«1943. Дивизия СС «Рейх» на Восточном фронте»

Роман Пономаренко 1943. Дивизия СС «Рейх» на Восточном фронте

Предисловие

С начала 1943 года войска СС начинают играть значительную роль в немецких военных усилиях. Причем если ранее дивизии СС действовали по отдельности, то теперь они сводились в крупные соединения, в частности в корпуса. Контрудар под Харьковом и операция «Цитадель» стали последними масштабными наступлениями Вермахта на Восточном фронте. И едва ли не главную роль в этих сражениях сыграли войска СС, объединенные в Танковый корпус СС (перед «Цитаделью» переименован во 2-й танковый корпус СС).

Дивизия СС «Дас Райх» во второй половине 1942-го — первой половине 1943 года прошла через важный этап своей истории. Переформированная после тяжелейшей первой Восточной кампании 1941–1942 годов в панцер-гренадерскую дивизию, получившая сначала танковый батальон, а затем и танковый полк, вооруженная лучшим оружием, включая танки «Тигр», она стала одной из ключевых фигур в этих сражениях — последних попытках Третьего рейха добиться победы на Восточном фронте.

Данная работа является логическим продолжением нашей первой книги «Дивизия СС «Райх». Марш на Восток 1941–1942» и рассматривает наступательные операции германских Вооруженных сил на Восточном фронте в первой половине 1943 года.

Целью работы является исследование роли дивизии СС «Дас Райх» в сражении за Харьков в феврале — марте 1943 года и в операции «Цитадель» в июле 1943 года. При этом автор также счел возможным высказать свое мнение по некоторым общим спорным вопросам этих кампаний.

Во время работы над книгой автор опирался на широкий круг источников и литературы. Видный американский специалист по истории СС и войск СС Джон П. Мур любезно предоставил в наше распоряжение ценные материалы, найденные им в военных архивах США и Германии. Это, в частности, данные об офицерском составе дивизии СС «Дас Райх» за разные периоды, а также регулярные отчеты о потерях отдельных частей дивизии, в частности полка СС «Дер Фюрер», в Главное управление СС. Важный документальный материал был предоставлен автору российским историком К. Семеновым. Отдельные интереснейшие материалы по теме были найдены нами в украинских архивах.

Значительная часть литературы, посвященной истории дивизии СС «Дас Райх» и войскам СС, уже была охарактеризована в нашей первой книге, и поэтому повторяться здесь мы не будем, а ограничимся лишь новыми работами. В этот раз мы сочли возможным воспользоваться материалами О. Вейдингера (3-й том) касательно оборонительных боев за Харьков. Хотя и практически без конкретики, но данные Вейдингера представляют несомненный интерес благодаря привлечению большого числа документов, в основном уровня штаба дивизии — корпуса.

Использовали мы и мемуарную литературу военнослужащих войск СС. Бывший командир взвода противотанкового дивизиона «Дас Райх» гауптштурмфюрер СС Клаудиус Рупп собрал множество воспоминаний ветеранов, в итоге получился интереснейший сборник свидетельств, писем и документов военнослужащих противотанкового дивизиона, охватывающий все основные кампании, в которых участвовала дивизия. Знаменитый немецкий танкист Вилли Фей в своей книге собрал свидетельства ветеранов танковых частей войск СС о боях в 1943–1945 годах. Однако, хотя его книга и является «классической», нужно иметь в виду, что в ней часто встречаются неточности.

Известный немецкий историк В. Шнайдер специализируется на боевом применении танков «Тигр» и считается признанным авторитетом в этой области. В своей книге он осветил истории тяжелых танковых рот и батальонов войск СС. К сожалению, при детальном анализе его труда нами было обнаружено большое количество неточностей и ошибок, подчас весьма грубых, что вынуждает с большой осторожностью подходить к его работе.

Более подробно следует остановиться на историографии сражений, о которых пойдет речь в книге. Анализ показывает, что история сражения за Харьков в нашей литературе освещена поверхностно. В современной России единственной работой на эту тему является книга А. Исаева, однако в ней очень много неточностей и фактических ошибок, что требует подходить к ней с осторожностью. В советское время неплохой очерк о действиях Красной армии в сражении за Харьков написал Н.Н. Гладков. Российские историки В. Абатуров и Р. Португальский представили современный взгляд на историю этого сражения. Российский автор Д. Шеин, использовав богатейший документальный материал, детально проследил боевой путь советской 3-й танковой армии, игравшей ведущую роль в сражении за Харьков. Из работ зарубежных историков отечественному читателю доступна книга французского историка Ж. Бернажа, дающая базовую информацию о сражении, но имеющая большое количество неточностей. По нашему же мнению, одной из самых лучших книг на эту тему является работа американского автора Д. Найпа «Последняя победа в России» (впрочем, также имеющая ошибки), которая, к сожалению, на русский язык не переведена.

Что касается Курской битвы, то здесь мы можем рекомендовать блестящие исследования современных российских историков В. Замулина, Л. Лопуховского, Г. Олейникова. Написанные на богатейшем документальном материале, эти работы заставляют читателя по-новому взглянуть на грандиозное танковое сражение, развернувшееся в июле 1943 года, и откреститься от старых, давно отживших стереотипов, которые, к сожалению, до сих пор превалируют в массовом сознании. Но важно подчеркнуть, что касательно действий Вермахта в работах этих авторов иногда проскальзывают неумышленные ошибки. Например, полк СС «Дойчланд» все трое упорно именуют полком СС «Германия». Напомним, что полк СС «Германия» входил в состав дивизии СС «Викинг», которая в момент реализации «Цитадели» находилась в резерве и в боях в июле не участвовала.

Полный список источников и литературы, использованных автором, приводится в конце работы.

Отметим, что, несмотря на широкий круг исследований, посвященных участию частей войск СС в тех или иных сражениях на Восточном фронте, периодически в военно-исторической литературе проскакивает неправдивая информация. Так, историк И. Мощанский в своей работе о сражениях на Северном Кавказе зимой 1942/43 года написал, что якобы немецкое командование в самом начале января 1943 года задействовало против войск Южного фронта дивизию СС «Дас Райх». Далее в книге следует описание действий «Дас Райх» против советских войск, датированное 11 января 1943 года[1]. О том, что «Дас Райх» в данный момент вообще находилась во Франции и только готовилась к переброске на Восточный фронт, И. Мощанский, судя по всему, не ведает. Из этого следует, что история боевых действий немецких войск до сих пор для большинства отечественных историков является «тайной за семью печатями», несмотря на сравнительно большое число литературы «по теме», изданной в России в последнее время. В связи с этим особую актуальность приобретает исследование боевого пути частей и соединений германской армии, а также непредвзятый, объективный анализ трагической, но великой эпохи Второй мировой войны.

Автор выражает благодарность за предоставленные ценные документы, материалы и оказанную поддержку в написании книги Юрию Денису (Киев, Украина), Игорю Карпову (Лиепая, Латвия), Сергею Мельникову (Москва, Россия), Джону П. Муру (США), Александру Подопригоре (Харьков, Украина), Константину Семенову (Москва, Россия), Владимиру Сикетину (Москва, Россия), Андрею Усачу (Шепетовка, Украина).

Любая историческая работа не застрахована от наличия в ней ошибок. Наверняка присутствуют они в данной книге, ведь не ошибается тот, кто ничего не делает. Поэтому автор будет благодарен за указания на фактические ошибки и неточности, а также за дополнения и корректировку информации.

Работа не претендует на всестороннее раскрытие данной проблемы, но восполнит для отечественного читателя пробелы в истории Второй мировой войны.

Глава 1 Переформирование дивизии СС «Райх»

В 1942 году дивизия СС «Дас Райх» «пережила» самую радикальную реорганизацию в своей истории. Переформирование переброшенных с Восточного фронта частей началось уже в самом начале марта 1942 года.

Из основных частей дивизии первым начал переформирование полк СС «Дер Фюрер». Этот процесс начался в середине марта 1942 года. Пополнение полка личным составом проходило в очень благоприятных обстоятельствах. Так, командиру полка Отто Кумму позволили забрать всех вернувшихся в строй ветеранов полка из запасного батальона в Штральзунде (выздоравливающие раненые), а также всех больных и раненых офицеров. В последнем случае многим из них пришлось долечиваться прямо в полку, поэтому важным условием был вердикт докторов о том, что эти офицеры смогут вернуться в строй в течение трех месяцев. Все это привело к тому, что в распоряжении Кумма появилось почти 400 опытных офицеров, унтер-офицеров и солдат, которые и составили костяк будущих батальонов и рот.

Затем в полк прибыло около 3000 новобранцев в возрасте 18–20 лет[2], 75 % из них были немцами из Германии, остальные были этническими немцами из других стран (фольксдойче), главным образом из Словакии и Хорватии. Пришли и новые офицеры, однако большинство их не имело боевого опыта. Некоторые из них перед началом или в ходе Восточной кампании были откомандированы в офицерские школы СС в Бад-Тельце и Брауншвейге. Теперь они вернулись в качестве штандартеноберюнкеров СС. Следуя установленному порядку, в частях были немедленно организованы курсы унтер-офицеров. Все это дало возможность сравнительно быстро заткнуть «дыры» в личном составе.

Командир дивизии СС «Дас Райх» Георг Кепплер

Хуже было с получением оружия и экипировки — и то и другое прибывало крайне медленно, тем не менее на боевой подготовке это никак не отразилось. Однако серьезные проблемы были с обеспечением подразделений транспортными средствами: кроме нескольких старых машин, вернувшихся с фронта, в полку больше ничего не было. Поэтому если подготовка водителей еще могла производиться, то тренировки полка как моторизованного соединения были невозможны. По замыслу командования 3-й батальон полка должны были вооружить бронетранспортерами, тем самым превратив его в ударную часть, но пока об этом можно было только мечтать.

В начале апреля 1942 года на полигоны начали прибывать другие части дивизии. Началась активная боевая подготовка. При обучении новых рекрутов теоретическая часть отошла на второй план, вместо этого использовался полученный фронтовой опыт, более важный в сложившихся условиях и неоценимый в подготовке новичков к реальному бою. По воспоминаниям ветеранов, молодежь с воодушевлением, энтузиазмом и «горящими глазами» приступила к тренировкам.

В мае 1942 года дивизию СС «Райх» переименовали в дивизию СС «Дас Райх». Ее новым командиром стал бывший командир полка СС «Дер Фюрер» группенфюрер СС Георг Кепплер (только недавно вернувшийся в строй после лечения опухоли мозга), пользовавшийся огромным уважением среди личного состава. Прежний командир, Вильгельм Биттрих, с января находился в распоряжении Главного оперативного управления СС. Основные штабные должности в дивизии занимали:

• Iа (начальник оперативного отдела) — штурмбанн-фюрер СС Зигфрид-Макс Шульц;

• Ib (квартирмейстер) — гауптштурмфюрер СС Альфред Яантш, а после его гибели 27 августа 1942 года — гауптштурмфюрер СС Фриц Штайнбек;

• Iс (начальник разведки) — оберштурмфюрер СС Гельмут Инторф;

• III (дивизионный судья) — штурмбаннфюрер СС Вернер Пфау;

• IVa (интендант) — гауптштурмфюрер СС Вильгельм Кариус;

• IVb (врач дивизии) — оберштурмбаннфюрер СС доктор Карл Шлинк;

• V (дивизионный инженер) — штурмбаннфюрер СС Вольфганг Вайгель;

• VI (психологическая служба) — гауптштурмфюрер СС Вальтер Барнет;

• командир частей снабжения — штурмбаннфюрер СС Герман Делфс;

• начальник фельджандармерии дивизии — оберштурмфюрер СС Отто Кан.

В ходе переформирования весной — летом 1942 года через дивизию СС «Дас Райх» прошло множество различных частей, причем некоторые создавались с нуля. Важной вехой стало образование танкового батальона.

Штурмбаннфюрер СС ХансАльбин фон Райтценштайн

Малоизвестно, что первый танковый батальон для дивизии был сформирован еще 11 февраля 1942 года, то есть когда дивизия СС «Райх» все еще находилась в Советском Союзе. Первым командиром батальона стал бывший командир дивизионного разведывательного батальона штурмбаннфюрер СС Йоханн Муленкамп, совсем недавно оправившийся от ранения, полученного в октябре 1941 года на Бородинском поле. Однако военные обстоятельства сложились так, что этот батальон сразу же после создания (официально — 18 апреля 1942 года[3]) был передан в состав дивизии СС «Викинг». Таким образом, пути Муленкампа и «Дас Райх» разошлись. Вместо него в дивизию прибыл штурмбаннфюрер СС Ханс-Альбин фон Райтценштайн из «Викинга», изначально планировавшийся на должность командира тамошнего танкового батальона, но не успевший вовремя окончить курсы танковых командиров. Он и стал создателем и командиром «первого» танкового подразделения в дивизии СС «Дас Райх». Новый танковый батальон начал формироваться 14 апреля 1942 года. Он состоял из двух легких рот (укомплектованы танками Pz-III) и одной средней роты (танки Pz-II и Pz-IV), в легких ротах было по 17 танков, а в средней — 13 (три Pz-II и 10 Pz-IV)[4]. Сначала батальон формировали на полигоне Вильдфлекен, а затем обучение личного состава продолжилось в Фаллингбостеле.

Свадебная фотография фламандца из дивизии СС «Дас Райх»

Другой, достаточно специфической, частью, сформированной в рамках дивизии в июле 1942 года, был мотоциклетный полк СС «Лангемарк». Фактически это были остатки 4-го полка СС «Остмарк», почти уничтоженного в тяжелых оборонительных боях зимы 1941/42 года[5]. Новый полк получил название в память о событиях у фламандского города Лангемарк, у которого в годы Первой мировой войны молодые германские солдаты предприняли самоубийственную атаку. Это название должно было символизировать преемственность поколений в немецкой военной истории. При формировании полка немцы особо голову не ломали, а подошли к этому делу очень просто: остатки 4-го полка СС объединили с мотоциклетным батальоном дивизии СС «Дас Райх». Последний стал 1-м батальоном нового двухбатальонного полка, а части 4-го полка СС — 2-м батальоном (около 450 человек). Отметим, что среди новобранцев, пополнивших новый полк, было некоторое число фламандских волонтеров, зачисленных туда, очевидно, в дань исторической справедливости; точное их количество неизвестно, но наверняка несколько десятков. Для нового полка специально была разработана почетная нарукавная лента, введенная 20 апреля 1942 года. Командиром полка назначили бывшего командира 4-го полка СС оберштурмбаннфюрера СС Хайнриха Шульдта. Командиром 1-го батальона был штурмбаннфюрер СС Якоб Фик, 2-го — в апреле 1942 года — гауптштурмфюрер СС Вальтер Харцер, а затем — гауптштурмфюрер СС Кристиан Тихсен[6].

Опыт первой Восточной кампании заставил Главное оперативное управление СС озаботиться охраной штабов эсэсовских дивизий. Поэтому в 1942 году было отдано предписание сформировать при каждом дивизионном штабе специальную охранную роту. Вскоре эта рота стала именоваться дивизионной эскортной ротой (иногда упоминается как дивизионная штурмовая рота). На вооружении она имела два легких пулемета, четыре тяжелых, два 80-мм миномета, три 20-мм самоходные зенитки, два легких пехотных орудия калибра 75 мм, три 37-мм противотанковых орудия[7].

26 июня 1942 года Главное оперативное управление СС приказало сформировать во всех дивизиях СС хозяйственные батальоны. Этот батальон подчинялся интенданту дивизии (должность IVa) и объединил в себе службу продовольственного снабжения, полевую почту и разные мелкие части и подразделения хозяйственной направленности. Также летом 1942 года была реорганизована медицинская служба дивизии. Теперь санитарный батальон (под командованием дивизионного врача) состоял из полевого госпиталя, двух санитарных рот и трех взводов скорой помощи[8].

Вернер Остендорфф приветствует солдат боевой группы СС «Райх» по окончании первой Восточной кампании

В июне в дивизию прибыли подразделения боевой группы СС «Райх», которые все еще оставались на Восточном фронте в районе Ржева. Теперь дивизия окончательно оказалась в полном сборе. Все чины боевой группы получили двухнедельный отпуск для поездки домой.

В начале июля «Дас Райх» начали перебрасывать на север Франции, где она должна была стать резервом 7-й армии генерал-оберста Фридриха Дольманна. Перед самой отправкой полк СС «Дер Фюрер», которому предстояло выступить в первом эшелоне, получил полный комплект транспортных средств: 1-й и 2-й батальоны были экипированы 3-тонными грузовиками «Опель-Блиц», а 3-й (бронированный) батальон — 3-тонными бронетранспортерами «Ханомаг»; благодаря этому полк стал полностью моторизованным. По своей организации он теперь был сходен со 2-м панцер-гренадерским полком СС, чей 3-й батальон был также оснащен «Ханомагами». Кроме этого, солдаты полка СС «Дер Фюрер» получили великолепную экипировку. Здесь необходимо отметить, что распределение транспортных средств и вооружения проходило в точном соответствии с армейскими инструкциями касательно организации и экипировки панцер-гренадерских частей. При этом в марках полученной техники и вооружения полк ничем не отличался от армейских подразделений. Отметим, что среди других прибывших образцов вооружения в части поступил новый единый пулемет — МГ-42, вытеснивший более дорогой в производстве и менее надежный МГ-34.

В Северной Франции части дивизии щедро получали боеприпасы и горючее, в основном благодаря помощи начальника штаба командования «Запад», что позволило усилить тренировки моторизованных подразделений. Полк СС «Дер Фюрер» был расквартирован севернее Ле-Мана, в районе Майен.

Особый упор был сделан на обучении новобранцев в условиях, максимально приближенных к боевым. На учениях применялись настоящие боеприпасы. Поначалу пехотинцы и водители бронетранспортеров проходили обкатку под пулеметными и минометными обстрелами. Затем к подготовке подключили артиллерию, с целью максимально отточить взаимодействие между этими родами войск. Так, при отработке наступательных действий гренадеры двигались буквально по краю артиллерийского огня. В этот момент артиллеристы осознавали всю ответственность, чтобы не попасть по своим, а пехотинцы приобретали навык действий при прямой артиллерийской поддержке.

В дальнейшем к боевой подготовке пехоты были подключены прибывшие в дивизию танки. Танки проходили над окопами и ячейками с гренадерами, которые получали опыт взаимоотношений с грозными бронированными машинами, опыт, так сильно пригодившийся в дальнейшем.

В результате в 1942 году, на третий год войны, программа подготовки рекрутов достигла уровня, сравнимого с великолепным уровнем предвоенных тренировок частей усиления СС. Только теперь к ним был добавлен реальный боевой опыт современной войны, имевшийся у инструкторов, офицеров, унтер-офицеров. Таким образом, высокие боевые традиции дивизии были поддержаны, соединение было готово к новым трудным задачам.

Обучение новобранцев стрельбе

Не менее важной заботой командования дивизии стало наладить усиленное питание для новобранцев. По воспоминаниям современников, большинство молодых рекрутов внешне выглядели хилыми, из-за чего новая униформа просто висела на них. Поэтому для солдат были введены дополнительные рационы. При этом в некоторых подразделениях, в частности в 3-й роте противотанкового дивизиона, иногда приходилось добывать мясо для полевых кухонь не совсем «обычным» способом, обходя при этом соответствующие приказы[9]. В любом случае на полевых кухнях солдаты в достаточных количествах получали мясо, ветчину и сосиски. Что и говорить, замечательное достижение, учитывая общую тяжелую ситуацию с продовольствием в Германии и оккупированной Европе.

Солдат дивизии со своими питомцами в короткую минуту отдыха

В августе — сентябре 1942 года основная масса военнослужащих дивизии — ветеранов тяжелых боев на Восточном фронте зимой 1941/42 года были награждены медалью «За зимнюю кампанию на востоке 1941–1942»[10]. Можно сказать, что почти весь старый, кадровый состав «Дас Райх» получил особый знак отличия, выделявший их среди новобранцев.

12 августа 1942 года, вместе с дивизией СС «Лейбштандарт», дивизия СС «Райх» вошла в подчинение Танкового корпуса СС[11]. Этот корпус начал формирование в июне 1942 года в Берген-Белзене. Подчеркнем, что практически весь основной руководящий состав для штаба корпуса был взят из дивизии СС «Дас Райх». Судите сами: командир корпуса — Пауль Хауссер, начальник оперативного отдела — Вернер Остендорфф, интендант — Ханс Мозер. Позже корпус передислоцировали во Францию. Как отмечал Пауль Хауссер, поначалу штабу корпуса поручили руководство обучением авиаполевых и танковых дивизий. Он считался штабом «главнокомандующего резервами на Западе» и подчинялся 7-й армии генерал-оберста Дольманна.

1 октября 1942 года части дивизии приняли участие в маневрах, на которых разыгрывалось отражение союзного десанта. Полк СС «Дер Фюрер» был выдвинут в район Сен-Лo, а затем несколько дней действовал в районе Виллер-Бокажа. Забегая вперед, отметим, что именно в этом районе через два года, летом 1944 года, полк оперировал во время битвы в Нормандии.

В октябре 1942 года были пересмотрены организационные штаты дивизий СС. Одним из главных результатов этого стало формирование в дивизии СС «Дас Райх» целого танкового полка, двухбатальонного состава, вместо отдельного батальона. Так что 14 октября был отдан приказ развернуть танковый батальон в полк. Основной вопрос стоял в создании 2-го танкового батальона. Однако именно с этим и были сложности, поскольку дополнительный личный состав на формирование батальона не выделялся. Скрепя сердце руководство СС было вынуждено распустить полк СС «Лангемарк», тем более что до штатной численности он все равно не дотягивал. В результате 2-й батальон «Лангемарк» превратили во 2-й танковый батальон[12]. Командиры у танковых батальонов остались те же, что и были: 1-й — Ханс-Альбин Райтценштайн, 2-й — Кристиан Тихсен. Интересно, что Тихсен был немедленно отправлен на курсы командиров танковых частей в армейскую танковую школу в Вюнсдорфе, с 26 октября по 11 ноября, по окончании которых он и был сразу назначен на этот пост. Командиром полка стал опытнейший штандартенфюрер СС Герберт-Эрнст Валь, бывший армейский оберст, 1 августа 1942 года перешедший в войска СС (и вступивший в саму организацию, билет № 430 349). Ранее он командовал 29-м танковым полком 12-й танковой дивизии и на этом посту заслужил Германский крест в золоте. Полковой штаб состоял из бывших чинов полка СС «Лангемарк», адъютантом полка стал гауптштурмфюрер СС Ханс-Фридрих Мольдерингс. Должность врача полка занимал опытный, неоднократно отличавшийся в боях кампании 1941–1942 годов гауптштурмфюрер СС резерва доктор Отто Шмид.

По штатам танковый батальон состоял из трех рот, одной средней и двух легких, помимо этого, в дивизии была еще отдельная рота тяжелых танков «Тигр», имевшая порядковый номер 8 (7-й номер оставался вакантным). Штаб танкового полка формировался по штату KStN 1103 от 1 ноября 1941 года и имел два командирских танка, один Pz-IV и пять Pz-II. Штабу подчинялась танковая саперная рота, которой командовал оберштурмфюрер СС Роберт Айкхофф, и ремонтная рота. В последней каждый взвод специализировался на том или ином типе танков, что способствовало более эффективной работе подразделения. Ремонтную роту возглавил гауптштурмфюрер СС Макс Маерц.

Герберт-Эрнст Валь, командир танкового полка

Легкая танковая рота по штату KStN 1171 от 1 ноября 1941 года должна была состоять из взвода управления (два танка Pz-III и пять танков Pz-II) и трех взводов по пять Pz-III в каждом. Средняя танковая рота (KStN 1175 от 1 ноября 1941 года) состояла из взвода управления (два танка Pz-IV, пять танков Pz-II) и трех взводов по четыре танка Pz-IV. Также в каждом батальоне предусматривалась штабная рота, легкая танковая колонна (полугусеничные тягачи) и саперный взвод (выделялся из состава полковой саперной роты)[13]. Таким образом, согласно штатному расписанию танковый полк должен был иметь в двух батальонах 68 Pz-III, 28 Pz-IV, 30 Pz-II.

Кристиан Тихсен

Кроме стандартных средних танков, танковые полки дивизий СС предполагалось укомплектовать новыми танками «Тигр», для чего создавалась отдельная тяжелая рота. В «Дас Райх» такая рота получила номер 8 и именовалась 8-я (тяжелая) танковая рота. Приказ о ее формировании был отдан 15 ноября 1942 года. В декабре 1942 года на полигон в Фаллингбостеле начали прибывать бронетехника (первые два «Тигра») и личный состав.

В январе 1943 года в роту прибыли оставшиеся восемь тяжелых танков. Танковые экипажи проходили тренировку на полигонах заводов Хеншель и Вегманн в Касселе. Первым командиром роты был назначен гауптштурмфюрер СС Герберт Кюльманн[14]. Создавать тяжелую танковую роту планировалось по штату KStN 1176d от 15 августа 1942 года. Помимо «Тигров» в штат роты были включены 12 танков Pz-III. Несмотря на штатное планирование, итоговая организация роты отличалась оригинальностью, если не уникальностью, особенно в сравнении с «тяжелыми» ротами других дивизий СС[15]. Организация 8-й танковой роты была следующей: управление (два «Тигра»), четыре тяжелых взвода по два «Тигра» и по одному Pz-III в каждом, легкий взвод из восьми Pz-III[16] и ремонтный взвод. Известно, что «Тигры» из «Дас Райх» красились базовым серым цветом, на который наносился камуфляж из желтых пятен; при подготовке к зимним боям машины получали белый, «зимний», окрас[17]. Дивизионная эмблема, знаменитый «Волчий крюк», наносилась на лобовую плиту корпуса, рядом со смотровой щелью механика-водителя. Номера на башне танков наносились белой краской; в «Дас Райх» они составлялись из цифры 8 и двухзначного номера, которые показывали номер взвода и танка: от 811 до 814 для первого взвода, от 821 до 824 для второго и от 831 до 834 для третьего. Иногда также на борт танка наносилось «его имя». Например, танк № 812 (командир — Хайнрих Варник) 8-й тяжелой роты дивизии СС «Дас Райх» «носил имя» «Тики» (TiKi). Считается, что это акроним из имен подруг членов экипажа, хотя точная его расшифровка неизвестна (вариантов два — Тереза — Катрин и Тереза — Кристин). Забегая вперед, отметим, что на счету этого «Тики» было три советских танка, подбитых в ходе сражения за Харьков.

Согласно данным Т. Йентца[18], к моменту отправки на фронт в танковом полку дивизии СС «Дас Райх» было 10 танков Pz-II, 81 Pz-III с 50-мм длинноствольным орудием, 21 Pz-IV с длинноствольным 75-мм орудием, 10 «Тигров» и девять командирских танков — то есть всего 131 танк. Таким образом, учитывая танки, находящиеся в штабах батальонов, полк не был полностью укомплектован по штату, ему не хватало минимум 20 машин Pz-II, восьми Pz-III и семи Pz-IV. Конечно, не бог весть какое количество, но все же.

Что касается 1-го батальона полка СС «Лангемарк», то он был снова преобразован в мотоциклетный батальон, состоящий из пяти рот. Командиром его остался Якоб Фик.

Танк Pz-IV дивизии СС «Дас Райх».

Интересно отметить, что дивизия СС «Дас Райх» оказалась единственной дивизией в войсках СС, которая на данный момент имела в своем составе мотоциклетный батальон. Отметим, что в документах того времени этот батальон часто прямо именуют 1-м батальоном полка СС «Лангемарк». Вдобавок иногда на оперативных картах и в документах этот батальон обозначался «К2». Кроме собственно мотоциклов, на вооружение батальона поступили плавающие автомобили-амфибии «Швиммваген». Например, в 3-й роте оберштурмфюрера СС Германа Буха на январь 1943 года числилось 64 «Швиммвагена». При этом первые четыре роты батальона были обычными стрелковыми, а 5-я рота — «тяжелой», то есть состояла из противотанкового взвода, взвода пехотных гаубиц и саперного взвода.

В дополнение к танковому полку 14 октября для «Дас Райх» сформировали дивизион штурмовых орудий. Он состоял из штабной батареи, трех батарей и ремонтного взвода. Каждая батарея состояла из трех взводов. Оснащены они были самоходками Stug-III, вооруженными длинноствольным 75-мм орудием. Всего в дивизионе было 28 самоходок[19], по девять машин в каждой батарее, плюс командирская машина. Унтер-офицеры и рядовой состав были взяты из 2-й роты полка СС «Дойчланд» и 5-й роты полка СС «Дер Фюрер». Офицеры прошли обучение в армейской артиллерийской школе в Ютеборге в начале ноября 1942 года. Формирование дивизиона проходило на полигоне Дебица в Польше в условиях отсутствия материальной части — первые 22 орудия прибыли только 9 января 1943 года, а через неделю — остальная техника. В итоге к дивизии дивизион присоединился только на фронте, в начале февраля 1943 года[20]. Командиром дивизиона стал опытный гауптштурмфюрер СС Вальтер Книп. Под стать ему были и командиры батарей — 1-й командовал Эбергард Телкамп, 2-й — Эрнст-Август Краг, 3-й — Зигфрид Кепп. Штабной батареей (исходя из общего числа машин, неясно, что собой представляла батарея, носившая гордое наименование «штабная») командовал оберштурмфюрер СС Фридрих-Вильгельм Граун.

Кратко охарактеризуем и остальные подразделения дивизии.

Полк СС «Дер Фюрер» состоял из трех батальонов, по четыре роты в каждом, плюс роты усиления (13,14,15,16-я). Первые два батальона имели по три «обычные» роты (18 легких и четыре тяжелых пулемета, два 80-мм миномета и два огнемета), а четвертая рота была «тяжелой» (шесть 80-мм минометов, три 75-мм противотанковых орудия, три противотанковых ружья и четыре 75-мм полевые пушки LеIG). 3-й (бронированный) батальон имел в каждой «обычной» роте 34 легких пулемета, четыре тяжелых и два 80-мм миномета и два огнемета. В «тяжелой» роте 3-го батальона было то же вооружение, что и в тяжелой роте 1-го и 2-го батальонов.

Рота тяжелого оружия (13-я) имела на вооружении шесть легких 75-мм орудий (LeIG-18) и два тяжелых пехотных 150-мм орудия (SIG-ЗЗ). Зенитная рота (14-я) — двенадцать самоходных 20-мм орудий. 15-я рота была мотоциклетной (два 80-мм миномета, три 75-мм противотанковые пушки, 18 ручных пулеметов, четыре станковых пулемета), а 16-я — саперной (девять ручных пулеметов). Кроме этого, при штабе полка была специальная штабная рота, состоящая из подразделений связистов, курьеров-мотоциклистов и противотанкового взвода. Подчинялась эта рота полковому штабу. В период, когда полк находился на «постое», дополнительным компонентом штабной роты являлся полковой оркестр[21].

Командиром 1-го батальона был гауптштурмфюрер СС Ханс Опифициус, 2-го — гауптштурмфюрер СС Сильвестр Штадлер, 3-го — штурмбаннфюрер СС Фриц Хорн. Если первые два комбата были ветеранами первой Восточной кампании, то Хорн являлся бывшим инструктором из юнкерской школы. Адъютантом полка остался гауптштурмфюрер СС Фридрих Хольцер. К сожалению, треть командиров рот и взводов не имела боевого опыта.

Полк СС «Дойчланд» осуществлял боевую подготовку под руководством своего прежнего командира — оберштурмбаннфюрера СС Хайнца Хармеля. Как и полк СС «Дер Фюрер», он состоял из трех батальонов и четырех рот поддержки. Вооружены и укомплектованы они были так же, как и батальоны полка СС «Дер Фюрер», за исключением того, что 3-й батальон полка СС «Дойчланд» был таким же, как 1-й и 2-й батальоны. Немного отличалось и противотанковое вооружение «тяжелых» рот в каждом батальоне — они имели по три 50-мм противотанковых орудия и два противотанковых ружья. Также каждая «тяжелая» рота имела один саперный взвод, чем не могли похвастаться в полку СС «Дер Фюрер», но зато в них полностью отсутствовали минометы (четыре 75-мм полевые пушки 1еIG были, однако, на месте)[22]. Командирами батальонов были: 1-й — штурмбаннфюрер СС Фриц Эхрат, 2-й — гауптштурмфюрер СС Ханс Биссингер, 3-й — гауптштурмфюрер СС Гюнтер Вислицени[23]. Буквально перед отправкой дивизии на фронт, в январе 1943 года, Фриц Эхрат окончил курсы командиров полков в армейской танковой школе в Вюнсдорфе. Важно помнить, что, в отличие от полка СС «Дер Фюрер», полк СС «Дойчланд» вообще не был укомплектован бронетранспортерами — на марше полк передвигался на автомашинах, а в бою — в пешем строю.

Ханс Биссингер и Хайнц Хармель

В период пребывания во Франции в полку СС «Дойчланд» произошел инцидент, дошедший до самых верхов руководства СС. Все началось с того, что Хайнц Хармель подписал разрешение одному из своих людей на брак с французской проституткой. От этой новости рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, пекшийся о чистоте семей эсэсовцев, пришел в ярость и даже, как говорят, хотел разжаловать Хармеля и отправить его в дисциплинарный батальон. Хармеля спасло только прямое заступничество Пауля Хауссера[24].

Артиллерийский полк состоял из четырех дивизионов. Командиром полка был штандартенфюрер СС резерва Курт Брасак[25]. Командиры дивизионов: 1-й — гауптштурмфюрер СС Хайнц Лоренц, 2-й — штурмбаннфюрер СС Оскар Дрекслер[26], 3-й — гауптштурмфюрер СС Фридрих Айхбергер, 4-й — штурмбаннфюрер СС Карл Кройц. 4-й дивизион был тяжелым. Каждая «обычная» батарея была вооружена четырьмя 105-мм легкими полевыми гаубицами образца 1918 года. Тяжелый дивизион состоял из трех батарей тяжелых полевых гаубиц калибра 150 мм образца 1918 года (тоже по четыре штуки на батарею). Также полк имел роту снабжения, оркестр и взвод артиллерийских наблюдателей[27].

Разведывательный батальон состоял из четырех рот. Командовал батальоном гауптштурмфюрер СС Ханс Вайсс, которому перед назначением на этот пост пришлось пройти армейские курсы командиров моторизованных частей в Париже. Командиры рот: 1-я — гауптштурмфюрер СС Вернер Печке, 2-я — гауптштурмфюрер СС Гельмут Кампфе, 3-я — оберштурмфюрер СС Херберт Бюдеккер, 4-я (тяжелая) — гауптштурмфюрер СС Вольтер Дрекслер.

Зенитный дивизион поначалу состоял из четырех батарей, командовал им оберштурмбаннфюрер СС Вальтер Блуме. Однако в середине 1942 года 1-я батарея, вооруженная 20-мм зенитками, была расформирована, а ее личный состав и вооружение были направлены на формирование 14-х (по новой классификации — зенитных) рот в полки СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер». В результате ее командир оберштурмфюрер СС Ойген Майзенбахер стал командиром 14-й роты полка СС «Дойчланд», а зенитный дивизион снова стал трехбатарейным: 2-я батарея стала 1-й, 3-я — 2-й и так далее. Командирами батарей были: 1-я — гауптштурмфюрер СС Карл Берграт, 2-я — гауптштурмфюрер СС Отто Райманн[28], 3-я — гауптштурмфюрер СС Ханс-Йоахим Мютцельфельдт. В октябре в дивизион ввели 4-ю батарею. Новая 1-я батарея была перевооружена 37-мм самоходными зенитками (девять штук), в то время как три остальные батареи получили 88-мм зенитные орудия, по четыре на каждую. В конце 1942 года дивизиону были приданы легкая зенитная колонна и два взвода самоходных зениток[29]. В итоге каждая тяжелая батарея дополнительно получила по три зенитки калибра 20 мм[30]. Также в дивизионе была специальная колонна снабжения.

Противотанковый дивизион имел три роты, по три взвода в каждой. Командир дивизиона — гауптштурмфюрер СС Эрхард Асбахр, 1-й роты — оберштурмфюрер СС Зигфрид Зинн, 2-й — оберштурмфюрер СС Ханс Бурфайнд, 3-й — гауптштурмфюрер СС Виктор Шуберт. 1-я и 2-я роты имели по девять 75-мм противотанковых орудий каждая[31], а 3-я рота была укомплектована самоходными противотанковыми орудиями «Мардер III» в количестве девяти штук.

Остановимся на дивизионе и его 3-й роте подробнее. Весной 1942 года 3-я рота проходила обучение в Голландии. В качестве костяка роты Шуберт использовал офицеров, унтер-офицеров и рядовых, которые имели боевой опыт (в составе дивизиона) и могли служить примером для новобранцев. Те военнослужащие роты, которых должны были перевести на новые места службы, всеми силами стремились вернуться в свою часть. Типичным примером стал 23-летний унтерштурмфюрер СС Клаудиус Рупп, раненный на Восточном фронте и награжденный Железными крестами 2-го и 1-го классов (оба за первую Восточную кампанию). По выздоровлении его планировали направить на службу инструктором в юнкерскую школу СС в Брауншвейге. Рупп с этим не смирился, поехал в Берлин, в Главное оперативное управление СС, и добился своего возвращения в роту, где стал командиром взвода. По воспоминаниям Руппа, молодые новобранцы произвели на него прекрасное впечатление, «обучение их было в радость»[32]. 20 апреля рота из Голландии была переброшена в Фаллингбостель. Здесь 3-я рота столкнулась с серьезной проблемой — обещанные противотанковые орудия так и не прибыли. В этом случае Шуберт долго не думал и акцентировал внимание на пехотной подготовке и обучении личного состава уничтожению танков вручную, минами и гранатами. Для наглядности использовался деревянный макет танка. Самоходные орудия были получены ротой в июне, сначала это были машины на базе танка Pz-II с 75-мм орудием («Мардер II»), а затем их поменяли на новые самоходки «Мардер III» (сделаны на базе чешского Pz-38(t)). Также прибыли автомашины для ротных частей снабжения. В конце июля дивизион перебросили во Францию, вместе с остальными частями «Дас Райх». Уже в августе рота и дивизион были полностью боеготовы. Интересно, что в качестве командирского танка Виктор Шуберт использовал танк Pz-III, грозно именовавшийся «Сатана».

Командир 3-й роты противотанкового дивизиона Виктор Шуберт в башне своего командирского танка

Саперным батальоном командовал гауптштурмфюрер СС Рудольф Энселинг. 1-й ротой командовал оберштурмфюрер СС Зигфрид Бросов[33], 2-й — оберштурмфюрер СС Людвиг Вегенер, 3-й — оберштурмфюрер СС Карл-Хорст Арнольд, мостовой колонной — унтерштурмфюрер СС Макс Ауер, легкой саперной колонной — оберштурмфюрер СС Эбергард Мейер.

Батальон связи состоял из двух рот (радиорота и телефонная рота) и легкой колонны связи. Командиром батальона был гауптштурмфюрер СС Понтер Фарохс, 1-й (телефонной) роты — гауптштурмфюрер СС Теодор Зорг, 2-й (радио) — гауптштурмфюрер СС Ханс Ханке.

9 ноября 1942 года, в годовщину нацистского «Пивного путча», дивизия получила новое наименование — с этого момента во всех документах она проходила как панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх»[34].

В ноябре 1942 года Гитлер, который был обеспокоен высадкой западных союзников на территории французской Северной Африки, двинул войска в доселе не оккупированную Южную Францию. Фюрер небезосновательно опасался за «стабильность» положения на территории, контролируемой правительством Виши, после того как союзники обеспечили себе надежный плацдарм в Средиземном море. Заранее утвержденная Гитлером (еще 29 мая 1942 года) немецкая операция получила наименование «Антон». Осуществление «Антона» было начато 11 ноября 1942 года. В этом деле был задействован и штаб Танкового корпуса СС. Уже 6 ноября «Дас Райх» перебросили к демаркационной линии. Однако, вопреки многочисленным утверждениям, дивизия СС «Дас Райх», также как и «Лейбштандарт» (обе дивизии входили в Танковый корпус СС), не принимала в этой акции слишком широкого участия[35]. До 20 ноября «Дас Райх» находилась в районе демаркационной линии, и только 21 ноября ее двинули на юг. По воспоминаниям Пауля Хауссера, генеральной репетицией для его корпуса стало занятие французского порта Тулон, где дислоцировались главные силы французского военно-морского флота. Эта операция, под кодовым наименованием «Лила», была осуществлена 27 ноября 7-й танковой дивизией (подчинена Хауссеру), частями 10-й танковой дивизии и мотоциклетным батальоном дивизии СС «Дас Райх»[36]. В 04.00 части «Дас Райх» двинулись на Тулон с северо-востока, а 7-й танковой дивизии — с северо-запада. Предприятие потребовало лишь пару выстрелов и стоило небольших потерь[37], порт был взят под контроль, хотя значительная часть французского флота была затоплена экипажами[38].

С 29 ноября по 19 декабря основные Подразделения дивизии несли охранную службу на побережье Средиземного моря. Затем «Дас Райх» перебросили в Северную Францию, при этом полк СС «Дер Фюрер» был расквартирован в районе южнее Ренна.

В этот момент отголоски сражения под Сталинградом уже достигли Франции и солдаты были в постоянной готовности к выступлению. Куда именно их перебросят, оставалось загадкой. Унтерштурмфюрер СС Клаудиус Рупп вспоминал, что во время дислокации в районе Ренна личный состав 3-й роты противотанкового дивизиона был осмотрен на соответствие для службы в условиях тропиков, а среди солдат ходили упорные слухи о скорой переброске дивизии в Северную Африку. Впрочем, эти слухи быстро прекратились, после того как личному составу выдали зимнее обмундирование[39]. Всем было понятно, что в момент крушения южного фланга Восточного фронта такое мощное соединение, как Танковый корпус СС, не может долго бездействовать в резерве.

Таким образом, накануне своей второй кампании на Восточном фронте дивизия СС «Дас Райх» оказалась полностью укомплектованной, экипированной и боеспособной. Боевой дух личного состава был на высоте. И хотя ситуация на Востоке оптимизма не вызывала, гренадеры СС ехали на фронт в твердой уверенности переломить ход событий в пользу Германии. Не будет преувеличением сказать, что на начало 1943 года «Дас Райх» была одной из самых сильных дивизий во всем Вермахте.

Глава 2 Битва за Харьков: в обороне

ОБСТАНОВКА НА ЮЖНОМ УЧАСТКЕ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА И ПЕРЕБРОСКА К ФРОНТУ ДИВИЗИИ СС «ДАС РАЙХ»

В ноябре 1942 года в излучине Дона началось самое мощное с начала войны советское наступление, имевшее для Германии катастрофические последствия. При прорыве немецкого фронта северо-западнее и южнее Сталинграда были разгромлены две румынские армии, а 6-я немецкая армия окружена в Сталинграде. В итоге появились предпосылки для перехвата советским командованием стратегической инициативы. Тем временем советский Южный фронт сделал попытку отрезать немецкую группировку на Северном Кавказе. В январе 1943 года Воронежский и Юго-Западный фронты ударили в район севернее реки Северский Донец, сокрушив находившуюся здесь 2-ю венгерскую армию и итальянский альпийский корпус. Развивая успех, советские войска нанесли по немцам еще несколько ударов, основательно потрепав группу армий «Б». Не имея возможности одновременно парировать все эти мощные удары, Германия отдала инициативу Советскому Союзу, а сама занялась «латанием дыр».

В результате в январе 1943 года в районах между Славянском (немного восточнее слияния Северского Донца и Оскола) и севернее Курска в немецком фронте образовался разрыв протяженностью около 500 километров. Через эту брешь советские армии устремились на запад, с целью достичь Днепра в районе Днепропетровска. Важной составляющей этого намерения стала задача овладеть первой столицей Советской Украины — Харьковом. Соответствующий план был утвержден лично Сталиным 23 января 1943 года. Начало операции под кодовым наименованием «Звезда» намечалось на 1 февраля 1943 года. Для овладения районом Харькова выделялись 3-я танковая армия, 40-я и 69-я[40] общевойсковые армии, плюс 6-й гвардейский кавалерийский корпус Воронежского фронта. Вдобавок наступающим армиям, в качестве усиления, были приданы отдельные соединения 60-й армии[41]. Здесь следует обратить внимание на тот факт, что к концу января 1943 года линии коммуникаций наступающих частей Красной армии были сильно растянуты, что отразилось на снабжении войск боеприпасами и горючим, не говоря уже о продовольствии и амуниции. Трудности со снабжением в полной мере ощутили готовящиеся наступать на Харьков танковые, стрелковые и артиллерийские подразделения Воронежского фронта. Тем не менее факты свидетельствуют, что советские войска все еще обладали достаточной ударной мощью.

В этих условиях планы германского Верховного командования сухопутных сил (ОКХ) об использовании Танкового корпуса СС для концентрированного контрудара на Восточном фронте резко приобрели актуальность. 31 декабря 1942 года командующий группой армий «Дон» фельдмаршал Эрих фон Манштейн получил сообщение от ОКХ, что Гитлер решил отправить Танковый корпус СС на юг Восточного фронта. Вскоре томительное ожидание для всех закончилось: 7 января 1943 года[42] в дивизию СС «Дас Райх» пришел приказ начать переброску в СССР (см. приложение 1, документ № 1). Она стала первой частью Танкового корпуса СС, двинувшейся на фронт.

Из основных дивизионных частей в первом эшелоне двинулся полк СС «Дер Фюрер». 10 января 1-й батальон Ханса Опифициуса погрузился на поезда в Ренне. В эти же вагоны втиснули 14-ю (зенитную) роту и взвод из 16-й (саперной) роты. Понятно, что быстрая доставка на фронт трех мощных дивизий была для Германии вопросом необычайной важности, поэтому корпус получил наивысший приоритет при использовании шоссейных и железных дорог. Несмотря на это, отправка всех подразделений дивизии СС «Дас Райх» затянулась почти на месяц. Так, 8-я (тяжелая) танковая рота была погружена на поезда 24–25 января, то есть когда первые части дивизии уже оказались на фронте. Подобная судьба постигла и остальные части корпуса, поэтому говорить о едином, бронированном кулаке, который немцы бросили на фронт, не приходится.

Маршрут следования дивизии СС «Дас Райх» проходил через Нант, Орлеан, Фруа, Байнвилль, Люневилль, Саарбург, Хомбург, Бад Крезнах, Майнц, Франкфурт-на-Майне, Гмунден, Лихтенфельд, Хоф, Цвиккау, Оломютц, Лаубан, Ратибор, Краков, Перемышль, Тернополь, Казатин и Киев. Так солдаты, которые еще совсем недавно отмечали Рождество в тихой и спокойной Франции, оказались на заснеженных просторах Украины. В этот момент им было невдомек, что о будущем использовании их дивизии споры идут на самом высоком уровне. Для начала заметим, что среди командного состава дивизии царило убеждение, что «Дас Райх» примет участие в наступлении по деблокаде Сталинграда[43]. Действительно, согласно «Дополнению к оперативному приказу № 2 от 31 декабря 1942 года» по группе армий «Дон» предусматривалось к середине февраля в районе юго-восточнее Харькова сосредоточить крупную группировку танковых соединений. Как отмечалось в этом документе, для этого «быстрейшим темпом перебрасываются с Запада дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх», «Тотенкопф»»[44].

Однако уже в январе 1943 года подобная операция стала в принципе невозможной. Тем более что Верховный Главнокомандующий Вермахтом Адольф Гитлер имел свое видение на предназначение дивизии СС «Дас Райх» на южном фланге Восточного фронта. Руководствуясь вполне разумными военно-экономическими соображениями, фюрер рассчитывал использовать «Дас Райх» ни много ни мало для удержания Донецкого бассейна. Планировалось, что дивизия, только что прибывшая под Харьков, нанесет удар в тыл наступающим на Донбасс советским войскам[45]. У командующего группой армий «Дон» фельдмаршала фон Манштейна подобная идея энтузиазма не вызвала: «Не говоря уже о том, что сил этой дивизии было совершенно недостаточно для такой большой операции (она должна была в качестве ближайшей задачи разгромить шесть вражеских дивизий) и что она не была в состоянии прикрыть все более растягиваемый северный фланг, введение в бой этой дивизии заведомо означало бы распыление единственной ожидаемой в будущем ударной силы — Танкового корпуса СС»[46]. Опасения Манштейна сбылись очень быстро: группа армий «Б» генерал-оберста Максимилиана фон Вейхса также имела виды на «Дас Райх», поскольку, по словам Пауля Хауссера, «всем было понятно, что такой важнейший транспортный экономический и политический центр, как Харьков, терять было нельзя»[47]. В результате Манштейну пришлось безрадостно констатировать: «Вследствие быстрого продвижения Советов в направлении на Харьков, командование группы армий «Б» вынуждено было бросить эту дивизию в бой»[48]. Здесь отметим, что сам командир Танкового корпуса СС Пауль Хауссер видел главной задачей дивизии СС «Дас Райх» задержать советские войска восточнее Северского Донца, чтобы потом вместе с «Лейбштандартом» начать контрнаступление в юго-восточном направлении[49].

Фельдмаршал Эрих фон Манштейн

Таким образом, «Дас Райх» оказалась первой прибывшей на фронт дивизией Танкового корпуса СС. Она сразу же ощутила весь тот кризис, в котором оказалась германская армия. Первым на поле боя прибыл 1-й батальон гауптштурмфюрера СС Ханса Опифициуса, 14-я рота и подразделения 16-й роты, все из полка СС «Дер Фюрер»: 20 января 1943 года, при температуре «минус» 38 градусов, они выгрузились в Авдеевке. Вместе с ними прибыли две батареи из артиллерийского полка дивизии и одна батарея зенитного дивизиона.

В этот же день, 20 января, штаб Танкового корпуса СС получил следующий телетайп: «Согласно приказу ОКХ подразделения панцер-гренадерской дивизии СС «Дас Райх», которые уже проследовали через Киев, должны быть направлены для защиты Ворошиловграда. После того как прибудут основные части дивизии, они присоединятся к ним»[50]. Хауссеру ничего не оставалось, как передать этот приказ Вильгельму Кепплеру. Поэтому не успели солдаты 1-го батальона толком осмотреться, как Ханс Опифициус получил приказ, за подписью начальника оперативного отдела «Дас Райх» Шульца, двигаться в направлении Ворошиловграда, где назревал советский прорыв. Батальон переходил в подчинение армейской группе «Фреттер-Пико». На месте была образована боевая группа, куда вошли все вышеуказанные части дивизии СС «Дас Райх».

Сначала Опифициус должен был двигаться в район Александровки, где перейти в подчинение 6-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Эрхарда Рауса. 22 января начался 250-километровый марш в зону боев, прошедший без серьезных инцидентов. Отметим, что по предварительным планам рассчитывалось, что эта боевая группа сразу же вернется в состав своей дивизии, как только «Дас Райх» полностью прибудет на фронт. Но боевая обстановка не позволила осуществить это намерение, и до 14 марта 1943 года группа Опифициуса сражалась отдельно от дивизии (действия этой группы мы рассмотрим отдельно).

Ирония судьбы: уже через несколько дней в высоких штабах было забыто о переброске «Дас Райх» для защиты Ворошиловграда — теперь немцы озаботились угрозой Харькову. Штаб корпуса СС так оценивал ситуацию: «Главное командование сухопутных войск намеревается сосредоточить Танковый корпус СС в секторе Харькова и задействовать его в концентрированном контрударе, что затрудняется быстрым продвижением советских войск. Необходимо воспрепятствовать проникновению в сектор сбора корпуса. Город Харьков, как важный дорожный узел, ценный в экономическом и политическом отношении, не должен быть потерян. Для этого 30 января части дивизии СС «Дас Райх» будут продвинуты для прикрытия в сектор к западу от Валуек (к северо-востоку от «Лейбштандарта»)»[51].

РАЗВЕРТЫВАНИЕ ДИВИЗИИ ПОД ХАРЬКОВОМ

Основные части «Дас Райх» разгружались под Киевом, после чего на автомашинах перебрасывались в район Харькова. Полк СС «Дойчланд» совершил марш от самого Житомира. Переброска «своим ходом» проходила 18–27 января и затронула оба панцер-гренадерских полка дивизии, мотоциклетный батальон и прочие части усиления. Марш всех частей проходил с определенными трудностями, вызванными погодными условиями и состоянием дорог. Так, роттенфюрер СС Гельмут Хамерих, из 3-й роты противотанкового дивизиона, вспоминал, что его полугусеничный транспортер постоянно скользил по заледенелой дороге, то и дело норовя развернуться на 180 градусов, и все потому, что не были поставлены цепи на колеса[52].

К 28 января 1943 года панцер-гренадерские полки и некоторые части усиления дивизии прибыли на фронт, сосредоточившись западнее Харькова. В этот момент штаб Танкового корпуса СС был расположен в Макеевке. Другие части дивизии все еще были на марше, так, противотанковый дивизион только во второй половине дня 30 января разгрузился в Киеве. Интересно, что дивизион не выступил немедленно, наоборот, солдаты получили увольнения в город, и даже посетили кинотеатр[53]. Как вспоминал роттенфюрер СС Хамерих, в кинотеатре «мы увидели резкий контраст между одетыми с иголочки тыловыми офицерами и нами, в наших белых танковых куртках»[54].

К концу января Красная армия достигла линии Ворошиловград — Старобельск — Валуйки — верховья Оскола. Противостоящие им немецкие силы представляли собой 320-ю пехотную дивизию в Сватово, сильно потрепанную 298-ю пехотную дивизию в районе Купянска и моторизованную дивизию «Гроссдойчланд» западнее Валуек. Однако уже 29 января, после того как советские войска достигли Нового Оскола, «Гроссдойчланд» перебросили на этот опасный участок с целью усиления северного фланга Сводного корпуса генерал-лейтенанта Ханса Крамера (состоял из остатков разбитых немецких и венгерских частей, включая сюда и отдельные полицейские формирования). Поэтому «Дас Райх» получила приказ выйти в район между реками Северский Донец и Оскол, заняв позиции вдоль Оскола, от Купянска (где оставалась 298-я пехотная дивизия) до Волоконовки, общей длиной около 90 километров[55]. Необходимо было быстро провести разведку этого района и установить контакты с соседними немецкими частями. Кроме этого, — к 30 января Хауссер приказал разместить усиленный панцер-гренадерский полк дивизии в районе Волчанска (этим полком стал полк СС «Дер Фюрер»). В этот момент Танковый корпус и дивизия СС «Дас Райх» официально перешли в резерв группы армий «Б».

28—29 января 1943 года части дивизии СС «Дас Райх» выдвигались в вышеуказанный район. На 30 января развертывание дивизии было по большей части завершено. Подразделения полка СС «Дер Фюрер» разместились в районе Волчанск — Белый Колодезь — Великий Бурлук, причем 2-й батальон Сильвестра Штадлера имел наиболее длинное и разреженное построение. Отметим, что в немецких источниках часто просто указывается, что батальон Штадлера защищал район Оскола[56]. В отличие от него 3-й (бронированный) батальон Фридриха Хорна держали более-менее компактно, чтобы в случае необходимости использовать в качестве ударного резерва.

Пауль Хауссер

Полк СС «Дойчланд» получил куда более широкий и длинный участок обороны. Он занял выдвинутые далеко вперед позиции в лесистой местности юго-западнее Каменки, а также высоты к западу от населенных пунктов Козинка[57] и Борки (оба в Белгородской области). Отметим, что 3-й батальон полка СС «Дойчланд» сменил части дивизии «Гроссдойчланд» у Козинки и западнее Борок к полудню 30 января. Затем в район Козинки выдвинули 2-й батальон Биссингера. Штаб полка был размещен в районе железнодорожной станции Приколотное, а 31 января переведен в Ольховатку. У Ольховатки находился и выведенный Хармелем в резерв 1-й батальон Фрица Эхрата. 15-я (мотоциклетная) рота была развернута в районе Каменки. В целом позиции полка доходили до района поселка Двуречная[58] (40 километров к юго-востоку от Ольховатки). Построение полка СС «Дойчланд» напоминало треугольник, а общая линия обороны достигала около 30 километров[59], но важно помнить, что это были не сплошные линии, а лишь цепь опорных пунктов.

Правый фланг полка СС «Дойчланд», в районе поселка Двуречная, фактически был открыт — здесь оборонялись части полиции численностью около батальона, весьма сомнительной боеспособности. Эти силы обеспечивали стык дивизии СС «Дас Райх» с 298-й пехотной дивизией генерал-майора Герберта Михалиса, прикрывавшей город Купянск и линию по реке Оскол юго-восточнее Харькова[60]. Также, согласно немецким данным, в районе Купянска стояли части 1-го панцер-гренадерского полка СС Фрица Витта из «Лейбштандарта»[61].

Усиленный разведывательный батальон «Дас Райх» с 09.30 30 января дислоцировался в районе Александровки (в 15 километрах западнее Волоконовки). Командный пункт батальона был оборудован в селе Красный Пахарь[62].

Фактически прямая линия обороны дивизии СС «Дас Райх» простиралась от Волоконовки на севере до Двуречной на юге и составляла около 70 километров. Так что планируемый для дивизии 20-километровый участок фронта между Двуречной и Купянском фактически оказался неприкрытым, если не считать полицейского батальона.

Немецкие позиции были слабо подготовлены в инженерном отношении, что не являлось секретом для советской разведки, отмечавшей, что «противник отдельными гарнизонами занимал населенные пункты и высоты по западному берегу реки Оскол, приспособив здания и сооружения для обороны. Кратковременность не дала возможности противнику полностью произвести инженерные работы, и к началу операции противник имел в основном снежные окопы неполной профили (так в источнике. — Р.П.), незначительное количество минированных участков, противотанковых и противопехотных препятствий»[63]. По немецким данным, глубина снежного покрова достигала одного метра[64].

Что касается бронетанковых частей дивизии, то с их прибытием на фронт были некоторые трудности. Основные части танкового полка прибыли на фронт 1–2 февраля, то есть уже к началу советского наступления. Согласно отчету Кепплера, на 1 февраля в боеготовом состоянии у него было 66 танков Pz-III[65]. Но большая часть этих танков находилась в районе выгрузки, и им еще только предстоял марш на фронт. Что касается дивизиона самоходных орудий, то он все еще находился в пути и под Харьков прибыл лишь 6–7 февраля, когда сражение было уже в разгаре.

Противотанковый дивизион прибыл под Харьков в первых числах февраля. «Мардеры» 3-й роты были доставлены поездом на Харьковский вокзал, откуда своим ходом перебрасывались в район Волчанска. Не успев попасть на фронт, рота встретилась с серьезными техническими проблемами: унтерштурмфюрер СС Рупп доложил, что во всей роте на ходу имеется лишь две самоходки. По роте поползли слухи о французских саботажниках (в мастерских в Ренне на немцев активно работали французы), испортивших механизмы, однако вскоре выяснилось, что виной неполадок — сильные холода. Дело поправил ротный механик Хайнц Коль (ветеран боевой группы СС «Райх», он был в отпуске к началу переброски дивизии и поэтому добирался до фронта своим ходом, причем он даже не имел зимней экипировки). С разрешения Асбахра только что прибывший Коль направился на автомашине в Белый Колодезь (где были сосредоточены самоходки), осмотрел поломанные «Мардеры». В сильный холод Коль разобрал бензобак одной из самоходок и выяснил, что вся проблема в замерзшем конденсате. Таким образом, проблема была решена[66]. Забегая вперед, отметим, что это позволило спасти «Мардеры» от их захвата противником — советские части уже приближались к району стоянки самоходных установок, а немецкие пехотные части отходили[67].

Прямо через линии обороны «Дас Райх» отступали остатки разгромленной итальянской 8-й армии, в полном беспорядке отходившие с фронта на Дону. Командир 16-й (саперной) роты полка СС «Дойчланд» унтерштурмфюрер СС Хайнц Махер вспоминал о своем знакомстве с «итальянской военной машиной»: «После марша, в пронизывающий холод, нас определили на постой в одном местечке. Однако оказалось, что некоторые предназначенные нам дома заняты итальянцами, которые беспорядочно отступали от самой Волги. Одного итальянского капитана мы вытащили прямо из постели с русской женщиной»[68].

Уже вскоре на повестку дня встали другие проблемы. Опытный солдат, Махер прекрасно понимал, что в условиях краха фронта и неизбежно приближающегося советского наступления неминуемы трудности со снабжением. По разнарядке его роте полагался трехдневный усиленный «танкистский» паек, который следовало получить с прифронтового склада (еще полмесяца назад этот склад был в глубоком тылу). Впрочем, благодаря ошибке заведующего складом все прошло как нельзя лучше — вместо трехдневного пайка Махер сумел получить девятидневный, что на время снимало вопрос о снабжении личного состава его роты[69].

Таким образом, дивизия СС «Дас Райх» развернулась перед фронтом советской 3-й танковой армии П.С. Рыбалко. 31 января отмечено первое столкновение «Дас Райх» с советскими войсками: красноармейские патрули вышли в лесистые районы юго-западнее Каменки (где завязали бой с 15-й ротой полка СС «Дойчланд»), в район западнее Борок и на высоты восточнее Козинки. В обоих местах эсэсовцы отбросили противника. Правильно расценив этот опасный звонок, Кепплер выдвинул полк Хайнца Хармеля немного вперед, и теперь он занимал сектор леса юго-западнее Каменки — высоты западнее Борок — Козинка — Ольховатка. В этот же день 3-й дивизион артиллерийского полка дивизии СС «Дас Райх» был передан в подчинение 298-й пехотной дивизии в районе восточнее Купянска.

Факты свидетельствуют, что, несмотря на вышеуказанное столкновение с 15-й ротой «Дойчланд», советская разведка не смогла установить наличие дивизии СС «Дас Райх» перед фронтом 3-й танковой армии. Как показывают документы, все, что ей удалось зафиксировать, — это части полка «Гроссдойчланд», 320, 357 и 387-й немецких дивизий общей численностью до 5000 активных штыков, до 50 танков и до 4 дивизионов артиллерии[70]. В этой связи вызывает интерес эпизод, приводимый Героем Советского Союза С.И. Мельниковым в своих мемуарах. Если ему верить, то накануне наступления на Военном совете армии «подполковник Чепраков доложил разведданные. О силах противника сказал, в частности, следующее:

— В полосе наступления армии держат оборону четыре немецких пехотных дивизии, понесшие в боях значительные потери. На подступы к Харькову перебрасывается из Франции танковая дивизия СС «Райх», заново перевооруженная и полностью укомплектованная, имеющая до 300 танков и большое количество самоходной артиллерии.

Генерал Зенькович (так в тексте. — Р.П.) с сомнением переспросил:

— До 300 танков? Не много ли?

— Цифра перепроверена данными разведки фронта, — обиделся Чепраков. — Убедитесь в бою.

— Важно, чтобы эта цифра не была занижена, — заметил командующий»[71].

Эта история вызывает сразу несколько вопросов. Если о наличии на фронте дивизии СС «Дас Райх» знали заранее, то почему это не отмечено в архивных документах? Да и откуда советские разведчики насчитали в «Дас Райх» более 300 танков, если учесть, что в дивизии их всего был 131 (включая сюда 9 командирских), то есть даже меньше штатной нормы? Правда, возможно, что речь здесь идет обо всем Танковом корпусе СС, но почему тогда сделали особое ударение на дивизии СС «Дас Райх», отметив факт ее перевооружения? Как нам кажется, самым лучшим ответом на эти вопросы было бы предположение, что данного разговора в Военном совете армии вообще не было, а С.И. Мельников придумал его после войны.

С 1 февраля в оперативном плане дивизия СС «Дас Райх», как и Танковый корпус СС, вошла в подчинение армейской группе «Ланц» под командованием генерала горнострелковых войск Хуберта Ланца. Первоначально данная группа была создана для смыкания флангов групп армий «Б» и «Дон» и подчинялась командованию группы армий «Б». Непосредственной задачей Ланца была оборона Харькова, потому-то Танковый корпус СС и вошел под ее командование. При этом подчинение Танкового корпуса СС Ланцу было чисто формальным, ведь даже 1 февраля штаб группы армий «Б» указывал Ланцу, что основные части корпуса находятся в прямом подчинении ОКХ, а все, что Ланц может задействовать, — полк СС «Дойчланд» и разведывательный батальон дивизии СС «Дас Райх»[72]. Как бы то ни было, но на 28 января 1943 года численность личного состава войск группы Ланца (то есть без дивизий Танкового корпуса СС) была всего 30000 человек[73]. Напомним, что противостояли им одна танковая и две общевойсковые армии с частями усиления[74]. Так что прибывшие и прибывающие под Харьков части Танкового корпуса СС должны были стать главной силой в обороне города.

НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ «ЗВЕЗДА»

Из-за задержки с развертыванием сил начало советской операции «Звезда» задержалось на один день от запланированного срока (1 февраля). Однако уже 1 февраля «Дас Райх» вступила в свой первый серьезный бой в 1943 году. Подробности этого дня отражены в отчете штаба дивизии от 1 февраля. Основные испытания пришлись на полк СС «Дойчланд». 15-я рота полка снова втянулась в бои со слабыми вражескими силами в районе Каменки. В то же время сильные советские части атаковали на Двуречную, в 18 километрах южнее Каменки, поставив тем самым 15-ю роту под угрозу окружения. Поэтому Двуречную нужно было удержать любой ценой. Хармелю ничего не оставалось, кроме как бросить 15-ю роту в отчаянную контратаку на юг, чтобы отрезать прорвавшиеся советские силы и установить контакт с гарнизоном Двуречной. К 16.30 эсэсовцы пробились к северной окраине Двуречной, пройдя через двигавшуюся на запад колонну советских войск. Однако акция 15-й роты оказалась единственным серьезным противодействием атакующим советским войскам. Уже к 19.30 Двуречная была обойдена противником с севера и с юга, хотя дорога на запад все еще оставалась открытой. К вечеру в Двуречную просочился небольшой отряд из 298-й пехотной дивизии, усиливший немецкий гарнизон. Эсэсовцы, солдаты и полицейские приготовились в Двуречной к круговой обороне. Забегая вперед, отметим, что из-за успешного продвижения советских войск надобность в обороне Двуречной отпала, и в 14.30 2 февраля деревня была оставлена немцами[75].

В это же время сильные советские подразделения атаковали 3-й батальон полка СС «Дойчланд» у Борок. Уже к полудню немцы отметили появление советской бронетехники в районе Бабки, села в шести километрах западнее Борок[76].

Своевременными контрмерами атака на Бабку была отражена. Однако по горячим следам проведенная разведка показала, что в лесах на юге и юго-западнее Карабаново (буквально в километре восточнее Бабки) сосредоточился противник. Также выяснилось, что на высотах в четырех километрах восточнее Борок советские части активно окапываются и подтягивают артиллерию на конной тяге. Все это ничего хорошего не предвещало.

Оберштурмфюрер СС Вернер Дамш

Также в этот день атаке подвергся 2-й батальон полка СС «Дойчланд». На участке северо-восточнее Козинки и Казначаевки его позиции были атакованы противником силой до батальона. У Козинки советские части были отброшены, однако к середине дня красноармейцы просочились севернее Казначеевки, в то время как южные подступы к деревне еще удерживала 6-я рота оберштурмфюрера СС Вернера Дамша из полка СС «Дойчланд». К 16.00 6-я рота в рукопашном бою за каждый дом сумела сломить сопротивление противника и полностью взяла Казначеевку и окружающий район под контроль. Этот успех предотвратил окружение 2-го батальона. На поле боя немцы насчитали 132 погибших красноармейца. Были захвачены пять противотанковых орудий, 14 противотанковых ружей, восемь тяжелых и 17 легких пулеметов, 251 винтовка и автомат[77].

Однако днем 1 февраля противник возобновил атаки на Козинку с юга и востока и вскоре окружил ее. Сильные советские части, с пятью пушками и «катюшами», днем были отмечены юго-восточнее Михайловки (6 километров западнее Козинки). Упорные бои за Козинку шли весь день. В поддержку 2-го батальона были брошены подразделения 1-го батальона. Общими усилиями эсэсовцам удалось деблокировать Козинку и стабилизировать обстановку.

Согласно немецким документам, 1 февраля семь раненых немецких солдат, попавших в руки советских частей в селе Коновалове (12 километров северо-западнее Козинки), были убиты красноармейцами[78].

Перед фронтом 2-го разведывательного батальона СС также была отмечена активность противника. В 02.00 был атакован немецкий опорный пункт в Верхней Лубянке. Атака осуществлялась с двух сторон: с востока силой до батальона и с запада отрядом около 60 человек, однако оба нападения были отбиты. Это не позволило советским войскам обойти северный фланг полка СС «Дойчланд». Но, несмотря на этот успех, красноармейцы просочились в леса севернее Красного Пахаря, и батальону так и не удалось установить контакт с немецкими частями севернее.

В целом же, согласно подписанному Кепплером отчету, 1 февраля советские войска атаковали 2-й и 3-й батальоны полка СС «Дойчланд» силой до дивизии. В свете ожидаемого советского наступления, в 17.00 в полк СС «Дойчланд» был направлен приказ приготовиться к отходу. Одновременно началась подготовка к смене разведывательного батальона мотоциклетным[79].

Анализ советских данных позволяет утверждать, что 1 февраля эсэсовцев атаковала 48-я гвардейская стрелковая дивизия, пытавшаяся выйти на исходные рубежи перед завтрашним наступлением, но так и не сумевшая овладеть предназначенным ей районом Козинки[80]. На 31 января эта дивизия имела 8775 человек личного состава[81].

Интересно, что в тот момент, когда «Дас Райх» уже вступила в бой, в полдень 1 февраля в Ставке фюрера все еще обсуждалась возможность переброски дивизии для участия в боях в районе Донбасса. Начальник Генерального штаба Курт Цейтцлер заметил при этом: «Мне думается, на юге мы настолько скованы, что не сможем перебросить ее туда». Адольф Гитлер на это коротко бросил: «Посмотрим»[82]. Как показали дальнейшие события, Цейтцлер оказался прав.

Наступление 3-й танковой армии началось 2 февраля 1943 года в 06.00. Главным противником дивизии СС «Дас Райх» оказались стрелковые дивизии, действовавшие на правом фланге 3-й танковой армии: 48-я гвардейская стрелковая дивизия, поддержанная 265-м гаубичным артиллерийским полком и 293-м отдельным гвардейским минометным дивизионом, наступавшая из района Козинки в общем направлении на Ольховатку; 62-я гвардейская стрелковая дивизия, поддержанная 133-м гаубичным артиллерийским полком и 315-м гвардейским минометным полком, наступавшая из района Новопетровки в общем направлении на Великий Бурлук; 160-я стрелковая дивизия, поддержанная 206-м гаубичным артиллерийским полком, 294-м и 318-м гвардейскими минометными дивизионами, атаковавшая в районе Каменки[83]. Здесь необходимо подчеркнуть, что историк А. Исаев утверждает, что основным противником «Дас Райх» были 12-й и 15-й советские танковые корпуса. Однако данное утверждение не имеет под собой серьезных оснований, поскольку командующий 3-й танковой армией П.С. Рыбалко выдвинул эти корпуса во второй эшелон. Как отметил харьковский историк А. Подопригора, 12-й и 15-й танковые корпуса вышли к рубежу реки Северский Донец, практически не соприкасаясь с противником[84]. Проведенный нами анализ советских данных позволяет утверждать, что 15-й танковый корпус вступил в соприкосновение с противником только 4 февраля у Великого Бурлука (об этом речь будет идти ниже), а 12-й корпус вообще имел совсем другую задачу. Здесь же заметим, что боевая мощь советских танковых корпусов на 2 февраля была невелика — всего по 20 боеспособных танков разных типов (Т-34, Т-60, Т-70) в каждом. Правда, пополнение техники в советские корпуса начало приходить уже с момента начала наступления, только 2–4 февраля 3- я танковая армия получила 100 танков Т-34 в качестве пополнения, не считая машин, отремонтированных армейскими ремонтниками[85]. Поэтому нет оснований говорить о слабости танкового кулака П.С. Рыбалко, как любят «поплакаться» некоторые авторы. К тому же нигде почему-то не указывается, что дивизия СС «Дас Райх» к началу операции «Звезда» вообще не имела на фронте ни танков, ни самоходных орудий. Фактически танки (и то не все) на фронт прибыли через два дня после начала сражения и были готовы к введению в бой 5 февраля, а «Мардеры», как мы уже указывали, были вообще небоеспособны по техническим причинам. Весь ударный кулак дивизии на начало «Звезды» состоял из одного батальона, укомплектованного бронетранспортерами (3-й батальон полка СС «Дер Фюрер»).

Левый фланг полка СС «Дойчланд» удерживал 2-й батальон под командованием плотного, внешне имеющего мало общего с идеалом образцового эсэсовца, гауптштурмфюрера СС Ханса Биссингера[86]. Поскольку удерживать сплошной фронт было невозможно, то немцы просто закрепились в нескольких ключевых пунктах. Потому-то перед лицом превосходящих сил противника Биссингер уверенно удерживал свои позиции. До полудня немцам сопутствовал успех в обороне, но в середине дня красноармейцы пробились к батальонному командному пункту и окружили его. Биссингеру и его штабистам пришлось защищать себя самим. Скудные запасы боеприпасов в штабе быстро подошли к концу, и, не видя другого выхода, Биссингер поднял своих людей в отчаянную атаку. В жестоком рукопашном бою противник был отброшен, а связь с частями батальона — восстановлена. Окрыленный успехом Биссингер контратаковал всем батальоном и к сумеркам отбросил советские войска на исходные позиции. На поле боя осталось 286 погибших красноармейцев, трофеями эсэсовцев стали 10 станковых пулеметов, 23 ручных пулемета, три 45-мм орудия, 17 противотанковых ружей и 192 винтовки[87].

Гауптштурмфюрер СС Ханc Биccингер

1-й батальон Эхрата занимал позиции у Ольховатки. Левый фланг батальона у деревни Чугуновка (шесть километров к востоку от Ольховатки) оборонял 4-й взвод 2-й роты унтерштурмфюрера СС Франца Громанна. Леса к северу от Чугуновки были заняты противником силой до полка, и Громанн получил задание максимально задержать продвижение врага. Вскоре советские танки прошли по дороге Чугуновка — Козинка и отрезали взвод Громанна от основных сил. Несмотря на это, Громанн продолжал сопротивление. Отступать он начал, только когда наступило указанное время на отход. Под сильным давлением противника, часто вступая в рукопашные бои, Громанну все же удалось пробиться на позиции батальона. При этом он сумел вывести всех своих раненых, а по пути «подобрать» несколько отставших солдат из других подразделений.

Если перед фронтом «Дас Райх» обстановка была полностью под немецким контролем, то на флангах дивизии ситуация была куда сложнее — соседние потрепанные армейские части не могли успешно противостоять советским войскам. 298-я и 320-я пехотные дивизии были не в состоянии оказывать советскому натиску адекватное сопротивление и частично попали в окружение. 15-я рота полка СС «Дойчланд» была отрезана от основных сил и теперь с боями пробивалась на запад. Отход прикрывал взвод гауптшарфюрера СС Йозефа Брандмайера[88]. В ходе боя люди Брандмайера уничтожили один танк и сошлись с противником в рукопашной, потери красноармейцев составили 30 человек убитыми. Без потерь, полностью сохранив оружие и снаряжение, Брандмайер вывел свой взвод к основным частям роты.

В итоге штаб группы «Ланц» приказал охваченной с двух сторон дивизии СС «Дас Райх» оставить плацдарм на Осколе и отступить на запад. Благодаря этому обойденный с правого фланга полк СС «Дойчланд» смог избежать окружения. Хайнц Хармель отвел свои батальоны в район Ольховатки и западнее ее. Успехи в обороне днем позволили полку отойти организованно, практически без потерь, взять хотя бы все того же Биссингера, блестяще организовавшего отход своего батальона. Отступление 3-го батальона прикрывала 10-я рота оберштурмфюрера СС Гельмута Шрайбера, оборонявшаяся у деревни Новопетровка (12 километров к западу от Борок). Противник атаковал роту силой до двух батальонов, однако все атаки были отбиты.

После отхода 2-й и 3-й батальоны полка СС «Дойчланд» расположились за линиями 1-го батальона[89]. Впрочем, у Ольховатки полк надолго не задержался и вскоре отошел к Великому Бурлуку, на подступах к которому и окопался 3 февраля[90].

В этот же день мотоциклетный батальон Якоба Фика был выдвинут вперед, для усиления разведывательного батальона (о его смене речь больше не шла), для чего совершил 160-километровый «моторный» марш от Волчанска. Сам же разведывательный батальон начал отводить свои части с позиций у села Верхние Лубянки на Александровку. Главным образом это затронуло 2-ю роту, отход которой прикрывал взвод унтерштурмфюрера СС Йозефа Майера. Однако советские войска наступали так быстро, что вышли к Александровке раньше немцев. В итоге на взвод Майера легла основная задача — выиграть время для отвода основных сил. Солдаты залегли по обеим сторонам дороги и вступили в тяжелый бой с превосходящими силами противника. Бой продолжался пять часов. Ценой больших усилий эсэсовцам удалось выполнить задание, нанести противнику большие потери, а затем присоединиться к основным силам роты.

Вскоре противник, силой до 300 человек, неожиданно появился перед деревней Красный Пахарь и захватил несколько домов. Напомним, что здесь был размещен батальонный штаб. В распоряжении Ханса Вайсса было только 20 человек и два броневика. Несмотря на это, он лично возглавил контратаку. Эсэсовцы ворвались в ряды опешивших красноармейцев, последние ожидали чего угодно, только не этого. Ведя огонь на полном ходу, броневики, удачно обошедшие атакующих советских солдат, внесли в ряды противника настоящую панику. О численности немцев красноармейцы не имели представления, иначе, кто знает, может быть, итог боя сложился бы по-иному. А так эсэсовцы выбили противника из Красного Пахаря, а Ханс Вайсс полностью контролировал ситуацию.

В целом в первый день наступления части 3-й танковой армии продвинулись почти на 20 километров. Однако в советских штабах быстро пришли к выводу, что способности немецких войск к сопротивлению были недооценены. Как результат, задача дня армией Рыбалко выполнена не была. Особенно это касалось правого фланга наступления, где 3-й танковой армии противостояла дивизия СС «Дас Райх». Летописец боевого пути этой армии Д. Шеин уныло констатировал, что и «в последующие дни общий ход событий не претерпел значительных изменений: преодолевая сопротивление арьергардов противника, войска армии медленно продвигались вперед. Наступление на левом фланге армии развивалось успешней, чем на правом»[91].

После полудня 3 февраля мотоциклетный батальон прибыл к фронту, поддержав разведывательный батальон на позициях южнее Александровки. Сразу же взвод унтерштурмфюрера СС Ханса Риотте[92] из 3-й роты был выдвинут в деревню в пяти километрах южнее (название деревни, к сожалению, в источнике не указывается), с заданием оборудовать передовой опорный пункт.

Советские войска долго ждать себя не заставили, атаковав батальон. Наиболее тяжелые бои с превосходящими силами противника вела 1-я рота мотоциклетного батальона. В итоге Якоб Фик получил приказ отвести своих людей.

Однако этот отход не везде прошел гладко. Опорный пункт Риотте был атакован ночью, с трех сторон, при этом население деревни оказало наступающим красноармейцам всяческую поддержку. Унтерштурмфюрер СС Риотте и восемь его солдат были убиты, двое бойцов получили ранения и двое пропали без вести. Обершарфюрер СС Вольф собрал оставшихся солдат и сумел пробиться с ними в расположение батальона. В результате оба мобильных батальона теперь вместе держали линию обороны на северном фланге дивизии.

3 февраля 1-й батальон полка СС «Дойчланд» был усилен зенитным взводом гауптшарфюрера СС Вильгельма Айземанна из 14-й роты. В бою у деревни Чугуновка прикрывающая отход батальона 3-я рота полка была обойдена противником и атакована с флангов. Красноармейцы атаковали силой до батальона при поддержке двух танков и быстро поставили эсэсовцев в трудное положение. Обершарфюрер СС Готтхильф Риксингер[93] из противотанкового взвода 4-й роты полка вовремя заметил опасность, угрожающую соседям. Несмотря на глубокий снег и метель, он прибыл на позиции 3-й роты и успел установить свое противотанковое ружье к моменту приближения танков. Первый Т-34 был подбит на короткой дистанции, а второму Риксингер повредил башню, и он начал отходить. После того как проблема с танками была решена, Риксингер переключил свое внимание на атакующую пехоту противника. Тем временем гауптшарфюрер СС Айземанн также распознал опасность и по собственной инициативе выступил в поддержку З-й роты. Его скорострельные 20-мм зенитки позволили эсэсовцам легко отразить атаку.

Пока подразделения дивизии СС «Дас Райх» отходили, 3 февраля Танковый корпус СС получил ясный приказ от Хуберта Ланца: задержать продвижение противника на линии Купянск — Волчанск и не пропустить советские войска к Донцу[94]. В этот же день 3-й дивизион артиллерийского полка, приданный 298-й пехотной дивизии, был возвращен дивизии и теперь должен был поддерживать полк СС «Дойчланд».

Образно говоря, три дня, 2–4 февраля, слились для эсэсовцев в один устоявшийся процесс постоянных вражеских атак и своих контратак. Теперь о запланированном Хауссером контрнаступлении «Дас Райх» совместно с «Лейбштандартом» речь уже не шла.

Рано утром 4 февраля разведывательный батальон Ханса Вайсса отразил советские атаки в районе севернее деревни Ефремовка, лежащей на дороге из Волчанска на северо-восток. В ходе этих боев произошел заслуживающий внимания эпизод, наглядно демонстрирующий степень координации эсэсовских подразделений. В 06.00 патруль 3-й роты разведывательного батальона вернулся из рейда и доложил о концентрации советских войск, силой до батальона, в деревне в пяти километрах к востоку от линии обороны обоих батальонов. В 07.00 красноармейцы приблизились к деревне, сразу за которой располагались позиции 3-й роты Германа Буха из мотоциклетного батальона. Почти в это же время вооруженная бронетранспортерами 2-я рота гауптштурмфюрера СС Гельмута Кампфе из разведывательного батальона усилила на передовых позициях 3-ю роту мотоциклетного батальона. Кампфе расположил свои бронетранспортеры по обеим сторонам дороги, по которой приближались советские части. Когда до передовых отрядов красноармейцев оставалось всего несколько метров, пулеметы 3-й роты мотоциклетного батальона накрыли наступающих плотным огнем. Местность была открытая, и укрыться красноармейцам было негде. Воспользовавшись замешательством противника, бронетранспортеры Кампфе атаковали с двух сторон и довершили разгром батальона. После этого 2-я разведывательная рота заняла позиции 3-й мотоциклетной роты, которую отвели южнее. Взвод Майера занял позиции на левом фланге с заданием защищать подходы к Ефремовке с севера и обеспечить контакт с мотоциклетным батальоном. Три последующих дня слились для немцев в один — советские войска упорно пытались пробиться в секторе Ефремовки. Даже когда соседние подразделения были отведены, 2-я рота Кампфе все так же упорно держала оборону.

В этот же день 15-я рота полка СС «Дер Фюрер» оберштурмфюрера СС Оскара Фолькершторфера провела разведку боем восточнее Ефремовки, выбив оттуда просочившиеся части противника. Как и в кампании 1941–1942 годов, Фолькершторфер был на острие атаки своей роты и продемонстрировал свои незаурядные командирские способности и личную храбрость[95].

4 февраля 48-я гвардейская стрелковая дивизия и 15-й танковый корпус вышли к Великому Бурлуку[96]. После полудня советские войска атаковали позиции полка СС «Дойчланд», но все их атаки были отбиты. Немцы отчитались в уничтожении 10 советских танков. Согласно показаниям пленных красноармейцев, наступающие советские части понесли тяжелые потери в пехоте (в некоторых батальонах до 50 % личного состава), тяжелые потери были среди офицеров[97]. После этого 15-й танковый корпус отклонился юго-западнее и ушел к Северскому Донцу.

В течение дня все советские атаки на Великий Бурлук были отбиты людьми Хармеля. Так что Великий Бурлук оказался «крепким орешком» для Красной армии. Однако уже к концу дня 4 февраля Великий Бурлук был обойден советскими войсками как с севера (62-я гвардейская стрелковая дивизия достигла Новоалександровки и прошла далее на запад, до Петровского), так и с юга (160-я стрелковая дивизия достигла рубежа Новый Бурлук — Юрченково).

Интересно, что, по советским данным, уже 3 февраля советские войска силами 303-й стрелковой дивизии освободили большую часть Великого Бурлука[98], что не соответствует действительности (3 февраля поселок был твердо в немецких руках, а 303-я стрелковая дивизия вообще входила в состав 40-й армии и никак не могла быть в районе Великого Бурлука в это время). Вдобавок и А. Исаев, непонятно на каком основании, патетически заметил, что 4 февраля «узел сопротивления частей «Дойчланда» в Великом Бурлуке был разгромлен»[99]. Однако это не соответствует реальным фактам[100].

Отметим, что северная окраина Великого Бурлука была сильно укреплена немцами. Отсюда хорошо просматривалась вся окружающая местность, а также контролировалась железная дорога в направлении станции Приколотное. Сопротивление немцев в Великом Бурлуке продолжалось до 8 февраля 1943 года.

ЭСЭСОВСКАЯ КОНТРАТАКА

Успешное продвижение советских войск привело к образованию опасного вклинения севернее Великого Бурлука, между основными частями дивизии и разведывательным батальоном Ханса Вайсса. Мириться с этим было нельзя, и Георг Кепплер начал готовить решительную контратаку. Для этого в районе Белый Колодезь (в 60 километрах западнее рубежа, с которого начала наступать 3-я танковая армия) были сосредоточены 3-й (бронированный) батальон Фридриха Хорна из полка СС «Дер Фюрер» и танковый полк дивизии СС «Дас Райх».

5 февраля 1943 года выделенные для контратаки силы ударили в направлении Ольховатка, Белый Колодезь, Великий Бурлук, причем для танкового полка Герберта Валя это было боевое крещение[101]. Атака проходила в сложных условиях сильно пересеченной заснеженной местности.

Белый Колодезь атаковали подразделения 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» при поддержке 1- го танкового батальона. По советским данным, в атакующих порядках немцев было около 30 танков[102]. Удар наносился в стык между 69-й и 3-й танковой армиями. Эсэсовцам противостояла 180-я стрелковая дивизия 69-й армии[103]. Советские войска понесли тяжелые потери и были отброшены. Особенно успешно прошла атака на деревню Захаровка, в 11 километрах северо-восточнее от Белого Колодезя. Вначале лежащая справа соседняя деревня Ивановка была взята стремительной атакой 10-й роты оберштурмфюрера СС Хайнца Вернера из полка СС «Дер Фюрер». Красноармейцы хорошо укрепились в деревне и встретили панцер-гренадер точным огнем противотанковых орудий. Два бронетранспортера были подбиты, однако немецкого натиска это не остановило. Ведомые своим командиром Вернером, гренадеры ворвались в деревню. В ходе короткого боя эсэсовцы сломили сопротивление красноармейцев, обеспечив тем самым наступление танков 1-го батальона на Захаровку. В штурме последней главную роль сыграла 2-я танковая рота оберштурмфюрера СС Карл-Хайнца Лоренца[104]. Преодолев сильное вражеское сопротивление, танки Лоренца ворвались в деревню, при этом сам Лоренц, в одиночку на своем танке, не ожидая поддержки пехоты, ворвался в северо-западную часть Захаровки, обратив в бегство красноармейцев. Во время атаки на Захаровку врач танкового полка гауптштурмфюрер СС Отто Шмид сопровождал атаку танковых частей на своем санитарном бронетранспортере. Он оказывал помощь раненым прямо на поле боя и быстро обеспечивал их эвакуацию в тыл. Это было тем более важно, что полк начал быстро продвигаться вперед, и оказывать своевременную медицинскую помощь раненым было невозможно. Со Шмидом связан еще один интересный случай: когда в конце дня несколько танков и бронетранспортеров эвакуировали раненых, часть техники увязла в глубоком снегу. Быстро высвободить ее было невозможно, оставалось только ждать утра. В этой ситуации Шмид остался с ранеными и всю ночь, в сильный мороз, помогал им, причем все это происходило фактически на вражеской территории.

Карл-Хайнц Лоренц, командир 2-й танковой роты

Основные боевые действия 5 февраля развернулись в районе Ольховатки и Великого Бурлука. Немецкий удар пришелся по 48-й гвардейской стрелковой дивизии, которая быстро попала в сложное положение. Эсэсовцы вышли к дороге, ведущей на Ольховатку с севера. Танки и бронетранспортеры прошли через долину реки Плотва, захватив несколько деревень. Силы полка СС «Дер Фюрер» прорвались почти на 10 километров во фланг 48-й гвардейской стрелковой дивизии западнее Ольховатки, пока вторая группа, танки и панцер-гренадеры 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер», действующая южнее, продвигалась на Ольховатку. В итоге здесь немцам удалось отрезать 146-й стрелковый полк и отбросить на юг советские войска, что атаковали позиции полка СС «Дойчланд» у Великого Бурлука.

Упорные бои шли на линии от Новоалександровки до Приколотного и затянулись на весь день. Рыбалко бросил на выручку своим гвардейцам 184-ю стрелковую дивизию (7262 бойца на 31 января), 1245-й истребительно-противо-танковый полк (20 орудий) и 179-ю отдельную танковую бригаду из своего резерва (перед началом операции «Звезда» бригада имела всего 10 танков, затем получила пополнение, на 10 февраля, после нескольких дней упорных боев имела 26 танков)[105].

К окраинам Ольховатки эсэсовцы вышли к двум часам дня 5 февраля. Рыбалко сосредоточил здесь стрелковый батальон, части 179-й танковой бригады и 1245-го противотанкового полка. Одной из первых Ольховатку атаковала 2-я танковая рота оберштурмфюрера СС Карл-Хайнца Лоренца, повернувшая сюда после вышеописанного взятия Захаровки. По воспоминаниям участника этой атаки роттенфюрера СС Эрнста Баркманна, советское сопротивление было очень сильным. В ходе атаки Баркманн уничтожил советскую противотанковую пушку. При поддержке пикирующих бомбардировщиков Ju-87 немцы выбили противника из Ольховатки. Правда, свои потери были немалыми, так, когда танки 2-й роты достигли Ольховатки, то на ходу оставалось всего три машины, а остальные вышли из строя в силу разных причин. Тем не менее немцы начали преследование отходящих в северном направлении сил красноармейцев, продолжавшееся до самого конца дня, а единственное, что их сдерживало, — это скорость движения арьергардов. К несчастью для них, все это имело и обратную сторону. Из-за высокого темпа продвижения немцам было не до разведки. В результате в сумерках танки и бронетранспортеры 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» налетели на советскую засаду. Красноармейцы хорошо замаскировали противотанковые орудия, немцы также докладывали о вкопанных в землю танках. В итоге 1-й батальон танкового полка понес тяжелые потери. Оставив на поле боя не менее дюжины подбитых танков(!), эсэсовцы были отброшены и остановились в ожидании рассвета[106].

Что касается 2-й танковой роты Лоренца, то она в этой схватке не участвовала. Согласно воспоминаниям Баркманна, экипажи трех оставшихся исправных танков получили приказ вернуться на исходные позиции, за буксировочными тросами и горючим. Это заняло остаток дня, до своих позиций добрались поздно вечером, а ночью, загрузившись канистрами с бензином, танки снова вышли в поле. Бушевала сильная вьюга, и танк Баркманна (№ 221) отбился от своих и безнадежно увяз в глубоком снегу. На рассвете старший обершарфюрер СС и заряжающий отправились за помощью, а Баркманн с двумя членами экипажа остался охранять танк. Естественно, что одинокий немецкий танк привлек внимание советских пехотинцев, попытавшихся захватить машину, однако экипаж пулеметным огнем отразил все предпринятые в этом направлении попытки противника. Вскоре к танку подошли четыре немецких противотанковых орудия на конной тяге, завязалась дуэль артиллеристов. Результаты ее для немцев были печальными — все четыре орудия были уничтожены, а танк Баркманна — подбит и загорелся. Вынужденные оставить танк, Баркманн и два члена его экипажа вскоре были подобраны танкистами 5-й роты. Что касается танка № 221, то он выгорел полностью и больше восстановлению не подлежал[107]. Этот рассказ наглядно иллюстрирует, в каких условиях действовали эсэсовцы — отсутствие линии фронта и наличие повсюду частей противника.

На острие атаки 2-го танкового батальона Тихсена шла 5-я рота оберштурмфюрера СС Норберта Элферинга[108]. В своем первом бою рота уничтожила четыре тяжелых и шесть легких противотанковых орудий, 10 пулеметных точек, пять тяжелых минометов. На поле боя немцы насчитали 300 погибших солдат противника[109].

Историк А. Исаев расценил результаты первой решительной контратаки Танкового корпуса СС (фактически — дивизии СС «Дас Райх») как умеренные. Мы же так не считаем, поскольку в результате одной локальной немецкой атаки положение на правом фланге 3-й танковой армии значительно осложнилось. Боем были скованы две боеспособные стрелковые дивизии и одна танковая бригада, советским войскам были нанесены тяжелые потери. Но самое главное — опасное советское вклинение было ликвидировано, а в районе Великого Бурлука теперь образовался немецкий выступ, очень опасный для правого фланга армии Рыбалко. Продвижение всей 3-й танковой армии в этот день приостановилось, разве что далеко на левом фланге 6-й гвардейский кавалерийский корпус продолжил наступление на Мосьпаново. Еще одним результатом атаки стало то, что сильно потрепанная 298-я пехотная дивизия сумела вырваться из окружения, в которое она попала в предыдущие дни, и успешно пересечь немецкую линию фронта[110]. Действия немцев 5 февраля произвели впечатление и на командующего 69-й армией М.И. Казакова. В своих мемуарах он отмечал: «Особенно мне запомнился напряженный бой в районе Белый Колодезь, Приколотное, на стыке 69-й и 3-й танковой армий. Противник выдвинул сюда свою свежую танковую дивизию «Рейх». Используя заранее подготовленные, расчищенные от снега дороги, она умело маневрировала и то там, то здесь предпринимала контратаки против нашей пехоты»[111].

Тем временем 5 февраля 1943 года части полка СС «Дойчланд» на позициях от Приколотного — южнее Великого Бурлука подвергались сильным атакам противника. По немецким данным, 4–6 февраля полк СС «Дойчланд» противостоял «пяти или шести» советским стрелковым дивизиям. Фактически же дивизий было «только» четыре (48-я и 62-я гвардейские и 160-я и 184-я стрелковые дивизии, хотя некоторые из этих. дивизий были задействованы против полка СС «Дойчланд» лишь частично), не считая частей усиления, вроде 179-й танковой бригады, противотанковых полков и тому подобного[112]. Только непосредственно против Великого Бурлука действовали 184-я стрелковая дивизия и 179-я танковая бригада.

В самом Великом Бурлуке на 5 февраля оборонялась 16-я рота полка СС «Дойчланд». Упорные бои разгорелись у Приколотного (10 километров к северу от Великого Бурлука), в бои вокруг которого были втянуты 1-й и 2-й батальоны полка. Одной из частей, оборонявшихся здесь, была 6-я рота Вернера Дамша из полка СС «Дойчланд», прикрывавшая левый фланг полка. Гренадеры отразили три сильные вражеские атаки. Дамш, тяжело раненный осколком гранаты (это было его пятое ранение за войну), отказался покинуть поле боя и лично руководил обороной. Только когда обстановка была окончательно стабилизирована, Дамша доставили на перевязочный пункт. Роту возглавил унтерштурмфюрер СС Вилли Форстнер[113]. Перед позициями 6-й роты эсэсовцы насчитали 397 павших красноармейuев, было захвачено значительное число вооружения и амуниции[114].

Гюнтер Вислицени

Южнее Приколотного сражалась 2-я рота. В сильный мороз и жестокую метель, не имеющий связи с соседями ни справа, ни слева, ослабленный предыдущими боями, взвод Франца Громанна твердо удерживал свои позиции с 4 по 6 февраля. Большинство немецкого оружия вышло из строя по тем или иным причинам, и гренадеры вооружились захваченным советским оружием. Во время одной из атак взвод был полностью окружен противником. Чтобы выправить положение, не обращая внимания на глубокий снег, Громанн поднял своих людей в немедленную контратаку. Красноармейцы были отброшены, и положение выправлено. Правый фланг позиций у Великого Бурлука удерживал 3-й батальон Вислиuени. Ему придали зенитный взвод унтерштурмфюрера СС Эмиля Хильбера из 14-й роты (взвод был подчинен батальону с 4 по 8 февраля). Счетверенные 20-мм зенитки были одной из главных составляющих мощи обороны батальона. При этом часто зенитчикам приходилось оставлять свои орудия и вступать в ближний бой с прорвавшимся противником. Когда после серии атак боеприпасы у зениток были исчерпаны и красноармейцы вплотную приблизились к немецким окопам, Хильбер поднял свой взвод в контратаку и отбросил врага.

5 февраля 16-я (саперная) рота Хайнца Махера, подчиненная 3-му батальону, атаковала северо-западнее Великого Бурлука на юг, с целью достичь железнодорожной развязки южнее поселка. Главным заданием Махера было отвлечь внимание, а следовательно, и силы советского командования от действий полка СС «Дер Фюрер». Для этого броска роту усилили 50-мм противотанковыми орудиями, пулеметным взводом из 12-й роты полка СС «Дойчланд» и подразделением минометов. Атака началась в 08.00 5 февраля. Вскоре Махер достиг старых немецких позиций западнее Великого Бурлука. К удивлению гренадер, эта линия обороны была пустой, красноармейцы ее так и не заняли. В итоге эсэсовцы закрепились на «новых-старых» позициях и стали ожидать приказов. Одновременно один взвод был отправлен в разведку к северо-западным окраинам Великого Бурлука (то есть к своим исходным позициям), установив там отсутствие противника[115].

Ожесточенные бои на правом фланге 3-й танковой армии продолжались и следующие три дня. В ночь на 6 февраля советские войска прорвали оборону 3-го батальона. Несмотря на сильное превосходство противника, Вислицени лично возглавил отчаянную контратаку и восстановил положение. На поле боя осталось более 500 павших красноармейцев.

6 февраля эсэсовцы при поддержке танков контратаковали на марше близ Белого Колодезя 180-ю стрелковую дивизию 69-й армии. Передовые части дивизии понесли при этом значительные потери. В некоторых батальонах оказались полностью выведенными из строя противотанковые средства вместе с расчетами, а немецкие танки продолжали наносить удары. Только при развертывании главных сил дивизии немецкий натиск был остановлен[116].

В разведывательной сводке № 37 штаба Воронежского фронта от 7 февраля 1943 года сообщалось, что в течение 6 февраля «противник силою до полка пехоты с танками оказывал упорное сопротивление наступлению наших частей на рубеже Слизнево, Волков (6-10 километров западнее Ольховатка), Приколотное, лес восточнее и юго-восточнее Подсереднее (8 километров северо-западнее Великий Бурлук). Силою до батальона пехоты с танками и бронемашинами из района Волховки на Ефремовку (10–16 км северо-восточнее Волчанска) и в направлении Белого Колодезя на Нефидовку (8 километров севернее Приколотного), контратаковал наши части. Результаты боя уточняются»[117]. Здесь Красной армии противостояли части полков СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер», а также 1-й батальон танкового полка. Что касается других частей дивизии, то мотоциклетный батальон оперировал в районе северо-западнее Волчанска, один боец батальона был взят в плен советскими войсками[118]. Разведывательный батальон действовал на северном фланге дивизии.

Затишье на поле боя пришло только с наступлением темноты. Согласно вышеуказанной сводке, 6 февраля в районе села Больше-Троицкого красноармейцы захватили 12 пленных из полка СС «Дойчланд» и подразделения связи 385-й пехотной дивизии. Интересно, что в советском отчете об этом событии полк СС «Дойчланд» назван дважды, причем в качестве двух разных полков: сначала просто «полк «Дейчланд»», пд СС «Райх» и далее, в этом же предложении, как танково-гренадерский полк СС «Дойчланд»[119], что показывает не слишком высокий уровень компетентности разведчиков Воронежского фронта. В этой связи интерес представляет еще один момент, для иллюстрации которого снова приведем выдержку из этой же разведывательной сводки: «Пленный 10-й роты пп «Дейчланд» пд СС «Райх», захваченный 5.2 в районе Пролетарское (8 км севернее Великого Бурлука), на предварительном опросе показал: в состав пд «Райх» входят полки: «Дейчланд» (так в документе. — Р.П.), «Фюрер» и «Лангемарк». Полк «Дейчланд» состоит из 16 рот, из которых — 11 пехотных, 12-я — тяжелого оружия, 13-я — связи, 14-я — разведывательная, 15-я — саперная и 16-я — зенитная. 21.01.1943 г. дивизия из Франции прибыла в Житомир и на автомашинах отдельными ротами перебрасывалась к линии фронта. 9-я и 10-я роты заняли оборону в районе Бабки (20 км юго-вост. Ольховатки), левее оборонялся второй батальон этого же полка»[120]. Обратите внимание на то, что сам военнопленный эсэсовец смутно ориентируется в составе своей дивизии и даже более того — в назначении рот поддержки. Танковый полк им не упомянут, зато есть расформированный в октябре 1942 года полк СС «Лангемарк». Впрочем, последнее совсем не удивительно, учитывая, что этот полк иногда даже фигурирует в немецких документах за февраль 1943 года!

Но вернемся на поле боя. 6 февраля рота Махера получила новое указание — обеспечить безопасность линий снабжения полка СС «Дойчланд» и сам левый фланг полка. За целый день рота отбила множество атак врага, но удержала позиции. Махер всегда находился на самых опасных участках. 16-я рота обороняла эти позиции до 8 февраля, когда была сменена частями 3-го батальона Вислицени. Даже понеся тяжелые потери, эсэсовцы не отступили ни на шаг.

Активную поддержку эсэсовским танкистам и гренадерам оказала дивизионная артиллерия. Особо в документах отмечались заслуги 4-го артиллерийского дивизиона штурмбаннфюрера СС Карла Кройца. Высокую выучку показали передовые артиллерийские наблюдатели и радиооператоры, бесстрашно действовавшие на передовой. Они успешно направляли и корректировали огонь, благодаря чему войска противника накрывались концентрированными залпами артиллерии. Именно здесь артиллеристам и гренадерам пригодился опыт, полученный на совместных учениях во Франции.

7 и 8 февраля основные усилия танкистов и панцер-гренадер «Дас Райх» были сосредоточены в районе Великого Бурлука. 7 февраля части полка СС «Дойчланд» отразили все вражеские атаки южнее Великого Бурлука, уничтожив несколько советских танков. Известность получили действия унтершарфюрера СС Бартла Брайтфусса из 14-й роты полка СС «Дойчланд». В 04.30 Брайтфусс во главе полувзвода из своей роты занял позиции у деревни Середнее, на юго-западе немецкой обороны. Смертоносным огнем своих 20-мм самоходных зенитных орудий эсэсовцы отразили советскую атаку, при этом погибло 40 красноармейцев, также были уничтожены одно 45-мм орудие и три легких пулемета. Около 05.15 Брайтфусс по собственной инициативе успешно атаковал на юго-запад от Середнего. В итоге немцы улучшили свои позиции, но самое главное, получили хороший район для концентрации частей полка СС «Дер Фюрер» и танков для продолжения контрудара.

В 12.50 красноармейцы еще раз атаковали позиции полка СС «Дойчланд». У деревни Середнее им удалось прорваться едва ли не до батальонного командного пункта. Случайно в этом районе оказалась 2-я танковая рота Лоренца (она как раз двигалась в район, захваченный утром Брайтфуссом, для продолжения контрудара). Быстро оценив ситуацию, Лоренц немедленно атаковал противника. Двигаясь по глубокому снегу, танки ударили по противнику и отбросили наступавших, выровняв положение.

Ситуация для дивизии СС «Дас Райх» облегчалась тем, что в свете развития общей обстановки на фронте, П.С. Рыбалко, понимая, что скоро эсэсовцам все равно придется убавить силу своих атак, 7 февраля забрал со своего правого фланга 48-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Эсэсовцы воспользовались этим сполна. В 12.50 7 февраля два батальона полка СС «Дер Фюрер», при поддержке танков 1-го батальона, опять перешли в наступление[121]. 3-й батальон Фрица Хорна из полка СС «Дер Фюрер» снова добился успехов. 10-я рота под командованием оберштурмфюрера СС Хайнца Вернера атаковала группу домов, превращенных в опорные пункты. Эсэсовцев встретил яростный огонь красноармейцев, не собиравшихся уступать немцам ни пяди земли. Вернер приказал своей роте спешиться (то есть оставить бронетранспортеры) и сформировал два штурмовых отряда, один из которых возглавил лично. Решительной атакой ему удалось захватить несколько домов. Используя ручные гранаты, Вернер собственноручно уничтожил расчет противотанкового орудия и пулеметную точку. Во время штурма одной из деревень обершарфюрер СС Алоис Пильгершторфер из 10-й роты первым ворвался на вражеские позиции. На своем бронетранспортере он подавил пулеметную точку, а затем открыл огонь из пулемета по расчетам двух противотанковых орудий, заставив их бросить пушки и бежать.

Быстро продвигаясь вперед, 10, 11 и 12-я роты отбросили советские войска в северо-западном направлении. 9-я рота атаковала на Готчино и также отбросила противника. Ротный взвод тяжелого оружия особенно отличился в этом бою: минометчики под командованием унтершарфюрера СС Поссельта и пулеметные расчеты унтершарфюреров СС Бибера, Хофера и Пёшеля концентрированным огнем пробили брешь во вражеской оборонительной линии. Другим отличившимся был обершарфюрер СС Адольф Пайхл, командир противотанкового взвода 12-й роты. Когда орудие из его взвода попало под огонь советских противотанковых пушек, его расчет большей частью был выведен из строя. Обершарфюрер СС Пайхл бросился к орудию и возобновил огонь. Он находился под огнем нескольких советских пушек, но тем не менее уничтожил три вражеских орудия, обеспечив продвижение батальона вперед.

Однако затем острие немецкого удара было сломано. Уже вскоре атакующие были остановлены огнем противотанковой артиллерии 184-й стрелковой дивизии и частями 179-й отдельной танковой бригады. Больше всего досталось танкистам, нарвавшимся на скрытую советскую противотанковую позицию. Пытаясь прояснить ситуацию, командир 1-й танковой роты гауптштурмфюрер СС Рольф Градер выбрался из танка. Как оказалось — зря, он попал под огонь противника и был убит. Также погиб командир 1-го взвода 1-й роты оберштурмфюрер СС Ханс Мель, а адъютант роты унтерштурмфюрер СС резерва Вальтер Думмер был ранен. В этих условиях роту возглавил оберштурмфюрер СС Ханс Шмидт.

В целом советские 76,2-мм бронебойные снаряды поразили восемь танков 1-го батальона, все они сгорели, многие другие машины были повреждены. После боя красные командиры донесли наверх о подбитии 30 танков противника, однако, учитывая постоянное преувеличение немецких потерь в советских сводках, это число представляется нам несколько завышенным[122]. В любом случае эти потери, последовавшие вслед за тяжелыми потерями в первый день эсэсовской контратаки (5 февраля), обусловили сильное сокращение боевой техники в составе дивизии СС «Дас Райх», особенно в 1-м танковом батальоне.

Чтобы поддержать застопорившуюся атаку, в наступлении планировалось задействовать и части полка СС «Дойчланд». Но не тут-то было. В конце дня 7 февраля 184-я стрелковая дивизия, поддержанная танками Т-34, снова атаковала фланги немецкого выступа у Великого Бурлука, обороняемые полком СС «Дойчланд». Советские войска провели серию сильных атак, основной удар которых пришелся на 3-й батальон. Именно эти атаки и не позволили бросить 3-й батальон полка СС «Дойчланд» в помощь полку СС «Дер Фюрер».

Тем не менее энергичные, молниеносные атаки подвижных эсэсовских сил серьезно тормозили продвижение 3-й танковой армии на ее правом фланге. Однако местная контратака одного танкового полка и панцер-гренадерского батальона не могла надолго задержать советское наступление. Общая ситуация на фронте делала невозможным продолжение наступления дивизии. Кроме этого, на юго-востоке советские войска отбросили немецкие форпосты с восточного берега Северского Донца и достигли селения Печенеги, а 8 февраля, еще южнее, вышли к Змиеву. В немецком фронте зияли многокилометровые бреши, а дивизия СС «Дас Райх» оказалась под угрозой окружения. 3-я танковая армия достигла большого процесса в наступлении на юге, втянувшись в бои за юго-восточные подступы к Харькову. Резче всего в этом плане высказался Манштейн, назвав оборонительные бои «Дас Райх» в этот период «совершенно бесперспективными»[123]. В свете дальнейших событий с ним можно только согласиться.

Разведывательный и мотоциклетный батальоны дивизии 7 февраля также вели тяжелые бои. На этот раз — оборонительные. С рассветом 7 февраля советские части атаковали северный фланг дивизии, где оборонялся разведывательный батальон Ханса Вайсса. После обстрела из реактивных минометов советская пехота атаковала позиции батальона в деревнях Ефремовка и Чайковка. В утреннем тумане красноармейцы плотными цепями устремились на немецкие позиции. К сожалению для советских командиров, у немцев были в наличии скорострельные пулеметы МГ-42, производившие страшные бреши в рядах солдат Красной армии, атакующих на открытом пространстве. Как следствие, три атаки не принесли никакого результата, но стоили тяжелых потерь. Однако через час боя у Ефремовки, где оборонялась 2-я рота Гельмута Кампфе, два немецких пулемета вышли из строя, сила немецкого огня сразу же спала, и противнику удалось пробиться на окраину деревни. Унтерштурмфюрер СС Йозеф Майер немедленно поднял своих оставшихся бойцов в контратаку и отбил захваченные дома. Однако эта атака стоила немцам больших потерь, взвод Майера потерял 15 человек, сам он был ранен, но оставался на боевом посту, пока положение не было полностью восстановлено.

К концу дня активность советских войск здесь пошла на убыль. В этот же день мотоциклетный батальон Якоба Фика вел сдерживающие бои в районе восточнее Волчанска, обеспечивая стык дивизии СС «Дас Райх» с дивизией «Гроссдойчл анд».

Результаты предыдущих дней боев убедили Хауссера, что дивизия СС «Дас Райх» должна активизировать свои действия на южном фланге немецкого выступа у Великого Бурлука. Он решил ударить из Великого Бурлука силами боевой группы полка СС «Дер Фюрер», усиленной мотоциклетным батальоном. Главной целью этого удара было помочь отрезанным частям 320-й пехотной дивизии выйти к немецким линиям, одновременно планировался-удар 320-й пехотной дивизии навстречу частям «Дас Райх».

Мотоциклетный батальон совершил марш в район Белый Колодезь, а на прежних позициях его должны были сменить части дивизии «Гроссдойчланд» в ночь с 7 на 8 февраля. Однако задуманная Хауссером атака был отложена на день, до ночи с 8 на 9 февраля, поскольку не было точных данных касательно местонахождения частей 320-й пехотной дивизии. Другой немаловажной причиной стало то, что авиационную поддержку эсэсовцы могли получить только 9 февраля. В итоге Хауссер решил подождать. Пока шла подготовка к удару, полк СС «Дойчланд» отбил сильную советскую атаку против Великого Бурлука. Забегая вперед, отметим, что дальнейшие события привели к свертыванию запланированной атаки.

Из-за общей обстановки на фронте утром 8 февраля Хауссер начал подумывать о прекращении атак с плацдарма на восточном берегу Северского Донца. Но не тут-то было. Когда начальник штаба Танкового корпуса СС Вернер Остендорфф 8 февраля сообщил Ланцу о бесперспективности дальнейших атак, последний ответил, что приказ атаковать исходит от фюрера и ему нужно беспрекословно подчиниться.

И точно, продолжение атаки дивизии СС «Дас Райх» требовали на самых высоких уровнях, причем как группа армий «Б», так и ОКХ, очевидно, видя в этом единственную возможность достигнуть хотя бы локального успеха на фронте. При этом в расчет не бралась меняющаяся с каждым часом общая ситуация. На севере дивизия «Гроссдойчланд» не могла сдерживать атаки 69-й армии. Это неизбежно приводило к угрозе для дивизии СС «Дас Райх» на ее северном фланге. Понятно, что атаки на восток одного-двух панцер-гренадерских батальонов, усиленных двумя десятками танков, никак повлиять на ситуацию не могли, разве что привели бы к лишнему распылению сил и ненужным потерям. В 11.00 8 февраля Вернер Остендорфф снова передал по радио в штаб армейской группы Ланца просьбу об отмене атаки дивизии, учитывая изменившуюся обстановку и наличие в 1-м батальоне танкового полка дивизии СС «Дас Райх» всего 24 боеготовых танков[124]. Сильно не раздумывая, Хуберт Ланц передал эту просьбу в ОКХ, где начальник Генерального штаба Курт Цейтцлер поставил крест на всех надеждах, заявив, что наступление должно быть продолжено в любом случае. Этот ответ был ретранслирован в штаб Хауссера, где по вполне понятным причинам не вызвал особого энтузиазма[125].

К 8 февраля 1943 года сплошной немецкий фронт перед Северским Донцом уже отсутствовал. Попытки Георга Кепплера сохранить общую линию обороны привели к тому, что занимающий широкий фронт полк СС «Дойчланд» мог вести только сдерживающие бои. Правда, в ночь с 7 на 8 февраля красноармейцы просочились между позициями 1-го и 3-го батальонов полка СС «Дойчланд». Быстро организованной контратакой они были отрезаны, но под прикрытием темноты и в связи с невозможностью для немцев организовать плотный фронт окружения противнику удалось выскользнуть из кольца.

Так что на 8 февраля положение полка СС «Дойчланд» было не самым удачным. Хармель в упорных оборонительных боях удерживал выступ у Великого Бурлука с 4 февраля, сковывая здесь части четырех стрелковых дивизий противника[126], и продолжал вести бои, даже несмотря на то, что был обойден противником с флангов. Действительно, его правый фланг «висел в воздухе», поскольку контакт с 298-й пехотной дивизией, оборонявшейся в районе Купянска, отсутствовал. К счастью для полка СС «Дойчланд», советские атаки 8 февраля были не очень решительными. Хотя раз на раз не приходилось. Так, взвод Крайсса из 16-й роты Хайнца Махера, сражавшийся на правом фланге роты, едва не попал в окружение. Только решительная контратака взвода унтершарфюрера СС Бартла Брайтфусса из 14-й роты позволила ликвидировать эту угрозу. После этого 16-я рота сумела отразить все атаки противника.

В этот же день гауптшарфюрер СС Карл Клосковски из 4-й танковой роты засек скрытую советскую противотанковую позицию, угрожавшую немецкому флангу. Быстро действуя, он немедленно атаковал и разгромил советский противотанковый взвод с 76,2-мм орудием и противотанковыми ружьями.

Потенциальная угроза висела и над северным флангом дивизии, где было не ясно, сколько еще дивизия «Гроссдойчланд» сможет сдерживать натиск частей 69-й армии. Ситуация в этом районе была более чем опасной. Оперирующий здесь разведывательный батальон Ханса Вайсса, при поддержке нескольких танков, провел действенную контратаку, ликвидировав советское вклинение восточнее Волчанска. Так что подвергающийся сильным атакам левый фланг дивизии пока держался.

Днем 8 февраля Ланц и Хауссер посетили дивизионный командный пункт, чтобы ознакомиться с обстановкой из первых рук. Порадовать их Кепплеру было нечем. После этого Ланц окончательно пришел к убеждению, что отход за Северский Донец неизбежен[127]. Что и говорить, к концу дня 8 февраля ситуация под Харьковом для немцев сложилась тяжелая. Советская 40-я армия К.С. Москаленко уверенно наступала на город с севера. Правда, 69-я и 3-я танковые армии пока не могли похвастаться крупными успехами. Как отмечал в своих мемуарах К.С. Москаленко, «на рубеже реки Северский Донец он (Танковый корпус СС. — Р.П.) навязал им тяжелые бои, которые приобрели особенно тяжелый характер на переправах»[128]. С юга в обход Харькова продвигался никем не сдерживаемый 6-й гвардейский кавалерийский корпус С.В. Соколова[129]. Все шло к тому, что очень скоро он соединится с 40-й армией западнее Харькова и город будет окружен. Поскольку важность Харькова была для всех очевидной и сама мысль о сдаче города казалась крамольной, Хуберт Ланц решил сократить фронт своей армейской группы и всеми силами удерживать город. Уже во второй половине дня 8 февраля он приказал «Дас Райх» свернуть все атаки и готовиться к отходу.

Отступление дивизии было разделено на две фазы. Первым делом, уже к началу 9 февраля Кепплер должен был закончить эвакуацию выступа у Великого Бурлука. Вторым шагом был отход всей дивизии за Северский Донец, где она должна была занять новые оборонительные позиции. Под прикрытием полка СС «Дер Фюрер» с севера полк СС «Дойчланд» начал отход в последние часы 8 февраля 1943 года. Официально приказ на отход был отдан в ночь на 9 февраля. Немаловажно, что Ланц отдал этот приказ по своей собственной инициативе, без консультаций с высшими инстанциями. Одновременно с 9 февраля сам город Харьков переходил под командование штаба Танкового корпуса СС[130].

Отступление 3-го батальона снова прикрывала 10-я рота Шрайбера. Противник атаковал, немцы также все время в обороне не сидели — как только появлялась возможность, Шрайбер контратаковал, затем быстро менял позицию роты и снова контратаковал. В итоге батальон отошел без потерь как в людях, так и в технике.

Мотоциклетный батальон получил приказ на отход в 24.00 8 февраля. Противник уже обошел позиции батальона, и эсэсовцам приходилось действовать крайне осторожно. Гауптшарфюрер СС Ханс Зиберт, занимавший должность офицера для поручений в штабе батальона, при отходе возглавил колонну автомашин. Когда неожиданно немцы наткнулись на противника, Зиберт сумел уклониться от столкновения и повел колонну по другому пути, в итоге потерь удалось избежать.

9 февраля в 3-й танковой армии отметили прекращение атак «Дас Райх», что и было зафиксировано в документах[131]. Вместе с этим из советских документов следует, что в этот день подразделения разведывательного батальона Вайсса провели несколько контратак восточнее Волчанска против частей 69-й армии[132]. Затем последовал приказ на отход, и к исходу дня 9 февраля части 270-й стрелковой дивизии и 173-й танковой бригады овладели Волчанском[133]. Согласно советским данным, в боях при взятии Волчанска было подбито минимум восемь немецких танков[134].

Отступление дивизии СС «Дас Райх» проходило в тяжелых условиях — в завывающую метель гренадеры пробирались в глубоком снегу, периодически транспортные средства увязали в сугробах, и усталым солдатам приходилось вытаскивать их оттуда. Советские войска не давали отступающим покоя, то и дело атакуя медленно двигавшиеся эсэсовские колонны с флангов и тыла.

Несмотря на все трудности, Северского Донца дивизия достигла успешно в этот же день, 9 февраля 1943 года, закрепившись на импровизированных позициях на западном берегу. ОКХ приказало удерживать фронт вдоль реки, что, однако, из-за крушения немецкой обороны и постоянной угрозы с флангов было малореально. Советские войска вышли к Северскому Донцу на всем его протяжении, а местами переправились на западный берег.

В этой ситуации штаб дивизии получил от Хауссера приказ отходить к Харькову и занять позиции на востоке от города. Перед Хауссером стояла задача создать прочный фронт восточнее Харькова. В ходе выполнения этого приказа полку СС «Дойчланд» было поручено провести ограниченную атаку на Артемовку (26 километров юго-западнее Великого Бурлука). Забегая вперед, отметим, что уже к 10 февраля отход был произведен и гренадеры полка СС «Дойчланд» начали готовиться к бою на новых позициях, в 16–20 километрах восточнее Харькова.

Но банальным удержанием Харькова идеи Ланца не ограничивались. Понимая, что стационарная оборона в итоге приведет лишь к тому, что Харьков окажется в окружении, он решил создать ударную мобильную группу для мощного контрудара против 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, обходящего город с юга. Как нам кажется, в какой-то мере это решение было продиктовано желанием хоть как-то компенсировать в глазах высокого руководства прекращение атак дивизии СС «Дас Райх» на рубеже Северского Донца. Естественно, что все силы для этой группы должны были быть взяты из дивизий Танкового корпуса СС, поэтому и формировать ее пришлось Хауссеру. Сперва в качестве ударного кулака были взяты имевшиеся в наличии два батальона полка СС «Дер Фюрер»[135], мотоциклетный батальон «Дас Райх»[136], 1-й панцер-гренадерский полк СС, оба танковых батальона танкового полка СС «Лейбштандарт» и разведывательный батальон «Лейбштандарта». Таким образом, формально полк СС «Дер Фюрер» был передан в подчинение «Лейбштандарта». Естественно, что никаких организационных проблем это не вызвало. Отто Кумм отмечал взрыв энтузиазма среди личного состава полка, когда солдатам объявили, что они примут участие в наступлении[137]. Данная группа получила наименование Ударная группа танкового корпуса СС. Руководство эсэсовской ударной группой было возложено на командира «Лейбштандарта» Зеппа Дитриха, учитывая, что основу этой группы составляли части именно его дивизии, такое назначение представляется вполне закономерным. Одновременно с этим части дивизий СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт», оставшиеся на восточных и юго-восточных подступах к Харькову, были названы Группой прикрытия Танкового корпуса СС и объединены под руководством командира дивизии СС «Дас Райх»[138].

Местом сбора Ударной группы был выбран район южнее города Мерефа (в самой Мерефе развернулся командный пункт корпуса), а в бой группу планировалось бросить утром 10 февраля. 9 февраля немцы спешно перехватили переправы через реку Мжу у Мерефы. Отметим, что как раз февраля 6-й гвардейский кавалерийский корпус, усиленный 201-й отдельной танковой бригадой полковника И.А. Таранова[139], вышел в район Мерефы[140], а 10 февраля получил приказ выйти в район Песочин, Люботин и быть готовым захватить Харьков с запада.

Герберт Кюльманн

Следует подчеркнуть, что 10 февраля в дивизии СС «Дас Райх» произошла смена командования. У Георга Кепплера обострилась опухоль головного мозга (менингит), и его срочно отправили на лечение в Германию. В этих условиях очередным командиром дивизии, пятым по счету, стал Герберт Валь, командир танкового полка СС «Дас Райх», произведенный в этот же день в оберфюреры СС. Танковый полк он сдал Ханс-Альбину Райтценштайну, командиру 1-го батальона. Командование батальоном принял гауптштурмфюрер СС Герберт Кюльманн, до этого командовавший 8-й (тяжелой) ротой[141].

УДАРНАЯ ГРУППА ТАНКОВОГО КОРПУСА СС

В ночь с 9 на 10 февраля в точку сбора у Мерефы прибыл разведывательный батальон «Лейбштандарта», а вскоре к нему присоединился и 1-й батальон танкового полка. Однако остальные части группы запаздывали, и атаку, намеченную на 10 февраля, Ланцу, скрипя зубами, пришлось отменить. Правда, даже этих войск хватило, чтобы остановить продвижение 6-го гвардейского кавалерийского корпуса к Люботину. После этого крупные советские силы отошли в район Новой Водолаги, в частности 8-я гвардейская кавалерийская дивизия[142].

Чтобы ускорить сбор частей для наступления, утром 10 февраля Ланц лично вылетел в штаб Танкового корпуса СС, где провел совещание с Хауссером и обоими дивизионными командирами («Лейбштандарт» и «Дас Райх»)[143], настойчиво требуя скорейшего сосредоточения войск для удара. Контраргументы у Хауссера были железные — глубокий снег задержал развертывание сил, а неизбежное смешение подразделений усложнило приведение войск в боевую готовность. Впрочем, в ночь на 11 февраля сбор частей для боевой группы был почти завершен, запаздывал только мотоциклетный батальон «Дас Райх».

Полк СС «Дер Фюрер» был расположен в центре атакующей группы, в качестве усиления ему придали 1-й батальон Макса Вюнше из танкового полка СС «Лейбштандарт». На правом фланге стоял усиленный разведывательный батальон «Лейбштандарта» Курта Майера[144], а на левом — 1-й батальон Альберта Фрея из 1-го панцер-гренадерского полка СС (без своей 1-й роты, которая находилась восточнее Харькова). Также группе придали под разделения дивизиона штурмовых орудий, зенитного дивизиона и саперного батальона, все из «Лейбштандарта». Важно помнить, что создание подобной ударной группировки сильно ослабило остальные части этих дивизий, оборонявших Харьков с востока.

Отто Кумм

Наступление началось в 08.30 11 февраля при температуре минус 20 градусов[145] и глубине снежного покрова 30 сантиметров, что затрудняло движение техники. И если на действиях разведывательного батальона Курта Майера это не сильно сказалось, то полк СС «Дер Фюрер», с приданными ему танками «Лейбштандарта», столкнулся со значительными трудностями. Из-за глубокого снега и сильно пересеченной местности использование бронетехники было весьма проблематичным. 1-й танковый батальон Макса Вюнше из «Лейбштандарта» убедился в этом на собственном опыте: он лихой атакой попытался взять селение Борки, ударив с ходу, не проведя даже должной разведки вражеских сил и местности, за что и поплатился тяжелыми потерями. Для начала один танк увяз в замерзшем пруду у Борок и был оставлен экипажем. Затем советские артиллеристы, хорошо замаскировавшие свои орудия на подступах к Боркам, точным огнем подбили три танка, из которых два были уничтожены, и только один удалось эвакуировать ночью.

После такого невеселого начала в действие вступил полк Отто Кумма. Атаковать ему пришлось без поддержки танков, а преодолеть шквал сильного пулеметного и минометного огня спешенных советских гвардейцев-кавалеристов гренадерам не удалось. Результата атака не дала[146]. На совместном брифинге Кумм и Вюнше пришли к выводу, что имеющимися силами взять Борки в лоб не удастся. Они решили обойти Борки с востока, чтобы потом попытаться атаковать снова[147].

Теперь Кумму пришлось действовать без танковой поддержки, но обход Борок с востока полностью удался: гренадеры перерезали железнодорожную линию и, сломив сопротивление противника, заняли село Джгун (четыре километра к юго-востоку от Борок, не путать с разъездом Джгун). Тем самым пути подвоза в Борки были перерезаны. Одновременно части 2-го батальона атаковали на западе от Борок, с целью занять деревню Ключеводское (шесть километров к юго-западу от Борок). 6-я рота гауптштурмфюрера СС Герберта Шульце[148] обошла противника с фланга, а 7-я рота оберштурмфюрера СС Герта фон Райтценштайна[149] стремительным ударом заняла Ключеводское. Так что Борки оказались охвачены как с запада, так и с востока.

Во второй половине дня начался сильный снегопад с метелью. Снежные заносы сделали всякое продвижение невозможным. Главным достижением этого дня для немцев стала окончательная остановка продвижения 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Согласно советским отчетам, корпус на протяжении всего дня отбивал атаки пехоты и танков противника из района Мерефа, Новая Водолага, а к исходу дня части корпуса сосредоточились в районе Щебетуны, Ордовка, Борки[150]. Артиллеристы гвардейского корпуса донесли о подбитии за день 29 танков противника[151].

В ночь на 12 февраля к Мерефе наконец прибыл мотоциклетный батальон Якоба Фика. 12 февраля, при поддержке танков Pz-IV 2-го батальона танкового полка СС «Лейбштандарт», Фик начал штурм поселка Новая Водолага, однако успехи его были весьма скромными. Дело в том, что кроме кавалеристов в районе Новой Водолаги оборонялась 201-я танковая бригада и части 50-го гвардейского кавалерийского полка. Советские данные о боях в этом районе весьма противоречивы. Так, А.Ф. Козинский вспоминал, что 12 февраля танкисты и артиллеристы отбили шесть вражеских атак, причем после каждой «противник оставлял на поле боя 7—10 танков и сотни убитых»[152]. По другим данным, в боях в районе Новой Водолаги и хутора Булахи было отражено 10 танковых атак немцев[153]. В одном только бою у разъезда Джгун (около пяти километров к северу от Новой Водолаги) взвод 45-мм противотанковых орудий младшего лейтенанта В.Ф. Малышева подбил семь танков и уничтожил около 70 немецких солдат. Сам В.Ф. Малышев погиб в этом бою, посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза 10 января 1944 года[154]. Мы нисколько не умаляем героического подвига советского офицера, павшего смертью храбрых за Родину, но, учитывая, что в это время танковые силы со стороны немцев представляли лишь части 2-го танкового батальона «Лейбштандарта», то все эти цифры (как число атак, так и количество подбитых немецких танков) кажутся нам сильно завышенными советскими пропагандистами, даже если допустить, что в число подбитых танков, в горячке боя, были внесены бронемашины мотоциклетного батальона.

Якоб Фик

Как бы то ни было, но в тяжелом бою спешенные мотоциклисты Фика захватили гряду холмов к северо-востоку от Новой Водолаги. Перегруппировавшись под прикрытием холмов, Фик бросил своих людей на штурм. Мотоциклисты ворвались на окраины поселка, но были с треском выбиты оттуда смелой советской контратакой. Еще дважды Фик предпринимал попытки штурма, но обе они были отражены гвардейцами-кавалеристами. После каждой отбитой немецкой атаки советские части переходили в контратаки при поддержке танков, не давая эсэсовцам собраться с силами. Интересно, что немцы доносили о применении красноармейцами танков Т-34[155], что не соответствовало действительности — единственное советское танковое соединение в этом районе, 201-я танковая бригада, в основном было вооружено английскими танками «Валентайн»[156], поставленными в СССР по ленд-лизу. С наступлением темноты (около 17.00) Фик отвел свои поредевшие роты на восток от города.

Узел советского сопротивления в Новой Водолаге стал костью в горле для всей эсэсовской мобильной группы. Поэтому для «ускорения процесса», в качестве дополнительной ударной силы, в этот район от Борок перебросили 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер», поскольку, оснащенный бронетранспортерами, он мог относительно быстро добраться к поселку по расхлябанным дорогам. Ближе к ночи панцер-гренадеры прибыли на место.

Около полуночи батальон Фика, поддержанный 3-м батальоном полка СС «Дер Фюрер» и танками «Лейбштандарта», снова атаковал Новую Водолагу. На этот раз штурм полностью удался, хотя и ценой потери трех танков[157]. Впрочем, разбиты советские гвардейцы не были, в полном порядке кавалеристы отошли на юго-восток. Поэтому пока панцер-гренадеры Фрица Хорна зачищали территорию, Якоб Фик со своим батальоном начал преследование отходящих частей противника, выйдя к дорожной развязке южнее Новой Водолаги. Затем немцы перегруппировали свои силы: 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» был снова переброшен против Борок, в то время как 2-й батальон Сильвестра Штадлера занял район Новой Водолаги и приготовился атаковать Борки с запада.

Не теряя времени, в 05.00 13 февраля Отго Кумм решительно взялся за Борки — с фронта ударил 3-й батальон, 2-й — атаковал с запада, со стороны Новой Водолаги. Атака проходила при поддержке пикировщиков 1-й группы 77-го штурмового гешвадера (StG 77) (на командном пункте полка находился специальный офицер связи от Люфтваффе, обеспечивавший взаимодействие с авиацией), расчищавших дорогу на пути гренадер. Вскоре селение и станция Борки были взяты. В бою обершарфюрер СС Адольф Пайхл из своего противотанкового ружья уничтожил несколько пулеметных гнезд и подбил одно 76,2-мм противотанковое орудие.

Части советского кавалерийского корпуса начали отступать к востоку. 8-я гвардейская кавалерийская дивизия, вместе с частями 201-й танковой бригады, отходила на Охочее, отдельные подразделения 201-й танковой бригады откатывались к Береке. Почувствовав успех, эсэсовцы останавливаться не собирались. 3-й батальон под командованием штурмбаннфюрера СС Фрица Хорна продолжил развивать атаку далее на юг, на деревню Рябухино (в 10 километрах южнее Борок и в 20 — южнее Мерефы). Однако союзником советских войск оказалась природа — бронетранспортеры 9-й роты завязли в глубоком снегу и больше не могли двигаться. Рота оказалась полностью обездвиженной. Воспользовавшись этим, красноармейцы перешли в контратаку. Командир роты оберштурмфюрер СС Альфонс Шобер[158] приказал гренадерам спешиться и приготовиться к бою, одновременно по радио запросив штаб полка о поддержке. Помощь пришла час спустя в виде старшего техника полка оберштурмфюрера СС Альберта Хербста и трех 12-тонных тягачей. Под огнем противника Хербст и люди его подразделения вытащили все увязшие «Ханомаги», пока солдаты роты отбивали вражескую атаку. Самоотверженные действия Хербста вернули подвижность 9-й роте.

Несмотря на трудности, незадолго до полудня 13 февраля Рябухино было взято. После этого Кумм решил остановиться для перегруппировки своих батальонов и пополнения боеприпасов и топлива. Этот процесс затянулся, и полк встретил ночь в Рябухино.

Следующим объектом полка СС «Дер Фюрер» стало село Охочее, лежащее почти в 10 километрах к югу. Разведывательный дозор унтерштурмфюрера СС Эдмунда Никманна[159] из 10-й роты установил, что Охочее занято врагом. Правда, кроме этого факта, разведка ничего больше не установила. А в Охочем, еще с утра 13 февраля, закрепилась 201-я танковая бригада с отдельными частями 8-й гвардейской кавалерийской дивизии, имевшими приказ прикрывать отход кавалерии (вероятно, основных частей 8-й гвардейской кавалерийской дивизии)[160].

Ночью полк СС «Дер Фюрер» вышел на стартовые позиции в лесу, в четырех километрах к северу от Охочего. Впереди Кумм поставил 3-й батальон Хорна, а 2-й батальон Штадлера он оставил в резерве.

В 05.00 началась атака, которую поддерживали танковая рота из «Лейбштандарта» и батарея 2-го дивизиона артиллерийского полка СС «Дас Райх». Наступая вдоль обеих сторон дороги Рябухино — Охочее, впереди шла 10-я рота Хайнца Вернера, на которую была возложена главная задача — взять Охочее, а сразу за ней — 11-я рота. Когда до деревни оставалось не более одного километра, 10-я рота попала под сильный огонь из противотанковых орудий, минометов и пулеметов противника. Хотя дальнейшее продвижение вперед стало невозможным, рота спешилась (то есть оставила бронетранспортеры) и под огнем продолжила атаку в пешем строю. В первых рядах шел командир роты оберштурмфюрер СС Хайнц Вернер. Удивительно, но этой самоубийственной атаке сопутствовал успех, гренадеры достигли окраинных домов на западе деревни, в рукопашном бою выбили из них красноармейцев и закрепились. Во многом этот успех стал возможным из-за эффективных действий танкистов и артиллеристов, которые часто вели огонь прямой наводкой. Но, на беду эсэсовцев, и у тех и у других вскоре закончились боеприпасы, и гренадеры остались без поддержки (в свете этого факта утверждение А.Ф. Козинского, что весь день советские войска в Охочем отражали танковые атаки немцев[161], более чем странно).

Это достижение 10-й роты дало возможность перейти в атаку 9-й и 11-й ротам. Однако после прекращения немецкого артиллерийского огня красноармейцы в Охочем воспрянули духом. Это сполна ощутила на себе многострадальная 9-я рота, которой досталось больше всего. Заметим, что к моменту атаки 10-й роты 9-я находилась в одном километре от Охочего. Теперь Альфонс Шобер получил приказ поддержать Хайнца Вернера, для этого он должен был пересечь речушку Берестовая южнее деревни и ворваться в Охочее. Рота начала движение и вскоре вышла на широкое открытое пространство перед селом. Что касается 11-й роты, то она как раз подходила к Охочему, следуя «по следам» 10-й роты. Именно в этот момент советские солдаты открыли сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь, накрыв весь фронт наступления 3-го батальона, для которого начался настоящий ад! Застигнутая на открытом пространстве, 9-я рота понесла тяжелые потери. Прибывший на передовую командир батальона Фриц Хорн был тяжело ранен осколком снаряда в руку, а адъютант батальона оберштурмфюрер СС Фридрих Эбервайн — убит. Также были потеряны два ротных командира, получивших тяжелые ранения (отметим, что большинство ранений немцами было получено в результате артиллерийского огня). Управление батальоном было нарушено. Подразделения 11-й роты, застигнутые огнем на подходе к Охочему, были обращены в бегство[162]. Командир 9-й роты Альфонс Шобер, достигший-таки Охочего со своими людьми, как старший офицер взял командование батальоном на себя, но из этого мало что вышло. Свою главную задачу он видел в организации эвакуации раненых, что удалось осуществить лишь благодаря мужеству и самоотверженности батальонного врача гауптштурмфюрера СС доктора Герберта Шпильбергера[163], который с группой санитаров прибыл на передовую и организовал спасение раненых. Вскоре понесшие тяжелые потери части 9-й роты, не выдержав вражеского напора, оставили Охочее, когда 9-ю роту собрали после отхода, то исполняющий обязанности ее командира унтерштурмфюрер СС Герхард Шмагер[164] насчитал, вместе с собой, всего лишь 21 гренадера[165]. Их отход обеспечил обершарфюрер СС Алоис Пильгершторфер из 10-й роты. Он возглавил два взвода, чьи командиры выбыли из строя, и под сильным вражеским огнем развернул эти взводы на оборонительной линии, обеспечив прикрытие отходящих подразделений. Оставшиеся на окраине Охочего гренадеры 10-й и частично 9-й рот укрылись в домах, отчаянно сдерживая вражеский напор.

К счастью для немцев, во главе полка СС «Дер Фюрер» стоял хладнокровный и решительный командир. Отто Кумм прибыл на окраину деревни, чтобы лично оценить масштабы катастрофы, постигшей его лучший батальон. Обстановка царила нервная, солдаты были уже готовы отступать, осталось только сдать противнику последние удерживаемые дома. Красноармейцы имели в деревне прочную оборону, подкрепленную, по немецким данным, не менее чем 30 танками[166] (очевидно, 201-й танковой бригады) и множеством хорошо замаскированных, главным образом в стогах сена, противотанковых орудий. Нужно было принимать решение. Кумм понимал, что если сейчас вывести батальон из боя, то в ближайшем будущем маловероятно удастся организовать новую атаку. Руководствуясь этой мыслью, он и начал действовать. Первым делом Кумм назначил в батальон нового командира — им стал испытанный в боях адъютант полка гауптштурмфюрер СС Фридрих Хольцер, получивший приказ собрать всех, кого можно, и возобновить штурм[167]. В бою была задействована 12-я рота. В это же время 2-й батальон Штадлера, пересев на оставшиеся «Ханомаги» 3-го батальона, был направлен к Охочему с востока, ударив через деревню Поповка[168]. В самом Охочем главная роль в штурме села снова была возложена на Хайнца Вернера и его 10-ю роту, которая с честью выполнила эту миссию. Бой продолжался до ночи, но в конце концов деревня осталась за немцами. В бою в Охочем отличился обершарфюрер СС Адольф Пайхл, командир противотанкового взвода 12-й роты. Под огнем противника он развернул свои орудия и организовал ответный огонь. Немцы уничтожили несколько советских опорных пунктов, одно противотанковое орудие и три грузовика, подвозящих боеприпасы на позиции. Сам Пайхл в ходе боя был ранен в левую руку, но героически оставался на передовой и руководил боем. При этом под сильным вражеским огнем он даже помогал эвакуировать раненых. Что касается 2-го батальона, то здесь особо отмечались заслуги командира 6-й роты Герберта Шульце — именно его рота добилась наибольших успехов среди остальных рот батальона.

Вернер Хольцер

Адольф Пайхл

Остатки советских частей в Охочем под прикрытием вьюги пробились в район Тарановки (10 километров к северо-востоку от Охочего), при этом, по данным А.Ф. Козинского, подбив 6 немецких танков!. Как нам кажется, скорее всего, это были не танки, а бронетранспортеры 2-го батальона Штадлера.

Главной причиной этого успеха стало то, что 3-й батальон быстро вернулся в норму после короткого приступа слабости под сильным вражеским огнем и нашел в себе силы атаковать снова. Как патетически отмечалось в полковой истории, «молодые люди снова восстановили уверенность в собственных силах и никогда больше не теряли ее снова»[169]. Бои за Охочее вошли в историю 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» как «Кровавое воскресенье в Охочем»[170].

Вскоре Фридрих Хольцер передал командование батальоном гауптштурмфюреру СС Винценцу Кайзеру, занимавшему должность коменданта дивизионной штаб-квартиры. Следует сказать, что, к сожалению, роль штурмбаннфюрера СС Фрица Хорна[171] в сражении за Харьков незаслуженно забыта историками, даже Пауль Хауссер не упомянул о нем в своей книге, но зато назвал Винценца Кайзера[172]. Мы нисколько не отрицаем последующие заслуги Кайзера, но факт есть факт — именно Хорн вел батальон в тяжелых боях 5—13 февраля 1943 года, и поэтому не упоминать о нем вообще — более чем некорректно.

Тем временем на правом фланге атаки мобильной боевой группы наступал мотоциклетный батальон «Дас Райх», на 13 февраля насчитывающий всего 290 человек. Это не помешало ему 13 февраля достичь деревни Староверовка, в 25 километрах западнее Охочего. Несмотря на слабость своих сил, Якоб Фик позаботился и об охране занятой территории, оставив в тылу подразделения охраны для обеспечения линий снабжения. Что касается разведывательного батальона Курта Майера, то он 13 февраля особых успехов не имел, поскольку вскоре после начала атаки был вынужден остановиться из-за нехватки горючего. Наибольших успехов 13 февраля достиг 1-й батальон 1-го панцер-гренадерского полка СС, который вышел к селу Берека (16 километров юго-восточнее Охочего). 14 февраля, пока полк СС «Дер Фюрер» штурмовал Охочее, мотоциклетным батальоном Якоба Фика были взяты деревни Мелеховка и Парасковия (лежащие к западу от Охочего). У Мелеховки сражался 33-й гвардейский кавалерийский полк 8-й гвардейской кавалерийской дивизии. Согласно советским отчетам, полковая артиллерийская батарея уничтожила семь танков, бронетранспортер и 120 немецких солдат и офицеров[173]. По другим данным, одна артиллерийская батарея 33-го гвардейского кавалерийского полка уничтожила в бою у Мелеховки 14 февраля 10 немецких танков, 7 бронетранспортеров и более 300 солдат и офицеров[174]. Так и неясно, что послужило причиной подобного разнобоя в данных. Как бы то ни было, но, учитывая, что поле боя осталось за немцами, достоверность этих данных вызывает определенные сомнения, особенно в числе людских потерь. То же и с подбитыми танками, поскольку наличие последних в этом районе не подтверждается немецкими источниками[175]. Затем мотоциклетный батальон продвинулся на восток вдоль дороги Парасковия — Алексеевка и соединился с батальоном Курта Майера в Ефремовке.

Типичный пейзаж февраля 1943 года под Харьковом

Таким образом, 13 февраля немцы вклинились в полосу наступления 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, нанесли ему сильный удар во фланг, частично раздробили и перерезали тыловые коммуникации[176]. Корпус понес большие потери. О продолжении его наступления речь больше не шла. Поскольку над советскими кавалеристами стали сгущаться тучи, то командование приняло решение вывести соединения кавалерийского корпуса в южном направлении для перегруппировки, затем нанести удар немцам во фланг и через его тылы прорваться в район Люботина, на соединение с подвижными частями 40-й армии[177]. 201-я танковая бригада должна была обеспечить отход кавалерии, что, как мы увидели, успешно было осуществлено в Охочем 14 февраля. В ночь с 14 на 15 февраля кавалерийские части в районе Охочего оторвались от преследования полка СС «Дер Фюрер».

Интересно, что в 10.50 14 февраля приказ Ланца предписал Дитриху продолжить атаки против 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, и это несмотря на то, что фронт на севере, северо-западе и востоке от Харькова рушился. В итоге батальон Майера был брошен в обход Охочего на Береку, но из-за недостатка топлива и боеприпасов перекрыть коридор между Берекой и Алексеевкой, которым могли воспользоваться советские кавалеристы, не сумел. Даже больше — кавалеристы оттеснили Майера к Береке, где разведывательный батальон был окружен.

Действия мобильной группы СС против 6-го гвардейского кавалерийского корпуса позволили ликвидировать угрозу обхода Харькова с юга и избежать окружения немецких войск в первой столице УССР. Действительно, к 14 февраля передовые части 5-го гвардейского танкового корпуса уже достигли Люботина (около 25 километров на север от Новой Водолаги), глубоко обойдя сам город Харьков. Д. Найп считает, что удар по кавалерийскому корпусу предотвратил окружение Харькова еще 10–11 февраля[178]. Так что если бы не действия группы Дитриха, остановившей 6-й гвардейский кавалерийский корпус, то очевидно, что Харьков был бы полностью окружен к этому моменту. Но следует отметить, что как-то повлиять на общий ход событий, то есть способствовать удержанию Харькова немцами, мобильная группа СС никак не могла. Остановить войска, атакующие Харьков с севера и востока, Хуберту Ланцу было нечем. В этой связи интересно, что в 05.10 14 февраля Ланц получил очередной приказ от группы армий «Юг» оборонять Харьков. В нем ясно указывалось — «удерживать город при всех обстоятельствах, даже если для этого потребуется остановить атаку на юге»[179]. В создавшихся условиях прямо напрашивалась переброска эсэсовской ударной группы с юга на север. Однако сделано это не было. Лишь в 17.30 14 февраля Ланц отдал приказ Зеппу Дитриху «остановить атаку на юг и удерживать захваченную территорию»[180]. Кроме этого, Ланц приказал Дитриху высвободить часть сил (в том числе и мотоциклетный батальон Фика)[181] и перебросить их в район Валок, чтобы обезопасить пути снабжения (дорогу Харьков — Полтава, которую вот- вот должен был перерезать советский 15-й танковый корпус) и прикрыть направление Ольшаны — Богодухов совместно с подходящими частями дивизии СС «Тотенкопф»[182]. Выполнить это указание было весьма проблематично, учитывая состояние дорог — по самым скромным подсчетам, марш мобильных частей затребовал бы около двух дней[183].

Пока генералы думали над общей обстановкой, солдаты на поле боя решали совсем другие задачи. Мы помним, что разведывательный батальон Курта Майера был окружен в Береке. Чтобы выручить окруженных, 15 февраля полк СС «Дер Фюрер» и мотоциклетный батальон (его не высвободили для переброски к Валкам, как предусматривалось) атаковали на Береку (то есть уже после получения приказа о прекращении боевых действий). В ходе наступления 11-я рота была остановлена огнем советских противотанковых орудий у железнодорожной насыпи. 10-я рота Хайнца Вернера была брошена ей в поддержку. Приблизившись к противнику под прикрытием левой стороны насыпи, Вернер лично повел своих людей в атаку против хорошо окопавшегося противника и стремительным ударом взял вражеские позиции, нанеся врагу тяжелые потери. В качестве трофеев было взято множество противотанковых ружей. Благодаря этому успеху 3-й батальон получил хорошие позиции для решающего броска на Береку[184]. Затем в дело вступил 2-й батальон Сильвестра Штадлера, снова пересевший в бронетранспортеры 3-го батальона. Гренадерам удалось ворваться в Береку и отбросить советские войска. В результате батальон Майера был спасен[185], а батальон Штадлера закрепился у Первомайского.

16 февраля полк СС «Дер Фюрер» получил указание выйти к Ефремовке и уничтожить остатки вражеских сил. Во время атаки 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» обнаружил, что только небольшая часть советских войск отступала к Ефремовке, а основные силы отходили на юго-восток. По собственной инициативе Кумм немедленно приказал нанести удар как по Ефремовке, так и по остальным силам противника. Сам Кумм лично находился в передовом отряде. Решительные действия полностью удались, несмотря на тяжелые погодные условия и неблагоприятную местность. Штаб 3-го батальона отчитался в уничтожении целого советского полка. Трофеями эсэсовцев стали 20 орудий, 30 противотанковых пушек, большое число минометов, пулеметов, много другого вооружения и амуниции[186].

В этот же день 2-й батальон получил приказ оставить район Первомайского и присоединиться к 3-му батальону с целью последующей атаки на Береку. После начала отвода батальона советские войска атаковали. Штадлер приказал Герберту Шульце контратаковать силами его 6-й роты и отбросить противника. Шульце лично возглавил контратаку. В рукопашном бою эсэсовцы отбили у противника район железнодорожной станции, при этом было убито около 30 красноармейцев. Советская атака была остановлена, и батальон смог спокойно отступить.

После этого, в свете событий под Харьковом, действия ударной группы Танкового корпуса СС на юге были свернуты.

Потрепанные части 6-го гвардейского кавалерийского корпуса собирались в районе Тарановки. 15 февраля командующий 3-й танковой армией П.С. Рыбалко бросил в помощь корпусу 184-ю стрелковую дивизию. Получив помощь, гвардейцы-кавалеристы сразу же провели несколько атак на север, но все они были отражены немцами[187]. Корпус был развернут частью сил в Береке, а частью — восточнее ее. Поскольку сплошная линия фронта отсутствовала, то определить точное место его дислокации возможным не представляется. В завершение отметим, что уж на что, на что, но на победные реляции советские командиры не скупились. По советским данным, за бои 11–15 февраля 6-м гвардейским кавалерийским корпусом было уничтожено 70 немецких танков, причем общее количество атаковавших их танков было расценено ни много ни мало в 200 штук![188] Однако в любом случае эсэсовцы понесли тяжелые потери, особенно полк СС «Дер Фюрер» и танковый батальон Макса Вюнше. Немцы «в долгу не остались», заявив о полном уничтожении 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, что, как мы увидели, действительности не соответствовало[189]. С этим корпусом солдаты дивизии СС «Дас Райх» столкнутся и в марте, во время контрнаступления.

Напоследок хотелось бы рассказать об одном интересном эпизоде. 16 февраля к позициям 11 — й роты полка СС «Дер Фюрер» (занимала оборону вдоль железнодорожной насыпи у Береки) вышли 30 советских солдат, пожелавших сдаться в плен. Очевидно, что это были гвардейцы из кавалерийского корпуса. На обершарфюрера СС Хорста Херполосхаймера[190]они произвели гнетущее впечатление. Однако перед ротой стояла другая проблема — из-за сбоев со снабжением солдаты долгое время не получали новую экипировку, а старая тем временем приходила в негодность. Накопилось большое число ботинок, сапог, ремней и прочей кожаной экипировки, требовавшей ремонта. Поскольку своего сапожника у эсэсовцев не было, то «шписс»[191] роты проверял всех пленных красноармейцев на наличие навыков в сапожном деле. И именно этим руководствовался Херполосхаймер, когда через переводчика спросил у сдавшихся в плен, есть ли среди них сапожник. «Мужчина средних лет, дрожащий с головы до ног, сказал, что может чинить обувь. Я разрешил ему сесть, дал сигарету, а вечером отвел в тыловые подразделения». Вскоре Херполосхаймер был дважды ранен и долгое время провел в госпиталях. Он бы и забыл об этой истории, если бы более чем через год она не получила неожиданное продолжение. Херполосхаймер рассказывал: «После выздоровления от ранения… я вернулся в свою роту, мы в этот момент стояли в Южной Франции, и встретил этого русского снова… Увидев меня, он упал на колени и с благодарностью поцеловал мне руку. Я потребовал, чтобы он встал, и спросил у переводчика, что он говорит. Переводчик сказал, что мой русский говорит, что с ним за всю его жизнь не обращались так хорошо. Он хорошо работал, получал такой же паек, как и немецкий солдат, получал плату за свою работу, так что мог покупать бутылку вина каждый день. Где бы мы с ним ни встречались, он продолжал благодарить меня. За всю мою военную службу я не встречал более довольного и счастливого человека, чем этот мой русский сапожник»[192].

БОИ ДИВИЗИИ СС «ДАС РАЙХ» ВОСТОЧНЕЕ ХАРЬКОВА

Тем временем остальные части дивизии СС «Дас Райх», в частности полк СС «Дойчланд», артиллерийский полк, части танкового полка, разведывательный батальон и дивизион штурмовых орудий, отчаянно сражались на северо-восточных и восточных подступах к Харькову с советской 69-й армией М.И. Казакова. Слева соседом дивизии (конкретно — полка СС «Дойчланд») была дивизия «Гроссдойчланд», смычка проходила в районе деревни Циркуны. Справа от «Дас Райх» оборонялись подразделения «Лейбштандарта», противостоящие 3-й танковой армии П.С. Рыбалко.

«Дас Райх» оказалась самым сильным немецким соединением перед фронтом 69-й армии. В этом же районе занимали позиции слабые части 213-й охранной дивизии генерал-майора Алекса Гёшена. Очень быстро эту дивизию буквально растащили по кускам, распределив ее подразделения между дивизией СС «Дас Райх» и Сводным корпусом Крамера. В итоге полк СС «Дойчланд» оказался главной составляющей немецкой обороны на этом участке фронта. Остальные части дивизии выступали лишь в качестве частей поддержки.

Подразделениям двух ослабленных немецких дивизий противостояли входившие в 69-ю армию 161,180,219,270-я стрелковые дивизии, 37-я стрелковая бригада, 1-я истребительная дивизия и 173-я танковая бригада. Даже если учесть, что советские части были серьезно ослаблены предыдущими боями, то все равно численно они значительно превосходили подразделения эсэсовской дивизии и приданных ей охранных частей. Более того, к этому моменту состояние подразделений дивизии СС «Дас Райх» было не самым лучшим, не случайно А. Исаев расценил противостоящие 69-й армии силы немецких войск «одним из самых слабых звеньев обороны»[193]. Так что дальнейшие события нужно рассматривать лишь через призму мощного превосходства советских войск в силах.

К счастью для эсэсовцев, 69-я армия испытывала большие трудности с горючим и боеприпасами, вследствие чего продвигалась крайне медленно. Весь день 11 февраля, например, согласно советским документам, «войска… армии… бездействовали перед арьергардами противника в 10–12 км от Харькова»[194]. М.И. Казаков писал в мемуарах: «Боевые действия на подступах к Харькову основательно измотали нас. Заметно поредела пехота. Резко сократилось количество боевых машин в танковых корпусах и бригадах. Многие части не имели реальных средств для подавления опорных пунктов противника, и потому бои за такие пункты принимали все более затяжной характер»[195].

Интересно, что немцы особого бездействия советских войск не отмечали, а, наоборот, всегда подчеркивали тяжесть боев и упорство противника. Так, 10 февраля 2-я рота полка СС «Дойчланд» атаковала поселок Фрунзе (на востоке от Харькова). Здесь она попала под сильный артиллерийский обстрел с фланга. Красноармейцам удалось оборудовать три удобные позиции для артиллерии, откуда они могли нанести немцам максимальный ущерб при минимальных затратах. Эту картину наблюдал обершарфюрер СС Риксингер из 4-й роты полка, проводивший неподалеку рекогносцировку для артиллерийских позиций. Поскольку противник даже не подозревал о его присутствии, то решение созрело само собой. С двумя гренадерами Риксингер приблизился к первой советской позиции с тыла, уничтожил вражеский расчет и захватил противотанковое ружье и тяжелый пулемет. Быстро развернув их, он открыл огонь по оставшимся двум позициям. Вражеские солдаты были прижаты к земле, и гренадеры 4-й роты получили возможность приблизиться к пунктам обороны противника и захватить их[196].

11 февраля войска 69-й армии нанесли удар по слабым частям 213-й охранной дивизии на левом (или северном) фланге дивизии СС «Дас Райх». Чтобы стабилизировать положение, Герберт Валь бросил в бой последний свободный резерв — разведывательный батальон[197]. Ханс Вайсс повел своих людей в отчаянную атаку, которая стабилизировала положение. Благодаря этому тонкая линия обороны восточнее Харькова была удержана, по крайней мере пока. Однако больше свободных резервов не было.

Норберт Элферинг

В этот же день, 11 февраля, советские части, силой до двух батальонов, пробили немецкий фронт возле деревень Приволье и Михайловское. Удар был нанесен в стык между позициями «Дас Райх» и «Лейбштандарта». В контратаку был брошен 2-й танковый батальон Тихсена, в нем было всего 16 танков. При поддержке батальона 213-й охранной дивизии Тихсен отбил потерянную деревню Приволье, восточнее Харькова. Эсэсовские танки ворвались прямо в ряды наступающей советской пехоты, обратили ее в бегство и преследовали, пока не уничтожили. В ходе этой атаки танк Тихсена получил три попадания из противотанковых орудий и вышел из боя. В этом же бою отличился командир 5-й танковой роты оберштурмфюрер СС Норберт Элферинг. Его танк также получил три прямых попадания, и Элферинг был вынужден сменить машину. Пока это происходило, контакт с батальоном был утерян. Тем не менее Элферинг по собственной инициативе продолжил атаку силами своей роты. Он продвинулся на четыре километра восточнее Приволья, где наткнулся на отходящего противника (отброшенного основными силами батальона) и немедленно атаковал. В этом бою 5-я рота уничтожила около 300 красноармейцев, три 76,2-мм противотанковых орудия и множество другой боевой техники[198]. Интересно отметить, что, согласно донесениям 69-й армии, немцы атаковали группами по 15–20 танков[199], что вполне соответствовало действительности.

Карл-Хайнц Вортманн

Другим отличившимся в этом танковом бою стал гауптшарфюрер СС Карл-Хайнц Вортманн, командир взвода 6-й танковой роты. Поначалу ему было приказано взять на броню танков пехотинцев из полка СС «Дойчланд» и контратаковать на высоту 209,4. В ходе атаки взвод Вортманна (четыре танка) столкнулся с сильной противотанковой обороной противника (по немецким данным — 20 противотанковых орудий), усиленной пехотой. Атакующие попали под сильный огонь противника, и поэтому пехотинцы не могли развернуться. Чтобы спасти положение, Вортманн на своем танке Pz-IV № 631 приблизился на 50 метров к советским позициям и открыл быстрый прицельный огонь. Его танк был поражен прямым попаданием снаряда со скрытой советской позиции, при этом был ранен радист, но танк сохранил боеспособность, и Вортманн продолжил бой. Второе попадание повредило механизм управления, был ранен водитель унтершарфюрер СС Йоханн Талер. Хотя подвижность танка стала крайне ограниченной, но только благодаря водительскому мастерству Талера, не растерявшегося в сложной ситуации, Вортманн сумел продолжить бой. Как оказалось, ненадолго, вскоре третий снаряд поджег танк. Вортманн не растерялся, из пулемета он отбивался от советской пехоты, пока наводчик и заряжающий помогали раненым покинуть танк. На помощь командиру пришел шарфюрер СС Вилли Каупа, умело маневрируя, он приблизился к обнаружившему себя противнику и уничтожил два из трех противотанковых орудий, подбивших танк Вортманна.

Йоханн Талер

В момент, когда Вортманн покидал танк, он споткнулся и рухнул на гусеницу; унтершарфюрер СС Талер, несмотря на ранение, бросился к командиру, стащил его с танка и оттянул в сторону[200].

После этого Вортманн силами оставшихся трех танков продолжил бой, причем в ходе боя были подбиты все три танка. Тем не менее дело было сделано: советской обороне был нанесен сильный удар, а подошедшие гренадеры из полка СС «Дойчланд» успешно отбили высоту. Положение было стабилизировано. Взвод Вортманна в этом бою уничтожил три 76,2-мм противотанковых орудия, 22 45-мм противотанковых орудия, два противотанковых ружья, два пехотных орудия, множество пулеметов. На поле боя немцы насчитали 120 павших красноармейцев. По итогам боя Вортманн был представлен к Рыцарскому кресту (награжден 31 марта 1943 года)[201], а его водитель унтершарфюрер СС Талер — к Железному кресту 2-го класса (награжден 7 апреля 1943 года).

Выдающуюся роль танкистов дивизии в последних боях под Харьковом четко отразил в своей книге Вилли Фей: «Перед нами Донец — большая река, которая благодаря толстому слою льда уже не представляет собой препятствия для пехоты. День за днем, ночь за ночью мы «играли в пожарных»: то тут был нанесен контрудар, то там прозвучала тревога с соседнего участка, «Ивану» удалось прорвать фронт; отражение танковых атак, разведка боем, и снова и снова арьергард медленно, но постоянно отступающих наших пехотных соединений. Не было больше единой линии фронта; русские неистово гнали наши измученные соединения»[202].

В этих оборонительных боях снова отлично проявил себя артиллерийский полк Курта Брасака, точным огнем сорвавший множество советских атак. Как писалось в немецких отчетах, командиры артиллерийских частей являли собой образцы мужества. Так, командир 4-го артиллерийского дивизиона Карл Кройц разместил свой командный пункт на передовых позициях пехоты, чтобы более эффективно направлять огонь орудий. Благодаря этому ему удалось добиться того, что снаряды падали всего в 50 метрах перед позициями гренадер, создавая стену огня на пути противника. А время от времени, когда ситуация накалялась, Кройцу самому приходилось брать в руки винтовку и участвовать в отражении вражеских атак. В целом почти вся артиллерия дивизии[203] была сконцентрирована на востоке немецкого периметра и поддерживала огнем полк СС «Дойчланд» и 2-й панцер-гренадерский полк СС. Как торжественно отметил Отто Вейдингер, «солдаты панцер- гренадерской дивизии СС «Дас Райх» не знали лучшей артиллерийской поддержки, чем поддержка их собственного артиллерийского полка»[204]. Несмотря на эту патетику, следует признать, что объем артиллерийской поддержки как армейских, так и эсэсовских частей был явно недостаточен, и из-за этого немецкие контратаки часто «испытывали проблемы». Бойцы дивизии сражались в тяжелых условиях, снабжение было нарушено, и некоторые подразделения, в буквальном смысле, голодали[205].

Однако, несмотря на трудности, солдаты СС стойко держали свои позиции. 2-й батальон Ханса Биссингера из полка СС «Дойчланд» в течение двух дней оборонялся в районе Кулиничи — Заики. За это время батальон отбил несколько сильных вражеских атак. Положение немцев осложнялось тем, что батальон действовал практически в одиночку, без поддержки. В этих условиях Биссингер проявил все свои командирские способности, появляясь на самых опасных участках и лично организовывая контрмеры и контратаки. Как отмечалось в документах, действия Биссингера подвигали его людей на «сверхчеловеческие подвиги»[206]. Но без поддержки долго обороняться против превосходящих сил противника было невозможно.

12 февраля советские войска активизировали свои действия вдоль дороги на Старый Салтов и потеснили части 2-го батальона Биссингера. Прикрывать отход гренадер на новую линию обороны должна была 3-я рота саперного батальона, которую бросили в контратаку, при поддержке четырех самоходных орудий. Этой атакой продвижение противника было приостановлено. В бою отличился унтершарфюрер СС Пауль Балфанц[207] из 3-й роты саперного батальона. Со своим отделением он атаковал высоту 209,3, где закрепились красноармейцы. В ходе этой акции было ликвидировано несколько пулеметных позиций противника, уничтожено шесть пулеметов и противотанковых ружей. Батальон Биссингера отошел в район Лосево, где вскоре столкнулся с 15-м танковым корпусом[208].

Части 3-го батальона Вислицени держали оборону в районе Байрака и Кутузовки, прикрывая дорогу на Волчанск. Здесь с 10 февраля оборонялась 10-я рота Гельмута Шрайбера. Ему была придана сводная рота, набранная из персонала наземных служб Люфтваффе в Харькове. Малопригодная для наземных боев, эта рота оказалась в гуще сражения. Как отмечалось в документах, солдаты Люфтваффе были скорее бременем для эсэсовцев, чем помощниками[209].

12 февраля противник, силой до батальона пехоты с танками, легко прорвал позиции роты. Солдаты Люфтваффе начали отходить. В результате вся система обороны батальона оказалась под угрозой. Красноармейцы приблизились на 300 метров к командному пункту Вислицени. В бой был брошен батальонный резерв — 11-я рота гауптштурмфюрера СС Рудольфа Ульманна[210]. Последняя в одиночку предприняла четыре контратаки и остановила продвижение противника. Одновременно унтершарфюрер СС Бартл Брайтфусс из 14-й роты оказался в нужное время в нужном месте — он быстро организовал контратаку своего взвода и с помощью 20-мм зенитных орудий отбросил противника, полностью стабилизировав положение. Справедливости ради отметим, что красноармейцы в упорный бой предпочли не ввязываться и благоразумно отступили, оставив на поле боя 20 погибших[211]. Тем временем, быстро действуя, Шрайбер лично явился к солдатам Люфтваффе, произнес короткую, но содержательную, «напутственную» речь, которой возродил у солдат веру в свои силы, и личным примером показал, как вести себя в такой ситуации. Отход был остановлен, и рота вернулась на позиции. Когда же на поле боя прибыли эсэсовские танки, то оказалось, что дело уже сделано своими силами: прорыв врага ликвидирован, а линия обороны — восстановлена.

Два военных корреспондента из состава дивизии СС «Дас Райх»

Левый фланг дивизии СС «Дас Райх» удерживал 1-й батальон Эхрата из полка СС «Дойчланд». В ночь с 12 на 13 февраля у поселка Фрунзе советские войска атаковали, основной удар пришелся по 1-й роте. Вскоре весь сектор обороны батальона оказался под угрозой. К счастью для немцев, унтерштурмфюрер СС Франц Громанн из 2-й роты быстро распознал опасность и немедленно организовал контратаку. Он ударил прямо в середину наступающих советских войск. Однако немцев была всего горстка, и вскоре взвод Громанна оказался в окружении. Красноармейцы, впрочем, свое преимущество реализовать не сумели. Громанн организовал круговую оборону и оказал яростное сопротивление, вынудив противника отойти. На поле боя перед фронтом его взвода немцы насчитали 54 убитых красноармейца. Тем временем с другой стороны прорвались советские танки, и вскоре некоторые из них вышли в тылы 1-го батальона. Против них был брошен штабной полковой противотанковый взвод оберштурмфюрера СС Эрнста Вайзенбаха, имевший три орудия. С дистанции в 20 метров Вайзенбах открыл огонь и, целясь по башням, подбил семь танков, остановив атаку. Воспользовавшись этим, Фриц Эхрат организовал контратаку и отбросил противника на исходные позиции. Так смелые и решительные действия Громанна и Вайзенбаха спасли как 1-ю роту, так и в целом 1-й батальон.

Поскольку 69-я армия сильно отставала от «графика», особенно на фоне остальных советских армий, то командование Воронежского фронта выдало серию «подгоняющих» приказов, заставивших М.И. Казакова с 13 февраля резко активизировать свои действия. Что и говорить, Герберт Валь мало что мог противопоставить возросшему давлению советских войск. Действительно, к 13 февраля боеспособных танков «Дас Райх» имела всего 21 единицу, из которых лишь один — Pz-IV. Правда, кроме танков в дивизии еще оставалось 18 самоходок Stug-III[212]. Кроме этого, фон Райтценштайн включил в состав танкового полка захваченные на подступах к Харькову один KB и пять Т-34, снабдив их немецкими экипажами и нанеся соответствующую маркировку[213]. Отметим, что М.И. Казаков расценивал количество немецких танков перед фронтом своей армии (то есть в составе «Дас Райх») на 15 февраля в 60–70 штук[214]. Учитывая вышеприведенные цифры, очевидно, что эти данные завышены более чем на треть (даже если учесть и самоходки, которые, как правило, принимались советскими командирами за танки). Здесь же добавим, что к 15 февраля в 69-й армии вообще не осталось боеспособных танков[215].

Состояние частей поддержки дивизии также было не самым лучшим. Так, на 13 февраля 1943 года мотоциклетный батальон (приданный ударной группе Танкового корпуса СС) насчитывал всего 290 человек, разведывательный — 450. В саперном батальоне ситуация была немного лучше — 550 бойцов[216].

К этому моменту отдельные местные успехи немцев на общую обстановку уже мало влияли. 13 февраля Фриц Эхрат обнаружил, что его левый фланг, в районе Дергачей, открыт — оборонявшиеся здесь подразделения «Гроссдойчланд» отошли под натиском 340-й стрелковой дивизии. Весь фронт обороны полка был крайне тонок, и противопоставить вражескому натиску Хармелю было нечего. То там, то тут противник прорывал эсэсовский периметр. Днем 13 февраля последний полковой резерв, несколько десятков гренадер, был брошен в бой, однако это дало лишь временное облегчение. Один из прорывов немецкой обороны произошел рано утром 13 февраля возле небольшой деревушки, где наступающие советские части, силой до полка, приблизились к позициям 2-го дивизиона артиллерийского полка СС. Красноармейцы, около батальона, заняли деревню и приготовились к обороне, окопавшись на холмах севернее и организовав пулеметные позиции у края леса на северо-западе. Перед 16-й (саперной) ротой Хайнца Махера была поставлена задача контратакой ликвидировать советское вклинение. В этот момент рота насчитывала всего 62 человека, среди них было 4 унтер-офицера и лишь один офицер[217].

Задача, поставленная перед Махером, была не из легких. На разведку он отправился лично. Выполнению приказа благоприятствовала местность, испещренная многочисленными ложбинами. Изучив обстановку, Махер приказал одному взводу по узкой ложбине, скрывавшей их передвижение, приблизиться к деревне с запада. Этот взвод нанес молниеносный удар, уничтожив советскую пулеметную и противотанковую позиции на кромке леса.

После этого взвод зачистил лес и приготовился к атаке противника с фланга. Одновременно второй взвод ударил по позициям врага на холмах. После того как холмы были взяты, в 08.00 эсэсовцы атаковали деревню с двух направлений — с холмов и леса. Гренадеры, атакующие от леса, захватили несколько пулеметов и противотанковых ружей и продвинулись на 100 метров к деревне. Им удалось устроить пулеметную позицию, откуда можно было легко простреливать всю деревню с фланга. Однако взвод, атакующий с холмов, попал под сильный вражеский огонь и был отброшен назад, понеся тяжелые потери. В итоге отбить деревню эсэсовцам так и не удалось. В этой схватке рота Махера потеряла восемь солдат убитыми и 19 ранеными. Слабым утешением стало то, что противник также понес тяжелые потери и вражеское наступление на этом участке замедлилось. После этого роту Махера преобразовали в две боевые группы с тремя пулеметами МГ-42 на каждую и направили охранять 2-й артиллерийский дивизион[218]. Вскоре роту вывели из боя и направили в Харьков.

3-й батальон Вислицени также попал в сложное положение 13 февраля, подвергшись советской танковой атаке. Если бы не поддержка 3-й батареи штурмовых орудий Зигфрида Кеппа[219], гренадерам пришлось бы тяжело. Кепп быстро организовал контратаку и отбросил противника. В ходе боя он подбил один Т-34 и уничтожил девять противотанковых орудий.

Немецкие ветераны вспоминали, как красноармейцы «атаковали широкими волнами, часто без артиллерийской поддержки»[220]. Последнее обстоятельство объясняется как раз недостатком артиллерийских боеприпасов в 69-й армии, о чем писалось выше. Однако под сильным давлением врага эсэсовцы медленно, но верно отступали. Сила рот таяла с каждым днем, и часто сражение переходило в индивидуальную борьбу солдат за конкретную траншею или наспех оборудованный опорный пункт. В этих боях великолепно показала себя отличная подготовка и высокий боевой дух эсэсовских гренадер, танкистов, артиллеристов, саперов.

В один из дней 1-й взвод 2-й саперной роты, ослабленный предыдущими атаками противника, начал отходить. Увидев это, командир 2-го взвода гауптшарфюрер СС Ханс Рюфферт[221], всего лишь с несколькими людьми, контратаковал противника и восстановил прежнюю линию обороны. Тем самым было предотвращено окружение всей роты, а эта позиция удерживалась эсэсовцами еще несколько дней.

Полк СС «Дойчланд» вынес на себе основную нагрузку оборонительных боев на восточных подступах к Харькову 10–15 февраля. Хайнцу Хармелю удалось создать эффективную систему руководства и управления боевыми действиями. Главной его опорой в этом был адъютант полка гауптштурмфюрер СС Рольф Диркс[222]. Часто Хармель лично отправлялся на передовую, чтобы воочию увидеть ситуацию. В эти моменты Диркс замещал его на командном пункте полка, причем он не боялся брать на себя ответственность и смело принимал решения, быстро реагируя на изменение боевой обстановки в отсутствие командира.

В полночь на 14 февраля армейская группа «Ланц» перешла в прямое подчинение группы армий «Юг» (бывшая группа армий «Дон») Эриха фон Манштейна[223]. Накануне, 13 февраля, Ланц получил категоричный приказ Ставки удерживать Харьков при любых обстоятельствах. Этот приказ был ретранслирован Хауссеру утром 13 февраля.

При этом и Ланц, и Хауссер прекрасно понимали всю бесперспективность положения, а Хауссер сразу доложил, что не гарантирует удержание города после 14 февраля[224], и одновременно отдал приказ частям провести разведку для подготовки дальнейшего отхода[225]. В этих условиях штаб Хуберта Ланца был передислоцирован в Полтаву, а сам Харьков стал зоной ответственности Танкового корпуса СС. Штаб корпуса был развернут в Мерефе.

Едва ли не первым решением Хауссера был приказ взорвать (в особых случаях — подготовить к подрыву) мосты, дороги, склады и прочие военные сооружения, в частности железнодорожные станции, и все, что пригодно для военной экономики, отданный в 00.00 часов 14 февраля[226]. Немецкие солдаты сполна воспользовались последствиями этого приказа. Командир 16-й (саперной) роты полка СС «Дойчланд» Хайнц Махер вспоминал: «14 февраля рота не была в бою. Солдаты имели возможность выспаться, но были готовы в случае необходимости вступить в бой. Во время бритья я услышал необычный шум за окном. Довольные солдаты разгружали только что прибывший откуда-то грузовик, затем приехал еще один. А утром за завтраком Зигфрид Мейер с салфеткой через руку принес мне бокал шампанского на серебряном подносе. Я подумал, что он валяет дурака, но я ошибся. «Шписс» сообщил мне, что мои солдаты, вместе с гражданским населением, грабят главный продовольственный склад в Харькове (очевидно, под руководством расторопного «шписса». — Р.П.). Весь имевшийся в наличии автотранспорт был отправлен на склад и забит под завязку. То, что мои люди достали, было изумительно, мы даже мечтать не могли о таком. Сухие бананы, курага, персики, семга, икра, шоколад, крем для кожи, пена для бритья, сигареты, сигары, Бенедиктин, Куантро, Хеннеси, французское шампанское и так далее»[227]. Такие «меры» надолго обеспечили роту продовольствием[228].

Малоизвестно, что несколько часов спустя (судя по всему, около 08.00, на личной встрече в Мерефе) Ланц приказал Хауссеру остановить разрушение важных объектов, поскольку об оставлении Харькова вопрос не поднимался[229]. Однако к этому моменту уничтожение всех намеченных стратегических и экономических целей прошло вполне успешно.

В ночь на 14 февраля немцы осуществили новое сокращение линии фронта, чтобы вывести некоторые части в резерв. Теперь линия обороны Танкового корпуса СС восточнее Харькова проходила по линии Лизогубовка — станция Рогань — дорожная развилка юго-восточнее Лосево — Заики — Большая Даниловка. Возросшее давление 69-й армии сразу же нашло отражение в немецких документах. В боевом приказе Танкового корпуса СС в записи под номером 138/43 от 14 февраля говорилось: «Натиск противника на Харьков на восточном и юго-восточном направлениях значительно увеличился… Контратаки проводятся, но сил недостаточно»[230].

Даже у солдат СС были свои пределы. На рассвете 14 февраля советским войскам, силами до 40 танков, удалось прорвать не глубоко эшелонированную оборону «Дас Райх» и «Лейбштандарта» к северу от Затишья[231]. На ликвидацию прорыва у Затишья были брошены все имевшиеся под рукой силы. Командир 11-й артиллерийской батареи оберштурмфюрер СС Йозеф Каст развернул свою батарею на открытой позиции, откуда можно было вести по противнику огонь прямой наводкой. Несмотря на то что его батарея была под огнем, артиллеристы Каста не дрогнули и сумели отстоять свои позиции.

Среди войск, брошенных на ликвидацию прорыва, был и усиленный взвод, укомплектованный захваченными танками Т-34, под командованием командира 5-й танковой роты Норберта Элферинга. Из-за мощного огня противника окраины Затишья достигли лишь три танка. После часового боя среди домов советская пехота была частью уничтожена, частью отброшена. В общей сложности было подбито 18 противотанковых орудий разных калибров. При этом в боеспособном состоянии осталось лишь два танка, причем оба были повреждены. Третий танк (самого Элферинга) застрял в противотанковом рве и был подорван красноармейцами. Экипаж, судя по всему, погиб. Когда два уцелевших танка подошли ко рву, никаких следов Элферинга найдено не было. С этих пор Элферинг считается пропавшим без вести[232], а уже 15 февраля он был объявлен погибшим.

14 февраля был отмечен еще один танковый бой. Боевая группа оберштурмфюрера СС Карл-Хайнца Лоренца, состоящая из танков Pz-III и Pz-IV, атаковала скопление вражеских войск. Эсэсовцы столкнулись с сильным огнем противотанковых орудий и большим числом вражеских танков. В последовавшем бою танк Лоренца был подбит, и ему под огнем пришлось менять машину, чтобы продолжить руководство боем. Итоги данного сражения были для немцев малоутешительны — свои потери составили семь танков, противник потерял три Т-34 и один Т-70[233].

В 15.30 14 февраля командир дивизии СС «Дас Райх» Валь отправил в штаб корпуса донесение, в котором ставил начальство в известность, что его резервы исчерпаны и удерживать фронт к востоку от города дивизия более не в состоянии. Его вывод был категоричным: если до наступления ночи не будет отдан приказ на отход, обороняющиеся на восточной окраине части дивизии будут потеряны[234].

Хауссер передал это донесение дальше по инстанции, то есть Ланцу, подчеркнув, что, если дивизия не получит приказ на отход до ночи, полк СС «Дойчланд» погибнет. Хауссер требовал, чтобы Ланц отдал приказ на отход к 16.30, одновременно намекая на возможность отдачи подобного приказа самому. Вместе с этим он поставил Ланца перед фактом уничтожения всех стратегических и транспортных объектов в Харькове и на сложную ситуацию в самом Харькове («местные жители стреляют по германским войскам»). Что и говорить, ситуация для германской армии, в плане этого диалога двух командующих, совсем нетипичная.

В 16.20 Хауссер получил ответ на свое требование — Ланц повторил ему приказ Манштейна об удержании Харькова, при этом особо подчеркнув, что отход «Дас Райх» приведет к провисанию фланга дивизии «Гроссдойчланд»[235]. Отметим, что хотя эта директива устарела уже к моменту ее отдачи, поскольку «Гроссдойчланд» уже откатывалась назад и потеряла связь со своим соседом справа (то есть с «Дас Райх»), однако в тех условиях Ланц мог об этом и не знать.

В это время части полка СС «Дойчланд» обороняли село Большая Даниловка и рубеж южнее села. 62-я гвардейская стрелковая дивизия ударила на Основу (южнее Харькова). Своим продвижением к Основе советские части вскоре оказались в тылу у полка Хармеля. Вдобавок противник просочился на правом фланге «Дас Райх» (как раз в районе «провисшего» стыка с «Гроссдойчланд»), и перед дивизией реально замаячила угроза окружения.

Опираясь на это, Хауссер в 16.45 лично отдал приказ на отвод дивизии СС «Дас Райх» и эвакуацию Харькова, послав Ланцу соответствующее извещение. Конкретно «Дас Райх» было приказано отходить за реку Уды, отход предполагалось осуществлять в ночь на 15 февраля[236]. Реакция последовала незамедлительно: Хуберт Ланц решительно воспротивился и в 17.25 (то есть через 40 минут) по радио приказал Хауссеру отменить отданный приказ (приказ № 624)[237]. Чтобы решить «проблему» наверняка, в 18.00 Ланц лично позвонил Хауссеру и снова настоял на удержании Харькова. Хауссер пытался возражать, но все его аргументы были безапелляционно отметены со ссылкой на приказ Гитлера об удержании Харькова до последнего. Чтобы снять все вопросы, Ланц посоветовал Хауссеру лично переговорить со штабом группы армий. Результата это не дало, поскольку Манштейн сразу посоветовал Хауссеру звонить в штаб-квартиру фюрера[238]. В результате в 18.15 Хауссер, скрипя зубами, по радио передал Герберту Валю приказ об удержании Харькова до последнего человека и приказал приостановить отступление.

Однако с момента отдачи приказа на отход прошло уже полтора часа! Всем было ясно, что это слишком большой срок, чтобы безопасно остановить отступление и вернуться на старые позиции. Почти сразу же после получения нового приказа из штаба «Дас Райх» в штаб корпуса поступило донесение о том, что отходящие части дивизии находятся «вне радиоконтакта» и сообщить им об отмене приказа не удается[239]. Думаем, это был как раз тот ответ, который Хауссер и рассчитывал получить, тем более что никакой реакции на него не последовало(!)[240].

Хуберт Ланц

Дальше события развивались следующим образом. В 21.30 Хауссер доложил наверх, что целью Танкового корпуса СС на 15 февраля является «удержание Харькова до последнего человека». Затем, в 22.00 (то есть через четыре часа после отмены приказа на отход), из штаба «Дас Райх» в штаб корпуса поступило донесение о том, что отход дивизии «в процессе» и может быть остановлен только с «величайшими трудностями»[241]. Учитывая, что еще в полночь 14 февраля Хауссер отдал приказ взрывать склады, то не исключено, что эсэсовские командиры всех уровней (от командира корпуса до командира дивизии) немного покривили душой, когда говорили, что остановить отход невозможно.

В 02.40 15 февраля Манштейн по радио напомнил Ланцу о приказе Гитлера об удержании Харькова в любых обстоятельствах. В итоге ночью 15 февраля Хауссер получил очередной приказ удерживать Харьков до последнего человека, и отход частей «Дас Райх» был остановлен. К этому моменту части полка СС «Дойчланд» уже отошли к городу и заняли оборону на его окраинах. Большинство каменных домов были превращены в опорные пункты.

Благодаря начавшемуся отходу немецких частей советские войска в ночь на 15 февраля еще глубже вклинились в позиции противника. Ночью 62-я гвардейская стрелковая дивизия, наконец, достигла значительного результата: разметав оборонительные порядки частей «Лейбштандарта», дивизия овладела Основой и ворвалась с юга в Харьков.

Для развития успеха ей придали 179-ю танковую бригаду (не бог весть какое усиление, учитывая, что в бригаде было всего восемь танков[242], но все же). Брошенный в отчаянную контратаку 3-й батальон Йоахима Пайпера из 2-го панцер-гренадерского полка СС, при поддержке штурмовых орудий, только задержал продвижение советских войск, но вернуть потерянные районы был не в силах. Эти события снова поставили части Танкового корпуса СС восточнее Харькова под угрозу окружения.

Что касается солдат на передовой, то им некогда было задумываться о подобных проблемах. В ночь на 15 февраля 16-я рота полка СС «Дойчланд» была брошена в бой против превосходящих сил противника в районе села Заики, на ближних подступах к Харькову. В один из моментов боя унтершарфюрер СС Эвальд Эхм в одиночку(!) удержал свою позицию. Отчаянно перемещаясь по линии обороны, он вел огонь с восьми(!) различных позиций, сымитировав присутствие на передовой крупных немецких сил и остановив продвижение красноармейцев[243].

Немцы дрались отчаянно. 15 марта унтерштурмфюрер СС Ханс-Отто Клон, из 4-го дивизиона артиллерийского полка, по собственной инициативе установил связь с гренадерами из 1-й и 11-й рот «Лейбштандарта», что сражались в районе Рогани. Вскоре он получил приказ поддержать эти роты, испытывавшие мощное давление противника. Поскольку снарядов у него уже не было, то Клон собрал всех своих людей и бросил их в бой как пехоту. Его атака, поддержанная огнем артиллерии 4-го дивизиона, помогла задержать продвижение противника в районе тракторного завода.

В общем и целом, 15 февраля войска 69-й и 40-й армий вплотную приблизились к городу. Части 69-й армии, просочившись на левом фланге «Дас Райх», вошли в северо-западные предместья Харькова. Вклинения советских частей были отмечены и на юге и юго-востоке Харькова. Важнейший путь снабжения — дорога Харьков — Полтава — еще с 14 февраля находился под обстрелом советской артиллерии. Утром 15 февраля 40-я армия, совместно с 5-м гвардейским танковым корпусом, решительными действиями с севера, северо-запада и запада овладела Залютино, поселками Красный Октябрь, Лозовеньки и Пятихатки, потеснив группу «Раус», оборонявшуюся на этом направлении.

В этих условиях унтерштурмфюрер СС Йоханнес Шерг, командир 2-го взвода 1-й роты разведывательного батальона, получил приказ выйти в западные районы Харькова, установить глубину продвижения войск противника и связать их боем до прибытия подкрепления из дивизии «Гроссдойчланд». С этим заданием Шерг справился просто блестяще — силами своего взвода он отразил атаку вражеского стрелкового батальона, поддержанного артиллерией, и оборонялся до прибытия частей «Гроссдойчланд». Это была одна из первых получивших известность боевых акций этого отважного и незаурядного офицера[244].

Первой частью, отреагировавшей на советский прорыв на северо-западе (зафиксирован немцами в 09.00), была 2-я танковая рота Лоренца. Сначала ему поручили просто провести разведку боем и установить степень угрозы. В его роте оставалось всего лишь несколько танков, и он не имел пехотной поддержки. Тем не менее Лоренц смело двинулся выполнять приказ. К западу от вокзала танки столкнулись с противником, и Лоренц решительно атаковал. В итоге он сделал даже больше, чем от него требовали, продвинувшись до северо-западных окраин Харькова.

Тем временем штурмбаннфюрер СС Тихсен получил приказ двигаться со своим батальоном на северо-запад и ликвидировать прорвавшегося противника. Он решительно атаковал, несмотря на отсутствие пехотной поддержки. При этом он полностью осознавал всю рискованность своего решения и ясно видел опасность быть вовлеченным в малоперспективные для танков уличные бои. Однако Тихсен знал, что должен обязательно предотвратить продвижение красноармейцев внутрь города, ведь 2-я танковая рота Лоренца вряд ли сможет долго сдерживать превосходящие силы врага. Решительная атака Тихсена полностью удалась, причем было уничтожено много противотанковых орудий, а наступающие советские части понесли тяжелые потери. Наступление советских войск было временно приостановлено, а дивизия смогла избежать окружения. Неудивительно, что Кристиан Тихсен был отдельно упомянут в знаменитой книге Хауссера, как особо отличившийся в этих боях[245]. Однако несправедливо, что также отличившийся «в этом деле» Лоренц обойден вниманием историков, что мы и исправили.

Кристиан Тихсен

В этот же день Карл Клосковски из 4-й танковой роты неожиданным ударом разгромил советскую противотанковую позицию, уничтожив два противотанковых орудия, и, действуя практически в одиночку, отбросил назад атаку вражеского батальона.

Одновременно с прорывом 40-й армии на северо-западе красноармейцы ворвались и в юго-восточные районы Харькова. Все это реально грозило «Дас Райх» окружением восточнее города. В это время дивизия СС «Дас Райх» снова оказалась в центре внимания высших командных инстанций Вермахта. Сначала, в 11.00 15 февраля, Ланц поднял вопрос о целесообразности удержания Харькова в штабе группы армий «Юг». Главным его аргументом стал недостаток в войсках танков и отсутствие резервов. Исходя из имеющихся в наличии сил, требуемый результат, то есть удержание Харькова, Ланц гарантировать не мог. Штаб Манштейна просто отмахнулся от этого крика о помощи, передав послание Ланца дальше по инстанциям. Около полудня в штаб Ланца позвонили из Ставки Верховного Главнокомандования. По телефону Хуберт Ланц сообщил начальнику Генерального штаба Цейтцлеру, что если дивизии СС «Дас Райх» не разрешат отход, то ее просто окружат и уничтожат. Эта отчаянная просьба не произвела никакого впечатления ни на Цейтцлера, ни на Гитлера, которого тот проинформировал о происходящем. Ответ из Ставки был категоричен: «Приказ удерживать город остается в силе»[246].

Пока немецкое командование всех рангов разбиралось между собой, солдаты на передовой выполняли свой долг. Противник, силой около стрелкового полка, прорвал позиции 3-го батальона Вислицени. Расстояние между отдельными позициями немцев было слишком широким, так что на правом фланге некоторые части батальона были окружены, а сам батальон оказался под угрозой уничтожения. Гауптштурмфюрер СС Вислицени собрал всех имевшихся под рукой солдат — шоферов, связистов, курьеров и прочих — и лично возглавил контратаку этой импровизированной группы. Удивительно, но ему удалось отбросить противника и восстановить контакт с отрезанными частями батальона. Что и говорить, такие блестящие достижения в критический момент не могут не вызывать восхищения.

Эсэсовцы сражались с яростью обреченных, но давление противника росло с каждым часом. Советские войска, вплотную подойдя к Харькову, резко активизировали свои усилия: еще бы, ведь первая столица Советской Украины была так близко. 25-я гвардейская стрелковая дивизия, преодолевая упорное сопротивление дивизии СС «Дас Райх», к 13.00 продвинулась в район Южного вокзала[247], где соединилась со 183-й стрелковой дивизией и завязала упорные бои на северо-западной окраине города[248]. Большую помощь советским войскам оказывало местное население, Хауссер отдельно вспоминал о том, что начались вооруженные выступления гражданского населения, а Курт Майер, несомненно, оперируя рассказами очевидцев (самого его в Харькове в этот момент не было), рассказывал, что проходящие немецкие колонны обстреливались из окон домов[249]. Обстановка в городе действительно была тяжелой. Как отметил П. Карель, к полудню 15 февраля в советском кольце вокруг города оставался только один небольшой проход на юго-востоке[250].

Тем временем Хауссер выехал в Харьков (штаб корпуса находился в Мерефе), чтобы лично оценить обстановку. Увидев своими глазами, что происходит в городе, Хауссер больше времени не терял. Около 12.50 в штабе полка СС «Дойчланд» он лично приказал Хайнцу Хармелю отходить. После этого Хауссер позвонил в штаб корпуса: «Остендорфф? Я в полку «Дойчланд» и только что отдал приказ пробиваться из города и оставить Харьков». Наверняка готовый к такому повороту событий Остендорфф все же решил еще раз напомнить Хауссеру то, что тот и без него отлично знал: «Обергруппенфюрер! Фюрер снова ясно приказал…» — «Мое решение окончательное», — отрезал Хауссер, даже недослушав своего начальника штаба[251]. В итоге в «Лейбиггандарт» и «Дас Райх» были направлены приказы на отход из города.

Одновременно, в 13.05, информация об отданном приказе отступать из Харькова была направлена в штаб Ланца: «Во избежание окружения войск и для спасения боевой техники в 13.00 будет отдан приказ пробиваться за реку Уды на окраине города. Ведутся действия по прорыву линии обороны противника, а также уличные бои на юго-западе и западе города»[252]. Ланц в этот момент летел на связном самолете на фронт, для личной встречи с Хауссером (встреча состоялась только около 17.00), и поэтому возражений не последовало. Полученная через два с половиной часа ответная радиограмма из штаба Ланца (так и неясно, кто ее подписал), с требованием защищать Харьков любой ценой, была просто проигнорирована Хауссером[253]. Отход начался!

Приказ, отданный дивизии СС «Дас Райх», предписывал ей оставить свои позиции и отходить к реке Уды, протекающей юго-западнее Харькова[254]. В дальнейшем Хауссер намеревался создать новую линию обороны западнее Мерефы, на южном берегу реки Мжа[255], хотя сам Ланц планировал остановиться на Удах, на линии между Люботином и Боровой[256].

Получив приказ на отход, Хармель собрал на своем командном пункте командиров батальонов и рот и проинструктировал их. Сам по себе отход был весьма проблематичен, учитывая, что полк СС «Дойчланд» был втянут в тяжелые бои с прорвавшимися частями 69-й и 3-й танковой армий. Так, 16-я рота Махера, состоящая из 37 человек (33 солдата и 3 унтер-офицера, плюс сам Махер) задень трижды была атакована превосходящими силами противника. Ценой большого напряжения сил все эти атаки были отбиты.

В 15.00 все приготовления были закончены, и Хармель отдал приказ отходить. Стоя на улице без шинели, в одном кителе, он наблюдал за движением своего полка. Из-за давления советских войск отступать быстро было невозможно. Так, 2-й батальон полка СС «Дойчланд», а также приданные ему 5-я рота полка СС «Дер Фюрер», 2-я батарея штурмовых орудий и 3-я саперная рота находились в бою. Против них действовала 48-я гвардейская стрелковая дивизия 3-й танковой армии, вышедшая к Кулиничам. В 14.00 2-я батарея штурмовых орудий оберштурмфюрера СС Крага контратаковала вдоль дороги Кулиничи — Терехов, причем самоходки действовали без пехотной поддержки. Атака продолжалась до 15.30. Командир орудия унтершарфюрер СС Альфред Идель уничтожил одно противотанковое орудие, два противотанковых ружья и два миномета. Кроме этого, под сильным огнем он взял на буксир поврежденную самоходку и оттащил ее к немецким позициям (в свете дальнейших событий эту самоходку немцам потом все равно пришлось уничтожить). Действия Крага и его самоходчиков позволили снизить вражеское давление на позиции полка и дали возможность гренадерам подготовиться к отходу.

В пять часов вечера усталые гренадеры проезжали через горящий город. В этот момент ситуация в городе была еще та. Местные жители грабили магазины и остатки взорванных немецких складов. То тут, то там из окон раздавались выстрелы по отходящим немецким частям. Хауссер отмечал в приказе: «Внутри Харькова толпа стреляет по войскам и машинам. Для зачистки нет наличных сил, так как все находится на линии фронта»[257]. Вилли Фей так описал эти события: «Мы удерживаем восточную окраину Харькова, отражая все танковые атаки, пока не были вынуждены в последнюю минуту покинуть город, будучи окруженными с севера и с юга. Незабываемые картины предстали перед нашими глазами. Среди гражданского населения царили паника и мародерство, перед тем как русские снова должны были занять город»[258]. Отметим, что, по советским данным, к 17.00 15 февраля юго-западная, западная и северо-западная части города были очищены от немцев.

В целом части дивизии СС «Дас Райх», прикрываясь арьергардами (в основном противотанковые части и штурмовые орудия), уходили из Харькова вечером, ночью и утром с 15 на 16 февраля. По пути немцами уничтожалось все, что имело хоть какую-то военную ценность, но еще не было уничтожено до этого. Эсэсовские и армейские саперы «с мрачными лицами» ожидали, когда по мостам пройдут последние отходящие части, чтобы сразу же взорвать эти мосты. В наступающих сумерках солдаты с опаской поглядывали на темные проемы окон в зданиях по пути, поскольку оттуда в любой момент могли прозвучать выстрелы. Отход 3-го батальона Вислицени прикрывала 11-я рота Ульманна. Противник постоянно просачивался вперед, пытаясь отрезать немцам пути отступления, и Ульманн был вынужден предпринимать частые контратаки, отбивая эти попытки. Именно его рота обеспечила батальону переправу через реку Харьков, а не имеющий даже начального военного образования Ульманн показал себя смелым, инициативным и тактически грамотным командиром.

П. Карель патетически описал отход немецких войск из Харькова: «Танки проложили дорогу гренадерам. Артиллерия, зенитки и саперы прикрыли их фланги, перехватили преследовавшего противника и затем отошли в район Уды»[259]. Что касается танкистов, то во время отступления свое мужество и командирские способности снова продемонстрировал Кристиан Тихсен. Ночью, не имея пехотного прикрытия, он по собственной инициативе пробился в занятые противником районы города, завязав сдерживающие бои с 15-м танковым корпусом и 160-й стрелковой дивизией, тем самым позволив отойти оставшимся дивизионным подразделениям и частям дивизии «Гроссдойчланд». Всего в ходе отхода из Харькова танками Тихсена было уничтожено 15 советских танков[260], хотя, возможно, это число и несколько завышено.

Утром 16 февраля 183-я и 340-я стрелковые дивизии вышли к центральной площади Харькова — площади Дзержинского. Согласно П. Карелю, последние подразделения дивизии СС «Дас Райх» прошли «через пылающий город с боями» в середине дня 16 февраля[261]. Из немецких документов, приводимых М. Йергером, выходит, что бои в городе продолжались до самой ночи на 17 февраля[262]. При этом, по советским данным, Харьков был полностью очищен к 12 часам дня 16 февраля[263].

Последней немецкой частью в Харькове оставался 2-й батальон Ханса Биссингера, прикрывающий отход основных сил и вовлеченный в жестокие уличные бои. Биссингер сумел установить контакт с несколькими отдельными немецкими подразделениями, которые по каким-либо причинам все еще оставались в городе, и подчинил их себе. Тем временем в 15.00 16 февраля штаб Герберта Валя получил приказ об отступлении в сектор Уды в полночь 17 февраля[264]. В ночь на 17 февраля 2-й батальон Биссингера переправился через Уды, после чего мост был взорван.

В нашу задачу не входит анализ и оценка решения Пауля Хауссера не подчиниться приказу руководства и оставить Харьков, все это уже достаточно детально исследовано другими авторами. Просто подчеркнем, что решение Хауссера было признано правильным как Гитлером, так и Манштейном, ведь благодаря сдаче Харькова были спасены мобильные танковые дивизии, впоследствии использованные для нанесения контрудара. Это подтверждает и тот факт, что никаких репрессий по отношению к Хауссеру либо Ланцу не последовало. Действительно, вспомните, например, как командующего 4-й танковой армией генерал-оберста Гепнера за несанкционированный отвод войск под Москвой с позором вышвырнули из армии без права ношения униформы. Или командира 46-го армейского корпуса Ханса фон Шпонека, которого в 1942 году сам Манштейн отстранил от командования за оставление позиций без приказа (вскоре Шпонека арестовали, отдали под трибунал и, после долгих мытарств, приговорили к шести годам тюрьмы[265]). Однако в нашем случае, повторим, никаких санкций к командующим не последовало. Авторы, утверждающие обратное, просто выдают желаемое за действительное. Последовавшая 21 февраля, то есть через шесть дней(!) после сдачи Харькова, замена Хуберта Ланца на Вернера Кемпфа вполне объяснима, учитывая, что Ланц был горным стрелком (его и отправили командовать горным корпусом в Грецию, что никак нельзя считать позорным назначением[266]), волею судьбы оказавшийся в центре мобильной войны, а Кемпф — опытный танкист, более подходящий для маневренных операций Манштейна.

Отдельных слов заслуживает 8-я (тяжелая) танковая рота дивизии СС «Дас Райх». Среди тяжелых танковых рот дивизий Танкового корпуса СС она самой первой прибыла на фронт. 1–2 февраля три железнодорожных эшелона с танками «Тигр» разгрузились под Харьковом. Подчеркнем, что каких-то заслуживающих доверия источников о боевом применении «Тигров» в феврале 1943 года под Харьковом нами не обнаружено. Так, согласно данным В. Фея, три «Тигра» сразу же были брошены в сдерживающие бои на Донце, в то время как остальные танки были передислоцированы в Полтаву, где ротный ремонтный взвод должен был подготовить их к действию в зимних условиях. Известный немецкий историк В. Шнайдер также говорит о «нескольких» «Тиграх», брошенных в сдерживающие бои в районе Харькова[267]. Но кроме констатации данного факта, конкретные данные о действиях «Тигров» в оборонительных боях отсутствуют!

Один из «Тигров» дивизии СС «Дас Райх»

Исходя из этого, мы предположим, что танки «Тигр» 8-й роты вообще в активных боевых действиях под Харьковом в феврале 1943 года не участвовали. Косвенное подтверждение этому мы находим в книге В. Шнайдера. Согласно его данным, «Тигры» проходили техническую доработку для действий в зимних условиях (из-за мороза и льда ходовая часть и траки танков нуждались в спешной «доработке»)[268], и происходило это в Полтаве. Фактически получается, что данный процесс занял более недели (с 1–2 февраля по 10 февраля). При этом прибывшие в Харьков танки оставались в самом городе, в районе железнодорожной станции, и к линии фронта на Северский Донец не выдвигались.

Здесь важно помнить, что в состав (тяжелой) роты входили и танки Pz-III (J). Анализ показал, что именно они были брошены в бой[269]. Также есть данные, что 9 февраля танки Pz- III 8-й роты были переданы в танковые батальоны дивизии, для восполнения потерь, понесенных под Великим Бурлуком.

10 февраля (по другим данным — 17 февраля) роту возглавил гауптштурмфюрер СС Фриц Херциг[270]. 11 февраля «Тигры», которые еще оставались в Полтаве, наконец присоединились к «Тиграм» в Харькове (погрузка их в эшелоны началась 9 февраля). В этот же день «Тигр» № 831 оберштурмфюрера СС Ханса Герлаха подорвался на мине и был захвачен советскими войсками (так и не ясно, что это была за мина и мина ли вообще). Затем, согласно В. Шнайдеру, 12 февраля роту начали эвакуировать из Харькова, а уже 14 февраля «Тигры» вступили в бой якобы на перерезанной советскими войсками дороге из Мерефы на Красноград[271]. Здесь нужно отметить, что данная дорога 14 февраля еще не была перерезана советскими войсками, поэтому, скорее всего, это столкновение (если оно и было) имело место в другом районе. О действиях «Тигров» 15–16 февраля никаких данных нет вообще, а 17 февраля «Тигры» «Дас Райх» снова были передислоцированы в Полтаву. На этом их «участие» в оборонительных боях под Харьковом закончилось.

Уже 16 февраля 1943 года командование Воронежского фронта в боевом донесении объявило части СС, сражавшиеся под Харьковом, разбитыми. Впрочем, в документе подчеркивалось: «Противник частями СС оказывал упорное сопротивление, пытаясь отходить в направлении Полтава и Люботин». Ну а затем следовало, что «разбитые части СС пытались пробиваться на запад и юго-запад (от Харькова. — Р.П.)»[272]. Однако после войны победные реляции местами поутихли. С советской стороны наиболее метко о взятии Харькова высказался С.М. Штеменко: «Немцы потерпели неудачу от Воронежского фронта, который на последнем дыхании 16 февраля овладел Харьковом»[273]. Действительно, удар советских войск выдыхался. Теперь сражение вступало в новую фазу.

Глава 3 Битва за Харьков: весеннее пробуждение 1943 года

ПЕРЕД УДАРОМ

К моменту сдачи Харькова обстановка для немцев на юге Восточного фронта накалялась все сильней. 6-я советская армия, уверенно продвигаясь к Днепру, охватывала Танковый корпус СС с юга и своими передовыми отрядами уже перерезала шоссе Красноград — Днепропетровск. Для ликвидации этой угрозы требовалось принять незамедлительные меры, и на авансцену снова выходил Танковый корпус СС. По замыслу главнокомандующего группы армий «Юг» фон Манштейна эсэсовский корпус должен был стать основной силой в контрударе во фланг рвущейся к Днепру 6-й советской армии. Это немецкое наступление должно было изменить весь ход зимней кампании 1943 года!

Едва ли не главную роль в этом контрнаступлении должна была играть дивизия СС «Дас Райх», и это несмотря на то, что она была сильно потрепана в предыдущих боях. Характерно, что Верховный Главнокомандующий Вермахта Адольф Гитлер, 17 февраля лично прибывший в штаб группы армий «Юг» в Запорожье, до последнего момента откладывал решение о контрударе на юг (первоочередной задачей он ставил вернуть Харьков), и только 18 февраля Манштейн буквально «с боем выбил» у Гитлера разрешение задействовать «Дас Райх» в контрударе. Сам же Манштейн после войны объяснил свой выбор просто — именно «Дас Райх» было «легче всего высвободить»[274], причем дивизия должна была наступать, не дожидаясь сосредоточения всех выделенных для контрудара сил (также планировалось задействовать в этой атаке «Тотенкопф»). В результате перегруппировка «Дас Райх» для контрудара началась уже после полуночи 17 февраля.

Вероятно, Манштейн не брал во внимание, что к этому времени дивизия уже была значительно ослаблена предыдущими боями и вдобавок еще и раздроблена на две боевые группы. На 17 февраля количество танков в «Дас Райх» сократилось почти в восемь раз. На этот день танковый полк дивизии располагал всего лишь 16 боеготовыми танками — 14 Pz-III и 2 Pz-IV. Что касается 8-й (тяжелой) роты, то на 17 февраля в ее составе было всего три боеспособных «Тигра», да и то все они в этот день были отправлены в Полтаву[275]. Отметим, что 17 февраля рота получила пополнение в количестве одного «Тигра» № 802. Еще одной сложностью стало отсутствие в «тигровой» роте собственных эвакуационных средств. Так, 19 февраля 8-я рота затребовала в штабе корпуса 18-тонные тягачи, чтобы иметь возможность эвакуировать поврежденные машины[276].

Клаудиус Рупп утверждает, что в ходе оборонительных боев дивизией было потеряно 50 % танкового парка[277], что нам кажется весьма правдоподобным, учитывая, что большинство подбитых танков немцы так и не смогли эвакуировать, и их пришлось подрывать. Косвенное подтверждение этому нами найдено в мемуарах К.С. Москаленко, где приводятся показания местных жителей о том, как немцы в Харькове «в одном месте» собрали 20 танков и подорвали их[278]. Интересно, что, согласно данным советских разведчиков, основанным на показаниях пленных, дивизия СС «Дас Райх» при отступлении к Харькову потеряла 53 танка[279].

В это же время танковый полк «Дас Райх» подвергся некоторой реорганизации. Все боеспособные танки 1-го батальона, вместе с танковым саперным взводом, были объединены в танковую группу «Лоренц» под командованием командира 2-й роты Карл-Хайнца Лоренца[280]. Также, согласно документам, во 2-м батальоне появилась дополнительная танковая рота, получившая порядковый номер 7. Командовал этой ротой оберштурмфюрер СС Адольф Метцгер[281], до этого бывший резервным офицером в штабе батальона. Состояла она из трех взводов. Кроме самого факта существования, структуры и командного состава данной роты, какие-либо другие данные о ней отсутствуют, в том числе неизвестно и чем она была вооружена[282]. Как нам кажется, наиболее вероятно, что укомплектована эта рота была танками Pz-III, изъятыми из 8-й (тяжелой) роты.

Ко всему прочему, большой проблемой были немалые потери среди командного состава танкового полка. Достаточно сказать, что должности командиров взводов (всего 20 взводов в семи танковых ротах, не считая 8-й роты), обычно занимаемые офицерами, на 17 февраля занимали девять унтер-офицеров, а одним взводом (как раз в 7-й роте) командовал армейский лейтенант (его имя — Ханс-Йоахим Бехмер), а две должности оставались вакантными.

К 20 февраля, проработав три дня не покладая рук, танкисты-ремонтники смогли довести число боеспособной техники до 40 машин — 33 Pz-III и 7 Pz-IV. Из «Тигров» на эту дату в боеготовом состоянии был всего один танк обершарфюрера СС Пауля Эггера. В дивизионе самоходных орудий насчитывалось 15 самоходок Stug-III[283].

Вместе с этим следует признать, что, несмотря на слабость танкового парка, в плане противотанковой борьбы «Дас Райх» была вполне конкурентоспособной. На 17 февраля в ней насчитывалось 35 50-мм и 75-мм противотанковых орудий, плюс 37 противотанковых орудий других типов, включая сюда и самоходные «Мардеры», а также несколько советских трофейных 76,2-мм орудий. Вдобавок Гербет Валь располагал 48 единицами грозных 88-мм зенитных орудий[284].

Что касается ключевой силы дивизии — двух панцер-гренадерских полков, то численность личного состава рот в них едва достигала 60 человек. С другой стороны, это уже были обстрелянные, закаленные боем солдаты, с высоким боевым духом и желанием переломить ход событий в пользу Германии. Даже раненые отказывались покидать поле боя и требовали оставить их в своих подразделениях[285].

Воздавая должное своим людям, Хауссер издал специальный приказ по корпусу, в котором, правда, несколько приукрасил действительность. В этом приказе, среди прочего, говорилось: «С 30 января Танковый корпус, действуя как в обороне, так и в наступлении, остановил продвижение трех советских армий и нанес им тяжелые потери. Целый кавалерийский корпус был уничтожен почти до последнего человека»[286]. Что и говорить, после того как немецкие войска были выбиты из Харькова, более чем странно слышать утверждение об остановке советского наступления. То же самое касательно и 6-го гвардейского кавалерийского корпуса — хотя он и был сильно потрепан, но уничтожен не был.

В 16.50 17 февраля полк СС «Дойчланд», после более чем 100-километрового марша, сосредоточился у Краснограда. Сюда же подтянулись подразделения танкового полка и артиллерия.

Что касается полка СС «Дер Фюрер», то в этот момент он все еще находился в составе Ударной боевой группы СС.

Утром 17 февраля Отто Кумм получил тревожную новость с левого фланга боевой группы, с участка 1-го батальона Альберта Фрея из 1-го полка СС. Противник атаковал их с востока во фланг и окружил в Тарановке. Не теряя времени, 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» контратаковал на восток, ударив противнику во фланг.

Контратака была успешной и стоила небольших потерь, кольцо окружения было пробито, а красноармейцы были отброшены. К полудню напряжение на этом участке было снято.

Действия 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» позволили благополучно эвакуировать около сотни немецких раненых. И только после этого полк СС «Дер Фюрер» начали перебрасывать к Краснограду. Он возвращался в подчинение своей дивизии.

18 февраля Ланц отдал Танковому корпусу СС следующий приказ: «19 февраля не позднее 9 часов Танковый корпус СС покидает сектор Краснограда с усиленной дивизией СС «Дас Райх», следуя в южном направлении через Перещепино и Новомосковск. Цель дня — Перещепино. Бронепоезд 62[287] будет ей придан, он прибудет на вокзал Краснограда в 18 часов и будет действовать вдоль дороги, ведущей на Перещепино. Приказ о продолжении атаки к востоку последует»[288].

НАЧАЛО КОНТРУДАРА

Главной задачей дивизии СС «Дас Райх» было наступление от Краснограда на юг с захватом плацдарма на реке Орель в Перещепино, затем продвижение в направлении на Новомосковск и далее удар на Павлоград. Перед дивизией лежали позиции 6-й стрелковой дивизии Красной армии. 19 февраля эта дивизия должна была штурмовать Красноград, но эсэсовцы ее опередили[289].

Из-за опоздания в район сбора остальных сил корпуса подразделения дивизии СС «Дас Райх» начали контрудар в одиночестве. Основной ударной силой являлся полк СС «Дойчланд», сосредоточенный у села Наталино. Командир 16-й (саперной) роты унтерштурмфюрер СС Хайнц Махер описал события, предшествующие атаке: «Солдаты укладывают ящики с боеприпасами, пулеметы и минометы в сани, похожие на каяки. Эти сани мы специально изготовили еще во Франции… Последняя затяжка сигаретой, и мотоциклы начинают движение. Канониры из зенитной роты снова и снова проверяют патронные ленты». Впрочем, пока все готовились к атаке, перед Махером и его саперами стояли куда более серьезные проблемы: советская 6-я стрелковая дивизия густо прикрыла минными полями фланг 6-й армии, и теперь полковым саперам было необходимо расчистить проход в минном поле. Это было сопряжено с определенными трудностями. Махер вспоминал: «Поскольку батареи в наших миноискателях сели, то саперы штыками проверяли землю. Стоя на коленях, они тщательно «прощупывали» снег и затем выкапывали замерзшую мину штыками. Наконец, проход через минное поле был расчищен. Командир полка только этого и ждал. Он махнул рукой: «Вперед!» Атака началась»[290]. При этом разминировании наиболее отличилась группа унтершарфюрера СС Эпса.

В центре Хайнц Махер, слева — Эвальд Эхм

Наступление началось в 05.00 утра 19 февраля. Шел снег, было очень холодно. Дороги, по которым эсэсовцы должны были двигаться, заледенели, что затрудняло движение.

Полк СС «Дойчланд» наступал двумя ударными группами. На правом фланге шел 1-й батальон Фрица Эхрата, усиленный танковой группой Лоренца[291], штурмовыми орудиями и 14-й зенитной ротой Ойгена Майзенбахера. Эхрат должен был выйти к Перещепино с запада. Начало атаки для этой группы едва не обернулось катастрофой. Перед выступлением обершарфюрер СС Готтхильф Риксингер получал задание разведать позиции для артиллерии. В ходе этой разведки Риксингер обнаружил скрытую советскую противотанковую позицию с двумя 76,2-мм орудиями. С несколькими гренадерами он скрытно приблизился к противнику с фланга и атаковал его. Красноармейцы были захвачены врасплох, причем в момент, когда они собирались открыть огонь по приближающейся передовой 3-й роте. Оба орудия были уничтожены. Тут же завязалась схватка с советской пехотой, легко выигранная немцами, — 19 погибших красноармейцев осталось на поле боя.

Вторая ударная группа состояла из 2-го батальона Ханса Биссингера, усиленного 88-мм зенитками и штурмовыми орудиями. Она должна была защищать левый фланг полка от атак с востока и выйти к Перещепино с севера. 3-й батальон Гюнтера Вислицени Хармель оставил в резерве, он должен был двигаться за 1-м батальоном. Мотоциклетный батальон должен был прикрывать правый фланг дивизии от контратак 267-й стрелковой дивизии и 106-й стрелковой бригады. Сам командир полка Хармель с импровизированной группой сопровождения из трех самоходных 20-мм зениток 14-й роты, группой мотоциклистов из 15-й роты и саперной группой из 16-й роты постоянно находился на острие наступления в составе группы Биссингера.

В это время полк СС «Дер Фюрер» только-только подходил к Краснограду, а части дивизии СС «Тотенкопф» вообще всего-навсего выходили в указанный район. «Тотенкопф» должна была ударить только 22 февраля, то есть на третий день наступления дивизии СС «Дас Райх», и действовать по параллельному маршруту.

Эсэсовская атака развивалась в направлении на шоссе из Харькова в Днепропетровск через Красноград и Перещепино. Поначалу наступление развивалось «со скрипом». Хайнц Махер вспоминал о том, как немцев «поливали огнем из пулеметов и минометов. Гренадеры вынуждены искать укрытие». К полудню Эхрат прошел всего лишь 12 километров на юго-восток от Краснограда. Здесь 6-я стрелковая дивизия предприняла отчаянную контратаку, пытаясь остановить продвижение эсэсовцев. Батальон пехоты без танковой, и даже без артиллерийской, поддержки атаковал колонну с юго-запада. Махер рассказал о том, как была отражена эта атака и что произошло после: «Гренадеры 1-го батальона сидят на броне танков и штурмовых орудий. Слева и справа выдвигаются 20-мм зенитки… Танки и штурмовые орудия открывают огонь по выявленным целям, и атака продолжается, первые вражеские колонны, отступающие на восток, сломлены и разбиты. Мы все быстрее продвигаемся среди врагов, объятых паникой»[292].

Тем временем восточнее Биссингер атаковал на левом фланге дивизии, после короткой задержки, вызванной разминированием советского минного поля (то самое, которое разминировали люди Махера). Несмотря на то что Хармель находился при группе Биссингера, здесь также не было отмечено высоких темпов продвижения. Наступление застопорилось перед деревней Бесека, где красноармейцы оказали эсэсовцам серьезное сопротивление. Но когда к 11.00 погода улучшилась, дела у немцев пошли веселей, во многом благодаря появившимся «Штукам»[293], которые разметали советские позиции в деревне. После этого гренадеры пошли в атаку при поддержке бьющих прямой наводкой 20-мм самоходных зениток и штурмовых орудий. Однако даже этого не хватило для достижения быстрой победы. В упорном бою эсэсовцы шаг за шагом продвигались вперед. Штурмовые орудия уничтожили советские пулеметные гнезда и срыли дома, превращенные красноармейцами в опорные пункты. В итоге к 16.00 Бесека была взята.

К полудню 19 февраля полк СС «Дойчланд» достиг линии Абазовка — перекресток в 12 километрах к юго-востоку от Краснограда — Бесека. После взятия Бесеки к 17.00 была захвачена следующая деревня — Отрада (сейчас — Отрадовка). Воспользовавшись моментом, Хармель перегруппировал свои силы: 3-й батальон был выведен из второго эшелона вперед, а подцержку ему оказали танковая группа Лоренца, 5-я танковая рота Павелки и дивизион штурмовых орудий[294].

К конечной цели полка — Перещепино и мосту через реку Орель передовые отряды Хармеля вышли уже к наступлению темноты. На острие атаки шли 10-я и 11-я роты полка СС «Дойчланд» и 5-я танковая рота. Благодаря темноте охрана моста приняла немецкую колонну за своих. Это позволило эсэсовцам без трудностей пересечь мост. А когда охранники разобрались, было уже поздно: гренадерам удалось создать предмостное укрепление. Положение красноармейцев усложнялось тем, что они не имели ни танков, ни противотанковых орудий. Командир 3-го батальона полка СС «Дойчланд» Гюнтер Вислицени после войны рассказал об этом бое: «3-й батальон, имея впереди все приданные ему танки, на которые взобрались пехотинцы сопровождения, движется вперед в светлой зимней ночи и пересекает русские линии без единого выстрела. Русские часовые приняли нас за своих. Мост в Перещепино охраняется двумя часовыми. Они пропускают нас, не останавливая. Достигнув другого берега, мы уничтожаем обоих часовых. Внезапно нас обстреливают из Перещепино, которое мы берем после короткого боя… Для меня атака на Перещепино была одной из самых дерзких за всю войну»[295]. Действительно, в попытке сбить немцев с моста красноармейцы подтянули дополнительные силы из Перещепино (здесь находились части 267-й стрелковой дивизии), но все оказалось тщетно. Гренадеры, поддержанные танками Лоренца и Павелки, штурмовыми орудиями и 20-мм самоходными зенитками 14-й роты, легко отмели все советские попытки. Хармель, лично руководивший боем, организовал быстрый бросок на Перещепино. С его захватом весь район оказался в немецких руках.

В штурме Перещепино отличилась 11-я рота Рудольфа Ульмана, по немецким данным, ей удалось разгромить в Перещепино штаб советской дивизии[296]. Как отметил Хауссер, «в тяжелом ночном сражении против полностью обескураженного врага столь важный плацдарм был захвачен».

К полуночи все было закончено. Хармель хотел продолжить наступление, но Вислицени уговорил его сделать остановку для пополнения горючего и боеприпасов. Передышка была недолгой, и Хармель (сам оставшись у моста в Перещепино вместе с одной ротой 3-го батальона и своим «эскортом») направил остальные подразделения Вислицени вперед. На рассвете смелой атакой Вислицени, при поддержке танков Лоренца, взял деревню Дмитриевка, где и остановился, ожидая подхода основных сил дивизии.

Гюнтер Вислицени

Между тем в течение ночи все части «Дас Райх» собрались в Перещепино, причем главным событием стало прибытие полка СС «Дер Фюрер», наконец догнавшего ушедшую вперед дивизию. В два часа ночи 20 февраля в штабе дивизии появилась идея подчинить танковую группу Лоренца 2-му танковому батальону Тихсена. Однако с реализацией этого замысла возникли трудности. Дело в том, что основная часть батальона Тихсена, из-за тяжелых условий местности, до сих пор не могла догнать наступающие передовые части дивизии, так что Лоренцу пришлось действовать автономно.

Кроме операций основных сил дивизии, 19 февраля были также отмечены и действия других подразделений. В 00.00 в разведывательный рейд на юго-запад отправился патруль 1-й роты разведывательного батальона под командованием унтерштурмфюрера СС резерва Йозефа Талера[297]. Отметим, что типичный разведывательный патруль состоял из трех бронеавтомобилей, как правило колесных. Рейд проходил в тяжелых погодных условиях и по отвратительным дорогам. Талер выступил из Краснограда и прошел через Карловку, Климовку, Малый Орчик, Рясское к Котовке. У Климовки Талер наткнулся на отряд вражеской пехоты и кавалерии, а путь до Малого Орчика превратился в сплошную череду стычек с мелкими группами красноармейцев. Когда за Рясским бронетехника увязла в грязи, то Талер с тремя солдатами пешком прошел четыре километра в направлении Котовки, где провел наблюдение за действиями противника. К 18.00 патруль благополучно вернулся, принеся важную информацию о ситуации на правом фланге дивизии.

Унтерштурмфюрер СС резерва Йозеф Талер

Еще днем 19 февраля (в 16.20) в дивизию пришла адресованная дивизии СС «Дас Райх» радиограмма от фюрера, подчеркнувшая, согласно Хауссеру, «важность момента»[298]. В 02.45 20 февраля она была зачитана перед личным составом всех частей и подразделений дивизии. В своем обращении к солдатам Адольф Гитлер подчеркнул жизненно важное значение этого наступления для Германии и призвал каждого приложить максимальные усилия для достижения успеха. В радиограмме, в частности, говорилось: «Я приказал провести эту операцию дивизии СС «Дас Райх», и я уверен, что дивизия сделает все от нее зависящее для быстрейшего и успешного ее (операции. — Р.П.) окончания»[299]. Как отметил Д. Бернаж, это был один из тех редких случаев, когда Верховный Главнокомандующий обращается непосредственно к одной из своих дивизий. Личное послание фюрера подняло и без того высокий боевой дух личного состава, рвавшегося в бой[300]. Люди верили, что участвуют в решающих событиях, которые вернут успех немецкому оружию[301].

Наступление возобновилось в 05.00 20 февраля. Инструкции Ланца, пришедшие незадолго до полуночи 20 февраля, гласили: «После взятия Перещепино дивизия СС «Дас Райх» имеет приказ двигаться на Новомосковск с одним батальоном, усиленным артиллерией, танками и штурмовыми орудиями»[302]. Теперь на острие атаки двигался 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» под командованием Винценца Кайзера, поддержанный танками Лоренца и несколькими штурмовыми орудиями[303]. До Новомосковска оставалось всего 40 километров.

События развивались молниеносно. Для начала Кайзер заблокировал дороги, по которым двигались части советской 6-й армии. Первым пунктом на пути наступления эсэсовцев стала деревня Губиниха. Кайзер разместил артиллерию на холмах перед деревней и вызвал самолеты. Авиационный налет пикировщиков сломил вражескую оборону, и Губиниха была взята стремительным ударом в 06.35[304]. В бою в очередной раз отличился обершарфюрер СС Адольф Пайхл из 12-й роты. Во время атаки он был ранен осколками снарядов в живот, руку и лицо, но отказался от эвакуации и продолжил возглавлять атаку взвода. Так что командиру роты даже пришлось отдать Пайхлу специальный приказ оставить боевой пост и направиться в полевой госпиталь.

Винценц Кайзер в своем бронетранспортере

Последовавшая советская контратака на Губиниху, силой до стрелкового батальона при поддержке нескольких танков, была уверенно отражена. Немецкие танки и самоходки, действуя со скрытых позиций, сожгли два танка Т-34, после чего остальные танки отступили. Вскоре последовала еще одна атака советской пехоты, но красноармейцам так и не удалось преодолеть вал артиллерийского, пулеметного и минометного огня немцев, и, понеся большие потери, они откатились.

Развивая успех, Валь вывел вперед 3-й батальон полка СС «Дойчланд», поддержав его танками 2-го танкового батальона и единственным боеспособным «Тигром» 8-й танковой роты[305]. Эти силы двинулись прямо к Новомосковску. В 11.00 были взяты Марьяновка и Николаевка, а уже в 14.00 был установлен контакт с частями 15-й пехотной дивизии северо-западнее Новомосковска[306]. Единственный боеспособный «Тигр» под командованием обершарфюрера СС Пауля Эггера под Новомосковском уничтожил пять советских противотанковых пушек[307]. В качестве трофеев гренадеры взяли большое число артиллерийских и противотанковых орудий.

Пока панцер-гренадеры рвались вперед, мотоциклетный батальон Якоба Фика осуществлял фланговое прикрытие действий дивизии, с задачей прикрыть дорогу Красноград — Перещепино. К 16.00 батальон вышел в район западнее Перещепино без малейшего контакта с противником. Однако юго-западнее Перещепино эсэсовцы натолкнулись на советские войска, сосредоточенные на местных холмах. Вот здесь Фик и попал в сложное положение, оказавшись под сильным пулеметным и минометным огнем противника. Ему даже пришлось запрашивать поддержку у штаба дивизии, где отреагировали оперативно — Фику прислали несколько танков, после чего он произвел ряд успешных контратак против советских войск и отбросил их к югу, тем самым благополучно справившись с полученным заданием. Можно предположить, что противником Фика был 848-й стрелковый полк 267-й стрелковой дивизии, оперировавший в этом районе. В советских документах отмечалось: «848-й стрелковый полк был атакован танками противника с тыла. Тылы полка, командование и штаб погибли, из боя вышел только один батальон»[308].

В результате двухдневного молниеносного броска на юг дивизия СС «Дас Райх» глубоко обошла 15-й стрелковый корпус советской 6-й армии. А взятие эсэсовцами Новомосковска привело к тому, что немцы отрезали от главных сил 6-й армии 106-ю стрелковую бригаду и 267-ю стрелковую дивизию.

В попытке локализовать немецкий удар командующий 6-й армией Ф.М. Харитонов в спешке начал подбрасывать на опасный участок войска. Не считаясь с развитием ситуации, советское командование отдавало 6-й армии категорические приказы уничтожить дивизию СС «Дас Райх» и к утру 22 февраля овладеть Запорожьем[309].

По плану, 106-я стрелковая бригада должна была помочь 6-й стрелковой дивизии вернуть Перещепино: первая атаковала с запада, а вторая — с востока. Кроме этого, охваченная с тыла 267-я стрелковая дивизия, вместе с 16-й танковой бригадой, должна была атаковать Новомосковск с запада. С этой же целью сюда подтягивали части 4-го гвардейского стрелкового корпуса[310]. Таким образом, против одной немецкой дивизии действовали четыре советские стрелковые дивизии и по одной стрелковой и танковой бригаде. Немудрено, что после задействования противником таких сил «Дас Райх» перешла к обороне, отчаянно сражаясь против численно превосходящего противника.

Всю вторую половину дня 20 февраля эсэсовцы отбивали многочисленные советские атаки на Перещепино и Новомосковск. При этом, как только открывалась возможность, они переходили в контратаки, нанося врагу дополнительные потери. 2-й батальон полка СС «Дойчланд» отбил лобовую советскую атаку в районе села Андреевка. Обращенные в бегство красноармейцы при отходе бросили несколько орудий. Единственным, чем командование могло помочь дивизии, были пикирующие бомбардировщики, чьи действия оказали существенную поддержку эсэсовцам. В 18.30 около Новомосковска был развернут 3-й артиллерийский дивизион гауптштурмфюрера СС Айхбергера, после чего активность противника здесь быстро сошла на нет.

Полдня непрерывных боев дорого стоили Красной армии, а результат был нулевым — к вечеру 20 февраля «Дас Райх» и некоторые части 15-й пехотной дивизии уверенно контролировали всю местность вокруг Новомосковска. Здесь важно то, что после тяжелейших оборонительных боев потрепанная дивизия СС «Дас Райх» показала, что она в состоянии наступать, причем наступать весьма эффективно. И при этом дивизия все еще действовала в одиночку![311]

За два дня дивизия СС «Дас Райх» прошла около 90 километров от Краснограда до Новомосковска, более чем примечательное достижение, учитывая многочисленные бои, которые пришлось вести эсэсовцам. При этом потери были очень невелики, как в личном составе, так и в боевой технике. Так, в танковом полку числилось 38 боеспособных танков — 27 Pz-III, 8 Pz-IV и три командирских[312].

ПАВЛОГРАД И СИНЕЛЬНИКОВО

После взятия и удержания Новомосковска дивизию развернули на восток — новой целью был объявлен Павлоград, потерянный немцами всего три дня назад — 17 февраля. В полученном 20 февраля приказе указывалось: «1) Дивизия СС «Дас Райх» устраивается со своими боевыми частями на покоренном ею плацдарме в Новомосковске и удерживает его. Вместе с усиленной полковой группой она покинет плацдарм 21 февраля в направлении Павлограда и возьмет этот город (полк СС «Дер Фюрер»). Необходимо оставить полковую группу в районе Перещепино (исключительно), Дмитриевка, Губиниха (включительно), с задачей обеспечить прикрытие с востока. Части прикрытия останутся на линии Перещепино, Отрада, Красноград для защиты шоссе. По прибытии первых подразделений дивизии СС «Тотенкопф» они присоединяются к ним». Вместе с этим в части приказа касательно прибывающей в этот район дивизии Теодора Эйке указывалось, что «первые подразделения, прибывшие на линию, сменят дивизию СС «Дас Райх»»[313]. В этот же день, 21 февраля, дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» плюс штаб Танкового корпуса СС перешли в подчинение 4-й танковой армии Германа Гота. Вместе с двумя панцер-гренадерскими дивизиями Гот получил и более чем категоричный приказ Манштейна: «Советскую 6-ю армию, продвигающуюся к Днепропетровску через разрыв на стыке между 1-й танковой армией и оперативной группой «Кемпф» (бывшая группа «Ланц». — Р.П.), разбить»[314]. По замыслу Гота, именно Павлоград должен был стать ключевым пунктом в разворачивавшейся операции. Здесь должны были соединиться Танковый корпус СС и 48-й танковый корпус, наступавший с востока, тем самым взяв 6-ю армию в клещи.

Уже в 06.00 20 февраля, в сильную метель, в направлении Павлограда был выслан разведывательный патруль под командованием унтерштурмфюрера СС резерва Йозефа Талера из 1-й роты разведывательного батальона. В ходе этого рейда в селе Герасимовка Талер наткнулся на группу пехоты и танков противника. Увидев немцев, красноармейцы пришли в движение, часть их вместе с танками начала атаковать, в то время как другая попыталась «избежать встречи». Талер умело уклонился от боя, догнал отступающих и расстрелял два автомобиля, где ехали штабные офицеры. На захваченных картах были обозначены все советские подразделения в районе Павлограда. Теперь Талер с чистой совестью мог возвращаться назад. К 17.00, покрыв в общей сложности 100 километров, он вернулся в расположение дивизии. Захваченные Талером карты впоследствии очень пригодились немцам при планировании атаки. Однако, забегая вперед, заметим, что долго отдыхать Талеру не пришлось.

Сильвестр Штадлер

Приказ Танкового корпуса СС для дивизии СС «Дас Райх» на 21 февраля 1943 года был следующим: «Дивизия СС «Дас Райх» берет Павлоград, очищает его от врага и блокирует мосты, ведущие в сектор Самары, не разрушая их»[315]. Исходя из этого, требовалось захватить три больших железнодорожных моста через реку Самара, лежащих восточнее Новомосковска. Правда, мосты были под контролем советских войск, но разве могла такая трудность остановить эсэсовцев?

В ночь на 21 февраля Сильвестр Штадлер, командир 2-го батальона полка ее «Дер Фюрер», получил приказ захватить все вышеуказанные мосты в целости. В акции был задействован весь личный состав батальона, буквально до последнего человека. В качестве усиления ему придали 2-ю батарею дивизиона штурмовых орудий. В 03.00 утра Штадлер начал действовать. Первый мост был успешно захвачен внезапной атакой 6-й роты Герберта Шульце, противник даже не успел разобраться, что к чему. Эсэсовские саперы быстро обезвредили взрывчатку и обеспечили переправу.

А вот со вторым мостом вышло сложнее. Теперь элемент внезапности отсутствовал, и красноармейцы приготовились к встрече противника. Атакующие гренадеры были отброшены плотным пулеметным огнем защитников моста. Советская артиллерия открыла огонь по западному берегу, огонь хотя и неточный, но неприятный. Немецкая атака грозила захлебнуться, однако в критический момент командир 2-й батареи самоходок Эрнст-Август Краг взял руководство на себя, и немцы возобновили штурм. Первая въехавшая на мост самоходка вскоре была отведена назад, поскольку советские противотанковые орудия открыли мощный заградительный огонь. Понимая, что дорога каждая секунда, Краг бросил свои самоходки в атаку через мост прямо под сильным огнем противника. Подобную атаку можно смело назвать самоубийственной, но она полностью удалась, тем более что противник ожидал чего угодно, только не этого. К счастью для немцев, точность советской артиллерии оставляла желать лучшего — снаряды падали куда угодно, только не по цели. Самоходки прорвались через мост, при этом советские артиллеристы так и не сумели подбить ни одну из них! Оказавшись на другом берегу, люди Крага открыли огонь, который был куда точнее, чем вражеский. Быстро три советские противотанковые пушки были превращены в металлолом, а пулеметные гнезда — подавлены. После того как смертоносный вражеский огонь стих, гренадеры из 7-й роты Герта фон Райтценштайна пересекли мост и добили уцелевших солдат противника.

Чтобы предотвратить подрыв третьего моста, Штадлер использовал нестандартную тактику: на «Швиммвагенах» он переправил часть гренадер через реку с приказом выйти в тылы советских позиций. После этого началась комбинированная атака: с фронта ударили основные силы батальона при поддержке нескольких самоходок, а с тыла — переправившиеся гренадеры. Мост был быстро взят. Таким образом, к утру 21 февраля все три моста были с успехом захвачены в целости и сохранности. Реорганизовав свою группу, Штадлер продолжил продвижение на восток. Менее чем через два часа гренадеры вышли к деревне Песчанка, лежащей в нескольких километрах к востоку от реки. Здесь были сосредоточены части 35-й гвардейской стрелковой дивизии плюс несколько танков (вероятно, из состава 1-го гвардейского танкового корпуса). На помощь гренадерам пришла авиация — пока эсэсовцы подбирались к окраине деревни, пикировщики нанесли бомбовый удар по центру Песчанки. После налета на улицах осталось гореть шесть танков Т-34.

Уцелевшие советские части оставили Песчанку и начали отходить к Павлограду. Так Штадлер создал надежный плацдарм на восточном берегу Самары.

Теперь можно было наступать на Павлоград, лежащий в 60 километрах восточнее. Вполне естественно, что Герберт Валь поручил захват Павлограда именно полку СС «Дер Фюрер», в своем приказе по дивизии он подчеркнул всю важность этого задания и ожидал, что Кумм будет в Павлограде через два дня[316]. Полк поддерживали 2-й танковый батальон Тихсена, дивизион самоходных орудий, «Мардеры» и части 3-го артиллерийского дивизиона[317]. Отто Кумм разделил свой 3-й (бронированный) батальон на три мобильные боевые группы, каждая из которых состояла из роты панцер-гренадер на бронетранспортерах, танковой роты и батареи самоходных орудий. Отметим, что батальон Штадлера не был раздроблен и остался единым целым.

Наступление на Павлоград началось в 8 утра. Мобильные группы быстро двигались по хорошему шоссе. Слабые попытки небольших частей 101-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской стрелковой дивизии остановить наступление были пресечены сильным огнем.

Советские войска, немецкие — все смешалось. Сложней всего было летчикам, которым приходилось самостоятельно определять, противник перед ними или свои. Не всегда это удавалось сделать точно, иногда случались трагические ошибки. Так, 3-я рота противотанкового дивизиона была по ошибке атакована с воздуха немецкими самолетами. К счастью, серьезных потерь удалось избежать, разве что был ранен ротный «шписс» обершарфюрер СС Шёдель (войну ему все же удалось пережить). Несмотря на это, продвижение подвижных групп было полностью успешным. По пути две деревни с северной и южной стороны шоссе оказались занятыми красноармейцами, но мобильные подразделения даже не стали отвлекаться на их взятие, просто миновав их под прикрытием сильного огня и оставив ликвидацию противника частям, идущим за ними. Вперед и только вперед! Одна из колонн была атакована противником: три танка Т-34 с пехотой ударили с тыла, в момент когда эсэсовцы остановились в одной из деревень на холме, недалеко от Павлограда. Экипаж «Мардера» унтершарфюрера СС Швайтцера смело вступил в бой и подбил все три танка, наглядно продемонстрировав всем противотанковую самоходку в действии[318].

Передовой отряд дивизии возглавлял гауптшарфюрер СС Карл Клосковски на своем Pz-III № 431. В одиночку он вырвался вперед, на 10 минут опережая остальные части дивизии. В ходе этого стремительного броска он уничтожил четыре противотанковых орудия, восемь грузовиков и разведывательный бронеавтомобиль. В 09.15 Клосковски в одиночку внезапным ударом захватил важный мост на реке Волчья, на подступах к Павлограду, сломив сильное сопротивление противника — он уничтожил три противотанковых орудия и рассеял красноармейскую саперную команду. Имея приказ в случае сильного сопротивления противника остановиться и ждать прибытия основных сил, Клосковски проигнорировал его и продолжил атакующие действия. В деревне у моста он столкнулся с тремя Т-34, вступил в бой и подбил один из них. Затем Клосковски возглавил атакующие действия подошедших передовых отрядов дивизии и записал на свой счет еще четыре противотанковых орудия, 12 грузовиков и одну «катюшу»[319]. Эта смелая акция обеспечила беспрепятственное движение немецких боевых групп, и за нее Клосковски был награжден Рыцарским крестом 11 июля 1943 года. Кристиан Тихсен писал, что «Клосковски — это энергичный молодой лидер, с образцовым, порядочным характером, который доказал свои способности в разных кризисных ситуациях»[320].

Карл Клосковски после награждения Рыцарским крестом

К 10.00 батальон Штадлера и артиллерия достигли подступов к Павлограду. Здесь они остановились для подготовки решительного броска. Вскоре сюда прибыл и Отто Кумм.

В 11.30 передовые подразделения батальона Штадлера вышли к железнодорожному путепроводу, пересекающему шоссе на Павлоград на высоте четырех метров. Отсюда, с железнодорожной насыпи, Огго Кумм внимательно, через бинокль, изучал Павлоград, лежащий перед ним как на ладони, почти в 500 метрах впереди. Согласно его наблюдениям, улицы города были забиты советскими солдатами и различной техникой. В 150 метрах от железнодорожной насыпи был расположен большой колхоз, также занятый противником. Подобное сосредоточение войск неудивительно, учитывая, что Павлоград был центром снабжения 6-й советской армии. Наличие такого удобного места для наблюдения, как железнодорожная насыпь, дало возможность артиллерийским наблюдателям из 3-го дивизиона засечь самые перспективные цели для последующего их накрытия огнем.

Поскольку часть сил полка была все еще на марше, в основном танки, то о немедленной атаке Павлограда речь не шла — нужно было собраться с силами[321]. Основную атаку Кумм назначил на 13.00 — именно на это время он по радио запросил поддержку авиации.

3-й (бронированный) батальон расположился с одной стороны дороги, в то время как танки Тихсена (включая и «Тигр» Эггера), усиленные отдельными частями панцер-гренадер, сосредоточились на другой. Свои силы Кумм разделил на три боевые группы. К атаке все уже было готово, оставался только налет авиации. Солдаты сидели в бронетранспортерах и машинах и нетерпеливо поглядывали на небо, ожидая увидеть пикировщиков. Кумма одолевали совсем другие мысли — он ясно вспомнил ситуацию в Макошино, полтора года назад, когда, так и не дождавшись авиаподдержки, эсэсовцы атаковали сами, захватили половину Макошина, но затем появились немецкие самолеты (с опозданием в 30 минут) и отбомбились по поселку. Тогда погибло 10 и было ранено 30 эсэсовцев[322]. Все ожидали дальнейшего развития событий.

Между тем советские войска в Павлограде, судя по всему, даже не имели представления о нависшей над ними опасности. В городе находились слабые запасные подразделения 35-й гвардейской стрелковой дивизии (отметим, что два полка этой дивизии также оперировали в районе Синельниково), тыловые и снабженческие части. Пока эсэсовцы ждали сигнала к атаке, в городе все шло своим чередом. В томительном ожидании прошло четверть часа, затем два грузовика с сеном вышли из города и направились прямо к боевым порядкам немцев. Напряжение у солдат достигло наивысшей точки — может ли это быть хитроумной ловушкой? Как оказалось — нет. Когда грузовики достигли моста, эсэсовские танкисты открыли по ним огонь, и через секунды обе машины превратились в два гигантских факела. Это обнаружило сосредоточение немецких частей у города, правда, каких-либо действий советскими войсками предпринято не было, что весьма странно. Инцидент с грузовиками случился незадолго до 13.00.

Опасения Кумма не сбылись — на этот раз немецкая авиация появилась вовремя, ровно в 13.00. Пикирующие бомбардировщики атаковали город тремя волнами. Отбомбившись, самолеты не спешили покинуть поле боя, а с бреющего полета атаковали скопления войск противника и засеченные опорные пункты. Не успел дым рассеяться, как панцер-гренадеры под прикрытием танков пошли вперед. Первая боевая группа должна была атаковать прямо по центру, вторая — ударить с севера, а третья — с юга. Развернувшийся на позициях под городом 3-й артиллерийский дивизион открыл интенсивный огонь по засеченным целям, поддерживая атаку.

Судя по немецким отчетам, советское командование было застигнуто врасплох и штурмовые группы поначалу не столкнулись с серьезным сопротивлением[323]. Встреченные небольшие очаги сопротивления были быстро подавлены огнем танковых пушек, пулеметами и гранатами. Охваченный пожаром, Павлоград напоминал ад. К 16.00 большая часть города была в руках полка СС «Дер Фюрер» и частей поддержки, только в северной части Павлограда советские войска еще продолжали сопротивление. В руки эсэсовцев попали огромные трофеи — вооружение и боеприпасы, автотранспорт, амуниция и продовольствие. Добавим, что в бою за Павлоград был убит один офицер, но зато какой — унтерпггурмфюрер СС резерва Фридолин Гласс[324], весьма примечательная фигура, служивший во взводе военных корреспондентов. Отметим также, что 21 февраля, но в районе Новомосковска, был убит унтерштурмфюрер СС Ханц Вайдеманн из 6-й роты полка СС «Дер Фюрер».

К вечеру командир Танкового корпуса СС Пауль Хауссер прибыл в Павлоград, чтобы лично оценить масштабы первой более-менее крупной победы в начавшемся немецком контрнаступлении. Хауссер посетил командный пункт Штадлера, где сначала Штадлер, а затем и Кумм подробно отрапортовали ему об успехах. К вечеру батальон Штадлера организовал вокруг города защитный периметр. Эсэсовская оборона была усилена двумя взводами мощных 88-мм зенитных орудий.

На окраине Павлограда эсэсовцы обнаружили остатки немецкого военного госпиталя, попавшего в руки советских войск несколько дней назад: раненые, медперсонал, даже сестры Красного Креста — все были убиты красноармейцами. Они «лежали рядами, как скот. Безграничная ярость овладела нами», — вспоминал ротгенфюрер СС Гельмут Хамерих[325]. Одна из местных жительниц, молодая девушка, рассказала немцам, как жестоко расправлялись красноармейцы с теми, кто так или иначе сотрудничал с оккупантами. Сама она скрывалась со дня освобождения города Красной армией и вышла из укрытия только после возвращения немцев[326].

Командующий 6-й армией Ф.М. Харитонов, чьи передовые части уже подходили к Днепру, прекрасно понимал все значение Павлограда и так просто уступать город противнику был не намерен. Чтобы вернуть город, Харитонов привлек все войска, имевшиеся под рукой. В поддержку частям 35-й гвардейской стрелковой дивизии была брошена 16-я гвардейская танковая бригада[327]. Эти силы вклинились в боевые порядки панцер-гренадер в южной части города, немного потеснив эсэсовцев. В последовавшем затем тяжелом танковом бою обе стороны понесли весьма существенные потери в танках. В боях за Павлоград Пауль Эггер на своем «Тигре» уничтожил шесть орудий и четыре танка Т-34[328]. Сломить сопротивление немцев красноармейцы так и не сумели, и к утру 22 февраля поле боя окончательно осталось за эсэсовцами[329]. Правда, стабильности положения не было, единая линия фронта отсутствовала, и противник мог появиться в любой момент и с любой стороны. Достаточно сказать, что деревня Вербки, всего в шести километрах к северу от Павлограда, была занята полковой группой 35-й гвардейской стрелковой дивизии (101-й гвардейский стрелковый полк). Так что теперь части полка СС «Дер Фюрер» (фактически только его 2-й батальон) получили задание удерживать район Павлограда и прикрыть действия полка СС «Дойчланд» при атаке на Синельниково (об этом речь будет идти ниже). У Павлограда Кумм быстро организовал круговой оборонительный периметр. Для охраны вышеуказанного важного моста через реку Волчью, западнее Павлограда, были выделены два танка Pz-III и единственный «Тигр» Эггера.

Танковый ас Пауль Эггер

Тем временем 21 февраля полк СС «Дойчланд» действовал в районе шоссе, проходящего через Перещепино. Штаб дивизии был развернут в Губинихе. Обстановка вокруг была неспокойной, поскольку советские части (скорее всего это были подразделения 267-й стрелковой дивизии) стремились прорваться на восток и постоянно угрожали движению немецких арьергардов и вспомогательных служб. 21 февраля полк СС «Дойчланд» был направлен в село Песчанка, в рамках подготовки к выполнению нового задания.

Еще 20 февраля перед дивизией СС «Дас Райх» поставили задачу полковой боевой группой выйти к железнодорожному узлу Синельниково, где разбить пробившиеся сюда части 35-й и 41-й гвардейских стрелковых дивизий. Исходя из этого, Пауль Хауссер рассчитывал использовать полк Хармеля для атаки на Синельниково. Обстановка же в этом районе сложилась тяжелая: 25-й танковый корпус и 41-я гвардейская стрелковая дивизия (из 4-го гвардейского стрелкового корпуса) перекрыли две железнодорожные линии, по которым осуществлялось снабжение армейской группы «Холлидг» в Донбассе, и их нужно было срочно очистить, чтобы снова использовать в качестве коммуникации снабжения.

Пока полк СС «Дер Фюрер» развивал атаку на Павлоград, разведывательный батальон направил несколько бронепатрулей в сторону Синельниково, для определения местонахождения как советских, так и немецких сил. Среди прочих известность получил смелый разведывательный рейд унтерштурмфюрера СС Герхарда Бюльте[330], недавнего выпускника одной из юнкерских школ СС. Стремительным броском ему удалось прорваться по дороге, занятой советскими войсками, и наделать шуму в тылах противника. Выйдя к железнодорожной линии, Бюльте перехватил эшелон, перевозящий части 15-й пехотной дивизии, и предупредил их о повреждении рельс, тем самым предотвратив катастрофу. Затем, совершив марш через Днепропетровск, патруль Бюльте присоединился к своей части.

Заслуживают упоминания и действия патруля Йозефа Талера, для которого это был уже третий патруль за три дня. В 06.00 он выступил по направлению к железнодорожной линии Васильковка — Синельниково. Покрыв в общей сложности 150 километров и несколько раз вступив в перестрелку с противником, Талер вернулся назад к 20.00, без потерь, раздобыв ценные сведения о дислокации вражеских сил и о состоянии железнодорожных мостов на указанной линии. В целом подразделения разведывательного батальона Ханса Вайсса за день углубились до 60 километров на территорию, контролируемую противником[331].

На 22 февраля дивизия СС «Дас Райх» имела задание полком СС «Дер Фюрер» взять под контроль район Павлограда и заблокировать сектор Самары при Павлограде, к востоку от железнодорожного пути Павлоград — Синельниково. У Павлограда немцы подверглись сильным атакам советских войск. У вышеупомянутого моста через Волчью два Pz-III и «Тигр» Эггера отразили несколько советских атак, уничтожив три танка Т-34[332], причем все победы были на счету танков Pz-III.

В свою очередь, полк СС «Дойчланд» должен был выдвинуться к юго-западу и уничтожить советские войска к востоку и северо-востоку от Синельниково[333]. День был морозный, температура опустилась до минус 20 градусов.

В ночь на 22 февраля группа Хармеля достигла Знаменки, где задержалась для перегруппировки. В 02.45 начался марш, и к 09.15 Хармель прибыл в район Павлограда. Гренадер из полка СС «Дойчланд» вспоминал: «Наконец мы садимся в наши грузовики. Нам сказали, что дорога свободна от врага… Мы загружаем в грузовик мины и противотанковые гранаты. Выступление началось около 03.00[334]… По нам открывают огонь то слева, то справа»[335].

Хайнц Хармель ставит боевую задачу Винценцу Кайзеру

Для удара на Синельниково эсэсовцы собрали боевую группу из 1-го и 3-го батальонов полка СС «Дойчланд», 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер», двух артиллерийских дивизионов, нескольких «Мардеров», 3-й батареи штурмовых орудий и 5-й танковой роты Ханса Павелки. Выделенный Хармелю 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» у Павлограда сменил 2-й батальон полка СС «Дойчланд». Также Кумму была придана 16-я (саперная) рота Хайнца Махера из полка СС «Дойчланд».

Атака на Синельниково началась около десяти утра 22 февраля. Состояние дорог, по которым шло наступление, не выдерживало никакой критики. Солдатам объявили, что к Днепру продвигаются крупные силы противника, не менее полка, при поддержке пяти танков[336], и вот их-то и нужно было остановить в первую очередь. В 11.10 передовой отряд неожиданно нарвался на десяток замаскированных вдоль дороги танков Т-34 и KB[337], поддержанных пехотой. Двигавшаяся впереди автомашина получила прямое попадание и взорвалась, что привело немецких солдат в замешательство. Тут же вспыхнуло еще несколько машин, а остальные машины и бронетранспортеры немедленно рассредоточились во всех направлениях и начали отходить, пытаясь выйти из поля зрения советских танкистов. Гренадеры повыскакивали из машин и наспех развернули оборонительную позицию. Всего горстка советских танков могла если хоть и не остановить, то сильно задержать эсэсовскую атаку.

В этой ситуации командир взвода 3-й роты противотанкового дивизиона гауптшарфюрер СС Эрнст Клауссен выдвинулся вперед с тремя «Мардерами» и вступил в бой с танками. Пока одно орудие осколочными снарядами и пулеметным огнем заставило залечь вражескую пехоту, два других занялись танками. Бой шел на дистанции 300 метров, в схватке было подбито три Т-34 и один КВ. Танк KB Клауссен уничтожил лично, при этом в его экипаже был убит заряжающий. Тем временем другой Т-34 попытался обойти взвод Клауссена с тыла, но провалился в заснеженную низину, где и увяз. Поскольку из пушки подбить этот танк было малореально (сидел он очень низко), то Клауссен взялся уничтожить его вручную. Из пистолета он покончил с экипажем, а затем при помощи бензина и ручной гранаты сжег танк[338].

Оказание помощи раненому гренадеру

Между тем над полем боя появились пикировщики из 77-го штурмового гешвадера, быстро уничтожившие три танка. Гренадер из полка СС «Дойчланд» вспоминал: ««Иваны» подходят все ближе… Неожиданно над нашими головами появляются три «Штуки». Наш командир роты дает им сигнал ракетой, и они с пикирования атакуют танки. Один танк уцелел после этой атаки, и его уничтожаем мы»[339].

После этого наступление продолжилось и теперь развивалось более чем успешно. Бронетехника и гренадеры двигались вперед, не останавливаясь для ликвидации слабых сил пехоты противника на отдельных позициях. Так случилось и в момент, когда бронетранспортер врача танкового полка Отто Шмида, сопровождавшего атаку, приблизился к одной из позиций «в немецком тылу» по пути на Синельниково — немецкие танки и самоходки ушли вперед, а слабые части гренадер остались зачищать местность. Шмид, невзирая на идущий бой, покинул свой бронетранспортер, чтобы оказывать помощь раненым.

Взвод Алоиса Пильгершторфера 10-й роты полка СС «Дер Фюрер» двигался на острие атаки и разгромил несколько отходящих мелких подразделений противника. У железнодорожной насыпи эсэсовцы нарвались на сильную противотанковую позицию неприятеля, однако благодаря решительным действиям самоходчиков из 3-й батареи Зигфрида Кеппа она была сокрушена, В 14.30 была взята деревня Зайцево, возле которой немцы снова наткнулись на сильную противотанковую оборону. Танки Ханса Павелки обошли противника с фланга и сокрушили неприятеля. Красноармейцы были обращены в бегство, а танки бросились их преследовать, углубившись на 20 километров в глубь вражеской территории. В этой атаке эсэсовцы уничтожили шесть противотанковых орудий, четыре полевые пушки, четыре реактивных миномета, более 400 красноармейцев были убиты или пленены[340].

Уже в 14.42 Хармель установил контакт с частями 15-й пехотной дивизии в Синельниково. В результате были окружены 100-й и 102-й гвардейские стрелковые полки 35-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И.Я. Кулагина, части 41-й гвардейской стрелковой дивизии (все из состава 4-го гвардейского стрелкового корпуса) и сводная кавалерийская дивизия полковника Г.К. Синицкого (из состава 1-го гвардейского кавалерийского корпуса). Последнюю советское командование недавно бросило в район Синельниково для усиления танковой группы генерал-лейтенанта Попова[341].

После этого части группы Хармеля начали зачистку территории к востоку от железнодорожной линии и шоссе Синельниково — Павлоград, столкнувшись с частями 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Основной задачей немцев (как Хармеля, так и действующей рядом 15-й пехотной дивизии) было полностью взять под контроль все железнодорожные пути в районе Синельниково.

Солдаты полка СС «Дойчланд» были крайне измотаны предыдущими тяжелыми боями и находились на крайней степени истощения. Однако атака должна была быть продолжена любой ценой, поскольку вокруг все еще находились советские войска.

Восточнее Синельниково, в район деревень Раздоры и Марьевка, стекались остатки ранее разбитых советских подразделений. Немцы писали, что по численности советская группировка в этом районе была эквивалентна двум полкам. Если это и преувеличение, то ненамного. В любом случае это «гнездо» нужно были ликвидировать, и поэтому утром 23 февраля неутомимый Хармель снова бросил своих гренадер в бой. При поддержке танков, самоходных орудий и авиации эсэсовцы атаковали Марьевку, где натолкнулись на сильное сопротивление. Хармель лично вел своих людей в атаку через мощный огонь противника. Красноармейцы оказали упорное сопротивление, бой затянулся на несколько часов. В конце концов Марьевка осталась за эсэсовцами, а большинство советских сил было уничтожено.

3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» 23 февраля атаковал Раздоры. Батальон действовал совместно с 5-й танковой ротой Павелки. Раздоры были хорошо укреплены, и красноармейцы оказывали отчаянное сопротивление. Немцам только-то и удалось, что приблизиться к окраине деревни. В этих условиях Алоис Пильгершторфер из 10-й роты решил, используя зажигательные боеприпасы, поджечь дома, стоящие на окраине деревни, и под прикрытием дыма атаковать противника. Эта затея полностью удалась. С криком «Ура!» панцер-гренадеры ударили по опешившему противнику и пробили первую брешь во вражеской обороне. После этого командир роты Хайнц Вернер бросил своих людей на отчаянный штурм деревни, увенчавшийся успехом. Использование в бою бронетранспортеров помогло эсэсовцам избежать лишних потерь. Что касается танкистов, то они за день отчитались в уничтожении семи танков, четырех противотанковых пушек и четырех минометов. Погибло или было пленено 60 красноармейцев. В этом бою командир 10-й роты Хайнц Вернер был ранен, на посту командира роты его временно заменил оберштурмфюрер СС Хайнрих Виккерт. Однако вскоре Вернер вернулся в строй.

Ханс Павелка

В этот же день разведывательные подразделения полка СС «Дойчланд» установили контакт с частями 6-й танковой дивизии, которая наступала на Павлоград из района юго-восточнее Синельниково. Это еще более упрочило положение немцев.

В целом бои у Синельниково затянулись на три дня. Активность проявила сводная кавалерийская дивизия полковника Синицкого. Один из гренадер полка СС «Дойчланд» вспоминал: «В ходе нашего наступления мы уничтожили два орудия и подверглись сабельной атаке советской кавалерии»[342]. Сражаться обеим сторонам приходилось в тяжелых условиях, сплошной линии фронта не было. «На ночь мы заняли круговую оборону. Разведывательные патрули ушли вперед. Все начеку, никто не спит. Курить нельзя. Из питья — только холодный кофе. Ни один огонек не должен гореть. Мы мерзнем»[343], — вспоминал один эсэсовец. 24 февраля 11-я рота полка СС «Дойчланд» атаковала деревню Зеленый Гай, где разгромила крупный советский отряд. Днем 24 февраля все закончилось — немцы уже твердо стояли на ногах под Синельниково, и части полка СС «Дойчланд» перебросили в Павлоград.

Мотоциклетный батальон Якоба Фика также был активно задействован в боях в районе Павлограда. Уже 22 февраля данный батальон, высвобожденный подошедшими частями дивизии СС «Тотенкопф»[344] от задачи охранять дорогу Красноград — Перещепино, прошел через Павлоград и двинулся на восток, вскоре установив контакт с дивизией СС «Викинг», входившей в состав 40-го танкового корпуса. Правда, каких-то особых последствий, кроме моральных, это не имело. На следующий день, 23 февраля, мотоциклетный батальон направили на зачистку деревень к северу от шоссе Новомосковск — Павлоград. Этот район все еще был полон частей противника, представляющих реальную угрозу — в любой момент они могли перерезать шоссе. Так, в одной из деревень 3-я рота[345] оберштурмфюрера СС Германа Буха наткнулась на вкопанный танк Т-34[346]. Разворачиваться было некогда, и Бух атаковал своими «Швиммвагенами» широким фронтом, на полном ходу, на скорости 50–60 км/час. Приблизившись к деревне на сотню метров, эсэсовцы открыли огонь из пулеметов. Этот отчаянный ход полностью удался, деморализовав находящихся в деревне красноармейцев. Как вспоминал Бух, вероятно, противник принял его машины за легкие танки. Побросав оружие, советские части (а численно они превосходили немцев) обратились в бегство, оставив на поле боя множество убитых. Рота Буха в этой стремительной «кавалерийской» атаке вообще не понесла потерь[347].

Взятие Павлограда и восстановление контроля над районом Синельниково имело важнейшее значение для всей операции Эриха фон Манштейна. 23 февраля положение немцев еще более упрочилось, когда 6-я танковая дивизия 48-го танкового корпуса вышла к Павлограду. После этого, по словам П. Кареля, «острие исключительно опасного советского удара в направлении на переправы через Днепр было обрублено: великолепно оснащенный советский 25-й танковый корпус — отсечен»[348]. Скрипя зубами, это были вынуждены признать и советские историки: «В результате сильных ударов с севера и юга двум танковым корпусам противника к исходу дня (22 февраля. — Р.П.) удалось соединиться в районе Павлограда и окружить часть войск 6-й армии в районе Синельниково, Павлограда, Новомосковска»[349].

ПОВОРОТ НА СЕВЕР

23 февраля полк СС «Дер Фюрер» (вернее сказать, группа Кумма, состоявшая из 2 батальонов обоих панцер-гренадерских полков дивизии СС «Дас Райх») провел несколько ограниченных атак на север, прощупывая советскую оборону и перспективы форсирования реки Самара возле села Вербки (в 6 километрах к северу от Павлограда). Неприятель оказывал эсэсовцам активное противодействие. Подразделения 35-й гвардейской стрелковой дивизии, окопавшиеся севернее Павлограда в районах сел Вязовка и Вербки, были усилены частями 16-й гвардейской танковой бригады и 907-м стрелковым полком 244-й стрелковой дивизии (эта дивизия была подчинена 4-му гвардейскому стрелковому корпусу)[350]. Вскоре эти силы начали действовать. В ночь на 24 февраля группа от 15 до 20 танков атаковала немецкий периметр к северо-западу от Павлограда. К часу ночи противник ворвался в северо-западные предместья города и начал продвигаться к центру города.

16-я (саперная) рота Махера (в данный момент — один офицер, три унтер-офицера и 38 гренадер) была поднята по тревоге. Солдаты молча шли по темным улицам Павлограда, ориентируясь на звуки боя. Проходя через широкую аллею, освещенную только вспышками от стрельбы и взрывов, Махер заметил два танка Т-34, стоящих недалеко от позиции 88-мм зенитных орудий. За орудиями не было расчетов — с началом советской атаки они попросту бросили свои орудия и бежали. Решение созрело мгновенно — Махер разделил своих людей на две группы «охотников за танками», одну из которых он возглавил лично, и начал действовать, не забыв при этом отправить связного с докладом о ситуации на ближайший батальонный командный пункт (это был батальон Штадлера).

Танкоистребительные команды начали ползком пробираться к советским танкам. Всего немцы насчитали четыре Т-34, один КВ-1 и семь легких танков (вероятно, из состава 16-й гвардейской танковой бригады), прикрытых пехотой. Из-за этого приблизиться к танкам, чтобы подбить их вручную, не удалось. Тогда два сапера по команде Махера направились к зенитной позиции, пока остальные залегли перед танками. Однако тут выявилась трудность совсем другого рода — никто из солдат понятия не имел, как управлять подобным орудием. Но выбора у них не было, тем более что вражеские танки стояли на дистанции всего в 50—100 метров. Припомнив, чему их учили на учениях, эсэсовцы зарядили пушку, выстрелили наугад и, как и следовало ожидать, — промазали. Вреда противнику этот выстрел не принес, но без внимания не остался, и два незадачливых артиллериста были вынуждены как можно быстрее искать какую-либо щель от града пуль, который обрушили на них красноармейцы. К счастью для немцев, на позицию прибыл роттенфюрер СС из зенитного расчета, имевший приказ помочь гренадерам в управлении незнакомым орудием. С его помощью, как только советский огонь немного стих, орудие зарядили снова, но теперь уже наведение не подвело, и зенитка наглядно продемонстрировала, на что способна, — ближайший Т-34 загорелся. В рядах противника возникло замешательство, пехотинцы снова открыли огонь по расчету орудия, а танки начали движение, чтобы выйти из сектора обстрела зениток. Этой неразберихой Махер воспользовался сполна. Ему удалось приблизиться к одному из танков, заложить заряд под его башню и зажечь шнур. Прогремевший взрыв сорвал башню с танка, машина была уничтожена[351]. Тем временем еще два танка превратились в огромные костры, пораженные точными выстрелами из зенитки. В итоге противник отступил, укрывшись в темноте.

Однако на этом дело не закончилось. В 04.15 неприятель появился снова — пехота, поддерживаемая десятью танками, атаковала позиции роты. Хайнц Махер лично повел своих людей в контратаку, ударив во фланг наступающего противника, в секторе кладбища возле церкви. Среди старых могил закипел рукопашный бой. В итоге саперы очистили от советских солдат территорию кладбища, на поле боя осталось 40 погибших красноармейцев. Противник отошел и закрепился в районе между церковью и кладбищем. Его нужно было немедленно выбить оттуда, но имевшихся у Махера сил для этого явно не хватало. К счастью для эсэсовцев, к ним подошло подкрепление — 2-я батарея штурмовых орудий Крага и 7-я рота Райтценштайна из 2-го батальона полка СС «Дер Фюрер». Искусно маневрируя, немецкие самоходки уничтожили противотанковое орудие и шесть пулеметов. Это ослабило советскую оборону, и гренадеры без труда смогли сломить вражеское сопротивление[352]. Более 300 погибших красноармейцев насчитали немцы на поле боя. Отделение унтершарфюрера СС Эвальда Эхма из роты Махера атаковало отходящую группу красноармейцев из 50 человек и в рукопашном бою уничтожило их всех — до последнего человека[353]. Потери немцев были минимальны, а что касается 7-й роты, то она, благодаря умелым действиям самоходчиков, вообще не понесла потерь.

Так что сильная советская атака с северо-востока на Павлоград была отражена умелыми, а главное, решительными действиями эсэсовцев. Еще одним отличившимся в бою был гауптшарфюрер СС Эрнст Швайгер, командир противотанкового взвода 8-й роты, который под огнем противника выкатил свое 50-мм противотанковое орудие на прямую наводку и подбил два танка. После того как советская атака была отражена, на плечах у противника эсэсовцы продвинулись вперед и заняли лес северо-западнее города.

Герт фон Райтценштайн

Утром 24 февраля началась немецкая атака на Вербки. Понимая, что на кону стоит очень многое, красноармейцы яростно сопротивлялись. Первая атака на Вербки успеха немцам не принесла. Днем 2-й батальон полка СС «Дойчланд» при поддержке самоходок Крага снова атаковал Вербки. Красноармейцы оказывали упорное сопротивление, даже после обработки советских позиций авиацией перелом не наступил. Самоходки Крага вышли к мосту на юго-западной окраине деревни, однако мост был взорван прямо у них «перед носом». Впрочем, Краг взял своеобразный реванш, открыв огонь через реку, подавил огневые точки и отогнал вражескую бронетехнику. Благодаря этому гренадеры 6-й роты и саперы смогли ворваться в юго-западную часть деревни. Но даже теперь решающий успех не был достигнут. К 14.00 Отто Кумм только и смог, что взять под контроль северную и восточную окраины села. Однако поскольку к 13.45 дивизия СС «Тотенкопф» разгромила 1-й и 2-й батальоны 907-го стрелкового полка и овладела селом Вязовка (севернее), то красноармейцы начали отходить из Вербков. Организованно отступление провести не удалось, а Кумм сполна использовал появившуюся возможность, разгромив в Вербках штаб 244-й стрелковой дивизии (при этом погибло 75 % личного состава штаба[354]), и продвинулся дальше.

Обстановка была сложная, противник был еще повсюду, и поэтому в порядке вещей были трудности с идентификацией войск на поле боя. В итоге авангард полка СС «Дер Фюрер» подвергся танковому обстрелу с высоты на расстоянии приблизительно в 500 метров. К вящему удивлению Отто Кумма, это оказались свои — передовые отряды дивизии СС «Тотенкопф». По радио им было отправлено сообщение: «Не стреляйте по нам. Мы — передовой отряд «Дас Райх»». Лаконичный ответ пришел незамедлительно: «Что ж, мы открываем огонь только по стоящим целям!»[355]. К счастью, полк СС «Дер Фюрер» в этом «столкновении» потерь не понес.

За несколько часов до этого, в этот же день, 24 февраля, командир 2-го взвода 1-й роты разведывательного батальона Йоханнес Шерг получил приказ выйти из Павлограда в разведывательный рейд, с целью установить контакт с дивизией СС «Тотенкопф». По пути он наткнулся на несколько вражеских танков и был вынужден повернуть к Новомосковску. Тем не менее рейд прошел очень удачно — за три дня Шерг, преодолев 180 километров пути, собрал ценный разведывательный материал, уничтожил вражеский кавалерийский эскадрон и одну транспортную колонну.

Новой целью наступления дивизии был объявлен важный железнодорожный узел Лозовая, лежащий почти в 50 километрах северо-восточнее Павлограда. В приказе по Танковому корпусу СС № 6 от 24 февраля говорилось, что на рассвете 25 февраля будут введены в действие: «а) Дивизия СС «Дас Райх» из района вокруг Вербок своим основным составом через Морозовский, Юрьевку, Жемчужное на Лозовую; б) дивизия СС «Тотенкопф» из района вокруг Орельки на Панютино»[356]. Теперь обе эсэсовские дивизии развернули совместное наступление. Слева от «Дас Райх» шел полк СС «Туле» Отто Баума.

В 04.30 25 февраля дивизия СС «Дас Райх» ударила на Лозовую. В первом эшелоне наступал полк СС «Дер Фюрер», во втором шел полк СС «Дойчланд». Мотоциклетный батальон прикрывал правый фланг дивизии. Что касается противника, то с 24 февраля 6-я армия официально перешла к обороне. 25 февраля, пытаясь сдержать натиск двух эсэсовских дивизий, командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор Н.А. Гаген бросил в сдерживающие бои против эсэсовцев остальные части подчиненной ему 244-й стрелковой дивизии. Результата это не дало никакого, а советские войска понесли дополнительные тяжелые потери. Так, 911-й стрелковый полк дивизии был застигнут эсэсовцами на марше в районе Крыштоповки (30 километров к северо-востоку от Павлограда) и почти сразу же разгромлен. После этого в бой был введен пулеметный батальон, а затем, на подступах к Крыштоповке, — учебный батальон дивизии. Однако обе этих воинских части также были разгромлены, даже не сумев оказать эсэсовцам внятного сопротивления. В ходе атаки Карл Клосковски, чей танковый взвод возглавлял одно из направлений атаки, разогнал целый батальон советской пехоты — обращенные в бегство красноармейцы побросали оружие, в руки немцев попали значительные трофеи. Как вспоминал Отто Кумм, противник лишь «местами оказывал упорное сопротивление. В большинстве случаев он двигался крупными колоннами, перерезая пути нашего наступления на пересеченной местности. Мы обстреливали эти вражеские подразделения из всего оружия, и единственное затруднение, которое они нам доставляли, это то, что они отвлекали нас от нашего наступления»[357]. Из ученых об этом весьма метко выразился английский военный историк К. Симп- сон: «Для солдат СС это было похоже на полевые учения, только с настоящими боеприпасами и живыми мишенями. Грохоча по замерзшей степи, эсэсовские моторизованные колонны часто расстреливали отступающих русских с дистанции менее чем в 30 метров»[358]. Как отмечал командир 244-й стрелковой дивизии полковник Афанасьев, «части дивизии вводились в бой с марша, по частям, в момент ведения противником наступления. Практически дивизия потеряла боеспособность»[359].

Отто Кумм

25 февраля, во время марша на Лозовую, на подступах к селу Юрьевка (около 25 километров к северу от Павлограда), смертельное ранение получил неоднократно отличавшийся в боях командир 3-й роты противотанкового дивизиона гауптштурмфюрер СС Виктор Шуберт. Пуля попала ему в голову, когда он высунулся из башни своего командирского Pz-III «Сатана». Он умер почти сразу же, а дивизия потеряла очень популярного офицера, всю 3-ю роту охватил траур. На посту командира роты его заменил оберштурмфюрер СС Вольфганг Отто[360], до этого адъютант дивизиона (новым адъютантом назначили унтерштурмфюрера СС Фридриха Бриттингера[361]).

В 08.45, после короткого, но жестокого боя, было взято село Жемчужное. 9-я рота Густава Брауна[362] из полка СС «Дер Фюрер» стремительным броском одну за другой заняла деревни Марийское, Новоивановка и Дмитриевка. Когда после этого темп наступления роты несколько спал, Браун лично возглавил передовой отряд и возобновил атаку. В итоге ему удалось захватить позиции для последующего броска на Лозовую. На поле боя ротой было захвачено: одна 105-мм гаубица, два 76,2-мм орудия, одна 20-мм зенитка, несколько тяжелых пулеметов, четыре 80-мм миномета, четыре 120-мм миномета, 12 грузовиков, один тягач. Погибло 56 красноармейцев.

Таким образом, к двум часам дня полк СС «Дер Фюрер» вышел на южные подступы к Лозовой. Полк СС «Дойчланд» наступал на Веселое (10 километров к северо-западу от Лозовой). Правый фланг «Дас Райх» обеспечивал мотоциклетный батальон Фика, на острие наступления которого шла 3-я рота Германа Буха, поддержанная взводом самоходных зениток и штурмовыми орудиями Крага. За несколько часов марша рота прошла почти 70 километров.

В Лозовой оборонялась 58-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Д.С. Жеребина (присланная из резерва Юго-Западного фронта), поддержанная танками 1-го гвардейского танкового корпуса и отдельными подразделениями 41-й гвардейской стрелковой дивизии[363]. Советские гвардейцы собирались дать эсэсовцам решительный бой. Один на один должны были сойтись элитные дивизии противоборствующих армий!

На подходах к Лозовой немцев встретил ураганный огонь. Но, вопреки ему, 3-й батальон Винценца Кайзера, силами 10-й и 11-й рот, ворвался в город с запада, а 9-я и 12-я роты атаковали вдоль железнодорожной насыпи. Немецкое продвижение было крайне медленным из-за яростного сопротивления противника. 9-я рота сумела отбить сильную вражескую контратаку, направленную во фланг батальона. После этого советское сопротивление немного спало, и гренадеры продвинулись вперед.

2-й батальон Сильвестра Штадлера атаковал вдоль железнодорожной линии, проходящей через заводской район, где втянулся в упорные бои за местный заводской комплекс и железнодорожные депо. С трудом пробившись к середине комплекса, батальон был остановлен минометным и пулеметным огнем противника. А появление танков Т-34 вообще заставило Штадлера отвести своих людей. Почувствовав, что враг отходит, красноармейцы организовали серию сильных контратак и едва не вышибли Штадлера из города — только благодаря хорошо поставленному огню 2-го дивизиона артиллерийского полка эсэсовцам удалось удержать свои позиции. Именно немецкая артиллерия, точно посылавшая снаряды за несколько метров перед позициями гренадер, остановила советские контратаки против обоих батальонов. Воспользовавшись моментом, Штадлер контратаковал. Теперь противники поменялись ролями — сейчас эсэсовцы преследовали гвардейцев, не давая им зацепиться за новую оборонительную линию. Штадлера поддерживали самоходки и пикировщики «Штука». Красноармейцы попытались контратаковать, ударив по 5-й и 7-й ротам, однако эта слабая попытка была легко отбита взводом из 7-й роты гауптшарфюрера СС Германа Кнауфа. К вечеру 25 февраля городской вокзал был в руках эсэсовцев. Всего в ходе боевых действий 24–25 февраля частями дивизии было уничтожено 14 советских танков[364].

Казалось, все складывается как нельзя лучше — западная часть и около половины южной части Лозовой были под контролем, и противник скоро будет обращен в бегство. Но не тут-то было. Красноармейцы отчаянно дрались за каждую улицу, каждый дом, каждый метр территории. И в итоге добились некоторого успеха, когда вечером 9-я рота оберштурмфюрера СС Густава Брауна из 3-го батальона углубилась в западные кварталы города. Вместе с этой ротой находился и сам Винценц Кайзер с батальонным штабом[365]. Решение это было рискованным и имело тяжелые последствия: неожиданная решительная контратака советских гвардейцев отрезала роту и штаб от батальона. Впрочем, эсэсовцы самообладания не потеряли: под руководством Кайзера и Брауна они быстро закрепились в домах и заняли баррикады[366] поперек улиц, приготовившись к отпору.

В окружении 9-я рота провела почти сутки. В ходе этих тяжелых боев 2-й дивизион артиллерийского полка, при помощи передовых наблюдателей, продемонстрировал 9-й роте, по словам Кумма, «искусство артиллерийского огня»[367]. Наблюдатель, гауптшарфюрер СС (имя его неизвестно), направлял огонь батарей так, что снаряды падали всего в нескольких метрах перед позициями роты, поддерживая окруженных огнем, когда вражеское давление становилось слишком сильным.

Остальные части батальона также подверглись сильным контратакам врага. Обершарфюрер СС Алоис Пильгершторфер со своим взводом занял несколько домов, которые оборонял от яростных атак советских гвардейцев. Даже привлечение тяжелой артиллерии, 122-мм орудий, не позволило красноармейцам сломить немецкое сопротивление на его участке.

Алоис Пильгершторфер

В ночь на 26 февраля на поле боя опустилось затишье, объясняемое тем, что обе стороны были предельно измотаны тяжелым боем, продолжавшемся целый день. С первыми лучами солнца 26 февраля сражение возобновилось. В помощь полку СС «Дер Фюрер» были направлены две роты мотоциклетного батальона (который до этого сражался вместе с полком СС «Дойчланд»), они должны были ударить с севера, и 2-я батарея штурмовых орудий Эрнст-Августа Крага, получившая задание обойти позиции противника с фланга и ударить по южной и восточной частям Лозовой. Как оказалось, кардинально на ситуацию это не повлияло. Едва начавшись, атака мотоциклистов увязла под шквальным огнем противника. Более того, при поддержке танков красноармейцы контратаковали мотоциклистов и почти выбили их из города. В бою 26 февраля был ранен оберштурмфюрер СС Герман Бух, командир 3-й роты мотоциклетного батальона. Роту возглавил унтер- штурмфюрер СС Арнольд Хансен.

Батальон Штадлера также был атакован. Гвардейская стрелковая рота, при поддержке трех танков Т-34, ударила во фланг и быстро создала эсэсовцам очередную критическую ситуацию. Оборонявшиеся на этом участке эсэсовцы были оттеснены, и танки двинулись по узким улочкам, сметая из пушек и пулеметов любое сопротивление. К счастью для немцев, недалеко оказались самоходки Крага, которые решительно вмешались в происходящее, атаковав танки с фланга. Самоходки были не видны танкистам, и два Т-34 были подбиты. Один из танков был на счету унтершарфюрера СС Альфреда Иделя. Хотя последний советский танк сумел отойти, но положение для немцев было спасено. После уничтожения танков гренадеры Штадлера атаковали, отбросили вражеских пехотинцев и окончательно стабилизировали положение. Поддержанные самоходками Крага гренадеры методически, один за другим, уничтожали пункты сопротивления противника. В продолжившемся бою самоходки Крага уничтожили еще девять танков Т-34 и столько же пулеметных точек[368].

Днем в действие пришла артиллерия дивизии, а над городом снова появилась немецкая авиация. Аккуратными, точечными ударами пикировщики уничтожали узлы сопротивления, правда, на скорости продвижения вперед эсэсовцев это особо не отразилось. В итоге южная часть Лозовой была взята, 2-й батальон Штадлера добрался до церкви в южном квартале города. В бою снова отличился взвод гауптшарфюрера СС Кнауфа. Кроме этого, гауптшарфюрер СС Швайгер из 8-й роты со своим 50-мм противотанковым орудием выиграл огневую дуэль с советским танком. Во второй половине дня батальон Штадлера начал продвигаться к центру города. Это снизило вражеское давление на 3-ю роту мотоциклетного батальона, и она также немного продвинулась вперед. Однако 3-й батальон Кайзера не мог похвастаться серьезными успехами за день 26 февраля.

Пока полк СС «Дер Фюрер» штурмовал Лозовую, 25 февраля полк СС «Дойчланд», поддержанный мотоциклетным батальоном, дошел до южной части Самойлово и атаковал противника к востоку от Веселого. Однако вскоре мотоциклетный батальон перебросили для усиления удара на Лозовую, и полк СС «Дойчланд» увяз у Веселого, северо-восточнее Лозовой. Поскольку Лозовая оказалась крепким орешком, в 14.30 26 февраля Герберт Валь прибыл на командный пункт полка СС «Дойчланд» и приказал Хармелю ударить на Лозовую с востока и северо-запада. Атаку должны были поддерживать оставшиеся танки дивизии. Некогда сильный танковый полк «Дас Райх» теперь состоял всего из 19 боеспособных танков, 14 из которых были Pz-III[369]. Также в полку было пять Pz-IV и три командирских танка.

Дивизион штурмовых орудий располагал 16 самоходками. Одновременно разведывательный батальон Ханса Вайсса был направлен, чтобы усилить атаку полка СС «Дер Фюрер».

2-й батальон Биссингера подошел к Лозовой с севера, где мотоциклисты Якоба Фика так и не добились никакого прогресса, а 1-й Эхрата — с северо-запада. Оба эти батальона также столкнулись с упорным сопротивлением. Танки Т-34 были скрыты в руинах домов и прикрыты пехотой. К ним было крайне трудно подобраться, чтобы уничтожить связками гранат или минами, так как сперва нужно было уничтожить пехотное прикрытие. Очень часто гренадеры даже не замечали опасности, до того как танковые орудия не открывали огонь. Задействовать противотанковую артиллерию немцы также не могли: противник немедленно выбивал расчеты орудий пулеметным или минометным огнем или же снайперами.

К 16.00 26 февраля части полка СС «Дойчланд» наконец перерезали в Лозовой железнодорожную линию на северо-запад. Советские войска были оттеснены в северные окраины города, где и закрепились в заводском комплексе, растянувшемся на более чем три километра. 2-я рота полка СС «Дойчланд» оберштурмфюрера СС Карла Буркхардта получила приказ установить связь с 3-м батальоном полка СС «Дер Фюрер». В самом начале атаки Буркхардт был тяжело ранен, и роту возглавил батальонный адъютант оберштурмфюрер СС Антон Айхнер. В тяжелом бою он прорвал оборонительные порядки красноармейцев возле железнодорожной линии и пробился к окруженной 9-й роте полка СС «Дер Фюрер».

Вечером, в 19.00, красноармейцы, при поддержке танков, перешли в контратаку на северо-западе Лозовой, против частей полка СС «Дер Фюрер» и мотоциклетного батальона. Сначала гвардейцам удалось добиться частных успехов, потеснив немцев, однако затем в дело вмешался полк СС «Дойчланд» с танками и самоходками. В бою были подбиты шесть танков Т-34, трофеями эсэсовцев стали 20 орудий, а красноармейцы частично были уничтожены. Вечером была закрыта брешь между обоими батальонами полка СС «Дер Фюрер», и теперь у полка появилась единая линия фронта.

В 08.00 27 февраля, после удара пикирующих бомбардировщиков по северо-восточному району Лозовой, полк СС «Дойчланд» атаковал вдоль железнодорожной линии, которая вела в восточную часть Лозовой. В 10.00 к атаке подключился и мотоциклетный батальон, усиленный самоходками Крага, атаковавший из северо-восточной окраины города, с приказом поддержать атаку Хармеля.

Красноармейцы имели хорошие позиции в районе железнодорожной станции и вдоль железнодорожной насыпи, с которых перекрывали все подступы к городу и держали эсэсовцев из полка СС «Дойчланд» под пулеметным и минометным огнем. Если бы не штурмовые орудия 3-й батареи Зигфрида Кеппа, то немцам пришлось бы туго. Самоходкам удалось занять удобную позицию, откуда они открыли огонь прямой наводкой по противнику. Затем в небе над полем боя снова появилась авиация. Обработка советских позиций бомбами сделала свое дело — красноармейцы начали отходить. Сама станция была взята двумя боевыми группами из 2-го батальона полка СС «Дойчланд», причем одну из групп возглавил сам командир батальона Биссингер, несмотря на то что к этому моменту он был ранен. Отбросив противника, гренадеры на этом участке обеспечили базу для продолжения атаки на Лозовую. На поле боя осталось около 300 погибших красноармейцев. Было захвачено или уничтожено восемь тяжелых минометов, три легких противотанковых орудия, четыре противотанковых орудия калибра 76,2 мм, 18 тяжелых пулеметов, 27 легких пулеметов, пять противотанковых ружей, 250 винтовок, 42 саней и много другой экипировки[370].

В преследование противника была брошена 16-я рота Хайнца Махера и части 1-го батальона Фрица Эхрата. Красноармейцы отходили по открытой заснеженной местности, и кружащие над полем боя «Штуки» также атаковали отступающих, расстреливая их из пулеметов. В итоге эсэсовцам удалось наконец захватить село Веселое и часть железнодорожного пути возле черепичного завода. Батальон Эхрата вышел к точке на северо-восточной окраине Лозовой, недалеко от села Михайловка. Одновременно с севера подошли части дивизии СС «Тотенкопф», и город практически оказался в окружении. После этого советские части начали отходить из Лозовой.

Тем временем штурм Лозовой развивался по всем направлениям. 3-я батарея штурмовых орудий углубилась в северо-западные районы города практически без пехотного прикрытия. Зигфриду Кеппу и его людям удалось уничтожить большое число советских опорных пунктов и противотанковых орудий (позже наступающие пехотинцы насчитали 12 противотанковых орудий, уничтоженных людьми Кеппа). В бою отличился гауптшарфюрер СС Альфонс Штегмайер[371] из батареи Кеппа. Однако в бою на узких городских улочках 3-я батарея была атакована с фланга тремя танками Т-34. Самоходка Кеппа была сразу же подбита, а сам он — тяжело ранен[372]. К счастью для него, другие орудия его батареи подожгли два из трех Т-34. Тем временем гауптшарфюрер СС Штегмайер вытащил раненого Кеппа из горящей самоходки. На посту командира батареи Кеппа заменил оберштурмфюрер СС доктор Вольфганг Роехдер. Его батарея присоединилась к 3-му батальону полка СС «Дер Фюрер» в западных районах города.

3-й батальон полка СС «Дойчланд» также подключился к штурму Лозовой. 9-я и 11-я роты, под общим командованием командира 11-й роты Ульманна, контратаковали противника во фланг и в рукопашном бою захватили вражеские позиции. Рудольф Ульманн, лично возглавлявший атаку, особенно отличился в этой схватке. Вскоре красноармейцы перед фронтом батальона Вислицени были обращены в бегство. На поле боя немцы насчитали более 300 погибших красноармейцев, были захвачены крупные трофеи.

Между тем 2-й батальон полка СС «Дер Фюрер» вместе с присоединившимися к нему самоходками Крага продвигался в северные районы Лозовой, захватывая квартал за кварталом. Противотанковый взвод Швайгера из 8-й роты снова показал свою высокую боеспособность — когда рота попала под фланговый огонь двух советских пушек, Швайгер развернул два орудия своего взвода и подавил обе вражеские пушки. Из-за его своевременной и эффективной реакции рота смогла продолжить атаку[373].

3-й батальон Кайзера вместе с самоходками Роехдера и разведывательным батальоном добивал остатки советских сил в индустриальном районе. В бою снова отличилась 9-я рота Густава Брауна. На этот раз трофеями эсэсовцев стал 18-тонный тягач, одна полевая гаубица, две 76,2-мм противотанковые пушки и большое количество амуниции[374]. При штурме индустриального района командир 2-й зенитной батареи Отто Райманн[375], выдвинув одно из своих 8 8-мм орудий на прямую наводку, подбил один танк и одно противотанковое орудие противника. Позже Райманн разместил 20-мм зенитку недалеко от железной дороги, откуда мог легко простреливать дорогу на Панютино, предотвратив организованный отход противника по этой дороге.

В 15.00 батальон Штадлера достиг района, контролируемого полком СС «Дойчланд». Советское сопротивление потихоньку стихало. К 16 часам 27 февраля Лозовая окончательно оказалась в немецких руках, хотя отдельные мелкие очаги сопротивления и снайперы еще держались в юго-восточной части города. К 1 марта были подавлены и они (по советским данным, Лозовая была взята немцами только 1 марта 1943 года[376]).

В ходе боев в Лозовой полк СС «Дер Фюрер» понес тяжелые потери, среди погибших был неоднократно отличавшийся в боях обершарфюрер СС Кёк из 9-й роты. Также был тяжело ранен уже упоминавшийся унтерштурмфюрер СС Эдмунд Никманн. Он был эвакуирован в полевой госпиталь в Днепропетровске, где и скончался 7 марта 1943 года. В боях в Лозовой снова хорошо проявил себя врач 3-го батальона гауптштурмфюрер СС доктор Шпильбергер. В сопровождении санитара унтершарфюрера СС Рихтера Шпильбергер, не обращая внимания на противника, самоотверженно оказывал помощь раненым бойцам 9-й роты.

В целом сам факт того, что целая панцер-гренадерская дивизия в ходе важнейшей наступательной операции была задержана в районе Лозовой более чем на двое суток, весьма показателен. К сожалению, отечественные историки практически не упоминают об этом факте, и о героизме советских солдат нам приходится узнавать из зарубежных исследований. Сражение за Лозовую стало для «Дас Райх» одним из самых трудных за всю операцию.

К концу дня 27 февраля в дивизии СС «Дас Райх» осталось на ходу только 11 танков плюс две командирских машины. Дивизион штурмовых орудий располагал 12 самоходками[377]. Плохо обстояло дело и с «Тиграми». Как мы помним, на 25 февраля боеспособных «Тигров» в «Дас Райх» насчитывалось три единицы. Однако вскоре они, в силу разных причин, вышли из строя. Самый курьезный эпизод случился как раз 25 февраля, когда командир 8-й роты Фриц Херциг побился об заклад с офицерами Люфтваффе, что один из его «Тигров» сможет пересечь реку по льду (что именно за река, точно неизвестно, но, судя по всему, — Самара). Когда 55-тонный танк (к сожалению, номер танка неизвестен) выехал на лед, последний, естественно, не выдержал, и машина провалилась под воду. Чтобы его вытащить, пришлось задействовать три танка Pz-III и два 18-тонных тягача, после чего танк отправили на ремонт в Днепропетровск. Рапорт об этом инциденте дошел до самой штаб-квартиры фюрера[378] (забегая вперед, заметим, что Херциг очень легко отделался, только 29 марта он был снят с поста командира роты, однако в перспективе этот эпизод не помешал ему сделать достаточно успешную карьеру).

Также отметим, что 25 февраля в танковом полку произошли некоторые должностные изменения. Неоднократно отличавшийся в боях Карл-Хайнц Лоренц[379] был назначен адъютантом полка, а его 2-ю танковую роту возглавил оберштурмфюрер СС Гюнтер Шонтаубе[380], переведенный из 8-й (тяжелой) роты.

УДАР НАБИРАЕТ СИЛУ

28 февраля началась оттепель. Несмотря на это, немцы продолжили наступление на север. «Дас Райх» и «Тотенкопф» должны были наступать параллельно, вдоль железнодорожной дороги на Краснопавловку, служившую разграничительной линией. «Дас Райх» атаковала с восточной стороны от железной дороги, а «Тотенкопф» — с западной.

Ночью 28 февраля оба панцер-гренадерских полка дивизии сосредоточились на севере от Лозовой, чтобы утром продолжить наступление. «Дер Фюрер» должен был наступать на левом фланге, а «Дойчланд» — на правом.

Атака началась рано утром 28 февраля. Передовым отрядом полка СС «Дойчланд» шла 2-я рота Айхнера. Противник оказывал лишь эпизодическое сопротивление, и наступление развивалось успешно. Попытки красноармейцев оборудовать огневые артиллерийские позиции перед фронтом полка СС «Дойчланд» были пресечены быстрым продвижением гренадер Айхнера. В 09.45 полк СС «Дойчланд» захватил Николаевку, в 10.45 — Благореченское.

28 февраля свое имя в историю войск СС вписал Ханс Вайсс, командир разведывательного батальона. На 28 февраля батальон получил задание разведать сектор атаки дивизии. Когда передовые части Вайсса достигли холмов южнее Ударника, они засекли крупную колонну советских войск, отступавших через холмы западнее Николаевки в северо-восточном направлении. Арьергарды советских войск были втянуты в бой с передовыми частями полка СС «Дойчланд». Быстро оценив обстановку, Вайсс немедленно принял решение: развернуть свои части на восток, догнать отступающего противника и отрезать ему пути отхода на север.

Ханс Вайсс

Вайсс лично направился вперед, всего лишь с двумя взводами из 2-й роты. При этом он полностью игнорировал факт превосходства противника в численности над его небольшими силами. Около двух-трех часов дня Вайсс достиг Новоивановки, тем самым блокировав противнику все пути отхода. В результате советские войска были окружены между полком СС «Дойчланд» и батальоном Вайсса. Одновременно с востока к этому району подходила 6-я танковая дивизия. Вскоре деморализованные советские части были уничтожены. В ходе этой акции Вайсс захватил восемь 152-мм орудий, 11 100-мм орудий, пять противотанковых орудий разных типов, два танка Т-34, большое число минометов, пулеметов и стрелкового оружия. В плен было захвачено 80 красноармейцев, еще 600–700 человек были убиты[381]. При этом батальон Вайсса потерял только десять человек. По итогам боя Ханс Вайсс был представлен к Рыцарскому кресту, награжден 6 апреля 1943 года.

Со стороны полка СС «Дойчланд» в этой акции принимала участие 2-я рота Айхнера, усиленная 5-й танковой ротой Павелки. К полудню близ села Гороховка они натолкнулись на колонну отступающих советских войск (это была арьергардная часть войск противника, и именно этот бой наблюдал Вайсс). Захваченные врасплох красноармейцы попытались организовать сопротивление, но неудачно. Танкисты из взвода Вильгельма Матцке обошли противника с фланга. В итоге решительными действиями гренадер и танков колонна была разгромлена. На поле боя немецкие похоронные команды насчитали 658 павших красноармейцев, были захвачены две батареи легких полевых гаубиц и боеприпасы к ним, 10 противотанковых орудий калибра 76,2 мм, 12 легких противотанковых орудий, 41 противотанковое ружье, 38 тяжелых пулеметов, 25 легких пулеметов, восемь грузовиков и множество другого вооружения и амуниции[382].

Затем уничтожение остатков советской колонны продолжилось. К 15.00 под ударами 5-й танковой роты, 2-й и 13-й рот полка СС «Дойчланд» пала деревня Новобунаково (два километра от Гороховки, на современных картах — Бунаково). Здесь немцы сумели окружить части противника и уничтожить их в коротком бою. Красноармейцы были полностью деморализованы — часть их, побросав вооружение, бежала, а часть сдалась в плен.

К 16.00 эсэсовцы Хармеля вошли в Отрадово, где взяли крупные трофеи. Несколько часов спустя к Отрадово также вышли части 6-й танковой дивизии, наступавшей на правом фланге «Дас Райх». Таким образом, колонна противника была окончательно уничтожена. Только убитыми потери советских войск от действий разведчиков, гренадер и танкистов составили более 1300 человек.

В связи с этим следует отметить, что, по немецким данным, вражеские войска изначально насчитывали 5000–6000 человек[383]. Исходя из задокументированного немцами числа убитых и пленных советских солдат, можно предположить, что минимум 3000 красноармейцев сумели вырваться из окружения, пусть и без вооружения и техники. Такое большое число прорвавшихся можно объяснить неспособностью, а скорее даже нежеланием немцев обеспечить прочное кольцо окружения, поскольку это просто бы отвлекло их от выполнения главной задачи — марша на север.

Другим примером полной деморализации противника стал захват деревни Смирновка (14 километров к северо-востоку от Лозовой). Это село обороняло не менее одного батальона красноармейцев, к тому же у защитников имелся один танк Т-34 и артиллерия. Эти силы были атакованы зенитным взводом Вильгельма Айземанна из 14-й роты полка СС «Дойчланд», действовавшим без пехотной поддержки. Застигнутые внезапной атакой красноармейцы и не подумали о сопротивлении, обратившись в паническое бегство. Свое дело сделал и смертоносный огонь 20-мм зениток, на корню уничтоживший все слабые попытки противника дать отпор. После взятия Смирновки под контроль немцы насчитали в деревне 120 погибших красноармейцев. Было захвачено один Т-34, три 100-мм орудия, два зенитных орудия, четыре противотанковых ружья, семь грузовиков и одна полевая кухня[384].

В свою очередь, полк СС «Дер Фюрер» силами своей 5-й роты, поддержанной двумя боеспособными самоходками из 2-й батареи штурмовых орудий, к полудню достиг окраин села Раздолье (более 30 километров к северу от Лозовой). На штурм Раздолья эсэсовцы пошли днем, и вскоре завязались тяжелые бои с пехотой и танками противника, достигшие пика к 15.30. В этих условиях большую помощь гренадерам оказали самоходки Крага. Несмотря на плохую видимость и неблагоприятное для бронетехники состояние местности, ему удалось нащупать брешь в советских порядках, обойти неприятеля с фланга и выйти на удобную позицию для стрельбы по танкам — советские танкисты даже не заметили нависшей над ними опасности. Два из трех советских танков были уничтожены, третьему удалось отойти. Один из танков был подбит унтершарфюрером СС Иделем, он также уничтожил несколько пулеметных точек и минометных позиций. Этот успех самоходчиков привел к ослаблению советского сопротивления, и гренадеры 5-й роты ворвались в Раздолье. В ходе боя самоходки уничтожили еще четыре Т-34 и три противотанковых пушки. К 17.00 Кумм окончательно сломил вражеское сопротивление и захватил село. Остатки советских сил откатывались на север. Долго не раздумывая, Кумм возобновил продвижение вперед.

Конец тяжелой зимы 1942/43 года штаб 4-й танковой армии в сводке за день 28 февраля отметил характерной фразой: «Восьмой день тяжелых боев»[385]. Это по праву относится и к дивизии СС «Дас Райх».

Видя, что 6-я армия раздроблена, советское командование с запозданием приняло меры по ее спасению. В частности, 3-я танковая армия П.С. Рыбалко была передана в состав Юго-Западного фронта. Рыбалко решил создать ударную группу под руководством командира 12-го танкового корпуса генерал-майора М.И. Зиньковича. Эта группа состояла из 51 танка 12-го и 15-го танковых корпусов, а также 111,184 и 219-й стрелковых дивизий, 369-го и 1172-го истребительно-противотанковых артиллерийских полков, 138, 206 и 265-го гаубичных полков, 470-го полка ПВО, двух дивизионов 15-го гвардейского минометного полка (PC) и двух саперных батальонов[386]. С 28 февраля группа Зиньковича сосредотачивалась у Кегичевки, с целью 2 марта атаковать в направлении Мироновки, Петровского и Лозовеньки. Войска ударной группы были плохо обеспечены горючим и боеприпасами: соединения имели от 0,6 до 1 боекомплекта к пехотному оружию и 1 боекомплект к танковому вооружению. Гаубичные полки имели всего 0,2–0,4 боекомплекта, истребительно-противотанковые полки — 0,5 боекомплекта[387]. Вдобавок немцы, главным образом силами «Лейбштандарта» при поддержке авиации, втянули силы Зиньковича в бои. В общем, 2 марта в наступление группа перейти не смогла, продолжая оставаться в исходном районе. Представившейся возможностью немцы воспользовались сполна.

Одновременно с группой Зиньковича «старые знакомые» полка СС «Дер Фюрер» — 6-й гвардейский кавалерийский корпус и 201-я отдельная танковая бригада — получили приказ к исходу дня 1 марта сосредоточиться в районе Новопарафиевка, Дмитровка, имея задачей с утра 2 марта выйти в рейд по тылам противника[388]. В ходе этого сосредоточения частями корпуса были заняты район Береки и деревня Ефремовка.

К этому моменту 4-я танковая армия Гота намеревалась достичь Северского Донца своим правым крылом, в то время как Танковый корпус СС должен был установить связь с правым флангом группы Кемпфа, а конкретно — с «Лейбштандартом». В итоге группа Зиньковича оказалась под ударом, а 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу так и не удалось выйти в запланированный рейд по немецким тылам. Согласно замыслу Манштейна, три панцер-гренадерские дивизии СС должны были уничтожить группу Зиньковича, окружив ее у Кегичевки. При этом «Тотенкопф» и «Дас Райх» должны были обойти район Кегичевки с востока, а затем «Дас Райх» должен был соединиться с «Лейбштандартом» в районе Староверовки, к северу от Кегичевки. Как образно отметил А. Исаев, «группа Зиньковича вышла прямо в разинутую пасть тигра»[389]. Здесь же оказались и части 6-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Радо утром 1 марта, несмотря на почти непрерывный дождь и раскисшие дороги, «Дас Райх» возобновила наступление, двигаясь двумя боевыми группами. С левого фланга наступал полк СС «Дер Фюрер», а с правого — «Дойчланд». Каждая боевая группа получила в качестве поддержки подразделения саперов, танки, самоходные орудия, противотанковые пушки и зенитки. Благодаря этому полковые группы стали полностью «самодостаточными» и могли выполнять боевые задачи, не оглядываясь по сторонам.

Наступление должно было начаться рано утром, пока дороги были еще скованы ночным морозом. В 03.00 1 марта полк СС «Дойчланд» начал занимать исходные позиции, в 06.00 Хармель провел последний брифинг с командирами частей. В восемь утра Хармель атаковал. Передовым отрядом шел 1-й батальон Фрица Эхрата, при нем находился и сам командир полка Хармель вместе с небольшим эскортом и 16-й (саперной) ротой Махера.

Наступление развивалось вполне успешно, слабое советское сопротивление было быстро сломлено, и большое число красноармейцев пополнило ряды военнопленных.

В этот момент природные преграды доставляли атакующим эсэсовцам куда больше проблем, чем действия противника. Так, перед началом форсирования одной из мелких местных речушек немцам стало ясно, что слабый мост угрожал не выдержать веса танков. Саперы Махера подручными средствами укрепили мост, что позволило переправить технику, и наступление продолжилось. Передовые подразделения достигли деревни Алексеевка, где, наконец, столкнулись с сопротивлением. Эсэсовцы быстро поняли, что противостоящие им силы слишком слабы, а их оборонительные позиции не прикрыты с флангов. Поэтому Хармель атаковал Алексеевку прямое марша, с трех сторон. Сам он находился вместе с ротой Махера, которая обошла Алексеевку с тыла, пока остальные части передовой группы ударили с востока и запада. Атака 16-й роты имела полный успех, позиции советской противотанковой артиллерии были взяты ударом с тыла. В бою отличился унтершарфюрер СС Эвальд Эхм из 16-й роты.

Несмотря на то что Хайнц Хармель был командиром полка, он лично участвовал в боях, что было весьма характерным для войск СС. Понятно, что это было сопряжено с известным риском. Так, в бою за Алексеевку Хармель засел в воронке от снаряда вместе с командиром 16-й роты Хайнцем Махером. В ходе боя у Хармеля и Махера закончились боеприпасы. В одночасье они оказались в сложной ситуации: без боеприпасов, без поддержки, а в соседней воронке, всего в пяти метрах от них, сидели два красноармейца. Ближайший немецкий бронетранспортер находился минимум в 50 метрах от Хармеля и Махера, но добраться до него было весьма проблематично — поблизости не было ни одного немецкого солдата, который мог бы прикрыть их огнем от решительно настроенных солдат противника в соседней воронке. Впрочем, выход из этой сложной ситуации был найден очень быстро. Схватив по куску мерзлой земли, офицеры метнули их в соседнюю воронку. Приняв куски земли за гранаты, красноармейцы залегли. Этим-то и воспользовались эсэсовцы, молниеносно впрыгнув во вражескую воронку и обезоружив противника. Оба красноармейца были взяты в плен. Ну, а на ироничное замечание Махера, мол, весьма неожиданно для командира полка принимать участие в ближнем бою, Хармель ответил: «Я сделаю все, чтобы заслужить Знак за ближний бой!»[390].

Подготовка к боям одного из «Тигров» 8-й танковой роты

После этого вражеское сопротивление было сломлено очень быстро — красноармейцы просто бежали из Алексеевки. В 11.50 деревня была полностью взята. Согласно немецким отчетам, на поле боя в Алексеевке было найдено 240 погибших красноармейцев, а в плен было захвачено всего 12 человек. Немецкие потери составили всего четверо раненых, правда, двое из них были ранены тяжело и вскоре скончались от ран[391].

После перегруппировки Хармель возобновил наступление, двигаясь по шоссе на запад, где достиг железнодорожной линии, ведущей на север, к Береке. Теперь эсэсовцы могли продвигаться на север по двум вполне приемлемым путям — по дороге и по колее. Хармель совместно с 16-й ротой и четырьмя танками находился на острие атаки и вскоре вошел в соприкосновение с противником у железнодорожного моста к северо-западу от Алексеевки. Здесь советской артиллерией был подбит Pz-III унтерштурмфюрера СС Алоиса Калсса[392] из 8-й роты. Это не остановило Хармеля, и наступление продолжилось с одним Pz-III и двумя «Тиграми», при этом был потерян еще один «Тигр», сгоревший в результате самовозгорания. В целом за 1 марта «Тигры» дивизии уничтожили 13 советских танков[393].

Возле деревни Красное полк СС «Дойчланд» столкнулся с сопротивлением пехоты и танков противника, закрепившихся на лесистых холмах к северо-западу от деревни. Правда, красноармейцы решительности не проявили, и как только немцы атаковали при поддержке сильного артиллерийского огня, то сначала танки, а затем и пехота быстро отступили. К 18.00 холмы были взяты эсэсовцами. Красноармейцы отходили к высотам на северо-западе от Береки. Рота Махера вместе с четырьмя танками была брошена в преследование. К ночи они достигли небольшого леса северо-восточнее Береки, где провели «крайне нервную ночь в лесу»[394].

Тем временем полк СС «Дер Фюрер» также успешно продвигался вперед. В ходе атаки Отто Кумм получил приказ переориентировать маршрут продвижения своей полковой группы на северо-запад, чтобы установить контакт с правым флангом «Лейбштандарта» и создать плацдарм на реке Берестовая. После этого планировалось, что дивизия СС «Дас Райх» ударит на Новую Водолагу[395].

Гренадеры не встречали сопротивления, пока не достигли деревни Первомайское. Здесь, в районе железнодорожной станции, около 13.00 они столкнулись с частями 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Как было указано в немецких отчетах, гвардейцы оказали «энергичное сопротивление»[396]. После короткого, но жестокого боя эсэсовцы разбили противника и возобновили продвижение, но к 15.00 снова столкнулись с сильным сопротивлением, на этот раз у деревни Васюковка. Не ввязываясь в бой, Кумм просто обошел Васюковку, и к 17.00 его передовые отряды вышли на подступы к селу Ефремовка (34 километра к северо-западу от Раздолья), где сломили незначительные силы противника, отбросив врага к самой Ефремовке. До деревни остался всего один километр.

В общем, 1 марта 1943 года основным соперником дивизии стал хорошо знакомый эсэсовцам 6-й гвардейский кавалерийский корпус. Эсэсовцы наступали так быстро, что не давали возможности гвардейцам-кавалеристам зацепиться за местность. Хотя маленькие деревушки по маршруту немецкого наступления были превращены в опорные пункты, однако повлиять на продвижение эсэсовских полковых групп они не могли.

В 18.20 Герберт Валь послал отчет о действиях дивизии в штаб Танкового корпуса СС: «Высоты к северо-западу от Береки заняты. Враг, отступающий на северо-восток, был преследуемым до леса. Полк СС «Дер Фюрер» прорвался в Ефремовку к 17 часам. Бой продолжается. Оценить силу противника невозможно»[397]. Забавно, что на основе этого донесения историк Д. Бернаж пришел к странному выводу, что советские части, сосредоточенные перед «Лейбштандартом», были разбиты[398]. Очевидно, что Бернаж имел в виду группу Зиньковича и части советской гвардейской кавалерии, однако, как мы увидим далее, подобный вывод более чем ошибочен.

Теперь вернемся к полку СС «Дер Фюрер». В Ефремовке оборонялись части 13-й гвардейской кавалерийской дивизии 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, усиленные танками[399]. На подходе к Ефремовке передовые отряды полка СС «Дер Фюрер» оказались под сильным огнем артиллерии, минометов и пулеметов противника. Захват деревни Кумм поручил 2-му батальону Сильвестра Штадлера, поскольку 3-й батальон все еще находился на марше.

Штадлер развернул своих людей в ложбине на южных подступах к Ефремовке. Кумм приказал ему провести разведку боем и определить, стоит ли штурмовать деревню ночью, либо же есть смысл подождать до утра, чтобы задействовать еще и 3-й батальон и провести артиллерийскую подготовку. Причем решающее слово в этом вопросе было за Штадлером.

Результаты разведки были малоутешительны. Командиры дозоров, все, как один, утверждали, что Ефремовка надежно прикрыта огневыми точками и танками. Да Штадлер и сам все видел со своего наблюдательного пункта. Решение ему предстояло непростое, но важное. Исходя из того, что атака днем, по широкому открытому заснеженному пространству перед деревней, обязательно обернется тяжелыми потерями, он решился на ночной штурм.

В два часа ночи 2-й батальон атаковал Ефремовку тремя боевыми группами при поддержке двух штурмовых орудий батареи Крага (это были орудия самого Крага и Альфреда Иделя). Благодаря темноте и поднявшейся пурге огонь советских пулеметов был неточен, и открытое пространство перед деревней было преодолено гренадерами без существенных потерь. Взвод гауптшарфюрера СС Кнауфа из 7-й роты Герта фон Райтценштайна стремительной атакой захватил группу домов на окраине и создал плацдарм. При помощи автоматов и гранат гренадеры брали одну пулеметную точку за другой. Советские войска оказали отчаянное сопротивление. Эрнст-Август Краг лично направлял оба штурмовых орудия, чтобы те оказали солдатам максимально эффективную поддержку. Эсэсовцы постепенно брали вверх. Для развития успеха в бой были брошены подошедшие передовые части 3-го батальона, в частности 9-я рота. Красноармейцы имели в Ефремовке более дюжины танков Т-34 и Т-70, но у большинства из них отсутствовало горючее, и они не могли двигаться. Две эсэсовские самоходки, умело маневрируя, заходили то с фланга, то с тыла и подбили несколько танков. Альфред Идель подбил четыре танка и броневика, подавил три противотанковых орудия. Остальная советская бронетехника пала жертвой гренадер, использовавших мины и связки гранат. Пытавшиеся покинуть свои горящие машины танкисты были расстреляны, совсем немногие из них сдались в плен. Такая же судьба постигла и позиции противотанковой артиллерии, их расчеты были выбиты в рукопашных боях. В целом ожесточенный ночной бой длился до 10 часов утра 2 марта и закончился полной победой эсэсовцев. На поле боя осталось дымиться не то 10[400], не то 13[401] советских танков. Из этого числа восемь (из них три Т-34) были подбиты самоходками. Трофеями немцев стало 41 орудие разных калибров и большое число пулеметов, а также несколько сотен пленных[402]. Свои потери также были тяжелыми, в бою был убит командир 5-й роты гауптштурмфюрер СС Отто Хольц[403].

Утром 2 марта 3-й батальон Винценца Кайзера, в сопровождении танковой роты, проследовал через горящую Ефремовку в северо-западном направлении, к Парасковии. 9-я рота оберштурмфюрера СС Брауна, при содействии нескольких танков, углубилась на пять километров в глубь вражеского фланга, нанеся противнику потери. В качестве трофеев было взято 13 противотанковых орудий калибра 76,2 мм, девять 45-мм орудий, один зенитный пулемет и множество другого вооружения разных видов и типов.

К этому моменту части группы Зиньковича, сконцентрированные в районе Кегичевки, оказались в бреши между двумя атакующими дивизиями Танкового корпуса СС и фронтом «Лейбштандарта». Несмотря на яростные атаки «Лейбштандарта», главная опасность для советских войск исходила прежде всего от «Дас Райх» и «Тотенкопф», которые обходили район Кегичевки с востока, отрезая пути отхода. Как мы помним, «Дас Райх» и «Лейбштандарт» должны были соединиться в районе Староверовки. Утром 2 марта «Лейбштандарт» атаковал двумя боевыми группами вдоль реки Берестовая. Пока «Лейбштандарт» наступал с запада, 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» и мотоциклетный батальон (из района Береки) двинулись на запад и северо-запад. На острие удара шел мотоциклетный батальон Якоба Фика, встречая лишь незначительное сопротивление. Уже в 14.30 Фик захватил село Лозовая (восемь километров к западу от Ефремовки, не путать с городом Лозовая) и направил патрули дальше на запад.

В итоге 2 марта части «Дас Райх» достигли Парасковии и вышли в район Староверовки, тем самым глубоко продвинувшись в тылы группы Зиньковича. В ходе продвижения Винценцу Кайзеру удалось соединиться с 1-м батальоном Эрвина Майердресса из танкового полка СС «Тотенкопф». После этого панцер-гренадеры и танкисты двух дивизий СС совместными действиями сокрушили очаги советской обороны на своем пути.

К 15.00 маршруты снабжения группы Зиньковича на дороге Староверовка — Шляховое были перехвачены эсэсовцами из «Дас Райх» и «Лейбштандарта», при этом была разгромлена советская транспортная колонна с горючим. В 16.40 2 марта панцер-гренадеры «Лейбштандарта» установили контакт с разведывательными патрулями «Дас Райх» к западу от Лозовой. Таким образом, кольцо окружения над группой Зиньковича было замкнуто. «Дас Райх» охватила «Кегичевский котел» с востока и северо-востока. Отметим, что на Западе бытует мнение, якобы в «Кегичевском котле» было окружено более 100000 человек)[404]. Скорее всего, первым в оборот это число пустил П. Карель, рассчитав его из числа советских потерь[405]. Этот расчет П. Кареля бездумно принимается на веру практически всеми западными авторами. При этом никто не обращает внимания, что это число в два раза превышает численность всей 3-й танковой армии перед началом операции «Звезда»! Так что в этом случае зарубежные историки выдают желаемое за действительное.

Командование 3-й танковой армии долго не могло смириться с реальностью и отказывалось верить в происходящее. Приказ Рыбалко на прорыв для группы Зиньковича пришел только вечером 2 марта, войскам предписывалось отходить в район Тарановка, Рябухино и Охочее. Зинькович сразу же отправил приказ в войска, и в 22.00 2 марта отход начался.

Состояние частей СС к этому моменту было ничем не лучше, чем противостоящих им советских. Снабжение давно уже было нарушено, и подразделения испытывали трудности с продовольствием. Солдаты уже несколько дней не получали горячей пищи. Вдобавок в ночь на 3 марта разбушевалась метель, повсюду выросли высокие сугробы, и техническому персоналу частей, чтобы обеспечить подвижность техники, в спешке пришлось надевать специальные цепи на колеса.

Авангарды отходящих советских частей атаковали деревню Медведевка, где закрепился 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер», и Лозовую, где оборонялся мотоциклетный батальон. Полк СС «Дер Фюрер» поддерживали несколько «Тигров» 9-й (тяжелой) роты дивизии СС «Тотенкопф»[406], а мотоциклетный батальон — самоходки Крага. На Лозовую ударили 184-я и 219-я стрелковые дивизии при поддержке пяти танков 12-го танкового корпуса. Эта атака началась в 06.00. Немцы оценивали советские силы, атакующие Лозовую, в 2000 человек. К сожалению, успеха данное мероприятие не принесло, эсэсовцы отбили все атаки, и красноармейцам пришлось обходить Лозовую на юг и юго-восток. На поле боя осталось около 200 погибших солдат Красной армии. Поняв, что враг уходит, немцы открыли по отходящим колоннам сильный артиллерийский огонь.

Вскоре после начала прорыва в «котле» все смешалось. Сплошная линия фронта отсутствовала. При отходе красноармейцам удалось окружить 2-й батальон и часть 1-го батальона полка СС «Туле» из дивизии СС «Тотенкопф». На выручку им был брошен батальон Винценца Кайзера, неожиданной контратакой во фланг отбросивший противника на юго-восток. После этой схватки полк СС «Туле» был временно подчинен штабу дивизии СС «Дас Райх». В ходе боев активную помощь эсэсовцам оказала штурмовая авиация.

3 марта к позициям полка СС «Дер Фюрер» вышли танки «Лейбштандарта», установив прочный контакт между дивизиями[407].

Напряженные бои кипели по всему фронту, советские войска пытались прорваться, а немцы всячески этому противодействовали. От непрерывных ударов со всех сторон управление отходящими частями группы Зиньковича нарушилось. Но отсутствие у немцев возможности создать цельную линию окружения способствовало советскому прорыву. Красноармейцы вышли в район Красного (здесь размещался штаб Танкового корпуса СС), Береки и Ефремовки (здесь также серьезных войск у немцев не было). У Береки в бой с прорывающимися советскими войсками вступили штабисты и тыловики полка СС «Дойчланд». В Ефремовке находился штаб дивизии СС «Дас Райх», а оборону осуществлял 2-й батальон полка СС «Дойчланд», усиленный 2-й батареей зенитных орудий. Утром 3 марта небольшая колонна советских войск с несколькими единицами бронетехники сосредоточилась для прорыва в узком овраге на северо-западе от Ефремовки. Уже утром советские войска провели разведку предполагаемых маршрутов отхода. Однако активность вражеских разведчиков была замечена немцами, в частности командиром 2-й зенитной батареи Отто Райманном. Всего с несколькими людьми он решил провести разведку и выяснить, что к чему. Под огнем вражеской пехоты Райманн приблизился к оврагу, где развернул наблюдательный пункт. Вражеские части лежали перед ним как на ладони, и Райманн немедленно начал действовать. Он приказал выдвинуть одно 88-мм орудие и подразделение гренадер к восточному выходу из оврага, чтобы пресечь активность противника в этом направлении. Одновременно Райманн начал направлять огонь своей артиллерии по вражеской колонне.

Не ожидавший открытия огня неприятель попробовал двинуться на восток, однако этот путь был перекрыт 88-мм зениткой и приданными Райманну гренадерскими частями. При попытке прорыва было сожжено три броневика. В целом колонна была разгромлена. По показаниям пленных, стало ясно, что советская атака была назначена на 14.00. После этого немцы вернулись в Ефремовку.

В ночь на 4 марта, в метель, деревня была атакована с двух сторон — кавалерией с юга (части 6-го гвардейского кавалерийского корпуса) и танковыми частями группы Зиньковича (скорее всего, 15-й танковый корпус) с севера. Однако батальон Ханса Биссингера и зенитчики Райманна сумели удержать фронт в тяжелом круговом бою и не допустить прорыва противника. Было подбито четыре советских танка[408].

В этих боях охрана командного пункта корпуса даже подбила один танк Т-34, случай достаточно редкий, как для охраны штаба корпуса. Тем временем в ночь на 4 марта советским частям удалось пересечь шоссе от Ефремовки на север и продолжить отход. Однако, даже несмотря на возникающие определенные трудности, немцы прочно держали инициативу в своих руках. Недалеко от Красного была разгромлена колонна танков, автомашин и артиллерии 15-го танкового корпуса. Днем 4 марта гауптштурмфюрер СС Отто Райманн, действуя по собственной инициативе довершил зачистку оврага на северо-востоке от Ефремовки, уничтожив еще действовавшие здесь стрелковые части противника и захватив 50 пленных. Благодаря этому ему удалось установить контакт с частями «Дас Райх» в деревне Лозовая.

Главной задачей для дивизии на 4 марта было уничтожить вражеские части на юге от реки Мжа и создать плацдарм через Мжу у Бахметовки[409]. Что и говорить, серьезное задание, особенно учитывая, что танковый полк дивизии имел в наличии лишь восемь танков (все Pz-III). Правда, в плане противотанковой борьбы дивизия была вполне конкурентоспособна — 28 орудий калибра 50 мм (РАК-38), 16 калибра 75 мм, плюс восемь трофейных советских противотанковых пушек разных калибров[410].

В семь часов утра 4 марта батальон Штадлера вышел на северную окраину Охочего. Здесь оборонялись части 62-й гвардейской стрелковой дивизии, поддержанные несколькими Т-34. Как и полмесяца назад, Охочее оказалось крепким орешком, и с ходу прорваться в деревню Штадлеру не удалось. Пришлось перегруппировываться и ждать подкреплений. Приданный ему 4-й артиллерийский дивизион не смог прибыть на место вовремя из-за состояния дорог, и гренадерам пришлось действовать в одиночку. В этих условиях Штадлер получил приказ изменить направление удара и атаковать Охочее с запада. Вовремя начать атаку эсэсовцы не сумели — все ждали, пока займет позиции 4-й артиллерийский дивизион Карла Кройца (из-за грязи ему удалось это сделать с большим трудом). Кроме артиллерии, Штадлер получил в поддержку части 10-й роты своего полка, одну батарею 2-го зенитного дивизиона СС, укомплектованную 88-мм зенитками, и взвод 5-й танковой роты оберштурмфюрера СС Вильгельма Матцке (четыре танка Pz-IV). Ну, а ударную мощь немецкой группировки олицетворяли несколько приданных «Тигров» из дивизии СС «Тотенкопф» (сколько их было, неясно, известно только, что на 4 марта «Тотенкопф» имела шесть боеспособных «Тигров»)[411]. С такими силами исход боев за Охочее был предрешен. Ближе к полудню красноармейцев оттеснили в южные и западные районы Охочего. Вильгельм Матцке со своими танками ворвался в Охочее с юга, жертвами его взвода пали семь противотанковых орудий и несколько пулеметных точек. После этого танки Матцке прошли через деревню и заняли холмы севернее Охочего. Также в боях в деревне зенитчики уничтожили четыре танка Т-34. В немецких документах нашел отражение момент яростного сопротивления красноармейцев в Охочем. Экипажи двух подбитых советских танков под командованием двух офицеров закрепились в одном из домов и отчаянно сражались, упорно не желая сдаваться. Этот опорный пункт был уничтожен взводом обершарфюрера СС Пильгершторфера из 10-й роты. С юга к атаке подключился 1-й батальон Фрица Эхрата из полка СС «Дойчланд». Двигавшиеся утром по колено в снегу, а днем — по колено в грязи, люди Эхрата шли вдоль дороги Ефремовка — Охочее и приняли участие в завершающих боях в Охочем. Во время боя за Охочее советские войска попытались помочь своим, организовав две контратаки с севера. Дважды танки Т-34 пытались пробиться в Охочее, но оба раза 88-мм орудия с удобных позиций вдребезги разбивали их атаки. Также отличилась 6-я рота Герберта Шульце из полка СС «Дер Фюрер», отбившая сильную вражескую контратаку и захватившая 26 орудий (из 29 захваченных немцами в Охочем). Вскоре Охочее пало.

Герберт Шульце

С взятием Охочего наступление дивизии СС «Дас Райх» продолжилось не так быстро, как хотелось бы немцам. Так, 1-й батальон полка СС «Дойчланд» в Охочем надолго не задержался. В 16.15 Эхрат, несмотря на отвратительные дорога, достиг села Караванское (на северо-западе от Охочего), где столкнулся с сопротивлением и втянулся в тяжелые бои[412]. Остальные части полка Хармеля медленно продвигались вперед по шоссе, закупоренному вышедшей из строя техникой разных типов, как немецкой, так и советской.

5 марта дивизия СС «Дас Райх» ударила в северном направлении. Полк СС «Дойчланд» двигался на левом фланге (западном), а полк СС «Дер Фюрер» — на правом (восточном). Район сосредоточения полка Хармеля был вокруг деревни Староверовка. 1-й батальон Эхрата, усиленный 4-м артиллерийским дивизионом Кройца, наступал на Станичное. Другая колонна состояла из 3-го батальона Вислицени и наступала параллельным маршрутом. Из-за плохого состояния дорог ни одна из групп полка СС «Дойчланд» не сумела далеко продвинуться.

У Отго Кумма дела шли не лучше. К 18 часам его полк достиг высоты 185,5 к северу от Охочего и вышел к южным окраинам Новоселовки (15 километров на северо-западе от Охочего). Кумма активно поддерживала авиация, но делу это особо не помогало.

Между тем 5 марта дивизия СС «Тотенкопф», поддержанная артиллерийскими частями «Дас Райх», нанесла по уходящему противнику последние удары, а части группы Зиньковича вышли в район Охочее — Рябухино. На этом операция по ликвидации Кегичевского «котла» закончилась.

Согласно докладу штаба Танкового корпуса СС, изданному по горячим следам, трофеями немцев стали 36 танков, 11 разведывательных бронемашин, 159 артиллерийских орудий, 32 миномета, 117 противотанковых ружей, 70 пулеметов, 520 грузовиков, 352 конские упряжки[413]. Однако это были только предварительные цифры. Согласно данным Манштейна, был захвачен 61 танк, 225 орудий и 600 машин[414] (здесь нужно отметить, что в число потерь Манштейном были включены и потери 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, оперирующего рядом с Кегичевским «котлом»). Так что не случайно Пауль Хауссер писал, что «район в кольце окружения был переполнен неимоверным количеством брошенного оружия и техники»[415]. Согласно Хауссеру, немецкие похоронные команды насчитали на поле боя 3000 павших красноармейцев[416], Манштейн говорит об около 12 000 погибших солдат Красной армии[417]. Среди погибших был командир 15-го танкового корпуса Герой Советского Союза, ветеран боев на Халхин-Голе генерал-майор В.А. Копцов. Его тело было найдено всего в 300 метрах от командного пункта Танкового корпуса СС.

Всего из окружения вышло 80 % сил, начинавших прорыв (к сожалению, общая численность этих войск неизвестна), и не то восемь[418], не то 13 танков[419]. Можно с полной уверенностью утверждать, что части группы Зиньковича хотя и не были уничтожены, но были сильно потрепаны. Этот вывод подтверждается прежде всего советскими документами. Из советских отчетов видно, что прорвавшиеся «части потеряли в основном материальную часть транспортных машин и тяжелое оружие. Соединения и части, вышедшие из боя, были небоеспособны и нуждались в доукомплектовании, для чего решением командарма были выведены в войсковой тыл, где и занялись приведением себя в порядок»[420]. Потери немцев в этом сражении также были значительными. По советским данным, войска группы Зиньковича подбили и сожгли 52 танка, 40 бронетранспортеров, 70 автомашин и 10 орудий. По этим же оценкам, немецкие потери убитыми составили до 500 человек[421].

НА ХАРЬКОВ!

К 5 марта дивизия СС «Дас Райх» уже целый месяц находилась в эпицентре тяжелых боев. Неудивительно, — что солдаты устали, а техника износилась. Но ни об отдыхе, ни о пополнении речь не шла. На 5 марта в составе «Дас Райх» было всего 11 боеспособных танков, причем все — Pz-III. Самоходок было девять единиц, а бронетранспортеров — всего 40[422]. Отчаянное требование Хауссера: «Немедленное подкрепление в 50 танков Pz-IV для дивизии «Дас Райх», посланное экспресс-транспортом через Полтаву в направлении Краснограда, является решающим для продолжения операции»[423], результата не имело из-за отсутствия возможности получить таковые в обход Вермахта.

В этой связи утверждения советских историков, что якобы дивизия СС «Дас Райх» на 8 марта была полностью укомплектована личным составом и боевой техникой — «она имела 130–140 танков и штурмовых орудий, в том числе 25–30 танков «Тигр», и насчитывала около 14 000 солдат и офицеров»[424], выглядят странно, если не смешно. Для сравнения: «Лейбштандарт» на 5 марта имел 74 танка, а «Тотенкопф» — 64 (учтены машины всех типов, включая Pz-II и невооруженные командирские).

В общем, на пополнение надежды не было, и Хауссеру пришлось обходиться наличными силами. При этом, даже несмотря на слабость ее танкового кулака, дивизии СС «Дас Райх» отводилось важное место в решающем наступлении на Харьков. Поскольку советская 6-я армия к этому моменту была окончательно разгромлена, то основным противником немцев оказалась 3-я танковая армия П.С. Рыбалко. План Манштейна предусматривал атаковать войска Воронежского фронта во фланг и оттеснить их от Харькова. Манштейн специально подчеркнул в своих мемуарах, что целью немцев было «не овладение Харьковом, а разгром и по возможности уничтожение расположенных там частей противника»[425].

Наступление Танкового корпуса СС началось утром 6 марта 1943 года. Дивизия СС «Дас Райх» наступала справа, а «Лейбштандарт» — слева. «Тотенкопф» шла во втором эшелоне, за «Лейбштандартом». Справа от «Дас Райх» наступал 48-й танковый корпус генерала танковых войск Отто фон Кнобельсдорфа.

Первой целью для «Дас Райх» было достичь реки Мжа у Новой Водолаги и образовать на ней плацдарм. Состояние дорог ухудшалось с каждым километром. Ночью было уже недостаточно холодно, чтобы сковать землю, оттаивавшую за день. Вдобавок местами еще лежал глубокий снег, чередующийся с грязью, кое-где серьезно затруднявший движение людей и техники. И люди, и машины находились на пределах возможностей. Только техника ломалась, а люди упорно шли дальше.

Части 3-й танковой армии яростно сражались за каждую деревню, за каждый поселок, пытаясь сдержать наступление немцев. Советское командование буквально отовсюду подбрасывало армии Рыбалко подкрепления.

Из-за упорного сопротивления противника 48-й танковый корпус продвигался крайне медленно и отстал от «Дас Райх» (которая также, между прочим, не блистала темпом наступления), в итоге правый фланг дивизии оказался открыт. Чтобы прикрыть разрыв, в опасный район был выдвинут мотоциклетный батальон Якоба Фика.

Полк СС «Дойчланд», при поддержке 5-й танковой роты, авиации и 88-мм орудий наступал на Новую Водолагу. Поселок обороняли 253-я стрелковая бригада, в спешном порядке переданная в состав 3-й танковой армии из 40-й армии, и 195-я танковая бригада (имевшая менее 12 танков)[426]. Вдобавок для прикрытия этих сил с востока, в район Федоровка, Старая Водолага, Знаменка (8-10 километров к северо-востоку от Новой Водолаги), перебрасывалась 104-я стрелковая бригада. Состояние советских частей было не самым лучшим. Так, обе стрелковые бригады, совершив долгий пеший марш, явились на фронт без артиллерии — орудия 253-й бригады оставались в Харькове, а 104-й — в Богодухове, поскольку в обоих случаях отсутствовало топливо для их транспортировки[427].

Хармель вышел к Новой Водолаге сразу после полудня 6 марта, по пути встретив лишь слабое сопротивление. Попытка советских танкистов ударить во фланг наступающего полка была отражена взводом обершарфюрера СС Маттиаса Турнера — его 75-мм орудия подбили три Т-34 и два Т-70.

Пока пикировщики «обрабатывали» советские позиции в Новой Водолаге, Хармель атаковал с юга. Штурм поддержали 88-мм орудия и горстка боеспособных танков дивизии. Хотя «Штуки» разгромили передовые позиции противника, а зенитки подбили шесть советских танков[428], красноармейцы оказали отчаянное сопротивление. Так, 2-я рота оберштурмфюрера СС Айхнера, атакующая с запада, попала под сильный фланговый огонь пулеметов, противотанковых орудий и снайперов противника и остановилась. Айхнер в сопровождении одного посыльного лично направился вперед и приблизился к позициям противника с фланга. Вдохновленные примером своего командира, гренадеры также начали скрытно приближаться к линиям врага. Сосредоточив большую часть солдат роты на вражеском фланге, Айхнер поднял своих людей в атаку. С криком «Ура!» гренадеры ворвались на позиции противника и захватили их. Айхнеру удалось занять несколько домов и создать плацдарм на западной окраине Новой Водолаги. Советская оборона дала первую трещину.

Тем временем на правом фланге полка действовала 10-я рота Густава Шрайбера. Лично возглавив атаку, Шрайбер пробился к восточной части Новой Водолаги, тем самым захватив плацдарм и здесь.

К концу дня гренадеры приблизились к северной окраине поселка, а 5-я танковая рота пробила еще одну брешь в советском периметре. Командир танкового взвода Вильгельм Матцке из своего танка лично уничтожил три противотанковых орудия. После прорыва в Новую Водолагу танков красноармейцы начали отходить из поселка на север, прикрываясь арьергардами. Зачистка Новой Водолаги шла всю ночь, и к утру 7 марта она была полностью захвачена[429]. В бою за Новую Водолагу взвод Бартла Брайтфусса из 14-й роты полка СС «Дойчланд», поддерживающий атаку 1-й роты полка, уничтожил четыре противотанковых орудия, шесть тяжелых пулеметов и два грузовика.

Не теряя времени, Фриц Эхрат организовал ударный отряд из гренадерской роты, 5-й танковой роты и зениток и бросил его на север, к реке. Эта группа оказалась на правом фланге наступления полка.

Ранним утром 7 марта, после ночного марша, полк СС «Дер Фюрер» также достиг района Новой Водолаги, причем, в отличие от полка Хармеля, Кумм не встретил серьезного сопротивления (что и неудивительно). Однако теперь 2-й батальон Штадлера втянулся в бои со 104-й стрелковой бригадой у Старой Водолаги (семь километров к северу от Новой Водолаги) и сумел потеснить красноармейцев. Атаку поддерживала батарея Крага, сам Краг записал на свой счет два противотанковых орудия.

Днем 7 марта 2-й батальон полка СС «Дойчланд», наступающий слева, вышел к Павловке (что в 8 километрах к северу от Новой Водолаги) и образовал плацдарм на реке Мжа[430].

Не успели эсэсовцы из полка СС «Дойчланд» толком развернуться на захваченном плацдарме, как в небе появились советские штурмовики, вероятно, из 291-й штурмовой авиационной дивизии. Они были встречены огнем 37-мм пушек 1-й батареи зенитного дивизиона и счетверенных зениток 14-й роты. Плотным огнем эсэсовские зенитчики сорвали бомбометание — уничтожить мост советским авиаторам не удалось.

Тем временем, использовав плацдарм, захваченный Хармелем, полк СС «Дер Фюрер» начал продвигаться дальше. Главной целью Кумма было продвинуться к Люботину. Переправившись через реку Мжу, Винценц Кайзер со своим 3-м батальоном, усиленным самоходками Крага и «Мардерами», продвинулся на север — северо-восток, в направлении на Коротыч. Этим ему удалось обойти с фланга силы противника, угрожающие 48-му танковому корпусу в районе Ракитное — Мерефа, и установить контакт с 11-й танковой дивизией этого корпуса. Днем Кайзер вышел к реке Мерефа, севернее Каравана, где, сломив сильное вражеское сопротивление, остановился для отдыха и перегруппировки.

В 15.00 связной самолет «Физилер-Шторьх» сбросил в расположение батальона вымпел с донесением. В нем говорилось, что советские войска в районе Коротыча в беспорядке отходят на восток, к юго-западной окраине Харькова. Получив это известие, Кайзер немедленно возобновил остановленную атаку — новой его целью стал захват моста через реку Мерефа южнее Коротыча. Отметим, что это решение он принял по собственной инициативе.

Винценц Кайзер

Для этого Кайзер организовал мобильную ударную группу. Штурмовая группа состояла из 9-й роты, нескольких самоходок и трех «Мардеров». Бронетехника двигалась в конце колонны. Командир взвода 9-й роты унтерштурмфюрер СС Герд Шмагер вспоминал: «Ворча и громыхая, бронетранспортеры трогаются с места… Головной бронетранспортер устремляется вперед одним рывком, так, что сидящие внутри люди падают друг на друга. За ним, сохраняя дистанцию, следуют три других бронетранспортера 4-го взвода, за которыми на большой дистанции движутся «охотники за танками» («Мардеры». — Р.П.), а затем снова идут бронетранспортеры и штурмовые орудия. Дорога хорошая и в относительно неплохом состоянии»[431]. К реке Мерефа немцы вышли, не встретив сопротивления, мост был захвачен в целости. Успех нужно было развивать, и теперь новой целью группы стало взятие под контроль важной дорожной развилки севернее Коротыча.

С наступлением темноты эсэсовцы достигли участка дороги Люботин — Харьков у Коротыча. Поскольку обстановка была неясна, то колонна сбавила темп и Шмагер связался с начальством для получения дальнейших инструкций. Получив «напутствие» командира 9-й роты Брауна — «Продвигайтесь осторожно, будьте предельно бдительны!» — 4-й взвод медленно двинулся вперед, к дороге, идущей вдоль леса. Из-за деревьев видимость была нулевая, и Шмагер приказал выключить моторы и слушать, чтобы получать хоть какое-то представление об обстановке. Почти сразу же они услышали голоса и звук моторов в лесу — рядом двигалась колонна противника. Гренадеры открыли огонь, и несколько советских грузовиков вспыхнули в темноте яркими кострами. Захваченные врасплох красноармейцы все же сумели организовать сопротивление. В последовавшей короткой ночной схватке бронетранспортер Шмагера был подбит. К счастью, его гренадеры были готовы к любым неожиданностям: «Командир взвода падает, и водитель, унтершарфюрер Виргс, кричит. Затем — глухой удар рядом с бронетранспортером, который подбит, стрекочут другие пулеметы, и, бросая перед собой гранаты, гренадеры быстро проскальзывают к подбитой машине командира взвода и защищают ее»[432]. Двое членов экипажа бронетранспортера получили ранения. Подошедший «Мардер» поддержал гренадер огнем, позволил эвакуировать раненых и прикрыл остальные бронетранспортеры. Бой продолжался до прибытия штурмовых орудий, которые огнем подавили последние остатки сопротивления. Уцелевшие вражеские силы отошли. К утру 9-я рота перерезала железнодорожный путь Люботин — Харьков севернее Коротыча и взяла под контроль дорогу между Люботином и Коротычем.

Тем временем подошедшие основные силы 3-го батальона были брошены в уличные бои в Коротыче, окончившиеся полной победой эсэсовцев: к рассвету 8 марта Коротыч был захвачен[433]. Таким образом, все поставленные цели Кайзер с успехом выполнил. Судя по всему, Кайзер не стал цепляться за Коротыч, больше сосредоточившись на контроле над дорогой. Утром 8 марта он организовал защитную линию, повернутую фронтом на восток, и стал ожидать подхода основных сил дивизии.

Между тем 7 марта 1-й панцер-гренадерский полк дивизии СС «Лейбштандарт» захватил Валки и продвинулся далее на запад, тем самым обеспечив левый фланг «Дас Райх» для атаки на Люботин.

8 марта «Дас Райх» продолжила наступление. Полк СС «Дойчланд» форсировал Мжу у Павловки, а 2-й батальон полка СС «Дер Фюрер» — у Бахметовки (три километра к востоку от Павловки). Оба полка встретили лишь незначительное сопротивление и сумели создать плацдармы на другой стороне реки[434]. В 09.15 полк СС «Дер Фюрер» вышел со своего плацдарма в северном направлении. Пытаясь отстоять переправы, советская 104-я стрелковая бригада дралась в буквальном смысле слова до последнего снаряда, израсходовав все(!) боеприпасы, после чего была разбита и, потеряв 70 % личного состава, отброшена в леса в районе хутора Кут (восемь километров юго-западнее Люботина)[435]. Но состояние местности сильно затрудняло продвижение немцев. К полудню полк СС «Дер Фюрер» вышел к Одрынке и через час, сломив сопротивление противника, занял село. К 16.00 батальон Штадлера взял под контроль леса, расположенные в пяти километрах к северу от Одрынки (14 километров к северу от Новой Водолаги). Отметим, что в этот день наступление на Харьков вел только полк СС «Дер Фюрер» (то есть фактически один батальон!), поскольку на правом фланге наступления дивизии из-за отставания 48-го танкового корпуса полк СС «Дойчланд» выстроился фронтом на восток, чтобы парировать угрозу со стороны советских сил, действующих к востоку от района Ракитное — Люботин.

В этот день командир «Дас Райх» Валь доложил штабу Танкового корпуса, что «техническое состояние, особенно гусеничных машин, катастрофическое. Дальнейшие боевые действия будут зависеть от оставшейся материальной части. Продолжение движения без технического перерыва в 4–5 дней не оставит резервов для весны, грузовики уже проехали 1000 километров сверх обычной смены масла. На танки необходимо надеть летние гусеницы»[436]. К этим трудностям добавились и действия пробивающихся частей разбитой 6-й советской армии, попутно они перерезали и без того тонкие линии снабжения корпуса. Для высвобождения путей штабу корпуса пришлось создать специальные боевые группы, усилив их штурмовыми орудиями.

Тем не менее немцы полностью контролировали ситуацию. На этом этапе сражения от советского командования уже мало что зависело, да и в обстановке они ориентировались слабо. Так, в советских отчетах даже перепутали «Лейбштандарт» с «Дас Райх», заявив, что последняя атаковала вдоль шоссе Харьков — Полтава из Валок на Люботин[437]. Однако в действительности вдоль шоссе атаковал как раз «Лейбштандарт», а «Дас Райх», вернее части полка СС «Дер Фюрер», наступала на Люботин восточнее. Однако обеим дивизиям досталось от советской авиации. С 07.50 8 марта 291-я штурмовая авиационная дивизия 2-й воздушной армии атаковала немецкие колонны. Несмотря на облачность, штурмовики Ил-2 группами по 5–6 самолетов в сопровождении истребителей в течение шести часов(!) наносили бомбово-штурмовые удары по двигавшимся на Люботин эсэсовским частям. В основном «удары касались» наступающего по шоссе Полтава — Харьков «Лейбштандарта», однако и «Дас Райх» получила свою порцию. Согласно отчетам советских пилотов, ими было уничтожено 14 танков, 60 бронетранспортеров и автомашин[438]. Даже если эти данные и сильно завышены, результат действия советской авиации все же был положительный: продвижение эсэсовских колонн было замедлено. Передовые эсэсовские части достигли Люботина к 15.00: полк Теодора Виша из «Лейбштандарта» вышел к западным пригородам, а 2-й батальон полка СС «Дер Фюрер» — к южным подступам. Продвижение частей полка СС «Дер Фюрер» также тормозилось ужасным состоянием дорог.

В Люботине оборонялись части 303-й стрелковой дивизии полковника К.С. Федоровского. Эта дивизия только что подошла к западной окраине Харькова. Федоровский получил боевую задачу: не позже 14 часов 8 марта занять оборону на рубеже Коротыч — Буды — Песочин — поселок Южный и не допустить прорыва противника в Харьков. К выполнению этой задачи дивизия подошла не в лучшей форме, солдатам пришлось совершить долгий марш без отдыха по разбитым дорогам, из-за чего личный состав был очень уставшим. Впрочем, этот фактор легко уравнивается тем, что противостоящие дивизии эсэсовцы находились в непрерывных боях больше месяца, поэтому состояние их личного состава было соответствующим.

Конкретно Люботин защищал 849-й стрелковый полк, усиленный 4-й и 5-й пушечными батареями 844-го артиллерийского полка (всего восемь орудий). Эти части получили задачу удерживать район Люботина до 22–24 часов 8 марта. Советские части прибыли на место к полудню, следовательно, у красноармейцев было три часа на оборудование позиций.

Штурм Люботина проходил с трех направлений. Виш атаковал с запада, Штадлер — с юга, а 3-й батальон Кайзера — с юго-востока. Пока эти части вели бои в городе, 1-й панцер-гренадерский полк СС Фрица Витта обошел Люботин с севера и направился к окраинам Харькова. Полк СС «Дойчланд» тоже обошел Люботин, с запада, и продолжил наступление далее на север. Вскоре Хармель вышел к Харькову севернее дороги Полтава — Харьков, а затем повернул к городу, выйдя к шоссе Харьков — Богодухов и приблизившись к деревне Гавриловка, перед Солоницевкой. Здесь оборонялась 86-я отдельная танковая бригада. Эта бригада совсем недавно вошла в состав 3-й танковой армии и почти не имела танков[439].

Гренадеры на подступах к Харькову

Пока эсэсовцы готовились к штурму Люботина, к 14 часам 8 марта части 303-й стрелковой дивизии вышли в район Коротыча. Слабые немецкие заслоны были сбиты, Коротыч — отбит, и полковник Федоровский развернул свою дивизию вдоль западной окраины Коротыча, прочно оседлав Полтавское шоссе. Для усиления обороны в противотанковом отношении на открытые огневые позиции для ведения огня прямой наводкой были поставлены 16 дивизионных орудий 844-го артиллерийского полка и все полковые противотанковые орудия. Таким образом, под Коротычем Федоровскому удалось создать то, что немцы почтительно именовали «Пак-фронтом». Но и это было еще не все. На восточной окраине Коротыча и южнее поселка на закрытых огневых позициях были расположены гаубичные батареи 844-го и 98-го артиллерийских полков и полковые минометы[440].

Упорные бои за Люботин продолжались до глубокой ночи. 849-му стрелковому полку удалось полностью выполнить боевую задачу, задержав эсэсовцев на требуемый срок. Около часа ночи 9 марта советские части скрытно оторвались от противника. К пяти утра они сосредоточились в Будах, заняв оборону по западной и юго-западной окраинам поселка.

Утро 9 марта началось с налетов немецкой авиации на Коротыч, который нужно было быстро вернуть. В полседьмого утра, после короткого, но мощного артиллерийского огневого налета, полк СС «Дер Фюрер» ударил с севера силами 3-го батальона Кайзера, 5-й танковой роты Ханса Павелки и частями усиления (среди них была и 7-я рота 2-го батальона). По советским данным, на Коротыч наступало более 70 танков и до 30 бронетранспортеров[441], хотя эти данные явно сильно завышены, учитывая вышеприведенные сведения о состоянии частей «Дас Райх» на этот момент и документально подтвержденное наличие лишь одной танковой роты. Немцы были встречены сильным заградительным огнем гаубиц 844-го и 98-го артиллерийских полков и минометов. Советский «Пак-фронт» вступил в действие! Тяжелый бой шел до вечера. По советским данным, расчет артиллерийского орудия сержанта С.С. Разина за день боя подбил девять танков и уничтожил около 150 солдат противника[442]. Командир 10-й роты Хайнц Вернер был ранен (это было уже его третье ранение за войну), прямо на поле боя его заменил обершарфюрер СС Алоис Пильгершторфер. В 16 часов батальон Кайзера, с танками Павелки на острие, ворвался-таки в поселок. В схватке особенно отличился взвод гауптшарфюрера СС Кнауфа из 7-й роты — Кнауф один из первых ворвался в Коротыч и в жестоком рукопашном бою добился больших успехов в уничтожении вражеских опорных пунктов при помощи ручных гранат и автомата (что касается основных частей батальона Штадлера, то они вышли к Коротычу в 19.30[443]). Другим отличившимся в бою был обершарфюрер СС Адольф Пайхл из 12-й роты, сбежавший на фронт из полевого госпиталя, не дождавшись, пока заживут его раны. Он уничтожил два крупнокалиберных пулемета, остановивших продвижение 10-й роты. В 17.50 Кумм доложил о взятии Коротыча. 5-я танковая рота отчиталась в уничтожении в Коротыче двух 76,2мм орудий, трех 45-мм орудий и 20 красноармейцев[444]. Больших потерь советских частям все же удалось избежать.

Несмотря на взятие немцами Коротыча, решающего успеха достигнуто не было, 303-я стрелковая дивизия закрепилась недалеко от Коротыча и на рубеже Буд. В час ночи 10 марта панцер-гренадеры полка СС «Дер Фюрер» пошли в атаку на левом фланге советских позиций, на участке 845-го стрелкового полка, однако особых успехов не достигли.

Что касается полка СС «Дойчланд», то 9 марта он продвинулся к западу от Люботина, затем, двигаясь на север, вышел на окраину Харькова севернее дороги Полтава — Харьков. После этого, развернувшись в сторону Харькова, Хармель, при поддержке артиллерии и авиации, атаковал на Гавриловку (село перед Солоницевкой), силой, по советским данным, до 30 танков и до батальона панцер-гренадер[445]. Два боеспособных «Тигра» дивизии за день уничтожили 13 советских танков[446]. Однако в целом большого успеха в этот день Хармелю добиться не удалось, во многом благодаря тому, что в действие вступили советские противотанковые средства. Так, к 10 марта ни одного «Тигра» на ходу уже не было, все пребывали в ремонте. Тем не менее общая ситуация для немцев выглядела более чем оптимистично.

БОИ ЗА БЛИЖНИЕ ПОДСТУПЫ К ХАРЬКОВУ

Следующий объект для дивизии и корпуса был всем ясен — Харьков. В 20.43 9 марта штаб Танкового корпуса СС получил приказ 4-й танковой армии. Хауссеру ставилась четкая задача: «Танковый корпус СС: сконцентрировав свои силы, захватывает 10 марта вдоль Лопани район между Харьковом и Дергачами и плотно запирает Харьков с запада на север. Произвести разведку ситуации в городе. Возможности по захвату города использовать… Подпись: Гот»[447]. Дальнейшие действия Хауссера находились точно в рамках этого приказа. Он блокировал город, провел разведку и увидел возможность для взятия Харькова внезапным ударом. Наступление Хауссер запланировал на 10 марта. Полки начали развертывание для решающего удара. В 06.00 штаб корпуса доложил Готу: «С полуночи дивизия СС «Дас Райх» выступила в свой сектор сосредоточения. С рассвета «Лейбштандарт» атакует Дергачи»[448].

Сила дивизии СС «Дас Райх» перед штурмом Харькова была, мягко говоря, не впечатляющей. Танковый полк дивизии насчитывал только дюжину боеспособных танков[449]. Учитывая лишь 11 боеспособных машин на 5 марта, легко придем к выводу о среднем числе бронетехники в составе «Дас Райх» в наступательных боях марта 1943 года — 10–12 танков. О нерадостном состоянии прочей техники писалось выше. Численность личного состава рот едва достигала 50 человек.

Дивизия СС «Дас Райх» должна была активно действовать против Харькова с запада. Вдоль шоссе Харьков — Богодухов первую столицу Советской Украины должен был атаковать полк СС «Дойчланд» Хайнца Хармеля, усиленный 3-м (бронированным) батальоном полка СС «Дер Фюрер», 2-м танковым батальоном Тихсена, дивизионным саперным батальоном, одной батареей штурмовых орудий, артиллерийским полком (без 1-го дивизиона) и зенитным дивизионом, все части из состава дивизии СС «Дас Райх»; вместе с этим из полка вывели его 2-й батальон. Эта группировка получила наименование боевая группа «Хармель». Сосредоточение ее проходило в районе Солоницевки к западу от Куряжанки (около четырех километров к западу от Солоницевки). Поскольку сила ударного танкового кулака этой группы была весьма призрачной, то Хауссер приказал дивизии СС «Тотенкопф» выделить для дивизии Валя специальную боевую группу. Эта группа состояла из 2-го батальона танкового полка СС «Тотенкопф» Ойгена Кунстманна[450] и 2-го батальона панцер-гренадерского полка СС «Тотенкопф» Вильгельма Шульце. Командование этой боевой группой было поручено Кунстманну, а подчинили ее Хармелю. Ночью группа Кунстманна начала выдвигаться в сектор «Дас Райх», куда прибыла к утру 10 марта. Такая мера позволила повысить число боеспособных танков в составе «Дас Райх» до 26 единиц[451].

В свою очередь, Отго Кумм получил приказ наступать в обход города с юго-запада. Задача ему была поставлена простая, но важная — выдвинуться на южную окраину Харькова, перерезать железную и шоссейную дороги Мерефа — Харьков и прикрыть правый фланг Танкового корпуса СС с востока. Последний пункт был его основной задачей. Для этой цели он имел 2-й батальон Сильвестра Штадлера из своего полка, 2-й батальон полка СС «Дойчланд», 1-й дивизион артиллерийского полка и батарею самоходных орудий[452]. Это «формирование» получило гордое наименование боевая группа «Кумм». Днем 10 марта Кумм вел локальные бои в районе Коротыча и Буд, пытаясь переломить хребет 303-й стрелковой дивизии.

В ночь на 10 марта советские части пробились на восточную окраину Коротыча, потеснив 9-ю роту Брауна из полка СС «Дер Фюрер» (которая готовилась к смене). По немецким данным, силы противника достигали 300 человек, действовавших при поддержке тяжелого артиллерийского огня. Впрочем, развить успех красноармейцы не сумели: оберштурмфюреру СС Брауну удалось задержать их продвижение и нанести врагу тяжелые потери. В помощь Брауну были брошены части полка СС «Дойчланд» (судя по всему, 2-й батальон), но красноармейцы крепко вцепились в Коротыч, и быстро выбить их оттуда не получалось. Кумм снова направил на опасный участок подкрепление. 7-я рота Герта фон Райтценштайна получила задание выбить неприятеля из южной части Коротыча, что и было сделано, причем весьма быстро. Более того, развивая успех, Райтценштайн вышел в восточную часть поселка и очистил ее от противника. Тем самым Коротыч окончательно был взят. На поле боя немцы насчитали 131 погибшего красноармейца[453].

При всем этом запланированная на 10 марта атака дивизии СС «Дас Райх» на Харьков оказалась сорванной. В 10.00 10 марта Валь по радио доложил в штаб Танкового корпуса СС, что он попробует начать атаку в 12.00. Однако к этому времени дивизия все еще не была развернута для атаки, бои у Коротыча продолжались, а батальон Кайзера из-за этого к Хармелю еще не прибыл. В дополнение, дорога на Харьков, где проходило сосредоточение, оказалась сильно минированной. Все это приводило к задержке атаки.

Исходя из этого, Хауссер решил отложить атаку дивизии до 12.20 11 марта, о чем Остендорфф и поставил в известность Валя[454]. Это позволило дивизии отдохнуть и завершить подготовку к решающему сражению. С другой стороны, это продемонстрировало низкие боевые кондиции дивизии СС «Дас Райх» на данный момент сражения и дало защитникам Харькова дополнительное время на укрепление обороны.

В результате основным заданием для корпуса Хауссера на 10 марта стало занятие Дергачей. Здесь оборонялись части 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. В штурме Дергачей участвовали части «Лейбштандарта» и «Тотенкопф». Взятие Дергачей обеспечило удобные позиции для штурма Харькова с севера и определило дальнейший план немецкой атаки.

Советское командование, понимая всю серьезность положения, усилило гарнизон Харькова всеми доступными частями. Одной из них оказалась 19-я Воронежская ордена Трудового Красного Знамени стрелковая дивизия, которая после 64-километрового марша 9 марта прибыла в Харьков. Основные части дивизии заняли позиции на севере, но 10 марта 1310-й стрелковый полк этой дивизии, вместе с 3-м дивизионом 90-го артиллерийского полка и 3-й батареей 132-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона, был размещен на участке Залютино — Солоницевка — северный берег реки Уды, поддержав 86-ю отдельную танковую бригаду, против группы «Хармель». Советские войска активно начали готовиться к обороне, оборудуя препятствия и минируя местность. Так, только саперный батальон 19-й стрелковой дивизии задень 9 марта установил 500 противотанковых мин, в том числе и в районе Солоницевки и Залютино[455]. Как отметил П. Хауссер: «Противнику удалось организовать оборону города подручными средствами. Баррикады блокировали входы в город и были разбросаны по всему городу. Участки реки также представляли собой сильные оборонительные позиции»[456].

Днем 10 марта боевая группа Хармеля ограниченными силами прощупывала советскую оборону в районе Солоницевки, в частности силами усиленной 2-й роты разведывательного батальона, атаковавшей восточную часть Солоницевки. Сначала атака роты развивалась успешно, но затем эсэсовцы попали под сильный артиллерийский, минометный и ружейно-пулеметный огонь 1310-го стрелкового полка, понесли тяжелые потери и остановились. В этих условиях Ханс Вайсс лично поднял своих людей в атаку. Стремительным броском под огнем противника они преодолели открытое пространство и ворвались в восточную часть Солоницевки. Каждый дом приходилось брать штурмом, в дело пошли гранаты и автоматы. Эсэсовцам удалось сломить сопротивление противника, вскоре Солоницевка была захвачена[457]. Отметим, что, по советским данным, 1310-м стрелковым полком в районе Солоницевки было отражено три атаки[458]. Из-за отмены атаки дивизии 10 марта Хармелю не удалось выйти в район моста через реку Уды.

В 22.30 10 марта Хауссер получил радиограмму от 4-й танковой армии, в которой содержался оперативный приказ Танковому корпусу СС на 11 марта 1943 года: «1) Враг, кажется, покидает Харьков. 2) 4-я танковая армия берет Харьков, окружая его с севера и востока. 3) Задачи:…б) Танковый корпус СС берет Харьков. Восточное крыло наступает до дороги Чугуев — Харьков и преграждает ее. Как можно более мощные силы сосредотачиваются северо-восточнее Харькова до самого вхождения в город. На западе достаточно запереть город. Для прикрытия с севера следует достичь линии Дементьевка — Золочев и удерживать ее»[459].

В ночь с 10 на 11 марта части Хармеля отразили несколько советских атак на дороге Харьков — Олшаны. Упорные бои затянулись за Куряжанку, под сильным напором советских войск Хармелю даже пришлось сначала сдать ее, чтобы затем, к 6 часам утра, снова отбить в коротком бою.

Итак, Танковый корпус СС начал решающую операцию против Харькова 11 марта. Тем самым началось четвертое сражение за Харьков во Второй мировой войне[460]. Группа Хармеля пошла на штурм города в 08.00 утра 11 марта. Советские войска оказывали яростное сопротивление. В полдень 3-й батальон полка СС «Дойчланд», действовавший на северном фланге, вышел к краю леса к юго-востоку от высоты 160. Здесь атака была приостановлена ожесточенным сопротивлением советских войск, располагавших значительным количеством противотанковых средств. Чтобы облегчить положение Вислицени, Хармель приказал 16-й роте Махера, вместе с несколькими танками из группы Кунстманна, атаковать из Куряжанки во фланг противника. Саперы Махера сели на танки и двинулись вперед. Ловким маневром они продвинулись до северной окраины Подворок, где атаковали противника. Успех был полным. Финальным аккордом стал захват моста через Уды, осуществленный штурмовым взводом Махера.

В дальнейшем гренадеры Вислицени, поддержанные четырьмя танками из «Тотенкопф», попытались захватить мост у Солоницевки, но советские саперы успели взорвать его, едва только эсэсовцы к нему приблизились. Однако большой проблемой для немцев это не стало. 1-й взвод 3-й роты саперного батальона под командованием унтершарфюрера СС Хайнца Буххольда, невзирая на огонь противника и налеты авиации, в кратчайшие сроки восстановил мост, что позволило продолжить атаку[461].

На других участках фронта атаки группы Хармеля было не легче. Где-то к 16 часам 1-й батальон Фрица Эхрата с трудом вышел к Залютино (восемь километров к востоку от Солоницевки). Здесь он снова столкнулся с мощным огнем противотанковых и артиллерийских орудий. Советские войска контратаковали правое крыло боевой группы со стороны станции Рыжов. Эта контратака была отражена с помощью самоходных зениток 3-го взвода зенитного дивизиона[462]. Медленно, но верно группа Хармеля продвигалась вперед, к Харькову.

Южнее, в районе Буд, боевая группа Кумма на третий день боев (с 9 марта) все же прорвалась через оборонительные позиции советских войск на южной окраине Харькова и во второй половине дня 11 марта перерезала дорогу Харьков — Мерефа. Правда, полностью уничтожить противника ей не удалось. 303-я стрелковая дивизия была вынуждена оставить свои позиции на рубеже Коротыч — Буды и к утру 12 марта заняла оборону на заранее подготовленном рубеже Песочин — поселок Южный. Однако со своей основной задачей — прикрывать юго-восточный фланг Танкового корпуса СС от вражеских контратак — Кумм успешно справился. После этого он остановился для перегруппировки.

Тем временем в 14.50 11 марта Танковый корпус СС получил очередной приказ Германа Гота, согласно которому дивизию СС «Дас Райх»[463] было необходимо перебросить с западной окраины Харькова вдоль северной окраины города вплоть до восточного фланга Танкового корпуса СС. Силами «Дас Райх» Хауссер должен был наступать восточнее Харькова, нанеся удар к югу на Змиев, в тыл советских войск, находящихся перед 48-м танковым корпусом. Из анализа этого приказа видно, что Гот отчетливо понимал, что втягивание двух дивизий в уличные бои даст противнику отличную возможность вести оборонительные бои в городе до того, как это будет целесообразно, а затем просто оставить Харьков. Поэтому своими действиями Гот предполагал окружить Харьков, предотвратить отход противника на Чугуев и одновременно уничтожить войска, противостоящие 48-му танковому корпусу.

Этот приказ вызвал у Хауссера неоднозначную реакцию. С одной стороны, казалось, что теперь ему придется отказаться от своей первоначальной идеи взять Харьков двумя дивизиями — «Лейбштандартом» и «Дас Райх». Более того, теперь требовалось быстро вывести группу Хармеля из боя, а к этому моменту она уже была втянута в упорные бои. Хауссер серьезно опасался, что отход «Дас Райх», обеспеченный лишь слабыми арьергардами, неизбежно приведет к тяжелым потерям, учитывая, что советские войска использовали любую представившуюся возможность для перехода в контратаки. Кроме этого, он предполагал, что части Красной армии, сражавшиеся против 48-го танкового корпуса, можно взять в кольцо и уничтожить ударом на юго-восток, через Рогань. Хауссер видел возможность прорваться прямо через южную часть Харькова и таким образом выйти в тыл советским войскам на реке Мжа, самой короткой и вполне надежной сквозной дорогой через Харьков. Опытный командир, Хауссер понимал, что движение войск в обход города связано с большой потерей времени и риском, что части на марше подвергнутся атакам противника. Также он учитывал, что дороги, по которым будет двигаться «Дас Райх», раскисли из-за распутицы, и поэтому переброска дивизии потребует, по самым скромным подсчетам, один день, что дало бы советским войскам возможность уйти на восток. Поэтому Хауссер, вопреки приказу Гота, оставил «Дас Райх» в городе, для овладения сквозной дорогой через Харьков, одновременно приказав дивизии СС «Тотенкопф» наступать на Чугуев, чтобы перекрыть главную дорогу на юго-восток и создать там заслон против советских войск. В связи с этим решением повторная радиограмма от Гота, дублирующая приказ, полученная в 01.15 ночи 12 марта, не произвела на Хауссера должного впечатления[464].

Когда пришел первый приказ Гота, роты полка СС «Дойчланд» были на восточной окраине Залютино, всего в 500 метрах от границ Харькова. Перед самой окраиной города, между двумя лесками, был вырыт противотанковый ров глубиною в два метра и длиною в пять[465]. Красноармейцы закрепились в близлежащих домах (немцы отмечали, что каждый дом здесь был превращен в крепость) и на хорошо оборудованных позициях, откуда могли простреливать всю окружающую местность. Также весьма удачно были организованы и позиции для противотанковых пушек. Поэтому когда немецкие танки и самоходки приблизились ко рву, то сразу оказались под прицельным огнем советской противотанковой артиллерии и 122-мм и 152-мм орудий[466]. Из-за пристрелянной противником местности немцы не могли безнаказанно вывести свою артиллерию на линию огня. Наступление остановилось.

Там, где не может пройти техника, пройдут люди. Ведь в распоряжении Хармеля была испытанная в боях 16-я (саперная) рота под командованием Хайнца Махера, на которую с уверенностью можно было возложить любое задание. Около 16.00 Хармель и Махер вместе провели разведку советской позиции. После этого Хармель поручил Махеру форсировать противотанковый ров и обеспечить проход для ударных групп, чтобы затем основными силами полка ворваться в Харьков и создать там плацдарм. Старый армейский клич «Саперы, вперед!» снова прозвучал на подступах к Харькову.

Саперы вступили в действие в ночь на 12 марта. Всего в распоряжении Махера было 32 бойца, которых он разделил на четыре штурмовые группы. Основной удар наносила группа Эвальда Эхма (слева) и группа Мюллера — справа, одна из групп была вооружена четырьмя огнеметами. Общее командование этими двумя группами взял на себя гауптшарфюрер СС Алоис Вебер. Их фланги прикрывали: левый — группа Пиларчика, а правый — группа унтершарфюрера СС Эпса. Непосредственно при Махере находились оружейник роты Доепферт и роттенфюрер СС Зигфрид Мейер. Одновременно к атаке подготовился и взвод из 1-го батальона полка СС «Дойчланд», который должен был поддержать атаку роты Махера.

В полночь Махер провел последнюю визуальную разведку, но от глубокой рекогносцировки решил отказаться, чтобы сохранить внезапность. В захваченном немцами доме перед рвом эсэсовцы развернули пункт боепитания, которым руководил унтершарфюрер СС Аугштен.

В 02.40 утра немецкая артиллерия и части 1-го батальона полка СС «Дойчланд» открыли огонь, а саперы пошли вперед. Интересно, что температура была минус 13 градусов. Несмотря на сильный заградительный огонь, противотанковый ров эсэсовцам удалось достичь одним броском. По плану, расстояние между солдатами при движении ко рву было три шага. Рва эсэсовцы достигли успешно, без потерь. Здесь Махер перегруппировал свои силы: группы Эхма и Мюллера должны были штурмовать вражеские позиции, Пиларчик должен был взять под контроль траншейную систему противника между рвом и краем города, а группа Эпса оставалась во рву, прикрывая тылы.

В 02.53 Махер отправил связного к Хармелю с сообщением, что начинает атаку на первый ряд домов. Шанцевым инструментом солдаты вырубили ступени в мерзлой земле и выбрались изо рва, оказавшись в 30 метрах от вражеских позиций. В 02.55 с криком «Ура!» люди Махера устремились вперед. В дело пошли гранаты, огнеметы и автоматы. Довольно быстро были пройдены три ряда домов. После этого Махер разделил свои силы на три группы: одна устремилась вперед, вторая (Пиларчик) занялась обеспечением плацдарма, а третья (Эпс) составила местный резерв для контратаки.

В 03.00 был ранен гауптшарфюрер СС Вебер. Несмотря на ранение, он прибыл к Фрицу Эхрату с донесением направить Махеру подкрепление. Эхрат действовал быстро, уже в 03.15 на плацдарм прибыло первое подкрепление — взвод 1-го батальона полка СС «Дойчланд», а вскоре (03.25) и 3-й взвод гауптшарфюрера СС Рольфа Мюллера из 2-й роты саперного батальона. Все это позволило увеличить глубину проникновения на 600 метров, плацдарм имел вид полукруга. В 04.00 советские войска ответили серией отчаянных контратак, главным образом с левого фланга, которые хотя и с трудом, но все же были отражены эсэсовцами. В 04.15 в контратаку на левом фланге был брошен последний резерв Махера — группа Эпса. Это позволило стабилизировать положение, но всем было ясно, что без немедленной поддержки опасное предприятие Махера может закончиться провалом.

В 04.20 самоходки под командованием оберштурмфюрера СС доктора Вольфганга Роехдера выступили в направлении рва. Заняв позиции на краю, они открыли огонь по противнику, полностью подавив советскую противотанковую артиллерию. Тем временем гренадеры развернули против советских войск захваченные противотанковые орудия, усилив тем самым свою огневую мощь.

В 04.35 саперы из саперной роты танкового полка начали взрывать и выравнивать противотанковый ров. В 04.40 плацдарм уже был полностью под контролем эсэсовцев, и атака против центра города начала развиваться. Советские войска оказывали отчаянное сопротивление. На правом фланге немецких линий активизировались снайперы противника. Здесь же одна из прорвавшихся эсэсовских групп была отрезана и теперь вела бои в окружении. В этих условиях Хармель направил в помощь Махеру полкового адъютанта гауптштурмфюрера СС Рольфа Диркса, опытного и отважного офицера. Последний имел приказ контратакой вызволить окруженных, а затем организовать и возглавить наступление к центру Харькова. Во время выполнения этой миссии Диркс был тяжело ранен выстрелом снайпера (в 04.40). Дорога была каждая минута, и, не обращая внимания на рану (даже не став тратить время на перевязку), он остался во главе атаки. Благодаря его героизму гренадеры сумели пробиться к окруженным и окончательно стабилизировать положение. Теперь уже ничего не мешало наступлению на город. Только после этого Диркса эвакуировали[467]. Вскоре была решена и проблема снайперов — заградительный огонь пулеметов и ответные действия немецких снайперов заставили советских стрелков замолчать.

Гауптштурмфюрер СС Рольф Диркс

В 04.45 пешком прибыли первые подразделения бронированного батальона Винценца Кайзера, с ходу вступившие в бой. Понимая всю серьезность ситуации, советское командование бросило в бой штурмовую авиацию (скорее всего, 291-я штурмовая авиадивизия). Однако налет штурмовиков Ил-2 был встречен организованным ружейно-пулеметным огнем. Штурмовики так и не смогли нанести прямой удар и не сумели серьезно замедлить немецкое продвижение. При отражении налета зенитным огнем был сбит один Ил-2.

В 05.15 первые танки пересекли выровненный противотанковый ров и ворвались в Харьков. Уже через 10 минут советские войска отходили перед всем фронтом плацдарма, и теперь атака боевой группы «Хармель» развивалась по направлению к Южному вокзалу.

Советские потери составили от 30[468] до 40[469] человек убитыми, 28 красноармейцев были захвачены в плен. По другим данным, убито было 90 красноармейцев[470]. В качестве трофеев на плацдарме были взяты 114 винтовок, 13 автоматов, 15 ручных пулеметов, 12 станковых пулеметов, восемь тяжелых минометов, пять противотанковых орудий, шесть 122-мм орудий, четыре легких миномета[471]. Немцы израсходовали 17 400 патронов калибра 7,92 мм (пулеметные и винтовочные), 600 трассирующих калибра 7,92 мм, 1400 патронов калибра 9 мм (к пистолету-пулемету МП), 140 ручных гранат, 22 минных заряда разных типов, три «Теллер-мины», 92 сигнальных ракеты (65 белых, 14 красных и 13 зеленых)[472].

13 марта 1943 года об акции Хайнца Махера было упомянуто в передаче немецкого радио, а сам он представлен к Рыцарскому кресту. Наравне с Махером и Дирксом Хармель также отмечал заслуги унтершарфюрера СС Эвальда Эхма и гауптшарфюрера СС Алоиса Вебера, оба из 16-й роты. Еще одним из отмеченных наградами стал гауптшарфюрер СС Рольф Мюллер, командир взвода из 2-й роты саперного батальона. Он был одновременно награжден Железными крестами 2-го и 1-го классов, случай сравнительно редкий. Также отметим, что участник этой акции унтершарфюрер СС Эпс погиб в мае 1943 года.

Как ни странно, однако этот блестящий успех стоил эсэсовцам минимальных потерь. Так, рота Махера потеряла всего шесть бойцов ранеными, из них лишь один унтер-офицер (Вебер). Потери других немецких подразделений в этой акции нам неизвестны, но вряд ли они существенно отличались от потерь 16-й роты. Хотя здесь следует сказать, что волей-неволей для эсэсовской атаки был выбран самый благоприятный момент. И в самом деле, как раз в ночь с 11 на 12 марта советское командование начало отводить с занимаемых рубежей части противостоящей Хармелю 86-й танковой бригады и перебрасывать их на северную окраину Харькова, против «Лейбштандарта»[473]. Таким образом, 1310-й стрелковый полк остался с эсэсовцами один на один. Это и обусловило дальнейшие успехи боевой группы Хармеля. Однако эта акция не была «легкой прогулкой», ведь о силе советской обороны наглядно свидетельствуют захваченные трофеи. Поэтому сам факт того, что эсэсовцы силами небольшого ударного подразделения прорвали хорошо укрепленную вражескую оборону с минимальными потерями, говорит о многом. Действия саперной роты полка СС «Дойчланд» позволили прорубить брешь в советском периметре на западных окраинах Харькова. Теперь дивизия СС «Дас Райх» получила возможность не только ворваться в Харьков, но и осуществить замысел Хауссера по «пробитию» сквозной дороги через город.

Одновременно с действиями «Дас Райх» «Лейбштандарт» к вечеру 11 марта достиг центральной харьковской площади имени Дзержинского. Уже на следующий день за площадь начались тяжелые бои, и она несколько раз переходила из рук в руки.

ШТУРМ ХАРЬКОВА

В 09.00 12 марта, после огневого налета, Отто Кумм возобновил наступление в районе юго-западнее Песочина. По советским данным, на восточной окраине Коротыча развернулось 70 танков и штурмовых орудий и до полка пехоты на бронетранспортерах (учитывая вышеприведенные данные о состоянии танкового парка «Дас Райх» и составе боевой группы «Кумм», оставим это утверждение без комментариев). Подойдя на 600–700 метров к позициям 303-й стрелковой дивизии, немецкие танки с коротких остановок открыли сильный огонь из орудий. С советской стороны в огневой бой вступила гаубичная артиллерия и минометы 303-й стрелковой дивизии. По советским отчетам, немецкие танки шли медленно, используя складки местности и одновременно высматривая цели — противотанковые орудия. Не дойдя 400 метров до позиций советской артиллерии, танки попали под огонь противотанковых пушек, и атака остановилась[474].

После массированного налета авиации в 12.00 наступление возобновилось. Кумм стремился захватить мост через реку Уды и тем самым выйти в тылы 303-й стрелковой дивизии. Главные его силы двигались вдоль шоссе Харьков — Полтава на Песочин. По советским данным, теперь немцы ввели в бой до 40 единиц бронетехники (о составе группы Кумма смотрите выше) и до двух батальонов панцер-гренадер. Им противостояли 845-й стрелковый полк 303-й стрелковой дивизии и 1-й дивизион 844-го артиллерийского полка. Завязался тяжелый огневой бой. Только на западной окраине Песочина, по советским данным, было подбито пять танков, три бронетранспортера и убито около 30 солдат СС. В итоге эсэсовцы не сумели достичь приемлемого результата. Возобновление наступления днем, после перегруппировки, привело к очередным тяжелым боям. Как докладывали советские офицеры, против 845-го стрелкового полка было брошено более 50 танков и штурмовых орудий. Фактически двухчасовой бой окончился безрезультатно.

Ближе к полуночи части 303-й стрелковой дивизии скрытно оторвались от группы Кумма на рубеже Песочин — поселок Южный и отошли к поселку Жихорь. К утру 13 марта они заняли оборону по восточному береги реки Уды, на участке Жихорь — северная окраина Безлюдовки, фронтом на запад.

Следует признать, что за пять дней боев (с 8 по 12 марта) на ближних подступах к Харькову 303-я стрелковая дивизия сумела нанести дивизии СС «Дас Райх», главным образом группе Отто Кумма, тяжелые потери и максимально замедлить ее продвижение. По советским докладам, за эти дни дивизией было уничтожено 34 танка, четыре штурмовых орудия, 12 бронетранспортеров, 14 орудий и 25 автомашин. Людские потери дивизии СС «Дас Райх» были определены в 600 человек убитыми и ранеными. Даже учитывая тот факт, что брошенные против 303-й стрелковой дивизии силы немцев, так же как и нанесенные ею потери врагу, оказались в несколько раз завышенными советскими пропагандистами, то все равно действия этой дивизии следует признать весьма эффективными.

Теперь вернемся к группе Хармеля. Утром 12 марта она увязла в упорных боях с отчаянно сопротивляющимся противником, с трудом преодолевая советскую оборону. Многие дома были превращены красноармейцами в опорные пункты. Командир 2-й роты оберштурмфюрер СС Айхнер во главе небольшой штурмовой группы уничтожил один из них, стоявший на пути следования батальона. Под сильным вражеским огнем, короткими перебежками эсэсовцы ворвались в опорный пункт, в дело пошли гранаты и автоматы, и вскоре противник был разгромлен. Правда, серьезно на скорость наступления группы этот частный успех не повлиял, поскольку сразу же за этим опорным пунктом возник следующий, и солдатам опять пришлось идти на штурм. И так без конца.

В итоге какого-то особого прогресса достигнуто не было, вплоть до того момента, как 3-й батальон Гюнтера Вислицени неожиданно обошел советские части с фланга и отбросил их. Вислицени удалось прорваться в район к западу от вокзала, пройти один километр в южной части Харькова и обеспечить движение остальных подразделений своей группы. В этой акции отличились 10-я рота Шрайбера, атаковавшая противника с фланга и вынудившая его отойти, и 11 — я рота Ульманна, которая в рукопашном бою буквально прорубилась через оборону противника. Все это было достигнуто уже к 10 часам утра. Достижение Вислицени сыграло важную роль в успехах группы Хармеля в этот день.

Гренадеры и бронетехника боевой группы «Хармель» в Харькове

Днем 12 марта танки Pz-III 5-й танковой роты оберштурмфюрера СС Ханса Павелки с панцер-гренадерами на броне проследовали по Киевской улице[475] и начали наступать далее, к площади Дзержинского[476]. На острие атаки этой роты действовал приданный ей «Мардер» гауптшар- фюрера СС Эрнста Клауссена, который в ходе боев 11–13 марта уничтожил несколько полевых и противотанковых орудий плюс несколько опорных пунктов в домах.

Гренадеры и бронетехника боевой группы «Хармель» в Харькове

Также в документах были отмечены достижения 10-й роты полка СС «Дер Фюрер», которой теперь командовал обершарфюрер СС Пильгершторфер. При поддержке танкового взвода она продвинулась на правом фланге наступления группы Хармеля и зачистила несколько юго-западных кварталов города. При этом были взяты большие трофеи.

Наступление Хармеля поддерживали три «Тигра». 12 марта один танк Pz-III из состава 8-й (тяжелой) роты был подбит, при этом погиб радист[477].

В утреннем донесении Танкового корпуса СС от 12 марта о действиях дивизии СС «Дас Райх» говорилось следующее: «Дивизия СС «Дас Райх» слабыми силами (1,5 батальона) обеспечивает прикрытие линии, проходящей через высоты к юго-западу от Коротыча и восточную окраину Коротыча до железнодорожного пути у Шапки. Основная часть дивизии (группа Хармеля. — Р.П.), действующая на северном берегу реки Уды, достигала окраины города, ведя жестокий бой вдоль дороги Пересечная — Харьков[478], и, выдвинувшись из лесов к северо-востоку от нее, прорывается в город. Сопротивление врага слабеет»[479].

Не забыл Хауссер и о приказе перебросить «Дас Райх» на восток, отдельно отметив в сводке, что «закупорка фронта дивизии СС «Дас Райх» поглотит значительные силы. Подразделения дивизии СС «Дас Райх» не смогут быть переброшены к востоку от Харькова раньше второй половины дня 13 марта 1943 года… Отсюда следует, что дивизия СС «Дас Райх» прибудет слишком поздно для того, чтобы осуществить преследование советских войск. Еще невозможно предвидеть, когда приказ о прекращении атаки дойдет до войск и где они тогда будут находиться»[480]. В этой связи Хауссер предлагал оставить дивизию СС «Дас Райх» атаковать Харьков, чтобы «Лейбштандарт», вместе с дивизией СС «Дас Райх», мог выступить из города в направлении Змиева. Хауссер предсказывал, что основные силы «Дас Райх» смогут оказаться на дороге Основа — Безлюдовка (на востоке от Харькова) к утру 13 марта.

Однако генерал-оберст Гот, помня горький опыт уличных боев Ростова и Сталинграда (по словам П. Кареля), не допускал и мысли, что можно пробиться через крупный город настолько быстро. Поэтому он твердо напомнил Хауссеру в радиограмме, переданной в 11.50 12 марта, что тот должен исполнить его приказ: вывести «Дас Райх» из уличного боя и отправить к восточному флангу в обход Харькова. Как раз в этот момент штурмовые группы Хармеля подошли к Южному вокзалу, где завязали бои с 32-м стрелковым полком 19-й стрелковой дивизии. Хауссер попытался отделаться лишь формальным исполнением приказа и сначала вывел из боев лишь несколько подразделений. На это пришла новая радиограмма из штаба Гота, где без обиняков заявлялось: «Я возлагаю на командира танкового корпуса СС всю ответственность за исполнение моего приказа вывести дивизию СС «Дас Райх» из боев за Харьков и перевести ее к северу от Харькова на восточный фланг корпуса»[481]. Поэтому в 12.10 Хармель получил приказ о выводе группы из боя и переброске ее на северо-восток[482]. Новым объектом для группы Хармеля был тракторный завод в районе Лосево[483]. Фактически получалось, что Хармель должен был атаковать огромный заводской комплекс с севера, в то время как группа Кумма, пробившаяся вдоль южных окраин Харькова, ударит по заводу с запада (тем самым замкнув кольцо вокруг города). Отметим, что этот завод лежал прямо вдоль дороги Харьков — Чугуев, которую советские войска могли использовать для отхода на юго-восток. Ну а главной целью Хармеля было перерезать пути отхода советских войск по линии Рогань — Водяное. Очевидно, что этот приказ озадачил Хармеля, поскольку теперь вдруг оказывалось, что все усилия его группы за эти два дня потрачены впустую. Однако следует сказать, что к этому моменту боевая группа Хайнца Хармеля свою задачу в Харькове практически выполнила. Она оттянула на себя значительное количество советских войск и обескровила их в упорных боях. И в принципе переброска группы Хармеля как-то особо на бои за город не повлияла, тем более что к 13 марта чаша весов уже окончательно склонилась к немцам. Даже тот факт, что после этого «Лейбштандарт» остался вести уличные бои в одиночку, уже никак не мог спасти Харьков для советского командования.

Гренадеры и бронетехника боевой группы «Хармель» в Харькове

Тем не менее быстро вывести группу Хармеля из боя было невозможно. Так, отвод из города батальона Вислицени начался только днем, а некоторые части группы оставались в боях до темноты. Во время отхода, вечером 12 марта, в северо-западной части Харькова Хармель встретился с частями «Лейбштандарта». Боевая группа «Хармель» начала выдвижение через северную часть города уже в ночь с 12 на 13 марта 1943 года. Сосредоточение группы проходило у Дергачей, где Хармель решил дать своим измученным людям несколько часов отдыха, чтобы с рассветом 13 марта продолжить выполнение приказа[484]. Отход эсэсовцев был сразу же замечен советскими войсками — к 20.00 12 апреля штурмовой отряд 1310-го стрелкового полка снова взял под контроль район Южного вокзала[485].

В первом эшелоне следовал 1-й батальон и полковые подразделения полка СС «Дойчланд». Они направились вдоль железнодорожного пути в западную часть Харькова и утром 13 марта, в 07.45, проследовали через площадь Дзержинского к Большой Даниловке, где повернули на юг. По советским данным, пунктом сосредоточения группы Хармеля был район хутора Федорцы и села Лелюки на юго-восточной окраине Харькова. Таким образом, задуманный Готом охват города с юго-востока начал активно воплощаться в жизнь. Арьергардное прикрытие отхода осуществлял 3-й батальон Вислицени. В факте переброски дивизии на юго-восток от Харькова интересно то, что осуществлена она была быстрее, чем предполагал Хауссер.

Фактически получается, что в полдень 13 марта немцы разрезали боевые порядки войск Харьковского гарнизона, а к 13 часам окружили в районе ХТЗ крупную группировку советских войск[486]. Кроме этого, в советских документах зафиксировано, что уже в 15.00 13 марта части Хармеля, по пути с успехом отразившие несколько вражеских атак, развернувшись на рубеже юго-восточнее хутора Федорцы и села Лелюки (к юго-западу от тракторного завода), «устремились в северном направлении»[487].

Действительно, как раз в это время Хармель начал атаку против тракторного завода. Крупный заводской комплекс, произведший на немцев впечатление небольшого города, очень хорошо подходил для обороны. Здесь оборонялись части 179-й отдельной танковой бригады и 210-й батальон 17-й стрелковой бригады войск НКВД под общим командованием командира 179-й танковой бригады полковника Ф.Н. Рудкина. С полудня 13 февраля эти войска оказались отрезанными в районе тракторного завода, и полковник Рудкин организовал круговую оборону, подчинив себе 210-й батальон 17-й бригады НКВД. В распоряжении Рудкина было как минимум 20 танков[488]. Красноармейцы использовали высокие заводские трубы как наблюдательные посты. Каменные здания цехов были превращены в опорные пункты. Танки укрыты за грудами щебня.

При атаке эсэсовцы столкнулись с мощным ружейно-артиллерийским огнем противника. Однако поддерживающий немецкую атаку артиллерийский дивизион в долгу не остался и, условно разбив территорию завода на зоны, начал методически их расстреливать, квадрат за квадратом. Используя огневую поддержку, гренадеры начали медленно очищать от противника здание за зданием. В атаке активно задействовали танки, в том числе и пять боеспособных «Тигров»[489]. Правда, действительно решительных действий против завода Хармель так и не начал, ограничившись, по сути, сдерживающей акцией. В то же время были блокированы все подходы к заводу, чтобы не позволить советским войскам подвезти подкрепления и одновременно не дать противнику выскользнуть.

Эсэсовцы входят в Харьков

В целом же группа Хармеля закончила сосредоточение в новом районе и доложила о готовности к действию к концу дня 13 марта. В советских источниках указывается, что к исходу дня 13 марта «враг завершил окружение советских войск в районе Харьковского тракторного завода и в юго-восточной части города, перехватив все дороги из Харькова на северо-восток, восток и юго-восток, кроме одной — идущей из Безлюдовки на Лизогубовку и Мохначи на реке Северский Донец»[490].

Пока основные силы боевой группы «Хармель» вели бои на северной окраине тракторного завода, сам Хармель возглавил разведывательную группу, силой до роты, из частей 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер», саперного взвода Рольфа Мюллера и нескольких танков, чтобы разведать ситуацию на своем восточном фланге. Его сопровождал Хайнц Махер[491]. Где-то около 18.00 эта разведгруппа ударила на юго-восток и овладела станцией Рогань, выбив отсюда 1288-й стрелковый полк[492], одновременно установив контакт с разведывательными патрулями дивизии СС «Тотенкопф». В схватке за Рогань отличился штурмовой саперный взвод Рольфа Мюллера. По советским данным, в боях у Рогани было подбито 12 немецких танков[493], что вряд ли соответствует действительности. К этому моменту оказалось, что все танки Хармеля почти не имеют горючего и в ближайшее время об активных действиях придется забыть. Так что все операции его группы были свернуты. Хармель был в ярости, но сделать ничего не мог. Надежды на подвоз топлива по суше почти не было, поскольку из-за распутицы дороги без твердого покрытия стали почти непроходимыми. В итоге части Хармеля, так же как и соседние подразделения «Тотенкопф», вынуждены были остановиться на несколько часов. Снабжение группы пришлось организовывать по воздуху, но о том, чтобы сделать это ночью, речь даже не шла — нужно было ждать рассвета.

Тем временем боевая группа «Кумм» продолжала оперировать к юго-западу от Харькова. Утром 13 марта Кумм начал наступление с целью форсировать реку Лопань, юго-восточнее Южного вокзала. На острие наступления шел батальон Штадлера. Он столкнулся с 315-м и 1310-м стрелковыми полками 19-й стрелковой дивизии, оказавшими отчаянное сопротивление. Тем не менее эсэсовцам удалось потеснить противника. Форсирование Лопани обеспечила зенитная боевая группа из состава 2-й и 4-й батарей зенитного дивизиона, взвода 37-мм самоходных зениток под командованием гауптштурмфюрера СС Отго Райманна, которая ураганным огнем просто смела советское сопротивление на подступах к реке.

Тем временем Штадлер форсировал Уды и в 12.00 оставил территорию Харькова. В этой связи интересно, что 13 марта, не обращая внимания на открытый правый фланг, входивший в состав группы Кумма батальон Биссингера ворвался в Харьков с юга. Таким образом, он оказался единственной частью дивизии СС «Дас Райх», оперирующей в Харькове, причем в юго-западных районах города, поскольку фактически остальные части Кумма действовали за городом, хоть и на самых ближних подступах. Биссингеру удалось отличиться 13 марта, когда его разведывательные патрули установили, что из юго-западных кварталов города советские войска ушли, а на южной окраине Харькова остаются лишь слабые подразделения неприятеля, насчитывающие около 150 человек с двумя артиллерийскими орудиями. Естественно, что такой заслон не мог доставить трудностей группе Биссингера, и вскоре он был уничтожен.

В немецких документах отмечалось, что советское сопротивление перед группой Кумма сходило на убыль, так что во второй половине дня она сравнительно быстро продвигалась по направлению к тракторному заводу и дороге Харьков — Чугуев[494]. Действительно, проведенная разведка показала, что советские части отходят из района реки Уды, попутно взорвав мосты через реку.

13 марта Танковый корпус СС направил донесение в Главное оперативное управление СС, где сообщил о больших потерях в технике, главным образом в дивизии СС «Дас Райх»: «Поскольку корпус уже в течение трех недель находится в состоянии непрерывного боя, и машины, главным образом танки, прошли расстояния во многие сотни километров, в начале марта мы отмечаем значительное снижение числа имеющейся в нашем распоряжении боевой техники, особенно в дивизии СС «Дас Райх», которая почти всегда находится в центре атак. Дошло до того, что в этой дивизии боеспособными остались только восемь танков Pz-III и шесть штурмовых орудий. Поскольку подобные действия по преследованию на большие расстояния не являются редкостью, следует пересмотреть организацию панцер-гренадерской дивизии СС, дабы она сохранила достаточную боеспособность при значительных потерях в бронированной технике…»[495].

В 22.00 13 марта штаб 4-й танковой армии передал Хауссеру приказ на следующий день. Касательно дивизии СС «Дас Райх» в нем, в частности, говорилось: «Наступательными действиями дивизий СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» Танковый корпус СС сокрушает вражеское сопротивление на севере и на дороге Харьков — Чугуев, продвигается до реки Уды, на восток от Водяного к Чугуеву, и отрезает отступающему врагу возможность отхода на ту сторону реки Уды и (Северского. — Р.П.) Донца. Нужно, чтобы проход через Чугуев был быстро блокирован»[496].

В 12.30 14 марта группе Хармеля, наконец, сбросили на парашютах контейнеры с горючим, восточнее Лосево, и эсэсовцы получили возможность возобновить движение. Согласно новому приказу Хармель ударил на юг от Лосево, чтобы блокировать все пути на Чугуев. Дивизия СС «Дас Райх» на этот момент имела 25 танков (из них четыре «Тигра») и восемь самоходок, включая сюда бронетехнику из группы Кунстманна[497].

К 14.00 14 марта взвод 6-й танковой роты гауптшарфюрера СС Карл-Хайнца Вортманна первым среди состава боевой группы Хармеля вышел к высотам к востоку от станции Васищево (13 километров юго-восточнее Харькова). С этого момента окружение Харькова немцами стало реальностью[498].

Карл-Хайнц Вортманн

В 17 часов 14 марта боевая группа перерезала железную дорогу южнее станции и заняла высоты вокруг деревни Терновая, у перекрестка, находящегося к востоку от тракторного завода и станции Рогань. В бою за этот перекресток люди Хармеля уничтожили три танка Т-34 и три танка Т-70. Сама Терновая была взята стремительным ударом штурмовой группы Рольфа Мюллера из 2-й саперной роты и 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер», причем главную роль в бою сыграли именно саперы. Оборонявшаяся здесь 113-я стрелковая дивизия была обращена в бегство. В отчете П.С. Рыбалко о боевых действиях за 14 марта 1943 года отмечалось: «…Группа (немцев. — Р.П.) в 12 танков и невыявленное количество автомашин с мотопехотой заняли лес между Лизогубовкой на Терновое, выйдя на северный берег реки Уда, таким образом закрыв единственную дорогу, по которой армия снабжалась из тыла. Оборонявшаяся 113-я стрелковая дивизия разбежалась и никакого сопротивления противнику не оказала»[499].

В целом 14 марта немцами были заняты Терновая, Лизогубовка, Боровая и Водяное. Тем самым Харьков был окружен[500].

В боях 12–14 марта группу Хармеля поддерживал 2-й артиллерийский дивизион штурмбаннфюрера СС Оскара Дрекслера. Дрекслер находился вместе с передовыми частями пехоты, направляя огонь своих орудий так, чтобы они оказывали максимально эффективную поддержку гренадерам. Его отчаянная храбрость иногда граничила с безрассудством. Так, 14 марта Дрекслер выдвинул свой командный пункт далеко вперед, развернув его на холме. Поскольку пехотного прикрытия у него не было, а вокруг были войска противника, то вскоре этот пункт был окружен красноармейцами, и Дрекслеру вместе с сотрудниками своего штаба пришлось на время превратиться в обычных пехотинцев, отстаивая свою жизнь с винтовкой в руках. На этот раз все закончилось благополучно. Однако затем Дрекслер замыслил еще одну опасную затею — он решил уничтожить две советские самоходки, которые досаждали пехоте. Для этого Дрекслер не придумал ничего лучше, кроме как в сопровождении радиста лично направиться к самоходкам, чтобы иметь оптимальный обзор. Естественно, он был замечен противником и ранен артиллерийским огнем. Нужно отдать ему должное — это Дрекслера не остановило, он таки сумел сконцентрировать огонь своих пушек на вражеской бронетехнике, которой в итоге пришлось ретироваться. В общем, это «приключение» закончилось для Дрекслера вполне благополучно.

Между тем на юго-западных окраинах Харькова оставалась боевая группа Отто Кумма. Ее усилили мотоциклетным батальоном и несколькими штурмовыми орудиями. В 06.00 14 марта Кумм форсировал Уды южнее Харькова. Хотя все мосты через Уды оказались разрушенными, однако их удалось быстро восстановить[501], так что это не стало серьезной преградой. Плацдармы были созданы на двух из трех водных артериях Харькова — реках Уды и Харьков. Батальоны Штадлера и Биссингера устремились на восток. Около 10 часов утра эсэсовцы захватили Липовую рощу. Вместе с этим около полвосьмого утра мотоциклетный батальон Якоба Фика взял поселок Ледное и расположился в Зайцево, выставив заслон к востоку. Тем самым он надежно обеспечил южный фланг группы Отто Кумма. Главной задачей Кумма было захватить Основу и ударить на Лосево, наступая, таким образом, вдоль дороги на Волчанск, с целью выйти на рубеж реки Донец в секторе Салтова и Волчанска (включительно)[502]. В этой связи Кумму было необходимо захватить тракторный завод.

В ночь на 15 марта батальон Сильвестра Штадлера, с приданными ему штурмовыми орудиями, продвинулся далее на юг. Сметя слабое советское прикрытие (силой до батальона) Штадлер взял под контроль Основу и вышел в район харьковского аэродрома. Одновременно 2-й батальон полка СС «Дойчланд», поддержанный батальоном Якоба Фика, вышел на позиции западнее Основы и паровозного завода (ХПЗ). Так боевая группа «Кумм» с запада достигла тракторного завода.

В ночь с 14 на 15 марта Кумм начал сражение за тракторный завод. Подготовка к штурму велась крайне тщательно. Теперь немцы могли использовать высокие строения на восточной окраине Харькова, чтобы следить за происходящим на территории завода. Для поддерживающих артиллерийских частей составлен единый план ведения огня. Под прикрытием темноты, чтобы не засекли советские наблюдатели, части начали выходить на исходные позиции для атаки. Так как эсэсовцы собирались захватить врага врасплох, то выдвижение проходило максимально скрытно. Колонны двигались в полной темноте, офицеры и унтер-офицеры тщательно следили, чтобы не раздавалось лишнего шума и не было лишнего света. В итоге к рассвету 15 марта эсэсовские батальоны были скрытно сосредоточены для атаки в рабочем поселке южнее тракторного завода.

С первым светом артиллерийские орудия открывают огонь, и роты батальонов из полков СС «Дер Фюрер» и «Дойчланд» устремились вперед. Эффект неожиданности полностью удался, противник ожидал атаки с запада, а немцы появились с юга. Оказавшийся под ударом советский батальон был сметен и отброшен на запад, к Безлюдовке, а эсэсовцы ворвались на территорию завода. Приданные Кумму штурмовые орудия и артиллерия успешно поддержали атаку. Последовавший бой за заводской комплекс был очень тяжелым и упорным. Цех за цехом, одно здание за другим штурмом были взяты эсэсовцами. Жестокий бой шел за каждую комнату, каждый этаж. Танки Т-34, в основном занимавшие скрытые позиции, создали эсэсовцам немало проблем. Несколько советских танков было подбито среди сборочных цехов (хотя поскольку цеха тракторного завода использовались для ремонта подбитых танков, то не исключено, что в заявку побед солдат СС были включены некоторые из ремонтирующихся машин). К полудню группа Кумма захватила западную часть завода, но продвижение ее было крайне медленным. Днем с запада к заводу прорвались бронемашины 1-го разведывательного батальона СС «Курт Майер», таким образом, был установлен контакт с «Лейбштандартом». В 17.00 15 марта батальон Биссингера взял Лосево. В этом ему значительную помощь оказал зенитный взвод Вильгельма Айземанна из 14-й роты полка СС «Дойчланд». Айземанн сумел организовать эффективную огневую завесу из своих самоходных зенитных орудий, подавлявшую любое сопротивление. Зенитчиками была уничтожена одна противотанковая пушка. Трофеем немцев в Лосево стал один танк Т-34.

В целом бой за заводской комплекс шел весь день 15 марта. В 23.00 15 марта группа Рудкина начала прорыв с территории ХТЗ[503]. Для этого советские войска были поделены на две группы — прорыва и прикрытия. В группу прорыва вошли 391-й танковый батальон (восемь танков Т-34) и 179-й мотострелковый батальон. Прикрывать прорыв должны были 390-й танковый батальон (четыре танка Т-34) и 210-й батальон 17-й стрелковой бригады НКВД[504]. Группа прикрытия сдерживала натиск эсэсовцев всю ночь и утром 16 марта. Боевая группа Кумма с утра 16 марта вела бои у заводских цехов в районе Лосево. Интересно, что, по немецким данным, им противостояли два стрелковых полка с 8—10 танками[505] (то есть число советских войск ими было завышено минимум втрое). Немцев поддерживали несколько танков (вероятно, из группы «Хармель») и оставшиеся на ходу шесть самоходок дивизии[506]. 4-й дивизион Карла Кройца обеспечивал огневую поддержку, причем Кройц на своей машине радиоуправления находился в первых рядах атакующих и направлял огонь орудий. Кроме артиллерии, огневую поддержку обеспечивал приданный Кумму минометный дивизион. Вскоре оказалось, что противник оказывает на удивление слабое сопротивление. Быстро выяснилось, что советские войска покинули оставшиеся заводские цеха. К 08.30 большая часть ХТЗ была в руках немцев, а к девяти утра были подавлены последние очаги сопротивления. Часть уцелевших советских войск отходила на юг, к Рогани, а часть — на север и северо-восток, к Байраку. По немецким оценкам, с завода удалось вырваться минимум 2000 советских солдат и офицеров[507].

После этого Кумм должен был наступать на северо-восток вдоль дороги на Волчанск, чтобы выйти на рубеж реки Северский Донец в районе Салтова и Волчанска.

15 марта Хармель должен был установить связь с 48-м танковым корпусом возле станции Зидьки, с 6-й танковой дивизией — у Боровой и с 11-й танковой дивизией — у Карачевки. Правда, сделать это не удалось. В 22.00 15 марта начался прорыв войск Харьковского гарнизона на юго-восток. Советские войска были поделены на две группы: первая отступала по направлению к Васищево — Лизогубовка — Мохначи на Северском Донце, а вторая — Лелюки — Терновое — Скрипаи на восточном берегу Северского Донца. Таким образом, маршрут отхода советских войск, так или иначе, задевал группу Хармеля.

Итак, поздно вечером 15 марта, после пятиминутного огневого налета артиллерии и минометов 303, 19 и 62-й стрелковых дивизий, группы прорыва стремительной атакой сломили сопротивление противника в Васищево и Лелюках и устремились по двум проселочным лесным дорогам к селам Лизогубовка и Терновое.

В итоге едва ли не основным заданием Танкового корпуса СС на 16 марта стало предотвратить отступление советских сил на линию Терновая — Харьковская дорога — север Чугуева — станция Рогань. Ночью и на рассвете Хармель вступил в бой с пытавшимися прорваться группами противника. По немецким данным, численность войск противника достигала 5000 человек[508]. Советские части окружили Терновую, где находились подразделения штаба Хармеля, но все их атаки были отбиты. Эсэсовцы уничтожили три танка Т-34. На рассвете 16 марта противник был отброшен на запад. В преследование были брошены три «Мардера» из взвода гауптшарфюрера СС Эрнста Клауссена. В 2,5 километра к западу от Терновой Клауссен наткнулся на скопление вражеских грузовиков под прикрытием нескольких танков. Здесь же были оборудованы позиции противотанковой артиллерии. Действуя решительно, Клауссен немедленно атаковал с фланга и застал противника врасплох. В считанные секунды два Т-34 и две 76,2-мм противотанковые пушки были уничтожены. Затем Клауссен подбил третий Т-34 (с дистанции всего в 80 метров) и 122-мм гаубицу, после чего немцы приступили к истреблению охваченной паникой советской колонны. По итогам боя Клауссен доложил об уничтожении (кроме вышеперечисленной техники) еще 50 грузовиков различных типов и трех 45-мм противотанковых орудий. Вдобавок были захвачены ящик со штабными документами и ящик с картами. На поле боя немцы насчитали почти 180 погибших красноармейцев[509].

Эрнст Клауссен

Около полудня 16 марта на правом фланге была установлена связь с 48-м танковым корпусом. Всю вторую половину дня в этом районе шли локальные бои. Потери советских войск составили 100 человек убитыми, большое число красноармейцев попало в плен[510]. В ходе боя эсэсовцы подверглись налету советской авиации, однако больших потерь не понесли. Противотанковый взвод обершарфюрера СС Адольфа Пайхла из 12-й роты 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» занимал позицию на одной из дорог у Терновой. К вечеру группа советских войск попыталась прорваться вдоль дороги, и взводу Пайхла пришлось вступить в бой. Напряженная схватка длилась всю ночь, попытка прорыва была пресечена. Сам Пайхл вел огонь из пулемета и подавил семь легких и два тяжелых пулемета, а после боя перед его позицией немцы насчитали 55 погибших красноармейцев[511].

Основная масса советских войск отходила по маршруту на север и северо-восток от Харькова. В 11.30 16 марта мотоциклетный батальон Фика рассеял небольшую группу войск НКВД (по-видимому, из состава 17-й бригады НКВД) у деревни Новоалександровка. Скорее всего, это был арьергард, прикрывавший отход более крупных сил. Затем Фик повел свой батальон второстепенными дорогами на северо-восток и вскоре достиг деревни, которая была всего в 10 километрах к западу от Северского Донца. Противник серьезного сопротивления не оказал, и в 18.00 эта деревня была захвачена. Не теряя времени, Фик направил несколько разведывательных патрулей на север, для выяснения обстановки. Быстро выяснилось, что крупные силы Красной армии отходили вдоль дороги на север. Вероятно, это были части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Тем временем разведывательный батальон Ханса Вайсса также наступал на север. Из-за ужасного состояния дорог батальон двигался крайне медленно. В конце концов Вайсс достиг Липцев (около 25 километров на север от Харькова). К этому моменту Липцы уже были заняты гренадерским батальоном из дивизии СС «Тотенкопф». Прибытие Вайсса оказалось как нельзя кстати, поскольку советская пехота, при поддержке около 30 танков, атаковала Липцы с северо-востока, и Вайссу пришлось направить своих людей в поддержку гренадер из «Тотенкопф». Разведчики «Дас Райх» вскоре оказались в эпицентре тяжелого боя. К счастью для немцев, к Липцам подошла группа «Мардеров», оказавших поддержку гренадерам, не имевшим серьезного противотанкового вооружения. Бой шел долго и без решительных результатов для каждой из сторон. В ходе боя противник обошел Липцы с юга и достиг деревни Русские Тишки (восемь километров к югу от Липцев). Здесь они были остановлены частями дивизии СС «Тотенкопф» и отброшены. Однако отступить им не удалось — батальон Вайсса контратаковал и уничтожил противника.

ВЗЯТИЕ БЕЛГОРОДА

Последним аккордом битвы за Харьков стало наступление немецких войск на Белгород. В ночь на 17 марта части дивизии СС «Дас Райх» приготовились к последнему броску. Новые задачи для Танкового корпуса СС Герман Гот выразил в приказе на 17 марта 1943 года: «Танковый корпус СС сосредоточит 17 марта 1943 года дивизию СС «Дас Райх» и дивизию СС «Лейбштандарт» в секторе Петровское, Веселое, Липцы — Дементьевка и южнее, дабы иметь возможность перейти к атаке на северо-восток рано утром 18 марта»[512].

Поэтому неудивительно, что в ночь на 17 марта Герберт Валь приказал Хармелю в течение ночи выйти из боя и подготовиться к маршу, чтобы с рассветом 17 марта выступить по направлению к Липцам. В 07.30 группа Хармеля выдвинулась, по пути подвергшись интенсивным атакам советских штурмовиков. К счастью для эсэсовцев, эффективность советских воздушных ударов оказалась нулевой, и Хармель смог без помех продолжить продвижение. К полудню передовые части полка СС «Дойчланд» достигли Липцев, где как раз затухал бой гренадеров из «Тотенкопф» и разведчиков Вайсса с советскими танками. Вскоре патрули разведывательного батальона Вайсса объявили о том, что противник отходит на север, оставив для прикрытия лишь несколько танков.

Тем временем боевая группа Отто Кумма, усиленная мотоциклетным батальоном Фика и оставшимися боеспособными танками 2-го танкового батальона Тихсена, включая сюда два «Тигра», оставила район сосредоточения у тракторного завода и двинулась на север параллельным Хармелю путем, по обеим сторонам дороги Харьков — Белгород. На острие наступления двигались батальон Штадлера и мотоциклисты Фика. К 9 часам утра Штадлер и Фик атаковали Михайловку и овладели ею к 12.30. К вечеру эсэсовцы вышли к селу Непокрытое. Здесь оборонялся стрелковый взвод(!) Красной армии[513], оказавший немцам упорное сопротивление. На штурм деревни была брошена 7-я рота из батальона Штадлера. В помощь ей Кумм задействовал весь свой арсенал, включая танки (в том числе «Тигр» № 821) и штурмовые орудия(!). Гауптшарфюрер СС Кнауф поднял свой взвод во фронтальную атаку, в ходе которой сокрушил оборону противника на подступах к деревне. Рукопашные бои шли за каждый дом. В итоге, сломив ожесточенное сопротивление советских войск, эсэсовцы взяли Непокрытое. Как отмечали авторы истории полка СС «Дер Фюрер», «противник все еще был состоятелен в силах и средствах, но его боевой дух был сломлен в результате поражений последних недель»[514]. Пока за Непокрытое шел бой, мотоциклетный батальон обошел село и двинулся дальше на север. К 17.00 Фик доложил, что занял деревню Петровское, в пяти километрах к северу от Непокрытого. На ночь группа Кумма остановилась в районе села Непокрытое.

17 марта зенитная боевая группа Райманна, наступая на северо-восток, в районе Михайловки попала под вражеский артиллерийский огонь. Райманн быстро определил, что наблюдательный пост противника развернут на высоте 212,3, северо-восточнее Михайловки. Нужно было что-то быстро решать, и Райманн решил — он атаковал высоту силами легкого зенитного взвода, с которым разгромил пост наблюдения и занял высоту. После этого противники поменялись ролями — теперь немцы как на ладони видели диспозицию вражеской артиллерии. Вскоре она была уничтожена, а эсэсовцы оседлали важную дорогу на Липцы.

В приказе 4-й танковой армии № 38 от 17 марта 1943 года, отданного в 15.30, новой целью наступления частей Танкового корпуса СС был объявлен Белгород[515]. Интересно отметить, что в Белгороде в этот момент находились штаб советского Воронежского фронта и сам начальник Генерального штаба Красной армии А.М. Василевский. Как отметил Вилли Фей: «Повторное занятие Харькова увенчалось операцией, в результате которой наконец удалось закрыть брешь шириной 300 километров»[516], возникшую после Сталинграда. Все три дивизии Танкового корпуса СС были выстроены в одну линию и направлены на северо-восток и на север. Дивизия СС «Дас Райх» наступала в центре корпуса, слева шел «Лейбштандарт», ориентированный на Белгород, а справа — дивизия СС «Тотенкопф».

Дивизия СС «Дас Райх» атаковала в 04.00 18 марта. Полк СС «Дер Фюрер» шел справа, а полк СС «Дойчланд», все еще поддерживаемый танками Кунстманна, — слева. Такое раннее начало наступления обусловлено желанием немцев двигаться по дорогам, которые еще были скованы ночным морозцем.

На острие атаки полка СС «Дер Фюрер» шли танки 2-го батальона. Гренадеры сидели на броне, пытаясь согреться от тепла танковых моторов. По краям дороги, по которой проходило наступление, сгрудились остатки советской техники разных типов — разбитые автомобили, грузовики, орудия, повозки, тела солдат и трупы лошадей. Все это было результатом работы немецкой авиации по отходящим советским колоннам.

В 06.45 полк СС «Дер Фюрер» захватил Веселую Лопань и Высокое, где встретил лишь незначительное сопротивление. Советские войска отходили на север и северо-восток. От Высокого полк был переориентирован на северо-восток, с приказом очистить от противника леса на западном берегу Северского Донца, южнее Белгорода. К полудню солнце уже светило вовсю и дороги превратились в месиво. Более того, все впадины и воронки на пути превратились в огромные лужи, глубина которых местами достигала одного метра. К часу дня гренадеры Отто Кумма захватили Нечаевку и Бочковку (почти 50 километров на северо-восток от Харькова). В бою за Нечаевку взвод Кнауфа из 7-й роты полка СС «Дер Фюрер» ворвался в деревню, чем застал противника врасплох. Этим судьба Нечаевки была решена. Вскоре советские войска контратаковали Нечаевку пехотой, при поддержке шести танков Т-34. Однако эта атака была отбита решительными действиями 7-й роты полка СС «Дер Фюрер».

Тем временем полк СС «Дойчланд» двигался прямо на Белгород, почти не встречая противодействия. 2-й батальон Биссингера, при поддержке 3-й зенитной батареи гауптштурмфюрера СС Мютцельфельдта[517] и зенитного взвода гауптшарфюрера СС Айземанна из 14-й роты, ударил на Черемошное. На острие стремительной атаки шли зенитки Айземанна, сметавшие любое сопротивление. Семь советских пулеметных позиций были безжалостно подавлены. При этом погибло 30 красноармейцев. Развивая успех, Айземанн атаковал далее, на Пораровское, где уничтожил противотанковую пушку и захватил танк Т-34. Его действия позволили обеспечить быстрое продвижение 3-го батальона на Бродки, а 2-го — на Новониколаевку. У Новониколаевки хорошо показали себя зенитки Мютцелъфельдта: стрелявшие прямой наводкой с открытых позиций, они легко сокрушили советскую оборону и обеспечили быстрый и безболезненный захват деревни.

К 11.00 передовая 11-я рота достигла деревни Бродки. Обстановка в Бродках для немцев была загадкой, и поэтому действовали они крайне осторожно. Танки группы Кунстманна с гренадерами на броне, под прикрытием нескольких зениток, медленно приблизились к деревне. Солдаты были готовы ко всему. Однако все опасения оказались напрасными — в Бродках не было ни одного советского солдата. Вскоре группа Хармеля оказалась меньше чем в 10 километрах южнее Белгорода. Не теряя времени, наступление продолжилось, и 3-й батальон Вислицени, почти не встречая сопротивления, преодолел пять километров по направлению к Белгороду.

Белгород защищали 52-я и 67-я гвардейские стрелковые дивизии советской 21-й армии[518]. Рано или поздно, немцы должны были встретиться с противником, и вот, наконец, это случилось: Вислицени столкнулся с небольшими силами советской пехоты, которые, однако, сопровождали 10–15 танков Т-34. К счастью для немцев, советская группа совсем не имела артиллерии, а их фланги были открыты. Эсэсовцы действовали быстро и решительно, а главное — эффективно. Немецкие танки обошли советскую блокирующую позицию с флангов и тыла, в то время как самоходки под прямым руководством командира дивизиона Вальтера Книпа ударили с фронта. Одновременно над полем боя появились пикировщики, нанесшие бомбовый удар по советской позиции. Но из-за того, что бой проходил на ближних дистанциях, под бомбовый удар попали и эсэсовские танки.

Тем не менее дело было сделано — в рядах противника возникло замешательство, и гренадеры атаковали позицию противника. Часть советских танков была вкопана и поэтому не могла маневрировать, в отличие от эсэсовцев. Как отмечали немцы, красноармейцы яростно сражались, танкисты оставались в своих машинах до конца, не желая сдаваться. В целом люди Хармеля подбили 14 советских танков. После этого марш на Белгород продолжился. Между тем к полудню 18 марта в Белгород с запада ворвалась боевая группа Йоахима Пайпера из «Лейбштандарта» и завязала бои в городе.

Однако в дальнейшем вдело вмешался случай: на подходе к южным окраинам Белгорода группа Хармеля подверглась нескольким атакам бомбардировщиков Люфтваффе. Винить пилотов в этом трудно: обстановка была нервная, пилоты и представить не могли, что эсэсовцы так быстро дойдут до Белгорода, и не разобрали, кто внизу под ними. В отличие от советских летчиков немецкие действовали более «эффективно», и подразделения Хармеля понесли потери[519].

В 15.25 3-й батальон Вислицени приблизился к южным окраинам Белгорода. Эсэсовцы встретили сильное сопротивление. Мощным пулеметным и минометным огнем красноармейцы заставили гренадер «спешиться». Спрыгнув с танков, на броне которых они ехали, солдаты залегли вдоль дороги. Вперед были выдвинуты штурмовые орудия и самоходные зенитки. Последние, заняв удобные огневые позиции, концентрированным огнем «обработали» советские огневые точки, заставив их замолчать. Под их прикрытием гренадеры в конце дня ворвались в Белгород с юга. Вскоре 1-й батальон Эхрата пересек автомобильный мост и достиг северного берега Северского Донца. Таким образом, Белгород был взят действиями двух дивизий СС. Что же касается высокого советского руководства, то утром 18 марта оно успело «оставить» город и переехать в район Обояни[520].

В бою за Белгород командир дивизии СС «Дас Райх» оберфюрер СС Герберт-Эрнст Валь находился впереди, постоянно держа руку на пульсе событий. Презрев опасность, он организовал свой командный пункт на открытом участке, откуда вел наблюдение за действиями своих частей. Когда один из штабных офицеров дивизии указал ему на потенциальную опасность, Валь не обратил на его слова никакого внимания, заметив: «Они не будут стрелять по мне, я старый человек»[521]. Однако прогноз Валя не оправдался, и он был серьезно ранен. Узнав об этом, Пауль Хауссер (кстати, находившийся на передовой) бросил в сердцах: «Вот что происходит, если не занимаешь боевое положение!»[522]. Временным командиром дивизии Хауссер назначил командира артиллерийского полка оберфюрера СС Курта Брасака. Командиром артиллерийского полка стал иггурмбаннфюрер СС Карл Кройц (свой 4-й дивизион он сдал гауптштурмфюреру СС Эрнсту Шюльке).

Оберфюрер СС Курт Брасак

Также 18 марта в бою за Белгород был убит командир саперной роты танкового полка гауптштурмфюрер СС Роберт Айкхофф[523].

19 марта 1943 года командир 1-го батальона полка СС «Дойчланд» штурмбаннфюрер СС Фриц Эхрат был назначен военным комендантом Белгорода.

Как отмечал С.М. Штеменко, «с проникновением немцев в район Белгорода положение Воронежского фронта стало еще более трудным и возникла угроза выхода вражеских войск на тылы Центрального фронта»[524]. Эту угрозу дивизия СС «Дас Райх» начала реализовывать сразу же после захвата Белгорода. Первым делом эсэсовцам нужно было организовать переправу. 2-я саперная рота получила приказ восстановить мост через Северский Донец в районе села Михайловка. Утомленные предыдущими боями, под налетами советской авиации, артиллерийским и пулеметным огнем противника, саперы справились с заданием — через 31 час мост был готов. В этом деле особенно отличился гауптшарфюрер СС Рольф Мюллер. Теперь дивизия СС «Дас Райх» могла начинать операцию по захвату плацдарма. Она началась 20 марта.

В 06.30 3-й батальон Вислицени при поддержке пикировщиков с ходу форсировал Северский Донец и захватил плацдарм северо-восточнее Белгорода на рубеже Разумное — Михайловка — Старый город. Первым населенным пунктом, павшим в результате этой атаки, стал Старый город, в бою за который особенно отличилась 11-я рота оберштурмфюрера СС Ханса Зайлера[525]. Каждый дом приходилось брать штурмом. Зайлер был первым, кто достиг противоположного выхода из поселка. Взяв Старый город под контроль, он быстро организовал оборонительную линию и отразил несколько сильных советских атак, поддержанных артиллерией и танками.

Вскоре на захваченный плацдарм перебросили 1-й батальон Эхрата и артиллерию[526]. Однако больше сюда направить было нечего: к этому моменту немецкое весеннее контрнаступление уже себя исчерпало. Атакующие немецкие части были сильно потрепаны, а резервов у Манштейна не было. Но, напротив, они были у советского командования.

Во второй половине дня 20 марта части 2-го гвардейского танкового и 6-го гвардейского кавалерийского корпусов нанесли сильный контрудар по частям полка СС «Дойчланд». Если бы не артиллерийская поддержка, то эсэсовцам пришлось бы туго. Командир 11-й артиллерийской батареи Йозеф Каст разместил свой наблюдательный пункт на открытом участке: презрев опасность, он предпочел более удобное место обзора для лучшей корректировки огня своей батареи. Вскоре этот пост был захвачен противником, после чего Каст направлял огонь своих орудий с передовых позиций пехоты.

Привлечение советским командованием крупных сил дало результат: красноармейцы прорвались к мосту западнее Михайловки. Теперь уже советские части намеревались создать плацдарм на западном берегу Северского Донца. Восточная часть Михайловки была немцами потеряна. На ликвидацию опасного прорыва была брошена 2-я рота оберштурмфюрера СС Айхнера. В жестоком бою Антон Айхнер был тяжело ранен. Прямо на поле боя его заменил унтерштурмфюрер СС Франц Громанн, немедленно организовавший контратаку на восточную часть деревни. В рукопашном бою за каждый дом 2-я рота выбила красноармейцев из восточной части Михайловки. Не останавливаясь, Громанн прошел через деревню и занял высоты на ее подступах, обеспечив удобную линию обороны для частей полка.

20 марта Хайнц Хармель был ранен. В этих условиях исполняющим обязанности командира полка стал Фриц Эхрат, занимавший эту должность до 5 апреля 1943 года[527].

22 марта советские войска снова атаковали Михайловку. Командир штабного полкового противотанкового взвода Эрнст Вайзенбах по собственной инициативе установил свои 50-мм орудия в передовых линиях и помог в отражении этой атаки. За день красноармейцы несколько раз пытались ворваться в деревню, но все их попытки были отражены.

В ночь на 23 марта советский стрелковый батальон при поддержке 14 танков атаковал немецкий плацдарм. 2-я рота Громанна[528] встретила атакующих организованным огнем и отсекла пехотное прикрытие от танков. Избавившись от вражеской пехоты, гренадеры атаковали танки и в ближнем бою уничтожили пять штук — уцелевшие танки отступили. Днем 23 марта у Михайловки была атакована 4-я рота: два танка и 80 пехотинцев вклинились в позиции немцев, а пехотинцы даже захватили мост. Немецкий плацдарм оказался под угрозой окружения. Но недолго — сборная штурмовая группа из водителей, техников и тыловиков под командованием уже упоминавшегося обершарфюрера СС Риксингера отчаянной контратакой отбила мост назад, нанеся врагу серьезные потери. Интересно, что, когда мост был отбит, саперы обнаружили, что он был подготовлен противником к взрыву. Затем Риксингер приказал подтянуть в опасный район противотанковое орудие, из которого был подбит один танк. Красноармейцы отступили.

В ночь на 25 марта советские войска предприняли попытку вклиниться между 1-й и 2-й ротами полка СС «Дойчланд», чтобы затем обойти 2-ю роту и уничтожить ее. Как раз в этот момент Риксингер занимался оборудованием противотанковых позиций на линии обороны 1-й роты. Атакующие вражеские танки оказались как раз перед дулами его орудий. Этим судьба советской атаки была решена. Кроме взвода Риксингера в бою отличился и взвод оберштурмфюрера СС Эрнста Вайзенбаха, который из своих 50-мм орудий подбил два танка. А небольшой отряд красноармейцев, вклинившийся в немецкие позиции, был уничтожен Риксингером и его людьми в ближнем бою с применением гранат и автоматов. После отражения этой атаки Вайзенбах выдвинул свои орудия ближе к линии противника, откуда огнем с близкой дистанции нанес врагу дополнительные потери.

Утром 25 марта гауптшарфюрер СС Ойген Штокер[529], командир взвода 4-й (тяжелого оружия) роты полка СС «Дойчланд», со своего наблюдательного пункта следил за концентрацией нескольких советских стрелковых рот и танков. Все говорило, что они скоро перейдут в атаку. Отдавая себе отчет в серьезности ситуации, Штокер лично выдвинулся вперед, максимально близко к противнику, чтобы лучше корректировать огонь своих четырех легких пехотных 75-мм орудий. Это дало результат, огонь был точен, и красноармейцы понесли потери. Но самое главное, что потенциально сильная атака была сорвана, еще не начавшись. Затем красноармейцы заметили Штокера и атаковали его наблюдательный пост. Штокер вступил в ближний бой, используя автомат и гранаты. Отогнав противника, он благополучно вернулся на позиции своей роты.

Ойген Штокер

Интересно, что советские командиры доложили, что отбросили немцев с плацдарма еще 20 марта[530], что, однако, не соответствует действительности. Гренадеры полка СС «Дойчланд» и артиллеристы Каста удерживали плацдарм несколько дней. А вскоре эсэсовцы были выведены с плацдарма на отдых и переформирование. Добавим, что 23 марта в расположении дивизии в районе Соломино приземлился советский самолет У-2, возвращавшийся с ночной бомбардировки. Пилот совершил вынужденную посадку и попал в плен, а немцам достался самолет[531].

Тем временем после взятия Белгорода полк СС «Дер Фюрер» был повернут на восток с задачей достичь Северского Донца и занять позиции на западном берегу реки. К 20 марта дивизия СС «Дас Райх» достигла Северского Донца на широком фронте. Обстановка здесь была относительно тихой, лишь изредка раздавался орудийный выстрел или пулеметная очередь либо появлялись танки противника. 20–21 марта «Тигр» № 801 (бывший № 802) подбил три советских танка. А 22 марта, когда части дивизии уже начали отводить в Харьков, безвозвратно был утрачен один «Тигр»[532]. Известно только, что он был подбит, однако какая-либо конкретика, к сожалению, отсутствует. 8-я (тяжелая) рота была размещена на западной окраине Харькова, здесь также развернулась заправочная станция и ремонтная мастерская.

Через несколько дней армейский пехотный полк сменил «Дер Фюрер» на позициях у Северского Донца, и эсэсовцев отправили в Харьков. Войска были расквартированы на юго-востоке города, получив, наконец, желанный отдых. Заботой же командиров стало как можно быстрее получить пополнение для поредевших рот и батальонов.

Взятие Белгорода и захват западного берега Северского Донца стали финальным аккордом наступления группы армий «Юг» зимой-весной 1943 года. Все дальнейшие попытки немцев в конце марта прорвать оборону советских войск в районе Белгорода и Северского Донца оказались тщетными. В результате на этом участке фронта образовался южный фас Курской дуги, сыгравший важную роль в последующих боевых действиях. В конце марта фронт на южном участке стабилизировался и до битвы на Курской дуге больше существенно не менялся.

Гитлер прилетел в Запорожье проследить за успешным ходом сражения за Харьков. Его встречает фельдмаршал фон Манштейн. Март 1943 года

Так закончилась очередная глава в истории дивизии СС «Дас Райх». Молодые солдаты под командованием ветеранов продолжили славные боевые традиции дивизии. Недавно переформированная дивизия «Дас Райх» выполнила трудную миссию и с честью прошла через одно из величайших сражений Второй мировой войны.

ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ СС «ДАС РАЙХ» В СОСТАВЕ БОЕВОЙ ГРУППЫ «ШУЛЬДТ». БОЕВАЯ ГРУППА ОПИФИЦИУСА

Кроме, собственно, ведения боевых действий в составе своей дивизии, отдельные части «Дас Райх», прежде всего боевая группа Опифициуса, были включены в боевую группу «Шульдт». Как мы помним, после расформирования полка СС «Лангемарк» его командир Хайнрих Шульдт остался не у дел. Впрочем, Генрих Гиммлер лично пообещал Шульдту новое командное назначение. Поэтому фактически специально под Шульдта 1 декабря 1942 года и была сформирована боевая группа. В нее вошли 7-й батальон «Лейбштандарта» (дислоцировался в Берлине), боевая группа 1-го полицейского пехотного полка под командованием штурмбаннфюрера СС Вильгельма Дитриха (кавалер Рыцарского креста), взвод из учебного разведывательного батальона СС в Элльвангене, саперные подразделения из учебного центра в Дрездене и подразделение связистов из личного штаба рейхсфюрера СС. Эта спонтанно созданная группа была брошена на рушащийся южный участок Восточного фронта, где вошла в состав армейской группы «Фреггер-Пико». В январе 1943 года группа действовала в районе Ворошиловграда (ныне Луганск).

В наше задание не входит рассмотрение боевого пути группы «Шульдт» — это тема отдельного исследования, и мы остановимся только на действиях частей дивизии СС «Дас Райх», волею судьбы и командования оказавшихся в ее составе. Следует отметить, что в состав группы Хайнриха Шульдта батальон Опифициуса был включен не сразу по прибытии на фронт. Но начнем по порядку.

22 января 1943 года 1-й батальон полка СС «Дер Фюрер» с частями усиления собрался в районе Ворошиловграда и на следующий день занял исходные позиции для атаки в районе Александровка — Сабовка.

24 января 1943 года неожиданно изменилась погода, резко потеплело. В результате гренадеры оставили свои теплые зимние куртки в машинах. Затем пошел долгий, монотонный дождь. В итоге почву развезло, а солдаты промокли до нитки. Так что первая атака батальона, 24 января, проходила в тяжелых погодных условиях. При поддержке танков 6-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Эрхарда Рауса Опифициус атаковал высоты 165,7 и 168,1 и отбросил противника на целых 12 километров. Так что, несмотря на погоду, первый боевой опыт для батальона был полностью успешным.

Однако затем ситуация для гренадер резко ухудшилась, причем не по вине противника. Дело в том, что в ночь на 25 января погода снова резко изменилась — столбик термометра опустился до минус 28 градусов мороза! Холодный ветер насквозь пронизывал солдат в мокрых мундирах. Сменить сырую одежду и обувь возможности не было, и она враз заледенела. Повсюду разыгрывались жуткие сцены. Известность получил эпизод, когда связной мотоциклист приехал на перевязочный пункт. Насквозь мокрые перчатки на его руках превратились в куски льда, из-за чего руки примерзли к рулю мотоцикла. Чтобы высвободить руки, их пришлось срезать. Только за одну ночь потери в результате обморожений составили 50 % от численности личного состава батальона![533]

Тем не менее эсэсовцы продолжали выполнять боевую задачу. Для получения информации о противнике Опифициус направил вперед разведывательные патрули, которые вернулись, так и не обнаружив перед позициями батальона противника. Понимая, что, оставаясь на месте, батальон просто-напросто весь вымерзнет, Опифициус обратился к начальству с предложениями либо посадить его людей на танки и продолжить продвижение вперед, либо же вернуться на стартовые позиции. Однако и то и другое было отвергнуто вышестоящим командованием. Вместо этого батальону приказали оставаться на занятом высоком плато. В конце концов ночью пришла смена — две армейские роты, экипированные соответствующим образом, после чего батальон отвели в тыл.

28 января 1943 года группа Опифициуса перешла в подчинение боевой группы «Шульдт». 30 января группу перебросили в район небольшой деревни Ворошилов. Авиаразведка донесла, что советские войска организовывают переправы через замерзший Северский Донец.

31 января 1943 года батальон Опифициуса и приданные ему подразделения «Дас Райх» были реорганизованы. В качестве поддержки Опифициусу передали армейский 304-й учебно-полевой батальон из состава 304-й пехотной дивизии, правда, без штаба и подразделений снабжения. Также армейские части поделились одним 105-мм орудием и двумя 50-мм противотанковыми пушками. Кроме этого, оберштурмфюрер СС Ханс Даль[534] из батальонного штаба выступил с идеей сформировать «под крылом» батальона специальную добровольческую роту из солдат, отставших от своих подразделений и «прибившихся» к эсэсовцам. Опифициус ухватился за эту идею, и вскоре рота под командованием Даля была создана. Одновременно батальону выделили 100-ваттную радиостанцию, специально для связи со штабом дивизии СС «Дас Райх».

Около 3 часов ночи 1 февраля 1943 года советские войска атаковали позиции батальона силой до полка пехоты при поддержке танков. Основные силы батальона оборонялись в деревне Ворошилов. На северо-западе от нее лежала деревня Петровка, защищаемая 1-й ротой батальона, усиленной взводом 20-мм самоходных зениток (из 14-й роты полка СС «Дер Фюрер») и 50-мм противотанковым орудием. Именно это орудие и зенитки создавали костяк немецкой обороны в Петровке. Расчет 50-мм орудия за день боя подбил пять вражеских танков, за это командир расчета роттенфюрер СС Хайдер был награжден Железным крестом 1-го класса прямо на поле боя и вскоре был произведен в унтершарфюреры СС. В этом же бою оружейник 1-й роты обершарфюрер СС Зепп Каммерер уничтожил танк Т-34, бросив ему под гусеницы противотанковую «Теллер-мину». За это он также был награжден Железным крестом 1-го класса.

Все советские атаки были тщетны, эсэсовцы удержали свои позиции. Вражеская атака на Петровку, одновременно с обоих флангов, была успешно отбита 3-й ротой гауптштурмфюрера СС Альфреда Лекса (с левого фланга) и волонтерской ротой Даля (с правого). Также в этих боях отличился взвод из 16-й роты под командованием обершарфюрера СС Эрнста фон Эберштейна. Противник понес очень тяжелые потери.

В ночь на 2 февраля батальон был отведен в село Водяное, где эсэсовцы и закрепились. Дома были превращены в опорные пункты, солдаты наспех оборудовали окопы и стрелковые ячейки. Советские войска оказывали мощное давление, обрушив на немцев сильный огонь артиллерии и минометов. К этому добавились действия штурмовиков Ил-2 и танковых частей. В этот трудный момент эсэсовцев поддержали танки 6-й танковой дивизии и пикировщики Ju-87. Позиции немцам удалось удержать. В ходе боя командир 4-й роты гауптштурмфюрер СС Герберт Хокке был убит после прямого попадания снаряда в командный пункт роты[535].

10 февраля у Свердловска был убит унтерштурмфюрер СС Ханс Холлингер из 4-й роты.

14 февраля 1943 года батальон был отведен с этих позиций и через Самсоново переброшен в район Краснодонска. Здесь солдаты полка СС «Дер Фюрер» вели локальные бои местного значения, отражая вражеские атаки и то и дело переходя в контратаки. 17 февраля батальон сняли с фронта и отвели для отдыха в район поселка Красная Звезда. В этот момент батальон и приданные ему части отчаянно нуждались в горючем, достать которое в тех условиях было весьма проблематично. Неожиданная помощь пришла от тыловых частей дивизии СС «Викинг», которые выделили топливо людям Опифициуса, на деле продемонстрировав знаменитый эсэсовский «камерадшафт».

21 февраля адъютант батальона оберштурмфюрер СС Оскар Панке[536] был отправлен в штаб дивизии в район Павлограда с детальным отчетом о боевых действиях. Другой его целью было прощупать варианты насчет скорейшего возвращения батальона в состав полка СС «Дер Фюрер».

23 февраля Опифициус был по радио вызван в штаб дивизии для личного доклада. На время его отсутствия его заменил гауптштурмфюрер СС Альфред Леке, командир 3-й роты. В этот период батальон вместе с боевой группой генерал-лейтенанта Ханса Крейзинга (в основном состояла из частей 3-й горнострелковой дивизии) находился на восточном фланге 30-го армейского корпуса Фреттер-Пико, в районе западнее Ворошиловграда.

До 7 марта 1943 года батальон вел бои местного значения севернее Дебальцево. В этот день Ханс Опифициус получил приказ из дивизионного штаба немедленно выступать на соединение с полком. Эта новость была с энтузиазмом встречена личным составом батальона и приданных подразделений. Однако быстрое выполнение полученного приказа затруднялось нехваткой горючего. Солдатам и офицерам пришлось использовать все свои «таланты добытчиков», чтобы разыскать топливо, находя горючее в самых неожиданных местах. Марш в расположение полка проходил через Гришино, Николаевку, Новомосковск, Павлоград, Красноград, Люботин и Харьков. 14 марта 1943 года, наконец, состоялось долгожданное воссоединение батальона с полком в районе восточнее Харькова. Опифициус доложил Отто Кумму о состоянии своих частей. На этот момент батальон состоял из двух стрелковых рот (командиры гауптштурмфюрер СС Леке и оберштурмфюрер СС Панке) и тяжелой роты оберштурмфюрера СС Карла Рудольфа[537]. После этого батальон принял участие в завершающих боях под Харьковом в составе полка.

Действия боевой группы Опифициуса наглядно демонстрируют, как отдельное немецкое боеспособное подразделение вырывалось из состава своей части, громко именовалось боевой группой и бросалось на кризисный участок фронта спасать положение. Группа Опифициуса показала себя весьма жизнеспособной и стала типичным примером использования подразделений войск СС в качестве «Летучих пожарных бригад» Восточного фронта.

Батальоном Опифициуса подразделения дивизии СС «Дас Райх», сражавшиеся в составе группы «Шульдт», не исчерпываются. Другой подобной частью стала 3-я батарея гауптштурмфюрера СС Ханс-Йоахима Мютцельфельдта из зенитного дивизиона, прибывшая на фронт в начале 20-х чисел января. О действиях этой батареи нам удалось найти только отрывочные сведения. В частности, в ночь на 26 января, когда группа Шульдта отступала, батарея Мютцельфельдта, вместе с несколькими приданными подразделениями, отходила к высоте 159,8 южнее села Желтое, возле Ворошиловграда, в направлении на Александровку. На рассвете эсэсовцы наткнулись на группу войск противника, которые блокировали дорогу. Красноармейцы установили на позиции два 76,2-мм орудия, два-три 45-мм орудия и организовали несколько пулеметных гнезд. Поскольку другого выхода не было, то Мютцельфельдт должен был очистить дорогу. Для этого он использовал два 88-мм зенитных орудия и одну 20-мм зенитку, а оставшийся персонал своей батареи переквалифицировал в обычных пехотинцев. Акция прошла более чем успешно, эсэсовцы прорвались, полностью сохранив технику и вооружение, и присоединились к основным силам группы.

27 января возле сел Долгое и Желтое 3-я батарея рассеяла крупное скопление войск противника, тем самым предотвратив вражескую атаку против слабой немецкой обороны на этом участке. В ходе боя Мютцельфельдт снова превратил персонал своей батареи в пехотинцев и захватил важную тактическую высоту, откуда все войска противника были как на ладони и можно было корректировать и направлять огонь орудий. В ходе этой атаки Мютцельфельдт был ранен, но оставался на боевом посту в качестве передового наблюдателя, пока бой не закончился.

8 февраля Мютцельфельдт получил задание сформировать импровизированную боевую группу из своей батареи и 2-й батареи 43-го зенитного полка. Группа должна была защищать сектор на восточном фланге немецкой обороны под Ворошиловградом. Этими силами Мютцельфельдт отразил вражескую атаку силой до полка, нанеся противнику тяжелые потери. Бой не был легким, когда красноармейцы едва не окружили немцев, Мютцельфельдт с одной 20-мм самоходной зениткой и несколькими бойцами из своей батареи организовал контратаку и предотвратил окружение своей боевой группы.

В начале марта батарея Мютцельфельдта вернулась в состав дивизии и даже успела принять участие в завершающих боях под Харьковом. Что касается боевой группы «Шульдт», то с нормализацией обстановки, 10 марта, она была отведена с фронта и пять дней спустя официально расформирована на полигоне Дебица в Польше.

ИТОГИ СРАЖЕНИЯ ЗА ХАРЬКОВ

Как метко выразился П. Хауссер, немецкий контрудар на Харьков был самым настоящим «наступлением из отступления»[538]. В целом же битва за Харьков в феврале — марте 1943 года стала пусть и не таким масштабным, но все-таки реваншем немецкого командования за Сталинград. Действительно, после, казалось бы, сокрушительного советского удара Вермахт снова продемонстрировал свою силу и мощь. В этой битве были разгромлены три советские армии — 3-я танковая, 6-я, 69-я и танковая группа генерала Попова. Красная армия понесла большие потери в живой силе и технике: всего было уничтожено пятьдесят две дивизии и бригады, среди которых двадцать пять танковых бригад[539]. Южный сектор немецкого Восточного фронта был спасен. Однако главным было то, что немцам снова удалось перехватить стратегическую инициативу на Восточном фронте. Как отметил Г. Уильямсон: «Эта победа имела для немцев огромное психологическое и моральное значение, поскольку помогла восстановить боевой дух, упавший после катастрофы под Сталинградом и неудачного штурма Ленинграда»[540]. Успех был достигнут комбинированными действиями как войск СС, так и армейских частей — это была последняя крупная немецкая победа на Восточном фронте. Ну а главным следствием этого сражения для войск СС стало последовавшее увеличение войск СС — очарованный успехами эсэсовского корпуса Гитлер, не колеблясь, дал согласие на формирование еще двух эсэсовских корпусов.

Немецкий указатель в Харькове, указывающий путь к госпиталям дивизий Танкового корпуса СС. Район центральной площади города, переименованной немцами в «Площадь Лейбштандарта».

Можно с уверенностью сказать, что Танковый корпус СС сыграл основную роль в этом сражении. А из трех дивизий, входящих в этот корпус, именно дивизия СС «Дас Райх» внесла наиболее весомый вклад в немецкую победу. Она первой прибыла на фронт и была выведена с фронта последней. Полтора месяца, с 2 февраля по 22 марта 1943 года, дивизия непрерывной участвовала в тяжелых боях. «Дас Райх» все время находилась на самых опасных направлениях, и вопрос о предоставлении дивизии отдыха или о переводе ее во вторую линию никогда не поднимался. Даже когда количество боевой техники в дивизии опустилось до неприемлемого уровня, командование и не помышляло о выводе ее во второй эшелон и продолжало ставить «Дас Райх» на ключевые участки сражения. Достижения дивизии тем весомей, что ее основными противниками часто выступали советские гвардейские части, причем как на первом, оборонительном, так и на втором, наступательном, этапах сражения.

Бои показали, что основным костяком дивизии стали ее панцер-гренадерские полки. Все остальные части и подразделения, включая сюда и танковый полк, в основном исполняли вспомогательную функцию по отношению к этим полкам. Именно на базе панцер-гренадерских полков формировались ударные группы дивизии.

При этом участие панцер-гренадерских полков в сражении было неоднозначным. Так, полк СС «Дер Фюрер» практически всю кампанию вел наступательные действия, почти не сидев в обороне. Полк СС «Дойчланд», наоборот, вынес основную тяжесть оборонительных боев под Великим Бурлуком и на северо-восточных подступах к Харькову. Во многом это объясняется тем, что полк СС «Дер Фюрер» имел один «ударный» батальон — 3-й, в отличие от того же полка СС «Дойчланд», не имевшего в составе мобильного подразделения. С другой стороны, следует сказать, что полк Отто Кумма действовал в сокращенном составе, то есть без своего 1-го батальона, что также накладывало отпечаток на действия полка. Но, опять же, в момент постановки командованием задач для полка СС «Дер Фюрер» этот факт в расчет не принимался, и легких заданий ослабленный полк не получал. Исходя из особенностей участия дивизии в сражении, сделаем вывод — дивизия СС «Дас Райх» практически всю кампанию вела наступательные действия.

Следует подчеркнуть, что сражение за Харьков стало боевым крещением для молодого танкового полка дивизии. И свое первое испытание полк выдержал на «отлично». Отметим, что танки в дивизии в основном выступали лишь в качестве поддержки пехоты. В боях великолепно проявил себя командный состав полка. Не случайно первый командир полка, Герберт Валь, возглавил дивизию. Командиры батальонов — Ханс-Альбин фон Райтценштайн (в итоге возглавивший танковый полк), Кристиан Тихсен и Герберт Кюльманн показали себя смелыми, а главное, высококомпетентными офицерами. По нашему мнению, среди них прежде всего выделяется Кристиан Тихсен, как наиболее отважный, решительный и инициативный командир, добившийся наиболее значимых результатов. Под стать ему был и адъютант его 2-го танкового батальона унтерштурмфюрер СС Карл-Хайнц Боска, награжденный 24 февраля 1943 года Железным крестом 1-го класса[541]. Достижения танкистов тем более весомей, что численность танкового парка дивизии практически весь период сражения была на самом низком уровне среди всех остальных дивизий Танкового корпуса СС. Во многом это объясняется тяжелыми потерями, понесенными в первый, оборонительный период сражения, когда у немцев часто не было возможности эвакуировать с поля боя подбитые танки. Но главной причиной этого было то, что дивизия постоянно находилась «на линии огня», что делало тяжелые потери неизбежными. Безвозвратные потери «Дас Райх» в технике составили 77 танков и штурмовых орудий.

В свою очередь, с 28 января по 30 марта 1943 года дивизия СС «Дас Райх» отчиталась в подбитии 292 танков и самоходных орудий противника[542]. Здесь же отметим, что исходя из современных официальных данных Министерства обороны России безвозвратные потери Красной Армии в танках в ходе Харьковской оборонительной операции с 4 по 25 марта 1943 года составили 322 машины. Согласно этому же источнику, безвозвратные потери танков во всей Воронежско-Харьковской операции (13 января — 3 марта 1943 года) составили 1023 единицы[543]. Трудно сказать, сколько из них было потеряно именно на поле битвы под Харьковом, но, наверное, не менее половины. Причем нужно учитывать, что часть подбитой техники осталась на занятой советскими войсками территории, то есть после боя она была восстановлена ремонтниками Красной армии, поэтому заявка побед дивизии СС «Дас Райх» над советскими танками кажется нам весьма правдоподобной.

Важно отметить, что Харьковская битва стала первым полноценным дебютом танков «Тигр» на Восточном фронте. Факты свидетельствуют, что они не сыграли важной роли как в целом в битве за Харьков, так и в усилиях дивизии СС «Дас Райх» в феврале — марте 1943 года. Во многом это объясняется тем, что немецкое командование, не имея опыта, еще только искало способы для использования танков этого типа в боевых условиях. Во время сражения широко проявились недостатки танков «Тигр» — сложность обслуживания, слабость ходовой части, большой вес. Особенно это касается «Тигров» из «Дас Райх», полностью «проваливших» первый этап сражения. Кроме этого, «Тигры» не действовали массово, например, в составе «Дас Райх» чаще всего — 2–4 единицы, в лучшем случае — пять. В результате потери танков «Тигр» от поломок (так называемые небоевые потери) были значительно больше, чем от противодействия Красной армии. За весь период сражения в «Дас Райх» было безвозвратно потеряно три «Тигра» (потеряны 11 февраля, 1 марта и 22 марта), то есть 27 % от первоначальной численности в 11 машин (учитывая танк, полученный на пополнение 17 февраля). За период сражения танкисты роты заявили об уничтожении 33 советских танков[544], что дает три танка на один «Тигр» (если исходить из числа в 11 машин). Таким образом, громких успехов в сражении за Харьков «Тиграм» добиться не удалось — как в «Дас Райх», так и в других дивизиях. (Данные о командном составе 8-й (тяжелой) танковой роты на 15 марта 1943 года см. табл., стр. 499.)

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх» в Харькове

Сражение за Харьков в феврале — марте 1943 года часто называют «последним блицкригом». Действительно, дивизия СС «Дас Райх», так же как и остальные дивизии Танкового корпуса СС, в период контрудара вела мобильную войну, действуя стремительно и часто с эффектом неожиданности. Противник расчленялся на несколько частей, которые затем уничтожались по отдельности танками, панцер-гренадерами и штурмовой авиацией. Тем не менее ошибочно представлять бои под Харьковом как легкую прогулку. Мы увидели, что практически весь период сражения дивизии противостояли наиболее боеспособные советские части, часто — гвардейские или танковые соединения. Красноармейцы дрались умело и яростно, не желая уступать немцам ни пяди земли. Бои под Великим Бурлуком, за Охочее, Лозовую, ближние подступы к Харькову и сам Харьков (на обоих этапах сражения) отличались напряженностью и упорством. Не случайно такие авторитетные командиры, как Хайнц Хармель и Карл Кройц, назвали сражение за Харьков одним из самых трудных среди тех, в которых им приходилось участвовать за всю войну. В свете упорных боев дивизии СС «Дас Райх» весьма странно выглядят утверждения некоторых авторов про несерьезность сопротивления Красной армии в боях за Харьков[545].

Бои в районе Харькова стали вполне типичными примерами удивительной отваги, проявляемой офицерами войск СС, причем всех рангов и должностей. Подобных примеров мы уже привели множество, но хотелось бы подчеркнуть некоторые детали. Так, мы уже писали, что Хайнц Хармель лично принимал участие в ближних боях. Малоизвестно, что в ходе сражения он лично уничтожил один танк, за что 31 марта 1943 года был награжден Нашивкой за уничтоженный танк — достаточно редкая награда для командира полка. Не отставал от него и Отто Кумм, постоянно державший руку на пульсе событий. Сам командир дивизии Герберт Валь был ранен на передовой. Что касается командиров батальонов, то для них ходить в атаки и участвовать в ближнем бою было в порядке вещей. Самым показательным примером среди них является Винценц Кайзер, который по итогам сражения за Харьков был. награжден четырьмя Нашивками за уничтоженные танки.

В ходе сражения дивизия СС «Дас Райх» трижды оказывалась в центре внимания высшей военной верхушки Рейха. Первый раз, когда дивизию только перебрасывали на фронт, второй — когда речь шла об отступлении из Харькова 14–16 февраля, и в третий, когда остро стал вопрос о выводе «Дас Райх» из городских боев и перенаправлении дивизии в обход города, 11–12 марта. В последнем случае весьма нелицеприятно об эсэсовцах высказался фельдмаршал фон Манштейн: «Танковый корпус СС хотел преподнести вновь завоеванную столицу Украины «своему фюреру» в качестве знака победы и кратчайшим путем пробивался к нему. Потребовалось резкое вмешательство командования… чтобы добиться отказа командования корпуса от намерения фронтально наступать на Харьков, иначе бы он застрял здесь и этим дал бы возможность частям противника, действовавшим западнее города, избежать окружения. Наконец, удалось направить Танковый корпус СС в обход Харькова с востока. Город пал без больших боев, и нам удалось отрезать отступление через Донец крупных сил противника»[546]. Как нам кажется, такую критику от Манштейна нельзя назвать до конца справедливой, учитывая, что дивизия СС «Дас Райх» (вернее — группа Хармеля) 12 марта таки пробила брешь в советской обороне, а приказ на прорыв советским войскам был отдан только днем 15 марта. Впрочем, заслуги эсэсовского корпуса Манштейн признавал в полной мере: «Все дивизии корпуса «Лейбштандарт», «Дас Райх», «Тотенкопф» и также дивизия СС «Викинг» сыграли выдающуюся роль в успехе операции, вернувшей нам инициативу», — писал Манштейн после войны[547].

Офицеры, отличившиеся в сражении за Харьков, на церемонии награждения, 20 апреля 1943 года

Потери дивизии СС «Дас Райх» убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 4498 человек: 102 офицера, 4396 унтер-офицеров и солдат[548]. Из этого числа 39 офицеров было потеряно безвозвратно за период с 31 января по 27 марта 1943 года. Конкретно же по потерям частей данных немного. Из имеющихся в нашем распоряжении документов видно, что полк СС «Дер Фюрер» с 1 по 31 марта 1931 года потерял трех офицеров убитыми и семь ранеными. Унтер-офицеров и солдат погибло 57 человек, еще трое умерли в госпиталях. Ранено было 238 человек, из них 53 легко. Впрочем, анализ показывает, что эти данные не полны, так как в списке потерь офицерского состава отсутствуют, например, упоминавшийся выше Эдмунд Никманн, скончавшийся в лазарете в Днепропетровске, и оберштурмфюрер СС Штефан Кубина из 5-й роты полка, погибший 19 марта в районе Каменское. Есть также данные, что постоянно находившаяся на самых опасных участках 16-я (саперная) рота полка СС «Дойчланд» в конце марта насчитывала всего 30 человек личного состава[549].

Группа офицеров дивизии СС «Дас Райх» после награждения Рыцарскими крестами, 20 апреля 1943 года

Глава 4 Перед новым испытанием

ХАРЬКОВСКАЯ ВЕСНА ДИВИЗИИ СС «ДАС РАЙХ»

В апреле — июне 1943 года дивизия СС «Дас Райх» дислоцировалась в районе Харькова, восстанавливая свою мощь после тяжелых боев и готовясь к новым операциям.

Гиммлер прибывает в Харьков, апрель 1943 года

Обстановка в Харькове весной 1943 года была тяжелой. Пока Харьковская городская управа пыталась наладить снабжение города продовольствием, местные жители голодали. Эвальд Эхм из 16-й саперной роты полка СС «Дойчланд» описывал, как харьковские дети столпились у немецкой полевой кухни, когда эсэсовцы уже заканчивали свой обед: «Они собрались быстро, и их голодные глаза светились при виде еды». Это зрелище разжалобило даже закаленных огнем немецких ветеранов. Многие солдаты начали делиться с детьми своими рационами. Командир роты Хайнц Махер отправил Эхма на кухню с приказом для повара сварить суп погуще, из всего того, что оставалось на кухне после солдатского обеда. «Так мы накормили детей»[550]. Эсэсовец Антон Фехлау, водитель из артиллерийского полка дивизии, вспоминал о другом, не менее показательном случае: «Комендант города направил нас к немецкой полевой пекарне. Там наш грузовик доверху загрузили свежеиспеченными буханками хлеба. Мы должны были доставить их на раздаточный пункт в Харькове. В пути мы решили сделать короткую остановку, достали одну буханку и начали ее есть. Все дома вокруг нас были разбиты и казались пустыми. Но затем из одного из них вышел старик, приблизился к нам и начал делать характерные жесты руками, прося хлеба. Не раздумывая, я бросил ему буханку. Тут же из всех дверей к нам кинулись люди, ошибочно подумав, что мы приехали раздавать им хлеб. Мы быстро вскочили в грузовик и поехали к месту нашего назначения. Когда мы прибыли в Харьков, мы узнали, что хлеб, который мы везли, предназначался для раздачи местному гражданскому населению»[551].

В апреле в Харьков вернулись представители германских оккупационных властей. Хайнц Махер вспоминал: «Некоторые из них были в коричневой униформе с повязкой со свастикой на рукаве, но все они были на машинах и в сопровождении своих подруг-блондинок. «Золотые фазаны»[552] хотели вернуться в свои старые квартиры, но их уже заняли мы, бедные эсэсовцы. В итоге произошло несколько инцидентов, в ходе которых «джентльмены» получили хороший пинок… А что же насчет дам? Они быстро разобрались, кто здесь настоящие мужчины»[553]. Излишне и говорить, что непочтительное отношение к представителям нацистских гражданских оккупационных служб легко сошло с рук эсэсовцам. В любом случае трудно представить подобную ситуацию в Красной армии — для Советского Союза такое было в принципе невозможным, а позволившие себе неуважение к партийным чиновникам красноармейцы были бы строго наказаны.

Руководство страны и Верховное командование Вермахта чествовало солдат и офицеров Танкового корпуса СС как героев. В начале апреля делегация из наиболее отличившихся военнослужащих корпуса посетила Берлин. 1–2 апреля солдат и офицеров принимал рейхсминистр пропаганды доктор Йозеф Геббельс. Судя по сохранившимся фотоснимкам, дивизию СС «Дас Райх» на этом мероприятии представлял унтерштурмфюрер СС Хайнц Махер. Здесь же, в Берлине, 3 апреля он был награжден Рыцарским крестом, который ему лично повесил на шею руководитель Главного оперативного управления СС группенфюрер СС Ханс Юттнер. В целом по итогам сражения военнослужащие дивизии СС «Дас Райх» получили 10 Рыцарских крестов и одни Дубовые листья. 31 марта Рыцарским крестом были награждены Валь, Хармель[554], Тихсен и Вортманн. 3 апреля — Махер. 6 апреля Рыцарский крест вручили Штадаеру, Вайссу, Кайзеру, а Кумм получил Дубовые листья. 23 апреля Рыцарским крестом был награжден Якоб Фик, а 11 июля (то есть уже в ходе операции «Цитадель») — Карл Клосковски. За время Харьковского сражения дивизия СС «Дас Райх» была семь раз упомянута в сводках Вермахта (24 февраля, 7 марта, 12 марта, 13 марта, 15 марта, 18 марта, 19 марта), больше, чем за любую другую кампанию[555].

«Тигр» № 812 «Тики»

3 апреля 1943 года новым командиром дивизии был назначен группенфюрер СС Вальтер Крюгер. На данный момент Крюгер являлся одним из самых видных генералов в войсках СС. Ветеран Первой мировой войны, Крюгер отличился как командир полицейской дивизии СС, на этом посту 13 сентября 1941 года он был награжден Рыцарским крестом. Долгое время он был инспектором пехоты войск СС в Главном оперативном управлении СС, затем был начальником управленческой группы «С» в этом же управлении. С этой должности он и был назначен в «Дас Райх».

20 апреля 1943 года, в день рождения Адольфа Гитлера, в дивизии СС «Дас Райх» состоялась праздничная церемония по итогам сражения за Харьков, на которой чествовали героев дивизии, вручали награды и повышения в звании. Вальтер Крюгер обратился к чинам дивизии с речью, использовав в качестве трибуны танк «Тигр» № 812 «Тики». Торжественность момента была запечатлена военными фотографами.

24 апреля дивизию проинспектировал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, посетивший Харьков с визитом и не упустивший случая выступить с возвышенной речью перед офицерами Танкового корпуса СС. Выступление произошло в старом здании Харьковского университета. Очень гордый успехами корпуса, Гиммлер призвал своих офицеров к новым подвигам: «Мы никогда не позволим поблекнуть этому отличному оружию и страху и наводящей ужас репутации, которые шли впереди нас в боях за Харьков, а будем постоянно возвышать их значение»[556]. И солдаты, и офицеры дивизии прекрасно понимали, что скоро у них появится шанс реализовать надежды и чаяния рейхсфюрера СС.

Вальтер Крюгер обращается к солдатам с «Тигра» № 812. Отто Кумм стоит в каске

ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ НАКАНУНЕ ОПЕРАЦИИ «ЦИТАДЕЛЬ»

Еще в ходе битвы за Харьков Адольф Гитлер озаботился дальнейшими перспективами войны на Восточном фронте. 13 марта 1943 года был отдан оперативный приказ Ставки Вермахта № 5, озаглавленный как «Директива о ведении боевых действий в ближайшие месяцы». В этом приказе фюрер предупреждал, что весной — летом 1943 года Красная армия возобновит наступление. В связи с этим каждой из немецких групп армий были отданы соответствующие указания. Касательно группы армий «Юг» Гитлер приказывал «приступить к формированию достаточно боеспособной танковой армии, сосредоточение которой должно быть закончено к середине апреля, с тем чтобы по окончании весенней распутицы перейти в наступление против русских. Цель этого наступления состоит в том, чтобы ударом из района Харькова в северном направлении во взаимодействии с ударной группировкой 2-й армии уничтожить действующие перед фронтом 2-й армии вражеские силы»[557]. Обратите внимание, что этот приказ был отдан в период, когда Танковый корпус СС все еще вел бои в Харькове. Однако уже 22 марта командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Манштейн доложил, что «создание сильной танковой армии… при использовании управления 4-й танковой армии будет осуществлено в вышеуказанных районах в основном к середине апреля. Готовой к действию эта армия станет не ранее чем в начале или в середине мая»[558].

Крюгер, Гиммлер и Хауссер в апреле 1943 года под Харьковом. Крайний справа — Якоб Фик

После окончания боев за Харьков и Белгород само собой очевидным решением для Вермахта было использовать выгодное положение своих войск в районе Курской дуги для проведения крупной наступательной операции. Решимость Гитлера подхлестывали настроения гражданского населения Германии. Дело в том, что весной 1943 года СД в своих сводках общественного мнения доносила: немцы считали, что третью русскую зиму Вермахт не перенесет и все должно решиться грядущим летом[559].

За несколько минут до торжественной церемонии 20 апреля 1943 года

12 апреля 1943 года был подготовлен проект операции «Цитадель», а 16 апреля в оперативном приказе № 6 Гитлер заявил, что «Цитадель» начнется, как только позволит погода. Здесь указывалось: «На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов» [560].

Гиммлер осматривает танки Т-34 дивизии СС «Дас Райх»

Понятно, что при такой постановке вопроса дивизиям Танкового корпуса СС отводилась особая, если не центральная, роль в предстоящих событиях. В связи с этим в дивизии СС «Дас Райх» произошли определенные организационные и кадровые изменения, которые нужно рассматривать через призму подготовки Вермахта к операции «Цитадель». Эти изменения в той или иной степени коснулись каждого подразделения дивизии. Но обо всем по порядку.

Начнем с танкового полка, который подвергся серьезной реорганизации. 19 апреля 1943 года[561] был отдан приказ направить 1-й батальон полка в Германию, для получения новых танков «Пантера» и переподготовки персонала. Переобучение личного состава батальона проходило на полигонах Майли-ле-Камп, Эрланген и завершилось в Графенвере. Перевооружение батальона затянулось так, что только в июле 1943 года батальон получил первые «Пантеры». Забегая вперед, отметим, что на фронт батальон прибыл только в августе 1943 года.

Оставшийся танковый батальон был реорганизован. Теперь он состоял из четырех рот — двух средних (танки Pz-IV) и двух легких (Pz-III). Нужно сказать, что в организации танковых батальонов панцер-гренадерских дивизий СС унификации достигнуто не было. Для сравнения: «Лейбштандарт» (его 1-й батальон также отправили в Германию получать «Пантеры») располагал четырьмя средними ротами, а «Тотенкопф» сохранила прежнюю организацию танкового полка — два батальона трехротного состава, правда, изменился тип рот — теперь в каждом батальоне было две средних и одна легкая рота[562].

9 апреля была расформирована полковая танковая саперная рота, вместо которой были созданы танковые саперные взводы при батальонных штабах[563]. Командиром саперного взвода 1-го танкового батальона был Йоахим Фрот- шер, а 2-го — унтерштурмфюрер СС Годбер Годбеерсен.

Поменялись и общие штаты танковых подразделений. Согласно штату KStN 1150b штаб танкового батальона теперь имел три танка Pz-III и пять танков Pz-IV. Средняя танковая рота формировалась по штату KStN 1175а и состояла из двух танков Pz-IV в управлении и четырех взводов по пять танков в каждом, то есть всего в роте 22 танка Pz-IV[564].

Впрочем, в преддверии «Цитадели» командование весьма смутно представляло себе участие «Дас Райх» в боях, учитывая наличие в ней лишь одного танкового батальона. В этом случае немцы, с присущей им оригинальностью и долей импровизации, быстро нашли выход из положения — реорганизовав противотанковый дивизион в 3-й батальон танкового полка. Эсэсовцы действовали очень оперативно — на 20 марта 1943 года противотанковый дивизион еще проходит по документам как самостоятельное подразделение, а уже 30 марта 1943 года — как 3-й батальон танкового полка.

Т-34 дивизии СС «Дас Райх» во дворе Харьковского тракторного завода

Одновременно противотанковый дивизион активно перевооружался, причем весьма нестандартным для элитных дивизий германской армии способом. Дело в том, что в ходе сражения за Харьков в руки немцев попало несколько десятков более-менее целых танков Т-34. Опыт применения подобной техники в составе танкового полка дивизии уже был (как мы помним, это произошло в феврале 1943 года). Исходя из этого, командование, по рекомендации Ханс-Албина фон Райтценштайна, решило использовать трофейную технику по прямому назначению, тем более что надежды на пополнение новыми немецкими танками было мало. Еще 9 марта 1943 года, то есть в период боев за Харьков, командир противотанкового дивизиона Эрхард Асбахр получил инструкцию из дивизионного штаба, согласно которой его дивизион должен был принять на вооружение трофейные танки Т-34[565].

Табличка на входе в цех на Харьковском тракторном заводе, где модернизировались танки Т-34 для нужд дивизии СС «Дас Райх»

Весной 1943 года на Харьковском тракторном заводе ремонтники противотанкового дивизиона и помогавшие им местные подсобные рабочие приступили к расчистке большого сборочного цеха на заводе (он наименее пострадал после боев, нужно было только подлатать крышу) и сбору пригодных материалов и инструментов из других цехов. Эти работы заняли 17 дней, было перенесено 750 тонн различных материалов, на что потрачено 20000 человеко-часов[566]. Вместе с этим немцы искали квалифицированных местных рабочих, чтобы задействовать для ремонта танков. Таких набралось от 15 до 20 человек, включая женщину-крановщицу на тяжелый мостовой кран в цеху. Одновременно специальные «оперативные группы» разъезжали по местам боев, выискивая Т-34 с наименьшими повреждениями и доставляя их на завод.

Эсэсовцы за ремонтом танка Т-34

После этого началось переоборудование танков Т-34, Повреждения ремонтировались, башни делались «комфортабельней» для экипажа, оборудовались радиостанциями, немецкой оптикой, нескольким танкам приваривали командирскую башенку, чтобы улучшить обзор для командира танка. Особенно тщательно тестировались моторы на специальных испытательных стендах. По окончании такой доработки Т-34 становился куда более боеспособным, чем после выхода с советского завода. Как заметил Клаудиус Рупп, «пожалуй, это были лучшие из когда-либо имевшихся Т-34»[567].

К 31 мая уже были готовы первые пять Т-34, а 20 оставались в краткосрочном ремонте. Всего в строй было введено 25 штук Т-34 из 33, доставленных на заводы. Еще 12 «тридцатьчетверок» были отправлены в панцер-гренадерскую школу СС в Киншлаге, где стали наглядным пособием для обучения курсантов противотанковой борьбе[568]. Быстро организована была и подготовка экипажей.

Экипажи 3-го танкового батальона прибыли получать свои Т-34

Всем было ясно, что преобразование противотанкового дивизиона в 3-й батальон танкового полка — это временная мера, призванная компенсировать отсутствие 1-го батальона[569]. В этой связи 28 мая 1943 года был отдан приказ дивизиону передать все несамоходные противотанковые средства, оставшиеся в противотанковом дивизионе, полкам СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер»[570]. Поначалу 3-й батальон танкового полка состоял из трех рот, две из которых, согласно данным Т. Йентца, были вооружены танками Т-34, а одна (11-я) была легкой, то есть имела на вооружении танки Pz-III с 50-мм пушками[571]. В то же время британские авторы М. Шарп и Б. Девис утверждают, что Т-34 была вооружена только одна рота — 9-я[572]. Отметим, что, по данным М. Йергера, 9-я рота была вооружена 18 танками Т-34, вместе с этим он дает танки Т-34 и составе 10-й роты[573]. Исходя из этих данных и количества танков Т-34 (25 единиц), сделаем вывод, что 9-я рота была укомплектована ими полностью, а в 10-й Т-34 был вооружен один взвод. По воспоминаниям обершарфюрера СС Йозефа Набера из 9-й танковой роты, его взвод состоял из танка Pz-IV и четырех Т-34. Всего в 9-й роте было шесть Pz-IV (командира роты, штабная и четыре командиров взводов) и 16 Т-34 (по четыре танка в каждом взводе, на два меньше, чем дает Йергер)[574]. Командиром 3-го танкового батальона остался командир противотанкового дивизиона — штурмбаннфюрер СС (произведен 20 апреля 1943 года) Эрхард Асбахр.

Т-34 из дивизии СС «Дас Райх»

Реформы прошли и в 8-й (тяжелой) роте. 27 марта шесть танковых экипажей были отправлены на танковый полигон в Падеборн, для переподготовки и получения новых танков. Затем роту переформировали по штату KStN 1176е от 5 марта 1943 года, согласно которому тяжелая танковая рота должна была состоять из 14 танков «Тигр» в трех взводах (по четыре танка в каждом) и управлении (два танка). Также в роту входила транспортная колонна (22 автомобиля), санитарное и ремонтное отделения. Танки Pz-III по новому штату в роте отсутствовали. Вместе с реорганизацией роту переименовали, теперь она назвалась просто — тяжелая танковая рота 2-го танкового полка СС, без дополнительной нумерации.

29 марта 1943 года Фриц Херциг был отстранен от командования ротой и переведен в учебные части. Считается, что это было следствием того самого пари с офицерами Люфтваффе, из-за которого один «Тигр» был утоплен в реке. 10 апреля новым командиром роты стал гауптштурмфюрер СС Герберт Циммерманн. На эту дату в строю не было ни одного боеспособного «Тигра», а вся мощь «тяжелой» роты олицетворялась в семи танках Pz-III, которые все еще числились на балансе роты, несмотря на ее реорганизацию по новому штату. К 20 апреля число боеспособных «Тигров» довели до семи единиц. В этот день роту передислоцировали в поселок Пересечное, под Харьковом. 24 апреля 1943 года роту посетил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Для него были устроены небольшие показательные выступления, наглядно демонстрирующие возможности «Тигров». 13 мая прибыло шесть новых «Тигров», в результате количество танков достигло 14 штук. Отметим, что этот транспорт был задержан действиями партизан, пустивших под откос эшелон с танками на участке железнодорожной линии Брест — Литовск — Гомель. Однако сами танки фактически не пострадали. 20 мая из роты были «изъяты» оставшиеся танки Pz-III. В этот же день на «Тигры» нанесли новую маркировку — S (первая буква слова Schwere — тяжелый) и две цифры, показывающие номер взвода и танка во взводе. В июне численность боеготовой техники в роте колебалась между 8—12 «Тиграми».

Гиммлер инспектирует роту «Тигров» дивизии СС «дас Райх»

Перед операцией «Цитадель» у «тигровой» роты появилась своя эмблема — знаменитый «Прыгающий демон»[575], или, как его назвал В. Шнайдер, «Танцующий хобгоблин»[576], остававшийся эмблемой роты до конца 1943 года[577].

Интересно отметить, что 20 мая 1943 года была утверждена «Памятка 47а/29» о тактике боевых действий роты тяжелых танков. В ней, между прочим, говорилось: «Большая огневая мощь, мощная бронезащита, высокая проходимость, даже зимой, и сильные ударные возможности — вот особенности, характерные для роты тяжелых танков «Тигр». Они позволяют роте:

— атаковать в подразделениях первой волны, действующих против хорошо укрепленной обороны противника;

— уничтожать тяжелые танки противника и другие бронированные цели на больших дальностях;

— добиваться решительного успеха в наступлении на обороняющегося противника;

— прорваться через сильно укрепленные позиции противника.

Роты тяжелых танков — самое сильное боевое оружие в танковых войсках»[578].

Теперь обратимся к дивизиону штурмовых орудий. 12 апреля 1943 года он был переформирован — теперь дивизион состоял из 10 орудий в каждой батарее, среди которых было несколько 105-мм самоходных орудий[579]. Штабная батарея была развернута в полноценную батарею[580]. В мае 1943 года командир 1-й батареи гауптштурмфюрер СС Эбергард Телкамп покинул дивизию, возглавив учебный самоходный дивизион. Его 1-ю роту возглавил оберштурмфюрер СС Фридрих-Вильгельм Граун, бывший командир штабной батареи. Последнюю сначала возглавил оберштурмфюрер СС Карл-Путц фон Рольсберг, вскоре передавший командование Вальтеру Райнингхаусу.

По данным, опубликованным Б. Мюллером-Гиллебрандом, на 30 июня 1943 года в дивизии СС «Дас Райх» насчитывалось 128 танков и 34 штурмовых орудия. Из этого числа 15 танков находились в ремонте, то есть в боеспособном состоянии было 113 танков[581]. Хотя эти данные стали хрестоматийными, но анализ показывает, что они неполные. Действительно, на 1 июля 1943 года, согласно данным Д. Нафцигера и Т. Йентца, в составе танкового полка «Дас Райх» числились один танк Pz-II, 62 Pz-III, 33 Pz-IV, 14 «Тигров», 25 Т-34 и 10 командирских танков — то есть всего 145 танков всех типов[582]. На 4 июля имеются несколько другие данные — один танк Pz-II, 70 Pz-III, 33 Pz-IV, 14 «Тигров», 26 Т-34,34 самоходных орудия и 12 «Мардеров»[583]. Правда, из этого числа в боеспособном состоянии находилась не вся бронетехника. Так, историки М. Шарп и Б. Девис сообщают, что на 4 июля в дивизии было в боеготовом состоянии 48 Pz-III, 30 Pz-IV, 12 «Тигров», восемь командирских танков, 18 Т-34, 33 самоходных орудия Stug-III и 10 «Мардеров» — всего 98 боеспособных танков всех типов[584].

Вальтер Крюгер вручает награды отличившимся в сражении за Харьков, 20 апреля 1943 года

Вальтер Крюгер вручает награды отличившимся в сражении за Харьков, 20 апреля 1943 года

Следует отметить, что к этому моменту немцы учли опыт боев 1941–1943 годов и сумели значительно улучшить боевую мощь своих основных танков. Так, на танк Pz-III поставили 50-мм длинноствольное орудие, превосходившее по бронепробиваемости подкалиберным снарядом на дистанциях до 700 метров пушку Ф-34 танка Т-34. Что касается танка Pz-IV (модификации Н и G), то на него также установили более мощную полуавтоматическую длинноствольную 75-мм пушку, которая обеспечивала более высокую скорость снаряда и, следовательно, более высокую бронепробиваемость (подкалиберный 75-мм снаряд на дальности 1000 метров пробивал броню толщиной 110 мм). Учитывая это обстоятельство, немецкие танкисты попросту не допускали на дистанцию эффективного огня советские танки и расстреливали их на безопасном расстоянии[585]. Обратите внимание, что эти меры быстро дали требуемый результат. Проведенное в первые послевоенные годы в Советском Союзе исследование показало, что в результате возросшей эффективности немецких противотанковых средств и танковых орудий количество сквозных пробоин брони советских танков летом 1943 года возросло по сравнению с 1942 годом с 46 до 88 %[586]. Но при всем при этом меры по перевооружению танков в некоторых дивизиях до конца осуществить не удалось. Так, в «Дас Райх» на 4 июля насчитывалось 15 танков Pz-IV с короткоствольным орудием[587] (из 33 имевшихся в строю).

Вручение наград по итогам сражения за Харьков, 20 апреля 1943 года

Кроме перевооружения, бронирование всех основных танков также было усилено — путем приваривания дополнительных броневых листов, в основном это коснулось танка Pz-III. Вдобавок по бортам на танки навешивали «фартуки» — защитные броневые экраны против кумулятивных снарядов и бронебойных пуль советских 14,5-мм противотанковых ружей. Так что не случайно историк В. Замулин с горечью отметил: «Т-34 с трудом противостоял основной машине Вермахта, танку Pz-IV, тем более «Тиграм»»[588].

Вручение наград по итогам сражения за Харьков, 20 апреля 1943 года

Важные изменения произошли в артиллерийском полку. В мае 1943 года командование Танкового корпуса СС информировало Крюгера, что 3-й дивизион артиллерийского полка будет перевооружен на самоходные гаубицы, что и было осуществлено в июне. Этот шаг значительно повысил мобильность артиллерии, и теперь танковые и гренадерские части могли быть обеспечены непрерывной огневой поддержкой. После этого полк имел следующую организацию и вооружение: 1-й и 2-й артиллерийские дивизионы состояли каждый из трех батарей. В каждой батарее было по четыре легких полевых гаубицы le.FH 18 калибра 105 мм. Таким образом, в одном артиллерийском дивизионе было 12 орудий. 3-й дивизион имел на вооружении две батареи (7-я и 8-я) 105-мм самоходных гаубиц «Веспе» (по шесть орудий в каждой батарее) и одну батарею (9-я) 150-мм самоходок «Хуммель» (четыре орудия). Личный состав самоходного дивизиона прошел необходимую подготовку. Впрочем, переобучение солдат оказалось наименьшей трудностью. Куда сложнее им было привыкнуть к изменившемуся распорядку службы и новым требованиям. Ветеран дивизиона Хайд Рюль вспоминал: «Мы столкнулись с такими непривычными для нас проблемами, как постоянный поиск горючего и запасных частей»[589]. Тем не менее боеспособность дивизиона была на высоте. Самоходные гаубицы в некоторых случаях могли применяться и для поражения вражеских танков огнем прямой наводкой, однако из-за их слабого бронирования[590] в широких масштабах подобного не наблюдалось. Здесь же отметим, что часто высказывается мнение, что данные самоходные орудия следует считать бронетехникой. Мы с таким подходом не согласимся, учитывая, что в немецкой армии они классифицировались как полевая артиллерия и в качестве танков или штурмовых орудий не применялись.

И, наконец, 4-й дивизион артиллерийского полка был «тяжелым» — две батареи 150-мм гаубиц s.FH 18 (по четыре штуки на батарею) и одна батарея (12-я), вооруженная 100-мм тяжелыми полевыми орудиями (также четыре штуки).

Важно помнить, что, несмотря на подготовку к «Цитадели», парк артиллерийских орудий был в не самом лучшем техническом состоянии. Так, в 12-й батарее вся материальная часть была сильно изношена, а ее тыловые службы в ходе боев под Харьковом утратили все свое имущество. И только благодаря батарейному оружейнику обершарфюреру СС Томасу Швайгхоферу эсэсовцам удалось восстановить боеспособность батареи, причем практически своими силами.

Для противовоздушной обороны дивизия имела 11 88-мм орудий, девять 37-мм и 56 20-мм[591], причем не только в зенитном дивизионе, но и в зенитных подразделениях основных частей.

В мае 1943 года начался процесс расформирования мотоциклетного батальона[592], что 16 июня 1943 года было окончательно оформлено приказом по дивизии. Его личный состав и вооружение были направлены на усиление и расширение разведывательного батальона, чья организация была изменена на пятиротную. При этом 1-я рота оберштурмфюрера СС Рейнгольда Шарфе из мотоциклетного батальона стала 3-й ротой разведывательного, а Шарфе стал ее командиром. Прежняя 3-я рота разведывательного батальона стала 4-й, а 4-я — 5-й. Последней командовал гауптштурмфюрер СС Вальтер Дрекслер, будущий кавалер Рыцарского креста.

Заметим, что к моменту расформирования в мотоциклетном батальоне оставался лишь один офицер, служивший в нем с начала создания (оберштурмфюрер СС Герман Бух[593]); 32 офицера батальона пали в боях за 21 месяц кампаний 1941–1943 годов[594] (при этом в период сражения за Харьков погибло два офицера), а остальные были либо ранены, либо переведены в другие части. За время существования чины батальона заслужили 90 Железных крестов 1-го класса, 612 Железных крестов 2-го класса и более 800 пехотных штурмовых знаков[595].

В первой половине мая 1943 года штурмбаннфюрер СС Ханс Вайсс возглавил учебно-полевой батальон «Дас Райх», однако уже 17 мая (с эффектом от 15 мая) он был назначен командиром 1-го танкового батальона дивизии, заменив Герберта Кюльманна[596]. Новым командиром разведывательного батальона стал Якоб Фик, бывший командир мотоциклетного батальона. Также отметим, что в начале апреля 1943 года командир 1-й роты разведывательного батальона гауптштурмфюрер СС Вернер Печке был переведен в «Лейбштандарт». Так разошлись пути Вернера Печке и «Дас Райх». Его роту возглавил оберштурмфюрер СС Отто Реш.

Что касается обоих панцер-гренадерских полков дивизии, то они были пополнены личным составом до штатной численности. Главным образом это были еще зеленые юнцы, также хватало и бывших солдат Люфтваффе. Вместе с этим документы свидетельствуют, что в дивизию было зачислено и некоторое число украинских добровольцев, в основном уроженцев Западной Украины. По некоторым данным, последние прошли базовую военную подготовку на полигоне СС «Дебица». Важно отметить, что в документах они числились как «гренадеры СС», а не как иностранцы или хиви. По имеющимся у нас данным, украинцы, в частности, зачислялись в санитарные подразделения панцер-гренадерских полков. Имена большинства из них неизвестны. Работая с архивными документами, нам удалось обнаружить двух украинцев, зачисленных в состав «Дас Райх» в 1943 году, перед операцией «Цитадель», — это гренадер СС Владимир Майка (родился 21 сентября 1921 года в Галицком селе Гае Вильке) из 1-й санитарной роты, позднее переведен в 9-ю роту полка СС «Дойчланд», и гренадер СС Петр Мельник (родился 11 июля 1925 года в Гарайце) из санитарного взвода 2-го батальона полка СС «Дер Фюрер» (6-я рота)[597]. Известен еще один украинский доброволец в «Дас Райх» — им был Любомир Волынец, впоследствии ваффен-унтершарфюрер в добровольческой дивизии СС «Галичина»[598].

Один из моментов наградной церемонии 20 апреля 1943 года

В целом уровень подготовки новых рекрутов оставлял желать лучшего, поэтому прежде чем их распределили по ротам, новобранцы прошли короткий, всего несколько дней и ночей, но очень интенсивный курс подготовки. Перед командирами полков стояли и более серьезные задачи. Так, высокие потери унтер-офицеров за время битвы за Харьков ставили на повестку дня задание найти им замену в кратчайшие сроки. Для выхода из этой ситуации в полку СС «Дер Фюрер» создали специальную учебную роту под командованием недавно оправившегося от ранения оберштурмфюрера СС Хайнца Вернера (бывший командир 10-й роты).

Во время учений, чтобы приучить новобранцев к фронтовой реальности, использовались настоящие боеприпасы. Крайне тщательно отрабатывалось взаимодействие гренадер, танков, штурмовой, полевой и самоходной артиллерии между собой. Для офицерского состава были организованы специальные тактические занятия на картах и ящиках с песком. Интересно, что в преддверии «Цитадели» подразделения полка СС «Дойчланд» (изначально выбранного для нанесения первого удара) специально готовились для штурма хорошо укрепленных оборонительных объектов. У села Пересечное по аэрофотосъемке был выстроен отрезок советского укрепленного рубежа, и подразделения полка проводили интенсивные тренировки на этом полигоне.

22 апреля полк СС «Дер Фюрер» был расквартирован в районе Дольшик — Пересечная — Золочев на севере от Харькова.

В конце апреля 1943 года Отто Кумм был отозван от командования полком СС «Дер Фюрер» и вызван в Берлин.

Отто Кумм и Адольф Гитлер

1 мая 1943 года он получил назначение начальником штаба еще только формирующегося 5-го горного корпуса СС. Отто Кумм вспоминал: «Я даже не успел попрощаться с полком. В этот момент меня утешало только одно: по моей рекомендации командир 2-го батальона Штадлер был назначен командиром полка. Это было гарантией того, что в грядущих битвах полк будет в надежных руках»[599]. Официально Штадлер стал командиром полка СС «Дер Фюрер» 1 июня 1943 года. В связи с этим он был повышен в звании до оберштурмбаннфюрера СС.

Адъютантом полка стал гауптштурмфюрер СС Герберт Шульце[600]. Командиром 1-го батальона был гауптштурмфюрер СС Ханс Опифициус, 2-го — гауптштурмфюрер СС Эмиль Майтре, 3-го — штурмбаннфюрер СС Винценц Кайзер.

В полку СС «Дойчланд» также произошли кадровые перемены. 27 мая командир 1-го батальона оберштурмбаннфюрер СС Фриц Эхрат (произведен 20 апреля 1943 года) был назначен командиром полка СС «Германия», дивизии СС «Викинг». Батальон возглавил штурмбаннфюрер СС Отто Вейдингер, вернувшийся в «Дас Райх» после более чем годичного перерыва.

Также обратим внимание на некоторых известных персонажей. Будущий кавалер Рыцарского креста и золотого Знака за ближний бой оберштурмфюрер СС Ханс Эккерт, командир противотанкового взвода в 4-й роте полка, с 10 апреля возглавил 12-ю роту полка[601]. А командир 16-й (саперной) роты оберштурмфюрер СС Хайнц Махер[602] в июне был на некоторое время откомандирован офицером связи от дивизии в Stg-77 («Штукагешвадер-77») для координации действий авиации при непосредственной поддержке «Дас Райх» на поле боя. В роту он вернулся к началу «Цитадели».

Как мы уже отмечали, Хайнц Хармель вернулся в полк после ранения в начале апреля. Во время его возвращения произошел курьезный случай: Хармелю устроили торжественную встречу и вручили внушительного размера символический «ключ от полка». Хармель, еще не до конца оправившийся от ранения, оперся на этот ключ как на трость, и в результате ключ сломался. Праздника[603] это не испортило, как не испортило и последующей карьеры Хармеля в полку (что могли бы предположить любители примет и знамений) — именно Хармель является самым успешным и самым популярным командиром за всю историю полка СС «Дойчланд».

В июне — июле 1943 года противотанковые взводы штабных рот полков СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер» получили 50-мм противотанковые орудия (вместо прежних 37-мм), переданные из 5-й роты разведывательного батальона (которая получила 75-мм орудия), а также отделение огнеметчиков (из Германии прибыл целый взвод, однако он был разделен между двумя полками)[604]. 12 июня дивизия СС «Дас Райх» получила 12 самоходных артиллерийских установок «Грилле». Их разделили по шесть между обоими панцер-гренадерскими полками[605] (направили в роту поддержки пехоты 3-го батальона каждого полка).

Самоходка «грилле»

За постоянными учениями у солдат оставалось мало времени на отдых. 3-й артиллерийский дивизион размещался в одной из деревень под Харьковом. Хайд Рюль вспоминал, как командир приказал ему организовать вечеринку для личного состава. Первым делом для этого нужно было соорудить танцплощадку в парке. Деревенский староста, за помощью к которому обратился Рюль, развел руками, мол, подходящего дерева, из которого можно сделать доски для постройки танцплощадки, — нет. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Рюль пообещал старосте, что крестьяне смогут забрать себе все доски после вечеринки. Это сразу дало результат — через два дня дерево нашлось, и крестьяне приступили к постройке. Вскоре танцплощадка была готова. В украинской деревне эсэсовцы из «Дас Райх» и приглашенные девушки-связистки из соседнего армейского пункта связи устроили танцевальный вечер в баварском стиле, немного отвлекшись от военной реальности. А уже к концу следующего дня танцплощадка была разобрана местными жителями.

Вальтер Крюгер идет открывать торжественную церемонию награждения, 20 апреля 1943 года

22 мая начальник оперативного отдела дивизии оберштурмбаннфюрер СС Зигфрид-Макс Шульц, находясь в госпитале в Харькове, написал командиру дивизии Вальтеру Крюгеру прощальное письмо и застрелился. Мотивы данного поступка нам неизвестны. После этого временно исполняющим обязанности начальника оперативного отдела дивизии был назначен штурмбаннфюрер СС Ханс Биссингер. 6 июня новым начальником оперативного отдела стал штурмбаннфюрер СС Георг Майер, бывший до этого квартирмейстером Танкового корпуса СС. Так же, в мае, на пост квартирмейстера дивизии (отдел Ib) был назначен гауптштурмфюрер СС Хайно фон Гольдаккер (прежний квартирмейстер Фриц Штайнбек стал начальником снабжения дивизии, а его преемник — гауптштурмфюрер СС доктор Карл-Хайнц Конрад, был назначен квартирмейстером Танкового корпуса СС вместо Майера). Оправившись после тяжелого ранения, полученного 17 октября 1941 года под Москвой (тогда он служил в полку СС «Дойчланд», курс выздоровления занял шесть месяцев(!), фон Гольдаккер был отобран Паулем Хауссером в качестве своего личного адъютанта в штабе корпуса (должность 05). В апреле — мае 1943 года Гольдаккер прошел обучение на курсах офицеров Генерального штаба в Париже (на квартирмейстера или 2-го офицера Генерального штаба), по окончании которых и был назначен в «Дас Райх»[606]. Отметим, что, по другим данным, Гольдаккер занял этот пост только 31 июля 1943 года[607].

С 10 мая 1943 года адъютантом дивизии стал гауптштурмфюрер СС Людвиг Хёдль. Прежний адъютант, Дитер Кестен (будущий кавалер Рыцарского креста), 15 мая был переведен во 2-й танковый батальон, где вскоре возглавил 6-ю танковую роту. Адъютантом Хёдль был недолго, и в конце июня на эту должность заступил гауптштурмфюрер СС Хайнрих Шустер[608]. Кроме этого, в конце июня в дивизию, после выздоровления от ранения, возвратился гауптштурмфюрер СС Рольф Диркс, назначенный на должность офицера для поручений дивизионного штаба.

В июне дивизию СС «Дас Райх», в рамках проверки состояния частей перед операцией «Цитадель», проинспектировал командующий 4-й танковой армией генерал-оберст Герман Гот, оставшийся очень довольным увиденным.

Изменения коснулись и оперативной подчиненности дивизии. В апреле она находилась в резерве армейской группы «Кемпф», в мае-июне числилась на пополнении в районе Харькова, с формальным подчинением группе армий «Юг». С 1 июня 1943 года танковый корпус СС получил порядковый номер «2», став, таким образом, 2-м танковым корпусом СС. Согласно данным Г. Тессина, только с июля 1943 года дивизия СС «Дас Райх» числится в подчинении 2-го танкового корпуса СС[609]. В этой связи отметим, что советское командование получило от своих разведчиков информацию, что якобы дивизия СС «Дас Райх» (равно как «Лейбштандарт» и «Тотенкопф») до 15 апреля 1943 года находилась в составе вновь сформированной 6-й армии, а затем была выведена в непосредственное подчинение ОКХ[610], что, однако, другими данными не подтверждается.

В связи с активностью советских разведчиков интересно, что разведка Воронежского фронта имела неплохое представление о состоянии частей 2-го танкового корпуса СС, в частности дивизии СС «Дас Райх». 17 мая 1943 года разведывательный отдел штаба фронта подготовил интереснейший документ, озаглавленный «Краткая характеристика дивизий противника, действующих перед Воронежским фронтом, по состоянию на 15 мая 1943 года», фрагменты из которого приводятся в приложении 1 (документ № 3).

Важно отметить, что в целях соблюдения секретности дивизии СС «Дас Райх» пришлось отказаться от своей старой эмблемы. Грозный «Волчий крюк» был сменен перевернутой вверх ногами буквой «Пи». Именно такую эмблему нанесли на всю дивизионную технику перед операцией «Цитадель»[611].

Один из эпизодов наградной церемонии 20 апреля 1943 года

На 1 июля 1943 года в списочном составе дивизии СС «Дас Райх» числилось 20 380 человек. Поскольку в немецкой армии в списочный состав части вносились отпускники, раненые, больные и командированные, то более точное представление о численности личного состава дивизии перед «Цитаделью» можно получить из количества военнослужащих, состоявших на довольствии. В «Дас Райх» это 19 994 человека, из которых 18 418 человек — это военнослужащие войск СС. Из них в боевом составе (то есть те, кто непосредственно участвует в бою, без тыловых служб) числился 10 441 военнослужащий (на 1 июня — 10 119 человек). Отметим, что кроме немцев в дивизии было 1576 хиви — добровольных помощников, из числа местного населения и бывших военнопленных-красноармейцев. Кроме этого, в составе дивизии на довольствии числилось 660 военнослужащих сухопутных сил, вероятно, из приданных армейских артиллерийских или саперных подразделений[612].

К лету 1943 года стратегическая обстановка для Германии сложилась не самая благоприятная. Северная Африка была потеряна. Хотя успех под Харьковом позволил немцам немного выправить положение на Восточном фронте, но вот только Верховный Главнокомандующий Адольф Гитлер осознавал, что больше нет никаких перспектив навязать противнику свою волю путем проведения крупной операции с далеко идущими целями. Однако он полагал, что по крайней мере на Восточном фронте еще можно ослабить противника путем целого ряда быстро проводимых частных наступательных операций. По его мнению, из-за этого Советский Союз окажется не в состоянии предпринять новое крупное наступление с решительными целями и инициатива на Восточном фронте на некоторое время перейдет в руки немцев.

В уже упоминавшемся Оперативном приказе № 6 от 15 апреля 1943 года Гитлер прямо заявил: «Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года. В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией… Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира»[613]. Здесь сразу бросается в глаза, что, несмотря на всю торжественность и патетику, цели операции весьма ограничены — лишь захватить инициативу на несколько месяцев.

Общий план «Цитадели» — операции по ликвидации Курского выступа — был прост. С севера должна была атаковать группа армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге, а с юга — группа армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна. Две группы армий должны были соединиться в Курске. Наступление долго и нудно откладывалось — Гитлер детально изучал перспективы[614] и ожидал прибытия в войска новых образцов вооружений, в частности бронетехники. Как следствие, на Восточном фронте возникла беспрецедентная трехмесячная пауза, в ходе которой и Германия, и Советский Союз наращивали свои вооруженные силы для подготовки к решающему сражению. В итоге наступление было назначено на 5 июля 1943 года.

Таким образом, вопреки распространенным утверждениям, перед началом операции «Цитадель» дивизия СС «Дас Райх» не была полностью укомплектована. В ней отсутствовал один танковый батальон, а мотоциклетный батальон был расформирован. В условиях нехватки бронетехники командование дивизии пошло на такой, достаточно неординарный, шаг, как укомплектование целого подразделения трофейными танками. Также слабой компенсацией отсутствующих танков было поступление в дивизию самоходных артиллерийских установок.

В целом Вермахт в этот момент не был готов к проведению столь масштабного наступления, каким задумывалась «Цитадель», а поставленные перед ним амбициозные цели были явно недостижимы. Тем не менее следует признать, что в неблагоприятных условиях германскому командованию удалось выработать оптимальный план действий и достаточно хорошо подготовить войска к сражению.

Глава 5 Тяжелая поступь «Цитадели»

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ПЕРЕД УДАРОМ

28 июня 1943 года Герман Гот отдал по 4-й танковой армии приказ на операцию «Цитадель». В этом документе констатировалось, что Красная армия сконцентрировала перед фронтом наступления 4-й танковой армии четыре стрелковые дивизии в первой полосе обороны и еще две дивизии — во втором эшелоне. Кроме этого, Гот предполагал наличие здесь не менее двух танковых корпусов: один на второй линии обороны, а второй — южнее Обояни. При этом он предсказывал начало советских танковых контрударов уже после прорыва второй полосы обороны советских войск.

По плану Гота, после прорыва первого рубежа обороны противника 2-й танковый корпус СС не должен был продвигаться прямо на север, вдоль реки Псёл. Планировалось резко повернуть корпус на северо-восток, к Прохоровке. для уничтожения советских танковых сил, которые Гот прозорливо надеялся обнаружить именно там. Вдобавок преимущество такого маневра было в том, что он приближал 4-ю танковую армию Гота к 3-му танковому корпусу армейской группы Кемпфа и увеличивал возможность взаимодействия внутренних флангов корпусов в этом районе боевых действий[615]. В целом Гот предполагал осуществить замысел операции «Цитадель» в два этапа. На первом 4-я танковая армия должна была, во-первых, прорвать две из трех армейских полос обороны Воронежского фронта, а во-вторых — уничтожить советские оперативные и стратегические бронетанковые резервы перед станцией Прохоровка совместно с армейской группой «Кемпф». И лишь после этого двигаться дальше, для преодоления последней линии армейских укреплений — тылового рубежа и выхода на оперативный простор, на соединение с 9-й армией в районе Курска. По расчетам Гота, уничтожение советских бронетанковых резервов в задуманном им Прохоровском сражении являлось решающим фактором для дальнейшего проведения операции «Цитадель».

Генерал-полковник Герман Гот и генерал-фельдмаршал Фриц Эрих фон Манштейн планируют операцию

Исходя из этого плана, танковый корпус Хауссера получил следующую задачу: «2-й танковый корпус СС, поддержанный танками, после сильной артиллерийской подготовки, развивая планомерное наступление, прорывает передний край обороны противника на участке Березов, Задельное. Высоты, необходимые для артиллерийского наблюдения, занять ночью. Одна дивизия эшелонированным уступом вправо наступает до района Журавлины и овладевает дорогой Белгород — Яковлево. После завершения боя за первую позицию противника корпусу немедленно перейти в наступление на вторую позицию между Лучками и Яковлевом… После прорыва второй позиции корпус привести в состояние готовности, чтобы, приняв построение уступом вправо, он мог наступать своими главными силами на северо-восток южнее участка Псёл, а правым флангом — через Прохоровку»[616].

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх» весной 1943 года. На танке еще используется традиционная эмблема дивизии — «Волчий крюк», а не новые символы, разработанные перед «Цитаделью»

Исходя из этого приказа, в ночь на 29 июня 1943 года дивизии 2-го танкового корпуса СС начали выдвигаться в исходные районы. Погода была не самой благоприятной — двое суток шел сильный дождь, превративший дороги в густую кашу.

1 июля щтаб полка СС «Дер Фюрер» получил приказ с соблюдением строжайшей маскировки выйти в район северо-восточнее Белгорода и южнее Яхонтова. Этот район был занят полком в ночь на 4 июля.

3 июля «Дас Райх» получила приказ занять исходные позиции для атаки в районе южнее железнодорожной линии Белгород — Томаровка. 3 июля на позициях в 20 километрах западнее Томаровки были сосредоточены «Тигры» тяжелой роты (на 4 июля в боеспособном состоянии насчитывалось 12 «Тигров»). Ночью 4 июля их выдвинули на позиции южнее дороги Томаровка — Выковка, возле высоты 222,3. Вместе с боевыми частями к сражению готовились и санитарные службы дивизии. 1-я и 2-я санитарные роты были развернуты в районе 1 километр южнее Золочева. Недалеко от них также был развернут и полевой лазарет дивизии. Эти меры должны были обусловить быстрейшее оказание помощи раненым солдатам, которых, в связи с ожидаемыми масштабными боевыми действиями, ожидалось значительное количество.

«Тигры» «Дас Райх» выдвигаются на позиции. На машине четко видна новая дивизионная эмблема

Участок фронта, занимаемый дивизиями 2-го танкового корпуса СС, достигал 20 километров. В передовом эшелоне стояли «Лейбштандарт» (слева) и «Дас Райх» (справа).

Командир танка «Тигр» дивизии СС «Дас Райх»

Вечером 4 июля, где-то около 18.00, перед офицерами и солдатами дивизии были зачитаны приказы фюрера, где еще раз подчеркивалось решающее значение операции «Цитадель» для всего хода войны. Обращаясь к офицерам, Гитлер констатировал: «Ибо на четвертом году войны, больше, чем когда бы то ни было, исход битвы зависит от вас, командиров, от вашего (выделено в документе. — Р.П.) руководства, от исходящего от вас подъема и стремления к движению вперед, от вашей не останавливающейся ни перед чем непреклонной воли к победе и, если необходимо, также от ваших личных героических действий»1. В обращении к солдатам Гитлер специально обратил внимание, что ранее «русские добивались того или иного успеха в первую очередь с помощью своих танков. Мои солдаты! Теперь, наконец, у вас лучшие танки, чем у русских». Далее следовало: «Я как солдат ясно понимаю, чего требую от вас. В конечном счете мы добьемся победы, каким бы жестоким и тяжелым ни был тот или иной отдельный бой. Немецкая родина — ваши жены, дочери и сыновья… взирают с горячей надеждой на вас, мои солдаты»[617]. Не отстал от Гитлера в патетике и Вальтер Крюгер, торжественно объявивший в ежедневном приказе по дивизии: «Наша страна и те, кого мы любим, зависят от наших успехов. Наши павшие товарищи помогают нам в этой битве. С ними — к победе!»[618]. Командиры частей напомнили личному составу о необходимости хранить и поддерживать боевые традиции. Воздействие подобных приказов на войска было самым благоприятным. Как отметил британский историк Д. Лукас: «Осознание важности «Цитадели» усилило решимость всех чинов «Дас Райх» достичь победы, которую их фюрер и нация требовали от них»[619].

Хайнц Хармель на учениях перед «Цитаделью». Интересно, что в обычной гранате привлекло его внимание?

Важно отметить, что советские полевые позиции перед 2-м танковым корпусом СС (левый фланг обороны 6-й гвардейской армии) были превращены в совершенную, глубоко эшелонированную и сильно разветвленную фортификационную систему. Здесь стояли войска 6-й гвардейской армии И.М. Чистякова. Перед фронтом дивизии СС «Дас Райх» находились 52-я гвардейская стрелковая и 375-я стрелковая дивизии 23-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора П.П. Вахромеева, обе, как отмечал П. Карель, первоклассные соединения[620]. Их усилили артиллерийскими полками, противотанковой артиллерией, истребительно-противотанковыми дивизионами, минометными полками и другими формированиями. Советские позиции были хорошо оборудованы в инженерном отношении — несколько противотанковых рвов, густая система минных полей, паутина траншей, множество земляных бункеров и опорное пунктов. Центральным пунктом советской обороны был хорошо укрепленный хутор Березов.

Благодаря авиационной и армейской разведке немцы прекрасно знали о мощи советской обороны. Командир дивизии СС «Дас Райх» Вальтер Крюгер проводил тщательную отработку начальных фаз операции путем военных игр на картах и дополнительной тренировки солдат.

В ночь на 4 июля саперы приступили к расчистке проходов через минные поля. Солдаты получили паек на пять суток, поскольку ожидалось, что быстрые темпы наступления не позволят кормить их горячей пищей.

Унтершарфюрер СС Вилли Бётцель из 2-й роты (гауптштурмфюрера СС Гельмута Кампфе) разведывательного батальона записал в дневнике: «В 20:30 мы выдвигаемся вперед. Все дороги забиты, везде движение — машины, снаряжение, оружие»[621]; Маховик «Цитадели» начинал раскручиваться.

5 ИЮЛЯ 1943 ГОДА: «САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ»

Начало наступления дивизии СС «Дас Райх» было назначено на 03.00 5 июля. Интересно отметить, что Гот не стал устанавливать единое время начала артиллерийской подготовки и перехода в атаку для всех своих войск, оставив это решение на усмотрение корпусных командиров.

Перед основным наступлением корпус СС должен был овладеть позициями боевого охранения и передовых отрядов войск 6-й гвардейской армии. По плану операции именно эти рубежи были определены как исходные позиции для наступления дивизий корпуса 5 июля.

Вальтер Крюгер, Ханс-Альбин фон Райтценштайн, Пауль Хауссер, Вернер Остендорфф, лето 1943 года

По немецкому замыслу, задача корпуса Хауссера «состоит в том, чтобы после взятия передовых позиций на высоте 218, в Яхонтов, на высоте 228,6 и планомерной артиллерийской подготовки взломать первую линию обороны врага (главная линия обороны перед участком корпуса: местность у ручья Ерик, Березов, высота 220,5, Задельное) на узком участке силами «Лейбштандарта» и дивизии СС «Дас Райх». Прорвав… немедленно атаковать вторую линию в районе Лучки — Яковлево»[622]. Протяженность участка атаки «Лейбштандарта» и «Дас Райх» составляла около 10 километров, а общей атаки корпуса — около 14 километров.

В приказе № 17 по 2-му танковому корпусу СС частям ставились следующие задачи:

«…Дивизия СС «Лейбштандарт», усиленная 315-м гренадерским полком и 2-м дивизионом 238-го артиллерийского полка (из 167-й пехотной дивизии. — Р.П.), атакует позиции врага вдоль дороги от Томаровки до Быковки, затем овладевает Каменный Лог и Задельное. Обеспечивает прикрытие фланга по этой линии и прорывается на север, в район к востоку от Яковлево, после чего немедленно переходит в наступление на северо-восток с задачей захватить переправы через Псёл в секторе Михайловка — Ключи.

После окончания артподготовки 55-й полк шестиствольных минометов и 861-й легкий артиллерийский дивизион должны перейти в распоряжение «Лейбштандарта».

8-й авиакорпус должен использовать свои силы, чтобы поддержать атаку 2-го танкового корпуса СС.

Первая цель атаки дивизии СС «Дас Райх» — позиции врага в Березове и на северо-восток от него, исключая мосты. Последний бомбовый удар — 03.50.

Первой целью атаки для дивизии СС «Лейбштандарт» являются позиции врага с обеих сторон; от высоты 220,5 и к северу от нее. Последний бомбовый удар — 03.05.

Самолеты будут сопровождать авангард «Лейбштандарта» и «Дас Райх» с самого начала атаки»[623].

В итоге передовым частям эсэсовского корпуса разрешалось пересечь линию фронта (свой передний край), в соответствии с планом операции, в 23.00 4 июля.

Участок местности, где должна была атаковать дивизия СС «Дас Райх» (Яхонтов — западные скаты высоты 218 (заужен до трех километров), напоминал удлиненное горлышко винной бутылки. Эсэсовский корпус был вынужден разворачиваться на местности, изрезанной глубокими балками и оврагами (яр Болховец, лог Клюев). В самом начале наступления через участок «Дас Райх» предстояло ввести в действие боевую группу дивизии СС «Тотенкопф». Эта дивизия имела задачу, прикрывая фланг корпуса по линии хутор Гремучий — хутор Ерик — Заготскот, оттеснить части 375-й стрелковой дивизии к хуторам на западном берегу реки Липовый Донец и овладеть шоссе Белгород — Курск. Отметим, что в начале наступления корпуса участок прорыва по фронту «Тотенкопф» был запланирован несколько больше, чем у соседней «Дас Райх». Предполагалось, что при движении в глубь советской обороны «Тотенкопф» уйдет вправо. Поэтому предстоящий район ее боевых действий графически напоминал полуовал, который вклинился в прямоугольник участка «Дас Райх», из-за этого и образовалась «бутылочная горловина».

Гюнтер Вислицени со своими солдатами

Пауль Хауссер и его штаб трезво оценивали мощь первой линии советской обороны. Поэтому был разработан очень сложный, но, как оказалось, достаточно эффективный план ее прорыва. Для захвата высот, необходимых для артиллерийского наблюдения и для обеспечения прорыва первой линии, от каждого полка на передовой было выделено до усиленного батальона. В «Дас Райх» для этой цели был выбран 3-й батальон Гюнтера Вислицени из полка СС «Дойчланд». Особое место в плане Хауссера занимала артиллерийская подготовка и организация первого удара по боевому охранению 52-й гвардейской стрелковой дивизии для прорыва первой и второй линий траншей и рывка в глубь ее обороны. Дивизии СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» получили приказ о наступлении двумя полковыми группами каждая в следующих направлениях: «Лейбштандарт» (2-м панцер-гренадерским полком СС) от высоты 228,6 вдоль дороги на Быковку. Действия этого полка прикрывал 315-й пехотный полк 167-й пехотной дивизии, имевший задачу, прикрывая левое крыло 2-го полка СС, сломить подразделения 155-го гвардейского стрелкового полка на восточном берегу реки Ворскла. Вектор движения обеих частей в течение дня должен был быть неизменны.

План атаки «Дас Райх» был несколько иным. В первый эшелон, как уже указывалось, Вальтер Крюгер вывел 3-й батальон полка СС «Дойчланд», усиленный саперными подразделениями. Тем самым была создана сильная ударная группа, получившая приказ атаковать в направлении хутора Березов — Быковка. Параллельно ей, в направлении на Яхонтов — западная окраина Березова, предполагалось двинуть 1-й панцер-гренадерский полк СС из «Лейбштандарта» (со штурмовой группой которого действия Вислицени были тесно скоординированы), но только после того, как 2-й полк СС завяжет бой на переднем крае 52-й гвардейской стрелковой дивизии. После захвата первой траншеи и хутора Яхонтов 1-й полк СС и полк СС «Дойчланд» должны были повернуть на восток от дороги на Быковку и сильными ударами расширить коридор прорыва, одновременно двигаясь к Быковке. Таким образом, наступление войск ударного клина корпуса как бы распадалось на два расходившихся друг от друга направления. Но обе дивизии вплоть до села Яковлево должны были двигаться параллельно, строго придерживаясь единого направления: исходные позиции — Быковка — Яковлево, затем поворот на Лучки (прохоровское направление). Важно помнить, что этот план вводился только после того, как будут преодолены линия советского боевого охранения и первая траншея[624].

Саперы проделывают проход в заграждении из колючей проволоки

В 01.00[625] артиллерия Воронежского фронта произвела хоть и короткий (10 минут), но мощный артналет из 600 стволов по выявленным целям. Обстрелу подверглись 17 основных пунктов сосредоточения немецких танков и пехоты, 12 артиллерийских батарей, 17 наблюдательных пунктов и ряд других целей. Как писал находившийся в полку СС «Дойчланд» военный корреспондент Мартин Шваебе: «Ад обрушился на нас, неожиданно советский артиллерийский огонь накрыл все вокруг»[626]. Тем не менее серьезных результатов данная акция не имела, разве что местами была нарушена система проводной связи, а некоторые подразделения, в частности полки СС «Дойчланд» и «Дер Фюрер», понесли незначительные потери (это были первые, хотя и небольшие, но все же потери дивизии в операции «Цитадель»).

Целью полка СС «Дойчланд» было захватить хутор Яхонтов и пробить первую брешь в мощной советской оборонительной линии. Около 01.30 две роты 3-го батальона и 12 саперных групп, вооруженных огнеметами, сумели ползком преодолеть нейтральную полосу и прошли мимо советских часовых[627]. Оказавшись за советской линией охранения, гренадеры и огнеметчики атаковали советские форпосты с тыла и быстро уничтожили их. Затем штурмовая группа Вислицени развернулась и атаковала первый эшелон советской оборонительной линии.

Изначально немцы планировали взять хутор Яхонтов в кольцо. С востока должны были ударить две роты полка СС «Дойчланд», а с запада, в направлении оврага северо-западней хутора, атаковала 2-я рота 1-го полка СС из «Лейбштандарта». Солдаты «Лейбштандарта» действовали успешно, в 01.33 (то есть пока группа Вислицени только вступала в бой) штаб 1-го панцер-гренадерского полка СС сообщил, что его 2-я рота уже овладела западной частью холма, на которой расположен Яхонтов. Однако красноармейцы имели здесь хорошие оборонительные позиции и организованным огнем прижали гренадер к земле на подступах к Яхонтову. Этот момент был отражен в утренней сводке штаба 2-го танкового корпуса СС: «Передовое охранение противника на высоте 218, в Яхонтове и высоте 228,6 оказало при нашем нападении ночью энергичное сопротивление»[628]. Очень красочно бои за Яхонтов описал В. Замулин: «Боевые действия осложняли сумерки, прилегающий к высотам район был расцвечен вспышками от взрывов гранат и мин, пронизан пулеметными и автоматными трассами, вся местность была покрыта человеческими телами: мертвыми, двигавшимися подобно ящерицам или сцепившимися друг с другом в смертельных объятиях»[629].

Группа Вислицени при штурме Яхонтова столкнулась с частями 155-го гвардейского стрелкового полка подполковника И.А. Чистякова, оказавшими упорное сопротивление. В районе высоты 218 два советских огнеметных расчета встретили передовую группу эсэсовцев из установленных на тележках огнеметов. В результате скоротечного боя, по советским данным, были сожжены 10 автоматчиков, остальные в панике разбежались[630]. Тем не менее участь Яхонтова уже была решена. Гренадеры ворвались в хутор и вскоре взяли его под контроль. В утреннем донесении начальник оперативного отдела дивизии СС «Дас Райх» Георг Майер лаконично сообщал: «23.00. Наступление дивизии на Яхонтов. 02.30. Яхонтов в наших руках[631]. Полевые укрепления на южной окраине, восточнее и западнее взяты в рукопашном бою»[632]. Продвижение вперед продолжалось.

Отображение этих боев есть и в советских документах. Так, по данным штаба Воронежского фронта, в 02.30 (время московское) немцы силой до трех пехотных батальонов при поддержке авиации атаковали и захватили позиции боевого охранения 52-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии в районе Яхонтова[633]. Здесь мы видим, что советское командование практически точно определило численность немецких сил, действовавших против боевого охранения.

«Небельвефер» готовится открыть огонь

В 03.00 в полосе дивизии СС «Дас Райх» началась артиллерийская подготовка и авиационные налеты. В артиллерийском обстреле участвовали артиллерийские полки «Лейбштандарта» и «Дас Райх» и два дивизиона «Небельвеферов»[634](вероятно, из 3-й минометной дивизии оберста Гревена). Обстрел длился до 03.35, при этом сам артиллерийский полк «Дас Райх», вместе с «Небельвеферами», на целых 20 минут сконцентрировал свой огонь на районе вокруг Яхонтова[635], пытаясь подавить продолжающееся сопротивление частей 52-й гвардейской дивизии. В 03.35 оба эсэсовских артиллерийских полка обстрел резко прекратили. Пауза длилась недолго, через десять минут огонь был вновь открыт (к эсэсовским артиллерийским полкам присоединился 861-й артиллерийский дивизион) и сосредоточен вдоль дороги на Быковку, на участке, где предстояло атаковать 2-му панцер-гренадерскому полку СС. Через некоторое время огневой вал был перемещен в полосу наступления 315-го пехотного полка, а затем — 1-го панцер-гренадерского полка СС (снова по району Яхонтова). Артподготовка завершилась лишь в 04.05, после чего грохот взрывов на некоторое время стих и расчеты приступили к подготовке данных для выполнения заявок командиров передовых подразделений. Как отметил В. Замулин, артиллерийская подготовка 2-го танкового корпуса СС была подготовлена четко, в результате был достигнут «определенный успех»[636].

Авиационный налет осуществлялся силами до 80 самолетов[637]. Напомним, что в полосе наступления «Дас Райх» авианалет должен был закончиться в 03.50. После этого основные усилия 8-го авиационного корпуса сосредотачивались в полосе наступления «Лейбштандарта».

Важно заметить, что местность перед первыми траншеями 52-й гвардейской стрелковой дивизии представляла собой холмистую равнину, пересеченную оврагами и балками, которые не просматривались с советской стороны, что давало возможность немцам скрытно сосредотачивать силы в непосредственной близости от переднего края противника. После захвата Яхонтова и высот 218 и 228,6 ситуация для советских войск осложнилась еще и тем, что это были командные высоты: с них хорошо просматривалась главная полоса советской обороны, перемещение войск, инженерные заграждения.

Уничтожив советские боевые дозоры на левом фланге 6-й гвардейской армии, ударные группы «Лейбштандарта» и «Дас Райх» приступили к прорыву основной линии первого армейского рубежа обороны.

По изначальному плану атаку батальона Вислицени должны были поддерживать танки и штурмовые орудия. Но из-за проливных дождей, превративших всю местность в сплошное море грязи, плотных минных полей и пробок на проходимых дорогах бронетехника так и не смогла оказать Вислицени надлежащую поддержку в атаке. Штаб «Дас Райх» сообщал: «Плохие дороги и тяжелая местность помешали своевременному вводу в бой штурмовых орудий и «Тигров»[638]. Поданным Вилли Фея, танки и самоходки начали выходить на стартовые позиции только в 4 часа утра[639].

Пауль Хауссер на своем командном бронетранспортере

Поняв, что вступление в бой бронетехники задерживается на неопределенный срок, Вислицени начал действовать сам, сосредоточившись на прорыве обороны усиленного 155-го гвардейского стрелкового полка[640] и штурме главного узла сопротивления — хутора Березов. Непосредственно Березов защищал 3-й батальон 156-го гвардейского стрелкового полка 51-й гвардейской стрелковой дивизии, подчиненный командиру 155-го гвардейского стрелкового полка и усиленный саперными спецподразделениями. Отметим, что передний край обороны гвардейского полка проходил по линии Березов — Гремучий и имел протяженность примерно четыре километра.

Сам хутор Березов был хорошо укреплен в инженерном отношении, от его юго-восточных окраин в заболоченном отроге протекал ручей, впадавший в реку Ерик. Это вынудило Вислицени сосредоточить основные усилия на прорыве через юго-западные окраины хутора. Однако здесь было расположено крупное минное поле. Также протекавший у Березова ручей прикрывал с юга и с юго-запада подходы к соседнему хутору Гремучий (около одного километра восточнее Березова). Учитывая, что захват подготовленного к обороне населенного пункта задача куда более сложная, чем овладение высотой, обергруппенфюрер СС Хауссер лично выехал на своем бронеавтомобиле в дивизию СС «Дас Райх» и остановился у высоты 218 (в двух километрах южнее Березова), чтобы лично наблюдать за штурмом.

Вислицени начал атаку одновременно с артиллерийской подготовкой и авиационными налетами. Менее чем через час первая атака «Дас Райх» захлебнулась: с ходу взять Березов не удалось. По радио Хауссеру стали поступать сообщения о потерях: убитых и большом числе раненых. Стало ясно: несмотря на артиллерийские обстрелы и авианалеты, обороняющиеся практически полностью сохранили как инженерные заграждения, так и артиллерийские средства. Немецкий расчет на то, что советские войска будут ошеломлены после мощного авиа- и артналета и не успеют дать отпор, не оправдался.

Как отметил В. Замулин, первый же штурм позиций 52-й гвардейской стрелковой дивизии подтвердил худшие из предположений Хауссера — позиции врага придется не прорывать, а прогрызать метр за метром. На это и были нацелены первые его приказы после приостановки наступления. Артиллерийским полкам дивизии была поставлена задача вести интенсивный контрбатарейный огонь по обнаруженным целям. Подразделения шестиствольных минометов 55-го и 1-го минометных полков получили распоряжения уничтожать живую силу в окопах и в специальных щелях (так называемые «лисьи норы»). По данным В. Замулина, в документах штабов эсэсовских дивизий встречаются распоряжения «не обращать внимания на перерасход снарядов», что очень показательно, учитывая традиционное для Вермахта рациональное расходование боеприпасов. К месту боя подтягивались танки и самоходки.

Красноармеец, взятый в плен в своем окопе

Целью Вислицени было захватить линию траншей перед противотанковым рвом, пересечь ров и с севера атаковать Березов, лежащий на дальней стороне рва. Во главе своих солдат он пошел на штурм советских позиций. В бою в противотанковом рве Вислицени получил рану в колено, но остался в строю. Гренадеры быстро втянулись в жестокие рукопашные бои с яростно сопротивлявшимся противником, в бои, в которых саперные лопатки и ножи оказались куда более эффективным оружием, чем винтовки и штыки. 10-я рота Гельмута Шрайбера, пройдя через противотанковый ров, в ближнем бою уничтожила красноармейское прикрытие и окопалась на другой стороне рва. Советские части попытались выбить эсэсовцев с этой позиции и контратаковали, немцы стояли насмерть, не уступая ни пяди земли. В послевоенном интервью один из гренадер вспомнил специфический запах, витавший над полем боя 5 июля: «Запах мокрой травы, смешанный с куда более сильным запахом мокрой одежды, кордита (бездымный порох. — Р.П.) и русской махорки»[641]. Несмотря на накал боев, эсэсовцы стремились обойтись малой кровью. Во время штурма первой линии советской обороны, 5 июля, немцы окружили один дот, чей гарнизон упорно не хотел сдаваться. Как вспоминал А. Гертнер, гренадер из полка СС «Дойчланд», к доту подошел гренадер Эмиль Мюллер, «немного» говоривший по-русски, и на жуткой смеси немецкого, польского и русского обратился к красноармейцам. Дословно он сказал им следующее: «Юнцы, выходите оттуда. Оставаясь там, вы отморозите себе задницы. Дома вас ждут жены и маленькие дети. Ваши товарищи уже сдались»[642]. Как ни удивительно, но после этого гарнизон дота капитулировал.

Продвижение вперед обеспечивалось слаженными действиями солдат всех подразделений полка СС «Дойчланд». Командир зенитного полувзвода 14-й роты шарфюрер СС Бартл Брайтфусс выдвинул свою скорострельную зенитку к окраинам Березова и точным огнем подавил пять пулеметных гнезд противника. При этом погибло 20 советских солдат. Одновременно Ойген Штокер, командир приданного Вислицени взвода 4-й роты полка, выдвинул свой наблюдательный пост поближе к позициям противника, чтобы точнее наводить огонь орудий взвода. Благодаря этому 3-й батальон смог продолжить атаку и вклиниться во вражескую оборону. Развивая успех, Вислицени бросил в атаку всех, кого можно. Во главе нескольких человек из своей группы управления Штокер ворвался во вражескую траншею и захватил ее в рукопашном бою.

Хорошую поддержку гренадерам оказал 4-й артиллерийский дивизион, в частности его 11-я (оберштурмфюрера СС Йозефа Каста) и 12-я (оберштурмфюрера СС резерва Герберта Хоффманна (одного из самых лучших артиллеристов в истории дивизии СС «Дас Райх»[643]) батареи. Обе батареи участвовали в артиллерийской подготовке, после чего были выдвинуты к передовым позициям, чтобы прямым огнем поддерживать атаку на Березов. После того как противотанковый ров был взят, Хоффманн и Каст выдвинули свои орудия вперед, чтобы вести прямой огонь. Вскоре Каст переправился через противотанковый ров, чтобы быть ближе к месту событий и направлять огонь своих орудий «из первого ряда».

Тем временем в помощь 3-му батальону был брошен 2-й батальон Ханса Биссингера, усиленный 3-й саперной ротой гауптштурмфюрера СС Карл-Хорста Арнольда, 2-м взводом гауптшарфюрера СС Ханса Рюфферш из 2-й саперной роты и 2-м взводом унтерштурмфюрера СС резерва Алоиса Вебера из 16-й (саперной) роты полка. Атакуя, эсэсовцы выбили красноармейцев с их позиций и вскоре вышли к противотанковому рву.

Около 05.00 под прикрытием огня орудий «Тигров» и самоходок саперные подразделения двинулись к минным полям. Специальная группа саперов была выделена для подрыва краев противотанкового рва у Березова, чтобы засыпать его участок и проложить дорогу бронетехнике. Несмотря на то что все минные поля сплошь простреливались противником, гауптштурмфюрер СС Арнольд лично повел 1-й и 2-й взводы своей саперной роты вперед. Не обращая внимания на огонь противника и налеты авиации, саперы смогли преодолеть противотанковый ров. 1-й взвод в рукопашном бою сломил сопротивление противника (в схватке отличился шарфюрер СС Хайнц Буххольд[644]), после чего саперы приступили к расчистке минного поля, чтобы подготовить путь для бронетехники. Под артиллерийским огнем они сумели расчистить проход, при этом командование особенно отметило хладнокровие и заслуги унтершарфюрера СС Пауля Балфанца. К расчистке минных полей подключились и остальные саперные части, в частности взвод гауптшарфюрера СС Рюфферта, который лично обезвредил 18 мин. Все это позволило эсэсовцам продолжить атаку дальше. В целом части «Лейбштандарта» и «Дас Райх» прорывали оборону 52-й гвардейской стрелковой дивизии на участке Задельное — Березов шириной шесть километров.

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх». Четко видна новая дивизионная эмблема

«Прогрызание» советских позиций и ликвидация инженерных заграждений дали результат. В 06.00 бронетанковые части дивизии СС «Дас Райх» пошли в атаку. Эсэсовцы использовали тактику «Панцеркайль» (Танковый клин): во главе клина группами шли «Тигры», а самоходки Stug прикрывали их с флангов. Легковооруженная пехота двигалась сразу позади танков, а тяжеловооруженная и имевшая минометы[645] следовала в основании клина[646]. На советские войска такая тактика также производила впечатление. Военный корреспондент Ю. Жуков писал в репортаже с поля боя: «Ранним утром немецкие танковые части пытались прорвать нашу оборону на одном из участков. С громом и лязгом двинулись вперед сразу 100 машин. В первом эшелоне шли «Тигры», зловеще выставив вперед свои длинноствольные 88-миллиметровые орудия. За ними двигались самоходные орудия крупных калибров, и, наконец, в третьем эшелоне — все остальные танки. В небе непрерывно выли немецкие самолеты, методически перепахивавшие землю бомбами. Усиленно работала вражеская артиллерия. Казалось, еще немного и ничего не сможет устоять перед этой армадой»[647]. Здесь нужно подчеркнуть, что, вопреки распространенным утверждениям, 5 июля основные силы танкового полка «Дас Райх» введены в бой не были. Для прорыва мощной советской обороны были задействованы лишь «Тигры» и штурмовые орудия, а остальная бронетехника должна была вступить в бой уже после «прорубания бреши» в советских порядках.

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх». На заднем плане члены саперной штурмовой группы

Пытаясь сдержать эсэсовский натиск, советское командование привлекло дополнительные силы артиллерии, так что после 06.00 части Вислицени снова были прижаты к земле мощным огнем вражеских орудий и минометов. Наступление было приостановлено. Для уничтожения советской артиллерийской группировки в районе леса Журавлиный (три километра северо-восточнее Березова), прикрывавшей Березов и Гремучий и особенно досаждавшей наступающим, через офицера связи от 8-го авиакорпуса были срочно затребованы пикирующие бомбардировщики «Штука». Они появились лишь через час. В 07.20 над лесом Журавлиный появились пикировщики, они без перерыва в течение получаса утюжили этот небольшой лесок. Здесь располагались дивизионы 27-й отдельной артиллерийской бригады, огонь которых существенно сдерживал атаковавшие части Вислицени.

После подавления позиций советской артиллерии, около 08.00, боевая группа «Дас Райх» при поддержке «Тигров» и штурмовых орудий вновь перешла в наступление. Теперь атака развивалась быстрее, в 08.30 эсэсовцы обошли хутор с запада и с севера и зашли в тыл 9-й стрелковой роте 3-го батальона 156-го гвардейского стрелкового полка.

Тем временем гренадеры 2-го батальона, при поддержке штурмовой авиации[648], пошли на штурм Березова, ударив с юга. На штурм советских позиций перед Березовом первыми пошли части 6-й роты, командир которой получил приказ войти в противотанковый ров перед Березовом и уничтожить советские огневые точки, расположенные вокруг. Для этого роте был придан саперный взвод Алоиса Вебера. Не успели гренадеры атаковать, как попали под сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь противника, поскольку советские позиции здесь остались практически вне воздействия немецкой авиации и артиллерии. Атака застопорилась, и вскоре весь 2-й батальон был прижат к земле сильным огнем. Через час ситуация не изменилась, батальон нес большие потери убитыми и ранеными. В этих условиях командир саперного взвода Алоис Вебер принял рискованное решение атаковать ближайшие укрепления красноармейцев, огонь из которых наиболее досаждал гренадерам. Стремительным штурмом саперы сломили сопротивление противника, и 2-й батальон смог дальше атаковать.

Алоис Вебер

Через полчаса 2-й батальон полка СС «Дойчланд» перешел противотанковый ров и ударил по позициям 8-й стрелковой роты навстречу боевой группе Вислицени. Гренадеры ворвались в советские траншеи, где завязался жестокий рукопашный бой. Красноармейцы яростно сражались, предпочитая умереть на позициях, чем отступить. Ханс Хубер, боец огнеметного взвода, рассказывал после войны: «Огонь вражеской артиллерии заставил нас искать укрытие. И слава богу, потому что сам огнемет был чертовски тяжелым. Вскоре по сигналу ракет мы поняли, что наш 2-й взвод уже закрепился в деревне. Командир отделения Кизель все больше выходил из себя. Он приказал мне подготовить мой огнемет, и мы двинулись во вражескую траншею. Я поливал огнем каждый зигзаг траншеи и каждый вражеский опорный пункт. При этом я испытывал в себе странное ощущение необычайной силы от обладания таким смертоносным оружием, хотя, конечно, страшно было смотреть, как пламя пожирает все на своем пути, полностью охватывая защитников траншей. Вскоре я был черен с ног до головы от горючей смеси, а мое лицо обгорело от огненных брызг, рикошетивших от стенок траншеи и попадающих на нас из-за поднявшегося сильного ветра. Я мало что видел. Противник ничего не мог сделать против наших огнеметов, так что мы достигли хорошего успеха в атаке и захватили много пленных»[649].

Интересно, что, пытаясь снизить эффективность огня советской противотанковой артиллерии, эсэсовцы уже с первых часов наступления применили нейтральные дымы. В докладе командования Воронежского фронта о ходе летней оборонительной операции 1943 года отмечалось:

«…Дымы немцы применяли настолько в широком масштабе, что сплошь и рядом их применение тактически не оправдывалось. Однако в целом ряде случаев применение немцами нейтральных дымов значительно облегчало проведение наступательной операции.

Противник имел достаточное представление о мощи нашей обороны, и к ее прорыву он относился совершенно реально. Именно это и послужило… причиной столь широкого применения нейтральных дымов…

Наиболее характерными случаями применения противником дымов были следующие: утром 5.7.43 г. при прорыве обороны 52-й гв. сд на рубеже: х. Березов, х. Гремучий, противник артсредствами поставил дымовую завесу на фронте 1,5–2 км. Ослепив НП и ОП, противник создал невыгодные условия для стрельбы нашей артиллерии, т. к. исключалась возможность ведения прицельного огня.

Дымы противником были поставлены не сплошной стеной, а с просветами. Маневр живой силой и подтягивание резервов противника были облегчены, а имевшиеся просветы давали возможность атакующим ориентироваться на местности. Что касается артиллерии противника, то последней почти не мешали, так как она вела стрельбу по заранее пристрелянным рубежам»[650].

Двигаясь медленно, танки и штурмовые орудия в сопровождении автоматчиков и огнеметчиков вели интенсивный обстрел позиций гвардейцев. В. Фей оставил интереснейшее описание того, как сражение 5 июля виделось солдату-танкисту: «На северо-западе, на далеко протянувшейся высоте, уступами располагаются дерево-земляные оборонительные сооружения и окопы врага. На заднем склоне размещены артиллерийские батареи противника. Они поливают наши атакующие подразделения ураганным огнем. Пикирующие бомбардировщики беспрестанно сбрасывают свой смертоносный груз на вражеские укрепления. Батареи замолкают одна за другой. На пшеничном поле позади наших танков появляется артиллерийское подразделение и сокрушает вражеские позиции. Медленно, ползком продвигается вперед наша пехота, укрываясь за тонкой дымовой завесой в высокой степной траве… Она врывается в большевистские окопы и блиндажи»[651].

В 08.30 13 «Тигров» и самоходок вышли к Березову, открыв по хутору огонь. В. Фей так описал этот момент: «На горизонте показывается белая церковь с пятью маленькими куполами; в поле зрения появляются первые дома деревни. По садам мечутся советские стрелки, пытаясь спастись в домах. Туда устремились наши фугасные снаряды: глиняные хаты наполовину взлетают в воздух, потом горят как блеклые факелы, у которых летнее солнце отнимает силу ветра»[652]. Советская противотанковая пушка, открывшая огонь с дистанции 200 метров, была разбита первым же выстрелом «тигрового» 88-мм орудия. Фей вспоминал: «Потом ненадолго наступает затишье. Мы пересекаем линию покинутых вражеских окопов и машем из открытых люков нашим храбрым пехотинцам, которые отдыхают на завоеванной высоте, и направляемся в ближайшую низину»[653]. Ввод бронетехники в бой прошел все же не так гладко, как хотелось бы немцам. В районе Березова несколько штурмовых орудий подорвались на минах. Что касается «Тигров», то они проследовали далее на север, в район высоты 233,3.

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх». Операция «Цитадель»

Основную тяжесть боев за Березов вынесли на себе пехотинцы. При штурме Березова саперный взвод Ханса Рюфферта (из 2-й саперной роты) в рукопашном бою захватил главный опорный пункт противника. Очаги советского сопротивления быстро подавлялись гранатами. К центру Березова первым пробился саперный взвод Вебера. Сломив здесь советское сопротивление, Алоис Вебер с боем прошел через хутор и захватил доминирующие высоты. Преследуя противника, взвод Вебера ворвался в советские укрепления на окраине Березова, где в рукопашном бою захватил 15(!) земляных бункеров. Активные действия Вебера позволили быстро сломить сопротивление в Березове. Советский гарнизон дрался до последнего человека. За день боя взвод Вебера потерял шесть человек убитыми и ранеными[654]. За этот бой Вебер был представлен Хармелем к Рыцарскому кресту (награжден 30 июля 1943 года). Около 14.00 организованное сопротивление защитников Березова было полностью сломлено. В целом бой за этот хутор шел около 9,5 часа.

Действия Гюнтера Вислицени в первый день наступления произвели большое впечатление на командование.

11 июля 1943 года Хармель представил его к Рыцарскому кресту, и уже 30 июля Вислицени получил заслуженную награду. Хармель так писал о Вислицени: «Штурмбаннфюрер Вислицени — это бесстрашный сорвиголова, который идет впереди своих людей в любой ситуации и знает, как передать солдатам свой непоколебимый оптимизм. Что еще характеризует Вислицени, так это то, что, несмотря на свою решительность, он всегда достигает результатов только с минимальными потерями»[655].

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх». Операция «Цитадель»

Тем временем Пауль Хауссер находился на командном пункте полка СС «Дойчланд», лично наблюдая за ходом наступления. «Все идет по плану, обергрупденфюрер», — доложил ему Хайнц Хармель. Тут пришло донесение от Вислицени, что, хотя бои идут с переменным успехом, его роты все же неуклонно продвигаются вперед. На это Хауссер выделил для поддержки атаки Хармеля дивизион «Небельвеферов».

Гюнтер Вислицени

В дневной сводке 2-го танкового корпуса СС за 5 июля 1943 года отмечается: «После ожесточенного боя неприятель, начиная со второй половины дня, отступает на север. Несмотря на то что первое сопротивление сломлено, следует ожидать закрепления противника на второй линии»[656].

Теперь Вальтер Крюгер спешил использовать благоприятную ситуацию. Встретив сильную противотанковую оборону 2-го батальона 155-го гвардейского стрелкового полка, боевая группа полка СС «Дойчланд» ударила на север от Березова по лощине ручья Ерик и в 13.30 вышла к высоте 233,3 (шесть километров севернее Березова). В это же время 1-й и 2-й панцер-гренадерские полки «Лейбштандарта» окружили часть сил 151-го гвардейского стрелкового полка и вышли к высоте 215,4, соединившись с боевой группой «Дас Райх». Таким образом, к 14.00 обе дивизии 2-го танкового корпуса СС, действовавшие на главном направлении, преодолели наиболее укрепленные позиции главной армейской полосы обороны и теперь настойчиво двигались в северном направлении.

П. Карель писал о сражении 5 июля: «Скрежетали «Тигры». Громыхали противотанковые ружья. Гренадеры прыгали в окопы. Стрекотали пулеметы. Снаряды разносили крытые траншеи и блиндажи. Самые первые часы сражения показали, что дивизии Хауссера тоже столкнулись с хорошо подготовленной и очень эффективной обороной»[657].

К этому моменту части 52-й гвардейской стрелковой дивизии уже испытывали острую нехватку боеприпасов, особенно артиллерийских. Подвезенные на 13 автомашинах снаряды были сожжены немецкой авиацией. Несмотря на это, гвардейцы яростно сражались. В боевом журнале 52-й гвардейской стрелковой дивизии указывалось:

«Полоса 155-го гвардейского стрелкового полка… После овладения Березовом противник занял оборону на северных окраинах хутора и подбросил до полка пехоты и танки. В 14.30 (время московское. — Р.П.) с северо-западных окраин Березова пошел в наступление 85 танками и батальоном пехоты в направлении Журавлиный, одновременно на Гремучий батальоном пехоты и семью танками. Подразделениями 2-го стрелкового батальона (район Гремучий) атака отбита, но под натиском превосходящих сил противника остатки 1-го и 3-го стрелковых батальонов начали отходить в направлении леса Журавлиный. 2-й стрелковый батальон занимал прежний район обороны.

На протяжении всего боя авиация противника большими группами по 50–75 единиц бомбила боевые порядки и глубину обороны полка. В результате бомбежки было выведено из строя много артсредств, вооружения и живой силы. В 16.00 (время московское. — Р.П.) противник овладел рощей Журавлиный, отрезав пути отхода 2-го стрелкового батальона, который находился на прежних рубежах»[658].

Пытаясь удержать контроль над ситуацией, около 14.00 полковник И.М. Некрасов (командир 52-й гвардейской стрелковой дивизии) приказал командиру 230-го отдельного танкового полка полковнику Д.А. Щербакову атаковать одной ротой боевую группу «Дас Райх» у высоты 233,3 (примерно около шести километров севернее Березова)[659]. В. Фей рассказал о том, как эту атаку увидели немцы: «На командной высоте на севере стоят в укрытии несколько танков Т-34. Первые снаряды бьют недалеко от нас, потом — прямое попадание нам в лоб. Заряжаем, ставим на боевой взвод, выстрел! Есть попадание! Первый Т-34 горит. Наш сосед подбивает второй. Остальные откатываются за высоту. Через 500 метров на горизонте показываются 20, 30, 40 вражеских танков[660]. Они минуют горящие остовы обоих танков, останавливаются, стреляют, катят дальше и продолжают стрелять в быстром темпе. Снаряды попадают в лоб и в корму[661], но они не приносят нам большого вреда. Мы продвигаемся еще немного вперед на удобную для стрельбы позицию и открываем огонь. Танковый бой начался»[662]. Мощные орудия, отличная оптика и прекрасная выучка немецких экипажей сделали свое дело — через час, по данным Фея, было подбито 12 танков[663]. Ответный огонь советских танков вреда «тигровой» броне не нанес. Фей рассказал, что советские попадания мало влияли на экипажи «Тигров»: «Мы уже не вздрагиваем, когда слышим, как смерть своим стальным кулаком стучит по нашему тесному убежищу. Мы смахиваем с лица осыпающиеся кусочки лака и снова заряжаем, прицеливаемся, стреляем. Четыре часа подряд». Отметим, что Фей немного драматизировал события. Так, по данным В. Замулина, примерно через 30–40 минут советская рота была почти вся уничтожена в самоубийственной атаке. Подчеркнем, что большинство авторов, в том числе и сам Фей, называют танки, с которыми экипажи «Тигров» вели бой на позициях 52-й гвардейской стрелковой дивизии, не иначе как Т-34. Это неверно, поскольку в бой 5 июля вступил лишь 230-й отдельный танковый полк, а укомплектован он был американскими машинами «Генерал Ли» и «Генерал Стюарт». Других танковых частей и соединений в полосе 52-й гвардейской стрелковой дивизии не было. О результатах контратаки 230-го отдельного танкового полка сухо доложил в дневном донесении начальник оперативного отдела штаба «Дас Райх» Майер: «14.45. Танковая контратака неприятеля со стороны высоты 233,3 отражена. Подбито семь танков. Упорное сопротивление врага на высоте 233,3 и в направлении Быковки»[664]. В советских донесениях эта атака была отражена по-другому: «…Командиром дивизии была введена в бой рота 230-го танкового полка. Части дивизии при поддержке танков оказывали упорное сопротивление. Орудийные залпы, рокот моторов, взрывы бомб и треск пулеметов и автоматов слились в общий гул. Один за другим загорались немецкие танки»[665]. Как отметил В. Замулин, «в приведенной цитате много эмоций и очень мало правды, ее строки далеки от реальных событий того боя, в частности, утверждение о понесенных врагом потерях. К сожалению, все было наоборот. По сути, атака оказалась самоубийственной для наших танкистов»[666]. Немцы серьезных потерь не понесли.

Прорыв эсэсовцев у Березова заставил советское командование усилить это направление. В район Быковки была выведена 28-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада с задачей не допустить дальнейшего продвижения танков «Дас Райх», прорвавшихся в районе Березова[667]. Впрочем, «Дас Райх» наступать на Быковку и не собиралась. Следующей целью для 3-го батальона Вислицени было захватить важную высоту 233,3. Однако из-за упорного сопротивления красноармейцев атакующие понесли серьезные потери, а личный состав гренадерских рот был измотан 15-часовым непрерывным боем. Чтобы не терять темпа атаки, Хармель бросил в бой 1-й батальон Вейдингера (до этого в активных действиях не участвовал), который прошел через порядки 3-го батальона, атаковал и к 16.00, со второй попытки захватил высоту 233,3. В бою были убиты два офицера из 1-й роты — унтерштурмфюрер СС Ханс Браумандль[668] и штандартеноберюнкер СС Зепп Гепль, став первыми офицерами дивизии, павшими в ходе операции «Цитадель». Но, несмотря на потери, задача дня полком СС «Дойчланд» была выполнена. Однако, почувствовав успех и в соответствии с вышеупоминавшимся приказом Гота Вальтер Крюгер останавливаться не собирался и, чтобы не давать противнику дополнительной передышки, приказал своим гренадерам начать штурм второй линии вражеской обороны.

Перед батальоном Вейдингера лежала густая паутина минных полей. Это создавало серьезные трудности для поддержки гренадер танками. Так, у высоты 233,3 два «Тигра» подорвались на минах[669] (в том числе танк командира роты Циммерманна, который был вынужден пересесть в другую машину). Вдобавок, если верить Вилли Фею, «Тигры» к концу дня исчерпали почти весь запас снарядов.

В итоге штаб корпуса отменил атаку основных сил танкового полка дивизии СС «Дас Райх», которая должна была поддержать атаку 1-го батальона. В свою очередь, люди Вейдингера из-за минных полей также задержались в развертывании для атаки.

Загрузка снарядов в «Тигр»

Эти события нашли отражение в журнале боевых действий 2-го танкового корпуса СС: «На стороне неприятеля, который сначала чрезвычайно упорно сражается, фиксируются по мере развития нашего наступления помимо ослабления сопротивления также отступательные движения. Чтобы помешать противнику закрепиться во второй линии обороны, «Лейбштандарту» и дивизии СС «Дас Райх» отдается приказ, несмотря на позднее время, около 17.00 как можно скорее подтянуть танковые полки и еще засветло прорвать вторую линию обороны. Дивизия СС «Тотенкопф» получает задачу направить в Журавлиный лес сильную разведку для установления связи с правым крылом дивизии СС «Дас Райх» и очистки леса.

В 16.50 дивизия СС «Лейбштандарт» взяла Быковку, около 18.40 атакует вторую линию обороны… Поскольку у дивизии СС «Дас Райх» плохие дороги и пробки на пути, продвижение существенно замедляет подтягивание, наступление было остановлено приказом по корпусу. Вторая линия должна быть столь же планомерно атакована, после сосредоточения, утром. В течение ночи как можно больше предполья должно быть занято, пехота должна продвинуться до высоты 241,5»[670].

Так что танкисты «Лейбштандарта» оказались куда удачливей, чем их коллеги из «Дас Райх». К 19.30 танки «Лейбштандарта» были в 500 метрах от деревни Яковлево, в пределах второй оборонительной линии. Однако из-за задержки танков и гренадеров «Дас Райх» штаб корпуса отложил атаку до следующего утра. Что касается своего задания на день, то дивизия СС «Дас Райх» полностью его выполнила.

В ходе боя «длинного дня» 5 июля, согласно документам корпусного штаба, дивизия СС «Дас Райх» потеряла 67 человек (из них два офицера) убитыми и 223 (семь офицеров) ранеными[671]. В целом за первый день операции весь 2-й танковый корпус СС потерял 1047 человек, из них убитыми — 187. Как оказалось, это были самые большие суточные потери в живой силе в ходе всей операции «Цитадель». Эсэсовцы (все три дивизии) отчитались в уничтожении 15 советских танков за день, а потери корпуса составили 16 танков и 28 штурмовых орудий[672]. В свете этих данных весьма странно выглядит утверждение В. Шнайдера, что «Тигры» «Дас Райх» уничтожили за день 5 июля 23 советских танка[673], что малореально, учитывая ограниченность действий советских танковых сил 5 июля.

По докладу штаба «Дас Райх», дивизия потеряла за день два «Тигра» (те самые, что подорвались на минах) и 10 самоходок. К концу дня в дивизии оставались в боеготовом состоянии: танков Pz-III (с длинноствольным орудием) — 52 штуки, Pz-III (с короткоствольным орудием) — один, Pz-IV — 27, «Тигров» — 11, штурмовых орудий — 11[674], противотанковых орудий — без изменений[675]. Отсутствие потерь среди танков Pz-III и Рz-IV лишний раз подтверждает, что в бой эти машины 5 июля введены не были. Также отметьте, что в этом перечне отсутствуют танки Т-34. По-видимому, они все еще находились на исходных позициях или же были на марше к передовой.

Анализируя ход событий 5 июля 1943 года, мы не согласимся с В. Замулиным, утверждающим о «действиях целой дивизии СС «Дас Райх» против Березова»[676]. Ведь в штурме Березова не были задействованы ни основные силы танкового полка, ни 1-й батальон полка СС «Дойчланд», ни полк СС «Дер Фюрер». Этот момент следует учитывать в дальнейших исследованиях. Подчеркнем, что в боях за Березов принимали участие два батальона полка СС «Дойчланд» (2-й и 3-й), части саперов, рота «Тигров», дивизион штурмовых орудий при активной поддержке артиллерии и авиации. Тем не менее это не умаляет героического подвига советского гарнизона Березова, дравшегося до последнего человека.

Главным результатом дня 5 июля стал прорыв полком СС «Дойчланд» первой советской линии обороны и местное вклинение во вторую. Подведя итоги первого дня операции, историк Т. Рипли отметил, что «Лейбштандарт» и «Дас Райх» оказались самыми успешными дивизиями во всей группе армий «Юг»[677]. Действительно, к концу первого дня наступления эсэсовские дивизии прорвали на всю глубину первый рубеж советской обороны, оттеснив и расчленив 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию. На фронте в 10 километров они продвинулись на глубину до 10 километров, захватив несколько населенных пунктов. Между частями 52-й гвардейской стрелковой дивизии образовался разрыв в 6–8 километров. В бой были брошены передовые подразделения 51-й гвардейской стрелковой дивизии, стоявшие во второй линии обороны.

Вечером, в 19.30, обобщив все данные в донесении в армию, командование эсэсовского корпуса докладывало: «В ходе дальнейшего наступления 5 июля 1943 года противник защищался ожесточенно на главной боевой линии (проходившей перед фронтом корпуса по линии: Березов, высота 220,5, Задельное) и на главном поле боя. Вражеские позиции между Березовом и высотой 217,1 были заняты более крупными силами пехоты, чем можно было предполагать по имевшимся сведениям о враге. Части 51-й гвардейской стрелковой дивизии, которые предполагались в районе Лучки как резерв, были на деле вклинены между ранее разведанными соединениями на линии фронта. На участке Березова были, по показаниям пленных, задействованы два батальона 51-й гвардейской стрелковой дивизии наряду с известными ранее батальонами 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Возле Березова и высоты 220,5 неприятель оказал самое сильное сопротивление. Центр сосредоточения артиллерии обозначился на возвышенностях по обеим сторонам Каменного лога. Многочисленные минные поля затруднили наше продвижение»[678].

Даже ночь не принесла затишье на поле боя — обе стороны не давали покоя друг другу через действия разведывательных групп и мелких патрулей. Так, в 22.30 гауптшарфюрер СС Ханс Зиберт, неоднократно отличавшийся в боях в составе мотоциклетного батальона, а ныне командир связного взвода штабной роты 2-го танкового батальона, получил приказ Кристиана Тихсена провести с небольшим отрядом пешую разведку, чтобы найти брешь в позициях противника для ввода в бой с утра 2-го танкового батальона. Этот разведывательный рейд затянулся на полусуток, Зиберт вернулся в батальон только утром 6 июля с важными данными, которые были определяющими для выбора маршрута.

Гренадеры отдыхают после боя

Кроме разведывательных рейдов, согласно приказу Гота, группы гренадеров «Лейбштандарта» и «Дас Райх» в сопровождении саперов занимали предполье, медленно, но настойчиво продвигались вперед к позициям 51-й гвардейской стрелковой дивизии, чтобы как можно ближе подойти к первой линии окопов для утреннего решительного броска. Отдохнуть практически никому не удалось, вдобавок ночью снова пошел дождь, что мало благоприятствовало отдыху тех солдат, которые пытались забыться сном в захваченных вражеских окопах. Экипажам «Тигров» выспаться вообще не удалось, уже в половине третьего утра их разбудил часовой, и уже до восхода солнца тяжелые танки начали выдвигаться для атаки.

Около 18.00 вперед начали выдвигать полк СС «Дер Фюрер» и разведывательный батальон. Последний начал движение в 18.30. Вилли Бётцель писал о марше в ночь на 6 июля: «Мы двигаемся целую ночь, в полной темноте. Ночь выматывает наши нервы, поскольку очень темно, а нам приказано «Никакого света!». Водитель ничего не мог видеть через свою щель и должен был полагаться только на указания командира»[679].

В ночь на 6 июля командующий Воронежским фронтом выдвинул на вторую полосу обороны 6-й гвардейской армии 1-ю танковую армию генерала М.Е. Катукова, а также 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса. Сюда же были переброшены новые истребительно-противотанковые артиллерийские соединения и части. Танкистам было приказано закопать свои боевые машины в землю и с места расстреливать атакующие танки врага[680].

6 ИЮЛЯ: ВТОРОЙ ДЕНЬ

На 6 июля перед «Дас Райх» (так же как и перед «Лейбштандартом») стояла задача как можно быстрее прорвать вторую линию советской обороны у села Яковлево и выйти на линию излучина реки Псёл — южнее села Тетеревино. В 21.00 5 июля Хауссер подписал следующий приказ для этих дивизий:

«1. Дивизии СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт» атакуют 6 июля позицию юго-восточнее Яковлево и после прорыва достигают поставленных на 5 июля целей.

2. Гренадеры занимают под покровом темноты исходные позиции по обеим сторонам высоты в одном километре южнее высоты 243,2, во время артподготовки подбираются ближе к позиции и врываются на нее в 03.30. Центр тяжести — внутренний фланг. Танки следуют вплотную.

3. Артиллерия и шестиствольные минометы: Подчинение, группа контрбатарейной борьбы — те же батареи, что и 5 июля. Воздушный артиллерийский разведчик в 03.00 над целью: позициями в полосе наступления, южнее линии Каменский — Козьма-Демьяновка. Группа контрбатарейной борьбы в полосе дивизии СС «Дас Райх». С рассветом начинается подавление всех разведанных огневых позиций и наблюдательных (корректировочных) пунктов. С 03.27 до 03.30 стрельба с наивысшей скоростью по заявкам полковых командиров по выявленным опорным пунктам вражеской обороны (три артиллерийских боекомплекта, один залп шестиствольных минометов), одновременно атака пикировщиков («Штуки»), если погода не воспрепятствует. Последняя бомба в 03.30.

4. Разминирование, в случаях необходимости для сражающихся войск, осуществляют дивизионные саперы, расширение проходов в минных полях в полосе дивизии «Дас Райх» силами 627-го саперного батальона без 1-й роты, в полосе «Лейбштандарт» — силами 666-го саперного батальона. Дивизиям определить пути продвижения в пределах своих полос наступления. Они же регулируют движение.

5. Связь с обеими дивизиями по проволочной и радиосвязи. Смену командных пунктов докладывать заранее»[681].

Утро 6 июля началось с немецкой артиллерийской подготовки, во время которой гренадерские подразделения сумели выдвинуться к советским позициям и в момент ее окончания находились всего в сотне метров от советских окопов.

Однако вовремя начать атаку не удалось. Сосредоточение войск проходило с трудом — минные поля сдерживали развертывание частей, а все дороги были трудно проходимы после ночного дождя и забиты техникой.

На второй день сражения в действие был введен полк СС «Дер Фюрер». Пройдя через боевые порядки полка СС «Дойчланд», гренадеры Штадлера вышли на исходные позиции для атаки. Эсэсовцы пытались отбросить части левого крыла 6-й гвардейской армии (51-я гвардейская стрелковая дивизия) за реку Липовый Донец. Перед атакой взвод гауптшарфюрера СС Эрнст-Дитриха фон Эберштейна из 16-й (саперной) роты полка под сильным вражеским огнем проделал проходы в минных полях перед второй линией советской обороны, обезвредив несколько сотен мин.

Около 07.00, после артиллерийской подготовки, по колено в грязи, гренадеры 1-го и 2-го батальонов полка пошли на штурм тактически важной высоты 243, обороняемой частями 51-й гвардейской стрелковой дивизии. Батальоны почти сразу же попали под яростный артиллерийский и пулеметный огонь. Солдаты залегли, атака застопорилась и вскоре была отменена, с перенесением на более поздний срок. В этой связи штаб «Дас Райх» докладывал: «Плохие дороги замедлили сосредоточение на исходных позициях с 08.30 до 10.00. Подготовка силами артиллерии и штурмовиков («Штука»). В 10.00 начало атаки. Задача: достижение и удержание линии Калинин — высоты юго-западнее Тетеревино». По плану танковый полк должен был наступать в центре, полк СС «Дойчланд» — слева, а полк СС «Дер Фюрер» — справа.

Самоходная гаубица «Веспе»

Только когда около 10 утра в бой вступила дивизионная артиллерия, усиленная «Небельвеферами» 5-го минометного полка, а в небе появились самолеты Люфтваффе, подавившие советскую артиллерию, гренадеры полка СС «Дер Фюрер» возобновили атаку. Эсэсовцы наступали на участке всего в три километра по фронту, создав высокую плотность огня. Немецкий артиллерийский обстрел был точен и эффективен: огнем были выведены из строя пункты управления и связи полков 51-й гвардейской стрелковой дивизии, что расстроило управление войсками. Теперь каждый советский батальон дрался в одиночку. Это значительно облегчило задачу атакующих, и сопротивление противника было быстро сломлено. Налеты советской авиации успешно отбивались зенитчиками дивизии и истребителями Люфтваффе.

Где-то в районе 11 часов 154-й и 156-й гвардейские стрелковые полки начали беспорядочно отходить в направлении сел Яковлево и Лучки. Части «Дас Райх», атаковав правый фланг 156-го гвардейского стрелкового полка и позиции отдельного гвардейского учебного батальона на высоте 243, уже в 11.55 вышли на гребень высоты и устремились к селу Лучки (южные). Сбитые с позиций, несколько сот человек личного состава 156-го гвардейского стрелкового полка, преследуемые танками и панцер-гренадерами на бронетранспортерах (3-й батальон полка СС «Дер Фюрер») дивизии СС «Дас Райх», беспорядочно отходили по отрогам балки Сухая Плота на Яблочки и Лучки (северные). Неразбериха усиливалась паникой, возникшей среди отступавших. Немецкая техника почти вплотную преследовала отходившие подразделения. Советские части понесли тяжелые потери.

После полудня гренадерские батальоны полка СС «Дер Фюрер», при поддержке танков 3-го танкового батальона, вышли к Лучкам. 155-й гвардейский стрелковый полк был отброшен за реку Липовый Донец. В самих Лучках находились части 51-й гвардейской стрелковой дивизии, 464-й гвардейский дивизион и 460-й гвардейский минометный батальон 6-й гвардейской мотострелковой бригады 5-го гвардейского танкового корпуса. Плотный организованный огонь из Лучков резко сбил темп атаки боевой группы «Дас Райх». Как отметил В. Замулин, «эсэсовцы как бы уперлись в стену огня и металла»[682]. Вальтер Крюгер был вынужден сконцентрировать все усилия для уничтожения этого советского опорного пункта. Но подавить огонь артиллерии собственными силами ему быстро не удалось, поэтому пришлось снова запрашивать помощь авиации. Хотя бой в Лучках продолжался недолго, но носил ожесточенный характер. К 13.20 Лучки были захвачены, и, таким образом, корпус Хауссера на 30 километров вклинился в полосу советской обороны[683]. Советская артиллерия отошла к хутору Калинин.

Гренадеры в захваченной деревне

Как отметил П. Карель, с взятием Лучков «солидная брешь на участке 6-й гвардейской армии генерала Чистякова открылась, как широкие амбарные ворота. В них Хауссер теперь бросал все, что имел. Наступление развивалось так же стремительно, как в лучшие дни блицкрига»[684]. Для развития успеха в брешь были выдвинуты части дивизиона штурмовых орудий и разведывательный батальон Якоба Фика.

Заметим, что в этот момент основные силы артиллерии 6-й гвардейской армии находились на Обоянском шоссе и в полосе наступления немецкого 48-го танкового корпуса.

То же, что имелось в наличии, было не в боеспособном состоянии[685] (и это на второй день сражения!). Так что для отражения наступления дивизии СС «Дас Райх» у 6-й гвардейской армии не было больше артиллерии. Эсэсовцы воспользовались этим сполна.

Следующей целью дивизии СС «Дас Райх» был захват участка железнодорожной линии Курск — Белгород в районе Беленихино. В это время передовые части эсэсовцев, неотступно преследуя сбитую со своих позиций 51-ю гвардейскую стрелковую дивизию, продвигались в двух направлениях по дорогам Лучки — Калинин и Лучки (южные) — Лучки (северные). Казалось бы, еще чуть-чуть — и советский фронт рухнет. Но не тут-то было. Пытаясь локализовать немецкий прорыв, командующий Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутин бросил в бой 5-й гвардейский танковый корпус[686] генерал-лейтенанта танковых войск А.Г. Кравченко, мощное соединение, насчитывающее 216 танков, в том числе 106 Т-34 и 21 «Черчилль», и 2-й гвардейский танковый корпус[687] полковника А.С. Бурдейного (166 боеспособных танков, из них 90 Т-34 и 17 «Черчиллей»)[688]. По плану, 5-й гвардейский танковый корпус должен был ударить во фланг танковому корпусу СС, отбросить прорвавшиеся части немцев на рубеж Яковлево — Лучки и восстановить оборону во второй полосе. При этом генерал Кравченко не имел времени на организацию взаимодействия с соседями и авиацией. Артиллерии у него также было недостаточно, поэтому удар осуществлялся без артиллерийской подготовки и авиационной поддержки. Советская атака началась в 14.10.

Солдаты дивизии СС «Дас Райх» проезжают мимо подбитого «Черчилля», вероятно из состава 48-го гвардейского тяжелого танкового полка.

Первой на поле боя вышла 22-я гвардейская танковая бригада полковника Н.В. Кошелева — перейдя в контратаку, бригада нанесла удар в лоб подразделениям частей «Дас Райх» в направлении высота 232 — Лучки (южные). Атака советских танков впечатляла. Слово В. Замулину: «По ровной местности без предварительной артподготовки или бомбежки на высокой скорости, поднимая облака пыли, неслось несколько десятков танков. Вырвавшиеся несколько вперед вражеские бронетранспортеры с пехотой (разведывательный батальон «Дас Райх». — Р.П.) и штурмовые орудия спешно начали отходить назад. Со стороны могло показаться, что враг дрогнул. Но через некоторое время над наступающими батальонами гвардейской бригады повисли пикирующие бомбардировщики, а перед ее боевыми порядками появились танки. Получив приказ любым путем остановить врага, танкисты полковника Н.В. Кошелева дрались упорно, но силы были неравны. Выставив противотанковый заслон из боевых машин, противник предоставил возможность своей авиации уничтожать наступающий клин. Тем временем часть его танков попыталась продолжить движение в северном направлении»[689].

Советская танковая армада в лоб атаковала позиции «Дас Райх». Эсэсовцы встретили противника огнем танков и самоходок, а с неба на 5-й гвардейский танковый корпус обрушилась авиация. На помощь 22-й гвардейской танковой бригаде А. Г. Кравченко бросил 21-ю гвардейскую танковую бригаду и 48-м гвардейский тяжелый танковый полк, однако остановить напор «Дас Райх» не смогли и они. Кроме того, решение нанести удар в лоб наступавшей панцер-гренадерской дивизии подвижным резервом корпуса, который не имел особого качественного превосходства в танках, и без необходимой поддержки артиллерии лишь усугубило тяжелую ситуацию. Трагизм положения нашел отражение в советских документах: «В результате сильнейшего воздействия на наши войска с воздуха противник, смяв боевые порядки 22-й гвардейской танковой бригады в районе урочища Козинка[690], подходил к безымянной высоте, что севернее урочища Козинка. Было принято решение совместно с 22-й гвардейской танковой бригадой и 48-м гвардейским тяжелым танковым полком контратаковать противника и на случай успеха развить его в направлении Яковлево, Быково, Раково. В результате боевые порядки подвергнуты артиллерийскому сопротивлению противника и сильнейшему воздействию авиации, и в силу того, что противник имел численное превосходство, бригада успеха не имела, но сумела своими действиями нанести значительный урон живой силе и технике противника, сама понесла до некоторой степени серьезные потери. Противник, встретив организованное сопротивление… в лоб не пошел, а обошел боевые порядки с запада и с востока, вырвавшись на грейдер, что идет от села Лучки (северные) на станцию Прохоровка, и к исходу дня замкнул кольцо окружения, после чего попытался захватить станцию Беленихино и нанести удар на хутор Сторожевое»[691].

10-я рота 3-го танкового батальона (бывшая 2-я батарея противотанкового дивизиона) действовала вместе с ротой «Тигров». Атакующие с севера советские танки эсэсовцы встретили концентрированным огнем танковых орудий. Отличился укомплектованный Т-34 взвод обершарфюрера СС Матгиаса Турнера из 10-й роты — скрытые в лощине танки за несколько минут подбили восемь Т-34, а затем Турнер в одиночку расстрелял еще пять советских танков[692].

Т-34 из 3-го батальона танкового полка «Дас Райх»

Это был один из тех нечастых случаев, когда танки Т-34 сражались друг против друга.

Танковый взвод 11-й роты (танки Pz-III с 50-мм орудиями) гауптшарфюрера СС Эрнста Клауссена прикрывал фланг 9-й и 10-й рот, втянутых в жестокие бои с советскими танками к северо-западу от Лучков. Пять советских Т-34 попытались обойти эсэсовцев с фланга. Клауссен вовремя заметил эту опасность и бросил свои танки на перехват. Немцы успели занять выгодные позиции для стрельбы. Несмотря на то что их машины были вооружены довольно слабыми орудиями, эсэсовцы сумели подбить два советских танка с дистанции в 700 метров. Остальные три Т-34 предпочли не испытывать судьбу в схватке с умелым и решительным противником и ретировались[693].

За 6 июля «Тигры» из тяжелой танковой роты «Дас Райх» подбили 12 танков Т-34[694]. Кроме этого, боевая группа танкистов и разведывательного батальона подбила еще 10 танков[695].

«Тигр» ведет огонь

Так что, встретив сильный огонь из танков и самоходок, командиры советских бригад приостановили атаку и оттянули танки к урочищу Козинка, под прикрытие леса, после чего заняли оборону, приказав вести огонь с места, маскировать танки и продолжать вести бой методом засад. Возможности для маневра у советских танкистов были крайне ограниченными из-за того, что немцы подтянули к этому району танки и противотанковые орудия, а Люфтваффе снова активизировали свои усилия.

Тем временем полк СС «Дер Фюрер» перегруппировался, теперь на острие атаки был выдвинут 3-й (бронированный) батальон полка. В момент перехода в атаку батальон Кайзера попал под налет советской авиации и мощный огонь танков и реактивных минометов. Поэтому атака батальона была приостановлена, правда ненадолго. Вскоре дело поправила подтянувшаяся артиллерия дивизии и «Небельвеферы». С их огневой поддержкой, совместно с танками 2-го танкового батальона, панцер-гренадеры Кайзера возобновили атаку. Это случилось около 15.00. Известный танкист-эсэсовец Вилли Фей очень четко сумел передать настроение танковых экипажей перед атакой: «Перед каждой новой атакой в воздухе чувствуется напряжение, пусть это было уже не раз, но волнение, неизвестность охватывают нас снова и снова, до тех пор, пока все не разрешится щелчком в наушниках и приказом по радио: «Танки — вперед!» Порядок следования, направление марша оговорены заранее с командиром. Пехота поднимается из своих окопчиков, машет нам и тоже разворачивается для наступления»[696]. Одновременно два других батальона полка СС «Дер Фюрер» втянулись в жестокие бои против упорно сопротивляющегося противника, пытаясь расширить немецкий прорыв. Эсэсовцы продвинулись от села Лучки на восток более чем на пять километров и смяли 22-ю гвардейскую танковую бригаду в районе урочища Козинка.

К 18.00 дивизия СС «Дас Райх» двумя «крыльями» [697]обошла советские войска с флангов, причем полк Штадлера вышел на коммуникации оборонявшихся танковых бригад в районе хутора Калинин. Здесь дислоцировались 1696-й зенитно-артиллерийский полк, прикрывавший управление 5-го гвардейского танкового корпуса, и отошедшие из Лучков артиллерийские и минометные части 6-й гвардейской мотострелковой бригады (464-й гвардейский артиллерийский дивизион и 460-й гвардейский минометный батальон) и 454-й мотострелковый полк. Поэтому хутор Калинин представлял собой сильный противотанковый опорный пункт. Несмотря на это, эсэсовцы быстро ворвались на юго-западные окраины хутора. С достижением частями «Дас Райх» этого рубежа две перешедшие к обороне танковые бригады и танковый полк 5-го гвардейского танкового корпуса попали в окружение[698].

Советские войска из Калинина начали отходить к Беленихино. Их нещадно бомбила немецкая авиация. Части потеряли управление, а их отход приобрел беспорядочный характер. Стремясь развить успех, Вальтер Крюгер попытался захватить железнодорожный разъезд Беленихино. Однако сделать это не удалось, поскольку не попавшая в окружение 20-я гвардейская танковая бригада подполковника П.Ф. Охрименко вместе с тыловыми частями 5-го гвардейского танкового корпуса отразила атаку. Предприняв еще несколько ограниченных атак и поняв, что малой кровью Беленихино не взять, немцы отошли.

В любом случае локальная неудача у Беленихино эсэсовцев не смутила: 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер», с танками Тихсена и штурмовыми орудиями, прорвался через Лучки (северные) и, достигнув грейдерной дороги, ударил на хутор Тетеревино, выйдя тем самым к третьему (тыловому) рубежу обороны, где оборонялась 69-я армия генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина. Здесь немцы столкнулись с частями 183-й стрелковой дивизии[699]. Также, по немецким данным, в этом районе эсэсовцы столкнулись с подразделениями 10-го танкового корпуса[700].

Танкисты обсуждают с гренадерами план атаки

Немцы сполна использовали благоприятную для себя ситуацию. Благодаря неразберихе, возникшей при отходе советских частей, эсэсовцы с ходу вклинились в третий рубеж обороны на участке 4-й роты 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии у дороги Тетеревино — Ивановский Выселок. Атакующие вплотную преследовали автомашины и технику 51-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий, ввиду этого советские войска не могли перекрыть противотанковыми минами дорогу, идущую из Тетеревино на Ивановский Выселок. По советским отчетам, они были атакованы 130 немецкими танками[701]. На самом деле танков у эсэсовцев в этом районе было в разы меньше. Факты свидетельствуют, что немцы с ходу, силами 10 танков, вышли непосредственно к первой траншее 4-й роты и начали давить личный состав роты прямо в их окопах. Затем, по советским данным, 10 танков подошли к опушке леса южнее совхоза Комсомолец. Два танка были подбиты противотанковой артиллерией, после чего остальные возвратились в район высоты 258,2, где завязали бой по ходам сообщений с 4-й стрелковой ротой, в результате чего часть 4-й роты была рассеяна и расстреляна танками, а часть отошла в 1-й и 3-й стрелковые батальоны. Затем, по советским данным, до 70 танков с группами автоматчиков вели бой с 3-й и 5-й стрелковыми ротами.

Помощник начальника штаба по оперативной работе 285-го стрелкового полка И.М. Бондаренко вспоминал об этих событиях: «…6 июля 1943 года, около 18 часов (время московское. — Р.П.). Стоял погожий день, ярко светило солнце… И вдруг видим: из села Беленихино, расположенного в 1,5–2 километрах впереди переднего края обороны, по дороге, по полям левее и правее населенного пункта, движутся танки. За развернутыми в боевой порядок танками движутся колонны самоходных установок и мотопехоты…

Все кругом заволокло тучами пыли. Одновременно в воздухе появилось около 50 бомбардировщиков в сопровождении истребителей, которые обрушили на боевые порядки полка свой смертоносный груз. Выбежали мы на дорогу, и тут же командир полка приказал полковому инженеру немедленно заминировать дорогу и перекрыть проволочными заграждениями. Дорога перед передним краем и в глубине обороны во многих местах была быстро перекрыта саперами полка. Саперы находились в специально оборудованных землянках, расположенных в местах предстоящего минирования, и несли боевое Дежурство. Противотанковые и противопехотные мины хранились в специальных нишах. Поблизости находились и звенья проволочного заграждения. Ямки для мин были также заранее выкопаны.

Танки остановились в 200–300 метрах от переднего края обороны, не ведя огня. До десяти машин выскочило вперед перед фронтом первого стрелкового батальона, но, не дойдя до первой траншеи, были подбиты огнем орудий прямой наводки, заградительным огнем артиллерии и подорвались на минных полях.

Через 10–20 минут… на всю глубину обороны полка, особенно по первой и второй траншеям обрушили огонь десятков немецких орудий, минометов и «Ванюш» — реактивных минометов (так в Красной армии называли «Небельвеферы». — Р.Я.). В воздухе, как и на земле, был кромешный ад. Сотни бомб, тысячи мин из контейнеров сыпались на головы защитников Прохоровки…

Танки врага утюжили окопы. Над ними стояли сплошные дым и пыль, откуда вырывалось пламя. Чтобы выдержать такое, нужны были стальные нервы, несгибаемая воля и стойкость героя. На командно-наблюдательный пункт полка, располагавшийся во второй траншее, ворвались три танка противника. Один из них развернулся на месте и раздавил блиндаж — укрытие НП, но тут же получил снаряд в бок и загорелся. Не успевшие выскочить из блиндажа — погибли. Два других танка утюжили траншею НП, засыпав многих солдат и командиров землей на дне окопов. К счастью, командир полка, начальник артиллерии, я и другие остались живы. И эти два танка наши артиллеристы подбили»[702].

Интересно, что в разведывательной сводке 183-й стрелковой дивизии эти события были поданы несколько по-другому: «В 18.00 (время московское. — Р.П.) 6 июля противник силой до 120 танков с пехотой до двух рот вышел на рубеж: Тетеревино, Ясная Поляна. 10 танков с направления северная окраина Тетеревино в направлении совхоза Комсомолец прорвались через главную линию обороны 285-го стрелкового полка. Два танка подбиты, остальные вернулись на исходный рубеж»[703]. На этом атака дивизии СС «Дас Райх» остановилась. В ночь с 6 на 7 июля немцы вели артиллерийско-минометный и ружейно-пулеметный огонь, одновременно проводя разведку боем на правом фланге 3-й роты 183-й стрелковой дивизии с целью захвата пленных. По советским данным, с 17.00 6 июля до рассвета 7 июля было уничтожено шесть немецких танков и 30 пехотинцев, правда, другими источниками эти данные не подтверждены.

Кроме этого, 2-я рота разведывательного батальона в 20.15 атаковала на деревню Нечаевка, южнее Лучков. Противник оказал слабое сопротивление, было захвачено четверо пленных. Отошедшие красноармейцы закрепились на близлежащих холмах.

По итогам дня Хауссер докладывал Готу: «При прорыве второй линии обороны Лучки — Яковлево враг оказал сильное сопротивление, в особенности противотанковыми орудиями и остальной артиллерией. Группа неприятеля на гужевом транспорте отошла во второй половине дня из Лучков в направлении на Калинин. Наши силы достигли юго-западной окраины Калинин, в Калинине еще находятся крупные силы противника. Ударная группа «Лейбштандарта» после прорыва второй линии обороны наткнулась на сильную танковую группировку врага у Яковлево»[704].

Важно отметить, что первые весомые результаты план Гота по прорыву второй полосы советской обороны начал приносить именно во второй половине дня 6 июля. И как раз дивизия СС «Дас Райх» добилась наиболее существенных результатов по сравнению с другими дивизиями 2-го танкового корпуса СС. К 14.00 6 июля она сумела полностью выполнить замысел командующего 4-й танковой армией — в кратчайший срок преодолела полосу 51-й гвардейской стрелковой дивизии, передний край второго армейского рубежа и вышла на прохоровское направление. Затем, подвергнувшись лобовой танковой атаке, дивизия, по меткому выражению В. Замулина, приступила к уничтожению советских оперативных танковых резервов. И первой ее жертвой стал 5-й гвардейский танковый корпус, безвозвратно потерявший за 6 июля 128 танков, что стало максимальным уровнем потерь для одного советского танкового корпуса за весь период Курской битвы. И именно дивизия СС «Дас Райх» нанесла 5-му гвардейскому танковому корпусу столь значительное поражение. По немецким данным, только танковый полк «Дас Райх» 6 июля подбил и сжег 81 советский танк[705].

Успехи дивизии 6 июля нашли отражение в представлении ее командира Вальтера Крюгера к Дубовым листьям к Рыцарскому кресту, составленном Паулем Хауссером. В этом документе значилось: «Замечательное хладнокровие и выдающаяся решительность командира сделали возможным, после движения на север и захвата Лучки, а затем и Калинина, быстрыми действиями отвратить кризисную ситуацию, которая появилась на открытом правом фланге. Массы русских танков атаковали с фланга и были разбиты… Результатом дня стало уничтожение 212 вражеских танков (по-видимому, здесь приведена общая цифра подбитых советских танков частями корпуса. — Р.П.). Маневрируя танковым полком в эти опасные часы, дивизия смогла наносить удары по врагу с фланга и тыла. Группенфюрер СС Крюгер превратил кризис в полный успех, что было отмечено специальным приказом командира 4-й танковой армии»[706].

Карл-Хайнц Вортманн

В свою очередь, всего за день 6 июля дивизия СС «Дас Райх» безвозвратно потеряла один танк Pz-IV[707]. Количество подбитой и отправленной в ремонт бронетехники неизвестно, есть только данные, что большие потери понес дивизион штурмовых орудий. В бою был убит унтерштурмфюрер СС Карл-Хайнц Вортманн из 6-й танковой роты, кавалер Рыцарского креста. Потери задень составили убитыми 45 человек (три офицера) и ранеными — 180 человек (шесть офицеров)[708]. Среди раненых был украинец, гренадер СС Владимир Майка, ранение получил в районе Березова в составе 9-й роты полка СС «Дойчланд»[709]. Не исключено, что ранен он был 5 июля, но в отчетность был внесен за 6 июля.

Отметим, что в этот же день 6 июля некоторые части «Дас Райх», совместно с дивизией СС «Тотенкопф», приняли участие в отражении удара 2-го гвардейского танкового корпуса. А главным результатом этого дня стало то, что части «Лейбштандарта» и «Дас Райх», отразив мощные советские контрудары, прорвали вторую линию советской обороны на глубину в 4–5 километров. Выход двух дивизий СС в этот район был бесспорным успехом, однако брешь была очень узкой. Дивизии были вынуждены развернуться фронтом: «Дас Райх» — к Липовому Донцу, а «Лейбштандарт» — к селам Яковлево — Малые Маячки — Большие Маячки — Грезное. Причем оба соединения не смогли установить локтевую связь. Поэтому левый фланг «Дас Райх» и правый «Лейбштандарта», находившиеся на вершине прорыва, были открытыми и, следовательно, требовали усиления, прежде всего танками и средствами противотанковой артиллерии.

7 ИЮЛЯ

Быстрый прорыв двух оборонительных рубежей Воронежского фронта и выход бронетанковой группы «Дас Райх» к Тетеревино заставили советское командование потребовать «во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже реки Псёл, захватив в свои руки инициативу»[710]. Предполагалось «изматывать» противника на подготовленных рубежах.

Что касается немцев, то 7 июля Гот намеревался приостановить попытки прорыва на север и северо-восток и решить ряд не требующих отлагательства текущих вопросов. Во-первых, привести в порядок 2-й танковый корпус СС: подтянуть тылы и ремонтные подразделения, сомкнуть фланги дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» и, если удастся, несколько расширить фронт прорыва с прохоровского направления на север и северо-восток. Во-вторых, решить проблему угрозы флангам обоих корпусов (48-й и 2-й СС танковые) и левому крылу 4-й танковой армии.

Обеспечить стык с «Лейбштандартом» удалось сравнительно быстро. В утреннем донесении штаба Крюгера говорилось: «Дивизия удерживает линию Нечаевка — Калинин и близ высоты 232. Установлена связь с соседом слева»[711].

Между тем на правом фланге «Дас Райх» (стык с дивизией СС «Тотенкопф») 158-й гвардейский стрелковый полк подполковника М.К. Белова из 51-й гвардейской стрелковой дивизии захватил в ночь на 7 июля хутор Петровский. С потерей этого хутора для немцев было осложнено укрепление обороны по Липовому Донцу, так как Петровский находился на западном берегу и был удобным плацдармом для переброски сюда танков и нанесения удара по флангам корпуса. В это время на левом фланге «Дас Райх» не прекращались стычки в районе Калинина и Озеровского с отсеченными от главных сил танковыми отрядами 5-го гвардейского танкового корпуса. Всю ночь над расположением корпуса СС активно работала советская бомбардировочная авиация. В утренней сводке штаба «Дас Райх» отмечалось: «Высокая активность вражеской авиации. Сброс многочисленных фугасных и фосфорных бомб, особенно в районе Лучки»[712].

Командир дивизии СС «Дас Райх» Вальтер Крюгер

Анализируя обстановку, командиры дивизий СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» доносили, что с рассветом намерены отбить назад Петровский и оттеснить войска 2-го гвардейского танкового корпуса к реке. Но все это были текущие проблемы, главным оставалось сомкнуть фланги. Поэтому сразу же после наступления сумерек 6 июля во 2-м танковом корпусе СС начали активно налаживать связь, утраченную в ходе боя с передовыми подразделениями, восстанавливать технику (напомним, что в «Дас Райх» особенно пострадал дивизион штурмовых орудий), перемещать штабы ближе к войскам и пытаться создать и укрепить сплошной фронт обороны вдоль реки. Одновременно готовились и штурмовые группы для боя за Петровский.

Вдобавок командиры «Лейбштандарта» и «Дас Райх» приняли решение обезопасить свои фланги и оттеснить советские войска за железную дорогу, овладев хуторами Тетеревино, Ясная Поляна и станцией Беленихино. Даже при ближайшем рассмотрении эта задача была не из простых. Уже вечером 6 июля из захваченных документов 22-й гвардейской танковой бригады и опроса пленных танкистов 48-го гвардейского тяжелого танкового полка командование 2-го танкового корпуса СС знало, что против него действует свежее танковое соединение — 2-й гвардейский танковый корпус. Этому корпусу с боями удалось отойти к станции Беленихино. Ночная разведка дивизии «Дас Райх», также как и самолеты-разведчики, сообщала, что от Нечаевки вдоль реки на восток советские войска имеют многочисленные танковые части.

К утру 7 июля в хуторе Ясная Поляна, Тетеревино и у станции Беленихино было сконцентрировано значительное число советских войск. Здесь занимали оборону подразделения левого фланга 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии, к станции Беленихино отошли спецподразделения 5-го гвардейского танкового корпуса (разведывательный батальон, мотоциклетный батальон, минометный полк и артиллерийский дивизион 6-й гвардейской мотострелковой бригады), усилив действующую здесь 20-ю танковую бригаду. Хотя все части и соединения понесли потери и были не в самом лучшем состоянии, угрозу они представляли серьезную.

Здесь же у разъезда Беленихино был развернут передовой командный пункт 5-го гвардейского танкового корпуса, который прикрывали рота бронемашин и минометный взвод.

Дивизия СС «Дас Райх» первой перешла к действиям на рассвете 7 июля. Еще перед рассветом усиленный полк СС «Дер Фюрер» перешел в атаку на позиции 5-го гвардейского танкового корпуса. Наступлению предшествовали сильная бомбардировка и обстрел с бортового оружия пикирующих бомбардировщиков Ju-87. 10-я рота Хайнца Вернера из полка СС «Дер Фюрер» атаковала в направлении на станцию Тетеревино. Рота была остановлена мощным огнем противника, гренадеры прижались к земле. В этих условиях унтерштурмфюрер СС Йоахим Крюгер поднял свой взвод в атаку. Стреляя на ходу, гренадеры устремились к вражеским окопам. Когда командир роты оберштурмфюрер СС Хайнц Вернер был ранен, Крюгер взял командование ротой на себя. Упорный бой, часто переходивший в рукопашный, продолжался целых шесть часов! Крюгер в ближнем бою уничтожил танк Т-34, который своим огнем приостановил продвижение роты. Сам Крюгер был ранен дважды, но остался в строю. В своем рапорте об этом бое командир батальона рассказал, как советская винтовочная пуля попала Крюгеру в карман и подожгла лежавшую там зажигательную гранату. Не растерявшись, Крюгер, быстро сбросил с себя загоревшиеся брюки и продолжал сражаться без штанов, в одном кителе. «Он дрался в первых рядах, пока рота не выполнила поставленную задачу»[713].

В утреннем донесении штаба «Дас Райх» говорилось: «В 03.30 танковая группа выступила на Тетеревино. Высокая активность вражеской авиации». Части разведывательного батальона Якоба Фика, при содействии танков, достигли дороги Тетеревино — Лучки (северные). При этом 2-я и 5-я роты батальона были втянуты в упорные бои с переменным успехом в районе Нечаевки. 2-я рота потеряла двух человек убитыми и двух ранеными (один из них тяжело), одна бронемашина была подбита из советской противотанковой пушки. Кроме атаки на север, части дивизии решительным ударом отбили хутор Петровский, упрочив положение на фланге.

Атака проходила успешно. Панцер-гренадеры «Дас Райх» при поддержке «Тигров» из «Лейбштандарта» ворвались в Тетеревино, в бою один «Тигр» подбил три танка Т-34[714]. В донесении штаба Крюгера указывалось: «Танковый полк ведет в Калинине и Тетеревино (севернее) танковый бой. Вражеские танки двигаются с севера на Нечаевку. Сильные воздушные налеты на Лучки»[715]. Около 09.00 утра Тетеревино было захвачено эсэсовцами.

Бронетехника и гренадеры выдвигаются для атаки

Силами разведывательного батальона и полка СС «Дер Фюрер» дивизия заняла эшелонированную оборону на линии Нечаевка — высота 210,7 — восточнее Лучки — Калинин для защиты правого фланга. Советские танковые части ответили контратаками. В сводке «Дас Райх» об этом сообщалось: «Танковые силы дивизии отражают сильные контратаки вражеских танков, группами до 30 танков из Ясной Поляны, а силами другого танкового батальона, наступающие с северо-запада на левый фланг танкового полка «Лейбштандарта» северо-западнее Тетеревино, вражеские танковые группы такой же численности»[716]. На ликвидацию этой угрозы были брошены «Тигры» «Лейбштандарта».

Упорные бои разгорелись за обладание участком железной дороги Тетеревино — Беленихино. Первая атака 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» была отбита. Чтобы наверняка взять этот район под контроль, Вальтер Крюгер собрал ударную группу из 2-го танкового батальона, частей полка СС «Дойчланд», батарей артиллерийского полка и «Небельвеферов», тем самым усилив 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер». С этими силами Винценц Кайзер снова атаковал железнодорожную насыпь. Бой был тяжелым и крайне упорным. В ходе боя отличился унтершарфюрер СС Симон Грашер из 9-й роты. Сначала он организовал оборону захваченного участка, отбив сильную вражескую атаку, а когда красноармейцы начали отступать, бросил свое отделение в контратаку. За этот бой Грашер был представлен к Рыцарскому кресту. Однако, несмотря на мужество гренадер, саму станцию Беленихино эсэсовцам взять не удалось, здесь части 20-й гвардейской танковой бригады и 6-й гвардейской мотострелковой бригады отбили в течение дня 7 июля 11 атак.

Короткая передышка между боями

На правом фланге «Дас Райх» линия фронта пролегала вдоль участка железнодорожной линии Сажное — Беленихино. Советские войска имели здесь сильные оборонительные позиции противотанковой артиллерии и танков. У немцев в этом районе атаковал 3-й батальон танкового полка и «тигровая» рота. Штурмбаннфюрер СС Асбахр разделил свои силы на три группы — 9-я рота атаковала на правом фланге, 11-я (он сам находился при ней) — на левом, а 10-я рота оставалась в резерве.

Для усиления своей обороны с утра 7 июля советское командование задействовало здесь 60-й дивизион бронепоездов в составе бронепоезда № 737 (капитан В.П. Павелко) и № 746 «Московский метрополитен» (капитан Б.П. Есин)[717]. Их вооружение состояло из шести 107-мм и 76-мм орудий, шести 37-мм, 25-мм зениток и 12 пулеметов «максим»[718]. По немецким данным, бронепоезда активно поддерживались танками (вероятно, 20-я танковая бригада)[719].

Бронепоезд «Московский метрополитен»

Накануне вечером, 6 июля, оба бронепоезда были сосредоточены в трех километрах южнее станции Беленихино. Тяжелый бронепоезд № 737 с 08.00 до 08.45 вел огонь по группе танков в 20 машин, пытавшейся прорваться из района высоты 1,5 километра западнее Рождественки к Липовому Донцу. Используя внушительное артиллерийское вооружение и танковую поддержку, бронепоезд сильным огнем накрыл атакующую группу танков «Дас Райх» (3-й батальон), включая сюда и «Тигры». Обершарфюрер СС Йозеф Набер[720], командир танка Т-34 из 9-й танковой роты (атаковавшей на правом фланге атаки батальона), вспоминал об атаке в этот день: «Я ехал в головном танке. Справа танки 3-го взвода, слева — танки 2-го взвода. Прямо за мной танк командира роты, гауптштурмфюрера СС Зинна и танк группы управления роты. Все танки были связаны по радио. Мы не проехали и 200 метров, как оказались в сущем пекле — со всех сторон нас обстреливали танки Т-34 и 76,2-мм противотанковые орудия. В двух километрах на холме проходила железнодорожная линия, здесь стояло несколько бронепоездов, которые обстреливали нас из всех орудий. При следующей атаке я установил, что в лесу от 40 до 50 танков Т-34, не считая противотанковых орудий. Мы также стреляли из всех стволов. В мой танк попали, заклинило башню, я дал команду отходить»[721]. Повреждения башни оказались нетяжелыми и могли быть исправлены силами экипажа. «Хотя много русских танков горело, но я видел, что и некоторые из наших танков также горели», — подвел итог бою Набер.

В целом ситуация на поле боя складывалась не в лучшую для немцев сторону. Огнем бронепоезда был подбит «Тигр» Вилли Фея. Противодействие советских войск было столь сильным, что немецкие танки прекратили наступление. Прикрывшись дымовой завесой и взяв на буксир несколько подбитых машин, они отошли, предпочтя вызвать в помощь авиацию. В этом бою был подбит танк командира 9-й танковой роты гауптштурмфюрера СС Зигфрида Зинна, а сам он погиб на месте[722]. Весь трагизм положения для немцев был в том, что 9-я рота отступала так быстро, что отсутствие танка командира роты выяснилось лишь после выхода роты из боя.

По некоторым данным, на поле боя остался один горящий танк[723] (по-видимому, танк Зинна). В то же время, по другим данным, только бронепоезд «Московский метрополитен» подбил минимум три танка[724]. По информации Л. Лoпуховского, бронепоездами было подбито семь танков[725].

Т-34 дивизии СС «Дас Райх»

Исходя из всех приведенных выше данных, констатируем, что точное число немецких танков, подбитых бронепоездами, неизвестно, но в любом случае больше, чем один.

Немцы быстро нашли противодействие: их танки огнем с высот южнее хутора Калинин разрушили железнодорожный путь в сторону Беленихино. Ведя непрерывный огонь, бронепоезда начали отходить к станции Сажное, где их атаковали самолеты (до 30 штук). К вечеру оба бронепоезда были разбиты авиацией и артиллерией[726].

За день 7 июля танковые силы «Дас Райх» понесли серьезные потери. Особенно досталось роте «Тигров», принимавшей активное участие в бою с бронепоездами. Около 10.00 командир роты гауптштурмфюрер СС Герберт Циммерманн был тяжело ранен в руку. Прямо на поле боя адъютант танкового полка гауптштурмфюрер СС Карл-Хайнц Лоренц возглавил роту, но через два часа был убит[727] в бою с бронепоездами[728]. Новым командиром роты был назначен оберштурмфюрер СС Филипп Тайсс[729]. При этом ни одного «Тигра» в этот день безвозвратно потеряно не было. Также в бою был тяжело ранен оберштурмфюрер СС Адольф Метцгер, командир 3-й роты противотанкового дивизиона (в данный момент — 11-я танковая рота). К вечеру он умер от ран, став вторым ротным в 3-м танковом батальоне, погибшим 7 июля (первым был Зигфрид Зинн).

Гренадеры рядом с «Тигром» в короткую минуту затишья

Где-то в середине дня 3-й батальон Кайзера, усиленный танками, был повернут на запад, к деревне Грезное[730](где «Лейбштандарт» вел успешные бои с частями 31-го танкового корпуса). Пользуясь успехом 3-го батальона, 1-й и 2-й батальоны полка атаковали далее на север, по направлению к совхозу «Комсомолец». Сам «Комсомолец» взять не удалось, 285-й стрелковый полк 183-й стрелковой дивизии отбил все атаки и смог удержать этот важный опорный пункт. К середине дня продвижение частей «Дас Райх» было остановлено на рубеже Большие Маячки — Грезное. Вскоре немцы возобновили атаку, жестоко потрепали 31-й танковый корпус[731] и оттеснили его далее на север[732]. По советским данным, до 40 немецких танков и батальон пехоты к вечеру потеснили 237-ю танковую бригаду на западную окраину Грезное, где ей удалось закрепиться[733].

Во второй половине дня «Дас Райх» прекратила атаки и немного выпрямила линию фронта. Началось сосредоточение бронетехники в районе хуторов Калинин и Озеровский. К концу дня рубеж обороны «Лейбштандарта» и «Дас Райх» пролегал по линии высота 249 — высота 252 — Грезное. 15-я рота полка СС «Дер Фюрер» развернулась в лесистой местности за железнодорожной насыпью, с приказом охранять открытый фланг полка и установить связь с 167-й пехотной дивизией генерал-лейтенанта Вольфа Триренберга, чьи полки находились восточнее.

Ночью снова пошел сильный дождь, напоив землю, выжженную горячим июльским солнцем. Тем временем в 9-й танковой роте собирали отряд для поиска командира. Йозеф Набер вспоминал о событиях той ночи: «С тремя добровольцами я вернулся на поле боя, чтобы найти командира роты. С собой мы взяли пулемет… Всюду еще горели танки, при этом в некоторых взрывались боеприпасы…. Я приблизительно знал, где стоял танк командира роты. Мы скоро нашли его… У танка было много пробоин от 76,2-мм снарядов. Тело командира роты мы нашли в башне танка, у него было много осколков в голове — тяжелая смерть. Мы положили нашего командира на брезент и вчетвером понесли его… Около пяти часов (утра. — Р.П.) мы вернулись в нашу деревню».

Таким образом, к концу 7 июля 2-й танковый корпус СС прорвал первую и вторую линии советской обороны. Стоявшие перед войсками Хауссера тактические задачи на день были почти полностью выполнены. В течение дня дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» сомкнули фланги, а разрыв между левым крылом «Дас Райх» и правым «Лейбштандарта» теперь прикрывал разведывательный батальон «Лейбштандарта». «Дас Райх», оттеснив 5-й и 2-й гвардейские танковые корпуса, вновь заняла хутор Петровский, овладела Тетеревино и Ясной Поляной, а село Покровка снова оказалось в руках «Лейбштандарта». Единственной неудачей «Дас Райх», хотя и существенной, была станция Беленихино.

Пытаясь остановить продвижение немцев, советское командование начало кидать в бой все новые и новые силы — танки, пехоту, артиллерию, однако пока больших результатов это не давало. Причем если в своих штабах Гот и Хауссер прекрасно видели изменение обстановки и едва успевали рисовать на оперативных картах новые стрелы, обозначающие очередной введенный в действие противником танковый или механизированный корпус, то солдаты на передовой ни о чем таком и не догадывались, видя лишь то, что у них перед глазами, и молча выполняя свой долг.

8 ИЮЛЯ

Сам день 8 июля был крайне важным для всей «Цитадели», ведь по плану операции ударные группировки групп армий «Центр» И «Юг» должны были соединиться как раз 8 июля. К этому моменту всем в группе армий «Юг» уже было понятно, что достижение этого замысла — утопия. Реалист Герман Гот теперь озаботился более локальными проблемами, в частности — уничтожить как можно больше советских танковых резервов. Из этого он и исходил, составляя планы на 8 июля. Он надеялся достичь успеха совместными действиями эсэсовского и 48-го танковых корпусов. Корпусу Хауссера отводилась следующая задача: «2-й танковый корпус СС продолжает 8 июля наступление таким образом, чтобы отрезать 5-й танковый корпус (гвардейский. — Р.П.) от его тыловых коммуникаций и оттеснить его на запад»[734].

Советское командование также не собиралось 8 июля сидеть в обороне. Штаб Воронежского фронта запланировал решительный контрудар по правому флангу 2-го танкового корпуса СС, для чего привлекались силы пяти танковых корпусов и трех стрелковых дивизий.

Около полуночи свои указания подчиненным дивизиям подписал Хауссер: «2-й танковый корпус СС, прикрывшись с северо-востока, атакует 8 июля 1943 года силами дивизии СС «Лейбштандарт» и боевой группы и разведывательного батальона дивизии СС «Дас Райх» неприятеля на северном фланге корпуса южнее реки Псёл, поворачивая фронт на северо-запад — с центром тяжести справа, и уничтожает неприятеля во взаимодействии с 48-м танковым корпусом, который, обеспечив охранение на своем правом фланге с центром тяжести на линии Покровка — Гремучий, наносит удар на север из района Сырцево. Разделительная линия между «Дас Райх» справа и «Лейбштандарт» слева путь от школы в Тетеревино до Грезное («Дас Райх») — путь от Малые Маячки к северной части Солотино до развилки дорог в трех километрах севернее Новоселовки.

Боевая группа «Дас Райх»… сосредотачивается после смены задействованных в охранении частей полком СС «Дойчланд», в районе Тетеревино к 05.00. 2-й батальон танкового полка подтянуть в район южнее трассы. Боевая группа наносит удар вдоль дороги Тетеревино, высота 224,5, центр Грезное, высота 224,5, центр Кочетовка, высота 235,9 до развилки дорог в трех километрах севернее Новоселовка, и устанавливает связь с 48-м танковым корпусом. Ведение разведки с центром тяжести на правом фланге вплоть до участка реки Псёл.

«Лейбштандарт» наносит удар, после сосредоточения сил для наступления к 05.00, с центром тяжести на правом фланге своей полосы до дороги Белгород, Обоянь и устанавливает связь с 48-м танковым корпусом севернее Новоселовки. Частью сил следует, двигаясь с западного направления из района Лучки, повернуть на юг для взятия Большие Маячки.

Главное для обеих дивизий — это, держа в кулаке свои силы, особенно танки, разбить врага в указанном районе. По выполнении задачи атакующие группы снова подтягиваются на исходные позиции. Удар будет поддержан авиацией: разведкой и ударными группами.

Устойчивость системы связи имеет решающее значение. Чаще использовать короткие радиосообщения. Об окончании сосредоточения доносить командованию корпуса. Выступление по приказу. Связь с дивизиями без изменений. Командный пункт корпуса без изменений»[735].

Таким образом, главный удар корпуса должен был наноситься на северо-запад из двух районов в полосе дивизии СС «Лейбштандарт».

Эсэсовские Т-34 со своими экипажами

Для формирования боевой группы «Дас Райх» были выделены все основные мобильные части дивизии. Она состояла из танкового полка, 3-го дивизиона артиллерийского полка, 3-го (бронированного) батальона полка СС «Дер Фюрер», одной батареи 37-мм зениток и разведывательного батальона (действовал самостоятельно). Эта группа должна была атаковать от Тетеревино через Грезное в направлении на высоту 239,6 и далее продвигаться к Кочетовке, при этом танковому полку ставилась задача установить контакт с 11-й танковой дивизией. Для прикрытия правого фланга боевой группы к излучине реки Псёл выдвигался разведывательный батальон Якоба Фика.

Еще ночью в дивизии началась подготовка к наступлению. Для вывода танкового полка, разведывательного батальона и одного батальона полка СС «Дер Фюрер» для атаки на Кочетовку на ее левом фланге для создания передовой линии обороны по Липовому Донцу (на стыке с дивизией СС «Тотенкопф») вместе с артиллерией и самоходками были задействованы даже саперные подразделения. В итоге на стыке левого фланга «Дас Райх» с дивизией СС «Тотенкопф» в районе Рождественка, Петровский в ночь на 8 июля заняла оборону группа под командованием штурмбаннфюрера СС Рудольфа Энселинга (командира саперного батальона) в составе: саперного батальона «Дас Райх», 627-го саперного батальона и 3-го дивизиона 818-го артиллерийского полка. Саперы сменили, в частности, разведывательный батальон, это произошло около трех часов утра. Такая мера позволила уплотнить боевое построение дивизии (а также вывести с переднего края 3-й батальон полка СС «Туле» дивизии СС «Тотенкопф»). Далее из района высота 210,7 (западнее станции Тетеревино) вдоль железнодорожного полотна до хутора Тетеревино и (исключительно) высота 224,5 оборонялись полки СС «Дер Фюрер» (без одного батальона) и «Дойчланд». Разведка доносила о концентрации у Беленихино советских танковых сил, поэтому на левом фланге в районе Калинина был сосредоточен дивизион штурмовых орудий «Дас Райх».

На утро 8 июля в составе «Дас Райх» насчитывалось 95 боеспособных танков, в том числе 43 Pz-III, 25 Pz-IV, шесть «Тигров», семь командирских, 14 Т-34. Также в наличии было семь штурмовых орудий, то есть всего Вальтер Крюгер располагал 102 бронеединицами[736].

Как и в предыдущих случаях, закончить все приготовления вовремя у немцев не получилось. В 07.55 командование эсэсовского корпуса доложило, что «сосредоточение бронированных групп «Лейбштандарта» и «Дас Райх» в районе Тетеревино и южнее его, под прикрытием части сил со стороны северо-востока, еще не закончено. После окончания сосредоточения — удар на северо-восток согласно приказу командования армии»[737].

Около 08.00 8 июля 2-й танковый корпус СС ударил по 3-му механизированному и 31-му танковому корпусам. Советские войска состояли из 237, 242 и 100-й танковых бригад 31-го танкового корпуса, 192-й танковой бригады, 154-го гвардейского стрелкового полка и 29-й истребительно-противотанковой бригады. Атаку корпуса СС поддержал сильным бомбардировочным ударом 8-й авиакорпус. Благодаря этому наступление развивалось успешно. Уже около 08.20 танки «Дас Райх» вышли в район в трех километрах северо-западнее Тетеревино и завязали бой в северо-восточной части Малых Маячков.

До 11.00 советская оборона держалась, но затем ситуация начала резко меняться в лучшую для немцев сторону. Усиленный разведывательный батальон Якоба Фика смял оборону 237-й танковой бригады на левом фланге 31-го танкового корпуса и вышел к реке Псёл. 237-я бригада с боями отошла через Грезное в район хутора Веселый, а затем — к юго- восточным окраинам Кочетовки. Небольшие разведывательные группы Фика уже около 12.00 вышли к северной окраине села Прохоровка, находящегося на южном берегу Псёла, и, не встретив сопротивления, продолжили движение на север к селу Красный Октябрь. Одновременно часть разведывательного батальона «Дас Райх» двинулась на запад, в тыл 31-го танкового корпуса. На их пути не было никаких советских оборонительных позиций, только с северного берега Псёла артиллерия 52-й гвардейской стрелковой дивизии открыла по эсэсовцам огонь. В это время боевая группа «Дас Райх» устремилась по дороге Грезное — Кочетовка к высоте 224,5 (один километр юго-восточнее Кочетовки), а частью сил вела тяжелый бой совместно с «Лейбштандартом» за хутор Веселый.

Командир 2-го танкового батальона Кристиан Тихсен

После начала отхода советских частей перед фронтом боевых групп немцы не стали огульно кидать в бой танковые части. Напротив, перед атакой своего батальона Кристиан Тихсен отправил разведывательный отряд Ханса Зиберта на Грезное через высоту 225,4, с приказом разведать местоположение противника и местность для атаки батальона. Сначала рейд проходил без эксцессов, но после того, как Зиберт миновал высоту 225,4 и начал двигаться непосредственно на Грезное, через трехкилометровый косогор, все изменилось. На западных подступах к Грезному его отряд был атакован 10 советскими танками. От огня танков погиб наводчик в экипаже Зиберта. Несмотря на это, Зиберт решительно продолжил движение вперед и ворвался в Грезное. К счастью для него, в деревне находилось не более 20 красноармейцев, и эсэсовцы быстро сломили их сопротивление. Затем Зиберт, оставив своих людей охранять Грезное, на мотоцикле направился назад, в батальон, доложить Тихсену о ситуации. Он прорвался сквозь простреливаемую танками местность и повел батальон по разведанному маршруту. Рискованная затея увенчалась полным успехом, 2-й танковый батальон ударил и западнее Грезного, у высоты 224,5, уничтожил 31 танк Т-34[738].

Винценц Кайзер отдыхает «в тени» захваченного «Черчилля»

Затем в захваченное Зибертом Грезное подтянулись 3-й танковый батальон Асбахра и 3-й (бронированный) батальон Кайзера из полка СС «Дер Фюрер». Эти силы, вместе со 2-м танковым батальоном, из района Грезное ударили в общем направлении на Кочетовку, оттеснив советские части на северо-восток. В районе Кочетовки находился основной командный пункт 6-й гвардейской армии. Боевые успехи эсэсовцев не остались не замеченными советскими генералами, и в 12.00 (по московскому времени) командный пункт был переведен в район села Большая Псинка.

В 11.00 100-я танковая бригада, в составе 21 танка и мотострелкового батальона, получила приказ выйти из района Кочетовки и уничтожить 12 немецких танков, прорвавшихся в лес у хутора. Бригада атаковала в направлении рощи, но, выйдя за хутор, столкнулась, по советским данным, с 38 танками. Поскольку, опять же по советским отчетам, в ходе завязавшегося боя эсэсовцы отошли к Малым Маячкам, то предположим, что танков в их группе было куда меньше, чем заявленные советскими танкистами 38 штук[739]. Вскоре в воздухе появились штурмовики 8-го авиакорпуса, разметавшие советские боевые порядки.

Йоханн Талер

В боях у Грезное и Кочетовки наступил звездный час водителя танка из 6-й роты унтершарфюрера СС Йоханна Талера, в полной мере продемонстрировавшего свое исключительное мужество и водительское мастерство. Когда механизмы управления его танка были повреждены прямым попаданием снаряда, Талер вполне мог заявить, что машина не боеспособна, и выйти из боя. Но ценой здоровья левой руки и больших усилий он сумел удержать управление танком под контролем, и машина осталась в бою. Благодаря мужеству Талера за день 8 июля экипаж его танка подбил 10 советских танков, уничтожил и повредил четыре противотанковых орудия. Только после боя Талер доложил командиру о повреждениях механизма управления. За этот бой Талер был награжден Рыцарским крестом 14 августа 1943 года[740]. Всего 6-я танковая рота Дитера Кестена отчиталась в уничтожении 30 советских танков.

ЙоханнТалер со своими товарищами

В дневной сводке «Дас Райх» сообщалось: «08.00. Выступление бронегруппы. В 08.15 достигнута высота 224,5 в трех километрах северо-западнее Тетеревино. После упорного танкового боя к 12.00 взята высота 239,6 восточнее Веселого. С 12.20 бронегруппа ведет ожесточенный бой на высоте 224,5 восточнее Кочетовки. Бои продолжаются. Разведывательный батальон обеспечивает наступление разведкой на правом фланге»[741].

Таким образом, «Дас Райх» оказалась единственной дивизией 2-го танкового корпуса СС, действовавшей в этот момент на прохоровском направлении[742]. Около 13.00 «Лейбштандарт» и «Дас Райх» приступили к решительному рывку в глубь обороны 1-й танковой армии. Продвижение шло медленно — эсэсовцам пришлось прорывать «Пак-фронт», созданный 29-й истребительно-противотанковой бригадой, прикрывавшей отход советских частей к Кочетовке. Кроме отчаянного сопротивления противника, командир 2-го танкового корпуса СС Пауль Хауссер был вынужден держать в голове еще один важный момент — с утра 8 июля правый фланг корпуса, где оборонялись части «Дас Райх» и дивизия СС «Тотенкопф», подвергся мощному советскому контрудару (подробнее об этом ниже). Так что Хауссер был вынужден постоянно «оглядываться назад», и в итоге фактор советского воздействия на правый фланг корпуса сыграл свою роль. Примерно около 16.00 Хауссер отдал приказ «Лейбштандарту» и «Дас Райх» приостановить атаку в северном направлении. Боевые группы должны были отойти с высот южнее и юго-восточнее Кочетовки и Сухо-Солотина и двигаться против наступающих советских танковых корпусов на оборонительный фронт «Дас Райх» и «Тотенкопф». Судя по всему, Хауссер опасался, что, начав очередную, но более мощную атаку с северо-восточного направления (от Прохоровки), советские танковые части разовьют успех и прорвутся в тыл корпуса, расколов его на две части. В дневной сводке «Дас Райх» отмечалось: «В 16.45 ударная группа получила приказ по радио повернуть обратно, чтобы атаковать и уничтожить очень крупные силы неприятеля, выступившие тем временем из Прохоровки в южном направлении». При этом сами ударные группы в этот момент как раз добились успеха: к 17.00 боевая группа «Лейбштандарта» овладела Рыльским, а подвижные части «Дас Райх» сломили вражеское сопротивление в восточной части Кочетовки. После этого ситуация в полосе обороны 31-го танкового корпуса стала критической. Прорыв обороны корпуса на всю глубину и захват противником сел Кочетовка и Сухо-Солотино стали делом ближайших двух-трех часов. Так что отвод Хауссером ударных групп принес огромное облегчение советской обороне.

Естественно, что сразу отвести ударные группы не удалось, ведь они были скованы боем. Оперативно отошел на исходные позиции лишь разведывательный батальон «Дас Райх» от Псёла, а за ним — боевая группа «Лейбштандарта». Как свидетельствуют документы, вечером боевые группы обеих дивизий СС отошли на позиции юго-восточнее Малые Маячки — Грезное, оставив при этом уже занятые: восточную часть Кочетовки (разведывательный отряд «Дас Райх»), Грезное (боевая группа «Дас Райх»), Веселый, Рыльский, Малые Маячки («Лейбштандарт»). Отметим, что советское командование не воспользовалось сполна отводом эсэсовских подвижных частей. Например, если ночью Грезное без боя и заняла сильно потрепанная 237-я танковая бригада, то в соседние населенные пункты — Малые Маячки, Веселый и Рыльский — войска выдвинуты не были. Как предположил В. Замулин, вероятнее всего, советское командование не знало толком ситуации у себя на фронте, местонахождение и состояние ряда бригад[743]. От себя добавим, что, очевидно, боевой дух советских частей в этот момент был на низком уровне, а понесенные в течение целого дня боя потери подорвали боеспособность войск. При этом даже после 18.00 немцы не прекратили активных действий в этом районе, пусть и в небольших масштабах. Так, 2-й панцер-гренадерский полк СС при поддержке артиллерии продолжил атаку, сместив центр удара с северо- запада на юго-запад, проводя, по сути, сдерживающую акцию.

Не будет преувеличением сказать, что главным фронтом как дивизии СС «Дас Райх», так и всего 2-го танкового корпуса СС 8 июля стал правый фланг корпуса, а главной целью — противодействие советскому контрудару. Как отмечалось в документах штаба Хауссера: «В течение всего дня дивизия СС «Дас Райх» вела напряженный оборонительный бой на рубеже Лучки — Тетеревино против новых и новых волн, накатывающих с востока, северо-востока и севера. Все атаки отражались… при тяжелых потерях противника в танках. Танковые ударные группы дивизий СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт», занявшие после ожесточенного боя Веселый[744] и высоты в трех километрах севернее… были вынуждены отойти назад»[745].

Гренадеры под прикрытием «Тигра» выдвигаются на позиции

Итак, в условиях успешной атаки ударных групп Хауссера советское командование начало осуществлять запланированный контрудар по правому флангу эсэсовского корпуса. Сложившаяся обстановка заставила Н.Ф. Ватутина действовать, не дожидаясь подхода всех сил. Поэтому скоординировать действия всех частей, выделенных для контрудара, не получилось, войска вводились в бой по отдельности, по мере прибытия в исходные районы. Это обусловило тяжелые потери советских войск. Но обо всем по порядку.

В 09.30 8 июля две неполные бригады 5-го гвардейского танкового корпуса первыми ударили в направлении хутора Калинин. Как отметил Д. Лукас: «Большое число советских танков появилось с севера и северо-востока». Это были танки 20-й и 21-й гвардейских танковых бригад 5-го гвардейского танкового корпуса (всего 59 Т-34 и Т-70), наступавших при поддержке 6-й гвардейской мотострелковой бригады. Советская атака носила характер лобового удара. Первые сообщения об активности противника поступили в штаб корпуса сразу после 10.00. Немцы быстро сориентировались: выдвинули в боевые порядки пехоты противотанковые и самоходные орудия и вызвали, поддержку авиации. Встреченные мощным противотанковым огнем и массированными действиями Люфтваффе, советские танковые бригады понесли тяжелые потери. Тем не менее гвардейский корпус продолжал непрерывно атаковать.

Упорные бои развернулись за хутор Калинин. В нем были сосредоточены поврежденные танки 3-го танкового батальона под общим командованием обершарфюрера СС Маттиаса Турнера. Также в Калинине находились части снабжения дивизии СС «Дас Райх», командный пункт 1-го дивизиона артиллерийского полка, однако других серьезных войск не было. Около 10.30 Калинин был атакован четырьмя танками Т-34, двумя «Черчиллями» (скорее всего, из 48-го гвардейского тяжелого танкового полка) и сопровождавшей их пехотой. Импровизированную оборону хутора возглавил обершарфюрер СС Турнер. Среди подбитой техники в Калинине было два танка Pz-IV, у одного была повреждена пушка, а у другого — трансмиссия, и он мог ехать только назад. Турнер первым делом приказал снять с поврежденных танков пулеметы, чтобы было чем отразить атаку вражеской пехоты, а сам занял Pz-IV с поврежденной трансмиссией. Когда советские танки ворвались на окраины хутора, Турнер сумел подбить один «Черчилль». Остальные советские танки в ситуации не разобрались и благоразумно отступили. Что касается красноармейской пехоты, то она даже не смогла приблизиться к Калинину из-за сильного пулеметного огня немецких снабженцев и ремонтников. Свидетелями этого боя стали оказавшиеся неподалеку командир корпуса Пауль Хауссер и командир дивизии Вальтер Крюгер[746], о нем сразу же было сообщено всему личному составу дивизии[747].

Гренадеры после отражения танковой атаки

О дальнейших боях в сводке «Дас Райх» говорилось следующее: «…11.25. Первая танковая атака на Калинин (по-видимому, в сводку вкралась ошибка, учитывая, что час назад в бою у Калинина отличился Маттиас Турнер. — Р.П.). Семь танков подбиты, пяти танкам удается прорваться в тыл. Противник пытается добиться успеха постоянным повторением атак у Калинина и Тетеревино (северное). Все удары отражены в упорных боях истребителями танков, штурмовыми орудиями, артиллерией… 13.00. Сообщение 8-го авиакорпуса: в полосе «Дас Райх» введены в бой сначала «Штуки», затем «охотники за танками» (самолеты Hs-129. — Р.П.)».

Основные бои частей 5-го гвардейского танкового корпуса развернулись в секторе Тетеревино — Лучки (северные). В документах 5-го гвардейского танкового корпуса отмечалось: «Противник, почувствовав, что удар с нашей стороны наносится на узком фронте, быстро перегруппировал свои силы, бросив против корпуса с направления Лучки (северные), Тетеревино (северные), Ясная Поляна и с направления Лучки (южные) 130 танков, из них 30 типа «Тигр», и мотопехоту. Сюда же были переброшены четыре установки шестиствольных минометов и до 30 орудий разного калибра»[748].

1-й и 2-й батальоны лолка СС «Дер Фюрер» были вовлечены в бои на лесистой местности в районе Калинина. Стык между ними обеспечивала 15-я рота полка оберштурмфюрера СС Германа Буха. Фланг роты был атакован 10 танками Т-34 при поддержке пехоты. Этот участок оборонял 1-й взвод обершарфюрера СС Йозефа Бруннера[749]. Два танка были подбиты из 50-мм противотанкового орудия. Остальные прорвались через позиции роты, однако гренадеры Бруннера дали решительный отпор следовавшей за танками советской пехоте. Сам Бруннер лег к пулемету, заняв место убитого первого номера расчета. Красноармейцы также уступать не собирались. Ситуация для немцев становилась все более угрожающей, но в последний момент Бруннер поднял свой взвод в отчаянную контратаку. В жестоком рукопашном бою эсэсовцы очистили свои позиции. В немецких документах отмечалось, что красноармейцы яростно дрались до последнего человека[750].

Те же танки, что прорвались сквозь позиции роты, были встречены 1-й батареей штурмовых орудий Фридрих-Вильгельма Грауна[751]. В скоротечном бою самоходки подбили шесть танков. Один танк попытался скрыться в лесу, но был уничтожен вручную гренадерами из 15-й роты. Другой танк ворвался на позиции 1-го батальона и был подбит там. В этой схватке был убит взводный из 15-й роты унтерштурмфюрер СС Хуберт Маст[752].

По советским данным, около 14.00 части 5-го гвардейского танкового корпуса овладели Калинином[753]. По немецким — красноармейцы лишь ворвались в Калинин, но захватить его не сумели. Дело в том, что в Калинине, как уже отмечалось, находился командный пункт штурмбаннфюрера СС Хайнца Лоренца, командира 1-го дивизиона артиллерийского полка «Дас Райх»[754]. Когда красноармейцы ворвались в Калинин, командный пункт был окружен, и Лоренцу и его людям пришлось защищать свои жизни с оружием в руках. В ближнем бою им удалось подбить несколько танков, после чего Лоренц собрал своих людей в единый кулак и контратаковал советскую пехоту и танковые экипажи подбитых машин. Решительными действиями ему удалось очистить Калинин и отбросить противника. Не обращая внимания на минометный обстрел, Лоренц, стоя во весь рост в своей командирской машине, возглавил дальнейшую атаку и полностью выправил положение, ликвидировав все вражеские силы[755].

Сильвестр Штадлер

Тем временем командир полка СС «Дер Фюрер» Сильвестр Штадлер занимался крайне серьезным делом — он прослушивал вражеские радиопереговоры. Нужно сказать, что в полку СС «Дер Фюрер» для этой цели была создана специальная команда из шести хиви. Штадлер вспоминал: «Мы слушали переговоры русских. Корпуса и армия сыпали обвинениями друг друга из-за того, что обещанные резервы не прибыли… Как нам казалось, противник был объят паникой»[756]. Ознакомившись с обстановкой из уст противника, Штадлер направился на позиции 1-го батальона, чтобы лично оценить ситуацию. В конце дня 3-я рота гауптштурмфюрера СС Альфреда Лекса атаковала через разрыв во вражеских линиях. Неожиданно они наткнулись на хорошо оборудованный командный пункт русской стрелковой бригады. Внезапная атака застала противника врасплох: гренадеры захватили в плен командира бригады, его штаб и роту охраны[757]. Отметим, что в истории полка СС «Дер Фюрер» ошибочно указано, что рота Лекса атаковала штаб советского корпуса, при этом захватив в плен одного генерала и его штаб[758]. В этот же день Леке был ранен осколком гранты в руку. Врач батальона, гауптштурмфюрер СС доктор Вальтер Пёшль[759], оказывал помощь раненым на передовой и был ранен осколком гранаты в голову. Также гранатным осколком был убит командир 4-й роты полка оберштурмфюрер СС Карл Рудольф[760].

Всего 5-й гвардейский танковый корпус в течение дня 8 июля потерял 31 танк, отчитавшись в уничтожении 46 немецких танков, нескольких самоходок, 55 автомашин и до батальона пехоты. Нужно ли говорить, что эти победные реляции, как всегда, оказались преувеличением. В целом за три дня боев 5-й гвардейский танковый корпус потерял 177 танков, из которых 107 — Т-34[761].

Из-за плохой координации действий советских корпусов Пауль Хауссер решил, что советский удар наносится сравнительно небольшими силами и на узком фронте. Поэтому он не стал сразу менять план действий своего корпуса, и обе боевые группы эсэсовских дивизий продолжили атаку в направлении на Кочетовку и Сухо-Солотино. Тем не менее Хауссер внимательно отнесся к начавшей поступать после 11.00 информации о повышенной активности советских войск на участке Липового Донца. По данным разведки, крупное сосредоточение советских танков было обнаружено в лесу у Ясной Поляны, у Тетеревино и юго- восточнее Вислого. Кроме того, в 10.30 разведывательный батальон «Дас Райх» доложил о движении колонн из 150–200 машин и танков по мосту в Михайловке через Псёл к высоте 226,6. Вдобавок было получено донесение и о возрастающей активности противника на фронте дивизии СС «Тотенкопф». Исходя из этих данных, Хауссер предполагал дальнейшее усиление советских танковых ударов в полосе дивизии СС «Дас Райх». Однако даже теперь он не стал отвлекать силы с направления главного удара, ограничившись запросом поддержки авиации, так называемых «охотников за танками» самолетов Hs-129.

В 12.30 штаб «Дас Райх» доложил об обнаружении крупного сосредоточения «вражеских танков в лесу восточнее Ясной Поляны. Прорвавшиеся у Калинина танки (семь из которых подбито) стоят в районе Озеровского. Другие танки обнаружены у Тетеревино»[762].

Хайнц Хармель руководит боем

В Ясной Поляне оборонялась 15-я рота полка СС «Дойчланд», усиленная взводом гауптшарфюрера СС Ойгена Штокера из 4-й роты. Именно благодаря Штокеру, умело направлявшему стрельбу своих легких пехотных орудий, Ясная Поляна был удержана, а все советские атаки — отбиты. В ходе боя танки противника прошли «через» наблюдательный пункт Штокера, но он остался на посту, корректируя огонь.

Около 11.00 советский контрудар по позициям «Дас Райх» получил новый импульс — в атаку перешел 2-й гвардейский танковый корпус, действовавший двумя группировками. В первую входили 4-я и 25-я гвардейские танковые бригады (всего 66 Т-34 и 37 Т-70) при поддержке 273-го мотострелкового полка. Эта группа должна была ударить из района железнодорожной будки в двух километрах южнее станции Тетеревино по правому флангу «Дас Райх» и овладеть Нечаевкой. Затем, повернув на юг и смяв оборону группы Энселинга вдоль русла реки с левого крыла на правое, двигаться к Петровскому, Смородину и Гонкам, в направлении левого фланга дивизии СС «Тотенкопф». Вторая группировка состояла из 26-й гвардейской танковой бригады (26 Т-34 и 15 Т-70) и подразделений 4-й гвардейской мотострелковой бригады. Ей предстояло атаковать из села Вислое в направлении высоты 209,5 (2,5 километра юго-западнее Вислого) — Гонки. Таким образом, 2-й гвардейский танковый корпус должен был заставить Крюгера разделить свои силы и связать дивизию боем в двух разделенных между собой районах. Одновременно 10, 2 и 5-й гвардейский танковые корпуса должны будут атаковать левый фланг дивизий СС «Дас Райх» и «Лейбштандарт». Однако этим советским планам не суждено было сбыться.

В целом на правом фланге 2-го танкового корпуса СС по линии Калинин — Непхаево — Вислое, протяженностью до 21 километра, в период с 09.30 до 13.30 разновременно части «Дас Райх» и «Тотенкопф» вели бои со 100 танками (из них 68 — Т-34) 5-го и 2-го гвардейских танковых корпусов. Еще приблизительно столько же советских танков застряли на восточном берегу Липового Донца в районе Нечаевки у разбитых немецкой авиацией переправ. По районам их сосредоточения наносили удары штурмовики Люфтваффе и артиллерия. Так что даже после задействования советским командованием дополнительных сил Пауль Хауссер настолько контролировал ситуацию, что даже не стал приостанавливать атаки боевых групп «Лейбштандарта» и «Дас Райх» и разворачивать их боевые группы с фронта 31-го танкового корпуса.

Как и 5-й, 2-й гвардейский танковый корпус успехов не достиг. По всей линии обороны дивизии советские войска не продвинулись ни на шаг. Стойко держалась на отведенных ей позициях группа Рудольфа Энселинга. В районе пункта Липовое 3-я саперная рота гауптштурмфюрера СС Арнольда встала на пути у 30 танков и крупной группы советской пехоты. Арнольд лично руководил обороной, постоянно перемещаясь между позициями своих людей, показывая им личный пример хладнокровия и отваги[763]. В центре обороны роты держался взвод унтерштурмфюрера СС резерва Рольфа Мюллера, с успехом отразивший все вражеские атаки.

Oттo Вейдингер

Полку СС «Дойчланд» также пришлось несладко. Практически весь день он сражался со 2-м танковым корпусом[764]генерал-майора А.Ф. Попова (корпус имел к началу сражения 155 танков, из них 87 — Т-34), частями 183-й стрелковой дивизии и 10-го танкового корпуса[765]. К счастью для немцев, ввод корпуса в бой был не до конца продуманным, части вводились в атаку по отдельности, по мере прибытия в исходные районы, причем сразу после 200-километрового марша. Первой в 12.50 перешла в атаку 169-я танковая бригада корпуса (30 Т-34 и 18 Т-70). Бригада атаковала в направлении совхоза «Комсомолец», высоты 258,2, Озеровский. С самого начала советские танкисты встретили упорное сопротивление эсэсовцев. Уже в 13.30 Хайнц Хармель остановил советскую атаку. Командир 1-го батальона Отто Вейдингер был ранен осколком снаряда, но остался в строю. Советские танкисты действовали нерешительно и безынициативно. Задень боя бригада потеряла по три Т-34 и Т-70 и не добилась никакого результата[766].

По схожему сценарию развивались действия и других частей 2-го танкового корпуса. 15-й гвардейский тяжелый танковый полк, укомплектованный «Черчиллями», даже не смог толком перейти в атаку — уже при выходе с исходных позиций он подвергся авиационному налету, два танка сгорели от прямых попаданий авиабомб, а два были подбиты. На этом участие полка в бою 8 июля закончилось.

Наибольшие проблемы полку СС «Дойчланд» доставила 26-я танковая бригада (34 Т-34, 19 Т-70) 2-го танкового корпуса, атаковавшая Тетеревино. К несчастью для советских танкистов, в Тетеревино находился поврежденный «Тигр» № 1322 унтершарфюрера СС Франца Штаудеггера из роты «Тигров» «Лейбштандарта». По данным В. Шнайдера, Штаудеггер огнем своего «Тигра» практически в одиночку отразил две советские танковые атаки, подбив 17 и 5 танков соответственно[767]. После этого у него закончились боеприпасы, и он покинул хутор. На поле боя остался 3-й батальон полка СС «Дойчланд», занимавший позиции по обе стороны железной дороги у Тетеревйно. Этим не преминули воспользоваться советские войска.

О дальнейших событиях в сводке дивизии отмечалось: «15.20. Начинается вражеская танковая атака у Тетеревино (южное). Севернее противник пытается добиться успеха атаками пехоты. В ожесточенных боях неприятель повсюду отражен. Противник поддерживает свои атаки крупными силами авиации. Наша авиация была связана боями на других участках и могла лишь временами поддерживать нашу тяжело сражающуюся пехоту. Потери врага в танках высоки»[768]. Немцы немного поспешили с победными реляциями, как раз где-то в 15.20 26-я танковая бригада (34 Т-34,19Т-70) наконец овладела Тетеревино, потеснив батальон. В 15.25 Вернер Остендорфф (начальник штаба корпуса) отдал приказ о немедленной контратаке с целью вернуть Тетеревино. Сделать это было не так-то просто. В 15.30 штаб «Дас Райх» доложил об атаке 40 танков при поддержке пехоты на широком фронте из района Тетеревино на запад. Прорыва эсэсовцы не допустили, и в районе Тетеревино советская атака была отражена. В 16.00 из штаба дивизии пришло сообщение, что из района Собачевский три вражеских батальона атакуют в направлении на Лучки (южные). Далее следовало: «У Тетеревино следует ожидать новой атаки». Прогнозируемая атака не заставила долго себя ждать. Около 16.00 красноармейцы при поддержке танков сумели прорваться на левом фланге 3-го батальона и устремились в глубь немецкой обороны. Командир 10-й роты гауптштурмфюрер СС Густав Шрайбер вовремя распознал всю опасность ситуации и во главе одного взвода решительно контратаковал. После жестокого боя противник был отброшен. Развивая успех, Шрайбер по собственной инициативе продолжил атаку. Стремительным ударом гренадеры ворвались на советские позиции и захватили их в рукопашном бою. При этом эсэсовцы захватили весьма выгодный рубеж, откуда могли легко нанести противнику дополнительные потери. Но самое главное, позиция, которую захватил Шрайбер, в последующие дни послужила стартовой площадкой для атаки дивизии СС «Лейбштандарт» на Прохоровку[769]. За эту акцию 11 июля 1943 года Хармель представил Шрайбера к Рыцарскому кресту (награжден 30 июля 1943 года).

Хайнц Хармель, Гюнтер Вислицени, Густав Шрайбер

Но что интересно: несмотря на плохую организацию ввода 2-го танкового корпуса в бой и отсутствие взаимодействия с соседними частями, атака почти полутора сотен танков и их местные успехи у Тетеревино сразу встревожили Хауссера. Ведь если для отражения ударов 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов вполне хватало штурмовых орудий, противотанковой артиллерии и авиации, то теперь, после получения сначала донесения разведки о сосредоточении танковых сил перед левым флангом «Дас Райх» (уже в 13.15 в сводке «Дас Райх» отмечалось: «Центр тяжести вражеских атак находится у Тетеревино (северное) — Калинина — Нечаевки. Разведка на участке Псёла докладывает о длинной вражеской колонне, подходящей со стороны Прохоровки»[770]), а затем о переходе их в наступление, Хауссер приостановил наступление боевых групп корпуса на Кочетовку и Сухо-Солотино. Кроме этого, в 16.45 Хауссер отдал приказ дивизии СС «Тотенкопф» немедленно направить танковый батальон и разведывательный батальон в район Лучки (южные) в качестве корпусного резерва. Командиру дивизии Максу Симону предписывалось немедленно явиться на командный пункт «Дас Райх» для координации действий. Хотя ввод в бой этой группировки должен был быть только по приказу командования корпуса, но допускались «местные сосредоточения», причем по приказу командира «Дас Райх» Крюгера.

В 17.00 был отдан приказ дивизии СС «Дас Райх» повернуть танковый полк перед Кочетовкой назад, чтобы нанести удар по танкам севернее Тетеревино. Танковый полк фон Райтценштайна, выведенный с фронта у Кочетовки, сыграл важную роль в оборонительных боях 8 июля. Искусно маневрируя, эсэсовские танкисты вышли во фланг и тыл частям 2-го танкового корпуса, атакующим Тетеревино. Одним из отличившихся в бою был шарфюрер СС Вилли Каупа, из 6-й танковой роты. Прикрывая фланг роты, Каупа отбил вражескую атаку, подбив пять танков[771]. Одновременно против танков севернее Тетеревино были брошены четыре группы «Штук», две боевые группы «охотников за танками» Hs-129. В 17.50 советские танки прорвались в полосе 2- го батальона полка СС «Дойчланд». 3-й батальон Гюнтера Вислицени начал контратаку. Восточнее Тетеревино (южное) была отбита атака 30 танков, которые повернули на юг[772].

Одним из героев сражения у Тетеревино стал командир 12-й артиллерийской батареи оберштурмфюрер СС Герберт Хоффманн. Его батарея оказалась на одном из самых опасных участков. Умело направляя огонь своих четырех 100-мм орудий, Хоффманн способствовал тому, что слабые пехотные силы немцев смогли противостоять наступающему противнику. В один из моментов боя красноармейцы приблизились к наблюдательному пункту Хоффманна; последнему пришлось с винтовкой в руках драться с врагом в рукопашной. В этом бою Хоффманн был ранен в голову, и его вывезли в тыл. Однако ранение оказалось нетяжелым, и вскоре он вернулся в строй.

К концу дня части 26-й танковой бригады подверглись интенсивному налету немецкой авиации и в беспорядке отошли в северном направлении. На поле боя осталось дымиться 12 Т-34, девять Т-70, пять Т-34 было подбито, а о местонахождении 12 Т-34 и 10 Т-70 командование бригады не имело ни малейшего понятия[773].

Начальник разведки 2-го танкового корпуса Е.Ф. Ивановский написал в своих мемуарах о боях 8 июля: «То тут, то там огневой бой превращался в таранный, танки сходились вплотную, сшибались броней, лезли друг на друга. И уже не только стороннему наблюдателю, а и видавшему виды фронтовику могло показаться, что схватки лишились управляемости, что они подвластны только стихии, нагоняющей с обеих сторон стальные валы танков»[774]. Здесь важно учитывать, что со стороны «Дас Райх» ни о каком «стальном вале танков» речь даже не шла, а танковый полк дивизии вступил в действие против 2-го танкового корпуса лишь после 17.00 (отдельные танки, например тот же «Тигр» Штаудеггера», или самоходки большой погоды сделать не могли). Отметим, что до танковых таранов дело, скорее всего, не доходило, а немцы, как всегда, мастерски реализовали преимущества своей бронетехники.

Командир танка на боевом посту

Все приказы Ватутина своим генералам «топтание на месте прекратить и стремительно наступать»[775] разбились о стойкость танкистов, самоходчиков, гренадеров, саперов и артиллеристов дивизии СС «Дас Райх». Большую поддержку эсэсовцам оказал 8-й авиационный корпус Люфтваффе, в боевом журнале которого о боях 8 июля отмечалось: «Особенного эффекта удалось добиться вечером при поддержке дивизии СС «Дас Райх» — русские отступили, отведя в тыл танки»[776]. Новые противотанковые самолеты Hs-129 показали свою высокую эффективность в борьбе с советскими танками, отчитавшись в уничтожении 84 из них и в повреждении еще 213 без потерь со своей стороны. Впрочем, все современные исследования показывают, что эти данные сильно были завышены немецкими авиаторами. Как бы то ни было, но командование 2-го танкового корпуса СС выразило благодарность летчикам: «Впервые в военной истории вражеская танковая бригада была уничтожена авиацией без какой бы то ни было помощи наземных войск»[777].

Тяжелые потери и полный провал контрудара дезорганизовали советские части. Дошло до того, что вечером 8 июля танковая бригада 2-го танкового корпуса в течение целого часа штурмовала высоту 258,2 (полкилометра севернее Тетеревино), которая к этому моменту занималась частями 183-й стрелковой дивизии. В результате боя имелись потери с обеих сторон[778]. В конце дня 2-й танковый корпус закрепился в районе совхоз «Комсомолец», восточнее Тетеревино, высота 258,2.

Таким образом, днем 8 июля дивизия СС «Дас Райх» приняла на себя основной удар трех советских танковых корпусов — 2-го и 2-го и 5-го гвардейских. В вечерней сводке в штаб армии Хауссер докладывал: «Неприятель наступал в течение дня 8 июля сильными танковыми соединениями с северо-востока, севера и северо-запада, а также глубоко на правом фланге. Намерение его, по-видимому, состоит в том, чтобы нанести удар во фланг корпуса и отрезать продвинувшиеся на север танковые силы. Следует считаться с продолжением сильных танковых атак с тех же самых направлений. «Тотенкопф» и находящиеся в обороне части дивизии СС «Дас Райх» удерживают свои позиции на западном берегу Липового Донца. Атака, предпринятая около 12.00 силами примерно 30 танков и пехоты из района Терновка — Вислое в западном направлении, была отбита. Далее, неприятель предпринял многократные сильные атаки в районе Петровский — Собачевский силами многочисленных танков, в ряде случаев с пехотою на броне. Прорвавшиеся танки врага в основном были уничтожены. Кроме того, противник предпринял энергичные атаки большими силами танков на Тетеревино с северо-восточного и северного направлений; все атаки до сих пор были отбиты. Часть танков прорвалась. Бои еще продолжаются»[779].

Актуальность приобретает вопрос: сколько же советских танков было уничтожено эсэсовским корпусом 8 июля? Вопрос не случаен, поскольку данные по этому поводу весьма противоречивы. Так, Д. Лукас, ссылаясь на военный дневник корпуса, сообщает, что задень 8 июля 2-м танковым корпусом СС было уничтожено 290 советских танков[780]. Отечественный историк Л. Лопуховский приводит совсем другие данные, указанные в сводке корпуса. Согласно ей, за 8 июля корпус уничтожил 121 советский танк[781]. Правда, это были лишь предварительные данные. Ведь 11 июля 1943 года командир полка СС «Дойчланд» Хайнц Хармель подписал документ, согласно которому только в полосе полка СС «Дойчланд» за 8 июля было подбито 83 танка противника[782]. При этом из понятия «в полосе полка» не следует, что эти танки были подбиты именно солдатами Хармеля, иначе он бы, наверное, отдельно указал на это. Так что в это число вошли танки, уничтоженные, кроме как людьми Хармеля, также авиацией и соседними частями «Лейбштандарта». Важно отметить, что личному составу дивизии сообщили об уничтожении корпусом 168 танков противника 8 июля[783]. Также добавим, что, по данным российского историка М. Ходаренка, бронетанковые силы Воронежского фронта за сутки 8 июля лишились 343 танков и самоходок (из них 158 машин из состава 1-й танковой армии)[784]. Так что можно сделать вывод, что данные Д. Лукаса сильно преувеличены, а число, называемое Л. Лопуховским, — занижено.

Экипаж перед своим Т-34. В отличие от немецких танков, экипаж которых состоял из пяти человек, в экипаж Т-34 входили четверо.

Точные потери бронетехники «Дас Райх» за 8 июля не известны. Есть данные, что танк Т-34 Йозефа Набера вечером подорвался на советской мине и был отправлен в ремонт. В любом случае к вечеру 8 июля «Дас Райх» располагала 86 танками и штурмовыми орудиями, среди которых 31 Pz-III, 14 Pz-IV, один «Тигр», семь командирских, 12 Т-34 и 21 штурмовое орудие[785]. Резкое возрастание числа штурмовых орудий объясняется заслугами ремонтников дивизиона штурмовых орудий, вернувших в строй за день полтора десятка машин. Офицером, отвечающим за техническое состояние штурмовых орудий, был оберштурмфюрер СС Антон Байнль (к августу он возглавил ремонтную роту танкового полка), а главным мастером дивизиона — оберштурмфюрер СС резерва Гюнтер Штрайсек.

Важно отметить, что советский контрудар, пусть плохо организованный, но все же заставил Германа Гота пересмотреть свои ближайшие планы. Так, в 13.35 штаб Хауссера получил приказ-задачу на 9 июля: «2-й танковый корпус СС уничтожает танковые силы врага между ручьем по обе стороны Грезного и участком Солотинки. После чего корпус готовится наступать южнее участка Псёла правым флангом через Прохоровку, для взятия охватом возвышенности восточнее Обояни»[786]. Но после того, как Гот получил информацию об активности танковых сил противника, он изменил приказ. В 20.20 корпус СС получил новую директиву: «2-й танковый корпус СС уничтожит врага в районе северо-восточнее Берегового и овладеет восточным берегом Солотинки по обеим сторонам Кочетовки. Для этого сосредоточить все силы, имеющиеся на 9 июля. Против наступающего со стороны Прохоровки неприятеля корпус остается 9 июля в обороне. Затем корпус готовится 10 июля выступить в направлении Прохоровки»[787].

9-11 ИЮЛЯ: НАВСТРЕЧУ БУРЕ

Активность противника на восточном (правом) фланге 2-го танкового корпуса СС вынудила Хауссера задействовать для обеспечения своего правого фланга, кроме 167-й пехотной дивизии, еще и «Дас Райх». Вряд ли Хауссера это сильно удовлетворяло, но выбора у него все равно не было. В последующие три дня дивизия СС «Дас Райх» исполняла роль, в сущности, вспомогательную. Отто Вейдингер отмечал, что с 9 по 11 июля части «Дас Райх» вели лишь ограниченные действия, больше беспокоясь об удержании линии обороны и сдерживании атак противника[788].

Исходя из новых заданий, поставленных перед дивизией, разведывательный батальон был выведен в резерв, где пребывал пять дней(!), получив возможность заняться обслуживанием техники и чисткой оружия. 9 июля солдаты батальона получили горячую пищу и по полбутылки шампанского.

В связи с тем что немецкое наступление на обоянском направлении застопорилось, генерал-оберст Гот 8 июля принял новое решение, общий замысел которого сводился к мощному удару на северо-восток, на Прохоровку. Для этого было необходимо перегруппировать силы корпуса.

С 18.00 8 июля 167-я пехотная дивизия начала готовиться к смене дивизии СС «Тотенкопф» и части сил дивизии СС «Дас Райх» на участке фронта на реке Липовый Донец до Лучки включительно[789].

Дело в том, что, по решению Гота, «Дас Райх» должна была уплотнить свои боевые порядки к северу от Лучки, оставаясь фронтом на восток. При этом особо активных боевых действий дивизия 9 июля не вела, ограничиваясь местными боями. Как заметил Н. Корниш о боях 9 июля, «относительная легкость, с которой «Лейбштандарт» и «Тотенкопф» вклинились в советские рубежи, была явным диссонансом с упорными боями, которые завязала дивизия «Дас Райх» на восточном фланге вдоль дороги на Прохоровку»[790]. Данное утверждение не совсем корректно, поскольку фактически 9 июля дивизия СС «Дас Райх» не предпринимала каких-либо активных действий на своем фронте, ограничившись удерживанием позиций. Инициатива здесь находилась в руках 2-го гвардейского танкового корпуса. По приказу Н.Ф. Ватутина его командование организовывало разведку танковыми подразделениями и демонстрировало наступление силами 4-й и 25-й гвардейских танковых бригад при поддержке пехоты в центре и на правом фланге. Советские войска действовали на участке Петровский, Нечаевка, высота 210,7 (западнее станции Тетеревино) (два взвода Т-34 и Т-70) и в направлении севернее Рождественка, Петровский. Короткие контратаки гвардейцев части «Дас Райх» встречали плотным огнем артиллерии и минометов.

В 07.40 4-я гвардейская танковая бригада атаковала танками и пехотой позиции 3-го батальона полка СС «Дойчланд» вдоль дороги Ивановский Выселок — Тетеревино. Сосредоточенным огнем артиллерии, минометов и пулеметов атака была отбита.

20-мм зенитка на позиции

В 09.00 советские части танковым ударом прорвали позиции 1-го батальона полка СС «Дер Фюрер» восточнее Калинина. Однако развить успех не удалось, и в итоге атака была отражена. В 11.25 была отмечена еще одна атака 4-й гвардейской танковой бригады, от 10 до 15 танков с пехотой у лесного массива южнее Тетеревино. И эта атака была отбита, а красноармейцы понесли значительные потери.

Сильный удар в стык «Дас Райх» и 167-й пехотной дивизии, отмеченный в сводках около полудня, без особых проблем был отражен немцами. Здесь упорные бои пришлось вести 3-й саперной роте гауптштурмфюрера СС Арнольда. После артиллерийской подготовки красноармейцы перешли в контратаку. Местами советским бойцам удалось ворваться в немецкие траншеи, откуда они были выбиты решительной контратакой взвода унтерштурмфюрера СС резерва Рольфа Мюллера. Сам Мюллер в траншейной схватке проявил редкую отвагу и решительность. Затем эсэсовские саперы под огнем противника установили минные заграждения из противотанковых и противопехотных мин, прикрыв все подступы к своим позициям.

Офицер СС уточняет у пленных красноармейцев диспозицию частей противника

Хотя эсэсовцы и сидели в обороне, но, однако, вели активную разведку сил противника, причем весьма успешную. Так, в дневной сводке штаба дивизии СС «Дас Райх» довольно точно указано расположение сил 2-то гвардейского танкового корпуса, находившегося перед ее фронтом, и кратко изложены действия гвардейских танковых бригад: «В Рождественке противник вел работы по установлению запасного моста под прикрытием огня танков и артиллерии. Враг вел разведку в балке севернее дороги Смородино — Рождественка на участке 627-го саперного батальона. Она была отражена сосредоточенным огнем всех видов вооружения. Методическим огнем артиллерии прекращены работы на мосту. С 06.45 враг сконцентрировал на участке перед полком СС «Дер Фюрер» в балке восточнее Калинина и перед участком полка СС «Дойчланд» около Ивановского Выселка и совхоза «Комсомолец» большие силы танков и пехоты (5-й гвардейский танковый корпус и 2-й танковый корпус. — Р.П.)… С участка полка СС «Дойчланд» наблюдается большее скопление танков в течение всего дня в лесу строго на восток от Ивановского Выселка. В 14.00 за короткое время подсчитано 50 танков. Из этого можно сделать вывод, что в течение дня в этот лес въехало около 100 танков. Там же замечена и пехота силою до батальона. В лесочке в двух километрах южнее леса восточнее Ивановского Выселка полком СС «Дойчланд» наблюдалось скопление 25 танков. Деятельность вражеской авиации была не столь активна, как в прежние дни»[791].

Активная разведывательная деятельность быстро дала эффект. Когда днем разведка 2-го танкового корпуса СС доложила о сосредоточении советских танков на левом фланге «Дас Райх» за железнодорожной насыпью в районе Ивановского Выселка, реакция последовала мгновенно: туда были направлены штурмовики Hs-129 и пикирующие бомбардировщики.

Однако в целом советское командование, из-за отсутствия достаточных сил, не предпринимало на фронте «Дас Райх» и 167-й пехотной дивизии активных действий, за исключением имитации наступления 2-м гвардейским танковым корпусом. В ходе этих так называемых «демонстративных» атак, имевших цель держать немцев в напряжении и не позволить им перебрасывать силы с этого участка на фронт, гвардейский корпус потерял значительно больше людей, чем в иные дни, когда сам отражал атаки противника. Причем если прежде в числе потерь убитых было меньше, чем раненых, то 9 июля оказалось все наоборот — погибших в три раза больше, чем раненых, — 184 погибших и 64 раненых[792]. Причина этого известна: позиции эсэсовцев, где была организована сложная и многослойная система огня, атаковались без поддержки авиации и предварительной обработки артиллерией. Причем танков было потеряно лишь два «Черчилля».

К исходу 9 июля Гот, уплотняя порядки 2-го танкового корпуса СС, сократил его полосу почти вдвое и сосредоточил мощный кулак из трех панцер-гренадерских дивизий на участке Красный Октябрь, Тетеревино, Лучки (исключительно). Перегруппировка должна была быть закончена к утру 10 июля. Однако к утру 10 июля части «Дас Райх» только готовились к сдаче участка фронта на реке Липовый Донец частям 167-й пехотной дивизии. Согласно приказу Гота, 167-я пехотная дивизия с началом наступления «Дас Райх» должна была продвигаться в восточном направлении, прикрывая правый фланг эсэсовской дивизии.

На 10 июля штаб 2-го танкового корпуса СС получил следующий, более чем конкретный, приказ Гота: «2-й танковый корпус СС атакует противника юго-западнее Прохоровки и оттесняет его на восток. Затем он овладевает высотами по обе стороны реки Псёл северо-западнее Прохоровки»[793]. Одновременно на 10 июля основная задача Воронежского фронта состояла в том, чтобы не допустить прорыва третьего рубежа обороны на прохоровском направлении, нанести потери противнику и создать условия для его разгрома.

В развитие приказа в 23.00 9 июля Пауль Хауссер поставил дивизии СС «Дас Райх» следующую задачу на 10 июля: «Дивизия СС «Дас Райх» своим правым флангом остается на прежних рубежах и осуществляет перегруппировку таким образом, чтобы полк СС «Дойчланд» смог эшелонированно наступать за дивизией СС «Лейбштандарт» и прикрывать ее правый фланг. Если на фланге не будут обнаружены более мощные силы противника, то следует занять рубеж охранения путем создания опорных пунктов»[794]. Что касается «Лейбштандарта», то он должен был ударить из района юго-западнее Тетеревино и захватить Прохоровку. Разграничительная линия была установлена следующим образом: дивизия СС «Дас Райх» справа, дивизия СС «Лейбштандарт» слева: лес западнее Ивановского Выселка — Сторожевое — Лески («Лейбштандарт»), Хламов — Призрачное («Дас Райх»). Одновременно авиации предписывалось поддерживать дивизию СС «Дас Райх» как тактической авиаразведкой, так и бомбардировщиками. Также Хауссер, очевидно, предполагая, что дивизия подвергнется сильным советским атакам, предписал командиру корпусного минометного дивизиона прибыть на командный пункт Вальтера Крюгера для координации действий[795]. Отметим, что командир «Лейбштандарта» Теодор Виш в своем приказе по дивизии 22.15 9 июля (то есть еще до приказа Хауссера) указал, что «Дас Райх» должна выступить совместно с дивизией СС «Лейбштандарт» и захватить высоту в двух километрах юго-восточнее Ивановского Выселка[796]. Сам же «Лейбштандарт» должен был атаковать вдоль дороги из Тетеревино на Прохоровку с плацдарма, захваченного 8 июля 10-й ротой полка СС «Дойчланд».

Так что на 10 июля Гот поставил Хауссеру ясную задачу: овладеть станцией Прохоровка и прилегающими к ней высотами, форсировать Псёл и создать тем самым условия для окружения 69-й армии между смежными флангами 4-й танковой армии и армейской группой «Кемпф». Главную роль в этом деле должен был играть «Лейбштандарт», а дивизии «Дас Райх» отводилась задача обеспечивать правый, восточный фланг 2-го танкового корпуса СС и быть готовой развить успех, если таковой обозначится. Исходя из приказа Гота, корпус Хауссера должен был пройти за день 12–14 километров, вполне посильное достижение.

В результате «Дас Райх» сосредоточивалась на правом крыле корпуса. На первом этапе она должна была прикрыть правый фланг «Лейбштандарта» и после прорыва ее частями переднего края третьей (тыловой) полосы перейти в наступление на Сторожевое и Виноградовку, чтобы выйти к Правороти, а оттуда — к Прохоровке.

В час ночи 10 июля разведывательный патруль «Дас Райх» выявил южнее Беленихино позиции советской артиллерии и минометов. В 02.15 разведывательная группа полка СС «Дойчланд» обнаружила в двух километрах от поселка Ясная Поляна 370-й танковый батальон 169-й танковой бригады — всего, по немецким данным, до 40 танков, которые изготовились к отражению немецкого удара[797].

Утром 10 июля пошел мелкий, моросящий дождь. К 11.00 2-й панцер-гренадерский полк СС выдвинулся для прорыва участка между совхозом «Комсомолец» и хутором Ивановский Выселок. По плану после прорыва советской обороны правый фланг полка должен был прикрывать полк СС «Дойчланд». Поэтому, когда части боевой группы Рудольфа Зандига (2-й батальон 2-го панцер-гренадерского полка СС) прорвали передний край обороны 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии, 1-й батальон Отто Вейдингера был брошен в прорыв. Вскоре части Зандига полностью захватили позиции 183-й стрелковой дивизии у железнодорожной насыпи, а батальон Вейдингера несколько расширил образовавшуюся брешь и захватил овраг восточнее Ясной Поляны. В бою был убит унтерштурмфюрер СС Бруно Бёттгер[798]. «Лейбштандарт» продолжил развивать успех, а на его правом фланге начали постепенно вводиться в бой части «Дас Райх», чтобы сменить 2-й панцер-гренадерский полк СС у Ивановского Выселка и продолжить наступление на Сторожевое. Согласно дневной сводке дивизии Виша, в 14.45 3-й батальон полка СС «Дойчланд» за правым флангом атакующего 2-го панцер-гренадерского полка СС (боевая группа Хуго Крааса) перешел в наступление на железнодорожный поворот и достиг Ивановского Выселка. Эту атаку возглавляла 9-я рота полка под командованием оберштурмфюрера СС Карла Буркхардта[799]. Действуя быстро и решительно, рота вышла в район к западу от железной дороги и атаковала позиции противника с тыла и фланга. Этим стремительным ударом красноармейцы были отброшены, 9-я рота потерь не понесла. В вышеуказанной дневной сводке отмечалось, что «в дальнейшем батальон будет пробиваться на северо-восток». Эсэсовцы отмечали незначительную деятельность советской авиации — отдельные налеты бомбардировщиков на участок полка и бомбардировку дороги южнее Лучков и самого села[800].

Здесь интересно отметить, что, согласно донесению штаба 169-й танковой бригады, впереди наступавших подразделений дивизии СС «Дас Райх» в районе Сторожевое действовало подразделение из бывших военнослужащих Красной армии, одетых в советскую униформу[801]. Вероятно, советская разведка обнаружила наличие на фронте нескольких украинцев или хиви из полка СС «Дойчланд» и приняла их за «подразделение».

Весь день 10 июля 2-й танковый корпус СС упорно продвигался к Прохоровке. Основная нагрузка в этот день легла на «Лейбштандарт», а «Дас Райх» играл, в сущности, вспомогательную роль, обеспечивая правый фланг наступления. Основные силы дивизии продолжали осуществлять запланированную Хауссером перегруппировку, а также играли важную роль по обеспечению фланга и сковыванию советских войск. Упорные бои завязались за овладение участком железной дороги в районе Беленихино. С немецкой стороны сюда был втянут 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер». Штурмовой взвод обершарфюрера СС Хорста Херполосхаймера из 10-й роты стремительным ударом овладел советскими позициями на железнодорожной насыпи. Эсэсовцы быстро подготовились к обороне, и вовремя — противник контратаковал при поддержке танков. Гренадеры сумели отбить атаку. В яростном бою Херполосхаймер защищал открытый фланг соседней роты, из-за его стойкости в обороне советским частям не удалось ее окружить.

Гренадеры перед атакой

О значении сдерживающих действий «Дас Райх» красноречиво говорит тот факт, что Н.Ф. Ватутин запретил перебрасывать 2-й гвардейский танковый корпус с рубежа Виноградово — Беленихино — Шахово, опасаясь прорыва дивизии СС «Дас Райх» из района Тетеревино — Калинин навстречу армейской группе «Кемпф»[802].

Еще раз отметим, что в активных атакующих боях 10 июля участвовал только полк СС «Дойчланд», дравшийся на подступах к Сторожевому со 183-й стрелковой дивизией и частями 169-й танковой бригады 2-го танкового корпуса. В этой связи странно выглядит утверждение Н. Корниша о малоэффективности действий «Дас Райх» 10 июля, особенно по сравнению с «Лейбштандартом»[803]. Ведь согласно вышеупомянутому приказу «наступательных чудес» от «Дас Райх» 10 июля и не ждали, а задачу дня дивизия выполнила.

К вечеру эсэсовцы из обеих дивизий остановились на линии район совхоз «Комсомолец» — высота 241,6 — хутор Ивановского Выселка. Попытка командования советского 41-го стрелкового корпуса организовать контратаку и силами 183-й стрелковой дивизии, 26-й и 169-й танковых бригад выбить с этой линии немцев провалилась. Но в любом случае задача дня — занять Прохоровку немцами выполнена не была.

Подбитый «Тигр» S24

С 8 по 10 июля части дивизии СС «Дас Райх» отчитались в уничтожении 97 советских танков. Советские войска в долгу не остались: 10 июля «Тигр» S24 был поражен тяжелым снарядом, были сильно повреждены корпус и башня, погиб командир танка шарфюрер СС Шёфер со всем экипажем[804]. К концу дня в роте насчитывалось восемь боеспособных «Тигров»[805]. К 19.00 10 июля в составе дивизии в боеспособном состоянии числилось 89 танков и штурмовых орудий[806].

В ночь на 11 июля периодически шли сильные ливни, сменяясь мелким, моросящим дождем. Советские войска всю ночь укрепляли линию обороны, бросая на передовую все, что было под рукой. Как отметил В. Замулин, к утру перед «Лейбштандартом» и полком СС «Дойчланд» была «наспех выстроена сложная и запутанная система обороны, особенно в первом эшелоне. Ее основу составили заметно поредевшие полки 183-й стрелковой дивизии и бригады 2-го танкового корпуса (к 11 июля — 74 боеспособных танка. — Р.П.), за которыми начали занимать и оборудовать позиции войска 5-й гвардейской армии»[807].

Несмотря на погоду, ночью 1-й батальон полка СС «Дойчланд» провел ограниченную атаку на восток, вдоль железнодорожной насыпи. В ответ советские части контратаковали. В этот момент командир взвода 4-й роты гауптшарфюрер СС Штокер по своему собственному решению разместил свой взвод между своим батальоном и 3-м батальоном полка СС «Дер Фюрер». Хорошо организованным огнем взвода Штокера советская атака была отражена. После батальон начал отходить, а на пути преследующих их красноармейцев встал взвод Штокера. Долго держать атакующих красноармейцев на расстоянии не удалось, и эсэсовцы вступили в ближний бой. Штокер вдохновлял своей энергией подчиненных и яростно защищал позиции до получения приказа на отход и отступил только после приказа. Благодаря успешным действиям Штокера 1-й батальон благополучно вышел из боя практически без потерь.

К 08.00 11 июля дивизия СС «Дас Райх» сдала последний участок в районе Лучки 167-й пехотной дивизии и завершила перегруппировку своих сил к левому флангу. Из- за этого полоса ответственности 167-й пехотной дивизии расширилась до 17–18 километров.

Кристиан Тихсен с одним из своих офицеров

В течение всего дня 11 июля жестокие бои шли на подступах к совхозу «Сталинское отделение», который располагался на северо-восточных окраинах леса у урочища Сторожевое. Бои были упорными и кровопролитными. В полдень из района хутора Ивановский Выселок в направлении совхоза ударил 1-й панцер-гренадерский полк СС, усиленный артиллерийским дивизионом. Его правый фланг прикрывал полк СС «Дойчланд». Используя складки местности и лесной массив урочища, эсэсовцы втянулись в жестокие бои с 227-м и 285-м стрелковыми полками 183-й стрелковой дивизии. Историк В. Замулин в своем исследовании Курской битвы приводит воспоминания ветерана Красной армии В.Е. Сажинова о кровопролитных боях 11 июля в районе совхоза «Сталинское отделение». Из них следует, что после одной из атак эсэсовцы оставили на поле боя около 50 убитых, в основном из дивизии СС «Дас Райх» (судя по всему, полк СС «Дойчланд»)[808]. Забегая вперед, отметим, что к 17.00 эсэсовцы таки захватили «Сталинское отделение».

В оперативной сводке 183-й стрелковой дивизии на 13.00 11 июля указывалось: «По сведениям разведки, противник частями «Рейх» и «А. Гитлер» оставил заслон на рубеже Калинин, Петровский фронтом на восток и основными силами пытается пройти в направлении Прохоровки. В районе Тетеревино, Ивановский Выселок, свх. Комсомолец установлено в действии до 130 танков противника»[809].

Утром 11 июля Вальтер Крюгер организовал атаку усиленного танками полка СС «Дойчланд» из Тетеревино в направлении хутора Сторожевое через Ивановский Выселок. Вскоре Ивановский Выселок был захвачен. После короткого, но жестокого боя 15 танков «Дас Райх» прорвались через советские линии и вышли на южную опушку рощи юго-западнее Сторожевого. При этом три танка вышли к окраинам хутора, однако дальше не пошли, ограничившись обстрелом.

Одновременно еще 15 танков в сопровождении гренадер попытались пробиться вдоль железной дороги на северо-восток. С советской стороны в этом районе оборонялся 755-й отдельный истребительный противотанковый дивизион из состава 2-го гвардейского танкового корпуса под командованием капитана Терехова. Немцы прекрасно знали о размещении советских орудий, выявив их позиции еще до атаки. Поэтому перед штурмом обработали советские позиции из «Небельвеферов». Как оказалось, результата такая «обработка» не дала, советские орудия уцелели. Когда танки пошли в атаку, 12 орудий калибра 85 мм открыли плотный, а главное — точный огонь. Оставив на поле боя в дыму девять танков (по советским данным[810]), немцы отошли. Потери советских артиллеристов были куда меньше — было убито шесть красноармейцев, 31 — ранен, танковым огнем были разбиты четыре орудия и три автомашины «Студебеккер»[811]. В этой связи интересно отметить, что к 18.35 11 июля в боеспособном состоянии в «Дас Райх» остался лишь один танк «Тигр» из девяти штук, бывших в боеспособном состоянии к началу дня, а к утру 12 июля вышел из строя и он. При этом один «Тигр» был потерян безвозвратно (как нам кажется, это танк S24, тяжело поврежденный 10 июля и списанный 11 июля).

Этот провал остудил пыл командира «Дас Райх», и больше в этот день боевые действия в этом районе не отличались высокой активностью. «Дас Райх» ограничилась лишь прикрытием правого фланга «Лейбштандарта», периодически осуществляя короткие контратаки ограниченными силами, с целью сковать в этом районе советские силы и не дать Ватутину возможности перебросить эти войска непосредственно под Прохоровку. Что ж, с этой задачей «Дас Райх» справилась вполне успешно, удерживая на своем фронте 2-й гвардейский танковый корпус, имевший в наличии 147 танков и оборонявшую непосредственно подступы к Сторожевому 169-ю танковую бригаду (23 боеспособных танка — 16 Т-34 и 7 Т-70)[812] из 2-го танкового корпуса.

По данным штаба 169-й танковой бригады, в 15.00 по ее позициям был нанесен сильный удар. С этого момента и до 20.00 из района Ивановский Выселок в направлении Сторожевого было предпринято еще четыре атаки. По советским данным, в этих атаках приняло участие, в общей сложности, до 15 танков. Столь слабые действия эсэсовцев позволили легко отбивать их попытки сосредоточенным огнем танков и артиллерии. О низкой активности сторон свидетельствуют и советские потери — за сутки 11 июля 169-я танковая бригада потеряла лишь один танк Т-34, погибли 13 человек, а 24 были ранены[813]. Задень 11 июля «Дас Райх» отчиталась в уничтожении семи советских танков[814](при этом весьма странно выглядит утверждение В. Шнайдера о том, что «Тигры» «Дас Райх» подбили 10 вражеских танков за день 11 июля[815]).

Полк СС «Дер Фюрер» 11 июля был целый день втянут в упорные бои, чередуя оборонительные действия с контратаками. Когда 10-я рота полка начала оставлять захваченные накануне позиции на железнодорожной насыпи, отход прикрывал взвод обершарфюрера СС Хорста Херполосхаймера. Бойцы Красной армии непрерывно атаковали, пытаясь помешать отводу роты, но взвод уверенно держался, отражая непрекращающиеся атаки. В тех случаях, когда красноармейцы врывались на позиции взвода, гренадеры в ближнем бою выбивали их оттуда. Херполосхаймер, вооруженный пистолетом и гранатами, был настоящим образцом для своих солдат. Он последним покинул позицию, обеспечив эвакуацию всех раненых и погибших товарищей.

К вечеру боевые группы дивизии СС «Лейбштандарт» вышли к Прохоровке, а части полка СС «Дер Фюрер» прорвались через железную дорогу в лес у Сторожевого. Ситуация для советских войск сложилась крайне тяжелая. Чтобы выправить положение, вечером 11 июля Ватутин отдал приказ о выдвижении в район совхоза «Сталинское отделение» и урочища Сторожевое 2-го гвардейского танкового корпуса. Уже в 20.30 (по московскому времени) корпус вступил в бой. В целом же советскому командованию в течение 10 и 11 июля удалось сосредоточить перед фронтом «Лейбштандарта» и части сил «Дас Райх» и «Тотенкопф» до 20 стрелковых и мотострелковых батальонов при поддержке не менее 12–13 артиллерийских дивизионов[816].

В 18.30 Пауль Хауссер доложил в штаб корпуса: «Враг оказывает ожесточенное сопротивление наступлению ударного клина дивизии СС «Лейбштандарт» и полку СС «Дойчланд». «Дас Райх», прикрывая полком СС «Дойчланд» юго-восточный фланг «Лейбштандарта», сумела прорваться через железную дорогу в лес, но натолкнулась на ожесточенное сопротивление и вражеские контратаки из района Виноградовки, которые поддерживались танками. Дивизия СС «Лейбштандарт» в настоящее время двигается через лес, севернее Сторожевого»[817]. По данным В. Замулина, танки, о которых упоминается в этом донесении, принадлежали как раз 2-му гвардейскому танковому корпусу.

Ночь на 12 июля выдалась сравнительно тихой и спокойной. В 05.00 12 июля штаб «Дас Райх» доложил в корпус: «Ночь спокойная. Полк СС «Дойчланд» на исходных позициях, готов следовать за наступлением «Лейбштандарта» на правом фланге»[818]. Это было затишье перед бурей.

12 ИЮЛЯ: САМЫЙ ЖАРКИЙ ДЕНЬ В ГОДУ

На 12 июля советское командование планировало мощный контрудар по 2-му танковому корпусу СС. Весь расчет строился на том, что противник, наступавший в течение семи дней, уже измотан, понес большие потери и не имеет достаточно сил для продолжения наступления. Перед недавно прибывшей на фронт 5-й гвардейской танковой армией стояла задача ударом в лоб по центральной, в боевом построении 2-го танкового корпуса СС, дивизии СС «Лейбштандарт» и фланговой — «Дас Райх» рассечь корпус Хауссера на несколько частей и углубиться в его тылы на 30 километров. Исходя из этого плана, как только «Лейбштандарт» будет скован боем, 2-й гвардейский танковый корпус полковника А.С. Бурдейного, усиленный 16-м гвардейским минометным полком, должен был ударить по «Дас Райх» из района Виноградовки в направлении Калинин — Собачевский и оттянуть на себя ее силы, сковав эсэсовцев боем в районе Беленихино — Калинин, чтобы не дать возможности немцам перебросить «Дас Райх» в помощь «Лейбштандарту». Сдерживающей функцией задача танкистов-гвардейцев не ограничивалась: к 17.00 корпус должен был выйти на рубеж юго-восточнее Яковлево (на глубине 15 километров) и тем самым способствовать окружению группировки противника в дефиле между рекой Псёл и железной дорогой. Если удар будет успешным и «Дас Райх» начнет отходить из района Сторожевое, то к атаке должен был подключиться 2-й танковый корпус, прикрывающий стык между 29-м танковым корпусом и 2-м гвардейским танковым корпусом, чтобы добить «Дас Райх» наверняка. Кроме танкистов, к атаке готовились и дивизии правого фланга 48-го стрелкового корпуса генерал-майора 3.3. Рогозного 69-й армии. В идеале 2-й гвардейский танковый корпус вместе с 183-й стрелковой дивизией 48-го стрелкового корпуса должен был отрезать пути отхода как дивизии СС «Лейбштандарт», которую собьют с позиций 18-й и 29-й танковые корпуса, так и самой «Дас Райх». При этом лишь 183-я стрелковая дивизия корпуса должна была непосредственно поддерживаться танками 2-го гвардейского танкового корпуса. Остальные части 48-го стрелкового корпуса и приданные соединения должны были сковать боем силы немцев («Дас Райх» и соседнюю 167-ю пехотную дивизию), действуя без поддержки танков.

Кроме этого, 25-я танковая бригада полковника А. К. Володина, усиленная двумя батареями 1446-го самоходно-артиллерийского полка, имела задачу атаковать из района Ямки, лощина в двух километрах южнее, через хутор Сторожевое на хутор Ивановский Выселок (то есть в стык дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх»), с задачей ударить по правому флангу «Лейбштандарта».

Что касается немцев, то к этому моменту никаких иллюзий по поводу «Цитадели» у них уже не осталось. И Манштейну, и Готу было понятно, что «Цитадель» в том виде, как ее планировали, провалилась. Наступление шло с большим скрипом, и если потери в людях были сравнительно невелики, то убыль бронетехники оказалась очень высокой. Так, тот же 2-й танковый корпус СС за семь суток сражения потерял 50,4 % бронетехники. Немцы так и не сумели вырваться на оперативный простор и теперь вели упорные бои внутри вражеских укрепленных полос. Тем не менее, к несчастью для советских командующих, подвижные немецкие группировки не только не потеряли боеспособность к 12 июля, но даже сохранили все свои наступательные возможности.

В этих условиях все, что немцам оставалось, — это попытаться нанести противнику максимально тяжелые потери, перемолоть советские резервы. Одним из вариантов этого было прорваться силами 2-го танкового корпуса СС к Прохоровке, после чего во взаимодействии с армейской группой «Кемпф» попытаться взять в кольцо 69-ю армию.

Гренадеры

Около 22.00 11 июля Герман Гот отдал приказ по 4-й танковой армии № 6, где частям расписывались задачи на 12 июля 1943 года. В этом приказе, между прочим, говорилось: «Перед 2-м танковым корпусом СС враг, усиленный мощной артиллерией, закрепился на высотах севернее деревни Лески, с обеих сторон деревни Виноградовка, с обеих сторон деревни Ямки и северо-западнее села Прохоровка». Корпусу Хауссера Гот ставил следующую задачу: «2-й танковый корпус СС громит врага южнее села Прохоровка, создавая тем самым предпосылки для захвата села Прохоровка»[819]. При этом часть сил корпуса должна была закрепиться в полосе между железной дорогой и Псёлом, чтобы быть готовой остановить возможную атаку советских танковых сил.

Исходя из приказа Гота, Пауль Хауссер направил на Прохоровку «Лейбштандарт» и «Тотенкопф». Вальтеру Крюгеру он поставил следующую задачу: «Дивизии СС «Дас Райх», удерживая на правом фланге достигнутый рубеж, занять Виноградовку и Ивановку. После овладения правофланговыми частями дивизии СС «Лейбштандарт» Сторожевым и лесом севернее, используя их успех, перенести основные усилия в направлении высот юго-западнее Правороть. Удерживать новый рубеж Ивановка, высоты юго-западнее Правороти, высоты в двух километрах восточнее Сторожевое (исключительно)»[820]. Таким образом, теперь «Дас Райх» отводилась более активная роль в немецких усилиях, чем в предыдущие три дня. Своим ударом она должна была создать предпосылки для окружения в междуречье Липового и Северского Донца 48-го стрелкового корпуса 69-й армии, во взаимодействии с 3-м танковым корпусом армейской группы «Кемпф». Результатом этого могла стать огромная брешь в оборонительных порядках Воронежского фронта, куда планировалось бросить свежий 24-й танковый корпус.

Обратите внимание, что, разрабатывая планы на день 12 июля, командование группы армий «Юг» согласовало действия правого фланга 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф» на прохоровском и мелеховском направлениях по окружению 48-го стрелкового корпуса 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца.

Малоизвестно, что прибытие на поле боя мощных советских танковых резервов в виде 5-й гвардейской танковой армии было вовремя вскрыто немцами. По словам Теодора Буссе, начальника штаба группы армий «Юг», немцы «предполагали, что резервы противника (в первую очередь танковые части) могут быть, по всей видимости, быстро выдвинуты с востока… То, что эти силы должны быть встречены и скованы в районе Прохоровки, рассматривалось нами как предпосылка для общего успеха операции»[821].

Танк Pz-III из штабной роты дивизии СС «Дас Райх»

Как отметил историк Л. Лопуховский, с получением данных о прибывающих советских танковых резервах Хауссер решил не рисковать и уточнил задачи своим соединениям, рассчитывая встретить вражеские танки огнем с места. Он пришел к выводу, что атака «Лейбштандарта» и «Дас Райх» на Прохоровку может быть продолжена только после захвата дивизией СС «Тотенкопф» высоты 254,4 (два километра северо-западнее Прохоровки)[822]. Именно это указание Хауссера и объясняет, почему ни «Лейбштандарт», ни «Дас Райх» с утра 12 июля так и не сдвинулись с места, ожидая развития событий.

К этому моменту дивизия СС «Дас Райх» уже была заметно ослаблена предыдущими боями. На 11 июля в ее составе числилось 9443 человека. Что касается наличия бронетехники, то на 18.35 11 июля в боеспособном состоянии насчитывалось: 34 Pz-III, 18 Pz-IV, один «Тигр», восемь Т-34 и 27 самоходок Stug, то есть всего 81 танк и самоходное орудие[823]. К 12 июля численность этой техники еще более сократилась — единственный «Тигр» вышел из строя и в боях не участвовал[824]. Интересно отметить, что в «Лейбштандарте» в этот момент было всего 70 единиц бронетехники, а в «Тотенкопф» — 115. Всего 2-й танковый корпус СС к концу дня 11 июля имел 273 танка и самоходных орудий. Также в артиллерийском полку «Дас Райх» в наличии было около 60 стволов артиллерии, включая сюда и самоходные гаубицы «Веспе» и «Хуммель».

Как отметил историк В. Замулин, задачи, поставленные перед 2-м гвардейским танковым корпусом, были для него «неподъемными»[825]. Утром 12 июля из корпуса в спешном порядке изъяли 26-ю гвардейскую танковую бригаду, перебросив ее на юг, против наступающего немецкого 3-го танкового корпуса. В итоге к рассвету 12 июля в боевом составе гвардейского корпуса насчитывалось всего 97 танков, из которых по 47 в двух оставшихся танковых бригадах. Правда, противостоящий А.С. Бурдейному Вальтер Крюгер имел всего-то 60 танков и 27 самоходок, то есть всего 87 единиц бронетехники, из которых — ни одного «Тигра». К этому числу нужно добавить 12 «Мардеров», что доводит число боевых машин у Крюгера до 99 единиц. Так что соотношение сил на этом участке фронта было равным, и говорить о «вдвое превосходящих силах противника», как любят делать некоторые современные отечественные историки[826], нет оснований. Другое дело, что немцы занимали более выгодные позиции и находились в обороне. Рубеж обороны дивизии (хутор Тетеревино — Калинин) достигал около шести километров.

Исходя из наличия бронетехники, Вальтер Крюгер и организовал боевое построение своей дивизии. Основная часть сил панцер-гренадерских полков, усиленная противотанковыми средствами — 12 «Мардеров» и 46 противотанковых орудий различного типа, находилась в обороне на передовой линии, а боевая группа с танковым полком, которую Крюгер планировал использовать для контратаки, — за боевыми порядками гренадер, в районе хутора Тетеревино. Дивизион штурмовых орудий был разделен: 3-я батарея была придана 2-му батальону полка СС «Дойчланд», а остальные части дивизиона сосредоточены в районе Калинина, прикрывая стык с 167-й пехотной дивизией.

С самого утра, с началом удара 5-й гвардейской танковой армии по соседнему «Лейбштандарту», немцам стало ясно, что противник замыслил нечто грандиозное. И Крюгер решил выжидать, чтобы прояснить ситуацию. Утро для дивизии началось с налетов советской авиации. Штаб дивизии докладывал: «Активность вражеской авиации очень высока. 07.10 34 бомбардировщика атакуют участок севернее Лучки (северные)»[827].

Первой против «Дас Райх» выступила 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса. В 08.30 (по московскому времени) она перешла в наступление, ударив в стык между правым флангом «Лейбштандарта» и левым флангом «Дас Райх». На немцев это особого впечатления не произвело и больших проблем не доставило. Сначала советские танки обстреляли артиллеристы из «Лейбштандарта», один из солдат которого вспоминал после войны: «Мы увидели на расстояний 6–7 километров около 25–30 Т-34, движущихся справа от нас и направляющихся прямо к боевому рубежу дивизии СС[828] «Дас Райх». От нас они были слишком далеко, но артиллерия открыла по ним огонь, и они не смогли пройти неповрежденными мимо нашего правого фланга. Затем наступила тишина»[829]. В целом, наступая, бригада оказалась между двух огней — «Лейбштандартом» и «Дас Райх». Далее предоставим слово советским документам: «С выходом танков к переднему краю обороны противника из леса северо-западнее Сторожевое и восточной окраины Сторожевое противник открыл ураганный огонь из засад танков «Тигр», самоходных орудий и противотанковых орудий. Пехота была отсечена от танков и вынуждена залечь. Прорвавшись в глубину обороны, танки несли большие потери… К 10.30 в бригаде осталось шесть Т-34 и 15 Т-70»[830].

Тем временем 169-я танковая бригада[831] вела тяжелые бои со 2-м батальоном полка СС «Дойчланд», который с утра 12 июля начал ограниченные действия против хутора Сторожевое. До 11.30 советские танкисты отбили две атаки[832]. На помощь 169-й танковой бригаде была брошена 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса, с ходу перешедшая в контратаку, а 169-я танковая бригада поддерживала ее огнем с места. 25-я танковая бригада продвинулась в направлении совхоза «Комсомолец», а первой ее целью был хутор Ивановский Выселок. Судя по документам, батальон Биссингера столкнулся с бригадой в 11.40[833]. Советское наступление шло крайне медленно. Западнее хутора Сторожевое бригада столкнулась с плотным огнем артиллерии дивизии СС «Дас Райх», этим ее продвижение было блокировано. Интересно, что в полосе обороны батальона Биссингера находилась обездвиженная самоходная гаубица «Веспе» (ею командовал Гельмут Франке) из артиллерийского полка «Лейбштандарта». Во время переброски на новую позицию в ночь на 12 июля эта машина наехала на мину и теперь ожидала ремонтников, которые могли бы исправить повреждения трансмиссии и гусеницы. С началом советской танковой атаки Биссингер подчинил «Веспе» себе, и она поддерживала огнем его батальон. В один из моментов боя два Т-34 приблизились на короткую дистанцию к самоходке. У Франке в этот момент оставалось всего четыре снаряда. Не растерявшись, он открыл огонь по танкам в упор и оба уничтожил[834]. После боя Биссингер презентовал ему и его экипажу бутылку шампанского. Затем прибыли ремонтники, и вскоре «Веспе» Франке присоединилась к своей батарее, успев повоевать 12 июля и в ее составе[835].

Остановив атаку 25-й танковой бригады, эсэсовцы контратаковали танками и самоходками и отбросили противника. Отступив, бригада заняла оборону в полкилометре восточнее Сторожевого. Всего за день 12 июля 25-я танковая бригада потеряла 55 танков из 73, имевшихся в наличии, а также четыре СУ-122 и четыре СУ-76 из приданного ей самоходного дивизиона. Потери личного состава составили 320 человек, из которых погибло и пропало без вести 140 красноармейцев[836]. Таким образом, 25-я танковая бригада была почти полностью уничтожена действиями «Лейбштандарта» и «Дас Райх». Остатки бригады (5 Т-34 и 15 Т-70) были сведены в один батальон под командованием капитана Чекранова[837].

После отражения этой атаки и перегруппировки в 12.55 2-й батальон полка СС «Дойчланд», при поддержке 3-й батареи штурмовых орудий Вольфганга Роехдера, нащупав стык 2-го и 2-го гвардейского танковых корпусов, контратаковал хутор Сторожевое с юга, оттесняя 169-ю танковую бригаду 2-го танкового корпуса на восток. К этому моменту гренадерами батальона было подбито девять танков. Вскоре гренадеры Ханса Биссингера ворвались на южные окраины хутора. Здесь эсэсовцы столкнулись с упорным сопротивлением частей 169-й танковой бригады и 2-го батальона 58-й мотострелковой бригады 2-го танкового корпуса. В бою за Сторожевое был убит унтерштурмфюрер СС Антон Хайнц[838] из 6-й роты полка СС «Дойчланд».

Между тем около 13.00 53-я мотострелковая бригада обошла правый фланг «Лейбштандарта» и стала развивать успех в направлении высоты 241,6 и совхоза «Комсомолец». Правда, продвижение здесь быстро закончилось: в двух километрах от совхоза бригада столкнулась с частями полка СС «Дойчланд», поддержанными бронетехникой, и после тяжелого боя была отброшена на исходные позиции[839].

Упорные бои кипели и на рубеже полка СС «Дер Фюрер». Нужно сказать, что главный оппонент Крюгера, полковник Бурдейный, особо не спешил. Атака 2-го гвардейского танкового корпуса началась лишь в 10.15, когда после короткого артиллерийского налета по передовым позициям эсэсовцев 4-я и 25-я гвардейские танковые бригады, общей численностью в 94 танка, пошли в атаку на Калинин и Тетеревино.

В 10.45 4-я гвардейская танковая бригада нанесла сильный удар от Беленихино по обоим флангам 2-го батальона полка СС «Дер Фюрер» (оборонялся вдоль железной дороги Белгород — Курск), немного потеснила батальон и завязала бой за Калинин. По немецким данным, левый фланг батальона атаковали 40 танков, а правый — 10[840]. Среди пехотных частей противника немцами был отмечен штрафной батальон[841]. Как отмечалось в сводке дивизии, противнику удался прорыв, по крайней мере, танками. Так, взвод 7-й роты обершарфюрера СС Германа Кнауфа пропустил танки, но встретил огнем сопровождающую их пехоту. Все атаки штрафников были отбиты эсэсовцами, и цельную линию обороны батальона удалось удержать.

Что касается советских танкистов, то, к несчастью для них, в Калинине находились части 3-го батальона танкового полка дивизии, которые поддержали гренадер и переломили ход событий, отбив атаку. Именно здесь сполна оправдалось включение в состав танкового полка дивизии захваченных в Харькове Т-34. Советские танки двигались в низине, а эсэсовцы развернули свои восемь боеспособных Т-34 на возвышенности, откуда и открыли точный огонь на поражение. По воспоминаниям Штадлера, советских танков здесь было около 50, что явно преувеличено. Тем не менее советская атака была уверенно отбита. Как отметил Вейдингер, «наверное, советские танкисты так и не узнали, кто был их противником»[842].

Т-34 из дивизии СС «Дас Райх»

Обратите внимание, что немцы прекрасно знали об отсутствии полноценной радиосвязи у советских танков. Действительно, радио было установлено лишь на танках командиров, причем даже не у всех командиров рот и взводов[843]. Зная эту особенность, немцы сосредотачивали огонь прежде всего на танках с антеннами. После вывода их из строя остальные танки начинали действовать вразнобой. Другим следствием этого момента стало то, что немцы сразу же выбивали командирский состав советских танковых частей.

25-й гвардейской танковой бригаде пришлось еще хуже. Лишь только началась ее атака, как бригаду из района совхоза «Комсомолец» и хутора Ивановский Выселок обстреляли «Небельвеферы», одновременно налетели и бомбардировщики, всего около 20 самолетов, нанеся по танкам и мотострелкам удар с воздуха. Немецкий заградительный огонь был весьма плотным и велся по правому флангу 2-го гвардейского танкового корпуса с целью не допустить разворота 25-й гвардейской танковой бригады в направлении совхоза «Комсомолец» и соединения ее с прорвавшимися в этот район частями 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии.

Т-34 из дивизии СС «Дас Райх»

Около 12.00 25-я гвардейская танковая бригада вышла к переднему краю обороны «Дас Райх» в районе МТС южнее Ясной Поляны. Ее удар пришелся по 1-му батальону полка СС «Дер Фюрер». По немецким данным, батальон был атакован примерно 70 танками. Исходя из количества в бригаде танков, придем к выводу, что это число завышено немцами минимум на треть. Опифициус оказал ожесточенное сопротивление, и напрямую через МТС к селу Ясная Поляна танкистам прорваться не удалось. В 12.30 эсэсовцы танками контратаковали правый фланг бригады. Здесь «коса нашла на камень» — немцев встретил 1500-й истребительно-противотанковый полк, отбивший танковую атаку. В тяжелом бою, по советским данным, было подбито восемь немецких танков и шесть автомашин. Что касается советского полка, то из 19 45-мм орудий шесть были полностью разбиты, четыре выведены из строя, сгорели четыре «Виллиса», а еще семь были подбиты. Погибло восемь красноармейцев и младших командиров, 25 получили ранения, один пропал без вести.

Однако на этом успехи 25-й гвардейской танковой бригады закончились. Все, что ей удалось сделать, так это к 13.00 захватить лес южнее села, этот успех был на счету 1-го танкового батальона. Но дальше танкам продвинуться не удалось, поскольку эсэсовская противотанковая оборона ставила жирный крест на всех надеждах командира бригады подполковника С.М. Булыгина и его вышестоящего командования. К 14.00 25-я гвардейская танковая бригада сумела пройти лишь 3,5 километра от своих исходных позиций.

Гренадеры у подбитого Т-34

15-я (мотоциклетная) рота оберштурмфюрера СС Германа Буха из полка СС «Дер Фюрер» недавно была сменена на ее прежних позициях частями 167-й пехотной дивизии и выведена в район севернее Калинина как полковой резерв. В резерве ей долго пребывать не пришлось. Два советских танка прорвались в тылы 15-й роты, при этом один танк раздавил ротную полевую кухню. Это, впрочем, стало последним успехом советского танкиста, почти сразу же танк был уничтожен гренадерами в ближнем бою. Другой танк немного завяз в грязи и был выведен из строя выстрелом из поврежденного 50-мм противотанкового орудия (оно находилось в тыловых порядках для ремонта). Эти два уничтоженных танка довели число подбитых 15-й ротой в последние дни до 14 единиц.

В историю полка СС «Дер Фюрер» эти бои, с легкой руки Германа Гота (об этом ниже), вошли как «Танковая битва северо-восточнее Калинина». Жестокий бой шел несколько часов, то там, то тут красноармейцы вклинивались в линию обороны полка, но эсэсовцы все время контратаками выравнивали положение. Даже когда положение казалось полностью безнадежным, гренадеры находили в себе силы для продолжения борьбы. В итоге им удалось отстоять свои позиции.

Поскольку после отражения первых атак советское командование решило поберечь танки, то против позиций «Дас Райх» у хуторов Калинин и Собачевский была брошена пехота. Не имея должной артиллерийской поддержки, она несла тяжелые, но, что самое ужасное, бессмысленные потери.

В направлении хутора Собачевский атаковала 4-я гвардейская мотострелковая бригада полковника B.Л. Савченко. Так же как и в полосе действий танковых бригад, наступление мотострелков развивалось тяжело. С большим трудом в 14.00 они вышли на рубеж Озеровский — Собачевский, где и были остановлены. Подходы к хуторам эсэсовские пулеметчики и расчеты минометов держали под прицелом. Штабной противотанковый взвод полка СС «Дер Фюрер» оказался на линии огня. Во время атаки советской пехоты заряжающий 50-мм орудия унтершарфюрер СС Курт Амлахер[844], после гибели командира орудия и наводчика, сам встал к своему орудию. Точным огнем он уничтожил шесть пулеметных позиций противника и одно 76,2-мм противотанковое орудие. К счастью для немцев, советская атака не была поддержана танками и, благодаря действиям Амлахера, была отбита гренадерами. На поле боя осталось 36 павших красноармейцев[845]. Более того, в суматохе лежащих под вражеским огнем советских пехотинцев обстреляли из пушек танки 4-й гвардейской танковой бригады, приняв их за немцев. Как отмечал В. Замулин, «те, кому удалось выжить, до конца жизни вспоминали душераздирающие крики о помощи, мат и вопли истекающих кровью людей»[846].

После этого активизировалась 25-я гвардейская танковая бригада. Однако прорыв трех танков Т-34 из ее состава в Озеровский был быстро локализован эсэсовцами, все три танка были уничтожены. В 14.00 бригада сумела захватить лес севернее хутора Озеровский. Образовалось опасное вклинение в позиции дивизии СС «Дас Райх». Но этим все и ограничилось. Эсэсовцы контратаковали танками, и гвардейцы были отброшены, понеся большие потери.

После этого пришел час 183-й стрелковой дивизии генерал-майора А.С. Костицина, которая уже с утра была втянута в тяжелые бои с полком СС «Дойчланд». Получив задачу уничтожить противника в районе Калинина, Озеровского, высоты 232, дивизия, силами 158-го гвардейского и 227-го стрелковых полков, перешла в атаку в 13.10, то есть уже после того, как атаковавшие в этом направлении танковые бригады были отброшены. Как отмечает историк В. Замулин, атака 183-й стрелковой дивизии на тот момент была уже бессмысленной. Дивизия так и не смогла овладеть Калинином и залегла на подступах к хутору. Правда, 2-й батальон 227-го стрелкового полка капитана Казанцева героическим усилием сумел ворваться на окраину хутора и даже захватить знамя противника вместе с картой, но затем также был отброшен. Интересно отметить, что, по советским отчетам, вышеуказанная карта была добыта у убитого офицера[847]. Однако, согласно списку потерь офицерского состава дивизии СС «Дас Райх», за 12 июля 1943 года полком СС «Дер Фюрер» не было безвозвратно потеряно ни одного офицера. Что касается знамени, которое захватили красноармейцы, то, очевидно, это было красно-белое полотнище со свастикой, обычно используемое сухопутными частями для обозначения своего переднего края пилотам Люфтваффе.

Гренадеры используют полотнище со свастикой для обозначения немецкой авиации своего переднего края

В итоге принимавшие участие в этом бою два полка 183-й стрелковой дивизии потеряли 28 человек убитыми и 150 ранеными, при этом не добившись практически никакого результата.

2-я батарея штурмовых орудий Эрнст-Августа Крага играла роль мобильного резерва и обеспечивала стык «Дас Райх» со 167-й пехотной дивизией в районе Калинина. Около 11.00 13 танков Т-34 при поддержке пехоты атаковали 2-й батальон 339-го пехотного полка 167-й пехотной дивизии. Советские танки легко прорвали линию обороны пехотинцев и вышли прямо на тыловую вспомогательную колонну 2-й батареи. В этих условиях унтерштурмфюрер СС резерва Карл Герлах, занимавший в батарее пост офицера по особым поручениям, под огнем танков и мотострелков противника сумел увести машины радиоуправления, снабжения и цистерны с линии огня. Благодаря его самоотверженным действиям немцам удалось избежать больших потерь в технике. После этого Герлах, собрав людей из подразделений снабжения батареи, вызвал по радио взвод самоходок, после чего контратаковал и отбросил противника.

К полудню на командный пункт полка СС «Дер Фюрер» прибыл генерал-оберст Герман Гот. Он утратил все иллюзии по поводу дальнейших перспектив «Цитадели», и теперь его занимал лишь вопрос окружения части советской 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца. Поэтому Гот и приехал на второстепенное, в условиях сражения под Прохоровкой, направление. Ведь именно «Дас Райх» совместно со 167-й пехотной дивизией предстояло после форсирования Северского Донца и прорыва с юга к Прохоровке 3-го танкового корпуса группы Кемпфа нанести удар навстречу его дивизиям и окружить советский 48-й стрелковый корпус.

Отсюда Гот позвонил в штаб своей армии для выяснения деталей продвижения войск Кемпфа. Затем в траншейный перископ он изучал поле битвы, усеянное дымящимися обломками танков 2-го гвардейского танкового корпуса. В этот момент тяжелый бой завязался на правом фланге дивизии. Если верить П. Карелю, то Сильвестр Штадлер «зло проворчал» Готу: «Атаки русских по нашему флангу сковывают половину наших сил и лишают операцию на Прохоровку необходимой скорости»[848]. Гота, хладнокровного прагматика, впечатлил боевой дух солдат полка. После боя Гот лично направил Манштейну телекс следующего содержания: «Великолепный полк СС «Дер Фюрер» с его храбрым командиром и солдатами получил мою высокую оценку за их достижение в танковой битве северо-восточнее Калинина. В связи с этим полку было специально выделено 150 Железных крестов 2-го класса и 100 Железных крестов 1-го класса для награждения наихрабрейших»[849].

Штурмовое орудие дивизии СС «Дас Райх»

Несмотря на тяжелые потери и прорыв полка СС «Дойчланд» на своем правом фланге, 2-й гвардейский танковый корпус с упорством, достойным лучшего применения, продолжал атаковать в направлении Калинина, не жалея ни людей, ни технику. В итоге в этом хуторе эсэсовцы были вынуждены сосредоточить основные силы танкового полка, не считая части дивизиона штурмовых орудий (2-я батарея).

Следует отметить, что согласно приказу командира этой дивизии Триренберга именно штурмовой дивизион «Дас Райх» спас его пехотинцев, вовремя придя на помощь в отражении сильной советской атаки в 13.30. Самоходчики Вальтера Книпа подбили восемь советских танков[850]. В советских документах также упоминается о бое 2-го гвардейского танкового корпуса в 13.30 (14.30 по московскому времени) в направлении Калинина. В СССР это было окрещено «встречным танковым боем»[851], который вдобавок, по мнению некоторых современных авторов, был внезапен для командования советского корпуса[852].

К 15.00 4-я гвардейская танковая бригада, силами трех Т-34, прорвалась на юго-восточную окраину Калинина. Здесь советские танки столкнулись с 12 немецкими машинами. Через минуты все три Т-34 превратились в пылающие костры. Почти сразу же на остатки бригады налетела немецкая авиация, а эсэсовцы начали артиллерийский обстрел с южных окраин хутора. Атака советских гвардейцев-танкистов снова была остановлена. Командир бригады, полковник А.К. Бражников, отвел свои части на 600 метров юго-восточнее хутора Калинин и занял оборону, при этом правый фланг 4-й гвардейской мотострелковой бригады оказался открытым. Однако дальше — больше. После того как танки отошли, в бой против Калинина был брошен 456-й гвардейский мотострелковый батальон из 6-й гвардейской мотострелковой бригады 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Ворвавшись на окраину Калинина, батальон был встречен слаженным огнем артиллерии, минометов и пулеметов. Не имея танковой поддержки, батальон был с треском выбит из Калинина и отошел на исходные позиции.

После этого полк СС «Дер Фюрер», совместно с 339-м пехотным полком 167-й пехотной дивизии, атаковал открытый фланг 4-й гвардейской мотострелковой бригады. До 18.00 шли упорные бои всего в нескольких сотнях метров от Калинина. Потери бригады за день 12 июля составили 272 человека.

Оберштурмфюрер СС, лето 1943 года.

Главной причиной неудачи ударов 2-го гвардейского танкового корпуса и частей 48-го стрелкового корпуса нужно считать отсутствие взаимодействия между советскими войсками. Красные командиры не смогли согласовать ни цели атаки, ни время начала наступления. Все это позволило Крюгеру по очереди отбивать их атаки. 2-й гвардейский танковый корпус наступал на узком фронте против хорошо подготовленной обороны, причем относительно небольшими силами, без должной поддержки артиллерии и авиации. Поэтому решить поставленные перед ним задачи гвардейский корпус был не в состоянии. Надолго удержать «Дас Райх» не получалось. До 15.00 под контрударами «Дас Райх» гвардейский корпус был вынужден отойти и закрепиться на рубеже Виноградовка — Беленихино. Сюда же вышли и некоторые части 69-й армии.

Тем временем 2-й батальон полка СС «Дойчланд» вел бои за Сторожевое. Советская танковая контратака в районе железнодорожной развязки была отражена самоходками 3-й батареи, в бою отличился гауптшарфюрер СС Альфонс Штегмайер, командир 3-го самоходного взвода. Эсэсовцы, захватив южную окраину Сторожевого, теперь успешно продвигались к его северной окраине. К 15.00 советские части уже были оттеснены к центру хутора. Биссингер импровизировал на ходу, так, в 15.05 части батальона, при поддержке 12 танков, перешли в атаку с направления Ивановского Выселка и одновременно из леса на северную окраину хутора, пытаясь окружить советские части. После этого жестокий бой шел целый час. Советская авиация пыталась помочь защитникам хутора, но безуспешно: точного бомбометания не получилось, при отражении налета эсэсовскими зенитчиками было сбито два штурмовика Ил-2. Успеху немецкой атаки способствовал и рельеф местности: Сторожевое было почти полностью окружено лесом. Блокировать прорыв советскому командованию было нечем. Успешный удар на Сторожевое позволил эсэсовцам пробить брешь на правом фланге 2-го гвардейского танкового корпуса, с перспективой выйти в его тылы. В бою за Сторожевое самоходчики Роехдера подбили девять советских танков, из них пять были на счету Штегмайера[853].

Теперь обстановка на поле боя полностью изменилась. Мало того, что «Дас Райх» отбила все советские атаки, так еще и нанесла контрудар, создав угрозу прорыва в тылы 2-го гвардейского танкового корпуса. В целом гренадеры углубились в советскую оборону на глубину до трех километров, создав реальную угрозу глубокого охвата правого крыла 2-го гвардейского танкового корпуса, выхода эсэсовцев в тылы корпуса и к позициям корпусной артиллерии в Ивановке. Основные силы гвардейского корпуса в этот момент вели ожесточенные бои в районе Калинина с полком СС «Дер Фюрер», и прикрыть фланг было нечем. Наступление корпуса пришлось приостанавливать. 25-я гвардейская танковая бригада была выведена из боя в район юго-восточнее Виноградовки, с приказом остановить дальнейшее продвижение противника. Но сделать это было непросто.

В 17.00 штаб «Дас Райх» доложил, что советские части начали отход из Сторожевого. Отступали они в направлении Правороти. Штаб 169-й танковой бригады докладывал, что «в боях за Сторожевое противник потерял Pz-IV — восемь, Pz-VI («Тигр») — два, ПТО — четыре, минометов — пять, уничтожено до 180 солдат и офицеров. Потери бригады: танков Т-34 — четыре (сгорело), Т-70 — три, личного состава: убито — 30, ранено — 43 человека»[854]. Отход красноармейцев из Сторожевого привел к тому, что соседние части 183-й стрелковой дивизии также были вынуждены сменить рубеж обороны. На отдельных участках этот отход не был организован должным образом, войска поддались панике и обратились в бегство. Воспользовавшись тяжелым положением противника, танки «Дас Райх», при поддержке авиации, пытаясь обойти 2-й гвардейский танковый корпус, нанесли удар на Виноградовку, где столкнулись с 755-м отдельным истребительно-противотанковым полком, оказавшим упорное сопротивление и задержавшим продвижение танков. В целом, продвинувшись на два километра, до 15 танков и батальон панцер-гренадер вышли на северную окраину Виноградовки. По советским данным, Виноградовка пала в 17.20. Тем самым эсэсовцы вырвались в тылы 2-го гвардейского танкового корпуса, охватив его справа.

Здесь следует сказать, что Вальтер Крюгер столкнулся и с еще одной проблемой. Во второй половине дня 170-я танковая бригада 18-го танкового корпуса прорвалась к хутору Ивановский Выселок. Крюгер быстро среагировал и здесь, выставив противотанковый заслон на пути бригады. К блокированию советского прорыва подключились и танки «Лейбштандарта». В результате советские танковые части были отброшены. Это был наиболее массовый и глубокий прорыв советских танков в полосе обороны 2-го танкового корпуса СС 12 июля. Он же оказался и последним.

Дивизия СС «Дас Райх» полностью контролировала обстановку. Во второй половине дня 2-й гвардейский танковый корпус предпринял еще ряд наступательных попыток против «Дас Райх», главным образом против ее правого фланга. Закончились эти атаки так же, как и предыдущие, — ничем. В 16.40 танковый полк «Дас Райх» сообщил, что две танковые атаки противника по обеим сторонам от Калинина были отбиты, подбит 21 вражеский танк, сбит один самолет. К этому моменту Сторожевое пало и эсэсовцы были на грани выхода в тылы корпуса. Чтобы предотвратить назревающую трагедию, А.С. Бурдейный свернул все наступательные действия и отвел свои части. Так что не будет преувеличением сказать, что где-то к 17.00 «Дас Райх» смогла оттеснить 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса, а также и 183-ю стрелковую дивизию и овладеть рубежом Сторожевое — Виноградовка (правда, поздно вечером ее отбили советские войска) — станция Беленихино — Ивановка[855].

К 17.30–18.00 на всех направлениях бой несколько поутих. Наступило небольшое затишье. В 18.00 штаб «Дас Райх» доложил, что «на участке дивизии в течение всего дня ожесточенные атаки танков и пехоты, которые отражались огнем всех видов оружия. Местные прорывы на левом фланге 167-й пехотной дивизии отражены контратакой и продолжают отражаться»[856].

Хайнц Хармель отдыхает между боями.

Стороны как будто собирались с силами. Где-то в километре от занятого полком СС «Дойчланд» Сторожевого, охватив его полукольцом с северо-востока и юго-запада, сосредоточились остатки 25-й танковой бригады 29-го танкового корпуса, 26, 99 и 169-я танковые бригады, 2-й батальон 58-й мотострелковой бригады 2-го танкового корпуса. Корпус получил приказ нанести удар из хутора Ивановка в направлении хутора Тетеревино. Атака началась в 19.20 силами 26-й и 99-й танковых бригад, но через два часа корпус был остановлен и отошел на исходные позиции. Дальше всех удалось продвинуться 99-й танковой бригаде, но при этом она потеряла восемь танков из имевшихся у нее 19.

Военный историк Г. Олейников определил бой дивизии СС «Дас Райх» и 2-го гвардейского танкового корпуса в районе Сторожевое — Беленихино, как «встречный танковый бой»[857]. Под встречным танковым боем имеются в виду наступательные действия танковых сил обеих сторон. В этом бою советские войска понесли большие потери. Противостоящие «Дас Райх» 4-я и 25-я гвардейские танковые бригады (на 12 июля — по 47 танков в каждой) 2-го гвардейского танкового корпуса за день боя потеряли, соответственно, 22 и 29 танков (всего 51), из них сгоревшими — 33 единицы[858]. Бригадами было потеряно 85 и 136 красноармейцев, из них безвозвратно — 34 и 61 человек. 4-я гвардейская мотострелковая бригада потеряла 272 человека, из которых 68 погибшими[859]. 169-я танковая бригада, находившаяся между смежными флангами «Лейбштандарта» и «Дас Райх», потеряла задень сгоревшими 11 Т-34 и 3 Т-70. Было убито 36 и ранено 43 красноармейца. В бригаде осталось 5 Т-34 и 6 Т-70, сведенных в один батальон. Численность активных штыков на утро 13 июля — 65 человек. К потерям советских войск нужно добавить потери 183-й стрелковой дивизии, которые за 12 июля точно не определены, и противостоявших «Дас Райх» частей 2-го танкового корпуса. Что касается количества подбитой солдатами «Дас Райх» советской бронетехники, то, по некоторым данным, в течение 11 и 12 июля дивизия уничтожила 75 танков противника[860]. По другим данным, солдатам дивизии сообщили, что только полк СС «Дойчланд» подбил 81 танк[861]. Заметим, что, по утверждению А. Смирнова, в заявку побед «Дас Райх» за 12 июля включены несколько многобашенных танков Т-28[862], впрочем, другими источниками это утверждение не подтверждается. Хотя если это и так, то очевидно, что в горячке боя молодые солдаты могли принять за Т-28 какой-либо другой советский танк, точно так же, как в советских отчетах сотнями проскакивают «Тигры» у немцев.

Штурмбаннфюрер Эрхард Асбахр

Кроме этого, зенитчики дивизии сбили четыре советских самолета, гренадеры захватили одно противотанковое орудие, 17 противотанковых ружей, 13 пулеметов, семь пушек, 38 пистолетов-пулеметов, 210 винтовок, два гранатомета, четыре мотоцикла, один бронеавтомобиль. Также солдатами дивизии СС «Дас Райх» было взято 47 пленных, кроме этого, в расположение дивизии перешел 41 перебежчик из рядов Красной армии[863].

В целом Вальтер Крюгер полностью контролировал ситуацию весь день 12 июля. В его распоряжении оставался еще такой сильный резерв, как разведывательный батальон, но он так и не посчитал нужным ввести его в бой. При этом батальон все же понес потери — один из советских танков прорвался в лесок, где дислоцировалась 2-я рота батальона (вероятно, в районе хутора Озеровский), и был подбит, при этом унтершарфюрер СС Мюллер и штурмманн СС Эрдманн были тяжело ранены[864].

Ремонт бронетехники

Потери дивизии СС «Дас Райх» задень 12 июля составили 41 человек убитым, 190 — ранеными и 12 — пропавшими без вести, всего — 243 военнослужащих[865]. Погиб один офицер, унтерштурмфюрер СС Антон Хайнц из 6-й роты полка СС «Дойчланд»[866]. В истории полка СС «Дер Фюрер» прямо указано, что потери полка за день оказались, на удивление, «не очень тяжелыми»[867]. Однако среди раненых находился командир 3-го танкового батальона штурмбаннфюрер СС Эрхард Асбахр (ранен осколком гранаты), пять дней спустя, 17 июля, скончавшийся в полевом госпитале в Харькове. Батальон возглавил гауптштурмфюpep СС Эрнст Тетч. В любом случае потери эсэсовской дивизии за целый день тяжелого боя оказались в три-четыре раза меньше, чем потери советских войск.

Что касается потерь бронетехники, то их можно определить лишь приблизительно. Так, есть данные, что 12 июля «Лейбштандарт» и «Дас Райх» потеряли 108 танков и штурмовых орудий, из которых в долгосрочный ремонт была отправлена 41 единица, а в краткосрочный — 67. Отдельные данные по потерям бронетехники дивизии СС «Дас Райх» в распоряжении автора отсутствуют. На 18.35 12 июля в «Дас Райх» насчитывалось 89 единиц боеспособной бронетехники[868], учитывая здесь и число машин, вернувшихся в строй после ремонта (однако величина ремонтного фонда дивизии за период 11–13 июля неизвестна)[869]. Также есть данные, что к концу сражения в составе «Дас Райх» осталось лишь два танка Т-34 в боеспособном состоянии[870], то есть за день боя их выбыло из строя шесть штук. По другим данным, к концу дня «Дас Райх» располагала 103 танками и самоходными орудиями[871]. В любом случае, поскольку поле боя осталось за немцами, они получили возможность эвакуировать всю свою подбитую бронетехнику для ремонта.

Однако, несмотря на, в общем-то, невысокие потери, дивизия СС «Дас Райх», впрочем, как и остальные дивизии корпуса Хауссера, после 12 июля была не в самой лучшей форме. Сказывались восемь суток непрерывных боев. Личный состав был измотан, техника требовала профилактики и текущего ремонта.

В итоговом докладе 4-й танковой армии за 12 июля 1943 года о действиях «Дас Райх» говорилось следующее: «Дивизия СС «Дас Райх» отбивала атаки против позиций у железнодорожной линии восточнее Ясной Поляны и заняла левым крылом, несмотря на яростное сопротивление противника, Сторожевое». Передовая линия для дивизии определялась следующим образом: «Дас Райх» — северо-восточный угол хутора Калинин — юго-восточный угол леса Ясной Поляны до леса южнее Сторожевого. При этом дивизия СС «Дас Райх» оказалась едва ли не единственной дивизией эсэсовского корпуса, которая изменила свою линию обороны, продвинувшись вперед. Действительно, в этом же отчете отмечается, что линия «Лейбштандарта» осталась без изменений, а «Тотенкопф» прорвалась вперед лишь танковой группой на узком участке. В связи с этим в боевом журнале 4-й танковой армии говорилось о «полном успехе, так как советское наступление не только было отбито, но и танковый корпус СС в те же дни смог добиться еще и захвата местности»[872]. Это объясняется как тем, что против «Дас Райх» не действовали основные силы 5-й гвардейской танковой армии, нацеленные против «Лейбштандарта», так и тем, что Гот начал планировать дальнейшие действия по окружению частей 69-й армии с непосредственным участием «Дас Райх», и для этого дивизии было необходимо улучшить свои позиции для последующей атаки.

Командование высоко оценило достижения 2-го танкового корпуса СС в этот день, хотя задача на день эсэсовцами выполнена и не была. Но шутка ли выдержать мощный удар усиленной гвардейской танковой армии противника и не только не сдвинуться с места, но и местами продвинуться вперед, нанести врагу тяжелые потери, а самому полностью сохранить боеспособность! Командующий группой армий «Юг» фон Манштейн в специальном приказе выразил 2-му танковому корпусу СС «благодарность и восторг их выдающимися успехами и образцовым поведением в бою»[873]. Отметим, что по определенным причинам после войны эти высокие оценки упорно обходились большинством историков, в том числе и западными, вместо чего культивировался миф о разгроме 2-го танкового корпуса СС под Прохоровкой вообще и под Курском в частности[874].

Интересно отметить, что вечером 12 июля личному составу дивизии выдали по полплитки шоколада.

Говоря о сражении под Прохоровкой, следует обратить внимание, что немцы так и не дали навязать себе ближний бой. Чаще всего они расстреливали советские танки огнем с места, с заранее подготовленных позиций, полностью реализуя свое преимущество в танковом вооружении. Только после перехода эсэсовцев в контратаки возникли встречные бои танковых частей противоборствующих сторон. В целом же «Прохоровское танковое сражение» оказалось куда масштабней, чем принято считать. Не следует ограничивать его исключительно Прохоровским «танковым полем». Сражение проходило на фронте протяженностью более 35 километров и представляло собой целый ряд отдельных боев с применением танков обеими сторонами. И боевые действия дивизии СС «Дас Райх» 12 июля также входят в сложное понятие «Танковое сражение под Прохоровкой».

13 июля

Трезво оценивая обстановку, Гот пришел к выводу, что уничтожение группировки советских войск на смежных флангах его армии и группы Кемпфа — это максимум того, чего можно добиться в сложившейся ситуации. Однако Манштейн все еще хотел продолжать выполнение «Цитадели», надеясь перемолоть как можно больше подвижных резервов Красной армии. Поэтому главной своей задачей в данный момент он видел окружение советских танковых частей у Прохоровки.

В 19.45 штаб Хауссера по телефону получил приказ Гота на 13 июля: «2-й танковый корпус СС немедленно начинает концентрировать силы на северном берегу реки Псёл и затем продолжает охватывающие действия против находящихся в районе Прохоровки танковых соединений с целью их окружения. Наступление на Беленихино и севернее на восток продолжать лишь в том случае, если окружение достигнет успеха». В 23.00 Пауль Хауссер разослал приказы своим дивизиям: ««Дас Райх» обустраивает достигнутую до сих пор линию как линию обороны. Создает более сильные резервы. Дивизия подготавливает временную передачу, в случае необходимости, штурмовых орудий в распоряжение 167-й пехотной дивизии для нанесения контрударов». Отметим, что основной упор в этот день должен был быть сделан на действиях дивизий СС «Лейбштандарт» и «Тотенкопф», которые должны были окружить советские 18-й и 29-й танковые корпуса в районе Береговое, Прелестное, Прохоровка. И лишь после реализации этого замысла дивизия СС «Дас Райх» должна была продолжить наступление на восток навстречу 3-му танковому корпусу, расширяя фланг 4-й танковой армии, с ясной целью последующего окружения войск 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца. Новая разграничительная линия устанавливалась так: «Дас Райх» — справа, «Лейбштандарт» — слева: северная окраина Ивановских Выселок, северная окраина Сторожевого, южная окраина Ямок; «далее, как прежде»[875]. Так что «Цитадель» продолжалась.

Эсэсовский бронетранспортер в ходе битвы под Курском.

Между тем 12 июля советские войска на широком фронте перешли в наступление против 2-й танковой армии группы армий «Центр». В результате на северном фасе Курской дуги все наступательные операции были свернуты, а все силы были брошены против советского наступления. Это послужило главной причиной отмены Ставкой Гитлера операции «Цитадель». 13 июля Адольф Гитлер объявил командующим группами армий «Центр» и «Юг» о прекращении операции «Цитадель», по причине невозможности быстрого достижения ее целей. Следовательно, официально именно 13 июля стало последним днем «Цитадели». Впрочем, войска о происходящем в Ставке еще не знали и продолжали исполнять свой долг на передовой[876].

Наступление дивизии СС «Тотенкопф» развивалось с большим скрипом, и уже в полдень 13 июля Герман Гот, с самого начала скептически относившийся к идее окружения советских войск под Прохоровкой, принял решение снова вернуться к своему плану окружения 48-го стрелкового корпуса 69-й армии двумя встречными ударами: 3-м танковым корпусом с юга (из района Ржавец — Щолоково) и 2-м танковым корпусом СС с севера (Сторожевое — Беленихино — Лески). В этих условиях было решено основные усилия сосредоточить на правом фланге корпуса. Начальник штаба 4-й танковой армии по телефону связался с Остендорффом, начальником штаба 2-го танкового корпуса СС, и передал приказ перенести направление главного удара корпуса в полосу «Дас Райх». Теперь из тени, в которой дивизия пребывала последние дни, ее выводили на первый план.

В 12.15 Гот приказал штабу 2-го танкового корпуса СС: «1. Наступление через излучину (Псёла. — Р.П.) прекратить, дивизии СС «Тотенкопф», отразив контратаки русских, перейти к жесткой обороне. 2. Основные силы корпуса сосредоточить на участке Сторожевое — Беленихино — Лески. Главная задача «Дас Райх» — прорвать оборону русских и овладеть районом Правороть и самим селом»[877].

Что касается «Дас Райх», то всю ночь на 13 июля на фронте дивизии шли небольшие бои, в ходе которых эсэсовцы пытались нащупать слабые места в советской обороне. Части полка СС «Дойчланд» предприняли попытку прорваться из Сторожевого на Правороть. По версии В. Замулина, на ликвидацию этой попытки был брошен сводный батальон 25-й танковой бригады, потерявший в ночном бою четыре танка Т-70[878]. Также против эсэсовцев выступала и 169-я танковая бригада.

В целом первая половина дня 13 июля для «Дас Райх» прошла относительно спокойно. Противник большой активности не проявлял, ограничиваясь действиями разведывательных групп. Штаб дивизии СС «Дас Райх» доложил в утреннем рапорте в корпус: «Один отставший от своей части русский солдат с оружием и ранцем был застрелен в 03.15 часовым головного дозора. Он выбирался из окружения. Надо полагать, что это действовал член разведгруппы (с радиостанцией)»[879]. Дальше — больше. Ранним утром 183-я стрелковая дивизия перешла в наступление на Ясную Поляну и Калинин, атаковав полк СС «Дер Фюрер». Однако серьезных проблем эсэсовцам это не доставило.

Гренадеры у бронетранспортера

В 09.15 штаб дивизии доложил: «Одиночные вражеские атаки ведутся, по-видимому, для маскировки общего отступления в северо-восточном направлении, которое отмечалось визуальным наблюдением»[880]. Здесь нужно сказать, что разведчики дивизии зафиксировали не отход, а перегруппировку бригад 2-го танкового корпуса, и ошибочно приняли этот процесс за отступление. Дело в том, что советское командование понимало, что на участке село Васильевка, совхоз «Октябрьский», хутор Ямки, Виноградовка, станция Беленихино по-прежнему остается угроза немецкого прорыва. Поэтому в полдень командующий 5-й гвардейской танковой армией П.А. Ротмистров задумал силами 2-го гвардейского танкового корпуса отбить Тетеревино и затем наступать на Лучки. В этот момент 2-й танковый корпус, не имея достаточно сил, должен был сковать эсэсовцев в районе Сторожевое. Однако плохо организованные и обеспеченные атаки 2-го танкового корпуса не смогли ни отбить Сторожевое, ни нанести немцам серьезных потерь. По советским данным, немцы сосредоточили в районе Сторожевое до 60 танков. В советских документах отмечалось: «Неоднократные атаки наших танков и пехоты в этом направлении не увенчались успехом. Противник, имея господствующее положение в расположении огневых позиций для артиллерии, минометов и наблюдательных пунктов и создав минные поля, не давал возможности атаковать Сторожевое. Особенно сильное огневое сопротивление наши наступающие части встретили из рощи, что восточнее Ивановского Выселка». Такой же результат имела и еще одна атака на позиции «Дас Райх». Штаб 69-й армии докладывал: «Танковые бригады 2-го корпуса, не прикрытые пехотой и не имевшие артиллерийского обеспечения, продвижение прекратили»[881].

Также провалилась советская атака по правому флангу дивизии, в направлении на Калинин. При отражении этой атаки взвод унтершарфюрера СС Курта Амлахера подбил три танка Т-34. Сам Амлахер сидел за ручным пулеметом, точным огнем нанеся противнику серьезные потери. После того как атака была отбита, Амлахер по собственной инициативе организовал преследование врага, задействовав два подошедших штурмовых орудия. В ходе этой смелой акции было уничтожено восемь советских пулеметных позиций[882]. Об этих боях в отчете 4-й танковой армии за 13 июля скупо указывалось: «У дивизии СС «Дас Райх» отражение вражеской атаки на правом фланге»[883].

Куда большую проблему эсэсовцам доставили обстрелы крупнокалиберной советской артиллерией тылов дивизии. В дневной сводке штаб Крюгера доложил: «По всему участку фронта и по тылам ведется огонь артиллерии большого калибра». Около 14.00 советские 203-мм гаубицы обстреляли юго-западную окраину Сторожевого, через некоторое время был обстрелян Ивановский Выселок.

Днем 13 июля 2-й танковый корпус СС столкнулся с проблемами со связью: проводная связь часто давала сбои, поэтому управление войсками велось посредством радио, а документы доставлялись специальными курьерами. Все это привело к тому, что эсэсовцы не могли с должной оперативностью реагировать на обстановку.

Короткое затишье на поле боя

В 11.35 штаб корпуса отправил в штаб «Дас Райх» радиограмму с вопросом: когда дивизия пойдет в наступление? Только в 13.15 из дивизии пришел ответ: «Вероятное начало наступления намечается на 14.30. Направлена просьба о совместном наступлении со 167-й пехотной дивизией с левого фланга до железнодорожной насыпи, проходящей в двух километрах южнее села Беленихино, а также о проведении авиационной разведки на всем участке фронта». Одновременно на 14.00 Крюгер запросил авиационную поддержку от 8-го авиакорпуса. Оттуда сообщили, что из-за плохой погоды действия пикировщиков невозможны, но поддержка истребителями-бомбардировщиками будет организована.

Между тем еще в 12.25 в корпус пришло донесение от 167-й пехотной дивизии, в котором передавалась просьба о совместном наступлении с дивизией СС «Дас Райх» до железнодорожной насыпи. Поскольку Крюгер был согласен с таким поворотом событий, то ему и Триренбергу оставалось только обсудить детали и договориться о совместных действиях. Но не тут-то было. В 14.00 в корпус снова пришло сообщение от 167-й пехотной дивизии. В нем просто констатировалось: «Связь с дивизией СС «Дас Райх» отсутствует». Из корпуса в штаб Крюгера отправили радиограмму, в которой указывалось на необходимость восстановить связь с правым соседом (то есть со 167-й пехотной дивизией) и предписывалось, как только будет возможность, оказать армейской дивизии поддержку тяжелой артиллерией и самоходными орудиями.

Немецкая атака началась, как и планировалось, в 14.30. Изучив положение танковых частей 2-го гвардейского танкового корпуса, Крюгер решил с помощью танковой группировки отбросить противника за рубеж Беленихино — Ивановка, чтобы ворваться на возвышенную местность в районе юго-западнее Правороти. Однако части дивизии не смогли с ходу преодолеть линию обороны частей 48-го стрелкового корпуса и 2-го гвардейского танкового корпуса от Сторожевого до железнодорожной будки севернее Беленихино и далее вдоль железнодорожного полотна на юг. Все подходы к переднему краю советской обороны были густо заминированы, а артиллерия и танки — вкопаны в землю[884]. Крупнокалиберная артиллерия вела обстрел немецких позиций, а из-за низкой облачности получить в полной мере авиационную поддержку эсэсовцам не удалось. В вечернем донесении штаба эсэсовского корпуса отмечалось: «Ведется сильный огонь крупнокалиберной артиллерии (122-мм) у населенного пункта Калинин и по району строго на север от деревни Ясная Поляна, а также по грейдеру и перелеску в районе западнее грейдера… К вечеру замечено сосредоточение от 15 до 20 танков в районе Лески — Ивановка»[885]. В общем, почти на всем участке фронта дивизии шли упорные бои.

Один из эсэсовских танков был подбит прямо у железнодорожной насыпи. Врач танкового полка гауптштурмфюрер СС доктор Отто Шмид под огнем противника бесстрашно приблизился к танку на своем санитарном бронетранспортере и эвакуировал экипаж.

Исходя из вышеизложенного, не случайно, что в 15.00 в штаб корпуса пришло донесение из «Дас Райх»: «Необходимо прекратить попытки продвижения в северном и северо-восточном направлениях». Больше никаких пояснений не было. И только в 15.50 из дивизии пришел очередной телекс: «Из-за труднопроходимой местности следует провести сначала предварительную атаку или разведку боем, чтобы захватить благоприятные исходные позиции на местности, простирающейся до насыпи железнодорожной линии»[886].

Так что наличие сильной полосы укреплений, отсутствие нормальной поддержки с воздуха, активные действия советских частей и артиллерии по всему фронту вынудили немцев подготовить наступление с большей тщательностью. Атаки прекратились, началась разведка боем, осуществлявшаяся по всей линии обороны дивизии. В частности, 9-я рота Карла Буркхардта из полка СС «Дойчланд» провела разведку вражеских позиций в направлении Виноградовки. Полученные данные о советских позициях оказали влияние на планирование атаки.

Прежний план атаки пришлось отменить, вместо него был разработан новый. При разработке этого плана эсэсовские штабисты учли, что отход советской пехоты из района Ясная Поляна прикрывался недостаточно плотным огнем. Теперь на авансцену выводились гренадеры. Согласно новому плану 1-й батальон полка СС «Дер Фюрер» ударом во фланг должен был смять советские позиции, расположенные вдоль проезжей части трассы, ведущей из района железнодорожного разъезда южнее Ивановского Выселка, до района, расположенного строго на север от села Беленихино. В свою очередь, 3-й батальон полка СС «Дойчланд» загибал свой фронт с центром поворота по левому флангу до восточного склона высоты, расположенной западнее деревни Виноградовка, после чего должен был войти в соприкосновение с 1-м батальоном «Дер Фюрер». После захвата этой местности, необходимой для ввода в бой танковой группировки, и проведения рекогносцировки должен был последовать удар танков через Виноградовку, в направлении на высоты, расположенные юго-западнее Правороти. В 17.00 об этих изменениях в плане Вальтер Крюгер доложил в штаб корпуса.

Новый план оказался дееспособным, теперь результат был достигнут. 1-й батальон полка СС «Дер Фюрер» просочился за железнодорожное полотно в районе станции Беленихино, вклинился в оборону 2-го гвардейского танкового корпуса, создав тем самым плацдарм для рывка в глубь советского рубежа. В 19.30 Крюгер доложил в корпус: «Лесок в 1,5 километра севернее деревни Ивановка взят. Противник: преимущественно пехота, небольшое количество танков. Все пути заболочены. На следующий день намечается прежний план действий. В 04.00 намечается наступление»[887]. С наступлением сумерек небольшие силы панцер-гренадер в леске были подкреплены танками. Из этого района на рассвете 14 июля и планировался удар в направлении Виноградовки.

Итоговый доклад 4-й танковой армии за 13 июля отобразил достижения дивизии: «Дивизия в 14.30 перешла в атаку на восток и с наступлением темноты овладела долиной ручья по линии Ивановка — Виноградовка и прорвала имеющиеся там вражеские позиции»[888].

В 21.00 Хауссер получил от Гота приказ на 14 июля. Ему предписывалось на рассвете силами дивизии СС «Дас Райх» продолжить начатое наступление по маршруту Ивановка — Виноградовка. Была поставлена задача перерезать дорогу у хутора Правороть, после чего повернуть на север и наступать во фланг противника, находящегося в районе Прохоровки. «В ходе данной атаки должна подключиться и центральная группировка 2-го танкового корпуса СС, как только это позволит сделать создавшееся положение. В остальном корпус удерживает свои позиции. 167-я пехотная дивизия остается в готовности по приказу командования танковой армии присоединиться своим северным флангом к наступлению 2-го танкового корпуса СС»[889].

В 22.00 в дивизию поступил приказ штаба корпуса: 1. «Дас Райх» продолжает 14 июля 1943 года наступление, начатое в направлении Ивановка — Виноградовка, захватывает вражеские позиции, расположенные на восточном берегу данного участка фронта, и после выдвижения вперед танкового полка приступает к атаке на хутор Правороть. Первой целью удара является овладение хутором Правороть. Дивизия ориентируется на то, чтобы пробиться по возможности своей группировкой далее к станции Прохоровка и неожиданно захватить ее. 167-ю пехотную дивизию необходимо ориентировать на вариант атаки на деревню Ивановка, чтобы она могла соединиться с левым флангом группировки. 2. Дивизия СС «Лейбштандарт» прежде всего удерживается на своих нынешних позициях и ориентируется на то, чтобы нанести удар своим правым флангом через Ямки на станцию Прохоровка, как только начнется наступление «Дас Райх» через хутор Правороть на станцию Прохоровка. 3. «Тотенкопф» удерживает свои нынешние позиции, отбивает все танки[890].

Согласно донесению штаба дивизии, на 18.25 13 июля она располагала 83 боеспособными танками (один «Тигр» и 11 Т-34) и 24 самоходками. Противотанковый компонент дивизии к 14 июля частично состоял из 27 50-мм противотанковых орудий в гренадерских подразделениях и трех 75-мм противотанковых орудий[891]. В строю также были еще и «Мардеры», но точное их количество нам неизвестно[892]. По другим данным, боеспособных танков и самоходок в дивизии было 107[893].

14–15 ИЮЛЯ

Основным противником «Дас Райх» продолжал оставаться 2-й гвардейский танковый корпус, поддержанный большим количеством различных частей. В составе корпуса на утро 14 июля насчитывался 41 боеспособный танк[894], а его главной задачей было перекрыть путь эсэсовцам к трем основным пунктам — Беленихино, Ивановке и Виноградовке, поскольку в случае их захвата немцы могли развить успех как в направлении Прохоровки, так и навстречу 3-му танковому корпусу. Усилиями 4-й гвардейской танковой (28 танков на утро 14 июля) и 4-й гвардейской мотострелковой бригад были созданы два опорных пункта — первый в Беленихино, а второй — по северным и северо-западным окраинам Виноградовки. Эсэсовцев ожидали вкопанные в землю танки, противотанковые орудия и зенитные пулеметы.

Тем не менее разведка «Дас Райх» сработала четко, дивизия нанесла удары по наиболее слабым местам советской обороны — стыкам частей. Позиции 2-го гвардейского танкового корпуса и 183-й стрелковой дивизии были атакованы сразу с трех направлений: полк СС «Дойчланд» ударил от Ивановского Выселка на Виноградовку, полк СС «Дер Фюрер» — от Ясной Поляны и Калинина на Беленихино, а части 167-й пехотной дивизии — от Собачевского на Лески и Ивановку.

В 03.00 эсэсовцы провели артиллерийскую подготовку наступления из дивизионной артиллерии и «Небельвеферов». Обстрел был результативен: так, во 2-м батальоне 4-й гвардейской танковой бригады было подбито два Т-34, один из которых сгорел (в батальоне осталось восемь танков). Сама атака «Дас Райх» началась в удачный момент, поскольку советское командование так и не успело завершить перегруппировку бригад 2-го гвардейского танкового корпуса. Эсэсовцы снова упредили красных командиров. В 04.00 1-й и 3-й батальоны полка СС «Дер Фюрер», при поддержке нескольких танков, атаковали со своего плацдарма из небольшого лесочка северо-восточнее станции Беленихино на само Беленихино и с запада в направлении железнодорожного полотна. Здесь, кроме частей 2-го гвардейского танкового корпуса, оборонялись и части 183-й стрелковой дивизии. В свою очередь, полк СС «Дойчланд» ударил в направлении Ивановского Выселка, Виноградовка.

После преодоления яростного советского сопротивления и обширных минных полей в 08.00 гренадерам удалось ворваться на северную окраину Беленихино. Одновременно в 08.00 в стык 183-й и 375-й стрелковых дивизий ударила 167-я пехотная дивизия.

Учитывая, что перед передним краем 2-го гвардейского танкового корпуса находились обширные минные поля, Вальтер Крюгер ожидал, что и в глубине советской обороны также будет нечто подобное. Поэтому танки немцы берегли и в массированные атаки не бросали. По плану они должны были вступить в действие лишь после взятия Беленихино и Ивановки. В бой были брошены гренадеры при плотном сопровождении огнем артиллерии, «Небельвеферов», штурмовых орудий и нескольких танков, которые медленно двигались за гренадерами, поддерживая их огнем. Немцев активно поддерживали самолеты 8-го авиационного корпуса, с воздуха атаковавшие группы советских мотострелков и танков.

Советское командование и сегодня не блистало оперативностью. Немецкая атака застала советские части во время перегруппировки. Полк СС «Дойчланд», поддержанный танками, у южной окраины Виноградовки атаковал на марше части 4-й гвардейской танковой бригады. В завязавшемся бою советские танкисты потеряли девять танков и начали отходить к Мало-Яблоново. Немцы на этом не остановились, гренадеры прорвались через лес юго-западнее Виноградовки и окружили у этого села мотострелковый батальон 25-й гвардейской танковой бригады. Сумев вырваться из неплотного кольца, красноармейцы начали отходить на северо-западную окраину Ивановки, где соединились с частями 4-й гвардейской мотострелковой бригады, усиленной 10 танками. Сама Виноградовка была взята 9-й ротой полка СС «Дойчланд» — учтя результаты проведенной накануне разведки, оберштурмфюрер СС Буркхардт захватил село стремительным ударом, без потерь со своей стороны.

Оказание помощи раненому

Что касается Беленихино, то бой за нее длился более семи часов. Гренадер огневыми налетами активно поддерживала артиллерия. Особенно отмечались заслуги командира 11-й батареи оберштурмфюрера СС Йозефа Каста. Когда атака гренадер была остановлена сильным вражеским огнем, именно Каст, лично находясь в боевых порядках пехоты, направлял огонь своих 150-мм орудий, подавивших огневые точки противника. Несмотря на ранение, Каст оставался на передовой, корректируя огонь артиллерии. Только после взятия Беленихино он разрешил эвакуировать себя на перевязочный пункт. Как отмечалось в приказе, «его храбрость вдохновляла каждого солдата»[895].

Кроме артиллерии в бой активно вступили и Люфтваффе: «Над головой бомбардировщики «Штука» пикировали на русских, подавляя их сопротивление в деревне и вне ее»[896].

Под прикрытием танков 2-го батальона гренадеры полка СС «Дер Фюрер» сломили сопротивление противника на подступах и ворвались в Беленихино. У Беленихино был убит унтерштурмфюрер СС Ханс Меннель из 6-й роты танкового полка, отличившийся тем, что в ходе «Цитадели» подбил 24 советских танка[897].

Упорные рукопашные схватки в Беленихино шли за каждый дом, в бою погиб унтершарфюрер СС Симон Грашер из 9-й роты полка СС «Дер Фюрер». 14 августа 1943 года он был посмертно награжден Рыцарским крестом. Командир роты оберштурмфюрер СС Густав Браун был ранен. Уже неоднократно упоминавшийся обершарфюрер СС Хорст Херполосхаймер (10-я рота) со своим взводом в рукопашном бою захватил главный советский опорный пункт в Беленихино. Сам Херполосхаймер сумел уничтожить несколько пулеметных и противотанковых точек. В ожесточенном ближнем бою гренадерами было подбито 12 советских танков (в основном кумулятивными гранатами). Только 1-й танковый батальон 4-й гвардейской танковой бригады потерял в этом бою девять танков (50 % состава, причем шесть Т-34 из имевшихся восьми) и был отброшен к селу Мало-Яблоново. В 11.30 Беленихино было взято. Советские войска отступали, прикрывшись немногими уцелевшими танками и противотанковой артиллерией, периодически подключая «к делу» и 16-й гвардейский минометный полк «катюш».

От огня артиллерии и ожесточенного сопротивления красноармейцев эсэсовские пехотинцы несли тяжелые потери. В этот момент снова отличился врач танкового полка Отто Шмид, который находился в боевых порядках пехоты и быстро организовал эвакуацию раненых.

Тем временем в ходе наступления с запада было достигнуто железнодорожное полотно в районе отметки 220,3. В бою за железнодорожную насыпь был в очередной раз ранен командир 15-й роты полка СС «Дер Фюрер» оберштурмфюрер СС Герман Бух. В этих условиях роту возглавил унтерштурмфюрер СС Герд Шмагер. Справа от полка СС «Дер Фюрер» наступала 167-я пехотная дивизия, которая также присоединилась к атаке на железную дорогу.

Только после захвата Беленихино Вальтер Крюгер начал рассматривать вопрос о выдвижении к переднему краю и вводе в бой основных сил танкового полка. К этому вопросу эсэсовцы подошли крайне ответственно. На передовую линию полка СС «Дер Фюрер» прибыл начальник оперативного отдела дивизии Георг Майер, чтобы лично оценить обстановку и условия для ввода в прорыв танков. И только лишь после того, как стало ясно, что значительного минирования местности за станцией не проводилось, Райтценштайн получил приказ на наступление.

В 11.45 танковый полк «Дас Райх» уже находился на восточной окраине Беленихино, ожидая, пока будут подавлены очаги советского флангового огня из Лесков. В 14.00 танковый полк двинулся в восточном направлении. Атаку поддерживал выведенный из резерва разведывательный батальон Якоба Фика. При помощи артиллерии танковый полк должен был прорваться через Ивановку (село в полкилометре южнее Беленихино) и занять высоту 234,9. Тем временем полк СС «Дойчланд» удерживал позиции на прежнем рубеже.

Советские войска под натиском «Дас Райх» и 167-й пехотной дивизии (хотя основная задача этой дивизии была все же не наступать, а сковывать противника на своем участке) отходили все дальше на восток. Командование отдало несколько приказов в духе «держаться любой ценой». Это возымело эффект, но ненадолго.

Чтобы не нести лишних потерь, в течение часа немцы подвергали советскую оборону усиленным бомбардировкам 45–50 самолетов, затем интенсивному обстрелу из гаубичной артиллерии и шестиствольных минометов «Небельвефер». Так что неудивительно, что после 16.00 советский фронт начал трещать. В 15.30 около 25 танков и два батальона гренадер из Беленихино ударили в направлении Ивановки. 183-я стрелковая дивизия была обращена в бегство. Одновременно из района Калинина и южнее 167-я пехотная дивизия при поддержке бронетехники атаковала 183-ю стрелковую дивизию в направлении хутора Лески. В результате 6-я гвардейская мотострелковая бригада была взята в «клещи». С наступлением темноты бригада отошла к селу Плота. Ее потери в бою с «Дас Райх» составили 320 человек убитыми и ранеными, при этом она отчиталась в уничтожении 19 немецких танков и до 500 солдат и офицеров[898].

Гренадер среди пленных красноармейцев

В 16.00, действуя на правом фланге танкового полка, 2-я рота разведывательного батальона атаковала высоту 203. Сопротивление противника было слабым, эсэсовцам удалось захватить несколько пленных. Поначалу все складывалось хорошо, но затем произошла такая частая для войны «случайная трагедия» — по чьей-то ошибке роту накрыло залпом из «Небельвеферов», снаряды разорвались среди машин. Роттенфюрер СС Аутенрит и штурмманн СС Клут были убиты. Однако рота все равно продолжала выполнять боевую задачу, до конца дня было взято еще несколько пленных.

Затем, нащупав стык 2-го гвардейского танкового корпуса и 183-й стрелковой дивизии (которая в беспорядке отходила на северо-восток), немцы немедленно ударили по нему силами, по советским данным, до 50 танков (из которых 15 «Тигров») в направлении Лески, высота 234,9, одновременно атакуя Виноградовку и Ивановку[899]. Учитывая, что «Тигров» в боеспособном состоянии в этот момент в «Дас Райх» было всего четыре штуки, то очевидно, что за «Тигры» советские командиры приняли «экранированные» Pz-IV.

«Тигр» дивизии СС «Дас Райх»

К этому моменту все три танковые бригады 2-го гвардейского танкового корпуса потеряли почти всю бронетехнику. Так, в 4-й гвардейской танковой бригаде осталось лишь восемь танков из 28. Бригадная зенитная батарея 37-мм орудий была полностью уничтожена попаданием авиабомбы, а истребительно-противотанковый батальон потерял два орудия из четырех.

Все оставшиеся советские силы были брошены на удержание Ивановки, подступы к которой оборонял 227-й полк 183-й стрелковой дивизии. Ее саперы успели поставить несколько десятков мин, прямо перед началом немецкой танковой атаки. Ивановка оказалась крепким орешком. По советским данным, в бою за Ивановку противотанковыми орудиями было подбито 7–8 немецких танков, и эсэсовцы прекратили атаку. Решив не ввязываться в бесполезный бой, танки «Дас Райх» обошли Ивановку и атаковали гвардейцев у высоты 234,9. Этот холм имел важное тактическое значение, поскольку в этой точке пересекались две дороги: Беленихино — Мало-Яблоново и Лески — Правороть. Таким образом, контроль над этой высотой открывал «Дас Райх» путь и на Правороть, и на Мало-Яблоново, и в тыл 375-й стрелковой дивизии, которая отчаянно сражалась в районе хутора Лески. Это произошло около 17.00. В атаке приняли участие четыре боеспособных «Тигра» дивизии. После этого штаб эсэсовского корпуса начал устанавливать связь с 3-м танковым корпусом, чтобы лучше координировать свои действия. В 17.20 этот контакт между корпусными штабами был установлен.

Бой за Ивановку продолжался до вечера. Как писали в отчете 4-й гвардейской мотострелковой бригады, оборонявшей рубеж Ивановка — Лески: «В первом эшелоне наступали танки типа «Тигр», за ними несколько рядов — средние и легкие танки, ведя стрельбу схода»[900]. В 17.15 штаб «Дас Райх» донес о взятии села[901]. Это символизировало перелом в сражении, теперь Хауссеру стало ясно, что советские войска не смогут удержать междуречье Липового и Северского Донца. Поэтому, получив известие о взятии Ивановки, Хауссер сразу приказал Крюгеру наступление на Правороть и южнее не прекращать даже ночью.

В 18.25 высота 234,9 также была взята эсэсовцами под контроль. При этом 4-я гвардейская мотострелковая бригада была обращена в бегство, в ее частях, по утверждению В. Замулина, началась паника. Оборонявшийся здесь 2-й батальон 26-й гвардейской танковой бригады потерял один Т-34 и два Т-70. По советским данным, их атаковало 60 немецких танков тремя группами по 20 машин, что, наверное, было преувеличением. К наступлению сумерек эсэсовцы прочно закрепились в этом районе.

Эсэсовцы сполна использовали появившиеся после захвата высоты 234,9 возможности. Вскоре они вышли на восточную окраину хутора Лески, где столкнулись с 3-м батальоном 1241-го стрелкового полка 375-й стрелковой дивизии. Последний оказал ожесточенное сопротивление и задержал продвижение немцев. К исходу дня, однако, эсэсовцы танками и пехотой перешли лог Сухая Плота и вышли в район западной окраины Мало-Яблоново. Части 183-й стрелковой дивизии и 4-й и 6-й гвардейских мотострелковых бригад с боями отходили на восток.

После взятия немцами Ивановки левый фланг 25-й гвардейской танковой бригады оказался открытым. Пытаясь хоть как-то выровнять положение, в контратаку на высоту 234,9 были брошены едва ли не последние резервы бронетехники 2-го гвардейского танкового корпуса, в общей сложности 21 танк Т-34 и Т-70 плюс силы мотострелков. На немцев этого особого впечатления не произвело, тем более им было чем ответить. На 18.45 в составе «Дас Райх» насчитывалось 90 танков (Pz-III — 41, Pz-IV — 25, «Тигр» — четыре, Т-34 — 12, командирских — восемь), 25 самоходок и 12 «Мардеров». Противотанковый компонент дивизии состоял из 27 орудий калибра 50 мм, и 15–75 мм[902]. Такое количество боеготовой бронетехники, в условиях непрекращающихся боев, было результатом отличных действий технических и ремонтных служб дивизии.

Однако, несмотря на превосходство в силах, сломя голову кидаться в атаку эсэсовцы не стали. Вместо этого сразу же после захвата Ивановки была проведена сильная бомбардировка всех населенных пунктов перед фронтом «Дас Райх». Тем временем панцер-гренадерские батальоны проводили перегруппировку под прикрытием танков. Лишь после этого Крюгер продолжил наступление. Главный удар наносился на село Правороть, с целью обеспечить фланги и создать прочный внешний фронт окружения 48-го стрелкового корпуса.

Бронетехника идет в атаку

Поняв, что дело может закончиться плохо, командующий 5-й гвардейской танковой армией П.А. Ротмистров бросил в бой против «Дас Райх» 2-й танковый корпус. К 16.00 14 июля этот корпус имел 48 танков в составе своих трех танковых бригад (из них 24 — Т-34, остальные — Т-70). Правда, на его прибытие в район боевых действий нужно было время. А пока к 20.30 советская пехота почти полностью оставила район Беленихино — Ивановка. Следовательно, к 20.00 14 июля немцам, главным образом силами дивизии СС «Дас Райх», при поддержке 167-й пехотной дивизии удалось прорвать наиболее укрепленный рубеж советской обороны Беленихино — Лески. Тем самым была подготовлена площадка для рывка в глубь обороны 69-й армии, навстречу 3-му танковому корпусу. На правом фланге 48-го стрелкового корпуса была пробита брешь, а части 2-го гвардейского танкового корпуса, 6-й гвардейской мотострелковой бригады и 183-й стрелковой дивизии были оттеснены к Жимолостному и Мало-Яблонову. Теперь рубеж обороны советских войск пролегал между селами Жимолостное и Мало-Яблоново, а также в районе безымянной высоты в 1,5 километра от Жимолостного. Две ограниченные атаки частей «Дас Райх» на Правороть были отбиты.

Наступление продолжилось на северо-восток, на Правороть. Где-то в 19.30 в 2,5 километра западнее села Жимолостное начались бои 26-й гвардейской танковой бригады с эсэсовскими танками, в них активное участие приняли «Тигры» «Дас Райх». Бой продолжался до темноты. Советские танкисты отчитались в уничтожении трех танков, в том числе одного «Тигра», и еще в подбитии двух танков. Однако 14–15 июля дивизия СС «Дас Райх» безвозвратно не потеряла ни одного «Тигра»[903]. Эсэсовцами была захвачена высота 242,1 в двух километрах к северо-востоку от Лесков. Несмотря на быстро вступавшую в свои права ночь, «Дас Райх», в соответствии с полученным приказом, продолжала наступление, чтобы быстрее достичь цели — села Правороть. Вскоре части Дивизии вышли к Мало-Яблоново. Одновременно 167-я пехотная дивизия захватила Лески. Окружение 48-го стрелкового корпуса с каждым часом становилось все реальней.

В 19.10 в штаб корпуса пришел приказ на 15 июля, полностью изменивший ситуацию. Гот уже знал об отмене «Цитадели» и поэтому теперь решил окончательно прекратить атаки на Прохоровку, сосредоточившись на окружении 48-го стрелкового корпуса: «Вместо того чтобы, как предусматривалось ранее, по достижении дороги Жимолостное — Правороть наступать на Прохоровку, 2-му танковому корпусу СС приказано повернуть на юг… Танковый корпус сосредотачивает все боевые средства и все танковые силы для выполнения следующих задач: сломив сопротивление ожесточенно обороняющегося врага севернее Лески, он отвоевывает себе дорогу Жимолостное — Правороть. После этого корпус должен быть готов повернуть на юг. Вся авиация будет поддерживать при этом 2-й танковый корпус СС[904]».

Данный приказ совсем не означал отказ от захвата Правороти. Этот советский опорный пункт мешал действиям «Дас Райх» сильным фланкирующим огнем, а разведка донесла о сосредоточении в нем танков. Так что захват Правороти продолжал оставаться важной тактической задачей. Исходя из этого, приказ для «Дас Райх» был следующим: «Дивизия продолжает наступление в течение ночи на 15 июля, занимает Правороть и высоту севернее этого населенного пункта. Высоту следует удерживать. Дивизия затем ускоренно перегруппировывается для продвижения танковой группы, усиленной частями гренадеров, на юг, совместно с дивизией «Лейбштандарт»»[905]. Последней предписывалось сформировать танковую группу, которая будет подчиняться непосредственно Хауссеру и которая вместе с частями «Дас Райх» будет прорываться на юг. Одновременно 167-я пехотная дивизия Триренберга должна была нейтрализовать действия противника на правом фланге корпуса и быть готовой продолжать наступление на высоты в районе Лески.

Самоходка «Грилле» готовится открыть огонь.

К концу дня 14 июля в «Дас Райх» насчитывалось 115 боеспособных танков и самоходок[906].

Авиационная поддержка, о которой упоминалось в приказе, не заставила долго себя ждать. В 20.30 Люфтваффе подвергли сильной бомбардировке Правороть, Жимолостное и Мало-Яблоново. Это вызвало беспорядочное отступление 26-й гвардейской танковой бригады. После этого эсэсовцы ударили на Правороть сразу с двух направлений: из леса севернее Сторожевого силами гренадерского батальона и с северной окраины Виноградовки. Обе атаки были отражены частями 2-го танкового корпуса при поддержке артиллерии и мотострелков.

Однако ночью немцы действовали не сильно активно. Важной целью было захватить высоту 242,7, как предпосылку для дальнейшей атаки на юг, и это вскоре было сделано. Но, учитывая скорое соединение с 3-м танковым корпусом, эсэсовцы опасались возможности столкновения в темноте со своими частями. Вдобавок скорость атаки резко снизилась, когда из-за пошедшего дождя развезло дороги (уже в который раз!) и танки начали буксовать. Кроме этого, командиры частей были вынуждены учитывать и минную опасность. Поэтому все пути отхода советских войск перекрыть не удалось.

Советские командиры также понимали всю опасность ситуации и начали выводить войска из намечавшегося котла. Отход и выход из окружения был в основном осуществлен в ночь на 15 июля. Но некоторые части выходили из окружения «не совсем организованно». Так, с 21.00 только два полка 375-й стрелковой дивизии, 1241-й и 1243-й, по фронту и на открытом правом фланге сдерживали части 167-й пехотной дивизии и правого крыла «Дас Райх». Долго сопротивляться они не могли и вскоре начали отход. Но при движении полков по балке лога Сухая Плота эсэсовцы смяли фланговое боевое охранение, в результате оба полка плюс вспомогательные подразделения попали в «малый котел». Советские походные колонны были расстреляны немцами. Эсэсовцы били по шедшим вдоль лога войскам сверху из пулеметов и минометов, а при выходе из балки западнее Мало-Яблоново атаковали пехоту танками. Через четыре дня, когда немцы уже оставили этот район и он был снова занят Красной армией, перед солдатами открылась ужасная картина. В отечественной историографии ее описал В. Замулин: «В балке, по ее отрогам (ярам), вперемежку с разбитой техникой, трупами лошадей, повозками и вооружением лежали груды изуродованных человеческих тел — более тысячи убитых и умерших от потери крови»[907]. Часть личного состава, в основном раненые, попала в плен, среди которых командир 1243-го стрелкового полка подполковник В.М. Фролов. Командир 1241-го стрелкового полка майор Н.А. Карклин пропал без вести. В целом при выходе из окружения 375-я стрелковая дивизия потеряла погибшими и пленными ориентировочно 1973 человека[908].2-й гвардейский танковый корпус, один из основных противников «Дас Райх», в этот день потерял 651 красноармейца, из которых 240 погибли, а 25 пропали без вести. Корпус потерял 24 танка, из которых 13 — Т-34 (из них семь сгорело)[909].

Между 04.00 и 05.00 15 июля части «Дас Райх» соединились с частями 7-й танковой дивизии 3-го танкового корпуса в районе Шахово. Само Шахово было взято 167-й пехотной дивизией при поддержке танков «Дас Райх». Однако в это время главные силы 48-го стрелкового корпуса сумели выскользнуть из окружения и уже были на новых рубежах. Так что нельзя согласиться с официальными немецкими рапортами об окружении и уничтожении сил противника в районе Гостищево — Лески[910].

В 05.00 «Дас Райх» вместе с 7-й и 19-й танковой дивизиями перешли к совместным действиям. Части дивизии Крюгера атаковали 26-ю гвардейскую танковую бригаду (2-й гвардейский танковый корпус) с двух направлений: силами около 20 танков и гренадерского батальона эсэсовцы ударили на юго-западную окраину Плоты и до 30 танков и батальон гренадер — на юго-западные окраины Мало-Яблоново. Советская бригада была вполне боеспособна, в ее составе насчитывалось 15 Т-34 и 9 Т-70, но, несмотря на это, она была разбита. В Плоте оборона 1-го танкового батальона бригады была рассечена пополам, танки эсэсовцев ворвались на юго-западную окраину села и начали продвигаться к центру. Через 30–40 минут подразделения начали отходить из села. Как отмечалось в советских документах, «2-й гвардейский танковый корпус в беспорядке отходит в восточном и северо-восточном направлениях»[911].

Этот беспорядок немецкие солдаты на передовой наблюдали воочию. Унтершарфюрер СС Вилли Бётцель 15 июля был в разведывательном патруле унтерштурмфюрера СС Бодена[912]. Всего несколько немцев на двух-трех бронемашинах обратили в бегство крупную группу красноармейцев. Было захвачено большое число оружия и экипировки. По итогам дня, дивизией было взято 500 пленных[913].

Несмотря на разгром, отдельные части Красной армии оказывали ожесточенное сопротивление. 15 июля жестокие бои пришлось вести «Тиграм» «Дас Райх». В бою у высоты 242,1 погиб командир роты «Тигров» оберштурмфюрер СС Филипп Тайсс, снаряд из советской противотанковой пушки попал прямо в командирскую башенку его танка S21. Он стал третьим по счету командиром тяжелой роты, выбывшим из строя с начала операции «Цитадель», причем два командира погибли. Новым командиром роты был назначен оберштурмфюрер СС резерва Вальтер Райнингхаус[914].

15 июля гауптштурмфюрер СС Ханс-Йоахим Мютцельфельдт, командир 3-й батареи зенитного дивизиона, во время рекогносцировки местности для развертывания батареи на восточных склонах холма в районе к западу от Виноградовки обнаружил советское минное поле. Поскольку саперов рядом не было, а место для развертывания батареи было очень удобным, то Мютцельфельдт вместе с двумя солдатами своей батареи приступил к его расчистке от мин. Так, втроем, не имея специального оборудования, они обезвредили 142 мины[915].

К вечеру 15 июля в «Дас Райх» насчитывалось 99 боеспособных танков и самоходок[916]. К исходу дня 15 июля линия фронта южнее Прохоровки стабилизировалась. Операция «Цитадель» практически прекратилась.

УТЕРЯННАЯ ПОБЕДА

16 июля 69-я армия заняла оборону на линии Сторожевое — Большие Подъяруги. Таким образом, немцы сумели ликвидировать выступ и несколько продвинулись вперед, улучшив положение своих войск[917]. Однако судьба «Цитадели» уже была решена. 15 июля в наступление перешел советский Центральный фронт. После этого немецкое командование окончательно отказалось от всех дальнейших планов операции в Курском выступе и начало принимать срочные меры по организации обороны.

Гренадеры отдыхают после боя

16 июля Манштейн отдал приказ о прекращении наступления и отводе войск группы армий «Юг». Забавно, что одновременно Н.Ф. Ватутин отдал приказ о переходе Воронежского фронта к «упорной обороне». Группа армий «Юг» начала отводить свои войска, армии же Воронежского фронта, выполняя категорическое требование о «…совершенствовании обороны с развитой системой огня и инженерно-минных заграждений…», продолжали обороняться до 18 июля 1943 года.

Таким образом, советское командование на южном фасе Курской дуги было поставлено немцами в очень трудное положение, а силы Воронежского фронта были исчерпаны. Все немецкие корпуса, напротив, сохранили боеспособность, и это после 10 дней непрерывных тяжелейших боев. Так что говорить о разгроме сил группы армий «Юг» в ходе «Цитадели» (как любят многие отечественные историки) не приходится.

День 16 июля стал завершающим днем «Цитадели». К этому числу дивизии 2-го танкового корпуса СС захватили в плен 6000 советских солдат, плюс еще 500 красноармейцев добровольно перешли на немецкую сторону в полосе эсэсовского корпуса[918]. Существенных изменений в оперативной обстановке за день не произошло. Немцы готовились к отходу: формировали арьергарды, организовывали танковые засады, саперы готовились сразу после отхода основных частей минировать дороги и сооружать заграждения на танкоопасных участках местности. К вечеру немецкая артиллерия открыла огонь, чтобы дать главным силам спокойно выйти из боя и начать отход.

Что касается «Дас Райх», то 16 июля началась смена дивизии частями 167-й пехотной дивизии и передислокация «Дас Райх» в район Яковлево, Покровка, Береговое. При этом то там, то тут периодически вспыхивали жаркие схватки. 16 июля в бою погиб командир 5-й танковой роты оберштурмфюрер СС Ханс Павелка. Новым командиром роты был назначен унтерштурмфюрер СС Карл-Хайнц Химме[919], адъютант 2-го танкового батальона[920]. Всего в этот день погибло пять(!) офицеров «Дас Райх», больше, чем за любой другой день «Цитадели».

Активизировалась и советская авиация. В районе Ивановки с воздуха был атакован 3-й дивизион артиллерийского полка, погиб командир дивизиона штурмбаннфюрер СС Фридрих Айхбергер. После войны солдат 3-го (самоходного) дивизиона артиллерийского полка Хайд Рюль рассказал о непосредственном воздействии советской авиации на его батарею: «Пока я с легким ранением был на перевязке, русские самолеты атаковали наш дивизион, что стоило нам 108 человек, включая командира (вероятно, здесь имеется в виду как раз Фридрих Айхбергер, хотя должность и указана неточно. — Р.П.) … Я «слегка» столкнулся с «Тигром», в результате моя самоходка получила повреждения. После я вернулся в «Б» эшелон (то есть в тыловой район. — Р.П.), чтобы собрать машины, прибывшие на пополнение (вернувшиеся из ремонта. — Р.П.), сюда я прибыл как раз к началу еще одного воздушного налета и снова был легко ранен, на этот раз в спину. Мне залили рану какой-то жидкостью с высоким содержанием алкоголя, залепили пластырем, и я вернулся в батарею. Здесь я обнаружил, что еще большее число моих товарищей погибло»[921]. Точное время этих налетов неизвестно, но не исключено, что они произошли именно в ночь на 16 июля, когда советские 208-я и 262-я ночные бомбардировочные авиадивизии выполнили 219 и 146 самолето-вылетов соответственно, в районы Беленихино, Казачье, Озеровский[922]. После гибели Айхбергера дивизион возглавил гауптштурмфюрер СС Людвиг Кальхаммер.

К концу дня 16 июля в «Дас Райх» насчитывалось 103 боеспособных танка и самоходки[923].

В ночь на 17 июля были выведены из боя основные силы «Лейбштандарта» и «Дас Райх». При этом 1-й панцер-гренадерский полк СС и полк СС «Дер Фюрер» временно переподчинялись дивизии СС «Тотенкопф», которая прикрывала отвод корпуса в тыл, и до их смены оставались на прежних позициях. Отход 1-го батальона полка СС «Дойчланд» прикрывал взвод Ойгена Штокера из 4-й роты. Штокер снова проявил себя с лучшей стороны, разместив свои позиции так, чтобы закрыть открытый правый фланг, и точным огнем отражал ограниченные попытки красноармейцев атаковать отступающий батальон. Многочисленные заслуги Штокера были замечены командованием, он был представлен к Германскому кресту в золоте (награжден 16 сентября 1943 года, однако награда вручена в октябре).

17 июля ОКХ приказало немедленно снять весь 2-й танковый корпус СС с фронта и перевести его в свое распоряжение. Также две танковые дивизии были переданы в состав группы армий «Центр». Все это означало конец немецких операций под Курском.

В 13.00 17 июля Хауссер информировал свои части о серьезном изменении обстановки. Что касается «Дас Райх», то Вальтер Крюгер издал приказ по дивизии, где благодарил солдат за их достижения.

В 17.20 штабы дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» получили распоряжения на марш. Однако солдат обстановка в штабах мало заботила, они, наоборот, стремились отдохнуть от боев. Вечером личному составу выдали шоколад. Вилли Бётцель вспоминал, как гренадеры из 2-й роты разведывательного батальона устроили праздничную вечеринку, в честь этого повар приготовил мясные тефтели и картофельный салат. «Музыка играла недолго» — в 20.30 пришел приказ выступать[924].

По советским данным, отвод немецких войск был обнаружен уже 17 июля: «… 16 июля противник окончательно прекратил атаки и начал отвод своих тылов на Белгород. 17 июля был обнаружен и отход войск, но части, находившиеся в соприкосновении с нашими войсками, оказывали упорное сопротивление»[925].

Солдаты дивизии СС «Дас Райх» проезжают через украинское село

В ночь на 18 июля началось движение дивизии СС «Дас Райх» в тыл. В целях обеспечения скрытности передвижение бронетехники и артиллерии должно было осуществляться только ночью, небольшими группами по 10 машин с интервалами в 15 минут с соблюдением всех мер светомаскировки и в условиях полного радиомолчания. При этом все равно не удалось избежать недоразумений, что привело к перекрещиванию маршрутов выхода двух дивизий в назначенные районы. Это привело к некоторой неразберихе и задержке колонн.

18 июля генерал-оберст Герман Гот подписал приказ по армии, подчеркивающий заслуги 2-го танкового корпуса СС (см. приложение 1, документ № 4). К утру 18 июля дивизия СС «Дас Райх» вышла в район восточнее шоссе на Белгород — от Красной Поляны до Покровки. Здесь в 17.30 дивизия получила приказ продолжать марш в район севернее Харькова. Двигаться надлежало по двум маршрутам, при этом подразделения на колесных машинах отправлялись практически сразу же. Части и подразделения на гусеничных машинах должны были выдвигаться для погрузки на поезда на железнодорожные станции в Белгороде и в Долбино (14 километров южнее).

Интересно, что солдатам конечную цель переброски не сообщили, по частям сразу же поползли слухи о возможном месте назначения — Германия, Сицилия, Франция. Но вскоре все выяснилось.

В первом эшелоне двигался разведывательный батальон дивизии, за ним — все остальные. В 21.00 19 июля батальон проследовал через Лозовую, а в 03.00 20 июля прибыл в Славянск.

20 июля советская авиация нанесла бомбовый удар по позициям танкового полка «Дас Райх». Точных данных о результатах налета нет, но известно, что один танк «Тигр» был поврежден. В боеспособном состоянии их осталось всего восемь.

24—25 июля части дивизии, в частности танковый полк, грузились в поезда в Сосновке, затем по железной дороге, через Лозовую, они были переброшены к Барвенково. Уже 26 июля «Тигры» «Дас Райх» выгрузились в Барвенково. На 28 июля в дивизии в боеготовом состоянии насчитывались 33 Pz-III, 17 Pz-IV, два Т-34 и два «Тигра»[926].

Артиллерия дивизии перебрасывалась своим ходом. Причем в ходе успешного ночного марша от Харькова к Миусу ремонтники артиллерийского полка смогли отремонтировать часть поврежденной техники. В частности, командование отмечало заслуги обершарфюрера СС Томаса Швайгхофера, начальника мастерских 4-го дивизиона артиллерийского полка, за проведение ремонтных работ во время ночного марша[927]. Отметим, что Швайгхофер неоднократно отличился в ходе операции «Цитадель», проводя ремонтные работы прямо на передовых позициях и обеспечивая высокую боеспособность 4-го дивизиона[928].

27 июля в Италию убыл «Лейбштандарт», а его боевая техника была передана дивизиям СС «Дас Райх» и «Тотенкопф». В частности, 28 июля «Дас Райх» получила девять «Тигров», 39 Pz-IV и от трех[929] до четырех[930] Pz-III. Тем самым боевая мощь дивизии была существенно усилена. Одних «Тигров» в дивизии насчитывалось теперь 22 единицы[931]. В этот же день части дивизии начали перебрасывать в Лисичанск. 29 июля танковый полк дивизии прибыл в Макеевку и расположился на отдых в районе двух километров к северо-востоку от Петровского.

Впереди дивизию СС «Дас Райх» ждали еще восемь месяцев тяжелых оборонительных боев, восемь месяцев попыток сдержать наступление Красной армии, восемь месяцев отступления.

ИТОГИ

В целом операция «Цитадель» не стала проигранной битвой для Германии, но скорее битвой, прерванной до наступления кульминации. Противники разошлись, так и не добившись решающих результатов. С одной стороны, немецкое наступление так и не увенчалось прорывом, все надежды, связанные немцами с «Цитаделью», рухнули, а инициативу Вермахту захватить не удалось. С другой — Красной армии были нанесены тяжелые потери, а наступательный дух советских командующих был подорван (вспомните приказы Ватутина на переход к обороне в момент отвода немецких войск). Не случайно, анализируя действия советского командования в Курской битве, российский историк О. Пленков метко отметил, что «Курская битва стала доказательством не превосходства Советской армии, а наоборот — дефектов сталинского руководства»[932]. Располагая огромными людскими и материальными ресурсами, советское командование распорядилось ими весьма бестолково, угробив людей и технику и при этом не сумев ни нанести Манштейну поражения[933], ни хотя бы причинить немцам серьезные потери. Действительно, практически все части германской армии, принимавшие участие в операции «Цитадель», после почти двухнедельных жестоких боев сохранили боеспособность и, что важнее, наступательный дух. И только отказ Гитлера от активных действий позволил Красной армии взять инициативу на юге в свои руки. Советские войска, временно подавляемые, получили свободу действий. Здесь важно помнить, что эта свобода была отдана противнику самими немцами. На основании этого факта П. Карель категорически заявил о поражении Германии под Курском. Именно Курская битва, по его мнению, была во всех отношениях судьбоносным сражением, определившим исход войны на Восточном фронте[934]. Если говорить о «большой стратегии», то с ним необходимо согласиться, однако в других условиях операция «Цитадель» пошла бы в актив германского командования, Анализ показывает, что с 5 по 16 июля 1943 года 2-й танковый корпус СС действовал весьма успешно. В первые два дня сражения эсэсовцами были прорваны две из трех советских оборонительных полос. Практически все советские контрудары по корпусу Хауссера закончились неудачей, при этом Красная армия понесла огромные потери. С другой стороны, почти двухнедельные бои предельно измотали людей и исчерпали ресурс техники. 2-й танковый корпус СС понес тяжелые (по немецким меркам) потери. Британский историк Д. Киган отметил, что «Курск сейчас расценивается как наиболее гибельная из всех немецких инициатив и, конечно, дивизии СС понесли там огромные потери, но при этом ни одно пятнышко не легло на их боевую репутацию»[935]. Подчеркнем, что боеспособность всех трех дивизий эсэсовского корпуса после «Цитадели» оставалась на довольно высоком уровне.

Военный корреспондент из состава дивизии СС «Дас Райх»

За операцию «Цитадель» дивизии эсэсовского корпуса были лишь один раз упомянуты в сводке Вермахта — 11 июля 1943 года[936]. Жители оккупированных территорий также оперативно получили информацию о ходе сражения. В середине июля 1943 года авторы статьи «Битва под Белгородом» разъясняли читателям харьковской газеты «Новая Украина» особенности развернувшегося сражения, сравнивая его с прошлогодним наступлением немцев на юге. В статье говорилось: «В этой битве главной целью является уничтожение вражеских сил (т. е. Красной армии. — Р.П.), как можно в большем количестве, и в первую очередь уничтожение сконцентрированных значительных танковых сил врага… С 4 по 16 июля наше оружие уничтожило 2108 вражеских танков. Это количество танков соответствует не менее как 12 советским танковым корпусам. А если сюда добавить… 33000 пленных, то становится совершенно ясно, насколько этот успешный удар поражает оперативную силу врага». Пока вроде все просто и понятно. Но читаем далее: «Танковые бои под Белгородом превратились в две великие немецкие победы по уничтожению танков. Много частей сухопутных войск и войск СС, которые еще в марте вели победоносные бои за Харьков (журналисты посчитали нужным напомнить харьковчанам о событиях марта 1943 года. — Р.П.), заслужили себе новую славу. Их молодые резервы умело владеют танковым оружием, водят танки так же хорошо, как и их старшие товарищи, превосходя врага своим боевым духом. Упорно ведут бой пехотинцы и саперы, которые проходят через вражескую систему позиций и большие минные поля и наступают вперед, не обращая внимания на контрнаступления и танковые атаки… Между прочим, танки «Тигр» показали свою боеспособность под Белгородом; во многих боях с численно превосходящим противником они показали превосходство своей конструкции и дали нам победу». Казалось бы, дела у немцев идут просто замечательно. Но что интересно, при чтении статьи сразу бросается в глаза, что эра больших наступлений для Вермахта осталась далеко позади, теперь пришла пора переходить к обороне, к чему после всех победных реляций и готовит читателя итоговый вывод: «Бои под Белгородом нужно рассматривать как начало великой оборонительной битвы на Востоке, которую мы ждем спокойно, уверенные в своей победе»[937].

В операции «Цитадель» дивизия СС «Дас Райх» сыграла очень важную роль. Сначала она находилась в первой линии атаки, затем была плавно переведена для выполнения важного задания — оборонять правый фланг корпуса. В этом качестве она и приняла участие в «танковом сражении» под Прохоровкой 12 июля. Однако уже на следующий день дивизия вышла на первую роль в усилиях эсэсовского корпуса. В течение 13–15 июля Герман Гот провел частную операцию по окружению советского 48-го стрелкового корпуса (избежать которого советской стороне удалось только ценой больших потерь в людях, вооружении и технике), и именно «Дас Райх» стала его главным «ударным кулаком». Все части и подразделения дивизии в ходе «Цитадели» показали отменную выучку, высокую боеспособность и непоколебимый моральный дух.

С 4 по 20 июля 1943 года потери дивизии составили 2328 военнослужащих убитыми, ранеными и пропавшими без вести[938]. При этом на 16 июля в дивизии СС «Дас Райх» числилось 2045 раненых солдат и офицеров[939]. Исходя из этого количества, сделаем вывод, что в ходе операции «Цитадель» безвозвратные потери дивизии составили около 300 человек. Из них 23 офицера[940], потерянных с 5 по 24 июля.

По потерям отдельных частей данных немного. Есть информация, что полк СС «Дер Фюрер» с 1 по 30 июля 1943 года потерял убитыми трех офицеров (из них один был убит 30 июля, что к операции «Цитадель» не относится) и 155 унтер-офицеров и солдат плюс один хиви. Потери ранеными: 23 офицера (пять остались в частях) и 762 унтер-офицера и солдата (243 остались в частях) плюс один хиви. Без вести пропало трое военнослужащих, а 16 получили ранения при несчастных случаях или же заболели[941]. При этом нужно помнить, что с 28 июля полк был вовлечен в тяжелые бои на Миусе, к операции «Цитадель» отношения не имеющие, и поэтому в приведенное нами число потерь вошли военнослужащие, павшие и 28–31 июля 1943 года.

Серьезные потери в офицерском составе понес 3-й батальон танкового полка — погибли командир батальона и два ротных.

В связи с относительно невысокими потерями живой силы в дивизии интересно отметить, что, по данным Л. Лопуховского, в отчетах советских частей часто подчеркивалось, что «пехота противника действовала трусливо, держась довольно далеко от танков, и при малейшей их остановке прекращала атаку и быстро отходила». Согласно Л. Лoпуховскому, послевоенный анализ многочисленных случаев отражения танковых атак показал, что немцы, встретив хорошо организованный огонь и потеряв до 10 % танков (а то и меньше), немедленно прекращали атаку и вызывали огонь артиллерии или авиацию[942]. Понятно, что такой способ ведения боевых действий, стремление немецких офицеров сохранить жизни своих солдат не находили понимания в среде советских командиров, стремившихся выполнить любой приказ любой ценой и, за редкими исключениями, не жалевших своих солдат.

По данным немецких архивов, безвозвратные потери бронетехники дивизии СС «Дас Райх» за период с 5 по 17 июля 1943 года составили всего девять машин (один Pz-III, шесть Pz-IV, один «Тигр», один Stug-III)[943]. К 31 июля потери дивизии увеличились еще на две единицы (один Pz-III и один Stug-III)[944]. То есть всего, если верить данным А. Томзова, «Дас Райх» с 5 по 31 июля 1943 года безвозвратно потеряла 11 единиц бронетехники. Отметим, что исследователь М. Йергер показал, что с 5 по 17 июля дивизион штурмовой артиллерии безвозвратно потерял две машины[945], что, в общем, совпадает с общим числом потерянных Stug-III, хотя, по вышеприведенным данным, на 17 июля была потеряна только одна самоходка (скорее всего здесь произошла обычная накладка в дате). По другим данным, «Дас Райх» с 5 по 16 июля потеряла 46 танков и штурмовых орудий[946], хотя, скорее всего, в это число включена и подбитая техника, требующая долгосрочного ремонта (более трех недель).

В целом невысокие потери объясняются тем, что поле боя все время оставалось за эсэсовцами и подбитую бронетехнику они могли эвакуировать. Количество поврежденной и отправленной в ремонт техники точно определить сложно, вернее — невозможно. Немцы дважды в день (утром и вечером) докладывали только о наличии боеспособных танков и самоходок, при этом в это число входила бронетехника, вернувшаяся в строй после ремонта.

Общеизвестный факт, что большинство поврежденных танков и самоходок немцы старались вернуть в строй силами ремонтных рот и взводов, входивших в состав бронетанковых частей. Дивизионные ремонтные мастерские были развернуты недалеко от линии фронта, что способствовало ускорению процесса эвакуации и восстановления бронетехники в случае, если ей требовался краткосрочный ремонт (сроком от 6 до 21 дня). Наиболее частыми были повреждения ходовой части (от мин и других противотанковых средств), которые сравнительно быстро устранялись. По официальным данным, немецким дивизионным ремонтникам удавалось выполнять до 95 % всех работ по ремонту бронетанковой техники[947]. Если же танк или самоходка нуждались в долгосрочном ремонте, то их направляли на ремонтные базы армии или группы армий, расположенные в тыловых районах. В особых случаях подбитую технику отправляли на ремонт в Германию. Отметим, что безвозвратные потери танков происходили в большинстве случаев в результате попаданий снарядов калибра от 45 до 122 мм (в основном 45—76-мм), при этом обычно танки и штурмовые орудия поражались в бортовые проекции и получали не одно, а несколько попаданий[948]. В целом же ремонтные службы дивизии проявили себя с наилучшей стороны, постоянно поддерживая количество боеготовой техники на очень приемлемом уровне.

Нельзя обойти вниманием факт применения в операции «Цитадель» трофейных советских танков Т-34. По нашему мнению, подобный опыт дивизии СС «Дас Райх» следует признать удачным. Во-первых, благодаря этому импровизированному решению эсэсовцы получили возможность иметь более-менее полноценный танковый полк. Во-вторых, модернизированные Т-34 хорошо показали себя в бою. Но были и негативные моменты, главным образом — существование постоянной опасности получить снаряд от своих. Немецкие артиллеристы в горячке боя часто не замечали опознавательные кресты на башнях танков и открывали по ним огонь. Еще сложнее было объяснить авиаторам Люфтваффе, пилотам Ju-87 и Hs-129, что под ними немецкий танк, а не советский. Тем не менее все это компенсировалось боевыми успехами, а среди танкистов дивизии появилась особая каста асов — тех, кто воевал на Т-34. Среди эсэсовцев-танкистов, воевавших на Т-34 в операции «Цитадель», наиболее отличился обершарфюрер СС Йозеф Набер, ставший командиром взвода 9-й танковой роты.

С 5 по 17 июля дивизия СС «Дас Райх» отчиталась в уничтожении 448 советских танков и самоходных орудий. Из этого числа 129 единиц (подбиты с 5 по 17 июля) были на счету дивизиона штурмовых орудий Вальтера Книпа[949], а 73 были подбиты танковым полком 12–16 июля[950]. Учитывая большие потери противостоящих дивизии советских танковых корпусов, итоговое число следует признать вполне достоверным. Среди отличившихся танкистов особо выделяется унтерштурмфюрер СС Ханс Меннель из 6-й танковой роты. В ходе «Цитадели» на своем танке Pz-IV № 621 он подбил 24 советских танка. Карьера танкового аса оборвалась 14 июля, когда он был убит в районе Беленихино. Посмертно, 17 июля 1943 года, Меннель был внесен в Почетный список Сухопутных сил.

Унтерштурмфюрер Карл Клосковски

Другим отличившимся был унтерштурмфюрер СС Карл Клосковски, командир 7-й танковой роты. В ходе операции «Цитадель» он уничтожил 15 танков Т-34. За это 5 ноября 1943 года он также был внесен в Почетный список Сухопутных сил.

Успешность действий дивизии подчеркнуло награждение ее командира Вальтера Крюгера Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту 30 августа 1943 года. В наградном листе Пауль Хауссер отразил заслуги дивизии: «В течение операции «Цитадель» в районе Белгорода с 5 по 16 июля 1943 года панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» имела приказ прорваться через хорошо укрепленные первую и вторую линии советской обороны между Белгородом и Томаровкой. Затем дивизия должна была наступать на Прохоровку. Плохая погода, невозможные дороги и сильная вражеская оборона сделали выполнение этого приказа очень трудным. Скрупулезная подготовка… под руководством группенфюрера СС Крюгера, так же как его командирские способности, послужила движущей силой атаки. Первая линия обороны была прорвана в первый день, а вторая — на второй. Это позволило дивизии наступать далее на север». В документе всячески подчеркивались личные заслуги Вальтера Крюгера в успехах дивизии в ходе «Цитадели», в частности в окружении частей 69-й армии 14–15 июля.

Йоханн Талер принимает поздравления по поводу награждения Рыцарским крестом

За заслуги в ходе операции «Цитадель» шесть военнослужащих дивизии были награждены Рыцарскими крестами — Гельмут Шрайбер, Алоиз Вебер, Гюнтер Вислицени (все трое 30 июля 1943 года), Симон Грашер (посмертно), Йоханн Талер и Вальтер Книп (все трое 14 августа 1943 года). Семеро были награждены Германскими крестами в золоте (см. приложения). Здесь нужно сказать, что наградная система в немецкой армии отличалась от других стран тем, что в Германии награды вручались не за какой-нибудь отдельный бой, подвиг или достижение, а по совокупности заслуг. Поэтому фактически и Рыцарские кресты, и Германские кресты в золоте за «Цитадель» (или сражение за Харьков) вручались и много позже, вплоть до конца войны.

Приложения

Документ № 1

Панцер-гренадерская дивизия СС Дивизионная штаб-квартира 7.01.43.

«Дас Райх»

Приказ на день

Солдаты панцер-гренадерской дивизии СС «Дас Райх»!

Фюрер призывает нас на Восток. Вместе с другими подразделениями войск СС и армии он поставил нам задания, которые потребуют от нас перехода или в атаку, или в оборону. Мы это выполним!

Мы благодарны фюреру за то, что он от нас требует наибольшего. Он полагается на нас, и мы ему докажем, что мы его верные последователи. Пусть каждый в трудный час вспоминает наш девиз, девиз СС: «Эсэсовец! Твоя честь — верность!»

Панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» должна выполнить приказ в память о наших павших товарищах.

Да здравствует фюрер!

Опубликовано: Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.57.

Документ № 2

Справка начальника 7-го отдела политуправления о составе и состоянии соединений противника в полосе наступлений Воронежского фронта[951]

14 марта 1943 г.

В настоящее время нам противостоят следующие части противника.

Армейский корпус СС, состоящий из дивизий «Райх», «Адольф Гитлер», «Великая Германия», «Мертвая голова».

Корпус СС переброшен из Франции 16 января 1943 г. Из четырех дивизий этого корпуса вначале действовали две дивизии: «Великая Германия» и «Адольф Гитлер», затем появилась дивизия «Райх», сменившая разбитую дивизию «Великая Германия», и в последние дни отмечается действие дивизии «Мертвая голова».

Армейский корпус СС с декабря 1942 г. носит название танково-гренадерского корпуса. По показаниям военнопленных, имя «гренадерский» присвоено лучшим дивизиям в честь продолжения традиций гренадеров времен Фридриха Великого.

Каждая эсэсовская дивизия имеет два моторизованных гренадерских полка, танковый и артиллерийский полки. Например, дивизия «Райх» состоит из танкового гренадерского полка СС «Дойчланд», мотополка «Фюрер», моторизованного стрелкового полка «Лангемарк» и 2-го артиллерийского полка.

Командир танкового корпуса СС — генерал-лейтенант Гауссер (обергруппенфюрер).

Командир дивизии «Райх» — генерал-лейтенант Кепплер (обергруппенфюрер).

Командир дивизии «Мертвая голова» — генерал-лейтенант Айке.

Командир дивизии «Адольф Гитлер» — генерал-лейтенант Дитрих.

Командир дивизии «Великая Германия» — генерал-полковник Касниц.

Командир полка «Дойчланд» — полковник Кармель.

Командир полка «Дер фюрер» — оберштурмбаннфюрер Кумм.

Дивизии укомплектованы в большинстве из возрастов 1923–1924 гг. рождения. На 75 % — немцы из Германии, остальные немцы из других стран. Имеется небольшое количество не немцев (чехов, поляков, хорватов).

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в составе эсэсовских дивизий много солдат из «Фольксдойче», а не из «Райхсдойче», т. е. большинство — это немцы из Словакии, Хорватии и других оккупированных стран. Родители большинства опрошенных солдат состоят в национал-социалистической партии, а сами солдаты воспитывались в организациях гитлеровской молодежи и одурачены националистической пропагандой.

Как показал опрос военнопленных, солдаты этих дивизий в своем большинстве представляют собой довольно сырой контингент. Это пополнение, влитое в дивизии в 1942 г., во время их переформирования после зимних боев в России. Офицерский состав — исключительно немцы.

Эсэсовские дивизии должны были закончить подготовку личного состава в марте. В начале января весь корпус неожиданно был переброшен на Восточный фронт. Был слух, что корпусу поставлена задача оказать помощь окруженной Сталинградской группировке. Доехали до Сталино, и больше ехать было нельзя.

Переформирование корпуса СС происходило во Франции. Солдаты эсэсовских дивизий прибыли с уверенностью в победе Германии и в том, что они остановят наступление русских. Рассказы деморализованных тяжелыми боями и поспешным отступлением солдат удручающе влияли на настроение подходящих к фронту.

Сначала на фронт были брошены две дивизии СС: «Райх» и «Великая Германия», затем «Адольф Гитлер», а в последнее время на фронте отмечается появление дивизии «Мертвая голова». Дивизии понесли тяжелые потери. «Райх» при отступлении к Харькову потеряла, например, 53 танка из 80. Сначала им была поставлена задача задержать наступление Красной Армии по линии Волчанок, Купянск, но под натиском наших войск они отступили к Харькову, а затем за Харьков.

Отступая, части СС чинили невероятные зверства по отношению к мирному населению: убивали мужчин, стариков и детей, взрывали и разрушали все промышленные постройки и жилые дома в городах, сжигали целые села. В г. Харькове ими разрушены все большие общественные здания и промышленные предприятия.

Начальник 7-го отдела политуправления

Воронежского фронта подполковник Кирсанов.

ЦАМО. Ф.203. Оп.2777. Д. 1, Л.59–64. Документ любезно предоставлен автору А. Подопригорой.

Документ № 3

Краткая характеристика дивизий противника, действующих перед Воронежским фронтом, по состоянию на 15 мая 1943 года[952]

Танковая дивизия СС «Рейх». В состав дивизии входят 1-й и 2-й мотополки, танковый полк и артполк. Мотополки — трехбатальонного состава, артполк — четырехдивизионного состава.

Командир дивизии — группенфюрер Кеплер. Командир мп «Фюрер» — оберштурмфюрер Кумм. Командир мп «Дойчланд» — оберштурмбаннфюрер Хармиль. Дивизия сформирована в 1939 году из самостоятельных кадровых полков, участвовала в войне с Польшей, сражалась с большой дерзостью. На Восточный фронт переброшена в начале июля 1941 года. Действовала на смоленском направлении, ведя бои в районе Орши и Ельни. В дальнейшем наступала на волоколамском, ржевском и сычевском направлениях. В этих боях потеряла почти весь свой личный состав. В марте 1942 года была отведена в Германию на пополнение и переформирование, после пополнения переведена во Францию. Личный состав почти полностью был обновлен (старых кадровых солдат осталось не более 20 %). Дивизия пополнилась главным образом добровольцами из членов Союза гитлеровской молодежи, собранными из различных районов Германии. Возрастной состав 19–22 года. Срок обучения 9 месяцев.

В январе 1943 года дивизия переброшена вторично на Восточный фронт. Полк «Фюрер» с артдивизионом и танковой ротой погрузился в эшелоны 8.01.43 г. и следовал по ж.д. до Сталино, куда прибыл 21 января, из Сталино части полка убыли маршем в Ворошиловград. 25.01.43 г. заняли оборону восточнее Ворошиловграда[953]. В оборонительных боях под Ворошиловградом, по показаниям пленных, имел большие потери, много обмороженных. В первой половине февраля 1943 года был переброшен на харьковское направление, где 8 февраля вошел в состав своей дивизии. Полк «Дойчланд», мотоциклетный полк, штаб дивизии и др. спецчасти дивизии выгрузились в районе Киева в период 18–27.01.43 г. и маршем переброшены в район Харькова, Волчанска, где в первых числах февраля передовыми частями вступили в бой с нашими наступавшими войсками. После неудачных встречных боев части дивизии «Рейх» с 7.02.43 г. начали с боями отходить с рубежа реки Северский Донец в направлении Харьков, Мерефа, Красноград. К 20.02.43 г. дивизия отошла в Красноград, откуда перешла в контрнаступление на Павлоград и 25 февраля овладела Павлоградом. К 20 марта дивизия вышла к реке Северский Донец на старосалтовском направлении, после чего была сменена 11-й тд и переброшена в район Белгорода. За время боев (январь — март) дивизия потеряла до 2000 человек убитыми и свыше 2000 человек обмороженными. Численный и боевой состав дивизии на 15.05.43 г. составляет: людей — 7000, орудий — 50, ПТ орудий — 62, минометов — 40, пулеметов — 260, танков — 80. Политико-моральное состояние личного состава дивизии высокое, большинство верит в победу Германии.

ВЫВОД: дивизия «Рейх» имеет потери до 30 %, в настоящее время пополнена до штатной численности, подготовка солдат высокая, наступательный дух не подорван, является боеспособным соединением.

Опубликовано: Замулин В. Прохоровка — неизвестное сражение Великой войны. С.30–31.

Документ № 4

Командующий 4-й танковой армией 18 июля 1943 года

Приказ по армии

18 июля 2-й танковый корпус СС уходит из подчинения 4-й танковой армии. Во второй половине марта корпус с его тремя панцер-гренадерскими дивизиями, в составе армии, остановил большое русское зимнее наступление в момент его апогея и укрепил немецкий фронт. В самых трудных условиях эсэсовский корпус сражался плечом к плечу с армейскими частями и вынес в большой весенней битве основную нагрузку борьбы. С несравненным боевым духом корпус отбросил русские ударные армии и превратил, с повторным захватом Харькова и Белгорода, угрожающую катастрофу в блистательную победу. После недель восстановления, которые были наполнены жесткой учебной работой, корпус 5 июля снова вступил в действие. Хорошо укрепленные вражеские позиции штурмовались с сильным наступательным духом, о который, в самых жестких танковых битвах, разбились контратаки, начатые русскими танковыми корпусами.

Я утверждаю, что 2-й танковый корпус СС за все время подчинения 4-й танковой армии продемонстрировал лояльность, твердость и образцовую смелость, и выношу ему мою благодарность и мое наивысшее признание. Если теперь командование назначает корпусу новые, тяжелые задания, то я уверен, что корпус с ними также успешно справится, с верностью фюреру, дня победы Германии.

Гот, генерал-оберст

Опубликовано: Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.77.

КОМАНДНЫЙ СОСТАВ 8-Й ТЯЖЕЛОЙ ТАНКОВОЙ РОТЫ 2-ГО ТАНКОВОГО ПОЛКА СС ДИВИЗИИ СС «ДАС РАЙХ» НА 15 МАРТА 1943 ГОДА:

* Произведен в оберштурмфюреры СС в декабре 1943 года. Погиб 31 декабря 1943 года.

Составлено автором на основании материалов Д.П. Мура.

ТЯЖЕЛАЯ РОТА ДИВИЗИИ СС «ДАС РАЙХ» ПЕРЕД ОПЕРАЦИЕЙ «ЦИТАДЕЛЬ»

Кавалеры Рыцарского креста, награжденные за сражение за Харьков

Хармель Хайнц, оберштурмбаннфюрер СС, командир полка СС «Дойчланд», 31 марта 1943 года;

Тихсен Кристиан, штурмбаннфюрер СС, командир 2-го батальона танкового полка, 31 марта 1943 года;

Вортманн Карл-Хайнц, гауптшарфюрер СС, 6-я рота танкового полка, 31 марта 1943 года;

Валь Герберт, оберфюрер СС, командир дивизии, 31 марта 1943 года;

Махер Хайнц, унтерштурмфюрер СС, командир 16-й роты полка СС «Дойчланд», 3 апреля 1943 года;

Кайзер Винценц, гауптштурмфюрер СС, командир 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер», 6 апреля 1943 года;

Штадлер Сильвестр, штурмбаннфюрер СС, командир 2-го батальона полка СС «Дер Фюрер», 6 апреля 1943 года;

Вайсс Ханс, гауптштурмфюрер СС, командир разведывательного батальона, 6 апреля 1943 года;

Фик Якоб, штурмбаннфюрер СС, командир мотоциклетного батальона, 24 апреля 1943 года;

Клосковски Карл, гауптшарфюрер СС, командир взвода 4-й роты танкового полка, 11 июля 1943 года.

Кавалеры Дубовых листьев к Рыцарскому кресту, награжденные за сражение за Харьков

Кумм Отто, оберштурмбаннфюрер СС, командир полка СС «Дер Фюрер», 6 апреля 1943 года.

Кавалеры Германского креста в золоте, награжденные за сражение за Харьков

Кампфе Гельмут, гауптштурмфюрер СС, командир 2-й роты разведывательного батальона, 11 марта 1943 года;

Вебер Алоис, обершарфюрер СС, 16-я рота полка СС «Дойчланд», 28 марта 1943 года;

Брандштёттер Йоханн, гауптшарфюрер СС, 2-я рота мотоциклетного батальона, 9 апреля 1943 года;

Элферинг Норберт, оберштурмфюрер СС, командир 5-й роты танкового полка, 9 апреля 1943 года;

Хансен Арнольд, унтерштурмфюрер СС, 3-я рота мотоциклетного батальона, 9 апреля 1943 года;

Кепп Зигфрид, оберштурмфюрер СС, командир 3-й батареи дивизиона штурмовых орудий, 9 апреля 1943 года;

Краг Эрнст-Август, оберштурмфюрер СС, командир 2-й батареи дивизиона штурмовых орудий, 9 апреля 1943 года;

Павелка Ханс, оберштурмфюрер СС, командир 5-й роты танкового полка, 9 апреля 1943 года;

Райтценштайн Герт фон, оберштурмфюрер СС, командир 7-й роты полка СС «Дер Фюрер», 9 апреля 1943 года;

Шайблер Йозеф, обершарфюрер СС, 1-я рота мотоциклетного батальона, 9 апреля 1943 года;

Шрайбер Гельмут, оберштурмфюрер СС, командир 10-й роты полка СС «Дойчланд», 9 апреля 1943 года;

Швайгер Эрнст, гауптшарфюрер СС, 8-я рота полка СС «Дер Фюрер», 9 апреля 1943 года;

Ульманн Рудольф, гауптштурмфюрер СС, командир 11-й роты полка СС «Дойчланд», 9 апреля 1943 года;

Фолькершторфер Оскар, оберштурмфюрер СС, командир 15-й роты полка СС «Дер Фюрер», 9 апреля 1943 года;

Громанн Франц, унтерштурмфюрер СС, 2-я рота полка СС «Дойчланд», 10 апреля 1943 года;

Идель Альфред, унтершарфюрер СС, 2-я батарея дивизиона штурмовых орудий, 14 апреля 1943 года;

Шарфе Рейнхольд, оберштурмфюрер СС, командир 1 — й роты мотоциклетного батальона, 14 апреля 1943 года;

Дамш Вернер, оберштурмфюрер СС, командир 6-й роты полка СС «Дойчланд», 17 апреля 1943 года;

Айземанн Вильгельм, гауптшарфюрер СС, командир взвода 14-й роты полка СС «Дойчланд», 17 апреля 1943 года;

Лоренц Карл-Хайнц, оберштурмфюрер СС, командир 2-й роты танкового полка, 17 апреля 1943 года;

Биссингер Ханс, штурмбаннфюрер СС, командир 2-го батальона полка СС «Дойчланд», 24 апреля 1943 года;

Браун Густав, оберштурмфюрер СС, командир 9-й роты полка СС «Дер Фюрер», 24 апреля 1943 года;

Диркс Рольф, гауптштурмфюрер СС, адъютант полка СС «Дойчланд», 24 апреля 1943 года;

Айхнер Антон, оберштурмфюрер СС резерва, командир 2-й роты полка СС «Дойчланд», 24 апреля 1943 года;

Хоффманн Эрих, гауптшарфюрер СС, 9-я батарея артиллерийского полка, 24 апреля 1943 года;

Майер Йозеф, унтерштурмфюрер СС резерва, командир взвода 2-й роты разведывательного батальона, 24 апреля 1943 года;

Пильгершторфер Алоис, обершарфюрер СС, 10-я рота полка СС «Дер Фюрер», 24 апреля 1943 года;

Талер Йозеф, унтерштурмфюрер СС, 1-я рота разведывательного батальона, 24 апреля 1943 года;

Вайзенбах Эрнст, командир штабного противотанкового взвода полка СС «Дойчланд», 24 апреля 1943 года;

Вислицени Гюнтер, штурмбаннфюрер СС, командир 3-го батальона полка СС «Дойчланд», 24 апреля 1943 года;

Шульце Герберт, гауптштурмфюрер СС, командир 6-й роты полка СС «Дер Фюрер», 29 мая 1943 года;

Вернер Хайнц, гауптштурмфюрер СС, командир 10-й роты полка СС «Дер Фюрер», 29 мая 1943 года;

Клон Ханс-Отго, оберштурмфюрер СС, 11-я батарея артиллерийского полка, 3 июня 1943 года;

Риксингер Готгхильф, гауптшарфюрер СС, 4-я рота полка СС «Дойчланд», 3 августа 1943 года;

Эхм Эвальд, унтершарфюрер СС, 16-я рота полка СС «Дойчланд», 16 сентября 1943 года;

Пайхл Адольф, обершарфюрер СС, 12-я рота полка СС «Дер Фюрер», 16 сентября 1943 года.

Кавалеры Рыцарского креста, награжденные за операцию «Цитадель»

Шрайбер Гельмут, гауптштурмфюрер СС, командир 10-й роты полка СС «Дойчланд», 30 июля 1943 года;

Вебер Алоис, гауптшарфюрер СС, командир взвода 16-й роты полка СС «Дойчланд», 30 июля 1943 года;

Вислицени Гюнтер, штурмбаннфюрер СС, командир 3-го батальона полка СС «Дойчланд», 30 июля 1943 года;

Грашер Симон, унтершарфюрер СС, командир взвода 9-й роты полка СС «Дер Фюрер», 14 августа 1943 года;

Книп Вальтер, штурмбаннфюрер СС, командир дивизиона штурмовых орудий, 14 августа 1943 года;

Талер Йоханн, унтершарфюрер СС, водитель танка 6-й роты танкового полка, 14 августа 1943 года.

Кавалеры Германского креста в золоте, награжденные за сражение за операцию «Цитадель»

Клауссен Эрнст, гауптшарфюрер СС, командир взвода 11-й роты танкового полка, 8 сентября 1943 года;

Набер Йозеф, обершарфюрер СС, 9-я рота танкового полка, 8 сентября 1943 года;

Зиберт Ханс, гауптшарфюрер СС, штабная рота 2-го танкового батальона, 8 сентября 1943 года;

Турнер Маттиас, обершарфюрер СС, 10-я рота танкового полка, 8 сентября 1943 года;

Циммерманн Герберт, гауптштурмфюрер СС, командир 8-й «тигровой» роты танкового полка, 8 сентября 1943 года;

Асбахр Эрхард, штурмбаннфюрер СС, командир 3-го батальона танкового полка, 14 сентября 1943 года;

Штокер Ойген, командир взвода 4-й роты полка СС «Дойчланд», 16 сентября 1943 года.

Военнослужащие дивизии, внесенные в Почетный список Сухопутных сил по итогам сражения за Харьков и операции «Цитадель»

Боска Карл-Хайнц, унтерштурмфюрер СС, штабная рота 2-го батальона танкового полка, 18 апреля 1943 года;

Меннель Ханс, унтерштурмфюрер СС, 6-я рота танкового полка, 17 июля 1943 года;

Лоренц Карл-Хайнц, гауптштурмфюрер СС, командир тяжелой роты танкового полка, 19 сентября 1943 года;

Клосковски Карл, унтерштурмфюрер СС, 7-я рота танкового полка, 5 ноября 1943 года.

СООТВЕТСТВИЕ ВОИНСКИХ РАНГОВ И ЗВАНИЙ

Источники и литература

Источники

Документы

Государственный архив Харьковской области.

Центральный архив Министерства обороны.

Центральный Государственный архив высших органов власти и управления Украины.

Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. В 2 т. T.2. — М.: Наука, 1973.-664 с.

«Совершенно секретно! Только для командования!». — М.: Наука, 1967.-752 с.

Советская Украина в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Документы и материалы в трех томах. T.2. — К.: Наукова думка, 1985.-511 с.

Частные архивы Д.П. Мура (США), А. Подопригоры (Украина), Р. Пономаренко, К. Семенова (Россия).

Мемуары

БабаджянА.Х., Попель Н.К., Шалин М.А., Кравченко ИМ. Люки открыли в Берлине. — М.: Воениздат, 1973. — 357 с.

Белов Н. Я был адъютантом Гитлера. — Смоленск: Русич, 2003. — 528 с.

В боях за Харьковщину. — X.: Прапор, 1973. — 438 с.

Василевский A.M. Дело всей жизни. — М.: Политиздат, 1983. — 544 с.

Гудериан Г. Воспоминания солдата. — Смоленск: Русич, 1999. — 656 с.

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. — М.: АПН, 1972. — 704 с.

Жуков Ю. О чем рассказывают старые телеграфные ленты // На огненной дуге. — М.: Воениздат, 1963. — С.60—106.

Ивановский Е.Ф. Атаку начинали танкисты. — М.: Воениздат, 1984. — 254с.

Иванов С. П. О работе штаба Воронежского фронта в период битвы под Курском // Битва на Курской дуге. — М.: Наука, 1975. — С. 58–64.

Казаков М. И. Над картой былых сражений. — М.: Воениздат, 1971. — 288 с.

Манштейн Э. Утерянные победы. — Смоленск: Русич, 1999. — 672 с.

Мельников С.И. Маршал Рыбалко. — К.: Политиздат Украины, 1984. — 254 с.

Москаленко К.С. На пiвденно-захiдному напрямi Книга 1. — К: Полiтвидав Укра(i)ни, 1984. — 492 с.

Радо Ш. Под псевдонимом Дора. — Пермь: Урал-Пресс, 1992. — 320 с.

Сидоров М.Д. Массирование артиллерии и маневр артиллерийско-противотанковыми резервами в ходе оборонительной операции на Курской дуге // Битва на Курской дуге. — М.: Наука, 1975. — С. 96—104.

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. — М.: Эксмо, 2008. — 384 с.

Чистяков И.М. Шестая гвардейская // Курская битва. Воспоминания участников. — Воронеж, 1968. — С.117–122.

Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. В 2 книгах. Книга первая. — М.: Воениздат, 1985. — 448 с.

Rupp C. Im Feuer gestählt. Panzerjäger der Waffen-SS. Division «Das Reich». — Nation Europa Verlag, 1999. — 152 s.

Историография

Энциклопедии и справочные издания

Залесский К.А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, Яуза, 2004. — 656 с.

Залесский К.А. Вермахт. Сухопутные войска и Верховное командование. — М.: Эксмо, Яуза, 2005. — 656 с.

История городов и сел Украинской ССР. Харьковская область. — К.: Институт истории Академии наук УССР, 1976. — 722 с.

Ланнуа Ф., Шарита Й. Немецкие танковые войска 1935–1945. — М.: Аст, 2005. - 285 с.

Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. — М.: Эксмо, 2003. - 800 с.

Оружие победы. — М.: Машиностроение, 1987. — 512 с.

Освобождение городов. — М.: Воениздат, 1985. — 598 с.

Россия и СССР в войнах и конфликтах XX века. — М.: «Олма-Пресс», 2001.- 608 с.

Шунков В.Н. Оружие Вермахта. — Минск: Харвест, 1999. — 480 с.

Nafziger G. The German Order Of Battle: Waffen SS and Other Units in World War II. Da Capo Press, 2000. - 320 p.

Tessin G. Verbande und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen SS, B.II. Frankfurt/Main, 1965. - 342 s.

Yerger M.C. Allgemeine-SS. The Commands, Units and Leaders of the General SS — Atglen: Schiffer Military History, 1997. - 251 p.

Yerger M.C. German Cross in Gold. Holders of the SS and Police. Vol.1. «Das Reich». — James Bender Publishing, 2003.— 432 p.

Yerger M.C. German Cross in Gold. Holders of the SS and Police. Vol.2. «Das Reich». — James Bender Publishing, 2005. — 432 p.

Yerger M.C. German Cross in Gold. Holders of the SS and Police. Vol.3. «Regiment and Division «Nordland»». — James Bender Publishing, 2008. — 252 p.

Yerger M.C. German Cross in Gold. Holders of the SS and Police. Vol.4. «Cavalry Brigade and Divisions». — James Bender Publishing, 2009. — 368 p.

Yerger M.C. German Cross in Silver. Holders of the SS and Police. — James Bender Publishing, 2002. — 208 p.

История боевых действий на Восточном фронте

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 544 с.

Великая Отечественная война Советского Союза. Краткая история. — М.: Воениздат, 1970. — 624 с.

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. — X.: Прапор, 1985. — 152 с.

Горбач В. Над огненной Дугой. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — 512 с.

Ефимьев А. В., Манжосов А. Н., Сидоров П. Ф. Бронепоезда в Великой Отечественной войне 1941–1945. — М.: Транспорт, 1992. — 246 с.

Замулин В. Прохоровка. Неизвестная битва Великой войны // Танкомастер. 1999. № 5.-С.2-23.

Замулин В. Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны. — М.: Act, 2006. - 734 с.

Замулин В. Курский излом. Решающая битва Отечественной войны. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — 960 с.

Замулин В. Засекреченная Курская битва. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 784 с.

Исаев А. Битва за Харьков. Февраль — март 1943 года! // Фронтовая иллюстрация. 2004. № 6. — 80 с.

Калинин В. В., Макаренко Д. Г. Герои подвигов на Харьковщине. — X.: Прапор, 1970. - 464 с.

Карель П. Восточный фронт. Книга вторая: Выжженная земля, 1943–1944. — М.: Изографус-Эксмо, 2003. - 430 с.

Кэйдин М. Курская битва — величайшее сухопутное сражение в истории // От Мюнхена до Токийского залива. — М.: Политиздат, 1992. — С.297–343.

Коломиец М. «Тигр» на Восточном фронте. // Фронтовая иллюстрация. 2005. № 6. - 70 с.

Колтунов Г.А., Соловьев Б.Г. Курская битва. — М.: Воениздат, 1970. —400 с.

Корниш Н. Курская битва. Величайшее в истории танковое сражение. Июль 1943. — М.: Центрполиграф, 2008. — 223 с.

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. - 608 с.

Мощанский И., Стоянов В. На флангах Сталинграда. Операции на Северном Кавказе. // Военная летопись. 2002. № 3. — 88 с.

Олеников Г. Курская битва. — Санкт-Петербург, 2003. — 126 с.

Подопригора А. В оперативной глубине. 3-я танковая армия в операции «Звезда» 2— 18 февраля 1943 года // Танковый удар. Советские танки в боях, 1942–1943. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — С. 196–275.

Свирин М., Коломиец М. Бои в районе Прохоровки 11–13 июля 1943 г.'// Полигон. 2000. № 1. — С. 4–13.

Смирнов А. Танковые асы СССР и Германии 1941–1945 гг. // Фронтовая иллюстрация. № 2. 2006. — 71 с.

Советская кавалерия. — М.: Воениздат, 1984. — 319 с.

Соколов Б. Красная армия против войск СС. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 447 с.

Томзов А. Потери бронетехники группы армий «Юг» в ходе Курской битвы // Танковый удар. Советские танки в боях, 1942–1943. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — С.312–334.

Хазанов Д., Горбач В. Авиация в битве над Орловско-Курской дугой. — М., 2004.-200 с.

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. Боевой путь 3-й гвардейской танковой армии. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — 320 с.

Fowler W. Kursk. The vital 24 hours. — Amber books, 2005. — 192 p.

Healy M. Kursk. The Tide turns east. — London: Osprey publishing Ltd, 1993. — 96 p.

Margry К. Kharkov // After the Battle, № 112. - P. 2–45.

Newton S. Kursk. The German view. — DA Capo Press, 2002. — 485 p.

Nipe G. Last Victory in Russia. — Atglen: Schiffer Military History, 2000. — 300 p.

Zetterling N., Frankson A. Kursk 1943: a statistical analysis. — Routledge, 2000. - 270 p.

Германия во Второй мировой войне

Борисов Ю. Штурмовик Хеншель Hs-129. // Война в воздухе. № 17.

Пленков О.Ю. III Рейх. Война: кризис и крах. — Москва — Санкт-Петербург: Нева, 2005.-512 с.

Такер-Джонс Э. Великий танковый грабеж. — М.: Яуза — Эксмо, 2008. — 320 с.

Тигр. Часть 5. // Военные машины. № 73. 2004. — 72 с.

Jentz Т. Panzertruppen 2. The Complete Guide to the Creation & Combat Employment of Germany's tank Force. 1943–1945. — Atglen: Schiffer Military History, 1996. - 300 p.

Sawodny W. German Armored Trains on the Russian Front 1941–1944 — Atglen: Schiffer Military History, 2003. — 49 p.

Schneider W. Tigers in Combat II. — Stackpole books, 2005. — 354 p.

История СС и войск СС

Бернаж Ж. Харьков январь — март 1943. Контрудар Танкового корпуса СС. — М.: Эксмо, 2007. - 176 с.

Залесский К. Возникновение и развитие войск СС // Черная гвардия Гитлера. — М.: Яуза — Пресс, 2008. — С.5—348.

СС Адольфа Гилера. — М.: Терра, 1997. — 192 с.

Стоцький Я. До проекту «дивiзiя Галичина». Iнформативна аналiза // Bicтi Комбатанта. — 1995. - № 5–6. — С. 69–76.

Уильямсон Г. СС — инструмент террора. — Смоленск: Русич, 1999. — 416 с.

Уорвол Н. Войска СС. Кровавый след. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. - 352 с.

Хауссер П. Войска СС в действии. // Черная гвардия Гитлера. — М.: Яуза-Пресс, 2008. — С.349–636.

Ailsby С. Waffen SS. The illustrated history 1923–1945. — MBI publishing company, USA. 1999. — 224 p.

Borchert R. SS-Obergruppenfuehrer Paul Hausser. Zwischen Befehl und Gewissen // Pallas № 11, 1975. - S.32–44.

Fischer T. The SS-Panzer-Artillery Regiment 1 — Atglen: Schiffer Military History, 2004. — 207 p.

Hart S., Hart R. Weapons and fighting tactics of the Waffen SS. — Spellmount, 1999.- 192 p.

Keegan J. Waffen-SS // Purnell's History of the Second World War — № 107. - P.2969–2975.

Krag E-A. An der Spitze im Bild. — Nation Europa Verlag, 1998. — 262 p.

Lucas J. Das Reich. The military role of the 2nd SS division. — London: Cassel, 1999.-p. 222.

Michulec R., Volstad R. Waffen-SS (2). From Glory to Defeat. - Concord publications, 2000. — 52 p.

Pioniere der Waffen SS im Bild. — Nation Europa Verlag, 2000. — 242 s.

Rikmenspoel M. Waffen-SS Encyclopedia. — The Aberjona Press, Bedford, PA, 2004. - 285 p.

Ripley T. Hitler's praetorians. The history of the Waffen SS 1923–1945. - London: Spellmount, 2004. — 352 p.

Sharpe M., Davis B. Waffen-SS Elite 1: SS-Panzer Divisions Leibstandarte and Das Reich. — London: Compendium Publishing, 2008. — 192 p.

Schulze-Kossens R. Die Junkerschulen. Militarischer Fbhrernachwuchs der Waffen-SS. - Nation Europa Verlag, 1999. - 429 s.

Simpson K. Waffen SS. — London: Bison group, 1990. — 80 p.

Szlagor T. Pancerna piesc. — Lublin: Kagero, 2006. — 62 s.

Walther H. The Waffen-SS. A pictorial documentation by Herbert Walther. — Atglen: Schiffer Military History, 1990. — 238 p.

Williamson G. SS — Hitler's instrument of terror. — London: Sidgick & Jackson, 1995. - 256 p.

Weidinger O. Das Reich 1941–1943. Vol.3 — Canada: J.J. Fedorowicz Publisching, 2002. - 504 p.

Weidinger О. Division Das Reich 1943–1945. Band V. — Osnabruck: Munin Verlag GMBH, 1982.-621 s.

Weidinger O. Division Das Reich im Bild. — Nation Europa Verlag, 2007. — 287 s.

Weidinger O. Comrades to the End. The 4th SS Panzer-Grenadier Regiment «Der Fuhrer» 1938–1945. The history of a German-Austrian fighting unit. — Atglen: Schiffer Military History, 1998. — 464 p.

Yerger M. Knights of Steel. The Structure, Development and Personalities of the 2.SS-Panzer-Division. Vol. 1. - Published by M. Horetsky, 1989. - 262 p.

Примечания

1

Мощанский И., Стоянов В. На флангах Сталинграда. Операции на Северном Кавказе. С. 14, 16.

(обратно)

2

В полковой истории постоянно подчеркивается, что личный состав полка был очень юным.

(обратно)

3

Nafziger G. The German Order Of Battle: Waffen SS and Other Units in World War II. P.43.

(обратно)

4

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P. 107.

(обратно)

5

От полка в начале кампании численностью 3000 человек осталось только 180, остальные были убиты, ранены или пропали без вести.

(обратно)

6

Произведен в штурмбаннфюреры СС 1 сентября 1942 года.

(обратно)

7

Yerger М. Knights of Steel, Vol.1: P.69.

(обратно)

8

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P.65.

(обратно)

9

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.56.

(обратно)

10

На эти месяцы пришелся пик награждений. хотя эта медаль вручалась и раньше, и позже этого срока.

(обратно)

11

Yerger М. Knights of Steel, Vol.1. P. 108. 1 июня 1943 года этот корпус получил порядковый номер 2. Номер 1 был отдан танковому корпусу СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», и это несмотря на то, что он был сформирован на год позже!

(обратно)

12

Последствием этого стало то, что почти все фламандцы в составе «Дас Райх» оказались в танковом полку дивизии.

(обратно)

13

Командиры саперных взводов в каждом батальоне, соответственно, Гюнтер Мёллер и Ульрих Крузе.

(обратно)

14

Согласно В. Шнайдеру, первым командиром роты был гауптштурмфюрер СС Рольф Градер (Schneider W. Tigers in Combae II. P. 151). Однако проведенное нами кропотливое расследование показало, что это не соответствует действительности. Согласно документам, Градер был командиром 1-й танковой роты.

(обратно)

15

На это мало обращают внимания, но все три «тяжелые» танковые роты дивизий Танкового корпуса СС имели различную организацию.

(обратно)

16

Schneider W. Tigers in Combar II. P. 151.

(обратно)

17

В отличие от «Тигров» в дивизиях СС «Лейбштандарт» и «Тотенкопф», которые были покрашены в темно-желтый цвет с нанесенными на него коричневыми пятнами.

(обратно)

18

Jentz Т. Panzertruppen, Vol.2. Р.37.

(обратно)

19

Это число назвал ветеран дивизиона Эрнст-Август Краг, и оно всеми исследователями признано основополагающим. Здесь не ясно, почему А. Исаев утверждает, что в дивизионе было более 30 машин? (Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.40). Отметим также, что известный историк Д. Найп говорит о том, что «по возможности» дивизион самоходных орудий предполагалось укомплектовать еще тремя 105-мм самоходными гаубицами, но данных, подтверждающих, что такое укомплектование имело место, — нет. См.: Nipe G. Last Victory in Russia. P.47. Краг о подобном также не упоминал. См.: Yerger M. German Cross in Gold. Vol.1. P.110.

(обратно)

20

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 110.

(обратно)

21

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.79.

(обратно)

22

Данные взяты нами из Nafziger G. The German Order Of Battle: Waffen SS and other Units in World War II. P.45.

(обратно)

23

Интересно, что перед вступлением в должность Вислицени пришлось окончить армейскую школу для командиров моторизованных частей в Париже.

(обратно)

24

Об этом случае Хармель рассказал после войны в интервью Ж. Бернажу. См.: Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 148.

(обратно)

25

В некоторых источниках указано, что на этот момент Брасак имел звание оберфюрера СС. Это неверно, так как в оберфюреры СС резерва он был произведен 20 апреля 1943 года.

(обратно)

26

Произведен в штурмбаннфюреры СС 30 января 1943 года.

(обратно)

27

Во многих серьезных справочниках и исторических работах, в частности у Г. Нафцигера, Г. Найпа или у того же О. Вейденгера, указано, что 3-й дивизион артиллерийского полка во время битвы за Харьков был укомплектован самоходными орудиями, в частности «Веспе». Однако, согласно данным М. Йергера, самоходные орудия дивизион получил только в мае-июне 1943 года, то есть уже после битвы за Харьков. См.: Yerger M. German Cross in Gold, Vol. 1. P. 168; Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.365. Также см. Hart S., Hart R. Weapons and fighting tactics of the Waffen SS. P.175, где указано, что подобные орудия появились на вооружении дивизии СС «Дас Райх» только после окончания зимы 1942/43 года.

(обратно)

28

Занимал этот пост с 12 января 1943 года, до этого батарей командовал гауптштурмфюрер СС Карл Берграт.

(обратно)

29

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.121.

(обратно)

30

Nafziger G. The German Order Of Battle: Waffen SS and Other Units in World War II P.45.

(обратно)

31

Jbid.

(обратно)

32

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.56.

(обратно)

33

Занимал этот пост с 1 января 1943 года. До него ротой командовали поочередно оберштурмфюрер СС Курт Фляйшер и оберштурмфюрер СС Герберт Шульц. Последний возглавил 16-ю (саперную) роту полка СС «Дер Фюрер». На этом посту 15 марта 1943 года он заслужил Железный крест 1-го класса. Забегая вперед, отметим, что Шульц командовал ротой до 21 мая 1943 года, а затем был освобожден от командования из-за болезни.

(обратно)

34

Отметим, что в литературе встречаются разные даты, когда именно дивизия стала панцер-гренадерской. Мы воспользовались данными из Yerger М. German Cross in Gold, Vol. 1. P.32. В этот же день «панцер-гренадерской» стала дивизия СС «Тотенкопф». Что касается «Лейбштандарта», то он был переформирован в панцер-гренадерскую дивизию из бригады еще 15 июля 1942 года.

(обратно)

35

Из эсэсовских дивизий в Южную Францию была переброшена дивизия СС «Тотенкопф».

(обратно)

36

Weidinger О. Division Das-Reich. Band V. S.581. По другим данным, кроме мотоциклетного батальона в операции «Лила» принимал участие и разведывательный батальон «Дас Райх». См. Krag Е.-A. An der Spitze. P. 171.

(обратно)

37

He совсем ясно, какие потери имел в виду П. Хауссер. Общеизвестно, что французы не оказывали немцам никакого сопротивления. 7-я танковая дивизия не понесла потерь вообще. Просто, возможно, кто-то из военнослужащих мотоциклетного батальона «Дас Райх» получил ранение или погиб в автокатастрофе.

(обратно)

38

Хауссер П. Войска СС в действии. С.431.

(обратно)

39

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.57.

(обратно)

40

Фактически перед началом наступления — 18-й стрелковый корпус. 69-я армия была создана на базе данного корпуса только 5 февраля 1943 года, то есть уже после начала операции «Звезда».

(обратно)

41

А. Исаев также приписал к армиям, направленным на Харьков, и 38-ю армию (Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.4), которая, однако, на Харьков не наступала. О распределении советских армий для операции «Звезда» компетентно рассказал Н.Н. Гладков в книге «На огненных рубежах». С.8.

(обратно)

42

По другим данным — 9 января.

(обратно)

43

Weidinger O. Comrades to the End. P. 121.

(обратно)

44

Совершенно секретно, только для командования. С.455. Отметим, что в этом приказе желаемое выдавалось за действительное. Переброска началась, как мы уже отметили, 9 января 1943 года.

(обратно)

45

Совершенно секретно, только для командования. С.459.

(обратно)

46

Манштейн Э. Утерянные победы. С.471.

(обратно)

47

Хауссер П. Войска СС в действии. С.437.

(обратно)

48

Манштейн Э. Утерянные победы. С.471.

(обратно)

49

Хауссер П. Войска СС в действии. С.438.

(обратно)

50

Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.426.

(обратно)

51

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.232.

(обратно)

52

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.68. Справедливости ради отметим, что это касалось марша колонны роты из Харькова к Волчанску, однако проблемы, с которыми столкнулся Хамерих, наверняка были типичными для других подразделений во время движения на фронт.

(обратно)

53

По-видимому, в честь праздника — десятая годовщина прихода нацистов к власти в Германии (30 января 1933 года).

(обратно)

54

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.68.

(обратно)

55

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.430, 432, 433.

(обратно)

56

H.3. P.434.

(обратно)

57

На современных картах обозначена как Казинка.

(обратно)

58

Nipe G. Last Victory in Russia. P.67.

(обратно)

59

Heid. P.65. Интересно, что M. Йергер приводит выдержку из немецкого документа, где упоминается о 80-километровом фронте полка СС «Дойчланд». См.: Yerger М. German Cross in Gold, Vol.1. P. 106. Однако, скорее всего, здесь имелась в виду общая линия фронта дивизии.

(обратно)

60

Nipe G. Last Victory in Russia. P.65.

(обратно)

61

Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.434.

(обратно)

62

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.434; Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.310.

(обратно)

63

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.60.

(обратно)

64

Borchert R. SS-Obergruppenfuhrer Paul Hausser. Zwischen Befehl und Gewissen. S.34.

(обратно)

65

Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.436.

(обратно)

66

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.68–69.

(обратно)

67

Описанные события, вероятно, происходили 3–4 февраля. Как написал Клаудиус Рупп, «мою просьбу задержать отход командир батальона (пехотного прикрытия. — Р.П.) проигнорировал». Затем он иронично добавил: «Он не знал, что будет подчиняться мне в Венгрии в 1945 году». (Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.69.) Рупп тактично не назвал имени этого офицера, так что мы можем только предполагать, кто это был и какую должность занимал. Как нам кажется, данный офицер не был батальонным командиром, скорее всего ротный (а сам Рупп в горячке событий просто ошибся). В начале апреля 1945 года в звании гауптштурмфюрера СС и должности офицера для поручений штаба дивизии Рупп командовал несколькими дивизионными боевыми группами и, по-видимому, тогда и встретился с этим офицером. Также подчеркнем, что 8 февраля 1943 года Рупп был тяжело ранен и эвакуирован в Германию.

(обратно)

68

Lucas J. Das Reich. P.87. Хотя Махер и умолчал, но нетрудно догадаться, что произошло в дальнейшем — очевидно, что эсэсовцы, не понимая, как можно было сидеть сложа руки в трудную минуту, просто выставили итальянцев на улицу, тем самым заставив их явиться на сборные пункты, где для них нашлось и дело, и паек. Вскоре большинство итальянцев отправили с фронта.

(обратно)

69

Lucas J. Das Reich. P.87.

(обратно)

70

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.60. Интересно, что в советской сводке дивизия «Гроссдойчланд» определена как полк, хотя развертывание этого полка в дивизию произошло еще 17 апреля 1942 года.

(обратно)

71

Мельников С.И. Маршал Рыбалко. С.74.

(обратно)

72

Nipe G. Last Victory in Russia. P.70.

(обратно)

73

Nipe G. Last Victory in Russia. P.65.

(обратно)

74

Об общей численности советских войск мы можем говорить лишь приблизительно. Точно известно, что 3-я танковая армия П.С. Рыбалко к 31 января 1943 года насчитывала 57 557 человек и 223 танка (пусть и не все танки были боеспособны). См.: Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.59.

(обратно)

75

Nipe G. Last Victory in Russia. P.70.

(обратно)

76

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.435.

(обратно)

77

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.1. P. 154.

(обратно)

78

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.436.

(обратно)

79

Jbid.

(обратно)

80

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.62.

(обратно)

81

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.4.

(обратно)

82

Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Т.2.С.371.

(обратно)

83

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.60, 62, 69.

(обратно)

84

Подопригора Л. В оперативной глубине. С.224.

(обратно)

85

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.59.

(обратно)

86

Биссингер родился 25 января 1913 года. Член СС (билет № 53 698). В СС вступил 1 апреля 1932 года. 1 июля 1934 года переведен в 1-й штандарт СС, позднее развернутый в штандарт CC-BT (будущий полк СС «Дойчланд»). В полку СС «Дойчланд» служил на должностях командира взвода и роты. 1 июня 1939 года переведен в «Лейбштандарт», с которым участвовал в кампаниях в Польше и во Франции. За кампанию в Польше награжден Железными крестами 2-го и 1-го классов. 15 августа 1940 года переведен инструктором по тактике в юнкерскую школу СС в Брауншвейге, где прослужил до середины января 1941 года. Затем переведен в Главное оперативное управление СС. 6 июля 1942 года переведен в дивизию СС «Дас Райх» и назначен командиром 2-го батальона полка СС «Дойчланд». 24 апреля 1943 года награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

87

Yerger М. German Cross in Gold, Vol. 1. P. 106.

(обратно)

88

Брандмайер родился 24 марта 1914 года. Член СС (билет № 94 121). В дальнейшем Брандмайер еще неоднократно отличался в боях. В Нормандии противотанковый взвод 8-й роты полка СС «Дойчланд», которым он командовал, уничтожил 58 танков. В ноябре 1944 года на Брандмайера обрушился дождь из наград и поощрений: 1 ноября он был произведен в унтерштурмфюреры СС резерва, через восемь дней, 9 ноября, — в оберштурмфюреры СС резерва, а 14 ноября — награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

89

Nipe G. Last Victory in Russia. P.82.

(обратно)

90

Jbid. P.85.

(обратно)

91

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.62.

(обратно)

92

Риотте родился 12 ноября 1920 года. Член СС (билет № 423 838).

(обратно)

93

Родился 13 марта 1915 года. 3 августа 1943 года награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

94

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.438.

(обратно)

95

Подробнее о нем смотрите в книге автора «Дивизия СС «Райх». Марш на Восток. 1941–1942». Отметим, что в марте 1943 года Фолькершторфер был ранен, а 9 апреля 1943 года — награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

96

ШеинД. Танки ведет Рыбалко. С.63.

(обратно)

97

Nipe G. Last Victory in Russia. P.85.

(обратно)

98

История городов и сел Украинской ССР. Харьковская область. С.268.

(обратно)

99

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.22.

(обратно)

100

См.: Nipe G. Last Victory in Russia. P.85.

(обратно)

101

А. Исаев почему-то указал, что вместе с 3-м батальоном полка СС «Дер Фюрер» в контратаке принимал участие не танковый полк СС «Дас Райх», а 1-й батальон танкового полка СС «Лейбштандарт». Однако практически все немецкие источники (Хауссер, Вейдингер) ясно указывают, что это был именно танковый полк СС «Дас Райх».

(обратно)

102

Подопригора А. В оперативной глубине. С.234.

(обратно)

103

В истории полка СС «Дер Фюрер» указано, что советские части занимались мародерством, когда их атаковали, правда, больше никаких подробностей авторы книги не оставили. См.: Weidinger О. Comrades to the End. P. 122.

(обратно)

104

Лоренц родился 3 июля 1917 года. Член СС (билет № 268 839). Ранее служил в дивизии СС «Тотенкопф».

(обратно)

105

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.4–5.

(обратно)

106

Nipe G. Last Victory in Russia. P.86. Интересно, что в истории дивизии СС «Дас Райх» указано, что данный бой произошел 6 февраля. Но в этом случае мы склонны больше доверять информации Д. Найпа, который ссылается на документы, датированные как раз 5 февраля 1943 года.

(обратно)

107

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С. 14–16.

(обратно)

108

Элферинг родился 7 июля 1917 года. Член СС (билет № 353 062). Выпускник юнкерской школы СС в Брауншвейге. Служил в полку СС «Дойчланд», а летом 1941 года переведен в штаб дивизии. Летом 1942 года прошел обучение в танковой школе, в январе 1943 года назначен командиром 5-й танковой роты.

(обратно)

109

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 193.

(обратно)

110

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.439.

(обратно)

111

Казаков М.И. Над картой былых сражений. С. 165.

(обратно)

112

См.: Yerger М. German Cross in Gold, Vol.1. P.155, 218; Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.325; Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С. 63, 68.

(обратно)

113

Форстнер родился 28 июня1917 года. Член СС (билет N2 299 528).9 апреля 1943 года за успехи на этом посту он был награжден Железным крестом 1-го класса.

(обратно)

114

Yerger М. German Cross in Gold, Vоl.1. Р.155.

(обратно)

115

Nipe G. Last Victory in Russia. P.86.

(обратно)

116

Казаков М.И. Над картой былых сражений. С. 165.

(обратно)

117

Подопригора А. В оперативной глубине. С.273.

(обратно)

118

Там же. С.274.

(обратно)

119

Там же. С.274.

(обратно)

120

Подопригора А. В оперативной глубине. С. 274.

(обратно)

121

В связи с этим хотелось бы обратить внимание, что А. Исаев датирует эту атаку 9 февраля, что неверно. Более того, он также резко завысил число немецких батальонов, участвовавших в атаке, — три батальона полка СС «Дер Фюрер». Мы помним, что 1-й батальон данного полка в этот момент сражался отдельно от дивизии.

(обратно)

122

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.26.

(обратно)

123

Манштейн Э. Утерянные победы. С.471.

(обратно)

124

Nipe G. Last Victory in Russia. P.95. Отметим, что из контекста данной работы весьма трудно определить точную дату, когда состоялось данное событие. Проведенный нами анализ показывает, что это было как раз 8 февраля.

(обратно)

125

Согласно А. Исаеву, данный эпизод произошел 10 февраля. Однако, учитывая предыдущую его ошибку в дате и что речь шла об атаках с плацдарма на восточном берегу Северского Донца (который 10 февраля уже был оставлен немцами), и в свете дальнейших событий, нам кажется, что верной датой этого эпизода будет как раз 8 февраля.

(обратно)

126

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 103.

(обратно)

127

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.443.

(обратно)

128

Москаленко К.С. На пiвденно-захiдному напрямi T. 1. С.460. Обратите внимание, что в январе — феврале 1943 года толщина ледового покрова на Северском Донце достигала 15–20 сантиметров, что было недостаточно для переправы техники, но вполне обеспечивало движение по льду пехоты с минометами, а также полковой артиллерии и гужевых обозов после соответствующего оборудования ледовой переправы (см.: Подопригора А. В оперативной глубине. С.205).

(обратно)

129

Состоял из 8-й и 13-й гвардейских кавалерийских дивизий. Интересно, что К.С. Москаленко в своих мемуарах сказал, что 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу просто «повезло». Москаленко К.С. На пiвденно-захiдному напрямi T.1. С.460.

(обратно)

130

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.443.

(обратно)

131

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.64.

(обратно)

132

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.9.

(обратно)

133

Там же.

(обратно)

134

Гладков Н. Н. На огненных рубежах. С. 9.

(обратно)

135

Важно отметить, что при этом 5-я рота полка СС «Дер Фюрер» оставалась на восточных подступах к Харькову и была подчинена 2-му батальону полка СС «Дойчланд». Так что батальон Штадлера, приданный Ударной группе, состоял лишь из трех рот, а не из четырех. См.: Yerger М. German Cross in Gold, Vol.1. P.269.

(обратно)

136

Интересно, что сначала, еще 8 февраля, Хауссер намеревался использовать только мотоциклетный батальон «Дас Райх». Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.442.

(обратно)

137

Weidinger О. Comrades to the End. P. 123.

(обратно)

138

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 18.

(обратно)

139

На начало операции «Звезда» в бригаде числилось 37 танков, в основном английские «Валентайны» (с 40-мм орудием) и несколько «Матильд». Кроме этого, корпус был усилен 288-м артиллерийским полком и двумя отдельными гвардейскими минометными дивизионами — 388-м и 390-м. См.: Подопригора А. В оперативной глубине. С.232.

(обратно)

140

Советская кавалерия. С.231.

(обратно)

141

С 10 февраля (по другим данным — с 17 февраля) командиром 8-й роты стал гауптштурмфюрер СС Фриц Херциг.

(обратно)

142

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 119. Отметим, что после того, как 7-й кавалерийский корпус был реорганизован в 6-й гвардейский кавалерийский корпус, две его кавалерийские дивизии (11-я и 83-я) получили новую гвардейскую нумерацию (8-я и 13-я), однако в документах штаба 3-й танковой армии они продолжали именоваться старыми, «негвардейскими» номерами — 11-я и 83-я. Эта забавная особенность перекочевала из отчетов штаба Рыбалко в современные исследования и литературу, в том числе и в западные.

(обратно)

143

Учитывая смену командования в дивизии СС «Дас Райх», которая произошла как раз 10 февраля, нелишне отметить, что в совещании принимал участие именно Кепплер, а не Валь.

(обратно)

144

Курт Майер вспоминал, что перед его исходными позициями были видны два подбитых «Швиммвагена», принадлежащих дивизии СС «Дас Райх». Вероятно, это были машины дозора мотоциклетного батальона, проводившие разведку в этом районе и нарвавшиеся на противника.

(обратно)

145

По данным Д. Лукаса, ночью термометр опускался до минус 40°. Если это и преувеличение, то не намного.

(обратно)

146

Отметим, что в полковой истории полка СС «Дер Фюрер» об этом «скромно» умолчали, ограничившись фразой «жестокие бои».

(обратно)

147

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 105.

(обратно)

148

Подробнее о нем смотрите в книге автора «Дивизия СС «Райх». Марш на Восток 1941–1942». Отметим, что Шульце был ранен 6 февраля пулей в живот, но остался в строю.

(обратно)

149

Райтценштайн родился 20 августа 1918 года. Член СС (билет № 311 267). Брат Ханс-Альбина фон Райтценштайна. Войну начал в полку СС «Дойчланд», командир роты, ранен 11 августа 1941 года. После выздоровления служил инструктором и офицером штаба Добровольческого корпуса «Данмарк», одно время даже занимал должность начальника разведки корпуса. В июле 1942 года вернулся в «Дас Райх», назначен командиром 7-й роты в полку СС «Дер Фюрер». 9 апреля 1943 года награжден Германским крестом в золоте. Ранен в августе 1943 года. Службу возобновил в дивизии СС «Гитлерюгенд», командир 5-й роты 12-го разведывательного батальона СС.

(обратно)

150

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.67.

(обратно)

151

Подопригора А. В оперативной глубине. С.234.

(обратно)

152

Козинский А.Ф. По тылам врага. С.229.

(обратно)

153

Советская кавалерия. С.231.

(обратно)

154

Калинин В.В., Макаренко Д.Г. Герои подвигов на Харьковщине. С.143–144.

(обратно)

155

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 119.

(обратно)

156

Beс — 16–17 тонн, высота — 2,27 метра, ширина — 2,63 мм, бронирование корпуса — 60 мм, скорость по дороге — 24 км/ч, по пересеченной местности — 19 км/ч.

(обратно)

157

В истории полка СС «Дер Фюрер» говорится, что Новая Водолага была захвачена 12 февраля, что с фактической точки зрения неверно — город был взят в первые часы 13 февраля. См.: Weidinger О. Comrades to the End. P. 124; Nipe G. Last Victory in Russia. P. 119.

(обратно)

158

Шобер родился 18 февраля 1909 года. Член СС (билет № 71 239). В феврале 1943 года был командиром 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер». В январе 1945 года в звании штурмбаннфюрера СС служил в унтер- офицерской школе СС «Западная Пруссия».

(обратно)

159

Никманн родился 15 августа 1919 года. Член СС (билет № 423 870). Скончался от ран 7 марта 1943 года в военном госпитале в Днепропетровске.

(обратно)

160

Козинский А.Ф. По тылам врага. С.230.

(обратно)

161

Козинский А.Ф. По тылам врага. С.230.

(обратно)

162

В истории полка СС «Дер Фюрер» расплывчато указано, что в бегство были обращены «подразделения, бывшие позади рот», но скорее всего это была именно 11-я рота.

(обратно)

163

Шпильбергер родился 17 апреля 1912 года. Член СС (билет № 302 738). Умер 25 декабря 1980 года.

(обратно)

164

Шмагер родился 30 апреля 1920 года. Член СС (билет № 423 884). На следующий день Шмагера на посту командира роты сменил оберштурмфюрер СС Густав Браун.

(обратно)

165

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.452. Однако вскоре в роту «подтянулись» отставшие солдаты; и ее численность «нормализовалась» до приемлемого уровня.

(обратно)

166

Судя по всему, заявленное немцами число советских танков в Охочем (30) явно завышено, причем минимум втрое. В этом случае мы руководствуемся соображениями, основанными на том, что в истории полка СС «Дер Фюрер» расплывчато указано, что после взятия деревни эсэсовцами в Охочем было обнаружено лишь несколько подбитых машин и поэтому немцы просто объявили, что большая часть советских танков «бежала». Лично нам это кажется маловероятным, тем более что в немецких документах указывалось, что эти танки были вкопанными. Да и трудно представить, что батальон на бронетранспортерах, хоть и эсэсовский, смог «победить» 30 танков.

(обратно)

167

Weidinger О. Comrades to the End. P. 126. Интересно, что Д. Найп говорит об атаке батальона Штадлера не с востока, а с запада. Также отметим, что на современных картах деревня Поповка отсутствует, Ныне восточнее Охочего лежит деревня Раздольное.

Козинский А.Ф. По тылам врага. С.231.

(обратно)

168

Weidinger О. Comrades to the End. P.126. Интересно, что Д. Найп говорит об атаке батальона Штадлера не с востока, а с запада. Также отметим, что на современных картах деревня Поповка отсутствует, Hынe восточнее Охочего лежит деревня Раздольное.

(обратно)

169

Weidinger О. Comrades to the End. P. 126.

(обратно)

170

При исследовании этого боя автор воспользовался четырьмя различными источниками, причем во всех них картина боя разнилась в деталях, местами даже очень сильно. Так что приведенное нами описание хотя и создано на основе кропотливого анализа документального и историографического материала, но все же может иметь некоторые неточности.

(обратно)

171

Хорн родился 25 ноября 1906 года. Ветеран СС (билет № 17 009). Вступил в части Усиления СС еще на заре их существования. С ноября 1941 года и по май 1942 года служил инструктором в юнкерской школе СС в Бад-Тельце. После того как Хорн оправился от раны, командовал учебно-полевым батальоном «Дас Райх». С декабря 1943 года по июнь 1944 года командовал 3-м батальоном 35-го полка СС 16-й дивизии СС. Произведен в оберштурмбаннфюреры СС 30 января 1944 года. С 20 июля по 2 августа 1944 года командовал 36-м полком СС. Затем находился в резерве и с ноября 1944 года возглавил один из полков в 15-й латышской дивизии СС.

(обратно)

172

Хауссер П. Войска СС в действии. С.441.

(обратно)

173

Гладков Н.Н. На огневых рубежах. С. 13.

(обратно)

174

Калинин В.В., Макаренко Д.Г. Герои подвигов на Харьковщине. С.177–178.

(обратно)

175

Эти данные интересны еще и тем, что в них отдельно вынесен бронетранспортер, поэтому можно оспорить популярный ныне тезис, что якобы советские войска в горячке боя писали в графу «танки» всю подбитую вражескую технику, мало разбираясь в ее типах. Хотя, бесспорно, такое имело место, но масштабы этого явления явно завышены.

(обратно)

176

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.67.

(обратно)

177

Козинский А.Ф. По тылам врага. С.231.

(обратно)

178

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 127.

(обратно)

179

Borchert R. SS-Obergruppenfiihrer Paul Hausser. Zwischen Befehl und Gewissen. S.36.

(обратно)

180

Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.452.

(обратно)

181

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 124.

(обратно)

182

Nipe G. Last Victories in Russia. P. 121; Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.452.

(обратно)

183

Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.452.

(обратно)

184

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 317–318.

(обратно)

185

Weidinger О. Comrades to the End. P. 127.

(обратно)

186

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.362.

(обратно)

187

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.69.

(обратно)

188

Гладков Н.Н. На огневых рубежах. С. 13.

(обратно)

189

Вдобавок на 17 февраля 201-я танковая бригада имела целых 14 «Валентайнов» в своем составе, то есть об уничтожении бригады речь также не шла. Отметим, что апологеты войск СС, не сильно разбираясь в фактах, всячески выпячивают тезис об уничтожении гвардейского корпуса на юге Харькова.

(обратно)

190

Херполосхаймер родился 3 октября 1920 года. Награжден Германским крестом в золоте 26 ноября 1943 года. В июле 1944 года переведен инструктором в панцер-гренадерскую школу СС «Киншлаг».

(обратно)

191

«Шписс» — в немецкой армии специальный унтер-офицер для поручений. В Вермахте «шписсы», как правило, носили звание гауптфельдфебеля, в войсках СС — штабсшарфюрера. Отличительным признаком «шписса» были два белых галуна на каждом из рукавов.

(обратно)

192

Lucas J. Das Reich. P.100–101.

(обратно)

193

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.30.

(обратно)

194

Гусев А. Битва за Харьков, февраль и март 1943 года. С. 30.

(обратно)

195

Казаков М.И. Над картой былых сражений. С. 166.

(обратно)

196

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.141.

(обратно)

197

Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.446.

(обратно)

198

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 193.

(обратно)

199

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.30.

(обратно)

200

Талер получил ранение в левую руку. Врач рекомендовал ему поберечь руку, так как существовала опасность заражения крови. На место уже прибыл водитель из резерва, однако Талер категорически отказался эвакуироваться и остался в строю. Поскольку его левая рука была пока не работоспособна, он управлял танком только правой рукой.

(обратно)

201

Yerger M. Knights of Steel, Vol. 1. P. 161. Отметим, что некоторые авторы (например, Sharpe М., Davis В. Waffen-SS 1. P. 132.) ошибочно трактуют эти события, как произошедшие 14 марта 1943 года, что не подтверждается имеющимися у нас документами.

(обратно)

202

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С. 12.

(обратно)

203

Некоторая ее часть была передана в состав Ударной группы Танкового корпуса СС.

(обратно)

204

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.440.

(обратно)

205

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.448.

(обратно)

206

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 106.

(обратно)

207

Балфанц родился 23 октября 1913 года. Практически вся его служба прошла в 3-й роте 2-го саперного батальона СС. 19 октября 1944 года награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

208

К моменту занятия Харькова в корпусе было 25 танков — 18 Т-34, пять T-70 и 2 T-60. См.: Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.72.

(обратно)

209

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 176.

(обратно)

210

Ульманн родился 21 февраля 1912 года. Ветеран СС (билет № 61 902). До войны служил в частях «Тотенкопф». В начале Восточной кампании — командир роты в 4-м пехотном полку СС. С октября 1942 года — в офицерском резерве дивизии СС «Дас Райх». В начале февраля, после того как командир 11-й роты оберштурмфюрер СС Хайнрих Виппер был ранен, Ульманн возглавил 11-ю роту. Награжден Германским крестом в золоте 9 апреля 1943 года.

(обратно)

211

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 123.

(обратно)

212

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 128. Следует сказать, что А. Исаев приводит данные о том, что якобы дивизион штурмовых орудий «Дас Райх» «недавно» получил два десятка новеньких самоходок. Это не соответствует действительности. На основании этого А. Исаев утверждает, что в данном дивизионе было более 30 машин (Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.40). Однако на самом деле он просто перепутал информацию о получении дивизионом самоходок во время формирования, назвав эти машины пополнением, якобы выделенным для дивизиона на фронте. Достоверная информация о количестве самоходок в дивизионе приведена в главе 1.

(обратно)

213

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 128.

(обратно)

214

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.30.

(обратно)

215

Там же.

(обратно)

216

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 128.

(обратно)

217

Jbid. P. 117.

(обратно)

218

Nipe G. Last Victories in Russia. P.l 17.

(обратно)

219

Кепп родился 7 февраля 1916 года. Член СС (билет № 382 501). Вступил в СС 1 апреля 1937 года. Сначала служил в частях связи. В октябре 1942 года переведен в дивизион самоходных орудий дивизии СС «Дас Райх».

(обратно)

220

Lucas J. Das Reich. P.90.

(обратно)

221

Рюфферт родился 2 февраля 1915 года. Ветеран СС (билет № 56 039). 15 декабря 1943 года награжден Золотой пряжкой за ближний бой. 4 июня 1944 года награжден Германским крестом в золоте. Несмотря на ветеранский стаж в СС и воинские заслуги, в офицеры он был произведен лишь 20 апреля 1944 года, когда получил звание унтерштурмфюрер СС резерва. Умер 5 октября 1997 года.

(обратно)

222

Подробнее о нем смотрите в нашей книге «Дивизия СС «Райх». Марш на Восток 1941–1942».

(обратно)

223

Приказ пришел в 02.00 13 февраля и вступал в силу с 00.00 14 февраля. См.: Borchert R. SS-Obergruppenfuehrer Paul Hausser. Zwischen Befehl und Gewissen. S.36.

(обратно)

224

Weidinger О. Division Das Reich, Vol.3. P.448.

(обратно)

225

Хауссер П. Войска СС в действии. С.441.

(обратно)

226

Сам факт отдачи подобного приказа свидетельствует о том, что Хауссер, во-первых, прекрасно понимал, что Харьков придется сдавать, а во-вторых, даже надеяться не смел, что через месяц снова окажется в Харькове. Отметим, что Д. Бернаж говорит о том, что приказ на взрыв всех военных объектов был отдан штабом группы Ланца, а не Хауссером. См.: Бернаж Д. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.24.

(обратно)

227

Lucas J. Das Reich. P.91.

(обратно)

228

Отметим, что не все свои «трофеи» эсэсовцам удалось вовремя вывезти. Так, Герман Шаер, из противотанкового дивизиона, сильно сокрушался в письме родителям по поводу двух центнеров сахара, взятых на одном из складов и которые пришлось бросить при спешном отходе. См.: Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.71.

(обратно)

229

Nipe G. Last Victories in Russia. P. 121.

(обратно)

230

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 135.

(обратно)

231

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.33. Отметим, что М. Йергер цитирует документы, из которых можно сделать вывод (хотя прямо не следует), что прорыв у Затишья произошел 13 февраля. Однако поскольку Д. Бернаж опирается на документы Танкового корпуса СС, то его данные кажутся нам более предпочтительными. В случае с документами Йергера, скорее всего, произошло простое смещение дат, допущенное в неразберихе тех дней, — вероятно, имелась в виду ночь с 13 на 14 февраля.

(обратно)

232

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 193–194. Согласно сводкам потерь, Элферинг был объявлен пропавшим без вести 13 февраля 1943 года. М. Йергер дает 15 февраля как дату его смерти. Вероятно, 15 февраля 1943 года Элферинг был официально объявлен погибшим. 9 апреля 1943 года он был награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

233

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 17.

(обратно)

234

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 122.

(обратно)

235

Jbid.

(обратно)

236

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 123; Weidinger O. Division Das Reich, Vol.3. P.449.

(обратно)

237

Фотокопии обоих приказов приводит в своей книге Д. Бернаж (C.33).

(обратно)

238

Borchert R. SS-Obergruppenfiihrer Paul Hausser. Zwischen Befehl und Gewissen. S.40.

(обратно)

239

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 123.

(обратно)

240

Как предположил Д. Найп, Ланц и Хауссер вместе разработали «стратегию» оставления Харькова и спасения войск, однако, по понятным причинам, какие-либо документальные подтверждения этому отсутствуют. См.: Nipe G. Last Victory in Russia. P. 123.

(обратно)

241

Отметим, что А. Исаев в своей книге перепутал как смысл, так и время отдачи некоторых из вышеуказанных приказов.

(обратно)

242

Подопригора А. В оперативной глубине. С.225.

(обратно)

243

Yerger М. German Gross in Gold, Vol. 1. P. 181. Судя по всему, красноармейцев здесь было не так уж и много, вполне возможно, что это был разведывательный патруль.

(обратно)

244

Шерг родился 16 мая 1918 года. Член СС с грифом «V» (билет № 421 126). Выпускник юнкерской школы СС в Брауншвейге. За войну ранен пять раз. 23 октября 1944 года награжден Рыцарским крестом.

(обратно)

245

Хауссер П. Войска СС в действии. С.440.

(обратно)

246

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 130.

(обратно)

247

Ныне — главный вокзал в Харькове.

(обратно)

248

Гладков Н.Н. На огневых рубежах. С. 14.

(обратно)

249

Хауссер П. Войска СС в действии. С.440; Мейер Курт. Немецкие гренадеры. С. 178.

(обратно)

250

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 136.

(обратно)

251

Lucas J. Das Reich. P.91.

(обратно)

252

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 136.

(обратно)

253

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 137. Кроме книги П. Кареля, другие указания на получение такой телеграммы отсутствуют. Так что, возможно, П. Карель неумышленно ошибся во времени или дате. В целом Ланц поддержал решение Хауссера на отход из Харькова. См.: NipeG. Last Victory in Russia. P. 134.

(обратно)

254

Хауссер П. Войска СС в бою. С.442.

(обратно)

255

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 132.

(обратно)

256

Jbid. P. 135.

(обратно)

257

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 136.

(обратно)

258

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С. 12.

(обратно)

259

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 137.

(обратно)

260

Nipe G. Last Victory in Russia. P.134.

(обратно)

261

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 137.

(обратно)

262

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.l. P.106–107.

(обратно)

263

Гладков H.H. Ha огневых рубежах. С. 18.

(обратно)

264

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.38.

(обратно)

265

Впоследствии он был расстрелян.

(обратно)

266

Мы можем только предполагать, но не исключаем, что Ланц даже «вздохнул с облегчением», когда его перевели в более спокойную Грецию.

(обратно)

267

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 115.

(обратно)

268

На траки ставили грунтозацепы, чтобы улучшить маневренные качества танка в условиях снега и гололеда. Их приходилось надевать по четыре на каждый трак.

(обратно)

269

Как нам кажется, В. Фей ошибся, когда упоминал о действиях «Тигров» в оборонительных боях под Харьковом, его описания боев якобы «Тигров» относятся к Pz-III.

(обратно)

270

О смене командного состава роты смотрите выше. Отметим, что и В. Шнайдер, и В. Фей утверждают, что 8-10 февраля в бою погиб командир роты. Однако это не соответствует действительности.

(обратно)

271

Schneider W. Tigers in Combat И. P.l 15.

(обратно)

272

Советская Украина в годы Великой Отечественной войны. T.2. С. 41–42.

(обратно)

273

Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Книга 1. С. 152.

(обратно)

274

Манштейн Э. Утерянные победы. С.493.

(обратно)

275

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 115. Д. Найп дает число боеспособных «Тигров» на 17 февраля в 4 единицы. См.: Nipe G. Last Victory in Russia. P. 149.

(обратно)

276

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116.

(обратно)

277

Rupp C. Im Feuer gestahlt. S.74.

(обратно)

278

Москаленко К.С. На пiвденно-захiдному напрямi T.l. С.466.

(обратно)

279

ЦАМО. Ф.203. Оп.2777. Д.1 Л.59–64. Документ предоставлен А. Подопригорой. Фрагмент этого документа приводится в приложении 1 (документ № 2).

(обратно)

280

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.2. P. 18.

(обратно)

281

Метцгер родился 28 августа 1917 года. Член СС (билет № 282 189). Убит в бою 7 июля 1943 года, как командир 3-й роты противотанкового дивизиона.

(обратно)

282

Факт ее существования подтвержден документом, но больше никакой конкретной информации нам выяснить не удалось.

(обратно)

283

Данные по количеству боевой техники взяты из книги Nipe G. Last Victory in Russia. P. 149. Также отметим, что, согласно данным А. Исаева, в дивизии было несколько танков T-34, что, однако, не подтверждено другими источниками.

(обратно)

284

Nipe G. Last Victory in Russia. P.149. Скорее всего, часть этих орудий ранее принадлежала армейским или авиационным зенитным подразделениям; брошенные по каким-либо причинам, они были просто мобилизованы эсэсовцами.

(обратно)

285

Lucas J. Das Reich. P.93.

(обратно)

286

Lucas J. Das Reich. P.92.

(обратно)

287

Этот бронепоезд прибыл в состав группы армий «Юг» в феврале 1943 года. В Красноград он прибыл 18 февраля. Затем действовал на линии Полтава — Люботин. См.: Sawodny W. German Armored Trains on the Russian Front 1941–1944. P.29.

(обратно)

288

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.39.

(обратно)

289

Там же. С.73.

(обратно)

290

Lucas J. Das Reich. Р.93.

(обратно)

291

Отметим, что Д. Найп пишет, что это был 2-й танковый батальон Тихсена (р.158). Однако анализ документов, приводимых М. Йергером, четко показывает, что это были танки из 1-го батальона (Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 18). Дело в том, что 2-й танковый батальон не успел прибыть к началу наступления, а единственной его частью, бывшей в данном районе, была 5-я танковая рота оберштурмфюрера СС Ханса Павелки (YergerM. German Cross in Gold, Vol.2. P.97). Отметим, что А. Исаев в этом моменте также точен — утверждает, что это был 1-й танковый батальон (с.53).

(обратно)

292

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.73. Учитывая, что сам Махер находился при группе Биссингера вместе с Хармелем, то, скорее всего, эту историю он рассказал со слов очевидцев.

(обратно)

293

Немецкое сокращение от слова Sturzkampffliigzeug — так именовался пикировщик Ju-87.

(обратно)

294

Многие авторы, в частности Д. Найп и А. Исаев, указывают в своих работах, что кроме этих сил батальон получил в поддержку еще и самоходные гаубицы «Веспе» из артиллерийского полка дивизии. Однако в момент битвы за Харьков «Дас Райх» не имела подобной бронетехники на вооружении. Подробнее о структуре и вооружении артиллерийского полка дивизии смотрите в главе 1.

(обратно)

295

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.73–74.

(обратно)

296

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.269. По-видимому, это был штаб 6-й стрелковой дивизии.

(обратно)

297

Талер родился 14 мая 1914 года. Член СС (билет № 431 140). 24 апреля 1943 года награжден Германским крестом в золоте. 20 апреля 1944 года произведен в оберштурмфюреры СС резерва. В концы войны командовал взводом штабной роты разведывательного батальона дивизии СС «Дас Райх».

(обратно)

298

Хауссер П. Войска СС в действии. С.444.

(обратно)

299

Lucas J. Das Reich. P.93.

(обратно)

300

Как вспоминал об этом периоде фон Белов, один из адъютантов Адольфа Гитлера, фюрер с огромным вниманием следил за действиями наступающих дивизий. См.: Белов Н. Я был адъютантом Гитлера. С.407.

(обратно)

301

Lucas J. Das Reich. P.93.

(обратно)

302

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.74.

(обратно)

303

В этой связи некоторые авторы, в том числе О. Вейдингер и Д. Найп, указали, что батальон Кайзера был усилен самоходными гаубицами «Веспе», из 3-го дивизиона артиллерийского полка дивизии. В оригинальном тексте истории полка СС «Дер Фюрер», указано, что 3-й артиллерийский дивизион гауптштурмфюрера СС Айхбергера был якобы укомплектован самоходками. К сожалению, ветеранский коллектив авторов допустил досадную неточность (подхваченную некоторыми историками) — данный дивизион был укомплектован самоходными гаубицами лишь в мае-июне 1943 года, то есть уже после битвы за Харьков. Однако, учитывая, что в тексте все же указаны самоходные орудия, мы допускаем, что это был дивизион штурмовых орудий. См.: Weidinger О. Comrades to the End.,P.131; Yеrgег М. German Cross in Gold, Vоl.1. P.168; Yеrgег М. German Cross in Gold, Vоl.2. Р.365.

(обратно)

304

Историк А. Исаев написал, что перед началом атаки на Губиниху деревню подвергли обстрелу из самоходных гаубиц «Веспе» (с.52). Однако, как уже указывалось, ни одной подобной машины в составе «Дас Райх» в данный момент не было.

(обратно)

305

Остальные танки в этот момент все еще были в ремонте разной степени сложности.

(обратно)

306

В этом районе оперировала наспех сколоченная из отпускников и остатков различных частей группа генерал-лейтенанта Герхарда Штайнбауэра (комендант Днепропетровска), а 15-я пехотная дивизия буквально на днях в спешке была переброшена из Франции под Днепропетровск. Отметим, что А. Исаев указал, что контакт был установлен с 86-м пехотным полком данной дивизии, однако данный полк не входил в состав 15-й пехотной дивизии (в нее входили 81, 88 и 106-й пехотные полки).

(обратно)

307

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116.

(обратно)

308

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.299.

(обратно)

309

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.300.

(обратно)

310

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.52.

(обратно)

311

Мы не берем в расчет находящиеся здесь в обороне слабые подразделения 15-й пехотной дивизии.

(обратно)

312

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 163.

(обратно)

313

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.74.

(обратно)

314

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 145.

(обратно)

315

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса сс. с.75.

(обратно)

316

Weidinger О. Comrades to the End. P. 131.

(обратно)

317

В оригинальном тексте истории полка СС «Дер Фюрер» среди приданных Кумму частей указан и 3-й артиллерийский дивизион гауптштурмфюрера СС Айхбергера, якобы укомплектованный самоходками. Выше мы уже писали, что это (то есть укомплектование данного дивизиона самоходными гаубицами) действительности не соответствует.

(обратно)

318

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.69.

(обратно)

319

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P. 149. Отметим, что авторы M. Шарп и Б. Девис утверждают, что Клосковски подбил не один, а три Т-34 {Sharpe М., Davis В. Waffen-SS 1. Р. 129), что, впрочем, документами не подтверждается. Также в некоторых источниках утверждается, что в этом процессе ему ассистировал единственный на данный момент «Тигр» дивизии, однако нам кажется маловероятно, чтобы тяжелый танк в одиночку вырвался далеко вперед. Тем более что, согласно данным В. Шнайдера, «Тигр» принял участие в охране моста только 22 февраля, уже после захвата Павлограда.

(обратно)

320

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P.149.

(обратно)

321

Предварительно планировалось, что полк СС «Дер Фюрер» в атаке на Павлоград ударом с севера должна была поддержать дивизия СС «Тотенкопф». Однако последняя увязла в боях и так и не смогла вовремя выйти в район Павлограда. Частям «Дас Райх» пришлось действовать в одиночку.

(обратно)

322

Подробнее об этом смотрите в книге Пономаренко Р. «Дивизия СС «Райх» на Восточном фронте 1941–1942».

(обратно)

323

Что не слишком удивительно, учитывая, что в городе находились в основном тыловые части 6-й советской армии, а конкретно — 35-й гвардейской стрелковой дивизии.

(обратно)

324

Гласс родился 14 декабря 1910 года. Член СС (билет № 155 767). Он был ветераном нацистского движения в Австрии, сформировал свой собственный штурмовой отряд из шести рот. Бывший фельдфебель, он был изгнан из армии за свою деятельность в составе австрийских СА. Найдя убежище в Германии, он попал под покровительство Гиммлера, который включил отряд Гласса в состав СС в качестве 89-го штандарта. Гласс был одним из организаторов провального нацистского путча в Австрии, закончившегося убийством канцлера Дольфуса. После этого Гласс нашел пристанище в Германии. О его дальнейшей карьере в СС очень мало информации. Известно, что с 1 ноября 1934 года по 30 апреля 1935 года он был начальником штаба 12-го абшнитта СС в звании штурмбаннфюрера СС. Интересно, что поскольку он находился в розыске в Австрии, то в эсэсовских документах этого периода он был скрыт под псевдонимом Меркманн. В войсках СС Гласс имел звание унтерштурмфюрера СС резерва.

(обратно)

325

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.69.

(обратно)

326

Jbidt. S.69.

(обратно)

327

A. Исаев утверждает, что это была 17-я танковая бригада (Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.54). Однако в феврале 1943 года танковая бригада с таким номером в Красной армии отсутствовала. А в данном районе как раз оперировала 16-я гвардейская танковая бригада 1-го гвардейского танкового корпуса.

(обратно)

328

Schneider W. Tigers in Combat И. P. 116.

(обратно)

329

Weidinger О. Comrades to the End. P. 131–133. Интересно отметить, что А. Исаев несколько по-другому излагает события, произошедшие в Павлограде 21–22 февраля. Так, согласно его книге, к 23.00 советской контратакой эсэсовцы были выбиты из Павлограда. Затем следует туманная фраза «однако удержать город не удалось» и указано, что к утру 22 февраля полк СС «Дер Фюрер» взял Павлоград под контроль (Исаев А. Битва за Харьков, февраль-март 1943 года. С.54). В этой связи констатируем, что изложение событий, взятое нами из книги Д. Найпа и истории полка СС «Дер Фюрер», кажется нам более чем достоверным, тем более что, к сожалению, А. Исаев не привел ссылки на свои источники.

(обратно)

330

Бюльте родился 3 февраля 1921 года. Член СС (билет № 365 551). В ноябре 1944 года стал адъютантом разведывательного батальона. Войну закончил в звании оберштурмфюрера СС. Умер 5 ноября 2004 года.

(обратно)

331

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.76.

(обратно)

332

Ripley Т. Hitler's praetorians. P. 123.

(обратно)

333

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.76.

(обратно)

334

Очевидно, что здесь имеется в виду выдвижение именно того подразделения, где служил этот гренадер, а не всего полка СС «Дойчланд».

(обратно)

335

LucasJ. Das Reich. Р.94.

(обратно)

336

Lucas J. Das Reich. Р.94.

(обратно)

337

Точное количество танков неизвестно до сих пор. Д. Найп говорит о трех (Last Victory in Russia. P. 175), Д. Лукас цитирует документ, где речь идет о пяти танках (Das Reich. Р.94). Однако анализ документов, приводимых М. Йергером, добавляет еще минимум пять единиц бронетехники к вышеуказанному количеству.

(обратно)

338

Yerger М. German Cross in Gold, Vol. 1. P. 146–147.

(обратно)

339

Lucas J. Das Reich. P.94. При описании этого эпизода мы воспользовались тремя различными источниками, и во всех трех описание расходится в деталях. В результате подробного анализа имеющегося материала мы попытались восстановить ход событий, хотя не исключено, что наша версия не совсем точна. Тем не менее каких-либо материалов, опровергающих нашу точку зрения, нами найдено не было, и наша версия остается единственно полной на данный момент.

(обратно)

340

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.2. P.97.

(обратно)

341

Советская кавалерия. С.233.

(обратно)

342

Lucas J. Das Reich. P.94.

(обратно)

343

Lucas J. Das Reich. P.94.

(обратно)

344

Первые части «Тотенкопф» (3-й батальон полка СС «Тотенкопф» штурмбаннфюрера СС Эрнста Хаусслера) прибыли в Перещепино и сменили батальон Фика в 18.00 21 февраля.

(обратно)

345

Отметим, что рота к этому моменту насчитывала 45 «Швиммвагенов» (из 64 машин, которые были изначально). Из имевшихся в наличии машин половина была снаряжена пулеметами, остальные их не имели.

(обратно)

346

Скорее всего, этот танк был небоеспособен и брошен экипажем, иначе последовавшая лихая атака имела бы довольно печальные последствия для атакующих.

(обратно)

347

Nipe G. Last Victory in Russia. P.202.

(обратно)

348

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 146. Отметим, что 25-й танковый корпус так и не был уничтожен немцами. В конце марта(!) он пробился к своим, имея 2063 человека личного состава, 10 бронетранспортеров и 174 автомашины. Что и говорить, впечатляющее достижение! Правда, командир корпуса П.П. Павлов попал в плен и был освобожден в 1945 году.

(обратно)

349

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.23.

(обратно)

350

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.309.

(обратно)

351

За это 20 марта 1943 года Махер был награжден Нашивкой за уничтоженный танк.

(обратно)

352

Nipe G. Last Victory in Russia. P.205–206.

(обратно)

353

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 181.

(обратно)

354

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.309.

(обратно)

355

Lucas J. Das Reich. P.94.

(обратно)

356

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.78.

(обратно)

357

Weidinger О. Comrades to the End. P. 133.

(обратно)

358

Simpson К. Waffen SS. Р.58.

(обратно)

359

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.309.

(обратно)

360

Отто родился 28 октября 1919 года. Член СС (билет № 319 751). В 1943–1944 годах служил в танковом полку и дивизионе штурмовых орудий дивизии. Награжден Германским крестом в золоте 12 марта 1944 года. В конце войны занимал пост офицера по особым поручениям 6-й танковой армии СС, последнее звание — гауптштурмфюрер СС резерва. Войну пережил.

(обратно)

361

Бриттингер родился 17 марта 1920 года. Член СС (билет № 421 008). 20 апреля 1943 года произведен в оберштурмфюреры СС. Летом 1943 года был командиром 7-й танковой роты, ранен. Переведен в дивизию СС «Гетц фон Берлихинген», командир 3-й батареи противотанкового дивизиона. Войну закончил в звании гауптштурмфюрера СС. Умер в 1976 году.

(обратно)

362

Браун родился 16 сентября 1918 года. Член СС (билет № 309 090). Выпускник юнкерской школы СС в Бад-Тельце. На посту командира 9-й роты был дважды ранен. 24 апреля 1943 года награжден Германским крестом в золоте. После выздоровления от последствий тяжелого ранения служил в панцер-гренадерской школе СС в Киншлаге. В конце войны персонал школы включили в состав дивизии СС «30 января», и Браун занял пост дивизионного адъютанта. Убит в апреле 1945 года на Одерском фронте.

(обратно)

363

Nipe G. Last Victory in Russia. P.219.41-я гвардейская стрелковая дивизия отходила к Лозовой после падения Павлограда и в ходе отступления понесла большие потери от действий немецкой авиации, 6-й танковой дивизии и артиллерийских подразделений дивизии СС «Дас Райх».

(обратно)

364

Nipe G. Last Victory in Russia. P.220.

(обратно)

365

Во многих источниках указано, что в окружение попал весь 3-й батальон. Однако фактически была окружена лишь 9-я рота, зато вместе с командиром батальона.

(обратно)

366

В немецком документе указано, что эсэсовцы сами возвели баррикады на улицах, но нам кажется, что это были советские оборонительные сооружения.

(обратно)

367

Weidinger О. Comrades to the End. P. 134.

(обратно)

368

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.332.

(обратно)

369

Nipe G. Last Victory in Russia. P.220.

(обратно)

370

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.107.

(обратно)

371

Штегмайер родился 4 октября 1914 года. Член СС (билет № 225 451). Всего за 1943 год на его счету было около 30 подбитых танков противника. 4 июня 1944 года награжден Германским крестом в золоте.

(обратно)

372

9 апреля 1943 года Кепп был награжден Германским крестом в золоте. После выздоровления служил в учебных частях. 30 января 1945 года произведен в штурмбаннфюреры СС резерва. Умер в 1965 году.

(обратно)

373

За февраль — март 1943 года взвод Швайгера уничтожил пять танков и несколько противотанковых орудий. Из этих пяти танков три из своего орудия уничтожил Эрнст Швайгер.

(обратно)

374

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.l 19.

(обратно)

375

Райманн родился 10 октября 1911 года. Член СС (билет № 209 833). В СС вступил 2 ноября 1933 года. Входил в первый выпуск юнкерской школы СС в Брауншвейге. В начале Восточной кампании служил в зенитном дивизионе дивизии СС «Викинг». В конце декабря 1942 года переведен в «Дас Райх». Награжден Германским крестом в золоте 1 июня 1944 года. В декабре 1943 года возглавил зенитный дивизион дивизии. 20 апреля 1944 года произведен в штурмбаннфюреры СС. С середины января 1945 года — начальник зенитной артиллерии 2-го танкового корпуса СС. Умер 9 ноября 1994 года.

(обратно)

376

См.: Освобождение городов. С. 142.

(обратно)

377

Nipe G. Last Victory in Russia. P.227.

(обратно)

378

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116. Интересно добавить, что это была не единственная единица бронетехники дивизии, провалившаяся под лед в ходе сражения. Например, во время форсирования одной из рек по льду новенький «Мардер» 3-й роты противотанкового дивизиона провалился в воду по самую верхушку боевой рубки. Командир отделения Антон Эдстадлер три раза нырял в ледяную воду, пытаясь зацепить крюк буксировочного троса за самоходку, но все его попытки оказались тщетны. Неподалеку немецкие саперы восстанавливали деревянный мост и, по воспоминаниям Эдстадлера, довольно скептически смотрели на все попытки эсэсовцев вытащить машину своими силами. В итоге попытки спасти «Мардер» были оставлены, но летом 1943 года машина была вытащена армейскими саперами. См.: Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.72–73.

(обратно)

379

Ханс-Альбин фон Райтценштайн так писал о Лоренце: «Оберштурмфюрер Лоренц великолепно показал себя во всех боях, в которых он принимал участие, как… командир легкой танковой роты. Без страха он вел своих людей к успеху снова и снова, демонстрируя благоразумность и энергичность». 17 апреля 1943 года Лоренц был награжден Германским крестом в золоте. Убит в бою 7 июля 1943 года как командир роты «Тигров» дивизии СС «Дас Райх».

(обратно)

380

Шонтаубе родился 4 июля 1919 года. Член СС (билет № 391 905). Ранее служил в разведывательном батальоне дивизии СС «Викинг». Был награжден нашивкой за уничтоженный танк.

(обратно)

381

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.312.

(обратно)

382

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.188.

(обратно)

383

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 173.

(обратно)

384

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 191.

(обратно)

385

Lucas J. Das Reich. P.95.

(обратно)

386

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.58; Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.27.

(обратно)

387

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.82.

(обратно)

388

Там же. С.80.

(обратно)

389

Исаев Л. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.59.

(обратно)

390

Lucas J. Das Reich. P.95. В итоге Хармель заслужил этот очень почетный знак отличия. Это случилось 10 сентября 1943 года, когда он был награжден Знаком за ближний бой в серебре.

(обратно)

391

Nipe G. Last Victory in Russia. P.244.

(обратно)

392

Унтерштурмфюрер СС резерва Алоис Калсс в 1941 году был унтершарфюрером СС дивизии СС «Викинг». В 1942 году окончил юнкерскую школу СС в Бад-Тельце, прошел необходимую подготовку в учебном танковом батальоне и в ноябре 1942 года был переведен в 8-ю танковую роту командиром танка Pz-III. Впоследствии он стал кавалером Рыцарского креста. Погиб под Берлином 2 мая 1945 года.

(обратно)

393

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116; Szlagor T. Pancerna piesc. S.9. Самовозгоревшийся «Тигр» был потерян безвозвратно. Отметим, что данные о боевом применении «Тигров» в сражении за Харьков часто весьма некорректны и нуждаются в дополнительной проверке. Так что не исключено, что в описании вышеуказанного эпизода могут быть неточности.

(обратно)

394

Nipe G. Last Victory in Russia. P.244.

(обратно)

395

Nipe G. Last Victory in Russia. P.247.

(обратно)

396

Там же. P. 244.

(обратно)

397

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.86.

(обратно)

398

Там же.

(обратно)

399

Согласно данным А. Исаева, в Ефремовке находились части группы Зиньковича, что неверно.

(обратно)

400

Nipe G. Last Victory in Russia. P.248.

(обратно)

401

Weidinger О. Comrades to the End. P. 136.

(обратно)

402

Weidinger O. Comrades to the End. P. 136. Интересно, что в данной книге указано, что штурм Ефремовки произошел с 3 на 4 марта, что, впрочем, не подтверждается другими источниками, в том числе и документами. Также отметим, что упоминавшийся выше взвод Кнауфа захватил в Ефремовке 12 пленных, два противотанковых ружья и несколько пулеметов.

(обратно)

403

Хольц родился 15 декабря 1915 года. Член СС (билет № 225 338).

(обратно)

404

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.90.

(обратно)

405

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 148.

(обратно)

406

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 156.

(обратно)

407

Ripley Т. Hitler's praetorians. P. 126.

(обратно)

408

Yerger М. German Cross in Gold, Vol. 1. P. 107.

(обратно)

409

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.90.

(обратно)

410

Nipe G. Last Victory in Russia. P.257.

(обратно)

411

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 156. В штурме Охочего планировалось задействовать и полк СС «Туле» дивизии СС «Тотенкопф», однако обстановка на поле боя не позволила это сделать — полк втянулся в бои с прорывающимися частями 3-й танковой армии.

(обратно)

412

Отметим, что этот район лежал на восточном фланге операций «Лейбштандарта».

(обратно)

413

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.91.

(обратно)

414

Манштейн Э. Утерянные победы. С.500.

(обратно)

415

Хауссер П. Войска СС в действии. С.448.

(обратно)

416

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.91,

(обратно)

417

Манштейн Э. Утерянные победы. С.500.

(обратно)

418

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.42.

(обратно)

419

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.85. (1 KB, 10 Т-34 и 2 легких танка). Отметим, что исходя из начального количества танков в группе Зиньковича — 51, и если исходить из числа в 13 машин корпуса вышедших из окружения, то остальные танки приходятся на долю частей усиления 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, а именно 201-й танковой бригады.

(обратно)

420

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.85.

(обратно)

421

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.42.

(обратно)

422

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.91.

(обратно)

423

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.93; Nipe G. Last Victory in Russia. P.260.

(обратно)

424

Гладков H.H. Ha огненных рубежах. C.95. Справедливости ради отметим, что численность личного состава определена советскими авторами более-менее точно.

(обратно)

425

Подробнее об этом смотрите в книге: Манштейн Э. Утерянные победы. С. 500–501.

(обратно)

426

Nipe G. Last Victory in Russia. P.263.

(обратно)

427

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.88–89; Исаев Л. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.65.

(обратно)

428

Nipe G. Last Victory in Russia. P.263. Обратите внимание, что Ж. Бернаж определяет количество подбитых советских танков в Новой Водолаге в четыре единицы (Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.93).

(обратно)

429

Согласно советским данным Новая Водолага была сдана 6 марта. Малоизвестно, что эсэсовцы захватили в Новой Водолаге советский госпиталь, где находилось более 70 тяжелораненых бойцов Красной армии. Причем никаких репрессий по отношению к раненым красноармейцам предпринято не было (см.: История городов и сел УССР. Харьковская область. С.554).

(обратно)

430

Это был второй плацдарм Танкового корпуса СС на Мже. Первый был создан восточнее Йоахимом Пайпером из «Лейбштандарта».

(обратно)

431

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.95.

(обратно)

432

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.95.

(обратно)

433

Weidinger О. Comrades to the End. P. 138.

(обратно)

434

Фактически новый плацдарм создал лишь 2-й батальон полка СС «Дер Фюрер», поскольку, как указывалось выше, полк СС «Дойчланд» создал плацдарм еще 7 марта.

(обратно)

435

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.68; Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.90.

(обратно)

436

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.96.

(обратно)

437

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.96.

(обратно)

438

Там же.

(обратно)

439

Исаев А. Битва за Харьков, февраль — март 1943 года. С.70.

(обратно)

440

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.99.

(обратно)

441

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 103.

(обратно)

442

Там же. С. 104. За этот бой С.С. Разин был удостоен звания Героя Советского Союза.

(обратно)

443

Утром 9 марта батальон был использован в весьма необычной ипостаси — гренадер бросили на расчистку занесенной снегом дороги к северу от Байрака и через лес к югу от Люботина.

(обратно)

444

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.98.

(обратно)

445

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 103.

(обратно)

446

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116.

(обратно)

447

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.96–97; Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 150. Обратите внимание, что в обоих источниках разнится время отдачи этого приказа. Нами использовано указание на время, проводимое Ж. Бернажем, однако П. Карель дает время в 09.20 9 марта, то есть утром, а не вечером. В этом случае анализ событий дает нам возможность утверждать, что в российском издании П. Кареля возможна опечатка.

(обратно)

448

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.97.

(обратно)

449

Nipe G. Last Victory in Russia. P.283. Среди них не было ни одного «Тигра».

(обратно)

450

Интересно, что в 1941–1942 годах Кунстманн был квартирмейстером дивизии СС «Райх».

(обратно)

451

Nipe G. Last Victory in Russia. P.283, 286.

(обратно)

452

Отметим, что то и дело в разных источниках в составе группы Кумма мелькают танки. Однако самое интересное то, что о танковых подразделениях в составе его группы не упоминается, просто говорится, что они были. Остается предположить, что это была бронетехника из танкового полка дивизии.

(обратно)

453

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 131.

(обратно)

454

Nipe G. Last Victory in Russia. P.288–289.

(обратно)

455

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 110.

(обратно)

456

Хауссер П. Войска СС в действии. С.451.

(обратно)

457

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.312.

(обратно)

458

Гладков Н.Н. Ha огненных рубежах. С. 115.

(обратно)

459

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.97.

(обратно)

460

Первое было в октябре 1941 года, второе — печально знаменитое Харьковское сражение мая 1942 года, третье сражение описано нами в главе 2.

(обратно)

461

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 135.

(обратно)

462

Более конкретная информация о том, что это были за зенитки, к сожалению, отсутствует.

(обратно)

463

Здесь и далее, когда речь идет о переброске дивизии СС «Дас Райх»

12-13 марта, имеется в виду боевая группа «Хармель».

(обратно)

464

Magry К. Kharkov. Р.25.

(обратно)

465

По некоторым данным, этот ров был вырыт еще в сентябре — октябре 1941 года, в рамках подготовки города к обороне. Тогда он не пригодился, город был сдан немцам без боя 26 октября 1941 года, но теперь, через полтора года, советские войска могли использовать его по прямому назначению.

(обратно)

466

Nipe G. Last Victory in Russia. P.305.

(обратно)

467

Диркс был помещен в госпиталь в Любеке, где и находился до середины июня 1943 года.

(обратно)

468

Nipe G. Last Victory in Russia. P.306.

(обратно)

469

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 100.

(обратно)

470

Pioniere der Waffen SS im Bild. S.190.

(обратно)

471

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С.100.

(обратно)

472

Pioniere der Waffen SS im Bild. S. 191.

(обратно)

473

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 105.

(обратно)

474

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 106.

(обратно)

475

Ныне — Гиевская улица, район Холодной горы.

(обратно)

476

Данное действо оказалось зафиксированным на целой серии фотографий. Интересно отметить, что группу Хармеля сопровождали три военных корреспондента — Фридрих Зшёкель, Пауль Нойман и Шаер. См.: Margry К. Kharkov. Р.25.

(обратно)

477

Schneider W. Tigers in Combat II. P.116.

(обратно)

478

По сути, это дорога Харьков — Ольшаны.

(обратно)

479

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 101.

(обратно)

480

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 144.

(обратно)

481

Там же.

(обратно)

482

Nipe G. Last Victory in Russia. P.311.

(обратно)

483

Район Харьковского тракторного завода (XT3) лежал в шести километрах к востоку от Харькова.

(обратно)

484

Nipe G. Last Victory in Russia. Р. 311.

(обратно)

485

Гладков Н.Н. Ha огненных рубежах. С. 128.

(обратно)

486

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 132.

(обратно)

487

Там же. С. 133.

(обратно)

488

Это число мы вывели из количества танков в данной бригаде на 19.00 15 марта (12 танков Т-34) и последующей заявки эсэсовцев на подбитые советские танки. См.: Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 139.

(обратно)

489

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116.

(обратно)

490

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 133.

(обратно)

491

Д. Найп приводит информацию, согласно которой Махер к этому моменту занимал должность адъютанта полка (после ранения Диркса). См.: Nipe G. Last Victory in Russia. P.319. Однако на самом деле новым адъютантом полка СС «Дойчланд» стал прежний командир 13-й роты Курт Валь (будущий кавалер Дубовых листьев), а не Махер. См. Yerger М. German Cross in Gold, Vol.3. P.214.

(обратно)

492

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 151.

(обратно)

493

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.399.

(обратно)

494

Nipe G. Last Victory in Russia. P. 316.

(обратно)

495

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 145.

(обратно)

496

Там же.

(обратно)

497

Nipe G. Last Victory in Russia. P.325,

(обратно)

498

Sharpe М., Davis В. Waffen-SS 1. Р. 132.

(обратно)

499

Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии. С.400.

(обратно)

500

Шеин Д. Танки ведет Рыбалко. С.92.

(обратно)

501

Тем более немцам никто здесь не мешал, поскольку 303-я стрелковая дивизия отступила.

(обратно)

502

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 149.

(обратно)

503

Приказ на прорыв пришел еще в 19 часов 15 марта. Добавим, что сам приказ 3-й танковой армии на прорыв харьковского гарнизона пришел в 15.00 15 марта. Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 136.

(обратно)

504

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С. 139.

(обратно)

505

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 152.

(обратно)

506

Nipe G. Last Victory in Russia. P.329.

(обратно)

507

Jbid.

(обратно)

508

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.148.

(обратно)

509

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.149–150.

(обратно)

510

Nipe G. Last Victory in Russia. Р.330.

(обратно)

511

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 102.

(обратно)

512

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 152.

(обратно)

513

Nipe G. Last Victory in Russia. P.336.

(обратно)

514

Weidinger О. Comrades to the End. P. 142.

(обратно)

515

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 166.

(обратно)

516

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С.27.

(обратно)

517

Эта батарея присоединилась к дивизии СС «Дас Райх» совсем недавно, до этого она действовала в составе боевой группы «Шульдт». Речь о ней будет идти отдельно.

(обратно)

518

Эта армия была изъята из состава Центрального фронта 13 марта 1943 года, с. целью перехватить магистральное Обоянское шоссе и прикрыть с юга направление на Курск.

(обратно)

519

Nipe G. Last Victory in Russia. P.345.

(обратно)

520

Василевский A.M. Дело всей жизни. C.292.

(обратно)

521

На этот момент Валю было 47 лет. См.: Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 167.

(обратно)

522

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 167.

(обратно)

523

Айкхофф родился 16 июня 1918 года. Член СС (билет № 344 633). В гауптштурмфюреры СС произведен в марте, незадолго до гибели.

(обратно)

524

Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Книга 1. С. 158.

(обратно)

525

Зайлер родился 14 февраля 1917 года. Член СС (билет № 286 723). В СС вступил 9 ноября 1935 года. Служил в полку СС «Дойчланд». Ранен в ходе Западной кампании 1940 года. Выпускник юнкерской школы СС в Брауншвейге. В ходе операции «Цитадель» был адъютантом 3-го батальона полка. С октября 1943 года — командир 6-й роты, с 10 марта 1944 года — адъютант полка. 7 августа 1944 года награжден Германским крестом в золоте. Убит в бою 26 августа 1944 года возле Руана.

(обратно)

526

Точно известно, что на плацдарме были части 4-го артиллерийского дивизиона Карла Кройца.

(обратно)

527

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2: P.345.

(обратно)

528

В начале апреля 1943 года унтерштурмфюрер СС Франц Громанн стал адъютантом 1-го батальона полка СС «Дойчланд».

(обратно)

529

Штокер родился 30 марта 1915 года. Член СС (билет № 286 736). В части усиления СС вступил в 1936 году. Вся его карьера прошла в полку СС «Дойчланд». Интересно, что 2 октября 1943 года он был ранен на учениях — унтершарфюрер СС Отго Райзер случайно выстрелил ему в ногу. Тогда Штокер был эвакуирован в лазарет в Лавале, и все обошлось. Награжден Германским крестом в золоте 16 сентября 1943 года. Войну закончил в звании оберштурмфюрера СС резерва, произведен 9 ноября 1944 года.

(обратно)

530

Гладков Н.Н. На огненных рубежах. С.144.

(обратно)

531

Weidinger О. Division Das Reich im Bild. S.219.

(обратно)

532

Schneider W. Tigers in Combat II: T.l 17.

(обратно)

533

WeidingerO. Das Reich, Vol.3. P.427; Weidinger O. Comrades to the End. P. 170.

(обратно)

534

Даль родился 23 июля 1917 года. Член СС (билет № 280 620). Убит в бою 29 августа 1943 года.

(обратно)

535

Weidinger О. Das Reich, Vol.3. Р.428; Weidinger О. Comrades to the End. P. 171. Отметим, что, согласно списку потерь офицерского состава дивизии СС «Дас Райх», Герберт Хокке был убит 28 февраля 1943 года в районе села Водяное. Он родился 17 апреля 1914 года. Член СС (билет № 277 380).

(обратно)

536

Панке родился 23 февраля 1918 года. Член СС (билет № 372 341). В сентябре 1943 года командовал 2-й ротой полка СС «Дер Фюрер».

(обратно)

537

Рудольф родился 28 октября 1908 года. Член СС (билет № 332 264). Убит в бою 8 июля 1943 года как командир 4-й роты полка СС «Дер Фюрер».

(обратно)

538

Хауссер П. Войска СС в действии. С.452.

(обратно)

539

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С. 152.

(обратно)

540

Уильямсон Г. СС — инструмент террора. С.258–259.

(обратно)

541

Впоследствии Боска стал кавалером Рыцарского креста.

(обратно)

542

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P. 114.

(обратно)

543

Россия и СССР в войнах и конфликтах XX века. С. 485.

(обратно)

544

Данные из Schneider W. Tigers in Combat II. P. 116–117. M. Коломиец дает число побед «Тигров» в 29 советских танков. Коломиец М. «Тигр» на Восточном фронте. С.21.

(обратно)

545

Смотрите, напр: Уорвол Н. Войска СС. Кровавый след. С.229.

(обратно)

546

Манштейн Э. Утерянные победы. С.502.

(обратно)

547

Walther Н. The Waffen-SS. Р.96.

(обратно)

548

Бернаж Ж. Харьков 1943. Контрудар танкового корпуса СС. С. 168.

(обратно)

549

Nipe G. Last Victory in Russia. P.72.

(обратно)

550

Lucas J. Das Reich. P.98.

(обратно)

551

Lucas J. Das Reich. Р.97.

(обратно)

552

Так в Германии прозывали старших чиновников НСДАП, носивших расшитые золотом мундиры.

(обратно)

553

Lucas J. Das Reich. P.98.

(обратно)

554

Хармель в момент присвоения награды находился в отпуске по ранению. Судя по сохранившимся фотографиям, когда он в апреле 1943 года прибыл в полк после ранения, награда еще не была ему вручена. Как Хармель рассказывал в послевоенном интервью, орден был вручен ему скромно, без всякой помпы, о чем он потом очень сожалел.

(обратно)

555

Weidinger О. Division Das Reich. Band V. S.572.

(обратно)

556

СС Адольфа Гитлера. С. 174.

(обратно)

557

Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашизма. T.2. С.400.

(обратно)

558

Там же. С.402.

(обратно)

559

Пленков О. III Рейх. Война: Кризис и крах. С. 136.

(обратно)

560

Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашизма. Т.2.С.410.

(обратно)

561

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.1. P.89. В некоторых источниках упоминается дата 1 мая 1943 года. См.: JentzT. Panzertruppen, Vol.2. Р.52; Nafziger, The German Order Of Battle: Waffen SS and Other Units in World War II. P.46.

(обратно)

562

Jentz Т. Panzertruppen, Vol.2. Р.52.

(обратно)

563

Yerger М. German Cross in Gold, Vol. 1. P. 110; Yerger M. German Cross in Gold, Vol.4. P.354.

(обратно)

564

Jentz T. Panzertruppen, Vol.2. P.50–52.

(обратно)

565

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.89. 288

(обратно)

566

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.74.

(обратно)

567

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.74.

(обратно)

568

Yerger M. Knights of Steel, Vol. 1. P. 113.

(обратно)

569

Однако отметим, что противотанковый дивизион оставался 3-м танковым батальоном до 14 октября 1943 года. См.: Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.89.

(обратно)

570

Также неясно, в какое подразделение были введены оставшиеся в дивизионе «Мардеры» — остались ли они в 3-м танковом батальоне или же были выведены в отдельную роту, с подчинением, например, дивизиону штурмовых орудий. В любом случае достоверно известно, что на начало «Цитадели» «Мардеры» в дивизии были.

(обратно)

571

Jentz Т. Panzertruppen, Vol.2. Р.52.

(обратно)

572

Sharpe M., Davis В. Waffen-SS 1. P. 133.

(обратно)

573

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.76, 255.

(обратно)

574

Rupp C. Im Feuer gestahlt. S.75.

(обратно)

575

На немецком — «SpringenderTeufel».

(обратно)

576

На английском — «Dancing hobgoblin».

(обратно)

577

Точное происхождение этой оригинальной эмблемы неизвестно. По одной из версий, эта эмблема была позаимствована у одного из ремонтных подразделений дивизии СС «Дас Райх».

(обратно)

578

Коломиец М. «Тигр» на Восточном фронте. С.36, 37.

(обратно)

579

Кроме констатации данного факта, любая другая информация о типе этих орудий и их количестве в дивизионе отсутствует. По-видимому, это те самые три самоходные гаубицы, про которые писал Д. Найп, о чем мы писали в главе 1. (См.: Nipe G. Last Victory in Russia. P.47.)

(обратно)

580

Yerger M. German Cross in Gold, Vol. 1. P. 110.

(обратно)

581

Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. С.663.

(обратно)

582

Nafziger G. The German Order Of Battle: Waffen SS And Other Units In World War II. P.46; Jentz T. Panzertruppen, Vol.2. P.81.

(обратно)

583

ZetterlingN., Frankson A. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 30, 46. Командирские танки в этом перечне отсутствуют.

(обратно)

584

Sharpe М., Davis В. Waffen-SS 1. Р. 134.

(обратно)

585

Как отметил В. Замулин, во время атак единственным выходом для советских танкистов было маневрировать и пытаться зайти с флангов или как можно быстрее сблизиться с немецкими танками на короткую дистанцию. Поэтому, как правило, все атаки советских танковых подразделений проходили на высоких скоростях, если это позволяла местность.

(обратно)

586

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.289.

(обратно)

587

Fowler W. Kursk. The vital 24 hours. P. 149.

(обратно)

588

Замулuн В. Прохоровка — неизвестная битва великой войны. с.22.

(обратно)

589

Lucas J. Das Reich. P. 103.

(обратно)

590

«Веспе» имела бронирование лба корпуса 30 мм, а лба рубки — 20 мм, а «Хуммель» — 30 и 10 мм соответственно.

(обратно)

591

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.59.

(обратно)

592

В некоторых источниках говорится, что в мае 1943 года был расформирован полк СС «Лангемарк», причем иногда даже утверждается, что мотоциклетный батальон был передан в состав бригады СС «Лангемарк». Все это не соответствует действительности.

(обратно)

593

Сам Бух при расформировании батальона возглавил 15-ю (мотоциклетную) роту полка СС «Дер Фюрер».

(обратно)

594

В предыдущей нашей работе была допущена неточность, исправленная здесь.

(обратно)

595

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.92.

(обратно)

596

Кюльманн с 17 мая был откомандирован в распоряжение штаба Танкового корпуса СС. 12 июня 1943 года он был переведен в «Лейбштандарт».

(обратно)

597

ЦГАВОВУУ. Ф.4399. Оп.1. Д.2. Л.7,9.

(обратно)

598

Человек удивительной судьбы, Волынец (водитель «швиммвагена» в разведывательном отделе дивизии СС «Галичина») сумел уцелеть в окружении под Бродами, затем сотрудничал с УПА. Благополучно легализовавшись, он был мобилизован в Красную армию (сержант). Арестованный за связи с УПА, он был приговорен к 25 годам лагерей, но уже через три года вышел по амнистии. См.: Стоцький Я. До проекту «дивiзiя Галичина». С.71.

(обратно)

599

Weidinger О. Comrades To the End. P.144

(обратно)

600

Занимал этот пост с 25 марта. Прежний адъютант Фридрих Хольцер был переведен в 1-й танковый батальон, где возглавил 1-ю танковую роту (с 27 марта). С 5 апреля по 8 мая 1943 года обучался на курсах командиров танковых рот в Вюнсдорфе.

(обратно)

601

Он заменил гауптштурмфюрера СС Вильгельма Денкера, назначенного командиром штабной роты 3-го танкового батальона.

(обратно)

602

Произведен 20 апреля 1943 года.

(обратно)

603

Кстати, в праздновании приняли участие и хиви, служившие в полку.

(обратно)

604

Yerger M. German Gross in Gold, Vol.1. P.91, 98.

(обратно)

605

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.57.

(обратно)

606

Yerger М. German Cross in Silver. P.89.

(обратно)

607

Sharpe M., Davis B. Waffen-SS 1. P. 179.

(обратно)

608

Ha этой должности Шустер прослужил до конца марта 1944 года, когда был сменен оберштурмфюрером СС Эбергардом Тюи. Подробнее о Шустере смотрите в нашей первой книге: «Дивизия СС «Райх». Марш на Восток 1941–1942».

(обратно)

609

Tessin G. Verbande und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen SS, B.II. S.144–145.

(обратно)

610

Радо Ш. Под псевдонимом Дора. С.216.

(обратно)

611

Интересно, что, по данным М. Хили, танки 19-й танковой дивизии также получили подобную маркировку, но только черного цвета. СМ.: Неаlу М. Kursk. The Tide tums east. Р.30. Но по другим данным, 19-я танковая дивизия получила в качестве эмблемы просто две горизонтальные полосы. См.: Ланнуа Ф., Шарита Й: Немецкие танковые войска 1935-1945

(обратно)

612

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.51. Честно говоря, данные Л. Лопуховского весьма противоречивы, так на с.50–51 упоминаются три числа состоявших на довольствии военнослужащих дивизии СС «Дас Райх»: 20 659, 19 812 и 20 654. Мы взяли за основу последнее число, исключив из него количество военнослужащих сухопутных сил — 660 человек, в результате и получили 19 994 военнослужащих войск СС (18 418) и хиви (1576).

(обратно)

613

Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашизма. Т.2. С.410.

(обратно)

614

Если верить Гудериану, то в успехе «Цитадели» сомневались все, включая Гитлера, у которого от одной мысли об операции «начинает болеть живот». Сама операция «Цитадель» была в значительной степени политической акцией немецкого руководства. См.: Гудериан Г. Воспоминания солдата. С.425–426.

(обратно)

615

Newton S. Kursk. The German View. Р. 72–7З. Также подробнее о немецких планах смотрите в книге В. 3амулина «Курский излом».

(обратно)

616

Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашизма. T.2.

(обратно)

617

Там же.

(обратно)

618

Lucas J. Das Reich. P.104

(обратно)

619

Jbid.

(обратно)

620

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С.38.

(обратно)

621

Krag Е-А. An der Spitze. P.194.

(обратно)

622

Замулин В. Курский излом. с.365.

(обратно)

623

Замулин В. Курский излом. С. 367–368.

(обратно)

624

Замулин В. Курский излом. С.368–369. Важно помнить, что 2-й танковый корпус СС 4 июля не проводил захвата позиций боевого охранения советских дивизий на участке предстоящего прорыва, как это было, например, в соседнем 48-м танковом корпусе. Поэтому, прежде чем подойти непосредственно к переднему краю советской обороны, его боевым группам предстояло уничтожить пятнадцать постов боевого охранения и двух передовых отрядов 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Позиции боевого охранения последней (пролегающих по линии: хутор Стрелецкое, южная окраина Ново-Александровки, высота 228,6, Яхонтов, высота 218) удерживали два полнокровных стрелковых батальона общей численностью 1292 человека.

(обратно)

625

По берлинскому времени.

(обратно)

626

Fowler W: Kursk. The vital 24 hours. Р.73

(обратно)

627

Что и говорить, очень примечательное достижение, учитывая, что советские войска были в полной боевой готовности, со дня на день ожидая начала немецкого наступления.

(обратно)

628

Замулин В. Курский излом. С.376.

(обратно)

629

Там же. С.376–377.

(обратно)

630

Замулин В. Курский излом. С.381.

(обратно)

631

Д. Лукас называет время 02.45. См.: Lucas J. Das Reich. P. 104.

(обратно)

632

Замулин В. Курский излом. С.381. Необходимо отметить, что очаги сопротивления в Яхонтове продержались еще несколько часов. Последние защитники Яхонтова вырвались из окружения ближе к полудню, уже после того, как «Дас Райх» двинулась вперед на главную полосу советской обороны и приступила к штурму Березова. Яхонтов в этот момент уже оказался в ее тылу.

(обратно)

633

Соколов Б. Красная армия против войск СС. С. 138.

(обратно)

634

Отметим, что в операции «Цитадель» немцы активно использовали эти шестиствольные реактивные минометы. Их калибр был больше, чем у советских «катюш», поэтому эффект от их применения был более значительным, обороняющиеся несли серьезные потери в живой силе и технике.

(обратно)

635

Newton S. Kursk. The Gerrnan View. Р.З95.

(обратно)

636

Замулин В. Курский излом. С.299.

(обратно)

637

Хазанов Д., Горбач В. Авиация в битве над Орловско-Курской Дугой. С.110.

(обратно)

638

Замулин В. Курский излом. С.383.

(обратно)

639

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С.29.

(обратно)

640

В качестве средств усиления ему придавались: 3-й батальон 156-го гвардейского стрелкового полка 51-й гвардейской стрелковой дивизии, 1-й дивизион 124-го гвардейского артиллерийского полка, батарея 57-го гвардейского отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, 45-мм батарея 538-го истребительно-противотанкового полка, 76-мм батарея 1008-го истребительно-противотанкового полка, 95-я отдельная фугасно-огнеметная рота, 1-й и 3-й дивизионы 142-го артиллерийского полка и 357-я батарея 79-го гвардейского минометного полка PC. См.: Замулин В. Курский излом. С.384.

(обратно)

641

Lucas J. Das Reich. P.I04.

(обратно)

642

Jbid. Р. 105.

(обратно)

643

Хоффманн родился 27 июля 1916 года. Член СС (билет № 347 463). В СС вступил 3 апреля 1937 года, служил в «Лейбштандарте». 12 июня 1939 года переведен в артиллерийский полк частей усиления СС. В 1940 году окончил юнкерскую школу СС в Бад-Тельце. Всю войну прошел в составе артиллерийского полка «Дас Райх», последнее звание в СС — штурмбаннфюрер СС резерва (20 апреля 1945 года). 9 октября 1944 года награжден Германским крестом в золоте. Был ранен пять раз. Самыми трудными боями в его военной карьере признал бои за Харьков в феврале 1943 года.

(обратно)

644

Буххольд родился 18 мая 1921 гoда. В войска ее вступил 12 сентября 1939 roда. 19 октября 1944 roда награжден Германским крестом в золоте. 9 ноября 1944 гoда произведен в унтерштурмфюреры ее резерва.

(обратно)

645

Как правило, пишется, что она двигалась на бронетранспортерах. С тактической точки зрения это верно, но не в нашем конкретном случае. Напомним, что бронетранспортерами в дивизии СС «Дас Райх» был оснащен только 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер», который в бой 5 июля не вводился. Полк СС «Дойчланд» своих бронетранспортеров не имел. Возможно, что несколько бронетранспортеров из саперного батальона в бою все же участвовали, но не в широких масштабах.

(обратно)

646

Считается, что эта тактика была равносильна отказу от традиционного принципа танковой армии и была навязана немцам Красной армией, из-за усиления огневой мощи которой самостоятельные действия немецких танков становились слишком опасными, особенно на первых этапах сражения.

(обратно)

647

Жуков Ю. О чем рассказывают старые телеграфные ленты. С. 69, 70. 335

(обратно)

648

Советские историки Колтунов и Соловьев утверждают, что в штурме Березова принимали участие 11-я танковая и 167-я пехотные дивизии. Это не соответствует действительности.

(обратно)

649

Lucas J. Das Reich. P.105.

(обратно)

650

Замулин В. Курский излом. С. 392–393.

(обратно)

651

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С.30.

(обратно)

652

Там же. С. 30–31.

(обратно)

653

Там же. С.30.

(обратно)

654

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.276–277.

(обратно)

655

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.2. Р.329.

(обратно)

656

Замулин В. Курский излом. C.40.

(обратно)

657

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С.38.

(обратно)

658

Замулин В. Курский излом. С.402.

(обратно)

659

Остальные две роты атаковали авангард дивизии СС «Лейбштандарт» в 1,5 километра южнее Быковки. Это был первый случай применения советской стороной танков против войск 2-го танкового корпуса СС.

(обратно)

660

Анализ показывает, что это количество завышено более чем втрое. Подробнее см.: Замулин В. Курский излом. С.396.

(обратно)

661

Вероятно, часть советских танков действовала из засад.

(обратно)

662

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С.31.

(обратно)

663

Там же. Число явно завышено, но об этом ниже.

(обратно)

664

Замулин В. Курский излом. С.409.

(обратно)

665

Там же. С.408.

(обратно)

666

Там же. С.408.

(обратно)

667

Сидоров М.Д. Массирование артиллерии и маневр артиллерийско-противотанковыми резервами в ходе оборонительной операции на Курской дуге. С. 103.

(обратно)

668

Браумандль родился 15 апреля 1920 года. Член СС (билет № 423 660). В феврале 1943 года он был офицером для поручений в штабе полка.

(обратно)

669

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 117.

(обратно)

670

Замулин В. Курский излом. С. 412–413.

(обратно)

671

Отчет врача 2-го танкового корпуса СС 11 июля 1943 года. Копия документа любезно предоставлена автору Д. Муром. Отметим, что данные в этом документе могут быть не абсолютно точными, но если поправка и существует, то небольшая.

(обратно)

672

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретно. С.96.

(обратно)

673

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 117.

(обратно)

674

За ночь все 10 самоходок(!) были отремонтированы дивизионными ремонтниками и возвращены в строй. Наутро 6 июля в дивизии снова была 21 самоходка. См.: Замулин В. Курский излом. С.466.

(обратно)

675

Замулин В. Курский излом. С.439–440.

(обратно)

676

Замулин В. Курский излом. С.433.

(обратно)

677

Ripley Т: Hitler's praetorians. P. 142.

(обратно)

678

3амулин В. Курский излом. С.393.

(обратно)

679

Krag Е-А. An der Spitze. P.195.

(обратно)

680

Великая Отечественная война Советского Союза. С.247.

(обратно)

681

Замулин В. Курский излом. С. 460–461.

(обратно)

682

Замулин В. Курский излом. С.472.

(обратно)

683

Интересно отметить, что командование Воронежского фронта до конца пыталось скрыть от вышестоящих инстанций реальное положение на фронте. Так, в 16.00 (время московское) в боевом донесении № 205 в Генеральный штаб сообщалось: «В 16.00 противник… 50 танками с автоматчиками вышел к южной окраине Лучки (южные)» (Замулин В. Курский излом. С. 595). Отметим, что в указанное время это село уже полностью находилось в руках у дивизии Крюгера, а наступление эсэсовцев активно развивалось дальше.

(обратно)

684

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С.44.

(обратно)

685

Как вспоминал бывший начальник штаба Воронежского фронта С.П. Иванов: «Постепенно у нас выработалась норма: 9—12 истребитель- но-противотанковых артиллерийских полков против одной танковой дивизии Вермахта. И так было каждый день… Ежедневно мы выводили с поля боя 3–4 полка, понесших наибольшие потери в людях и боевой технике. Они укомплектовывались, получали орудия и автомашины и через 2–3 дня возвращались в бой». См.: Иванов С.П. О работе штаба Воронежского фронта в период битвы под Курском. С.63.

(обратно)

686

Создан приказом HKO СССР № 57 от 7 февраля 1943 года путем преобразования 4-го танкового корпуса. Приказом HKO от 27 января 1943 года корпусу было присвоено наименование Сталинградский.

(обратно)

687

Впоследствии этот корпус стал едва ли не основным противником дивизии СС «Дас Райх» в ходе операции «Цитадель». Он был создан приказом HKO СССР № 412 от 26 декабря 1942 года, по которому 24-й танковый корпус преобразовывался во 2-й гвардейский танковый корпус. 27 января 1943 года корпусу присвоено почетное наименование Тацинский. С 26 июня J 943 года и до конца войны корпус возглавлял полковник А.С. Бурдейный (войну закончил в звании генерал-лейтенанта танковых войск).

(обратно)

688

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретно. С. 101; Соколов Б.В. Красная армия против войск СС. С. 144.

(обратно)

689

3амулин В. Курский излом. С.486.

(обратно)

690

В этом районе эсэсовцами была захвачена карта штаба 22-й гвардейской танковой бригады, на которой были нанесены районы дислокации 1-й танковой армии. На основе анализа этой карты разведывательный отдел 2-го танкового корпуса СС докладывал: «Анализ трофейной карты, захваченной среди бумаг штаба 22-й гвардейской танковой бригады, внес ясность в вопрос о дислокации танковых и пехотных частей врага в районе южнее Курска. Записи даны по состоянию примерно на начало июня 1943 года. Позднейшие изменения касаются только положения внутри частей, дивизий и т. д.; более крупные переброски войск в этот район не имели места. Эта карта представляет собою наиболее ценный до сих пор трофей». См.: Замулин В. Курский излом. С.631. Отметим, что этой информацией немцы воспользовались сполна.

(обратно)

691

Замулин В. Курский излом. С.487.

(обратно)

692

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.2. P.257.

(обратно)

693

Jbid. Р. 150, 152.

(обратно)

694

Schneider W Tigers in Combat II. P.l 17.

(обратно)

695

Ripley T. Hitler's praetorians. P. 142.

(обратно)

696

Фей В. Бронетанковые дивизии СС в бою. С.32.

(обратно)

697

Первое крыло — разведывательный батальон и 3-й батальон танкового полка; второе — части полка СС «Дер Фюрер» и 2-й танковый батальон.

(обратно)

698

Кольцо окружения было неплотным, и к утру 7 июля части корпуса вышли с боями из окружения. В течение 6 июля 1943 года корпус потерял 110 танков. См.: ЛопуховскийЛ. Прохоровка без грифа секретности. С.110.

(обратно)

699

Weidinger O. Comrades to the End. P. 178.

(обратно)

700

Интересно отметить, что, по советским данным, 10-й танковый корпус, прибывший в состав Воронежского фронта из резерва Ставки, к исходу дня 7 июля находился в районе Прохоровки. См.: Бабаджян А.Х., Попель М.К., Шалин М.А., Кравченко И.М. Люки открыли в Берлине. С.47. Вероятно, эсэсовцы наткнулись на его передовой отряд.

(обратно)

701

Замулин В. Курский излом. С.489–490.

(обратно)

702

Замулин В. Курский излом. С. 488–489.

(обратно)

703

Олейников Г. Курская битва. С.31.

(обратно)

704

Замулин В. Курский излом. С.507.

(обратно)

705

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P.126.

(обратно)

706

Yerger M. German Cross in Gold, Vol. 1. P.62, 65.

(обратно)

707

Об этом было сообщено в оперативном донесении дивизии СС «Дас Райх», отправленном в 02.20 7 июля. См.: Томзов А. Потери бронетехники группы армий «Юг» в ходе Курской битвы. С.318.

(обратно)

708

Отчет врача 2-го танкового корпуса СС 13 июля 1943 года. Копия документа любезно предоставлена автору Д. Муром. Отметим, что данные в этом документе могут быть не абсолютно точными, но если поправка и существует, то небольшая.

(обратно)

709

ЦГАВОВУУ. Ф.4399. Оп. 1. Д.2. Л.7.

(обратно)

710

Соколов Б.В. Красная армия против войск СС. С. 146.

(обратно)

711

Замулин В. Курский излом. С.623.

(обратно)

712

Там же. С.617.

(обратно)

713

Lucas J. Das Reich. P. 107.

(обратно)

714

Schneider W. Tigers in Combat II. P.86.

(обратно)

715

Замулин В. Курский излом. С.623.

(обратно)

716

3амулин В. Курский излом. С.617.

(обратно)

717

С 16 июня 1943 года этот дивизион был в составе 6-й гвардейской армии Воронежского фронта, бронепоезда дислоцировались на станциях Гостищево и Сажное Южной железной дороги. Полевая база 60-го дивизиона располагалась в районе станции Беленихино, а штаб — на станции Сажное. Дивизион находился в оперативном подчинении командира 375-й стрелковой дивизии.

(обратно)

718

Замулин В. Курский излом. С.619.

(обратно)

719

См.: Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.75, а также книгу В. Фея. Кстати, Фей датировал этот эпизод 6 июля. Эту же дату дает и В. Шнайдер (очевидно, просто заимствовав информацию из книги Фея). Оба они ошибаются. а описанные Феем события произошли как раз 7 июля.

(обратно)

720

Набер родился 6 октября 1916 года. Член СС (билет № 286 624). В части усиления СС вступил 16 ноября 1936 года. Служил в 1-й батарее противотанкового дивизиона, которая после реорганизации дивизиона в 3-й батальон танкового полка стала 9-й ротой. Награжден Германским крестом в золоте 8 сентября 1943 года. Произведен в унтерштурмфюреры СС 9 ноября 1943 года. За военную карьеру семь раз ранен, четыре раза его танк был подбит. Умер в марте 1992 года.

(обратно)

721

Rupp С. Im Feuer gestahlt. S.75.

(обратно)

722

Зинн родился 12 ноября 1916 года. Член СС (билет № 310 404).

(обратно)

723

Замулин В. Курский излом. С.619.

(обратно)

724

Ефимьев А.В., Манжосов А.Н., Сидоров П.Ф. Бронепоезда в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С.202–203.

(обратно)

725

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 129. Отметим, что, согласно Л. Лопуховскому, бронепоезда вступили в бой 8 июля, что не подтверждается другими источниками.

(обратно)

726

Как вспоминал очевидец этого боя B.M. Зоткин, «орудия одно за другим вышли из строя. Все меньше оставалось бойцов в экипаже поездов. Они не могли покинуть бронеплощадки: за их пределами от рвущихся бомб живому не было места. Вскоре на колее остались груды растерзанного металла, в середине которых дымили остатки паровозов». См.: Ефимьев А.В., Манжосов А.Н., Сидоров П.Ф. Бронепоезда в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С. 202–203.

(обратно)

727

Некоторые авторы, в частности В. Шнайдер, утверждают, что Лоренц был убит 11 июля, что неверно. В гауптштурмфюреры СС он был произведен 20 апреля 1943 года. Посмертно внесен в Почетный список сухопутных сил 19 сентября 1943 года.

(обратно)

728

Тигр. 4.5. С.54. Адъютантом полка был назначен оберштурмфюрер СС Вильгельм Матцке.

(обратно)

729

По другим данным, Тайсс возглавил роту 11 июля 1943 года.

(обратно)

730

Weidinger О. Comrades to the End. P. 179.

(обратно)

731

Сформирован в марте 1943 года в районе Обояни как 31-й танковый корпус на базе 100-й танковой бригады и отдельных танковых полков 1-й танковой армии. 31-й танковый корпус, как и 30-й, стал внеплановым, но созданным в преддверии битвы под Курском уже по инициативе командования 1-й танковой армии. Командовал корпусом генерал-майор танковых войск Д.Х. Черниенко.

(обратно)

732

Бабаджян А.Х., Попель Н.К., Шалин М.А., Кравченко И.М. Люки открыли в Берлине. С.46.

(обратно)

733

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 119.

(обратно)

734

Замулин В. Курский излом. С.696. По версии В. Замулина, немцы ошиблись в определении противостоящих им сил. В частности, под 5-м гвардейским танковым корпусом следует понимать 31-й танковый корпус.

(обратно)

735

3амулuн В. Курский излом. С. 697–698.

(обратно)

736

Лопуховский Л. Прохоровка без фифа секретности. С. 138.

(обратно)

737

Замулин В. Курский излом. С.700.

(обратно)

738

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.2. Р.225.

(обратно)

739

Замулин В. Курский излом. С.709.

(обратно)

740

Железный крест 1-го класса он получил за бои в районе Лучки (сев). 14 июля 1943 года он был ранен у Беленихино. Он стал одним из двух танкистов — членов экипажа в войсках СС, награжденных Рыцарским крестом. Вторым был знаменитый наводчик Михаэля Виттманна Бальтазар Волль.

(обратно)

741

Замулин В. Курский излом. С.707.

(обратно)

742

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 177.

(обратно)

743

Замулин В. Курский излом. С.757.

(обратно)

744

Населенный пункт в двух километрах северо-западнее села Малые Маячки.

(обратно)

745

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 137.

(обратно)

746

8 сентября 1943 года Турнер был награжден Германским крестом в золоте; представление на награду было составлено 24 июля 1943 года Эрнстом Тетчем, тогдашним командиром 3-го танкового батальона.

(обратно)

747

Вилли Бётцель упомянул в своем дневнике об атаке шести вражеских танков на деревню, где размещались дивизионные части снабжения. См.: Krag Е-А. An der Spitze. P. 195.

(обратно)

748

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 127. Учитывая, что немецкие танковые части в этот момент находились на другом участке фронта, число вражеских танков, указанных в документе, представляется очень сильно завышенным.

(обратно)

749

Бруннер родился 6 июня 1920 года. 6 апреля 1938 года вступил в части СС «Тотенкопф». Служил в 4-м пехотном полку СС, вместе с которым в 1942 году и оказался в составе «Дас Райх». Назначен командиром взвода в 15-ю роту полка СС «Дер Фюрер». Неоднократно отличался в боях. 26 ноября 1943 года награжден Германским крестом в золоте. Прослужил в полку до конца войны.

(обратно)

750

Yerger М. German Cross in Gold, Vol. I. P. 132.

(обратно)

751

Граун родился 11 марта 1916 года. Член СС (билет № 309419). В части усиления СС вступил 20 октября 1935 года. Обучался в юнкерской школе СС в Бад-Тельце, затем в армейской пехотной школе в Доберитце и, наконец, в юнкерской школе СС в Бад-Тельце. Служил в 4-м пехотном полку СС, в 1942 году, вместе с основными частями полка, оказался в «Дас Райх». Был командиром штабной батареи дивизиона, затем возглавил 1-ю батарею. В период с 5 июля по 15 августа его батарея уничтожила 75 советских танков. Награжден Германским крестом в золоте 16 сентября 1943 года. Ранен в конце 1943 года, в госпитале — до февраля 1944 года. В конце войны служил в учебных частях штурмовой артиллерии войск СС.

(обратно)

752

Маст родился 11 мая 1913 года. Ветеран СС (билет № 72 034). Есть данные, что посмертно он был произведен в оберштурмфюреры СС.

(обратно)

753

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 126.

(обратно)

754

К этому моменту нет никаких данных о наличии в Калинине подбитой немецкой бронетехники Турнера, остается предположить, что она была выведена из хутора, как только наступило затишье.

(обратно)

755

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.378.

(обратно)

756

Lucas J. Das Reich. P. 109.

(обратно)

757

Lucas J. Das Reich. P. 109. К сожалению, на момент выхода книги нами не найдены другие подтверждения этой информации.

(обратно)

758

Weidinger О. Comrades to the End. P. 180.

(обратно)

759

Пёшль родился 5 ноября 1913 года. Член СС (билет № 298 825). В конце войны преподавал в медицинской академии СС в Граце. Умер 31 октября 1996 года.

(обратно)

760

Рудольф родился 28 октября 1908 года. Член СС (билет № 332 264).

(обратно)

761

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретно. С. 128.

(обратно)

762

Замулин В. Курский излом. С.754.

(обратно)

763

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.1. P.85.

(обратно)

764

Сформирован в апреле 1942 года. 19 сентября 1943 года преобразован в 8-й гвардейский танковый корпус.

(обратно)

765

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 130.

(обратно)

766

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 131.

(обратно)

767

Schneider W. Tigers in Combat, Vol II. P.86. За это Штаудеггер был представлен к Рыцарскому кресту, награжден 10 июля 1943 года. По некоторым данным, Штаудеггеру активно помогла немецкая авиация, и часть уничтоженных танков нужно записать на ее счет.

(обратно)

768

Замулин В. Курский излом. С.754. Интересно, что в 15.15 дивизия СС «Дас Райх» получила приказ корпуса о необходимости обеспечить сбор боеприпасов на поле боя для своих Т-34.

(обратно)

769

Хайнц Хармель характеризовал Шрайбера: «Пылкий солдат, ловкий командир роты, хозяин любого положения. Отличается выдающимися лидерскими качествами». См.: Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 178.

(обратно)

770

Замулин В. Курский излом. С.754.

(обратно)

771

Yerger M. German Cross in Gold, Vol. 1. P.289. Всего с 5 июля по 1 августа 1943 года Каупа подбил 18 советских танков.

(обратно)

772

Замулин В. Курский излом. С.755,

(обратно)

773

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 132.

(обратно)

774

Ивановский Е.Ф. Атаку начинали танкисты. С. 125. Если верить Ивановскому, то такие бои его корпус вел целых четверо суток, до 11 июля!

(обратно)

775

Замулин В. Курский излом. С.745.

(обратно)

776

Хазанов Д., Горбач В. Авиация в битве над Орловско-Курской дугой.

(обратно)

777

Борисов Ю. Штурмовик Хеншель Hs-129. // Война в воздухе, № 17.

(обратно)

778

Соколов Б. Красная армия против войск СС. С. 150.

(обратно)

779

Замулин В. Курский излом. С. 756–757.

(обратно)

780

Lucas J. Das Reich. P. 109.

(обратно)

781

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 137.

(обратно)

782

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P. 177.

(обратно)

783

Запись в дневнике унтершарфюрера СС Вилли Бётцеля. См.: Krag Е-А. An der Spitze. P. 195.

(обратно)

784

Эти данные приводятся в книге: Хазанов Д., Горбач В. Авиация в битве над Орловско-Курской дугой. С.147.

(обратно)

785

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 138.

(обратно)

786

Замулин В. Курский излом. С.776.

(обратно)

787

Там же. С.777.

(обратно)

788

Weidinger О. Comrades to the End. P. 180.

(обратно)

789

Олейников Г. Курская битва. С.27.

(обратно)

790

Корниш Н. Курская битва. Величайшее в истории танковое сражение. С. 165.

(обратно)

791

Замулин В. Курский излом. С.894–895.

(обратно)

792

Там же. С.892.

(обратно)

793

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретно. С. 193.

(обратно)

794

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.55. Отметим, В. Замулин (да и Л. Лопуховский) при цитировании документа, вместо полка СС «Дойчланд» ошибочно упомянул полк «Гроссдойчланд» («Великая Германия»).

(обратно)

795

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С. 55–56.

(обратно)

796

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретно. С. 196.

(обратно)

797

Эта бригада на 10 июля имела 39 Т-34 (31 боеспособен) и 20 Т-70 (19 боеспособных). См.: Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.61.

(обратно)

798

Бёттгер родился 31 августа 1920 года. Член СС (билет № 401 361).

(обратно)

799

Буркхардт возглавил роту накануне, 9 июля, после ранения ее предыдущего командира унтерштурмфюрера СС Вильгельма Цимссена. Сам он до этого командовал 2-й ротой полка.

(обратно)

800

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.86.

(обратно)

801

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.79. Здесь интересно, что историк Л. Лопуховский говорит об использовании немцами трофейных танков Т-34 в разведывательных целях в ходе операции «Цитадель». (См.: Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретно. С.202). Якобы под прикрытием боя их засылали в тылы советских войск. Однако нам это кажется весьма маловероятным.

(обратно)

802

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.110.

(обратно)

803

Корниш Н. Курская битва. Величайшее в истории танковое сражение. С. 167.

(обратно)

804

По другим данным, «Тигр» S24 был подбит 15 июля. См.: Szlagor Т. Pancerna piesc. S. 16.

(обратно)

805

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 118.

(обратно)

806

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.209, 210.

(обратно)

807

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.113.

(обратно)

808

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С. 148.

(обратно)

809

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.227.

(обратно)

810

Современные историки склонны подвергать сомнению число подбитых немецких танков в советских донесениях. Историк Л. Лопуховский даже связывает это с приказом от 1 июля 1943 года о стимулирующих выплатах за подбитую бронетехнику врага. Подробнее см: Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.239, 240.

(обратно)

811

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.238–239; Замулин В. Засекреченная Курская битва. С. 155–156.

(обратно)

812

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С. 111, 166.

(обратно)

813

Там же. С. 156.

(обратно)

814

Лопуховский J1. Прохоровка без грифа секретно. С.236.

(обратно)

815

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 117.

(обратно)

816

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.243.

(обратно)

817

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С. 152.

(обратно)

818

Олейников Г. Курская битва. С.57.

(обратно)

819

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.286.

(обратно)

820

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.248.

(обратно)

821

Там же. С.275.

(обратно)

822

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 275.

(обратно)

823

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.764. Возможно, в этом перечне не учтены командирские танки, если это так, то их было не более семи штук. По другим данным, в составе дивизии к вечеру 11 июля было 95 танков и самоходных орудий. См.: Zetterling N., Frankson A. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 103.

(обратно)

824

Schneider W. Tigers in Combat И. P.l 17.

(обратно)

825

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.373.

(обратно)

826

См., напр.: Олейников Г. Курская битва. С.65.

(обратно)

827

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.358.

(обратно)

828

В переводе В. Замулина в документе звучит не дивизия, а дивизион, что, однако, не совсем корректно.

(обратно)

829

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.357.

(обратно)

830

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.356.

(обратно)

831

На 07.00 12 июля бригада имела 18 танков — 14 Т-34 и 4 Т-70.

(обратно)

832

Это по советским данным. Нам кажется, что за атаки советские части приняли действия немецких разведывательных патрулей.

(обратно)

833

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.315.

(обратно)

834

Весьма впечатляющее достижение, учитывая, что обездвиженная самоходка имела минимальный радиус действия.

(обратно)

835

Fischer Т. The SS-Panzer-Artillery Regiment 1. P. 143.

(обратно)

836

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.770–771.

(обратно)

837

Там же. С.431.

(обратно)

838

Хайнц родился 30 июля 1911 года. В СС не состоял.

(обратно)

839

Олейников Г. Курская битва. С.64.

(обратно)

840

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.416. Поданным Т. Рипли, танков было «всего» 30. См.: Ripley Т. Hitler's Praetorians. P. 151.

(обратно)

841

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.312.

(обратно)

842

Rupp C. Im Feuer gestahlt. S.75.

(обратно)

843

На линейных танках были радиоприемники, работавшие лишь на прием, для получения приказов от командира. Советские командиры рот и экипажей были практически не в состоянии координировать действия танков, все сводилось к популярному принципу «делай, как я».

(обратно)

844

Амлахер родился 1 мая 1921 года. Член СС. В части усиления СС вступил в сентябре 1938 года. Служил в полку СС «Дер Фюрер». 23 апреля 1944 года награжден Германским крестом в золоте. В сентябре 1944 года переведен инструктором в панцер-гренадерскую школу СС в Киншлаге. 9 ноября 1944 года произведен в унтерштурмфюреры СС резерва. Осенью 1944 года переведен в дивизию СС «Нордланд», служил во 2-й роте 11-го разведывательного батальона СС. Убит в бою 2 мая 1945 года.

(обратно)

845

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P. 79–81.

(обратно)

846

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.376.

(обратно)

847

Там же. С.375–376.

(обратно)

848

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С.57.

(обратно)

849

Weidinger О. Comrades to the End. P. 181.

(обратно)

850

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.315.

(обратно)

851

Колтунов Г.А., Соловьев Б. Г. Курская битва. С. 169.

(обратно)

852

Свирин М., Коломиец М. Бои в районе Прохоровки 11–13 июля 1943 г. С.8.

(обратно)

853

Yerger М. German Cross in Gold, Vol.2. P.229. Всего за 1943 год Штегмайер уничтожил 30 вражеских танков, став одним из лучших асов в штурмовом дивизионе.

(обратно)

854

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.320.

(обратно)

855

Олейников Г. Курская битва. С.65.

(обратно)

856

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. C.315.

(обратно)

857

Олейников Г. Курская битва. С.21.

(обратно)

858

Интересно отметить, что дивизия СС «Дас Райх» имела специальный приказ — тщательно собирать и складировать боеприпасы из подбитых советских танков, в частности из Т-34. Учитывая, что в дивизии использовались Т-34, причины отдачи подобного приказа вполне ясны.

(обратно)

859

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.770–771.

(обратно)

860

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.321.

(обратно)

861

Запись в дневнике унтершарфюрера СС Бётцеля. По этим же данным, «Лейбштандарт» имел 100 подбитых танков. См.: Krag Е-А. An der Spitze. P. 195.

(обратно)

862

Смирнов А. Танковые асы СССР и Германии 1941–1945. С.20.

(обратно)

863

Замулин В. Прохоровка. Неизвестное сражение великой войны. С.515.

(обратно)

864

Krag E-A. An der Spitze. P. 195.

(обратно)

865

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.434.

(обратно)

866

Был похоронен в Озеровском.

(обратно)

867

Weidinger O. Comrades to the End. P. 181.

(обратно)

868

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.321.

(обратно)

869

Томзов А. Потери бронетехники группы армий «Юг» в ходе Курской битвы. С.320.

(обратно)

870

Такер-Джонс Э. Великий танковый грабеж. С. 126.

(обратно)

871

См.: Zetterling N., Frankson A. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 103.

(обратно)

872

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.479.

(обратно)

873

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.428.

(обратно)

874

При этом даже в зарубежных исследованиях писались откровенные глупости. См. напр.: Кэйдин М. Курская битва — величайшее сухопутное сражение в истории. С.342.

(обратно)

875

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.572–573.

(обратно)

876

Сообщение об отмене «Цитадели» поступило в войска только 14 июля.

(обратно)

877

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.598.

(обратно)

878

Там же. С.432.

(обратно)

879

Там же. С.65.

(обратно)

880

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.598.

(обратно)

881

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.601–602.

(обратно)

882

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.80.

(обратно)

883

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.395.

(обратно)

884

Ханс Зиберт из 2-го танкового батальона 13 июля снова отличился в разведывательном рейде. Ему удалось обнаружить четыре советских танка в сопровождении пехоты к западу от железнодорожной линии, а с другой стороны железнодорожного пути — еще 10 вкопанных танков. Эти ценные разведывательные данные были учтены командованием, и план атаки был изменен.

(обратно)

885

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.604–606.

(обратно)

886

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.604.

(обратно)

887

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.607.

(обратно)

888

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.395.

(обратно)

889

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.607.

(обратно)

890

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.608. В тексте В. Замулина, в пункте 1, нами замечены две опечатки: дата указана как 13 июля, а вместо «танковый полк» указано «танковые полки».

(обратно)

891

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С. 387, 453.

(обратно)

892

Л. Лопуховский приводит данные о якобы 24 «Мардерах» в составе «Дас Райх» на данную дату. См.: Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.387. Мы с этим числом не согласимся, учитывая, что перед началом «Цитадели» в составе дивизии было всего 12 «Мардеров» и никаких пополнений она не получала. Так что 24 «Мардерам» взяться было неоткуда.

(обратно)

893

См.: Zetterling N., Frankson A. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 103.

(обратно)

894

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.403.

(обратно)

895

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.286.

(обратно)

896

Корниш H. Курская битва. Величайшее в истории танковое сражение. С. 195.

(обратно)

897

Hart S., Hart R. Weapons and fighting tactics of the Waffen SS. P. 141.

(обратно)

898

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.710.

(обратно)

899

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.711.

(обратно)

900

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.715.

(обратно)

901

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.404. Время указано берлинское. Интересно, что, по советским данным, Ивановка была сдана в 18.30 (по московскому времени, что соответствовало 17.30 по берлинскому).

(обратно)

902

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.714. Многие авторы, в частности В. Замулин, рассказывая об этих боях, грустно сетуют на «численное превосходство» эсэсовцев из «Дас Райх» над 2-м гвардейским танковым корпусом. «Как же было сдержать такую силищу?» — задают они вопрос. При этом эти авторы забывают, что дивизия СС «Дас Райх» находилась в боях уже 10 суток и не получила ни капли пополнения. И все численное превосходство эсэсовцев — результат их куда более умелых и эффективных действий, в отличие от советских командиров. Мы помним, что еще 12 июля гвардейский корпус был вполне сопоставим по численности бронетехники с «Дас Райх». И кто виноват, что через два дня боев корпус был полностью обескровлен, при этом так и не сумев нанести адекватного вреда эсэсовцам.

(обратно)

903

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 150.

(обратно)

904

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.733; Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.407.

(обратно)

905

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.733.

(обратно)

906

Zetterling N., Frankson A. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 103. 475

(обратно)

907

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.745.

(обратно)

908

Там же. С.749.

(обратно)

909

Там же. С.781.

(обратно)

910

Корниш Н. Курская битва. Величайшее в истории танковое сражение. С. 195.

(обратно)

911

Замулин В. Засекреченная Курская битва. С.754.

(обратно)

912

Какие-либо данные об этом офицере отсутствуют.

(обратно)

913

Krag Е-А. An der Spitze. P. 196.

(обратно)

914

Райнингхаус родился 16 февраля 1904 года. Член СС (билет № 393 334). В «Дас Райх» он пришел вместе с 4-м пехотным полком СС, где служил в 11-й роте. Практически всю карьеру в дивизии служил в штабах танкового полка и дивизиона штурмовых орудий. С начала 1945 года и до конца войны — квартирмейстер дивизии.

(обратно)

915

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.74.

(обратно)

916

Zetterling N., FranksonA. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 103.

(обратно)

917

Замулин В. Прохоровка. Неизвестная битва Великой войны. С.20.

(обратно)

918

Michulec R., Volstad R. Waffen-SS (2). From Glory to Defeat. P.6.

(обратно)

919

Химме родился 14 октября 1919 года. Член СС (билет № 458 083 V). В части усиления СС вступил в апреле 1938 года. Служил в полку СС «Германия», затем переведен в разведывательный батальон. В 1942 году переведен в формирующийся танковый полк. 20 апреля 1943 года произведен в унтерштурмфюреры СС резерва. 5-й ротой прокомандовал до самого конца войны. Награжден Германским крестом в золоте 16 сентября 1943 года. Войну закончил в звании гауптштурмфюрера СС резерва.

(обратно)

920

Химме занимал эту должность с 7 июля 1943 года, после ранения первого батальонного адъютанта Ульриха Хаасе. После того как Химме возглавил 5-ю роту, пост адъютанта батальона занял Вольфганг Вегенер, бывший командир взвода, причем как раз в 5-й роте.

(обратно)

921

Lucas J. Das Reich. P. 107.

(обратно)

922

Хазанов Д., Горбач В. Авиация в битве над Орловско-Курской дугой. С. 174.

(обратно)

923

Zetterling N., FranksonA. Kursk 1943: a statistical analysis. P. 103.

(обратно)

924

Krag Е-A. An der Spitze. P.196. Бётцель погиб осенью 1943 года в бою западнее Житомира.

(обратно)

925

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. С.465.

(обратно)

926

Sharpe М., Davis В. Waffen-SS Elite Forces 1. Р.138.

(обратно)

927

Yerger M. German Cross in Silver. P. 176.

(обратно)

928

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P.241.

(обратно)

929

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.2. P.376.

(обратно)

930

Sharpe M., Davis В. Waffen-SS Elite Forces 1. P.138.

(обратно)

931

Schneider W. Tigers in Combat II. P. 118.

(обратно)

932

Пленков О. III Рейх. Война: кризис и крах. С. 143.

(обратно)

933

Манштейн вообще заявил в мемуарах о возможности победы на своем фронте. См.: Манштейн Э. Утерянные победы. С.541.

(обратно)

934

Карель П. Восточный фронт. Книга 2. Выжженная земля. С.65, 66.

(обратно)

935

Keegan J. Waffen-SS. Р.2974.

(обратно)

936

Weidinger О. Division Das Reich. Band V. S.573.

(обратно)

937

ГАХО. Ф. Р-3073. Оп.1, Д.2. ЛЛ.51–54.

(обратно)

938

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.521.

(обратно)

939

Там же. С.522.

(обратно)

940

Среди них умерший от ран Эрхард Асбахр и оберштурмфюрер СС Хайнц Ланге из артиллерийского полка, который 24 июля покончил жизнь самоубийством.

(обратно)

941

Отчет штаба полка СС «Дер Фюрер» 3 августа 1943 года. Копия документа любезно предоставлена автору Д. Муром. Отметим, что данные в этом документе могут быть не абсолютно точными, но если поправка и существует, то небольшая.

(обратно)

942

Лопуховский Л. Прохоровка без грифа секретности. С.525, 526.

(обратно)

943

Томзов А. Потери бронетехники группы армий «Юг» в ходе Курской битвы. С.322.

(обратно)

944

Там же. С.323.

(обратно)

945

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.322.

(обратно)

946

Sharpe M., Davis B. Waffen-SS Elite Forces 1. P.138.

(обратно)

947

Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. С.719.

(обратно)

948

Томзов А. Потери бронетехники группы армий «Юг» в ходе Курской битвы. С.328.

(обратно)

949

Yerger M. German Cross in Gold, Vol.1. P.322; Hart S., Hart R. Weapons and fighting tactics of the Waffen SS. P. 159.

(обратно)

950

Yerger M. Knights of Steel, Vol.1. P.126.

(обратно)

951

Мы приведем лишь ту часть документа, которая непосредственно касается Танкового корпуса СС. Стиль и орфография сохранены.

(обратно)

952

Мы приведем лишь ту часть документа, которая непосредственно касается дивизии СС «Дас Райх». Стиль и орфография сохранены.

(обратно)

953

Имеется в виду боевая группа Опифициуса.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Глава 1 Переформирование дивизии СС «Райх»

Глава 2 Битва за Харьков: в обороне

Глава 3 Битва за Харьков: весеннее пробуждение 1943 года

Глава 4 Перед новым испытанием

Глава 5 Тяжелая поступь «Цитадели»

Приложения

Источники и литература

Реклама на сайте