней подогревало то, что Италия открывала богатые возможности для торговли: итальянские города держали в своих руках значительную часть торговых путей в Средиземном море.

Когда Отгону Великому удалось подавить мятеж отечественных феодалов, он предпринял попытку подчинить себе Папу Римского. В 951 г. Отгон захватил Ломбардию и, воспользовавшись бессилием папы, в 962 г. вошел в Рим, где был коронован императорской короной. Так появилась «Священная Римская империя». Теперь в эту империю входили лишь города Германии и Италия. Затем начались так называемые «итальянские походы». Два века германские императоры и их рыцари вели грабительские войны в Италии.

Города Ломбардии уже обладали значительной военной силой. Ее составляли пешее войско и конница, вооружаемая по рыцарскому образцу. Моральным оплотом сражающейся армии было «каррочио» – тяжелая повозка в упряжке из восьми волов с водруженным на ней знаменем. В передней части повозки была укреплена дароносица с освященными дарами – хлебом и вином для религиозного обряда. На повозке стоял священник. В бою каррочио находилось позади боевого порядка; сюда направлялись тяжелораненные, чтобы получить перед смертью отпущение грехов. А в кризисный момент боя здесь сосредотачивались главные силы, чтобы защищать свою святыню.

* * *

Пять походов предпринял в Италию Фридрих I Барбаросса (1152–1190 гг.) Дата его рождения неизвестна даже приблизительно. Свою жизнь и свое величие он видел только на поле брани, был типичным представителем немецкого крестоносного рыцарства. Свое прозвище Фридрих получил за цвет бороды[43]. Он отличался исключительной воинственностью и постоянным стремлением к территориальным захватам. Барбаросса создал многочисленную для своего времени европейскую армию, главной силой которой являлась тяжелая, закованная в стальные доспехи рыцарская конница, и усовершенствовал ее организацию.

Подготовка немецкого рыцаря, равно как и всех других европейских, начиналась с детства. Служба пажем или оруженосцем у сеньора в течение 10–12 лет являлась для будущего рыцаря лучшей практической школой. По окончании срока такой службы производилось торжественное посвящение в рыцари. Фридрих Барбаросса, как и другие воинственные монархи европейского Средневековья, требовал от немецких рыцарей совершенного владения всеми семью рыцарскими искусствами. Таковыми являлись: верховая езда, плавание, стрельба из лука, кулачный бой, соколиная охота, игра в шахматы и сложение стихов.

Сам германский король, а вместе с ним и его рыцари совершенствовали свое боевое искусство в постоянных междоусобных феодальных войнах. Кроме войн, достойным для себя занятием рыцари считали только охоту и турниры, к которым Фридрих Барбаросса питал особую страсть.

При этом рыжебородый правитель свято придерживался феодальных рыцарских правил. По его указу право на рыцарский поединок со всеми его атрибутами имел лишь тот, кто был рыцарем по происхождению. Перевязь, рыцарский пояс и золотые шпоры мог носить только рыцарь. Они были вдвойне ценны для рыцаря, если его наградил сам король.

В 1152 г. Фридрих I Барбаросса стал императором Священной Римской империи, в которую входили многочисленные германские государства и современная Австрия. К тому времени Фридрих всеми доступными мерами, и в первую очередь военными, укрепил королевскую власть на немецкой земле. Подобными же мерами он в непродолжительные сроки укрепил и собственную императорскую власть во всей Священной Римской империи. Как и многие предшественники, Фридрих стремился подчинить своей власти богатые ломбардские города-государства. Для этого он и совершил свои пять походов. Конечной же целью этих походов Барбаросса видел коронование себя в Вечном городе – папском Риме – императорской короной.

Во время первых завоевательных походов Фридрих I сумел подчинить Священной Римской империи многие ломбардские города-государства, которые или откупались от германцев, или при взятии их штурмом подвергались полному разграблению. Однако в 1167 г. 16 городов Ломбардии объединились в Ломбардскую лигу. Лигу поддержали Республика Венеция и Папа Римский, который никак не мог найти управу на своевольного императора.

Последний, пятый поход императора начался в 1174 г. Барбаросса во главе 8-тысячного войска перешел Альпы и вторгся в Италию. Поскольку после его первых действий армия ломбардцев стала угрожать связи армии Фридриха с его базой – Павией, тот был вынужден заключить перемирие.

Когда Фридрих возобновил наступление, его опять пришлось свернуть, поскольку отказался воевать его главный вассал – правитель Саксонии и Тюрингии. Зимой 1175/1176 гг. армия Фридриха Барбароссы находилась на зимних квартирах и ожидала подкрепления. Весной войска вышли к городу Комо, где соединились с отрядами Магдебурге кого и кельнского епископов и местным городским ополчением.

Затем немецкое войско двинулось на соединение с ополчением Павии. Фридрих тщательно избегал встречи с противником. Но миланцы решили упредить соединение сил врага и направились к Лагоди-Маджиоре.

29 мая 1176 г. у Леньяно произошло решающее сражение. Миланцы привлекли на свою сторону горожан Брешии, Лоди, Вероны, Пьяченцы и Верчелли. Профессиональных военных наемников в этом войске было совсем немного.

К моменту завязки боя силы миланского ополчения были рассредоточены: пехота находилась в лагере, окруженном рвом; рыцари стояли впереди лагеря; брешианские рыцари («дружина смерти») находились в Леньяно.

Фридрих Барбаросса с отрядом в три с половиной тысячи человек атаковал миланских рыцарей. Те быстро обратились в бегство. Часть из них задержалась в миланском лагере, часть поспешила укрыться за стенами Леньяно.

Отступая, рыцари не увлекли за собой миланскую пехоту. (Тут и сказалась большая боеспособность и независимость данного рода войск у горожан. В армии феодальной пехота, скорее всего, неслась бы впереди конницы, увидев, что бегут благородные «хозяева».) Пехота встретила атаку тяжелой немецкой конницы сплоченной массой, позади расположилось каррочио, о котором должны были помнить миланцы. Пехотинцы прикрылись щитами и ощетинились пиками. Рыцари неприятеля не смогли прорваться через этот строй.

Внимание Фридриха Барбароссы оказалось прикованным к штурму вражеского лагеря. Он бросил в бой все свои резервные отряды и теперь с нетерпением ожидал победного исхода битвы. Уверенный в собственном военном превосходстве, он даже не позаботился о боевом охранении.

В это время брешианские рыцари атаковали немцев и нанесли им сокрушительный удар по левому флангу. Тут же контратаковали миланские пехотинцы. Войско германского императора было полностью разбито. Только отсутствие у миланцев и их союзников достаточного числа конных воинов спасло бежавшим захватчикам жизнь. Сам Фридрих был сбит с лошади, потерял знамя и щит и еле спасся.

В результате поражения под Леньяно император вынужден был капитулировать, вернул папе захваченные земли и отказался от назначения своих чиновников в города, получившие право на самоуправление. Это была крупная победа города над феодалами. Кстати, не только немецкими.

В итальянских походах городские армии неоднократно побеждали профессионально подготовленных рыцарей. В то время только города сохраняли пехоту, имевшую боевое значение.

АРЗУФ 1191 г.

Третий крестовый поход. В сражении войска Ричарда Львиного Сердца, в которых большую роль играли тамплиеры и госпитальеры, разбили войско султана Саладина.

Рыцарство и крестовые походы – понятия неразрывно связанные. В этих походах рыцари проявили себя во всей красе – они храбро воевали и ругались между собой, освобождали Гроб Господень и грабили христианский Константинополь. Ричард Львиное Сердце, тамплиеры, король Иерусалимский стали героями многочисленных научных трактатов и художественных произведений.

* * *

Инициатива Первого крестового похода принадлежала Папе Римскому Урбану П. В 1095 г. на Клермонском соборе он выступил с призывом отправиться в крестовый поход для «освобождения Гроба Господня» и упомянул о богатой добыче, которая ожидает крестоносцев на Востоке. Политическая обстановка на Востоке была благоприятна для проведения похода. Единого мусульманского фронта не было, крестоносцам предстояло преодолеть сопротивление разрозненных княжеств.

В 1096 г. со всех концов Европы в поход двинулась беднота и рыцари. Весной 1097 г. в Константинополе сосредоточились отряды феодалов Западной Европы – несколько десятков тысяч человек. После трех лет войны рыцари закрепились в ряде городов на Ближнем Востоке, создали здесь королевство Иерусалимское и ряд герцогств и графств. Однако завоевания были непрочны. Большей силой, чем обычные рыцарские отряды, обладали духовно-рыцарские ордена. Первым из них стал основанный в 1119 г. Орден тамплиеров, или храмовников. Затем появился Орден иоаннитов (госпитальеров) и в конце XII в. – Тевтонский орден. Члены орденов, в отличие от основной массы рыцарства, соблюдали суровую дисциплину и были лучше подготовлены в военном отношении.

Во второй половине XII в. крестоносцам пришлось иметь дело с сильным государством Саладина, объединившим Египет, часть Сирий и часть Месопотамии. Талантливый политик и полководец, Саладин, кстати, отличался воистину рыцарскими качествами, которые позволили западноевропейским историкам восторженно отзываться об этом принципиальном противнике. Саладин разбил крестоносцев при Тивериадском озере ив 1187 г. взял Иерусалим. Это дало толчок для организации Третьего крестового похода, который возглавили три наиболее влиятельных монарха Европы: английский – Ричард Львиное Сердце, французский – Филипп II Август и германский – Фридрих Барбаросса.

Французы и англичане избрали для похода морской путь. По дороге Ричард Львиное Сердце воевал на Сицилии и Кипре. 8 июня 1191 г. он уже был в христианском лагере под стенами осажденной Аккры. Здесь крестоносцы стояли уже два года и, казалось, не имели никаких надежд на взятие города. Жара и болезни измучили европейцев. Но с прибытием англичан осадные работы закипели с новой силой. Под защитными крышами и через подкопы крестоносцы приблизились к самым укреплениям неприятеля. Вскоре около пробитых брешей загорелся бой. Положение горожан стало безнадежным, и 11 июля они вступили в переговоры о сдаче города с христианскими королями. Ричард лично участвовал во многих стычках, проявлял чудеса храбрости и вдохновлял своим примером рыцарей. 12 июля крестоносцы торжественно вошли в город. Радость победы, впрочем, была омрачена раздорами, которые немедленно вспыхнули между предводителями крестоносцев. Спор возник из-за кандидатуры иерусалимского короля. Ричард полагал, что им должен оставаться Гвидо Лузиньян. Но многие палестинские христиане не могли простить ему падения Иерусалима и отдавали предпочтение герою обороны Тира маркграфу Конраду Монферратскому. Филипп Август был также всецело на его стороне. На эту распрю наложился еще один громкий скандал, связанный с австрийским знаменем. Вскоре после падения Аккры герцог Австрийский Леопольд приказал поднять над своим домом австрийский штандарт. Увидев этот флаг, Ричард пришел в ярость, велел сорвать его и бросить в грязь. Гнев его был вызван, видимо, тем обстоятельством, что Леопольд занял дом в английской части города. Этот конфликт дорого обошелся Ричарду. Когда он возвращался из Святой земли, люди Леопольда захватили его.

В конце июля Филипп, а также многие французские пилигримы покинули Святую землю и отправились в обратный путь. Это ослабило силы крестоносцев, между тем как самая трудная часть войны за возвращение Иерусалима была еще впереди. Правда, с отъездом Филиппа должны были утихнуть внутренние распри среди христиан, поскольку Ричард оставался теперь единственным вождем крестоносного войска.

Английский король был блестящим полководцем, но не политиком. Он потребовал от Саладина огромный выкуп за пленных мусульман, а поскольку султан не смог вовремя выполнить это условие, Ричард велел заколоть перед воротами Аккры более 2 тысяч мусульманских заложников. Деньги, естественно, не были выплачены вовсе, и ни один пленный христианин не получил свободы. Через три дня после этой резни Ричард выступил из города во главе большого числа крестоносцев. Целью похода на этот раз были избраны Аскалон и порт Яффа. Их взятие могло обеспечить дальнейшее продвижение на Иерусалим. Саладин попытался преградить дорогу к Яффе. К северу от города 7 сентября у Арзуфа произошла ожесточенная битва.

Армия Саладина приближалась слева к войску Ричарда. Английский монарх сохранял полное спокойствие. Он построил армию несколькими отрядами. В авангарде стояли тамплиеры, за ними – ангевинцы, бретонцы и анжуйцы; затем следовали пуатевинцы с нормандцами и англичанами во главе с Ричардом. Замыкали строй и таким образом охраняли его с тыла госпитальеры. Каждый отряд состоял из двух подотрядов – конного и пешего. Войска были построены так тесно, что между рядами негде было яблоку упасть.

С жуткими криками, под звуки труб и барабанов в атаку устремились турецкие конники Саладина. Казалось, что они появились везде одновременно. Легкая конница бросалась на ряды рыцарей, уходила, разворачивалась и вновь атаковала противника, подходя все ближе и ближе. В атаках принимали участие и арабские всадники, вооруженные длинными пиками, и страшные темнокожие лучники, которые «выпустили столько стрел, что закрыли солнце». Эта была обычная тактика сарацинов – с помощью легкой кавалерии раздражать и ложным отходом увлекать за собой противника, чтобы потом, неожиданно развернувшись, при поддержке основных сил разгромить его. Однако Ричард Львиное Сердце знал об этом приеме и не спешил бросаться в атаку. Он отдал приказ пехоте отражать атаки сарацин во что бы то ни стало, а рыцарям – воздерживаться от атаки, пока Ричард не даст сигнал шестью трубами одновременно. Пехота стойко и честно выполняла приказ короля. Немалый урон нанесли нападающему противнику английские арбалетчики[44].

Впрочем, рыцарям тоже пришлось несладко. Становилось очень жарко, крестоносцы изнывали от зноя в своих доспехах. Многие лошади госпитальеров пострадали от стрел «неверных». Но Ричард ждал. Становилось все жарче, солнце достигло зенита. Однако дисциплина в войске английского короля сохранялась, ни один ряд не дрогнул. Ричард ждал момента, когда в завлекающих атаках примет участие все войско противника и сарацинские лошади устанут. В какой-то момент к английскому королю прискакал мастер Ордена иоаннитов. «Сир, мы сгораем от стыда и боли – скоро наши лошади все будут убиты». Король посоветовал ему вернуться к своим подчиненным и не отчаиваться.

Однако вскоре после полудня маршал госпитальеров и один из рыцарей не выдержали. Вдвоем они устремились на противника с криками: «Святой Георгий!» Тогда и все госпитальеры бросились в стремительную атаку. За ними последовали и остальные во главе с Ричардом, который понял, что атакующих уже не остановить.

Госпитальеры обрушились на правый фланг войск Саладина, тамплиеры – на левый. В самой гуще боя оказался английский король. Он был «быстрее стрелы арбалета». Сарацины отступили, развернулись и контратаковали, но силы их были не безграничны – слишком долго и энергично они атаковали рыцарей в первой половине дня. Им не удалось отбросить крестоносцев: те, отражая контратаку, сохраняли строгий боевой порядок, а затем атаковали снова. На этот раз Ричард сам возглавил атаку. Воины султана были обращены в бегство – только теперь уже самое настоящее.

По всей видимости, на сей раз, используя свою излюбленную тактику, сарацины не учли того, что поле боя ограничивает их возможность маневра. Позади рыцарей было море, а воины Саладина имели за спиной поросшие лесом горы. В такой обстановке сложно быстро разворачиваться, обходить противника с фланга и тыла (что коннице легко сделать на открытой местности). А в ближнем встречном бою тяжеловооруженный рыцарь действовал не хуже, чем арабский легковооруженный.

Потери, которые понесли стороны в этой битве, нам неизвестны (как, впрочем, и изначальная численность войск Ричарда и Саладина). Но достоверно известно, что крестоносцы одержали убедительную победу. Был развеян миф о непобедимости Саладина. Ричарда же с тех пор как самого храброго воина среди христиан зауважали и сарацины.

Однако говорить о каких-либо стратегических успехах крестоносцев, достигнутых благодаря битве при Арзуфе, не приходится. Рыцарям удалось захватить Яффу, но Иерусалим так и остался в руках мусульман. В результате Третьего крестового похода завоевана была лишь узкая прибрежная полоса.

ЛАС НАВАС ДЕ ТОЛОСА 1212 г.

Битва войск королей Кастилии, Арагона и Наварры против арабского войска закончилась победой христиан и стала переломным моментом в Реконкисте.

Реконкиста[45] считается героической страницей в истории Испании. В течение нескольких веков христианские государи отвоевывали территорию Пиренейского полуострова у неверных. Однако христианская цивилизация не несла на новые территории более высокую культуру. Жители арабских государств Испании были к тому же гораздо гуманнее рыцарей европейских королей. Может быть, именно поэтому мавры в конечном счете уступили своим противникам. Переломным моментом в Реконкисте считается победная для христиан битва при Лас-Навас-де-Толосе.

* * *

Реконкиста началась еще в VIII в. Тогда продвижение арабов в глубь Европы было приостановлено. До XI в. продвижение к югу испанских государств, образовавшихся в ходе Реконкисты, было замедленным. Распад Кордовского халифата (1031 г.) облегчил освобождение земель на юге полуострова. Теперь реконкистадоры имели дело с разрозненными мусульманскими государствами. Правда, и сама христианская Испания была не едина. Здесь образовалось несколько королевств, правители которых относились друг к другу зачастую еще хуже, чем к маврам. В 1085 г. кастильцы взяли Толедо. Совместными усилиями испанские христианские государи в 1118 г. захватили Сарагосу и отбросили арабов до Лас-Навас-де-Толоса.

Очередной этап в христианском наступлении связан с именем кастильского короля Альфонсо VIII. В 1185 г. он потерпел серьезное поражение при Аларкосе и с тех пор жаждал реванша. Кастилия укрепляла свои пограничные крепости, умножала ряды армии и укрепляла связи с другими христианскими государствами полуострова. В 1210 г. Альфонсо VIII решил, что пробил его час. Он нарушил перемирие с маврами, начав колонизацию Ламанчи. При общем одобрении подданных король заявил о решении «лучше предоставить себя воле неба и попытать счастья в войне, нежели видеть, как погибают родина и святыни». В сентябре 1211 г. Альфонсо призвал всех своих вассалов прибыть к нему в новый поход и тратить деньги на оружие, а не на укрепления, «излишние одеяния», золотые украшения и прочую роскошь, которая не относится к экипировке воина. Послы Альфонсо отправились во Францию и Рим просить о помощи.

Папа Иннокентий III помог организовать грандиозный крестовый поход, направив соответствующую буллу французским и провансальским рыцарям. Он также позаботился о том, чтобы Альфонсо IX Леонский или кто-либо другой не заключили союза с мусульманами, дав право архиепископам Сантьяго и Толеро отлучать таких отступников. Однако Филипп II Август Французский, опасавшийся вторжения англичан, не решился отправиться на юг, и епископ Жоффруа Нантский был единственным магнатом севера, участвовавшим в походе. Зато из Южной Франции прибыли архиепископы Бордо и Нарбонны, а с ними многие пешие и конные крестоносцы из Анжу, Пуату, Бретани, Лиможа, Перигора, Сентонжа, Бордо, Ломбардии. Свое прибытие в Толедо крестоносцы ознаменовали еврейским погромом (чего арабы в испанских городах, кстати, не делали).

В июне 1212 г. в Толедо собралась величайшая христианская армия в истории Испании. Знать, включая не менее 16 грандов Кастилии и Арагона (в том числе Диего Лопес де Аро, сеньор Бискайи, и альферес Альваро Нуньес де Лара), многочисленные ополченцы городов, епископы Таррагоны, Барселоны, Толедо и еще 4 кастильских прелата со своими дружинами, тамплиеры и госпитальеры. Были здесь и южнофранцузские и прочие крестоносцы из-за Пиренеев. Войска короля Педро II Арагонского – 3000 каталоно-арагонских рыцарей и сильный отряд арбалетчиков – выступили на помощь кастильскому монарху из Льеиды в начале июня. Присоединился к армии Альфонсо и многочисленный отряд португальцев. Всего, по оценкам Родриго Хименеса, Кастилия, Арагон, Леон, Галисия, Португалия и Астурия выставили 10 000 кабальерос и 100 000 пехотинцев.

Король разместил войска в садах Толедо и снабдил необходимым денежным довольствием, лошадьми и различной амуницией. Для того чтобы обеспечить поход, Альфонсо напряг и свою казну, и тех, кто находился под его влиянием. Так, кампания 1212 г. стоила кастильскому духовенству половины его ежегодного дохода.

Перед походом король «дал рыцарское звание тем, кто его не имел, но был его достоин».

Стояла невыносимая жара, войска сходились медленно, приходилось ждать. Это раздражало иноземное воинство Христово, не привыкшее к столь знойному климату. Лишь 20 июня войско двинулось на юг в долину Гвадианы. Шли 3 колоннами – крестоносцы (ими командовал Диего Лопес), арагонцы и кастильцы. Через 2 дня армия халифа (андалузцы, берберы, арабы) тронулась из Севильи на Хаэн, горный район близ Баэсы, где и остановилась, поджидая развития событий. В 20-х числах июня реконкистадоры взяли замки Малагрон и Калатраву. Однако дележ добычи и жара раскололи христианское воинство. 29 июня архиепископ Бордо и многие другие рыцари сняли с себя обет и возвратились домой. На обратном пути они попытались ограбить Толедо, но горожане захлопнули перед ними ворота. Новости о беспорядках в лагере врага побудили халифа покинуть Хаэн и выступить на север в Баэсу.

Альфонсо двинулся дальше, в южную часть Ламанчи. Пали замки Аларкос, Каракуэль, Банавенте и Пьедрабуэна. К Корелю присоединился во главе 200 рыцарей Санчо VII Сильный, король Наварры, забывший о своей дружбе с мусульманами и ненависти к кастильцам. По пути король получил первые известия о том, что огромная мусульманская армия, численно превышающая его уменьшившиеся рати и возглавляемая лично халифом, сосредоточена в глубине Сьерра-Морены, разделявшей Кастилию и Андалусию, за единственным проходом туда – перевалом Мурадаль.

Подойдя 13 июля к перевалу, государь обнаружил, что тот в самой высокой и узкой части блокирован отрядами мусульман. Запасы продовольствия и воды иссякли, и на военном совете уже говорили о возвращении в Толедо, но некий пастух показал обходную дорогу. Затем проводник исчез неизвестно куда. По преданию, им был сам Св. Исидор – покровитель Мадрида. Альфонсо пересек Сьєрра-Морену и вошел в Андалусию, развернув свои войска на равнинах (по-испански «навас») Толоса, южнее горной гряды, в месте, именуемом Хисн аль-Икаб (по-испански Кастильо-де-ла-Квеста), в 64 км севернее Хаэна. Это была пересеченная местность, поросшая кустарником. Именно здесь разыгралась величайшая битва Реконкисты.

14 и 15 июля обе стороны каждый раз выводили свои армии – тремя полками в линию, центр и фланги, удерживая позади резерв. У мусульман впереди стоял авангард из легковооруженных берберов, арабов и отрядов лучников. Сам халиф пребывал с арьергардом, окруженный 10 000 негров-гвардейцев. Гвардейцы были якобы прикованы друг к другу цепями (вероятно, там стоял частокол из кольев, скрепленных цепями). Сам повелитель правоверных восседал на щите перед красным шатром – символом его власти, одетый в черный плащ, держа в руках меч и Коран. По некоторым оценкам, христиан в это время было 70–80 тысяч, арабов – 100–150 тысяч (из них значительную часть составляли всадники).

Оба дня дело ограничивалось перестрелкой. В конце концов медлительность христиан халиф ан-Насир принял за слабость и уже разослал в Баэсу и Хаэн письма, в которых говорил, что стережет войска трех христианских государей, которых скоро возьмет в плен.

На рассвете 16 июля войска Альфонсо стали 3 корпусами: левое крыло под началом Педро Арагонского, правое – Санчо Наваррского, в центре авангард с Диего Лопесом де Аро, за ним – главные силы Гонсало Нуньеса де Лара с военными орденами. Сам Альфонсо VIII остался при арьергарде, за второй линией из кастильских дворян и военных орденов.

Во всех трех полках были городские отряды. Пехота городов была перемешана с конницей на обоих крыльях войска – либо с тем, чтобы враги не обошли их с флангов, либо чтобы неопытные пехотинцы не дрогнули под давлением мусульман и не побежали с поля боя. Среди пехоты было много лучников.

Сражение началось на рассвете, в понедельник 16 июля 1212 г. Христиане атаковали мусульманский авангард, рассеяли его и двинулись на главные силы неприятеля. Затем обе рати сошлись и началась рукопашная, в которой никто не мог добиться успеха на протяжении нескольких часов. В это время халиф повел часть своего резерва в бой, и христиане дрогнули, началась паника, часть воинов обратилась в бегство.

Говорят, что в это время Альфонсо обратился к архиепископу Родриго Хименесу: «Архиепископ, придется мне и вам умереть здесь», – на что Хименес ответил: «Вовсе нет! Здесь вы сокрушите врага!» Затем Родриго со своим отрядом резерва и знаменем Толедо обрушил удар на мавров, следуя за Альваро Нуньесом де Лара, несшим королевское знамя с геральдическими замками Кастилии и изображением Богородицы, покровительницы Толедо. Одновременно архиепископ увещевал беглецов вернуться в строй. Воодушевленные христиане ударили с новой силой, и мавры начали отступать.

Христианские летописцы (как и многие другие) придавали подобным моментам особое значение. Зачастую победы объяснялись Божьей помощью, действием чудотворных икон и т. д., и т. п. Впрочем, морального значения появления над полем христианского знамени и громогласной эффектной проповеди талантливого священника исключать не стоит.

Первыми пустились в бегство андалусские контингенты (впоследствии ан-Насир казнил в Севилье возглавлявших их эмиров). Отряд христиан приблизился к шатру халифа, и кто-то прорвался сквозь копья негритянской гвардии. Мухаммад ан-Насир бросил читать Коран и сам ускакал с поля боя в направлении Хаэна, а оттуда сбежал в Марокко. По рассказам христианских авторов, халиф еще ночью накануне битвы, предчувствуя свое поражение, отправил на юг верблюдов и мулов, груженных его несметными богатствами. После этого начали отступление, превратившееся в бегство, африканские войска. Христианская конница бросилась преследовать врага. Эта погоня длилась на протяжении 22 км, в то время как пехота грабила вражеский лагерь. Пленных не брали. Альфонсо отмечал, что во время преследования было убито мавров больше, чем в самом бою. Всего же якобы погибло 60—100 тысяч (или даже 200 тысяч) мусульман. На поле боя остались лежать, по разным сведениям, не то 25, не то 115 тысяч испанцев.

В течение двух дней христиане отдыхали, собирали оружие, оснащение, лошадей и припасы, считали тела погибших врагов и свои потери. Добыча им досталась такая, что понадобилось 2000 ослов для ее перевозки. Львиная ее доля отошла арагонцам. Костры разжигали только обломками копий и стрел, брошенных врагом, и при этом сожгли только половину. 18 июля христиане оставили Лас-Навас, захватили замки Бильчес, Ферраль, Баньос и Толосу, оставив в них гарнизоны. Отныне, впервые с 1150 г., дорога в Андалусию была открыта. Вскоре пали Баэса и Убеда, их стены были снесены, поля опустошены, дома сожжены, население угнано в рабство. Лишь начавшаяся в рядах победителей чума вынудила Альфонсо вернуться в Толедо и распустить войска.

Альфонсо VIII отдал Санчо VII несколько пограничных замков в награду за помощь, заключил союз против мусульман с Альфонсо Леонским.

Кастильские успехи были пресечены внезапной смертью Альфонсо 6 октября 1214 г. В том же году умер Диего Лопес де Аро. Герои сражения – Фернандо и Гонсало де Лара – в 1218 г. были изгнаны из Кастилии и умерли на службе у халифа. На несколько лет христианское наступление остановилось. Но успех королей Кастилии, Арагона и Наварры при Лас-Навас-де-Толосе все равно стал началом конца Альмохадов. В 1236 г. кастильцами была взята Кордова, в 1246 г. – Хаэн, в 1248 г. – Севилья. Королевством Арагон были отвоеваны у мавров в 1229–1235 гг. Балеарские острова, в 1238 г. – Валенсия. Португальцы освободили в 1249–1250 гг. юг современной Португалии. К середине XIII в. в руках мавров оставался лишь Гранадский эмират, который просуществовал до 1492 г.

БУВИН 1214 г.

Армия французского короля Филиппа II Августа одержала решительную победу над войсками союзников – немцев, англичан, фламандцев и др. Сражение стало важной вехой на пути укрепления королевской власти во Франции и имело серьезные последствия для политической истории Германии и Англии. В Германии к власти пришли Гогенштауфены, а в Англии через год Иоанн Безземельный подписал Великую хартию вольностей.

В начале XIII в. французский король Филипп II Август предпринимал самые серьезные меры для расширения своих владений. Для этого ему, во-первых, необходимо было подчинить себе непокорных феодалов, а во-вторых, вступить в открытое противостояние со своим английским коллегой, владения которого во Франции едва ли не превышали владения короля французского.

В 1202–1204 г. английский король Иоанн Безземельный провел неудачную войну с Францией, в результате которой потерял Нормандию, Мэн, Анжу, Турень и часть Пуату.

Иоанн сумел сколотить коалицию против Филиппа Августа, в состав которой вошли германский император Отгон IV, граф Фердинанд Фландрский, граф Рене Булонский и некоторые другие феодалы. Отгон рассчитывал за счет удачной кампании во Франции укрепить свое положение в Священной Римской империи, где в результате конфликта с папой он имел серьезных противников, претендовавших на престол и пользовавшихся поддержкой Рима. Остальные члены военного альянса рассчитывали захватить те или иные земли французского короля. В походе против Франции участвовали нижнегерманские вассалы Отгона, герцоги Брабантский, Лимбургский и Лотарингский, граф Голландский и др. Граф Солсбери («Длинная Шпага») явился к германскому императору с большими денежными средствами, позволившими организовать широкую вербовку наемников в Вестфалии и Нидерландах.

Филипп искал союзников не только среди дворянства. Внушительной силой обладали к тому времени и выросшие французские города. Для них власть короля была куда как выгоднее власти ненавистного местного феодала. Централизация государственной власти, таким образом, проходила при непосредственной поддержке и участии городов. Монарх щедро раздавал городам льготы и привилегии. Еще предшественники Филиппа считали одним из важных факторов укрепления своего положения в городах поддержку коммунальной (городской) милиции.

Людовик VI в 1137 г., определив устройство городского управления, наметил и положение о городской милиции, уточненное впоследствии Филиппом Августом. Каждый город, в зависимости от богатства и количества населения, должен был выставлять определенное число пеших и конных воинов, которые группировались по приходам в дружины и выступали в поход под началом мэра или городских старейшин.

В войне Филиппа поддерживали вооруженные ополченцы многих французских городов – Перша, Понтье, Виме, Кобри, Бовэ, Лаона, городов Пикардии и Шампани.

В мае 1214 г. англичане высадили сильный десант близ города Пуату, но 2 июля французское войско, которым командовал сын Филиппа (будущий король Людовик VIII), разбило англичан в бою при Ларош-о-Муан.

В это же время начала наступление армия Отгона IV. Соединившись с союзниками южнее Брюсселя, император двинулся на Валансьен.

Филипп Август назначил сбор французских войск в Перони. 23 июля, когда французская армия перешла из города в наступление, германская достигла Валансьена и задержалась здесь до 26 июля, когда пришло известие, что французы находятся уже почти в их тылу, в Турнэ. (Это выглядит комично, но, вероятней всего, армии просто разминулись в результате плохо налаженной разведки.)

Французский же монарх достиг Турнэ и здесь узнал, что немцы, имея сильную пехоту, перешли из Валансьена в Мортань. Считая местность в долине Шельды неудобной для конного боя и с тем, чтобы выиграть нормальные сообщения с тылом, французский король начал отход к Лиллю. Немцы, узнав об отступлении, ошибочно приняли его за бегство и решили погнаться за французами. Когда часть французской армии уже перешла непроходимую вброд р. Марка по мосту у Бувина, к королю прибыл его друг и канцлер Гарен, рыцарь Ордена иоаннитов, он же епископ Санлисский. Гарен доложил, что к Бувину скоро подойдет неприятельская армия. Был собран совет баронов. По настоянию иоаннита король решился вступить в бой; войска развернули на правом берегу Марки, и когда к Бувину подошли немцы, они увидели вместо хвоста отступающей колонны готовую к бою армию. Германская армия, ожидавшая в ближайшие дни присоединения еще пятисот рыцарей, уклониться от боя уже не могла. Боевые порядки построились друг против друга.

Во французском войске находилось несколько видных полководцев и способных руководителей – упомянутый советник короля епископ Гарен, начальник кавалерии Монморанси, граф Дре.

Силы императора, вероятно, численно превосходили французские. Филипп собрал около двух тысяч рыцарей, Оттон – пять тысяч. У обоих полководцев было несколько десятков тысяч пехотинцев. В исторических исследованиях, как и во многих других случаях, нет согласия по поводу того, сколько воинов выставили оба лагеря. Есть сведения, что Филипп уступал численно, но превосходил противника в количестве конницы. Однако события перед этим развивались таким образом, что численное превосходство армии Филиппа можно подвергнуть сомнению. Все-таки французский король долго отступал, а потом (по крайней мере, на флангах) принимал оборонительный бой.

Итак, 27 июля 1214 г. король принял решение вступить в бой на правом берегу Марки. На правом фланге находилась рыцарская конница герцога Бургундского и коммунальная милиция. В центре французского войска стояли королевские и нормандские рыцари во главе с самим Филиппом и вторая часть городского ополчения. Знаменосец находился рядом с Филиппом и держал орифламу – королевское знамя с белыми лилиями на красном поле.

На левом фланге, которым командовал граф Дре, сосредоточилась еще часть коммунальной милиции и бретонские жандармы. В резерве находилось полторы сотни конников, охранявших мост у Бувина. Монморанси находился в бывшем авангарде войска (милиция Бове, Кобри и Лаона, а также дворянство Иль-де-Франса), который должен был переправить обратно через Марку на поле боя и привести на помощь правому крылу.

Поскольку фронт союзников был достаточно длинным, Гарен растянул и фронт французов.

Как уже было сказано выше, германский император ожидал увидеть спешно отступающего противника, а увидел выстроенную и готовую к бою армию, ряды которой находились в полном порядке. Однако атака все-таки состоялась. Армия Отгона разворачивалась с марша и вступала в бой по очереди. На правом фланге его войска находились английские лучники и кавалерия, чуть левее – рыцари и пешие брабантцы под командованием графа Солсбери и графа Булонского. В центре стояла немецкая пехота. Во второй линии центра шли рыцари, брауншвейгские жандармы и Отгон со свитой. Над центром союзников развивалось знамя Отгона – золотой орел, держащий змею. Левый фланг заняли фламандские рыцари. Общий резерв составила саксонская пехота.

Поле боя представляло собой равнину, окруженную болотами. Позиция французов была более удачной. Войско было выстроено в излучине реки, так что фланги прикрывала болотистая долина Марки. Кроме того, битва началась в три часа дня, и солнце светило в глаза воинам союзников, поскольку французы стояли фронтом на северо-восток, союзники – на юго-запад.

Бой начали воины герцога Бургундского на правом фланге французского боевого порядка. Флангом фактически командовал не герцог, а Гарен. Он приказал начать атаку 150 конным сержантам из аббатства Св. Медарда. Эти монахи на лошадях не пользовались большим уважением как воины, их даже называли потаскунами. Поэтому фламандские рыцари восприняли такую атаку как оскорбление. Не двигаясь с места, они легко отразили натиск, а затем сами перешли в наступление. Рассеяв завесу из милиции Шампани и Пикардии, фламандцы, уже сильно расстроившие свои ряды, вклинились в строй бургундских рыцарей. Правый фланг французов терпел поражение. К счастью, Монморанси с рыцарями Иль-де-Франса и горожанами вовремя успел вернуться на правый берег. Сомкнутой колонной милиция нанесла фланговый удар по фламандским рыцарям. Граф Фландрский был взят в плен, его воины бежали. Бургундцы же устремились на помощь центру.

Там французских рыцарей атаковала немецкая пехота и кавалерия, и дела их складывались довольно плохо. Французы были опрокинуты. Король был сбит с лошади, всю его свиту перебили. Филиппа спасли только железные латы. Знаменосец отчаянно сигнализировал воинам других флангов о бедственном положении короля. На помощь Филиппу с правого фланга пришел все тот же Монморанси с коммунальной милицией. Немцы в центре были обращены в бегство.

На левом фланге французов граф Булонский теснил горожан. В его отряде были не только булонские рыцари, но и 700 пеших наемников-брабантцев, выстроенных кольцом. (Внутри кольца рыцари могли приводить себя в порядок и отдыхать.)

Милиция во главе с епископом города Бовэ (кстати, братом графа Дре) атаковала брабантцев и расстроила их ряды. «Страшный епископ», вооруженный палицей, лично поразил графа Солсбери[46]. Граф Булонский отчаянно защищался – как изменившего своему сеньору, поражение лишало его и всех владений. Оставшись с шестью рыцарями, граф Булонский укрылся внутри круга брабантцев. Те отбили первую атаку рыцарей графа Понтье, но вторая атака рыцарей, которыми командовал Фома де Сент-Валери, прорвала их строй, брабантцы были порублены, граф Булонский, сбитый с коня, был ранен и взят в плен. Фланг союзников добивали конные сержанты. Сам Отгон бежал в Валансьен, еще когда в центре шел упорный бой.

Армия Филиппа Августа одержала безоговорочную победу над немцами, англичанами и другими претендентами на французские земли.

Средневековые авторы сильно преуменьшают роль коммунальной армии в битве при Бувине. По всей видимости, она хорошо взаимодействовала с рыцарской конницей, смело и дисциплинированно выполняла поставленные перед ней тактические задачи. Победа французов была, вероятно, обеспечена их подчинением единой задаче – как стратегической, так и политической, наличием строгой иерархии, личными качествами приближенных к королю военачальников – Гарена, Монморанси, Дре.

После сражения при Бувине союз короля с городами стал еще более прочным, английское влияние во Франции значительно снизилось, авторитет французского монарха среди феодалов возрос.

Для противника же поражение обернулось крупными внутриполитическими неприятностями. Так, сильно пошатнулся авторитет и без того не слишком популярного в Англии Иоанна Безземельного. Уже через год после Бувина мятежные бароны вынудили его подписать Великую хартию вольностей. А Отгон IV проиграл борьбу за престол Фридриху Гогенштауфену и провел остаток дней в политической ссылке в своих брауншвейгских владениях.

КАЛКА 1223 г.

Первая и трагическая встреча русских войск с татаро-монголами. Последние одержали победу над противником, лишенным единого руководства.

В начале XIII в. в Центральной Азии несколько объединившихся монгольских племен образовали государство, сыгравшее неоднозначную роль в истории значительной части человечества.

Монголы занимали обширные территории от озера Далай-Нор до западных отрогов Алтайских гор, от Байкала на севере до Великой Китайской стены на юге. По имени одного из могущественных племен монголов часто называли татарами. Это был народ скотоводов-кочевников, звероловов и рыбаков. Во главе возникшего Монгольского государства стояла степная знать (нойоны), которая опиралась на военные отряды нукеров. В 1206 г. по решению курултая всемонгольским правителем, великим ханом стал видный представитель аристократии Темучин, принявший позже имя Чингисхан.

Власть великого хана была огромной. Под его руководством была создана колоссальная монгольская армия. Она делилась на «тумены», или «тьмы» (по 10 тысяч человек), тысячи, сотни и десятки и комплектовалась из трудящихся скотоводов. При общем наборе в войско каждый десяток кибиток (семейств) должен был выставить от одного до трех воинов. Оружием их снабжало государство. На войне каждый воин имел равное право пользоваться добычей, определенную часть которой обязан был сдавать хану. Дружины нукеров превратились в гвардию, ставшую ядром войска. Все войско было подчинено строжайшей дисциплине. За трусость одного из своих воинов мог поплатиться головой весь десяток.

Основным родом войск, естественно, была многочисленная конница. Прекрасные наездники, монголы отлично стреляли из луков с коня. Колоссальная численность лошадей в табунах позволяла монгольскому войску быстро перемещаться на большие расстояния. В войске не было колесного обоза.

Каждый воин имел в запасе несколько луков и колчанов, копье с железными крючьями для стаскивания противников с коня, кривую саблю, кожаную с железными полосками каску и легкую длинную пику. Кроме того, у всех были арканы, а защищали всадников «панцири» из крепкой кожи.

Боевой порядок монголов состоял из трех частей: правого крыла, центра и левого крыла. Каждая часть имела свой авангард. Выделялись также общий авангард и резерв. Глубокий боевой порядок был устойчив и обладал большой ударной силой.

Монголы стремились бить противника по частям, заставляя его распылять силы. Применялись засады, неожиданные нападения, заманивания ложным отступлением. Монголы окружали противника с флангов и тыла, засыпали его тучами стрел, а затем уничтожали в рукопашном бою; отступающего противника обязательно преследовали (благо транспортные возможности позволяли).

Большое внимание уделялось подготовке воинов. Трехлетний ребенок уже учился стрелять из лука.

* * *

Уже вскоре после прихода к власти Чингисхана монголы начали вести активную завоевательную политику. Успешные завоевания были обусловлены высокой боевой подготовкой, строгой дисциплиной в войске, мощной и многочисленной конницей, а также внутриполитическими проблемами во многих покоряемых странах. За первые двадцать лет военных походов монголы подчинили своей власти 720 народов. В монгольском войске служило 120 тысяч человек.

Новым захватчикам покорилась большая часть Азии. Территория от Маньчжурии до Иртыша, от Байкала до Тангута и империи Нючжей (Китай), вся Средняя Азия в небывало короткий срок были объединены в одно монгольское государство.

Монгольские воины были безжалостны, они жгли города, убивали мирных жителей, уводили в рабство, облагали население тяжелой данью. Многие территории превратились в пустыню, целые цивилизации уже никогда не стали на ноги. Один из современников тех событий писал о нашествии монголов: «Это было событие, искры которого разлетались во все стороны и зло которого простерлось на всех; оно шло по весям, как туча, которую гонит ветер».

В начале 1220-х гг. монголы разгромили Хорезмское ханство в Средней Азии. Отряд под командованием Субедэ этим не ограничился. Монголы прошли весь Северный Иран и двинулись на Кавказ.

В 1222 г. было разбито грузинское войско, захватчики обошли Дербент и прошли в половецкие степи. На Северном Кавказе их встретило объединенное войско половцев, лезгин, черкесов и аланов. Бой не выявил победителя. Монголы пошли на хитрость и уговорили половцев отойти, обещая им неприкосновенность. Остальные союзники после ухода половцев были наголову разбиты. Монголы зазимовали в половецких степях.

В начале следующего года татаро-монголы вторглись в Крым, заняли Сурож (нынешний Судак), затем вернулись к половцам.

Договор они нарушили легко и небрежно, половцы вынуждены были бежать к своим давним друзьям-врагам русским. Половецкая орда, кочевавшая между Волгой и Днепром, во главе с сыном Кончака Юрием попросила своих западных соседей пропустить их через Днепр. Ханы, кочевавшие к западу от Днепра под руководством Котяна, спешно приехали к Мстиславу Удалому, зятю Котяна, княжившему тогда в Галицкой земле. Ханы заявили Мстиславу: «Нашу землю сегодня захватили татары, а ваша завтра взята будет». Мстислав отнесся к этому предупреждению со всей серьезностью. Всем русским князьям были посланы приглашения на съезд в Киеве.

В то время Русь переживала период феодальной раздробленности. Киев уже давно не был столь сильным центром, хотя и сохранял морально-культурное значение. Между князьями, многие из которых были ближайшими родственниками, происходили постоянные войны, зачастую весьма кровопролитные. Постепенно на первый план выходили князья новых центров – Владимира, Галича и др.

Далеко не все из них понимали необходимость совместной защиты от внешних врагов. Важнее было уесть ближайшего соседа и давнего соперника.

На совет собрались Мстислав Романович Киевский, Мстислав Мстиславович Галицкий, Мстислав Святославович Черниговский и Козельский и некоторые другие князья. Владимиро-Суздальский князь Юрий Всеволодович отказался приехать. Князья отвергли мирное предложение татаро-монгольских воевод, направленное на раскол половецко-русского союза, и решили выступить против врага.

Не ожидая сбора всех сил, русские дружины выступили в поход и на семнадцатый его день сосредоточились в низовьях Днепра, на правом берегу возле Олешья. Тут к войску присоединились половцы. В войске собрались киевские, галицкие, смоленские, Волынские и другие русские полки. Армия была довольно значительной, но она состояла из отдельных отрядов князей, каждый из которых искал личной доблести на поле боя. Феодал мог самовольно покинуть поле боя вместе со своей дружиной. Решения принимались на советах князей, зачастую довольно скандальных и шумных. Главными соперниками были Мстислав Удалой и Мстислав Киевский.

В то время как объединенные русские силы находились на правом берегу Днепра у устья реки Хортица, на противоположном берегу показались разведывательные отряды неприятеля. Князь Даниил Волынский переправился на другой берег и атаковал монголов. Те обратились в бегство. Мстислав Галицкий с тысячью всадников организовал преследование и окончательно разбил отряд противника.

Такая победа воодушевила русское войско, и союзники двинулись на восток, в степи. Через девять дней они были на реке Калке (теперь р. Калец).

Мстислав Киевский предлагал выжидательную тактику и был против того, чтобы переправляться через реку. Его войска обосновались на правом берегу и приступили к укреплению своей позиции. Его галицкий тезка, напротив, организовал переправу вместе с половцами и прочими войсками. 31 мая 1223 г. он расположил свои силы на левом берегу Калки. В сторону монголов был направлен небольшой отряд, возглавляемый Даниилом Волынским и Яруном Половецким.

Смешанный половецко-русский передовой отряд вскоре нарвался на монгольские части. Через несколько часов упорного боя половцы дрогнули и побежали. Они расстроили ряды русских и увлекли их за собой.

События развивались стремительно. Монголы ворвались в расположение главных русских сил на плечах бегущего отряда. Воины Субедэ имели большое численное превосходство, психологически были готовы лучше русских, столкнувшихся с невиданным ранее воинством. Кроме того, татары были значительно лучше организованы и сплочены.

«И бысть сеча зла и люта». Несмотря на храброе сопротивление, дружины Мстислава Галицкого были уничтожены. На поле боя навсегда осталось шесть князей. Из простых воинов в живых вернулся лишь каждый десятый.

В течение следующих трех дней монголы атаковали укрепившиеся войска киевского князя. Затем они предложили переговоры, в ходе которых пообещали пропустить русских без боя. Как только Мстислав вывел армию из-за укрепления, его дружины были атакованы. Их постигла та же участь, что и все остальное русское войско. Десять тысяч киевлян погибли.

Битва на реке Калка для русских была настоящей катастрофой. Военная сила государства (а вернее, ряда его княжеств) была серьезно подорвана. «И погыбе много бещисла людей, – писал новгородский летописец, – и бысть вопль, и плачь и печяль по городом и по селом».

Однако и монголы не готовы были продолжать затянувшийся поход. Перед ними стояла задача укрепления в завоеванных странах, накапливания новых сил, увеличения армии. Они ушли, и долгое время русские ничего не слышали о недавних победителях. Но это была лишь отсрочка ужасных событий, в цепи которых Калка стала лишь символической первой ласточкой.

Весть о вторжении монгольских войск и о битве на Калке быстро распространилась по Европе; о ней сообщается в персидских и арабских хрониках. Сражение нашло свое отражение и в китайской летописи, в которой говорится, что Субедэ дошел с войском «до реки А-ли-ги, где встретился со старшим и младшим Ми-чи-сы-лао и одним боем заставил их сдаться».

В памяти русского народа битва на Калке осталась как событие, после которого «Русская земля седить невесела». Народный эпос именно с этим сражением связал гибель русских богатырей, когда могучие витязи после долгой и кровопролитной битвы впервые отступили и решили укрыться от врага. Они

«Побежали в каменные горы, В темные пещеры: Как подбежит витязь к горе, Так и окаменеет…»

Дорого расплатился русский народ за «скандал в благородном семействе» Рюриковичей.

НЕВА И ЧУДСКОЕ ОЗЕРО 1240 г. и 1242 г.

Новгородский князь Александр Ярославович разгромил шведскую армию. На льду Чудского озера войска Александра Невского, состоявшие в значительной степени из пехоты, разбили армию немецких рыцарей Ливонского ордена. Одна из самых блестящих и знаменитых побед русского оружия.

Многие наши соотечественники к словам «битва», «сражение» без труда могут подобрать синоним – «побоище». Битва, которую дали новгородцы немецким рыцарям, наряду с Куликовской битвой и Бородинским сражением вошла в список наиболее славных страниц в истории русского военного искусства. Каждый помнит, что произошло «В субботу, 5 апреля».

В северной части водного пути «из варяг в греки» сложилось государственное объединение – Новгородская земля, центром которой был город Новгород на реке Волхов. Город занимал выгодное географическое положение – в центре речных путей, связывавших бассейны рек Балтийского и Белого морей, Каспийского и Черного морей. Начало истории Киевской Руси тесным образом связано с Новгородом. Именно отсюда направились варяжские дружины в Киев. Затем город стал вторым по значению центром Древнерусского государства.

Новгород всегда занимал несколько обособленное, самостоятельное положение среди русских городов. В находившемся далеко от политического центра страны городе сложилась совершенно особая система управления. Здесь князь зачастую был лишь военачальником. Главную же роль играло вече, в котором заправляли наиболее богатые бояре и купцы. Благодаря развитию торговли боярско-купеческая аристократия была очень влиятельна. Вече приглашало или изгоняло князя, назначало посадника, а с XII в. – и владыку (местного епископа). Таким образом, здесь сложилась городская аристократическая республика.

С XI в. территория Новгородского княжества начала расширяться на север – к Ладожскому и Онежскому озерам и к берегам Белого моря – и на восток – к Уралу.

В новгородское войско входила дружина князя, гарнизоны, подчинявшиеся посаднику, полки, которые собирались из жителей «концов»[47] и ополчения посадов (пригородов). Кроме того, имелись частные дружины «повольников» – богатых бояр и купцов.

Войско состояло из конной и пешей рати. В новгородском войске не имелось особых лучников – луки имели практически все воины. Боевой порядок состоял из полков как тактических единиц. Они делились на сторожевой полк, «чело» (центр) и «крылья». «Сторожевой полк» стоял впереди и завязывал бой. Отличительной особенностью новгородского войска была сравнительно небольшая роль конницы.

В 30—40-е г. XIII в. русский народ переживал непростое время. С юго-востока на Русь двигались полчища татаро-монголов, на северо-западе в наступление перешли феодалы Западной Европы во главе с немецкими и шведскими рыцарями, которых благословил сам Папа Римский. Немецкие феодалы, объединенные в рыцарские «ордена», осуществляли т. н. «Drang nach Osten» – наступление на восток с целью захвата прибалтийских земель и русских территорий.

Немецко-рыцарская агрессия в Прибалтике началась еще в конце XII в. По опыту крестовых походов в Азию в 1202 г. в Прибалтике был учрежден Орден меченосцев, содержавший постоянное рыцарское войско. В 1208 г. меченосцы покорили ливов, а через двадцать лет – эстов.

Эти захваты создавали уже более чем реальную угрозу землям и торговле Новгорода. В 1224 году рыцари захватили Юрьев (совр. Тарту). Это выводило их на подступы к Пскову и Новгороду. Через десять лет русским удалось освободить захваченный немцами Изборск и разбить рыцарей под Юрьевым.

В 30-е г. меченосцы вынуждены были объединиться с Тевтонским орденом и стали его филиалом – Ливонским орденом. Это только усилило общую военную мощь рыцарства.

Тевтонский орден был основан германскими крестоносцами в Палестине в 1128 г. По призыву папы в 30-х гг. XIII в. тевтонцы начали наступление против пруссов. Орден обладал хорошей военной организацией, в которой преодолевалась феодальная анархия. Во главе Ордена стоял магистр, которому подчинялись комтуры, управлявшие областями и городами. Комтуру подчинялись рыцари. Вся эта организация была спаяна военной дисциплиной на религиозной основе.

Рыцари имели тяжелое вооружение – копья и мечи – и, как правило, сражались в глубоком строю, по форме напоминавшем трапецию, верхнее основание которой было обращено к противнику. Такой боевой порядок назывался клином, или свиньей[48]. (Для большинства феодалов Западной Европы такой порядок был едва ли возможен. Ведь при нем гордые рыцари могли оказаться позади других гордых рыцарей.) Клин врезался в центр боевого порядка противника, прорывал фронт и разобщал его силы. В голове его располагались наиболее сильные воины. Пехота строилась в центре боевого порядка и прикрывалась спереди и сзади конными рыцарями (вероятно, потому что была ненадежным родом войск, зачастую набранным из покоренного местного населения).

* * *

Папская курия участвовала в подготовке наступления на Русь не только с запада, где она в 1237 году содействовала объединению сил ливонских, прусских и датских крестоносцев, но и с севера, поддерживая организацию наступления шведских феодалов. Шведский король Эрих Картавый решил выступить против Новгородской Руси. Целью похода был захват Невы и Ладоги, а в случае полной удачи – Новгорода и всей Новгородской земли. Захватом Невы и Ладоги можно было решить сразу две задачи: отрезать финские земли от Руси (за эти территории шла давняя напряженная борьба) и, отобрав у Новгорода единственный выход к Балтийскому морю, поставить под шведский контроль всю внешнюю торговлю купеческой республики.

Вряд ли стоит сомневаться в том, что выступление шведских феодалов было согласовано с действиями ливонских рыцарей, которые в 1240 г. предприняли наступление на Изборск и Псков, причем вопреки традиции не зимой, а летом.

Для похода на Русь король выделил значительное войско под предводительством ярла (князя) Ульфа Фаси и своего зятя Биргера.

В это время в Новгороде княжил сын великого князя Владимиро-Суздальского Александр Ярославич. Еще в 1239 г. он предпринял меры по охране залива и Невы. Ижорскому старейшине Пелгусию была поручена «стража морская», т. е. охрана путей к Новгороду с моря. Отряды Пелгусия стояли по обоим берегам залива.

Одним июльским днем воины Пелгусия увидели приближающуюся по Финскому заливу флотилию шведов. Об этом срочно поставили в известность Александра. Тем временем шведы прошли по Неве до устья Ижоры. Здесь они решили сделать временную остановку. Часть судов вошла в устье Ижоры, а основной флот причалил к берегу Невы.

С судов были сброшены мостки, и на берег сошли шведская знать и рыцари. Биргер был уверен в конечном успехе. Монголы в это время опустошали Северо-Восточную Русь, ждать помощи Новгороду было неоткуда. Биргер даже послал Александру Ярославичу вызывающее письмо, в котором сообщал, что он уже здесь и воюет Новгородскую землю.

Новгородский князь еще до получения этого послания решил действовать быстро. Только внезапность и изобретательность могли помочь ему в решении возникшей проблемы. Возглавив собственную дружину и часть новгородского ополчения, не дожидаясь полного сбора войска, князь спешно выступил по направлению к Ижоре. К утру 15 июля новгородцы были уже на берегу реки.

Александр разработал свой план, учитывающий, что значительная часть шведского войска находится на судах. Конная дружина князя должна была ударить вдоль Ижоры в центр расположения шведских войск. Одновременно пешие воины под руководством некоего новгородца Миши (видимо, из простых людей) должны были наступать вдоль Невы и по мере продвижения уничтожать мостки, соединявшие корабли с сушей, отрезая рыцарям, опрокинутым неожиданным ударом конницы, путь к отступлению и лишая их возможности получить помощь. В случае успеха численное преимущество окажется на стороне русских, главная часть неприятельской армии будет зажата в угол, образуемый реками, а соединившиеся пехота и конница русских сбросят врага в воду.

Сражение состоялось «точно по графику». Летопись описывает отдельные подвиги новгородских воинов. Сам Александр пробился в центр вражеского лагеря и якобы оставил след от своего меча или копья на лице Биргера. Пешие русские ратники не только обрубили мостки, но также захватили и потопили три шведских корабля. Шведы были полностью разбиты, при этом русские потери были крайне незначительны. События 1240 г. дали князю Александру прозвище, известное, наверное, даже тем нашим соотечественникам, которые не увлекаются историей. Теперь Александр Ярославич стал Александром Невским.

Впрочем, победа на Неве, хотя и имела важнейшее политическое и стратегическое значение, все же была лишь частью задачи, стоявшей перед новгородцами. Теперь следовало обратить все внимание на ливонцев.

В том же 1240 г. немецкие крестоносцы и датские рыцари вновь захватили Изборск. Затем одержавшая верх во Пскове пронемецкая боярская группировка сдала город ливонцам. (До этого Псков выдержал 26 осад и не разу не открывал ворота врагу.)

Положение для Новгорода складывалось опасное. Александр, не рассчитывая на большую помощь от разоренной Владимиро-Суздальской Руси, вероятно, возложил на новгородское боярство крупные расходы по подготовке к войне и постарался после Невской победы упрочить свою власть в республике. Однако боярство оказалось сильнее и зимой 1240 г. отстранило Александра от княжения.

Тем временем продолжалась немецкая экспансия. В 1241 г. была обложена данью ранее новгородская земля водь. Тогда же захватчики построили укрепленный город в Копорском погосте. Рыцари доходили до Сабельского погоста, находившегося в 40 верстах от Новгорода. Крестоносцы ставили своей целью захватить побережье Невы и Карелию. В Новгород стекались беженцы с захваченных рыцарями окрестных территорий. Вспыхнуло народное движение за союз с Владимиро-Суздальскими князьями и организацию отпора немцам.

В конце концов бояре были вынуждены просить вернуться Александра Невского. Прибыв в город, Александр (обладавший теперь, видимо, чрезвычайными полномочиями) немедленно собрал войско из новгородцев, ладожан, карел и ижорян и выбил неприятеля из Копорья. Затем была освобождена земля води. Ярослав Всеволодович отправил на помощь сыну заново сформированные после татарского нашествия владимирские полки.

Со всеми объединенными силами князь Александр вступил в землю эстов. Начав наступление, он сделал неожиданный разворот в сторону Пскова и вскоре освободил город. Затем русская армия опять двинулась в земли эстов.

В это время немецкая армия сосредоточилась в районе Юрьева и готовила решительную и победоносную кампанию против Александра. Орден собрал значительные силы – здесь были немецкие рыцари, местное население и войско шведского короля.

Когда русское войско находилось на западном берегу Чудского озера, здесь в районе селения Моосте дозорный отряд во главе с Домашем Твердиславичем разведал расположение основной массы немецких войск, завязал с ними бой, но был разбит. Разведка выяснила, что противник послал незначительные силы на Изборск, а основная часть вражеской армии двинулась к Псковскому озеру.

Выяснив, где находится и как следует противник, новгородский князь приказал своим войскам отступить на лед Чудского озера («Князь же воспятися на озеро»). Таким образом, новгородцы стремились предупредить обходной маневр немцев.

Зная характер ведения войны ливонцами, Александр смело сломал сложившуюся у русских традицию – усилил «крыла» и ослабил «чело» боевого порядка. Исследователи полагают, что новая тактика и вызвала отступление русских на лед озера. Немцы, вероятно, узнав о том, что новгородцы не дают им совершить обход, сами решили дать бой и тоже ступили на лед в погоне за частями Александра. Тот расположил полки под крутым восточным берегом озера, севернее урочища Узмень у острова Вороний камень, против устья реки Желча. Враг же, двигаясь все время по открытому льду, был лишен возможности определить расположение и численность русских войск. Личная дружина Александра укрылась в засаде за одним из флангов.

Историки говорят о небольшом численном превосходстве войск Александра Невского – 15 тысяч человек – против 12 тысяч человекуливонцев (рыцари, конечно, составляли лишь часть этих войск).

5 апреля 1242 г. немецкая «свинья» двинулась на русских. «Наехаша на полк немци и чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк». Вероятно, крестоносцы пробились сквозь первый сторожевой полк русских и врезались в «чело» боевого новгородского порядка. Однако через некоторое время они рассеяли чело и уперлись в крутой обрывистый берег озера. Необходимо было разворачиваться, что тяжеловооруженный глубоко выстроенный клин на льду делает с большим трудом. В это время с флангов ударили сильные крылья русских войск. Окружение крестоносцев завершила зашедшая с тыла дружина князя.

Бой был исключительно упорным: «труск от копий ломлениа и звук от мечного сечениа» был такой, будто «морю померзошю двинутися и не бе видети леду: покрыто бо бе все кровию»[49]. Воины, вооруженные копьями с крючками, стаскивали рыцарей с лошадей, также новгородцы широко применяли ножи «засапожники», которыми вспарывали животы коням противника.

Окруженные рыцари были уже не способны переломить ход битвы. Широко распространено мнение, что лед под тяжестью тяжеловооруженных рыцарей затрещал, поэтому многие из них утонули. Однако следует отметить, что полностью снаряженный и вооруженный русский витязь был не намного легче. Другое дело, что немцы были лишены возможности свободно передвигаться и теснились на небольшой площади[50]. Тех из них, кто прорвался и бежал, русские яростно преследовали до Суболичского берега. Было убито около 400 крестоносцев, немало пало и эстов. Пленных ливонцев, избитых, связанных и босых, вели в Новгород по льду.

Ледовое побоище имело, возможно, еще большее значение, чем битва на Неве. Продвижение Ливонского ордена и его союзников на русские территории было остановлено. Таким образом, например, не было обращено в католичество местное население, сохранился выход к Балтийскому морю и т. д.

Автор «Жития» Александра Невского отметил, что с этой поры «нача слышати имя Олександрово по всем странам и до моря Хупожьскаго [Каспийского], и до гор Аравитьскых, и об ону страну моря Варяжьского [Балтийского], идо Рима». Удар, нанесенный крестоносцам на Чудском озере, отозвался по всей Прибалтике. 30-тысячное литовское войско развернуло против них военные действия. В том же 1242 г. вспыхнуло мощное прусское восстание.

Сами ливонские рыцари в 1242 г. прислали послов с поклоном в Новгород, которые сообщили, что Орден отказывается от земли водь, Пскова, Луги и просит совершить обмен пленными. Что и было сделано. Слова Александра Невского «Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет», стали девизом и многих поколений российских полководцев; личность Невского и история его битв многие века используется для поднятия морального духа русских воинов.

КУРТРЭ 1302 г.

«Битва шпор». Пешее ополчение, составленное из ремесленников городов Фландрии, разгромило отборную рыцарскую конницу Франции. Битва считается едва ли не первым случаем подобной победы пехоты над рыцарской кавалерией.

В X–XIII вв. пехотинец феодальных армий Западной Европы не считался воином. Только в городах Италии существовала боеспособная пехота. Исход сражения решала рыцарская конница. Это и не удивительно. Ведь создать боеспособную армию из несвободных и бедных крестьян было очень непросто. Новую боеспособную пехоту могли создать вольные крестьяне, например жители горных районов Швейцарии, и горожане-ремесленники – скажем, из промышленных фламандских городов.

Битву при Куртрэ называют первым в истории Европы сражением, в котором пехота одолела рыцарскую конницу. Ткачи, кожевники и суконщики, которых презирало дворянское воинство, обратили рыцарей в бегство.

* * *

Король Филипп IV Красивый, при котором централизация власти во Франции приняла необратимый характер, смог расширить свои владения, в частности, за счет богатой, промышленно развитой Фландрии. Однако король натолкнулся здесь на ожесточенное сопротивление городов. Тому было много причин. Во-первых, как Франция в Шотландии, так и Англия во Фландрии всегда поддерживала стремление данных областей к самостоятельности. Задача Англии тем более облегчалась, что в городах Фландрии проживало множество суконщиков. В своей деятельности они сильно зависели от английской шерсти. Так что, прекратив поставки шерсти, английские монархи могли лишить работы значительное число фламандцев, а следовательно, диктовали им свою волю.

Были просчеты и в управлении Фландрией у французского монарха. Наместником провинции был назначен некто Шатийон, который бесцеремонно правил страной, опираясь на феодалов, которые до этого вынуждены были считаться с бюргерством. Богатые и не очень горожане были недовольны новым возвышением рыцарства. Усиление же налогового гнета со стороны французской короны, основная тяжесть которого легла на плечи ремесленников, сделало восстание неизбежным.

В 1302 г. в Брюгге вспыхнул мятеж, которым руководил Питер де Конинк. Сюда вошли войска под командованием наместника. Утром 18 мая отряд Шатийона подвергся нападению горожан. Все французы, которые не знали пароль «Щит и друг», были вырезаны. Эти события получили в исторической литературе название «Брюггская заутреня». Части французов удалось вырваться из Брюгге и укрыться в замке Куртрэ.

Горожане Брюгге отлично понимали, что вскоре французский король учинит жестокую расправу над мятежниками. Пути назад уже не было. Поэтому они собрали ополчение и обратились к другим фламандским городам с просьбой о помощи. Ответили им все, кроме Гента, оставшегося верным королю. Собравшуюся армию возглавили Гийом де Жюлье и его дядя Ги Намюрский, т. е. внук и младший сын графа Фландрского, находившегося в заключении во Франции. 26 июня мятежники подошли к замку Куртрэ, который все еще удерживал французский гарнизон.

В это время из Франции по направлению к осажденному Куртрэ отправилось большое французское войско, посланное желающим отомстить Филиппом. Армия состояла в основном из феодальной конницы. Возглавлял ее Робер II Добрый, граф д'Артуа, внук короля Людовика VIII. 8 июля французская армия подошла под Куртрэ. Три дня французы не начинали сражение. По сообщениям фламандских хронистов, они занимались грабежом и убийствами в окрестных селах, дабы показать неприятелю свою жестокость и устрашить его.

Но фламандцам, откровенно говоря, было страшно и без этого.

Численно они превосходили противника. По некоторым подсчетам, в рядах фламандской армии находилось от восьми до десяти с половиной тысяч человек. Здесь были солдаты Вольного округа Брюгге и прибрежной Фландрии, Восточной Фландрии (включая 700 гентцев Жана Борлута, которые, невзирая на запрещение старшин, присоединились к армии мятежников), Ипра. Рыцарей в этом войске было совсем немного (около 50). При этом они спешились и сражались в общем строю.

У французов же было около восьми тысяч человек. Но главная их сила заключалась в коннице: «цвет французского рыцарства» выступил в этот поход, и источники подчеркивают значительный процент рыцарей в составе этой армии. Их было около трех тысяч. По большей части конные латники состояли на королевском содержании. В пехоте служили в основном арбалетчики-генуэзцы и легковооруженные воины из Испании (Наварры и других областей), имевшие пару дротиков, копье и нож у пояса.

История не давала примера успешного противодействия пехоты хорошо обученным и вооруженным конным рыцарям. Так что фламандцы не особо рассчитывали на успех. Но положение было отчаянное, надо было сражаться. Отступление все равно означало скорую смерть. Горожане со всей тщательностью готовились к битве.

Пехотинцы стояли фалангой в плотном строю. Первая шеренга состояла из воинов с пиками (воткнувших тупые концы оружия в землю и устремивших наконечники в сторону противника), вторая была вооружена годендагами (дубина с насаженным вверху острием), третья – опять из пикинеров и т. д. Были во фламандском войске и арбалетчики – менее 500 человек.

Фламандцы заняли сильную позицию, используя особенности местности. Чтобы преградить путь к замку, ополченцы стали прямо перед ним, заняв угол между городом Куртрэ и рекой Лис. В тылу у выстроенной фаланги была река, перед левым флангом – ручей Тренинг, перед правым – ручей Гроте (Большой). Пехотинцы стояли на достаточном расстоянии от ручья, чтобы свести к минимуму потери от генуэзских арбалетов.

На правом фланге расположились брюггцы с Гийомом де Жюлье. Центр, укрытый частью за ручьем Гроте, частью за ручьем Тренинг, состоял из контингентов Вольного округа Брюгге и Восточной Фландрии. Левый фланг (Ги Намюрский) – контингенты Алоста, Оденарда и Куртрэ, а также гентцы. Жан де Ренессе ждал с резервом (500 или 1200 человек, по разным оценкам) за центром. Жители Ипра следили за гарнизоном замка и охраняли тыл фламандского строя. Перед фронтом фаланги были рассеяны фламандские стрелки. Общее руководство армией осуществлял, по всей видимости, Ренессе.

Кроме того, перед фронтом еще во время осады Куртрэ было вырыто множество рвов. Многие из них соединили с рекой Лис и наполнили таким образом водой. Рвы замаскировали грязью и растительностью.

Каждый фламандец причастился на месте, и затем воины сгрудились поближе друг к другу. Таким образом, они были выстроены, словно каменная стена, чтобы выдержать ужасное испытание. Им надо было выстоять под натиском тяжелой кавалерии[51].

Непосредственно перед боем по рядам передали приказ поражать и людей, и лошадей в бою, никому не брать добычу, а тот, кто сделает это, сдастся врагу или побежит, будет убит на месте. Пленных было велено не брать. Боевым кличем был установлен «Лев Фландрии!».

* * *

Примерно в 6 утра 11 июля по французскому войску объявили приказ вооружаться и седлать коней. Конница выстроилась в 10 баталий. На состоявшемся военном совете звучали разные предложения – выманивать противника в поле (чтобы ручьи в случае отступления не стали гибельным местом для французских рыцарей); заставить фламандцев отступить, действуя только с помощью отрядов арбалетчиков; не наступать и тем самым вынудить фламандцев простоять без боя под палящим солнцем целый день, чтобы на следующий день спокойно разбить уставшего неприятеля. Однако возобладала точка зрения наиболее рьяных дворян. Они не хотели более ждать, ведь перед ними были «бедные и безоружные крестьяне».

Робер выстроил войска в три линии (пехота, 8 конных баталий и резерв из двух баталий) и начал сражение.

Первыми в него вступили арбалетчики и метатели дротиков с одной стороны и арбалетчики и лучники – с другой. В ходе перестрелки обнаружилось техническое и численное превосходство французской легкой пехоты, фламандцы стали отступать. Через некоторое время легковооруженные воины и стрелки французской армии легко преодолели рвы и вступили в ближний бой. Они действовали успешно и, возможно, были на грани победы. Тут произошел традиционный для Средневековья эпизод. Французские рыцари забеспокоились, как бы победа не была одержана без них, и убедили графа д'Артуа дать приказ легкой пехоте отходить, уступая место коннице.

Рыцари кинулись в атаку. Многие источники говорят о том, что при этом под копытами «своих» погибли и некоторые нерасторопные арбалетчики. Так или иначе, рыцари в целом успешно форсировали ручьи и стремительно приблизились к фламандцам.

Левое крыло (4 баталии де Неля, Жана де Бюрла, Годфруа Брабантского и двух маршалов) перешло Гроте, быстро перестроилось и на рысях атаковало правый фланг и часть центра фламандцев, разогнав попутно их стрелков, укрывшихся в тылу фаланги. Часть всадников придержала коней, но большинство рыцарей со страшным грохотом сшиблись с пехотой. Однако брюггцы устояли. Французам пришлось вести бой не в движении, а стоя на месте. В ходе ожесточенной рукопашной схватки фламандцы с длинными пиками и годендагами получили немалое преимущество над французами, которые не имели достаточно пространства для маневра. Годфруа Брабантского и Рауля де Неля стащили с коней и убили.

В это время были атакованы центр и левый фланг фламандцев. И здесь горожане не бежали, а затормозили движение конницы и вступили в рукопашный бой. В центре своевременную поддержку сражающимся оказал резерв Ренессе, что позволило даже начать контратаку и потеснить французов. И вот тут открылась, наверное, самая занимательная страница в истории битвы. Лошади отходящих рыцарей стали оступаться во рвах и сбрасывать седоков. Похоже, что столь сильного эффекта от своих незатейливых ловушек сами фламандцы не ожидали.

Робер сам бросился в атаку на центр войска противника с резервом из двух баталий. Некоторое время он успешно сражался, но затем и у фламандцев обнаружились свежие силы. Брат Виллєм ван Сафтинге из аббатства Тер Дест сразил лошадь графа (по другим сведениям, самого графа, но есть указания и на то, что конь провалился в ров), и Робер был убит.

Остатки его баталий были загнаны к воде и, невзирая на отчаянное сопротивление, почти полностью перебиты, включая лошадей. Многие утонули, пытаясь спастись вплавь. Пленных не брали.

Перейдя ручьи, фламандцы атаковали арьергард французской армии, и конница французов бежала к Лиллю и Турнэ, увлекая за собой пехоту. Это произошло около трех часов дня. Фламандцы преследовали противника на протяжении 10–11 километров.

Затем они сняли с убитых рыцарей 700 золотых шпор и развесили их в церкви. Благодаря этому эпизоду битва при Куртрэ известна как «Битва шпор».

* * *

Французы понесли колоссальные потери. Погибло более шестидесяти знатных дворян (включая маршала Рауля де Неля и командующего, Робера д'Артуа), канцлер Пьер Флот и до тысячи рыцарей. Списки убитых в хрониках занимают несколько страниц.

Во Франции победа мятежников (тем более, столь «низкородных») и гибель множества благородных воинов была воспринята как трагедия. Средневековая хроника подчеркивает: «со времени этого поражения честь, значение и слава древнего дворянства и древней французской храбрости значительно упали, так как цвет тогдашнего рыцарства был разбит и унижен своими слугами, самым низким народом в мире: суконщиками, валяльщиками и другими ремесленниками». Фландрия, напротив, чествовала своих героев. Джованни Виллани писал о тех днях: «Столь горды и неустрашимы стали фламандцы после своей победы при Куртрэ, что один фламандец с годендагом не боялся убить двух конных французских рыцарей».

Принято говорить о некоей пехотной революции, возрождении пешего войска, которое ознаменовала победа при Куртрэ. Однако это вопрос спорный. Еще не раз те же французские конники разбивали ту же фламандскую фалангу. Под Куртрэ горожанам помог хороший выбор местности (им некуда было отступать, а конникам явно не хватало места для свободы маневра), тщательная подготовка поля боя к битве (рвы все-таки сыграли свою роль, хотя граф Робер накануне сражения купил у одного местного жителя план с обозначением всех фламандских ловушек), строгая оборонительная тактика (тут был очень важен плотный строй) и, конечно, высокий моральный дух войска и личная храбрость ополченцев.

МОРГАРТЕН 1315 г.

У горы Моргартен швейцарцы одолели во много раз превосходящие их силы австрийцев. Защищая свою свободу, они умело использовали местность, внезапность нападения, показали блестящее владение алебардами. Вскоре швейцарские пехотинцы стали цениться как наиболее квалифицированные профессиональные солдаты своего времени.

До сих пор самые лучшие и обеспеченные армии мира время от времени оказываются в тяжелом положении, будучи не в состоянии справиться с жителями труднопроходимых «диких» районов. Горцы, жители лесов и пустынь могут одними лишь партизанскими набегами вывести из строя огромные отряды завоевателей и оккупантов. Так было и семьсот лет назад. Швейцария – уже давно нейтральная страна – когда-то дала Европе самых лучших и храбрых воинов. Военная слава швейцарцев напрямую связана с победой при горе Моргартен[52].

Жители горных кантонов (районов) современной Швейцарии с давних времен имели совершенно особый статус, обусловленный условиями проживания. Горы и леса не давали многочисленным завоевателям вести широкомасштабные военные действия. Свободолюбивые горцы оказали ожесточенное сопротивление германским феодалам и в результате остались одними из немногих свободных крестьян Европы. С определенного момента кантоны были включены в состав Священной Римской империи.

Заброшенные в глушь альпийских гор лесные кантоны сохранили много изначальных черт германского родового быта. Крестьяне Швица были свободными; Ури и Унтервальден числились владениями – почти фиктивными – дальнего монастыря. Деление народа на трудящихся и на квалифицированных профессионалов военного дела, столь характерное для Средневековья, не распространялось на швейцарцев: их занятиями были скотоводство, охота, земледелие. Не чуждались швейцарцы и разбойных дел: так, Швиц постоянно нападал на владения богатого монастыря Эйнзидель.

Искусно пользуясь борьбой владетельных династий между собой, швейцарцы добивались различных льгот – выхода из-под власти феодалов и непосредственного подчинения императорской власти[53], права выбора судей и администрации и т. д. Долгое время Габсбурги уступчиво и снисходительно относились к неспокойным швейцарцам. Однако те все равно тяготились официальным подчинением империи и искали возможность сбросить и эти путы.

В 1291 г. три «лесные земли» – Швиц, Ури и Унтервальден – заключили вечный союз для борьбы с Габсбургами. Через некоторое время в империи разгорелась борьба между претендентами на престол – Людвигом Баварским и Фридрихом Габсбургом. Конфедерация трех земель, естественно, поддержала Людовика. Поводом для вторжения армии Габсбургов в лесные земли послужил очередной набег жителей Швица на монастырь Эйнзидель.

* * *

Разумеется, жители мятежных кантонов не могли выставить такую же армию, как австрийцы. У командующего военной экспедицией герцога Леопольда I было 3–4 тысячи конных рыцарей и, вероятно, около 8 тысяч пехотинцев. Швейцарцы же вряд ли располагали более чем полутора тысячами человек. 900 воинов представляли Швиц, около 300 человек – Ури и примерно 100 – Унтервальден.

Швейцарцы понимали, что важнейшим фактором достижения успеха может стать правильное использование особенностей местности. Во-первых, необходимо было выстроить правильные укрепления. Швейцарцы приступили к ремонту старых и постройке новых летцин – стен высотой до 4 м с башнями. Они должны были преградить неприятелю основные подступы к Швицу.

Дорогу в долину Швиц преграждали две летцины: одна («Красная башня») – у Альтмат протяженностью около 4 км, и вторая, тянувшаяся от горы Росберг до горы Риги, – протяженностью до 8 км. Дорога из Цуга в Швиц, проходившая по северо-восточному берегу Эгерийского озера, не была перехвачена летциной. Можно предположить, что построить здесь летцину швейцарцы не успели или специально оставили проход, потому что здесь было легче устроить засаду.

Австрийцы не решились идти в лобовую атаку на укрепления и, отправив пару демонстрационных отвлекающих колонн на другие направления, основными силами двинулись к горе Моргартен. В это время часть сил должна была напасть на Унтервальден и сковать таким образом силы Швейцарского союза.

Швейцарская разведка работала отлично, поэтому ухищрения австрийцев никого не ввели в заблуждение. Как только от разведчиков стало известно о движении противника через Цуг на Швиц, швейцарцы выступили в направлении Шорно. Их военачальник амман Вернер Штауффахер решил атаковать противника в тот момент, когда он будет проходить дефиле у горы Моргартен.

В дефиле была устроена засека из деревьев. Здесь же, на крутом склоне отрога горы Моргартен, скрытно расположился небольшой авангард швейцарцев, насчитывавший около 50 пехотинцев. Главные же их силы также скрытно заняли удобную для атаки позицию на возвышенности Матткугют. Они были построены в баталию – плотную массу с одинаковым количеством шеренг и рядов (35 на 35). Баталия могла нанести удар накоротке, не расстроив своих рядов.

На этом знаменитом швейцарском построении стоит остановиться чуть подробнее.

Гористая местность не позволяла создать сильную кавалерию, зато линейная пехота в сочетании со стрелками была организована блестяще. Неизвестно, кто явился автором этого строя, но, несомненно, это был человек, знакомый с военной историей Греции, Македонии и Рима. Он использовал предыдущий опыт фламандских городских ополчений, применявших фалангу. Но швейцарцам нужен был такой боевой порядок, который позволял бы бойцам отражать атаки противника со всех сторон. Прежде всего, такая тактика была предназначена для борьбы с тяжелой конницей.

Баталии могли быть разных размеров и представляли собой квадраты в 30, 40, 50 воинов в ширину и глубину. Расположение пехотинцев в них, вероятнее всего, было следующим: первые две шеренги составляли пикинеры, облаченные в надежные защитные доспехи. Их пики не были особенно длинными и достигали 3–3,5 метров. Держали оружие двумя руками: первый ряд на уровне бедра, а второй – на уровне груди. Так как основной удар врага принимали именно они, то и платили им больше, чем всем остальным. Третью шеренгу составляли алебардисты, которые наносили удары по противникам, пробившимся вплотную к первым рядам: рубящие – сверху – или колющие – через плечи передних воинов. За ними стояли еще две шеренги пикинеров, пики которых были переброшены на левую сторону, по македонскому образцу, чтобы при проведении ударов оружие не сталкивалось с пиками воинов первых двух шеренг. Четвертый и пятый ряды работали соответственно первый – на уровне бедра, второй – груди. Длина пик у воинов этих шеренг была еще больше, она достигала 5,5–6 метров.

Иногда воины внутри баталии менялись местами, в зависимости от складывавшейся боевой обстановки. Командир для усиления таранного фронтального удара мог убрать алебардистов из третьей шеренги и перевести их в задние. Тогда все шесть шеренг пикинеров были бы задействованы по образцу македонской фаланги. Воины, вооруженные алебардами, могли находиться и в четвертой шеренге. Такой вариант был удобен при обороне от атакующей кавалерии. В этом случае пикинеры первого ряда становились на колено, воткнув пики в землю и направив их остриями в сторону всадников противника, 2-я и 3-я, 5-я и 6-я шеренги наносили удары, как было описано выше, а алебардисты, поставленные в четвертый ряд, имели возможность свободно работать своим оружием, не боясь помехи со стороны первой шеренги. В любом случае алебардист мог достать противника лишь тогда, когда тот, преодолев частокол пик, врубался в ряды баталии. Алебардисты контролировали оборонительные функции построения, гася порыв нападающих, атаку же вели пикинеры. Такой порядок повторялся всеми четырьмя сторонами баталии.

Находившиеся в центре создавали давление. Так как в рукопашной они не участвовали, то плату получали наименьшую. Уровень их подготовки был невысок, здесь могли использоваться слабо обученные ополченцы. В центре же находились и командир баталии, знаменосцы, барабанщики и трубачи, которые подавали сигналы к тому или иному маневру.

Если первые две шеренги баталии могли выдержать обстрел врага, то все прочие были абсолютно беззащитны от навесной стрельбы. Поэтому линейной пехоте просто необходимо было прикрытие из стрелков – арбалетчиков или лучников, вначале пеших, а позже и конных.

Определенный интерес представляет и сама по себе алебарда – ведь именно ей, по мнению многих военных историков, швейцарцы обязаны своими победами. Собственно, алебарда представляет собой своеобразное объединение пики с секирой – большой топор на длинном древке. Появление этого оружия было напрямую связано с улучшением качества доспехов.

В XIV в. повсеместно стал использоваться сплошной металлический доспех готического типа. Чтобы как можно эффективней пробивать такой доспех, оружейники придумывали новые варианты оружия: годендаги, боевые молоты, алебарды… Дело в том, что у короткодревковых топоров, секир, чеканов для пробивания сплошного доспеха не хватало радиуса размаха, следовательно, их пробивная сила была невелика, и для того чтобы пробить кирасу или шлем, требовалось нанести целую серию ударов (разумеется, были очень сильные физически люди, которые с успехом использовали и короткодревковое оружие, но таких было немного). Поэтому изобрели оружие ударного действия на длинном древке, которое увеличивало радиус удара и, соответственно, его силу, чему способствовало еще и то, что воин наносил удар двумя руками. Это, кстати, послужило дополнительной причиной отказа от щитов.

Традиционно изобретение алебарды приписывают швейцарцам.

* * *

Итак, у горы Моргартен, в 12 км севернее Швица, осенью 1315 г. произошел бой, ставший этапным в борьбе швейцарцев за независимость и имевший большое военно-историческое значение.

15 ноября отряд Леопольда Габсбургского выступил на Моргартен, впереди шел рыцарский авангард, затем основная часть рыцарской конницы, пехота и обоз.

Через три часа после выступления из Цуга, когда голова колонны подошла к теснине между озером и Моргартеном, где дорога проходит по карнизу обрыва, оказалось, что путь пересечен завалом. Вынужденная обходить долину по узкой тропе слева колонна вскоре обнаружила еще одно препятствие близ деревушки Шафстеттен, где небольшая группа швейцарских алебардистов в упорном бою попыталась задержать продвижение авангарда австрийцев. При этом для начала на авангард обрушился град камней и бревен. Сзади подходили основные силы Леопольда, они натыкались на притормозившие передние части, лошади не могли развернуться, значительное число всадников вынуждено было спешиться. Колонна начала превращаться в перемешанную и застрявшую на одном месте массу людей.

В это время из засады стремительно спускалась вниз основная швейцарская баталия. Она ударила в тыл австрийской колонне. Горцы осыпали рыцарей камнями, а затем пустили в ход алебарды, оказавшиеся исключительно эффективным оружием против железных доспехов. Австрийское войско охватила паника. Хвост колонны и герцог Леопольд спешно ретировались.

Многие воины габсбургской армии были оттеснены к озеру и сброшены в воду. Около 2–3 тысяч человек, в основном рыцари, погибли. Потери швейцарцев были минимальны (их и живых с самого начала боя было меньше, чем погибших в результате австрийцев).

Победа у горы Моргартен укрепила союз кантонов. К нему в течение века присоединились другие города – Люцерн, Цюрих, Берн. Габсбургам пришлось надолго покинуть мысль о завоевании непокорных Альпийских земель. Швейцарцы же стали одними из самых желанных воинов-наемников во многих армиях. Они показали, что плотный строй пехотинцев достигает успеха не только в отражении атаки конницы, может вести не только оборонительный бой (хотя этому способствовало, конечно, и свободное положение, а следовательно, высокий боевой дух жителей лесных земель). Мы встречаем отряды швейцарцев (играющие зачастую решающее значение) на полях многих сражений XIV–XV вв. Сами швейцарцы прекрасно понимали значение Моргартена и создавали вокруг битвы легенды. Так, по преданию, в баталии находился и Вильгельм Телль.

Менее чем через месяц после битвы при Моргартене совет представителей кантонов решил дать молодому союзу имя в честь храбрых жителей кантона Швиц. Так родилось слово «Швейцария».

КРЕСИ 1346 г.

Первое крупное сухопутное сражение французов с англичанами в рамках Столетней войны. Английская армия, ведя лишь оборонительный бой, победила противника. Причина крылась в недисциплинированности французского феодального войска, удачном использовании английским королем лучников и спешенных рыцарей.

XIV–XV вв. в Европейской истории – это, в первую очередь, Столетняя война (1337–1453), которую вели между собой два самых могущественных государства континента – Франция и Англия. За время войны сменилось несколько поколений, изменились формы ведения боя, техника, вооружение. Изменилась политическая обстановка в обеих странах. Преимущество, которое получали поочередно то та, то другая сторона, наиболее ярко отражено в череде битв. На первом этапе войны Англия была сильнее своих противников. Потому мы видим несколько важных сражений, в которых французы были разбиты. Одним из таких сражений была знаменитая битва при Креси.

В 1338 г. Король Эдуард III формально объявил Франции войну. Фактически она велась уже с ноября 1337 г. Для войны имелось множество формальных и реальных причин.

У Англии и Франции было немало межгосударственных проблем. И в той и в другой стране происходило усиление королевской власти, объединение страны. Короли имели собственные геополитические интересы, связанные с расширением своей территории. Были и определенные торговые интересы у обеих стран.

Англичане пытались утвердить свое господство во Франции. У английского короля имелись в какой-то степени обоснованные династические претензии на французскую корону. (Эдуард был сыном Изабеллы – дочери французского короля Филиппа Красивого. Когда умер последний из сыновей этого монарха, трон занял Филипп VI Валуа, приходившийся Филиппу IV лишь племянником.) Кроме того, на континенте существовал ряд земель, еще недавно принадлежавших английской короне. Гасконь, все еще являвшаяся феодальным владением английских королей, была главным поставщиком вина и соли, а также важной базой по импорту железа. Как уже говорилось в статье о битве при Куртрэ, одной из спорных территорий была Фландрия. Английский монарх подстрекал к неповиновению Парижу область, ремесленники которой сильно зависели от поставок английской шерсти. Объединение в рамках одного торгово-промышленного и политического пространства Англии, Гаскони и Фландрии было мечтой многих влиятельных английских политиков.

Французский король занимал здесь более пассивную позицию. Однако в случае удачной войны он сохранял французское господство во Фландрии, усиливал свою власть во Франции, мог распространить свое влияние и на Британские острова (Шотландию, Уэльс), сосредоточить в своих руках торговлю региона.

Обе стороны заручились поддержкой могущественных союзников. Так, на английской стороне оказался германский император и многие германские феодалы. Фландрские города соблюдали благожелательный для англичан нейтралитет и предоставили им при этом большие материальные средства. Значительные денежные суммы английский король получил от итальянских банкиров. Был усилен флот и реорганизовано войско англичан. При этом в пехоту были привлечены лучники из английских крестьян горных областей. Тяжелую конницу составило ленное дворянство, а легкую – ополчение графств.

Французов поддерживали граф Фландрский, шотландский король и Папа Римский (противник германского императора). Основу французской армии составляли тяжеловооруженные конные рыцари. В пехоте находились генуэзские арбалетчики. Надо отметить, что раздробленность Франции была гораздо дальше от централизации, чем в Британии. Поэтому французское войско было менее дисциплинированным.

* * *

В ходе первого этапа войны после битвы при Слейсе в 1340 г. англичане завоевали господство на море. Однако на суше им закрепиться не удалось. Последовало заключение перемирия, которое продолжалось до 1346 г.

В этом году англичане вновь высадились во Франции. На этот раз – сразу в трех пунктах: во Фландрии, в Бретани и в Гиени. Англичане обладали значительными силами и действовали очень быстро. На юге им удалось овладеть практически всеми замками. Во второй половине 1346 г. у мыса Ла-Гог в Нормандии высадилась очередная большая английская армия. Под командованием Эдуарда находилось, возможно, около 20 тысяч человек (сюда входило примерно 4 тысячи кавалерии, а также большое количество английских лучников, ирландская и валлийская пехота). Английский флот ушел на острова, а Эдуард решил двигаться во Фландрию.

Французский монарх Филипп VI направил главные силы против армии Эдуарда. Французы уничтожили мосты через реки Сена и Сомма и таким образом вынудили англичан двинуться в обход. Организовав форсирование рек, английский командующий вышел к городу Аббервилю несколько севернее и принял решение дать здесь преследователям оборонительный бой.

Эдуард выбрал позицию таким образом, что англичане заняли фланговое положение по отношению к преследующим их французским войскам. Вследствие этого французским рыцарям пришлось бы вступать в бой с марша и не одновременно.

Английская позиция была устроена на продолговатой высоте, полого спускавшейся в сторону противника. Правый фланг боевого порядка обеспечивал крутой обрыв и густой лес.

Эдуард приказал рыцарям спешиться и отправить лошадей на противоположный склон, где находился обоз. Пешие рыцари должны были стать опорой лучников и стояли с ними вперемешку (здесь мы видим, что английский король уже мог спокойно распорядиться таким образом, и решение его не вызвало ропота «доблестных» и благородных дворян). Английские лучники выстроены были в шахматном порядке в пять шеренг. Вторая шеренга могла стрелять через интервалы в первой шеренге. Остальные шеренги были линиями поддержки.

Это построение имело серьезное тактическое значение. Как правило, лучники на поле боя стреляли в наступающих конников, пока расстояние до них не сокращалось до десятка шагов, тогда стрелки отбегали за своих рыцарей и лобовой удар наступающих оставался очень сильным. Эдуард же приказал лучникам стрелять до конца. Для того чтобы морально поддержать стреляющих, и были поставлены между ними пешие рыцари. Более того, на этот раз легкие пехотинцы могли не сомневаться в том, что их рыцарство не начнет стремительное отступление и не оставит их на произвол судьбы (так часто случалось с феодальной конницей). Пеший рыцарь с трудом мог бы убежать.

Английский рыцарь, оставаясь верхом, мог бы нанести неприятелю физически более вреда; но спешенный рыцарь, имеющий возможность лишь с трудом действовать оружием, являлся преимущественно моральной силой – важен был его пример. В этом отношении спешенные рыцари явились предтечей позднейших младших офицеров, задача которых также заключалась в том, чтобы действовать не столько оружием, сколько примером[54].

В целом армия Эдуарда разбилась на три линии. Первой командовал юный принц Уэльский. Позади стояла вторая линия, которой командовали графы Нортхэмптон и Арунделл. Третья линия являлась общим резервом. Ее возглавил сам король. В каждой из линий стояли и рыцари, и лучники.

Силы французов, вероятно, превосходили силы противника. Сообщают о 50 тысячах человек (10 тысяч конницы и 40 тысяч пехоты)[55]. Филипп VI расположил одну свою армию во главе с генералом Годомаром де Фэ на берегу Соммы, а сам с основными силами пошел на сближение с противником. 25 августа войско Филиппа заночевало в районе Аббервиля, в 20 километрах от расположения англичан. Утром следующего дня шел сильный дождь, однако французы продолжили марш. В три часа дня Филипп получил донесение о том, что англичане стоят в боевом порядке у Креси и готовятся дать бой. Ввиду растянутости колонны, позднего времени и усталости пеших арбалетчиков король решил отложить атаку на следующее утро. Он отдал приказ остановиться, но голова колонны находилась уже в виду неприятеля, завязался бой, задние напирали на остановившихся. Французские рыцари желали биться.

Таким образом, около трех часов пополудни 26 августа 1346 г. началась знаменитая битва при Креси.

Первая линия французов состояла из генуэзских арбалетчиков, вторую – рыцарскую конницу – возглавлял брат короля граф Алансонский, третьей командовал сам Филипп. Французский король, увидев, что сражение началось и без его разрешения, приказал генуэзским стрелкам идти в атаку, но они были утомлены долгим маршем и просили хотя бы небольшой передышки. Граф д'Алансон, узнав об их просьбе, прискакал к ним и, обругав их, погнал стрелков в бой. «Очень-то надо было обременять себя этой швалью, которая выбывает из строя в самый нужный момент!» – так, по свидетельству хрониста, высказался граф.

Замешательство генуэзцев еще более усилилось тем, что сильный ливень намочил тетивы арбалетов. Поэтому стрельба, которую они открыли, не нанесла англичанам почти никакого урона. Лучники же Эдуарда, которые хранили свое оружие в чехлах, неожиданно получили и дополнительное преимущество, так как дождь внезапно прекратился и показалось яркое солнце, светившее в глаза их противникам. Стрельба англичан была такой плотной и меткой, что в рядах генуэзцев воцарилась паника. Английские лучники и в то время считались лучшими в мире, и еще долго сохраняли свое первенство в стрельбе. При этом они использовали как арбалеты, так и большие луки, предпочитая все же последние (луки били не так далеко, но зато были гораздо скорострельнее).

Отступающие генуэзцы вызвали негодование французского короля, и он приказал собственным рыцарям изрубить «трусов». Что те с успехом и исполнили, потоптав немало своих же пехотинцев. «А англичане по-прежнему усиленно стреляли в самую гущу толпы, и ни одна из стрел не пропадала даром».

Вскоре французы построили боевой порядок, разделив войска на два крыла под командованием графов Алансонского и Фландрского. Группы французских рыцарей двинулись в наступление. На уставших лошадях, по грязному полю, в гору, они наступали медленно, что создавало благоприятные условия для английских лучников. Если же кому-то из французов и удавалось добраться до неприятеля, то его закалывали спешенные английские рыцари.

Вместо того чтобы развернуться и ударить по всему фронту, французы поочередно появлялись на поле боя и устремлялись на врага. 15–17 разрозненных атак предприняли французские рыцари, но все они были с успехом отбиты, и рыцари отходили с большими потерями. Локального успеха французские конники добились лишь на правом фланге английской армии. Но сюда было вовремя выслано подкрепление, и англичане вновь отразили атаку.

Английские источники рассказывают о чудесах доблести, проявленных при Креси юным принцем Уэльским Эдуардом. После очередной отбитой атаки принц использовал замешательство врага и двинул свое войско в бой. Однако французская кавалерия под командованием графа д'Алансона, повернув к месту схватки, выдержала натиск и начала врубаться в ряды англичан. На помощь принцу поспешили графы Арунделл и Нортхэмптон. Принц все время находился в самом пекле битвы, вокруг него кипела самая жаркая схватка, и мужество юноши поражало даже бывалых ветеранов. В конце концов один из офицеров был направлен к королю с просьбой прислать отряд на выручку принцу. Эдуард III, который в этот момент с величайшим спокойствием наблюдал за сражением с ветряной мельницы, с кажущимся безразличием спросил, не убит ли его сын. Когда ему сказали, что принц жив и выказывает чудеса храбрости, король вскричал: «Тогда скажите моим генералам, что он не получит от меня помощи, и вся слава этого дня достанется ему. И пусть он покажет себя достойным воителем и будет обязан победой лишь собственной доблести!» Эта речь якобы так воодушевила английских воинов, что они бросились в бой, убили графа д'Алансона и обратили французов в бегство, которое стало началом полного их разгрома.

Говорят, что на поле боя при Креси принц Эдуард (или Черный принц, как его называли за цвет лат) нашел убитого короля Богемии, сражавшегося на стороне Франции. В перьях шлема погибшего монарха Эдуард нашел девиз «Я служу», который сделал отныне своим и который до сих пор является девизом наследников английского престола[56].

Когда поражение французов стало очевидным, Филипп со свитой оставил свое беспорядочно отступавшее войско. Эдуард запретил вести преследование разбитого противника, так как спешенные рыцари не могли его осуществить и, кроме того, они были сильны лишь во взаимодействии с лучниками. Когда стемнело и атаки французов прекратились, англичане заночевали на поле сражения и только на следующее утро отдали себе отчет в одержанной победе, так редко увенчивающей пассивную оборону.

Французы потеряли убитыми 1200 рыцарей, 4 тысячи прочих всадников, не считая пехоты.

Через год англичане взяли важнейший порт Кале, к середине XIV в. английские войска захватили французскую территорию, расположенную между реками Луара и Гаронна. Затем между правительствами обеих стран было заключено перемирие, продолжавшееся до 1355 г.

Таким образом, англичане выиграли сражение, ведя полностью оборонительный бой. Это в мировой истории до того случалось не так уж часто. Кроме того, было доказано превосходство английских лучников и английской дисциплины. Французы опять стали жертвой старых порядков и предрассудков. Чем еще можно объяснить желание сразиться, не выстроив даже боевого порядка, уже не говоря об отказе подчиниться приказу короля, самовольной атаке, уничтожении собственной пехоты?

КУЛИКОВО ПОЛЕ 1380 г.

Первая крупная победа русских над татарами. Битва показала мощь объединенных русских сил, имела огромное моральное значение для жителей Руси. Куликовское сражение также способствовало усилению авторитета Москвы.

Широко распространено мнение, что знаменитая битва на Куликовом поле стала началом освобождения русского народа от татаро-монгольского ига. Однако уже через два года после сражения хан Тохтамыш совершил более чем успешный набег на Москву. Само же иго продолжалось еще сто лет (а до битвы оно существовало 140 лет). Можно ли считать, что битва была бесполезной? Ни в коем случае! На поле боя остались десятки тысяч русских воинов, и все они отлично знали, за что умирают.

В XIV в. на первый план в политической жизни Руси выдвигаются новые центры, князья которых претендуют на старшинство среди всех правителей русских земель. Это, в первую очередь, Тверь и Москва. Возвышение последней связано с именем князя Ивана Калиты. В то же время с середины 50-х гг. Орда начинает переживать тяжелые времена постоянных усобиц и борьбы за власть. Все это вело к ослаблению татаро-монгольской власти на покоренных Ордой землях.

Одним из выдающихся борцов за объединение Руси через усиление Москвы и за освобождение от иноземного гнета был князь Дмитрий Иванович – внук Калиты.

Дмитрий стал князем в 1359 г., когда умер его отец Иван Красный. Уже в 60-е гг. молодой князь начинает активную борьбу с политическими соперниками. Он подчиняет своей власти нижегородского, ростовского и стародубского князей. В 1366 г. уже идет работа по укреплению Московского Кремля. Через два года начинается борьба с тверским князем, растянувшаяся на много лет. К этой борьбе привлекались и Литва, и Орда. Князья поочередно убеждали ордынских ханов и крупных чиновников вручить именно им ярлык на княжение, после чего вступали друг с другом в ожесточенные схватки.

Чаша весов постепенно склонялась на сторону московского князя. Ему удалось убедить многих князей в необходимости выступить против Твери, столь часто обращавшейся за помощью к монголам и литовцам. В 1375 г. тверской князь Михаил Александрович в очередной раз получил ярлык на великокняжескую «должность». Однако тогда к войскам Дмитрия в Волоке присоединились князья из Суздаля, Городца, Ростова, Смоленска, Ярославля, Белоозера, Кашина, Стародуба, Брянска, Чернигова, Оболенска, Таруссы и т. д. Такая демонстрация силы смутила спешащего на помощь союзнику литовского князя Ольгерда. Вскоре и сам Михаил Александрович запросил мира. Так Москва стала главным русским городом.

В это время участились ордынские набеги на русские земли. Только теперь они чаще встречали вооруженный, организованный отпор. Так, в 1378 г. темник Мамай послал рать мурзы Бегича на Московскую землю (возвышение Москвы очень тревожило татар). Однако за Окой на реке Воже Бегич столкнулся с крупными силами Дмитрия Ивановича и был разбит.

Наступал 1380 г. Мамай, сразу после поражения Бегича совершивший разорительный поход в Рязанские земли, не мог простить московского князя. Главное же – он не мог смириться с утратой русской дани. В то время темник Мамай играл роль фактического правителя Орды. Он решил восстановить власть татар над русскими во всей полноте. Все, что можно было мобилизовать в распадавшейся Орде, Мамай собрал в своей армии. Обещаниями богатой добычи он привлек на помощь племена Северного Кавказа, нанял за деньги генуэзцев из Кафы (Феодосии). По некоторым данным, войско Мамая насчитывало около 100 тысяч человек.

Дойдя до реки Воронеж, войско Мамая остановилось и начало кочевать. Мамай обещал своим воинам, что им не надо ни о чем заботиться, поскольку осенью у них будет русский хлеб. Он строил грандиозные планы: собирался «побить» всех русских князей, разрушить церкви и поставить вместо них мечети. Темник заявлял, что ему пристало, конечно, победить не какого-то русского князя, а некоего великого и сильного царя, «якоже царь Александро Македоньский победи Дария царя Перскаго и Пора царя Индейскаго». Когда Олег Рязанский и Ягайло предложили ему свою помощь, он милостиво разрешил им присоединиться к его войску, если они успеют[57].

Весть о нашестии Мамая заставила Дмитрия Ивановича спешно собирать войска. По его требованию первым пришел на помощь тверской князь, затем серпуховский – двоюродный брат Дмитрия, Владимир Андреевич. Потянулись дружины других князей.

Мамай выслал в Москву послов с требованием дани, как было прежде. Но послы ничего не смогли добиться от московского правителя. Позже в ставку татарского темника явился дьяк Захарий Тютчев с подарками, но этого Мамаю было мало.

Когда в Москву пришло известие, что татары двинулись дальше, Дмитрий Иванович держал совет с братом и прочими князьями, на котором было решено выслать на разведку сильный сторожевой отряд во главе с Родионом Ржевским, Андреем Волосатым и Василием Тупиком. Их задачей было добыть «языка» и узнать истинные намерения Мамая. Сам же Дмитрий разослал всюду грамоты, созывая князей и их дружины в Коломну. Сбор был назначен на 31 июля.

Через некоторое время Василий Тупик привел в Москву «языка», который сообщил, что Мамай ждет осени. Таким образом, сбор был переназначен на 15 августа в той же Коломне. Благословение на борьбу Дмитрий Донской получил от близкого ему человека и влиятельного религиозного деятеля игумена Сергия Радонежского (Сергий занимает одно из главных мест в списке русских православных святых).

Всего под флагом Дмитрия Ивановича якобы собралось 100–150 тысяч воинов. Так ли это, непонятно, однако вряд ли стоит подвергать сомнению следующее высказывание летописца: «от начала бо такова сила Руская не бывала». Еще важнее было то, что это была объединенная армия практически всех русских земель. На самом деле, скорее всего, численность русской рати была порядка 50–60 тысяч человек.

Когда силы были расставлены по полкам и определены воеводы, войско двинулось на переправу через Оку, причем пошло оно прямо на запад. Вероятно, Дмитрий не хотел давать повода Олегу Рязанскому обвинить объединенное русское войско во вторжении и открыто перейти на сторону татар. Ягайло получил от Олега Рязанского скорбное сообщение, что Дмитрий собрал огромную армию и занял все дороги. Литовский князь предпочел подождать, чем все закончится, и не пошел на встречу с татарами.

Когда русские войска подошли к Дону, состоялся еще один большой совет князей. На повестке дня был самый главный вопрос – переходить ли Дон. Одни убеждали, что переход развяжет руки оставшимся на другой стороне рязанцам и литовцам. Другие настаивали на переправе. По их мнению, это отрезало у войска возможности к отступлению, настраивало рать на решительный и беспощадный бой.

Эту мысль поддержал и сам московский князь. «Братиа, – говорил он, обращаясь к совету, – лутчи есть честна смерть злаго живота; лутчи было не ити противу безбожных сил, неже пришед и ничтоже сотворив, возвратитися вспять; прейдем убо ныне в сий день за Дон вси и тамо положим главы своя…»

Этот приказ был отдан 6 или 7 сентября. Были наведены мосты, и ночью состоялась переправа. Как только она закончилась, мосты были разрушены. Спешная переправа и выстраивание войск для боя диктовались к тому же донесениями разведки, которая сообщила, что Мамай тоже приближается к полю боя. Дмитрий хотел выиграть время и расставить полки до того, как подойдет неприятель.

Место, избранное Дмитрием Ивановичем для боя, называлось Куликовым полем. Это было холмистое пространство в 10–13 верст, расположенное между Доном и его правым притоком Непрядвой. Оно перерезалось несколькими маленькими речками, в том числе Смолкой, впадающей в Дон, и Нижним Дубняком – правым притоком Непрядвы. Поскольку у ордынцев ударной силой была конница, поле это было крайнє неудобно для них. Холмы, овраги, речушки не давали места для разворота и маневра конницы. Зато они прикрывали фланги русских войск знающих тактику врага – наносить основные удары по флангам.

Утром 8 сентября над полем стоял густой туман. Дмитрий расставлял войска для решающего боя, возможно, еще накануне вечером. Ему помогал талантливый полководец Дмитрий Боброк с Волыни и литовские князья – братья Ягайлы, принявшиеся сторону Дмитрия.

Тылом русское войско стало к Непрядве, имевшей обрывистый, крутой берег. В центре расположился большой полк во главе с московским воеводой Вельяминовым. Тут же занял место в общем строю и сам князь.

Полк правой руки был прикрыт обрывистым берегом Нижнего Дубняка. Командовал литовский князь Андрей Ольгердович. Полк левой руки, которым руководили князья Василий Ярославский и Феодор Моложский, прикрывала Смолка и лесистый овраг. Именно тут было наиболее слабое место в русском боевом порядке. Поэтому позади полка левой руки был выставлен резервный полк во главе с Дмитрием Ольгердовичем, а еще левее, в Зеленой Дубраве, – засадный полк. В засаде остались отборные воины под началом серпуховского князя Владимира и Дмитрия Боброка Волынца.

Переднюю позицию заняли передовой и сторожевой полки Симеона Оболенского и Иоанна Тарусского.

В центре войск Мамая находилась наемная пехота, по флангам – сильная конница.

Дмитрий дал приказ продвинуться вперед. К ним с Красного холма направились татарские войска. Спустившись, татары вынуждены были стать очень тесно. Места для разворачивания всех сил на поле боя не было. Таким образом, русским удалось нивелировать численное преимущество противника.

К 11 утра обе стороны были готовы к бою. «И бе страшно видети две силы великиа снимающеся на кровопролитие, на скорую смерть». Перед боем Дмитрий объезжал свои войска, выкрикивая ободряющие слова. Затем он вернулся на свое место и надел боевые доспехи. В княжескую одежду облачился один из приближенных Дмитрия. Над ним же развевалось княжеское знамя.

Когда друг к другу приблизились передовые полки обеих армий, из татарского строя выехал на середину могучий всадник Темир-мурза. По обычаю того времени предстоял стартовый поединок двух сильнейших воинов. Из русского полка выехал монах Пересвет – до пострига брянский боярин Александр, – тоже не слабого сложения витязь. Богатыри на всем скаку вонзили друг в друга копья и упали замертво. Говорят, что столкновение было настолько сильным, что и земля под ногами задрожала, и даже кони их тоже упали мертвыми.

После этого поединка начался бой – по всей видимости, исключительно ожесточенный и кровавый. Татары одолели передовой полк и врезались в большой, но его опрокинуть не смогли. Помогла стойкость владимирских и суздальских воинов. Тогда большая часть конницы сконцентрировала свои усилия на левом фланге рати Дмитрия. Возникла реальная угроза захода в тыл русского войска. Положение выправил резерв Дмитрия Ольгердовича. В самой гуще сечи в большом полку дрался Дмитрий Иванович. По сообщениям летописца, под князем пало два коня, Дмитрий сражался пешком, пока, израненный, не вышел из боя. Правый полк успешно отразил все атаки противника.

К трем часам дня положение левого фланга было уже кризисным. Все больше татар бросались в образовавшуюся брешь и теснили полк левой руки к Непрядве.

Тем временем в засадном полку Владимир Андреевич несколько раз порывался идти на помощь землякам левого фланга, но каждый раз его удерживал опытный Боброк: «Пождите мало, еще есть бо вам с кем утешитися». Настал решающий час. Около четырех часов переменился ветер, который до этого дул в лицо засадному полку и лишал его возможности стремительно вылететь на врага. Тогда Волынец воскликнул: «Час прийде, время приближися! Братия моя и друзи, дерзайте!» Воины полка дружно вылетели из засады и ударили в тыл увлекшимся боем с левым флангом русских татарам. При виде новых, свежих всадников те пришли в замешательство. Одновременно, почувствовав перелом в ходе сражения, воспрянули и контратаковали остальные русские полки.

Видя поражение своих войск, Мамай кинулся спасаться бегством. Побежала и орда. Русские полки преследовали противника на расстоянии до 30–40 километров до реки Меча. Мамаю удалось уйти лишь с малой дружиной. Остальные полегли на поле боя или были потоплены в Непрядве – небольшая речушка до половины была наполнена трупами.

Возвратившимся русским открылась страшная картина. Все поле было усеяно мертвыми телами, которым, казалось, просто не хватало места. В дубраве был найден сильно контуженный Дмитрий, которого теперь уже можно с полным правом называть привычным для нас прозвищем – Дмитрий Донской. Когда все собрались, князь приказал сосчитать всех погибших и выживших.

Печальный доклад делал московский боярин Михаил Александрович. В живых не было 40 бояр московских, 30 серпуховских, 20 костромских, 30 владимирских, 50 суздальских, 40 муромских, 60 можайских, 30 звенигородских, 22 переяславских, 34 ростовских, 23 дмитровских и 30 панов литовских. Воинов осталось лишь 40 тысяч (таким образом, потери среди простых воинов достигали 20–25 тысяч).

«Вечная им память!» – провозгласил Дмитрий Донской и просил у них прощения. Восемь дней простояли воины-победители на Куликовом поле, хороня погибших товарищей и собирая оружие.

Ягайло, узнав об исходе боя, направился в Литву с такой скоростью, как будто это за ним гнались русские.

Мамай вскоре собрал новые силы, но был разбит другим татарским правителем, Тохтамышем. Свои дни когда-то могущественный темник закончил в Кафе (Феодосия), где был убит бывшими союзниками-генуэзцами из-за богатств, которые привез с собой.

Зависимость Руси от Орды была восстановлена, но Дмитрий Донской свято верил в то, что освобождение Руси не за горами. Он ошибался, но его победа имела важнейшее значение для того, чтобы это все-таки произошло. Разгром татар на Куликовом поле воодушевил население русских земель, заставил уже громко говорить о необходимости объединения. Москва приобрела огромный вес в глазах жителей многих русских городов.

Заслуги Дмитрия Донского были признаны Русской православной церковью. В 1988 году он был, как ранее Александр Невский, канонизирован.

КОСОВО ПОЛЕ 1389 г.

Легендарная битва между сербами и турками, в которой славяне пытались отстоять свою независимость. Им это не удалось, но Косово поле стало символом сербского свободолюбия и доблести. Во время битвы сербский национальный герой Милош Обилии убил турецкого султана Мурада I.

Для сербов Косово поле такая же важная страница национальной истории, как для русских – поле Куликово. Эти сражения состоялись с разницей в 9 лет, на обоих полях сражались против завоевателей объединенные славянские армии. Даже в «птичьих» названиях полей можно проследить аналогию. Косово поле – это «поле дроздов».

Однако если Куликовская битва продемонстрировала силу возрождающейся русской армии, то битва на Косовом поле ознаменовала начало турецкого владычества в Сербии. Но для сербов 28 июня все равно является особой, торжественной датой.

* * *

Турецкие кочевые племена стали оседать на границах Ирана в IX в. Огромное арабское государство в начале второго тысячелетия переживало распад, не было более всеобщего желания доказывать свою доблесть на поле боя. В Багдадском халифате непрерывно возрастала роль наемных турецких войск. В XI в. турки подняли восстание и захватили Багдад. Вскоре они подчинили себе большую часть Малой Азии.

В 1329 году турецкий эмир Осман начал борьбу с Византией и захватил часть ее владений в Малой Азии. Сын Османа провозгласил себя султаном, а столицей турецкого государства сделал Бруссу. Так возникло военное государство османов, которое объединило большинство турецких племен.

К началу XIV в. Византия вступила в полосу экономического, политического и военного упадка. Шел процесс политического дробления страны. На Балканах ведущая роль перешла сначала к Волгарий, а затем к Сербии. Оба государства поочередно вступали в конфликт с Византией за балканские владения. Внутри самих государств также шел процесс феодальной раздробленности. Все это ослабило ведущие державы региона и облегчило задачу туркам. В 1356 г. турки впервые закрепились в Европе, в 1361 г. ими был занят Адрианополь (Эдирне), ставший новой столицей османского государства.

Немалую роль в успешных завоеваниях турок сыграла, конечно, сильная османская армия.

Долгое время главным родом войск у турок была конница – тяжелая («сипахи») и легкая. Турецкий всадник был отличным стрелком из лука и в совершенстве владел саблей. В 1330 г. турки-османы организовали и постоянное пехотное войско, воинов которого называли янычарами. Янычары составили ядро вооруженных сил Османского государства. Многие из них были захвачены в детстве у покоренных турками народов и далее воспитывались в особых условиях в духе военного и религиозного (исламского) фанатизма. Янычары были пешими лучниками (и прекрасными стрелками). Кроме лука у них на вооружении были ятаганы. Янычары были опорой боевого порядка и предпочитали вести оборонительный бой.

Низшее подразделение войска янычар состояло из 10 человек, которые имели общую палатку, котел и вьючную лошадь. 8—12 десятков сводилось в «оду». В XIV в. насчитывалось 66 «од» янычар (т. е. 5–6 тысяч человек). Войско это отличалось высокой дисциплиной.

На протяжении XIV столетия Турецкая империя постепенно завоевывала Балканский полуостров. Турки овладели окрестностями Константинополя, в их руках оказалась вся Фракия. В 1371 г. состоялось важное сражение в Македонии на Марице. Здесь турки одолели коалиционную балканскую армию и таким образом открыли себе путь в глубь полуострова.

Непосредственная угроза со стороны завоевателей-мусульман вынудила правителя Сербии Лазаря Хребеляновича предпринять активные действия для стабилизации политической обстановки в Сербии, объединения соперничающих феодалов. Это ему отчасти удалось. В столицу Сербии съезжались со всех Балкан беженцы из захваченных турками городов и сел.

В 1382 г. Мурад I напал на Сербию и взял крепость Цателицу. На этот раз Лазарь откупился обещанием выставлять своих воинов для поддержки турецкой армии, если у султана возникнет такая потребность.

Но этот шаткий мир не мог остановить турецкой экспансии. В 1386 г. Мурад взял г. Ниш. Тогда и Лазарь объявил о начале вооруженной борьбы. В том же году сербский князь разбил турецкие войска в бою у Плочника. Одновременно Лазарь проявлял активность и на дипломатической арене. Были налажены отношения с Венгрией; удалось получить военную помощь от боснийского владетеля Твртко I, направившего в Сербию войско во главе с воеводой Влатко Вуковичем. В антитурецкую коалицию вошел и могущественный сербский феодал Вук Бранкович (зять Лазаря), под чьей властью находился юг Сербии. На стороне Лазаря выступили владетели Герцеговины и Албании.

В состав союзного войска входили сербы, боснийцы, албанцы, валахи, венгры, болгары. Численность войска достигала 15–20 тысяч человек. Однако союзникам не удалось достичь подлинного единства. Продолжались раздоры и интриги. В частности, Вук Бранкович пытался настроить Лазаря против другого его зятя – Милоша Обилича.

Турецкая армия под командованием Мурада насчитывала от 27 до 30 тысяч человек. Интересно, что еще до генерального сражения Милош Обилич также был одной из центральных фигур в дипломатии турок. Они рассчитывали переманить амбициозного Обилича на свою сторону.

Решающая битва произошла между двумя армиями 28 июня, в день Св. Вида, 1389 г. на Косовом поле – котловине в Южной Сербии близ г. Приштина, с двух сторон окруженной горами и прорезанной посередине р. Ситница. Накануне сражения турки провели военный совет, на котором, в частности, предлагалось выстроить перед рядами войск верблюдов. Так военачальники хотели смутить сербов, ранее не видавших экзотических животных. Однако Баязид, сын Мурада, резонно возразил, что в случае, если верблюды побегут, они внесут расстройство в турецкий же боевой порядок. С Баязидом согласились и султан, и влиятельный полководец Али-Паша.

Сербы тоже совещались. Здесь поступило предложение вести ночной бой, которое было отклонено, поскольку сербы верили в силу своей армии и считали поэтому ненужными подобные хитрости.

Сражение началось ранним утром, около шести часов. Правым крылом сербов командовал тесть князя Лазаря Юг Богдан Вратко, левым – Вук Бранкович, в центре находился сам князь. Со стороны турок на правом фланге командовал Евренос-Бег, на левом – Якуб (старший сын султана); в центре, как и у противника, находился глава государства.

Первый этап боя был за сербами. К двум часам дня их преимущество грозило превратиться в подавляющее. Для турков дело осложнилось смертью Мурада. Его убил тот самый Милош Обилич, которого Бранкович обвинял в связях с турками. Обилич в качестве перебежчика явился к шатру султана, ему позволили поцеловать ногу правителя. Милош выхватил отравленный кинжал и убил султана, тем самым доказав свою преданность тестю. Благодаря этому геройскому поступку Милош Обилич стал национальным героем Сербии[58].

Положение спас Баязид. Узнав о смерти отца, он взял командование на себя и быстро навел порядок в турецких рядах. Первое же, что приказал сделать Баязид, – это убить брата Якуба. Так в ходе битвы решалась судьба турецкого престола.

Баязид бросил в бой отборную гвардию, до того стоявшую в резерве. Турки обрушились на левый фланг противника. Возможно, что здесь (а в результате и во всем сражении) переломным моментом стала даже не сама атака, а предательство Бранковича. В решающий момент битвы интриган вывел из сражения 12 тысяч латников, отступив за реку Ситница и оголив тем самым весь фланг сербского войска. За ним бежали боснийцы, атакованные конницей Баязида.

Одержав победу над левым флангом неприятельской армии, новый султан обратился к правому. Там стойко бились воины Юга Богдана Вратко. Когда он был убит, команду брали на себя поочередно его сыновья; все они показали беспримерную храбрость, однако тоже пали в бою.

Лазарь сражался в первых рядах, однако, по преданию, с ним случилось несчастье. Когда он в очередной раз отступил, чтобы сменить коня, войско, увидевшее его отход, решило, что князь бежит, и побежало вслед за ним. Лазарь тщетно пытался вернуть своих солдат на поле боя. В конце концов он был взят в плен и умерщвлен турками вместе с Милошем Обиличем. Впоследствии сербская церковь признала своего последнего самостоятельного князя святым и мучеником.

Баязид вскоре опустошил Сербию, вдова Лазаря отдала султану в жены свою дочь. Впоследствии Баязиду сопутствовал военный успех. Он захватил Македонию, Фессалию, Болгарию. В 1396 г. Баязид Молниеносный[59] разбил при Никополе крестоносцев, затем подчинил себе Боснию. Сербия до 1459 г. была вассалом Османской империи, а затем была полностью включена в состав турецкого государства.

Битва 1389 г. не была достаточно освещена в источниках, и поэтому о ее ходе известно лишь в общих чертах. Весть о ней достигла Парижа, Лондона, Мадрида, но там в основном ликовали по поводу смерти турецкого султана. В Сербии также больше говорили о подвиге Обилича и о мученической смерти Лазаря.

Так или иначе, Косово поле является символом всесербского сопротивления турецкому завоеванию, которое означало пять веков рабства под властью Османской империи. Именно поэтому этот топоним и эта область занимают особое место в сербском коллективном сознании, в сербской народной поэзии, литературе и искусстве.

АНКАРА 1402 г.

Выдающийся полководец Тамерлан разбил армию турецкого султана Баязида Молниеносного. Таким образом, турецкая экспансия затормозилась на полвека. Победа при Анкаре стала вершиной агрессивной политики Тамерлана.

В XIV в. держава, созданная Чингисханом и его ближайшими потомками, превращалась в пестрый конгломерат государственных образований, правители которых хоть и считали себя продолжателями дела великого монгольского хана, но каждый из них не желал признавать никаких других «продолжателей», замыкался на своей территории, вступал с другими монгольскими властителями в ожесточенные войны. Среди таких новых ханов некоторым лишь на время удавалось хотя и в меньших размерах, но возродить величие монгольской державы. Самым известным из них является выдающийся полководец и жестокий завоеватель Тамерлан.

Достижения Железного Хромца были колоссальны: «Тамерлан, повелитель Самарканда, завоевал все земли монголов и Индию. Он также завоевал землю Солнца (Хорасан)… Он завоевал и привел к покорности Хорезм, а также всю Персию и Индию, вместе с империей Тебриза и города султана. Он овладел также землей Шелка, вместе с Малой Арменией, Эрзерумом и землями курдов. Победил в битве властителя Индии и отнял у него значительную часть территории. Он разрушил также город Дамаск и завоевал города Алеппо, Вавилон и Багдад. Он совершил походы во многие другие земли и владения, стал победителем во многих битвах и захватил огромные трофеи. Он выступил против турецкого султана Баязида – одного из самых могущественных монархов мира, – победил его и пленил».

В начале XV в. под властью Тамерлана оказалось едва ли не пол-Азии. Битва с турецким султаном у будущей столицы Турции стала пиком его завоевательных действий.

* * *

Тимур родился в марте 1336 г. в селе Ходжа-Ильгар, близ города Шахризябза, в небольшом княжестве Кеш к юго-западу от Бухары. Кеш входил в состав Мавераннахра[60]. Отец Тимура, некий Тарагай, принадлежал к тюркскому кочевому племени барлас. Его пращур, Ирдамча-Барлас, был якобы племянником Хабул-хана, прадеда Чингисхана. Поэтому Тимур в какой-то мере приходился родственником грозному монголу, но поскольку не был, собственно, Чингисидом, не имел права носить ханское звание.

Тимур с детства обладал большой физической силой. Он занимался военными упражнениями и с 12 лет начал ходить со своим отцом в походы. Кроме того, что Тимур уже в молодости был опытным воином, он также был ревностным магометанином.

Тимур желал воевать, искал острых ощущений и пытался собрать вокруг себя соратников, свое хоть какое-нибудь войско. Но в 20-летнем возрасте сын эмира Тарагая руководил лишь горсткой разбойников. «Говорят, – писал в свое время познакомившийся с Тамерланом кастильский посол, – что он с помощью своих четырех или пяти слуг начал отнимать у соседей в один день – барана, в другой день – корову». Вскоре в отряде Тимура было уже триста всадников. Личная храбрость, щедрость, умение разбираться в людях и выбирать себе помощников и ярко выраженные качества вожака принесли Тимуру широкую популярность, особенно в кругу кочевников. Не всегда ему сопутствовал успех. Как-то в ночной схватке вожак барласов был ранен в правую ногу, отчего стал хромым, и к тому же лишился двух пальцев правой руки. С этого времени Тимур и получил известное прозвище Тимурленг (Тимур-хромец), которое европейцы позднее переиначили на свой лад – Тамерлан.

В 1361 г. в Мавераннахр вторгся монгольский хан Тоглук. Часть видных среднеазиатских вельмож укрылась в Афганистане, другая же добровольно покорилась Тоглуку. Тамерлан был среди последних. Однако прошло три года, и Тамерлан восстал против хана и с небольшим отрядом бежал за реку Аму, в Бадахшанские горы.

Возвращение Тамерлана было триумфальным. Жестокое искоренение ислама завоевателями-язычниками из войска Тоглука стало катализатором народного восстания, и монголы, потерявшие до двух тысяч всадников, были вынуждены уйти в аральские степи. В Самарканде же в 1369 г. укрепился Тамерлан. Он нанес поражение узбекам во главе с сыном Тоглука, захватил все узбекские крепости. Тимур расправился со своими старыми союзниками и оказался единственным сильным правителем Мавераннахра. В Самарканде – новой столице Тамерлана – строятся новые стены, сюда тянется мусульманское духовенство.

Шаг за шагом в 70—80-е гг. XIV в. полководец захватывает Фергану, Ташкент, Хорезм. Тимуру все труднее сдерживать свои желания выйти за пределы родной Средней Азии. «Весь мир не стоит того, чтобы иметь двух правителей», – говорил великий эмир.

На севере властитель Мавераннахра помогал Тохтамышу в борьбе с ханом Белой Орды Урусом. Но «протеже» очень скоро вышел из-под контроля, стал вести широкую завоевательную политику в Закавказье и на Урале. На некоторое время Тохтамышу даже удалось перехватить инициативу в долгом противостоянии. Так, в 1378 г. он, используя отсутствие Тимура, перенес боевые действия на территорию вассального великому эмиру Хорезма и захватил ряд городов Мавераннахра. В ответ Тимур провел три победоносных похода (1389, 1391 и 1394–1395 гг.). Кстати, успешная война Тамерлана против Тохтамыша, вероятно, сыграла свою положительную роль для русских, пытавшихся выйти из-под контроля Орды.

В многочисленных походах и битвах укреплялась организация войска Тамерлана. В военном строительстве он, конечно, руководствовался боевым опытом монголов и правилами Чингисхана.

Особое внимание Хромец уделял подбору начальников. «Начальник, – говорил он, – власть которого слабее кнута и палки, недостоин звания». Десятники выбирались в своем десятке, сотники, тысяцкие и вышестоящие начальники назначались.

В монгольском войске выплачивалось теперь определенное жалованье. Воин получал от 2 до 4 цен лошади; десятник – жалованье своего десятка (таким образом, он был заинтересован в повышении ставок своих воинов), сотник – жалованье шести десятников и т. д. Дисциплинарным взысканием было удержание десятой части жалованья. Широко применялись и меры поощрения – прибавка жалованья, подарки, чины, звания (например «храбрый богатырь»), знамена для частей.

Простой конный воин должен был иметь лук, 20 стрел, топор, пилу, шило, иглу, аркан, мешок для воды и лошадь. На 19 воинов полагалась кибитка. Это была легкая конница. В тяжелой коннице воины имели шлем, латы, меч, лук и две лошади, а в кибитке размещалось пять человек.

Легкая пехота Тамерлана в походе следовала на лошадях, а для ведения боя спешивалась. У пехотинца был меч, лук и до 30 стрел. Существовала в войске и специальная горная пехота. На службе состояли также метатели «греческого огня», техники осадных машин.

Части войска хорошо передвигались в строю и различались по цвету снаряжения и мастям лошадей. Строго соблюдал Тамерлан закон Чингисхана о смотрах перед походом.

Для боя выбиралось, как правило, большое и ровное поле. Боевой порядок был рассредоточен по фронту и особенно в глубину. За счет ослабления центра усиливались фланги. Создавались сильные резервы. Легкие войска завязывали бой метанием стрел и дротиков, затем последовательно атаковали линии основного боевого порядка. Когда противник был ослаблен, Тамерлан бросал в бой свежий резерв. Сражение обычно заканчивалось энергичным преследованием бегущего противника.

На покоренных территориях Тимур действовал решительно и жестоко. Побежденных противников воины Тамерлана резали, закапывали живьем в землю, замуровывали в городские стены. Из черепов убитых врагов строились огромные башни. С другой стороны, Тимур сразу брал под свою опеку мусульманское духовенство, ученых, поэтов, художников. Страстью полководца была архитектура. Самарканд преобразился стараниями прибывших сюда по приказанию Тамерлана зодчих.

В 1398 г. Тимур совершил давно задуманный поход в Индию – страшный погром ожидал Делийский султанат. В битве при Панипате султан Махмуд потерпел полное поражение, а 100 тысячам (!) пленных были отрублены головы.

На западе войска Тамерлана в конце концов оказались в непосредственной близости от государства другого видного полководца – турецкого султана Баязида Молниеносного. В 1400 г. полчища великого эмира покорили Сирию: прекрасные воины-мамелюки египетского султана Фараджа были вынуждены спасаться в Синайской пустыне. Между Тимуром и султаном Баязидом завязалась переписка: Железный Хромец старался в письмах быть учтивым, но визави перешел допустимую черту, пообещав обесчестить его гарем и, что самое оскорбительное, – его любимую жену…

Однако Тамерлан тянул время. В его тылу оставался враждебный Багдадский халифат. В таких условиях начинать широкомасштабные действия против Османской империи было небезопасно. В июне 1401 г. войско Тимура стремительным маршем двинулось из Сирии на восток – к Багдаду. Город был взят штурмом. Погибло до 90 тысяч багдадцев. Препятствий для нападения на турок не осталось.

Тем временем Баязид был в шаге от того, чтобы захватить Константинополь и, таким образом, окончательно уничтожить Византию. Своим союзникам на Ближнем Востоке он не помогал, за что и поплатился. Гибель Византийской империи благодаря Тамерлану была отложена на 50 лет.

В мае 1402 г. армия Тимура спустилась с гор Армении на Анатолийскую равнину. Вскоре был взят город Сивас. Сюда прибыли послы Баязида для переговоров. В их присутствии Тамерлан провел смотр своим войскам, так что послы уехали под большим впечатлением от монгольской мощи и, вероятно, передали такие настроения и многим турецким воинам. Тамерлан же выслал разведку, которая сообщила, что турецкое войско расположилось к северу от Ангоры (нынешняя Анкара).

Чтобы выманить соперника на открытое пространство из горно-лесистой местности, монголы двинулись на Кесарию, а оттуда на Анкару. Город был осажден, и турецкое войско для снятия осады вышло на равнину. Тогда Тамерлан отступил от Анкары, его армия сделала небольшой переход и укрепилась лагерем на той же равнине. Тогда же полководец через лазутчиков предложил татарам, входившим в войско Баязида, перейти на его сторону, а он за это выплатит им давно не выдаваемое султаном жалованье.

По некоторым источникам, армия Тимура состояла из 140 тысяч воинов. Кроме того, в войске были 32 боевых слона. Численность турок, по различным оценкам, колебалась от 70 до 200 тысяч бойцов.

В сражении под Анкарой Баязид построил свои войска тылом к горам, перекрыв левым флангом дорогу, идущую из Анкары в северо-восточные провинции. На правом фланге стояли азиатские войска под командой Сулеймана, сына султана. В их состав входили татары (18 тысяч) и войска анатолийских беев (тоже 18 тысяч). В центре на возвышенности стояли янычары, за янычарами в низине – кавалерийский резерв из тяжелой конницы (сипахов). Левый фланг составили войска из подвластных туркам сербов. Таким образом, в турецком войске наиболее сильным был центр боевого порядка.

Войска Тимура были выстроены в три линии. Первая линия сама состояла из трех «подлиний»: сначала авангард в рассыпном строю, затем слоны и, наконец, главный авангард сплошной линией. Вторая линия Тамерлана состояла из выдвинутой выступом на флангах кавалерии. В третьей линии находился отборный резерв.

Битва состоялась 20 июля 1402 г. Она началась с того, что правое крыло монгольского авангарда атаковало сербов. Эти атаки были отражены. Тогда на жителей Балканского полуострова обрушился весь правый монгольский фланг. Целью наступления было отбросить армию Баязида с Анкарской дороги и прижать к горам. Однако сербы сражались упорно.

Слева воины Тамерлана действовали более успешно. Татары довольно быстро перекинулись на сторону противника. Сулейман начал постепенно отступать со своим флангом в горы.

На правом фланге была повторена атака на сербов. Те были отрезаны от основных сил Баязида, но смогли все же прорваться в центр и соединиться с янычарами. Однако силы были неравны. В конце концов монголы сбросили неприятеля с дороги и оттеснили к горам. Тимур бросил свой резерв дожимать соперника. Анатолийские беи, не дожидаясь схватки со свежими монгольскими силами, перешли на сторону Тамерлана. Сербы, поняв, что происходит, стали отходить за Сулейманом на запад. Янычары были окружены и уничтожены. То же произошло и со значительной частью турецкого конного резерва. Султан Баязид попал в плен.

Затем началось преследование бегущего врага. Погоня продолжалась в течение пяти суток, и изначально ее вели 30 тысяч воинов Тамерлана. Сулейман еле успел добраться до моря, где сел на корабль и спешно отбыл.

Баязид Молниеносный встретился с гораздо более сильным соперником, который был не только более удачливым военачальником, но и хитрым дипломатом, решительным политиком. Войска Тамерлана были сплоченнее, чем турецкие отряды. Через некоторое время после битвы Малая Азия распалась на ряд враждующих княжеств, народы Балканского полуострова подняли восстание против завоевателей. Султан Баязид умер в плену, а его сыновья долго не могли поделить власть. Лишь через 30 лет турки восстановили свое могущество. А Тамерлан не успел воспользоваться столь серьезным военным успехом. Жажда новых завоеваний толкала его дальше. Багдад был покорен, чтобы обеспечить тыл при войне с Османским государством, а удачная война с турками была, в свою очередь, нужна, чтобы не беспокоиться за западные границы в новом походе – теперь Железный хромец хотел покорить огромный и богатый Китай. Подготовка к китайской кампании велась два года. В конце 1404 г. 200-тысячная армия отправилась на войну с «Поднебесной империей», но неожиданно лютая зима расстроила монгольские планы. Войско с трудом сохраняло боеспособность. К тому же в дороге Тамерлан заболел и умер в городке Отрар. Это произошло 18 февраля 1405 г.

Держава Тимура стала разваливаться буквально сразу после его смерти. Многие Тимуриды становились известными властителями (как, например, ученый и реформатор Улугбек, построивший обсерваторию в Самарканде, или Бабур Завоеватель, создавший империю Великих моголов в Индии), но ни одному из них не удалось достичь того влияния, каким обладал их предок.

ГРЮНВАЛЬД 1410 г.

Объединенные польско-литовские силы, в которых большую часть составляли представители восточно-славянских народов, одержали решительную победу над войсками Тевтонского ордена. Тевтонская экспансия на Восток была остановлена, а для самого Ордена битва означала начало упадка.

Каждый год в Олыптынском воеводстве в Польше происходит фестиваль, на который собираются многие любители ролевых игр из Белоруссии, Литвы, России. Вновь и вновь реконструируются события шестисотлетней давности. Тогда, в 1410 г., на этом же месте предки ныне живущих поляков, русских, белорусов, украинцев, литовцев, немцев, чехов, венгров и др. сошлись в одной из самых масштабных и знаковых битв Средневековья. Грюнвальдскую победу считают «своей» историки сразу нескольких государств Восточной Европы[61].

В середине X в. произошло объединение племен, проживавших на территории современной Польши. Довольно быстро Польша стала серьезной политической силой Восточной Европы. В XIII в. поляки начали упорную борьбу за влияние в регионе с Тевтонским орденом. Во второй половине XIV в. польский король провел ряд реформ, в том числе и военную. Согласно этой реформе шляхта (польское дворянство) и духовенство должны были выставлять определенное число вооруженных и снаряженных воинов – по количеству имевшейся в их владении земли. Такое войско, созванное королем, называлось «посполитым рушением», т. е. всеобщим ополчением.

«Посполитое рушение» состояло из «хоругвей» – отрядов, имевших свои знамена. («Знаменем» назывался и отряд рыцарей в Западной Европе.) Хоругви составлялись по воеводствам. Города давали пеших лучников и обоз. Король держал также отряды наемного войска.

На вооружении у поляков были копья, мечи, топоры, кинжалы, латы и шлем. Пехота имела также алебарды, самострелы.

На поле боя польская армия выстраивалась обычно в три линии – «хуфца» – передовой, главный и резервный.

На северо-востоке соседями поляков были литовские племена: литва, жмудь, жемгала, ятвяги. В XII в. их знать превратилась в крупных землевладельцев, существованию которых угрожала немецко-рыцарская агрессия. Литовские племена стали объединяться, и в XIII в. образовалось Литовское княжество. Оно особенно усилилось при князе Гедимине (1316–1341 гг.). При его преемниках территория Великого княжества Литовского продолжает расти за счет русских земель – Полоцкой, Витебской, Смоленской, Черниговской, Киевской, Волынской и Подольской. Предки современных русских, белорусов и украинцев составляли большую часть населения Великого княжества. Главной военной силой Литвы являлись дружины князей, усиливавшиеся ополчением.

Борьба с немцами способствовала сближению Польши и Литвы. В 1386 г. литовский князь Ягайло женился на польской королеве, объединив таким образом два государства личной унией. Однако в Литве через некоторое время к власти пришел Витовт, признанный литовцами пожизненным правителем Великого княжества Литовского.

* * *

Тевтонцы намеревались захватить Прибалтику и расширить свои владения за счет Литвы и Польши. В 1309 г. гроссмейстер (великий магистр) Ордена переехал из Венеции в прусский Мариенбург (Мальборк) для личного руководства экспансией. Крестоносцы имели большую поддержку со стороны немецкого союза городов – Ганзы, – а также Римской католической церкви. Их продвижение на восток было названо очередным крестовым походом.

Тевтонский орден представлял собой прочную военную организацию. Дисциплина поддерживалась суровыми мерами. В отличие от феодального рыцарского войска в других странах, тевтонцы становились в ту шеренгу, в которую приказал военачальник, соблюдали строй, не могли самовольно идти в атаку или, наоборот, покинуть поле боя.

Крестоносцы создали отличную, хорошо вооруженную тяжелую конницу, в войске были и швейцарские пехотинцы, и английские лучники. Появились у них и бомбарды (пушки), которые перевозили на телегах и использовали чаще всего при осаде городов.

Основной организационной единицей тевтонского войска было «копье», несколько «копий» составляли «знамя». Боевой порядок тевтонцев состоял из двух-трех линий.

Камнем преткновения в отношениях Великого княжества Литовского и Ордена был вопрос о Жемайтии. На этом небольшом участке побережья, отделявшем тевтонов от территории Ливонского ордена («филиала» Тевтонского), местное население постоянно восставало против крестоносцев. Витовт же, умело используя это, усиливал свое влияние в Жемайтии, тайно поддерживал восставших, когда область находилась в орденских руках.

Отношения Тевтонского ордена с Польшей в конце XIV в. тоже нельзя было назвать теплыми. В 1392 г. тевтоны выкупили у польского князя Владислава Опольчика Добржинскую землю. Поляки были не готовы к войне и ограничились протестами. В 1402 г. тевтоны выкупили еще одну область – Новую Марку, и часть польских земель оказалась отрезанной от основной территории королевства. С избранием магистром Ордена Ульриха фон Юнгингена – сторонника активной и жесткой политики – отношения с Польшей стали стремительно ухудшаться. Посредником между Орденом и Польшей выбрали Витовта. В начале 1408 г. к нему в Ковно (совр. Каунас) для решения территориальных споров приехали Ягайло и Ульрих фон Юнгинген. Король требовал возвращения земель. Магистр отказывался это сделать. Стало ясно, что стороны не договорятся.

В Жемайтии осенью того же года полным ходом шла подготовка к восстанию против Тевтонского ордена. Тевтонский наместник и комтуры соседних земель с тревогой сообщали в Мальборк, что Жемайтию «вдоль и поперек проходят литвины, русины и татары, часто одетые купцами, и подбивают население к восстанию».

Одновременно Витовт и Ягайло вели дипломатическую подготовку к войне с Орденом. Витовт в сентябре 1408 г. заключил договор с московским князем, нейтралитет Москвы обеспечил тыл Литвы. Во многих столицах Западной Европы побывали послы Польши и Литвы, убеждавшие государей и графов, что тевтонцы ведут себя слишком жестко на завоеванных землях, что их позиция по отношению к полякам и литовцам агрессивна и неправедна. Во многих случаях эти дипломатические миссии имели успех, страны Западной Европы предпочли занять выжидательную позицию.

Ливонский орден соблазнился льготами в торговле с Полоцком, предоставленными Витовтом. С ливонским наместником фон Хевельманом литовский князь наладил почти дружеские отношения. Кроме того, его союзники – псковичи и новгородцы – были готовы в любой момент ударить по Риге. Собственные интересы для ливонцев оказались выше общеорденского дела, а присланное ими на Грюнвальд одно «знамя» можно считать скорее моральной поддержкой.

Для того чтобы запутать противника, Ягайло и Витовт даже содействовали распространению ложной информации – будто они готовятся к войне друг против друга[62].

Война требовала больших средств, и польский король приказал увеличить выработку соли на соляных шахтах недалеко от Кракова. Поваренная соль тогда была верным средством пополнить казну государства.

Тевтонцы тоже не сидели сложа руки. Они вели переговоры с венграми и чехами, увеличивали численность войска. Венгерский король получил от тевтонов огромную сумму денег – 300 тысяч дукатов – за участие в войне на стороне Ордена.

Большое внимание уделяли крестоносцы развитию артиллерии. В 1408 г. мальборкские литейщики отлили огромную пушку, названную «Бешеная Грета». Ее ствол при транспортировке разбирался на две части, а каждое ядро перевозилось на отдельной телеге. В поход брался боезапас из четырнадцати ядер. В отличие от декоративной «Царь-пушки», «Бешеная Грета» была создана для боевого применения и во время захвата замков в Новой Марке показала свою эффективность.

31 мая 1409 г. в Жемайтии началось восстание против Тевтонского ордена. В это время «по случайному совпадению» в области находился посланец Витовта Румбольд Валимунтович. Для обеспечения тыла при борьбе с повстанцами и стоящими за их спиной литовцами тевтонцы обратились к Польше с предложением соблюдать в надвигающейся войне нейтралитет. Однако поляки наконец раскрыли карты и объявили, что если тевтонцы двинутся в Литву, то они ударят по Пруссии. Тогда начальники Ордена решили направить главный удар именно по Польше. 6 августа 1409 г. магистр Ульрих объявил королю Ягайле войну.

На первых порах удача была на стороне Ордена. Поляки еще только начинали мобилизацию, и тевтонцам удалось глубоко вклиниться в их территорию. К октябрю поляки оправились от первого удара и вернули часть своих земель. С Орденом было заключено перемирие.

К этому времени Витовт при поддержке жемайтийских племен занял Мемель (Клайпеду). Крестоносцы пока не ввязывались в широкомасштабные действия против Великого княжества Литовского.

Зимой 1409/1410 г. в Брест-Литовске состоялось польско-литовское совещание, на котором был выработан план войны с Тевтонским орденом: поляки собирались в Вольборже, литовцы и русские двигались на соединение с ними со стороны р. Нарев. Соединенные силы должны были идти на Мариенбург (Мальборк), взять его и уничтожить Орден.

Весной 1410 г. по приказу литовского князя в Беловежской Пуще делали запасы для дальнего похода – сотни бочек солонины и других продуктов питания; заготавливались плавсредства, бревна и разборные конструкции для двух понтонных мостов. До 24 июня еще продолжалось перемирие с тевтонцами, но армии уже двигались навстречу друг другу. Польская армия тем временем шла на соединение с литовско-русскими полками. Они встретились в первых числах июля. Перемирие было продлено до 4 июля. 7 июля польский король устроил ложную тревогу, проверяя боеготовность и мобильность войск. Результаты эксперимента его полностью устроили. 9-го числа объединенные войска союзников перешли границу Тевтонского ордена. Были назначены командующие: Зындрам командовал поляками, Витовт – литовско-русскими полками. 10 июля союзники увидели на другом берегу р. Древенца крестоносцев. По решению военного совета поляки и литовцы отказались от переправы через реку и последовали фланговым маршем к ее истоку на Лаутенбург, Сольдау. Магистр Ульрих, узнав об этом, двинулся на Братенау к Танненбергу, чтобы преградить им дорогу.

12 июля на марше Витовт и Ягайло получили известие о вступлении Венгрии в войну на стороне Ордена. Чтобы не подрывать боевой дух, войскам было решено об этом не сообщать. По дороге союзники взяли и разграбили замок Гильбенбург (Домбровно). 14 июля войскам был дан отдых.

В ночь на 15 июля разразилась буря, шел ливень. К утру дождь не прекращался, хотя буря утихла. Союзники прошли лишь небольшое расстояние и расположились в лесу, возле озера Любань, которое прикрывало их правый фланг. Разведка, отправленная к видневшемуся на севере Танненбергу, донесла о подходе крестоносцев.

Последние же, узнав, что противник находится в лесу, пребывали в некоторой растерянности. Воевать в таких условиях рыцарская конница была не готова. Магистр выслал Ягайле два меча как знак вызова на битву. Король принял вызов, и армия союзников вышла на равнину для боевого построения.

Силы соперников отличались как по численности, так и по пестроте состава.

В бою при Грюнвальде у крестоносцев было 51 «знамя». В составе их войска насчитывались воины 22 народностей, но преобладали немцы. Тевтонцы имели до 11 тысяч человек, из них около 4 тысяч рыцарей, до 3 тысяч оруженосцев и около 4 тысяч арбалетчиков.

У союзников было численное превосходство: 51 польская и 40 литовских хоругвей, 3 тысячи татар. На стороне Витовта и Ягайлы сражались поляки, литовцы, русские, жмудь, армяне, волохи, чешские и моравские наемники. Отрядом чехов командовал будущий лидер таборитов и национальный герой Чехии Ян Жижка.

В состав польских войск входило 7 хоругвей из уроженцев русских областей, 2 наемные хоругви и 42 чисто польские. В литовском войске было 36 русских хоругвей.

Подсчитать точно количество людей в войске довольно сложно, поскольку в хоругви могло быть от 300 до 3 тысяч человек. Вероятно, польско-литовское войско насчитывало 16–17 тысяч воинов. Кроме того, следует отметить, что союзники были в лучшем положении в смысле однородности своего войска. Армия тевтонцев была гораздо пестрее. Зато крестоносцы превосходили противника в дисциплине, боевой подготовке, снабжении.

Сражение происходило на пространстве площадью около 4 квадратных километров между Грюнвальдом, Танненбергом и Людвигсдорфом[63]. Поле боя представляло собой довольно ровную местность, которая имела несколько гряд невысоких холмов, пересекаемых незначительными оврагами. Противников разделяла небольшая лощина.

На месте будущей битвы орденские войска оказались раньше союзников, и это время они не теряли напрасно. Выбранная Ульрихом фон Юнгингеном позиция на гребне холмов между деревнями Танненберг и Людвигсдорф имела ряд преимуществ. Крестоносцы были построены не в три, а в две линии – таким образом была растянута линия фронта, упершаяся по флангам в деревни. Чтобы окружить тевтонов с флангов, неприятелю пришлось бы ломать ноги своим коням среди деревенских огородов и заборов. Протяженность фронта составила два с половиной километра.

На правом фланге орденского войска стояли 20 «знамен» под руководством Лихтенштейна, на левом фланге – 15 «знамен» маршала Валенрода; вторую линию составили резервные 16 «знамен» под командованием самого магистра. Бомбарды были выставлены впереди войска, их прикрывали арбалетчики.

Перед тевтонскими шеренгами тайно были выкопаны так называемые «волчьи ямы», на дне которых были вбиты заточенные колья, а сверху все было накрыто жердями и замаскировано дерном. Согласно замыслу тевтонцев противники должны были проваливаться в них во время атаки.

Расположив свои войска на гребне холмов, магистр вынуждал союзников атаковать, поднимаясь в гору. При этом тевтонские резервы, расположенные за холмами, для союзников были бы до определенного момента не видны.

При фланговом окружении первой линии тевтонцев союзники сами оказались бы между передовыми полками Ордена и резервными, расположенными в деревне Грюнвальд.

Боевой порядок союзников состоял из трех линий – передней, средней и тыльной. Правый фланг заняли русские, литовцы и татары под командованием Витовта, левый – поляки Зындрама. В центре расположились смоленские полки князя Юрия Мстиславовича.

Первой в бой бросилась татарская конница с фланга Витовта. Это произошло около полудня. Немцы-пушкари, едва успев выстрелить по два раза, были смяты[64]. «Когда же ряды сошлись, – писал польский летописец Ян Длугош, – то поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое-то огромное строение, и такой громкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на расстоянии даже нескольких миль. Было даже невозможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель, сбросив с коня или убив противника, не занимал место побежденного. Наконец, когда копья были переломаны, ряды той и другой стороны и доспехи с доспехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, насаженных на древки, страшный грохот, какой производят молоты о наковальни, и люди бились, давимые конями…» Почти час уже длилась схватка, когда великий магистр бросил в бой основные силы – сотни закованных в железо рыцарей Валенрода. Не выдержав натиска, татары отступили. В бой включились вторая и третья линии литовско-русского войска, устремившегося на помощь отступавшим татарам. Однако их основные силы также были смяты и отброшены крестоносцами. Дольше всех сопротивлялись Виленская и Трокская хоругви, но и они начали отходить. Валенрод преследовал отступавших литовцев.

В центре тем временем обеспечивали себе место в пантеоне отечественных героев три смоленских полка. Смоляне в битве при Грюнвальде проявили потрясающее мужество, стойкость и высокое воинское умение. Напирающий враг полностью уничтожил один из полков, но два других отбили атаку, прорвались к левому флангу союзнической армии и присоединились к сражавшимся здесь полякам.

Теперь началось наступление первой линии поляков Зындрама в составе 17 хоругвей. Против них бились 20 «знамен» Лихтенштейна. Полякам удалось прорвать линию крестоносцев, но тут возвратились тевтонские «знамена», преследовавшие литовцев. Они ударили в правый фланг и отчасти в тыл полякам. Смоленские полки, которые прикрывали атакуемый фланг поляков, выдержали и этот удар и таким образом спасли воинов Зындрама от разгрома.

Однако бой продолжался с прежним упорством. Крестоносцы теснили противника, в бою пал стяг короля Польши. Вперед была брошена вторая польская линия, которой удалось окружить и оттеснить воинов Лихтенштейна.

В бой вступили 16 резервных «знамен» Ульриха. Их задачей было зайти полякам во фланг и окружить части Зындрама. Чтобы не допустить их приближения к месту основных событий, третья линия польских войск бросилась наперерез.

Вскоре произошел перелом в сражении. Магистр временно потерял контроль над ситуацией. Вероятно, он заметил маневр третьей линии неприятеля и собрался принять новое решение, изменить задачу резерва. Так или иначе, 16 «знамен» неожиданно прекратили движение. И тут на поле боя вновь появились бежавшие, но опять собранные и развернувшиеся литовско-русские части Витовта. Их появление несколько обескуражило тевтонцев. Союзники перешли в контратаку.

Крестоносцы в панике отступили. Сам Ульрих вскоре был убит литовским воином. (Говорят, что гроссмейстеру предлагали бежать, но он отказался: «Не дай бог, чтобы я оставил это поле, на котором погибло столько мужей, – не дай бог!») Часть тевтонцев укрылась в вагенбурге[65], который союзное войско взяло штурмом.

Орден понес большие потери. Литовцы и поляки преследовали немецких рыцарей на протяжении 25 километров. Ночь союзные войска провели на поле боя, а затем продолжили движение в глубь страны. 25 июля был осажден Мариенбург, однако взять его не удалось. Слишком велики были потери польско-литовского войска, да и время было упущено. Впрочем, жить Тевтонскому ордену оставалось совсем недолго – в 1466 году он прекратил свое существование.

* * *

«Один день Грюнвальда уничтожил славу и силу Ордена. Был тот день его наивысшей славы, рыцарского мужества, героического духа, но вместе с тем последний день величия, силы и счастья. С утра того дня начался его упадок на все времена», – так совершенно справедливо говорил о значении битвы 1410 г. немецкий историк Е. Войгт. Для нас же еще важнее то, что Грюнвальдская битва избавила славянские земли от опасности тевтонского завоевания.

АЗЕНКУР 1415 г.

Начало третьего этапа Столетней войны. Английские лучники выиграли битву у французской тяжелой кавалерии.

Второй этап Столетней войны, который начался в 1369 г., был более удачным для французов, чем предыдущий. Теперь они избегали больших столкновений, а предпочитали нападать внезапно, перерезать коммуникации противника. К 1380 г. англичанам удалось удержать лишь небольшую часть своих владений во Франции. Наступило перемирие, продолжавшееся три с половиной десятилетия. Когда военные действия возобновились, в них участвовали дети и внуки прежних воинов, и англичане не посрамили предков, добывших славу при Креси. Новую победу жители туманного Альбиона одержали в 1415 году при Азенкуре.

* * *

Когда 26-летний английский король Генрих V решил начать новое вторжение на континент, во Франции полным ходом шла настоящая гражданская война: за власть сражались два клана – бургундцы и арманьяки, т. е. сторонники герцога Бургундского и герцога Орлеанского. Положение осложнялось и тем, что на престоле находился слабоумный король Карл VI и страной фактически управлял его сын. Тем уверенней чувствовал себя английский монарх.

В августе 1415 года английское войско под командованием самого короля высадилось в Нормандии в устье реки Сена. Англичане взяли крепость Гафлер и двинулись во Фландрию через Аббевиль. Переправы через Сомму французы перегородили и охраняли крупными силами, так что англичане шли по левому берегу реки к верховьям. После продолжительного и утомительного похода (англичане прошли свыше 100 км) войска Генриха переправились через Сомму и направились к Кале (тогда английская крепость). Лучники несли с собой заостренные колья и были готовы в любой момент соорудить частокол и обороняться против французской конницы.

Французы долго шли по правому берегу Соммы параллельно армии противника. Затем они повернули на север и после стремительного пятидневного перехода опередили англичан у Азенкура. Здесь 25 октября 1415 г. и произошло знаменитое сражение.

Численность войск противников источники традиционно дают самую разную. Есть сведения, что французы обладали пятикратным численным превосходством – 25 тысяч против английских 5–6 тысяч. Это вряд ли возможно. Скорее речь может идти о приблизительно равных армиях (до 10 тысяч человек) с преимуществом французов в количестве рыцарей и конницы и преимуществом англичан в количестве лучников. Несомненно, войско англичан было измотано и уменьшено предыдущими военными действиями и 14-дневным маршем. Их перспективы выглядели не очень радужными. Перед боем к Генриху не раз приходили французские послы, предлагавшие выплатить ему выкуп, за который английскому королю позволят спокойно отбыть в Англию (не исключено, что без войска). Генрих гордо отклонил все предложения и не забыл оповестить об этом своих солдат.

Французы решили дать оборонительный бой. Англичане, со своей стороны, также считали атаку безумством. При этом во французском лагере было много дворян, которые полагали, что победа будет легкой – ведь в армии неприятеля сплошные простолюдины, легкая пехота. Поэтому они рвались в бой. Англичане, напротив, истово молились, многие из них не надеялись когда-нибудь еще увидеть родные места. Атмосферу в обоих станах, как, собственно, и другие обстоятельства, связанные с битвой при Азенкуре, живописно описывает Вильям Шекспир в драме «Генрих V». (Впрочем, к сожалению, талант и авторитет Шекспира не раз сыграли злую шутку с историками, доверявшими великому драматургу.)

Французское командование выбрало для сражения большое поле, двух миль в длину и одной в ширину, но заметно сужавшееся к середине. Здесь проходила дорога к Кале. На запад от поля в небольшом лесу скрывалась деревушка Азенкур, а с востока, в другом лесочке, находилась деревня Трамкур. Генрих V провел ночь перед сражением в деревне Мезонсель к югу, а французские силы – в Рюиссовилле и его окрестностях к северу от места будущей битвы. Поле было уже засеяно озимыми, несколько дней шли проливные дожди, и место сражения превратилось в море липкой грязи.

Главные силы французской армии расположились в три линии, в каждой из которых было по шесть рядов. Первые две линии рыцарей спешились и заняли позицию в центре вперемешку с арбалетчиками и кнехтами. В руках пешие рыцари держали специально укороченные пики, чтобы легче было сражаться в рукопашном бою. На флангах были поставлены отряды конных рыцарей, готовые контратаковать английских лучников. Большая часть французов была в рыцарских доспехах и имела тяжелое вооружение. Среди командующих французской армией были такие опытные военачальники, как маршал Бусико и коннетабль д'Альбре. Они заняли места в первой шеренге первой линии. Вероятно, это было ошибочным решением, поскольку французская армия лишилась оперативного командования.

План французов был прост. Конница с флангов должна смять английских лучников, а затем тяжелая пехота и рыцари окончательно подавят сопротивление Генриха. Французы также надеялись, что англичане будут атаковать, их ряды при этом расстроятся, что облегчит разгром.

На рассвете свои боевые позиции заняли и англичане. Тяжеловооруженные воины спешились и держали в руках такие же укороченные пики, как у французов. Они выстроились в три боевых порядка по четыре ряда в каждом. Каждое такое формирование с флангов прикрывали пять-шесть рядов выдвинувшихся вперед лучников. По краям армии лучники выстроились полумесяцем, что позволяло им вести прицельный огонь и по направлению к центру. Король приказал, чтобы каждый лучник воткнул перед собой в землю острый кол длиной в одиннадцать футов для защиты их от вражеских всадников. Фланги английской армии прикрывались лесом.

Генрих V взял на себя командование центром своей армии. Все другие позиции были поручены опытным военачальникам. Правым флангом командовал 42-летний кузен монарха Эдуард, герцог Йоркский; левым флангом – лорд Камойс, который сражался с французами еще тридцать пять лет назад. За лучников отвечал 58-летний сэр Томас Эрпингем. Ни один из участков сражения король не доверил своему младшему брату Хэмфри.

Перед тем как надеть свои сверкающие доспехи, король прослушал три мессы и принял святое причастие. На маленьком пони Генрих объехал свои войска, в то время как его боевого коня сзади вел паж. В своих речах король напомнил воинам, что он «…прибыл во Францию для того, чтобы вернуть законное наследство» и что у него есть все справедливые основания претендовать на него. Лучникам король сообщил, что французы поклялись каждому взятому в плен английскому стрелку отрубить три пальца на правой руке.

Французы полагали, что сражение должны начать англичане, и спокойно стояли от них на расстоянии более шестисот ярдов. Генрих прождал около четырех часов, но затем решился все-таки начать сражение – к французам могло прийти подкрепление в виде войск герцога Брабантского[66]. Король решил спровоцировать противника на атаку.

Около двух часов дня Генрих V скомандовал: «Знамена вперед! Во имя Христа, Марии и Святого Георгия!»[67] Его воины преклонили колени, поцеловали землю, осенив ее крестным знамением, и положили в рот по щепотке земли в знак причащения. Пехота (в том числе лучники) двинулась вперед, сохраняя строй в той мере, как это позволяла раскисшая почва. Несколько раз англичане прокричали: «Святой Георгий!»

Многие воины имели неполную амуницию, а лучники из-за грязи вообще пошли в бой босиком. Они приблизились к французам на 300 ярдов, установили на уровне лошадиной груди свои заостренные колья и начали обстрел французских позиций. Туча стрел, обрушившаяся на французские позиции, причинила не так уж много вреда тяжеловооруженным воинам (погибло человек десять), но свое дело сделал.

Французская конница попыталась атаковать лучников с фланга. Этими атаками, в которых вперед направились отряды по 500 человек, командовали Гийом Савойский и Клиньи Брабантский. Наступление их закончилось полным провалом. Вспаханное поле не давало возможности атаковать быстро, колья задерживали конницу, а град стрел разворачивал испуганных и израненных лошадей назад. В это время арбалетчики французской армии были подавлены обстрелом, который вели их английские визави с луками (не забываем, что лук скорострельнее арбалета). Они отошли за спины пеших рыцарей, а отсутствие опасности с их стороны окончательно развязало руки лучникам, которые все внимание и усилия обратили на неприятельскую конницу[68]. Контратаки последней стали совершенно бесполезны. Более того, возвращаясь из атаки, плохо управляемые, скачущие во весь опор животные смяли и расстроили французские ряды.

Увидев смятение в стане врага, в контратаку двинулись главные силы англичан. Французы были опрокинуты. Один пикардийский дворянин, чьи отец и брат погибли при Азенкуре, так описывал проблемы, возникшие перед французскими пешими рыцарями: «И упомянутые французы были так обременены доспехами, что не только не могли двигаться вперед, но едва стояли на ногах… На них были длинные одеяния из стальных пластин, что спускались до самых колен или даже ниже и были очень тяжелы, ноги под ними также были защищены латами, под которыми были надеты белые фетровые одежды, на большинстве из них были конические шлемы с забралами, заостренными, как собачьи морды. Тяжесть доспехов в сочетании с размякшим грунтом значительно затрудняла их передвижение».

Преследование англичане не вели, поскольку пешим рыцарям для этого надо было сначала вернуться к своим коням. К тому же они были больше заняты захватом французских дворян, за которых можно было получить хороший выкуп.

При Азенкуре французы в очередной раз потеряли цвет дворянства. Среди убитых были коннетабль и герцоги Алансонский и Брабантский. По некоторым данным, число пленных французов достигло двух тысяч человек. Среди них были герцог Орлеанский и маршал Бусико. Англичане потеряли около 400 человек, в том числе герцога Йорка и графа Оксфорда.

Впрочем, Генрих V не смог в полной мере воспользоваться плодами столь блестящей победы и вскоре отбыл в Англию. Тем не менее через пять лет практически вся Франция оказалась в руках англичан.

Для того чтобы французы начали выигрывать большие битвы, они должны были провести серьезные реформы армии, а главное – преодолеть свое презрение к неблагородным сословиям как к воинам. Умелые английские пехотинцы, люди простого звания, без доспехов, при Азенкуре сумели остановить натиск прекрасно вооруженных и защищенных французских рыцарей. А помогла им в этом длинная, почти прямая доска из испанского тиса, концы которой соединяла натянутая веревка, – знаменитый английский длинный лук.

ВИТКОВА ГОРА 1420 г.

Битва, выигранная небольшим отрядом таборитов под командованием Яна Жижки. Поражение на Витковой горе заставило германского императора снять осаду Праги и тем завершить первый крестовый поход против восставших чехов.

В XIII в. Чехия была еще совершенно самостоятельным государством, а в XIV в. стала центром Священной Римской империи. Такое положение не сделало население страны (как феодалов, так и крестьян с горожанами) более счастливым. Чешские короли допустили проникновение в Чехию немецких феодалов и католического духовенства немецкого происхождения, которые стали прибирать к своим рукам чешские земли. Так, церковь сосредоточила в своем владении более трети всей обрабатываемой в Чехии земли, что не устраивало ни обираемых налогами крестьян и горожан, ни мелких и средних чешских землевладельцев, которым значительная часть государственного земельного фонда стала недоступна.

На фоне всеобщего обнищания и недовольства церковная роскошь и порождаемая этим безнравственность вели к всеобщему неприятию церкви, идеология которой к тому же переставала соответствовать реалиям жизни (в первую очередь – городской). На этом фоне развивалось народное и ученое еретичество.

Прелюдией к открытым военным действиям между «клерикалами» и «антиклерикалами» стала казнь Яна Гуса, который в 1415 г. был сожжен на костре. Родившийся в 1372 г. на юге Чехии, Гус окончил Пражский университет и, получив сан священника, начал свою проповедническую деятельность. В проповедях он критиковал и обличал церковь за ее неуемные желания, порожденный этим разврат, алчность и жадность – набор претензий, который позже, в эпоху расцвета Реформации, станет стандартным. Проповеди пользовались большой популярностью во всех кругах. В конце концов после проповеди против индульгенций Гус был отлучен от церкви и предан казни. Смерть Гуса придала народному недовольству высший смысл: все чешское общество пришло в движение. Действия приобретали все более стихийный характер, тем более что ограничителей в виде армии короля Вацлава не возникло: на просьбу церкви вмешаться и подавить силой развивающееся еретичество монарх ответил отказом.

1419 г. считается годом начала т. н. «гуситских» войн. На одной стороне действовали радикальные гуситы, представленные «широкими слоями населения», на другой – крупные чешские католические землевладельцы, Римская церковь во главе с папой и верный защитник католичества германский император Сигизмунд.

В 1419 г. в Бехиньском районе у холма Табор собралось более 40 тысяч гуситов со всех концов Чехии и Моравии. Они ждали явления Христа и начала «времени отмщения». Не дождавшись пришествия Христа, гуситы вышли из лесов и начали избиение ортодоксальных католиков во всех встречавшихся на пути населенных пунктах. Местом расположения официальной ставки гуситской армии был выбран мыс над рекой Лужицей, где ранее стояла крепость Градиште. Здесь гуситы начали строить укрепление – Табор. От него и сами повстанцы получили название «табориты».

В Таборе возникла крепкая община реформационных сил, своеобразная республика, в которой кроме четырех гетманов, стоявших во главе военных общин, большое влияние имели священники и проповедники, был избран собственный епископ. Вооруженную организацию таборитов возглавил разорившийся чешский рыцарь Ян Жижка (1378–1424). Жижка имел большой военный опыт. Он долгое время состоял в отрядах наемников, сражался при Грюнвальде и Азенкуре.

В войске повстанцев большое внимание уделялось дисциплине. Каждый солдат и начальник под страхом смертной казни должен был выполнять указания старших. За грабеж и поджоги, утаивание военной добычи и кражу виновного также казнили. Запрещались шум и ссоры.

Главным оружием таборита был тяжелый цеп – «молотило», подвижная часть которого была окована железом. Этим оружием умелые молотильщики могли сделать 20–30 взмахов в минуту. Также табориты были вооружены длинными пиками с крюками (для стягивания рыцарей с лошади), мечами, луками, арбалетами, косами. В бою повстанец стремился поразить самого рыцаря, в то время как фламандцы, например, предпочитали бить по лошади.

В значительном количестве в повстанческом войске использовалось уже и огнестрельное оружие – аркебузы и бомбарды. Последние укреплялись на повозках и использовались в полевых условиях. Для изменения направления удара повозка поворачивалась, а били эти пушки, в первую очередь, по коннице.

Ядром гуситского войска была пехота, но имелась и легкая конница.

Для неподвижной обороны и для обороны на марше табориты использовали сооружение из повозок – вагенбург. Повозки были очень прочны и запрягались четверкой лошадей. С двух сторон вниз свешивали толстые дубовые доски (чтобы перекрыть возможность прохода под повозкой). На повозках устанавливались деревянные щиты. Повозки скреплялись длинными железными цепями. Команда повозки состояла из 10 человек: ездового, четырех молотильщиков, пикинеров и стрелков (лучников, арбалетчиков, аркебузиров). Несколько таких команд составляли роту, та, в свою очередь, входила в отряд. Численность отряда не превышала 5–6 тысяч человек. Все же войско таборитов состояло из пяти таких отрядов – двух постоянных и трех ополченских.

Для встречи с противником походный порядок войска Яна Жижки расчленялся на четыре колонны; две крайние и две внутренние. Крайние колонны были длиннее. Их выступавшие крылья позволяли быстро превращать походный порядок в боевой или вагенбург. Формы боевого порядка походили на различные буквы латинского алфавита.

Для ведения оборонительного боя выбиралась возвышенность, на которой располагался вагенбург. Отряд с тремя сотнями повозок мог занять для обороны площадь около 24 тыс. кв. м (300 χ 80). Впереди повозок выкапывался ров, а колеса присыпались землей. По наступающим конным или спешенным рыцарям велась стрельба из бомбард и аркебуз, затем в ход шли стрелы и камни. Те, кто все-таки добирался до повозок, испытывали на себе силу удара молотил. Контратака таборитского резерва довершала разгром противника.

Противники гуситов сосредоточились в Чехии на Кутной горе (65 км к востоку от Праги). При этом внутренняя «контрреволюция» нашла поддержку среди феодалов стран-соседей и, естественно, в Риме. Республика таборитов стала объектом пяти крестовых походов, организованных Папой Римским и германским императором. 1 марта 1420 года был объявлен первый из них.

Император Сигизмунд собрал войско из немецких, польских, венгерских и других феодалов и в конце апреля 1420 г. вторгся в Чехию. Войско двигалось к Кутной горе для соединения с местными союзниками.

В это же время на северо-западной границе Чехии сосредоточились силы бранденбургского, пфальцского, трирского, кельнского и майниского курфюрстов. На юге готовились к вторжению австрийский и баварский герцоги. В мае отряды Сигизмунда прибыли в Кутную гору. В это время горожане осаждали Пражскую крепость, в которой находился королевский гарнизон. Император потребовал снять осаду и сдать оружие. Пражане обратились за помощью в Табор. Девять тысяч человек под командованием Яна Жижки отправились на помощь к столице. В ходе непродолжительного похода Жижка дважды успешно сразился с отрядами противника, и 20 мая Прага уже встречала таборитов. Император был вынужден временно отступить, но королевскому гарнизону крепости удалось прорвать блокаду и уйти.

После неудачной попытки взять сам Табор Сигизмунд опять сосредоточился на Праге. Император рассчитывал блокировать город и вынудить его защитников к капитуляции. Для успешного завершения этого плана необходимо было взять Виткову гору.

Эта гора протяженностью в 4 км находится на восточных подступах к Праге. Гребень Витковой горы имеет крутые спуски протяжением в 1 км, западная часть высоты круглая, южный склон покрыт виноградниками. Ян Жижка, понимая важное стратегическое положение горы, своевременно занял ее. На краю гребня, обращенном к городу, были поставлены два деревянных сруба. Вокруг каждого из них табориты построили стены из камня и глины и выкопали рвы. По сути, было сооружено два полевых редута, между которыми находились крутые склоны, а на северной стороне – обрывы. На южном склоне была сооружена башня. Все эти укрепления оборонял небольшой отряд.

Сигизмунд выделил для покорения Витковой горы 3–4 тысячи человек. После взятия высоты штурм Праги должен был проводиться с трех направлений – с юга, запада и востока.

14 июля 1420 г. большой отряд феодалов начал наступление на Виткову гору со стороны Шпитальского поля. Императорские воины взяли башню в виноградниках, ворвались в ров, но стену не преодолели, поскольку встретили ожесточенное сопротивление гарнизона одного из редутов. По сообщениям хронистов, здесь находилось лишь 29 таборитов, в том числе 3 женщины: «Перед антихристом не смеет отступать христианин!» – кричала одна из защитниц укрепления. В нужный момент к редуту успел подойти отряд молотильщиков во главе с Жижкой. Атака была отражена, но рыцарский авангард не мог спокойно отступить, подпираемый сзади толпой атакующих. Это лишь облегчило задачу таборитов. Жижка атаковал левый фланг противника и разбил его.

В Праге внимательно наблюдали за ходом боя на горе. Стихийно создавались отряды горожан и отправлялись на помощь таборитам. Впереди шли священники, за ними лучники, затем большое количество воинов с молотилами.

Табориты ударили по врагу с фронта, в то время как жители Праги напали с фланга. Избегая окружения, воины неприятеля бежали от разъяренной и вооруженной толпы. Вскоре в рядах феодалов начались ссоры и разногласия, а Жижка приказал еще лучше укрепить Виткову гору.

30 июля Сигизмунд оставил Прагу. Первый поход крестоносцев был отражен.

Вскоре табориты заняли многие города Чехии. В ноябре войско Сигизмунда потерпело еще одно крупное поражение – под Вышеградом. В январе 1421 г. войска Жижки заставили императора отступить в Венгрию.

* * *

Гуситским войнам суждено было продлиться еще много лет. Не раз еще табориты били своих противников. Был момент, когда среди феодалов распространилось мнение, что одолеть повстанцев силой оружия просто невозможно – настолько неприступными были их вагенбурги, настолько уверенно сражались воины Жижки. Пару раз рыцарское войско разбегалось при одном появлении мятежных чехов на горизонте, при звуке их боевых песен.

Даже ослепший от ран и болезни Жижка наносил чувствительные поражения противнику. В 1424 г. он умер, но гуситы были разбиты лишь через десять лет в сражении при Липанах. Да и здесь важнейшим фактором было не тактическое или техническое превосходство реакционного войска, а раздоры внутри гуситского движения. Последние табориты были уничтожены только в 1452 г. С точки зрения военного искусства, они были едва ли не самыми грамотными повстанцами в истории.

ОРЛЕАН 1429 г.

Деблокирование Орлеана в критический для Франции момент стало переломным в ходе Столетней войны. Французские войска там воодушевляла будущая национальная героиня Жанна д'Арк.

Жанна д'Арк – одна из самых загадочных фигур в истории. Немало копий сломано по поводу ее происхождения, роли, которую она сыграла на переломном этапе Столетней войны, ее судьбы после пленения. Кем она была – талисманом французских войск, освобождавших Орлеан, или действительным руководителем военных действий? Она, без сомнения, стала символом борьбы французов за независимость своей страны. Орлеан – город, который уже не одно столетие связан с ее именем.

* * *

После Азенкура французы потерпели еще целый ряд поражений. В 1419 г. союзником англичан стал герцог Бургундский. В 1420 г. в Труа был заключен мир, отдавший под контроль англичан добрую половину Франции, а психически больной французский король Карл VI Безумный признал английского короля Генриха V своим наследником. Однако сын Карла Безумного, дофин Карл, не признал этого договора, и война продолжилась. В 1422 г. Карл VI умер, и на престол вступил его сын. Однако в последующие два года французская армия потерпела новые поражения, а англичане не признали Карла VII королем Франции.

В октябре 1428 г. англичане подошли к Орлеану. Они овладели башнями, с юга прикрывавшими мост через Луару, а затем перешли к осаде города. Осада началась 8 октября и продолжалась семь месяцев. Она носила пассивный характер, поскольку англичане не собирались штурмовать сильные укрепления Орлеана, состоявшие из каменной крепостной ограды с 31 башней и пятью воротами.

Орлеан был одним из немногих пунктов к северу от Луары, которые удерживались войсками французского короля. Он преграждал англичанам путь в южную Францию. Несмотря на сильные укрепления, долго город держаться не мог – требовалась срочная деблокада. Граф Клермон с шеститысячным отрядом двинулся на выручку Орлеану, но встреча с английским продовольственным отрядом в феврале 1429 г. при Рувре обернулась для французов очередным поражением.

В это время и выходит на историческую сцену Жанна д'Арк.

Согласно ортодоксальной истории Жанна была простой крестьянкой из деревни Домреми на границе Шампани и Лотарингии. С детства она наблюдала за жестокими стычками между бургундцами и войсками Карла. С юных лет она слышала голоса святых, которые призывали ее бороться против захватчиков. Наконец в возрасте 16–18 лет она направилась к Карлу VII. Непостижимым образом добившись аудиенции у короля, Жанна пообещала, что сможет изгнать англичан из-под Орлеана и вообще из Франции и короновать Карла в Реймсе. Еще более непостижимым образом Карл поверил в девушку. Ей было поручено стать вместе с герцогом Алансонским во главе армии, собирающейся в Блуа для снятия осады Орлеана. Для Жанны изготовили специальные доспехи и вручили меч, по преданию, принадлежавший самому Карлу Мартеллу.

Не все историки согласны с такой версией о происхождении Жанны д'Арк. Многие считают ее не просто знатной особой, но и сводной сестрой Карла. Именно этим ее происхождением они объясняют и то, что Жанна прекрасно держалась в седле, свободно обращалась с боевым копьем, проявляла хорошее знание тактики и стратегии, хорошо использовала в бою артиллерию. Этим же объясняется и неожиданная покладистость короля, позволившего молодой девушке стать во главе армии.

С другой стороны, возможно, французский двор искал человека, который мог бы стать неким символом, талисманом для деморализованных французов. Жанна обладала даром убеждения, была ревностной христианской проповедницей, действительно способной воодушевить набожных современников. Такие люди и сейчас могут подвигнуть сторонников на грандиозные по масштабу деяния. Что уж говорить об эпохе Средневековья, когда, например, появление хоругви в критический момент на поле брани могло изменить ход событий, поднять войска в атаку. Так что даже крестьянка, известная как полусвятая прорицательница, могла быть использована для воодушевления армии.

Версии эти, собственно, не являются взаимоисключающими. Жанна могла иметь знатное происхождение и быть при этом харизматическим религиозным лидером. Ей удалось превратить долгую и страшную феодальную усобицу между претендентами на французский престол в общенародную священную войну за освобождение Франции. Орлеанская девственница всегда подчеркивала, что войну против англичан ведет Господь, орудием которого является она сама и все французы.

Гарнизон Орлеана насчитывал только около 500 человек, из горожан были созданы отряды милиции по числу башен. Было заготовлено большое количество продовольствия и боеприпасов, размещена сильная артиллерия. Перед приходом англичан предместья города были сожжены, и жители укрылись за стенами.

Первоначальное нападение англичане предприняли с южной стороны, против крепости Турель, прикрывавшей мост и ворота Дю Понт. После трех дней беспрерывной бомбардировки французы были вынуждены оставить крепость. Англичане восстановили крепость и укрепили монастырь Св. Августина вблизи от Турели.

В связи с плохой погодой командующий англичан герцог Суффолк поздней осенью отвел основные силы на зимние квартиры, оставив в Турели капитана Гласдейла с отрядом. Это позволило войти в город французскому отряду под командованием Дюнуа (700-1000 бойцов).

1 декабря к Орлеану подошли крупные силы под предводительством лорда Скейлза и Джона Тэлбота, который принял командование осадой. Он вернул войска на позиции к городу и построил на северном берегу Луары, к западу от города, укрепление вокруг церкви Сен-Лоран, которое сделал своим штабом. Также были построены укрепления на острове Шарлеман и вокруг церкви Сен-Приве. Гласдейл, получив пополнение, остался командовать Турелью и фортом Августинцев.

В течение зимы на помощь к англичанам пришло еще и около 1500 бургундцев. Осаждающие начали строить группу фортов, связанных между собой траншеями, – укрепления Лондон, Руан, Париж. На восток от Орлеана (северный берег Луары) Суффолк построил укрепления вокруг церквей Сен-Лу и Сен-Жан-Ле-Блан.

Таким образом, блокадная линия англичан, общим протяжением 7 км, состояла из 11 укреплений (пять бастилий и шесть бульваров[69]). Английские укрепления находились в полукилометре от городской стены. Наиболее сильно были укреплены западный и южный участки блокадной линии, северо-восточный участок не имел укреплений. Весной 1429 г. блокадный отряд англичан насчитывал не более 5 тысяч человек. Боевые действия носили пассивный характер, время от времени прерывавшийся стычками между противниками.

Ситуация становилась все более угрожающей, осада постепенно становилась все более плотной, запасы продовольствия заканчивались. Капитаны стали покидать город, уводя остатки отрядов. В отчаянии горожане предложили герцогу Бургундскому взять город под свое покровительство, но этому воспротивился английский командующий Бедфорд. Тогда бургундский контингент был отозван, что, впрочем, не слишком облегчило положение осажденных. К началу лета англичане ждали пополнения для окончательного окружения города.

В это время в Блуа продолжался сбор французских войск. Сюда были стянуты отряды почти всех капитанов, набирались наемники.

Жанна приказала удалить из лагеря проституток, запретила грабежи и разбой, требовала прекращения сквернословия и обязательного посещения богослужений. Под влиянием ее обаяния начался небывалый патриотический подъем. 27 апреля войско вышло из Блуа с отрядом духовенства во главе колонны, которое пело гимн «Даруй Бог победу», и направилось к Орлеану левым (южным) берегом. Выбор направления движения стал первым камнем преткновения во французском лагере. Жанна высказала намерение двинуть отряд по правому берегу Луары, поскольку при движении левым пришлось бы форсировать затем Луару, чтобы добраться до города. Но военачальник Гокур повел войска левым берегом. Утром 29 апреля французы прошли мимо южных английских укреплений, причем их гарнизон не решился атаковать противника. Однако переправа через реку всего отряда оказалась невозможной из-за неблагоприятного ветра и отсутствия должного количества судов. Жанна была вне себя. «Вы думали меня обмануть, а обманули сами себя!» – кричала она на военачальников. С 200 всадниками она переправилась на другой берег, в то время как остальные войска вернулись в Блуа, чтобы оттуда направиться к Орлеану правым берегом.

29 апреля, вечером Жанна д'Арк со своим отрядом (в котором были опытные бесстрашные капитаны Ла Ир и Ксентрайль) торжественно вошла в Орлеан через Бургундские ворота и была восторженно встречена горожанами. Англичане даже не пытались воспрепятствовать этому. Следующие несколько дней Жанна пыталась добиться деблокады города путем переговоров. Она передала захватчикам письмо с требованием убраться из Франции. В ответ англичане задержали герольдов, передавших письмо, и пригрозили сжечь ее как ведьму. Тогда Жанна подошла по мосту к французской баррикаде напротив Турели и потребовала от англичан вернуть герольдов и уходить, пока не поздно. Ответом были проклятия.

1 мая французский генерал-лейтенант Дюнуа выехал навстречу основным силам. 2 и 3 мая Жанна в сопровождении толпы горожан выехала за стены для осмотра английских укреплений. Наконец 4 мая основные силы прибыли и беспрепятственно вошли в город. Англичане опять не сделали никакой попытки атаковать противника.

В этот же день случилась и первая серьезная стычка, в которой приняла участие Жанна д'Арк. Утром, после входа основных сил в город, Дюнуа без ведома девушки предпринял вылазку против бастилии Сен-Лу. Начавшись как простая перестрелка, эта стычка переросла к полудню в достаточно упорное сражение. Англичане защищались храбро, и французы уже начинали отступать, когда отдыхающая Жанна внезапно проснулась и бросилась к Бургундским воротам с собравшимися ополченцами. Воодушевленные ее появлением, солдаты с новой силой начали штурм. Жанна бесстрашно бросалась в самые опасные места, бой становился все упорнее. Тем временем с западной стороны Джон Тэлбот с отрядом поспешил на выручку соотечественникам. Однако, правильно оценив обстановку, Дюнуа с частью солдат атаковал укрепление Париж, и Тэлбот вынужден был оставить силы для защиты этой бастилии.

Вскоре Сен-Лу был захвачен и уничтожен. Этот успех положил начало снятию осады.

5 мая англичане переместили большинство солдат на южном берегу Луары в Турель и укрепления перед ней (в частности, форт Св. Августина). Утром 6 мая французы начали наступление, намереваясь захватить бастилию Сен-Жан-Ле-Блан (Св. Иоанна Белого). На лодках солдаты переправлялись на остров Иль-о-Туаль. Гарнизон английской бастилии, увидев, что силы противника очень велики, уничтожил это укрепление и отошел к форту Святого Августина. Французы тем временем навели понтонный мост и начали медленно высаживаться на южный берег. Не дождавшись окончания переправы, Жанна с небольшим отрядом немедленно атаковала укрепление и водрузила у подножия знамя. Но силы французов еще были невелики, и гарнизон, насчитывавший более 500 солдат, совершил вылазку, отбросив нападавших. Жанна сумела остановить отступление, а подоспевший отряд Ла Ира пришел на выручку. Гарнизон с потерями был вынужден отступить. Когда основные силы французов переправились, штурм возобновился. Борьба шла весь день, и только к вечеру французы наконец овладели укреплением. Тэлбот же опять не смог оказать помощи защитникам Св. Августина, поскольку Дюнуа сковал его силы атакой на бастилию Сен-Лорен.

В ночь с 6 на 7 мая англичане забрали гарнизоны бастилии Сен-Приве и Шарлемана на северный берег, концентрируя там силы. Возможно, они ожидали, что французы не решатся атаковать Турель, а нападут на северном берегу, но утром 7 мая Жанна с армией переправилась на южный берег, и около 8.00 войска начали атаку против барбакана перед Турелью. Это было мощное четырехугольное укрепление, обнесенное стеной и рвом с водой. С Турелью его соединял мост. Прежде всего нужно было забросать ров фашинами[70]. Эта задача была решена приблизительно к часу дня, и знаменитая воительница лично принимала участие в этой черной работе. Начался энергичный штурм с помощью приставных лестниц; Жанна первая начала восхождение с криком «Все, кто любит меня, за мной!». Поднимаясь по лестнице, она была ранена арбалетным болтом в ключицу, и ее пришлось унести с передовой. Натиск штурмующих значительно ослаб, Дюнуа уже собирался отложить штурм до следующего дня. Однако Жанна убедила его подождать немного и дать ей помолиться, после чего началась новая атака. Коснувшись своим знаменем стен, Орлеанская девственница закричала: «Входите! Эта крепость ваша!» Осажденные бежали в Турель. В то же время французы пустили горящую баржу между Турелью и фортом, загорелся мост, много английских солдат погибло. Сразу же начался штурм Турели. С северной стороны, с тыла, перекинув бревна через разрушенные пролеты моста, ударили отряды городской милиции. Штурм увенчался полным успехом, и поздно вечером войска вернулись в город по мосту. В этом сражении погиб Гласдейл.

Следующим утром, 8 мая, англичане вышли из фортов на северо-востоке и, заняв выгодную позицию, построились для битвы. Некоторым военачальникам французов не терпелось атаковать, но на этот раз Жанна сумела убедить командование отказаться от боя. В конце концов англичане, так и не дождавшись атаки, начали отступление к Менгу, осада была снята.

Дальнейшая история известна. Жанна д'Арк стала народной героиней – Орлеанской девой. Она с преданной ей армией в течение одной июньской декады освободила еще ряд крепостей на Луаре. Карл был коронован в Реймсе, и Жанна играла на церемонии одну из ведущих ролей. Вскоре после неудачной для французов атаки на Париж Жанна д'Арк была захвачена в плен бургундцами, которые сдали ее англичанам. Те провели образцово-показательный процесс над ненавистной «ведьмой» и в 1431 г. сожгли ее на костре. Французский король не предпринял никаких действий для освобождения спасительницы Франции, фактически предав ее. Многие историки и сейчас считают, что Жанна не была сожжена, вышла замуж и прожила долгую и счастливую жизнь со своим мужем где-то на территории Люксембурга.

В войне произошел перелом. Теперь уже англичане терпели поражения, и в 1453 г. английский монарх запросил мира. По мирному договору за Англией остался лишь один пункт на территории Франции – порт Кале.

НАНСИ 1477 г.

Последняя битва бургундских войн. Швейцарцы совместно с эльзасцами и лотарингцами разбили войско бургундского герцога Карла Смелого. В сражении было убедительно доказано преимущество швейцарской пехоты перед конным феодальным войском.

После сражения при Моргартене военное искусство швейцарцев продолжало развиваться. Через некоторое время вся Европа узнала о том, что такое швейцарская пехота. Конные рыцари не могли справиться с баталиями жителей альпийских кантонов. Это еще раз было продемонстрировано в бургундских войнах, после которых швейцарские наемники появились в рядах многих европейских армий.

* * *

Во второй половине XV в. бургундский герцог Карл Смелый проводил политику объединения Нидерландов и Бургундии. Карл возглавлял «Лигу общественного блага» – коалицию феодальной знати, боровшуюся с французским королем, – и стремился расширить свои владения за счет Лотарингии. Эта политика мешала завершению воссоединения земель Франции в единое государство. Французский король Людовик XI заключил «вечный союз» с восемью кантонами, а затем, помогая швейцарцам, стал натравливать их на бургундского герцога. В 1474 г. швейцарцы заключили союз с германским императором. Тот отказался от претензий на швейцарские земли, и в этом же году швейцарцы выступили против Бургундии как союзники Германской империи и Франции. Французский король и германский император вскоре заключили мир с Карлом Смелым. Однако кантоны совместно с лотаринщами и эльзасцами продолжали военные действия.

В 1474–1475 гг. швейцарцы проводили небольшие походы в Бургундию. В начале 1476 г. Карл Смелый собрал против швейцарцев значительное войско и перешел в наступление. 2 марта произошел первый бой при Грансоне. В нем швейцарцы наголову разбили противника. 22 июня Карл потерпел еще одно чувствительное поражение под Муртеном. Бургундцы потеряли убитыми 6–8 тысяч человек. Спаслась лишь часть конницы, пехота была перерезана, включая прославленных английских лучников, сражавшихся за бургундского герцога.

Несмотря на ужасающее поражение, Карл в очередной раз начал восстанавливать свою разбитую армию. Однако вскоре на территории, занятой к тому моменту бургундцами, вспыхнуло восстание. И бургундские гарнизоны один за другим попадали в руки лотарингского герцога Рене П. 6 октября 1476 г. сдался бургундский гарнизон в Нанси – столице Лотарингии. Падение Нанси было серьезным ударом для Карла, и к 22 октября он был у городских ворот с армией в 12 000 человек. Рене оказался в тяжелом положении. Укрепления в Нанси пострадали во время осады, а большинство наемников Рене взбунтовались и покинули его. Лотаринщы были вынуждены просить помощи у союзников.

Швейцарская Конфедерация не была готова мобилизовать армию для лотарингского правителя, однако ему разрешили набирать свою личную армию на швейцарской земле. Это было удачным решением. Благодаря финансовой поддержке Эльзаса вместо запланированных 6000 человек Рене смог нанять 8400 швейцарских воинов. При Луневилле силы наемников встретились с лотарингскими войсками, которые довели численность армии до 20 000 человек, включая 3–4 тысячи конных. К 4 января армия прибыла в Сент-Николас дю Порт, деревню в 10 километрах к югу от Нанси.

Получив новости о продвижении колонн подкрепления Конфедерации и Лотарингии, Карл немедленно приказал двигаться навстречу, не прекращая при этом осады Нанси. В его планы входило только частичное продвижение вперед и ожидание атаки конфедератов в оборонительном построении в самой узкой части долины к югу от Нанси. Таким образом Карл собирался как можно более эффективно использовать свою артиллерию. Он нашел такую позицию на дороге, ведущей из Сент-Николас дю Порт в Нанси, в месте, где Руссо де Жарвиль впадала в реку Мерц. Эта речка обеспечивала естественную преграду, так как была ограждена с обеих сторон густыми зарослями колючих кустарников. Герцог выстроил свою пехоту, состоявшую из лучников, стрелков, пикинеров и спешенных тяжеловооруженных всадников, в квадрат и расположил около 30 орудий непосредственно перед этим квадратом. На каждый фланг было поставлено по два отряда конницы. Хотя эта позиция обеспечивала естественное преимущество, недостаток маневренности – особенно в тылу, в виду болотистой местности – означал неминуемые затруднения при отступлении, если вдруг в нем возникнет необходимость. У бургундского герцога было вдвое меньше людей, чем у его противника, но он рассчитывал на эффективность своих орудий и стремительную атаку конницы после мощного артобстрела.

Армией союзников командовал Рене II. Утром 5 января он созвал военный совет. Решено было не атаковать Карла «в лоб», а зайти к нему во фланги. Одно из подразделений (вероятно, обреченное на смерть) должно было действовать в качестве своеобразной приманки, пока другое – форхут (около 7000 пехоты и 2000 кавалерии) – построилось бы на правом крыле «клещеобразного» построения; третье подразделение – гевальтуфен (4000 пикинеров, 3000 человек с алебардами, 1000 стрелков и 1300 всадников) – должно было круто повернуть налево и идти в обход армии противника через лесистые склоны. Отряд из 800 стрелков должен был поддерживать контакт с этими двумя колоннами конфедератов, выступая при необходимости в роли подкрепления.

Во исполнение данного плана в полдень гевальтуфен совершил трудный переход по снегу и льду через густо поросшие лесом склоны на правый фланг бургундского квадрата. Около двух часов дня отряд достиг склонов над бургундской армией, которая была скрыта туманом и снегом. (Поднявшаяся во время перехода метель помогла швейцарцам и их союзникам.) Появилось солнце, швейцарцы немедленно построились клином со стрелками и пикинерами на острие, и начали наступление вниз по склону, по направлению к правому флангу бургундцев. Увидев это, Карл приказал артиллерии стрелять по спускающемуся противнику, но угол стрельбы свел эффект до минимума. Бургундской коннице под командованием де Лалейна удалось приостановить продвижение конных войск, но пикинеры и стрелки конфедератов скоро восстановили наступательный порыв. Видя неэффективность своей артиллерии, Карл отдал приказ о переброске с левого фланга своих лучников; но ко времени их прибытия гевальтуфен конфедератов и лотаринщев ударил по бургундскому квадрату. Левый фланг отступил. Отчаянной атакой бургундские рыцари попытались прорвать ряды противника на другом фланге, но воины форхута отразили атаку бургундской конницы пиками и стрельбой из арбалетов и аркебуз. Рыцари вместе с артиллерией поспешно отступили. Против союзников на поле осталась только численно уступавшая бургундская пехота. Как и в предыдущих битвах, преимущество бургундцев в артиллерии не сказалось на исходе боя. Орудия были еще слишком несовершенны и не могли расстроить большие сомкнутые пехотные массы. Скорее, они пугали лошадей, а их-то как раз у швейцарцев было не так много, основной упор делался вовсе не на кавалерию.

Скоро квадрат герцогского войска начал разваливаться. 7000 бургундцев были перерезаны швейцарцами. Те, кто сумел убежать, были выданы союзником Карла Смелого герцогом Кампобассо, обвиняемым с тех пор в предательстве интересов сюзерена. Карл присоединился ко всеобщему бегству. Его тело было найдено в канаве днем позже.

Битва при Нанси стала решающей в бургундских войнах. После смерти харизматического лидера Бургундии его герцогство более не могло претендовать на серьезную роль в европейской политике. Оно было разделено между французским королем и Габсбургами. Еще более укрепилось положение Швейцарского союза. Швейцарские наемники считались теперь лучшими воинами в Западной Европе. (Им суждено было пробыть самой грозной пехотой до того, как в итальянских войнах испанцы и ландскнехты не доказали своего преимущества.)

Бургундские войны продемонстрировали гибкость швейцарского боевого построения; они также доказали важность пики, ставшей основным пехотным оружием. К концу XV в. более двух третей пехоты были вооружены пиками. Наконец, как отмечал германский военный историк Франц Меринг, швейцарско-бургундская война доказала, что «время феодального рыцарского войска прошло и что будущее военной истории принадлежит пехоте».

СТОЯНИЕ НА УГРЕ 1480 г.

После продолжительного стояния на берегах реки Угры татары, не дав боя, начали отступление. Бескровная победа была обеспечена дипломатическими и внутриполитическими успехами Ивана III. Стояние на Угре положило конец татаро-монгольскому игу на Руси.

Вероятно, многим приходилось видеть игру в преферанс опытных картежников. Раздаются карты, идет заказ. Те двое, кто не играет, открывают карты и внимательно их изучают. Затем все соглашаются, что играющий, например, недоберет одну взятку, и записываются заработанные очки. Зачем играть, если и так все ясно?

Не удивляйтесь тому, что в нашей книге есть и эпизод, описанный в этой главе. Назовем его знаменитым несостоявшимся сражением. Окончательное освобождение Руси из-под монголо-татарского ига не было добыто в бою. Оно было зафиксировано в 1480 г. на реке Угре.

* * *

После Куликовской битвы возвышение Москвы уже проходило практически без остановок. Потомки Дмитрия Донского покоряли русские княжества, расширяли границы государства, выходили из-под власти Орды. В 1462 г. Московское княжество возглавил выдающийся русский государственный деятель Иван Васильевич. Именно его уже открыто стали называть «Государем всея Руси» и царем.

Иван III (1462–1505) еще при жизни отца – Василия Темного – был соправителем княжества, водил войска покорять мятежных князей, участвовал в принятии важных внутри– и внешнеполитических решений. Поэтому, придя к власти, он уже был опытным дипломатом и политиком. Иван III действовал сразу в нескольких направлениях, дабы добиться признания, уважения и единоличной власти над русскими землями.

В ходе долгой борьбы Иван покорил Нижний Новгород, Рязань и Тверь. Москве поклонился Псков и сам «Господин Великий Новгород». После двух «карательных» походов московских войск купеческая республика вошла в состав Московского государства со всей своей территорией.

Во второй половине XV в. территория Московии увеличилась в три раза. Земли ее простирались от р. Печоры и Северного Урала до устьев рек Невы и Нарвы, от Васильсурска на Волге до Любеча на Днепре.

Для укрепления международного авторитета Иван женился на племяннице бывшего византийского императора – Зое Палеолог (при замужестве она приняла имя Софья). Сама Москва была укреплена и украшена новыми архитектурными строениями, подчеркивавшими величие столицы. С определенного момента Иван работал над тем, чтобы выйти из-под власти татар.

На самом деле Орда переживала распад. Вместо одного государства образовалось несколько новых. Начиная с 1437 г., существовало три ханства: Крымское, Казанское и Астраханское. От Золотой Орды отделилось Сибирское царство на р. Иртыш.

Время от времени московские князья прекращали платить «выход». Так поступил и Иван Васильевич. Он ограничил свои выплаты хану лишь дарами. (Такие дары, кстати, преподносились ханам и в дальнейшем, чтобы предотвратить татарские набеги.) В 1472 г. хан Ахмед совершил набег на русские земли. Вскоре после этого Ивану удается воспользоваться междоусобицами в стане вековых угнетателей. Он привлекает на свою сторону крымского хана Менгли-гирея, ярого врага Ахмеда, и заключает с ним мир. От Крыма цепочка дружеских связей протянулась к Ногайской орде и Сибирскому ханству.

После похода московитов на Новгород Ахмед решил начать самые серьезные действия с целью ослабления Москвы. В Крыму при его поддержке происходит переворот, Менгли-гирей выслан. Устанавливаются союзнические связи с Литовским великим князем и еще более прочные – с польским королем Казимиром. Обоим правителям принадлежала часть русских земель, обоих беспокоило явное стремление Москвы восстановить Русь в границах едва ли не времен Владимира и Ярослава. Недаром и через несколько десятков лет литовский князь отказывался признавать за Московским государем право называть себя Государем всея Руси. Казимир обещал Ахмеду военную и материальную помощь, если тот решится воевать с Иваном.

В истории остался полулегендарный рассказ о том, как хан несколько раз присылал в Москву своих послов. Они якобы везли с собой изображение великого хана. Великие князья должны были кланяться этому изображению и выслушивать ханскую грамоту на коленях. Иван Васильевич уклонялся от этой постыдной обязанности, сказываясь больным. Наконец, когда Ахмед послал к нему послов с требованием дани, Иван разозлился, сломал изображение хана, истоптал его ногами и велел умертвить послов. Это, мол, и послужило главной причиной войны.

Ситуация же начала изменяться в положительном для Ивана III направлении. Менглигирей вернул себе ханство в Крыму, московский государь улучшил отношения со своими братьями, пообещав им прибавку к наследственным уделам, которыми они уже владели. Наконец, когда хан шел из волжских стран степью к берегам Оки, Иван III направил вниз по Волге на судах рать под командованием звенигородского воеводы Василия Ноздреватого и крымского царевича Нордоулата, брата Менглигирея. Они должны были совершить набег на Сарай, оставшийся практически без обороны.

С приближением татар в народе нарастала тревога. Не забыли москвичи опустошительных набегов Тохтамыша в 1382-м и Эдигея в 1402 г. Носились слухи о различных зловещих предзнаменованиях. То в Алексине звезды падали на землю и разбивались в искры, то в Москве колокола звонили сами собой. Иван Васильевич отправил навстречу татарам войско, которое возглавил его сын Иван, а сам оставался в Москве после этого еще шесть недель. Жену Софью государь послал в Дмитров, откуда она водным путем отправилась на Белоозеро, вместе с ней отбыла вся казна. Иван III самым очевидным образом не хотел открытого военного столкновения; эвакуация его семьи, собственное нахождение не в войсках вызывали все больше недовольства. Наоборот, расположила к себе народ мать Ивана Марфа, демонстративно не пожелавшая покинуть стольный град.

В конце концов князь оставил Москву и поехал к войску в Коломну. В это время его сын Иван стоял с войсками в Тарусе.

В лагере не было единого мнения насчет того, надо ли давать бой. Князь опять уехал в Москву. «Сам разгневал царя (имеется в виду Ахмед), не платил ему выходу, а теперь нас всех отдаешь царю и татарам». К Ивану Васильевичу обратилось и патриотически настроенное духовенство. Лидером этой партии был ростовский архиепископ Вассиан Рыло: «Если боишься, то передай своих воинов мне. Я хотя и стар, но не пощажу себя, не отвращу лица своего, когда придется стать против татар».

Однако Иван III продолжал гнуть свою линию. Этот правитель был расчетлив, хитер и спокоен. Представить себе его на Куликовом поле довольно сложно – слишком много жертв в своем же войске, слишком ничтожны конкретные результаты. Опасаясь народного восстания, Иван Васильевич перебрался в Красное Село недалеко от Москвы и отозвал из армии сына. Тот, накрученный агрессивно настроенными патриотами, отказался. По всей видимости, после этого Иван III понял, что ситуация может выйти из-под контроля. Как сказал по этому поводу историк Костомаров: «Время было роковое для самодержавных стремлений Ивана; он чувствовал, что народная воля способна еще проснуться и показать себя выше его воли. Опаснее было куда-нибудь бежать, чем отправиться на войну с татарами».

Тем временем хан Ахмед медленно шел по окраинам литовских земель, мимо Мценска, Любутска, Одоева и стал у Воротынска, ожидая помощи от Казимира. Но помощи он не дождался. Менгли-гирей напал на Подолье и тем самым отвлек силы союзников Ахмеда.

Продвигались и русские войска. По мнению военных историков, то, как Иван вел свои части, является примером прекрасной организации снабжения, обеспечения коммуникаций. Войска шли в полном составе, сытые, одетые и готовые к бою. Вероятно, изначально Иван находился со своей ратью в Коломне, поскольку Ахмед мог двинуться на Москву именно через нее. Поэтому же сын князя и стоял на Оке. Но Ахмед решил идти через литовские владения, поэтому оборона была перемещена на реку Угру, по которой проходил значительный отрезок границы Литвы с Московией.

Ахмед двинулся к Угре – к месту ее впадения в Оку около Калуги. Начались стычки с передовыми отрядами русских. Татары подошли к реке в начале октября. Бродов на Угре было предостаточно. Однако они или были неудобны для конницы (обрывистые берега), или открывались затем дорогами в лес. (А зачем коннице татар лес?) Кроме того, противоположный берег охраняли полки Ивана Ивановича и Андрея Меньшого. Основные же части стояли в Кременце, в 60 км от реки под командованием самого Ивана III. Князь специально не подводил их к реке, чтобы имелась возможность перехватить ордынское войско, если бы оно смогло все-таки переправиться – ведь отрезок границы по Угре в длину составлял около 100 км; где татары смогут пройти, было непонятно. Сам же Иван не спешил нападать. Он был на своей земле, приближались холода, войска могли понадобиться для войны с Литвой и ливонцами и после отхода Ахмеда.

Татары тем временем опасались переходить реку, видя, какие колоссальные силы теперь может собрать Москва. 8 октября они, правда, попытались переправиться в одном из немногих удобных мест с пологими берегами. Но с противоположного берега началась стрельба из луков и пушек, мертвые татары и лошади образовали плотину, ордынцы отступили. Затем была предпринята еще одна попытка – у Опкова городища, но и здесь оборонительные силы русских не дали противнику переправиться.

Между тем река начала замерзать. Морозы в тот год ударили исключительно рано. Уже 26 октября на Угре стал лед. Скоро река должна была превратиться в сплошной брод. Великий князь отошел от Кременца к Боровску, объявив, что здесь он намерен дать бой. Но сражение опять не состоялось. Измученный долгим стоянием и морозом, не дождавшись помощи, Ахмед отводил своих татар. До него дошло известие, что отряды русских разграбили Сарай.

Раздосадованный Ахмед шел по литовской земле и опустошал, разрушал все на своем пути. На Донце в январе 1481 г. Ахмед был атакован и убит ханом тюменской орды Иваком, который вскоре известил об этом своего союзника Ивана Васильевича, за что получил богатые дары.

Так закончилось владычество татар на Руси. Иван III покончил с монголо-татарским игом не решительным ударом, а всей двадцатилетней работой по укреплению страны, усилению своей власти. Сражение было не нужно.

БОСВОРТ 1485 г.

Битва положила конец войне Алой и Белой розы. Победу над королем Йоркской династии Ричардом III одержал представитель партии Ланкастеров Генрих Тюдор. И на той, и на другой стороне было много людей из обоих «домов». Генрих VII положил начало правлению династии Тюдоров.

Одна из самых известных гражданских войн в истории человечества – война Алой и Белой розы. Борьба Йорков с Ланкастерами описана в литературе, воспета в балладах, показана в фильмах. Чем-то романтическим веет от этих слов. Однако, наверное, не до романтики было жителям Англии. Для них утомительная война с Францией, длившаяся с перерывами более ста лет, продолжилась еще на тридцать лет – причем уже на британской территории и со своими же согражданами. Конец войне положила легендарная битва при Босворте.

* * *

На три десятилетия растянулась междоусобица между двумя ветвями королевского дома в борьбе за престол (1455–1485). Английские бароны, для которых после окончания Столетней войны исчезла возможность при помощи грабежа во Франции приумножать свои доходы, рьяно включились в эту борьбу. Победившая сторона овладевала поместьями побежденных, приобщалась благодаря близости к короне к обогащению за счет налогов и других поборов с населения. Престол несколько раз переходил из рук в руки, что всякий раз сопровождалось убийствами «изменников». Старая феодальная знать уничтожала сама себя. Сегодняшний победитель мог уже завтра оказаться в Тауэре, чтобы послезавтра сложить голову на плахе.

Династические причины войны восходят к концу XIV столетия. В течение первой половины XV в. трон занимали представители Ланкастерской династии, возводившие свой род к Джону Гонту, четвертому сыну короля Эдуарда III (1327–1377). Сын Джона Гонта Генрих Болингброк в 1399 г. сверг с престола короля Ричарда II и был коронован под именем Генриха IV. Его сын Генрих V упрочил власть Ланкастеров блестящими победами во Франции, но умер молодым. Престол перешел к его сыну Генриху VI. Король не отличался умом, поэтому власть над ним взяла его жена Маргарита Анжуйская и ее фавориты. Наследника Генриха не считали его ребенком.

Ослаблению королевской власти способствовало начало войны Роз. Герцог Ричард Йоркский, потомок третьего сына Эдуарда III, сумел добиться объявления себя наследником престола. Герцог взял в плен короля Гениха. Самый влиятельный сторонник Йорков – граф Уорик нанес поражение Ланкастерам, но уже вскоре чаша весов склонилась на их сторону, и Ричард Йоркский был казнен. Во главе йоркистов стали старший сын герцога Ричарда Эдуард и его братья – Джордж и Ричард, позднее ставший герцогом Глостерским. Новая армия йоркистов в 1461 г. разгромила армию противников. Генрих и Маргарита бежали, а королем стал Эдуард IV.

В 1471 г. в битве при Тьюкесбери войска Ланкастеров были снова разбиты. Генриха VI убили в тюрьме, казнил Эдуард и своего тезку – сына Генриха.

Претендентом на престол от Ланкастерской династии стал бежавший после битвы при Тьюкесбери во Францию граф Генрих Ричмонд. Генрих был внуком Оуэна Тюдора, тайно женившегося на вдове Генриха V. Мать Генриха Тюдора была отдаленным потомком Джона Гонта, основателя Ланкастерского дома, и его любовницы Катерины Суинфорд. Эти подробности показывают, насколько зыбкими были династические права главы ланкастерской эмиграции. 15 лет Тюдор вел полную опасностей жизнь изгнанника.

Заключительная глава войны связана с противостоянием Генриха Тюдора и Ричарда III. Именно они встретились при Босворте.

После смерти Эдуарда IV в апреле 1483 г. королем был провозглашен его сын, малолетний Эдуард V. Регентом же был назначен брат покойного короля Ричард, герцог Глостерский. Многие помнят описанную в учебниках и в драмах Шекспира мрачную фигуру хромого и горбатого Ричарда III, коварного убийцы, устранявшего одного за другим родственников, стоявших на его пути к трону. На самом деле и физический, и моральный его облик, несомненно, пострадали от историков, работавших по заказу Тюдоров. Убийство им своих племянников ставится под сомнение, как, собственно, и горб на спине.

В любом случае Ричард был человеком не особо разборчивым в средствах, целеустремленный и несколько циничный – как, впрочем, и его главные политические противники.

Прежде всего Ричард расправился с родственниками овдовевшей королевы – Вудвилами. Они пытались сразу взять дело в свои руки и не допустить регентства Ричарда, но он оказался быстрее и удачливее. Брат королевы Энтони Вудвил (граф Риверс), ее сын от первого брака лорд Грей и др. были переданы в руки палача. Через некоторое время был рассмотрен вопрос о законности брака Эдуарда IV с Елизаветой Вудвил. Естественно, он был признан незаконным, Эдуард V был лишен престола и вместе со своим братом Ричардом оказался под домашним арестом в Тауэре. Мальчиков после этого видели лишь несколько раз, и уже вскоре поползли слухи об их убийстве.

Все правление Ричарда ознаменовано постоянной борьбой с Тюдором. В этом конфликте король и претендент использовали все свои способности к политическим интригам. Оба соперника располагали широко разветвленной шпионской сетью, перехватывали письма, переманивали на свою сторону влиятельных Ланкастеров и Йорков. Генрих Тюдор умело пользовался раздором в стане самих йоркистов. Так, он договорился с Елизаветой Вудвил о том, что женится на ее дочери, тоже Елизавете. Однако его опередил Ричард III и сам взял в жены свою племянницу. (Как мать отдала свою дочь за убийцу своих сыновей, совершенно непонятно. Это один из аргументов противников версии о Ричарде-детоубийце). Новоиспеченная теща Ричарда получила гарантию безопасности от зятя и вместе с остальными детьми отдала себя под его покровительство. Она даже пригласила вернуться из эмиграции своего старшего сына от первого брака – графа Дорсета, но того по пути перехватили агенты Тюдора.

В 1483 г. сторонники Тюдора подговорили начать восстание против короля одного из его ближайших соратников – герцога Бэкингема. Пока Ричард боролся с повстанцами, флот Генриха Тюдора направился к берегам Англии. Но восстание было подавлено, и Тюдор спешно ретировался, его корабли рассеяла буря, и он сам едва добрался до Бретани.

* * *

Ланкастеры не оставили попыток добиться власти. Тем более, что и члены их партии, и многие йоркисты, и французское правительство оказывали им поддержку. Генрих Тюдор, воодушевленный обещанием французской помощи, опять начал серьезные приготовления к вторжению. Ричард, осознавая опасность ситуации, создавал планы защиты своего королевства. Он послал флот охранять пролив и укрепил гарнизоны городов. Приказы о наборе войск были разосланы по всем графствам.

Как всегда бывает в гражданской войне, многое решала не военная сила, а умение перетащить на свою сторону народ, влиятельных сановников, города и т. д. В конце войны Роз, возможно, решающим стало поведение лорда Стэнли, отчима Генри Тюдора, но йоркиста, получившего немало выгод от правления Ричарда. Во время подготовки к последней битве он начал свои маневры, рассчитанные на то, чтобы оказаться на стороне победителя, кто бы им ни стал. Лорд попросил позволения короля вернуться в свои владения, где находился бы в лучшей позиции, чтобы поднять силы для поддержки короля в случае вторжения. Стэнли имели большую историю предательств в отношении и Ланкастеров, и Йорков, но всегда не только избегали обычных последствий измены, но извлекали огромную выгоду от сделок. Ричард, который хорошо знал характер и прошлое Стэнли, дал свое разрешение. Однако, чтобы успокоить своих советников, он послал за сыном Стэнли, лордом Стрэнджем, чтобы тот действовал как представитель своего отца и обеспечил его верность (т. е., по сути дела, был заложником у короля).

В воскресенье, 7 августа 1485 г., Генрих Тюдор высадился со своей армией в Милфордской гавани в Южном Уэльсе. Интересно, что среди его солдат было много преступников, освобожденных из тюрем Нормандии на условии, что они последуют за Тюдором в Англию. Войском Тюдора командовали дядя Генриха, Джаспер Тюдор, граф Пембрук, и Джон, граф Оксфорд. Сам Генрих не умел и не хотел руководить военными действиями.

Тюдор, который выбрал для своего знамени красного дракона Кадуаладра, встретил определенную поддержку среди валлийцев, которые видели в нем нового короля Артура, пришедшего предъявить свои и их права на место правителей Англии. Он приобрел поддержку главного местного вождя, Хриса Томаса, пообещав ему пожизненное наместничество над Уэльсом.

Когда Ричард узнал о вторжении, он приказал своим военачальникам присоединиться к нему в Лестере. Лорд Стэнли, который получил приказ встретиться с королем в Ноттингэме, прислал ему сообщение, что он болен и не способен откликнуться на призыв. Лорд Стрэндж, захваченный, когда пытался бежать, признался, что его дядя, Уильям Стэнли, собирался предать короля. Однако он настаивал на том, что его отец, Томас Стэнли, не намеревался изменять, и написал тому, умоляя его присоединиться к королю со своими сторонниками. Стэнли были не единственным источником беспокойства Ричарда. Король узнал, что граф Нортумберленд, уполномоченный по набору войск в Ист Райдинге, не собрал людей Йорка, возможно, потому, что был возмущен их верностью Ричарду.

19 августа, узнав, что армия Тюдора движется к Лестеру, Ричард повернул со своими силами на юг от Ноттингэма. Он соединился с герцогом Норфолком, но граф Нортумберленд и его армия оставались позади. На западе располагалась армия Стэнли и разношерстная армия французов, валлийцев и англичан, двигавшихся под знаменем Генри Тюдора. По пути состоялась тайная встреча при Атерстоне, во время которой братья Уильям и Томас Стэнли пообещали Генриху Тюдору, что в предстоящей битве перейдут на его сторону, когда настанет нужный момент. Однако Генрих полностью осознавал, что если победа будет склоняться на сторону Ричарда, Стэнли, без сомнения, поддержат короля.

Вечером 20 августа Нортумберленд и его армия достигли Лестера. Его люди, сказал граф Ричарду, измождены длинным переходом, и будет лучше, если их оставят в арьергарде, нежели поставят на острие атаки. Ричард, без сомнения, догадывался, что не может рассчитывать на преданность графа. Граф был недоволен властью, которую Ричард приобрел над северянами, – к этой власти за поколения привыкла семья Нортумберленд и считала ее своей по праву.

22 августа король расположил свои войска на Редморской равнине, в нескольких милях от небольшого городка Маркет Босворт, графство Лестершир. Накануне его сон был беспокоен, и те, кто находился вокруг Ричарда, отмечали, что он был бледнее обычного. Неважно, кто победит в этот день, говорил он своим людям, но Англия, которую они знали, будет уничтожена. Если победит Тюдор, он должен будет уничтожить тех, кто поддерживал дом Йорков, и править посредством устрашения. Если победит Ричард, он также будет должен править силой, поскольку его попытки завоевать верность справедливостью и добротой потерпели неудачу. Король специально отказался позвать капеллана, который должен был прочесть мессу перед битвой, объяснив это так: если война с Тюдором является Божьим промыслом, в молитвах нет нужды; если нет – их молитвы были бы бессмысленным богохульством.

Затем Ричард послал лорду Стэнли последнее сообщение, приказав ему присоединиться к королевской армии, если ему не безразлична жизнь сына. Стэнли ответил, что у него есть другие сыновья и в данный момент он не склонен присоединяться к королю. В порыве ярости Ричард приказал немедленно казнить Стрэнджа, но, подумав, решил держать его под стражей. Когда монарх приготовился двинуться в бой, некоторые приближенные умоляли его не надевать корону, которая сразу сделала бы его целью для противника. Он ответил, что жил и умрет королем Англии.

Нам не очень многое известно о ходе событий на поле боя, расположении войск, боевых порядках.

Генрих Тюдор имел на поле боя около 5000 человек, из которых 2000 были французами. Силы лорда Стэнли насчитывали от 3500 до 4000 человек, а его брат, сэр Уильям, имел около 2500 людей под своим командованием. Армия Ричарда III была приблизительно вдвое больше армии Тюдора, но меньше, чем объединенные силы Тюдора и Стэнли. 3000 из 9000 людей Ричарда находились под командованием Нортумберленда и также принимали лишь пассивное участие в сражении.

Военные силы Ричарда были хорошо обучены и вооружены. Кавалерия перемежалась пехотой и стрелками. Правым крылом, вероятно, руководил Норфолк, левым – Нортумберленд.

Армия Ричарда поднялась на самую верхнюю точку Рэдмурской долины и двинулась по ней на запад к горе Амбьен Хил: оттуда открывалась полная панорама. Войско заняло эту позицию, учитывая все ее достоинства, хотя места и было немного.

В армии Тюдора впереди находились стрелки под командованием опытного графа Оксфорда. За действия правого фланга отвечал сэр Гилберт Тэлбот, левого – Джо Сэйвидж. За ними следовал сам Генрих с небольшими отрядами кавалерии и пехоты. Вероятно, и у той и у другой армии на вооружении было и огнестрельное оружие.

Армия Генриха наступала. Подойдя к склону Амбьен Хил, войско наткнулось на обширное болото, которое обошло слева. Таким образом, правый фланг Тюдоровской армии оказался защищен топью.

На севере и на юге стояли армии Уильяма Стэнли и лорда Стэнли, которые, скорее всего, выжидали, как обернется дело.

Сблизившиеся армии обменялись пушечными ядрами и стрелами, а затем перешли к ближнему бою. Французские солдаты Оксфорда окружили людей Норфолка. Линию Норфолка прорвали люди Риса Томаса. В этот момент граф Оксфорд, опасаясь, чтобы его бойцы в горячке рукопашного боя не продвинулись слишком далеко вперед, отдает приказ: дальше 10 футов не заходить. В результате схватка затихла. Люди короля не знали, как действовать дальше, и выжидали. Это промедление обернулось большими неприятностями. Бойцы графа Оксфорда перешли в наступление, построившись в форме клина. В это время, по идее, граф Нортумберленд должен был прийти на помощь Норфолку, но он так и не решился. Оксфорд разбил отряды стрелков и опрокинул весь правый фланг неприятеля.

Частям Ричарда пришлось сражаться с валлийцами. В разгар сражения гонец указал Ричарду фигуру на коне, стоявшую без движения на холме. Над его головой развевалось знамя с красным драконом Кадуаладра, и его окружало около 250 человек. Ричард быстро решил пойти на отчаянный шаг, который должен был закончиться блестящей победой или катастрофическим поражением. Король решил лично повергнуть своего противника.

Ужасная новость о гибели Норфолка достигла Ричарда, и он увидел гонца Тюдора, спешившего оповестить об этом лорда Стэнли. Нортумберленд отказался подчиниться, когда Ричард приказал ему идти на помощь королевским силам, и король понял, что его единственный шанс – смерть Тюдора.

Отвергнув просьбу приближенных бежать, пока это возможно, Ричард, а следом его телохранители вскочили на лошадей. Король схватил свою боевую секиру, подал знак трубачам, он и его люди начали медленно спускаться с холма. Внизу они перешли на галоп. Прорвавшись через ряды Стэнли, король устремился на охрану Тюдора. Сначала Ричард столкнулся с огромным сэром Джоном Чини, свалил его своей секирой и двинулся к претенденту. Тюдор отпрянул при виде грозной фигуры, прорубающей себе путь через его охрану. Ричард III дошел до Уильяма Брэндона, знаменосца Генриха, и зарубил его. Едва Ричард и его рыцари достигли своей цели, как отряды сэра Уильяма Стэнли обрушились на них. Часть людей короля развернулась, чтобы встретить кавалерийскую атаку, а Ричард и остальные его люди продолжали продвигаться к Тюдору. Люди короля стали падать вокруг него, изрубленные оружием врагов. «Измена! Измена!» – кричал король, прорываясь к сопернику. Когда все его рыцари были убиты или тяжело ранены, он продолжал сражаться, пока многочисленные удары не изрубили его латы и он не упал на землю.

Обнаженное тело Ричарда, покрытое кровью из множества ран и с петлей вокруг шеи, было брошено поперек лошадиной спины и отвезено в Лестер. Два дня тело лежало в монастыре, выставленное для всеобщего обозрения, пока монахи наконец не получили разрешения похоронить его в неизвестной могиле. Через несколько лет Генрих VII пожертвовал 10 фунтов и 1 шиллинг на сооружение скромного надгробия над могилой человека, которого он сверг. Во время роспуска монастырей в правление Генриха VIII надгробие Ричарда было уничтожено, а его останки брошены в реку Сор. После сражения, согласно легенде, сэр Уильям Стэнли нашел золотую корону Ричарда в зарослях ежевики и водрузил ее на голову Генриха Тюдора. Так появилась новая династия Тюдоров, и так началась новая эпоха в истории Англии.

ПАВИЯ 1525 г.

Итальянские войны. Армия, защищавшая интересы Карла V Габсбурга, одержала победу над армией французского короля Франциска I. В битве прекрасно проявили себя испанские пехотинцы и немецкие наемники – ландскнехты. Большую роль сыграли мушкетеры.

В XVI в. принципы формирования армии в целом и пехоты в частности меняются. Во многом это происходит благодаря более широкому применению огнестрельного оружия – аркебуз, мушкетов, пушек. Швейцарская глубокая баталия постепенно становится непригодной для противодействия новому оружию. Поэтому в разных странах военные стараются выработать новые формы построения солдат. Так, в Испании традиционных пикинеров делят уже на несколько квадратных колонн, называемых терциями. В терции было по 2–3 тысячи человек, строилась она в 30 шеренг. Это обеспечивало достаточную ударную силу при атаке, но и давало большую подвижность, чем швейцарская баталия, делало ее менее уязвимой для огнестрельного оружия.

К началу XVI в. окончательно сложилась и система комплектования наемных войск. На первый план выдвигаются немецкие ландскнехты. Большинство ландскнехтов были вооружены длинными пиками, алебардами, большими двуручными мечами. Были в этой пехоте и арбалетчики с аркебузирами. Бой ландскнехты вели в глубоком сомкнутом строю. Наемники учились и умели производить довольно сложные перестроения. Для боя ландскнехты, как и швейцарцы, строились в батальонные каре квадратной формы. Однако, оказавшись лицом к лицу с быстро улучшающимся огнестрельным оружием, ландскнехты несколько изменили тактику. В бою при Павии они победили своих учителей – швейцарцев.

При профессиональном отношении к войне, хорошей выучке наемники были не всегда надежным войском. Они требовали денег в самый неподходящий для нанимателя момент, могли взбунтоваться, перейти на сторону врага и т. д.

Во время итальянских войн наемники оказались главными действующими лицами.

* * *

Итальянские войны начались в 1494 г. походом французского войска под командованием Карла VIII в Италию. Вначале это была борьба за Неаполитанское королевство. Затем Франция отказалась от попыток захвата Южной Италии и сосредоточилась только на Северной. Если на первом этапе походы проходили на основе франко-испанского соглашения о разделе Венеции, то затем союзники рассорились – ведь Северная Италия связывала испанские и центрально-европейские владения Габсбургов, а французский король пытался захватом Ломбардской равнины разорвать эти владения, окружавшие Францию. В борьбу были вовлечены Англия и Турция.

Итальянские войны имели большое значение в развитии военного искусства наемных армий. Здесь сражались швейцарцы, немецкие ландскнехты, испанцы, французы, итальянцы. Широкое применение в ходе войн нашло ручное огнестрельное оружие, артиллерия.

С 1521 по 1559 г. длился третий период итальянских войн. В это время Франция воевала с Испанией за раздел Северной Италии. Испанский король и германский император в одном лице – Карл V – хотел изгнать французов из Милана. Союзниками Карла стали Папа Римский, Англия, Мантуя и Флоренция. На стороне французского короля Франциска I выступали лишь венецианцы. С начала войны в 1521 г. французы потерпели несколько поражений, но продолжали военные действия. Франциск с большим войском перешел Альпы и занял Милан, затем французы осадили Павию. Город обороняли ландскнехты и испанцы. Павия была хорошо укреплена и штурмом взять ее не удалось, поэтому французский монарх решил овладеть городом с помощью блокады. По одним данным, блокада продолжалась два месяца, по другим – четыре.

Для того чтобы снять осаду Павии, восточнее города были сосредоточены отряды ландскнехтов и испанцев под общим командованием итальянского военачальника маркиза Пескары. В этом войске насчитывалось около 20 тысяч пехотинцев (из них 12 тысяч ландскнехтов). Многие испанские стрелки и частично немецкие ландскнехты были вооружены усовершенствованным ручным огнестрельным оружием – мушкетами.

В ожидании неприятеля Франциск приказал устроить циркум-валационную линию[71], северным участком которой явилась кирпичная стена Охотничьего парка, находившегося на северных подступах к городу. Лагерь французов был переведен к востоку от Павии (противника ожидали с этого направления). С западной стороны города находился арьергард под командованием герцога Алансонского. Основную силу французского войска составляла швейцарская пехота, которая насчитывала около 8 тысяч человек. Кроме того, у Франциска было около 5 тысяч нижнегерманских наемников, так называемая «черная банда». Всего имелось около 20 тысяч пехотинцев и 53 орудия. В коннице и артиллерии превосходство было на стороне французов.

Армия Пескары подошла к Павии с востока и расположилась в укрепленном лагере. Передовые его части укрепились в 100 м от восточного участка циркумвалационной линии французов. В дальнейшем это способствовало осуществлению плана по введению французов в заблуждение.

Франциск I решил действовать «от обороны». Он верил в надежность своих укреплений. Кроме того, у французского короля были сведения о том, что с наемниками у противника дела складываются не лучшим образом. Ландскнехтам долго не выплачивали положенного жалованья, и они роптали на начальство. Некоторые отряды даже покинули армию.

Именно это заставляло Пескару спешить. Сам бы он и рад был не вступать в бой, но удержать дольше своих наемников уже не мог. Пескара решил прорвать циркумвалационную линию французов на северном ее участке. Французы, будучи уверенными, что противник если и будет атаковать, то с востока, не установили над северным участком должного наблюдения. Местность здесь была неудобной для действий колонн пехоты и тем более для кавалерии – холмистый луг, заросший кустарниками и отдельными большими деревьями. Парк пересекало несколько ручьев. Для того чтобы окончательно убедить противника в правильности его рассуждений, отряды Пескары время от времени нападали на различные участки оборонительной линии, демонстративно оставляя север без внимания.

Ночью с 23 на 24 февраля разыгралась буря, на расстоянии нескольких метров ничего не было видно. Именно тогда испанские солдаты-рабочие (вастадоры), вооруженные кирками и таранами, пробили в кирпичной стенке на северном участке бреши. Войско имперцев выступило из своего лагеря и через сделанные проломы устремилось в Охотничий парк. Оно наступало тремя колоннами. Впереди шли 3 тысячи мушкетеров (испанцы и ландскнехты), за ними двигалась конница, в третьей колонне находились главные силы пехоты – ландскнехты.

Франциск по тревоге на рассвете поднял своих воинов. Во главе жандармов с полевой артиллерией французский король устремился навстречу противнику. Французская кавалерия при поддержке артиллерии атаковала конницу имперцев и начала ее теснить. Однако эта атака была остановлена огнем мушкетеров. Оказалось, что пересеченная местность более не является препятствием для пехоты. Наоборот, вооруженные мушкетами пехотинцы использовали естественные укрытия – деревья, ручьи и т. д. – для эффективного отражения конной атаки. Это предопределило поражение тяжелой конницы Франциска.

Затем появилась пятитысячная «черная банда», против которой оказались две колонны ландскнехтов (12 тысяч чел.). «Черная банда» была зажата в тиски и разгромлена. Как раз когда «черные бандиты» обратились в бегство, появилась швейцарская пехота. С фронта швейцарцы были атакованы ландскнехтами, а с тыла – защитниками Павии, сделавшими вылазку на завершающем этапе боя. Окруженная превосходящими силами швейцарская пехота также была разгромлена. Таким образом, войска Франциска, которые бросались в бой по очереди, давали такой своей тактикой численное преимущество противнику на каждом последующем этапе боя.

Герцог Алансонский, увидев поражение главных сил французов, приказал арьергарду отойти за р. Тичино и после переправы уничтожить мост. Остатки французской армии благодаря этому лишились пути к отступлению. Франциск I попал в плен. Более 6 тысяч французов погибло в сражении при Павии, в их числе фаворит Франциска адмирал Гийом де Бонниве, маршалы Ла Паллис и Лекен и др.

Французский историк Ф. Бродель сделал по поводу сражения интересный вывод: «Победа при Павии – это успех аркебузиров, но в еще большей мере – успех пустых желудков. Армию Франциска I слишком хорошо кормили в ретраншементах, защищавших эту армию от пушек неприятеля и располагавшихся между стенами города Павии, который она осаждала, и герцогским парком, охотничьим угодьем, огороженным стеной, т. е. на очень ограниченном пространстве…» Таким образом, голодные и злые наемники – это не только всегда готовые к бунту, но и яростно атакующие, энергичные бойцы, для которых война – хлеб. Долгий мир действует на них разлагающе.

Попав в плен, Франциск предпринял беспрецедентный для христианского государя Западной Европы шаг. Он пошел на сближение с Турцией, начал оживленные переговоры с султаном Сулейманом I. Монархов объединяла общая нелюбовь к Габсбургам. Во многом благодаря поддержке Франциска началось вторжение турок в Венгрию, которое после битвы при Мохаче в 1526 г. закончилось подчинением этой страны Порте[72]. В 1529 г. турки уже были у стен Вены. Другими союзниками Франции стали немецкие протестантские князья, также – вечная головная боль Габсбургов. Вернувшись из плена, Франциск I присоединился к коалиции, организованной Папой Римским под лозунгом освобождения Италии от испанского ига. В 1527 г. вновь начались военные действия в Италии, которые велись с переменным успехом и закончились в 1529 г. новым поражением войска французского короля, Италия продолжала оставаться во власти имперцев. Немецкие ландскнехты и испанская пехота, вооруженные мушкетами, снова доказали свою высокую боеспособность. Со второй половины XVI в. испанская пехота считалась лучшей в Европе. Большой авторитет приобрели и ландскнехты.

ПАНИПАТ 1526 г.

Потомок Тамерлана и Чингисхана Бабур побеждает делийского султана и основывает в Северной Индии империю Великих моголов.

Знаменитый Темучин (он же Чингисхан) оставил более чем яркий след в истории практически всей Азии. Куда только не протянулись руки монгольского хана еще при его жизни – Китай, Средняя Азия, Иран… Еще более расширили территорию Орды дети и внуки Чингисхана. Но и после их смерти, после распада монгольского государства на множество мелких образований потомки великого хана давали о себе знать. Ровесник Мартина Лютера Бабур продолжал дело своего далекого предка в Индии. После его завоеваний там образовалось государство Великих моголов – одно из сильнейших государств Азии, еще несколько веков назад своим названием напоминавшее о воинственных монгольских племенах XII–XIII вв.

* * *

В Бабуре текла кровь не только Чингисхана. По отцу он был потомком знаменитого Тимура. С такой родословной Захируддин Мухаммад (таково настоящее имя Бабура) просто обязан был стать завоевателем. Однако, казалось бы, ему негде было развернуться. Несмотря на грозное прозвище Бабур, что означает «Тигр», сын ферганского правителя долго не мог реализовать свои амбиции. Интриги и мятежи на окраинах державы сильно уменьшили размеры подвластной Бабуру территории. К 1501 г. Бабур утратил почти все владения отца, однако в результате ряда военных экспедиций вернул Кашгар, Кундуз, Кандагар. Дважды (1497 и 1503 гг.) Бабур пытался захватить столицу Тамерлана – Самарканд, – но ему не удавалось это сделать. В жестокой борьбе он лишился своих вотчинных владений и оказался в положении бездомного изгнанника. Его войско превратилось на время в банду.

Долгие войны закалили юношу. Кроме полководческих талантов, он обнаружил и необычайную способность находить общий язык с представителями разных народов и даже религий – этому, вероятно, способствовал пестрый этнический состав населения Центральной Азии. Бабуру удалось привлечь в свою армию многих людей, которые искали легкую добычу, были недовольны своим социальным положением.

В 1504 г. Бабур захватил Кабул. Отсюда можно было осуществлять военные рейды на юг – в Индию. Бабур решил последовать примеру своего предка Тимура и начал готовиться к вторжению в Северную Индию, хотя главной мечтой полководца оставался Самарканд. В 1511 г. он снова попытался захватить этот город, заручившись поддержкой персидского шаха Измаила Сефеви. Противником правителя Кабула в этой войне был узбекский вождь Шайбани Хан. Именно он и вышел из войны победителем. Теперь ближайшие планы Бабура были связаны только с Индией.

Земли Северной Индии в то время объединял Делийский султанат, которым правила афганская династия Лоди. Впрочем, «объединял» – сказано слишком сильно. В начале XVI в. страну раздирали постоянные междоусобицы. Султан был недостаточно силен, чтобы установить порядок. Первую экспедицию в Индию Бабур предпринял в 1519 г. Его рейды до 1525 г. были достаточно неудачны.

Тем временем в Делийском султанате сохранялась политическая нестабильность. Многие феодалы ненавидели делийского правителя Ибрагима Лоди за его легендарную жестокость и скупость. В 1523 г. Даулатхан Лоди, наместник Пенджаба, попросил у Бабура помощи в борьбе с Ибрагимом. Тот, естественно, сразу согласился и с того времени совершил несколько набегов в Пенджаб. Через два года Бабур перешел к более решительным действиям. В 1525 г. он вторгся в Пенджаб и оккупировал Лахор. В ноябре того же года Бабур устремился к Дели. Инд был перейден войсками завоевателя 15 декабря. Долгое время 12-тысячная армия, составленная из представителей самых разных народов Центральной Азии, продвигалась без малейшего сопротивления со стороны султанских войск. 1 апреля Бабур достиг Панипата к северо-западу от Дели. Панипат еще с XII в. не раз становился местом решающих сражений за контроль над Северной Индией.

Рядом с городом лежала бесплодная, невозделанная равнина, на которой росло лишь несколько чахлых деревьев. До Бабура дошли слухи, что 100-тысячная армия Ибрагима Лоди, в которой есть и тысяча боевых слонов, приближается к этому месту. (Возможно, численность врага в источниках сильно преувеличена – некоторые историки считают, что у Ибрагима было не больше 50 тысяч человек, что, впрочем, все равно гораздо больше, чем у моголов.) Бабур выбрал равнину под Панипатом в качестве поля боя.

Он понимал, что численно противник намного превосходит его армию. Однако у войска моголов (так индийцы называли воинов Бабура) были и свои преимущества. Во-первых, все командиры и солдаты беспрекословно подчинялись своему вождю, обладавшему большой личной харизмой и к тому же установившему жесткие дисциплинарные правила[73]. Армия же султана состояла из отдельных контингентов разных феодалов, которые, как водится в таких случаях, действовали зачастую на свое усмотрение.

Во-вторых, воины Бабура имели значительно больший, нежели их противники, военный опыт. В частности, качественное превосходство имели лучники. Дело в том, что в их армии лук вручался только наиболее достойным в воинском отношении людям – в первую очередь знатным, которые с детства по традиции учились обращаться с таким оружием. Этому способствовала и полукочевая жизнь многих народов, из которых Бабур и набирал свою армию. Отсюда и более сильная, чем у противника, кавалерия. Многие лучники, собственно, стреляли на полном скаку.

Бабур придавал большое значение и новейшему огнестрельному оружию. В частях его армии были стрелки из малокалиберных ружей, а кроме того, что еще важнее, в армии потомка Тамерлана было около двух десятков пушек. В армии же Ибрагима Лоди полевой артиллерии не было вовсе – сказалась долгая изоляция Индии от других стран. Индийские правители традиционно рассчитывали на своих слонов.

Бабур, имевший хорошую тяжелую конницу, мог бы прибегнуть к традиционной наступательной тактике. Однако он поступил иначе. С 12 тысячами против ста он не считал возможной немедленную фронтальную атаку противника, а потому занялся укреплением обороны. С одного фланга его части прикрывал город. С другого – Бабур приказал вырыть ров и воткнуть там заостренные колья. Под защитой этих укреплений на флангах он поставил довольно сильные части. В особенности это относилось к кавалерии правого крыла. Перед армией были поставлены связанные повозки, собранные из окрестных деревень. В ряду повозок были оставлены небольшие промежутки для того, чтобы конница могла делать вылазки.

Битва началась 21 апреля 1526 г. в шесть утра. В стремительную атаку пошли войска султана. Сам тщеславный, но храбрый правитель наступал в первых рядах. Когда делийцы подошли достаточно близко, моголы открыли огонь из ружей, а затем заговорили и пушки. Эффект был потрясающий. Грохот и дым ужаснули воинов Ибрагима, и движение было прервано. Увидев, что противник пришел в замешательство, Бабур велел немедленно выступить сильным колоннам левого и правого крыльев. Они должны были зайти с флангов и правым крылом с тыла. Через некоторое время индийцы (многие из них, собственно, были афганцами, как и представители династии Лоди) узнали, что такое могольский лук. Заходящие с флангов лучники (в том числе и конные) обрушили на боевые порядки султана град стрел. Существует информация, что могольский лук мог поразить противника на расстоянии почти 200 метров. Вероятно, воины колонн охвата могли наносить серьезный ущерб врагам, не приближаясь к ним на опасное для себя расстояние.

Поскольку Бабур с центром тоже перешел в наступление, воины противника теперь были атакованы с трех сторон и начали давить друг друга. Слоны совершенно обезумели от орудийных выстрелов, сбрасывали седоков и в панике топтали войска Лоди. Ибрагим приблизительно с 6 тысячами человек непосредственно участвовал в битве. Большая же часть его огромной, стоящей плотными рядами армии была обречена лишь на пассивное участие в битве и давку.

Сражение закончилось через три часа полным разгромом армии султана. Сам Ибрагим Лоди погиб «на передовой». Его голова была отрублена и преподнесена Бабуру. Гробница последнего делийского султана Лоди до сих пор находится в Панипате.

Армия султана бежала, потеряв в ходе сражения около 20 тысяч человек убитыми и ранеными. Потери Бабура также были относительно велики – 4 тысячи человек убитыми и ранеными. Впоследствии Бабур в своей довольно откровенной биографии писал, что если бы Лоди оставался жив еще хотя бы час, он выиграл бы битву, поскольку у Бабура больше не было резервов и его войска быстро уставали от индийской жары. Исследователи считают, что основным материальным фактором победы Бабура была, конечно, его артиллерия, которая обратила силу боевых слонов против своего противника.

Через две недели после битвы Бабур вступил в Агру, где вместе с другими сокровищами получил знаменитый бриллиант «Кох-и-Нор». Была занята и столица Делийского султаната. В 1527 г. была одержана еще одна решительная победа над противниками при Агре. Теперь Бабур приступил к строительству нового государства – империи Великих моголов.

Оставшиеся годы жизни Бабура в Дели были омрачены многочисленными мятежами. Тем не менее, его краткое правление на землях Индо-Гангской равнины было отмечено реформами в управлении и строительством огромных общественных сооружений. Умер Бабур 26 декабря 1530 г., трон унаследовал его сын Хумаюн. Первоначально империя Великих моголов ограничивалась междуречьем Ганга и Джамны, но уже при внуке Бабура, Акбаре, была завоевана вся Северная и Центральная Индия и Афганистан. Империя Великих моголов просуществовала более двухсот лет.

МОХАЧ 1526 г.

Турки разгромили армию венгерского короля. Вскоре после сражения Венгрия надолго оказалась в руках Оттоманской Порты.

Битва при Мохаче – яркий пример исторического эпизода, о котором никто и никогда не узнает ничего определенного. Венгерские авторы, чьи произведения считаются источниками по изучению данного сражения, не имели ни малейшего отношения к военным делам. И поэтому сражение им казалось хаотичным и беспорядочным. Турецкие источники (среди которых и дневник турецкого султана Сулеймана) слишком тенденциозны. Что же произошло под Мохачем? Сколько турецких и венгерских солдат участвовало в битве, почему был опрокинут правый фланг венгров? Почему не поддержал атаку их левый фланг и против каких частей он бился на завершающем этапе сражения? Мы можем лишь предполагать, как развивались события.

* * *

Долгое время Венгрия была одним из «Щитов христианского мира», защищавшим Европу от турецкого вторжения. Удержать Балканы европейцы уже, собственно, не могли, но пытались хотя бы сделать их единственной турецкой территорией. В 1521 г. турки взяли Белград. В 1522 г. венгерский король Лайош II женился на Марии Австрийской, сблизившись таким образом с Габсбургами. Порте этот альянс основных противников был невыгоден. В июне 1526 г., после того как Лайош отклонил неприемлемые для него условия мирного договора, Сулейман I двинул войска вверх по Дунаю.

При этом султан не ставил себе задачу захватить всю венгерскую территорию. Он хотел лишь разгромить венгерскую армию и захватить Буду. Венгерский король мог противопоставить 150-тысячной турецкой армии лишь 50–60 тысяч человек (по другим данным, 26 тысяч против 60 тысяч). В армии венгров было определенное число немецких наемников. Изо всех государей Европы некоторую помощь королю Венгрии и Богемии оказал только Папа Римский.

Венгерские войска, вероятно, заранее выбрали в качестве листа для сражения равнину на западном берегу Дуная, поэтому турки долгое время продвигались к ней, практически не встречая сопротивления. Возможно, венгры хорошо понимали, что попытки обороняться вдоль рек, которые пересекали войска султана, ни к чему бы не привели. Реки были не широки, турки молниеносно строили мосты. Небольшие отряды, сосредоточенные для защиты противоположных берегов, были бы, несомненно, разбиты. Зато пространство от Дравы до Мохача было болотистим, войска передвигались по нему медленно, тем более что по дороге попадались крутые овраги и холмы. Пока Лайош находился в Буде, турки осадили несколько городов и перешли Саву и Драву. Единственной надеждой венгров было разбить турков по частям.

29 августа недалеко от города Мохача, как показалось Лайошу, у венгров появилась такая возможность. Король выбрал для сражения поле, которое с востока прикрывал Дунай. Спуск, ведущий на поле, был размыт дождями, и основные силы Сулеймана находились еще наверху своеобразной террасы. Лайош полагал, что здесь он сможет разбить турецкий авангард, пока оставшаяся часть армии Сулеймана будет осторожно спускаться вниз. Ширина поля достигала 5–6 км.

Венгры решили усыпить бдительность противника и стали якобы разбивать лагерь. Турки действительно были обмануты и тоже начали расседлывать коней. В частности, разбили лагерь подошедшие на берег первыми части левого крыла турецких войск – Румелийская армия, сопровождаемая большим обозом. Разведчики доложили об этом Лайошу, и тот приказал действовать. Рыцари под командованием Тимори на венгерском правом фланге получили приказ немедленно атаковать противостоящие им силы и опрокинуть их. Следующим чуть позади правого фланга венгерским центром командовал сам Лайош. Еще чуть сзади и слева двигались части под командой Перения.

Рыцари Тимори пошли в атаку при поддержке венгерской артиллерии (перед началом сражения у них было 80 пушек). Правый венгерский фланг разгромил своих противников до того, как те поднялись на ноги. Турки в панике бросили свой обоз и бежали. Расстройство в их ряды вносили расседланные и испуганные верблюды и мулы. В какой-то момент Тимори послал курьера к Лайошу с сообщением о победе. Однако вскоре наступление правого фланга было прервано. По этому поводу есть разные мнения. Еще когда рыцари только начали наступление, по ним ударила турецкая артиллерия. Однако она, вероятно, не нанесла серьезного вреда атакующим, стреляя крайне неточно. Другое дело, что, обратив в бегство солдат Румелийской армии, венгерские рыцари занялись привычным делом – грабежом обоза. В это время, скорее всего, вниз уже спустилось турецкое подкрепление в лице янычаров, которые ударили по венграм мушкетным огнем – на сей раз точным. Возможно, тогда-то правый фланг и отступил. Сам Тимори погиб, пытаясь воодушевить своих подчиненных на продолжение боя.

Через 15–20 минут после атаки правым флангом легкие всадники и легкая пехота Лайоша столкнулись со своими визави в центре и попали под интенсивный (настолько, насколько это было возможно в то время) огонь турецких мушкетов. Стреляли укрепившиеся янычары, стреляла и турецкая артиллерия. По непонятным причинам Перений оставался сзади и не пришел на помощь своему монарху. Есть мнение, что Перений ожидал боя с правым флангом противника – Анатолийской армией, которой, правда, к тому времени еще не было в пределах видимости.

Поскольку венгерский центр находился под угрозой уничтожения турецким огнем, Лайош приказал правому флангу развернуться кругом и обрушиться на турецкий центр, угрожая янычарам с фланга.

Но спуск, который отделял турецкий авангард от основных сил, мешал и венграм. Рыцари также были ограничены в маневре этим естественным препятствием. Они потеряли много времени, пытаясь собраться и направиться к линии яньгаар. К моменту, когда они вернулись на место основных событий, практически все уже было кончено. Многие же из конников и на правом фланге, и в центре обратились в бегство, как только ситуация начала изменяться в пользу противника.

Решающую поддержку передовым частям все-таки смог оказать Сулейман I. Султан направил инженерный корпус, который должен был быстро укрепить тропы, ведущие вниз, и дать возможность таким образом сипахам основных частей вступить в борьбу. Через некоторое время все было сделано, и султан атаковал правый фланг венгров и опрокинул его.

В это же время правый фланг турецкой армии – анатолийские сипахи – атаковали Перения. Это оставило Лайоша (который якобы ничего не видел в дыму) без поддержки. Его войска продолжали уныло продвигаться к турецкому центру, встречая огонь пушек и град стрел. В конце концов в центре сражалась уже только немецкая пехота. Построившись в каре, она храбро отбивала атаки противника, но изменить уже ничего не могла.

Битва продолжалась всего два часа. Она началась в 13.00, турецкие основные силы спустились с террасы через час, около трех часов дня бой был выигран Сулейманом.

Лайош попытался бежать, но был убит при пересечении ручья на северном краю поля сражения. Выжили только венгерские всадники, умчавшиеся с поля битвы. Кроме короля, погибло 28 магнатов, 500 дворян, около 10 тысяч пехотинцев и 4 тысяч конников. Потери турок были практически такими же, но для их армии это значило гораздо меньше.

Через три года Венгрия более чем на 160 лет оказалась в руках Оттоманской Порты.

* * *

Таким образом, действия Лайоша оказались авантюрой. Турки успели спустить вниз большую армию, против которой у венгров было очень мало шансов. Тем более, что дворянская кавалерия проявила свои худшие качества – склонность к грабежу, недисциплинированность и небольшую стойкость. Важную роль в сражении сыграли и стрелковые турецкие части – причем мушкеты оказались даже действенней, чем пушки.

ЛЕПАНТО 1571 г.

Последняя крупная битва гребных судов. При Лепанто объединенный испано-итальянский флот разбил флот турок.

С того времени как Октавиан Август разбил Марка Антония в битве у мыса Акций, Европа не знала столь крупных морских сражений. Основные события развивались на суше. Море доставалось тому, кто захватывал побережье. В XVI в. на Средиземном море хозяйничали турки. В 1453 г. они захватили Константинополь и тем положили конец Византийской империи. В 1529 г. их с большим трудом удалось остановить у Вены. Морская же гегемония Османской империи больно била по итальянским торговым городам – Венеции, Генуе, Неаполю. Да и испанцы не могли чувствовать себя спокойно – ведь в любой момент их города могли быть атакованы турецкой армией. Немало хлопот доставляли и пираты-мусульмане, обосновавшиеся в Северной Африке.

Битва при Лепанто изменила соотношение сил. Она была знаковой во многих смыслах. Был развеян миф о непобедимости турецкого флота, западная часть Средиземного моря стала сферой влияния христианских правителей. Кроме того, в военно-морской истории битва у Лепанто навсегда осталась как «последняя битва гребных судов».

* * *

В 1570 г. султан Селим II развязал войну с целью захвата Кипра, принадлежавшего Венецианской республике. Кипрская война продолжалась с 1570 по 1573 г.

Турецкая армия атаковала остров, уничтожила более 20 000 человек и взяла в осаду город Аммохостос. Для того чтобы дать туркам отпор, летом в Кадиксе собрались превосходящие силы Венеции, Испании и Папы Римского, насчитывавшие 197 галер, 1300 орудий, 48 000 матросов и 16 000 солдат. Однако союзники медлили, позволили туркам осенью овладеть Никосией и осадить Фамагусту и, так и не приняв серьезных мер, на зиму вернулись в свои порты. Только небольшой отряд Кирини отогнал 12 турецких галер от Кипра. Обойдя берега острова, венецианцы разрушили возведенные турками укрепления, но не имели сил деблокировать Фамагусту и вернулись на Крит.

Для того чтобы в следующем году христиане смогли достойно сразиться с турками, Папа Римский Пий V организовал антитурецкую коалицию, получившую название Священная лига. В нее вошли Испания, Венеция, сам Папа Римский, Генуя, Неаполь, Тоскана, Парма, Сицилия, Савойя, Мальтийский орден и др. Испания брала на себя половину военных расходов, Венеция – треть, а папа – одну шестую.

Подготовка флотов началась уже ранней весной. Поскольку принцы Анжуйский и Савойский отказались взять на себя командование, союзники обратились к испанскому королю Филиппу II, чтобы тот разрешил стать во главе войска своему брату, 24-летнему дону Хуану Австрийскому. Дон Хуан родился 24 февраля 1547 г. в Регенсбурге, в Германии. Он был незаконным сыном императора Карла V и сводным братом короля Испании Филиппа П. Воспитывался дон Хуан при испанском дворе. После смерти Карла по завещанию отца Филипп II Испанский признал его законным сыном Карла, представил ко двору и дал в 1559 г. имя дон Хуан Австрийский. Предполагали, что он пойдет по церковной стезе. В 1561–1564 гг. дон Хуан учился в университете Алькала, но больше увлекался военным делом. В 1564 г. он поступил на морскую службу, в следующем – участвовал в освобождении Мальты от турок. В 1568 г. в звании капитан-генерала – командующего эскадрой – дон Хуан выступил против берберских корсаров. В марте следующего года его назначили главнокомандующим испанскими силами, пытавшимися покорить морисков (христиан мавританского происхождения) в Гренаде.

В марте 1571 г. 30 турецких галер прибыли на остров Родос, преграждая путь к Кипру. В мае здесь были сосредоточены уже 250 галер и армия из 80 000 человек. Не дожидаясь падения Фамагусты, командующий турецким флотом Муэзин-Заде-Али (или просто Али-паша) с флотом и частью войск 13 июня появился у острова Милос, а затем у Крита. Однако усиленный до 60 галер отряд Кирини укрылся в укрепленном порту Канея. Турки высадились, разорили остров, но после перестрелки с гарнизоном отправились далее. Пока турки совершали набеги на острова и порты, союзники соединились в Мессине. Прибывший в Лепанто (сейчас это греческий город Нафпактос) с флотом Али-паша получил приказ султана атаковать союзный флот.

Дон Хуан Австрийский прибыл в Мессину 24 августа, совершив переход из Неаполя за двое суток. Сделав смотр флотам, он разработал организацию сил и дал подробные инструкции относительно походного и боевого строя. В бою 200 галер должны были развернуться в строй фронта на ширину около 5 миль, причем так плотно, чтобы между судами не могли пройти неприятельские галеры. Расстояние между эскадрами составляло четыре ширины галер. 6 венецианских галеасов дон Хуан намеревался выстроить впереди галер и разместить на них по 100 аркебузиров. Эскадры различались цветом вымпелов (синий, зеленый, желтый и белый – для резерва). В походе дозор выдвигали вперед на 20 миль днем и на 8 – ночью. Арьергард держался в миле от главных сил. Был назначен начальник тыла для помощи отстающим судам; эту должность по очереди выполняли командиры арьергарда. Галеасы составляли отдельный отряд, а грузовые нефы были выделены из построения, чтобы не задерживать перемещений.

26 сентября соединенный флот прибыл на остров Корфу. Узнав от высланных на разведку галер о том, что турки отделили 60 галер, дон Хуан хотел этим воспользоваться. 30 сентября флот перешел в бухту Коменица. Отправив людей на берег за провиантом, главнокомандующий развернул галеры вдоль берега носами в сторону входа в бухту; галеасы оберегали этот вход, а в море дежурили патрульные суда. Дон Хуан знал, что турки в Лепанто, хотя и не знал их численность. С другой стороны, турецкие разведывательные суда преуменьшили численность союзников. На турецком военном совете некоторые предлагали Али-паше отказаться от боя и идти в Дарданеллы, рассчитывая, что осенью союзники к проливам не пойдут. Турецкий флот уже давно находился в море, был ослаблен рядом сражений против береговых укрепленных пунктов, не хватало абордажных войск. Но молодой турецкий главнокомандующий, игнорируя трудности, решил выполнить приказ султана.

3 октября 1571 года союзники вышли из Коменицы и 4 октября заняли порт Петала в заливе Аспро-Потамос. Турецкий флот тем временем вышел из Лепанто и 6 октября перешел в бухту Галата.

Бой состоялся 7 октября 1571 г. у мыса Скрофа при входе в Патрасский залив Ионического моря.

В составе союзного флота в битве участвовало 207 галер и 6 галеасов[74]. У турок было 210 галер и 66 галиотов[75]. Качественные преимущества были на стороне союзников: турецкая артиллерия по тактико-техническим данным уступала артиллерии союзного флота; на вооружении турок находились только 2500 аркебуз, у остальных же были луки и не было достаточного защитного снаряжения. У союзников же все солдаты имели огнестрельное оружие и защитное снаряжение. На каждом из турецких судов число солдат не превышало 40 человек, у союзников на каждой галере находилось не менее 150 солдат. Всего с обеих сторон на кораблях находилось около 80 тысяч человек, включая гребцов.

Боевой порядок турок традиционно имел форму полумесяца и состоял из центра, двух крыльев и небольшого резерва (5 галер, 25 галиотов). На правом фланге находилось 53 галеры и 3 галиота под командованием короля Александрии (османского наместника) Мехмет-Сирок-бея (Сирокко). Сильный центр (91 галера, 5 галиотов) возглавлял Али-паша, а левое крыло (61 галера, 32 галиота) – алжирский король Улуг Али (и Сирокко, и Улуг Али активно занимались пиратской деятельностью).

У союзников центром в составе 62 галер командовал сам дон Хуан, правое крыло во главе с генуэзцем Дориа состояло из 58 галер, левое во главе с венецианцем Барбариго – из 53 галер. Резерв составили 30 галер под командованием маркиза Санта-Круса. Галеасы, располагавшие сильной артиллерией и большим количеством солдат, как и предполагалось, выдвинулись вперед (по два перед каждым флангом).

Бой начался в 11–12 часов дня с развертывания флота союзников. Правое крыло союзников под командованием Дориа ушло далеко вперед и оторвалось от центра, а 8 галер резерва сицилийского капитана Кардона, наоборот, отстали от него и таким образом присоединились к резерву адмирала Санта-Круса.

Дон Хуан приказал расковать гребцов-христиан и вручить им оружие. Сам же в это время на шлюпке с поднятым крестом в руке проходил вдоль линии судов, стремясь поднять моральный дух команд обещанием от имени папы отпущения грехов.

После этого галеасы центра и левого крыла вышли вперед. Ветер стих, наступил штиль. Дон Хуан возвратился на флагманскую галеру и поднял сигнал «к бою» (зеленый квадратный флаг на мачте). Турки и союзники двинулись навстречу друг другу. Сразу возникло три очага сражения.

Огонь с галеасов, направленный на галеры Али-паши, вызвал первоначально замешательство, но турецкий главнокомандующий личным примером восстановил порядок. Турецкие галеры прошли мимо галеасов, которые в бою более участия не принимали.

Командовавший правым флангом союзников Дориа, опасаясь обхода, обрушился на левый фланг врага, за ним вправо подался и центр. Таким образом, между центром и левым флангом образовался разрыв. Командовавший правым турецким флангом Сирокко ввел свои легкие суда в этот коридор. Турки обошли левый фланг союзников и со стороны берега, окружив Барбариго со всех сторон. (Немалую роль сыграл тот факт, что Сирокко прекрасно знал залив, а командиры Священной лиги действовали очень осторожно.) Начался абордажный бой, в ходе которого сказались преимущества союзников в численности и вооружении. На помощь пришла часть венецианской эскадры, которая решительным натиском отбросила правый фланг турок. Большая часть турецких судов была выброшена на берег, 30 галер было взято в плен. К половине первого правому крылу турок было нанесено поражение. Окружение не обеспечило успеха.

С 12 до 14 часов боевые действия развернулись в центре. Здесь турки имели лучшие силы, и бой носил особенно упорный характер. В центре два флагманских корабля дона Хуана сцепились с аналогичными кораблями капудан-паши. Завязалась рукопашная схватка экипажей, длившаяся час. Турки не успели помочь своему флагману: Али-паша пал в бою от пули. Его корабль взял дон Хуан, поднял на нем свой флаг, а голову капудан-паши воздели на копье.

Шел бой и на правом фланге союзников. Маневрируя и пытаясь обойти друг друга, в определенный момент оба флотоводца привели свои суда в центр, к месту схватки Али-Паши и дона Хуана. Улуг Али ударил по правому крылу союзнического центра, но дону Хуану при поддержке Дориа и Санта-Круса удалось обратить корабли алжирского короля в бегство. Всего он увел 13 судов. Удалось вырваться еще 35 турецким кораблям.

В ходе боя союзники потопили 20 галер противника, а более 200 судов оказались их трофеями. Турки потеряли 30 тысяч воинов. Количество убитых среди союзников достигало восьми тысяч человек, не считая гребцов. Однако они с лихвой восполнили эти потери, освободив 12 тысяч невольников, бывших гребцами на захваченных судах.

Кстати, на корабле «Маркиза» взводом испанских солдат командовал будущий великий испанский писатель Мигель Сервантес, автор бессмертного «Дон Кихота». Сервантес был дважды ранен, одно из ранений на всю жизнь отобрало у него возможность действовать левой рукой.

По всей Европе в честь победы служили молебны. Вскоре Папа Римский учредил новый церковный праздник. Но результаты победы при Лепанто не были использованы в полной мере. Потратив месяц на споры о том, как надо действовать дальше, флоты союзников разошлись по портам. Турецкий султан очень быстро восстановил свой флот, к весне следующего года турки построили 220 галер. С этими кораблями Улуг Али выиграл кампанию 1572 года.

Священная лига распалась, и в марте 1573 г. правительство Венеции подписало договор с Турцией, по которому уступало туркам Кипр. Турки вновь утвердили свое господство в восточной части Средиземного моря.

ГИБЕЛЬ «НЕПОБЕДИМОЙ АРМАДЫ» 1588 г.

Огромный испанский флот, предназначенный для высадки многочисленного десанта в Англии, был наполовину уничтожен английскими кораблями и бурей. На море начиналась Британская эра.

Есть среди историков любители истории «альтернативной». «Что бы было, если…» – говорят они. Что бы было, если бы не было вулканического взрыва на острове Санторин, уничтожившего критскую цивилизацию? А что, если бы ученые Третьего рейха, работая над созданием атомной бомбы, не пошли по ложному пути? Или вот еще – если бы буря не разметала огромный испанский флот, уже готовый обрушиться на Англию! Как бы звучал английский гимн – «Правь, Британия, морями»?

Но дело было не только в шторме. Англия действительно была готова править.

* * *

XVI век – морской век. Европейцы вышли далеко за пределы своего континента, достигли Америки, обогнули Африку, начали раздел мира. Ведущая роль в колонизации в это время принадлежала Испании. Неумолимые конкистадоры уничтожали целые государства, испанские корабли владычествовали над океанами. Долгое время их главным соперником на море была Португалия, но в 1581 г. она покорилась своему северному соседу. Золото, пряности, ткани нескончаемым потоком прибывали на Пиренейский полуостров. Но, возможно, именно этот поток затормозил развитие страны. Самая большая держава мира оставалась исключительно аграрной, в стране продолжали действовать старые феодальные порядки, ведущей идеологией был ревностный, нетерпимый католицизм. Могущество Испании основывалось на войне, жестокой эксплуатации подчиненных стран – причем, кроме колоний, испанскому королю принадлежали и другие владения, например Нидерланды.

Во второй половине XVI в. все активнее заявляет о своих территориальных притязаниях и Англия. В отличие от Испании Англия быстро двигалась по пути технического, политического и социального прогресса. Купцы, владельцы мануфактур усиливали свое влияние, росли города. Английская церковь не подчинялась Риму, главой ее стал сам английский монарх.

Интересы двух держав в 80-х гг. XVI в. сталкивались в нескольких местах. Во-первых, испанский король, мрачный деспот Филипп II, претендовал на английский престол. Предшественница королевы Елизаветы Мария I была женой Филиппа. Во-вторых, испанский король желал возвращения Британии в лоно католицизма. К этому его подталкивал и папа Григорий XIII (ум. в 1585), и его преемник Сикст V. Да и английские католики-эмигранты уже неоднократно призывали Филиппа распространить Контрреформацию на Англию. Испанского короля приводило в ярость то, что Елизавета I вела жесткую политику в отношении английских католиков и была духовным главой протестантов по всей Европе. В-третьих, короля возмущала помощь, которую оказала Елизавета мятежным подданным Филиппа в Нидерландах. (События того времени в Нидерландах знакомы всем, кто читал «Легенду об Улленшпигеле».) Наконец, в-четвертых, англичане постоянно беспокоили испанские корабли. С разрешения и при поддержке Лондона в море выходили многочисленные пиратские суда, грабившие испанские транспорты, захватывавшие военные корабли, совершавшие набеги на побережье в Новом Свете. Одним из выдающихся каперов, отмеченных милостью английской короны, был Френсис Дрейк. Его кругосветное путешествие (между прочим, второе в истории после Магеллана) преследовало не в последнюю очередь грабительские цели. Именем пирата испанцы пугали своих детей, в их литературе он аллегорически изображался в виде дракона.

Таким образом, у обитателя Эскуриала[76] были все основания для осуществления масштабной операции по ликвидации елизаветинского режима. К решительным действиям короля подтолкнули набеги на испанские корабли и поселения в Карибском море, совершенные Дрейком в 1585–1586 гг. Наконец, в феврале 1587 г. за участие в заговоре против Елизаветы была казнена Мария Стюарт, шотландская королева, также претендовавшая на английский престол (с 1567 г. в Шотландии правил ее сын-протестант Яков VI), и Филипп желал отомстить за ее смерть. Началась подготовка грандиозной военной экспедиции в Британию.

* * *

Чтобы обезопасить задуманную кампанию от помех со стороны Франции, Филипп постарался отвлечь правившего тогда Генриха III Валуа, оказав поддержку Гизам – его соперникам в борьбе за власть. При финансировании экспедиции Филипп рассчитывал на займы итальянских и немецких банкиров, обычные поступления в королевскую казну, а также на богатства, собранные в американских колониях. Он собрал со всех флотов (средиземноморского и атлантического, португальского, а также у союзников) более 130 больших и средних кораблей (общим водоизмещением более 59 000 тонн с 2630 орудиями на бортах) и 30 вспомогательных. Эскадра была названа испанцами «Непобедимой армадой». На кораблях размещалось 8000 матросов и 19 000 солдат, к которым должно было присоединиться 30-тысячное войско, сражавшееся в Нидерландах под командованием Александра Фарнезе, герцога Пармского. Организацией эскадры вначале занимался один из героев Лепанто опытный адмирал дон Альваро де Басан, маркиз Санта-Крус, но он не дожил до ее отплытия. На место Санта-Круса был назначен Алонсо Перес де Гусман, герцог Медина-Сидония, человек разумный, но мало знакомый с морским делом. (Понимая свою некомпетентность, он даже пытался дать самоотвод, но безуспешно.)

Англичане и голландцы были осведомлены о планах Филиппа еще с 1586 г. Чтобы не допустить соединения сухопутной армии Пармы с испанскими военно-морскими силами, главнокомандующий английским флотом лорд Говард, барон Эффингемский, отрядил небольшие эскадры под командой Винтера и Сеймура на патрулирование побережья вместе с голландцами.

В 1587 г. началась англо-испанская война. Она продолжалась десять лет.

В апреле первого года войны Френсис Дрейк совершил удивительный по своей дерзости налет на испанский порт Кадис, в гавани которого он уничтожил свыше 20 кораблей, а также портовое оборудование (в частности, емкости для пресной воды). В набеге участвовало лишь 4 (!) судна Дрейка: «Бонавентура», «Золотой лев», «Не бойся ничего» и «Радуга». Испанцы вынуждены были отложить отплытие эскадры. На обратном пути Дрейк не преминул напасть и на суда, стоявшие у берегов Португалии, откуда привез в Англию захваченный корабль, нагруженный пряностями из Индии (надо сказать, что один такой корабль в то время мог покрыть расходы на кругосветное плавание). Рейд Дрейка задержал отплытие испанского флота.

В том же году, для того чтобы подготовить базу на голландском побережье, войска Фарнезе осадили и 5 августа захватили порт Слейс, оборонявшийся английским гарнизоном. Во Фландрии строились небольшие плоскодонные суда, на которых предполагалось перебросить войска на корабли «Армады». Был прорыт канал из Сас-ван-Гент в Брюгге и углублен фарватер Иперле от Брюгге до Ньюпорта, чтобы подходящие к берегу суда не попадали под огонь голландского флота или пушек крепости Флиссинген. Из Испании, Италии, Германии и Бургундии перебрасывались войска и стекались добровольцы, желавшие принять участие в экспедиции против Англии.

Фарнезе видел, что имевшиеся в распоряжении испанцев гавани Дюнкерка, Ньюпорта и Слейса слишком мелки для того, чтобы в них могли войти суда «Армады». Он предлагал перед отправкой флота к побережью Англии захватить более глубоководный порт Флиссинген. Однако Филипп торопился как можно скорее утвердиться на Британских островах.

«Армада» вышла из Лиссабона 9 мая 1588 года. Кроме солдат, матросов и гребцов, на судах находилось 300 священников, готовых возродить католическое могущество на Британских островах. Шторм загнал шесть эскадр, составляющих «Армаду», в Ла-Корунью, откуда после ремонта корабли вновь вышли в море лишь 22 июля.

После долгих дебатов английский командующий Говард согласился с планом Дрейка вывести из гавани Плимута 54 лучших английских корабля и попытаться уничтожить испанский флот, прежде чем тот выйдет в море. Однако перемена ветра помешала этой операции, и 29 июля 1588 г. «Армада» показалась вблизи островов Силли у западной оконечности полуострова Корнуолл.

* * *

Первое столкновение произошло в виду Плимута 31 июля. Испанцы лишились здесь трех кораблей, а англичане не понесли почти никакого урона. 2 августа столкновения продолжились восточнее, в заливе Лайм близ мыса Портленд-Билл. На сей раз потерь кораблей не было, но оба флота израсходовали много боеприпасов. Если англичане могли пополнить боезапас, то испанцы, находившиеся вдали от родных берегов, такой возможности не имели.

Английские корабли превосходили суда противника в маневренности, ими командовали опытные адмиралы Дрейк, Говард, Хокинс, Фробишер. К англичанам на помощь пришли и голландские корабли, управляемые бывалыми мореходами. Отсутствие на английских судах массы солдат делало их уязвимыми при абордажном бое, но зато давало преимущество в легкости маневра.

В боях английский флот использовал и преимущество своей артиллерии, не подпуская испанцев ближе чем на расстояние пушечного выстрела и тем самым не давая им пойти на абордаж. У испанцев были в основном высокобортные суда, из-за чего снаряды испанцев пролетали мимо целей, тогда как низкие корабли англичан поражали испанские корабли в самые важные части корпуса – около ватерлинии. На каждый выстрел корабля «Армады» англичане отвечали тремя. Испанцы несли потери в кораблях и в личном составе.

Но «Армада» продолжила плавание на северо-восток, в глубь Ла-Манша. Испанский флот располагался полумесяцем: по краям находились самые сильные военные корабли, под их прикрытием в центре группировались медлительные торговые и грузовые суда. Английский флот вновь приблизился к испанскому глубокой ночью с 7 на 8 августа, когда «Армада» встала на якорь напротив Кале в Дуврском проливе. Лорд Говард направил восемь горящих брандеров прямо в центр испанского флота. Можно было попытаться шлюпками отвести брандеры в сторону, однако с флагманского судна был поднят сигнал «немедленно вставать под паруса». Многие из испанских судов имели время лишь на то, чтобы обрубить якорные канаты, после чего в панике и беспорядке ринулись прочь. Один большой испанский галеас сел на мель, многие суда получили значительные повреждения.

Не давая противнику возможности перегруппироваться, англичане наутро вновь атаковали испанцев. Во время восьмичасового сражения испанские корабли сносило на банки к северо-востоку от Кале, против Гравлина; казалось, что «Армада» вот-вот неминуемо сядет на мель, доставив легкую победу англичанам, однако северозападный ветер сменился юго-западным и вынес испанские корабли в воды Северного моря. Испанский флот двинулся на север; англичане преследовали его до залива Ферт-оф-Форт на восточном побережье Шотландии, где 12 августа шторм разъединил противников.

Испанцам пришлось оставить мысль о соединении с силами герцога Пармского, и они предприняли плавание вокруг Британских островов – обогнули с севера Шетландские острова, прошли вдоль западного побережья Ирландии, где надеялись получить подмогу от единоверцев, а затем возвратились в Испанию.

На обратном пути буря около Оркнейских островов раскидала во все стороны и так изрядно потрепанный флот. Много кораблей затонуло, разбилось о скалы, тысячи трупов были выброшены на берег. В испанский порт Сантандер на берегу Бискайского залива возвратилось всего 86 кораблей и менее половины матросов и солдат. Так бесславно закончился поход «Непобедимой Армады». Испанцы до сих пор считают, что «Армада» не была побеждена – ей помешала стихия. Однако буря нанесла наиболее ощутимый удар, когда испанский флот уже возвращался домой. Возвращался несолоно хлебавши.

СЭКИГАХАРА 1600 г.

Решающая победа Иэясу Токугава над конкурентами в борьбе за власть в Японии. После сражения в стране начинается период сёгуната Токугава, который продлился до 1867 г. Япония была объединена под сильной централизованной властью сегунов.

С приходом к власти Иэясу Токугава в Японии надолго установился мир. Три века эта страна не вела никаких внешних войн. Возможно, именно поэтому переломный момент в борьбе Токугава за власть – сражение при Сэкигахаре – описывался в восторженных тонах. Битва стала точкой отсчета новой эпохи.

* * *

Происхождение звания сёгун относится к началу IX в. Отряды людей с востока Японии под началом Саканоуэно Тамурамаро (758–811) предприняли удачный поход против «варваров» айнов – коренных жителей Японии. За это император пожаловал Тамурамаро титул сэйи тайсёгун – великий полководец, покоряющий варваров. Сначала титул даровался начальнику военной экспедиции только на время таких походов, а право его даровать принадлежало императору. Но спустя 4 века звание сёгун приобрело иное значение. Главы феодальных родов, захватывавшие фактическую власть в стране и правившие ей от имени императора, стали самостоятельно именовать себя сегунами, а находившемуся на положении заложника императору не оставалось ничего другого, кроме как утвердить этот титул. Так было положено начало сёгунату – своеобразной системе государственного устройства, которая просуществовала в Японии с 1192 по 1867 г. А император исполнял лишь роль номинального главы государства – царствовал, но не правил. История сёгуната – это история многовекового соперничества сильнейших феодальных домов, рвавшихся к власти. Каждый крупный феодал мечтал стать сегуном, но удавалось это единицам.

Первым сегуном стал Ёритомо Минамото (1148–1199). Местом пребывания своего правительства он избрал Камакура, поэтому период правления дома Минамото называют и периодом Камакура (1185–1333). Начавшаяся борьба между феодалами юго-запада и востока привела к падению первого сёгуната, и в 1338 г. к власти пришел Такаудзи Асикага (1305–1358), положивший начало второму сёгунату в истории Японии (1333–1568) и державший ставку в одном из районов Киото – Муромати. Поэтому время правления дома Асикага называют и периодом Муромати. Но страна не обрела политической стабильности. С середины XV в. Японию раздирали междоусобные войны. В течение столетия влияние сегунов клана Асикага и правительства в Киото на положение в стране практически исчезло. Некоторые из феодалов превзошли по силе провинциальную полицию, а кое-кто из них распространил своё влияние на целые провинции. Наиболее крупных феодалов называли «даймё». Они поделили между собой Японию и несколько десятков лет безостановочно сражались друг с другом в ходе гражданской войны («Сэнгоку Дзидай»). Страна распалась на отдельные княжества. Именно на данном этапе японской истории – владычества феодалов-даймё – начало формироваться сословие профессиональных воинов – самураев. Эти воины всегда находились при оружии и в любой момент дня и ночи были готовы откликнуться на призыв к наступлению или обороне. Пехотинцы-копьеносцы стали главной боевой силой армии, всадники же превратились в командиров. Важным самурайским оружием был и меч, которым они владели виртуозно.

Так продолжалось и в XVI в., пока во второй его половине на политической сцене Японии не появились три фигуры, с именами которых историки связывают процесс объединения страны: Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Иэясу Токугава.

В 1559 г. Ода Нобунага получил в управление провинцию Овари (район современного города Нагоя). Как и многие другие даймё, он был заинтересован в объединении Японии. Благодаря стратегически удачно расположенным владениям ему удалось в 1568 г. захватить столицу. Устроившись в Киото, Нобунага продолжал уничтожать своих врагов. После смерти Такэды Сингэна Нобунага победил клан Такэда в битве при Нагасино в 1575 г., активно используя огнестрельное оружие[77]. В 1582 г. Нобунага был убит. Тоётоми Хидэёси, генерал, сражавшийся за Нобунага, быстро среагировал и унаследовал его власть. Хидэёси быстро уничтожал своих противников. Он подчинил себе северные провинции и острова Сикоку и Кюсю. После победы над кланом Ходзё в сражении при Одавара в 1590 г. Япония была объединена. Пытаясь установить контроль над всей страной, Хидэёси уничтожил множество замков, выстроенных в эру гражданских войн. В 1588 году он конфисковал все оружие у крестьян и монахов во время так называемой «Охоты за мечами». Хидэеси запретил самураям заниматься земледелием и заставил их переселиться в города. Чёткое разделение классов усиливало контроль правительства над народом. К тому же в 1583 г. началась ревизия всех земель государства, а в 1590 г. была проведена перепись населения. В том же году был закончен огромный замок Хидэёси – Осака.

Следующей целью Хидэёси после объединения страны был захват Китая. В 1592 г. армия Японии вторглась в Корею и за несколько недель захватила Сеул; однако уже на следующий год она была выбита более сильной китайской армией. Хидэёси упорствовал и не сдавался – до последнего поражения и вывода войск из Кореи в 1598 г. В том же году диктатор умер, оставив наследником пятилетнего сына – Тоётоми Хидэёри. С целью обеспечить будущее сына Хидэёси перед смертью создал совет из пяти регентов, которые должны были править до совершеннолетия Хидэёри. Регентами стали соратники Тоётоми – Укита Хидэиэ, Маэда Тосииэ, Мори Тэрумото, Уэсуги Кагакацу и Токугава Иэясу. Каждый из них обещал своему покровителю, что будет заботиться об упрочении власти его потомков, но сразу же после смерти Хидэёси в стране началась новая борьба за власть, в которой регенты принимали самое активное участие.

Самым влиятельным и богатым среди них был Иэясу Токугава. Из оставшихся наибольшим влиянием обладал Мори, который «правил» Внутренним морем из своего замка в Хиросиме. Но ни у кого из регентов не было армии, равной армии Токугавы.

Иэясу к началу войны с Исида было уже пятьдесят восемь лет. Он участвовал во многих кампаниях вместе с Хидэёси и слыл хладнокровным и умным полководцем. Вскоре он проявил себя и как хороший политик. Амбиции его были очевидны. На словах Токугава продолжал утверждать, что лишь служит интересам малолетнего Хидэёри, на деле – стремился к установлению собственной власти в качестве сегуна. Надо сказать, что ни Нобунага, ни Хидэёси этого звания так и не достигли. Токугава, который вел свою родословную от самого первого сегуна Минамото, рассчитывал превзойти предшественников.

Главную оппозицию его планам представляли не соправители-регенты, а даймё Исида Мицунари. Исида также служил у Хидэёси, но утверждают, что попал в верха не за военные заслуги, а за искусство сервировать чайный столик. Так или иначе, он участвовал в войне в Корее, но работал в штабе. Если Токугаву чтили как военачальника, не раз доказывавшего свою храбрость на полях сражений, то Исиду не считали военным человеком. Кроме того, будучи инспектором корейской армии, он приобрел себе могущественных врагов.

Даймё Японии разделились на две партии: они поддерживали Исида Мицунари, другие – Токугава Иэясу. Исида заявлял, что представляет интересы Хидэёри и борется с узурпатором. На его стороне были Мори Тэрумото, к которому присоединились ветераны корейской войны Кобаякава Хидэаки и Киккава Хироиэ; Укита Хидэиэ, в прошлом главнокомандующий в Корее; Симадзу Ёсихиро со своими воинственными самураями из Сацумы; Тосокабэ Моритика с Сикоку, Кониси Юкинага и Уэсуги Кагэкапу. Поскольку многие союзники Исида представляли западные провинции Японии, армию их вскоре стали называть «Западной армией» в противовес «Восточной армии» Иэясу и его союзников.

Иэясу поддержали многие из «старой гвардии» Хидэёси – Като Киёмаса, Асано, Хосокава Тадаоки, Курода Нагамаса и его отец Ёситака, а также все прежние вассалы Токугава.

Иэясу рассчитывал, что Исида сам спровоцирует войну, в которой потерпит поражение. Исида это и сделал. Его союзник Уэсуги Кагэкацу стал срочно возводить замки в своей северной провинции. На требование Иэясу объясниться посланец Уэсуги ответил грубостью. Исида хотел таким образом заставить своего противника двинуться против Уэсуги, а он бы в это время мог захватить Осаку и отрезать Иэясу от тыла.

Токугава разгадал планы соперника, но решил создать видимость, что поддался на провокацию, и потихоньку двинулся на восток. Он выступил из Осаки 26 июля и к 10 августа достиг своего сравнительно нового замка Эдо (будущий город Токио). Затем он продвинулся дальше на север, как бы для того, чтобы вступить в бой с Уэсуги, но при этом постоянно контролировал все, что происходило в столице. 1 сентября Иэясу сообщили о мятеже на западе, который поднял Исида. Последний руководствовался ошибочным предположением, что Иэясу завязнет в войне с Уэсуги.

Первый удар Исида был направлен против стратегически важного замка Фусими, который Хидэёси построил в нескольких милях к югу от Киото. Благодаря своему положению Фусими господствовал над подходами к столице. Штурм замка начался 27 августа, и в течение десяти дней его защитники с невероятной стойкостью отбивали все атаки. Командующий гарнизоном знал, что должен выиграть время для того, чтобы Иэясу мог захватить все стратегически важные крепости вдоль дорог Токайдо и Накасэндо, пока значительная часть самураев Исида бьется головой о стены Фусими. Падение Фусими означало, что западные союзники Исида могут беспрепятственно подойти и присоединиться к своему вождю, который в то время находился в Огаки, около замка Гифу. Единственными бывшими с ним до сих пор войсками были отряды Симадзу и Кониси.

Токугава Иэясу находился в Эдо, который соединяли с областью Кинаи две основные дороги – Токайдо и Накасэндо. Обе дороги близко сходятся около Гифу (где расстояние между ними достигает около двадцати миль), прежде чем окончательно соединиться у южного берега озера Бива. Над «горловиной» между двумя дорогами господствуют крепости Гифу и Киёсу, в прошлом две важных военных базы Ода Нобунага. Если бы силы западной партии могли удержать обе крепости, они смогли бы контролировать все движение из восточной Японии. В сентябре 1600 г. каждая из крепостей удерживалась сторонниками одной из соперничавших сторон. Гифу удерживал сторонник Исида, Киёсу защищал Фукусима Масанори, вассал Токугава. Пока Исида штурмовал замок Фусими, Иэясу выступил в поход. 17 октября оба важных пункта перешли в его владение. Узнав, что Иэясу не сражается с Уэсуги, а повернул и быстро движется на запад, Исида был просто в шоке.

Соперники оказались теперь очень близко друг от друга. Исида находился примерно в шестнадцати милях от Гифу – в Огаки. Эта крепость была не очень удобной позицией. В отличие от Гифу, она стояла не на Накасэндо, а в нескольких милях от этой дороги. Поскольку Иэясу контролировал обе дороги, он мог бы выделить небольшие силы, чтобы запереть Исида в Огаки, а тем временем главные силы Восточной армии могли бы беспрепятственно двинуться по Токайдо и Накасэндо. Угроза была столь очевидной, что Исида вынужден был принять меры для ее предотвращения, на что, собственно, и рассчитывал Иэясу. Токугава больше всего желал заставить Исида вступить в открытое сражение, поэтому шпионы и предатели представляли тому ложную информацию: Иэясу будто бы действительно хочет блокировать Огаки и продолжать движение на запад. В результате 20 октября Исида отдал общий приказ направить войска в какое-нибудь подходящее место, где можно было бы остановить продвижение Восточной армии. Его союзники прибывали небольшими отрядами в течение последних нескольких недель. Те, кто не последовал к нему в Огаки, разбили лагеря вдоль Накасэндо, начиная от озера Бива. Последним из прибывших был Кобаякава Хидэаки, которой расположился в месте, по мнению Исида, представлявшем идеальную позицию, – в маленькой деревушке Сэкигахара.

Сэкигахара находится примерно в двенадцати милях от Огаки, у подножия горы Ибуки, на важном перекрестке на Накасэндо. В Сэкигахара ответвление от Токайдо подходит к Накасэндо, в то время как другая дорога отходит на север и идет вокруг Ибуки на Хокурикудо. Ранним вечером 20 октября 1600 г. Западная армия приготовилась к двенадцатимильному переходу в Сэкигахара. Когда они выступили во главе с Исида, начался мелкий дождь, вскоре превратившийся в ливень. Дорога была узкой, по склонам гор стекала дождевая вода. Ноги марширующих солдат превратили дорогу в грязевую кашу. 21 октября, около часа ночи, дивизия Исида достигла Сэкигахара. Утром вся местность была окутана плотным туманом, ограничившим видимость до двух метров. Измотанные самураи поспали, сколько смогли, и около семи утра стали выжимать воду из одежды, а те, у кого не было водонепроницаемых футляров для аркебуз, сушили оружие. Тем временем их командиры пытались выстроить солдат в боевой порядок, насколько это было возможно в непроглядном тумане.

Дорогу на север закрывал на левом фланге сам Исида Мицунари, который расположил свой штаб в роще на вершине невысокого холма. Справа от дороги стояли самураи Симадзу. Перед самураями Симадзу Ёсихиро расположился отряд Симадзу Тоёхиса. Центр Западной армии составляли два больших отряда Кониси Юкинага и Укита Хидэиэ. У дороги Накасэндо стояли самураи менее крупных даймё – Киносита, Тода Хирапука. За Накасэндо, у подножия холма Мацуо, стояли Вакидзака Ёсицугу, адмирал корейской войны, и Отани Ёсицугу. На вершине холма Мацуо находился Кобаякава Хидэаки, чьи войска, таким образом, составляли правый фланг армии Исида. Его родственники заняли позиции выше по дороге, на склонах горы Нангу, откуда они угрожали левому флангу Восточной армии.

Всего в Западной армии было 80 000 человек. Они имели численное преимущество над 74 000 солдат Иэясу, однако лояльность некоторых вождей Западной армии была под сомнением, в особенности это касалось Кобаякава Хидэаки, неприязненно относившегося к Исида еще с корейской войны. Теперь обидчивый союзник занимал господствующую позицию в расположении войск Запада.

Иэясу же достоверно знал, что тот охотно перейдет на его сторону, как только начнется сражение.

Восточная армия двинулась на Сэкигахара около трех утра. К тому моменту буря, которая потрепала Западную армию, почти стихла, но дождь продолжался и промочил солдат Востока не меньше, чем противников. К семи часам утра Восточная армия выстроилась в боевой порядок, столкнувшись с той же проблемой, что и противник – отсутствием видимости. Только бряцание оружия и отдаваемые приказы говорили самураям о том, что на поле боя есть и противник. В тумане обе армии выстроились на расстоянии выстрела из мушкета.

Основная часть Восточной армии заняла промежуток между подножием горы Ибуки и дорогой Накасэндо. Правым крылом командовал Курода Нагамаса. Рядом с ним стояли воины Хосокава Тада-оки. Далее шли Като Ёсиаки и Танака Ёсимаса, а на левом фланге у дороги были отборные воины – Красные Дьяволы – под командованием Ии Наомаса, который участвовал во многих кампаниях бок о бок с Токугавой. Через дорогу, впереди остальных, встал Фукусима Масанори. Хидэтада, сын и наследник Иэясу, был где-то на Накасэндо, между Эдо и Сэкигахара, с 38 000 солдат. Токугава очень рассчитывал на его помощь, но тот появился, когда сражение уже подошло к концу.

В восемь часов утра 21 октября 1600 г. туман рассеялся и ушел вверх по неровным склонам Ибуки. Как только прояснилось, тишина взорвалась боевым кличем со стороны Востока, когда Ии Наомаса повел тридцать самураев против отряда застрельщиков Запада. Потрясая копьями, Красные Дьяволы врезались в ряды самураев Западной армии и опрокинули их, в то время как остальные люди Ии двинулись против отряда Укита. Перейдя Накасэндо, их поддержал Фукусима. Самураи Укита отбросили их, сделав залп из аркебуз, и скатились по грязи на врага с обнаженными мечами в руках. Первая атака перешла в огромную рукопашную схватку, и тогда остальные передовые части Востока двинулись прямо на Исида, а второй ряд выступил вперед, чтобы атаковать Кониси. Несмотря на приказы, а затем просьбы Исида, самураи Сацума пока не двигались с места, ибо Симадзу Ёсихиро решил, что их время еще не пришло. Отряд Кониси был рассечен надвое атакой восточных самураев, но равновесие было отчасти восстановлено вмешательством Отани с его хорошо обученными штурмовыми отрядами, которые отбросили наступавших.

Их успех указал Исида, что пришло время для общего наступления, и он дал сигнал Кобаякава ударить с холма Мапуо во фланг Восточной армии. Но Кобаякава не пошевелился. Сигналы Исида становились все более отчаянными. Отани заподозрил предательство, когда заметил, что атаки Восточной армии обходят холм Мапуо. Тогда правое крыло под командованием Ёсипугу развернулось на девяносто градусов – на случай, если Кобаякава выступит против них.

За действиями Кобаякава внимательно наблюдал и Токугава. Чтобы напомнить Кобаякава о его обязательствах, он приказал нескольким аркебузирам сделать залп в сторону холма Мацуо. Через несколько минут самураи Кобаякава бросились вниз по склону на Отани. Люди Отани открыли по ним огонь из аркебуз, и те десятками скатились вниз по склонам Мацуо. Выступление Кобакаява убедило Иэясу, что он сможет одолеть противника. Токугава приказал начать наступление по всему фронту.

Отани стойко сражался против Кобакаява и самураев Востока, но когда с тыла на него напали воины еще одного предателя – Вакидзаки, самураи Отани уже не могли ничего сделать. Их командир попросил подчиненного заколоть его.

Тем временем отряд Кониси теснили назад. Люди Кобаякава прорвались через остатки войск Отани, обошли дивизию Укита и атаковали Кониси с тыла. Следом были атакованы воины Укита. Укита ринулся сквозь массу окровавленных грязных самураев, чтобы лично обезглавить предателя Кобаякава, но офицеры заставили его отступить вместе с ними. Центр Западной армии был теперь полностью разбит, и Исида бросил все силы против отрядов Востока, атаковавших его возвышенность. Вскоре и он бежал, оставив только клан Симадзу[78]. Тоёхиса пал, и Симадзу Ёсихиро оказался один, во главе приблизительно восьмидесяти самураев. Ии Наомаса отвлекся от преследования дивизии Укита, чтобы вступить с Ёсихиро в поединок, но в своих красных доспехах с золотыми рогами он представлял собой отличную мишень, и один из аркебузиров Сацума прострелил ему левую руку. Симадзу Ёсихиро пришпорил коня, остатки Симадзу прорвались сквозь толпу врагов и ускакали прочь по дороге, ведущей на юго-запад. Обогнув гору Нангу, они наткнулись на разведчиков частей Мори и Киккава, которые провели утро в долине, прислушиваясь к шуму битвы. Симадзу сообщил им, что битва проиграна. Киккава решил дезертировать и тем самым лишил Мори Тэрумото возможности нанести удар по левому флангу Иэясу.

К двум часам дня исход сражения был ясен. Токугава сел на походный стул и наконец надел шлем. Плотно завязав шнурки, он сказал: «Одержав победу, подтяните шнурки вашего шлема», – это изречение стало японской поговоркой. Токугава лично перевязал огнестрельную рану Ии Наомаса. Надо отметить, что, если в данном сражении огнестрельное оружие играло довольно большую роль в битве (в армии Токугава до 40 % людей были вооружены мушкетами или аркебузами), то в дальнейшем его использование было практически сведено на нет. Самураи сохраняли мистически-религиозную преданность мечу, обращаться с которым они учились с детства; меч передавался от отца к сыну, был настоящим произведением искусства[79]. Огнестрельное оружие не требовало столь серьезной подготовки и превращало битву из благородного поединка в «скучную» и «презренную» перестрелку. Кроме того, начавшаяся политика изоляционизма усилила негативное отношение к огнестрельному оружию как к иностранной, а следовательно, «плохой» новинке. Регресс в производстве ружей объяснялся, наверное, и тем, что Япония триста лет не знала войн с другими странами, да и внутри страны сохранялась политическая стабильность.

Победа Иэясу разрушила союз даймё и обеспечила возвышение дома Токугава. В 1603 г. Иэясу заставил императора присвоить ему титул сегуна и взял всю власть в стране в свои руки. В 1605 г. он официально передал власть своему сыну Хидэтада, но фактически продолжал править страной. В 1615 г. была взята Осака, в которой укрепились сторонники сына Хидэёси, что явилось завершением объединения Японии под властью Токугава.

Союзники Токугава в битве при Сэкигахаре были награждены поместьями и высшими должностями в государстве. Надолго в стране было установлено разделение самураев на два сословия – тех, у кого предки были на стороне Иэясу, и тех, чьи предки были его противниками или сохраняли нейтралитет. С другой стороны, именно при Токугава все самурайское сословие приобретает особый политический вес. Сэкигахара становится своеобразным самурайским символом. Главным же результатом битвы стало продолжение объединения Японии и централизация власти в государстве. Сёгунат Токугава (или сёгунат Эдо – по месту новой столицы) просуществовал до 1867 г.

ХОТИН 1621 г.

Турки после долгих и кровопролитных боев вынуждены были прекратить войну с Польшей. Под Хотином центральную роль в польском войске играли казаки гетмана П. Сагайдачного.

Хотинская битва – это пример сражения, в котором в качестве союзников участвовали две стороны, которые у нас принято считать антагонистами – поляки и запорожцы. На самом деле таких совместных сражений казаков и поляков было немало[80]. И в частности, во времена гетмана Петра Сагайдочного – фигуры для украинской истории более чем значительной.

* * *

Петр Конашевич-Сагайдачный стал гетманом в 1606 г. Во всей его бурной деятельности четко просматриваются три основные доктрины – война с турками и татарами, путь компромиссов с Польшей, борьба за сохранение и развитие украинского православия.

Во исполнение первой доктрины Сагайдачный не раз совершал опустошительные набеги на турецкие и татарские города. Здесь и взятие Варны, и походы на Константинополь, и взятие Кафы (Феодосии). Польша смотрела на подобные действия гетмана сквозь пальцы. Для того и нужны были вольные военные поселенцы на границах государства, чтобы бороться с южными соседями. Ведь казаки не только нападали, но и защищали украинскую (а следовательно, и польскую) территорию.

Также убежденно, как воевал против Порты, Сагайдачный искал мирного разрешения любых проблем с польским королем. Полякам удавалось добиваться от гетмана таких обязательств, которые приводили к настоящим бунтам в Запорожье. Так, Сагайдачный соглашался на уменьшение реестрового, а тем более – Запорожского казачества. Однако такие соглашения ни разу не были выполнены. Каждый раз Польша начинала военные действия против кого-то из соседей, и казацкое войско ей в этом должно было помочь. Так было, например, когда поляки пытались посадить на русский престол королевича Владислава и отряд гетмана Сагайдачного ему в этом активно помогал. Гетман не хотел допускать кровопролития, надеялся, что военная поддержка в конце концов заставит Речь Посполиту пойти на уступки запорожцам. Король, как правило, отделывался обещаниями. Так или иначе, постоянно обещая сократить войско, Сагайдачный тоже не придерживался обещаний. При нем запорожское воинство приобрело характер более дисциплинированной регулярной армии.

Защищая украинскую культуру и православие от польского влияния, а особенно униатской церкви, Сагайдачный предпринял ряд серьезных мероприятий. Задержав в Киеве возвращавшегося из Москвы иерусалимского патриарха Феофана, гетман вынудил его рукоположить нескольких православных владык для Украины, в том числе митрополита Иова Борецкого. До этого в течение нескольких лет. Украина оставалась практически без высших чинов православной иерархии. Поддержал Сагайдачный и образование Киевского братства, в которое без разрешения короля вступил всем запорожским войском.

В 1619 г. после очередного соглашения с поляками Сагайдачный не смог вернуться в Сечь. Там был поднят бунт, который возглавил Яков Бородавка. Он-то и получил гетманскую булаву. Бородавка также водил казаков в поход на Константинополь. Вскоре после этого похода турецкий султан, выдвинув в качестве повода постоянные казацкие набеги и активные действия польского короля на подчиненных Порте венгерских землях, начал войну против Польши. Возможно, если бы султану удалось быстро разгромить поляков, то он бы вышел и в Центральную Европу.

Война началась с катастрофической для Польши битвы при Цецоре на Днестре. Здесь поляки были разбиты наголову. В бою погиб коронный гетман Жолкевский. (Кстати, в сражении при Цецоре участвовал и Михаил Хмельницкий с сыном Богданом, который тогда попал в плен.)

После этого разгрома Польша оказалась в очень трудном положении. Готового войска практически не было. Между тем вся Османская империя готовилась к продолжению войны. Было собрано войско – 150 тысяч турок и 60 тысяч татар. Польский король обратился к Риму и Вене. Папа ограничился сочувствием «благочестивой ревностности Сигизмунда III в деле защиты христианства». Австрийский император запретил вербовать рекрутов в подвластных ему землях, собираясь воевать с чехами (шел первый этап Тридцатилетней войны).

Сбор войска шел очень туго. Назначенный верховным главнокомандующим литовский гетман Карл Ходкевич пессимистически спрашивал: «Если дела так пошли в начале, то что будет дальше?» В конце концов под Львовом было собрано около 40 тысяч воинов при 38 пушках. Войско направилось навстречу туркам. Характерно, что крупные магнаты уклонились от похода – к Ходкевичу прибыли лишь князь Заславский с 600 воинами и белзский воевода Лещинский со своей надворной сотней.

Король обратился за помощью к казакам. Этим решил воспользоваться Сагайдачный: отрядив послов в Варшаву добиваться послаблений для православной церкви и казачества, он сам отправился в Сечь и попытался уговорить казаков не гнаться за деньгами и не выступать в поход, пока король не пообещает выполнить все его требования. Казацкий совет в Сухой Дубраве согласился помочь Речи Посполитой при условии соблюдения требований Сагайдачного. Но еще до окончания переговоров гетман Яков Бородавка повел 40-тысячное казацкое войско, при 20 медных пушках и трех чугунных, в сторону Молдавии на соединение с польской армией, стоявшей у крепости Хотин.

* * *

В начале XI в. Владимир Великий создал систему приграничных крепостей на западе и юге своего государства, такой крепостью стал и Хотин на Днестре. После татаро-монгольского завоевания Руси роль Хотина как одного из важнейших форпостов Галицко-Волынского княжества на юго-западе еще более возросла. В конце XIV в. Хотин вошел в состав Молдавского государства, стал центром развития ремесла и торговли. Город был важным таможенным пунктом. После упадка Молдавского княжества город и крепость перешли в руки турок. Они еще больше усиливают оборонительную мощь крепости. В 1563 году казаки во главе с легендарным Дмитрием Вишневецким (Байдой) заняли крепость, но вскоре отряд казаков был разгромлен, а Байда был казнен в Константинополе. В 1615 г. польские войска заняли Хотин. После Цецорской войны 1620 г. Хотин стал главным форпостом обороны от турецкого нашествия.

Бородавка долго не хотел переходить Днестр и присоединяться к польскому фронту. Командующий поляками и гетман обменивались предложениями. Бородавка хотел, чтобы поляки сначала перешли Днестр обратно, и уж затем им и казакам объединенной армией следовало выдвинуться против турков. При этом в стычках с передовыми турецкими и татарскими отрядами Бородавка потерял немало людей. Татары пытались вклиниться между войсками союзников. Среди казаков росло недовольство. Поэтому по прибытии Сагайдачного его соперника лишили булавы, которая опять перешла к Петру Конашевичу (вскоре Бородавка был казнен).

Сагайдачный умелым маневром смог обмануть татар и добраться до поляков. 1 сентября 1621 г. казацкое войско подошло к полякам и стало левым флангом общей армии. За ним Днестр перешел и полк королевича Владислава.

А уже на следующий день к Хотину подошли основные турецкие силы. В тот же день с ходу они попытались опрокинуть казаков, но те, поддержанные отрядами Ходкевича, отбросили атакующих. Бой окончился поздно вечером. Только после этого турки стали лагерем. Они были так уверены в своей силе, что не обнесли лагерь никакими специальными укреплениями – их роль должны были выполнить 400 пушек. Армия султана насчитывала 150 тысяч человек против 75–80 тысяч польско-казацкого войска.

4 сентября турки предприняли очередную атаку – и опять на казацкий фланг. И снова натиск был отражен. Причем войска султана отошли со значительными потерями. Пользуясь тем, что противник отдыхал после тяжелой и кровопролитной атаки, казаки на следующий день провели дерзкую контратаку. Небольшому отряду удалось прорваться в турецкий лагерь и сжечь 17 шатров. Султану пришлось спешно ретироваться на три километра от своей ставки. Однако казаки не преследовали его, ограничившись грабежом обоза и захватом трех пушек противника. Кроме того, воинов Сагайдачного, к сожалению, не поддержали польские части.

На следующий день пришла очередь турок. Перегруппировавшись, они нанесли мощный удар теперь уже с трех сторон – фронта и флангов. Теперь уже турецкой ударной группе удалось добраться до польского обоза, который, впрочем, удалось спасти силами плохо вооруженной его охраны.

Некоторое время серьезные атаки больше не предпринимались. Турки ограничивались тем, что слегка тревожили оборонявшихся, устраивали артобстрел порядков противника. Но положение объединенного польского войска не улучшалось. Слабо было налажено снабжение. Ситуация обострилась, когда Ногайская орда перешла Днестр и перерезала важную коммуникационную линию, связывавшую армию с Каменцем. В результате стал остро ощущаться недостаток в продовольствии и фураже. Особенно тяжелое положение было у менее обеспеченных изначально казаков. Полякам приходилось делиться с союзниками. Однако дисциплина больше страдала именно в шляхетском войске. Свидетель данных событий рассказывает, что многие польские шляхтичи пытались выбраться из лагеря, укрываясь в пустых повозках, предназначенных для подвоза провианта. В казацком войске известный своим крутым нравом Сагайдачный поддерживал более строгий порядок.

Видя, что моральная обстановка в лагере ухудшается, казацкая старшина и польское командование решили провести смелую и масштабную вылазку в ночь на 12 сентября. Согласно разработанному плану 20 тысяч казаков и венгерская пехота должны были тайно обойти порядки противника, с тем чтобы подобраться к его обозу. Последние метры казаки должны были преодолеть ползком. Затем по сигналу первыми должны были пойти в стремительную атаку с фронта конные регулярные казацкие части (они входили в число 35-тысячной польской армии Ходкевича). За ними, подняв большой шум, должна была двинуться польская кавалерия, и в это же время в лагерь ворвались бы венгры и пешие казаки.

В полночь войска стали готовиться к исполнению плана, но делали это довольно медленно, и уже начало рассветать, когда казаки двинулись в обход врага. Они успели подойти к турецким шатрам, но пошел дождь. Казаки, опасаясь, что теперь их ружья не смогут стрелять, подали знак Ходкевичу, что атаки, наверное, не выйдет. Всем был дан приказ вернуться назад.

Голод привел к увеличению недовольства среди казаков, которые потребовали возвращения домой. Их удалось уговорить, только пообещав на 10 тысяч злотых больше (теперь сечевикам полагалось 50 тысяч) и надавив на их слабое место – особую симпатию к польскому королевичу Владиславу. Теперь казакам предстояло воевать вроде бы не за польскую корону, а лично за честь Владислава. Запорожцы еще, по крайней мере, дважды совершали ночные вылазки, громя турецкий лагерь, но каждый раз останавливаясь для грабежа.

24 сентября умер Ходкевич – уважаемый и поляками, и казаками опытный военачальник. Узнав об этом (хотя поляки и пытались сохранить печальное событие в тайне), султан попытался на следующий день атаковать противника, но безрезультатно. Тогда он начал при посредничестве молдавского господаря переговоры, несмотря на которые 28 сентября вновь предпринял большую атаку. По свидетельствам очевидцев, это была самая яростная атака турок за все время стояния при Хотине. Но новый руководитель польского войска Станислав Любомирский смог отбить атаку. Туркам пришлось отойти с большими потерями. В общей сложности при Хотине они потеряли около 80 тысяч человек. Но и потери их противников были значительны. Переговоры продолжились, и 9 октября было заключено соглашение. Оно в целом сохраняло за сторонами положение, в котором они были до начала войны. При этом значительная часть договора была посвящена казакам. Поляки наотрез отказались наказывать казаков за морские и сухопутные походы против турок, но пообещали, что набеги прекратятся.

Казаки, недовольные тем, что мирное соглашение заключалось сепаратным образом, без их участия, быстро ушли из-под Хотина, справедливо опасаясь, что следующим шагом поляков будет разоружение своих неспокойных союзников. В Варшаву было послано очередное посольство, в котором казаки просили за службу увеличения оплаты до 100 000 злотых, свободного проживания на всей территории Украины и, в частности, прекращения гонений на православную веру. Эти просьбы не были приняты во внимание.

Петр Сагайдачный принимал личное участие во всех больших битвах при Хотине. В одной из них он был ранен пулей. Рана не заживала. После битвы гетмана привезли в Киев, где он после долгой болезни умер 10 апреля 1622 г.

БРЕЙТЕНФЕЛЬД 1631 г.

Сражение произошло в рамках второго периода Тридцатилетней войны. Шведская армия разгромила войска императора Св. Римской империи. Шведский король Густав Адольф применил линейную тактику, его войска умело использовали артиллерию и другое огнестрельное оружие, прекрасно взаимодействовали друг с другом.

Мушкетеры совершали свои блестящие подвиги во славу Людовика, запорожские казаки бились с поляками… Все эти события хорошо знакомы нашим соотечественникам. Хуже известны подробности так называемой Тридцатилетней войны. А ведь она велась как раз в это время – с 1618 по 1648 г. И в ней были задействованы едва ли не все страны Европы. Еще очень долго в памяти чехов, немцев, шведов, французов, испанцев, австрийцев, венгров, датчан и многих других народов Тридцатилетняя война оставалась самым страшным бедствием, которое только может представить себе человек. И это в эпоху, когда военные действия между различными государями практически не прекращались.

Битва при Брейтенфельде – один из ярких эпизодов той кровавой бойни, которая измучила, разорила всю Центральную Европу.

* * *

В XVII в. в Европе началась первая общеевропейская война между двумя группами держав – габсбургским блоком (испанские и австрийские Габсбурги, католические князья Германии при поддержке Ватикана и Речи Посполитой) и антигабсбургской коалицией (германские протестантские князья, Франция, Швеция, Дания при поддержке Англии, Голландии и России). В 1609 г. был создан военный союз – Католическая лига (германский император, католические князья империи и Испания), имевшая целью восстановить главенство католицизма на территории Священной Римской империи. Ей противостояла Евангелическая уния (протестантские княжества южной и западной Германии), к которой присоединились курфюрст Бранденбургский, ландграф Гессенский и некоторые города Германской империи.

Наряду с бросавшейся в глаза – преимущественно в первые годы войны – религиозной борьбой между католиками и протестантами важную роль играли противоречия между династией Габсбургов и чешским, австрийским и венгерским дворянством, отношения немецких князей и городов с императорской властью и друг с другом. Не прекращались испано-французская борьба за гегемонию в Европе, англо-испано-голландские противоречия, в которых судьба Нидерландов переплеталась с вопросом о господстве на морях и в колониях. Продолжались польско-шведско-датско-русское соперничество на Балтике, усилия России вернуть утраченные в недалеком прошлом земли, борьба за власть на территории разделенного Венгерского королевства.

Обычно выделяют четыре основных этапа Тридцатилетней войны. Чешский период (1618–1623 гг.) начинается с восстания в чешских, австрийских и венгерских владениях Габсбургов, поддержанного Евангелической унией немецких князей, Трансильванией, Голландией (Республикой Соединенных провинций), Англией, Савойей. С помощью Католической лиги, Папы Римского, Польши, Саксонии, Тосканы и Генуи Габсбурги подавили восстание и разгромили Евангелическую унию.

В датский период (1624–1629 гг.) против Габсбургов и Лиги выступили северогерманские князья, Трансильвания и Дания, поддержанные Швецией, Голландией, Англией и Францией. Он закончился занятием Северной Германии войсками императора и Лиги и выходом Трансильвании и Дании из войны.

В течение шведского периода (1630–1634 гг.) шведские войска вместе с примкнувшими к ним немецкими князьями и при поддержке Франции заняли большую часть Германии, но затем потерпели поражение от объединенных сил императора, испанского короля и Лиги.

В последний – франко-шведский – период (1635–1648 гг.) в открытую схватку с Габсбургами вступила Франция. Борьба шла до обоюдного истощения сторон.

Одновременно Франция и Испания вели между собой войны в Италии и Фландрии, Англия воевала с Францией и Испанией, голландцы изгнали англичан из Индонезии, Швеция воевала против Польши, Польша – против России. С 1621 по 1648 г. продолжалась испано-голландская война, в 1643–1645 гг. шла датско-шведская война. В 1640 г. началась война между Испанией и Португалией, не закончившаяся, как и франко-испанская, к моменту прекращения Тридцатилетней войны.

В июле 1630 г. с вторжения шведского короля Густава II Адольфа в северную Германию начался второй период Тридцатилетней войны. Россия помогала Швеции тем, что поставляла зерно на льготных условиях, французское правительство платило Густаву Адольфу ежегодно 1 миллион ливров, за то, что он обязался выставить для участия в войне 30 тысяч чел. пехоты и 6 тысяч чел. конницы. Для хода войны большое значение имело присоединение к той или другой стороне саксонского курфюрста Иоганна Георга. Он пытался сохранять нейтралитет, но после того как весной 1631 г. имперские войска под предводительством Тилли захватили столицу Саксонии Магдебург и жестоко расправились с ее жителями, Иоганн Георг заключил союз с Густавом Адольфом.

Густав Адольф вошел в историю как талантливый полководец-новатор. Его армия была дисциплинированна и хорошо вооружена.

К началу XVII в. Швеция представляла единое государство; власть королей уже одержала победу над феодализмом; опиравшаяся на риксдаг, в котором, кроме дворянства, духовенства и буржуазии, были представлены и крестьяне, она была сильнее, управление более централизовано, чем в германских княжествах. Поэтому, несмотря на бедность шведов и сравнительно небольшое население, Швеция в XVII и начале XVIII в. получает возможность выступить в роли великой европейской державы. Карл IX, отец Густава Адольфа, начал заставлять господствующий класс – дворянство – занимать командные посты в армии и в управлении государством. Таким образом, офицерский состав шведской армии получил национально-дворянский характер. Представительство крестьян в рейхстаге позволило шведским королям использовать национальное и религиозное воодушевление и ввести в дополнение к добровольной вербовке рекрутский набор. Однако шведская армия еще была далека от однородности состава армий XIX в.: в ее состав входили части, в значительной степени укомплектованные иностранцами, преимущественно шотландцами. В течение войны армия комплектовалась, главным образом, местными средствами (так, на следующий день после сражения под Брейтенфельдом пленные из рядов католической армии Тилли были поставлены в строй протестантской армии Густава Адольфа).

Густав Адольф стремился поддерживать в армии суровую дисциплину. С именем этого великого полководца связано изобретение и введение в армии наказания шпицрутенами. Виновного протаскивали или прогоняли сквозь строй между двумя шеренгами солдат, из коих каждый обязан был нанести удар палкой по спине преступника. Введение этой, по сути, смертной казни было замаскировано Густавом-Адольфом громкими словами: «Рука палача бесчестит солдата: солдат, наказанный палачом, не может продолжать службу в рядах войск; товарищеская же рука солдата не бесчестит, и потому для провинившегося солдата, которому предстоит нести дальнейшую службу, и вводятся шпицрутены».

Густав Адольф провел и серьезные тактические реформы. Пехота Густава Адольфа строилась неглубоко, только в 6 шеренг, кавалерия – в 3 шеренги. В пехоте Густава Адольфа количество мушкетеров равнялось двум третям, а пикинеров – одной трети. В течение Тридцатилетней войны пикинеры постепенно вовсе исчезли.

В комплектовании кавалерии также произведены были изменения. Шведская конница получила вполне однообразное комплектование, явилась уже вполне регулярной кавалерией и порвала с чисто пистолетной тактикой, господствовавшей в начале XVII в. Густав Адольф потребовал от своей кавалерии настоящей атаки; только всадники первых двух шеренг получили право раз выстрелить из пистолета. Основным же оружием атаки становился палаш. Конница Густава Адольфа не формировалась в отдельные большие массы, а распределялась по фронту вперемешку с пехотой. Такое распределение вызывалось, преимущественно, отсутствием штыка у мушкетеров, исчезновением пикинеров и, как следствие, неспособностью пехоты к наступательному рукопашному бою.

Пехота все более специализировалась на огне. Чтобы еще больше усилить ее огневое действие, Густав-Адольф ввел многочисленную легкую артиллерию, в виде батальонных пушек. В эту эпоху артиллерия была еще не очень хорошо приспособлена к ведению полевого сражения и оперативному использованию. Она перевозилась, как и обоз, гражданскими приемами транспортирования. Хотя артиллерийская техника уже в 1512 г., под Равенной, показала себя на достаточной высоте, артиллерия в полевых сражениях играла более чем второстепенную роль. Шведский король обучил свою пехоту обслуживанию батальонных орудий и, чтобы их маневры на поле сражения не зависели от гражданских обозных, сконструировал особенно легкую материальную часть. Шведская пехота на поле сражения обходилась без лошадей, таская за собой на лямках батальонные пушки.

Шведская армия строилась в две линии. Боевой порядок значительно расползся по фронту; современники видели в нем не столько активные свойства, как оборонительные: Густав-Адольф создал из людей нерушимую живую стену. В тех случаях, когда шведская пехота, как под Брейтенфельдом, перестраивалась в строй из трех шеренг, плотность боевого порядка оказывалась около 6 человек на 1 шаг по фронту. Отдельные роды войск находились в теснейшем взаимодействии.

17 сентября 1631 г., под Брейтенфельдом Густав Адольф располагал 39-тысячной армией, 23 тысячами шведов и 16 тысячами – саксонской милиции; в состав его армии входило 13 тысяч кавалерии и 75 пушек. Силы имперской армии возглавлял талантливый представитель испанской школы, генерал Тилли. В его распоряжении было 36 тысяч солдат. Шведы использовали батарейные орудия (тяжелая артиллерия), полковые орудия (облегченные) и кожаные пушки. Большинство саксонских солдат, набранных незадолго до битвы, не имело боевого опыта.

У имперцев в армии было 11 тысяч конницы, 21 тысяча пехотинцев и только 26 пушек. Армия Тилли располагалась у Лейпцига, в Саксонии, и опустошала земли этого государства. Под давлением саксонского курфюрста Густав Адольф решил атаковать Тилли. Имперцы выдвинулись на несколько километров к северу от Лейпцига и расположились на небольших пригорках восточнее села Брейтенфельд[81].

Поле у Брейтенфельда представляло собой слегка всхолмленную равнину протяженностью по фронту в три километра и почти столько же в глубину. В южной части его находился лесной массив, а с северо-востока – ручей Лобербах.

Пехота Тилли построилась в духе испанской тактики, в 14 терций, сведенных в 4 бригады (квадратные колонны большой глубины построения), по 5–6 тысяч в каждой. 6 кавалерийских полков прикрыли справа эти колонны; левое крыло под командой генерала Папенгейма состояло из 12 лучших кавалерийских полков и одного пехотного. Небольшой ручей Лобербах протекал в двух километрах перед фронтом. Весь боевой порядок был вытянут в одну линию без каких-либо резервов или уступов позади; прерывистый фронт растянулся на 3,5 километра.

Шведско-саксонская армия, наступая с севера, первоначально развернулась против имперской армии на таком же широком фронте, в две линии: первая линия образовывала сплошной фронт; часть шведской пехоты перешла в трехшереножный строй, чтобы не оставлять на фронте разрывов. Вся артиллерия была поставлена в центре первой линии. Особенностью в расположении шведских войск была подвижность малых пехотных частей, соединенных в бригады, между которыми находились небольшие конные части. Позади имелись пехотные и кавалерийские резервы. Едва ли не впервые Густав Адольф выделил и артиллерийские резервы. При наступлении, в целях более удобной переправы через ручей Лобербах, шведско-саксонская армия сдвинулась западнее. Саксонцы, находившиеся на левом фланге шведов, оказались перед центром Тилли. Обе армии имели возможность развить охват правым крылом. Папенгейм, чтобы парировать эту опасность, оторвался с левым кавалерийским крылом имперцев от центра и ушел влево настолько, что сам получил возможность обойти шведов с запада.

Битва началась с артиллерийской перестрелки. Тилли, желая дать время своей артиллерии, расположенной на холмах, хорошенько обстрелять развертывающийся боевой порядок неприятеля, не стал атаковать шведов в момент переправы и повел атаку, лишь когда противник подошел поближе. Саксонская милиция, охваченная с востока кавалерией, ни на минуту не задержала натиска глубоких колонн имперцев и обратилась в бегство. Левый фланг шведов был открыт. Но Тилли не скоро удалось привести в порядок и повернуть на шведов свою пехоту, бросившуюся преследовать саксонцев. Одна из четырех бригад, увлеченная преследованием, так и не вернулась на поле сражения.

Папенгейм между тем, выслав кавалерийский полк в обход шведов, повел фланговый удар. Шведской армии, ослабленной бегством союзников, угрожало полное окружение превосходящими силами врага. Но у шведов имелась вторая линия, и тактика шведской кавалерии, перемешанной с отрядами мушкетеров, была выше пистолетной тактики имперской кавалерии. Из второй линии были высланы силы, достаточные, чтобы разбить зашедшую с тыла кавалерию. Для отражения Папенгейма правое крыло первой линии было продолжено загибом, образованным из состава второй линии.

Против 7 тысяч кавалеристов Папенгейма здесь дрались 4 тысячи шведских конников и одна бригада (немного более 2 тысяч человек) шведской пехоты. Атаки Папенгейма встречались залпом шведских мушкетеров и короткими контратаками кавалерии. Бой на этом крыле не получил решительного развития. Папенгейм ночевал на поле сражения и отступил на следующее утро.

Атакуя фланги, имперцы разорвали свое войско на три части. На восточном же участке происходили основные события. 6 кавалерийских полков правого имперского крыла, которым почти не пришлось действовать против саксонцев, повернули против открытого шведского фланга и, не дожидаясь прибытия своей пехоты, повели атаку. Густав Адольф развернул навстречу им 2 бригады пехоты из второй линии и 4 тысячи чел. конницы, собранной из обеих линий. Имперская конница потерпела поражение и, преследуемая шведской конницей, бежала с поля сражения. Ее уже не было к тому моменту, когда Тилли привел в порядок три пехотные бригады и повел их в атаку на центр шведов. Однако окруженные шведской конницей и вынуждаемые к остановкам атаками то с флангов, то с тыла (Густав Адольф с конницей лично совершил рейд по тылам неприятеля), они не смогли развить своего натиска и остановились. А остановка глубоких колонн означает их гибель. Скоро они оказались облепленными шведскими мушкетерами и шведской легкой артиллерией, которые с небольшого расстояния расстреливали беспомощные колонны. Только небольшой части имперской пехоты во главе с Тилли удалось пробиться на север.

Шведы организовали преследование разгромленных частей противника, однако действовали не слишком решительно. Имперские войска потеряли в этом сражении 8 тысяч убитыми и ранеными и 5 тысяч пленными; последние пополнили шведскую армию, в результате чего она стала сильнее, чем была до битвы. Армия Густава Адольфа потеряла 2 тысячи 700 человек, из них шведов погибло только 700.

В этом сражении обращает на себя внимание удивительно тесное взаимодействие родов войск в шведской армии: пехота, кавалерия и артиллерия беспрерывно поддерживали и выручали друг друга. Очевидной слабостью имперской армии являлось отсутствие второй линии и каких бы то ни было резервов. Вынужденный совершать новый маневр пехотой, принимавшей участие в первой атаке, Тилли дал шведам драгоценное время, чтобы защититься от удара.

Битва, данная шведами, считается первым успешным применением линейной тактики боя. Линейный порядок в этом бою вышел победителем над колонной. Линейное построение дало возможность, например, более эффективно использовать части, вооруженные огнестрельным оружием. Правда, сплошной фронт шведов показал здесь и недостатки сплошных построений – противник разделился и провел два очень опасных фланговых удара. Для ближайшей эпохи стал законом сплошной линейный боевой порядок, развивавшийся из образца, данного Густавом Адольфом, но с сосредоточением кавалерии на крыльях после того, как пехота получила штыки.

НЕСБИ 1645 г.

Сражение состоялось в ходе гражданской войны в Англии между парламентом и королем Карлом I. Победу одержала реорганизованная парламентом на демократических началах регулярная «армия нового образца», в которой главную роль играла конница Оливера Кромвеля.

В отечественной историографии долгое время было принято считать границей Средних веков и Нового времени 1640 г. – т. е. год начала Английской буржуазной революции. Конечно, это условность. Хотя бы потому, что революция эта продолжалась очень долго, сами «революционеры», как это часто бывает, были совершенно разного мнения о том, какой должна быть их страна. Победил, как мы теперь знаем, Оливер Кромвель. В конце концов он стал не просто ведущим политиком государства, но и диктатором. А началось все с армии. На первом этапе революционных событий Кромвель являлся, в первую очередь, военным. Победы на поле боя часто поднимают человека на политический Олимп. Так было с императором

Наполеоном, так было и с лордом-протектором Кромвелем. Марстонмур и Несби сделали бывшего мелкого арендатора одним из самых влиятельных людей Британии.

* * *

Начало XVII века в Англии характеризуется постоянным нарастанием противоречий между новыми слоями общества – промышленниками, землевладельцами, продающими свои продукты, торговцами – и феодальным миром, англиканской церковью, королем. Этот процесс усугублялся целой серией королевских постановлений, ущемляющих права буржуазных элементов: раздача монополии на выпуск тех или иных товаров, ввод чрезвычайных судов Звездной палаты и Высокой комиссии, увеличение налогов и поборов, разгон парламента в 1628 г. Представители же англиканской церкви вызывали возмущение населения своим богатством, очевидным стяжательством и беспринципностью священников. (А ведь среди англичан было много таких, которые старались жить по законам, предложенным реформацией, выступали за упрощение обрядов, «скромность» церкви и т. д.)

Для сбора средств на войну с Шотландией, которая была недовольна наступлением на ее религиозную свободу, король Карл I собрал в ноябре 1640 г. так называемый Долгий парламент, члены которого сразу выступили с жесткими требованиями по отношению к монарху. Это время считается началом Английской революции.

Программа буржуазно-дворянской оппозиции содержалась в «Петиции о корнях и ветвях», требующей уничтожения епископата (декабрь 1640), и «Великой ремонстрации» (декабрь 1641). Во исполнение ее парламент упразднил суды Звездной палаты и Высокой комиссии в июле 1641 г., отменил произвольные налоги. В мае 1641 г. состоялся суд над влиятельным временщиком графом Страффордом. Под давлением широких народных масс Карл I подписал смертный приговор своему фавориту, который был казнен 12 мая 1641 г. В январе 1642 г. Карл I попытался арестовать пятерых вождей парламентской оппозиции, но народ укрыл их в лондонском Сити. В начале 1642 г. король отбыл на север и стал собирать войска. Началась первая гражданская война парламента с королем, которая продолжилась до 1646 года. В это время на первый план и выдвинулся Оливер Кромвель.

Кромвель родился в Хантингтоне (Средняя Англия) в 1599 г. в семье мирового судьи – небогатого дворянина. Оливер и его шесть сестер воспитывались в духе пуританского[82] благочестия, воздержания и делового практицизма. Долгое время Кромвель занимался исключительно хозяйством, вел жизнь скромного сельского дворянина, но в 1628 г. он был избран в парламент от своего города, где как истовый пуританин выступил против верхушки англиканской церкви. Впрочем, парламент в том же году был разогнан, и Кромвель вернулся в провинцию. Некоторое время он находился в крайне стесненных материальных обстоятельствах, которые поправились лишь со смертью дяди. В 1640 г. он был вновь избран в парламент, который получил название Короткого. Просуществовал сей орган лишь три недели, но и в следующий, теперь уже Долгий парламент опять попал Кромвель.

Карл объявил войну своему законодательному органу 22 августа 1642 г. Кромвель сразу вступил в парламентскую армию в чине капитана и начал собирать отряд добровольцев. Для начала это был небольшой отряд всадников из его родного города. С этим отрядом никогда ранее не участвовавший в боях капитан довольно успешно действовал под флагом парламента.

Кромвель доказывал парламенту, что набирать армию нужно в первую очередь из жителей восточных графств, где преобладали сторонники протестантства. Он набирал к себе людей набожных из числа мелких крестьянских собственников. Главными были искренность веры, скромность, честность. Кроме того, Кромвель охотно принимал в свой отряд людей низкого происхождения, в отличие от многих других командиров парламентской армии он позволял продвигаться по службе сапожникам, пивоварам и т. д. В феврале 1643 г. он был назначен полковником войск Восточной ассоциации графств. К марту 1643 г. в полку Кромвеля было уже две тысячи человек. В своей части Кромвель ввел суровую дисциплину. На поле боя «железнобокие» конники беспрекословно слушались своего полковника. Со своим отрядом выработал Кромвель и определенную военную тактику, ставшую его визитной карточкой. Конница «железнобоких» наступала плотным, сплоченным строем. Прорвавшись сквозь ряды неприятеля, она не увлекалась преследованием, а по команде командира быстро перегруппировывалась и ударяла с тыла, приходила на помощь другим частям своей армии. «Железнобокие» получали жалованье, были одеты Кромвелем в красные кафтаны (униформа тогда еще не была привычным явлением). Представляли собой воины Кромвеля кирасир с соответствующим защитным и наступательным вооружением.

В августе 1643 г. Кромвель стал заместителем главнокомандующего парламентским войском графа Манчестера. В то же время Кромвель постоянно побуждал палату общин, если только у нее имеются сколько-нибудь серьезные намерения одержать верх над королем, поднять жалованье солдатам, улучшить их подготовку и поднять моральный дух новобранцев.

Однако не все военачальники парламента были достаточно решительны. Плохо был налажен процесс мобилизации, армии действовали разобщенно и крайне осторожно. Парламент, большинство в котором составляли пресвитериане[83], стремился к компромиссу с Карлом I. К осени 1643 г. уже две трети территории Англии и Уэльса контролировали сторонники короля, и, несмотря на незначительные победы, которые одержали войска парламента при Грантеме, Гейнсборо и Уинсби, где Кромвель делал свои первые шаги в военном искусстве, казалось, что парламент потерпит поражение. Не видя иного выхода, 25 сентября 1643 г. парламентские лидеры достигли соглашения с руководством шотландцев, и в 1644 г. шотландская армия вступила на территорию Англии.

Для того чтобы одержать решительную победу над роялистами, нужны были серьезные реформы. В 1644 г. Кромвель сыграл ключевую роль в принятии Билля о самоотречении, в соответствии с которым члены парламента, занимавшие командные посты в армии, должны были уйти с них, с тем чтобы в армию могла влиться новая кровь. (Кроме того, Кромвель отстранил таким образом от управления ряд военачальников, политические воззрения которых были слишком подозрительны[84]).

Кромвель, ставший теперь уже генерал-лейтенантом, принял участие в битве при Марстон-Муре в Йоркшире 2 июля 1644 г. Здесь он командовал кавалерией, сражаясь бок о бок с шотландцами и с северной армией. Численное преимущество оказалось тогда на стороне сил парламента, и королевская армия, которой командовал племянник Карла I принц Руперт, была разбита.

В январе 1645 г. парламент по настоянию Кромвеля принял постановление о создании регулярной «армии нового образца» вместо территориального ополчения, собираемого по графствам. Кавалерийские полки Кромвеля стали ее ядром. Энергичный полководец распространял на все парламентские войска свои порядки – дисциплину, равные права для представителей различных сословий.

Эта работа была проделана не зря. Новая армия доказала свое превосходство в битве при Несби 14 июня 1645 г.

В первой половине 1645 г. в Англии продолжалась ожесточенная борьба двух войск. Северная Англия оказалась потерянной для роялистов после прошлогодней битвы при Марстон-Муре, однако принц Руперт (фактически командовавший королевскими войсками) убедил Карла двигаться маршем на север. Карл несколько раз менял свое решение и распылил свои силы, отправив 3-тысячный отряд на юго-запад. Руперту удалось взять и ограбить Лестер, что вынудило главнокомандующего парламентскими силами Ферфакса отказаться от осады Оксфорда (главной базы роялистов) и пойти на север. Он соединился с отрядом Кромвеля и вытеснил королевскую армию к Несби. Поле боя было расположено практически в сердце Англии.

Роялисты расположили свои силы на пологом холме, известном как Даст Хилл, в то время как армия нового образца стала в миле от противника на таком же холме, который носил название Милл Хилл. Болотистая долина между холмами называется Бродмур. С одной стороны долина была ограничена чем-то вроде живой изгороди, другая вся была покрыта кроличьими норами, которые создавали определенные проблемы для конницы.

Роялистами командовал Карл I, хотя реально главным был его племянник, принц Руперт. Армией нового образца командовал опытный военачальник Томас Ферфакс. Кромвель имел на командующего огромное влияние.

Правый фланг королевской армии состоял из опытных кавалеристов под командованием принца Руперта и его младшего брата принца Мориса. Центр занимала королевская пехота во главе с сэром Бернардом Эстли. Левый фланг состоял из конницы под командованием сэра Мармадюка Лангдаля – это была беднейшая и едва ли не мятежная часть роялистских войск. Резерв возглавлял сам король. Общая численность войска Карла I при Несби составляла 9—10 тысяч человек.

Левым флангом парламентской армии командовал зять Кромвеля Генри Ирстон. Этот фланг состоял из конницы. В центре стояла пехота под командованием сэра Филиппа Скиппона. На правом фланге сосредоточились «железнобокие» конники Кромвеля. Пехота в центре была поставлена по шведскому образцу – в две линии. Всадники Кромвеля стали тремя линиями. Их число значительно превышало число конников противостоящего им Лангдаля (три с половиной тысячи против полутора тысяч человек). Правда, преимущество Кромвеля несколько нивелировалось тем, что его отряды из-за кроличьих нор вынуждены были стать узким фронтом.

На помощь флангу Ирстона к изгороди (возможно, кустарнику) была направлена тысяча драгунов полковника Оки. Драгуны представляли собой, по сути, пехоту, посаженную на коней. Вооружены они были огнестрельным и холодным оружием, часть из них, собственно, была спешена парламентским командованием.

Перед фронтом армии нового образца было поставлено триста мушкетеров – «отряд последней надежды», которые должны были действовать во время завязки боя.

Под знаменами Ферфакса собралось более 13 тысяч солдат. Однако многие из них были набраны совсем недавно и еще не прошли необходимый курс подготовки. Обе стороны имели артиллерию, но она не сыграла во время сражения сколько-нибудь серьезного значения.

Ферфакс выбрал для своих войск девиз «Бог – наша сила!», роялисты кричали «Королева Мария!». Это была вынужденная мера для подобных битв, особенно во время гражданской войны. Воины были столь похоже экипированы и вооружены, что порою на поле не отличали своих от чужих.

В 10 часов утра артиллерия парламентской армии дала первый и последний залп. Ядра пролетели над головами воинов короля. Затем вперед выдвинулись мушкетеры и начали обстрел противника. Руперт кинул свою конницу в бой. Мушкетеры быстро отступили и присоединились к главным силам.

Лангдаль начал атаку на правый фланг противника. Ему удалось несколько потеснить первую линию солдат, но Кромвель спокойно и своевременно бросал в бой части из второй линии и в результате нескольких контратак отбил натиск. Конница Лангдаля начала стремительное отступление, однако «железнобокие» не бросились преследовать ее сломя голову. Они восстановили строгий порядок, после чего три полка отправились догонять Лангдаля, а остальные повернулись к центру боевого порядка противника.

На противоположном фланге принц Руперт, ехавший в первой линии своих частей, набросился на фланг Ирстона. Драгуны Оки вели безостановочный огонь по приближающейся коннице Руперта, но не смогли остановить атаку. Войска Ирстона были опрокинуты, сам командующий флангом был сильно ранен, под ним пала лошадь, после чего он был взят в плен. Конница Руперта увлеклась погоней, она преследовала противника две мили, пока не достигла обоза парламентской армии, где ее встретили огнем сильные резервные части противника. Конница Руперта не была разбита, но и резерв не был побежден. Принц развернул наиболее дисциплинированные части и повел обратно на поле битвы, но когда он вернулся, все уже было практически кончено.

Когда принц гнал левый фланг неприятельской армии, в центре сошлась пехота противников. Первая линия Скиппона была смята, но вторая поддержала товарищей. Скиппон был серьезно ранен, но оставался в строю, хотя и не мог уже отдавать приказаний. Командование центром принял на себя Ферфакс.

Решающую роль в сражении сыграла конница Кромвеля. Не став преследовать убегающего Лангдаля, генерал-лейтенант повернул свои сохранившие полный порядок конные полки против левого, теперь уже незащищенного фланга неприятельской пехоты. Совместный удар «железнобоких» и второй линии пехотного центра парламентской армии поставил центр роялистов на грань катастрофы. В это время король Карл принял смелое, но безрассудное решение, бросив в атаку небольшой отряд своих телохранителей. Лишь в последний момент кто-то из свиты спас монарха, схватив за уздцы его лошадь и довольно грубо оттащив короля из горячего места.

Полковник Оки бросил на и так попавшую в тяжелое положение вражескую пехоту своих драгун. Это было последней каплей. Королевский центр потерпел полное поражение.

На поле боя вернулся принц Руперт и присоединился к королю. Он попытался организовать оставшиеся силы для контратаки, но это ему не удалось, конница в беспорядке начала отступать при виде приближающихся «железнобоких». Преследование продолжалось на протяжении 11 миль. Солдаты парламента захватили лагерь и обоз роялистов. Они проявили небывалую жестокость, уничтожив не только настигнутых солдат, но и женщин, находившихся в лагере, как считали «железнобокие», «во грехе». Король потерял при Несби около тысячи солдат убитыми, четыре с половиной тысячи пленными. Захвачены были пушки, порох и экипировка, достаточные для того, чтобы обеспечить 8 тысяч солдат. В руки парламента попали довольно большие деньги из казны короля, а также переписка Карла с Францией и ирландскими католиками. Эти бумаги компрометировали короля, который добивался введения на территорию страны иностранных войск, и парламент не преминул тут же придать их огласке.

Битва при Несби стала переломным моментом в ходе первой гражданской войны в Англии. Через год победа парламента стала полной. Кромвель же, без чьей кавалерии победа была бы невозможна, сделал большой шаг к установлению впоследствии единоличной власти в стране.

ЖЕЛТЫЕ ВОДЫ 1648 г.

Первая крупная победа Богдана Хмельницкого над польскими войсками, ознаменовавшая начало национально-освободительной войны украинского народа.

Значительную часть владений Речи Посполитой составляли украинские территории. Обеспечить защиту такой огромной страны своими силами польские войска не могли. Поэтому на военную службу привлекались и украинцы. Именно им было поручено охранять восточные и южные границы государства. Такая позиция польского руководства была вызвана и тем, что бороться с поселенцами на этих самых границах было практически невозможно. На плавнях и островах за порогами Днепра действовали свои порядки. Поселенцы, называвшие себя казаками, не подчинялись панам, воеводам и польским гетманам, они были вооружены и опасны. Основным их занятием был военный разбой, и для поляков было лучше, чтобы походы казачества были направлены не против владений панов. Польское правительство создало особые части – реестровое казачество, куда записывали наиболее состоятельных и лояльных казаков, делая их еще состоятельнее и лояльнее, насколько это было возможно. Многие представители казацкого сословия получили чиновничьи должности и даже поместья.

Особый статус, подтвержденный королем, лишь усилил Запорожскую Сечь. Постепенно сечевики добивались увеличения реестра (казацкого войска, официально состоящего на польской службе), они укрепили воинскую организацию, развивали военные традиции.

К началу XVII в. казацкое государство на Сечи воспринималось украинцами как центр национального возрождения, надежда и гордость украинского народа. Множество крестьян бросали свою работу и отправлялись на Сечь. Этот факт и несколько мятежей, поднятых казацкими полковниками, обеспокоили Варшаву. После подавления восстаний 1637–1638 гг. польское правительство пошло на серьезное ограничение прав казаков. Так, реестр был сокращен до 6 тысяч человек, была восстановлена разрушенная казаками крепость Кодак. В самой Сечи стал сильный гарнизон реестровых казаков и польских жовниров. Сечь была перемещена в плохо защищенное место Никитин Рог. «Городским» казакам разрешалось жить только в ограниченном количестве приграничных населенных пунктов, была ликвидирована выборность старшины, польские войска сожгли чайки и реквизировали пушки.

На время казаков усмирили. Но их военное ослабление плохо отразилось на самих польских и полонизированных землевладельцах. В 1640 и 1643 гг. крымские татары совершили опустошительные набеги на Украину, еще более взбудоражив местное население, и так закабаленное сверх меры.

Новый виток борьбы казачества с Польшей начался в 1648 г. Во главе восстания стал Богдан Хмельницкий. Восстание на сей раз превратилось в мощное национально-освободительное движение, широкомасштабную войну с Речью Посполитой.

* * *

Зиновий Богдан Хмельницкий был сыном Чигиринского сотника. Отец дал Богдану образование в Киевской Братской школе, затем молодой Хмельницкий обучался в польской школе в галицком городе Ярослав и в Львовской иезуитской коллегии. Он знал латынь, татарский и турецкий языки, говорил по-французски.

Хмельницкий не раз участвовал в войнах в составе польских войск. В 1620 году он попал в плен к туркам, где провел больше года. Во время войны короля Владислава с Москвой Богдан вместе с казаками бился на стороне короля. В 1633 г. во главе 2400 казаков Хмельницкий принимал участие в войне Франции с Испанией. Во второй половине 40-х гг. Хмельницкий был уже войсковым писарем – одним из наиболее авторитетных лидеров казаков, – пользовался определенным расположением и доверием в Варшаве. В 1646 г. вместе с представителями реестровой старшины Барабашем и Илляшем Хмельницкий был вызван в польскую столицу. В то время Польша намеревалась начать войну с Турцией, и король убеждал казаков потревожить турок морским походом. Чтобы ускорить поход, король поручил Барабашу передать на Сечь пять тысяч золотых на постройку флота. Кроме того, Барабаш получил из рук монарха и грамоту, которая возвращала казацкому войску ряд привилегий и увеличивала реестр до 20 тысяч человек. Однако не успели послы реализовать данные права, как польские сенаторы, обладавшие огромной властью, заставили короля отменить его решение. Таким образом, польское панство само спровоцировало бурное недовольство и раздражение у казаков – не только у простых, но и у реестровых. Хмельницкий активно распространял сведения о королевской грамоте, полагая, что так полякам уже некуда будет деться.

Но последний толчок к мятежу Хмельницкому дали личные проблемы. В 1647 г. подстароста Чигирина пан Чаплинский, злоупотребляя служебным положением и зная, что казаки опять в немилости, отнял у Хмельницкого хутор Субботов. При этом распоясавшийся чиновник забил насмерть младшего сына Хмельницкого, увез его вторую жену и сделал своей любовницей. Хмельницкий пожаловался коронному гетману, но тот бросил его в тюрьму за неповиновение и наглость. Из темницы арестант бежал и вместе с сыном Тимошем подался на Запорожье.

В декабре 1647 г. Хмельницкий был на развалинах Токмаковской Сечи, где тогда находились непокорные государству казаки. Легко собрав их в свой отряд, Хмельницкий отправился на Никитин Рог в кош. Тем временем польский гарнизон Сечи получил приказ задержать и казнить беглеца. Хмельницкий вынужден был бежать дальше – в Крым. На Сечи же разозленные казаки изгнали гарнизон, часть реестровых казаков перешла на сторону мятежников. Сечь снова пришла в движение. С островов, проток и лиманов стекались на Сечь все затаившиеся беглецы и казаки. Зимой в Запорожье была создана довольно большая вооруженная армия. Агенты Сечи разошлись по Украине, распространяя весть о том, что паны нарушили волю короля и что весной запорожское войско двинется в глубь страны.

Хмельницкий же в Бахчисарае просил поддержки у татарского хана Ислам-Гирея, и тот дал в помощь четырехтысячное войско во главе с перекопским мурзой Тугай-беем.

В апреле 1648 г. Хмельницкий прибыл на Сечь. Здесь его уже встретили торжественно, как признанного лидера движения. Богдан произнес перед большим советом прочувствованную речь о тяжелом положении украинского народа, гнете, который испытывает православная вера, вспомнил имена великих запорожских бунтарей. Он был избран гетманом Войска Запорожского.

Принимая гетманскую булаву, Хмельницкий уже знал, что поляки ведут деятельную подготовку к подавлению мятежа. Коронный гетман Потоцкий собрал 30-тысячное войско в Корсуне и часть его двумя путями послал на Запорожье. Около двух тысяч конных жовниров и реестровиков вел степью сын Потоцкого Стефан с казацким комиссаром Шембергом[85]. «Стыдно, – говорил тогда коронный гетман, – посылать большое войско против какой-то презренной шайки подлых хлопов». Приблизительно 5–6 тысяч реестровых казаков с небольшим отрядом немецких наемников плыли по Днепру на байдаках. Этим отрядом руководили Барабаш и Илляш. Отряды должны были соединиться у Кодака.

* * *

Чтобы не дать войскам противника соединиться и не пустить их на Сечь, гетман 22 апреля, имея в своем распоряжении 8 тысяч запорожцев и 12 пушек, пошел навстречу полякам. Два его полковника – Ганжа и Джеджалий (Джалалий) – отправились вверх по Днепру, чтобы перехватить реестровых и убедить их перейти на сторону Сечи.

Сблизившись с противником возле урочища Желтые Воды, Хмельницкий получил известие от Ганжи, что реестровые казаки колеблются и хотят услышать слово самого гетмана. Вождь казацкой армии вихрем метнулся к Каменному Затону, где Ганжа и Джалалий встретили отряд реестровиков, высадившихся на берег и ожидавших польского отряда. Речь Хмельницкого имела ошеломляющий успех. Казаки реестра во главе с полковником Кречовским и черкасским сотником Товпыгой повернули оружие против своей старшины. Барабаш и Илляш Караимович были убиты, реестровые решили перейти на сторону Хмельницкого.

5 мая, когда гетман вернулся с Днепра в свой лагерь на Желтых Водах, поляки уже начали наступление. Над рекой происходили одиночные конные стычки и мелкий бой. Хмельницкий объявил своим, что им на помощь идут реестровые казаки, и повел сечевиков на польские укрепления. Поляки были опрокинуты превосходящими силами противника, который к тому же дрался с большим ожесточением. В разгар битвы на сторону Хмельницкого стали переходить и те реестровые, которые были в распоряжении Потоцкого. В какой-то момент над горизонтом поднялась туча пыли. Приближались татары, которые на своих конях везли с Каменного Затона реестровых. Поляки было воодушевились, полагая, что дождались подкрепления, но, увидев, как реестровые братаются с воинами Хмельницкого, окончательно пали духом.

Гетман запорожский отказался от мысли штурмовать польский лагерь, где укрылись проигравшие в этот день воины Потоцкого-младшего. Хмельницкий пригласил к себе для переговоров послов неприятеля. Он заверил поляков, что не хочет лишнего кровопролития, что вышел из Сечи защищаться, зная, что польское правительство приговорило его к смертной казни. Прозвучали слова и о преданности польскому монарху. Хмельницкий сообщил, что дал бы полякам спокойно уйти, но боится, что те повернут против него. Для того чтобы иметь какие-то гарантии, гетман потребовал отдать ему все польские орудия.

На совете Потоцкого с шляхтой было решено согласиться на условия Хмельницкого. Восьмого мая Потоцкий передал свои пушки казакам и начал отводить свое войско на Смелу и Корсунь. Близко к маршруту, которым отступали поляки, находились глубокие овраги (байраки) – Княжие байраки. К этим оврагам Хмельницкий отрядил одного из своих лучших полковников Максима Кривоноса с тысячей казаков. Задачей Кривоноса было перекопать путь, устроить засеки. Сам гетман двинулся за поляками, как будто внимательно следя, чтобы те не нарушили договор и не повернули назад. Татары были направлены Хмельницким в обход армии Потоцкого, они должны были оттеснить поляков на восток, к Княжим байракам.

Увидев находящуюся на фланге татарскую конницу, польские воины, как и предполагалось, подались на восток, там они 16 мая натолкнулись на подготовленные рвы и засеки. С двух сторон на остановившееся и растерянное польское войско бросились татары и казаки Кривоноса. Хмельницкий же ударил сзади. К ночи практически весь польский отряд был уничтожен. Убитых было столько, что это даже вызвало беспокойство татар, рассчитывавших на большое количество пленных. Место, где было уничтожено войско Стефана Потоцкого, сейчас находится в районе, ограниченном селами Попельнастым, Громовкой, Холодеевкой и Григоровкой Днепропетровской области.

По легенде, спасся из окружения лишь один жовнир, который переоделся крестьянином и сообщил коронному гетману о гибели сына. Весть была столь неожиданной, что Николай Потоцкий долго не мог этому поверить. В числе пленных в стане Хмельницкого оказались два знаменитых впоследствии человека: первый – Стефан Чарнецкий, которому суждено было сделаться искусным польским полководцем и свирепым мучителем русского народа; второй – Иван Выговский: этот человек сумел войти в расположение к Хмельницкому и через некоторое время стал генеральным писарем и одним из важнейших советников гетмана.

От Княжих байраков Хмельницкий, не теряя времени, пошел на Чигирин, а полковника Ганжу направил на Умань. Оба города были легко взяты. Из Чигирина армия Хмельницкого двинулась к Корсуню, где стояло главное польское войско во главе с гетманом Потоцким и польным гетманом Калиновским. Умело пустив дезинформацию о больших татарских войсках, Хмельницкий заставил гетманов отступать, а подосланный проводник навел их на очередную засаду Кривоноса. 28 мая довольно большая польская армия была разбита, и польный и коронный гетманы были захвачены в плен. Казаки пополнили новыми орудиями свою артиллерию.

За месяц Сечь добилась колоссального успеха. Дважды были разбиты польские войска, потерпели поражение ведущие военачальники, казакам подчинялась значительная территория. Запорожское войско стремительно увеличивалось за счет присоединения крестьянского населения Украины. Речь Посполита вынуждена была мобилизовать все ресурсы для ведения войны. А впереди у поляков было еще более позорное поражение под Пилявцами.

ВЕНА 1683 г.

Польский король Ян Собеский разбил многотысячное турецкое войско, много дней осаждавшее австрийскую столицу. Так закончилась последняя попытка Турции проникнуть в глубь Европы.

Известный историк А. Тойнби называет несколько стран, по его мнению, являвшихся форпостами Европы в защите от тех или иных опасных вторжений, которые могли бы коренным образом изменить ход развития европейской цивилизации. Среди этих форпостов историк упоминает и «Дунайскую монархию Габсбургов». Тойнби имеет в виду Австрию, объединенную в 1526 году с Венгрией и Богемией. А защищала она Европу от Оттоманской империи. В 1529 и в 1683 г. турки подходили к Вене и оба раза вынуждены были возвращаться на Балканский полуостров. Но в 1683 г. Вену защищали не только австрийцы.

* * *

В XVII в. Оттоманская империя уже отставала в развитии от многих европейских стран, однако все еще обладала большим военным потенциалом и не оставляла попыток продвинуться на север. В 1663 г. вся Европа очутилась под серьезной угрозой. С восточной стороны двинулась в поход многочисленная армия турков вместе с их союзниками, казаками и татарами. На турецкой стороне был значительный перевес сил – 200 000 мусульман стояло против лишь 30 000 солдат европейской коалиции. Туркам легко удалось пересечь Дунай и взять словацкую военную крепость Новые Замки, самый значительный стратегический пункт европейской обороны. Таким образом, для турков открылся свободный путь на запад, и они вскоре достигли моравской столицы Брно и города Оломоуц.

На этот раз Габсбургскую монархию спас счастливый случай. Турки, опьяненные легкими победами, задержались на территории Словакии до зимы, которую им пришлось переждать во временном военном лагере. Постоянно воюющая Европа тем временем успела объединиться, значительную финансовую поддержку предоставил также Папа Римский, и летом 1664 г. турецкая армия в Венгрии была наголову разбита. Императорским солдатам не хватало сил преследовать врага, и турки лишь временно отступили, а затем вернулись на захваченные территории. Полных двадцать лет они владели крепостью Новые Замки. Однако продолжать наступление на запад они не торопились. В начале 70-х гг. войска турецкого султана и его вассала – крымского хана – вторглись в Польшу и Украину. Здесь против них выступил сначала коронный гетман, а затем король Ян Собеский.

Избранный в 1674 г. королем Польши, Ян III более двух десятилетий – до своей смерти в 1696 г. – посвятил борьбе с Оттоманской империей. Однако саму Речь Посполиту от внутренних раздоров и интриг избавить он так и не смог: блестящий полководец – талантом политика и дипломата король не обладал.

В 1675 году примерно 60 тысяч турок и 100 тысяч крымской конницы вторглись в Подолию, польскую часть Украины. Османы снова захватили Хотинскую крепость и стали угрожать Львову. Ян Собеский, собрав большое коронное войско, нанес турецкой армии поражение в битве при Львове и в ходе последующих столкновений освободил от неприятеля всю польскую территорию, за исключением Каменца (Каменец-Подольского). Военные действия королю в том году пришлось остановить из-за внутренних раздоров в стране.

На этом очередная польско-турецкая война не закончилась. В сентябре 1676 г. почти 200-тысячная турецкая армия, в которой преобладала конница Крымского ханства, опять вторглась в Польшу с юго-востока. Воюющие стороны еще несколько раз сразились друг с другом, и каждый раз коронная армия Польши одерживала верх.

Гордостью польских войск были гусары – тяжелая конница кирасирского образца. Они состояли из шляхтичей, имеющих необходимый годовой доход. В то время как в Европе постепенно отказывались от копья, в гусарских ротах их по-прежнему использовали. При этом длина копья могла быть от 6 до 6,5 метров – это давало гусарам преимущество над противником, вооруженным саблей. У самих гусар также были сабли, два пистоля и т. д. Часто гусары надевали крылья, сделанные из птичьих перьев. Считалось, что во время скачки крылья издавали неприятный звук, пугавший непривычных к этому лошадей противника. К середине XVII в. крылья увеличились в размерах. Крепились они жестко к спинной части доспехов и повисали над головой всадника. Таким образом, они защищали гусара от петли аркана и от тяжелых травм головы при падении. Кроме того, крылья вместе с доспехами, украшенными звериными шкурами и длинным копьем с многоцветными вымпелами на наконечниках, должны были деморализировать врага. Так, один из участников битвы при Вене сравнил польских гусар, атаковавших турецкую армию, с ангелами, спускающимися с небес, дабы покарать безбожников.

Объектом новой атаки Порты стала Австрия. Турки использовали внутриполитические неурядицы в стране. В Венгрии в это время развернулось движение за восстановление в правах протестантов, против агрессивной католической политики имперской власти. Глава движения Имре Текели, представлявший группу венгерских феодалов, недовольных Габсбургами, обратился за помощью к турецкому султану, который и воспользовался этим, чтобы объявить в 1683 г. войну Австрии.

Султан собрал огромную армию и поручил ее великому визирю Кара-Мустафе, которому вручил зеленое знамя пророка, что было знаком начала священной войны.

Австрийский император Леопольд I 31 марта 1683 г. заключил союз против Турции с королем Польши Яном Собеским. Тот вполне обоснованно считал, что если Австрия не устоит перед турецкой армией, то следующий удар турки нанесут по Кракову – сердцу тогдашней Польши.

Военную помощь обещали также Бавария и Саксония. Деньгами Габсбургам помогали Савойя, Генуя, Испания, Португалия и папа Иннокентий XI.

Первые сражения были неудачными для имперской армии, возглавляемой герцогом Карлом Лотарингским. Он вынужден был отступить за реку Раба и затем – к Вене.

Первые дезертиры появились на улицах и базарах столицы, крича в свое оправдание, что гарнизоны уже вырезаны, все крепости сдались, с верблюдами и слонами никому не совладать.

Вся знать во главе с императором покинула столицу и уехала (чтобы не сказать «бежала») на запад, в Линц. 14 июля 1683 г. турецкое войско во главе с Кара-Мустафа-пашой осадило Вену. Турецкая армия насчитывала 39 тысяч человек конницы и 40 тысяч человек пехоты, к ней присоединились отряды крымского хана и венгерские отряды Текели; в итоге численность турецкой армии достигла 175 тысяч человек.

Армия же герцога Лотарингского не превышала 11 тысяч человек, причем большую часть войска он увел на северный берег Дуная, чтобы дождаться подкреплений. Вену остались защищать небольшой гарнизон и вооруженные жители во главе с комендантом графом Эрнестом Рюдингером фон Штарембергом.

На третий день осады турки заняли предместья и окружили город со всех сторон. Артиллерийский обстрел нанес ущерб собору Св. Стефана, другим архитектурным памятникам Вены, но главную атаку турки вели против Львиного и Замкового бастионов: прокладывались траншеи, под землей делались подкопы. Защитники Вены совершали вылазки, разрушали траншеи, исправляли поврежденные стены. 25 августа 1683 г. гарнизон отбил первый приступ. Но к концу августа турки утвердились на городском кладбище, а в начале сентября взорвали Замковый бастион. Дважды гарнизон Вены отбил штурм, но турки новым взрывом расширили пролом в стене, через который могли теперь пройти сорок человек в ряд, и стали готовиться к новому штурму. На помощь Вене пришли 6 тысяч солдат из Швабии и Франконии, 10 тысяч из Саксонии, небольшой отряд из Ганновера.

Решающим стал приход польских войск. Ян III проделал со своими главными силами переход в 320 километров от Варшавы до Вены за 15 дней, и появление его перед турецким лагерем стало полной неожиданностью для Кара-Мустафы. Армия польского короля насчитывала 30 тысяч человек. Утром, когда рассеялся туман, взору пришедших спасителей Вены открылась страшная панорама разрушений, хаоса и лабиринтов траншей.

Поляки под командованием князя Яблоновского встали справа от холма Каленберг, в лощинах и перелесках; баварцы, саксонцы и австрийцы под началом герцога Карла – слева от горы, упираясь крылом в берег Дуная; на самой горе – остальные немцы, там же находился Собеский. Всего под командованием польского монарха сосредоточилось около 75 тысяч человек. Кара-Мустафа не сразу бросил в бой все наличные силы, оставив значительную часть в лагере. По всей видимости, он совершенно не представлял себе размеров армии противника.

На рассвете 12 сентября защитники Вены продвинулись вперед. Их левое крыло сбило турок с ближней высоты и заняло ее. Турецкий визирь выслал навстречу 10-тысячный отряд конницы. В два часа дня линия христианского войска сомкнулась в виде полумесяца. Турецкая конница стремительно ударила по гусарам, опрокинула их, сам король едва не попал в плен. Но четыре немецких батальона, выдвинутые из резерва, дали несколько залпов и задержали турок. Король взял два батальона с двумя орудиями и смело двинулся вперед, завязав на правом фланге упорный бой. В это время герцог Карл Лотарингский успешно продвигался на левом крыле, его авангард уже приближался к Вене. Заняв небольшую высоту, Ян Собеский послал в бой свою конницу – 4 кавалерийские группы (из которых одна была немецкая, а три другие были составлены из польских гусар). 20 тысяч всадников спустились к турецкому лагерю, в тыл туркам ударил гарнизон крепости. Турки и татары бежали. В шесть часов вечера король подошел к ставке визиря, а герцог Карл занял турецкий лагерь. Но король все же не преследовал турок до конца, боясь, что они устроили засаду.

Во время осады и сражения турки потеряли 48 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, 300 пушек, все свои знамена. Среди убитых было 6 пашей, но сам Мустафа бежал в Белград, где был казнен по приказу султана. В турецком лагере был захвачен шатер визиря с огромными богатствами, в том числе зеленое знамя пророка, которое король послал в подарок Папе Римскому. Ему же Собеский передал послание с выражением всяческого почтения и словами почти по Цезарю: «Пришел, увидел, Бог победил».

Легенда рассказывает, что при защите города отличился польский эмигрант Георг Франц Колыпицкий. Он вызвался быть курьером и вовремя сообщил Карлу Лотарингскому о необходимости прийти на помощь Вене. За это ему было предоставлено право выбрать себе награду из турецкого обоза. Он выбрал мешки с кофе. Через некоторое время Колыпицкий открыл в Вене кофейни – визитную карточку современной австрийской столицы.

После поражения под Веной Османская империя вынуждена была перейти к обороне и постепенно отступала из Центральной Европы. После штурма Вены ушли саксонцы, швабы, франконцы, остались только австрийцы, баварские и польские части. Но война продолжалась еще долго. В 1684 г. для борьбы с Османской империей была создана антитурецкая коалиция под названием «Священная лига», в которую вошли Австрия, Польша, Венеция, Мальта и в 1686 г. – Россия. Остатки турецкой армии потерпели еще одно поражение от Яна Собеского на Дунае и откатились к Буде[86].

В 1686 году австрийские войска заняли Буду, овладели восточной Венгрией, Славонией[87], заняли Белград. В 1697 г. австрийские войска под командованием Евгения Савойского разбили турецкую армию у Зенты. Война закончилась Карловицким миром 1699 г., по которому к Австрии отошли обширные территории Венгрии, Словении, Трансильвании и Хорватии. Территориальных приобретений добились и другие участники коалиции.

НАРВА 1700 г.

Начало Северной войны между Россией и Швецией. Русские потерпели чувствительное поражение из-за неопытности солдат, несовершенства артиллерии, плохого взаимопонимания между иноземными офицерами и русскими солдатами. Шведский король умело использовал климатический фактор. Поражение под Нарвой стало толчком к серьезным военным реформам в России.

Петр I вошел в историю России не только как выдающийся государственный деятель, создатель, по сути, нового государства. Царь проявил себя и на полях сражений как мудрый военачальник. Кроме того, он дал толчок бурному развитию военной промышленности в России, создал новую сильную армию. Однако все эти преобразования начались с того, что русские потерпели сокрушительное военное поражение. Нарва стала одновременно и трагедией, и началом военного могущества России.

* * *

Во время своего заграничного путешествия и встреч с западными промышленниками, купцами и дипломатами Петр I особенно ясно осознал значение моря для развития производительных сил страны и установления экономических и культурных связей с западными государствами, для укрепления и развития экономической и политической мощи Российского государства. Борьба за выход к Балтийскому морю – таково было основное содержание Северной войны, которую Россия вела со Швецией 21 год.

После ликвидации стрелецкого войска для войны со Швецией был произведен в 1699 г. набор добровольцев и даточных людей, из которых было сформировано 27 пехотных и 2 кавалерийских полка. Усилены были гвардейские полки. Все новые полки получили единообразное вооружение – ружья в пехоте, палаши и пистолеты в кавалерии. Под руководством наемных иноземных офицеров полки спешно проходили военную подготовку.

В конце июля 1699 г. в Москву прибыло шведское посольство, целью которого являлось подтверждение Кардисского мирного договора 1661 г. Однако послам ответили, что царь на несколько недель выехал в Воронеж и Азов, и переговоры им пришлось вести с Л. К. Нарышкиным. Хитрые московские бояре утопили суть переговоров в процедурных вопросах. Впервые царь принял шведских послов лишь 13 октября. 20 ноября Петр дал шведам прощальную аудиенцию. Они получили подарки мехами, им была вручена царская грамота, содержавшая, в частности, такую фразу:

«По Кардисскому вечному договору, плюсскому совершению и Московскому постановлению в соседственной дружбе и любви мы с вашим королевским величеством быти изволяем».

Уезжая, послы были уверены, что выполнили возложенную на них миссию – Петр еще раз подтвердил условия Кардисского договора. Между тем Петр уже принял решение о начале войны. По его мнению, скорая победа была гарантирована. Против Швеции образовалась мощная коалиция – Россия, Польша, Саксония и Дания. Вероятность вступления в войну на стороне Швеции какого-либо государства была ничтожно мала. Наконец, правительство Дании и Польши было уверено само и уверяло царя, что в Швеции сильный голод, страна на пороге мятежа, а семнадцатилетний король Карл XII сумасброден и не способен к управлению страной.

Первыми начали войну войска Саксонии. В феврале 1700 г. семитысячная армия Августа II вошла в Лифляндию и с ходу овладела крепостью Динамюнде. Однако взять Ригу саксонцам не удалось, им пришлось перейти к правильной осаде.

16-тысячная датская армия во главе с королем Фредериком IV вторглась в Голштинию. Датчане взяли крепость Гузум и осадили Тоннинген. После взятия Тоннингена датчане планировали захват шведской Померании. Но тут, к большому удивлению противников Швеции, ее поддержали Англия и Голландия. Шведская, голландская и английская эскадры подошли к Копенгагену. Карл XII пригрозил полностью разрушить город, если датчане откажутся подписать мир на его условиях.

Датчане приняли его требования. 7 августа 1700 г. в Травендале между Швецией и Данией был подписан договор, по которому последняя отказалась от союза с Россией, Саксонией и Польшей, признала независимость Голштинии и обязалась уплатить Швеции военные издержки. Таким образом, у Карла XII руки были развязаны, и он мог заняться Россией, тем более что вскоре Август II снял осаду Риги.

Между тем Петр не спешил начинать боевые действия, поскольку Россия еще формально находилась в войне с Турцией. Лишь 8 августа 1700 г. в Москве было получено известие о том, что русский посол Е. И. Украинцев подписал в Константинополе перемирие сроком на 30 лет. На следующий же день, 9 августа, Россия объявила войну Швеции. Петр отправил князю А. Я. Хилкову, русскому послу в Стокгольме, депешу, в которой ему поручалось объявить войну и изложить причины открытия военных действий: «за многие их свейские неправды и нашим, царского величества, подданным за учиненные обиды, наипаче за самое главное бесчестье нашим, царского величества, великим и полномочным послам в Риге в прошлом 1697 г., которое касалось самой нашей, царского величества, персоны»[88].

22 августа 1700 г. Петр выступил из Москвы к Нарве с пятью полками «нового строя», всего восемь тысяч человек. Через два дня туда двинулись основные силы русских войск. 23 сентября русские осадили Нарву. По разным сведениям, осаждавших было от 35 до 40 тысяч человек.

Многочисленная осадная артиллерия состояла в основном, из разнотипных старых орудий. Так, крупнейшие осадные пушки (40-фунтовые пищали) «Лев» и «Медведь» отлили еще в 1590 г. при царе Федоре Иоановиче. Орудия были самых разнообразных систем и калибров. Тяжелые пищали были штучного изготовления. Собранные к этим орудиям 44 тысячи снарядов не удавалось подогнать под все калибры. Бомбы для мортир быстро закончились, поэтому из мортир по крепости стали стрелять камнями. Лафеты многих орудий оказались столь ветхими, что разрушались после 3–4 выстрелов. «Понеже все было старо и неисправно», – писал Петр в своем дневнике.

Полковая артиллерия, в отличие от осадной, была вполне современной. Под Нарву прибыли 50 (по другим сведениям – 64) полковых пушек калибра около 3 фунтов.

Гарнизон крепости Нарва был невелик – 300 пехотинцев и 150 кавалеристов, к которым присоединились 800 вооруженных ополченцев (крестьян и горожан). Были здесь и пушки, причем в большом количестве. Комендантом Нарвы был решительный и энергичный полковник Горн.

Передовой отряд русских, в составе которого был сам царь, подошел к Нарве 22 сентября. Формально Петр не являлся командующим армией, а был всего лишь капитаном бомбардирской роты. Войска, и особенно осадная артиллерия, подходили к Нарве крайне медленно. Первый выстрел по крепости был сделан лишь 18 октября, а массированная бомбардировка началась 20 октября.

Осада Нарвы велась по всем правилам воєнно-инженерного искусства. Генерал Людвиг Алларт, на которого возлагалась инженерная подготовка штурма, приказал соорудить две линии укреплений длиной в 6–7 км, фланги этих линий упирались в реку Нарву. Расстояние между линиями не превышало 1000 метров. Здесь располагались войска, склады боеприпасов, жилые бараки. Главную роль играла внутренняя линия, на которой была сосредоточена почти вся русская артиллерия, обстреливавшая Нарву.

Войска располагались так: на правом фланге (по отношению к Нарве) стояли дворянская конница Шереметева и дивизия Вейде, в центре – дивизия Трубецкого, на левом фланге – дивизия Головина и гвардия. Сообщение с восточным берегом Наровы обеспечивалось только одним мостом, сооруженным ниже крепости. Главная квартира находилась на острове Хампергольм. На противоположном берегу реки Наровы два стрелецких полка осадили крепость Иван-город.

Узнав об осаде Нарвы, король Карл XII с 12-тысячной отборной армией драбантов (гвардейцев) морем прибыл в Пернов (Пярну). 26 октября Петр послал навстречу войскам Карла XII боярина Бориса Петровича Шереметева с пятью тысячами иррегулярной конницы (то есть боярского ополчения и казаков). У Везенберга этот отряд потерпел поражение от шведского авангарда и отступил к главным силам, утратив соприкосновение с противником.

В ночь с 17 на 18 ноября царь «покинул армию». Чаще всего историки утверждают, что, «оценив обстановку, Петр I решил отъехать из-под Нарвы в Новгород с тем, чтобы подготовить к обороне располагавшиеся там войска и одновременно ускорить присылку под Нарву подкреплений и боеприпасов». Но есть и другое мнение. Исследователи, которые его придерживаются, утверждают, что Петр трусливо бросил армию, что и привело в конечном счете не просто к поражению, а к катастрофе. У обычно смелого царя и до этого, и после бывали приступы беспричинного страха.

Вместо себя Петр назначил командующим австрийского герцога де Кроа, поступившего на русскую службу лишь два месяца назад (в сентябре 1700 г.). Сразу же после отъезда царя у герцога возник конфликт с его заместителем князем Я. Ф. Долгоруковым. Утром 18 ноября герцог де Кроа созвал военный совет для обсуждения вопроса о способе действий против шведской армии. Почти все участники его высказались за то, чтобы обороняться на занимаемой позиции. Лишь один Б. П. Шереметев предложил выйти из укреплений и атаковать шведов, но это предложение было отвергнуто. Инициатива действий оставлялась противнику.

К этому времени Карл XII стоял уже на ревельской дороге в деревне Лагены, в 10 км от русского лагеря. В его распоряжении находился 21 батальон пехоты, 46 эскадронов конницы (всего 12 тысяч человек) при 38 пушках.

Рано утром 19 ноября Карл XII выступил из Лаген, но не пошел по большой дороге, а двинулся южнее, через лес, по едва проходимым тропинкам. Шведы скрытно подошли к русскому лагерю, и когда около 11 часов утра они показались из леса, герцог де Кроа принял их немногочисленную армию за авангард главных сил, не предполагая, что король рискнет атаковать такими слабыми силами. Между тем Карл XII, захватив беспрепятственно возвышенность Германсберг, приказал строить боевой порядок. Оценив обстановку и выяснив растянутость русской армии, король решил, не увлекаясь действиями на правом фланге противника (путь отступления), прорвать его центр и, разделив на две группы, бить его по частям.

Шведская армия развернулась по обе стороны горы Германсберг. 11 батальонов и 24 эскадрона генерала Виллинга были направлены южнее Германсберга для атаки дивизии князя Трубецкого, а 10 батальонов и 12 эскадронов при 21 орудии генерала Реншильда должны были наступать севернее этой горы на полки Головина. Артиллерия майора Аппельмана должна была поддержать атаку правого крыла и служить связью между обеими колоннами. 12 эскадронов составляли резерв и были направлены за войсками Реншильда.

Бой начался канонадой с обеих сторон, продолжавшейся до 2 часов дня. Карл XII медлил бросаться в рукопашный бой, надеясь вызвать русских в открытое поле и тем самым избежать штурма укреплений лагеря, но, видя, что противник не покидает своих позиций, он приказал идти в атаку. Шведам удалось достичь внезапности, скрытно подведя войска под прикрытием интенсивного артиллерийского огня. Русские же ничего не предпринимали и только отстреливались. Момент для атаки был выбран очень удачно.

Небо покрылось тучами, поднялась метель при сильном холодном ветре, бившая прямо в глаза русским. Забросав ров фашинами, шведы ворвались в укрепление и атаковали с обоих флангов войска князя Трубецкого. Центр был прорван, опрокинутые части Трубецкого побежали, увлекая и левый фланг Головина. «Немцы нам изменили», – раздались крики обезумевших солдат, начавших избивать своих офицеров. Герцог де Кроа, генерал Алларт, саксонский посланник Ланген и командир Преображенского полка Блюмберг предпочли для собственной безопасности сдаться в плен.

Наступление шведов вызвало панику в поместной коннице Шереметева. Даже не будучи атакованной, она бросилась в реку Нарову близ порогов и, потеряв до тысячи человек утонувшими, перебралась на другой берег.

Между тем шведы, покончив с центром, двинулись левой колонной к мосту у острова Хампергольм, а правой – к деревне Юала. Однако, несмотря на критическое положение русской армии, на обоих флангах они встретили упорное сопротивление. На левом фланге центром сопротивления стала дивизия генерала Вейде, который успел привести войска в порядок. На правом же фланге успешно сопротивлялись Преображенский и Семеновский полки. Впоследствии Петр I приказал солдатам обоих полков носить красные чулки в память о том, как они отбивались от неприятеля, стоя по колено в крови.

Тем не менее тысячи солдат в панике устремились к единственному понтонному мосту через реку Нарову. Естественно, мост не выдержал и разошелся.

Ночью князь Я. Ф. Долгоруков, посовещавшись с боярами А. М. Головиным и И. И. Бутурлиным, а также с начальником артиллерии (генерал-фельдцейхмейстером) имеретинским царевичем Александром Арчиловичем, решил капитулировать. К шведам немедленно были посланы парламентеры.

Карл и его генералы понимали, что силы русских войск далеко не исчерпаны, и согласились на почетную капитуляцию. Согласно ее условиям всем русским генералам, офицерам и войску с шестью полевыми пушками разрешалось свободно отступить; с обеих сторон обменять пленных и похоронить тела. Всю тяжелую артиллерию и всю полевую артиллерию (кроме названных 6 пушек) оставить шведам, все же прочее, багаж полковой и офицерский, свободно с войском отвести.

Русские бояре не доверяли шведским генералам и потребовали подтверждения условий капитуляции самим королем. Карл согласился и в знак согласия подал руку князю Долгорукову.

Еще ночью шведы начали чинить русский понтонный мост, и к рассвету он был готов. Утром, около 10 часов, Преображенский и Семеновский полки, а также дивизия Головина с оружием, распущенными знаменами и барабанным боем перешли через мост. Вместе с ними на другой берег Наровы была перевезена и казна русской армии, что вызвало ярость шведов. В условиях капитуляции о казне ничего не говорилось, тем не менее шведы потребовали деньги, но русские отказали. Тогда шведы окружили дивизии Трубецкого и Вейде, которые еще не успели переправиться через мост. Началась перестрелка, несколько сот русских солдат были убиты. Остальные были обезоружены, ограблены и лишь после этого отпущены за реку. Обоз, знамена и шесть полевых пушек, оговоренные условиями капитуляции, были захвачены шведами. Кроме того, были задержаны некоторые русские военнопленные, включая Я. Ф. Долгорукова, А. М. Головина, Адама Вейде, царевича Имеретинского, И. Ю. Трубецкого, И. И. Бутурлина.

21 ноября Карл XII торжественно вступил в деблокированную Нарву. По улицам города провели 79 знатных русских пленников.

Под Нарвой русские потеряли убитыми и утонувшими свыше шести тысяч человек. Шведам досталась вся русская артиллерия. Шведы же, по русским сведениям, потеряли около двух тысяч человек.

После победы перед Карлом XII встал вопрос: что делать дальше? До сих пор его действия были лишь реакцией на нападения стран антишведской коалиции. Позже шведский генерал Шлиппенбах вспоминал, что король, будучи в Нарве, отвел его «в свою спальню, где большой ландкарт был прибит, на котором он мне марш в Москву показывал, который бы, конечно, и учинился», если бы короля не отговорили генералы, рассчитывавшие «с Польши большие взятки взять, нежели с России».

3 декабря 1700 г. в Нарве Карл XII издал манифест, где призывал население России к бунту против царя. В самой Швеции поэты слагали оды в честь восемнадцатилетнего полководца. Была отлита целая серия медалей, прославляющих короля. На одной король был изображен с надписью «Истина превосходит вероятие (Superant superata fidem)»; на другой – Карл низлагает троих неприятелей и надпись: «Наконец правое дело торжествует!»

Кроме медалей в честь Карла была еще медаль, выбитая в насмешку над Петром, с кощунственным изображением из истории апостола Петра. На одной стороне медали изображен царь Петр, греющийся при огне своих пушек, из которых летят бомбы на Нарву; надпись: «Бе же Петр стоя и греяся». На другой стороне изображены русские, бегущие от Нарвы, во главе их Петр, царская шапка валится с его головы, шпага брошена, он утирает слезы платком, и надпись: «Изшед вон, плакася горько».

Карл оставил Нарву и ушел с войском к мощному замку Лане в 50 верстах от Дерпта, где оставался до весны 1701 г.

Петр впоследствии объяснял «нарвскую конфузию» так: «Только один старый Лефортовский полк был, а два полка гвардии были только на двух атаках у Азова, и те полевых боев, а наипаче с регулярными войсками, никогда не видывали… Единым словом сказать можно: все то дело, яко младенческое играние было, а искусства ниже вида. Но когда мы сие несчастье (или лучше сказать великое счастье) под Нарвою получили, то неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь прилежать принудила и войну вести уже с опасением и искусством велела». И тут Петр I был абсолютно прав. Нарва заставила его произвести настоящий военно-промышленный переворот в своей стране.

ПОЛТАВА 1709 г.

Русские войска под командованием Петра I и А. Д. Меншикова разбили прославленную шведскую армию во главе с Карлом XII. Так были сорваны план шведов по захвату Москвы, битва стала переломным моментом в ходе Северной войны России со Швецией.

Еще в начале XVII века, пользуясь ослаблением России, Швеция захватила русские города Ивангород, Ям, Копорье и Орешек. Так Россия отказалась отрезанной от морского побережья, прекратила внешнюю торговлю через балтийские порты. На рубеже XVII–XVIII вв. Петр I решил «прорубить окно в Европу», вернуть россиянам выход к Балтийскому морю. В этой борьбе он столкнулся с талантливым полководцем, внуком Густава-Адольфа королем Карлом XII. В 1700 г., на момент начала так называемой Северной войны с Россией, королю было всего 18 лет, Петру – 28.

Стосорокатысячная армия шведов считалась на тот момент одной из лучших в Европе, большой мощью обладал и шведский флот, насчитывавший 42 линейных корабля и 12 фрегатов. В России же только осуществлялись первые шаги по реорганизации армии. Начало войны сложилось для России неудачно, ее войска осенью 1700 года потерпели поражение под Нарвой.

Но развитие военной промышленности и активные действия по укреплению армии продолжались. Началось производство ружей со штыком, огромное внимание уделялось артиллерии. Только за 1700–1708 гг. в России было отлито 1006 пушек, мортир и гаубиц. С 1703 г. начали регулярно производиться рекрутские наборы из крестьян и горожан (в основном, ремесленников), офицерский состав формировался из дворян, которые обязательно проходили солдатскую службу в гвардии. В 1708–1709 гг. все роды войск получили единую форму военного мундира.

После победы под Нарвой Карл XII основной удар направил против Польши, ставшей в 1704 г. союзницей России. Воспользовавшись отсутствием основных сил Швеции в Прибалтике, русские полки под командованием Б. П. Шереметева в 1701–1702 гг. разгромили шведов при Эрестфере и под Гуммельсгофом. В результате осады и штурма русские взяли крепость Нотебург (Орешек). Эта победа открывала дорогу к овладению устьем Невы. 16 мая 1703 г. была заложена Петропавловская крепость, положившая начало Санкт-Петербургу.

В 1704 г. русские войска овладели Нарвой и Дерптом (Тарту). Россия возвратила себе побережье Невы и прочно утвердилась в Восточной Прибалтике.

Театр военных действий смещался к югу. Карл XII выбрал другое стратегическое направление. В Польше шведам удалось взять Варшаву и Краков, добиться от сейма лишения Августа II польской короны. На престол был посажен сторонник шведского короля Станислав Лещинский. В связи с этими событиями Петр I собрал военный совет в Жолкве (Галиция), на котором обсуждалась возможность генерального сражения со шведами не в Польше, а на территории России. Для этого надо было измотать силы противника. Уже в начале 1707 г. русскому командованию стало известно, что удар главных сил противника будет направлен через Белоруссию и Смоленск на Москву. Карл XII хотел расчленить Российское государство. Северные его территории должны были отойти Швеции, в Москве король собирался посадить своего ставленника. Украину, Смоленщину и другие западные территории он обещал Польше.

Несвоевременное генеральное сражение Петр I рассматривал как «зело опасное дело» и готов был дать его только после тщательной подготовки. Выигрывая время, русские войска наносили отдельные удары по противнику, задерживая его на водных рубежах.

Вступив 8 июля 1708 г. в Могилев, Карл XII ожидал подхода шестнадцатитысячного корпуса Левенгаупта, который с большим обозом следовал из Риги на соединение с основными силами. Не дождавшись подкрепления и испытывая острую нужду в продовольствии и фураже, шведы перешли на левый берег Днепра и двинулись на Смоленск. В бою у села Доброе их авангард численностью свыше пяти тысяч человек был разбит. Карл XII отказался от похода через Смоленск и повернул на Украину, воспользовавшись приглашением гетмана Мазепы.

68-летний Мазепа был опытным и ловким дипломатом и политиком. Он исполнял особого рода поручения при польском короле, гетманах Дорошенко и Самойловиче, вошел в доверие к временщику Василию Голицыну и в 1687 г. получил гетманскую булаву. Петр I, жестоко расправлявшийся со ставленниками Голицына, не тронул украинского гетмана. Более того, Мазепе удалось расположить к себе грозного царя. Во время Северной войны Петр продолжал полностью доверять гетману и позволил ему занять Правобережную Украину, когда шведы вторглись в Польшу. Таким образом, под властью Мазепы оказались оба берега Днепра.

Иван Степанович еще в первые годы Северной войны вел тайные переговоры с Карлом, а затем и со Станиславом Лещинским. Он обещал при вторжении шведов обеспечить им зимние квартиры, продовольствие и пятидесятитысячное казацкое войско. Вероятнее всего, Мазепа хотел усиления собственной власти, объединения под своей булавой значительных территорий и определенной независимости в управлении от шведов и поляков. Впрочем, переговоры велись крайне осторожно: Мазепа выжидал, на чьей стороне окажется преимущество. Но когда шведский король повернул на юг, ему пришлось уже открыто перейти на сторону противников России. 24 октября 1708 г. всего с пятитысячным (по другим данным – двухтысячным) отрядом и частью верной старшины Мазепа переправился через Десну и пошел на соединение с Карлом, надеясь на поддержку всего казачества и мотивируя свой переход восстанием против московского гнета.

Когда в сентябре Карл вторгся в пределы Украины, основные силы русской армии под командованием Б. П. Шереметева также повернули на юг, а Петр I и А. Д. Меншиков, сформировав легкий двенадцатитысячный подвижный отряд, двинулись навстречу корпусу Левенгаупта. 28 сентября русские войска вынудили Левенга-упта принять бой в труднопроходимой лесисто-болотистой местности у деревни Лесной. Шведы потеряли 8700 человек убитыми, 45 офицеров и более 700 солдат попали в плен. Весь обоз с большим количеством боеприпасов и продовольствия, 17 орудий, 44 знамени достались русским. Петр I называл победу у Лесной «матерью Полтавской баталии».

На переход Мазепы на сторону противника быстро отреагировал Меншиков, находившийся возле украинских границ. Он перекрыл переправу через Десну и выпустил 28 октября манифест к украинскому народу, в котором заклеймил гетмана как изменника родины и веры, который хотел отдать православную веру униатам. 2 ноября Меншиков вошел в Батурин и устроил там погром, уничтожив значительную часть населения, а через четыре дня в Глухове на место низложенного Мазепы гетманом избрали И. Скоропадского. Впрочем, и без репрессивных мер российского командования украинское население не спешило переходить на шведскую сторону.

Весной Петр I отправил отряд Яковлева на подавление возможного выступления сечевиков. Царские войска ворвались в Сечь и после короткого боя заставили запорожцев капитулировать. В плен сдалось 300 человек. Яковлев велел отправить знатных пленников к царю, а остальных казнил на месте как изменников. По царскому приказу Запорожская Сечь была разрушена и сожжена.

Взятие русскими Батурина было вторым серьезным ударом для шведов после Лесной. Карл XII рассчитывал пополнить в гетманской резиденции запасы продовольствия, пороха, ядер, взять находившуюся там артиллерию.

Продвижение шведской армии по Украине проходило не без проблем. Упорное сопротивление Карлу оказали Ромны, Гадяч, Чернухи, Пирятин, Зеньков и другие города. Тревожили шведов и многочисленные мелкие отряды казаков и местных жителей, действовавшие в тылу продвигавшейся армии.

Шведские войска начали вторжение на Слобожанщину. И здесь их не встречали с рапростертыми объятиями. Упорно оборонялись Котельвы, Краснокутск, Коломак. Против шведов успешно действовали небольшие русские отряды и казацкий полк Галагана. Шведские войска вынуждены были отойти в междуречье Ворсклы и Псла. В это время русские войска и казаки осуществляли стратегическое окружение неприятеля на Левобережной Украине. Казацкие полки контролировали переправы через Днепр. Петр I неоднократно предлагал Карлу XII заключить мир, но тот заявлял, что закончит войну, войдя в Москву.

Для улучшения снабжения своих войск шведский монарх решил занять Полтаву. Это помогло бы ему также получить удобные пути для связи с Турцией и Крымским ханством, использовать переправу через Днепр у Переволочной для пополнения армии отрядом генерала Крассоу и польской шляхтой. Полтава находилась на правом, высоком берегу Ворсклы. Ее укрепления, как казалось шведским генералам, не могли быть серьезным препятствием. Армия Карла XII имела опыт осады и более мощных крепостей в Прибалтике, Польше, Саксонии.

Учитывая важное стратегическое положение города, русское командование направило в Полтаву шесть батальонов пехоты под командованием полковника А. С. Келина. Гарнизон Полтавы состоял из 4181 солдата и офицера, 91 пушкаря и 2600 вооруженных местных жителей, в городе имелось 28 пушек.

3 апреля 1709 г. полуторатысячный шведский отряд появился перед укреплениями и начал их штурмовать. Нападение было отбито. В последующие дни проходили вылазки с обеих сторон. 5 апреля шведы потеряли убитыми 427 человек, гарнизон Полтавы – 62. Вылазки защитников города не давали шведам возможности возводить шанцы около крепостных валов. В ответ на подкопы, куда закладывались мины, Келин приказал вырыть траншеи из города. Полтавчане получили возможность изымать закладываемый порох. Захлебнулись штурмы 29 и 30 апреля.

14 мая Меншиков подвел свои войска к левому берегу Ворсклы напротив города. На рассвете 15 мая около 1200 переодетых в шведскую форму солдат под командованием Алексея Головина перешли Ворсклу. У самой крепости они ворвались во вражеские окопы и перебили 200 солдат, затем отряду удалось пробиться в город.

Карл XII понимал, что у Полтавы сосредотачиваются крупные силы русских, но уходить категорически отказывался, ожидая поддержки от Лещинского и Крассоу. Овладение Полтавой стало для него вопросом престижа. 23 мая, заложив под валы мины, три тысячи шведов бросились в атаку. Осажденным удалось разрядить мины, а отряд Карла был отбит.

Вечером 1 июня Полтава была обстреляна зажигательными бомбами. Пока в городе тушили пожар, шведы ворвались на крепостной вал, но снова были опрокинуты и отброшены.

2 июня фельмаршал Реншильд предъявил коменданту Келину ультиматум о сдаче на почетных условиях. В противном случае он угрожал полным истреблением гарнизона и жителей города. Келин, не раздумывая, отклонил требования, заявив, что у него уже семь таких писем.

4 июня под Полтаву, в село Крутой Берег, прибыл Петр I. Об этом было сообщено защитникам города в письме, вложенном в разряженное ядро. 16 июня военный совет русских пришел к выводу, что единственным способом предупредить падение Полтавы является генеральное сражение. Подготовка к нему предусматривала переход главных сил русской армии на правый берег Ворсклы. Одновременно казакам было приказано занять все пути отхода шведских войск через Псел и далее в Польшу.

Шведская армия оказалась в тупике. Для наступления не хватало сил, но и отход был связан с большим риском. Во время рекогносцировки 17 июня Карл XII был ранен в ногу, по его армии поползли слухи, что король намеренно ищет смерти. «Северный Александр Македонский» понимал, что русская армия готовится к генеральному сражению и единственной возможностью обезопасить себя с тыла видел взятие Полтавы. Штурмы следовали один за другим. Тяжелые дни пережил город 21 и 22 июня, когда шведы были особенно настойчивы и потеряли свыше двух тысяч человек. Защитники Полтавы за время обороны потеряли убитыми 1186 воинов, ранено было 1200 человек, Карл же остался без шести с лишним тысяч солдат – т. е. пятой части армии, пришедшей на Украину. Надежды его получить поддержку не оправдались: корпус генерал-лейтенанта Гольца предоставил появление в Украине войск польской шляхты и шведского корпуса Крассоу.

19 июня тремя бродами основные силы русской армии перешли Ворсклу (остальные части переправились в ночь на 20 июня) и расположились на широкой открытой равнине у деревни Семеновки. Здесь был построен лагерь. Однако такая местность была удобной для линейного построения и дала бы большие преимущества сильной шведской коннице. 25 июня после осмотра лагеря Петр приказал перевести армию ближе к Полтаве и расположить у села Яковцы. Лощины, овраги и небольшие леса исключали возможность широкого кавалерийского маневра. Здесь была нужна пехота, которая и составляла основную силу русской армии.

За одну ночь был построен лагерь, защищенный с одной стороны крутым берегом Ворсклы, с другой – Яковецким лесом, с третьей – небольшой лощиной. Укрепления состояли из земляных валов и реданов в форме выступавшего наружу угла. Между валами и реданами оставались значительные промежутки, чтобы армия могла не только обороняться, но и быстро переходить в наступление. Перед лагерем простиралось небольшое ровное поле, шириной около полутора и длиной до трех километров. С востока оно примыкало к Яковецкому, с запада – к Малобудыщанскому лесу. Со стороны Полтавы пролегал единственно возможный путь наступления шведской армии. На этой части поля по распоряжению Петра I была создана передовая позиция: построено шесть поперечных (по отношению к направлению шведского наступления) и четыре продольных редута. (Кстати, подобные укрепления на полях битв в Европе появились еще не скоро.) Ружейный и артиллерийский огонь из редутов должен был расчленить линейный порядок вражеских полков.

Русское командование учло, что Карл XII обычно стремился нанести первый удар максимальными силами. Пехота и артиллерия, сконцентрированные в редутах, обеспечивали отражение первого натиска, вынуждали шведов дробить свои силы.

Все русские полки 26 июня заняли позиции, предусмотренные планом сражения. В редутах разместилась пехота Белгородского полка с артиллерией. За редутами расположилась конница под командованием Меншикова и Боура в составе 17 драгунских полков.

В ночь с 26 на 27 июня из русского лагеря перебежал к шведам унтер-офицер Семеновского полка, который сообщил о подготовке русских к битве и расположении войск. Он, по-видимому, рассказал и о том, что шведы могут иметь успех при атаке на полк Апраксина, состоявший из новобранцев, одетых в серые мундиры. Петр, узнав о перебежчике, приказал произвести изменения в расположении полков, а солдатам Апраксина поменяться мундирами с испытанным Новгородским пехотным полком. Основные силы казацкой конницы сосредоточились у села Жуки с целью закрыть прямой путь для отступления неприятеля. Накануне сражения Петр I объехал войска и произнес краткие патриотические обращения, в которых призывал биться не за Петра, а «за Россию и российское благочестие». Пронесли на носилках перед шведскими полками и Карла XII, который обещал, что завтра его солдаты будут обедать в русском обозе.

Численность русских войск под Полтавой составляла 42 тысячи, шведских – около 30 тысяч. Часть сил Карл оставил для охраны траншей и осадного лагеря под городом, обоза и дороги вдоль Ворсклы к Днепру.

27 июня перед рассветом шведская пехота и конница двинулись к расположению русских войск. Меншиков вывел конницу к передовым редутам и завязал встречный бой.

Неожиданно для себя шведское командование столкнулось с русской передовой позицией на редутах. Артиллерия открыла огонь на предельной дистанции, что уже лишало врага важного преимущества – внезапности удара. Шведам вначале удалось несколько потеснить русскую конницу и занять два ближайших недостроенных редута. Однако пройти поперечные редуты им не удавалось. Перекрестный огонь русской пехоты и артиллерии из редутов и атаки конницы отбивали натиск противника. Русская конница теснила шведскую кавалерию в сторону Яковецкого леса.

Получив донесение, что часть войск Шлиппенбаха и Росса, уходивших в Яковецкий лес, отрезана, Петр послал Меншикову пять батальонов пехоты и пять драгунских полков. Одновременно русской коннице во главе с Боуром было приказано отойти с редутов. Отход Боура был воспринят шведами как вынужденный. Увлекшись преследованием, шведская кавалерия и пехота оказались на поляне в ста шагах от русского лагеря. Артиллерия русских, которой командовал Я. Брюс, открыла огонь. Поражаемый картечью и ядрами, неприятель устремился влево, к опушке Малобудыщанского леса. Генералы и офицеры Карла XII стали приводить в порядок поредевшие полки. Только теперь стало известно об отсутствии колонн Росса и Шлиппенбаха, составлявших четвертую часть шведской армии. Они были наголову разбиты русскими у Яковецкого леса. Первый этап сражения окончился к шести часам утра. Наступило трехчасовое бездействие шведских войск. Передышка означала, что шведы уступили инициативу.

Через некоторое время разведка русских сообщила, что шведы строятся в боевой порядок у Малобудыщанского леса. Теперь главную роль должна была сыграть русская пехота. Петр I приказал вывести полки. Шесть пехотных полков остались в лагере, чтобы шведы не увидели численного превосходства русских и не отступили без боя. Русские полки построились перед лагерем. Пехота выстроилась в две линии: впереди первые батальоны каждого полка, за ними вторые. Это обеспечивало взаимоподдержку, необходимую глубину боевого порядка, а также известную самостоятельность действий полков. В первой линии находилось 10 тысяч человек. Артиллерия была рассредоточена по всему фронту пехоты. На левом фланге расположились шесть отборных драгунских полков под командованием Меншикова, на правом – одиннадцать во главе с Боуром. Три батальона пехоты направлялись для связи с гарнизоном Полтавы, а шесть драгунских полков – в село Жуки для помощи казакам при преследовании врага.

Командующим всеми войсками был назначен Шереметев, сам Петр принял на себя руководство дивизией центра. Перед началом боя царь обратился к солдатам со знаменитым призывом: «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество…»

Боевой порядок шведских войск по форме соответствовал построению русских полков. Но пехота была поставлена в одну линию, чтобы растянуть фронт и скрыть большие потери, понесенные на первом этапе боя. Во второй линии находилось только три батальона пехоты. Конница была поставлена в две линии и равномерно распределена на флангах, четыре пушки поставлены вдоль фронта. В таком боевом порядке шведы пошли на сближение с русскими.

При сближении на ружейный выстрел обе стороны дали сильный залп из всех видов оружия. Огонь русской артиллерии расстроил неприятельские ряды, затем наступил момент жестокого рукопашного боя. Два шведских батальона, сомкнув фронт, бросились на выделявшийся своими сермягами первый батальон Новгородского полка. К их удивлению, «новобранцы» не растерялись. Но штыковой атакой шведам все же удалось смять и потеснить первый батальон. Петр сам повел в атаку второй батальон. Новгородцы кинулись с примкнутыми штыками и восстановили линию. Могучая фигура Петра привлекла вражеских стрелков: одна пуля пробила ему шляпу, вторая – седло.

Огромную роль сыграла прекрасная русская артиллерия. Второй этап боя продолжался с 9 до 11 часов. В первые полчаса орудийный и ружейный огонь причинил шведам громадный урон. Отборные полки Карла потеряли больше половины состава и почти всех офицеров. Во время боя ядро ударило в королевские носилки, среди воинов пошел слух, что Карл погиб. Панику усилил фельдмаршал Реншильд, закричав: «Ваше величество, наша пехота погибла!»

Натиск шведов ослабевал. Атаковав правый фланг неприятеля, Меншиков оттеснил вражескую конницу, оголил пехоту и поставил ее под угрозу уничтожения. Правый фланг шведов дрогнул и начал отступление. Локальный успех Меншикова вскоре перерос в наступление русских по всему фронту. Шведы обратились в бегство. Остатки некогда непобедимой армии хлынули через Малобудыщанский лес. В дальнейшем они столкнулись с казаками Скоропадского и повернули к Кобелякам, чтобы выйти к Днепру у Переволочной.

В сражении под Полтавой Карл XII потерял 9324 воина: 2874 солдата и офицера во главе с Реншильдом сдались в плен. Русская армия имела 1345 убитых и 3290 раненых. 28 июня состоялся торжественный въезд победителей в Полтаву. Десять драгунских, Преображенский и Семеновский гвардейские полки под общим командованием Меншикова преследовали шведскую армию. В погоне за врагом приняли участие казаки полковника Палия. Преследование продолжалось до Днепра. У Переволочной шведы не обнаружили средств переправы – их заранее уничтожил отряд Яковлева. Лишь Карлу с отрядом охраны в тысячу человек и Мазепе с несколькими сотнями казаков удалось переправиться через Днепр. Подоспевший отряд Меншикова уступал по численности шведской армии, оставленной в Переволочной. Меншиков приказал драгунам спешиться и соединиться с пехотой, а коноводы расставили лошадей так, чтобы неприятель принял их за боевую кавалерию. С нескольких сторон было произведено демонстративное наступление. Не видя другого выхода, 11 пехотных и 11 драгунских полков (16 264 человека) под командованием Левенгаупта 30 июня капитулировали. В руки русских попало 174 знамени, 28 орудий, множество стрелкового оружия, обоз, казна шведов.

Полтавская битва стала переломным этапом в ходе Северной войны и, по выражению Петра I, «заложила камень в основание Санкт-Петербурга», то есть в основание могущественной Российской империи.

МАЛЬПЛАК 1709 г.

Война за испанское наследство. Сражение французской армии против войск Габсбургской коалиции (Англия, Австрия, Голландия и др.), закончившееся победой последних. Самая кровопролитная битва XVIII века.

В тот самый год, когда русские бились со шведами под Полтавой, в Нидерландах у деревушки Малышак состоялось сражение, которое долгое время считалось самим кровопролитным в истории человечества. Если даже и не всей истории, то, по крайней мере, XVIII века. На поле боя там находилось два полководца, каждый из которых стал легендой – герцог Мальборо и Евгений Савойский. Сражение происходило в рамках так называемой войны за испанское наследство.

* * *

Война за испанское наследство продолжалась с 1701 по 1714 г. Причиной ее стал династический спор французских Бурбонов и австрийских Габсбургов за право наследования испанского престола после смерти в ноябре 1700 г. короля Карла II, последнего представителя испанских Габсбургов. Карл назначил преемником своего внучатого племянника Филиппа Анжуйского, внука французского короля Людовика XIV (1643–1715). Австрийская партия выдвинула претендентом эрцгерцога Карла Габсбурга, второго сына германского императора Леопольда I (1658–1705), который приходился внучатым племянником отцу Карла II, Филиппу IV (1621–1665).

В апреле 1701 г. Филипп Анжуйский вступил в Мадрид и короновался как испанский король Филипп V (1701–1746); французы заняли все крепости в Испанских Нидерландах. Перспектива перехода Испании в руки французских Бурбонов вызвала серьезные опасения у главного морского соперника Франции – Великобритании, находившейся с 1689 г. в личной унии с другой крупной морской державой – Голландией. В сентябре 1701 г. Леопольд I заключил антифранцузский военный союз с английским королем и голландским стаутхаудером Вильгельмом III; к нему присоединились прусский король Фридрих I, курфюрст Ганноверский Георг-Людвиг, многие имперские города и мелкие князья Верхней Германии. На стороне Людовика XIV находились курфюрст Баварский Максимилиан-Иммануил, курфюрст Кельнский Иосиф-Клемент, герцоги Витторе Амедео II Савойский и Карло IV Мантуанский.

В конце первого десятилетия XVIII в. основные действия в этой войне сосредоточились на северо-восточном и испанском фронтах. Долгое время шла борьба в Нидерландах и Фландрии. Летом 1709 г. союзники предприняли наступление на севере Франции: австрийцы под командованием графа Мерси вторглись в Эльзас, а англо-голландская армия Мальборо осадила пограничную нидерландскую крепость Турне. Англичанам удалось взять 13 августа Турне, выдержавший тридцатишестидневную осаду, но австрийцы потерпели 26 августа поражение при Румерсхейме и ушли за Рейн. Командующий же французской армией Виллар двинулся во Фландрию на помощь осажденному союзниками Монсу.

Спеша на выручку этой крепости, французы столкнулись с передовыми частями имперской армии и перешли к обороне на выгодной позиции севернее Монса на высотах между двумя лесами.

Армия маршала Виллара насчитывала 90 тысяч человек и имела в своем составе 120 батальонов, 260 эскадронов и 80 орудий. Правое крыло французского войска упиралось в Ланьерский лес, а левое примыкало к Теньерскому лесу. Между лесами лежало поле с пологим спуском к деревне Онуа, впереди которой французы устроили линию окопов. Там же были поставлены батареи, которые могли обстреливать перекрестным огнем все пространство впереди. В тылу находились опорные пункты – деревни Малышак и Теньер. Правым флангом французов командовал генерал Артань-ян, занявший сильными отрядами Ланьерский лес и укрепившийся на равнине. Командующим левым флангом был генерал Лагель. Его части стояли впереди Теньера. Центром армии руководил сам Виллар. Общий резерв составляла конница, часть которой находилась за левым флангом.

Союзные войска примыкали левым крылом к Ланьерскому лесу, а правым – к селу Сар. Конница располагалась за пехотой. Евгений Савойский командовал правым крылом, а герцог Мальборо – левым крылом и центром. План союзной армии заключался в том, чтобы, угрожая правому крылу и центру французов, овладеть их левым флангом, который должен был атаковать Евгений Савойский.

Оба полководца армии союзников – личности в высшей степени примечательные.

Евгений Савойский был младшим сыном графа де Суассона и его жены Олимпии Манчини, племянницы злого гения Франции кардинала Мазарини. Со стороны отца Евгений принадлежал к древнему роду герцогов Савойских, которые впоследствии стали королями Сардинии и Сицилии, владея чуть ли не всей Италией. По Парижу тех времен ходили упорные слухи, что Евгений Савойский – не кто иной, как сын самого «короля-солнце» Людовика XIV. Сам Людовик гневно отрицал подобные инсинуации и, видимо, чтобы окончательно доказать подданным свою непричастность к рождению Евгения, относился к нему крайне немилостиво. Это привело к тому, что Евгений Савойский был вынужден покинуть Францию еще совсем молодым человеком. Нашел он применение своим талантам в Австрии, которая в те времена активно отвоевывала свою территорию у турок. Уже в первой своей битве, снятии осады с Вены в 1683 г., принц продемонстрировал выдающиеся способности, и император Леопольд Первый немедленно дал ему в командование драгунский полк. Но это было только начало блистательной карьеры, которая достигла пика, когда Евгению было 29 лет. Именно в этом возрасте он стал фельдмаршалом. Даже для того века легких и быстрых карьер это было невероятное достижение. На счету Евгения Савойского к концу жизни было 24 битвы, и, по крайней мере, семь из них серьезно повлияли на ход европейской истории. Мальплак – лишь одна из этих битв.

Англичанин герцог Мальборо началом своей блистательной карьеры был обязан прежде всего сестре и ее связям с герцогом Йоркским, ставшим впоследствии королем Яковом П. Именно он помог будущему полководцу в 1667 году получить офицерский патент и назначение в один из полков королевской гвардии. Боевое крещение Джон Мальборо получил в ходе англо-голландской войны 1672–1674 гг., находясь в составе английского экспедиционного корпуса. Ему довелось воевать во Франции под знаменами принца Конде Великого. После вступления на престол в 1685 г. Яков II пожаловал Мальборо звание пэра с титулом лорда Сэнндриджа и отправил в качестве королевского посланника во Францию, в Париж. Во время государственного переворота 1688 г. генерал-майор лорд Джон Мальборо перешел на сторону герцога Вильгельма Оранского, который стал английским королем Вильгельмом III. Новый монарх в знак благодарности делает Мальборо членом Тайного совета государства. Ему было поручено главное командование сухопутной армией Английского королевства.

Лорду Джону, оказавшемуся замешанным в заговор против королевской власти, с большим трудом удалось вернуть прежнее положение при дворе. Этому во многом способствовала начавшаяся война за испанское наследство, в которой он за свои прежние боевые заслуги получил должность главнокомандующего английскими войсками на континенте, где успешно действовал в союзе с Австрией и Голландией.

Победы герцога Мальборо вызвали в Англии большой восторг. Ему предложили звание штатгальтера Бельгии. Он сперва принял его, но потом благоразумно отказался, чтобы не конфликтовать с союзниками голландцами.

Вступление на престол благоволившей к Мальборо королевы Анны сделало герцога наиболее влиятельной фигурой Англии.

Весной 1707 г. под командованием герцога Джона Мальборо находилась 76-тысячная союзная армия, сосредоточенная в окрестностях Брюсселя. Ему противостояла 80-тысячная французская армия под командованием маршала Вандома. На протяжении всей летней кампании противники много маневрировали, стараясь занять по отношению друг к другу более выгодное положение. После этого они разошлись по зимним квартирам. Мальборо несколько раз пытался атаковать главные силы французов, но безуспешно.

В 1708 г. герцог Мальборо вновь объединился с имперской армией принца Евгения Савойского. С ним же бок о бок он сражался при Мальплаке. Таким образом, французам противостояла не только многочисленная армия, но и одни из лучших полководцев того времени. Но вернемся к битве.

11 сентября 1709 г. в три часа утра под прикрытием тумана союзники заняли назначенные места, В половине восьмого туман рассеялся, с обеих сторон началась канонада. После этого союзная армия двинулась тремя колоннами: первая наступала на правое крыло противника, вторая – генерала Лоттума – двигалась по центру, третья – генерала Шуленбурга – направлялась к Сарскому лесу. 15 батальонов пехоты следовали в резерве. Евгений Савойский пытался охватить в это время левый фланг противника.

Французы отбили три атаки колонны Шуленбурга. В это время свою атаку начала первая колонна коалиционных войск. Несмотря на сильный огонь французских батарей, солдаты союзников овладели бруствером, но все же были отбиты. Командующий первой колонной вновь повел солдат на приступ, завладел валом и лично водрузил на нем знамя. Французы собрались и сильной контратакой отбросили нападавших, и только кавалерия помешала перейти им в общее наступление.

Евгений Савойский выдвинул 40-орудийную батарею, прикрыв ее конницей, чтобы пехота могла продолжать обходить левое крыло противника, захватывая засеки. Французы отступали к внутренней опушке леса. Заметив это, Виллар направил в Теньерский лес резерв из 30 батальонов под командованием Альберготти, который смог отогнать союзников. К несчастью, в это время сам Виллар был ранен, что несколько подорвало боевой дух французов. Принц Евгений Савойский врезался в центр армии противника, ослабленный уходом резерва, и овладел опушкой Теньерского леса.

Пока шел бой у этого леса, Джон Мальборо начал атаку на правый фланг французов, двинув туда 15 батальонов и конницу из голландских, английских, прусских и имперских эскадронов. Они овладели окопами противника, а выведенная вперед батарея заставила отступить неприятельскую кавалерию.

Союзники угрожали расколоть французскую армию, и именно это вынудило французов в конце дня оставить позицию и отступить к Валансьену.

* * *

Сражение при Мальплаке было типичным для эпохи линейной тактики. Действия французов основывались на удержании тактически выгодной для обороны позиции. Но они оставили сильную позицию, как только возникла угроза их сообщению с тылом. Французы при Мальплаке использовали инженерные сооружения для прикрытия линейного боевого порядка. Отметим, что обе стороны применили большое количество артиллерии (до 600 орудий).

Имперцы не смогли развить успех в первую очередь потому, что понесли огромные человеческие потери. Их армия лишилась 25–30 тысяч человек убитыми и ранеными, французы в этой битве потеряли 14 тысяч человек. Таким образом, единственное, что удалось сделать союзникам вскоре после битвы, – это все-таки взять Монс.

Положение Франции в войне казалось катастрофическим, но и у противника было не все гладко. Союз начал постепенно распадаться, поскольку некоторые члены коалиции не хотели чрезмерного усиления Габсбургов, которые могли объединить в своих руках австрийские и испанские владения.

В итоге войны за испанское наследство Филиппу V Бурбону все же досталась Испания с ее колониями, но его наследники должны были согласно договору отказаться от прав на французский престол. Таким образом, гибель при Мальплаке около 40 тысяч воинов разных европейских народов оказалась совершенно напрасной. Впрочем, в такой войне иначе и быть не могло.

ГАНГУТ 1714 г.

Первая крупная морская победа русского флота. Гребные галеры, использовав штиль, прорвались у мыса Гангут и блокировали часть шведского флота, после чего шведские корабли были взяты на абордаж. Россия получила свободу действий в Финском и Ботническом заливах.

Ничто так не занимало русского царя Петра I, как флот. Еще в юности на своем небольшом ботике – «дедушке русского флота» – Петр разыгрывал морские баталии. В начале XVIII в. игры превратились в большие сражения. Царь целенаправленно шел к тому, чтобы сделать из России великую морскую державу. Первая крупная победа молодого русского флота была одержана при Гангуте в 1714 г. Победа была тем более важна, что проигравшим оказался мощный и имеющий славные традиции флот Швеции.

* * *

Создание нового русского флота было начато со строительства больших галер и многопушечных кораблей голландского образца на Воронежской верфи. Тогда главной задачей Петра было продемонстрировать свою военно-морскую мощь Турции. Эта цель была достигнута. Появление русских кораблей в Черном море произвело на Порту большое впечатление. С началом Северной войны флот должен был выполнять уже другую задачу – в Балтийском море. В ходе войны русскими в 1702 г. была взята крепость Нотебург (Шлиссельбург), а в 1703 г. крепость Ниеншанц на Неве и заложен новый город – Петербург; путь флоту из Ладожского озера к морю был открыт. В России закладываются новые верфи на Онежском и Ладожском озерах, реках Сясь и Свирь, в новой столице Петербурге, в Новгороде и Олонце. Началась планомерная постройка боевых кораблей.

Первые корабли соответствовали 4-му рангу английских кораблей, они имели высокую корму с расположенными в ней пушками и одну или две батарейные палубы. Так как эти корабли были тяжелы на ходу, то при эскадре были и более быстроходные суда – шнявы, имевшие две мачты с прямыми парусами и 12–16 пушек. Малые суда носили название шмаков, флейтов, буеров, галиотов и ботов.

Кроме крупных галер, во флоте были небольшие (до 30 м) быстроходные галеры-скампавеи (от итальянского слова «scampar via» – убегать), они имели три мачты с косыми парусами и 20 весел. В 1704 г. Балтийский флот состоял из десяти фрегатов и девятнадцати других судов. На мели у острова Котлин была построена крепость Кроншлот, подступившая к ней шведская эскадра была отбита.

5 ноября 1704 г. в Петербурге была заложена адмиралтейская верфь. После поражения шведов под Полтавой, взятия Выборга, Ревеля[89], Риги строительство кораблей получило широкое развитие. В 1712 г. был спущен на воду первый построенный в Петербурге 54-пушечный корабль «Полтава». С 1712 г. строятся крупные линейные корабли – 60-пушечные «Екатерина», «Нарва», «Ревель», «Шлиссельбург», «Ингерманланд» и «Москва». Петр покупает корабли и за границей.

В 1710–1714 гг. русские войска заняли всю Эстляндию, включая Ревель и Пернов, Лифляндию с Ригой и Выборг. В 1713 г. датчане взяли обороняемую шведами крепость Теннинген в Гольштейне, а русские войска захватили всю южную Финляндию.

Для того чтобы окончательно закрепиться на Балтийском море, России требовалось полностью овладеть Финляндией и захватить Аландские острова. При этом было неизбежно столкновение со шведским флотом.

Для выполнения поставленной задачи были выделены следующие силы: парусный флот в составе 11 линейных кораблей, 4 фрегатов и ряда вспомогательных судов под личным командованием Петра I; гребной флот (скампавеи) в количестве 99 судов различных типов и десантный корпус численностью около 16 тысяч человек. Гребным флотом и десантным корпусом командовал Φ. М. Апраксин.

Согласно плану кампании гребной флот вместе с десантным корпусом должен был выйти из Петербурга, прорваться в Або (Турку) и, заняв Аландские острова, начать высадку десанта на побережье Швеции.

Парусный флот должен был прикрыть переход скампавеи от Котлина до входа в Финские шхеры, а затем, сосредоточившись в Ревеле, не допустить шведский флот в Финский залив и Або-Аландский район.

Шведы, в свою очередь, не желали допускать русского прорыва в Ботнический залив, они ждали весны, когда западная часть Балтийского моря освобождается ото льдов. Русские приняли все меры для того, чтобы своевременно заметить приближающийся шведский флот. На побережьях была создана цепь наблюдательных пунктов, которые должны были в случае появления противника сигнализировать огнем о количестве неприятельских судов, по Балтийскому морю рыскали русские разведкорабли. Главным для русских было выйти из Петербурга раньше, чем подойдут шведы.

В конце мая 1714 г. гребной флот Апраксина благополучно вышел из Петербурга и прошел в Финские шхеры. Оттуда флот проник в бухту Тверминне у полуострова Гангут (он же Ханко), расположенного в 100 километрах юго-восточнее Або. Парусные корабли Петра, как и предполагалось, стали в Ревеле.

Однако спокойный проход русского гребного флота в Або был уже невозможен. Еще в апреле шведский флот под командой вице-адмирала Г. Ватранга в составе 15 линейных кораблей, 3 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей и 9 гребных судов прибыл в Финский залив и, заняв удобную позицию у южной оконечности Гангутского полуострова, преградил путь русским.

Апраксин, учитывая большое превосходство шведов в артиллерии, не решился предпринимать какие-либо активные действия и доложил об обстановке Петру I. Царь прибыл в Тверминне 20 июля и приказал усилить наблюдение за противником, для чего в район Гангутского плеса был послан дозорный отряд в составе 15 скампавей, а на берегу развернуты посты, в задачу которых входило наблюдение за передвижениями шведского флота.

Петр решил совершить хитрый маневр – перетащить часть легких галер-скампавей по суше, чтобы зайти с ними в тыл противнику и помочь таким образом основным силам прорваться мимо Гангута. Для этого в самом узком месте перешейка (2,5 км), соединяющего полуостров с «большой землей», началось строительство специального деревянного настила – «переволоки».

Не исключено, что это был намеренный демонстративный шаг. Строительство переволоки не укрылось от шведов, и вице-адмирал Ватранг направил к месту предполагаемого спуска русских судов в Рилакс-фьорде отряд контр-адмирала Эреншельда – фрегат и 9 гребных судов. Они должны были уничтожить русские скампавеи, как только те попытаются спуститься на воду. Другой отряд, насчитывавший 8 линейных кораблей и 2 бомбардирских судна, под командованием вице-адмирала Лиллье был отправлен для атаки русского гребного флота в Тверминне.

Возможно, именно на разделение неприятельского флота и рассчитывал Петр. Русский флот быстро подготовился к прорыву через ослабленного противника. Этому способствовала и погода. 26 июля наступил штиль – русские гребные корабли получили несомненное преимущество в маневренности перед шведскими парусниками. Прорыв начался.

Его начали 20 скампавеи капитан-командора М. X. Змаевича. Воспользовавшись штилем, русский авангард обошел шведские корабли, держась вне досягаемости артиллерии противника. Шведы попытались подойти ближе, но для этого им пришлось буксировать свои корабли шлюпками в сторону прорыва. В коротком бою в шхерах русский флот отбросил отряд шаутбенахта Таубе и блокировал силы Эреншельда у острова Лаккиссер. Следом подошел сторожевой отряд (15 скампавей) под командованием бригадира Лефорта.

Ватранг ни в коем случае не желал упустить, как Змаевича, основные силы русских. Для этого вечером 26 июля вице-адмирал оттянул корабли от берега и занял место, в котором прошел русский авангард. Тогда 64 корабля Апраксина утром 27 июля проследовали прибрежным фарватером, прорвались у мыса Гангут и соединились с остальными кораблями русского флота в Рилакс-фьорде. Шведы вновь пытались подойти к месту прорыва, но шлюпки не могли тащить шведские корабли с той же скоростью, с какой проходили гребные суда Апраксина.

Флот Эреншельда в Рилаксфьорде состоял из 18-пушечного фрегата, 6 галер и 3 шхерботов, имевших на вооружении в общей сложности 116 орудий, но во время боя с русскими шведы могли одновременно использовать только около 60 пушек. Эреншельд расположил свои корабли в наиболее узкой части фьорда. Более сильные корабли – фрегат и галеры – были построены полукругом, а шхерботы поставлены во вторую линию. Фланги упирались в отмели, и русские корабли не могли их обойти.

Русские не могли использовать свое численное преимущество в кораблях, и Петр I был вынужден выделить для атаки лишь 23 скампавей. Остальные суда составили общий резерв. Отряд под командованием Петра I занял позицию в полумиле от шведов. Корабли были построены в строй фронта, в центре в одну, а на флангах, выдвинутых вперед, в две линии. Бой предстоял нелегкий. Во-первых, шведы, как уже говорилось, имели большое преимущество в артиллерии. Во-вторых, шведские корабли были высокобортными, что осложняло абордаж.

Бой начался в 14 часов фронтальной атакой русских кораблей. И первая, и вторая атаки были отбиты перекрестным огнем противника. Русские не смогли сблизиться со шведами вплотную для абордажной схватки. Тогда Петр перешел от фронтального наступления к фланговым атакам. Теперь шведам не удалось эффективно использовать артиллерию. Русские успешно провели сближение с противником и абордажный бой.

Шведские корабли вынуждены были один за другим сдаваться. Наиболее упорное сопротивление оказал фрегат «Элефант» («Слон»), но и он в конце концов был захвачен.

В течение трехчасового напряженного боя русские захватили все шведские корабли. Эреншельд пытался спастись в шлюпке, но был пойман гренадерами капитана Бакеева. Потери шведов составили 361 человек убитыми, 350 ранеными, остальные были пленены. Русские потерь в кораблях не имели, было убито 124 и ранено 342 русских бойца.

Основной шведский флот через некоторое время ушел в Стокгольм.

Захваченные корабли шведов были доставлены в Петербург, где 9 сентября 1714 г. состоялась торжественная встреча победителей. Петр I получил чин вице-адмирала. 130 офицеров были награждены золотыми медалями, 3284 нижних чина – серебряными. На лицевой стороне медалей было портретное изображение Петра I и его титул. Надписи на медалях гласили: «Прилежание и верность превосходят сильно». Офицеры и матросы прошли под Триумфальной аркой, на которой был изображен орел, сидящий на спине слона. Надпись на арке гласила: «Русский орел мух не ловит». Память о победе при Гангуте сохранилась и в форме русских матросов. Три синие полосы на матросском воротнике означают три русские морские победы – Гангут, Чесму, Синоп.

КУНЕРСДОРФ 1759 г.

Русско-австрийские войска, проявив стойкость и умело перебрасывая части в место наиболее горячих схваток, разгромили прусскую армию Фридриха II. Догматическая «косая тактика» пруссаков проявила свои слабые стороны. Сражение проходило в рамках Семилетней войны (1756–1763).

Многие русские полководцы как бы находятся в тени своих великих коллег – Суворова и Кутузова. Но Александр Васильевич начал свою военную карьеру под руководством других военачальников, создававших славу русского оружия. Так, в молодости он был участником битвы, которая занимает столь же почетное место в ряду побед русской армии, как и последующие Рымник и Нови. Это было сражение под Кунерсдорфом, в котором русские полки наголову разбили блестяще подготовленное и организованное прусское войско.

* * *

В политической ситуации в Европе XVIII в. все было взаимосвязано. Войну, которую в результате вели две державы в Восточной Европе, могли начать войска совсем других государств за океаном. С начала 50-х гг. из Северной Америки стали приходить тревожные известия о пограничных стычках английских и французских колонистов. К лету 1755 г. стычки вылились в открытый вооруженный конфликт, в котором стали участвовать и индейцы-союзники, и регулярные воинские части. В 1756 г. началась так называемая Семилетняя война, которая закончилась в соответствии со своим названием в 1763 г. В войну было втянуто несколько стран.

Две колониальные державы боролись за владения в Америке, Индии, другими заморскими территориями. Война Англии и Франции непременно должна была перекинуться и в Европу. Здесь Англия очень опасалась за владения своего короля в Германии. Дело в том, что монарх был одновременно ганноверским курфюрстом, и Франция могла договориться с сильной Пруссией о том, что последняя займет Ганновер. Для того чтобы предотвратить потерю, Англия в январе 1756 г. сама заключила с прусским королем Фридрихом II Уайтхоллский договор. Париж воспринял это событие как открытый переход Пруссии в стан врага и немедленно подписал в противовес союзный договор с Австрией.

Оба договора были полной неожиданностью для большинства европейских дипломатов. Ведь целые поколения политиков выросли на многовековых традициях борьбы Бурбонов с Габсбургами. Дело же было в том, что Австрия теперь видела гораздо большую угрозу со стороны усилившейся Пруссии. По Аахенскому миру 1748 года Австрия отдала Пруссии Силезию – одну из важнейших провинций. За последнее десятилетие население Пруссии удвоилось, существенно увеличилась армия. Фридрих реально угрожал германским владениям Вены.

Новая расстановка сил вынудила менять внешнеполитические приоритеты и Российскую империю. Пруссия не входила в число приятных соседей России. Так что, когда Англия (с которой у России долгое время были дружеские отношения) подписала Уайтхоллский договор, Россия выбрала себе других союзников. Весной 1756 г. русское правительство обратилось к Австрии с предложением воспользоваться англо-французской войной в Америке и выступить против Пруссии, чтобы вернуть Силезию. Россия со своей стороны была готова «для обуздания прусского короля» выставить 80 тысяч человек, а если потребуется, то и больше. Российская империя присоединилась к франко-австрийскому союзу.

18 августа 1756 г. Фридрих с большой армией вошел в Силезию, а 1 сентября Елизавета Петровна объявила Пруссии войну.

К середине 50-х гг. Пруссия стала опасным врагом. Энергичный 44-летний Фридрих, имевший за плечами ряд побед в войне «за австрийское наследство», жаждал нового столкновения. Он деятельно готовился к войне. Прусская армия увеличилась со 100 тысяч человек в 1740 г. до 145 тысяч в 1756 г. Сама армия, подчиненная жесточайшей дисциплине, казалась хорошо отлаженной машиной, готовой по первому приказу короля в считанные дни выступить в поход.

Русская же армия в это время находилась не в лучшем состоянии. Из-за долго поддерживавшейся русским правительством концепции небольших «диверсий», которые были предпочтительны в Европе по сравнению с большими походами и сражениями, армия была ослаблена. Ведь для диверсий требовались небольшие отряды. На границах стояла незначительная часть армии, большая часть полков была расквартирована по всем губерниям огромной страны. Национальные кадры офицерства готовились слабо, не посылались для обучения в армиях воюющих стран волонтеры, не проводились маневры крупных сил. Более 46 тысяч военнослужащих использовались для выполнения административных поручений. По выводам комиссии 1755 г. в строю полевой армии не хватало каждого десятого солдата. Рекрутский набор, назначенный на начало 1755 г., проходил медленно и дал армии пока совершенно не приспособленный к службе контингент новобранцев. В плохом состоянии находился парк лошадей.

В 1756 г. из четырех фельдмаршалов двое вообще не имели никакого отношения к армии. Главнокомандующим был назначен 54-летний С. Ф. Апраксин. Сын знаменитого сподвижника Петра I продвигался по службе в первую очередь благодаря политической ловкости и умению заводить нужные связи и незадолго до этого получил звание генерал-фельдмаршала.

Апраксин прибыл в Курляндию с самыми странными и туманными инструкциями Петербурга. Он должен был не то стоять у границы, не то нападать на Фридриха, не то брать крепости, не то не затевать крупных операций. Поскольку и сам фельдмаршал всячески старался не предпринимать никаких резких шагов, то армия находилась в подвешенном состоянии. Наконец Апраксин получил приказ действовать в Восточной Пруссии с конечной целью занять Кенигсберг. Поход был начат в мае 1757 г., границу же Восточной Пруссии русский командующий решился перейти лишь в середине июля. После месяца маневров и уклонений прусские войска встретились с русскими у деревни Гросс-Егерсдорф 19 августа 1757 г. Здесь произошло довольно крупное сражение. По ходу битвы русская армия находилась в критическом положении, но ситуацию спас генерал П. А. Румянцев, вовремя подведя резерв и ударив им по прусским частям. Хотя армия Апраксина понесла тяжелые потери, победа была полной. Но здесь генерал-фельдмаршал повел себя не как полководец, а как политик. Он не пошел по открытой дороге на Кенигсберг, а приказал армии отходить. По всей видимости, Апраксин боялся, что больную Елизавету со дня на день сменит на престоле Петр III, который был известен своей любовью к Пруссии и ее порядкам. 16 октября генерал-фельдмаршал был снят с должности главнокомандующего, отозван в Петербург и арестован (а через год умер в тюрьме).

Новым главкомом стал англичанин по национальности, генерал-аншеф Виллим Фермор. В начале 1758 г. он занял Кенигсберг, закрепился в низовьях Вислы, а летом вступил в Бранденбург – ключевую крепость на пути к Берлину. Фридрих быстро двинулся ему навстречу. Сражение произошло 14 августа у деревни Цорндорф и отличалось потрясающим упорством обеих сторон. Прусская армия провела несколько атак, отличилась конница генерала Зейдлица. Однако и русские в массе своей не были смяты, опасно контратаковали, выдерживали удары по флангам и во фронт. Битва выявила несколько больших проблем в русской армии – слабое взаимодействие отдельных частей, слабую моральную подготовку обсервационного корпуса (т. н. «шуваловцев»), наконец, некомпетентность главнокомандующего. В критический момент боя Фермор оставил армию, некоторое время не руководил ходом боя и появился лишь к развязке. Большая часть русских солдат проявила удивительную стойкость и мужество, которую затем так часто отмечали за ними иностранные полководцы. Обе стороны понесли при Цорндорфе огромные потери. Русская армия потеряла половину личного состава, но и потери пруссаков были велики. Поэтому Фридрих дал возможность русским уйти в полном боевом порядке и с гордо поднятой головой.

Фермор впоследствии также проявил нерешительность и избегал сражений с армией противника.

В битвах Семилетней войны получила окончательное завершение тактика Фридриха П. До него прусская армия строилась двумя равномерными линиями и вела фронтальный бой. Фридрих II усложнил линейный боевой порядок, усилив одно из его крыльев дополнительной линией, и стал применять т. н. «косую атаку». Усиленное отборными войсками (в том числе гренадерами) и артиллерией крыло превращалось в атакующее. Применяя «косую атаку», пруссаки стремились охватить противника с фланга. При атаке сильным крылом атакованный фланг неприятеля не мог получить помощи, поскольку основные силы были прикованы к своему месту линейным построением. Таким образом, сражение решалось разгромом фланга противника. Прусский полководец практиковал построение войск уступной формой, при которой батальоны располагались уступами один за другим. Соответственно удары противнику наносились последовательно, так как в бой батальоны вступали не одновременно.

Прусская кавалерия устремлялась в атаку полным галопом с обнаженными палашами. Фридрих II по примеру Петра I ввел в кавалерийских полках конную артиллерию.

Атака проводилась как можно более сплоченными частями. Фридрих хотел, чтобы каждый солдат был как бы поглощен своим эскадроном или батальоном. Ход войны решали двигающиеся, как один человек, отряды, а не отдельные рядовые. Для этого в прусских войсках вводилась жесточайшая муштра, человек должен был выполнять все необходимые действия с четкостью механического автомата.

Тактика русских войск тоже была линейной. Войска строились в три развернутые линии, каждая из которых имела четыре шеренги. Ротные колонны строились для отражения атаки кавалерии, взводные – для походных движений и батальонные – с целью «проломления неприятельского фронта».

* * *

К 1759 г. в русской армии многое изменилось к лучшему. Войска стали маневреннее, совершенствовалась система снабжения. Заново перевооружалась артиллерия. Так, полковая артиллерия получила новый вид орудий – пушки «единорог», более легкие и скорострельные, чем старые. С помощью «единорога» впервые в мире была решена проблема бомбической пушки: новое орудие стреляло и бомбой, и картечью, и ядрами. Вообще, русская артиллерия вскоре была признана одной из лучших в мире.

Весной 1759 г. место Фермора занял 60-летний генерал-аншеф Петр Семенович Салтыков. Салтыков начал службу еще в 1714 г.

Тогда Петр I отправил его во Францию, где он прослужил в военно-морском флоте 15 лет. Петр Семенович участвовал в войне «за польское наследство» и русско-шведской войне 1741–1743 гг.

Армия, принятая Салтыковым, уже находилась в походе, но положение ее было трудным и неопределенным. Новым направлением ведения военных действий стало силезское, и Салтыков должен был идти на соединение с австрийской армией Дауна. Русской армии противостояла прусская армия Дона, перед которой стояла задача не дать союзникам соединиться в среднем течении Одера. 10 июля Дона перерезал путь движения русской армии и 12 июля навязал ей сражение у деревни Пальциг, на правом берегу Одера. В сражении победили русские, впервые за войну потеряв меньше людей, чем противник.

21 июля армия Салтыкова заняла Франкфурт-на-Одере и встретилась с 20-тысячным австрийским корпусом генерала Лаудона, посланного Дауном. Здесь же Салтыков получил тревожное известие о стремительном движении Фридриха с армией к Одеру. Русская армия заняла оборонительную позицию на правом берегу Одера, почти напротив Франкфурта, у деревни Кунерсдорф. Это название вошло в учебники военной истории. Здесь 1 августа 1759 г. армия Салтыкова (40 тысяч человек) вместе с корпусом Лаудона (19 тысяч человек) столкнулась в бою с армией Фридриха, имевшей в строю 48 тысяч человек.

Правое крыло русской армии упиралось в низкий топкий берег Одера почти напротив расположенного на противоположном берегу Франкфурта, левое – заходило за расположенную на одной линии (запад-восток) с Франкфуртом деревню Кунерсдорф. Три возвышенности господствовали над равниной, ставшей полем битвы: ближе к Одеру – гора Юденберг, восточнее, в центре позиции – гора Большой Шпиц и еще восточнее, перед Кунерсдорфом, – гора Мюльберг, отделенная от Большого Шпица оврагом Кунгруд. Русские войска заняли все три высоты и укрепили их. Позиция русских войск была неуязвима со стороны Одера, но неглубока, и перерезалась оврагами. Войска стали таким образом: на горе Юденберг – дивизия Фермора и Вильбуа, на Большом Шпице – дивизия П. А. Румянцева, а на горе Мюльберг – Обсервационный корпус А. М. Голицына. Австрийцы стояли в резерве за горой Юденберг. Фридрих должен был подойти с севера, так что Фермор первоначально занимал левый фланг, а Голицын – правый. Но пруссаки появились с другой стороны, и Салтыкову пришлось развернуть армию кругом, так что фланги поменялись местами. Этот поворот не ослабил русских позиций, но отрезал армии от коммуникаций, а следовательно, и путь к отступлению. Ее ожидала или победа, или истребление.

Начав с раннего утра перегруппировку, Фридрих переправился через топкий ручей Гюнер и занял удобные позиции, охватывавшие левый фланг русской армии, укрепившийся на горе Мюльберг. После того как прусская артиллерия обстреляла корпус Голицына, в атаку пошли пехота и конница короля. Сосредоточение, когда Фридрих не дал Салтыкову догадаться о месте наступления, и начальная фаза атаки превосходящими силами пехоты по пересеченной местности были проведены образцово. Шуваловцы, как и при Цорндорфе, не выдержали атаки и в панике бросили позиции на Мюльберге, где пруссаки тотчас установили пушки и начали продольный обстрел русских позиций на Большом Шпице. Пехота Фридриха одновременно атаковала их через овраг Кунгруд.

Салтыков вовремя дал приказ стоявшим на Шпице крайним слева полкам развернуться поперек бывшего фронта и принять на себя удар перешедшей Кунгруд прусской пехоты. Так как хребет Большого Шпица был узок, образовалось несколько линий (по два полка в каждой), которые вступали в бой по очереди – по мере гибели передней линии. Современник так описывает эти драматические события: «И хотя они (линии) сим образом выставляемы были власно как на побиение неприятелю… однако они не поджав руки стояли, а каждая линия, сидючи на коленях, до тех пор отстреливалась, покуда уже не оставалось почти никого в живых». Салтыков постоянно подбрасывал Румянцеву части с правого фланга и из резерва.

Одновременно с атакой во фланг позиций русского центра прусская конница атаковала те же позиции с тыла, а пехота – с фронта. Наступил критический момент битвы. Потеря позиций в центре неизбежно привела бы к поражению русских войск. Однако атака с фланга, со склонов Мюльберга на склон Шпица, захлебнулась – русские линии отстояли свои позиции. Атака кирасир принца Вюртембергского с тыла была отбита под личным руководством Румянцева и Лаудона, а фронтальную атаку пехоты остановил плотный огонь русской пехоты и артиллерии.

Теперь наступил критический момент для пруссаков. Фридрих приказал Зейдлицу начать атаку всеми силами конницы во фронт русских полков, стоявших на Большом Шпице, с тем чтобы сломить сопротивление русского центра. Конница знаменитого после Цорндорфа генерала помчалась на укрепленные позиции, но, попав под сильный артиллерийский огонь, с огромными потерями отступила. Тотчас с нескольких позиций по расстроенным эскадронам Зейдлица ударила русско-австрийская конница, а затем перешла в наступление русская пехота, в штыковом бою снова занявшая Мюльберг. Попытки Фридриха перехватить инициативу ни к чему ни привели. Прусская пехота и кавалерия бежали с поля боя. Клаузевиц считал, что при Кунерсдорфе Фридрих стал жертвой собственной тактики: фланговая атака на узком пространстве, невозможность использовать в полной мере конницу, отказ от атаки правого крыла русской армии – все это предопределило поражение. Вместе с тем военный теоретик отмечал и умелое использование русскими местности, значительно укрепленной окопами и засеками, а также стойкость русских солдат на склонах Большого Шпица.

Сражение при Кунерсдорфе продолжалось семь часов. Общие потери армии Фридриха II составили 17 тысяч человек. Около 5 тысяч пруссаков было взято в плен. Союзникам достались 26 знамен, 172 орудия и все боеприпасы прусской армии. Но и войска союзников понесли значительный урон. Австрийцы потеряли 2 тысячи человек, русских было убито 13 тысяч. По этому поводу Салтыков произнес фразу в Пирровском духе: «Ежели мне еще такое же сражение выиграть, то принуждено мне будет одному с посошком в руках несть известие о том в Петербург».

Чудом спасенный своими гусарами, прусский король был в таком отчаянии, что бежал, бросив армию. Сразу после битвы Фридрих писал: «Я несчастлив, что еще жив. Из армии в 48 тысяч человек у меня не остается и 3 тысяч. Когда я говорю это, все бежит… У меня нет больше никаких средств, и, сказать правду, я считаю все потерянным». Фридрих несколько драматизировал ситуацию. Пруссия действительно была на грани катастрофы, но Салтыков направился не на Берлин, а на встречу с Дауном. Восстанавливалась и прусская армия. 29-тысячное войско начало постепенно собираться у Фюрстенвальда на Шпрее, подтягивались войска из гарнизонов, две прусские армии находились в Саксонии и Силезии.

Впрочем, 9 октября 1760 г. русский отряд 3. Чернышова взял Берлин. В городе были захвачены орудия и ружья, взорваны пороховые и оружейные склады. На население была наложена контрибуция. Удержать город небольшой отряд не мог и по приказанию командования оставил столицу Пруссии. В дальнейшем успехи русских развивались, но Фридриха спас от поражения новый российский император Петр III, заключивший после восшествия на престол мир со своей обожаемой Пруссией.

ЧЕСМЕНСКИЙ БОЙ 1770 г.

В ходе русско-турецкой войны русский флот разбил и сжег турецкие корабли в Чесменской бухте. Одна из самых блестящих морских побед России.

Турция, поощряемая западными державами, в 1768 г. начала войну против России. 600-тысячная турецкая армия должна была тремя колоннами вторгнуться на русскую территорию и, как полагали турецкие правители, одержать быструю и уверенную победу. Россия готовила отпор на суше и, чего враг совсем не ожидал, решила перебросить Балтийский флот в Средиземное море, открыв новый фронт с юга. Идея удара флота с юга принадлежала Г. Г. и А. Г. Орловым. Удачу операции Орловы связывали с надеждами на восстание греков против османского ига.

Осуществление морской экспедиции было поручено А. Г. Орлову. В три этапа Балтийский флот был переброшен в Средиземное море. Первую эскадру вел адмирал Григорий Андреевич Спиридов. Ему было 57 лет, а моряком он был уже с 10 лет; бывал на Каспийском, Азовском и Белом морях, на Волге. В Семилетнюю войну Спиридов отличился, командуя морским десантом при штурме прусской крепости Кольберг. До нового назначения адмирал руководил Кронштадтской эскадрой.

Эскадра Спиридова в составе 15 кораблей, в том числе 7 линейных, 1 фрегата, 1 бомбардирского судна и 6 более мелких судов, в июле 1769 г. отправилась в плавание. Среди капитанов судов были С. К. Грейг (корабль «Три иерарха»), Ф. А. Клокачев (корабль «Европа»), А. И. Круг (корабль «Евстафий»), С. П. Хметевский (корабль «Три святителя»).

Русскому флоту выпало нелегкое испытание. Многие корабли так пострадали от первых же штормов, что, едва добравшись до Англии, вынуждены были остановиться на ремонт. На кораблях, кроме команды, находился морской и сухопутный десант. Недавние крестьяне, воины мучительно переносили морское путешествие. Только за два первых месяца плавания – от Кронштадта до Гулля в Англии – умерло в пути 100 человек, а во время стоянки в Гулле – еще 83!

Лишь в ноябре 1769 г. Спиридов, державший адмиральский флаг на «Евстафий», пришел в порт Маон на острове Менорка в Средиземном море. В течение следующих нескольких месяцев сюда подтягивались и другие корабли. Из-за штормов не все достигли конечной цели путешествия.

В задачу флота входило поднять восстание в Греции и, поддерживая его, стремиться оттянуть как можно больше турецких сил с главного дунайского театра военных действий. В то же время надо было разгромить или нейтрализовать турецкий флот, блокировать пролив Дарданеллы и тем самым отрезать Турцию от ее средиземноморских колоний, т. е. баз снабжения.

В феврале 1770 г. флот Спиридова прибыл в порт Виттуло. Русская эскадра, как и предполагалось, была восторженно встречена греками. На полуострове Пелопоннес вспыхнуло антитурецкое восстание. Русский флаг поднял 26-пушечный греческий фрегат под командованием Паликутти. Через неделю то же самое сделал фрегат «Генрих» с капитаном Алексиано. Была захвачена значительная часть полуострова, в том числе крупная крепость и порт Наварин.

А. Г. Орлов, командовавший до сих пор действиями русского флота из Ливорно в Италии, в середине апреля 1770 г. прибыл в Наварин. К этому времени Турция подтянула силы на Пелопоннес и одержала несколько побед над повстанцами. Порт Наварин стал главной силой русского флота, но ненадолго. Под угрозой сдачи превосходящим силам противника было принято решение 23 мая взорвать крепость и, выйдя в море, дать бой турецкому флоту.

В это время в район греческого архипелага прибыла вторая русская эскадра под командованием контр-адмирала Эльфинстона. Она вышла из Кронштадта в октябре 1769 г. в составе 3 линейных кораблей, 2 фрегатов и 3 вооруженных транспортов. Эльфинстон узнал о нахождении турецкого флота в заливе Наполи-ди-Романья и 16 мая решил напасть на него. Против 5 боевых кораблей Эльфинстона турки имели 10 линейных кораблей, 6 фрегатов и много мелких судов. Но даже при этом преимуществе турецкое командование уклонилось от боя и отбуксировало свои корабли в бухту под прикрытие береговых батарей. (Вероятно, турки решили, что видят перед собой лишь авангард русского флота.)

Эльфинстон решил блокировать турецкую эскадру в гавани до прихода кораблей Спиридова, а затем выйти на соединение с ними. Это соединение и произошло 20 мая. Через четыре дня, воспользовавшись переменой ветра, турецкая эскадра стала уходить из порта. Ее главнокомандующий капитан-паша не хотел боя, полагая, что русские в случае проигрыша потеряют лишь часть своего флота, турки же рискуют при поражении потерять целую часть империи. Другой турецкий флотоводец Гассан Джесайрлы (уроженец Алжира) был сторонником более решительных действий. Перед отплытием из Константинополя он заявил султану, что, имея больше кораблей, чем у русских, он будет в бою сцеплять свои суда с судами противника и взрывать их вместе. Таким образом, по его мнению, была бы достигнута верная победа.

Адмиралы русского флота попытались преследовать уходящего из порта противника, но догнать его из-за большой скорости турецких кораблей не смогли. Спиридов обвинил Эльфинстона в том, что тот упустил врага, когда была благоприятная возможность уничтожить его в бухте. 27 мая турецкие корабли скрылись из виду.

Орлов, взорвав Наваринскую крепость, отплыл к эскадре. Он соединился с ней 11 июня и приказал поднять на корабле «Три иерарха» флаг главнокомандующего. Для того чтобы запастись пресной водой, флот зашел в порт Парос. Оказалось, что за три дня до этого здесь брал воду и турецкий флот. Орлов всячески торопил окончание хозяйственных работ, а пока они шли, разослал во все стороны на разведку греческие суда. Вскоре он знал, что турецкий флот направляется к северу. Возникла опасность, что неприятель уйдет в Дарданеллы, и русское командование приняло решение не пустить его туда и разбить в водах архипелага.

С 19 июня русские вновь вели поиск, и 23 июня турецкий флот был обнаружен в Хиосском проливе. Чтобы отрезать ему путь на север, русские стали обходить остров Хиос и к вечеру заняли северный выход из пролива.

Ночью Орлов собрал совещание командиров кораблей и адмиралов. Враг был настигнут, но силы-то его намного превосходили силы русских. На рейде в проливе у турок было 16 линейных кораблей, 4 фрегата, несколько десятков мелких вооруженных судов при 1430 орудиях и 15 тысячах команды. Турецкие корабли занимали боевую позицию, построившись в две линии. В первой было 10 линейных кораблей.

Под флагом Орлова было лишь 9 линейных кораблей, 1 бомбардирский, 7 фрегатов и 4 вспомогательных судна. Русские корабли располагали в сумме 730 орудиями и шестью с половиной тысячами чел. личного состава.

Но на совещании было решено атаковать турецкий флот. На рассвете 24 июня, в начале четвертого, по сигналу Орлова русские корабли тремя колоннами двинулись на неприятеля. В авангарде, которым командовал Спиридов, находилось 3 линейных корабля и фрегат; среднюю колонну составляли еще 3 линейных корабля и 3 фрегата – ими руководил капитан «Трех иерархов» Грейг (здесь же был и Орлов). В арьергарде под командованием Эльфинстона находились оставшиеся 3 линейных корабля и 3 фрегата.

Всей артиллерией в сражении командовал И. А. Ганнибал (брат О. А. Ганнибала – деда Пушкина). Орудия кораблей были заряжены двойным зарядом (для сближения с противником и стрельбы в упор).

В 9 часов утра Орлов дал команду «построить линию боя», после чего русские корабли стали выстраиваться в две линии. В 10 часов прошло еще одно совещание для выработки окончательного плана боя.

В полдвенадцатого авангард, шедший на сближение с противником необычно – под прямым углом, – стал разворачиваться бортами к турецким кораблям и отвечать на их шквальный огонь мощными залпами. Первым шел в атаку корабль капитана Клокачева «Европа». За ним, почти касаясь его, следовал Спиридов на «Евстафии». На палубе этого корабля играла музыка. Спиридов, брат главнокомандующего Федор Орлов и капитан Круг стояли тут же в мундирах, канониры находились у орудий правого борта.

Залп «Европы» был обрушен на турецкий флагманский корабль «Реал-Мустафа». Все снаряды врезались в его борт. Спиридов не успел обрадоваться удачному началу боя, как увидел, что «Европа» неожиданно стала круто разворачиваться и выходить из боя. Адмирал в ярости крикнул в рупор: «Господин Клокачев, поздравляю вас с матросом». Однако Клокачев не струсил. Дело в том, что после залпа греческий лоцман сообщил капитану, что «Европа» идет на камни. Спасая корабль, Клокачев и развернул судно. Сделав дугу, «Европа» вернулась в сражение.

Тем временем ее место занял «Евстафии» и, сблизившись с флагманом, также дал по нему залп. «Реал-Мустафа» вспыхнул.

Корабли первой и второй колонн вели обстрел противника. «Три святителя», потеряв управление, оказался среди врагов, но успешно прошел сквозь строй неприятельских кораблей, успев дать множество залпов обоими бортами. Команда «Евстафия» взяла «Реал» на абордаж, но огонь с турецкого флагмана перекинулся на него и через некоторое время русский корабль взорвался – искра попала в пороховой погреб. До взрыва успели покинуть гибнущее судно Спиридов и Федор Орлов. Капитан Круг чудом остался жив – его отбросила далеко от корабля воздушная волна.

Когда раздался взрыв, бой на секунду затих. Турецкие и русские канониры были ошеломлены и застыли, смотря на страшную картину. Но через мгновение битва продолжилась с еще большим ожесточением. Через пятнадцать минут на воздух взлетел «Реал-Мустафа». Горящие части «Евстафия» и «Реала» обрушились на турецкие корабли и подожгли некоторые из них. На кораблях турок стали спешно рубить канаты и укрываться в находившейся рядом бухте Чесма. Русские войска еще некоторое время преследовали противника, производя беспрерывную пальбу. Бой прекратился на исходе второго часа дня.

* * *

Орлов приказал Грейгу перейти на корабль «Гром» и разведать положение врага в Чесменской бухте. Вечером русский флот построился в дугу, которая полностью перекрывала врагу выход из бухты. «Гром» вступил в перестрелку с турками, а Орлов тем временем проводил очередной совет. Стало известно, что на «Евстафии» погибло 629 человек, а спаслись с горящего корабля 21 офицер и 51 матрос. На остальных судах потери были невелики. Турки, очевидно, считали, что в первую очередь надо лишить противника возможности двигаться и управлять кораблем, поэтому стреляли под большим углом по парусам и мачтам, тогда как сами получали залпы в борта и по палубе. Поэтому русские корабли, имея небольшие потери в живой силе, в то же время выглядели довольно потрепанными.

Турки, в свою очередь, решали, как быть дальше. Гассан-паша предлагал воспользоваться попутным ветром и прорваться на своих более быстроходных судах, но капитан-паша не стал его слушать, полагаясь на срочно возводимые по берегам при входе в бухту батареи. Пушки для них снимались со второстепенных судов.

На совещании же у Орлова было решено сжечь турецкий флот при помощи брандеров[90]. Операция была спланирована так. Учитывая малые размеры бухты, атаковать турецкий флот собирались только частью судов: 4 линейными кораблями и 2 фрегатами. Они должны были незаметно около полуночи с 25 на 26 июня подойти как можно ближе к турецкому флоту, «чтобы выстрелы могли быть действительны». После усиленной стрельбы, когда турецкий флот скроется за завесой дыма, на него будут пущены брандеры. В это же время 2 фрегата должны были нейтрализовать береговые батареи. Остальные суда отправлялись в резерв.

Для сооружения брандеров воспользовались 4 греческими торговыми судами. Под руководством Ганнибала их начинили горючими материалами. К полудню 25 июня эти работы были закончены. Комплектовали команды добровольцев. Нужно было отобрать на десятивесельные катера по 10 человек команды и по офицеру. Участвовать вызвалось гораздо больше людей. Офицерами на катерах стали капитан-лейтенант Дугуэль, лейтенанты Ильин и Мекензи, мичман Гагарин.

Ночь была тихой и светлой. В сторону бухты дул легкий попутный ветер. Флаг Грейга, назначенного командующим операцией, был поднят на корабле «Ростислав». Ровно в полночь на этом корабле загорелось три фонаря – сигнал подниматься с якорей. Первым для подавления батареи на берегу должен был выдвинуться фрегат «Надежда», но он замешкался, и Спиридов скомандовал Клокачеву двигать вперед свою «Европу».

Подойти «незаметно» не удалось. Весь неприятельский флот открыл по приближающемуся русскому кораблю огонь. Полчаса «Европа» сама вела бой, паля одновременно и по кораблям, и по береговой артиллерии. Только потом подошел «Ростислав» и другие корабли и тоже открыли огонь.

В начале второго часа ночи зажигательным снарядом с «Грома» был вызван пожар на одном из турецких судов. Искры и головни летели на другие корабли, на них тоже занималось пламя, враг был в смятении. В этот момент с «Ростислава» взлетели сигнальные ракеты. Брандеры на всех парусах понеслись на неприятеля. Первый из них, которым командовал Дугуэль, был перехвачен и затоплен двумя турецкими галерами.

Вторым шел брандер Мекензи. Будущий адмирал, стремясь атаковать турецкий корабль, прижался слишком близко к берегу и сел на мель. Мекензи поджег судно, которое потом было отнесено течением на корабль противника. Пользуясь ярким пламенем горящего брандера, которое ослепляло береговую батарею, фрегат «Надежда» подошел к ней и повел эффективный огонь всеми орудиями.

Полностью выполнил свою миссию лишь третий брандер лейтенанта Ильина. Его катер сблизился с 84-пушечным турецким кораблем и сцепился с ним, после чего Ильин приказал зажечь брандер. Шлюпка лейтенанта успешно добралась до флагманского корабля, а турецкое судно охватил пожар, который перекинулся на соседние суда.

Как только брандеры окончили свою работу, вся русская эскадра открыла беглый огонь, мешая противнику тушить пожар. Турецкий флот прекратил всякое сопротивление. К трем часам утра он горел весь. В своем журнале Грейг писал: «Легче вообразить, чем описать ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем… Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду; поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством несчастных». Турецкие корабли, догорая до пороховых погребов, один за другим взлетали на воздух. Взрывы прекратились лишь к десяти часам утра. В четвертом же часу утра русский флот прекратил огонь. На весельных судах русские спасали турок. С берегов и погоревших кораблей были сняты турецкие медные пушки.

Для занятия крепости Чесма на берег сошла команда полковника Обухова, но ни войск, ни жителей в городе не было. Они в страхе бежали еще ночью.

В Чесменском бою турки потеряли 15 линейных кораблей, 6 фрегатов, 40 мелких судов. Были убиты или утонули 13 тысяч моряков. Потери русских были незначительны: на корабле «Европа», первым вступившем в бой, погибло 8 человек, на корабле «Не тронь меня» – 3 человека, «Ростислав» не потерял ни одного. Сильно пострадали паруса и снасти. Так, «Европа» получила 14 пробоин, из них 7 – ниже ватерлинии. Спиридов докладывал в Адмиралтейств-коллегию: «…Честь всероссийскому флагу! С 25 по 26 неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили и в пепел обратили… а сами стали во главе архипелага… господствующими».

Турция была блокирована и отрезана от своих баз на юге. В июне-июле 1770 г. неприятель потерпел сокрушительные поражения и на суше при Рябой Моиле, Ларге и Кагуле.

День Чесмы стал ежегодным праздником. В честь победы для награждения команд была отлита из серебра медаль. На ее лицевой стороне был изображен горящий турецкий флот, а над ним надпись – «Был».

САРАТОГА 1777 г.

Война за независимость Соединенных Штатов. Американские войска при Саратоге окружили и заставили капитулировать британскую армию. Это сорвало все планы английских стратегов и стало переломным моментом в войне.

Учитывая то, что Соединенные Штаты Америки в прошлом столетии заняли (и, похоже, надолго) место ведущей державы нашей планеты, можно сказать, что война за независимость этой страны, происходившая в XVIII в., во многом определила судьбу не только американцев, но и всего человечества. Одним из ключевых моментов в той войне была битва при Саратоге, состоявшаяся в 1777 г.

* * *

Политика Великобритании противоречила объективному ходу развития ее североамериканских колоний и складыванию новой нации. Метрополия планомерно подавляла развитие в колониях промышленности и торговли, стремилась сохранить их в качестве источника дешевого сырья и рынка сбыта промышленных товаров. Нарастающее сопротивление вызывали действия Великобритании по налогообложению колоний. Экономические притеснения соседствовали с политическими. Так, Акт о верховенстве 1766 г. утверждал практически неограниченную власть британского парламента над колониями.

Конфликт обострялся, сплочению сил в колониях содействовали «комитеты связи», возглавившие переход от бойкота британских товаров к актам активного сопротивления. Одним из таких актов стало знаменитое «Бостонское чаепитие» 1773 г., на которое британский парламент ответил принятием серии «Репрессивных актов». Осознание американцами необходимости совместных действий привело к созыву I Континентального конгресса, заседавшего осенью 1774 г. в Филадельфии и принявшего «Декларацию прав и жалоб». Было санкционировано прекращение торговых отношений с Великобританией. Критическая ситуация, сложившаяся в колониях, побудила Великобританию к решительным действиям против мятежников. 19 апреля 1775 г. при Лексингтоне и Конкорде пролилась первая кровь – начался новый, вооруженный этап освободительного движения.

В этой обстановке Континентальный конгресс принял на себя функции центрального правительства колоний, объединив в одном лице законодательную и исполнительную власть. Одним из первых его решений было создание регулярной армии и избрание ее главнокомандующим Дж. Вашингтона. Уже 17 июня 1775 г. американцы продемонстрировали возможность противодействия британской регулярной армии, нанеся ей чувствительный урон при Банкер-Хилле. В колониях принимались новые демократические конституции, создавались собственные органы власти. 15 мая 1776 г. конгресс постановил преобразовать колонии в независимые от метрополии республики-штаты. 4 июля 1776 г. была принята «Декларация независимости».

Военные действия в 1775–1776 гг. проходили с переменным успехом. Вашингтон возглавил осаду Бостона, успешно завершившуюся в марте 1776 г. Предпринятое американцами вторжение в Канаду ознаменовалось взятием 13 ноября 1775 г. Монреаля. Однако овладеть Квебеком не удалось, и к концу 1776 г. экспедиция бесславно завершилась.

Командующий британскими силами генерал У. Хау решил использовать стратегическое положение Нью-Йорка. Поддержанный кораблями эскадры под флагом своего брата адмирала Р. Хау, он в августе 1776 г. высадил на Лонг-Айленде более 20 тыс. солдат и, нанеся американцам тяжелое поражение при Бруклине, 5 сентября занял город. На рубеже 1776–1777 гг. Вашингтон потерпел ряд поражений, но взял реванш при Трентоне и Принстоне. Его успех поднял моральный дух американской армии. Армия, созданная на основе отрядов милиции различных штатов, постоянно испытывала сложности с комплектованием, обучением и снабжением. Ее козырем стала тактика рассыпного строя, успешно применявшаяся против классического линейного построения английской армии. Практически такую же тактику внезапных нападений на британские суда демонстрировали и капитаны американских кораблей, выходивших в Атлантику и крейсировавших даже у берегов Британии.

В кампании 1777 г. основной удар британское командование планировало нанести по Новой Англии. Согласно разработанному плану англичане должны были двигаться тремя колоннами, обеспечивая своими действиями захват долины реки Гудзон, изоляцию и разгром континентальных сил американцев в Новой Англии. Предполагались удары по Нью-Йорку, Филадельфии и Олбани.

Главной колонной, двигавшейся на юг вдоль Гудзона, командовал Бургойн. Вторую колонну возглавил генерал Легер. Его войска должны были продвигаться на восток из Канады вдоль реки Мохок. Генерал Клинтон должен был идти вдоль Гудзона на север и соединиться с Бургойном в Олбани, штат Нью-Йорк.

Первоначально план работал. Бургойн одержал победы при Тикондероге и Хаббардтоне. Англичане теснили американцев на юг вдоль Гудзона, неся при этом незначительные потери. Однако битва при Беннингтоне стала предвестником грядущей победы колонистов: посланный Бургойном немецкий отряд полковника Баума потерпел здесь поражение от войск американского генерала Джона Старка.

Командующий американскими частями Филипп Шулер отвел войска к городу Стилватер (30 миль вверх по течению Гудзона от Олбани). В Новой Англии повстанческие войска спешно собирали ополчение. В это же время отдельные отряды совершили несколько диверсий, перерезая коммуникации наступающих англичан. Шулер всячески замедлял движение Бургойна. Делались засеки, уничтожались мосты, снайперы обстреливали колонну из лесов.

Пытаясь замедлить английское наступление, генерал Филипп Шулер отрядил тысячу человек под командованием генерал-майора Арнольда на запад – навстречу второй английской колонне. Со своей задачей Бенедикт Арнольд вполне справился и, отразив наступление Легера, вернулся как раз к началу основных событий под Саратогой[91].

Через некоторое время генерал Бургойн, вероятно, уже понимал, что будущее предприятия выглядит несколько сомнительным. Снабжение благодаря диверсиям американцев постоянно ухудшалось, армия была измотана походом, Легер отступил. Однако английский командующий имел строгий приказ из Лондона – выполнять разработанный план. Тогда не было телефона и телеграфа, поэтому оперативно связаться с метрополией Бургойн не мог. Он вынужден был продолжать наступление.

Армия Бургойна приблизилась к американскому лагерю при Бемис-Хейтс недалеко от Саратоги 19 сентября 1777 г. Американская разведка доложила о приближении неприятеля новому командующему северными силами колонистской армии Горацио Гейтсу, который приказал стрелковому корпусу Виргинии под командованием полковника Моргана остановить продвижение британцев. Бургойн наступал тремя колоннами: по центру сам генерал: по реке – немцы под командованием Редизеля; по лесу – части бригадира Фрэзера.

В 12.30 передовые части центральной колонны Бургойна столкнулись с людьми Моргана поблизости от местечка Фримэн Фарм в миле севернее американского лагеря. Через некоторое время завязалось общее сражение двух армий. Битва продолжалась более трех часов. В тот момент, когда британцы уже отступали под огнем противника, к месту событий подоспели немецкие части британской армии. Бургойн направил их на американский правый фланг и вынудил противника отступить. Поле боя осталось за англичанами, но победа далась столь непросто, что Бургойн не продолжил преследование неприятеля, а приказал утомленной армии укрепиться в окрестностях Фримэн Фарм. Британский генерал ждал помощи от Клинтона, который предположительно должен был идти в Олбани из города Нью-Йорк.

Почти три недели ждал Бургойн подкреплений, но Клинтон не шел. К этому времени положение британцев оказалось критическим. Стало известно, что на озере Георга противник перехватил флотилию, везущую припасы для англичан под Саратогой. Стоя лицом к лицу с растущей американской армией, без помощи с юга и с быстро убывающими запасами, британская армия становилась слабее с каждым днем. Бургойн должен был выбирать между немедленной атакой или немедленным отступлением. Он рискнул и выбрал первый вариант. 7 октября генерал приказал проверить на прочность левый фланг американской армии. При поддержке восьми орудий отряд вышел из британского лагеря. Пройдя на юго-запад около трех четвертей мили, отряд оказался около местечка Барбер Фарм. Перед основной частью британского фронта лежало открытое поле, но оба фланга оставались в небольших лесах.

Американцы уже к тому времени знали, что противник пришел в движение, и около трех часов дня атаковали отряд тремя колоннами под командованием полковника Моргана, генерала Лирнеда и генерала Пура. К этому времени в распоряжении Гейтса было уже 12 тысяч ополченцев. Британская линия была прорвана, оба фланга были опрокинуты и обращены в бегство. Генерал Фрэзер, командовавший английским правым флангом, был смертельно ранен, когда пытался воодушевить своих солдат и прекратить отступление.

До того как вражеские фланги привели строй в порядок, генерал Бенедикт Арнольд, который, кстати, был лишен командования частями из-за ссоры с Гейтсом, увидел возможность для атаки (хотя Гейтс придерживался оборонительной тактики). Арнольд поднял в бой бригаду Лирнеда и повел ее в наступление на немцев, стоявших в центре боевого порядка противника. Под страшным давлением со всех сторон те стали отступать к укреплениям Фримэн Фарм.

Через час после начала открытого столкновения Бургойн потерял восемь пушек и более 400 солдат и офицеров. Американцы видели, что победа близко. Арнольд несколько раз возглавлял атаку на редут Бэлкарр – наиболее сильное место английских укреплений. После нескольких неудачных попыток он повернул свою лошадь и поскакал под перекрестным огнем и своих, и чужих к редуту Брейман. Арнольд присоединился к «девятому валу» нахлынувших на редут американцев, который буквально «смыл» всех защитников редута. При этом генерал был ранен в ногу. Как пишут американцы: «Если бы Арнольд был убит в этом сражении, потомки мало имен знали бы лучше, чем его имя».

Наступившая ночь спасла армию Бургойна от полного уничтожения. В эту ночь генерал отступил за Большой редут, который прикрывал речную долину в северо-восточном углу поля боя. Следующей ночью, 8 октября, после похорон в редуте генерала Фрэзера, британские войска стали отступать на север. За последние три недели они потеряли 1000 человек, среди американцев убитых было менее 500. После тяжелого марша по слякоти под дождем войска Бургойна остановились на высотах у Саратоги. Генерал хотел переправиться через Гудзон, но наутро обнаружил, что сделать это уже не удастся. Здесь 20-тысячная американская армия окружила противника и 17 октября 1777 г. заставила Бургойна сдаться. Согласно заключенной конвенции шесть тысяч солдат Бургойна вышли строем из окруженного лагеря и сложили свое оружие на западном берегу Гудзона. Когда Бургойн сказал: «Военная фортуна сделала меня вашим пленником, генерал Гейтс», – Горацио Гейтс великодушно ответил: «Я всегда буду готов клятвенно заявить, что в этом нет какой-либо вины вашей светлости».

Победа под Саратогой подняла моральный дух американцев и стала переломным эпизодом в войне. К концу 1777 г. англичане удерживали лишь города Филадельфию, Нью-Йорк и Ньюпорт. Важнейшим следствием сражения стало то, что могущественная Франция решилась заключить союз с победителем.

На месте битвы в пригороде Саратога-Спрингса, штат Нью-Йорк, создан Национальный исторический заповедник «Саратога».

ГОГЛАНД 1788 г.

Морское сражение в Финском заливе, в котором русский флот сорвал планы шведов по высадке десанта и атаке Петербурга.

Русский адмирал Грейг и шведский флотоводец Карл Зюдерманландский состояли в одной масонской ложе «Нептуна». Причем звание шведа было выше. Но в битве при Гогланде адмиралы, забыв о гуманных масонских идеалах, пролили немало крови. При этом Грейг не проявил никакого уважения к «старшему товарищу».

* * *

1787 г. принес России новую войну с Турцией. Как и в предыдущей войне, предполагалось устроить поход на Средиземное море, поднять там восстание подвластных туркам христианских народов. Уже в конце 1787 г. началась подготовка средиземноморской эскадры адмирала Самуила Карловича Грейга.

Самуил Грейг родился в Шотландии в семье капитана торгового судна и выбрал для себя профессию отца. Он служил в английском флоте, участвовал во многих сражениях Семилетней войны, завершив ее в чине лейтенанта. По предложению русского посла графа Воронцова Грейг был принят в русский флот в чине капитана 1-го ранга. Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Грейг командовал флагманским кораблем в Хиосском сражении и отрядом кораблей в составе эскадры Спиридова при Чесме (1770). В 1775 г. Грейг доставил в Кронштадт самозванку «княжну Тараканову» и был произведен в вице-адмиралы. В 1777–1788 гг. он командовал флотской дивизией и был главным командиром Кронштадта, проявив себя талантливым судостроителем и инженером. В 1782 г. Грейг был произведен в адмиралы.

После ухода основных сил Балтийского флота столица оставалась почти беззащитной перед флотом Швеции. Воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, шведский король Густав III решил вернуть земли, потерянные Швецией в первой половине XVIII в. Незадолго до войны он сумел совершить переворот и восстановить в Швеции абсолютную королевскую власть, для упрочения которой нужна была военная победа. Планы Густава III (кстати, приходившегося Екатерине II родственником) были грандиозны: армия во главе с королем должна была наступать на Петербург со стороны Финляндии, занимая попутно русские крепости, а шведский флот под командованием брата короля, Карла Зюдерманландского, должен был блокировать Кронштадт, разбить русский флот, высадить 20-тысячный десант в Ораниенбауме и атаковать Петербург.

В Петербурге спешно организовывали сильный гарнизон, но главные надежды возлагались на флот. Дело в том, что шведы поспешили с войной против России – средиземноморская эскадра Грейга находилась на Балтике. С появлением в Финском заливе шведской эскадры под командованием герцога Зюдерманландского Грейг перевел свой флот из Кронштадта к Красной Горке, где занялся усиленным упражнением команд у орудий и парусов. Приготовления к походу в Средиземное море прекратились. Начался срочный набор для сражения на Балтике, которое должно было вот-вот произойти. На судах был некомплект. В экипажи набирали и писарей, и вестовых из береговых учреждений, мастеровых из Кронштадта, необученных рекрутов. Взяли даже петербургских арестантов.

26 июня адмирал Грейг получил указ императрицы: «Следовать с Божьей помощью вперед, искать флот неприятельский и оный атаковать». 28 июня его флот снялся с якоря и при самом тихом ветре двинулся на запад. У Грейга было 17 линейных кораблей – 100-пушечный «Ростислав»; восемь 74-пушечных; восемь 66-пушечных, а также 7 фрегатов. Самуил Карлович разделил свой флот на три эскадры. Самая слабая – эскадра контр-адмирала Мартына Петровича Фондезина, более надежная – эскадра контр-адмирала Козлянинова, а самые сильные корабли – под личным командованием Грейга. Командующий держал свой флаг на «Ростиславе».

3 июля шведская эскадра герцога Зюдерманландского покинула Гельсингфорс[92] и двинулась на восток. В ее составе были 16 линейных кораблей (четыре 70-пушечных корабля; девять 62-пушечных; три 60-пушечных) и 5 фрегатов.

5 июля эскадра Грейга обогнула с юга остров Гогланд в Финском заливе. А утром 6 июля на горизонте показались шведы. Флоты маневрировали западнее Гогланда между островом Стеншхер и мелью Калбоденгрунд.

Шведский флот, бывший под ветром от русских кораблей, держался в правильной линии, сохраняя между судами равные интервалы. Спускавшийся же на шведов русский флот сохранял довольно правильный строй только в авангарде и передовой части корде-баталии, за которой в беспорядке шли восемь судов, в большинстве принадлежавшие к отряду Фондезина. Сильно отставшие корабли, несмотря на сигналы адмирала, сопровождаемые пушечными выстрелами, не торопились приблизиться к неприятелю.

В третьем часу пополудни Грейг дал приказ на перестройку кораблей и спуск на неприятеля. Однако приказы его были выполнены неверно на целом ряде кораблей, что привело к увеличению беспорядка.

В 16.00 шведский флот находился уже на расстоянии пушечного выстрела и шел в полном порядке, тогда как у русских три корабля сильно отстали, а еще три вышли вперед, и строй флота был нарушен.

В 5 часов дня головной корабль линии (контр-адмирал Козлянинов) сблизился с передовым шведским кораблем на расстояние картечного выстрела. Адмиральский корабль «Ростислав» был на таком же расстоянии от шведского адмиральского корабля, и оба корабля открыли огонь. Это послужило сигналом к началу общего боя, разыгравшегося между островом Стеншхер и Калбоденгрундской мелью.

Наиболее энергично атаковали неприятеля восемь кораблей русского авангарда и кордебаталии. Грейг и Козлянинов своим примером воодушевляли другие суда. Но против всего шведского арьергарда вели бой всего три русских корабля – «Болеслав», «Мечеслав» и «Владислав». Шесть кораблей держались в отдалении, стреляя как бы только для очистки совести.

Перестрелка велась довольно ожесточенная[93], и через полтора часа боя передовые корабли шведского флота пришли в замешательство. Первым вынужден был спуститься за линию строя флагманский корабль, сильно поврежденный «Ростиславом». За ним спустились еще три шведских корабля. Но в конце линии «Владислав» слишком близко подошел к неприятелю и, попав под огонь пяти кораблей, оказался без всякой поддержки.

Около 9 часов вечера после ряда поворотов обоих флотов «Ростислав», оказавшись напротив флагманского корабля вице-адмирала графа Вахтмейстера «Принц Густав», энергично его атаковал. Через час «Принц Густав», получив сильные повреждения, вынужден был спустить флаг.

Затем наступило полное бездействие. Пороховой дым окутал оба флота и скрыл их друг от друга. Команды были до крайности утомлены, корабли повреждены, отряд Фондезина сильно отстал. В 12-м часу ночи к «Ростиславу» подошла шлюпка с донесением, что «Владислав», снесенный в середину неприятельского флота, был вынужден сдаться в плен. (К этому времени на «Владиславе» из 700 человек экипажа погибло 257. В корпусе имелось 34 пробоины. Три пушки разорвало при стрельбе.) Грейг попытался тут же погнаться за неприятелем, но штиль и повреждения лишили его этой возможности. К полудню 7 июля шведский флот скрылся из виду в направлении Свеаборга.

Многие корабли получили серьезные повреждения, десятки пробоин. То, что ни один корабль не потонул после многочасовой стрельбы, объясняется, видимо, слабостью артиллерии с обеих сторон.

Несмотря на серьезные повреждения, адмирал Грейг не пошел с флотом в Кронштадт, а отправил туда 6 наиболее поврежденных кораблей. Фрегат «Надежда Благополучия» повел на буксире в Кронштадт плененного «Принца Густава». Остальные суда были отремонтированы своими силами и средствами у острова Сескар. А 26 июля флот Грейга внезапно появился на входе в Свеаборгские шхеры.

Шведский флот спокойно расположился в Свеаборге. Корабли ремонтировались, офицеры гуляли на берегу. По случаю «Гогландской победы» Густав III велел устроить салют в Гельсингфорсе. Вход на Свеаборгский рейд охраняли три шведских корабля и фрегат. Рано утром 26 июля стоял сильный туман, поэтому наблюдатели со шведских судов заметили русские корабли лишь в нескольких кабельтовых[94] от себя. Обрубив якорные канаты, шведские корабли начали уходить под огнем русского авангарда. При этом корабль «Принц Густав Адольф» сел на мель и сдался русским. Остальным шведским судам удалось скрыться в шхерах. Русские сожгли «Принц Густав Адольф» на виду у всего шведского флота, после чего блокировали шведов в Свеаборге.

Русские потери в Гогландском бою составили 580 человек убитыми, 720 ранеными, сдались в плен на «Владиславе» 470 человек. У шведов погибли 130 человек, были ранены 334 человека, сдались в плен на «Принце Густаве» 539 человек. Эскадры обменялись двумя приблизительно равноценными линейными кораблями. Таким образом, в принципе, бой закончился «вничью». Однако стратегически сражение стало победой русских, перечеркнувшей все планы шведов в кампанию 1788 г. Ни о какой высадке в Петербурге уже не было и речи. Грейг стал настоящим героем: его подвиг был подчеркнут тем, что сражение происходило в непосредственной близости от столицы – дрожали стекла в питерских домах. Екатерина шутила, что она в день Гогландского сражения тоже нюхнула пороху – действительно, ветер принес в Северную Пальмиру характерный запах артиллерийского сражения.

За неумелое командование контр-адмирала Мартына Фондезина отстранили от командования, а командиров кораблей «Иоанн Богослов», «Память Евстафия» и «Дерись» приговорили к смертной казни, заменив затем приговор на разжалование в матросы.

Императрица пожаловала адмирала высшим орденом – Святого Андрея Первозванного. Отличившиеся офицеры его флота были награждены орденами и золотыми шпагами с надписью «За храбрость».

Сражение у Гогланда произошло 6 июля, в день преподобного Сисоя. С тех пор на протяжении почти ста двадцати лет (до 1905 г.) в списках русского флота постоянно значился корабль под названием «Сисой Великий».

В октябре 1788 г. Грейг тяжело заболел и получил разрешение на флагманском корабле «Ростислав» уйти из Свеаборга в Ревель. 15 октября он умер и был похоронен в гробнице из белого мрамора, как распорядилась Екатерина П. По случаю его смерти была выбита большая золотая медаль: с одной стороны ее изображен русский флот с приспущенными парусами и перекрещенными реями, с другой – герб Грейга, обвитый цепью ордена Святого Андрея Первозванного.

РЫМНИК 1789 г.

Одна из самых громких побед А. В. Суворова. Русско-австрийские войска под его командованием разгромили вчетверо превосходящие силы турецкой армии. В сражении были реализованы главные суворовские принципы – быстрота, натиск, внезапность, нестандартность действий.

В Древней Греции, а затем и в Риме, был создан своеобразный пантеон выдающихся деятелей культуры. Людей, которые занимали там самые почетные, первые места, уже не называли в беседе по имени. Если греки говорили просто о великом Ораторе, собеседникам было ясно, что речь идет о Демосфене, если речь шла о Поэте, конечно, имелся в виду Гомер. Думаем, ни у кого в России не возникло бы сомнений насчет объекта разговора, если бы в тексте стояло просто – Полководец.

* * *

После победоносной войны с Турцией в 1768–1774 гг. Россия получила выход к Черному морю, право держать в нем флот и проводить корабли через Босфор и Дарданеллы; независимым от Турции стал полуостров Крым. Уже через 13 лет ущемленная Турция, поддерживаемая Англией и Пруссией, объявила очередную войну Российской империи. России удалось привлечь в качестве союзницы Австрию.

Россия была в целом готова к войне. Армия проходила обучение, в Севастополе стояла эскадра Федора Ушакова. В Турции же была слабо развита военная промышленность. Многочисленная армия турок плохо снабжалась и столь же плохо обучалась. Времена военного могущества Порты безвозвратно ушли, что и доказали через некоторое время русские войска.

Пограничным округом к моменту начала военных действий ведал генерал Александр Васильевич Суворов. Первый же высадившийся на Кинбурнской косе турецкий десант был уничтожен. Через некоторое время Суворов взял штурмом сильную крепость Очаков.

Вторую русско-турецкую войну 1787–1791 гг. можно назвать звездным часом полководца Суворова. Несколько крупнейших своих побед Александр Васильевич одержал именно в этой кампании.

По служебной лестнице Суворов поднимался от простого солдата, а дошел до высшего из всех возможных чинов – генералиссимуса. Он принимал участие в Семилетней войне, боролся с барскими конфедератами в Польше, участвовал в первой русско-турецкой войне, где прославился в сражениях под Туртукаем и у Козлуджи (здесь он разгромил 40-тысячную армию противника).

Суворов был гениальным руководителем боя, педагогом, теоретиком, новатором военного искусства. Все признавали (и признают) его умение воспитывать солдат. Дело это было тогда непростое – в армии тянули лямку в течение многих лет люди, оторванные «от сохи». Заставить их считать, что они защищают Россию в тысяче километров от родного села – где-нибудь на Балканском полуострове или в не менее чужих причерноморских степях, – было трудно. Но Суворов полагал, что человек и его дух – на войне вещь наиважнейшая. Если Фридрих II считал возможным рассматривать своих солдат как винтики военного механизма, то российский военачальник постоянно искал контакта с солдатами, разговаривал, подсаживался к огню, шутил. Этот тщедушный на вид немолодой уже человек мог разделить с армией все тяготы переходов, заметить и отметить самого простого бойца. Кроме смелости и чисто воинского умения, в суворовских армиях воспитывалась уверенность солдат в себе, инициатива.

Огромное внимание уделялось и конкретному военному обучению. При этом Суворов стремился к тому, чтобы обстановка на учениях была как можно ближе к боевой.

В стратегическом и тактическом отношении Суворов всегда был нападающим. Смелые и решительные броски (его войска поражали всю Европу своими стремительными переходами), постоянное взятие инициативы на себя, только атака – это основы суворовской доктрины. Суворов отрицал необходимость тратить много сил на взятие крепостей. Его интересовала только живая сила врага. Ее необходимо было разбить на поле боя. Тогда уже крепости не представляли особой опасности, и взять их не представляло бы труда.

Все, что происходило на поле боя, великий полководец продумывал с поразительной тщательностью. Суворов постоянно изучал противника, подмечал каждую мелочь в его построениях, принципах действий, слабые места. Поэтому русские и били в нужный момент в нужном направлении, и зачастую совершенно неожиданно для неприятеля. Александр Васильевич пытался усовершенствовать старую линейную тактику. Ему было важно сосредоточить большие силы именно на направлении главного удара. Это было обусловлено исключительно наступательной тактикой. Поэтому, воюя с турками, суворовские войска применяли каре в сочетании с рассыпным строем, батальонные колонны и иногда развернутые линии. При ударе смелый глубокий маневр сочетался с огнем и штыковой атакой, сокрушительной в исполнении русских.

Вообще, гениальность Суворова заключалась, наверное, не в том, какую конкретную тактику он выбирал. Важнее было как раз то, что он никогда не придерживался строгих однообразных схем. «Глазомер, быстрота, натиск» – так сформулировал полководец в самом общем виде свою концепцию. В каждом конкретном случае Александр Васильевич разрабатывал свой план, учитывая особенности местности и противника («глазомер»), не теряя ни одной лишней минуты («быстрота») и совершая в выбранном направлении максимально мощный удар («натиск»).

* * *

Решающим этапом второй русско-турецкой войны стала кампания 1789 г. Стратегический план ее был разработан Потемкиным. Согласно этому плану русские должны были занять Бендеры и Бессарабию. 58-летний Александр Васильевич Суворов командовал дивизией, расположенной на важном стратегическом направлении у Бырлада, что в 80 км южнее Кишинева. В 50 км от Бырлада у Аджуда стояла австрийская армия принца Кобургского. Здесь турки готовились к наступлению, и австрийцы попросили у русских поддержки. 16 июля Суворов с частью сил своей дивизии (5 тысяч человек) начал марш на Аджуд и, пройдя за 28 часов 50 км по плохим дорогам и с переправой через реку Серет, вечером 17 июля соединился с союзниками у Аджуда.

21 июля состоялось знаменитое Фокшанское сражение, в котором русско-австрийское войско разгромило в два раза большую турецкую армию. Командовал союзными войсками Суворов.

После Фокшан турки начали наступление из Браилова, опять же ища битвы именно с австрийцами. Для того чтобы отвлечь русские войска, часть турок направилась к Измаилу. Принц Кобургский вновь обратился к русскому военачальнику, который со своими силами находился южнее Бырлада. 7 тысяч русских солдат 7 сентября выступили по направлению к австрийскому лагерю, и 10-го числа соединились с австрийцами. Турки имели значительное численное превосходство. В их армии под командованием Юсуф-паши было около 90—100 тысяч человек. К тому же они занимали хорошо укрепленные позиции. Русско-австрийская же армия насчитывала лишь около 25 тысяч. Поэтому принц предложил вести оборонительные бои. Для Суворова это было немыслимо, поэтому он настоял на немедленном наступлении на противника. Он, беседуя с Кобургом, подчеркнул, что раз турки не атакуют, значит, у них еще не все готово. Поэтому единственное спасение – быстрая атака. На сомнения принца по поводу численного превосходства противника Суворов ответил: «Тем лучше, что их больше – тем большая будет у них суматоха».

С двумя командирами и несколькими казаками русский полководец лично переправился через Рымну и, забравшись на высокое дерево, осмотрел место предстоящей битвы. Позиции неприятеля были прекрасно защищены от атак, их прикрывали река, леса и овраги, но, с другой стороны, те же препятствия мешали вовремя перебрасывать войска из одного турецкого лагеря в другой. На Рымне же даже не были выставлены дозоры.

«Построясь ордером баталии, вмиг перешед Рымну, идти храбро, атаковать всех встречающихся варваров лагери. Один за другим. До конца… Поспешность, терпение, строй, храбрость, сильная дальняя погоня», – наставлял своих офицеров Суворов.

Русская армия построилась в боевой порядок из каре. В семь часов вечера русский и австрийский корпуса поднялись и выступили, россияне на правом, австрийцы на левом фланге. Чтобы скрыть от неприятеля присутствие суворовского отряда, перед его колонной шел дивизион австрийских гусар.

Турецкие войска располагались между реками Рымна и Рымник в трех укрепленных лагерях с интервалами 6–7 км. Лагерь Тыргу-Кукули примыкал к Рымне, здесь было 12 тысяч турок. Второй лагерь (около 40 тысяч человек) располагался возле леса Крынгу-Мейлор. На юго-запад от этого места находилась укрепленная деревня Бокзы. В третьем лагере находились главные турецкие силы. Устроен он был у Мартинешти на Рымнике. Резервные силы расположились еще в одном лагере за р. Рымник у села Одая.

Поздно вечером армия переправилась вброд через реку Мильков, затем через Рымну. Шли без всякого шума, сигналов никаких не давалось, высекать огонь было строго запрещено. Перейдя реку, 11 сентября до рассвета корпус построился в боевой порядок в четыре линии; также, как и 21 июля при Фокшанах. В первой линии шли три каре – два егерских батальона в середине, два гренадерских батальона на левом фланге, и два на правом. Вторую линию составляли Смоленский полк на левом фланге, егерский батальон на правом, Ростовский полк в середине, формируя каждый свое отдельное каре за интервалами первой линии. Третью линию составляли три карабинерских полка – Рязанский на правом, Черниговский на левом фланге, Стародубовский в середине. Казаки стояли в четвертой линии.

Поле боя представляло собой волнистую возвышенность, перерезанную оврагами с крутыми краями.

Русские войска остановились на полчаса при восходе солнца и ждали отставших на марше австрийцев. Когда поднялось солнце, Суворов отдал приказ двигаться вперед. Александр Васильевич, конечно, не собирался дожидаться, когда турки смогут также выстроить правильный боевой порядок из всех своих сил. Он хотел разбить врага по частям – каждый лагерь в отдельности. Только так можно было нивелировать численное превосходство противника. Берегом Рымны войска двинулись на Тыргу-Кукули. Впереди – две линии пехоты, за ними две линии конницы. Приблизительно таким же порядком двигались австрийские войска. Между армиями Суворова и Кобурга следовали венгерские гусары под командованием Карачая (любимца Суворова который даже крестил сына венгерского генерала). Армия двигалась уступами – русские, чуть позади венгры, еще дальше австрийцы. Последние направлялись к Крынгу-Мейлор. Там к ним должны были присоединиться русские после захвата первого лагеря.

От реки войска повернули влево и шли по местности, заросшей терновником и кустами, затем по полям, засеянным кукурузой, и приблизительно через четверть часа были наконец замечены турками, стоявшими на высоте у Тыргу-Кукули. По русским был открыт огонь из орудий. Беглым шагом русские батальоны кинулись в атаку. Подойдя на близкое расстояние, они также открыли артиллерийский огонь. Однако русский строй притормозил, подойдя к довольно большому оврагу. В это время с левого фланга, из леса Каята, на суворовские каре обрушилась турецкая конница. Боясь охвата левого фланга, смоленское каре, дивизион австрийских барко-гусар и Черниговский полк повернулись фронтом налево.

Остальные каре продолжили идти прямо на лагерь в Тыргу-Кукули, выбили оттуда турок и вернулись к лесу Каята, который через некоторое время был занят.

Юсуф-паша бросил еще более мощный отряд конницы (20 тысяч всадников), чтобы прорвать боевой порядок союзников и разбить его на две части. Австрийские пехотные каре выдержали атаку, не менее храбро сражались венгерские гусары Карачая. Атака была отбита, и турецкие конники отошли к Крынгу-Мейлор. Суворов дал войскам получасовой отдых. Было 12 часов дня.

Затем русский полководец повел войска не на соединение с Кобургом, а на деревню Бокзы. Дело в том, что здесь находилась турецкая артиллерия, обстреливавшая все пространство у укреплений Крынгу-Мейлор; поэтому Суворов решил, что лучше поможет австрийцам, подавив турецкие пушки, что ему и удалось сделать. Покончив с батареей у Бокзы, русские поспешили на помощь находящимся в критическом положении и отражающим атаки турок Кобургу и Карачаю. Удар во фланг ошеломил противника, вынужденного опять укрыться в лагере. Русские примкнули к правому флангу австрийцев. Союзники расположились у второго турецкого лагеря дугой.

Обычно укрепления, подобные тем, что имел лагерь у Крынгу-Мейлора, атаковала пехота. Не так поступил будущий граф Рымникский. Заметив, что лагерь не достроен, имеет неглубокие рвы и невысокие насыпи, Суворов решил, что лучше будет применить конную атаку. Боевой порядок союзников был изменен, пехотные каре расступились и пропустили вперед кавалерию.

Подойдя около 4 часов дня к позиции противника на расстояние чуть более полукилометра, Суворов приказал коннице атаковать и сразу за ней пустил пехоту. Кавалерия быстро преодолела пространство, простреливавшееся турецкими ружьями и пушками и завязала бой. Пока турки приходили в себя и пытались отразить этот натиск, подбежали суворовские «чудо-богатыри». Укрепленная позиция была прорвана кавалерией и штыковой атакой пехоты. Затем началось преследование бегущих войск неприятеля. Оно продолжалось на расстоянии 6–7 километров. Верховный визирь пытался любым способом остановить бегущие из Крынгу-Мейлора войска: батарея от Мартинешти вела по отступающим огонь, мост через Рымник был взорван. Но ничто не помогало – турки в панике бросались в воду и переправлялись вплавь. В ходе погони русские с ходу взяли и лагерь у Мартинешти.

На следующий день был взят лагерь у Одая. Генерал Суворов намеревался преследовать неприятеля еще дальше, до реки Бузео, но из-за страшной усталости людей и лошадей, весь день участвовавших в атаках, приказал остановиться в турецком лагере.

В общей сложности сражение продолжалось 12 часов. Турки потеряли 10 тысяч человек убитыми и утонувшими при отступлении через Рымник и реку Бузео. Многие попали в плен. Союзникам удалось также взять 100 знамен и 80 орудий. Турецкая армия, снова собравшаяся в Мачине, насчитывала всего 15 тысяч человек. Русские и австрийцы потеряли убитыми и ранеными около тысячи человек.

Пришла в русский лагерь и еще одна приятная весть от князя Потемкина: турецкий корпус под командой Капитан-паши был также разбит, изгнан из Табаки и отступил в Измаил. Суворов получил от Потемкина через курьера письмо, в котором князь предупреждал его о намерениях великого визиря напасть сначала на принца Кобургского, разбить его у Фокшан, а после этого уничтожить и русский отряд. Зная огромные силы турок и их сильные укрепления, князь советовал воздерживаться от каких бы то ни было столкновений, пока к корпусу не присоединится еще одна дивизия. Можно себе представить, с каким удовольствием генерал Суворов в ответ на это письмо сообщил, что победа над великим визирем уже одержана.

За победу при Рымнике Суворов получил титул графа Рымникского и орден Св. Георгия 1-й степени, который не снимал практически никогда. Это была его любимая награда. Австрийцы дали Александру Васильевичу титул графа Священной Римской империи. Посыпались на него и другие награды.

Гордиться было чем. Русские войска под его командованием разбили почти вчетверо превосходящие силы противника. Скрытно собрав силы, совершив неожиданный для неприятеля переход, Суворов быстро и внезапно ударил небольшими, но правильно сосредоточенными силами, и уничтожил турецкую армию по частям. В этом проявились основные принципы суворовского понимания войны.

ИЗМАИЛ 1790 г.

Одна из знаменитых побед Суворова – взятие сильной крепости в открытой атаке меньшими, чем у противника, силами. Взятие Измаила окончательно решило исход русско-турецкой войны в пользу России.

Победы 1789 г. при Фокшанах и Рымнике, одержанные Суворовым, сами по себе являлись серьезным ударом по военному могуществу турок. Но русские войска одерживали и другие победы в этой войне. Они захватили Бендеры, Аккерман и небольшую крепость Хаджи-бей на морском побережье (на ее месте сейчас находится Одесса). На Черном море прекрасно действовал флот Ушакова. Однако эти успехи не были использованы в полной мере, и турки оправились после поражений.

Центром их обороны на Дунае была сильнейшая крепость Измаил. Турки называли ее «Ордукалеси» – армейская крепость. В 1774 г. она была перестроена по проекту французского и немецкого инженеров в соответствии со всеми современными требованиями к военному строительству. Измаильская крепость лежала на левом берегу Килийского рукава Дуная между озерами Ялпух и Катлабух, на склоне отлогой высоты, оканчивающейся у русла Дуная низким, но крутым скатом. Крепость была окружена большим валом, доходившим в высоту до 8 метров. Вал имел протяженность 6 километров, на нем было сооружено семь земляных и каменных бастионов, проход обеспечивался четырьмя воротами. Вал опоясывал город с трех сторон – севера, запада и востока. С юга город был защищен Дунаем, имеющим здесь ширину полкилометра. Перед валом находился ров в 12 метров шириной и 6—10 метров глубиной, наполненный в некоторых местах водой. Каменные постройки внутри крепости позволяли вести эффективную борьбу с нападавшими в случае, если те проникнут в город. Во главе гарнизона стоял Айдозли-Мехмет-паша. Частью гарнизона командовал Каплан-гирей, брат крымского хана. Крепость имела более 200 крупных орудий и гарнизон из 35 тысяч человек. Русские войска под Измаилом насчитывали 31 тысячу человек.

Окончание войны с Турцией зависело от взятия этой крепости. (Союзница России Австрия уже заключила сепаратный мир с Портой.) Крепость играла важную роль в русско-турецких войнах: она не только серьезно препятствовала освобождению Добруджи русскими войсками, но вместе с тем являлась прекрасным убежищем для остатков султанской армии, бежавших из разгромленных русскими войсками крепостей Аккерман, Бендеры и Хотин. В то время за валами Измаильской крепости укрылись не только беглецы из этих крепостей, но и наиболее зажиточное мусульманское население края со своими семьями.

Русские войска осадили Измаил, но взять его не могли. Решить эту задачу не удалось ни Репнину в 1789 г., ни И. В. Гудовичу с П. С. Потемкиным в 1790 г. Поэтому 25 ноября 1790 г. главнокомандующий Г. А. Потемкин направил гонца к Суворову с приказанием выехать из-под Галаца и возглавить русские войска под Измаилом. На следующий день под городом заседал военный совет, признавший невозможность активных действий против сильной крепости. Некоторые части начали отход от Измаила, а командующий флотилией де Рибас решил направиться под Галац к Суворову.

Однако прибывший 2 декабря под Измаил полководец придерживался иного, нежели совет, мнения относительно возможности штурма. Он хотел атаковать крепость. Оставив лошадь у подножия скифского кургана, Суворов поднялся на его вершину. Отсюда хорошо просматривались в подзорную трубу бастионы и валы, за которыми упирались в небо шпили остроконечных мечетей и минаретов, виднелись красные крыши магазинов и складов. «Крепость без слабых мест, – осмотрев сооружение, сообщил Суворов на второй день главнокомандующему. – Сего числа приступлено к заготовлению осадных материалов, коих не было для батарей, и будем стараться их совершать к следующему штурму дней через пять…»

Штурму предшествовала большая инженерная подготовка (было заготовлено и доставлено из Галаца 70 штурмовых лестниц и 1200 фашин), а затем – тренировка солдат в обращении с лестницами и инженерным инструментом. По приказу Суворова возле села Сафьяны были построены валы и рвы такого же типа, как и измаильские; именно там солдаты учились штурмовать город.

Командующему турецкими войсками в городе генерал-аншеф предъявил ультиматум: «Я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление – воля; первый мой выстрел – уже неволя; штурм – смерть».

Айдозли-Мехмет-паша отказался принять ультиматум, сказав, что скорее Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил. Александр Васильевич созвал военный совет и дал приказ штурмовать крепость.

Штурм был назначен на 11 декабря. Суворов планировал атаковать крепость одновременно в нескольких местах: шестью колоннами (19 500 человек) с сухопутной стороны и тремя колоннами под командованием де Рибаса со стороны Дуная (9 тысяч человек). Главный удар наносился по приречной части города, где было сосредоточено две трети сил (части де Рибаса, колонны Кутузова, Львова, Ласси). Три колонны должны были наступать с востока (Килийские ворота новой крепости) под началом А. Н. Самойлова, три – с запада (Бросские ворота) под командованием П. С. Потемкина. Кавалерийские резервы бригадира Вестфалена (2500 человек) находились на сухопутной стороне.

Переднюю линию боевого порядка русских составляли стрелки. Следом за ними шли саперные команды, вооруженные топорами, кирками и лопатами. Затем следовали пехотные колонны, позади которых размещался резерв, построенный в каре, чтобы отражать кавалерийские атаки из крепости.

Флотилия была построена в две линии. 145 легких судов и казачьих лодок с десантными войсками были размещены в первой линии, а 58 крупных судов – во второй. Крупные суда должны были прикрывать огнем тяжелой артиллерии высадку войск на берег.

10 декабря началась артподготовка, которая велась силами полевой и корабельной артиллерии (палило до 600 орудий). Обстрел крепости велся целый день. 11 декабря в три часа по сигналу ракет войска начали сосредотачиваться в указанных пунктах. В 5.30 начался штурм. Атакующие войска были встречены огнем 250 орудий противника.

Бой за овладение бастионами и всем валом продолжался до 8 часов утра. Первой подошла к крепости 2-я колонна генерал-майора Б. П. Ласси. В 6 часов утра егеря Ласси одолели вал, и наверху завязался жестокий бой.

Самый мощный западный бастион – Табия – атаковала колонна С. М. Львова. Тяжелораненого генерала Львова сменил верный сподвижник Суворова полковник В. И. Золотухин. Он вовлек в бой гренадеров Апшеронского полка, овладел прибрежной батареей противника, обошел Табию с тыла и открыл Бросские ворота – ключ от всей крепости.

На противоположной стороне крепости в районе гранитных Килийских редутов дважды атаковали солдаты М. И. Кутузова и дважды отступали под натиском противника. Взяв из резерва Херсонский полк, Кутузов в третий раз повел на штурм своих гренадеров и овладел бастионом.

Трудным оказался северный Бендерский бастион, который штурмовала 3-я колонна под командованием Мекноба. Его же отряд штурмовал соседний с Бендерским бастион и промежуток между ними. Здесь глубина рва и высота вала оказались столь велики, что лестницы пришлось связывать по две. Много солдат и офицеров полегло на мокрых и скользких от крови крепостных валах. Турки несколько раз производили вылазки и контратаковали русских, но бастионы были взяты. Выполнили свои задачи и колонны полковника В. П. Орлова и бригадира М. И. Платова.

Успешно шла атака со стороны Дуная, где три колонны русских опрокинули турок и закрепились в городе. Высадка началась около 7 часов утра. Здесь русскому десанту сопротивлялось более 10 тысяч турок и татар. Зиновий Чепега – бригадир запорожских казаков, – командуя 2-й колонной высадки речных десантов, бросился с казаками на берег и занял редуты вдоль Дуная. Успеху десанта способствовали колонна Львова, атаковавшая на фланге береговые дунайские батареи, и действия сухопутных войск с восточной стороны Измаила. Запорожские казаки во главе с атаманом А. А. Головатым нанесли смелый и сокрушительный удар с севера в самую середину крепости. В это же время к центру двинулись другие части – справа Потемкин, слева Кутузов.

Ожесточенные уличные бои продолжались до 16.00. В город была введена часть русской полевой артиллерии. Турки упорно обороняли каждую площадь и каждый дом. Для полного их разгрома в критический момент в Измаил вошел резерв Суворова.

В своем рапорте А. В. Суворов писал: «Не бывало крепости крепче, не бывало обороны отчаяннее обороны Измаила, но Измаил взят», «Солдаты мои проявили массовый героизм, забыв чувство страха и самосохранения».

Таким образом, город, который турки считали неприступным, был взят в течение одного суворовского штурма. Потери гарнизона составили 26 тысяч убитыми и около 9 тысяч пленными – свидетельство упорного сопротивления русским. Турки потеряли всю артиллерию, боеприпасы, 42 корабля. Русские потеряли 10 тысяч человек – 4 тысячи убитыми и 6 тысяч ранеными. Пленных отправили под конвоем в Николаев, трупы сбрасывали в Дунай еще 6 дней.

Отличившийся умелым руководством своей колонной и показавший пример личной храбрости генерал-майор М. И. Кутузов был назначен новым комендантом города. Суворов же не получил чин генерал-фельдмаршала, на который рассчитывал. Императрица по настоянию Г. А. Потемкина ограничилась медалью и почетным званием подполковника Преображенского полка. Сам же князь Таврический получил фельдмаршальский жезл, очередной дворец и т. п.

Считается, что на примере Измаила Суворов доказал ошибочность западноевропейских представлений о взятии крепостей, основывающихся на необходимости долгой и методичной инженерной подготовки. Гениальный русский полководец решился на открытую атаку, которая к тому же была произведена меньшими, чем у противника, силами (случай уникальный, поскольку обычно, наоборот, меньшие силы, засевшие в укрепленной крепости, могли отражать огромные армии наседавшего врага).

Штурм Измаила и победы русского флота на море решили исход войны в пользу России. В 1791 г. был заключен Ясский мир, согласно которому Турция признала присоединение к России Крыма, Черноморского побережья от Южного Буга до Днестра и земель по р. Кубань. Порта обязалась также не вмешиваться в дела Грузии.

ВАЛЬМИ 1792 г.

Победа революционных французских сил над коалиционной прусско-австрийско-эмигрантской армией. Битва ограничилась лишь канонадой, но интервенты, не ожидавшие какого-либо отпора, предпочли прекратить сражение и отступить.

Сражение при Вальми произошло 20 сентября 1792 г. К этому времени мировая история знала примеры больших и исключительно кровопролитных битв. В битве при Малышаке погибло до 40 тысяч человек, но это, в конечном счете, не привело к выигрышу в войне тем, кто одержал при Малышаке победу. В битве при Вальми погибло около 500 человек. И это при 100 тысячах солдат на поле боя! Однако именно об этой битве говорят, что она изменила ход мировой истории.

* * *

14 июля 1789 г. падение Бастилии стало началом Великой Французской революции. В считанные годы после этого Франция, испытав великие политические и социальные потрясения, прошла путь от абсолютной монархии до парламентского государства. Далеко не однороден был состав тех, кто поддержал революцию, и дальнейшие события были связаны именно с борьбой внутри революционного лагеря. Сторонники умеренной монархии уступили место сторонникам республики, умеренные жирондисты сменились крайне левыми якобинцами, тех свергли правые в лице термидорианцев, последние уступили власть диктатору и новому монарху – Наполеону.

В первый же год революции началось массовое бегство из Франции всех, недовольных новыми порядками. Страны Европы заполонили политические эмигранты – бывшие всевластные дворяне. Центром их политической активности стал город Кобленц. Эмигранты призывали страны мира обратить внимание на их «заблудшую родину», начать войну против мятежников. Впрочем, долгое время события в Париже не так уж и беспокоили Англию, Австрию, Пруссию. В конце концов, политическая борьба ослабляла военное могущество французского монарха. Положение менялось по мере того, как французы продвигались все дальше по революционной стезе.

Король открыто был отстранен от власти. В 1791 г. он был задержан при попытке бегства и временно заключен под стражу. В том же году была принята новая Конституция, направленная против дворян-эмигрантов и непокорного духовенства. Все громче были голоса сторонников республики. Мятеж становился опасным для всего социального и политического строя Европы.

27 августа 1791 г. австрийский император Леопольд и прусский король Фридрих Вильгельм II подписали декларацию о совместной помощи Людовику XVI, а 7 февраля 1792 года заключили договор о союзе против революционной Франции, заявив, что они вооруженной силой воспрепятствуют распространению всего того, что угрожает монархии во Франции и безопасности всех европейских держав.

К весне 1792 г. над Францией нависла угроза контрреволюционной интервенции. К северо-восточным границам страны стягивались австрийские войска.

В связи с откровенными действиями заграничных контрреволюционеров в Париже усиливалась партия войны. Уже давно была известна теория жирондистов, провозглашенная впервые Бриссо, Икаром и Кондорсе. Они были убеждены, что система вооруженной пропаганды явится спасением от той опасности, которая грозила Франции от Европы. Они ни на минуту не сомневались, что стоит только революционным войскам перейти границу, неся впереди знамя с начертанными на нем принципами 1789 г., и народы, не задумываясь ни над чем, восстанут против своих правительств. Восстание расстроит планы коалиции и таким образом спасет Францию. Против этой утопии возражали якобинцы. Робеспьер во время прений о внешней политике в якобинском клубе в начале 1792 г. горячо восставал против жирондистских идей. Он доказывал, что люди не любят вооруженных миссионеров, что вооруженная пропаганда может привести к результатам весьма плачевным, особенно при жалком положении французских вооруженных сил.

В марте 1792 г. было сформировано жирондистское министерство, насквозь пропитанное идеями Бриссо. 20 апреля жирондисты вынудили короля Людовика объявить войну. Но не Австрии, а «королю Венгрии и Богемии». Этот титул был выбран для того, чтобы дать возможность Пруссии не соблюсти пункты союзного с Австрией договора. Но уловка не помогла: Австрия и ее союзница Пруссия также ответили объявлением войны.

Главной целью жирондистов была Бельгия. Здесь, как казалось этим политикам, французскую армию ждали легкие победы. Однако война, от которой ожидали усиления умеренных партий, дала неожиданные результаты. Вторжение французской армии на бельгийскую территорию, где австрийских войск почти не было, окончилось плачевно: в разложившихся французских полках при встрече с одиночными неприятельскими эскадронами и даже при одном слухе о появлении неприятеля поднималась паника, и войска бежали, обвиняя начальников в измене и бросая пушки и обоз.

Через три месяца, 20 августа армии Австрии и Пруссии начали вторжение. Коалиционная армия во главе с главнокомандующим Карлом Вильгельмом Брауншвейгским и прусским королем Фридрихом Вильгельмом II переправилась на паромах через Рейн близ Кобленца, подошла к Триру и соединилась здесь с корпусом эмигрантов, возглавляемым обоими братьями Людовика XVI. Продолжив поход на Париж, к которому они надеялись прорваться через Лотарингию и Шампань, войска коалиции общей численностью около 80 тысяч человек перешли французскую границу и 23 августа захватили крепость Лонгви, а 2 сентября – Верден. Путь на Париж был практически открыт. В это время эмигранты начали мстить населению за революцию. «Если б отдать в распоряжение эмигрантов их французских сограждан, – писал один из секретарей прусского короля, – вся Франция была бы превращена ими в чудовищное кладбище».

Герцог Брауншвейгский рассчитывал быть в Париже не позднее 10 октября.

Вся история этой войны приводит нас к выводу, что успехи французской военной организации были связаны с действиями самих интервентов. Мы уже выяснили, что активная подготовка коалиции к нападению на Францию привела к объявлению войны французами. Дальше – больше. 25 июня Карл Брауншвейгский издал манифест, который был распространен среди французов. В манифесте Карл в самых оскорбительных выражениях ругал французских патриотов, угрожал смертной казнью всем «бунтовщикам», которые не подчинятся коалиционной армии. Этот документ вызвал в стане революционеров негодование. Р. Роллан писал: «Никогда еще великому народу не угрожали так гнусно и так безрассудно». 10 августа 1792 г. Людовик XVI был арестован в своем Тюильрийском дворце, а Законодательное собрание объявило о том, что монарх отныне лишен власти. Франция действительно стала республикой.

Тогда коалиция ускорила свое вторжение. А в сентябре в Париже произошла страшная резня: народ врывался в тюрьмы и дома и уничтожал всех, кого считал причастным к контрреволюции, – в первую очередь дворян.

Еще до этого, 11 июля Законодательное собрание издало знаменитый манифест, в котором заявило: «Отечество в опасности!» Всех граждан призывали взяться за оружие. В Париж из всех департаментов стали собираться тысячи вооруженных добровольцев. Именно тогда была создана и стала очень популярной песня марсельского батальона национальных гвардейцев – «Марсельеза». После сдачи Вердена к гражданам столицы обратилась революционная Коммуна: «К оружию! К оружию! Враг у порога!» Непосредственная угроза возвращения старых порядков заставила народ защищать приобретения революции с удвоенной энергией.

Французское командование приказало двум армиям – Мозельской, находившейся у Седана (командующий генерал Дюмурье), и Рейнской, у Меца (командующий генерал Келлерман), – идти навстречу друг другу, соединиться и преградить дорогу противнику. 19 сентября армии Дюмурье и Келлермана общей численностью около 53 тысяч человек после ряда маневров соединились у небольшого селения Вальми, расположенного в провинции Шампань, департамент Марна.

Французская армия в тот момент представляла собой не очень грозную силу. Значительную ее часть составляли старые королевские части, дисциплина в которых после эмиграции значительной части офицеров не улучшилась. Да и среди тех командиров, которые остались на своих постах, не наблюдалось массовой увлеченности революционными идеями. Так, знаменитый генерал Лафайет, контрреволюционно настроенный, вообще покинул расположение армии и прибыл в Париж, ожидая, что здесь будут решаться дела поважнее. Добровольцы, хоть и громко распевали «Вперед, Отечества сыны», еще не знали, как именно надо воевать, не умели толком обращаться с оружием и ходить в строю. Зато от старой армии осталось несколько хороших вещей – прекрасная артиллерия (Дюмурье располагал 400 орудиями), добротные карты, система укреплений.

Впрочем, ситуация в стане пруссаков и австрийцев также была далека от идеальной. На востоке решался вопрос о разделе Польши. В любой момент могло оказаться, что сегодняшние союзники завтра станут врагами. Фридрих Вильгельм очень советовал герцогу Брауншвейгскому не трепать армию, беречь силы.

Кроме того, марш по Франции с первых же дней показал, что население вопреки уверениям французской эмиграции не устилает путь интервентов розами и не жаждет возвращения своих бывших хозяев. Напротив, организовывались партизанские отряды, крестьяне отказывали войскам в продовольствии и квартирах, часто случались нападения на обозы.

Под Вальми 20 сентября 1792 г. сократившаяся до 46 тысяч армия пруссаков встретилась с 60-тысячной армией Дюмурье. Пруссаки, обойдя в тумане Дюмурье с севера, перерезали дорогу на Париж; таким образом, бой должен был получить характер сражения с перевернутым фронтом. Но маневр пруссаков не побудил Дюмурье начать отступление.

В час дня прусские войска открыли артиллерийский огонь; французская артиллерия неожиданно для коалиционеров энергично отвечала. У Дюмурье не было пехоты, способной перейти в атаку, ему с трудом удавалось удерживать на поле сражения свои недисциплинированные части. Но орудийный огонь не давал развернуться наступлению тесно сомкнутых прусских полков. У прусского полководца, не ожидавшего отпора, открылись глаза на самообман эмигрантов, которые утверждали, что против интервентов выйдет сброд оборванцев. Герцог Брауншвейгский понял, что военная прогулка в Париж немыслима: предстояла трудная, упорная борьба, к которой союзники еще не подготовили всех средств; победа над французами при Вальми ничего не могла решить, а вот поражение могло привести к гибели прусской армии.

В это время пошел дождь, и герцогу окончательно расхотелось вести сражение. Завязавшийся было бой пруссаки прекратили. Впоследствии немало историков ломало копья в спорах о том, почему отступили пруссаки. Кроме уже изложенных соображений говорили о подкупе прусского военачальника – мол, французы передали ему бриллианты королевы. А известный драматург Бомарше написал целую историю о том, как парижский актер представился ночью Фридриху Вильгельму его выдающимся дядей Фридрихом Великим и наказал «племяннику» немедленно уходить.

Так или иначе, 30 сентября 1792 г. прусско-австрийские войска, испытывавшие нужду в припасах, одолеваемые начавшимися болезнями, получили приказ отступать и начали отходить к Рейну. Французы не преследовали противника, который через несколько дней покинул территорию страны.

Победа воодушевила французов, почувствовавших уверенность в своих силах. Вскоре они опять перешли границу с Бельгией. 6 ноября в битве при Жемаппе французы разбили австрийцев[95], заняли средний Рейн, овладели Аахеном, Вормсом, Франкфуртом, на юго-востоке захватили Савойю.

Канонада при Вальми стоила обоим противникам приблизительно по 200 убитых и раненых; но, по выражению сопровождавшего прусскую армию Гете, в этот день и на этом месте началась новая эра всемирной истории.

КОРФУ 1799 г.

Взятие укрепленной островной крепости у французов силами русско-турецкого морского десанта под общим командованием Φ. Ф. Ушакова.

«Ура русскому флоту! Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу хотя бы мичманом?» – воскликнул Суворов, когда узнал о взятии Корфу русскими моряками. В то время как на суше Александр Васильевич славился как гениальный полководец (и был им), на море Федор Ушаков зарабатывал себе славу гениального флотоводца. Штурм Корфу стал последним восклицательным знаком в истории русского флота в XVIII в. Петр I мог бы гордиться тем, что «не напрасны были его труды».

* * *

Когда Наполеон двинул свои войска против Египта, Турция обратилась за помощью к Англии, России и Австрии. Правительства этих стран были и так недовольны действиями войск мятежной Франции. Для России официальным поводом к войне послужил захват французами Мальты – ведь гроссмейстером мальтийского ордена был сам Павел I.

Для того чтобы помочь Турции, Россия направила в Средиземное море Черноморский флот под командованием прославленного флотоводца Φ. Ф. Ушакова. Там он должен был соединиться с турецким флотом, а одной из главных целей объединенной эскадры стало отвоевание у Франции островов Ионического моря.

Федор Ушаков родился в 1745 г. в сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской провинции и происходил из небогатого, но древнего дворянского рода. В 1766 г. Ушаков окончил Морской кадетский корпус. Он служил на Балтийском флоте, с 1769 г. в Донской (Азовской) флотилии, участвовал в русско-турецкой войне 1768–1774 гг. С 1775 г. был командиром фрегата, в 1780–1782 гг. – командиром линейного корабля «Виктор». В начале русско-турецкой войны 1781–1791 гг. Федор Федорович был командиром линейного корабля «Св. Павел», в сражении (1788) у острова Федониси (ныне Змеиный) командовал авангардом русской эскадры. С 1790 г. Ушаков командовал Черноморским флотом, с которым одержал крупные победы над турецким флотом в Керченском сражении (1790), у острова Тендра (1790) и мыса Калиакрия (1791). Ушаков проявил себя новатором в военно-морском деле, всегда творчески подходил к решению любых планов, разрабатывал схему действий, соответствующую обстановке в данный момент в данном месте, был сторонником решительных действий.

Флотоводец уделял большое внимание совершенствованию военно-морского искусства, явился творцом маневренной тактики парусного флота, в основе которой лежало искусное сочетание огня и маневра. Тактика Ушакова отличалась от принятой в то время линейной тактики решительностью боевых действий, применением единых походно-боевых порядков, сближением с противником на короткую дистанцию без перестроения походного строя в боевой, сосредоточением огня на решающем объекте и выводе из строя в первую очередь флагманских кораблей противника, созданием в бою резерва (эскадры кайзер-флага) для развития успеха на главных направлениях, ведением боя на дистанции картечного выстрела в целях достижения наибольшей эффективности ударов, преследованием противника для завершения полного его разгрома или взятия в плен. Ушаков придавал большое значение морской и огневой выучке личного состава. Он был сторонником суворовских принципов воспитания подчиненных, противником муштры и бессмысленных увлечений парадами, следовал принципу: обучать тому, что нужно на войне. Лучшей школой для моряков считал плавание в условиях, приближенных к боевой действительности.

После русско-турецкой войны «за заслуги перед престолом и отечеством» Екатерина II произвела Федора Ушакова в чин вице-адмирала.

В июле 1798 г. вице-адмирал Ушаков получил приказ об отправке к Константинополю для соединения с турецким флотом. Турки охотно приняли командование Ушакова. «Ушак-Паша» был им хорошо известен – он не раз бил турецкий флот.

13 июля вице-адмирал вышел в море с эскадрой в составе 6 линейных кораблей, 7 фрегатов и 3 посыльных судов, имея 792 орудия и 7406 человек команды. На борту эскадры находилось 1700 человек десанта из солдат Севастопольского гарнизона. 24 августа 1798 г. эскадра вошла в Константинополь. Турция на конференциях союзников обязалась присоединить к русской эскадре равносильную турецкую (ею командовал Кадыр-бей). Было принято решение, что объединенная эскадра направит свои силы на освобождение Ионических островов, так как французы, владея ими, контролировали обстановку на всем Средиземном море. (Бонапарт в свое время говорил, что Ионические острова для Франции важнее всей Италии.)

Боевые действия начались 28 сентября 1798 г. В течение октября французам пришлось оставить острова Цериго, Занте, Кефалония и Санта-Мавра, потеряв на первом этапе этой войны 4 острова и 1500 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен. Теперь все силы предстояло бросить против самого большого и укрепленного острова архипелага – Корфу (Керкиры).

Главная крепость острова располагалась между Старой – венецианской, расположенной на восточной оконечности города – и Новой – на западе, чрезвычайно укрепленной и переоборудованной французами. Новая крепость состояла из трех отдельных мощных укреплений, соединенных заминированными подземными переходами. Главная крепость была отделена от берега двумя валами, сухим рвом и имела 650 крепостных орудий и 3 тысячи солдат гарнизона. С моря главную крепость прикрывал хорошо укрепленный остров Видо, горные высоты на котором господствовали над городом и крепостью Корфу. На острове Видо было расположено пять береговых батарей и 500 человек гарнизона. В гавани между Корфу и Видо стояли 2 неприятельских корабля, 2 галеры и 4 полугалеры. Прикрывал подход к Корфу и остров Лазаретто.

Еще 24 октября посланный Ушаковым с небольшой эскадрой И. Селивачев прибыл к Корфу и, разделив свой отряд на две части, закрыл выходы из ведущих к порту северного и южного проливов между Корфу и Видо. Посланный в крепость капитан-лейтенант Шостак был встречен французским командованием любезно, но доставленное им требование капитулировать вызвало недоумение. Французы не предполагали, что сильную крепость можно взять с моря, тем более небольшим отрядом.

Русские приняли решение подвергнуть Корфу блокаде. Осада продолжалась с 8 ноября 1798 г. в течение трех с половиной месяцев. 12 ноября «Св. Павел» прибыл к острову, и сразу же началось усиление блокады. Заняв островок Лазаретто, русские моряки продолжили постройку батареи, начатую французами. Развернув главные силы эскадры полукругом у островов Видо и Корфу, адмирал выделил для блокады двух проходов сильные отряды, организовал патрулирование стоянки эскадры шлюпками и наблюдение с горы Корфу за судами, проходящими из Адриатического моря в Архипелаг и Средиземное море.

Холодная, ветреная и дождливая зима заставила страдать не только осажденных, но и осаждавших. Не хватало продовольствия, Ушаков вел долгие и мучительные переговоры с турецкими правителями с требованием дать подкреплений, но в том, что остров нужно брать, он был непреклонен.

Постепенно прибывали новые силы – пришла эскадра Сенявина из Санта-Мавры, преодолевая штиль и ветры. Вернулась эскадpa Сорокина из Александрии. Но кораблей было мало, по-прежнему плохо обстояло дело с продовольствием и оружием для войск на острове. До получения обещанного турками предстояло экономить провизию, остававшуюся на кораблях.

Только в конце декабря из Севастополя прибыла эскадра (два линейных корабля) контр-адмирала Пустошкина.

К 1 января 1799 г. у Корфу под командованием Ушакова сосредоточились мощные силы, состоявшие из 12 линейных кораблей, 11 фрегатов, двух корветов и нескольких вспомогательных судов. В середине февраля пришло пополнение от турецких правителей. От албанских пашей и наместника султана Али-паши Янинского Ушаков добился присылки войск численностью 4250 человек. Вице-адмирал начал подготовку решительного штурма. Его торопило русское командование – войска были нужны в Южной Италии. Матросы учились воевать на суше, изготавливались лестницы, разрабатывались условные сигналы для управления кораблями и десантом.

План операции заключался в том, чтобы силами корабельной артиллерии подавить береговые батареи противника, высадить десант и взять штурмом передовые укрепления. Главный удар планировалось нанести на остров Видо. Ведущая роль во всей операции отводилась русской эскадре и ее десанту.

На рассвете 18 февраля, в 7 утра, с флагманского корабля прогремел условный выстрел – сигнал для береговых батарей, устроенных на северной и южной частях острова, открыть огонь по главной крепости. В то же время соединенная эскадра направилась к Видо.

Первыми в бой с французскими батареями вступили фрегаты «Казанская Богородица» и «Херим-Капитан». Они подошли к французской батарее № 1 на северо-западной оконечности острова и обрушили на нее шквал огня. В то же время по батарее № 2 открыли артиллерийский огонь фрегат «Николай» и корабль «Мария Магдалина». Флагманский корабль «Св. Павел» встал у западного мыса острова и обоими бортами бил сразу по двум батареям.

К 11 часам утра почти все пушки с пяти французских батарей были сбиты. Под прикрытием корабельной артиллерии гребные суда с десантом направились от кораблей к Видо и начали высадку с двух сторон. Всего на берег было высажено более 2 тысяч человек, которые устремились к середине острова. (При этом в составе десанта было 1400 русских гренадеров и моряков.) Солдаты пробились к центральному редуту и после трехчасового боя овладели им. Участвовавшие в бою турки и албанцы убивали всех, кто попадался им на пути, включая раненых и сдававшихся в плен, поэтому русские командиры приказали свои подчиненным создать заслон вокруг пленных и открывать огонь по «нервным» союзникам, если они попытаются обрушиться на сдавшихся французов.

К двум часам дня остров Видо был взят. Из 800 человек, оборонявших остров, в плен попало 422. Остальные были перебиты. Из 21 офицера в плен попало 15, включая коменданта Пиврона. Русские потери составили 125 человек убитыми и ранеными. Турок и албанцев выбыло из строя 180 человек.

Французский линейный корабль «Леандр» и фрегат «Брюн» пытались поддержать защитников острова. Но от огня русских судов французские корабли получили сильные повреждения и вынуждены были укрыться под защиту главной крепости.

Расположившиеся на захваченном острове русские батареи открыли огонь по Новой и Старой крепостям на Корфу. Высаженные там заблаговременно сухопутные войска (900 человек) уже были готовы к штурму передовых укреплений Новой крепости – Св. Авраама, Св. Рока и Св. Сальвадора.

На штурм бастиона Св. Рока бросились албанцы, но вскоре они были отбиты. Тогда в бой пошли русско-турецкие силы. Французы открыли по нападавшим сильный огонь из ружей, палили картечью, засыпали гранатами. Однако союзники преодолели ров, подошли к стенам и при помощи лестниц ворвались в укрепления. Французы, заклепав пушки и взорвав пороховые погреба, отступили к укреплению Св. Сальвадора, на их плечах туда ворвались русские солдаты и через полчаса рукопашной схватки это укрепление было также занято союзниками. Через некоторое время пал Св. Авраам – последний форпост Новой крепости.

Видя бесполезность дальнейшего сопротивления, командующий французскими войсками генерал Шабо 19 февраля обратился к Ушакову с предложением принять капитуляцию гарнизона и начать переговоры. 20 февраля акт о капитуляции был подписан. Французы сдавали крепости Корфу со всеми находившимися в них трофеями и обязывались не воевать против России и ее союзников в течение 18 месяцев.

Взятие Корфу завершало полную победу Ушакова – освобождение Ионических островов из-под власти французов. На освобожденных островах под временным протекторатом России и Турции была создана Республика Семи Островов с демократической конституцией, основы которой были предложены Ушаковым. Россия приобрела на Средиземном море военную базу, которую успешно использовала в войну 3-й коалиции европейских держав против Франции.

Овладение одной из сильнейших в Европе крепостей с моря при отсутствии осадной артиллерии и достаточного количества войск, снаряжения и продовольствия было беспрецедентным. Греки были в восторге от умелых и решительных действий русского флотоводца. Местные жители, освобожденные Ушаковым от французского владычества, преподнесли русскому флотоводцу золотую шпагу, украшенную бриллиантами. Вскоре Ушаков был произведен в адмиралы, турецкое правительство наградило его бриллиантовым пером на шляпу (одной из высших государственных наград), получил Ушаков и орден от Неаполитанского короля.

В 1944 г. в СССР были учреждены орден и медаль Ушакова, а в 2001 г. выдающийся флотоводец был канонизирован Православной церковью.

НОВИ 1799 г.

Крупная победа Суворова над французами в ходе итальянского похода.

В 1796 г. молодой генерал Наполеон Бонапарт совершил блестящий поход в Италию. В ходе похода совершенно неожиданно не только для ведущих государств Европы, но и для тогдашнего правительства Франции Наполеон смог покорить всю Северную Италию и тем самым заставил Австрию подписать с Францией мир. Правители европейских монархий не могли смириться с тем, что «мятежные республиканцы» имеют такой успех. «Революция», которая, правда, значительно растеряла первоначальный запал и радикализм, грозила распространиться на другие страны. В роли «жандарма» Европы выступила Российская империя. А в качестве военного лидера реакции оказался выдающийся русский полководец А. В. Суворов. Именно ему на старости лет пришлось возвращать самодержцам то, что отнял у них будущий самодержец Наполеон.

* * *

Когда Александр Суворов услышал о завоеваниях Наполеона в Италии, он сказал: «Широко молодец шагает! Надо бы ему крылышки пообрубить!» К счастью (или к несчастью), два великих полководца так и не встретились на поле боя.

В борьбе с Французской республикой Англия организовала в конце 1798 года новую коалицию, в которую вошли Австрия, Турция, Неаполитанское королевство и Россия. Главнокомандующим русско-австрийской армией, которая должна была действовать в Северной Италии, назначили, как уже было сказано, А. В. Суворова. Он прибыл в столицу Австрии в марте 1799 г. Через месяц русские войска уже воевали против французов в Италии.

Французы того времени во многом придерживались той же тактики, что и Суворов. Они отдавали предпочтение генеральному сражению, наступлению. Войска строились колоннами в сочетании с рассыпным строем, не тратилось время на долгие предварительные маневры и стрельбу. Французы совершали смелые атаки и штыковые удары. В походе солдаты двигались очень быстро.

Суворов еще до прибытия в Вену составил определенный общий план действий против республиканской армии. В основном, в нем были изложены те же принципы, которых фельдмаршал придерживался всю жизнь: только наступление; хороший глазомер; полная власть командующего; не терять времени в осадах; не дробить силы ради охраны занятых пунктов; неприятеля атаковать и бить в поле; быстро двигаться в походах. Через русского посла в Вене Суворов в категорической форме потребовал, чтобы австрийский придворный совет «из 4 углов на 1000 верст отнюдь в мои операции не входил».

Под командованием Суворова находилось 100 тысяч человек, в том числе 20 тысяч русских. Наступление союзников началось успешно. Французы отступили к р. Адда и к Генуе. Русско-австрийская армия заняла несколько городов, в том числе Милан – столицу Цизальпийской республики – и Турин – столицу Пьемонта. В течение шести недель была освобождена от французов почти вся Северная Италия.

6—8 июня состоялось сражении при Треббии. Битва против войск Макдональда продолжалась три дня. Суворов руководил здесь тремя колоннами, каждая из которых действовала в заданном направлении на большую глубину. Такая тактика была новшеством в военном искусстве. Французы потерпели при Треббии поражение, а через два месяца состоялась еще одна крупная баталия – у города Нови.

После Треббии Суворов считал, что необходимо продолжать преследование французов и полностью уничтожить их силы в Италии, однако австрийцы настояли на том, чтобы союзные войска занялись взятием крепостей, в которых находились французские гарнизоны. Пока Суворов занимался решением этой ненавистной ему задачи, французы смогли собрать новую «Альпийскую армию». Во главе ее стал талантливый генерал Жубер. Генерал Моро стал при нем консультантом. В июле войска директории сосредоточились в районе Генуи. Сюда же пришли остатки разбитой при Треббии армии Макдональда. Во главе 38-тысячной армии Жубер двинулся из Генуи на Александрию, где стоял Суворов. Дойдя на рассвете 3 августа до городка Нови, французы увидели 65-тысячную армию союзников и заняли позицию на высотах. Клаузевиц совершенно резонно впоследствии отмечал, что позиции французов у Нови были сильнее.

Позиция французов тянулась на несколько километров по последним отрогам горного хребта, простиравшегося с востока на запад до пересечения с р. Леммо. С высоты, на которой была расположена французская армия, простреливалось все равнинное пространство, где противник мог бы вести наступление. Подход к высотам представлял собой сильно пересеченную местность. Высоты были покрыты садами и виноградниками. В центре позиции находился город Нови, окруженный каменной стеной.

Некоторое время русский полководец ждал, что противник спустится в равнину и начнет сражение, однако Жубер не решился этого сделать. А поскольку он предполагал, что русские и австрийцы не начнут атаку на сильные позиции, то, не разработав никакого плана сражения, лег спать. А утром 4 августа Суворов начал атаку.

План его состоял в том, чтобы отвлечь все силы французов на их левый фланг. Поэтому в 5 часов утра наступление повел правый фланг союзников под командованием австрийца Края. Все его попытки были безуспешны. Ему удалось потеснить французов, но прибывший вовремя генерал Жубер отбил атаку. Правда, сам молодой французский талант получил при этом смертельное ранение. Последними словами генерала было «Наступать!». Однако принявший на себя командование Моро приказал вести строго оборонительный бой.

Край несколько раз посылал за помощью к стоявшему в центре русскому генералу Багратиону, но тот медлил, зная об общем плане Суворова.

В 9 часов утра фельдмаршал приказал Багратиону и Милорадовичу наступать на Нови. Вперед под командованием Петра Багратиона пошли 10 русских батальонов. Дойдя до города, генерал начал обходить его с востока, но французы под командованием генерала Ватрена отразили натиск. Вторая атака Багратиона была поддержана Милорадовичем, но также успеха не имела. Суворов сам повел в наступление на французский центр дивизию Дерфельдена, французы были вытеснены с равнины, но высоты полностью оставались за ними.

В этот день французы проявили потрясающую стойкость. Они отбивали удар за ударом, переходили в штыковые контратаки. Моро появлялся в самых жарких местах сражения, несколько раз был на волосок от смерти. Комендант Нови Гарданн также проявил недюжинный полководческий талант. Им не уступал в храбрости 70-летний русский фельдмаршал. В одной рубашке он метался на коне между частями, ободряя их, отправляя в битву лично каждый полк.

Стояла страшная жара, и многие солдаты падали не от ударов или пуль, а от изнеможения.

К полудню силы обеих сторон были практически исчерпаны. В этой ситуации все решил подход союзного резерва под командованием Меласа, который был спешно вызван на поле боя Суворовым. После большого перерыва в три часа дня Мелас атаковал правый фланг противника. Одновременно Край в очередной раз повел наступление на левый фланг, а остальные войска ударили в центр.

Французы уже не имели сил для продолжения боя. С трудом отбиваясь от наседающего неприятеля, генерал Сен-Сир отводил правый французский фланг. Через некоторое время Мелас вышел в тыл Нови. Тогда же Багратион и Дерфельден ворвались в город. В 6 часов вечера Моро приказал отступать, но отступление вскоре превратилось в бегство. Левое французское крыло отошло к деревне Пастурано, где попало под перекрестный огонь Края и русских батальонов, двигающихся от города. При попытке остановить бегство этого фланга и прикрыть отступление остальных частей был окружен и пленен генерал Груши.

Битва закончилась в 8 часов вечера полным поражением французских войск. 7 тысяч они потеряли убитыми, 3 тысячи попали в плен. В руках союзников оказалась вся артиллерия «Альпийской армии». Убитых в союзнической армии насчитывалось 6–7 тысяч.

Все русские солдаты, участвовавшие в битве при Нови, получили щедрые награды от императора Павла I. Воинам было приказано отдавать честь фельдмаршалу Суворову даже в присутствии его величества.

После поражения при Нови Моро отступил в Генуэзскую Ривьеру. Далее сопротивляться эта армия не могла. Суворов намеревался продолжать наступление и идти во Францию, однако австрийское командование опять было против. Оно приказало армии направляться в Швейцарию. Возможно, если бы не это решение, мы никогда бы не слышали об императоре Наполеоне I.

* * *

При Нови, по мнению военных историков, Суворов показал удивительный пример умения побеждать даже при использовании старой тактики. Дело в том, что французская армия в это время вела свои битвы более прогрессивным способом – глубокими колоннами. Суворову же приходилось считаться со старыми линейными порядками. Однако он вовремя понял все преимущества колонны и располагал свои войска по частям одну за другой, хотя и соблюдая в каждой части линейное построение. Приучив солдат к стремительной атаке, он смог заменить таким построением глубокую колонну. Главным же фактором победы была неожиданность и смелость атаки, потрясающая энергия, которую отмечают историки у русского фельдмаршала и которой он заражал своих солдат.

После битвы Суворов воскликнул: «Ох и будут же меня ругать тактики за этот день!» Тактики во мнениях расходятся – одни считают, что фельдмаршал успешно применил отвлекающий удар на левом фланге и за счет этого достиг победы, другие указывают на последовательное и своевременное вбрасывание в бой новых частей, третьи говорят о потрясающей энергии полководца, который личным примером поднимал солдат в атаку. В любом случае, надо отметить, что битва эта складывалась для Суворова непросто, но он опять победил, как делал это всегда. Может, это судьба?

МАРЕНГО 1800 г.

Войска Наполеона разбили австрийцев. В результате сражения Франция получила значительные итальянские территории, предотвратила иноземное вторжение на свою территорию. Битва при Маренго способствовала карьерному росту Наполеона в качестве французского самодержца и завоевателя Европы.

Небольшая деревушка в Италии, скорее всего, осталась бы неизвестной большинству жителей Европы, если бы не события июня 1800 года. Теперь же, когда речь заходит об одном из наиболее успешных полководцев в истории человечества – Наполеоне, – обязательно говорят и о его блестящей победе при Маренго. Этот факт сполна отражает иронию, которой столь много в истории. Ведь Наполеон Бонапарт – выдающийся политик и военачальник, выигравший немало боев, – свою битву при Маренго проиграл.

* * *

Революция во Франции начала сходить на нет в 1794 г., после термидорианского переворота; были казнены неистовый Максимилиан Робеспьер и его ближайшие соратники. Новые правители были далеко не столь радикально настроены, как их предшественники, поэтому сворачивали многие революционные начинания. Однако они не собирались восстанавливать власть Бурбонов и не спешили идти навстречу европейским противникам республиканской Франции. Среди полководцев, которые должны были охранять страну от посягательств реакционной коалиции, выдвинулся молодой и талантливый Бонапарт. В походах в Италию и Египет корсиканец завоевал гораздо больший авторитет, чем продажные члены французского правительства – Директории. 18 брюмера (9 ноября) 1799 г. Наполеон, опираясь на армию, совершил государственный переворот, разогнал Директорию и установил в стране режим консулата. Власть перешла формально в руки трех консулов, а фактически в руки первого из них – Наполеона. Францией стал управлять военный диктатор.

Действия Бонапарта были направлены на восстановление порядка в стране, укрепление армии, подавление мятежей. Многие его административные, гражданские, военные реформы способствовали созданию прочного, отлаженного государственного механизма.

Несмотря на собственную приверженность идеалам сильной и единоличной власти, Наполеон вовсе не собирался возвращать в страну эмигрантов. Он был готов столь же решительно, как и предыдущие французские правители, отстаивать независимость страны и существующий в ней порядок. В последний год XVIII в. над Францией опять нависла угроза иностранной интервенции. В первую очередь – со стороны Австрии, которая действовала при поддержке Англии.

Стремясь доказать, что он не хочет войны, первый консул 25 декабря 1799 г. обратился к английскому и австрийскому монархам с публичными письмами, в которых призывал их отказаться от ведения военных действий во имя спокойствия народов и избежания кровопролития. Однако союзники не согласились. Война становилась неизбежной. Теперь Бонапарт уже обратился к гражданам Франции и смог вызвать в стране настоящий патриотический подъем. В распоряжение Наполеона было передано 200 тысяч рекрутов, кроме того, под его знамена были призваны еще 30 тысяч ветеранов.

Австрийские силы были сосредоточены в двух местах. Первая армия, из 120 тысяч человек, под начальством Края была сосредоточена в Швабии. В любой момент силы Края могли быть переброшены в Швейцарию или Эльзас. Другой армией командовал барон Мелас. Она находилась в южной части североитальянского театра войны, по направлению к Генуе. Мелас должен был вытеснить из Лигурии небольшую итальянскую армию французов, войти в Прованс и взять Тулон при содействии 20 тысяч английских солдат, которые были сосредоточены на Менорке.

Французская армия под командованием генерала Ожеро находилась в Бельгии для предотвращения возможного вторжения англичан. Значительные войска (ПО тысяч) под командованием генерала Моро действовали против армии Края. Моро должен был грозить коммуникациям австрийцев и отбросить их в Баварию.

С этой задачей он справился блестяще: умело маневрируя и давая сражения, французы заняли всю Баварию к западу от реки Изар. Однако основной удар Наполеон намечал не здесь, а в Италии – на том же театре, на котором в свое время сам Бонапарт уже бил австрийцев, а затем Суворов – французов.

В Италии находилась небольшая (25 тысяч человек) армия генерала Массена. В его задачу входило удерживать здесь войска барона Меласа, не дать последнему пройти во Францию по Лигурийскому побережью. Свои 25 тысяч Массену пришлось разбросать на протяжении от Ниццы до Специи. Мелас разрезал надвое эту тонкую цепь и запер 15 тысяч французов в Генуе. Героическая оборона Генуи французами продолжалась с 25 апреля до 2 июня 1800 г., т. е. до появления в Италии Наполеона. Город был в результате сдан, однако небольшой армии Массена удалось удерживать здесь до 50 тысяч австрийцев и эскадру английского адмирала Кейта.

Новый итальянский поход Бонапарт решил совершить с помощью новой армии, которую предстояло в кратчайшие сроки собрать во Франции. Для того чтобы дезориентировать противников, Наполеон начал демонстративные сборы в Дижоне. Он лично приехал в город, здесь проводились парады. Однако иностранные агенты сообщали своим правительствам, что в Дижоне собраны корпуса из зеленых юнцов и инвалидов. В газетах появились карикатуры, изображавшие наполеоновскую резервную армию из калек и детей, во главе которой стоял сам комичный первый консул Франции. На самом же деле в это время в нескольких других французских городах создавались небольшие отряды, которые должны были двигаться к Женеве. В конце концов в швейцарском городе собралось 7 пехотных дивизий, 60 тысяч человек. Но и эта армия, по предположению союзников, должна была, скорее, пойти на помощь Моро в Германию. Вместо этого Наполеон, наоборот, отозвал 18 тысяч солдат Моро для подкрепления новой армии. Консул решил идти в Италию сложным путем – не побережьем, а через альпийский перевал Сен-Бернар.

Переход начался 15 мая. Своим инженерам Бонапарт напомнил, что через эти горы перешел Ганнибал со слонами, а значит, и французы с пушками пройдут. Мелас не считал возможным такой переход огромной армии вместе с артиллерией, поэтому не поставил заслон. В последних числах мая французы дивизия за дивизией стали выходить в цветущие итальянские долины и развертываться в тылу австрийских войск. Пока Мелас все еще стоял недалеко от Генуи, Наполеон 2 июня 1800 г. вошел в Милан, затем пришла очередь Павии, Кремоны, Брешии и др.

Чтобы перекрыть все возможные пути отступления неприятеля, Наполеон начал дробить силы. Дюшен занял Адды, Монсей охранял линию Тичино, Ланн и Мюрат расположились в Пьяченце и охраняли линию По. Мелас был окружен. Однако у консула теперь оставалось для атаки не больше 30 тысяч человек, а Мелас призвал на подмогу корпуса Отта из Генуи и Эльсница из Чевы и мог выставить 50 тысяч человек. У барона были хорошие шансы прорвать французские заслоны. 10 июня такую попытку предпринял Отт. С 20 тысячами человек он решил прорваться через теснины Страделлы, но наткнулся на французский авангард. Ланну с 8000 человек удалось опрокинуть австрийцев в сражении при Монтебелло. Следующую попытку предпринял уже сам Мелас. Он пошел навстречу основным силам французов.

Между городами Александрией и Тортоной лежит большая равнина, посреди которой и находится деревушка Маренго. Зимой 1800 г. Наполеон, просматривая карты, указал пальцем именно на это место и сказал, что здесь французы должны разбить австрийцев. Тем более удивительно, что Бонапарт оказался не очень готов к встрече с войсками Меласа. Будучи уверенным в том, что противник движется в другом направлении, Наполеон 13 июня послал две дивизии, которыми командовал генерал Луи Дезе, разведать пути отступления неприятеля и, по возможности, отрезать эти пути. Появление же основных и при этом наступающих австрийских сил у Маренго, вероятно, несколько смутило великого полководца. У Бонапарта в это время было лишь 20 тысяч человек и лишь небольшая часть артиллерии (пушки продолжали спускать с Альп, часть артиллерии была отдана генералу Дезе; поэтому в распоряжении Наполеона оставалось лишь около полутора десятков орудий). У Меласа же утром 14 июня 1800 г. было 30 тысяч человек, большое преимущество в артиллерии (у австрийцев было 100 пушек) и кавалерии.

Перейдя реку Бормида, австрийцы начали наступление двумя колоннами. Правой, двигавшейся по дороге на Маренго, командовал сам барон Мелас. Его противником на левом фланге французских войск был генерал Виктор, располагавший 15 тысячами солдат (в том числе пятитысячным корпусом Ватрина). Наступлением левой австрийской колонны на Кастель Чериоло руководил фельдмаршал Отт. В его распоряжении было семь с половиной тысяч солдат, в то время как у его визави Ланна – лишь 4 тысячи.

Французы заняли позицию у ручья Фантаноне и стали отбивать яростные атаки противника. Но, несмотря на стойкость противников, австрийцам удалось их потеснить. Ручей был форсирован, австрийцы заняли Маренго. Еще через некоторое время французы отступили от Кастель Чериоло. Части Виктора и Ватрина в это время уже откатились к Сан-Джулиано.

Наполеон бросал в бой резервы. Так, корпус Моньера (три с половиной тысячи человек) на время вернул Кастель Чериоло, но через час (около 3 часов дня) был вновь отброшен оттуда. Не решили исход боя и 800 гренадеров Консульской гвардии. Началось общее отступление французской армии, которое прикрывали Ланн и гвардейцы Наполеона. Его, как и предыдущую оборону, можно назвать героическим. Отступающий корпус Ланна прошел 4 километра под шквальным огнем австрийской артиллерии, отражая постоянные атаки пехоты и кавалерии. Однако битва была очевидно проиграна. Мелас послал гонца в Вену с радостным сообщением о достигнутой победе, захваченных трофеях, отступлении французов. Австрийский командующий счел возможность покинуть поле боя и оставить для продолжения и завершения наступления начальника штаба Заха.

Канонада начала стихать, некоторые австрийские отряды стали останавливаться и разбивать лагеря. Надежда у французов была только на наступление темноты, которая дала бы им передышку и возможность без потерь покинуть поле боя. Однако оказалось, что до конца еще далеко. В начале четвертого на арене боевых действия появилась дивизия генерала Дезе.

Луи Дезе по происхождению был дворянином, но в 1791 г. он примкнул к республиканским войскам. Воевал в Германии, затем под командованием Наполеона – в Северной Италии. Когда Бонапарт был в Сирии, Дезе усмирял Верхний Египет. По дороге домой корабль, на котором находился Дезе, был захвачен англичанами, но затем генерал был освобожден и присоединился к итальянской армии консула. В первой половине дня Дезе, двигавшийся с колонной для того чтобы отрезать мнимому неприятелю путь от Генуи, услыхал позади канонаду и приказал немедленно развернуть колонну и быстрым маршем идти на гул орудий. Встретившийся по пути курьер Наполеона, которому было приказано спешно возвратить генерала, подтвердил подозрения Дезе. Появившись на поле боя, Дезе обратился к консулу со словами: «Мы проиграли первую битву, но у нас еще есть время для второй». Наполеон и Дезе быстро привели в порядок войска. Теперь армия была собрана в один кулак. Мармон и Дезе выдвинули вперед орудия и начали обстреливать неприятельские ряды. Около пяти часов вечера из-за этой батареи начали стремительную атаку на центральную австрийскую колонну Заха свежие войска Дезе. Сам генерал был убит в самом начале этой атаки, однако его солдатам удалось прорвать австрийские ряды. В нужный момент к атаке подключились драгуны французского генерала Келлермана, при артиллерийской поддержке его кавалерия расстроила австрийский центр. В плен попал Зах и еще 2000 человек, драгуны с консульскими гвардейцами ударили и опрокинули и неприятельскую кавалерию. Следующую волну наступающих возглавили Ланн, Виктор и Моньер. Здесь уже проявилась традиционная тактика наполеоновских войск – атаки колоннами, с постоянной подпиткой боя из глубины, создание мощного давления на главном участке боя.

Австрийцы, не выдержавшие нескольких мощных и концентрированных ударов, были отброшены на Маренго, тысячами бежали к реке Бормида. Вслед за первым курьером в Вену отправился второй с печальной вестью. К полуночи битва была полностью выиграна французами. Они потеряли 4 тысячи человек, в то время как потери австрийцев насчитывали, по разным данным, от 9500 до 12 000 человек, не считая потерянных пушек и др. На следующий день Мелас был вынужден подписать унизительное перемирие. В феврале 1801 г. по Люневильскому миру к Франции отошли Пьемонт, Ломбардия, вся Италия до реки Минчио. Еще через год был заключен Амьенский мир между Англией и Францией. Этим было закончено десятилетие войн республиканской Франции. Наполеон получил время для подготовки широкомасштабной экспансии в Европе. Ее он осуществлял уже в ранге императора.

Наполеон впоследствии очень гордился своей победой при Маренго и ставил ее в один ряд с Аустерлицем и Йеной. Битва при Маренго действительно сыграла огромную роль в истории Франции и развитии дальнейших событий. Поражение могло свести на нет все внутриполитические усилия Наполеона, пагубно сказаться на карьере выдающегося политика, ускорить реставрацию Бурбонской монархии, предотвратить колоссальные французские завоевания в Европе. Однако решающую роль в битве сыграл генерал Луи Дезе. Дважды соратники видели слезы на глазах императора. Один раз, когда ядром оторвало ноги маршалу Ланну, другой раз – когда ему сообщили о гибели Дезе. Вечером 14 июня 1800 года триумфатор Маренго воскликнул: «Как хорош был бы этот день, если б сегодня я мог обнять Дезе!»

ТРАФАЛЬГАР 1805 г.

Английский флот под командованием адмирала Нельсона разгромил франко-испанскую эскадру, чем сохранил морское господство Британии.

Тот, кто впервые попадает в Лондон, часто сразу же направляется на Трафальгарскую площадь – одну из главных достопримечательностей столицы. В окружении фонтанов и бронзовых львов возвышается огромная колонна. Ее венчает фигура адмирала Горацио Нельсона со шпагой в руке, как бы прислонившегося к бухте толстого корабельного каната. Снизу фигура адмирала кажется маленькой, в действительности же она в три человеческих роста. Колонна высока, и с ее вершины медному адмиралу видно море…

* * *

После непродолжительного перемирия в 1803 г. война Англии с Францией возобновилась. Английский премьер Уильям Питт не покладая рук трудился над созданием новой антифранцузской коалиции. В то же время Наполеона не покидало желание вторгнуться на Британские острова и разбить основных противников на их собственной территории. С этой целью в Булони новоявленный император (он был коронован в 1804 г.) создал огромный военный лагерь, в котором развернулась бурная подготовка к вторжению в Англию. Армия из 120 тысяч человек, флотилия из двух тысяч самых разных судов. К Франции присоединилась Испания. Британия жила в постоянном страхе: ведь император говорил, что для форсирования Ла-Манша ему нужен только один туманный день.

Британский флот возобновил блокаду французских портов. Англичане захватили много торговых судов противника. В свою очередь, французы заняли Ганновер, принадлежавший королю Георгу III, и продолжали энергичную подготовку к вторжению. В этой ситуации для Англии разгром флота противника имел первостепенное значение. Для решения этой задачи был привлечен один из самых выдающихся флотоводцев в новой истории адмирал Нельсон.

Горацио Нельсон родился в Норфолке 29 сентября 1758 г. в семье чиновника. Когда ему было двенадцать, он впервые поднялся на корабль. В двадцать лет Нельсон принял командование одним из английских фрегатов, став самым молодым капитаном британского флота. В следующее десятилетие он в основном служил в Вест-Индии, участвуя, в частности, в акциях против повстанцев во время Американской революции.

Когда в 1793 г. началась англо-французская война, Нельсон был направлен на Средиземноморский флот и в следующие двенадцать лет приумножил свою славу, став национальным героем Англии. Сначала он командовал линейным кораблем «Агамемнон», проводя боевые операции в районе Корсики. В 1794 г. в десантной операции против Кальви Нельсон потерял правый глаз. В то время он встретил леди Эмму Гамильтон, жену английского посла в Неаполе. Хотя Нельсон сам был женат, у него начался многолетний роман с леди Гамильтон, отчасти способствовавший его карьере и описанный в исторической и художественной литературе. Горацио Нельсона правительство призывало всякий раз, когда нужны были решительные действия. Он не выполнял приказов начальства, если считал их трусливыми, действовал дерзко и решительно. Адмирал был любим матросами и широкими массами английского населения.

14 февраля 1797 г. Нельсон на 74-пушечном корабле «Капитан» успешно сразился со 130-пушечным испанским кораблем «Сантиссима Тринидад», крупнейшим в то время военным судном, а вслед за этим взял на абордаж 80-пушечный «Сан Николас». Нельсон внес большой вклад в победу при мысе Сент-Винцент, в результате чего получил чин контр-адмирала и рыцарский крест.

В июле, во время смелой, но неудачной атаки на малых судах с целью захвата города Санта-Крус на Канарах, Нельсон снова был ранен, в правую руку. Через год, в 1798 г., по выздоровлении Нельсон вернулся на средиземноморский театр военных действий, чтобы сражаться с французским флотом, который поддерживал вторжение Наполеона в Египет. Французская армия уже высадилась в г. Абукире до того, как туда успел прибыть Нельсон, но 1 августа произошла битва в заливе Абукир, во время которой англичане уничтожили или захватили одиннадцать из тринадцати французских кораблей, практически не понеся потерь. За этой победой последовала успешная операция по изгнанию французов из Неаполя и восстановлению в правах королевской семьи. В 1801 г. Нельсон одержал победу над датчанами при Копенгагене. К началу новой войны с Францией он был уже вице-адмиралом, а вскоре стал адмиралом белого флага.

Надо отметить, что не только одни победы одерживал знаменитый адмирал. Он упустил два корабля, на которых Наполеон возвращался из Египта во Францию. Нельзя назвать удачными действия Нельсона по захвату Мальты. После битвы при Копенгагене адмирал пытался блокировать в Ревеле русский флот. Флот ушел, а переговоры с русскими властями вылились для Нельсона в большой политический конфуз. Но у премьера Питта не было сомнений насчет того, что именно этот флотоводец может сохранить для Англии ее морское господство и спасти Альбион от французского вторжения.

Итак, Горацио Нельсон поднял свой флаг на корабле «Виктори». Это было уже изношенное судно, спущенное на воду еще в 1765 г. В конце XVIII в. в дни бурных мятежей на флоте «Виктори» служила плавучей тюрьмой. Теперь корабль был отремонтирован и стал флагманом эскадры Нельсона.

Нельсон блокировал французский флот, базировавшийся в Тулоне. Но в январе французский адмирал Вильнев, воспользовавшись штормовой погодой, обманул бдительность англичан и вышел в море. Нельсон решил, что Вильнев повел свои корабли на Ближний Восток, и направился к Александрии. В это время французские суда, сильно потрепанные штормом, вернулись в Тулон.

Снова началась изнуряющая блокада. Но эскадра Вильнева вышла из Тулона (опять англичане ее проморгали) и, благодаря попутному ветру проскочив Гибралтар, двинулась на запад, через весь Атлантический океан в Вест-Индию. Там ей предстояло ждать прихода другой французской эскадры – из Бреста. Соединившись, они вместе с союзной испанской эскадрой должны были направиться в Ла-Манш и прикрыть переправу через пролив французских сил вторжения.

Нельсон пытался искать французские корабли в Средиземном море. Затем, получив из Гибралтара сведения о том, что они ушли в океан, адмирал решил идти вслед за французами, нагнать в Вест-Индии и сорвать их планы.

Увидев английскую эскадру, Вильнев, никак не ожидавший ее появления, испугался того, что в распоряжении противника имеется значительно больше кораблей, чем у него, и, не выждав положенного срока, отправился обратно в Европу. Эскадра из Бреста так и не вышла.

Английский адмирал Кальдер, узнав о приближении Вильнева, располагая 15 кораблями, выступил против 20 кораблей французов и испанцев. Битва эта закончилась вничью. Впрочем, французы ушли и укрылись в портах Виго и Ферроль.

18 августа 1805 г. Нельсон прибыл в Англию. «Виктори» бросил якоря на рейде Спитхеда. Адмирал отправился в свое имение Мертон, но он понимал, что предстоят решающие сражения и, может быть, очень скоро. Нельсон считал, что Англия будет спасена только в том случае, если английский флот истребит собранную французами армаду до того, как она двинется через пролив. Адмирал полагался на те средства, с которыми ему приходилось иметь дело.

Горацио Нельсон пробыл дома лишь 25 дней. С ним много раз беседовал Уильям Питт, встречались министры, принц Уэльский, глава адмиралтейства Бархэм. Предстояло большое сражение на море. В нем англичане надеялись не просто добыть победу, а решительно сокрушить военно-морскую мощь врага.

Отъезд Нельсона из Англии ускорился благодаря тому, что адмирал Вильнев сумел ускользнуть со своими кораблями из Виго и Ферроля и уйти в открытое море. Куда он направился, в Лондоне не могли установить почти две недели. 2 сентября в пять часов утра в Мертоне появился капитан Блэквуд. Он сообщил, что Вильнев нашелся. Он вошел со своей эскадрой в Кадис и соединился там с основными силами союзного испанского флота.

14 сентября 1805 г. Нельсон прибыл в порт, где его ожидал «Виктори». Адмиралу было поручено или накрепко заблокировать флот противника в Кадисе, или разбить его в решительном сражении. Он предупредил Питта: «Имейте в виду, только достаточное число кораблей есть залог победы над неприятельским флотом». Но нужное, по мнению адмирала, количество кораблей он так и не получил. Как это неоднократно бывало раньше, ему прежде всего не хватало небольших крейсерских судов. Нельсон рассчитал, что встреча с противником должна скоро произойти, поскольку из-за концентрации в Кадисе огромного количества судов с многочисленными экипажами там быстро истощатся запасы продовольствия.

Пока же адмирал всячески старался выманить противника из порта. Он убрал подальше эскадру Коллингвуда, крейсировавшую вблизи Кадиса с целью обеспечить прочную блокаду франко-испанского флота. Теперь с вражеских кораблей ее нельзя было увидеть, лишь цепочка мелких судов англичан оставалась для наблюдения.

Если насчет качества кораблей англичан и их противников можно было поспорить, то выучка экипажей и квалификация командного состава были несравнимы. Англичане значительно превосходили французов и испанцев в этом отношении. В отличие от них, английские моряки постоянно находились в открытом море, свою роль играли и многовековые морские традиции. Превосходили врага англичане и в отношении артиллерии. Орудия английских кораблей стреляли в три раза быстрее.

Французские адмиралы все это понимали. Особенно скептически оценивали они состояние союзного испанского флота. Морской министр Декрэ говорил Наполеону: «Я верю в действительную силу кораблей вашего величества и в той же степени уверен в тех кораблях Гравины (командующего испанским флотом), которые были уже в море. Но что касается прочих испанских кораблей, которые в первый раз выйдут из порта… под командой неопытных капитанов, то, признаюсь, я не знаю, что можно осмелиться предпринять на другой день после выступления…»

Окончательный вариант плана сражения был сформулирован Нельсоном на борту «Виктори» 9 октября, вблизи Кадиса. Адмирал решил разделить свою эскадру на два отряда. Большим отрядом кораблей должен был командовать младший флагман – Коллингвуд. Нельсону отводился второй удар. В боевом приказе учитывались многие детали, прежде всего такая немаловажная, как ветер. Капитанам кораблей предоставлялась возможность проявлять инициативу. «Второй командующий будет направлять движение своей линии судов, держа ее в максимально компактном порядке, насколько позволят условия. Капитаны должны следить за тем, чтобы занимать свое определенное место в линии. Но в случае, если сигналы командующего будут неразличимы и непонятны, капитаны не совершат большой ошибки, поставив свой корабль против корабля противника».

Обе линии английской эскадры должны были подойти на расстояние орудийного выстрела к центру вражеской линии, с тем чтобы как можно быстрее атаковать ее. Коллингвуд должен был разрезать ее между 12-м и 13-м кораблями и окружить арьергард. Свой отряд Нельсон планировал направить на вражеский центр. Приказ требовал «приложить все усилия», чтобы захватить главнокомандующего франко-испанской эскадрой адмирала Вильнева и второго командующего – испанского адмирала Гравину.

В схеме, составленной Нельсоном, в очередной раз отчетливо проявилась неординарность этого флотоводца. Он крайне внимательно относился ко всем факторам, могущим повлиять на ход боя, концентрировал силы для удара в решающем направлении, решительно ломал сложившиеся военно-морские традиции, если они казались ему нерациональными в данном месте и в данное время. Так, например, за многие десятилетия до описываемых событий английский флот принял далеко не рациональную тактику, ставшую затем непреложным законом. Боевые инструкции Адмиралтейства требовали от адмиралов ставить свои суда во время боя параллельно линии судов неприятеля. Получалась дуэль двух кораблей, общее сражение распадалось на изолированные схватки отдельных судов. Нельсон же полностью отверг эту тактику.

Готовясь к сражению с Вильневом, Нельсон больше всего боялся, что союзный флот не выйдет из Кадиса или, даже если нужда и заставит его покинуть порт, уклонится от сражения с английской эскадрой. Опасения были напрасными. Нельсон не знал, что Вильнев уже не мог не принять боя, так как Наполеон был возмущен нерешительностью своих адмиралов и требовал от них эффективных действий.

Двинув булонскую армию на восток, против Кутузова, император решил, что и французскому флоту следует не торчать вблизи пролива между Францией и Англией, а проводить операции у берегов Испании и в Гибралтарском проливе. Вильневу был дан приказ взять на полгода продовольствия, направиться из Кадиса через Гибралтар в Средиземное море, в Картахену, и соединиться с находившимися там восемью линейными кораблями.

Одновременно с новой оперативной директивой Вильнев получил от адмирала Декрэ из Парижа следующее письмо: «…Его величество хочет уничтожить эту боязливую осторожность, эту оборонительную систему, которые мертвят нашу смелость и удваивают предприимчивость неприятеля. Эту смелость император желает видеть во всех своих адмиралах, капитанах, офицерах и матросах, и, каковы бы ни были ее последствия, он обещает свое внимание и милости всем тем, кто доведет ее до высшей степени». Через несколько дней Наполеон отдал Вильневу новый приказ, предписывавший после прибытия в Картахену проследовать к Неаполю. «Я желаю, – требовал император, – чтобы везде, где встретите неприятеля, слабейшего в силах, вы бы немедля нападали на него и имели с ним решительное дело… Вы должны помнить, что успех предприятия зависит более всего от поспешности вашего выхода из Кадиса. Мы надеемся, что вы сделаете все, что от вас зависит, чтобы поскорее это исполнить, и рекомендуем вам в этой важной экспедиции смелость и наивозможно большую деятельность». Так что французы и без провокаций со стороны противника собирались выйти и, по возможности, дать генеральное сражение – их к этому толкал император – прекрасный полководец, но плохо разбирающийся в морских делах.

У союзников в Кадисе было 33 линейных корабля – 18 французских и 15 испанских. В их распоряжении было 3 французских фрегата и 2 брига. Нельсон располагал 27 кораблями. По количеству орудий преимущество также было у французов и испанцев.

Вывод франко-испанских кораблей из порта затянулся почти на два дня. Англичане внимательно наблюдали за выдвижением противника и старались, во-первых, занять более выгодную позицию в смысле ветра и, во-вторых, стать так, чтобы Вильнев не смог укрыть после сражения свой флот в Кадисе. В результате сложного маневрирования боевая встреча двух эскадр произошла у мыса Трафальгар южнее Кадиса и несколько севернее Гибралтара.

21 октября 1805 г. ветер был слабый и неустойчивый, шла зыбь – предвестница скорого шторма, что препятствовало выстраиванию судов в боевые линии. Вильнев, сознававший, что его моряки подготовлены гораздо хуже английских, увидев английскую эскадру, повернул к Кадису. Он хотел дать сражение как можно ближе к порту, чтобы в случае поражения укрыться в его гавани. Поворот союзной эскадры занял около двух часов. Из-за слабого ветра и неумелых действий экипажей кильватерный строй при повороте нарушился. Нельсон сразу же стал сближаться с противником.

Французские корабли образовали нечто вроде полумесяца, на центральную часть которого двигался двумя колоннами флот Нельсона. 100-пушечный корабль «Ройал Соверен» возглавлял колонну Коллингвуда, в которой было 15 кораблей. «Виктори» под флагом Нельсона шел во главе второй колонны (12 судов). Нельсон рассчитывал на то, что вышедший из порта авангард неприятеля не успеет вернуться к месту событий, и не послал против него специальных кораблей.

Уже в самом начале произошло отступление от принятого ранее плана, согласно которому Коллингвуд должен был атаковать первым. Англичане теперь шли на врага одновременно двумя колоннами, перпендикулярно к линии объединенной союзной эскадры, держа курс на ее центр, где, по их предположениям, находился корабль Вильнева. Горацио Нельсон в парадном мундире при всех орденах находился на палубе флагманского корабля своей колонны. Он не обращал внимания на просьбы офицеров переодеться или укрыться в каюте, чтобы не быть мишенью для французских стрелков. Это было против его правил. Перед началом боя адмирал оформил завещание, в котором просил короля позаботиться о леди Гамильтон и его с ней дочери Горации.

Около 11 часов Нельсон обошел батареи, поблагодарил офицеров и комендоров за хорошую подготовку к бою. В последние минуты перед боем он приказал поднять для всей английской эскадры сигнал: «Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг». С тех пор это стало девизом английских моряков.

Испано-французская эскадра вынуждена была принимать волну бортом, что затрудняло ход и прицельную стрельбу, а в парусах почти не было ветра. Первым врезался в строй противника «Ройал Соверен». По ошибке младший флагман отделил от вражеской эскадры не 12, а 16 кораблей. Французы и испанцы открыли артиллерийский огонь, значительная часть которого приходилась на первый в колонне корабль. Впрочем, серьезных повреждений суда англичан получать не успевали. При прорезании строя английские корабли сами давали гораздо более мощные, точные и быстрые залпы обоими бортами, причиняя противнику тяжелые потери в людях и нанося повреждения судам союзников.

«Виктори» принял курс на огромный корабль «Сантиссима Тринидад» и на «Буцентавр», где находился Вильнев. Корабль Нельсона также принял на себя всю мощь неприятельской артиллерии и «свалился» с французским судном «Редутабль». Французские артиллеристы и стрелки в течение нескольких минут перебили почти всех, кто находился на верхней палубе «Виктори». Пуля, пущенная стрелком с мачты французского корабля, попала в эполет адмирала, прошла через левое плечо, легкое, позвоночник и застряла в мускулах спины. Нельсона снесли вниз, где уже была масса раненых.

Но потери и разрушения у союзников были еще больше, чем у англичан. После первого же залпа «Виктори» на «Буцентавре» было уничтожено 20 орудий и убито 400 человек.

Но лишь через час после ранения английского адмирала французы дрогнули. Около 14 часов французский главнокомандующий спустил свой флаг, «Буцентавр» сдался, и Вильнев попал в плен. Как и предполагал Нельсон, авангард союзников прибыл к месту боя с большим опозданием. Его появление отвлекло на себя основные силы Коллингвуда, что позволило 11 судам испано-французского арьергарда уйти в Кадис.

В 16 часов капитан Харди поздравил адмирала Нельсона с победой. «Взяты 15 кораблей», – сообщил он (как потом оказалось, в результате битвы было уничтожено или захвачено 18 судов французов и испанцев). «Это хорошо, – ответил Нельсон, – но я рассчитывал на двадцать». И тут же приказал Харди стать на якорь. Адмирал предвидел, что скоро начнется шторм, и если побитые корабли не станут на якорь, то затонут или будут выброшены на прибрежные скалы. Так до последней минуты Нельсон не пожелал сдать командование эскадрой. Адмирал умер после доклада об окончательной победе.

Полностью сражение прекратилось в 17 часов 30 минут. Франко-испанский флот потерпел сокрушительное поражение. 11 кораблей, как уже говорилось, укрылись в Кадисе, а 4 спасшихся в открытом море судна вскоре были захвачены англичанами. Потери англичан составили 2 тысячи убитыми и ранеными, а испанцы и французы потеряли 7 тысяч убитыми, ранеными и пленными.

Нельсон не хотел, чтобы по старой морской традиции его могилой стало море. Поэтому его тело было помещено в бочку с коньяком и доставлено в Лондон, где и было похоронено в соборе Св. Павла.

Наполеон Бонапарт продолжал успешно действовать на суше, но на море до самого конца войн с императором и еще очень долго господство принадлежало британскому флоту.

АУСТЕРЛИЦ 1805 г.

В сражении с «Великой армий» Наполеона потерпели сокрушительные поражение войска Третьей антифранцузской коалиции, основной силой которых были русские. Аустерлиц стал катастрофой для Англии, Австрии и России и ярко обозначил политическое и военное могущество, которого достиг император Наполеон Бонапарт.

Русские войска одержали немало побед как на территории Российской империи, так и в других странах. После неудачи Петра I под Нарвой русские долго практически не знали крупных поражений в генеральных сражениях. Успехи Суворова в конце XVIII в. прославили русскую армию на весь мир. Но в 1805 г. под Аустерлицем произошла катастрофа.

Битву при Аустерлице называют «Битвой трех императоров». Действиями войск руководили Наполеон I, Александр I и Франц II. Но из них только один император был настоящим полководцем.

* * *

В 1803 году возобновилась война между Францией и новой, третьей по счету коалицией. Ее сколотила Англия. Премьер Уильям Питт не жалел средств. В новую коалицию вошли Англия, Швеция, Россия, Австрия. Последним двум странам предстояло взять на себя дело разгрома Наполеона на суше. Англия ограничивалась денежным участием и морскими битвами. На море Британия решила вопрос в свою пользу. После битвы при Трафальгаре шансы Наполеона на высадку в Англии стали весьма призрачными, не говоря уже о каких-либо сильных позициях на море вообще. Но еще до битвы Наполеон, узнав о наступлении австрийцев и русских на суше, снял практически всю свою армию из знаменитого Булонского лагеря и быстро пошел навстречу врагам в Германию.

Наполеон шел необычно быстрыми переходами, обходя с севера расположение австрийских войск на Дунае, левым флангом которых была крепость Ульм. Австрийская армия Мака была прекрасно подготовлена и вооружена, и союзники очень рассчитывали на ее успех.

Французы двигались слаженно и быстро. Командовали корпусами маршалы Бернадотт, Даву, Сульт, Ланн, Ней, Мармон, Ожеро. Отдельным кавалерийским корпусом руководил Мюрат. Меньше чем за три недели громадная армия была переброшена от Ла-Манша на Дунай. Маршалы шли разными маршрутами, легко обеспечивая себе пропитание и не загромождая дорог, и в нужный момент все сошлись возле Ульма, где оказался запертым Мак.

Французское войско недаром получило название «Великая армия». Наполеон создал не просто большую армию, а армию подготовленную, дисциплинированную, возглавляемую прекрасными военачальниками.

Великая армия была разделена на семь корпусов, во главе которых были поставлены наиболее выдающиеся генералы, возведенные после коронации Наполеона в маршалы. В общей сложности в этих корпусах было 186 тысяч человек. В каждом из корпусов были и пехота, и кавалерия, и артиллерия. Главные же кавалерийские и артиллерийские массы не входили ни в один из корпусов, а были организованы в отдельные части и подчинялись непосредственно императору. Таким корпусом и командовал Мюрат. В его подчинении находилось 44 тысячи человек. Отдельно существовала и императорская гвардия. Это были семь тысяч отборных солдат; гвардия состояла из полков пеших гренадер и пеших егерей, из конных гренадер и конных егерей, из двух эскадронов конных жандармов, одного эскадрона мамелюков из Египта и «итальянского батальона».

Наполеон стремился давать высшие должности молодым военным. Телесные наказания в армии были отменены. Солдаты любили императора, и многие из них были готовы идти за ним в огонь и в воду.

Бонапарт окружил себя плеядой блестящих военачальников. Они понимали приказы Наполеона с полуслова, но умели развить его стратегические планы уже самостоятельно, отличались большой личной храбростью. Почти все они были налицо в 1805 г. – и картограф-штабист Бертье, и рубака Лефевр, и рассудительный Бернадотт, и лихой кавалерист Мюрат, и холодный Даву, и храбрецы Ней и Ланн.

20 октября 1805 г. армия Мака капитулировала. Не задерживаясь в Ульме, Наполеон и его маршалы двинулись правым берегом Дуная прямо на Вену. 13 ноября император въехал в Вену. Отныне все упования коалиционеров были связаны с русскими войсками. Наполеон же стремился ускорить развязку, поскольку со дня на день к коалиции должна была присоединиться Пруссия.

Практически сразу после взятия австрийской столицы французам удалось захватить большой мост, соединявший Вену с левым берегом Дуная. Причем сделано это было с изрядной долей издевательства. Мюрат, Ланн, Бертран и саперный полковник Дод, спрятав батальон гренадер в кустах, без прикрытия подошли к опешившим австрийцам, которые должны были взорвать мост при появлении неприятеля, и объявили, что заключено перемирие. Через несколько минут выскочили гренадеры и быстро захватили мост и все расставленные на нем пушки. Буквально сразу после захвата французская армия начала переправляться на левый берег реки и выступила навстречу русским.

Командующий русской армией М. И. Кутузов отлично понимал, что единственным спасением для его войск является поспешный отход от Кремса к Ольшанской позиции южнее Ольмюца. Русские войска насчитывали в это время 45 тысяч человек против почти 100 тысяч у Наполеона. После ряда арьергардных боев и маневрирования, потеряв 12 тысяч человек, Кутузов все же достиг Ольмюца, где уже находились императоры Александр и Франц. Из России были подтянуты подкрепления. Теперь под началом Кутузова сосредоточилось 75 тысяч человек. Австрийцев же было от 15 до 18 тысяч. Кутузов считал, что отступление надо продолжать, чтобы дать время пруссакам вступить в войну. Однако российский император настаивал на генеральном сражении. Он считал, что вступление в коалицию Пруссии – вопрос решенный. Его поддерживал молодой фаворит генерал-адъютант Петр Долгоруков.

Тем временем армия французов остановилась неподалеку от Ольмюца. Сам император расположился в Брюнне. Он, как и русский монарх, очень рассчитывал на решающее генеральное сражение. Наполеон знал, что прусский посол Гаугвиц уже везет ему ультиматум, сражение же могло разом завершить всю кампанию. Для того чтобы приблизить баталию, Бонапарт разыграл нерешительность и испуг. 16 ноября произошел авангардный бой у Вишау. В нем 56 русских эскадронов, поддержанные пехотой, лихо прогнали 8 французских. Подыгрывая наступательному порыву союзников, французский император отвел войска за деревню Аустерлиц и даже оставил господствующие над местностью Праценские высоты (плоскогорье между Гольдбахом и Литавой). Тем самым Наполеон фактически приглашал союзников атаковать его в поле.

Французский генерал-адъютант Савари был послан в союзнический штаб с предложением о перемирии. Александр отказал Наполеону в личном свидании и направил к нему Долгорукова. Тот вел себя надменно, а французский император опять-таки подыграл ему, изобразив крайнюю степень смущения. В лагере двух императоров было решено немедленно покончить с третьим.

* * *

20 ноября (2 декабря) 1805 г. на холмистом пространстве вокруг Праценских высот, западнее деревни Аустерлиц[96], в 120 километрах к северу от Вены разыгралась грандиозная битва.

В сражении участвовало около 73 тысяч французов и около 86 тысяч солдат союзников. Армия французов была расположена перед Брюнном в углу, который образуют дороги, ведущие из этого города к Вене и Ольмюцу. На левом фланге, на Сантонской возвышенности, император поставил Ланна и конницу Мюрата лицом к союзным частям, которыми командовали Багратион и Лихтенштейн. В центре французского боевого порядка Сульт и Вандамм имели перед собой Праценское плоскогорье. На правом фланге маршал Даву стоял перед Сокольницким, Сачанским и Меницким прудами. Бернадотт был во второй линии, позади главного корпуса, предназначенного для атаки. Удино, Бессьер и Рапп с гвардией – в резерве, под непосредственным началом Наполеона.

Наполеон угадал, что русские и австрийцы будут стараться отрезать его от дороги к Вене и от Дуная, чтобы окружить и загнать к северу – в горы. Именно поэтому он как бы оставил без прикрытия и защиты эту часть своего расположения, отодвигая преднамеренно свой правый фланг. По замыслу Наполеона, русские должны были, стараясь разбить его на этом фланге, растянуть фронт и, сместив его в сторону своего основного удара, ослабить центр. Французский полководец намеревался ударить именно по центру и разрезать таким образом силы противника на две части.

Произошло все именно так, как предвидел Наполеон. Сражение при Аустерлице началось в 8 утра наступлением частей под командованием генерала Буксгевдена на правый фланг французов, которым командовал маршал Даву. Буксгевден во главе трех колонн спустился с Праценских высот в Гольдбахскую долину. Даву упорно оборонялся, но постепенно начал отступать, втягивая все большее число союзных частей в болотистую низину у деревень Сокольниц и Тельниц. Сместив сюда основные силы, союзная армия ослабила свой центр, где находились господствующие над местностью Праценские высоты. В конце концов под давлением императора Александра I Кутузов отдал приказ четвертой ударной колонне во главе с генералом Коловратом спускаться с этих высот.

Наполеон, дождавшись, когда возвышенность достаточно обнажится, двинул туда Сульта, который опрокинул своего визави – Коловрата – и отрезал его от Буксгевдена. В разрыв устремился корпус под командованием маршала Бернадотта, в гущу сражения в центре Наполеон бросил и мамелюков.

Разбив и прорвав центр, французы смогли обойти и окружить главные силы союзников, втянутые в бой против фланга Даву. В 14.00 императорская гвардия и гренадеры Удино получили приказ двигаться к деревне Тельниц, чтобы нанести окончательное поражение войскам Буксгевдена. Одновременно с этим кавалерия маршала Даву помчалась в атаку с запада.

На левом фланге Ланн и Мюрат рядом стремительных атак помешали Багратиону и Лихтенштейну подняться на высоты. Овладев центром позиции союзников, Бернадотт обошел войска Багратиона, которому пришлось из-за угрозы окружения отходить к Ольмюцу. Багратион вывел свои войска из сражения в 16.30.

Кутузов отдал приказ Буксгевдену отходить, но тот продолжал со своими основными силами возиться около третьестепенного пункта, который удерживал небольшой французский отряд. В результате Даву и Удино взяли его в «мешок», и от полного и немедленного разгрома войска Буксгевдена спасли русские кавалергарды во главе с генералом Депрерадовичем. Понеся большие потери, кавалергарды задержали натиск французов, что позволило многим окруженным пробиться к своим. Бессьер и Рапп обрушились на кавалергардов и опрокинули их. «Заставим плакать петербургских дам!» – восклицали они.

Наполеон со своей гвардией вынудил большую часть отступающего фланга скучиться на замерзших прудах. Отход по льду теперь возглавил генерал Дохтуров, не поддавшийся общей панике. Он организовал оборону, несколько раз отражал неприятельские атаки, водил солдат в рукопашную. Бонапарт приказал стрелять ядрами по льду Сачана – лед треснул, и несколько тысяч солдат утонули в холодной воде.

Многие солдаты союзников сдались в плен. Едва избежал его раненый Кутузов. В плену мог очутиться и император Александр. В возникшей неразберихе он, покинутый свитой, какое-то время оставался на поле боя лишь с личным медиком и двумя казаками. Самодержец плакал, потеряв самообладание. В панике бежал двор императора Франца во главе с самим монархом.

При Аустерлице союзные войска потеряли 27 тысяч человек, из них русских – 21 тысячу, 158 орудий (133 русских), и 45 знамен (русских – 30). Потери французов составили около 12 тысяч человек убитыми.

Третья коалиция распалась. Гаугвиц, узнав о катастрофе, срочно изменил свое послание и вместо ультиматума принес Наполеону самые сердечные поздравления от имени прусского монарха. Австрийский император заключил с Наполеоном 26 декабря 1805 г. Пресбургский мир, по которому уступил Франции значительную часть своих владений в Италии – Пьемонт, Геную, Парму и Пьяченпу. Австрия выплатила контрибуцию в размере 85 млн французских франков. Когда голландские газеты донесли до премьер-министра Англии и «спонсора» коалиции Питта весть о страшном поражении, тот слег и через несколько дней умер. Его надежды сохранить статус-кво в Европе рухнули. «Французское чудовище» – Бонапарт – стал самым влиятельным политиком на континенте и был готов расширять подчиненные ему территории. Русская армия спешно отводилась домой.

«Солдаты, – писал Наполеон в своем приказе на следующий день, – я вами доволен. В великий день Аустерлица вы оправдали надежды, которые я возлагал на вашу храбрость… Когда я приведу вас обратно во Францию, мой народ с ликованием встретит вас, и достаточно будет вам сказать: «Я участвовал в Аустерлицком сражении», чтобы услышать в ответ: «Вот храбрец!»

БОРОДИНО 1812 г.

Одна из самых ожесточенных битв наполеоновских войн. Русские войска под командованием Кутузова, показав беспримерное упорство и храбрость, не были сломлены и опрокинуты не менее мужественными солдатами Наполеона. Французский император не добился каких-либо реальных результатов.

«В битве под Москвой французская армия оказалась достойной победы, а русская армия стяжала право называться непобедимой», – так писал незадолго до смерти знаменитый узник острова Святой Елены. Действительно, после сражения никто из командующих не мог с уверенностью сказать, что он одержал настоящую победу[97]. Для Наполеона, вероятно, ясно было только то, что Бородино – не Аустерлиц или Йена: никаких триумфальных и решительных политических результатов это сражение императору не принесет. Армия противника на сей раз не была разгромлена и сломлена, она готова была сражаться и дальше. Готова более, чем многонациональное войско Бонапарта.

* * *

В июне 1812 года наполеоновская армия, сконцентрированная на территории Германии и Польши, двинулась к границам России, имея неимоверную для того времени численность – свыше 600 тысяч человек. Всю ночь с 11 на 12 (24 – по новому стилю) июня четырьмя непрерывными потоками наполеоновская армия переходила по мостам, наведенным через Неман в районе Ковно[98]. Почти половину французской армии составляли, собственно, не французы, а итальянцы, немцы, австрийцы, поляки и другие покоренные народы Европы.

Главной задачей русских войск с самого начала войны против Наполеона было соединение двух больших армий, одной из которых командовал Барклай де Толли, а другой – Багратион. Император Бонапарт наседал, старался разбить армии поодиночке, но сделать этого не сумел. Умело маневрируя, давая арьергардные бои, русские генералы смогли 22 июля (3 августа) соединить свои части под Смоленском. Теперь объединенное русское войско под общим командованием Барклая де Толли насчитывало около 120 тысяч человек.

В Смоленске разгорелись жесточайшие бои. Они продолжались три дня, после чего Барклай приказал уходить на восток. Оборона Смоленска уже показала исключительный героизм русских солдат. Но генерального сражения так и не произошло. К этому времени французская армия сильно сократилась. Приходилось оставлять гарнизоны в захваченных городах, обеспечивать растянувшуюся коммуникационную линию. Много солдат терял Наполеон в постоянных стычках с арьергардами отступающих войск, в стране разворачивалась и народная война; в руки партизан каждый день попадали сотни захватчиков. Тяжело было со снабжением – отступающие русские опустошали дорогу, население уходило в леса вместе со всем скарбом, не шло на сотрудничество с наполеоновской военной администрацией. Когда-то Наполеон, предвидя подобные трудности, говорил, что первый этап русской кампании он закончит в Смоленске и Минске, где и перезимует. Действительно, дальнейшее наступление могло обернуться хозяйственной катастрофой для армии. Но летом 1812 г. Наполеон все-таки двинулся дальше. Он утверждал, что с такой разноплеменной армией не может стоять на месте – это приведет к неизбежному разложению. Кроме того, император жаждал генерального сражения, разгрома живой силы соперника. Конечной целью было объявлено взятие Москвы. «Если я возьму Петербург – я возьму Россию за голову, если Киев – за ноги, если Москву – я поражу Россию в самое сердце», – утверждал Бонапарт.

В русской армии постепенно росло недовольство действиями Барклая де Толли. Двор, многие генералы и солдаты считали его излишне осторожным, ходили слухи об измене, немалую роль сыграло и иностранное происхождение командующего. Особенно разгневала, например, храброго Багратиона сдача Смоленска: «Это стыдно, и пятно армии нашей, а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно». На самом деле следует, наверное, признать, что действия Барклая де Толли были продуманны и отличались большим здравомыслием. «Тактика скифов», затягивание Наполеона в глубь страны, безусловно, оправдывалось. Но командующего все-таки решено было сменить. Особый комитет из пяти лиц (Салтыков, Аракчеев, Вязьмитинов, Лопухин и Кочубей) единогласно посоветовал Александру I поставить во главе армии 67-летнего полководца суворовской школы Михаила Илларионовича Кутузова.

Боевая деятельность Кутузова началась в 1764 г. Он участвовал в походах 1765 и 1769 гг., принимал участие в войне с Турцией в 1770 г. в сражениях при Рябой Могиле, на реках Ларге и Кагуле, в 1771 г. при Попештах; сражался в Крыму, у Кинбурна, участвовал в осаде Очакова, при взятии крепости Аккерман и Бендеры. В результате одного из ранений Кутузов потерял глаз. В 1790 г. под руководством Суворова Кутузов брал Измаил. Александр Васильевич ценил своего подчиненного: «Хитер, хитер! Умен, умен! Никто его не обманет».

Приходилось Михаилу Илларионовичу использовать эти качества и на дипломатическом поприще. Так, он служил послом в Турции, выполнял миссию при шведском короле. Отношения его с императором, особенно после ненужного и катастрофического сражения под Аустерлицем, были напряженными, но Александр не решился пойти против желания советников и армии и утвердил назначение Кутузова.

Кутузов прибыл в расположение русской армии в Царево-Займище 17 (29) августа. Солдаты все были уверены в том, что новый главнокомандующий собирается прекратить отступление. Сам Кутузов по прибытии заявил: «Ну как можно отступать с такими молодцами!», после чего приказал продолжить отход. Была б на то его воля, Кутузов бы и не давал никакого генерального сражения, которого так жаждал противник. Однако взять на себя такую огромную моральную и политическую ответственность и сдать Москву без боя он не решился.

Для совершенно ненужной, по глубокому убеждению командующего, битвы было в результате избрано место под деревней Бородино – в 12 км к западу от Можайска, в 120 км от Москвы, за р. Колоча. Пока продолжалось отступление от Царева-Займища, к армии присоединились 15 589 человек подкрепления под командованием Милорадовича, под Бородино влились 7 тысяч человек Московского и 3 тысячи Смоленского ополчения. На решение относительно места битвы повлиял и тот факт, что Наполеон к этому времени практически догнал на марше русскую армию, уже не выпускал из виду ее арьергарда под командованием Коновницына и постоянно вступал с ним в бой. Кутузов мог ускориться и тем самым обречь Коновницына на уничтожение, а мог остановиться и развернуться лицом к противнику уже теперь. Так он и поступил.

Фронт армии, занимавший 8 км, расположен был на холмистой равнине с пологими скатами, покрытой кустарником и изрезанной оврагами. Протекавшие здесь реки и ручьи (Колоча, Семеновка, Стонец) были проходимы вброд. Имевшиеся возвышенности – Центральная, или Курганная, расположенная между ручьем Стонец и реками Колоча и Семеновка; Семеновская, находившаяся в 200 м к юго-западу от деревни Семеновская у деревни Утица, – являлись опорными пунктами позиции.

Кутузов лично объехал бородинские позиции и утвердил порядок расположения русских войск. Вначале предполагалось иметь на левом фланге Шевардинский редут, но затем он был оставлен в качестве передового опорного пункта, а левый фланг был отодвинут назад к деревням Утица и Семеновская. В центре и на правом фланге было Бородино; река Колоча, впадавшая в Москву-реку, являлась естественным препятствием. Далее проходила новая Смоленская дорога на Москву, удобная для обхода русских войск с правого фланга.

Левый фланг русской армии обойти было труднее, так как он упирался в лес, но тут не было серьезных естественных препятствий. Кутузов видел слабые места левого фланга и стремился устранить их путем возведения укреплений. Юго-западнее деревни Семеновской на высоте были установлены три батареи по 12 орудий – «Багратионовы флеши», – а недалеко от них в центре позиции на Курганной возвышенности были установлены 18 орудий – «батарея Раевского». Правым флангом и центром командовал Барклай де Толли, левым флангом – Багратион[99]. Правым крылом непосредственно командовал Милорадович, в распоряжении которого было два пехотных корпуса – 2-й и 4-й (19 800 человек) – и два кавалерийских – 1-й и 2-й (6 тысяч человек). Центром непосредственно командовал Дохтуров с одним пехотным и одним кавалерийским корпусом (в общей сложности 13 600 человек). Кутузов оставил в своем распоряжении большой резерв центра и правого крыла (36 300 человек).

Михаил Илларионович хотел привлечь внимание Наполеона к левому флангу и заставить противника пойти здесь на фронтальную атаку. Поэтому большая часть резервов была расположена ближе к правому флангу, где находился и сам командующий со штабом в деревне Татариново.

Левое крыло состояло из двух пехотных корпусов (22 тысячи человек) и одного кавалерийского (3800 человек). Резервы этого крыла насчитывали 8300 человек. Слева близ деревни Утица были скрыто расположены части генерала Тучкова.

Боевой порядок русских войск состоял из рассыпного строя егерских полков, двух пехотных линий батальонных колонн, двух кавалерийских линий в развернутом строю и затем резервов (общего и частных), находившихся на дистанции менее 1 км.

Наполеон счел позиции правого фланга русских неудобными для наступления своей армии в силу пересеченности местности и высоких берегов реки Колочи. Тучкова и артиллерийский резерв русских на левом их фланге император не видел, поэтому решил, проведя демонстрацию на правом фланге русской армии, наносить главный фронтальный удар именно на левом. Необходимо было сломить сопротивление русских на Семеновских укреплениях (флешах), затем, когда русские подадутся назад, свежими силами взять Центральную (Курганную) высоту, а потом отрезать пришедшего в расстройство противника от новой Смоленской дороги, прижать к Колоче и Москве-реке и довершить разгром.

К Бородино Наполеон привел пять пехотных корпусов, четыре кавалерийских корпуса, старую и молодую гвардию.

Русские войска под Бородино насчитывали 120 тысяч человек, в том числе 10 тысяч ополчения и 7 тысяч казаков; русская армия имела 640 орудий. У Наполеона было 135 тысяч человек и 587 пушек. Русская артиллерия превосходила французскую не только количественно, но, вероятно, и качественно. Она была более дальнобойной (тяжелая пушка била на 1200 метров; у Наполеона лишь 10 % орудий могли стрелять на 1000 метров, многие тяжелые орудия отстали в пути), стреляла более тяжелыми ядрами.

Бородинскому сражению предшествовал бой за Шевардинский редут, развернувшийся 24 августа (5 сентября). Его обороняли части под командованием князя Горчакова в количестве до 12 тысяч человек. Наступлением наполеоновских войск руководили Даву и Мюрат. В бой было брошено более 35 тысяч солдат. Редут несколько раз переходил из рук в руки, бой шел и в темноте. Около полуночи Кутузов приказал прекратить бои за Шевардинский редут. Генералы доложили Наполеону, что в редуте не удалось взять пленных, так как артиллерийский расчет не бросился бежать, когда уже стало ясно, что французы займут укрепление, а пошел в штыковую атаку и был переколот. «Они не сдаются в плен», – объясняли пораженные офицеры. «Тогда мы будем их убивать», – ответил император. Многие французы объясняли такое мужество русских тем, что они привыкли сражаться с турками, которые пленных убивали, однако это сомнительная точка зрения.

Перед началом сражения Наполеон обратился к армии с такими словами: «Воины, вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть потомки с гордостью вспоминают о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвой».

Кутузов, в свою очередь, обратился к русским солдатам: «Вам придется защищать родную землю. Каждый полк будет потреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, каждые два часа».

День 25 августа (6 сентября) был использован Наполеоном, чтобы разместить войска на поле боя, оценить обстановку. Ставка Наполеона находилась в деревне Валуево. Ночью император плохо спал, он все время боялся, что русские снимутся с мест и опять попытаются избежать генерального сражения; он требовал, чтобы ему докладывали, горят ли огни в лагере противника, горят ли они у Семеновской, у Утицы. Наконец, едва рассвело, император приказал начать атаку. «Вот солнце Аустерлица!» – воскликнул он, когда первые лучи осветили поле боя.

* * *

Бой начался в 5.30 утра с мощной артиллерийской подготовки. Более 100 французских орудий обстреливали Багратионовы флеши. Бой завязался за мостом у села Бородино (находившегося перед боевым порядком русской армии), где наступали части корпуса вице-короля Евгения Богарнэ. Деревня была взята французами, но они не смогли закрепиться на правом берегу Колочи. Барклай приказал сжечь мост через реку. Здесь наступление французов прекратилось. Вскоре стало ясно, что главным местом действия стал левый фланг русской армии. Наполеон сосредоточил основные силы против Багратионовых флешей и батареи Раевского. Сражение разворачивалось на полосе шириной не более километра, но по силе своего напряжения это был небывалый бой.

Во время первой атаки на флеши французы были отброшены егерями Шаховского и гренадерами Воронцова. Тут же началась вторая атака дивизий Кампана, Дюппелена и Дессе, но и это наступление отразила 27-я дивизия Неверовского. Даву, руководивший этой атакой, был контужен, генералы Кампан, Дюппелен и Дессе выбыли из строя.

Наполеон подкрепил корпус Даву корпусом Нея, направил на флеши конницу Мюрата, Нансути и Латур-Мобура, сосредоточил здесь до 300 орудий. Место Кампана занял адъютант императора Рапп. В третьей атаке участвовало 38 тысяч человек. Но Багратион предвидел нарастание боя – князь взял у Тучкова дивизию Коновницына, от Раевского – восемь батальонов. По просьбе Багратиона Кутузов отправил из общего резерва к флешам 100 орудий из Псаревки, три полка Депрерадовича, сводную гренадерскую бригаду и приказал корпусу Багговута передвинуться на левый фланг. Позднее по приказанию командующего четвертый корпус передвинулся к батарее Раевского. Но эти части не успели к началу третьей атаки, и 38 тысяч наполеоновских солдат встретило 16 тысяч обороняющихся.

Но взять флеши французам не удалось. Воронцов контратакой отбил обратно правую флешь, а Неверовский – левую. Тем временем маршал Понятовский со своим корпусом начал наступление на деревню Утицу, расположенную на крайнем левом фланге. Утицу он занял, но дальше продвинуться не смог, попав под обстрел егерей Шаховского и артиллерии корпуса Тучкова. Наполеон отправил на подкрепление Понятовскому корпус Жюно.

Император готовил четвертую атаку на Багратиона. Войска Даву и Нея были подкреплены дивизией Фриана, атака развернулась в 9.30 утра. В четвертый раз французы ворвались на флеши, но сам Багратион во главе восьми батальонов, при поддержке гусар из кавалерийского корпуса Крейца заставил бежать Мюрата. Те, кто видел в этот день Петра Багратиона, понимали, что флеши не будут сданы, если Багратион не будет убит или тяжело ранен. Собственно, по замечанию историка Тарле, самое поразительное в военной карьере отважного 47-летнего генерала было то, что он был еще жив.

Вскоре началась первая атака против батареи Раевского. Командовал ею Богарнэ с не менее чем 20 тысячами солдат. Защитники батареи отбросили противника. Вице-король остановил бегущих и развернул их обратно, на батарее вновь завязался ожесточенный бой.

Одновременно началась пятая атака на позиции Багратиона. Отступивших французских солдат вернули наполеоновские кирасиры (тяжелая кавалерия). Но подошедший Коновницын снова выбил их из флешей.

Богарнэ же удалось на время взять батарею Раевского. Но с занятых позиций его отбросили части генерала Ермолова и начальника русской артиллерии генерала Кутайсова. В этой схватке Кутайсов был убит, а Ермолов ранен.

Шестая атака флешей состоялась около 11 часов. Ее вели пять французских дивизий с фронта и две с фланга. Атака была отражена 27-й пехотной и 2-й гренадерской дивизией, бригадой егерей Шаховского, кирасирами Депрерадовича, частями Коновницына, одной из бригад корпуса Багговута. В это же время упорные бои вел у Утицы Тучков; когда генерал был убит, его сменил Багговут. Вскоре на флеши последовала седьмая атака – теперь удар приняли на себя и отбили атаку гренадеры Кантакузена и кавалерия Дорохова.

В это время на ширине в один километр грохотало уже 400 французских и 300 русских орудий. Из-за канонады не было слышно ружейных выстрелов, ядра рыли землю, разрывные гранаты выводили из строя сразу десятки людей; в нескольких местах уже не было видно солнца из-за дыма, пушки не выдерживали напряжения и лопались, убивая самих артиллеристов. Солдаты обеих армий показали беспримерное мужество и упорство – они бросались вперед, не ожидая приказа; теперь уже в плен не сдавался никто; те, у кого падали ружья, сцеплялись руками и душили друг друга. Поле покрылось трупами, по которым, как по брусчатке, скакала кавалерия и ехала артиллерия, раненые пытались добраться до своих лагерей и время от времени падали на смешавшиеся свои и чужие трупы; табуны лошадей, потерявших седоков, ошалев от шума, метались по полю боя. Позиции так часто переходили из рук в руки, что артиллерия не всегда могла вовремя приноровиться и некоторое время продолжала обстреливать уже своих. Потрясающую смелость проявили и генералы. По свидетельству многих очевидцев, Барклай де Толли явно искал смерти, Милорадович специально выезжал под перекрестный огонь противника и объявлял, что именно здесь он будет завтракать, генералы лично водили солдат в смертельные атаки и контратаки.

В исторических книгах бытует мнение, что Наполеон не мог как следует управлять битвой, потому что был простужен, а Кутузов вовсе не вмешивался в ход событий. И то и другое вызывает большие сомнения.

Восьмую атаку на Семеновские укрепления повел маршал Ней. Сам Багратион стал во главе гренадеров Кантакузена и в момент, когда он приказывал перейти в контрнаступление, был тяжело ранен в ногу. Некоторое время князь пытался не показывать своей боли, понимая, какое значение для войск будет иметь его выход из битвы, но через несколько минут стал тяжело валиться с лошади. Ранение Багратиона оказалось в конце концов смертельным. Одной из последних фраз генерала было: «Браво! Браво!» – когда он увидел приближающийся со штыками наперевес и не отстреливающийся, дабы не терять времени, 57-й полк французов.

Гибель командующего второй армией произвела удручающее впечатление на солдат и офицеров, флеши были сданы. Сам Кутузов тоже был потрясен потерей. Командование флангом было поручено Дохтурову. «Дмитрий Сергеевич, – передал ему Кутузов, – держаться надо до последней крайности».

Коновницын отвел части за Семеновский овраг к деревне Семеновской, где привел их в порядок. В его распоряжении было в общем до 10 тысяч штыков. Наполеон бросил было в атаку на деревню до 25 тысяч своих войск, но наступление это было отбито. Вторая атака силами Даву, Нея и Мюрата также была безрезультатна. Русские оставили деревню, но отошли недалеко – к опушке леса. В качестве резерва император мог теперь использовать разве что гвардию. Наступать с Багратионовых флешей на Семеновскую французы уже не рисковали. Центром боя стала батарея Раевского. Сюда были двинуты части молодой гвардии Наполеона. Положение становилось критическим, но Кутузов еще во время седьмой атаки на флеши направил в глубокий тыл к французам казаков Платова и кавалерийский корпус Уварова. Переправившись в 12-м часу через Колочу у деревни Малое, Платов с Уваровым опрокинули дивизию Орнано и произвели в тылу Наполеона большой переполох. Эти действия вызвали у императора чувство неуверенности за свои позиции, молодая гвардия отошла от батареи Раевского. На просьбу своих генералов пустить в дело старую гвардию он ответил, что вдали от Франции он не может рисковать всей своей армией.

Бой несколько ослабел после рейда русской конницы. За два часа Кутузов укрепил слабые места. В 14.00 под гул канонады опять бросилась в атаку французская конница, которая имела задачу обойти укрепление Раевского с севера. Русская пехота стойко отражала эти наскоки; затем подтянулась наполеоновская пехота, и бой продолжился с прежним ожесточением. Хотя после третьей атаки к 16.00 три четверти защитников были уже перебиты и батарея была взята, она уже не представляла собой важный стратегический пункт.

Теперь русские войска стояли всего в нескольких сотнях метров от своего первоначального положения, на высотах за Горским и Семеновским оврагами и были готовы продолжать бой. На полную мощность работала русская артиллерия, от огня которой несли большой урон флеши и батарея, занятые французами. Богарнэ был вынужден укрыть свои поредевшие и измученные части в небольших углублениях в земле, позади полуразрушенных укреплений, солдаты часами стояли на коленях, согнувшись за исковерканными брустверами. Но французы и сами отвечали свирепым артиллерийским огнем. Конница Наполеона, пытавшаяся наступать в районе села Горки, были отброшена.

Вечером пошел мелкий дождь. «Что русские?», – спросил император. «Стоят на месте, сир». – «Усильте огонь. Значит, им еще хочется. Дайте им еще!»

К ночи Наполеон приказал отводить части из флешей и с Курганной высоты на прежние позиции, но отдельные схватки вспыхивали и ночью.

Битва при Бородино продолжалась 12 часов. Потери русских войск составили более 40 тысяч человек, французов – 58–60 тысяч, французы потеряли 47 генералов, русские – 22[100]. Впоследствии трупы долго не убирали и сожгли всех павших воинов и лошадей только после отступления французов от Москвы. 28 августа (8 сентября) рано утром Кутузов дал приказ отступать, что армия и сделала в полном порядке. Рассказывают, что маршал Ней, увидев, что противник исчез, был поражен и сказал Мюрату: «Что это за армия, которая после такой битвы так образцово отошла?»

* * *

Как уже было сказано, насчет победителя в битве есть разные мнения. Сам Кутузов сообщал императору, что «неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами». При дворе Александра были и другие докладчики, которые полагали, что битва проиграна. Однако выводы о поражении делались в основном после того, как Кутузов оставил Москву. В самый же вечер битвы, по разнообразным свидетельствам, никто из русских участников битвы не считал, что сражение проиграно, и многие были готовы продолжать драться и на следующий день. Наоборот, французский император был мрачен как никогда. Он писал домой о тысячах пленных, но на самом деле их было лишь 700 человек. Император потерял около 40 % своей армии, не разбил решительным образом армию неприятеля, не добился никаких политических результатов. Позже Бонапарт напишет: «Из всех моих сражений самое ужасное – то, которое я дал под Москвой… В битве под Москвой выказано французами наиболее доблести и одержан наименьший успех».

ЛЕЙПЦИГ 1813 г.

«Битва народов». Войска антинаполеоновской коалиции, пользуясь значительным численным преимуществом, разгромили армию Наполеона, что, по сути, означало конец империи Бонапарта.

Наполеон Бонапарт был, без сомнения, гениальным полководцем, администратором, политиком. С конца XVIII в. до 1813 г. он лично не проиграл ни одного генерального сражения. Созданная им армия возглавлялась одаренными военачальниками, солдаты обожали своего императора. Но все шло к тому, что его империя должна была развалиться. Не могла Франция держать в своих руках чуть ли не всю Европу, не могла и одолеть экономическое могущество Англии, завоевать необъятные просторы России, а следовательно, рано или поздно наполеоновской державе должен был прийти конец. «Битва народов» показала, что, несмотря на полководческий гений, император не мог одолеть объединенные силы сразу нескольких крупных держав. Они были в состоянии просто задавить массой французскую армию.

* * *

После изгнания Наполеона из России, 13 января 1813 г., начался поход русских войск в Европу. Русская армия составила теперь то ядро, вокруг которого группировались войска других стран в борьбе с Наполеоном.

Нет в литературе единого мнения насчет того, как относился к продолжению борьбы с императором на территории Западной Европы Кутузов. Одни утверждают, что командующий не хотел дальнейшей войны, считал, что русская армия слишком ослаблена. Другие, наоборот, настаивают на том, что Кутузов был полон решимости преследовать французов. В любом случае продолжения войны хотел император Александр I, который резонно полагал, что иначе граница по Неману будет предметом постоянного беспокойства российского правительства.

Император еще имел большие возможности и влияние не только во Франции. Путь из Польши в Париж он проделал за 12 суток, был бодр и весел. На фоне многочисленных успехов неудача в России казалась ему лишь небольшим черным пятном, которое легко стереть. Он собирался отомстить русским за ту победу, которую им «предоставила погода». Сразу же по прибытии Наполеон начал новую мобилизацию (при этом уже заканчивалась подготовка новобранцев, призванных в 1812 г.). Созданная вскоре армия насчитывала 550 тысяч человек, и из них 200 тысяч были готовы к ведению боевых действий.

В этих условиях решающим должен был стать отрыв от Наполеона союзников. В феврале 1813 г. в Калише был заключен договор между Россией и Пруссией, по которому обе армии должны были действовать против Наполеона совместно. Общее командование над обеими армиями было поручено Кутузову. Однако Михаил Илларионович недолго пробыл на своем посту. Вскоре он заболел и 28 апреля 1813 г. скончался в Бунцлау. Недалеко от этого города на высоте у Саксонской дороги было похоронено сердце Кутузова. Он завещал перед смертью: «Прах мой пусть отвезут на родину, а сердце похоронят здесь, у Саксонской дороги, чтобы мои солдаты знали, что сердцем я остался с ними».

После смерти русского фельдмаршала командующим союзными войсками стал Витгенштейн. В первое время дела союзников пошли не очень удачно. 20 апреля (2 мая) 1813 г. в битве под Люценом Наполеон разбил противников, но развернуть наступление из-за отсутствия кавалерии не смог, и союзники организованно отошли к Эльбе.

Наполеон вступил в Дрезден, а союзные войска укрепились на высотах под Бауценом. К ним подошел с подкреплениями Барклай де Толли. Общая численность войск достигла 100 тысяч человек, из них русских – 70 тысяч.

В мае под Брауценом произошло новое сражение. И здесь Наполеон опять одержал победу. Он занял крупные города: Бреслау, Глогау и некоторые другие, но резервов для продолжения наступления у него уже не было. Пришлось императору согласиться на посредничество Австрии в переговорах о перемирии (большие усилия здесь приложил Миттерних, определявший всю внешнюю политику Австрии и указывавший Наполеону на опасность затеянной им игры). Перемирие было заключено в Плесвице 23 мая (4 июня) 1813 г. Оно оказалось более выгодным для союзников. Проводились дополнительные призывы, переформирование сил, дипломатическая подготовка. Снова открылась казна Англии. Наполеон же пытался призвать в армию все более молодых французов. В конечном счете был объявлен набор призывников 1815 г., т. е. вовсе подростков. Это уже были не закаленные ветераны, с которыми Наполеон воевал в Италии, Германии, Австрии. Еще хуже обстояли дела с союзниками. Во многих странах, покоренных императором, происходил подъем национально-освободительного движения. Войска, выставляемые завоеванными областями, не хотели воевать за Наполеона. В Испании французскую армию преследовали неудачи – испанцы и англичане под руководством Веллингтона наносили ей поражение за поражением.

Меттерних предложил по поручению союзников следующие условия мира: отказ Франции от завоеванных территорий: Голландии, Швейцарии, Испании, Рейнского союза и большей части Италии. Но Наполеон отклонил эти условия (хотя заключить мир советовали ему практически все приближенные – Бертье, Фуше, Савари). Бонапарт разговаривал с Меттернихом грубо, назначил ему свидание во вновь покоренной Вене. Император говорил: «Ваши повелители, рожденные на тронах, могут двадцать раз разрешить себе быть битыми и все же вернуться в свои столицы. Я не могу, потому что я солдат, проходимец. Моя власть не переживет меня, когда я перестану быть сильным и, следовательно, возбуждать страх».

Переговоры продолжались до 10 августа. 12 августа 1813 г. Австрия присоединилась к коалиции. Теперь общее число войск союзников, с учетом Швеции, составило более миллиона, в районе боевых действий – около 500 тысяч. У Наполеона же было 550 тысяч, из них 330 тысяч в районе боевых действий. Долгое время союзники не могли определиться с командованием. В расположение армии был вызван французский республиканский генерал Моро, имевший с Наполеоном свои счеты. Союзники рассчитывали на то, что присутствие в их лагере популярного в свое время республиканского генерала смутит французских солдат, однако для большинства из них защита Наполеона слилась с защитой родины от интервентов, эмигрантов, роялистов и т. д. Рассказывают, что пленный француз, узнавший Моро, плюнул ему в лицо. Моро предлагал стать во главе армии Александру I с тем, что он сам останется в качестве начальника штаба. Он дал немало дельных советов, рекомендовал бить в те места, где нет самого Наполеона, разбивать в сражениях его маршалов. Кроме того, генерал настаивал на том, чтобы союзники не паниковали, были настойчивы.

15 (27) августа под Дрезденом произошло большое сражение, в котором Наполеон, несмотря на численный перевес противника, одержал победу. Союзники потеряли 10 тысяч убитыми и 15 тысяч пленными. В самом начале битвы Наполеон едва ли не лично выстрелил из пушки по группе конных офицеров в центре вражеских позиций, ядро раздробило ноги Моро, и он умер через несколько дней. Поражение под Дрезденом было столь серьезным, что угрожало развалом коалиции. Но эта опасность отпала после того, как в сражении при Кульме был разгромлен наполеоновский генерал Вандам. Для того чтобы в будущем не допустить никаких колебаний, в сентябре 1813 г. участники коалиции подписали Теплицкий договор о продолжении борьбы с Наполеоном до конца. По договору предусматривалось восстановление Австрии и Пруссии в прежних границах, ликвидация Рейнского союза, раздел герцогства Варшавского. Территория Франции должна была свестись к границам 1792 г.

С первых чисел октября началось сложное маневрирование враждебных армий с отдельными мелкими стычками, атаками и отступлениями. Наполеон действовал крайне изобретательно, но дни его армии были уже сочтены. Русские войска вторглись в Вестфалию, откуда бежал брат Наполеона король Жером. Бавария отпала от союза с французским императором и примкнула к коалиции.

Решающее сражение произошло между Наполеоном и союзными войсками 4–6 (16–18) октября 1813 г. под Лейпцигом. Сражение это называют «битвой народов», поскольку в нем приняли участие представители самых разных стран Европы. Со стороны коалиции сражались: пруссаки, баварцы, австрийцы, русские, белорусы, украинцы, болгары, чехи, шведы, литовцы, башкиры, калмыки, киргизы, татары, словаки и словенцы. Под знаменами Наполеона собрались французы, саксонцы, швейцарцы, поляки, итальянцы, голландцы, хорваты, бельгийцы, немцы Рейнского союза.

Основные силы союзников были сосредоточены в 4 армиях: Богемской – под командованием Шварценберга; Силезской – под командованием Блюхера; Северной армии шведского принца (бывшего наполеоновского маршала) Бернадота и Польской армии русского генерала Беннигсена. Общая численность этих армий составляла 306 тысяч человек при 1385 орудиях. Главнокомандующим союзных сил был князь Шварценберг, который подчинялся совету трех монархов – русского, прусского и австрийского. План коалиционеров заключался в том, чтобы силами всех армий окружить и уничтожить в районе Лейпцига армию Наполеона численностью до 180 тысяч человек при 600–700 орудиях.

Наполеон принял решение разбить стоящие перед ним армии Шварценберга и Блюхера до подхода двух других армий. К началу битвы Наполеон имел от 155 до 175 тысяч человек, союзники – около 200 тысяч.

В 10 часов утра битва началась артиллерийским огнем союзных батарей и наступлением союзников на селение Вахау. На этом направлении Наполеон отбил все атаки. В это время центр Богемской армии пытался пересечь р. Плейс, чтобы ударить в обход левого фланга французов. Но противоположный берег реки был уставлен орудиями и усеян французскими стрелками, которые не дали форсировать реку. Первую половину дня на всех участках битва шла с переменным успехом. Незадолго до 15.00 батарея французского генерала Друо обрушила ураганный огонь на место прорыва, который сделали в оборонительной линии Наполеона союзные войска. Ровно в три часа началась массированная атака пехоты и кавалерии. Против 100 эскадронов Мюрата выстроились в каре несколько батальонов принца Евгения Вюртембергского и открыли картечный огонь. Однако французские кирасиры и драгуны при поддержке пехоты смяли русско-прусскую линию, опрокинули гвардейскую кавалерийскую дивизию и прорвали центр союзников. Они оказались недалеко от ставки союзного командования. Бонапарт даже решил, что победа уже практически одержана, и приказал звонить в Лейпциге во все колокола. Но сражение продолжалось.

Александр I послал в бой батарею Сухозанета, дивизию Раевского и прусскую бригаду Клейста. Свежие кавалерийские дивизии остановили Мюрата и закрыли брешь в союзных позициях. Наполеон выслал к ослабленному центру союзников силы пешей и конной гвардии. В это время австрийцы предприняли атаку на правый фланг противника, в связи с чем Наполеон был вынужден слать подкрепления стоявшему там Понятовскому. Австрийцы были отброшены, а австрийский генерал граф Мервельд попал в плен.

На другом участке битвы прусский генерал Блюхер атаковал войска маршала Мармона, который с 24 тысячами солдат сдерживал его натиск. Деревни Мекерн и Видерич в течение боя неоднократно переходили из рук в руки. Когда первый день сражения закончился, солдаты Блюхера сделали себе заслоны из тел убитых, полные решимости не отдавать французам захваченных территорий.

Первый день битвы не выявил победителей, хотя потери с обеих сторон были огромны (60–70 тысяч человек). А в ночь с 16 на 17 октября к Лейпцигу подошли свежие силы Бернадота и Беннигсена (около 110 тысяч человек). Французский же император получил лишь 15 тысяч подкрепления. Теперь силы союзников имели двойное численное превосходство. 17 октября обе стороны убирали раненых и хоронили убитых. Наполеон вызвал к себе пленного генерала Мервельда и отпустил его с просьбой передать союзникам предложение мира, но ответа не последовало. Бонапарт хотел было отступить к реке Зале, но не успел – в 8 утра 18 октября союзники возобновили наступление. Сражение в этот день выдалось еще более горячим, чем 16 октября. Деревни переходили из рук в руки по нескольку раз, приходилось штурмовать или защищать каждую улицу, каждый дом.

На левом фланге французов русские солдаты графа Ланжерона неоднократно штурмовали деревню Шелфельд, дома и кладбище которой, обнесенные каменной стеной, были прекрасно приспособлены к обороне. Дважды отброшенный, Ланжерон в третий раз повел своих солдат в штыковую атаку и после рукопашной схватки овладел селением. Однако резервы маршала Мармона выбили русских с занятой позиции. Жестокая схватка кипела у деревни Пробстейд в центре французской позиции. Корпуса генерала Клейста и генерала Горчакова к 15 часам ворвались в деревню и начали штурмовать укрепленные дома. Тогда в дело была брошена старая гвардия, которую вел сам Наполеон[101]. Под ударами гвардии неприятельские линии были готовы рассыпаться, но в самый разгар битвы вся саксонская армия, сражавшаяся в рядах наполеоновских войск, перешла на сторону союзников и развернула свои пушки против недавних партнеров. Этот момент стал одним из ключевых факторов поражения Наполеона в сражении при Лейпциге, хотя, конечно, куда важнее было подавляющее численное превосходство коалиционеров.

Бой продолжался до ночи. К концу дня французам удалось удержать в своих руках все ключевые позиции обороны. Однако Наполеон понимал, что еще день ему не выстоять, и поэтому ночью отдал приказ к отступлению. Армия отходила через Лейпциг за р. Эльстер. На рассвете в город двинулись противники Наполеона.

Город защищали солдаты Понятовского и Макдональда, и бой за него проходил с большими потерями с обеих сторон. Лишь к середине дня удалось захватить предместья. Среди французов началась паника, в результате которой единственный мост через р. Эльстер был преждевременно взорван охранявшими его солдатами.

К этому времени половина армии еще не успела перейти реку. Наполеону удалось вывести из города лишь около 100 тысяч человек, 28 тысяч еще не успели переправиться. Маршал Понятовский, пытаясь организовать отступление оставшихся частей, был дважды ранен, бросился на коне в воду и утонул. Сражение при Лейпциге закончилось. Союзники потеряли 60 тысяч, а Наполеон – 65 тысяч человек. Еще долгие дни страшные вопли раненых оглашали лейпцигские поля, и разложение трупов наполняло окрестности невыносимым зловонием. Не хватало рук, чтобы очистить поле.

Но Наполеон была разбит. Вся Германия восстала против завоевателей. Империя рушилась.

ВАТЕРЛОО 1815 г.

Последняя битва временно возвратившегося к власти Наполеона, в которой он потерпел окончательное поражение от войск коалиции – англичан и пруссаков. Битва при Ватерлоо, вероятно, могла быть выиграна Наполеоном в случае получения своевременной поддержки от маршала Груши.

Военная слава Наполеона началась со взятия Тулона. Свой Тулон стали искать многие молодые офицеры в последующих войнах. Но никому не приходило в голову искать свое Ватерлоо. Да и найти его могут, наверное, только самые выдающиеся крупные полководцы. Ведь значение слова «Ватерлоо» – крах. А крах бывает у великих, у остальных бывают лишь поражения.

* * *

27 февраля 1815 г. Наполеон бежал из места своего почетного заключения на острове Эльба и начал свое триумфальное возвращение во Францию. Народ приветствовал его как героя. Слишком велика была ненависть к Бурбонам. Даже ярые революционеры, которые были противниками императора, предложили ему свои услуги. Второй период правления Наполеона продолжался всего сто дней. Вряд ли император действительно мог долго удержаться во главе Франции. Для этого ему надо было бы разбить сильно превосходящие армии держав, бдительно следивших за тем, чтобы корсиканец вновь не возвысился над Европой или даже одной отдельно взятой страной. Но император попытался победить коалицию на поле боя, как он это неоднократно делал в прошлом. Европа замерла в ожидании. Ведь полководческий гений Наполеона был хорошо известен. У него было меньше сил, но вдруг…

Наполеон сразу по возвращении начал собирать новую армию. Многие маршалы и генералы вернулись на его сторону. Солдаты же были просто в восторге от императора, хотя и с подозрением относились к своим военачальникам-«предателям». Однако Бонапарт не решился расправиться с изменниками. Вероятно, у него не было особого выбора.

Так или иначе, императорская армия выступила во Фландрию, навстречу силам англичан, которыми руководил герцог Веллингтон, и пруссаков, во главе которых стоял «железный пруссак» Блюхер. Многочисленные австрийские и русские части находились гораздо дальше, и Наполеон рассчитывал разделаться с противником во Фландрии без их участия. В Париже был оставлен в качестве губернатора маршал Даву.

Из 198 тысяч, которыми располагал Наполеон 10 июня 1815 г., более трети было разбросано по стране. У императора для предстоящей кампании было 344 орудия и 128 тысяч человек – гвардия, пять армейских корпусов и резерв кавалерии.

После первоначальной растерянности и упадка духа правители стран коалиции проявили большую энергию для того, чтобы раз и навсегда покончить с Наполеоном. Составлялись огромные армии. Как и многие во Франции, монархи отождествляли Наполеона с революцией (хотя по духу и политическим убеждениям этот человек был крайне далек от революционных идей) и хотели сохранить старый порядок. К концу лета коалиция собиралась выставить уже более миллиона бойцов.

В начале июня Веллингтон с английской армией стоял в Брюсселе; Блюхер с пруссаками – разбросанно на реках Самбре и Маасе, между Шарлеруа и Льежем. Наполеон вторгся в Бельгию 14 июня. Мгновенно оценив недостатки расположения противника, император двинул свои войска в промежуток между частями Веллингтона и Блюхера, а затем всей массой бросился на пруссаков. Французы заняли Шарлеруа и с боем перешли реку Самбру. Но операция на правом фланге несколько замедлилась. На сторону пруссаков перебежал генерал-роялист Бурмон. (Правда, Блюхер отказался принять изменника.)

Наполеон велел маршалу Нею 15 июня занять селение Катр-Бра на Брюссельской дороге, чтобы сковать англичан, но тот действовал медленно и непоследовательно и опоздал это сделать. 16 июня состоялся большой бой с прусскими войсками при Линьи. Здесь Блюхер потерял около 20 тысяч человек, Наполеон – 11 тысяч. Сам прусский командующий был ранен. Во время сражения император ждал, что Ней ударит во фланг Блюхеру, что стало бы катастрофой для прусской армии и, скорее всего, вывело бы ее из участия в кампании. Но и здесь французский маршал сплоховал, по непонятным соображениям отправив 1-й корпус между Катр-Бра и Линьи, где никаких действий не происходило. Прусские войска были разбиты и отброшены, но не разгромлены.

17 июня французы отдыхали, дав, таким образом, и Блюхеру время привести свои войска в порядок. Около 12.00 Наполеон отделил от своей армии более чем тридцатитрехтысячный отряд под командованием маршала Груши и отправил его вдогонку прусской армии.

Тем временем часть французской кавалерии преследовала англичан, которые спешно отступали из-под Катр-Бра. Это преследование прекратил сильный летний ливень с грозой.

Наполеон соединился с Неем и двинулся на север по направлению к Брюсселю. А Веллингтон решил занять позицию на плато Мон-Сен-Жан в 22 километрах от Брюсселя, южнее деревушки Ватерлоо. Севернее этой деревни французский отряд отрезал ему отступление на бельгийскую столицу. Герцог решил укрепиться на плато. Позиция была довольно сильной, но Веллингтон отдавал себе отчет в том, что победа будет возможна, вероятнее всего, только при поддержке прусской армии. Известие от Блюхера с обещанием подойти к плато Веллингтон получил, но когда это произойдет, не знал. Наполеон подошел к английским позициям вечером 17-го.

* * *

У императора было около 72 тысяч, у Веллингтона – 70 тысяч человек. Утром 18 июня обе армии расположились друг против друга. Как и герцог, Наполеон также рассчитывал на подкрепления, которые приведет Груши[102]. Наполеон понимал, что при приходе обеих армий перевес будет не на его стороне, но, во-первых, он получил дезориентирующее донесение от своего маршала. Дело в том, что Блюхер демонстративно изобразил отход своих сил, отправив небольшой отряд дальше к востоку. Груши попался на эту удочку, двинул войска вдогонку за небольшим прусским отрядом и известил императора, что основные силы пруссаков отходят и лишь малые силы направляются на помощь англичанам. Все было как раз наоборот. Во-вторых, Наполеон полагал, что ему еще до подхода каких бы то ни было подкреплений удастся нанести поражение английскому войску.

На рассвете император не начал атаку. Генерал Дрюо сообщил, что не может развернуть артиллерию из-за мокрой почвы, да и кавалерии сырая земля – не союзник. Поэтому Наполеон удалился в ставку в Кайю и проспал там два часа. Затем он сделал смотр своим войскам. Эта церемония впечатлила и самих солдат, и Наполеона, и англичан. Воодушевление в войсках было сродни настроениям при Аустерлице. В полдвенадцатого Наполеон приказал начать сражение. Против левого крыла англичан был открыт огонь из 84 пушек, затем в наступление пошел командующий правым французским флангом Ней. Одновременно была начата атака на замок Угумон, расположенный на противоположном фланге. Здесь французы встретили ожесточеннейшее сопротивление.

Через некоторое время вдалеке на северо-востоке у Сен-Ламбер показался столбик пыли от движущихся войск. Император воодушевился, полагая, что на помощь ему движется Груши, но это был вовсе не Груши, а Блюхер. Когда это стало ясно, Наполеон тоже не слишком расстроился. Он считал, что Груши следует по пятам за пруссаками и ситуация все равно уравновесится. Но склонить чашу весов на свою сторону нужно было еще до подхода подкреплений, поэтому Бонапарт спешил.

Против приближающегося Блюхера были направлены отряды конницы для создания заслонов. На левое крыло и центр английской обороны были брошены четыре дивизии корпуса д'Эрлона. Генерал допустил промах, построив наступавших плотными колоннами с недостаточной шириной фронта и сделав их таким образом удобной мишенью для английских стрелков и пушек. Впрочем, и сам император не дал атаке необходимой и своевременной кавалерийской поддержки. Корпус д'Эрлона был сильно расстроен огнем английской обороны и действиями шотландской конницы. Французские кирасиры Мильо отбросили шотландцев, но левое крыло англичан не было сломлено. Тогда император переместил центр тяжести атаки на правое крыло и центр Веллингтона. В 15.30 ферма Ла-Хэ-Сэнт была взята левофланговой дивизией д'Эрлона, но эти части не могли развить успех. Тогда в атаку бросились конные эскадроны во главе с Неем.

Это была знаменитая кавалерийская атака. Маршал Ней под шквальным ружейным и артиллерийским огнем вверх по склону стремительно приблизился к линии английской обороны и взломал ее. Веллингтон сам считал, что это, вероятно, конец его армии. Но англичане выстроились в каре и не отступали. Вокруг квадратных построений англичан кружились французские всадники и доставали противников длинными пиками, но оставшиеся смыкали ряды. Дело в том, что Ней не обеспечил поддержку пехоты (хотя командовал не одной только конницей, а целым флангом), а потому не смог разбить плотные ряды английских пехотинцев. Но еще хуже было то, что маршал не позаботился оттащить или хотя бы испортить захваченные на английских позициях орудия[103]. Поэтому, когда подтянулись английские подкрепления и отбросили Нея, вслед французам тут же полетели ядра, нанося кавалерии страшный ущерб.

Следующие атаки французов были в целом так же безуспешны. Постоянно не хватало подкреплений – пехотных и кавалерийских – для того, чтобы развить успех на каком-либо участке боя. В конце концов Наполеон лично повел в бой на Ла-Хэ-Сэнт гвардию. И в это время на правом фланге французов раздались выстрелы и крики. С 30 тысячами подошел Блюхер. Прусская кавалерия обрушилась на французскую гвардию, оказавшуюся меж двух огней. Сам «железный пруссак» с другой частью войск отрезал отступление отряду Наполеона.

В восемь часов вечера было еще довольно светло (стояли самые длинные дни в году), и Веллингтон приказал перейти в общее наступление. Гвардия, построившаяся в каре, медленно отступала, прокладывая себе дорогу сквозь ряды неприятеля. Английский полковник предложил храбрым французам сдаваться и получил в ответ ругательство. Здесь была произнесена знаменитая фраза «Гвардия умирает, но не сдается!». Практически все гвардейцы были уничтожены. На других участках французские войска, подвергшиеся атакам свежих прусских отрядов, постепенно рассеялись, спасаясь бегством. Всю ночь пруссаки преследовали неприятеля. «Железный герцог» и «железный пруссак» сердечно поздравили друг друга с победой.

При Ватерлоо французы потеряли 25 тысяч, англичане и пруссаки – 22 тысячи убитыми и ранеными. Французы, кроме того, потеряли практически всю артиллерию. Веллингтон, осматривая наутро поле битвы, сообщил в Лондон: «Ничто – кроме проигранного сражения – не может быть печальнее, чем сражение выигранное».

К границам Франции приближались сотни тысяч австрийцев и сотни тысяч русских. Собирать резервы у Наполеона не было ни времени, ни, как он полагал, смысла. В Париже горожане требовали продолжения борьбы, но император уже сдался. Он решил, что его дело окончено. 22 июня он вторично отрекся от престола, а 15 июля сдался в руки англичан. На этом, собственно, и заканчивается история великого Наполеона Бонапарта.

НАВАРИН 1827 г.

Объединенный англо-русско-французский флот уничтожил превосходящий численно турецко-египетский флот. Этим было подорвано значение Турции как морской державы, усилились позиции России в Средиземном море и на Балканах, была приближена независимость Греции.

«Я награждаю его орденом, хотя надо было бы наградить петлей», – так откомментировал награждение вице-адмирала Кодрингтона английский монарх. Ни в английские, ни во французские планы не входило полное уничтожение турецко-египетского флота. После этого положение России на Балканах и в Средиземном море стало бы куда более устойчивым. Так и случилось, потому что битва состоялась. Это произошло в Наваринской бухте 8 (20) октября 1827 г.

* * *

Балканы несколько веков находились под властью Оттоманской Порты. К началу XIX в. Турция уже была, по выражению царя Николая I, тяжело больным человеком, ее экономика, военное и политическое могущество и близко не напоминали эту же страну в XV–XVI вв. Однако она все еще обладала большими ресурсами, а политика государств Западной Европы не давала ей развалиться полностью. Так, например, Англия и Франция не хотели полного ослабления Порты, поскольку это привело бы к усилению позиций России.

Первая половина XIX в. ознаменовалась подъемом национально-освободительного движения балканских народов. Особенно это касается Греции. Здесь настоящая война против турок началась в 1821 г. Греческим повстанцам сочувствовали многие прогрессивные деятели Западной Европы. Общественность была поражена жестокостью по отношению к ним со стороны турок, призывала правительства своих стран прийти Греции на помощь. Особую позицию в этом смысле занимала Россия. Здесь интересы прогрессивной общественности совпадали с интересами государственными. Россия вела борьбу с Турцией за территории на Кавказе и Дунае, добивалась свободы русской торговли в Средиземном море, свободного плавания по черноморским проливам. Кроме того, освобождение православной Греции было делом политического престижа. Поэтому Россия была самой решительной сторонницей войны с Турцией.

В первые годы царствования Николая I английское правительство решило сдерживать его активность в «восточном вопросе», и в частности, на Балканах, путем заключения соглашения о совместном воздействии на Турцию в греческом и ряде других вопросов, касающихся балканских народов. С этой целью в Россию была послана дипломатическая миссия во главе с герцогом Веллингтоном. В результате его переговоров с русским правительством 23 марта (4 апреля) 1826 г. был подписан так называемый Петербургский протокол. По этому протоколу Россия и Англия обязывались совместно добиваться умиротворения в Греции на основе предоставления ей автономии. В этих целях они согласились оказать совместное давление на турецкого султана. Англия на самом деле не хотела идти дальше простой декларации. Николай I поступил иначе. Вскоре после заключения Петербургского протокола он предъявил Турции ультиматум, в котором потребовал улучшения положения как греков, так и других балканских народов. Кроме того, Россия настаивала на заключении новой конвенции между Турцией и Россией, в которой первая подтвердила бы ряд прав и привилегий последней. В Турции создалось впечатление, что Николай действует в рамках достигнутого соглашения с Англией и имеет во всем ее поддержку, чего на самом деле не было. Так, Англия не включила Россию в русло своей политики, а наоборот, была использована Россией в ее политике.

25 сентября (7 октября) 1826 г. между Турцией и Россией была заключена Аккерманская конвенция, сыгравшая большую роль в судьбе балканских народов. По ней Турция признавала за Россией право покровительства Молдавии и Валахии и Сербии; русским купцам дано было право свободного плавания в турецких водах; для Сербии устанавливалась автономия, в Молдавии и Валахии каждые семь лет избирались управители – господари. Турция признавала переход к России Сухуми, Анаклии, Редут-Кале. Однако положение греков мало изменилось, и они обратились за помощью к русскому правительству. 8 апреля 1827 г. они выбрали президентом Каподистрию, много лет служившего в российском министерстве иностранных дел. Николай I обратился с призывом к Англии выступить совместно на защиту Греции и привлечь к своему союзу Францию. Петербургский протокол был заменен Лондонской конвенцией. Три державы согласились оказать поддержку борьбе греков и предложили свое посредничество между восставшими греками и турками. Однако султан отверг это предложение и продолжал карательные операции против мятежников.

Для демонстрации военной силы и как гаранта безопасности восставших к берегам Греции решено было направить союзную эскадру.

* * *

Император Николай явился на готовящуюся русскую эскадру не только со свитой, но и с послами Англии и Франции. «Надеюсь, что в случае каких-либо военных действий поступлено будет с неприятелем по-русски», – слова императора предназначались не столько русским морякам, сколько послам союзников. В Палермо (о-в Сицилия) русские командиры узнали, что объединенный турецко-египетский флот укрылся в Наваринской бухте. Неподалеку от острова Закинтос в Ионическом архипелаге союзные эскадры встретились.

Соединенная эскадра состояла из 10 линейных кораблей, 9 фрегатов и 7 меньших судов, всего 26 кораблей с 1300 орудиями. У русских на 4 линейных кораблях и 4 фрегатах было 466 орудий; у англичан на 3 линейных кораблях, 3 фрегатах, 4 шлюпках и катере – 472 орудия; у французов на 3 линейных кораблях, 2 фрегатах, бриге и шхуне – 362 орудия.

Командование эскадрой было поручено старшему по званию английскому вице-адмиралу Кодрингтону. Французскими кораблями командовал контр-адмирал де Риньи, русскими – контр-адмирал Логин Петрович Гейден – голландец на русской службе. Его флаг был на линейном корабле «Азов», которым командовал капитан первого ранга Михаил Петрович Лазарев, незадолго до этого вместе с Беллинсгаузеном открывший Антарктиду.

Три адмирала не в равной степени горели желанием пустить в ход пушки. Анри де Риньи вовсе не склонялся к генеральному разгрому султанской Турции (Англия и Франция полвека тратили свое золото и военных советников на обучение турецких военных, ибо, как выразился английский премьер-министр Уильям Питт-младший, «Господь Бог изобрел Турцию лишь для того, чтобы не пускать в Черное и Средиземное моря Россию»). Вице-адмирал Кодрингтон находился в незавидном положении: Англия тоже совсем не желала разгрома Турции. Зато Гейдена не одолевали никакие сомнения.

Турки еще до Наварина отлично понимали, что с появлением русских дело принимает серьезный оборот. Мичман Гарри Кодрингтон, сын адмирала, писал в Лондон: «Любопытно было наблюдать, как турки удалялись от русских судов и держались нашей подветренной стороны. Когда русские суда приближались к ним, они тотчас же бежали на нашу сторону. Что-то зловещее виделось им в русских судах». Действительно, английский посол убеждал султана, что готовящаяся акция есть дружеская демонстрация силы, в Египте англичане тайно договорились с египетским правительством о том, что египетские корабли первыми стрелять не будут (египетский паша находился в зависимости от Турции, но и терять союзников в лице Англии не хотел). С русскими такие переговоры были невозможны.

Союзники блокировали турецко-египетский флот в Наваринской бухте в начале сентября. Бухта Наварин, в которой сосредоточился турецкий флот, находится в юго-западной части полуострова Пелопоннес и является одной из самых удобных бухт на Средиземноморском побережье. В бухте несколько островов. Естественную ее защиту создает протяженный остров Сфактерия. На небольшом острове с естественной аркой – острове Пилос (или Шихли-баба) при входе в бухту установлен один из входных маяков. В середине бухты на небольшом островке – Челонаки также установлен маяк. Несколько скал выступают из воды в проливе Apec между островами Сфактерия и Пилос. Максимальная глубина в бухте около 60, средняя около 30 метров, что позволяет принимать любые суда. Естественно, берега бухты были обитаемы еще в глубокой древности. По преданию, здесь жил известный по Гомеру царь Нестор.

За свою историю юго-западная часть Пелопоннеса – Мессения – испытала много войн, природных катаклизмов, пиратских набегов и внутренней борьбы: афино-спартанские войны, вхождение в Ахейский союз, независимость (автономия) в эллинический период, пиратский разбой на побережье во все времена, французское и венецианское правление, которое продолжалось до конца XV в. н. э. В этой части полуострова была создана система городов-крепостей: на побережье – Корони, Мефони, Пилос (Палеокастро), Каламата, Кипариссия: в глубине полуострова – Мессини (Мавроматия) и Мелигалас. После падения Константинополя над Грецией нависла новая угроза. В 1499 г. у турецкий флот разбил морские силы венецианцев, утвердился в бухте Наварин и в соседнем Мефони. Первая турецкая оккупация продолжалась до 1686 г., за это время турки при входе в бухту Наварин построили новую большую крепость – Неокастро. Артиллерия крепости и пушки, установленные на острове Сфактерия, практически полностью перекрывали вход в бухту. Тем не менее в 1686 г. венецианцы сумели вернуть себе контроль над Наварином и Мефони. В 1715 г. турецкие силы атаковали венецианцев и отобрали крепости. Власть турок над Пилосом продолжалась до 1821 г. За это время Наварин помнит лихой налет эскадры Федора Орлова в 1770 г., когда три русских фрегата под командой артиллерийского бригадира Ивана Ганнибала вошли в бухту и установили несколько береговых артиллерийских батарей. После интенсивного шестидневного обстрела на помощь с Мальты пришли корабли под командой Алексея Орлова и крепость Неокастро пала. Русские водрузили над церковью крест, разрушили минареты, но в виду угрозы нападения превосходящих турецких сил вынуждены были уйти.

Турецко-египетский флот в бухте Наварин состоял из 3 линейных кораблей, 23 фрегатов, 42 корветов, 15 бригов, 8 брандеров – всего 91 корабль. Было у турок еще около 50 транспортных и торговых судов, большинство из которых имели по 10–20 пушек. С обеих сторон вход в бухту охраняли береговые батареи – в Наваринской крепости и на острове Сфактерия. Таким образом, союзникам угрожали 2300 орудий. Командовал этим флотом и войском Ибрагим-паша[104], хотя у турецкого и египетского флотов были свои отдельные командующие – соответственно, Тахир-паша и Мухарем-бей.

Ибрагим-паша не ответил на ультиматум трех адмиралов, в котором содержалось требование прекратить военные действия против греков. Гейден и Лазарев (который выполнял еще и обязанности флаг-капитана – т. е. начальника штаба русского флота) настояли на решительных действиях. Англичанин и француз не могли не согласиться. Было решено ввести корабли в Наваринскую бухту и поставить их, как в бою, перед кораблями неприятеля, «дабы грозным присутствием там сил своих удержать кровопролитие мусульман…»

В приказе Кодрингтона о порядке входа эскадры в бухту и постановке там кораблей были такие строки: «Ни из одной пушки не должно быть выпалено с соединенного флота прежде сделанного на то сигнала. Разве только в том случае, что откроют огонь с турецкого флота, в таком случае те из турецких судов должны быть истреблены немедленно». Вероятно, не случайно Кодрингтон приказал французским кораблям встать в бухте против египетских кораблей, на которых служили и французские офицеры: соотечественники с меньшей степенью вероятности стали бы стрелять друг в друга.

Вход в бухту очень узок. Батареи с острова Сфактерия и из крепости надежно держали его под обстрелом. Эти же орудия прикрывали фланги своих кораблей, то есть могли вести огонь и в глубину бухты. Турецко-египетский флот стоял в виде подковы: впереди линейные корабли и фрегаты, за ними две линии корветов и бригов, у самого берега – транспортные суда. Брандеры были расположены на флангах. По воспоминаниям участника битвы П. Нахимова, «вход в Наварин казался многим даже сумасбродством».

Но союзная эскадра двумя кильватерными колоннами – в правой наветренной англичане и французы, в левой подветренной русские – двинулась в бухту. Это было 8 октября в 11 часов. Русские корабли во главе с 74-пушечным «Азовом» уже подходили к узкому проходу, когда Кодрингтон приказал Гейдену лечь в дрейф и пропустить французов, отставших от своей колонны. Иначе могла получиться пробка, свалка союзных кораблей, и они стали бы прекрасной мишенью для береговых батарей. Англичане во главе с линейным кораблем «Азия», а следом французы, ведомые фрегатом «Сирен», вошли в бухту и стали занимать места против неприятельских судов. Ни одного выстрела с турецкой стороны не было. Не стреляли и союзники. Однако как только в бухту начали входить русские корабли, на них посыпались снаряды береговых батарей. Несмотря на ожесточенный огонь, русские корабли точно заняли отведенные им места напротив неприятельских кораблей.

Когда русская эскадра входила в бухту, произошел случай, коренным образом повлиявший на всю обстановку. Для борьбы с брандерами была выделена группа фрегатов во главе с англичанином Феловесом, командиром «Дармута». Феловес послал шлюпку к начальнику турецких брандеров, чтобы передать требование отвести их подальше от союзных кораблей. Турки начали стрелять по шлюпке из ружей, убили офицера и нескольких гребцов. Защищая шлюпку, начали стрелять из ружей с фрегатов «Дармут» и «Сирен». Тогда египетский корвет ударил из пушки по «Сирену», на котором находился контр-адмирал де Риньи. «Сирен», отвечая, ударил по египетскому судну всем бортом. Вскоре вся бухта загрохотала орудийными выстрелами.

Кодрингтон пытался остановить сражение. Он послал шлюпку с парламентером к египетскому флагману Мухарем-бею, чтобы передать предложение о взаимном прекращении огня. Но парламентер был убит, и предложение не дошло по назначению. Более того, египетский корабль открыл огонь по кораблю самого английского адмирала. Одновременно по «Азии» начал стрелять корабль турецкого капитан-бея. На английском корабле были разбиты несколько орудий, рухнула бизань-мачта. Спас английского флагмана «Азов». Корабль Мухарем-бея оказался повернутым к нему кормой. Лазарев приказал бить в нее из 14 орудий. Через 20 минут корма была разрушена, начался пожар в помещении, где хранились боеприпасы. Египтяне принялись тушить пожар, но выстрелы картечью прогнали их, и корабль скоро взорвался.

Одновременно «Азов» вел бой с пятью вражескими кораблями. Сам Гейден был контужен, однако все время находился рядом с Лазаревым.

Вот еще цитата из письма 25-летнего лейтенанта Нахимова: «Казалось, весь ад разверзся перед нами! Не было места, куда бы не сыпались книпели, ядра и картечь. И если бы турки не били нас очень много по рангоуту, а били все в корпус, то я смело уверен, что у нас не осталось бы и половины команды. Надо было драться истинно с особым мужеством, чтобы выдержать весь этот огонь и разбить противников, стоящих вдоль правого нашего борта (в чем нам отдают справедливость наши союзники). Когда же «Гангут», «Иезекииль» и «Александр Невский» заняли свои места, тогда нам сделалось несравненно легче. Вскоре после сего пришел еще французский корабль «Бреславль», не нашедший в своей линии места, стал на якорь у нас под кормой и занял линейный корабль[105], совершенно уже обитый нами. Тогда, повернувшись всем лагом к фрегатам, мы очень скоро их разбили. Они обрубили канаты, и их потащило к берегу, но вскоре один из них загорелся и был взорван на воздух, другой, будучи в совершенно обитом состоянии, приткнулся к мели и ночью турками сожжен. «Бреславль» также очень скоро заставил замолчать своего обитого противника…»

Сражение в основном было закончено к шести часам вечера. Полуразрушенные корабли турок и египтян выбрасывались на мель у берега, и там в продолжение ночи и следующего дня турки жгли свои корабли.

В ожидании новых нападений всю ночь союзники стояли наготове, наблюдая пожары и взрывы у берега. В полночь большое военное судно попыталось сцепиться с линкором «Гангут», чтобы сгореть или взорваться вместе с ним, но экипаж русского корабля вовремя пошел на абордаж и перебил команду противника до того, как она успела поджечь судно.

Наваринское сражение закончилось полным разгромом турецко-египетского флота. Он потерял больше 60 судов, в том числе 3 линейных корабля, 9 фрегатов, 24 корвета, 14 бригов. Уцелевшие корабли были настолько повреждены, что, как писал Нахимов, «вряд ли когда станут под паруса». Потери в людях достигали 7 тысяч.

Союзная эскадра была сильна повреждена. Понадобились большие и долгие работы, чтобы привести корабли в порядок. «Азов» получил 153 пробоины, из них 7 – в подводной части.

Однако ни один (!) корабль союзной эскадры не вышел из строя. Насколько же подавляющим было преимущество союзников в военной подготовке экипажей, в качестве артиллерии и уровне ее обслуживания расчетами! Убитых и пленных среди союзников было лишь 800 человек.

По общему признанию, наибольшую доблесть в сражении проявил «Азов». Именно он уничтожил египетский флагманский корабль Мухарем-бея и турецкий флагманский корабль Тахир-паши. «Азову» впервые на русском флоте присвоили георгиевский кормовой флаг – на белом полотнище, перекрещенном голубыми полосами, красный щит с изображением Георгия Победоносца. Тогда же ввели правило: когда такой корабль приходит в ветхость, его флаг и имя передавать новому кораблю.

Михаил Петрович Лазарев получил звание контр-адмирала и четыре ордена: русский, английский, французский и греческий. Участники битвы, которые тоже впоследствии стали адмиралами, героями Севастопольской обороны, получили свои награды: лейтенант П. Нахимов – орден Св. Георгия 4-й степени[106], греческий орден Спасителя и чин капитан-лейтенанта, мичман В. Корнилов – орден Анны 4-й степени и чин лейтенанта, гардемарин В. Истомин – Георгиевский крест и чин мичмана. Кодрингтон же по прошествии некоторого времени был отправлен английскими властями в отставку.

Вскоре началась новая русско-турецкая война 1828–1829 годов, которая закончилась очередным поражением Турции. Греция получила автономию, а в 1830 г. на Лондонской конференции Англия и Франция признали ее полную независимость.

СИНОП 1853 г.

Эскадра адмирала Нахимова уничтожила турецкий флот в Синопской бухте, что стало одним из самых больших воинских подвигов русских.

18 ноября 1853 г. эскадра из восьми судов под командованием адмирала Павла Степановича Нахимова вошла в Синопскую бухту и уничтожила стоявшую там турецкую эскадру, несмотря на неблагоприятные погодные условия, численное превосходство турок и огонь береговых батарей. Черноморский флот не потерял ни одного корабля.

Сражение при Синопе называют последней крупной битвой парусных флотов.

* * *

В середине XIX в. опять обострился «восточный вопрос». На арене все те же – Россия, Турция, Англия, Франция. Российская империя стремилась к укреплению своего влияния на Балканах и в Средиземноморье, но ей все так же противостояли не только одряхлевшая Турция, но и крупные западные державы. Николай I не исключал участия России в разделе Турецкой империи, рассчитывал на поддержку Австрии и Пруссии и был уверен в нейтралитете Англии и Франции. В этом он ошибался.

Англичане и сами рассчитывали так или иначе укрепиться в Константинополе и держать Балканы в зависимости. Более того, опираясь на Турцию и через ее посредство, Англия мечтала распространить свое влияние также на Крым и Кавказ, что могло случиться только после отторжения этих территорий от России. Русский же император считал, что Британия ограничится притязаниями на Египет и Кипр.

Ошибся Николай и в оценке позиции Франции. В то время французы активно действовали по утверждению своего влияния в турецкой столице, Сирии, Египте. Наполеон III для укрепления своего пошатнувшегося положения во Франции хотел войны. Война же в составе коалиции против одной России казалась ему несложной.

Наконец, просчитался Николай и в отношении Австрии. Император полагал, что его австрийский коллега в знак благодарности за помощь, оказанную русскими в подавлении революции 1848–1849 гг., не выступит против них. Но тот решил «удивить весь мир своей неблагодарностью», занял по отношению к России позицию враждебного «вооруженного нейтралитета». Все потому, что Австрия также всегда претендовала на гегемонию на Балканах.

Поводом для развязывания войны послужил конфликт вокруг ключей от «святых мест» в Иерусалиме. В 1850 г. Наполеон III потребовал отдать эти ключи представителям католической церкви. Русский император, в свою очередь, хотел, чтобы ключи остались у церкви православной. Султан последовал совету Наполеона. В январе-феврале 1853 г. Николай I вел неудачные переговоры с английским послом насчет согласования политики в отношении Турции, но из этого ничего не вышло. В феврале 1853 г. он отправил в Турцию специального посла. Тот предъявил султану ультиматум, в котором потребовал: 1) отставки министра иностранных дел Турции; 2) передачи ключей от «святых мест» православной церкви; 3) подтверждения права российского императора покровительствовать балканским народам, которые могли бы искать поддержку у России против действий султана. По совету английского посла туредкий султан принял первые два предложения, но отклонил третье. Дипломатические отношения между Турцией и Россией были разорваны. В середине лета 1853 г. русские войска вступили в Молдавию и Валахию в знак готовности отстаивать свои требования. 4 (16) октября турецкий султан, уверенный в поддержке Англии и Франции, объявил России войну. Одним из основных театров военных действий стало Черное море, его Кавказское и Крымское побережье.

* * *

Уже 11 октября 1853 г. турецкий флот напал в районе Галаца на русские корабли, в ночь на 16 октября – на пост Св. Николая на границах Грузии, затем был высажен десант в районе Сухуми, но эти действия потерпели неудачу. Англо-французский флот вошел в Мраморное море и подошел к Константинополю.

На Черном море происходили мелкие стычки между турецкими и русскими кораблями. Так, например, 5 ноября русский корабль «Владимир» нагнал неприятельский пароход «Перваз-Бахри». Встреча «Владимира» с «Перваз-Бахри» была едва ли не первым сражением между двумя колесными пароходами. Впрочем, с пароходами у России, как и с нарезными винтовками, с железными дорогами и со многим другим, дело было неважно. Российская империя, несомненно, отставала от Франции и Англии в своем развитии, и в частности в развитии военной техники. Мешала же нормальному ведению войны не только плохая техника, но и отсталые экономические отношения, крепостной строй, сказывавшийся на моральном духе солдат. Во многом именно неудачная Крымская война пятидесятых годов вынудила вскоре преемника Николая Александра II провести ряд самых серьезных реформ в государстве. Но это было потом. В начале войны русский флот показал себя с самой лучшей стороны.

Черноморский военный флот имел лишь шесть военных пароходов, некоторые из них были переделаны из почтовых суден, то есть вооружены пушками, что снижало их ходовые качества. Зато в отношении организации и подготовки экипажа русский флот не уступал, а возможно, и превосходил большинство флотов мира. Руководили черноморскими кораблями опытные флотоводцы, не раз проявлявшие храбрость в бою, знание морского дела, любимые матросами. Одним из них был адмирал Павел Степанович Нахимов.

Павел Степанович родился в 1802 г. в Вяземском уезде Смоленской губернии. Он был учеником прославленного М. П. Лазарева, одним из героев Наваринского сражения. Во время войны с повстанцами Шамиля Нахимов, ставший контр-адмиралом, командовал в Черном море бригадой 4-й флотской дивизии и успешно контролировал берега.

Когда началась очередная русско-турецкая война, Нахимов командовал эскадрой русского флота в Черном море. Некоторое время он безуспешно искал встречи с турецкими парусными судами и пароходами, которые, например, подвозили к кавказскому берегу боеприпасы. Наконец он получил от Корнилова известие, что ряд турецких кораблей недавно направился к Синопу[107]. Нахимов отправился туда же. Погода стояла ненастная, 8 ноября буря превратилась в шторм. Однако эскадра не потеряла своего курса, благодаря флагманскому штурману И. М. Некрасову. Адмирал отправил в Севастополь на ремонт два корабля – «Храбрый» и «Святослав». 11 ноября Нахимов всего с тремя 84-пушечными кораблями («Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав») подошел на две мили к Синопской бухте. В ней стояла на якоре большая турецкая эскадра.

Для атаки эскадры, стоявшей под защитой береговых батарей, Нахимов решился дождаться возвращения двух кораблей, отправленных в Севастополь, а пока что блокировать турецкую эскадру. Турки не двигались. Синопская бухта давала им прекрасные возможности для обороны. Ее образует загнутый дугой к югу и простирающийся от юго-запада к северо-востоку полуостров Бостепе-Бурун. Благодаря такому положению Синопская бухта защищена от порывистых северных ветров в Черном море. К тому же турецкий адмирал имел полное основание полагаться на защиту шести береговых батарей.

Выдерживая постоянные бури с дождем и снегом, Нахимов продолжал блокаду, с нетерпением ожидая возвращения своих двух кораблей. Наконец 16 ноября на горизонте показались суда, но вместо ожидаемых двух кораблей на помощь поспевала целая эскадра Новосильского в составе трех 120-пушечных кораблей – «Париж», «Великий князь Константин» и «Три Святителя» – и двух фрегатов – «Кагул» и «Кулевчи».

Командующий турецким флотом Осман-паша телеграфировал в Константинополь, что перед Синопом беспрестанно крейсируют «6 линейных кораблей, один бриг и два парохода (?)»; сверх того, между Синопом и Босфором, по его словам, тоже крейсировали от шести до восьми русских фрегатов и два парохода – что было уже совершенно неверно. Похоже, что турецкий флотоводец категорически не хотел сражаться с русскими, даже обладая превосходящими силами.

Русский же адмирал не сомневался в успехе и был уверен в своих силах, силах своих офицеров и матросов[108]. В распоряжениях, которые Нахимов сделал накануне битвы (17 ноября), виден профессионализм, скрупулезность, а с другой стороны – исключительное доверие подчиненным:

«Располагая при первом удобном случае атаковать неприятеля, стоящего в Синопе в числе 7 фрегатов, 2 корветов, одного шлюпа, двух пароходов и двух транспортов, я составил диспозицию для атаки их и прошу командиров стать по оной на якорь и иметь в виду следующее…» Далее следуют 10 основных пунктов, которые отмечают как общую задачу кораблей, так и самые мелкие детали подготовки. В бухту должны были войти две колонны: одна под командованием Новосильского, другая – самого Нахимова. Затем корабли должны были твердо стать на якорь и расстрелять корабли и батареи противника. Павел Степанович уделил внимание таким вещам, как подготовка шпрингов (специальных устройств, позволяющих кораблю не болтаться вокруг якоря); смазанных заклепок для якорных цепей; положению гребных вспомогательных судов; мелу для отмечания клина пушки при прицельном огне (далее, когда бухта должна была покрыться дымом, огонь мог вестись уже вслепую с помощью этих отметок). Фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» должны были курсировать от берега к берегу для того, чтобы перехватить турецкие пароходы, если они попытаются вырываться из бухты. Нахимов приказал также по возможности избегать огня по домам в Синопе, на которых будут подняты консульские флаги. Важнейшим было окончание приказа: «В заключение выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг. Государь Император и Россия ожидают славных подвигов от Черноморского флота. От нас зависит оправдать ожидания». Как видим, адмирал отлично понимал, что с началом битвы обстановка может кардинальным образом измениться, и если, например, адмирал не сможет подать сигнал (в дыму или в связи с поломкой мачт, разрывом такелажа), то капитаны должны сами решать свою задачу, проявлять инициативу и сообразительность.

Все эти общие распоряжения были сделаны 17 (29) ноября. Не только час, но и день атаки не были назначены приказом. Ночь была снова бурная. Но в 9 часов утра стало наконец совсем светло, и в половине десятого на флагманском корабле был поднят сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд». Отслужив молебен, эскадра, с развевающимися на мачтах национальными флагами, на всех парусах быстро понеслась прямо на неприятеля… На ходу, по сигналу, эскадра перестроилась в две колонны. Оба флагманских корабля – вице-адмирала Нахимова 84-пушечный «Императрица Мария» (капитан Барановский) и контр-адмирала Новосильского 120-пушечный корабль «Париж» (капитан Истомин) – шли рядом, каждый во главе своей колонны. Позади флагманского корабля в правой колонне шел 120-пушечный корабль «Великий князь Константин» (капитан Ергомышев), за ним 80-пушечный корабль «Чесма» (капитан Микрюков); в левой колонне – 120-пушечный корабль «Три Святителя» (капитан Кутров), далее 80-пушечный «Ростислав» (капитан Кузнецов). (Многие из «синопцев» – Новосильский, Истомин, Перелешин, Ергомышев и другие – прославили свои имена и в геройской защите Севастополя.)

Зная, что неприятельская эскадра стоит глубоко вогнутой дугой вдоль берега, адмирал построил корабли так, чтобы правая колонна, дойдя до неприятеля, стреляла правым бортом, а левая – левым.

В двенадцатом часу обе колонны поравнялись с крайней турецкой батареей № 1; впереди ясно обозначилась расположенная полумесяцем боевая линия турецкого флота; в нем насчитывалось семь фрегатов и три корвета; левый фланг этой боевой линии опирался на батарею № 4, а правый – на батарею № 6; в центре боевой линии было оставлено значительное пустое пространство между 22-пушечным корветом «Гюлли-Сефид» и 56-пушечным фрегатом «Дамиад»; этим интервалом открывалась линия огня восьмиорудийной батареи № 5, расположенной перед городом, на берегу, позади боевой линии эскадры. На стоящем у самого центра 44-пушечном фрегате «Ауни-Аллах» развевался вице-адмиральский флаг начальника эскадры Осман-паши; на втором с правого фланга 64-пушечном фрегате «Низамиэ» поднят был контр-адмиральский флаг Гуссейн-паши; во второй линии, правее батареи № 5, стояли два военных парохода, а левее этой батареи – два транспорта; в глубине залива виднелись два купеческих брига.

Благодаря такой диспозиции турецкого флота из шести батарей, прикрывавших Синопскую бухту, только четыре, всего с 32 орудиями, могли оказать эскадре действительную поддержку; батареи №№ 1 и 2 вынуждены были молчать.

Поразительно, но турецкие пушки далеко не сразу начали обстрел проходящих в бухту русских кораблей. В 12 часов на флагманском корабле Осман-паши был поднят флаг, но это был еще не сигнал к бою, а лишь традиционный знак полудня.

Лишь в полпервого заговорили турецкие орудия. Русские флагманские корабли, особенно «Императрица Мария» под флагом Нахимова, были буквально осыпаны градом ядер и картечи. Однако турки по своему обыкновению били не по палубам и подводной части судов, а по такелажу. Во-первых, они таким образом хотели снизить маневренность и скорость парусных кораблей русских, во-вторых, они стреляли, когда матросы меняли паруса. В это время на мачтах собиралась значительная часть экипажа. Однако этот прием Нахимову был прекрасно известен, и он заранее приказал не ставить паруса, а взять их на гитовы, то есть уменьшить на них давление ветра.

«Императрица Мария» бросила якоря против неприятельского флагманского фрегата и, повернувшись на шпринге, стала громить противника огнем 42 орудий правого борта. Надо специально отметить, что нижняя батарея флагмана была вооружена 68-фунтовыми бомбическими пушками Пексана. Снаряды, выпускаемые этими пушками, внешне выглядели как ядра, однако, поражая цель, разрывались и зажигали вражеские корабли. Турецкий флагман «Авни-Аллах», несмотря на поддержку батареи № 5 и стоявшего возле него 44-пушечного фрегата «Фазли-Аллах», не выдержал и получаса такого огня, выбросился на мель под самой батареей № 6.

«Императрица Мария» все еще оставалась под перекрестным огнем батареи № 5 и фрегата «Фазли-Аллах». Между тем против «Дамиада» и корвета «Гюлли-Сефид» бился «Париж». В 13.05 он взорвал на воздух «Гюлли-Сефид». Пока между «Парижем» и «Дамиадом», поддержанным вторым флагманским фрегатом турок «Низамиэ», кипел бой, «Императрица Мария» сосредоточила весь свой огонь на «Фазли-Аллахе»; вскоре на последнем вспыхнул пожар, и он, объятый пламенем, также бросился к берегу у самого города.

Нахимов по своему обыкновению не покидал палубы и не расставался с неразлучной подзорной трубой. Восхищенный действиями «Парижа», он приказал поднять сигнал одобрения, но оказалось, что веревки сигнала порваны.

«Париж» же справился с третьим врагом: «Низамиэ» с перебитыми мачтами тоже отклепал свою якорную цепь и выбросился к городу, где скоро и загорелся, по всей вероятности, подожженный остатками команды. Уничтожив все стоявшие против них суда, т. е. четыре фрегата и один корвет, русские флагманские корабли, повернувшись параллельно батарее № 5, сосредоточили против нее все свои силы.

Вели свои бои и остальные корабли. В правой колонне кораблю «Великий князь Константин» противостояли два 60-пушечных фрегата, «Навек-Бахри» и «Незими-Зефер», и 24-пушечный корвет «Неджми-Фешан», а также батарея № 4. «Великий князь Константин», кстати, тоже был вооружен бомбическими орудиями. Видя тяжелое положение этого корабля, следовавшая за ним «Чесма» также сосредоточила свой огонь против фрегата «Навек-Бахри». Спустя 20 минут выстрелом бомбической батареи корабля «Великий князь Константин» «Навек-Бахри» был взорван, причем его обломками завалило четвертую береговую батарею, которая уже не могла действовать на полную мощность. Впоследствии турки утверждали, что капитан этого турецкого фрегата сам приказал взорвать свое судно.

Между 13 и 14 часами «Константин» вывел из битвы фрегат и корвет, остававшиеся перед ним. «Чесма» же шквальным артиллерийским огнем срыла до основания две береговые батареи – номера 3 и 4.

С начала сражения вместе с «Парижем» палили по «Низамиэ» «Три Святителя», отстреливавшийся в то же время и от фрегата «Каиди-Зефер», и «Ростислав», выдержавший весь огонь корвета «Феази-Меабуд» и шестой батареи. В критический момент, когда «Трех святителей» отнесло кормой к шестой батарее, «Ростислав» поддержал соседа. Справившись со своим шпрингом, «Три Святителя» вынудил «Каиди-Зефер» выброситься на берег; той же участи подвергся и «Феизи-Меабуд» под действием огня «Ростислава», к четвертому часу дня уничтожившего также батарею № 6.

Еще один поразительный факт. Во время боя совершенно не спешили идти на помощь парусным судам оба турецких парохода – «Таиф» и «Эрекли», располагавшие в сумме 26 орудиями. На исходе первого часа командир «Таифа», английский советник Слейд решился спастись из этого ада, пользуясь отличным ходом и образцовым вооружением парохода. За ним погнались фрегаты «Кагул» и «Кулевчи», но «Таифу» удалось уйти.

К 17.00 все уже было кончено. Батареи и все суда противника были выведены из битвы. Всю ночь пароходы были заняты отводом на буксире пылавших турецких судов из опасения, чтобы с переменой ветра их не отнесло к русской эскадре. Осман-паша был взят в плен на своем корабле. Оказалось, что команда бросила корабль, ограбив предварительно своего 60-летнего адмирала. Жители Синопа в панике разбежались во главе с губернатором. В городе разгорелся пожар, но тушить его было некому.

Турок погибло в этот день более 3 тысяч человек. Их эскадра перестала существовать. С русской стороны потери в личном составе были определены в 38 убитых и 235 раненых. Кораблей русский флот не потерял, хотя и потрепаны они были изрядно: на корабле «Императрица Мария», например, было 60 пробоин, из которых многие в подводной части; на корабле «Три Святителя» было 48 пробоин и повреждены все мачты; на «Ростиславе» было убито и ранено 104 человека.

Победа под Синопом имела и более печальные последствия. Вскоре в войну на защиту Турции вступили английские и французские войска. Есть мнение, что Нахимов сильно переживал, что своими действиями спровоцировал появление более могущественных врагов у России. Якобы именно поэтому он искал смерти при обороне Севастополя.

Но тогда, поздней осенью 1853 г., да и сейчас никто не сомневается в том, что русский флот под командованием П. С. Нахимова совершил настоящий воинский подвиг. Второй руководитель Черноморского флота, вице-адмирал Корнилов так отозвался о действиях Нахимова: «Битва славная, выше Чесмы и Наварина… Ура, Нахимов! М. П. Лазарев радуется своему ученику».

ГЕТТИСБЕРГ 1863 г.

Один из переломных моментов в ходе Гражданской войны Севера с Югом в США. В битве потерпела поражение армия южан под командованием генерала Р. Ли.

В 2003 г. исполнилось 140 лет со дня битвы при Геттисберге, – одного из самых важных сражений Гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Битва имела решающее значение в ходе войны и явилась поворотным пунктом в развитии дальнейших событий.

Гражданская война 1861–1865 гг. в США была исключительно кровопролитной для XIX в. За четыре года погибло более 600 000 человек. Более полутора миллионов получили ранения. Большая часть территории США была в руинах, экономика – близка к кризису. Война оказала огромное влияние на национальное сознание американцев.

Исторически США делятся на три части: Север, Юг и Запад. В те времена (вторая треть XIX в.) Север представлял собой промышленно развивающийся регион. Юг же был практически полностью аграрным. Граница между Севером и Югом проходила по так называемой Линии Мейсон-Диксон, разграничивающей штаты Пенсильвания и Мэриленд. Запад был отделен рекой Миссисипи. Север и Юг имели равное представительство в парламенте.

Для Юга, вся экономика которого держалась на плантационном рабстве, расширение территорий было жизненно необходимо. Север же старался не допустить распространения рабства в силу причин экономических (труд свободных лучше подходил для промышленности) и моральных. С течением времени напряженность усиливалась. К началу 60-х г. XIX в. ситуация была уже взрывоопасной. Приход к власти Авраама Линкольна в 1860 г. стал, по сути, толчком к началу военных действий. Линкольн был ярым противником рабства, кроме того, он отвергал всякую мысль о возможном отделении, выходе из Союза каких-либо территорий (идея, которая активно обсуждалась на Юге уже с 50-х гг.). Но для Юга уничтожение рабства означало ликвидацию существующего порядка вещей.

По инициативе губернатора Южной Каролины У. Гиста власти южных штатов еще в октябре 1860 г. тайно договорились выйти из союза в случае победы на выборах кандидата республиканцев. 20 декабря Южная Каролина первой объявила о выходе из Соединенных Штатов Америки. Ее примеру последовали Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас. 4 февраля 1861 г. они создали новое государство – Конфедерацию, президентом которой стал богатый плантатор и бывший министр обороны Джефферсон Дэвис. Позднее к Конфедерации присоединились Виргиния, Теннесси, Арканзас и Северная Каролина. Президент Линкольн призывал конфедератов покончить дело миром и вернуться в состав Союза. Но мятежники, собираясь сохранить рабовладение в своих штатах и понимая, что президент-республиканец рано или поздно его отменит, выбрали раскол. В апреле 1861 г. ополчения конфедератов заняли несколько фортов и арсеналов. 14 апреля 1861 года после 34-часового боя сдался гарнизон федеральных войск форта Самтер в Южной Каролине. День атаки на этот форт, 12 апреля 1861 г., считается обычно днем начала Гражданской войны.

До лета 1863 г. война шла с переменным успехом. В ходе войны на Юге начала восходить звезда генерала Роберта Ли – одного из самых популярных генералов в Америке.

С начала 1863 г. вступила в силу подписанная Линкольном Декларация об освобождении рабов. Линкольн своим указом освободил рабов на тех территориях, которые были под контролем южан. Если раньше с Юга тянулись ручейки негров, убегавших на Север, то теперь эти ручьи превратились в реку. Декларация об Освобождении подрывала тыл Юга. Юг очень сильно зависел от внешних связей, которые блокировал флот янки-северян, и от обстановки у себя в тылу.

Поэтому к лету 1863 года ситуация достигла апогея. Югу было жизненно необходимо международное признание, в первую очередь со стороны Англии. В случае ряда побед Англия могла бы официально признать Конфедерацию и таким образом существенно повлияла бы на исход войны. На Севере, в свою очередь, росло движение за прекращение войны, и победы южан объективно усилили бы его. Два года войны легли тяжким бременем на плечи солдат и на людей невоюющих: фермеров, рабочих, горожан. Страна начала уставать от войны.

В мае 1863 года Роберт Ли, командующий Армией Северной Виргинии, обратился к Джефферсону Дэвису за одобрением своих планов вторжения на Север. С учетом того, что Север потерпел ряд поражений за последние месяцы, это имело смысл. Плодородные долины Пенсильвании дали бы армии необходимую провизию и освободили бы потрепанную войной Виргинию – главный театр военных действий – от бремени снабжения войск. Захват Харрисбурга, столицы штата Пенсильвания, прибавил бы Ли авторитета и неблагоприятно отразился бы на популярности Линкольна. Стратегически Пенсильвания была достаточно удобным плацдармом и для наступления на Вашингтон. 15 июня части армии Ли вошли в Пенсильванию. Генерал подготовился основательно: его армия насчитывала свыше 77 000 человек и более 270 орудий.

Линкольн после конфликта с предыдущим командующим Армии Потомака Хукером назначил на его место генерала Джорджа Мида.

Тем временем генерал Ли продолжал движение по Пенсильвании, наметив целью маленький городок Геттисберг. Геттисберг являлся перекрестком нескольких дорог и как стратегически, так и тактически был очень выгоден тому, кто его удерживает. Ли назначил встречу своих трех корпусов (около 20 000 человек каждый) в районе Геттисберга на начало июля. Кавалерия южан под командованием генерала Джеймса «Джеба» Стюарта в этот момент находилась в рейде по тылам янки. Ли еще в середине июня приказал Стюарту совершить разведывательный рейд с целью уточнения позиций северян и в конце концов расположиться на правом фланге корпуса генерала Ричарда Юэлла. Стюарт, однако, увлекся рейдом, в результате чего присоединился к Ли только вечером 2 июля, когда битва была в разгаре. Он лишил генерала Ли информации и поддержки кавалерии в самые критические дни Геттисбергской кампании.

К 28 июня армия южан оккупировала несколько городов Пенсильвании. Однако Ли, не имея точной информации о федеральной армии, колебался, наступать ли дальше. Генерал полагал, что северяне находятся к югу от реки Потомак. Однако в тот же день он получил донесение о том, что федералы сосредотачивают силы недалеко от Геттисберга. В случае продвижения на запад они могли перерезать коммуникации армии Ли. Поэтому последний отдал приказ о перегруппировке[109].

Армия федералов под командованием Джорджа Мида двигалась на запад. Мид преследовал цель: уменьшить угрозу южан для Балтимора и Харрисбурга и рассчитывал встретиться с армией Ли на выгодных для себя условиях. В последние дни июня Мид получил данные разведки, что корпус генерала Юэлла оставил Харрисбург и движется на юг, а генерал Ли концентрирует силы к западу от Геттисберга. Тогда Мид начал постепенно двигать части в направлении Геттисберга. 30 июня кавалерийская дивизия генерала Джона Бьюфорда вошла в город. Здесь северяне натолкнулись на бригаду пехотинцев-конфедератов, отступившую без боя. Эта бригада являлась частью корпуса под командованием Амброза Хилла. Командир бригады доложил Хиллу о присутствии в Геттисберге кавалерии Бьюфорда, но Хилл отнесся к сообщению скептически. Федеральная армия, по общему мнению, была в Мэриленде. (Южане еще не раз путались в численности и расположении стоящих перед ними войск.) Тем не менее Хилл решил проверить это донесение и приказал дивизиям Генри Хета и Уильяма Дорси Пендера (общим числом 13 000) первого июля выступить на Геттисберг. Ли не хотел устраивать большой битвы, поскольку он не закончил перегруппировки войск, и к тому же окружающая местность не была разведана.

Федералы также планировали подвести войска к Геттисбергу к первому июля. 1-й и 11-й корпуса получили приказы выдвинуться к городу и поддержать Бьюфорда. Четырем другим было приказано находиться в пределах досягаемости.

Первая стычка произошла в 05.30 утра: авангард дивизии Хета был обстрелян часовыми дивизии Бьюфорда. Между 10.30 и 11 часами утра дивизия Хета атаковала дивизию генерала Джеймса Уодсворта. Атака была проведена неудачно, Хет потерял пленными несколько сот человек и упустил возможность с ходу захватить Геттисберг. Федеральные войска потеряли генерала Рейнольдса, который был убит в начале боя, но они выиграли время и получили возможность организовать оборону, используя местность южнее города.

Узнав о том, что Хет вступил в бой, корпусной командир Ричард Юэлл приказал командующим дивизиями генералам Роудсу и Эрли подойти к Геттисбергу с севера. В 13.30 Роудс атаковал 1-й Федеральный корпус, но атака была не скоординирована. На поле боя прибыл генерал Ли. Он попытался взять ситуацию под контроль и предотвратить превращение битвы в хаотичную свалку. Генерал Джубал Эрли подошел с севера и немедленно атаковал 11-й корпус. Это случилось около 15.00. В результате 11-й корпус понес ощутимые потери.

Южанам удалось вышибить северян с их позиций на западной стороне Геттисберга. Янки отступили в беспорядке, оставив Геттисберг, и заняли Семетри-Хилл – Кладбищенский Холм, возвышавшийся сразу за южной окраиной Геттисберга. Холм был частью Кладбищенского Хребта, получившего свое название от старого лютеранского кладбища. (По злой иронии судьбы Кладбищенский Хребет вскоре подтвердил свое название.)

Юэлл не решился до наступления темноты атаковать Кладбищенский Холм. Здесь сыграла свою роль и нерешительность, расплывчатость приказов Роберта Ли. Он предлагал Юэллу атаковать, если тот сочтет это возможным и необходимым.

В первый день боя из 42 тысяч человек потери северян составили 9000, южан – 6000–8000. В целом, несмотря на локальный успех южан, обозначились основные особенности всей Геттисбергской битвы. Ли постоянно не хватало разведданных, знания местности. Северяне вели оборонительные бои, выбирая выгодные позиции.

Рассвет 2 июля застал обе армии за изучением позиций противника. Ли понятия не имел, сколько подкреплений получили северяне за ночь. Северяне же, в свою очередь, не подозревали, что ночью подошел 3-й корпус южан под командованием Джеймса Лонгстрита.

По донесениям разведки южан, янки сформировали подковообразную линию фронта вдоль холмов Калп, Кладбищенского и далее по Кладбищенскому Хребту. Также Ли сообщили, что левый фланг янки, расположенный на Кладбищенском Хребте, не защищен. Исходя из этого он разработал следующий план: дивизии Джона Худа и Лафайета Маклоза из корпуса Лонгстрита должны были скрытно занять позицию за Хребтом, откуда атаковать незащищенный левый фланг северян. В поддержку им придавалась дивизия Ричарда Андерсона. В штабе Ли предполагали, что три эти дивизии (общим числом 20 000) сокрушат левый фланг северян и таким образом выйдут в тыл противнику.

Юэллу же было приказано для демонстрации атаковать Холмы Кладбищенский и Калп мелкими группами, не ввязываясь в затяжные перестрелки. План командующего южан активно оспаривал Лонгстрит. Он предлагал вынудить неприятеля самого идти в атаку, для чего заранее занять удобные оборонительные позиции. Однако Ли остался непоколебим.

Ли не знал, что ему противостояла почти вся Армия Потомака. Миду удалось привести сюда почти всю армию форсированным маршем; еще один корпус ждали к вечеру. Северяне стремились расположиться наилучшим образом, используя все особенности местности. Левый фланг, вопреки мнению офицеров-разведчиков южан, находился не на Кладбищенском Хребте, а на холме Малый Раунд Топ, в километре южнее той позиции, на которой, по предположению Ли, расположились северяне. Мид поручил оборону этого участка 3-му корпуса генерала Сайклзу. Последний, однако, был не удовлетворен позицией и на свой страх и риск выдвинул большую часть своего корпуса примерно на четверть мили вперед по отношению к общей линии федеральных войск. Около 2 часов дня корпус Сайклза расположился в так называемом Персиковом Саду.

Марш корпуса Лонгстрита занял почти целое утро и был прекращен, когда генерал неожиданно получил известие о федеральном корпусе, расположенном там, где, по идее, должно было быть чистое пространство. Лонгстрит понял, что Сайклз не ожидает нападения и, развернув свой корпус, отдал приказ к атаке. В 3 часа дня началась артподготовка конфедератов, и через полчаса выступила пехота Худа и Мак-Лоза. Последний атаковал Персиковый Сад и Пшеничное Поле, в то время как Джон Худ направил удар по Чертовой Лощине и Холму Малый Раунд Топ. По данным конфедератов, Холм был пуст, и, заняв его, они обрели бы господство над территорией и угрожали бы тылу северян (в первую очередь, корпусу Сайклза). Федералы еле успели понять опасность и занять позиции на вершине холма, как на них обрушился удар южан. Затем появились новые подкрепления янки, и конфедераты были отброшены, понеся значительные потери. Но в Персиковом Саду и Пшеничном Поле к 6 часам вечера северяне дрогнули и в беспорядке отступили. Только срочно переброшенная с Холма Калп дивизия и подошедший в это же время последний корпус Армии Потомака смогли стабилизировать положение и остановить победное шествие конфедератов.

На левом фланге армии генерала Ли Ричард Юэлл приказал открыть артиллерийский огонь приблизительно в то же время, когда он услышал залпы орудий Лонгстрита. Федералы ответили мощной бомбардировкой артиллерийских позиций Юэлла, и, как результат, через час артиллерия Юэлла замолчала.

Только через два часа Юэлл выдвинул вперед свою пехоту. Джонсон получил приказ атаковать Калп, а две бригады из дивизии Эрли попытались взять штурмом Кладбищенский Холм. Части под командованием Джонсона заняли оставленные федералами укрепления на южном склоне холма, но вершину, которую удерживала Нью-йоркская бригада, взять так и не смогли. Эрли ненадолго взял свою высоту, но чуть позже отступил перед перестроившимися полками противника. Этим закончился второй день Геттисбергского сражения. Потери с обеих сторон составили 16 500 человек. Результат стратегический – тот же: локальный успех южан на своем правом фланге и крепкая оборона северян.

Ли не изменил генерального плана сражения – Лонгстрит, получивший пополнение в виде дивизии генерала Джорджа Пикетта, должен был возобновить атаку на федералов утром. В то же самое время генерал Джонсон должен был атаковать Холм Калп. Прибывшая поздно вечером 2 июля кавалерия Джеба Стюарта должна была совершить рейд по тылам северян, обойдя их с левого фланга.

Однако Мид нарушил планы противника. Он перехватил инициативу и контратаковал Джонсона. Ли изменил план. Он решил провести массированную фронтальную атаку на центр обороны северян на Кладбищенском Хребте. По замыслам Ли, артиллерийская подготовка из 140 орудий обескровила бы федералов, а затем дивизии Пикетта, Петтигрю и половина дивизии Тримбла (общим числом около 12 000) начнут наступление, пройдут около полутора миль по открытой местности и раздавят защитников Кладбищенского Хребта. План был рискован, и Лонгстрит, которому Ли поручил руководство атакой, снова воспротивился, но вынужден был в конце концов подчиниться, хотя и остался при своем мнении.

Далее произошел самый драматический эпизод в ходе битвы. В 13.00 орудия южан открыли огонь. Им ответило около сотни пушек янки. Началась одна из самых больших артиллерийских дуэлей Гражданской войны. Густые облака дыма заволокли поле боя и самих артиллеристов. После полутора часов интенсивного огня федеральная артиллерия прекратила стрельбу по приказу командования, решившего поберечь боеприпасы. Воодушевленные южане продолжали обстрел еще полчаса, истощив свои запасы до конца и лишив таким образом артиллерию возможности в дальнейшем поддерживать пехоту.

Сразу после артподготовки пехота конфедератов пришла в движение, и в этот момент артиллерия северян открыла огонь по наступающим. По мере приближения южан северяне сменили ядра на картечь и открыли интенсивный ружейный огонь. Это была страшная атака[110]. Один из очевидцев так описывал ее: «Ряды наступавших исчезают, подобно соломинке в огне свечи. Земля усеяна телами убитых и раненых, как опавшими листьями». Наконец Мид бросил в бой резерв пехоты, которая обрушилась на фланги атакующих южан. Лишь небольшому числу атаковавших, в основном из дивизии Пикетта, ведомых генералом Лью Армистедом, удалось прорваться на позиции янки, но закрепить успех они не смогли по причине явного превосходства федералов и были отброшены. К 16.00 атака закончилась с огромными потерями для южан. Во время своего смертельного марша они потеряли 6000 человек, из которых – тысячу убитыми.

На других участках сражения положение южан было не лучше. Джонсон был вынужден сдать Холм Калп. Рейд кавалерии также не принес успеха. Разведка северян засекла кавалеристов Джеба Стюарта, и несколько мощных конных отрядов блокировали движение южан на восток.

Армия Северной Виргинии была измотана боями, и ее боеспособность упала. 4420 человек были убиты, 12180 – ранены, 6000 – пропали без вести. Армия Потомака потеряла 3160 убитыми, 14530 – ранеными и 5370 – пропавшими без вести.

3 июля Ли отдал приказ к отступлению. 4 июля хлынул ливень, дороги размыло, и это помешало федералам преследовать врага. В конечном счете Мид позволил противнику переправиться через Потомак и уйти в Виргинию.

4 июля в другой части страны крепость Виксбург, штат Миссисипи, сдалась генералу северян Гранту. Поражения в этих битвах надломили боевой дух южан. Юг со своими ограниченными природными и денежными ресурсами столкнулся с необходимостью продолжать затяжную войну. Патриотический настрой северян вспыхнул вновь. Армия Ли не была разгромлена в Геттисбергском сражении, но она все же понесла потери, от которых полностью оправиться не смогла.

САДОВАЯ 1866 г.

В сражении прусские войска под командованием Мольтке разгромили австрийцев, что определило исход австро-прусской войны, отстранившей Австрию от германских дел. Началось объединение Германии под властью Пруссии.

Крупнейшей фигурой на политической арене Европы во второй половине XIX в. стал «железный канцлер» Отто Бисмарк. В этом человеке удивительно сочеталась показная грубость с проницательностью, милитаризм – со здравомыслием. Бисмарк в отличие от его наследников на германском политическом Олимпе никогда не увлекался войной ради войны. Он ставил себе совершенно конкретные и достижимые цели, стремился не воевать тогда, когда это могло принести большие потери. Главной его задачей в 60—70-е гг. XIX в. было объединение Германии. И он решил эту задачу с помощью трех войн – против Дании, Австрии и Франции.

* * *

Германский союз, образованный в 1825 г., предоставлял всем входящим в него государствам широкую свободу в определении своей внутренней и внешней политики. Союз не был единым государством. Независимость мелких и средних государств основывалась на соперничестве двух ведущих держав союза – Пруссии и Австрии. Призванный в 1862 г. встать во главе прусского правительства Бисмарк был решительным сторонником войны с Австрией, дабы принудить последнюю выйти из Германского союза, а затем перейти к объединению германских государств при гегемонии Пруссии. В первую очередь, чтобы не задевать рейнские интересы Франции, канцлер намеревался объединить только северогерманские государства.

Совместно с Австрией в 1864 г. Пруссия завоевала у Дании области с преимущественно немецким населением – Шлезвиг, Гольштейн и Лауэнбург. Бисмарк рассматривал проблему управления герцогствами как возможность вытеснить империю Габсбургов из Германского союза. Момент был выбран удачно: у Австрии возникли проблемы с итальянскими владениями и с Венгрией, ее бюджет оказался убыточным, а австрийские граждане требовали реформ. Первым шагом по осуществлению плана Бисмарка было подписание Гаштейнской конвенции (1865). Пруссия присоединила к себе Лауэнбург и получила право на управление Шлезвигом; Австрии предоставили контроль над Голыптейном.

Внешнеполитическая ситуация была благоприятна для прусского канцлера. Россия, занятая внутренними реформами, давно находилась в конфронтации с Австрией; Александр II был обязан Бисмарку за поддержку в подавлении недавнего польского восстания.

Англия переживала период пониженного интереса к европейской политике. Наполеон III интересовался только землями на Рейне, и Бисмарку удалось добиться его нейтралитета. На свою сторону Пруссия привлекла Италию, жаждавшую отобрать у Австрии Венецию. Таким образом, Австрии пришлось сражаться на два фронта.

Бисмарк обвинил Австрию в нарушении условий Гаштейнской конвенции (Австрия не пресекала антипрусской агитации в Гольштейне). Когда Австрия поставила этот вопрос перед Союзным сеймом, Бисмарк предупредил сейм, что этот вопрос касается только Пруссии и Австрии. Союзный сейм, тем не менее, продолжал обсуждать эту проблему, и Бисмарк аннулировал конвенцию и представил в Союзный сейм предложение по преобразованию Германского союза и исключению из него Австрии. Он выдвинул официальную программу объединения с резким ограничением суверенитета отдельных германских государств, с созданием единого парламента, с объединением всех вооруженных сил под руководством Пруссии. Эта программа, естественно, оттолкнула большинство средних и мелких германских монархий. Предложение Бисмарка сейм отверг.

Канцлера очень беспокоило внешнее оправдание намечающейся войны. Он повернул дело таким образом, что Австрия первой объявила мобилизацию. На стол австрийского императора «случайно» попала схема предстоящего прусского вторжения, составленная выдающимся военным стратегом Мольтке. Австрии требовалось больше времени для мобилизации (в лоскутной многонациональной империи полки пытались держать подальше от мест их набора). Как только Австрия начала сосредоточение полков у границ, у Пруссии были развязаны руки – она начала «справедливую» войну.

В течение всей войны Пруссии удалось мобилизовать 664 тысячи человек. При этом за 334 тысячами полевой армии находилось около 300 тысяч второго эшелона. Австрия же смогла мобилизовать приблизительно равную по численности полевую армию, но практически лишенную второго эшелона. Союзница Пруссии Италия выставила 165 тысяч войск. Ее действия, однако, были лишены решительности, поскольку Австрия (через посредничество Наполеона III) обещала отдать Венецианскую область при любом исходе войны. Это не предотвратило вступления Италии в войну, но и не настраивало ее военное руководство на ожесточенную борьбу. Впрочем, Австрии все равно пришлось держать на итальянском фронте значительные силы.

Немецкие союзники Австрии располагали в общем армией приблизительно в 140 тысяч человек. Однако когда Австрия, Пруссия и Италия в апреле приступили к вооружению, эта армия оставалась размобилизованной. 7 июня прусские войска приступили к изгнанию австрийцев из Голыптейна, 11 июня австрийский посол был отозван из Берлина. Только 14 июня по требованию Австрии бундестаг (совет Германского союза во Франкфурте-на-Майне) постановил мобилизовать 4 корпуса. Это решение Пруссия восприняла как объявление войны и уже на следующий день начала воевать с союзом. Заблаговременно приведены в готовность были только саксонские войска, которые отошли из Саксонии в Богемию – навстречу австрийской армии. Таким образом, единственной реальной помощью, которую получила Австрия от немецких союзников, был 23-тысячный саксонский корпус.

Перед Пруссией стояла задача вооруженной борьбы на трех немецких театрах. Главный фронт против нее образовали Австрия и Саксония, выставившие до 260 тысяч войск. Другой театр представляли Ганновер и Гессен, союзные Австрии государства, вклинившиеся в Северную Германию и вызывавшие чересполосицу владений Пруссии. Третьим театром являлся южногерманский.

Несколько быстрых прусских маршей решили судьбу гессенского курфюрста и ганноверского короля. Немецкие союзники в большинстве своем не смогли сколько-нибудь серьезно потревожить пруссаков. Главным было разбить австрийцев и саксонцев.

Развертывание основной массы войск против главных противников Мольтке провел отличным от наполеоновских традиций способом. Он учел новый фактор – железные дороги. Согласно существовавшим правилам пруссакам надо было бы собрать основную массу войск в Верхней Силезии, в наиболее выдвинутом внутрь Австрии углу своей территории, чтобы всего в несколько переходов достичь австрийской столицы. Но Мольтке учел, что переброска по железным дорогам Пруссии всех войск именно сюда займет очень много времени и инициатива может перейти к Австрии, которая, несмотря на медлительность мобилизации, могла нанести превентивный удар. Прусское командование решило высаживать войска на конечных станциях всех пяти железных дорог страны. В результате фронт развернулся на 420 км. Здесь отразилась постепенная перемена в способе ведения войны. При появлении дальнобойного нарезного оружия уменьшалась необходимость держать войска вместе, локоть к локтю. Огневая поддержка могла теперь осуществляться и довольно отдаленными частями. Наоборот, увеличение колесного транспорта в обозах, увеличение численности войск делало передвижение сосредоточенными колоннами исключительно неудобным, дороги становились узким местом, естественные и искусственные препятствия было труднее преодолевать, войскам было сложно найти ночлег, обеспечить себя продовольствием. Колонна вытягивалась в длинную кишку: когда первые отряды достигали какого-то пункта, последние находились еще в четырех переходах от этого места.

Кроме того, развитие телеграфа увеличивало возможности оперативного командования, передвижения больших масс на поддержку друг другу. Мольтке усилил эти явления еще и тем, что давал не конкретные приказы, а самые общие директивы, предоставляя большую самостоятельность командирам отдельных соединений. Все это привело к тому, что прусская армия отказалась от движения глубокими колоннами, а наступала широко растянутым фронтом. Такое наступление определило и еще одну стратегическую особенность планов Мольтке. В отличие от многих предшественников, прусский стратег стремился не соединять две части армии до последнего момента.

Вместо наполеоновского шила получались клещи, бившие во время генерального сражения сразу с флангов, а не соединявшиеся перед боем в один кулак перед фронтом противника.

Австрийцы обладали прекрасной артиллерией и неплохо подготовленными солдатами, но в ряде моментов сильно уступали противнику. Австрийское ружье Лоренца заряжалось с дула, прусское нарезное ружье Дрейзе – с казенной части. Пруссаки могли вести огонь и лежа, австрийцам приходилось стрелять только стоя. Дальнобойность ружья Дрейзе была больше. Это было одним из решающих факторов в боях. Австрийцы зачастую несли потери втрое большие, чем противник.

У австрийцев продолжали осуществлять самое широкое управление армией не квалифицированные и опытные военные, а люди знатного происхождения, приближенные к императору. Так, начальник генштаба Геникштейн был богатым светским человеком, но совершенно не разбирался в вопросах стратегии и оперативного командования. Планы войны составлял Крисманич – военный теоретик, до тонкостей знавший особенности Семилетней войны и находившийся в плену традиций тех лет. Он предложил сосредоточить войска в виде одной армии под Ольмюцем, не учитывая и не используя развитие железных дорог, которые могли позволить быстрее развернуть армию. Не определив направлений наступления противника, медлительный и осторожный Крисманич был в результате совершенно сбит с толку стремительным продвижением противника. Сосредоточение армии, ее продвижение теми самыми глубокими колоннами истощило войска, лишило их возможности маневра, оставило вне сражений арьергардные части колонн (эти довольно большие массы людей оказались в результате сзади полукруга, образованного австрийской армией, и не вступили в битву).

Командующим войсками в Богемии был назначен Бенедек – отличный дивизионный командир, но не имеющий опыта командования столь крупными армиями. Он полностью доверял планам высшего австрийского генералитета.

* * *

22 июня пруссаки начали вторжение в Богемию. С северо-запада долиной между Эльбой и Рейхенбергом наступали 140 тысяч 1-й и Эльбской армии под общей командой принца Фридриха-Карла. С востока двигалась 2-я армия – 125 тысяч кронпринца прусского. Общее направление было дано на Гичин, до которого обеим армиям по богемской территории предстояло пройти по 70 км. Мольтке рассчитывал, что принц Фридрих-Карл уже 25 июня достигнет Гичина и окажется в тылу у австрийцев, если те попробуют 27 июня обрушиться на 2-ю армию, когда 22 июня она будет выходить ее из проходов Исполиновых гор. Но так как Фридрих-Карл наступал вслепую, без разведки, сжимая все время в кулак свою армию, то на преодоление 70 км ему потребовалось 8 дней: только 29 июня к Гичину подошли две его головные дивизии и после успешного боя заняли город.

Австрийские силы представляли две группы: на р. Изере против принца Фридриха-Карла стояло 60 тысяч кронпринца саксонского; главные силы Бенедека – 180 тыс., сосредоточенные у Ольмюца, 18 июля выступили в направлении на Иозефштадт (140 км). Мысль Бенедека заключалось в том, чтобы развернуть свои силы на правом берегу Эльбы, между 1-й и 2-й прусскими армиями, запереть горные проходы перед 2-й армией двумя корпусами, а с остальными силами, присоединив у Гичина группу саксонского кронпринца, массой в 180 тыс. обрушиться на 140 тысяч Фридриха-Карла. Марш из Ольмюца к верхней Эльбе был организован по трем дорогам колоннами. Успех операции зависел от быстроты движения, и Бенедек потребовал крайнего напряжения от войск – дневки были вовсе исключены. Однако колонны Бенедека растягивались. Произошло то самое отставание хвоста от головы.

27 июня против фронта 2-й прусской армии вступили в бой только 2 австрийских корпуса. Сосредоточенный удар не состоялся и в последующие дни. 2-я армия сумела пережить кризис, вызванный медлительностью наступления Фридриха-Карла. Видя, что наступательные операции успеха не приносят, Бенедек решил сосредоточить силы на сильной по фронту позиции Иозефштадт – Милетин. В это время противник группировался: 2-я армия стала перед правым крылом австрийцев, 1-я армия – перед левым. Бенедек не ожидал работы неприятельских «клещей» – он предполагал, что противник воспользуется предоставленной ему возможностью соединить обе свои группы перед австрийским фронтом. Но Мольтке в ночь на 1 июля отдал распоряжение, согласно которому 2-я армия оставалась на месте, а 1-й указывалось наступать в направлении на Кениггрец. Если на это плато, между Изером и верхней Эльбой, Бенедек явился, чтобы встать между прусскими армиями и бить их порознь, то Мольтке вел сюда войска со стороны Саксонии, Лаузица и Силезии для того, чтобы сосредоточенного неприятеля атаковать с разных сторон.

Сражение Иозефштадт – Милетин, однако, не состоялось, так как группа кронпринца саксонского, атакованная у Гичина 29 июня, не смогла отойти к Милетину, где должна была образовать левое крыло австрийского боевого порядка, а отхлынула в прямом направлении на Кениггрец. Сюда же в ночь на 1 июля Бенедек начал отводить свои главные силы, предполагая отступать далее. 2 июля Бенедек предоставил своей армии дневку и по приказу императора Франца-Иосифа задержался, чтобы дать генеральное сражение.

Австрийский командующий стал между реками Быстрица и Эльба, чтобы дать оборонительное сражение на 2 фронта; 3 корпуса стояли против 1-й прусской армии, на гребне высот, обращенных к Быстрице, от села Липа до Нидер-Прим: мосты через Быстрицу были умышленно оставлены целыми: Бенедек рассчитывал, что 1-я армия перейдет эту речку, попадет под огонь сотен орудий, развернутых на гребне высот, истощится и будет добита контрударом. Другой фронт, примыкавший к первому под прямым углом, тянулся от Липы до Лохениц, где упирался в Эльбу и был обращен на север против 2-й прусской армии. За центром Бенедек сосредоточил свой сильный общий резерв.

Мольтке сохранил раздельное расположение обеих армий; на предлагавшееся движение 2-й армии на запад, чтобы примкнуть плечо к плечу к 1-й армии, он согласия не дал.

В час ночи 1 – я прусская армия была поднята с биваков и двинулась к р. Быстрице. Фридрих-Карл двинул через реку против фронта австрийцев 4 дивизии, оставив 2 дивизии в резерве у с. Дуб, куда прибыли король Вильгельм и Мольтке.

Деревня Садовая и лес Хола оборонялись австрийцами как передовые пункты. Вынудив неприятеля развернуть значительные силы, австрийцы отошли, а перешедшие здесь Быстрицу 3 прусских дивизии оказались под огнем 160 пушек австрийского центра. 5 часов сорок тысяч пруссаков стояли, не имея возможности сделать ни шагу вперед; хотя потери от артиллерийского огня не превышали 4 % их состава, появились кучи беглецов, переходивших назад за Быстрицу; король Вильгельм лично останавливал их и возвращал. Левофланговая дивизия Фридриха-Карла (7-я дивизия генерала Францезского) атаковала такой же передовой пункт австрийцев – лес Свип (Масловедский). Около полудня совокупные усилия 50 австрийских батальонов и 120 пушек привели 19 батальонов Францезского в полное расстройство; пруссаки здесь были вынуждены отступать, но австрийский фронт от Хлума до Эльбы, вопреки приказу Бенедека, занят не был.

2-я армия, которую ожидали к 11 часам дня, не показалась. 3 головные дивизии Эльбской армии, направленные на единственную переправу через Быстрицу у Неханиц, защищаемую австрийцами как передовой пункт, с трудом овладели этим селением и немедленно начали развертываться на левом берегу Быстрицы, имея в виду не столько охват австрийцев, сколько расширение фронта влево, для установления непосредственной связи с 1-й армией.

Бенедек же, узнав, что его корпуса все еще дерутся за Масловедский лес и не выполняют его приказ по занятию фронта от Хлума до Эльбы, лично выехал к тем корпусам, но маневр австрийцы выполнить не успели. Подошли пруссаки. Атакованные на фланговом марше австрийцы частью ушли за Эльбу, частью рассеялись, а венгерские батальоны охотно складывали оружие. Только 120 пушек на позиции Хлум – Неделист затрудняли наступление пруссаков.

Незаметно наступая в высоких хлебах, прусская гвардия около 14 часов стремительно выскочила на австрийские батареи на высотах Хлума и захватила их; половина штаба Бенедека была перебита прежде, чем можно было разобрать, в чем дело. Продолжая наступать, передовые отряды гвардии проникли в глубину австрийского расположения и к 15 часам захватили село Розбериц.

К этому моменту и на левом фланге обстановка сложилась не в пользу австрийцев. Кронпринц саксонский в 13.30 перешел в наступление против частей Эльбской армии, стремившихся охватить его левый фланг. Саксонцы были отброшены назад и потеряли Нидер-Прим и Проблус. Кронпринц стал медленно отходить к переправам на Эльбе и вышел из района охвата. Гибель угрожала центру Бенедека, глубоко охваченному с обеих сторон. Огонь отлично подготовленных австрийских артиллеристов и ряд контратак на прусскую гвардию позволил избежать этой опасности.

В 15.40 Вильгельм и Мольтке посчитали, что, по-видимому, проникли уже в тыл австрийцам части 2-й армии, и отдали приказ о переходе в атаку. Последняя не встретила сопротивления.

Бенедеку удалось достигнуть того, что клещи 8-го и 6-го прусских корпусов, находившихся на флангах прусских армий, не могли сомкнуться, пока сквозь узкий промежуток между ними не ускользнул австрийский центр. При этом 1-й австрийский корпус за 20 минут потерял треть своего состава.

Непосредственное преследование, которое пытались организовать пруссаки, было остановлено огнем 170 пушек, расположенных в 4 км северо-западнее Кениггреца. К 23.00 все австрийцы успели отойти за Эльбу.

Потери пруссаков в битве при Садовой составили 9 тысяч убитыми и ранеными; австрийцев – более 22 тысяч убитыми и ранеными, 19 тысяч пленными. К пруссакам попали и 174 австрийские пушки.

Интересно, что Мольтке и другие прусские офицеры долго не могли уяснить себе размеры одержанной победы. Наступавшие прусские части в результате смешались, Мольтке не знал, что во 2-й армии есть еще один свежий корпус, с помощью которого можно организовать преследование. До вечера бушевал огонь артиллерии противника. Эльба скрыла от прусского командующего размер потерь в австрийской армии. Что именно произошло, стало понятно пруссакам только на третий день, и это дало возможность австрийцам уйти от полного разгрома.

Как видим, общая схема сражения была предопределена еще в самом начале наступления пруссаков в Богемию. Края развернутого боевого порядка прусской армии в результате ударили с флангов и едва не «прихлопнули» всю австрийскую армию. Мольтке настойчиво противился преждевременному сжатию клещей, хотя Фридрих-Карл постоянно искал локоть соседа.

В дальнейшем Бисмарк категорически отказался от взятия Вены, хотя на этом и настаивали монарх и генералы. Это могло обернуться для Пруссии крупными политическими неприятностями с сомнительными выгодами от самого захвата покинутого австрийским правительством города. Парады канцлера не интересовали.

Пражский мирный договор, подписанный Австрией 23 августа, означал отстранение Австрии от общегерманской политики. Австрия уступила Венецию Италии, а Голыптейн – Пруссии, уплатила небольшую контрибуцию и признала упразднение Германского союза.

Ганновер (которым до 1837 г. правил английский король), Кургессен, Нассау, Гессен-Гомбург и Франкфурт-на-Майне были присоединены к Пруссии, которой теперь принадлежало две трети территории и населения германских государств (не считая Австрии). 21 государство севернее Майна вошло в Северо-германский союз под эгидой Пруссии. В ведение прусского короля как главы союза были переданы внешняя политика и военные вопросы. Он был наделен полномочиями объявлять оборонительную войну. Четыре других германских государства (Бавария, Вюртемберг, Баден и Гессен-Дармштадт) обязали выплатить небольшие контрибуции и заключить военные союзы с Пруссией. Окончательное объединение Германии было не за горами.

СЕДАН 1870 г.

Решающая битва в ходе франко-прусской войны, в которой прусская армия окружила и разгромила французов. Во Франции пал режим Наполеона III, а в 1871 году было провозглашено образование Германской империи.

Объединение Германии можно было завершить, только преодолев сопротивление Франции. Бисмарк уже изменил баланс сил в Европе. Появлялась новая очень сильная держава. Континентальные противоречия французов и немцев надолго оказались определяющим фактором в развитии европейской политики.

Формальным поводом к войне между державами стали претензии на вакантный испанский престол, которые выдвинул родственник Вильгельма Прусского Леопольд Гогенцоллерн. Претензии эти тайно поддерживал Отто Бисмарк. В Париже были возмущены притязаниями Леопольда. Наполеон III заставил Гогенцоллерна отказаться от испанского престола, а после этого посол Наполеона потребовал, чтобы этот отказ одобрил и сам Вильгельм. Требование это, предъявленное в Эмсе, нарушало правила дипломатического этикета. Вильгельм ответил отказом и послал Бисмарку телеграмму с рассказом о своей встрече с французским посланником. «Эмсскую депешу» Бисмарк воспринял как манну небесную. Он немедленно дал указание опубликовать ее в газетах, подправив таким образом, что она теперь выглядела оскорбительно для Парижа. 14 июля 1870 г. Наполеон III объявил Пруссии войну.

Пруссия и весь Северо-германский союз (к которому присоединились Баден, Вюртемберг и Бавария) были хорошо подготовлены к войне, имели отмобилизованные силы, обладали преимуществом в артиллерии, численным превосходством, более квалифицированными военачальниками, во главе которых стоял знаменитый Мольтке.

К началу франко-прусской войны вся прусская пехота была вооружена игольчатыми ружьями Дрейзе, а артиллерия – стальными нарезными пушками Круппа, стрелявшими уже на 3,5 км.

Сухопутные силы Франции начитывали около 770 тысяч человек. На вооружении находилось игольчатое ружье Шасспо, превосходящее ружье Дрейзе по дальности стрельбы в 2,5 раза (1500 м), но бронзовые французские пушки Ла Гитта заряжались с дульной части и стреляли всего на 2,8 км. Действующие французские войска были объединены в одну Рейнскую армию.

Основная идея прусского командования была в том, чтобы превосходящими силами нанести поражение главной группировке французских войск, их остатки отбросить на север, к бельгийской границе, и двинуться на Париж.

Мобилизация прусской армии началась 16 июля. За 18 дней была поставлена под ружье более чем миллионная армия (включая южно-германские государства), за это же время почти полмиллиона человек было перевезено по железным дорогам к французской границе. Действующие войска подразделялись на три армии: 1-я и 2-я армии должны были вторгнуться в Лотарингию, а 3-я армия – в Эльзас.

В сражении (6 августа) 3-й прусской армии с французской Эльзасской армией выявилось преимущество французского ружья Шасспо, но огонь прусских пушек был, конечно, более губительным для французской пехоты. Сильным оборонительным средством в руках французов оказались 25-ствольные митральезы (картечницы) – предшественницы пулеметов. Пруссаки часто нападали сомкнутыми рядами, отчего теряли массу людей. Французы же постоянно забывали о необходимости взаимной поддержки и бились по частям.

Три сражения произошли под крепостью Мец: 14 августа – на восточном берегу р. Мозель, 16 августа – на ее западном берегу и 18 августа – при Сен-Прива – Гравелот. Последнее было наиболее масштабным. В Рейнской армии насчитывалось около 150 тысяч человек, в 1-й и 2-й прусских армиях – 284 тысячи человек. Французские войска оборонялись на фронте шириной в 11 км. Пруссаки пытались опрокинуть французов фронтальной атакой 200-тысячной армии «напролом». Ценой огромных потерь им удалось лишь потеснить французов с некоторых пунктов, но не прорвать оборону. Сражение при Сен-Прива – Гравелот – пример развития боя непосредственно с ходу. Французы заняли оборонительную позицию, немцы вступили в бой прямо с марша. Причем немецкая артиллерия находилась в голове походных колонн и начинала действовать первой.

Большой интерес представляет бой немецкой гвардии у Сен-Прива. Гвардия наступала на равнине сомкнутым строем. Колонны сохраняли чувство локтя и продвигались под окрики «левой-правой» и бой барабанов. До рубежа в 600 м пруссаки не могли начинать стрельбу, зато французы еще с расстояния в 1,5 км начали осыпать врага градом пуль. По достижении необходимого для стрельбы расстояния гвардия без команды развернулась в цепь, сочетая движение перебежками с ведением огня. Это было предвестником новой тактики наступления. В XIX в. увеличилась скорострельность и дальнобойность огнестрельного оружия, наступление плотной колонной под барабаны становилось походом за верной смертью. Солдаты сами стихийно перешли на перебежки, и никакие окрики желающих восстановить порядок командиров уже не могли их остановить.

Рейнская армия под командованием маршала Базена, опасаясь охвата своего левого фланга, отошла под прикрытие фортов Меца. Для блокады Меца из 1-й и 2-й немецких армий была сформирована Особая армия численностью 200 тысяч человек. Для наступления против 140-тысячной французской армии в Шалоне, которой командовал маршал Мак-Магон, предназначались 3-я и новая, Маасская, армии – всего около 224 тысяч пехоты и кавалерии и 813 орудий.

Шалонская же армия по требованию французского правительства двинулась к Мецу на выручку Рейнской армии Базена. Настояния французского командования в конечном счете привели к катастрофе.

Итак, 23 августа 120-тысячная армия маршала Мак-Магона двинулась к Мецу на выручку Базена. Французское правительство настаивало на своем решении, полагая, что оставление Базена на произвол судьбы взволнует и без того недовольный Париж, что может закончиться революцией. Более того, движение Мак-Магона не только не скрывалось, а муссировалось на страницах французской печати (что также объясняется желанием успокоить публику). Поэтому Мольтке, разминувшись поначалу с Мак-Магоном, вовремя узнал о маневре французов и направился вдогонку Шалонской армии. Мак-Магон пытался саботировать приказы Парижа, отделаться небольшими стычками с неприятелем, но приказы оставались прежними – идти к Базену. Шалонская армия очертя голову двигалась к переправам на Маасе у Музона и Стенэя. У Мааса французов уже ждали немцы, и Мак-Магон попытался отклониться от намеченного пункта переправы, двинув войска на север к участку Музон-Реминьи.

Дойдя до Бомона, французы наткнулись здесь на объединенные силы 3-й Маасской и прусских армий. 30 августа сражение при Бомоне окончилось неудачей для французов, впрочем, и пруссаки понесли ощутимые потери. Мак-Магон отступил за Маас к крепости Седан, где и был зажат на узком пространстве между правым берегом Мааса и бельгийской границей. Быстрое, энергичное отступление по единственной дороге Седан – Мезьер с движением частей войск в обход теснины Сен-Манж, начатое в ночь на 1 сентября, могло бы еще спасти его армию. Требование общественного мнения – выручить Базена – можно было бы удовлетворить докладом о сражении при Бомоне; можно было бы указать на пятикратное численное превосходство немцев в этом сражении, что свело на нет героические усилия Шалонской армии подать руку помощи Базену. Однако сражение при Бомоне не было использовано для того, чтобы найти выход из политического тупика: Наполеон III, находившийся при армии, был озабочен лишь тем, чтобы скрыть от Франции разгром еще одного корпуса, и телеграфировал об этом сражении как о незначительной стычке.

1 сентября 1870 года началось сражение при Седане. Пространство, на котором оно происходило, было ограничено ручьями Живон и Флуэн и изрезано оврагами. Важнейшей высотой на поле боя была гора Кальвер, усиленная лежавшим позади Гаренским лесом. 120-тысячной армии Мак-Магона с 419 орудиями противостояла 224-тысячная прусская армия при 813 орудиях под командованием Мольтке.

Позиция французов, занявших плато и господствовавшие над Живонским оврагом высоты, давала лишь призрачные шансы для отступления. Отход на Кариньян блокировала Маасская армия. Путь на Мезьер перекрыла германская 3-я армия. Еще можно было идти в Бельгию, где армия Мак-Магона, скорее всего, была бы разоружена бельгийскими войсками (Бельгия сохраняла нейтралитет). Немцы ожидали, что Мак-Магон обязательно будет отступать на Мезьер. Поэтому был разработан план, по которому Маасская армия должна была связать французов боем, переправившись с левого берега Мааса у Ремийи и атаковав Базей. Тем временем 3-я армия должна была наступать по правому берегу с обходом левого фланга французов силами 11-го и 5-го корпусов.

Рано утром 1 сентября в густом тумане первая бригада баварского корпуса генерала Танца перешла по понтонным мостам через Маас и начала наступление на Базей. Там была расположена лишь одна французская дивизия. В Базее немцы встретили самый серьезный отпор, каждый дом упорно оборонялся. Немцам пришлось вводить в бой подкрепления, и только к 10 часам утра наметился перелом в их пользу.

Одновременно развивалась немецкая атака по правому берегу Мааса. Здесь пруссаки заняли Ла-Монсель и продвинулись до долины ручья Живон.

Уже в 6 часов утра у Монселя был ранен маршал Мак-Магон. Командование он передал генералу Дюкро. Под угрозой окружения Дюкро приказал немедленно отступать на Мезьер. Дивизия Лартига должна была обеспечить переправу у Денье. Части 12-го корпуса должны были задержать немцев наступлением на Базей и Ла-Монсель, чтобы выиграть время для отступления других войск. Движение уже началось, когда приказ был отменен. Предъявив секретное распоряжение военного министра, генерал Вимпфен, прибывший накануне из Алжира и назначенный командиром 5-го корпуса, потребовал передачи командования ему. Дюкро подчинился без возражений, а отходившие дивизии второй линии тотчас же получили приказ вернуться.

Вимпфен считал, что отступление на Мезьер – это верная гибель; посему изменил направление отступления, приказав двигаться на Кариньян по направлению к Мецу. С этой целью он планировал вначале оттеснить силами 1-го и 12-го корпусов баварцев у Базея, а затем обрушиться на правое крыло немцев и разбить его. Наступление на Базей, однако, успеха не имело, французы были вынуждены отойти на прежние позиции.

Тем временем кольцо сжималось. Около полудня пруссаки овладели долиной ручья Живон. Установив артиллерию на левом склоне оврага, они открыли огонь против французов, занимавших воcточный склон и Гаренский лес. С этого момента дорога на Кариньян была окончательно отрезана, но и отступление к Мезьеру уже было невозможно.

Переправившись ночью у Доншери через Маас, 5-й и 11-й корпуса пруссаков обошли левый фланг французской армии, заняв при этом деревни Флуэн, Сен-Манж и Фленье и выйдя в окрестности Седана. Таким образом, к 12 часам французская армия находилась уже в полном окружении. Батареи прусских корпусов заняли высоты к юго-востоку от Сен-Манж, после чего французы оказались под перекрестным огнем. Гаренский лес, в котором сосредоточились их основные силы, непрерывно обстреливался. Французские батареи не могли соперничать с германскими.

На левом фланге положение французского корпуса Дуэ становилось все более отчаянным. Растянувшись против обходящего неприятеля в тонкую линию, расстреляв патроны, он не в состоянии был удержать свои позиции. К двум часам дня французы оставили гору Кальвер, и теперь Гаренский лес был взят под обстрел 60 орудий гвардейского корпуса.

Последнюю отчаянную попытку прорвать кольцо предприняла французская кавалерия. Из Гаренского леса семь кавалерийских полков под командованием генерала Маргерита начали отчаянную атаку. Маргерит в самом ее начале получил тяжелое ранение, и его место занял генерал Галифе. Под шквальным огнем артиллерии по сильно пересеченной местности французская кавалерия атаковала пехоту 11-го корпуса пруссаков, кирасиры внезапно появились из Голье и прошлись по тылам противника, но в долине Мааса наткнулись на прусских гусар и поскакали далее на север.

Мольтке так описывал завершающую стадию битвы: «Атака французов повторяется в различных направлениях, в течение получаса продолжается ожесточенная свалка, но со все меньшим успехом. Уверенный огонь пехоты с коротких расстояний покрывает все поле ранеными и убитыми всадниками. Многие падают в каменоломни или срываются с отрывистых скатов, немногим удалось переплыть Маас, и едва ли половина храбрецов возвратилась под защиту леса».

Около трех часов дня французы со всех концов поля боя начали отход к Седану. До 500 орудий с обоих берегов Мааса громили отступавших. Начался штурм немцами Гаренского леса. Через два часа сражение было завершено, а еще раньше капитулировала крепость Седан. Наполеон III приказал поднять над ратушей белый флаг и отправил почтительную записку Вильгельму.

Сражение при Седане стало решающим в ходе франко-прусской войны. Потери французов в нем составили 3 тысячи человек убитыми, 14 тысяч ранеными, 21 тысячу пленными; еще 63 тысячи человек сдались в Седане, а 3 тысячи были разоружены в Бельгии. Пруссаки потеряли 460 офицеров и 8500 солдат.

Разгром армии Мак-Магона открыл пруссакам дорогу на Париж, а пленение императора Наполеона III стало концом монархии во Франции и началом установления республики.

ШИПКА 1877 г.

Героическая оборона Шипкинского перевала русско-болгарскими войсками стала одним из ключевых эпизодов русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Здесь были в значительной степени сорваны стратегические планы турецкого командования.

Поражение России в Крымской войне отчетливо выявило недостатки российской армии, как, собственно, и недостатки политического и социального строя. Вскоре после прихода к власти императора Александра II в стране начинаются широкомасштабные реформы. Кроме отмены крепостного права, судебной и административной реформы, преобразования коснулись и армии. Вдохновителем военной реформы стал Д. А. Милютин, занимавший в течение 20 лет (1861–1881) пост военного министра.

В 1874 г. в России была введена всеобщая воинская повинность, что позволило приступить к накоплению обученных резервов для развертывания в военное время массовой армии. Общий срок службы в армии определялся в 15 лет: 6 лет действительной службы и 9 лет в запасе; на флоте – 10 лет: 7 лет действительной и 3 года службы в запасе.

В 1864 г. было образовано 15 военных округов, что ликвидировало излишнюю централизацию. В 1868 г. была закончена реорганизация военного министерства. Созданные управления улучшили и упростили руководство войсками. Подверглась значительным изменениям организация армии, было увеличено количество дивизий и упразднены части, не имеющие боевого значения. Реформа военно-учебных заведений улучшила систему подготовки офицерского состава.

Производилось перевооружение армии. Были введены новые образцы винтовок. В 1870 г. на вооружение была принята винтовка Бердана со скользящим затвором, прицельной дальностью 1500 шагов и скорострельностью – 8–9 выстрелов в минуту. В 1867 г. на вооружение в российской армии были введены первые нарезные орудия, заряжавшиеся с казенной части и имевшие клиновые затворы.

В 60—70-х г. пехота еще делилась на стрелковую, предназначенную для ведения огневого боя, и линейную – главным образом для штыкового боя. Стрелковая цепь рассматривалась как вспомогательная часть боевого порядка. Действию линейной пехоты в сомкнутых строях отводилось первенствующее значение.

Преобразованная русская армия прекрасно показала себя в очередной русско-турецкой войне 1877–1878 гг.

* * *

В 1875 году вспыхнуло восстание против турецкого ига в Боснии и Герцеговине, а в апреле 1876 г. – в Болгарии. В июне против Турции начали военные действия Сербия и Черногория. Россия вступила в войну с Турцией под лозунгом «защиты братьев-славян». Геополитические интересы России совпали с мнением общественности.

Турция в своем развитии давно уже отставала от ведущих европейских держав. Впрочем, ей помогли вооружиться западноевропейские страны. Так, 70 % состава турецкой пехоты было вооружено нарезным ружьем Мартини с прицельной стрельбой до 1800 шагов. Большая часть полевой артиллерии имела нарезные стальные пушки.

На стороне России выступила Румыния. В рядах русской армии сражалось много болгарских добровольцев. Вообще, русские войска встречали самую горячую поддержку местного населения.

По стратегическому плану профессора Академии Генерального штаба Обручева русские войска разворачивались на двух основных театрах войны – Балканском и Кавказском. Главный удар наносился на Балканах с целью захвата Константинополя. Численность русской Дунайской армии доходила до 260 000 человек.

План турецкого командования сводился к обороне на рубежах р. Дунай и Балканских гор. Турецкие войска (до 190 тысяч человек) находились в четырехугольнике крепостей Рущук, Шумла, Варна, Силистрия, а также в Видине, т. е. на флангах наступающей русской армии. Война началась 12 (24) апреля 1877 г.

15 (27) июня началась переправа русских войск через Дунай у румынского селения Зимницы против болгарского города Систово. Первым форсировал реку отряд генерала Драгомирова. Первые русские батальоны, высадившиеся около 3 часов на противоположный берег с понтонов, вели бой, применяя стрелковые цепи. Ошибкой турецкого командования было то, что его главные силы во время форсирования реки русскими войсками и их продвижения после переправы оставались в крепостях.

Овладев плацдармом в районе Систово, русские войска разделились на три отряда и наступали в направлениях: передовой отряд (10 тысяч человек) – к Балканским проходам; Рущукский (75 тысяч человек) – к крепости Рущук; Западный (35 тысяч человек) – к Плевне.

Передовой отряд под командованием генерала Гурко перешел через Балканы самым трудным перевалом, не наблюдаемым противником. 5 (17) июля внезапным ударом кавалерия отряда заняла деревню Шипка с тыла, а также южный спуск с Шипкинского перевала. Рущукский отряд ограничился наблюдением. Западный отряд овладел 4 (16) июля крепостью Никополь. Под Плевной произошло три сражения: 8 (20), 18 (30) июля и 26–31 августа (7– 12 сентября) 1877 г. Первые два сражения закончились неудачно для русских войск – турки организовали огневое взаимодействие между отдельными пунктами оборонительной позиции, атаки русских проводились разрозненно, сильные участки русские пытались взять с фронта, чрезмерно густые боевые порядки приводили к большим потерям.

9—14 (21–26) августа русские части совместно с пятью дружинами болгарского ополчения вели ожесточенные бои за удержание Шипкинского перевала. Здесь русские и болгары покрыли себя бессмертной славой.

* * *

Неудачи русских войск под Плевной позволили турецкому командованию принять решение о наступлении. Большая отборная армия под командованием Сулейман-паши двинулась на север, рассчитывая отбросить противника за Дунай. Первый удар она нанесла по городу Эски-Загра, который оборонял небольшой русско-болгарский гарнизон. Ожесточенный бой продолжался весь день 19 июля. Далее путь турок лежал через Шипкинский перевал, который обороняли малочисленные части: три батальона Орловского пехотного полка, пять дружин болгарского ополчения и четыре казачьи сотни – всего пять тысяч человек при 27 орудиях. Начальником обороны был генерал Н. Г. Столетов. Уже в начале августа гарнизон Шипки стал получать известия о приближении турок. Скоро турецкие войска показались в поле зрения с Шипкинского перевала. «Доношу безошибочно, – сообщал Столетов генералу Радецкому, который командовал Южным фронтом Дунайской армии, – что весь корпус Сулеймана, видимый нами, как на ладони, в 8 верстах от Шипки. Силы неприятеля громадны». Генерал Столетов созвал военный совет, на котором было принято решение удержать перевал любой ценой; несмотря на значительный численный перевес противника, держаться до прихода подкреплений.

Позиция на Шипкинском перевале (высота 1200 метров), занятая русско-болгарским отрядом, проходила по самому гребню, который пересекала дорога Казанлык – Шипка – Габрово – Тырново. Ее протяженность достигала 2 километров, при глубине от 60 до 1200 метров. У передового пункта – вершины Шипки (1326 м) и Орлиного гнезда – глубина позиции составляла всего 600 м, а главная позиция – между Шипкой и соседней высотой – около 1 км. Над Шипкинской позицией доминировали более высокие вершины – Малык-Бедек с востока и Малуша (Голата-Висота) с запада. Но из-за малочисленности отряда эти вершины не были заняты. Поэтому неприятель мог обстреливать Шипкинскую позицию только с этих вершин. Во всем районе не было воды. Дорога, по которой к позиции можно было подвезти боеприпасы, продовольствие и воду, а также выслать подкрепления с севера, со стороны Габрово, проходила по узкому (шириной от 50 до 80 м) гребню, который свободно простреливался ружейным огнем. Недаром впоследствии его не без иронии назвали «Райской долиной». Но позиция имела и очень важные преимущества: во многих местах она была крутая, что облегчало ее оборону сравнительно небольшим гарнизоном. Позиции этой было суждено прогреметь на всю Европу. На Шипку были обращены взоры болгарского народа, решившего сбросить ярмо пятивекового чужеземного ига. Шипка – это болгарские Фермопилы.

Оборонительные русско-болгарские позиции эшелонировались в два-три яруса по скатам высот. Позиция, по сути дела, делилась на две части: передовую на вершине Шипка и «главную», расположенную севернее передовой. Обе позиции объединялись узкой площадкой. Генерал Н. Г. Столетов, начальник Шипкинской позиции, распределил наличные силы следующим образом.

На передовой были установлены две батареи и «Большая батарея» (четыре полевых 9-фунтовых орудия). Большая батарея непосредственно примыкала к западной части вершины Шипка и была обращена фронтом к югу, к селу Шипка, и западу – к вершинам Малык-Бедек и Демиртепе. «Стальная» батарея находилась на самом уязвимом месте – на повороте старой дороги (6 орудий Круппа и 1 горное орудие, доставшиеся русским при первой атаке перевала 19 июля, 2 полевых орудия 9-й артиллерийской бригады); она тоже была обращена фронтом к вершинам Малык-Бедек и Демиртепе. Между «Стальной» и «Большой» батареями протянулись стрелковые окопы и траншеи, занятые батальоном 36-го пехотного Орловского полка и четырьмя ротами 1-й и 4-й дружин ополченцев. Начальником передовой позиции был назначен полковник М. П. Толстой.

Местность восточнее «Стальной» батареи и перешеек гребня, соединяющий вершину Шипки с северной вершиной, круто опускались в глубокую и обширную лесистую ложбину, по дну которой текла вода, а далее снова поднимались поросшие лесом склоны высокого Бедека. На вышеупомянутом крутом восточном склоне теснины и на вершине Шипка находились окопы первой линии или глубокие ямы с небольшими брустверами спереди, которые не могли уберечь защитников от турецких пуль. Оказалось, что Шипкинский отряд не располагает необходимым шанцевым инструментом. В ходе августовских боев русские воины и ополченцы были вынуждены рыть окопы руками и с помощью котелков.

Главная позиция на северной высоте была выгнута дугой по протяжению перевала. Вогнутой стороной она была обращена к западу. На левом (южном) конце дуги, в том месте, где начинался перешеек, ведущий к Шипке, находилось два холма, один с западной стороны шоссе, другой – с восточной. На западном холме старое турецкое укрепление было приспособлено русскими под позицию для «Центральной» батареи (четыре четырехфунтовых орудия). Позиция была обращена фронтом к вершине Малуша, названной впоследствии Волынской высотой (в честь 53-го Волынского полка). Этой батареей командовал поручик Поликарпов. На восточном холме, где также прежде находилось турецкое укрепление, была установлена другая батарея (четыре четырехфунтовых орудия). Так как здесь был только один выход, батарею назвали «Круглой». Ею командовал полковник Бенецкий.

Холм «Центральной» батареи и склоны Шипки к востоку и югу были защищены несколькими рядами окопов. Окопы перед «Центральной» батареей заняли семь рот 36-го пехотного Орловского полка во главе с подполковником Депрерадовичем. Вторая, третья и пятая дружины ополченцев под командованием полковника Л. Д. Вяземского заняли окопы левого фланга. Остальные три роты 36-го пехотного Орловского полка, как и 1-я и 4-я дружины ополченцев, вместе с четырьмя орудиями 2-й горной батареи капитана Константинова были выделены в резерв, расположенный на перешейке, вблизи старого турецкого караульного помещения. Командный пункт генерала Н. Г. Столетова находился за вершиной Шипка.

Сулейман-паша 20 августа созвал военный совет. Было принято решение атаковать левый фланг русских, а с тем, чтобы отвлечь от него внимание противника, предпринять ложную фронтальную атаку – по старой дороге, ведущей из села Шипка к одноименной вершине. Атака перевала началась в 7 часов утра 21 августа 1877 г. С юга наступали таборы Шакир-паши, с востока – отборные части Реджеба-паши. Всего – 24 табора (половина состава армии Сулеймана-паши), поддержанные черкесской конницей. В тот день противник предпринял 11 атак. Но защитники перевала отбили их, нанеся наступающим большие потери.

Огонь русских батарей косил цепи турок. «Большая» батарея причиняла большой урон таборам Реджеба-паши, наступающим со стороны Демиртепе и ложбины. На укрепленном пункте Орлиное гнездо турки были встречены залпами орудий и градом камней. Несколько раз его защитники вступали с атакующими в рукопашную и каждый раз отбрасывали их на исходные позиции. Когда кончались патроны, ополченцы третьей роты 1-й дружины обрушивали на врага каменные глыбы, сметая его в ложбину.

Поросшую лесом ложбину и старую дорогу обстреливала «Малая» батарея. Она помогла отбить по меньшей мере шесть атак неприятеля. Пришлось вступить в действие и резервной – «Горной» батарее, расположенной неподалеку от бывшей турецкой казармы. Во время самой яростной, пятой атаки 21 августа (в 13 часов) она успешно отбивала спускающиеся с Демиртепе цепи неприятеля. Особенно сильным был огонь «Стальной» батареи. Поручик Киснемский использовал турецкий порох и кабель турецкого телеграфа для изготовления фугасов, на которые натыкались колонны атакующих. Из трофейных снарядов изготовлялись ручные гранаты. Огнем «Стальной» батареи было уничтожено турецкое орудие на вершине Малык-Бедек и шесть на высоте Демиртепе. В ночном бою во время последней турецкой атаки батарея расстреливала почти в упор карабкающихся на бруствер неприятельских пехотинцев.

«Нельзя не помянуть добрым словом храбрые болгарские дружины, 1 и 4, – говорилось в дневнике одного из русских офицеров, – будучи ослабленными, они занимали восточный склон вершины Св. Николы (ныне Столетова). Это небольшое пространство заросло кустарником, что позволяло неприятелю совсем близко приблизиться к ним. Турки не раз почти достигали вершины, но дружинники отбивали их прикладами и камнями».

К полудню на позицию прибыл 35-й Брянский пехотный полк, встреченный защитниками перевала мощным «Ура!». Его батальоны с марша вступили в бой.

Бой продолжался и следующий день – 22 августа. Велась главным образом артиллерийская перестрелка. Турки под прикрытием артиллерийского огня перегруппировывали силы, стараясь занять новые позиции, в том числе и в центральном секторе, под вершиной Малуша. На подмогу защитникам перевала утром 22 августа из Габрово прибыл полковник Иловайский с двумя орудиями конной артиллерии и несколькими десятками казаков. Прибыли и 200 болгар-добровольцев для пополнения поредевших ополченских дружин. Генерал Ф. Ф. Радецкий направил к Шипкинскому перевалу находившиеся в Елене и Тырново главные силы резерва 8-го корпуса. На позицию прибыл генерал В. Дерожинский (ему суждено было погибнуть при защите перевала).

23 августа 1877 г. Сулейман-паша изменил направление главного удара. Теперь все его внимание было направлено на правый фланг Шипкинской позиции. Для атаки позиции русских на правом фланге была выделена центральная турецкая колонна, призванная охватить вершину Шипка с западной стороны. Одновременно Сулейман-паша 23 августа атаковал Шипкинскую позицию еще с двух сторон. Тридцать девять таборов были поддержаны 18 орудиями, установленными на соседних высотах.

Но защитники стояли на своем посту. Они ответили ружейными и орудийными залпами. Только до полудня Сулейман-паша шесть раз атаковал Шипкинскую позицию, охватывая ее с трех сторон. Турки шли напролом, в надежде сломить сопротивление защитников перевала. Особенно яростным был натиск на Волынскую высоту и Шипку. К 14 часам черкесская конница атаковала позицию защитников перевала с тыла, пытаясь отрезать Габровское шоссе и прервать их коммуникации с Габрово. Однако она была отброшена. «Большая» батарея помогла брянцам отбить атаки рвущихся к Волынской высоте турецких орд. Туркам удалось достигнуть окопов в непосредственной близости от «Центральной» батареи. Но здесь они были встречены сильным картечным огнем батареи. Погибли русские артиллеристы «Круглой» батареи во главе с полковником Бенецким, но 12 ополченцев, занявшие их места, продолжали вести огонь до последнего снаряда. В критический момент обороны командир 35-го Брянского пехотного полка повел в контратаку 150 человек, которые выбили из окопов проникших туда турецких пехотинцев. Когда отдельные группы неприятеля достигли перевязочного пункта на перешейке, врач К. Вязенков повел в бой и раненых. К 17 часам нападающие заняли боковые высоты, угрожая центральной позиции. Истощенные нехваткой воды и продовольствия, испытывая страшную усталость после трехдневных непрерывных боев, страдая от невиданной августовской жары, русские воины и болгарские ополченцы из последних сил удерживали позицию. Гибли в неравных сражениях орловцы, брянцы, ополченцы. Одна за другой перестали вести огонь «Стальная» и «Круглая» батарея.

Наступила кульминация битвы, но прибыли долгожданные подкрепления. По всей позиции пронеслось громкое «Ура!», дружно подхваченное защитниками. Прибывшие стрелки 4-й стрелковой бригады восседали по двое – по трое на казацких конях. Первая группа поручика Буфало (205 бойцов 16-го стрелкового батальона) вышла точно к «Центральной» батарее и с ходу бросилась в атаку. Общими усилиями турецкие полчища были отбиты. Постепенно прибывали и другие части во главе с генералом Ф. Ф. Радецким.

Солнце уже заходило, когда появились первые колонны 56-го Житомирского и 55-го Подольского пехотных полков 14-й пехотной дивизии под командованием генерала М. И. Драгомирова. Поздно ночью прибыли 53-й Волынский и 54-й Минский пехотные полки.

Убедившись, что бой 23 августа проигран, Сулейман-паша дал приказ к отступлению. В ночь на 24 августа на перевале были сосредоточены резервы 8-го корпуса.

Бои продолжались еще много дней, но русские уже имели достаточно сил. В то время, когда в Северной Болгарии велись кровопролитные бои, ворота, ведущие к долине Дуная, оказались наглухо запертыми. Наступила осень, затем зима. На смену прежним защитникам пришли другие полки 24-й пехотной дивизии: 93-й Иркутский, 94-й Енисейский и 95-й Красноярский. Началось знаменитое «зимнее сидение на Шипке». Оно продолжалось четыре месяца при сильных морозах, сопровождавшихся буранами и метелями. Защитники перевала умирали от болезней и холода, но каждое новое донесение Радецкого содержало одну и ту же фразу: «На Шипке все спокойно». В середине зимы началось общее наступление русских войск, 28 декабря 1877 г. в Шипко-Шейнинском сражении турецкая армия была разгромлена. Вскоре война закончилась полной победой над Турцией.

Генерал Радецкий писал: «Шипка – это запертые двери: в августе они выдержали тяжелый удар, которым Сулейман-паша хотел их пробить, чтобы выйти на просторы Северной Болгарии, соединиться с Мехмедом-пашой и с Османом-пашой и тем самым разорвать русскую армию на две части, после чего нанести ей решительное поражение. А в течение следующих четырех месяцев Шипка приковала к себе 40-тысячную турецкую армию, отвлекая ее от других пунктов театра военных действий, чем облегчила успехи наших двух других фронтов. Наконец, та же самая Шипка подготовила капитуляцию еще одной неприятельской армии, а в январе через ее открытые двери прошла часть нашей армии в своем победоносном шествии к Константинополю». Шипкинский перевал стал символом героизма русских и болгарских солдат, символом дружбы двух народов, которую не смогли поколебать никакие коллизии века двадцатого.

АДУА 1896 г.

Сенсационная победа эфиопских войск над итальянскими, которая привела к признанию суверенитета одной из немногих свободных африканских стран.

Одно из самых удивительных сражений в истории произошло в Эфиопии (Абиссинии) в 1896 г. Здесь впервые войска «цветной» армии одержали крупную победу в генеральном сражении над хорошо вооруженной и обученной европейской армией. Битва имела столько последствий, что справедливо заслужила титул знаковой и даже переломной.

* * *

К 1895 году черный континент был целиком разделен между европейскими державами, но Эфиопия сохраняла независимость. На нее и нацелилась страна, опоздавшая к разделу мира, – сравнительно недавно объединившееся Итальянское королевство. Итальянцы, как и большинство европейцев, презрительно относились к африканским аборигенам, полагая, что их удел – подчиниться более цивилизованным народам. Поэтому война представлялась им легкой прогулкой. Но в случае с Эфиопией Италии пришлось иметь дело с армией гораздо более организованной.

В отличие от большинства других стран «черной» Африки (южнее Сахары), Эфиопия имеет древнюю государственность. Первое крупное рабовладельческое государство на территории нынешней Эфиопии – Аксум – было создано в V–IV вв. до н. э. В середине IV в. н. э. здесь утвердилось христианство, что стало основной причиной обособления эфиопской цивилизации в Африке. Первые политические контакты Эфиопии с Европой относятся к XVI в. В XIX в. эфиопы сохранили государственность, отразив территориальные претензии Великобритании, Египта, суданского теократического государства имама Махди и колонизаторские попытки Италии. Государство усилилось во второй половине XIX в. в период правления Менелика П.

Настоящее его имя – Сале Мириам. Он был сыном Мэлекота, правителя области Шоа (Шева). Менелик прибавил к своему имени число II из уважения к легенде, гласящей, что первый Менелик был сыном царя Соломона и царицы Савской, основательницы династии Соломонидов. Его отец умер во время вторжения в Шоа армии тогдашнего эфиопского правителя, и Менелик оказался в плену, где находился до 1865 года. После освобождения Менелик безуспешно пытался помешать Касе, который стал императором Йоханнесом IV, занять трон. Затем отношения между ним и монархом улучшились. В 1886 г. дочь Менелика вышла замуж за сына Йоханнеса, и Менелик был объявлен наследником трона. Когда Йоханнес был убит в битве при Мэтэме в 1889 г., Менелик стал императором. Новый правитель значительно упрочил свои позиции, расширив территорию Шоа на юг и запад. В 1889 г., будучи претендентом на престол, Менелик заключил с Италией Уччальский договор и к власти пришел при поддержке итальянского оружия. По этому договору Эфиопия признала за Италией право на обладание Эритреей и частью области Тигре на севере Эфиопии. Но договор заключал в себе одну тонкость. Тексты, написанные на амхарском и итальянском языках, отличались в пункте о правах итальянцев. И последние истолковали его так, как им было выгодно, а именно: рассматривали этот договор как признание итальянского протектората над всей Эфиопией. Однако, когда Менелик осознал расхождение в переводах, он в одностороннем порядке разорвал договор. Это послужило поводом к войне. Готовясь к ней, Менелик развил бешеную энергию: он увеличил добычу золота, слоновой кости, производство кофе для того, чтобы закупить современное оружие и амуницию. Помогли готовиться к войне и два урожайных года.

Экспедиционный корпус под командованием генерала Баратьери насчитывал 17 тысяч солдат и офицеров; итальянцы были обучены по последнему слову военного искусства и вооружены револьверами, магазинными винтовками, горными орудиями. В армии эфиопского негуса негести (король королей, или император) винтовками была вооружена едва ли половина армии, несколько сотен стрелков умели обращаться с кремневыми мушкетами, заряжавшимися с дула. Прочие воины Менелика великолепно владели дедовским оружием – луками, боевыми ножами и топорами, широколезвийными копьями-ассегаями. Впрочем, в эфиопской армии была артиллерия. Кроме того, исследователи говорят о прекрасно налаженной системе рекрутирования и снабжения эфиопской армии, с которой не были знакомы итальянцы. (Рассчитывая, что войска набираются в Эфиопии, как в Эритрее, итальянцы полагали, что Менелику удастся собрать не более 30 тысяч человек, с которыми рассчитывали легко справиться.) Кроме того, неожиданно для них Менелика поддержали крупные феодалы Эфиопии, имевшие с его семьей вековую вражду и гордившиеся своей независимостью. Лично император мобилизовал 35 тысяч человек. Воинственная императрица Тайту собрала собственный 6-тысячный корпус. Свои войска привели также наместники и правители отдельных земель – Рас Маконнен, Деджазмач Тесема, Рас Велде Гиоргис, Рас Битводед Менгеша Атаким, негус Гойджама Текле Хайманот, Рас Менгеша из Тигре и др. Всего для отпора колонизаторам император Менелик II собрал около 120 тысяч человек. 7 декабря 1895 г. в бою при Амба-Алаги эфиопские войска под командованием Раса Маконнена нанесли первое крупное поражение итальянским частям.

Впрочем, больших успехов достигли вначале итальянцы. Их наступление развивалось из Эритреи. Генерал Баратьери захватил Адигат, Адуа и Макалле на севере Эфиопии и был объявлен в Италии героем. Баратьери хвастался, что вернул Менелика с небес на землю. Однако вскоре он осознал, что имеет дело с армией, численно во много раз превосходящей итальянскую. Он отошел в Адигат и был осажден эфиопами, осада продолжалась 45 дней. Предложение Менелика о мирных переговорах лишь разозлило Рим, и правительство послало Баратьери подкрепления и деньги для продолжения войны.

Вместо того чтобы атаковать противника, как того ожидал итальянский генерал, Менелик собрал войска в Адуа и ждал. Ждал и противник. В феврале 1896 года на фронте было затишье. Постепенно истощались запасы у обеих сторон. Негус уже подумывал о том, чтобы отвести войска, но у Баратьери положение было еще хуже: провианта ему хватало только до начала марта, поэтому он решился двинуться в наступление. Тем более, что итальянское правительство обвиняло его в пассивности и чуть ли не в трусости. 29 февраля разгневанный генерал после совета с офицерами приготовился к выступлению.

Баратьери планировал послать войска разными маршрутами с тем, чтобы они встретились на высотах у Адуа к вечеру 1 марта. Однако местность была неудобна для перехода и не знакома итальянцам. Между отдельными отрядами образовались большие разрывы.

В 2.30 ночи 1 марта Баратьери и резервная бригада генерал-бригадира Эллены остановились возле горы Эшашо. В 4 утра бригада итальянской пехоты генерала Аримонди остановилась, чтобы дать пройти частям эритрейских негров аскари, которыми командовал генерал Альбертони. Две бригады разминулись в темноте в незнакомой местности. В результате бригада Альбертони сильно оторвалась от всех остальных частей и натолкнулась на правое крыло армии эфиопов (командующий Рас Текла Хайманот). Генерал отправил курьера к Баратьери с просьбой немедленно послать подкрепления.

Тем временем Баратьери дал приказ генералу Дабормиде выдвинуться вперед, чтобы укрепить центр итальянских войск, но тот сбился с пути и вышел правее – в долину Мэриэм Шавиту. Здесь его бригада наткнулась на части одного из эфиопских командиров – Раса Макконена[111] с 30 тысячами воинов.

Эфиопы, встречая противника, немедленно перестраивались из походного порядка в боевой. Военные традиции их страны позволяли делать это «на автомате». В эфиопской армии большая инициатива предоставлялась отдельным военачальникам. Более того, каждый командир в зависимости от титула занимал соответствующее положение на поле согласно традиционной тактике – левое крыло, правое крыло, арьергард, передовые части. Далее они действовали также по традиционной схеме, охватывая фланги врага полумесяцем. Эфиопы передвигались стремительно – собственно, им не нужно было совещаться и ожидать приказа командования. Наоборот, Баратьери подготовил для своих войск разработанный до мелочей план – как, куда и когда должна была двигаться та или иная часть. Это и подвело итальянцев, не успевших как следует подготовиться к битве, разорвавших боевые порядки в походе, не умевших быстро реагировать на действия столь маневренного противника – да и вообще не знавших, как именно действуют эфиопы. Волна за волной набегали африканцы на противника, и тот не успевал отстреливаться.

Баратьери услышал артиллерийские выстрелы со стороны левого фланга своих войск. Там Альбертони в 8.30 уже вступил в бой. Здесь с ним сражались быстро поддержавшие Раса Текла Хайманота резерв Менелика (25 тысяч жителей Шоа) и личная гвардия императрицы (3000 пехоты и 600 кавалеристов). Бой продолжался недолго, Альбертони был взят в плен. Его солдаты были разбиты и в панике покинули поле боя. Баратьери получил записку от Альбертони, он лишь в четверть десятого приказал резервной бригаде выдвигаться на помощь генералу и в это время увидел, что в долину, раскинувшуюся справа от горы Эшашо, устремились бегущие аскари. К несчастью, он не понял, что среди них были и эфиопы Менелика.

Корпус Дабормиды бился в долине Мэриэм Шавиту. Тем временем северный склон горы Беллах был взят эфиопами центра, которым командовали Рас Машанга и Рас Микаил; бригада Аримонди отступила, когда был атакован ее левый фланг. Сам Аримонди был убит. Это произошло около 10 часов утра. В 11.30 Баратьери приказал отступать. Вскоре отступление превратилось в бегство. Эфиопы долго преследовали противника, нанеся ему уже на этой стадии сражения серьезные потери. Большая часть войск Баратьери и бригады Аримонди не могла остановиться, пока не достигла границы.

В 15.00 Дабормида, понимая, что окружен, также приказал вырываться из кольца на северо-восток.

Из 17 тысяч итальянцев двенадцать погибли, четыре попали в плен, и только около тысячи выбрались из ада живыми. (По другим данным, погибло 289 офицеров, 2918 европейских солдат и 2 тысячи негров аскари из Эритреи.) Суровые эфиопские воины, подчиняясь древним законам войны, раненых добивали, а пленных кастрировали прямо на поле боя, после чего перерезали им горло. Продолжать войну на территории врага Менелик не мог, потому что его система снабжения была тесно связана с территорией Эфиопии. Негусу ценой невероятных усилий, вплоть до жестких карательных мер, удалось спасти жизнь четырем тысячам пленных. Они пешком прошли до Аддис-Абебы и были выкуплены итальянским правительством за 10 миллионов лир.

Весть о сенсационном сражении поразила Европу. Через 40 лет Муссолини легко сыграл на реваншистских настроениях итальянцев, когда организовывал новую войну в Абиссинии. Для Африки эта страна и эта битва стали символами борьбы за свободу, престиж всех европейцев на континенте сильно пошатнулся. Приветствовала победителей при Адуа и Азия. Так, существует мнение, что Япония не решилась бы на войну с Россией, если бы не пример эфиопов. Наоборот, некоторые историки считают, что донесения о сражении от российских очевидцев (Россия приветствовала борьбу за независимость близкой к православию Эфиопии и посылала туда своих военных врачей) убедили командование в том, что никакие новомодные виды оружия и тактики не заменят доблестной кавалерийской и штыковой атаки.

Эфиопия была вскоре признана независимой страной и заключила ряд договоров с ведущими странами мира, в которых были четко определены вполне устраивавшие Менелика границы страны. 1 марта до сих пор считается национальным праздником Эфиопии.

ПААДЕРБЕРГ 1900 г.

Одна из важнейших битв в ходе англо-бурской войны. Англичане окружили и взяли в плен большую бурскую армию, предварительно проявив полную неспособность фронтально атаковать под огнем неприятеля.

Основанная в середине XVII века голландская колония Капленд была захвачена англичанами в период наполеоновских войн и по мирному договору 1815 г. осталась за Англией. Потомки голландских выходцев – буры – вели скотоводческое хозяйство и пользовались трудом негров-рабов. Англичане, чтобы получить опору против враждебного к ним бурского населения, начали проводить политику равноправия негров; а в 1833 г. рабство во всех английских колониях было отменено. Отмена рабства была принята бурами как враждебный по отношению к ним акт, и в период 1835–1848 гг. значительная их часть ушла с побережья. За р. Оранжевой буры основали Оранжевую республику, а за р. Вааль – республику Трансвааль. Кроме негров, буры крайне стесняли в правовом положении и белых эмигрантов[112]. В 1899 г. Англия выдвинула требование об установлении равноправия эмигрантов с бурами и для поддержки этого требования 8 сентября решила направить в Южную Африку 10 тыс. войск на подкрепление находившимся там слабым гарнизонам. На это буры ответили предъявлением ультимативного требования – не высаживать в Южной Африке новых английских войск и оттянуть имевшиеся войска от границ бурских республик. Утром 11 октября бурские войска перешли границу Наталя[113]. Началась война.

Буры жили отдельными семьями, на фермах, удаленных на много километров одна от другой, свою территорию они отвоевали у воинственных зулусов, восстания и нападения которых следовали непрерывно, так что каждый бур ежеминутно был готов отстаивать с оружием в руках свою собственность; кроме того, им приходилось защищать свои стада от диких зверей. Большие пространства, которые приходилось преодолевать, сделали из буров превосходных наездников. Тактика ведения бурской войны выработалась в борьбе с местным негритянским населением. Буры стали прекрасными стрелками. В отношении же искусства маскировки, окапывания, умения использовать особенности местности буры не знали себе равных.

В случае мобилизации бур обязан был являться со своим конем, вооружением и продовольствием на две недели. Сражались они в крестьянской одежде преимущественно защитного цвета, без каких-либо форменных отличий. Элемент принуждения в армии отсутствовал. Авторитет уважаемого вождя и сознательное отношение буров к защите своего положения играли главную роль в поддержании их боеспособности. Отсутствие дисциплины приводило к тому, что при позиционном затишье бурские лагеря обрастали огромным обозом с женами и детьми солдат и офицеров.

Вооружение их состояло из ружей системы Маузера и Генри-Мартини. Штыков буры не имели. К началу войны южноафриканцы располагали всего 33 полевыми пушками. Однако эти орудия значительно превосходили английскую полевую артиллерию по дальнобойности. Чтобы сохранить свой метод ведения операций небольшими подвижными колоннами, буры приняли и соответственную артиллерийскую тактику: каждое орудие занимало особую позицию, тщательно маскировалось. Кроме полевых пушек, у буров на вооружении состояли 37-миллиметровые скорострельные пушки «помпомы» и пулеметы Максима. Это оружие начинало действовать в решающий момент боя и производило на англичан сильный эффект. Если ударной тактикой буры практически не владели, то в оборонительных боях они проявляли себя прекрасно.

Английская армия того времени имела массу недостатков. Одним из них была сложность сведения воедино того опыта, который в разных частях света получали английские солдаты. Войны велись в самых разных условиях, с большими издержками от необходимости перебрасывать в отдаленные местности знакомых только с европейским климатом и рельефом солдат, которые к тому же на ограниченной территории Британских островов не могли пройти достаточной боевой подготовки. В целом колониальный опыт подчеркивал, что неорганизованные народы выставляют ополчения, не способные выдержать сомкнутого натиска европейских войск, и толкал английскую армию к ударной тактике. Но ситуация с бурами была иной. Их военная техника позволяла успешно бороться с таким натиском.

Большие проблемы были и с использованием кавалерии. Лошади плохо переносили контрастный южноафриканский климат и погибали сотнями, неудачно было организовано их снабжение, слабо применялась конная разведка. Средний командный состав английской армии был чужд солдатской массе. Высший командный состав не имел в мирное время практики в управлении крупными войсковыми группами, не было хороших карт.

Всего в войну с бурами англичане сумели выставить 200-тысячную армию, но на это потребовалось 9 месяцев. Стрелковая подготовка английской пехоты находилась на очень низком уровне; разыскивать цели в боевой обстановке, особенно на дальних дистанциях, английский солдат был вовсе не обучен и ждал команд для залпов. Англичане лишь постепенно в ходе войны учились правильной разведке, узнавали особенности местности.

Английское оперативное развертывание намечалось на линии Де Аар – Стормберг, в пределах Капской колонии, откуда можно было наступать степями вдоль железной дороги на Спрингфонтейн, Блумфонтейн и Преторию. Однако первые оказавшиеся под рукой силы англичане употребили не на прикрытие намеченного развертывания, а на защиту более ценных территорий. Прибывшие из Индии войска были направлены в Наталь, представлявший значительную экономическую ценность. Здесь под начальством лорда Уайта собралось до 15 тысяч англичан. Из войск, находившихся в Капской колонии, для защиты Кимберли с его драгоценными алмазными копями было собрано 2500 человек; гарнизон Мефкинга был доведен до 1000 человек; лишь 4 тысячи человек составляли прикрытие района развертывания.

Буры смогли сразу выставить около 28 тысяч человек: главная группа – 18 тысяч Жубера – направлялась в Наталь; другой отряд – 8 тысяч под командованием Кронье – сосредоточился против Кимберли; 2 тысячи буров развернулись на Оранжевой реке, чтобы вторгнуться в Капскую колонию и поднять в ней восстание. Остальные части буров предназначались для блокады Мефкинга, для охраны северной границы, для наблюдения за железной дорогой из Лоренсу-Маркиш[114] или охраняли спокойствие внутри республик. В первые три недели военных действий буры на всех направлениях достигли важных результатов: Кимберли и Мефкинг были обложены, линия Де Аар – Стормберг перехвачена в нескольких местах, повстанцы из Капской колонии присоединились к бурам, важнейший успех был одержан бурами в Натале.

К концу октября, за исключением небольшого числа войск, все вооруженные силы Англии в Южной Африке были заблокированы в Ледисмите, Кимберли, Мефкинге. Север Капской колонии был охвачен восстанием. Ледисмит и Кимберли, не укрепленные в мирное время города, оказались в положении крепостей. Они настоятельно требовали выручки.

Попытки англичан прийти на помощь раздробили все силы по четырем железным дорогам. 13 500 англичан были осаждены, а 37 тысяч, разбросанные по 4 направлениям на фронте в 840 км, стремились освободить их. Не обеспеченные собственным транспортом, англичане были связаны с железнодорожными линиями и почти не могли уклоняться от них. В середине декабря англичане попытались перейти в решительное наступление, ударились об укрепленные позиции буров и, понеся значительные потери, отошли. С 10 по 15 декабря для англичан продолжалась т. н. «черная неделя» (10 декабря поражение под Стормбергом, 11 декабря – под Магерсфонтейном и 15 декабря – под Колензо). При этом в каждой битве англичане натыкались на одни и те же проблемы. Они бесплодно бомбардировали занятые бурами позиции, неохотно и с большой осторожностью производили пехотные атаки, не приближаясь к бурским окопам даже на дистанцию дальнего ружейного огня; начинали атаки, не установив, где находятся фланги противника; старались подойти к бурам ночью, что при недостаточном знакомстве с местностью приводило не к внезапному нападению на противника, а к внезапному обстрелу подкрадывающихся англичан. Британская артиллерия плохо реагировала на ход сражения. После потерь в атаке, достигавших 7–8 % всего отряда, английское командование срочно прекращало бой и отводило войска в исходное положение. Робко используя широкий охват и удары с флангов, англичане вновь и вновь возвращались к бесполезным фронтальным атакам укрепленных и плюющихся огнем позиций буров.

В течение первых боев англо-бурской войны потери англичан убитыми и ранеными более чем в 8 раз превзошли потери буров. Буры, которых первоначально вожди с трудом могли уговорить не отступать перед атакующим противником, осмелели и убедились, что их стрелковая цепь всегда в состоянии отбить атаку неуклюже маневрирующих англичан. Но это имело и свои негативные последствия. Буры уже насытились победой, многие уезжали в отпуск, чтобы навестить семьи, другие выписывали супруг и детей к себе в лагерь. Отряд Кронье под Магерсфонтейном оброс огромным обозом.

* * *

Английское командование после катастрофы в декабре 1899 г. поняло, что способы ведения военных действий в Южной Африке нужно коренным образом менять. Для этих целей были призваны герой афганских войн лорд Роберте, имевший 43-летнюю практику военной службы в Индии, и только что закончивший завоевание Судана лорд Китченер. Мероприятия по реорганизации армии Роберте и Китченер начали в январе 1900 г. Они смогли увеличить численность английской армии за счет англичан – уроженцев Южной Африки; значительно было улучшено снабжение. Собираясь совершить марш от Кимберли на Блумфонтейн (150 км без железных дорог), Роберте коренным образом улучшил ситуацию с обозом. Для получения превосходства над бурами в свободе маневра он решил создать крупную конную массу. Под командой Френча была создана кавалерийская дивизия, усиленная за счет отобранной у пехоты дивизионной конницы; быстро формировалась и «конная пехота» (которая могла сражаться и в конном и в пешем строю).

Буры входили в позиционную войну, надежно закрепляясь в окопах, обрастали повозками и семьями, а Роберте и Китченер готовились оторваться от позиционного сидения, железных дорог и конкурировать в подвижности с противником.

Выступление реорганизованных Робертсом английских войск в феврале 1900 г. ознаменовало собой перелом в войне. Роберте остановился на развертывании главной массы войск на западном, равнинном направлении. На железнодорожной магистрали, ведущей к Кимберли, было сосредоточено 40 тыс. солдат – 1, 6, 7, 9-я пехотные дивизии и кавдивизия Френча. Английские войска не были подведены к головной станции на р. Моддер, а были вытянуты в глубину, до р. Оранжевой включительно. Предполагая наступать на восток, Роберте энергично очищал от бурских летучих отрядов местность к западу от железной дороги, чтобы обеспечить свой тыл; эти действия вождь буров Кронье рассматривал как подготовку англичан к обходу его с запада и растянул свою позицию еще вправо. Бурские окопы под Магерсфонтейном, запиравшие англичанам путь к Кимберли, растянулись на 30 км.

Роберте и Китченер приняли решительные меры для сохранения в тайне замысла операции. Только Френч был частично осведомлен о замысле – его кавалерийская дивизия должна была пробиться во что бы то ни стало в Кимберли и заставить буров снять осаду этого пункта. 11 февраля все дивизии заняли исходное положение.

12 февраля операция началась. 1-я дивизия должна была оставаться на станции Моддерривер против фронта Кронье, остальная английская армия поворачивалась на восток и двигалась – сначала на р. Рит, потом на р. Моддер, далеко в обход левого фланга Кронье. В первый день операции кавдивизия Френча и 7-я пехотная дивизия подошли к р. Рит и заставили бурские отряды очистить переправы и отступить. 13 февраля конница Френча подошла к р. Моддер и овладела бродом у Клип. На следующий день конница отдыхала на Моддере, поджидая 6-ю пехотную дивизию, которая к вечеру (и с ней лорд Китченер) явилась сменить ее на захваченной переправе. На р. Рит, кроме находившейся там 7-й дивизии, прибыла 9-я дивизия.

Утром четвертого дня операции, 15 февраля, Френч должен был оторваться от армии и следовать в Кимберли. В 18 часов Френч въехал в город. Буры уходили в северном направлении.

Бур Кронье, прославленный победитель при Магерсфонтейне, уже утром второго дня операции, 13 февраля, получил подробное донесение генерала Девета об обходном маневре Робертса. Девет рекомендовал как можно быстрее отступать с Магерсфонтейнской позиции, но Кронье отвечал: «Опять у вас проклятый страх перед англичанами. Подбодритесь. Стреляйте их насмерть и ловите тех, которые будут бежать». В течение 13 и 14 февраля он не принял никаких мер для эвакуации семей и обоза. 15 февраля он узнал от беглецов из Клипа, что масса английской конницы прорвалась ему в тыл, в Кимберли; что многие руководители буров уже сняли там осаду, что к востоку от него, на р. Моддер, собрались уже большие силы англичан. Только тогда Кронье решил отступить. Так как он не хотел и не мог бросить огромный обоз, ему оставался только один путь – вдоль р. Моддер, так как на других направлениях не хватило бы воды для большого количества людей и животных. Вечером 15 февраля Кронье снял свой лагерь и двинулся на восток во главе 4500 бойцов. В ночь на 16 февраля Кронье проскочил перед фронтом 6-й дивизии у Клипского брода.

Утром Китченер увидел большое облако пыли, удалявшееся на восток, и понял, что армия буров (теперь важнейшая цель похода) грозит ускользнуть. Он немедленно направил конную пехоту для преследования, двинулся за ней сам с 6-й дивизией, обратился к Френчу с предложением обогнать буров, пересечь им дорогу у Кедесрандского брода и задержать до подхода английской пехоты. Робертса же он просил поддержать его 9-й дивизией. Преследование Кронье 16 февраля особого успеха не имело, бурские стрелки задерживали конную пехоту, заставляли развертывать крупные силы пехоты и продолжали отступление. Лишь утром 17 февраля, пройдя Паадерберг, Кронье остановил свою усталую колонну на привал.

Тем временем, получив приказ Китченера перерезать бурам путь отступления, Френч оставил для отдыха в Кимберли большую часть своей кавалерийской дивизии и 17 февраля в 3.30 утра выступил по прямой дороге к Кедесрандскому броду. В полдень, когда Кронье поднял свою колонну с привала, чтобы у Кедесрандского брода перейти на южный берег Моддера, на высотах севернее брода конная батарея Френча успела занять позицию и начала обстрел противника. Кронье не допускал возможности, что Френч успел загородить ему дорогу. Он решил, что перед ним не горсть утомленных всадников, а английская пехота. Бурская артиллерия открыла огонь, женщины и дети укрылись в русле р. Моддер. Целый день продолжалась вялая перестрелка. Вечером на поле боя появилась 6-я дивизия англичан. Буры теперь находились между ней и Френчем. Ночью к 6-й присоединилась и 9-я дивизия.

Утром 18 февраля Кронье пришел к заключению, что с обозом, с которым он не хотел расставаться, ему не пробиться. В ожидании помощи извне он приказал своему отряду окопаться на два фронта вдоль кустов, окаймлявших долину реки. Позиция Кронье растянулась на 4 км вдоль реки и имела свои достоинства. Моддер имеет ширину 50 м; дожди делают его временами не проходимым вброд; высокие и крутые берега прорезаются рядом коротких глубоких рытвин. Вдоль реки растут деревья и кусты, маскировавшие расположение буров. В рытвинах и берегах реки буры быстро вырыли ряд пещер, отчасти соединенных между собой подземными ходами. Мелкий песок понижал эффект разрыва бомб. В кустах притаились стрелковые роты. Позицию буров окружали высоты.

Утром 18 февраля Китченер лично изучил расположение буров. Поскольку оно было растянуто в низине, окружено высотами и оцеплено англичанами, имевшими пятикратный перевес сил, Китченер был уверен в быстром своем успехе. На другой день он говорил: «Если бы я вчера утром знал то, что знаю сегодня, я не атаковал бы буров в долине реки; это невозможно при современном оружии».

Чтобы не дать времени бурам вырыть глубокие окопы и получить подкрепление, Китченер сразу же перешел в наступление. Усталая бригада Френча оставалась у Кедесрандского брода, где вступила днем в перестрелку с небольшим отрядом буров, подошедшим со стороны Блумфонтейна. 9-я дивизия должна была атаковать буров с юга и запада, по обоим берегам Моддера. 6-я дивизия – с востока главными силами на южном берегу, выделив два батальона на северный берег для атаки вдоль русла реки; этой дивизии были приданы части конной пехоты. Часть конной пехоты находилась к северу от Моддера, препятствуя продвижению буров вдоль реки на восток, а часть, в районе Китченеровской сопки, охраняла тыл 6-й дивизии. Артиллерия подтянулась на поле сражения еще не полностью. Одна полевая батарея заняла позицию севернее Китченеровской сопки, чтобы препятствовать прорыву буров на Блумфонтейн. Две другие расположились на «пушечном» холме, а одна полевая батарея вместе с 19-й бригадой 9-й пехотной дивизии предназначалась для перехода через Паадербергский брод на северный берег реки для атаки на буров с северо-запада.

Китченер не стал ждать подхода новых артиллерийских частей и окончания развертывания; имевшиеся части поспешно направлялись в бой. Атаки англичан получили разрозненный характер.

Первой начала наступление 6-я дивизия. Артиллерия буров была подавлена английскими батареями и замолчала. Буры встретили англичан сильным ружейным огнем. 5 батальонов, наступавшие южнее р. Моддер, израсходовав все свои ресурсы, добрались до дистанции ближнего ружейного огня, где залегли тонкой линией, растянутой на 3 км. 2 батальона, которые должны были перейти на северный берег реки, долго не могли выполнить эту задачу, так как со стороны Блумфонтейна на выручку Кронье на сопки севернее фермы Остфонтейн вышли небольшие отряды буров с орудиями. Не дождавшись подхода на северный берег частей 6-й дивизии, Китченер отдавал настойчивые приказания находившейся там конной пехоте решительным штурмом поддержать наступление 6-й дивизии по южному берегу. Чтобы выполнить приказ Китченера, полковник Ханней собрал группу конных из 40 человек и бросился с ними в атаку, все участники которой были застрелены бурами или попали к ним в плен. Только после неудачи этой атаки подошла пехота 6-й дивизии, уже утомленная боем, выдержанным ею на походе; ее вялое наступление успеха также не имело.

Совершенно неожиданно бурские части под командованием Девета налетели на охранение, заняли Китченеровскую сопку и открыли огонь в тыл 6-й дивизии. Та была вынуждена действовать на два фронта и не имела никаких резервов, чтобы влить свежие силы в тонкую линию стрелковой цепи, ведшей огневой бой с бурами Кронье; огонь англичан здесь становился все более вялым.

Неожиданный подъем воды в Моддере задержал до полудня переход 19-й бригады через Паадербергский брод, и 9-я дивизия вела два самостоятельных боя. На южном берегу шотландская бригада начала наступление в 7 часов утра, под огнем буров эта бригада дошла до дистанции в 450–600 м, здесь плотно залегла и открыла огонь. Вся бригада была сразу развернута в одну стрелковую цепь и расползлась на фронт в 3 км; в течение всего дня ее удалось подкрепить только полубатальоном, что было недостаточно для поддержания силы огня. Шотландцы остались лежать до вечера. 19-я бригада, задержанная подъемом воды на броде, вступила в бой только около полудня, когда наступление на других участках уже остановилось. Пехота искусно охватила буров с севера, но те успели образовать новый фронт. Все три батальона расползлись на фронте около 3 км, тонкая цепь не имела достаточной силы для питания энергичного огневого боя. Китченер требовал штурма. Не имея огневого перевеса, два батальона 19-й бригады проползли еще 200 м к бурам, одновременно вскочили и с громкими криками бросились на штурм. Атака захлебнулась, потери в личном составе достигли 20 %, солдаты залегли и пробыли здесь до темноты.

Итак, на всем фронте атаки англичан были отбиты. Вечером пришлось отводить истощенные части и окапываться. Потери англичан достигали 1200 чел., буров – 200 человек.

Причинами неудач англичан была плохая стрелковая подготовка, недостаточное знание позиций буров, слабая поддержка артиллерии, а главное – разбросанность сил по 10-километровому фронту наступления. Батальоны вытянулись в нитку и нигде не имели поддержки из глубины. В результате английский огонь повсюду замирал. Опыт Паадербергского боя впоследствии привел некоторых английских военных теоретиков к мысли о том, что при современном развитии огнестрельного оружия фронтальная атака становится вообще невозможной.

Утром 19 февраля к Паадербергу прибыл Роберте, принявший решение прекратить попытки атаковать буров и вынудить их к сдаче бомбардировкой и блокадой. Подошли подкрепления, в том числе артиллерия. Действия батарей корректировал привязной воздушный шар. В этот же день были перебиты все лошади и волы в лагере буров; тысячи разлагающихся трупов этих животных отравляли своим запахом воздух; повозки горели, взорвались все боевые припасы бурской артиллерии. Но пока Девет удерживал Китченеровскую сопку, для Кронье сохранялась возможность, бросив семьи и обоз, прорваться с бойцами из английского окружения; однако он отказывался это делать. 21 февраля кавалерия Френча выбралась к востоку от Китченеровской сопки, и Девет под угрозой окружения быстро отступил. 27 февраля, на десятый день обороны и на девятый день бомбардировки, Кронье сдался. 300–400 буров из его отряда успели прорваться. Капитулировало всего 4048 здоровых буров и 195 раненых.

* * *

Паадербергская операция решительно отозвалась на всем театре войны. Отряды буров устремились частью по домам, а частью – на защиту Блумфонтейна. Впрочем, английская пехота наступала очень осторожно, медленно приближаясь к дистанциям дальнего ружейного огня. Англичане после Паадерберга уклонялись от энергичного наступления, но огромный численный перевес британцев, их широкий фронт заставляли ополчение буров очищать позиции и жертвовать территорией. Все культурные районы бурских республик были на 12-й месяц войны оккупированы английской армией. Однако война еще далеко не была закончена. Армия буров не была уничтожена. Началась партизанская война, на которую англичане отвечали жестокими репрессиями местного населения. Они создавали концентрационные лагеря, реквизировали скот, сжигали фермы. Только под угрозой полного уничтожения нации вожди буров пошли на подписание мирного договора 31 мая 1902 г.

МУКДЕН 1905 г.

Поражение русских войск от японцев в ходе многодневного и масштабного сражения.

В XX в. постепенно пропадает само понятие «сражение». Вернее, оно теряет свой первоначальный смысл. Армии уже не могут решить вопрос о победителе за один день, встретившись на небольшом участке между двумя лесами да двумя оврагами. На Куликовом поле впору действовать одному полку, а там, где драматически сражались персы с македонцами, с трудом могут найти место для дислокации два батальона. Управление армией становится сверхтрудной задачей. Речь уже не идет о том, чтобы полководец лично повел войска в атаку. Его задача – снабжение, тыл, общая стратегия. Солдаты и в лицо-то его не знают. Русско-японская война ведется уже на новых принципах. Яркий пример тому – Мукденское сражение, где русские войска потерпели неудачу, но и японское командование выявило недостаточную способность к руководству столь большими формированиями на столь широком фронте.

* * *

В конце XIX – начале XX в. обострились противоречия между ведущими державами, в основном завершившими к этому времени территориальный раздел мира. Все более ощутимым становилось присутствие на международной арене «новых», бурно развивающихся держав – Германии, Японии, США, – целеустремленно добивавшихся передела колоний и сфер влияния. В сложной, насыщенной международными кризисами обстановке действовала на рубеже веков и российская дипломатия.

Основой внешней политики самодержавия являлся франко-русский союз, который гарантировал западные границы империи от германской угрозы и играл роль одного из важнейших элементов политического равновесия, нейтрализуя влияние и военную мощь Тройственного Союза (Германия, Австро-Венгрия, Италия) на европейском континенте. Упрочение контактов с Францией – главным кредитором царского правительства – имело для самодержавия существенное значение и по соображениям финансово-экономического характера.

Прогрессировавшая по мере обострения противоречий между великими державами гонка вооружений перенапрягала силы России, что заставляло российскую дипломатию искать выход из сложившейся ситуации. Россия выступила инициатором созыва Гаагской «конференции мира», состоявшейся в 1899 г. Правда, пожелания относительно ограничения вооружений, принятые на конференции, фактически ни к чему ее участников не обязывали. Они заключили конвенцию о мирном разрешении международных споров, подписали ряд конвенций и деклараций, регулировавших правила ведения войны.

Вместе с тем Россия приняла активное участие в борьбе великих держав за колонии и сферы влияния. На Ближнем Востоке, в Турции ей все более приходилось сталкиваться с Германией, избравшей этот регион зоной своей экономической экспансии. В Персии интересы России сталкивались с интересами Англии. Важнейшим объектом борьбы за окончательный раздел мира в конце XIX в. являлся отсталый экономически и слабый в военном отношении Китай. Именно на Дальний Восток с середины 90-х гг. переносится центр тяжести российской внешнеполитической активности. Пристальный интерес царского правительства к делам этого региона во многом обусловливался «появлением» здесь к концу XIX в. сильного и весьма агрессивного соседа в лице вступившей на путь экспансии Японии.

После того как в результате победы в войне с Китаем в 1894–1895 гг. Япония по мирному договору приобрела Ляодунский полуостров, Россия, выступив единым фронтом с Францией и Германией, вынудила Японию отказаться от этой части китайской территории. В 1896 г. был заключен русско-китайский договор об оборонительном союзе против Японии. Китай предоставил России концессию на сооружение железной дороги от Читы до Владивостока через Маньчжурию (Северо-Восток Китая). Право на постройку и эксплуатацию дороги получил Русско-Китайский банк. Курс на экономическое завоевание Маньчжурии осуществлялся в соответствии с линией С. Ю. Витте на захват внешних рынков для развивающейся отечественной промышленности. Крупных успехов достигла русская дипломатия и в Корее. Япония, утвердившая свое влияние в этой стране после войны с Китаем, вынуждена была в 1896 г. согласиться с установлением совместного русско-японского протектората над Кореей при фактическом доминировании России. Победы русской дипломатии на Дальнем Востоке вызывали растущее раздражение Японии, Англии и США.

Вскоре, однако, ситуация в этом регионе стала меняться. Россия захватила Порт-Артур и в 1898 г. получила его от Китая в аренду вместе с некоторыми частями Ляодунского полуострова для устройства военно-морской базы. Попытки С. Ю. Витте помешать этой акции, которая рассматривалась им как противоречащая духу русско-китайского договора 1896 г., успехом не увенчались. Захват Порт-Артура подорвал влияние русской дипломатии в Пекине и ослабил позиции России на Дальнем Востоке. Были сделаны уступки Японии в вопросе о Корее. Русско-японское соглашение 1898 г. фактически санкционировало захват Кореи японским капиталом.

В 1899 г. в Китае началось мощное народное восстание («боксерское восстание»), направленное против хозяйничавших в государстве иностранцев, и Россия совместно с другими державами приняла участие в подавлении этого движения. В ходе военных действий была оккупирована Маньчжурия, в связи с чем русско-японские противоречия снова обострились. Поддерживаемая Англией и США, Япония стремилась вытеснить Россию из Маньчжурии. В 1902 г. был заключен англо-японский союз. В этих условиях Россия пошла на соглашение с Китаем и обязалась вывести войска из Маньчжурии в течение полутора лет.

Между тем настроенная весьма воинственно Япония повела дело к обострению конфликта с Россией. В правящих кругах последней не было единства по вопросам дальневосточной политики. С. Ю. Витте с его программой экономической экспансии противостояла группа во главе с А. М. Безобразовым, выступавшая за прямые военные захваты. Взгляды этой группировки разделял и Николай II, уволивший СЮ. Витте с поста министра финансов. Нужно отметить, что «безобразовцы» недооценивали силы Японии. Часть правящих кругов рассматривала успех в войне с дальневосточным соседом как важнейшее средство преодоления внутриполитического кризиса.

Япония, со своей стороны, активно готовилась к вооруженному столкновению с Россией. Правда, летом 1903 г. начались русско-японские переговоры о Маньчжурии и Корее, однако военная машина Японии, заручившейся прямой поддержкой США и Англии, была уже запущена. 24 января 1904 г. японский посол вручил российскому министру иностранных дел ноту о разрыве дипломатических отношений, а вечером 26 января японский флот без объявления войны атаковал порт-артурскую эскадру. Так началась русско-японская война.

Соотношение сил на театре военных действий складывалось не в пользу России, что обусловливалось как трудностями сосредоточения войск на отдаленной окраине империи, так и неповоротливостью военного и военно-морского ведомств, грубыми просчетами в оценке возможностей противника. С самого начала войны русская Тихоокеанская эскадра понесла серьезные потери. Напав на корабли в Порт-Артуре, японцы также атаковали находившиеся в корейском порту Чемульпо крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец». После неравного боя с 6 крейсерами и 8 миноносцами противника русские моряки уничтожили свои суда, чтобы они не достались неприятелю. Тяжелым ударом для России стала гибель в самом начале войны на броненосце «Петропавловск» командующего Тихоокеанской эскадрой С. О. Макарова.

Японцам удалось завоевать господство на море и, высадив крупные силы на континенте, развернуть наступление на русские войска в Маньчжурии и на Порт-Артур.

* * *

На Дальнем Востоке к началу войны Россия имела всего около 100 тысяч солдат, 168 орудий и 63 боевых корабля. Русские войска оказались разбросанными на обширном пространстве, они были весьма слабо технически оснащены. Разведка велась недостаточно интенсивно, достоверных данных о силах и намерениях вероятного противника русское командование не имело. Стратегический план России носил пассивный характер. Русское командование предполагало в течение длительного периода (7 месяцев) обороняться, а затем после сосредоточения в Маньчжурии превосходящих сил перейти к наступлению. При этом планы действий русской сухопутной армии и военно-морского флота не были согласованы.

Стратегический план Японии намечал внезапное нападение на русский флот в Порт-Артуре (что им вполне удалось), завоевание господства на море, переброску сухопутных армий на континент, завоевание Ляодунского полуострова и Маньчжурии до прибытия туда крупных сил русской армии.

В ходе войны обе стороны постоянно наращивали силы и средства, непосредственно участвующие в боевых действиях. К августу 1904 г. Маньчжурская армия России насчитывала около 150 тысяч человек и 600 орудий. Кроме того, в Порт-Артуре было 30 тысяч человек и около 900 орудий. Япония же переправила на континент 4 армии. Три из них действовали против Маньчжурской армии в районе Ляояна, а одна вела осаду Порт-Артура. Общая численность японских войск достигала 175 тысяч человек и около 900 орудий.

К концу августа 1904 г. главные силы Маньчжурской армии развернулись в районе Ляояна. 24 августа японские армии начали атаку русских войск. Японское командование намеревалось охватить маньчжурскую армию с флангов, окружить ее и уничтожить. Сражение под Ляояном продолжалось 11 суток. Русские успешно отражали атаки неприятеля и прочно удерживали свои позиции. По мнению многих экспертов, генерал Куропаткин (командующий русскими войсками) неправильно оценил ход сражения, проявил крайнюю нерешительность и без всяких оснований приказал отступить в тот момент, когда обескровленный противник сам был готов к отступлению.

Русская армия отошла в район южнее Мукдена. По требованию царского правительства 5 октября Маньчжурская армия перешла в наступление. К этому моменту в ее рядах было 210 тысяч человек и 758 орудий против 170 тысяч человек и 648 орудий у противника. Наступление было плохо подготовлено и велось очень медленно. 10 октября японцы перешли в контрнаступление. На ряде направлений развернулись встречные бои, но поскольку ни та, ни другая сторона не могли добиться сколько-нибудь серьезного преимущества, русские и японцы вскоре перешли к обороне на рубеже р. Шахэ. Борьба приняла позиционный характер. Сложился сплошной позиционный фронт протяжением свыше 60 км. И русские, и японские войска ожидали подкреплений и совершенствовали свою оборону.

После падения в декабре 1904 г. Порт-Артура и неудачного наступления русских на Сандепу японское командование во главе с маршалом И. Оямой сосредоточило все войска против главных сил русской армии южнее Мукдена на фронте 155 км. В состав Маньчжурской армии входили три армейских объединения – 1, 2 и 3-я армии под командованием соответственно Линевича, Каульбарса и Бильдерлинга. Всего в этих армиях насчитывалось около 300 тысяч человек, 1266 орудий и 56 пулеметов.

После присоединения к основным силам пришедшей из-под Порт-Артура 3-й армии под командованием генерала Ноги и новой 5-й армии генерала Кавамура японских армий стало пять. (1, 2 и 4-й армиями командовали генералы Куроки, Оку и Нодзу). Они, имея в своем составе 270 тысяч человек[115], 1062 орудия и 200 пулеметов, развернулись на фронте ПО км. По замыслу японского командования намечалось охватить русские войска с обоих флангов, окружить их и уничтожить. Конкретно, планировалось наступлением 5-й и 1-й армий на правом крыле фронта (восточнее Мукдена), чтобы отвлечь резервы русских войск, а затем нанести главный удар юго-западнее Мукдена силами 3-й армии с целью охвата правого фланга русских войск. Русское командование также готовило новое наступление на Сандепу силами 2-й армии.

Японцы упредили наступление русских войск: в ночь на 6 (19) февраля 5-я японская армия генерала Кавамуры перешла в наступление и 11 февраля оттеснила русский Цинхэчэнский отряд к Далинскому перешейку, а затем далее на север. 11 же февраля в наступление перешла японская 1-я армия генерала Куроки, но до 18-го числа не смогла прорвать оборону русской 1 – й армии генерала Линевича.

Куропаткин, считая, что здесь противник наносит главный удар, уже 12 февраля направил почти все резервы на поддержку 1-й армии и Цинхэчэнского отряда. Но 13 февраля начала наступление 3-я японская армия генерала Ноги. На следующий день ее движение было обнаружено русской кавалерией, когда японцы появились уже у с. Калама, т. е. почти на одной высоте с правым флангом русских позиций.

Однако Куропаткин 15 февраля направил в район северо-западнее Мукдена только одну бригаду. Лишь 16 февраля, когда выяснилась угроза обхода правого крыла русского фронта, он приказал 1 – й армии вернуть направленные ей подкрепления для прикрытия Мукдена с запада. (Главнокомандующий слишком поздно убедился, что японцы не производили, как доносилось, более глубокого обхода по обоим берегам р. Ляохэ по направлению к Телину, и решился бросить все резервы на свой правый фланг.)

Был наспех образован сводный корпус генерала Топорнина, 2-й армии генерала А. В. Каульбарса было приказано нанести контрудар, но ее силы оказались скованными атаками японской 2-й армии генерала Оку, начавшимися 16-го числа. Обходящие колонны японской 3-й армии 17 февраля повернули на Мукден, но встретили упорное сопротивление войск Топорнина. Тогда Ояма продвинул 3-ю армию дальше на север, усилив ее частями с пассивных участков и резервами. Контрудары русской 2-й армии 20–21 февраля были плохо организованы, проводились разрозненно, недостаточными силами и окончились неудачей, и армия Ноги продолжала марш на север.

22-го вечером Куропаткин начал отвод 1-й и 3-й армий на р. Хуньхэ с целью сокращения фронта; управление войсками было дезорганизовано, и начатое 24 февраля наступление против японской 3-й армии успеха не имело. В тот же день японцы прорвали фронт русской 1-й армии у д. Киузань, и над русскими войсками нависла угроза окружения. В ночь на 25-е они начали общий отход на Телин. Несмотря на сложную обстановку, основным силам русских войск удалось отойти к Телину (в чем есть безусловная заслуга Куропаткина), а затем на заранее подготовленные Сыпингайские позиции в 175 км севернее Мукдена. Ослабленные в результате тяжелых боев под Мукденом, японские войска не смогли развить начатое наступление и остановились в 30–40 км от позиций русских. На этом Мукденское сражение, а вместе с ним и активные боевые действия на сухопутном театре русско-японской войны закончились. Проигравший сражение генерал Куропаткин был отстранен от должности главнокомандующего, вместо него был назначен генерал Линевич.

Таким образом, битва при Мукдене продолжалась 20 дней. Здесь русские потеряли 89 тысяч человек, в том числе около 30 тысяч пленными; японцы – 71 тысячу человек. Поражение русской армии в Мукденском сражении имело большое значение для развития революции 1905–1907 гг. в России.

Насчет же военного значения битвы в литературе не сложилось единого мнения. Принято было обвинять генерала Куропаткина в нерешительности. Однако он все-таки вывел, не допустив ее окружения, русскую армию, которая продолжала оставаться грозной силой. План японского командования, в общем, не удался. Вместо планируемого разгрома русской армии произошло ее вытеснение на север.

Впрочем, сам Куропаткин открыто признавал ряд своих ошибок. Он писал:

«Главным виновником мукденской неудачи главнокомандующий признает самого себя по следующим причинам:

• Он не проявил должной настойчивости в сборе перед началом операции возможно большего стратегического резерва.

• Он не в достаточной степени боролся против перемешивания частей войск и по ходу боя вынуждаем был сам способствовать этому перемешиванию.

• Он должен был лучше взвесить относительное настроение наших и японских войск и качества начальствующего персонала и быть осторожнее в своих решениях, упорствуя в надежде победить японцев, несмотря на неудачные действия 17–22 февраля войск 2-й армии. Главнокомандующий отдал приказ об отступлении позже, чем бы то следовало сделать; вера в победу войск 2-й армии под Мукденом должна была у него исчезнуть днем раньше, и тогда отступление армий могло совершиться в полном порядке».

В любом случае, в битвах при Ляояне, Шахэ, Мукдене японцы потеряли очень много людей. При этом возможность пополнить ряды своих войск у России была, наверное, большей, чем у противника. Поражение России, в конечном счете, было связано с моральным упадком и в войсках, которые проиграли достаточно сражений и, что немаловажно, в революционно настроенном обществе[116].

ЦУСИМА 1905 г.

Полный разгром русской эскадры японским флотом адмирала Того в Корейском проливе. Цусимское сражение, возможно, оказалось одним из важнейших факторов поражения России в русско-японской войне.

Одной из самых трагических страниц в русской военной истории остается битва при Цусиме. Подсчитано, что изо всех морских сражений больше, чем о Цусиме, написано только о Ютландской битве. Помимо знаменитого и объемного произведения Новикова-Прибоя существует масса исследований, авторы которых представляют широкий спектр мнений – от полной и уничтожающей критики русского адмирала, кораблей, орудий до полного их оправдания и списания неудачи на ряд случайностей. Действительно, для того чтобы разгром получился столь полным, нужно было, чтобы сыграли свою роль и субъективные и объективные факторы, и случайность и закономерность.

* * *

Вскоре после начала русско-японской войны русское командование приняло решение послать к месту событий большую эскадру из Балтийского моря. Так была образована 2-я Тихоокеанская эскадра, которой командовал 3. П. Рожественский.

Второго октября 1904 г. эскадра вышла из Либавы (Лиепая) на театр военных действий. Ночью девятого октября весь отряд «отличился», открыв огонь по рыболовным судам. Выпустив около 2000 снарядов, броненосцы потопили один траулер, повредили несколько других; 5 снарядов попали в шедший параллельным курсом крейсер «Аврора». В испанском порту Виго для участия в расследовании этого происшествия остались свидетели с трех броненосцев. В походе командующий эскадрой подверг новые броненосцы резкой критике за систематический выход из строя электрических приводов управления рулем, разных труб главного паропровода и, в основном, за малую дальность плаванья. На каждой стоянке адмирал с завидным постоянством требовал увеличения угольных запасов. Уголь вскоре занял центральную батарею, кают-компанию и даже верхнюю палубу позади кормовой башни.

Длительное плавание в тропиках, при частых погрузках угля, без нормального отдыха, потребовало предельного напряжения физических и моральных сил. И надо сказать, что русские моряки с этой задачей справились. В походе русские узнали о гибели 1-й Тихоокеанской эскадры в Желтом море. Это стало для них тяжелым ударом. Стратегически положение становилось отчаянным, и офицеры ожидали, что их эскадру отзовут домой. Но русское правительство не смогло пойти на такой шаг – ведь это означало бы признание своего поражения на море. Поэтому был дан приказ продолжать движение. Рожественский пытался отказаться от своего поста, просил заменить его по болезни, но все эти просьбы также были напрасны. Задержка на острове Мадагаскаре негативно отразилась на моральном состоянии членов эскадры.

В марте 1905 г. эскадра пересекла Индийский океан и вскоре сделала остановку в бухте Капранг у берегов Индокитая, откуда, присоединив отряд контр-адмирала Небогатова, первого мая вышла на прорыв во Владивосток после перехода почти в 2000 миль. Успех перехода, тем не менее, не гарантировал успеха в бою, для которого требовалась радикальная разгрузка кораблей от лишних запасов. К сожалению, этого сделано не было. Броненосцы вступили в бой с суммарной перегрузкой около 1700 тонн, имея на борту 1000 тонн угля каждый. В результате над водой у флагмана, например, осталась лишь часть броневого пояса. Борта захлестывало при сильном волнении (а 14 мая оно было довольно серьезным). Командованием эскадры не были приняты и важнейшие меры по подготовке к бою; на кораблях оставались все гребные шлюпки, паровые и личные катера, обильная деревянная отделка рубок и внутренних помещений. Окраска броненосцев в черный цвет с желтыми трубами и шаровыми мачтами облегчала противнику наводку орудий.

В состав русской эскадры входило восемь эскадренных броненосцев (из них три старых), три броненосца береговой обороны, броненосный крейсер, восемь крейсеров, пять вспомогательных крейсеров и девять эскадренных миноносцев. Главные силы эскадры, состоявшие из 12 броненосных кораблей, были разделены на три отряда по четыре корабля в каждом. Крейсера были сведены в два отряда – крейсерский и разведывательный. Командующий эскадрой адмирал Рожественский находился на броненосце «Суворов».

Японский флот, которым командовал адмирал Того, насчитывал четыре эскадренных броненосца, шесть броненосцев береговой обороны, восемь броненосных крейсеров, 16 крейсеров, 24 вспомогательных крейсера и 63 эскадренных миноносца. Он был разделен на восемь боевых отрядов, из них первый и второй, состоявшие из эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, представляли главные силы. Первым отрядом командовал адмирал Того, вторым – адмирал Камимура.

Русская эскадра по количеству броненосных кораблей (эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров) была сравнима с Японией, однако в качественном отношении превосходство было на стороне неприятеля. Главные силы японского флота имели больше орудий крупного и среднего калибра; японская артиллерия превосходила русскую в скорострельности, а японские снаряды имели в пять раз больше взрывчатого вещества, чем русские фугасные снаряды. (Это, возможно, и не дало бы такого эффекта, если бы на русских кораблях сняли деревянные части. А так в ходе боя после попадания японских снарядов на русских кораблях начинались пожары.) Японцы имели многократное превосходство в крейсерах и особенно в миноносцах.

Японцы уже имели боевой опыт (в частности, в ведении дальней, сосредоточенной стрельбы по кораблям противника), русская же эскадра, не имея такового, после перехода должна была с ходу начать бой. (При этом в стрельбе достаточной практики не было.

На Мадагаскаре были проведены стрельбы, но снаряды для учений быстро закончились, а боевые надо было беречь.)

К моменту прибытия русской эскадры на Дальний Восток главные силы японского флота в составе 1-го и 2-го боевых отрядов сосредоточились в корейском порту Мозампо, а крейсера и миноносцы – у о. Цусима. В 20 милях к югу от Мозампо, между островами Гото и Квельпарт, находился японский крейсерский дозор. Его задачей было своевременно обнаружить русский флот на подходе к Корейскому проливу. Исключалась всякая возможность прохода русской эскадры через Корейский пролив без боя. Но, вероятно, у Рожественского другого выхода, кроме как идти именно здесь, не было.

В ночь на 14 мая русская эскадра подошла к Корейскому проливу. Впереди были развернуты крейсера, за ними в двух кильватерных колоннах шли эскадренные броненосцы и между ними транспорты. Позади эскадры на расстоянии одной мили следовали два госпитальных судна. Рожественский отказался от ведения разведки и не произвел затемнения на кораблях. Первым в 2 часа 25 минут заметил русскую эскадру и донес адмиралу Того вспомогательный крейсер «Синано-Мару». Вскоре по интенсивной работе японских радиотелеграфных станций на русских кораблях поняли, что они обнаружены. Но Рожественский приказал не мешать радиопереговорам японцев. По этому поводу существует мнение, что адмирал хотел, чтобы японцы передали сообщение о двух кильватерных колоннах, в то время как сам он собирался перестроиться.

«Синано-Мару» телеграфировал Того: «Враг в квадрате № 203 и, по-видимому, идет в восточный пролив». Того, получив телеграмму около 5.00 утра, уже через 2 часа (7.10) вышел из Мозампо в море, к полудню пересек с запада на восток Корейский пролив и спокойно ожидал неприятеля. Он хотел главными силами совершить охват головы русской эскадры, вывести из строя флагманские корабли, а затем отдать «поле боя» миноносцам, которые ночью довершили бы разгром противника.

Утром 14 мая Рожественский перестроил эскадру сначала в строй кильватера, а затем в две кильватерные колонны, оставив транспорты позади под охраной крейсеров. Следуя Корейским проливом, русская эскадра в 13 часов 30 минут справа по носу обнаружила главные силы японского флота, которые шли на пересечение ее курса.

Вероятно, японцы не рассчитали – они прошли на расстоянии 70 кабельтовых от головного русского корабля. В то же время Рожественский, полагая, что японцы стремятся атаковать левую колонну эскадры, состоявшую из старых кораблей, снова перестроил свой флот из двух кильватерных колонн в одну. Главные же силы японского флота, в составе двух боевых отрядов, выйдя на левый борт, начали последовательный поворот, чтобы охватить голову русской эскадры. (Маневр «Расставить палочки над t».) Этот поворот производился сравнительно недалеко от головного русского корабля и продолжался 15 минут. Он ставил японские корабли в невыгодное положение. Возможно, если бы русская эскадра сразу открыла огонь и сосредоточила его на точке поворота японского флота, последнему могли быть причинены серьезные потери. Но головные корабли русской эскадры открыли огонь только в 13.49.

Впрочем, здесь тоже есть мнение, что Рожественский, в принципе, делал то, что мог, чтобы как можно быстрее начать планомерный и сильный обстрел «подставившегося» противника. Другое дело, что эта попытка внесла некоторый беспорядок в строй русских кораблей. Когда головные корабли Того – «Микаса» и «Сикисима» – легли на новый курс, русский адмирал приказал открыть огонь и уменьшить скорость с 11 до 9 узлов. В результате шедший в строю пятым «Ослябя» застопорил машины, чтобы пропустить четвертый в строю «Орел», не успевший занять место впереди «Осляби». «Ослябя» повернулся бортом к противнику, а следующие броненосцы частично сбились в кучу. Затем «Ослябя» увеличил ход, и линия русских выпрямилась. И уже в 13.49 минут был произведен пристрелочный выстрел из левой носовой 152 мм башни. Снаряд упал всего в 20 метрах от кормы «Микасы».

Вслед за флагманским кораблем русские броненосцы открыли огонь, пытаясь сосредоточить его на головном броненосце противника. Фактически по нему стреляли «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино» и некоторое время «Ослябя» и «Орел». Последний, оказавшись вне строя, пристреливался через «Ослябю».

Корабли противника по мере поворота также открывали огонь, сосредоточивая его на флагманских кораблях «Суворов» и «Ослябя». По каждому из них одновременно вели огонь от четырех до шести японских броненосцев и крейсеров. Через 10 минут после начала русской стрельбы японский флагманский корабль вышел из угла обстрела кормовой башни (получив уже немало попаданий), противник быстро обгонял русскую колонну, стремясь охватить ее голову. Плохая организация огня русской эскадры привела к тому, что три других сильных японских корабля «Фудзи», «Асаки», «Сикисима» остались практически не обстрелянными.

Вскоре сказалось превосходство японцев в стрельбе из орудий. Вслед за «Микасой», открывшим огонь с первыми попаданиями в него снарядов, «Асаки» без помех начал стрельбу по русскому флагманскому кораблю, «Сикисима» и «Фудзи» обстреляли «Ослябю» и нанесли ему гибельное повреждение. С 14 часов «Фудзи» перенес огонь на «Суворова», по которому вел огонь также «Адзуми». Через несколько минут после открытия огня «Суворов» начал получать одно попадание за другим. В 14 часов 23 минут броненосец «Ослябя», получив серьезные повреждения, вышел из строя и вскоре затонул. Около 14 часов 30 минут вышел из строя броненосец «Суворов». По приказу Рожественского «Суворов» не маневрировал, несмотря на предложение капитана уклониться от японских снарядов, градом сыпавшихся на него. На нем перебило привод от штурвала в боевой рубке к рулевой машине. Руль остался в положении на правый борт. Броненосец, получивший к тому времени не менее 30 попаданий, описал полный круг, прорезал строй своих кораблей и склонился в сторону противника. «Император Александр III» последовал за ним, но, оценив обстановку, в соответствии с приказом повел эскадру на прежний курс.

После выхода из строя броненосцев «Ослябя» и «Суворов» боевой порядок русской эскадры нарушился, и она потеряла управление. Японцы воспользовались этим и, выйдя в голову русской эскадры, усилили огонь. Потеряв в дыму «Суворова», противник перенес огонь на оказавшегося во главе эскадры «Александра III». Он получил несколько попаданий и тоже загорелся. В 14 часов 40 минут этот корабль вышел из строя, временно прекратив огонь. Место «Императора Александра III» занял «Бородино». В 15 часов 5 минут начался туман, противники разошлись на контркурсах и потеряли друг друга.

К 15.40 капитан 1-го ранга Серебряников вновь вывел эскадру на генеральный курс северо-восток 23°. За «Бородино» следовали «Орел» и «Император Александр III». В кильватер последнему собрался вступить старший из флагманов контр-адмирала Небогатова. Имея за собой три броненосца береговой обороны, он обходил слева растянувшиеся корабли 2-го отряда.

В это время слева из мглы показались 5 крейсеров Камимуры, за которым следовал Того. За 35 минут боя японцы вновь обогнали русскую эскадру и сосредоточили на ведущем корабле огонь почти всех своих броненосцев, а между сражавшимися колоннами зигзагами двигался представлявший собой горящую груду металлолома «Суворов». Он невольно сближался с противником до 11 кабельтов, а дистанция между главными силами составляла 30–35 кабельтов. Для прикрытия флагманского корабля «Бородино» склонился на восток. В этом бою вновь сказалось превосходство японцев в организации эскадренного огня. «Суворов» лишился передней трубы, обломка грот-мачты. Все башни его замолчали. На «Бородино» был ранен командир, на «Орле» оторвало часть ствола левого 305 мм орудия носовой башни. Русские корабли отвечали довольно точным, но не сосредоточенным огнем.

Около 16 часов русская эскадра, уклоняясь от охвата, повернула на юг. Вскоре бой снова прекратился из-за тумана. Адмирал Того в течение полутора часов не мог найти русскую эскадру и вынужден был использовать для ее поисков свои главные силы[117].

Около 17 ч. 30 минут командир миноносца «Буйный» К. К. Коломейцев спас с флагмана тяжелораненого Рожественского, уцелевших офицеров штаба и несколько матросов[118]. Убедившись в поразительной живучести «Суворова», вице-адмирал С. Каотака около 19 часов послал в атаку отряд миноносцев, которые обошли русский флагман с правого борта и выпустили в него 7 торпед, после чего броненосец затонул. Вообще днем 14 мая японские миноносцы предприняли несколько торпедных атак против русских кораблей, поврежденных в артиллерийском бою. Эти атаки производились одновременно группой миноносцев (по четыре корабля в группе) с различных направлений. Причем из 30 торпед в цель попало только пять и три из них – в броненосец «Суворов».

В 17.40–17.50 главные силы японского флота, обнаружив русскую эскадру, которая в это время вела бой с японскими крейсерами, вновь атаковали ее. Строй русских растянулся, строго в кильватер «Бородино» шел только «Орел», «Император Александр III», заливаемый водой через носовые пробоины, заметно отстал. За ним следовал отряд вице-адмирала Небогатова, позади и левее которого держался 2-й броненосный отряд. Японский командующий теперь отказался от маневра охвата головы и повел бой на параллельных курсах. Условия стрельбы были неблагоприятны для броненосцев Того – русские оказались на фоне заходящего солнца. С уменьшением дистанции до 30 кабельтовых видимость улучшилась, к 18.14 «Бородино» получил несколько попаданий и начал скрываться в дыму. Около 18 ч. 30 минут по русским кораблям с дистанции 40–46 кабельтовых открыли огонь крейсеры Камимуры. Их целью стал «Император Александр III», державшийся правее концевого корабля отряда Небогатова. Трубы и мачты на нем еще стояли, но на корабле бушевал пожар. Под огнем японцев корабль покатился влево, крен увеличился. Вскоре вода хлынула в разбитые порты 75 мм орудий. В 18.50 броненосец перевернулся на правый борт, по его днищу карабкалось до 40 матросов. К моменту гибели «Александра III» «Бородино» и «Орел» были охвачены пламенем пожаров. Особенно серьезно пострадал «Бородино», все его офицеры были убиты или ранены, и образовался крен до 5°. «Орел», по мнению самих японцев, вел довольно точный огонь, нанеся серьезные повреждения «Микасе», но и у этого корабля образовался серьезный крен, в критический момент его прикрыл бортом «Наварин».

Дневное сражение продолжалось до 19 часов 12 минут. С наступлением темноты адмирал Того прекратил артиллерийский бой и направился с главными силами к о. Оллындо (Дажелет), а миноносцам приказал атаковать русскую эскадру торпедами. Уходя, «Фудзи» произвел последний выстрел из уцелевшего 305 мм орудия. Снаряд попал в район правой носовой башни «Бородино», очевидно, вызвав взрыв боезапаса. «Бородино» перевернулся на правый борт и затонул.

Около 20 часов до 60 японских миноносцев, разделенных на небольшие отряды, стали охватывать русскую эскадру. Из 75 торпед, выпущенных с дистанции от 1 до 3 кабельтовых, в цель попало только шесть. Отражая торпедные атаки, русские моряки уничтожили два японских миноносца и 12 повредили. Кроме того, в результате столкновений своих кораблей японцы потеряли еще один миноносец, и шесть были серьезно повреждены. Корабли Небогатова и присоединившийся к ним броненосец «Орел», погасив все огни, не были ночью торпедированы, но утром были окружены японским флотом и сдались. Крейсер «Изумруд», который также входил в этот отряд, развив максимальную скорость, прорвал кольцо японских кораблей, но выскочил на камни в бухте Владимир и был взорван экипажем.

К утру 15 мая русская эскадра как организованная сила перестала существовать. В результате частых уклонений от атак японских миноносцев русские корабли рассредоточились по всему Корейскому проливу. Только отдельные корабли пытались самостоятельно прорваться во Владивосток. Встречая на своем пути превосходящие силы японцев, они смело вступали с ними в решительный бой и вели его до последнего снаряда. Геройски сражались с противником экипажи броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков» под командованием капитана 1-го ранга Миклухо-Маклая и крейсера «Дмитрий Донской», которым командовал капитан II ранга Лебедев. Эти корабли погибли в неравном бою, но не спустили флагов перед врагом.

Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» в дневном бою получил 20 попаданий всех калибров, а ночью был торпедирован в правый борт с носа. Затоплен экипажем около 10 часов 15 мая. «Сисой Великий» в дневном бою получил незначительные повреждения, а в 00.00 15 мая он был затоплен экипажем. «Наварин» ночью был торпедирован в корму с правого борта, а затем еще в середину правого борта и в левый борт с носа, перевернулся и затонул с 700 членами экипажа. «Владимир Мономах» тоже был торпедирован в носовую часть с правого борта и затонул в 10.30 15 мая. «Олег», «Аврора» и «Жемчуг» ушли на Филиппины и были интернированы в Маниле. «Светлана» в дневном бою получила большую пробоину по ватерлинии в носу и была затоплена после боя с двумя крейсерами 15 мая. «Алмаз» получил 14 мая небольшие повреждения и прорвался во Владивосток. «Урал» был потоплен японскими броненосцами. Из 9 миноносцев 4 – «Буйный», «Блестящий», «Громкий», «Безупречный» – были потоплены, 2 – «Бравый» и «Грозный» – прорвались во Владивосток, «Бодрый» интернирован в Шанхае, «Бедовый» сдался в плен вместе с находившимся практически в бессознательном состоянии Рожественским.

В Цусимском сражении русский флот потерял 8 броненосных кораблей, 4 крейсера, вспомогательный крейсер, 5 миноносцев и несколько транспортов. Японцы потеряли в этом сражении 3 миноносца. Многие их корабли получили серьезные повреждения. В самом начале боя русскими был поврежден и выведен из строя крейсер «Асама».

Русского адмирала японцы отвезли в свой госпиталь в Сасебо, где окружили его вниманием и заботой. По окончании войны Рожественский вернулся на родину – сначала во Владивосток, затем в Петербург. Встретив негодование со стороны подавляющей части прессы, он пытался оправдываться, но волна критики росла, и в феврале 1906 г. Зиновий Петрович подал в отставку с поста начальника Главного морского штаба. Устав от продолжавшейся в прессе травли, он настоял на привлечении его к суду, на суде старался оправдать своих подчиненных, особенно матросов, попросил для себя смертного приговора. Военно-морским судом Рожественский был оправдан, поскольку получил в сражении тяжелое ранение. Суд истории над Рожественским продолжается до сих пор. Ему ставят в упрек отказ от радиопомех, перестройку в неудобную однокильватерную колонну, несвоевременную атаку разворачивающихся в начале боя японских кораблей, неудачный маневр при перестройке в одну колонну, отсутствие четкого руководства по ходу боя. Однако немало есть и таких исследователей, которые оправдывают опытного адмирала по каждому из предъявленных обвинений.

Так или иначе, русский Тихоокеанский флот перестал существовать. Господство на море теперь полностью принадлежало Японии. Не факт, что именно это принесло победу Японии во всей войне, однако с моральной точки зрения Цусима стала большим ударом для россиян.

МАРНА 1914 г.

Грандиозное сражение, в ходе которого франко-английские войска заставили отступить германские армии, сорвав тем самым планы Германии по «молниеносной войне» и, в частности, захвату Парижа. Войска перешли к позиционной войне.

К 1914 г. противоречия между двумя военно-политическими группировками европейских держав – Тройственным союзом (Германия, Австро-Венгрия и Италия) и Антантой (Англия, Франция, Россия) обострились до предела. Зоной особой напряженности стали Балканы. Правящие круги Австро-Венгрии по совету германского императора решили одним ударом по Сербии окончательно утвердить свое влияние на полуострове. Вскоре нашелся повод. Австрийское командование развернуло войсковые маневры рядом с сербской границей. Глава австрийской «военной партии» престолонаследник Франц Фердинанд демонстративно нанес визит в столицу Боснии – Сараево. Эти действия вызвали сильное возбуждение среди патриотически настроенной сербской молодежи. 28 июня 1914 г. сербские националисты Принцип и Габрилович застрелили эрцгерцога на одной из улиц Сараево. 23 июля Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо невыполнимый и унизительный ультиматум, а 28 июля объявила Сербии войну. Союзница сербов Россия приступила ко всеобщей мобилизации. В ответ Германия 1 августа объявила войну ей, а 3 августа – Франции. Германские войска двинулись во Францию через территорию Бельгии, поправ бельгийский нейтралитет. С требованием уважать этот нейтралитет выступила Англия. 4 августа она объявила войну Германии. В военный конфликт постепенно были втянуты 38 государств. Началась Первая мировая война.

Каждый из участников войны преследовал собственные и не всегда благородные цели. Германия рассчитывала положить конец господству Англии на мировых рынках и захватить колонии, к дележу которых опоздала. В ее планы входили также захват промышленных районов северо-восточной Франции, отторжение от России Прибалтики, Крыма, Приазовья и Кавказа.

Правительство Австро-Венгрии намеревалось захватить Сербию, утвердить свое господство на Балканах, отнять у России часть Царства Польского, Подолию и Волынь. Турция, втянутая в войну Германией осенью 1914 г., собиралась захватить русское Закавказье и восстановить свое влияние на тех же Балканах.

Англия хотела сохранить свои колонии и положение на море, отнять у Турции богатые нефтью Месопотамию и часть Аравийского полуострова. Франция рассчитывала вернуть Эльзас и Лотарингию, утраченные во франко-прусскую войну, присоединить к Франции левый берег Рейна и Саарский угольный бассейн. Правительство России было озабочено своим влиянием на Балканском полуострове. В его планы также входило присоединение Галиции и земель по нижнему течению Немана, овладение черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы.

Япония, объявившая войну Германии 23 августа 1914 г., намеревалась захватить германские «арендные территории» в Китае и острова в Тихом океане. Только Сербия и Бельгия вели, в конечном счете, войну за свое освобождение. Однако если война была во многом захватнической со стороны всех ведущих держав, то инициаторами ее являлись Австро-Венгрия и Германия. На «партиях войны» во всех государствах лежит основная ответственность за гибель миллионов людей, за нервное истощение, потерю всяческих идеалов и твердых принципов у целого поколения.

Вооруженные силы в странах-участницах Первой мировой войны состояли из сухопутных сил и военно-морского флота. Структура сухопутных сил была следующей: 70–75 % составляла пехота, 5–8 % – конница, 15–17 % – артиллерия, 2–7 % – инженерные и вспомогательные войска. Таким образом, военные теоретики намеревались решать основные боевые задачи большими силами пехоты.

Вообще, военные теоретики оказались не готовыми к реальным изменениям в характере ведения военных действий. Разбить большую часть армии противника в одном генеральном сражении за счет пехотных атак было уже невозможно. Страны быстро подтягивали резервы, окапывались и строили защитные укрепления, увеличилась плотность огня (из винтовок, орудий, пулеметов). Генеральные штабы большинства стран разрабатывали стратегические планы войны задолго до ее начала. Во всех штабах господствовало представление, что война будет короткой, что победу можно завоевать одним или несколькими генеральными сражениями.

Стратегический план Германии был разработан в начале XX в. начальником генштаба Шлиффеном. Основная идея плана – разгромить последовательно и быстро армии Франции и России и тем самым избежать затяжной войны на два фронта. Намечалось первоначально сосредоточить главные силы в полосе от голландской границы до крепости Мец, нанести внезапный удар через территорию Бельгии и Люксембурга, обойти с севера и разгромить французские армии, занять Париж и заставить Францию капитулировать. В этот период войны предполагалось обороняться ограниченными силами на участке франко-германской границы южнее Меца. Учитывая, что Россия при слабом развитии транспорта не может быстро осуществить мобилизационное развертывание, Шлиффен предложил в первый период войны прикрыть Восточную Пруссию одной армией, а после победы над Францией перебросить сюда все силы с западного фронта. Разгромить Францию и Россию предполагалось за 3–4 месяца. Несмотря на некоторую авантюрность, план имел и сильные стороны. Направление главного удара было выбрано правильно, позволяло осуществить маневр с выходом во фланг противнику. На этом направлении сосредотачивались силы, превосходящие противника, учитывался фактор внезапности.

Французский стратегический план («план № 17») имел нерешительный характер. Французы наметили развернуть 1-ю и 2-ю армии в районе крепостей Бельфор, Эпиналь, Нанси с задачей наступать на Эльзас и Лотарингию; 3-ю армию – севернее, в районе Вердена, а 5-ю армию – на границе с бельгийским Люксембургом. Во второй линии, за смежными флангами 2-й и 3-й армий, развертывалась 4-я армия. Действия 3, 4 и 5-й армий целиком зависели от того, как поведет себя противник, где он нанесет главный удар.

Ставка на «молниеносную войну» была выражена и в намеченной всеми планами группировке сил. Все страны развертывали их в один стратегический эшелон, широкое развертывание стратегических резервов не предусматривалось.

На западноевропейском театре боевых действий Германия развернула 7 армий, в состав которых входило 86 пехотных и 10 кавалерийских дивизий. Им противостояли пять французских, одна английская и одна бельгийская армии, имевшие 85 пехотных и 12 кавалерийских дивизий. При общем равенстве сил германские армии, наносившие удар через Бельгию и Люксембург, располагали полуторным превосходством над действовавшими в этом районе силами французов, англичан и бельгийцев. Активные действия начались 4 августа, когда германские войска, еще не завершив сосредоточения, двинулись в Бельгию. Уже с первых дней войны выявились недостатки немецкого плана. Бельгийцы, используя реку Маас и крепости Льеж и Намюр, на две недели задержали немецкие армии. За это время французские 4-я и 5-я армии успели выйти на франко-бельгийскую границу. Так что внезапность немцы в полной мере не использовали.

После овладения Льежем и оттеснения бельгийской армии к Антверпену германские армии правого крыла (1, 2, 3, 4 и 5-я) продолжали наступление через Бельгию в северо-западную Францию с целью окружения и разгрома англо-французских войск, которые, со своей стороны, перешли в наступление, что привело к ряду встречных сражений (Арденнская, Самбро-Маасская операции и операция в районе Монса). В ходе Арденнской операции 22–25 августа 3-я (командующий генерал Рюфе) и 4-я (командующий генерал Лангль де Кари) французские армии потерпели поражение от 5-й (командующий кронпринц Вильгельм) и 4-й (командующий герцог Альбрехт Вюртембергский) германских армий и были вынуждены отойти. В Самбро-Маасской операции 2-я германская армия генерала Бюлова отбросила 22 августа 5-ю французскую армию генерала Ланрезака, а 3-я германская армия генерала Хаузена, подойдя с востока к р. Маас, создала угрозу окружения этой армии, но французам удалось организованно отойти. В операции у Монса 23–25 августа 1-я армия генерала Клука отбросила британский экспедиционный корпус фельдмаршала Френча, отступившего на линию Ле-Като – Камбре. Германские армии левого крыла (6-я и 7-я) вынудили 1-ю и 2-ю французские армии, которые с 14 августа пытались вести наступление в Лотарингии, отступить на исходные позиции. Затем эти армии стойко отражали напор неприятеля. Первые две армии во время общего отступления французов сумели защищать восточные подступы к Франции. Почти восемнадцать дней они сдерживали неослабевавший натиск немцев до тех пор, пока Мольтке, слишком поздно убедившийся в провале этой операции, не приказал 8-го сентября прекратить атаки на оборонительные укрепления французов. Если бы французские 1-я и 2-я армии не выдержали, если бы они отступили 3 сентября после последнего штурма армий Рупрехта, немцы выиграли бы свои Канны, и тогда французы не смогли бы предпринять контрнаступление ни на Марне, ни на Сене, ни в любом другом месте.

Все эти сражения уже показали германскому командованию, что легких блестящих побед в этой войне не будет. Французы и бельгийцы сражались мужественно и бежать не собирались.

Однако германское верховное командование (верховный главнокомандующий император Вильгельм II, начальник штаба – генерал Мольтке-младший) переоценило свой успех и, считая, что французские войска уже разбиты, 26 августа начало переброску двух корпусов и одной кавалерийской дивизии с правого крыла Западного фронта в Восточную Пруссию, где развернулось наступление русских армий. Вместе с тем неудача в «пограничном сражении»[119] вынудила англо-французские войска отойти на р. Эну, а затем на р. Марну и начать перегруппировку сил для усиления своего левого крыла.

Нанесенные в конце августа контрудары французских войск и их отход к Марне вынудили германское командование отказаться от первоначального плана обхода Парижа с запада. Правофланговые германские армии (1-я армия Клука и 2-я армия Бюлова) были повернуты на юг, к Марне, восточнее Парижа. Они утратили свое охватывающее положение и оказались под угрозой удара из района французской столицы, где по совершенно необеспеченному правому флангу развернулась новая (6-я) французская армия. 2 сентября Мольтке приказал Клуку следовать за 2-й армией и обеспечивать фланговую позицию, но генерал не выполнил этот приказ, а увлекся собственными действиями.

Между тем перегруппировка французских сил была закончена, и они заняли выгодное положение по отношению к противнику. Вечером 4 сентября главнокомандующий французской армией генерал Ж. Жоффр отдал приказ о переходе в наступление, начало которого было назначено на 6 сентября. Замысел Жоффра сводился к двойному охвату германских армий левым флангом в районе Парижа и Большого и Малого Моренов, а правым – у Вердена. Опорой маневра являлись центральные армии (4-я генерала Лангля де Кари и недавно образованная из ряда резервных соединений 9-я армия генерала Фоша). Мольтке, узнавший о расположении противника, продолжал требовать от Клука оттянуться назад для контакта с армией Бюлова.

С 5 по 9 сентября между Верденом и Парижем развернулось грандиозное сражение между шестью англо-французскими и пятью германскими армиями. В нем приняли участие свыше ста пехотных и кавалерийских дивизий – около 2 млн человек. В битве на Марне участвовали 6 тысяч легких и 600 тяжелых орудий. Переход французов в контрнаступление явился для немцев неожиданностью. «Французский «порыв», почти погашенный нами, вдруг снова вспыхнул ярким пламенем», – писал с горечью Мольтке своей жене.

6-я французская и 1-я германская армии во исполнение приказов командующих начали движение с утра 5 сентября. Разведывательные части 4-го резервного корпуса фон Гронау, прикрывавшего левый фланг армии Клука, обнаружили крупные силы противника на подходе в районе Дамартена. Командующий 4-м резервным корпусом сразу же развернулся и, сбив передовые части неприятеля, занял командные высоты на линии Монтион – Пеншар. Около 12.00 сюда подошли дивизии 6-й французской армии генерала Монури, который должен был вернуть высоты для обеспечения переправы через Урк. Французы атаковали, но были отброшены и закрепились к югу и северу от Иверни. Клук направил на подкрепление 4-му корпусу 2-й корпус Линзингена. Таким образом, можно сказать, что битва началась неожиданно для немцев, но и французы вступили в бой за сутки до намеченного Жоффром часа перехода в контрнаступление.

В течение недели боевые действия охватили огромную территорию – от Монтиона (к северу от Парижа) вдоль Марны и ее притоков (Урк, Малый и Большой Морен) и на восток к высотам Вердена. В начале битвы основные силы Клука были расположены вдоль высот к югу от Большого Морена. 1-я армия была обращена на юг; на запад от нее был Париж, а позади – Марна. Защитные части 1-й армии расположились по дуге, которая проходила через город Mo и была направлена на северо-запад выше места слияния Урка и Марны.

На Mo двигалась 6-я французская армия, намереваясь опрокинуть фланг армии Клука и выйти ему в тыл. Клук двинулся за Большой Морен, стремясь, со своей стороны, отрезать крыло французов. Остальные германские армии продвигались значительно медленнее. Они были остановлены противником и подверглись артобстрелу. Немцы зарывались в землю.

2-й корпус Линзингена вступил в бой на рассвете 6 сентября у Трильпора и Mo. Его стали теснить быстро собирающиеся силы Монури, и Линзинген запросил у Клука подкрепления. К этому моменту половина армии Клука занимала позиции к югу от Большого Морена, а другая половина вела бои к востоку и западу от Марны. Клук решил перебросить на левый фланг еще один корпус, который прибыл к месту назначения 7 сентября. В результате вся армия Клука оказалась в довольно шатком и разобщенном состоянии. Слабое левое крыло находилось далеко впереди, а остальные четыре корпуса, выстроенные в боевом порядке, оказались развернутыми под прямым углом к нему. Начав в середине дня наступление, германцы имели незначительный успех. Впрочем, Клук мог и разбить Монури, что привело бы к кризису всех союзных войск. Для того чтобы подкрепить силы, противостоящие Клуку, по приказу генерала Галлиени шесть тысяч солдат 6-го корпуса были перевезены на фронт на парижских такси, и благодаря их помощи Монури смог удержать позиции.

Французское командование стремилось произвести охват правого фланга всего германского фронта. Клук был вынужден снять два своих корпуса с южного участка фронта и направить их за реку Урк. Этот рискованный маневр, о котором не были поставлены в известность ни Мольтке, ни Бюлов, открыл правый фланг 2-й германской армии. Бюлову пришлось отвести свои правофланговые части на север к Монмираю и северо-западнее, еще более увеличив разрыв с 1-й армией. К этому времени армия Клука занимала возвышенности к северу от места впадения Урка в Марну. Части Монури, обращенные на восток, растянулись от Трильпора к Крепи.

На других позициях дела обстояли следующим образом: 9-я армия Фоша сомкнула фланги с 5-й армией генерала д'Эспери у Вильнева. Основная часть фронта 9-й армии оказалась прикрытой Сен-Гондскими болотами. Но правый фланг был оголен, поэтому 6 сентября командующий 3-й германской армией Хаузен направил свой удар в место стыка 5-й и 9-й французских армий. Французы немного отступили, но выстояли. 8 сентября Хаузен вновь двинулся на правый фланг Фоша. Эта атака при поддержке ближайших к Хаузену сил Бюлова развивалась в течение дня. «Атаковать во что бы то ни стало! Силы немцев истощены… Победа достанется тому, кто сумеет дольше продержаться», – такой приказ в тот решающий момент отдал Фош. Наконец энергия германцев иссякла, и тогда Фош перешел в наступление[120]. Вероятно, французский генерал догадался, что Хаузен для усиления атаки снял силы со своего центра, поэтому на него-то и направил контратаку Фош.

На брешь между 1-й и 2-й германскими армиями был направлен британский экспедиционный корпус под командованием Френча. Но сэр Джон передвигался медленно, пройдя за три дня всего 25 миль, и, видя это, Жоффр вечером 8 сентября приказал 6-й армии прижимать армию Клука к Урку, а 5-й армии – сомкнуть фланги с британским экспедиционым корпусом и задавать темп. Но время было упущено.

9 сентября начали отступать армии Бюлова и Хаузена. В тот же день Клук начал успешное наступление правым флангом, а его левый фланг ввязался в затяжные бои с англо-французскими войсками между Шато-Тьерри и устьем р. Урк; в связи с этим Клук загнул левый фланг фронтом на юг. В это время к нему прибыл эмиссар Мольтке полковник Хенш, отдавший приказ к отступлению. Клук пытался убедить Хенша, что обстановка не создает необходимости к отступлению, но тот настоял, сославшись на полномочия Верховного Командования; кроме того, он охарактеризовал соседнюю 2-ю армию как измотанную до крайней степени. Тем временем разрыв между 1-й и 2-й армиями расширился до 30 миль. В середине дня армия Клука начала отход на Суассон. 4-я и 5-я германские армии 9 сентября еще продолжали наступательные действия, хотя и без значительных успехов, но 11 сентября были отведены в северном направлении.

Германские армии отступили от Парижа. Об отступлении союзники узнали в ночь с 9 на 10 сентября, и только вечером 10 сентября было отдано распоряжение всем французским армиям начать преследование. Немцы отходили в полном порядке почти без помех со стороны неприятеля. Вскоре они укрепились на высотах правого берега реки Эны. С 15 сентября союзники на всем фронте от Уазы до швейцарской границы перешли к оборонительным действиям. Началась длительная позиционная война.

* * *

За четыре дня, оставшиеся до завершения стратегического плана, Германия не смогла добиться «решающей победы» и таким образом упустила возможность выиграть войну. Для Франции, ее союзников неудача Марны заключалась в том, что победа, которая была близка, осталась нереализованной.

Так близко подошли немцы к победе, а французы – к катастрофе, так велико было изумление мира, следившего с затаенным дыханием за триумфальным маршем германских армий и отступлением союзников к Парижу, что битву, перечеркнувшую молниеносное завершение войны, стали называть «чудом на Марне».

Главной же трагедией Марнских событий стала гибель сотен тысяч людей. Потери с обеих сторон достигли почти 600 тысяч убитыми и ранеными.

ВЕРДЕН 1916 г.

Одно из самых кровопролитных сражений в истории человечества. Германские войска пытались решительно разгромить под Верденом французскую армию. Сражение продолжалось 10 месяцев, унесло жизни и искалечило сотни тысяч людей и закончилось восстановлением статус-кво.

Обе стороны в ходе Первой мировой войны старались выйти из тупика позиционной войны. Долго генералы не хотели соглашаться с тем, что современная оборона предъявляет совершенно новые требования к атакующему ее неприятелю. Поэтому продолжалась бессмысленная гибель огромных человеческих масс. Ярким примером стала Верденская операция. Если в Средние века ожесточенную битву называли побоищем, то для Вердена был подыскан куда более меткий и страшный термин – «мясорубка».

* * *

На опыте кампаний 1914–1915 гг. военные руководители Антанты пришли к выводу, что необходима координация усилий стран-союзниц. Был принят новый стратегический план, согласно которому совместные силы Англии и Франции должны были провести наступательную операцию в районе р. Соммы. Поскольку попытки прорыва обороны противника в одной точке оказались безуспешными, решено было атаковать на сплошном широком фронте. Начало наступления готовилось на 1 июля 1916 г.

Русские же должны были наступать на берлинском направлении и отвлечь на себя часть германских войск с Западного фронта.

Германское командование, со своей стороны, хотело сохранить стратегическую инициативу за собой. Чтобы упредить противника, решено было начать активные действия в феврале. И опять расчет Германии был на то, что Франция якобы не сможет вынести длительной борьбы.

Немцы недооценили прочность обороны в районе Верденского выступа и собирались прорвать ее в короткие сроки с помощью тяжелой артиллерии. Генерал фон Фалькенхайн выбрал этот уступ, в частности, потому, что сюда он мог быстро перебрасывать снабжение и подкрепления. Он был уверен в том, что «задушит» выступ, поскольку немцы оккупировали Барле-Дюкскую железную дорогу и простреливали две других (Шалон-эн-Шампанскую и Сент-Михельскую), сделав сообщение Вердена с тылом крайне тяжелым. Для французов Верден был, возможно, не столько стратегическим, сколько символическим пунктом, и немцы были уверены, что главнокомандующий французскими силами сосредоточит для его защиты многочисленные войска. Это, собственно, и было нужно германскому командованию, намеревавшемуся, разбив здесь большую армию неприятеля, вывести его из войны.

На Верденском участке фронта французы оборудовали оборону по системе укрепленного района. Вокруг Вердена на удалении 7–8 км от центра крепости проходил ее внешний периметр, состоявший из мощных фортов и долговременных укреплений. Крепостные сооружения сочетались с возведенными в 1914–1915 гг. четырьмя позициями полевой обороны. Первая из них проходила в 6–7 км от внешней линии фортов, а четвертая – непосредственно по этой линии. Каждая позиция состояла из трех-четырех траншей, системы окопов, блиндажей, ходов сообщения и проволочных заграждений. Общая глубина Верденского укрепленного района достигала 15 км, а протяженность его фронта – 112. К началу германского наступления французы сосредоточили здесь 8 дивизий и 634 орудия, из них 244 тяжелых.

Надо сказать, что французские позиции не были достаточно вооружены. Французская артиллерия постоянно проигрывала свои бои артиллерии противника, и для того, чтобы восполнить потери в орудиях, пушки снимались с фортов и направлялись на первую линию фронта. Район Вердена не стал исключением. Кроме того, после падения Льежа в августе 1914 года французское командование вообще не очень верило в эффективность фортов. По его мнению, они были слишком уязвимыми целями для снарядов противника.

Наступление на Верден осуществляла 5-я германская армия, в состав которой входили 6 корпусов (12 дивизий), 1225 орудий (из них 703 тяжелых) и 152 миномета. Командовал армией кронпринц. Оборона французов прорывалась на фронте 15 км. На участке прорыва были сосредоточены три корпуса и до 75 % артиллерийских средств. Плотность артиллерии на участке главного удара достигла 110 орудий на 1 км фронта.

Германское наступление началось в 7.15 утра 21 февраля 1916 г. мощной артиллерийской подготовкой, которая длилась 9 часов. Основная масса огня была направлена на первую позицию. Первая линия французов была рассеяна.

Затем в атаку в плотных боевых порядках пошла пехота. Корпуса ударной группировки были построены в один эшелон. Дивизии имели по два полка в первой линии и по одному – во второй. Батальоны в полках наступали на участках 400–500 м и строились эшелонированно в глубину. Каждый батальон создавал три цепи, наступавшие на дистанции 80—100 м. Впереди первой цепи двигались разведчики и штурмовые группы, состоявшие из двух-трех отделений пехоты, усиленных саперами, гранатометчиками, пулеметами и огнеметами. Первую французскую линию немцы прошли практически без сопротивления, однако наступление продвигалось медленно, поскольку мощный артобстрел стер с лица земли все ориентиры; кроме того, наступление было рассредоточено между французскими укрепленными позициями. За первый день наступления германские войска продвинулись на 2 км. Французы же воспользовались неспешностью немцев и засели в сделанных германскими снарядами воронках, укрепив свои позиции. Они были вооружены ручными и станковыми пулеметами и были готовы буквально выкашивать наступающие немецкие цепи. Так, в Карском лесу 56-й и 59-й батальоны под командованием Дриана остановили целую немецкую дивизию, хотя и потеряли за 24 часа обороны более 80 % личного состава. Изолированные части трех французских дивизий замедлили наступление противника. Это дало возможность перебросить сюда подкрепления; 20-й армейский корпус, 16, 39 и 153-я пехотные дивизии французов получили приказ: «Стоять насмерть!» Немецкая же артиллерия, направляемая указаниями с аэростатов и самолетов, подвергла позиции противника уничтожающему огню. Днем немецкая артиллерия разрушала очередную позицию, а к вечеру пехота занимала ее. К 25 февраля французы были вынуждены очистить значительную территорию. Воспользовавшись беспечностью французов, которые не выставили боевое охранение, немецкий разведывательный отряд в ночь на 25 февраля без выстрела занял мощный форт Дуомон.

26 февраля армия кронпринца была уже менее чем в 5 км от Вердена и недалеко от форта Во (на правом фланге французских позиций). Однако силы германцев на данный момент иссякли, войска требовали подкреплений.

* * *

25-го числа командующим второй французской армией был назначен осторожный и расчетливый генерал Петэн. Он энергично принялся за усиление фронта. Для того чтобы предотвратить удушение Верденского выступа, была налажена связь с тылом. Единственным открытым и сохранившимся путем в тыл была дорога из Бар-ле-Дюка на Верден, она была отремонтирована, по ней было организовано движение автотранспорта. С 27 февраля по 6 марта в Верден на 6 тысячах автомашин было доставлено 190 тысяч солдат и 25 тысяч тонн военных грузов. Это шоссе получило название «Святая дорога».

Петэн организовал также «текучку» на передовой. Дивизия проводила два дня на первой линии фронта, два – на второй, два – в тылу (позднее число дней было увеличено до трех). В результате такой системы практически все дивизии французской армии прошли через ад Вердена. Пока части оставались в первой линии, они буквально перемалывались, в первый же день пребывания на передовой теряя до 25 % личного состава.

Немецкие дивизии не сменялись, а пополнялись. Таким образом, солдаты германских частей отлично знали местность, инструктировали новичков. Если французские части поступали на фронт не всегда в полном составе, то германские были укомплектованы полностью. Однако отсутствие ротации негативно отражалось на моральном духе немецких бойцов, они были уверены, что не уйдут живыми из этого пекла. Германская армия снабжалась лучше французской, не страдала от жажды. Еще большее, чем в живой силе, превосходство немцы имели в артиллерии.

Германское наступление возобновилось 4 марта на правом берегу реки Мез. Петэн же гораздо больше опасался атаки на левом берегу реки. По его приказу командующий 7-м армейским корпусом генерал Базилер укрепил сектор между Кумьером и Авакуром. Оборонительные линии, удерживаемые четырьмя дивизиями, протянулись от высоты 304 к холму Мор-Гомм. 5 марта жестокая бомбардировка германской артиллерии обрушилась на левый берег. Две германские дивизии начали атаку на следующий день. Немцы захватили Корбский лес, но встретили мощный отпор и не смогли продвинуться дальше. 8 марта французская контратака отбросила противника за лес. Немцы возобновили атаки 9 и 10 марта. Вечером 10-го числа они захватили Корбский и Кумьерский леса и северный склон Мор-Гомма. Однако, несмотря на новые атаки с 13 по 15 марта, вершина холма осталась за французами; затем германская активность распространилась на несколько километров на запад. 20 марта 11-я Баварская пехотная дивизия опрокинула бригаду 29-й пехотной дивизии и взяла деревни Менанкур и Гокур. Северные склоны высоты 304 также перешли к немцам, затем атакующие захватили деревню Бетикур между этой высотой и холмом Мор-Гомм.

Германские атаки продолжались до 9 апреля, но развить успех немцы не смогли. За месяц неослабевающих атак на левом берегу они с огромными потерями продвинулись лишь на 2 км на фронте шириной в 6 км. Широкое наступление пришлось прекратить и перейти к локальным атакам с традиционной артиллерийской подготовкой (германская артиллерия сохраняла за собой господство над полем боя).

* * *

1 мая Жоффр назначил Петэна командующим центральной группой армий (2, 3, 4 и 5-й), и это означало изменение тактики на верденском участке фронта, поскольку во главе основных действующих здесь сил вместо Петэна стал решительный генерал Нивель. К моменту его назначения 2-я армия насчитывала 7 армейских корпусов. Нивель сосредоточил внимание на взятии Дуомона. Для атаки была выбрана 5-я «Железная» дивизия генерала Манжина. Артподготовка этого штурма началась 17 мая и была крайне неудачной. Германская артиллерия подавила огонь французских батарей, более того, в течение следующих двух дней ее контрогонь принес большие потери частям Манжина. Но штурм все же начался 22 мая в 11.50. Французы достигли наземных укреплений Дуомона. Западные надстройки были ими захвачены, немцы укрепились в подземной части форта. После нескольких бесплодных попыток взять что-то, кроме западной части форта, французы 23 мая окопались. Они потеряли контакт с основными позициями своих войск, были окружены и уничтожены противником.

Потери с немецкой стороны также возрастали, а территориальные приобретения, сделанные с начала битвы, были ничтожны. Генерал фон Фалькенхайн решил возобновить широкое наступление, чтобы добиться решающего перевеса и как-то оправдать огромные потери. Первой целью нового наступления был форт Во на правом фланге французов. Его оборонял небольшой гарнизон под командованием майора Рейналя. Подготовив наступление огнем газовых снарядов, немцы 2 июня начали штурм, проникли во рвы и с трудом взяли бункеры. Отсюда они попытались пройти в глубь позиции через ходы сообщения, но их продвижение было блокировано баррикадами, за которыми укрепились французские пулеметчики. Противники были на таком расстоянии, что могли забрасывать друг друга ручными гранатами. После долгого боя французы отошли на пять метров и создали новый рубеж обороны. С 5 июня им уже нечего было пить, воздух внизу форта, где шли эти бои, был настолько спертым, что гасли свечи и угольные лампы. Однако майор Рейналь капитулировал только 7-го числа. Храброму офицеру оставили оружие и представили его кронпринцу.

23 июня после мощного артобстрела (в том числе газовыми снарядами) немцы перешли к широкому наступлению. С большим напряжением они взяли форт Тиамон и деревню Флери. Фронт никогда не был так близок к собственно Вердену и теперь проходил через линию Флери – Тиамон – Во.

С 24 по 27 июня Манжин предпринял четыре контратаки, но они захлебнулись в крови.

Последнее германское наступление было предпринято 11 июля. За 10 дней до этого началось французское наступление на Сомме, которое германская армия сдерживала с большим трудом из-за недостатка резервов; поэтому немцы уже не могли долго удерживать инициативу под Верденом. Вопрос здесь надо было решать как можно быстрее. В 4.30 начался артобстрел на 4-километровом участке фронта между Совилем и Флери. Немецкий горный корпус при поддержке трех пехотных дивизий начал наступление. К утру 12 июля немцы удерживали перекресток Сент-Фейн в 400 м от форта Совиль. В 6 утра началась атака на Совиль при поддержке тяжелой артиллерии. Но французы организовали контратаку, и немцы вынуждены были отступить. К вечеру их потери достигли больших размеров, но ни одна из целей не была достигнута. В это время кронпринц получил приказ перейти под Верденом к строгой обороне. Из 5-й армии в течение следующих дней было взято и переведено на Сомму несколько дивизий. Инициатива перешла к французам.

* * *

18 августа колониальный пехотный марокканский полк отбил у противника развалины деревни Флери (до того в течение месяца 18 раз переходившей из рук в руки). Затем французы обратились к форту Дуомон. Цель была настолько важна, что никакие возражения не могли повлиять на принятие решения о штурме. Были проведены тщательные подготовительные работы: проложены новые телефонные линии, вырыты траншеи, разведаны и починены близлежащие дороги и тропы. 21 октября был открыт огонь из 654 французских орудий. 23 октября 3 дивизии вышли на позиции для атаки, имея в резерве еще три дивизии в первой и две – во второй линии. Немцы оборонялись силами 7 дивизий и 800 орудий. Однако их войска были рассредоточены в глубину, поэтому в первой линии находилось лишь 22 батальона. Французский штурм начался в 11.40 24 октября. К середине дня был захачен Тиамон, к 15.00 войска колониального полка были в наземных укреплениях форта Дуомон. Германский гарнизон сдался в восемь вечера. Атаки на Во долгое время успеха не приносили. Только 3 ноября в час ночи французы вошли в форт, покинутый немцами.

Таким образом, два символа Верденского сражения снова оказались в руках французов. 15 декабря в результате очередного наступления французам удалось занять прилагающие к фортам территории и несколько продвинуться на запад. К концу 1916 года немцы были фактически вытеснены на исходные позиции. Бои под Верденом потеряли интенсивный характер, в дальнейшем штабы обеих армий искали побед на других участках, хотя здесь противостояние враждующих стран продолжалось до самого конца Первой мировой войны. Генерал Петэн, остановивший немецкое наступление, стал национальным героем, генерал Нивель, вернувший французам утраченные позиции, в начале 1917 г. сменил на посту главнокомандующего французскими войсками Жоффра. Генерал фон Фалькенхайн был снят со своего поста и замещен Гинденбургом.

* * *

Под Верденом впервые получили широкое применение легкие пулеметы, ружейные гранатометы, огнеметы и химические снаряды. Значительно возросли артиллерийские плотности, велась энергичная борьба за господство в воздухе, применялись штурмовые действия авиации. Пехота в наступлении строила глубокие боевые порядки и создавала штурмовые группы.

Верденская операция длилась десять месяцев и закончилась восстановлением статус-кво. Сквозь «верденскую мясорубку» прошли 70 французских и 50 германских дивизий, причем германская армия потеряла до 600 тысяч человек, а французская – свыше 350 тысяч. При этом площадь сражений была невелика: до 30 км по фронту и 10 км в глубину. Средний темп наступления составил около 40 м в сутки.

БРУСИЛОВСКИИ ПРОРЫВ 1916 г.

Крупная и успешная наступательная операция, организованная на Юго-Западном фронте генералом Брусиловым. В ходе нее русским войскам удалось прорвать на широком фронте оборону австро-германской армии.

Первая мировая война стала для России тяжелым испытанием. Технически отсталая держава с большим трудом переводила свою экономику на военные рельсы. Война стала, возможно, важнейшей причиной обеих революций 1917 года. Но ситуация на фронтах могла сложиться совершенно иначе, моральный дух русского солдата не был бы столь низок к началу 1917 г., если бы командующие фронтами поддержали своего наиболее талантливого коллегу с Юго-Западного фронта. Алексей Алексеевич Брусилов стал одним из немногих русских генералов того времени, кто проявил себя с наилучшей стороны. Да и иностранные авторы признают за Брусиловым выдающуюся заслугу. Именно этому русскому военачальнику удалось найти противоядие от позиционной войны, которое столь безуспешно в это же время искали англичане, французы и немцы.

* * *

А. А. Брусилов был назначен на пост главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта (ЮЗФ) 16 (29) марта 1916 г. Генерал был одним из наиболее заслуженных военачальников в русской армии. За плечами у него был 46-летний опыт военной службы (в том числе участие в русско-турецкой войне 1877–1878 гг., подготовка командного состава русской кавалерии, руководство крупными соединениями). С начала Первой мировой войны Брусилов командовал войсками 8-й армии. На посту командующего в ходе сражений начального периода войны, в Галицийской битве (1914 г.), в кампании 1915 г. раскрылись талант и лучшие качества Брусилова-полководца: оригинальность мышления, смелость суждений, самостоятельность и ответственность в руководстве крупным оперативным соединением, активность и инициатива.

К началу 1916 г. противоборствующие стороны мобилизовали практически все свои людские и материальные ресурсы. Армии уже понесли колоссальные потери, но ни одна из сторон не добилась сколько-нибудь серьезных успехов, которые открывали бы перспективы успешного завершения войны. Ситуация, сложившаяся на фронтах, напоминала исходное положение враждующих армий перед началом войны. В военной истории такое положение принято называть позиционным тупиком. Противостоящие армии создали сплошной фронт глубоко эшелонированной обороны. Наличие многочисленной артиллерии, большая плотность обороняющихся войск делали оборону труднопреодолимой. Отсутствие открытых флангов, уязвимых стыков обрекало попытки прорыва и тем более маневра на неудачу. Чрезвычайно ощутимые потери в ходе попыток прорыва также являлись доказательством того, что оперативное искусство и тактика не соответствовали реальным условиям войны. Но война продолжалась. И Антанта (Англия, Франция, Россия и другие страны), и государства Германского блока (Австро-Венгрия, Болгария, Румыния, Турция и др.) были полны решимости вести войну до победного конца. Выдвигались планы, шли поиски вариантов боевых действий. Однако всем было ясно одно: любое наступление с решительными целями надо начинать с прорыва оборонительных позиций, искать выход из позиционного тупика. Но найти такой выход пока не удавалось никому.

Численное (и экономическое) превосходство было на стороне Антанты: на Западноевропейском фронте 139 дивизиям англо-французов противостояли 105 германских дивизий. На Восточноевропейском фронте 128 русских дивизий действовали против 87 австро-германских.

Что касается русской армии, то в целом ее снабжение несколько улучшилось. В войска стали поступать в значительном количестве винтовки (хотя и разных систем), с большим запасом патронов. Прибавилось пулеметов. Появились ручные гранаты. Изношенные орудия заменялись новыми. Все больше и больше поступало артиллерийских снарядов. Армия, однако, испытывала недостаток в тяжелой (осадной) артиллерии, очень мало было самолетов и совсем не было танков. Войска нуждались также в порохе, толуоле, колючей проволоке, автомобилях, мотоциклах и многом другом.

В начале 1916 г. германское командование приняло решение перейти к обороне на Восточном фронте, а на Западном – наступлением вывести Францию из войны.

Союзники также приняли совместный стратегический план. Его основы определились на союзнической конференции в Шантильи. Был принят документ, определявший способы действий каждой из армий коалиции и включавший следующие предложения: 1. Французская армия должна была стойко защищать свою территорию, чтобы немецкое наступление разбилось о ее организованную оборону; 2. Английской армии надлежало сосредоточить наибольшую часть своих сил на франко-германском фронте; 3. Русской армии предлагалось оказывать действенное давление на неприятеля, дабы не дать ему возможности отвести с русского фронта свои войска, а также непременно начать приготовления к переходу в наступление.

Стратегический план ведения боевых действий русской армией был обсужден 1–2 (14–15) апреля 1916 г. в Ставке в Могилеве. Председательствовал сам Николай П. Исходя из общих и согласованных с союзниками задач, было решено войскам Западного (командующий – А. Е. Эверт) и Северного (командующий А. Н. Куропаткин) фронтов подготовиться к середине мая и вести наступательные операции. Главный удар (в направлении Вильно) должен был наносить Западный фронт. По замыслу Ставки, Юго-Западному фронту отводилась вспомогательная роль, ему ставилась задача вести оборонительные бои и сковывать противника. Объяснение было простое: этот фронт не способен наступать, поскольку ослаблен неудачами 1915 г., а для его усиления Ставка не имеет ни сил, ни средств, ни времени. Все резервы были отданы Западному и Северному фронтам. (Кстати, союзники возражали против активных действий на Юго-Западном фронте России, поскольку наступление здесь могло привести к усилению влияния России на Балканах.)

А. А. Брусилов на совещании в Ставке настаивал на изменении задач своего фронта. Целиком согласившись с решением о задачах других фронтов, Брусилов со всей убежденностью и решительностью убеждал коллег в необходимости наступления и на юго-западе. Ему возражали начальник штаба Ставки Алексеев (до 1915 г. – начальник штаба ЮЗФ), бывший командующий ЮЗФ Н. И. Иванов, Куропаткин. (Впрочем, Эверт и Куропаткин не верили в успех и своих фронтов.) Но Брусилову удалось добиться разрешения наступать, правда, с частными, пассивными задачами и рассчитывая только на собственные силы.

Фронт Брусилова располагал четырьмя армиями: 8-я с командующим генералом А. М. Калединым; 11-я армия под командованием генерала В. В. Сахарова; 7-я армия генерала Д. Г. Щербачева и 9-я генерала П. А. Лечицкого. Последнего, ввиду болезни, временно заменил генерал А. М. Крылов. В войсках фронта насчитывалось 573 тысячи штыков и 60 тысяч сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Русские войска превосходили противника в живой силе и легкой артиллерии в 1,3 раза; в тяжелой уступали в 3,2 раза.

Отказавшись от применявшихся в то время способов прорыва (на узком участке фронта при сосредоточении на выбранном направлении превосходящих сил), главнокомандующий Юго-Западным фронтом выдвинул новую идею – прорыв укрепленных позиций противника благодаря нанесению одновременных дробящих ударов всеми армиями данного фронта. При этом на главном направлении следовало сосредоточить возможно большее количество сил и средств. Такая форма прорыва лишала противника возможности определить место нанесения главного удара; неприятель, следовательно, не мог свободно маневрировать своими резервами. Поэтому наступающая сторона получала возможность полностью применить принцип внезапности и сковывать силы врага на всем фронте и на все время операции. Успешное решение задачи ЮЗФ в операции было изначально связано не с превосходством над противником в силах и средствах, а с массированием сил и средств на избранных направлениях, достижением внезапности (обманом противника, оперативной маскировкой, мерами оперативного обеспечения), искусным маневром силами и средствами.

Первоначально планы Брусилова одобрили только Сахаров и Крылов, чуть позже – Щербачев. Дольше всех упорствовал Каледин, армии которого предстояло действовать на острие главного удара. Но Алексей Алексеевич сумел убедить и этого генерала. Вскоре после совещания (6 (19) апреля 1916 г.) Брусилов разослал в армии «Указания», в которых подробно излагал характер и способы подготовки к наступлению.

1. «Атака должна вестись по возможности на всем фронте, независимо от сил, располагаемых для сего. Только настойчивая атака всеми силами, на возможно более широком фронте, способна действительно сковать противника, не дать ему возможности перебрасывать свои резервы».

2. «Ведение атаки на всем фронте должно выразиться в том, чтобы в каждой армии, в каждом корпусе наметить, подготовить и организовать широчайшую атаку определенного участка неприятельской укрепленной позиции».

Основная роль в наступлении Юго-Западного фронта отводилась 8-й армии, ближе всего стоявшей к Западному фронту и, следовательно, способной оказать Эверту наиболее действенную помощь. Другие армии должны были максимально облегчить эту задачу, оттянув на себя значительную часть сил неприятеля. Разработку планов отдельных операций Брусилов возложил на командующих армиями, предоставив им возможность проявить инициативу.

Подготовка операции проходила скрытно. Весь район расположения войск был изучен с помощью пехотной и авиационной разведки. С аэропланов были сфотографированы все неприятельские укрепленные позиции; фотографии увеличены и развернуты в планы. Каждая армия выбрала себе для удара участок, куда скрытно подтягивались войска, причем располагались они в ближайшем тылу. Начались спешные окопные работы, проводившиеся только по ночам. В некоторых местах русские окопы приблизились к австрийским на расстояние 200–300 шагов. Незаметно подвозилась на заранее намеченные позиции артиллерия. Пехота в тылу тренировалась в преодолении проволочных заграждений и других препятствий. Особое внимание уделялось непрерывной связи пехоты с артиллерией.

Сам Брусилов, его начальник штаба генерал Клембовский и офицеры штаба почти постоянно находились на позициях, контролируя ход работ. Того же Брусилов требовал и от командующих армиями.

9 мая на позициях побывала царская семья. У Брусилова состоялся довольно любопытный разговор с императрицей Александрой Федоровной. Вызвав генерала к себе в вагон, императрица, которую, вероятно, небезосновательно подозревали в связях с Германией, пыталась выведать у Брусилова дату начала наступления, но тот отвечал уклончиво, сказав, что информация настолько секретная, что он и сам ее не помнит.

В то время как русская армия готовилась к наступательным действиям, превосходящие силы австрийцев внезапно атаковали соединения итальянской армии в районе Трентино. Понеся крупные потери, итальянцы стали отступать. Вскоре итальянское командование обратилось в русскую Ставку с настойчивыми просьбами о помощи. Поэтому 18 мая в войска поступила директива, в которой начало наступления войск Юго-Западного фронта переносилось на более ранний срок, а именно на 22 мая (4 июня). Наступление войск Западного фронта должно было начаться неделей позже. Это очень огорчило Брусилова, связывавшего успех операции с совместными действиями фронтов. Брусилов просил Алексеева назначить для обоих фронтов единую дату, но его просьбы не были услышаны.

* * *

Мощная артиллерийская канонада на рассвете 22 мая обозначила начало операции на Юго-Западном фронте. Огонь был весьма эффективен, поскольку велся не по площадям, а по целям. Артиллерийская подготовка продолжалась почти сутки, а на некоторых участках – до 48 часов, после чего соединения перешли в атаку. Первыми (22 мая) пошли вперед войска 9-й армии. Волна за волной сквозь разметанные снарядами проволочные заграждения катились цепи русской пехоты. 9-я армия заняла передовую укрепленную полосу противника и захватила в плен более 11 тысяч солдат и офицеров. Хорошо было организовано взаимодействие артиллерии с пехотой. Впервые были выделены батареи сопровождения пехоты в бою и применено последовательное сосредоточение огня для поддержки атаки. Многократные ложные переносы огня обеспечили внезапность и успех атаки пехоты. Пехотные части и подразделения, составлявшие боевые участки, строились в форме волн – цепей – и вели атаку перекатами. Первая волна овладевала первой и второй траншеями, а последующие волны – третьей траншеей и артиллерийскими позициями.

23 мая перешла в наступление 8-я армия. Корпуса ее ударной группировки к исходу этого дня прорвали первую полосу австрийской обороны и стали преследовать врага, поспешно отходившего на Луцк. 25 мая этот город был взят русскими войсками. На левом крыле фронта соединения 7-й армии также прорвали оборону противника. Первые же результаты превзошли все ожидания. За три дня войска Юго-Западного фронта прорвали оборону противника в полосе 8—10 км и продвинулись в глубину на 25–35 км. Уже к полудню 24 мая в плен было взято 900 офицеров, более 40 тысяч солдат, захвачено 77 орудий, 134 пулемета и 49 бомбометов.

С подходом из резерва Ставки свежих корпусов Брусилов выпустил директиву о наращивании силы удара. Главная роль по-прежнему отводилась 8-й армии, которая должна была наступать на Ковель. 11-я армия продвигалась на Злочев, 7-я – на Станислав[121], 9-я – на Коломыю. Наступление на Ковель отвечало не только интересам фронта, но и стратегическим целям кампании вообще. Оно должно было способствовать объединению усилий Юго-Западного и Западного фронтов и привести к разгрому значительных сил противника. Однако этому замыслу не суждено было сбыться. Ссылаясь на дождливую погоду и незаконченность сосредоточения, Эверт отсрочил наступление, и Ставка одобрила это решение. Это использовал противник. Немцы перебросили на Восточный фронт несколько дивизий, и «ковельская дыра… стала постепенно заполняться свежими германскими войсками».

Брусилову пришлось приказать прекратить общее наступление на своем фронте и перейти к прочной обороне захваченных рубежей. К 12 (25) июня на Юго-Западном фронте наступило затишье. Брусилов сокрушенно вспоминал о том, как его подвели «соседи» и верховное командование: «Мне потихоньку посылали подкрепления с бездействующих фронтов, но и противник не зевал, и так как он пользовался возможностью более быстрой перестройки войск, то количество их возрастало со значительно большей прогрессией, нежели у меня, и численностью своей, невзирая на громадные потери пленными, убитыми и ранеными, противник стал значительно превышать силы моего фронта».

Однако вскоре Ставка дала приказ Брусилову продолжить наступление. На Юго-Западном фронте шла энергичная подготовка к возобновлению атаки. В то же время командующие Куропаткин и Эверт беспрерывно жаловались на трудности. Ставка, убедившись в тщетности своих надежд на наступление Западного фронта, наконец решила перенести главные усилия на Юго-Западный фронт. Брусилов приказал начать общее наступление 21 июня (3 июля).

После мощной артиллерийской подготовки войска прорвали оборону противника и через несколько дней вышли на реку Стоход. Новое наступление русских крайне осложнило положение австрийских войск. Однако попытки форсировать Стоход на плечах отступающего противника успеха не принесли. Австро-германцы сумели заблаговременно разрушить переправы и своими контратаками мешали русским переправиться на западный берег реки.

Преодоление Стохода требовало подготовки атаки и сосредоточения свежих резервов. Общее наступление Юго-Западного фронта возобновилось 15 (28) июля. Но оно уже не было столь успешным, как предыдущее. Удалось добиться лишь частичных успехов. Противник сумел сосредоточить крупные резервы в полосе Юго-Западного фронта и оказывал ожесточенное сопротивление.

К этому времени Брусилов окончательно потерял надежду на активные боевые действия Северного и Западного фронтов. Рассчитывать же достичь ощутимых стратегических результатов силами только одного фронта не приходилось. «Поэтому, – писал позднее генерал, – я продолжал бои на фронте уже не с прежней интенсивностью, стараясь возможно более сберегать людей, а лишь в той мере, которая оказывалась необходимой для сковывания возможно большего количества войск противника, косвенно помогая этим нашим союзникам – итальянцам и французам».

Боевые действия приняли затяжной характер. К середине сентября фронт стабилизировался. Наступательная операция войск Юго-Западного фронта, продолжавшаяся более 100 дней, завершилась.

* * *

В результате операции значительная часть австро-германских армий, противостоявших Юго-Западному фронту, была разгромлена. Австро-германцы потеряли до 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными. Потери русских войск составили 500 тыс. человек. Войска ЮЗФ продвинулись на глубину от 80 до 150 км. Было захвачено 25 тыс. кв. км территории, в том числе вся Буковина и часть Восточной Галиции. Чтобы ликвидировать прорыв, командование противника вынуждено было снять с Западного и Итальянского фронтов 30 пехотных и 35 кавалерийских дивизий. Брусиловский прорыв оказал решающее влияние на изменение позиции Румынии. 4 (17) августа между державами Антанты и Румынией были подписаны политическая и военная конвенции. Вступление Румынии в войну на стороне Антанты серьезно осложнило положение Центральных держав. (Впрочем, по мнению некоторых историков, оно же сковало действия русских на Юго-Западном фронте. Уже скоро румынские войска потребовали срочной помощи союзников.)

За проведенную операцию командующий Юго-Западным фронтом А А. Брусилов получил Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами.

Успех брусиловского наступления не принес, однако, решающих стратегических результатов. В том, что наступление Юго-Западного фронта не получило дальнейшего развития, Брусилов обвинил прежде всего начальника штаба ставки Алексеева. «Только подумать, что если бы в июле Западный и Северный фронты навалились всеми силами на немцев, то они были бы, безусловно, смяты, но только следовало навалиться по примеру и способу Юго-Западного фронта, а не на одном участке каждого фронта», – отмечал генерал.

ЮТЛАНДИЯ 1916 г.

Крупнейшее морское сражение Первой мировой войны. Стороны нанесли друг другу значительный урон. Германский флот потопил больше кораблей противника, но стратегической ситуации на море это не изменило. В битве сразилось большое число дредноутов.

Пожалуй, неплохо, что корабли не могут вести столь продолжительные бои, как это делает пехота на суше. Ведь стратегия флотоводцев в Первую мировую войну очень напоминала стратегию полководцев – необходимо разбить соперника в генеральном сражении, применив новое мощнейшее оружие. На суше военачальники для того, чтобы преодолеть ад позиционной войны, хватались за любое новое вооружение – минометы, газы, танки, – превращая один ад в другой, ломая любые моральные правила ведения войны. На море все надежды возлагались на подводные лодки или на вооруженные до зубов чудовища – дредноуты. А результат тот же – ожесточенная битва с массой ошибок и непонятно кому принадлежащей победой.

После Ютландского сражения один из главных ее героев адмирал фон Хиппер писал: «Готов биться об заклад, что когда-нибудь ученые крысы из военно-морской академии будут ломать голову, пытаясь понять: что мы думали? А ничего мы не думали. Думать было некогда».

* * *

Крупнейшим морским сражением Первой мировой было Ютландское сражение на Северном море 31 мая 1916 года между англичанами и германцами, в котором участвовали основные силы обоих флотов.

К этому времени английский флот осуществлял дальнюю блокаду Германии, с целью экономически задушить противника. Немцы же после ряда неудач снова решили вернуть равновесие на Северном море, разбив флот противника по частям. Замысел командования состоял в том, чтобы выманить часть английского флота в море и уничтожить своими главными линейными силами. В первой половине 1916 года германские корабли несколько раз подходили к берегам Альбиона и обстреливали порты.

Британский флот по числу кораблей основных классов, участвовавших в Ютландском сражении, превосходил германский. Английские линейные корабли обладали преимуществом в калибре главной артиллерии и ее дальнобойности, а германские корабли имели преимущество перед английскими в скорострельности и качестве бронебойных снарядов, в бронировании.

Вице-адмирал Рейнхард Шеер, новый командующий германским Флотом Открытого моря, был уверен в своем флоте, превознося его возможности. «Я проинспектировал весь свой флот, – сказал он, – и мне остается лишь признать, что он не хуже английского». Он убедил верхи в необходимости крупной операции против английского Гранд-флита.

Шеер решил использовать тяжелые крейсера Франца фон Хиппера в качестве приманки. Хиппер должен был обстрелять города Восточной Англии (в частности Сандерленд). Затем, когда часть английского флота выйдет из Ферт-оф-Форта и бросится в погоню, на него должны были навалиться главные силы Шеера. И пока остальной Гранд-флит будет спешить из далекого Скапа-Флоу, дело будет сделано. 88 подводным лодкам предписывалось крейсировать в виду Скапа-Флоу, Кромарти и Форта, отвлечь на себя силы командующего британским флотом Джеллико и по мере возможности задержать его продвижение на юг. Для ведения воздушной разведки предполагалось использовать цеппелины. Приступить к операции планировалось 17 мая. Самые большие надежды Шеер возлагал на корабли типа дредноут, вооруженные мощными орудиями и защищенные крепкой броней. Не меньше надежд возлагали на свои дредноуты англичане.

Чтобы заручиться гарантией, что противник угодит в расставленные силки, Шеер приказал Хипперу предварительно провести два молниеносных рейда для ударов по английским городам: первый удар был нанесен 6 марта, второй – 24 апреля. Как выяснилось позже, это было ошибкой. Во время второго рейда крейсер «Зейдлиц» столкнулся с английской миной и вернулся домой изрядно покалеченным. Операцию пришлось отложить на несколько недель и ждать, когда закончится ремонт. Ко времени, когда «Зейдлиц» был готов, немецкие подводные лодки, вышедшие на позиции в соответствии с первоначальным планом, уже выработали топливо и вернулись на свои базы. В засаде у Скапа-Флоу осталось всего лишь пять субмарин, которые в результате не выполнили своей разведывательной функции и не подсказали расположение кораблей неприятеля своим.

Утром 30 мая в 9.48 из радиорубки «Фридриха дер Гроссе» ушел судьбоносный приказ: всем кораблям Флота Открытого моря к 19.00 собраться на внешнем рейде и до рассвета изготовиться «к бою и походу». Днем 30 мая Шеер внес изменение в свой план. Встречный ветер не позволял дирижаблям вылететь на разведку, и адмирал решил действовать в соответствии с запасным вариантом: флоту приказано держаться ближе к родным берегам (а именно – в районе пролива Скагеррак). По этому плану 1-му разведывательному отряду Хиппера (тяжелые крейсера), 2-му разведывательному отряду (легкие крейсера) и трем флотилиям миноносцев предстояло совершить бросок на север, держась вне видимости берегов нейтральной Дании, а затем на рассвете 31 мая обнаружить свое присутствие у берегов Норвегии, задержав с этой целью какое-нибудь торговое судно. Главные силы должны были следовать за Хиппером на расстоянии в 25 миль. Шеер взял с собой и шесть устаревших броненосцев. На этих кораблях имелось лишь по четыре 11-дюймовых орудий, и на германском флоте их окрестили «пятиминутками» – именно столько времени броненосцы могли продержаться в современном морском бою. Включив их в состав эскадры, адмирал снизил скорость своих главных сил, по меньшей мере, на три узла.

Радиограммы Шеера перехватывались специалистами из сороковой комнаты британского Адмиралтейства. К полудню 30 мая адмирал Джон Джеллико уже знал, что Флот Открытого моря выступает в поход. В 17.40 Адмиралтейство отдало приказ эскадрам Джеллико и Битти развести пары, а еще через несколько минут поступило распоряжение «сконцентрировать свои силы к востоку от банки Лонг-Фортис и быть готовым ко всему». В своих рубках штурманы дредноута «Айрон Дьюк», флагмана Джеллико, и тяжелого крейсера «Лайон», на котором держал свой флаг Битти, прокладывали курс через Северное море к берегам Норвегии и Дании. Адмирал Джеллико принял решение накануне выхода германского флота в море развернуть свой флот в 100 милях на запад от Ютландского побережья. В соответствии с этим решением соединению адмирала Битти было приказано выйти из Розайта и следовать в назначенный для него район с расчетом прибыть туда к 14 часам 18 мая. К этому времени главные силы английского флота во главе с адмиралом Джеллико должны были сосредоточиться в 70 милях на северо-запад от авангардного соединения Битти.

В 21.30 Джеллико при соблюдении полной конспирации вышел в море. В это же время во главе эскадры из 52 кораблей вышел флагман Битти «Лайон». В распоряжении адмирала находились 6 тяжелых крейсеров, 12 легких крейсеров, 29 миноносцев и одна авиаматка с гидропланом на борту, а также главная ударная сила – четыре новейших и мощнейших сверхдредноута – «Баргем», «Вэлайнт», «Уорспайт» и «Малайя». На каждом стояло по восемь 15-дюймовых орудий, а скорость доходила до 25 узлов. Командовал этой эскадрой контр-адмирал Хью Эван-Томас. Вместе с Битти до этого Эвану-Томасу служить не приходилось, к тому же Эван-Томас принадлежал к тем командирам, которые в минуту сомнения предпочитают действовать по уставу, то есть в полном соответствии с уже отданным приказом, даже тогда, когда здравый смысл диктует необходимость проявления личной инициативы.

В 22.15, через сорок пять минут после того, как Битти поднял якорь, из Кромарти, расположенного на берегу Морей-Ферта, глубокого и бурного залива, начало выходить третье соединение британцев – 2-я ударная эскадра под командованием вице-адмирала сэра Мартина Джеррама. В ее состав входило восемь дредноутов. Теперь весь Королевский флот вышел в море.

Через несколько часов вышел в море и флот кайзера. В 07.50 31 мая немецкие тяжелые крейсера – корпуса их были окрашены в бледно-серый цвет, а на трубах имелась цветная полоска: синяя, красная, белая или желтая, в зависимости от положения корабля в своей эскадре – миновали проход в минном поле у бухты Гельголанд и повернули на север. Эта армада сильно уступала противнику. Всего у немцев насчитывалось 99 кораблей общим водоизмещением 660 000 тонн и 45 000 человек команды, у англичан же – 149 кораблей общим водоизмещением почти миллион с четвертью тонн и около 60 000 человек. На лучших немецких дредноутах стояли всего лишь 12-дюймовые пушки, тогда как на британских сверхдредноутах – стандартные 13– и 15-дюймовые орудия. Все британские корабли были новейшей постройки, за исключением тяжелых крейсеров. Даже родоначальник нового флота «Дредноут», которому к тому времени исполнилось десять лет, считался безнадежно устаревшим и в состав ударных группировок флота не входил.

Разведывательная информация, которую исправно поставляла сороковая комната, давала англичанам огромное преимущество, но они так и не смогли его использовать. Пренебрегая помощью дешифровалыциков, английское командование известило Джеллико и Битти о том, что тяжелые крейсера Хиппера вышли в море, а Шеер с дредноутами находится все еще в базе.

Таким образом, оба командующих пребывали в твердой уверенности, что дредноуты противника им не грозят. И оба флота – темно-серые корабли англичан и бледно-серые немцев – устремились навстречу неизвестности, чтобы продемонстрировать «военную мощь флота, которого еще не знала история». Ютландская, или, как ее назвали немцы, Скагерракская, битва стала единственной морской операцией Первой мировой войны, в которой оказались задействованы все силы флотов противников – и последнее в истории британских и германских ВМС крупное сражение с участием линейных кораблей. Кроме того, в дальнейшем в мировой истории не было морской операции таких масштабов, где воздушные силы играли бы столь ничтожную роль.

Противники едва не разминулись. Битти получил приказание следовать к точке, находящейся в 100 милях от минных полей у мели Хорнс-Рев. Если к 14.00 он не обнаружит противника, то должен повернуть на север и примкнуть к Джеллико, который будет стоять в 65 милях. Битти дошел до пункта назначения, выслал на 8 миль вперед отряд легких крейсеров. Противника они не обнаружили. Тем временем тяжелые крейсера Хиппера находились всего лишь в 40 милях к востоку, а за кормой у Хиппера в 50 милях к югу следовал Шеер. В открытом море между Хиппером и Битти шел датский пароход «Н. И. Фьорд», вошедший в историю, как ставший одним из причин грандиозной Ютландской битвы.

В 14.35 английский крейсер «Галатея», находившийся на крайнем правом фланге ордера эскадры Битти, обнаружил пароходик, отчаянно испускавший пар, «словно от страха в предчувствии столкновения двух грозных противников». Крейсера «Галатея» и «Фаэтон» решили подойти ближе. Одновременно злополучный «Фьорд» был замечен головным эсминцем Хиппера, также устремившимся к нему с другой стороны. Немцы выслали два миноносца, чтобы задержать и допросить «бродягу».

Увидев противника, «Галатея» открыла огонь из 6-дюймовой носовой пушки. Вскоре показались два германских крейсера, немедленно открывшие огонь. «Галатея» увеличила ход и направилась на северо-восток, где находились главные силы Джеллико. Битти, намереваясь отрезать противника от его баз, поднял сигнал: «Сменить курс. Держать на юго-юго-восток». (Впоследствии Джеллико обвинял Битти в поспешности его вступления в бой, однако сам Битти полагал, что негоже с 6 линейными крейсерами опасаться 5 линейных крейсеров противника.) В Ютландской битве для передачи приказов Битти использовал сигнальные флаги. Однако флаги тонули в черном дыму труб (Битти приказал поднять давление в котлах до предела). Эван-Томас со своими сверхдредноутами не заметил сигнала Битти повернуть на юго-юго-восток и продолжал двигаться прежним курсом. Пока поняли ошибку и делали поворот, прошло шесть минут; дредноуты оказались в 10 милях за кормой, и бой начался без них.

Немцы, получив донесение о первом столкновении с противником, действовали более слаженно. Хиппер повернул свои тяжелые крейсера и, понимая, что противник пытается его догнать, повел его на юг – на дредноуты Шеера. (Этот этап сражения принято называть «Бегство на юг».)

К западу горизонт просматривался лучше, чем к востоку, где собирался туман. В 15.20 флот Хиппера первым заметил приближающегося неприятеля. Увидев тяжелые крейсера немцев, Битти увеличил скорость до предела – 25 узлов – и приказал 2-й эскадре тяжелых крейсеров контр-адмирала сэра Уильяма Пакенгема занять место в строю после 1-й эскадры, во главе которой шел «Лайон», а за ним по порядку: «Принцесс Ройал», «Куин Мэри», «Тайгер», «Нью Зеланд» и «Индефатигебл». Когда Пакенгем закончил маневр, Битти отдал новый приказ: кораблям – идти на пересечение с противником. В 15.48 корабль Хиппера «Лютцов» приблизился к англичанам, пять немецких тяжелых крейсеров одновременно открыли огонь.

Битти развернулся почти на 180 градусов, взяв курс параллельно кораблям Хиппера. Англичане не успели завершить сложный маневр на высокой скорости и ответили на огонь с запозданием, стреляя редко и неточно. Английские комендоры дольше, чем немцы, не могли определить дистанцию. Возникла путаница и с координацией усилий. Битти приказал «Лайону» и следующей за ним «Принцесс Ройал» сосредоточить огонь на германском флагмане «Лютцове». Каждый следующий английский корабль должен был стрелять соответственно в следующий германский. Из-за ошибок в разборе флажного сигнала третья в строю «Куин Мэри» сосредоточила огонь на третьем в германской колонне «Зейдлице», оставив в покое на несколько бесценных минут «Дерфлингера» – второго номера в кильватере Хиппера.

Немцы пристреливались, и снаряды ложились все ближе к цели, вздымая в небо огромные водяные столбы.

С началом сражения Битти решил не укрываться в боевой рубке и остался на мостике вместе с офицерами своего штаба. В яростной перестрелке двух флагманов «Лайону» сильно досталось от «Лютцова» Хиппера. Четвертое попадание обернулось для «Лайона» настоящей катастрофой. Тяжелый снаряд ударил под крышу третьей башни главного калибра, сорвав половину горизонтальной броневой защиты. Вся орудийная прислуга погибла мгновенно. Вспыхнули снаряды. Еще немного – и «Лайон» взлетел бы на воздух. Однако старший офицер Гарви, лишившийся обеих ног, успел перед смертью отдать приказ затопить бомбовый погреб и спас флагманский корабль от неминуемой гибели. (Он был посмертно награжден «Крестом Виктории».)

Английские корабли попытались выйти из-под обстрела менее дальнобойных орудий противника. Идущий концевым крейсер «Индефатигебл» вел свою отдельную дуэль с «Фон дер Таннам», наиболее дальнобойным судном Хиппера. В 16.02 одновременно три 280-мм снаряда, проломив верхнюю палубу английского корабля, взорвались во внутренних помещениях. «Индефатигебл» сошел с курса и начал погружаться кормой. И в этот момент «Фон дер Танн» всадил свой следующий залп прямо под носовую башню английского линейного крейсера. Корабль быстро затонул вместе с 1017 матросами и офицерами. На «Лютцове» не верили своим глазам – не может современный тяжелый крейсер сгинуть в одночасье. Хиппер долго смотрел в подзорную трубу, считал корабли противника и, лишь убедившись, что вместо шести кораблей в строю находятся только пять, с облегчением вздохнул. Затем закурил сигару.

Тем временем к месту событий подошли 4 сверхдредноута Эвана-Томаса. Их появление, по словам командира «Зейдлица», представилось «зрелищем величественным и жутким». И у капитана третьего ранга фон Хазе они вызывали священный трепет: «В скорости они почти не уступали нашим тяжелым крейсерам, но их снаряды были тяжелее наших более чем вдвое. Они открыли огонь с умопомрачительной дистанции». Не успели на «Фон дер Танне» поздравить друг друга с победой, как крейсер попал под огонь сверхдредноутов и стал первой целью одетых в броню чудовищ. Прямым попаданием 15-дюймовый снаряд с «Баргема» пробил ему корму по ватерлинии, и в кормовое отделение хлынула вода. По «Фон дер Танну» вели огонь одновременно «Баргем», «Уорспайт», «Малайя» и тяжелый крейсер «Нью Зеланд». Англичане пристрелялись, и к «Фон дер Танну» прибавился «Лютцов», на котором снарядом повредило башню, убило и ранило несколько человек. Битти имел все основания полагать, что вот-вот произойдет решительный перелом. А затем британцев постигла еще одна катастрофа.

После гибели «Индефатигебла» на третьем корабле английской колонны «Куин Мэри» сосредоточили свой огонь «Зейдлиц» и «Дерфлингер». В 16.26 после очередного удачного попадания на «Куин Мэри» взорвались бомбовые погреба. Огромный корабль исчез из вида, и на его месте вырос гигантский гриб черного дыма. По свидетельству офицеров обеих эскадр, его высота достигала 300–400 м. 1266 матросов и офицеров «Куин Мэри» стали частью этого дыма. Именно в тот момент Битти процедил сквозь зубы свою знаменитую фразу: «Кажется, сегодня что-то не так с нашими проклятыми кораблями!» Затем он приказал миноносцам провести торпедную атаку. По сигналу 12 английских миноносцев покинули свои места в первой линии и тремя отрядами устремились на противника. Увидев их маневр, Хиппер приказал своим 15 миноносцам контратаковать англичан. Такого история морских сражений еще не знала. Британские и германские корабли сближались со скоростью 60 узлов, развивая максимальный темп стрельбы, выходили на прямую наводку, резко разворачивались, расходились, опять разворачивались и начинали новую атаку. В схватке два немецких эсминца – «V-27» и «V-29» пошли на дно, а два британских – «Номад» и «Нестор» были выведены из строя попаданиями снарядов в машинные отделения. Они потеряли ход и беспомощно болтались между эскадрами. С обеих сторон было выпущено до 20 торпед, но все они прошли мимо цели, за исключением одной, поразившей «Зейдлиц». Однако он до конца боя оставался на плаву.

Согласно британскому боевому уставу легким крейсерам надлежит следовать в авангарде и выполнять задачи разведки. Но Битти, заметив противника, резко повернул, и отряд оказался в корме главных сил. Крейсера, стремясь занять положенное им место в строю, шли на всех парах, срезали углы, но поспели лишь к концу боя. Только в 16.30 крейсер «Саутгемптон» оказался в двух-трех милях по носу «Лайона». И уже через восемь минут «Саутгемптон» послал радио, которое означало кардинальные перемены в ходе Ютландской битвы: «Молния. Вне очереди. На зюйд-осте вижу линейные корабли противника. Следуют курсом передовых сил».

Это был Шеер. Шел он на скорости 16 узлов: быстрее идти ему мешали тихоходные линкоры 2-й эскадры. Битти сразу же понял, что все это время Хиппер заманивал его под огонь орудий Флота Открытого моря. Он тут же решил радикально изменить ситуацию: притворным бегством увлечь немцев на север, где неприятеля будет ждать еще более грандиозная ловушка – флот Джеллико, о чьем присутствии, как он верно полагал, противник все еще не догадывался. Флот Битти быстро устремился на север. Хиппер последовал его примеру. «Бег на юг» закончился. Начался «Бег на север».

Когда Битти повернул на север, он бросил не только разведывательный отряд легких крейсеров и два поврежденных эсминца. Брошенным оказался и адмирал Эван-Томас со своими дредноутами. На них опять не заметили сигнала флагмана изменить курс. Даже красноречивый маневр эскадры линейных крейсеров Битти, прошедших мимо Эван-Томаса встречным курсом, не сбил с толку целеустремленного адмирала. На всех парах он шел на врага, преисполненный желания начать первый в истории не только Первой мировой войны, но и мировой истории войн открытый бой флотов с участием дредноутов. Сорок пять минут Эван-Томас вел бой с превосходящими силами противника и только затем тоже ушел на север. Сражение показало, что защита дредноута гораздо сильнее его атакующего вооружения – ни один гигант ни с одной стороны не был выведен из строя.

Битти искусно наводил противника на главные силы Гранд-флита. Хиппера он уводил чуть восточнее, чтобы тот не успел заметить флот Джеллико и не передал сообщение Шееру. При этом Битти не забывал отстреливаться с дистанции, недостижимой для немцев. Через некоторое время в бой вмешалась 3-я эскадра линейных крейсеров контр-адмирала Горацио Худа, шедшая в авангарде главных сил Джеллико и подоспевшая к месту сражения с северо-востока. Колонна Хиппера оказалась под перекрестным обстрелом. В 17.45, согласно боевому донесению немцев, в «Лютцов» попало еще два снаряда. «Зейдлиц» получил несколько попаданий и загорелся. У «Дерфлингера» пробило нос, и «он стал уходить в воду с дифферентом на нос». На «Фон дер Танне» были разбиты все орудия главного калибра, но «его командир принял решение оставаться в строю, так что противник, вынужденный учитывать его корабль, не смог усилить свой огонь против трех оставшихся».

Лишившись разведчиков, Шеер шел вслепую, все еще не зная, что в дыму и тумане, застилавших горизонт, его поджидают главные силы адмирала сэра Джона Джеллико. Тем временем с севера приближались главные силы британского флота – 6 параллельно идущих колонн по 4 дредноута в каждой, в окружении легких кораблей. В 18.00 Джеллико увидел «Лайон», а затем и остальные корабли, ведущие жестокую артиллерийскую дуэль. 24 британских дредноута начали перестраиваться из 6 колонн в одну колонну, готовящуюся захватить в кольцо Флот Открытого моря.

Пока главные силы осуществляли свой сложный маневр, флагманский корабль Худа «Инвинсибл» постигла участь «Куин Мэри» и «Индефатигебла». В 18.33 раздался взрыв громадной силы, переломивший корпус линейного крейсера на две части. До того как началось столкновение основных сил, произошел еще ряд стычек, в которых англичане потеряли броненосный крейсер «Дифенс», а немцы – легкий крейсер «Висбаден».

Началась третья фаза Ютландского сражения – бой линейных кораблей. В 18.17 головной британский дредноут «Мальборо» открыл огонь по колонне Шеера. Теперь немецкого адмирала интересовало только, как бы выбраться из западни. Шееру удалось осуществить сложнейший маневр – поворот кораблей эскадры «все вдруг» на 180 градусов. Германский флот направился на юго-запад. Джеллико не решился его преследовать, опасаясь минных заграждений и субмарин. Он избрал направление движения на юг, с таким расчетом, чтобы отрезать Шеера от его баз. Вскоре после 19 часов Шеер вновь повернул на 180 градусов и направился на северо-восток, имея впереди линейные крейсера. В это время Гранд-флит следовал на юг, и голова германского флота уперлась в центр боевого порядка английского флота. Англичане, заметив приближение германских кораблей, в 19 часов 10 минут открыли по ним огонь. На этот раз они ввели в действие все свои линейные силы, которые с дистанции 45–60 кабельтовых вели ураганный огонь, сосредоточив его на линейных крейсерах и головных линкорах противника. В течение восьми минут германские линейные корабли и крейсера, шедшие в голове колонны, получили по десять и более попаданий снарядов крупного калибра каждый. Наибольшее число попаданий (40) имел линейный крейсер «Лютцов», который из-за полученных повреждений не смог следовать за своим флотом. Он вышел из строя и на следующий день был затоплен своей командой.

Германский флот в 19 часов 18 минут в третий раз сделал поворот «все вдруг» и направился к своим берегам. До наступления полной темноты корабли Шеера осуществили еще несколько поворотов, уклоняясь от преследующего их противника. В 19.30 канонада прекратилась и над морем воцарилась тишина. Однако наступление темноты отнюдь не означало полного прекращения боевых действий. То тут то там вспыхивали ожесточенные артиллерийские перестрелки.

В 21 час 00 минут германский флот лег на курс юго-восток, чтобы кратчайшим путем выйти к своим базам. В это время английский флот шел на юг, и курсы противников медленно сходились. Первое боевое соприкосновение противников произошло в 22 часа 00 минут, когда английские легкие крейсера обнаружили германские легкие крейсеры, шедшие впереди своих линейных кораблей, и вступили с ними в бой. В коротком бою англичане потопили германский легкий крейсер «Фрауэнлоб». Несколько английских крейсеров получили повреждения. Около 23 часов германский флот, проходя за кормой Гранд-флита, пришел в боевое соприкосновение с английскими эскадренными миноносцами, которые держались в пяти милях позади своих линейных кораблей. При ночной встрече с английскими миноносцами походный порядок германского флота нарушился. Несколько кораблей потеряли строй. Один из них – линейный корабль «Позен» – при выходе из строя протаранил и потопил свой крейсер «Эльбинг». Голова германской колонны пришла в полное расстройство. Создалась благоприятная обстановка для ее атаки миноносцами. Однако англичане не воспользовались этой возможностью. Из шести флотилий миноносцев, входивших в состав Гранд-флита, только одна произвела атаку, и то неудачно. В результате этой атаки англичане потопили германский легкий крейсер «Росток», потеряв при этом четыре миноносца.

В конечном счете большая часть германского флота благополучно достигла своих баз, и утром 1 июня и Джеллико, и Битти получили известие, что германский флот улизнул.

* * *

В Ютландском сражении английский флот потерял три линейных крейсера, три броненосных крейсера и восемь эскадренных миноносцев, общий тоннаж около 114 тысяч тонн. Потери германского флота составили линейный корабль, линейный крейсер, четыре легких крейсера и пять эскадренных миноносцев, общий тоннаж около 60 тысяч тонн.

Итоги битвы по-разному оценили правящие круги и общественность обеих стран. В Германии все были уверены, что одержана крупная победа. Ведь англичане потеряли больше кораблей! Вице-адмирал Шеер был произведен в полные адмиралы, контр-адмирал Хиппер стал вице-адмиралом и получил дворянство. Сражение для немцев стало «Победой при Скагерраке».

В Англии начали с жестокой критики излишне осторожных действий Джеллико, однако за несколько дней перешли к неуемному прославлению английского флота. Лига Военно-морского флота назвала Ютландское сражение «Вторым Трафальгаром». «Дэйли Экспресс» писала: «Если в этой стране еще и остался кто-либо, кто ставит под сомнение победу Британии…ему надо показаться психиатру». Такие нашлись. И среди них сам Джеллико. В доверительной беседе с Битти адмирал, охватив голову руками, говорил: «Я упустил одну из величайших возможностей, какая только может выпасть на долю человека».

В любом случае в стратегическом отношении Германия не выиграла абсолютно ничего. Северное море осталось за мощным английским флотом. Если германские дредноуты вынуждены были стать на долгий ремонт, то 24 английских гиганта, заправившись топливом, опять были готовы крейдам. Тактика генерального сражения на море себя не оправдала, а морское могущество Британии если и поколебалось, то не кардинально.

СОММА 1916 г.

Крупная наступательная операция англо-французских войск, которая не привела к прорыву германской обороны. Англичане впервые применили танки.

«Последняя война на Земле» – так называли Первую мировую современники. Казалось, никогда больше люди не решатся на такую бессмысленную и беспощадную бойню. Каждая новая операция, не заканчивавшаяся ничем, кроме колоссальных потерь, только подтверждает эту мысль. Но нет! Человеческий гений, который разгадал тысячи загадок – от строения атома до законов движения планет, столь же настойчиво трудился над изобретением нового оружия – оружия, которое позволит убивать больше, «лучше», эффективнее, которое даст возможность продолжить войну. Одним из таких грозных изобретений стали танки – стальные чудовища. Впервые их увидели в деле участники сражения на Сомме.

* * *

Англичане и французы решили прорвать оборону германской армии в районе р. Соммы на сплошном широком фронте. Подготовка к наступлению развернулась с весны 1916 г. Был создан оперативный плацдарм для наступления, оборудованный множеством укрытий и убежищ для войск, густой сетью железных и шоссейных дорог, многочисленными аэродромами, артиллерийскими позициями, складами, госпиталями и т. п.

На межсоюзнических конференциях членов Антанты был одобрен стратегический план на 1916 г. В рамках этого плана предполагалось начать, в частности, наступление англо-французских войск в районе р. Соммы в Северной Франции. Если немцы под Верденом применили тактику прорыва большими силами на узком участке фронта при предварительном мощном артиллерийском огне, то союзники предполагали наступать широким фронтом. Но здесь также предусматривался плотный артиллерийский огонь, после которого в наступление идет пехота. Наступление должны были вести три французские и две английские армии на фронте шириной в 70 км. Для обеспечения операции предусматривалось использовать едва ли не половину всей имеющейся на Западном фронте у союзников авиации и артиллерии. Боевые качества английских частей вызывали вполне обоснованный скептицизм командования, поэтому основная задача возлагалась на французов. Они должны были атаковать полосу в 45 км в направлении Перронн, Сен-Кантер, Лаон и опрокинуть группировку противника в районе Нуайона и р. Эны. Англичанам же поручалось нанести удар на Бапом, Камбре, Валансьен и разгромить германские войска в районе Арраса и р. Лис.

Таким образом, союзные войска должны были наступать в расходящихся направлениях: французы – на восток, а англичане – на север. Определенные проблемы перед атакующими ставила сама местность, покрытая холмами, оврагами и лесами. Да и река с ее болотистыми берегами ограничивала движение войск. Но французы рассчитывали, что численное превосходство в силах и средствах компенсирует географические проблемы.

Однако германцы предупредили наступление Антанты своим наступлением на Верден. Там они сковали значительное число французов (большая часть дивизий последних была занята в обороне Верденского выступа). Поэтому первоначальный план операции был пересмотрен. Теперь основная задача возлагалась на британских солдат. Количество французских дивизий уменьшалось на 25, а участок их прорыва сокращался до 15 км. Главный удар должна была нанести английская 4-я экспедиционная армия генерала Роулинсона. Ей приказывалось прорвать фронт противника на участке в 25 км и, наступая в направлении Бапом-Валансьен, разгромить германские 4-ю и 6-ю армии. С запада ее должна была поддержать английская 3-я армия генерала Алленби. Французская 6-я армия генерала Файоля прорывала оборону противника по обе стороны р. Соммы и содействовала успеху 4-й армии англичан с востока.

Союзники полагали, что с помощью методичных последовательных атак рубежей неприятеля по схеме – сначала артиллерийский обстрел, затем взятие позиции пехотой, – через некоторое время войска выйдут на оперативный простор. Затем в сражение должны были вводиться кавалерийские дивизии, а также, для разгрома германцев в районе Нуайона, французская 10-я армия генерала Мишле. При этом разрабатывался строгий график наступления для всех частей с остановками на «рубежах выравнивания» для того, чтобы ни одна из дивизий не вырывалась вперед.

4-я английская и 6-я французская армии к началу операции имели в своем составе 32 пехотных и 6 кавалерийских дивизий, 2189 орудий, 1160 минометов и 350 самолетов. Участок прорыва устанавливался в 40 км.

Фронт, который собирались прорывать союзники, занимала 2-я армия генерала фон Бюлова. Оборона германских войск в районе Соммы состояла из трех основных и одной промежуточной позиций, оборудованных железобетонными укрытиями и блиндажами. Первая позиция прикрывалась с фронта двумя полосами проволочных заграждений. Внутри позиции силы и средства группировались не линейно, а сосредоточивались в опорных пунктах, приспособленных к круговой обороне. Общая глубина обороны достигала 7–8 км.

Всего в полосе наступления англичан и французов к началу операции находилось восемь германских дивизий, 672 орудия, 300 минометов и 114 самолетов.

Соотношение сил по пехоте было порядка 4:1, по артиллерии и по авиации – приблизительно 3:1 в пользу англичан и французов.

Свое наступление союзники проводили, практически не скрываясь, в течение пяти месяцев с большим размахом. В полосе наступления от тыла к фронту было проложено до 250 км нормальных и 500 км узкоколейных железных дорог, оборудовано 6 аэродромов, сооружено 150 бетонированных площадок для артиллерии особой мощности, построена водопроводная сеть, развернуто 13 эвакогоспиталей. Французы заготовили до 6 млн 75-мм снарядов и 2 млн снарядов для тяжелой артиллерии. Общие запасы снарядов для траншейных мортир составили 400 тысяч. Будущие участники наступления проходили специальное обучение в военных лагерях, отрабатывалось взаимодействие частей, велась определенная психологическая подготовка.

Германское командование в лице Фалькенхайна считало, что англичане не смогут наступать достаточно эффективно, а французы истощены Верденом и не примут активного участия в ожидавшейся операции.

* * *

Артиллерийская подготовка началась 24 июня и продолжалась 7 дней. Только французская артиллерия израсходовала за это время 2,5 млн снарядов. На погонный метр фронта приходилось почти по тонне металла. Нейтральная полоса превратилась в дымящуюся, развороченную массу, более всего напоминающую остывающую вулканическую лаву. 1 июля через нее с криками и стрельбой хлынули тысячи французских и английских солдат. Немецкие позиции молчали. Казалось, они раздавлены семидневной артиллерийской подготовкой. В действительности же было не так. Немцы выбирались из блиндажей и спешно выкатывали орудия и пулеметы. Вскоре они встретили наступающих ответным огнем. Пехота союзников, построенная в густые цепи, при поддержке огневого вала овладела первой позицией германской обороны.

При этом успех атаки союзников южнее и севернее Соммы оказался не одинаков. Английская армия лишь двумя корпусами правого фланга вклинилась в германскую оборону и заняли ее первую позицию. Атака остальных трех ее корпусов и одного корпуса 3-й армии была отражена с огромными потерями для наступающих, поскольку она не была внезапной и велась в плотных боевых порядках. 2 июля английский главнокомандующий генерал Хейг внес коррективы в план наступления, ограничив его фронт тремя корпусами. Два остальных корпуса были переподчинены штабу резервной армии генерала Гафа и получили оборонительные задачи.

У французов успех был более значительным. Южнее Соммы за два дня боев они взяли две укрепленные позиции и ряд населенных пунктов. Севернее Соммы, на стыке с англичанами, 20-й корпус французов за два часа захватил первую позицию, но затем прекратил наступление, чтобы не опережать Роулинсона. 4–5 июля армия фон Бюлова получила еще пять свежих дивизий, которые организовали новый рубеж обороны. Наступление притормозилось.

Еще через три дня состав германской 2-й армии вырос еще на 11 дивизий и 42 батареи. Превосходство союзников в силах сократилось в два раза. Опять началась затяжная война «на измор». Французы и англичане предприняли ряд атак в разных местах, чтобы углубиться в германскую оборону, но немцы серией контратак сделали эти попытки бесплодными. 19 июля их 2-я армия была разделена на две – 1-ю, севернее Соммы, под командованием фон Бюлова, и 2-ю, на южном берегу реки под командованием Гальвица. За два месяца боев англичане потеряли около 200 тысяч, французы – более 80 тысяч, а германцы – более 200 тысяч человек. Больший, чем на Сомме, успех был достигнут, во многом благодаря данной операции, под Верденом, где германцы вынуждены были отдать инициативу противнику и перебрасывать войска в район своей обороны на Сомме. Фалькенхайн был снят со своего поста и заменен Гинденбургом.

В сентябре-октябре операция на Сомме приобрела еще больший размах. Англичане ввели в бой резервную армию Гафа, французы – 10-ю армию генерала Мишле. Кроме того, английские войска впервые двинули в наступление танки. 3 сентября союзники предприняли объединенную атаку силами четырех армий для захвата высот между реками Соммой и Анкром. К этому времени германцы нарастили оборону в глубину и довели свою группировку до 40 дивизий. На поле боя появилась их 6-я армия. Новую группу армий возглавил кронпринц Баварский Рупрехт.

Серия атак принесла успех англичанам и французам. К 12 сентября они достигли третьей позиции германцев, а в полосе французской 6-й армии прорвали ее. Но силы французов на данный момент иссякли, и 13 сентября немцы закрыли брешь.

Танковая атака была проведена англичанами 15 сентября. В это время английские заводы только начинали выпускать танки. Их было немного. Позже немцы писали, что если бы англичане под Соммой располагали 1000 танков, они прорвали бы немецкую оборону. Но в распоряжении английского командования находилось только 49 машин. Первые танки обладали весьма низкими тактико-техническими данными: запас хода около 24 км, максимальная скорость – 6 км в час, вооружение – пулеметы. Несмотря на это, был отдан приказ 15 сентября ввести их в бой.

За сутки до атаки началось сосредоточение танков на исходных позициях. Шли дожди. Дороги размокли, и танки вязли в грязи.

Переброска на исходные позиции происходила ночью, и экипажи, не видя дорог, ощупью вели свои машины. На исходных позициях собрались 32 танка, остальные завязли в грязи или остановились из-за порчи механизмов.

Атака должна была начаться в 5.30 утра 15 сентября. Люди не спали целые сутки. Кроме того, они были плохо ориентированы в задачах, которые им скоро придется решать: Вероятно, в целях дезориентации противника за 5 минут до атаки приказ был изменен, и танкам были поставлены новые задачи. Они должны были поддерживать пехоту и расчищать ей путь от неприятельских огневых точек.

В предрассветных сумерках, покачиваясь и гремя гусеницами, танки снялись с рубежей. Утренний туман скрывал их от глаз противника. Незамеченные, они подошли к немецким позициям. Прежде чем немцы очнулись, невиданные чудовища навалились на их окопы. Ревя моторами, окутанные огнем и дымом, разрывая колючую проволоку и обрушивая блиндажи, танки медленно поползли вперед, неся смятение и ужас. Немцев охватила паника. Они бросились бежать, некоторые падали, зарывались в воронки, поднимали руки.

«Огромные чудища приближались к нам, – рассказывал очевидец, – гремя, прихрамывая и качаясь. Кто-то в первой линии окопов крикнул, что явился дьявол, – и это слово разнеслось по окопам с огромной скоростью». Бой продолжался до 10 часов утра. Несмотря на малое количество танков, их несовершенство, тяжелую, изрытую воронками местность и плохое взаимодействие с пехотой, продвижение англичан в этот день за 5 часов боя составило 5 км по фронту и 5 км в глубину с «экономией» в потерях в 20 раз против обычного. В Лондон была отправлена телеграмма: командующий просил срочно заказать еще 1000 танков. Из 32 машин, начавших атаку, только 18 приняли непосредственное участие в бою: 5 застряли в болоте, у 9 испортились механизмы. Опыт показал, что танки не вездеходны. Болота, дожди и грязь на Сомме мешали применению новых боевых машин. В случае отрыва от пехоты тихоходные танки легко делались добычей немецкой артиллерии. «Танки – это нелепая фантазия и шарлатанство, – писала одна немецкая газета того времени. – Машины-чудовища только на короткое время поражают солдат, но вскоре здоровая душа доброго немца успокаивается, и он с легкостью борется с глупой машиной». Однако другие немцы откровенно признались, что «глупая машина» в то время наводила панический страх на немецкую армию. Недаром этот период они называли периодом «танкового ужаса». Сражение на Сомме показало всему миру, что родилось новое грозное оружие современной войны.

В результате боев 25–27 октября солдаты Антанты овладели господствовавшими над местностью высотами между Соммой и Анкром, но окончательно прорвать оборону германцев так и не удалось. В октябре последовал еще ряд локальных атак, а 18 ноября из-за истощения ресурсов и плохой погоды (низменная местность в районе Соммы превратилась в сплошное болото) боевые действия были прекращены.

Таким образом, операция на Сомме продолжалась четыре с половиной месяца. С обеих сторон в ней участвовало 150 дивизий, около 10 тысяч орудий, тысяча самолетов. Прорвать позиционную оборону на сплошном широком участке путем методического прогрызания не удалось. Обороняющаяся сторона наращивала силу сопротивления и глубину обороны быстрее, чем ее преодолевали «методически» наступавшие войска. Союзники лишь оттеснили германскую оборону на фронте в 35 км и в глубину до 10 км. Была отвоевана территория в 240 кв. км. Французы потеряли 341 тысячу, англичане – 453 тысячи, германцы —538 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными.

В кампании 1916 г. ни одна страна не смогла выполнить свои стратегические планы и достигнуть решающих успехов. Однако итоги кампании в целом были более благоприятными для стран Антанты. Германская армия утратила стратегическую инициативу, какой она владела с начала войны, и перешла к обороне. Все более отчетливо проявлялось превосходство воєнно-экономического потенциала Антанты. В проведенных операциях обе стороны понесли тяжелые потери, но Германии восполнить их было значительно труднее.

ПЕРЕКОП 1920 г.

Красная Армия под командованием М. В. Фрунзе в ходе блестящей операции взломала оборону белогвардейцев Врангеля на Перекопе, ворвалась в Крым и разгромила противника. Разгром Врангеля традиционно считается окончанием Гражданской войны в России.

В Гражданской войне, которая охватила территорию бывшей Российской империи, военачальникам мало было владеть всеми тонкостями военного искусства. Не менее, а может, и более важно было привлечь на свою сторону местное население, убедить войска в верности защищаемых политических идеалов. Именно поэтому в Красной Армии на первый план выходит, например, Л. Д. Троцкий – человек, казалось бы, по своему происхождению и образованию далекий от военного дела. Однако одно его выступление перед войсками могло дать им больше, чем самые мудрые приказы генералов. Выдвигаются во время войны и военачальники, основными заслугами которых было подавление мятежей, настоящие разбойничьи рейды. Прославляемый многими историками Тухачевский боролся, например, с крестьянами в Тамбовской губернии, Котовский был действительно «Бессарабским Робин Гудом» и т. д. Но и среди красных командиров были настоящие знатоки военного дела, чьи операции до сих пор считаются образцовыми. Естественно, этот талант надо было совмещать с широкой пропагандистской работой. Таким был Михаил Васильевич Фрунзе. Взятие Перекопа, разгром сил Врангеля в Крыму являются первоклассными военными операциями.

* * *

К весне 1920 г. Красная армия уже добилась значительных результатов в борьбе с белыми. Сосредоточенные в Крыму остатки белогвардейцев 4 апреля 1920 г. возглавил генерал Врангель, сменивший на посту главнокомандующего Деникина. Врангелевские войска, реорганизованные в так называемую «Русскую армию», были сведены в четыре корпуса, общей численностью свыше 30 тысяч человек. Это были хорошо обученные, вооруженные и дисциплинированные войска со значительной прослойкой офицерства. Их поддерживали военные корабли Антанты. Армия Врангеля, по ленинскому определению, была вооружена лучше всех ранее битых белогвардейских группировок. С советской стороны Врангелю противостояла 13-я армия, имеющая к началу мая 1920 г. лишь 12 с половиной тысяч бойцов и намного хуже вооруженная.

Планируя наступление, белогвардейцы стремились прежде всего уничтожить 13-ю армию, действующую против них в Северной Таврии, пополнить тут за счет местного крестьянства свои части и развернуть боевые действия в Донбассе, на Дону и Кубани. Врангель исходил из того, что главные силы Советов сосредоточены на польском фронте, поэтому не ожидал серьезного сопротивления в Северной Таврии.

Наступление белогвардейцев началось 6 июня 1920 г. высадкой десанта под командованием генерала Слащева возле с. Кирилловка на берегу Азовского моря. 9 июня врангелевцы заняли Мелитополь. Одновременно шло наступление из района Перекопа и Чонгара. Красноармейские части отступали. Врангель был остановлен на линии Херсон – Никополь – Великий Токмак – Бердянск. В помощь 13-й армии советское командование бросило 2-ю конную армию, созданную 16 июля 1920 г. Из Сибири передислоцировали 51-ю стрелковую дивизию под командованием В. Блюхера, другие части.

В августе 1920 г. Врангель согласился на переговоры с правительством УНР, войска которого вели бои в Западной Украине. (Россияне центральных губерний составляли в армии Врангеля лишь 20 %. Половина была с Украины, 30 % – казаки.) Белогвардейцы попытались заручиться и поддержкой махновцев, направив к ним делегацию с предложением о совместных действиях в борьбе с Красной Армией. Однако Махно решительно отказался от любых переговоров и даже приказал казнить парламентария капитана Михайлова.

Иначе сложились отношения Махно с Красной Армией. В конце сентября между правительством УССР и махновцами было заключено соглашение о совместных действиях против Врангеля. Махно выдвинул политические требования: предоставить после разгрома Врангеля автономию Гуляйпольскому району, разрешить свободно пропагандировать анархистские идеи, выпустить из советских тюрем анархистов и махновцев, оказать повстанцам помощь боеприпасами и снаряжением. Все это украинские руководители обещали обсудить с Москвой. В результате соглашения в распоряжении Южного фронта оказалась хорошо подготовленная боевая единица. Кроме того, на борьбу с Врангелем отправлялись и войска, которые раньше были отвлечены борьбой с повстанцами.

Контрнаступление советских войск началось в ночь на 7 августа. 15-я, 52-я и Латышская дивизии форсировали Днепр и закрепились на плацдарме в районе Каховки на левом берегу. Таким образом, Красная Армия создала угрозу для фланга и тыла белых в Северной Таврии. 21 сентября был создан Южный фронт, который возглавил М. В. Фрунзе, отлично проявивший себя в борьбе с Колчаком, в Туркестане и т. д. В состав Южного фронта вошли 6-я армия (командующий – Кор к), 13-я (командарм – Уборевич) и 2-я Конная Миронова. В конце октября в него были включены еще вновь созданная 4-я армия (командующий Лазаревич) и прибывшая с польского фронта 1-я Конная Буденного. Фронт имел 99,5 тысяч штыков, 33,6 тысяч сабель, 527 орудий. Врангелевцев к этому моменту было 44 тысячи, они имели большое преимущество в боевой технике. В середине сентября, в результате нового наступления белой гвардии, удалось захватить Александровск, Синельниково, Мариуполь. Однако вскоре это наступление было остановлено, ликвидировать Каховский плацдарм красных белым не удалось, как и закрепиться на Правобережье. К середине октября врангелевцы перешли к обороне по всему фронту, а 29-го числа началась наступательная операция советских войск с Каховского плацдарма. Потери белых были велики, но остатки их войск через Чонгар прорвались в Крым. Части 4, 13 и 2-й Конной армий не успели своевременно поддержать буденновцев, призванных не допустить этого прорыва. Белогвардейцы прорвались через боевые порядки 14-й и 4-й кавалерийских дивизий и в ночь на 2 ноября отошли за перешейки. М. В. Фрунзе доложил в Москву: «…при всей значительности поражения, нанесенного противнику, большая часть его конницы и известная часть пехоты в лице основных дивизий успела спастись частью через Чонгарский полуостров и частью через Арабатскую стрелку, где по непростительной небрежности конницы Буденного не был взорван мост через Генический пролив».

За первоклассными перекопскими и чонгарскими укреплениями, возведенными при помощи французских и английских инженеров, врангелевцы надеялись перезимовать, а весной 1921 г. продолжить борьбу. Политбюро ЦК РКП (б), полагая, что еще один сезон войны может привести к краху молодого режима, дал военному командованию директиву любой ценой взять Крым до наступления зимы.

* * *

Накануне штурма Врангель имел 25–28 тысяч солдат и офицеров, а численность Красной Армии на Южном фронте составляла уже около 100 тысяч человек. Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями». Турецкий вал на Перекопе достигал в длину 11 км, в высоту 10 м. Перед валом был ров глубиной в 10 м. Врангелевцы усилили укрепления на Перекопском перешейке новыми фортификационными сооружениями, для чего использовали камень и деревянные части построек города Перекопа, сильно разрушенного еще при наступлении немцев в 1918-м ив боях с деникинцами в 1919 г. За этими укреплениями следовали укрепленные Ишуньские позиции. Сотни пулеметов, десятки орудий, танки преграждали путь красным войскам. Перед валом пролегли четыре ряда заминированных проволочных заграждений. Наступать нужно было по открытой местности, которая простреливалась на несколько километров. Прорывать такую оборону было нереально. Недаром Врангель, осмотревший позиции, сказал, что здесь состоится новый Верден.

Сначала, учитывая то, что Перекопский и Чонгарский перешейки были сильно укреплены, предполагалось нанести главный удар силами 4-й армии из района Сальково с одновременным обходом обороны противника оперативной группой в составе 3-го конного корпуса и 9-й стрелковой дивизии через Арабатскую стрелку. Это позволяло вывести войска в глубь Крымского полуострова и использовать Азовскую военную флотилию. В дальнейшем вводом в сражение конной (подвижной) группы фронта предполагалось развивать успех на чонгарском направлении. В этом замысле был учтен аналогичный маневр, успешно осуществленный еще в 1737 г. русскими войсками во главе с фельдмаршалом Ласси. Однако для обеспечения этого маневра необходимо было разгромить белогвардейский флот, который поддерживали американские, английские и французские боевые корабли. Вражеские суда имели возможность подходить к Арабатской стрелке и вести фланкирующий огонь по советским войскам. Поэтому за два дня до начала операции главный удар был перенесен на перекопское направление.

Замысел Перекопско-Чонгарской операции состоял в том, чтобы одновременным ударом главных сил 6-й армии через Сиваш и Литовский полуостров во взаимодействии с фронтальным наступлением 51-й дивизии на Турецкий вал прорвать первую полосу обороны врага на перекопском направлении. Вспомогательный удар планировался на чонгарском направлении силами 4-й армии. В последующем предполагалось с ходу разгромить по частям противника на Ишуньских позициях, составлявших вторую полосу вражеской обороны. В дальнейшем вводом в прорыв подвижных групп фронта (1-я и 2-я Конные армии, махновский отряд Каретникова) и 4-й армии (3-й конный корпус) преследовать отходящего противника в направлениях на Евпаторию, Симферополь, Севастополь, Феодосию, не допустив его эвакуации из Крыма. Крымские партизаны под командованием Мокроусова получили задачу содействовать наступавшим с фронта войскам: наносить удары по тылам, нарушать связь и управление, захватывать и удерживать важнейшие узлы коммуникаций противника.

От сел Строгановка и Ивановка до Литовского полуострова ширина Сиваша составляет 8–9 км. Для разведывания бродов были приглашены местные проводники – соляр Оленчук из Строгановки и пастух Петренко из Ивановки.

Перекопско-Чонгарская операция началась в день третьей годовщины Октябрьской революции – 7 ноября 1920 г. Ветер отогнал воду в Азовское море. Выделенные в ударную группу 6-й армии части начали готовиться к ночному форсированию залива. В 22 часа 7 ноября при 12-градусном морозе 45-я бригада 15-й Инзенской дивизии из Строгановки вошла в Сиваш и скрылась в тумане.

Одновременно из села Ивановка вышла колонна 44-й бригады. Правее через два часа начала форсирование 52-я стрелковая дивизия. На берегу были разведены ориентирные костры, но через километр их скрыл туман. Застревали орудия, лошадям помогали люди. Временами приходилось идти по грудь в ледяной воде. Когда позади осталось около 6 км, ветер неожиданно изменил направление, вода, угнанная к Азовскому морю, возвращалась обратно. В 2 часа ночи 8 ноября передовые отряды вышли на берег Литовского полуострова. Противник, не ожидавший наступления советских войск через Сиваш, проводил в ту ночь перегруппировку войск. Вскоре обе бригады 15-й дивизии вступили в сражение на полуострове. Когда же правее из Сиваша стали выходить части 52-й дивизии, белых охватила паника. Не выдержав удара, они отошли на заранее подготовленные Ишуньские позиции. Оборонявшаяся в первом эшелоне 2-я Кубанская кавбригада Фостикова почти полностью сдалась в плен. Введенную в контратаку Дроздовскую дивизию постигла та же участь.

Узнав о переправе ударной группы 6-й армии, Врангель срочно перебросил на это направление 34-ю пехотную дивизию и свой ближайший резерв – 15-ю пехотную дивизию, усилив их бронеавтомобилями. Однако они не смогли сдержать наступательный порыв ударной группы 6-й армии, устремившейся к Ишуньским позициям, в тыл перекопской группировки противника.

Важную роль сыграли и махновские отряды, объединенные в семитысячную Крымскую группу. Они в критический момент также перешли Сиваш и вместе с красными частями ворвались в Крым.

Одновременно, утром 8 ноября 51-я дивизия была брошена на штурм укреплений на Перекопском перешейке. После 4-часовой артподготовки части 51-й дивизии при поддержке бронеавтомобилей начали штурм Турецкого вала. Однако туман помещал полевой артиллерии подавить батареи противника. Три раза поднимались части в атаку, но, понеся большие потери, залегли перед рвом. Наступление 9-й стрелковой дивизии по Арабатской стрелке было сорвано огнем артиллерии кораблей противника. Вода в Сиваше продолжала подниматься. В полночь 8 ноября Фрунзе вызвал к телефону Блюхера и сказал: «Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало». Четвертый штурм Турецкого вала был успешным.

Оборона белогвардейцев была взломана окончательно 9 ноября. Красная Армия при штурме перекопских позиций понесла значительные потери (в некоторых частях они достигли 85 %). Врангелевцы пытались остановить наступление противника на Ишуньских позициях, но в ночь с 10 на 11 ноября 30-я стрелковая дивизия штурмом преодолела упорную оборону врага на Чонгаре и обошла Ишуньские позиции с фланга. Во время штурма укрепленных позиций врага авиация Южного фронта прикрывала и поддерживала наступавшие войска на перекопском и чонгарском направлениях.

Группа самолетов под командованием начальника воздушного флота 4-й армии А. В. Васильева бомбовыми ударами заставила отойти от станции Таганаш сосредоточенные здесь 8 бронепоездов противника и тем обеспечила успех своим войскам.

Утром 11 ноября после ожесточенного ночного боя 30-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 6-й кавалерийской прорвала укрепленные позиции врангелевцев и начала наступать на Джанкой, а 9-я стрелковая дивизия переправилась через пролив в районе Геническа. Одновременно в районе Судака был высажен морской десант на катерах, который совместно с крымскими партизанами развернул боевые действия в тылу врага.

В этот же день Фрунзе по радио предложил Врангелю сложить оружие, но «черный барон» промолчал. Врангель приказал коннице Барбовича и донцам ударом во фланг опрокинуть выходившие с Перекопского перешейка части красных. Но конная группа сама была атакована крупными силами красной кавалерии с севера в районе Воинки, где стягивались потрепанные части, вскоре тоже разбитые 2-й Конной с ходу. Врангель окончательно убедился, что дни его армии сочтены. 12 ноября он отдал приказ о срочной эвакуации.

Преследуемые соединениями 1-й и 2-й Конных армий, войска Врангеля поспешно отходили к портам Крыма. 13 ноября воины 1-й Конной армии и 51-й дивизии взяли Симферополь, 15 ноября были захвачены Севастополь и Феодосия, а 16-го числа – Керчь, Алушта и Ялта. Этот день считается многими историками датой окончания Гражданской войны. Армия Врангеля была полностью разгромлена, часть белогвардейцев успела погрузиться на корабли и отплыть в Турцию.

Но боевые действия с отдельными антисоветскими формированиями продолжались еще долго. Настал черед махновцев. Операция по их уничтожению готовилась на самом высоком уровне. Еще 20 ноября два командира Крымской группы – Каретников и Гавриленко – были вызваны к Фрунзе в Мелитополь, арестованы и расстреляны. 27 ноября Крымскую группу в районе Евпатории окружили советские дивизии. Махновцы проложили себе путь через кольцо, прорвались через Перекоп и Сиваш, вышли на материк, но под Томашовкой столкнулись с красными. После короткого боя из 3500 махновских кавалеристов и 1500 прославленных махновских тачанок с пулеметами осталось несколько сотен всадников и 25 тачанок. До этого 26 ноября части Красной Армии окружили Гуляйполе, где с 3 тысячами бойцов находился сам Махно. Повстанцы сумели выйти из окружения, соединиться с остатками Крымской группы и снова превратиться в грозную силу. После ожесточенной борьбы, продолжавшейся в течение всей первой половины 1921 года, Махно в сентябре с небольшой группой сторонников перешел советско-румынскую границу.

В ходе боевых действий против Врангеля (с 28 октября по 16 ноября 1920 г.) войска Южного фронта взяли в плен 52,1 тыс. солдат и офицеров противника, захватили 276 орудий, 7 бронепоездов, 15 бронеавтомобилей, 10 паровозов и 84 судна разных типов. Отличившимся при штурме крымских укреплений дивизиям были присвоены почетные наименования: 15-й – Сивашской, 30-й стрелковой и 6-й кавалерийской – Чонгарских, 51-й – Перекопской. За мужество при проведении Перекопской операции все военнослужащие Южного фронта были награждены месячным окладом. Многие бойцы и командиры были удостоены ордена Красного Знамени. Авторитет Фрунзе поднялся на небывалую высоту.

ЭБРО 1938 г.

После форсирования р. Эбро республиканцы в ходе крупной наступательной операции добились значительных успехов, приковав на 4 месяца к данному участку фронта силы франкистов и облегчив свое положение на других фронтах.

В период между двумя мировыми войнами в разных частях света вспыхивали ожесточенные локальные войны, в которых начинали применять все более совершенные виды вооружения. К началу Второй мировой уже никого не удивляли танки, совершенно иную роль, нежели в Первую мировую, стала играть и авиация, широко применялась зенитная артиллерия. Одним из полигонов, на котором военные крупных милитаризованных тоталитарных держав накануне новой катастрофы мирового масштаба испытывали новое оружие и новую тактику, стала Испания. Гражданская война между сторонниками республиканского и воєнно-диктаторского режимов привлекла внимание политиков, военных, широких кругов общественности. Уже здесь, на Пиренейском полуострове, столкнулись немецкая и советская военные машины. Возможно, если бы война в Испании велась в рамках одной этой страны, ее исход был бы иным.

* * *

В 1931 году в Испании произошла революция, сделавшая страну республикой. Через пять лет, в начале 1936 г., на выборах здесь победили «левые», образовавшие Народный фронт. Консерваторы, среди которых главную роль играл генералитет, не могли смириться с новыми порядками. Поэтому 17 июля 1936 г. испанские части, расположенные в Марокко, подняли мятеж против республики. Мятежники захватили Испанское Марокко и Балеарские острова (кроме острова Менорка), укрепились в ряде провинций Северной и Юго-Западной Испании. Силы реакции возглавил генерал Франко.

Некоторое время республиканское правительство действовало нерешительно, надеялось договориться с мятежниками. В середине июля кабинет был сменен и республиканцы начали активные действия против реакционеров. Отряды народной милиции и оставшиеся верными республике солдаты и офицеры подавили выступление мятежных гарнизонов в основных центрах страны. Получив мощный отпор, мятеж мог закончиться в том же году, однако на помощь Франко пришли фашистские Германия и Италия. Муссолини и Гитлер при попустительстве Франции и Великобритании (которые объявили о политике «невмешательства») начали широкие поставки боевой техники и солдат в Испанию. Военная интервенция сделала положение республиканцев очень тяжелым и в конечном счете определила их поражение. Но до него было еще далеко. В свою очередь, противники Франко получили поддержку СССР, который официально не участвовал в войне, но поставил республиканцам в ходе 1000 самолетов, 900 танков, 300 бронемашин, 1550 единиц артиллерии. В боях за республиканцев сражалось и не менее двух тысяч советских «добровольцев» – главным образом летчики и танкисты. Многие испанцы, особенно дети, получили приют в Советском Союзе.

Поддержала испанское республиканское правительство и вся прогрессивная общественность. В интернациональных бригадах сражались представители 54 стран (например, Э. Хемингуэй, Дж. Оруэлл и многие другие известные культурные и общественные деятели).

В августе 1936 г., используя превосходство в технике, франкисты начали встречное наступление с севера и юга на город Бадахос. Франкистские северная и южная армии соединились. Затем Франко направил основной удар на Мадрид, а частью сил атаковал Ирун и Сан-Себастьян и захватил их, лишив республиканский север связи с Францией.

В боях под столицей Испании из разрозненных отрядов народной милиции сложилась регулярная республиканская армия, отразившая натиск франкистов. Большое значение имело прибытие под Мадрид интернациональных бригад, которые впоследствии стали частью формировавшейся Народной армии республики.

В феврале 1937 г. противники республики нанесли удар на южном фронте в районе Малаги и захватили город. Одновременно войска Франко перешли в наступление на реке Харама южнее Мадрида, но потерпели ощутимое поражение. Новое наступление реакционеров на Мадрид состоялось в марте 1937 г. с севера, из района Гвадалахары. И это наступление было отражено республиканскими войсками.

В июле-сентябре 1937 г. республиканцы провели две операции – Брунетскую и в районе Сарагосы – с целью ослабить наступление франкистов на севере, но не смогли задержать его, и 22 октября те овладели последним северным оплотом республиканцев – городом Хихоном.

Чтобы предотвратить готовящееся наступление противника на Мадрид, республиканская армия в декабре 1937 г. нанесла внезапный удар по франкистским войскам, расположенным в горах под городом Теруэлем и в январе 1938 г. овладела им.

Затем республиканцы начали перебрасывать войска на южный фронт, чем воспользовалось франкистское командование, бросив на Теруэль крупные силы. В феврале ослабленные республиканские части сдали город, и франкистские войска перешли в наступление на восточном фронте.

В марте 1938 года республиканская армия потерпела поражение под Теруэлем. 3 апреля фракисты овладели Леридой, которая находилась в 152 км от Барселоны, а в середине апреля вышли к Средиземному побережью у Винариса. Республиканская зона оказалась расчлененной на две части. Но Народная армия Испанской республики сохранила свою боеготовность. С 16 апреля все ее силы были разбиты на шесть главных армий, приданных различным территориям. Пятью армиями командовал генерал Миаха. Шестая Восточная армия была разделена на две группировки, одна из которых сохранила прежнее название, а второй было дано наименование армии Эбро[122]. Помимо собственной артиллерии, этим армиям были приданы 2 танковые дивизии, 2 бригады зенитной артиллерии и 4 кавалерийские бригады. В общей сложности Народная армия после реорганизации насчитывала 22 корпуса, 66 дивизий и 202 смешанные бригады общей численностью около 1250 тысяч человек. Армия Эбро под командованием Хуана Модесто Гильоте имела в своем составе примерно 100 тысяч человек.

Одним из главных театров военных действий был Левант. Мятежники настойчиво добивались здесь выхода к Средиземному морю, важнейшей целью была Валенсия. 18–25 июля на фронте Леванта шли напряженные бои. На дорогу Теруэл – Сагунто мятежниками и интервентами было брошено 40 тысяч человек с танками. 85 самолетов франкистов бомбардировали и обстреливали из пулеметов Вивер и Сегоре, 50 «юнкерсов» бомбардировали и обстреливали из пулеметов район близ побережья. Самолеты с Майорки неоднократно бомбардировали Валенсию и ее пригороды. Такого огня, таких бомбардировок, такого сосредоточения технических средств еще не испытывала Народная армия Испании. 21 июля войска интервентов в районе Вивера несколько раз пытались захватить проход, ведущий к Сегорбе. Главные усилия интервентов были направлены к тому, чтобы обойти с востока республиканские позиции и выйти обходным путем на дорогу Теруэль – Сагунто. Но каждый метр продвижения стоил им больших потерь.

Республиканцы отбивали иногда по 12 атак в день и сами переходили в контратаки. В целом битва в Леванте продолжалась уже два месяца. Положение республиканцев в районе Вивера-Нулес было крайне тяжелым, и над Валенсией нависла смертельная опасность.

Пока шли бои на фронте Леванта, части республиканской армии, занимавшие позиции на левом берегу реки Эбро, отдохнули и привели себя в порядок. У мятежников на правом берегу Эбро имелось шесть бригад фалангистов и марокканские войска. Правый берег был хорошо укреплен фортами, окопами, проволочными заграждениями. Противников разделяла широкая река с крутыми берегами. Мятежники считали свои позиции неприступными для республиканских войск и не верили в возможность их наступления. Но именно здесь республиканцы решили перейти в наступление.

Одним ударом во фланг мятежникам со стороны нижнего течения Эбро командование республиканской армии решило отвлечь силы интервентов от Левантского фронта, облегчить там положение республиканских войск и выиграть время для усиления Валенсии. Операция была задумана с ограниченной целью: наступлением через Эбро в направлении Гандесы притянуть сюда силы мятежников с Левантского фронта и тем облегчить положение республиканских войск в районе Вивер – Нулес. Генерал Висенте Рохо (начальник генерального штаба) при содействии главы правительства Хуана Негрина разработал план операции, который предусматривал форсирование р. Эбро на участке Алматрет – Миравет с двух сторон большой излучины, которую река образует перед устьем.

В этом месте Эбро достигала 200 м в ширину и 3–3,5 м в глубину. Задача форсирования была тем более сложна, что все авиационные силы республиканцев находились в Леванте и не могли поддержать наступление.

* * *

Все сложности решено было компенсировать за счет продуманных, слаженных действий и внезапности. Переправу намечалось произвести ночью одновременно в шести пунктах излучины, восточнее устья Сегре. Для наводки мостов были заготовлены понтоны, для охраны мостов от налетов авиации противника выставлены батареи зенитной артиллерии. Для операции были сосредоточены 6–7 дивизий. Первый эшелон должен был переправиться на лодках для закрепления на противоположном берегу.

Ночью с 24 на 25 июля республиканские войска неожиданно для мятежников начали переправу, успешно форсировав Эбро в шести пунктах: Файон, Риберакка, Флике, Аско, Гинистар и Венифаллет. Когда первые отряды, переправившись на лодках, закрепились на неприятельском берегу, были быстро наведены понтонные мосты, по которым пошли пехота, артиллерия, танки. Переправа была совершена в течение шести часов и застала противника врасплох. В беспорядочном отступлении мятежники бросали оружие, пушки и пулеметы. Наступление республиканцев развернулось на фронте в 60 км. Кавалерия преследовала бегущих. Части 15-го корпуса под командованием Мануэля Татуэнья быстрыми темпами продвигались к возвышенностям Фатарельи и Сьерра-де-Кабальос и овладели этим горным районом. Решающая роль в этом броске принадлежала 35-й дивизии под командованием Кароля Сверчевского (генерал Вальтер), включавшей три интернациональные бригады (11, 13, 15-ю). Эта операция была последней, в которой участвовали интернациональные бригады. К концу первого дня республиканцы продвинулись на 15 км, заняв высоты в 10 км к северо-западу от Файона и в 9 км юго-восточнее Гандесы.

Чтобы помешать переправе, франкисты открыли шлюзы на реке Сегре, рассчитывая на усиление течения и подъем воды, но понтонные мосты были поставлены прочно.

27 июля число пленных франкистов уже достигло 4000 человек, фронт наступления расширился до 100 км. К 28 июля республиканские войска заняли около 500 кв. км. При наступлении республиканские части проявили большую маневренность. Они быстро обходили очаги сопротивления, смело оставляли их у себя в тылу и на флангах, предоставляя резервам добивать противника. Наступление велось отдельными колоннами, соединявшимися в заранее намеченных пунктах для выполнения новых задач. Республиканцы уничтожили всю 50-ю дивизию противника. Однако за восемь дней наступления, в течение которого армия Эбро закрепилась на плацдарме на правом берегу реки, она потеряла 12 тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

В первый же день наступления мятежники перебросили авиацию с Левантского фронта и направили ее к пунктам переправы, но республиканская зенитная артиллерия не допустила разрушения мостов, сбив три германских самолета. В течение всего наступления республиканских войск авиация противника производила непрерывные налеты-бомбардировки. Однако противовоздушная оборона республиканцев была хорошо организована, и огонь зенитных батарей заставлял самолеты летать на максимальной высоте. В результате бомбы, как правило, падали мимо цели. Притом наступление республиканцев продвигалось столь стремительно, что авиация интервентов путала расположение войск и обстреливала свои же колонны.

29 июля Гандеса была полностью окружена. К этому времени мятежники перебросили с фронта Леванта 82-ю дивизию и контратаками пытались прорвать окружение Гандесы, но были отбиты. Активные действия на Левантском фронте фактически прекратились, равно как и на Эстремадурском, где мятежники пытались захватить ртутные копи Альмадена. Таким образом, основная цель наступления республиканцев была достигнута.

В течение шести дней (25–30 июля) республиканские войска продвинулись в среднем на 32 км по фронту в 45 км (от Файона до Черта), заняли около 700 кв. км территории, уничтожили целую дивизию противника, взяли 5000 пленных и огромное количество военных материалов, создав на правом берегу Эбро плацдарм, который приковал к себе крупные франкистские силы. Операции на фронте реки Эбро дали возможность республиканцам укрепить фронт Леванта и подступы к Валенсии. После шестидневного наступления они закрепились на занятых позициях.

С 10 по 15 августа республиканцы вели наступление уже к северу от Лериды. 10 августа ночью после артиллерийский подготовки республиканские части переправились на правый берег реки Сегре к югу от Балагера. Многократные контратаки противника, пытавшегося 12–14 августа остановить продвижение республиканских войск, были отражены.

На фронте Эбро войска мятежников продолжали атаки на позиции республиканцев у Гандесы. В воздушном бою 12 августа между 28 истребителями республиканцев и 39 самолетами интервентов республиканцы сбили четыре самолета, потеряв два. 14 августа в районе Гандесы прошли серьезнее воздушные бои, в которых полную победу одержали снова республиканцы, сбившие 12 «фиатов», 5 «хейнкелей» и 2 «мессершмитта» и потерявшие лишь 1 самолет, пилот которого Гомес был тяжело ранен в голову. Впрочем, все эти успехи не могли изменить того факта, что господство в воздухе оставалось за франкистами.

В 20-х числах августа в контрнаступлении на Сьерра-Пандос мятежники ввели в действие свое ударное соединение – 4-ю Наваррскую дивизию. С фронта Леванта подтягивались войска франкистов, перебрасывались тяжелые орудия, танки, бомбардировщики сбрасывали зажигательные бомбы, войска противника пытались прорваться на Пинель, отрезать республиканцам переправу, но все безуспешно.

После неудачи у Сьерра-Пандос интервенты перенесли удар на направление по основной дороге Гандеса – Меро-де-Эбро, чтобы выйти к реке. В бой были брошены отборные части, подведены свежие подкрепления, механизированные бригады, марокканская конница. В воздухе кружили сотни самолетов. В районе Сьерра-Кабальос шли ожесточенные бои. Мятежники, открыв ураганный огонь, пытались отбросить республиканские войска за реку, но понесли еще большие потери, чем в июле на Левантском фронте.

1 октября интервенты вновь возобновили свои атаки на Эбро при участии больших сил авиации и танковых частей. Это наступление, прерываемое контратаками республиканцев, безуспешно продолжалось до 15 октября. В итоге трехмесячных боев ценой огромных потерь – 80 000 человек убитыми и ранеными – франкисты смогли отвоевать лишь 35 кв. км из 700, занятых республиканцами в первые шесть дней их наступления.

1 ноября войска мятежников и интервентов после артиллерийского обстрела снова атаковали позиции республиканцев на высотах Сьерра-Кабальес. Здесь ожесточенные бои шли в течение недели. Отдельные позиции переходили из рук в руки. В результате франкисты несколько продвинулись вперед. Одновременно самолеты интервентов подвергли бомбардировке районы Валенсии, Таррагоны и Барселоны.

7 ноября республиканские войска, стремясь ослабить давление мятежников на Эбро, начали новое наступление в районе реки Сегре. Перебросив неожиданно несколько понтонных мостов и перейдя реку в нескольких местах к юго-западу от Лериды, они сломили сопротивление противника, заняли ряд селений на правом берегу Сегре, перерезали дорогу из Лериды в Сарагосу. С 11 ноября на фронте Эбро не прекращались упорные бои. Седьмое контрнаступление интервентов на этом фронте, также, как и предыдущие, стойко отражалось республиканцами, но в нижнем течении Эбро в ночь на 16 ноября республиканские войска, не имея больше сил и средств для продолжения боев, покинули занятую ими территорию и свои позиции на правом берегу и снова обосновались на левом берегу на старых позициях. Этим закончился еще один период испанской войны. Почти 4 месяца республиканские войска приковывали крупные силы интервентов к этому участку фронта, и за это время удалось основательно укрепить Валенсию. Остановлено было наступление на Валенсию, сорван был удар мятежников на Альмаден.

Семь контрнаступлений, длившихся неделями, с каждым разом обрушивавших на республиканские позиции все большее количество огня и металла, были отражены. Мятежники потеряли в этих операциях 80 тысяч человек и 214 самолетов.

Армия Модесто тоже вышла из этой операции весьма ослабленной. Отзыв же интернациональных бригад в конце октября также негативно отразился на боевой мощи армии Эбро. Республиканские войска не располагали материалами, не имели достаточного вооружения и не могли рассчитывать на прямую помощь со стороны войск центральной и южной зоны. Успехи при Эбро не изменили в целом неблагоприятного для республиканцев ходы войны. 28 марта 1939 года франкисты вступили в Мадрид.

ХАЛХИН-ГОЛ 1939 г.

Бои на монгольско-маньчжурской границе между советско-монгольскими и японскими войсками, в ходе которых советские войска под командованием Г. К. Жукова осуществили классическую глубокую наступательную операцию с окружением и полным разгромом противника. В бою были активно задействованы танки, авиация, артиллерия.

Конец 30-х гг. XX века характеризовался большим ростом международной напряженности. При этом милитаризованные Германия и Япония проводили активную политику по расширению своих территорий за счет близлежащих государств. Достаточно активен в этом отношении был и Советский Союз. Его интересы на Дальнем Востоке столкнулись с интересами Японии.

Название большого сражения, разыгравшегося в Монголии между двумя державами, – «Халхин-Гол» многие западные историки заменяют на термин «инцидент у Номон-хан» (по названию приграничной горы), якобы спровоцированный советской стороной, чтобы показать свою военную силу. Вероятно, это не совсем так. Несомненно, СССР в ходе боев на Дальнем Востоке отрабатывал схемы ведения глубоких наступательных операций, которые собирался использовать в грядущей большой войне в Европе. Не стоит питать иллюзий и по поводу искренности дружбы Советского правительства с угнетенными и захваченными всяческими агрессорами странами. Ведь среди новых «друзей» сталинского режима кроме будущей «16-й советской республики» Монголии (кстати, признанной к тому моменту лишь Советским Союзом) вскоре оказались Литва, Латвия, Эстония, Молдавия, Западная Украина. Испытала на себе силу дружеского советского расположения и Финляндия. Однако цели Японии были не более благородны. Военизированная и агрессивная держава стремилась обеспечить себе военный плацдарм, вторглась на чужие территории, создала здесь укрепленный военный район. Действия японцев по отношению к Внешней Монголии вполне можно оценить как агрессивные.

* * *

В 30-е гг. японская армия вторглась в Китай, оккупировала всю территорию Маньчжурии, создав здесь марионеточное государство Маньчжоу-Го, во главе которого был поставлен император Пу И. Маньчжурия была превращена Японией в плацдарм агрессии против СССР, Монголии и Китая. Первым шагом агрессии явилось вторжение японцев в июле 1938 г. на советскую территорию у оз. Хасан. Эта ничем особенным не примечательная приграничная полоса земли, изрезанная холмами, долинами рек, стала местом жарких схваток. Советские войска в упорных боях одержали здесь важную победу.

Японцы считали, что овладение территорией Монгольской Народной Республики дает им крупные стратегические выгоды. Начальник штаба Квантунской армии генерал Итагаки говорил, что Монголия «очень важна с точки зрения японо-маньчжурского влияния сегодняшнего дня, ибо она является флангом обороны Транссибирской железной дороги, соединяющей советские территории на Дальнем Востоке и в Европе. Если Внешняя Монголия будет объединена с Японией и Маньчжоу-Го, то советские территории на Дальнем Востоке окажутся в очень тяжелом положении и можно будет уничтожить влияние Советского Союза на Дальнем Востоке без особенных военных усилий. Поэтому целью армии должно быть распространение японо-маньчжурского господства на Внешнюю Монголию любыми средствами».

В Маньчжурии на границах с Советским Союзом и Монгольской Народной Республикой японцы создали 11 укрепленных районов, в населенных пунктах вдоль государственных границ разместили сильные военные гарнизоны; они строили и совершенствовали шоссейные дороги. В Северной и Северо-Восточной Маньчжурии сосредоточивалась основная группировка Квантунской армии. К лету 1939 г. ее численность здесь была доведена до 350 тыс. человек; в группировке имелось более тысячи артиллерийских орудий, 385 танков и 355 самолетов.

Японское командование в дополнение к железной дороге Харбин – Цицикар – Хайлар (бывшая КВЖД) приступило к постройке новой стратегической железной дороги из Солуни на Халун – Аршан и далее на Ганьчжур. Она велась в обход отрогов хребта Большой Хинган и должна была идти почти параллельно монголо-маньчжурской границе, на удалении от нее местами всего в два-три километра.

Японцы опасались, что железная дорога Халун – Аршан – Ганьчжур может подвергнуться прицельному огню с господствующих песчаных высот на восточном берегу Халхин-Гола. В связи с этим решено было захватить часть территории Монгольской Народной Республики восточнее реки. Владея этой территорией, можно было устранить угрозу стратегической железной дороге, а также уменьшить возможность удара в тыл японским войскам, сосредоточенным в Хайларском укрепленном районе. Она могла стать и хорошим плацдармом для военных действий против МНР и Советского Союза.

Учитывая напряженность положения и угрозу военного нападения, СССР принимал меры дипломатического и военного характера. Еще 12 марта 1936 г. был подписан советско-монгольский Протокол о взаимной помощи. В соответствии с этим соглашением в Монголию были направлены части Красной Армии, из которых был сформирован 57-й особый корпус. Советское правительство официально заявило, что «границу Монгольской Народной Республики, в силу заключенного между нами договора о взаимопомощи, мы будем защищать так же решительно, как и свою собственную».

К лету 1939 г. в состав советских войск на Дальнем Востоке входили 1-я отдельная Краснознаменная армия под командованием командарма 2-го ранга Г. М. Штерна, 2-я отдельная Краснознаменная армия комкора И. С. Конева, Забайкальский военный округ (командующий комкор Φ. Η. Ремизов). В оперативном подчинении 1-й отдельной Краснознаменной армии находился Тихоокеанский флот, 2-й отдельной Краснознаменной армии – Краснознаменная Амурская флотилия, а Забайкальского военного округа – 57-й особый корпус, дислоцировавшийся на территории МНР.

Было завершено строительство многих оборонительных районов на наиболее угрожаемых направлениях. Из авиационных частей и соединений создано новое оперативное объединение – 2-я воздушная армия. В стрелковые и кавалерийские соединения включались танковые батальоны и механизированные полки.

Японское командование избрало объектом нападения восточный выступ республики в районе р. Халхин-Гол. Овладение этим районом дало бы японцам ряд преимуществ. Река Халхин-Гол шириной 100–130 м и глубиной 2–3 м имеет крутые спуски, во многих местах заболочена, а местами была труднодоступна для боевой техники. В нескольких километрах к востоку от нее тянется гряда высот. Наряду с этим в долине реки много песчаных котлованов. В Халхин-Гол здесь впадает р. Хайластын-Гол, разрезающая на две части район предстоявших боевых действий.

С маньчжурской стороны к этому району близко подходили две железные дороги, ближайшая же железнодорожная станция снабжения советских и монгольских войск Борзя находилась на расстоянии 750 км. Степной и безлюдный район восточнее р. Халхин-Гол охранялся лишь отдельными пограничными дозорами, заставы находились на удалении 20–30 км от государственной границы.

В мае 1939 г. японское военное командование подтянуло в намеченный район боевых действий около 38 тысяч солдат, 135 танков и 225 самолетов. Советско-монгольские войска, оборонявшиеся восточнее р. Халхин-Гол на фронте в 75 км, имели в своем составе 12,5 тыс. бойцов, 186 танков, 266 бронемашин и 82 самолета. По численности личного состава и авиации противник в три раза превосходил силы советско-монгольских войск.

Для обоснования своих претензий на территорию, расположенную на правом берегу Халхин-Гола, японские картографы сфабриковали подложные карты, на которых государственная граница проходила по реке – более чем на 20 километров западнее ее истинного расположения.

11 мая 1939 г. японские части напали на заставы Монгольской Народной армии восточнее р. Халхин-Гол в районе оз. Буир-Нур. Монгольские воины вынуждены были отойти к реке. Бои шли здесь десять дней, но какого-либо успеха японцам они не принесли.

Советское командование приняло срочные меры по усилению руководства войсками в районе начавшихся боевых действий. В первых числах июня туда был направлен заместитель командующего войсками Белорусского военного округа по кавалерии комдив Г. К. Жуков. Он пришел к выводу, что «теми силами, которыми располагал 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно…» Советское Главное командование немедленно приняло решение об усилении корпуса. Его командиром был назначен Г. К. Жуков. Вскоре на помощь советско-монгольским войскам в районе Халхин-Гола стали прибывать свежие части и подразделения. На усиление авиационной группы поступали новые истребители («Чайка» и И-16).

20 июня командующий Квантунской армией отдал распоряжение о наступлении японо-маньчжурских войск в районе Халхин-Гола. 30 июня командир 23-й японской дивизии генерал-лейтенант Камацубара, в свою очередь, приказал войскам перейти в наступление. План японского командования сводился к следующему: перейдя в наступление по всему участку, сковать советские части с фронта, а затем ударной группировкой обойти левый фланг обороны, переправиться через р. Халхин-Гол, занять господствующую в этом районе высоту Баин-Цаган и ударить в тыл советско-монгольским частям.

В ночь на 3 июля японские войска перешли в наступление. Форсировав Халхин-Гол, они развивали удар в направлении горы Баин-Цаган. Сражение продолжалось трое суток, с обеих сторон в нем участвовало около 400 танков и бронемашин, более 300 орудий и несколько сот самолетов. Часть японской группы перешла на левый берег р. Халхин-Гол. Гора Баин-Цаган была занята.

Советское командование бросило в этот район мотомеханизированные части: 11-ю танковую бригаду комбрига М. П. Яковлева, 24-й мотострелковый полк полковника И. И. Федюнинского. К 19 часам 3 июля противник был атакован с трех сторон. Бой продолжался ночью и весь день 4 июля. Все попытки японцев перейти в контратаку и перебросить через реку новые части были отбиты. К утру 5 июля японцы отступили (вернее будет сказать – бежали) к переправе. Их ударная группировка, прижатая к реке, была наголову разгромлена. Враг потерял почти все танки, значительную часть артиллерии, 45 самолетов и около 10 тысяч солдат и офицеров. 8 июля японцы попытались взять реванш за это поражение, перейдя в атаку. После кровопролитного четырехдневного боя японские войска, потеряв еще 5,5 тыс. человек убитыми и ранеными, вынуждены были отойти.

Несмотря на Баин-Цаганскую катастрофу, японцы все еще надеялись изменить ход событий в свою пользу. На август 1939 г. планировалось «генеральное наступление». В течение месяца японское командование перебрасывало в район боев новые части и соединения. 10 августа из них была сформирована 6-я армия во главе с генералом Огису Риппо. Эта армия, расположившаяся на территории 70 км по фронту и 20 км в глубину, имела в своем составе 75 тысяч человек, 500 орудий, 182 танка, более 300 самолетов.

В свою очередь, СССР принял решение о военной помощи МНР в больших размерах. К середине августа советско-монгольские войска насчитывали около 57 тысяч человек, на вооружении их состояло 500 танков, 385 бронемашин, 542 орудия и миномета, 2255 пулеметов и 515 боевых самолетов.

15 июля 1939 г. была сформирована 1-я армейская группа (командующий группой – Г. К. Жуков уже комкор). Монгольскими войсками, действовавшими в районе боев, руководил маршал X. Чойбалсан.

Большая работа проводилась по организации тыла. Тысячи автомашин от станции снабжения, находившейся, как уже говорилось, на большом расстоянии, доставили за короткое время 18 тысяч тонн артиллерийских боеприпасов, 6500 тонн боеприпасов для авиации, 15 тысяч тонн горюче-смазочных материалов, 7 тысяч тонн топлива, 4 тысячи тонн продовольствия.

В основе замысла советско-монгольского командования лежала следующая идея: сковав силы японских войск с фронта, нанести упреждающий двусторонний удар по флангам в общем направлении на Номон-Хан – Бурд-Обо, а затем окружить и уничтожить противника между р. Халхин-Гол и государственной границей. Для осуществления этого замысла создавались три группы войск. Главный удар наносила южная группа полковника М. И. Потапова, состоявшая из двух дивизий, танковой, мотоброневой бригад и нескольких танковых батальонов, а вспомогательный – северная группа во главе с полковником И. В. Шевниковым. Центральной группе под командованием комбрига Д. Е. Петрова ставилась задача сковать противника с фронта.

Подготовка операции проводилась в строжайшей тайне с широким применением оперативной маскировки и дезинформации. Командиры подразделений были введены в курс дела лишь за 3–4 дня до операции, а красноармейцы – в ночь на 20 августа, накануне наступления. В ходе подготовки были проведены мероприятия, чтобы создать у противника впечатление о предполагаемой зимовке наших частей: вбивались колья, строились проволочные заграждения, по радио передавались ложные требования о присылке кольев и проволоки, зимнего обмундирования. Причем распоряжения передавались по коду, известному японцам.

Японское командование рассчитывало начать «генеральное наступление» 24 августа 1939 г. Упредив противника на четыре дня, советско-монгольские войска утром 20 августа перешли в решительное наступление. Более 150 бомбардировщиков и мощная артиллерия обрушились на боевые порядки врага, его артиллерийские позиции. Около 100 советских истребителей прикрывали от ударов вражеской авиации сосредоточившиеся в исходных районах для наступления части ударных группировок советско-монгольских войск.

После мощной авиационной и артиллерийской подготовки, длившейся 2 часа 45 минут, в атаку двинулись советские танки. Вслед за ними по всему фронту на противника устремились советско-монгольские пехотные и кавалерийские части.

Удар авиации и артиллерии советско-монгольских войск оказался настолько мощным и внезапным, что противник в течение полутора часов не произвел ни одного артиллерийского выстрела, авиация не сделала ни одного вылета.

В то время как войска центрального участка фронтальными атаками сковывали главные японские силы, южная и северная ударные группировки советско-монгольских войск прорвали неприятельскую оборону на флангах и стремительным глубоким охватом начали окружать противника. Японское командование бросило против советско-монгольских войск большое количество танков, артиллерии и авиации. Под их прикрытием в контратаки все чаще стали переходить пехота и кавалерия. На всем фронте разгорелось ожесточенное сражение.

Несмотря на отчаянное сопротивление противника, к исходу первого дня серьезный успех был достигнут на внешних флангах южной и северной групп, где кавалерийские соединения советско-монгольских войск разгромили части японо-маньчжурской кавалерии и овладели намеченными рубежами вдоль государственной границы.

Оценив создавшуюся обстановку, командующий 1 – й армейской группой Г. К. Жуков принял решение ввести в сражение на северном направлении все силы резерва. Подвижная группа под командованием полковника И. П. Алексеенко, перейдя в наступление, к исходу 23 августа достигла Номон-Хан – Бурд-Обо и на следующий день вошла в огневую связь с частями южной группы. Японские войска были полностью окружены. Попытки японского командования прорвать кольцо окружения извне ударами подтянутых свежих резервов не увенчались успехом.

Советско-монгольское командование приступило к планомерному уничтожению окруженных японских войск. Одновременно с внешним фронтом окружения, состоявшим в основном из мотоброневых, кавалерийских, авиационных и частично стрелковых войск, перешедших к обороне вдоль границы, был образован внутренний фронт из стрелковых частей, наносивших по врагу сходящиеся удары.

Оказавшись в котле, японские войска отчаянно сопротивлялись, но 31 августа последние очаги их обороны были ликвидированы. После полного разгрома своей наземной группировки японское командование предприняло попытки нанести поражение советской авиации. Однако и этот замысел провалился. В течение первой половины сентября 1939 г. советские летчики провели ряд воздушных боев, в которых был уничтожен 71 японский самолет. Крупная группировка Квантунской армии перестала существовать. 16 сентября японское правительство вынуждено было признать поражение своих войск и попросило о прекращении военных действий. В боях на Халхин-Голе японцы потеряли около 61 тысячи убитыми, ранеными и пленными, 660 самолетов, значительное количество военного имущества. Трофеями советско-монгольских войск стали 12 тысяч винтовок, 200 орудий, около 400 пулеметов, более 100 автомашин. Японское командование в полном составе было вынуждено уйти в отставку. Были смещены командующий Квантунской армией генерал Уэда и начальник штаба армии генерал Мосиган.

По масштабу и характеру операция на Халхин-Голе была крупнейшей операцией для того времени современных армий, оснащенных новейшей военной техникой. На Халхин-Голе впервые были применены в массовом масштабе современные танки и авиация. В отдельных боях число машин исчислялось сотнями, а в решительные моменты боя в воздух поднималось до 300 самолетов. Создание внешнего и внутреннего фронта для ликвидации окруженного противника явилось новым вкладом в дальнейшее развитие военного искусства.

Разгром японских войск на Халхин-Голе подтвердил в основном правильность существовавших в советской военной теории взглядов на ведение наступательных операций, и в частности глубокой операции. Августовская операция показала, что ее успешное проведение неразрывно связано с умелым маневрированием войск, применением контрударов, с завоеванием господства в воздухе, изоляцией района боевых действий от подходящих резервов противника и нарушением его коммуникаций. Вместе с тем опыт Халхин-Гола позволил сделать выводы о необходимости увеличения плотности артиллерии.

Бои на Халхин-Голе еще раз подтвердили возрастающую роль резервов в войне и их своевременное и умелое использование в решающие моменты боевых действий. Ввод подвижных резервов, осуществленный командующим армейской группой Г. К. Жуковым, позволил значительно ускорить полное окружение противника.

Более 17 тысяч бойцов, командиров и политработников было награждено правительственными наградами, 70 из них получили звание Героя Советского Союза, среди них и командующий армейской группой Г. К. Жуков; летчики Я. В. Смушкевич, Г. П. Кравченко и С. И. Грицевец стали дважды Героями Советского Союза.

МОСКВА 1941 г.

Бои проходили в два этапа осенью-зимой. Наступление немцев на Москву было остановлено героически оборонявшимися советскими войсками, которые затем без паузы перешли в контрнаступление и нанесли противнику первое с начала Второй мировой войны крупное поражение.

1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Не счесть последствий этой войны – она коренным образом изменила демографическую ситуацию в Европе на долгие годы вперед, явилась переломной точкой в истории всего человечества, оказала колоссальное психологическое воздействие на население земного шара. В войне наибольшие потери понес Советский Союз. Здесь с 22 июня 1941 года развернулись самые горячие, самые упорные сражения. И именно советские войска доказали всему миру, что немцы уязвимы. Продолжались сражения по нескольку месяцев каждое и, по сути, сливались в одно большое сражение – Великую Отечественную войну.

С первых дней своего нападения немцы стремительно продвигались на восток. Они окружили и уничтожили грандиозные военные соединения Красной Армии. Одной из важнейших целей гитлеровцев была Москва. Ее немецкое командование во главе с фюрером хотело непременно захватить до наступления зимы. Это явилось бы символом успеха всей кампании 1941 года. 3 июля генерал Гальдер сделал очередную запись в своем дневнике: «В целом теперь можно сказать, что задача разгрома главных сил русской армии перед реками Западная Двина и Днепр выполнена… Восточнее… мы можем встретить сопротивление лишь отдельных групп, из которых каждая в отдельности по своей численности не может серьезно помешать наступлению германских войск. Поэтому не будет преувеличением, если я скажу, что кампания против России была выиграна в течение 14 дней». Однако в ходе второго этапа летне-осенней (август-сентябрь 1941 г.) кампании, несмотря на новые тяжелые потери, Красная Армия смогла затормозить продвижение вермахта и в значительной степени истощить его силы. Советское руководство получило время для развертывания военного производства, создания новых резервов, ввод в действие которых должен был переломить ход войны.

* * *

Успехи вермахта в боях за Киев породили в германском руководстве новые надежды на возможность победы на Восточном фронте еще в 1941 г. Для этого, помимо главной операции на московском направлении, было решено соединиться с финнами восточнее Ладожского озера, а на юге захватить Крым, Донбасс и прорваться на Кавказ. Считалось, что только под Москвой возможно серьезное сопротивление советских войск, разгром которых приведет к победе Германии. Фактически готовящееся наступление было последней попыткой выполнить план кампании или хотя бы захватить максимально возможную территорию, чтобы использовать ее для операций 1942 года. Все войска, какие только можно было использовать, были стянуты в группу армий «Центр», получившую 26 сентября приказ начать операцию «Тайфун». Ударные группировки вермахта перешли в наступление на Москву 30 сентября – 2 октября. Со своей стороны, советские войска получили приказ перейти к обороне лишь 27 сентября и не смогли верно определить направления ударов противника.

Для наступления на Москву группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала фон Бока имела в своем составе (с севера на юг): 9-ю ПА (полевую армию) г.-п. (генерал-полковника) Штрауса с приданной 3-й т. гр. (танковой группой) г.-п. Гота, 4-ю ПА фельдмаршала фон Клюге с 4-й т. гр. г.-п. Гепнера, 2-ю ПА г.-п. фон Вейхса с приданной 2-й т. гр. г.-п. Гудериана.

Находившаяся в районе Брянска и к югу от него 2-я ПА и 2-я т. гр. должны были нанести удар в направлении Орла и, овладев им, продвинуться на север. Слева располагались 4-я ПА и 4-я т. гр. Левый фланг 4-й армии проходил вдоль верхнего течения Днепра восточнее Смоленска. Эта армия, усиленная танками, должна была нанести основной удар по Москве. К северу от верхнего течения Днепра находились 9-я ПА и 3 т. гр. Как и в прежних боях, танковые группы Гепнера и Гота были сосредоточены на внешних флангах полевых армий.

Противостояли им войска трех фронтов (с севера на юг): Западного фронта под командованием г.-п. И. С. Конева, Резервного фронта маршала С. М. Буденного и Брянского фронта генерал-лейтенанта А. И. Еременко.

30 сентября 2-я танковая группа Гудериана из района Шостки– Глухова нанесла удар на Севск в тыл войскам 13-й армии. 2-я немецкая армия, прорвав оборону 50-й армии, двигалась на Брянск и в тыл 3-й армии. 3 октября немецкие войска стремительным ударом захватили Орел и попытались развить наступление вдоль шоссе Орел – Тула. К 6 октября полоса обороны Брянского фронта была прорвана в трех местах. 6 октября был занят Брянск. 3-я, 13-я и частично 50-я армии Брянского фронта оказались в окружении. Управление советскими войсками было потеряно. Войска Брянского фронта оказались рассеченными на части, а пути их отхода – перекрытыми.

Для прикрытия орловско-тульского направления Ставка выдвинула из своего резерва 1-й гвардейский стрелковый корпус, включив в него 4-ю и 11-ю танковые бригады, 36-й мотоциклетный полк, 201-ю авиадесантную бригаду, 6-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 3 гвардейских дивизиона М-13 «Катюш» и другие формирования. Командование этим корпусом было возложено на генерал-майора Лелюшенко.

Для прикрытия отхода Брянского фронта на рубеже р. Зуши развертывалась вновь созданная 26-я армия. Войска довольно успешно вели ожесточенные непрерывные бои. На подступах к Мценску противник был остановлен огнем из засад 4-й и 11-й танковых бригад. Немецкие танки попробовали обойти их с флангов, однако ударная группа 4-й танковой бригады полковника Катукова контратакой сорвала этот маневр. В результате противник был задержан на р. Зуше на неделю.

Ход наступления 2-й полевой группы армии и 2-й танковой во многом не оправдал расчетов немецкого командования. Прочно окружить и уничтожить войска Брянского фронта не удалось. В ночь на 8 октября 3, 13 и 50-я армии Брянского фронта стали пробиваться из окружения на восток.

2 октября главные силы группы армий «Центр» перешли в наступление против Западного и Резервного фронтов из районов Рославля и Духовщины. Сомкнувшись 6 октября западнее Вязьмы, немцы окружили 16, 19 и 20-ю армии Западного фронта и 24-ю и 32-ю армии Резервного фронта. Советские войска понесли тяжелые потери. (В трагедии под Вязьмой свою негативную роль сыграл заранее отданный приказ Конева «Ни шагу назад!» и несвоевременный приказ об отходе, отданный Ставкой.) Часть их отходила на северо-восток к Калинину, часть – к незавершенной Можайской оборонительной линии.

Немцы сумели создать вокруг окруженных армий плотное кольцо. Однако армии под командованием генерал-лейтенанта Μ. Ф. Лукина продолжали сражаться. Организовав ударную группу, окруженные советские войска предприняли попытку прорыва в восточном направлении. Вырваться из Вяземского котла удалось немногим. Большинство окруженных погибли или, оставшись без боеприпасов, вынуждены были сдаться в плен. По немецким сведениям, под Вязьмой было захвачено 663 тыс. военнопленных.

Таким образом, в ходе первого этапа операции «Тайфун» вермахту удалось окружить и частично уничтожить около 77 % войск Западного, Брянского и Резервного фронтов. В середине октября немецкие войска имели возможность прорваться к Москве, однако необходимость разгромить окруженные группировки, которые сражались почти 2 недели, и нарастающее сопротивление на подступах к столице сковали действия вермахта. Если под Вязьмой окруженные советские войска были уничтожены практически полностью, то окруженные части Брянского фронта пошли на прорыв, задержав тем самым наступление группы Гудериана к северо-востоку от Орла. К 23 октября все три армии ценой тяжелых потерь пробились из окружения и совместно с 1-м гвардейским стрелковым корпусом Лелюшенко заняли оборону на новых рубежах. В результате их упорного сопротивления войскам Гудериана не удалось взять с ходу Тулу, и в дальнейшем, укрепив оборону города, советские войска отразили все попытки его захвата.

Если в первой половине октября вермахт наступал со средним темпом 16 км в сутки, то во второй половине месяца продвижение замедлилось до 5 км в сутки.

К середине октября немецкие войска вышли к Можайской линии обороны и в результате тяжелых боев прорвали ее. К концу октября линия фронта установилась на рубеже Калинин – Волоколамск – Кубинка — Наро-Фоминск – Серпухов — Таруса – Алексин – Тула (выделены названия городов на советской стороне фронта). На московском участке фронта наступило относительное затишье.

Советское командование, воспользовавшись передышкой, перебросило войска из Средней Азии и с Дальнего Востока, развернув на московском направлении до 99 новых дивизий и воссоздав фронт обороны. Из остатков Западного и Резервного фронтов, а также частей резерва Ставки и пополнений был сформирован новый Западный фронт. Командовал им с 10 декабря 1941 г. Г. К. Жуков, отозванный из Ленинграда. (Жуков позже писал в частном письме, что, вступая в командование разоренным Западным фронтом, он принял «от Буденного – штаб и 98 человек, от Конева – штаб и два запасных полка».) Конев был назначен командующим новым Калининским фронтом, созданным из частей Западного и Резервного фронтов, оставшихся севернее немецкого клина.

В условиях срыва наступления высшее германское военно-политическое руководство, уверенное, что Красная Армия после стольких поражений пребывает на грани окончательного краха, настаивало на необходимости нового рывка к Москве. Однако командование на фронте относилось к возможности нового наступления скептически. 13 ноября 1941 г. на совещании командования в Орше был сделан вывод, что война с СССР будет продолжена в 1942 г.

Второе наступление вермахта на Москву началось 15–18 ноября. Однако советскому командованию удалось своевременно обнаружить сосредоточение ударных группировок, направление главных ударов и противопоставить им глубоко эшелонированную противотанковую и инженерную оборону. По всему фронту шли напряженные бои. Противник пытался окружить столицу, но ему удалось прорваться лишь к Яхроме, Крюкову, Кашире. Была частично окружена Тула. Уже 20 ноября стало ясно, что прорыв к Москве не удался, а 30 ноября командующий группой армий «Центр» сделал вывод, что войска не располагают силами для наступления. В первых числах декабря 1941 г. немецкие войска фактически перешли к обороне, и тут выяснилось, что никаких планов на этот случай у германского командования нет, поскольку в Берлине господствовало мнение, что противник не располагает силами как для продолжительной обороны, так и для контрудара.

Продолжительность наступательной операции германских войск составила 67 суток. Ширина фронта боевых действий 700—1110 км. Глубина отхода советских войск 250–300 км. Главным результатом оборонительной операции стало преграждение пути вермахту хоть и на подступах к столице, но на невыгодных для него рубежах при большом ослаблении немецких войск в преддверии зимы. Блицкриг потерпел окончательный крах. Это было большим психологическим ударом для немцев. Ведь Москва просматривалась в бинокли, были видны озарявшие ее ночью прожекторы ПВО, гитлеровские офицеры заготовили мундиры для парада на Красной площади. Однако все напрасно…

Потрясающий героизм проявили части Красной Армии при защите столицы. Несколько раз, по разным источникам, дорога то здесь, то там оказывалась открытой и незащищенной, и прежде, чем противник осознавал это, на ней появлялись новые и зачастую совсем немногочисленные части. Многие офицеры и солдаты прославили свое имя, защищая Москву. (Как, например, 28 бойцов дивизии Панфилова.) Фраза политрука из 316-й стрелковой дивизии Клочкова «Отступать некуда, позади Москва» стала известна всему Союзу. Не менее известен и торжественный митинг на станции метро «Маяковская» по случаю годовщины революции, и военный парад на Красной площади, с которого войска уходили прямо на фронт. Это событие серьезно подняло моральный дух советских войск. Много для этого сделал и лично Сталин. Он не покинул Москву, выступал по радио, обращая внимание при этом не только на коммунистические, но и национальные русские мотивы, приводил в пример Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова.

Первые же грозные сообщения с подмосковных фронтов мобилизовали трудящихся столицы. Сотни тысяч москвичей вступали в дивизии народного ополчения, истребительные отряды, строили укрепления. На усиление опасности Москва ответила новыми десятками тысяч добровольцев. Женщины и подростки – около шестисот тысяч москвичей – были заняты строительством оборонительных сооружений на подступах к Москве. Их героическим трудом под бомбежками, под обстрелом с самолетов было сооружено больше 400 километров противотанковых рвов, проволочных заграждений, более двух тысяч артиллерийских и пулеметных дотов и дзотов.

Огромную роль в переломе, происшедшем под Москвой, сыграл Жуков, укрепивший фронт и организовавший контрнаступление без паузы. Сам «отец народов» признавал, что «Жуков спас Москву». Георгий Константинович начал играть в Ставке огромную роль. Доходило до того, что он отменял приказы самого верховного главнокомандующего. (Так, когда Рокоссовский просил в обход Жукова у Ставки разрешения отвести 16-ю армию и получил это разрешение, Жуков приказал прекратить отход со словами: «Командую войсками фронта я!»)

* * *

Идея контрнаступления начала вырисовываться у советского командования еще в ноябре. Контрнаступление стало возможно за счет больших потерь вермахта и свежих кадровых дивизий, переброшенных с Дальнего Востока и из Сибири. Это были хорошо оснащенные и обученные войска, обладавшие высокой боеспособностью. Ход оборонительного сражения позволил сберечь их для нанесения ответного удара. Учитывались и погодные условия, поставившие немецкие войска в сложное положение из-за неподготовленности к зиме. Однако следует заметить, что войска СС (которыми по обыкновению затыкали дыры на фронте) и соединения Люфтваффе были обеспечены зимней одеждой и горюче-смазочными материалами.

В нанесении контрудара должны были участвовать Калининский фронт (Конев И. С), Западный фронт (Жуков Г. К.) и войска правого крыла Юго-Западного фронта (маршал Тимошенко С. К.). План контрнаступления учитывал, что войска группы армий «Центр» растянуты на тысячекилометровом фронте. При этом наступавшие немецкие ударные группировки оказались в оперативно опасном положении, глубоко вклинившись в боевые порядки советских войск.

Калининский фронт должен был нанести удар по войскам 9-й ПА, разгромить их и, освободив Калинин, выйти в северный фланг и тыл группе армий «Центр». Западному фронту Ставка приказала разгромить немецкие ударные группировки северо-западнее и южнее Москвы, нанеся поражение основным силам группы армий «Центр». Согласно плану Жукова фронт имел задачу внезапными охватывающими ударами разбить угрожавшие столице 3-ю и 4-ю т. гр. в районе Клин – Солнечногорск – Истра и 2-ю ТА (танковую армию) в районе Тула – Кашира, а затем охватить и разгромить 4-ю ПА, наступавшую на Москву с запада. Юго-Западному фронту предписывалось нанести поражение вражеской группировке в районе Ельца и содействовать Западному фронту в разгроме противника на тульском направлении.

Контрнаступление советских войск под Ростовом и Тихвином лишало немецкое командование возможности перебрасывать подкрепления к Москве.

Особенностью советского контрнаступления под Москвой являлось то, что силы Красной Армии количественно все еще не превосходили силы вермахта, за исключением самолетов. Для достижения превосходства в местах главных ударов внутри каждого из фронтов пришлось произвести серьезные перегруппировки, оставив на второстепенных участках минимальное количество сил.

Переход в контрнаступление происходил без оперативной паузы и стал полной неожиданностью для руководства вермахта. Первым 5 декабря 1941 г. перешел в наступление Калининский фронт. 6 декабря началось наступление Западного и Юго-Западного фронтов.

Калининский фронт наносил удар 29-й армией генерала И. И. Масленникова и 31-й генерала армией В. А. Юшкевича. 29-я армия наносила удар юго-западнее Калинина, 31-я – южнее. 29-я армия, перейдя Волгу по льду, вклинилась в оборону 9-й ПА на глубину 1–1,5 км. 31-я армия после трехдневных упорных боев прорвала оборону противника на Волге южнее Калинина и к исходу 9 декабря взяла под контроль железную дорогу Калинин – Москва. 13 декабря соединения армий Калининского фронта сомкнулись юго-западнее Калинина, отрезав пути отхода калининской группировке противника. 16 декабря Калинин был полностью очищен от противника. Немцы потеряли только убитыми свыше 10 тыс. солдат и офицеров. Советские войска захватили большие трофеи.

6 декабря войска правого крыла Западного фронта (30-я, 1-я ударная А, 20, 16 и 5-я армии) во взаимодействии с Калининским фронтом начали наступление против 3-й и 4-й т. гр. немцев. 30-й армии предстояло нанести главный удар из района юго-западнее Волжского водохранилища в общем направлении на г. Клин, во фланг и тыл 3-й т. гр. Начавшая наступление утром 6 декабря армия, усиленная шестью сибирскими и уральскими дивизиями, прорвала оборону врага севернее Клина. Вот как вспоминал о начале контрнаступления Д. Д. Лелюшенко: «Ровно в шесть утра 6 декабря без артиллерийской и авиационной подготовки, без криков «ура!» армия в белых маскировочных халатах перешла в контрнаступление. Вскоре начала доноситься с передовой учащающаяся пулеметно-автоматная стрельба. Небо прочерчивали ракеты. Через час-полтора начали поступать первые боевые донесения об успешном продвижении вперед. К рассвету на главном направлении армия прорвала оборону противника до пяти километров в глубину и до двенадцати по фронту. Враг был застигнут врасплох, ошеломлен. Он не мог сразу определить, что происходит: частная операция или большое контрнаступление. Не смог установить и численность наступающих…»

В это же время 1-я ударная армия наводила переправу через канал Москва – Волга в районе г. Дмитрова. Глубина прорыва составила к вечеру 6 декабря 17 км. На 7 декабря прорыв расширился до 35 км по фронту и 25 км в глубину. Вырвавшись вперед, 379-я стрелковая дивизия полковника Чистякова и 8-я танковая бригада полковника Ротмистрова перерезали Ленинградское шоссе возле села Ямуга. 8 декабря 30-я армия взяла Рогачево. Соединения 1-й ударной и 20-й армий освободили крупные населенные пункты – Яхрому, Белый Раст, Красную Поляну. Левофланговые соединения армии отбросили противника на Истринский рубеж.

9 декабря 5-я армия генерала Говорова с боем форсировала реку Истру и заняла несколько населенных пунктов на северном берегу. 11 декабря на правом крыле Западного фронта передовой отряд 24-й т. бр. с десантом перерезал Ленинградское шоссе к северо-западу от Солнечногорска. В этот же день Солнечногорск и Истра были очищены от противника. 15 декабря был освобожден Клин. В боях за город были разгромлены две моторизованные и танковая немецкие дивизии. В течение 20–24 декабря армии правого крыла Западного фронта достигли рубежа рек Ламы и Рузы, где противник заранее подготовил прочную оборону. Здесь было принято решение приостановить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах.

На центральном участке войска Западного фронта сковали основные силы 4-й ПА противника, не допуская их переброски на направления главных ударов советских армий. Левофланговые соединения 5-й армии генерала Говорова, 33-я генерала Ефремова и 43-я армии и правофланговые соединения 49-й армии вели бои на 130-километровом фронте от железной дороги Москва – Можайск до Тарусы.

5-й армии 11 декабря удалось прорвать немецкую оборону в районе г. Дорохов. 33-я армия 18 декабря после короткой артподготовки начала наступление в направлении на Боровск. 24 декабря советские войска вышли на Варшавское шоссе. 4 января были освобождены Боровск, Наро-Фоминск и Малоярославец.

Левое крыло Западного фронта (50-я, 10-я генерала Голикова, левофланговые соединения 49-й армии и 1-й гв. кав. корпус) 6 декабря перешло в наступление северо-восточнее Тулы против 4-й ПА и 2-й ТА. Правое крыло Юго-Восточного фронта продвигалось в районе Ельца. Были очищены дороги, соединяющие Тулу с Москвой. 7 декабря войска 10-й армии освободили Михайлов и Серебряные Пруды. Создавались предпосылки для окружения и разгрома соединений 4-й ПА и 2-й ТА юго-восточнее Тулы. Однако эту возможность не удалось реализовать. 2-я ТА с упорными боями отходила в общем направлении к рубежу р. Упы. Отход противника был своевременно замечен. Командующий Западным фронтом Жуков, уточнив задачи, попытался завязать горловину «мешка» вокруг немецких частей восточнее Тулы, но противнику удалось вырваться, бросив значительное количество боевой техники. Войска 50-й и 10-й армий осуществляли преследование отступавших немцев, не позволяя им организовывать оборону в крупных населенных пунктах.

Советское командование своевременно разгадало намерение противника задержаться на рубеже р. Оки. Для того чтобы сорвать его, 14 декабря севернее Тулы 49-я армия генерала Захаркина перешла в наступление. Она разгромила группировку правофланговых соединений 4-й ПА, действовавшую на восточном берегу Оки. Преодолев Оку, войска генерала Захаркина 18 декабря завязали бои на окраинах Тарусы, а ночью, совершив обходной маневр, разгромили немецкий гарнизон. Благодаря введению в разрыв между 4-й ПА и 2-й ТА подвижной группы войск 50-й армии под командованием генерала Попова, удалось неожиданно для противника прорваться к Калуге. За трое суток группа прошла 90 км и к вечеру 20 декабря вышла с юга на подступы к Калуге. Утром 21 декабря советские войска атаковала железнодорожный вокзал. Тем не менее немцы оказывали упорное сопротивление, и Калуга была освобождена 30 декабря после тяжелых боев силами двух армий левого крыла Западного фронта.

Существенную помощь войскам Западного фронта оказало правое крыло Юго-Западного фронта. Помимо выполнения собственной операции по ликвидации группировки противника (дивизии немецкой 2-й ПА) в районе Ельца, Юго-Западный фронт сковал часть сил 2-й ТА Гудериана.

Контрнаступление против 2-й ПА началось на северном фланге 13-й армии действиями подвижной группы войск генерала Москаленко, которая оттянула часть сил вражеской группировки. С рубежа г. Ефремов противника атаковали соединения 3-й армии генерала Крейзера. Главный удар нанесли войска генерала Костенко. Для немецкого командования появление 7 декабря этой группы войск было полной неожиданностью. 10 декабря группировка противника в районе г. Елец была окружена. Окруженные войска противника пытались пробиться на запад, Советские кавалеристы отбили атаки, немцы сдались или разбежались по лесам. В боях в районе Ельца были полностью разгромлены три пехотные дивизии противника – 45, 95, 134-я. Фашисты потеряли на поле боя 12 тысяч убитыми. Начальник немецкого Генштаба сухопутных войск Гальдер по этому поводу записал в дневнике боевых действий: «Командование войск на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство».

Второй этап битвы за Москву – Московская стратегическая наступательная операция – длился 34 дня. Ширина фронта боевых действий составила 1000 км. Глубина продвижения советских войск – 100–250 км. Среднесуточные темпы наступления стрелковых соединений – 3–6 км.

Советские войска разгромили ударные группировки группы армий «Центр», пытавшиеся обойти Москву с севера и юга, и сняли угрозу, нависшую над столицей и Московским промышленным районом. Хотя крупных окружений осуществить пока не удалось, немцы понесли значительные потери в людях и особенно в технике. На полях Подмосковья вермахту было нанесено первое крупное поражение во Второй мировой войне.

В результате неудач на Восточном фронте около 35 высших командиров вермахта были отправлены в отставку, в том числе командующий сухопутными войсками фельдмаршал Браухич, командующий группой армий «Центр» фон Бок, командующий группой армий «Юг» фон Рундштедт и танковый генерал вермахта Гудериан.

По подсчетам некоторых специалистов, в боях под Москвой участвовало с обеих сторон семь миллионов сто семьдесят тысяч человек. Потери убитыми в Московском сражении с советской стороны достигли 1 284 600 человек; с немецкой – 615 000. Для сравнения: американцы за всю Вторую мировую недосчитались 300 тысяч солдат. Французы – 200 тысяч.

12 декабря советские граждане услышали по московскому радио первую победную сводку. Впервые они увидели, что «непобедимая германская армия» терпит крупные поражения. Увидел это теперь и весь мир. Это был еще не перелом в войне, это был перелом в сознании.

ПЕРЛ-ХАРБОР 1941 г.

Японцы атаковали с воздуха базу ВМФ США на Гавайях, американский флот понес катастрофические потери.

Трагедию 11 сентября 2001 г. часто сравнивают с событиями декабря 1941 г. Перл-Харбор и террористическая атака на башни Торгового центра потрясли все американское общество. До такой степени, что Перл-Харбором стали зачастую называть любую значительную катастрофу. Расчетливая, уверенная в себе Америка получила удар, от которого было не просто очнуться. Сам президент публично извинялся перед своими соотечественниками.

* * *

Нападение Японии на Соединенные штаты вовсе не было такой уж неожиданностью. Начиная с 30-х годов противоречия США и Японии на Тихом океане беспрерывно обострялись. В начавшейся Второй мировой войне Япония симпатизировала Германии и Италии, а США столь же открыто – Англии, Франции и России. Уже задолго до японской атаки разведчики, дипломаты, военные предупреждали правительство США о том, что удар может быть нанесен по военно-морской базе США на Гавайях – Перл-Харбору. Перехватывались и радиограммы, которыми обменивались японцы. Однако президент и правительство не предприняли всех необходимых шагов для того, чтобы предотвратить трагедию. Более того, 14 октября 1941 г. командирам кораблей, находящимся в районе Гавайских островов, был передан приказ: «Никакая ответственная иностранная держава не будет провоцировать войну нападением на наш флот или базу…» Таким образом, командование Тихоокеанским флотом, не говоря уже об офицерах и матросах, несущих службу на Перл-Харборе, скептически относилось к возможности атаки, тем более – с воздуха.

В то время очень немногие офицеры считали авиацию той мощной разрушительной силой, какой она проявила себя впоследствии. Большинство офицеров еще придерживалось мнения, что доминирующим фактором в войне на море является линейный корабль. Адмиралы – сторонники линейных кораблей – сомневались в том, что самолеты могут нанести какие-либо серьезные повреждения при противодействии мощного зенитного огня. Они признавали, что морская авиация является ценным помощником флота, но считали основным ее назначением ведение разведки и наблюдение. Поэтому командующий военно-морским флотом США на Тихом океане адмирал Киммель если и готовился к японской атаке, то только к подводной.

Когда английские палубные самолеты в ноябре 1940 г. атаковали итальянский флот, стоявший на якоре в Таранто, заново был изучен вопрос о проходимости сбрасываемых самолетами торпед в мелких водах Перл-Харбора. Начальник морских операций адмирал Старк писал адмиралу Киммелю: «Можно считать, что относительно малая глубина воды в Перл-Харборе ограничивает необходимость применения там противоторпедных сетей. Для успешного сбрасывания торпед с самолетов нужна глубина минимум 75 футов, а желательная глубина 150 футов». Глубина же воды в Перл-Харборе достигала лишь 30 футов, не считая 45-футовых фарватеров.

Поздно вечером 6 декабря, приблизительно за 12 часов до нападения на Перл-Харбор, американскими спецслужбами было перехвачено и расшифровано приказание японскому послу в США прекратить переговоры и вручить США ноту об этом в 13.00 по вашингтонскому времени. Американцы уже знали, что одна из вероятных целей атаки – Перл-Харбор. Выбор времени имел очень большое значение, так как это было сразу же после наступления рассвета в Гонолулу, и служил несомненным указанием на то, что военные действия должны начаться именно в указанный час.

Перехватив это послание, американское командование в Вашингтоне не приняло мер немедленно – не отправило специального предупреждения командующим сухопутными и морскими силами на Гавайях. На следующее утро, в воскресенье, около 11.00 по вашингтонскому времени начальник штаба сухопутных войск генерал Маршалл пытался послать такое предупреждение на Гавайи, но отправил его обычным гражданским телеграфом (хотя в его распоряжении был мощный радиотелефон), и оно было получено в Перл-Харборе спустя много времени после нападения японцев.

Тем временем на Гавайях флот занимался своими повседневными делами. Армейская авиация, чтобы облегчить охрану от диверсий, сосредоточила свои самолеты, установив их аккуратными рядами, на определенных участках, доступ на которые был запрещен. Кораблям и подразделениям флота не было послано никакого специального предупреждения об опасности. Как обычно, личному составу было разрешено увольнение на берег. Значительная часть флота – линейные корабли, крейсера и эскадренные миноносцы – стояла на якоре в переполненной гавани Перл-Харбор. К 7 декабря на базе находилось 93 корабля и вспомогательных судна. Среди них 8 линейных кораблей, 8 крейсеров, 29 эсминцев, 5 подводных лодок, 9 минных заградителей и 10 тральщиков военно-морских сил США. Военно-воздушные силы насчитывали 394 самолета, ПВО обеспечивалась 294 зенитными орудиями. Гарнизон базы насчитывал 42 959 человек.

Боевой готовности объявлено не было. Воздушную разведку на случай возможного подхода японских авианосцев не выслали. Командующий флотом считал, что доминирующим фактором в войне являются линейные корабли, и мало интересовался ударной силой самолетов.

* * *

Тем временем японцы активно готовили свою акцию. Уже в январе 1941 г. адмирал Ямамото предложил нанести сокрушительный удар с воздуха по силам ВМФ США на Гавайях, который бы решил исход войны в пользу Японии за один день. Общее командование операцией, которая была названа «Операцией Z», было возложено на Ямамото. Самолеты было решено доставить к месту атаки на авианосцах 1-го японского флота, которые вошли в состав небольшого, но маневренного соединения.

В состав японского авианосного соединения, которым командовал вице-адмирал Нагумо, входило шесть авианосцев: «Акаги», «Kara», «Сорю», «Дзуйкаку», «Хирю» и «Секаку»; линейные корабли «Хией» и «Кирисима», тяжелые крейсеры «Тоне» и «Тикума», легкий крейсер «Абукума» и девять эскадренных миноносцев. Авиационная группа соединения составляла 353 самолета.

Японцы снабдили свои торпеды специальными стабилизаторами глубины, с тем чтобы при сбрасывании торпеды не уходили слишком глубоко. Японские истребители должны были уничтожать американские самолеты на земле и в воздухе и не давать им возможности контратаковать.

Для подхода к Перл-Харбору японское оперативное соединение выбрало северный путь, проходящий между о. Мидуэй и Алеутскими островами. Эскадра вышла из бухты Хитокаппу на Курильских островах 26 ноября. Пока она совершала переход, японские радиостанции вели передачи, имевшие целью создать впечатление, что японский авианосный флот еще находится в отечественных водах. В ночь на 7 декабря 2 японских эсминца в демонстративных целях обстреляли о. Мидуэй, чтобы привлечь внимание американцев к этому объекту.

Соединение Нагумо прибыло в пункт выпуска самолетов, в 200 милях к северу от о. Оаху, в намеченное планом время – утром 7 декабря. 183 самолета первой ударной группы поднялись в воздух в 6.00. Здесь были 49 штурмовиков-бомбардировщиков типа «97», каждый из которых нес 800-килограммовую бронебойную бомбу, 40 штурмовиков-торпедоносцев с подвешенной под фюзеляжем торпедой, 51 пикирующий бомбардировщик типа «99» с 250-килограммовой бомбой каждый. Силы прикрытия состояли из трех групп истребителей. Вторая группа самолетов вылетела в 7.15. Во второй волне было 54 штурмовика-бомбардировщика типа «97», 80 пикирующих бомбардировщиков «99» и 36 истребителей, которые прикрывали действия бомбардировщиков.

Самолеты шли на высоте 10 000 футов над сплошными облаками. Когда они подходили к американской базе, облака слегка отклонились к востоку. Японские летчики увидели остров только в тот момент, когда находились прямо над ним. Ведущий первой группы, подходившей к Перл-Харбору с запада и юга, Мицуо Футида решил, что это, должно быть, «рука Господа» развела облака прямо над целью. Его глазам предстало «чудесное, прямо-таки невероятное зрелище»: семь крупных кораблей – семь стоявших на якоре линкоров. В 7.53 утра по радио прозвучал крик Футиды: «Тора! Тора! Тора!» («Тигр! Тигр! Тигр!») Это был пароль для передачи японскому флоту информации о том, что Тихоокеанский флот США застигнут врасплох.

* * *

7 декабря 1941 г. было воскресенье, и флот находился «дома», за исключением авианосцев, некоторых крейсеров и сопровождавших их эскадренных миноносцев. Были установлены обычные при пребывании в базе вахты. Большая часть боеприпасов оставалась внизу, в артиллерийских погребах. Как всегда по воскресеньям, сигнал побудки был дан поздно. На ряде кораблей шла подготовка к воскресной утренней проверке, и некоторые предусмотрительные матросы открывали для более удобного доступа водонепроницаемые двери и люки. Командующий Тихоокеанским флотом США адмирал Хасбенд Е. Киммель поднялся около семи часов. У него была назначена партия в гольф с командующим сухопутными войсками США на Тихом океане генерал-лейтенантом Уолтером К. Шортом. Однако не успел адмирал одеться и позавтракать, как поступило сообщение, что у входа в бухту сторожевой эсминец обнаружил и потопил подлодку противника. В то же самое время солдат-оператор на подвижной радиолокационной станции на северном побережье острова тревожно следил за экраном локатора, отметки на котором показывали, что к Оаху быстро приближаются более 50 самолетов.

Сигнал подъема флага был дан, как обычно, в 7.55. В этот момент высоко над о. Форд, расположенном в центре Перл-Харбора, появились самолеты. Спустя несколько секунд с различных направлений неожиданно появились другие самолеты. К своему удивлению, американцы увидели на них эмблему – восходящее солнце. Уже через минуту самолеты начали сбрасывать бомбы и торпеды на стоявшие на якоре у причалов и бочек тяжелые корабли. Девять самолетов пикировали на базу гидроавиации на о. Форд, сосредоточив свою атаку на самолетах, в то время как другие самолеты направили все свое внимание на корабли.

8 это же время истребители атаковали авиабазу корпуса морской пехоты в Эва, в двух милях к юго-западу от о. Форд. Они стремительно носились во всех направлениях, пока все самолеты корпуса морской пехоты не были подожжены или разбиты, а затем обратили свои пулеметы против вспомогательных и ремонтируемых самолетов и против личного состава морской пехоты.

Еще одна группа атаковала базу гидроавиации на Канэохэ, расположенную с другой стороны о. Оаху. Атаковавшие Канэохэ самолеты шли на малой высоте и расстреливали из пулеметов стоявшие на якоре гидросамолеты. Следом подошла эскадрилья легких бомбардировщиков и начала бомбардировку и обстрел аэродрома и окружающих его зданий. По всему берегу горели самолеты и ангары. Как база, с которой гидросамолеты могли бы производить разведку или контратаки, Канэохэ была полностью выведена из строя.

Тем временем другие японские самолеты атаковали армейские объекты на аэродроме Хикам, рядом с Перл-Харбором, и на аэродроме Уилер, в центре острова. Практически в течение первых же нескольких минут была уничтожена вся армейская авиация в районе Гавайских островов.

Пока аэродромы подвергались бомбардировке и обстрелу, 50 бомбардировщиков, 40 торпедоносцев и 81 пикирующий бомбардировщик атаковали корабли Тихоокеанского флота, стоявшие на якоре в Перл-Харборе.

Семь линейных кораблей в два ряда стояли на якоре у причалов о. Форд. Восьмой линейный корабль «Пенсильвания» стоял в сухом доке на противоположной стороне фарватера. С другой стороны о. Форд стоял бывший линейный корабль «Юга». (Теперь это судно выполняло роль корабля – цели на учениях.) Около него стояли крейсер «Ралех» и гидроавиатранспорт «Куртисс». В различных местах гавани находились крейсера, эскадренные миноносцы, подводные лодки, 1 госпитальное судно, а также транспорты, плавучие мастерские, буксиры и канонерки. Пять линейных кораблей стояли попарно: «Оклахома» была пришвартована к борту «Мэриленда», «Западная Виргиния» – к борту «Теннеси» и плавучая мастерская «Вестал» – к борту «Аризоны». «Калифорния» стояла на якоре одна около нефтяной пристани, «Невада» – также одна, за кормой «Аризоны».

Все стоявшие снаружи линейные корабли при первой атаке получили удары одной или нескольких торпед. Пикирующие бомбардировщики, атаковавшие одновременно с торпедоносцами, засыпали тяжелые корабли дождем бомб, и одна из них попала в дымовую трубу «Аризоны». Котлы ее носовой группы, а затем и артиллерийский погреб взлетели в воздух. Топливо, выброшенное из нефтяных цистерн, воспламенилось, и вода вокруг корабля покрылась языками пламени, создавшими опасность для стоявшего рядом «Теннеси». От горевших кораблей к небу поднялись столбы густого черного дыма. События развивались стремительно. В несколько мгновений мирная гавайская картина превратилась в огненный кошмар. Очевидцы рассказывали, что адмирал Киммель выглядел «совершенно ошеломленным», его лицо было «белым, как надетый на нем мундир». В полнейшем изумлении он и другие американцы наблюдали, как линкор «Аризона» приподнялся из воды и затем скрылся под ее поверхностью.

Четыре торпеды и две большие бомбы попали в «Западную Виргинию». Корабль стал оседать кормой, и от носовой нефтяной цистерны начал распространяться пожар. В «Калифорнию» попали две торпеды, после чего корабль почти сразу же дал крен и стал оседать. По всему кораблю начали вспыхивать пожары. Линкор оставался на плаву в течение трех дней, но продолжал принимать воду, пока не опустился на дно, и над водой осталась только одна надстройка.

На «Оклахоме» не было времени задраить все открытые двери и люки или герметизировать поврежденные отсеки. В самом начале атаки корабль получил четыре попадания торпед в левый борт и сразу же начал крениться в эту сторону. Он медленно перевернулся набок, и на поверхности остались только правый борт и часть киля и гребного вала. Большинство личного состава оказалось в ловушке внутри корабля. Когда спустя несколько месяцев корабль был поднят, в нем оказалось около 400 трупов.

«Пенсильвания» с эскадренными миноносцами «Кассин» и «Дауне» находилась в доке. В оба эскадренных миноносца попали бомбы, которые вызвали детонацию боезапаса в артиллерийских погребах и сильнейшие нефтяные пожары, но в конце концов пожары удалось потушить, затопив док. «Кассин» и «Дауне» столкнулись, при этом первый из них превратился в груду металла. «Пенсильвания», «Мэриленд» и «Теннеси», хотя и были сильно повреждены бомбами, остались на плаву и вскоре после атаки смогли своим ходом отправиться к Тихоокеанскому побережью Америки.

Единственным линейным кораблем, который попытался дать ход во время атаки, была «Невада». Корабль начал двигаться к выходу из гавани. При этом медленно двигавшийся линейный корабль вел сильнейший зенитный огонь, в то время как в нескольких метрах от него со всех сторон в воде разрывались бомбы. Корабль получил шесть попаданий бомб, в результате которых принял большое количество воды. Повреждения заставили его приткнуться около дока, в котором стояла «Пенсильвания», и он постепенно осел, приняв воду через зияющие пробоины в борту.

Кроме самолетов, в нападении принимали участие от 10 до 12 японских эскадренных подводных лодок. Пять из них несли на палубе подводные лодки-малютки, обслуживаемые командой в составе двух человек. Некоторые из подводных лодок были высланы раньше японского авианосного соединения для наблюдения, другие вышли прямо из Японии к Гавайским островам. Предполагалось, что они смогут принести оперативному соединению определенную пользу и сами смогут успешно проводить торпедные атаки. Американские силы потопили в гавани одну подводную лодку-малютку. Другая была потоплена недалеко от входа в гавань. Третья села на мель. Судьба остальных двух лодок неизвестна.

Что касается больших подводных лодок, то одна из них погибла, но время и место гибели неизвестны. Другая была повреждена глубинными бомбами около входа в Перл-Харбор, но все же вернулась в базу. Остальные лодки до начала января действовали в непосредственной близости от Гавайев, а затем пошли к западному побережью США.

Американские корабли в Перл-Харборе понесли огромные потери. Из восьми находившихся там линейных кораблей четыре затонули – «Калифорния», «Западная Виргиния», «Аризона» и «Оклахома». «Невада» села на мель, имея тяжелые повреждения. «Мэриленд», «Пенсильвания» и «Теннеси» были повреждены, хотя и менее серьезно. Крейсера «Хелена», «Гонолулу» и «Ралех» и эскадренные миноносцы «Шоу», «Кассин» и «Дауне» также имели повреждения. Из вспомогательных судов затонули и перевернулись минный заградитель «Оглала» и бывший линейный корабль «Юта»; плавучая мастерская «Вестал» и гидроавиатранспорт «Куртисс» получили повреждения. Линейный флот, который столь многие люди считали главной опорой американского военно-морского могущества, менее чем за час был выведен из строя на многие месяцы. Соотношение боевой мощи крупных кораблей американского и японского флотов изменилось в пользу Японии.

Японцам, однако, не удалось нанести урон авианосцам. Все 4 американских авианосца отсутствовали в Перл-Харборе: 3 из них вышли в море, один ремонтировался в Калифорнии. Не уничтожили японцы и американские запасы нефти на Гавайях, которые фактически равнялись всем японским запасам.

Американский авианосец «Энтерпрайз», находившийся во время рейда в 200 милях к западу от о. Оаху, как обычно, выслал на рассвете восемь бомбардировщиков-разведчиков, которые должны были произвести разведку на пути следования авианосца и затем сесть на аэродроме Эва на о. Оаху. Когда самолеты подходили к острову, они заметили разрывы зенитных снарядов и неожиданно для себя наткнулись на японские самолеты. В бою с японскими истребителями было сбито пять самолетов с «Энтерпрайз» – одни японскими самолетами, другие – огнем своих же зенитных орудий. «Энтерпрайз» оставался в море до следующего дня, проводя бесплодные поиски вражеского флота.

Авианосцу «Лексингтон» было приказано перехватить уходящую японскую эскадру, но из-за неверно указанного направления ее движения рейд авианосца не увенчался успехом. 23 декабря соединение Нагумо, выполнившее свою задачу, прибыло на якорную стоянку у о. Хасира, Атака Перл-Харбора была закончена вскоре после 9.20. Потери американского военно-морского флота и корпуса морской пехоты составили 2835 человек, из них 2086 офицеров и рядовых было убито или смертельно ранено. Потери армии составили 600 человек. Кроме повреждения кораблей и ангаров, было уничтожено 92 самолета военно-морского флота и 31 самолет поврежден, а армия потеряла 96 самолетов.

Японцы же потеряли только 29 самолетов, одну эскадренную подводную лодку и пять подводных лодок-малюток.

На следующий день после атаки президент Франклин Д. Рузвельт в своем обращении к Конгрессу и народу США сказал, что 7 декабря 1941 г. останется для американцев «днем позора». Адмирал Киммель был отстранен от командования, также как и генерал Шорт. США объявили войну Японии, а вскоре вступили в войну и с ее европейскими союзниками.

МИДУЭЙ 1942 г.

В морском сражении при о. Мидуэй бомбардировщики, своевременно поднятые с американских авианосцев, потопили три японских авианосца вместе с самолетами и квалифицированными летчиками, что кардинально изменило баланс сил на Тихом океане.

Стремясь обеспечить себе полное господство на Тихоокеанском театре военных действий и воодушевившись своими потрясающими успехами, японцы выбрали новую цель – небольшой атолл Мидуэй, занимавший выгодное положение в северной части Тихого океана на пересечении морских и воздушных путей между США и странами Азии. Здесь же находилась еще одна военно-морская база США.

Первый этап ведения войны на Тихом океане закончился с оккупацией Японией богатого района Малайи, Бирмы и голландской Восточной Индии. Потери японского флота в этих операциях составляли всего три потопленных эскадренных миноносца и несколько поврежденных кораблей. Союзники, напротив, потеряли основную массу своих сил на Дальнем Востоке. Не удивительно, что у японцев появилась уверенность в успехе, переходящая в самоуверенность. Изначально в их план не входила экспансия за пределы линии, проходящей через Курильские острова, острова Маршалла, Бисмарка, Тимор, Яву, Суматру, Малайю и Бирму. Однако теперь Страна восходящего солнца строила новые честолюбивые планы расширения сферы своего господства дальше на восток, север и юг. Эти планы предусматривали, в частности, захват о. Мидуэй с целью усиления своей обороны в центральной части Тихого океана и проведения решающего сражения с военно-морским флотом США, который будет вынужден принять его; вторжение на западные Алеутские острова с целью усиления обороны северного района и т. д.

Высадка десантов на Мидуэй и Алеутские острова была намечена на 6 июня 1942 года. В состав сил, которые должны были принять в них участие, входили 7 авианосцев, 11 линейных кораблей, 24 крейсера, 66 эскадренных миноносцев, а также 17 транспортов и других вспомогательных судов.

Японские силы были сведены в шесть соединений: четыре основных соединения, передовое соединение подводных лодок и соединение базовой авиации под общим командованием адмирала Ямамото – главного идеолога операции.

На центральном направлении были созданы авианосное ударное соединение под командованием вице-адмирала Тюити Нагумо в составе 4 тяжелых авианосцев, 2 линейных кораблей, 3 крейсеров, 12 эсминцев и соединение вторжения на Мидуэй под командованием вице-адмирала Нобутакэ Кондо, в состав которого вошли 15 транспортов (5 тысяч человек десанта), легкий авианосец, 2 авиатранспорта, 2 линейных корабля, 10 крейсеров, 21 эскадренный миноносец.

Для захвата Алеутских островов, Атту и Кыска, выделялось северное соединение вице-адмирала Мосиро Хосогая, которое включало 2 легких авианосца, 6 крейсеров, 12 эсминцев, 6 подводных лодок, 4 транспорта (2450 человек десанта) и ряд других боевых кораблей и вспомогательных судов.

Главные силы японского флота, под командованием самого Ямамото должны были действовать таким образом, чтобы одновременно обеспечить поддержку сил на центральном и северном направлениях. В их состав входили 7 линейных кораблей, легкий авианосец, 3 крейсера, 21 эскадренный миноносец, 2 авиатранспорта (они несли карликовые подводные лодки). В ходе операции из состава этих сил для прикрытия высадки десантов на Алеутские острова выделялось соединение прикрытия (Алеутский район), в составе 4 линейных кораблей, 2 крейсеров, 12 эсминцев.

Против этого мощного соединения противника американцы имели всего 3 авианосца, 8 крейсеров и 14 эскадренных миноносцев. Линейные корабли, оставшиеся в строю после Перл-Харбора, базировались в Сан-Франциско, где они были ограждены от воздушных бомбардировок. Они получили приказ командования находиться в районе боев, пока будет вестись Мидуэйская операция, но не принимали в ней никакого участия. Командовал Тихоокеанским флотом адмирал Нимиц. Корабли США были организованы в две группы. В 16-е оперативное соединение вошли авианосцы «Энтерпрайз» (флагманский корабль контр-адмирала Спрюэнса) и «Хорнет»; 6 крейсеров; 9 эскадренных миноносцев. 17-м оперативным соединением командовал контр-адмирал Флетчер. Под его командой собрались авианосец «Йорктаун»; 2 крейсера; 5 эскадренных миноносцев.

По существовавшим в то время представлениям о боевой мощи (решающим оружием считались орудия кораблей), японский флот имел безусловное превосходство над американским. В авианосцах японцы имели превосходство в соотношении 7:3.

Однако американцы обладали преимуществом в информированности. Им удалось расшифровать военно-морские коды и таким образом заблаговременно получать довольно верное представление о сроках и месте ударов – как главного, так и отвлекающего. Не вызывало сомнений, что главный удар будет нанесен по о. Мидуэй и второстепенный – по Алеутским островам. После получения этой информации были немедленно приняты меры для усиления обороны о. Мидуэй. На острове был усовершенствован аэродром, туда была переброшена эскадрилья тяжелых армейских бомбардировщиков В-17, и численность авиагруппы корпуса морской пехоты была доведена до 28 истребителей и 34 пикирующих бомбардировщиков. На острове стали также базироваться две эскадрильи морских патрульных самолетов и были сильно увеличены запасы бензина и боеприпасов. На морских подступах к угрожаемой базе, кроме двух оперативных соединений, заняли позиции 25 подводных лодок.

16-е соединение, получив задание занять позицию северо-восточнее о. Мидуэй, вышло из Перл-Харбора 28 мая 1942 г. А два дня спустя в тот же район вышло 17-е оперативное соединение под командованием Флетчера. Там оба соединения должны были действовать под командованием последнего, но в дальнейшем на практике действовали достаточно самостоятельно.

Японские силы направлялись к о. Мидуэй тремя группами: главные силы – с запада, десантные силы – с юго-запада, а подвижные силы, в состав которых входили авианосцы, – с северо-запада. Их ожидали американские авианосцы, находившиеся северо-восточнее о. Мидуэй, а также самолеты и силы наземной обороны на острове. Первым обнаружил противника морской патрульный самолет, производивший дальний поиск в западном направлении. Около 9 часов утра 3 июня он заметил в 500 милях к юго-западу от о. Мидуэй много транспортов с эскортными кораблями. Это были десантные силы. Вскоре после этого в 700 милях к западу от острова были обнаружены главные силы, в состав которых входило много линейных кораблей и крейсеров. С десантными силами шли две плавучие базы гидросамолетов. Японские транспорты были обнаружены на таком большом расстоянии, что их не могли атаковать никакие самолеты, кроме Б-17. Вскоре после полудня эскадрилья этих тяжелых бомбардировщиков, получившая задание нанести первый удар, поднялась в воздух. Они провели бомбометание, но ни одна бомба не попала в цель, и японские корабли не получили никаких повреждений.

В 21.15 четыре американских морских гидросамолета «Каталина» вылетели на проведение ночной торпедной атаки против транспортов. В темноте один самолет отстал и вернулся обратно. Остальные сбросили три торпеды, но не могли определить результаты. Как оказалось, они сильно повредили один транспорт торпедой и обстреляли из пулеметов другие транспорты.

Однако японские авианосцы еще не были обнаружены. Они могли находиться в районе плохой видимости на северо-западе и готовиться к проведению на рассвете атаки против о. Мидуэй. Утром 4 июня в 5.45 поступило донесение об обнаружении сил противника – самое важное в ходе всего этого сражения. Один из гидросамолетов сообщал: «Много самолетов направляется к о. Мидуэй, дистанция 150 миль». Вскоре после этого радиолокационная установка на Мидуэе обнаружила их на расстоянии 93 миль на высоте 11 000 футов. К 6.00 все самолеты, которые могли подняться с земли, находились в воздухе или готовились к бою.

Первый удар по приближавшимся самолетам противника был нанесен 221-й истребительной эскадрильей корпуса морской пехоты. Летчики морской пехоты, летевшие на 24 истребителях «Буффало» и «Вайлдкэт», перехватили палубные бомбардировщики (71 самолет), эскортируемые 36 истребителями «Зеро», на расстоянии всего 30 миль от острова. Американские самолеты, уступавшие истребителям противника как по численности, так и по качеству («Буффало» называли летающими гробами, а «Вайлдкэты» – флюгерами), решительно врезались в строй японских самолетов. Летчики морской пехоты атаковали японские бомбардировщики уже после того, как были сами атакованы истребителями. Американцы утверждали, что им удалось сбить 23 бомбардировщика и 8 истребителей противника, но 14 из 24 американских самолетов не вернулись на базу. Остальные японские бомбардировщики продолжали свой путь и сбросили бомбы на Мидуэй. Различным объектам были причинены серьезные повреждения, хотя японцы явно избегали сбрасывать бомбы на взлетно-посадочные дорожки. Очевидно, они хотели сохранить их для себя.

Вскоре после обнаружения самолетов, направлявшихся к о. Мидуэй, в 180 милях к северо-западу от острова были обнаружены и японские авианосцы. Теперь было известно местонахождение всех японских отрядов. А японцы еще не знали, что американские авианосцы находятся в районе боевых действий. Они считали, что им придется иметь дело только с авиацией, базирующейся на острове[123].

Четыре армейских самолета Б-26 «Мародер», вооруженных торпедами, и шесть морских торпедоносцев ТБФ «Эвенджер» из состава 8-й торпедоносной эскадрильи без прикрытия истребителей вылетели с о. Мидуэй, чтобы сделать попытку прорваться через сильное воздушное охранение вокруг японских авианосцев. Два бомбардировщика и все торпедоносцы, кроме одного, были сбиты. При этом никаких повреждений японские корабли не получили.

Следующая попытка уничтожить японские авианосцы была сделана 24-й эскадрильей пикирующих бомбардировщиков морской пехоты, также не имевшей истребителей прикрытия. Снова японская ПВО оказалась совершенно непроницаемой: 12 бомбардировщиков были сбиты, а из 16 вернувшихся на базу только 11 были пригодны для дальнейшего боевого использования. И опять без какого-либо вреда для японских авианосцев.

Затем в 8.35 произвели атаку 14 «Летающих крепостей» Б-17. Снова ни одна бомба не попала в цель. Базировавшиеся на Мидуэй самолеты сделали все, что могли. Однако они не добились никаких результатов и понесли огромные потери. Авианосцы противника не были повреждены.

Американские авианосные оперативные соединения, ожидавшие подхода противника, крейсировали в 200 милях к северо-востоку от о. Мидуэй на расстоянии 10 миль одно от другого. Рано утром они получили донесение, в котором было указано местонахождение авианосцев противника. Проанализировав поступившие к 07.00 радиосообщения о ходе воздушной атаки на Мидуэй, американские офицеры подсчитали, что японские самолеты вернутся на свои авианосцы около 09.00. Чтобы атаковать противника в то время, когда все авианосцы будут принимать и заправлять самолеты, и «тем самым предотвратить дальнейший ущерб Мидуэю и обеспечить собственную безопасность», Спрюэнсу следовало без промедления запускать в воздух свои самолеты, что он ж сделал. «Энтерпрайз» и «Хорнет» начали высылать самолеты. «Йорктаун» задержал высылку самолетов до 9.05. Противник находился на расстоянии около 200 миль – слишком далеко, чтобы палубные самолеты, особенно торпедоносцы, могли пройти туда и обратно на своем запасе бензина.

Авиагруппа с «Энтерпрайза» и «Хорнета» направилась к указанной в донесении позиции противника. Придя на счисленную позицию противника, летчики не обнаружили ни одного корабля. Они дошли почти до предела своего радиуса действия и не имели представления, где может быть противник. Оказавшись в таком затруднительном положении, каждая эскадрилья самостоятельно приняла решение относительно того, где искать японцев. Израсходовав горючее на поиски противника в этом районе, самолеты с авианосца «Хорнет», кроме 8-й торпедоносной эскадрильи, не обнаружили противника и пошли обратно.

8-я торпедоносная эскадрилья, летевшая к цели на малой высоте, обнаружила японские авианосцы в 25 милях к северо-западу от предполагаемого места нахождения. Это были «Акаги», «Kara» и «Сорю», державшиеся вместе, и «Хирю», находившийся на некотором расстоянии к северу от них. Их окружали корабли охранения.

Торпедоносная эскадрилья безнадежно атаковала превосходящего противника, не имея истребителей прикрытия и не координируя свои действия с атаками пикирующих бомбардировщиков. На них бросились десятки японских истребителей и был открыт ураганный зенитный огонь. Очень немногие торпедоносцы успели сбросить торпеды, и ни один из них не добился попадания.

Между 9.40 и 9.58 на место боя прибыла 6-я торпедоносная эскадрилья с авианосца «Энтерпрайз». Она также не имела ни истребителей прикрытия, ни пикирующих бомбардировщиков поддержки. В отчаянной борьбе некоторым из этих самолетов удалось сбросить торпеды. Из всей эскадрильи вернулось только шесть самолетов. Как и 8-я торпедоносная эскадрилья, они не добились попаданий.

В 10.00 авианосцы противника были замечены 3-й торпедоносной эскадрильей с «Йорктауна». Эта эскадрилья шла под прикрытием шести истребителей, она ринулась в атаку, не ожидая координирования своих действий с пикирующими бомбардировщиками. Большинство самолетов еще на подступах было сбито ураганным зенитным огнем и истребителями противника. Пять из них успели сбросить торпеды. Ни одна из торпед не попала в цель, и только двум самолетам удалось вернуться на базу.

Все базировавшиеся на о. Мидуэй самолеты – армейские, морские и корпуса морской пехоты – понесли огромнейшие потери, а теперь три авианосные эскадрильи торпедоносцев были практически полностью уничтожены. И все же, несмотря на такие жертвы, японские авианосцы не получили никаких повреждений, хотя они потеряли значительное количество самолетов. Но пикирующие бомбардировщики авианосного базирования еще не производили атак.

Японские авианосцы приняли на борт часть своих самолетов и деятельно заправляли их горючим и перевооружали, готовя к атаке против американских авианосцев, которые, как теперь знали японцы, находились недалеко от них на востоке. Эта задержка для перевооружения (а еще точнее – недосмотр разведки, вовремя не обнаружившей американские авианосцы) и сыграла свою роковую роль в сражении.

Как раз в то время, пока японцы спешно готовили самолеты к новому вылету, снимали с них бомбы, приспосабливали торпеды – более действенное оружие против кораблей, – на большой высоте одновременно появились пикирующие бомбардировщики с «Энтер-прайза» и «Йорктауна», причем ни одна из эскадрилий не знала о присутствии другой. Большая часть японских истребителей спустилась на малую высоту, отражая атаки торпедоносцев, и американские бомбардировщики не встретили сопротивления авиации противника. При превосходной видимости они на огромной скорости почти вертикально пикировали на цели сквозь ураганный зенитный огонь. Совершенно случайно эти две группы самолетов избрали различные цели. Самолеты с «Энтерпрайза» вогнали три бомбы в «Сорю» и четыре бомбы в «Kara». Эскадрилья «Йорктауна» добилась двух попаданий в «Акаги». Во время этой атаки погибло 14 самолетов с авианосца «Энтерпрайз», многие из них сели на воду, израсходовав все горючее. Все самолеты «Йорктауна» благополучно вернулись на авианосец. Вскоре все три поврежденных японских авианосца были охвачены пламенем. Перевооружавшимся на их палубах самолетам больше не суждено было подняться в воздух.

«Хирю», находившийся севернее, повреждений не получил.

В конце дня на «Kara», где никак не удавалось локализовать пожары, произошел сильный взрыв – взорвались цистерны с бензином, и в 19.25 авианосец затонул. «Сорю» продержался на плаву до 19.10, после чего скрылся под водой. «Акаги» горел всю ночь. Экипаж авианосца, потеряв надежду спасти свой корабль, в 5.00 покинул его, а затем он был потоплен торпедами эскадренных миноносцев, чтобы не стать плавучим музеем на реке Потомак[124].

«Сорю» затонул вместе со всеми своими самолетами, «Kara» – с 50 самолетами, «Акаги» – с 40. Японцы понесли тяжелые потери в личном составе, особенно в подготовленных пилотах палубной авиации, которых некем было заменить.

Тем временем самолеты с неповрежденного «Хирю» обнаружили «Иорктаун», прорвались к авианосцу и сбросили бомбы. Три бомбы попали в цель. В 14.43 еще две торпеды попали в борт «Йорктауна». В 15.00 экипаж покинул потерявший ход корабль. Через несколько часов Флетчер приказал эскадренному миноносцу «Хьюз» вернуться и оставаться около «Йорктауна», поручив ему потопить авианосец, если потребуется, но не дать противнику захватить его.

Тем временем «Энтерпрайз» и «Хорнет» выслали свои эскадрильи пикирующих бомбардировщиков, которые к этому времени уже вернулись на авианосец, где приняли горючее и перевооружились. Пикирующие бомбардировщики получили задание потопить «Хирю», который теперь отходил на северо-запад. Группа «Энтерпрайза» атаковала первой и добилась восьми попаданий в «Хирю». Он был оставлен, охваченный пламенем, как и три первых авианосца.

Спрюэнс считал, что нет оснований рисковать ночным встречным боем с возможно превосходящими силами противника, а с другой стороны, не хотел быть утром слишком далеко от Мидуэя. В это время еще не исключалась возможность пребывания где-нибудь в этом районе пятого авианосца противника – малого авианосца «Дзуйхо», который находился в составе Главных сил, но потом был переведен в состав Алеутских сил.

Отход американцев в течение ночи на восток страшно разочаровал Ямамото. Японская подводная лодка, получившая задание после обстрела о. Мидуэй ночью 4 июня найти поврежденный американский авианосец «Иорктаун», заметила неподвижно стоявший авианосец и выпустила в него несколько торпед с дистанции прямого выстрела. Одна из них попала в эскадренный миноносец «Хамман» пришвартованный к борту авианосца, и через 3 минуты этот корабль затонул. Еще две торпеды попали в авианосец. Это произошло в 13.36 6 июня. Два новых попадания торпед добили «Иорктаун». В 5.00 на следующее утро, почти через три дня после получения первых повреждений, огромный авианосец медленно опрокинулся и погрузился в воду.

В результате сражения за о. Мидуэй американцы потеряли авианосец «Иорктаун», эскадренный миноносец «Хамман», 132 самолета и 307 офицеров и матросов. Японцы потеряли четыре больших авианосца, один крейсер, 234 самолета и 2500 офицеров и солдат. Они постарались не допустить распространения информации о том, что произошло у о. Мидуэй. Американцы же, со своей стороны, не считали, что добились полной победы, боясь переоценить свои успехи.

Самым важным выводом, сделанным после этого генерального сражения флотов, был вывод о необходимости обеспечивать истребителями прикрытие бомбардировщиков и торпедоносцев в их атаках ожидаемым воздушным сопротивлением. Кроме того, стала очевидной необходимость взаимодействия авиагрупп.

Возможно, важнейшим выводом было подтверждение того факта, что в современной войне наибольшую роль стали играть авианосцы.

В результате сражения за остров Мидуэй баланс сил в Тихом океане изменился кардинальным образом. Возможно, именно здесь война на этом театре военных действий была решена в пользу США.

СТАЛИНГРАД 17.07.1942 – 2.02.1943 г.

Одно из крупнейших и ожесточеннейших сражений Второй мировой войны. Советские войска остановили продвижение немцев в южном направлении, не дали выйти за Волгу, а затем окружили и уничтожили наступавшую группировку. Сражение ознаменовало начало перелома в ходе войны.

Летом 1942 г. немецко-фашистские войска, сосредоточив основные усилия на южном крыле фронта (свыше 90 дивизий), предприняли новое стратегическое наступление с целью захвата районов Кавказа, Дона, Кубани, Нижней Волги, чтобы обеспечить себя таким образом нефтью и продовольствием, а затем нанести завершающий удар в направлении Москвы.

В середине июля 1942 г. передовые части группы армий «Б» вермахта вышли в большую излучину реки Дон. Войска советского Юго-Западного фронта, ослабленные в тяжелых предыдущих боях, не в состоянии были своими силами остановить их дальнейшее продвижение. Возникла реальная угроза прорыва наступающих немецко-фашистских войск в район Сталинграда. Сталинградские заводы производили и ремонтировали танки, артиллерийские орудия и тягачи, суда, минометы, автоматы, другое вооружение и боеприпасы. Сталинград был также крупным транспортным узлом на магистралях в Среднюю Азию и на Урал. Выход немецко-фашистских войск к Сталинграду ставил под угрозу Волгу – крупнейшую транспортную артерию, по которой шло снабжение центральных районов кавказской нефтью и другими грузами. В условиях войны Сталинград приобрел стратегическое значение.

Ставка Верховного главнокомандования приняла меры к усилению его войсками. На дальние подступы к Сталинграду были выдвинуты 1, 5 и 7-я резервные армии, которые 10 июля 1942 г. были соответственно переименованы в 62, 63 и 64-ю армии. 12 июня 1942 г. на базе оперативного управления Юго-Западного фронта был создан Сталинградский фронт, объединивший эти армии и отошедшие за Дон 21-ю общевойсковую и 8-ю воздушную армии. В резерв фронта были выведены 57-я, а также 38-я и 28-я армии, на базе которых формировались 1-я и 4-я танковые армии.

С 23 июля в командование фронтом вступил генерал-лейтенант В. Н. Гордов. Перед вновь созданным фронтом была поставлена задача остановить противника, не допустить его выхода к Волге. Войска должны были прочно оборонять рубеж по реке Дон общей протяженностью 520 км.

Для наступления на Сталинград германское командование из сил группы армий «Б» (командующий – генерал-полковник М. Вейхс) выделило 6-ю полевую армию в составе 14 дивизий, поддерживаемых авиацией 4-го воздушного флота. Германские войска наступали, прочно владея инициативой. 6-я полевая армия являлась одной из лучших в германских сухопутных войсках, ее солдаты были воодушевлены новыми успехами на Восточном фронте и чувствовали себя безнаказанно в условиях подавляющего превосходства в воздухе немецко-фашистской авиации. Германское командование, уверенное в своем численном и военном превосходстве над советскими войсками, деморализованными после майско-июньского отступления, не сомневалось, что Сталинград будет быстро взят.

Основные усилия Сталинградского фронта были сосредоточены в большой излучине реки Дон, где заняли оборону 62-я и 64-я армии. Перед ними стояла задача – не допустить форсирования Дона противником и предотвратить его прорыв к Сталинграду кратчайшим путем.

В первой половине июля 1942 г. 6-я полевая армия вермахта, поддерживаемая мощными силами авиации, быстро продвигалась к Сталинграду. С 17 июля на дальних подступах к городу развернулась ожесточенная борьба. Боевые действия вели передовые отряды советских войск. Они стремились выиграть время для того, чтобы подтянуть войска из резерва и эвакуировать население и имущество из районов, оказавшихся под угрозой вторжения немецко-фашистских войск. Эта задача в значительной степени была решена. Темп наступления немецко-фашистских войск снизился с 30 км (12–17 июля) до 12–15 км (18–22 июля) в сутки. Шесть суток потребовалось 6-й полевой армии вермахта, чтобы сломить сопротивление передовых отрядов советских войск и выйти, преодолев расстояние в 70 км, к главной полосе обороны на дальних подступах к Сталинграду.

Операция группы армий «Б» под кодовым названием «Фишрейер» имела целью «нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой и нарушить перевозки по реке…» Особенно большое значение придавалось заблаговременному разрушению Сталинграда авиацией. Однако немецко-фашистские войска были втянуты в затяжные и кровопролитные бои в 150 км от Сталинграда, на западном берегу Дона. Их дальнейшее продвижение на восток временно было приостановлено. Был сорван замысел германского командования – окружить и уничтожить сражавшиеся здесь советские войска, захватить переправы через Дон и стремительным маршем к 25 июля 1942 г. взять Сталинград. Но при этом обстановка на Сталинградском направлении продолжала оставаться напряженной. Немецкие войска глубоко охватили оба фланга 62-й армии, вышли к Дону в районе станицы Нижне-Чирская, где оборону держала 64-я армия, и создали угрозу прорыва к Сталинграду с юго-запада.

В момент тяжелых боев на южном крыле советско-германского фронта 28 июля 1942 г. И. В. Сталин как народный комиссар обороны СССР подписал знаменитый Приказ № 227 «О запрещении отхода с занимаемых позиций без приказа и мерах по его обеспечению». В приказе, в частности, говорилось об организации заградительных отрядов, призванных не допускать отступления.

Ставка ВГК, стремясь облегчить управление растянувшимся на 800 км Сталинградским фронтом, 5 августа разделила его на два самостоятельных фронта: Сталинградский, под командованием генерал-лейтенанта В. Н. Гордова (63, 21, 62-я общевойсковые, 4-я танковая и формирующаяся 16-я воздушная армии, 28-й танковый корпус), и Юго-Восточный, под командованием генерал-полковника А. И. Еременко (64, 57, 51-я общевойсковые и 8-я воздушная армии, 13-й танковый корпус).

Германское командование, со своей стороны, к концу июля убедилось, что захватить Сталинград с ходу силами только 6-й полевой армии невозможно, и перегруппировало войска для нового наступления. 31 июля 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота в составе 48-го танкового корпуса, 4-го армейского корпуса и 6-го румынского корпуса, была повернута с кавказского направления на Сталинградское. 6-я полевая армия под командованием генерала танковых войск Паулюса получила задачу полностью овладеть правым берегом Дона и совместно с 4-й танковой армией захватить Сталинград. Немцы рвались к Сталинграду с северо-запада и юго-запада и всюду встречали отчаянное сопротивление. В этих боях обе стороны несли большие потери. Особенно тяжело приходилось советской 62-й армии. Практически каждая свежая дивизия, прибывающая на фронт, отправлялась для возобновления сил этого соединения.

23 августа 1942 г. ударная группировка 6-й немецкой армии вырвалась к Волге близ северной окраины Сталинграда, в районе поселков Латошинка, Акатовка, Рынок. К вечеру десятки немецких танков появились в районе тракторного завода. В образовавшийся 8-километровый коридор были брошены моторизованные дивизии 14-го танкового корпуса. Немецко-фашистским войскам удалось вбить клин в боевые порядки войск Сталинградского фронта, рассекая его на две части. Части фронта, действовавшие севернее города, оказались отрезанными от оборонявших город частей 62-й армии и войск Юго-Восточного фронта. Для командующего фронтом генерал-полковника А. И. Еременко это стало полной неожиданностью. Советская разведка еще 19 августа перехватила приказ командующего 6-й полевой армией вермахта Ф. Паулюса о наступлении, но активные действия 4-й танковой армии с юга-запада помешали А. И. Еременко оценить и предупредить сложившуюся угрозу.

По приказу А. Гитлера все силы 4-го воздушного флота люфтваффе (более 1200 самолетов) под командованием генерала фон Рихтгофена были переброшены на Сталинградское направление. 23 августа во второй половине дня армада немецкой боевой авиации появилась в небе над Сталинградом. Началась беспрецедентная бомбардировка города, ставившая своей целью не только его разрушить, уничтожить коммуникационные, промышленные и военные объекты, но и деморализовать жителей и солдат.

Немецкими летчиками было совершено почти 2000 самолетовылетов, сброшены тысячи тонн бомб. Горела даже Волга от разлившейся из разбитых цистерн нефти.

Общее количество мирных жителей в Сталинграде составляло около 600 тысяч. Часть из них (чуть более 100 тысяч) была переправлена за Волгу до бомбардировки. По указанию высшего партийного руководства страны эвакуация жителей, занятых на оборонных предприятиях, и членов их семей запрещалась. Многие не желали эвакуироваться, поскольку считали, что Красная Армия не пустит противника к городу. Усиленные бомбардировки продолжались в течение нескольких следующих дней, а регулярные авианалеты – весь оборонительный период битвы. Никто не может ответить на вопрос, сколько мирных жителей погибло в первый день налета. Называют разные цифры: от полутора до десятков тысяч человек. Навсегда 23 августа останется для жителей города на Волге днем скорби.

Во второй половине дня 25 августа после пополнения сил обороняющихся немецкие войска успешной контратакой были отброшены на 3 км. Положение на наиболее угрожающем участке было упрочено. Советским контратакующим частям несколько раз удавалось перерубать узкий коридор от Дона к Волге, образованный 14-м танковым корпусом вермахта к северо-западу от города, однако восстановить положение на этом участке так и не удалось.

В последние дни августа немцы предприняли отчаянные попытки сомкнуть «клещи» силами 6-й полевой и 4-й танковой армий с целью окружения 62-й и 64-й советских армий. Под угрозой охвата неприятелем обе армии отошли, и в первых числах сентября бои велись уже непосредственно у Сталинграда.

Еще 26 августа генерал армии Г. К. Жуков был назначен заместителем Верховного главнокомандующего и послан представителем Ставки Верховного главнокомандования на Сталинградский фронт.

Это было знаковый шаг. Сталин отдавал инициативу полководцам «новой волны». На какое-то время военачальники получили простор для решений и действий, не обремененных идеологическим давлением. Не случайно, что именно в это время – в самый разгар уличных боев в Сталинграде – вышел приказ от 9 октября 1942 г. «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии». Главным критерием для командира стали ум, оправданный риск и результат.

Взятие города противником было реальной угрозой, поэтому в Сталинграде еще в августе были заминированы все важнейшие объекты промышленного и стратегического значения, а штаб Сталинградского фронта был передислоцирован на левый берег Волги. На помощь 62-й армии были брошены три новые армии. В 62-й в очередной раз происходит смена командования. Сталин не простил генерал-лейтенанту Лопатину прорыв немецко-фашистских войск к Волге, и с 3 сентября вместо него во главе армии становится генерал-майор Крылов, которого, правда, уже через неделю сменил генерал-лейтенант В. И. Чуйков, имя которого сейчас неразрывно связано с обороной Сталинграда.

Немецкое командование также значительно усилило свои войска под Сталинградом. Это усиление проводилось, прежде всего, за счет переброски войск с кавказского направления и резервов группы армий «А». Только с 1 по 13 сентября сюда прибыло девять дивизий и одна бригада. В основном это были войска германских союзников – Румынии, Италии, Венгрии. Их ставили, как правило, на пассивных участках фронта, высвобождая немецкие части, которые посылались в Сталинград.

13 сентября 1942 г. немецко-фашистские войска начали штурм города. Бои закипели на улицах, превращенных немецкой авиацией в труднопроходимые руины. Части Красной Армии развернули яростную борьбу за каждую улицу, дом, этаж. 14 сентября противник обрушил на 62-ю армию удар огромной силы. Он стремился расчленить советскую оборону. Ожесточенные бои развернулись в районе Мамаева кургана, на берегу Царицы, в районе элеватора. Во второй половине дня частям вермахта удалось прорваться к Сталинграду одновременно в нескольких местах: в районе поселка Купоросное, на Даргоре, по оврагу реки Царицы и через территорию авиагородка. Упорные бои велись в районе вокзала Сталинград-II. Ценой больших потерь немцы захватили господствующую над городом «высоту 102,0» – Мамаев курган. Овладев вокзалом и заняв стоящие рядом жилые дома, немецкие солдаты стали простреливать берег и Волгу на участке центральной переправы, стремясь сорвать переброску подкреплений к 62-й армии с левого берега Волги. В тот же день части вермахта прорвали оборону на стыке 62-й и 64-й армий, овладели поселком Купоросное и вышли к Волге, тесня части 64-й армии на юг, а левый фланг 62-й армии – к зацарицынской части города. 62-я армия оказалась изолированной от остальных сил фронта. Немцы были в шаге от того, чтобы овладеть Сталинградом. В Германии уже создавался пропагандистский фильм, а газеты пестрили победными заголовками.

62-я армия оказывала противнику яростное сопротивление. Воины срочно переброшенной с Левобережья 13-й гвардейской дивизии под командованием генерала А. И. Родимцева (имевшего опыт уличных боев в Мадриде) отбросили врага от района центральной переправы, очистили от него многие улицы и кварталы, не допустили разобщения фронта армии в центре города. Гвардейцы вышли на железную дорогу и захватили вокзал Сталинград-1. На рассвете 16 сентября совместно с одним из полков 112-й стрелковой дивизии они овладели Мамаевым курганом.

Немцы, понеся большие потери, заняли лишь небольшую часть города севернее реки Царицы, и потому они изменили тактику борьбы. Они стали вести ее на небольших участках отдельными боевыми группами. В 6-й армии вермахта были созданы штурмовые отряды по десять человек, которые были обучены ведению уличных боев и вооружены пулеметами, огнеметами и холодным оружием. Немецкие солдаты называли ближний бой в разрушенных зданиях «крысиной войной». Для подобного боя были характерны бешеные рукопашные стычки.

В южных районах города в эти дни вели бои войска 64-й армии. Перед ними стояла задача – не дать танковой армии Гота войти в Сталинград с юга.

Отрезанные от основных сил фронта рекой, воины 62-й армии ожесточенно оборонялись, навязав противнику ближний бой. Как отмечал генерал В. И. Чуйков: «Бой в городе – это особый бой. Тут решает вопрос не сила, а умение, сноровка, изворотливость и внезапность. Городские постройки, как волнорезы, разрезали боевые порядки наступающего противника, направляли его силы вдоль улиц. Поэтому мы крепко держались за особо прочные постройки, создавали в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону». В зданиях устраивались многочисленные огневые точки, в том числе вынесенные и за пределы домов. В состав гарнизонов входили саперы и снайперы, кроме пулеметов и стрелкового оружия, они вооружались легкими противотанковыми орудиями и ружьями. В итоге боев 21–23 сентября, как и в предыдущие дни, войскам вермахта не удалось добиться решающего успеха. 13-я гвардейская и 95-я стрелковая дивизии выдержали натиск немецких солдат и не допустили их выхода к Волге в центральной части города, не отдав и Мамаев курган.

В конце сентября создалась угроза прорыва неприятеля к Волге в районе площади 9 января и мельницы № 4, где находился командный пункт 42-го полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Командир 7-й стрелковой роты этого полка старший лейтенант И. И. Наумов принял решение превратить в опорные пункты два четырехэтажных дома, расположенных параллельно на площади 9 января, и направил туда две группы бойцов. Первая группа состояла из четырех разведчиков под командованием сержанта Я. Ф. Павлова, вторая группа – взвод лейтенанта H. Е. Заболотного, они захватили эти дома и закрепились в них. Впоследствии эти дома вошли в историю Сталинградской битвы как «дом Павлова» и «дом Заболотного». На третьи сутки на помощь разведчикам Я. Ф. Павлова прибыло подкрепление, и гарнизон дома увеличился до 24 человек. Гвардейцы при помощи саперов усовершенствовали оборону дома, заминировав все подходы к нему, прорыли небольшую траншею, по которой поддерживалась связь с командованием, доставлялось продовольствие, боеприпасы. Дом стал неприступной крепостью. Легендарный гарнизон удерживал его 58 дней.

Надвигающаяся зима усилила стремление германского командования быстрее завершить операции по захвату Сталинграда и Кавказа. Гитлер провел серьезные изменения в руководстве вермахта. 24 сентября был смещен начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта Гальдер. Паулюса постоянно критиковали за то, что Сталинград до сих пор не взят. Фюрер утверждал, что советские резервы вот-вот будут исчерпаны и необходим последний бросок к Волге. 6-я армия с приданными ей двумя корпусами 4-й танковой армии имела 19 дивизий и представляла собой самую крупную группировку вермахта численностью более 300 тысяч человек. Из них лишь 8 дивизий атаковали советские войска на улицах города, а остальные 11 были растянуты по всей линии фронта протяженностью 200 км.

Паулюс решил нанести удар в районе северо-западнее Сталинграда. 27 сентября в 6 часов утра наступление немецко-фашистских войск началось массированными бомбардировками советских позиций. К 11 часам австрийская 100-я егерская дивизия перешла в наступление в направлении на Мамаев курган с целью пробиться к Волге. Атака была сорвана частями 62-й армии. 95-я стрелковая дивизия стремительной атакой после короткого, но сильного огневого налета советской артиллерии очистила от противника западные и южные скаты Мамаева кургана. Однако, пополнив силы, гитлеровцы к 14 часам прорвались на западную окраину поселка Красный Октябрь и в юго-западную часть поселка Баррикады. Здесь разгорелись ожесточенные уличные бои. На отдельных участках части вермахта продвинулись на 2–3 км к востоку, а также оттеснили 95-ю стрелковую дивизию 62-й армии с западных и южных склонов Мамаева кургана. Кроме того, части вермахта прорвались к Волге южнее Царицы на участке протяженностью до 10 км. Натиск немецко-фашистских войск был настолько силен, что командование 62-й армии всерьез засомневалось, удастся ли его сдержать. Днем 28 сентября снова разгорелись уличные бои на территории рабочих поселков, причем в поселке Баррикады немецко-фашистским частям удалось продвинуться вперед. Самолеты люфтваффе нанесли несколько массированных ударов по советским позициям и переправам, стремясь оборвать связь 62-й армии с восточным берегом. Однако в целом частям вермахта не удалось добиться решающего результата.

С 27 сентября по 4 октября шли ожесточенные бои на северных окраинах города за рабочие поселки Красный Октябрь и Баррикады. Одновременно враг вел наступление в районе Мамаева кургана (центр города) и на крайний правый фланг 62-й армии в районе Орловки (здесь, стремясь овладеть северной частью города, немцы отчаянно пытались ликвидировать «Орловский выступ»). 2 октября немцы захватили Орловку.

В конце сентября Сталинградский фронт, основные силы которого оказались отрезанными противником от города, был переименован в Донской фронт (63, 21, 24, 66 и 1-я гвардейская армии). Командующим Донским фронтом был назначен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. В то же время Юго-Восточный фронт, войска которого вели бои непосредственно за город, переименовывался в Сталинградский фронт. Командующим Сталинградским фронтом был назначен генерал-полковник А. И. Еременко. В состав Сталинградского фронта вошли 62, 64, 57, 51 и 28-я армии.

Командование Сталинградского фронта (бывшего Юго-Восточного), стремясь ослабить натиск вражеских войск непосредственно на город и облегчить положение 62-й и 64-й армий, организовало ряд частных операций южнее Сталинграда. Контрудары войск 57-й и 51-й армий южнее Сталинграда заставили немецкое командование снять часть сил с главного направления, что временно ослабило давление непосредственно на город.

Гитлеровцы удерживали захваченную ими территорию в городе и любой ценой стремились полностью овладеть Сталинградом. Дни и ночи дивизии 64-й армии пробивались к северу, на соединение с 62-й армией, но расстояние между армиями почти не сокращалось, их разделяла территория нынешнего Советского района и центра города. В первые дни октября 1942 г. 62-я армия оборонялась на фронте протяженностью 25 км и глубиной от 200 м до 2,5 км. На этой узкой прибрежной полосе, целиком простреливаемой противником, передвижения частей и подразделений могли осуществляться лишь ночью. Маневр из глубины практически был невозможен из-за отсутствия постоянных переправ через Волгу. Когда противник занял часть районов города к югу от р. Царицы до Купоросного, а севернее ее вышел на вершину Мамаева кургана, он стал просматривать и простреливать всю территорию, удерживаемую защитниками Сталинграда, а также переправы через Волгу.

В руках немцев оказалась также территория северной и центральной частей города: Ерманского, Дзержинского, Краснооктябрьского, Баррикадного и Тракторозаводского районов. В ходе боев за северную часть Сталинграда немецкие войска подошли к окраинам Рынка и Спартановки, но захватить эти поселки не смогли. С первых чисел октября начались бои за заводы «Красный Октябрь», «Баррикады» и СТЗ, расположенные к северу от Мамаева кургана. Немцы рвались к переправам через Волгу. К ним постоянно прибывали гитлеровские подкрепления.

14 октября немецко-фашистские войска предприняли мощное наступление на Тракторный завод и завод «Баррикады». Этой атаке противостояли 37 гвардейская, 95 и 308-я стрелковые дивизии и 84-я танковая бригада. Между поселками Баррикады и СТЗ отдельные дома и улицы по нескольку раз переходили из рук в руки. К вечеру 14 октября противник ворвался на территорию Тракторного завода, а затем, углубляя прорыв, ударными отрядами вышел к Волге. Положение войск 62-й армии стало еще более трудным. Ее правый фланг был отрезан от основных сил севернее р. Мокрая Мечетка. Отрезанная группа, которую возглавил командир 124-й стрелковой бригады полковник С. Ф. Горохов, охваченная противником с трех сторон и прижатая к Волге, свыше месяца продолжала стойко обороняться.

37-я гвардейская стрелковая дивизия, на которую пала главная тяжесть борьбы в эти дни наиболее мощного наступления захватчиков, продолжала сражаться отдельными подразделениями в поселке СТЗ и частью сил – в районе Минусинской улицы. Дивизия была почти полностью уничтожена. Тяжелые бои вели также 95-я стрелковая дивизия и 84-я танковая бригада. Остальные части армии вели бои с мелкими группами противника. Штурмующие силы были тоже измотаны. То, что удавалось захватить утром, ночью опять переходило в руки советской стороны. После 18 октября наиболее острая борьба велась на территории заводов «Баррикады» и «Красный Октябрь».

11—12 ноября противник предпринял еще одно крупное наступление на 62-ю армию, бросив в него пять пехотных и две танковые дивизии, усиленные отдельными частями, специально для этого переброшенными в Сталинград самолетами. К концу дня 11 ноября гитлеровцам удалось преодолеть оборону 241-го полка 95-й дивизии, захватить южную часть завода «Баррикады» и на участке шириной 500 м прорваться здесь к Волге. Но изменить общую обстановку враг уже не мог. На других участках все его атаки успешно отбивались. Дивизии противника несли такие огромные потери, что от многих из них оставались лишь номера. Обескровлены были и войска 62-й армии.

Оборона 62-й армии была расчленена на три основных очага борьбы: район Рынок; Спартановка, где сражалась изолированная с 14 октября от основных сил армии группа полковника С. Ф. Горохова; восточная часть завода «Баррикады», где на узком плацдарме продолжала упорно обороняться 138-я стрелковая дивизия И. И. Людникова численностью не более 500 человек; затем, после разрыва в 400–600 м, шел основной фронт 62-й армии – от «Красного Октября» до пристани (части 95-й, 45-й стрелковых дивизий, сводный полк 193-й стрелковой дивизии, части 39-й гвардейской и 284-й стрелковых дивизий). Левый фланг на этом участке занимала 13-я гвардейская дивизия, позиции которой проходили вблизи от берега Волги. Территорию Ворошиловского района (от центра города до Купоросной балки) занимали гитлеровцы. Южную часть города от Купоросного до Красноармейского (сельского) района продолжали оборонять части 64-й армии под командованием генерал-майора Шумилова. Оттеснив защитников Сталинграда почти к самому берегу Волги, войска Паулюса были бессильны сбросить в нее советских воинов. Каждый шаг продвижения стоил неприятелю колоссальных потерь.

В боях на территории Сталинграда не было длительных оперативных пауз. Бои шли беспрерывно. Они усиливались и стихали, но не прекращались. Немцы предприняли свыше 700 атак. Советские части и подразделения, обороняясь, в то же время использовали любую возможность для нанесения контрударов. В течение всего периода борьбы с обеих сторон активно действовали артиллерия, авиация и танки. За 68 дней оборонительного сражения в городе германская артиллерия выпустила около 900 тысяч снарядов и мин, не считая снарядов самоходной артиллерии, танков и малокалиберной артиллерии. Господствуя в воздухе, немецко-фашистская авиация бомбила и обстреливала советские войска, совершая каждый день от 1000–1500 до 2500 самолето-атак. На каждый квадратный километр Сталинградского фронта противник израсходовал до 76 тысяч снарядов и бомб. За это же время советская артиллерия и авиация обрушили на противника лишь на главном направлении свыше 100 тысяч снарядов, мин и бомб.

К середине ноября продвижение гитлеровских войск на территории города было остановлено на всем фронте и инициатива их действий парализована. Враг окончательно перешел к обороне. Его главная ударная группировка оказалась обескровленной, тогда как силы защитников Сталинграда возросли и окрепли. Как и под Москвой, сказалось большое преимущество СССР в способности восполнять потери в живой силе и вооружении. Советское командование готовило переход в контрнаступление.

* * *

Утром 19 ноября 1942 г. после мощной артиллерийской подготовки, которая завершилась залпом большого количества гвардейских минометов, началось наступление войск Юго-Западного и Донского фронтов, а на следующие сутки – и Сталинградского фронта. Хотя из-за тумана и низкой облачности авиация не смогла поддержать наступающие войска, огонь артиллерии был настолько эффективным, что стрелковые соединения первых эшелонов армии за 4–5 часов продвинулись на глубину 3–4 км, прорвав таким образом первую позицию обороны противника.

В 12 часов дня в полосе наступления ударной группировки Юго-Западного фронта были введены в бой на участке прорыва дополнительные советские танковые силы. Массированные удары крупных группировок танков ошеломили противника. Почти на всех участках он начал поспешное отступление. За 4–6 часов танковые корпуса совместно со стрелковыми соединениями полностью завершили прорыв тактической зоны обороны противника и вышли на оперативный простор.

В результате маневра были окружены три дивизии румын, которые вскоре капитулировали. В плен было взято 27 тысяч солдат и офицеров. Успешно был осуществлен прорыв обороны противника и ударными группировками Донского и Сталинградского фронтов.

При наступлении основную роль играли танковые и механизированные корпуса, которые в отдельные сутки продвигались вперед до 50–70 км. Особенно успешно действовали соединения 26-го и 4-го танковых корпусов Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта. Они не ввязывались в затяжные бои за населенные пункты, занятые противником, смело маневрируя, наступали не только днем, но и ночью.

Для овладения единственной переправой через Дон в ночь на 22 ноября был сформирован передовой отряд в составе пяти танков Т-34 157-й танковой бригады и двух рот 14-й мотострелковой бригады под командованием командира этой бригады подполковника Филиппова. Отряд к рассвету вышел в район переправы. Командир группы принял решение двигаться на переправу в походной колонне с зажженными фарами. Охрана переправы не ожидала такой дерзости со стороны противника и приняла колонну за свою. После короткого боя к 5 часам утра важная переправа перешла в руки советских войск. Это позволило переправить на левый берег Дона главные силы двух танковых корпусов, что в значительной степени предопределило быстрый захват г. Калач – важнейшего узла вражеской обороны.

В 15 часов 23 ноября в районе Калача и населенного пункта Советский передовые части 26-го и 4-го танковых корпусов Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта соединились. Так было завершено окружение главных сил группы армий «Б». С 23 по 30 ноября советские войска сжимали внутренний фронт окружения. Была ликвидирована задонская группировка войск гитлеровцев. Территория, занимаемая окруженной группировкой, уменьшилась вдвое и достигла в поперечнике 40 км. Таким образом, к 30 ноября закончился первый этап контрнаступления. В окружение попали 22 дивизии противника, насчитывавшие 330 тыс. человек.

Для освобождения из окружения 6-й полевой и 4-й танковой армий немецкое командование спешно создало две группировки: одну в районе Тормосина (около 17 дивизий) и другую – в районе Котельниково (13 дивизий), которые вошли в подчинение вновь образованной группы армий «Дон» под командованием фельдмаршала Манштейна. Эти группировки и должны были ударом с юго-запада освободить окруженные войска противника.

Советское Верховное главнокомандование в целях развития контрнаступления и срыва планов противника в начале декабря приняло решение силами 1 и 3 гвардейских и 5-й танковой армий Юго-Западного фронта и 6-й армии Воронежского фронта разгромить 8-ю итальянскую и остатки 3-й румынской армий. Эта операция была проведена с 16 по 30 декабря. Намеченные задачи были выполнены полностью. Советские войска продвинулись вперед до 150–200 км, выйдя на линию Кантемировка – Миллерово – Тацинская– Морозовский. 8-я армия была полностью разгромлена. В плен было взято около 60 тысяч солдат и офицеров, захвачено 2 тысячи орудий, 178 танков, 368 самолетов и много другой военной техники.

Успешные действия Юго-Западного фронта облегчили Сталинградскому фронту борьбу с котельниковской группировкой противника. Основу группы составляли три танковые немецкие дивизии (около 350 танков), успевшие сосредоточиться раньше тормосинской группировки. 12 декабря они перешли в наступление против 51-й армии, оборонявшейся на внешнем фронте окружения в полосе 140 км. Противник, используя подавляющее превосходство в силах, к 19 декабря продвинулся вперед до 50 км и вышел на рубеж р. Мышкова, пройдя примерно половину расстояния, отделявшего его от окруженной группировки.

В состав Сталинградского фронта из резерва Ставки была передана 2-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, которая раньше предназначалась для ликвидация окруженной группировки. Теперь эта армия была выдвинута на рубеж р. Мышкова правее 51-й армии. Попытки противника прорвать оборону этого рубежа успеха не имели. 24 декабря войска левого крыла фронта перешли в решительное наступление. Котельниковская группировка к 30 декабря была полностью разгромлена и отброшена на 100–150 км.

На втором этапе контрнаступления большую помощь советским сухопутным войскам оказала авиация. Ее действия значительно активизировались еще в конце первого этапа в связи с улучшением погоды. Авиация создала также надежную блокаду с воздуха окруженной вражеской группировки.

Немецкое командование продолжало кормить свое население и солдат победными лозунгами. Был одобрен план Геринга по организации воздушного моста, по которому немецкая армия должна была получать оружие и снабжение. Паулюс получил чин генерал-фельдмаршала с намеком на то, что ни один германский фельдмаршал не сдавался в плен. Впрочем, действия командования только разозлили измученных, замерзших солдат. Вместо одежды и нормальной еды им сбрасывали конфеты и ордена. Паулюс не считал необходимым покончить с собой ради бесноватого фюрера.

1 января 1943 г. Сталинградский фронт был переименован в Южный. В командование фронтом вместо убывшего на лечение из-за ранения генерал-полковника А. И. Еременко вступил генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский. В конце января 1943 г. Р. Я. Малиновский вступил и командование Юго-Западным фронтом, передав командование Южным фронтом генерал-лейтенанту Ф. И. Толбухину. Войска фронта продолжали стремительное наступление на ростовском направлении.

Таким образом, с 1 декабря 1942 г. по 9 января 1943 г. были отражены попытки противника деблокировать окруженную группировку. Проходившая с 10 января по 2 февраля 1943 г. ликвидация окруженной группировки врага составляла третий этап контрнаступления.

Этот этап проходил в условиях начавшегося в начале января общего зимнего наступления советских Вооруженных сил, развернувшегося на фронте свыше 1200 км. Ликвидация окруженной группировки, отклонившей ультиматум о капитуляции, потребовала проведения специальной фронтовой операции, получившей условное наименование «Кольцо». Главный удар наносился с запада на восток двумя армиями, что позволяло наступать вдоль оврагов, идущих к Волге, на тех направлениях, где оборона противника была значительно слабее. При прорыве обороны противника 10 января 1943 г. впервые в Великой Отечественной воине поддержка атаки осуществлялась огневым валом.

Операция продолжалась в течение 24 суток. 26 января в результате соединения наступавшей ударной группировки фронта в районе Мамаева кургана с 62-й армией войска гитлеровцев были рассечены на две части. 31 января капитулировала южная группировка во главе с фельдмаршалом Паулюсом, а 2 февраля была ликвидирована северная группировка противника. Только пленными советские войска захватили 91 тысячу человек, в том числе 2500 офицеров и 24 генерала.

Военно-политические итоги битвы на Волге были очень велики. В ходе контрнаступления, продолжавшегося 2,5 месяца, было разгромлено пять армий противника, в том числе попали в окружение и были полностью уничтожены 6-я полевая и 4-я танковая немецкие армии – лучшие гитлеровские силы. Общие потери противника составили 800 тысяч человек (в том числе около 180 тысяч пленными), свыше 10 тысяч орудий и минометов, до 2 тысяч танков и самоходных орудий, более 70 тысяч автомашин и около 2 тысяч боевых и транспортных самолетов. Германия вынуждена была прибегнуть к тотальной мобилизации.

Контрнаступление в битве на Волге еще до его завершения в начале января 1943 г. переросло в общее наступление Красной Армии на центральном и южном участках советско-германского фронта. Разгром немецко-фашистских войск на Волге положил начало коренному перелому в ходе всей Второй мировой войны.

ЭЛЬ-АЛАМЕЙН 1942 г.

Британские войска нанесли поражение немецко-итальянской армии в северном Египте, чем внесли перелом в ход войны в Северной Африке. Инициатива перешла в руки союзников. На Западе сражение при Эль-Аламейне считается переломным моментом во всей Второй мировой войне.

Американский или английский школьник может не знать, что такое Сталинград и Курск, но Эль-Аламейн он знает обязательно. В Англии свято уверены, что именно здесь произошла битва, которая ознаменовала собой перелом во Второй мировой войне. Нам трудно с этим согласиться (хотя бы сравнивая численность армий на Волге и в Северной Африке). Впрочем, для западных союзников Советского Союза первая крупная победа над Германией за три года мировой войны была, действительно, очень важна.

* * *

Добившись успехов в Северной Африке в 1941 г., германо-итальянское командование стремилось осуществить свои стратегические планы: разгромить британские войска, войти в Египет, захватить Александрию, Каир и Суэцкий канал и тем самым овладеть всей Северной Африкой.

Английское руководство перебрасывало в Африку значительные силы: только британская 8-я армия генерала Ритчи насчитывала до 130 тысяч человек. Группировка же генерал-фельдмаршала Э. Роммеля, хотя по численному составу и не уступала противнику, отставала в техническом обеспечении. Главные немецкие силы были прикованы к Восточному фронту. Однако Роммель стал просто легендарной фигурой, сумев и с такими силами более чем успешно действовать против британцев. За это генерал-фельдмаршал получил прозвище «Лис пустыни». До сих пор Роммеля приводят в пример как самого талантливого полководца Третьего рейха.

Германо-итальянское командование предприняло наступательную операцию «Тезей», конечной целью которой было овладение Тобруком и выход на египетскую границу. После кровопролитных боев 21 июня 1942 г. Тобрук был взят. Пройдя за время наступления около 600 км, немецко-итальянские войска захватили большие трофеи и нанесли значительный урон британской армии.

Англичане закрепились на заранее подготовленных рубежах у Эль-Аламейна – населенного пункта на севере Египта, в 104 км западнее Александрии. Роммель же готовился к проведению операции «Аида». Положение 8-й армии у Эль-Аламейна было настолько тяжелым, что командование готовило пути дальнейшего отступления – спешно наводились мосты через Нил, эвакуировались государственные учреждения и склады. В течение июля-августа на фронте шли бои местного значения. В то же время авиация вела борьбу за господство в воздухе, обеспечивала сухопутные и морские коммуникации. Союзники быстрее наращивали силы, и обстановка в воздухе начинала меняться в их пользу. К августу английские войска усилились. В их распоряжении уже имелось 935 танков. Сменилось командование 8-й армией. Командующим стал генерал Монтгомери.

В начале сентября Роммель предпринял последнюю попытку прорвать оборону британцев у гряды Алам Халфа, но был отброшен и вынужден перейти к обороне.

8-й армии удалось обескровить и сдержать противника. Англоамериканское руководство стремилось укрепить свои позиции в Северной Африке, накопить силы и подготовиться к решающему наступлению осенью 1942 г.

* * *

Итало-немецкая танковая армия Эрвина Роммеля «Африка» не могла продолжать наступление, так как нуждалась в пополнении личным составом, боевой техникой, вооружением, боеприпасами, горючим. Однако поставки шли с перебоями. Значительная часть всех материалов и оружия направлялась в Сталинград. Транспорты же, которые везли в Африку свой бесценный груз, подвергались постоянным налетам англо-американской авиации. Так, в сентябре союзнические самолеты и подводные лодки потопили около трети всех грузов, направлявшихся в Африку, а большое количество транспортов противника вынудили повернуть обратно, так и не выполнив своей задачи.

В октябре, когда 8-я армия готовилась нанести удар по противнику, армия Роммеля состояла из 8 итальянских и 4 немецких дивизий (в том числе 4 танковых и 2 моторизованных) и парашютной бригады. Всего в ней насчитывалось около 80 тысяч человек, 540 танков (в том числе 280 устаревших итальянских), 1219 орудий и 350 самолетов. Армия удерживала 60-километровый рубеж к юго-западу от Эль-Аламейна.

С этими силами Роммель противостоял 10-му (командир генерал-лейтенант Ламсден), 13-му (командир генерал-лейтенант Хоррокс), 30-му (командир генерал-лейтенант Лиз) корпусам 8-й британской армии – 10 дивизиям и 4 отдельным бригадам (в том числе 3 бронетанковые дивизии и 2 бронетанковые бригады). Всего в армии было 230 тысяч человек, 2311 орудий, 1500 самолетов и 1440 танков. Среди них новые танки американского производства, приспособленные для действия в пустыне, – 128 танков «Грант» («последняя египетская надежда») и 267 – «Шерман».

Немцы и итальянцы рыли траншеи, укладывали минные поля. Им противостоял противник, почти в два раза превосходящий их в людской силе и технике. Тем не менее наступление не обещало быть легким для британцев. Им предстояла или фронтальная атака сильно укрепленных позиций, или крайне тяжелый обходный маневр – на севере позиции немецко-итальянских войск упирались в море, на юге – в непроходимые пустынные пески.

Замысел наступательной операции, разработанной Монтгомери, сводился к следующему: силами 8-й армии нанести главный удар на севере; в то же время создать у противника впечатление, будто основной удар наносится на юге. С этой целью на позициях 13-го армейского корпуса, находившегося на южном участке фронта, расставлялись макеты танков, сооружались ложные склады и т. д. Передовые пехотные части 30-го армейского корпуса, расположенного на северном участке фронта, должны были незаметно для противника окопаться на исходных позициях. После артиллерийской подготовки оба корпуса должны были перейти в наступление, причем главный удар наносился на севере, на фронте 30-го корпуса, который должен был прорвать оборону противника на 9-километровом участке и проделать два прохода в минных полях. После этого в прорыв вводился 10-й армейский корпус в составе 1-й и 10-й бронетанковых дивизий, находившихся в тылу 30-го корпуса. Танковые дивизии пройдя через проходы в минных полях и, выйдя в тыл противнику, вступали в бой. После этого 8-я армия должна была окружить и разгромить остатки вражеских войск.

Степень воздушного превосходства, достигнутого английской авиацией к тому времени, была настолько велика, что все предварительные перегруппировки и переброски войск были проведены почти без противодействия как со стороны пехоты, так и самолетов противника.

Еще до начала английского наступления Роммель, вызванный в Берлин, передал командование армией «Африка» генералу фон Штумме.

В 21.40 23 октября 1942 года более 1000 английских орудий начали артиллерийскую подготовку, длившуюся 20 минут, после чего пехота перешла в наступление по всему фронту. К 05.30 24 октября британская пехота прорвала оборону противника. Вскоре был занят первый рубеж – гряда Митейрия. Атакующие проделали два прохода в минных полях на северном участке фронта, в которые вошли 1-я и 10-я бронетанковые дивизии. Танковые части получали хорошую поддержку авиации, которая не только полностью прикрыла их от атак немецких самолетов, но и сама наносила непрерывные удары по войскам противника. Однако вследствие невысокой плотности артиллерии (50 орудий на 1 км фронта) система огня противника не была подавлена, и британским войскам за ночь удалось лишь незначительно вклиниться во вражескую оборону. На юге наступление потерпело неудачу. Прорыв вылился в медленное «прогрызание» оборонительных позиций противника. 25 октября был убит генерал фон Штумме, а 26 октября возвратился Роммель. Он сразу же собрал в кулак свои танковые части и на другой день предпринял ряд яростных контратак против 30-го и 10-го корпусов. 27 октября 21-я немецкая танковая дивизия подошла к северному участку фронта и совместно с 15-й танковой дивизией атаковала 1-ю бронетанковую дивизию англичан на ее передовых позициях у хребта Кидни. К этому времени английские части смогли продвинуться лишь на 7 км.

Монтгомери произвел решающую перегруппировку сил. Чтобы остановить продвижение 21-й танковой дивизии, он перебросил 7-ю бронетанковую дивизию с южного участка фронта на северный. 13-му корпусу было приказано перейти к обороне. 10-й корпус, а также новозеландская дивизия 30-го корпуса были выведены из сражения для дополнения людьми и боевой техникой.

Австралийская пехота начала продвигаться по побережью. На этот раз Монтгомери решил наступать не через ранее проделанные и теперь значительно расширенные проходы в минных полях, а значительно севернее – вдоль шоссе и железной дороги.

28 октября Роммель вновь нанес контрудар, а затем бросил половину своих танков на север, чтобы помочь 90-й легкой бригаде, окруженной частями 9-й австралийской дивизии. Здесь ожесточенные бои продолжались до 1 ноября. В этот же день 30-й корпус закончил подготовку к наступлению.

Три немецкие дивизии сосредоточились на северном участке фронта. Немцам стал известен первоначальный замысел Монтгомери. В связи с этим британское командование приняло решение проделать новую брешь в минных полях, южнее сосредоточения немецких танковых войск, на позициях, занимаемых итальянскими войсками. 9-й австралийской пехотной дивизии было приказано продолжать двигаться по побережью с целью введения противника в заблуждение, а 2-я новозеландская пехотная дивизия должна была осуществить новый прорыв, в который бы вошли три бронетанковые дивизии (1, 7 и 10-я).

В ночь на 2 ноября начался второй этап наступления английских войск, проходивший под условным наименованием операция «Суперчардж» («Суператака»). Главный удар наносился на 4-километровом участке фронта. Днем 2 ноября 2-я новозеландская дивизия, прорвав оборону противника, успешно справилась со своей задачей. Большое количество танков, брошенных вперед, ценой больших потерь преодолело последние минные поля противника. Во второй половине дня Роммель нанес контрудар силами 15-й и 21-й танковых дивизий. Контратакующих встретил сильный огонь артиллерии и мощные удары авиации. В районе Тель-Эль-Аккакира произошел ожесточенный танковый бой с выдвинутыми 1-й и 10-й бронетанковыми дивизиями англичан. Роммель начал выводить свои дивизии из боя, решил отступить. На следующий день категорический приказ Гитлера заставил его повернуть назад и попытаться любой ценой удержать позиции под Эль-Аламейном.

Утром 3 ноября легкие бомбардировщики произвели семь налетов на огневые позиции противотанковой артиллерии, мешавшей продвижению 1-й бронетанковой дивизии. На следующий день 51-я пехотная дивизия и 4-я индийская дивизия подавили заслоны противотанковой артиллерии противника, обеспечив дальнейшее продвижение 1-й бронетанковой дивизии (при этом индийцы проявили беспримерную храбрость). В прорыв устремились главные силы, обходя правый фланг приморской группировки противника. Появилась реальная возможность охвата и уничтожения приморской группировки итало-немецких войск, и Роммель все же отдал приказ об отходе из Египта.

13-й армейский корпус, наступавший на южном участке фронта, замыкал кольцо окружения четырех итальянских дивизий, оставшихся без транспорта, с незначительным количеством продовольствия и воды[125]. 4 итальянские пехотные дивизии (30 тысяч солдат и офицеров), брошенные своим союзником, капитулировали. Британский 10-й корпус стремительно преследовал отступавшие немецкие войска, но Роммелю удалось уйти в Ливию.

За время сражения под Эль-Аламейном итало-немецкие войска потеряли 55 тысяч убитыми, ранеными и пленными, 320 танков и около 1 тысячи орудий. Английские потери составили 13,5 тысячи человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести (причем каждый пятый из них был австралийцем). Из строя вышло 432 танка.

Победа англичан под Эль-Аламейном была первым значительным успехом английских войск в Северо-Африканской кампании 1940–1943 годов. 8-я британская армия в ходе двухнедельных наступательных действий сломила сопротивление итало-немецких войск, нанесла им большой урон и изгнала из Египта. Это изменило обстановку в Северной Африке и на Средиземном море в пользу западных союзников. Сражение стало одним из поворотных пунктов во Второй мировой войне.

КУРСК 1943 г.

В ходе упорных боев на Курской дуге советские войска перешли от обороны к широкому контрнаступлению, освободив Орел, Белгород, Харьков. В рамках Курской битвы состоялось крупное танковое сражение под Прохоровкой. Курская битва ознаменовала перелом в ходе Второй мировой войны.

«Это был настоящий ад» – так вспоминают участники сражения под Прохоровкой самую большую танковую битву в истории. Танки стреляли друг в друга буквально в упор, их схватка напоминала рукопашную – только механизированную. Машины ехали с включенными фарами, а танкисты отличали своих от чужих только по силуэтам. Над полем в это же время происходила ожесточенная воздушная битва. Сражение под Курском продолжалось, можно сказать, недолго – не сравнить с Москвой и Сталинградом, – но упорство, напряжение битвы и количество техники сделали именно Курск кульминацией Великой Отечественной войны.

* * *

Соотношение сил по всем показателям к лету 1943 г. изменилось в пользу Красной Армии. Коренной перелом произошел не только в положении на фронте, но и в работе советского тыла, непрерывно наращивающего выпуск военной продукции. Так, успехи советского тыла позволили к лету 1943 г. значительно увеличить количество танковых и механизированных корпусов, отдельных танковых бригад и полков. Было сформировано пять танковых армий. Гордостью советских вооруженных сил был танк Т-34.

В Германии также выросло производство военной техники. Гитлер очень рассчитывал на новые тяжелые танки «тигр» и «пантера», а также на новую самоходную артиллерийскую установку «Фердинанд». В результате проведенной тотальной мобилизации количество гитлеровских дивизий на советско-германском фронте возросло до 230.

На лето 1943 г. немецкое командование разработало наступательный план. Оно рассчитывало укрепить пошатнувшийся военный престиж и вернуть в свои руки стратегическую инициативу. Для наступления был выбран центральный участок, на котором орловский и белгородско-харьковский плацдармы, находившиеся в руках немцев, охватили Курский выступ, обороняемый советскими войсками. План гитлеровского командования предусматривал нанесение двух ударов в общем направлении на Курск – из района южнее Орла силами группы армий «Центр» и из района севернее Харькова силами группы армий «Юг» – с целью окружения советских войск, обороняющих Курский выступ. Этот план получил название «Цитадель». Общее руководство операцией осуществлял прославленный немецкий полководец Манштейн.

Сосредоточив для этой цели 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных (свыше 900 тысяч человек), до 10 тысяч орудий и минометов, около 277 танков и штурмовых орудий (самоходных артиллерийских установок – САУ), свыше 2 тысяч самолетов, немцы 5 июля перешли в наступление.

Этому наступлению предшествовала долгая борьба разведок, в которой победу одержала в целом советская сторона. Место, способ и приблизительная дата наступления, силы нападающих были давно известны советскому командованию. Противник же был введен в заблуждение относительно сил, которые будут противостоять ему в июле. Сосредоточение сил проходило в обстановке строжайшей секретности, продовольствие выдавалось без накладных «под честное слово», были самым решительным образом ограничены все радиопереговоры, даже между небольшими резервными частями. Немецкие офицеры свидетельствовали, что появление в глубине советских войск такой крупной группировки, как Степной фронт, они полностью проморгали.

Долгое время в Ставке велись споры насчет того, как нужно вести себя советским войскам – самим перейти в наступление, упредив удар врага, или обороняться. В конечном счете с подачи Г. Жукова и А. Василевского решено было перейти на начальном этапе боя к преднамеренной обороне, измотать противника и затем перейти в контрнаступление силами пяти фронтов – Центрального, Воронежского, Брянского, Юго-Западного и Степного.

Непосредственно Курский выступ обороняли части двух фронтов. В составе Центрального фронта под командованием К. Рокоссовского и Воронежского под командованием Н. Ватутина к началу июля было 10 общевойсковых, две танковых армии, четыре отдельных танковых и два отдельных стрелковых корпуса, один кавалерийский корпус, две воздушные армии. Количество сил и средств было примерно равно противостоявшим силам противника. В непосредственной близости от выступа были расположены крупные стратегические резервы: четыре общевойсковых и одна танковая армия и шесть отдельных корпусов (танковые, механизированные и кавалерийские), объединенные командованием Степного фронта (командующий – И. Конев).

Советские войска готовились к обороне исключительно тщательно. Было создано несколько оборонительных полос на общую глубину 250–300 км – траншеи, мины (плотность минирования значительно превышала ту, что имела место под Москвой и Сталинградом), подвижные заградительные отряды, противотанковые опорные пункты и т. д. Понимая, что немцы будут стремиться атаковать у основания выступа, именно здесь командование сосредоточило основные силы – 13-ю армию Центрального фронта, 6-ю и 7-ю гвардейские армии Воронежского фронта. Полоса каждой из этих армий имела ширину от 32 до 60 км и глубину до 35–40 км. Во втором эшелоне Воронежского фронта за 6-й и 7-й армиями обронялась 69-я армия. У основания Курского выступа в ближайшей оперативной глубине находились 1-я и 2-я танковые армии, предназначенные для нанесения контрударов.

В ночь на 5 июля советские разведчики поймали «языка», который показал, что наступление немцев начнется утром. Информация была доведена до командующего Центральным фронтом Рокоссовского, и он на свой страх и риск решил упредить противника, устроив с утра артподготовку. Мощнейший артобстрел застал готовящегося к атаке противника врасплох. Очевидцы вспоминают, что офицеры и солдаты пребывали в совершенном недоумении. «Кто же наступает, мы или русские?» – спрашивали они друг у друга. Обстрел нанес немецким войскам ощутимые потери, им пришлось отложить начало наступления на два часа.

Атака немцев началась в 5.30 утра. В семь часов Рокоссовский позвонил Верховному главнокомандующему и кратко доложил: «Немцы наконец перешли в наступление». Сталин холодно спросил генерала: «Чему вы, собственно, радуетесь?» – и получил ответ: «Тому, что наши расчеты полностью подтвердились, а значит, исход сражения предрешен».

На Центральном фронте главный удар немцев пришелся в основном по 32-километровой оборонительной полосе 13-й армии. Фашисты предприняли наступление на деревню Ольховатку. В атаку ринулись 500 фашистских танков и штурмовых орудий при поддержке 300 бомбардировщиков. Немцы сумели прорвать лишь главную полосу обороны армии и продвинуться на глубину от 8 до 12 км. На второй оборонительной полосе они были остановлены, чему способствовал контрудар, нанесенный оперативными резервами фронта 6 июля. Особенно ожесточенные бои происходили за деревню Поныри – она несколько раз переходила из рук в руки. Большую поддержку обороняющимся частям советских войск оказывали «катюши». С 9 июля войска гитлеровцев не имели продвижения, а 14 июля были вынуждены прекратить наступление.

На Воронежском фронте немцы основные удары нанесли по 6-й и 7-й гвардейским армиям. Здесь действовали отборные танковые войска, в том числе 2-й танковый корпус СС, входивший в состав 4-й танковой армии. Одна ударная группировка наступала на Курск через Обоянь, другая стремилась обойти Курск с юго-востока через Корочу. Более широкий, чем на севере выступа, фронт наступления немцев (до 140 км) и полуторное превосходство в танках позволили им прорвать оборону советских войск на полосе до 100 км и на обоянском направлении продвинуться до 35 км. Однако 9 июля на третьей полосе обороны наступление это было приостановлено во многом благодаря действиям 1-й танковой армии.

Немало советских воинов стали героями Курской битвы уже на этом этапе. Старшина А. Власов подбил 6 июля в одном бою 9 танков. Знаменитый летчик А. Маресьев, переживший ампутацию обеих ног, в первых же боях над Курским выступом сбил три самолета противника. Летчик-истребитель Горовец в одном воздушном бою сбил девять немецких самолетов – единственный случай в истории боевых действий в мире.

Немцы отчаянно пытались сломать наметившуюся тенденцию к затуханию своего наступления. 11 июля сильная немецкая группировка прорвалась в район железнодорожной станции Прохоровка.

* * *

12 июля в 8.30 силы 2-го танкового корпуса немецких войск в составе дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мертвая голова», насчитывавших до 500 танков и САУ, включая 42 «тигра», перешли в наступление в направлении Прохоровки. В то же самое время после 15-минутной артподготовки немецкая группировка была атакована основными силами 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова. В первые же минуты сражения, поднимая черные тучи пыли и дыма, навстречу друг другу ринулись две могучие лавины танков. На небольшом пространстве в районе Прохоровки с обеих сторон в бою одновременно участвовало 1200 танков. Так разгорелось крупнейшее в истории войн, невиданное по размаху и ожесточению встречное танковое сражение. Широкое поле под Прохоровкой оказалось тесным для огромной массы сражающихся. Сражение длилось до позднего вечера. На поле боя горели сотни танков и самоходных орудий, стоял страшный шум от скрежета гусениц, грохота снарядов, многие из которых, ударяясь о броню, с визгом летели в сторону.

Советские танкисты, используя высокую маневренность отечественных танков, находили уязвимые места и умело расстреливали бронированных монстров. Снаряды, посылаемые с коротких расстояний, рвали броню «тигров». Внутри танков взрывались боеприпасы, многотонные башни отлетали на десятки метров. Тяжелый черный дым поднимался над землей.

Генерал Ротмистров рассказывал о мужестве советских солдат. Так, танковому взводу под командованием лейтенанта Бондаренко был отдан приказ выйти на помощь второй роте, оказавшейся в трудном положении. Развернув взвод, он ринулся вперед. Наперерез танку Бондаренко двигались два «тигра», ведущие огонь. Умело маневрируя, Бондаренко поставил свой танк за один из горящих немецких танков. Фашисты были уверены, что советский танк горит. Тем временем командир взвода незаметно навел орудие и метким выстрелом поджег один из «тигров».

Бой шел не только на земле, но и в воздухе. Над танками сражались советские и немецкие самолеты. Вой объятых пламенем машин, несущихся в последнее пике, гром взрывов на земле – все слилось в этот день в один сплошной несмолкающий грохот.

За один день сражения под Прохоровкой 5 гвардейская танковая армия уничтожила около четырехсот танков противника (из них 70 «тигров»), 158 орудий и минометов, более трехсот автомашин, более трех тысяч пятисот солдат и офицеров. Главная вражеская группировка, наступавшая на Прохоровку, была разгромлена. Враг понес невосполнимые потери. В ходе сражения с обеих сторон вышло из строя свыше 700 танков. Всюду на поле боя виднелись тела убитых, искореженные танки, раздавленные орудия, бесчисленные воронки.

Это распространенная версия событий. Однако по подсчетам некоторых специалистов, 12 июля 1943 г. против армии Ротмистрова непосредственно на подступах к Прохоровке действовал лишь 2-й танковый корпус СС. 11 июля в составе этого корпуса СС было 211 боеспособных танков. Среди них 15 исправных «тигров» и ни одной «пантеры». Спорной остается и роль «Фердинандов» в каких бы то ни было частях Манштейна. Не все ясно и с потерями сторон. Сами немцы не признавали сражение под Прохоровкой переломным, вероятно, потому, что танковые силы, привлеченные двумя сторонами, были значительны и до 12 июля.

В направлении самой Прохоровки действовала только одна немецкая дивизия 2-го танкового корпуса СС – «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» в составе 56 танков (из них 4 «тигра»). Утром 12 июля она, стоя на позициях, встретила наступавшие на нее советские 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й гв. танковой армии и 9-ю гв. воздушно-десантную дивизию 5-й гв. армии. Всего в двух корпусах было 336 танков, из них 190 Т-34. Советское наступление началось в 8.30 утра. К полудню 18-й танковый корпус приблизился к позициям немцев и, встретив сильное сопротивление, перешел к обороне. 29-й танковый корпус к 10.30 также подошел к немецким позициям (совхоз «Октябрьский»), где был остановлен немецкой авиацией. В 11.00 «Октябрьский» был взят мотострелковой бригадой 29-го корпуса, но после контратаки немцев бригада отступила. В 16.00 была предпринята последняя атака 29-го танкового корпуса (силами остававшихся 15 танков) на позиции «Лейбштандарта» в «Октябрьском», но безуспешно.

Другая дивизия 2-го танкового корпуса СС, «Рейх», сражалась 61 танком (в том числе 1 «тигр») южнее Прохоровки – против 2-го танкового корпуса, 2-го гв. танкового корпуса и 183-й стрелковой дивизии 69-й армии. Дивизии «Рейх» противостояло 180 танков, из них 93 Т-34.

Советский 2-й гв. танковый корпус начал наступление в 10.00, 2-й танковый корпус оставался на занимаемых позициях. К полудню наступление было остановлено немецкой реактивной артиллерией и авиацией, в 15.00 дивизия «Рейх» перешла в наступление, оттеснив советские части. В результате «Рейх» продвинулась на 2 км на восток (на участке шириной 5 км), понеся сравнительно небольшие потери.

Дивизия СС «Мертвая голова» (94 танка, из них 10 «тигров») на плацдарме за Пслом сражалась против 97, 95, 52, 42-й гв. стрелковых дивизий 5-й гв. армии. «Мертвая голова» начала наступать в 5.25 утра, переправившись через Псел. По донесению «Мертвой головы» от 20.00 12 июля, советских танков она не встречала. 12 июля «Мертвая голова» продвинулась на северо-восток на 5 км.

Итак, 12 июля на центральном участке (18-й и 29-й танковые корпуса и 9-я гв. воздушно-десантная дивизия против дивизии СС «Лейбштандарт») советское наступление было остановлено, после упорных боев в районе совхоза «Октябрьский» немцы остались на прежних позициях, однако 18-й танковый корпус вклинился на узком участке (2 км по фронту) на глубину 5 км между дивизиями «Мертвая голова» и «Лейбштандарт», а 29-й танковый корпус занял ничейную полосу перед «Октябрьским». На северном участке (97, 95, 52, 42-я гв. стрелковые дивизии и 24-я гв. танковая бригада против дивизии СС «Мертвая голова») немцы продвинулись на 5 км, на участке 6 км по фронту. На южном участке (2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса, 183-я стрелковая дивизия против дивизии СС «Рейх») немцы продвинулись на 2 км, на участке 8 км по фронту.

Авторы альтернативного взгляда на историю Прохоровского сражения подсчитали, что 12 июля непосредственно под Прохоровкой 2-й танковый корпус СС потерял поврежденными и уничтоженными около 70 танков, а 5-я гв. танковая армия потеряла на подступах к Прохоровке в этот день 343 танка.

Зато в тот же день 12 июля удар 1-й танковой армии (генерал-лейтенант Катуков) и 6-й гв. армии (генерал-лейтенант Чистяков) дал прекрасные результаты. Немецкие 3-я танковая дивизия и механизированная дивизия «Гросс Дойчланд» были отброшены примерно на 4 км на участке 12 км по фронту. Также была потеснена (на 2 км на участке 10 км по фронту) 11-я танковая дивизия немцев и частично 332-я пехотная дивизия. Наверное, недаром Жуков вспоминал: «В своих мемуарах бывший командующий 5-й танковой армией П. А. Ротмистров пишет, будто бы решающую роль в разгроме бронетанковых войск армий «Юг» сыграла 5-я танковая армия. Это нескромно и не совсем так. Обескровили и измотали врага войска 6 и 7 гвардейских и 1-й танковой армий, поддержанные артиллерией резерва Главного командования и воздушной армией в период ожесточенных сражений 4—12 июля. 5-я танковая армия имела дело уже с крайне ослабленной группировкой немецких войск, потерявшей веру в возможность успешной борьбы с советскими войскам».

Создается впечатление, что немецкие войска не были потеснены в результате Прохоровского сражения. Более того, советские танковые войска (а именно армия Ротмистрова) понесли гораздо большие, чем противник, потери. По решению И. В. Сталина была создана комиссия под председательством Георгия Маленкова для расследования причин больших потерь, понесенных 5-й гв. танковой армией под Прохоровкой. В отчете комиссии, представленном Сталину в августе 1943 г., боевые действия советских войск 12 июля под Прохоровкой названы образцом неудачно проведенной операции.

Объяснение того, что после войны в СССР итоги этого сражения были поставлены с ног на голову, возможно, таково: Никита Хрущев, давший указание в конце 1950-х писать многотомную историю войны, сам пребывал на южном фасе Курской дуги в качестве члена Военного совета Воронежского фронта.

В день сражения под Прохоровкой 12 июля 1943 г. севернее города Орла началась операция «Кутузов». В ней участвовали войска Западного и Брянского фронтов. Операция проходила исключительно успешно, и, вероятно, именно поэтому день 12 июля по праву может считаться переломным в ходе Курской битвы (тем более, что с этого дня прекратилось продвижение немецкой 9-й армии против Центрального фронта Рокоссовского).

Но действиями здесь, на северном фасе Курской дуги до 13 июля руководил Жуков, которого в октябре 1957 г. Хрущев снял с государственных и партийных постов – министра обороны и члена Президиума ЦК КПСС.

Для наступательных действий Красной Армии в ходе операции «Кутузов» была создана огромная плотность огня: до 150–200 орудий и 15–20 танков на одном километре фронта. Утром 12 июля после мощной авиационной и артиллерийской подготовки, продолжавшейся около трех часов, войска Западного и Брянского фронтов перешли в наступление. Наибольший успех был достигнут на направлении главного удара Западного фронта. К середине дня советские ударные части прорвали главную полосу обороны противника.

К концу июля войска трех фронтов охватили орловскую группировку противника с севера, востока и юга. Немецко-фашистское командование, стремясь предотвратить окружение, 30 июля начало отвод всех своих войск с орловского плацдарма. Советские войска перешли к преследованию. Утром 4 августа войска Брянского фронта ворвались в Орел и к утру 5 августа освободили его. В этот же день был освобожден войсками Степного фронта Белгород. Впервые в Москве состоялся салют по поводу победы советских войск. 23 августа был освобожден Харьков.

События 12 июля 1943 г. на Курской дуге стали переломом в ходе Второй мировой войны. Престижу немецкого оружия был нанесен непоправимый урон. Разгрому подверглись 30 немецких дивизий, в том числе 7 танковых. Общие потери вермахта составили более 500 тысяч солдат и офицеров, до 1,5 тысяч танков, 3 тысячи орудий и более 3,5 тысяч самолетов. Советские войска потеряли свыше 860 тысяч человек, более 6 тысяч танков, самоходок, свыше 1,6 тысячи самолетов. 132 соединения и части получили гвардейское звание, 26 были удостоены почетных наименований «Орловские», «Белгородские», «Харьковские».

КИЕВ 1943 г.

После успешного форсирования Днепра войска 1-го Украинского фронта освободили столицу Украины, совершив блестящую операцию по переброске войск с одного плацдарма на другой. До этого из-за неправильно выбранного направления удара в боях за Киев было потеряно множество солдат и офицеров.

Юго-Западный и Южный фронты еще в середине августа в ходе контрнаступления от Курска начали операцию по освобождению Донбасса. Что же касается Центрального фронта, то он должен был наступать в юго-западном направлении на Шостку, Бахмач, Нежин, Киев, форсировать реки Десну и Днепр и во взаимодействии с Воронежским фронтом овладеть Киевом. Разграничительная линия с войсками Ватутина (командующего Воронежским фронтом) проходила по станции Ленинская, Тернам, Красному Колядину, Ичне, Киеву. На подготовку Ставка отводила всего 10 дней. 26 августа началось общее наступление. Центральный фронт наносил главный удар на Севском – Новгород-Северском направлении войсками 65-й и 2-й танковой армий. Слева наступал Воронежский фронт. Его задачей было разгромить противника в районе Харькова, а затем продвигаться на Полтаву, Кременчуг и захватить переправы на Днепре.

Каждый шаг вперед дорого стоил советским войскам. Гитлеровцы стянули на это направление все возможные резервы, оголив другие участки фронта. Этим немедленно воспользовался командующий 60-й армией генерал Черняховский, который наносил удар несколько южнее Севска на второстепенном Конотопском направлении. Ему удалось развить успех. Если на главном направлении наши части в результате тяжелых боев за четыре дня наступления продвинулись всего на 20–25 километров, то умело организованный Черняховским удар сразу принес более ощутимые результаты. Не встречая сильного противодействия противника, его войска продвинулись далеко вперед. 29 августа 60-я армия освободила Глухов. Черняховский, преследуя разбитого противника, 6 сентября занял Конотоп, а еще через З дня – Бахмач. Южнее этого города были окружены и после двухдневного боя разгромлены 4 вражеские пехотные дивизии. 15 сентября после короткого боя войска 60-й освободили Нежин. Дорога на Киев была открыта. Войска армии, продолжая преследовать гитлеровцев, 19 сентября форсировали Десну в районе Чернигова, а тремя днями позднее вышли к Днепру.

В целом советское наступление на Левобережной Украине шло гораздо более низкими темпами, чем планировала Ставка, однако для немцев и это было проблемой – удерживать фронт им становилось все труднее. В итоге в немецком генералитете возникла естественная мысль укрыться за «противотанковым рвом шириной 3 км», как они называли Днепр. Главным проводником этой идеи стал Манштейн, командовавший группой армий «Юг».

Днепр сам по себе представлял труднейшее препятствие для войск. Ситуация усугублялась тем, что он имел крутой правый (западный) берег. При правильно расположенных сильных укреплениях, форсирование реки в направлении с востока на запад становится сверхтрудной задачей.

Впрочем, Днепр, два года находившийся в глубоком немецком тылу, был укреплен довольно плохо. Главное командование сухопутных войск вермахта только к 12 августа 1943 г. завершило проект создания «Восточного вала» (системы укреплений на правом берегу). Когда немецкие солдаты отходили за реку, они были уверены в том, что на правом берегу для них подготовлены сильные позиции Восточного вала, но это было не совсем так.

В начале осени 43-го основные немецкие войска находились на левом берегу, пытаясь сдержать советское наступление. Гитлер приказывал удерживать каждую пядь земли. Манштейн же требовал либо резервов, либо права на отход за Днепр. В середине сентября немецкий фронт начал разваливаться, и Манштейн известил Гитлера, что отдаст приказ отходить за Днепр по собственной инициативе. 15 сентября 1943 г. Гитлер приказал отходить.

Отступающая немецкая группировка имела почти 1000 км по фронту, включала 4 армии и до миллиона человек. Отход такой массы войск через 6 переправ под натиском превосходящих сил противника был сложнейшей задачей. Перед Днепром немецкий фронт «свернулся» к переправам, между ними на левом берегу немецких войск уже не было, а на правом – еще не было. Это обстоятельство использовали советские войска. Уже 22 сентября они с ходу стали форсировать реку в местах разрыва между отступающими немцами. Форсирование Днепра осуществлялось почти одновременно войсками четырех фронтов. Первыми выполнение этой почетной задачи начали части 13-й армии Центрального фронта в районе Мнева севернее Киева. Уже в сентябре на западном берегу Днепра было создано 23 плацдарма, причем практически все они далеко не сразу были обнаружены немцами.

Конечно, форсирование Днепра стоило значительных усилий. Необходима была большая смелость и выдержка. В битве за Днепр Героями Советского Союза стали 2438 солдат, сержантов, офицеров и генералов.

Важными плацдармами стали Букринский и Лютежский. Букринский плацдарм севернее Канева и южнее Киева был создан в ночь на 22 сентября силами одной роты. Воинам помогали местные жители и партизаны. Здесь, южнее Киева, под огнем противника сооружался мост. Только 5 октября под бомбежкой погибло и было ранено больше полутора тысяч человек. Но мост длиной 700 метров построили в кротчайший срок, за 11 дней. По нему пошли на западный берег, на плацдарм в районе Великого Букрина, новые части.

Лютежский плацдарм к северу от Киева создали утром 27 сентября 22 советских бойца. Здесь тоже велись ожесточенные бои.

Факт наличия плацдармов на правом берегу позволял наращивать на них силы в режиме переправы, а не форсирования, что экономило колоссальное количество жизней и времени.

Перед советскими войсками ставилась задача взять Киев. Многие источники говорят о том, что в дело вмешалась политика с идеологией, и войска были поставлены перед необходимостью брать город к очередной годовщине Октябрьской революции, что повлекло за собой массу ненужных жертв. Впрочем, город мог быть взят и раньше. Командующий Центральным фронтом Рокоссовский хотел развивать наступление и, обогнув Киев с северо-запада, направить главный удар в район Винницы. Южнее, в этом же направлении, из района Днепропетровска – Кировограда – Умани навстречу должен был ударить Степной фронт. В кольце могла оказаться большая группировка гитлеровских войск, причем немцы, находившиеся на Левобережье, не имели бы возможности переправиться на другой берег Днепра и стали бы легкой добычей наступающих между Центральным и Степным фронтами войск Воронежского фронта. Рокоссовский собирался освободить Киев силами 60-й армии Черняховского, которая стояла в этот момент под Вышгородом (севернее Киева). Но совершенно неожиданно для генерала 5 октября Ставка изменила разграничительную линию фронтов. Рокоссовский получил приказ передать 60-ю армию Ватутину, а самому наступать на север, на Белоруссию. На решение Ставки по изменению плана Рокоссовского повлиял член Военного совета Воронежского фронта Н. С. Хрущев, который задумал самолично «въехать на белом коне» в Киев.

Войска Воронежского (с 20 октября – 1-го Украинского[126]) фронта в течение месяца пытались безуспешно наступать на Киев с печально известного Букринского плацдарма силами трех армий (в том числе одной танковой). Здесь погибло около 150 тыс. советских воинов. Прорвать глубоко эшелонированную оборону врага и выйти на оперативный простор советской ударной группировке так и не удалось. Кроме того, продвижение войск, особенно танков, сдерживала чрезвычайно пересеченная местность: холмы, поросшие кустарником и лесом, крутые обрывы, глубокие овраги. Естественные препятствия были усилены инженерными заграждениями, минными полями, прикрыты огневыми средствами.

Наконец было принято решение перестать «биться головой об стену». На заседании Военного совета фронта, проходившем в двадцатых числах октября 1943 года, Η. Ф. Ватутин дал оценку причинам неудач, которые диктовали необходимость отказаться от Букрина как главного плацдарма и нанести удар по врагу с Лютежского плацдарма. Такое же решение было принято Ставкой, которая 25 октября дала директиву произвести перегруппировку войск Первого Украинского фронта и усилить правое крыло, чтобы создать на Лютежском плацдарме перевес в силах и средствах. Было предложено перевести с Букринского плацдарма на участок севернее Киева 3-ю гвардейскую танковую армию генерала Рыбалко, использовав ее здесь совместно с Первым гвардейским кавалерийским корпусом генерала В. К. Баранова.

Командующий фронтом возложил ответственность за своевременную перегруппировку и сосредоточение войск на Лютежском плацдарме на своего заместителя генерал-полковника Гречко. На подготовку операции отводилось семь-восемь суток. 3-я танковая армия, артиллерийский и стрелковый корпуса, должны были переправиться обратно на левый берег, совершить по нему 200-километровый марш и вновь перейти на правый берег, причем скрытно для немцев.

В ночь на 26 октября 1943 г. началась крупная перегруппировка войск фронта, проводившаяся в трудных метеорологических условиях, по раскисшим от дождей полевым дорогам. На Букринском плацдарме вместо убывших боевых машин расставлялись макеты танков, оборудовались ложные огневые позиции батарей и дивизионов. Радиостанции Третьей гвардейской танковой армии продолжали радиообмен, хотя ни войск, ни штабов этой армии там уже не было. Делалось все, чтобы ввести противника в заблуждение.

На Лютежском плацдарме было создано подавляющее превосходство над противником: в живой силе – в 3 раза, по танкам – в 9 раз, артиллерии – в 4,5 раза. 3 ноября совершенно неожиданно для противника наступление с севера начали войска 38-й армии генерала Москаленко и 60-й армии Черняховского. Наступление поддерживала воздушная армия под командованием Красовского. 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко присоединилась к атаке 4 ноября. Наступление велось и ночью.

6 ноября 1943 г. столица Советской Украины была освобождена.

ОВЕРЛОРД 1944 г.

Операция по высадке англо-американского десанта в Нормандии означала открытие второго фронта во Второй мировой войне. Это приблизило конец гитлеровской Германии.

О необходимости высадки британского экспедиционного корпуса во Франции впервые заговорил премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль – в своей речи в палате общин 14 июля 1940 г., всего лишь через 40 дней после «дюнкеркского чуда», когда англичане, потерпев унизительные поражения во Франции, сумели при попустительстве Гитлера спасти цвет своих сухопутных сил. 22 июня 1941 г. Советский Союз после нападения Германии стал союзником Великобритании. А после атаки японских ВВС в Перл-Харборе США также открыто выступили на стороне противников стран Оси (Германия, Италия, Япония). Для Сталина открытие второго фронта стало насущной задачей – в одиночку одолеть Гитлера было очень тяжело. Поражения советских войск в 1941 г. и неудачи весной и летом 1942 г. вынудили Великобританию и США, заинтересованных в продолжении борьбы на Восточном фронте, всерьез задуматься над разработкой крупной десантной операции в Западной Европе.

22 июня 1942 г. в Лондон прибыл американский генерал Дуайт Дэйвид Эйзенхауэр, возглавивший управление Европейским театром военных действий. Он занялся размещением, обучением войск и подготовкой операции вторжения. В августе 1942 г. британцы подготовили и провели операцию по захвату прибрежного городка Дьепп на берегу Ла-Манша, своего рода разведку боем. Впрочем, несмотря на приобретенный боевой опыт (выяснилось, что крупные силы флота могут при относительно хорошей погоде находиться у побережья целый день), операция завершилась полным крахом. Ни одна задача не была выполнена. Из высадившихся 6000 канадских и 1000 английских «коммандос» были убиты, ранены или попали в плен 3369 человек.

В ноябре 1942 г. американцы провели десантную операцию в Алжире. Постепенно, шаг за шагом, немецко-итальянская группировка вытеснялась англичанами и американцами из Ливии и Туниса, и 12 мая ее остатки капитулировали. Но эти локальные операции западных союзников, как и последовавшая 3 сентября 1943 г. высадка в Сицилии, еще не были открытием второго фронта. На советско-германском фронте Гитлер продолжал удерживать более 80 % всех боеспособных частей.

В Лондоне и Вашингтоне продолжалась тщательная разработка плана вторжения. В ноябре 1943 г. на Тегеранской конференции трех держав антигитлеровской коалиции Сталин поставил этот вопрос во главу угла, настаивая на мае 1944 г. как сроке открытия второго фронта.

К началу 1944 г. воздушные бомбардировки Германии достигли апогея. Союзная авиация использовала точные радионавигационные системы, обеспечивающие выход к цели независимо от времени суток и состояния погоды. Командование стратегической авиации считало, что сами по себе регулярные налеты могут привести к капитуляции противника. Этого не произошло, хотя в отдельных случаях в бомбардировках участвовало до 1500 самолетов. Тогда Эйзенхауэр приказал сосредоточить внимание на целях во Франции, чтобы способствовать подготовке к вторжению.

* * *

Французское Сопротивление и разведка докладывали, что линия Атлантического вала в Нормандии плохо укреплена, а сильные морские течения «гасятся» с запада полуостровом Котантен. Здесь и было решено провести высадку десанта. В операции, получившей кодовое наименование «Оверлорд», должны были принимать участие 1-я и 3-я американские армии (последняя оставалась в резерве), 2-я английская и две дивизии 1-й канадской армии. Штаб Эйзенхауэра наметил пять зон высадки войск в Нормандии – от устья реки Див до восточного побережья полуострова Котантен: «Меч», «Юнона», «Золото», «Омаха» и «Юта». Последние две зоны были отведены американцам. Длина сектора десантной операции составляла почти 90 км. Для отработки вопросов высадки создали специальный полигон, на котором, сменяя друг друга, тренировались военные части. Были созданы громадные плавучие порты, прозванные «шелковичными гаванями», которые подтянули буксиром и поставили в море вдали от нормандского берега, а также подводный трубопровод, гарантировавший неограниченную поставку бензина.

Союзникам удалось сохранить в тайне место высадки[127]. Огромное внимание они уделяли секретности операции. Союзники изо всех сил сбивали противника с толку, чтобы заставить его поверить, что высадка произойдет в районе Па-де-Кале после форсирования самого узкого места пролива между Британией и Францией. С этой целью в указанном районе союзники создали фиктивные лагеря, расположили большое количество макетов танков, самолетов. Специальная служба заполнила эфир радиограммами, создавая видимость наличия там большой группировки войск.

Немцы не сомневались в том, что союзники откроют Второй фронт во Франции. Во Франции, Бельгии, Голландии находилось 58 дивизий (с некомплектом в 20–30 % по людям и гораздо большим по технике), которые были подчинены командованию «Запад» во главе с генерал-фельдмаршалом Рунштедтом. Гитлер проявил неожиданную проницательность, предупреждая, что удар может быть нанесен и в другом месте – между Каном и Шербуром. Роммель, командовавший войсками на побережье Ла-Манша, придерживался такой же точки зрения, что и Гитлер. Незадолго до вторжения союзников Роммель попытался ускорить строительство подводных препятствий и блиндажей, а также постановку минных полей. К июню оборонительные сооружения имели гораздо большую плотность, чем весной. Однако, к счастью для союзников, у Роммеля не было ни времени, ни возможности довести оборону в Нормандии до желаемого уровня. Попытки Эрвина Роммеля убедить Гитлера и Рунштедта, что следует разгромить десант еще на берегу, оказались тщетными.

В Британии были постепенно собраны огромные силы союзников. К июню 1944 г. союзное командование сосредоточило на Британских островах 25 пехотных, 10 бронетанковых и 4 воздушно-десантные дивизии. Пехотные дивизии имели по 17–18 тысяч человек, танковые – более 300 танков каждая). Эйзенхауэр шутил, что только аэростаты внешнего заграждения позволяют перегруженной Англии не уйти под воду. Было создано подавляющее превосходство над противостоящими немецкими силами: более чем двукратное в орудиях и минометах и 61-кратное в самолетах. Пять эскадренных миноносцев и 49 подводных лодок немцев не могли сдержать армаду противника – 114 боевых кораблей, в том числе семь линкоров, два монитора и 23 крейсера, не говоря уже о транспортных кораблях. Высадку обеспечивали 6000 судов, 11 000 боевых и 2400 транспортных самолетов, 850 десантных планеров. На берег должны были высадиться 156 тысяч человек. Экспедиционные силы располагали танками с тралами, которые должны были делать проходы в минных полях, танками-амфибиями, танками для разрушения бетонных сооружений и наведения мостов и т. д.

Союзное командование провело тщательный анализ графиков приливов и отливов: необходимо было увидеть многие тысячи препятствий, размещенных на мелководье.

Днем «Д» (Decisive Day – «решающий день») после долгих раздумий было назначено 6 июня 1944 г. Ближайшим вариантом было 20 июня, но против этой даты говорил тот факт, что для приземления десантных планеров необходимо было полнолуние. Эйзенхауэр долго не мог согласиться на 6 июня. Однако сыграли свою роль несколько важных факторов. Во-первых, вышедшие в первых числах июня из Англии суда имели топлива только до 6 июня включительно, во-вторых, синоптики обещали на это время некоторое улучшение погоды, затем должны были начаться штормы. Эйзенхауэр на совещании в пригороде Лондона сказал: «Я убежден, что мы должны отдать приказ о начале высадки. Мне это не нравится, но так должно быть. Я не вижу никакой другой возможности. О'кей, мы наносим удар».

С утра 5 июня 200 тральщиков англо-американского флота начали проделывать 10 фарватеров для беспрепятственного продвижения десантных судов и боевых кораблей. Во второй половине дня десантные отряды начали выходить из пунктов выгрузки. В период перехода морем не было обнаружено ни одной подводной лодки, ни одного сторожевого корабля или самолета противника. Радиолокационная сеть врага оказалась также бездействующей.

Авиационная подготовка операции началась в 22.35 5 июня. До 2600 бомбардировщиков сбрасывали свой груз на побережье и тылы немцев в северо-восточной Франции – от Бретани до Фландрии. В течение 8 часов на участках вторжения было сброшено 9400 тонн бомб, из них 4200 тонн стофунтовых, воронки от которых должны были использоваться наступающими войсками для быстрого закрепления на местности. В результате такого массированного налета авиации оборона противника на побережье Сенекой бухты была полностью подавлена. Одновременно с целью введения противника в заблуждение подверглись массированным ударам авиации укрепления возле Булони и Кале, в районе расположения относительно боеспособной 15-й немецкой армии.

После часа ночи 6 июня в 5—10 км от побережья Нормандии были высажены три воздушно-десантные дивизии, которые должны были создать благоприятные условия для морского десанта. Начался артобстрел из корабельных батарей. Его вели 7 линкоров, 2 монитора, 24 крейсера и 74 эсминца. Авиация и корабли засыпали северное побережье Нормандии от реки Орн до залива Гран-Be и далее градом авиабомб и снарядов. Они подавляли немецкие батареи, разрушали оборонительные сооружения, сметали проволочные заграждения, уничтожали минные поля и повреждали линии связи.

Первый эшелон авиадесанта выбрасывался на парашютах, второй перебрасывался на планерах и высаживался в районах, захваченных парашютистами. 101-я американская авиадесантная дивизия начала десантирование в 1 час 30 минут в район юго-восточнее Сент-Мэр-Эглиз на глубине 5–7 км от побережья. 6600 парашютистов этой дивизии оказались разбросанными на площади в 560 кв. км. 60 % их вооружения и снаряжения было потеряно. Основными причинами столь значительного рассеивания войск дивизии, по мнению американо-английского командования, явились неблагоприятная погода и зенитный огонь противника, которые не позволили авиации точно выйти в районы высадки. Однако, несмотря на этот крупный недостаток, дивизии удалось закрепиться, так как противник оказал очень слабое сопротивление.

82-я американская авиадесантная дивизия начала выброску парашютистов в 2 часа 30 минут в районе западнее Сент-Мэр-Эглиз, на удалении до 12 км от воды. Незначительные силы немецко-фашистских войск, находившиеся в этом районе, не смогли оказать сопротивления, в результате чего парашютистам удалось захватить и удержать город Сент-Мэр-Эглиз. Однако задачу по захвату и удержанию переправ через реку Мердере дивизия не выполнила вследствие того, что приземление десантных групп прошло не в намеченных для них районах.

6-я английская авиадесантная дивизия начала десантирование после 2 часов северо-восточнее города Кан на удалении 5 км от воды. К 8 часам 50 минутам части дивизии захватили исправные мосты через реку Орн и приступили к закреплению захваченных рубежей. Для прикрытия своего восточного фланга они взорвали мосты через реку Див. В ряде пунктов им приходилось преодолевать упорное сопротивление немецких войск или отражать их контратаки. В эти бои были втянуты передовые части 21-й немецкой танковой дивизии.

Одновременно с высадкой десантов в местах, удаленных от районов высадки, производилась выброска чучел парашютистов, начиненных взрывчаткой. Это создавало у немецко-фашистского командования ложное представление о силе и месте выброски десантов. Всего по воздуху было переброшено 24 500 человек, 560 автомашин, 360 орудий, 18 легких танков и 400 тонн грузов. Для прикрытия десантов было сделано за сутки 3200 самолетовылетов.

Тем временем в районе Па-де-Кале к французскому берегу отправилась группа небольших судов, к которым были привязаны аэростаты с металлизированной оболочкой. На экранах немецких радиолокаторов возникли мощные сигналы, будто бы от большой флотилии. Лишь к 16.00 6 июня ставка Гитлера окончательно убедилась, что высадка в Нормандии не является отвлекающей, второстепенной операцией союзников.

Авиадесантные дивизии создали более благоприятные условия для высадки морского десанта, заняв оборону на правом фланге двумя американскими дивизиями и на левом фланге – английской авиадесантной дивизией.

Под прикрытием артиллерийского огня с больших кораблей к берегу подошли десантные суда. Общий порядок высадки был следующим. В самом начале на берег под прикрытием плавающих танков высаживались штурмовые группы, в задачу которых входило пройти сквозь заграждения и обеспечить огнем высадку инженерно-саперных групп и последующую их работу по расчистке заграждений. После расчистки прибрежных участков начиналась высадка первого атакующего эшелона.

Несмотря на заверения синоптиков, в день высадки разыгрался пятибалльный шторм. Штормовой силы норд-вест поднял уровень прилива выше, чем предполагалось, волны стали захлестывать заграждения у берега. Разбушевавшееся море швыряло мелкие десантные суда, немало их было выброшено на рифы или опрокинуто. Лишь в двух пунктах высадки удалось спустить на воду танки-амфибии, при поддержке которых пехота должна была выходить на сушу, многие танки-амфибии затонули. Заграждения, поставленные у самого берега, в условиях шторма невозможно было полностью устранить, поэтому они стали причиной значительных потерь. Изнуренные морской болезнью американские, канадские и английские пехотинцы с трудом выбирались на берег. Эрнест Хемингуэй, участвовавший в высадке в качестве военного корреспондента, вспоминал, что пять последовательных цепей атакующих навсегда остались на месте выхода из воды. Но вскоре подошедшие вплотную к берегу эсминцы подавили своим огнем огневые точки немцев.

Однако в ходе высадки стройность установленного порядка нередко нарушалась. Так, высадка 7-го армейского корпуса 4-й американской дивизии, при поддержке 29 танков-амфибий была произведена значительно южнее намеченного для него участка. Несмотря на имевшиеся недостатки, части 7-го корпуса все же произвели высадку, после чего за день продвинулись на глубину до 9 км и соединились с подразделениями воздушного десанта.

Сложнее обстояло дело на участке высадки 5-го армейского корпуса. Из 32 танков-амфибий, спущенных на воду, вышли на берег только два. Многие десантные суда подходили к берегу с большим смещением, в результате чего происходило перемешивание подразделений. Высадившиеся на взморье десантные части оказались без артиллерии, которая следовала отдельно от пехоты и отстала. Кроме того, части береговой обороны противника были усилены 352-й пехотной дивизией, которая проводила на этом участке учения. Двум полкам американцев, наступавшим в районе Вьервиля, пришлось иметь дело с этой довольно сильной частью. Все это привело к тому, что части 5-го корпуса, действуя нерешительно, к исходу дня продвинулись всего лишь на 1,5–2 км.

Высадка войск 2-й английской армии в связи с разным временем прилива происходила на час позже. На правом фланге этой армии первый эшелон не встретил существенного сопротивления. Дивизия успешно высадилась на берег и к исходу дня продвинулась на глубину до 8 км.

На участках 3-й английской и 3-й канадской пехотных дивизий у Арроманша, Курселя и Лиона-сюр-Мер под влиянием усилившегося ветра прилив начался на полчаса раньше, чем его ожидали, и саперы не успели расчистить все препятствия. Это привело к большим потерям десантных средств и особенно танков-амфибий, из которых только половина смогла достичь берега. Тем не менее части канадской и английской дивизий, в течение дня продвинулись на 8—10 км, соединившись с десантом 6-й авиадесантной дивизии. Но они не выполнили задачи дня, то есть не вышли ни к Байе, ни к горной дороге между Байе и Каном, ни к самому Кану, ни к устью реки Орн. Англичанам оказывала упорнейшее сопротивление 716-я дивизия, хотя вскоре ее оборона распалась на отдельные разрозненные, не связанные друг с другом узлы сопротивления. Ее положение несколько облегчила 21-я танковая дивизия.

В «первой волне» союзниками было высажено более 150 тысяч человек. Англичане и канадцы захватили в зоне 30-го корпуса самый крупный плацдарм. Результаты американцев были куда менее впечатляющими. Общие потери союзников 6 июня были относительно невелики – чуть более 2500 человек.

Таким образом, в первый день операции были высажены основные силы пяти пехотных и трех авиадесантных дивизий, которым удалось захватить три плацдарма глубиной от 3 до 12 км и закрепиться. Но общего плацдарма, как это планировалось, создано не было.

Союзники имели полное господство в воздухе. Авиацией командовал главный маршал авиации Теддер, заместитель Верховного главнокомандующего Эйзенхауэра. Авиация оказала большую поддержку при высадке с моря. Кроме того, уничтожив большинство мостов через Сену на востоке и через Луару на юге, авиация союзников изолировала в стратегическом отношении район боев в Нормандии. Немецким резервам пришлось двигаться в обход и такими темпами, что они либо запаздывали, либо прибывали в недееспособном состоянии.

Против восьми дивизий союзников действовали только три потрепанные пехотные дивизии и части 21-й танковой дивизии. Успешный захват плацдармов американо-английскими войсками в значительной мере был обеспечен достигнутой тактической внезапностью. Соединения 7-й немецкой армии были подняты по тревоге, когда авиадесантные дивизии уже были высажены. Штаб 7-й армии узнал о высадке морского десанта на полуострове Котантен лишь в 16 часов 40 минут 6 июня. Основываясь на неточной информации, командование этой армии решило к вечеру, что основная опасность создается в районе города Кан, куда стали направляться резервы.

Роммель, как и его непосредственный начальник, командующий войсками на Атлантическом валу Карл фон Рундштедт, были застигнуты атакой противника врасплох. Роммель узнал о высадке союзников только через шесть часов после ее начала, так как еще 4 июня отправился в Германию переговорить с Гитлером и навестить родных.

В день высадки десанта много времени ушло на споры между немецкими руководителями. Ближе всего к району вторжения находился 1-й танковый корпус СС, но Рундштедт не мог использовать его без разрешения ставки Гитлера, однако ген.-п. Йодль от имени Гитлера ответил на эту просьбу отказом. По его мнению, высадку в Нормандии следовало рассматривать как попытку отвлечь внимание от главного удара, который будет нанесен в другом районе, где-то севернее Сены. Спор продолжался до 16.00, когда наконец было получено разрешение использовать корпус. Сам Гитлер не знал о вторжении союзников почти до полудня.

Дальнейшие задачи союзников состояли в следующем: 1-я американская армия должна была стремиться расширить и объединить свои плацдармы, а также нанести удар в направлении Шербура и отрезать полуостров Котантен по линии Карантан – Лессе. 2-й английской армии необходимо было очистить весь захваченный накануне плацдарм от остатков противника и расширить его прежде всего в направлении Кана, с тем чтобы выйти из неблагоприятной для применения танков местности и захватить удобные для тактической авиации аэродромы. Командующий британскими частями Монтгомери справедливо полагал, что любое расширение его плацдарма в восточном направлении будет расцениваться немцами как представляющее особую опасность и потому привлечет туда немецкие резервы, в то время как для него на этом этапе решающее значение имело оказание помощи наступавшей на Шербур 1-й американской армии.

Действительно, в ставке фюрера все заботы сводились к тому, чтобы предотвратить прорыв на Париж, о котором командование союзников вначале вовсе и не думало. Именно по этой причине немецкое командование ожидало более крупной высадки севернее Сены и все происшедшее до сих пор рассматривало лишь как отвлекающие действия. Этого мнения немецкое высшее командование твердо придерживалось и в последующие дни и даже недели. Приказы германского верховного командования совершенно не учитывали действительного положения дел: так, например, 6 июня было категорически приказано ликвидировать плацдармы противника «самое позднее сегодня к ночи». С начала операции «Оверлорд» Гитлер заговорил о неспособности командования и войск и потребовал сменить ряд командиров, хотя Роммель и пытался их защитить.

Внимание немцев было сосредоточено на удержании ключевых пунктов на флангах высадившихся союзных войск, и это привело к ослаблению немецких позиций в промежутках. Быстрое продвижение войск, высадившихся на промежуточном плацдарме близ Арроманша, привело к захвату англичанами Байе, и к концу недели плацдарм между реками Орн и Вир был увеличен союзниками почти до 65 км по фронту и до 20 км в глубину. На восточной стороне п-ва Котантен союзники захватили другой, хотя и меньший по размеру, плацдарм. 12 июня американцы захватили ключевой пункт Карантан, и таким образом был создан сплошной плацдарм.

В течение второй недели плацдарм союзников в западной его части заметно расширился. Здесь 1-я американская армия развернула наступление через узкую часть полуострова Котантен, в то время как 2-я английская армия на восточном фланге продолжала отвлекать на себя основные силы немецких подкреплений, особенно танковые дивизии, ведя наступление в районе Кана. С точки зрения стратегии, эта угроза прорыва английскими войсками обороны немцев в восточной части плацдарма была косвенным действием, помогающим осуществить план Монтгомери – прорыв в западной части плацдарма. В течение третьей недели, отрезав Шербур, американцы развернулись, двинулись вверх по полуострову и ворвались в порт с тыла. Шербур был взят 27 июня. Накапливание сил вторжения продолжалось исключительно быстрыми темпами. Этому способствовало также создание искусственных причалов, что уменьшало зависимость от погоды и обеспечивало внезапность, нарушившую расчеты противника. Темпы наступления союзников были довольно низкими. Только к 24 июля союзным войскам удалось продвинуться в глубину от 30 до 50 км на фронте шириной в 100 км. Однако после выхода войск с плацдарма в Нормандии на оперативный простор стало ясно, что союзники имеют подавляющее преимущество и в силах, и в средствах – полное доминирование в воздухе нивелировало искусность обороняющихся, и даже несопоставимые потери в танках (на один «тигр» 4–5 «шерманов» и «валентайнов») не мешали продвижению. Немцы откатывались на восток.

«Оверлорд» был грандиозной по размаху десантной операцией, которая, несмотря на многочисленные неточности и просчеты в планировании, была справедливо признана одним из шедевров военного искусства новейшего времени. Открытие Второго фронта облегчило положение советских войск на Восточном фронте, а положение гитлеровцев сделало практически безнадежным.

БЕРЛИН 1945 г.

Завершающая операция советских войск в ходе войны с Германией. Ценой огромных потерь, опережая союзников, советские войска 2 мая 1945 г. взяли Берлин.

Взятие Берлина – еще одна неоднозначная страница в истории Второй мировой войны. В стремительной операции по окончательному разгрому вермахта и всего Третьего рейха советские войска понесли колоссальные потери. Сталин принес в жертву политике жизни сотен тысяч солдат. Цели советского руководства были очевидны: как можно быстрее взять Берлин – до того, как немецкую столицу начнут штурмовать западные союзники. Весной 1945 г. правители Германии вели оживленные переговоры с США и Великобританией, надеясь на заключение сепаратного мира, который мог бы спасти руководство Рейха от физического уничтожения, а Германию – от прокоммунистического правительства. Опасность такого соглашения была велика, и Сталин не жалел средств для того, чтобы самому диктовать условия Западу по окончании войны. То, что немцы потерпят в ней поражение, было ясно и без взятия Берлина, а вот какой быть затем Германии – во многом зависело от того, в каком ключе пройдут последние дни войны.

* * *

В результате зимнего наступления 1945 г. войска 2, 1 Белорусских и 1-го Украинского фронтов освободили всю Польшу, вышли к рекам Одер и Нейсе, захватив на западном берегу Одера несколько плацдармов, из которых наибольшее значение имел плацдарм, занятый 1-м Белорусским фронтом в районе Кюстрина. До Берлина оставалось всего 60 км.

Несмотря на серьезный производственный и военный кризис, Германия все еще оставалась сильным противником. Гитлеровское командование приняло самые серьезные меры по обороне столицы. К началу операции оборона состояла из Одерско-Нейсенского оборонительного рубежа и берлинского оборонительного района. Общая глубина обороны достигала 100–120 км. Одерско-Нейсенский оборонительный рубеж глубиной 20–40 км состоял из трех полос. Наиболее сильным участком обороны на второй полосе являлись Зееловские высоты (40–60 м высотой). Наиболее сильными участками на третьей полосе были Эберсвальде, Фюрстенвальде и участок на западном берегу р. Шпрее. Берлинский оборонительный район опирался на несколько препятствий в виде окружающих город рек, каналов, озер и лесов. Улицы Берлина перегораживались баррикадами и минными полями. В центре города были возведены сотни бетонных оборонительных сооружений.

На берлинском направлении немецкое командование сосредоточило крупную группировку в составе группы армий «Висла» (3-я танковая и 9-я армии) генерал-полковника Хейнрици (с 30 апреля генерала пехоты Типпельскирха) и 4-й танковой и 17-й армий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Шернера (всего около 1 млн человек, 10 400 орудий и минометов, 1530 танков и штурмовых орудий, свыше 3300 самолетов).

Стены домов покрывали пропагандистские лозунги Геббельса: «Мы никогда не сдадимся!», «Каждый немец будет защищать свою столицу!», «Остановим красные орды у стен нашего Берлина!», «Победа или Сибирь!» Громкоговорители на улицах призывали жителей сражаться насмерть.

Советское командование планировало силами трех фронтов при поддержке Балтийского флота окружить всю берлинскую группировку противника, одновременно расчленить ее на части и уничтожить каждую из них в отдельности.

1-й Белорусский фронт (командующий Г. К. Жуков) должен был, перейдя в наступление на участке Шведт, Грос-Гастрозе, разгромить берлинскую группировку гитлеровцев, овладеть Берлином и, развивая удар на запад, не позднее 12—15-го дня операции выйти на Эльбу. Для обеспечения главной ударной группировки фронта с севера и юга приказывалось нанести два вспомогательных удара силами двух армий каждый: из района Цеден в направлении Фербеллина и с плацдармов севернее и южнее Франкфурта-на-Одере – в направлении Бранденбурга в обход Берлина с юга.

1-й Украинский фронт (командующий И. С. Конев) получил задачу разгромить группировку противника в районе Коттбуса и южнее Берлина и не позднее 10—12-го дня операции выйти на рубеж Беелитц, Виттенберг и далее по Эльбе до Дрездена. Частью сил в случае изменения обстановки фронт должен был содействовать 1-му Белорусскому фронту в овладении Берлином.

2-й Белорусский фронт (командующий К. К. Рокоссовский) получил задачу разгромить штеттинскую группировку противника и не позднее 12—15-го дня операции овладеть рубежом Анклам, Виттенберг, обеспечивая наступление 1-го Белорусского фронта от контрудара противника с севера.

В качестве подвижной группы фронты имели: 1-й Белорусский фронт – 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии, 1-й Украинский фронт – 3-ю и 4-ю гвардейские танковые армии, 2-й Белорусский фронт – три танковых корпуса, один механизированный и один кавалерийский. Танковые армии намечалось ввести в прорыв в первый день операции после захвата стрелковыми подразделениями первой полосы обороны на 1-м Белорусском фронте и на второй день с рубежа р. Шпрее на 1-м Украинском фронте. Затем они должны были действовать в самом городе. Двухэшелонное построение войск давало возможность наращивать усилия из глубины. На участке 1 – го Белорусского фронта было создано превосходство над противником более чем в три раза, на участке 1-го Украинского – в 8—10 раз. Тщательно было спланировано применение артиллерийской подготовки – двойной огневой вал, одинарный огневой вал, последовательное сосредоточение огня. Четкие задачи получила и авиация. В частности, она должна была не допустить подхода к противнику резервов со стороны Берлина и Дрездена.

Все три фронта к началу операции насчитывали 2,5 млн человек, 41 600 орудий и минометов, 7500 боевых самолетов, 6250 танков. Столь большое количество сил и средств не применялось еще ни в одной операции.

* * *

В 5 часов 16 апреля 1945 г., еще затемно, началась артиллерийская и авиационная подготовка, а спустя 20 минут – общее наступление. С началом наступления были включены 143 прожектора, лучи которых направлялись в сторону противника. Это новшество на короткое время возымело психологическое воздействие.

Проведение артиллерийской подготовки только на глубину первой позиции осложнило положение наступающих. Когда советские войска вышли ко второй, а на некоторых участках – к третьей позиции, огневое сопротивление противника возросло, он переходил в контратаки. Войска 1-го Белорусского фронта резко затормозили наступление. В связи с этим Жуков в тот же день для завершения прорыва главной полосы ввел в сражение 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии. В результате к исходу первого дня операции удалось завершить прорыв главной полосы вражеской обороны и выйти ко второй полосе. Попытки с ходу прорвать вторую полосу не увенчались успехом. Приходилось действовать в условиях сплошного оборонительного плацдарма противника, со множеством рек, каналов и озер. Значительно сложнее, чем казалось советскому командованию до начала операции, было взять Зееловские высоты. Здесь полегло огромное количество советских солдат.

С утра 17 апреля после 20—30-минутной артиллерийской подготовки войска ударной группировки фронта начали прорыв второй полосы обороны и после ожесточенных боев к исходу дня прорвали ее, продвинувшись за день на 6—13 км. В последующие два дня войска 1-го Белорусского фронта, отражая многочисленные вражеские контратаки, завершили прорыв третьей полосы вражеской обороны, то есть всего Одерского оборонительного рубежа противника, на глубину до 30 км.

16 апреля утром войска 1-го Украинского фронта форсировали р. Нейсе, захватили плацдарм па противоположном берегу и к исходу дня прорвали главную полосу обороны противника. На следующий день, 17 апреля, войска ударной группировки, в том числе и танковые армии, отразив контратаки резервов противника, прорвали вторую полосу обороны, продвинувшись за два дня на глубину 18 км. Немцы начали отход к третьей полосе обороны за р. Шпрее. 18 апреля советские войска форсировали Шпрее и взломали третью полосу обороны противника. Танковые армии приступили к окружению берлинской группировки. На четвертый день наступления 1 – й Украинский фронт прорвал Нейсенский оборонительный рубеж на всем фронте и вклинился в оборону врага до 50 км.

18 апреля начались боевые действия войск 2-го Белорусского фронта. В течение двух дней войска фронта форсировали Восточный Одер, очистили междуречье от противника, заняли исходное положение для наступления на восточном берегу Западного Одера. Этими действиями 2-й Белорусский фронт сковал силы 3-й танковой армии гитлеровцев, которая не могла помочь соседней 9-й армии, терпящей поражение под ударами 1-го Белорусского фронта.

Завершив прорыв Одерско-Нейсенского оборонительного рубежа, войска ударной группировки 1-го Белорусского фронта продолжали наступать на Берлин с северо-востока и востока, а войска 1-го Украинского фронта – с юга и юго-востока. 20 и 21 апреля войска 1-го Белорусского фронта ворвались на окраину города с севера и северо-востока.

21—22 апреля с юга к Берлину вышли и части 1-го Украинского фронта. 24 апреля войска 8 гвардейской, 3 и 69-й армий 1-го Белорусского фронта соединились юго-восточнее Берлина с 3-й гвардейской танковой и 28-й армиями 1-го Украинского фронта. Этим они рассекли берлинскую группировку противника на две части и одновременно окружили его франкфуртско-губенскую группировку (9-ю армию).

25 апреля войска 47-й и 2-й гвардейской танковой армий в районе северо-западнее Потсдама соединились с войсками 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, завершив тем самым окружение всей берлинской группировки.

В тот же день основные силы 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта вышли в районе Торгау на восточный берег Эльбы и встретились с войсками 1-й американской армии. Территория Германии и ее вооруженные силы были рассечены.

Войска 2-го Белорусского фронта 20 апреля форсировали Западный Одер и до 25 апреля продолжали упорные бои с гитлеровцами за расширение плацдарма.

Группировка противника юго-восточнее Берлина была окружена и уничтожена. Правда, 45 тысячам немцев удалось здесь прорвать кольцо окружения и 30 апреля выйти в район Лукенвальде, а частью сил – в район восточнее Беелитца. Однако в этих районах 1 мая силами резервов обе группы были окружены и взяты в плен. Попытки 12-й немецкой армии, спешно сформированной к западу от Берлина, перейти в наступление в восточном направлении и прорвать советское окружение извне ни к чему не привели.

Общие потери вражеской группировки, окруженной юго-восточнее Берлина, составляли убитыми более 60 тыс. солдат и офицеров, пленными – до 120 тысяч.

Ликвидация берлинского гарнизона под командованием генерала Вейдлинга насчитывавшего более 200 тысяч человек, проходила в ожесточенных уличных боях. Фашисты оказывали упорное сопротивление. Они ожесточенно дрались за каждый квартал, за каждый дом. Приступив 26 апреля к расчленению противника, советские войска 28 апреля вышли к центральному сектору Берлина и развернули бои за него. На следующий день берлинская группировка немцев были разделена на три изолированные части, командование которыми фактически было нарушено.

Если в Будапеште советское командование избегало применять артиллерию и авиацию, то при штурме столицы нацистской Германии огня не жалели. По данным маршала Жукова, с 21 апреля по 2 мая по Берлину было сделано почти 1,8 млн артиллерийских выстрелов. На город было обрушено более 36 тысяч тонн металла.

Особенностью Берлинской операции можно назвать и широкое использование крупных танковых масс в зоне сплошной обороны немецких войск, в том числе и в самом Берлине. В подобных условиях советские бронированные машины не имели возможности применить широкий маневр и становились удобной мишенью для противотанковых средств немцев. Это привело к высоким потерям. Достаточно сказать, что за две недели боев Красная Армия потеряла треть участвовавших в Берлинской операции танков и самоходных артиллерийских установок.

Накануне капитуляции город представлял собой ужасное зрелище. Из поврежденного газопровода вырывались языки пламени, освещая закопченные стены домов. Улицы были непроходимы из-за груды обломков. Из подвалов домов выскакивали смертники с бутылками с зажигательной смесью и кидались на ставшие легкой добычей в городских кварталах советские танки. Переходящие в рукопашную бои шли повсюду – на улицах, на крышах домов, в подвалах, в тоннелях, в берлинском метро.

В течение 30 апреля развернулись ожесточенные бои за рейхстаг, здание которого являлось одним из важнейших узлов сопротивления центрального сектора обороны Берлина. Подступы к нему прикрывались р. Шпрее, многочисленными крупными каменными зданиями и простреливались огнем зенитной артиллерии. Здание рейхстага было приспособлено к круговой обороне: оконные и дверные проемы были заделаны кирпичом, отверстия оставлены лишь для бойниц и амбразур. В нескольких метрах от здания находились железобетонные лоты, а в 200 м проходили траншеи с пулеметными площадками и ходами сообщения, соединявшими траншеи с подвалом здания. Рейхстаг оборонял гарнизон из нескольких тысяч офицеров и солдат, в том числе 1 тысяча моряков из морской школы г. Росток, заброшенных в этот район на парашютах.

Захват рейхстага проводил 79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии, под командованием генерал-майора С. Н. Переверткина. Была подтянута артиллерия крупных калибров, гвардейские минометы. Бои за рейхстаг начались рано утром 30 апреля после короткой, но сильной артиллерийской подготовки. Они приняли затяжной и упорный характер. На многих участках бои переходили в рукопашные схватки.

В 18.30 под прикрытием артиллерийского огня три стрелковых батальона бросились в последнюю стремительную атаку. Советские солдаты через проломы в стенах ворвались в здание рейхстага, и через несколько минут на нем заалело множество красных флагов. Многие советские источники утверждали, что красное знамя на самом куполе рейхстага водрузили Егоров и Кантария. Но уже давно доказано, что это лишь легенда, в которой подчеркивается дружба представителей разных народов в советской армии.

Только в боях за рейхстаг было убито и ранено более 2000 немецких солдат и офицеров противника, уничтожено 28 орудий, захвачено 2604 пленных, 1800 винтовок и автоматов, 59 орудий, 15 танков и штурмовых орудий.

В ночь с 30 апреля на 1 мая Гитлер покончил с собой. К утру 2 мая остатки берлинского гарнизона были расчленены на отдельные группы, которые к 15 часам капитулировали. Капитуляцию берлинского гарнизона принял командующий 8-й гвардейской армией генерал В. И. Чуйков.

8 мая фашистская Германия подписала Акт о безоговорочной капитуляции.

В ходе Берлинской операции только в плен попало около 480 тысяч немецких солдат и офицеров. Потери же Красной Армии составили 352 тысяч человек. По размерам суточных потерь личного состава и техники (свыше 15 тысяч человек, 87 танков и САУ, 40 самолетов) битва за Берлин превзошла все остальные операции Красной Армии. Потери были понесены, прежде всего, в ходе боя, в отличие от сражений первого периода войны, когда суточные потери советских войск в немалой степени определялись значительным числом пленных красноармейцев.

ДЬЕН БЬЕН ФУ 1954 г.

Гарнизон укрепленной французской базы на севере Вьетнама был полностью уничтожен войсками Вьетминя. Сражение означало конец французского владычества в Индокитае.

Вторая мировая война «разбудила» жителей колониальных азиатских стран, которые поднялись на борьбу с японскими захватчиками, а потом и против своих недавних колониальных хозяев. Не стал исключением и Вьетнам, население которого поднял против французов коммунист Хо Ши Мин. Повстанцы воспользовались ослаблением Франции после ее разгрома в 1940 г. и последующей оккупации Германией. Однако начавшаяся война не была легкой для вьетнамцев. Франция, в отличие от Англии, которая предпочитала почетно уйти из колоний, ставших на путь вооруженной борьбы, приняла позицию удержания заморских территорий во что бы то ни стало, не считаясь ни с какими потерями.

К 1946 г. отряды вьетнамского движения за независимость во главе с Хо Ши Мином сражались с французскими войсками за контроль над северным Вьетнамом. Повстанцы – их движение называлось Вьетминь – использовали тактику партизанской войны, и французы ничего не могли ей противопоставить.

Положение французской армии осложнилось в 1947 г., когда китайская народно-освободительная армия вышла к северной границе Вьетнама. Теперь вьетнамцы почти беспрепятственно перебрасывали вооружение и боеприпасы из СССР и Китая, пользуясь тем, что джунгли для французов были практически недоступны. Поэтому дальнейшее продолжение войны для Франции становилось бессмысленным, но руководство страны этого не понимало, продолжая тратить огромные средства и губить людей. Разбросанные по всему Вьетнаму гарнизоны легионеров истекали кровью в каждодневных стычках и боях, жестоко страдали от тропических болезней.

К концу 1953 года накал борьбы во Вьетнаме достиг своего пика, и боевые действия перебросились на мирный до этого Лаос. Французские войска, в том числе 20-тысячный контингент легионеров, растянутые по всему Вьетнаму, в ожесточенных боях постепенно сдавали свои позиции.

У французов во Вьетнаме находилось в общей сложности (с тыловыми и техническими подразделениями) 190 тысяч человек, включая Иностранный легион. Кроме того, в распоряжении французского командования была 150-тысячная «национальная» армия Вьетнама, которая, однако, была слабым союзником. Силы вьетнамских коммунистов, даже без «добровольцев» из Китая и СССР, насчитывали 425 тысяч человек. В техническом отношении вьетнамцы были вооружены не хуже французов. Последние имели решительное превосходство лишь в авиации, которой у вьетнамцев тогда не было.

В ноябре 1952 г. на Черной реке вьетнамский командующий генерал Во Нгуен Зиап 4 раза неудачно штурмовал французскую базу На-Сана и отошел от нее, понеся огромные потери. Этот успех родил у французского командования иллюзию, что вьетнамскую армию можно уничтожить в одном сражении, приковав ее силы к одной из укрепленных баз и перемолов их с помощью артиллерии и авиации. Одним из авторов этой теории, получившей название «концепция ежа», был полковник Бертей. Он предложил соорудить крупную военно-воздушную базу с мощным гарнизоном, откуда бы по врагу наносились воздушные удары, проводились карательные набеги и в его тылу высаживались парашютные десанты. Успеху реализации этой идеи способствовало то, что прежний командующий генерал Салан был отозван на родину и заменен генералом Наварром, положительно отнесшимся к плану.

Впоследствии Наварр признавался, что недооценил силу армии Зиапа. Добавим, что он к тому же переоценил силы французов, для которых защита северного Лаоса была уже непосильной задачей. Наоборот, вьетминьское командование добилось от французов наиболее выгодного для себя решения. Создавая угрозу на северо-западе Вьетнама и одновременно нанося отдельные удары по всему фронту, оно и рассчитывало на то, что на севере французы попытаются создать ударную группировку, которую, однако, не смогут полноценно поддерживать, отвлекаясь на другие участки театра военных действий. Наварр, по замыслу Зиапа, должен был пойти на защиту севера Лаоса и северо-запада Вьетнама, тогда французы оказались бы в невыгодном положении из-за труднопроходимой местности, больших расстояний, отделявших эти территории от центра обороны (Ханоя). Так получилось, что идеи вьетминьцев полностью совпали с «концепцией ежа» французов. Наварр уже согласился создавать укрепленную базу, о которой ему говорил Бертей.

Попытка проникновения вьетнамцев в Лаос осенью 1953 г. привела к тому, что место для такой базы решили выбрать в непосредственной близости от него, чтобы защищать и Лаос, и путь в южный Вьетнам. В долине Дьен Бьен Фу с небольшими деревушками имелся заброшенный японский аэродром. Это во многом предопределило выбор места базы.

Французский генерал Корнильон-Молине, командовавший авиацией в Индокитае, сам выполнявший ранее боевые задания в этом районе, пытался повлиять на генерала Наварра для отмены решения, но неудачно. Для действий авиации это был не лучший выбор. База в Дьен Бьен Фу находилась очень далеко от других аэродромов, и в случае нападения на нее помощь авиации с них была бы минимальной. Запас топлива у французских самолетов был таков, что они, едва достигнув Дьен Бьен Фу, должны были возвращаться обратно. Технические возможности аэродрома в Дьен Бьен Фу исключали посадку для дозаправки здесь большого числа машин. Кроме того, аэродром, находившийся в относительно узкой, окруженной джунглями долине, между высокими, поросшими лесом холмами, был уязвим для артиллерийских ударов противника. Возможности для переброски по воздуху подкреплений у французов были ограничены из-за слабости транспортной авиации. Генерала Корнильона-Молине поддержал молодой образованный дивизионный генерал Коньи. Они, обсуждая план будущей операции под кодовым названием «Кастор», задали Наварру вопрос: «Что будет, если вьетнамцы смогут подтянуть сюда тяжелую артиллерию и большую массу зенитных средств?» Наварра «выручили» артиллеристы, заявившие, что доставка в район Дьен Бьен Фу тяжелой артиллерии вьетнамцев исключена из-за полного отсутствия дорог в этом районе, а зенитные средства они пообещали лихо уничтожить, «если только вьетнамцы посмеют открыть по нашим самолетам огонь». Генерал Коньи, предвидя катастрофу, пошел на беспрецедентный для французской армии шаг: пытаясь предотвратить разгром, направил рапорт в вышестоящие инстанции. Он, однако, осталась без ответа – в Париже жаждали победных лавров.

Итак, самое известное сражение Вьетнамской войны началось 20 ноября 1953 г. десантом и захватом парашютистами старого японского аэродрома, в долине Дьен Бьен Фу (Глиняных кувшинов) на границе Тонкина и Лаоса. Обе стороны в этот момент готовились к мирным переговорам в Женеве с целью завершить индокитайскую войну. Характер и итоги переговоров во многом зависели от положения воюющих к моменту мирной конференции, поэтому вьетнамцы и французы старались как можно быстрее решить свои задачи.

Строительством оборонительного лагеря в Дьен Бьен Фу руководил полковник Кристиан де ла Круа де Кастри. База расположилась на дне речной долины, имевшей форму чаши с диаметром около 10 миль. Основной гарнизон Дьен Бьен Фу должен был поддерживаться несколькими огневыми точками на окрестных холмах, откуда можно было обстреливать атакующих партизан. Кастри устроил там несколько сильно укрепленных позиций (фортов), окружающих аэродром, которым дал женские имена: Клодин, Элен, Доминик, Беатрис, Габриэль, Анна-Мария, Хюгет и Изабель. (Говорили, что имена эти были даны в честь любовниц полковника.) Снабжение базы осуществлялось только воздушным путем. При планировке поясов обороны и размещении артиллерии было совершено много ошибок – например, французы оставили без контроля высоты, господствующие над долиной. Северные форпосты и южный опорный пункт Изабель были слишком удалены от центра обороны.

К марту 1954 года размер французского гарнизона в Дьен Бьен Фу вырос до 13–16 тысяч человек. Около 70 процентов его составляли солдаты Иностранного легиона, из французских колоний в Северной Африке и профранцузские вьетнамцы.

Французские спецы недооценили командующего войсками Вьетминя генерала Во Нгуен Зиапа, который решил задачу по переброске тяжелой артиллерии в данный район в течение пяти недель 1954 года. Зиап перебросил 200 орудий и 4 регулярные дивизии на холмы вокруг Дьен Бьен Фу. Он сумел это сделать, использовав многотысячную массу безымянных носильщиков.

13 марта вьетнамцы открыли огонь, и в следующие восемь недель бомбардировки велись непрерывно. Первой Зиап атаковал Беатрис, поскольку Габриэль имела лучшие укрепления и могла быстрее получить помощь с центральной позиции. Затем вьетминьцы приступили к штурму Габриель, которая после потери французами Беатрис оказалась в более уязвимом положении. Зиап правильно рассчитал, что печальный пример соседей окажет деморализующее влияние на тайцев, защищавших Анну-Марию, что в сочетании с активной пропагандистской деятельностью помогло коммунистам овладеть этим опорным пунктом без боя.

Для полной уверенности после мощной артиллерийской и минометной подготовки в атаку на форпосты шли штурмовые силы пехоты, обладавшие подавляющим численным превосходством над противником. Рытье траншей позволило войскам Вьетминя подвигать свои позиции как можно ближе к неприятелю, не оказываясь при этом без защиты перед губительным заградительным огнем.

Форт Элен с конца марта находился в руках вьетнамцев, но затем несколько раз переходил из рук в руки и в конце концов был захвачен французами. Через 2 недели французы попытались силами одного батальона отбить форт Хюгет, но, потеряв 150 человек, вынуждены были отступить.

Практически все внешние огневые точки вокруг базы вьетнамцы, раз атаковав, захватывали в течение нескольких дней. Командир французской артиллерии, видя, что его расчеты не могут достойно ответить на стрельбу хорошо защищенных и хорошо замаскированных вьетнамских пушек, застрелился. Французы были ошеломлены метким и плотным артиллерийским и зенитным огнем противника.

Вьетминьцы обстреляли взлетно-посадочную полосу в Дьен Бьен Фу и привел ее в негодность. Попытки французов укрепить гарнизон и наладить поставки при помощи парашютных десантов тоже провалились. Батареи вьетнамских зенитных орудий сумели сбить или повредить 169 самолетов – почти половину французской авиации. Французы десантировали в лагерь батальон за батальоном, хотя было ясно, что сражение проиграно. Парашютисты еще в воздухе отвечали гранатами и автоматным огнем на град снарядов врага. Грузовым самолетам пришлось летать выше, и точность десантирования снизилась. Многое из предназначенного для французской армии – пайки, боеприпасы, в одном случае даже важная разведывательная информация – оказывалось в результате на территории Вьетминя.

Между тем повстанцы последовательно уменьшали пространство, контролируемое французами, используя тактику, которую их командир Во Нгуен Зиап называл «комбинацией точечных ударов и полновесных атак».

Гарнизон в Дьен Бьен Фу оказался отрезанным от внешнего мира; артиллерия била по нему непрерывно, начавшийся сезон дождей не добавлял оптимизма. Условия внутри гарнизона стали просто нечеловеческими; число раненых и больных в госпитале росло не по дням, а по часам. Незадолго до конца сражения 3–4 тысячи человек в гарнизоне превратились во «внутренних дезертиров», так называемых «намъюмских крыс». Они не сражались, но поглощали изрядную часть невоенных грузов снабжения, прежде всего пищевых продуктов. Массово переходили на сторону воинов Зиапа вьетнамские солдаты, оборонявшие базу. Оценивая моральный дух защитников Дьен Бьен Фу, один из храбрых французских командиров – Бижар – в сердцах воскликнул: «Если бы мне дали 10 000 эсэсовцев, мы бы выстояли».

К 7 мая массированные атаки Вьетминя сломили сопротивление Дьен Бьен Фу. 11 тысяч французов попали в плен. Всех вьетнамцев, служивших французам, коммунисты растреляли. Легионеров из стран Восточной Европы отправили в СССР, где они бесследно исчезли. Остальные сотнями умирали от ран, голода, тропической лихорадки и укусов змей. Домой вернулись только 4 тысячи из 11.

Из 50 тысяч вьетнамцев, осаждавших гарнизон, около 23 тысяч выбыли из строя, из них около восьми тысяч человек погибли.

Падение Дьен Бьен Фу потрясло Францию и возвестило конец французского Индокитая. После ухода французов Вьетнам был официально разделен на коммунистический Север и некоммунистический Юг. Это подготовило почву для американского вмешательства.

ЛАТАКИЯ 1973 г.

Первое встречное сражение ракетных катеров. Успешно применяя современные радиоэлектронные средства, израильские корабли одержали уверенную победу над сирийскими.

История не любит частицы «бы», но действительно, страшно подумать, что стало бы с Землей, если бы генералы Второй мировой могли пользоваться вооружением, появившимся только к концу войны. Даже без ядерных боеголовок новые изобретения военных гениев несут в себе страшную опасность. В 70-е гг. армии уже могли воевать, не видя друг друга, противник превратился в точку на экране, ракета могла достать цель, находящуюся за много километров от атакующего. Причем попадание одной такой ракеты имело для жертвы удручающие последствия. Исход иной битвы уже могли решить высококвалифицированные электронщики, не покидая своих кресел. В 1973 г. на море в ходе очередной арабо-израильской войны произошла первая встречная битва ракетных катеров, которая хоть и в ограниченных масштабах, но отчетливо показала, как может вестись современное морское сражение.

* * *

После блистательной шестидневной войны 1967 г. Израиль стремился закрепить оккупацию захваченных арабских земель. Было совершенно очевидно, что арабские страны попытаются восстановить довоенный статус-кво (если вообще можно говорить об этом статусе в данном регионе). Главным средством достижения этой цели стало непрерывное наращивание военной мощи. На оснащение вооруженных сил поступали новая боевая техника и оружие, все старое вооружение подвергалось модернизации. В вооруженных силах Израиля к началу войны 1973 г. насчитывалось до 415 тысяч человек, 1700 танков, 690 самолетов, 84 вертолета и 47 боевых кораблей. В плане израильского командования предусматривалось отражение ударов арабских войск с заранее подготовленных оборонительных рубежей; недопущение их прорыва в глубь страны, в случае прорыва противника – нанесение мощных контрударов для его разгрома и восстановления положения.

Египет и Сирия почти сразу после войны стали готовиться к освобождению захваченных в 1967 г. земель. В египетских вооруженных силах к началу войны насчитывалось около 833 тысяч человек, 2200 танков, 590 самолетов, 190 вертолетов, 122 боевых корабля, а в сирийских – 332 тыс человек, 1350 танков, 321 боевой самолет, 21 корабль.

Если Израиль получал поддержку от США, Франции, Великобритании, то арабские страны установили более чем дружеские отношения со странами Варшавского блока – в первую очередь с СССР. Что и отразилось на характере вооружения. Вооруженные силы арабских государств превосходили вооруженные силы Израиля по численности личного состава и кораблей почти в 3 раза. Зато израильская армия была дисциплинированнее и квалифицированнее.

План сирийского командования заключался в том, чтобы внезапным ударом овладеть Голанскими высотами и к исходу второго дня войны выйти на реку Иордан, где и перейти к прочной обороне. Египетское командование намечало при поддержке артиллерии и авиации форсировать Суэцкий канал южнее и севернее Большого Горького озера, прорвать оборону противника и на седьмой-восьмой день наступления овладеть значительной частью Синайского полуострова, заставить Израиль пойти на переговоры и очистить земли, захваченные в ходе войны 1967 г. Готовясь к наступлению, сирийское и египетское командования рассчитывали на внезапность первого удара.

Так называемая «Война судного дня» началась в 15.00 6 октября 1973 г. После часовой артиллерийской и авиационной подготовки сирийские войска перешли в наступление и имели значительный успех. Однако путем быстрого наращивания сил на сирийском фронте к 10 октября израильскому командованию удалось перехватить инициативу и потеснить сирийцев к линии перемирия. Утром 11 октября, создав превосходство в силах на направлении главного удара, израильские войска перешли в наступление и продвинулись в некоторых местах на 10–20 км. Дальнейшее их продвижение было остановлено сирийцами, действовавшими совместно с подошедшими иракской танковой дивизией и иорданской бронетанковой бригадой. В течение 13 и 14 октября израильские войска пытались сломить сопротивление противника, но существенного успеха не добились. В последующие дни из-за взаимного истощения сил воюющие стороны не предпринимали активных действий, а 24 октября в соответствии с решением Совета Безопасности ООН боевые действия на сирийском фронте были прекращены.

Одновременно с наступлением сирийских войск после мощной артиллерийской и авиационной подготовки египетские войска начали форсировать Суэцкий канал. К исходу первого дня войны они форсировали его и овладели опорными пунктами первой позиции израильской оборонительной «линии Барлева», а к исходу дня 3 октября захватили два плацдарма глубиной до 10–12 км каждый. Боевые действия на синайском фронте проходили с переменным успехом и закончились 25 октября. Однако более значительных успехов добились израильские войска, которые на западном берегу Суэцкого канала захватили плацдарм в 100 км по фронту и 30 км в глубину.

Война 1973 г. была самой крупной локальной войной на Ближнем Востоке как по численности участвовавших в ней войск и боевой техники, так и по потерям. В боевых действиях приняли участие до 1700 тысяч человек, 6000 танков, 1800 боевых самолетов и около 200 кораблей и катеров. Столкновения сил сторон характеризовались противоборством танков и противотанковых средств, авиации и зенитных ракет, что повлекло за собой огромные потери в боевой технике. Воевавшие стороны потеряли не менее 50 % танков и самолетов.

Действия ВМС в этой войне носили ограниченный характер. Однако если одни историки полагают, что существенного влияния на ход событий они не имели, то другие, наоборот, утверждают, что действиям на море противники придавали особое значение. Три основных воюющих государства не имели достаточно развитых ВПК и находились в большой зависимости от морского импорта. Накануне войны обе противостоящие стороны старательно готовились к предстоящим боевым действиям на море, вооружались, проводили многочисленные учения и совершенствовали инфраструктуру возможных районов боевых действий.

Египет, Сирия и Израиль имели довольно значительные ВМС. Так, у Египта было 12 подводных лодок, 5 эскадренных миноносцев, 6 фрегатов и корветов, 8 тральщиков, 43 торпедных катера, 20 ракетных катеров, 8 противолодочных кораблей, 2 десантных корабля, 18 десантно-высадочных средств. Союзница Египта Сирия имела 2 тральщика, 10 торпедных катеров, 6 ракетных катеров, 3 сторожевых корабля. В Израильском ВМФ находились 1 эскадренный миноносец, 1 фрегат, 3 подлодки, 9 торпедных катеров, 12 ракетных катеров, 1 противолодочный корабль, 8 сторожевых кораблей, 3 десантных корабля, 2 вспомогательных судна.

Основу ракетных морских сил Израиля составляли ракетные катера типа «Саар» французской постройки, оснащенные ракетами «Габриэль» Мкі. В 1973 г. на вооружение ВМС Израиля поступили первые ракетные катера типа «Решеф» собственной постройки, которые по тактико-техническим характеристикам значительно превосходили французские. К 1973 г. командующим ракетной флотилией стал Михаэль («Йоми») Баркаи, командовавший до этого подводной лодкой. С 1972 г. во главе всего флота стоял Вениамин («Бинни») Телем. Баркаи, как и все подводники, оказался воинственным и решительным командиром, уважаемым своими подчиненными, несмотря на «буйный» нрав. Под его руководством флотилия начала изнурительные учения в новой для большинства экипажей обстановке. Баркаи понимал, что в будущем бою против него и его катеров будут два фактора – численное преимущество противника и вдвое большая дальность его ракет.

На ВМС Египта были возложены важные наступательные задачи. Известно, что в Суэцком заливе готовилась высадка воздушно-морского десанта для захвата главной базы израильских ВМС на Красном море Шарм-аш-Шейх. Намного скромнее были возможности ВМС Израиля. К началу 1973 г. командование ВМС Израиля планировало перебросить новые ракетные катера «Решеф» и «Кешет» из Средиземного моря через Атлантический, Индийский океаны в Баб-эль-Мандебский пролив к базе Шарм-аш-Шейх. Однако война опередила исполнение замысла, и оба катера остались в Средиземном море. В начале войны египтяне минировали пролив Губал, связывающий нефтяные колодцы у восточного израильского берега Суэцкого канала с заливом Акаба. Эти колодцы в нефтепромысловом поле Абу Родэйс в начале 70-х гг. поставляли 45 млн. баррелей нефти ежегодно, что составляло 100 % израильского потребления.

Одновременно с этим египетские эсминцы блокировали Баб-эль-Мандебский пролив, а подводные лодки развернулись в заливе Акаба, чтобы контролировать морские коммуникации Израиля и особенно нефтяные поставки из Персидского залива по нефтепроводу Эйлат в нефтекомбинат в Хайфе. Вопреки наступившему перелому в действиях после разгрома египетского воздушно-морского десанта и потери инициативы в первые сутки боевых действий, нефтяные коммуникации воюющих государств в Красном море оставались неиспользованными до конца кампании. Израиль быстро переориентировался на порты в Средиземном море.

Генштаб ВС Израиля надеялся использовать ракетные катера для усиления береговой обороны таких стратегических объектов, как нефтекомбинат в Хайфе, порты и северный фланг укрепрайона «Барлев». Планировалось конвоирование транспортов в объявленной зоне боевых действий, причем особую важность имел маршрут Крит – Хайфа. В Красном море при благоприятном стечении обстоятельств дивизион десантных кораблей должен был высадить бригаду танков Т-55 на западный берег Суэцкого залива. Командующий ВМС Израиля контр-адмирал Телем понимал, что его силы недостаточны в количественном и качественном отношении для обеспечения надежной обороны. Катера имели ограниченные возможности, например в области ПВО, и не могли эффективно защищать охраняемые транспорты.

Были свои проблемы и у арабов. Их корабли были значительно старше, чем у израильтян. Ведь самый старый ракетный катер Израиля был построен в апреле 1967 г., а последний («Кешет») – за месяц до начала войны. Поэтому катера арабской коалиции уступали в скорости израильским. Египетские и сирийские катера, в отличие от их противника, не имели информационной системы управления и средств радиоэлектронной борьбы. Преимущество Израиля во владении новейшей техникой ярко проявлялось именно в радиоэлектронном компоненте.

Так, для дезинформации о составе и боевых порядках ударных групп израильские катера применяли постановку облаков из ди-польных отражателей (тонких полосок алюминия), выстреливаемых из артиллерийских орудий 76-мм калибра, а также реактивных установок. При нахождении в зоне радиолокационного наблюдения противника израильские катера такие отражатели выпускали практически постоянно. Интервал постановок помех составлял 2–3 минуты, что создавало видимость подвижной реальной цели. Параллельно была разработана система, предупреждающая о «поимке» корабля ракетным радаром или радаром управления огнем. Автором и идеологом внедрения на кораблях новых средств и систем радиоэлектронной борьбы был Херут Цемах. Цемах установил на ракетные катера еще и системы постановки активных помех. Последние, подстраиваясь под излучение радара ракеты противника, и сами начинали излучать на той же частоте, направляя ракету в погоню за электронными «призраками». И хотя многие офицеры не соглашались с попыткой превратить боевые корабли в «рождественские елки», Цемаху удалось их убедить.

Израильское командование в морском бою широко использовало вертолеты, которые, имея специальные радиолокационные отражатели, производили полеты на высоте 100–200 м со скоростью около 50 км/ч, имитируя надводные цели. Операторы корабельных и береговых РЛС военно-морских сил арабских государств классифицировали их именно как надводные цели. После пуска ракет арабскими катерами вертолеты резко набирали высоту 300–400 м, уклоняясь от ракет, а затем вместе со своими катерами начинали преследование отходящего противника. Не раз арабы принимали вертолеты противника за корабли и наоборот.

Накануне войны и египетские, и израильские ракетные катера уже имели определенный боевой опыт. Египтяне в 1967 г. потопили ракетами эскадренный миноносец «Эйлат», а израильские ракетные катера успешно участвовали в двух морских десантах специального назначения на побережье Ливана в феврале и апреле 1973 г. Практически не имели боевого опыта относительно малочисленные ВМС Сирии, что тоже было учтено Телемом при выборе направления первого удара израильских ВМС.

Командир израильской бригады ракетных кораблей капитан Баркаи начал разворачивать свои силы за несколько часов до начала войны. Шесть ракетных катеров маневрировали у северного фланга укрепленного района «Барлев». Два катера находились в Хайфе, на них (вместе с силами береговой обороны) возлагалась непосредственная защита нефтекомбината. Один катер находился на ремонте, остальные четыре ракетных и один артиллерийский катер сосредоточились у морской границы с Ливаном. По оценкам израильского командования, со стороны побережья Средиземного моря угроза была более значима по сравнению с районом Красного моря, поскольку сирийские катера имели возможность выйти с северного направления на дистанцию ракетного пуска и нанести удар по нефтекомбинату в Хайфе. Командующий израильскими ВМС принял решение перенести боевые действия в сирийские прибрежные воды, несмотря на отсутствие воздушного прикрытия.

Северной ракетно-катерной ударной группе ставилась задача провести разведку боем противокатерной обороны сирийской военно-морской базы Латакия. Первый бой у Латакии является основным событием Октябрьской кампании, которое до сих пор вызывает противоречивые мнения.

Израильская ударная группа продвинулась далеко на запад к о. Кипр вне территориальных вод Ливана, без характерного ограничения в использовании радиоэлектронных средств, вероятно, чтобы привлечь внимание противника. Катера шли строем двойным кильватером – «Мизнак», «Гааш» и «Ханит» (ударная тактическая группа) и тактическая группа обеспечения в составе катеров «Мивтах» и «Решеф» на несколько миль восточнее, ближе к берегу. Каждый катер типа «Саар» (кроме «Мивтаха») имел 6, а «Решеф» – 8 ракет «Габриэль». К тому же почти все катера были вооружены мощными артиллерийскими установками калибра 76 мм. Преимущество сирийцев было в численности, большей дальности их ракет и весе их боеголовок. Два израильских катера должны были нанести удар по порту Латакия с северо-запада, остальные – с юго-запада.

В 35 милях от Латакии и в 4 милях северо-западнее от флагманской группы «Мизнак» с помощью радиолокатора обнаружил сирийский торпедный катер типа Р-4, возвращающийся с дозора у побережья Кипра. Чтобы проверить, что это не гражданское судно, Баркаи приказал командиру «Мизнака» выпустить несколько снарядов под нос неопознанному судну. Последние сомнения исчезли, когда цель внезапно дала ход и открыла пулеметный огонь в сторону израильских катеров. «Решеф» на правом фланге дал полный ход – 30 узлов, – обнаружил цель и обстрелял из своих двух орудий. Стрельба велась с дистанции 10 км. Сирийский корабль потерял ход и лег в дрейф. Однако командир этого катера капитан-лейтенант Йехия сумел выполнить свое задание в качестве дальнего дозора, передав по радио донесение – «атакован тремя вражескими кораблями». Штаб ВМС Сирии сразу отреагировал и приказал морскому тральщику «Ярмук», который нес ближний дозор в 10 милях от берега, полным ходом вернуться в пункт базирования под прикрытие береговых батарей. Тем временем сирийская группа в составе двух ракетных катеров типа «Комар» и одного ракетного катера типа «Оса», маневрирующих южнее Латакии, получила приказ атаковать корабли, обнаруженные Йехией.

После некоторого колебания Баркаи решил не вызывать воздушное прикрытие, хотя израильские ВМС годами отрабатывали взаимодействие с авиацией. Ракетный катер «Ханит» вышел из состава группы, получив задание потопить торпедный сирийский катер, ударная группа повернула на восток и полным ходом пошла прямо к Латакии, отказавшись не только от обходного маневра для захода с севера, но и от сложных маневров для введения в заблуждение радаров противника.

В 25 км по курсу «Решеф» обнаружил радиолокационную станцию военно-морской базы Латакия. Немного позже с дистанции 18 км «Решеф» выпустил 2 ракеты класса «поверхность-поверхность» по «Ярмуку». Цель была поражена, и тральщик лег в дрейф. В это время на экране радара «Решефа» появились 3 новых контакта. Еще через секунду от них отделилось шесть маленьких быстродви-жущихся целей и система предупреждения сообщила о приближающихся ракетах. На сцену вышел главный противник – два «Комара» и «Оса», сполна использовавшие свое преимущество в дальности ракет. Израильские катера повернули в сторону противника и включили системы противодействия.

Израильтяне катера произвели постановку дипольных отражателей и повернули в сторону противника, энергично маневрируя с целью противодействия радиолокационным станциям. Радиоэлектронная борьба израильтян оказалась более чем успешной. На экранах сирийских радаров начался самый настоящий хаос. Кроме 4 быстроходных катеров, появилось около десятка тихоходных судов и, как казалось сирийцам, три вертолета шли к позициям береговых батарей. По свидетельствам сирийских офицеров, данным после войны, «такое сосредоточение сил говорит только о том, что израильтяне готовились к атаке за несколько лет или месяцев до войны». Радары сирийских ракет были, наверное, настолько же запутаны – все 6 «Стиксов» разорвались за кормой израильских катеров.

На «Решефе» неожиданно вышла из строя система управления, на «Мивтахе», как уже говорилось выше, ракет не было изначально. Поэтому Баркаи приказал этим двум катерам резко отвернуть влево, а сам он на «Мизнаке» и шедший с ним «Гааш» увеличили скорость и начали обходить сирийское соединение справа. Перед сирийцами встала явная и невеселая перспектива «клещей» – тем более неизбежных, что израильские катера были явно более быстроходны и маневренны, чем сирийские. На двух «Комарах» ракет уже не было, но «Оса» развернулась и выпустила ракету по «Гаашу» и «Мизнаку». Плюясь фольгой и отчаянно маневрируя, оба катера вышли на дистанцию ракетного залпа. Сирийская ракета еше не начала снижаться, когда «Гааш» выпустил ракету по «Осе». «Мизнак» же выбрал в качестве цели удирающий «Комар». Не дожидаясь результатов, израильский «Гааш» и сирийская «Оса» выпустили еще по ракете – по тем же целям. Сирийские ракеты разорвались в воде за кормой израильтян – опять сработало глушение. Сирийские же катера были потоплены прямыми попаданиями. По данным израильских локаторов, третий арабский катер направился на восток. Он остался без боезапаса и явно уступал противнику в скорости, поэтому командир решил посадить катер на мель; корабль выбросился на берег, и его команда бросилась врассыпную. Тем временем береговая артиллерия наконец начала обстреливать группу Баркая. Тот приказал трем катерам выйти из зоны обстрела, а сам на «Мизнаке» пошел на сближение, чтобы расстрелять цель на мели зенитными автоматами, так как крутой берег препятствовал применению ракет.

Торпедный катер и тральщик были добиты «Ханитом», после чего израильская группа без потерь вернулась на базу в Хайфе. Баркаи решил отказаться от швабр на мачтах – традиционного символа победы на море, – так как считал, что это будет «некрасиво по отношению к нам и к погибшим сирийцам».

Всего в бою у Латакии, продолжавшемся менее 2 часов, сирийские ВМС потеряли тральщик, торпедный и три ракетных катера. За Латакию были награждены Баркаи и Цемах.

Бой у Латакии 6 октября 1973 г. – одно из наиболее знаменательных событий в истории военно-морского искусства 70-х годов. Это был первый встречный бой между ракетными кораблями, впервые использовались средства радиоэлектронной борьбы против корабельных управляемых ракет. В отличие от арабских командиров, израильские хорошо ориентировались в сложной обстановке боя. Управление силами было уверенным и эффективным при всех изменениях благодаря работе новых израильских информационно-управляющих систем на катерах. Сирийцы оказались не готовыми к бою с широким использованием радиоэлектронной борьбы. В течение многих лет после этого события они заблуждались в своих выводах относительно подлинного состава атакующего противника и его намерений. Активные средства РЭБ не только отклонили противокорабельные ракеты в безопасное направление, но и расстроили систему управления сирийскими силами.

ПЯТАЯ ПАНДЖШЕРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ 1982 г.

Крупная операция советских войск в ходе афганской войны, направленная на уничтожение моджахедских формирований в стратегически важном Панджшерском ущелье, которая закончилась взятием ущелья, но не привела к уничтожению противника.

Афганская война стала еще одной «незнаменитой» кампанией, проведенной советскими войсками. Не потому, что советские солдаты проявили себя с худшей стороны – наоборот, Афганистан дал немало примеров подлинного героизма, достойного воинов Суворова и Кутузова, – а потому, что сама миссия их была сомнительной. Военные действия в Афганистане в очередной раз показали, что любое удачное сражение может и не привести к серьезным стратегическим успехам в условиях ведения войны против местного населения, настроенного против сильной армии захватчиков. Особенно когда война идет в горах, лесах и т. д. Так и хорошо подготовленная и проведенная Панджшерская операция в мае 1982 г. не изменила ход войны в пользу «ограниченного контингента».

* * *

В 1978 г. в Афганистане произошел государственный переворот при несомненном пособничестве СССР. В результате к власти пришел просоветский режим во главе с Тараки, которго позже сменил Амин. Советский Союз оказывал новым правителям техническую и военную помощь, присылал советников для борьбы с приобретающим все большую силу оппозиционным движением. У власти находились представители Народной Демократической партии Афганистана, которая была создана в середине 1960-х г. и вскоре после своего создания распалась на две группы – «Хальк», к которой лидерами были Тараки и Амин, и «Паргам», одним из видных деятелей которой был Бабрак Кармаль. Первые узурпировали власть и не хотели делиться ею с политическими оппонентами; Кармаль вскоре после переворота был сослан в политическую ссылку как дипломатический представитель Афганистана в Чехословакии. Советский Союз пытался воссоединить НДПА, но воссозданная извне политическая коалиция, раздираемая внутренними распрями и феодальными интригами, не могла долго существовать.

Тараки и Амин пытались насадить коммунистическую идеологию и построить социализм в отсталой, племенной и частично феодальной, многонациональной мусульманской стране. Такая внутренняя политика должна была привести Афганистан к усугублению и без того кризисной ситуации. Таким образом, по мнению западных специалистов, кризис был вызван, с одной стороны, внутренним фактором – непродуманной модернизацией афганских социально-политической и экономической структур, и, с другой, внешним и наиболее важным фактором – вводом советских войск в декабре 1979 года.

Правление Амина было отмечено массовыми репрессиями, непродуманными действиями в области земельной политики. Начиная с весны 1979 года по стране прокатилась волна мятежей, Амин развернул кампанию репрессий против своих противников. Поток беженцев в Пакистан и Иран резко увеличился, расширилась социальная база оппозиции. Амин пытался наладить диалог с США и афганской оппозицией, чем вызвал неприязнь Москвы. Советские спецслужбы приступили к поискам нового лидера для Афганистана. Им должен был стать Кармаль.

Л. И. Брежнев, по предложению комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, принял решение об оказании Демократической Республики Афганистан военной помощи «путем ввода на ее территорию контингента советских войск». По воспоминаниям А. А. Громыко, решение «о вводе некоторых контингентов советских войск, дислоцированных в южных районах страны, на территорию ДРА в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств…» было единогласно принято Политбюро ЦК КПСС. 25 декабря 1979 г. в соответствии с приказом министра обороны Маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова в 15.00 часов по московскому времени начался ввод советских войск в Афганистан. В Кабул и Баграм самолетами был высажен десант. Воздушно-десантные подразделения взяли под усиленную охрану (фактически под контроль) такие административные объекты, как ЦК НДПА, МО, МВД, МГБ, Минсвязи и др. 27 декабря группы спецназа КГБ СССР взяли штурмом резиденцию афганского руководителя Амина в Даруламане. Амин был убит советскими офицерами. К началу штурма дворца Бабрак Кармаль прибыл под охраной в гостевую резиденцию Совета Министров ДРА «Чихильсутун», где и получил сообщение о смерти Амина. После этого радиостанция Кабула передала обращение Кармаля к народу Афганистана. Фактически силами госбезопасности и Министерства обороны СССР в Афганистане был совершен очередной переворот.

Уже вскоре в Афганистане развернулась широкомасштабная война. В январе 1980 года соединения и части 40-й армии под командованием генерал-майора Ю. В. Тухаринова заняли ключевые позиции в ряде провинций страны и совместно с афганской армией взяли под охрану важнейшие административные центры, жизненно важные объекты, аэродромы и основные автомобильные магистрали: Хайратон – Пули – Хумри – Кабул – Джелалабад; Кушка – Герат-Кандагар; Кундуз – Файзабад. Особое внимание было уделено объектам советско-афганского сотрудничества – газопромыслам Джаркудук и Шиберган, электростанции в районе Суруби, ряду предприятий в Кабуле и Мазари-Шарифе, а также туннелю через перевал Саланг.

Со вводом в Афганистан «ограниченного контингента» советских войск руководство Советского Союза поначалу не предполагало вести боевые действия против мятежников, оно рассчитывало, по-видимому, на то, что само присутствие наших войск позволит афганским руководителям стабилизировать обстановку. Однако ход событий, особенно антиправительственные выступления непосредственно в Кабуле в двадцатых числах февраля 1980 г., вынудили советское руководство согласиться на то, чтобы совместно с Вооруженными силами ДРА начать активные боевые действия по разгрому отрядов оппозиции. К этому времени мятежники оказывали постоянное огневое воздействие на советские части и подразделения, которые находились в согласованных с правительством ДРА гарнизонах. В такой критической ситуации дальнейшее уклонение от оказания военной помощи правительству ДРА не имело смысла.

В феврале-марте советские батальоны совместно с двумя афганскими провели крупную операцию против мятежников в провинции Кунар. Эта операция прошла успешно, но военные успехи не были закреплены, поскольку органы власти не смогли утвердиться в уездах. Мятежники по-прежнему сохранили влияние на местное население. Причин для этого было более чем достаточно: мощное влияние ислама, сильные племенные традиции, экономические связи, беззащитность населения и отсутствие тесных контактов органов власти в уездах с жителями.

С весны 1980 г. части 40-й армии были втянуты в междоусобную войну в Афганистане, хотя это и не входило в планы советского руководства. Кроме операций в провинции Кунар, боевые действия проводились и в других районах. Сначала отряды моджахедов пытались действовать в открытую, но вынуждены были быстро перестроиться и перейти к тактике партизанских действий, ибо открытые столкновения оказались им не под силу. 40-я армия, полностью перехватив инициативу, от непродолжительных по времени и ограниченных по площади операций перешла к крупномасштабным. Весной проводились операции по обеспечению функционирования основных автомагистралей, а также боевые действия в провинциях Пактия – Газни, первая Панджшерская операция, летом – бои в Хазараджате и Логаре, осенью – вторая Панджшерская операция, боевые действия в провинции Нангархар. Особого внимания заслуживает операция «Удар» (ноябрь-декабрь) в центральных провинциях, которые непосредственно примыкали к Кабулу. По сути, она была первой из числа крупных, при ее проведении были достигнуты существенные результаты. В течение всего года проводились рейды, обеспечивающие движение по дороге Кабул – Кандагар. Но военные успехи не закреплялись по-прежнему укреплением органов власти на местах. Против советских войск выступало местное население.

Моджахеды, скованные в своих действиях советскими частями, предпринимали усилия по проведению кратковременных операций, сочетали террористические и диверсионные действия с активной пропагандой, особенно против оккупантов. В труднодоступных районах они продолжали укреплять свои базы, а также создавали склады вблизи крупных городов. Основные усилия моджахедов были направлены на ликвидацию органов власти в уездах и укрепление влияния своих «исламских комитетов».

В 1981 г. 40-я армия проводила крупномасштабные операции, вела боевые действия в «зонах ответственности частей и соединений». Бои шли на всей территории республики. Прошла уже третья по счету Панджшерская операция; была разгромлена база моджахедов в ущелье Тура-Бура в провинции Нангархар; операция «Мармоль»

привела к разгрому баз к югу от Мазари-Шарифа в провинции Балх; четвертая Панджшерская операция была проведена в сентябре; Ургунская операция – в октябре. В первой половине декабря 1981 г. была проведена первая крупная совместная операция советских и афганских войск по разгрому базового района моджахедов в Дарзабе (провинция Джаузджан).

На 1 марта в стане мятежников количество отрядов возросло с 600 до 900, в их составе насчитывалось до 50 тысяч человек. Однако эти данные не полностью отражали состав противостоящих сил. В них не учитывались отряды и группы, находившиеся в Пакистане, и местные жители, которые привлекались для действий по выполнению конкретных задач. В течение 1982 года боевые действия проводились во многих провинциях, в том числе в Кандагаре, Парване и Каписе; особенно напряженные бои проходили в «зеленой зоне» Джабаль-Усса-радж (этот город расположен недалеко от входа в ущелье Панджшер), а также в непосредственной близости от провинциальных центров Чарикар (провинция Парван), Махмудраки (провинция Каписа); в апреле была проведена операция в провинции Нимруз.

В мае было решено провести очередную операцию в Панджшерском ущелье – долине реки Панджшер. Ущелье сужается на отдельных участках до двух-трех сотен метров. Узкий и длинный – более чем стокилометровый – коридор в обрамлении высоченных гор тянется от границы с Пакистаном до Саланга, с запада на восток. Перевал Саланг находится в провинции Баглан и является объектом первостепенной важности на основной магистрали Хайратон – Кабул.

В «Логове пяти львов» (Панджшер) и на придорожных территориях дороги через Саланг и разворачивались кровавые события. Здесь располагался полевой командир Ахмад Шах Масуд, и оттуда он мог угрожать основной дороге, которая из города Хайратон на советско-афганской границе проходила через перевал Саланг в столицу страны Кабул. До весны 1982-го против укрепившихся здесь «духов» были проведены, по крайней мере, четыре операции.

Ахмад Шах Масуд родился в 1953 г. в кишлаке Джангалак (провинция Парван) в семье феодала, по национальности был таджиком. Окончил 12 классов лицея «Надирия» в Кабуле (1972) и два курса инженерного факультета Кабульского университета (1974). В том же 1974 г. вступил в организацию «Братья-мусульмане», приобретал боевой опыт в других странах. В 1978 г. Масуд вернулся в Афганистан и приступил к созданию вооруженных отрядов в ущелье Панджшер. Ему удалось создать хорошо дисциплинированную и подготовленную армию, которой он регулярно выплачивал жалование, премировал за хорошее несение службы. Армия Масуда, снабженная американским оружием, на укрепленных позициях в Панджшере казалась неуязвимой. Когда эту же местность через 20 лет штурмовали талибы, многие военные эксперты, вспоминая об Афганистане, скептически относились к возможности взять ущелье. Но советским войскам в 1982 г. это удалось.

Борьба за Панджшер имела стратегическое значение для исхода всей афганской войны. Взять Панджшер было очень сложно. В мае 1982 г. единственный раз за всю афганскую войну 40-й армией была проведена полномасштабная операция по захвату Панджшерского ущелья на всю его глубину – 120 км. Всего там было более 10 тыс. советских солдат плюс афганские войска и милиция. Руководителем операции был начальник штаба 40-й армии генерал Тер-Григорянц. Операция держалась в строжайшей тайне. Но советское командование вынуждено было согласовывать все операции с руководством местных коммунистов из НДПА. Оттуда шла колоссальная утечка информации, и моджахеды знали обо всех операциях заранее. Поэтому, когда готовилась операция 1982 г. в Панджшере, Бабрак Кармаль был поставлен о ней в известность лишь в последний момент, за сутки. Но и этого хватило Ахмад Шах Масуду, чтобы узнать о планах противника и подготовиться.

Советская разведывательная авиация в течение 10 дней вела аэрофотосъемку района предстоящих действий, отсняв для составления подробных фотопланшетов около 2000 кв. км местности. Панджшерская операция началась 18 мая с авиационной бомбардировки позиций Масуда (применялась стратегическая авиация). Всего за время операции были израсходованы 10 549 авиабомб и 61 297 НАР (неуправляемых авиационных ракет). Была проведена и артподготовка, а затем сброшен воздушный десант. Массовая высадка десантов (в течение только первых трех дней десантировались около четырех тысяч советских воинов) была проведена впервые в этой войне (для высадки широко использовались вертолеты). В атаку пошли 320 танков, БМП и БТР, 104 вертолета и 30 самолетов, в том числе 12 Су-17МЗ. Когда советские и афганские части начали наступать, они встретились с глубоко эшелонированной обороной в горах (сказалось то, что Масуд вовремя узнал о готовящейся операции). Моджахеды укрывались в щелях и пещерах, на склонах высот, и советские солдаты жаловались, что снаряды, в том числе НУРС (неуправляемые ракетные снаряды), не достают противников. Зато по наступавшим был открыт мощный гранатометный, пулеметный, автоматный огонь. Более того, над ущельем появилась даже авиация, которая сбрасывала на советские части напалмовые бомбы.

Но ущелье было взято. Это был крупный успех, хотя и достался он дорогой ценой.

После допросов пленных были получены сведения о 200 объектах – огневых точках, складах и пещерах-укрытиях. Были захвачены и трофеи. По некоторым данным, в руках советских войск оказались богатые запасы изумрудов, которыми располагал Масуд.

Однако полной победы добиться не удалось, что объясняется, главным образом, характером местности. Ущелье врезалось в пятикилометровые отроги Гиндукуша с нависшими над коридором отвесными скалами, что давало возможность отрядам Ахмад Шах Масуда перебазироваться на территорию Пакистана, и они ею воспользовались, чтобы избежать полного поражения.

Опять успехи не удалось закрепить становлением власти на местах. Держать войска в ущелье было невозможно, боевые действия велись в других районах. Моджахеды возвращали утраченное, и в августе-сентябре пришлось проводить 6-ю Панджшерскую операцию, которая также не привела к желаемым результатам. В декабре – в связи с тем, что афганское руководство так и не смогло установить органы власти в ущелье Панджшер, – войска были выведены из него.

ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА 1982 г.

Война между Великобританией и Аргентиной за обладание небольшим архипелагом в Южной Атлантике. Завершающее сражение произошло за высоты, окружающие Порт-Стэнли. В нем в очередной раз английские спецподразделения, авиация и артиллерия проявили свое качественное превосходство над противником.

В декабре 1981 г. к власти в Аргентине пришла военная хунта под руководством генерала Л. Гальтиери. Социально-экономическая обстановка в стране оставалась крайне напряженной, и для того чтобы отвлечь население от внутренних проблем, правительство решилось на воєнно-политическую авантюру. Объектом небольшой, безопасной и победоносной войны суждено было стать Фолклендским, или Мальвинским островам.

Этот архипелаг находится у южной оконечности Южной Америки и состоит из двух больших (Западный Фолкленд (Салидад) и Восточный Фолкленд (Гран-Марино)) и около 200 мелких островов и скал. Площадь островов составляет лишь 12 170 квадратных километров. Северная часть Восточных Фолкленд представляет собой холмистую пересеченную местность, называемую Холмы Викхэм. Климат здесь довольно прохладный. На юге располагаются пастбища. Западные Фолкленды гористы, особенно на востоке, где тянутся Горы Хорнби. Деревьев практически нет ввиду сурового климата и суровых, холодных ветров. Столица Фолклендских островов – Порт-Стэнли (аргентинцы называют его Пуэрто-Архентино). Между самой восточной точкой островов – Порт-Стэнли – и самой западной – Новым островом – 238 км. Население архипелага на 1982 год составляло 1,8 тыс. человек, в т. ч. 600 человек проживало в Порт-Стэнли (метисы и потомки шотландских каторжников).

Дискуссия о том, кто же из мореплавателей открыл небольшой архипелаг в Южной Атлантике – испанский капитан Эстебан Гомес в 1520 г. либо британский Джон Дэйвис в 1592 г. – длится до сих пор. Долгое время на островах находился испанский гарнизон. Покинул он это место не под давлением какой-либо военной силы, а в связи с политическими соображениями Мадрида. В 1820 г. здесь высадился аргентинский десант, и его командир провозгласил архипелаг частью Аргентины. Через 12 лет острова захватили англичане. С тех пор фактическое владение ими осуществляла Британия. Однако Аргентина никогда не отказывалась от обладания этими землями. Поэтому на большинстве политических карт мира они обозначаются как спорная территория двух стран, им даются английское и аргентинское названия: Фолклендские (Мальвинские) острова.

Буэнос-Айрес неоднократно пытался отстоять свои интересы дипломатическим путем, для чего обращался в ООН. Аргентинцы настаивали на том, что они являются наследниками Испании в Южной Америке, что Фолкленды нужно освободить от колониального гнета. Но все напрасно. В начале 80-х г. разрешение этой проблемы зашло в тупик, особенно после появления сведений о том, что в районе островов, включая континентальный шельф, на глубинах до 1000 м имеются значительные запасы нефти. Острова стали не просто спорной территорией, а объектом борьбы за новые источники стратегического сырья. Стремление Великобритании сохранить за собой Фолклендские острова объясняется также их важным военно-стратегическим положением на морских путях из Атлантики в Тихий океан и к берегам Антарктиды.

Режим Гальтиери рассчитывал на удачное завершение задуманной операции, поскольку полагал, что Великобритания не будет втягиваться в трудную войну. Аргентинская армия действительно обладала численным превосходством в районе конфликта как в живой силе, так и в технике; вот только затяжной война не вышла. Английские части обладали несомненным преимуществом – они умели воевать лучше, чем аргентинцы, в совершенстве владели самыми последними достижениями военной техники.

Ожидала хунта и поддержки со стороны США, которые могли бы потребовать англичан вступить в переговоры. Однако этим надеждам не суждено было оправдаться. Во главе Великобритании стояла «железная леди» М. Тэтчер, которая и сама была не прочь продемонстрировать соотечественникам искренность своих консервативных принципов.

19 марта 1982 г. группа аргентинских рабочих (на самом деле бойцы «Бузо Тактико» – группы боевых пловцов аргентинских ВМС) аргентинского предпринимателя Серджио Давидофора, который закупил по цене металлолома оборудование простаивавших китобойных судов, высадилась на острове Южная Георгия, чтобы разобрать ржавый хлам. Они ссылались на соглашение 1971 г. и на разрешение английского консула в Буэнос-Айресе, однако английские власти заявили, что соглашение 1971 г. не распространяется на Южную Георгию, и потребовали оставить его территорию. В ответ аргентинцы подняли национальный флаг. Это вызвало протест со стороны правительства Великобритании, было заявлено, что ответом на «незаконное присутствие», «вызывающее поведение» будут «соответствующие меры». На что министр иностранных дел Аргентины Н. Коста Мендес заявил: «аргентинцы работают на аргентинской территории и будут продолжать работать под защитой аргентинского правительства». В итоге губернатор Фолклендских островов Рекс Хант послал на Южную Георгию около двух десятков морских пехотинцев, которые спустили аргентинский флаг. Это послужило непосредственным поводом для начала войны.

Аргентинцы провели разведывательную акцию на самих Фолклендах. Транспортный самолет С-130 совершил «вынужденную» посадку на аэродром Порт-Стэнли. Англичане проявили крайнюю беспечность – экипаж самолета беспрепятственно собирал разведанные и фотографировал, сильно облегчив впоследствии высадку на острова.

26 марта аргентинское командование приняло окончательное решение о вторжении, а уже на следующий день информация о возможной акции аргентинцев поступила (возможно, англичане «взломали» аргентинские коды уже 25 марта) на Британские острова. Вторжение началось 1 апреля. Группа аргентинских спецназовцев (проходивших, кстати, обучение у англичан) обеспечила беспрепятственное занятие острова. Между материком и архипелагом был установлен постоянный воздушный мост, по которому Аргентина перебросила на острова более 10 тысяч человек.

Великобритания обеспечила введение довольно жестких экономических мер против Аргентины, а английские силы были молниеносно направлены к месту событий. Развернулась борьба на море и в воздухе. И ее в целом выиграла Великобритания, несмотря на численное превосходство противника, обладавшего не самым плохим вооружением.

Уже 25 апреля небольшой отряд английских спецназовцев вернул короне Южную Георгию. 1 мая в ходе операции «Бак Бэк» английский бомбардировщик «Вулкан» атаковал и разрушил взлетно-посадочную полосу в Порт-Стэнли.

Аргентинцы не располагали специализированными самолетами-разведчиками, поэтому для отслеживания британской эскадры, шедшей от острова Вознесения, им пришлось привлекать транспортные самолеты. Резко сужало возможности действий авиации наличие всего двух самолетов-заправщиков КС-130 и полное отсутствие аппаратуры радиоэлектронного противодействия. Второе обстоятельство сделало невозможным сколько-нибудь эффективное противодействие зенитным ракетным комплексам. Аргентинцы не располагали возможностями и для борьбы с атомными подводными лодками. Между тем англичане отправили к Фолклендам 4 ядерные субмарины, которые сыграли решающую роль в нейтрализации флота противника. Крупнейшей ошибкой аргентинского командования стало то, что оно не позаботилось о наращивании имевшейся в Порт-Стэнли 1200-метровой взлетно-посадочной полосы. В существовавшем виде она слабо подходила для использования «Миражами», «Скайхоками» и «Супер Этандарами». Командующий аргентинским контингентом генерал Менендес, будучи типичным сухопутным командиром, плохо разбирался в вопросах боевого применения авиации. Он полагал, что для противодействия высадке англичан достаточно иметь некоторое количество легких штурмовиков и вертолетов, а основные ударные силы авиации должны действовать с материка. При полном отсутствии на Мальвинах истребителей Менендес не уделил должного внимания и созданию полноценной группировки наземной ПВО. Главная причина поражения Аргентины в вооруженном конфликте заключалась в неподготовленности ее к войне, слабой профессиональной подготовке военнослужащих всех уровней (большая часть рядового состава гарнизона на островах прослужила в вооруженных силах менее года) и в крупных политических и военных просчетах руководства. По многим показателям соотношение сил было в пользу Аргентины, однако это преимущество не было использовано. Общие потери аргентинцев составили: два боевых корабля (крейсер и подводная лодка), один патрульный катер и два вспомогательных судна, до 35 боевых самолетов и десяти вертолетов, 648 человек убитыми.

Достижение английскими войсками успеха было обеспечено более современным оружием и боевой техникой, высоким качеством подготовки личного состава (по оценкам иностранных специалистов, значительная часть состава английских частей на Фолклендских островах получила «боевую закалку» в Северной Ирландии), удержанием на всех этапах военных действий оперативной инициативы. Вместе с тем Великобритания в ходе конфликта потеряла пять боевых кораблей, до 15 самолетов «Си Харриер», более 20 вертолетов и 255 человек. Кроме того, легкий авианосец «Инвинсибл», десять эскадренных миноносцев и фрегатов были повреждены (четыре из них вышли из строя и покинули район боевых действий).

Уже с 18 апреля на Фолклендах появилась первая группа английских коммандос, которая разведывала местность для дальнейшего наступления на аргентинцев. 21 мая британцы высадились возле Порта Сан Карлос на северном берегу Восточного Фолкленда. Для прикрытия этого десанта и отвлечения противника два вертолета высадили 45 солдат в окрестностях Гус Грин. После часового форсированного марша с 40 кг снаряжения у каждого они имитировали атаку. В результате огневого маневра у противника сложилось впечатление, что на них наступает, по меньшей мере, батальон. Тем временем коммандос отошли без потерь, взорвав по дороге хранилища авиационного горючего, а группы СБС (спецназа ВМС) высадились вблизи Сан Карлос. Они немедленно приступили к разметке площадок для вертолетов. Одна из групп уничтожила радиолокационную станцию, контролировавшую устье залива Аякс. Под прикрытием СБС начала прибывать первая волна десанта, ставшего началом возвращения острова. С берега английские пехотинцы двинулись к Дарвину и Гус Грину, чтобы затем повернуть к Порт-Стэнли.

28 мая произошла самая долгая битва кампании, в ходе которой силами 2-го английского батальона были взяты Дарвин и Гус Грин. 17 британских и около 200 аргентинских солдат были убиты в этом сражении. 1400 аргентинцев были окружены и сдались в плен. На самых жарких и трудных участках впереди шли профессионалы-коммандос, которые зачастую брали высоты, здания и т. п. без каких-либо потерь в личном составе. Они же проделывали проходы в минных полях. Наступление по суше поддерживалось огнем корабельной артиллерии, вертолетами, «Харриерами». К 31 мая Порт-Стэнли был уже окружен.

Здесь произошла так называемая битва на сопках, где ярко проявились все приемы, к которым прибегало английское командование при взятии каких-либо объектов в этой войне. Согласно плану 3-й парашютно-десантный батальон должен был выдвинуться к рубежу атаки высот вокруг Порт-Стэнли с севера, 45-й батальон коммандос двигался по центру, 5-я бригада (2-й батальон, батальоны гурков, шотландских и валлийских гвардейцев и две роты 40-го батальона коммандос) выдвигалась из района Фицроя и Блав Кауф. Батальон гурков начал движение 9 июня. Первой у Блав Куфа была рота «В», через день на вертолетах перебросили остальных солдат. В Гус Грин остались рота «С» и взвод пионеров для охраны поселка и прикрытия тылов.

31 мая части 3-й бригады (3-й и 45-й батальоны) в основном завершили 80-километровый переход из Сан Карл оса. Все части 3-го батальона собрались 2 июня, 45-й батальон был в полной готовности 4 июня. Теперь предстояло взять высоты к западу от Порт-Стэнли.

Операция состояла из двух этапов. Первый этап был назначен на ночь с 11 на 12 июня. 3-й батальон должен был провести разведку и взять гору Лонгдон. Батальон валлийских гвардейцев и 45-й батальон коммандос занимали рубеж, откуда 42-й батальон коммандос должен был наступать на гору Харриет. Эскадроны «D» и «G» 22-го полка коммандос на вертолетах высаживались на Марсельские высоты. Огневую поддержку оказывали корабли «Эрроу», «Глеморган», «Ярмут» и «Эвенджер». Операция должна была начаться без предварительной огневой подготовки, но затем на аргентинцев надо было обрушить море огня. Второй этап операции начинался в ночь с 12 на 13 июня. 2-й батальон наступал на хребет Ваерлесс, шотландские гвардейцы – на гору Тамблдаун, 1-й батальон гурков – на гору Уильям, а ударная группа Валлийского и 40-го батальонов должна была овладеть горой Саппер. Затем на Порт-Стэнли должна была устремиться 3-я бригада.

11 июня англичане были в 10 милях от Порт-Стэнли. Гору Лонгдон обороняли 601-я рота аргентинского спецназа и 7-й пехотный полк. 3-м парашютно-десантным батальоном англичан командовал подполковник Хью Пайк. Согласно его плану роты «А» и «В» должны были зайти с фланга в тыл аргентинцам, рота «С» оставалась в резерве, а дозорная рота «D» уже вела разведку. Поддержку батальонам оказывал корабль «Эвенджер».

Рота «В» пошла в атаку и наткнулась на минное поле. Аргентинские 155-мм орудия, стоявшие у Порт-Стэнли, открыли огонь. Наступление роты «В» застопорилось, но рота «А» и другие роты продолжали продвигаться вперед. После 10-часового боя все было кончено. Аргентинской роте спецназа удалось вырваться. Британцы потеряли 22–23 человека убитыми и 47 ранеными. Аргентинцы же потеряли около 50 человек убитыми и 50 пленными, причем многих сдавшихся аргентинцев англичане добивали штыками.

Сражение за гору Харриет проходило несколько иначе. Гору оборонял 4-й пехотный полк аргентинцев. Сначала рота «К» 42-го батальона коммандос, чей путь лежал через минное поле, в темное время суток наносила отвлекающий удар. Англичан поддерживали все четыре батареи 29-го артиллерийского полка и орудия фрегата «Ярмут». На рассвете на гору начала наступать рота «L», при этом были успешно применены ПТУР (противотанковые управляемые ракеты) «Милан». В полдень 12 июня к штурму высоты подключилась рота «J», и вскоре бой окончился победой британцев. Их потери составили 1 (!) убитого и 20 раненых, аргентинцы потеряли 20 человек убитыми. В плен взято около 300 аргентинских солдат. Потрясающая разница в потерях!

45-й батальон коммандос, наступая в болотистой пойме реки Маррел взял высоты Две Сестры, обороняемые частями 4-го пехотного полка, при артиллерийской поддержке корабля «Гламорган». Здесь англичане потеряли 4 человека убитыми и 10 ранеными. Аргентинцы – 10 человек убитыми и около 45 пленными.

На гору Тамблдаун наступал 12–13 июня батальон шотландских гвардейцев. Гору оборонял 5-й батальон морской пехоты. Здесь атакующие встретили довольно упорное сопротивление, меняли направление атаки. Бой длился 7–8 часов, и вершина осталась за британцами. Они потеряли 7 человек убитыми и 23 ранеными. Аргентинские войска лишились еще 37 человек убитыми и 34 пленными.

В ночь с 13 на 14 июня начался второй этап штурма. 2-й парашютный батальон штурмовал хребет Ваерлесс, который обороняли 7-й пехотный и 1-й парашютный полки. Британским десантникам придали две артиллерийские батареи, их поддерживал корабль «Амбускэйд» и минометы 2-го и 3-го парашютных батальонов, на отдельных участках фронта использовали танки «Скорпион» и «Симмитар», ПТУР «Милан». В ходе боя погибло 3 и ранено 11 британцев. Аргентинцы, по британским данным, потеряли 100 человек убитыми и 17 пленными.

Атака гурков на гору Уильям прошла внезапно для аргентинцев, и серьезного сопротивления оказано не было. Часть 602-й роты аргентинского спецназа сдались в плен. Ударная группа 40-го и Валлийского гвардейского батальонов, при поддержке 4 танков взяла гору Сеппер. Потери британцев – 2 человека ранеными. Сразу после захвата высот группы СБС и САС (армейского спецназа) стали корректировать огонь артиллерии, но сами, попав под обстрел, вынуждены были отойти.

В битве за высоты большую роль сыграла и британская авиация. Она поддерживала огнем атаки пехотных частей, эвакуировала раненых. Полеты продолжались и ночью, для чего летчики использовали очки ночного видения. На рассвете 14 июня, в момент наивысшего напряжения боев за Порт-Стэнли, два «Скаута» уничтожили своими ПТУР SS-11 три полевых орудия аргентинцев.

Британский «Вулкан» в ходе этих завершающих кампанию боев нанес еще один бомбовый удар по аэродрому в столице Фолклендских островов.

Использованы были и «Харриеры». 13 июня эти самолеты применяли управляемые авиабомбы с лазерным наведением, чтобы уничтожить аргентинский штаб в Порт-Стэнли. Подсветка целей осуществлялась из боевых порядков наземных войск. Было поражено 2 цели, одна из которых – 105-мм орудие в укрытии.

Аргентинские штурмовики «Пукара» тоже пытались оказывать поддержку войскам во время сражения. 10, 11 и 13 июня, накануне падения Порт-Стэнли, летчики совершили немногим более 30 боевых вылетов. Их главными объектами стали позиции британских гаубиц на горе Маунт-Кент. Один раз «Пукары» совершили налет на небольшой мост, по которому велось снабжение неприятельской артиллерии. 12 июня по эсминцу «Глеморган», обстреливавшему позиции аргентинских войск в районе Порт-Стэнли, был нанесен удар двумя ракетами «экзосет» ММ-38, но боеголовка попавшей в корабль ракеты не взорвалась. Тем не менее на эсминце погибло 13 человек.

В эти дни «Пукары» летали ниже британских позиций, размещавшихся на захваченных возвышенностях, и подвергались интенсивному обстрелу изо всех видов стрелкового оружия. Самолеты возвращались со множеством пробоин.

Теперь британским войскам предстояло взять сам Порт-Стэнли, но штурма не последовало. Проиграв сражение за высоты, генерал Марио Менендес не мог надеяться на то, что ему удастся отстоять Пуэрто-Архентино (Порт-Стэнли). Хотя он имел еще около 10 тыс. солдат, эти солдаты были стиснуты в ограниченном пространстве, в низине, где их ждала бы гибель от неминуемого массированного обстрела с суши, с моря и воздуха. Боеприпасы были на исходе. Моральное состояние аргентинского гарнизона не оставляло шансов даже на прорыв к горе Кент, который мог бы свести на нет все успехи британцев. В 15.00 14 июня генерал приказал прекратить боевые действия.

Начались переговоры между генералами Джереми Муром и Марно Менендесом. В 20.59 по местному времени 14 июня был подписан документ о капитуляции. Генерал Менендес приказал выбросить белый флаг. 9800 аргентинцев были взяты в плен. 14 июня 2-й парашютно-десантный батальон вышел в предместья Порт-Стэнли, где тогда проживало всего 600 человек (в 30 раз меньше, чем все войска вокруг него и в городе).

20 июня, когда английские войска вновь высадились на Южной Георгии, Великобритания официально заявила об окончании конфликта и учреждении 150-мильной Зоны Защиты Фолклендских Островов. Фолклендская война закончилась.

Спор между Великобританией и Аргентиной за острова ведется до сих пор. Аргентинские политики разыгрывают Мальвинскую карту, а в Великобритании жестко заявляют о «вооруженной защите» архипелага. С этой целью на нем уже в мирное время развернута британская группировка: 1650 военнослужащих, четыре корабля, шесть боевых самолетов, несколько вертолетов и одна зенитная ракетная батарея. Их задача – в случае нападения продержаться до прибытия основных сил из метрополии. Многие эксперты утверждают, что на этих голых, холодных, сырых островах вновь могут ожить картины из американских боевиков – профессиональные коммандос лишь ждут своего часа.

БУРЯ В ПУСТЫНЕ 1991 г.

Операция по освобождению Кувейта от иракских захватчиков, проведенная силами многонациональной коалиции с применением самых современных средств.

Знаменитую военную операцию, направленную против Ирака в 1991 г. силами многонациональной коалиции под руководством США, по праву называют «первой войной нового образца, определившей, как будут выглядеть военные конфликты в будущем». Крылатые ракеты, высокоточное оружие, космические системы наведения, радиоэлектронная война, самолеты-«невидимки» – все было применено с большим успехом – если успехом можно считать гибель сотен тысяч людей, которые явились «целями», жертвами огненной бури.

* * *

После окончания войны с Ираном в 1988 г. президент Ирака Саддам Хусейн столкнулся с серьезными экономическими проблемами – он должен был срочно выплатить Саудовской Аравии и Кувейту долги, накопленные за время войны. С этой проблемой Саддам решил справиться радикальным образом. Хусейн обвинил Кувейт в том, что тот производит больше нефти, чем указано в договоренностях, а также в том, что ворует топливо из иракских скважин. Багдад потребовал от Кувейта компенсации «потерь» в 2,4 млрд долларов за якобы незаконную добычу нефти в приграничном месторождении, списания задолженности по займам, полученным во время ирано-иракской войны (17 млрд долларов), уступки или сдачи в аренду Ираку стратегически важных островов Варба и Бубиян. Естественно, Кувейт ответил отказом. В ночь с 1 на 2 августа 1990 г. 100-тысячная иракская армия вторглась в Кувейт, в течение суток оккупировала его, и 8 августа Хусейн объявил о том, что «отныне Кувейта является 19-й провинцией Ирака». Отсюда, из Персидского залива, иракские дивизии могли двинуться на юг в направлении нефтяных месторождений Саудовской Аравии. Удачная операция, которой не смогла бы помешать хорошо вооруженная, но малочисленная саудовская гвардия, позволила бы Хусейну контролировать 40 процентов мировых запасов нефти.

2 августа Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 660, осуждающую агрессию и призывающую иракские власти немедленно вывести войска из эмирата. А затем – 6 августа – резолюцию № 661 о введении экономических санкций против Багдада. Была установлена морская, сухопутная и воздушная блокада Ирака.

29 ноября 1990 г. Совет Безопасности принял ключевую резолюцию № 678, дав добро на «использование всех необходимых средств» для освобождения Кувейта. Ираку сделали последнее предупреждение, ему предложили вывести войска из Кувейта до 15 января 1991 г. К этому времени США и Великобритания уже сколотили антииракскую коалицию, начала создаваться и армия – многонациональные силы (МНС), в которых находились представители 30 государств. С августа 1990 г. по январь 1991 г. многонациональные силы антииракской коалиции во главе с США проводили операцию «Щит в пустыне». Ее содержанием являлось сосредоточение и наращивание войск и сил в районе кризиса. Операция, которую начали коалиционные силы в ночь с 16 на 17 января 1991 г. (поскольку Хусейн не выполнил условий ультиматума), получила название «Буря в пустыне».

Оперативное руководство в районе конфликта относилось к сфере регионального командования Юго-Западной Азии, однако из-за особой серьезности ситуации управление взяло на себя Верховное командование армии США. Во главе стал бывший командующий войсками в Гренаде генерал Норман Шварцкопф. Он решил немедленно расположиться вблизи театра военных действий в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде. Там к нему присоединился английский командующий генерал Питер де ла Вилльер, превосходный знаток Ближнего Востока. Шварцкопф предпочитал достичь сокрушительного перевеса в авиации и бронетехнике и уничтожить противника одним ударом. На стороне союзников в конфликте участвовали 500 тысяч солдат из 32 стран, 1200 танков и 60 военных кораблей, у Ирака было 540 тысяч солдат.

Первой фазой «Бури в пустыне» была воздушная наступательная операция. Цель ее заключалась в завоевании превосходства в воздухе, разгроме иракской ПВО, дезорганизации государственного и военного управления и подрыве военно-экономического потенциала Ирака, а также в поражении его войск и боевой техники в районах сосредоточения.

К этому времени уровень вооружения ведущих армий мира кардинальным образом отличался от вооружения Второй мировой войны. Эпоха НТР самым серьезным образом отразилась на армии.

Американские ВМС в зоне конфликта были сведены в 8 оперативных соединений. Походный штаб находился на борту штабного корабля «Блю Ридж». Авианосные ударные силы составляли два соединения. Районы, в которых должны были действовать эти соединения, располагались в Персидском заливе и северной части Красного моря. В боевых действиях активное участие принимали палубные штурмовики А-6Е «Интрудер» и А-18 «Хорнет». В первых воздушных ударах по Ираку палубная авиация впервые применила крылатые ракеты общего назначения «Слэм» с дальностью действия 120 км. Первые боевые пуски двух ракет были произведены 19 января с палубного штурмовика «Интрудер» по гидроэлектростанции в пригороде Багдада с расстояния 90—100 км. Этот случай является ярким примером применения высокоточного оружия. Получив с ракеты телевизионное изображение ГЭС, летчик направил первую ракету в заданную точку здания машинного отделения, а вторую – в образовавшийся от попадания первой ракеты пролом в стене. Электростанция была выведена из строя.

В результате действий палубной авиации и надводных кораблей МНС, применявших в основном ракетное оружие (противокорабельные ракеты «Гарпун» и «Си Скьюа») уже к 3 февраля иракские ВМС потеряли 7 боевых кораблей и 4 боевых катера. Тактика применения противокорабельных ракет упрощалась практически полным отсутствием противодействия. Вертолет поднимался с борта корабля после получения данных о противнике (радиус действия вертолетов – 150 км), осуществлял поиск и применял ракету с дистанции, гарантирующей поражение цели.

Впервые в локальных войнах с участием ВМС США были применены крылатые ракеты морского базирования (КРМБ) «Томагавк». В этих целях в Персидском заливе, Красном море и восточной части Средиземного моря было развернуто 20 кораблей-носителей такого оружия. Почти половину из них составляли атомные подводные лодки типа «Лос-Анджелес». Удар осуществлялся массированно, в ночное время (более 71 % пусков ракет было произведено именно ночью), и скоординированно с действиями самолетов стратегической, тактической и палубной авиации, которые атаковали соответствующие цели вслед за ударом ракет с интервалами в несколько минут. За 14 часов боевых действий по Ираку было выпущено 114 крылатых ракет данного типа.

Ирак обладал достаточно развитой сетью ПВО, укомплектованной зенитными установками и радиолокационными станциями советского и французского производства. В распоряжении Саддама Хусейна имелись муляжи танков и самолетов, мостов и оборонительных сооружений, радиотелевизионных центров и химических заводов, произведенные туринской компанией МВМ. Все эти макеты были снабжены электронными устройствами, а также приспособлениями для излучения тепла. Ложные цели не могли распознать даже американские спутники и авиация.

На вооружении ВВС Ирака находились различные истребители МиГ советского производства и французские «Миражи». Авиация многонациональных сил потеряла в бою в общей сложности 51 самолет и вертолет. Зенитным огнем Ирака было сбито 7 английских самолетов «Торнадо». Из 24 самолетов многонациональных сил, сбитых к концу первой недели боевых действий, 6 самолетов (25 %) были из состава английских ударных групп, атаковавших аэродромы. Кроме того, по заявлениям иракских представителей, их средства ПВО сбили 29 крылатых ракет «Томагавк». Основную угрозу для кораблей коалиции представляли самолеты иракских ВВС типа Ту-16 (китайского производства), Су-24 (советского производства) и «Мираж» F-1 (французского производства), а также вертолеты «Супер Фрелон» берегового базирования, способные нести противокорабельные ракеты. Иракцы имели на вооружении советские ракеты «Скад». (Наибольшие потери в течение одного дня войска США понесли как раз в результате попадания иракской баллистической ракеты «Скад» советского производства в казарму, расположенную далеко от линии фронта – в кувейтском городе Дхаран. В результате погибли 28 человек, получили ранения 97.)

Для того чтобы защититься от ракет и налетов противника, союзники создавали свою систему ПВО района. Силы и средства ПВО ВМС многонациональных сил насчитывали до 30 боевых кораблей с зенитно-ракетными установками средней дальности, 115 палубных истребителей, 25 самолетов радиоэлектронной борьбы ЕА-6В «Проулер». Перехват воздушных целей палубными самолетами из состава боевого воздушного патруля осуществлялся на дистанциях 110–130 км от прикрываемых объектов.

Истребительную авиацию МНС представляли самолеты F-15, F-111, F-16, «Мираж-2000», «Торнадо», «Мираж-F1», «Ягуар», F-4G, палубные истребители F-14, F-18. Авиация многонациональных сил уничтожила в воздухе 42 самолета и вертолета и на земле – 81. В боевых действиях широко применялись противорадиолокационные ракеты (ПРР) типа Харм AGM-88, английские ПРР Аларм, а также ПРР Армат (Франция). Английские ПРР Аларм были применены впервые. В режиме ожидания на ракете может раскрываться специальный парашют, что позволяет ей зависать в воздухе и увеличить время поисков источника радиоизлучения в назначенной зоне. Эффективность применения ПРР Аларм составила 80 %.

Кроме высокоточного оружия, новейших стратегических бомбардировщиков и многого другого, впервые в ходе операции в Ираке американцы стали применять в больших масштабах бомбы и снаряды с боевыми элементами из обедненного урана.

Вооруженный конфликт в районе Персидского залива показал большую роль таких составных элементов военного искусства, как оперативная маскировка и дезинформация противника. В частности, амфибийно-десантное соединение МНС своими демонстративными действиями вынудило руководство Ирака поверить в неизбежность проведения союзниками морской десантной операции на побережье Кувейта. В результате этого иракцы стянули в противодесантную оборону до пяти дивизий своих войск, значительно облегчив этим наступление 1-й и 2-й экспедиционных дивизий морской пехоты США на приморском направлении.

Силы коалиции для ведения войны «вышли в космос». Еще до начала воздушных бомбардировок была заблаговременно развернута орбитальная группировка космических аппаратов, при объединенном центральном командовании многонациональных сил было создано специальное подразделение применения космических средств. Орбитальная группировка США насчитывала более 500 космических объектов, основной функцией которых был сбор информации об объектах противника и наведение на цели.

Война в зоне Персидского залива явилась войной переломной. Она подвела черту под классическими войнами и открыла эру войны нового типа: с новым высокоточным оружием, с вовлечением в орбиту активных действий новой сферы – космоса – и значительным расширением старой – эфира.

Собственно, события развивались следующим образом. В ночь с 16 на 17 января 1991 г. два вертолета «Блэк Хоук» пересекли линию фронта, прокладывая путь в качестве «следопытов» для штурмовых вертолетов, которые уничтожили ракетами две иракские радарные станции раннего предупреждения.

Оперативное построение сил, участвовавших в следующем ударе, состояло из эшелона прорыва ПВО и двух ударных эшелонов. Для прорыва ПВО применялись 40 КРМБ, самолеты-«невидимки» F-117A, самолеты тактической и палубной авиации – всего 200 боевых самолетов. Основными объектами ударов тактических групп эшелона прорыва ПВО были средства противовоздушной обороны (РЛС различного назначения, ракетно-зенитные комплексы).

В два ударных эшелона были включены: 60 КРМБ, 492 самолета (тактической и палубной авиации; стратегические самолеты В-52; самолеты-«невидимки» F-117A).

Силы и средства РЭБ до начала и в ходе удара создавали сильные радиопомехи радиоэлектронным средством Ирака, прежде всего радиоэлектронным средствам системы ПВО. Под прикрытием радиопомех, предваряя удары самолетов из эшелона прорыва ПВО, были нанесены удары КРМБ со стороны Персидского залива и Красного моря. Используя результаты ударов КРМБ, выполняли свои задачи самолеты эшелона прорыва ПВО. Первыми действовали самолеты-«невидимки» F-117A. Имеются сведения, что 30 «невидимок» поразили 80 объектов ПВО.

После проведения воздушной наступательной операции начался второй этап воздушной кампании – ведение систематических боевых действий (от 400 до 900 самолето-вылетов ежесуточно). Они сопровождались ударами по объектам военного и государственного управления, материально-технического обеспечения, войскам в районах сосредоточения. Постоянно велась воздушная разведка и радиоэлектронная война.

За пять недель военная инфраструктура Ирака была почти полностью уничтожена. Через шесть часов после начала бомбардировок Саддам Хусейн выступил по радио с обращением к нации. В нем он назвал тогдашнего президента США Дж. Буша-старшего «сатаной» и обвинил во всем «международные сионистские организации». Первым из ответных шагов Багдада стал ракетный удар по Израилю. Подобным образом Хусейн надеялся привлечь на свою сторону арабский мир, симпатии большинства лидеров которого в январе 1991 г. были на стороне антииракской коалиции во главе с США. Саддам Хусейн сделал также попытку начать своеобразную «экологическую войну», спуская нефть прямо в Персидский залив и поджигая нефтяные вышки. Американцы, в свою очередь, забросили в тыл иракцам несколько диверсионных групп, выявлявших местонахождение войск, докладывавших об их передвижении, совершавших диверсии на аэродромах и других важных объектах; они находили пусковые установки «Скадов» и с помощью специальных устройств наводили на них истребители. Коммандос из отряда «тюленей» провели на побережье залива операцию с задачей отвлечь внимание иракцев от направления главного удара. Молниеносный захват буровых вышек и небольших островов показался Багдаду столь опасным, что в последний момент он отвел две дивизии с направления подлинного наступления и перебросил их на морское побережье.

Завершающим этапом войны была высадка десантов и танковый прорыв в тыл иракской армии. Сухопутная операция началась лишь 24 февраля, когда войска Ирака уже понесли огромные потери в живой силе и технике. Замысел был следующим: двумя мощными группировками, (одной – идущей в Кувейт вдоль Персидского залива, и второй – глубоко заходящей на иракскую территорию) охватить соединения противника и прижать их к системе озер и иранской границе (классический охват с флангов и «захлопывание мешка» с дальнейшим полным уничтожением противника). Войска антииракской коалиции совершили глубокий охват и практически загнали иракцев в мешок. Скорость и точность при совершении этого охвата стала причиной того, что многие военные спецы признали эту часть операции шедевром военного искусства. Более 300 тысяч иракских солдат и офицеров с полным вооружением и боевой техникой оказались в окружении. Надо отметить, что на первой линии обороны, которая больше всего и пострадала на первой стадии операции «Буря в пустыне», Хусейн осторожно выставил наименее боеспособные части – резервистов. С другой стороны, он допустил ошибку, которая и привела к быстрому окружению его войск, построил войска недостаточно глубоко, недостаточно далеко от иракско-кувейтской границы. За 4 дня сухопутной операции территория Кувейта была освобождена. Однако коалиционные силы выпустили иракскую армию из окружения. Многие исследователи убеждены в том, что все проблемы с Ираком, которые пришлось решать Америке в дальнейшем, могли бы и не возникнуть, если бы операция по уничтожению иракской армии была доведена до конца. Саддам сохранил также значительное число кадровых военных и военной техники.

В этой войне США потеряли 383 человек убитыми, 467 были ранены. Потери Ирака составили около 200 тысяч человек.

Примечания

1

Гиксосы — кочевые племена, около 1700 г. до н. э. захватившие Египет.

(обратно)

2

Возможно, здесь учитываются и родственники воинов. Так что в поход, скорее всего, выступало лишь несколько десятков тысяч воинов.

(обратно)

3

Аттика – область на юго-востоке Средней Греции, где и расположены Афины.

(обратно)

4

Фракия — историческая область на востоке Балканского полуострова, между Эгейским, Черным и Мраморным морями.

(обратно)

5

Геллеспонт — древнегреческое название пролива Дарданеллы.

(обратно)

6

Пелопоннес — полуостров и историческая область на юге Греции, где располагалась Спарта.

(обратно)

7

В память об этом эпизоде с Олимпийских игр 1896 г. в легкой атлетике разыгрывается марафонская дистанция в 42 км 192 м – расстояние от места сражения до афинской агоры.

(обратно)

8

Кстати, вероятно, усиливая флот, Фемистокл думал вовсе не о Персии, а об островной Эгине, на которую уже давно претендовали Афины.

(обратно)

9

Истмийский перешеек – ныне Коринфский перешеек, отделяющий полуостров Пелопоннес от остальной Греции и Дарданеллы.

(обратно)

10

Лаконика – юго-восточная часть Пелопоннеса, центром которой была Спарта.

(обратно)

11

Такое построение пехоты в литературе еще называют «косым клином».

(обратно)

12

Такую кавалерию часто называют «природной».

(обратно)

13

Милиция в данном случае – ополчение.

(обратно)

14

Их главным оружием была сарисса – длинная пика.

(обратно)

15

Одна ила – 64 всадника.

(обратно)

16

Так же, как и у Эпаминонда (см. ст. Левктры), войска по фронту были распределены неравномерно, но основной удар должна была наносить не тяжелая пехота, а конница.

(обратно)

17

Селевкиды — царская династия, правившая в 312—64 гг. до н. э. на Ближнем и Среднем Востоке (осн. территория – Сирия). Основана Селевком I – полководцем Александра Македонского.

(обратно)

18

Численность легиона могла и меняться.

(обратно)

19

Эпир — историко-географическая область в западной части Греции.

(обратно)

20

Лернейская гидра — чудовище древнегреческих мифов, у которого на месте отрубленной головы вырастали две новые. Справиться с ней удалось только знаменитому Гераклу.

(обратно)

21

Римляне называли жителей Карфагена пунами.

(обратно)

22

Падуе — древнее название реки По.

(обратно)

23

Нынешний Милан.

(обратно)

24

Непосредственно в сражении участвовало меньше римлян, поскольку часть из них несла службу в лагере, часть – обозную службу.

(обратно)

25

Велиты, принципы, триарии — деление войск по характеру вооружения, которое зависело от имущественного положения и возраста воинов.

(обратно)

26

Онагр — вид катапульт большого размера.

(обратно)

27

Возможно, он надеялся, что солдаты Цезаря устанут от двойного пробега – к армии Помпея и обратно, когда (и если) их атака будет отражена.

(обратно)

28

Итальянское название этого острова – Корфу.

(обратно)

29

Акций – мыс и одноименный город в северо-западной Греции на берегу Амбракского залива.

(обратно)

30

Эта местность находится на территории современной провинции Хубэй, в северо-восточной части нынешнего уезда Цзяюй.

(обратно)

31

Арианство — течение в христианстве в IV–VI вв. Ариане не принимали догмат о единосущности Бога-Отца и Бога-Сына (Христа).

(обратно)

32

Федераты — варварские племена, несшие военную службу на границах Римской империи.

(обратно)

33

Тринитарии придерживались традиционных взглядов на троичность Бога (Бог един в трех лицах), т. е. являлись сторонниками господствующей в обеих частях Римской империи церкви.

(обратно)

34

Массагеты – кочевники, проживавшие в Средней Азии, которые служили наемниками в византийской армии.

(обратно)

35

В литературе встречается и другое название этих событий – «Битва у десятого верстового столба».

(обратно)

36

По другим данным, всего три-четыре тысячи, а следовательно, и войско, наоборот, небольшое, но хорошо организованное.

(обратно)

37

И здесь есть разные точки зрения. Многие исследователи говорят о серьезном численном превосходстве мадьярского войска.

(обратно)

38

Нужно сказать, что по поводу того, на каком берегу происходила битва, у историков опять нет единого мнения.

(обратно)

39

Известный историк Лев Гумилев называет такое состояние этноса пассионарностью.

(обратно)

40

Так на Руси называли столицу Византии Константинополь.

(обратно)

41

Современный Пловдив.

(обратно)

42

По другим данным – четыре-семь тысяч.

(обратно)

43

Барбаросса (лат.) — «рыжая (или красная) борода».

(обратно)

44

Страшная убийственная сила арбалета заставила Папу Римского объявить это оружие вне закона. Разрешено было использовать его только против мусульман.

(обратно)

45

Реконкиста — отвоевание коренным населением Пиренейского полуострова в VIII–XV вв. территорий, захваченных маврами.

(обратно)

46

Легенда говорит, что епископ признавал только ее, считая неудобным для духовного лица применять режущее оружие.

(обратно)

47

Весь Новгород был разделен на районы – «концы».

(обратно)

48

Есть мнение, что такое построение было вызвано желанием защитить тех рыцарей, которые в случае правильного квадрата оказывались в его углу. В таком случае угловой воин мог быть атакован с двух сторон. Клин же давал ему поддержку идущих следом.

(обратно)

49

Треск от ломающихся копий и звон мечей создал впечатление, что лед на озере двинулся.

(обратно)

50

Вообще, сложность и опасность ведения боя (тем более конницы) на льду в начале апреля приводит некоторых историков к выводу, что общий ход битвы в позднейших пересказах был сильно искажен. Они полагают, что ни один здравомыслящий военачальник не вывел бы на лед бряцающую железом и сидящую на лошадях армию. Возможно, бой начался на суше, после чего русские вытеснили рыцарей на лед.

(обратно)

51

Надо сказать, что стремительная конная атака вообще рассчитана во многом на психологическое воздействие, кони редко атакуют людей или лошадей, зато несущаяся масса всадников может обратить противника в бегство еще до боя.

(обратно)

52

В бою при Моргартене жители кантонов швейцарцами себя, собственно, не называли, но для удобства мы будем называть их именно так.

(обратно)

53

Речь идет об императоре Священной Римской империи.

(обратно)

54

Успех англичан при Креси привел к тому, что еще долгое время полководцы пытались подражать Эдуарду, спешивая рыцарей.

(обратно)

55

Есть мнение, что французы превосходили противника лишь в количестве конников, а не в общей численности.

(обратно)

56

Другая легенда, связанная с Креси, рассказывает, что в одной из схваток, проходившей на огороде, где рос порей, отличились валлийские солдаты. С тех пор воины из Уэльса украшали свои шлемы пучком этого растения.

(обратно)

57

Поведение Олега Рязанского в тот год вызывает немало споров. С одной стороны, летописцы уверены, что он был союзником Мамая. Однако исследователи его переписки утверждают, что он вел сложную дипломатическую игру с Мамаем, Ягайло и Дмитрием, будучи на самом деле на стороне Москвы. Он якобы усыпил бдительность татар, а Ягайло запутал противоречивыми сведениями и предложениями. Впрочем, возможно, он просто не хотел оказаться в проигрыше ни при каком исходе намечающейся битвы.

(обратно)

58

Другие источники утверждают, что к шатру султана с боем прорвался отряд из 12 храбрых воинов или что султана, когда он уже после боя осматривал место баталии, заколол казавшийся мертвым солдат.

(обратно)

59

По-тюркски его прозвище звучит как Йылдырым.

(обратно)

60

Мавераннахр — арабское название междуречья Амударьи и Сырдарьи с городами Самарканд, Бухара и др.

(обратно)

61

Русские акцентируют внимание на роли смоленских полков; украинцы указывают на доблесть волынян; белорусы считают, что на поле боя шли жители Могилева, Витебска, Гродно, а возвращались уже белорусы; чехи вспоминают Яна Жижку; в Литве память о Грюнвальде, что в переводе значит «Зеленый лес», хранит, например, спортивный клуб «Жальгирис» (тоже «Зеленый лес»).

(обратно)

62

Проблем между двумя государствами было предостаточно. Отец Витовта в свое время был убит по приказу Ягайла. Брат Ягайла Свидригайло поднимал незадолго до этого крупное восстание против Витовта и получил затем убежище у польского короля.

(обратно)

63

Сейчас эта местность находится на территории Олыптынского воеводства в Польше.

(обратно)

64

Таким образом, пушки, чуть ли не впервые использованные в таком крупном сражении, не оказали серьезного влияния на ход битвы.

(обратно)

65

Вагенбург — укрепленный лагерь внутри круга повозок.

(обратно)

66

Он прибыл лишь к концу боя, а его рыцари и вовсе опоздали.

(обратно)

67

Святой Георгий — покровитель Англии.

(обратно)

68

Следует отметить, что французское командование не смогло правильно использовать стрелков из арбалета. Ведь они могли поражать англичан, находясь вне досягаемости стрел из луков.

(обратно)

69

Бастилия — укрепление из дерева или камня. Бульвар — полевое укрепление, рассчитанное, как и бастилия, на круговую оборону.

(обратно)

70

Фашины – туго стянутая связка хвороста, используемая главным образом для укрепления откосов гидротехнических сооружений, а также при строительстве оборонительных сооружений.

(обратно)

71

Циркумвалационная линия (от лат. circumvallo – обношу валом) – замкнутая внешняя линия укреплений вокруг осажденной крепости, которую строили осаждавшие войска для отражения неприятеля, подходившего извне на помощь осажденным.

(обратно)

72

См. ст. «Мохач» на с. 192.

(обратно)

73

В частности, он запретил своим воинам (и в первую очередь конникам) под страхом смертной казни употреблять алкоголь.

(обратно)

74

Галеас — промежуточный тип судна между галерой и парусным кораблем.

(обратно)

75

Галиот — парусное двухмачтовое судно. Использовалось в основном для несения посыльной и транспортной службы.

(обратно)

76

Эскуриал – замок-резиденция Филиппа.

(обратно)

77

Оно было завезено в Японию португальцами в 40-х гг. XVI в.

(обратно)

78

Исида и его сотоварищи вскоре были пойманы и казнены.

(обратно)

79

На поле боя у Сэкигахары меч был не только у копейщиков и командиров, но и у мушкетеров и аркебузиров! Без него самурай переставал быть самураем.

(обратно)

80

Так, в 1673 г. под тем же Хотином польско-казацкое войско под командованием знаменитого Яна Собеского предотвратило очередную попытку турецкой экспансии в Европу.

(обратно)

81

С 1913 г. часть г. Линденталя.

(обратно)

82

Пуритане – последователи кальвинизма, выступавшие за углубление Реформации в Англии. Проповедовали скромность в быту, строгие моральные правила.

(обратно)

83

Пресвитериане – правое крыло пуритан. В общинах пресвитериан важную роль играл старейшина – пресвитер.

(обратно)

84

Вот типичная точка зрения аристократического командного состава: «Если мы хотя бы 99 раз победим короля, то он все же останется королем, и его потомки будут также королями; но если король нас хотя бы раз разобьет, то мы все отправимся на виселицу, а наше потомство будет рабами». Так говорил сам граф Манчестер, что, конечно, негативно сказывалось на всей стратегии парламентской армии и не давало ей приступить к решительным действиям.

(обратно)

85

По другим данным – шесть тысяч, среди которых реестровых казаков было 2 тысячи.

(обратно)

86

Часть современного Будапешта – столицы Венгрии.

(обратно)

87

Славония — область в восточной части междуречья Дрявы, Дуная и Савы, большей частью находится на территории современной Хорватии.

(обратно)

88

Из этого текста следовало, что война-де начинается из-за инцидента, происшедшего в Риге 1 апреля 1697 г., когда Петр, путешествовавший инкогнито в составе русского посольства, начал в подзорную трубу рассматривать крепостные укрепления, а рижский караул потребовал убрать трубу и пригрозил применить оружие.

(обратно)

89

Ревель — нынешний Таллинн, Пернов — Пярну.

(обратно)

90

Брандер — судно, нагруженное горючим или взрывчатым веществом, употреблявшееся для поджога судов врага.

(обратно)

91

Кроме того, у Легера возникли большие проблемы с индейскими союзниками.

(обратно)

92

Ныне Хельсинки.

(обратно)

93

Гогландское сражение было первым полномасштабным сражением русского флота с интенсивным использованием артиллерии.

(обратно)

94

1 кабельтов равен 0,1 морской мили, или 185,2 м.

(обратно)

95

Здесь уже была «настоящая» битва, в которой французы применили колонную тактику, принесшую им затем немало побед.

(обратно)

96

Сейчас Славков – город в Моравии, на реке Литаве.

(обратно)

97

Хотя и Кутузов, и Бонапарт сообщали о победе своим женам.

(обратно)

98

Сейчас Каунас.

(обратно)

99

Части Барклая продолжали называться 1-й армией, части Багратиона – 2-й.

(обратно)

100

В том числе Багратиона, Кутайсова, Буксгевдена, Горчакова, братьев Тучковых.

(обратно)

101

Многие приближенные к Наполеону позднее вспоминали, что в последние месяцы войны Наполеон вопреки своему правилу и пониманию роли главнокомандующего как будто искал смерти на поле боя, все время оказывался в первых рядах, в самых горячих местах.

(обратно)

102

Блюхер должен был появиться с готовыми к бою 40–50 тысячами, Груши – с 33 тысячами.

(обратно)

103

Для того чтобы испортить орудия, достаточно было использовать обыкновенные гвозди, которые без шляпки забивались в запальные отверстия.

(обратно)

104

Есть данные, что на самом деле турецко-египетским флотом командовал француз Летелье. Хотя известно, что французы настоятельно рекомендовали всем своим «спецам» покинуть вражеские корабли, чтобы они не погибли под огнем французских же орудий.

(обратно)

105

В данном случае занял, значит выбрал себе в качестве противника.

(обратно)

106

Нахимов дважды спасал свой корабль от пожара, не прекращая огня своей батареи.

(обратно)

107

Город-порт на черноморском побережье Турции.

(обратно)

108

К последним адмирал относился с особым вниманием. Он призывал офицеров перестать видеть в себе помещиков, а в матросах крепостных, а видеть в них фундамент флота, главный двигатель любого сражения.

(обратно)

109

Есть и другое мнение о важности Геттисберга для обеих сторон. В городе находилась обувная фабрика, и именно поэтому он притягивал к себе армии.

(обратно)

110

В истории она так и называется – «Атака Пикетта». Многие историки вспоминают о ней, когда речь заходит о том, как долго генералы приспосабливались к новой тактике – наступлению на вооруженного скорострельным оружием противника. Старые методы наступления привели к гибели не одной тысячи солдат в разных войнах.

(обратно)

111

Его сын – знаменитый впоследствии император Эфиопии Хайле Селассие, почитаемый в качестве Бога в религии растафари.

(обратно)

112

Число последних особенно увеличилось в восьмидесятых годах, когда в окрестностях Йоханнесбурга были найдены богатейшие золотые россыпи, дававшие свыше четверти мировой добычи золота.

(обратно)

113

Наталь — одна из провинций ЮАР. С 1842 г. – английская колония.

(обратно)

114

С 1976 г. – Мануту, столица Мозамбика.

(обратно)

115

По более точным данным, 293 тысячи, но следует учесть, что численное преимущество, показанное здесь для России, возможно, не вполне отражает реальное положение. Многие из заключенных в данные 330 тысяч солдаты на самом деле были отряжены для охранения тыла, обеспечения коммуникаций. У японцев схема формирования таких вспомогательных войск была иной, и входящие в них солдаты могут быть и не учтены в указанных 270 тысячах.

(обратно)

116

О моральном упадке в войсках свидетельствует, например, тот факт, что под Мукденом впервые были случаи, когда солдаты расстреливали офицеров, пытавшихся огнем из револьверов остановить бегущих.

(обратно)

117

Того вообще не сумел правильно использовать разведку в ходе боя, хотя хорошо организовал ее до сражения.

(обратно)

118

Затем Рожественский был переслан на миноносец «Бедовый».

(обратно)

119

Так называют бои на франко-бельгийской границе 21–25 августа.

(обратно)

120

«Мое правое крыло отступает. Мой центр не выдерживает. Ситуация превосходная. Я иду в атаку», – так якобы известил Жоффра о своем решении Фош.

(обратно)

121

Ивано-Франковск.

(обратно)

122

Эбро — река на севере востока Исландии.

(обратно)

123

Передовой отряд японских подводных лодок, развернувшийся между Гавайскими островами и островом Мидуэй, прибыл в заданный район слишком поздно. Получив задание заранее предупредить о любых продвижениях кораблей противника в районе Перл-Харбора, эти подводные лодки вели непрерывную разведку днем в перископы, ночью – всплывая на поверхность. Но безрезультатно. Американские 16-е и 17-е оперативные соединения давно уже прошли этот район и двигались на запад.

(обратно)

124

Потомак — река в США.

(обратно)

125

Роммель принял сомнительное с моральной, но верное с военной точки зрения решение спасти наиболее боеспособные немецкие части, пожертвовав итальянцами, и попросту отобрал у последних весь автотранспорт.

(обратно)

126

Степной, Юго-Западный и Южный фронты стали соответственно 2, 3 и 4-м Украинскими фронтами.

(обратно)

127

Известна история о том, как в газете «Дейли Телеграф» были опубликованы кроссворды, в которых фигурировали суперсекретные слова «Оверлорд», «Омаха» и «Юта». Контрразведка срочно допросила составителя столь «опасного» кроссворда, который, как оказалось, и понятия не имел, что «Оверлорд» – наименование грандиозной десантной операции.

(обратно)

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ

МЕГИДДО 1480 г. до н. э

МАРАФОНСКАЯ БИТВА 490 г. до н. э

ФЕРМОПИЛЬСКОЕ И САЛАМИНСКОЕ СРАЖЕНИЯ 480 г. до н. э

ЛЕВКТРЫ 371 г. до н. э

ХЕРОНЕИ 338 г. до н. э

ГАВГАМЕЛЫ 331 г. до н. э

АУСКУЛУМ 279 г. до н. э

КАННЫ 216 г. до н. э

КАРРЫ 53 г. до н. э

ФАРСАЛ 48 г. до н. э

АКЦИИ 31 г. до н. э

БИТВА КРАСНОГО УТЕСА 208 г.

АДРИАНОПОЛЬ 378 г.

КАТАЛАУНСКИЕ ПОЛЯ 451 г.

ДЕЦИУМ 533 г.

ПУАТЬЕ 732 г.

ЛЕХ 955 г.

ДОРОСТОЛ 971 г.

ГАСТИНГС 1066 г.

ЛЕНЬЯНО 1176 г.

АРЗУФ 1191 г.

ЛАС НАВАС ДЕ ТОЛОСА 1212 г.

БУВИН 1214 г.

КАЛКА 1223 г.

НЕВА И ЧУДСКОЕ ОЗЕРО 1240 г. и 1242 г.

КУРТРЭ 1302 г.

МОРГАРТЕН 1315 г.

КРЕСИ 1346 г.

КУЛИКОВО ПОЛЕ 1380 г.

КОСОВО ПОЛЕ 1389 г.

АНКАРА 1402 г.

ГРЮНВАЛЬД 1410 г.

АЗЕНКУР 1415 г.

ВИТКОВА ГОРА 1420 г.

ОРЛЕАН 1429 г.

НАНСИ 1477 г.

СТОЯНИЕ НА УГРЕ 1480 г.

БОСВОРТ 1485 г.

ПАВИЯ 1525 г.

ПАНИПАТ 1526 г.

МОХАЧ 1526 г.

ЛЕПАНТО 1571 г.

ГИБЕЛЬ «НЕПОБЕДИМОЙ АРМАДЫ» 1588 г.

СЭКИГАХАРА 1600 г.

ХОТИН 1621 г.

БРЕЙТЕНФЕЛЬД 1631 г.

НЕСБИ 1645 г.

ЖЕЛТЫЕ ВОДЫ 1648 г.

ВЕНА 1683 г.

НАРВА 1700 г.

ПОЛТАВА 1709 г.

МАЛЬПЛАК 1709 г.

ГАНГУТ 1714 г.

КУНЕРСДОРФ 1759 г.

ЧЕСМЕНСКИЙ БОЙ 1770 г.

САРАТОГА 1777 г.

ГОГЛАНД 1788 г.

РЫМНИК 1789 г.

ИЗМАИЛ 1790 г.

ВАЛЬМИ 1792 г.

КОРФУ 1799 г.

НОВИ 1799 г.

МАРЕНГО 1800 г.

ТРАФАЛЬГАР 1805 г.

АУСТЕРЛИЦ 1805 г.

БОРОДИНО 1812 г.

ЛЕЙПЦИГ 1813 г.

ВАТЕРЛОО 1815 г.

НАВАРИН 1827 г.

СИНОП 1853 г.

ГЕТТИСБЕРГ 1863 г.

САДОВАЯ 1866 г.

СЕДАН 1870 г.

ШИПКА 1877 г.

АДУА 1896 г.

ПААДЕРБЕРГ 1900 г.

МУКДЕН 1905 г.

ЦУСИМА 1905 г.

МАРНА 1914 г.

ВЕРДЕН 1916 г.

БРУСИЛОВСКИИ ПРОРЫВ 1916 г.

ЮТЛАНДИЯ 1916 г.

СОММА 1916 г.

ПЕРЕКОП 1920 г.

ЭБРО 1938 г.

ХАЛХИН-ГОЛ 1939 г.

МОСКВА 1941 г.

ПЕРЛ-ХАРБОР 1941 г.

МИДУЭЙ 1942 г.

СТАЛИНГРАД 17.07.1942 – 2.02.1943 г.

ЭЛЬ-АЛАМЕЙН 1942 г.

КУРСК 1943 г.

КИЕВ 1943 г.

ОВЕРЛОРД 1944 г.

БЕРЛИН 1945 г.

ДЬЕН БЬЕН ФУ 1954 г.

ЛАТАКИЯ 1973 г.

ПЯТАЯ ПАНДЖШЕРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ 1982 г.

ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА 1982 г.

БУРЯ В ПУСТЫНЕ 1991 г. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg