«Как можно видеть Бога. Святитель Григорий Палама»

Как можно видеть Бога. Святитель Григорий Палама

© Издательство «Сибирская Благозвонница», состав, оформление, 2017

Введение

Святитель Григорий Палама изложил следующее учение о сущности и энергии Бога.

Бога нельзя отождествлять только с Его сущностью, ибо Моисею на Синае Бог не сказал: «Я есть сущность», – но: Я есмь Сущий (Исх. 3, 14). Сущность заключена в Сущем, а не наоборот. Итак, в Боге, кроме сущности, различаются еще Три Лица и природная энергия. Вечность (нетварность) Божественной энергии святитель Григорий обосновывает так: если бы Бог не имел ведения, предведения, творчества, Промысла, действия и т. д., то Он не был бы Богом. Или если бы силы эти приобрел со временем, то Он некогда был бы несовершенен, то есть не был и Богом. «Если же Он от вечности имеет в Себе эти силы, то безначально и вечно не одно существо Его, а вечна и каждая из этих сил». В подтверждение своей мысли он приводит слова святого Максима Исповедника: «Бытие, и жизнь, и святость, и могущество суть действия Бога, не со временем приобретенные». Если все тварные существа имеют свои природные действия, то тем более Бог, Творец всего, никогда не был без действия и жизни. Он всегда был благим, праведным и премудрым. Его вечная слава сияла еще прежде бытия мира (см. Ин. 17, 5). Таким образом, в Едином Боге есть сущность и ее энергия. Причастность к Богу – это приобщение к Его энергии. В этом смысле следует понимать слова апостола Петра, что верные должны стать причастниками Божеского естества (2 Пет. 1, 4). Ниже приводятся основные положения учения святителя Григория.

1. Между сущностью и сущностной энергией Бога имеется «богодостойное различие». Они «различаются без расхождения». Сущность существует сама по себе, а энергия нет. Сущность – причина энергии. Сущность не допускает причастности к себе, а энергия допускает причастность к себе. О сущности можно говорить только в единственном числе, а об энергии и в единственном, и во множественном числе. Сущность неименуема, а энергия именуется.

2. Энергия есть «нетварная и природная благодать и озарение, неисходно выходящие» от Божией сущности.

3. Различая в Боге сущность и природную энергию, мы не вводим двубожия и не нарушаем Божией простоты, ибо и ум человека, по мнению святого Григория Нисского, никто не назовет сложным только потому, что, кроме своей сущности, он имеет еще различные действия, способности и познания.

4. К энергии можно прилагать имя «Божества», так как энергия исходит от сущности Бога. Один и Тот же Бог пребывает в Своей неприступной сущности и одновременно всецело Себя сообщает в Своей благодати. Божественные энергии – от Бога. Они – особый образ проявления бытия Бога вне Его сущности.

5. Согласно с Преданием говорить, что сущность выше энергии (потому что энергия исходит из сущности, а не сущность – из энергии).

6. Причастность Богу есть причастность Его энергии.

7. Свет Преображения не сотворен, но есть вечное сияние Божества. Бог именуется Светом не по Своей сущности, а по Своей энергии.

Божественный Свет бывает видим чувственным зрением и умом, ибо когда достойные получают духовную и сверхъестественную благодать и силу, они и чувством, и умом видят то, что превосходит всякое чувство и ум. Как – это ведает Один Бог и испытывающий такие действия.

Бог есть свет, – говорит возлюбленный ученик Христов святой Иоанн Богослов (Ин. 1, 5).

Бог есть свет, и свет беспредельный, и все, что в Боге, – также есть свет, будучи единым по естеству и нераздельно разделяемым по Лицам. Бог Отец свет, Бог Сын свет и Дух Святой – свет, три – единый свет, простой, несложный, безвременный, соприсносущный, равночестный, равнославный.

Свет этот надо понимать боголепно, не соединяя с ним в уме какого-либо чувственного понятия или телесного образа.

Человек познает всегда действия Божии, а не существо Его. Дело в том, что хотя свет этот от сущности Бога, но познает-то человек, конечно, не сущность, а энергию Божию; и то блистание Божественного света, которое видели апостолы на Фаворе и которое видят все святые, когда им открывает то Бог, было не Богом, а Божественным действием Бога. Ибо «тварь имеет общение с Божественным существом не непосредственно, а через благодать» (свт. Григорий Палама). Однако же свет, видимый святыми, – «не от мира, ни вообще что-либо из мира и не тварь, так как он несозданный и пребывает вне всех тварей, как нетварный среди тварных вещей» (как говорит святой Симеон Новый Богослов).

Способы богопознания

Способов богопознания два: естественный и сверхъестественный.

Преподобный Феодор дает им следующее определение: «Из здешних наземных познаний одно бывает по естеству, а другое сверх естества. Знанием естественным называем мы то, которое душа может получить через исследование и взыскание, естественными пользуясь способами и силами, о творении и Виновнике творения, разумеется, сколько это доступно для связанной с веществом души.

А сверхъестественное знание есть то, которое привходит в ум путем, превышающим его естественные способы и силы, или в котором познаваемое сравнительно превышает ум, связанный с плотью, так что такое познание свойственно уму бестелесному. Бывает же оно от единого Бога, когда найдет Он ум очищенным от всякого вещественного пристрастия и объятым Божественной любовью» (Добротолюбие. Т. 3. С. 345 346).

Естественное познание может иметь и непросвещенный Христовой верой, а сверхъестественное в исключительных случаях, по смотрению Божию. При этом естественные силы у просвещенного и непросвещенного различны: «у просвещенного они в гораздо лучшем и высшем состоянии находятся, нежели у непросвещенного» (Добротолюбие. Т. 3. С. 345–346).

I. Естественный способ богопознания состоит в познании Бога из естества, то есть природы видимой, неразумной и разумной (человека), и из истории человечества.

Естественным богопознание у святых отцов называется потому, что оно свойственно естеству нашей души, ибо, как сказал апостол Павел, Бог сотворил весь язык человечь… взысками Господа, да поне осяжут Его и обрящут (Деян. 17, 26–27).

В самое человеческое естество вложена способность «ощущать» Бога и «жаждать» Его (см. Пс. 41, 3). По словам учителей Церкви, душа по природе христианка. «Познание о том, что Бог есть, Он Сам насадил в природе каждого, – пишет святой Иоанн Дамаскин, – и самое создание мира, его сохранение и управление возвещают величие Божества (см. Прем. 13, 5). Сверх того, Бог, сперва через закон и пророков, потом через Единородного Сына Своего Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, сообщил нам познание о Себе, какое мы можем вместить… Он, как всеведущий и промышляющий о благе каждого, то, что нам потребно знать, открыл нам, а чего не можем понести, о том умолчал». Священное Писание и святоотеческая традиция утверждают, что стремиться к единению с Богом (а значит, и к богопознанию) для человека так же естественно, как естественно оленю бежать к источнику воды (ср. Пс. 41, 2), ибо только в силу своей причастности Творцу мы живем, и движемся, и существуем (Деян. 17, 28). «Из многих и великих даров, которые мы получили и получим еще от Бога и которых числа и великости никто изречь не может, дар наибольший и наипаче свидетельствующий о Божием к нам человеколюбии есть наше к Нему стремление и сродство с Ним», говорит святитель Григорий Богослов.

Творение видимого мира и человека является осуществлением во времени вечной мысли Божией. Вселенная есть Откровение вечных Божественных идей. Красота, разнообразие и гармония, целесообразность и закономерность жизни, наблюдаемые в мире, как бы зовут человека к познанию Творца: Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь. День дни отрыгает глагол, и нощь нощи возвещает разум. Не суть речи, ниже словеса, ихже не слышатся гласи их (Пс. 18, 2–4). Каждый человек указанным путем может приходить к мысли о Боге, ибо Невидимая бо Его от создания мира твореньми помышляема видима суть, и присносущная сила Его и Божество (Рим. 1, 20). Посему подлинно суетни убо вси человецы естественне, – говорится в книге Премудрости, – в нихже обретается неведение о Бозе, и от видимых благ не возмогоша уразумети Сущаго, ни делом вземлюще познаша Хитреца, но творения Божии строители миру боги быти возмнеша. Ихже аще красотою услаждающеся, сия боги возмнеша, да уведят, колико сих Владыка есть лучший: красоты бо Родоначальник созда я. Аще же силе и действию удивишася, да уразумеют от них, колико сотворивый сия сильнейший есть, от величества бо красоты созданий сравнительно Рододелатель их познавается (Прем. 13, 1–5). Вселенная для святителя Василия Великого является неким училищем, в котором разумные души научаются боговедению.

Святой Иоанн Дамаскин поясняет, как, рассматривая мир, человек убеждается в бытии Бога: «И самый состав, сохранение и управление тварей показывают нам, что есть Бог, Который все это сотворил, содержит и обо всем промышляет. Ибо каким бы образом могли враждебные между собой стихии, как то: огонь, вода, воздух, земля, – соединиться для сохранения одного мира и пребывать в совершенной нераздельности, если бы некая всемогущая сила не соединила их и не сохраняла их всегда нераздельными?.. Кто все это соединил и разделил? Кто сообщил им движение и стремление непрестанное и беспрепятственное? Не художник ли это, положивший всем вещам закон, по которому все делается и все управляется? Кто же этот художник? Не Тот ли, Который все это сотворил и привел в бытие? Мы не можем приписать такой силы слепому случаю, ибо пусть это произошло от случая, но кто привел все в такой порядок? Уступим, если угодно, и это случаю: кто же соблюдает и сохраняет по тем же законам, по которым все создано? Кто-либо другой, конечно, а не слепой случай. Но кто другой, как не Бог?» «Так от видимого возвел нас к Богу богодарованный и всем врожденный разум – сей первоначальный в нас и всем данный закон!» (свт. Григорий Богослов).

По словам святителя Григория Богослова, «небо, земля, море словом, весь мир есть великая и прекрасная книга Божия», читая которую человек имеет возможность составить понятие о всемогуществе, премудрости и благости Творца. А святитель Василий Великий, как бы добавляя, говорит: «К познанию Бога не столько ведет небо и земля, сколько собственно наше устройство, если кто благоразумно испытает сам себя, как говорит пророк, удивися разум Твой отмене (Пс. 138, 6), то есть, рассмотрев самого себя, познал я превосходство Твоей мудрости».

«Если взгляд на красоту неба возбуждает благомыслящего созерцателя к славословию Творца, пишет святитель Иоанн Златоуст, – то тем более разумное это животное, человек, размышляя о своем устройстве, о высокой чести, данной ему, о великих дарах и несказанных благодеяниях, может постоянно восхвалять Виновника и возносить посильное славословие Господу».

Таким образом, рассматривая человеческую природу, сотворенную по образу и подобию Божию, можно еще сильнее приблизиться к тайне Божественного бытия. Человек соединяет в себе духовное и телесное начала, мир видимый и невидимый. В творении человека как ни в чем другом проявились премудрость и всемогущество Творца: «Если внемлешь себе (то есть если ты ведешь внимательную жизнь), – пишет святитель Василий Великий, – ты не будешь иметь нужды искать следов Зиждителя в устройстве вселенной, но в себе самом, как бы в малом каком-то мире, усмотришь великую премудрость своего Создателя. Из бесплотности находящейся в тебе души уразумевай, что и Бог бесплотен. Знай, что Он не ограничен местом, потому что и твой ум не имеет предварительного пребывания в каком-нибудь месте, но только по причине соединения с телом находит себе известное место. Веруй, что Бог невидим, познав собственную свою душу, потому что и она непостижима телесными очами».

Сама душа человеческая с ее стремлением к истине, добру, красоте ясно свидетельствует человеку о бытии и совершенствах Творца.

Слышится голос Божий и в истории народов: история человечества не есть сцепление простых случайностей, а управляется Промыслом Божиим и ведется к определенной цели. Псалмопевец, имея в виду это водительство Божие в жизни народов, восклицает: Да возвеселятся и да возрадуются языцы: яко судишилюдем правотою, и языки на земли наставиши (Пс. 66, 5).

Но одного естественного способа для надлежащего понятия о Боге недостаточно. Познание Бога из Его творений святые отцы считали начальным и ограниченным, приводящим нас к самому общему представлению о Боге как Творце и Промыслителе вселенной. История человечества показывает, что немногие смогли этим путем достичь боговедения. И философские понятия о Божестве были далеко не совершенны и содержали ряд заблуждений. Одни из философов впадали в пантеизм, признавший все за Бога, другие – в дуализм, допускавший существование двух начал – доброго и злого, третьи приходили к скептицизму и безбожию, сомневаясь в самом существовании истины. Эти же заблуждения повторялись и в позднейшее время.

Главная причина недостаточности одного естественного Откровения для богопознания заключается в глубоком повреждении человека (а вместе и природы) вследствие грехопадения. Вместе с помрачением образа Божия помрачилась в человеке и способность разумения Бога. Развращенное сердце не может содействовать разуму в познании дел Божиих в мире, а омраченный страстями ум – делать согласные с истиною умозаключения. С развитием зла в человечестве и голос Божий в истории народов был нередко заглушаем и заглушается голосом человеческих страстей. Недостаточность естественного Откровения, при врожденном стремлении человека к познанию Бога и бессилии достигнуть этого естественными силами, указывает на необходимость для человечества особого Откровения Божия. Поэтому, как говорит апостол, понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих (1 Кор. 1, 21).

II. Эта проповедь – откровение сверхъестественное. Только в сверхъестественном откровении, данном Богом сначала через Закон и пророков, а потом через воплотившегося Сына Божия, осуществляется возможность несомненно истинного познания о Боге. Так учил о познании Бога Сам Спаситель. Сказав: Вся Мне предана суть Отцем Моим, и никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, Спаситель прибавил: и емуже аще волит Сын открыты (Мф. 11, 27). И апостол Иоанн Богослов пишет в послании: Вемы же, яко Сын Божый прыыде, ы дал есть нам свет ы разум, да познаем Бога ыстыннаго… (1 Ин. 5, 20).

В Откровении имеются различные ступени. Все ветхозаветные откровения, согласно мнению святого Исаака Сирина, относятся к первой ступени: «Есть две ступени в Божественных откровениях. Во-первых, видения откровения в образах. Даже чувственные видения, как Неопалимая купина. Или духовные видения, как Лестница Иакова. Иногда в восхищении духа. Таковы и прозрения пророков, и та мудрость, о которой говорит апостол Павел (см. Кол. 1, 9; Еф. 1, 17–19). И наконец – вещие сны. Все эти откровения имеют педагогический смысл (воспитательное значение). Это только знаки и символы…

Во-вторых, умные откровения: они бывают без образов и выше всякого образа и слова несоизмеримы с разумением. Именно таковы молитвенные созерцания. Для предметов будущего века нет прямого и собственного именования. О них возможно только некое простое ведение – выше всякого слова, всякой стихии, цвета, очертания и всякого сложного имени… бывают эти откровения внутри (души) – не показываются, как нечто внешнее, но ощущаются и переживаются в самом себе. Преуспевшие начинают созерцать и красоту своей собственной души, и она во сто крат блистательней светлости солнечной… и не знает подвижник, в этом ли он еще мире… Спускается облако Божией славы… И человек видит Бога, потому что он в Нем уже и Божия сила в нем действует».

Существенное различие ветхозаветных и новозаветных откровений состоит в том, что в Ветхом Завете благодать действовала на человека совне, не могла быть усвоена ветхозаветными святыми, так как до пришествия Спасителя наша природа была еще не возрождена. В этом смысле явно Духа Святого еще не было в мире, яко Иисус не у бе прославлен (Ин. 7, 39). Со дня Пятидесятницы Утешитель пребывает в Церкви и доступно стяжание Божественной благодати. Христос освятил в Себе наше естество, поэтому перед человеком и открыты новые возможности в богопознании, нежели в ветхозаветные времена. Там были образы и символы истины, а здесь Сама Истина.

Святой Григорий Синаит пишет: «Православие неложное есть истинное ведение видимых и невидимых вещей: видимых – чувственных; невидимых – мысленных, разумных, духовных, Божественных. Предел Православия есть чисто ведать два догмата веры – Троицу и Двоицу: Троицу неслиянно и нераздельно созерцать и ведать, Двоицу – два естества во Христе в едином Лице, то есть единого Сына исповедать и ведать…»

В другой главе он учит о том же самом более подробно: «Есть восемь главных предметов созерцания: первый – Бог, невидимый и безвидный, безначальный и несозданный, Причина всего сущего, Троичное единое и пресущественное Божество; второй – чин и стояние умных Сил; третий – составление видимых вещей (то есть Божественные идеи и изволение о всем сотворенном); четвертый домостроительное снисшествие Слова; пятый всеобщее воскресение; шестой страшное Второе Христово Пришествие; седьмой вечная мука; восьмой Царствие Небесное. Четыре первые прошедшие и совершившиеся, а четыре последние – будущие и еще не проявившиеся ясно, однако же созерцаемые и признаваемые стяжавшими благодатью полную чистоту ума. Приступающий к сему без света благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, мечтательным духом будучи опутываем фантазиями и мечтающий». Это слово святителя Григория ясно свидетельствует о том, что догматы христианской веры (о Святой Троице, об Ангелах, о бытии мира, о воплощении и подвиге Христа, о воскресении, о Втором Пришествии Христовом, о вечных муках и Царстве Небесном), приоткрытые в Священном Писании, в полноте познаются только в опыте благодатной жизни.

Святые отцы предостерегают, что не следует преждевременно искать высоких созерцаний. Те, кто поддался искушению домогаться дарований прежде очищения души от страстей, «приобрели себе гордость и падение» (прп. Исаак Сирин).

Сверхъестественное откровение Божие предотвращает разум человека от уклонений по пути к истине в деле естественного богопознания и в то же время дает человеку познание о таких предметах, до которых человек никогда бы не мог возвыситься (тайны о Святой Троице, миротворении, Искуплении, освящении, судьбах мира и человека и пр.). Как дающее ответ на все высшие вопросы бытия и жизни, это откровение способно удовлетворить всем высшим потребностям нашего духа: разуму доставить свет истины, воле – силу к добру, сердцу – блаженство покоя. Как исходящее от Самого Источника истины Сына Божия и Духа Истины, глаголавшего через пророков и апостолов, оно представляет собой такую истину, относительно которой не должно быть места никаким сомнениям, неуверенности, колебаниям, возникающим в отношении к учениям человеческим.

Дарование людям сверхъестественного откровения не устраняет и надобности богопознания естественного.

Естественное богоискание и богопознание содействуют тому, что истины откровенного Слова Божия принимаются не путем только одного подчинения разума Откровению, не одной только внешней верой, но и всем существом человека; они воспринимаются уже как истины, отвечающие самым коренным и глубоким вопросам его духа. В видимой природе много такого, что может служить подтверждением и пояснением истин Откровения. Спаситель, говоря, например, о Промысле Божием, указывает на птиц и полевые лилии и, таким образом, учение сверхъестественного откровения объясняет примерами из области откровения естественного.

Нравственные условия богопознания

Слышание слова Божия, одно только рассудочное восприятие Откровения не достаточны для образования в человеке действительной веры. Не все имеющие сверхъестественное откровение Божие познают Бога. Иудеям Бог открыл истину о Себе во Христе Спасителе так, как до того не открывал, но они Его не познали. То же наблюдается и в мире христианском. Было и есть немало людей, знакомых с Откровением, но остающихся чуждыми христианству. Отсюда ясно, что для приобретения живого богопознания недостаточно обладания известными умственными способностями и одной рассудочной деятельности. Откровение – не предмет любознательности, не отвлеченное учение, а живое и действенное слово Божие, благодатно возрождающее человека в жизнь вечную. Для действительного понимания и усвоения его нужно кроме умственной восприимчивости еще и нечто другое. Для живого религиозного познания требуются еще особые нравственные условия; при отсутствии этих условий слово Божие так и остается непонятой и невоспринятой тайной, которую Бог утаил от мудрых и разумных и открыл то младенцам (Мф. 11, 25). Вот почему мудрецы древнего мира, хотевшие одним разумом познать истину, не познали Бога в премудрости Божией (1 Кор. 1, 21), а простые некнижные рыбаки галилейские усвоили и возвестили миру высокие тайны христианского учения. Так учит об условиях живого религиозного познания и само Откровение. Как на первейшее условие такого познания оно указывает на необходимость нравственной подготовленности человека, именно – чистоты сердца (чувства) и доброго направления воли (добродетели). Человек, искренне ищущий богопознания, то есть приближения к Богу, должен осудить в себе человека ветхого, отречься от страстей, движущих его умом и волею, от работы чувственности, вообще – от греха. Ветхозаветный мудрец, автор книги «Премудрости Соломона», сказал: В злохудожну душу не внидет премудрость, ниже обитает в телеси повиннем греху (Прем. 1, 4). Сам Спаситель учит, что только чистые сердцем узрят Бога (Мф. 5, 8). Такое значение в деле богопознания нравственной чистоты понятно. Здесь нужно, чтобы в человеке было живо и чисто религиозное чувство – влечение и тяготение к Богу души человеческой; нужно, чтобы сохранялась способность к восприятию воздействий из иного мира. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «совершенство чистоты есть начало богословия». Но если дух человека, его чувство и воля заполнены влечениями к твари, что и бывает в состоянии греховной нечистоты, то помимо этой нечистоты, помрачающей духовное зрение, в человеке вообще и не остается места влечениям к Богу. Все это, естественно, не дает развития духовным способностям человека, именно – его религиозному чувству. Оно слабеет и мертвеет для восприятий откровений из мира сверхчувственного, подобно тому как, например, совесть при глубоком нравственном падении человека перестает быть голосом Божиим в человеке.

Таким образом, от такого или иного настроения чувства и направления воли зависит и предрасположение человека к тому или иному мировоззрению. Поэтому если чувства у человека имеют духовное направление, если влечение к Богу и вообще ко всему доброму и возвышенному в нем не омрачено противоположными влечениями, то такая настроенность и направление его воли располагают и ум к принятию соответствующего мировоззрения: для человека с таким настроением христианское учение явится высшим и совершеннейшим всех прочих учений. И наоборот, сердце, настроенное противоположным образом, будет отвращать ум от принятия этого учения.

Таким образом, для истинного богопознания требуется прежде всего очищение человека от греха, освобождение от страстей и пороков чистота сердца, доброе направление чувства и воли.

«Надо очистить сперва самого себя, а потом уже беседовать с Чистым», – говорит святитель Григорий Богослов. Язычники, по словам апостола Павла, потому и не познали Истинного Бога, что осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце (Рим. 1, 21).

Неверие иудеев произошло от огрубления сердца их (Мф. 13, 15). Вообще, по учению Священного Писания, душевен же человек не приемлет яже духа Божия: юродство бо ему есть, и не может разу мети, зане духовне востязуется (1 Кор. 2, 14).

Не случайно Спаситель начал Свою проповедь с призыва к покаянию (см. Мф. 4, 17). Преподобный Иоанн Лествичник определяет покаяние как «завет с Богом об исправлении жизни». Покаянием, путем подвижнической жизни человек возвращается от рассеяния страстей, «из состояния противоестественного в состояние естественное» (св. Иоанн Дамаскин), постепенно восстанавливает целостность своего естества. По мере приближения к Богу яснее осознается собственное несовершенство, поэтому «покаяние всегда прилично всем грешникам и праведникам, желающим улучить спасение. И нет предела усовершению…» (св. Исаак Сирин).

Богооткровенная истина истина сверхъестественного характера; для усвоения ее поэтому необходимо не только участие естественных сил человека, но и сверхъестественное благодатное воздействие. «Человек совершает дело своего спасения с помощью благодати Божией» (св. Феофан Затворник). Благодать сопровождает христианина на всем его жизненном пути. Она освящает нашу природу в таинстве Крещения и соединяет нас в единое тело с обоженным Телом Спасителя в таинстве Евхаристии. Благодать и свобода человека проявляются одновременно, во взаимодействии. «Как благодать Божия, – пишет святой Григорий Нисский, не может обитать в душах, уклоняющихся от своего спасения, так и человеческая добродетель сама по себе недостаточна, чтобы возвысить до совершенства души, чуждые благодати… Праведность дел и благодать Святого Духа, соединяясь вместе, наполняют блаженной жизнью душу, в которой они отождествляются». Благодать преображает падшее естество, дарует человеку сверхприродные силы для восхождения горе.

Одним из действенных средств для стяжания Божественной благодати, по мысли святых отцов, является поучение в Священном Писании. «Всего же более, – учит преподобный Серафим Саровский, – должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири… От сего бывает просвещение в разуме, который от того изменяется изменением Божественным. Надобно так себя приобучить, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем, которым руководствуясь, должно устроить жизнь свою… Чтение слова Божия должно быть производимо в уединении для того, чтобы весь ум чтущего углублен был в истины Священного Писания и принимал от Бога в себя теплоту, которая в уединении производит слезы; от них человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова».

Другими средствами для стяжания благодати служат пост, бдение, молитва, милостыня и всякое Христа ради делаемое добро, но более всего молитва (прп. Серафим Саровский).

Этому научает нас пример Самого Спасителя и богопросвещенных мужей. Спаситель молился Отцу Небесному о Своих учениках, чтобы они были освящены истиною (Ин. 17, 17–20). Псалмопевец взывал: Открый [Господи] очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118, 18). Святому Иустину Философу, искавшему Божественной истины, научавший его старец, указав, где находится эта истина (то есть на Священное Писание), внушал: «Но ты прежде всего молись, чтобы открылись тебе двери света, ибо этих вещей (то есть возвещаемого в Слове Божием) никому нельзя видеть или понять, если Бог и Христос Его не дадут разумения».

Молитва – непосредственное и личное предстояние перед Богом. Именно молитва помогает собиранию воедино сил души в духовном центре человека, именуемом в Писании сердцем. Из сердца исходят помышления добрые и злые (см. Мф. 12, 34–35; 15, 19; Мк. 7, 21).

За движениями сердца должен следить ум – высший элемент человеческого естества, являющийся той созерцательной способностью души, которой человек устремляется к Богу. На высоких ступенях молитвенного делания благодать Божия возвращает ум подвижника и другие силы его души из состояния рассеяния и соединяет их с сердцем. Это и есть известный святоотеческий путь молитвенного делания – «нисхождения ума в сердце», или «хранения сердца умом», который приводит к исихии[1], к безмолвному предстоянию души пред Богом.

Столп исихастов святитель Григорий Палама говорит, что «исихия есть обращение и собирание ума в себе… обращение к уму всех душевных сил и действие их по уму (в согласии с ним) и по Богу». Когда подвижник весь, таким образом, собирается в молитве, то получает освящение свыше.

«Признак разумной души, – наставляет преподобный Серафим Саровский, – когда человек погружает ум внутрь себя и имеет делание в сердце своем. Тогда благодать Божия приосеняет его, и он бывает в мирном устроении, а посредством сего и в премирном. В мирном, то есть с совестью благой; в премирном же, ибо ум созерцает в себе благодать Святого Духа, по слову Божию: в мире место Его (Пс. 75, 3)». И в другом месте: «Когда же ум и сердце соединены будут в молитве и помыслы души нерассеяны, тогда сердце согревается теплотой духовной, в которой воссиявает свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего человека». «Сила молитвы, – говорит святитель Григорий Палама, совершает таинство нашего единения с Богом, ибо молитва есть связь разумной твари с ее Создателем».

Молитва должна сопутствовать трудам в других добродетелях. Путь богопознания – путь исполнения заповедей Евангелия. Кто хощет волю Его (Бога) творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, – учит Христос (Ин. 7, 17). Поэтому если хочешь со временем стать богословом и достойным Божества, то «соблюдай заповеди и не выступай из повелений. Ибо дела, как ступени, ведут к созерцанию» (свт. Григорий Богослов).

О необходимости христианской добродетели для богопознания святой Афанасий Великий пишет: «Для исследования и истинного уразумения сказанного в Писании потребны хорошая жизнь, чистая душа и христоподражательная добродетель… Ибо без чистого ума и без подражания жизни святых никто не возможет уразумевать словеса святых. И желающему постигнуть мысль богословов должно предочистить и убелить душу жизнью и уподоблением в делах святым приблизиться к ним, чтобы, ведя одинаковый с ними образ жизни, уразумевать и откровенное им Богом».

Высшее ведение Бога открывается, когда человек достигает любви к Богу и ближним, ибо всяк любяй от Бога рожден есть и знает Бога, потому что Бог любы есть (1 Ин. 4, 7–8). Значение же любви, этой главной христианской добродетели, преподобный авва Дорофей объясняет так: «Сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся и с Богом – таково естество любви».

Любовь, согласно учению святого Исаака Сирина, есть плод молитвы. «Любовь есть вместилище духовного и водворяется в чистоте души. Когда ум станет в области любви, тогда действует благодать, ум приемлет духовное созерцание и делается зрителем сокровенного» (свт. Григорий Богослов).

Таким образом, чем больше человек очищает свое сердце от греха, чем больше старается раскрыть и усовершить свои нравственные силы и особенно преуспевать в любви, тем более делается способен и к познанию Бога.

Нравственная чистота и добрая жизнь, располагая человека к принятию откровенной истины и делая его способным к ее уразумению, имеет в деле богопознания большое значение в том отношении, что открывает доступ в его духовную природу дарами Святого Духа – духу познания и разумения.

Откровение учит, что Бог отверзает ум к уразумению Писаний (Лк. 24, 45), что Он наставляет на всякую истину (Ин. 16, 13). Когда Петр от лица апостолов исповедал Христа Сыном Божиим, Спаситель сказал ему: Блажен ecu, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, Иже на небесех (Мф. 16, 17). Святой апостол Павел писал коринфянам: Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12, 3).

Литература

1. Добротолюбие: В 5 т. М.: Сибирская Благозвонница, 2014.

2. Григорий Палама, свт. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М., 1995.

3. Григорий Палама, свт. Сто пятьдесят глав. Краснодар, 2006.

4. Григорий Палама // Православная энциклопедия. Т. 13. М., 2006. С. 8–40.

5. Иоанн Мейендорф, прот. Жизнь и труды свт. Григория Паламы: Введение в изучение. СПб., 1997.

Примечания

1

Hσυχια (греч.) – «покой», «молчание». В христианском понимании «исихия» – бесстрастие, абсолютная умиротворенность примиренной с Богом и ближними души.

Оглавление