«Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции»

Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции (fb2) - Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции 1322K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Садыков - Елена Геннадьевна Садыкова

Андрей Садыков, Елена Садыкова Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции

Предисловие

Вы наверняка думаете, что вы хороший человек. Возможно, вы успешный человек или считаете себя способным им стать. Быть одновременно хорошим и успешным непросто. Так же как непросто принимать качественные тактические и вместе с тем стратегичные решения.

Мы живем. И поле нашей жизни соткано из ситуаций и мгновений. Кто его ткал? Почему мы оказались в этих ситуациях? Как они разрешились и как могли бы разрешиться?

С точки зрения западной ментальности – это вопросы риторические. Так случилось – и все тут. А Восток? Восток полагает, что человек рождается и живет в паутине причинно-следственных связей. Поле его жизни соткано из трудностей, которые даже не он себе создал – они уже существовали до его рождения или начала активности. Линия жизни – это цепочка ситуаций, которые выстраиваются в зависимости от действий наших предков и потомков. Как ДНК: она у каждого своя, но соткана из конечного числа компонентов.

Мы строим бизнес и руководим людьми. Или нам кажется, что руководим. Или руководим до какого-то определенного момента, а потом чувствуем, что потеряли нить управления. И удивляемся: когда мы могли ее потерять? Найдем ли мы новые пути, или уже начались необратимые процессы?

Мы живем в мире конкуренции. И конкуренция год от года становится жестче – в карьере, бизнесе, политике, международных делах… Логика действий в обычной жизни и в острой конкуренции разная. Если в жизни вы вправе ожидать спокойствия, когда ни на кого не нападаете, то в жесткой конкуренции вы под постоянным прицельным огнем.

В китайской Книге Перемен линия жизни и все мировые процессы описываются набором из 64 гексаграмм. В нашей книге мы опираемся на те шесть из них, которые контролируют самые важные аспекты конкурентной борьбы. Почему из всего материала, собранного нами в Китае, мы публикуем истории Гарема? Потому что у современного бизнеса все больше женских лиц и потому что женщинам ближе тактика. Стратегиями занимаются единицы, а в реальных боях повседневности участвуют миллионы. При этом женщины в конкуренции намного опаснее мужчин, поскольку больше подвержены страхам. Именно поэтому примеры самой жесткой конкуренции мы взяли из тайных хроник китайского Императорского

Гарема, где речь идет не только о достижении власти и благополучия, но и о сохранении своего рода, своего потомства и своей жизни.

Читатель самостоятельно сможет дать оценку управленческим, политическим и этическим ходам, представленным в этих рассказах. Что-то покажется чересчур жестким, что-то – до боли знакомым. Однако нелишне будет заметить, что этот опыт, эти классические примеры лежат в основе ментальности современной азиатской деловой элиты. Нам важно этот пласт восточной культуры знать и использовать. Ведь для того чтобы представить, каким наш мир может быть, нам важно понять, каким он уже был.

Елена и Андрей Садыковы

Прага, 2007 г.

Интимная жизнь китайских императоров

История рассказывает, что из всех китайских императоров лишь двенадцать дожили до семидесяти лет, а треть из тех, кто был у власти, умерли в возрасте между 20 и 40 годами. И это несмотря на то, что, по китайским императорским соображениям, долгой жизни способствует секс. (Стоит сказать, что монахи-буддисты, дававшие обет безбрачия, практически все доживали до шестидесяти, не предаваясь сексуальным удовольствиям.) Поначалу императоры были скромнее в своих желаниях и держали лишь несколько женщин в гареме. Но начиная с 265 года гарем императорского дворца насчитывал уже тысячи красавиц. А в золотой век китайской истории – в династию Тан – в гареме было ровно сорок тысяч наложниц.

Из всех дам, живущих во дворце, приблизительно сто двадцать две имели статус жен, то есть гарантированный секс с императором. Согласно древней традиции, всем женам были присвоены разряды.

Императрица, главная жена – 1 (одна).

Вторая жена (фу жень) – 4 (четыре), имела статус, эквивалентный статусу премьер-министра.

Жена третьего разряда (цзинь бинь), она же наложница, она же прислужница императрицы – 9 (девять) женщин.

Жена четвертого разряда (гу фу), или младшая гаремная девушка – 27 человек.

Жена пятого разряда (ню жу), или просто гаремная девушка – 81.

Сексуальный режим императора регулировался восходом и убыванием луны. Он спал со всеми женщинами в особые дни лунного календаря с последовательностью и частотой, согласно их разрядам. Луна росла, и император начинал с женщин нижестоящего ранга. Во время полнолуния он спал с императрицей. Император символизировал солнце, а императрица – луну, и они должны были соединиться во время полнолуния, когда гармония была совершенной между двумя космическими символами мужчины и женщины. В дни с первого по девятое число император спал с девятью из 81 жены пятого разряда, которые разделяли с ним ложе каждую ночь. С десятого по двенадцатый день он выбирал из жен четвертого разряда.

В тринадцатый день лунного календаря он брал жену из четвертого разряда, а в четырнадцатый – из второго разряда. Пятнадцатый и шестнадцатый – дни императрицы. И в обратном порядке. Нужно помнить, что в китайском календаре не было тридцать первого числа, так что все получалось симметрично и справедливо по отношению ко всем женам, мечтающим о связи с императором и зачатии наследника государства.

Канцелярия Имперских Дел Палаты Кровати контролировала все сексуальные отношения императора по правилам, разработанным еще в эпоху Жоу, то есть более трех тысяч лет назад. Чтобы контролировать все увеличивающееся число женщин императора, особая бухгалтерия вела строгий учет. Красными чернилами были записаны имя императорской партнерши, дата соития, признаки беременности после него и т. д. Когда специальная женщина вела женщину в императорские покои, она надевала серебряное кольцо ей на палец правой руки. После секса с императором кольцо перемещали на левую руку. Если женщина беременела, ей надевали золотое кольцо. Во времена династии Тан были предприняты дополнительные меры, чтобы избежать беспорядка и ложных требований женщин императора. Всем, кто имел секс с императором, на руку ставили несмываемую печать.

Однако строгий сексуальный протокол не всегда выполнялся. Например, император By династии Инь разместил несколько сотен красивых женщин в отдельные особняки. Он ездил по территории между домиками своих жен в колеснице, которую тянули козлы. Когда козлы останавливались возле какого-то домика, император заходил внутрь и проводил там ночь. Все женщины соперничали между собой за внимание козлов. Они выращивали самую свежую траву перед своими воротами и даже рассыпали соль на газоне, чтобы соблазнить животных.

Императоры династии Минь приняли другую систему выбора женщин. Деревянные таблички с именами преподносили императору на серебряном подносе. За обедом евнух, отвечающий за дела Палаты Кровати, представлял женщин императору. Если император хотел выбрать сам, он брал табличку с фамилией. Если он был неуверен в своем выборе, евнух рекомендовал ему какую-нибудь красавицу. Евнух описывал достоинства каждой женщины и ее способность удовлетворить императора ночью. Слова евнуха часто имели значительный вес. Выбранную женщину информировали, что она сегодня будет с императором. Обязанность принести женщине благую весть лежала на императрице. Она должна была спросить у женщины, согласна ли та обслужить императора.

Дальше шла подготовка счастливицы к встрече с императором. Она тщательно мылась и распускала волосы, чтобы показать императору, что она слишком молода, чтобы быть ему достойным партнером. Потом прибывали два евнуха, и она раздевалась догола в их присутствии, чтобы они проверили, не скрыто ли какое оружие в складках ее одежды. После осмотра ее закутывали в красный ковер (или в покрывало с перьями) и несли на плечах к спальне императора. Эти два евнуха также были обязаны раздеть себя перед входом в спальню императора по той же самой причине. Служанка помогала женщине надеть шелковое полупрозрачное платье для сна и оставляла ее в ожидании государя.

Только императрица могла проводить с императором всю ночь. Младшие жены должны были уходить перед рассветом. Император мог находиться с женщиной только два периода (каждый период равен двум часам), потому как предполагалось, что ему рано вставать и встречаться со своими министрами еще затемно. В полночь евнух, дежуривший возле императорской спальни, кричал:

– Время!

Если император не отвечал, евнух кричал снова. Если его снова оставляли без ответа, евнух повторял свой крик, и если не получал ответа, он уполномочен был войти в спальню, чтобы забрать женщину. Перед уходом женщины старший помощник Императорской Палаты Кровати спрашивал императора:

– Государь, вы хотите иметь ребенка от этой женщины?

Если ответ был отрицательным, женщине делали массаж в некоторых местах на животе, чтобы заставить императорскую сперму стечь обратно по влагалищному каналу. Считалось, что это эффективная противозачаточная мера. Если император говорил «да», имя женщины и дата соития записывались в особой книге, а женщина получала особый уход, позволяющий ей хорошо перенести беременность и родить ребенка для императорской семьи.

Некоторые жены, чувствуя ответственность за государственные дела, уходили от императора в назначенное время. Рассказывают, что император Жоу отказывался идти на совещание с министрами рано утром, оставаясь в постели со своей любимой женою. Тогда женщина сняла с себя серьги, вынула шпильки из прически и встала перед нем на колени:

– Пожалуйста, накажите меня! Это моя вина, что вы опаздываете на Совет!

Император, устыдившись своей слабости, больше не оставался подолгу в постели с женщинами, а шел в назначенное время к государственным делам. Впоследствии действия этой жены были оценены министрами как добродетельные.

Поскольку евнухи отвечали за Имперскую Палату Кровати, существовала особая доверительность между императором и евнухами. Они давали молодому императору первые уроки сексуальной жизни, поскольку император рос среди них. Именно поэтому в некоторых династиях евнухи обладали слишком большой властью, за что династии платили своим существованием.

Часть 1 Чжунь. Начальная трудность

В «Книге перемен» мы читаем: «Начало всякого действия состоит в преодолении предшествующего состояния»[1]. Состояние покоя или состояние уже достигнутого – инерционны, и нужна большая движущая сила, острый побудитель, чтобы их преодолеть.

И если вы решились на какие-либо серьезные действия, будь то выведение на рынок нового продукта, новой компании или развитие нового направления, вы, скорее всего, для начала соберете информацию. В любом движении чрезмерная поспешность может навредить делу. При этом важно не просто найти правильный путь к преодолению трудностей, связанных с вашими планами, но и заручиться поддержкой окружающих.

Их надо склонить на свою сторону, чтобы они помогали своим действием, и тогда самому можно не предпринимать никаких выступлений, ибо они еще слишком опасны.

Именно в силу опасности необходимо объединение сил.

Далее мы читаем: «Здесь благоприятно возводить на престол вассалов». То есть, если вы связываете свое имя с непривычным для себя действием, в котором еще не уверены, то лучше всего поставить наемных специалистов, а самому оставаться в «спокойствии». Наблюдать за их действиями, учиться на их ошибках и не ставить под удар свое имя. Потом, когда процесс станет привычным, вы можете смело брать управление в свои руки, если не надумаете к тому времени заняться чем-нибудь другим.

Благородный человек примечает зачатки событий и предпочитает оставаться в спокойствии. Ибо поспешное раскрытие себя приведет к сожалению.

Получив возможность стороннего наблюдения или выход вовне, «вы получаете возможность оглянуться внутрь событий, совершенно объективно осознавать внутреннее содержание импульса их мышления». В ваших руках остается контроль.

Потому сказано: «Затруднения в твоих милостях».

Для широкого воздействия время еще не пришло. Будьте терпеливы в мелочах и осмотрительны в главном. Ибо «в малом стойкость – к счастью. В великом стойкость – к несчастью».

Су. Оставить моральный долг

В «Книге Перемен» говорится: «Бесполезно гнаться за чем-то большим, а надо достигнуть полной ясности в отношении начального момента. Так возникает противоречие между требованиями данного положения и реальными возможностями». (Кстати, сегодня это целый раздел стратегического менеджмента, который носит название «анализ стратегических разрывов».)

Особенно осторожными ваши действия должны быть, когда к вам обращается обиженный человек или вы сами действуете под влиянием обиды. В этот момент неадекватно работают мысли и чувства, ведь в голове одна только мысль: Vendetta!

Если вам встречались люди с ограниченными умственными способностями, значит, они когда-то давно были сильно обижены, а возможно и не раз.

Это случилось приблизительно 2 600 лет назад, когда князь Чу давал банкет своим министрам и генералам. Музыка и тосты способствовали непринужденной атмосфере, которая царила вокруг благодаря количеству и качеству выпитого. Хозяин попросил княжну Су обойти всех и налить вино каждому гостю, сидящему за столом.

Посреди смеха и звона бокалов ветер внезапно погасил все свечи, и банкетный зал погрузился в темноту. Княжна в это время наливала вино какому-то мужчине, и тот, соблазненный ее красотою, стал рвать на ней одежду и ласкать нежную грудь княжны. Опомнившись от испуга, Су стала отбиваться от мужчины одной рукой, а второй оторвала ленту на его шляпе и убежала. Она подбежала к князю Чу и прошептала в волнении:

– Мой государь, сейчас кто-то хотел сорвать с меня одежду, но я оторвала ленту от его шляпы. Прикажите зажечь свечи, чтобы я смогла узнать его!

Однако вместо того чтобы вызвать слуг и зажечь свечи, князь объявил:

– Давайте веселиться! Снимайте свои шляпы и срывайте ленты! Сегодня особенный день! Давайте пить за наши сердца!

Каждый считал своим долгом сделать, как было велено. Когда вновь зажгли свечи, Су уже не смогла узнать своего обидчика и была очень расстроена. Когда банкет подошел к концу, князь объяснил Су:

– Тот мужчина, должно быть, был сильно пьян. Только это может объяснить его поступок. Вы не должны поднимать шум и портить всем праздник. Все мои гости честно служили мне, и я хочу, чтобы они весело провели время сегодня вместе со мной.

Прошло три года, и между государством Чу и соседним By началась война. Как-то во время боя князь Чу попал в крайне сложное положение. Его окружили солдаты неприятеля и пытались взять в плен. Князю на помощь подоспел один генерал, разогнав врагов с риском для собственной жизни. Этот генерал сражался настолько смело, что вместо поражения в этом сражении Чу вышло победителем.

Князь в порыве благодарности хотел вознаградить храброго генерала:

– Я не особенно благоволил к вам, почему же вы так храбро сражались за меня?

Генерал отклонил все предложенные ему награды и сказал:

– Государь, я – тот, кто так сильно напугал княжну на том банкете три года назад. Вы могли казнить меня за то, что я был груб с вашей любимой, но вы великодушно не стали этого делать. С того самого дня я искал возможность отблагодарить вас.

Князь тогда подумал: «Хорошо, что я не послушал в тот вечер Су».

Дэн Суй. Одна мышеловка на две мыши

Если в данный момент у вас нет конкурентов и вы не планируете наступательных действий, это вовсе не означает, что никто не ведет против вас войну Вы можете об этом даже не знать. И наивно полагать, что если вы «никого не трогаете», то и вас никто не обидит. Это, конечно, не означает, что нужно постоянно спать в бронежилете с автоматом. Просто держите глаза открытыми. Оглянитесь вокруг. Возможно, кто-то считает, что вы хотите занять его (или ее) место? Или кто-то хочет занять ваше? Ваше положение или ваш бизнес чем-то интересен для других? Тогда будьте наготове – а мы предлагаем вам следующую историю из Хроник Гарема.

Эта история про Ден Суй, императрицу, которая правила с 88 по 105 год н. э.

Как и большинство женщин Гарема, поднявшихся до небесных высот, она была из простой семьи. Свои ценные качества – терпение и внимательность – она проявила еще в детстве. Когда ей было пять лет, бабушка случайно поранила ее, подстригая челку. Ден Суй не проронила ни звука, пока бабушка не закончила.

Позже, когда рана обнаружилась, ее спросили:

– Почему же ты не плакала?

На это девочка ответила:

– Бабушка любит меня. Если бы я закричала, я бы тоже причинила ей боль.

Слова маленького ребенка вызвали у всех удивление.

Девушка рано проявила интерес к книгам и вовсе не проявляла никакого интереса к домашнему хозяйству. Чтобы не перечить матери, которая настаивала на ее обучении рукоделию, Ден Суй читала по вечерам.

При очередном наборе красавиц в наложницы выбор пал на нее, и Ден Суй попала во дворец императора. Родственники были обеспокоены судьбой девушки, ведь далеко не всем удавалось занять высокий ранг среди наложниц. Большинство наложниц так и оставались в звании «драгоценный человек», не имея ни денег, ни внимания, составляя массовку для поддержания престижа императора. Местный гадатель-некромант поразился необычному облику девушки и сказал:

– Когда придет время, благородная дева станет императрицей.

Перед отъездом мать дала ей несколько ценных советов: строго соблюдать правила дворца и ко всему относиться с предостережением. Она предупредила свою дочь:

– Ваша судьба находится в ваших руках.

Войдя во дворец, Ден Суй приложила немало усилий, чтобы завоевать благосклонность своего нового окружения. Ее стали называть «Достойная».

Девушка по имени Инь, которая вошла во дворец тремя годами ранее, завоевала сердце императора благодаря своей внешности, интеллекту и женственному обаянию. Она была объявлена императрицей почти сразу же после входа Ден Суй во дворец. Но, несмотря на свою увлеченность Инь, император нашел время, чтобы посетить свою новую наложницу, которая сразу очаровала его. Вкупе с мягкой любезностью и нежными манерами она обладала уникальным обаянием, которое пленило сердце императора. Он начал все чаще бывать с нею.

Императрица горела ревностью. Однажды во время императорского пира, на котором присутствовало немало приближенных, императрица отпустила весьма едкое замечание по поводу высокого роста Ден Суй. Иметь такого сильного врага, как императрица, было опасно.

Ден Суй вспомнила о наставлениях своей матери и бросилась на землю перед императрицей:

– Всем, что я имею, я обязана доброте императрицы. Умоляю, сжальтесь надо мной!

Это был хороший ход. Ден Суй была так искрения и убедительна, что императрица не могла больше публично оскорблять девушку, не вызвав тем самым негодование императора и его придворных.

Ден Суй старалась выказывать уважение не только к женам императора, но и к мелким придворным. Однажды, когда она тяжело заболела, император дал специальное разрешение для ее матери и брата посетить Ден Суй во дворце. Это было неслыханно по тем временам. Во внутренние покои дворца, где живут жены и наложницы императора, не имел права заходить ни один мужчина, ни один посторонний человек. Только евнухи, ведающие делами двора, и сам император. Ден Суй хватило ума, чтобы отказаться от этого предложения. Такой шаг вызвал бы некоторые неудобства во Внутреннем дворце, и многие придворные обвинили бы ее в нарушении порядка. Отказ ее вызвал уважение со стороны императора.

Из-за своего увлечения Ден Суй император стал смотреть на Инь с безразличием. Чтобы хоть немного успокоить ревность императрицы, Ден Суй часто извинялась и сказывалась нездоровой, когда император прибывал в ее покои, чтобы провести с нею ночь. Ночь императора и его расписание посещения жен и наложниц были в ведении евнухов. Все посещения женщин фиксировали в специальной книге, дабы избежать ошибок и женской неверности. Если рождался ребенок, сразу сверялись по книге – бывал ли там император и достаточно ли времени прошло для родов. Если все в порядке – ребенка признавали. Если возникали заминки – решение бывало весьма суровым. Иначе не бывать порядку в доме с тысячью женщин под одной крышей.

Императрицу не трогала любезность Ден Суй. Инь относилась к младшей наложнице с подчеркнутой холодностью. Однажды, когда император заболел и придворные врачеватели уже предсказывали его скорую смерть, императрица пробормотала при ночной страже:

– Как только придет время, я сотру с лица земли семейство Ден! У нее осталось лишь несколько дней, чтобы наслаждаться свежим воздухом!

Ден Суй сразу же донесли слова императрицы. Женщина была ошеломлена. Она никак не предполагала, что ее положение столь непрочно и что несмотря на все старания императрица считает себя ее злейшим врагом.

К счастью для Ден Суй, император не умер. Радостной вестью было, что он пошел на поправку и желает видеть ее. Чтобы сохранить не только свою жизнь, но и жизни своих родственников, Ден Суй пришлось прибегнуть к старым приемам, которыми пользовались новые фаворитки всех времен и народов. К клевете. Против императрицы срочно были сфабрикованы улики в колдовстве. Она лишилась своего звания и была переведена в отдаленные покои, где и умерла год спустя.

Так Ден Суй стала императрицей в возрасте двадцати двух лет. Чтобы стать достойной нового титула, она назначила нескольких талантливых женщин в качестве своих наставниц.

Два года спустя умер император, и Ден Суй управляла Поднебесной как вдовствующая императрица в течение десяти лет, и все десять лет пыталась что-нибудь реформировать. Говорят, что она провела некоторые реформы в суде. Работникам суда и тюрем в то далекое время не платили. Считалось, что незачем тратить государственные средства, если посетители и так все принесут – и еду, и деньги. Ден Суй хотела разрешить должностным лицам получать от настойчивых родственников и тюремных постояльцев только книги, письма, чернила и кисти. Однако ее реформы так и не дошли до китайских судов. Хотя наверняка послужили предостережением потомкам. Сегодня у госучреждений Китая стоят не самые новые и дорогие машины.

Лю. Похоронить служанку и не похоронить будущее

В «Книге Перемен» говорится: «Всякое событие не свершается внезапно, наоборот, оно бывает подготовлено всей системой причин. Поэтому весьма важно уметь замечать зачатки будущих событий, чтобы не быть застигнутым ими врасплох». Эта способность видеть зачатки будущего и руководствоваться ими – качество, необходимое для человека, строящего долгосрочные планы.

Отношения между партнерами сегодняшнего бизнеса можно сравнить с отношениями между женщинами одного мужчины. Старшая, или первая жена на правах первообладательницы пытается контролировать остальных. Она считает себя вправе решать – что кому и сколько должно быть отмерено. Не всегда ее решение совпадает с мнением мужчины и тем более остальных жен и наложниц.

В древности если женщина Гарема принимала неверные решения, то ставила под удар всю свою семью. Поэтому женщинам в те времена приходилось думать о последствиях каждого своего шага и на тормозах проезжать все перекрестки интересов.

Вот пример. У императора династии Ляо была весьма способная жена – императрица Лю. Она обладала прекрасным чутьем в управлении государственными делами, поэтому император нередко советовался с нею, если при дворе возникали сложности. Он предпочитал отдавать своей жене на рассмотрение отчеты министров, чтобы избежать переутомления. Императрица же, напротив, не имела привычки беспокоить императора по поводу происшествий во Внутреннем дворце и действовала согласно установленным правилам и распорядку.

Когда император заболел и был не в состоянии присутствовать на совещаниях своих министров, весь контроль при дворе он передал императрице. Это, конечно, вызвало недовольство придворных. Они предпочли видеть в тронном зале ее сына, то есть наследного князя. Выдвинув свои требования, придворные были непреклонны – императрице пришлось уступить.

Год спустя император умер, и на трон взошел наследник – император Жензонг (1022–1062). В свои тринадцать лет он был еще слишком молод, чтобы управлять государством, поэтому он нередко прибегал к помощи своей матери, теперь уже вдовствующей императрицы Лю. Она незримо стояла за троном и за всеми решениями молодого императора. Лю хорошо знала, как обуздать непокорных, и министры трепетали перед юным Жензонгом.

Однажды вдовствующая императрица спросила своего доверенного министра, что он думает о древней императрице By Житань, которой она восхищалась и подражала. Ответ придворного задел ее чувства:

– Она была бичом нации и почти уничтожила империю Тан.

Императрица задумалась. Если даже ее доверенное лицо так противоречит ей в суждениях, то следует быть осторожной и не полагаться на этого человека.

Прошло некоторое время, и умерла одна из жен покойного императора – Ли. Вдовствующая императрица не имела намерений делать из этого шум и решила захоронить женщину весьма скромно. Однако министры не одобрили ее решения, и во время утренней аудиенции глава правительства сказал Лю:

– Я слышал, что жена вашего покойного мужа недавно умерла. Так ли это?

Вдовствующая императрица в гневе взорвалась:

– Почему это глава правительства вмешивается в дела Внутреннего дворца?

С этими словами она покинула зал для приемов, уведя с собой императора Жензонга.

Не зря Лю почувствовала себя оскорбленной. Умершая была фактической матерью правящего императора, и сегодня глава правительства дал ей это понять. Когда-то покойная была служанкой Лю, но ее муж – император – увлекся ею и стал все чаще проводить с нею ночи. Девушка забеременела, и это привязало к ней императора еще крепче, ведь по всем приметам у нее должен был родиться сын, которого так ждали. У императора к тому времени было несколько дочек от разных жен, но не было ни одного мальчика.

Как-то во время прогулки Ли потеряла булавку из волос. Император загадал: если нефритовая булавка, выпавшая из ее волос, не сломается – у меня родится сын, и я сделаю эту женщину своей женой. Так и случилось. Когда один из охранников принес ему булавку, которая была совершенно целой, император возликовал и горячо благодарил небеса, вызвав замешательство окружающих. Вскоре после этого она родила сына. Дворец праздновал это событие несколько дней. Император обрел, наконец, долгожданного наследника.

Сразу же после рождения наследника императрица Лю забрала ребенка и официально объявила его своим сыном. Мальчика назвали Жензонг, и он не знал, кто была его настоящая мать. Под страхом смерти и оскорбления императрицы никто не мог сообщить ему эту тайну. Его родная мать жила тихо и скромно, в дальних комнатах Внутреннего дворца. Она старалась держаться подальше от ревнивой Лю, хотя и была уже в ранге императорской жены. После смерти своего отца Жензонг занял трон, а императрица Лю приняла титул вдовствующей императрицы.

Через десять лет царствования своего сына Ли умерла, к огромному облегчению вдовствующей императрицы Лю. Лю считала, что покойница и так получила слишком много для простой служанки. Поэтому она намеревалась провести церемонию похорон как можно скромнее. Но возражение главы правительства она проигнорировать не могла.

Несколько дней спустя она послала за ним и спросила:

– Почему вы так обеспокоены смертью этой женщины?

Глава правительства ответил:

– Мои обязанности – проявлять должное внимание и уважение ко всем делам Дворца – и внешнего, и внутреннего.

Тогда Лю рассердилась:

– Вы пробуете посеять разногласие между мной и моим сыном?

На это придворный мудро ответил:

– Я бы не ставил этот вопрос, если бы не думал о вашем благополучии, госпожа. Если вы хотите быть достойны почитания и после вашей смерти, вы должны провести церемонию самым пышным образом!

Лю внезапно озарило:

– У вас были договоренности с моим покойным мужем?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, скажу лишь, что жена императора должна быть похоронена в соответствии со своим рангом. Она должна быть одета в платье вдовы и помещена в ртутный гроб.

Год спустя после похорон Ли, умерла и сама вдовствующая императрица Лю. И тогда нашлось немало доброжелателей, захотевших проинформировать императора Жен-зонга относительно того, кто была его настоящая мать. Ему в красках рассказали, что его мать, Ли, прожила тяжелую жизнь постоянно притесняемой женщины, у которой не было ничего, кроме оскорблений императрицы, и была похоронена самым небрежным образом.

Мучения императора были беспредельны. Он даже провозгласил указ, где обвинял себя в неподобающем отношении к родителям. А это было страшное клеймо в те времена. Ведь если кто знал о непочтительном отношении сына к родителям, тотчас должен был донести на обидчика, а не то сам попадал под суд и порою лишался жизни. Так, по суровым законам того времени, если сосед справа не доносил о жестоком обращении сына к своим родителям, его лишали правого глаза, если слева, то левого. Поэтому сыновняя почтительность, поддерживаемая таким образом, не знала границ. И императору решиться на такое самоуничижение было нелегко. Он приказал, чтобы гроб с телом его матери был открыт, дабы установить причину ее смерти. Если обнаружатся следы насилия, то семья вдовствующей императрицы будет вся уничтожена. В то время в Поднебесной вырезание семей от грудных младенцев до глубоких старцев было обычным наказанием за проступки одного из родственников.

К его удивлению, когда гроб был открыт, показался внутренний гроб – от превосходного мастера и из лучшего дерева. Внутренний гроб был заполнен ртутью, и тело Ли хорошо сохранилось. Она выглядела мирно спящей и безмятежной. Кроме того, ее одежды были великолепны, как и подобает вдове императора. Император с глубоким вздохом сказал, что зря он был так доверчив к слухам.

Так всего лишь один поступок позволил сохранить жизнь целого рода, хотя главной участницы уже не было в живых. Вдовствующая императрица сохранила свои привилегии после смерти и была захоронена с почестями, а ее семья и дальше продолжала пользоваться благосклонностью императора.

Часть 2 Мэн. Недоразвитость

Когда мы приходим к нежелательному результату? Когда процесс построен на насилии. Если ваши приказы не находят отклика и ваши люди не разделяют ваших замыслов. Управление и подчинение – двухсторонний процесс. Если у ваших сотрудников нет «запроса на управление», если они не стремятся познать то, что сейчас находится за пределами их понимания, – вы идете к нежелательным результатам. И для вас, и для них.

Бывает, что вы стремитесь подняться на ступеньку выше. Она кажется вам такой понятной и досягаемой, а люди, стоящие на ней, – почти такими же, как вы. Возможно, у них несколько другие привычки или места обитания. На самом же деле вас разделяет пропасть. Приготовьтесь ближайшие триста лет быть «чужаком»[2]. Не думайте, что вас примут как своего, стоит вам вторгнуться в чужой ареал. Вы будете восприниматься как «юношески недоразвитый», и вам придется на себе испытать истину «Книги Перемен»: «Не я стремлюсь к юношески недоразвитым, а юношески недоразвитые стремятся ко мне». Даже если вам удастся задержаться на новой территории, от вашего личного стремления к преобразующему познанию будет зависеть будущее вашего рода или вашей компании.

В технике познания – это момент, когда познаваемое, но еще не познанное, получает ту ясность, которая дается ему из разума, сложившегося в прежде накопленном опыте. Но это не значит, что акты нового познания целиком зависимы от уже известного, наоборот – новый акт познания должен быть способен к максимально полному прогнозу дальнейшего.

Движение наверх – естественно, но затруднено. Здесь надо помнить, что для среды, в которую попадает новичок, от него тоже есть польза. И она в том, что среда – носитель неких закономерностей – сталкивается с вторжением новых тенденций и благодаря этому обретает новую силу. «Ученик, предоставленный самому себе, многого будет лишен; но и учитель будет многого лишен, если он не примет на себя руководство учеником».

Если бы учитель просто навязал ученику свои знания, то он поступил бы по отношению к ученику как захватчик, вторгаясь в его самостоятельность познания. Это была бы замена возможности нового познания уже прежде накопленным опытом.

Но надо быть готовым к тому, что если вы активно учите своих людей, вы помещаете их в новую систему наказаний и запретов, дабы предостеречь от самостоятельных незрелых действий. Ведь результатом такой деятельности будет лишь сожаление о ней.

По первому гаданию – возвещу. Повторное же и третье гадания – излишество.

Ян Гуй Фей. Наложница губит династию

Настоящие управленцы, как правило, проходят хорошую школу зависимости. Сначала от наставников и директоров, потом от акционеров, правительства и рынка. Они постепенно учатся выстраивать системы обеспечения жизнедеятельности – своей и компании, минимизируя зависимость от негативных внешних факторов, создавая благоприятные внешние каналы. Внутренняя политика, как правило, очень жесткая, создает иллюзию могущества руководства и неизбежности наказаний.

Когда точки опоры внутренней власти лежат за пределами компании, эта власть кажется незыблемой и не подверженной внутреннему влиянию. Но это далеко не так. Внутренние факторы могут оказать влияние куда более сильное и разрушительное, чем это можно себе представить. Несколько опытных профессионалов, прошедших хорошую школу жизни, точно знают, когда и как нужно обескровить компанию, чтобы она подошла к самому краю пропасти. Дальше – опасное дело техник манипуляции, которыми красавицы Гарема пользовались на протяжении тысячелетий. Здесь главное – увидеть черту, у которой нужно остановиться, ибо катапультирование уже невозможно.

Самый яркий пример рокового влияния на власть – история красавицы Ян Гуй Фей. Техники, которыми она в совершенстве владела, привели ее к вершинам власти, но ее неспособность прогнозировать ситуацию привела к гибели не только ее, но и самую яркую династию Китая. Послушайте рассказ, и вы поймете, что мы имеем ввиду.

Янг родилась в 719 году в Сычуани, где ее отец был чиновником средней руки. Когда отец девушки умер, ее растил дядя, который, как только появилась возможность, отдал ее в императорский гарем. Еще девочкой она была необыкновенно хороша – пухленькая и необычайно красивая. Чувственное обаяние Ян Гуй Фей с возрастом раскрылось, и император был взволнован каждый раз, когда виделся с нею.

Император Суань-цзун династии Тан слыл патроном живописи, музыки и литературы. В годы его правления китайская культура достигла своих наивысших вершин. Торговцы, монахи, ученые и иностранные посланники со всего мира стекались в столицу империи – город Сиань, население которого достигло тогда миллиона человек. Суань-цзун основал знаменитый колледж музыки, известный как Грушевый Сад. Он отослал бесплодную императрицу в монастырь и жил со своей любимой наложницей в течение двенадцати лет, пока та не умерла, оставив императора в глубокой печали. К тому времени ему было пятьдесят шесть, он имел тридцать сыновей и двадцать девять дочерей. У него в гареме было больше тысячи женщин, но все они мало интересовали его. Чтобы поднять настроение императора, главный евнух обратил его внимание на Янг, жену старшего сына. Суань-цзун видел красавицу Янг во время свадьбы сына, когда ей было шестнадцать. И теперь, когда прошло пять лет, ее красота расцвела, и император по-настоящему увлекся девушкой.

Здесь надо заметить, что сам император Поднебесной не мог открыто забрать жену у своего сына. Даже ему приходилось соблюдать дворцовый этикет. Предложив наследнику в жены другую красавицу, Суань-цзун отправил Янг в монастырь. По традиции, войдя в монастырь, женщина отказывалась от всех своих прежних семейных уз и отношений. Выждав положенный срок, Суань-цзун забрал ее из монастыря и сделал Супругой Императора.

До появления Янг во дворце императора жены просто подкидывали монету, чтобы узнать, кто из них сегодня спит с императором. А иногда девушки рвали каждая по цветку в императорском саду и держали их перед собой. Император выпускал бабочку и смотрел, на чей цветок она сядет. Победительнице доставалась ночь императора. И вот теперь Янг прибыла во дворец, и ее сияющая красота заставила императора забыть всех остальных жен. Вскоре она получила высший титул Достойной Императорской Супруги и безграничную власть над императором.

Суань-цзун любил музыку и даже составлял композиции для своего оркестра, в то время как Янг любила танцевать. Их совместные концерты нередко заканчивались к рассвету, поэтому император все чаще игнорировал совещания совета министров и все больше времени проводил с Янг.

Императорская чета проводила много времени в предместьях Сианя, в Горячих источниках, где было построено шестнадцать термальных бассейнов для купания. Суань-цзун и его Достойная Супруга частенько наслаждались купанием в пузырящейся минеральной воде, в особом бассейне, украшенном драгоценностями и каменной резьбой. Императору так нравилось смотреть на купающуюся Янг, что он заказал художнику ее портрет. Сначала Янг нарисовали полуобнаженной, выходящей из ванны. Картина так понравилась, что император заказал еще более откровенную – как он занимается любовью с Янг, окруженный еще несколькими женщинами. Это одни из первых эротических картин в Китае. Янг не только знала, как доставить императору настоящее удовольствие, но и тонко чувствовала ситуацию. Однажды она наблюдала за шахматной игрой, которую император затеял со своим братом. Суань-цзун проигрывал и сердился от этого. Янг направила игривого щенка к доске с шахматами, которую тот перевернул к радости ее мужа.

Императору как мужчине нравилось показать свои безграничные возможности, чтобы вызвать восхищение женщин двора. Янг больше всего любила лиджи – сочный тропический плод, который растет в далекой южнокитайской провинции Гуанчжоу. Так вот, император приказал организовать специальную курьерскую службу для доставки свежих фруктов с юга в столицу, на северо-запад Китая. Чтобы сохранить свежесть плодов, по всей дороге были расставлены посты, и самые быстрые лошади неслись во весь опор, лишь бы успеть доставить бесценный груз за пять дней.

Не остались без внимания и родственники Ян Гуй Фей. Все они получили от императора высокие звания и роскошные особняки. Когда кто-либо из клана Янг выезжал на улицу, казалось, что идет роскошная процессия. Каждая семья клана имела свой собственный цвет для выезда, а если кто-то говорил, что видел особняки более роскошные, чем у них, то они без сожаления сносили свои дома и строили новые, более роскошные на зависть и восхищение публики.

Стала популярной песенка, которую напевали почти все в Поднебесной:

Не чувствуйте себя виновным, если ваш ребенок – девочка. Не чувствуйте себя счастливым, если ваш ребенок – мальчик. Мальчик не может быть князем, Но девочка может стать женой императора.

Должностные лица соперничали друг с другом за покровительство семейства Янг. Этой семье приносили так много подарков, что в воротах их особняков всегда была толкучка как на рынке.

Ян Гуй Фей была женщиной безусловно остроумной, очаровательной и изящной, но был у нее один недостаток – она была не слишком скромна. К тому же ее отношения с императором «были не всегда гладкими». По традиции Сын Неба имел право заниматься любовью более чем с одной женщиной, а постоянная ревность молодой жены раздражала его.

Однажды утром, примерно спустя год после того как Янг поселилась во дворце, император после очередной сцены ревности в приступе гнева выслал молодую супругу из столицы. Однако уже к полудню он сильно затосковал без нее и принялся срывать гнев на окружающих. Главный евнух, который хорошо знал императора, предложил послать вино и еду для Янг. Она правильно истолковала этот знак и к вечеру вернулась. Счастливый император устроил пир в честь возвращения своей возлюбленной и щедро одаривал музыкантов, играющих в ее честь. Брат императора, князь Нинг, тоже сыграл на флейте. Когда веселье закончилось и гости разошлись, Янг взяла флейту, на которой играл Нинг, и сыграла для императора.

Император игриво спросил:

– Почему вы не взяли свою флейту белого нефрита, а выбрали ту, на которой играл мой брат и которая хранит тепло его губ?

Янг недвусмысленно парировала:

– Вы же простили человека, надевшего туфли вашей любовницы.

Это был намек на случай, когда одна из наложниц Суань-цзуна танцевала для него босиком, а чиновник, завороженный танцем, случайно наступил на ее туфли и повредил их. Девушка была рассержена, но император не придал этому большого значения. Император понял, что Янг снова проявляет свою ревность, безумно рассердился и выгнал ее во второй раз.

В отсутствие Ян Гуй Фей он снова стал раздражительным и вялым. И тогда главный евнух сказал:

– Даже если она заслуживает смерти, она должна иметь свое место, чтобы умереть во дворце и не показывать свой позор всему миру!

Император смягчился и снова послал дорогие подарки для супруги. Янг заплакала и сказала посыльному:

– Все, что у меня есть, мне дал император. Только мою красоту мне дали мои родители. Мне нечего послать взамен этих подарков, только прядь моих волос.

Она отрезала прядь и отдала ее посыльному. Это, конечно же, был весьма серьезный намек, и это сработало. Суань-цзун встревожился, когда увидел ее отрезанные локоны. Он подумал, что Янг решилась на самоубийство, и поспешил снова вернуть ее во дворец.

Во времена Тан, как и сейчас, Китай населяло много разных племен, и нередко «этнические» генералы поднимались до высших китайских чинов благодаря своей храбрости и хитрости. Среди них был татарин по имени Ань Лушань. Он знал несколько языков и поднялся наверх из самых простых солдат благодаря военному таланту. Ань Лушань часто посылал императорской чете экзотические подарки, вроде попугая, который мог говорить, или музыкальных инструментов из нефрита. Но самым лучшим подарком императору были возбуждающие средства, которые стареющий монарх пил перед тем, как ложиться в постель со своей молодой женой.

Ань Лушань не был изящным и утонченным как все придворные ханьцы. Напротив, его отличали массивное телосложение, простые речи и грубые шутки. Однако при этом он был весьма хитрым и ловким придворным. Как-то Суань-цзун спросил, показывая на большой живот Лушаня:

– Что там у вас внутри?

Ответ не заставил себя ждать:

– Только большое любящее вас сердце!

Императору нравился этот простой, прямолинейный и бесхитростный, по его мнению, татарин. Он обычно становился на колени только перед императором, а когда его спросили, почему он не оказывает знаков уважения наследнику, Ань Лушань ответил:

– Я – татарин. И я знаю только кто здесь император.

Император внутренне улыбнулся, показал на сына и сказал:

– Он будет императором, когда я уйду.

Ань Лушань принес свои извинения и встал перед наследником на колени:

– Я сожалею. Я знал только, что должен служить своему государю, и понятия не имел, что вы наследуете трон.

Император был очень удивлен.

Когда Лушань встречал Суань-цзуна в сопровождении Янг, он считал правильным сначала кланяться Янг:

– Это наша традиция. Сначала мы приветствуем мать.

Императорской чете льстило, что он относился к ним как сын. И Ян Гуй Фей, не имевшая детей, решила усыновить его.

Энергичный военный знал, как доказать свою преданность. На императорских экзаменах один ученый давал сыновьям высших должностных лиц высокие оценки, при том что большинство из них и читать-то толком не умели. Много простых служащих обижались на него, но поделать ничего не могли, ведь тот был лучшим другом помощника императора. Ань Лушань, однако, рассказал императору о непорядках на экзаменах, и тот стал осуществлять личный контроль и устроил вторичные проверки. Конечно же, весьма небольшой процент студентов прошел тогда на высшие должности. В результате проверок и ревизор, и ответственный чиновник были понижены в должности, а Суань-цзун еще больше стал доверять Ань Лушаню.

После этого случая император решил сделать генералу подарок и назначил его главнокомандующим над тремя военными областями у северной границы. Фактически треть армии империи Тан была собрана под его началом. Его статус приемного сына императорской четы давал ему право свободно ходить по дворцу и даже приближаться к императорскому гарему. Его часто видели с Ян Гуй Фей, иногда они вместе обедали, а злые языки утверждают, что и спали тоже. Ян Гуй Фей носила платья с глубокими вырезами, выставляя напоказ свою прекрасную грудь. Она знала, что императору это нравится. И вскоре открытое до пояса платье стало модой во дворце, и это случилось за тысячу лет до того, как подобная мода появилась во Франции.

Однажды Ань Лушань по неосторожности, в порыве страсти поцарапал грудь Ян Гуй Фей. Чтобы скрыть царапины, она надела маленький красный шелковый передник, который привлекал внимание всех и отвлекал от созерцания ее груди. Разумеется, в красных передниках скоро стали щеголять все женщины императорского гарема.

В день рождения Ань Лушаня Ян Гуй Фей сказала:

– У нас есть традиция купать новорожденного.

С него сняли одежду, запеленали в парчу и посадили в колесницу, которую сопровождали почти все девицы Внутреннего двора, увлекшись забавой. Услышав женские крики и веселый смех, император выглянул из окна. Удивленный комической сценой, он посмеялся и велел дать золота и серебра, как того требовала традиция – для ванны ребенка.

Ань Лушань боялся только одного человека – Главного Министра Линфу. Сначала он неуважительно относился к старому министру, но когда увидел, как перед тем заискивает даже казначей двора, изменил свое поведение. Главный Министр, казалось, был в курсе всех дел и знал о том, что думает Ань Лушань, и его это, конечно, пугало. Каждый раз, разговаривая с Линфу, он покрывался потом. Даже зимой.

Когда Линфу умер, брат Ян Гуй Фей, Гу-ожонг, стал Главным Министром, но он никогда не пользовался таким уважением, как прежний руководитель. Гуожонг был невежественным, высокомерным, властным и безжалостным человеком. Всех несогласных с его действиями он наказывал. Кроме того, он открыто вступил в кровосмесительные отношения со своей младшей сестрой. Гуожонга ненавидели все. Люди скрежетали зубами при упоминании его имени, но никто не смел бросить ему вызов, кроме Ань Лу-шаня.

Гуожонг, в свою очередь, ненавидел генерала и выдал его тайну императору:

– Татарин делает запасы зерна и оружия. Собирает лошадей по всей стране – как для военных действий. Он готовит заговор!

Император не поверил ему и велел вызвать Ань Лушаня в столицу. Если тот не приедет, значит, все сказанное Гуожонгом – правда. Но уловка не сработала. Когда Ань Лушань получил императорский приказ приехать в столицу, он оценил реальное положение дел и сразу же выехал. Прибыв в Сиань, он на коленях доказал свою преданность императору и обвинил Гуожонга в злопыхательстве и в том, что тот отрывает командующего от важных дел, угрожая безопасности государства. Император проникся таким поведением, успокоил

Ань Лушаня и был к нему необыкновенно щедр.

Вернувшись к своим гарнизонам, Ань Лу-шань усилил приготовления к восстанию. Вначале он не собирался начинать переворот до смерти императора Суань-цзуна, который был уже стар и к тому же всегда щедр к нему. Однако открытая враждебность Главного Министра все меняла. Когда по подстрекательству Гуожонга в лагерь Ань Лушаня был отправлен посланник, чтобы описать императору то, что он увидел, подкупленный посланник принес весть о пламенной лояльности Лушаня, и император вновь успокоился.

Однако Гуожонг продолжал свою игру и под разными предлогами арестовал всех союзников Лушаня в Сиане. Чиновники двора затаив дыхание следили за действиями этих двоих. Все знали, что у генерала есть слабое место – у него в столице оставался сын, который должен был жениться на княжне из императорской семьи. Пожертвовав своим сыном, Ань Лушань начал боевые действия. Когда Суань-цзун, в надежде установить мир и успокоить Лушаня, который, по его мнению, был обижен излишней подозрительностью двора, выразил всемилостивое желание присутствовать на свадьбе, Ань Лушань ничего не ответил, что равносильно было отказу или оскорблению императора.

В декабре 755 года Ань Лушань поднял свою армию в сто пятьдесят тысяч человек, объявив, что император приказал ему расправиться с Гуожонгом. Император поначалу не желал слушать новости с северных границ, считая их очередными домыслами, однако вскоре вынужден был столкнуться с действительностью. Гуожонг ликовал – ведь его предсказания насчет коварства Ань Лушаня сбылись. Однако даже он недооценил всю серьезность ситуации. Армия Тан не сражалась уже много лет и была не в состоянии справиться с хорошо обученными и вооруженными солдатами Ань Лушаня. Войска Лушаня захватили вторую столицу империи, Лоян, и двигались к Сианю, где находился императорский двор.

Император Суань-цзун назначил самого опытного из своих генералов повести армию в двести тысяч солдат против мятежного Ань Лушаня. Императорские войска заняли хорошую стратегическую позицию, защищавшую проход в горах, по которому должна была пройти армия Ань Лушаня. Каждый день на башне крепости зажигали огонь, чтобы показать, что отряды удерживают позицию. Но Гуожонг боялся, что императорский военачальник получил слишком большую власть, и заподозрил, что его собственное положение теперь подвергается опасности. Он принялся убеждать императора, что генералу нужно сменить стратегию с оборонительной на атакующую. Генерал же утверждал, что армия Лушаня идет издалека и что долгий путь измотал восставших и сражение будет быстрым, если они останутся на месте. Если покинуть свои укрепления и выдвинуться им навстречу, то придется столкнуться с отборными отрядами Ань

Лушаня на открытой местности, стало быть результат такого сражения неизвестен. Согласно древнекитайской стратегии, нельзя ввязываться в сражение, исход которого непредсказуем. Но Гуожонг одолевал императора, пока тот не приказал своему генералу сниматься с позиций и выступать в поход. В результате этой трагической податливости армия Тан была уничтожена, и императорский генерал убит.

Три дня спустя император Суань-цзун со всем двором вынужден был бежать из Сианя. В июле 756 года Сын Неба и его свита были на пути к Сычуани. К завтраку они подошли к небольшому городку, откуда уже сбежали все высшие должностные лица, опасаясь восставших. Всем хотелось есть, и Гуожонг купил для императора какие-то пироги, а остальным достался лишь рис. После завтрака к императору пришел чиновник, слишком старый, чтобы бежать с остальными, и сказал:

– Государь, Ань Лушань готовил переворот несколько лет, но вы слушали лишь его лесть. Все знали, что он собирается сделать, но никто не имел к вам доступа. И если бы не все эти ужасные происшествия, то мы бы и сегодня не увидели вас!

Император ответил:

– Я сожалею о своих ошибках, но теперь слишком поздно.

На следующий день, когда императорский двор достиг города Синьпина, в охране императора осталось всего полторы тысячи солдат, да и те были голодные и измученные. Все считали Гуожонга ответственным за то, что случилось, – ведь это по его наущению войска снялись с обороны и потеряли свои лучшие силы. Голодные солдаты хотели убить Главного Министра, но его защитили тибетские наемники. Когда остальные увидели это, то решили, что Гуожонг в заговоре против императора с иностранными наемниками, и стали стрелять в него из луков. Одна стрела попала в седло его лошади. Гуожонг в ужасе попытался скрыться, но солдаты его настигли и растерзали. После этого они убили всех родственников Ян Гуй Фей, которые были среди императорского окружения. Затем мятежники окружили временные покои императора, который вышел успокоить их:

– В нашем несчастном положении виноват я! Гуожонг уже мертв, и я не собираюсь разбираться в его смерти и казнить виновных, так что можете расходиться!

Но солдаты не двигались. Стояла тишина, которая казалось, вот-вот взорвется.

Суань-цзун спросил у своего советника: – Что им еще нужно?

Вперед вышел генерал, который руководил оставшимися войсками:

– Я знаю. Первопричина бедствия не уничтожена. Ян Гуй Фей не должна находиться возле императора. Она – источник всех бед в империи!

Император возразил:

– Но она не имеет никакого отношения к политике. Она живет во Внутреннем дворце, как и положено жене. Только я отвечаю за дела в государстве!

Генерал убеждал императора:

– Она, конечно, не виновата, но офицеры обеспокоены. Они убили брата жены императора и теперь не чувствуют себя в безопасности. Я не могу гарантировать вашу защиту, если вы останетесь с нею. Вам нужно решиться!

И тогда император уступил.

Когда об этом сообщили Ян Гуй Фей, она заплакала и едва могла говорить. Наконец, она вымолвила:

– Я умру ради вас! Надеюсь, что моя смерть будет не напрасной. Спасибо вам за все, что вы сделали для меня!

Суань-цзун закрыл свое лицо рукавом, чтобы фаворитка не видела его слез, и вышел.

Главный евнух вывел Ян Гуй Фей поодаль от покоев императора и повесил на грушевом дереве. Так в возрасте тридцати восьми лет знаменитая красавица встретила свою смерть, которую засвидетельствовал генерал. Ему было поручено проследить, чтобы после смерти женщину обернули в фиолетовую ткань и похоронили у дороги.

Вскоре после этого ко двору прибыл гонец с любимыми фруктами Ян Гуй Фей. Император так опечалился, что отказался от трона в пользу сына. Восстание Ань Лушаня было подавлено, но следствием его был крах самой великолепной династии в истории Китая. Император хотел было перезахоронить тело своей любимой жены, но советники предупредили его, что это может быть воспринято войсками как начало их преследования. Могли вновь вспыхнуть бунты, а императорская армия уже была не в состоянии справляться с ними.

И тогда император решил тайно извлечь тело любимой, поместить в гроб и захоронить на ближайшем кладбище. Когда тело достали, император заплакал, видя, что следы разложения уже коснулись ее плоти, но пакетик духов, который лежал рядом с нею, хорошо сохранился. Оставшиеся шесть лет своей жизни Суань-цзун носил траур и любовался портретами своей возлюбленной.

Цветок Сливы. Удержать воду в руках

Каждый управленец считает себя особенным. И рассчитывает, что к нему будут относиться соответственно. Свою непревзойденность он (или она) желает видеть не только в глазах подчиненных, но и в одобрительном отношении сверху. Редкий управленец не эгоистичен как женщина и не боится видеть возле себя даже потенциального конкурента. В этом скрыта большая опасность для бизнеса – власть и влияние в одних руках приводят к удалению потенциальных возможностей. Остаются лишь те, кто не желает терять расположения «правителя» и обострять ситуацию. Но порой проросшие снизу ростки честолюбия начинают угрожать «естественному ходу событий».

Вернемся в Гарем. Женщина эгоистична и не хочет делиться своей собственностью. Если западная школа обольщения, благодаря своим новым французским побегам, разработала бескровные тактики завоевания положения, то на Востоке практикуются довольно жестокие методы.

И вам, чтобы выбрать правильный путь к своей цели, полезно знать и те и другие. Но в этой книге мы рассказываем про Восток.

Как-то раз главному евнуху привезли во дворец девочку. Тонкая южная красота и изящность поразили ценителя женщин, и евнух решил оставить ее для императора Суань-цзуна. Когда девушка подросла и обучилась нужным манерам, ее представили императору.

– Этот молодой цветок сливы будет не только радовать ваш взор, государь. Эта девушка талантлива и скромна.

Император довольно кивнул:

– Цветок сливы – это хорошо. Я хочу видеть ее завтра.

С тех пор девушку так и стали звать – Мэй-хуа, «Цветок Сливы». Она и в самом деле была необычайно талантлива и чувствительна к красоте. Император покровительствовал ей во всем и даже сам надписал несколько слов для ее павильона. Чтобы подчеркнуть ее особое положение и утонченность, вокруг ее комнаты были посажены сливовые деревья, и в момент их цветения девушка писала особенно красивые поэмы. Увлекшись «Цветком Сливы», император перестал навещать других жен, чем вызвал обострение женской конкуренции во Внутреннем дворце.

Кроме своих литературных талантов, «Цветок Сливы» играла на нескольких музыкальных инструментах и превосходно пела. Однажды император затеял с ней соревнование.

– Я подарил вам белую нефритовую флейту, теперь вы должны очаровать нас своей музыкой, фея сливовых цветов.

Увлекшись игрой, девушка не заметила, как переиграла императора, и все дружно признали, что она была более искусна, чем Суань-цзун.

Чтобы исправить положение, она встала и поклонилась императору:

– Это простая игра, и моя победа была случайностью. Истинная ценность находится в обеспечении мира и процветания народа. Никто не сравнится с вами, государь, в благодеяниях.

Император, очарованный и довольный, похвалил «Цветок Сливы» за проницательность.

Шло время. Изящные манеры и обаяние «Цветка Сливы» не могли удержать надолго внимание императора. Новая красавица – Ян Гуй Фей – вошла во дворец и околдовала стареющего императора. От ее пышной и чувственной красоты у императора, которому было уже за шестьдесят, перехватывало дыхание всякий раз, когда он оставался с нею. Вскоре она заняла положение любимой жены и прибрала к рукам весь двор. Никто не осмеливался перечить ей, а тем более становиться у нее на пути.

«Цветок Сливы» и Ян Гуй Фей, каждая, имели свой уникальный стиль и обаяние. Их сравнивали с огнем и водой. Императору было трудно выбрать из этих двух прекрасных женщин, но вместе они ужиться не могли. Янг была нетерпима к конкуренткам. Пришлось императору просить «Цветок Сливы» покинуть императорские покои и переехать в Восточный дворец, куда ссылали всех отвергнутых жен и наложниц. «Цветок Сливы» просила императора, чтобы он разрешил ей покончить с жизнью, но император отказал.

Император часто вспоминал ночи, проведенные с «Цветком Сливы», и их изящные удовольствия. Однажды, когда Ян Гуй Фей была в отъезде, император послал своего доверенного охранника, чтобы он тайно, не зажигая огня, привел «Цветок Сливы» в покои императора. Воссоединение со своим любовником наполнило девушку радостью. На рассвете дежурный поспешил в покои императора с известием, что прибыла Ян Гуй Фей. Суань-цзун вскочил в волнении и постарался спрятать «Цветок Сливы» за занавесом кровати. Ян Гуй Фей ворвалась в комнату с криком, требуя объяснений, но император начисто отрицал, что бывал с другими женщинами в ее отсутствие.

Когда буря утихла и Ян Гуй Фей покинула спальню, Суань-цзун приказал «Цветку Сливы» выйти из укрытия и в чем была отправляться назад к Восточному дворцу. Дежурного, поставившего императора в такое неловкое положение и не сумевшего заранее предупредить своего господина, разжаловали и казнили. Посланник, который принес одежду, туфли и головной убор, застал девушку в слезах. Стараясь ее утешить, он сказал:

– Император сделал это для вашей же пользы. Он не хотел сердить свою любимую жену.

Его слова не утешили девушку. Печально улыбнувшись, она спросила:

– Неужели император так боится своей толстой жены, что видит мою пользу в том, чтобы я жила в Восточном дворце?

«Цветок Сливы» постоянно искала способ, как вернуть любовь императора. Она вспомнила историю императрицы Аджао, которая из заточения писала своему мужу прекрасные поэмы, чем тронула его сердце. Она решила попробовать все, лишь бы что-нибудь помогло вернуть царственного возлюбленного и прежнее высокое положение.

Она даже предложила евнуху, который привел ее когда-то во дворец, тысячу монет серебра, чтобы он нашел талантливого ученого, который написал бы о ней прекрасную поэму. Евнух, опасаясь гнева Ян Гуй Фей, отклонил предложение. Он лишь мягко сказал, что никакой ученый не сравнится с шедеврами прошлого и что лучше оставить эту затею. «Цветок Сливы» поняла, что ей рассчитывать не на кого и придется взяться за работу самой. Так появилась поэма «Горе в Восточной Башне».

Когда император читал поэму своей бывшей возлюбленной, слезы катились у него из глаз. Об этом тотчас донесли Ян Гуй Фей. Вырвав у императора из рук поэму, она кричала:

– Что вы пытаетесь там найти, кроме злобы отвергнутой женщины? Нужно было дать ей разрешение повеситься!

Император ничего не сказал, он витал в своих воспоминаниях о прошлых радостях, которые доставила ему «Цветок Сливы». Он представил ее томление в Восточном дворце, ее болезненное лицо, печальные глаза. Ее сливовые деревья увядали вместе с нею.

После того как «Цветок Сливы» отослала поэму императору, она часто подходила к двери, ожидая внезапного появления императора.

Однажды у ворот ее дворца появился всадник. В волнении она выбежала во двор, но всадник промчался мимо. Она спросила у дежурного, охранявшего ее покой:

– Это был посланник императора?

– Нет, госпожа. Это посыльный, который доставляет лиджи для Ян Гуй Фей. Он еще молод и заблудился в дворцовых аллеях.

Сердце ее опустилось, и она разрыдалась. Чувствуя раскаяние, но не желая вызывать недовольство у Ян Гуй Фей, Суань-цзун послал в подарок для отвергнутой жены сундук жемчуга. Получив жемчуг, девушка поняла, что ей больше рассчитывать не на что. В гневе она приказала посланнику забрать подарок вместе с запиской: «Вы могли бы послать мне платок, чтобы утирать слезы. Жемчуг мне не нужен».

Больше «Цветок Сливы» никогда не видела императора, который проводил все свое время в компании Ян Гуй Фей. Только восстание Ань-Лушаня прервало изысканные забавы императора и вынудило его спешно оставить столицу. Во время бегства разъяренные воины, обвинявшие во всех несчастьях императора Ян Гуй Фей, требовали, чтобы Суань-цзун избавился от нее. Императору пришлось дать шелковый шнурок своему евнуху, чтобы тот отвел Ян Гуй Фей к дереву и повесил ее. Восстание удалось подавить, и император вернулся в свою столицу.

По возвращении он приказал обыскать дворец в надежде найти «Цветок Сливы». Тому, кто найдет ее первым, предлагалась большая награда, но никто не смог ее отыскать. Даже известный предсказатель не мог сказать ему, где девушка. Чтобы утешить императора, ему принесли портрет «Цветка Сливы», но это лишь усилило его тоску.

Однажды императору приснился странный сон. Во сне «Цветок Сливы» появилась перед ним в своем любимом белом наряде, похожем на цвет сливы, и сказала:

– Когда вы были слишком далеко, чтобы защитить меня, я попала в руки восставших солдат. Чтобы сохранить мое целомудрие, я убила себя. Меня похоронили под деревом сливы у водоема.

Проснувшись, император приказал немедленно начать поиски у пруда. Была перекопана почти вся земля под сливами у водоема, но безуспешно. Император уже начал сомневаться в своем сне, когда случайно, принимая ванны у горячего источника, так любимые Ян Гуй Фей, он увидел сливовое дерево. Он покачал в сомнении головой, но все же решил проверить. Когда стража начала копать под деревом, они почти сразу же натолкнулись на тело женщины. Печаль императора была глубока, ведь ему было уже за семьдесят и он потерял своих любимых женщин безвозвратно.

Ванг Жи. Наверх по шаткой лестнице

Мы ни разу не видели компанию, у руля которой стоял бы только один человек.

Мы говорим о настоящих крупных высокодоходных компаниях, попасть в которые стремятся сотни управленцев. У каждого из них с этим связаны честолюбивые претензии и перспективы. А те, кому посчастливилось туда попасть, часто выпадают из обоймы, потому что не следуют логике традиций и постепенности внедрения. Наследовать системе – сложно. Еще сложнее получить и отстоять право на влияние. Для женщин Гарема таких проблем не стояло. Они точно знали что делать. Вот что нам поведала история красивой, но умной и честолюбивой китаянки Ванг Жи.

В гаремах служба персонала – евнухи – постоянно устраивала обновление личного состава. Наложниц низшего ранга, которые не смогли завоевать любовь своего хозяина, через пятнадцать лет верной службы увольняли. Они возвращались на попечение родителей без всякой надежды выйти замуж в силу своего возраста. Поэтому знатные семьи весьма не любили, когда их дочерей забирали в гаремы. А гарем был у каждого из наследных князей, и самый большой, конечно, у императора.

Ванг, чье имя было Жи, имела дочь от первого брака с простолюдином. Когда при дворе объявили набор красавиц для выросших императорских сыновей, она сбежала от мужа, бросила ребенка и пришла во дворец, где ее определили к Лю Ци, тогда еще наследному князю. Благодаря своей красоте и обаянию Ванг Жи стала его фавориткой и знатной дамой.

Эта умная женщина не зря тратила те малые средства, которые отпускали каждой из наложниц на мелкие удовольствия и сладости. Она завела дружбу с придворным предсказателем, то есть человеком, к словам которого прислушивается князь. Главное, чтобы знаки судьбы были в ее пользу.

После своего восхождения на трон Лю Ци увидел во сне красную свинью, пробравшуюся в зал для приемов. Встав рано утром, он поспешил к предсказателю, который сообщил ему, что наследник трона родится в этом зале. Поэтому он привел леди Ванг в зал для приемов и зачал там с ней ребенка. Ведь местом и днем рождения по многим восточным поверьям считается не день появления ребенка на свет, а день его зачатия. Вскоре после этого она родила сына, которого назвали Че.

Надо сказать, что бывшая императрица была низложена ввиду отсутствия у нее детей. И теперь весь императорский двор занимала мысль «Кто же займет ее место?».

Наиболее вероятной претенденткой на престол была Ли, еще одна фаворитка императора. Он даже назначил ее сына, Жонга, наследным князем.

– Как же я смогу стать императрицей при таком раскладе? – думала Ванг.

Родив сына, она преисполнилась решимости бороться за титул императрицы с Ли. Она не делала никаких необдуманных шагов и терпеливо выжидала – когда же представится удобный случай.

Что касается фаворитки Ли, то императорский трон казался ей весьма доступным после того как ее сын был выбран наследником. Годы интриг и заговоров привели Ли так близко к трону, что до мечты было рукой подать. И в этот критический момент она сделала роковую ошибку.

Старшая сестра императора, имеющая титул Старшая княжна, предложила брак со своей дочерью Аджао сыну Ли, Жонгу. По мнению княжны, они были близкого возраста и статуса, чтобы составить прекрасную пару. К ее удивлению и негодованию, Ли отклонила это предложение.

Ли вела себя как ревнивая и недальновидная женщина и, сделавшись фавориткой императора, стала притеснять других жен.

Старшая княжна была в хороших отношениях с императором, и часто какая-нибудь жертва интриг Ли просила ее заступничества. Иногда так и было, что приводило в бешенство Ли. Вот почему она отклонила предложение Старшей княжны, не раздумывая ни минуты. Старые обиды порой заслоняют людям горизонты возможностей.

Чтобы успокоить себя, Старшая княжна нанесла визит наложнице Ванг. При упоминании о женитьбе Аджао она снова пришла в бешенство.

– Я сделала ей большое одолжение, предложив ее сыну брак с моей дочерью. Но она не имеет ни малейшего понятия о том, что может быть выгодно для нее.

Ванг постаралась успокоить княжну:

– Вам не следует так из-за этого волноваться. Это может повредить вашему драгоценному здоровью.

Но княжна горела от негодования:

– После низложения императрицы я должна, согласно моим обязанностям, просить императора назначить новую императрицу. Он, конечно, ожидает, что я предложу Ли. Но сейчас я думаю, что это невозможно! Как можно позволить подобной женщине властвовать?

Ванг сказала:

– Это весьма странно для нее – отвергнуть столь многообещающий союз. Аджао – прелестный ребенок. Никто другой не подошел бы более наследному князю в качестве невесты. Как жаль, что мой сын не наследник! В противном случае он был бы счастлив иметь такую необыкновенную жену, как Аджао!

– Наследник! Не такая уж это редкость – смена наследника. Ли уже видит себя императрицей только из-за того, что ее сын – наследник трона. Но, пока я дышу, я не дам ей ни малейшего шанса получить трон!

Ванг постаралась не показать охватившее ее волнение.

– Смещение наследника – дело государственной важности. Невозможно сделать это только в зависимости от вашего желания.

– Если я сказала, так и будет! Если она не умеет ценить услугу, оказанную ей, я тоже не обязана учитывать ее интересы!

Потом Старшую княжну посетила идея:

– Е[очему бы не поженить мою дочь и вашего сына? Она, конечно, на несколько лет старше, но это не проблема.

Ванг просияла:

– Это было бы прекрасно! Я об этом и мечтать не смела! Но достоин ли мой сын стать мужем Аджао?

Старшая княжна произнесла:

– Если вы не возражаете, дело улажено!

Почувствовав себя лучше, она улыбнулась:

– Мы скоро станем родственниками!

Две женщины сердечно рассмеялись. Вскоре после этого свадьба была одобрена императором. Естественно, что Ванг и Старшая княжна стали подругами. Ненависть – сильный мотив, поэтому они начали свою женскую кампанию против Ли.

Распустив слухи, что Ли жестоко обращается с женами императора, даже пользуется против них услугами магов, Старшая княжна нередко отпускала едкие замечания в присутствии императора в адрес Ли.

– Ли такая нетерпеливая и недальновидная! В ней столько ревности и ненависти по отношению к Ванг, и она так часто вредит ей! Если она станет императрицей, она наверняка из всех своих мнимых врагов сделает «женщин-свиней»[3].

После таких слов император почувствовал, как холодный пот заструился по его спине. Слова старшей сестры произвели на него большое впечатление.

Как-то раз император почувствовал недомогание, и тяжелые думы о судьбе семьи овладели им. Он вошел в покои Ли с такими словами:

– Когда я уйду, ты должна заботиться о моих детях. И ни под каким предлогом ты не должна забывать об этом.

Ли сжала губы и ничего не ответила, но весь ее облик показывал недовольство.

Император раздраженно спросил:

– Что с тобой?

– Я не нянька! У каждого принца есть своя собственная мать! Почему же я должна обо всех заботиться?

Император вышел от нее в большом гневе. Она и в самом деле недальновидная женщина, отметил он про себя. Он начинал верить слухам о жестокости Ли. И после этого он стал подумывать о смене наследника.

Так из-за своей глупости Ли упустила шанс стать императрицей. Вместе со старшей сестрой императора Ванг нахваливала таланты Че, так что император решил назначить его своим наследником вместо сына Ли. Ванг тем временем старалась угодить императору своей обходительностью, вниманием и грациозностью. К другим женам императора она была дружелюбна, всегда была готова прийти на помощь. Так она завоевала себе доброе имя во дворце. Ли и ее сын вскоре отошли на второй план.

Год прошел в постоянных интригах и борьбе в императорском гареме. Как-то раз министр по рангам попросил императора сделать Ли императрицей, а ее сына наследником. Император, потерявший к ним интерес, заподозрил, что это происки Ли и что это она ведет закулисную игру. Он приказал бросить министра в тюрьму, а Жонга назначить князем Линьяна. Решение императора всколыхнуло двор. И хотя некоторые министры были против этого, император был слишком зол, чтобы внимать их доводам.

Подозрения императора в отношении Ли были безосновательны. Это, конечно, Ванг подговорила министра похлопотать перед императором за Ли и ее сына. Она предвидела реакцию государя. Ли больше никогда не было позволено видеть императора. Для амбициозной женщины это был страшный удар. Хроники пишут, что «это разбило ей сердце и она умерла от горя». Ее сын Жонг был обвинен в государственной измене за то, что расширял свои владения, захватывая земли императора. Он закончил свои дни в тюрьме.

В 149 году до нашей эры император сделал Ванг Жи императрицей, а ее сына Че – наследником. Благодаря своим интригам, скрытым маневрам и способности быстро принимать решения эта женщина самого простого происхождения достигла невероятных высот. Она стала императрицей. Это повлияло не только на ее судьбу, но и на судьбу империи. А ее сын открыл новую эру в истории династии Хань.

Лу Жи. Паранойя выживания

Что брать с собой «наверх» из того багажа опыта и знаний, что был приобретен вами по пути? Неумный человек тащит туда все, что накопил. И тогда его воспринимают как старый гараж, забитый хламом, куда приходится ставить новый «Бентли». Умный проведет ревизию и возьмет немного меньше, чем требуется. Он интуитивно чувствует, что новое окружение скорее простит неимение чего-либо, чем явный избыток. Очень важно, чтобы к нему отнеслись снисходительно. Потому что ему предстоит сложнейшая задача – вербовка сторонников среди тех, против кого он еще вчера воевал. Далеко не все с этим справляются.

Когда человек достигает желанных высот, он должен быть готов к одиночеству и, скорее всего, будет вынужден жертвовать людьми. Говорят ведь, что самые жестокие господа – это бывшие слуги. Так было и с Лу Жи, женой императора, основавшего династию Хань две тысячи лет назад.

Лу Жи вышла замуж за Лю Бана, когда тот был еще мелким должностным лицом. Ей приходилось самой вести домашнее хозяйство и работать в поле, где она родила сына и дочь.

К тому времени император Цинь едва справлялся с восстаниями, которые вспыхивали повсеместно, и постепенно терял контроль над Поднебесной. Лю Бан присоединился к мятежникам и вскоре создал свои собственные вооруженные силы. Привлекая на службу талантливых людей и проводя более мягкую политику, чем предыдущие правители, он завоевал широкую поддержку Расправившись со своими соперниками в борьбе за трон, Лю Бан стал императором под храмовым именем Гаоцзу. Лу Жи стала императрицей, а ее сын Лю Инь – наследником престола.

Быть наследником в те времена было небезопасно. Любовница Лю Бана, Ки, родила сына по имени Жу, который был утвержден как князь Жао. Лю Бан не любил своего первого сына Лю Иня, который был слабым и добрым от природы. Он предпочитал своего второго сына, Жу, и уже подумывал сменить наследника, тем более что его к этому толкала Ки.

Осенью 197 г. до н. э. Лю Бан созвал министров в зале приемов во дворце Вэйанг. Он объявил своим чиновникам, что принял важное решение и хотел бы выслушать их мнения по этому поводу. Лу Жи предчувствовала недоброе и подслушивала в восточной зале, смежной с залом для приемов. Лю Бан немного замешкался, но в конце концов сказал:

– Наследник Лю Инь слишком слаб и неуверен в себе, он не будет достойным правителем.

Министры молчали, и он продолжил:

– Жу, князь Жао – способный и хваткий, так что он будет хорошим правителем. Он очень похож на меня, поэтому я намереваюсь лишить Лю Иня право на наследование трона и сделать своим наследником Жу.

Лу Жи была вне себя от гнева и ревности. От пережитых волнений у нее закружилась голова, и она чуть не упала в обморок. Закрыв глаза, она прислонилась к стене и постаралась успокоиться. Ведь ей нужно было услышать, что скажут министры…

Слова императора застали всех врасплох. Большинство было против смены наследника, но Лю Бан не слушал их возражения. Именно тогда Жи Чанг выступил с речью. Он был давним соратником Лю Бана и понимал, что двигает императором. Ки – красивая молодая женщина со сладким голосом и превосходным телом, завораживающим в танце, – досталась Лю Бану после одного сражения. Взяв себе красавицу, Лю Бан уже не расставался с нею, несмотря на ревность первой жены.

Когда Жи Чанг встал перед ним на колени, чтобы говорить, Лю Бан напрягся. С этим человеком ему так просто не справиться.

Как-то раз Жи Чанг ворвался во Внутренний дворец, когда император пил вино со своей любовницей Ки. Он бросился на колени, чтобы сообщить важную новость императору. Но Лю Бан, изрядно выпивший, вскочил на шею своему генералу и начал скакать на нем как на лошади. Похлопав генерала по спине, Лю Бан спросил:

– Ну, как я выгляжу?

Жи Чанг, нисколько не удивившись поведению императора, поднял голову в его сторону и сказал:

– Так же, как деспотичный и сумасбродный князь Джи Си, который плохо кончил!

Это вызвало припадок смеха у императора. Вскочив на ноги, он приказал генералу встать, выслушал его и отослал прочь. После этого Лю Бан был всегда начеку в присутствии Жи Чанга.

Когда Жи Чанг встал перед императором на колени, Лю Бан вынужден был его слушать. Жи Чанг был взволнован так, что губы его дрожали. Наконец, заикаясь, он сказал:

– Если господин хочет сменить наследника, я отказываюсь повиноваться…

От заикания генерала министры засмеялись, сняв напряженность, возникшую в зале. Тем не менее Лю Бан решил отложить решение этого вопроса, столкнувшись с таким сильным сопротивлением.

Когда министры выходили из зала, последним шел Жи Чанг. Лу Жи быстро вышла из своего укрытия и бросилась к нему. Не дожидаясь приветствия Жи Чанга, она в порыве благодарности схватила его за рукава халата и бросилась перед ним на колени:

– Если бы не вы, наследника бы свергли уже сегодня!

Жи Чанг поднял императрицу и сказал:

– Я сделал это не ради вас, а ради страны.

Вырвавшись из ее рук, Жи Чанг ушел.

Лу Жи изумилась его поведению, затем пристально поглядела ему вслед и холодно улыбнулась. Пока наследник сохраняет свое положение, она сохраняет власть.

Зимой 196 года до н. э. в походе против мятежников Лю Бан был ранен в грудь. Рана загноилась, и он боялся, что дни его сочтены. Лю Бан вновь поднял вопрос о наследнике, но снова столкнулся с сильнейшим сопротивлением министров. Даже самый близкий его советник пытался отговорить императора от этой затеи, цитируя множество исторических примеров. Императору пришлось снова уступить.

Опасаясь за сына, Лу Жи спросила совета Жи Чанга. Генерал сказал:

– Чтобы убедить императора сохранить наследника, простых речей недостаточно, нужны аргументы посильнее. В горах Шан-Шанг живут четыре отшельника. Они отклонили предложение императора служить при дворе, потому что посчитали его высокомерным и невежливым. Однако наследный принц со щедрыми подарками может убедить стариков оставить гору и пойти с ним. Если император увидит, что наследник имеет влияние на мудрецов, он может оставить свою затею со сменой наследника.

Однажды Лю Бан давал банкет в главном зале дворца. В хорошем настроении он принимал тосты от различных князей. Внезапно он заметил четырех седовласых мужчин, лет восьмидесяти, в компании наследника. Император спросил, показывая на них пальцем:

– Кто вы?

Старики спокойно назвали свои имена, и глаза императора расширились от удивления:

– Я посылал за вами несколько раз, но вы уклонялись от моих предложений. Почему вы пришли сегодня?

– У вас грубые манеры, и мы лучше будем жить в горах, чем у вас при дворе. Но наследник – образец скромности и хороших манер. Все, с кем он встречается, стремятся помочь ему. Вот и мы сегодня пришли, чтобы быть ему полезными.

Лю Ван глубоко вздохнул и сказал:

– Заботьтесь о нем хорошенько!

И ушел в свои покои, весьма расстроенный этим инцидентом. Увидев печаль на лице императора, Ки постаралась отвлечь его. Лю Бан немного успокоился в компании прекрасной женщины и сказал:

– Я очень хотел сделать нашего сына наследником, но Лю Инь упрочил свое положение, взяв на службу четырех мудрецов. Теперь я бессилен.

Ки зарыдала в отчаянии, и император постарался успокоить ее:

– Перестаньте, моя дорогая. Я постараюсь обеспечить ваше будущее! А теперь станцуйте для меня в стиле Чу, а я буду петь для вас.

Ки отложила свой мокрый от слез платок и стала медленно двигать бедрами, качая талией в ритме, отбиваемом императором, который сопровождал это своим пением.

После танца Ки снова заплакала. Посмотрев на нее, император вздохнул, но ничего не сказал. Тем временем Лу Жи радовалась своему успеху – император больше не делал попыток заменить ее сына сыном своей любовницы.

Осенью 197 года до н. э. Лю Бан выехал из столицы в сопровождении своих лучших отрядов. До городских ворот его провожали императрица и двор. Лю Бан выглядел утомленным и печальным, обращаясь к императрице:

– Я поручаю все государственные дела вам во время моего отсутствия! Если вы будете в чем-то не уверены, спрашивайте совета у главы правительства Сяо.

После слов императора все с почтением поклонились императрице.

Лю Бан вел свои отряды из Лояна подавить восстание Сицзяна, одного из бывших генералов, назначенного в отдаленный гарнизон. Не стерпев унижения от политики Лю Бана – не доверять своим боевым генералам и рассылать их по самым отдаленным провинциям, – Сицзян вступил в сговор с гуннами и объявил себя князем. Узнав об этом, Лю Бан поспешил расправиться с мятежником.

Проводив мужа, Лу Жи приказала разворачивать колесницу обратно к столице. Ей не терпелось избавиться от верховного генерала Синя, который уже давно был для нее занозой. Именно его императрица подозревала в сговоре с мятежным Сицзяном.

Глава правительства Сяо когда-то порекомендовал Синя Лю Бану, и тот сделал его верховным военачальником. Своими многочисленными победами Синь расширил владения империи, и Лю Бан признал его военный гений, хотя впоследствии стал побаиваться своего влиятельного подчиненного. Ведь если бы этот талантливый полководец захотел повернуть войска против императора, ему бы ничего не стоило свергнуть Лю Бана. Когда Лю Бан стал теснить изменников, те постарались связаться с генералом Синем и склонить его на свою сторону. Но Синь отказался, сказав, что всем обязан Лю Бану. Тогда изменники оклеветали Синя перед Лю Баном, пустив слух, что он их союзник. Возмущенный Лю Бан решил расправиться с Синем. Сначала он хотел казнить генерала, но не нашел никаких доказательств его измены. Синя лишили всех званий и отстранили от командования армией.

Лу Жи продолжала опасаться опального генерала и решила от него избавиться. В этом ей помог Глава правительства Сяо. Однажды ночью всадник прибыл в столицу с вестью о победе императора. Он также сообщил всем собравшимся, что император возвращается с войсками обратно в столицу. В темноте дворца к императрице подходили чиновники, чтобы выразить ей свои поздравления. Но генерал Синь не пришел поздравить ее, и тогда Лу Жи послала Сяо, чтобы привести его. Сяо пришел к генералу со словами:

– Наш государь победил в сражении. Все министры пришли ко двору, чтобы выразить свои поздравления, кроме вас. Вы провоцируете слухи своим поведением. Как вы объясните это императору, когда он вернется?

С неохотой Синь пошел во дворец с Сяо. Как только он вошел в зал, его схватили, связали и поставили перед императрицей. Лу Жи впилась в него взглядом:

– Почему вы вступили в сговор с Сицзяном?

Синь некоторое время не отвечал ей и не становился на колени, как того требовал этикет. Затем он поднял голову и сказал:

– Это все слухи.

Лу Жи продолжала глумиться над ним:

– Значит, вас предали! Можете не отрицать свою вину.

Потом повернулась к охране и закричала:

– Казнить его!

Синь понимал, что оправдания бесполезны. Посмотрев в упор на императрицу, он сказал:

– Когда вражеские государства завоеваны, генералов казнят. Я преданно служил императору много лет. Теперь я сожалею, что не послушал советов и не оставил его! Вы не долго проживете после моей смерти!

Императрица вспыхнула от ярости:

– Убить его. Отрубите ему голову!

После убийства генерала Синя Лу Жи приказала убить всех членов его семьи. Когда Лю Бан вернулся с победой, он вздохнул с облегчением, узнав, что Синь казнен. И в то же время его не оставляло ощущение утраты. В конце концов, Синь был его самым способным генералом.

Пенг Ю был одним из главных генералов Лю Вана. Во время войны он руководил диверсионными отрядами и способствовал окончательной победе императора. Наградой за верную службу ему стало звание князя Лянга. Однако когда Лю Бан призвал его в поход против Сицзяна, Пенг Ю сказался больным. Лю Бан сразу заподозрил его в сговоре с мятежниками. Генерал был разжаловал в простолюдины и сослан в Сычуань.

Когда Пенг Ю проезжал княжество Женксян, следуя к месту ссылки, он встретил на пути императрицу, возвращавшуюся в Лоян. Поскольку Пенг Ю выглядел весьма удрученным, она спросила:

– Куда вы держите путь, генерал Пенг? Тронутый ее заботой, он пожаловался ей: – В течение всех этих лет я был верным сторонником Лю Бана, помогал ему объединять империю своим потом и кровью. Умоляю вас, замолвите за меня словечко перед императором, чтобы меня не отправляли в изгнание. Я хочу провести остаток жизни в своем родном городе. За это я был бы вечно благодарен вам!

Императрица кивнула:

– Я сочувствую вам, генерал. И постараюсь сделать все, что в моих силах. Вы можете ехать со мной в столицу, и я постараюсь уговорить императора не наказывать вас так жестоко.

Обрадовавшись, Пенг Ю последовал за императрицей в Лоян. После возвращения во дворец Лу Жи пошла прямиком к императору: – Пенг Ю хороший воин. Зачем ссылать его в Сычуань? Я встретила его по пути и привезла с собой.

Император удивился:

– Зачем?

Губы императрицы едва могли скрыть улыбку: – Если вы хотите наказать его, наказывайте до конца! Вы лишили его звания и поста, но

сохранили ему жизнь. С его способностями не составит труда собрать ополчение и поднять восстание.

Потом она приблизилась к императору почти вплотную и прошептала:

– Казните его по обвинению в государственной измене! Так вы избавитесь от угрозы и внушите страх подчиненным.

Лю Бан погладил бороду, подумал какое-то время и согласился. Незамедлительно императору принесли донос на генерала Пенга с обвинением в государственной измене.

Пенг был признан виновным в заговоре и казнен. Вместе с ним по традициям того времени казнили семьи его отца, матери и жены. В назидание остальным тело Пенга разрубили на куски, приготовили в пищу и разослали всем удельным князьям и генералам. Когда Юнь Ба получил свою долю этой тушенки, он в ужасе задрожал. После Генералов Синь и Пенг он, несомненно, был следующей жертвой. Так что, не дожидаясь своей участи, он поднял восстание. Когда новости про восстание достигла столицы, Лю Бан решил отправить знаки примирения восставшему князю, чтобы успокоить его, но Лу Жи отговорила его.

– Мы не можем недооценивать генерала Юнь Ба, он воин, закаленный в боях. Кроме того, все генералы сражались за вас, почему же вы опасаетесь, что они подчинятся мятежнику?

Лю Бан нахмурил брови, но согласился:

– Хорошо. Но я не могу посылать никого из князей на подавление этого мятежа. Я должен ехать сам.

Итак, как раз в этом сражении Лю Бан разгромил мятежников, но получил стрелу в грудь, и рана его долго не заживала. По возвращении он вызвал министров в особый зал, где все они должны были принести клятву Перед церемонией зарезали белую лошадь и каждому из министров помазали кровью рот, прежде чем они произнесли слова клятвы: «Никто кроме князей дома Лю не может быть князем. Никто не получит дворянства, если не имеет особых достоинств или достижений. Если кто-то нарушит эту клятву – умрет». Так Лю Бан узаконил правление своей семьи. Но он и не подозревал, что сама императрица готовила заговор против него.

На четвертом месяце болезни император почувствовал себя хуже и в апреле 195 года до н. э. умер. Императрица теперь имела достаточно сил, чтобы захватить всю власть. По ее плану никто не должен был знать о смерти императора. Ее доверенные люди вызывали министров и генералов, в лояльности которых она не была уверена, и убивали. Однако ее племянник, который был посвящен в тайну, подвыпив, разболтал о смерти императора. Пришлось Лу Жи объявить о смерти Лю Бана официально и позволить наследнику Лю Иню взойти на трон. Сама Лу Жи стала вдовствующей императрицей.

Лю Инь, храмовое имя которого было Хуанди, был слишком слаб, чтобы противостоять влиянию императрицы, и фактически передал ей всю власть. Настало время триумфа Лу Жи. Теперь она могла выместить весь свой накопившийся гнев на своей счастливой в прошлом сопернице Ки. Ки бросили в тюрьму, где она, одетая уже не в шелк и драгоценности, а в грубую тюремную робу, молола рис, как простая рабыня, целый день. Ки не могла молча сносить оскорбление и, проливая слезы, пела печальные песни:

Сын мой – князь, но мать – раба, Мелет рис с рассвета до заката. Смерть моя стоит в дверях, Только сын мой далеко, Три тысячи ли между нами. Как мне позвать его на помощь?

Лу Жи донесли насчет песни, и она мрачно пробормотала:

– Думает, что сын спасет эту глупую женщину..

Она отправила посланника за князем Жао, сыном Ки и Лю Бана. Жи Чанг, старый министр, знал о намерениях императрицы и решил спасти Жао. Он перехватывал посланников несколько раз, так что письма императрицы не доходили до князя Жао. Когда императрица об этом узнала, она рассвирепела. И послала за принцем вновь, минуя Жи Чанга. В послании к Жао говорилось, что его мать ужасно тоскует без него, и послушный сын сразу же выехал в столицу.

Сначала Жао посетил императора Хуанди, который подозревал о намерениях Лу Жи и постарался взять Жао под свою опеку. Он поселил его в своей спальне и делил с ним всю пищу, которую доставляли императору. Так Жао оказался вне досягаемости Лу Жи.

Как-то зимой Жао, который был еще молод и любил поспать, не пошел с императором упражняться в стрельбе из лука. Пока император отсутствовал, слуга по приказу Лу Жи отравил несчастного князя. Вернувшись, император нашел лишь холодное тело своего гостя. Хуанди знал, кто убийца, но не посмел сказать что-нибудь против матери. Единственное, что он мог сделать, – это похоронить князя со всеми почестями.

Теперь Лу Жи уже ничто не останавливало, чтобы свести счеты с Ки. Она приказала отрубить Ки все конечности так, чтобы оставались только обрубки, на которых та могла бы ползать. Глаза Ки были выбиты, уши залили смолой, а рот забили наркотиками. В таком виде ее посадили в клетку, на которой повесили табличку «женщина-свинья». Когда Лу Жи показала ее императору, тот в ужасе закричал и упал без чувств на руки придворных. Придя в себя, он велел передать матери:

– Человек не мог бы этого сделать. Как ваш сын, я больше не могу управлять империей.

После этого инцидента император потерял интерес к государственным делам. Он хотел поскорее уйти из этого жестокого мира и ушел в запой. Так Лу Жи получила безраздельный контроль над империей.

После нескольких лет пьянства император Хуанди умер в возрасте двадцати четырех лет. К всеобщему замешательству, Лу

Жи не проявляла никаких признаков печали. Когда министры спросили у главы правительства, почему императрица не пролила ни слезинки после смерти единственного сына, он сказал:

– Не знаю.

Придворные были настойчивы, и главе пришлось объяснить:

– Прямых наследников больше нет, и Лу Жи будет с подозрением относиться ко всем, кто может претендовать на трон. Поэтому она не плачет, несмотря на свою печаль. Ей нужно успеть расправиться с теми, кому она не доверяет.

Министры забеспокоились:

– Как же нам защитить себя?

– Нужно посоветовать императрице назначить ее племянников на важные стратегические посты. Одного – генералом дворцовой стражи, а второго – командующим войсками в столице. Так императрица успокоится, и мы увидим ее слезы.

Наследником был объявлен Лю Гонг, сын императора. Он был еще совсем ребенком, и Лу Жи продолжила править Поднебесной. Чтобы упрочить свое положение, она решила окружить себя родственниками и пожаловать титулы князей членам своего семейства. Когда императрица подняла этот вопрос на заседании министров, ей возразили:

– Император Лю Бан издал особый указ, по которому никто, кроме членов семьи Лю, не может быть князем. Мы все дали клятву!

Почувствовав себя оскорбленной, Лу Жи спросила двоих подкупленных ею министров:

– А вы что думаете?

– Когда император Лю Бан был на троне, он имел право давать титулы своим родственникам. Теперь, когда вы осуществляете контроль над империей, вы можете дать титулы своим родственникам.

После заседания министры накинулись на этих двоих:

– Разве вы не присягали императору страшной клятвой с кровью на губах? Как же вы будете говорить своими устами в другом мире, когда встретитесь с императором Лю Баном?

На это им был дан ответ:

– Мы восхищаемся вашей храбростью, но не умом.

Лу Жи управляла империей восемь лет. Она присудила княжеские звания своему отцу, старшему брату, племянникам и даже их детям. Окружив себя родней, она стала действовать еще более бесцеремонно.

Она настаивала, чтобы все князья фамилии Лю женились на девушках фамилии Лу, которые становились их главными женами. Мужчины Лю сопротивлялись такой необходимости и старались уединиться в компании своих любовниц. Однажды ревнивая жена сфабриковала обвинение против своего неверного мужа в том, что он собирался после смерти императрицы расправиться со всеми женщинами Лу. Его бросили в тюрьму и морили голодом, пока он не умер. Женщины Лу становились главой семейства, диктуя мужу, что он должен делать, а чего не должен. Как только они заводили любовниц, их (то есть любовниц) сразу же убивали. Некоторые мужья совершали самоубийства от такой жизни.

Князю Лю Жану тоже пришлось жениться на женщине из фамилии Лу. Возмущенный вседозволенностью этого назойливого семейства, он решил отомстить за свои обиды. Однажды Лу Жи давала банкет в честь своей семьи. Сидя на самом почетном месте, императрица довольно улыбнулась своим гостям и сказала:

– Я счастлива, что даю этот банкет в честь своей семьи. Сегодня мы можем обойтись без церемоний.

Ей возразили:

– Банкет не может пройти без распорядителя.

Императрица остановила свой взгляд на Лю Жане, который был высоким и красивым мужчиной, и сказала:

– Пусть он распоряжается нашим банкетом.

Лю Жан поднялся со своего места, подошел к Лу Жи с чашей вина в одной руке и с мечом в другой:

– Я из семьи генерала, так что я буду распоряжаться банкетом как военный.

Лу Жи была в отличном настроении и сказала:

– Вы должны быть строгим распорядителем. Если кто-нибудь попробует уехать пораньше, вам не нужно спрашивать моего разрешения, вы можете их казнить немедленно!

После нескольких тостов Лю Жан подошел к императрице:

– Теперь нам нужно петь «поэму вспахивания земли».

Лу Жи кивнула в знак согласия. Лю Жан промочил горло и начал петь, отбивая ритм хлопками:

Пашите глубоко. Вода, заливай семена. И прополите поле, когда урожай вырастет. Прополите сорняки, засоряющие ваше поле.

Лу Жи обвела глазами родственников. Некоторые из них уже свалились под стол, некоторые еще пили и кричали:

– Какая красивая песня! Давайте петь еще!

Лу Жи нахмурилась:

– Идиоты!

Она поняла, что Лю Жан в своей песне имел в виду ее семью, которая подобно сорнякам расползлась по империи и всюду пустила свои корни. Чтобы справиться со своим гневом, она вышла из зала. Тем временем банкет продолжался, и один из родственников императрицы вышел из-за стола по малой нужде. Лю Жан пошел за ним и через какое-то время вернулся с окровавленным мечом в одной руке и с головой несчастного в другой:

– Этот человек оставил банкет без разрешения! Я казнил его согласно воле императрицы.

Лу Жи в ужасе смотрела на него, но ничего не сказала. Она поймала себя в свою же собственную ловушку – ей не к чему было придраться. Императрица хорошо знала, что Лю Жан был не единственным, кто ненавидел ее семью. Ей приходилось быть постоянно начеку, чтобы противостоять всеобщей ненависти.

От постоянного беспокойства и перенапряжения в 180 году до н. э. Лу Жи заболела и на смертном одре давала своим племянникам-генералам последние указания:

– Когда я умру, министры могут устроить переворот во время моих похорон. Вам нельзя принимать участие в церемонии. Вы должны остаться во дворце и быть начеку, и не позволить убийцам расправиться с малолетним императором.

Как и предвидела императрица, переворот начался, как только она закрыла глаза. Один из сыновей Лю Вана взошел на трон и правил Китаем под именем императора Венди.

Часть 3 И. Питание

Если вы увлеклись погоней, а вид достигнутого будоражит ваше воображение новыми возможностями, то вы перестаете замечать многие опасности, а негативные сценарии начинают казаться не такими вероятными, как прежде. Думать о будущем трудно, когда закрома переполнились. Двигаться вперед опасно, когда люди озаботились сохранением достигнутого.

Ты забросишь свою волшебную черепаху и, смотря на мое добро, раскроешь рот от алчности. Несчастье.

В этот момент важнее всего продумать последовательность событий в новой ситуации, которая позволила бы закрепить успех. Как удержать и наилучшим образом использовать достигнутое? Как восстановить силы и при этом отстоять завоеванное? Только что использованные методы войны могут привести к поражению. Если не внемлете советам и не учитываете изменения – вы беззащитны.

Тигр смотрит в упор. Его желание – погнаться вслед.

Самая большая опасность, которая подстерегает человека, ввязавшегося в жесткую конкуренцию, – это упорство в своей прямолинейности и, как следствие этого, – в своих ошибках. «Если человек даже понял это, но все-таки продолжает двигаться вперед, только сохраняя прежнее направление, то такое движение не может увенчаться успехом. Наоборот, он должен возможно дольше не действовать, ибо в действии он не может найти ничего благоприятного».

Попытка завоевания несвойственно большой добычи может привести к тому, что называется «питание наоборот». Возникает вопрос – кто кого поглотил, кто для кого ценнее и кто кем питается? «Крайслер» «Даймлером» или «Даймлер» «Крайслером»?

Но что происходит, когда «рыба ест короля»?

Идут процессы, обратные тем, которые предшествовали подготовке и кульминации событий. Идет движение вниз. Вы осуществили задуманное и теперь ждете реакции скрытых и явных оппонентов, которые, подобно тигру, разорвут победителя без сожаления, если вы не успели обеспечить себе хороший тыл.

«Исход из питания». Переход из внутренней ситуации во внешнюю представляет собой кризис, более того, опасный кризис. Но, несмотря на всю его опасность, у вас уже появляется опыт отклонения от основы, и вы уже не интуитивно, а точно и продуманно делаете свои шаги навстречу новым ситуациям. Правильный выход из этого процесса приводит к подлинной победе. Нужно только вынести из этой ситуации в будущее все то, что в ней было сделано положительного.

Хотя и опасно, но будет счастье. Благоприятен брод через великую реку.

Ду Вэй. Погнаться за облаком

Всегда найдутся доброжелатели, которые сыграют на ваших сомнениях. Они правильно обрисуют вам ситуацию, вот только краски будут фиолетовыми. И такие зарисовки появятся, когда вы говорите себе, что неуверенны. Если вы принимаете решение, которое может необратимо изменить вашу жизнь, вы уязвимы. Особенно после принятия такого решения, когда вас начинают одолевать сомнения – правильно ли вы поступили, можно ли как-то восстановить прошлое и т. д. Будущее неизвестно и потому страшит людей неуверенных и податливых. Прошлое для них понятно и потому значимо. Но самые страшные шаги мы делаем, отступая назад, в свое прошлое. Будущее этого не прощает.

Вот притча, рассказанная пятьсот лет назад одним торговцем, путешествовавшим из Китая в Европу.

В 1592 году Япония вторглась в Корею, и правитель китайской династии Минь решил отправить в помощь Корее несколько военных отрядов. Чтобы частично финансировать эту экспедицию, придумали новый способ пополнения имперской казны. Теперь любой, у кого были деньги, мог купить себе место в Имперском колледже в Пекине или Нанкине. Студенты этих колледжей имели все шансы сдать императорские экзамены на самые высокие должности и стать чиновниками.

Ли Жи был одним из таких студентов, которые купили место в колледже в Пекине. Он был из богатой семьи провинциального казначея из Чжэцзяна. В Пекине у него появился друг Лю Ючан, его земляк, тоже получивший за деньги место в колледже. Молодые веселые студенты часто посещали бордели на окраине города. В одном из таких борделей Ли встретил девушку по имени Ду Вэй, которая стала проституткой, когда ей было всего тринадцать. С тех пор немало молодых людей потратили на нее свое состояние. Ли Жи был красивый молодой человек, щедрый и внимательный. Молодой студент так увлекся девушкой, что захотел даже жениться на ней, но для этого требовалось разрешение его родителей, на которое он вряд ли мог рассчитывать.

Ду Вэй отказывала другим клиентам, когда должен был прийти Ли Жи. Ли щедро платил хозяйке борделя, и она благоволила к нему. Год прошел быстро, и так же быстро у молодого человека закончились деньги. Теперь он был уже не так щедр, и отношение к нему хозяйки борделя стало весьма прохладным. Когда до отца дошли слухи о поведении сына, он приказал студенту вернуться домой немедленно, но Ли был так влюблен, что и не думал возвращаться. Теперь Ли был бедным молодым человеком, но Ду Вэй все еще любила его и соглашалась принимать бесплатно. Однако хозяйка борделя начала оскорблять Ли Жи, добиваясь, чтобы он ушел, но он игнорировал ее. Тогда она решила поговорить с девушкой:

– Мы зависим от наших клиентов. Чем больше мы принимаем мужчин, тем больше денег мы можем заработать. Студент был с вами больше года, он разогнал всех старых клиентов, а новые не появились. И что вы теперь собираетесь делать?

Девушка парировала:

– Господин студент пришел не с пустыми руками. Разве вы не помните, сколько денег он здесь потратил?

– Это в прошлом, а я говорю о настоящем. Другие девочки зарабатывают большие деньги, а вы принимаете нищего. Если он вам так дорог, пусть выкупит вас, а я возьму другую девочку на ваше место!

Старуха вовсе не хотела расставаться с Ду Вэй, которая привлекала мужчин, как огонь – мотыльков. Она знала, что дела его так плохи, что он даже заложил свою одежду. Но девушка восприняла ее слова всерьез:

– Сколько вы хотите, чтобы он заплатил?

Сутенерша прикинула и сказала:

– Если бы я имела дело с достойным господином, я бы попросила тысячу унций серебра, но для бедняка я прошу всего триста. Однако при условии, что он заплатит их через три дня и вы уедете немедленно. Если он не заплатит мне этих денег, пусть больше не появляется здесь!

– Три дня – слишком малый срок, чтобы собрать такую большую сумму! Может, вы дадите ему десять дней?

Старуха рассердилась, но согласилась:

– Даже если я дам ему сто дней, какая разница? Хорошо, пусть будет десять!

Мадам предвкушала избавление от назойливого бедняка, и Ду Вэй ни в чем не смогла бы обвинить ее.

Той же ночью молодые люди встретились, и девушка рассказала про условие:

– Мадам хочет только триста, но вы должны достать эти деньги за десять дней. Я знаю, что у вас ничего нет, но у вас есть друзья и родственники. Вы можете взять у них в долг.

Ли покачал головой:

– Мои друзья и родственники охладели ко мне, ведь я почти все свое время провожу с вами. Но я попробую сказать им, что уезжаю домой и мне нужны деньги на дорогу. Может, получится собрать триста унций?

Девушка обрадовалась:

– Только поторопитесь! Я буду ждать вас. Ли обратился сразу к нескольким людям, и хотя они были довольны, что он едет домой, никто не хотел ссужать его деньгами. Они боялись, что Ли снова потратит деньги на девочек из борделей. Прошло три дня, но его усилия ни к чему не привели. Он пришел к своему другу Лю Ючану и рассказал про условие Мадам. Лю не поверил ему:

– Всего триста унций за Ду Вэй? Это же самая известная проститутка в квартале! Наверное, Мадам просто издевается над вами, ведь она знает, что вы на мели. Это просто способ избавиться от вас навсегда.

Ли оставался у своего друга еще три дня, уже отчаявшись найти деньги. На седьмой день Ду Вэй, которая умирала от любопытства, но сама не могла появиться на улицах Пекина, послала слугу спросить, как у него дела. Мальчик бежал по улице, на которой жили студенты, и кричал его имя, пока не натолкнулся на него самого:

– Господин Ли, моя госпожа зовет вас!

Ли было стыдно возвращаться к Ду Вэй с пустыми руками:

– Я занят сегодня, приду завтра!

Но мальчик схватил его за одежду и тянул за собой:

– Вы должны пойти со мной!

Ему нечего было делать, и он пошел к Ду Вэй. Девушка сразу же спросила:

– Как ваши дела? Почему вы не хотели идти ко мне?

– Я не хотел возвращаться с пустыми руками. Я старался, но ничего не получилось. Мадам будет против моего визита сегодня, ведь я ничего не принес.

– Ей ни к чему об этом знать. Оставайтесь на ужин, мы обсудим наше положение.

За ужином девушка сказала:

– Вы действительно не можете собрать нисколько?

Молодой человек виновато покачал головой:

– Нет.

– Тогда я дам вам сто пятьдесят унций. Я скопила эти деньги на будущее, когда уже не смогу работать. Теперь у вас есть половина, и вам легче будет достать необходимое.

Она вынула деньги из-под матраца и отдала Ли.

После ужина Ли побежал к своему другу Лю Ючану, чтобы рассказать о случившемся. Лю был сильно впечатлен поступком девушки:

– Должно быть, она сильно любит вас, если отдала все свои деньги. Я помогу вам. Думаю, что смогу занять для вас недостающую сумму.

Лю обошел всех своих друзей и собрал сто пятьдесят унций серебра. Отдавая деньги, он сказал:

– Я сделал это не для вас, а для девушки. Я тронут ее преданностью вам!

Ли побежал к Ду Вэй с деньгами и рассказал как получил недостающую сумму. Они провели ночь в радости, а на утро стали собираться в дорогу. Ду Вэй снова удивила Ли, когда показала ему двадцать унций серебра, которые припасла в дорогу:

– Это девушки, когда узнали о моем счастье, принесли мне подарки.

Услышав голоса, доносившиеся из комнаты Ду Вэй, Мадам подошла к двери и открыла ее. Как она и ожидала, здесь был студент:

– Сегодня истекает срок. Вы принесли деньги?

Ли с радостью сказал ей:

– Я как раз собирался к вам. Вот деньги.

И он стал раскладывать их на столике перед Мадам.

Лицо старухи позеленело. Наконец, она собралась с силами, взвесила серебро и сказала:

– Хорошо, идите. Но только так, как вы сюда пришли. В том, что на вас надето!

С этими словами она вытолкала их за дверь.

Был конец осени, а на Ду Вэй было лишь домашнее платье. Она сказала Ли:

– Я попрощаюсь с девочками. Нельзя уйти, не простившись с лучшими подругами. Они так много сделали для меня.

Девушки приютили их на ночь и собрали кое-какие вещи для Ду Вэй в дорогу. На следующий день все проститутки веселого квартала праздновали свадьбу Ду Вэй. Пришлось молодым людям еще раз заночевать у одной из подруг Ду Вэй. Наконец, пришло время уходить. Ли сказал своей молодой жене:

– Мой отец уже и так рассержен на меня, а теперь, когда я женился на шлюхе, и вовсе огорчится. Я не могу сейчас идти домой.

Ду Вэй успокоила его:

– Отец любит своего сына. Возможно, его гнев немного остынет, пока мы будем путешествовать. Нам нужно посетить ваших родственников и просить их, чтобы они замолвили за вас словечко перед отцом. И к нашему появлению он уже не будет так сердит.

Ли согласился.

Перед тем как оставить Пекин, они навестили Лю Ючана, который помог им с деньгами. Ду Вэй встала перед ним на колени в знак благодарности, но он поднял ее:

– Вы самая замечательная девушка, о которой я слышал.

Они провели у своего друга еще несколько дней, прежде чем выбрали благоприятный день для отбытия. Провожать их пришли несколько девушек из борделя, в котором работала Ду Вэй, и принесли ей в подарок еще немного денег. Студент выкупил свою хорошую одежду, и они двинулись в путь.

Несколько дней спустя они уже были на лодке, которая направлялась вниз по Янцзы. Была середина зимы, и воздух был кристально чист. Ночью они расположились на палубе, чтобы немного выпить и согреться. После вина Ду Вэй стала петь своим красивым голосом Винную Песню династии Юань. Слова спускались на воду и медленно плыли по течению вместе с первым утренним туманом. Девушка была счастлива.

На соседней лодке, пришвартованной в гавани, очарованный молодой человек слушал прекрасный голос Ду Вэй. Это был сын богатого купца, владельца соляных копей в Янчжоу, Ма-Сун. Как завсегдатай борделей, он сразу смекнул, что девушка поет профессионально, и решил добраться до нее, растревоженный в своих чувствах. С рассветом началась буря, и все лодки вынуждены были причалить в гавани. Ма-Сун приказал своему лодочнику притянуть лодку поближе к лодке Ли. Он открыл окно, как будто любовался снегом. Ду Вэй как раз в это время поправляла занавески в своей каюте, и он поймал ее взгляд. Пораженный ее красотой, он захотел увидеться с нею, но девушка больше не подходила к окну. Тогда ему в голову пришла одна идея – он стал петь. Ли Жи услышал пение и выглянул из окна, как и предполагал Ма-Сун.

– Привет!

Мужчины узнали друг друга, так как были из одного колледжа, и быстро подружились.

Время незаметно потекло в беседах про вино и женщин. Обоим было что вспомнить. Будучи студентами, оба они частенько посещали пекинские бордели. Ма-Сун сказал, как бы невзначай:

– Я слышал голос женщины с вашей лодки вчера вечером. Кто она?

Ли Жи был хвастлив:

– Это самая известная проститутка в Пекине, Ду Вэй!

– И как же вам удалось заполучить ее?

Ли рассказал ему всю историю, немного приукрасив подробности. Ма-Сун, выслушав внимательно его рассказ, спросил:

– Но, что на это скажет ваше семейство?

Ли продолжал хвастаться:

– Я не слишком-то об этом волнуюсь.

– И что вы собираетесь делать?

– Мы думали об этом. Сначала я прибуду домой один, Ду Вэй лучше пока оставаться в Сучжоу, пока мои родственники не замолвят за нас словечко. А когда отец больше не будет сердиться, я приведу ее домой.

Ма-Сун ничего не сказал, но его задумчивый вид заинтересовал Ли Жи.

– О чем вы думаете, дорогой друг?

– Мы только что встретились, и я не хочу быть навязчивым со своими советами.

Ли Жи настаивал:

– Да ладно вам, расскажите!

Ма-Сун сказал:

– Ваш отец – большой чиновник и беспокоится о репутации своей семьи. Он сердился, даже когда вы просто посещали бордели, так что же говорить о вашем намерении привести в дом проститутку! Что касается ваших родственников, они не будут вам слишком полезны в вашем деле и не будут подставлять себя под гнев вашего отца. Вы, конечно, можете поехать с девушкой в Сучжоу или Хачжоу, но как долго вы сможете оставаться там? Ваши деньги закончатся, и что тогда?

Ли забеспокоился:

– У вас есть какая-нибудь идея?

Ма-Сун стал его убеждать:

– Женщины непостоянны по своей природе, а проститутки особенно. У Ду Вэй было много клиентов, и сейчас она может просто использовать вас. Может, у нее есть какой-нибудь богатый клиент на юге?

Ли Жи вспыхнул:

– Это невозможно!

Ма-Сун понял, что перегнул.

– Возможно, вы правы. Но, оставив ее одну, вы рискуете. Вокруг такой красавицы сразу же появятся немало молодых людей. Вы не можете взять ее с собой и не можете оставить одну. Это ваша дилемма.

Ли был обеспокоен. Ма-Сун продолжал: – Отношения с отцом священны. Если вы огорчите отца ради проститутки, вас будут осуждать. Ваша мать будет несчастна. Вас не будут признавать родственники, и вы станете изгоем.

– Что же я должен делать?

Ма-Сун просиял.

– У меня есть кое-какие мысли на этот счет, но я не уверен, что вы послушаете меня!

Ли захныкал:

– Я буду вам очень обязан.

– Вы были далеко от родного дома больше года и потратили все ваши деньги на проститутку. Если вы вернетесь домой с пустыми руками, вы не будете иметь никаких шансов на наследство. Потому что ваш отец решит, что вы расточительны и не сможете удержать состояние семьи. Но если вы решите расстаться с вашей подругой, я дам вам тысячу унций серебра, которые вы принесете домой. Вы можете сказать, что достигли успехов и заработали эти деньги преподаванием. Я уверен, что ваш отец будет доволен. Обдумайте мое предложение.

Ли всегда боялся своего отца. Слова Ма-Суна казались ему весьма разумными, и он решился:

– Позвольте мне сначала поговорить с Ду Вэй. Я не могу просто так бросить ее.

Ма-Сун согласился:

– Обсудите с нею все. Если она любит вас, она согласится.

Они еще какое-то время пили молча, потом расстались. Ду Вэй готовила обед, когда вернулся Ли Жи. Она заметила, что муж как-то странно посмотрел на нее, а потом ушел спать, не сказав ни слова. Ду Вэй почувствовала тревогу:

– Что случилось?

Ли только вздохнул, но ничего не ответил. Посреди ночи он снова вздохнул, и девушка не выдержала:

– Почему вы со мной так поступаете? Я чем-то огорчила вас?

Ли Жи заплакал. Ду Вэй удивилась:

– Вы никогда не бывали таким печальным, хотя я знаю вас достаточно долго. У нас свадебное путешествие, и вы должны быть счастливы. Что же так сильно беспокоит вас?

Ли собрался с духом и сказал:

– Вы были так добры ко мне все это время. Но у меня очень строгий отец, он выгонит нас, и мы будем бездомными нищими. Наш брак не будет счастлив. Я встретил друга сегодня, и мы говорили об этом. Теперь я чувствую себя убитым горем.

Тревога Ду Вэй усилилась:

– И что вы намерены делать?

– Я не могу рассуждать разумно, поскольку люблю вас. Мой друг Ма-Сун смотрит на вещи со стороны и поэтому видит перспективу. Он сделал мне хорошее предложение, только я боюсь, что вы не согласитесь.

Ду Вэй удивилась:

– Кто этот Ма-Сун, и на что я не соглашусь?

Ли Жи продолжал увереннее:

– Он торговец солью и студент Имперского колледжа. Он слышал, как вы поете, вчера вечером и спросил о вас. Когда я рассказал ему нашу историю, он предложил выручить нас. Он дает за вас тысячу унций серебра. Я смогу принести домой деньги, а у вас будет дом. Но мне трудно расстаться с вами.

У Ду Вэй вырвался странный смех.

– Он, должно быть, и впрямь хороший друг, что так заботится о вас. Вы получите свои деньги, а я получу другого мужчину и перестану быть неприятностью для вас.

Слезы Ли сразу же высохли:

– Так я могу сказать, что вы согласны?

– Идите к нему завтра же утром. Вы не должны упустить такую возможность. Я перейду в его лодку!

На рассвете Ду Вэй встала, чтобы привести себя в порядок:

– Сегодня я провожаю старого клиента и принимаю нового!

Она тщательно подбирала косметику и драгоценности, надела самое роскошное платье и побрызгала свои волосы самым тонким ароматом. К тому времени, когда она закончила, Ма-Сун послал слугу спросить о решении. Ду Вэй посмотрела на Ли Жи, но тот казался довольным, и она объявила, что готова.

Слуга сказал, что Ма-Сун даст деньги, но в залог просит шкатулку с драгоценностями Ду Вэй, и она согласилась. Ли Жи сразу же получил деньги, а шкатулку вернули Ду Вэй, когда она вошла на лодку Ма-Суна.

Женщина вспомнила о чем-то и сказала:

– Ли Жи, ваши бумаги внутри шкатулки, и я хочу вернуть их вам, чтобы не возникло проблем при путешествии.

Когда открыли большую тяжелую шкатулку проститутки, все в изумлении увидели, что там полно жемчуга и драгоценных камней. Ду Вэй отдала бумаги Ли Жи и, размахнувшись, бросила целое состояние в реку. Потом повернулась к Ма-Суну:

– Вы знали, через что я прошла, но не задумываясь разбили мое счастье. Я ненавижу вас и после смерти стану призраком, терзающим вас каждую ночь!

Потом она повернулась к Ли Жи.

– Я не была счастлива, пока не встретила вас. Эта коробка могла бы обеспечить нам счастливую жизнь. Я хотела, чтобы вы принесли эти драгоценности в дом вашего отца, чтобы вы смогли доказать ему сыновнюю любовь. Я даже не думала, что вы захотите продать меня на полпути к счастью. Ничтожная сумма, не сравнимая с тем, что я могла бы дать вам, помутила ваш разум! Я не ожидала, что закончу свою жизнь как проститутка, выброшенная вами! Должно быть, Бог оставил меня!

Ду Вэй бросилась в реку, и быстрое течение унесло ее так стремительно, что никто и не успел что-либо сделать.

Когда Лю Ючан, друг Ли Жи, закончил свое образование в Пекине, он возвращался на родину тем же путем, что и Ли когда-то. Его лодка причалила к гавани в Гуанчжоу, и он должен был ждать несколько дней, пока оформляются дорожные документы. Однажды утром, когда он мылся возле своей лодки, его медная раковина для мыла упала в реку. Он попросил рыбака, сидящего поодаль, забросить сеть, чтобы вернуть пропажу. Когда рыбак стал вытягивать сеть, он поднял со дна тяжелую шкатулку, которую отдал Лю. Он ведь не знал, что именно утопил господин. Когда Лю открыл шкатулку, то увидел драгоценности столь необыкновенные, что у него дух захватило.

Той же ночью ему приснилось, как из воды вышла девушка, поразительно похожая на Ду Вэй, и сказала:

– Вы были добры ко мне, и я хочу отблагодарить вас за великодушие, которое вы мне оказали.

Лю внезапно проснулся и почувствовал холод, струившийся по телу. С тоской вспомнил он необыкновенно красивую девушку и своего друга, который, говорят, сошел с ума.

Джи Нанфенг. Страх и честолюбие

Почему мы утверждаем, что лицо бизнеса становится все более женским? С развитием техники и вспомогательных инструментов (средств связи, передвижения, защиты и воздействия) разница полов стирается. Мужчина как управленец перестает выполнять свои исконные функции. Посещая те же салоны красоты, конференции или зависая в Интернете, он уже не вызывает ни в женщинах, ни у молодежи прежнего священного трепета.

Исследования Института будущего показывают, что тело утрачивает свое прежнее значение инструмента защиты, борьбы и влияния. В управлении теперь ценится только образ и быстрота мысли, неожиданность и адекватность решений. Планета рисков все больше тревожит современную размеренную жизнь, хотя при этом накал борьбы лишь отдаленно напоминает жестокий и непредсказуемый мир наших предков.

Во времена династии Западная Цзинь (265–316) на престоле побывала императрица Нанфенг, имевшая репутацию крайне жестокой женщины. Жестокость в те времена часто была следствием не дурного воспитания девочек, а их страха за свою жизнь: если не убьешь ты, то убьют тебя. Конечно, с помощью заговоров и манипуляций мужчинами.

Нанфенг была некрасива – низкорослая и темнокожая. А в Китае признаком красоты перво-наперво считается белоснежная кожа девушки. По сей день китайская парфюмерная промышленность разливает тоннами кремы с отбеливающим эффектом. Темный оттенок кожи может быть только у простых крестьянок, целыми днями работающих в поле. Но даже они стараются отбелить себя чем-нибудь, чтобы приобрести оттенок аристократизма. Так вот, будущей императрице не повезло родиться смуглой. И ее матери стоило немалых усилий протолкнуть свою дочь вверх по социальной лестнице.

Хотя старший сын правившего в те времена императора был идиотом, его все же сделали наследником и в двенадцать лет, как и положено, выбрали жену.

Отец Нанфенг знал, что «на деньги можно купить даже милость бога», и подкупил кого следует, чтобы обеспечить нужный пиар дочери. Многие люди начали склонять правящую императрицу Янг в пользу выбора Нанфенг в качестве жены для наследника. Когда Янг решилась поговорить об этом с императором, тот весьма удивился:

– Нанфенг низкоросла и темнокожа. Я присмотрел совсем другую девушку, которая достойна быть женой наследника. Почему я должен предпочитать камень нефриту?

Императрицу как женщину задевало непослушание мужа, поэтому она не могла не настоять на своем:

– Разве вы не можете передумать? С такими достоинством и талантом, как у Нанфенг, она самая подходящая кандидатка на место вашей будущей невестки.

Император задумался, а Янг продолжала:

– Почему бы не спросить ваших министров, какая из девушек предпочтительнее?

Она, конечно, была уверена, что отец Нанфенг уже выработал мнение двора по этому вопросу

На следующий день император давал банкет высшим должностным лицам во Внутреннем дворце. Когда он спросил их мнение о подходящей кандидатуре на роль невесты наследного принца, один из министров, Сан Мао, начал расточать похвалу Нанфенг. Несколько министров согласились с его мнением, и тогда озадаченный император начал сомневаться относительно своего собственного суждения. А министр продолжал:

– Девушке четырнадцать лет, и хотя она не так красива, как другие, она превосходит их своими талантами. Достойная женщина должна быть оценена по достоинствам, а не внешностью. Я умоляю вас дать вопросу должное рассмотрение!

Император Вади наконец сдался, и через год Нанфенг стала женой наследника.

Когда император умер, наследник взошел на трон под именем императора Хуади вместе со своей толстой, темнокожей бородавчатой женой Нанфенг. Янг – жена покойного императора – получила титул вдовствующей императрицы. Самым влиятельным человеком при дворе в то время был отец Янг – глава правительства Юнь.

Несмотря на свое новое положение, императрица Нанфенг не была счастлива. Насмешки придворных и высокомерие Юнь, который даже не прибыл для церемонии прощания с умершим императором, отравляли ей жизнь и заставляли помнить об опасности. Другой несправедливостью, которую Нанфенг не могла сносить, были ее обязанности почтительной дочери по отношению к вдовствующей императрице, которая была всего на два года старше ее. Ее раздражало, что, будучи еще женой наследника, она была постоянно обязана Янг своим покровительством.

Несколько лет назад имел место инцидент, который был не редкостью в покоях Внутреннего дворца. Поскольку мужское предпочтение оказывалось тем женам, кто родил мальчиков, это порождало самые нелепые преступления среди женщин. Обычным делом были подмена детей, их внезапная смерть или смерть рожениц. Но, поскольку местный роддом работал без перебоя, на эти случаи смотрели сквозь пальцы.

Как и все недальновидные женщины, Нанфенг была завистлива. Поскольку у нее были только дочери и ни одного сына, она завидовала всем женам своего мужа, которые рожали ему сыновей. И когда одна из жен была беременна, Нанфенг ударила ее алебардой в живот, от чего несчастная женщина умерла. Император был в бешенстве, но императрица Янг заступилась за Нанфенг, сказала, что девочка исправится и будет вести себя хорошо. Благодарность – тяжелая ноша, и не каждый в состоянии быть по-настоящему обязанным другому. С тех самых пор Нанфенг ненавидела императрицу Янг.

Нанфенг боялась влияния главы правительства Юнь и решила взять власть при дворе в свои руки. Хотя Юнь и держал в страхе почти всех придворных, она знала, что никто не последует за ним в случае опасности. Ее собственное исследование с помощью слухов и подкупов показало следующую расстановку сил при дворе: три сильных семейства недовольны политикой Юнь. Это были Мень, Жао и княжеский дом Сыма. Кроме того, у нее была своя собственная охрана под руководством офицера Дон Менга. Проведя несколько тайных встреч при помощи Жао, она узнала, что только князья Сыма могут примкнуть к ее заговору против Юнь, другие осторожничают. Нанфенг начала подготовку к военным действиям.

Юнь стал получать доносы от своих доверенных лиц и опасаться, что князья Сыма, обладая огромной военной мощью, начнут хозяйничать в его феодальных владениях, и вызвал князей Сыма Вэй и Сыма Инь во дворец, чтобы они были под его бдительным наблюдением.

Император Хуади – один из самых глупых правителей в китайской истории.

Как-то раз он гулял в саду и услышал кваканье лягушек. Он спросил охрану:

– Являются ли эти лягушки официальными или частными?

Сообразительный охранник ответил:

– Те, которые квакают в имперском саду, должны быть официальными лягушками, и те, которые квакают в частных рисовых владениях, – частные.

Император кивнул и похвалил охранника за его осведомленность.

При дворе ходил анекдот, что когда Хуади рассказали о природном бедствии, которое закончилось голодом многих людей, он удивился:

– Почему эти люди были настолько глупы? Почему они не ели овсянку вместо мяса?

Было сложно ожидать, что такой император имеет правильное мнение по какому-нибудь вопросу.

Поэтому заговорщикам ничего не стоило внушить императору, что глава правительства Юнь замышляет заговор против него. Император немедленно приказал, чтобы Сыма Вэй осадил резиденцию главы правительства. Нанфенг сделала так, чтобы вдовствующая императрица поехала с визитом к своему отцу. И в тот момент, когда ворота за ней закрылись, Нанфенг подала сигнал к осаде.

Как и все высокомерные властные люди, Юнь был неспособен справляться с критическими ситуациями. Вместо того чтобы попытаться спасти свою репутацию, он тянул время. Его сторонники начали разбегаться. Вдовствующая императрица в попытке помочь своему отцу взяла шелковую ткань и написала несколько слов, предлагая высокую награду любому, кто мог спасти главу правительства. Материю она привязала к стреле, которой выстрелили с башни.

Войска Нанфенг могли бы взять дворец Юнь немедленно, но она держала осаду лишь с той целью, чтобы Янг и ее отец предприняли попытку спастись, призывая к мятежу Так они поставят себя на место заговорщиков. Она ждала, когда Янг открыто свяжет себя со своим отцом. И вот удача: стрела с письмом вдовствующей императрицы была доставлена Нанфенг.

Она торжественно объявила:

– Вдовствующая императрица присоединилась к восставшим изменникам! Любой, кто попытается ей помочь, будет казнен!

В тот же самый момент войска подожгли дворец Юнь и начали штурм. Безжалостно убивая всех на своем пути, они искали Юнь. Список убитых уже насчитывал несколько тысяч, когда они ворвались в конюшни и увидели человека, который не двигался от страха. Когда солдаты с грозными воплями надвигались на него, мужчина закричал и упал без чувств. Это был Юнь.

Когда резня была закончена, Нанфенг объявила:

– Жена министра Юнь заслуживает казни вместе со своим мужем. Однако как мать вдовствующей императрицы она будет помилована и сослана вместе со своей дочерью.

Так обе женщины оказались под домашним арестом в отдаленном дворце.

Вскоре после этих событий, на заседании министров императорского двора, Янг была разжалована до простого человека. Одновременно были составлены документы, изобличающие вдовствующую императрицу и ее мать. А поскольку жена Юнь теперь была женой простолюдина, ее можно было казнить вместе с мужем, что и было сделано.

Однако вдовствующую императрицу Нанфенг казнить не могла, не вызвав тем самым осуждение всего двора. Но зато она могла приказать не давать ей пищу и усилить охрану, чтобы никто не смог помочь несчастной. Через восемь дней вдовствующая императрица умерла от голода. Чтобы ее призрак не рассказал императору про злодеяния Нанфенг, она приказала похоронить Янг в согнутом положении, с особым предметом, привязанным к ее спине так, чтобы она не могла разогнуться и пожаловаться кому-нибудь.

После устранения Юнь князь Сыма Лян и Вэй Гуан стали главными фигурами при императорском дворе. Однако и они, и многие другие заговорщики, вставшие сейчас у власти, опасались военной силы, которую показал Сыма Вэй. Все решили, что будет слишком опасно позволить ему оставаться в столице и что следует отправить его обратно в уездные владения. Сыма Вэй, который считал себя героем, достойным большей награды, не пожелал подчиниться приказу и стал думать, что бы такого предпринять против них. Посоветовавшись со своими стратегами, он предложил Нанфенг объединить свои силы в борьбе против нового правительства.

Предложение Сыма Вей прибыло в подходящее время. Императрица как раз раздумывала, как можно взять реальную власть при дворе. Объединившись с Сыма Вэй, она могла бы устранить всех, кто ей мешает. С другой стороны, она не доверяла Сыма Вэй и при удобном случае решила расправиться и с ним. Под ее диктовку глупый император Хуади написал секретный указ. Рано утром Нанфенг взяла указ императора и передала его Сыма Вэй, чтобы он немедленно захватил Сыма Ляна и всех остальных.

Открыв указ, Сыма Вэй прочитал: «Сыма Лян и Вэй Гуан совершили государственную измену, покушаясь на жизнь императора. Вы должны немедленно объявить этот указ, построить отряды в боевом порядке, охранять ворота дворца и лишить двух предателей их постов и званий». Сыма Вэй догадывался, что этот указ – дело рук Нанфенг, но решил, что после уничтожения Сыма Ляна и Вэй Гуана он станет самым влиятельным человеком при дворе. Думая, что ему нечего опасаться, он послал своего генерала Жао захватить их.

Штурм дворца был полной неожиданностью для Сыма Ляна. Прежде чем он смог как-то отреагировать, Жао ворвался со своими отрядами, связал его и бросил на землю возле павильона. А сам продолжал преследовать и вырезать членов семейства Сыма Ляна. День был душный, и кто-то из солдат, приставленных охранять пленника, сжалился над ним и стал обмахивать его веером. Когда Жао увидел это, он закричал:

– Тому, кто убьет Сыма Ляна, – награда в тысячу метров ткани!

И тотчас множество солдат с мечами бросились на Сыма Ляна и изрезали его на куски.

Тем временем другие войска окружили дворец Вей Гуана. Прежде, чем начался штурм, Вэй Гуан вышел из дворца со словами:

– Я выхожу! Пощадите мою семью…

Он не закончил говорить, как какой-то человек подбежал к нему и разрубил напополам. Все замерли в изумлении. Оказалось, что это был Жонг Ху – мелкий офицер, который когда-то служил в доме Вэй Гуана и был наказан и выгнан за какое-то мелкое нарушение.

Остерегайтесь мести маленьких людей. Они ждут подходящего случая отплатить. Вы о них забудете, но они о вас – никогда.

Теперь, наконец, он имел шанс отомстить. После убийства Вей Гуана он штурмовал дворец и вырезал все семейство Вэй Гуана, включая трех его сыновей, шесть внуков и более чем сто женщин.

После смерти двух влиятельных людей никто больше не чувствовал себя в безопасности при дворе. Теперь Нанфенг, чтобы успокоить двор, убедила императора, что Сыма Вэй превысил свои должностные полномочия, казнив двух министров без суда. Были посланы войска схватить его по приказу императора. Охрана Сыма Вэй сбежала, спасая свою жизнь, сам он был схвачен и казнен. Теперь Нанфенг твердо держала власть в своих руках.

Следующей целью Нанфенг был наследник Сыма Ю – сын императора от другой жены.

Поскольку она сама не родила к тому времени ни одного мальчика, Сыма Ю был объявлен наследником императора Хуанди. Императрица опасалась, что, достигнув совершеннолетия, он бросит вызов ее власти. Мальчиком Сыма Ю проявлял сообразительность, но когда вырос, потерял интерес к занятиям и проводил все больше времени в веселых пирах. Это вполне устраивало Нанфенг, и она подговорила своего племянника Ми проводить в компании наследника больше времени, подстрекая его на пьяные развлечения.

Нанфенг забеременела и спустя определенное время родила мальчика. По правилам, ребенка должны были отдать младшей сестре императрицы, но она забрала его себе, чтобы со временем попытаться сделать его наследником вместо Сыма Ю.

Однажды холодным дождливым вечером Сыма Ю получил приказ прийти во дворец, чтобы увидеть императора, который, как говорили, слег от внезапной болезни. Когда наследник прибыл во дворец, его встретила девушка, которая держала большое блюдо и кувшин.

– Ваш отец посылает вам вино и эти великолепные закуски, господин. Располагайтесь поудобнее, я наполню ваш бокал.

– Я не хочу вина.

Девица строго спросила:

– Вы боитесь, что вино отравлено?

Наследник поспешно ответил:

– Я не осмеливаюсь!

– В таком случае, как вы осмелитесь отказаться от подарка вашего отца?

Молодой человек неохотно выпил бокал вина. Девушка налила ему еще и попросила выпить. После половины кувшина он умолял:

– Я не могу пить больше. Позвольте мне закончить после возвращения.

Однако девица была неумолима. Осушив кувшин, наследник стал близоруким и бестолковым. Тогда другая девушка вышла и предложила ему написать письмо. Принц удивился и сонно спросил:

– Это еще зачем?

– Министр составил бумагу от вашего имени во имя здоровья и долголетия императора. Вы должны переписать это на шелковую материю, которую передадут вашему отцу.

С трудом он переписал это послание на шелке и погрузился в блаженный сон.

На следующее утро император дал аудиенцию первым лицам. Когда он представил министрам послание на белом шелке, которое написал наследник, они закричали:

– Это предательство! Не будь он наследником, его бы следовало казнить!

Однако один из министров, Жонг, подобрал шелк, который бросил в сердцах император, и сказал, обращаясь к другим министрам:

– Это письмо выглядит странным. Вероятно, что кто-то сделал это, чтобы доставить наследнику неприятности. Прежде чем выдвигать обвинения против Сыма Ю, нужно определить подлинность почерка.

Спустя какое-то время стража внесла образцы писем наследного принца. Министры тщательно исследовали их, но не пришли к единому мнению. Все были в недоумении. И в этот момент вошла императрица. Нанфенг подошла к императору и решительно сказала:

– Здесь многие говорили в пользу наследника, поэтому мы не можем его казнить. Но мы должны наказать его за непростительный проступок, который он совершил. Разжалуйте его до простого человека, лишите всех титулов!

Зал замер. Император уставился безучастно на Нанфенг и облизнул губы. Наконец он сказал:

– Я согласен!

Таким образом, наследный принц был низвергнут и помещен под домашний арест. Этот инцидент вызвал подозрение среди придворных. Вскоре правда выплыла наружу, но отменить решение императора было невозможно. Письмо, скопированное наследником, было составлено одним ученым по приказу императрицы. Этот ученый, подражая подчерку Сыма Ю, добавил нужные слова к посланию, чтобы получилось скандальное послание, стоившее наследнику трона.

Недовольство придворными против Нанфенг росло. Все понимали, что для Нанфенг уже не существует невозможного. И если она недовольна кем-то, она расправлялась с ним без сожалений. Министр Чан, командующий гарнизоном Лунь и князь Жао начали сколачивать коалицию против императрицы. Идеологической основой этого союза стало восстановление прав наследника.

Одно время генерал Лунь так изнурял своих крестьян, что они подняли мятеж. Потребовалось долгое время и силы, чтобы навести порядок в области. Призванный ко двору, он избежал наказания только благодаря императрице Нанфенг. Впоследствии она продвинула его, сделав наставником наследника и генералом императорских войск.

Министр Чан обратился к нему со словами:

– Вы в близких отношениях с императрицей и лучше меня знаете, как она коварна. Вы знали о заговоре против наследника, но позволили Нанфенг совершить задуманное. Не стоит рассчитывать на ее милости, а отсутствие наследника грозит многими бедствиями империи. В случае кризиса ни один из нас не избежит возмездия. Поэтому мы должны действовать во имя нашей собственной безопасности.

Холодный пот заструился у Лунь по спине:

– И что же мы должны делать?

– Свергнуть императрицу и восстановить наследника в его правах.

– Хорошо. Я привлеку князя Жао. Так у нас будет больше шансов.

У заговорщиков возник план. Они решили, что слишком опасно возвращать к власти наследника, поскольку он слишком упрям, чтобы подчиняться, и ему нельзя доверять. Лучше сделать так, чтобы императрица захотела избавиться от наследника, а потом использовать это как предлог, чтобы расправиться с нею самой, и так убить две птицы одним камнем. Лунь решил, что если устранить и наследника и императрицу, он станет весьма могущественным придворным.

Как-то утром министр Чан отправился на аудиенцию к императрице:

– На вас надвигается великая беда!

Нанфенг удивилась:

– Вы что-то знаете, министр Чан?

– Я слышал, что наследник собирает силы. Он поклялся, что если вернется к власти, то убьет вас и бросит ваше тело на корм воронам.

Испуганная императрица сначала потребовала объяснений, а затем решила принять превентивные меры. Заключенный в тюрьме Сушань, Сыма Ю был уверен, что его попытаются убить. Поэтому, когда прибыл евнух, подосланный Нанфенг, наследник был наготове и наотрез отказался отравиться. Евнух попытался силой заставить Сыма Ю проглотить отравленные пилюли, но тот вырвался и побежал. Преследователь кинулся в погоню и на бегу ударил наследника железным прутом по голове.

Позже Нанфенг объявила, что Сыма Ю совершил самоубийство, и приказала похоронить его, как приличествует его рангу императорского наследника. Однако, благодаря заговорщикам, реальная причина смерти Сыма Ю стала широко известна. Собрав офицеров императорской охраны, Чан объявил:

– Императрица совершила ужасное преступление против императорской власти, убив наследника. Я получил приказ императора устранить императрицу! Тот, кто не повинуется этому указу, – будет казнен вместе со всей семьей!

Все, конечно, понимали, что указ подделан, но рады были случаю расправиться с жестокой императрицей.

Во главе императорской охраны министр Чан вступил в императорский дворец и вынудил генерала Лунь прибыть в Восточный зал, в покои императрицы. Когда он шел через ворота, то почувствовал угрозу, исходящую от внутренних покоев. Лунь развернулся и побежалал обратно, но охрана настигла его в несколько прыжков и убила на месте. Услышав крик, Нанфенг вышла, чтобы посмотреть, что случилось. Она гневно спросила министра Чан:

– Что вы здесь делаете?

– Я получил императорский указ арестовать вас!

Императрица закричала на него:

– Ерунда! Все императорские указы выходят отсюда!

Не потрудившись спорить с нею, охрана схватила ее, связала и понесла в Восточный зал.

Когда Нанфенг поняла, что происходит, она потребовала позвать императора, надеясь на его помощь. Но император Хуанди только уставился на нее безучастно, слишком напуганный, чтобы сказать что-нибудь.

Нанфенг вопила в отчаянии:

– Только со мной вы сможете удержаться на троне! Сделайте же что-нибудь!

Губы императора Хуанди дрожали, он был не в состоянии произнести ни звука. Перечисляя преступления Нанфенг, включая убийство наследного принца, министры вынудили императора разжаловать императрицу и бросить ее в тюрьму Пять дней спустя Нанфенг принесли императорский указ, где ей приказывали выпить чашку вина, смешанного с золотой пылью – достойная казнь для императрицы, которую она приняла со слезами на глазах. Со смертью Нанфенг империя вступила в кровавый период жестокой междоусобной войны князей и восстаний народа, что привело к падению династии.

Ли Джи. Подвести себя к пропасти

Этот рассказ поможет проиллюстрировать ту часть гексаграммы, где говорится о необходимости обеспечить себе хороший тыл, чтобы удержать только что достигнутое. Когда человек охотится – он наготове, он предчувствует опасность или добычу одинаково хорошо. Но когда уставший человек поедает добычу – он уязвим. Как насытиться своей добычей и не потерять ее? Не каждый в состоянии предвидеть, что его ждет впереди – за пределами той черты, к которой он идет изо всех сил. Чтобы формировать дальновидные решения, которые не приведут вас к необратимым последствиям, запомните эту историю.

Две с половиной тысячи лет назад у князя Сиан было четыре жены. Все жены боролись за внимание князя. Но только младшая, Ли Джи, в дополнение к своей красоте, знала, как доставить удовольствие своему мужу. Как вы думаете, кому он отдал свое предпочтение? Правильно. Ли Джи, конечно, хотелось видеть своего сына на княжеском троне, но проблема была в том, что наследником был объявлен сын князя от первой жены – Шен Шенг.

И тогда она вступила в коалицию с заинтересованными придворными. Под разными предлогами наследника и двух других детей князя отослали в провинцию Куво, убрав с ее пути. Всех недовольных и настроенных против нее также отправили подальше под тем предлогом, что принцы еще маленькие и нуждаются в опекунах. Для своего сына она пригласила в качестве наставника Сунь Си – наиболее уважаемого князем министра.

Постепенно князь утратил контакты с Шен Шенгом. Только Ли Джи и ее доверенные люди были возле князя. Получалось так, что Сунь Си нахваливал сына Ли Джи, а остальные наговаривали на Шен Шенга почти каждый день. По совету своих министров князь послал Шен Шенга в поход. Но, к разочарованию Ли Джи, противник вскоре был разбит, и Ли Джи пришлось снова думать, как избавиться от наследника.

Как-то она сказала князю:

– В ваши годы вам нужен помощник, чтобы управлять двором. Мой сын слишком молод, может, вы вернете наследника? Вы, наверное, скучаете после стольких лет разлуки?

Князь послушался ее совета. По возвращении Шен Шенг прибыл прямо во дворец засвидетельствовать свое почтение отцу и Ли Джи. После встречи с отцом Шен Шенг был приглашен в покои Ли Джи, где был накрыт банкет по случаю его возвращения. Ли Джи поила его вином и расспрашивала о его жизни.

Когда он собрался уходить, она сказала:

– Вы сделали так много. Я приглашаю вас завтра прогуляться по чудесному саду и отдохнуть вместе со мной.

Шен Шенг из вежливости согласился.

В тот же вечер, когда князь собирался отойти ко сну, Ли Джи начала плакать. Расстроенный князь мягко спросил:

– В чем дело?

Она ничего не отвечала, но плакала все громче. Князь повторил свой вопрос:

– Что же все-таки случилось? Скажи мне, кто тебя обидел, и я накажу его!

Ли Джи хотела что-то сказать, но не произнесла ни слова. Когда же князь вскочил в нетерпении, Ли Джи повернулась к нему и тихо сказала:

– Наследник… Он делал мне непристойные предложения. Я пыталась проигнорировать их, но он настаивал. Завтра он пригласил меня прогуляться с ним по саду.

Князь в гневе закричал:

Да как он смеет!

Ли Джи горько заплакала:

– Я не хотела тебе говорить. Я думала, ты не поверишь мне. Но что мне теперь делать? Если ты будешь наблюдать со стороны, ты поймешь, как он непристоен.

В центре сада, который выбрала Ли Джи, была большая клумба, окруженная камнями причудливых форм, с кристально чистым источником. В северной части сада была башня, с которой можно было увидеть весь сад. На нее и поднялся князь, чтобы узнать правду.

Ли Джи поднялась рано, тщательно наложила макияж, вплела в волосы экзотический цветок и побрызгала на него медом. Когда Шен Шенг прибыл, она встретила его приветливо и повела по саду, показывая самые изысканные цветы, которые росли в саду. Так она привела его как раз в то место, которое лучше всего было видно с башни.

Ли Джи подошла поближе к цветам, и мед на ее цветке привлек внимание диких пчел. Она изобразила внезапный испуг, а Шен Шенг начал махать над ее головой, чтобы отогнать пчел. С башни это выглядело так, как будто бы он замахивался на женщину.

Отбившись от пчел, Ли Джи и Шен Шенг шли рядом, и издалека казалось, что он прижимал ее к себе. Князь больше не мог наблюдать за этим. В гневе он начал спускаться вниз. Ли Джи видела это и прошептала:

– У меня кружится голова. Дай мне руку!

Она вела себя так, как будто была близка к обмороку. Шен Шенг взял ее за талию, но она дала ему пощечину и закричала:

– Убирайся прочь от меня!

Князь как раз подоспел к этой сцене и, не в силах сдерживаться, хотел убить Шен Шенга на месте. Плача, Ли Джи сказала ему: – Наследник в самом деле был груб, но казнь его выглядела бы подозрительно. Люди обвинили бы тебя в смерти своего сына. А некоторые бы заподозрили меня в заговоре против него. Просто отошли его обратно в Куво.

Хотя все это было неожиданно для Шен Шенга, он не сопротивлялся воле отца. Вернувшись в Куво, он вскоре забыл об инциденте.

Несколькими днями позже Ли Джи послала Шен Шенгу письмо, где говорила о том, что скоро годовщина смерти его матери и что он должен сделать все согласно правилам поминовения усопших. Молодой человек впечатлился заботой Ли Джи. Когда пришел день, он совершил жертвенную церемонию со всеми формальностями. После он разослал жертвенное мясо всем членам своей семьи, родственникам и друзьям.

Когда священное мясо принесли во дворец, Ли Джи получила его, потому что князь был на охоте. Когда он вернулся голодный и уставший, он сразу взял кусок мяса, намереваясь съесть его. Ли Джи остановила его:

– Мы должны быть осторожны, когда принимаем пищу со стороны.

Она дала кусок мяса собаке, и та почти сразу же издохла. Вино, полученное от Шен Шенга, она дала попробовать служанке, и та в муках умерла.

Князь был так расстроен, что едва мог говорить:

– Я простил его, а он отплатил мне своей неблагодарностью!

Ли Джи со слезами на глазах взяла кусок отравленного мяса:

– Может, мы зря его подозреваем? Может, он хотел убить не вас, а меня – за то, что я отказала ему? Он мог затаить обиду… К тому же, с моей смертью во дворце многие бы вздохнули с облегчением!

Князь взял Ли Джи за руки:

– Моя дорогая, не говори этого! Ведь это ты не позволила мне наказать его тогда в саду. Не пытайся больше остановить меня!

Ли Джи казалось, так рыдала, что не могла говорить.

Вскоре князь собрал министров и объявил им:

– Шен Шенг попытался убить своего отца. Он должен принять смерть.

Никто из нынешних министров не возразил князю. Князь послал двести колесниц, чтобы схватить наследника. Новость дошла до Шен Шенга, и его наставник дал ему совет:

– Случай довольно ясный. Священное мясо не могло быть отравлено тобой, потому что пока бы оно дошло до твоего отца, оно бы изменило цвет, а это заметно всем. Только во дворце твоего отца оно могло быть отравлено. Так ты и должен говорить, когда начнется расследование.

Шен Шенг, однако, не внял наставлениям. Он сказал:

– Если мой отец и господин хочет моей смерти, было бы неповиновением с моей стороны не принять ее. Мой отец очень стар, Ли Джи его единственная радость в жизни. Без нее он не сможет ни есть, ни спать. Если я очищу себя, я нанесу ему слишком глубокую рану. Пусть моя смерть смоет все.

Вот такие правила приличия были на древнем Востоке.

Наставник согласился, что его доводы разумны, и предложил Шен Шенгу бежать в соседнее государство. Но тот упрямился:

– Ни один правитель не предоставит мне убежище, когда узнает, что я хотел убить собственного отца.

Рыдая, он ушел в свою комнату и совершил самоубийство.

Когда до остальных детей князя дошла новость о смерти наследного принца, они решили, что та же участь может ждать и их, и поспешили бежать из страны.

После смерти наследника и бегства братьев сын Ли Джи был объявлен наследником, к великой ее радости. Вскоре князь заболел и умер. Но дальше события стали развиваться неожиданным образом. Одиннадцатилетний правитель был зверски убит двумя министрами-заговорщиками прямо на церемонии погребения его отца. Ли Джи поняла, что ей не на что больше надеяться, и утопилась. Так Поднебесная была ввергнута в очередной период хаоса и бедствий.

Лю. Ненасытность

Компания, пережившая кризис и стремящаяся добиться высоких показателей, прежде всего старается избавиться от балласта, который тянет ее назад. Она использует все свои внутренние ресурсы, но с трудом добивается желаемых результатов или не добивается вовсе. Предприятию, потратившему силы на реорганизацию, может не хватить сил на завоевания. Да и оставшиеся работники, привыкшие жить или в кризисе, или в перманентной реорганизации, уже давно забыли, что такое успех. А это – самая большая проблема компании. Если люди привыкли к аутсайдерству, вам не добиться успеха. По крайней мере, в те сроки, которые вы наметили себе для прорыва.

Следующей управленческой проблемой может стать метание, смена курса и руководства столь частая, что работники уже перестанут успевать с ними знакомиться. У руля могут появиться властные и недальновидные параноики, напоминающие своими действиями мышь с амнезией, таскающую в свою нору все, что сможет. Они никогда не знают, что впереди уже начертана та грань, которую опасно переступать. Помните об этом и принимайте в расчет историю императрицы Лю, которую мы вам сейчас расскажем.

В конце правления династии Тан был период, называемый «Пять Династий» (907–960).

Правитель государства Чин, Ли Шан-Мао, достиг больших успехов и в военных действиях против своих соседей, и в искусстве. Однажды молодой суверен нанес визит своей матери Цао. Она тут же устроила в его честь банкет, на котором молодые прекрасные девы исполняли изящные танцы. Одна из них, Лю Жинг, своим талантом и красотой привлекла внимание Ли Шан-Мао. У нее были весьма симпатичное личико, стройная фигура и нежный голос. Свои песни она сопровождала музыкой ветра в трубах и барабанами, на которых она играла с большой ловкостью.

Подчиняясь влечению своего сына, Цао подарила ему девушку. Ли забрал красавицу и поселил ее отдельно от остального гарема. Спустя положенное время юная Лю родила ему сына, который был так сильно похож на своего отца, что сразу же стал его любимцем. Пристрастие правителя к ребенку привязывало его к красавице Лю, которая стала фавориткой и сопровождала своего мужа повсюду, куда бы он ни направлялся. Будучи девушкой изобретательной и чуткой, она занимала все его свободное время, так что другим женам почти не доставалось внимание их господина.

Лю забрали из семьи в возрасте шести лет, и с тех пор она не виделась со своими родными. До тех по, пока ее отец не узнал про успехи дочери и не захотел повысить свое благосостояние. Он пришел во дворец и попросил аудиенции со своей дочерью, попросив передать, что с нею хочет говорить ее отец. Девушка выглянула из окна, посмотрела на плохо одетого старика с желтой бородой и подумала, что это не самый подходящий случай для общения с родственниками. Другие жены только посмеялись бы над нею, признай она в этом бродяге своего отца. Спустя какое-то время дежурный принес старику ответ, что настоящий отец Лю умер в руках бандитов, а самозванец не может быть допущен к аудиенции. Пришлось старику убираться прочь от дворца.

В 922 году Ли Шан-Мао объявил себя императором династии «Поздняя Тан» и следующие десять лет провел в войне против соседних государств, пока не завоевал их. В возрасте тридцати восьми лет он стал правителем большей части Китая и решил, что теперь самое время посвятить себя любимому времяпрепровождению. Его роскошный дворец утопал в бесконечном веселье. Большой любитель музыки, он полюбил китайскую оперу, и теперь служащих дворца собирали постоянно для бесконечных репетиций, в которых сам император играл главные роли. Пока император резвился, Лю, которую он в запальчивости сделал императрицей, осуществляла реальный контроль над делами государства и двора.

Как женщина скромного происхождения, она приписывала свое удивительное возвышение благословению Будды и стала яростной буддисткой. Это, впрочем, не мешало ей предаваться чувственным удовольствиям. Но самой большой ее страстью было накапливание богатства. Может, воспоминания пугающей бедности руководили ею или страх за будущее – кто знает. Лю привлекала купцов, чтобы те занимались коммерцией от ее имени, обеспечивала им господряды, направляя бесперебойный денежный поток в свой сундук. Другим источником была дань от придворных и чиновников, карьера которых зависела целиком от благосклонности императора. Все знали, что воля императора целиком зависит от Лю, и делали ей дорогие подарки, чтобы она содействовала их планам.

Под влиянием Лю император стал буддистом, а Лю заинтересовалась оперой. Она не могла упустить контроль над любимым занятием императора и стала устраивать кастинги. Династия катилась к закату. Пристрастия императора и жадность императрицы все чаще вызывали недовольство при дворе. Чиновникам и военным все чаще не платили жалованья, а двор все увеличивал свою расточительность.

Чтобы освободиться от монотонности дворцовой жизни, Ли Шан-Мао со своей императрицей уезжал в длительные поездки. Воинам отрядов, составляющих их эскорт, уже давно не платили денег, и некоторые из них перебивались грабежами во время пути. В воздухе витало предчувствие неотвратимой беды.

Придворные, отвечавшие за обеспечение войск, не раз просили императора выдать хоть немного денег, чтобы успокоить людей. Ли Шан-Мао приказал императрице открыть казну, но она как будто не слышала. Тогда глава правительства прибыл к императору, чтобы самому убедить его заплатить военным. Императрица слушала их разговор, скрываясь за пологом трона. Она взяла несколько украшений и сказала императору:

– Мы израсходовали все на вашу оперу, государь. Остались только вот эти драгоценности. Вы можете отдать их солдатам!

Глава правительства, услышав это, ушел прочь в отчаянии.

Когда в столице вспыхнул мятеж, Ли Шан-Мао решил поднять войска, чтобы немедленно подавить восстание. Он обещал высокую награду своим солдатам, но они лишь сердито сказали:

– К тому времени, как мы получим деньги, наши семьи умрут от голода!

После обещания раздать полмиллиона серебром от поступающих в казну налогов император все же сумел собрать двадцать пять тысяч воинов, с которыми и отправился в поход. Но на полпути, в горах, больше половины отрядов покинули императора. Он пытался остановить дезертиров, но напрасно. Никто уже не верил в обещания императора.

Ли Шан-Мао вызвал своего казначея, и тот сказал, что государственная казна пуста. Военные ему не поверили и хотели убить, но охрана императора защитила чиновника. Разгневанные солдаты кричали:

– Люди, подобные вам, разорили империю!

Казначей отпирался и отчаянно кричал в ответ:

– Казна пуста, потому что императрица забирает все, что туда поступает. И она не будет платить, уж я-то знаю! Я не хочу, чтобы меня разорвали на части, потому что моей вины в этом нет!

Казначей ушел и утопился с горя.

После этого солдаты так рассвирепели, что собрались убить императора. Но охрана схватила их и перебила.

Ли Шан-Мао обвинил во всем своего боевого генерала, но тот тоже не захотел принимать чужую вину на себя и поднял восстание. Застигнутый врасплох, Ли Шан-Мао получил смертельные раны. Когда умирающий император захотел проститься с женой, императрица не смогла уделить ему время, ведь она собирала свои драгоценности, чтобы бежать. Император умер спустя некоторое время от потери крови, а императрица бежала, прихватив с собой накопленное.

Ей некуда было бежать, кроме как в женский буддийский монастырь. С такими дарами ее с радостью приняли. Лю рассчитывала, что оставшуюся часть своей жизни она проведет в комфорте, выкупив десятки лет своего безбедного существования. Мятеж улегся, и новый император взошел на трон. Он объявил бывшую императрицу Лю бичом нации, а ее жадность – источником кровавых мятежей, поэтому к ней были посланы несколько офицеров, вынудивших ее совершить самоубийство.

Часть 4 Цзянь. Препятствие

Ни один здравомыслящий человек не создает себе препятствие сознательно, чтобы потом можно было от души заняться его преодолением. Максимум, на что можно пойти, – это постановка задач. Задача, поставленная самому себе, имеет одно решение. Потому что лишена неизвестных. Условия, которые вы выдвигаете перед собой, – предельно ясные, и вы будете решать ее известными вам способами.

Препятствия складываются из предыдущих ситуаций и создаются внешними силами. И когда они созданы, перед вами задача с несколькими неизвестными, потому что эти внешние силы вряд ли будут действовать сообща. Скорее всего, вы попадете в ситуацию разлада и конфликтов.

Царскому слуге препятствие за препятствием. Это не из-за него самого.

Уход от конфликта для управленца всегда чреват поражением, особенно если этот конфликт спровоцирован подчиненными.

Но и застревание в конфликте, его затягивание невозможно без потерь. И здесь самым верным будет привлечение внешних сил, способствующих разрешению напряженной обстановки.

Уход от препятствия необходим для того, чтобы его обойти каким-нибудь иным путем. Обходной маневр широко используется и сегодня для достижения цели и избегания прямых столкновений, ведущих к большим потерям.

Женьсан. Спрятать тупой меч

Каковы качества идеального подчиненного? Восток знает, потому что веками формировал культуру подчинения. С другого берега нам может показаться, что возле власти формируются армии подхалимов и пристрастных людей. Это так. Но эта масса создает пиар правителю и усиливает его успешный имидж. Эти люди тоже выполняют свою функцию. Они вовлечены в процесс развития государства и правителя, обладая качествами, присущими, например, Женьсан, жене знаменитого императора Ли Ши-Миня, который также известен как Тайцзун (626–649).

Нужная нам часть истории начинается с того момента, когда императрица, исполнявшая свои обязанности покровительницы шелкоткачества, объезжала плантации тутовых деревьев в компании других жен императора. Придворная обязанность посещать плантации тутовых деревьев и поддерживать традиции шелкоделия входила в ежегодное расписание императрицы. Ее поездка подходила к концу. Ей было уже за тридцать – солидный возраст для жены императора, и у нее была тонкая талия, в отличие от выдающихся танских красавиц, славившихся своим дородным телосложением. Мода на красоту менялась в те времена не так часто, как сегодня, и в Поднебесной всегда считалось, что женщины, достойные внимания императоров, должны быть похожи на тонкий цветок, склоняющийся от малейшего дуновения ветра. Но танские правители совершили революцию в придворной моде и взяли себе в наложницы пышных дев северных племен, создав новый образ женской красоты, утраченный затем последующей династией. Так вот, императрица была немодной и немолодой. Она была умной.

Колесницы ехали по дороге, ведущей к столице танской династии, городу Сиань. В первой повозке сидела императрица с листом тутового дерева в руке. Время от времени она поднимала занавес и рассматривала окрестности. После утреннего дождя деревья, трава и молодые ростки пшеницы на полях были зеленее обычного, свежесть витала в воздухе. Только что закончилась война, и император, чтобы народ оправился от понесенных убытков, ввел реформы, сокращавшие налоги, и избавил крестьян от трудовой повинности во время сезона урожая. Только после окончания полевых работ работники должны были отрабатывать на строительстве дворцов и садов для императорского двора. Люди были благодарны за это своему правителю и горячо поддерживали нового сына Неба.

Пристально вглядываясь в даль, императрица проговорила:

– Наконец-то люди вернулись к мирной жизни.

После глубокого послевоенного кризиса перед Тайцзуном стояла задача восстановить империю. И, чтобы сохранить свое привилегированное положение, от Женьсан требовалось немало усилий. Нельзя было показывать даже видимость слабости. Когда няня наследника прибыла к ней с жалобой, что наследнику не хватает одежды и еды, императрица жестко оборвала ее:

– О чем я действительно беспокоюсь, так это о том, чтобы вырастить моего сына должным образом. И ваша обязанность заботиться о его правильном пути, а не о достатке!

Когда Женьсан освежилась и отдохнула после поездки, прибыл император Тайцзун.

– Как ваша поездка, моя драгоценная супруга?

– Мы видели окрестные пейзажи и жизнь простых людей. Люди живут в мире и вполне удовлетворены новым порядком. Это было трудное завоевание, и нужно немало усилий, чтобы сохранить его.

– Небеса послали мне вас! Я смогу сохранить империю благодаря вашим мудрым советам. Ваш брат также был со мной в трудное время, и я намерен отблагодарить его и дать ему новую должность.

Женьсан удивилась. Политика, которой она придерживалась и которая давала ей неоспоримые преимущества, – не вмешиваться открыто в дела двора. Всякий раз, когда император обращался к ней за советом, она отказывалась от открытых комментариев:

– Как женщина, я могу проявлять внимание только к моим обязанностям во Внутреннем дворце. Дела двора – выше моих способностей.

И это было весьма разумно с ее стороны. Не стоит лишний раз доводить до сведения мужчины свои способности. Чтобы нравиться мужчине, нужно говорить с ним о том, что ему приятно, что его занимает, уклоняться от споров о предметах маловажных, редко задавать вопросы и ни в коем случае не дать ему заподозрить, что вы способны быть умнее, чем он. Император Тайцзун, конечно, одобрял ее сдержанность. Но в этот раз Женьсан вынуждена была высказать свое мнение:

– Благодаря вашему покровительству моя семья осыпана милостями. Я не думаю, что вам стоит делать моего брата высоким должностным лицом. Родственники часто злоупотребляют властью, и это может быть пагубным для нации.

Хорошо знакомый с историей, Ли Ши-Минь помнил немало случаев, когда родственники злоупотребляли властью, создавали опасные ситуации и даже пытались узурпировать трон. Он ответил императрице:

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Я выбрал вашего брата из-за его способностей. Я дарую должности только на основании достоинств человека. Бездарный, даже если он родственник, должность не получит, а талантливый, даже если он мой враг, может рассчитывать на продвижение.

Будучи не в состоянии отговорить императора, Женьсан решила действовать непосредственно через своего брата и объяснить ему всю серьезность положения.

– Это посеет неприятности. Тебе нельзя принимать эту должность.

На следующий день, когда император объявил брату Женьсан о своем намерении продвинуть его по службе, молодой человек отказался.

Когда дочь Женьсан готовилась к свадьбе, император решил дать своей дочери приданое вдвое больше обычного. Когда об этом узнал министр Вэй Зенг, он попытался отговорить императора и на Совете во всеуслышание привел один исторический пример:

– Это нарушает традиции и вызывает недовольство остальных детей и матерей. Если вы дадите своей дочери больше приданого, чем когда-то получила ваша сестра, как вы будете выглядеть перед правителями древности?

Император почувствовал себя оскорбленным, но не подал вида. Выразил своему министру благодарность за совет и сказал:

– Моя дочь получит только половину того, что получила в свое время Старшая Княжна.

Женьсан заметила угрюмое настроение Тай-цзуна, когда он возвратился с Совета. Она спросила:

– Случилось что-то неприятное с моим господином?

После того как он описал ей инцидент, она сказала с восхищением:

– Я слышала, как вы хвалили Вэй Зенга, но не могла понять почему. Теперь я понимаю, за что вы сердитесь на него. Его слова уберегли вас от ошибки и сохранили порядок в государстве. Он действительно ваша поддержка! Ведь он простой смертный и понимал, что за малейшее ваше неудовольствие он поплатится жизнью. И тем не менее он высказал свое мнение! Мой господин! Вы не должны игнорировать его советы и впредь!

Ли Ши-Минь был успокоен ее словами.

Несколько дней спустя он вновь возвратился с Совета сердитым.

– Я казню этого Вэй Зенга!

Встревоженная императрица попросила Тай-цзуна объяснить причину своего неудовольствия. Император тяжело дышал:

– Как смеет простой придворный оскорблять меня, сына Неба, и после этого оставаться в живых!

Женьсан поняла, что Вэй Зонг опять был тупо прямолинеен в своих суждениях. Пока император кипятился, она удалилась в свою спальню и надела свой самый торжественный наряд, который она надевала только для придворных церемоний. Она вышла весьма торжественно и поклонилась своему мужу. Император удивился:

– Почему вы одеты как для особых случаев?

С серьезным видом Женьсан ответила:

– Согласно тому, что я услышала, только мудрый правитель может иметь честных, откровенных слуг. Если Вэй Зенг смог неоднократно высказывать советы без страха, это – только из-за вашей проницательности. Позвольте мне поздравить вас!

Гнев императора был обращен в радость.

– Я чуть было не совершил серьезную ошибку.

Женьсан поклонилась:

– Это благословение для нашей империи, если вы можете принять критику с таким изяществом и любезно доверять лояльным и честным подданным.

После этого императрица отослала министру Вэй Зенгу красивый подарок с запиской: «Я надеюсь, что Вы останетесь таким же честным и откровенным».

Некоторое время спустя императрица получила слова благодарности министра в ответ: «Я всегда буду стараться для династии Тан!»

Необычно душное лето привело к обострению болезни Женьсан. Ее астма усилилась, и врач был не в состоянии облегчить ее страдания. Наследник, навестивший императрицу, предложил:

– Если мы объявим всеобщую амнистию, возможно, боги будут тронуты и облегчат вашу боль, госпожа?

Женьсан с трудом открыла глаза и сказала:

– Вы не должны даже думать об этом! Если богам будет угодно, они освободят меня от боли. Амнистия – вопрос государственной важности и не может использоваться для одного человека. Я умру, если вы предложите это императору!

Наследник больше не поднимал этот вопрос.

Ли Ши-Минь был в скверном расположении духа из-за болезни императрицы и срывал свой гнев на всех, кто подвернется, даже за незначительные проступки. Даже первый министр лишился своего поста. Состояние Женьсан продолжало ухудшаться, и она уже прощалась с мужем:

– Первый министр был с вами столь долгое время и выполнял свои обязанности добросовестно. Его малая ошибка не оправдывает вашей большой ошибки – смещения его с поста.

Императрица перевела дух и продолжила:

– Моя семья пользовалась вашим покровительством все эти годы, но они сделали немного, чтобы заслужить это. Я умоляю вас не давать им больше привилегий. И еще. Не стоит устраивать мне слишком пышных похорон. Похороните меня у подножия холма в простой могиле.

Ее слова были прерваны приступом сильного кашля. После того как дыхание ее выровнялось, она взяла мужа за руку и сказала:

– Я надеюсь, что вы даруете свое покровительство лишь достойным и будете держать мелких подхалимов на расстоянии. Вы сможете принимать критику и игнорировать клевету. Сократите налоги и трудовую повинность, чтобы уменьшить бремя людей. И воздержитесь от разгула и буйного веселья в своих поездках по стране. Так я смогу умереть спокойно.

Ли Ши-Минь грустно улыбнулся и кивнул. Возможно, императрица просила слишком много, ведь ей было всего тридцать шесть.

При жизни Женьсан ее мудрые советы помогали императору не раз в бедственных ситуациях – и когда он боролся за контроль над империей со своими военачальниками, и когда наводил порядок при дворе. С ее помощью он избежал многих ловушек.

В память о своей жене Тайцзун восстановил Первого министра в должности.

Ли. Умереть красивой

Иногда руководителю очень хочется поделиться управленческими проблемами с тем, кто выше по должности, и задействовать его в их решении. Это самая типичная ошибка, которую допускают новички. Им кажется, что вышестоящие больше предназначены для того, чтобы нести ответственность за происходящее в компании, и с радостью они отзываются на приглашение: «Если тебе что-нибудь понадобится, заходи!» Возможно, текущие проблемы разрешаются, а опыт контактов накапливается. Но в результате формируется управленческий профиль. Их уже воспринимают как неспособных к самостоятельным решениям, да они и неспособны.

На некоторые предложения и приказы вышестоящих откликаться не стоит. Лучше рассчитывать на себя и просчитывать последствия любого контакта с руководителем. В подтверждение этого мы расскажем вам историю про одну из жен императора By, который правил почти две тысячи лет назад.

Ли была так красива и легка в танце, что император предпочитал ее всем остальным своим женам. Вскоре после рождения сына она заболела и уже несколько недель не вставала с кровати. Когда император прибыл, чтобы ее утешить, она отвернулась от него и спрятала свое лицо в подушках:

– Государь, я не могу допустить, чтобы вы увидели меня сейчас. Когда я умру, пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне и о моих братьях.

Император сказал:

– Я знаю, что вы больны, но почему я не могу смотреть на ваше прекрасное лицо? Вы же знаете, что я люблю вас!

Женщина ответила:

– Когда мое лицо должным образом не накрашено, я не могу смотреть на своего господина! Я умру тотчас, если вы увидите меня в таком состоянии!

Император нежно попросил:

– Только один взгляд, пожалуйста! Я вознагражу вас за это, и ваши братья получат высокие чины!

Но она была непреклонна:

– Что вам может дать один взгляд? Вам решать, позаботиться о моих братьях или нет.

Император был настойчив:

– Позвольте мне все же взглянуть на вас!

Женщина разрыдалась в ответ, и император вышел из комнаты. После его ухода сестры набросились на нее:

– Почему вы не позволили императору посмотреть на вас? С какой стати вы рассердили его?

Все считали, что она была слишком упряма. Наконец женщина не выдержала их нытья и сказала:

– Я не позволила ему увидеть меня, потому что хотела, чтобы он позаботился о моих братьях. Он будет вспоминать меня красивой и вместе с этим будет вспоминать свои чувства ко мне. Именно поэтому он будет тосковать и в память обо мне позаботится о моих близких. Когда красота женщины уходит, то уходит и любовь мужчины. Болезнь разрушила мою красоту. Если бы он увидел меня, то испугался бы и постарался поскорее забыть. Как же я могла ожидать тогда, что он лелеет память обо мне и заботится о моих братьях?

Когда Ли умерла, император похоронил ее с почестями, которые оказывают только императрице. Тоскуя по ней, он написал поэму в ее честь и постоянно хранил при себе ее портрет. В память о своей возлюбленной он дал высокие государственные должности ее родным.

Лу. Вложить и потерять

Сегодня средняя продолжительность работы на одном месте уменьшается. Если раньше управляющий мог проработать в компании всю наиболее дееспособную часть жизни, то теперь мы все чаще слышим: «Я этой компании отдал целых два (или три) года, а они!»

Почему теперь все больше контрактов с топ-менеджерами заключается на срок «от трех до пяти»? Что стоит за большой ротацией управленцев на рынке?

Сменились ценности. Теперь и собственники, и управленцы хотят максимальной отдачи от новой метлы. И устанавливают период, наиболее благоприятный для обеих сторон, когда наемник может показать, на что он способен, и обеспечить собственнику высокий доход, а собственник может обеспечить своему топу некую принадлежность и возможность использования ресурсов для собственного развития в том числе.

Трудно избежать ошибок, если рассчитывать на постоянство и вечную память о ваших заслугах. Ваши иллюзии разобьются о новые потребности партнера. Прежде чем вы решите сделать капитальные вложения своего интеллекта, времени и здоровья, прочитайте этот рассказ.

Во времена Северных и Южных династий (420–589) Китай раздирали междоусобные войны. Несколько военачальников сражались за власть. Один из них, Гао Хуан, постепенно взял под свой контроль весь север Китая и основал династию Северная Ци.

Весь этот трудный путь рядом с ним прошла его жена Лу.

Лу была рождена в богатой семье, поэтому не только красота и таланты девушки привлекали многочисленных молодых людей, которые прибывали даже из отдаленных областей, чтобы ухаживать за нею. Однако она отвечала всем, что выйдет замуж только за истинного героя, а не за богатого и непостоянного молодого человека. Наконец, ее мечта сбылась. Она нашла себе героя в бедственном положении, помогла ему материально, и он стал правителем Северного Китая.

Девушку не смутил вид бедно одетого мужчины с небольшим гарнизоном у городских ворот, ведь он вел себя как настоящий герой, и она поняла, что у него большое будущее. Она послала свою служанку, чтобы выяснить, женат ли он, и к ее радости служанка вернулась с ответом, что молодой герой еще не состоит в браке. Тогда она сделала ему подарок – весьма внушительную сумму денег, чтобы он смог прибыть к ее семейству и посвататься.

Для бедного военачальника такая удача казалась слишком нереальной. Он поспешил обратиться с просьбой о женитьбе к семейству Лу, предлагая деньги, которые он получил от девушки. Она приняла подарок к приятному удивлению родителей, которые уже не чаяли выдать дочь замуж. Кроме того, они рассчитывали, что этот молодой человек из приличной и богатой семьи, судя по его подарку на случай помолвки. Таким образом, они с готовностью дали согласие.

После женитьбы Лу отдала Гао Хуану все деньги, которые она имела, чтобы тот мог создать собственную армию. Когда-то предок Гу-ана был должностным лицом, которого сослали в провинциальный городок со всем его многочисленным семейством. Нечего и говорить, что семья ссыльного жила в чрезвычайной нищете. Хотя Гуан вырос красивым и толковым молодым человеком, он все же оставался простым солдатом из-за недостатка средств. Теперь, когда у него было достаточно денег, он мог нанять себе на службу и содержать несколько отрядов.

В те времена Север и Юг Китая раздирали конфликты нескольких воинствующих правителей. Некоторые из них старались расширить за счет соседей свои земли, способствуя объединению империи.

Лу несла все тяготы жизни жены военного. Она сопровождала его в походах, готовя еду и штопая его одежду. Тронутый такой заботой, Гао старался соответствовать ее ожиданиям. Приложив немало усилий, он стал самым мощным военачальником на севере Китая. Все эти годы Лу довольствовалась только десятью слугами для личных нужд и сохраняла дружеские отношения с другими женами Гао Хуана.

Однажды, когда Гао был в походе, Лу родила двух близнецов. Во время беременности она постоянно находилась в критическом состоянии, и слуги спрашивали ее разрешения сообщить об этом Гао. Но женщина отказывалась:

– Он ведет отряды. Как он может бросить офицеров и войска ради меня? Даже если бы он вернулся, то чем бы мне это помогло?

Когда Гао узнал об этом, он оценил преданность жены и стал относиться к ней с еще большим уважением. Она родила ему двух дочерей и шестерых сыновей, трое из которых позже стали императорами.

Несмотря на его преданность Лу, Гао Хуан, подобно большинству правителей, не избегал удовольствий с другими женщинами. Красивые женщины составляли часть его добычи в победных сражениях, и он не смущаясь отсылал их в свой гарем. Хотя Лу не возражала поступлению новых красавиц, переполненный гарем вскоре стал источником неприятностей.

Гао Хуану особенно нравилась красавица по имени Жень. Когда он был в походе, Жень, подобно другим женам, должна была оставаться дома. Не в состоянии переносить одиночество, она начала кокетничать со старшим сыном Гао, красивым молодым человеком, совершенно неискушенным в любовных делах.

Вернувшись из экспедиции, Гао Хуан был тотчас проинформирован относительно домашних дел. В гневе он приказал дать сыну сто ударов палкой и поместить под домашний арест. Он собирался лишить его звания наследника. Лу заключили в тюрьму, обвиняя ее в том, что она не в состоянии вырастить сына должным образом и отвратить его от дурных поступков. Гао Хуан поклялся больше никогда ее не видеть.

В отчаянии опальный сын обратился за помощью к Сима Зиру, давнему помощнику Гао, который всегда симпатизировал Лу. Тот пошел к Гао и сказал:

– Кто дал вам деньги, чтобы поднять войска? Кто залечивал ваши раны? Кто делил с вами трудности? Теперь, когда вы достигли известности и богатства, как вы можете забыть все сделанное для вас? Как вы можете обвинить всеми уважаемого человека из-за столь обыденных вещей?

Гао признал, что погорячился, и вернул жену с сыном обратно в семью.

Внезапно к северной границе стали стягиваться войска противника. Его мощные отряды готовились к вторжению. Поняв, что им не выстоять, Гао Хуан предложил в качестве компенсации за мир брак между правящими семействами. Посланник прибыл во вражеский лагерь, чтобы просить руки дочери правителя от имени старшего сына Гао. Но ему ответили, что отдадут дочь только за самого Гао в качестве старшей жены. Пришлось Гао разводиться с Лу после тридцати лет брака и жениться на дочери врага. Пришлось старшей жене уступить свое место молодой иноземной княжне. Лу понимала, что это единственный способ сохранить мир, но все же не простила своего мужа и решила с ним больше никогда не встречаться.

Анье. Вор и невеста

Недеяние – загадочный китайский термин, который трактуется европейцами по-разному. Кто говорит, что ничего делать не надо, все само устроится, а кто говорит, что надо быть осью, вокруг которой все вращается. В общем, придумывают, как могут, вот только историй не читают. А китайцы вам сами расскажут, что означает это самое Недеяние. Это не бездействие и не центровка в социальном пространстве. Это умение не сделать лишнего, которое может навредить. Все должно быть точно выверено и продумано. Точность движений и точность мыслей, которые оттачивались веками. Мы редко задумываемся, какие из наших действий будут лишними, не приводящими к нужному результату, или принесут вред не только нам, но и окружающим. И нам порой трудно бывает найти «золотое» решение, вот, например, как в этой старинной истории про свадьбу.

В китайской свадебной церемонии много обрядов, которые длятся три дня. Утром первого дня жених едет в дом невесты в паланкине, чтобы доставить подарки ее родственникам и взять невесту себе в дом. Невеста едет в отдельном паланкине среди звона гонгов, боя барабанов, тарелок и фейерверков. Пара подъезжает к храму предков, где они клянутся небу и земле в вечной любви и верности. Такую же клятву они дают своим родителям и кровати, когда прибывают к свадебному шатру Потом они встречаются со всеми гостями, приглашенными на свадьбу.

На второй день невеста приветствует всех родственников со стороны мужа, особенно свекра и свекровь. Каждый раз, когда она кланяется старшему в семье, тот дает ей немного денег в красном конверте. На третий день семейство невесты прибывает, чтобы забрать ее на весь день. Этот день служит поводом для жениха, чтобы поближе познакомиться с родственниками невесты. Только на четвертый день молодые спокойно поселяются в своем новом жилище, как правило, под крышей жениха. Свадебная церемония всегда полна веселья, особенно в свадебном шатре. По традиции гости должны были дразнить жениха и невесту и шутить над ними. Полагалось, что чем больше веселья, тем большая удача ждет будущих мужа и жену.

Во время правления династии Мин семейство Анье, из области Чжэцзяна, праздновало свадьбу единственного сына. Было так много гостей, что среди шума и суматохи в свадебный шатер прокрался грабитель и спрятался под огромной кроватью. Он выжидал своего часа, чтобы украсть драгоценности, подаренные невесте на свадьбу. Празднование продолжалось три дня, и свадебный шатер ярко освещался. Кругом сновали люди, прибывшие на свадьбу, восхищались роскошными убранствами шатра и приносили подарки. Поэтому грабитель не мог даже выбраться из-под кровати, не то что украсть драгоценности. Он пролежал под кроватью два дня и очень проголодался. Когда голод стал нестерпимым, он осторожно выскользнул из-под кровати, но сразу же был пойман прислугой жениха.

Когда грабителя привели к судье, он сказал:

– Я врач невесты, а не грабитель! Она попросила меня сопровождать ее, чтобы оказать помощь после брачной ночи.

И он стал рассказывать интимные детали из жизни семьи невесты, ведь он подслушивал все, о чем говорили жених и невеста, лежа под кроватью. Он даже упомянул о состоянии невесты такие подробности, которые мог знать только врач или супруг. Его свидетельства убедили судью в том, что беднягу несправедливо обвинили. Судья решил вызвать невесту в суд, чтобы подвергнуть их перекрестному допросу. Однако молодожены просили не выставлять новобрачную на потеху окружающим. Она боялась свидетельствовать против грабителя, тем более что он бы публично оглашал интимные подробности ее семейной жизни и жизни ее семейства. В те времена позорным считался не только привод в качестве подозреваемого, но и само появление в суде, даже со стороны истца. Понимая, с каким затруднением придется столкнуться невесте, судья решил проконсультироваться с высокопоставленным чиновником своего ведомства. Чиновник задумался:

– Для новобрачной, мой господин, это нехорошо, если ее призовут в суд. Девушка будет опозорена в любом случае – выиграет ли она дело или проиграет. Она будет оскорблена допросом о столь интимных подробностях.

– И что же нам делать?

Блестящая идея посетила чиновника:

– Если вор прокрался в спальню и был пойман, когда пытался выбраться из-под кровати, он не мог видеть невесту, а значит, не сможет ее опознать. Если мы позволим другой женщине, изображая из себя невесту, появиться в суде, мы узнаем правду, не задав ни одного вопроса новобрачной!

Судья согласился, что это превосходная идея. Он попросил местную проститутку надеть наряд невесты и прибыть в здание суда в свадебном паланкине, который несут четверо слуг. Как только она появилась в суде, грабитель, стоящий в углу, в гневе закричал:

– Вам было плохо после брачной ночи, и вы попросили меня быть на вашей свадьбе! А после того, как я пришел, вы обвинили меня в грабеже?

Судья рассмеялся и вынес грабителю обвинительный приговор.

Ма. Награды и наказания

Известно немало случаев, когда неудачные действия или неэффективные управленцы вредили имиджу компаний. Конечно, первым вопросом в этом случае будет то, насколько эта компания или управленцы вообще адекватно оценивали значение имиджа для себя. Сегодня, однако, неоспоримо, что любая персона, обладающая большой властью, в имидже нуждается и должна знать, как подчинять людей, как разрешать конфликтные ситуации и вести борьбу и при этом «сохранить лицо». Образцом создания правильного имиджа для своего мегапроекта может послужить жена первого императора династии Мин.

Император Жу Янжанг (1368–1398), как все основатели новых династий, имел особенную жену – Ма, которая делила с ним и горе и радости. Ма выросла в чужой семье, что было нередко для девочек-подростков. Перед смертью отец поручил ее своему богатому другу – Гуо Жисингу, который обращался с нею как со своей собственной дочерью. Красивая и умная девочка завоевала любовь Гуо и его жены, что было немаловажно для судьбы приемной дочери.

Жу Янжанг, будущий император, познал голод в семнадцать лет, когда на провинцию Хаожоу обрушились засуха и эпидемии. Большинство членов его семьи умерли, а остальные переезжали с места на место в поисках пропитания, пока наконец не остановились у Гуо Жисинга. Хозяин, восхищенный могучим телосложением юноши и его громким голосом, поручил Янжангу управление своим хозяйством. Молодой человек легко справлялся со своими задачами, и Гуо не только полюбил своего управляющего, но и решил сделать его своим зятем. К тому времени приемная дочь Гуо превратилась в прекрасную молодую девушку. Ее красота и обаяние околдовали молодого мужчину, и они поженились.

Жу Янжанг был необразованным и высоко почитал свою жену как образец учености и хороших манер. Кроме того, он был весьма разумный и понимал, что для успешной карьеры ему необходимо знать историю и географию, каллиграфию и стихосложение. Молодая жена приложила немало усилий, чтобы научить его составлению стихов и передаче чувств. Упорный и честолюбивый, он вскоре одолел науку и имел значительные успехи в своем образовании.

К тому времени монгольские правители династии Юань уже теряли контроль над империей. Янжанг решил построить собственную систему власти, вербуя талантливых людей себе на службу. Постепенно он становился независим от Гуо Жисинга, чья подозрительность и ревность росли с каждым днем. Чтобы не проявить неблагодарность по отношению к человеку, поддержавшему его в беде, Янжанг обратился за помощью к своей жене. Ма в свою очередь обратилась за помощью к жене Гуо, которая посоветовала им быть почтительными с Гуо и преподнести ему хороший подарок.

Тем временем сын Гуо затаил недовольство Жу Янжангом. Однажды он запер его в комнате и запретил кому-либо приносить заключенному еду или питье. Ма прятала на груди блины и проносила их своему мужу. Так Жу Янжанг смог пережить испытание.

После смерти Гуо Жисинга Жу Янжанг в возрасте двадцати восьми лет взял под свой контроль все отряды и объединил войска. Всякий раз, когда он выигрывал сражение, он обретал поддержку местного населения, потому что отменял репрессивные законы монголов. По совету Ма он нашел несколько известных мудрецов-отшельников и сделал их своими военными советниками.

Жу Янжангу удалось расправиться с остатками военных сил династии Юань и объединить Китай. После этого он провозгласил себя императором новой династии Минь. Так Ма стала императрицей, и у нее появилось большое поле деятельности – Внутренний дворец, полный женщин, которых необходимо было обучать правилам приличия. Ма брала пример с императриц династии Тан, считая их вполне добродетельными.

Однажды кто-то из придворных сказал Ма:

– Императрицы династии Тан имели избыток благосклонности.

Императрица на это ответила:

– Это лучше, чем иметь избыток зловредности.

Несмотря на протесты придворных, императрица не оставляла своих ежедневных обязанностей по отношению к своему царственному супругу и даже сама проверяла его пищу. Хотя дежурные по кухне удивлялись ее поведению, они понимали, что если еду одобрила императрица, никто не будет отвечать за блюдо, если оно не понравится императору.

Как-то девица из свиты императрицы совершила проступок, который привел в бешенство императора. Императрица также изобразила негодование и приказала передать виновную в Палату Дознаваний. Позже, когда гнев императора прошел, он спросил Ма, почему она так поступила. Императрица ответила:

– Император не должен наказывать или награждать из любви или ненависти. Если вы в гневе – наказание может быть неоправданно суровым. А если вы передаете человека на суд Палаты Дознаваний, приговор будет справедливым.

Однажды Жу Янжанг собрал несколько министров в зале приемов. Когда подошло время обеда, послали за едой. Императрица по своему обыкновению попробовала все блюда и нашла их безвкусными. Она, не смущаясь, указала на это императору:

– Мудрый правитель заботится о своих подданных. Он не допустит, чтобы их пища была холодной и безвкусной. Это верный способ уничтожить их таланты.

Нечего и говорить, что министры были ей за это весьма признательны.

Из-за своей горячности император часто принимал опрометчивые решения. Как-то императору донесли, что сын его доверенного министра Гуо Тинсянга готовит покушение на своего отца. Император впал в гнев и приказал казнить подозреваемого, однако императрица отговорила его:

– Это единственный сын Тинсянга. Если убить его по ошибке, семейство останется без наследника!

Император приказал провести расследование, и суд признал сына министра невиновным.

В те времена стратегическим гарнизоном Янжоу командовал генерал Ли Венжонг. Когда на генерала стали поступать доносы, император решил вызвать его в столицу для серьезного разговора. И тут снова вмешалась императрица:

– Янжоу – стратегическая область. Она граничит с враждебным государством. Решение сменить командующего не должно приниматься вдруг. Что касается Венжонга, то все эти годы он был честным, грамотным и преданным генералом. Как вы можете обвинять его без доказательств?

Жу Янжанг решил отложить вопрос смещения генерала и получил благодаря этому в последствии ряд преимуществ.

Когда был затеян ремонт городских стен, богатый купец по имени Шен Сю предложил свою помощь. Император согласился передать ему половину проекта, а другую часть расходов должно было контролировать правительство. Крайний срок завершения строительства был определен, но тщеславный купец завершил свою работу за три дня до того момента, как закончило работу правительство Жу Ян-жанга. Почувствовав себя оскорбленным, император хотел найти предлог, чтобы казнить заносчивого купца, но императрица выступила против. Янжанг кипятился:

– Это непозволительно для простого человека – иметь большее богатство, чем государственная казна!

Императрица терпеливо выждала, когда утихнет гнев ее мужа, и произнесла:

– Законы империи установлены, чтобы наказывать за преступления, а не для того, чтобы служить плохим предзнаменованием для состоятельных горожан.

Император не нашел что ответить и сохранил Шен Сю жизнь.

Однажды императрица спросила мужа:

– Живут ли ваши люди в мире и довольствии?

Император удивился:

– Странно, что этот вопрос задает мне императрица.

– Вы – отец нации, а я – мать. Разве это не естественно для матери – показывать беспокойство по поводу ее детей? Когда случается засуха, мать отказывается от мяса и вместе со всеми молится небесам. Если вспыхивает голод – она ест простую пищу, как и все ее дети.

Император ответил, что нет никакой необходимости в такой бережливости. Правительство собрало достаточные запасы зерна, чтобы противостоять голоду. Ма ответила на это:

– Вместо того чтобы собирать зерно, когда голод уже вспыхнул, лучше бы они собирали его заранее и хранили пять лет в императорских амбарах, чтобы в случае голода иметь запасы.

Существовала традиция: по возвращении из успешной военной кампании против монголов преподносить ко двору сокровища, которыми владели великие монгольские ханы. Видя эти несметные сокровища, императрица заметила Жу Янжангу:

– Люди Юань владели таким огромным количеством сокровищ, но все же были не в состоянии удержать это. Я надеюсь, что вы имеете в своих владениях нечто более драгоценное.

Жу Янжанг понял, что имела в виду Ма. Он сказал:

– Я предполагаю, что вы говорите о достойных и талантливых подданных?

Ма ответила:

– Да. С тем, что мы достигли сегодня, легко забыть о нашем скромном прошлом. Роскошь и комфорт порождают гордость и коррупцию. Неосторожность в мелочах может привести к крушению империи. Я надеюсь, что вы приложите все усилия, чтобы получить себе на службу талантливых и достойных, дабы они помогали вам в управлении империей.

По поводу законов императрица однажды заметила:

– Если в законе есть бреши, кучка негодяев сможет нанести ущерб невинным людям.

Если простые люди не могут жить и работать мирно, они поднимут восстание.

Император Янжанг сказал, что это золотые слова, и приказал записать их в свои мемуары.

Осенью 1382 года в возрасте пятидесяти лет Ма заболела. Министры обращались к лучшим врачам и приносили жертвы Небу, но все было напрасно. Императрица угасала. Перед смертью она говорила:

– Жизнь человека определена судьбой. Чем может помочь жертвенник, если даже лучшие врачи империи не могут спасти того, кому предназначено умереть?

После смерти Ма император Жу Янжанг поступил мудро, не предложив титул императрицы ни одной из своих жен, так как не был уверен, что кто-либо из них будет соответствовать образу мудрой правительницы, который годами создавала императрица Ма.

Часть 5 Цзе. Разрешение

Ни одна из ситуаций не может продолжаться вечно, тем более напряженная обстановка. Как скоро все разрешится, зависит от степени ваших внутренних сомнений и от силы внешних воздействий. Чем больше вы сомневаетесь, тем дольше затягивается неблагоприятная ситуация. Сомнения могут быть результатом хитрости, идущей извне, им можно противопоставить лишь неуклонность и стойкость в проведении задуманного плана. Простая прямота неуместна против хитрости.

Внешние воздействия – результат ваших действий в прошлом, и распространяются они на настоящее. Большая управленческая ошибка – подмена стратегии тактикой. Справляясь с сиюминутными проблемами, затягиваясь в рутину текущих дел, мы помогаем настоящему, а не будущему, реализуя то, что уже было выработано и отлажено. А настоящему помочь невозможно, оно уже здесь, оно происходит. Помочь можно только будущему. Если, осознав это, вы продолжаете упорствовать на своем маршруте в настоящее, то в дальнейшем вас ожидает лишь сожаление.

Сам привлечешь приход разбойников. Стойкость – к сожалению.

Но в настоящем, когда необходима деятельность, направленная на ликвидацию вредных влияний, необходимо разорвать изоляцию. Вы можете ее не видеть, но если у вас есть сомнения, значит, вы в изоляции.

Разреши путы на больших пальцах твоих ног.

Вам нужны ясность и внешний отклик на свои действия. Поступки людей будут вашими ориентирами. Действия других – это то, что открыто и что можно использовать, предпринимая ответные действия. Если вы неправильно прочитали поступки других, вы сделаете неверные шаги. Или сделаете верные, но с какой-то долей вероятности – а для управления гипотетические смыслы неприемлемы. Поэтому разрешение ситуаций должно происходить не в пользу настоящего, а в пользу будущего.

Князю надо стрелять в ястреба на высокой стене. Когда он попадет в него, то не будет ничего неблагоприятного.

Аджао Воздействовать на прошлое

Умеем ли мы правильно ставить человека перед выбором? Вряд ли. Этому учатся или в жестких гаремных условиях, или это качество является врожденным. Как поставить человека перед выбором так, чтобы он остался доволен и не терял своей работоспособности? И как при этом направить ситуацию в свою пользу? Есть много примеров, как успешных, так и не очень. Вот вам история про Аджао.

Старшая княжна, сестра императора, хотела, чтобы ее дочь Аджао стала женой Че – сына императора, наследника трона. Девочка была на несколько лет старше Че, но во все времена мальчики часто увлекаются девочками постарше. Мать поощряла их совместные игры и наблюдала, как развивается их нежная дружба. Когда момент настал, она появилась во дворце наследника в сопровождении Аджао и своей некрасивой горничной. Княжна посадила наследника себе на колени, погладила по голове и спросила, как бы в шутку, показывая на свою горничную:

– Вы хотите жениться?

Наследник скорчил гримасу и сказал:

– Нет!

Тогда княжна показала на Аджао:

– А на этой прекрасной девушке?

Наследник кивнул и ответил:

– Если она согласится стать моей женой, я построю ей золотой дворец.

Чтобы закрепить свою победу, старшая княжна взяла мальчика за руку и повела к императору. Император выслушал рассказ княжны и попросил мальчика повторить свои слова. Впечатленный ответом мальчика, он сказал, что не имеет никаких возражений против этого брака. Так в 14 лет наследник Че женился на Аджао, а в 16 лет взошел на трон и взял себе имя By Ди[4].

Аджао стала императрицей и любимой женой. Продолжалась эта идиллия около десяти лет. К несчастью для Аджао, она была бездетна. Многие императрицы были бездетными, но находили способы выйти из положения. Например, можно было привести императору одну из своих служанок, чтобы она зачала от него, а затем устроить совместные роды, симулируя родовые схватки. Когда рождался младенец, ему отрезали пуповину и клали женщине на живот. Матерью при этом считалась та, которой первой положили ребенка, еще не очищенного после родов[5].

Ребенок, рожденный таким способом, признавался сыном императора и его любимой жены. Но Аджао не стала устраивать фиктивные роды. Ее мать пыталась лечить свою дочь от бесплодия, но никакие метолы тех лет не принесли желанного результата.

Увлеченность императора прошла. Аджао больше не волновала его. А заслуг перед императором – то есть детей – у нее не было. Это не осталось незамеченным при дворе.

Теперь каждая из сестер императора старалась подсунуть ему девушку покрасивее. Это благое намерение преследовало две цели – если император увлечется, то будет помнить, что своим удовольствием он обязан сестре. С другой стороны, девушка, которую выбрал император, тоже будет благодарна за услугу.

Однажды император By Ди посетил свою старшую сестру, которая дала банкет в его честь. Как умная женщина, она сначала представила ему лучших, но не самых красивых танцовщиц. И он, конечно, не проявил к ним должного интереса. Когда император уже приобрел должное настроение после изысканной еды и красивых женщин, она подозвала дежурного евнуха. Через некоторое время в зал вошла молодая девушка ошеломляющей красоты и стала петь сладким, мелодичным голосом. Император пришел в восторг. Старшая сестра сразу же подарила ему эту девушку, которую звали Вэй Жифу. Она заменила впоследствии Аджао и стала императрицей, потому что знала, как удерживать внимание мужчины, родила ему четырех детей и при этом имела хорошие отношения с сестрами императора.

Представьте себе, какой удар почувствовала Аджао. Как женщина императорских кровей, она по праву в течение десяти лет занимала исключительное положение и получала покровительство императора, а значит, подарки и внимание всего двора. А теперь простая певичка отняла у нее все. Император все больше времени проводил в покоях Вэй Жифу.

Уязвленная Аджао с тоски принялась за колдовство. По совету знакомого колдуна-некроман-та она сделала деревянную куклу, назвала ее Вэй Жифу и захоронила с проклятием. Конечно, обо всем тут же донесли императору, который пришел в ярость. Ведь колдовство было строго запрещено во дворце, и значит, императрица сознательно совершила преступление. Она потеряла право называться императрицей и была выслана в отдаленный дворец в Чан-мень, откуда делала слабые попытки вернуть себе внимание императора.

Аджао знала, что император был под влиянием талантливого ученого Сыма Сянгу, которого даже сделал министром. Учеными в те времена назывались люди, знавшие древние хроники, умевшие слагать стихи, красиво изъясняться и давать советы. Аджао вспомнила несколько случаев, когда император высоко отзывался об изящной прозе Сымы Сянгу. Женщина подумала, что если она будет иметь поддержку такого человека, то император вернет ей свою благосклонность. Посылая красивые подарки, Аджао пригласила Сыму Сянгу в свой дворец, где она описала свои неудачи и раскрыла перед ним свою тоску по императору.

Тронутый ее печалью, он написал эссе «Женщина в Чанмени», в котором рассказывалось про одинокую женщину, которая в течение долгих одиноких ночей остается одна со своей печалью. Глядит на луну глазами, полными слез, и слушает печальную музыку, которая лишь добавляет ей меланхолии и разочарования. Но в сердце ее еще мерцает надежда, что ее любимый вернется. Император прочитал произведение, но впечатлился не судьбой оставленной женщины, а изяществом прозы. У него не возникло ни малейшего желания вернуть Аджао.

Дагу. То, что лежит на весах

Как управленец оценивает ситуацию внутри компании? По отчетам и действиям, которые предпринимаются персоналом, в том числе по отношению к нему самому Если эти действия причиняют все больше беспокойства, вы осознаете, что где-то упустили ситуацию из-под контроля и на вверенной вам территории выросла и окрепла оппозиция. Теперь придется действовать весьма осторожно, если вы не хотите потерять себя для будущего…

В четырнадцать лет Дагу вышла замуж за Ян Жиана, который впоследствии стал императором Уади, основателем династии Суй (581–604). Рожденная в семействе военного генерала, Дагу не показывала никакого интереса к рукоделию, как положено воспитанной девушке, зато жадно читала исторические и военные хроники. Она была способной и практичной девушкой, поэтому все не только любили ее, но и побаивались, даже при дворе.

В те времена границы были открыты, и тюрки с Севера торговали с людьми Суй. И вот как-то раз иноземный купец продавал сундук жемчуга за восемь миллионов монет, а один чиновник предложил императору купить этот великолепный жемчуг для императрицы. Узнав об этом, императрица отказалась от подарка под предлогом, что лучше потратить имеющиеся деньги на нужды страны и двора. Этот небывалый для женщины поступок вызвал одобрение придворных.

Каждое утро Дату сопровождала императора к залу для приемов. Она приказала нескольким придворным наблюдать за работой императора и доносить ей, если он совершал ошибки. Она встречала своего мужа у выхода из залы, и пока они шли в спальню, успевала расспросить его относительно государственных дел и принятых решений.

Осиротев в раннем возрасте, Дагу настаивала на почтительном отношении к родителям для всех девушек:

– Вам недостает женственности и почтительности к родителям. Холодное отношение к родне нежелательно. Вы должны над этим работать!

Дагу славилась своей гуманностью по отношению к родственникам. Когда ее брата обвинили в использовании колдовства против нее и приговорили к смерти, она три дня подряд умоляла императора пощадить его:

– Если бы он был виновен в притеснении людей, я бы не стала просить за него. Но так как он по глупости лишь намеревался навредить мне, я молю вас простить его.

Наконец, император согласился, и брата Дагу освободили.

Однако когда кузен Дагу совершил серьезный служебный проступок, а император хотел помиловать его, Дагу возразила:

– Он совершил преступление против государства, и мы не можем жертвовать государственными интересами из личных симпатий.

Кузена казнили.

Несмотря на свои достоинства, Дату была ревнива. Сторонница единобрачия, она нечасто позволяла императору проводить ночи с другими женами, которые в тот момент могли лишь оплакивать свою несчастную судьбу. Годы шли, и императрица теряла свою красоту. Несмотря на сопротивление Дагу император все чаще проводил время с более молодыми и красивыми женщинами гарема. Красавица Веичи привлекла его внимание, и втайне от императрицы он часто искал встречи с молодой наложницей. Дагу узнала об этом и решила отомстить. Когда император был занят в зале приемов, она послала слугу убить Веичи. Когда император закончил аудиенцию, ему поднесли коробку. Открыв ее, он увидел отрезанную голову своей любовницы Веичи, с которой еще капала кровь.

В молчаливой ярости император выбежал из залы и, вскочив на лошадь, умчался прочь из дворца. Несколько придворных бросились за ним, чтобы вернуть его. Когда они наконец настигли его у подножия горы, он в ярости сказал им:

– Я император, но у меня нет свободы!

Придворные умоляли его:

– Как вы можете оставить страну из-за простой женщины? Вернитесь!

Императору понадобилось еще некоторое время, чтобы прийти в себя. Уже поздно ночью он возвратился во дворец.

Дагу, которая с тревогой ждала своего мужа, поспешила упасть на колени при его появлении, чтобы просить прощения. Застолье, вино и умиротворяющие речи придворных постепенно примирили его с императрицей. После этого случая Дагу старалась не давать волю своей ревности. Ее смерть в возрасте пятидесяти лет наконец сделала императора свободным в проявлении собственных чувств. Он пустился во все тяжкие, что сильно повредило и ему самому, и государству. Раскаялся в своих плотских грехах он только на смертном ложе, повторяя в бреду:

– Я больше не пойду к ней, если так хочет императрица!

Вскоре после этого он умер.

Императрица и ее родственники

Во все времена существовал семейный бизнес, когда родственники создавали правящее ядро, будь то государство или компания. Родственники в каждой семье делятся на несколько типов: богатые и бедные, близкие и дальние. Если вы носите с кем-то общую фамилию или у вас есть общий предок, то ваши имена обязательно будут связаны в сознании многих людей. В Китае это выражено особенно ярко. Там человек опутан родственными связями как паутиной. И если какой-нибудь двоюродный дядя по материнской линии совершил недостойный поступок, то на пятой внучке троюродной бабушки это обязательно отразится. Люди будут шептаться:

– Это та самая… Вы же знаете: ее родственник совершил неблаговидный поступок, так что ей теперь не на что рассчитывать. Никто из приличных молодых людей из хороших семей не захочет взять ее в жены…

Дурным тоном в Поднебесной считалось пренебрежение своими родственниками. Если кто-то продвигался по карьерной лестнице или получал награду, то все члены семьи вправе были рассчитывать на свою долю дивидендов. Поэтому признание и награды не только играли роль персональной мотивации, но и способствовали усилению клана на многие поколения вперед. Иногда родственный прессинг становился настолько сильным, что от него пытались освободиться, насколько это возможно. Интересы управления и системы семейно-клановой бюрократии противоречат в кризисные периоды, в остальное время их взаимопроникновение может достигать небывалых размеров. Формализм и максимализм здесь не самые лучшие лекарства. Поэтому тонкое понимание, как и когда с этим явлением следует бороться, является весьма ценным средством в арсенале руководителя.

Современники утверждали, что жена императора Мингди (57–75 гг. н. э.) была одной из самых добродетельных, талантливых и прилежных женщин, вышедших из императорского гарема и занявших столь высокое социальное положение. (Попробовали бы они сказать про императрицу что-нибудь другое!)

Отец девушки – фронтовой генерал – умер от жестокой болезни во время очередного похода. После его смерти недоброжелатели обвинили его в использовании служебного положения в целях личной наживы. Это заставило императора принять меры, лишив семейство опального генерала всех титулов и привилегий – дабы другим военным неповадно было. Хотя впоследствии родственникам удалось восстановить доброе имя главы семейства, позиции клана при дворе были потеряны.

Племянник генерала Ян решил восстановить положение дел и рекомендовал вдове своего дяди отдать трех дочерей в императорский гарем:

– Я слышал, дорогая тетушка, что главный евнух до сих пор не может найти еще несколько девушек для гарема наследника и для других детей императора. Вашим дочерям от тринадцати до пятнадцати лет – самый подходящий для гарема возраст. Кроме того, они скромны и обладают хорошими манерами. Дядя чувствовал бы себя спокойно в могиле, если бы хоть одна из них была выбрана.

Выслушав столь убедительные доводы, тетушка согласилась:

– Можете пригласить евнуха осмотреть их!

Главный евнух посетил семейство и выбрал самую младшую из трех девочек. Ее отправили во Внутренний дворец и стали готовить в жены наследнику. В свои тринадцать лет девочка уже выполняла взрослые обязанности. Скромностью и терпением она завоевала сердце императрицы-матери, и та составила девушке протекцию перед сыном.

Через несколько лет девушка расцвела неповторимой женственной красотой. Стройная как тростник, с кожей, казавшейся прозрачной, большими яркими глазами, столь же чистыми, как кристальный водоем, она стала любимой женой наследного князя. Несмотря на ее особое положение среди жен наследника, она старалась не вызывать в остальных ревности или обиды. Она старалась всегда держаться с надлежащей любезностью.

Когда Мингди взошел на престол, его жена получила титул Достойная, а через три года получила титул императрицы. Она не имела собственных детей, поэтому, чтобы удержаться на троне как можно дольше (а вы помните, что бездетных императриц разжаловали и ссылали в Восточный дворец), она объявила:

– Если у женщины нет собственного ребенка, то почему бы ей не способствовать продвижению чьего-нибудь способного отпрыска, как своего собственного?

К тому моменту ситуация во дворце была напряженная. Две жены предыдущего императора были бездетны и с завистью смотрели на любую женщину из гарема, которая была беременна или родила ребенка. Они заставляли ее делать аборт или убивали новорожденного.

Поэтому новая инициатива императрицы всколыхнула немало надежд во дворце. В отличие от своих предшественниц, императрица возлагала большие надежды на детей из гарема своего мужа. Со временем она выбрала способного и крепкого мальчика Лю в качестве наследника престола.

Императрица вкладывала немало средств в свое обучение, которое по классическим китайским канонам подразумевало знакомство с «Книгой Перемен» и «Летописями Весен и Осени». Несколько раз император просил ее прокомментировать доклады министров, и, к его восхищению, она быстро находила решение проблем.

Однако двор жил не только управленческим трудом. Император любил банкеты и роскошные поездки с женами и наложницами. Перемещения двора стоили недешево, и это беспокоило императрицу, которая еще в детстве познала цену бедности и угрозу расточительности. Императрица старалась каждый раз отговорить супруга от очередного путешествия, поскольку оно отвлекало императора от важных государственных дел. Другие жены, напротив, считали эти поездки средством вырваться из своей рутинной жизни и насладиться видами. В один солнечный день начали съезжаться супруги императора, но императрицы среди них не было. Когда императору предложили послать за ней, он лишь махнул рукой:

– Оставьте ее в покое. У нее нет никакого вкуса к жизни, и она не умеет радоваться простым удовольствиям!

Вскоре ее совсем перестали приглашать на подобные мероприятия.

После пятидесяти лет мира благосостояние народа Поднебесной росло. Этому способствовал и небывалый урожай риса в 75 году. Но в том же году умер император, и императрица возвела на трон наследника Лю, который получил храмовое имя Янгди. Сама императрица стала вдовствующей.

Во время правления ее мужа она неоднократно отклоняла притязания своих родственников на должности и награды. А когда император приказал сделать портреты лучших генералов, то ее отец не был включен в почетный список из-за возражения самой императрицы. По ее мнению, хотя отец и был напрасно осужден, в последствии он был полностью «очищен», так что не было необходимости присуждать ему еще какие-либо почести. Ее братья также не получили продвижения при дворе во время правления императора Мингди.

Император сам часто продвигал родственников на высокие посты в надежде, что они будут лояльными и послушными, пусть даже и не очень умными придворными. Доходило до того, что некоторые министры подавали доклады императору, отговаривая от раздачи постов родственникам своих жен.

Не тронутый подобными просьбами, император решил раздать новые звания своим дядям:

– Мои дяди или в годах, или мучаются болезнями. Если с ними что-нибудь случится прежде, чем они получат звания, которых заслуживают, я буду сожалеть об этом! Поэтому нельзя медлить с этим вопросом.

Но императрица опять отчаянно протестовала, и этот вопрос был отложен.

На следующий год империю настигла сильная засуха. Некоторые придворные попытались свалить всю ответственность за это бедствие на императора, точнее, на его отказ раздавать должности и звания родственникам. Император уже готов был попасть под их влияние, но императрица подала запрос в Палату Дознаний на этих придворных, обвиняя их в корыстных действиях. Она процитировала несколько исторических хроник, когда государство ослабляла раздача постов родственникам:

– Воздайте должное достоинствам предков, но избегайте повторять трагедии истории. Ваши дяди не сделали ничего выдающегося для империи, поэтому они не заслуживают высоких постов. Сейчас в империи одно бедствие следует за другим, и цены на зерно резко поднялись. Почему бы не сосредоточить ваше внимание на этой проблеме?

Чтобы отгородиться от родственных притязаний, императрица выпустила ряд указов по поводу родственников. Им теперь официально запрещалось иметь высокие посты, если нет никаких особых заслуг перед империей. Придворным следовало незамедлительно сообщать суду обо всех преступлениях родственников. Все члены императорской семьи должны были получать награды или наказания в строгом соответствии с их достоинствами или преступлениями.

Однако новый император не прислушивался к советам вдовствующей императрицы. Хорошие урожаи и отсутствие конфликтов на границе ослабили бдительность двора.

Императрице приходилось только сожалеть:

– Всю свою жизнь я старалась завоевать себе доброе имя. Я живу простой жизнью, достойной великих правителей. Ради интересов государства я не раздавала должности своим родственникам. Но все напрасно!

Вот так система в отсутствии жесткого вызова расправилась с нововведениями и восстановила родственные обязанности.

Мать шелка. Дарить возможности вместе с собой

Как разрешить ситуацию в свою пользу? Сохраняйте за собой ключевую компетенцию или право владения неким ноу-хау, жизненно важным в данной ситуации. Если у вас есть то, что интересует других, вы сможете «попасть в ястреба», преследуя свои интересы.

Как-то раз, когда Хуанди[6] охотился, он увидел девушку возле большого тутового дерева. Одно колено ее было преклонено, а рукой она держалась за ствол дерева. Шелковая нить исходила из ее уст и падала на землю, скручиваясь. Шелк, который производила девушка, был золотой и серебряный. Долго Хуанди наблюдал за ней из-за скалы, пораженный необыкновенным зрелищем.

Люди к тому времени уже научились строить деревянные дома и выращивать урожай, но они все еще ходили в шкурах животных. И Первый император подумал:

– Как хорошо было бы носить одежды из шелка!

Однако он решил не беспокоить девушку, а подождать, когда она закончит.

Спряв большой кокон, девушка поднялась с колен, чтобы уйти.

И тогда Хуанди обратился к ней:

– Подожди минуту, сестра!

Посмотрев на него, девушка спросила:

– Чего ты хочешь, брат?

Хуанди сразу же выдал ей свое заветное желание:

– Я хотел бы, чтобы ты меня научила делать шелковую нить, такую же, как ты делала минуту назад. (Мужчины, как правило, не умеют лукавить так, чтобы женщина была не в состоянии распознать их самые сокровенные мотивы.)

Девушка сразу же смекнула, что к чему, и ответила:

– Моя мать разрешает мне научить этому только одного человека.

– Кого?

– Моего будущего мужа.

Девушка зарделась и закрыла лицо руками. Ее слова заставили учащенно забиться пульс Желтого владыки, но его сердце дрогнуло, когда он повнимательнее посмотрел на девушку. Она была весьма непривлекательна: невысокая и темнокожая, с толстыми губами. Однако, поразмыслив немного, он решил, что было бы неплохо иметь в женах девушку, прядущую шелковую нить. Собрав все свое мужество, он произнес:

– С вашего согласия, я готов взять вас в жены.

И это был весьма разумный поступок – девушка привлекла его своей уникальностью.

Император, как человек, умудренный жизненным опытом, понимал, что если вещь уникальна – она как правило очень дорогая и является хорошим вложением капитала. Женская красота проходит. Да и к тому же предложения от красавиц оставались в силе, и их можно будет использовать, организовав гарем.

Девушка согласилась, и Хуанди сказал:

– Теперь, когда мы помолвлены, я хотел бы узнать, кто ты и где ты живешь.

– Меня зовут Лейзу. Когда-то я была горничной Небесной королевы, но она прогнала меня на землю из-за моего проступка.

– Что же ты сделала?

И девушка поведала Хуанди свою историю.

«Однажды я гуляла в саду с моими спутницами и любовалась цветами. Мне на глаза попалось растение, усыпанное плодами. Плоды выглядели такими сочными, что я не удержалась и съела несколько. На вкус они были сладковатые. После этого мой желудок забурлил, я скрючилась на земле и начала извергать шелковую нить».

Дальше девушку посетили креативные идеи, и она начала свои эксперименты над бабочками:

«Я подумала: что будет, если я накормлю бабочек семенами этого растения? После того как бабочки съели семена, они отложили яйца, которые затем превратились в маленьких червей. Я накормила этих червей плодами, и они начали выделять шелковую нить. Я наблюдала за ними с восхищением».

Конечно, горничные проболтались Небесной королеве о том, что наделала эта девушка. Она ужасно разозлилась и выдворила ее с Небес. Попав в лес, бедная девушка чуть не стала жертвой волков, но одинокая старая женщина, собиравшая в тех местах хворост, спасла ее.

– Она взяла меня к себе, и с тех пор я почитаю ее как мать.

Император подивился рассказу девушки, а Лейзу продолжала:

– Я сохранила несколько шелковичных червей. Они хорошо растут и питаются тутовыми листьями. Я могу показать тебе некоторых из них, которые уже начинают плести шелковые нити.

Хуанди пошел за девушкой и увидел большие коконы, которые спряли шелковичные черви. Он решил вернуться и послать людей присматривать за червями. Так, на всякий случай, ведь он был император с большим жизненным опытом.

Вернувшись домой, он сказал родителям, что нашел себе жену. И эта важная новость быстро распространилась. Когда он привел Лейшу в свой дом, все приветствовали ее, но шептались:

– Почему он решил жениться на такой некрасивой особе, когда столько хорошеньких девушек готовы выйти за него за муж.

И сами же отвечали на свой вопрос:

– Наверное, она обладает чем-то сверхъестественным.

Лейзу показала, как прясть шелковую нить из кокона. Под ее руководством несколько девушек начали ткать. Вид прекрасной шелковой ткани поверг всех в восхищение.

Лейзу научила людей выращивать шелковичных червей, прясть шелк и ткать полотно. Благодаря ей люди начали носить одежду из ткани, а она сама стала называться Матерью Шелка.

Цай. Выбрать удачный момент

Кто-то разбирается в придворных играх, а кто-то знает, что такое удачный момент.

Цай из Аньлина была красивая женщина, крепкого телосложения. Мимо такой статной красавицы не мог проехать князь Чу, который решил взять ее себе в жены.

Когда женщина вошла во дворец женой князя, к ней подошел один придворный, Цзян И, и предложил свои услуги:

– Я могу быть вам полезен. Я слышал, как говорится: если одарить кого-нибудь деньгами, он уйдет, как только деньги кончатся, если одарить кого-нибудь красотой, то любовь исчезнет, как только красота поблекнет. Сегодня вы цветете, но цветы когда-нибудь увянут. Я знаю, как добиться того, чтобы князь продолжал одаривать вас вниманием и впоследствии не отвернулся бы от вас.

Женщина согласилась принять его услуги. Тогда Цзян И спросил:

– Имеют ли ваши предки воинские заслуги перед династией?

Она отвечала:

– Нет.

Цзян И спрашивал дальше:

– Может быть, у вас самой есть такие заслуги?

Ответ опять был отрицательный.

Цзян И спросил:

– Чем же вы заслужили свое преимущество?

Цай отвечала:

– Причины этого мне неизвестны. Я еще молода и невежественна. Я прошу у вас мудрого совета.

Цзян И предложил ей:

– Достаточно, чтобы вы намекнули владыке, что хотите быть погребенной вместе с ним.

Цай ответила:

– Я последую вашему совету.

Цзян И удалился. Через год он вновь встретился с Цай. Он спросил ее, сообщила ли она князю о своем намерении сойти вместе с ним в могилу, но она ответила:

– У меня не было подходящего случая.

Еще через год Цзян И снова посетил Цай и спросил:

– Вам удалось поговорить с владыкой?

– Нет, у меня еще не было возможности.

Цзян И сказал:

– Вы то и дело въезжаете и выезжаете из городских ворот в одной повозке с князем. Два года уже прошло, а вы утверждаете, что так и не смогли с ним поговорить. Похоже, что вы не придерживаетесь моего совета.

И он ушел недовольный.

В том же году князь устроил охоту. Свет охотничьих факелов был подобен огненным облакам. Рев тигров и волков раздавался подобно грому. Вдруг неожиданно на пути князя появился обезумевший носорог. Он уже намеревался протаранить левый бок княжеской повозки, когда князь Чу отдал приказ лучшим стрелкам уложить зверя. Достаточно было одного выстрела, и носорог мертвым упал на землю. Радостный князь рассмеялся, склонил голову к Цай и сказал:

– С кем сможешь ты наслаждаться такими удовольствиями, когда я умру?

Цай опустила глаза, пролила несколько слезинок, которые увлажнили ее платье, обняла князя и поклялась:

– После того как князь проживет десять тысяч лет, его подданная сойдет с ним в могилу. Как же я тогда узнаю, кто переживет такое наслаждение, будучи со следующим князем?

Когда князь Чу услышал эти добродетельные слова, он сразу же подарил Цай удел в 300 хозяйств.

Что видит император – не видит никто

Чем вы готовы пожертвовать ради достижения своих целей? Обычно люди жертвуют временем, едой, сном или отношениями. Мы выбираем цели, сравнивая возможности их достижения, и пытаемся найти самый короткий путь. Но бывает, что на этом пути цель меняется – в зависимости от изменений в вас или в вашем окружении. И вот вы уже стоите не на пути, а на перекрестке и думаете, куда теперь идти – прежней дорогой или все-таки свернуть?

Вы сверяете свой курс с тем, что вам близко и знакомо, и реже – со своими перспективами и с высшим руководством. Едва ли, строя планы на день или на месяц, вы учитываете ситуацию на рынке нефти или колебания индексов на бирже. Тактические планы не идут дальше простых решений, буквально лежащих у вас под ногами, особенно если речь идет о карьере. В текучке вы упускаете из виду стратегические планы руководства, которые в какой-то момент неожиданно предстают перед вами, лишенные жалости и эмоций. Чтобы вы были готовы к решениям, принимающимся наверху, мы расскажем эту красивую и печальную историю.

В давние времена лучшим способом воздействия на императора было обращение к предсказателю. Ни одно решение не принималось во дворце без одобрения судьбы, то есть человека, который отвечал за это самое одобрение, – то есть предсказателя. И многие девушки, желая контакта с повелителем и надеясь заинтересовать владыку своими достоинствами, подкупали это должностное лицо, чтобы тот указал императору на соответствующие знаки счастливой судьбы. Этот безотказный способ воздействия через референтных лиц сохранился и по сей день.

Однажды некая красавица сделала немало подарков предсказателю, чтобы он доложил императору Уади, что, судя по необычной форме облаков, собравшихся сегодня на небе, во время охоты правитель встретит необыкновенную девушку. Выехав на охоту, император, помня о предсказании, приказал своим людям искать в лесу и приводить ему всех девушек, которые встретятся. Судя по всему, охрана наделала немало шума во время поисков, потому что красавица была настолько перепугана, что предстала перед императором весьма напряженной и с плотно сжатыми кулачками. (Ее так и прозвали потом – «женщина-кулак»). Любопытный император приблизился к ней и мягко погладил ее руки. Девушка перестала дрожать и с трудом попыталась разжать пальцы. Довольный император взял ее с собой и поместил во дворец Гоуи. Когда девушке исполнилось восемнадцать лет, она присоединилась к императорскому гарему и стала Четвертой любимой супругой императора Уади.

Она родила ему сына, и говорят, что беременность ее длилась четырнадцать месяцев.

Мальчика назвали Фалинь. Император был рад в его годы иметь ребенка, рожденного в столь необычный срок.

Он говорил:

– Великий император древности Яо был в утробе своей матери четырнадцать месяцев. Может, у моего сына есть что-то общее с Яо!

И на мать с ребенком пролился поток заботы и подарков со стороны императора и придворных.

Несколько лет спустя во дворце произошел странный инцидент. Охрана видела, как подозрительный мужчина с мечом в руках вошел во Внутренний дворец. Был произведен тщательный досмотр всех комнат, но мужчину не нашли. Чтобы больше не мучиться, все решили, что это просто был дух, демон, то есть плохое предзнаменование.

Годы шли, и император Уади становился болезненным и раздражительным стариком. Он подозревал почти всех членом своей семьи в том, что они замышляют коварство и мечтают только о его троне. Кто-то донес ему, что в основании дворца зарыта деревянная ритуальная кукла и что болезнь императора связана с колдовством во дворце. Куклу откопали, и на допросах было выяснено, что это наследник собственноручно сделал несколько деревянных фигурок и написал на них проклятия. И в этом ему способствовала его мать. И наследника, и императрицу обвинили в заговоре и казнили.

Только год спустя удалось выяснить, что они не имели к этому никакого отношения и что это были происки евнухов. Император раскаивался в содеянном и все острее чувствовал приближение старости. Он понимал, что ему осталось не так много времени, чтобы найти наследника, которому можно было передать империю Хань.

Однажды император Уади гулял по дворцу, когда заметил мальчика Фалинь, которому к тому моменту исполнилось семь лет. Фалинь показался ему привлекательным, здоровым и умным ребенком. Император вспомнил о необычном сроке рождения ребенка и решил, что это знамение и что именно этому мальчику уготован трон. Значит, его нужно сделать наследником.

Затем императора одолели сомнения: когда Фалинь взойдет на трон, он будет еще так молод, что каждый будет норовить оказать на него влияние. Все будут стараться вмешаться в дела государства, и это ни к чему хорошему не приведет. Мальчика сделают марионеткой, управляемой его матерью, поскольку именно мать становилась регентшей при малолетнем сыне. А управлять матерью большого труда не составит для умных придворных.

После некоторого обдумывания Уади принял решение избавиться от матери мальчика. Император начал показывать ей свое неудовольствие каждый раз, когда был с нею. Испуганная женщина слезно просила назвать причину неудовольствия и умоляла простить ее ради многих счастливых дней, которые они провели вместе. Но император был неумолим и в итоге объявил свое решение казнить свою

Четвертую жену. В день ее казни небо было пасмурным и пыльным.

Когда император спросил придворных, почему у них такой озадаченный вид, они сказали:

– Ваша Четвертая жена была всегда так почтительна и предана вам. Кроме того, вы только что объявили о своем намерении сделать ее сына наследником. Вместо того, чтобы быть приглашенной на празднование в этот счастливый день, она будет казнена безо всякой видимой причины. Это вне нашего понимания, поэтому у нас такой озадаченный вид.

Император печально посмотрел на своих придворных и подумал, что этот жизненно важный вопрос вне понимания обычных людей. Чтобы сохранить уважение приближенных, он со вздохом сказал:

– С ребенком на троне его мать была бы слишком молода, чтобы править страной. Она бы погрузила страну в хаос, и это вызвало бы крах империи. Поэтому, если я решил назначить Фалинь моим преемником, я не могу позволить его матери пережить меня.

Хоть император и был стратегом, он все же испытывал жалость к своей Четвертой жене. Он построил особую террасу в ее честь, и птица прилетала на эту террасу каждый день, пока Фалинь не взошел на трон.

Часть 6 Сяо-го. Переразвитие малого

Когда управленец не достигает поставленных целей, как правило, проводится разбор полетов в свете допущенных ошибок. И почти никогда не ведется анализ поставленных целей. Не исключено, что эти цели были ошибочны, а ситуация понята неправильно.

Здесь решающей может оказаться внутренняя правда, некая система правил, на которой базируется развитие. Если эти внутренние правила соответствуют внешним закономерностям, то задачи решаются и цели достигаются. Если же идет сбой в системе, то надо не искать ошибки, а проверять на дееспособность внутренние процессы. Если нет противоречий, то не будет и серьезных отклонений от цели. Тогда малые ошибки не приведут к большим последствиям. Все процессы еще обратимы, и возможны корректирующие действия.

Всякое стремление подняться выше заложенных внутренней системой возможностей приводит к потере достигнутого. Точно птица, эта возможность отлетает от человека, и до него доносится лишь ее голос.

Если расхождения с планами происходят регулярно, следует вникнуть в суть, пересмотреть и привести в гармонию все внутренние процессы.

Переразвитые малого. Свершение. Благоприятна стойкость. Можно действовать в малом. Нельзя действовать в великом. От летящей птицы остается лишь голос ее. Не следует подыматься. Следует опускаться. Тогда будет великое счастье.

Момент возникновения ошибки еще не является той точкой, когда ошибка может быть исправлена. Вы только-только почувствовали расхождение, но еще не определились с ходами. Возможно, преддверие цели было принято за саму цель, либо вы, напротив, уже прошли мимо цели, незаметно подменив объект ваших устремлений.

Переразвитие является движением, проходящим мимо цели. Если человек проходит мимо цели, не замечая ее, то в известном смысле он не достигает ее, хотя бы он сделал и больше, чем требовалось. Тогда недостигнутая (или неосознанная и незамеченная) цель, оказавшись позади человека, предъявляет ему счет, нанося удар в спину.

Если, проходя мимо, не защититься, то кто-нибудь сзади нападет на тебя. Несчастье.

Если вы прошли мимо своей цели, вам нужно вовремя остановиться. Если вы продолжите свое движение, вы будете удаляться от желаемого все дальше, и у вас будет все меньше шансов что-нибудь исправить. Ведь малая ошибка в случае ее переразвития становится большой ошибкой.

Если, проходя мимо, не встретишься, то выступление будет ужасно. Необходимы запреты. Не действуй.

By Житань. Сила и слабость

Устойчивой компании не нужны сильные лидеры. Если все идет без сбоев, то не нужен супергерой, способный вытягивать на себе процесс. Сильные личности нужны в период кризисов – упадка или развития. Но, вкусив наркотик власти, лидер ни за что не отладит процесс так, чтобы он шел без его непосредственного участия. Вернемся в Гарем.

Во времена правления Ли Ши-Миня у одного из придворных была красавица дочь, которую звали By Житань. Гадатель предсказал, что после трех императоров Тан она станет править Поднебесной. Его слова донесли Ли Ши-Миню, который пришел от этого в крайне возбужденное состояние. Ведь тот же самый предсказатель, когда мальчику было всего четыре года, предрек ему в двадцать лет стать властителем мира.

В четырнадцать лет By была уже красавицей, и ее взяли во дворец. Мать девушки загрустила – она не желала для дочери такой судьбы. Однако девушка выглядела спокойной и уверенной. На прощанье она сказала матери:

– Не печальтесь. Разве это не путь к благосостоянию для нас?

В императорском гареме было полно красивых женщин, и By Житань поначалу затерялась среди них. Неопытная девушка не в состоянии была привлечь внимание императора и жила вместе с остальными обычными девушками в гареме. Годы шли, но ничего в ее жизни не менялось, и она уже стала сомневаться в правдивости предсказания.

У Ли Ши-Миня была строптивая лошадь, которую никто не мог приручить. Однажды он решил осмотреть ее, сопровождаемый, как обычно, женами и наложницами. Все были восхищены дивным созданием, но никто не посмел подойти к ней близко, зная о непокладистом норове животного. Ли Ши-Минь проворчал:

– Неужели не найдется никого, кто бы приручил ее?

Как только эти слова были произнесены, одна девушка вышла вперед и поклонилась императору:

– Я смогу приручить ее!

Ли Ши-Минь посмотрел на нее в удивлении:

– В самом деле? Как может женщина справиться с горячим скакуном?

By Житань ответила:

– Нужно использовать три вещи.

Император заинтересовался:

– Три вещи?

– Кнут, шомпола и кинжал. Сначала нужно хлестать лошадь, потом бить шомполами. Если все это не поможет, мне придется перерезать ей горло.

Все женщины замерли в страхе.

Однако, как закаленному сражениями воину и мудрому правителю, Ли Ши-Миню не нравились храбрые и прямые женщины. Он предпочитал, чтобы его жены были хрупкими и изящными красавицами. Поэтому By Жи-тань не завоевала сердце императора. Своим поступком она покорила наследного принца, Ли Жи, болезненного и робкого молодого человека. Он был очарован необычайной храбростью этой миловидной женщины, которая была на четыре года старше его. У них завязалась тайная симпатия.

Когда Ли Ши-Минь умер, Ли Жи поднялся на трон в двадцать два года. По правилам дворца, после смерти императора все жены, у которых не было детей, освобождались от своих обязательств и отпускались на свободу. Если семья отказывалась принять женщину, то ее отправляли в монастырь. После смерти Ли Ши-Миня некоторых из женщин поручили монахиням в монастыре Гане. В черных одеждах, они в удрученном состоянии оставляли дворец, оплакивая не смерть их царственного владельца, а свою судьбу. Ведь теперь им не причитается ни денег, ни развлечений, ни слуг. Среди них была и By Житань. В двадцать шесть она чувствовала, что жизнь ее закончилась, а новый император, казалось, уже забыл ее.

Для By Житань дни, проведенные в монастыре, были мучительны и длинны. В честь годовщины смерти Ли Ши-Миня новому императору этикет предписывал посетить монастырь с женами бывшего императора. Там он вновь встретил By Житань и прослезился. Новость об их нежной встрече достигла столицы. Императрица Вонг почувствовала досаду и вместе с тем была довольна случившимся. Ее тревожила страсть императора к своей жене Сяо, поэтому императрица решила взять из монастыря By Житань, чтобы противостоять растущему влиянию конкурентки.

Вскоре после встречи в монастыре императрица тайно перевела By Житань во дворец, и довольный император проводил с нею почти все ночи. Она стала фавориткой императора к несчастью для Сяо, которую все вскоре забыли.

Сначала By Житань выказывала у императрицы благодарность своим скромным и почтительным отношением. Но как только она родила двух сыновей и ее подняли до статуса, равного с императрицей, она обнаружила свой строптивый нрав. Теперь императрица подумывала о союзе с отвергнутой Сяо, чтобы убрать с дороги By Житань. Она надеялась, что этот план, оказавшийся таким успешным, сработает и сейчас. Однако союз этих женщин уже не представлял никакой опасности для опытной By Житань, которая испытала и взлеты, и падения и стала весьма искушенной в придворных интригах. Она черпала свои знания в исторических хрониках, усиленно занимаясь с придворными учеными. По сравнению с нею, и императрица, и Сяо были женщинами с простыми мозгами.

Поскольку она избавила By Житань от мрака монастыря, императрица все еще рассчитывала на ее благодарность и смирение. Однако By Житань имела совсем другие планы. Она знала, что императорский гарем – это место постоянной борьбы, интриг и тщательно скрываемых намерений.

Единственный способ достигнуть прочного положения – стать императрицей и добиться, чтобы сына сделали наследным принцем. Манипулировать безвольным императором было легко, и By Житань решила свергнуть императрицу.

Множество слуг, завербованных By Житань, постоянно следили за императрицей и Сяо. Они сразу же ябедничали императору, как только узнавали что-нибудь про них. Так у императора накапливалось неодобрительное отношение к поступкам этих женщин.

Вскоре By Житань родила прекрасную девочку, которая так понравилась императору, что стала его любимой дочерью. Однажды By Житань сидела со спящей девочкой на руках, когда служанка сообщила ей о визите императрицы. By Житань подумала немного, отослала слуг и вышла из комнаты. Императрица вошла в комнату и спросила:

– Как наша маленькая княжна?

Но ей никто не ответил. В комнате никого не было, только маленький ребенок лежал в колыбели. Немного поиграв с ребенком, она ушла, поскольку By Житань не появлялась.

В конце дня усталый Ли Жи вернулся с приема и захотел поиграть с ребенком:

– Где моя маленькая дочка? Я тосковал по ней весь день!

By Житань взяла ребенка из колыбели:

– Все так любят это сокровище!

Внезапно ее голос стал срываться, и она закричала:

– Государь, посмотрите!

Император подошел к девочке. Ребенок был посеревшим и холодным. Девочка не дышала.

Ли Жи взревел:

– Как это получилось? Как могли так плохо заботиться о ребенке?

By Житань бросилась на землю и зарыдала:

– Когда девочка уснула, меня пригласила Сяо, и я вернулась несколько минут назад. Это моя ошибка!

Она начала вопить неудержимо.

Император бросился к прислуге:

– Кто из вас убил мою дочь?

Сжавшиеся от страха служанки клялись, что они невиновны.

– Кто заходил сюда?

Девушки поспешно ответили:

– Императрица.

– А еще кто-нибудь был?

– Нет. Она оставалась здесь некоторое время, а потом ушла.

By Житань, услышав это, упала в обморок. Император заревел:

– Она больше не императрица!

Когда император объявил о своем решении свергнуть императрицу и заменить ее на By Житань, большинство придворных возражало против такого жестокого и скоропалительного решения. Кроме того, они думали, что By Житань не годится в императрицы, потому что она была женой прежнего императора. Под давлением двора император начал колебаться в своем решении, что сильно беспокоило By Житань.

Когда происходило последнее заседание по этому вопросу, все были крайне возбуждены, и только один министр держался тихо и не принимал участия в обсуждении. Заметив это, император Ли Жи приказал ему говорить, и тот высказался:

– Кого бы вы ни выбрали императрицей, это вопрос, касающийся вашей семьи и никого больше. Вам ни к чему мнение посторонних.

Ли Жи был приятно удивлен и немедленно выпустил указ, утверждающий By Житань в качестве императрицы и ее сына – наследником. Императрица Вонг и Сяо были разжалованы в простолюдинки.

Так смертью своей дочери она добыла себе желанное место императрицы. Казалось бы, ей больше нечего желать, но она была неудержима в своей жажде власти.

Опозоренная императрица Вонг и Сяо были заперты в дальнем углу дворца, в помещении, окруженном высокими стенами. В стенах не было окон, лишь маленькое отверстие в воротах, через которое передавали пищу три раза в день. Место хорошо охранялось и не давало женщинам ни малейшей надежды.

Однажды император пожелал навестить бывшую императрицу и Сяо. Достигнув места, где их содержали, он нашел лишь запертые ворота. Просунув голову в маленькое отверстие, он пытался разглядеть что-нибудь, но вокруг было слишком темно. Волна жалости и раскаяния заполнила сердце императора, и он стал звать:

– Где вы, моя дорогая императрица и милая Сяо?

Услышав голос императора, Вонг и Сяо разрыдались:

– Если вы еще помните нас, позвольте ради наших бывших заслуг снова увидеть небо.

Ли Жи приказал тотчас выполнить просьбу женщин.

By Житань проинформировали о визите императора и о том, что произошло. Она приказала сначала избить женщин, потом отрезать их конечности, а самих бросить в винные фляги. Некоторое время спустя они умерли от невыносимой пытки. Перед смертью Сяо прокляла By Житань:

– Я буду котом в следующей жизни, а ты мышью! Я перегрызу тебе горло!

Суеверная By Житань всякий раз дрожала, когда слышала мяуканье котов. Во дворце под страхом смерти было запрещено держать котов, но даже после того, как всех котов истребили, By Житань часто снились кошмары. Ей снилось, что когти Сяо впиваются в ее плоть и разрывают ее. Чтобы избавиться от своих кошмаров, она решила переехать из Чаньана в Лоян.

Император Ли Жи страдал от головных болей, которые мучили его особенно сильно во время чтения докладов и документов. Поэтому он часто делегировал свои обязанности императрице, которая наслаждалась своей властью, принимая решения за императора. Войдя во вкус, она присваивала себе все больше полномочий, покупая сторонников среди придворных, пока ее власть не стала бесспорной. Она вспомнила всем старые обиды, и те, кто яростно выступал против ее возвышения, были понижены в должности, сосланы или вынуждены были совершить самоубийство.

Властные манеры By Житань восстановили против нее многих при дворе, и даже император начал чувствовать себя отстраненным от дел. Несколько раз она препятствовала его желаниям, и он был не против свержения императрицы, если бы подвернулся подходящий заговор. Ли Жи уже намеревался изготовить указ, свергающий By Житань, но одна из наложниц императора предупредила ее. By Житань поспешила в зал для приемов:

– Что заставляет вас так поступать со мной? Чем я заслужила вашу немилость?

Император начал оправдываться:

– Это мой советник Шан заставил меня!

Понятно, что этого придворного спустя какое-то время обвинили в каком-то проступке и казнили.

После того как этот заговор провалился, By Житань решила контролировать все заседания двора. Во время обсуждения императором государственных дел с приближенными она стояла за занавесом и слушала. Так она имела информацию и принимала решение по всем вопросам государства и двора. Император Ли Жи правил тридцать четыре года и был лишь марионеткой в ее руках в последние двадцать лет своего правления.

Наследник, которого звали Ли Жонг, был старшим сыном By Житань. Когда император во время болезни оставлял его вместо себя, молодой человек проявил себя весьма достойно и заслужил уважение придворных. Но By Жи-тань не могла позволить никому, даже собственному сыну, встать на пути ее амбиций. Ли Жонг не одобрял ее чрезмерные траты и постепенно стал ее врагом.

Здоровье императора ухудшалось, и Ли Жонг должен был занять его место. Для By Житань это означало потерю контроля над государством и возвращение во Внутренний дворец. Для нее такая перспектива была хуже смерти, поэтому наследник умер от пищевого отравления.

By Житань сделала своего второго сына наследником престола, но как только он начал подрастать, она нашла предлог и разжаловала его в простолюдины. Так ее третий сын стал наследником и после смерти Ли Жи взошел на трон. Но и его постигла неудача – он был также свергнут матерью, которая возвела на трон своего четвертого сына. Так она могла безраздельно властвовать при дворе. Ее четвертый сын жил в постоянном трепете, не зная, что на уме у матери. Наконец, ему это надоело, и он решил отказаться от трона в ее пользу. By Житань сразу же согласилась, и в 690 году взошла на престол, сменив свое династическое имя на Жоу. Она была единственной императрицей в Китае, которая правила от своего имени.

В течение пятидесяти лет правления By Житань, хоть и не пользовалась благосклонностью придворных, оказалась способной правительницей. Она провела политические и социальные реформы, которые дали неплохие результаты.

В начале семисотых годов разрыв между богатством и бедностью в сельских местностях был очень острым. Землевладельцы, накопившие значительные богатства, стали требовать более высокий социальный статус. Чтобы заручиться их поддержкой, By Житань позволила удовлетворить их амбиции. Традиционно социальная иерархия была установлена на основе прав аристократии и официальных разрядов, ограниченных немногими привилегированными семействами или кланами, которые были внесены в особый список в официальной книге фамилий.

Безотносительно к его достоинствам человек, носящий обычную фамилию, имел мало шансов на изменение социального статуса. В правление By Житань книга имен была пересмотрена, чтобы включить тех, кто получил официальные посты из-за своей верной службы. Так, простой солдат, который храбро сражался на границе, мог рассчитывать не только на продвижение по службе, но и на прославление его фамилии. Социальный промежуток между аристократией и простыми людьми был уменьшен.

Во время господства By Житань система отбора служащих была усовершенствована и давала дорогу более успешным кандидатам. Люди со скромным происхождением начали служить должностными лицами в имперском суде, который до того времени был во власти нескольких мощных кланов. Ученых привлекали к управлению государством в качестве советников, которые отвечали также и за обработку докладов министров. Способные люди могли дослужиться до высоких чинов, в то время как неспособный чиновник, не соответствующий своей должности, мог быть уволен или даже казнен. За пятьдесят лет ее правления население страны увеличилось с четырех до шести миллионов человек. Однако мир и процветание коснулись не только государства, но и коррупции среди чиновников.

Удержаться у власти со своими реформами By Житань смогла только выплачивая огромные деньги осведомителям и прибегая к жестоким пыткам. Она так безжалостно расправлялась со своими противниками, что никто не осмеливался бросать ей вызов.

Большую часть государственного дохода она тратила на строительство больших дворцов и храмов Будды, в надежде на покровительство небесных сил. Ни засуха, ни голод, ни наводнения не отменяли трудовых повинностей народа. Императорские стройки требовали рабочей силы. Доведенные до отчаяния крестьяне подняли восстание, которое послужило поводом для очередного волнения при дворе.

Стареющая By Житань почувствовала трудные времена. Пришло время, чтобы отдать свой трон наследнику, но она не могла решить, выбрать ли племянника или своего сына. Племянника она собиралась сделать наследником лишь потому, что он носил фамилию By. Так ей бы не пришлось менять фамилию правящей династии. Она проконсультировалась по этому поводу со своим советником, и тот сказал:

– Какая связь сильнее: между вами и племянником или между вами и вашим сыном? Подумайте, и вы примете правильное решение!

Поразмыслив, она призвала своего третьего сына назад во дворец и вновь сделала наследником.

В возрасте восьмидесяти одного года By Жи-тань стала слишком больна и стара, чтобы управлять. Придворные давили на нее, чтобы она поскорее передала трон наследнику. С большим нежеланием она согласилась, и Ли Сиань поднялся на трон и восстановил династию Тан.

В ноябре 705 года By Житань умерла и была захоронена в той же самой могиле, что и император Тайцзун. В соответствии с ее пожеланием, на камне ее могилы нет никакой эпитафии. Это была предсмертная воля императрицы, которая сказала, что потомство само даст оценку ее достоинств и недостатков.

Вонг. Когда закипает роса

Успешные мужчины, достигшие значительных социальных высот, перешагнув порог зрелости, начинают беспокоиться о себе. Особенно о своем здоровье, чтобы как можно дольше наслаждаться достигнутыми успехами. Забота о здоровье становится паранойей. Моложавые старики бегают на пробежки, качают тренажеры, избегают антибиотиков и простуды, но не сторонятся молоденьких девушек. Переразвитое здесь вызывает необратимые процессы и ведет к опасностям.

Как только мужчина начинает думать о своем здоровье, он становится легкой добычей для молодой охотницы за деньгами. Ведь стареющий мужчина прежде всего не хочет признаваться себе самому, что он «уже не то, что прежде…». Огромные силы и средства идут на подтверждение дееспособности. Он старается окружить себя молодостью и любовью. Когда любви (или женщин) становится слишком много, она начинает доставлять больше беспокойства, чем предполагалось. И мужчина тратит последнее здоровье на разборку с молодостью. Императорский Гарем хранит немало историй о проблемах мужского возраста. Вот, например, история императора Шензонга, династии Мин (1521–1566).

Подобно многим правителям Китая, император Шензонг мечтал о бессмертии. Как-то раз ему привели старика даоса, который, несмотря на свои восемьдесят лет, имел юношеский цвет лица и весьма бодро передвигался. Неудивительно, что императору захотелось проникнуть в тайну его молодости.

Даос сказал, что он просто имеет привычку пить росу рано утром. Это дает ему жизненную энергию и прочищает живот. Восхищенный Шензонг приказал, чтобы служанки собирали росинки в императорском саду каждое утро. Сорок девиц трудились каждое утро, собирая росинки для чудодейственного напитка императора. Держа в левой руке нефритовую чашку и пару нефритовых палочек в правой, девушка собирала росинки с кустов, которые были чисто вымыты накануне. Их одежды были мокрыми от росы, и они дрожали в прохладе утреннего тумана.

Как только император стал пить росу, суп из женьшеня и травяной настой, он начал пылать энергией. Так сбор росы стал регулярной обязанностью девушек, служащих во дворце. Из-за этого некоторые из них заболели, а остальные кипели от недовольства. От избытка различных настоек, которые он употреблял, император стал раздражительным и часто бил служанок. Сбор росы по утрам также стал наказанием, которое назначали наложницам и женам, которые плохо себя вели.

У императора была наложница Вонг, которая не была особенно красивой, но умела удовлетворять капризы и потребности императора. Но, несмотря на все ее таланты, император выбрал в любовницы Као, которая была необычайно красива. Естественно, что Вонг позеленела от зависти вместе с остальными женами и даже императрицей.

Као, на которую снизошло покровительство императора, со временем становилась все более высокомерной и непочтительной к равным по положению дамам из гарема. Вонг прокляла свою конкурентку, но у Као было много осведомителей во дворце. Разгневанная красавица пожаловалась императору на соперницу, и Вонг отправили собирать росу по утрам.

Среди собирающих росу девиц двоим было почти тридцать лет. Пользуясь своим старшинством, они приказывали младшим собирать росу, а сами лежали в кровати, симулируя болезнь. Когда это открылось начальству, эти дамы были наказаны кнутами и им была вменена обязанность ежедневного сбора росы пожизненно. Когда другие девицы были организованы в трехдневные смены, эти двое должны были делать это день за днем.

Из-за самых незначительных проступков их пороли снова и снова. Вонг почувствовала симпатию к этим страдалицам и подружилась с ними. Держась вместе, они переносили неприятности более стойко.

Тем временем мошенники даосы помогали императору в поисках бессмертия. Они предлагали ему необычных животных и божественные травы. Один из них даже покрасил черепаху в пять цветов и представил ее императору, утверждая, что это божественное животное пяти тысяч лет. Император поместил черепаху в особый водоем в своем саду и часто приходил посмотреть на нее в компании своих жен и наложниц. Двум наказанным девушкам поручили заботу о божественном животном, которое вскоре издохло из-за обилия краски на панцире. Девушки были перепуганы, зная, что разгневанный император прикажет их казнить. Они поспешили за помощью к Вонг.

Оправившись от первого шока, Вонг задумалась на мгновенье, а затем сказала спокойно:

– Почему бы вам не убить императора вместо того чтобы ждать, пока он убьет вас?

Девушки испугались еще больше:

– Как же мы сможем это сделать?

Вонг объяснила им:

– Каждое утро росу, которую мы собираем, относят на кухню, где наблюдает за поварами Као. В это время император крепко спит, и никто не смеет тревожить его. Когда Као на кухне, в комнате императора только два стражника. Я могу отослать их под каким-нибудь предлогом, и тогда вы сможете проникнуть в спальню и удавить императора веревкой. В переполохе по случаю смерти императора все забудут о смерти пятицветной черепахи.

Девицы были изумлены. Для них было невероятно убить императора. Но, подумав, они согласились, что это единственный способ спасти их жизни. Девушки решили привлечь больше участников в этот заговор и договорились с еще двумя недовольными.

В прекрасный осенний день император приносил жертвы Небу и лишь в сумерках прибыл к Као. Проведя бурную ночь, они отправились спать уже к рассвету. В это время

Вонг с четырьмя девушками отнесли собранную росу на кухню, потихоньку пробрались к покоям Као и спрятались среди растущих там цветов.

После того как Као встала и ушла на кухню, Вонг отправила девушек в комнату к императору. Как они и предполагали, император крепко спал. Одна из девушек вынула шелковый шнур, обвила его вокруг шеи императора и затянула со всей силы. Другая держала руки и ноги императора. Однако в спешке узел был накинут неправильно, и это позволило императору вздохнуть и сопротивляться насилию. Чтобы исправить ситуацию, она попыталась руками сжать горло императора. Но он сопротивлялся все яростнее, и девушка убежала. Вонг, которая ждала снаружи, поняла, что их план провалился, когда увидела убегающую девицу. Она поспешила в комнату и приказала всем бежать. Ее совету последовали все, кроме одной. Она замешкалась и не успела скрыться – в покоях императора появилась императрица с несколькими сопровождающими. Девушка попыталась скрыться от них, но напрасно. Ее застали на месте преступления.

Войдя в комнату, императрица была поражена увиденным. Император, привязанный к столбику кровати шнуром, казалось, уже не дышал. Его волосы были растрепаны, глаза выпучены, язык вываливался изо рта. Императрица развязала шнур и быстро послала за врачом. К вечеру арестовали всех заговорщиц и поместили под стражу. Император тяжело переживал это нападение и провел в постели два месяца.

В это время императрица провела расследование, которое признало Вонг главной заговорщицей. Видя, что ее смерть неизбежна, Вонг постаралась отплатить всем своим врагам и назвала своим соучастником Као. Императрица помнила непочтительность Као и, ревнуя ее к императору, с радостью приняла эту версию, казнив всех виновных.

By Жиань. Мать наполовину

Во все времена существовала проблема пристрастий. Человек, который вам не нравится, даже если и предлагает правильное решение, не получит вашего одобрения просто из-за противоречия, обосновавшегося в вас. И напротив, те, кому вы благоволите, будут делать ошибку за ошибкой, а вы не сможете подавить их властью или убрать подальше от руля. Переразвитие событий проистекает в том числе из-за пристрастий. Расскажем вам один поучительный случай на этот счет.

Во время правления династии Чжоу удельный князь By (770–719 гг. до н. э.) выделялся среди других вассалов. У него было два сына от его жены Жиань. (Здесь важно уточнять, от какой жены, поскольку жен и детей от каждой из них было множество.) Когда By Жиань рожала старшего сына, Вушена, она едва не умерла. Поэтому она его не любила. Младший ее сын, Дуан, был ладным и красивым парнем, преуспевшим в военном искусстве. Жиань часто склоняла мужа отдать право наследования младшему сыну, но князь не давал своего согласия. В Древнем Китае князья, имевшие по нескольку наследников, при передаче власти не пользовались правилом первородства, а в определенный момент назначали своих преемников из числа наследников.

После смерти князя By Вушен стал правителем княжества под именем князя Чжан. (Повышался ранг – и менялось имя. Каждое имя годится для определенного социального уровня и рода занятий. Нельзя менять свою жизнь, не сменив имени. Это нам знакомо, не правда ли?) Верховный правитель династии Чжоу предоставил Чжану при императорском дворе пост министра, который раньше занимал его отец. Младшему брату Дуану не досталось ни наследства, ни привилегий.

Однажды мать пришла к старшему сыну со словами:

– Ты получил все, а у твоего брата нет даже собственного удела. Не подобает ему и дальше быть при мне.

Князь Чжан спросил:

– Что же ты хочешь, чтобы я сделал?

– Ты мог бы отдать ему город Чжии.

– Чжии – важный город рядом со столицей. Мой отец ясно дал мне понять, что никто не может владеть Чжии, кроме меня.

– Ну, тогда отдай ему Чжиншень.

Князь ничего не ответил, и тогда мать воскликнула:

– Ну, если нет места, которое он мог бы наследовать, почему бы тебе просто не убить своего брата?

Князь извинился:

– Не сердись на меня. Я рассмотрю вопрос о наследстве.

На следующий день князь созвал министров и рассказал о желании Дуана наследовать Чжиншень.

Министры все как один ответили, что об этом не может быть и речи.

– Чжиншень – большой город! Не менее важный, чем столица, Циньян! Если мы позволим вашему брату воцариться в Чжиншени, это даст ему силы для наращивания военной мощи и причинит много хлопот нашему княжеству

Молодой князь опечалился:

– Моя мать хочет этого. Как сын может обидеть свою мать?

Проигнорировав протесты министров, князь Чжан дал возможность своему брату обосноваться в Чжиншени.

Перед отъездом Дуан пришел проститься с матерью. By Жиань шепотом сказала:

– Твой брат согласился отдать тебе Чжиншень – но только потому, что я настаивала. На самом деле он был против этого. Когда ты доберешься до места, не трать времени впустую. Наращивай войска, тренируй их каждый день, имей достаточно запасов провизии, чтобы выступить в любой момент. Когда придет время, я дам тебе знать. Получив мое послание, ты должен немедленно атаковать столицу, а я постараюсь помочь тебе отсюда. Так княжество Чжен попадет тебе в руки, и ты станешь князем! Тогда я смогу умереть с легким сердцем.

Все удачно складывалось для Дуана в его городе. Помня слова своей матери, он увеличивал свои войска, постоянно проводя время в тренировках. Когда новости об этом достигли столицы, некоторые министры посоветовали князю проучить его младшего брата. Однако князь поставил всех на место, заявив, что вмешиваться в дела братьев – это наглость с их стороны.

Через некоторое время Дуан атаковал и взял штурмом два города недалеко от столицы.

Магистраты обоих городов бежали в столицу и поспешили доложить о случившемся князю. Князь Чжан, выслушав тревожное известие, едва кивнул, но ничего не ответил. Министры забеспокоились: «Войска Дуана настолько быстро растут, что он уже захватил два города! В скором времени он поднимет мятеж. Мы должны послать против него войска!»

Выслушав министров, князь Чжан счел все сказанное ими необоснованным.

– Дуан – мой любимый брат, и я лучше потеряю несколько городов, чем причиню страдания моей матери враждебными действиями против собственного брата.

Генерал Лю предупредил князя:

– Если ты будешь попустительствовать, в один прекрасный день он выступит против тебя!

– Мы не будем больше это обсуждать!

Несколько дней спустя князь Чжан выехал в столицу Поднебесной город Лоян, чтобы исполнить свои обязанности по отношению к правящей династии Чжоу. Он уполномочил своих самых преданных министров позаботиться о государстве во время его отсутствия.

Но как только новость об отъезде князя дошла до Жиань, она послала письмо Дуану со своим преданным слугой. В письме мать рекомендовала назначить дату для атаки столицы, чтобы организовать бунт внутри столицы. Получив письмо, Дуан сразу же написал ответ. Затем он собрал войска и объявил: «Князь пригласил меня ко двору по срочному делу». После чего Дуан со своей армией выступил на столицу без промедления.

Князь Чжан, однако, вовсе не уезжал из столицы, а направил две сотни колесниц на столицу Дуана – Чжиншень окружным путем. Он остановил войска под столицей и выждал, пока Дуан покинет город. По приказу князя генерал Лю послал людей в засаду у дороги, и те перехватили послание Дуана к матери.

Некоторые из людей генерала Лю, переодетые купцами, вошли в Чжиншень. И после того, как Дуан покинул город, они подожгли городские ворота. Это было сигналом для генерала Лю и князя Чжана на штурм города.

Через два дня Дуан получил известие, что он потерял Чжиншень. Дуан повернул войска форсированным маршем назад, чтобы вернуть свое поместье. Однако, как только стало известно о его намерении захватить власть в государстве, половина солдат его дезертировала. Осознав, что вернуть Чжиншень он не сможет, Дуан пошел на город Яншень, где проиграл сражение князю. Дуан с небольшим отрядом бежал. Князь Чжан и генерал Лю осадили город, где укрылся Дуан. Не имея возможности противостоять мощной осаде, город сдался.

Перед тем как совершить самоубийство, Дуан сказал:

– Моя собственная мать послала меня на смерть!

На теле Дуана нашли письмо By Жиань. Князь Чжан приказал отослать оба письма обратно матери. Вскоре она была сослана в маленький город невдалеке от столицы, а князь поклялся никогда больше не встречаться с ней в этом мире.

Цыси. Посадить хозяина на место гостя

Не секрет, что жена влияет на дела мужа, даже если он управляет огромной компанией. Или страной. Иногда женщина как метастаз проникает в самые запретные места, и от нее уже не избавиться. (Не зря появилась легенда о Синей Бороде!) Женщина – существо любопытное, привлекательное и тщеславное, иногда даже излишне – по всем пунктам. И это приводит к необратимым последствиям государство или компанию, которую она выбрала как предмет своего влияния. Отыскав путь наверх и невинно интересуясь делами, она начинает контролировать информационные потоки и делать первые попытки контролировать ситуацию, которая постепенно, как плот от берега, отходит от мужчины.

Приходит время, и он начинает понимать, что малая личная проблема перерастает в большую. Женщина занята его делами, и вытесненный со своей территории мужчина теперь согласен делить территорию с женщиной, которая постепенно ее заняла. Хорошо, если для обоих там находится место. Это зависит от характера мужчины и от честолюбия женщины. Женщина сильна в тактических приемах, и ей нет равных в упорстве и регулярности своих притязаний. Императоры, не завоевывавшие империю сами, а получившие ее в наследство, легко уступали своим женам или министрам управление государством и затем теряли не только империю, но и жизнь.

Женщина с удовольствием добивается своей цели, однако с трудом удерживает достигнутое. Получив высшую власть, она использует ее в собственных интересах, как правило, не совместимых с государственными. Продержаться у власти ей помогает умение расправляться с соперниками (или соперницами). Это иллюзия, что женщина всем жертвует ради карьеры. Удержать власть для женщины – это, прежде всего, умение приносить в жертву не себя, а свое окружение. Вы к этому готовы? Тогда история Цыси для вас.

Вдовствующая императрица Цыси (1834–1908), в девичестве Ниласы, была женой императора Сянфенга (1851–1862) династии Цин и матерью императора Тунчжи (1862–1875). В детстве она была ярким и умным ребенком, быстро схватывающим все, чему ее учили. А учили ее истории и придворным манерам. У нее была южная тонкая красота и прекрасная фигура, которую она умело подчеркивала. Когда ей было семнадцать, ее забрали во дворец в качестве наложницы для наследника. Как и все честолюбивые девушки, она мечтала покорить сердце императора, однако прошло много времени, пока она смогла увидеться с Сыном Неба. К тому времени все почетные должности в разрядах жен и любовниц были уже распределены, и ей ничего не досталось. Император, привыкший к изысканным ласкам своих искушенных любовниц, не нашел в молоденькой девушке ничего интересного и не дал ей никаких надежд на будущее.

Она не жалела сил и средств из тех, что выделялись на личные нужды девушкам гарема (а наложницам давали примерно 150 лянов в год – около 400 долларов по современным меркам), платила евнухам, чтобы знать, где в какой момент находится император. Она старалась завоевать расположение придворных и самой императрицы, чтобы больше узнать про императора, его привычки и удовольствия. Говорят, что она платила даже самой известной в Пекине проститутке, чтобы та научила ее некоторым тонкостям обращения с мужчинами. Наконец, она была готова к встрече с императором, на которую возлагала последние надежды.

Евнух, которому Ниласы регулярно платила за сведения про императора, сообщил ей, что император сейчас в павильоне Циньхуа, в котором он всегда отдыхал после полудня. Цыси подскочила от радости – наконец-то ей представилась возможность очаровать императора. Она пошла по дорожке, ведущей к павильону, и стала петь прекрасную песню юга. Император услышал певицу и приказал привести. Она казалась такой свежей, такой искрящейся и непохожей на его жеманных спутниц, что император пожелал провести с нею ночь.

Хотя император увлекся ею, ведь она теперь была опытной соблазнительницей, Ниласы не теряла голову. Она понимала, что иметь точку опоры во дворце она сможет, только если император будет делать ей подарки более существенные, чем мужское внимание. Поэтому ее нежность и сладострастность не знали границ, и император перестал интересоваться другими женщинами. Ниласы начала быстро продвигаться по служебной лестнице. Сначала ее сделали Достойной, потом Справедливой Любовницей. Она носила крохотные жемчужные серьги и никогда их не снимала. Эти сережки подарил ей император Сянфэнг, когда она впервые вошла во дворец. Сережек было четыре, поэтому Ниласы пришлось проколоть в каждом ухе по две дырочки.

В апреле 1856 года она родила мальчика, которого назвали Тунчжи. Говорят, что настоящей матерью ребенка была одна из любимых наложниц императора, которая была убита вскоре после родов. Тем не менее, статус матери будущего императора сразу же упрочил положение Ниласы при дворе. Она сама теперь отбирала наложниц для императора и немедленно убивала тех, кто становился ему близок. Она же заменила всю прислугу и даже самых преданных императору слуг – гвардию из евнухов.

Теперь, когда ее положение упрочилось, она начала проявлять интерес к делам двора. Она старалась составлять компанию императору, когда тот обсуждал важные проблемы со своими придворными. Поскольку женщинам строго запрещалось вмешиваться в государственные дела, она была осторожна и давала свои советы императору только тогда, когда он нуждался в них. Впечатленный ее способностями, император Сянфенг часто консультировался с нею, особенно когда ему необходимо было мудрое решение, достойное императора.

Вскоре она взяла на себя изучение докладов министров и даже составляла некоторые указы от имени императора. Это позволило ей изучить двор изнутри, получить информацию о движении документов и узнать о том, как лучше общаться с различными должностными лицами и заставить их работать на себя.

Династия Цин шла к упадку, и император был не в состоянии что-либо изменить. Внутренние волнения и осада Пекина французами и англичанами в марте 1860 года заставили императора и двор просто сбежать в летнюю резиденцию. Ему и в голову не пришло сплачивать войска и отражать нападения захватчиков. Он отчаялся восстановить былую славу империи и потворствовал себе в охоте и чрезмерном веселье.

Несколько придворных были назначены ответственными за ежедневные дела двора, а Ни-ласы приняла на себя проверку и одобрение докладов. Она становилась все более высокомерной и беспринципной. Она больше не спрашивала одобрения императора, когда выпускала указы под его именем. Когда император узнал об этом, сначала он рассердился, но, поскольку она не сделала ни одной ошибки в вопросах управления двором, он перестал ее проверять. Придворные были недовольны вмешательством женщины в государственные дела, но императору было не до того. Он был занят удовольствиями. Из-за этого драгоценное здоровье императора пошатнулось, и в июле 1861 года он умер.

Когда на трон взошел сын Ниласы, она стала вдовствующей императрицей и взяла себе имя Цыси. Поскольку она не могла открыто управлять двором и появляться перед придворными на троне, то она присутствовала на заседаниях, скрытая занавесом. Чтобы избавиться от своего унизительного положения советчика из-за кулис, она решила опереться на лояльных придворных, чтобы издать указ, позволяющий императрице открыто присутствовать при обсуждениях докладов министров. Один из министров, чье мнение спросили, сказал:

– Законы не предписывают это, но при этом и не запрещают.

Другой возразил:

– Имперские законы не предписывают такую практику. Мы должны повиноваться законам империи. То, что там есть, – не может быть вычеркнуто, а то, чего нет, – нельзя добавить.

Цыси нахмурилась. Чтобы снять напряженность, придворные предложили:

– Это – вопрос большого значения. И нужно больше времени, чтобы рассмотреть его.

Некоторые министры шептались:

– Наша обязанность помогать императору, а не вдовствующей императрице! Зачем издавать указ, который идет против установленных правил?

Цыси с трудом сдерживала вспышку гнева, провожая взглядом уходящих министров. Указ не был утвержден, чтобы не давать волю амбициям Цыси.

Великий князь Гун, брат покойного императора Сянфенга, от имени династии Цин вел переговоры с войсками англо-французских сил, занявших Пекин, и сумел договориться с ними по некоторым вопросам.

Возгордившись своими успехами, он стал пренебрежительно относиться к Су Шуню – наставнику нынешнего императора. Эти конфликты, постоянно раздиравшие двор, мешали императрице Цыси в ее планах, и она решила предложить Гуну союз, чтобы избавиться от регента наследника. Тщеславный придворный недооценил Цыси и принял ее предложение без колебаний.

В сентябре 1861 года вдовствующая императрица приказала, чтобы Су Шунь сопровождал гроб императора Сянфенга назад в Пекин. Обогнав придворного, Цыси, молодой император и другие придворные прибыли в Пекин раньше процессии. Пока Су Шунь был в пути, коалиция вдовствующей императрицы обработала двор и официально на заседании совета министров просила Цыси принять на себя управление страной. Как только Цыси приняла столь заманчивое предложение, она послала специальный отряд, чтобы захватить Су Шуня и доставить в столицу. В столице его привели в суд, возглавляемый конкурентами, и он понял, что все потерял. Даже верные ему войска не смогли оказать помощь своему господину.

В начале октября гроб императора Сянфенга прибыл в Пекин, где его встречали вдовствующая императрица, двор и министры, все в трауре. После этого новый император был официально коронован. Бывший регент был казнен указом императора, и ни один из чиновников или высоких должностных лиц не посмел бросить вызов власти Цыси.

Вначале Цыси показала себя способным правителем. В делах двора она полагалась на великого князя Гуна, который, в дополнение к его талантам дипломата, был весьма изворотливым придворным и кровным родственником императора. Перед двором часто вставала задача подавления крестьянских восстаний, другими заботами Цыси были развитие промышленности и военного производства. В первой половине ее правления, называемого «Объединенным», Цыси уважительно относилась к молодому императору, доверяя ему простые дела, но не допуская к решению важных вопросов. Правда, император иногда вмешивался в правосудие, контролируемое его матерью, и это раздражало Цыси.

Сын Цыси рос в довольно необычной обстановке и был отдан на попечение наложниц и евнухов. С юных лет он вовлекался в самые разнузданные оргии в притонах на окраине Пекина и познал все сексуальные извращения. Когда император достиг дееспособного возраста, встал вопрос о невесте. Цыси опасалась этого момента, который означал, что никакие помощники и регенты императору больше не нужны и он готов сам управлять империей. Вдовствующая императрица, хотя и сопротивлялась браку своего сына, ничего поделать не могла, и женой Тунчжи стала девушка из знатного семейства, одобренная главой правительства. Нет нужды говорить, что императрица ненавидела ее, опасаясь влияния на сына со стороны невестки. Однако вскоре Тунчжи умер, и официальная версия гласила, что причиной смерти стала оспа. Очевидно, что организм молодого императора был ослаблен запущенными венерическими заболеваниями и не справился с инфекцией.

Цыси вновь объявила себя правительницей Китая. Когда Тунчжи умер, его жена была беременна. Если бы невестка родила наследника, он имел бы право со временем занять трон вместе со своей матерью, и это не устраивало Цыси. Однако еще одна смерть в императорской семье была бы вызовом знатным фамилиям. И тогда она создала совершенно невыносимую жизнь для своей невестки. Законы Китая были таковы, что несчастная даже не могла покончить с собой – за это вырезали бы весь ее род. Тогда молодая женщина просто прекратила есть, что не относилось китайскими законами к самоубийству, и через несколько дней умерла от истощения, так и не родив наследника. Счастливая Цыси назвала очередным императором своего юного племянника Цзай Тяна, которому дали императорское имя Гуансюй, что в переводе означает «бриллиантовый наследник».

Между Цыси и ее полной свободой проявления власти стояла Цыань – главная жена ее покойного мужа. В то время как Цыси получила титул вдовствующая императрица-мать, Цыань – просто вдовствующая императрица. О Цыань почти никогда не вспоминали, и она принимала участие в жизни двора лишь номинально. Но Цыси помнила о ней постоянно, и причиной тому служила одна бумага – тайный документ, дающий Цыань право наказать Цыси в любой момент. Документ, подписанный императором, гласил, что если Цыси посягнет на роль правителя в стране, совершив акт против закона и существующих порядков, то владеющий этим документом обязан применить всю власть и силу империи, чтобы наказать ее безо всякой пощады. Цыси знала о существовании этого документа и не вступала ни в какие конфронтации с Цыань.

Тем временем отношения между этими двумя женщинами становились все сложнее, хотя Цыси призывала на помощь всю свою природную изворотливость и выказывала Цыань знаки почтительности. Как-то Цыань заболела, и Цыси пришла навестить ее с черной шелковой повязкой на руке. Цыань поинтересовалась:

– Что это у вас, дорогая?

Цыси покраснела, торопливо спрятала свою руку в длинных рукавах одежды и тихо сказала:

– Один придворный прорицатель сказал мне, что если больному дать частицу плоти здорового, то он поправится. Я вырезала немного своей плоти, чтобы добавить вам в бульон, госпожа. Теперь вы обязательно поправитесь!

Цыань прослезилась и сказала:

– Хоть вас и не любят при дворе, я доверяю вам как самой себе.

И она ушла в свою комнату. Спустя какое-то время Цыань появилась, держа в руках свиток, который протянула Цыси. Дрожащими руками Цыси взяла бумагу, осторожно развернула и прочитала. Ее бросило в жар от прочитанного, но она заставила себя вернуть Цыань документ. Цыань вежливо отказалась, сказав, что теперь это ей не нужно, раз теперь она знает, насколько благородны все поступки Цыси. Вдовствующая императрица-мать упала перед нею на колени, изъявляя свою любовь и дружбу, и Цыань поверила ей.

Когда волна благодарности Цыси улеглась, ее заполнили сладкие волны триумфа и безнаказанности. Она послала Цыань печенье, которое помогло Цыси избавиться от давления прошлого. Теперь Цыань могла спокойно умереть, и Цыси не опасалась больше, что кто-нибудь найдет эту бумагу после смерти Цыань и применит по назначению.

После Цыань следующим в списке врагов Цыси был князь Гун. Когда-то он помог ей расправиться с самыми влиятельными министрами при дворе, и она отплатила ему тем, что позволила занять высокий пост при дворе. Еще в то время, когда Цыси приходилось вести дела государства, слушая доклады из-за занавеса в тронном зале, она могла полагаться на князя Гуна в решении многих вопросов. Но со временем ей все чаще приходилось напоминать ему, кому он обязан своим положением. Но князь Гун не верил в могущество Цыси. Он создавал свою собственную коалицию, прикармливая некоторых могущественных придворных. И это делало положение Цыси опасным.

Чтобы показать противнику свою силу, она сфабриковала некоторые обвинения в незначительных нарушениях Гуном должностных обязанностей. Это дало Цыси возможность на правах регента лишить его всех постов. А на следующем заседании двора она позволила некоторым придворным выступить в защиту князя и милостиво восстановила все его звания. Князь Гун понял, что он ее недооценивал. С тех пор он притих, но Цыси не теряла бдительности.

После возведения Гуансюя на трон князь Гун был больше не нужен Цыси, к тому же он потерял большую часть своей коалиции при дворе. Настало время для ее решительных действий, но Гун не давал никаких поводов для его оправданного устранения. Такую возможность Цыси предоставила война, вернее, ее окончание в 1884 году. Китаю были выдвинуты условия, вызвавшие негодование народа и обвинения против Гуна, который занимался военной дипломатией с англо-французскими войсками. В императорский суд посыпались иски против Гуна. Так Цыси удалось лишить его всех постов и отстранить от государственных дел уже навсегда.

Когда Гуансюй подрос, Цыси столкнулась с первыми проявлениями его амбиций. Чтобы избежать проблем, она женила его на своей племяннице. После свадьбы Цыси должна была вновь отойти от дел и занять свое место во Внутреннем дворце, оставив двор. Она, конечно, это сделала, но лишь формально. Пока она отсутствовала при дворе, император Гуансюй решил возродить империю, вводя западный стиль управления и консультируясь по многим вопросам с иностранцами.

В 1894 году началась война с Японией. Император Гуансюй был сторонником широкомасштабных боевых действий, которые к тому же позволили бы ему сбросить с себя постоянное вмешательство Цыси в дела государства. Поначалу Цыси одобряла его намерения победить в войне с японцами, но потом поняла, что ей это грозит полной потерей власти. И она начала срывать планы императора, прикрываясь национальными интересами. Из-за ее вмешательства войска китайцев понесли ряд тяжелых поражений, которые закончились подписанием унизительного Маньчжурского соглашения. Император Гуансюй в гневе отправил Цыси послание, в котором говорилось: «Если вдовствующая императрица не перестанет вмешиваться в дела государства и не передаст мне всецело управление империей, я откажусь от власти в пользу кого-нибудь из наследников и оставлю управление нацией, оскорбленный и опозоренный!». Цыси вынуждена была временно отступить.

Через четыре года Гуансюй выпустил указ, по которому начинал реформы в стране. Ответом Цыси был другой указ, по которому все придворные второго разряда должны были прибыть к ней, засвидетельствовать свое почтение и заверить ее в том, что они не будут участвовать в реформах императора. Так она давала им понять, что они всем обязаны ей, а не бессильному императору. Ее контрмеры оказались эффективными. Призыв императора к реформе не нашел большой поддержки в империи.

Со своим фаворитом Жонг Лу она составила заговор с целью помещения императора под домашний арест. Были распущены слухи о неизлечимой болезни императора. Его доверенные лица понимали всю серьезность намерений Цыси, но ничего дельного придумать не могли, чтобы противостоять ей. В отчаянии император обратился к военному генералу Юань Шикаю, но тот решил, что лучше быть в коалиции с Цыси, чем с императором, и дал ей знать, что император ищет войска в свою защиту. Цыси пришла в бешенство, приказала запереть императора под домашним арестом и начала охоту на его придворных-реформа-торов. Сама она при этом вернулась ко двору как высший правитель Китая.

Во время боксерского восстания в 1899 году Цыси поняла, что может использовать ситуацию в свою пользу и освободиться от вмешательства иностранцев во внутреннюю политику Китая. Народные волнения против империалистических захватчиков были ей на руку. Она начала выплачивать некоторые суммы за убийство иностранцев. В ответ объединенные войска восьми западных государств через портовые города вошли в Китай и двинулись к столице. Цыси сбежала в Сиань, взяв императора Гуан-сюя с собой. Чтобы примириться с иностранными державами, ей пришлось направить свои войска для участия в совместных сражениях на подавление восстания ихэтуаней. В 1901 году было подписано соглашение, по которому Китай обязали выплатить огромные компенсации захватчикам. Однако это не останавливало Цыси от экстравагантной расточительности, поскольку ей разрешено было вернуться в Пекин.

В 1908 году, в семидесятилетием возрасте Цыси серьезно заболела. Об этом сообщили императору Гуансюю, и он только порадовался, что скоро освободится от ее всепроникающего влияния и все его испытания будут кончены. Евнух императора донес обо всем Цыси, и она сказала:

– Я умру только после него!

Несколько дней спустя император Гуансюй умер, а Цыси возвела на престол Пу-И, который стал последним императором Китая.

Своих врагов она подвергала невероятным пыткам. Любимую наложницу своего племянника, которого вскоре после его восшествия на престол разжаловала и сослала в провинцию, она заставила бегать босиком по площади перед дворцом. Дело в том, что китайским девочкам в пятилетием возрасте бинтовали ноги так, что ступня не могла расти. Пальцы загибались внутрь, кости плюсны выгибались дугой, и ступня превращалась в «копытце». Причем идеальными по размеру они считались в том случае, когда длина основания ступни не превышала трех дюймов. Ходить при этом без специальной обуви становилось невозможным.

Императрица Цыси пережила своего племянника Гуансюя всего на 24 часа. Он не правил в стране, но пользовался большим уважением у народа, чем вызывал ненависть тетки. Считается, что Гуансюй был ею отравлен. И это было последнее злодеяние, которое успела совершить на этом свете императрица. Умерла Цыси в 1908 году. Причиной смерти, по официальной версии, стал инсульт. Однако известно, что под конец она пристрастилась к опиуму, пытаясь изгнать с помощью наркотических видений из памяти все кровавые ужасы своей жизни.

Об авторах

Елена Садыкова

Писательница, автор стратегических сказок для взрослых « Кукла», «Серебряный Крест», «Клубок коротких нитей» и др.

…Все реальные игры, в которые сегодня играет человек, могут быть размещены на доске в 64 клетки.

Я говорю не о шахматах…

Андрей Садыков

Основатель и генеральный директор консалтинговой компании Th e Union Consulting Group. Президент Международного фонда стратегического искусства.

Автор технологии «Ландшафтные семинары». Ежегодно проводит авторские семинары «Китайское стратегическое искусство», «Управление альянсами», «Стратегии Будущего» в Китае для акционеров и руководителей высшего звена российских компаний. Прочитал курс лекций для офицеров штаба Седьмого Флота ВМС США в Перл-Харборе (шт. Гавайи, США).

Примечания

1

– здесь и далее цит. по изданию: «И-Цзин: древняя китайская «Книга Перемен», М., изд-во «Эксмо», 2002.

(обратно)

2

– в некоторых областях Китая глубина исторической памяти, разделяющая население по принципу «свой-чужой», достигает 300 лет.

(обратно)

3

– А «женщина-свинья», хочу я вам рассказать, – это самое страшное наказание в императорском гареме, которое назначалось только за измену. Женщине отрубали половину всех конечностей, отрезали уши и губы. В таком состоянии она мучительно и долго умирала в клетке, на которой вешали табличку «женщина-свинья».

(обратно)

4

– Правил он с 139 по 85 г. до н. э.

(обратно)

5

– Кое-где эта практика жива и по сей день. Считается, что у женщины так быстрее идет сокращение матки после родов и вызывает появление молока, а ребенок вдыхает первые запахи – запахи матери, которые он будет искать и которые будут его успокаивать.

(обратно)

6

Хуанди – легендарный Первый или Желтый император.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Интимная жизнь китайских императоров

Часть 1 Чжунь. Начальная трудность

  Су. Оставить моральный долг

  Дэн Суй. Одна мышеловка на две мыши

  Лю. Похоронить служанку и не похоронить будущее

Часть 2 Мэн. Недоразвитость

  Ян Гуй Фей. Наложница губит династию

  Цветок Сливы. Удержать воду в руках

  Ванг Жи. Наверх по шаткой лестнице

  Лу Жи. Паранойя выживания

Часть 3 И. Питание

  Ду Вэй. Погнаться за облаком

  Джи Нанфенг. Страх и честолюбие

  Ли Джи. Подвести себя к пропасти

  Лю. Ненасытность

Часть 4 Цзянь. Препятствие

  Женьсан. Спрятать тупой меч

  Ли. Умереть красивой

  Лу. Вложить и потерять

  Анье. Вор и невеста

  Ма. Награды и наказания

Часть 5 Цзе. Разрешение

  Аджао Воздействовать на прошлое

  Дагу. То, что лежит на весах

  Императрица и ее родственники

  Мать шелка. Дарить возможности вместе с собой

  Цай. Выбрать удачный момент

  Что видит император – не видит никто

Часть 6 Сяо-го. Переразвитие малого

  By Житань. Сила и слабость

  Вонг. Когда закипает роса

  By Жиань. Мать наполовину

  Цыси. Посадить хозяина на место гостя

Об авторах Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg