«Самолеты мира, 1996 № 04»

Самолеты мира 1996 04

МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНАЯ РАКЕТА С. А. ЛАВОЧКИНА

Игорь ШЕВАЛЕВ, Алексей ФОМИЧЕВ

В 1947 г. на заседании Президиума ЦК ВКП (б), посвященном ракетным вооружениям, среди прочего шла речь о трансатлантических ракетах. В результате обсуждения одному из отделов СКВ НИИ-88 Министерства вооружения, которым руководил С.П.Королев, было поручено проведение научно-исследовательской работы (НИР), названной «Перспективы развития ракет дальнего действия». Позже решением правительства ее разделили на две самостоятельные НИР. В рамках первой осуществлялись теоретические и экспериментальные работы по баллистическим ракетам большой дальности, вторая включала в себя исследования по крылатым ракетам такой же дальности. Эти работы позволили определить облик будущих межконтинентальных ракет. В 1953 г. после успешных испытаний первой отечественной водородной бомбы, перед учеными и конструкторами была поставлена задача создания ракет, способных доставить ядерный (термоядерный) боезаряд на межконтинентальную дальность. Однако, в связи с невозможностью для ОКБ-1 НИИ-88 параллельно заниматься обоими типами ракет, крылатые передали в Министерство авиационной промышленности. Спроектированную под руководством Королева экспериментальную крылатую ракету (ЭКР) с дальностью полета около 800 км решили не строить.

Работы над межконтинентальными ракетами начались сразу в трех конструкторских коллективах двух министерств (МАП и МОП), которым Постановлением правительства от 20 мая 1954 г. поручалась разработка двух межконтинентальных крылатых ракет(МКР), получивших название «Буря» и «Буран» (ОКБ-301 С. А. Лавочкина и ОКБ-23 В. М. Мясище-ва), и одной межконтинентальной баллистической ракеты, названной Р-7 (ОКБ-1 НИИ-88 С. П. Королева). Маршевые ступени обеих МКР предполагалось оснастить сверхзвуковыми прямоточными воздухореактив-ными двигателями (СПВРД). В связи с тем, что для работы СПВРД необходима определенная начальная скорость, проектировщиками за основу была принята двухступенчатая схема, в которой первой ступенью служили ускорители с ЖРД: «Буря» имела два ускорителя с двигателями конструкции А. М. Исаева, «Буран» - четыре с двигателями В. П. Глуш-ко. Заданная скорость полета МКР должна была соответствовать числу М=3, дальность -8000 километров. Крылатая ракета системы «Буря» получила заводской индекс «350», а системы «Буран» - «40». Руководил работами по «Буре» Наум Семенов вич Черняков, ставший с 1957 г. главным конструктором ОКБ-301 (генеральный конструктор - С. А. Лавочкин).

Сверхзвуковые МКР для первой половины 50-х годов были очередной новинкой из области ракетной техники и, как всякое техническое новшество, несли в себе ранее неведомые проблемы. Для их разрешения требовалось провести большой объем научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, в связи с чем возникла широкая кооперация ведущих авиастроительных организаций страны: ОКБ-2,НИИ-88 МОП, ОКБ-670 МАП, НИИ-1 МАП, его филиала, и других.

Координировал все НИРы научный руководитель НИИ-1 академик М. В. Келдыш. К числу наиболее важных задач, решенных в процессе работ по МКР «Буря» и «Буран», следует отнести создание СПВРД, которым занимались НИИ-1 и ОКБ-670, и астронавигационной системы управления, разрабатывавшейся в руководимом Р.Г.Чачикяном филиале НИИ-1 (главные конструкторы И. М. Лисович и Г. И. Толстоусов). Кроме того, на этих ракетах нашел применение новый для советского самолетостроения материал- титан, способный сохранять высокие механические свойства при значительных температурах, возникающих при длительном полете на больших сверхзвуковых скоростях. В ОКБ-301 впервые в Советском Союзе была найдена и внедрена в производство технология сварки титана, а также некоторые виды механической обработки этого материала. В конструкции «350» использовались и другие термостойкие материалы, применявшиеся для герметизации, различных покрытий, изоляции, остекления и так далее. Большинство из них ко времени создания «Бури» советской промышленностью освоены не были, и их внедрение шло параллельно с работами по ракете.

Эскизное проектирование МКР «Буря» завершилось уже в 1955 г. Однако в следующем году по Постановлению правительства боевой заряд весом 2100 кг, под который проектировалась ракета, заменили на заряд в 2350 кг. Это потребовало соответствующих изменений в конструкции ракеты и отразилось на сроках представления машины «350» на летные испытания. По сравнению с первоначальным, вес МКР несколько увеличился. У ракет, летавших в 1960 г., стартовый вес первой ступени (ускорители + маршевая ступень) составлял около 95000 кг, а маршевой ступени - 33000 килограмм. Производство «Бури» развернулось на заводах № 301 ГКАТ и № 18 Куйбышевского СНХ. Ускорители для них изготавливались на заводе № 207 ГКАТ.

Межконтинентальная ракета системы «Буря» была двухступенчатой, два ускорителя первой ступени которой оснащались четырехкамерны-ми ЖРД сначала С2.1100, а затем С2.1150, со стартовой тягой около 68400 кГ каждый. Второй (маршевой) ступенью являлась крылатая ракета со среднерасположенным тонким крылом малого удлинения, симметричного профиля со стреловидностью 70° по передней кромке и прямой задней кромкой. Крестообразное оперение размещалось в хвостовой части. Корпус ракеты имел цилиндрическую форму, немного суженную спереди и сзади; внутри его проходил по всей длине канал воздухозаборника маршевого СПВРД РД-012 (РД-012У). Полость между стенками канала и наружной обшивкой фюзеляжа (за исключением центральной части, где располагался приборный отсек) служила емкостью для топлива. Передняя часть корпуса маршевой ступени представляла собой сверхзвуковой диффузор с трехступенчатым конусом. Центральное тело диффузора одновременно являлось контейнером для боевой части.

Стартовала крылатая ракета «Буря» вертикально с лафета-установщика и, в соответствии с заданной программой, проходила разгонный участок траектории, на котором управление ракетой сначала осуществлялось с помощью газовых рулей, а затем переключалось на воздушные (газовые сбрасывались). После того, как скорость полета достигала определенного значения и СПВРД ры-ходил на режим максимальной тяги, производилась расцепка ускорителей и маршевой ступени. Полет второй ступени происходил с постоянной скоростью, соответствующей числу М=3,1-3,2 и с постоянным аэродинамическим качеством. На маршевом участке полет корректировался с помощью системы автоматического астронавигационного управления «Земля». При приближении к конечной точке маршрута ракета автопилотом переводилась в пикирование (конечная высота полета превышала высоту отделения на 7 - 8 километров). На этом режиме осуществлялся сброс головного конуса с ядерным боезарядом.

С конца 40-х годов в США велись работы по межконтинентальным крылатым ракетам «Snark» с дозвуковой скоростью полета (фирма «Northrop Согр») и сверхзвуковой «Navaho», аналогичной советским МКР (фирма «North American Aviation»). Летные испытания ракеты «Snark» были начаты в марте 1951 г., а завершены в 1958 г. Ее приняли на вооружение Air Force. Сверхзвуковая ракета также вышла на летные испытания, но в войска не поступила. С самого начала ее преследовали неудачи. При первом полете, состоявшемся 6 ноября 1956 г., возникли неполадки в системе управления и ракета была уничтожена, во втором - обнаружена ненормальная работа ускорителей, а в третьем и четвертом -трудности с зажиганием СПВРД. В итоге заказчик ракеты US Air Force закрыл программу 11 июля 1957 г. Оставшиеся семь ракет были использованы при реализации программы RISE (Reseah in Supersonic Environment), для проведения замеров температур и давления на скорости, соответствующей числу М=3. Более-менее удачным стал пятый пуск, проведенный 12 августа 1957 г. Последний - одиннадцатый - пуск «Nava-ho», состоялся 18 ноября 1958 г. Несмотря на то, что летные испытания «Бури» начались почти также, как и испытания «Navaho», специалистам ОКБ С. А. Лавочкина удалось добиться гораздо больших успехов, чем их американским коллегам.

После целой серии наземных испытаний 1 сентября 1957 г. был произведен первый пуск ракеты «350» (если не считать попытки пуска, состоявшейся 31 июля того же года). Однако он оказался неудачным - при старте произошел преждевременный сброс газовых рулей и ракета через несколько секунд упала и взорвалась. Затем последовали еще три пуска, в которых нормальный полет прервался еще до расцепки ступеней: во втором - на 31-й секунде, в третьем - на 63-й и в четвертом - на 81-й секундах. Только 22 мая 1958 г. в пятом от начала испытаний пуске успешно прошла расцепка и был запущен СПВРД маршевой ступени. И вновь - три не очень удачных пуска…

Сроки поджимали, успехи, достигнутые ОКБ-1 МОП на пути создания МБР Р-7, оставляли все меньше и меньше шансов для ее крылатых конкурентов. Уже в конце 1957 г. были прекращены работы по мясищевско-му «Бурану», который так и не успел совершить ни одного полета. Переломным в ходе испытаний ракеты «Буря» стал состоявшийся 28 декабря 1958 г. девятый пуск. В этот раз продолжительность полета составила 309 секунд. В десятом и одиннадцатом пусках получили рекордные для того времени результаты: дальность полета 1350 км при скорости 3300 км/ч и 1760 км при скорости 3500 км/ч. Ни один еще летательный аппарат в Советском Союзе не летал в атмосфере так далеко на скоростях, близких к М=3. На следующей ракете впервые установили астронавигационную систему наведения. К сожалению, этот пуск оказался неудачным. В тринадцатом пуске ракета «350» испытывалась уже в новой компоновке с модернизиро-ванными ускорителями с ЖРД С2.1150 вместо прежних С2.1100 и маршевым СПВРД с укороченной камерой сгорания - РД-012У. На этот раз обошлись без системы астронавигации. Полет продолжался около десяти минут и обеспечил следующий пуск в полной комплектации, состоявшийся 2 декабря 1959 г. и впервые позволивший проверить работу системы астронавигации. После выполнения программы полета ракета была развернута на 210° и дальше летела по радиокомандам. Ее дальность составила 4000 километров. Испытания по короткой трассе (около 2000 км) завершились.

К этому времени на вооружение стали поступать межконтинентальные баллистические ракеты Р-7. Преимущество МБР над МКР было очевидным: способность преодолеть любую противовоздушную оборону, большая скорость полета, относительно простая конструкция и т.д. Недостатки баллистических ракет оказались менее значимыми. Уже в 1959 г. то обстоятельство, что «Буря» как носитель боевого заряда не в состоянии конкурировать с МБР, стало ясным практически для всех, включая ГКАТ, ОКБ-301 и самого генерального конструктора С. А. Лавочкина. Однако крылатые ракеты могли найти и другое применение, например, в качестве беспилотных фоторазведчиков, а также ракет-мишеней. В вышедшем 5 февраля 1960 г. Постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР о прекращении работ по основному варианту «Бури» разрешалось, тем не менее, провести еще пять пусков для отработки варианта «Бури» для фоторазведки. Эти работы начались в ОКБ-301 еще в 1958 г.

Четыре пуска - с пятнадцатого по восемнадцатый, были произведены по длинной испытательной трассе Владимировка - п-ов Камчатка. Три пуска состоялись в феврале - марте 1960 г. и еще один, уже только для отработки «Бури» в варианте ракеты-мишени для системы ПВО «Даль» (работы по фоторазведчику прекратились в октябре месяце) - 16 декабря 1960 г. В последних двух уда лось получить наибольшую дальность полета ракеты 6500 тысяч километров. Эти результаты доказали возможность получения в ближайшее время расчетной дальности. Параллельно с «350»-й машиной в опытном конструкторском бюро завода № 301 в 1955-1957 гг. велось предэс-кизное проектирование крылатой ракеты с ядерным ПВРД. По ряду причин работы по этой машине значительного развития не получили.

ЛЕТНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ МКР «БУРЯ»

Длина, м 19,880

Диаметр фюзеляжа, м 2,2

Высота, м 6,642

Размах крыла, м 7,746

Полный вес, кг 97215

Вес боевого заряда, кг 2350 Двигательная установка ускорителя 2хС.2.1150

Двигательная установка маршевой ступени РД-012У

Тяга двигателей ускорителя (первый режим), кГ 2x68400

Максимальная скорость М=3,2

Высота полета, км 18 - 24,5

Дальность (достигнутая), км 6500

МКР «БУРЯ» С. А. ЛАВОЧКИНА

МИ-28Н - НОВЫЙ БОЕВОЙ ВЕРТОЛЕТ «ОКБ МИЛЯ»

Выкатка этого летательного аппарата состоялась 16 августа 1996 г. Созданный на базе самого мощного боевого вертолета Ми-28, новый вертолет похож на него только внешне. «Начинка» полностью изменилась. Помимо оснащенности уникальным электронным оборудованием, модернизированы многие конструктивные узлы и агрегаты, установлен главный редуктор с большим ресурсом.

Для Ми-28Н разработана специальная надвтулочная радиолокационная система с двумя диапазонами: миллиметровым и сантиметровым, с высокой разрешающей способностью. Эта система скомплексирована с инфракрасной системой, что позволяет летчику с помощью комплексного экрана на жидких кристаллах ясно видеть в полной темноте все препятствия на маршруте, а оператору вооружения находить и опознавать цели. Поскольку датчики системы расположены над втулкой, вертолету нет необходимости подниматься над укрытием - достаточно только «высунуть голову» прицела. Такая конструкция позволяет вести боевые действия в абсолютной темноте ночью, при отсутствии даже слабой подсветки от звезд.

Эта возможность является жизненно важной в условиях современного боя, когда высокие характеристики используемых противником систем ПВО заставляют вертолет совершать полет и сражаться на высоте около 5 м, что до сих пор оказывалось почти невыполнимым даже при двух членах экипажа, один из которых занят только пилотированием, а второй несет обязанности по выполнению основной боевой задачи.

Одновременно с модернизацией, машина сохранила все достоинства вертолета Ми-28, в том числе мощное вооружение и бронирование, не имеющее аналогов в мире.

Локальные военные конфликты, в том числе ситуация в Чечне, показали, что армия нуждается в подобных боевых вертолетах.

ЛЕГКОМОТОРНЫИ САМ-5-2БИС

Елена АСТАХОВА

3 аметный след в истории советской авиации оставила новаторская деятельность талантливого авиаконструктора из Воронежа А. С. Москалева, автора самолета САМ-5-2бис.

Александр Сергеевич Москалев закончил физико-математический факультет Ленинградского Государственного университета по специальности «математика-аэромеханика», возвратился в свой родной город и занял должность заместителя начальника конструкторского бюро на строящемся в то время Воронежском авиазаводе. Основной задачей КБ было внедрение в серийное производство самолетов ТБ-3 и ТБ-4. В 1932 - 1933 г.г. Москалев возглавил группу энтузиастов - молодых инженеров-конструкторов (Л. Б. Полукаров, Е. И. Серебрянский, Б. А. Дьяков, П. А. Шубин и другие), которые разработали и построили по заказу ОСОВИАХИМА один из первых цельнометаллических легкомоторных многоместных самолетов САМ-5, представляющих собой свободнонесущий моноплан с высоко расположенным крылом. Эта машина стала родоначальником целого семейства «САМов» - пятиместных пассажирских самолетов с двигателем М-11 мощностью 100 л.с.

А. С. Москалев

Проект с трудом проходил экспертизу. Никто не хотел верить в возможность достижения заявленных летно-технических характеристик, в том числе скорости полета 170 - 180 км/ч и дальности 1000 километров. И действительно, самолеты со 100-сильными двигателями проектировались тогда в лучшем случае двухместными при гораздо меньших скоростях и дальности. Заказ на постройку был получен только после положительного заключения С. П. Королева, который уже пользовался большим авторитетом и являлся членом Президиума ЦС ОСОВИАХИМА. Проверив расчеты, будущий главный конструктор космических кораблей подтвердил реальность замысла, особо отметив хорошо продуманную, научно обоснованную аэродинамику самолета. Наиважнейшую роль сыграла и поддержка партийной и комсомольской организаций завода, которая в те годы имела решающее значение.

Появление в 1932 г. самолета САМ-5 стало существенным шагом в развитии отечественной авиации. Кроме того, это был первый самолет, целиком созданный на Воронежском авиационном заводе. САМ-5 прошел летные испытания, выполненные начальником летной группы Воронежского аэроклуба А. Н. Гусаровым, а затем воздушным путем был доставлен в Москву для проведения государственных испытаний. В отчетах по испытаниям отмечалось, что самолет по своей грузоподъемности и летно-техническим данным выделяется в лучшую сторону среди других машин с двигателями М-11. Однако, дюралюминий был дефицитным материалом, и чтобы обеспечить серийное производство самолета, решили строить его из дерева. После выпуска самолета САМ-5 на заводе образовалось ОКБ, и возглавил его А. С. Москалев.

В 1935 г. в мастерских Воронежского авиатехникума силами нескольких конструкторов завода и студентов техникума под руководством Москалева был построен пассажирский самолет САМ-5бис: из дерева, с крылом, прикрепленным четырьмя подкосами, с двигателем М-11. Машина получилась простой и предельной легкой, успешно прошла государственные испытания в НИИ ВВС и была рекомендована к серийному производству с последующей эксплуатацией на местных авиалиниях.

Для подтверждения неординарных летных данных самолета САМ-5бис организовали ряд дальних беспосадочных перелетов. Так, 4 октября 1936 г., летчиком Н. Д. Фиксоном и бортмехаником А. С. Бузуновым совершен беспосадочный перелет протяженностью 1700 км по маршруту Москва - Воронеж - Харьков - Запорожье - Херсон

- Мариуполь. Они же, после соответствующей подготовки, 20 октября 1936 г. проделали на самолете САМ-5бис другой дальний перелет по маршруту Севастополь - Геническ - Мариуполь

- Таганрог - Ростов-на-Дону - Сталинград - Астрахань - Сталинград - Саратов - Сызрань - Ульяновск - Казань-Горький. Пролетев без посадки 3200 км, Фиксон и Бузунов фактически перекрыли мировой рекорд французских летчиков Лалуэтта и Перманг-ля - 2912 километров.

САМ-5-2бис

САМ-5-2бис

Вскоре по заказу Управления санитарной авиации на основе самолета САМ-5бис построили санитарный самолет «С-2» с большим бортовым люком для перевозки двух больных и врача. Он изготовливался серийно в мастерских авиатехникума и успешно применялся в Средней Азии, зачастую перевозя до шести человек сразу.

В 1936 г. ОКБ А. С. Москалева в связи с возросшим объемом работ было выделено из структуры завода в самостоятельное ОКБ на базе мастерских Воронежского авиастроительного техникума, а в 1939 - 1940 г. г. началось строительство Опытного завода.

Тем временем, в 1937 г., разработчики завершили создание 5 -6-местного самолета САМ-5-2бис. Новый самолет отличался от своего предшественника САМ-5бис более совершенной аэродинамикой и конструкцией. Он имел сво-боднонесущее крыло, консольное шасси в обтекателях, со спрятанной внутрь фюзеляжа амортизацией, и свободно-несущее горизонтальное оперение. Пилотская кабина,отгороженная от пассажирской, имела отдельный вход через закрывающийся люк вверху носовой части фюзеляжа и удобное место для пилота. Интерьер кабины оказался скомпонованным удачно. Обзор из кабины также был достаточно хорош, хотя на развороте боковой обзор ухудшался в сторону крена, так как высоко расположенное крыло прикрывало в этот момент часть горизонта. Пилотирование самолета осуществлялось довольно просто, машину быстро и успешно испытал в НИИ Аэрофлота летчик Б. Бородин. САМ-5-2бис рекомендовали к серийному выпуску, планируя использовать этот самолет для транспортных и пассажирских перевозок.

В 1938 г. был построен эталон самолета САМ-5-2бис в санитарном варианте с кабиной, выполненной по типу той, что была у «С-2»; а в 1939 г. появился пассажирский самолет САМ-14 с рядным двигателем воздушного охлаждения перевернутого типа МВ-4 мощностью 140 л.с. В 1942-1943 г. г. в ОКБ построили самолет САМ-25, который являлся дальнейшим развитием самолета САМ-5-2бис. Он имел форсированный двигатель М-11-Ф в 140 л.с, увеличенную кабину для пассажиров, полностью механизированное крыло с предкрылками и закрылками. Предкрылки автоматически открывались при выходе самолета на большие углы атаки. Зависающие элероны при посадке работали вместе с закрылками. САМ-25 был многоцелевым универсальным самолетом: пассажирским, почтовым, санитарным, штабным, транспортно-грузовым, десантным, ночным бомбардировщиком. Имел максимальную скорость полета 220 км/ч. Машина прошла государственные испытания в Воздушно-десантных войсках (летчик-испытатель А. О. Дабахов) и во время войны использовалась для связи с партизанами Белоруссии.

Особое место в истории ОСОВИАХИ-МА занимают дальние беспосадочные перелеты, одним из героев которых стал самолет А. С. Москалева.

Без малого шестьдесят лет назад 24 сентября 1937 г. был успешно завершен выдающийся по тому времени беспосадочный перелет по маршруту Москва-Красноярск на самолете САМ-5-2бис с мотором М-11. В качестве первого пилота в этом перелете участвовал уже упоминавшийся А. Н. Гусаров, второго - командир эскадрильи Воронежского аэроклуба В. Л. Глебов. Около двух месяцев летчики готовились, совершая тренировочные полеты по 7 - 8 и более часов без посадки, летали ночью в тумане и в облаках «в слепую». В 8 часов утра 23 сентября САМ-5-2бис начал разбег по дорожке Щелковского аэродрома, с которой отправлялись в дальние перелеты В. П. Чкалов, М. М. Громов, С. А. Леваневский, и в 3 часа 59 минут следующего дня благополучно приземлился в Красноярске. Экипаж за 19 часов 59 минут преодолел расстояние более 4000 километров. Был зафиксирован мировой рекорд дальности полета по прямой ортодромии (дуге большого круга) - 3318,198 км -для легких многомоторных самолетов 1-й категории (с объемом цилиндров мотора от 6,5 до 9 л), значительно перекрывший рекорд, установленный американцами Буком и Беллинграфом в мае 1936 г. (только в марте 1949 г. американский летчик Вильям П. Оудом сумел превысить наши показатели). За этот перелет Советский Союз получил диплом ФАИ, хранившийся в Центральном аэроклубе СССР им. В. П. Чкалова.

Советские летчики проявили высокое мастерство и мужество. Они провели самолет точно по маршруту и преодолели трудности ночного полета в сложных метеорологических условиях, без специального аэронавигационного оборудования. Как рассказывали потом пилоты, мотор и самолет вели себя в полете безупречно, в баках еще оставалось много бензина. В условиях правильной эксплуатации САМ-5-2бис мог развивать скорость до 205 км/ч. Было очевидно, что выполненный рекордный полет далеко не полностью показал возможности самолета.

В 1938 г., после замены двигателя М-11 на более мощный МГ-21 в 200 л. с, военный летчик В. Л. Глебов и бортмеханик А. С. Бузунов на этом же самолете набрали рекордную для легких многоместных самолетов высоту 7000 метров. Установка еще более мощного двигателя МГ-31 в 300 л.с. позволила летчику НИИ ГВФ Б. Бородину 2 июля 1939 г. на самолете САМ-5-2бис взять новую рекордную высоту в классе самолетов 1-й категории - 8760 метров. А замена двигателя на М-11ФН с нагнетателем и металлическим винтом дала возможность летом 1939 г. летчику НИИ ГВФ К. Кондратьеву достичь высоты 8400 м при обычной погоде и 8900 м - при грозовом фронте. В 1941 г. велись, работы по подготовке самолета САМ-5-2бис к достижению высоты полета до 10000 м за счет увеличения мощности мотора непосредственной подпиткой кислородом. Этим планам помешала война.

В самом начале 1941 г. командир эскадрильи ЦАК им. В. П. Чкалова ф. С. Воейков перегнал из Воронежа в Тушино один из самолетов САМ-5-2бис для подготовки женской команды к установлению мирового рекорда дальности по трассе Москва - Владивосток. Председатель ЦС ОСОВИА-ХИМА генерал-лейтенант П. П. Кобе-лев поручил заместителю комэска, летчику-испытателю 1 -го класса В. М. Малюгину обучить женские экипажи для рекордных полетов на самолете САМ-5-2бис (командир Р. В. Беляева и штурман А. Цапова) и на гидросамолете М-1 (командир О. Я. Попова и штурман Е. И. Зеленкова). Оба экипажа провели тренировку в объеме 75 летных часов сначала на УТ-2 в «слепом» полете и по маршруту, а затем и на САМ-5-2бис и М-1. Наконец, командиры Беляева и Попова получили «добро». Старт самолета САМ-5-2бис был намечен на 25 июня 1941 г. Однако, война началась раньше и этот перелет не состоялся.

Летчики Н.Д.Фиксон и А.И.Гусаров

Осенью 1941 г. САМ-5-2бис использовался для перебазировки Центрального аэроклуба и эвакуации семей сотрудников в слободу Владимировка под Сталинградом, а также для связи ЦАКс Москвой. Перелеты Тушино - Владимировка длиной 1150 км осуществлялись, как правило, без посадки за 8 часов 05 минут летчиками Р. В. Беляевой, С. Н. Анохиным, В. М. Малюгиным,

B. И. Хаповым и другими. А в 1942 г. самолет оказался необходим для перебазировки ЦАК из Сталинградской области в Казань. В течение 1941 - 1943 г. г. на этом самолете выполнено около 120 полетов, общий налет составил свыше 20000 километров.

Большой интерес представляют отзывы пилотов, летавших на самолете САМ-5-2бис. Герой Советского Союза, летчик-испытатель, бывший командир отдельной эскадрильи ЦАК

C. Н. Анохин вспоминал: «В 1941 г. только за один полет из Москвы в Сталинград, Ташкент, Фрунзе и другие города Средней Азии с посадками и обратно в Москву мы с В. М. Малюгиным покрыли расстояние свыше 7000 километров. Длительные беспосадочные полеты на САМ-5-2бис не составляли проблемы и не утомляли. Пилотирование самолета было простым и быстро осваивалось молодыми летчиками.» А вот мнение заслуженного летчика-испытателя В. И. Хапова, в прошлом командира эскадрильи ЦАК: «САМ-5-2 бис был очень прост в полете, устойчив, хорошо слушался рулей, обладал довольно приличным (по тем временам) диапазоном скоростей в пределах 60 - 200 км/ч, мог довольствоваться ограниченной площадкой для взлета и посадки. Безотказный мотор М-11, удачная схема, хорошая аэродинамика этого маленького самолетика обеспечивали ему надежность и хорошие эксплуатационные возможности».

В каких условиях осуществлялись дальние перелеты, как вели себя машина и люди, можно узнать из приводимого ниже рассказа летчика-испытателя В. М. Малюгина, бывшего командира отдельной эскадрильи ЦАК им. В. П. Чкалова:

«В начале ноября 1941 г. я получил задание вылететь из Владимировки в Среднюю Азию с целью подыскать место для перебазирования эскадрильи ЦАК и приказал инженеру В. С. Романенко подготовить самолет САМ-5-2бис. Штурманом взял летчика С. Н. Анохина. Когда я вручал ему вместо аэронавигационной карты карту магнитных склонений с проложенным маршрутом через казахстанские Голодные степи прямо на Актюбинск, Анохин загрустил и предложил, чтобы я уволил его от этой обязанности: «Вы комэск, командир корабля - возьмите на себя работу штурмана, а я гарантирую точно и беспрекословно выполнять Ваши распоряжения». На том и порешили. Приняв доклад о готовности самолета от Романенко, получив бортпайки и попрощавшись с провожавшими нас летчиками и техниками, мы пошли на вылет. Машина была полностью загружена: горючее в основном и крыльевых баках, смазочные масла и продукты - общий вес немалый.

Пробег получился довольно длинным. Оторвавшись на границе аэродрома, мы легли на курс. Через 13 минут пересекли железнодорожный путь - первый и последний линейный ориентир до Актюбинска, а через 30 минут вошли в снегопад. Определив по паровозному дыму направление ветра, я решил, что если точно держать заданный курс, то через 4,5 часа мы будем в Актюбинске. Снегопад с каждой минутой усиливался, мы шли на бреющем полете над землей, покрытой снегом. Видимость стремительно ухудшалась. Я предложил Сергею набрать высоту 300 метров, прибавить обороты и держать скорость 180 км/ч. Выполнив мои указания, Анохин успокоился и попросил поесть. Он брал одной рукой кусок жареной баранины, а другой - ломоть хлеба, и тут мне пришлось ежесекундно спрашивать, какой курс. Я наблюдал из-за его спины за картушкой компаса КАИ* 12, которая отклонялась градусов на 10, когда он кусал баранину, и возвращалась в прежнее положение, когда он кусал хлеб. Я кричал: «Сергей, прекрати хождение по курсу!»

За более чем три часа в буквальном смысле слепого полета постепенно привыкли к сложным погодным условиям. Потом снегопад стал слабеть, и мы увидели в просвете громадную стаю сайгаков, которая вначале убегала от нас, а затем повернула в обратную сторону. Мы предположили, что впереди жилье. Действительно, минут через тридцать внизу показалась ж.д. Уральск-Мугаджары; самолет развернулся на 90° и оказался над актюбинским аэродромом. Я приказал снижаться и смотреть на указатель ветра. Внизу был глубокий не-укатанный снег. В таких условиях без старта мы садиться не могли. Пришлось сделать три круга, прежде чем на поле выехала старая полуторка, привезшая посадочные знаки. Кроме того, посадка на неукатанную полосу грозила «накатом», потому что наш самолет имел колесное шасси обычного для того времени типа: с хвостовым костылем и колесом малого диаметра. В той ситуации единственным средством предотвратить «накат» было изменение центровки на предельно «заднюю».

Сергей пошел на посадку, а я стал перетаскивать груз ближе к хвосту. Почувствовав касание нижней части фюзеляжа о снег, я сам переместился назад и приказал летчику выключить зажигание и перекрыть бензобак. Винт остановился, касания колес мы не ощутили. Попытались рулить, но мощи у ГНИД не хватало, а хвостовая часть поднималась. На стоянку нас притащил трактор. Самолет обступили летчики, техники. Пошли расспросы, высказывания. Чувствовалось, что машина всем нравится.

В диспетчерской встретились с начальником актюбинского порта, который просто остолбенел от удивления, узнав, что мы полностью обеспечены горючим на перелет до Ташкента. Затем он попросил рассказать о нашей замечательной машине летно-техническому составу. Аудитория была очень заинтересована. Поздно вечером, провожая нас на отдых после трудного перелета и проведенной беседы, довольный начальник обещал ночью укатать взлетную полосу и выпустить нас завтра первыми. Так и было сделано. Самолет без нас вытащили трактором на подготовленную взлетную полосу, прогрели мотор и ждали. В моих руках вместо карты магнитных отклонений оказалась большая склеенная лоция Аэрофлота с проложенным курсом Актюбинск -Ташкент и обратно с подробными отметками запасных промежуточных аэродромов. На обратной стороне стояла дарственная надпись одного из ведущих летчиков 1 - го класса актюбинского порта по фамилии Ким.

Мы взлетели и сделали прощальный круг, покачав с крыла на крыло в знак благодарности. Поздно вечером без посадки, минуя крупные аэропорты Чел-кар, Джусалы и Туркестан, приземлились в Ташкенте.

Выполняя задание, пришлось исколесить всю Среднюю Азию. Обратно летели из Фрунзе. На маршруте Фрунзе - Туркестан нас застала пурга, но самолет благополучно приземлился в аэропорту Туркестан. А вот вылетевший перед нами военный экипаж на УТ-2 разбился. Погода и перепуганный катастрофой начальник аэропорта держали нас трое суток. Только на четвертый день нам удалось взлететь с шоссейной дороги, проходящей около аэродрома.

Погода опять нас не баловала. В бреющем полете над железной дорогой вдруг сдал мотор. Сели, произвели внешний осмотр двигателя и обнаружили, что отсоединилась тяга заслонки карбюратора и заслонка осталась в положении «закрыто». После присоединения тяги нужно было опробовать мотор на предельной мощности. Сергей запустил его, а я попытался удержать самолет за стабилизатор, но не получилось. Тогда я взял две буханки мерзлого хлеба и подложил под колеса - Сергей сразу вывел обороты на полную мощность, и мотор заработал исправно. Убрав буханки в кабину, я едва успел захлопнуть дверь, как самолет взлетел.

За сорок километров до очередной посадки в Челкаре стало падать давление масла. Стрелка манометра стояла на «нуле». Это означало не просто отказ прибора или маслонасоса, а более серьезную поломку- лопнул маслобак или масломагистраль. Из-за плохой погоды мы шли на низкой высоте. Пришлось выключить зажигание, перекрыть пожарный кран и садиться, что называется, «прямо подсобой». Шасси зарылось в глубокий снег, самолет пополз на брюхе и остановился. С трэдом сняв бак, мы обнаружили горизонтальную трещину длиной 10 сантиметров. Что делать? Место нашего приземления называлось разъезд Капотай. Через 40 минут здесь проходил товарный поезд, я остановил его на минуту и на паровозе отправил Сергея с баком в железнодорожное депо в Чел кар. Надеялся, что тамошние мастера если и не смогут клепать и варить дюраль, то хотя оы попытаются чем-нибудь склеить и забинтовать лентой с проволокой.

Оставшись на холодном ветру у самолета, я на двух верблюдах подтащил его к железнодорожной насыпи и пошел к дежурному по разъезду обогреться. Дула сильная поземка, и скоро самолет полностью замело снегом. По телефону я связался с секретарем горкома партии г. Челкар, и мне прислали в помощь оперативного уполномоченного НКВД. Молодой казах, проверив мои документы, спросил: «С чего начнем?» Я попросил мобилизовать людей, чтобы утоптать две дорожки для взлета, показал направление и ширину дорожки. В сугроб у самолета воткнули шест с фонарем «летучая мышь», а второй такой шест укрепили на конце взлетной полосы. «Спи хорошо», -сказал мой помощник, а точнее спаситель - «людей мало, работать будут верблюды».

Рано утром Анохин привез бак. Лицо Сергея осунулось, было все в копоти, но мучился он не напрасно. Мой напарник поведал замечательную историю о местном умельце, спасшем наш самолет. Дело в том, что в депо помочь не смогли. В аэропорту мастерских не было. Один дежурный моторист с электростанции вспомнил, что до него тут работал дядя Кузя, который, хоть и любил выпить, но был мастером на все руки. Сергей ухватился за это предложение, как утопающий за соломинку. Дядя Кузя оказался во хмелю, однако просьбу выслушал внимательно и коротко бросил: «Покаж!» Осмотрел бак, провел своим затвердевшим большим пальцем по трещине и сказал: «Перекалили дюраль, вот и лопнул от вибрации. Клепать нельзя, так как в нутро не залезешь. Варить не на чем, да и не приходилось. Пайка тут тоже ни к чему». И видя, что у

Сергея угасают последние надежды на благополучный исход, улыбнулся и успокоительно произнес: «А ты,паря, чем платить будешь? Деньгами не возьму, а коль спирт есть - завтра улетишь». Сергей с радостью согласился. Проснувшись утром, Анохин увидел бак, на трещине которого возвышался громадный «компресс», обкрученный мягкой проволокой вдоль и поперек. Дядя Кузя ощупал сооружение и деловито сказал: «Сделал неказисто на вид, но лети спокойно-головой ручаюсь». Налил себе стакан спирта из анохинской фляжки, залпом осушил его и пожелал счастливого пути.

Тем временем нашего «биса» уже откопали. Снегопад прекратился, ветер был встречный, силой до 15 м/с. Устанавливая бак, мы подложили под ленты его крепления куски валеной шерсти от старого валенка для смягчения вибрации, слили конденсат, наполнили бак маслом и запустили мотор. Места для взлета было мало, и чтобы облегчить машину, Анохин полетел один. Мы с уполномоченным добрались до станции Челкар на попутном поезде.

На аэродроме у самолета стояли Сергей и дядя Кузя, в руках у которого была самодельная и довольно вместительная фляжка. Вручив дяде Кузе его сосуд полным по пробку, мы обнялись и стали прощаться. Наш новый знакомый сиял…

Мы убедились, что течи масла нет, давление устойчивое, и через пять минут были уже в воздухе. Мотор работал ровно, нагрузка уменьшалась, настроение было приподнятое. Чтобы побыстрее добраться домой, решили лететь напрямую, через Голодные степи и топкие грязи Хаки, благо горючего хватало. Однако в Красном Куте, пришлось сесть, потому что давление масла опять упало. Отверткой прикрутили проволоку в тех местах, где просачивалось масло, долили свежего и благополучно вернулись на свой аэродром. Просто не верилось, что мы долетели с дырявым маслобаком, заклеенным жидким стеклом и лоскутами брезента (потом бак заменили- взяли от УТ-2, а под ленты крепления подложили губчатую резину).

САМ-5-2бис преодолел в этом полете огромное расстояние и в наших с С. Н. Анохиным сердцах оставил неизгладимый след как машина перспективная, обладающая простотой и легкостью управления. Могу лишь сказать конструктору Александру Сергеевичу Москалеву громадное спасибо за прекрасный самолет. Жаль, что САМ-5-2бис попал, как выражаются летчики, не «в струю», а в период войны и в руки нерадивого хозяина. В 1942 г. ЦАК перевели в Казань. В конце 1943 г. случилась авария, починить самолет как следует не смогли, и при возвращении в Москву бросили наш САМ-5-2бис на краю аэродрома Казанского аэроклуба».

ПЕРВЫЙ В МИРЕ БОЕВОЙ АВТОЖИР

Сергей КОЛОВ

С овременную боевую авиацию невозможно представить без винтокрылых машин. Вертолеты давно завоевали репутацию универсальных летательных аппаратов, способных совершить вертикальный взлет и посадку, а список их военных профессий весьма обширен. Применение вертолетов (геликоптеров) в реальных сражениях началось еще во время второй мировой войны. Немцы в начале. 1945 г. формируют в Баварии единственную вертолетную часть в Люфтваффе - 40-ю транспортную эскадрилью. В состав эскадрильи входили три вертолета поперечной схемы Fa-223 Генриха Фокке и пять FI-282 с перекрещивающимися винтами Антона Флеттнера. Винтокрылые машины со свастикой на фюзеляже участвовали в Северных Альпах в корректировке артиллерийского огня, а также в транспортных и связных операциях. За океаном Игорь Сикорский построил свой Р-4 по одновинтовой схеме. Этот небольшой вертолет ВВС США использовали в 1944 г. в основном для спасения раненых из джунглей в Бирме. Но еще до принятия на вооружение первых вертолетов военные заинтересовались другим винтокрылым аппаратом - автожиром.

Самый первый автожир С-20 построил в 1920 г. испанец Хуан де ла Сиерва. Конструктор задался целью создать безопасный летательный аппарат, который в случае отказа двигателя мог бы спарашютировать вниз с помощью вращающегося от набегающего потока ротора. Вслед за С-20 Сиерва выпускает целый ряд опытных автожиров, а в 1928 г. на С-8 впервые совершает перелет из Парижа в Лондон. После успешной демонстрации своих машин испанец переезжает в Англию, где организует компанию для серийного выпуска автожиров. Ряд зарубежных фирм покупает у конструктора лицензию на постройку его необычных аппаратов. Поэтому практически все довоенные автожиры в мире являлись модификацией машин Сиервы.

Новый класс винтокрылых летательных аппаратов военные собирались использовать в самых различных целях: разведки, корректировки огня, связи и аэрофотосъемки. Моряков интересовали возможности автожиров при поиске подводных лодок, охране судов, патрулировании и спасательной службе. Хотя скорость автожиров была меньше, чем у самолетов, главными их достоинствами являлись небольшая дистанция на взлете и очень небольшой пробег на посадке. К тому же малая скорость при корректировке артиллерийского огня и поиске подводных лодок была даже необходима.

Первыми испытали автожиры на военной службе американцы. В сентябре 1931 г. автожир Питкерна РСА-2 (создавался при непосредственном участии самого Сиервы) впервые продемонстрировал взлет и посадку с палубы авианосца. Но на вооружение необычные аппараты не поступали - небольшая скорость и ненадежность первых машин продолжали оставаться неразрешимыми проблемами.

Перспективы применения автожиров в армии несколько возросли в 1933 г., когда Хуан Сиерва ввел в конструкцию непосредственное управление втулкой ротора. До сих пор автожир управлялся в полете по-самолетному: с помощью элеронов на крыле и хвостового оперения. Теперь винтовые аппараты стали бескрылыми, и изменение направления подъемной силы происходило с помощью отклонения ротора. Это позволило улучшить пилотажные характеристики автожиров и снизить вес, а отсутствие крыла значительно повышало обзор пилоту.

Королевские ВВС Великобритании выделили средства на постройку пяти автожиров Сиерва С-40 нового поколения с так называемым «прыгающим» стартом. На С-40 летчик перед взлетом раскручивал от двигателя ротор, затем увеличивал шаг лопастей и автожир «подпрыгивал» на месте. В верхней точке «прыжка» шаг убирался и, наклонив винт вперед, автожир с небольшим проседанием уходил в полет. Пять С-40 успешно эксплуатировались в качестве связных аппаратов в Британском экспедиционном корпусе во Франции, но все они были потеряны при эвакуации из Дюнкера в 1940 г. Оставшиеся в Англии С-30 с непосредственным управлением втулкой были мобилизованы для калибровки локаторов. Сформированная для этой цели отдельная автожирная эскадрилья из пятнадцати С-30 просуществовала до конца войны.

Небольшой парк военных автожиров имела и Франция. К 10 мая 1940 г., когда части вермахта перешли границу первой республики, в войсках было 52 автожира LeO С-30 (лицензионный вариант) и еще восемь машин имел флот. Французские аппараты не сумели сыграть значительной роли в боевых действиях, но несколько С-30 патрулировали над Ла-Маншем до конца мая 1940 г.

Летом 1941 г. успели немного повоевать и автожиры А-7-За Военно-воздушных сил Красной Армии. Но в отличие от безоружных С-30 и С-40, это был настоящий боевой летательный аппарат, поскольку имел защитное вооружение из трех пулеметов и мог поднимать небольшие бомбы. Впервые в мировой авиации вооружение установили на винтокрылую машину, которую по праву можно назвать предшественницей современных боевых вертолетов.

Демонстрация первого А- 7 военным. Справа налево: третий - М. Л. Миль, пятый - Н. И. Камов, шестой - летник А. А. Ивановский, крайний слева - механик Э. Крейндлин (просим читателей, узнавших других людей на фотографии, сообщить в редакцию)

Главным конструктором А-7 был Н. И. Камов, чья творческая судьба с самого начала неразрывно связана с развитием автожиро- и вертолетостроения в СССР. Еще в 1929 г. Камов вместе с Н. К. Скрижинским строит первый в Советском Союзе автожир КАСКР (Камов -Скрижинский), получивший собственное имя «Красный инженер». По своей схеме, размерам, параметрам и конструктивной схеме эта машина полностью повторяла один из автожиров Сиерва - С-8. В первом вылете, который состоялся 1 сентября и продолжался всего 80 секунд, участвовали сам Камов и летчик Михеев. Из-за недостаточной устойчивости КАСКРа во время взлета 12 октября случилась авария и автожир перевернулся. Пилоты отделались лишь ушибами, и после ремонта и доработок испытания продолжались.

Н. И. Камову удалось заручиться согласием руководства НИИ ВВС о выделении ему двух инженеров по испытаниям, а также откомандировании на полеты летчика-испытателя Д.А.Кошица. Однажды, 2 сентября 1930 г., на полет «Красного инженера» приехал посмотреть начальник ВВС РККА П. И. Баранов, и машина не подвела. КАСКР выполнил на высоте 12 - 15 м три полета продолжительностью секунд по тридцать каждый. Показательный полет не прошел напрасно. Командующий Красным воздушным флотом помог достать для автожира новый двигатель «Титан» (235 л.с), поскольку мощность старого «Рона» (120 л.с.) была явно недостаточной. С новым мотором автожир стал называться КАСКР-2 и впервые поднялся в воздух 11 января 1931 г.

21 мая 1931 г. на Центральном аэродроме в Тушино автожир Камова и Скрижинского участвовал в показе новейшей авиационной техники руководству страны. Сталин, Ворошилов и Молотов обходили длинную шеренгу истребителей и бомбардировщиков, а замыкал «парад» необычный винтокрылый аппарат. Камов сам доложил Сталину о машине, и «лучший друг советских авиаторов» очень заинтересовался КАСКРом. Поддержал конструктора эффектным полетом и Кошиц. Сделав три круга над аэродромом, летчик красиво спланировал и посадил КАСКР-2 вблизи трибуны с членами правительства, совершив пробег на посадке всего в несколько метров. Позже Баранов рассказывал, что автожир очень понравился высокому руководству и, в первую очередь, Сталину.

Интерес первых людей в государстве к КАСКРу помог развитию всего автожиростроения в СССР. Создатели «Красного инженера» переходят в Бюро особых конструкций при ЦАГИ (БОК ЦАГИ), где приступают к постройке новых машин. Н.К.Скрижинский участвует в создании автожира А-4, а Н.И.Камов начинает руководить проектированием А-7, который разрабатывался по заданию ВВС как ближний разведчик и артиллерийский корректировщик. Помогала Камову совсем небольшая конструкторская бригада: М. Л. Миль, Н. С. Терехов, В. А. Солодовников, А. Е. Лебедев, В. И. Баршев, В. С. Морозов и И. И. Андреева.

А-7 представлял собой двухместный (летчик и наблюдатель) автожир крылатого типа с трехлопастным ротором и двигателем воздушного охлаждения М-22 мощностью 480 л.с. Тянущий винт А-12 имел две лопасти, шаг которых можно было изменить на земле. Фюзеляж ферменной конструкции из стальных труб состоял из трех отсеков: моторного с топливными баками, раздельной кабины для летчика и наблюдателя и хвостовой балки.

А-7бис в горах Тянь-Шаня на опрыскивании фруктовых садов

Передняя часть закрывалась легкосъемными дюралевыми панелями, а хвостовая балка имела полотняную обшивку. Деревянное крыло с профилем МОС-27 состояло из центроплана с V-образными подкосами сверху, замыкавшимися на фюзеляж, и консолей с элеронами. Законцовки плоскостей под небольшим углом загибались вверх. Для удобства хранения и транспортировки консоли были приспособлены для складывания. Балка заканчивалась классическим хвостовым оперением из киля с рулем направления и стабилизатора с рулем высоты. Конструкция оперения была цельнометаллической с полотняной обшивкой. К специальным^злам центральной части фюзеляжа крепился трехстоечныи «кабан» ротора с дополнительными стальными ленточными расчалками в поперечной плоскости. В верхней части «кабана» располагалась втулка, к которой на горизонтальных и вертикальных шарнирах подвешивались три лопасти. Лопасти имели лонжерон из термически обработанных и телескопически соединенных хромо-молибденовых труб. Деревянные нервюры с помощью дюралевых розеток насаживались на лонжерон и вся конструкция обшивалась полотном, а носок - фанерой. Угол установки лопасти с профилем Геттинген-429 составлял 2°45\ Крутка отсутствовала.

Конструкция позволяла складывать лопасти по вертикальным шарнирам назад, что вместе с подъемными консолями было очень ценно при транспортировке А-7. На автожире применили трехопорное неубираемое шасси с носовым колесом, а сзади ставился неубираемый костыль, защищавший балку фюзеляжа на взлете и посадке.

Колеса закрывались обтекателями и снабжались гидравлическими тормозами. Для уменьшения дистанции разбега перед взлетом предусмотрели систему механической раскрутки ротора от двигателя. Передаточное число системы запуска было 5,78:1, то есть при оборотах двигателя 1130 об/мин втулка ротора делала 195 об/мин. Летчик запускал специальной ручкой в кабине механизм включения, который был соединен с тормозом ротора. При вращении ручки по часовой стрелке происходило включение механизма запуска, а при вращении против часовой стрелки срабатывал тормоз ротора. При этом гидравлическая система воздействовала на тормоза колес одновременно с включением системы запуска. Оборудование А-7 (электрооборудование, радио- и фотооборудование) было аналогично обычному самолету-разведчику такого же назначения. Как уже говорилось выше, впервые автожир получил оборонительное вооружение из трех пулеметов калибра 7,62 мм. Летчик отвечал за передний Пь-1 с ленточным питанием, стрелявший через винт. А наблюдатель вел оборону задней полусферы из двух спаренных пулеметов ДА (Дегтярев-авиационный) с дисковыми магазинами на кольцевой турели. В дальнейшем у крыла снизу появились узлы для подвески четырех бомб ФАБ-100 и шести неуправляемых ракетных снарядов РС-82.

В апреле 1934 г. на заводе опытных конструкций при ЦАГИ была закончена постройка первого А-7. В мае винтокрылый аппарат перевезли на аэродром, где приступили к наземным гонкам двигателя и небольшим пробежкам. И 20 сентября 1934 г. наступил исторический день - С. А. Корзинщиков впервые поднимает в воздух необычную машину. Испытания А-7 продолжались до декабря 1935 г. Столь длительный срок связан с доводкой нового аппарата и с выявлением и устранением различных ненормальных явлений. Так, возникли проблемы из-за тряски ротора, вибраций хвостового оперения, дрожания ручки пилота и перегрева двигателя.

Постепенно от недостатков избавлялись, а летные характеристики оказались достаточно высокими по сравнению с лучшими отечественными и зарубежными автожирами того времени. Максимальная скорость А-7 в 218 км/ч была вполне сопоставима со скоростью самолетов-бипланов. Полетная программа получилась очень насыщенной. За время испытаний сняли балансировочные кривые, проверили поведение машины в полном диапазоне центровок и провели оценку устойчивости на разных режимах. Взлеты осуществлялись в основном на колесном шасси, но зимой испытали автожир и на лыжах.

Случались и происшествия. Однажды во время полета рассоединиласьтяга управления двигателем. Автожир начал авторотировать, но к несчастью внизу оказался лесок. В результате грубой посадки подломилось шасси и лопнул узел соединения крыла с фюзеляжем. Но в основном А-7 зарекомендовал себя надежной машиной, и 18 августа 1935 г. летчик К.К.Попов продемонстрировал винтокрылый разведчик на авиационном параде в честь Дня авиации.

После заводских испытаний конструкция автожира подверглась тщательным доработкам, главной из которых была новая конструкция «кабана», выполненного теперь по двуногой схеме с парой боковых лент-расчалок. Это улучшило обзор летчику и облегчало покидание аппарата в случае необходимости. Под стабилизатором установили две «шайбы» для лучшей путевой устойчивости. Кроме того, облагородили аэродинамические обводы в местах некоторых узлов и сочленений.

Подготовка к полету

Заправка химикатов в баки А- 7бис

С середины 1936 г. по май 1937 г. был построен и получил путевку в небо дублер А-7бис. В это время первый А-7 прошел и закончил с положительной оценкой государственные испытания. А-7бис завершил испытательную программу в июле 1938 г. Результаты его полетов в основном повторяли характеристики А-7.

Вообще, автожир удался, и летчики с доверием относились к необычной винтокрылой машине. Это подтверждает и тот факт, что в начале 1938 г. для снятия с дрейфующей льдины у Гренландии группы И. Д. Папанина среди других спасателей решили использовать и автожир А-7. Предложение поступило в правительственную комиссию от известного полярного летчика Маврикия Слепнева. Он телеграфировал в Москву: «Прошу разрешения вылететь к месту аварии на автожире или самолете. Обстоятельно знаю район. Пилот трех полярных экспедиций, летчик Слепнев.» Сроки поставили жесткие, и за пять дней А-7бис срочно переоборудовали, чтобы в задней кабине можно было перевозить двух человек. Автожир с запчастями погрузили на железнодорожную платформу. Из Москвы он отправился в Ораниенбаум, где был перегружен на ледокол «Ермак». Вместе с А-7бис в дальний морской поход уходили летчик Корзинщиков, конструктор Кузнецов и механик Коганский. Все они очень волновались за сохранность на корабле опытного аппарата. Однако полетать в Арктике автожиру так и не довелось. Гидрографические суда «Таймыр» и «Мурман», вышедшие раньше, опередили «Ермак» и сняли папанинцев со льдины.

А-7 не успел проявить себя на Севере, зато через три года отлично поработал в жаркой Средней Азии. В начале 1941 г. Наркомлес и Аэрофлот организовали экспедицию в предгорья Тянь-Шаня, чтобы доказать возможность применения автожиров в лесном и сельском хозяйстве. Склоны гор покрывали тысячи гектаров фруктовых садов, которые страдали от насекомого-вредителя - яблочной моли. На помощь больным деревьям и пришел А-7бис вместе с бригадой специалистов в составе летчика В.Карпова, инженера Г.Коротких и механиков В.Ульянова и Г.Шамшева. Прежде всего, установили необходимое оборудование для распыления ядохимикатов. Сверху фюзеляжа перед передней стойкой «кабана» закрепили крыльчатку, вращаемую встречным потоком воздуха. От нее тянулась передача на механизм разбрасывания порошкового ядохимиката из двух наплывных баков по бокам фюзеляжа. А-7бис взлетал, крыльчатка начинала вращаться, и за автожиром широким шлейфом расходился ядовитый порошок и оседал на деревьях. Автожир справлялся с такими задачами не хуже, если не лучше самолета. Во-первых, винтокрылой машине не нужны были большие площадки для взлета и посадки; во-вторых, воздушный поток от ротора направлял поток ядохимикатов строго вниз, и эффективность их применения возрастала. Месяц экспедиция пробыла в предгорьях Тянь-Шаня, и результаты ее отличной работы отметила даже центральная пресса. Газета «Правда» так писала об эксперименте с автожиром-опылителем: «На днях в Москву возвратились участники авиационной химической экспедиции треста лесной промышленности На-ркомлеса СССР. Экспедиция провела опыт использования советского автожира конструкции инженера Николая Ка-мова для борьбы с вредителями плодовых деревьев в Южной Киргизии. Пилотируемый летчиком Владимиром Карповым, А-7 круто уходил вверх и, лавируя вдоль отвесных горных склонов, быстро достигал недоступных для самолета участков. Аппарат легко маневрировал в узких долинах, опускался вчашеобразные горные урочища, внизу разворачивался и снова поднимался. 32 полета выполнил автожир…»

Эта статья появилась 19 июня 1941 г., то есть всего за два дня до начала войны. Теперь автожир Н. И. Камова должен был бороться уже не с вредителя^ садов, а с наступающими полчищами гитлеровцев. Как уже говорилось, А-7 изначально задумывался как полноценная боевая машина, и после успешных испытаний было принято решение о постройке небольшой войсковой серии винтокрылого разведчика и корректировщика.

Еще весной 1940 г. по инициативе Н. И. Камова создается первый в СССР завод винтокрылых аппаратов на станции Ухтомская. Впоследствии именно из этого небольшого предприятия вырос Ухтомский вертолетный завод, носящий сегодня имя своего создателя. Директором завода и главным конструктором назначили Камова, а его заместителем стал М. Л. Миль. В середине 1940 г. на заводе приступили к постройке пяти военных автожиров А-7-За. Летчик Кошиц начал их испытания. Обучались пилотировать винтокрылые машины и военные летчики. В одном из вылетов случилась

авария. Летчик при заходе на заводской аэродром не рассчитал дистанцию и приземлился на крышу одного из зданий. К счастью, летчики остались живы, а автожир после ремонта вернулся к полетам.

С началом Великой Отечественной войны из пяти А-7-За сформировали отдельную автожирную эскадрилью - первую часть винтокрылых машин в ВВС Красной Армии. Сам Камов так вспоминал о действиях своих автожиров в боях против фашистских захватчиков:

«Отряд автожиров, организованный Главным артиллерийским управлением, действовал в составе 24-й армии в районе города Ельня и базировался одно время на аэродроме в деревне Подопхай. Летчики отряда под командованием старшего лейтенанта Трофимова совершили целый ряд боевых вылетов для корректировки артогня и в тыл противника к партизанам. Полеты проводились днем и ночью.

Особенно тяжело было проводить ночные полеты. Это был наш первый опыт, а на войне, как говорится, долго не раздумывают. Как только автожиры прибыли к месту расположения, на следующий же день командование приказало готовиться к выполнению боевого задания ночью. Полеты производились в полной темноте. Ни о каких лампах, хотя бы «летучих мышах», даже разговоров не было. Прифронтовой аэродром находился всего в двадцати километрах от передовой. За несколько дней до прибытия автожиров немцы засекли аэродром и девятка «мессеров» разбомбила его в пух и прах. Командир истребительного полка, бывшего на этом аэродроме, все время остерегался очередного налета немцев. Поэтому, как только автожир выруливал из укрытия, чтобы раскрутить винт перед взлетом, вокруг машины начиналась возня и раздавалась ругань: «Взлетай скорее!!! Не канительтесь!» и тому подобное. Ночью взлеты и посадки проводились в полной темноте - только по звуку мотора можно было определить, где машина и что с ней. Если гудит, значит цела…»

Камов знал это все не из рассказов летчиков и техников. Он побывал на фронте вместе со своим заместителем М. Л. Милем. Главной задачей конструкторов на передовой был ремонт автожиров, подбитых в бою.

В начале октября автожирная эскадрилья перебазируется на восток. Две машины перелетели в 43-ю армию. Два из оставшихся в части А-7-За направили в Москву для ремонта, а на третьем командир эскадрильи Трофимов получил задание срочно доставить донесение в штаб наших войск в Гжатске. В донесении, подписанном руководством 24-й армии, сообщалось о прорыве немцев в районе стыка 24-й и 43-й армий. Полет выполнялся в полной темноте, которая защищала тихоходный аппарат от атак немецких истребителей. Но посадку в таких условиях выполнять было очень сложно. Пилот в сумерках принял лес за земляной покров аэродрома и спарашютировал на него с высоты 10 метров. Автожир получил серьезные повреждения, но Трофимов остался жив, и пакет с донесением был доставлен вовремя. Этот эпизод стал последним в боевой карьере винтокрылого разведчика и корректировщика А-7-За конструкции Н. И. Камова.

С угрозой захвата Москвы завод из Ухтомской эвакуировали в поселок Билимбай Свердловской области. Здесь Камов и его соратники ремонтировали уцелевшие А-7. Но главный конструктор уже думал о новой винтокрылой машине - «прыгающем» автожире АК (артиллерийский корректировщик), проектирование которого началось перед самой войной. Этот автожир с двигателем МВ-6 (225 л.с.) имел управление несущим винтом как на современных вертолетах - с помощью автомата перекоса, меняющего циклический шаг лопастей. В сложных условиях эвакуации постройка машины оказалась невозможной. Завод в Билимбае перепрофилировали на ремонт автомобильной и авиационной техники, а Н. И. Камов смог приступить к конструкторской работе только после войны. К автожирам он больше не возвращался, полностью переключившись на создание вертолетов.

В рассказе об этой удивительной машине очень часто приходится упоминать слово «первый», хотя А-7 остался последним летающим автожиром замечательного советского авиаконструктора. Это был первый боевой автожир в мире и первый серийный винтокрылый аппарат в СССР, построенный на первом в нашей стране заводе для подобной техники. Именно с этих неказистых на вид аппаратов начиналось отечественное вертолетостроение. Очевидно, что без полетов А-7 не было бы сегодня таких боевых вертолетов как Ми-24, Ми-28 и Ка-50.

А-7-За после посадки на крышу одного из зданий завода в Ухтомской

КА-10 - КОРАБЕЛЬНЫЙ ВЕРТОЛЕТ СВЯЗИ И НАБЛЮДЕНИЯ

Владимир БАРШЕВСКИЙ

Осенью 1948 г. небольшой коллектив, собравшийся вокруг Николая Ильича Камова, получил наименование ОКБ-2 и обосновался на заводе № 3 МАП. Это было базовое предприятие Главного конструктора И. П. Братухина - первый в нашей стране вертолетный завод, имевший опытных проектировщиков, производственников и испытателей. В его состав входили летно-испытательная станция, цеха трансмиссий, лопастей и экспериментально-лабораторный отдел. Службы ОКБ-2 разместились в нескольких комнатах, которые занимали сам Н. И. Камов, его заместитель М.З. Ефимов и быстро растущие расчетная и конструкторская бригады.

Все имевшиеся на заводе подразделения начали теперь работать на двух Главных конструкторов. Это весьма способствовало повышению квалификации молодого коллектива «камовцев» и ускорению дела. Большое значение для нас имела летно-испытательная станция завода, располагавшаяся на аэродроме в Измайлово (ныне застроенном). Ее возглавлял дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант С. П. Денисов, а летчиками были К.И. Пономарев, М.К. Байкалов и Г.И. Комаров.

Благодаря хорошим условиям для работы на заводе № 3 проектирование вертолета Ка-10 выполнили всего за несколько месяцев. Схема машины и ее размеры по сравнению с Ка-8 почти не изменились. На вертолет решили ставить специально для него созданный двигатель АИ-4Г мощностью 55 л.с. конструкции А. И. Ивченко. Диаметр несущих винтов увеличился всего на 200 мм за счет удлинения концов лопастей, в связи с чем коэффициент заполнения даже уменьшился. Конструкция лопастей осталась прежней, как и принципиальная схема управления соосными несущими винтами, в которой не было промежуточных ползушек и изменение общего шага производилось при помощи передвигания втулок по шлицам валов. Это обстоятельство дорого обошлось нам в будущем. Но следует помнить, что проектирование Ка-10 происходило после несомненного успеха Ка-8, и Камов старался сохранить основные элементы конструкции. Время было горячее. В четырех ОКБ у А. С. Яковлева, М. Л. Миля, И. П. Братухина и Н. И. Камова проектировались и испытывапись первые советские вертолеты Як-100, Ми-1, Б-11 и Ка-10. Огромное количество вертолетов строилось в Америке. Был самый разгар послевоенного вертолетного «бума». В такой обстановке при недостатке опыта и научных знаний всегда возможны просчеты, за которые потом приходится расплачиваться. Казалось, что наш уровень как разработчиков стал неизмеримо выше, чем при создании Ка-8, однако ошибок избежать не удалось. Но было отрадно сознавать, что над нашей машиной трудились уже опытные инженеры, испытатели и рабочие высокой квалификации - мастера своего дела. Мы начали развивать динамические испытания элементов конструкции, используя возможности лабораторий завода. Были созданы стенды для динамических испытаний лопасти и вала несущего винта, в котором имелось опасное отверстие для управления общим шагом. Конечно, эти первые стенды были еще примитивны, но Николай Ильич очень ими гордился.

В конце 1948 г. Л. С. Вильдгрубе начал читать на заводе курс из двадцати лекций «Аэродинамика геликоптера». Изложенные им простые и доходчивые методы, позволявшие грамотно проектировать вертолет, произвели на «камовцев» большое впечатление-видимо в силу нашей «вертолетной необразованности». Опытные конструкторы относились к этим «упрощениям» прохладно. В те годы начальником вертолетной лаборатории ЦАГИ был Е. А. Покровский, специалист по штопору самолетов. Он поощрял свободное обсуждение проблем вер-толетостроения на семинарах, регулярно проводившихся в 5-й лаборатории ЦАГИ. Между М. Л. Милем и В. С. Вильдгрубе на этих семинарах разгорались горячие споры. Теория винтокрылых аппаратов только-только становилась на ноги…

30 августа 1949 г. летчик-испытатель М. Д. Гуров выполняет на Ка-10 № 2 первый полет над аэродромом «Измайлово». Машина летала хорошо, но было отмечено, что усилия на педалях и на рычаге общего шага увеличились.

Ка-10 (летчик Д. К. Ефремов)

Это было вполне естественно, потому что из-за повышения мощности до 55 л.с. и уменьшения оборотов несущего винта с 475 до 410 в минуту, крутящие моменты выросли на 70% и трение вшлицах, по которым двигались втулки, увеличилось. Особенно сильно выросли усилия на рычаге общего шага. При увеличении шага летчику приходилось поднимать всю машину, вес которой по сравнению с Ка-8 вырос до 370 кг, за счет чего удалось повысить на 38 кг полезную нагрузку. На вертолете были установлены радиостанция, дополнительные приборы, ракетница, баллон сжатого воздуха для запуска двигателя, кронштейны для киноаппарата и буйков. Спинка кресла пилота при необходимости покинуть машину откидывалась, ремни отстегивались, и летчик с парашютом вываливался назад. Таким образом предусматривалось спасение пилота.

Ксожапению, испытания вертолетов со-провождалисьтрагедиями. В апреле 1949 г. из-за разрушения по сварке вала рулевого винта на Ми-1 погиб летчик М. К. Байкалов. Еще раньше, 13 декабря 1948 г. на Б-11 разбился К. И. Пономарев.

Михаил Дмитриевич Гуров 8 октября 1949 г. выполнял на Ка-10 № 2 один из последних пунктов программы летных испытаний - полет на продолжительность. Летал он на высоте 200 м над аэродромом «Измайлово».По-видимому, чтобы снизить расход топлива, полет производился на пониженных оборотах. А даже при номинальных оборотах винтов окружная скорость концов лопастей была 118,5 м/с. При уменьшении оборотов на 5% на отступающих лопастях происходил срыв потока. Вероятно, именно в такой срыв потока с лопастей и попал летчик в этом полете. Вертолет скабрировал, но Гуров перевел его в планирование. Потом машина скабрировала еще раз, лопасти сложились и она упала. М. Д. Гуров умер по дороге в больницу. Погиб один из основателей ОКБ Камова, близкий друг Николая Ильича, отважный человек.

Постепенно выстроилась цепочка загадочных летных происшествий, и вопрос о срыве потока с лопастей несущего винта все более стал приобретать характер не теоретического рассуждения, а жестокой реальности. После катастрод^ы М. Л. Миль заявил, что соосные вертолеты вообще не могут авторотировать. Это произвело очень большое впечатление, особенно в Минавиапроме. Сам Николай Ильич, не согласный с мнением коллеги, оспаривал также и утверждение о способе управления вертолетом при помощи изменения общего шага. Он уверял, что такой способ применяется только за рубежом, а у нас управляют путем изменения оборотов несущих винтов.

Вертолет-сложная машина. Поэтому предположение Миля о невозможности авторотации соосного вертолета можно было опровергнуть только практикой. В конце 1949 г. закончил 200-часовые ресурсные испытания Ка-10 № 1, в которых участвовал и механик Л ИСа Дмитрий Константинович Ефремов. Во время ресурсных испытаний вертолет работал на привязи, а управлял им механик. Сначала ему приходилось часами висеть на ресурсной машине, а потом стал применяться так называемый тренажер «трелле». Он состоял из двух параллельных тросов длиной метров восемь, оба конца которых закреплялись на штопорах к земле. Тросы продевались сквозь кольца, укрепленные на ферме вертолета по два с каждой стороны. Вертолет мог подниматься на небольшую высоту и двигаться вдоль тросов вперед и назад. Ефремов по профессии был пилотом, а летать на Ка-10 его, по-видимому, выучил М. Д. Гуров, который и являлся изобретателем тренажера. Летчик-механик усиленно тренировался и надеялся со временем стать летчиком-испытателем вертолетов.

А пока на Ка-10 № 4 с 11 мая 1950 г. начал летать молодой летчик Игнат Кед-ровский, который довольно быстро освоил машину, и программа испытаний выполнялась. На вертолете, кроме барос-пидографа, не было других записывающих приборов, поэтому перед полетом летчика просили запомнить показания визуальных приборов, которые потом заносили в таблицу.

Постепенно приближались к наиболее важному и опасному испытанию на авторотацию. Осуществлялось оно путем постепенного уменьшения мощности и общего шага несущих винтов до тех пор, пока обороты двигателя не станут меньше оборотов винта. Судить об этом можно было по сдвоенному тахометру, показывающему обороты несущего винта и мотора (стрелки расходятся). Несколько раз планировал летчик, все больше дросселируя двигатель, пока по радио не прозвучал его торжествующий голос: «Авторотация!» Это был первый случай намеренного введения в нее соосного вертолета, который помог опровергнуть авторитетное предсказание М. Л. Миля о невозможности авторотации. Напомню, что выполнил этот решающий эксперимент И. Кедровский.

Время шло. Уже строились серийные вертолеты Ми-1 и заканчивались госиспытания Як-100. А заводские испытания Ка-10, где ведущим инженером был А. М. Конрадов, тянулись более четырех месяцев. Чтобы ускорить дело, начали испытания еще одного Ка-10 № 3, поручив их летчику Д. К. Ефремову. Ведущим инженером стал В. И. Бирюлин, поступивший в ОКБ-2 в марте 1949 г. До этого он работал в ОКБ С. В. Ильюшина, а после войны был в длительной командировке в Англии, где увлекся вертолетами (геликоптерами), собрав и привезя с собой обширный статистический материал. За двадцать семь октябрьских дней 1950 г. заводская программа была завершена. Государственные испытания Ка-10 проводились под Ригой на Киш-озере и на крейсере «Максим Горький». Пилотировали военный летчик Е. А. Гридюшко и Д. К. Ефремов, ведущими инженерами были С. И. Погольский, В. А. Захарьин и А. М. Конрадов.

В 1951 г. состоялось решение Бюро по военным и военно-промышленным вопросам при Совете Министров о постройке войсковой серии вертолетов Ка-10 по договору с Военно-морским флотом СССР. Группа участников создания вертолетов была представлена к Сталинской премии. По приказу МАП от 23.10.51 г. именно ОКБ-2 поручили постройку войсковой серии из десяти машин в 1952 - 53 г.г. На этих вертолетах проводились разносторонние испытания по выполнению боевых задач в интересах ВМФ. Вертолеты летали с кораблей различных классов, от бронекатера до линкора, выполняя задачи по наблюдению и связи, визуальному поиску мин и подлодок, корректировке артогня и буксировке спасательных лодок ЛАС-5 с людьми. Полеты с крейсера «Максим Горький» выполнялись при ветре до 26 узлов. Была впервые создана и отработана методика летно-морских испытаний вертолетов и заложены основы их корабельной службы.

Ка-ЮМ (вид сбоку и сзади)

Ка-ЮМ (вид спереди)

С учетом опыта летно-технической эксплуатации вертолетов Ка-10 позже был спроектирован и построен модифицированный Ка-10М. Он имел так много усовершенствований, что получилась совершенно новая машина-своеобразный прототип всех советских вертолетов соосной схемы. Вновь введенная система управления несущими винтами с промежуточными ползушками позволила значительно уменьшить усилия на рычаге общего шага и педалях. Была установлена система «шаггаз» и двухкилевое оперение для повышения путевой устойчивости. Диаметр винтов увеличили до 6,12 метров, что позволило усилить тягу и обезопасить машину от срыва потока с лопастей. Ка-ЮМ начал полеты в 1955 г. и в продолжении нескольких лет выполнял исследовательские и демонстрационные полеты, удивляя всех своей маневренностью и хорошей управляемостью.

ИСТРЕБИТЕЛЬ FW-190D-9

Рубрику ведет Николай КРУГЛОВ

Спустя десятилетия после окончания второй мировой войны продолжаются споры о том, чьи самолеты были лучше - фашистской Германии или Советского Союза. Наши отечественные специалисты долго и тщательно изучали технические решения, рожденные в немецких конструкторских бюро. Трофейная техника постоянно проходила испытания в ГК НИИ ВВС. Не был исключением и FW-190 (ФВ-190). В июле 1943 г. исследовалась модификация под индексом «А-4», два месяца спустя - «А-5». В декабре 1944 г. и марте 1945 г. советские летчики досконально изучили FW-190A-8 и его облегченный вариант -самолет FW-190D-9. Эта машина испытывалась на аэродроме «Чкаловская» в период с 11 по 25 мая 1945 г.

FW-190D-9 отличался от своих предшественников, главным образом, винто-моторной группой. Вместо звездообразного двигателя воздушного охлаждения BMW-801 использовали V-образный Jumo-213A водяного охлаждения с непосредственным впрыском топлива и винтом изменяемого шага VS-111, лопасти которого были деревянными. На двигателе устанавливались автоматический двухскоростной приводной центробежный нагнетатель и устройство для впрыска водо-спир-товой смеси, увеличивавшее мощность в чрезвычайных случаях с 1900 до 2100 л.с. Управление силовой установкой происходило с помощью центрального поста, позволявшего перемещением рычага управления двигателем задавать эксплуатационные параметры мотора и винта в их оптимальном сочетании.

Горючее размещалось в трех про-тектированных бензобаках общей емкостью 642 литра. Предусматривалась возможность установки еще и подвесного бензобака на 300 литров.

Защитные мероприятия включали в себя наличие бронестекла толщиной 45 мм в передней части козырька фонаря кабины пилота, бронеза-головника толщиной 12 мм, восьмимиллиметровой бронеспинки и четырех 5-мм бронеплит за сиденьем пилота.

Вооружение самолета было таким же, как и на FW-190A-8. Оно состояло из двух синхронных пушек MG-151 калибра 20 мм и двух пулеметов MG-131 калибра 13 мм, общий боекомплект которых насчитывал 400 и

900 патронов соответственно. В отличие от советских истребителей синхронные пушки размещались в крыле, а пулеметы - над двигателями.

На самолете имелась связная УКВ-радиостанция F и G - 16ZY и локационный ответчик «свой - чужой» F и G-25. Отличительной особенностью радиостанции было то, что ее приемник использовался в системе радиополукомпаса.

Для борьбы с обледенением стекла фонаря опрыскивались бензином, а на переднем и левом боковом стеклах имелись еще и электротермические устройства.

В результате модернизации длина самолета FW-190А-9 возросла по сравнению с FW-190A-8 с 8,950 до 10,380 метра. Наибольший «вклад» в это внесла винтомоторная установка, удлинившая машину на 0,8 метра. Увеличились также длины хвостовой части фюзеляжа (на 0,5 м) и хорды вертикального оперения (на 0,130 м). Следует отметить, что применение нового двигателя не привело к значительным переделкам планера.

В процессе государственных испытаний ведущими по машине были инженер В.О.Мельников и летчик В.Е.Голофастов.

Облетали самолет А.Г.Кочетков, А.Г.Прошаков, В.И.Хомяков, Л.М.Кувшинов и В.Г.Масич. Летчики-испытатели ГК НИИ ВВС в своих отчетах отмечали, что:

«Кабина самолета ФВ-190Д-9 по оборудованию и расположению рычагов управления самолета и мотора аналогична кабине ФВ-190А-8…»

Обзор передней полусферы хороший, обзор задней полусферы ограничен бронезаголовником.

На разбеге самолет имеет тенденцию к развороту влево, особенно при резкой даче газа и энергичном подъеме хвоста.

Вертикальная скорость самолета по сравнению с отечественными истребителями мала.

По сравнению с ФВ-190А-8 управление самолета стало более тяжелым.

Отсутствие регулируемых в полете триммеров на рулях управления значительно затрудняет пилотирование самолета. На малых скоростях машина имеет тенденцию к крену и развороту влево, а на больших скоростях (свыше 450 км/ч) - вправо.

Пилотаж на самолете выполняется нормально: исключение составляют виражи. На виражах, главным образом на левых, наблюдается тряска хвостового оперения, возрастающая по мере увеличения крена.

Время выполнения виража на высоте 1000 м составляет 22 - 23 секунды, на высоте 5000 м - 24-28 секунд.

За боевой разворот с высоты 1000 м самолет набирает 1000 метров, а с высоты 5000м - 900 метров.

На пикировании самолет быстро набирает скорость и при этом также быстро возрастают тянущие усилия на ручке. При выводе из пикирования для уменьшения тянущих усилий на ручке и для ускорения вывода необходимо пользоваться регулируемым в полете стабилизатором. Перед посадкой его нужно устанавливать на минимальный угол.

На пробеге самолет рыскает.

Управление пулеметно-пушечным вооружением удобное. При стрельбе с пикирования по наземной цели одновременно из всех огневых точек самолет ведет себя устойчиво - наводка на цель не сбивается. Силу отдачи оружия летчик почти не ощущает.

Проведенный воздушный бой самолета ФВ-190Д-9 с отечественным скоростным двухмоторным бомбардировщиком «63» (имеется в виду самолет «СДБ» ОКБ А.Н.Туполева, модификация Ту-2 -прим. автора) показал, что из-за отсутствия преимущества в максимальной горизонтальной скорости и малого преимущества в вертикальной самолет ФВ-190Д-9 в горизонтальном полете и на наборе высоты имеет возможность производить атаки только под небольшими углами в задней полусфере.

При снижении самолет ФВ-190Д-9 может производить атаки бомбардировщика «63» значительно свободнее и под большими углами, чем при горизонтальном полете, вследствии более быстрого набора скорости…

Проведенный воздушный бой самолета ФВ-190Д-9 с отечественным истребителем Ла-7 показал, что Ла-7 имеет значительные преимущества перед ним по максимальным скоростям, скороподъемности и маневренности в горизонтальной и вертикальной плоскостях.

В горизонтальном маневре при встрече на скоростях 0,9 от максимальных, самолет Ла-7 заходит в хвост самолету ФВ-190Д-9 за 2-2,5 виража.

В вертикальном маневре при встрече на максиальных скоростях Ла-7 набирает за боевой разворот большую высоту и, имея превосходство в высоте, заходит в хвост самолету ФВ-190Д-9».

В заключительной части «Акта № 94 по результатам государственных испытаний самолетов ФВ-190» отмечалось следующее:

«1. Самолет Фокке-Вульф-190Д-9 с мотором жидкостного охлаждения

ЮМО-213А уступает по летно-такти-ческим данным отечественным серийным истребителям Як-9У с ВК-107А, Як-3 с ВК-105ПФ2 и Ла-7 с АШ-82ФН. 2. Замена мотора БМВ-801 воздушного охлаждения на мотор ЮМО-213А жидкостного охлаждения привела к незначительному увеличения максимальных горизонтальных скоростей самолета».

Великая Отечественная война закончилась и стало ясно, что надежды, возлагавшиеся Люфтваффе на истребитель FW-190 в полном объеме не оправдались.

«ЧЕРНОРАБОЧИЙ ВОЙНЫ»

Сергей КОЛОВ

Летающий экземпляр «Ланкастера» Мк1, принадлежащий Музею «Битвы за Британию» (фото 1980 г.)

3наменитый «Ланкастер»-несомненно лучший английский бомбардировщик времен второй мировой войны. Именно на долю этих машин приходится более 600000 тонн бомб, сброшенных по целям в Германии с 1942 по 1945 г. Среди других английских тяжелых бомбардировщиков «Ланкастер» отличает не только крупная серия (выпустили около 7300 экземпляров), но и тот факт, что только четырехмоторный самолет фирмы «Авро» поднимал самую большую бомбу-«Грэнд Cn3M»(«GrandSlam») весом почти в 10 тонн.

Интересна и необычна история рождения этого самолета. В конце 30-х годов две авиастроительные фирмы Великобритании, «Авро» и «Хэндли Пэйдж», получили заказ от Министерства авиации на создание среднего бомбардировщика для Королевских ВВС. Самолеты, обозначенные как Авро 679 и Н.Р.56, имели по два двигателя Роллс-Ройс «Валчер». Однако программа доводки опытных «роллс-ройсов» затягивалась, да и моторы не отличались надежной работой. В конце 1937 г. конструкторы «Хэндли Пэйдж» отказались от «Валчеров» и оснастили свой бомбардировщик четырьмя Роллс-Ройс «Мерлин»-так появился знаменитый впоследствии «Галифакс» («Hali-fax»).

Специалисты «Авро» продолжили работу над своим двухдвигательным вариантом, но проблемы с «Валчерами» вынудили их подумать о замене силовой установки. К концу 1939 г. имелось несколько проработок бомбардировщика, получившего уже собственное имя «Манчестер» ^Manchester^). На базовом варианте «Манчестер» I стояли уже известные Роллс-Ройс «Валчер», на «Манчестере» I! собирались установить пару Нэпир «Сейбр» или Бристоль «Центаурус», а самым многообещающим выглядел «Манчестер» III с четырьмя Роллс-Ройс «Мерлин» (как на «Галифаксе»). Че-тырехдвигательный вариант, получивший собственный номер-Авро 683, от «Манчестера» I отличался лишь увеличенными консолями с дополнительной парой моторов. Фюзеляж и центроплан остались прежними. Максимальный взлетный вес нового бомбардировщика приблизился к 26 тоннам, и конструкторы планировали получить дальность около 1610 км при полете с полной бомбовой нагрузкой в 5448 килограмм.

Четырехмоторный «Манчестер» заинтересовал военных, и в ноябре 1940 г. началась подготовка к его серийному выпуску. Одновременно продолжались работы по постройке малой серии «Манчестера» I с двумя Роллс-Ройс «Валчер» (200 двухдви-гательных бомбардировщиков заказали «Авро» и 100-фирме «Метровик»). Чтобы избавиться от путаницы в обозначениях, четырехдвигательный вариант получил имя «Ланкастер» («Lancaster») и уже в конце 1940 г. была готова первая машина. Такая скорость не удивительна: 75% всех узлов на «Ланкастере» и «Манчестере» были одинаковыми и создавать новую оснастку не пришлось. Первый «Ланкастер» поднялся в воздух со взлетной полосы в Вудфорде 9 января 1941 г. Самолет отличался от своего старшего двухмоторного брата только дополнительной парой двигателей. И для лучшей путевой устойчивости к стандартному двухкилевому оперению с шайбами добавился небольшой киль на хвостовой части фюзеляжа. Защитное вооружение на первой машине состояло из двух турелей Фрезер Наш (Frazer Nash) со спаренными пулеметами Браунинг (Browning) калибра 7,7 мм - FN 5 в носу и FN 4А в хвосте. Второй «Ланкастер», взлетевший 13 мая 1941 г., нес уже полный набор стрелкового оружия, ставший стандартным для серийных самолетов. Передняя турель FN 5 имела два пулемета калибра 7,7 мм, по паре Браунингов стояло в турели FN50 сверху фюзеляжа за крылом и в FN64 снизу. Стрелок в башне FN20 за хвостовым оперением мог вести огонь из четырех пулеметов. Новым у «Ланкастера» под номером «два» было и хвостовое оперение. Теперь шайбы выполнили больше по площади, и необходимость в дополнительном киле отпала. Такая схема оперения была признана более удачной и эффективной. Впоследствии все серийные самолеты (и даже первый прототип) получили аналогичный хвост.

Мк144-й эскадрильи (апрель, 1942 г.)

Один из первых серийных «Ланкастеров» Мк1

«Ланкастер» МкШ: 1 - турель FN82; 2 - турель Роус-Рис; 3 - турель FN121 с радаром AGL; 4 - верхняя турель FN79; 5 - МкШ с увеличенными створками бомболюка

Конструкция фюзеляжа и крыла была цельнометаллической, а бомболюк получился большим и вместительным. В качестве силовой установки выбрали двигатели жидкостного охлаждения Роллс-Ройс «Мерлин» XX мощностью 1480 л.с, вращающие трехлопастные металлические винты изменяемого шага Де-Хавиленд (De Havil-land). Основные стойки шасси с одним колесом убирались гидравликой во внутренние мотогондолы, а хвостовое колесо было неубираемым. Экипаж состоял из 7 человек: командир, второй летчик, штурман-бомбардир, два стрелка-радиста и два стрелка. Летчики имели на своих креслах бронеспинки с заголовниками. Небольшие бронеплиты ставились в турелях.

Успешные летные испытания первых машин дали основания Министерству авиации Великобритании срочно приступить к серийному выпуску «Ланкастера». Постройку «Манчестера» приостановили, успев собрать 110 из заказанной серии в 300 самолетов. А освободившиеся мощности фирмы «Авро» отдали под новый четырехмоторный вариант бомбардировщика. В июне 1941 г. был подписан первый контракт на поставку партии из 454 «Ланкастеров», и уже 31 октября того же года в Вудфорде поднялся в воздух головной серийный бомбардировщик. Бомбардировочное командование Королевских ВВС остро нуждалось в новейших машинах. Для увеличения темпа производства к выпуску «Ланкастеров» привлекли и другие компании. Одной из первых к работе подключилась фирма «Метровик», уже имевшая опыт сборки «Манчестеров»; с конца 1941 г. к ней добавились «Армстронг Уитворт» и «Виккерс-Армстронг», а в 1942 г. -«Остин Моторс».

Перед новым 1942 г. к полетам на четырехмоторном «авро» приступили, наконец, строевые летчики. Ими стали экипажи 44-й эскадрильи в Уэддингтоне, летавшие до этого на «Хэмпденах» («Hampden»). Параллельно с поступлением «Ланкастеров» на вооружение продолжались интенсивные испытания двух первых машин в Боскомбе, чтобы заранее обнаружить возможные недостатки конструкции.

Счет боевым вылетам «Ланкастер» открыл 3 марта 1942 г., когда 4 бомбардировщика 44-й эскадрильи сбросили мины в Северном море. Самолеты 97-й эскадрильи начали военную службу 20 марта, также минируя с воздуха акваторию у Фрианских островов. Эксплуатация в строевых частях выявила и недостатки бомбардировщика. Так, на одном «Ланкастере» 97-й эскадрильи во время энергичного разворота в результате перегрузки отлетели законцовки крыльев, и во время посадки на побережье самолет был полностью разрушен. Не меньшую тревогу вызывали сообщения с испытаний прототипов в Боскомбе, где одну машину потеряли из-за срыва обшивки сверху крыла. Поэтому на всех выпущенных «Ланкастерах» усилили слабые элементы конструкции. Доработки предусмотрели и на последующих выпусках. Кроме того, на верхней турели поставили обтекатель, который улучшал аэродинамику выступающей огневой точки, а главное, имел ограничитель, не позволяющий стрелку в горячке боя вести огонь через хвостовое оперение (такое случалось). Была увеличена емкость топливной системы до 9792 л за счет установки дополнительных баков в крыльях.

Мк! 83-й эскадрильи

«Ланкастер» В Мк1 (Special) с самой большой бомбой второй мировой войны - «Грэнд Слэм» весом 10 тонн

Мк1101-й эскадрильи сбрасывает зажигательные бомбы и одну 4000-фунтовую бомбу (1816 кг)

Помимо двигателей «Мерлин» XX на модификации Мк1 ставились и «Мерлин» 22. С этими мото ра ми максимальный взлетный вес ограничивался 28600 кг, а максимальная скорость на высоте 5791 м достигла 434 км/ч. Еще значительней улучшались характеристики Мк1 с двигателями «Мерлин» 24 (1640 л.с.) - здесь взлетный вес достигал 30872 кг, а в перегрузочном варианте-32688 кг.

Первая модификация стала самой массовой-построил и 3434 экземпляра «Ланкастера» I. Второе место по количеству занимает вариант МкШ с двигателями «Мерлин» 28 (38 или 224). Моторы были идентичны «Мерлинам» 22 и 24. Но собирались по лицензии в США на фирме «Паккард».

Серийный выпуск «Ланкастеров» только разворачивался, но стало ясно, что машин будет много и могут возникнуть трудности с поставками необходимого количества двигателей «Мерлин». Поэтому одновременно разработали вариант МкП с моторами воздушного охлаждения Бристоль «Геркулес» (Bristol «Hercules»). Первый «Ланкастер» МкИ с двигателями «Геркулес» VI (1725 л.с.) поднялся в Вудфорде еще 26 ноября 1941 г. Триста МкИ собрали на заводе «Армстронг-Уитворт», а на части самолетов поздних выпусков стояли «Геркулес» XVI. Со временем фирма «Роллс-Ройс» смогла обеспечить все самолеты двигателями «Мерлин», и необходимость использовать «Геркулесы» отпала.

С приходом в марте 1941 г. к руководству Бомбардировочным командованием Королевских ВВС маршала авиации Артура Харриса концепция бомбовых ударов по целям в Германии претерпела значительные изменения. Харрис решил отказаться от атак точечных объектов и перейти к площадным бомбардировкам крупным промышленных районов Германии. С поступлением на вооружение серийных «Ланкастеров» они все чаще привлекаются к заданиям и постепенно становятся основным боевым самолетом Бомбардировочного командования. К концу войны 57 эскадрилий Королевских ВВС имели на вооружении четырехмоторные «авро».

В ночь на 30 мая 1942 г. «Ланкастеры» участвовали в налете 1000 бомбардировщиков на Кельн; правда, большую часть использованных в операции самолетов составляли двухмоторные «Хэмпдены», «Вел-лингтоны» («Wellington») и «Уитли» («Whit-ley»). Применялись «Ланкастеры» и в дневных налетах для обеспечения точного бомбометания . Так, 17 апреля 1942 г. двенадцать самолетов из 44-й и 97-й эскадрилий атаковали верфь фирмы MAN в Аугсбурге, где собирались подводные лодки. Плотный строй «Ланкастеров», шедших днем на небольшой высоте без прикрытия, представлял отличную мишень для истребителей Люфтваффе и зенитчиков. Неудивительно, что потери оказались значительными -7 бомбардирощиков из 12 обратно не вернулись.

Случились в карьере «Ланкастеров» и необычные задания. Весной 1943 г. командование Королевских ВВС планировало уничтожить ряд плотин на Руре и тем самым нарушить снабжение электроэнергией самого индустриального района Германии. Для этой операции Барнес Уоллис, главный конструктор фирмы «Виккерс», создал специальную мину. Она представляла собой цилиндр диаметром 127 см и длиной 152 см, весом 4196 кг, из которых почти три тонны приходилось на взрывчатку.

20 марта 1943 г. под командованием подполковника Гибсона на аэродроме Скэмптон сформировали 617-ю эскадрилью, которой и предстояло выполнить это сложнейшее задание. Специальные доработки произвели на двадцать трех «Ланкастерах» МкШ. Створки бомболюка пришлось снять, поскольку мина, крепящаяся на двух V-образных подкосах, значительно выступала наружу. Открытый бомболюк закрыли спереди обтекателем, а нижнюю турель демонтировали, поскольку при атаке на бреющем полете она была не нужна. Для экономии веса сняли и верхнюю турель. Атака предполагалась на небольшой высоте (около 20 м), а мина перед сбросом раскручивалась от гидросистемы, чтобы устойчиво войти в воду и взорваться при достижении дна плотины. Отклонение при падении мины не должно было превышать восьми метров. Чтобы достичь такой точности, экипажи усиленно тренировались, налетав около 2000 часов и сбросив 2500 учебных бомб.

Боковые проекции: 1-первый прототип «Ланкастера»; 2-первый прототип с новым хвостовым оперением; 3-второй прототип; 4-Мк1 первых выпусков; 5-MkJ с верхним дополнительным баком; 6-В Мк1 (Special) с бомбой «Грэнд Слэм»; 7-Мк11; 8-МкШ, 9-МкШспротиводамбовойминой; 10-MkVI; 11-Мк VIII; 12-МкХ

Операцию назначили на 16 мая. Дату полета выбрали не случайно-именно в мае уровень воды в плотинах максимальный. Атака осуществлялась тремя эшелонами. Первую волну из девяти самолетов вел сам Гибсон, и целью для нее были плотины на реках Мене и Эдер. Вторая волна из пяти «Ланкастеров» шла к плотине на Зорпе, и еще пять «авро» составляли третий, резервный, эшелон. Успех операции был впечатляющим, хотя 8 из 19 «Ланкастеров», участвовавших в операции, немцам удалось сбить. Через взорванные плотины ушла половина имевшегося запаса воды, было повреждено несколько гидроэлектростанций, погибло много людей.

Экипажам 617-й эскадрильи довелось первым испытать и следующее смертоносное изобретение Барнеса Уоллеса-сверхтяжелую бомбу «Таллбой» («ТаПЬоу») весом 5448 кг. В ночь на 9 июня 1944 г. специально подготовленные «Ланкастеры» сбросили несколько сверхтяжелых бомб на железнодорожный туннель под Саумюром, по которому немцы перебрасывали войска в Нормандию. Новое оружие оказалось очень эффективным - туннель после атаки был полностью заблокирован.

В сентябре бомбы «Таллбой» понадобились для операции «Параван», проводимой совместно советским и английским командованием. Намечалось уничтожение немецкого линкора «Тирпиц», стоявшего в Альтен-фьорде у побережья Норвегии. Тридцать восемь «Ланкастеров» Мк1 и МкШ из 617-й и 9-й эскадрилий направились на аэродром Ягодник под Архангельском, откуда и намеревались атаковать линкор. Утром 12 сентября английские самолеты стали садится под Архангельском, однако по разным причинам 10 бомбардировщиков совершили вынужденные посадки в Онеге, Беломорске, Кегоострове, Молотовске и просто в тундре. Причем семь «авро» были серьезно повреждены и лишь один удалось отремонтировать. Атака на линкор состоялась 15 сентября. Бомбардировщики наводились советскими штурманами. На цель вышли 27 «Ланкастеров», из которых 21 нес бомбу «Таллбой», а в шесть машин загрузили обычные бомбы. «Тирпиц» потопить не удалось, англичане вернулись домой, а шесть поврежденных бомбардировщиков-один Мк1 и пять МкШ-остались под Архангельском. Два самолета советские специалисты восстановили до летного состояния. Они использовались в качестве грузовых в 16-ом транспортном отряде ВВС Беломорской флотилии и 70-ом транспортном полку ВВС Северного флота.

Поврежденный, но уцелевший «Тирпиц» перебазировался к острову Хаак в районе Тромсе, где немцы использовали линкор как плавучую батарею. Бомбардировщики 9-й и 617-й эскадрилий с конца октября совершили две безуспешные атаки на стоянку немецкого рейдера. Наконец, в третьей и последней атаке с «Тирпицем» было покончено - в линейный корабль попали 3 сверхтяжелые бомбы и он затонул. Для того, чтобы «Ланкастеры» смогли долететь до Норвегии и вернуться обратно, на самолетах установили дополнительные баки, сняв верхнюю турель и доведя емкость топливной системы до 10938 литров.

До конца войны экипажи 9-й и 617-й эскадрилий оставались главными специалистами по применению бомб «Таллбой», сбросив в общей сложности 854 «пятитонки». Когда английские конструкторы закончили разработку новой сверхмощной десятитонной «Грэнд Слэм» (9988 кг), первыми ее испытали летчики 617-й эскадрильи. Для самой большой бомбы второй мировой войны «Ланкастер» с двигателями «Мерлин» 24 специально доработали, и он получил обозначение В MkI (Special). Ненужные створки бомболюка сняли, а впереди и сзади выступающей бомбы ставились обтекатели, Для облегчения веса снималось все ненужное оборудование, включая верхнюю и нижнюю турели. Первый испытательный сброс супероружия состоялся 13 марта 1945 г. А уже на следующий день четырнадцать «Ланкастеров», из которых 13 несли «Таллбой» и один «Грэнд Слэм», отправились на атаку виадука у Билефель-да, по которому проходили основные коммуникации из Рура по всей Германии. «Де-сятитонка» разрушила два пролета моста, а тринадцать «Таллбоев» разметали обходной путь, который немцы построили еще после первых налетов на виадук. До конца войны прогремело 40 разрушительных взрывов «Большого шлема», наводящих самый настоящий ужас на немецкие войска.

Один из МкШ 617-й эскадрильи, который участвовал в полете на дамбы (на фотографии мины отсутствуют)

МкШ с двигателями «Мерлин»28

«Ланкастер» оправдал надежды военных. Темп выпуска бомбардировщиков нарастал с каждым днем: в начале 1942 г. в месяц выкатывали 23 самолета, а к концу года эта цифра достигла 91 машины. К концу 1944 г. вышли вообще на рекордный результат - 260 «Ланкастеров» в месяц! Цифра очень впечатляющая - ведь в Англии более высокими темпами до этого выпускали лишь истребители «Харрикейн» («Hurricane») и «Спит-файр» («Spitfire»), которые по сложности никак нельзя сравнивать с четырехмоторными «авро».

Самолет постоянно дорабатывался. По спецификации Министерства авиации В. 14/ 43 на новый дальний бомбардировщик создали «Ланкастер» MkIV и MkV с двигателями «Мерлин» 85 (1635 л.с). Поскольку изменения в конструкции были значительными, самолетам присвоили собственное имя - «Линкольн» MkI и МкИ («Lincoln»). Фирма Роллс-Ройс, получив в качестве летающих лабораторий два МкШ, заменила на них двигатели на «Мерлин» 85. Этот вариант получил обозначение MkVI. В начале 1944 г. еще шесть МкШ и один MkI получили такие же силовые установки, и семья «Ланкастеров» VI увеличилась. Однако, только 4 бомбардировщика MkVI попали в 7-ю и 635-ю эскадрильи и участвовали в боевых вылетах. Характеристики «Ланкастеров» с мощными «Мерлин» 85 выглядели очень обнадеживающими, но двигатели были еще новыми и недоведен-ными. Поэтому к ноябрю 1944 г. все бомбардировщики шестой модификации сняли с вооружения, а дальнейший выпуск варианта не состоялся.

Самолеты одной модификации могли различаться вооружением и оборудованием. Зачастую на MkI снималась нижняя турель: на МкШ, как правило, она вообще не ставилась, а ее место занимал обтекатель радиолокационного прицела N2S. С начала 1943 г. верхнюю турель FN 150 заменили на FN79, а вместо хвостовой FN20 с четверкой Браунингов устанавливали FN 121 или FN82 с парой пулеметов калибра 12,7 мм. На части машин в хвосте стояла турель Роус-Рис (Rose-Rice) RN2 MkI. К концу войны хвостовые стрелки некоторых «Ланкастеров» получили совершенную турель AGLT с радарным прицелом. Проходил испытания переоборудованный «Ланкастер» МкШ, на котором впервые появилось пушечное вооружение - в верхней башне Бристоль В. 17 имелась пара пушек калибра 20 мм.

В апреле 1945 г. собрали первые «Ланкастеры» очередной модификации-MkVII, на которой верхняя турель Мартин (Martin) 250СЕ 23А с двумя крупнокалиберными Браунингами размещалась ближе к кабине экипажа. Но 50 собранных MkVII пришлось оснастить сверху все теми же стандартными FN50, потому что турели Мартин в срок поставить не успели.

Все «Ланкастеры» Королевских ВВС воевали в Европе, хотя несколько бомбардировщиков появилось и на востоке. В октябре 1943 г. два MkI вошли в состав 1577-го отдельного крыла, базирующегося в Марипуре (Индия). Здесь пару четырехмоторных «авро» использовали в качестве буксировщиков планеров «Хор-са» («Horsa») и «Гамилькар» («Hamilcar»). Специально для тропического климата разработали «южные» модификации BMkI (FE) и BMkVII (FE). Этими бомбардировщиками планировали оснастить несколько эскадрилий ВВС Австралии и Новой Зеландии. Однако война с Японией закончилась раньше, чем первые самолеты поступили на Тихий океан.

Огромные просторы театра военных действий на востоке требовали увеличения дальности «Ланкастера». Специально для сверхдальних маршрутов два MkI из 1577-го крыла в Индии прошли необходимую доработку. На самолетах появился огромный дополнительный бак (емкостью 5455 л), расположенный сверху за кабиной в обтекателе, который шел вплоть до места снятой верхней турели. Первый самолет совершил в мае 1945 г. испытательный полет в Англию, а второй - в августе в Австралию С окончанием войны этот вариант не получил дальнейшего развития. Для увеличения дальности прорабатывалась и возможность дозаправки «Ланкастеров» в воздухе друг от друга. Английская фирма «Рефьюлинг Лтд» получила заказ на соответствующее оборудование для 600 (!) бом-бардировщиков, но и здесь после капитуляции Японии все работы остановили.

Свой последний боевой вылет «Ланкастеры» совершили 25 апреля 1945 г., когда бомбардировщики 5-й группы под прикрытием американских «Мустангов» («Mustang») атаковали днем отступающие части вермахта у Берхтсгадена. Той же ночью 119 «авро» группы совершили налет на базу подлодок в одном из фьордов под Осло.

Не всегда после нажатия штурманами «Ланкастеров» кнопки «сброс» на землю падали бомбы - иногда из люков сыпались ящики с продовольствием и одеждой. Операция «Манна» (очень красноречивое название) проводилась с 29 апреля по 8 мая 1945 г., и за это время нуждающиеся жители Роттердама, Гааги и других голландских городов получили более 6000 т столь необходимых им вещей (было совершено 3156 самолето-вылетов). После наступления мира в Европе «Ланкастеры» потрудились в качестве воздушных извозчиков, вывезя с 4 по 28 мая более 75000 пленных из Германии в Англию (каждый самолет брал за один рейс 25 человек).

Последний летающий «Ланкастер» Королевских ВВС - GR МкЗ Школы морской разведки. Оставался в строю до октября 1956 г.

Работы над грузовым вариантом «Ланкастера» начались еще в 1944 г., когда на базе бомбардировщика создали транспортный самолет для военных и гражданских целей, поименованный «Ланкастриан» («Lancasteian»). Первый транспортник с гражданским номером в феврале 1945 г. получила фирма ВОАС. На самолете пустующие турели закрыли обтекателем, и в таком виде «Ланкастер» с мая начал выполнять полеты в Австралию. Еще одну подобную машину эксплуатировала компания ТСА в Канаде. В Англии для грузовых и пассажирских перевозок использовали и демобилизованные бомбардировщики. Очень неплохо поработали «Ланкастеры» в качестве летающих лабораторий, на которых облетывали новые реактивные двигатели, оборудование для заправки в воздухе и различное вооружение.

Выпускали «Ланкастеры» и в Канаде. В августе 1942 г. один бомбардировщик пе-релел через океан и стал эталоном для серии на фирме «Виктори Эйркрафт Лтд» в Онтарио. Канадские «авро» получили собственное обозначение «Ланкастер» МкХ и отличались от МкШ только оборудованием. Всего было собрано 430 машин. Первые семьдесят пять МкХ оснастили двигателями «Мерлин» 38. Остальные получили «Мерлин» 224 (выпускались по лицензии в США). Королевским ВВС передали 22 бомбардировщика, а остальные «авро» вошли в состав канадских эскадрилий.

С окончанием войны бомбардировщикам «Ланкастерам» стали подыскивать новые занятия. Сто двадцать МкШ переоборудовали в спасательный вариант, подвесив в бомболюк сбрасываемую лодку «Уффа Фокс» («Uffa Fox»). Эскадрильи спасателей, подчиненные Береговому командованию, базировались не только в Англии, но и на Ближнем Востоке. Еще одной профессией для «Ланкастеров» стала дальняя разведка -100 бомбардировщиков переделали в вариант GR МкЗ (с весны 1945 г. в обозначении модификаций вместо римских цифр стали применять арабские). Три эскадрильи разведчиков охраняли водные просторы Великобритании дома, а экипажи еще двух частей взлетали и садились на Мальте. На GR МкЗ могла подвешиваться при необходимости лодка «Уффа Фокс». Но главным отличием разведывательной модификации являлся радар ASVIII, размещенный в обтекателе снизу. Последним летающим «Ланкастером» в Королевских ВВС оставался самолет именно этого варианта, выполнявший полеты в Школе морской разведки до октября 1956 г. 82-я эскадрилья была единственной, имевшей на вооружении фотосъемщик PR MkI, и ее «Ланкастеры» работали в Африке и Азии.

В своем основном качестве -бомбардировщиком -«Ланкастер» прослужил до марта 1950 г. К моменту снятия с вооружения на четырехмоторных «авро» еще летали 8 эскадрилий в Англии, 2 в Индии и 3 на Ближнем Востоке.

В Канаде значительно дольше эксплуатировали свои «Ланкастеры»-до апреля 1964 г. Здесь бомбардировщики после войны стали разведчиками и спасателями. Основными модификациями были: 10BR (бомбардировщик-разведчик), 10MR (морской разведчик), 10MR (морской патрульный), 10SR (морской спасательный), ЮР (фоторазведчик) и 10N (тренировочный для штурманов).

С окончанием боевых действий огромное количество «Ланкастеров» Королевским ВВС оказалось не нужно, и часть машин продали другим странам. В 1948 г. 15 бомбардировщиков направили в Аргентину, и 9 - в Египет. Но наибольшее число четырехмоторных «авро» досталось Франции. В 1952 г. тридцать два Мк1 и двадцать два Мк7 в качестве разведчиков поступили на службу морской авиации, базируясь на юге Франции, в Северной Африке и на Тихом океане. Еще 5 машин направили в Алжир в 1953 г. Дольше всех прослужили французские «Ланкастеры» на Тихом океане, выполняя дальние полеты до 1964 г.

Что и говорить-завидное долголетие продемонстрировал четырехмоторный бомбардировщик фирмы «Авро». «Ланкастер» стал настоящим чернорабочим войны и его вклад в победу над фашизмом просто трудно переоценить. Англичане умеют отдавать должное заслуженным ветеранам техники. Один экземпляр этого поистине исторического бомбардировщика не просто является экспонатом Музея «Битвы за Британию», но и остается в летном состоянии. Иногда, в дни больших праздников «Ланкастеру» разрешают подняться в воздух. Под благородный рокот своих поршневых «Мерлинов» ветеран величественно проплывает над аэродромом, напоминая о том времени, когда он был грозным боевым самолетом.

И сердца любителей авиации замирают от восторга.

СЕРТИФИЦИРОВАН ИЛ-103

Легкий многоцелевой самолет Ил-130, созданный в Авиационном комплексе им. С. В. Ильюшина, предназначен для первоначальной подготовки летчиков и использования в качестве самолета авиации общего назначения. Возможно, программа Ил-103 представляет интерес и для военных ведомств нашей страны.

Первый полет самолета Ил-103 состоялся 17 мая 1994 г. Серийное производство осуществляется на Луховицком машиностроительном заводе (ЛМЗ) объединения МАПО-МИГ. Планируемое количество выпускаемых машин в год - около 100.

Цельнометаллический Ил-103 оснащен двигателем JO-360ES мощностью 210 л. с. фирмы «Теледайн Континентал Моторс». В будущем предполагается заменить его на более мощный мотор фирмы «Текстрон Лайкоминг» с винтом постоянного шага. Общая длина самолета 6 м, размах крыла 10, 56 м. Предвзлетная масса самолета равна 1460 кг, крейсерская скорость 280 км/ч. Длина разбега 380 м, пробега при посадке 245 м. Дальность - до 1000 км.

В марте 1996 г. Ил-103 был сертифицирован Авиарегистром Межгосударственного авиационного комитета (АР МАК). Большую заинтересованность в этом деле проявили представители FAA (Федеральное авиационное управление США). Они считают, что проект «ИЛ-103» явится неотъемлемой частью нового двухстороннего соглашения между США и

Россией, результатом которого станет взаимопризнание процедур сертификации авиационной техники.

Сертификация Ил-103 произведена в соответствии с российскими правилами АП-23, которые основаны на части 23 правила FAA, определяющих нормы летной годности для небольших самолетов. Однако, есть и различия. У нас предусмотрены более жесткие требования к креплению шасси в целях обеспечения возможности эксплуатации на взлетно-посадочных полосах с плохо подготовленным покрытием и более жесткие критерии по работе противообле-денительных систем.

Процесс сертификации по правилам FAA упростился благодаря относительно несложной и традиционной конструкции самолета, а также тем, что примерно 50% оборудования, используемого на Ил-103, производится в США. Это двигатели, воздушный винт и радиоэлектронное оборудование.

Российская промышленность постепенно переходит от общепринятой системы военной приемки к гражданской системе контроля качества. Сертификация маленького Ил-103 служит примером того, что российский Авиационный регистр и фирма-производитель самолетов могут гарантировать высокое качество своей продукции. И прогнозируемый «ильюшинцами» рыночный потенциал - около 400 машин в России и возможность выхода на рынки США и Европы - вполне реальная перспектива.

САМОЛЕТ ДЛЯ РОССИЙСКИХ ВВС

Я к-130, созданный как одноместный ударный и учебно-тренировочный самолет, выполнил свой первый полет в апреле 1996 г. Начавшиеся летные испытания проводил летчик-испытатель Андрей Синицын. Предвзлетная масса УТС составила 6600 кг, включая 1000 кг топлива. Взлетная и посадочная скорости были равны 220 км/ч. Достигнутая в полете высота -2500 метров. Специалисты фирмы-изготовителя в первую очередь проверяли работу механизации крыла и ее влияние на балансировку самолета, а также функционирование ЭДСУ.

Намечено провести 200 испытательных полетов на четырех опытных самолетах. Два других будут использованы для проведения статических испытаний. Ресурс первого опытного образца составляет 2000 летных часов. Целью испытаний является расширение диапазона полетных режимов до расчетного, после чего планируются испытания на углах атаки до 35°.

Усилия разработчиков ориентированы на внутренний рынок. Представители корпорации «ЯК» считают, что основным заказчиком Як-130 станут центры переподготовки летчикор ВВС, поскольку по мнению военных, строевому летчику, прошедшему подготовку в системе «ТС-Як», для перехода на боевой соврменный самолет потребуется всего лишь 2-4 часа летного времени с инструктором на самолете-спарке.

Принятие УТС Як-130 на вооружение ВВС России послужит для фирмы фактором, определяющим успех на внешнем рынке, где по предварительным оценкам стоимость самолета будет составлять от 8 до 10 млн. долларов. Общая стоимость программы «Як-130», включая разработку и постройку опытных машин, приближается к 200 млн. долларов. Финансовая поддержка проекта со стороны Министерства обороны очень слабая. Основным и заинтересованным партнером является итальянская самолетостроительная фирма «Аэрмакки».

МИГ-АТ В ПОЛЕТЕ

В марте 1996 г. объединение МАПО-МИГ приступило к выполнению полномасштабной программы испытаний УТС нового поколения МиГ-АТ. Первый демонстрационный полет состоялся на аэродроме ЛИИ им. М. М. Громова в Жуковском. Пилотировал самолет летчик-испытатель Роман Таскаев.

На начальном этапе программы летных испытаний проверялись соответствие фактических и расчетных параметров, работа систем самолета на различных режимах/взлет, посадка, полет на больших высотах -до 11000 м, выполнение фигур пилотажа), аэродинамические характеристики и характеристики устойчивости и управляемости. В первом испытательном полете предвзлетная масса самолета составила 5454 кг при массе топлива 831 кг. Взлетная скорость равнялась 180 км/ч, а посадочная - 170 км/ч. Достоинством МиГ-АТ оказался короткий разбег при взлете, что является основным условием корабельного базирования.

В летных испытаниях примут участие три самолета. Еще одна машина будет использована при проведении усталостных испытаний. Завершена разработка первой версии программного обеспечения электродистанционной системы управления полетом (ЭДСУ). Это позволяет проводить испытания МиГ-АТ как в конфигурации учебного, так и боевого самолета. Предполагается, что модификация МиГ-АТС будет иметь семь точек подвески УР класса «воздух-воздух», а также неуправляемых и высокоточных боеприпасов «воздух-поверхность» общей массой до 2000 кг. Другая модификация - одноместный фронтовой истребитель МиГ-АС должен оснащаться многофункциональной РЛС с дальностью обнаружения воздушных целей до 60 км и встроенной пушкой.

На самолете МиГ-АТ установлены два двигателя 04R20 с тягой 1440 кг французской фирмы «Снекма». Российский лицензионный производитель двигателя получит право модифицировать «Ларзак», увеличив его тягу. Однако, Миг-АТ, продаваемые за пределами СНГ, должны оснащаться моторами, произведенными во Франции.

Фирма «Секстант Авионик» совместно с ГосНИИАС осуществила адаптацию комплекса БРЭО «Френч Топфлайт», построенного пф модульному принципу. Комплекс включает многофункциональный дисплей, индикатор на лобовом стекле (ИЛС) и инерциальную систему на базе лазерного гироскопа.

Французские компании, участвующие в программе МиГ-АТ как разделяющие риск партнеры, рассматривают проект в качестве долгосрочного вложения капитала. Цена самолета составляет 12 млн. долларов. В серии из 15 машин, которые собираются построить в ближайшее время, финансовая доля российской стороны составит 68% (планер и бортовые системы), а французский - 32% (двигатели и БРЭО).

Продажу МиГ-АТ за пределами СНГ будет осуществлять фирма «Снекма», чья разветвленная сеть технического обслуживания авиационного парка охватывает более чем 40 стран мира. В то же время, МАПО-МИГ самостоятельно проведет маркетинг в тех регионах, где российские предприятия поддерживают активные деловые контакты, таких как Индия и Малайзия.

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

19.05.2010

Оглавление