«Авиация и время 2008 06»

Авиация и время 2008 06

«Авиация и Время» 2008 № 6(103)

ПАНОРАМА

С 27 по 31 октября состоялась демонстрация регионального пассажирского самолета Ан-148 в Иране, которая включала участие в авиационной выставке Iran Air Show 2008, показ лайнера на о. Киш, а также в городах Тегеран и Исфахан. На борту самолета находилась представительная делегация украинского авиапрома, которая провела ряд встреч и переговоров со своими иранскими коллегами и представителями правительственных структур Исламской республики. В результате 31 октября состоялось подписание украино- иранского Меморандума по самолету Ан-148. Документ был подписан Генеральным конструктором АНТК им. О.К.Антонова Д.С. Кивой, Президентом ОАО «Мотор Сич» В.А. Богуслаевым, Генеральным директором КиГАЗ «Авиант» В.Ф. Козорезовым, Генеральным директором ХГАПП А.К. Мялицей, а со стороны Ирана – Управляющим директором иранской производственной компании HESA г-ном Ализаде. В Меморандуме зафиксировано намерение иранской стороны закупить и произвести 50 самолетов Ан-148 в широкой кооперации с украинскими и российскими предприятиями, обозначены основные этапы этой работы, оговорена возможность в случае необходимости выполнения модификаций самолета в интересах иранских авиаперевозчиков. Кроме того, в документе говорится, что стороны будут инициировать подготовку соответствующего украино-иранского межправительственного соглашения.

4 ноября украинская авиакомпания «Роза Ветров» провела пресс-конференцию, на которой журналистам был представлен план развития этой авиакомпании на ближайшие два года. Компания, основанная в 2003 г., в прошлом году получила сертификат эксплуатанта. Сегодня ее парк состоит из семи самолетов: одного Ан-24, четырех MD-82/83 и двух Boeing 737-800. На долю этой авиакомпании приходится около половины всех чартерных авиаперевозок в Украине. Кроме того, «Роза Ветров» выполняет два регулярных международных рейса: Харьков-Стамбул и Киев-Москва, «в ближайшее время мы планируем начать регулярные полеты из Киева в Ашгабад и Ташкент, – сказал директор авиакомпании Владимир Каменчук. – Ожидается, что в 2008 г. мы перевезем около 750000 пассажиров. Таким образом, результаты деятельности авиакомпании за этот год позволяют нам оптимистически смотреть в будущее, несмотря на снижение объемов мирового рынка авиаперевозок, нестабильные цены на горючее и жесткую конкуренцию между авиаперевозчиками». В планах авиакомпании – значительное расширение бизнеса. «Роза Ветров» намерена к 2010 г. увеличить свою долю на рынке чартерных перевозок до 65%, занять 15% рынка международных авиаперевозок Украины и 25% внутреннего авиарынка. Уже к лету будущего года руководство компании планирует взять в операционный лизинг еще три самолета: два Embraer 175 и один Boeing 737-800. Отвечая на вопросы журналистов о перспективах приобретения авиакомпанией украинских самолетов, Владимир Каменчук сказал: «Ан-148 – очень хорошая машина, ничем не уступающая бразильскому «Эмбраеру». Однако пока нет четкого графика выпуска этих самолетов, рассчитывать на них при -планировании бизнеса преждевременно ».

20 ноября стало известно, что ЗМКБ «Прогресс» им. А.Г. Ивченко» получил европейский сертификат типа на двигатель Д-436ТП, предназначенный для установки на самолет-амфибию Бе-200. Этот двигатель совместно производят ОАО «Мотор Сич», ФГУП «ММПП Салют» и ОАО «УМПО». Поздравляя друзей и коллег с этой значимой победой, руководители ОАО «Мотор Сич» заявили, что решение европейской сертификационной комиссии открывает перед Бе-200 неограниченные перспективы использования как на территории Российской Федерации, так и в других регионах мира, страдающих от лесных пожаров и других природных катаклизмов.

С 17 ноября по 1 декабря Ан-148-100 (сер. № 01-02) успешно прошел дополнительные сертификационные испытания по полетам в системе точной зональной навигации P-RNAV. Они являлись необходимой частью сертификационных испытаний по европейским нормам летной годности и выполнялись в зонах P-RNAV аэропортов Хельсинки (Финляндия) и Берген (Норвегия) по терминальным процедурам этих аэропортов. Испытания проводились летными экипажами и другими специалистами АНТК им. O.K. Антонова совместно со специалистами сертификационных центров ГосНИИ ГА и ГосНИИ «Аэронавигация» (Россия). «Выполненные испытания очень важны для расширения диапазона условий эксплуатации Ан-148, – прокомментировал достигнутые результаты Генеральный конструктор Д.С. Кива. – Мы доказали, что новый самолет «Антонов» в полной мере соответствует самым современным требованиям «Евроконтроля» в части зональной навигации, и это значительно повышает его коммерческую привлекательность».

Способность выполнять полеты в системе P-RNAV является необходимым требованием к современным пассажирским самолетам, выдвигаемым «Евроконтролем» и национальными авиационными администрациями европейских государств. Использование этой системы повышает точность выдерживания самолетом заданных траекторий взлета и посадки, а также маневрирования в зоне аэропорта. Это способствует резкому снижению вероятности столкновения самолетов в воздухе даже в случае очень интенсивного воздушного движения.

21 ноября на аэродроме «Сокольники» в Харькове совершил первый полет самолет Ан-74ТК-300Д (сер. № 22-03), построенный ХГАПП по заказу Ливии. В экипаж входили: командир А. Круц (АНТК), второй пилот В. Балабан (ХГАПП), штурман Д. Чернышев (ХГАПП) и бортинженер В. Жуков (ХГАПП). Несмотря на встречный ветер и сильный дождь, 20-минутный полет прошел успешно. Эта машина стала первым самолетом, построенным в Харькове за последние 3 года. В течение ближайшего месяца в Харькове и Киеве должны завершиться его приемо-сдаточные и сертификационные полеты, будет дооборудован салон, после чего лайнер отправят заказчику.

22 ноября было обнародовано постановление Кабинета министров Украины № 1014 от 30 октября, которым государственный концерн (ГАК) «Авиация Украины» ликвидирован и образован ГАК «Антонов». Количество участников авиаконцерна сокращено с девяти до четырех: АНТК им. Антонова. КиАЗ «Авиант», ремзавод 410 ГА и ХГАПП. Исключены: НИИ «Буран» (Киев), «Харьковское агрегатное конструкторское бюро», «Харьковский машиностроительный завод ФЭД», «Новатор» (Хмельницкий), а также «Радиоизмеритель» (Киев). Раньше, в начале июля 2008 г.. из состава концерна было выведено ЗМКБ «Прогресс» им. А.Г. Ивченко».

В соответствии с утвержденным уставом, правлением концерна является совет директоров предприятий, входящих в его состав. В правление также входят представитель Министерства промышленной политики Украины и генеральный директор концерна, на которого возлагаются функции организации выполнения принятых правлением решений. Гендиректора концерна назначает правительство по предложению Минпромполитики.

3 декабря согласно распоряжению Кабмина Украины № 1493 Председателем правления ГАК -Антонов» назначен Генеральный конструктор Д.С. Кива, по распоряжению № 1492 – гендиректором В.В. Белинский, ранее работавший заместителем главного конструктора АНТК им. O.K. Антонова.

16 октября самолет MD-82 украинской авиакомпании «Роза Ветров», окрашенный по мотивам народной песни «Несе Галя воду» (борт UR-WRE, верхнее фото), выполнил первый полет по маршруту Львов-Шарм-эш-Шейх (Египет). Так ярко и необычно его покрасили в Ирландии по эскизам киевской художницы Светланы Лопуховой. В парке авиакомпании это уже второй самолет, оформленный в народном стиле. Первый, MD-83 (борт UR-WRB, нижнее фото), летает на линии Харьков-Стамбул с 25 августа. По словам директора авиакомпании Владимира Каменчука, в будущем году уже 7 авиалайнеров «Розы Ветров» будут нести на бортах персонажи украинского фольклора. «Горжусь, что я украинец, – сказал он. – И мне хотелось бы перенести народный сюжет на самолеты, чтобы тем самым продвигать украинскую культуру… в мире». Фото предоставлены а/к »Роза Ветров».

Календарь «АиВ»

105 лет назад, 17 декабря 1903г., впервые в истории авиации аэроплан братьев Райт совершил первый устойчивый управляемый полет. Эта дата считается началом практической авиации.

95 лет назад, 10 декабря 1913 г., в Санкт-Петербурге совершил первый полет самолет «Илья Муромец» конструкции И.И. Сикорского.

90 лет назад, 1 декабря 1918 г.,по инициативе ученого-аэродинамика Н.Е. Жуковского под Москвой был открыт Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ).

70 лет назад, 22 декабря 1938 г., родился Генеральный конструктор ОКБ им. Н.И. Камова С.В. Михеев.

65 лет назад, 30 января 1944 г., совершил первый полет Ла-7 (летчик-испытатель Г.М. Шиянов).

60 лет назад, 3 декабря 1948 г., совершила первый полет амфибия Бе-8 (экипаж М.В. Цепилова).

40 лет назад, 31 декабря 1968 г., совершил первый полет Ту-144 (экипаж Э.В. Еляна).

20 лет назад, 9 декабря 1988 г., совершил первый полет шведский истребитель SAAB JAS-39 «Грипен».

20 лет назад. 21 декабря 1988 г., совершил первый полет Ан-225 «Mpiя» (экипаж А.В. Галуненко).

20 лет назад, 2 января 1989 г., совершил первый полет Ту-204 (экипаж А.И. Талалакина).

10 лет назад, 10 декабря 1998 г., совершил первый полет вертолет Ка-60 «Касатка» (экипаж А.К. Смирнова).

Использованы следующие источники: справочник-календарь Издательского дома »Авиамир Москва), материалы музея АНТК им. O.K. Антонова, российских и украинских СМИ.

24 ноября российская авиакомпания «Волга-Днепр», входящая в международную Группу компаний «Волга-Днепр», подала в Объединенную авиастроительную корпорацию (OAK) заявку на постройку и продажу ей до 2027 г. 40 самолетов Ан-124-100М-150. В соответствии с этим документом, авиакомпания просит поставить ей 20 «Русланов» с 2011 по 2020 гг., а остальное количество – до 2027 г. По данным OAK, спрос на самолеты данного типа составляет 71 экземпляр до 2030 г. Сегодня стоимость одного Ан-124-100М-150 оценивается в 150-160 млн. USD.

11 декабря помощник главнокомандующего ВВС РФ по информационному обеспечению подп-к Владимир Дрик сообщил, что многофункциональный истребитель-бомбардировщик Су-34 успешно прошел испытания в Липецком центре боевого применения и переучивания летного состава, «в ходе опытной эксплуатации Су-34, проводимой в центре в 2008 г.. были выполнены все запланированные полеты, в которых проверялись возможности самолета, в частности, по применению управляемого и неуправляемого оружия и пилотажа со всеми вариантами подвески, в том числе с бомбовой нагрузкой», сказал он . В ходе испытаний получены положительные результаты по точности нанесения удара авиационными средствами поражения. Оборудование, установленное на самолете, позволяет обнаруживать и применять оружие одновременно по нескольким целям-. Два Су-34 прибыли в Липецкий центр в начале августа 2007 г., совершив перелет с НАПО им. Чкалова.

4-9 ноябряв Чжухае (КНР) состоялась авиакосмическая выставка Airshow China 2008, в ходе которой произошло знаковое событие: впервые было подписано соглашение о поставке китайских гражданских авиалайнеров на западный рынок. Китайская корпорация ACAC (AVIC I Commercial Aircraft Company) и американо- ирландская компания GE Commercial Aviation Services (лизинговое подразделение General Electric) заключили сделку на поставку в США двадцати пяти региональных самолетов ARJ21-700 общей стоимостью 5 млрд. юаней (733 млн. USD). Первую машину заказчик должен получить в 2013 г.

На этой же выставке был впервые представлен новый турбовинтовой пассажирский самолет Xian МА600 (на фото), который является дальнейшим развитием Xian МА60, построенного Сианьской самолетостроительной корпорацией на базе Y7 (китайская версия Ан-24). Первый полет МА600 совершил 9 октября 2008 г. в аэропорту Яньлян в г. Сиань. Этот самолет должен поступить в эксплуатацию в конце 2009 г.

6-7 ноября бразильская компания Embraer во время ежегодной встречи с аналитиками и инвесторами представила прогноз развития мирового рынка 30-120-местных региональных самолетов на ближайшие 20 лет. Согласно ему, в этот период будет продано 6750 лайнеров на 220 млрд. USD. Ожидается, что по регионам продажи самолетов распределятся следующим образом: Северная Америка – 38%, Европа – 20%, Китай – 13%, Тихоокеанский регион и Латинская Америка – по 8%, Россия и СНГ – 7%, Африка и Ближний Восток – по 3%. При этом, рынок продаж «регионалов» будет расти в среднем на 4,9% ежегодно (наибольший рост ожидается в Китае – 7,5% в год). Рынок деловой авиации на 2009-2018 гг. Embraer оценила в 11800 новых реактивных самолетов, стоимостью 204 млрд. USD.

7 ноября в Национальном музее ВВС США на базе Райт-Паттерсон (шт. Огайо) приземлился самолет С-131 TIFS (Total-ln- Flight Simulator). Эта машина, на которой было выполнено 2500 тренировочных полетов, была старейшим самолетом современных американских ВВС (базовый Convair С-131 построили в "955 г.).

17 ноября на авиазаводе китайской корпорации AVIC I вблизи г. Тяньцзинь состоялось открытие первой за пределами Европы линии окончательной сборки пассажирских самолетов Airbus семейства А320. Она сделана по аналогии со сборочной линией в Гамбурге (Германия), и построенные в Тяньцзине лайнеры будут соответствовать европейским стандартам. К середине 2011 г. на этом заводе должны собирать 4 самолета в месяц. Первый А320 китайского производства поставят местной авиакомпании Sichuan Airlines в середине 2009 г. (в настоящее время в Китае 12 авиакомпаний эксплуатируют 351 самолет семейства А320).

20 ноября пресс-служба итальянской компании Alenia Aeronautica сообщила, что на полигоне Видзель (Швеция) завершились испытания ее средневысотного БПЛА Sky-Y типа MALE. Это первый европейский «беспилотник», построенный по программе Medium Altitude Long Endurance. Он выполнил 6 полетов, во время которых прошли проверку его основные системы, включая оптоэлектронный датчик EOST-45 и станцию дистанционного управления.

20 ноября российское агентство АРМС-ТАСС со ссылкой на журнал «Рынки вооружений», № 10 распространило анализ поставок на мировой рынок новых многоцелевых истребителей в 2004-2013 гг. В этот период будет продано не менее 2412 самолетов на сумму свыше 117,28 млрд. USD. Лидируют американские компании, которые должны поставить 618 истребителей (40,92 млрд. USD). Затем следуют Россия (555 экз., 21,86 млрд. USD) и Китай (183 экз., 3,74 млрд. USD). Китайские производители попали в эту тройку, в основном, за счет контракта на поставку Пакистану 150 JF-17. Далее идут Великобритания и Швеция.

17 декабряс аэродрома Кембридж (Великобритания) совершил первый полет самолет Lockheed С-130К, на левой консоли которого установлен двигатель ТР400, созданный консорциумом EPI (EuroProp International) для нового европейского ВТС А400М Airlif- ter. Запланировано провести приблизительно 50 полетов нового двигателя на летающей лаборатории. По результатам этих испытаний будет принято решение о первом взлете «Эрлифтера».П

Владимир Ригмант/ Москва

Фото ОАО «Туполев»

Ту-14 – самолет сложной судьбы

В 1946 г. коллектив ОКБ А.Н. Туполева приступил к проектированию первых своих реактивных боевых самолетов. В июле следующего года на испытания вышел «самолет 77» (Ту-10, позднее Ту-12) с двумя турбореактивными двигателями Nene, полученными из Англии. Его создали в кратчайшие сроки и с наименьшими издержками, использовав в качестве базы серийный поршневой бомбардировщик Ту-2.

Несколько другим был подход при проектировании средних бомбардировщиков и высотных разведчиков самолетов «74» и «76». Здесь была применена комбинированная силовая установка, состоявшая из двух поршневых двигателей на крыле и одного ТРД в хвостовой части фюзеляжа. С появлением одного из первых советских турбовинтовых двигателей ВК-2 в ОКБ подготовили проект «самолета 84», силовая установка которого состояла из двух ТВД и одного ТРД. Эти три проекта остались только на бумаге, но ряд конструкторских решений, принятых при их разработке, нашел применение при создании следующих машин туполевского ОКБ, оснащенных только ТРД.

Средний бомбардировщик «самолет 73» (Ту-20, Ту-14)

В январе 1947 г, в ОКБ начались работы по созданию самолета с двумя двигателями «Нин», который получил предварительное обозначение Ту-20. Согласно проекту, он предназначался для нанесения бомбовых ударов по целям, расположенным в тактической и оперативной глубине театра военных действий. Большие скорости полета, приближавшиеся к скоростям реактивных истребителей того периода, сильное оборонительное вооружение и возможность выполнения боевых заданий на высотах более

10000 м позволяли бы «самолету 73» наносить удары по наиболее защищенным средствами ПВО объектам. Возможность внутренней подвески бомб калибром до 3000 кг должна была обеспечить высокую эффективность налетов. Предполагавшееся оборудование позволяло использовать его как для дневных, так и для ночных операций в сложных метеоусловиях. Экипаж должен был состоять из 4 человек, расположенных в двух герметических кабинах: в передней находились штурман, летчик (командир корабля) и стрелок-радист, управлявший верхней оборонительной установкой; в задней располагался стрелок, отвечавший за подфюзеляжную установку. Кормовая установка не предусматривалась.

В первом варианте «самолет 73» представлял собой двухдвигательный высокоплан с прямым крылом, трехопорным шасси с носовым колесом, нормальным вертикальным и стреловидным горизонтальным оперением. Эта схема стала базовой для всего семейства Ту-14.

Как вспоминает Л.Л. Кербер, один из заместителей А.Н. Туполева, при разработке мотогондолы конструкторы столкнулись с тем, что двигатель «Нин», «имевший большой лоб и длинное сопло, плохо компоновался с крылом. Позвали А.Н. Т. Присмотревшись, он стал прибавлять сечение мотогондолы перед крылом, одновременно обжимая его под ним. Прислушавшись, можно было разобрать, как он бурчит: Вот здесь поток подожмется, здесь расправится, и мы избавимся от интерференции между крылом и гондолой». Казалось, он видит этот метафизический поток, набегающий на машину… Никто из очевидцев этой мысли не понял, более того, все согласились, что он гондолу испохабил. Посоветовавшись, решили пригласить аэродинамика № 1 С.А. Христиановича. Тот посмотрел, пожал плечами и скептически молвил: «Знаете, что-то не то. Возможно, будет и лучше…» Поддавшись скепсису авторитета, Егер, Сахаров и Бонин решили немного подправить схему. Вечером грянул бой. «Старик» рассердился не на шутку. «Мальчишки, сопляки, голодранцы, – сыпалось как из рога изобилия. – что вы задуриваете голову Христиановичем, он теоретик, достаточно далекий от практического конструирования. У него и задачи другие – искать общие закономерности. Что, он вам конкретно сказал что-либо, может, подсказал конструкцию? Ах, нет! Так, что же вы…», – и в таком духе дальше…» Со временем «уродские» гондолы теоретики обосновали, когда ввели в практику правило площадей.

В феврале и марте 1947 г. прошли два предварительных осмотра макета «самолета 73» комиссией ГК НИИ ВВС. По высказанным ею замечаниям макет доработали. Но были и такие требования, с которыми разработчики никак не могли согласиться. Обратимся еще раз к воспоминаниям Л.Л. Кербера. Он пишет, что некий военврач потребовал обеспечить экипажу использование «параш», прямо не сходя с катапультных кресел. «Когда на пленарном заседании дошли до этого пункта, «Старик» от смеха чуть не упал с места. «Ох, не могу, ох. уморил. – кричал он своим высоким голосом. – Егер. поставь ему вместо катапульты унитазы, дернет за цепочку и выстрелица» Бедняга доктор не знал, куда ему дется Пункт, конечно, сняли.»

11 марта вышло Постановление Совета Министров СССР №493-192, которым была утверждена постройка самолета Ту-20 со сроком сдачи его на Государственные испытания в декабре 1947 г. К машине предъявлялись весьма высокие требования. Например, она должна была развивать у земли максимальную скорость 800 км/ч, а на высоте 5000 м – 850 км/ч. Обладать практическим потолком 12000 м, дальностью полета 3000 км с нормальной бомбовой нагрузкой 1000 кг, максимальной бомбовой нагрузкой 3000 кг. Ее разбег не должен был превышать 750 м, а пробег – 600 м. На борту следовало разместить шесть 23-мм пушек: 2 неподвижные в носовой части фюзеляжа, 2 спаренные в верхней оборонительной установке и 2 – в нижней.

СозпаниюТу-14 предшествовали работы над проектами самолетов «74» и «84. с комбинированными силовыми установками

Одно из первых изображений «самолета 73» (Ту-20)

Первый опытный «самолет 73» на заводских испытаниях. Аэродром ЛИИ, декабрь 1947 г.

Генерал-полковник С.А. Красовский (крайний слева) с группой офицеров после осмотра «самолета 73» во время показа новой авиационной техники

Двигатели «Нин», поступившие из Англии, имели 2000 кгс статической тяги на земле вместо заявленных фирмой «Роллс- Ройс» 2270 кгс. Тщательная проработка задания на этапе эскизного проектирования показала, что Ту-20 с двумя такими двигателями не обеспечит заданных в Постановлении характеристик. Тогда, по предложению А.Н. Туполева, в хвостовой части фюзеляжа решили установить третий двигатель, которому предстояло работать лишь при необходимости, прежде всего на взлете и для достижения максимальной скорости полета. Предварительные оценки показали, что он может быть менее мощным, чем «Нин». Выбор сделали в пользу Derwent 5 со статической тягой на земле 1640 кгс.

Решение строить самолет с тремя двигателями потребовало дополнительных расчетов, соответствующей переделки чертежей и макета. 24-28 мая 1947 г. макет самолета 73» 2 «Нин» и 1 «Дервент-5» осмотрела и утвердила макетная комиссия ГК НИИ ВВС. 31 мая вышло Постановление Совмина СССР № 1805-476, узаконившее новый вариант бомбардировщика, причем срок сдачи его на Госиспытания стал более жестким – ноябрь 1947 г.

Проектирование машины шло до июля '947 г. В этот период в ОКБ решили ряд важных вопросов, во многом определивших оазвитие реактивной бомбардировочной авиации. Например, для обеспечения рабо- -оспособности экипажа на высотах 10000-12000 м были разработаны герме- 'ичные кабины с системой наддува и кондиционирования воздуха. Особый интерес зызывает размещение третьего двигателя. Его воздухозаборник находился в верхней части фюзеляжа и был сделан так, что его внешние обводы плавно переходили в фор- киль. Такая компоновка сначала казалась сомнительной из-за возможности попадания в него пограничного слоя с фюзеляжа и, как следствие, уменьшения коэффициента восстановления давления. Экспериментальная отработка на моделях в ЦАГИ, а затем и летные испытания показали, что этот воздухозаборник работал весьма эффективно, так как скошенный поток за крылом сдувал пограничный слой с верхней поверхности фюзеляжа. Чтобы уменьшить аэродинамическое сопротивление в полете с выключенным третьим двигателем, была предусмотрена поворотная заслонка его воздухозаборника.

На заводе № 156 постройку опытного самолета начали еще до завершения его проектирования. Работы велись в очень высоком темпе – в августе в производство уже были запущены все детали и агрегаты машины. В том же месяце «самолет 73» получил официальное обозначение Ту-14. В целом это был современный реактивный бомбардировщик с мощным ударным и оборонительным вооружением, который обещал продемонстрировать хорошие летные данные. Серьезным его недостатком можно считать отсутствие на борту радиолокатора для прицельного бомбометания в отсутствие видимости цели, что снижало ценность Ту-14 как боевой единицы. Дело в том. что в то время разработка радара ПСБН еще не завершилась, а «Кобальт», применяемый на Ту-4, был слишком громоздким для машины класса Ту-14.

В октябре 1947 г. постройку опытного «самолета 73» завершили, не установив лишь вооружение. 29 октября его перевезли на летно-экспериментальную станцию (ЛЭС) в г. Жуковский, на аэродром ЛИИ для проведения заводских испытаний. Летчиком-испытателем был назначен Ф.Ф. Опадчий, ведущим инженером – Б.Н. Гроздов. 14 ноября прошла первая рулежка, через 5 дней начались пробежки и подлеты, а 20 декабря машина ушла в первый полет. Всего во время заводских испытаний, которые продлились до 14 июня 1948 г., опытный самолет выполнил 46 полетов.

В Акте по заводским испытаниям бомбардировщику была дана положительная оценка. В частности, отмечалось, что он обладает хорошей устойчивостью во всем диапазоне эксплуатационных центровок, по технике пилотирования прост и доступен для летчика средней квалификации.

14 июня самолет, уже оснащенный вооружением, официально передали ГК НИИ ВВС. 10 августа на аэродроме в Чкаловской начался первый этап Госиспытаний, продлившийся до 1 октября. За это время летчик-испытатель М.А. Нюхтиков выполнил всего 6 полетов. Из-за плохой работы двигателей «Нин» и топливной аппаратуры летные характеристики бомбардировщика зафиксировать не удалось, и испытания пришлось прервать. Машину вернули на завод № 156 для доводки.

Предварительная компоновка самолета Ту-30

Опытный «самолет 78» на заводских испытаниях. Аэродром ЛИИ, лето 1948 г.

Опытный экземпляр «самолета 73» на Государственных испытаниях. Аэродром ГК НИИ ВВС, август 1948 г.

С 6 января по 31 мая 1949 г. прошел второй этап Госиспытаний, во время которого были зафиксированы ЛТХ самолета. В частности, при нормальной взлетной массе 20,1 т и бомбовой нагрузке 1000 кг была достигнута дальность полета 2810 км, максимальная скорость на высоте 5000 м составила 872 км/ч, практический потолок – 11500 м, длина разбега с ускорителями – 740 м, длина пробега – 1170 м. В своем заключении испытатели ГК НИИ ВВС писали, что летные данные Ту-14 в основном соответствуют Постановлению Совмина № 1805-476. Однако дальность полета оказалась на 190 км меньше заданной. Указывалось, что существенными недостатками самолета, как фронтового бомбардировщика, являются отсутствие радиолокационных и радионавигационных средств бомбометания, а также антиобледенительных устройств на кромках крыла и оперения, недостаточная броневая защита экипажа, особенно снизу, неоднотипность двигателей, повышенное давление в пневматиках колес. К этим замечаниям следует добавить большую длину пробега и разбега без ускорителей.

Как следует из текста этого документа, заказчик перевел Ту-14 из класса средних бомбардировщиков в класс фронтовых, которому он не совсем соответствовал. Очевидно, у военных сложилось весьма критичное мнение о Ту-14, а ведь год назад все складывалось очень благополучно для машины. Еще до окончания ее заводских испытаний, 9 апреля 1948 г., приказом МАП № 194 московскому заводу № 23 предписывалось построить опытную партию из десяти самолетов с двигателями РД-45 и РД-500(1*). Руководство страны было настолько уверено в успехе нового бомбардировщика, что уже 5 мая 1948 г. вышло Постановление Совмина СССР № 1623-632, которым заводу № 23 поручалось развернуть полномасштабное серийное производство Ту-14.

Во внутризаводской документации машина получила шифр «самолет 73с». Для ускорения ее запуска в серию дополнительным приказом МАП № 544 от 28 июля на этом предприятии была создана группа из 50 сотрудников ОКБ А.Н. Туполева во главе с заместителем главного конструктора Н.И. Базенковым и его помощником А.Я. Шаховым. На заводе подготовили задел на первую партию бомбардировщиков, но в мае 1949 г. ситуация кардинально изменилась. Военные отдали предпочтение фронтовому двухдвигательному бомбардировщику Ил-28, созданному в ОКБ С.В. Ильюшина. Результаты Госиспытаний самолетов обоих ОКБ рассматривались на специальном совещании у Сталина. Выслушав мнение военных, он решил запустить в массовую серию Ил-28, что отразилось в Постановлении Совмина № 1890-700. Этот документ также подвел черту под более чем двухлетней работой туполевского коллектива. Итог оказался негативным: «Трехмоторные бомбардировщик Ту-14 и разведчик Ту-16 (см. дальше, – Авт.) снять с производства на заводе № 23, Туполева освободить от дальнейших работ по самолетам Ту-14 и Ту-16 в трехдвигательном и двухдвигательном вариантах». Это был тот редкий случай, когда созданный по госзаказу в ОКБ Туполева самолет не пошел в серию, а разработанная ильюшинской фирмой в инициативном порядке машина стала массовой.

Фоторазведчик «самолет 78» (Ту-16)

Названный в процитированном выше решении правительства фоторазведчик Ту-16 (обозначение по ОКБ «самолет 73Р» или «самолет 78») создавался на базе Ту-14. Первоначально он имел обозначение Ту-30 и отличался от «самолета 73» увеличенным книзу грузоотсеком, в котором должны были находиться фотооборудование и дополнительный топливный бак. В дальней шем облик машины несколько изменился: она получила удлиненную носовую часть фюзеляжа и центральную часть с увеличенным миделем, удлиненные створки грузоотсека, управляемую заслонку воздухозаборника третьего двигателя, измененную носовую опору шасси, увеличенные основные топливные баки. Имелись у разведчика и более мелкие отличия от бомбардировщика, однако в целом конструкции самолетов были очень близки.

«Самолет 78» предназначался для разведки войскового и оперативного тылов противника днем и ночью. Действовать он должен был преимущественно с больших высот и на больших скоростях, что в сочетании с мощным оборонительным вооружением, идентичным Ту-14, позволяло рассчитывать на успешное выполнение разведки объектов, сильно защищенных ПВО.

Рабочее проектирование «самолета 78» туполевцы завершили в феврале 1948 г. В его специальное оборудование включили дневные фотоаппараты для планово-перспективной съемки АФА-33/100 и АФА-33/75 (или АФА-33/50 ). Их разместили на качающихся установках около задней гермокабины, обеспечив доступ в полете для устранения отказов и замены кассет. Под верхней стрелковой установкой отвели место плановому фотоаппарату АФА-33/20 и перспективному АФА-БА-40. На подвижной установке в задней части грузоотсека решили установить 2 ночных фотоаппарата НАФА-Зс. В дневном варианте в грузоотсеке находился дополнительный топливный бак, а в ночном вместо него должны были устанавливаться кассеты на 15 осветительных бомб ФОТАБ-35/50. Прицеливание при их сбрасывании производилось штурманом через прицел ОПБ-4с. При необходимости машину можно было быстро переоборудовать в бомбардировщик с максимальной грузоподъемностью до 3000 кг.

1* Советские серийные версии британских двигателей «Нин» и Дервент-5».

Опытный «самолет 78» на Государственных испытаниях в ГК НИИ ВВС. Февраль 1949 г.

Летающая лаборатория на базе «самолета 78» с подвешенными под фюзеляжем экспериментальными летательными аппаратами

17 апреля 1948 г. построенный на заводе № 156 опытный самолет с двигателями «Нин» и «Дервент-5» перевезли в Жуковский для проведения заводских испытаний, которыми руководил ведущий инженер М.М. Егоров. 24 апреля была проведена первая рулежка, а 7 мая летчик-испытатель Ф.Ф. Опадчий совершил на этой машине первый полет.

Летом 1948 г. самолеты «73» и «78» готовили к показу на традиционном воздушном параде в Тушино. 14 июля во время генеральной репетиции у туполевского разведчика, который пилотировал Ф.Ф. Опадчий, оторвался весовой балансир руля направления, попавший в крыло шедшего сзади Як-23. Полуплоскость крыла истребителя оторвалась, и самолет начал падать, вращаясь вокруг своей оси. Крышку фонаря кабины пилота сорвало, летчика-испытателя М.И. Иванова выбросило из кабины, и он погиб при ударе о землю. Из-за этого инцидента «семьдесят третья» и «семьдесят восьмая» машины были сняты с парада.

С 22 сентября по 21 октября на «самолете 78» провели доводочные работы по заслонке воздухозаборника заднего двигателя. Это задержало окончание заводских испытаний, которые завершились только 28 декабря. За время их проведения было выполнено 40 полетов общей продолжительностью 25 ч 6 мин.

19 февраля 1949 г. «самолет 78» в варианте ночного фоторазведчика был принят ГК НИИ ВВС на Госиспытания. Они проходили по сокращенной программе, которая предусматривала проверку работы фото- и светотехнического оборудования, а также возможностей использования фотобомб. Испытания проводили летчик-испытатель П.М. Стефановский и штурман-испытатель Н.П. Цветков.

В заключении ГК НИИ ВВС говорилось, что:

– ночное фото- и светотехническое оборудование обеспечивает лишь одиночное фотографирование, так как система управления сбросом фотобомб не позволяет производить маршрутное фотографирование;

– самолет имеет лучшие, чем «самолет 73», условия работы летчика и штурмана, благодаря увеличенным размерам передней герметической кабины;

– по технике пилотирования самолет практически не отличается от «самолета 73» и доступен летчикам средней квалификации;

– максимальная горизонтальная скорость полета уступает скорости «самолета 73» на 32 км/ч;

– «самолет 78» может быть использован только на аэродромах с искусственным покрытием, имеющих открытый подход и размеры не менее 2,5 км.

ГК НИИ ВВС рекомендовал устранить все отмеченные дефекты по фотооборудованию. Его доводка затянулась, пока все работы по «самолету 78» не были прекращены Постановлением Совмина от 14 мая 1949 г.

Впоследствии «самолет 78» использовали в качестве летающей лаборатории для испытаний экспериментальных летательных аппаратов и отработки методики бескатапультного покидания тяжелых реактивных самолетов. С 13 июля по 1 августа 1949 г. в ГК НИИ ВВС через нижние аварийные люки с открывающимися против потока крышками сбрасывали манекены. Выяснилось, что при индикаторной скорости 650 км/ч и выше манекены поджимались к фюзеляжу набегающим потоком воздуха, поэтому такой способ покидания самолета признали небезопасным. Тем не менее, с 16 марта по 19 июля 1950 г. прошли полеты с участием парашютистов-испытателей В. Романюка, Е. Андреева, П. Долгова и др. 8 июня Андрееву удалось благополучно покинуть самолет на индикаторной скорости 670 км/ч. В заключении ГК НИИ ВВС отмечалось, что безопасное покидание «самолета 78» через передний люк возможно до индикаторной скорости 600 км/ч, а через задний люк – до 700-750 км/ч. Рекомендовалось продолжить испытания по этой тематике для определения безопасных для человека предельных скоростей и перегрузок при бескатапультном покидании самолета.

Разведчик «самолет 79» (Ту-20) и средний бомбардировщик «самолет 81» (Ту-18)

В конце 1948 г. появились новые отечественные реактивные двигатели ВК-1 со статической тягой 2700 кгс, и ОКБ Туполева приступило к разработке двух модификаций «самолета 73» под них: бомбардировщика «самолета 81» и разведчика «самолета 79». Официальным основанием для созданиям этих машин стало Постановление Совмина СССР № 4765-1865 от 23 декабря 1948 г. Разведчик должен был оснащаться двумя двигателями ВК-1 и одним РД-500. В апреле 1949 г. была закончена постройка макета этой машины, но затем работы по ней прекратили, что стало одним из последствий майского совещания у Сталина.

Раскапотированный двигатель ВК-1 и кормовая пушечная установка КДУ-81 опытного «самолета 81»

Люк кормовой гермокабины

Широкий переплет фонаря кабины пилота Ту-14 и правая носовая пушка с выдвинутым патронным ящиком

Необходимо отметить, что при проектировании самолетов «79» и «81» впервые в СССР по инициативе С.М. Егера были введены ограничения скорости полета на малых высотах. Тогда считали, что реактивные самолеты должны в основном использоваться на больших высотах, а малые проходить лишь при взлете и посадке на скоростях, значительно ниже максимальных. Это дало возможность ограничить расчетные значения скоростного напора и сделать конструкцию более легкой. Для самолетов «79» и «81» величина максимального скоростного напора была уменьшена на 21%.

В январе 1949 г. ОКБ приступило к разработке эскизного проекта и постройке макета «самолета 81». 19 марта состоялся предварительный осмотр макета, а 4 мая эскизный проект передали Заказчику для получения заключения. Новый бомбардировщик представлял собой глубокую модификацию «самолета 73» и отличался от него в следующих основных чертах:

– двигатели РД-45 заменили на ВК-1, соответственно изменив конструкцию мотогондол;

– от двигателя РД-500 отказались, перекомпоновав хвостовую часть фюзеляжа и ликвидировав воздухозаборник в форкиле;

– в хвостовой части фюзеляжа решили установить воздушные тормоза;

– решили установить радиолокатор ПСБН, сопряженный с оптическим прицелом ОПБ-5сн (ОПБ-6сн), или аппаратуру точного наведения на цель «РЫМ-С». В связи с этим во второй гермокабине появился пятый член экипажа – радиооператор;

– общий запас топлива довели до 10400 л, размещенных в 23 баках;

– разработали тепловую противообледенительную систему.

Проект полностью отвечал требованиям Постановления № 4765-1865, но Заказчик его не принял из-за увеличения экипажа до 5 человек. Было выдвинуто требование сократить экипаж до 3 человек с одновременным изменением системы оборонительного вооружения по типу применявшегося на Ил-28. Тем самым ВВС давали возможность ОКБ Туполева продолжить работы по самолету, несмотря на категорический тон майского Постановления по Ту-14.

Средний бомбардировщик «самолет 81» (Ту-14)

20 августа 1949 г. вышло Постановление Совмина СССР № 3568-1477 по «самолету 81», получившему официальное обозначение Ту-14, такое же, как и «самолет 73». Требования к летным характеристикам этого бомбардировщика фактически остались на уровне «семьдесят третьей» машины, предстояло лишь довести максимальную скорость на высотах 5000-6000 м до 870-900 км/ч. Пушечное вооружение следовало сократить на два ствола. Экипаж должен был состоять из трех человек.

Новый эскизный проект «самолета 81» был готов 27 сентября 1949 г. Облик бомбардировщика имел существенные отличия от предшественников. Например, вместо верхней и нижней огневых установок применили кормовую, а управлявшего ею стрелка разместили в новой кормовой гермокабине.

Макет самолета дважды осматривали представители ВВС, но официально Заказчику его не предьявляли. Постройку машины на заводе № 156 вели с использованием агрегатов серийного «самолета 73с» производства завода № 23, что позволило существенно сократить ее сроки. 2 октября бомбардировщик уже перевезли в Жуковский. Ведущим летчиком-испытателем на него назначили Ф.Ф. Опадчего, ведущим инженером – Б.Н. Гроздова. Заводские испыта ния, длившиеся до 21 января 1950 г., включали 31 полет общей продолжительностью 23 ч 54 мин. На их основании было сделано заключение о соответствии летных данных самолета предъявленным требованиям. Машина показала хорошую устойчивость, управляемость и по технике пилотирования не отличалась от «самолета 73». Ее оборудование работало надежно.

Приборное оборудование кабины штурмана и фрагмент приборной доски летника самолета Ту-14

Катапультное кресло

«Самолет 81» на заводских испытаниях. Аэродром ЛИИ, октябрь 1949 г.

Госиспытания прошли с 23 января по 27 мая 1950 г. Оценка самолета, данная военными испытателями, несколько отличалась от мнения их коллег из ОКБ Туполева. 3 частности, в своем заключении они писа- -и: «Опытный реактивный бомбардировщик Ту-14 2ВК-1 по летно-тактическим дан- -ым. объему оборудования и вооружения соответствует Постановлению Совета Министров СССР № 3568-1477 от 20.08.49 г, за исключением максимальной скорости, -отолка и взлетно-посадочных характеристик». Надо сказать, что по максимальной :корости на высоте 5000 м самолет не дотя- ивал до требований всего 9 км/ч, а по потолку – 500 м. А вот ВПХ были действительно далеки от заданных: они оказались хуже на 60-80%.

Специалисты ГК НИИ ВВС также указали, что «кормовая пушечная установка КДУ-81 не может быть рекомендована ввиду несоответствия углов обстрела тактико- техническим требованиям ВВС и подлежит замене на установку, удовлетворяющую этим требованиям». В целом вывод научно- испытательного института о самолете был вполне благожелательным: «…по летно- тактическим данным Ту-14 соответствует требованиям на фронтовой бомбардировщик и может быть рекомендован на вооружение и в серийное производство в вариантах бомбардировщика и торпедоносца с доработанной КДУ-81 и после устранения недостатков, выявленных на испытаниях».

В июне-июле самолет проходил доработки на заводе № 156. В это время в его конструкцию и оборудование внесли целый ряд изменений. Например, установили доработанную КДУ-81 с увеличенными углами обстрела, новую расширенную кормовую кабину; фонарь кабины штурмана с улучшенным обзором за счет меньшего числа переплетов; новую переднюю пушечную установку; катапультные сиденья летчика и стрелка-радиста; воздушный тормоз под средним гермоотсеком. Кроме того, в районе шпангоута № 20 фюзеляж удлинили на 430 мм, соответственно увеличив длину грузоотсека; срезали нижнюю часть руля направления, а стабилизатор установили под нулевым углом.

После окончания доводочных работ и проведения повторных заводских испытаний «самолет 81» вновь передали в ГК НИИ ВВС на Государственные контрольные испытания. Они прошли с 31 октября 1950 г. по 5 января 1951 г. и включали 62 полета с общим налетом 74 ч 40 мин. В своем заключении специалисты института, в частности, писали: «…учитывая, что в настоящее время не имеется современного скоростного бомбардировщика, позволяющего подвеску минно-торпедного вооружения, рекомендовать самолет Ту-14 в серийное производство для вооружения только Авиации ВМФ с использованием на аэродромах, имеющих взлетно-посадочную полосу длиной не менее 2500 м;

– ввиду большой длины разбега без ускорителей и большой взлетной дистанции, а также недостаточной скороподъемности самолет Ту-14 не может быть рекомендован для использования его в качестве фронтового бомбардировщика в ВВС Советской Армии».

Перед передачей самолета в серийное производство ГК НИИ ВВС рекомендовал установить катапультное кресло штурмана, уменьшить утечку воздуха из гермокабин, увеличить мощность электрогенераторов и улучшить их охлаждение, повысить надежность работы локатора ПСБН-М и так далее.

Еще по Постановлению Совмина СССР № 3654-1518 от 28 августа 1949 г. «самолет 81» 2ВК-1 подлежал запуску в серийное производство на заводе № 39 в Иркутске. По решению МАП московский завод № 23 передал этому предприятию плазы, шаблоны, оснастку и весь задел по «самолету 73с». Для оказания технической помощи на заводе № 39 было создано представительство главного конструктора под руководством П.О. Сухого, работавшего в это время в ОКБ А.Н.Туполева. В июле 1950 г. был выпущен первый серийный Ту-14 (сер. № 39101), а затем второй № 39102. Заводские испытания этих самолетов проводили в Иркутске летчики-испытатели ОКБ.

Доработанный «самолет 81» (изменен руль направления, КДУ-81 с увеличенными вертикальными углами обстрела). Госиспытания, ноябрь 1950 г.

Первые 5 машин были изготовлены с использованием задела на «самолет 73с» и конструктивно соответствовали первому опытному «самолету 81»(в них не были учтены замечания ГК НИИ ВВС по Ту-14). Поэтому на Государственные контрольные испытания, которые проходили с 10 по 17 мая 1951 г., передали шестой серийный Ту-14 № 390301, целиком изготовленный заводом № 39 с учетом необходимых доработок. Самолет получил удовлетворительную оценку Государственной контрольной комиссии.

Торпедоносец «самолет 81Т» (Ту-14Т)

Пока в ГК НИИ ВВС решалась дальнейшая судьба Ту-14, А.Н. Туполев сумел доказать командованию Авиации ВМФ, что этот самолет в варианте торпедоносца – именно то, что необходимо флоту. Его доводы выглядели вполне убедительно: Ил-28 в первую очередь будут получать части ВВС, и флот на длительное время останется без современного самолета-торпедоносца; гру- зоотсек Ту-14 более приспособлен под размещение минно-торпедного вооружения; дальность полета Ту-14 больше, чем у Ил-28, что важно для операций на морских театрах военных действий.

Работы по переоборудованию Ту-14 в вариант торпедоносца в ОКБ Туполева начали еще летом 1950 г. 19 июня макет машины осмотрели представители ВМФ и с рядом замечаний его утвердили. В ноябре-декабре на заводе № 156 переделали первый серийный Ту-14 № 39101 в опытный «самолет 81Т» (Ту-14Т). При этом, в частности, изменили остекление носовой части фюзеляжа, усилили шпангоуты № 19а и № 23 в расчете на установку торпедного моста, доработали электросистему под минно-торпедное вооружение.

Заводские испытания самолета прошли в Жуковском с 12 декабря 1950 г. по 15 января 1951 г. Через 4 дня машина поступила на Госиспытания в НИИ-15 ВМФ в Феодосию. Таким образом, к моменту появления Заключения ГК НИИ ВВС, рекомендовавшего принять Ту-14 на вооружение Авиации ВМФ, туполевцы уже подготовили к испытаниям опытный Ту-14Т.

Так как переоборудование самолета в торпедоносец не вызвало изменений внешних обводов, силовой установки и весовых данных, его летные характеристики на Госиспытаниях не замеряли, а оценивали лишь работу минно-торпедного вооружения. Ту-14Т получил положительную оценку и был рекомендован для принятия на вооружение Авиации ВМФ. Все замечания и пожелания Заказчика по самолету следовало учесть при серийном производстве.

Вторым самолетом, модифицированным в торпедоносец, стал серийный Ту-14 № 390601. Его переоборудовали на заводе № 39 в соответствии с пожеланиями Заказчика, высказанными при испытаниях опытной машины. Например, на нем усилили бронирование; установили катапультное кресло штурмана; доработали конструкцию фюзеляжа по шпангоутам № 20 и № 27; усилили съемные носки консолей, первый лонжерон крыла и передний лонжерон стабилизатора; все топливные баки, за исключением первой группы, сделали протектированными; ввели систему заполнения их инертным газом; воздухозаборники и коки двигателей оснастили противообледенителями; вместо генераторов ГСР-9000 установили ГСР-12000.

В сентябре-декабре 1952 г. Ту-14Т № 390601 проходил контрольные Госиспытания в НИИ-15 ВМФ. Самолет получил положительную оценку и был рекомендован в качестве эталона для серийного производства.

Завершающим событием в эпопее создания машины стали войсковые испытания, проходившие с 23 июля по 22 декабря 1952 г. на Черноморском флоте. В них приняли участие 9 серийных Ту-14Т (№№ 2900709, 2900801, 2900804, 2900805, 2900807, 2900809, 2900904, 2900905, 2900907). По заключению ВВС Черноморского флота, самолеты испытания выдержали, летно-тех- нические данные, вооружение и оборудование позволяли использовать их одиночно и в составе групп для нанесения торпедных и бомбовых ударов, минных постановок, а также разведки на всех высотах до практического потолка и в сложных метеоусловиях.

Начиная с 1950 г., завод № 39 построил около 150 серийных Ту-14 и Ту-14Т. Туполевские торпедоносцы поступили на вооружение минно-торпедных полков ВМФ СССР. 9 самолетов, проходивших войсковые испытания, были переданы в Центр подготовки морской авиации в г. Николаеве. Несколько Ту-14 использовались для экспериментальных работ в ЛИИ и в НИИ-15 ВМФ.

Разведчик «самолет 89» (Ту-16)

По Постановлению Совмина СССР № 2474-974 от 10 июня 1950 г. второй серийный Ту-14 № 39102 подлежал переоборудованию в разведчик «самолет 81Р». Впоследствии он получил рабочее обозначение «самолет 89» и официальное Ту-16. Фигурировавшие в предъявленных к нему требованиях летные характеристики в основном соответствовали данным других машин семейства, существенно отличалась только дальность полета, которую требовалось увеличить до 3500-4800 км.

Опытные стартовые ускорители СУ-1500

Ускоритель СУ-1500 под крылом Ту-14 и Ту-14Т с четырьмя стартовыми ускорителями ПСР-1500

Ту-14Т на испытаниях в НИИ-15 ВМФ. Феодосия, 1951 г.

«Самолет 89» начали проектировать во зторой половине июля 1950 г. В целом его планер был аналогичен серийному бомбардировщику Ту-14. Основное отличие заключалось в негерметичном среднем отсеке с фотолюками в нижней части, которые заняли место тормозного щитка. Машину снабдили комплексом фотоаппаратуры. Для ведения дневной разведки в среднем отсеке разместили две автоматические качающиеся аэрофотоустановки АКАФУ-33 под плановые фотоаппараты АФА-33 с фокусным расстоянием 50, 75 и 100 см. Для тех же целей – предназначались размещенный за этим отсеком перспективный фотоаппарат АФА-33 с фокусным расстоянием 50 и 75 см и установленный в грузоотсеке плановый фотоапарат АФА-33/20. Для всех фотоаппаратов были предусмотрены специальные контейнеры, имевшие снизу оптическое защитное стекло, которое обдувалось теплым воздухом для предупреждения запотевания и обледенения. Чтобы на стекла не попадали грязь и пыль, люки под фотоустановками закрывались створками, открываемыми штурманом с помощью электродистанционного управления. Работа фотоаппаратов была сблокирована с положением створок люков. Электроподогрев в контейнерах позволял автоматически поддерживать вокруг фотоаппаратов температуру не ниже -5° С.

Для ночной разведки в среднем отсеке вместо фотоаппаратов АФА-33 можно было установить два НАФА-Зс/50, а в грузоотсеке вместо двух дополнительных баков и фотоаппарата АФА-33/20 подвесить на типовых кассетных держателях КД-2 и КД-3 шестнадцать осветительных бомб типа ФОТАБ-50/35, ФОТАБ-100, САБ-100/55, САБ-100/75.

Радиолокатор ПСБН-М, помимо навигационных функций, выполнял разведывательные. Для фотографирования радиолокационного изображения его индикатор снабдили специальной приставкой. Параллельно с аппаратной разведкой летчик и штурман могли наговаривать на магнитофон МАГ-9 свои визуальные наблюдения.

В случае необходимости самолет можно было переоборудовать в бомбардировщик, который практически не отличался по возможностям от Ту-14. Для прицеливания при сбрасывании всех типов бомб использовался оптический прицел ОПБ-бср с кол- лиматорной приставкой, который был связан с автопилотом АП-5 и ПСБН-М. Предусматривалось и переоборудование в строевых частях бомбардировщиков в разведчики с использованием поставленных промышленностью комплектующих.

9 января 1951 г. был утвержден макет «самолета 89». Опытную машину получили на заводе № 156, переоборудовав второй серийный Ту-14 № 39102. 3 февраля ее перевезли в Жуковский для проведения заводских испытаний (летчик-испытатель А.Д. Перелет, ведущий инженер Б.Н. Гроздов). Первый полет состоялся 23 марта. Всего за месяц выполнили 5 полетов общей продолжительностью 4 ч 24 мин. Было сделано заключение, что «самолет 89» прошел испытания успешно, по летным данным не отличается от серийного Ту-14, фотооборудование работало удовлетворительно во всем диапазоне рабочих высот и скоростей.

На Госиспытания эту машину не передали, так как было принято решение запустить в серию разведчик Ил-28Р. Опытный «самолет 89» поступил в ЛИИ, где с 24 апреля по 15 июля 1951 г. на нем выполнили 12 полетов по программе испытаний средств спасения штурмана. Затем машину вернули туполев- ской фирме, и в Жуковском до середины ноября она совершила еще 20 испытательных полетов. Впоследствии «самолет 89» использовали как летающую лабораторию для испытаний различного оборудования.

Летающая лаборатория для испытаний воздушно-реактивных двигателей Ту-14ЛЛ

В 1953 г. один серийный Ту-14 переоборудовали 8 Ту-14ЛЛ, на котором с 1953 по 1956 гг. проводили летно-доводочные исследования прямоточного воздушно-реактивного двигателя РД-900 разработки ОКБ М.М. Бондарюка. Двигатель предназначался для принятого 8 серийное производство дозвукового самолета-мишени Ла-17 (изделие «201»). Опытная силовая установка подвешивалась на специальном подвижном механизме в зоне грузоотсека. Механизм позволял опускать и поднимать двигатель в грузоотсек, а также сбрасывать при аварийной ситуации. Ту- 14ЛЛ был оборудован системами, обеспечивавшими работоспособность опытного двигателя, а также необходимой контрольно-записывающей аппаратурой. В носовой части самолета под кабиной штурмана располагалась специальная установка, позволявшая создавать обледенение входного устройства опытного двигателя.

Торпедоносец-бомбардировщик «самолет 93»

Проект этого самолета ОКБ Туполева подготовило в 1952 г. Общая компоновка и конструкция машины сохраняли черты, присущие всему семейству Ту-14, и отличались лишь в некоторых деталях. Был увеличен диаметр средней части фюзеляжа, в которой располагались дополнительные топливные баки и удлиненный грузоотсек. Средняя гермокабина отсутствовала. Силовая установка состояла из двух ТРД типа ВК-5 или ВК-7 со статической тягой 3000 или 4200 кгс соответственно. Была изменена конструкция закрылков. Мощность генераторов возросла до 18 кВт. Предполагалось использовать 2 стартовых ускорителя СУ-1500. По расчетам, нормальная взлетная полетная масса машины составляла 20,50 т; перегрузочная – 25,70 т; максимальная скорость на высоте 5000 м с двигателями ВК-7 – 940 км/ч; дальность полета – 3500 км.

Авария серийного Ту-14 (командир экипажа – летчик-испытатель Д.С. Кудин). Аэродром завода № 39, Иркутск, 7 апреля 1951 г.

Сброс кресла с манекеном из летающей лаборатории на базе Ту-14 (кинограмма). Начало 1950-х гг.

Летающая лаборатория Ту-14ЛЛ для испытаний ПВРД типа РД-900. Аэродром ЛИИ, середина 1950-х гг.

Вынужденная посадка Ту-14ЛЛ с РД-900 (летчик-испытатель Ю.А. Гарнаев). 20 апреля 1956 г.

Бомбовое вооружение было аналогичным Ту-14, кроме того, в грузоотсеке могли подвешиваться мины типа АМД-500, АМД-1000, АМД-2М, «Лира», «Десна», «Сер- пей» и ИГДМ. При установке в грузоотсеке торпедного моста «самолет 93» мог брать на борт торпеды типа А-2, МАН, 45-36АМ- МАВ. ТАС или ТАН. За грузоотсеком находились 4 кассеты для ориентирно-сигнальных бомб ЦОСАБ или ориентирно-маркерных ОМАБ. Чтобы обеспечить торпедометание, в кабине штурмана могли устанавливаться различные прицелы, в том числе, прицел для низкого торпедометания с выработкой данных для движения торпеды по зигзагу на курсе цели СОМ.

Оборонительное вооружение, в основном, соответствовало Ту-14. Радиолокационное и радиосвязное оборудование состояло: из панорамного радиолокатора ПСБН-М, опросчика системы опознавания «свой-чужой» «Магний-М» и ответчика «Ба- рий-М», связной радиостанции РСБ-5, командной радиостанции РСИУ-3, аварийной радиостанции АВРА-45 и внутрисамолетной системы связи СПУ-5.

Экипаж состоял из 3 человек. Все они размещались на катапультных креслах. В случае аварии штурман и стрелок-радист катапультировались вниз с перегрузкой 4-5,5 д, а летчик – вверх с перегрузкой 17-18 д. При посадке на воду экипаж мог воспользоваться надувной спасательной лодкой ЛАСМ-49, находившейся в отсеке перед форкилем.

Работы по «самолету 93» были прекращены на этапе эскизного проектирования. К тому времени стало ясно, что тяжелые боевые реактивные самолеты с прямым крылом не имеют перспективы. Проект «самолета 93» стал последней работой ОКБ А.Н. Туполева по семейству Ту-14.

Для ОКБ Туполева Ту-14 стал первой реактивной машиной, которая попала в серийное производство и эксплуатацию, дав бесценный опыт создания и доводки самолетов нового поколения. Проектирование и постройка самолетов этого семейства проводились под руководством А.Н. Туполева и его заместителей А.А. Архангельского, Н.И. Базенкова, Л.Л. Кербера, Д.С. Маркова, К.В. Минкнера, Г.А. Озерова, A.M. Черемухина. В ОКБ непосредственно по направлениям работали бригады под руководством Б.М. Кондорского, С.М. Егера, С.И. Савельева, Д.А. Горского, А.В. Надашкевича, Н.В. Кирсанова, М.Н. Петрова, Т.П. Сапрыкина, Б.А. Саукке, К.П. Свешникова, А.Э. Стерлина, Н.А. Соколова. В.А. Чижевского, Н.С. Некрасова, Б.С. Иванова, А.Р. Бонина, М.И. Бирюкова, А.П. Балуева, И.М. Косткина. Постройкой опытных экземпляров на заводе № 156 руководили директор завода И.Б. Иосилович, главный инженер А.В. Мещеряков, главный металлург И.П. Головин, главный технолог С.А. Вигдорчик. Доводкой всех опытных самолетов, их наземными и летными испытаниями руководил начальник летно-эксперимен- тальной станции (ЛЭС) Е.К. Стоман. В ходе серийной постройки и эксплуатации ответственным по теме в ОКБ был Д.С. Марков.

Создание Ту-14 много дало для дальнейшего развития советской реактивной бомбардировочной авиации. Часть проблем, с которыми столкнулись разработчики, были общими для всех самолетных фирм СССР, начавших заниматься реактивной техникой. В частности, решение технических проблем на этапе создания Ту-14 в какой-то мере помогли в проектировании и развертывании массового выпуска одного из лучших послевоенных фронтовых бомбардировщиков Ил-28. Освоенный в серийном производстве торпедоносец Ту-14Т стал первым реактивным тяжелым боевым самолетом, поступившим на вооружение Авиации ВМФ СССР. Он во многом способствовал переходу морской авиации на реактивную технику и в значительной мере подготовил ее к освоению бомбардировщиков и ракетоносцев Ту-16.

Анатолий Артемьев/ Москва Фото ОАО «Туполев»

Торпедоносца век недолог

К началу 1951 г. в боевом составе морской авиации числилось 14 минно-торпедных авиационных полков (МТАП). На Ту-14Т переучились 5 из них. Буква «Т» в обозначении машины по вполне понятным причинам не прижилась, и самолет называли просто Ту-14. По штатам того периода в каждом полку должно быть 30 самолетов. Фактически, кроме боевых машин, в каждой авиачасти находились 3 учебных Ил-28У. Некоторые полки были смешанными: две эскадрильи на Ту-14Т и одна – на Ил-28.

Сроки перевооружения частей минно-торпедной авиации на новые самолеты были установлены приказом Военно-морского министра СССР от 21 апреля 1951 г. № Г188. Морская авиация уже обладала опытом переучивания на реактивные истребитеэли, который следовало учесть. Тем не менее. реактивной техники явно опасались, например, медики решили подстраховаться и. благодаря их усилиям, с небом распрощались многие прекрасные летчики-участники войны, большей частью имевшие -незначительные ограничения по зрению.

Вначале решили перегонять серийные самолеты в части силами летчиков-испытателей, но впоследствии от этого отказались подготовили группу летчиков ВВС ЧФ, затем названную 222-й перегоночной эскадрильей. Ее командиром назначили Героя Советского Союза подп-ка Г.В. Пасынкова Несколько позже из летного состава ВВС ТОФ сформировали 777-ю перегоночную эскадрилью, которую возглавил м-р VI.К. Соломинов.

В феврале 1951 г. на аэродроме Октябрьское в Крыму приступил к переучиванию 5-й МТАП ВВС ЧФ, и на воздушном параде, состоявшемся в августе в Москве, участвовали девять Ту-14 этого полка. Вел группу летчик-инспектор боевой подготовки авиации ВМФ п-к А.И. Фокин. Переучился на Ту-14 и 124-й МТАП этого флота.

На Тихом океане к освоению Ту-14 в марте 1952 г. приступил 567-й МТАП из состава 89-й авиадивизии. Поскольку флот не располагал аэродромами, пригодными для подобного типа самолетов, переучивание проходило на аэродроме Украинка, где в это время базировались Ту-4 Дальней авиации. В апреле-мае 1952 г. на Ту-14 переучились 9-й и 1941-й МТАП ВВС Северного флота, сформированный в марте.

Личный состав приступил к освоению реактивной техники с большим желанием. Все находились в уверенности, что теперь боевые возможности минно-торпедной авиации существенно возрастут, а также произойдет снижение аварийности. Авиаторы обладали опытом эксплуатации Ил-4, Ту-2, А-20 и других поршневых самолетов. Ту-14 и его оборудование явились для них совершенно новыми, что само по себе усложняло переучивание. Добавило проблем и то, что создатели Ту-14 не озаботились разработкой самолета с двойным управлением, и если бы не Ил- 28У, то, возможно, переучивание не удалось бы провести в столь сжатые сроки и без тяжелых летных происшествий. Однако из-за двухэтапной системы переучивания экипажам пришлось изучать 2 самолета.

Мнения о новых машинах начали формироваться из деталей, не имевших на первый взгляд существенного значения. Раньше самолетов в части поступила документация. Если инструкции и техописания по Ил-28 представляли собой добротные книжки типографского исполнения, то по Ту-14 они были изготовлены небрежно, примитивно, на заводских «синьках». Естественно, что симпатии летного и технического состава сразу же оказались на стороне ильюшинской машины.

После прибытия самих самолетов первые впечатления только усиливались. Длинный фюзеляж с пятой, полуопущенный хвост, окраска с преобладанием темных тонов делали Ту-14 несуразным, мрачным, приземистым. Комплект его наземного оборудования оставлял желать лучшего, и казалось, что при его создании не очень считались с удобством работы техников.

Летчику Ту-14, чтобы занять рабочее место, следовало подняться по открытому люку в кабину штурмана, протиснуться через узкий проход (мне было непонятно, как через него пролезал отнюдь не сухощавый летчик-испытатель п-к Биба или не менее дородный м-р Соломинов) и, откинув штурвал в переднее положение, забраться в свое кресло. На Ил-28 летчик и штурман занимали рабочие места через верхние люки.

Когда летчики стали проводить первые тренажи в кабинах, сразу же выяснилось, что у Ту-14 «подслеповатый фонарь» со слишком широкими переплетами. Меньшая по размерам кабина Ил-28У обеспечивала прекрасный обзор вперед и производила приятное впечатление – она была «теплее», чего нельзя сказать о более просторной, но какой-то неухоженной кабине Ту-14.

Вот отзыв о ней генерал-лейтенанта авиации И.И. Борзова (впоследствии маршал авиации, командующий авиацией ВМФ): «Эстеты! Дизайн на уровне деревенской кузни!». Штурманы жаловались, что приборы и различные выключатели в их кабине размещены без всякой системы, в полете на высоте обмерзало стекло бортового визира. Как-то их корабельные коллеги ради интереса решили ознакомиться с новейшим чудом техники. Когда с большими предосторожностями они протиснулись в штурманскую кабину Ту-14, то были в шоке и никак не могли понять, как в таких условиях можно работать с картой, выполнять навигационные расчеты, использовать радиотехнические средства.

В кабинах летчиков Ту-14 и Ил-28 рычаги управления, краны и пульты одинакового назначения находились в разных местах, и операции с целью приведения в действие какого-либо исполнительного устройства отличались. Например, на «Иле» рычаг управления посадочными щитками находился слева. Для их выпуска следовало перевести рычаг в переднее положение и проконтролировать угол выпуска щитков по указателю. Если щитки вышли, то рычаг можно оставить в этом положении. На Ту-14 пульт выпуска щитков имел 3 положения: «выпуск», «нейтрально», «убрано». Для выпуска щитков кран следовало поставить в заднее положение и, убедившись по указателю, что щитки отклонены на необходимый угол, поставить нейтрально.

Аналогичные манипуляции следовало проводить на Ту-14 и при уборке-выпуске шасси. Для контроля за его положением служили сигнальные лампочки, но этого было недостаточно. Скажем, при выпуске следовало выдержать кран в соответствующем положении 6-7 с и по указателю давления в гидросистеме убедиться, что опоры стали на замки. Пульт управления этим процессом располагался слева, там, где на Ил-28 находилось управление щитками…

Рычаг аварийного торможения в кабине Ил-28 располагался слева. На Ту-14 для этого служили 2 массивных рычага, установленных справа. Следовало постоянно контролировать степень зарядки гидроаккумулятора аварийного торможения, и если он разряжен, то подзарядить, используя вентиль на правой стороне кабины (для этого летчику приходилось расстегивать привязные ремни). Гидроаккумулятора хватало на 4-5 импульсов торможения. Этого не всегда оказывалось достаточно для аварийной остановки самолета.

Взлет Ту-14Т с помощью стартовых ускорителей

На Ил-28 и Ту-14 стояли, казалось бы, одинаковые двигатели, но методика их запуска имела различия. На Ту-14 она усложнялась из-за большей удлинительной трубы, соединявшей двигатель с выходным соплом. На малых оборотах следовало очень четко соразмерять подачу топлива с оборотами двигателя и температурой выходящих газов, а также контролировать процесс запуска на слух. Кроме того, приходилось считаться со скоростью и направлением ветра. Сначала запускали правый двигатель, выводили его на 7000-7500 об/мин, а потом – левый. Недовольное урчание двигателя в процессе запуска свидетельствовало о неграмотных действиях и могло закончиться выходом его из строя. Какое-то время техники самолетов считали необходимым помогать летчикам советами, встав на стремянку и используя открытую форточку.

Летная программа переучивания начиналась с 8-10 вывозных и контрольных полетов на Ил-28У. Для тех, кто ранее не летал на самолетах американского производства, непривычным было шасси с передней опорой. Ко всеобщему удовлетворению, такая схема оказалась проще при выполнении взлета и посадки, отработке которых уделялось основное внимание. Проводили также ознакомительный полет в зону техники пилотирования для выполнения виражей, спиралей, полета на одном двигателе. Получив допуск, летчик совершал на Ил-28У еще порядка десяти самостоятельных тренировочных полетов в зону и по кругу.

По завершении этого этапа начиналась подготовка экипажа на Ту-14. Обычно инструкторы еще раз проверяли, насколько освоился летчик с кабиной и ее оборудованием, обращая внимание на умение перед полетом подогнать педали управления по росту (некоторые предпочитали этим не заниматься, а подкладывали подушку под спину перед взлетом).

Процедура допуска летчика к самостоятельным полетам на Ту-14 оригинальностью не отличалась. С инструктором выполняли полет в зону и 1-2 полета по кругу. Инструктор занимал рабочее место летчика, а обучаемый располагался справа от него (на выступе) или сзади на гироскопе автопилота. Вначале выполняли полет в зону. На этом этапе инструктор объяснял порядок распределения внимания при наборе высоты, показывал мелкие, а затем глубокие (с креном до 60') виражи, боевые развороты, горизонтальный полет, развороты на одном задросселированном двигателе, порядок включения и регулировки автопилота. Полет в зону мне давал заместитель командира дивизии, один из старейших летчиков- гидроавиаторов п-к Иванов. Когда мы выруливали на ВПП, дорогу нам перебежал замполит полка. Иванов тут же съязвил: «Артемьев, если тебе повстречался политработник, это хуже, чем встретить попа!» Тем не менее, мы благополучно выполнили полет в зону и сдвоенный по кругу.

После показных полетов самолет обычно заруливал на площадку, и без выключения двигателей обучаемый летчик занимал рабочее место, а инструктор оставался на земле. По принятой методике первый самостоятельный полет по кругу выполняли без уборки шасси, по двойной -коробочке» с проходом над ВПП. Это давало возможность экипажу подготовиться психологически к посадке. Обязательное условие: после выруливания на ВПП следовало про- рулить по прямой и убедиться, что самолет установлен по курсу взлета. На разбеге при отсутствии бокового ветра машина была устойчива, тенденций к развороту не проявляла. При необходимости для выдерживания направления в первой половине разбега подтормаживали одно из основных колес, во второй – использовали руль направления. Весил Ту-14 больше, чем Ил-28, и колебания самолета на стыках полосы ощущались существенно меньше. Подъем переднего колеса производился на скорости 150-160 км/ч. На разбеге даже при нормальной взлетной массе Ту-14 медленно набирал скорость, и создавалось впечатление, что ВК-1 недодают тяги (многие были убеждены, что двигатели на Ту-14 из-за нерациональной конструкции воздухозаборников имеют меньшую тягу, чем на Ил-28). Нервы некоторых летчиков не выдерживали, и, видя обрез ВПП, они подрывали самолет на малой скорости (меньше 220-240 км/ч).

По этой причине 29 июня 1953 г. на аэродроме Кневичи потерпел катастрофу Ту-14 из 46-го МТАП 3-й минно-торпедной авиадивизии авиации ТОФ (этот полк получил Ту-14 от 567-го МТАП, который перевооружился на Ил-28). Самолет пилотировал ст. л-т Юрчиков (впоследствии командир полка, погиб на Ту-95РЦ). Взлетная масса машины составляла 24000 кг, температура воздуха – +20° С, штиль. В этих условиях расчетная длина разбега достигала 1800-1900 м, а длина ВПП в Кневичах была всего 2000 м, что уже создавало предпосылки для летного происшествия. И оно произошло. Летчик подорвал самолет на малой скорости, машина отделилась от полосы и почти сразу же приземлилась, но уже за ее пределами на выкорчеванные пни. Носовая часть самолета разрушилась, в результате чего погиб штурман ст. л-т И. Меламуд – человек редчайших способностей и обаяния.

После отрыва от полосы Ту-14, в отличие от Ил-28, нуждался в «выдерживании» до увеличения скорости, необходимой для перевода его в набор высоты. Набор производился на приборной скорости 470-480 км/ч при работе двигателей на номинальном режиме (11200 об/мин). С высоты 3000 м и далее через каждые 1000 м скорость уменьшалась на 10 км/ч. Если самолет взлетал с полным полетным весом, то набор высоты 8500-9000 м занимал 30 минут. Так как непрерывная работа двигателей на номинальном режиме ограничивалась именно этим временем, то в процессе набора приходилось делать площадку, продолжительностью не менее 5 мин, с уменьшением оборотов двигателей.

Уже в первых полетах на реактивных самолетах летчики убедились, что двигатели работают в большинстве случаев надежно, шум в кабине существенно меньше, чем на поршневых машинах. Связь с руководителем полетов с использованием УКВ-радиостанции стала устойчивой, а члены экипажа теперь понимали друг друга.

В полете Ту-14 был устойчив, и некоторым нравился больше, чем Ил-28. Виражи с креном до 60º Ту-14 выполнял хорошо, но при вводе в вираж имел тенденцию к опусканию носа и увеличению скорости. Ильюшинский самолет был маневреннее туполевского, но управление было тяжелее, особенно на Ил-28У.

Пилотирование Ту-14 на большой высоте особой сложности не представляло, но требовало от летчиков более точных и координированных движений рулями при выполнении эволюций. Забравшись выше 9000 м. самолет становился инертным, медленно реагировал на отклонение элеронов и руля поворота. При наборе высоты 10000 м с достижением скорости 400-410 км/ч пс прибору исчезало ощущение нагрузки от элеронов. При продолжительном полете на 8000 м и выше для выполнения маневра на Ту-14 требовались меньшие отклонения органов управления, чем на Ил-28. Объясняется это тем, что система управления на Ту-14 была жесткой, а на Ил-28 тросовой, при низких температурах вследствие различных коэффициентов теплового расширения стали и алюминия фюзеляж сжимался сильнее, тросы «провисали» и появлялись люфты в управлении. По этой же причине полет Ту-14 на автопилоте был более стабильным.

Посадка Ту-14 с применением тормозного парашюта. Сентябрь 1951 г.

Подъем с помощью лебедок в грузоотсек Ту-14Т авиабомб типа ФАБ-500, ФАБ-2000 и морской мины «Лира»

Сверху вниз: морские мины АМД-4-500, «Серией» и торпеда 45-36АНУ в грузоотсеке Ту-14Т

Диапазон рабочих скоростей Ту-14 составлял от 350 до 800 км/ч по прибору. При скорости до 0,74 М усилия на рулях возрас- -али, а при дальнейшем увеличении скорости до 0,8 М появлялась тряска всего самолета. Выводился он из этого режима взя- -ием штурвала, что требовало немалых силий.

Ту-14, средняя полетная масса которых составляла 18000-18500 кг, обладали большой инертностью. В сравнении с поршневыми самолетами стало труднее выдерживать место в строю при выполнении групповых полетов. Эффективность воздушного тормоза, особенно на больших высотах, казалась небольшой. Из-за форкиля самолет обладал значительной путевой устойчивостью, чего в некоторых случаях не требовалось. Так, когда экипажи приступили к освоению боевого применения, то выяснилось, что открытые створки бомболюков еще больше увеличивают путевую устойчивость и затрудняют «боковую наводку». Поэтому их стали открывать непосредственно перед сбросом бомб (торпед).

На снижении следовало следить за оборотами двигателей, чтобы не допустить их остановки. Для сокращения времени снижения двигатели дросселировали до 5000-6000 об/мин. Выпуск шасси выполнялся на скорости не более 400 км/ч и занимал 40-50 с. Чтобы сократить время выпуска, требовалось увеличить давление в гидросистеме, а для этого следовало поднять обороты двигателей до 7000-8000 об/мин. Для упрощения захода на посадку на участке между третьим и четвертым разворотами щитки выпускали на 15-17". Скорость уменьшалась до 330-320 км/ч, на которой самолет выходил на курс посадки. На глиссаде он планировал устойчиво. Для полного выпуска щитков скорость следовало уменьшить до 250-270 км/ч (в зависимости от полетного веса), а обороты двигателей держать не менее 6000-6500 об/мин. Но практика показала, что даже этих оборотов недостаточно, и приходилось их добавлять, выдерживая заданную вертикальную скорость снижения.

Техника выполнения посадки на Ту-14 была довольно простой, только не следовало создавать большой посадочный угол из опасения задеть хвостовой пятой ВПП. В отличие от Ил-28У, который выделялся завидной летучестью, и после перевода двигателей на малый газ (2000-2500 об/мин) довольно неохотно терял скорость, Ту-14 после уборки РУД сразу же проявлял желание приземлиться. На пробеге самолет тенденций к развороту не имел. Довольно неприятными последствиями грозил неполный выпуск щитков перед посадкой (по причине недостаточного давления в гидросистеме из-за малых оборотов двигателей). Самолет в этом случае просаживался резко, и выбирать штурвал приходилось очень энергично. В противном случае приземление происходило на 3 колеса или даже с опережением на переднее, что приводило к прогрессирующим «козлам».

В декабре 1951 г., перегоняя самолет на Северный флот, совершил поломку при посадке опытнейший летчик кавалер четырех орденов Красного Знамени к-н В. Дубина. Это произошло из-за того, что триммер руля высоты был недостаточно выбран на кабрирование. Самолет приземлился на 3 точки на повышенной скорости, после чего подпрыгнул на 1,5-2 м. Повторно он взмыл уже на 4 м и с этой высоты упал на нос. От сильного удара разрушилось переднее колесо, деформировалась обшивка кабины штурмана, который получил травмы. В описании поломки содержался упрек летчику: следовало раньше воспользоваться тормозным парашютом. Как показали дальнейшие события, эта рекомендация была более чем сомнительна.

4 февраля 1952 г. произошла авария самолета, пилотируемого также летчиком перегоночной эскадрильи ст. л-том Свичкаревым. Он произвел посадку с не полностью выпущенными щитками. После грубого приземления самолет подпрыгнул на 1-1,5 м, затем повторно – на 3 м, и… летчик нажал кнопку выпуска тормозного парашюта. Худшего решения в этих условиях трудно было придумать! Ту-14 резко пошел на нос, и от удара фюзеляж разломился пополам.

В целом тормозной парашют использовали довольно редко: его было сложно укладывать в контейнер, и технический состав жалели. Следует отметить, что на Ту-14 довольно часто выходили из строя камеры и покрышки колес из-за неправильного использования тормозов – после приземления некоторые летчики старались быстрее опустить переднее колесо и начинали давить на тормоза.

Специально для Ту-14 разработали высотную прямоидущую торпеду, принятую в 1953 г. на вооружение под обозначением РАТ-52(2*), которая могла применяться с 1500 м до практического потолка самолета при скорости полета до 800 км/ч. Само сочетание слов «высотная» и «прямоидущая» казалось неестественным, т.к. раньше высотные торпеды сближались с целью, двигаясь в воде по спирали. Необычным было и применение на РАТ-52 ракетного двигателя, который позволил увеличить ее скорость до 58-68 узлов (107-130 км/ч), что превышало возможности других торпед более чем на 50%. Однако по дальности хода она проигрывала им в несколько раз.

2* С 1958 г. в авиацию флотов поставлялись модернизированные торпеды РАТ-52М.

Торпеды 45-36АНУ и РАТ-52 (справа) доставляли к самолетам на специальных тележках

При длине 3897 мм и калибре 450 мм масса РАТ-52 в боевом снаряжении не превышала 627 кг. Торпеда состояла из боевого отделения, содержавшего 243 кг взрывчатой смеси; приборного отсека; кормового отделения и парашютной системы. В передней части устанавливалось стальное носовое крыло. Перед сбросом штурман устанавливал глубину хода РАТ-52 и подзаряжал ее конденсаторы. Прицеливание выполнялось, как и при бомбометании. После отделения от самолета раскрывался малый тормозной парашют торпеды, имевший форму пропеллера, а на высоте примерно 500 м – основной парашют. На воздушном участке траектории РАТ-52 удерживалась по курсу самолета с помощью элеронов и цилиндрического стабилизирующего кольца. После попадания в воду носовое крыло выводило ее из «мешка» на глубину от 2 до 8 м, после чего отстреливалось. В этот момент запускался двигатель, который работал 16-19 с. При сбросе с высоты 2000 м общее время сближения торпеды с целью составляло 35 с, из них 26 с приходилось на воздушный участок. Встреча торпеды с кораблем обеспечивалась в случае приводнения ее в четырехугольник, две стороны которого равнялись длине цели с учетом небольшого упреждения на скорость, а две другие – дальности хода торпеды в воде, не превышавшей 550-600 м. Полигонная вероятность поражения корабля длиной 100-120 м одиночной торпедой достигала 0,17-0,23 и несколько возростала при групповом применении.

Для учебных целей использовали практические торпеды, которые были легче боевых на 60 кг. Они имели учебно-зарядное отделение, в котором размещались 3 воздушных баллона и регистрирующие приборы. Другое отделение заполнялось спирто- водной смесью, и после прохождения торпедой дистанции оно продувалось сжатым воздухом, после чего та всплывала. При этом в учебно-зарядном отделении оставалось 20-30 л смеси, служившей сильнейшим стимулом в работе личного состава катера-торпедолова. В сентябре-ноябре 1953 г. при проведении войсковых испытаний экипажи Ту-14 и Ил-28 из 5-го и 943-го МТАП ВВС ЧФ сбросили 54 боевых и учебных РАТ-52. Впоследствии в авиации флотов отрабатывали торпедометание РАТ-52 с применением ПСБН-М, что являлось чистой фикцией, поскольку этот радар не обеспечивал определения элементов движения цели, а без этого сбрасывать торпеды было бесполезно.

В период поступления Ту-14 в авиацию ВМФ еще служило немало приверженцев применения низковысотных торпед, которые с цифрами в руках и пеной у рта доказывали, что при их использовании наряд самолетов для уничтожения крупного корабля будет в 1,5 раза меньше, чем вооруженных РАТ-52. Сторонники высотных торпед активно убеждали их в обратном. Конца этой полемике видно не было, хотя обе стороны отчаянно блефовали – в авиации противокорабельные торпеды доживали свой век, так как их применение было связано с необходимостью преодоления все более усиливающейся корабельной ПВО.

Тем не менее, пока длились эти дебаты, началась подготовка к пополнению арсенала Ту-14 «низкими» торпедами. При этом модернизировали торпеду 45-36 АНУ, которую снабдили стабилизатором погружения и заимствованной от РАТ-52 системой стабилизации на воздушном участке траектории, после чего она получила обозначение 45-56 НТ. При таком же, как у РАТ-52 калибре, ее масса составляла 1036 кг (в т.ч. 200 кг взрывчатого вещества), а длина -5000 мм, однако значительные габариты грузового отсека Ту-14 позволяли разместить ее без всяких проблем. Эта торпеда могла применяться на скорости полета до 700 км/ч, с высоты 120-230 м. Дальность ее хода составляла 4000 м, скорость – 36 узлов (66,6 км/ч). Она оказалась последней авиационной парогазовой торпедой, предназначенной для поражения надводных целей, и, судя по отчетам из частей, практически не использовалась.

В морской авиации всегда относились с изрядной долей скептицизма к минному оружию, тем не менее его номенклатура продолжала расти. В мае 1950 г. на вооружение поступила индукционная гидродинамическая мина АМД-4-500, а после нее – АМД-4-1000, при создании которой использовали немецкий трофейный гидродинамический приемник. В 1954 г. КБ завода № 215 разработало мину АМД-2М в габаритах бомбы ФАБ-1500. Ее взрыватель снабдили противотральной блокировкой, а срабатывание прибора кратности (обеспечивал приведение мины в боевое положение после прохода определенного количества кораблей) происходило только при воздействии акустического и магнитного полей корабля. В 1955 г. на вооружение приняли авиационную малопарашютную плавающую мину АПМ, также имевшую габариты бомбы ФАБ-1500. Эта контактная электроударная мина автоматически удерживала заданную глубину с помощью пневматического прибора плавания. Все эти боеприпасы могли подвешиваться на Ту-14.

Освоение боевого применения Ту-14 в строевых частях начиналось с бомбометания с использованием оптического прицела. После приобретения устойчивых навыков в работе с ним приступали к освоению бомбометания с ПСБН-М. Он позволял обнаружить крупные промышленные объекты на расстояниях до 100 км, крупные корабли – до 40-50 км. Вероятная радиальная ошибка бомбометания с высот 3000-10000 м при скорости полета 700 км/ч составляла 2-3% от высоты полета. ПСБН-М был сопряжен с оптическим прицелом ОПБ-6ср, использование счетно-решающего механизма которого позволяло повысить точность бомбометания. Перед применением ПСБН-М следовало отрегулировать, для чего предназначались 26 органов управление (не считая установленных на ОПБ-6ср), а также около 20 ручек и шлицев для калибровки. Интересно, что молодые штурманы осваивали бомбометание с радиолокационным прицелом значительно успешнее чем их старшие и опытные наставники. Повышению заинтересованности в успешном бомбометании с ПСБН-М способствовало действовавшее до марта 1956 г. Постановление о денежном вознаграждении. За бомбометание по невидимой цели, выполненное с оценкой «отлично» или «хорошо», штурман самолета получал 200 или 100 руб. соответственно, а летчику полагалось 50 % от данной суммы. Это был неплохой стимул, учитывая что штатно-должностной оклад летчика в то время составлял 1400-1500 руб. Бомбо-, а затем и торпедометание в сложных метеоусловиях постепенно становились обычными видами боевой подготовки, что, безусловно, способствовало выращиванию высококлассных экипажей.

В первые годы торпедометание практиковалось довольно редко. Его заменят бомбометанием с прицельными данным применительно к баллистическим характеристикам торпед РАТ-52. Позднее, когда торпед накопилось много и стало ясно, что это оружие доживает свой век, количество применений существенно увеличилось. Только на СФ и ТОФ за 1957-58 гг. сбросили 170 торпед. На ТОФ 12 июня 1957 г. при торпедометании по эскадренному миноносцу| «Ревностный» торпеда выскочила из воды и пролетела 3100 м на высоте 200-250 м(3*). Нетрудно представить себе «восторг» экипажа корабля, наблюдавшего за этим рекордным полетом.

Одно из звеньев парадной группы Ту-14Т из 5-го МТАП над Тушино. 18 августа 1951 г.

Самолеты Ту-14 не принесли много неприятностей в процессе эксплуатации. Причиной четырех катастроф стали ошибки экипажей. Так, 23 июля 1953 г. произошла катастрофа Ту-14, пилотируемого летчиком 5-й МТАД ВВС СФ ст. л-том Житковым. После входа в облака ведущий к-н Раменский дал команду левому ведомому увеличить интервал и продолжал набор высоты на недопустимо малой скорости 320-330 км/ч. Когда группа с левым креном вошла в облака, ведомый, вероятно, потерял ориентировку. Самолет перешел в беспорядочное падение и разрушился в воздухе. Не исключено, что произошел отказ авиагоризонта, который не имел резервных источников питания. В той же дивизии 22 сентября 1953 г. разбился Ту-14, пилотируемый ст. л-том Резинкиным. При полете на высоте 300-400 м самолет столкнулся с препятствием.

Летом 1954 г. летчик-истребитель 535-го ИАП к-н П. Бышев, не разобравшись в обстановке, доложил, что обнаружил самолет типа «Канберра». От таких же безответственных руководителей он получил команду сбить «самолет-нарушитель». В результате был уничтожен Ту-14 из 46-го МТАП авиации ТОФ, и погибли все члены экипажа. (Вскоре сбивший Ту-14 летчик погиб, не справившись с пилотированием самолета в сложных метеоусловиях). Во избежание повторения подобных инцидентов командование ЗВС ТОФ приняло запоздалое решение показать Ту-14 в полете над аэродромами базирования истребительной авиации.

Эксплуатация самолетов Ту-14 продолжалась недолго – к 1957 г. их вывели в резерв. а через 2 года официально сняли с вооружения. Таким образом, туполевский реактивный торпедоносец прожил короткую жизнь, но оставил по себе неплохую паять. Впрочем, это скорее традиция, ведь летчики редко отзываются плохо о своих самолетах, даже и не совсем удачных.

Коротко от редакции

Итак, ОКБ Туполева проиграло ильюшинской фирме «сражение» за первый в СССР реактивный серийный бомбардировщик. Нам представляется, что главная причина этого весьма неожиданного поражения крылась в самом концептуальном подходе к созданию Ту-14. Свои первые реактивные самолеты туполевцы проектировали, отталкиваясь от несомненно удачного Ту-2. На очередном витке эволюции этих проектов появился «самолет 73», в котором все еще угадывались черты поршневого предка. Например, это касалось схемы оборонительного вооружения с верхней и нижней стрелковыми установками, «полукесонной» схемы крыла. Ильюшинцы, над которыми не довлели стереотипы, смогли создать более прогрессивный самолет, который буквально очаровал военных. Казалось, на судьбе Ту-14 поставлен крест, но Туполев все же нашел «покупателя» на свою машину в лице командования ВВС ВМФ. Однако и на флоте Ту-14 не прижились – в реактивный век торпедоносцы быстро уходили со сцены. Таким образом, наследие поршневой авиации оказалось не самым лучшим подспорьем как при создании бомбардировщиков нового поколения, так и при формировании подходов к их боевому применению.

3* Практическая торпеда должна была проходить под кораблем-целью, не задев его, и затем всплывать. (Прим. ред.)

Замполит подп-к Киринчук проводит политзанятий. Авиаторы сидят около Ил-28У, на заднем плане – линейка ТУ-14Т. Черноморский флот, предположительно 5-й МТАП

«Самолет 81». Госиспытания, ГК НИИ ВВС, ноябрь 1950 г.

Первый серийный Ту-14Т.

Ту-14Т из Центра подготовки морской авиации. Николаев, середина 1950-х гг.

Ту-14Т ВВС Северного флота. Североморск, середина 1950-х гг.

Ираклий Аладашвили/журнал «Арсеналы», Тбилиси

Фото предоставлены автором

Потери ВВС Грузии были минимальными

Опубликованная в прошлом номере «АиВ» статья М. Жирохова «Маленькая миротворческая война» не оставила равнодушными наших читателей. Поступающие отклики говорят о том, что эти трагические события воспринимаются многими очень остро, с болью в сердце. Эти чувства близки и понятны редакции. Мы также считаем, что публикация подобных материалов позволяет приблизиться к пониманию неприглядной правды этой войны и, надеемся, будет способствовать предотвращению подобных конфликтов. Сегодня мы представляем Вашему вниманию взгляд на грузино-российскую войну тбилисского журналиста, который был непосредственным свидетелем многих ее событий. Наш журнал открыт для сотрудничества, в том числе и для российских коллег, готовых рассказать о действиях авиации РФ в этой войне.

Действия грузинской авиации во время 5-дневной августовской войны покрыты туманом. Официальные лица почему-то не спешат ознакомить общественность с работой грузинских пилотов в те тяжелые дни. Журналисты своими силами добыли информацию о боевых вылетах экипажей штурмовиков Су-25 и ударных вертолетов Ми-24. Разумеется, она не исчерпывающая, однако несет луч света в туман таинственности.

Группа грузинских штурмовиков выполнила боевой вылет рано утром 8 августа. К этому времени уже была получена информация о выходе из Рокского тоннеля российской механизированной колонны и передвижении ее в сторону Цхинвали.

Грузинские пилоты подняли свои штурмовики в воздух в 6 ч 30 мин. Боевой вылет должны были совершить 6 самолетов, однако у одного при запуске двигателей возникли проблемы. Время не ждало, поэтому на задание отправились 5 машин. В воздухе у одной из них отказала система управления оружием, и летчику пришлось вернуться на аэродром. В ударной группе осталось 4 штурмовика, включая один «Мимино» и одну «спарку» Су-25УБ. Каждый самолет нес шесть 250-кг бомб ФАБ-250. две ракеты класса «воздух-воздух» Р-60 и располагал полным боекомплектом к 30-мм пушке (250 снарядов). На ближних к фюзеляжу пилонах были подвешены по 2 бака ПТБ-800.

Вблизи Джавы была обнаружена российская колонна, состоявшая примерно из 40 единиц бронетехники и такого же количества грузовых автомобилей. Штурмовики атаковали ее, сбросив с одного захода с высоты примерно 250 м все 24 бомбы. Затем один штурмовик выполнил повторный заход, используя бортовую пушку. Конечно, войсковая колонна не была полностью уничтожена, но до 10 танков, бронемашин и грузовиков взорвались или вышли из строя.

Грузинские Ан-2 и автомобили, уничтоженные российской авиацией на аэродроме Марнеули

Обломки российского Су-24, лежащие в деревне Дзевера

Все, что осталось, от сгоревшего на аэродроме Сенаки грузинского Ми-24 (борт 05). Фото этого же горящего вертолета см. в «АиВ», № 5 2008, стр. 36

По свидетельству очевидцев, этот сожженный «Урал» – на счету грузинских вертолетчиков

В 7 ч 32 мин все грузинские самолеты вернулись к месту базирования. Их срочно подготовили к новому вылету, однако он не состоялся – из Цхинвальского района боевых действий пришло сообщение, что в небе хозяйничают российские истребители (именно в то время автор статьи находился на подступах к Цхинвали и наблюдал на мгновение показавшиеся в поле зрения истребители, вероятно, МиГ-29 или Су-27). В такой ситуации посылать Су-25 на боевое задание было равносильно отправке грузинских пилотов на верную смерть. Штурмовики срочно рассредоточили и укрыли в разных концах авиабазы (я сознательно не привожу ее название). Этот аэродром, как и другие, 8 августа и в последующие дни неоднократно бомбила российская авиация, однако спрятанные Су-25 не пострадали.

Боевые вылеты совершили также экипажи грузинских Ми-24. Вертолеты показались над Цхинвали рано утром 8 августа и действовали группами по схеме 3+3. Они были вооружены блоками 80-мм неуправляемых ракет С-80, 12,7-мм пулеметами или 30-мм пушками. В общей сложности 8, 9 и 10 августа они выполнили 4 атаки. По словам очевидцев, взорванные и сожженные у деревни Шер- тула грузовые «Уралы» – на счету грузинских вертолетчиков.

Разумеется, читателей интересует более подробное описание каждого вылета, однако пока Министерство обороны Грузии воздерживается от этого. Хочу подчеркнуть, что во время выполнения боевых заданий ни один грузинский штурмовик или вертолет (обратите внимание на значение этих слов) в воздухе сбит не был. В российских СМИ или на интернет-форумах упорно утверждается, будто грузинская авиация полностью уничтожена – это абсолютная ложь. Вероятно, российские военные не могут поверить в то, что не смогли сбить ни один грузинский штурмовик или вертолет, тогда как сами потеряли более 10 летательных аппаратов(4*) и еще 5-7 получили повреждения.

К сожалению, грузинские ВВС все же пострадали. 8 августа «ларнеульская авиабаза 4 раза подвергалась атакам российских Су-25 и Су-24. Первый удар нанесла пара штурмовиков, которая выпустила по стоявшим на аэродроме Ан-2 четыре НАР (предположительно С-24). В результате сгорели 3 антоновских биплана. От осколков ракет погибли бортинженер Альберт Балхамишвили, водитель сержант Нодар Девнозашвили и техник младший сержант Георгий Нануашвили. Занявшее Сенаки разведывательно-диверсионное подразделение, усиленное бронетехникой, уничтожило на аэродроме второй пехотной бригады 3 грузинских вертолета – два Ми-24 и один Ми-14. Последний уже давно не летал. По нашей информации, у Ми-24 практически был исчерпан ресурс. Кроме того, во время войны потерпел аварию один ударный вертолет (без воздействия огня противника). Его экипаж спасся. Таким образом, во зоемя августовской войны ни один грузинский пилот не погиб.

P.S. редакции. В материале Ираклия Аладашвили обращают на себя внимание несколько моментов. Во-первых, бросается в глаза низкая боеготовность грузинских штурмовиков: из десяти имевшихся, по нашим сведениям, Су-25 для выполнения ответственнейшего боевого задания выделили только 6, а осуществить его смогли всего 4. Во-вторых, мы не видим никаких последствий модернизации штурмовиков, которая велась с участием израильских специалистов – нет ни слова о применении управляемых боеприпасов, грузинские летчики работали с малой высоты, используя обычные ФАБ-250. В-третьих, очень интересным представляется упоминание об участии в конфликте российских истребителей, одно лишь появление которых вынудило грузинскую сторону отказаться от дальнейшего применения штурмовиков. Что касается оценки потерь авиации сторон в этом конфликте, то, вероятно, исчерпывающая информация, позволяющая сделать это объективно, появится еще не скоро. Однако до сих пор не опубликовано ни одной фотографии обломков сбитого грузинского самолета или вертолета, а это вызывает высокое доверие к сделанным в данной статье утверждениям.

4* Правда. Россия признает только потерю одного бомбардировщика Ту-22МЗ и трех штурмовиков Су-25. Но что, например, делать с обломками Су-24, которые до сих пор лежат в деревне Дзевера ?!

Андрей Хаустов/ «АиВ»

Бастард из Поднебесной

Его внешность выдает принадлежность к известному роду. Более того, заметно изменившись в последние годы, он стал выглядеть респектабельнее своего заслуженного, но простоватого на вид предка. Однако, несмотря на внешний лоск, перед нами бастард – побочное дитя благородного родителя. Сегодня мы становимся свидетелями попытки легализации его происхождения, но не путем «возвращения в семью», а признания равным с ее членами. Наша статья о транспортном самолете Y-8 или Ан-12 «made in China».

Согласно различным «хроникам Поднебесной», в начале 1960-х годов КНР закупила в СССР несколько Ан-12 и самолето-комплектов для начала производства в Китае. Однако события «культурной революции» и охлаждение отношений с СССР привели к тому, что этот процесс вначале затормозился, а потом Китаю пришлось полагаться лишь на собственные силы. В условиях тяжелого экономического положения страны тогдашний премьер-министр КНР Чжоу Эньлай сформулировал весьма прагматичную концепцию развития авиапромышленности. Согласно ей. прежде всего, следовало освоить производство копий советских машин, благо ранее от СССР был получен ряд ключевых техпроцессов и имелись подготовленные там же специалисты, и лишь затем перейти к разработке собственных образцов авиатехники. Именно такой подход был положен в основу стартовавшей в декабре 1968 г. программы создания среднего четырехдвигательного военно-транспортного самолета (ВТС) Y-8.

Задачу предстояло решать авиационному институту № 603 и Сианьскому авиазаводу. В начале 1969 г. в Сиани собрали рабочую группу из 590 специалистов разных направлений авиастроения, которые за 3 года изготовили все необходимые чертежи. 10 декабря 1974 г. заводчане отрапортовали о передаче первого опытного У-8 на летные испытания. Через 15 дней экипаж летчика-испытателя Ли Цзинруи (li jingrui) поднял самолет в воздух.

Так гласят официальные хроники. Однако есть и иная точка зрения. Согласно воспоминаниям ветеранов АНТК им. O.K. Антонова. КНР действительно закупила партию из нескольких Ан-12, но ни о каком приобретении лицензии на серийное производство речь тогда даже не шла. В самолето-комплекты, вероятно, превратили несколько готовых машин, но лишь для тщательного обмера и изучения всех их деталей и агрегатов. В начале XXI века, уже работая по программе модернизации Y-8. специалисты АНТК имели возможность ознакомиться с рабочей документацией по этому самолету. Их удивило, что на рабочих чертежах стояли размеры с точностью до десятых долей миллиметров, чего просто не могло быть в советской документации. На вопрос: -Почему?» хозяева простодушно сознались: «Обмеряли…» Так что, если мы считаем бомбардировщик Ту-4 аналогом, а не полной копией американского В-29, то и Y-8 следует признать китайским самолетом.

Вероятно, то же можно сказать и о двигателях Zhuzhou WoJiang-6 (WJ-6) которые внешне невозможно отличить от советских АИ-20. Их производство, а также выпуск четырехлопастных воздушных винтов J17-G13 освоил завод фирмы SMPMC. Вначале двигатели имели ресурс всего 300 ч, но впоследствии его удалось поднять до 2000 ч. Выпуск ВСУ был развернут в Сиане.

Еще до первого полета Y-8 министерство авиапромышленности КНР определило, что серийно самолет будет выпускать авиазавод в городе Ханчжон(5*) (провинция Шанси). а специалисты из Сиани окажут ему помощь. 29 декабря 1975 г. первый Y-8 шансийскои сборки (второй летный экземпляр) был поднят в небо. Летные испытания «транспортника», в которых принимала участие еще одна машина, завершились в феврале 1980 г. Самолет удовлетворяг требованиям военных и был принят на вооружение ВВС Народно- освободительной армии Китая (НОАК).

Серийный Y-8 мало отличался от своего советского аналога АН-12БК. Самым заметным внешним изменением стал новый фонарь кабины штурмана, который позаимствовали от внедренного ранее в производство бомбардировщика Н-6 (копия советского Ту-16). За счет этого носовая часть Y-8 приобрела характерный вытянутый вид, и самолет стал чуть длиннее советского аналога. Машины ранних серий оснащали кормовой оборонительной установкой с двумя 23-мм пушками, но позже ее, как правило, не ставили, хотя гермокабину стрелка сохранили. Масса пустого снаряженного Y-8 незначительно возросла по сравнению с Ан-12БК – с 35,34 т до 35.49 т. При этом нормальная взлетная масса осталась прежней – 54 т, а перегрузочная выросла на 800 кг (до 61,8 т). Ряд летных характеристик машины удалось даже улучшить: практический потолок подняли на 200 м (до 10400 м) и перегоночную дальность – на 120 км (до 5620 км).

5* В начале он имел шифр «Предприятие 012». затем был переименован в Шансийскую авиационную компанию. Ныне это Шансийская корпорация авиационной индустрии – Shaanxi Aircraft Industry Corporation.

Летающая лаборатория Y-8C и дальний морской патрульный самолет Y-8MPA

Самолет РЭБ YG-8 (K/YG-8) «Гаосин-4». Вторая половина 2000-х гг.

Военно-транспортный самолет Y-8 ВВС НОАК. Начало 2000-х гг.

Грузовой самолет Y-8F-100 авиакомпании China Postal Airlines. Тянцзин, май 1999 г.

Самолет дальнего радиолокационного обнаружения KJ-200 «Гаосин-5»

Y-8E – самолет-носитель разведывательных БПЛА

Выгрузка вертолета S-70 из Y-8A

Неприхотливый средний ВТС был остро необходим НОАК. Особенно потребность в таком самолете ощущалась на огромных пространствах Западного Китая, отличавшихся не только крайне неблагоприятными климато-географическими условиями, но и очень низким уровнем наземной транспортной инфраструктуры. И «антоновское» происхождение не подвело. Y-8 оказался настоящим воздушным вездеходом. 30 июля 1984 г. он блестяще подтвердил свою способность работы на высокогорных аэродромах. В тот день состоялся успешный перелет из Ченду в Лхасу (Тибет) двух таких самолетов, доставивших по 20 т груза.

К 1986 г. авиапром КНР выпустил 25 экземпляров Y-8. В 2001 г. их количество достигло примерно 75 машин, а на сегодня, согласно экспертным оценкам, построено более 100 Y-8 всех вариантов.

Провозглашенный Дэн Сяопином в 1982 г. новый экономический курс Китая побудил Запад, и особенно США, к сотрудничеству с КНР. С этого момента на Y-8 начали применять зарубежные системы и комплексы, активно привлекать западных специалистов к модернизации машины.

Первой модификацией «восьмерки» стал дальний морской патрульный самолет Y-8MPA (в ряде источников – Y-8X). Первый такой самолет построили в конце 1984 г. На нем установили американские обзорный радиолокатор Litton AN/APS-504(V)3 и астронавигационную систему, усовершенствованное радиосвязное оборудование. Машину оснастили аэрофотоаппаратурой, в т.ч. для съемок в инфракрасном спектре, и средствами РЭБ. Самолет мог осуществлять поиск подводных лодок, для чего за грузолюком разместили кассету с гидробуями и магнитометр. В грузовой отсек можно было брать различные средства поражения (бомбы, в т.ч. глубинные, и морские мины), для сброса которых использовался грузолюк. Самолет не имел оборонительного вооружения, а в кабине стрелка располагался оператор противолодочного комплекса. Y-8MPA испытывали с начала 1985 г. Уже в 1986 г. он получил «боевое крещение» в ходе конфликта с Вьетнамом вокруг Парасельских островов. Позднее Y-8MPA оборудовали средствами ведения радиоразведки и с конца 1990-х гг. использовали для патрулирования Тихоокеанского побережья КНР. Общее количество построенных Y-8MPA оценивается в 4 экземпляра. Позднее один из них (борт. №9281) переделали в морской самолет радиолокационного наблюдения Y-8J (фото на заставке).

Вверху – самолет РЭБ Y-8CB «Гаосин-1», справа – самолет РТР/РР Y-8JB «Гаосин-2» и воздушный командный пункт Y-8T C3I «Гаосин-3»

В середине 1980-х гг. специалисты американской корпорации Lockheed взялись за модернизацию «восьмерки». Началом этих работ стало создание Y-8A – первого самолета в семействе Ан-12/У-8, оснащенного грузовой рампой вместо двух передних створок, из трех ранее закрывавших грузолюк. Поводом к его разработке стала потребность в перевозке закупленных в США 24 многоцелевых вертолетов S-70C BlackHawk, предназначавшихся для эксплуатации в высокогорных районах Тибета. Закатить вертолет в кабину по приставным наездам не представлялось возможным. Y-8A построили в ноябре 1985 г. и приняли на вооружение ВВС НОАК.

На этом работа с «Локхид» не окончилась. Используя опыт создания знаменитого С-130, американцы модифицировали грузовую рампу, обеспечив ее герметичное закрытие, что позволило сделать грузовой отсек герметичным (напомним, что на Ан-12 этого не было, хотя самолет имел унифицированный с пассажирским Ан-10 фюзеляж). Новый самолет получил наименование Y-8C. Его первый полет состоялся 17 декабря 1990 г. На начальном этапе испытаний принимали участие несколько американских тест-пилотов. Однако это был период, когда после трагических событий на площади Тяньаньмэнь американцы постепенно сворачивали военно-техническое сотрудничество с КНР, и модернизация Y-8 прошла не в полном объеме. В частности, не удалось оснастить самолет западной электроникой (хотя был подготовлен такой проект, названный Y-8CI и ориентированный на экспорт). Впоследствии, в 1999 г., опытный Y-8C переоборудован в летающую лабораторию для испытаний самолетных РЛС, в частности, предназначенных для истребителя J-11 – лицензионного варианта российского Су-27.

В октябре 1988 г. ВВС НОАК приняли решение о разработке на базе Y-8 самолета-носителя разведывательных беспилотных летательных аппаратов WZ-5 (Wu Zhen-5 или Chang Cong-1). Первый полет такого варианта, получившего обозначение Y-8E, состоялся в марте 1990 г., а успешный запуск БПЛА – в октябре того же года. На вооружение Y-8E приняли во второй половине 1990-х гг.

Первыми Y-8, ушедшими на экспорт, стали две обычные серийные «восьмерки», которые поставили ВВС Шри Ланки в сентябре 1987 г. (одна из них имела оборонительное пушечное вооружение). В том же году состоялся первый полет гражданского экспортного варианта Y-8D, на котором использовали западную авионику фирм «Литтон» и «Коллинз». В 1991 г. два таких самолета закупил Судан, в 1994 г. два – Мьянма, а в 1998 г. еще два – Иран.

В середине 1990-х гг. специалисты Шансийской авиационной компании приступили к созданию самолета дальнего морского радиолокационного обнаружения. Тема получила наименование «Проект 515». В тот период КНР не располагала необходимой РЛС, и было принято решение закупить ее в Великобритании. В 1996 г. у фирмы Racal (ныне – Thales) за 66 млн. USD приобрели от 6 до

8 РЛС Racal Skymaster (ранее эти радары устанавливали на британские самолет Nimrod MR.2 и вертолет Sea King AEW.2). Станция обеспечивала обнаружение воздушных целей с ЭПР 5 м2 , летящих над поверхностью воды на расстоянии 85 км, в верхней полусфере – до 100 км, а надводных целей – 230 км. Комплекс обеспечивал одновременное сопровождение до 100 воздушных и 32 морских целей. Станциями оснастили 6 самолетов, получивших обозначение Y-8J. Из них, как минимум, 2 переделали из ранее выпущенных машин. Первый полет Y-8J состоялся 26 сентября 1998 г., и через 2 года самолет приняли на вооружение Военно- морской авиации КНР. Все строевые машины сегодня базируются на аэродроме Дачан близ Шанхая.

По мере удовлетворения потребностей военных появилась возможность предложить новый «транспортник» гражданской авиации (ГА) КНР, для которой спроектировали Y-8F (в ряде источников он фигурирует как Y-8B). Его оснастили новыми элементами бортового оборудования. По сравнению с базовым вариантом самолет удалось облегчить, демонтировав военные спецкомплексы. В 1993 г. Y-8F начал поступать в авиакомпании.

25 января 1994 г. его модернизированный вариант под новым обозначением Y-8F-100 получил Сертификат типа (впервые в истории КНР), а в 1996 г. первые три «сотки» поступили в почтовую авиакомпанию China Postal Airlines. Y-8F-100 имел улучшенное транспортное и бортовое погрузочное оборудование и был способен перевозить стандартные (по международной классификации) паллеты: три – размером 96x125 дюймов, либо четыре – 88x108 дюймов или восемь – 88x54 дюймов.

Следующей гражданской модификацией стал самолет Y-8F-200, разработка которого шла всю первую половину 1990-х гг. Это был наконец-то «доведенный до ума» Y-8C со всеми новшествами, внедренными на Y-8F-100. Ликвидировав рудиментарную, перекочевавшую еще с Ан-12 гермоперегородку в передней части грузовой кабины, удалось удлинить ее на 2 м. Y-8F-200 знаменовал собой качественный скачок в развитии всего семейства AH-12/Y-8. 17 ноября 1997 г. машина получила Сертификат типа. Кроме того, аналогичный по конфигурации вариант самолета был принят на вооружение ВВС НОАК. Информация о том, имеет ли эта модификация какое-то особенное обозначение или у нее сохранено базовое название Y-8, отсутствует. Что касается экспортных поставок, то в октябре 2003 г. два Y-8F-200 были проданы Танзании.

В конце XX века кабина экипажа Y-8 представляла собой полный анахронизм. Благодаря прогрессу в области авионики появилась возможность сократить летный экипаж с пяти человек до трех. Были ликвидированы рабочие места бортрадиста и штурмана. Вместо характерного «графина» носовая часть самолета получила аэродинамически более чистые обводы. Новый вариант «восьмерки» стали наименовать Y-8F-400. Еще одно нововведение – установка в грузовой кабине кран-балки грузоподъемностью 1000 кг. Самолет совершил первый полет 25 августа 2001 г., а через год получил Сертификат типа. К сожалению, информация о серийной постройке и поставках Y-8F-400 отсутствует.

Слева – самолет радиоэлектронной борьбы Y-8XZ «Гаосин-7»

Внизу – единственный снимок опытного самолета дальнего радиолокационного обнаружения Y-8W, переделанный из прототипа Y-8F-200, и самолет ДРЛО на базе планера Y-8F-400, получивший в западной прессе обозначение Y-8AWACS

Модифицированный планер одного Y-8F-400 использовали для постройки самолета дальнего радиолокационного обнаружения, который в западной прессе называют Y-8AWACS. Хвостовую часть фюзеляжа этой машины сделали новой, без грузолюка, очень напоминающей таковую на Ан-10. Сходство с «десяткой» усиливали шайбы на концах стабилизатора. Самолет оснастили радиоэлектронным комплексом, разработанным отраслевым институтом № 38. Его характерной внешней особенностью стала вращающаяся надфюзе- ляжная антенна. Машина получила бортовой № Т0518. Ее изображения впервые попали в. прессу в 2006 г. В настоящее время судьба программы неизвестна. Есть информация, что это будет продукт, ориентированный на экспорт, а потенциальным покупателем называют Пакистан.

Во второй половине 1990-х гг. Шансийская корпорация авиационной индустрии начала программу создания спецвариантов на базе планера Y-8, получившую общее наименование «Проект Гаосин», что в переводе означало «высокое + новое». В рамках этой программы разрабатывались самолеты радиоэлектронной борьбы (РЭБ), радиотехнической разведки (РТР), радиоретрансляторы (РР), воздушные командные пункты (ВКП), самолеты ДРЛО и противолодочной обороны. Все они имели свое наименование плюс индекс «Гаосин» с его порядковым номером.

Первым в этом ряду стал самолет РЭБ/РТР Y-8CB «Гаосин-1», поднявшийся в воздух 26 января 2000 г. Он был создан на базе планера Y-8F-200. Внешними особенностями машины стали подфюзеляж- ная антенна в продолговатом обтекателе и ряд вертикальных антенн, установленных за грузовой рампой. Информация о Y-8CB впервые появилась в июне 2005 г. Известно, что построено минимум две такие машины (бортовые №№ 21011 и 21013), которые базируются в Нан- чаньском военном округе КНР.

Самолет РТР/РР Y-8JB «Гаосин-2» был создан на базе планера «обычного» Y-8. Внешне самолет отличается большим количеством обтекателей антенн комплекса радиоразведки BM/KZ800 и «бородой» РЛС увеличенного размера. Первый взлет Y-8JB состоялся 26 августа 2003 г. Существует не менее двух таких экземпляров (бортовые №№ 9351 и 9361), которые находятся на вооружении 1 -го отдельного авиаполка ВМС КНР и базируются на аэродроме Ляян (провинция Шандон). По неофициальным сведениям, при разработке радиоэлектронного комплекса использовались данные о системах американского самолета РТР ЕР-3 ELINT, который был принужден к посадке на острове Хайнань в апреле 2001 г.

Воздушный командный пункт Y-8T C3I «Гаосин-3» совершил первый полет в августе 2004 г. Машина имеет хвостовую часть фюзеляжа, похожую на Ан-10. Сверху и снизу на фюзеляже располагается большое количество вертикальных антенн. На месте кормовой гермокабины, вероятно, располагается антенна, прикрытая радиопрозрачным обтекателем. Известно о существовании, как минимум, одного такого самолета (борт. № 30271).

Самолет РЭБ YG-8 (K/YG-8) «Гаосин-4» появился на замену аналогичного по назначению варианта бомбардировщика Н-5 (Ил-28) и. вероятно, создавался уже на основе наработок по Y-8F-400. Он не имеет застекленной кабины штурмана, но его носовая часть более длинная и вытянутая по сравнению с «четырехсоткой», что подразумевает наличие иной РЛС. Хвостовая часть фюзеляжа – по типу примененной на «Гаосин-3». Самолет отличается большим количеством внешних антенн, включая две большие прикрытые обтекателями антенны РЭБ по бокам передней части фюзеляжа. Комплекс РЭБ был разработан отраслевым институтом №14. Еще одним заметным отличием самолета стала замена «антоновской» воздушно-тепловой противообледенительной системы (ПОС) оперения на воздушную типа «Гудрич» с характерными резиновыми накладками на передних кромках. Такая система менее эффективна, чем исходная, но избавляет от громоздких трубопроводов, по которым подается горячий воздух. YG-8, предположительно, совершил первый полет в 2004 г. Сегодня известно о существовании трех таких машин (бортовые №№ 21014-21016).

Самолет ДРЛО KJ-200 (или J-8W) «Гаосин-5» без преувеличения можно назвать самой радикальной модификацией в семействе Y-8. Он выделяется из общего ряда как по планеру и системам, так и по радиоэлектронному комплексу. В его конструкции нашли применение отдельные элементы от разрабатываемого с помощью АНТК им. O.K. Антонова коммерческого транспортного самолета Y-8F-600 (см. ниже). В частности, применено новое крыло с баком- кессоном, конфигурация кабины пилотов и шестилопастные воздушные винты JL-4 китайской разработки. Хвостовая часть фюзеляжа аналогична самолетам «Гаосин-3» и «Гаосин-4». ПОС оперения типа «Гудрич». Целевое оборудование, разработанное отраслевым институтом № 38, представляет собой первый в КНР комплекс ДРЛО, оснащенный антенной с фазированной решеткой. По программе «Гаосин-5» построили 2 самолета. Первый из них поднялся в воздух 8 ноября 2001 г. Это был доработанный опытный экземпляр Y-8F-200, на который установили полноразмерную антенну нового комплекса для проведения начальной фазы летных испытаний. 14 января 2005 г. взлетел полностью укомплектованный KJ-200. К сожалению, уже 3 июня следующего года машина потерпела катастрофу. На ее борту погибли 40 человек, в их числе – ряд ключевых специалистов института № 38, что кардинальным образом затормозило ход программы. Согласно данным, опубликованным на сайте , катастрофа произошла по причине обледенения. Эта версия выглядит вполне правдоподобной. Во-первых, есть информация, что самолет летел в условиях плотной облачности, повышенной влажности и на достаточно большой высоте, что могло спровоцировать нарастание льда на планере. Во-вторых, ПОС оперения KJ-200 менее эффективна, чем у Y-8 (Ан-12), а это наводит на аналогии с двумя катастрофами Ан-10, которые также произошли из-за обледенения стабилизатора. В-третьих, большая надфюзеляжная антенна создавала завихрения, снижающие эффективность оперения, что усугубляло развитие ситуации, связанной с обледенением. Несмотря на тяжелые последствия катастрофы, программа «Гаосин-5» продолжает развиваться. Согласно тому же источнику, в 2007 г. поступил заказ еще на 2 таких самолета.

Герметичный грузолюк – отличительная особенность Y-8F-200

Опытный экземпляр транспортного самолета Y-8F-400

Так должен выглядеть Y-8F-600

Модель военно-транспортного самолета Y-9

Самолет ПЛО «Гаосин-6» в настоящее время находится в стадии проектных работ, и подробная информация по нему отсутствует.

В апреле 2008 г., в ходе демонстрации китайской пропагандистской программы High New 7, были впервые опубликованы снимки нового самолета РЭБ Y-8XZ «Гаосин-7». Его фюзеляж внешне подобен YG-8 «Гаосин-4», однако расположение и состав антенн – иные. В настоящее время известно лишь об одном таком самолете (борт №21110).

Есть упоминания еще о двух членах семейства: Y-8H – самолете-аэрофотосъемщике и Y-8K – пассажирском лайнере на 121 место. Однако детальная информация о них отсутствует.

Еще 2 варианта Y-8 пока существуют лишь в проектах. Коммерческий грузовой самолет Y-8F-600 знаменует превращение бывшего Ан-12 в фактически иную машину. На нем планируется применить новое крыло с баком-кессоном, реконструированную грузовую гермокабину длиной 16,2 м без характерного для «двенадцатой» перелома по полу, новое бортовое погрузочно-разгру- зочное оборудование и грузовую рампу. Самолет будет укомплектован современной американской авионикой производства Honeywell Company. В трехместной кабине экипажа появятся 6 цветных многофункциональных дисплеев. Y-8F-600 должен получить четыре ТВД PW150B с британскими шестилопастными воздушными винтами фирмы Dowty Group Ltd. Создание такой модификации оказалось не по силам китайскому авиапрому, и после ряда переговоров 4 ноября 2002 г. в ходе авиасалона в г. Чжухай состоялось подписание соглашения между Шансийской корпорацией авиационной индустрии и АНТК им. O.K. Антонова о совместной разработке Y-8F-600. Таким образом, круг замкнулся – все вернулось к истокам, и автор самолета вновь участвует в его развитии. Зона ответственности украинской стороны – помощь в разработке планера. Специалисты АНТК уже провели большой объем работ, что на деле оказалось крайне непросто. В частности, при посещении КНР обнаружилось, что уровень подготовки местных специалистов недостаточен. Работу тормозило и строгое дозирование информации китайскими партнерами. Затем программа стала буксовать, якобы, из-за задержек с поставкой зарубежных двигателей и комплектующих. Потом приоритеты китайских самолетостроителей переориентировались на постройку KJ-200, а после его катастрофы работа над Y-8F-600 и вовсе затормозилась. Формально программу не закрыли, но в последние годы появилась информация, заставляющая задуматься об истинных намерениях Китая.

В сентябре 2005 г. на Пекинском авиашоу была представлена модель нового военно-транспортного самолета Y-9, создаваемого для нужд ВВС НОАК. Даже беглого взгляда на этот проект достаточно, чтобы понять – перед нами Y-8F-600, но адаптированный под китайские комплектующие. На нем планируется установить модернизированные двигатели WJ-6C мощностью по 5100 э.л.с., британские воздушные бинты будут заменены на их китайский аналог JL-4. Американская авионика уступит место отечественной – благо радиоэлектронная промышленность Поднебесной в последнее десятилетие совершила колоссальный рывок вперед. И самое главное – разработчики заявляют, что это чисто китайский проект без какого- либо иностранного участия. Отсутствие официального признания разработчиком родства между Y-8F-600 и Y-9 не оставляет АНТК им. O.K. Антонова шансов на получение доходов от реализации этого продукта. Более того, гражданский аналог Y-9 может оказаться не принципиально хуже, но существенно дешевле Y-8F-600, что определит выбор рынка. А как же украинские коллеги по бизнесу? «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить?…» Вероятно, в ближайшее время китайская сторона или докажет репутацию надежного партнера, или в очередной раз продемонстрирует, что всемирный копи- центр находится в КНР, а международные законы о защите авторских прав существуют вне границ, очерченных Великой стеной.

Что можно сказать в заключение? Очевидно, что рыночная ниша военно-транспортных самолетов с коммерческой нагрузкой 20 т за последние полвека не только не утратила своей привлекательности, но и имеет хорошие перспективы. Не случайно американская корпорация Lockheed-Martin не собирается сворачивать производство, казалось бы, устаревшего С-130. Глядя на развитие Y-8 особенно на его поздние варианты, так и хочется сказать: «Все это могло быть с Ан-12, не уничтожь мы его сборочную линию. А так теперь приходится констатировать, что если китайцы доведут до массового производства Y-8F-600 и Y-9, то они, учитывая дешевизну продукции «Made in China», смогут существенно изменить расклад на мировом рынке транспортных самолетов.

Александр Чечин, Николай Околелов/ Харьков Фото предоставлены авторами

«Летающие крылья» Нортропа

В конце 1920-х годов молодой конструктор Джон Нортроп увлекся технически рискованной идеей создания самолета, полностью лишенного фюзеляжа и хвостового оперения. Продольную устойчивость и балансировку такого аппарата обеспечивала аэродинамическая компоновка самого крыла, в свободном объеме которого можно было разместить двигатели и полезную нагрузку. Основными преимуществами такой машины перед традиционными самолетами была меньшая масса конструкции и низкое аэродинамическое сопротивление, что увеличивало ее скорость и дальность полета. Красота такой аэродинамической схемы, получившей название «летающее крыло», настолько вдохновила конструктора, что он начал не только прорабатывать компоновки такого самолета, но и экспериментировать на моделях. Одна из них, сделанная из бумаги, дерева и ткани, массой 85 г с размахом крыла 840 мм до сих пор хранится в Национальном аэрокосмическом музее в Вашингтоне.

Свой первый самолет, близкий к схеме «летающее крыло», Нортроп спроектировал в 1928 г. Он назвал его Avion Model 1 Flying Wing. Размах крыла машины составлял 9,252 м, длина – 6,227 м, высота – 1,524 м. Она имела цельнометаллическую конструкцию с работающей обшивкой, которая крепилась к силовому набору с помощью потайной клепки. Такая конструкция обеспечила приличный выигрыш в массе, а по жесткости и прочности превосходила традиционные в те годы смешанные деревянно-металлические конструкции. Мотоустановка самолета состояла из 90-сильного двигателя Menasco А-4, который стоял в носовой части аппарата и при помощи длинного вала соединялся с двухлопастным толкающим винтом. Нортропу не удалось полностью соблюсти концепцию «летающего крыла». Из центроплана вперед выдавался обтекатель двигателя, но главное – для обеспечения продольной балансировки и управляемости, а также путевой устойчивости самолет потребовалось оснастить небольшим хвостовым оперением, вынесенным на двух балках.

Первый полет Flying Wing совершил 10 мая 1929 г. под управлением известного летчика Эдди Белланда. Испытания машины показали, что она достаточно устойчива и легко управляема. В ходе доводки в конструкцию вносили изменения. Наиболее существенными стали новая мотоустановка с 95-сильным двигателем Cirrus и тянущим винтом, а также увеличение экипажа до двух человек.

В 1930 г. финансовые проблемы вынудили Нортропа прекратить работу над этим аппаратом и заняться самолетами традиционных схем. Однако он твердо верил, что будущее авиации принадлежит «летающему крылу». В сентябре 1939 г. была организована фирма Northrop Aircraft Inc., и ее основатель посвятил всего себя реализации заветной мечты. Убежденность Джона Нортропа привлекла к сотрудничеству с ним известного ученого-аэродинамика Теодора фон Кармана, в то время преподавателя аэродинамики Калифорнийского технологического института, и одного из самых талантливых его студентов Уильяма Сеарса. С их приходом фирма заработала как четко отлаженный механизм. Нортроп осуществлял общее руководство и занимался эскизным проектированием, Карман делал необходимые расчеты, а Сеарс воплощал идеи в чертежи.

Экспериментальный самолет N-1M

Машина N-1M (Northrop 1 Model) была уже чистым «летающим крылом». Нортроп рассматривал его как пилотируемую модель пассажирского самолета или среднего бомбардировщика. Крыло было оснащено элевонами, имело симметричный профиль и отогнутые вниз на 5' законцовки, повышавшие путевую устойчивость. На них размещались аэродинамические тормоза. Внутри крыла установили два двигателя мощностью по 65 л.е., которые вращали толкающие винты. Чтобы предотвратить касание винтами земли при взлете и посадке, к трехстоечному шасси с носовым колесом добавили четвертую хвостовую опору в обтекателе.

Постройке машины предшествовали исследования продувочных моделей в аэродинамических трубах и математические расчеты. При проектировании самолета Нортроп, хорошо представлявший объем возможных переделок и, соответственно, финансовых расходов, предусмотрел возможность изменения конфигурации крыла без переделки конструкции. Перед очередным полетом на N-1M можно было в определенных пределах увеличить или уменьшить стреловидность консолей крыла, угол их поперечного «V» и углы отклонения законцовок. Можно было также смещать центровку самолета за счет передвижения груза в центроплане.

Авиаконструктор Джон Нортроп

Самолет Avion Model 1 в изначальном и окончательном видах

Экспериментальный самолет N-1M с отогнутыми и выпрямленными законцовками крыла

В июле 1940 г. постройку N-1M завершили. Самолет перевезли на авиабазу Мю- рок, где на дне высохшего озера Роджерс начали его летные испытания. Поднять машину в воздух поручили летчику-испытателю Вэнсу Бризу. Первый полет N-1M произошел независимо от желания пилота. 3 июля во время скоростной пробежки машина попала носовым колесом в выбоину и подпрыгнула. Пролетев несколько сотен метров на высоте 6 м, N-1M благополучно опустился на землю. Однако радость по поводу неожиданного успеха была недолгой. В последующих полетах Бриз пытался поднять самолет выше, но его усилия оказались тщетными. Наблюдая за происходящим, Нортроп печально заметил: «Похоже, что у нас получился самолет с 20-футовым потолком».

N-1M летал подобно экраноплану. Опираясь на воздушную подушку, он легко скользил над земной поверхностью, и летчику казалось, что он едет по пустыне на автомобиле. За это сходство машину окрестили «джипом». И только после установки более мощных 117-сильных моторов самолет смог совершить полноценный полет с набором высоты.

Первые полеты выявили серьезную проблему с охлаждением упрятанных в крыло моторов. Ситуация улучшилась только после установки специальных дефлекторов, направлявших воздушный поток прямо на их цилиндры.

Всего в процессе испытаний было совершено около 200 полетов, в ходе которых удалось исследовать более 30 различных конфигураций самолета. Производился также поиск наилучших способов управления машиной. Основными органами управления были элевоны. Для изменения тангажа их отклоняли одновременно, а для изменения крена – раздельно. Для управления по курсу использовали воздушные тормоза – чтобы довернуть самолет в ту или иную сторону, задействовали тормоз на соответствующей законцовке. Вклад самих отогнутых закон- цовок в путевую устойчивость оказался столь незначительным, что в 1941 г. крыло выпрямили, а воздушные тормоза выполнили в виде раскрывающихся щитков.

Максимальная высота полета N-1М оказалась недостаточной для проверки его штопорных характеристик без опасений за жизнь летчика, и пришлось затаскивать самолет на большую высоту на буксире, как планер. Это позволило провести необходимые испытания, которые показали, что N-1М обладает вполне удовлетворительными штопорными характеристиками.

Проект бомбардировщика NS-9A

11 апреля 1941 г. был объявлен конкурс на разработку тяжелого бомбардировщика который мог бы долететь с территории США до Германии или Японии. Компания Нортропа уже занималась созданием большого «летающего крыла» военного назначения, и 27 мая этот проект, имевший внутреннее обозначение NS-9, выдвинули на конкурс. Свои предложения также представили фирмы Consolidated, Boeing и Douglas Участникам конкурса предстояло спроектировать самолет с максимальной дальностью полета 19310 км на высоте 7620 м и крейсерской скоростью 443 км/ч. Максимальная скорость бомбардировщика должна была составлять не менее 724 км/ч, потолок – 13716 м, радиус действия с нагрузкой 4540 кг – 8045 км, максимальная бомбовая нагрузка – 32660 кг. Определялась и максимальная длина взлетно-посадочной полосы – 1524 м.

Опытный самолет N-9M-1 – аэродинамический прототип будущего бомбардировщика

Представленный Нортропом проект явно не дотягивал до этих требований. Так, максимальная расчетная дальность полета NS-9 составляла всего 12960 км с нагрузкой в 1000 кг, а крейсерская скорость – 405 км/ч. Поэтому особого интереса он не вызвал. Но удовлетворить аппетиты военных не смогли и остальные участники конкурса. Для уточнения характеристик будущего бомбардировщика пришлось организовывать специальную конференцию с участием авиастроителей и заказчиков. По ее результатам 19 августа 1941 г. Воздушные силы армии США(6*) объявили о снижении своих требований. Радиус действия с бомбовой нагрузкой 4540 кг уменьшили до 5436 км, нижний предел крейсерской скорости установили в 386,2 км/ч, а потолок ограничили высотой 12200 м. Теперь у Нортропа появился шанс на выигрыш.

В сентябре 1941 г. представительная комиссия, в которую входили помощник военного секретаря Роберт Ливайт, командующий ВВС генерал Генри Арнольд и др., ознакомилась с новейшими разработками в области авиации. Во время посещения фирмы Northrop высокие гости осмотрели самолет N-1M и познакомились с проектом NS-9. Джон Нортроп рассказал о преимуществах «летающего крыла». По сравнению с самолетами традиционных схем близкой размерности NS-9 имел меньшее аэродинамическое сопротивление, более высокое аэродинамическое качество и больший запас топлива. Такая машина получала преимущества в бомбовой нагрузке, дальности и скорости полета. Кроме того, она обещала быть более технологичной, а следовательно, и более дешевой в серийном производстве. Впечатленный увиденным и услышанным генерал Арнольд лично распорядился допустить Northrop к дальнейшему участию в конкурсе.

30 октября 1941 г. военные подписали с Нортропом контракт на постройку четырех пилотируемых летающих моделей бомбардировщика в масштабе 1:3. 22 ноября фирме заказали один опытный образец бомбардировщика под обозначением ХВ-35, а 2 января 1942 г. – и второй опытный экземпляр. Первую машину фирма должна была передать на испытания в ноябре 1943 г., а вторую – в апреле 1944 г. Подписанные контракты означали официальное признание перспективности работ Джона Нортропа, но главное – у фирмы появились финансовые возможности для их продолжения.

6* Отдельным видом Вооруженных сил Воздушные силы США (USAF) стали только в 1947 г. Для упрощения изложения далее используется привычная для русскоязычной литературы аббревиатура ВВС.

Прототип бомбардировщика N-9M

Летающие модели бомбардировщика получили фирменное обозначение N-9M (Northrop Model 9 Mockup). Первый экземпляр – N-9M-1 поднялся в воздух 27 декабря 1942 г. Машину пилотировал летчик-испытатель Джон Меерс. Самолет оторвался от земли на скорости 113-120 км/ч.

Уже в первых полетах «летающее крыло» поразило летчиков своей маневренностью. Однако у него оказался и ряд минусов. Прежде всего, проявилась недостаточная путевая устойчивость. При попадании в зоны турбулентности или при резких порывах ветра N-9M совершал 4-5 колебаний, прежде чем пилоту удавалось вернуть его на прежний курс. Кроме того, постоянно перегревались и часто отказывали двигатели.

Налетав около 30 ч, в 49 полете самолет потерпел катастрофу, в которой погиб летчик Макс Констант. В роковой день 19 мая 1943 г. опытная машина удалилась от ВПП на достаточно большое расстояние и вышла из поля зрения наблюдателей, поэтому никто не видел ее падения. Положение обломков на земле указывало на то, что N-9M-1 вошел в штопор или кувыркался вокруг поперечной оси до встречи с землей.

Возможность полной потери управляемости самолета, не имевшего фюзеляжа и стабилизатора, безусловно, рассматривалась конструкторами. Последовавшие за катастрофой продувки модели в аэродинамической трубе показали, что N-9M вполне управляем на больших углах атаки, и его можно вывести из штопора. Прошли исследования модели и на опрокидывание, в результате которого самолет мог начать вращение вокруг поперечной оси. Ученые сделали вывод, что в зависимости от центровки и скорости полета самолет мог выйти из такого маневра или продолжать кувыркаться, однако в нормальном горизонтальном полете N-9M-1 опрокинуться не мог. Вероятно, к катастрофе привели какие-то внешние факторы, например, сильный воздушный порыв. Некоторые специалисты предполагали, что на режиме, когда нагрузки на рули пропали, а потом резко возросли, пилот получил удар штурвалом, после которого потерял сознание, а неуправляемый самолет врезался в землю.

Авария самолета N-9M-2, которая произошла из-за ошибки летчика майора Ритча, забывшего выпустить шасси. Внизу – самолет уже поднят на шасси. Авиабаза Мюрок, 20 апреля 1944 г.

Сборка самолетов N-9M-A (справа) и N-9M-B

Все хорошо понимали, что эксперименты на моделях не позволяют точно определить, что же произошло с N-9M-1, и требуется продолжить испытания. 24 июня 1943 г. впервые взлетел самолет N-9M-2. В воздухе скоростным напором у него был сорван фонарь кабины, но летчику удалось успешно посадить самолет. Вскоре стал летать третий экземпляр N-9M-A, который оснастили необратимой бустерной системой управления. Последний, четвертый, экземпляр N-9M-B взлетел 21 сентября 1943 г. Он имел двухместную кабину и предназначался для обучения будущих летчиков ХВ-35 особенностям пилотирования «летающего крыла».

Полеты этих трех опытных самолетов особых проблем в их поведении не выявили. Все опасные маневры, включая остановку в воздухе при взятом на себя штурвале, скольжение назад и штопор при предельно задней центровке, прошли успешно. Возможное возникновение обратной реакции рулей и вероятные травмы летчика исключили установкой специального механизма, отталкивающего от летчика колонку штурвала. Возможность опрокидывания или потери управляемости при внезапном воздушном порыве будущего бомбардировщика, аэродинамическим прототипом которого являлся N-9M, посчитали фантастической ввиду большой инерции 100-тонной машины.

В общей сложности программа испытаний самолетов N-9M продолжалась 3 года и дала массу полезной информации как по особенностям пилотирования «летающего крыла», так и по наиболее узким местам конструкции, что позволило найти решения для их устранения. В частности, для борьбы со срывом потока на концах крыла, характерным для стреловидных крыльев большого удлинения, на втором самолете установили фиксированный предкрылок. Позднее вместо него в носках концевых частей крыла выполнили профилированные щели, закрытые створками, которые открывались с приближением самолета к критическим углам атаки. Это оригинальное устройство оказалось эффективным, и его также применили на самолете N-9M-A.

В 1946 г. пилотирование N-9M освоили все летчики из отдела испытаний бомбардировщиков базы Мюрок, которые готовились к полетам на «летающих крыльях» Нортропа. Их впечатления наиболее ярко и лаконично выражает фраза летчика-испытателя Глена Эдвардса: «Опыт, о котором нельзя забыть».

Эдвардс отмечал в своем отчете об испытаниях от 3 мая 1946 г., что сразу после отрыва от полосы N-9M очень резко задирает нос. Если пилот этого не ожидает, его естественной реакцией будет энергичная отдача штурвала от себя, и в результате из-за очень чувствительных элевонов самолет перейдет в пикирование. Уборка и выпуск шасси никакого влияния на балансировку не оказывали. Набор высоты происходил очень медленно. Действия педалями сопровождались значительным запаздыванием, что в совокупности с высокой чувствительностью элевонов создавало трудности при выполнении разворотов. Однако главным в отчете Эдвардса было то, что он оценил N-9M как полностью статически и динамически устойчивый самолет.

Полеты на N-9M были, безусловно, полезными для летчиков, которые быстро научились управляться с норовистыми аппаратами. Поначалу им особенно трудно было определить, летит самолет-крыло прямо или со скольжением. Отсутствие у машины привычной носовой части, относительно которой перемещалась земля, полностью лишало летчика привычных ощущений в полете. Временным выходом из положения стал закрепленный на передней кромке крыла, перед фонарем, кусочек парашютного фала. Наблюдая за его поведением, было легко определить пространственное положение носовой части. После оснащения самолета демпфером рыскания, штангой с датчиком скольжения и соответствующим указателем в кабине надобность в фале отпала.

Бомбардировщик В-35

Пока шли испытания N-9M, фирма построила деревянные макеты кабины бомбардировщика В-35 и его левой половины крыла. 5 июля 1942 г. их продемонстрировали представителям ВВС. Даже в неполном виде гигантское «летающее крыло» произвело на комиссию неизгладимое впечатление. Проектный размах самолета-крыла составлял 52,98 м, стреловидность по передней кромке 27", хорда в плоскости симметрии – 11,43 м и 2,84 м – на концах. Кабина самолета занимала приличную часть центроплана и своими очертаниями походила на большую комнату.

Не дожидаясь полета опытного образца, 17 декабря 1942 г. ВВС заказали фирме Northrop 13 предсерийных бомбардировщиков YB-35, предназначенных для войсковых испытаний. Для маломощной производственной базы фирмы в Хоутхорне (Hawthorne) такая серия могла считаться предельной. Будучи уверенным в том, что крупный заказ на бомбардировщики не за ставит себя ждать (о намерениях военных заказать 200 таких машин стало известно в ноябре), Джон Нортроп начал поиски партнеров, способных построить несколько сотен больших самолетов. В конце 1942 г. ему удалось заключить предварительные соглашения с Гленом Мартином, руководителем фирмы Glenn L.Martin Co., об использовании его завода в Омахе, шт. Небраска, для постройки центропланов и окончательной сборки, и фирмой Otis Elevator о производстве консолей крыла.

Самолет N-9M-B в испытательном полете в районе авиабазы Мюрок

Кабина пилота самолета N-9M-B

Долгожданный заказ на две сотни машин пришел 30 июня 1943 г. По его условиям, фирма Northrop должна была передать первый серийный бомбардировщик к июню 1945 г.

Основной конкурент Northrop – компания Consolidated (с 17 марта 1943 г. она объединилась с фирмой Vultee Aircraft и стала именоваться Convair), оказалась менее удачливой. Ей заказали всего 100 серийных бомбардировщиков В-36(7*). Осмотрев макет этого самолета, комиссия не поверила в то, что гигант с длиной фюзеляжа 55,8 м и размахом крыла 70,1 м достигнет заданных характеристик. Даже внешне консервативный В-36 проигрывал изящному летающему крылу» Нортропа.

Таким образом, в это время самолет- крыло фактически победил В-36, что стало зозможно благодаря:

– меньшему расходу топлива ввиду более высокого аэродинамического качества Кmах у В-35 достигало 22,6 против 21 у B-36) и наличия четырех двигателей вместо шести;

– более низкой стоимости серийного самолета, на которую позитивно влияли и умеренные размеры В-35, и большая технологичность его конструкции, и меньшее количество двигателей;

– меньшему времени на подготовку к повторному вылету, что было достигнуто, благодаря лучшему доступу к агрегатам и возможности разместить около самолета сольшее количество наземной техники;

– расположению экипажа в одной просторной кабине, обеспечивавшей больший комфорт и дававшей возможность оказывать помощь друг другу в экстренных ситуациях ;

– меньшей уязвимости, достигнутой за счет меньших размеров (его труднее было обнаружить в воздухе и поразить), а также за счет большей маневренности.

К постройке первого опытного образца ХВ-35 приступили в начале 1943 г. Основным конструкционным материалом для него стал высокопрочный алюминиевый сплав 75-S. Самолет имел кессонное двухлонжеронное крыло, которое разделялось на центроплан и две отъемные консоли. Профиль крыла – NACA 65,3-019 в корневой части и NACA 65,3-018 на концах; стреловидность по передней кромке – 26°57'48", по задней – 10'; хорда максимальная – 11,43 м, на концах – 2,84 м. Для снижения скорости при посадке крыло оснастили посадочными щитками с углом отклонения до 50". По оси симметрии центроплана к силовому набору прикрепили гондолу, являвшуюся продолжением кабины экипажа.

Борьба со срывом потока на концах стреловидного крыла была организована проверенным на N-9M способом – с помощью профилированных щелей с закрывающимися створками. При уменьшении скорости ниже 225 км/ч или сразу после выпуска шасси они автоматически открывались, выполняя функцию предкрылков.

По крену и тангажу В-35 управлялся элевонами. В первом случае они отклонялись дифференцированно на углы от +15" до -15', во втором – согласованно на углы от +20' до -15". Для управления по курсу и продольной балансировки (например, при выпуске посадочных щитков) служили расположенные на концах крыла раскрывающиеся щитки. Если летчик перемещал вперед одну педаль, соответствующий щиток раскрывался на угол до 120', вызывая торможение потока воздуха на полукрыле и, соответственно, поворот самолета в эту сторону. При перемещении вперед сразу двух педалей щитки раскрывались одновременно, работая как воздушные тормоза. При использовании для балансировки самолета они отклонялись согласованно на углы от +30' до -7,5'.

Кабина экипажа состояла из трех герметичных отсеков, в которых на больших высотах поддерживалось давление, соответствующее высоте 3050 м. Передний находился в носовой части центроплана, средний – в центре крыла, а задний – в гондоле. Пол кабины зашили листами ламинированной фанеры. Экипаж состоял из девяти человек, размещение которых можно считать уникальным для самолетов такого класса: все, за исключением хвостовых стрелков, могли видеть друг друга и свободно общаться между собой. Первый пилот размещался под каплевидным фонарем, расположенным несколько левее плоскости симметрии машины. Выпуклый фонарь обеспечивал ему прекрасный обзор. Второй пилот сидел справа, приблизительно на метр ниже командира. Это место быстро окрестили «дырой». Обзор с него был сильно ограничен, смотреть летчик мог через прямоугольные стекла только вперед и вверх. Говорили, что на этом месте можно заниматься всем чем угодно, но только не пилотировать самолет.

Лежачее рабочее место бомбардира находилось справа от второго пилота. Для его оптического прицела разработчики предусмотрели большое трапециевидное стекло в полу кабины. Штурман располагался спиной к бомбардиру. Над его рабочим местом находился выпуклый блистер для наблюдения за звездами и солнцем. Рабочее место бортинженера размещалось в правом углу кабины перед большим пультом с приборами контроля двигателей и системами самолета. Радист находился в левом углу.

Стрелок, контролировавший верхнюю полусферу, сидел внизу за первым пилотом. При необходимости он мог брать на себя управление нижними пулеметными башнями. Его перископическая прицельная станция сверху выходила за остекление фонаря, а снизу выступала за пределы обшивки. В заднем отсеке, отдельно от всех, сидели два стрелка, отвечавшие за оборону нижней и задней полусфер. В средней части кабины находился отсек для отдыха экипажа. Он мог оборудоваться комфортабельными диванами или складными койками на 6 человек. Здесь же находились туалет и стойка с кухонными принадлежностями. В дальних полетах на борт могли брать еще один дополнительный экипаж из шести человек.

Позднее летчики, летавшие на В-35, обнаружили у кабины несколько серьезных недостатков. Для входа и выхода из нее использовался один-единственный люк в нижней части бомбардировщика, от которого в кабину вел узкий проход длиной почти 4,5 м. Пройдя его, 7 членов экипажа рассаживались по своим местам. Труднее всех приходилось командиру, которому нужно было сесть в кресло, развернуть его на 90° и, вращая рукоятку лебедки, поднять себя примерно на метр под фонарь. Сидя на командирском месте, можно было легко достать правой ногой голову второго летчика. Однако самым серьезным пороком компоновки кабины была сложность ее покидания в аварийной ситуации. Фонарь, закрывавший командира, был намертво прикреплен к конструкции центроплана. Согласно инструкции, было два варианта покидания самолета. Первый – на земле. В этом случае члены экипажа, располагавшиеся в переднем отсеке, должны были выбираться через фонарь и астроблистер, которые требовалось разбить. Задние стрелки покидали свой отсек через верхний эксплуатационный люк. Второй – в воздухе. Летчики, бомбардир и штурман выпрыгивали через аварийный люк, который располагался в полу, рядом с креслом радиста. Радисту, стрелку и бортинженеру предстояло выбираться через четвертый бомболюк, для чего следовало перейти в средний отсек, а затем через аварийный люк в левой стенке – в бомбоотсек. Стрелки выпрыгивали через входной люк.

7* Подробнее об этом самолете читайте в «АиВ», №32006. (Прим. ред.)

Модель ХВ-35 в штопорной аэродинамической трубе NACA. Интерьер среднего отсека кабины экипажа, показанный на натурном макете ХВ-35

Постройка больших «летающих крыльев»

На ХВ-35 применили трехопорное шасси с носовой опорой. База шасси – 12,6 м. Основная (система уборки и выпуска – электрическая. Аварийная – воздушная. На уборку шасси уходило около минуты. Тормозная система – гидравлическая. Система амортизации – пневмо- гидравлическая. Основные опоры убирались вперед по полету и были оснащены двумя колесами с 10-слойными пневматиками Goodyear Pd-96 диаметром 1676 мм. Каждая ниша основного шасси закрывалась четырьмя створками, две передние при выпущенной стойке были закрыты. Носовая опора имела одно колесо с 16-слойным пневматиком Hayes Н-3-252-М диаметром 1422 мм и оснащалась демпфером колебаний типа «шимми». Убиралась она влево по полету. Одна створка ниши сложной формы была жестко прикреплена к стойке, две другие при выпущенной опоре были закрыты.

На бомбардировщике установили 4 двигателя Pratt amp; Whitney R4360 Wasp Major максимальной мощностью 3000 л.с. Два внутренних – серии R4360-21, два внешних – R4360-17. Отличались они длиной валов. Все моторы были оснащены турбонагнетателями фирмы Genera! Electric. Двигатели запускались в последовательности: 3, 4, 2, 1. Для охлаждения силовой установки перед каждым двигателем находился вентилятор мощностью 350 л.е., воздух к которым поступал через плоские воздухозаборники в передней кромке крыла.

Соосные четырехлопастные воздушные винты изменяемого шага Hamilton Standart были вынесены далеко за заднюю кромку крыла. Передние винты имели диаметр 4,648 м, задние – 4,597 м. Оси винтов располагались под углом к горизонтали. Это позволяло, насколько возможно, поднять винты над плоскостью крыла и вывести их из области наиболее возмущенного потока. Таким способом боролись с уменьшением КПД толкающих винтов (по некоторым данным, оно составляло около 30%). Избежать этого можно было, применив силовую установку с тянущими винтами, но тогда бы неизбежно ухудшилось аэродинамическое качество. Проектировщики посчитали, что от этого летные характеристики пострадают больше, чем от уменьшения КПД винтов.

Остекление кабины экипажа и рабочие места летчиков

Планер ХВ-35 на заводе Нортропа в Хоутхорне

Винты соединялись с двигателями с помощью длинных валов, форму обтекателей которых разработали по рекомендациям NАСА. Продолговатые обтекатели должны были иметь не только низкое сопротивление. но и служить своеобразными килями, улучшая путевую устойчивость самолета, а также препятствовать перетеканию пограничного слоя вдоль размаха крыла.

Чтобы обеспечить плавное изменение сеорости вращения винтов, использовали довольно сложный двухступенчатый редуктор. Запуск двигателей осуществлялся электрическими стартерами, работавшими от двух вспомогательных силовых установок. которые состояли из электрических генераторов и двухцилиндровых бензиновых двигателей. Их установили перед третьим и шестым бомбоотсеками.

Топливо размещалось в восьми двухсекционных (секции заполнялись через одну горловину) протектированных баках. Суммарная емкость баков – 30280 л. Для перегоночных полетов в бомбоотсеки могли подвешиваться дополнительные топливные баки общей емкостью 37850 л. Для питания вспомогательной силовой установки служили 2 бака общей емкостью 321,7 л.

Нормальный запас масла составлял 1286,9 л, максимальный – 2271 л, и еще 37,85 л находилось в турбонагнетателях.

Во всех каналах управления ХВ-35 использовали гидравлические бустеры, к которым от органов управления в кабине пилотов вела тросовая проводка. Давление в системе управления обеспечивали 4 гидронасоса с приводом от двигателей самолета. В аварийных ситуациях гидронасосы могли работать от авторотации лопастей. Резервная система управления – электрическая.

На самолете установили стандартное радио- и навигационное оборудование, в т.ч. автопилот типа Х-4, радиостанцию SRC-274N (SC-274), радиокомпас AN/ARN-7, самолетное переговорное устройство AN/AIC-2.

Для размещения бомбовой нагрузки предназначались 8 бомбоотсеков – по 4 в каждом полукрыле. Каждый из них имел следующие размеры: длина – 3,759 м, ширина – 1,321 м, максимальная глубина – 1,981 м. Бомболюки закрывались не традиционными створками, а тонкими стальными полосами, типа жалюзи, которые с помощью электромеханизма накручивались на ролики. Привод механизма оказался довольно сложным и отказал при первом же открытии, но в последующих полетах работал исправно. Для прицеливания при бомбометании служил прицел Norden М.

Оборонительное вооружение должно было состоять из двадцати 12,7-мм пулеметов Browning М-2, установленных в дистанционно управляемых башнях. 4 двухпулеметные башни располагались на верхней и нижней поверхностях левой и правой консолей крыла. 2 четырехпулеметные башни (взяты с доработками у ночного истребителя Р-61) стояли сверху и снизу центроплана. Еще 4 пулемета находились в конце хвостового конуса. Боезапас каждого пулемета – 500 патронов, масса – 29 кг, эффективная дальность стрельбы – 1100 м. На опытных ХВ-35 оборонительное вооружение не устанавливали.

Сотрудники фирмы Northrop напряженно трудились над проектом, но к началу 1944 г. стало ясно, что в отведенные сроки они не укладываются. Кроме того, анализ результатов испытаний N-9M показал, что реальные характеристики В-35 окажутся ниже требуемых. Так, дальность полета уменьшится на 2592 км, а максимальная скорость – на 39 км/ч. Командование ВВС начало выражать сомнения по поводу правильности и своевременности решения о серийном производстве В-35.

Но на этом неприятности для Нортропа не закончились. Новый деловой партнер фирма Martin, испытывая острый недостаток в квалифицированных инженерах, постоянно отставала от графика работ по изготовлению оснастки для серийного производства В-35 и все время откладывала дату постройки первого серийного самолета, окончательно обозначив ее 1947 годом. Таким образом, сроки, оговоренные контрактом на поставку 200 самолетов, оказались сорваны, и 24 мая 1944 г. ВВС отменили этот заказ. Фирме Northrop был нанесен сильный удар.

Ситуацию облегчало лишь то, что программа создания В-36 оказалась в аналогичном положении. Да и обстановка на фронте складывалась не в пользу новых самолетов. Угроза оккупации Великобритании отпала, а американские армия и флот захватили Марианские острова, с которых до Японии легко могли «достать» бомбардировщики В-29. В этих условиях ВВС стали рассматривать В-35 и В-36 как перспективные разработки.

Лежачее рабочее место бомбардира (слева – штурвальная колонка второго пилота). Рабочие места штурмана и бортинженера (кресла сняты)

Первый экземпляр ХВ-35 на разбеге

ХВ-35 уходит в первый полет. 25 июня 1946 г

В декабре 1944 г. ВВС предложили Northrop закончить постройку и начать летные испытания только опытных ХВ-35 и предсерийных YB-35 (всего 15 самолетов). К тому моменту в цехах завода в Хоутхорне находилось 7 незаконченных бомбардировщиков: два ХВ-35 и пять YB-35. Все они достраивались под открытым небом, поскольку Northrop не располагала цехами подходящих размеров.

3 июля 1945 г. закончилась сборка первого экземпляра ХВ-35 (сер. № 42-13603). После его оснащения всеми основными системами начались проверки оборудования и двигателей. Испытания последних на максимальных режимах провести не удалось, поскольку вентиляторы охлаждения не обеспечивали необходимую рабочую температуру, и моторы перегревались. Окончательное заключение о работе силовой установки можно было получить только после первого полета.

В апреле 1946 г. приступили к рулежным испытаниям. Во время пробежек бомбардировщик разгонялся до 186 км/ч. Утром 25 июня ХВ-35 вырулил на старт заводского аэродрома в Хоутхорне. В его кабине находились: первый пилот фирменный летчик- испытатель Макс Стэнли, второй пилот Чарльз Фред Батчер и инженер-испытатель Орвил Дуглас. Пробежав 914 м, самолет оторвался от земли на скорости 194,4 км/ч и ушел в свой первый полет. У конструкторов оставались опасения по поводу управляемости необычной машины, и это по-настоящему историческое событие прошло без большого скопления народа. Даже сам Нортроп не присутствовал на нем. Для контроля за показаниями приборов и их анализа после полета в кабине бомбардировщика впервые в истории авиации установили телевизионную камеру, с которой изображение передавалось на самолет сопровождения Р-61 Black Widow. Передающую антенну закрепили на пулеметной башне за фонарем летчика ХВ-35. Телевизионный приемник расположили на месте оператора РЛС истребителя, где принимаемая картинка снималась на кинокамеру.

Полет длился 45 минут. Максимальная скорость ХВ-35 составила 324 км/ч, а максимальная высота – 3048 м. Гигантское крыло вело себя предсказуемо. В воздухе несколько раз опробовали систему выпуска-уборки шасси. Полет в целом прошел успешно, если не считать потери одной створки ниши передней опоры шасси. Посадку летчики совершили на базе Мюрок, где должны были проходить дальнейшие испытания. После приземления Макс Стэнли сказал, что если не смотреть назад, то никогда не узнаешь, что пилотируешь «летающее крыло».

Однако таким спокойным выдался только первый полет. В последующих проявилась сильная вибрация валов воздушных винтов, из-за которой ломались редукторы. Бомбардировщику передались «по наследству» от N-1M и N-9M проблемы с охлаждением двигателей. 11 сентября 1946 г полеты пришлось прекратить до устранения проблем. К тому моменту опытный бомбардировщик совершил 19 полетов, налетав 24 ч. Программа испытаний оказалась под угрозой срыва.

Передняя опора шасси. Справа- экипаж ХВ-35 после первой посадки. Слева направо: Макс Стэнли, Чарльз Батчер, командир авиабазы Мюрок п-к Джилкей и Орвил Дуглас. Мюрок, 25 июня 1946 г.

Первый экземпляр ХВ-35 во время испытательных полетов. Внизу на заднем плане – самолет сопровождения Р-61

Второй опытный образец ХВ-35 (сер. № 42-38323) совершил первый полет 26 июня 1947 г. Аналогичные проблемы с силовой установкой заставили прекратить его испытания после восьми полетов общей продолжительностью 12 ч.

Испытания опытного ХВ-36 завершились в конце 1947 г. Они также выявили массу недостатков этого самолета, показали, что в скорости и потолке бомбардировщик фирмы Convair проигрывает «летающему крылу», Однако с нагрузкой 35314 кг он преодолел 6195 км, тогда как ХВ-35 – всего 1207 км с нагрузкой 23186 кг. Такой результат был получен благодаря тому, что топливная система гигантского ХВ-36 вмещала 75609,2 л горючего, а ХВ-35 – только 30280 л. Тем не менее, столь значительная разница в решающих для дальнего бомбардировщика характеристиках изменила мнения многих специалистов, которые раньше относились В-36 с большим скептицизмом.

Поиски оптимального пути устранения недостатков В-35 привели к кардинальному изменению конструкции винтомоторной группы. От соосных винтов с системой регулировки частоты их вращения решили временно отказаться и перейти к одновинтовой схеме с изменяемым шагом, которая имела менее сложный редуктор и отработанную систему управления. Первый ХВ-35 оснастили сначала трехлопастными, а затем четырехлопастными воздушными винтами, с которыми он снова поднялся в воздух 12 февраля 1948 г.

До 1 апреля состоялось 7 полетов. Особых проблем с управлением винтами не обнаруживалось, однако от вибрации полностью избавиться не удалось. Пришлось вводить соответствующие ограничения на режимы работы двигателей. Летные качества бомбардировщика ухудшились и перестали отвечать требованиям заказчика. В частности, максимальная скорость упала с 630 км/ч до 587 км/ч. Поэтому военное ведомство считало схему с соосными винтами основной и требовало продолжения работы в этом направлении.

Силовая установка в последних полетах доставила немало проблем. Начались постоянные отказы вентиляторов охлаждения двигателей. Сами моторы изрядно поизносились и требовали переборки, да и ресурс воздушных винтов, составлявший всего 80 часов – был на исходе. Механики, обслуживавшие самолет, постоянно жаловались на запутанную систему выхлопа двигателей, и копоть на нижней поверхности крыла.

Джон Нортроп планировал оснастить второй опытный ХВ-35 редукторами на амортизаторах для борьбы с вибрацией, но эту работу до конца не довели. Испытания ХВ-35 окончательно прекратили. По расчетам военных финансистов, каждый час полета обошелся в астрономическую сумму – 1,8 млн. USD, и эти огромные деньги ушли главным образом на ремонты и доработки конструкции.

15 мая 1948 г. поднялся в воздух первый YB-35 (№ 42-102366). В конструкцию самолета внесли все изменения, сделанные на ХВ-35, и оборудовали его всеми боевыми системами, включая оборонительное вооружение. На нем стояли четырехлопастные воздушные винты изменяемого шага диаметром 5,05 м. В кабине оборудовали рабочие места для всех членов экипажа, а также места отдыха. Установили большой блистер над рабочим местом стрелка, отвечавшего за оборону задней полусферы. Был расширен состав радиооборудования. В частности, установили радиостанции AN/ARC-3, 8, SCR-274, RC-103; систему опознавания SCR-695; радиовысотомер SCR-718; радиотехническую систему посадки AN/ARN-5; навигационную систему LORAN APN-9.

Первый предсерийный YB-36, на котором устранили большинство выявленных недостатков, поднялся почти на полгода раньше. Разворачивалось производство еще 10 заказанных самолетов. Их поступление на войсковые испытания ожидалось в июне 1948 г. В отличие от Northrop, фирма Convair располагала солидной производственной базой и постепенно выходила вперед в борьбе за большой заказ. Значительную роль играли и финансовые возможности Convair, которая вложила 1 млн. USD в оснастку для серийного производства, чего Джон Нортроп позволить себе не мог.

Второй экземпляр ХВ-35 во время показа авиатехники на заводе в Хоутхорне. На первом двигателе установлены опытные трехлопастные соосные винты

«Летающие крылья» достраивали на заводе в Хоутхорне под открытым небом

Тем не менее, Нортроп пока еще не проиграл. Его главным козырем был контракт, подписанный еще 1 июня 1945 г., на переделку двух YB-35 в реактивные бомбардировщики, получившие обозначение ХВ-35В. Летные характеристики реактивного «летающего крыла» должны были резко улучшиться, и, как считал Нортроп, такую машину не могли не принять на вооружение. В этом случае поршневой В-36 становился временным самолетом, тем более, что темпы его серийного производства не могли превышать 2-4 машины в месяц. Таким образом, пока реактивный В-35 будет испытываться, Convair построит чуть больше сотни машин. Они станут основными носителями ядерного оружия до тех пор, пока их не сменят более прогрессивные реактивные самолеты Нортропа. Что же касается поршневых В-35, то они могли найти применение в качестве топливозаправщиков.

В активе фирмы Northrop был еще один оригинальный проект – самолет с комбинированной силовой установкой ЕВ-35В. На нем должны были стоять шесть ТРД и два турбовинтовых двигателя T-37NA Turbodyne мощностью 10000 л.с.

16 августа 1948 г. на фоне острейшего берлинского кризиса представители ВВС и Джон Нортроп обсудили дальнейшую судьбу программы В-35. Для устранения всех недостатков соосных винтов требовалось время и 25 млн. USD, но ни того, ни другого у военного ведомства уже не было. Вероятность войны с СССР казалась очень высокой, и приоритет отдали В-36, который еще в июле запустили в серийное производство. Нортропу предложили прекратить работы по поршневому В-35 и сосредоточиться на доведении трех модификаций самолета с газотурбинными двигателями:

– В-35В – бомбардировщик с восемью ТРД в крыле;

– RB-35A – разведчик с шестью ТРД: четыре – в крыле, два – на пилонах под ним;

– ЕВ-35В – бомбардировщик с комбинированной силовой установкой.

Через год финансирование работ фирмы Northrop снова уменьшили. На этот раз под сокращение попал ЕВ-35В, который, по расчетам, должен был доставлять полезную нагрузку 4540 кг на дальность 16894,5 км. На самолете только успели провести газовки двигателей общей продолжительностью 30 ч. Опытные образцы двигателей XT-37NA вместе со всей документацией приобрела фирма General Electric.

Судьба всех заложенных В-35 представлена в таблице.

Окончание следует

ПОРТРЕТЫ

Люц Варзиц/ Симо, Швейцария(8*)

Фото из архива автора

Пионер реактивной эпохи

В 2009 г. исполняется 70 лет с начала реактивной эры в авиации. У ее истоков стояли такие выдающиеся инженеры, как Вернер фон Браун, Ганс Пабст фон Охайн и Эрнст Хейнкель, а также летчик-испытатель Эрих Варзиц (Erich Warsitz). Его сын Люц Варзиц обратился в редакцию «АиВ» с просьбой опубликовать небольшую статью о его легендарном отце, а также рассказать читателям журнала, что недавно британское издательство «Реп and Sword Books» выпустило книгу Варзица-младшего «The First Jet Pilot. The story of German Test Pilot Erich Warsitz». Первый вариант этой книги под названием «Капитан Эрих Варзиц – первый в мире пилот реактивных самолетов» вышел на немецком языке в октябре 2006 г. – как раз к 100-летию со дня рождения летчика. Книги содержат не только записанные сыном воспоминания Эриха Варзица о его яркой жизни, но и множество технических подробностей, которые даже сегодня очень мало известны широким массам из- за строжайшей секретности, сопровождавшей создание первых реактивных самолетов.

Эрих Варзиц родился в немецком городе Геттинген 18 октября 1906 г. Его детство было омрачено изнурительной мировой войной, а юность прошла в период, когда немецкая нация, несмотря на поражение, стремилась найти новые пути для развития. Молодежь тогда активно интересовалась техникой, и Эрих не был исключением. К 1928 г. его наибольшим увлечением стали различные двигате- -и. В выходные он вместе с друзьями ездил смотреть мотоциклетные гонки. Однажды, когда ребята возвращались с таких гонок домой, они заехали на ближайший аэродром, расположенный в местечке Хангелар, и за небольшую плату уговорили пилота прокалить их по кругу. Первым выпало лететь именно Варзицу. «Когда самолет приземлился, я уже твердо знал, как продолжится моя жизнь», – рассказывал он.

С того дня втайне от родителей он каждые выходные ездил на мотоцикле в Хангелар, где учился на пилота-спортсмена. Интересно, что летным инструктором Варзица был доктор Зигфрид Рафф, который позже сыграл важную роль в развитии ракет. Когда Эрих сдал экзамены, получил пилотскую лицензию типа А-2 и признался в этом родителям, они пришли в ужас! Но было уже слишком поздно. Полеты захватили молодого человека полностью, и в конце концов родители смирились с этим.

Эрих продолжил обучение, летая с различных аэродромов и вступив в несколько спортивных обществ. Постепенно он заслужил спортивные лицензии В-1 и В-2, после чего продолжил подготовку в немецкой Школе коммерческих пилотов в Штеттине. Там он сдал экзамен на лицензию коммерческого пилота категории С-2, разрешавшую перевозку пассажиров над сушей, и получил специальную лицензию для полетов над морем. Не останавливаясь на достигнутом, он получил лицензию К-2 на право выполнения сложного пилотажа, прошел тренировки в «слепых» полетах и получил сертификат штурмана коротких маршрутов.

Варзицу не было еще и 30 лет, а он стал одним из наиболее профессионально подготовленных летчиков Германии. Это помогло ему начать работать инструктором в спортивных обществах, а чуть позже – на так называемой «станции полетов на большую дальность». Последняя являлась ничем иным, как замаскированной авиачастью армии Веймарской республики, ведь, как известно, по условиям Версальского договора, Германии запрещалось иметь военную авиацию. В этом полувоенном формировании Варзиц в короткий срок сделал головокружительную карьеру, стремительно пройдя ступени летчика-инструктора, затем старшего инструктора и наконец – руководителя летной подготовки.

Тем не менее, дух прусской военщины претил талантливому летчику, стремившемуся к новым знаниям и успехам. «Наш командир нуждался в том, чтобы подчиненные угождали ему с утра до вечера. Мне это очень не нравилось! – вспоминал мой отец. – Это был период замаскированных люфтваффе, которые легализовались лишь в 1935 г., поэтому мы тренировали пилотов под различными легальными предлогами, например – передачи опыта длительных полетов. Мы летали в течение одного дня из Штеттина в Гамбург, оттуда – в Бреслау, а вечером вновь приземлялись в Штеттине. Это была очень нужная работа, но меня она привлекала все меньше. Я хотел стать испытателем…»

Варзиц перебрался в Рехлин, ставший к тому времени главным испытательным полигоном для только что вышедших из подполья люфтваффе. Все самолеты, которые создавались германской авиапромышленностью, проходили через этот испытательный центр. В то время параллельно испытывали много самолетов, высококлассных летчиков-испытателей практически не было, а молодые пилоты часто попадали в беду, так как работа эта была очень опасна. Поэтому Варзиц с его опытом сразу стал одним из лидеров своей профессии, ему поручали самые трудные виды испытаний практически всех типов самолетов.

В конце 1936 г. Имперское министерство авиации Германии (RLM) утвердило кандидатуру Варзица для испытаний будущих реактивных самолетов. Его непосредственными руководителями стали Вернер фон Браун и Эрнст Хейнкель. В 1937 г. Варзиц начал летать на поршневом истребителе Не 112, оснащенном дополнительным ЖРД(9*). А с лета 1938 г. стал осваивать принципиально новый самолет Не 176, о котором фон Браун писал: «Не 176 в противоположность Не 112 был сконструирован исключительно для полета на реактивной тяге и не имел поршневого мотора… Фактически этот самолет был чрезвычайно дикой машиной, настолько дикой, что генерал люфтваффе Эрнс Удет, наблюдавший за одним из его коротких подскоков, запретил Варзицу летать на нем. «Это не самолет, – говорил Удет. – Это вещь, которая не имеет даже крыльев. И потому не способна летать». Эриху потребовалось приложить много усилий, чтобы уговорить Удета разрешить ему продолжить испытания. Это стало подлинной прелюдией к космическим полетам, так как сыграло важнейшую роль в развитии ключевых элементов космических технологий».

Настал момент, когда Эрих почувствовал, что многочисленные короткие подскоки на Не 176 в достаточной мере ознакомили его с самолетом, и он готов ко всем рискованным фокусам, которые эта необычная машина может выкинуть. Поздним вечером 20 июня 1939 г. он решил совершить на ней первый настоящий полет. Когда он рассказал о своем решении коллегам, среди слушавших его инженеров и рабочих повисла тишина. Никто не сказал ни слова: все знали, что они стоят на пороге события, которое открывает дорогу в будущее. Вот рассказ отца о том историческом полете: «На скорости приблизительно 300 км/ч, как раз перед отрывом, машину стало тянуть влево. Левая консоль коснулась земли, ситуация в любой момент могла перерасти в катастрофическую. Тем не менее, я так страстно желал совершить этот полет, что не стал уменьшать тягу и оставил РУД на месте. Пан или пропал – решил я. Внезапно машина подскочила в воздух на небольшую, но вполне различимую высоту. А через минуту я уже ликовал, летя вокруг северной оконечности острова Узедом на скорости 800 км/ч практически в полной тишине – ЖРД уже выключился. Я не имел времени выполнить никакие испытания: необходимо было сконцентрироваться для выполнения посадки. Направив нос самолета вниз, я через мгновение уже стремительно снижался на скорости 500 км/ч. Вот и край летного поля, и, после серии неизбежных «козлений» и пробежки машина замерла на месте. Первый в мире полет на ЖРД успешно завершился!»

Несмотря на явный успех последующих испытаний Не 176, Хейнкель не получил у RLM той поддержки, на какую рассчитывал. Хотя в министерстве было много чиновников, проявлявших интерес к самолету, надвигавшаяся война вынудила их заняться другими вопросами. Одной из таких тем стало создание самолета, оснащенного турбореактивным двигателем. Еще в 1936 г. профессор Пол из Геттингенского университета писал Хейнкелю: «У меня есть очень талантливый приятель, который работает над реактивным двигателем. Наши возможности ограничены, и мы не можем предложить ему помощь на будущее. Не будет ли этот человек интересен Вам?». Хейнкель отреагировал немедленно, приняв Ганса Паб- ста фон Охайна на должность заведующего лабораторией на заводе в Ростоке. В феврале 1937 г. первая турбина фон Охайна уже вращалась на испытательном стенде. К моменту, когда второй двигатель – Не S3A – был закончен, Хейнкель сконструировал под него небольшой самолетик Не 178 – первый в мире летательный аппарат, приводимый в движение ТРД. В начале 1939 г. этот двигатель был установлен на Не 178, и машину стали готовить к испытаниям.

8* Перевод с английского Андрея Совенко/ «АиВ».

9* Подробнее об этих драматических испытаниях см. «АиВ», №4'2001. стр. 32.

Истребитель Не 112 с дополнительным ЖРД

Аэродром «станции полетов на большую дальность». Справа – самолет FW 56.

Из воспоминаний фон Охайна: «Я очень хорошо помню мою первую встречу с Эрихом Варзицем в Пенемюнде в начале лета 1939 г. Хейнкель пригласил меня присутствовать на втором полете Не 176, и я навсегда запомнил бесстрашие Варзица и его выдающееся мастерство, проявленное во время впечатляющего демонстрационного полета. В тот вечер был устроен большой праздник, и я имел возможность коротко поговорить с ним о приближающихся испытаниях Не 178».

В воскресенье 27 августа 1939 г., всего за несколько дней до начала Второй мировой войны, все было готово. Стояла прекрасная погода, и самолет отбуксировали на старт. Хейнкель и его ближайшие помощники в заметном возбуждении наблюдали за происходящим: они ясно понимали, что будущее авиации связано с турбореактивными двигателями.

«В последний раз я проверил свободу перемещения всех поверхностей управления, проверил работу двигателя на различных оборотах, давление в топливных насосах, температуру и еще несколько параметров, затем дал техникам команду закрыть фонарь, – рассказывал отец. – Медленно я перевел РУД в положение «Макси- мал». Как только самолет начал двигаться, я с некоторым разочарованием почувствовал, что тяги явно недостаточно, особенно по сравнению со стремительным стартом Не 176. Однако после пробега около 300 м скорость стала расти значительно быстрее. Я обнаружил, что без труда могу удерживать машину на взлетном курсе с помощью легкого притормаживания, и тут самолет взлетел. Все поверхности управления ощущались абсолютно нормально, а двигатель пел свою песню на высоких нотах. Полет был прекрасным, сильных порывов ветра не было, а солнце виднелось над самым горизонтом. Я должен был приземлиться сразу после первого круга, но внезапно мной овладел энтузиазм, и я подумал: «О, еще один круг!».

После второго круга Варзиц повел самолет на посадку. Двигатель откликался на движение РУД очень послушно. Перед касанием он немного дольше выдержал машину в воздухе и затем выполнил красивую посадку. Первый в мире полет на тяге ТРД завершился успешно! Напряжение людей рассеялось, все почувствовали огромное облегчение. Техники подняли Хейнкеля и Варзица на руки. После короткого доклада все направились в ближайшее казино, чтобы отметить этот триумфальный полет. «Снова храбрость и мужество Варзица при выполнении этого трудного задания открыли авиационному сообществу принципиально новый способ полета», – говорил позже фон Охайн.

Все шло прекрасно, и казалось, Варзица ожидает еще много захватывающей работы на новейшей технике. Но наступил ноябрь 1939 г…. «Я никогда не забуду приказ фюрера немедленно закрыть все проекты, не готовые к массовому производству в течение года, – с горечью вспоминал отец. – Все мы, а особенно я, боролись вместе с Удетом за разрешение продолжить работу, но где-то на полпути Удет сдался, и все остановилось…» Проект полностью закрыли(10*).

Отец вновь стал летчиком-инструктором … Тем не менее, вскоре летное счастье опять свело его с ракетной техникой. В конце французской кампании бомбардировочные эскадрильи люфтваффе получили на вооружение ракетные ускорители, однако не имели достаточного опыта их использования, что привело к тяжелым последствиям. Так, в 1941 г. во время взлета для рейда на Англию разбился бомбардировщик Ju 88 с двумя бомбами на борту. В погибший экипаж входил один из бывших коллег Варзица по работе в Пенемюнде. Затем последовало еще несколько катастроф. Например, в Нантесе (Франция) один Ju 88 также взлетал на Англию, когда один из двух ускорителей внезапно выключился, при этом высота полета едва достигала 3 метров. Бомбардировщик развернуло и бросило прямо на вышку управления полетами. Все бомбы на его борту взорвались. Кроме экипажа, погибли еще 15 человек, находившихся на вышке. После этого случая командование люфтваффе наложило запрет на использование ракетных ускорителей, а Варзиц и один инженер из Пенемюнде по приказу Удета направились во Францию, чтобы потренировать и успокоить экипажи. Это была очень ответственная работа. Варзицу удалось значительно ослабить недоверие строевых летчиков к ракетной технике – после тщательного анализа всех происшествий выяснилось, что причиной многих из них вовсе не были ускорители, так как их находили среди обломков самолетов совершенно невредимыми.

Пока мой отец был на испытательной работе, он имел довольно большой заработок, который поступал на его банковский счет. Он рассказывал, что никогда особенно четко не представлял, сколько у него на счету или в кошельке, так как за наличные деньги покупал лишь сигареты, всем остальным его обеспечивали, но зато он работал день и ночь. Вследствие недосыпания и нерегулярного питания его здоровье пошатнулось. Конечно, он знал, что не может быть испытателем всю жизнь, и должен был думать о будущем. Поэтому он инвестировал часть своих денег в семейную фирму 'Feinmecha- nische Werkstatten' в Берлине с тем расчетом, чтобы со временем полностью посвятить себя бизнесу.

Такой момент наступил довольно скоро – в 1942 г. Во время испытательного полета на Me 109 он попал в аварию, ставшую следствием неисправности топливной системы, и затем целый год не поднимался в небо. В этот период он взял в свои руки управление отцовским бизнесом, а оставшиеся деньги вложил в основанную им самим 'Warsitz Werke' в Амстердаме. Компания стала производить различные виды продукции военного назначения. С 1943 г. по контракту с Управлением вооружений она начала выпускать трубопроводы и камеры сгорания двигателей для ракет А-4 («Фау-2»). Очевидно, сыграли свою роль старые связи отца с Вернером фон Брауном, а также его опыт и знания, приобретенные во время работы с Хейнкелем.

Заказы по «Фау-2» имели высочайший приоритет, и дела «Варзиц верке» стали налаживаться. Однако летом 1944 г. после высадки союзников в Нормандии, успешное предприятие пришлось эвакуировать из Амстердама в Носсен. На новом месте наладить выпуск продукции в прежних обьемах уже не удалось. Но даже то, что выпускали, было трудно довезти до сборочных заводов, так как железнодорожная сеть Германии вошла в число приоритетных целей англо-американской авиации. К тому времени из-за постоянных бомбежек рухнул и семейный бизнес Варзицев в Берлине.

Когда война закончилась, отец находился в Берлине, в американском секторе оккупации. В неразберихе мая 1945 г. он никому не был нужен. Однако попавший к американцам Вернер фон Браун попытался разыскать Эриха, для чего послал человека в Берлин. Его схватили, и вскоре отца арестовали. «Высокопоставленный офицер лично допрашивал меня, – рассказывал он. – Все было очень благопристойно. Янки предложили мне перебраться в Штагы и начать работать на них, причем немедленно. Я попросил всего три дня, чтобы уладить личные дела в Берлине. После многочисленных консультаций он согласился, взяв с меня слово чести, что не убегу».

Однако в 3 часа ночи 6 декабря 1945 г. Эриха Варзица выкрали из его квартиры в американском секторе оккупации четверо советских военнослужащих и отвезли в тюрьму Берлин-Телтов. Он исчез, и никто из близких и друзей не знал, где он находится. С того дня жизнь моего отца превратилась е сплошные страдания. Каждую ночь в течение многих недель его допрашивали, 4 раза переводили из одной тюрьмы в другую. На допросах главное внимание уделялось его работе по ракетным двигателям и реактивным самолетам в Пенемюнде и на заводах Хейнкеля. В то время Пенемюнде, как и весь Восток Германии, был в руках у русских, и они были достаточно хорошо осведомлены о его прошлой деятельности.

10* Всего на Не 178V1 было выполнено не более 20 полетов. (Прим. перев.)

Взлетает экспериментальный самолет Не 176, пилотируемый Эрихом Варзицем (кадр кинохроники)

Эрих Варзиц в кабине Не 178 (кадр кинохроники)

На банкете после первого взлета Не 178. Второй слева – Эрих Варзиц. первый справа (спиной к окну) – Эрнст Хейнкель

Тем не менее, обращение с отцом поначалу было неплохим – до тех пор, пока он не отказался подписаться под обязательствами сотрудничать с русскими по развитию их ракет и реактивных самолетов в течение 5 лет. По условиям этого «контракта», он должен был работать на ведомственной квартире в Москве с ежемесячной платой 6500 руб. После этого отказа обращение с ним стало поистине средневековым: например, его сутками держали в холодных угольных ямах. Он думал, что уже никогда не увидит своего дома. В конце 1946 г. отец отклонил последний ультиматум, и его осудили на 25 лет принудительных работ, отправив в печально известный лагерь № 7525/13 в Сибири.

«Мы ехали при температуре -40° в практически открытых вагонах. – говорил отец. – Заключенные умирали каждый день. Их тела выбрасывали прямо на снег. После 35-дневной поездки почти без еды я прибыл в Сибирь очень ослабленным. Там меня заставили работать на одном оборонном заводе, причем рабочий день длился 18 часов. Когда каждую ночь опустошенные и голодные заключенные, преследуемые волками, возвращались в лагерь, нередко возникали жестокие драки за ломоть хлеба. Несмотря на то, что сами русские имели недостаток в еде, простые сибиряки иногда закатывали нам под забор несколько картофелин или луковиц. Но спустя несколько лет жизнь в плену стала, если так можно выразиться, налаживаться, особенно это касалось тех немцев, которые умели сделать что-то полезное буквально из ничего. Например я наловчился делать абажуры для ламп, за каждый из которых получал по небольшой корзине картошки. Что это была за роскошь! Вскоре русские смягчили мой режим, я получил более легкую работу в прачечной. Там же работала и очень популярная в свое врев Германии оперная певица Вагнер. Мы иногда пели вместе, пока она не уехала домой».

В лагере отец подвергался постоянным допросам. В 1949 г. русский генерал прямо сказал ему, что он никогда больше не увидет своей родины. Однако 6 апреля 1950 г. Эриха Варзица отвезли во Франкфурт-на-Одере и выпустили. Он вместе с большинством бывших пленных вермахта был освобожден в результате вмешательства федерального канцлера Конрада Аденауэра.

После возвращения из лагерей отец вновь занялся собственным бизнесом, пока в 1965 г. не «удалился в Альпы», как он сам выражался, – перебрался в тихую, уютную Швейцарию. В апреле 1983 г. его постиг инфаркт, который и стал причиной смерти, последовавшей 12 июля того же года в городе Барбенго. Через 5 лет после этого печального события, в письме от 14 апреля 1988 г. фон Охайн писал моей матери: «В последние годы я часто спохватывался, что вновь и вновь думаю об Эрихе Варзице. Я все еще восторгаюсь им. Я все больше убеждаюсь, что ему принадлежит важнейший вклад в быстрое развитие жидкостно-ракетных и турбореактивных двигателей для пилотируемых самолетов. Я думаю о его храбрости и самозабвенной преданности делу. Его портрет в кабине Не 178, выставленный в Национальном аэрокосмическом музее в Вашингтоне, всегда будет свидетельством этого».

В завершение хочу сказать, что мой отец рисковал своей жизнью, чтобы испытать принципиально новую реактивную силовую установку, которая совершила революцию в авиации. Он первым летал и на первом турбореактивном самолете, и первом самолете с жидкостным ракетным двигателем. Таким образом, он является одной из наиболее значительных личностей, заложивших основы развития авиационных технологий на многие десятилетия вперед.

Владимир Заблоцкий, Анатолий Овчаренко/ Киев

Фото предоставлены авторами

Бомбы на Гибралтар

О значении Гибралтара как британской военно-морской базы и крепости говорить не приходится – именно здесь находился ключ к Средиземному морю. Особенно большое значение приобрела «Скала», как называли Гибралтар и сами англичане, и их противники, в годы Второй мировой войны. Утрата крепости могла грозить Великобритании непредсказуемыми последствиями: от осложнения морских перевозок до потери всех ее тогдашних владений на Средиземном море.

Готовя захват Гибралтара, нацисты рассчитывали привлечь к этой стратегически важной операции испанцев. Это фактически означало втягивание Испании в войну, но добиться от генерала Франко такого шага не удалось.

Как известно, другой германский союзник Италия объявила войну Великобритании и Франции 10 июня 1940 г. В планируемой операции по захвату «Скалы» роль ее Вооруженных сил сводилась к минимуму – проведению обстрелов с моря и нанесению ударов с воздуха. Однако и это сделать было непросто. ВВС Италии (Regia Aeronautical располагали бомбардировщиками FIAT BR.20, Savoia-Marchetti SM.81 и SM.79, радиус действия которых не позволял достигнуть Гибралтара и вернуться на свои базы. Но в Риме не собирались отказываться от участия в столь престижной с политической точки зрения операции и нашли достаточно оригинальное решение. Роль своеобразного стратегического бомбардировщика отвели трехмоторному транспортному само лету Savoia Marchetti SM.82, отличавшемуся значительной дальностью полета.

9 июля 1940 г. в итальянский Центр экспериментальной авиации (Reparto Sperimentale) в Гульдонии прибыли 3 первые переоборудованные SM.82. Каждый из них имел бомбоотсек, способный вместить четыре 400-кг бомбы. Оборонительное вооружение состояло из трех 7,7-мм и одного 12,7-мм пулеметов Breda-Safat. В свой первый боевой рейд на Гибралтар они стартовали 17 июля в 19.40. Ради обеспечения дальности действия нагрузку сократили до четырех 250-кг бомб. 18 июля в 03.40 итальянские военные самолеты впервые пролетели над Гибралтаром. По воспоминаниям участников этого налета, несмотря на военное время, англичане вели себя довольно беспечно. Британская база даже не была затемнена, и экипажи получили возможность прицельно сбросить бомбы на портовые сооружения. Застигнутая врасплох артиллерия ПВО не успела открыть огонь. Позже стало известно, что в результате налета погибли 4 человека, в т.ч. трое гражданских.

Этот скромный успех вдохновил итальянцев на повторную акцию. 25 июля три SM.82 стартовали с аэродрома Альжеро. На этот раз британская ПВО смогла повредить один из самолетов, что, впрочем, не помешало ему возвратиться на свой аэродром. По окончании ремонта самолет присоединился к двум другим SM .82, базировавшимся к тому времени на аэродроме Десим- моману (Кальяри) на Сардинии. Все три «Савойи» включили в состав 32-го бомбардировочного стормо (авиаполк).

Вечером 20 августа в очередной рейд на Гибралтар направились два SM.82. Первой стартовала машина м-ра Луччини. Через несколько минут за ней последовал самолет к-на Россалди, который сбросил на цель все 4 бомбы и следующим утром возвратился на свой аэродром. Экипажу Луччини увидеть родные берега было не суждено, он погиб вместе со своим самолетом, сбитым огнем ПВО. Этот случай побудил итальянцев прекратить налеты на «Скалу», и 11 сентября, получив распоряжение свыше, командир 32-го стормо п-к Галио издал соответствующий приказ.

Как только итальянцы угомонились, за Гибралтар взялись недавние союзники британцев французы, которые совершили наиболее мощные авианалеты на «Скалу» за всю Вторую мировую войну. Подконтрольное нацистам французское правительство Виши в ответ на атаку союзниками Дакара, расстрел англичанами французского флота в Оране и Мерс-эль-Кебире, а также захват французских кораблей в британских портах приняло решение о проведении ответного (по сообщениям прессы – «карательного») авиаудара по Гибралтару.

С этой целью во Французской Северной Африке собрали достаточно сильную авиагруппировку, включавшую 64 бомбардировщика. ВВС выделили: 9 LeO-451 из I и II эскадр 23-й бомбардировочной авиагруппы с авиабазы Мекнес, 15 Douglas DB-7 из I эскадры GB 19 и II эскадры GB 81, базировавшихся там же, еще 12 DB-7 из GB 1/32 с аэродрома в Медлоне, а также 9 LeO-451 из I эскадры GB 11 из Орана. Авиация ВМС (Aeronavate) предоставила 19 машин Martin 187Е из эскадр 2В, ЗВ, 2АВ 1 4АВ. Утром 24 сентября 1940 г. все они поднялись в воздух и направились к цели. Бомбардировщиков сопровождали 24 истребителя Curtiss Н-75А из GC I/5 и II/5, а также 12 более современных Dewoitine D.520 из GC II/3.

Между 13.00 и 14.15 59 французских бомбардировщиков беспрепятственно достигли цели и сбросили на портовые сооружения и позиции ПВО Гибралтара 41 т бомб. Ответным огнем один самолет из GB 1/32 был поврежден и совершил вынужденную посадку на своей территории в Порт-Лоати, еще один разбился при посадке на аэродроме в Медионе.

Для налетов на Гибралтар итальянцы переоборудовали несколько транспортных самолетов SM.82 в бомбардировщики

Бомбардировщиков вишиской Франции в рейдах на Гибралтар сопровождали истребители Curtiss Н-75А (вверху) и Dewoitine D.520

Во время налета на Гибралтар 24 сентября 1940 г. один бомбардировщик DB-7 получил повреждения и совершил вынужденную посадку

По окончании налета 22-я разведывательная авиагруппа направила четыре Martin 167F для фотосъемки результатов атаки. Проанализировав итоги операции, командование французских ВВС в Северной Африке приняло решение повторить налет, увеличив количество бомбардировщиков до 83 (помимо перечисленных подразделений, в ударную группу вошли машины из GB I/25 и III/32). 28 сентября между 15.00 и 16.15 французские самолеты достигли цели, сбросив 56 т авиабомб. На этот раз артиллерия ПВО не позволила французам прицельно атаковать, и большинство бомб упало в море. По данным немецкого историка Ю. Ровера, в результате этого авиаудара в гавани Гибралтара был потоплен британский тральщик Stella Sirius. От зенитного огня французы потеряли LeO-451 из GB II/23. Экипаж в составе л-та Корта, мл. л-та Шозевилля, сержантов Рокеса и Риблене погиб. Самолет л-та Пагюра из GB I/11 получил сильные повреждения, но сумел зозвратиться на базу.

К началу лета 1941 г. итальянское командование решило возобновить рейды своих бомбардировщиков на «Скалу». К тому времени 32-й стормо пополнился несколькими SM.82. 5 июня взлетевшие с Сардинии «Савойи» снова сбросили бомбы на британскую базу. 12 июня, а также 11,13 и 14 июля налеты повторили. При этом самолеты наряду с бомбами сбрасывали морские мины, одна из которых по ошибке угодилла на испанский городок Ла-Линеа в 3 км севернее Гибралтара, где от взрыва погиб- 3 человека.

Командование Regia Aeronautica планировало подключить к атакам Гибралтара новые бомбардировщики Piaggio Р. 108В. Для их эксплуатации 19 июля 1941 г. на аэродроме Пиза решили сформировать первую итальянскую бомбардировочную группу дальнего действия, командование которой принял п-к Кастеллани, а командиром 274-й эскадрильи назначили старшего сына итальянского диктатора к-на Бруно Муссолини, Итальянские офицеры посетили авиабазу люфтваффе Бордо-Мерине, где осмотрели сазировавшиеся там самолеты Kampf-ceschwader 40, прежде всего, бомбардировщики дальнего действия Focke-Wulf Fw 200С Condor, а также ознакомились с тактикой использования авиации против союзных конвоев. 7 августа во время учебного полета при заходе на посадку разбился Бруно Муссолини. Причиной катастрофы Р.108В признали неправильные действия самого пилота. После этого 247-я эскадрилья получила наименование «Бруно Муссолини». Командование отказалось от формирования авиагруппы, сосредоточив в этом подразделении все 6 исправных Р. 108В.

2 июня 1942 г.(11*) два самолета этого типа совершили первый разведывательный полет в западную часть Средиземного моря. В середине месяца эскадра перебазировалась на аэродром Дециммоманну на Сардинии. Вечером 28 июня 5 самолетов поднялись в воздух и взяли курс на Гибралтар (на заставке – эти самолеты перед вылетом). Один из них почти сразу возвратился назад из-за отказа двигателя. Остальные машины под командованием Кастеллани продолжили полет и беспрепятственно сбросили на Гибралтар 8 т бомб. Хотя самолеты не полумили боевых повреждений, но повышенный расход топлива заставил почти все экипажи совершить на обратном пути вынужденные посадки. Так, бомбардировщик, который пилотировал ст. л-т Байлетто, сел в испанской Пальма-де-Мальорке. Байлетто во время недавней гражданской войны в Испании воевал в составе одной из итальянских бомбардировочных групп, которая поддерживала генерала Ф.Франко и базировалась на Балеарских островах, поэтому отлично знал этот аэродром. В Испании приземлились еще два Р. 108: один – в Лос Альказарас, другой – близ Валенсии. Экипажи вскоре возвратились в Италию, но самолеты испанцы оставили себе. До своего аэродрома на Сардинии сумел дотянуть лишь один бомбардировщик, и в его баках оставалось едва 80 л бензина…

После этого неудачного рейда итальянцы принялись дорабатывать Р. 108, стремясь увеличить радиус его действия. В частности, с бомбардировщиков демонтировали бесполезные в ночных полетах передние пулеметы. Кроме того, пересмотрели тактику их применения.

3 июля для атаки Гибралтара вылетел один Р. 108, пилотируемый Байлетто. До цели бомбардировщик не добрался и обратно не вернулся, исчезнув со всем экипажем. 11 июля испанские рыбаки выловили в море близ Мальорки обломки итальянского самолета. По всей видимости, машина потерпела катастрофу. Только 24 сентября состоялся очередной налет силами двух Р. 108В. Оба благополучно возвратились на свой аэродром.

Следующие бомбардировки Гибралтара итальянцы провели в ночь с 20 на 21 и с 21 на 22 октября 1942 г. Во время второй из них один Р. 108В из-за технической неисправности не смог сбросить бомбы и возвратился обратно с опасным грузом. В нарушение всех инструкций экипаж пошел на вынужденную посадку на аэродроме Дециммоанну, во время которой самолет подломил шасси, получил значительные повреждения, но каким-то чудом бомбы не сдетонировали.

Снова на Гибралтар итальянские самолеты отправились 19 июня 1943 г. На сей раз с Сардинии взлетели девять SM.79. До цели долетели только 4 машины, остальные из-за неполадок с двигателями вернулись обратно. О причиненном бомбардировками ущербе не сообщалось. Это был последний рейд Regia Aeronautica на Гибралтар. 8 сентября 1943 г. Италия капитулировала. В общей сложности за 3 года войны ее бомбардировщики совершили 17 налетов, в которых участвовали 43 самолета.

В 1944 г. эта история получила весьма неожиданное продолжение. Оно было связано с Итальянской Социалистической республикой, т.н. Республикой Сало, которую создал на севере страны Муссолини при поддержке Германии. 4 июня (т.е. в день вступления англо-американских войск в Рим) в 21.34 десять торпедоносцев SM.79 авиагруппы «Бусканья» во главе с м-ром Марини поднялись с французского аэродрома Истр близ оккупированного Марселя и направились к Гибралтару. Они следовали на предельно малой высоте вдоль испанского побережья. Одна машина из-за отказа двигателя совершила вынужденную посадку в районе г. Перпиньян на французской территории в 25 км от испанской границы, остальные сумели достичь цели и в 02.20 сбросить торпеды над гаванью. По немецким агентурным данным, были повреждены 4 британских транспорта общим водоизмещением до 30 000 т и еще 2 неустановленных корабля.

Англичане это опровергают, утверждая, что торпеды повредили только волнолом. Итальянские самолеты благополучно легли на обратный курс. Однако из-за нехватки топлива трем машинам пришлось совершить вынужденные посадки на территории Испании, еще две сели в Перпиньяне, остальные вернулись на свой аэродром.

11* Ряд источников также говорит о вылете к Гибралтару в ночь на 1 апреля 1942 г. трех SM. 82. без уточнения подробностей.

Последний налет на Гибралтар совершили итальянские торпедоносцы SM.79

Содержание журнала за 2008 год

Монография

В погоне за скоростью Гидросамолет МДР-6 и его модификации № 1

В составе всех флотов № 1

Последний крылатый джентльмен (истребитель English Electric Lighting) № 2

Реактивный вездеход (Ан-72/74) № 3

М-17 – высотное противостояние № 4

«Главный калибр» дальней авиации (Пе-8) №5

Ту-14 -самолет сложной судьбы №6

Торпедоносца век недолгий № 6

Портреты

Летающий фермер (К. Цессна) № 3

Летчик и конструктор А.А. Кованько № 4

Пионер реактивной эпохи № 6

Домашний авиамузей Китография МиГ-21 № 1

Японская «Штука». Пикировщик Аичи D3A в миниатюре № 2

Авиасалон

Китайские потомки МиГ-21 (семейство истребителей J-7) № 1

Боец восточной школы № 1

Япония претендует на большее (вертолет ОН-1, самолеты Р-Х и С-Х) №1

Су-35: главное – электроника № 2

БПЛА: первое знакомство № 2

«Над нами «мессеры» кружили…» (ILA-2008) №3

Свет и тени «Суперджета» (SSJ-100) № 4

«Свирепый дракон» приходит с Востока (истребитель FC-1/JF-17) №5

Бастард из Поднебесной (Y-8) № 6

Аэроархив

Австралийский Перл-Харбор (Порт Дарвин, 1942 г.) № 1,2

Небо над Финским заливом. 1943 год № 2

Воздушные драконы Поднебесной. Часть 2. Помощь идет! (Китай, 1937-38 гг.) №3,4

Корабли принимают самолеты (российские авиатранспорты) №5

Бомбы на Гибралтар (1940-44) № 6

Авиация в локальных конфликтах Эхо старой вражды (Кипр) №1,2

Адью,Алжир! № 3-5

Маленькая миротворческая война (Южная Осетия) № 5

Потери ВВС Грузии были минимальными № 6

Авиаэкзотика

Механические птицы профессора Беляева (бомбардировщик БДЛК и др.) №4

Летающие крылья (ХВ-35 и др.) №6

В небе Украины

Авиация Украины: скандалы 2007 года № 1

Производственная деятельность фирмы «Анатра» № 1

ABIACBIT-XXI № 5

Глазами очевидца

Битва за хлопок (на Ми-2 в Египте) № 3,4

28 ноября с аэродрома Дачан в Шанхае совершил первый полет региональный пассажирский самолет ARJ21-700 «Xiang Feng» («Летящий Феникс») разработки корпорации Commercial Aircraft Corporation of China (Comae). Самолет взлетел в 12.23 по местному времени, поднялся на высоту 2500 м и находился в воздухе 61 мин. 90-местный ARJ21-700 оснащен двигателями General Electric CF34 и является первым в этом столетии магистральным пассажирским самолетом китайской разработки. В проектировании его крыла участвовал АНТК им. O.K. Антонова. Самолеты ARJ21 – семейство перспективных региональных реактивных лайнеров (Advanced Regional Jet) вместимостью от 70 до 110 пассажиров. Comae утверждает, что на сегодня построено уже 6 ARJ21, а с началом серийного производства планируется выпускать до 20 таких самолетов в год. В конце 2009 г. новый лайнер должен быть поставлен стартовому заказчику – авиакомпании Shandong Airlines.

Оглавление

ПАНОРАМА

Ту-14 – самолет сложной судьбы

Торпедоносца век недолог

Потери ВВС Грузии были минимальными

Бастард из Поднебесной

«Летающие крылья» Нортропа

Пионер реактивной эпохи

Бомбы на Гибралтар

Содержание журнала за 2008 год

Реклама на сайте