«Почему я не христианин»

Ричард Карье (Richard Carrier) Почему я не христианин (Why I Am Not a Christian)

Вступление

Один мой приятель-вольнодумец Джон Рэнсом предложил мне изложить на бумаге те причины, по которым я не христианин. Он попросил, чтобы я в простой и ясной форме рассказал, как я к этому пришёл. Джон был особенно раздосадован тем, что некоторые христиане постоянно приводят неубедительные доводы в защиту своей веры, в суть которой они при этом не вникают, — как будто приводить доводы в защиту веры важнее, чем иметь настоящую убедительную причину, чтобы верить. За разговором мы выяснили, что и Джон, и я встречали немало христиан, которые в своём видении мира исходят из предпосылки, что они непременно должны быть правы, а потому реальность просто обязана соответствовать их представлениям. Они думают, что могут сочинять, что хотят, и пребывают в уверенности, что так и окажется на самом деле. Мы же используем противоположный подход. Мы исходим из фактов, а затем пытаемся понять, как их объяснить наилучшим образом, не взирая на то, куда нас ведёт поиск истины.

Кроме того, и Джон, и я встречались с такой ситуацией: когда догматизм христиан наталкивается на наш эмпиризм, с их стороны начинается ругань. Мне всё чаще встречаются христиане, которые заявляют мне в лицо, что я лжец, что я порочен, что я не желаю разговаривать с богом и намеренно игнорирую факты. Для них это единственное возможное объяснение моего непринятия христианства. Я просто не могу быть честным, хорошо информированным искателем истины, который пришёл к верному и разумному заключению в результате тщательного изучения фактов, поскольку, с точки зрения христианина, в таком случае я просто не мог бы не прийти к Христу. Таким образом, с их точки зрения, я не могу быть никем иным, как порочным лжецом, или ослеплённым грехом безумцем, страдающим самыми тяжёлыми психическими расстройствами.

Таким людям я ничем помочь не могу. Никакие мои доводы не переубедят их, — это просто невозможно, потому что они исходят из убеждения, что их вера во Христа и есть истина, а потому изначально любые мои слова и действия для них всегда будут ложью или результатом заблуждений. Для этого им не требуется доказательств, потому что они убеждены, что просто не могут ошибаться. Такие люди сами себя загоняют в ловушку, в зеркальную галерею, из которой им нет выхода. Если окажется, что они ошибаются, они об этом никогда не узнают. Они не воспринимают ни фактов, ни логики, ни разумных рассуждений. Учтём этот тревожный факт, а заодно отметим, что христианская религия, как и любая другая, явно скроена таким образом, чтобы служить оправданием культурно-обусловленным запросам и личному тщеславию её приверженцев (вроде того, что человек создан по образу и подобию бога, а не наоборот). Эти обстоятельства уже могут служить основаниями для определённых подозрений. Тот факт, что сама христианская концепция бога постоянно изменялась, чтобы лучше соответствовать текущему моменту, и часто противоречит логике и здравому смыслу, это уже достаточная причина для того, чтобы сделать шаг назад и задаться вопросом, не встали ли мы на ложный путь, следуя христианскому мировоззрению.

Это эссе никогда не переубедит христиан, которые сами заперлись в футляре слепой веры. Но тем христианам, чей разум открыт, изложение причин, по которым я отвергаю христианство, поможет увидеть, что я не запутавшийся лжец, а честный и разумный человек, пришедший к честному и разумному выводу. Я не стану подвергать здесь тщательному разбору все нюансы и вопросы, и не буду приводить все аргументы и доказательства. Я лишь остановлюсь на четырёх самых главных причинах, по которым я не христианин. Это только своего рода вступление, а не полное исследование вопроса [1]. Ведь именно об этом попросил меня Джон — в простой и ясной форме объяснить, почему я не христианин.

Я буду исходить из того, что К. С. Льюис верно обозначил признаки «чистого христианства»: оно основано на вере в то, что «есть только один бог», который «несомненно добр и праведен», «который стоит на стороне добра, любит любовь и ненавидит ненависть, который желает, чтобы люди вели себя определённым образом» и который «придумал и создал Вселенную». Но этот бог также считает, что в мире «многое пошло неправильно», а потому «громко призывает нас привести всё снова в порядок», и с этой целью он послал на смерть, а затем воскресил «своего единственного сына» Иисуса Христа, который и есть воплощение Создателя, и один лишь может «спасти» нас от «вечной смерти», если мы попросим его простить наши грехи. Цитаты приведены из работы Льюиса, которая так и называется — «Чистое христианство».

Если это и есть христианство (а большинство христиан явно так считают), то я могу привести четыре веские причины, по которым я не верю тут ни единому слову. И прежде чем я изменю своё мнение, все четыре должны быть опровергнуты на основе фактов и разумных рассуждений. Я говорю это вполне серьёзно — если будет доказана несостоятельность четырёх главных пунктов и будут предъявлены серьёзные доказательства их ошибочности, то все прочие причины не остановят меня от того, чтобы объявить о своей вере во Христа. На все прочие вопросы определённо можно было бы найти ответы в рамках самой веры, если бы не было этих четырёх.

Четыре главные причины, по которым я не христианин:

1. Бог безмолвствует

Если бы бог чего-то хотел от меня, он бы мне об этом сказал. Он не стал бы поручать это кому-то ещё, словно у него самого времени не хватает, у этого вечного существа. И уж конечно он не поручил бы слабым и грешным людям доставку бесконечной череды туманных и противоречивых посланий. Бог передал бы своё послание сам, каждому из нас напрямую. И смысл послания был бы предельно ясен, поскольку его автором было бы мудрейшее существо во Вселенной. Мы бы все услышали его и вскричали «Эврика!» — настолько оно было бы понятным и убедительным. И ни у кого не было бы разногласий относительно его содержания. И даже если бы мы отвергли его, то нам, во всяком случае, пришлось бы признаться друг другу: «Да, старина бог говорил мне именно это». [2]

Отговорки не принимаются. Христиане утверждают, что есть некое всемогущее существо, которое хочет, чтобы мы поступали правильно и, следовательно, не хочет, чтобы мы совершали плохие поступки. Из этой вполне понятной гипотезы следует, что не должно быть никаких сомнений относительно того, какая религия или доктрина верна, это должно быть так же очевидно, как если бы речь шла об основах медицины, инженерного дела, физики, химии или даже метеорологии. Должно быть безусловно ясно, какие наши действия бог одобряет, а какие осуждает. И все возможные споры решались бы так же легко и однозначно, как споры между двумя врачами, химиками или инженерами относительно правильного курса лечения пациента, идентификации химического вещества или проектирования моста. В действительности же мы наблюдаем совершенно противоположную картину: неразрешимые противоречия и путаницу. Так что гипотеза явно не подтверждается, а её ложность свидетельствует о ложности христианства.

Обычно христиане пытаются объяснить это тем, что бог предоставляет нам свободу воли. Но тогда это означает, что либо человеческая воля сильнее божественной и способна заглушить слова бога, несмотря на все его титанические усилия, либо же для бога наш свободный выбор не слышать его слов оказывается важнее, чем спасение наших душ, то есть бог сам «выбирает» хранить молчание. Разумеется, нет никаких подтверждений ни таких выдающихся особенностей человеческой воли, ни такого своеобразного стремления бога, так что это явный случай «adhoc» теории: что-то просто «придумывается» на ходу для того, чтобы спасти принятую теорию, которая постоянно вступает в противоречие с действительным положением дел. Но в силу причин, на которых я подробно остановлюсь ниже, подобные «дополнительные элементы» не заслуживают никакого доверия, если нет объективных подтверждений их истинности. Нельзя просто взять и заявить, что они истинны. Истина не изобретается, её можно только открыть. В противном случае, христианство — это лишь гипотеза, в пользу которой пока не найдено никаких доказательств.

Ну да пусть так. Хотя рассуждение «это возможно, следовательно — вполне вероятно» нельзя считать логичным путём к вере, всё же допустим, что христианам как-то удалось «доказать» (приведя объективные данные, убедительность которых ни у кого не вызывает сомнений), что мы действительно обладаем столь сильной волей или что таково желание господа. Даже если с этим согласиться, всё равно остаются неразрешимые противоречия, связанные с «добавочной» гипотезой. Первым делом, она не объясняет, чем вызваны разногласия между самими верующими. Тот факт, что они не могут прийти к согласию относительно содержания божественного послания и о его стремлениях, разрушает теорию, согласно которой бог хочет, чтобы нам были ясны его послания и стремления. Это расхождение с теорией нельзя объяснить свободой воли, поскольку эти люди уже сами сделали свой выбор, причём они согласились не только услышать бога, но и признали Иисусу Христа пастором своих душ. Так что никто не может утверждать, что эти люди сделали выбор не слышать бога. А это означает, что либо бог говорит им разные вещи, либо же бога вообще нет. И даже если бог есть, но при этом он намеренно сеет между людьми рознь, это противоречит христианскому тезису относительно устремлений господа, то есть это означает ложность христианской религии.

Так что эта теория не работает. Её предсказания не согласуются с тем, что наблюдается в действительности. Можно взять для примера атеистов вроде меня, чтобы убедиться, что эта теория adhoc не спасает христианство от противоречий с реальностью. В своё время у меня вызывала большие сомнения теория Большого взрыва. Я открыто говорил о своих сомнениях, но при этом продолжал изучать этот вопрос и часто беседовал с физиками, которые в эту теорию «верили». В итоге они сумели привести понятные мне логические доводы и доказательства, и я понял, что заблуждался: теория Большого взрыва действительно подтверждается наблюдениями и в настоящее время наилучшим образом объясняет имеющиеся факты. Нарушили ли эти физики мою свободу воли? Определённо нет. Это был мой собственный выбор — искать истину и выслушать их. Точно так же я, как и бесчисленное множество других людей, готов выслушать бога — если он заговорит. Я бы выслушал его даже сейчас, в этот самый момент. Но он хранит молчание. Поэтому будет неверно утверждать, что я «выбираю» не слышать его. И поэтому тот факт, что он всё равно хранит молчание, опровергает вышеозначенную гипотезу. Никакие разговоры о свободе воли не могут спасти эту теорию.

Но даже если предположить, что человеческая воля может противостоять гласу божьему — если речь идёт о каком-нибудь совершенно неадекватном атеисте или упорствующем в своих заблуждениях теисте — то даже в этом случае христианская теория не согласуется с утверждением, что бог не стал бы или не смог бы преодолеть это сопротивление. Ведь в основе христианской теории лежит, согласно К. С. Льюису, предположение, что бог «определённо добр» и «любит любовь и ненавидит ненависть». Если эти утверждения не лишены буквального смысла, то из них следует, что бог поступил бы так же, как и любой другой, кто «определённо добр» и «любит любовь» и «ненавидит ненависть». А такие люди не сдаются до тех пор, пока не сталкиваются с совсем уж непреодолимым сопротивлением, но до той поры они готовы идти вопреки воле другого человека ради того, чтобы спасти его, потому что они сами совершенно точно знают, что поступают при этом правильно. Бог вёл бы себя точно так же. Он не позволил бы слабому и несовершенному существу игнорировать свою волю.

Я знаю это совершенно точно. В прошлом я работал на пожарном судне, и когда корабельный вертолёт отправлялся на дежурство, мы все собирались вместе в ожидании спасательной операции. Заняться при этом нам было практически нечем, и мы рассказывали друг другу разные истории. Тогда я и услышал рассказ об одной пловчихе-спасательнице. Ей нужно было спасти целую семью, после того, как их лодка перевернулась. Но к тому времени, когда вертолёт прибыл к месту бедствия, на поверхности удалось обнаружить только мать, а остальные члены семьи, по-видимому, уже утонули. По этой причине мать сняла с себя спасательный жилет, чтобы утопиться. Пловчиха нырнула под воду, чтобы спасти её, но та отбивалась, вопила и кричала, чтобы ей дали ей умереть. Она даже ударила спасательницу в глаз и поставила ей синяк. Но та ответила — к чёрту всё, я тебя вытащу! И вытащила, несмотря на проклятия и удары, которыми та осыпала её всю дорогу.

Позднее выяснилось, что одна из дочерей этой женщины осталась в живых — её отнесло течением далеко от места крушения, но спасательной команде удалось её обнаружить. Тогда женщина, исколотившая свою спасительницу, извинилась перед ней и поблагодарила за то, что была спасена против собственной воли. Все члены моей спасательной команды согласились тогда, что спасательница поступила правильно, и что мы бы поступили точно так же, поскольку это был бы естественный поступок для тех, кто любит и заботится о других. А это означает, что если бог нас любит, то и он поступал бы так же. Те, кто добр, ведут себя в жизни не так, как упрямый и обидчивый бог, который бросает тонущих просто потому, что те не желают, чтобы им помогли. Добрые люди поступают так, как та пловчиха. Так, как поступаем мы.

Поэтому мы можем быть уверены, что бог непременно напрямую донёс бы до каждого своё послание. Тогда каждый знал бы, о чём ему сказал бог. Любой человек по-прежнему мог бы отвергнуть его, и тогда бог мог бы оставить такого человека в покое. Но тогда, во всяком случае, во всей христианской вселенной не было бы никакой путаницы и никаких сомнений относительно того, в чём заключается послание господа. А если бы у нас возникли вопросы, то бог ответил бы на них самостоятельно — как это сделали физики — сторонники теории Большого взрыва, которые были со мной столь терпеливы. В самом деле, тот факт, что бог обратился бы ко всем людям с одинаковым посланием и давал бы всем одинаковые ответы, уже был бы несокрушимым доказательством того, что христианское учение верно. При условии, что у нас не было бы оснований подозревать, что бог нам всем лжёт, христианское учение было бы столь же верным, как закон всемирного тяготения или утверждение, что небо голубое. Вот какое положение дел мы вправе ожидать, исходя из христианской гипотезы, поскольку именно так поступил бы хороший и любящий бог, который хотел бы, чтобы мы исправили то, что пошло неправильно. А поскольку на самом деле наблюдаем мы совсем не это, а нечто прямо противоположное, то это весьма явственно свидетельствует против христианства.

Несмотря на такой вывод, христиане всё равно пытаются удержаться за свою веру с помощью этой бессмыслицы о свободной воле — но они не продумали её как следует. Вот, например, метеорологи могут расходиться во мнениях относительно прогноза погоды, но при этом они сходятся в таких вопросах, как пути формирования тех или иных погодных условий. А согласны они, потому что накопившиеся научные данные столь обширны и надёжны, что это позволяет решать подобные вопросы, и зачастую окончательно. И нельзя же сказать, что бог нарушил свободу воли метеорологов, обеспечив их этими научными данными. А ведь насколько спасение души важнее, чем наука о погоде! Если бы бог действительно хотел того, что приписывает ему христианство, он не стал бы нарушать нашу свободу воли ради того, чтобы обучить нас второстепенным вещам, но отказываться сделать то же самое, когда речь идёт о самом важном. Подобным образом, если врач хочет, чтобы его пациент пошёл на поправку, то он не станет выражаться туманно, а постарается растолковать пациенту как можно более ясно, что тому следует делать. Он объяснит всё пациенту в понятной для того форме. Он ответит ему на все вопросы, и предоставит всю информацию, касающуюся эффективности выбранного курса лечения. Он не станет что-то утаивать и не заявит: «Я Вам этого не скажу, чтобы не нарушить Вашу свободу воли!» Да ни один пациент и не примет подобного объяснения — напротив, он ответит: «Но я выбираю услышать Вас», не оставляя врачу возможности для оправданий своего молчания.

Точно так же не может быть оправданий и для бога. Между людьми всегда бывают разногласия, и всегда есть люди, которые ведут себя не так, как их учили, которые поступают по-своему, даже зная, что поступают дурно. Но дело не в этом. Потому что все химики согласны между собой по фундаментальным вопросам химии. Все врачи согласны относительно фундаментальных вопросов медицины. Все инженеры согласны по фундаментальным вопросам своей профессии. Так почему же все люди не могут прийти к согласию по фундаментальным вопросам спасения души? Ведь причин для того, чтобы пребывать в сомнениях или неведении по этому вопросу, у них не больше, чему химиков, медиков и инженеров пребывать в сомнениях по фундаментальным вопросам своих наук.

Таким образом, это логически неоспоримый факт, что если бы христианский бог существовал, то мы бы все услышали от него самого весть о спасении, и мы бы все получали непосредственно от бога одинаковые ответы на одни и те же вопросы. Божественное послание услышали бы китайцы. Его услышали бы американские индейцы. Его услышал бы каждый живущий сегодня на Земле, и было бы известно, что и прежде его слышали все люди на протяжении всей истории. Конечно, не исключено, что нашлись бы такие, кто отверг бы это послание. Но мы бы всё-таки обладали нужной информацией. Потому что для того, чтобы сделать осознанный выбор, требуется иметь необходимую информацию — другого способа нет. Так что если бы бог хотел дать нам возможность сделать осознанный выбор, то он предоставил бы нам всю нужную информацию, а не доверил бы склонным к ошибкам, грешным и противоречащим друг другу посланникам передавать запутанный клубок невнятных и малоубедительных заявлений. Поэтому тот факт, что бог не говорил с нами напрямую, и не передал нам всем одно и то же ясное послание и одни и те же чёткие ответы, является достаточным доказательством того, что христианское учение ложно.

Просто послушайте, что говорят христиане. Они постоянно заявляют, что бог — наш отец и лучший друг. Но если бы это было правдой, то мы бы видели, что бог ведёт себя так же, как ведут себя наши отцы и друзья. Но ничего подобного мы не наблюдаем. Следовательно, нет бога, который был бы нашим отцом или другом. Такое заключение логически совершенно безупречно, и никакие разговоры о «свободной воле» не могут его поколебать. Потому что ни мой отец, ни мои друзья не нарушают моей свободной воли, когда они говорят со мной, помогают мне, дают мне советы и отвечают на мои вопросы. Следовательно, и бог не нарушил бы моей свободной воли, если бы поступил точно так же. Он должен быть способен сделать, по крайней мере, не меньше, чем делают они, — даже если по каким-то причинам он не может сделать больше. Но бог не делает вообще ничего. Он не разговаривает, не учит, не помогает и не утешает нас, в отличие от наших настоящих отцов и настоящих друзей. Бог не предостерегает нас от опасных заблуждений, которые могут нам повредить. Но мой отец так делает, и так же поступают мои друзья. Поэтому не существует бога, который хотя бы отдалённо походил на моего отца или на моих друзей, или хоть на кого-то, кто меня любит. Следовательно, христианское учение ложно.

Вывод неизбежен. Если бы христианское учение было верным, то «благая весть» была бы без искажений донесена до каждого из нас напрямую богом — точно так же, как это якобы было с его учениками, которые ходили, говорили и обедали с самим богом, или до апостола Павла, который утверждал, что беседовал с богом и услышал «благую весть» непосредственно от него самого. Была ли тем самым нарушена их свобода воли? Конечно, нет. Не была бы нарушена и наша. И тогда, если бы христианское учение было верным, не возникало бы никаких споров относительно того, в чём заключается «благая весть». Осталась бы только наша свобода воли, и мы могли бы сделать свой осознанный выбор — принять «благую весть» или отвергнуть её. Кроме того, на все наши прямые вопросы бог отвечал бы — ясно и по-доброму. И если бы люди сверили свои записи, то обнаружили бы, что всем людям в мире бог всегда даёт однозначные ответы и передаёт одинаковые послания. Поэтому если бы христианское учение было верным, то не было бы никакого смысла «делать выбор» относительно того, существует ли бог. Точно так же, как нет смысла «выбирать», существует ли сила тяжести, и существуют ли все другие люди, которых мы любим или ненавидим, которым мы помогаем или с которыми боремся. Перед нами не стоял бы выбор — стоит ли верить сомнительным и малоубедительным доказательствам. Вместо этого мы располагали бы фактами, и наш выбор заключался бы лишь в следующем: любить ли нам и принять ли бога, который существует. Вот как всё было бы, если бы христианское учение было верным, но в реальности дело обстоит иначе, и это доказывает, что христианское учение ложно.

2. Бог бездействует

Бог, согласно христианской гипотезе, — не бестелесный немощный голос, чьё единственное средство для достижения своих стремлений — говорить с людьми и обучать их тому, что хорошо и правильно. Христианский бог — это всемогущий создатель, способный сотворить или уничтожить что угодно, способный приостановить действие законов природы или вовсе изменить их, способный на всё, что мы только можем себе представить. Он, безусловно, способен на любое нравственное действие, которое было бы по силам нам с вами, и, определённо, способен и на гораздо большее, будучи настолько больше, сильнее и лучше нас во всех отношениях. Всё это с необходимостью следует из определения чистого христианства, и поэтому этого нельзя отрицать, не отрицая при этом и само христианство.

Можно счесть за факт, что, если бы я обладал такими средствами и такими возможностями, и за мои действия мне бы ничего не угрожало, то я бы немедленно прекратил все ненужные страдания во всей Вселенной. Все ружья и бомбы превратились бы в цветы. Все мусорные свалки стали бы садами. У каждого было бы достаточно ресурсов. Детей рождалось бы не больше, чем способно обеспечить общество и окружающая среда. Не стало бы ни неизлечимых и изнурительных болезней, ни врождённых дефектов, ни разрушительных стихийных бедствий. И всякий раз, когда люди были бы близки к насилию, я бы вмешивался и со всей любезностью прилагал свои усилия, чтобы помочь им мирно разрешить их разногласия. И так поступил бы любой человек, который любит других. Но я не могу любить людей сильнее и быть доброжелательнее, чем христианский бог. Таким образом, тот факт, что христианский бог не делает ничего из вышеперечисленного — да и, на самом деле, не делает вообще ничего, — доказывает, что христианского бога не существует.

Если бы бог сделал хоть что-нибудь, то, сколько бы мы потом ни спорили о том, что говорит это действие о его способностях, характере и стремлениях, мы бы, по крайней мере, имели доказательство (и, следовательно, причину верить), что бог существует, — может быть, даже христианский бог. А ведь есть много такого, что любой бог мог бы сделать. Он мог бы сделать все истинные библии неуничтожимыми, неизменными и самопереводящимися. Он мог даровать добродетельным верующим способность совершать чудесные исцеления или ещё что-нибудь сверхъестественное, и эти их качества были бы изучены и научно подтверждены с такой же степенью определённости, как и любые другие лекарства или технологии. Он мог бы, как я уже писал, обратиться ко всем нам с одним и тем же посланием. Он мог бы сделать так, чтобы нам регулярно являлись ангелы, выполняя всякие божественные деяния и передавая послания — именно так, как это представлялось ранним христианам.

Бог мог бы предоставить бесчисленное множество возможных доказательств своего существования, но при этом могло бы оказаться, что ни одно из них не является достаточным для того, чтобы подтвердить, что мы имеем дело именно с христианским богом. Для того, чтобы доказать это, бог должен был бы действовать именно так, как предсказывает христианская гипотеза. Например, даровать сверхъестественные способности, которые могут быть научно подтверждены, лишь тем, кто верит в истинное христианское Евангелие. Или сделать так, чтобы только истинные христианские Библии были неуничтожимыми, неизменными, и самопереводящимися. Или чтобы божественный голос внятно доносил до каждого только повеления и стремления христианского послания. Но бог не делает ничего из этого — да и вообще ничего.

Христиане могут со всей справедливостью утверждать, что люди не в состоянии точно предсказать, что именно сделал бы бог. Но христианская гипотеза подразумевает, что бог сделал бы хотя бы что-нибудь. Следовательно, тот факт, что бог не делает ничего, является решительным опровержением христианской гипотезы. То есть, не сбылся ещё один сделанный на её основании прогноз. Вместо этого мы наблюдаем прямо противоположное: бездушную механическую Вселенную, которая слепо случайным образом распределяет между людьми удачи и несчастья, независимо от их заслуг или стремлений. Но этот факт мы рассмотрим позже. Пока же достаточно отметить, что мы не наблюдаем бога, делающего добрые дела, а следовательно, нет бога, который может или хочет делать добрые дела — и это означает, что христианское учение неверно.

Никакие отговорки здесь также не проходят, потому что любящее существо просто по определению действует как любящее существо. Это же прямое противоречие — утверждать, что кто-то любит, притом, что он никогда не делает ничего из того, что делал бы любящий человек — потому что «любить» — означает вести себя вполне определённым образом. «Любить» — это буквально и означает «любить». Нельзя быть бессердечным и заявлять, что любишь. Сам Христос, как утверждается, сказал: «по делам их и узнаете их». Единственным возможным исключением здесь является ситуация, когда любящий человек не способен действовать так, как он хочет — когда он либо не имеет такой возможности, либо когда это связано со слишком высоким риском для себя или других, — но такое исключение неприменимо к богу, который всемогущ и которому ничего не угрожает. К тому же, это действительно только исключение, и так не бывает, чтобы какой-то человек никогда не мог проявить своей любви. Даже самый ограниченный и скованный в своих действиях человек может, по крайней мере, сделать хоть что-то, в чём проявилась бы его склонная к любви натура. А если бы действительно можно было полностью воспрепятствовать таким его проявлениям, то истинно любящий человек, вероятно, предпочёл бы смерть такому ужасному существованию. То же самое относилось бы и к любящему богу. Бездействовать вместо того, чтобы совершать добрые дела, было бы невыносимо для любящего существа. Наличие стремления и возможностей проявить свою любовь с необходимостью подразумевает, что бог стал бы действовать. Но он не действует. Поэтому, опять же, христианского бога не существует.

Подумайте об этом. Допустим, некто подходит к школе с заряженной штурмовой винтовкой, с намерением поубивать как можно больше людей. Любящий человек заговорит с ним и попытается помочь ему решить его проблемы или убедить его остановиться, а если это невозможно, то даст ему прямо в челюсть и отберёт у него оружие. А любящий человек, наделённый божественными возможностями, может попросту превратить вылетающие из дула пули в попкорн, либо же одним прикосновением излечить стрелка от безумия (или просветить от невежества), которое толкнуло его на это преступление. Но бог ничего такого не делает. Следовательно, любящего бога не существует. Или представим цунами, которое приближается к берегу и вскоре разрушит жизни миллионов людей. Любящий человек предупредит их, расскажет им, как лучше всего защитить себя и своих детей. А любящий человек, наделённый божественными возможностями, может просто успокоить море, или сделать так, чтобы человеческие тела стали не подвержены серьёзным травмам, а единственной трагедией, которую им пришлось бы перенести, стала бы временная боль и потеря материальных ценностей. Мы сделали бы так, если бы могли, — а бог именно что может. То есть, либо бог поступил бы так же, как мы, либо же бог хуже нас. Гораздо хуже. В любом из этих случаев, христианское учение ложно.

Это утверждение также логически неоспоримо. Поэтому христиане снова вынуждены выдумывать оправдания adhoc, чтобы объяснить факты — в ход опять идут рассуждения о свободе воли, о «тайных планах», о желании испытать нас или дать нам дополнительные возможности сделать добрые дела, и всё в таком духе. И, по-прежнему, у христиан нет никаких доказательств того, что эти доводы верны. Они просто «сочинили их», чтобы объяснить очередной ляп своей теории. Но, опять же, даже если отложить в сторону эту серьёзную проблему, то всё равно эти adhoc подпорки дела не спасают. Поскольку невозможно оставить в стороне фактическое положение дел, которое сильно расходится с тем, что мы бы наблюдали, если бы христианская теория была верна. Ведь, согласно христианской теории, бог не может быть ограничен в своих действиях сильнее, чем мы (если вообще что-то и ограничивает его действия, то таких ограничений, безусловно, должно быть меньше, чем у нас), и бог любит любовь — и, следовательно, это любящее существо, то есть он стремится действовать так, как должно быть свойственно любящему существу. Из этих двух пунктов следует, что мы увидим соответствующие проявления божественной деятельности, и ничем нельзя объяснить тот факт, что ничего подобного не наблюдается. Остаётся лишь отвергнуть одно из этих двух основных условий теории. Таким образом, христианская теория либо неверна эмпирически, либо же внутренне противоречива и, следовательно, неверна логически.

На самом деле, все adhoc оправдания полного и абсолютного бездействия бога сводятся к одному и тому же: к утверждению, что к богу применимы другие правила, нежели к нам. Но это противоречит положению теории, согласно которому бог добр — что должно обязательно означать, что бог «добр» в том же самом смысле, в каком, согласно ожиданиям бога, должны быть добрыми и мы. В противном случае, когда бога называют «добрым», это означает нечто иное, чем когда называют «добрым» кого-то ещё, а потому называть бога «добрым» бессмысленно по сути. Если имеются основания называть бога «добрым», то это должно означать то же самое, что называть «добрым» вас или меня. И христианская теория, согласно которой бог «любит любовь и ненавидит ненависть», подтверждает этот вывод, поскольку «любить любовь и ненавидеть ненависть» и означает быть «добрым» применительно к вам или ко мне. Быть добрым значит любить, а не ненавидеть. И это также подразумевает вполне определённое поведение.

Всеми признаётся, что «возлюбить своего ближнего, как себя самого» означает давать ближнему то, в чём он нуждается, оказывать ему помощь, когда он ранен или попал в беду, давать ему то, что он заслужил, и не забирать у него ничего, кроме того, что он дал вам сам. Это означает давать воду жаждущим, оберегать детей от опасностей, исцелять больных. Сам Иисус говорил так. Нам заявляют, что именно так он говорил и поступал, и христиане, безусловно, должны этому верить. Таким образом, если бог «добр», то это означает, что у него должно быть стремление делать все эти вещи — и нет никаких оснований полагать, что ему недостаёт на это возможностей. А ведь тот, у кого есть возможности и желание действовать, будет действовать. Следовательно, поскольку бог не делает ничего из этого, можно заключить, что у него либо нет таких возможностей, либо он не испытывает такого желания. В любом из этих случаев христианское учение ложно.

Этот вывод следует из того, что бог не может быть ограничен в своих действиях сильнее, чем мы. Значит, бог обязательно должен стремиться и обладать возможностью сделать то же, что и мы с вами, и, следовательно, христианский бог совершал бы те же добрые поступки, что совершаем вы и я. И тот факт, что он их не совершает, доказывает, что бога не существует. Таким образом, все оправдания, придуманные для бога, попросту никуда не годятся. Потому что не имеет значения, какие могут быть у бога планы, но он всё равно не смог бы удержаться от того, чтобы творить добро, причём гораздо большее того, на которое способны мы, потому что именно это и означает быть добрым. Его собственная доброта подвигла бы бога на действия, на добрые поступки, — точно так же, как это происходит и с нами. Для бога не пришлось бы искать оправданий, поскольку ничто не могло бы помешать ему совершать правильные, с моральной точки зрения, поступки.

Поэтому причины, по которым бог воздерживался бы от каких-то действий, не могут отличаться от причин, которые удерживают от действий любых других хороших людей. Дети должны учиться, и процесс обучения зачастую труден. Но это никак не значит, что дети должны попасть под машину, для того, чтобы узнать, что нельзя переходить дорогу, не посмотрев по сторонам. Люди должны уметь бороться, чтобы почувствовать цену тому, что они получили и чему научились. Но это никак не значит, что они должны подвергнуться пыткам или казням или быть измотаны изнурительной болезнью, чтобы оценить, насколько хорошо быть здоровыми и жить в мире. Ни один добрый человек не смог бы пойти на использование столь жестоких методов обучения, он не смог бы даже вообразить какую-либо оправдывающую их цель. В действительности добрый человек невыносимо страдал бы, если бы был не в силах остановить такого рода вещи… и ему было бы ещё хуже, если бы это всё было вызвано им самим!

С другой стороны, любое оправдание, какое только можно было бы вообразить для объяснения бездействия бога, обязательно должно быть применимо также и к нам. Если у бога есть серьёзная причина, чтобы ничего не делать, то она будет столь же уважительным основанием и для нашего бездействия. Те же нравственные правила, которым полагается следовать нам, должны относиться к каждому, кто добр — включая, конечно же, и христианского бога. У бога не может быть больше причин, чем у нас, чтобы ничего не делать — напротив, должно быть совершенно наоборот: ведь это только наши возможности ограничены, и поэтому у нас больше легитимных оснований для бездействия, чем могло бы быть у бога. Поэтому, если я совершаю хороший поступок, облегчая чьи-то страдания, то при тех же обстоятельствах это было бы хорошим поступком и со стороны бога. А если бог поступает хорошо, когда воздерживается от действий, то, значит, и я поступлю хорошо, если поведу себя аналогично в тех же обстоятельствах.

Никуда не годится и утверждение, что бог должен сидеть, сложа руки, чтобы творить добрые дела могли мы сами. Потому что хорошие люди так не поступают. Так что для «доброго» бога это не может быть оправданием. Вот представьте себе. Вы можете исцелить кого-то от СПИДа. У вас есть идеальное лекарство от этой болезни, в шкафу на полке. И вы об этом знаете. Но вы ничего не делаете, просто чтобы дать возможность учёным самим изобрести это лекарство, — даже если это займёт так много времени, что миллиарды людей будут страшно мучиться и умрут, прежде чем лекарство будет создано. В каком из миров это считалось бы правильным поступком? Да ни в одном из миров. Когда у нас под рукой и в полном распоряжении есть все средства, мы можем сидеть, сложа руки, только если другие уже взялись за дело. Другими словами, если беду уже устраняют, возможно, даже, по нашему призыву, то, очевидно, тогда нам самим уже ничего делать не остаётся. Но было бы нестерпимо, бессовестно и совершенно аморально скрывать лекарство от СПИДа лишь для того, чтобы преподать каждому урок. Так хороший человек не мог бы и не стал бы себя вести.

К этому выводу можно прийти многими путями. Я считаю, что было бы стыдно, если бы я не дал ясного и честного совета моим друзьям, когда они обратились бы ко мне, или не стал бы утешать их, когда они оказались в беде. Я одалживаю им деньги, когда это им необходимо, помогаю им при переезде, прихожу к ним, когда им одиноко, рассказываю им о разных новых вещах, которые, по моему мнению, будут им интересны, и вообще всячески забочусь о них. Бог же не делает ни для кого ничего из перечисленного. Таким образом, он ни для кого не друг. Тот, кто называет себя другом, но никогда не говорит с вами откровенно, и кого никогда нет рядом, когда вы в нём нуждаетесь, никакой не друг.

И нет толку говорить, что «некоторым» людям бог помогает, утешает и говорит с ними — потому что тогда получается, что на самом деле любит он не всех, и поэтому он не вселюбящий. Это значило бы, что бог — фигура менее достойная, чем даже многие из тех людей, кого я знаю. Вызывает отвращение, когда человеку, оказавшемуся в несчастье, одиночестве или нужде, с покровительственным видом заявляют, что «бог с ним в душе», что бог похлопывает его по плечу и говорит: «Ну ладно, ладно» (хотя на самом деле и даже этих слов он не произносит). Со стороны друга, который сделал бы для нас столь мало, имея средства и возможность сделать больше, ничего при этом не теряя, такое поведение было бы презрительной насмешкой. Таким образом, невозможно отстоять идею о боге — нашем друге. Действительность полностью опровергает существование подобного существа. И, следовательно, опровергает и христианство.

Точно так же, любящие родители сочли бы для себя страшной неудачей, если бы не воспитали хорошо своих детей, поэтому они заботятся и присматривают за ними, учат их, как достичь благополучия, и предупреждают их об известных или неожиданных опасностях. Возможно, я пошёл бы навстречу своим детям, если бы они сами попросили меня оставить их в покое. Но в противном случае было бы немыслимо вовсе их игнорировать, и не дать им утешения, защиты или совета. Но если бы я повёл себя так, то общество сочло бы, что мне самое место в тюрьме. Пренебрежение родительскими обязанностями было бы расценено как уголовное преступление. Тем не менее, это и есть бог: вечно отсутствующая мамаша, которую не заботит, что её детей похищают или убивают, что они попадают под машины. Эта мамаша не делает ничего, чтобы дать детям необходимые знания, никогда не присядет, как это делают любящие родители, чтобы поговорить с ними по душам, и чьи дети будут голодать, если кто-то ещё не придёт на помощь. Невозможно представить себе такую мать. И точно так же не укладывается в сознании практически любая идея о боге, которая соответствовала бы фактическому положению дел в мире. И никакое такое божество никогда не могло бы быть христианским богом.

3. Отсутствие доказательств

Помимо всего этого, есть ещё одна причина, по которой я не христианин — это полное отсутствие доказательств. Христиане не могут представить никаких доказательств самого своего главного утверждения — что вера в Иисуса Христа обеспечивает вечную жизнь. Христиане не могут предъявить ни одного доказанного случая, когда это предсказание сбылось бы. Они не могут показать ни одного верующего в Иисуса, который действительно удостоился бы вечной жизни, и они даже не могут сказать, насколько вероятность такого удачного результата связана с тем выбором, который мы совершаем сегодня. Даже если бы они могли доказать, что бог существует, и что он создал Вселенную, из этого всё равно никак не следовало бы, что вера в Иисуса сулит нам спасение. Даже если бы они смогли доказать, что Иисус творил чудеса, утверждал, что говорит от имени бога, и воскрес из мёртвых, из этого всё равно не следовало бы, что вера в Иисуса спасёт нас.

Поэтому такое утверждение само должно быть подкреплено доказательствами. И христианам ещё только предстоит это сделать. У нас попросту нет никаких доказательств того, что все верующие уже получили или когда-либо удостоятся вечной жизни, и нет никаких доказательств того, что этого не произойдёт с кем-то из неверующих. И большинство христиан с этим утверждением согласны. Большинство добрых христиан скажут вам, что одному лишь богу известно, кто удостоится его милости. Так что христианине не могут утверждать, что они знают, действительно ли «вера в Христа даёт вечную жизнь». Им приходится признать, что нет никаких гарантий, что верующий будет спасён, или что неверующий не будет. Бог поступит так, как ему заблагорассудится. И никто не знает, как именно. Самое большее, на что тут способны христиане, это заявлять, что вера в Христа «увеличивает ваши шансы», но даже и этому у них нет доказательств.

Но могло же быть и иначе. Ведь теоретически вполне возможно собрать убедительные свидетельства, подтверждающие, что бог существует, что он способен даровать нам вечную жизнь, что он никогда не лжёт, и что он на самом деле обещал нам спасение, если мы поклянёмся в верности правильному святому избраннику. Но для этого потребовалось бы привести чрезвычайно серьёзные доказательства. Христиане же даже близко к этому не подошли. Конечно, христианство может быть сведено к тривиальной тавтологии, типа «Христос — это просто одна из тех идей, что приближают человечество к раю», но такую трактовку, безусловно, не приняли бы ни К. С. Льюис, ни большинство современных христиан. Если исходить из общепринятых представлений о христианстве, то попросту не хватает доказательств, чтобы верить этому учению. Так обстоит дело и с общими элементами христианской теории (например, существование бога и сверхъестественного), и с конкретными её элементами (например, божественность и воскресение Иисуса). Мы рассмотрим их все по порядку, после того, как обсудим ряд важных особенностей используемого нами метода.

Отступление о методе [3]

В давние времена люди могли выдвигать какие угодно теории. Те из них, которые соответствовали имеющимся данным, считались заслуживающими доверия. Но со временем может набраться бессчётное множество противоречащих друг другу теорий. Мы можем напридумывать огромное количество религий, которые будут прекрасно соответствовать окружающей действительности, но при этом противоречить христианству. Мы также можем разработать множество вариантов светского мировоззрения, с тем же результатом. Возможно, мы лишь мозги в бочке. Возможно, Будда был прав. Может быть, Аллах — единственный истинный бог. И так далее, до бесконечности. Но лишь одна из этих бесчисленных теорий может быть верной. А значит, бесконечно мала вероятность того, что теория верна, если она подкрепляется только тем, что согласуется с окружающей действительностью. Таким образом, мы не можем полагаться на такую теорию — ведь шансов, что она верна, практически нет. Если же мы её всё-таки примем, то наверняка окажемся неправы.

По счастью, люди додумались до того, что теперь называется «научный метод», который позволяет выделить некоторые из этих теорий, соответствующих имеющимся данным, и продемонстрировать, что они, скорее всего, надёжнее всех прочих. Метод работает следующим образом (и это очень важно): первым делом, мы выдвигаем гипотезу, которая даёт объяснение всему, что мы до сих пор наблюдали (и это может быть лишь творческая догадка или даже божественное откровение — не имеет значения, как гипотеза возникла). Затем мы делаем вывод относительно того, что мы будем наблюдать в дальнейшем, а чего не будем наблюдать никогда, если наша гипотеза действительно верна (и это самый важный этап). После этого мы идём и проверяем, сбываются ли наши прогнозы на самом деле. Чем больше сбудется прогнозов, и чем большим количеством способов, тем больше вероятность того, что наша гипотеза верна.

Но это ещё не всё. Если мы хотим быть уверены, что наши теории наиболее надёжны (поскольку и любая старая теория может быть перекроена так, чтобы соответствовать даже новым наблюдениям), то мы должны убедиться, что они дополняют друг друга, что они совместимы, и что каждый элемент теории может быть доказан. Мы не можем просто взять и «выдумать» что-то. Все положения наших теорий должны подкрепляться фактами. Например, когда Ньютон объяснил устройство Солнечной системы, он знал, что его теория должна основываться на получивших подтверждение гипотезах. Каждый элемент его теории Солнечной системы ранее был уже доказан: закон всемирного тяготения получил объективные подтверждения, траектории движения планет были изучены и рассчитаны, и так далее. В его теории ничего не было взято с бухты-барахты. Он знал, что данные о движении планет были многократно подтверждены. Он знал, что сила гравитации действует на расстоянии. Остальные его заключения были разумным следствием.

Рассмотрим другой пример. Предположим, кого-то судят за убийство, а обвиняемый выдвигает в свою защиту теорию, что отпечатки его пальцев попали на орудие убийства в результате действий некоего недоброжелателя, который придумал способ копировать отпечатки пальцев и помещать их на разные предметы. Никто из судей не примет эту теорию, да и вообще никто в это не поверит — до тех пор, пока обвиняемому не удастся доказать каждый её элемент. Он должен будет представить объективные доказательства того, что кто-то действительно умеет делать такие вещи, что этот человек действительно держит на него зло, что у него имелась возможность проделать такой трюк, а также указать, при каких обстоятельствах это могло произойти. Только тогда теория обвиняемого обрела бы некое подобие правдоподобия, которого было бы достаточно, чтобы у судей возникли обоснованные сомнения относительно того, каким образом отпечатки пальцев оказались на орудии убийства.

Но для того, чтобы сделать следующий шаг, и в самом деле уличить этого недоброжелателя в подделке вещдока, потребовалось бы ещё больше доказательств — что у него в действительности есть оборудование, необходимое для осуществления такой операции, и что он его использовал как раз во время совершения преступления, и так далее. Вот как это происходит. А тот факт, что теория «отпечатки пальцев скопировал недоброжелатель» согласуется с наблюдаемой картиной (наличие отпечатков на орудии преступления) вовсе не является достаточным основанием ей верить. Для этого потребовалось бы привести независимые доказательства для каждого элемента теории. Другими словами, само по себе наличие отпечатков пальцев на орудии не является достаточным доказательством того, что их туда нанёс коварный недоброжелатель.

А теперь представьте, что обвиняемый заявил, что его отпечатки пальцев поместил туда божий ангел. Подумайте, какие доказательства пришлось бы ему представить в поддержку этой теории. Ему пришлось бы, ни много ни мало, доказать, что у бога имелись мотивы ко всем его действиям, начиная с создания Вселенной, а также воскрешения Иисуса из мертвых. Сделать это чрезвычайно трудно как раз потому, что именно наличие доказательств и есть критерий того, что вы, вероятно, говорите правду. А отсутствие доказательств означает, что ваши слова правдой, скорее всего, не являются.

Поэтому, даже если бы христианскую теорию и подогнать под имеющиеся факты — даже столь невероятные, как полное молчание бога и полное его бездействие — она всё равно будет ничем не лучше, чем любая другая недоказанная гипотеза, вера в которую ничем не обоснована. Вера в теорию Ньютона была бы необоснованна, если бы не было подтверждающего её закона всемирного тяготения, а вера в «копирование отпечатков пальцев» будет необоснованна в отсутствие необходимых для этого доказательств. И христианство справедливо будет вызывать не большее доверие, чем «копирование отпечатков пальцев» до тех пор, пока каждый существенный элемент этой теории не будет подтверждён независимыми эмпирическими данными.

Например, согласно христианской теории, богу свойственно любить. Поэтому у нас должно быть, по крайней мере, столько же доказательств этому, сколько потребовалось бы, чтобы установить наличие такого качества у какого-то человека. Я могу сказать вам, что есть вот некий Майкл, и что он очень хороший человек. Но если я строю какие-то теории исходя из этой предпосылки, — например: «Вы должны делать то, что говорит Майкл», «Не может быть, чтобы ваш дом ограбил ваш сосед, потому что это Майкл, а он очень хороший человек», или «Не бойтесь потерять работу, потому что недалеко от вас живёт Майкл, очень хороший человек» — то я должен первым делом установить, что моя предпосылка верна: что такой человек есть, и что он на самом деле очень хороший. Доказательств этих фактов, которые любой сочтёт убедительными, будет достаточно и для того, чтобы убедить всех, что и парень, которого называют богом, тоже очень хороший. Но всё это ещё только предстоит сделать. Главная предпосылка по-прежнему нуждается в доказательстве. У нас должны иметься доказательства существования этого Майкла или этого бога, а также того, что у них действительно очень хороший характер, прежде чем мы сможем поверить в правоту любой теории, которая строится на этих утверждениях.

Если я добавлю следующие предпосылки, например, «Майкл обладает сверхъестественными способностями и может создавать золото прямо из воздуха, чтобы помочь вашей семье», то мне придётся доказывать и это. То же относится и к богу. «Он вездесущий». «Он невидим». «Он может спасти вашу душу». И так далее. Нельзя достоверно утверждать такие вещи, если они не подтверждаются реальными и надежными доказательствами. Это представляет серьезную проблему для того, чтобы рассматривать христианскую религию как прошедшую проверку и, следовательно, заслуживающую доверия реальную теорию. Ничего из вышеперечисленного ни разу не наблюдалось. Никто никогда не видел, чтобы бог что-то делал, никто не зафиксировал признаки того, что бог присутствует во Вселенной или наблюдает за ней. То есть, ни у кого на самом деле нет хоть каких-то доказательств, что он хороший, или что он вообще существует. Поэтому, даже с учётом всех возможных натяжек, христианство подобно тем теориям, которые лишь соответствуют наблюдаемой действительности, но не имеют доказательной поддержки, и поэтому почти наверняка так же ошибочно, как и эти прочие теории.

На самом деле, для христианства дела обстоят даже хуже, поскольку эта теория скорее подобна не «копированию отпечатков пальцев злоумышленником», а «нанесению отпечатков божьим ангелом». А за этим стоит гораздо более серьезная проблема — потому что для такого рода заявлений требуются гораздо более серьёзные доказательства, чем для любых других. И это неизбежный логический вывод. Если я говорю, что у меня есть автомобиль, то мне не потребуется приводить особых доказательств в поддержку моих слов, потому что вы уже видели целые горы доказательств того, что у людей вроде меня есть собственные автомобили. Все эти доказательства общего положения «у таких людей есть собственные автомобили», служат достаточным основанием моему частному случаю, поэтому мне самому в его поддержку потребуется привести лишь минимум доказательств.

Но если я говорю, что у меня есть ядерная ракета, то ситуация существенно меняется. Вы располагаете столь же большой горой доказательств, полученных как в процессе обучения, так и в результате собственных наблюдений, что утверждение «у таких людей есть собственные ядерные ракеты» неверно. Поэтому на этот раз в поддержку моих слов мне потребуется привести гораздо больше доказательств. На самом деле, мне их потребуется примерно столько же (по количеству и качеству), как если бы требовалось доказать общее утверждение «у таких людей есть собственные ядерные ракеты». То есть, я имею в виду не то, что мне пришлось бы его доказывать, а то, что объём доказательств, необходимых для его подтверждения, послужил бы основанием для моего утверждения «у меня есть ядерная ракета», как это происходит в случае, когда я говорю, что «у меня есть автомобиль». Поэтому в отсутствие такого основания мне нужно обеспечить, по крайней мере, такое же для моего частного заявления «у меня есть ядерная ракета». То есть столь же серьёзное основание, которое иначе потребовалось бы для доказательства общего утверждения «у таких людей есть собственные ядерные ракеты». А для этого требуется привести много очень веских доказательств — столько же, сколько и для любого общего утверждения.

Мы все это знаем, даже если мы над этим не задумывались и часто не отдаём себе в этом отчёта — потому что именно так мы все живем. Каждый раз, когда мы в повседневной жизни соглашаемся с тем или иным утверждением на основании малых доказательств, это, как правило, означает, что у нас уже есть гора доказательств общих положений, которые служат для него основанием. И каждый раз, когда мы настроены скептически, это, как правило, связано с отсутствием уже доказанных общих положений, которые послужили бы основанием данному заявлению. И обеспечить замену этим отсутствующим доказательствам — весьма непростая задача.

Это логическая основа принципа, согласно которому «исключительные утверждения требуют исключительных доказательств». Рассмотрим простой пример — лотерею. Вероятность выиграть в лотерею очень невелика, и если я заявлю вам, что выиграл, вы можете посчитать моё заявление чем-то исключительным. Но это будет неверный вывод. Потому что во всевозможных лотереях регулярно кто-то выигрывает. Мы видели бессчётное количество лотерей, в которых выигрывали люди, и этому есть тонны доказательств. Таким образом, общее положение «такие люди выигрывают в лотерею» уже хорошо обосновано, и поэтому мне, для того, чтобы убедить вас, что я выиграл в лотерею, в общем-то, не потребуется так уж много доказательств. Конечно, в этот раз мне их будет нужно больше, чем когда я говорил, что «у меня есть автомобиль», просто потому, что количество людей, у которых есть своя машина, гораздо больше тех, кто выигрывал в лотерею. Но, тем не менее, общее утверждение «люди выигрывают в лотерею» имеет достаточно убедительные основания. Таким образом, заявление «я выиграл в лотерею» нельзя считать исключительным. Ведь выигрыш в лотерею — это, скорее, довольно обычное дело, хотя и не настолько, как наличие собственного автомобиля.

А вот утверждение «у меня есть ядерная ракета» было бы исключительным заявлением. Но даже и в этом случае, мы всё-таки располагаем большим количеством доказательств того, что ядерные ракеты существует, и что, по крайней мере, у некоторых людей есть к ним доступ. И всё же сотрудникам Министерства внутренней безопасности ещё нужно будет собрать немало доказательств, прежде чем мчаться к моему дому в поисках ракеты. А теперь предположим, что я заявил вам: «У меня есть звездолёт». Это было бы ещё более исключительным заявлением — потому что нет никаких общих положений, хотя бы отдаленно подтверждающих мои слова. Мало того, что у вас есть весьма веские причины считать, что утверждение «у таких людей есть звездолёты» неверно, у вас также нет никаких доказательств, что это когда-либо было верно по отношению хоть к кому-то — в отличие от ядерных ракет. У вас даже нет надежных доказательств того, что звездолёты вообще существуют, и уж тем более, что они есть на Земле. Таким образом, объём и степень надёжности доказательств, которые мне нужно было бы представить, просто огромен. Просто подумайте, что бы вы сочли надёжным основанием для того, чтобы поверить в такое, и вы поймёте, что я имею в виду.

Стоит обратиться к здравому смыслу, и каждый признаёт, что исключительные утверждения требуют исключительных доказательств. А христианство совершенно определённо выступает с весьма исключительными утверждениями: что есть бестелесное, вездесущее существо, наделённое магической силой, что это сверхсущество придумало и сотворило нашу Вселенную из ничего, что у нас есть души, которые выживают после смерти наших тел (или что наши тела будут восстановлены в отдалённом будущем этим невидимым сверхсуществом), и что это существо две тысячи лет назад вселилось в тело Иисуса, который затем совершал сверхъестественные деяния, а потом чудесным образом восстал из могилы, чтобы пообщаться с друзьями, после чего вознёсся в небеса.

Ни для одного из этих утверждений нет каких-либо доказанных общих положений, которые послужили бы им основанием. У нас нет никаких доказательств того, что бывают «бестелесные существа» или что кто-то может быть «вездесущим». Мы никогда не видели никого, наделённого магической силой, и у нас нет каких-либо доказательств, что обладать такими способностями в принципе возможно (во всяком случае, известные нам истории о таких людях всегда слишком сомнительны, чтобы доверять им). У нас нет надёжных доказательств того, что у нас есть души, или что кто-то может или сможет воскресить наши тела. У нас нет подтверждений тому, что в кого-либо когда-то вселялся бог. Мы никогда не видели, чтобы кто-то мог творить настоящие чудеса, не говоря уже о том, чтобы восстать из могилы или сделать что-то аналогичное. Все заявления экстрасенсов, астрологические прогнозы, библейские пророчества и так далее, на поверку оказались либо недоказуемыми, либо просто пустыми россказнями.

Таким образом, речь, несомненно, идёт об исключительных утверждениях, вроде «у меня есть звездолёт», и даже ещё более исключительных. Потому что мы уже располагаем тоннами доказательств, подтверждающих отдельные элементы общего положения, что «звездолёты могут быть построены». Мы бы даже могли построить звездолёт уже сейчас, на основе современных технологий. Но у нас нет никаких доказательств, подтверждающих общие положения, что «могут существовать бестелесные сверхсущества», «могут существовать бестелесные души», «могут происходить настоящие чудеса», и так далее.

Я не имею в виду, что это всё логически невозможно. Я имею в виду, что у нас нет доказательств того, что такие вещи возможны физически, и уж тем более, что они существуют в реальности — в том смысле, в каком, как мы знаем, физически возможно создание звездолёта, и реальны ядерные ракеты. Таким образом, христианство выступает с большим количеством совершенно исключительных утверждений. А поэтому, для того, чтобы им поверить, требуются совершенно исключительные доказательства, и их должно быть даже больше, чем потребовалось бы для того, чтобы поверить, что у меня есть звездолёт. Но пока христианству весьма далеко до соответствия этому критерию. Оно могло бы представить все необходимые доказательства — как и я, наверняка, смог бы доказать вам, что у меня есть звездолёт — если бы он у меня действительно имелся. Точно так же я уверен, что смог бы доказать вам, что христианство истинно… если бы так было на самом деле.

Именно таким путём можно добраться до истины. Теперь же вернёмся к нашей теме…

Рассмотрим следующие общие утверждения: бог существует, бог добр, и бог создал этот мир. Какие у нас есть доказательства в пользу любого из них? Единственное доказательство, когда-либо приведённое в поддержку «существования» бога, по существу сводится к двум тезисам: «Вселенная существует, поэтому и бог существует» и «Я чувствую, что бог существует, значит так и есть». Иначе говоря, мы не можем доказать, что кто-то когда-либо действительно видел бога — видел, как он действует, говорит или что-нибудь делает. Даже если бы удалось доказать, что когда-либо действительно произошло хоть одно настоящее чудо, у нас по-прежнему не было бы доказательств того, что это результат действий именно бога, а не проявление каких-либо сверхъестественных человеческих способностей, или что это не дело рук каких-то духов или колдунов, и так далее. Для того, чтобы подтвердить, что за этим чудом стоит сам бог, потребовались бы дополнительные доказательства, которых (опять же) у нас нет.

Что же касается тех, кто утверждает, что «видел» или «говорил» с богом, то при ближайшем рассмотрении (когда у нас вообще есть возможность разобраться) выясняется, что эти люди либо лгут, либо они не в себе, либо же всё увиденное и услышанное им только показалось. Даже верующие признают, что чаще всего дело обстоит именно так — поскольку лишь таким образом они могут объяснить все нехристианские видения и общение с богами, которыми проникнута вся человеческая история и современная мировая культура. Всегда оказывается, что это лишь субъективные людские переживания «в их сознании», редко имеющие между собой что-то общее. Скорее, мы обнаруживаем множество противоречивых переживаний, которые, похоже, в большей степени обусловлены культурно-личностными ожиданиями, а не чем-то подлинно универсальным.

Точно так же дело обстоит и с «чувством», что бог существует. Здесь нет никакой разницы с «чувством», которое у меня когда-то было, что Вселенной управляет Дао, или с «чувствами» других людей, которые «чувствовали», что их посещали внеземные пришельцы, что с ними разговаривали души умерших, или что они живут в окружении различных богов и духов природы. Разные люди «чувствовали» существование столь большого количества противоречивых вещей, что мы твёрдо знаем, что «чувство» — это самое неубедительное из всех возможных доказательств. Большинство людей «чувствуют» нечто совершенно иное, чем мы, и поскольку не существует способа определить, чьи чувства верны, а чьи нет, то и вы и они с одинаковой вероятностью можете оказаться неправы. А когда мы имеем дело с миллионом совершенно разных «чувств», только одно из которых может быть верным, то вероятность того, что именно ваши «чувства» верны, меньше, чем один шанс из миллиона. Таким образом, «чувство», что бог существует, нельзя считать надёжным свидетельством, и уж тем более это не является чрезвычайно серьёзным доказательством. То же относится и к более глубоким религиозным переживаниям, когда люди утверждают, что видели или слышали голоса якобы сверхъестественных существ.[4]

Помимо этого, в качестве «доказательства» того, что бог существует, приводится факт существования Вселенной. Некоторые утверждают, что, если бы не было бога, то не было бы и Вселенной, но такой вывод совсем не логичен. Теория, согласно которой «природа просто существует» не менее правдоподобна, чем «бог просто существует». Другие утверждают, что, поскольку Вселенная с чего-то началась, то начало ей положил именно бог, но это неверно ни эмпирически, ни логически. Во-первых, это неверно эмпирически, поскольку у учёных возникли сомнения относительно того, что у времени и пространства было начало: развитие квантовой теории гравитации привело к пониманию того, что начало пространства-времени в безразмерной точке, именуемой сингулярностью, в действительности физически невозможно. Так что теперь большинство космологов полагают, что, вероятно, что-то существовало и до Большого взрыва — и, вероятно, довольно много всего (мы рассмотрим этот момент несколько позже). В результате, мы теперь не можем считать доказанным, что у Вселенной было начало [5]. Во-вторых, это неверно логически, потому что даже если Вселенная имела начало, это вовсе не влечёт за собой и нисколько не подразумевает, что до её появления уже существовало какое-то разумное существо. Если бог мог существовать до возникновения времени и пространства, то с таким же успехом могло существовать и начальное состояние Вселенной (как утверждают многие космологи, всё, что потребовалось — это довольно простое квантовое состояние, которое и повлекло за собой всё остальное). Короче говоря, возникновение пространства и времени могло быть неизбежным следствием природы вещей — точно так же, как, согласно христианским верованиям, неизбежно изначально должен был существовать бог.

Наиболее популярное — и, пожалуй, единственное имеющееся в распоряжении людей доказательство существования бога и его роли как творца Вселенной — это её кажущаяся «тонкая настройка» для возникновения жизни. Этот аргумент, по крайней мере, заслуживает внимания, и требует более удачного объяснения, чем слепой случай. Но получается, что более разумным объяснением существующей Вселенной оказывается то, которое обходится без бога, а вовсе не христианское — и мы обсудим это несколько позже. Пока же достаточно отметить, что «разумный замысел» — не единственное логически возможное объяснение устройства Вселенной, а потому в пользу этой теории потребовались бы эмпирические доказательства. Так же, как учёным потребовалось привести немалое количество фактов, для того, чтобы обосновать утверждение, что окружающий космос стал неизбежным физическим результатом Большого взрыва, так и христианам нужно предоставить обильное количество доказательств, прежде чем утверждать, что структуру Вселенной, возникшую в результате Большого взрыва, спроектировал разумный инженер. Опять же, того, что это в принципе возможно, недостаточно — нам нужны фактические доказательства того, что за этим стоит именно разумный инженер, а не что-нибудь другое. А у христиан таких доказательств нет. И нет ничего, что такие доказательства напоминало бы.

Ну и наконец, для доказательства того, что «бог добр», у нас, по сути, нет вообще ничего. Поскольку бог безмолвствует и совершенно ничего не делает, мы не располагаем ничем, что позволило бы судить о его характере, за исключением полного отсутствия каких-либо чётких и последовательных действий с его стороны — наши рассуждения, приведённые выше, ясно демонстрируют, что если бог и есть, то он почти наверняка не добр (и, следовательно, христианство неверно). Христиане, конечно же, стараются представить свидетельства божеской доброты, но все выдвигаемые ими аргументы либо представляют собой замкнутый круг, либо чрезвычайно слабы.

К примеру, в качестве доказательства того, что бог добр, некоторые заявляет: «Бог дал нам жизнь», но это подразумевает, что бог — наш творец, и мы попадаем в замкнутый круг. И потом, это утверждение не основано на известных фактах, ведь бессмысленный естественный процесс также мог дать нам жизнь, и даже у злого или амбивалентного бога могло иметься достаточно оснований, чтобы дать нам жизнь. К тому же, жизнь нам досталась весьма тяжёлая, что гораздо лучше согласуется с этими предположениями, чем с тем, что это дело рук доброго бога, тем более, что в жизни столько же плохого, сколько и хорошего, и распределяется это плохое и хорошее среди людей без какой-либо видимой связи с их заслугами. Фактически, приведённое доказательство свидетельствует в целом против христианства, поскольку, если Вселенная действительно была создана кем-то разумным, то явно вовсе не для нас, а для какой-то иной цели, — но, опять же, мы рассмотрим этот момент позже.

Другие христиане пытаются утверждать, что бог, вероятно, добр, потому что «бог отдал своего единственного сына, чтобы спасти нас», но это снова замкнутый круг — поскольку здесь уже подразумевается, что Иисус был его сыном, что бог позволил ему умереть, и что бог пошёл на это, чтобы сделать что-то хорошее для нас. До тех пор, пока каждое из этих утверждений не будет подкреплено объективными доказательствами, эту «теорию» невозможно использовать в качестве «доказательства» того, что бог существует или что он добр. На самом деле, мы не располагаем никакими фактами, подтверждающими, что «бог отдал своего единственного сына, чтобы спасти нас», поскольку за этим деянием вполне могли стоять и другие мотивы, совсем необязательно благие.

Например, ранние христиане пытались объяснить существование дохристианских культов воскресения происками дьявола, который воскрешал из мёртвых для того, чтобы обмануть людей и сбить нас с пути. Это вполне связная и последовательная теория, с помощью которой столь же легко можно было бы объяснить и всю христианскую религию. Иными словами, христианство, возможно, просто ещё один хитроумный план, задуманный коварным богом, чтобы над нами посмеяться. А учитывая всё зло, страдания и мучения, которые принесла в мир христианская религия — а также то, что бог, если он существует, совершенно очевидно, направил, или позволил направить, противоречивые и взаимоисключающие послания мусульманам, христианам, евреям и индусам, что неизбежно и предсказуемо повлекло дальнейшие человеческие конфликты и страдания — теория, что «бог отдал своего единственного сына, чтобы нам напакостить» представляется гораздо более убедительной, чем её христианская альтернатива [6].

Таким образом, то, что христиане пытаются выдать за доказательства существования бога, его деяний или доброты, просто никуда не годится. Оказывается, что это никакие не доказательства, а теории в защиту других доказательств, которые сами по себе довольно неоднозначны, теории, которые остаются недоказанными, и зачастую выглядят малоубедительно по сравнению с более очевидными альтернативами, лучше объясняющими весь набор фактов, которыми мы располагаем. Так что у нас недостаточно доказательств в поддержку христианской теории, чтобы иметь основания ей верить. И даже будь христианское учение верным, при таком раскладе это ничего бы не изменило. Поскольку даже если оно верно, у нас всё равно нет достаточных доказательств, чтобы знать, что оно верно. По аналогии, даже если бы было правдой, что Юлий Цезарь был ранен стрелой в левое бедро летом 49 года до н. э., то отсутствие у нас доказательств того, что у него была такая рана, означает, что у нас нет причин верить, что это было. Мы можем верить лишь тогда, когда для этого имеется достаточно оснований. И есть множество истинных вещей, которым нет оснований верить.

Так обстоит дело с общими положениями. Перейдём теперь к более конкретным вещам — утверждениям, что Иисус творил чудеса и воскрес из мёртвых. Многие христиане предлагают считать чудеса и воскресение Иисуса доказательством того, что бог существует, и что христианская теория верна. Мы оставим в стороне то обстоятельство, что даже совершение подобных вещей ещё не доказывает, что Иисус был богом, поскольку такие же точно действия могли продемонстрировать и какие-нибудь другие сверхъестественные силы или учреждения. Более проблематично для христианства то, что мы не располагаем достаточными доказательствами, что что-либо из этого действительно произошло. Чтобы понять почему, давайте рассмотрим воображаемую альтернативу:

Вьетнамский Герой-Спаситель

Предположим, я бы стал вам рассказывать, что во время войны во Вьетнаме был там некий солдат — «Герой-Спаситель», который чудесным образом успокаивал бури, исцелял раны, создавал пищу и воду прямо из воздуха, а затем стал жертвой артобстрела, но три дня спустя вновь появился живой и невредимый, оставил указания своим приятелям, после чего у них на глазах вознёсся в небеса. Вы бы мне поверили? Конечно, нет. Вы бы попросили меня доказать, что это правда.

Тогда я предъявил бы вам все имеющиеся у меня доказательства. Но всё, чем я располагаю, это лишь какое-то невнятное письмо с войны солдата, который сам никогда не встречал Героя-Спасителя, а также несколько историй, записанных спустя тридцать с лишним лет после событий какими-то парнями по имени Билл, Боб, Карл, и Джо. Я сам точно не знаю, кто эти ребята. Я не знаю даже их фамилий. Есть лишь непроверенные слухи, что они то ли сами были боевыми товарищами Героя-Спасителя, то ли просто были знакомы с теми, кто вместе с ним воевал. Возможно, эти истории были записаны раньше, чем мы думаем, а может быть и позже, но этого никто не знает. Никто не может найти и каких-то более ранних документов, подтверждающих то, что они рассказывают. Не найдены и документы, подтверждающие, что они действительно служили во время войны, и даже не удаётся найти самих этих парней, чтобы расспросить их. Таким образом, мы не знаем, действительно ли они те, за кого их принимают, и мы даже не уверены, на самом ли деле они сами написали эти истории. Поскольку, видите ли, на книжках не указана дата, а что касается авторства, там не значится «Написано Биллом» или «Написано Бобом», а вместо этого — «Рассказано Биллом» и «Рассказано Бобом». Кроме всего этого, мы не можем найти никаких документов, относящихся к военной службе Героя-Спасителя. Возможно, он был из местных уроженцев, чьё имя никогда не появлялось в официальных сводках, однако даже ни один из военных историков никогда не упоминает ни о нём самом, ни о его удивительных делах, ни даже о рассказах о них, которые, несомненно, распространились бы весьма широко.

Помимо этих сомнительных доказательств в виде сборника неубедительных историй, написанного много лет спустя, не имеющего ни подтверждений, ни ясного источника, самое большее, что я могу вам предложить, это письмо с войны, которое я уже упоминал, точнее несколько писем от армейского сержанта, действительно написанных с места ведения боевых действий. В своих письмах этот сержант рассказывает, что был настроен скептически, но затем изменил своё мнение. Однако он никогда не встречался и не видел Героя при жизни, и ни разу не упоминает о каком-либо из чудес, про которые рассказывают Боб, Билл, Карл и Джо. На самом деле, единственное, что этот сержант рассказывает в этой связи, это то, что он «видел» Героя после его смерти, хотя и не «во плоти», а как «откровение». Вот и всё.

Этот сержант также утверждает, что благодаря духу Героя-Спасителя он и ещё несколько человек могут теперь «говорить на иных языках» и «пророчествовать», а также исцелять от некоторых болезней, но этого никто никогда не видел и не подтвердил в письменной форме. К тому же, все эти заявления ничем не отличаются от тех, с которыми выступают тысячи других культов и гуру. То же самое можно сказать и по поводу непроверенных сообщений о том, что некоторые из этих верующих, включая самого сержанта, подверглись преследованиям или даже умерли за веру в то, что «видели Героя в откровении». Это было бы ничуть не более невероятно, чем самосожжение, совершённое в знак протеста против войны во Вьетнаме буддистами, уверенными, что они перевоплотятся. Или чем тот факт, что сотни людей добровольно покончили с собой в Джонстауне, уверенные, что глава их секты — божий посланник.

Ну вот. Я представил вам все эти доказательства. Теперь вы мне поверите? Конечно, нет. Никто не поверит документам, которые появляются спустя десятилетия после событий, и чьё авторство неизвестно, и едва ли в наше время кто-нибудь поверит сотням гуру, которые утверждают, что могут общаться с духами умерших, исцелять и предсказывать будущее. Любой разумный человек ожидает и требует многочисленных подтверждающих документов, составленных во время событий, а также надёжных свидетельств очевидцев. Люди вправе ожидать здесь, по крайней мере, столько же доказательств, сколько потребовалось бы мне, чтобы доказать, что у меня есть ядерная ракета. Или даже ещё более надёжных доказательств — как если бы я утверждал, что у меня есть звездолёт. Ведь для подтверждения столь экстраординарных заявлений, как мы видели выше, требуются исключительно серьёзные доказательства. С которыми я мог бы убедить даже Организацию Объединённых Наций, что звездолёт припаркован у меня на газоне. Однако же в случае нашего Героя-Спасителя мы даже самых обычных доказательств не имеем, не говоря уже об исключительных, которые были бы здесь совершенно необходимы.

Для полноты аналогии добавим, что и многое другое показалось бы нам сомнительным в этой истории. В рассказах о Герое-Спасителе не так уж много примечательного, поскольку похожие предания о многочисленных вьетнамских колдунах и героях существуют на протяжении всей истории, и никто не принимает их всерьёз, так почему мы должны делать исключение для нашего Героя? К тому же, в записки, оставленные Бобом, Биллом, Карлом и Джо, кем-то были внесены исправления — мы обнаружили подчистки и поправки в каждом из их рассказов, и мы не знаем, все ли такие места мы сумели найти. По-видимому, эти истории использовались несколькими различными культами, чтобы отстаивать собственную правоту, и все эти культы переругались между собой относительно того, кто из них прав, и потому пересказывали и интерпретировали все эти истории по-своему и в своих собственных частных интересах. А самая ранняя версия, которая рассказана Бобом, и которую Билл и Джо явно скопировали, добавив кое-что по мелочам и слегка подредактировав (да и Карл мог сделать то же самое, возможно, переписав текст у Джо), похоже, была почти целиком сложена из отрывков древнего вьетнамского стихотворения, которое перекроили и подправили, чтобы получилась история, полная символов и нравственного содержания. Все названные проблемы, вместе с целым рядом других подтачивают это доказательство, делая его ещё более сомнительным.

Описанная здесь ситуация с рассказами о Герое-Спасителе полностью аналогична ситуации с Иисусом [7]. Тех же причин, по которым мы бы не поверили рассказам о Герое-Спасителе, должно быть достаточно, чтобы относится точно так же и к истории Иисуса Христа. Поэтому, если вы согласны, что нет серьёзных причин верить историям о Герое-Спасителе, то вы должны согласиться и с тем, что нет достаточных оснований, чтобы верить историям об Иисусе Христе. Так что я не христианин, потому что представленные доказательства недостаточно убедительны. Потому что они ничуть не лучше доказательств правдивости историй о Герое-Спасителе, и что они сильно не дотягивают до той степени убедительности, которая необходима, когда речь идёт о чём-то столь исключительном.

Вот в чём проблема.

Всё могло быть иначе. Например, если бы чудеса в Церкви были обычным явлением, и учёные могли бы доказать, что только набожные христиане могут творить настоящие чудеса — восстанавливать утраченные конечности, воскрешать мёртвых, прогнозировать цунами и землетрясения (и на самом деле спасать жизни тысяч людей, своевременно их предупреждая) — то у нас были бы надёжные обобщённые данные, и это было бы серьёзным подтверждением тому, что говорится в Евангелии, и существенно облегчило бы задачу христиан, доказывающих правдивость этих историй. Или, например, если бы у нас были надёжные документы, оставленные образованными римлянами и евреями — очевидцами чудес и воскресения Иисуса, и если бы у нас были сделанные в то же время записи даже из Китая, где говорилось бы о явлении Иисуса, который распространял Благую Весть спустя всего несколько дней после своей смерти в Палестине, то у христиан, безусловно, имелись бы весьма серьёзные основания, чтобы уверять нас в своей правоте. А сочетание того и другого — подтверждения, что в наше время в Церкви регулярно происходят чудеса, и наличия многочисленных подлинных документов, оставленных надёжными свидетелями из числа евреев, римлян и китайцев — это было бы действительно достаточным основанием, чтобы поверить, что Иисус действительно творил чудеса и воскрес из мёртвых, или, по крайней мере, сделал что-то столь же выдающееся.

Но в действительности ничего этого нет, и даже ничего подобного. Таким образом, мне не хватает доказательств, чтобы считать обоснованными христианские верования. Опять же, я легко мог бы изменить своё мнение, даже без доказательств, о которых я говорил выше. Если бы сейчас мне явился Иисус, и ответил на кое-какие мои вопросы, я бы уверовал. Если бы он часто разговаривал со мной, и я мог бы творить чудеса по явному его благословению, я бы уверовал. Если бы на протяжении всей истории у всех людей в мире, включая меня, был одинаковый религиозный опыт, если бы людям не являлось никаких других сверхъестественных существ — ни других богов, никаких духов, кроме Иисуса, и если бы они не слышали другого послания, чем Евангелие, я бы уверовал. Если бы мы сами видели, кто попадает в рай, а кто нет, и таким образом могли убедиться, к каким последствиям приводят вера и неверия, и это было бы столь же наглядно и убедительно, как последствия вождения в пьяном виде, я бы уверовал. Но ничего из этого и ничего подобного этому не наблюдается.

«Любящий» бог, который «хочет», чтобы мы приняли Благую Весть и стали жить правильно, такого состояния дел не допустил бы. Таким образом, отсутствие этих доказательств не только означает, что у христианства недостаёт доказательств, на основании которых мы бы поверили ему, но также прямо служит опровержением христианства, согласно которому бог дал бы достаточно доказательств, чтобы спасти нас, чтобы дать нам возможность принять обоснованное решение. А раз этот прогноз не сбылся, то теория неверна. Любящий бог не стал бы прятать спасательный круг, который он мне якобы кинул, и он бросил бы его не в туман, а рядом со мной, где его было бы ясно видно, и он помог бы мне сделать всё необходимое для того, чтобы к нему добраться и спастись. Потому что именно так поступил бы я по отношению к любому другому человеку. А ни один христианин не поверит, что я справедливее и добрее, чем их бог.

4. Христианство предсказывает другую вселенную

Ранее я уже отмечал, что христианская гипотеза, на самом деле, предсказывает совершенно другую вселенную, чем та, в который мы находимся. Потому что любящий бог, который захотел бы создать вселенную лишь для того, чтобы она была домом для людей, и который стремился бы осуществить свой план их спасения, никогда бы не придумал эту Вселенную, а создал бы нечто совсем иное. А вот если никакого бога нет, то Вселенная, которую мы в действительности наблюдаем, — в точности такого рода, какого мы бы и ожидали увидеть. Другими словами, если бога нет, то мы находимся в такого типа вселенной, в какой единственно и могли оказаться, в какой одной лишь и могла зародиться разумная жизнь без каких-либо сверхъестественных причин или планов. То есть натуралистический атеизм в точности предсказывает именно такого рода вселенную, какую мы наблюдаем, в то время как христианская теория не предсказывает почти ни одной из особенностей нашей Вселенной. В самом деле, христианская теория предсказывает, что Вселенная должна обладать рядом свойств, которых у неё на самом деле нет, и что у неё должны отсутствовать свойства, которые у неё в действительности имеются. Таким образом, натурализм даёт лучшее, чем христианство, объяснение Вселенной, в которой мы находимся. И поскольку натурализм (отрицание сверхъестественного) внушает наибольшее доверие среди известных мне форм атеизма, то именно его я и буду в дальнейшем называть «атеизмом» [8]. Теперь давайте рассмотрим несколько примеров того, что я имею в виду.

Происхождение жизни и эволюция

Начнём с происхождения жизни. Предположим, что бога нет. Если это так, то жизнь должна была зародиться в результате случайности. Христиане справедливо отмечают, что вероятность случайного возникновения первого живого организма крайне мала. Это верно, но то же самое можно сказать и о выигрыше в лотерею, и, однако же, в лотерею постоянно кто-нибудь выигрывает. Почему? Потому что, по теории вероятности, шансы выиграть в лотерею зависят не только от того, насколько вероятен выигрыш — пусть это будет один шанс из миллиарда — но также и от количества попыток. Другими словами, если играет миллиард человек, а вероятность выиграть — один шанс из миллиарда, то, на самом деле, очень даже вероятно, что в лотерею кто-то выиграет. Конечно, если розыгрыш проводился только один раз, и единственный проданный билет оказался выигрышным, то у вас могут возникнуть справедливые подозрения. Ну а если розыгрышей был целый миллиард, и каждый раз при этом единственный проданный билет оказывался выигрышным, то у вас не останется никаких сомнений, что тут кто-то жульничает. Потому что ничем другим нельзя будет объяснить столь выдающийся факт.

Таким образом, жизнь могла возникнуть случайно (т. е. без вмешательства бога), только в том случае, если на попытку, окончившуюся удачей, пришлось бесчисленное множество неудачных. Ведь если в лотерее участвовал миллиард человек, и лишь один из них выиграл, то это, несомненно, произошло в результате чистой случайности, а не мошенничества. Так что единственный вариант, при котором в эту лотерею можно было выиграть случайным образом — это если в неё играло бесчисленное количество участников, и только один билет выиграл. Аналогичным образом, единственный вариант, при котором жизнь могла возникнуть случайно, это если Вселенная совершила бесчисленное количество попыток, которые очень редко приводили к успеху. И мы видим, что именно так и случилось: Вселенная смешивала химикаты на протяжении двенадцати с лишним миллиардов лет в более чем миллиарде триллионов звёздных систем. Именно такую картину мы и должны были увидеть, если жизнь зародилась случайно — потому что это могло произойти только в такой громадной и древней Вселенной, как наша. Тот факт, что мы наблюдаем как раз то, чего требует и предсказывает теория случайного происхождения жизни, свидетельствует о том, что наша теория верна.

Конечно же, нами ещё не доказана истинность той или иной теории происхождения жизни. Но у нас есть доказательства каждого элемента каждой из рассматриваемых в настоящее время теорий. Ничто в них не основано на каких-либо гипотезах или предположениях, которые не подкреплялись бы наблюдениями или, при определённых условиях, доказательствами. Например, мы знаем, что вблизи богатых энергоресурсами кратеров глубоководных вулканов имелись пористые породы, которые могли послужить убежищем первым примитивным организмам. Мы знаем, что в этих кратерах и сейчас встречаются некоторые из наиболее древних форм жизни нашей планеты, что указывает на то, что жизнь вполне могла зародиться именно здесь. И мы знаем, что эти кратеры могли обеспечить все необходимые ресурсы для возникновения жизни, основанной на аминокислотах, и что у них на это были сотни миллионов лет. Аналогичным образом, у нас есть доказательства в пользу всех других современных жизнеспособных теорий: мы знаем, что гомохиральные аминокислоты могут в больших количествах вырабатываться в сверхновых звёздах и оказаться затем в составе комет, которые падали в древности на Землю. Мы знаем, что аминокислоты, которые выстраиваются в цепочки вдоль простых кристаллических структур в глинах, формируют гомохиральные структуры, и мы знаем, что существуют простые самовоспроизводящиеся цепочки аминокислот, которым не требуется взаимодействия с какими-либо ферментами, и так далее [9]. Итак, по здравом рассуждении, теория случайного происхождения жизни хорошо обоснована, чего нельзя сказать о теории разумного замысла. Мы никогда не наблюдали проявлений каких-либо божественных действий или способностей, которые потребовались бы богу для того, чтобы «сотворить» первую жизнь. Нет у нас и доказательств существования какого-либо «творца», пусть даже косвенных (подобных тем, что у нас есть в пользу естественных теорий происхождения жизни). Поэтому, в отличие от них, теория разумного замысла — целиком adhoc, и, следовательно, в настоящее время она не заслуживает доверия.

На самом деле, ситуация даже хуже, потому что христианская теория не предсказывает того, что мы в действительности наблюдаем — в отличие от естественной теории. В конце концов, для чего разумному инженеру могли потребоваться миллиарды лет и триллионы галактик, каждая из которых заполнена миллиардами звёзд? Такая огромная трата ресурсов была необходима только в том случае, если жизнь возникла естественным путём в результате случайности. Но для планов христианского бога это не служило бы никакой оправданной цели. Если основываться на том, что «христианской бог создал этот мир», то нельзя предсказать, что в «этом мире» будут триллионы галактик, и что пройдут миллиарды лет, прежде чем в нём, наконец, обнаружится столь редкое явление, как жизнь. Но мы можем точно предсказать именно это, если исходим из того, что «никаким богом этот мир не создавался». Таким образом, факты говорят в поддержку атеизма, а не теизма. Разумеется, может найтись христианин, который придумает разные дополнительные adhoc теории, объясняющие, «почему» бог прибегнул к дополнительным ухищрениям при проектировании Вселенной, чтобы она выглядела именно такой, какой мы бы ожидали её видеть, если бы бога не было. Но эти adhoc объяснения останутся чистыми плодами воображения — пока этот христианин не сможет доказать на основе объективных данных, что его дополнительные теории верны. А до той поры нет никаких оснований верить им, и, следовательно, нет оснований верить христианской теории.

Такие же рассуждения верны и для эволюции. Доказательства того, что вся существующая жизнь развивалась путём естественного отбора, серьёзны и многочисленны. Я не стану подробно на этом останавливаться, тут достаточно просто отметить, что по этому вопросу достигнут полный и широкий научный консенсус [10]. Напомним, что процессу эволюции требуются миллиарды лет, чтобы пройти путь от первых случайных живых организмов до столь сложных, как мы. Богу же этого не требуется — да и не было ему особого смысла тратить столько времени, если он, конечно, не хотел сознательно сфабриковать доказательства, опровергающие его существование и свидетельствующие в пользу эволюции — все эти окаменелости, все корреляции ДНК, громадные периоды времени, в течение которых происходили изменения, вообще всё. Опять же, нет ни серьёзных причин полагать, что христианский бог стал бы это делать, ни каких-либо фактических доказательств таких его действий. Но если исходить из того, что обошлось без участия бога, то появиться мы могли не иначе как в результате сложных изменений, продолжавшихся миллиарды лет. Так вот, именно так и выглядит ситуация, в которой мы находимся. Таким образом, атеизм предсказывает все доказательства эволюции, включая потребовавшийся огромный промежуток времени и весь сложный ход изменений, запечатлённый в окаменелостях, в то время как христианская религия не предсказывает ничего из этого — если не учитывать всевозможных бездоказательных adhoc предположений, которые атеистической теории не требуются.

Даже ДНК подтверждает правоту атеизма, а не христианства. Ведь живые организмы могли возникнуть случайно и развиваться путём естественного отбора только в том случае, если они были построены на основе химического кода, который мог копироваться и был подвержен мутациям. Нам не известно никакого другого естественного способа, которым жизнь могла бы случайным образом зародиться и развиваться где-то во Вселенной. И, насколько нам известно, из всех химических веществ, которые случайным образом возникли в нынешней Вселенной, только аминокислоты (и подобные им молекулы, вроде нуклеотидов) обладают указанным свойством. Также весьма маловероятно, чтобы фундаментальная структура случайным образом собранного кода состояла из большого количества базовых единиц. И вот, именно эту картину мы и наблюдаем. В полном соответствии с теорией, согласно которой бога нет, все живые организмы построены на основе химического кода, который копирует себя и мутирует естественным образом. Этот код составлен из аминокислот, формирующих молекулы нуклеотидов, а самый сложный код ДНК состоит всего из четырёх различных нуклеотидных молекул. Христианская теория ничего этого не предсказывает — в отличие от атеизма. Нет никаких причин считать, что богу потребовалось бы хоть что-либо из этого для создания жизни и поддержания её существования. Ведь для достижения этих целей он мог, и почти наверняка использовал бы идеальную духовную сущность — как, собственно, и полагали все христиане на протяжении почти двух тысяч лет.

И снова, единственный способ, которым христианин может объяснить действительное положение дел, это взять с потолка очередную недоказанную «причину», по которой бог создал жизнь именно таким образом, чтобы она соответствовала требованиям теории, по которой жизнь богом не создавалась, то есть, чтобы она была устроена явно хуже, чем он мог бы сделать. Но тогда получается, что бог специально намеревался нас обмануть, — чего никак нельзя ожидать от «доброго» или «любящего» бога, который «хочет», чтобы мы знали правду. Либо же у бога имелись какие-то другие мотивы, которые просто «случайно» повлекли за собой, по какому-то во истину невероятному совпадению, точно те же действия с его стороны, как если бы он обманом пытался нас убедить, что его не существует, и при этом по чистой «случайности» потребовали добавления ненужных несовершенств при нашем создании. Первое объяснение опровергает христианство, а второе представляется слишком уж невероятным, чтобы поверить — до тех пор, пока христианин не представит фактических доказательств того, что эта «случайная» причина действительно имела место, и что именно ей руководствовался бог, когда решал, какой должна быть Вселенная, и как в ней должна быть устроена в жизнь. Того, что это теоретически возможно, недостаточно. Вы должны это доказать. Но этого пока не сделано.

Мы можем найти и немало других примеров в живой природе. Например, любящий бог наполнил бы весь сотворённый им мир образцами нравственного совершенства, начиная с самого устройства и организации природы. Он не создал бы животного мира, чьё выживание и развитие зависит от безудержного насилия и убийства, где животные должны производить сотни потомков, потому что почти все из них умрут, в большинстве своём ужасным образом. Животные не страдали бы ни от болезней, ни от чего другого. Но если бога нет, то всё это совершенно неизбежно. Итак, атеизм ещё раз предсказывает то, что мы видим. А христианство — нет.

Человеческий мозг

В качестве более конкретного примера рассмотрим размер человеческого мозга. Если бог существует, то из этого, безусловно, следует, что полностью функциональный разум может существовать и без тела, — а если это так, то у бога не было никаких причин наделять нас мозгами. Мы бы в них не нуждались. Поскольку, будучи созданы «по его образу», мы бы обладали разумом, который устроен точно так же, и наши души могли бы осуществлять всю деятельность, то есть непосредственно управлять нашими мыслями и телами. В крайнем случае, нам был бы нужен минимального размера мозг для обеспечения взаимодействия между чувствами, нервами и душой. Мозг размером с обезьяний вполне бы сгодился, поскольку обезьяна может видеть, слышать, обонять, и делать почти всё, что мы, и её крошечный мозг явно вполне адекватен этим задачам. И если бы бог так и сделал — если бы он наделил нас настоящими душами, которые фактически выполняли бы все задачи сознания (видели, чувствовали, мыслили) то это действительно сочлось бы за доказательство его существования, и свидетельствовало против простого атеизма.

Если же, напротив, разум может быть произведён только сравнительно сложным устройством, тогда, очевидно, никакого бога быть не может, и человеческий мозг должен быть очень большим — достаточно большим, чтобы вмещать и производить столь сложную вещь, как сознание. Так вот, человеческий мозг действительно очень большой — настолько, что его размер становится причиной смерти многих рожениц (в отсутствие современной медицины уровень материнской смертности составляет около 10 %). Этот огромный мозг также потребляет большое количество кислорода и других ресурсов, он очень хрупкий, и его легко повредить. Кроме того, повреждения мозга серьёзно нарушают способности человека воспринимать окружающее и думать. Таким образом, наличие у нас большого мозга — это серьёзный недостаток, причина смерти и ненужных страданий, а также проявление бессмысленной неэффективности. Такого не допустил бы заботливый инженер, так не поступил бы хороший или талантливый инженер, обладающий безграничными, как у бога, ресурсами.

Но, безусловно, только благодаря наличию этого огромного, создающего столько проблем мозга и могут существовать разумные существа, если ни бога, ни каких-то других сверхъестественных сил во Вселенной нет. Если бы нам не нужен был мозг, и потому у нас бы его не было, то мы были бы во много раз эффективнее. Весь этот кислород, энергия и питательные элементы могли быть сэкономлены или направлены на другие цели. Мы также были бы гораздо менее подвержены смертельным или тяжёлым травмам, мы были бы защищены от повреждения мозга и дефектов, которые нарушают способность здраво мыслить или искажают восприятие (например, шизофрения или умственная отсталость), а каждой десятой матери не пришлось бы умирать в ту пору, когда не было современной медицины. Короче говоря, если бога нет, то только благодаря наличию у нас такого крупного, уязвимого мозга мы и можем существовать. Но представляется весьма маловероятным, чтобы нам был нужен такой мозг, если есть бог, который любит нас и желает нам добра, и хочет, чтобы у нас была возможность преуспеть в жизни. В очередной раз не христианская теория, а атеизм предсказывает именно ту Вселенную, которую мы и наблюдаем [11].

Тонкая настройка космоса-убийцы

Христиане утверждают, что бог создал Вселенную «тонко настроенной», чтобы она была идеальным механизмом для производства жизни, но даже на основе этого утверждения не удаётся предсказать Вселенную, которую мы видим в реальности. Во вселенной, идеально устроенной для такого производства, жизнь повсюду зарождалась бы легко и просто, и имелись бы все условия для её дальнейшего существования. Почти вся эта вселенная была бы пригодна или благоприятна для жизни. Однако видим мы вовсе не это. Наоборот, практически вся Вселенная для жизни смертельна. И если бы можно было взять весь смертоносный вакуум космического пространства, пронизанный смертельной радиацией, и уменьшить до размеров дома, то вы бы никогда не обнаружили в нём микроскопическую область, пригодную для жизни. Пришли бы вы к заключению, что этот дом был построен для этой субатомной крупинки, ради её блага? Вряд ли. Однако именно в этом доме мы и живём. Христианская теория ничего такого не предсказывает, но это в точности то, что предсказывает атеизм.

Тот факт, что в действительности наша Вселенная весьма малопригодна и неблагоприятна для жизни, уже опровергает христианскую теорию, согласно которой цель Вселенной состоит как раз в том, чтобы благоприятствовать жизни — в частности, человеческой. Рассматривая устройство Вселенной, мы обнаруживаем, что она и в самом деле выглядит идеально спроектированной — но не для производства жизни. На основании имеющихся научных фактов, американский физик Ли Смолин пришёл к выводу, что наша Вселенная, вероятно, устроена самым совершенным образом из всех возможных для производства чёрных дыр [12]. Он также объясняет, каким образом наличие всех элементов, необходимых для тонкой настройки идеального производителя чёрных дыр, приводит и к тому, что химическая жизнь, как наша, становится чрезвычайно редким, но неизбежным побочным продуктом такой вселенной. Это означает, что если наша Вселенная и была спроектирована, то вовсе не для того, чтобы появились и существовали мы, а для того, чтобы появились и существовали чёрные дыры. Поэтому, даже если бог и есть, он не может быть христианским богом. Таким образом, христианство неверно.

Смолин объясняет, что идеально подходящая для производства чёрных дыр вселенная выглядела бы точно так же, как наша. Она была бы очень древней, очень большой, и почти полностью состоящей из пронизанного радиацией вакуума, а почти вся имеющаяся в ней материя шла бы на создание чёрных дыр или служила бы им питающим материалом. Мы знаем, что, на самом деле, чёрных дыр в нашей Вселенной должно быть на миллиарды больше, чем пригодных для жизни планет. И что если бы значение любой из нескольких физических констант было бы хоть немного иным, то Вселенная производила бы меньше чёрных дыр — следовательно, эти константы были составлены в идеальную комбинацию для получения как можно большего количества чёрных дыр. К тому же эффекту привели бы и любые изменения количества, вида и точных свойств элементарных частиц — наша Вселенная стала бы производить меньше чёрных дыр. Христианство ничего из этого не предсказывает. Для чего нужны богу кварки, нейтрино, мюоны, или каоны? Они необходимы только в том случае, если бог хотел создать вселенную, которая была бы идеальным генератором чёрных дыр.

Подумайте об этом. Если бы вы увидели ножницы и не знали, для чего они были созданы, то вы могли бы предположить, что они задумывались как отвёртка, поскольку ножницами можно, в общем-то, закрутить шуруп. В самом деле, невозможно сделать ножницы таким образом, чтобы их нельзя было использовать в качестве отвертки. Но как только кто-нибудь показал бы вам, что эти ножницы гораздо лучше подходят для того, чтобы резать бумагу, и что это вовсе не самый удобный инструмент для закручивания шурупов, стали бы вы упорно держатся за свою первоначальную теорию? Нет, вы бы поняли, что ножницы несомненно создавались для резки бумаги, а возможность закручивать ими шурупы — лишь неизбежный побочный результат их фактической конструкции. Вот именно с этим мы и сталкиваемся, когда смотрим на Вселенную: она не очень хорошо подходит для жизни, хотя жизнь оказалась неизбежным побочным продуктом чёрных дыр, для которых Вселенная и была, скорее всего, предназначена. Так что если за созданием Вселенной и стоит разумный замысел, то задумывалась она определённо не для нас.

Но это не единственное объяснение. Если бы Вселенная действительно была идеально пригодна и благоприятна для жизни — если бы весь космос был гостеприимным и благоприятным — это было бы доказательством того, что за её созданием стоят разумные или сверхъестественные силы, поскольку только разумное или сверхъестественное существо могло бы задаться подобной целью. Но в случае чёрных дыр дело обстоит иначе. Смолин объясняет, почему. В чёрных дырах возникают условия, идентичные тем, в которых произошёл Большой взрыв, породивший окружающий космос, поэтому вполне вероятно, что каждая чёрная дыра может произвести новую вселенную внутри себя самой. Смолин затем доказывает, что если каждая чёрная дыра порождает новую вселенную несколько отличную от той, в которой она сама возникла, то наша Вселенная неизбежно должна была появиться буквально из любой возможной вселенной, которая могла возникнуть случайным образом. Если какая-либо вселенная возникает случайно из хаоса, то независимо от того, каким в ней будет сочетание элементарных частиц и физических констант, она обязательно произведёт хотя бы одну чёрную дыру (пусть даже в результате коллапса), что, по теории Смолина, вновь запустит весь процесс и приведёт к появлению совершенно новой вселенной, обладающей новым случайным набором свойств. Эта новая вселенная, в свою очередь, произведет, по крайней мере, ещё одну чёрную дыру, и, следовательно, ещё один бросок костей, и так далее, до бесконечности. И нет ничего, что могло бы когда-нибудь остановить этот вечный процесс.

Некоторые из этих ранних случайных вселенных волей случая обладают свойствами, благодаря которым они производят больше чёрных дыр, чем другие вселенные, и, следовательно, произведут намного больше дочерних вселенных, чем их собратья. Чем больше чёрных дыр производит вселенная, тем больше вероятность того, что некоторые из новых порождённых ей вселенных будут такими же или даже ещё лучшими производителями чёрных дыр. И, в конце концов, эта цепочка причин и следствий приведёт к появлению идеального или почти идеального производителя чёрных дыр, в итоге длительного и неизбежного процесса проб и ошибок. Поэтому, если вся эта последовательность началось с произвольной случайной вселенной, возникшей из первичного хаоса, то в конце концов неизбежно и неотвратимо появилась бы вселенная точь-в-точь, как наша. Следовательно, теория Смолина предсказывает появление именно нашей Вселенной, со всеми её тонко настроенными параметрами, без участия какого-либо бога или разумного замысла.

Теория Смолина пока не доказана. В настоящее время это только гипотеза — но то же самое можно сказать и о христианстве. Так же, как и в христианстве, некоторые элементы теории Смолина — всего лишь предположения, которые не имеют объективных доказательств. Однако самый важный элемент — тот факт, что стихийный естественный отбор может со временем осуществлять невероятно точную настройку, уже доказан, тогда как какая-либо божественная деятельность доказана не была. Нам не известно ни одного доказанного случая, когда бог сделал бы хоть что-нибудь, не говоря уже о какой-то тонкой настройке свойств нашей Вселенной. Но мы обнаружили убедительные доказательства процесса, который приводит к удивительно тонкой настройке без участия какого-либо разума — это эволюция путём естественного отбора. Этому есть известные прецеденты — в отличие от бесплотных сознаний или божественной причинности. А теория, основанная на известных прецедентах, всегда в меньшей степени adhoc, чем теория, основанная на совершенно новых и невиданных принципах. Так что у теории Смолина уже есть преимущество над креационизмом.

Итак, в теории Смолина имеются отдельные adhoc элементы, так что это ещё не истина, а только гипотеза. Но предположим на минуту, что теория Смолина описывает единственно возможный способ, которым могла произойти наша Вселенная без участия бога. Это, безусловно, один из возможных способов. Ни одному христианину не удалось пока опровергнуть теорию Смолина, или доказать, что его объяснение неверно. Сейчас есть и другие теории, которые объясняют происхождение нашей Вселенной, без участия бога, например хаотическая теория инфляции. Но давайте предположим, что мы исключили все эти альтернативы, и у нас остались только теория Смолина и христианская теория. Тогда, если бы христианская теория оказалась ложной, то теория Смолина обязательно была бы верной.

Теперь рассмотрим следующие факты: наша Вселенная в точности такая, какой её предсказывает теория Смолина, вплоть до специфических деталей — таких, как существование и свойства различных элементарных частиц, и того факта, что Вселенная почти целиком служит производству и питанию чёрных дыр, почти полностью непригодна для жизни, и жизнь в ней почти никогда не возникает. Христианство не предсказывает ничего из этого, а многое из перечисленного и вовсе представляется весьма невероятным, если христианство верно. Атеизм же, наоборот, предсказывает именно то, что мы видим, во всех деталях. Повторим, христианство предсказывает не такую вселенную, как наша — в то время как атеизм предсказывает в точности именно её. Это относится даже к самой теории Большого взрыва. Христианство никоим образом не предсказывает, что бог «создал бы» Вселенную посредством длительного детерминистического процесса, последовавшего за Большим взрывом. Но если теория Смолина остаётся единственным возможным объяснением нашей Вселенной без бога, то отсюда обязательно следует, что наша Вселенная должна была начаться с Большого взрыва, а затем целую вечность медленно развивалась. В очередной раз, атеизм предсказывает вселенную Большого взрыва, а христианство нет.

Даже если оставить физику в стороне, окружающий нас мир явно бесстрастен и слеп, и никоим образом не проявляет приверженности каким-либо ценностям, а всё, с чем мы в нём сталкиваемся, оказывается неизбежным результатом действий не наделённых разумом сил природы. Окружающий мир напоминает впавшего в маразм учёного, чудесную машину, совершенно не понимающую ни саму себя, ни других. Именно этого нам и следовало ожидать от мира, который не был создан и управляем доброжелательным божеством. Но это едва ли объяснимо, если исходить из теории, что такое существо есть. Поскольку в природе не наблюдается божественной руки как причинного процесса, то разумно заключить, что никакой божественной руки вовсе нет. Наоборот, все причины, которые мы смогли установить, это не обладающие разумом неизменные силы и объекты. Нам ни разу не удалось обнаружить существование каких-либо других причин. И такое положение дел представляется странным, если бог есть, но совсем не странно, если его нет. В устройстве самой Вселенной мы нигде не находим проявления каких-либо намерений или целей, которых можно было ожидать лишь от обладающего разумом существа вроде нас. Речь не идёт о такого рода целях, которые присущи, например, плоскому червю, компьютерной игре, колонии муравьёв, или сложному механизму вроде Солнечной системы, где всё подчинено только силам природы, неизменным и слепым.

Если учесть отсутствие каких-либо явных доказательств существования бога, и тот факт, что всё известное нам (за исключением сделанного людьми), возникло в результате действий стихии и сил природы, то нам скорее следует склониться к выводу, что и всё на свете создано именно ими. И есть лишь четыре вещи, существование которых нами доказано — это материя, энергия, пространство и время, и бесчисленное множество различных их сочетаний. Отсюда следует естественный вывод, что только они и существуют. Ведь Вселенная в своём устройстве или функционировании не демонстрирует приверженности каким-то ценностям. Она проявляет себя совершенно одинаково для всех — как для хороших людей, так и для плохих. Она и награждает и вредит как тем, так и другим, с полным безразличием. Она ведёт себя, как холодная и равнодушная машина, а не как творение любящего создателя. В отличие от атеизма, христианство ничего этого не предсказывает.

Первоначальный христианский космос

Христианин всё равно может упереться и спросить: «Ну, а какую же ещё вселенную мог сделать бог?» Ответ прост: именно такую, в какой, по их представлениям, жили ранние христиане, например, апостол Павел. То есть это была бы вселенная, где ничто не говорило бы ни о её столь огромном возрасте, ни о естественной эволюции — вместо этого в ней бы имелось множество доказательств того, что она была создана одним махом всего лишь несколько тысячелетий назад. Эта вселенная не была бы столь огромна, и в ней бы не было других звёздных систем или галактик. Вместо этого был бы космос с семью планетарными телами и сферой, усыпанной огоньками звёзд, и всё это вращалось бы вокруг Земли, находящейся в центре божьего творения, потому что эта Земля — центр божьей любви и внимания. Это был бы совершенный космос, где всё двигалось бы по удивительно сложным траекториям, которые нельзя было бы объяснить иначе, как божьей волей, а не Солнечная система, где сложные движения полностью подчиняются неизменным и слепым силам. Вселенная состояла бы из пяти основных элементов, а не девяноста с лишним, построенных, в свою очередь, из ошеломляющего количества субатомных частиц. Вселенная управлялась бы божьим законом, а не совершенно аморальными законами физики. Вселенная была бы населена животными, а также духами, чья деятельность наблюдалась бы повсеместно. Они жили бы в прямо в космосе и снисходили бы оттуда на Землю. А в космосе был бы не вакуум, а эфир, и небеса (как над Луной, так и под ней) были бы гостеприимным домом для бессчётного числа самых чудесных творений божиих, где люди, как верил Павел, тоже могли бы жить, и где им в самом деле доводилось бывать безо всякого для себя вреда.

Вот в точности такую вселенную мы и ожидали бы увидеть, будь христианство верным — и как раз поэтому христианство было задумано именно таким в своё время. Первые христиане искренне верили, что Вселенная именно такая, какой её предсказывала христианская религия, и считали это подтверждением своей теории. Так вот, они заблуждались — относительно почти каждой детали! Павел действительно верил, что идеальный небесный порядок, строение тел человека и животных, а также идеальное чередование времён года не имеют другого объяснения, кроме разумного замысла, и, на самом деле, именно на этом в значительной степени основывалась его вера в бога, и он осуждал неверующих именно потому, что они отвергали эти доказательства [13]. Но оказывается, что ни одного из этих доказательств в действительности не существует. Христиане уже давно отказались от своего верования, что идеальный небесный порядок может быть объяснён только богом, поскольку они теперь знают, что он целиком объясняется физикой и не требует разумного вмешательства или замысла. И очень многие христиане отказались от своего верования, что строение тел человека и животных может быть объяснено только богом, так как они теперь знают, что это полностью объяснимо естественной эволюцией.

Все имеющиеся у нас теперь доказательства лишь подтверждают, что Павел заблуждался. Потому что сегодня нам известно прямо противоположное тому, что Павел мог ожидать. Полностью противоположное тому, что предсказывала его христианская теория. Павел, безусловно, сказал бы вам, что бог никогда не стал бы тратить миллиарды лет, чтобы путём катастрофически безуспешных проб и ошибок выяснить, как сделать человека. Бог бы просто создал его. И Павел, конечно, верил, что именно так бог и поступил, и, безусловно, ожидал, что этому найдутся подтверждения. Но подтверждений не нашлось. Подтвердилось, на самом деле, прямо противоположное. Точно так же, Павел, конечно же, верил, что бог произнёс лишь слово, и возникла Земля. Ещё одно слово — и возникли звёзды. Это именно то, что предсказывает христианская теория. Но это вовсе не то, что происходило в действительности.

Опять же, христиане могут придумать причины, по которым бог сделал всё по-другому — но это всего лишь adhoc. Как и у христианства, ни у одной из этих причин нет доказательств их истинности. И даже вызывает сомнения, насколько такие причины были бы совместимы с христианством. Как отмечалось ранее, бог может сделать практически всё, поэтому в своих действиях он, по сути, ограничен только собственными желаниями. Христианство говорит, что он хочет, чтобы мы были хорошими и всё наладили, что предполагает, что бог хочет, чтобы мы знали, что такое хорошо и как всё наладить. Христианство говорит, что бог хочет, чтобы мы творили добро, что, совершая выбор, он всегда руководствуется своей любовью к любви и своей ненавистью к ненависти — поэтому всё им задуманное будет хорошим и восхитительным произведением любящего существа. Нет никакой возможности «переиначить» эти выводы. Если хоть один из этих выводов неверен, то неверно и христианство. Но на основании этих выводов можно получить представление о нашей Вселенной, которые, на самом деле, не соответствует действительности.

Существование божественного создателя, ведомого стремлением спасти человечество, например, предполагает, что созданное им будет служить именно этой цели, в большей степени, чем любой другой. А это означает, что он не создал бы Вселенную, которая выглядит точно так, как если бы бога не было. Если бы я был на его месте, и мне бы хотелось, чтобы люди знали, какая церковь учит правильному пути к спасению, я бы указал им путь, защитив все такие церкви таинственным энергетическим полем, чтобы они были неуязвимы для повреждений, и только её проповедники могли день за днём творить чудеса, например, регенерировать потерянные конечности, воскрешать мёртвых, или успокаивать бури. Библии этой церкви светились бы в темноте, чтобы их всегда можно было прочесть, и были бы неуничтожимыми — защищены от любых попыток сжечь или разорвать их, или изменить то, что в них написано. В самом деле, я бы считал своим моральным долгом делать такие вещи, чтобы мои дети не пребывали в неведении относительно того, кто я и что я, и могли бы узнать наверняка, что для них действительно хорошо.

Помимо этого, христианский бог создал бы вселенную с заложенными в ней нравственными целями. Например, если бы вселенную создавал я, и для меня при этом имело бы значение, как в ней придётся людям — будут ли они страдать или будут счастливы — я бы сделал законом природы, что чем лучше человек, тем неуязвимее он будет для напастей или болезней, а чем он злее, тем он будет слабее и болезненнее. По закону природы выживал бы добрейший, а не самый приспособленный. Очевидно, что такой закон мог бы выполняться, только если бы Вселенная «знала», что такое добро и что такое зло, и заботилась о том, чтобы именно добро преуспело. В отличие от простой борьбой за выживание, когда выбор осуществляется при помощи грубого механизма смерти, сами законы Вселенной служили весьма абстрактному добру. Такое было бы невозможно без участия высшего разума, способного осознать и заботиться обо всех этих глубоко абстрактных принципах — что, как мы знаем, свойственно людям, но никак не Вселенной. Поэтому существование такого физического закона действительно обеспечило бы хорошее доказательство того, что Вселенная была создана любящим богом.

Но, однако, это не та вселенная, в которой мы живём. Даже если нашу Вселенную и создал бог, он не может быть христианским богом, потому что если бы он хотел, чтобы мы знали правду, то не стал бы скрывать её, создав Вселенную, которая выглядит так, словно бога в ней нет. Простая истина состоит в том, что христианство предсказывает не нашу Вселенную, а совершенно другую. Атеизм, однако, предсказывает в точности такого рода вселенную, как та, в которой мы находимся. Таким образом, устройство Вселенной — ещё одно несбывшееся предсказание, подтверждающее сделанный нами ранее вывод, что христианство ложно.

Заключение

Христианство предполагает, что бог, как и любой другой, говорил бы и делал, по крайней мере, некоторые вещи, которые мы все бы видели. Поскольку мы их так и не увидели, христианская теория опровергается фактами. Христианство также предполагает, что бог создал бы Вселенную не такой, какой мы её наблюдаем. Так что оно снова опровергается фактами. Ошибочность прогнозов означает ошибочность теории, особенно если эти ошибки касаются устройства самой Вселенной. В то же время, нет достаточных доказательств для любого из существенных положений христианства. Таким образом, христианская гипотеза противоречит большому количеству фактов, делает многочисленные неверные предсказания, даёт не лучшее объяснение Вселенной, в которой мы находимся, и не может найти достаточно доказательств в свою поддержку. Поэтому я считаю, что христианство неверно.

© 2006 Ричард Карье полностью разрешает всем в мире людям следующее: это эссе может цитироваться, пересказываться, копироваться и распространяться в печатном виде бесплатно кем угодно, при условии, что указан его автор, материал не используются с целью получения прибыли, и в текст не внесены какие-либо добавления или исправления, однако это эссе не может быть воспроизведено в полном объёме в интернете никем, кроме Джона Рэнсома, Ричарда Карье, или сайта Internet Infidels, хотя допускается его цитировать и приводить из него выдержки в интернете при условии, что приведена ссылка на полный текст.

Примечания

1

Если вы хотите узнать больше, я подробно осветил многие из этих вопросов в других работах: В многочисленных статьях на сайте «Секулярный интернет» (SecularWeb), прежде всего в статье «Почему я не покупаюсь на историю о воскресении Христа» (WhyIDon'tBuytheResurrectionStory), 6-е изд., 2006. В моей книге «Чувство и доброта без бога: в защиту метафизического натурализма» (SenseandGoodnesswithoutGod: ADefenseofMetaphysicalNaturalism), 2005. И в трёх написанных мной главах книги «Пустая могила: Иисус загробный» (TheEmptyTomb: JesusBeyondtheGrave), 2005, частично эти материалы можно найти в моих «Дебатах с Майком Ликона» (DebatewithMikeLicona). Я также ответил на часто задаваемые вопросы (FrequentlyAskedQuestions) по поводу этих трёх глав. В дальнейшем появятся и новые материалы.

2

Подробные научные аргументы в поддержку утверждений, сделанных в этом и следующем разделах, можно найти в следующих работах: Д. Л. Шелленберг, «Прячущееся божество и человеческий разум» (DivineHiddennessandHumanReason), 1993. Теодор Дранж, «Неверие и зло» (NonbeliefandEvil), 1998. Николас Эверитт, «Несуществование бога» (TheNon-ExistenceofGod), 2003. См. также материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделах TheArgumentfromNonbelief и EvidentialArgumentsfromEvil.

3

Об этих и других вопросах, связанных с рациональными методами, см.: Брайан Скирмс, «Выбор и шанс» (ChoiceandChance), 4-е изд., 1999. Хью Гауч младший, «Научный метод на практике» (ScientificMethodinPractice), 2002. Рональд Гир, «Понимание научного рассуждения» (UnderstandingScientificReasoning), 1996. Сьюзан Хаак, «Доказательство и расследование» (EvidenceandInquiry), 1995 и «В защиту науки» (DefendingScience), 2003. Марио Бунге, «Появление и конвергенция» (EmergenceandConvergence), 2003, а также его подробные работы: «Философия науки I: От задачи к теории» (PhilosophyofScienceI: FromProblemtoTheory) и «Философия науки II: От объяснения к обоснованию» (PhilosophyofScienceII: FromExplanationtoJustification), 1998. Также имеет отношение к этой теме • Джулио Агостини, «Байесовский подход к анализу данных» (BayesianReasoninginDataAnalysis), 2003.

4

Об известных причинах и видах религиозного опыта см.: Дин Хамер, «Ген бога» (TheGodGene), 2004. Юджин д'Акили и Эндрю Ньюберг, «Таинственное сознание» (TheMysticalMind), 1999 и «Почему бог не уйдёт» (WhyGodWon'tGoAway), 2001. Джон Хорган, «Рациональный мистицизм» (RationalMysticism), 2003. Паскаль Бойер, «Объяснённая религия» (ReligionExplained), 2002. Скотт Атран, «В богов мы верим» (InGodsWeTrust), 2002. • Стюарт Гатри, «Лица в облаках» (FacesintheClouds), 1993. См. также: • Уильям Джеймс, «Многообразие религиозного опыта» (TheVarietiesofReligiousExperience), 1902, вместе с которым следует прочесть • Чарльз Тейлор, «Многообразие религий в наши дни» (VarietiesofReligionToday), 2002. Более подробно на общую тему ненадёжности веры и чувств см. материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделе «Вера и разум» (FaithandReason).

«Всё зло, страдания и мучения, которые принесла в мир христианская религия» описаны в книгах: Джеймс Хот, «Святые ужасы» (HolyHorrors), 1999. Елена Эллерб, «Тёмная сторона христианской истории» (TheDarkSideofChristianHistory), 1995.

5

Материалы, подтверждающие аналогию с Героем Спасителем (применительно к воскресению Иисуса): Брюс Мецгер, «Текст Нового Завета» (TheTextOfTheNewTestament), 4-е изд., 2005 и «Канон Нового Завета» (TheCanonoftheNewTestament), 1997. Барт Эрман, «Новый Завет» (TheNewTestament), 3-е изд., 2003, «Ортодоксальное изменение Писания» (TheOrthodoxCorruptionofScripture), 1996, и «Утраченные христианства» (LostChristianities), 2003. Удо Шнелле, «История и теология писаний Нового Завета» (The History and Theology of the New Testament Writings), 1998. Роберт Ван Ворст, «Иисус вне Нового Завета» (Jesus Outside the New Testament), 2000. Чарльз Талберт, «Что такое Евангелие?» (WhatisaGospel?), 1977. См. также материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделе «Воскресение» (Resurrection).

Кроме того, хотя следующие учёные могут ошибаться во многих своих выводах, но их исследования фактического состояния доказательств и связанных с ними проблем часто весьма состоятельны: Герд Людеманн, «Воскресение Иисуса» (TheResurrectionofJesus), 1995, «Воскресение Христово» (TheResurrectionofChrist), 2004 и «Что действительно произошло с Иисусом» (WhatReallyHappenedtoJesus), 1996. Боб Прайс, «Разбирая Иисуса» (DeconstructingJesus), 2000 и «Невероятное уменьшение сына человеческого» (TheIncredibleShrinkingSonofMan), 2003. Г. Уэллс, «Легенда об Иисусе» (TheJesusLegend), 1996 и «Миф об Иисусе» (TheJesusMyth), 1998. Эрл Доэрти, «Оспаривая вердикт» (ChallengingtheVerdict) и «Загадка Иисуса» (TheJesusPuzzle), 1999.

Об этом новом понимании теории Большого Взрыва, см. источники и обсуждение в работе Ричарда Карье «Большие дебаты» (TheBigDebate), 2004. Лучшим образом резюмировано в статье Г. Венециано, «Миф о начале времени» (TheMythoftheBeginningofTime) ScientificAmerican290.5, 2004: стр. 54–65. Об ошибочности онтологических, космологических и креативистских аргументов в пользу существования бога, см. материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделах «Аргументы в пользу существования бога» (Arguments for the Existence of a God). О некоторых альтернативных космологиях, см. материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделе «Атеистический космологический аргумент» (AtheisticCosmologicalArgument).

6

О том, что такое натурализм и что я считаю «сверхъестественным», см.: Ричард Карье, «Что мы обсуждаем» (WhatWeAreDebating) в статье «Натурализм против теизма: спор Карье — Уанчик» (Naturalismvs. Theism: TheCarrier-WanchickDebate), 2006; Ричард Карье, «Разум и добро без бога: В защиту метафизического натурализма» (SenseandGoodnesswithoutGod: ADefenseofMetaphysicalNaturalism), 2005, стр. 65–70, 211-12; и Ричард Карье, «В защиту натурализма как мировоззрения: опровержение Мира без разумного замысла Майкла Ри» (DefendingNaturalismasaWorldview: ARebuttaltoMichaelRea'sWorldWithoutDesign), 2003.

7

О том, что говорит современная наука о происхождении жизни, см.: Ричард Карье «Доказательства на основе биогенеза: вероятности против естественного происхождения жизни» (The Argument from Biogenesis: Probabilities Against a Natural Origin of Life), Biology and Philosophy 19.5 (ноябрь 2004 г.): стр. 739-64. Джеффри Зубай, «Происхождение жизни» (OriginsofLife), 2-е изд., 2000. Том Фенхель, «Происхождение и начальная эволюция жизни» (OriginandEarlyEvolutionofLife), 2003. Андри Брек, «Молекулярное происхождение жизни» (TheMolecularOriginsofLife), 1998. Ноам Лахав, «Биогенез» (Biogenesis), 1998. • Ирис Фрай, «Возникновение жизни на Земле» (TheEmergenceofLifeonEarth), 2000. • Кристофер Уиллс и Джеффри Бада, «Искра жизни» (TheSparkofLife), 2000. • Дж. Уильям Шопф, «Происхождение жизни» (2002). • Джон Мейнард Смит и Эорс Сзатмари, «Происхождение жизни» (Life'sOrigin), 1999. • Питер Уорд и Дональд Браунли, «Редкая Земля» (RareEarth), 2000.

8

О том, что говорит современная наука о происхождении жизни, см.: Ричард Карье «Доказательства на основе биогенеза: вероятности против естественного происхождения жизни» (The Argument from Biogenesis: Probabilities Against a Natural Origin of Life), Biology and Philosophy 19.5 (ноябрь 2004 г.): стр. 739-64. Джеффри Зубай, «Происхождение жизни» (OriginsofLife), 2-е изд., 2000. Том Фенхель, «Происхождение и начальная эволюция жизни» (OriginandEarlyEvolutionofLife), 2003. Андри Брек, «Молекулярное происхождение жизни» (TheMolecularOriginsofLife), 1998. Ноам Лахав, «Биогенез» (Biogenesis), 1998. • Ирис Фрай, «Возникновение жизни на Земле» (TheEmergenceofLifeonEarth), 2000. • Кристофер Уиллс и Джеффри Бада, «Искра жизни» (TheSparkofLife), 2000. • Дж. Уильям Шопф, «Происхождение жизни» (2002). • Джон Мейнард Смит и Эорс Сзатмари, «Происхождение жизни» (Life'sOrigin), 1999. • Питер Уорд и Дональд Браунли, «Редкая Земля» (RareEarth), 2000.

9

О том, что говорит современная наука о происхождении жизни, см.: Ричард Карье «Доказательства на основе биогенеза: вероятности против естественного происхождения жизни» (The Argument from Biogenesis: Probabilities Against a Natural Origin of Life), Biology and Philosophy 19.5 (ноябрь 2004 г.): стр. 739-64. Джеффри Зубай, «Происхождение жизни» (OriginsofLife), 2-е изд., 2000. Том Фенхель, «Происхождение и начальная эволюция жизни» (OriginandEarlyEvolutionofLife), 2003. Андри Брек, «Молекулярное происхождение жизни» (TheMolecularOriginsofLife), 1998. Ноам Лахав, «Биогенез» (Biogenesis), 1998. • Ирис Фрай, «Возникновение жизни на Земле» (TheEmergenceofLifeonEarth), 2000. • Кристофер Уиллс и Джеффри Бада, «Искра жизни» (TheSparkofLife), 2000. • Дж. Уильям Шопф, «Происхождение жизни» (2002). • Джон Мейнард Смит и Эорс Сзатмари, «Происхождение жизни» (Life'sOrigin), 1999. • Питер Уорд и Дональд Браунли, «Редкая Земля» (RareEarth), 2000.

10

Список материалов, доказывающих это утверждение: AAAS Ресурсы по эволюции (AAAS Resources on Evolution). Крис Колби, «Введение в эволюционную биологию» (Introduction to Evolutionary Biology), 2-е изд., 1996. См. также материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделах «Креационизм» (Creationism) и ведущих учебников по науке: Монро Стрикбергер «Эволюция» (Evolution), 3-е изд, 2000. Марк Ридли, Эволюция (Evolution), 3-е изд., 2003. Дуглас Футуима, «Эволюционная биология» (Evolutionary Biology), 3-е изд., 1998. Для того, чтобы хорошо разобраться, почему теория эволюции лучше объясняет факты, чем креационизм, см.: • Евгений Скотт, «Эволюция против креационизма» (Evolution vs. Creationism), 2004. • Нилл Шанкс «Бог, дьявол и Дарвин» (God, the Devil, and Darwin), 2004. • Матт Янг и Тэйнер Эдис, ред., «Почему разумный замысел не удаётся» (Why Intelligent Design Fails), 2004. • Дуглас Футуима, «Наука под судом: аргументы в пользу эволюции» (Science on Trial: The Case for Evolution), 1995.

11

Подробнее об этом см. материалы библиотеки «Секулярного интернета» в разделе «Доказательства на основании физической природы разума» (Argument from Physical Minds). Подробное научное обсуждение необходимости огромного размера мозга и связанных с этим проблем, см.: Джозеф Леду, «Синаптическое я» (Synaptic Self), 2002. Уильям Либо, «Как мы стали людьми» (How We Got to Be Human), 2000. Джеральд Эдельман, «Шире, чем небо» (Wider than the Sky), 2004. Стивен Джонсон, «Широко открытое сознание» (Mind Wide Open), 2004. Кристоф Кох, «Поиск сознания» (The Quest for Consciousness), 2004. • Сьюзен Блэкмор, «Сознание» (Consciousness), 2003. • Джулиан Пол Кинан и др., «Лицо в зеркале» (The Face in the Mirror), 2003. • Роберт Аунгер, «Электрический мем» (The Electric Meme), 2002. • В. С. Рамачандран, «Краткий обзор человеческого сознания» (Brief Tour of Human Consciousness), 2004, «Призраки в мозге» (Phantoms in the Brain), 1999 и «Энциклопедия человеческого мозга» (Encyclopedia of the Human Brain), 2002.

В древние времена смертность рожениц составляла от 5 % до 15 %: Бернардо Арриаца и др., «Материнская смертность среди доколумбовых индейцев Арики, Чили», (Maternal Mortality in Pre-Columbian Indians of Arica, Chile), American Journal of Physical Anthropology 77, 1988: стр. 35–41. С началом научной и промышленной революций, однако, ситуация стала лучше, уровень смертности составлял от 0,3 % до 8 % вплоть до начала XX века, когда он начал снижаться в большинстве стран, и в настоящее время менее одной из нескольких тысяч женщин умирают от родов (за исключением бедных стран): Ирвин Лоуден, «Смерть при родах с XVIII века до 1935 года», (Deaths in Childbed from the Eighteenth Century to 1935), MedicalHistory 30, 1986: стр. 1-41.

12

Для дальнейшего обсуждения теории Смолина, см. источники и обсуждение в работе Ричарда Карье «Большие дебаты» (TheBigDebate), 2004. Основные ссылки: Ли Смолин, «Развивалась ли Вселенная?» (Did the Universe Evolve?) ClassicalandQuantumGravity 9, 1992: стр. 173–192. Дэмиен Иссон и Роберт Бранденбергер, «Зарождение вселенной в чёрной дыре» (Universe Generation from Black Hole Interiors), JournalofHighEnergyPhysics 6.24, 2001. Пол Дэвис, «Космологические модели мультивселенной» (Multiverse Cosmological Models), ModernPhysicsLettersA, 19.10, 2004: стр. 727–743.

Джон Барроу приводит доказательства того, что размерность нашей Вселенной оптимальна для жизни (Джон Барроу, «Размерность» (Dimensionality), PhilosophicalTransactionsoftheRoyalSocietyofLondon: SeriesA, MathematicalandPhysicalSciences 310.1512, декабрь 1983: стр. 337-46). Одновременно он доказывает оптимальность этой размерности и для формирования чёрных дыр, о чём говорит и Смолин. Таким образом, это обеспечивает теории Смолина определённую поддержку, поскольку речь идёт об установленной с помощью теории суперструн вероятной связи между размерностью и числом и свойствами всех элементарных частиц (т. е. если конкретная размерность влечёт за собой вполне определённый набор частиц, то утверждение Смолина, что именно наш набор частиц оптимален для образования чёрных дыр означает, что размерность нашей Вселенной также оптимальна для их образования — особенно, если учесть, что в своих рассуждениях Барроу не исключает добавления свёрнутых размерностей, требуемых теорией струн). См.: Джон Гриббин, «Поиск суперструн, симметрия и теория всего» (The Search for Superstrings, Symmetry, and the Theory of Everything), 2000. Л. Льюис, младший, «Наша суперструнная Вселенная» (Our Superstring Universe), 2003. Брайан Грин, «Ткань космоса» (The Fabric of the Cosmos), 2004 и «Элегантная Вселенная» (The Elegant Universe).

13

Римлянам 1:18–22. Древние представления о космосе и разумном замысле можно найти в работах «О назначении частей человеческого тела» Галена, «Альмагест» Птолемея, «О небе» Аристотеля и «Тимей» Платона, ставшей его самой известной и влиятельной книгой, что видно из произведений греческого учёного Плутарха (например, «Об Исиде и Осирисе») или еврейского философа Филона (например, «О сотворении космоса по Моисею»). Подробный пример того, как христиане представляли себе устройство Вселенной, можно найти в сохранившемся разделе написанного в III веке трактата «О природе» Дионисия Александрийского. См.: Розмари Райт, «Космология в античности» (Cosmology in Antiquity), 1995. Сэм Самбурски, «Физический мир греков» (The Physical World of the Greeks), 1956, «Физический мир поздней античности» (The Physical World of Late Antiquity), 1962 и «Физика стоиков» (Physics of the Stoics), 1959.

Оглавление