«Поединок с манипулятором. Защита от чужого влияния»

Поединок с манипулятором. Защита от чужого влияния (fb2) - Поединок с манипулятором. Защита от чужого влияния 1131K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Николаевна Азарнова

А. Н. Азарнова Поединок с манипулятором. Защита от чужого влияния

© ООО Издательство «Питер», 2016

© Серия «Сам себе психолог (твердый переплет)», 2016

Предисловие. Благодарности

Проблема защиты от манипуляции в деловом и повседневном общении по-прежнему остается актуальной для многих из нас. Я благодарна читателям за интерес к моей работе. За то время, которое прошло с момента первого издания, во мне самой, в моем понимании манипуляции произошли изменения, которые нашли свое отражение в правках, внесенных в первоначальный текст.

Хочу выразить глубокую благодарность тем людям, без которых эта книга не могла бы быть написана. Светлой памяти Ларисе Андреевне Петровской, профессору Московского государственного университета и моей первой научной руководительнице. Психотерапевту, директору Института психодрамы и ролевого тренинга Елене Владимировне Лопухиной, у которой я училась психодраме, а заодно и основам противостояния манипуляции. Коллегам, в дискуссиях с которыми оформились мои собственные взгляды на манипуляцию. Моей лучшей подруге Ольге Аввакумовой, которая понимала и поддерживала меня в непростые моменты моей жизни. Дочери Анастасии, которая была первой читательницей этой книги и первым критиком. Самым близким и любимым моим людям – членам моей семьи. Всем тем, кто в разное время пытался манипулировать мною (без них этой книги не было бы точно). Всем участникам тренингов противостояния манипуляции, а также слушателям спецкурсов, с кем мы разбирали примеры и ломали головы над ролевыми играми. А также тем людям, – я храню память о них, – кто позволял мне, играя и дурачась, смеясь до колик, опробовать себя в качестве манипулятора…

Название «Поединок с манипулятором» было выбрано мной не случайно.

Тема манипуляции интересна многим людям; когда поднимаешь эту тему, аудитория заметно оживляется. Для многих из нас манипулятор – олицетворение чего-то неприятного и гнусного. Это тот, для кого мы не являемся Человеком, а представляем собой всего лишь вещь, для кого люди подобны оловянным солдатикам в игре, где в качестве полководца выступает, конечно, он сам; тот, кто рад использовать нас, – словом, кто угодно, только не мы сами.

В этом заключается горькое открытие. Мы рады видеть манипулятора в окружающих нас людях, как дальних, так и самых близких и дорогих, – в наших спутниках (спутницах) жизни, родителях, детях. Мы уличаем манипулятора в неэтичном, потребительском отношении к нам, забывая, что манипулятор – теневая сторона каждого из нас. Каждый из нас – кто-то чаще, кто-то реже – выступает в этой непривлекательной роли по разным причинам: из-за беспомощности, недоверия к людям, слабости или каких-либо других причин.

Борьба с манипулятором, противостояние манипуляции на первый взгляд состоят из вербальных (словесных) и невербальных техник и приемов, которые мы применяем по отношению к некорректно ведущему себя человеку. Его надо остановить, а манипуляцию – блокировать, и чем быстрее, тем лучше.

Однако проблема здесь, на мой взгляд, глубже. Бороться с манипулятором для меня также означает узнавать часть себя, теневую, но выходящую время от времени на свет – своего собственного Манипулятора: его привычки и стиль поведения, его характерные приемы по отношению к другим людям, а также его желания и потребности; знакомиться с ним, учиться его вовремя опознавать – и здесь уже не до оживления, с которым мы разбираем приемы, применяемые против нас другими людьми. Когда понимаешь, что это не только кто-то другой, мерзкий, гнусный и противный, но и ты сам, становится грустно.

Познакомиться с Манипулятором, как вовне, так и своим собственным, – важная задача, помогающая выстраивать отношения с самим собой и окружающими более гармонично и осознанно.

Буду благодарна за любые отклики, замечания и предложения, которые возникнут у читателя в связи с тематикой данной книги.

Адрес моей электронной почты: omela25@yandex.ru, сайт в Интернете: . Всегда рада обратной связи с вами, уважаемый читатель!

Анна Азарнова, май 2015 года

Глава 1. Манипуляция. Основные понятия

Манипуляция – это слово, которое сейчас у всех на слуху. «Не манипулируйте мной!», «это манипуляция», «он (она) манипулирует людьми» – выражения, которые можно услышать постоянно. Подспудно каждый из нас понимает: манипуляция – это когда один человек добивается чего-нибудь от другого, добивается незаметно и ловко, не считаясь с его интересами и волей. Ведь не зря же само слово «манипуляция» изначально употреблялось в отношении умелого использования орудий, предметов для каких-либо целей. Манипуляции опасаются, жертвой манипулятивного воздействия не хочет стать никто… и в то же время найдется немало желающих, которые с удовольствием усовершенствовали бы свои умения по части скрытого управления людьми. Вместе с тем четкого и однозначного понимания понятия «манипуляция» в житейском языке нет. Поэтому начнем с определения понятий. Попробуем это сделать вместе с вами, читатель, с помощью вот такой задачки.

Жена и муж (обоим около тридцати) живут во вполне благополучном браке три года. Детей и собственной жилплощади нет, проживают вместе с родителями мужа. Оба неплохо зарабатывают. Муж бережлив и даже скуповат, ценит экономию и сбережения, избегает излишних расходов. Для него, однако, важно мнение окружающих: стремится сохранять лицо и выглядеть респектабельным, чтобы внешне семья выглядела во всех смыслах достойно. Кроме того, у него всегда были достаточно напряженные отношения с отцом, основанные на соперничестве: сын всегда старался доказать своему отцу, что он тоже не дурак и в жизни добился даже больше своего родителя.

Жене уже давно хочется купить себе норковую шубку, но она знает, что муж не одобрит этой покупки, поскольку у нее есть хорошее зимнее пальто и полушубок.

У супруги нет никаких денег, помимо тех, что составляют семейный бюджет. А шубку очень хочется!

Как жене повести себя, что сделать, чтобы муж сам, по доброй воле купил ей шубу?

А как бы вы, читатель, повели себя на месте жены? Подумайте, не читайте пока дальше…

А теперь – давайте рассмотрим самые распространенные варианты.

А. Прямо и открыто высказать мужу свои пожелания («Что же ты за муж такой невнимательный! Чего-чего… Разуй глаза, вот чего! У тебя жена раздетая ходит, надеть нечего, мерзну зимой, а тебе все равно! Ты просто денег на меня жалеешь, вот что! Как себе машину купить, так сразу, а как для меня, так денег нет!» и т. д.).

Б. «Вася, я очень хочу шубу. Очень! Да, тебе это может казаться неразумным, но ведь у каждого из нас бывает: тебе, например, очень хотелось заменить машину, и мы это сделали. Давай и мне купим – шубу. А?»

В. В течение недели (двух, трех) ублажать мужа по полной программе: готовить только его любимые блюда, во всем с ним соглашаться и беспрестанно хвалить его, приносить тапочки, танцевать ему танец живота (макарену, тарантеллу, лезгинку, фанданго), делать перед сном массаж и т. д. Когда разомлевший муж, расчувствовавшись, будет в настроении, когда захочется отблагодарить свою ненаглядную женушку, скромно сказать, что есть-де затаенная мечта, но вы не решаетесь ее высказать… и после долгих уговоров намекнуть на шубу.

Г. В течение недели (двух, трех) ходить с грустным, заплаканным лицом, с обиженным видом и подавленно молчать. Когда муж будет заинтригован до крайней степени, что же случилось, после долгих уговоров сказать, что вас озарило – муж вас, оказывается, не любит. Когда потрясенный супруг начнет с горячностью доказывать обратное – демонстрировать недоверие. Добиться того, чтобы мужу захотелось убедить вас и доказать свою любовь. Естественно, лучшим доказательством может быть шубка (хотя при хорошем стечении обстоятельств можно получить и что-нибудь еще).

Д. С обидой и негодованием рассказать, что случайно услышали разговор двух соседок по подъезду, которые осмеивали ваше зимнее пальто и говорили, что у семьи Петровых (то есть вашей), видимо, материальные проблемы. Ругать сплетниц последними словами и негодовать по их поводу. При этом никаких претензий и требований мужу предъявлять не надо – он и без вашего участия будет переживать по поводу негативных оценок окружающих настолько сильно, что вам останется лишь придать этим переживаниям верное направление.

Е. Изобразить ОРЗ или использовать реальную простуду: демонстративно со страдающим видом кашлять, вытаращив глаза, со стоном сморкаться, под предлогом тяжких страданий всячески устраняться от домашних дел или выполнять их с видом страдающей за общее дело добродетели. Вызвать у мужа серьезную тревогу и беспокойство за ваше здоровье, а может быть, и чувство вины. Сказать, что врач рекомендовал лучше одеваться зимой, а то так и до туберкулеза недолго, и т. д.

Ж. Обратить внимание мужа на то, что он, в отличие от своего отца, всегда заботится о своей супруге и ее благополучии. Выразить заочно сочувствие свекрови, которая «неважно выглядит» и «бедно одевается». Выразить мужу благодарность за заботу и щедрость. В удобный момент, когда муж разомлеет, очень осторожно поднять вопрос о шубе. Другой вариант: задумчиво обронить мужу, что его отец так хорошо заботится о своей супруге – вон в какой добротной шубке она (свекровь) ходит… и подогреть у мужа таким образом соревновательную мотивацию.

З. Устроить истерику мужу по поводу того, что до сих пор нет детей («Ты сам говоришь: позже, позже, я начинаю понимать, что их вообще никогда не будет!!!»). Сделать так, чтобы он почувствовал себя виноватым. Мужу детей не хочется, это правда, он будет искать способ успокоить жену («Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало!»). В нужный момент дать ему понять, что средством успокоения может быть шуба (хотя и это – слишком слабое, временное утешение!).

И. Обратить внимание мужа на то, что ему необходимо обновить свой гардероб. Если будет спорить – намекнуть, что его зимняя куртка потерлась, выглядит дешево и он достоин гораздо лучшей. Купить ему несколько дорогих вещей (если будет протестовать, сказать ему, что вы любите его и на него вам не жалко никаких денег). Затем можно поднимать вопрос о шубе – ведь вы продемонстрировали мужу, что заботитесь о нем, и вправе ожидать ответной заботы, любите его и ожидаете ответной любви. Мужу в этой ситуации сложно отказать, ведь тогда вы «в белом», а он будет «плохим».

Как вам? Широкий веер возможностей, правда? К какому из них ближе ваш собственный вариант? Можете ли вы уже сейчас сказать, где есть манипуляция в поведении жены, а где нет?

Разбор этого кейса с ответом на последний вопрос (где есть манипуляция, а где нет) мы сделаем после того, как детально ознакомимся с понятием манипуляции.

Манипуляция: что это такое?

Манипуляция – это косвенное психологическое воздействие, направленное на достижение одностороннего материального или психологического выигрыша. Что это значит?

Манипуляция – это воздействие одного человека на другого человека (группу), причем воздействие не физическое, а относящееся к области психического, духовного. Основные «мишени», которые использует манипулятор, – наши психические процессы, состояния, привычки и слабости.

Манипуляция – это психологическое воздействие, которое носит непрямой, скрытый, косвенный характер; манипуляция всегда «спрятана» от того человека, на которого она рассчитана, и чем лучше она скрыта, тем легче и быстрее достигает своей цели. Манипулятор не объявляет своей жертве ни того, что именно он хочет от нее получить, ни способа получения (манипулятивный сценарий), тщательно скрывает свои настоящие эмоции и настоящее отношение к тому, кем он манипулирует. Настоящее лицо манипулятора и его реальные намерения, таким образом, оказываются скрытыми от жертвы. Поэтому манипуляция всегда является примером общения, в котором хотя бы один партнер предстает перед другим в «маске».

Манипуляция не носит характера прямого нападения (агрессии, оскорблений, угроз, шантажа), это менее прямолинейный способ воздействия. Известный российский психотерапевт Елена Лопухина сравнивает манипуляцию с осадой крепости. Если у военачальника есть достаточно боевых ресурсов, он берет крепость штурмом (здесь можно провести аналогию с агрессией), если же нет – войско располагается у крепостной стены и начинает осаду. День, два, три… Войско ведет себя пассивно, не предпринимает никаких прямых агрессивных действий. Оно ждет… Ждет того момента, когда осажденные, не выдержав голода и лишений, сами добровольно вынесут ключ от своего города и впустят победителя. Точно так же человек, которым манипулируют (назовем его условно жертвой), добровольно совершает поступки, которых ждет от него манипулятор, делает что-то против своей воли, хотя прямого принуждения не испытывает. Например, соглашается на покупку дорогой шубы, хотя считает эту покупку неразумной. Или выдает какую-либо информацию, несмотря на то что дал сам себе слово молчать.

Там, где имеет место манипуляция, выигрывает только один – манипулятор. Он знает, чего добивается, у него есть своя цель; и другой человек, его партнер («жертва»), рассматривается им не как равный ему, Ближний, а как либо средство достижения цели, либо препятствие на пути достижения цели, либо как объект (добыча). Цели, выгоды, выигрыши партнера манипулятора не интересуют. Не то чтобы он был против того, чтобы его партнер тоже что-то получил, выиграл, реализовал свои цели. Чаще всего партнер не является для манипулятора «врагом» или противником, скорее это просто объект, который можно так или иначе использовать. Существуют же, например, приспособления для открывания консервов, ловли мышей, расчесывания волос, передвижения в пространстве. Когда мы их используем, мы сообразуемся с их логикой, устройством (например, веник мы держим в руке широкой частью вниз, иначе подметать невозможно). Аналогичным образом манипулятор рассматривает свою жертву как средство для достижения своих собственных целей, либо препятствие на пути достижения этих целей, либо саму по себе цель и обращается с ней, сообразуясь с логикой ее «устройства» – ее интересами, ценностями, целями, чертами характера и т. д.

А ведь со средством достижения целей, предметом обычно не считаются, не задаются вопросом, хорошо ему или плохо. Главное – достижение цели. Правда, мы аккуратнее обращаемся с объектом, приспособлением (веником, расческой или компьютерной мышкой) в определенных случаях – например, если они нам понадобятся в дальнейшем или они чужие и их придется возвращать.

Точно так же манипулятор может учитывать интересы жертвы, зная, что она ему нужна в определенном состоянии или может еще пригодиться, – здесь он станет более внимателен к ее потребностям и интересам, будет давать ей возможность получения небольшого выигрыша. Однако как только партнер перестает быть ему нужным, как только становится невозможным получение какой-либо выгоды за его счет – жертва «выбрасывается», как негодная вещь, и отношения с ней прекращаются.

По этой самой причине многие люди, взявшиеся на практике осваивать противостояние манипуляции, совершают обычно два горьких открытия. Первое: обнаруживается, что ими гораздо чаще манипулируют, чем они думали раньше, причем манипулируют не только на работе или малознакомые, но и самые близкие, дорогие люди. Второе: когда они начинают оказывать манипуляторам отпор, многие отношения, которые существовали годами и рассматривались как устоявшиеся, прочные, портились. Недоумевают подруги и хорошие знакомые, начальник или сослуживцы жалуются: «Какая муха тебя укусила? Такой всегда был покладистый и спокойный». Человек становился неудобным. Конечно! Его уже не заставишь так просто делать то, что тебе хочется. И встает выбор: либо отношения качественно изменяются, перестраиваются, становятся более открытыми и равноправными, либо прекращаются вовсе или становятся сугубо официальными, деловыми. Потому что возврата к старому нет и быть не может – когда начинаешь видеть и распознавать манипуляции, невозможно закрывать глаза и притворяться, что не видишь ничего.

Выгода, ради которой манипулятор осуществляет воздействие, может иметь как прагматический, материальный, так и психологический характер. Однако прежде, чем говорить об этом подробно, важно понять разницу между целью манипулятора и выгодой, которую он получает.

Цель – это буквально то, чего добивается от своей жертвы манипулятор. Например, девушка хочет добиться от своего приятеля, чтобы он делал ей дорогие подарки. Выгода – это то, ради чего манипулятор добивается своей цели, то, что лежит «над» целью, то, ради чего ему эта цель нужна. Например, девушке могут быть нужны дорогие подарки ради самих подарков (вещей, украшений, которые ей хочется иметь). Но они же могут быть ей нужны не ради самих вещей (у нее и так есть что носить), а ради ощущения власти, например власти над данным человеком. Так вот, выгода, которую получает манипулятор, может быть двоякой. Она может быть чисто психологической: манипулятор наслаждается психическим состоянием жертвы, которое он же и вызвал, – страхом, растерянностью, злостью, завистью, гневом, ощущением бессилия и собственной никчемности, нередко встречаются манипуляторы, которым нравится само по себе ощущение власти над другим человеком независимо от того, какого рода эмоции они пробуждают в своей жертве.

В течение нескольких лет мне приходилось работать в одном из негосударственных вузов Москвы в качестве преподавателя психологических дисциплин. Читая лекции и проводя семинары для студентов первых курсов, я заметила, что в каждой группе находились один-два студента, которые обращались ко мне с вопросами вроде:

– «Правда ли, что, незаметно погрузив человека против его воли в гипноз, можно полностью им управлять? А где можно научиться скрытому гипнозу?»

– «Скажите, а где можно прочитать о скрытом психологическом воздействии – когда воздействуют незаметно и человек делает то, чего от него хотят, сам не понимая почему?»

– «Скажите, а существуют какие-нибудь психологические техники, с помощью которых можно „влюбить“ в себя другого человека? И если существуют, где о них можно найти информацию? А можно как-нибудь запрограммировать девушку так, чтобы она захотела тебе отдаться?»

Меня поражало столь настойчивое желание этих молодых людей и юных девушек – будущих психологов – найти и освоить скрытые рычаги управления человеком, а по существу – манипулирования. Было очевидно, что оно продиктовано стремлением к выгоде именно психологического характера.

Выгода, которую получает манипулятор в результате оказания воздействия, может быть не только психологической, но и чисто материальной, прагматической. Например, получить доступ к закрытой информации, занять место бывшего босса или добиться того, чтобы собственный муж безропотно исполнял домашние обязанности.

Мой муж уверен, что я совершенно не приспособлена к жизни, рассеянная и непрактичная. Он каждый раз спрашивает, не забыла ли я ключ, и напоминает: «Положи в кармашек сумки и не потеряй». Если идет дождь, он проверяет, не забыла ли я зонт, так как я непременно его забуду… Он не позволяет мне прикасаться к бытовой технике, потому что уверен, что я ее сломаю. Я не знаю, как включается пылесос, и не хочу этого знать. Я никогда не открываю консервы, так как мой муж уверен, что я непременно порежусь. Возможно, вы думаете, что мы еще молодожены? Нет, я замужем 15 лет, и все эти годы муж именно так ко мне относился и заботился обо мне.

Вы спросите, как я этого добилась. А очень просто. Я ломала бытовую технику, забывала и теряла ключи, зонты, сумочки и перчатки, падала с табуретки, резала себе пальцы, покупала не те продукты, делала вид, что ничего не умею и пасую перед малейшим препятствием, и ждала, когда он мне поможет. Специально? Конечно, специально. Нам каждой надо быть чуть-чуть актрисой. Я создала у него иллюзию, что я слабая и неприспособленная к жизни женщина, которую он должен опекать, и что он все сделает лучше меня. При том, что он моложе меня почти на четыре года, он совершенно искренне уверен, что я без него пропаду. И я его в этом не разубеждаю, хотя любой человек, который встречался мне по работе, скажет, что мне палец в рот не клади, я умею постоять за себя. Я не боюсь ни бешеных собак, ни уголовников, ни рэкетиров, ни насильников, я десять лет проработала в отделении для лечения наркоманов, а они все с уголовным прошлым. Но я делаю вид, что боюсь всего на свете, ничего не умею и нуждаюсь в защите мужа. Он сильный, а я слабая, хотя кто из нас сильнее – это еще надо посмотреть.[1]

Другой человек – Ближний – не интересует манипулятора как таковой, безотносительно возможности или невозможности достижения каких-либо целей. Таким образом, он выступает для манипулятора как объект, а не как субъект, наделенный внутренним миром, имеющий свои собственные цели и потребности. Поэтому любая манипуляция являет собой хороший пример субъект-объектного подхода в общении; в рамках такого подхода партнер не рассматривается как индивидуальность, как носитель духовного мира, он не имеет никакой ценности. Он – средство достижения каких-либо целей, препятствие на пути достижения этих целей либо добыча (покорностью которой, например, нравится наслаждаться манипулятору). Противоположностью субъект-объектного подхода является подход субъект-субъектный, однако манипуляция всегда исключает рассмотрение другого человека (по отношению к которому осуществляется воздействие) в качестве субъекта. Для манипулятора партнер мало отличается от пылесоса, велосипеда или палки-копалки, разве что логика его устройства более сложная.

Одна моя знакомая, девочка четырех лет, рассказала, что воспитательница в их саду называет детей «пеньки с глазами».

Манипуляция – исключительно распространенное явление в современном обществе, каждый из нас более или менее часто использует манипуляцию для достижения тех или иных целей, точно так же, как сам становится жертвой чужой манипуляции. Средства массовой информации пестрят материалами, в которых манипулятивный способ общения с окружающими преподносится как адекватный и эффективный.

Мужчины – суть дикие животные. Дрессировщик Эдгард Запашный считает, что их, как тигров и львов, тоже возможно обучить нужным вам фокусам…

Ситуация: Мужчина хронически упрям.

Шансы дрессировки: 9 из 10. Дрессировщики в один голос утверждают, что нет ни одного, даже самого ленивого или упрямого, самца, который не пришел бы в восторг от нового мячика с пищалкой. Поэтому сначала надо растормошить и заинтересовать зверя игрушкой, а потом можно смело о чем-нибудь просить. Вы, наверное, и сами замечали, что если мужчина по своему вкусу выбрал пылесос с 20 скоростями, турбонаддувом и цвета красного феррари, то пылесосить он начинает сам, причем с азартом, сравнимым с просмотром полуфинала «Евро-2008». Вам остается узнать, что именно для данного мужчины будет тем самым «мячиком с пищалкой», способным вдохновить на подвиги…

Ситуация: Он прижимист.

Шансы дрессировки: 6 из 10. Просьбами и упреками вы ничего не добьетесь. Ваша задача – наглядно показать ему, что расслабляться рано и потенциальные конкуренты не дремлют. И эти конкуренты очень и очень щедры. Мужчинам не меньше, чем братьям их меньшим, свойствен стадный инстинкт. Намеки на то, какую красивую машину купил вашей подруге ее муж, могут вызвать у вашего партнера лишь раздражение. Лучше познакомьте его с этим щедрым мужчиной, пусть они между собой обсудят все подробности покупки, и стадный инстинкт сделает свое дело…[2]

В приведенном отрывке есть два манипулятивных смысловых момента. Первый: способ обращения с мужчиной, предложенный в статье, манипулятивный, потому что предлагается сделать по отношению к нему ряд действий, которые косвенным образом заставят его совершить нужные его даме поступки. Здесь нет ни намека на диалог, на искреннее выражение и обсуждение потребностей друг друга. Второй манипулятивный момент – это манипулирование читателем: артист цирка, укрощающий тигров и львов, даже самый знаменитый и уважаемый, – это дрессировщик и только дрессировщик, он никак не может являться экспертом в области взаимоотношений мужчины и женщины! Вы можете возразить, что есть параллели между мужчиной и диким зверем. Может быть (хотя, на мой взгляд, аналогия не выдерживает критики). Даже если параллели и есть – с мужчиной можно обращаться не только как с диким зверем и при этом быть услышанной (услышанным).

Что чувствует человек, которым манипулируют, – «жертва», ставшая объектом манипулятивного воздействия? Ее переживания очень показательны – часто именно они и являются важнейшим сигналом, индикатором манипуляции.

Человек, которым манипулируют, часто чувствует «навязанность», неестественность совершаемых им действий или произносимых слов: делаешь и говоришь совсем не то, что собирался делать и говорить, но не говорить и не делать тоже не можешь. Например:

– выдаешь информацию, хотя собирался «держать язык за зубами»;

– ставишь подпись под документом, хотя не уверен, что это надо делать, или уверен, что не надо;

– принимаешь гостей, хотя твои планы были совсем другими, и смотришь на них глазами собаки, которую не пускают гулять, хотя ей очень хочется;

– оказываешь услугу человеку, которого терпеть не можешь и с которым не собирался иметь больше никаких дел;

– отказываешься от чего-либо, от чего совсем не собирался отказываться, и т. п.

Эта навязанность совершаемых действий и произносимых слов исходит обычно от определенного человека или людей (если мы в состоянии его/их распознать): это он что-то делает или говорит для того, чтобы мы делали или говорили то, чего не хочется нам. Этот человек чаще всего ни к чему нас прямо не принуждает, не кричит, не хамит, его даже, может быть, трудно упрекнуть в невежливости, но он совершенно определенно навязывает нам конкретную линию поведения.

Ощущение навязанности происходящего обычно тесно переплетается с ощущением, более или менее отчетливым, которое можно назвать «не все ладно». Это ощущение не носит обычно рационального характера, это не суждение, а скорее эмоциональный дискомфорт («что-то не так», «происходит что-то не то»). Эти ощущения для большинства людей не свойственны в их обычном состоянии сознания, они не появляются, как правило, в искренних, «прозрачных» отношениях, основанных на доверии, любви, взаимном уважении – в гармоничных отношениях родителей и детей, влюбленных, супругов, сослуживцев.

Ощущение «что-то не так» при определенных формах (типах) манипуляции может сопровождаться также выраженными изменениями эмоционального фона – иначе говоря, обычное свойственное для данного конкретного человека в аналогичных обстоятельствах эмоциональное состояние меняется, и иногда довольно резко. Так, Е.В. Сидоренко, уделившая много внимания данному вопросу, в своей работе «Тренинг влияния и противостояния влиянию» приводит следующие признаки (симптомы) изменения эмоционального фона «жертвы», которые указывают на то, что идет манипулятивное воздействие:

– дисбаланс – противоречивость, амбивалентность эмоций, например сочетание гордости и обиды, радости и недоверия, умиления и тревоги, или, как выразился один из участников тренинга, «когда одновременно смешно и неприятно», и т. п.;

– «странность» эмоций, например вспышка ярости в момент обсуждения несущественных подробностей плана действий; безотчетный страх в процессе мирного обсуждения объема будущих поставок и т. п.;

– повторяемость эмоций, например систематическое возникновение одних и тех же эмоций при встрече с определенным человеком, чувства вины, профессиональной некомпетентности, унижения, протеста и т. п.;

– резкий всплеск эмоций, который не кажется оправданным объективными характеристиками ситуации.[3]

Тем не менее возьму на себя смелость утверждать, что внутренние сигналы, дающие нам знать о том, что по отношению к нам осуществляется манипуляция, звучат не всегда. Существуют определенные типы манипулятивного воздействия (они описаны в этой книге, прежде всего в разделе «Вектор 1. Контроль входящей информации»), которые не вызывают у потенциальной жертвы никаких эмоций и ощущения дискомфорта. Именно эти виды манипуляции наиболее сложны с точки зрения возможностей противостояния, и понятно, почему их бывает очень сложно распознать.

Рассмотрим несколько практических примеров, чтобы лучше разобраться в понятии «манипуляции».

Пример 1

Муж, жена и дочь 12 лет обсуждают перспективу летнего отдыха. Муж предлагает ехать на дачу, такого же мнения и дочь. Жена хотела бы провести отпуск вместе с семьей в другом городе у своей матери.

Муж: «Мне кажется, нам было бы хорошо на даче. Порыбачим, будем загорать, плавать, за грибами ходить…»

Жена: «Ну, не знаю… Разве нам у мамы плохо будет?»

Муж: «А почему ты дочь не спросишь, что она об этом думает? Доча, ты куда ехать на лето хочешь?»

Дочь: «На дачу, конечно! Там плавать можно, загорать…»

Жена: «Вика, ну ты можешь хоть что-нибудь сказать свое, ты ведь взрослая уже, а повторяешь папины слова, как двухлетний ребенок… или попугай!»

В данном примере последняя реплика жены является манипулятивной. Позиция дочери подвергается критике и обесценивается, но не потому, что в ней есть реальные изъяны. Мать вынуждена искать предлоги для обесценивания невыгодной для нее позиции и привлекает сюда идею о зависимости от отцовского мнения, которая крайне претит 12-летнему подростку. Может быть, она надеется, что эта идея будет настолько неприятна дочери, что заставит ее отказаться от высказываемого мнения или по крайней мере замолчать?

Пример 2

Отец и мать мальчика 10 лет в разводе. Отец приезжает к сыну изредка по выходным и ходит с ним гулять. Мальчик гулять не любит и всячески старается остаться с отцом дома.

Отец: «Пойдем гулять, Никита!»

Сын: «Ну, пап, я не хочу!!!»

Отец: «Вот она, твоя любовь ко мне! Я так редко приезжаю, а ты даже не хочешь сделать то, о чем я тебя прошу, как будто совсем не любишь меня!»

Здесь отец манипулирует сыном, пытаясь заставить его выйти на улицу. Так как сделать это путем просьбы или приказа он не может (или не хочет), он пытается играть на чувствах ребенка: если любишь меня – докажи (помните, реклама некоего ювелирного завода содержит похожий слоган?). Ребенок действительно любит отца, а отец требует в качестве доказательства сделать то, о чем он просит. Причем это требование сформулировано скрыто. Сначала отец как бы сомневается в чувствах сына («как будто ты не любишь меня!»). Естественная реакция ребенка на это – «Папа, я тебя люблю!» – «Тогда делай, как я хочу!» На самом деле нет никакой связи между любовью и выходом с отцом на улицу, эта связь надуманная, она создана манипулятором, чтобы добиться своей цели.

Пример 3

Девушка – молодому человеку: «Я не хочу с тобой встречаться! Меня от тебя просто тошнит! Я больше не хочу терпеть твою ревность, твои постоянные упреки и обвинения, которые я ничем не заслужила! Ты мне всю душу вымотал!!!»

В самом высказывании девушки манипуляция как таковая отсутствует, свои мысли и чувства она выражает прямо, ее высказывание носит явный агрессивный характер (я бы сказала, даже аффективный). Агрессия, в отличие от манипуляции, – это нападение явное, недвусмысленное, в отличие от манипулятора, агрессор сразу заявляет о том, чего он хочет, обвиняет, предъявляет требования.

Однако – внимание! – приведенное высказывание может выступать в качестве хода в целостной манипулятивной игре. Например, девушка высказывает обвинения, приведенные выше, своему молодому человеку, зная, что он ее очень любит и ни за что не разорвет с ней отношения. Таким образом она актуализирует у него страх, что уйдет, и может воспользоваться этим опасением для того, чтобы выторговать для себя какие-либо условия или «бонусы», которые не получала раньше. Например, чтобы этот молодой человек стал более покорным (обретение власти в отношениях). Или купил ей что-нибудь. Или сделал для нее что-нибудь… («Ну ладно, я остаюсь с тобой, мучитель, но за это…»)

На этом примере хорошо видна разница между отдельной манипулятивной репликой и манипулятивным приемом. Дело в том, что манипуляция – это процесс, направленный на достижение манипулятором поставленной цели, его можно назвать также действием (в рамках психологической теории деятельности действие понимается как процесс, направленный на достижение осознаваемой цели). Как отмечалось выше, для манипулятора другой человек выступает как объект, поэтому нет принципиальной разницы для него между тем, чтобы открыть банку с помощью консервного ножа, и тем, чтобы, например, выудить из человека нужную информацию, воспользовавшись теми или иными его психологическими особенностями. И то и другое – действия, при осуществлении которых необходимо сообразовываться с логикой орудия.

Манипуляция как действие может осуществляться как в один шаг (действие или реплику), так и в форме последовательности шагов (действий или реплик). В рамках данной книги отдельный манипулятивный шаг называется операцией.

Приведенные первые два примера иллюстрируют манипулятивные операции (последние реплики диалогов представляют собой реализацию манипулятивных операций). В настоящей книге есть отдельные главы, где описаны классификация и основные типы операций, которые используются в манипуляции. В третьем примере реплика девушки сама по себе не является манипулятивной, однако может быть использована ею при осуществлении манипулятивного действия.

Манипулятивное действие, состоящее из нескольких операций, может быть построено в соответствии с определенной логикой и замыслом. Например, чтобы добиться власти или материальных благ в отношениях с партнером, манипулятор сначала готовит психологическую почву, опираясь на которую ему будет проще достичь цели. Например, он всячески показывает, что не удовлетворен отношениями и хочет их разорвать (это сработает только в том случае, если партнер дорожит отношениями и боится разрыва). Или, наоборот, всячески подчеркивает, что его партнер – настоящее сокровище и исключительный человек (если партнер чувствителен к лести и любому поощрению). Так или иначе, в построении манипулятивного действия часто прослеживается определенная логика, определенный принцип.

Манипулятивное действие, построенное по определенному логическому принципу, мы называем манипулятивным приемом. Логический принцип построения приема описан в разделе «Структура манипулятивного приема» главы 3.

А теперь давайте обратимся к разбору примера про жену, мужа и шубу, приведенного в начале книги. Давайте попробуем определить, какой вариант воздействия на мужа является манипулятивным, а какой нет.

Вариант А представляет собой агрессивное нападение. Жена не скрывает своих намерений, ее воздействие носит характер лобовой атаки, косвенным его совершенно не назовешь. Поэтому этот вариант манипуляцией не является.

Вариант Б – открытое выражение женой своих потребностей. Она хочет шубу и говорит об этом, не умалчивая. Говорит и о том, что ее желания могут показаться нелогичными, но тем не менее они есть. Многие женщины, с которыми я обсуждала эту ситуацию, не очень верят в действенность этой линии поведения – хотя она, как видим, совершенно неманипулятивна. И думаю, что именно это неверие в действенность открытого выражения своих желаний и потребностей, недоверие к партнеру и отсутствие возможности по-человечески с ним находить общий язык является одной из причин такой распространенности манипуляций.

Все остальные варианты (В, Г, Д, Е, Ж, З, И) являют собой манипуляцию чистой воды. Затрагивая и умело используя слабые струнки в душе мужа (которые отражены в условии задачи), жена целеустремленно подталкивает его в нужном для себя направлении. Обратите внимание: ни в одном из этих вариантов жена ничего от мужа не требует, она просто «доводит его до нужной кондиции». Он сам примет то решение, которое нужно жене.

Мишени, по которым бьет манипулятор

Мишень манипуляции – это та область нашей личности, нашего Я, на которую манипулятор оказывает направленное воздействие.

Существует древнегреческий миф об Ахилле, легендарном герое Троянской войны, сыне мирмидонского царя Пелея и бессмертной морской богини Фетиды. Желая сделать своего сына неуязвимым, мать окунала его в младенчестве в воды священной реки Стикс, и из-за этого телу Ахилла не могло повредить никакое оружие. По преданию, незащищенной осталась только пятка, за которую Фетида держала сына, погружая его в воду (отсюда и пошло выражение «ахиллесова пята»).

Каждый из нас, будучи устойчив к одним внешним воздействиям (словам, поступкам окружающих людей), обнаруживает свою уязвимость по отношению к другим – имеет свою ахиллесову пяту. Для каждого из нас есть определенные модели поведения окружающих, которые вызывают сильные эмоции и выбивают из состояния устойчивого равновесия.

Например, для некоторых людей совершенно непереносима ситуация, когда собеседник начинает плакать, – они готовы сделать все, что он хочет, все, что он требует или требовал, только бы это прекратилось. Другие теряют способность здраво рассуждать, если собеседник подчеркивает их статус и заслуги (или, скажем, внешние данные), «тают» и готовы сделать для собеседника все что угодно, даже в ущерб собственным интересам. У третьих очень легко вызвать чувство вины и «сыграть» на нем и т. д.

Уязвимые точки человека одновременно являются и мишенью, по которой «бьет» манипулятор, добиваясь своих целей: когда они задеты, практически всегда возникает более или менее выраженная эмоциональная реакция. Это может быть переживание неясного дискомфорта, разочарования, горечи, обиды, злости, ревности, это могут быть и эмоции позитивно окрашенные – переживания самодовольства, гордости за себя или за кого-то, удовлетворенного тщеславия, интереса или любопытства. Но чаще всего не бывает того, чтобы манипулятивный удар по «мишени» проходил бесследно и не вызывал никакой эмоциональной реакции.

Эмоции, которые возникают в результате манипулятивного воздействия на точку уязвимости человека, имеют некоторые характерные особенности:

– они могут не соответствовать ситуации. Например, вы спокойно разговариваете с сослуживцем в кафе во время обеденного перерыва, разговор носит совершенно невинный характер, но неожиданно вы отмечаете появление непонятно откуда возникшего чувства раздражения;

– они могут соответствовать ситуации, но быть неадекватно сильными. Например, на совещании вам не дают высказаться до конца, а вы чувствуете себя в такой ярости, что готовы вцепиться оппоненту в горло, хотя обычно такие бурные эмоции вам не свойственны;

– эмоции, возникающие в ответ на задевание точки уязвимости, могут носить амбивалентный, противоречивый характер, когда одновременно вы испытываете совершенно разные эмоции. Когда, как пишет Е.В. Сидоренко в своей книге «Тренинг влияния и противостояния влиянию», одновременно «и смешно, и противно». Как бы вы чувствовали себя, услышав в свой адрес, например, следующее: «С тобой всегда приятно иметь дело, ты человек организованный, обязательный, без всякой там креативности!..»? (Приведенный пример описывает манипулятивную операцию «универсальный щипок», механизм которой подробно описан Е.В. Сидоренко, а в данной книге излагается в главе, посвященной описанию манипулятивных операций в рамках вектора воздействия на чувства.)

Мишенями манипулятора обычно становятся те области нашего Я, которые связаны со значимыми для нас людьми, идеями, желаниями и потребностями. Например, если человек сильно боится чего-нибудь, скажем нападения собак, им легко манипулировать (сделать так, чтобы его маршрут не проходил мимо определенной улицы, просто ненавязчиво сообщив ему, что уже было два случая нападения на прохожих стаи бездомных псов в этой местности). Если человек придает большое значение тому, чтобы его поступки (в том числе в глазах окружающих людей) были последовательными, манипулятор может легко «поймать» его на этом: «Позвольте, но ведь два месяца назад в разговоре со мной вы высказывали совсем другое отношение к этому делу, что же это вы теперь говорите?» Боясь выглядеть непоследовательным, человек говорит и делает то, что теперь, в изменившихся обстоятельствах, считает неправильным. Манипулирование, эксплуатирующее этот страх, было детально описано еще в классической работе Роберта Чалдини «Психология влияния».

Мишенями манипулятивного воздействия чаще всего становятся:

– иррациональные идеи (представления);

– чувства;

– желания (мотивация);

– психические состояния;

– установки, стереотипы, привычки.

Ознакомимся с ними более подробно.

Мишень 1. Иррациональные идеи (представления)

Понятие «иррациональная идея» («иррациональное представление») было введено и описано американским психологом Альбертом Эллисом, основателем рационально-эмотивной психотерапии. Буквально оно означает некое представление или идею, которые носят характер убеждения относительно себя, других людей или окружающего мира, но не является рационально обусловленным и логически правильным. Иррациональные представления являются как бы призмой, через которую индивид рассматривает и оценивает внешние события.

Иррациональные идеи не есть нечто экзотическое, они характерны далеко не только для невротиков или людей с психологическими проблемами. Они наблюдаются практически у каждого из нас: у кого-то одни, у кого-то другие, у кого-то их больше, у кого-то меньше.

В качестве примера приведем одну из наиболее распространенных иррациональных идей, описанных Альбертом Эллисом: «Я должен быть во всех отношениях компетентным, адекватным, разумным и успешным (нужно все понимать, все уметь, все знать и во всем добиваться успеха)!». Иначе говоря, я должен всегда быть на высоте; если я чего-то не знаю, не умею, если у меня что-то не получается – значит, я неудачник. Человек с такой иррациональной идеей не будет иметь душевного покоя. Еще бы! Ведь все знать, все уметь, быть всегда успешным просто НЕВОЗМОЖНО. Для такого человека любой, даже незначительный, неуспех в каком-нибудь деле оборачивается серьезными переживаниями по поводу личной несостоятельности. А этим легко может воспользоваться манипулятор.

В качестве примера иррациональных представлений можно привести следующие:

– Я должен всегда быть на высоте.

– Я должен всем нравиться.

– Я не должен допускать ошибок.

– Я должен быть последовательным в своих суждениях и поступках.

– Если человек оказал мне какую-то услугу, я обязан ответить ему услугой.

– Люди должны быть честными (например, возвращать долги).

– Родители (особенно мать) должны во всех ситуациях думать сначала о ребенке, а потом о себе.

– Что бы ни случилось, надо быть верным данному однажды слову.

– Это будет ужасно, если я не стану богатым, не смогу обеспечить своих детей на всю жизнь вперед.

– Очень плохо, что я не смогу быть всегда здоровым и красивым. Стареть – ужасно.

– Когда окружающим заметны твои переживания – это признак твоей слабости. Этого нельзя допустить!!!

– Хорошие дети всегда слушают своих родителей.

– Женщина, не имеющая детей, – неполноценна.

– Настоящий мужчина никогда не плачет.

– Люди старше 40 лет необучаемы в принципе.

Список можно продолжать бесконечно. Каждый из нас носит в себе большее или меньшее количество иррациональных представлений, которые мы отчасти усваиваем с родительскими наставлениями в детстве, отчасти получаем из окружающей нас социальной среды (общение с друзьями, коллегами, средства массовой информации и т. д.). Некоторые иррациональные идеи являются обобщением собственного опыта человека.

Иррациональные представления осложняют нашу жизнь и в определенном смысле являются зоной нашей уязвимости. С одной стороны, именно из-за них те или иные события мы воспринимаем не вполне адекватно. С другой – иррациональные представления дают манипулятору «зацепку» для достижения им своих целей.

Мишень 2. Чувства

Моя дочь в 7-летнем возрасте, говоря о манипуляции и пока не зная, как это называется, именовала манипулирование «игрой на чувствах», и в этом детском определении, на мой взгляд, есть немалая доля правды.

Чувства – это устойчивые эмоциональные переживания человека, которые выражают его отношение к себе самому, другим людям, ситуациям или объектам. Чувства относительно постоянны во времени, в отличие от эмоций, и даже могут им противоречить: например, мать сердится на ребенка, увидев замечание в его дневнике (это ситуативная эмоция), но при этом не перестает любить его (чувство). Чувства – это любовь и ревность, страх, ненависть, нежность, зависть, уважение, благоговение, привязанность, самовлюбленность, гордость… Чувства человека выражают его индивидуальность и вместе с тем делают его уязвимым для манипуляции. Потому что умелый манипулятор легко использует чувства человека как попутный ветер для достижения своих целей…

Констанция Бонасье в исполнении Ирины Алферовой умело манипулирует Д’Артаньяном (художественный фильм «Д’Артаньян и три мушкетера»), посылая его в Лондон за алмазными подвесками. Молодой гасконец очень самолюбив и, кроме того, влюблен в Констанцию – чтобы получить взаимность, он готов на все что угодно. Разберем этот пример.

К – Констанция

Д – Д’Артаньян

К: «Ах, что будет мне порукой, если я доверю вам эту тайну?»

Д: «Моя любовь к вам!»

К: «Боже мой, боже мой, могу ли я вам доверить судьбу королевы и мою жизнь?»

Д: «Однажды ночью все это уже было в моих руках!»

К (подходит сзади и обнимает Д): «Вы должны отправиться к нему в Лондон…»

Д: «В Лондон, к Бэкингему!!!»

К (отходит): «Сумеете ли вы?»

Д: «Вы же видите, как я люблю вас!»

К: «Да, вы говорите…»

Д: «Я честный человек!»

К: «Надеюсь, это так…»

Д: «Я храбр!»

К: «О, в этом я убедилась!»

Д: «Тогда испытайте меня!»

К: «Туда и обратно вы должны успеть за десять дней…»

Д: «О! Десять дней – это целая вечность, когда ждешь встречи с любимой!»

К: «Ах, я буду очень волноваться за вас. Это очень опасно…»

В приведенном примере Констанция умело играет на чувствах Д’Артаньяна, сначала сомневаясь в том, может ли она ему довериться (Боже мой, боже мой, могу ли я вам доверить судьбу королевы и мою жизнь?), потом – в том, что Д’Артаньян честный человек (Надеюсь, это так…) и любит ее (Да, вы говорите…). Д’Артаньян очень самолюбив и, кроме того, влюблен в Констанцию, которая очень искусно задевает обе эти струны в его сердце. Теперь в качестве доказательства любви и во имя подтверждения собственной чести Д’Артаньян отправится куда угодно, даже на край света.

Мишень 3. Желания, мотивация

Обратимся к определениям психологического словаря.

Мотив – это побуждение к деятельности, которое связано с удовлетворением потребностей человека.

Мотивация в широком смысле определяется как «побуждения, вызывающие активность организма и определяющие ее направленность».[4]

Мотивация – это наши желания, потребности, ценности, то, что важно и значимо для нас. То, к чему мы стремимся и ради чего мы совершаем те или иные поступки. Это и желание богатства, и стремление дать детям образование, и жажда признания и успеха, и амбиции больного самолюбия, и поползновения поесть «на халяву». Это стремление сохранить лицо и расквитаться с обидчиками.

Имея представление о ключевых ценностях и мотивах другого человека, манипулятор с легкостью находит к нему подход. Хотите быть всегда красивыми и молодыми (а кто же не хочет)? Покупайте нашу косметику из манны небесной! Хотите устранить соперницу, вернуть мужа в семью? Потомственная колдунья Дарья Иванова решит все ваши проблемы (полная сексуальная привязка!!! Гарантия 100 %!!!). Хорошие мамы покупают своим малышам памперсы Х и никакие другие (а вы хорошая мама своему малышу?).

Человек может хорошо представлять себе, что такое манипуляция, уметь защищаться от нее, но… потребности остаются потребностями, и, будучи сами по себе мощной движущей силой человеческого поведения, часто легко могут быть использованы другими людьми для достижения ими собственных целей и манипуляции в качестве «попутного ветра».

При этом манипулятор осуществляет целенаправленное воздействие на жертву, связывая в ее сознании образы тех или иных объектов, людей, ситуаций с возможностью или невозможностью реализации потребностей жертвы – возможностью реальной (объективной) или мнимой (существующей только в сознании жертвы).

Приведем примеры.

Работала на скорой, там случай был такой. Бабулька с завидной регулярностью вызывала неотложку несколько раз в день. В очередной раз главврач выслал специализированную реанимационную бригаду и строго-настрого наказал с бабкой разобраться: или госпитализировать, или предупредить, чтоб машины из-за ерунды не гоняла.

Бабка непростая была – ветеран всех войн. Запросто могла в горздрав нажаловаться. И имела нас всех в виду. Пытал ее доктор и так и этак – что болит? Уж полночь близится, а бабуля твердит: мол, ничего ей не надо, жить надоело, дайте яду – и все тут!

В конце концов доктор не выдержал пытки. Обратился к фельдшеру бодрым голосом:

– Марик, у нас есть яд?

Тот весело отвечает:

– Есть!

– Набирай!

Марик с невозмутимым видом набирает физраствор в двадцатикубовый шприц. Бабулька недоумевает:

– Что вы делаете, сволочи?

– Яд набираем. Вы ж хотели умереть. Отказываетесь от госпитализации, от неотложной помощи, все про яд и смерть твердите…

Бабка как заверещит:

– Вон отсюда, сволочи!

Доктор важно так спрашивает:

– Женщина, вы что, умирать уже не желаете? А мы из-за вас истратили последнюю ампулу яда! Имейте в виду: яду на городской cкорой уже нет! Если еще раз вызовете cкорую – придется штраф платить за яд!

И уехали на подстанцию. Всю дорогу тряслись, боялись, жалобу в горздрав напишет.

Зато уже три года cкорую не вызывает. В поликлинику обращается. А представляете, какие байки теперь ходят по городу?[5]

Другой пример.

Герой одноименного художественного фильма Джек Восьмеркин – молодой парень, вернувшийся из Америки в родную деревню после пятнадцати лет отсутствия. Время действия в фильме – конец двадцатых годов. Джек Восьмеркин сажает у себя на огороде табак сорта «Вирджиния», рассчитывая затем реализовать его как курево односельчанам. Его соседи крайне заинтригованы вопросом: что же это растет на огороде у Восьмеркиных? Сам Джек отмалчивается или отделывается ничего не значащими фразами. Измученные догадками и сомнениями, деревенские кулаки Скороходовы, отец и сын, крадут кустик табака с огорода Джека и долго рассматривают его, пытаясь определить: что же это все-таки такое? Ни внешний вид, ни запах не говорят им ничего. На зуб пробовать боязно, мало ли что, вдруг ядовитое, так и до летального исхода недалеко… Нужен кто-нибудь, кто попробует и скажет, на что это похоже. А ведь прямо не скажешь, что это и зачем его надо пробовать, – никто не хочет на себе испытывать, дураков нет… И Пал Палыч, и его сын Петр в растерянности.

Мимо проходит Маланья, дочь Пал Палыча, девица на выданье (только женихов у нее пока не густо).

М – Маланья

П – Пал Палыч

П: «Малаша, доченька!»

М: «Чего?»

П: «Иди!»

М: «Чего?»

П: «Папаня даст… Иди сюда! Ну, иди сюда, доченька, чего дам! На, жуй!»

М: «Чего это?»

П: «Жуй, тебе говорят!»

М: «Еще чего! Не буду!»

П: «Как это не будешь?»

М: «А чего это?»

П: «Зелье приворотное! Для женихов!»

М: «Глотать надо?!!»

П: «А как же? Замуж-то хочешь?»

М: «Хочу!!!»

П: «Ну вот, вот и жуй!»

Маланья жадно хватает листья табака и начинает их сосредоточенно жевать. Отец и брат наблюдают за ней с напряженным вниманием: а вдруг на месте скончается?

П: «Ну, как?!! Чего это?!! Чего молчишь, кобыла, когда спрашивают?!! Есть эффект?»

М: «Есть!»

П: «Какой? Какой эффект-то, тебя спрашивают?»

М: «Еще больше замуж хочется!»

Мишень 4. Состояния

Психическое состояние может быть определено как стойкое, но способное быстро меняться психическое явление, которое оказывает влияние на интенсивность жизнедеятельности человека в сложившейся ситуации. В психологии среди основных психических состояний изучают бодрость, эйфорию, тревогу, усталость, апатию, депрессию, утрату чувства реальности (деперсонализацию), стресс.

Известно, что под влиянием того или иного состояния весь строй душевной жизни человека несколько изменяется, делается своеобразным. Под влиянием состояния человек может совершить тот или иной поступок – в том числе и тот, который он не совершил бы в своем обычном, привычном состоянии.

Например, некоторые люди (чаще женщины), будучи в «подвешенном», тревожном, напряженном душевном состоянии, склонны совершать покупки, причем с легкостью приобретаются вещи не самые нужные, а также дорогие, те, на которые в обычном состоянии было бы жалко денег. Купленная вещь позволяет несколько снизить тревогу и беспокойство.

Человек, который прилагает серьезные усилия к тому, чтобы справиться с зависимостью (алкогольной или никотиновой), под влиянием острого тревожного состояния или тоски «срывается», несмотря на то что героически «держался» достаточно долгий срок.

Человек, переживающий душевный подъем из-за того, что события жизни складываются благоприятно (предстоят какие-либо позитивные события), заметно для окружающих «добреет», легко и с удовольствием дарит подарки, прощает долги, спокойнее воспринимает мелкие неприятности. И наоборот, когда нависает угроза над удовлетворением важнейших наших потребностей, мы становимся обидчивыми, мстительными и раздражительными, куда-то девается и желание прощать, и желание дарить…

Играя на душевных состояниях своей жертвы, манипулятор обычно применяет один из двух способов:

– используя уже имеющееся у жертвы душевное состояние;

– вводя жертву в нужное манипулятору состояние, целенаправленно создавая у нее нужные переживания и затем используя их в своих целях.

В первом случае манипулятор приближается к жертве, выбирая удобный момент. Например, обращается к нему с вопросом щекотливого характера – просьбой, в которой человек в обычное время, скорее всего, ему бы отказал. Однако манипулятор удачно выбирает момент, когда жертва находится в приподнятом настроении или, еще лучше, в особом состоянии «душевного размягчения» (по выражению Л.Н. Толстого), когда хочется всех прощать, всем что-то дарить или отдавать, когда хочется делать что-то для других.

Во втором случае манипулятор целенаправленно создает у жертвы определенное состояние, которое в дальнейшем использует в своих целях. Приведем подходящий пример из художественной литературы – обратимся к бессмертному произведению Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна».

Том Сойер и Гекльберри Финн решили освободить сидящего в заточении беглого негра Джима. Разработанный план похищения предполагал использование ложки. Том и Гек жили у тети Салли, которая точно знала, что ложек в доме всего десять. Одну ложку, таким образом, нужно было украсть, сделав это так, чтобы пропажи не заметила хозяйка.

«Том очень беспокоился, как же нам быть с ложкой, сказал, что без ложки нам никак нельзя, и стал думать. Сообразил все как следует, а потом сказал мне, что делать. Вот мы все и вертелись около корзины с ложками, пока не увидели, что тетя Салли идет; тогда Том стал пересчитывать ложки и класть их рядом с корзинкой; я спрятал одну в рукав, а Том и говорит:

– Знаете, тетя Салли, а все-таки ложек только девять.

Она говорит:

– Ступай играть и не приставай ко мне! Мне лучше знать, я сама их считала.

– Я тоже два раза пересчитал, тетя, и все-таки получается девять.

Она, видно, из себя выходит, но, конечно, стала считать, да и всякий на ее месте стал бы.

– Бог знает, что такое! И правда, всего девять! – говорит она. – А, да пропади они совсем, придется считать еще раз!

Я подсунул ей ту ложку, что была у меня в рукаве, она пересчитала и говорит:

– Вот еще напасть – опять их десять!

А сама и сердится, и не знает, что делать. А Том и говорит:

– Нет, тетя, не может быть, чтобы их было десять.

– Что же ты, болван, не видел, как я считала?

– Видел, да только…

– Ну ладно, я еще раз сочту.

Я опять стянул одну, и опять получилось девять, как и в тот раз. Ну, она прямо рвала и метала, даже вся дрожит – до того взбеленилась. А сама все считает и считает и уж до того запуталась, что корзину стала считать вместе с ложками, и оттого три раза у нее получилось правильно, а другие три раза – неправильно. Тут она как схватит корзинку и шварк ее в угол – кошку чуть не убила; потом велела нам убираться и не мешать ей, а если мы до обеда еще раз попадемся ей на глаза, она нас выдерет. Мы взяли эту лишнюю ложку да и сунули ей в карман… Мы остались очень довольны, и Том сказал, что для такого дела стоило потрудиться, потому что ей теперь этих ложек ни за что не сосчитать, хоть убей, – все будет сбиваться; и правильно сочтет, да себе не поверит; а еще денька три посчитает – у нее и совсем голова кругом пойдет, тогда она бросит считать эти ложки да еще пристукнет на месте всякого, кто только попросит их сосчитать».[6]

Мишень 5. Установки, стереотипы, привычные модели реагирования

Здесь речь пойдет об устойчивых во времени (относительно постоянных), привычных для человека моделях восприятия реальности и поведения, некоей накатанной колее, в рамках которой мы воспринимаем окружающий нас мир и действуем в нем. В первую очередь это установки, стереотипы и привычки.

Установкой в психологии называют готовность, предрасположенность субъекта к восприятию будущих событий и действиям в определенном направлении.[7]

Примером могут служить социальные установки, то есть установки человека по отношению к социальным объектам: другим людям, социальным группам или процессам. Так, в настоящее время существуют социальные установки по отношению, например, к детям-сиротам. Они – несчастные, обделенные судьбой дети, оставшиеся без родительской любви и заботы, в детских домах вырастают слаборазвитыми, нередко агрессивными или неприспособленными. Эти дети вызывают чувства жалости и сострадания, а у некоторых – и желание держаться от них подальше. К каким действиям мы становимся склонны, готовы, услышав «дети-сироты»? Правильно: детям-сиротам надо помогать!

Как уже отмечалось, установка – это прежде всего готовность человека к действиям в определенном направлении. Манипулятор тоже, как правило (если манипуляция носит прагматический характер), стремится скрытым образом побудить нас к действиям в определенном направлении. Установка жертвы, о которой он знает, может сослужить ему в этом «хорошую службу».

– …Я знаю, вы добрая, сострадательная женщина, таких сейчас очень мало – поверьте, я знаю, о чем говорю, я сирота и воспитывался в детдоме, я с самых малых лет очень хорошо знаю, что такое человеческая жестокость. Я знаю, я вижу по вашим глазам, что вы поможете мне…

– Не оставляй меня, любимая! Ты не сможешь быть ко мне такой несправедливой, ты не сможешь быть такой жестокой! С самых ранних лет, еще с детдома, я не знал, что такое любовь! Я так мечтал о любви! А теперь ты отнимаешь ее у меня…

– Граждане, все собранные средства пойдут детям, в детский дом на Паляничной улице, на покупку для них хорошей одежды на зиму, холода обещают ужасные этой зимой. Поможем сиротам, граждане!

Используя установки, манипулятор добивается того, что жертва совершает нужные ему поступки, даже не замечая того, что ею скрыто управляют, ведь ситуация была такой естественной, а чувства жертвы – такими реальными!

Стереотип – нечто, повторяемое в неизменном виде; шаблон действия, поведения и пр., применяемый без раздумий, рефлексии, даже неосознанно. Характерная черта стереотипа – высокая устойчивость.[8]

Для нас важен в первую очередь

Социальный стереотип – «относительно устойчивый и упрощенный образ социального объекта (группы, человека, события, явления и пр.), складывающийся в условиях дефицита информации как результат обобщения личного опыта и представлений, принятых в обществе (нередко предвзятых)».[9]

В качестве примера можно назвать стереотипы в отношении возрастных, профессиональных, этнических групп (лица пожилого возраста, учителя, военные, «лица кавказской национальности», евреи, чукчи и др.). Как уже упоминалось, стереотипы могут быть не только в отношении групп – может быть стереотип восприятия определенного человека («Этот Петров у нас тихий, незаметный, серенький, что с него возьмешь») или явления, события («Ясно, почему мой сын стал таким нервным, – это у него подростковый возраст, все подростки нервные»).

– Граждане, ну что вы Иванова слушаете, он все равно ничего серьезного не скажет, известно – прогульщик…

Иван Петрович о Мерабе Вахтанговиче (на совещании): «Конечно, я понимаю, что Мерабу Вахтанговичу кажется, что проект надо запускать возможно скорее. Он у нас вообще человек восточный, горячий, ему бы шашку – да и на коня. Но у нас тут не Кавказ».

Привычные модели поведения – это то, что мы обычно называем привычками. Кто-то привык пить пиво вечером по пятницам, кто-то – спать после обеда. Для кого-то привычно ходить дома в стареньком халате и бигудях, для кого-то ходить каждую неделю в кино (может быть, тоже в бигудях). Круг привычек составляет для нас часть привычного, предсказуемого мира, поэтому появление кого-то или чего-то, могущего нарушить привычный для нас ход жизни, нередко рассматривается как вторжение, покушение на его стабильность. Этим легко пользуется манипулятор. Манипулятор может использовать не только бытовые привычки жертвы, но и постоянные модели ее поведения, проявляющиеся в общении с другими людьми. Ведь привычки создают поле предсказуемости нашего поведения.

Наши естественные реакции на манипуляцию

Здесь мы подразумеваем те реакции на манипуляцию, которые для большинства из нас являются естественными, непосредственными и поэтому в жизни встречаются чаще всего. Рассмотрим их на примере рядовой ситуации.

Покупатель стоит перед витриной крупного универмага одного из городов российской глубинки и уже минут десять мучается с выбором утюга. Не разбираясь в тонкостях выставленных моделей, он обращается за помощью к продавщице.

– …Покажите мне, пожалуйста, вот тот утюг… Спасибо. А теперь вот этот… А чем они отличаются друг от друга?…

Продавщица вяло комментирует достоинства и недостатки выставленных моделей. Так продолжается несколько минут. Наконец, взгляд покупателя обращается на очередной образец.

– А теперь вот этот покажите, пожалуйста.

Продавщица, не спеша окинув покупателя оценивающим взглядом, ответствует:

– Я покажу, конечно, только вряд ли он вам подойдет… Он дорогой для вас…

Что бы вы ответили продавщице, окажись на месте покупателя? Как поступили?

Варианты реакции:

– «Да кто ты такая – здесь еще комментировать? Да ты молчи вообще, а то я на тебя живо управу найду! Уволят в два счета! Умная нашлась!» Активная самозащита посредством прямого выражения агрессии. Человек, которым манипулируют, чувствует это и хочет пресечь игру манипулятора, однако не знает, как это сделать. Он переживает сильные чувства боли, гнева, обиды, разочарования и методом «лобовой атаки» пытается победить манипулятора.

Чаще всего агрессия является неудачным вариантом реакции, который используется манипулятором для последующего нападения («Да вы у нас не только бедный, а еще и нервный? У нас не позволено оскорблять продавцов. Сейчас я позову охрану, она и разберется, кто из нас холоп»). Кроме того, часто разозлить и унизить «жертву» есть именно то, чего добивался манипулятор («Ловко я его! Ишь ты, как взвился!»). Иначе говоря, агрессия со стороны «жертвы» редко способна напугать или остановить манипулятора: как минимум он ею позабавится, как максимум – использует в своих целях.

– «М-м-м-да… Ну ладно, покажите тогда вон тот, он тоже симпатичный». Вариант, который обозначается как уход от противостояния (избегание). «Жертва», почувствовав дискомфорт в диалоге с манипулятором или в процессе пребывания в манипулятивной ситуации, сознательно или по привычке уходит от конфронтации («Зачем ввязываться? Только нервы портить»), «не замечает» нападения. Может быть, вообще уходит из ситуации (покупатель молча разворачивается и уходит в другой магазин). Причины у избегания могут быть самые разные – от житейски мудрой позиции не реагировать на мелочи до банального страха перед противостоянием, боязни проиграть.

Избранная сознательно, реакция ухода может вполне оправдывать себя, позволяя человеку сохранять собственное душевное равновесие (а часто и материальные ресурсы). Однако оправдывает она себя далеко не всегда: бывают манипуляторы, от которых «не убежишь», с ними постоянно приходится иметь дело на работе или дома. Не из всех ситуаций можно выйти. Оставаясь безнаказанным раз, другой, третий, манипулятор принимает это как свидетельство слабости «жертвы». Нередко у «жертвы» манипуляции, даже если она уходит от прямого столкновения, остается тяжелый осадок в душе: настроение испортили, остались негативные эмоции, которые никуда не деваются и вымещаются на близких или грузом лежат на душе. В значимой, важной ситуации уход может означать добровольное поражение, отказ от защиты собственной позиции, собственных интересов.

– «Действительно, кто готов платить, ходит в магазин и покупает, а те, кому платить нечем, – стоят за прилавком… Кто придумал блондинок ставить на продажу бытовой техники? Не знаете? Да-а-а, похоже, вы ничего не знаете. Вас учили хотя бы, что клиент всегда прав? Покажите-ка мне этот утюг, дорогуша…» Встречное манипулирование. Является разновидностью активной самозащиты. Манипулировать навстречу, чтобы победить манипулятора его же оружием и по возможности получить еще и материальную выгоду.

Для некоторых людей встречное манипулирование представляется наиболее эффективной и привлекательной моделью противостояния манипуляции. Но тем не менее здесь есть один нюанс. Этический.

Для кого-то в поединке с манипулятором все средства хороши, лишь бы сработало («Цель оправдывает средства», «С волками жить – по волчьи выть»). Для других манипулирование непривлекательно само по себе, мысль о его сознательном и целенаправленном использовании рождает внутренний протест – противно! Ответ на вопрос об этической приемлемости встречной манипуляции, наверное, каждый находит для себя сам.

В рамках книги, которую вы держите в руках, отсутствует специальное описание техник встречной манипуляции как реакции активной самозащиты в поединке. Желающие легко найдут нужную информацию в первых главах книги. Различий между манипуляцией и встречной манипуляцией фактически нет никаких.

– (Про себя: «Это я-то предпочитаю дешевку? Вот сейчас я тебе покажу!») Вслух: «Вот именно. Мне нужен именно он. Покажите-ка мне его поближе… Беру!» (Продавец мысленно торжествует: продала!) Реакция жертвы: человек, которым манипулируют, делает то, к чему его подталкивают, хотя часто и не хочет этого.

Иногда реакция жертвы – осознанный вариант поведения, который выбирает для себя человек, понимающий, что им манипулируют, и выбравший притворяться, не подавать вида, что он понимает, что происходит. Любящий, бесконечно любящий свою молодую жену пожилой муж, с деланно наивным видом внимающий ее притворным причитаниям по поводу его расстроенного здоровья, которое нуждается в срочном восстановлении в далеком санатории… Его не обманывает ее забота: он знает, что жена ждет не дождется возможности чаще видеться с любовником…

Существует точка зрения, что если человеком манипулируют, то это значит, что он позволяет манипулировать собой. Иначе говоря, манипулятор сам по себе ничего не может с нами сделать до тех пор, пока мы сами не выбрали быть жертвой, не дали ему молчаливого согласия на то, чтобы нами управляли.

Поэтому и ответственность за то, что один человек манипулировал другим, не может быть возложена исключительно на манипулятора: манипулятор отвечает за то, что он манипулировал, его партнер – за то, что он позволял это делать.

На мой взгляд, существуют случаи – исключения из этого правила. Потому что оно справедливо только для ситуаций, когда «жертва» (человек, выступающий в роли жертвы) полностью или хотя бы частично осознает, что является объектом косвенного воздействия. Если мы искренне не понимаем, что происходит, не осознаем манипуляции, то мы не можем нести ответственность за принятие той или иной роли. Ребенок, которым манипулируют, каждый со своей стороны, разведенные родители, или совсем юная девушка, ставшая объектом манипуляций опытного обольстителя, не несут ответственности за то, что они позволили с собой сделать. Они просто находились в неведении.

Задания на отработку распознавания манипуляции

Упражнение 1. Привести пример манипулятивного воздействия

Подумайте и вспомните ситуацию из своего прошлого опыта, когда вам приходилось быть жертвой манипулятивного воздействия (или вы только подозреваете, что это была манипуляция). Воссоздайте ситуацию целиком – настолько полно, насколько это возможно. О чем вы думали, что вы делали, что говорили? О каких своих эмоциях, чувствах и переживаниях в этой ситуации вы помните? Чем завершилась эта ситуация? Какой осадок оставила у вас в памяти?

Запишите то, что было сказано и сделано вами и вашим партнером (партнерами). Этот материал очень пригодится вам как ваш личный случай, который вы можете разбирать, работая с этой книгой, как случай, на примере которого вы сможете осваивать противостояние манипуляции.

Если вам удалось вспомнить несколько таких ситуаций – тем лучше. Эффективность освоения техник, предложенных в данной книге, напрямую зависит от времени и терпения, которые вы уделите на их отработку.

Упражнение 2. Распознавание манипуляции

Ниже приведены фрагменты небольших диалогов и отдельные высказывания. Ознакомьтесь с ними и попробуйте определить, имеет ли место в каждом из описанных случаев манипулятивное воздействие или нет. Старайтесь аргументировать свою точку зрения.

Василиса Кузьминична – собеседнице: «Вы, милочка, конечно, не можете понять всю глубину и справедливость моих замечаний и советов, потому что слишком мало жили на свете. Прожитые годы дают мудрость, которую ничем не заменишь и которой у вас нет. Вы можете не прислушиваться к моим советам – современная грязная, развратная молодежь предпочитает жить своим умом, – но все-таки я считаю, что поступаете вы неправильно».

Иван Петрович – Мерабу Вахтанговичу (на совещании): «Конечно, я понимаю, вам кажется, что проект надо запускать возможно скорее. Вы вообще человек восточный, горячий, вам бы шашку – да и на коня. Но у нас тут не Кавказ».

Покупатель – продавцу: «Что значит – у вас нет сдачи с тысячной купюры? Вы обязаны меня обслужить, даже если у вас нет сдачи. Вот идите и меняйте деньги!!!»

Начальник – подчиненному: «Испытательный срок вы не прошли: качество работы оставляет желать лучшего, коллектив о вас отзывается плохо, и вообще вы странно себя ведете. Вы нам не подходите».

Менеджер по персоналу – сотруднику фирмы: «Очередной отпуск вы сможете получить только в октябре, потому что будет как раз год, как вы у нас работаете. Но не раньше! Если вам так нужен отпуск, оформляйте его за свой счет».

Менеджер по персоналу – соискателю: «Ваши притязания мне кажутся очень странными. Поверьте, я проработала в кадрах уже семь лет и знаю, о чем говорю. Люди, долго работавшие в госструктурах, в бизнес-организациях нежизнеспособны – и ритм работы другой, и требования, а ведь работать-то по-настоящему человек уже разучился! Думаете, кто-то из работодателей будет за вами гоняться?»

Звуковая реклама в маршрутном такси: «В нашем кафе уютная обстановка и только домашняя кухня. Вы будете приятно удивлены, отведав настоящий азиатский плов, душистые манты и лепешки, приготовленные по старинным рецептам! Каждый день до двенадцати часов у нас 12 % скидка на все меню. С нетерпением ждем вас. Добро пожаловать в наше кафе!»

Менеджер брачного бюро – даме бальзаковского возраста: «Уважаемая Инна Андреевна, вы должны понимать, что в вашем возрасте так бросаться возможными кандидатурами нельзя. Ну чего это вы так выбираете? Соглашайтесь на знакомство с господином Людоедовым, ведь в ваши 45 очень трудно найти кандидата, который нравился бы во всем».

Упражнение 3. Моделирование манипулятивного воздействия

Ниже приведены вводные для ролевой игры, которая позволяет смоделировать манипулятивное воздействие одного человека на другого. Игра позволяет лучше понять сущность манипуляции, соприкоснувшись с ней на собственном опыте.

Игру лучше проводить, когда у вас есть партнер, готовый подыграть. Для каждой ролевой пары есть отдельная вводная, в паре выделяются активный игрок (именно он осуществляет воздействие) и пассивный игрок (он подыгрывает). Информация, которой владеет активный игрок, не сообщается пассивному игроку. Информация, которая прописана как Ситуация, сообщается обоим игрокам.

При отсутствии партнера, который мог бы вам подыграть, можно играть и одному (в качестве активного игрока), но это лишает игру половины ее прелести и половины итогового эффекта.

Игра «Подарок на день рождения»

Игроки: Девушка, Мать Девушки, Молодой Человек Девушки.

Ситуация: У Девушки через три дня день рождения. Молодой Человек обещал Девушке подарить декоративную крысу редкой породы, которую она давно просила. О будущем подарке знает и Мать Девушки.

Вариант 1. Ролевая пара: Девушка, Мать Девушки (активный игрок).

Информация для Матери Девушки: вы терпеть не можете крыс, они вызывают у вас омерзение и ужас. Кроме того, вам говорили, что они создают дома ужасную вонь. Но ваша дочь мечтает о крысе. Вы не можете открыто ей запрещать или отговаривать от подарка – это может испортить ваши отношения.

Ваша цель:

1) добейтесь того, чтобы ваша Дочь добровольно отказалась от крысы и попросила Молодого Человека подарить ей другой подарок;

2) при этом ваши отношения с дочерью должны остаться хорошими и даже упрочиться.

Вариант 2. Ролевая пара: Девушка, Молодой Человек Девушки (активный игрок).

Информация для Молодого Человека Девушки: вы обещали Девушке на день рождения купить крысу, но внезапно остались без денег и не можете выполнить своего обещания. Вместо крысы вы решили подарить Девушке мадагаскарского таракана, которого готов отдать вам ваш знакомый. Таракан уже взрослый, несимпатичного вида и очень большой. Отступать вам некуда – никакого другого подарка у вас нет. Говорить Девушке о своих материальных затруднениях и о причинах перемены решения вы не хотите ни за что.

Ваша цель:

1) добейтесь того, чтобы Девушка изменила решение и захотела получить таракана;

2) при этом ваши отношения с Девушкой должны остаться хорошими и даже упрочиться.

Вариант 3. Ролевая пара: Девушка (активный игрок), Молодой Человек Девушки.

Информация для Девушки: вам очень хочется получить на день рождения крысу, но вы считаете, что крыса – слишком маленький подарок, хорошо бы получить от Молодого Человека еще и мобильный телефон. Просить телефон открыто вам не хочется, вы считаете это унизительным для себя. Молодой Человек сам должен понять, что ему делать!

Ваша цель:

1) добейтесь твердого обещания Молодого Человека подарить вам вдобавок к крысе мобильник. Обещание должно быть твердым и дано добровольно;

2) при этом ваши отношения с Молодым Человеком должны остаться хорошими и даже упрочиться.

По итогам игры полезно проанализировать, каким образом активные игроки добивались желаемого, а также чувства и эмоциональные состояния, которые возникали у пассивных игроков. Стратегии достижения цели активными игроками – полезный материал, который пригодится вам для дальнейшей работы с этой книгой.

Упражнение 4

Подумайте над тем, какие ваши собственные психологические особенности создают зоны вашей уязвимости перед манипуляцией. Это могут быть, например:

– ваши иррациональные идеи;

– ваши чувства и привязанности;

– ваши убеждения и ценности;

– ваши привычки;

– что-либо еще.

Подумайте, в каких ситуациях манипулятор потенциально может их использовать.

Упражнение 5

Ознакомьтесь с приведенными ниже примерами. Определите, на какие мишени воздействует манипулятор, добиваясь цели.

1. Юная девушка не соглашается зайти к мужчине, с которым только сегодня познакомилась, в гости, смущается и мнется в ответ на предложение зайти «на чашку чая».

– Ну, я даже не знаю, нет, наверное, лучше в другой раз.

– Конечно, можно и в другой раз, но почему не сегодня? Ты не хочешь принять мое предложение и всего лишь попить чаю… Почему – не могу понять. Либо ты считаешь меня насильником и боишься, что я на тебя брошусь, либо ты настолько затюкана родительскими наставлениями, что просто уже не различаешь, где ситуация действительно опасная, а где нет. Не знаю даже, что более вероятно. Вот скажи мне честно: ты что, считаешь меня насильником?

– Эээ… нет, наверное…

– Тогда пошли!

– Ну… эээ…

– Короче, понятно. Мама говорила: к чужим незнакомым дядькам домой не ходить. Эх ты, жертва воспитания…

– Никакая я не жертва! И вообще, я уже взрослая и живу своим умом.

– Это ты только говоришь так, а на деле… Такая взрослая, а все маменькина девочка. Когда же ты сделаешь свой первый шаг на пути взрослой, самостоятельной жизни?… Да нет, видать, слабо… Ладно, короче, всего тебе…

– Стойте, Игорь, вы же меня просто неправильно поняли! Я… я… Пойдемте, только ненадолго, а то мне сегодня еще в булочную…

2. Трехлетний Саша идет с папой домой из детского садика.

– Папа, ты – хороший!

– А ты, Санечка?

– Я – нет. У меня нет человека-паука, как у Павлика. (Со вздохом.)

Упражнение 6. Распознавание типа реакции на манипуляцию

Ознакомьтесь с приведенными ниже диалогами. Каждый диалог содержит элементы манипулятивного воздействия одного человека на другого. Распознайте тип реакции на манипуляцию, которую демонстрирует «жертва».

1. Илья: «Уважаемая Ирина, мы с вами знакомы уже давно. Я очень хорошо знаю, что вы всегда придавали значение тому, чтобы найти корректное и справедливое решение. Я предлагаю вам поэтому: отзовите свое предложение, и мы еще раз вместе подумаем…»

Ирина: «Илья, мы действительно давно и хорошо знакомы, и я очень уважаю вас как человека, несомненно, умного. Умного и способного отличить глупости от действительно дельного предложения, такого как мое».

2. Мария Ивановна: «Короче, если у тебя осталась хоть капля ума, ты признаешь, что в твоем возрасте делать права просто глупо».

Муж Марии Ивановны: «Чего глупо-то?»

Мария Ивановна: «Умные люди в пятьдесят с лишним лет за руль не садятся!»

Муж Марии Ивановны: «Это кто еще из нас дурак! На себя лучше посмотри… умница. А кто деньги все на лотерею угрохал?!»

3. Преподаватель (в ответ на вопрос студента): «Ваш вопрос свидетельствует о том, что вы, несомненно, невнимательно читали работы Фрейда. Вы их вообще читали? Да? Плохо читали. Прочитайте еще раз, голубчик, и ваш вопрос отпадет».

Студент: «Ваш ответ, несомненно, говорит о том, что вы намеренно уходите от ответа на мой вопрос. И это уже не в первый раз. Что в моем поведении вас так пугает? Я теряюсь в догадках. Хороший преподаватель рад вопросу студента, даже если не знает на него ответ».

4. Покупатель – продавцу: «Знаем-знаем, зачем вы так расхваливаете свой товар. Вам лишь бы его продать!»

Продавец (после паузы): «Может быть, показать вам что-нибудь еще?»

5. Менеджер по персоналу – соискателю: «Ваши притязания мне кажутся очень странными. Поверьте, я проработала в кадрах уже семь лет и знаю, о чем говорю. Люди, долго работавшие в госструктурах, в бизнес-организациях, нежизнеспособны – и ритм работы другой, и требования, а ведь работать-то по-настоящему человек уже разучился! Думаете, кто-то из работодателей будет за вами гоняться? Вы должны быть нам благодарны за то предложение, которое мы вам делаем. Соглашайтесь, а то мы можем и передумать».

Соискатель: «Ну, ладно, испытайте меня. Готов работать у вас за минимальную оплату. Но если вы увидите, что я работаю хорошо, я могу рассчитывать на повышение оклада?»

Глава 2. Как манипулятор достигает цели? Основные векторы (направления) манипулятивного воздействия

Знакомясь с множеством приемов и уловок, к которым прибегает манипулятор, неизбежно поражаешься их чрезвычайному разнообразию. Вначале, когда я только начала интересоваться темой манипуляции, мне казалось, что манипуляция – это всегда воздействие в направлении актуализации у человека эмоций, мешающих ему рационально подходить к делу и принимать взвешенные решения. Однако позже я убедилась, что это не совсем так.

Веер приемов манипулятивного воздействия на человека невероятно широк, и очень трудно описать их все – на это потребуется не одна книга. Однако их можно классифицировать – в зависимости от того, в каком направлении оказывается воздействие. Например, манипулятор, добиваясь от партнера принятия нужного ему решения, может воздействовать на его чувства (например, создавая у него ощущение собственной несостоятельности и необходимости постоянно советоваться с манипулятором в принятии решений) или запутать его ложными логическими построениями, естественным образом приводящими жертву к «нужной» точке зрения.

Мне нравится классифицировать манипулятивные уловки в зависимости от того, в каком направлении идет основное воздействие. Основные направления, как мне кажется, – следующие:

– контроль входящей информации (при котором манипулятор как бы и ни при чем; он может даже не вступать с жертвой в непосредственный контакт, всего лишь грамотно организуя входящие информационные потоки и заранее предугадывая, какая реакция жертвы последует в ответ на ту или иную информацию);

– воздействие на чувства и эксплуатация потребностей (при этом манипулятор подталкивает жертву к нужным реакциям через прицельное непосредственное воздействие на чувства, систему ценностей, потребности);

– провокация ошибок мышления (жертва запутывается в навязанных ей логически некорректных построениях);

– эксплуатация предсказуемых поведенческих реакций (используются или создаются определенные модели поведения жертвы).

Каждому направлению соответствуют свои манипулятивные уловки (операции).

Реальные манипулятивные ходы и целые манипулятивные этюды относительно редко являют собой воздействие только в каком-либо одном из этих четырех направлений, чаще – в двух или трех одновременно.

Это похоже на игру на домре. У домры всего три-четыре струны, зато какие замечательные, берущие за душу мелодии можно извлечь из их звучания!

Ниже приведено описание каждого из названных манипулятивных векторов с соответствующими им операциями.

Вектор 1. Контроль входящей информации

Человек строит свои представления о мире, объектах и людях в нем, а также строит собственное поведение, опираясь на ту информацию о себе и окружающем мире, которую получает извне либо извлекает из собственной памяти. Разнообразные нарушения, искажения входящего информационного потока приводят к формированию у человека неадекватного видения реальности. Следовательно, его суждения и поступки также будут мало соответствовать действительности.

Управляя входящей информацией в нужном для себя направлении, манипулятор добивается того, что жертва начинает реагировать желательным для него образом.

Известно, например, что один из способов контроля над личностью жертв разнообразных религиозных сект заключается в том, что искусственно ограничивается поток входящей информации, которую получает новообращенный, – ему запрещается чтение любой литературы (кроме сектантской), просмотр телепередач, общение с людьми, не состоящими в секте. В результате жертва «варится» в специфическом информационном потоке, что способствует внедрению в ее сознание той или иной идеологии.

Управление входящей информацией может осуществляться, во-первых, за счет контроля манипулятором потока входящей информации. Жертва получает лишь ту информацию, которая выгодна манипулятору с точки зрения достижения его целей. Во-вторых, это возможно за счет того, что манипулятор управляет не потоком входящей информации (например, он не имеет такой возможности), а вниманием жертвы. Человек устроен так, что его возможности в плане одновременной переработки объемов информации не безграничны – в единицу времени мы можем перерабатывать лишь ограниченный объем информации. Манипулятор может организовать свои усилия, направляя внимание жертвы на определенные выгодные ему факты, цифры, ракурсы и т. п., в результате вся остальная информация не получает должного внимания и игнорируется.

Действие данного манипулятивного механизма (управление входящей информацией) усугубляется в ситуации, когда у жертвы отсутствует (временно или постоянно) возможность проверить входящую информацию, а также снижена критичность к входящей информации (в силу личностных особенностей (незрелость, доверчивость), кроме того, усиливается воздействие при специфическом состоянии сознания (гипнотический транс) или отношения к источнику информации (доверие к конкретному человеку).

Контроль входящей информации может быть дополнен действием иных манипулятивных векторов (об этом подробнее говорится ниже), однако на практике так бывает не всегда. Если манипулятор хорошо знаком со своей жертвой, ему легко просчитать, к каким реакциям с ее стороны приведет поступление той или иной информации. В качестве примера можно привести прием, к которому нередко прибегают продавцы некоторых товаров или услуг: сначала у потенциального покупателя создается чувство страха, тревоги, ощущение нависшей над ним угрозы (например, ему рассказывают, что в перьевых подушках, оказывается, живут клещи, показывают многократно увеличенные фотографии этих самых клещей, которые могут быть прекрасной рекламой для какого-нибудь фильма ужасов, заверяют, что они провоцируют развитие у человека серьезных, опасных заболеваний, например бронхиальной астмы), а затем предлагают от этой самой угрозы избавить (купить чудо-подушки из замечательного современного материала, в которых, как показывают исследования, клещи попросту не живут!). При этом упускается из внимания то, что перьевые подушки, в отличие от чудо-подушек, сделаны из натуральных материалов, что они более экологичны и комфортны, что клещи живут не только в подушках, но и в одеялах, и в коврах, и в пыли, и какая разница, будет ли у нас чудо-подушка, если вокруг клещей и так будет предостаточно. Наши предки, придумавшие эти подушки, были гораздо здоровее нас с вами.

Чем более предсказуемый характер носит поведение жертвы, чем лучше манипулятор знаком с ней и может просчитать ее реакции, тем эффективнее воздействие в данном направлении и тем более охотно его использует манипулятор.

На уроке истории в десятом классе Пономарев, румяный, пышущий здоровьем крепыш, уверенно отвечает на вопросы учителя, стоя у своей парты. Пономарев явно получает удовольствие, демонстрируя окружающим свою эрудицию и красуясь перед классом (особенно девушками).

Неожиданно одна из девиц, известная своим бойким характером, выпаливает на весь класс:

– Ой, Пономарев, у тебя же штаны расстегнулись!!!

Оборвав ответ на полуслове, Пономарев в ужасе опускает взгляд на брюки, одновременно хватаясь за них обеими руками. Весь «понт» слетает с него в одно мгновенье.

Класс «лежит».

Другой пример.

Диакон Андрей Кураев пишет:

…Лозунги о несправедливости рождаются как: сначала человеку внушают, что у него есть права, о существовании которых он и не подозревал, а потом заявляют, что этих прав ты лишен. Жил себе спокойно человек без всякого DVD, а ему вдруг говорят, что каждый порядочный человек имеет DVD, и лишь тебя этот коммунистический (вариант: «воровской») режим совершенно несправедливо лишил права на пользование. И вот человек, который доселе даже не знал, что это такое, начинает смысл своей жизни видеть в борьбе за обладание DVD.[10]

Если внимательнее присмотреться к приведенным примерам, можно увидеть, что разница в форме манипулятивного воздействия с использованием одного и того же механизма (а в обоих случаях это был контроль входящей информации) заключается в том, что в первом примере манипуляция была одноэтапной, одноходовой (девушка просто вызвала у одноклассника сильное смущение своей репликой), во втором же случае манипуляция состоит из двух этапов и носит характер двухходовки (информация, которая дается первой – например, информация о наличии у человека неких прав, – подготавливает почву для воздействия второй информации – о лишении его этих самых прав некими силами или лицами). Второй пример иллюстрирует специфические манипуляции, осуществляющиеся на базе контроля входящей информации и носящие многоходовый характер. Информация, дающаяся на каждом из этапов (ходов), подготавливает почву для более эффективного воздействия последующей информации. Внутреннее устройство данных манипуляций подробно описано в разделе «Структура манипулятивного приема».

Среди конкретных вариантов действий манипулятора в рамках вектора контроля входящей информации можно перечислить, например, следующие:

– выдача заведомо ложной, неверной информации (обман);

– выдача фрагментарной, неполной информации;

– намеренное лишение жертвы необходимой ей информации с целью создания у нее состояний неопределенности и стресса (в которых ее поведение легко спрогнозировать и направить в нужном для манипулятора направлении);

– выдача жертве информации, которая лишь частично соответствует действительности. В силу высокой степени правдоподобности этой информации жертва даже не пытается ее проверить;

– выдача жертве противоречивой информации;

– создание смысловых рамок для обработки входящей информации.

Манипуляцию, основанную на контроле входящей информации, потенциальной жертве распознать очень сложно. Эмоциональная реакция на полученную информацию обычно носит естественный, непроизвольный характер, а поддавшись этой первой непроизвольной реакции, жертва часто настолько ею поглощена, что не слишком озадачивается вопросом о надежности источника информации (особенно если этот источник – хорошо знакомый, авторитетный, уважаемый или любимый человек).

Условием эффективного применения механизма контроля входящей информации является отсутствие у потенциальной жертвы возможности и/или желания самостоятельно получить достоверную информацию по другим каналам (кроме общения с манипулятором).

Манипулятивные операции, основанные на контроле входящей информации

Манипулятивное воздействие в рамках вектора контроля входящей информации может осуществляться посредством различных манипулятивных техник (операций), среди которых мы выделяем операции собственно контроля входящей информации и операции управления вниманием потенциальной жертвы. Рассмотрим их более подробно.

1. Операции собственно контроля входящей информации

Все операции данной группы основаны на том, что манипулятор сознательно, произвольно и целенаправленно «фильтрует» информацию, которая будет доведена до сведения его партнера, собеседника (то есть потенциальной жертвы), – какая-то до него не доходит вообще, какая-то – доходит в первую очередь, какая-то доходит в неизменном виде, а какая-то – в искаженном до неузнаваемости. Фильтруя информацию, манипулятор прежде всего руководствуется при этом тем эффектом, который данная информация должна вызвать у жертвы. Посредством «игр с информацией» он создает у жертвы образ реальности (образ ситуации, образ конкретного человека или явления), выгодный и желательный для него. Это необходимо для того, чтобы спровоцировать нужные манипулятору эмоциональные реакции, ошибки в рассуждениях, определенные поступки. Понятно, что чем лучше манипулятор знает свою жертву, тем он лучше просчитывает ее реакции и тем легче ему планировать манипулятивные операции описываемого типа. Назовем их.

Выдача заведомо ложной, неверной информации (обман). Суть операции заключается в том, что манипулятор дезинформирует, сознательно вводит в заблуждение потенциальную жертву. Как правило, обман является тонко рассчитанным: нужная манипулятору реакция жертвы следует незамедлительно.

В качестве примера использования данного приема приведен отрывок из книги Дили Еникеевой «Как избавиться от соперницы». Речь идет о способах, с помощью которых обманутая жена может отомстить мужу и сопернице (знакомой или подруге жены).

Четвертый способ

Можно дать объявление в газету в раздел «Знакомства»: «Нежная и темпераментная женщина ищет мужчину-жеребца!» или еще что-нибудь позабористее. Опишите вашу подругу во всех подробностях, указав и ее имя, и род занятий, и все параметры, и дайте номер ее домашнего телефона. Можете даже снять абонентский ящик на ее имя, указав его номер в объявлении. Не сомневайтесь – супруг вытрясет из нее душу!

Если же соперница не замужем, покажите объявление своему мужу, изобразив искреннее удивление: «Смотри, до чего моя подруга докатилась… Я знала, что она отнюдь не эталон нравственности, но чтоб до такой степени… И дура к тому же. Зачем же давать свой номер телефона в газете?! Могла бы ограничиться номером абонентского ящика, раз ей так неймется и не может сама найти стоящего мужика…»

Пятый способ

Еще один вариант хорошенько досадить сопернице – закажите на радиостанции какую-нибудь песню от ее имени, адресованную вашему супругу, и постарайтесь, чтобы эту передачу услышал ее муж. Например, пошлите ему анонимное письмо, чтобы он в определенное время включил радио, – его ждет приятный сюрприз!

Шестой способ

Отпечатайте несколько писем (сейчас мало кто утруждает себя писанием эпистол от руки – все пользуются компьютерами) от имени своего мужа или мифического любовника и регулярно посылайте по ее домашнему адресу.

Хотя бы одно письмо да попадет в руки ее супруга.

Если ваша соперница не замужем, адресуйте письма своему мужу якобы от другой женщины и пошлите всю пачку сопернице.[11]

Данная операция (выдача заведомо ложной информации) может быть использована не только для того, чтобы вызвать у жертвы нужное психоэмоциональное состояние или спровоцировать тот или иной поступок, но и для того, чтобы побудить ее выдать скрываемую ею самой по каким-то причинам информацию. При этом манипулятор блефует, заявляя, что уже владеет этой самой скрываемой информацией. Жертва, понимая, что запираться бесполезно, выдает нужные манипулятору сведения.

Допрос длился около двух часов. Суриков «плавал», как плохой студент на экзамене, давая совершенно нелепые и не согласованные друг с другом ответы. Татьяна спокойно задавала вопрос за вопросом, ничем не выказывая ни удивления, ни сомнений, которые одолевали ее чем дальше, тем больше. Она видела, что Сергей не особенно сообразителен, и боролась с соблазном подловить его, используя, выражаясь по-научному, дезинформацию, а проще говоря – банальный обман. Блеф, одним словом. Суриков бы попался… Наконец, Татьяна решилась.

– Сергей Леонидович, я проверила журналы учета всех нотариальных контор города. И обнаружила странную вещь. Догадываетесь, какую?

Суриков еще больше побледнел, и Татьяна испугалась, что ему сейчас станет по-настоящему плохо…

– Я обнаружила, что доверенность на имя Зои Николаевны Гольдич была выдана раньше, чем доверенность на ваше имя. Вы можете как-нибудь это пояснить?

Ловушка была сложной для такого нетренированного человека, как Суриков. Получалось, Татьяна спрашивала его о том, почему одна доверенность была выдана раньше, чем другая. Но кто сказал, что эта другая доверенность вообще была? Нигде в материалах дела нет ни одного упоминания о доверенности на имя Сергея Сурикова. Ни единого. Человек посообразительнее и поопытнее, конечно, не попался бы и ответил: «Позвольте, какая доверенность на мое имя? Я не понимаю, о чем вы говорите». Но Суриков услышал только то, что было произнесено, то есть вопрос о сроках: почему одно раньше, другое позже. У Татьяны не было времени проверять нотариальные конторы, она предполагала сделать это на следующей неделе, так что генеральная доверенность на имя Сергея Леонидовича Сурикова была плодом ее профессионального воображения. Вернее, плодом ее подозрений.

– Ну… это… Бахметьева боялась, что Зоя что-нибудь не так сделает, и на всякий случай на меня тоже выписала…

– Спасибо. Теперь понятно. Хорошо, на сегодня достаточно, у вас усталый вид. Завтра продолжим.

Татьяна нажала кнопку и вызвала конвой. Сурикова увели.

Дрожащими руками она закрыла папку и обхватила голову руками. Вот, значит, как дело обстоит. Существовала только одна подлинная доверенность – на имя Сурикова.[12]

Выдача фрагментарной, неполной информации. Достаточно часто встречающаяся манипулятивная операция, которая заключается в том, что потенциальная жертва получает информацию в «усеченном» варианте, то есть только часть из всего массива информации. Эта часть подобрана таким образом, чтобы спровоцировать у жертвы выгодные для манипулятора реакции. При этом не выдается информация, которая могла бы эти реакции пресечь, которая заставила бы жертву просто задуматься, критически подойти к оценке происходящего.

Виднейший в России специалист в области манипуляции массовым сознанием С.Г. Кара-Мурза приводит такой пример:

Телевидение чрезвычайно широко и настойчиво освещает террористические акты, показывает взорванные дома, окровавленные тела жертв и горе их близких. В результате в массовом сознании создается неадекватное представление об опасности стать жертвой террористов, что влияет и на установки, и на поведение людей. Оно «программируется» этим страхом, который возбуждается средствами воздействия на сознание. Например, в отдельные годы многие миллионы граждан США отказывались от туристических поездок в Азию.

Если бы человек подошел к вопросу трезво, он мог бы легко оценить, что эта опасность на три порядка (в тысячу раз) меньше, чем вероятность стать жертвой катастрофы за рулем автомобиля. Из 15 млн водителей в России ежегодно гибнет порядка 15 тысяч. От терактов же в РФ гибнет в год порядка 1 человека на миллион. Но ведь люди не боятся ездить на машине.

Почему же люди не боятся ездить на машине, но боятся террористов? Прежде всего потому, что те, кто контролирует средства манипуляции сознанием, не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому телевидение не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф. Если бы показывало с той же интенсивностью, как и дело рук террористов, – то мы боялись бы автомобиля панически.[13]

Намеренное лишение жертвы необходимой ей информации с целью введения ее в заблуждение или создания у нее состояний неопределенности и стресса (в которых ее поведение легко спрогнозировать и направить в нужном для манипулятора направлении). Иногда манипулятор сознательно утаивает информацию, которая может вызвать нежелательные для него изменения в психоэмоциональном состоянии жертвы или как-то повлиять на ход ее рассуждений, поведение. Кстати, сокрытие информации может быть и только временной мерой – манипулятор выдает ее жертве в точно рассчитанный момент в зависимости от ситуации.

Выдача жертве информации, лишь частично соответствующей действительности («винегрет»). В целом соответствующая реальности информация дополняется вымышленной; именно эта вымышленная информация призвана оказывать воздействие на жертву. Как правило, в силу высокой степени правдоподобности такой информации жертва даже не пытается ее проверить (либо у нее просто нет для этого возможности). «Винегрет» – одна из наиболее сложных с точки зрения возможности противостояния манипулятивных операций.

Еще одна манипулятивная операция рассматриваемого типа – «предсказание будущего».

Продавец: «Это замечательный крем, он приготовлен на основе манны небесной, великолепно разглаживает морщины – прямо на глазах».

Покупательница: «Но у меня нет морщин, тем более на глазах».

Продавец: «Пока нет. Но они появляются у всех с возрастом, появятся и у вас».

Покупательница: «Но пока-то нет, и крем мне ваш не нужен».

Продавец: «Как хотите. Каждый решает сам. Потом, лет через пять, будут проблемы с кожей, морщины, отеки, а справиться уже будет сложно. Как говорится, легче предотвратить, чем потушить. Будете жалеть, что не начали ухаживать за кожей вовремя».

Другой пример.

Сотрудник банка готовится к презентации продуктов банка перед топ-менеджерами некоей компании – потенциального клиента. Несмотря на небольшой опыт его работы в данном банке, презентация выходит вполне неплохой. Это видит коллега, который втайне боится успеха сотрудника – у него самого презентации «хромают», и успех новичка может повлечь за собой неприятные для коллеги последствия…

– Да-да, в целом очень даже неплохо для первого раза…

– Правда неплохо? Мне и самому нравится…

– Только я на твоем месте не рассказывал бы им вот это и вот это – на этом месте они заснут.

– Но как же без этого фрагмента? Я-то думал, он будет самый удачный.

– Делай, как сам считаешь нужным, просто я с этими презентациями уже два года работаю, навидался клиентов… А вот этот абзац начальству не понравится, очень уж красочно. У нас Иван Иванович самодеятельность не поощряет. Решит, что ты у нас с претензией на креатив, и будешь потом отдуваться. Задолбает. Но это я так, просто помочь хотел, коллеги все-таки, а вообще смотри сам…

Предсказание будущего – манипулятивная операция, которая представляет собой связывание актуального поведения жертвы с какими-либо последствиями, которые неотвратимо наступят в будущем. Как правило, направляя поведение жертвы в нужное русло, манипулятор обрисовывает его позитивные последствия. Если же манипулятор хочет добиться от жертвы отказа от той или иной формы поведения, он рисует перед ним негативную картину будущих неприятностей.

Механизм действия такой операции: жертва не может точно представлять последствия, поэтому склонна доверять информации о последствиях, которую выдает манипулятор, и в соответствии с ней строит свое поведение (в направлении, выгодном для манипулятора). В рассмотренных примерах покупательница приобретает крем, а сотрудник банка вырезает из своей презентации самые удачные куски.

На использовании данной манипулятивной операции основана реклама очень многих товаров по уходу за внешностью, средств для похудения, косметических препаратов.

По мотивам известной печатной рекламы

Программа похудения на полгода «Диета»:

В 10.00. Не завтракаем, закрываем холодильник на замок.

В 15.00. Прислушиваемся к трелям, которые выводит наш голодный желудок.

В 20.00. Проклинаем себя за решение сесть на диету, пилим мужа.

В 22.00. Бежим к холодильнику и обжираемся.

Через полгода. Прибавка в весе 2 кг. В глазах – ужас.

Программа похудения навсегда «Пластырь Х»:

В 10.00. На живот прикрепляется «Пластырь Х» (зарегистрированный товарный знак) – быстро, комфортно и не больно.

В 12.00. Сидим в ресторане и поглощаем все подряд. Медитируем при этом на «Пластырь Х».

В 15.00. Встречаем подругу, пытающуюся похудеть с помощью диет, выражаем ей свое гражданское сочувствие. Незаметно массируем «Пластырь Х».

В 22.00. Ложимся спать. Благословляем создателя «Пластыря Х».

Через полгода. Стройная, сексуальная фигура без растяжек. Ловим восхищенные взгляды мужчин. Наслаждаемся в объятиях нового любовника.

Читатель может спросить: почему же «предсказание будущего» является манипуляцией? Может быть, это честное предупреждение о последствиях, которые неминуемо наступят? Например, если легко одеваться в холодную погоду, можно заболеть. Если не посещать занятия в течение семестра – жди проблем при сдаче сессии.

Дело в том, что сходство операции предсказания и открытого предупреждения о последствиях действительно велико. Однако манипулятор, во-первых, часто заявляет о том, что последствия наступят неотвратимо, а не с определенной долей вероятности («И эти последствия неотвратимы»), а во-вторых, нередко преувеличивает масштабы последствий (особенно негативных), катастрофизируя их («Это будет нечто!»). В-третьих, манипулятор настаивает на своей версии развития событий («Последствия будут именно такими, а не какими-либо еще!»). В-четвертых и в-основных: манипулятор воздействует на жертву, выдавая информацию о последствиях, достоверность которой жертва не может проверить в силу отсутствия таких возможностей, опыта или по ряду других причин. В самом деле, как может новичок предугадать реакцию начальства на свой доклад? Как может дама предсказать состояние своей внешности через десять лет? Самое смешное, что манипулятор всего этого тоже не знает. И в самом деле, что он, оракул, чтобы все знать? Он занимается художественным вымыслом или домыслом в выгодном для себя ключе.

Обратимся к рассмотрению следующей операции в рамках манипулятивного вектора «контроль входящей информации».

Создание смысловых рамок для обработки входящей информации заключается в том, что манипулятор предлагает (как правило, незаметно) некий смысловой контекст, который предрасполагает жертвы обрабатывать входящую информацию определенным, выгодным для манипулятора образом. Примером операций данного типа могут служить навязывание точки отсчета и «петля».

Навязывание точки отсчета. Весьма элегантный манипулятивный ход. Сущность его заключается в том, что жертве навязываются определенные рамки, точки отсчета, ориентируясь на которые она будет оценивать (классифицировать) информацию в дальнейшем. Навязывание точки отсчета обычно проходит мимо внимания жертвы, она часто не замечает, что начинает рассматривать и оценивать реальность с нужной манипулятору точки зрения. Хороший пример навязывания точки отсчета описывает Николай Рысев в своей работе «Активные продажи»:

…Я попрошу вас ответить на один вопрос. Только обязательно ответьте на него письменно (если вас не затруднит). По оценкам международных экспертов, вероятность возникновения ядерной войны составляет 75 %. Это связано с рядом факторов: высокой мировой напряженностью, попытками третьих стран создать и использовать ядерное оружие, большой вероятностью компьютерной ошибки, наличием неконтролируемых третьих факторов.

Как вам кажется, ниже или выше данная вероятность?

Какова ваша личная оценка вероятности возникновения ядерной войны?

Ответили? Ну и какой результат?

Наверное, 60, может, 30, кто-то проявил индивидуальность, написал 5, но скорее это исключение, чем правило. «Что же на самом деле?» – спросите вы. На самом деле не в этом дело.

Я попрошу вас сделать следующее: задайте кому-нибудь из знакомых тот же самый вопрос, но в такой форме: по оценкам международных экспертов, вероятность возникновения ядерной войны составляет 0,01 %. Это связано с рядом факторов: низкая мировая напряженность, пресечение попыток третьих стран создать и использовать ядерное оружие, низкая вероятность компьютерной ошибки, контроль над третьими факторами.

Как вам кажется, ниже или выше данная вероятность?

Какова ваша личная оценка вероятности возникновения ядерной войны?

Знаете, какой результат вы получите? В лучшем случае – 1 %, а так – десятые и сотые доли процента.

Так в чем же дело? Я задаю вам один и тот же вопрос: «Какова ваша личная оценка вероятности возникновения ядерной войны?» А ответы отличаются на порядок. Не кажется ли вам это как минимум странным? Ведь имеется в виду личная оценка, личная. Но та информации, которая сообщается до вопроса, настолько определяет ответ на вопрос, что это похоже на какое-то программирование.[14]

Вот еще один пример использования той же самой уловки. Он взят из работы Карстена Бредемайера «Черная риторика»:

Ситуация: клиент проводит открытый тендер на предоставление консультационных услуг. В предварительном туре отобраны пятеро претендентов, они-то и приглашены на презентацию, по итогам которой будет принято окончательное решение.

Как мне выиграть этот тендер – при условии, что, как стало известно из информированных источников, победитель еще не определен?

В этих обстоятельствах презентационный текст с использованием приемов манипуляции мог бы выглядеть следующим образом:

«Уважаемые дамы и господа, почему я предлагаю вам сейчас сделать выбор в пользу нашей консультационной фирмы?…Разумеется, не потому, что мы разработали для вас первоклассный проект, владеем современными методиками консультирования, располагаем отличными рекомендациями и можем предъявить готовые наработки в подтверждение компетентности и профессионализма наших сотрудников. По всем этим пунктам участники конкурса примерно равны.

Рекомендуем вам принять решение в нашу пользу потому, что мы уже сейчас готовы откровенно рассказать вам о возможных трудностях, способных повлиять на успех нашей совместной работы. Потому, что мы действуем честно и открыто. Потому, что готовы в любой момент сказать вам всю правду без прикрас. В вашем заказе есть три уязвимых места… (которые тут же следует перечислить). А теперь я предлагаю вам задаться вопросом о том, поставили ли вас об этом в известность предыдущие докладчики и если нет, то почему. Потому, что не знали об этих проблемах, или потому, что решили о них умолчать?»[15]

Механизм манипулятивной операции навязывания точки отсчета объясняет, на наш взгляд, хорошо известный в социальной психологии прием достижения уступчивости от человека, носящий название «дверь закрыта перед носом».

Этот прием состоит из следующих шагов: сначала озвучивается серьезная просьба, на которую гарантированно поступит отказ, – таким образом, «мишень» как будто закрывает дверь прямо перед носом «просителя». Получив отказ, проситель выдвигает вторую просьбу, выполнить которую гораздо легче…

Экспериментаторы останавливали прохожих на территории большого университета и просили заполнить бланк опроса «Калифорнийской компании взаимного страхования», посвященного теме «безопасности дома и в общежитии». Как утверждалось, работа с опросным листом заняла бы не более 15 минут. Некоторых студентов просили напрямую (и в очень вежливой и приятной форме) заполнить бланк. Но поскольку университет – место, где всегда спешат, а опросные листы – не самая приятная вещь на свете, неудивительно, что всего лишь 29 % прохожих согласились выполнить эту просьбу. Другие, однако, оказались «мишенями» приема «дверь, закрытая перед носом». Этих респондентов сначала просили заполнить опросный лист, на который ушло бы около двух часов. Затем, когда они вполне закономерно отказывались, следовала просьба по меньшей мере заполнить наиболее важную часть этого марафонского опроса – версию, рассчитанную на 15 минут. На это согласились 53 % прохожих![16]

Уловка «навязывания точки отсчета» лежит в основе еще одной тактики достижения уступчивости, которая немного напоминает прием «дверь, закрытая перед носом», однако не требует, чтобы перед согласием звучал отказ. Эта тактика носит название «это еще не все».

В одном из экспериментов студенты, торгующие выпечкой, должны были продавать чайный набор из пирожного и двух печеньиц по общей цене 75 центов. Для этого использовался один из двух сценариев. Первый подразумевал прямое предложение: готовый набор за 75 центов. Согласно второму, продавец сначала предлагал за 75 центов только пирожное, а затем, после короткого совещания с коллегой (прежде, чем покупатель успевал что-либо сказать), добавлял в набор пару печений, не меняя цены. В случае прямого предложения покупка совершалась в 40 % случаев. «Подсахаривание» сделки в рамках сценария «это-еще-не-все» подняло этот показатель до 73 %.[17]

Противостояние манипуляции, построенной с привлечением описанных операций, может быть очень затруднительным, так как зачастую возможностей для оперативной проверки информации, выдаваемой манипулятором, у нас нет. Кроме того, манипулятор, «играющий с информацией», нередко прибегает к специальным уловкам, снижающим вероятность того, что информация будет проверяться. Например, он использует сложившиеся у вас с ним доверительные или якобы доверительные отношения (маска «Доверенное лицо» – «мы же с тобой свои люди, вот я и решил помочь»), или нагнетает обстановку, создавая атмосферу секретности («это строго между нами!») или спешки («Решение надо принять сейчас, в ближайшие пять минут, промедление грозит непоправимыми последствиями!»).

Навязывание точки отсчета имеет много общего с манипулятивной операцией, которую мы называем петлей.

Петля – смысловая конструкция, построенная определенным образом. Как правило, оформляется в виде вопроса, который манипулятор адресует своей жертве. Этот вопрос сконструирован таким образом, что какой ответ на него ни дай, все равно «сядешь в лужу» – выдашь реплику, удобную для манипулятора.

Насреддина попросили прочесть проповедь жителям соседней деревни. Он взобрался на кафедру и сказал:

– О люди, знаете ли вы, о чем я буду говорить с вами?

Несколько буянов, желающих позабавиться, крикнули, что не знают.

– В таком случае, – сказал мулла с достоинством, – я пока воздержусь от попыток обучать таких невежд.

На следующей неделе старейшины деревни, заручившись уверениями хулиганов о том, что они больше не будут мешать делу своими замечаниями, опять пригласили Насреддина посетить их.

– О люди! – снова начал Насреддин, – знаете ли вы, о чем я буду говорить с вами?

Некоторые из тех, на кого Насреддин смотрел особенно свирепо, не знали, как реагировать на это, и пробормотали: «Да».

– В таком случае мне нечего сказать вам, – резко сказал Насреддин и покинул зал.

После настойчивых просьб сделать еще одну попытку Насреддин посетил деревню еще раз и снова предстал перед собравшимися.

– О люди! Знаете ли вы, о чем я буду говорить с вами?

Так как всем показалось, что мулла ждет ответа, люди закричали: «Некоторые из нас знают, а некоторые нет!»

– В таком случае пусть те, кто знают, расскажут об этом тем, кто не знает, – сказал Насреддин, собираясь уходить.[18]

Другой пример петли:

Робкий восторженный почитатель таланта всемирно известного автора случайно попал на обед, где встретил своего кумира. Почитатель подошел к нему и начал изливать свое восхищение произведениями автора и выражать преклонение перед ним.

– Спасибо, – ответил автор. – Приятно познакомиться с вами. Вам нравится Софья Николаевна? (Софья Николаевна – супруга автора.)

Ну и как прикажете отвечать? Скажешь «да» – поставишь себя в неловкое положение. Сказать «нет» – еще хуже. А как отвечать-то?

Есть анекдот, очень точно передающий сущность петли.

Подъезжает богатырь к камню, стоящему на распутье трех дорог, коня остановил и думает – куда же ему дальше ехать? Видит – камень тяжелый лежит на распутье и написаны на камне такие слова: «Пойдешь направо – головы не сносишь. Пойдешь налево – погибнешь». Думает богатырь: прямо поехать, что ли? Читает дальше: «Прямо пойдешь – жизнь потеряешь». Почесал богатырь в затылке, стоит – что это все, мол, значит? И слышит голос: «Думай быстрее, а то прямо здесь получишь!!!»

Пример:

– Твоя новая жена уже знает, что ты неряха и мот?

Вопрос поставлен очень четко и предполагает ответ вполне определенный – да, или нет, или, на худой конец, не знаю. Но любой из этих ответов, все равно какой, означает признание отвечающим того факта, что он является неряхой и мотом.

Другие примеры:

– Вы сознательно планировали изображать из себя последнего идиота или это была импровизация?

– Вы всегда так выступаете на совещаниях или это сегодня у вас звездный день?

– Когда ты подаришь мне ноутбук – на День святого Валентина или на 8 Марта?

– Твоя Маша всегда была такой злобненькой или на нее подростковый возраст так действует?

Ну и как прикажете отвечать? Скажешь «да» – поставишь себя в неловкое положение. Сказать «нет» – еще хуже. А как отвечать-то?

Может быть, вы уже заметили, что реплики, лежащие в основе петли, сконструированы по определенному принципу:

Утверждение + Вопрос относительно частных аспектов утверждения.

Например:

Утверждение: «Вы изображали из себя последнего идиота».

Вопрос относительно частных аспектов утверждения: «Это было спланированное действие или импровизация?»

Как видите, истинность самого утверждения («Вы изображали из себя идиота») не только не подвергается сомнению – она утверждается, навязывается собеседнику. Для того чтобы замаскировать, спрятать навязанность этого утверждения, манипулятор добавляет к нему вопрос относительно второстепенного момента – было ли это спланированным действием или нет.

Другой пример, который я взяла из случайно увиденного по телевизору фрагмента пресс-конференции с каким-то эстрадным исполнителем. Симпатичная девушка-журналистка, перегнувшись через стол, бодро задала вопрос певцу, имени которого не помню (допустим, его звали Ваня): «Ваня, вот мне очень нравятся твои выступления, но скажи, почему ты все время поешь мимо нот?»

Утверждение: «Ты поешь мимо нот».

Вопрос: «Почему ты это делаешь?»

– Вы всегда так выступаете на совещаниях или это только сегодня у вас «звездный» день?

Утверждение: «Вы плохо выступаете на совещании».

Вопрос: «Это только сегодня или всегда?»

– Твоя Маша всегда была такой злобненькой или на нее подростковый возраст так действует?

Утверждение: «Твоя Маша – злобненькая».

Вопрос: «Она всегда была злобненькой или стала такой в подростковом возрасте?»

Интересно, что манипулятор не всегда рассчитывает на то, чтобы получить четкий ответ («да, я сознательно планировал быть идиотом» или «нет, это получилось случайно»). Часто манипулятор наслаждается замешательством, а затем и агрессией, которая появляется в поведении «неопытной» жертвы, а затем может использовать их в своих целях.

Таким образом, петля связывает произвольно подобранное (и часто не соответствующее действительности) утверждение манипулятора с вопросом второстепенного характера. Эффект, которого ждет манипулятор, – добиться того, что жертва примет навязанное утверждение, либо спровоцировать проявления жертвой эмоций («Ах ты, негодяй, сейчас я тебе покажу!»). Любой из этих эффектов в дальнейшем используется.

Уязвимость петель становится очевидной при анализе их конструкции. Бессмысленно протестовать против навязываемых альтернатив или обсуждать их с манипулятором («Нет, моя Маша никогда не была злобненькой, это вам, наверное, показалось. Да, и впрямь возраст у нее подростковый, вот и реакции резкие немного») – вслух или про себя. Важно опознать именно то сообщение, которое навязывается («Твоя Маша – злобненькая»), именно оно является задевающим и вызывает такой сильный эмоциональный отклик. Навязанные сообщения в петле обычно не соответствуют действительности – либо полностью, либо частично. Например, посторонний человек не может судить о том, что ребенок является «злобненьким». Совершенно непонятно, что значит «злобненький», что именно имеет в виду манипулятор, точнее за какие особенности поведения ребенка он цепляется, делая такие обобщения. Ведь бывают специфические проявления, например, для жестокости, для эмоциональной черствости, для обидчивости, наконец. Но манипулятор может назвать «злобненьким» и ребенка, который демонстрирует поступки, характерные для жестокого, для черствого, для обидчивого человека и даже для нормального, для подростка, который уже критически относится к поступкам взрослых (взрослый позволил себе манипулировать матерью подростка; подросток элегантно «поставил его на место». В ответ мать слышит: «Он у тебя всегда был такой злобненький или только сейчас?»). Поэтому уместнее не отвечать на манипулятивно поставленный вопрос, а переформулировать его, задав встречный: «Что именно ты имеешь в виду, когда говоришь „злобненькая“?» «Какое конкретно поведение ребенка ты комментируешь?»

Таким образом, нейтрализация петли предполагает то, что мы реагируем не на ее – навязанную альтернативу, а заглядываем в самую «сердцевину», в корень сообщения.

Задание

Читатель, попробуйте идентифицировать конструкцию петли в примерах с Ходжой Насреддином и почитателем таланта. В этих примерах в основе петли лежит не утверждение, а произвольное допущение манипулятора относительно ситуации.

Навязыванию точки отсчета родственна также целая группа манипулятивных операций – выдача противоречивой информации (а точнее, противоречивого сообщения или противоречивых сообщений). Данная операция может быть оформлена в следующих основных вариантах:

1. Выдача сообщения, отдельные части которого противоречат друг другу. Например, слова противоречат интонации, с которой они сказаны. Жертва вынуждена выбирать, решать, на что именно реагировать – на слова или на интонацию. Что бы она ни выбрала, манипулятор всегда может возразить, что имелось в виду другое.

2. Выдача сообщения, вступающего в противоречие с контекстом ситуации. Яркий пример такого сообщения приводит Евгений Доценко:

В присутствии коллег Х начинает говорить У нечто не очень приятное о его квалификации, а затем, как бы спохватившись, останавливается: «Извини, это не при всех». У приходится выбирать: а) или настаивать: «говори уж, здесь секретов нет» – и дать разрешение Х говорить любые неприятные вещи, или б) промолчать, согласившись с необходимостью утаивания, признав таким образом, что утаивать есть что.[19]

2. Операции управления вниманием потенциальной жертвы

Здесь речь идет об уловках манипулятора, к которым он прибегает, когда у него нет возможности четкого контроля над информацией, которая будет поступать к его потенциальной жертве, или эта информация уже поступила. В этом случае манипулятор пытается направить внимание жертвы в определенное русло – сделать так, чтобы одна часть информации (которая удобна с точки зрения его целей) стала объектом пристального рассмотрения, анализа, диалога, а другая – прошла мимо внимания потенциальной жертвы, не была должным образом рассмотрена и проанализирована. Например, манипулятор сознательно ограничивает предмет диалога (анализа) рассмотрением только определенных, вырванных из общего контекста моментов целостной ситуации или отдельных аспектов целостного явления. Он как бы отказывается рассматривать ситуацию целиком и произвольно фиксируется на отдельных моментах, уделяя внимание только им. Так, начальник концентрируется на отдельных незначительных упущениях, которые он нашел в подготовленном вами документе, и с неудовольствием разбирает каждый из них, начисто игнорируя тот факт, что в целом упущений совсем немного, а документ подготовлен вполне качественно. Учитель, вызвав мать или отца в школу, с раздражением повествует о том, что в тетрадях у ребенка грязь («И странно, что так получается… У вас, может быть, в семье проблемы?» – говорит он), обходя вниманием то, что ребенок учится на твердое «хорошо» и объективных оснований вызывать родителей в школу нет.

Существует достаточно большое количество операций, основанных на управлении вниманием произвольной жертвы. Вот некоторые из них.

Сужение предмета диалога. Заключается в том, что в процессе диалога с потенциальной жертвой, в процессе передачи ей (или интерпретации) какой-либо информации манипулятор как бы отгораживается от одной части информации (фактов, не удобных для него) и сосредоточивается на другой части информации – как правило, на той, которую можно использовать для получения вполне конкретной выгоды. Он как бы фильтрует информацию, игнорируя одну и замечательно ловко извлекая другую. Например, начальник не хочет поднимать подчиненному зарплату – ему невыгодно видеть, как хорошо и качественно он работает, поэтому он придирается к любым незначительным огрехам своего сотрудника. Учителю хочется приструнить подростка, который нагло смотрит на него на уроках, хотя и учится хорошо, – к чему придраться? Хотя бы к грязи в тетрадях.

Очень часто сужение предмета диалога никак не объявляется (по типу честного «Иду на вы!») манипулятором, он просто говорит об одном и умалчивает о другом. Однако иногда сужение маркируется замечательной фразой «Об этом мы сейчас не говорим» или «Да, конечно, но мы сейчас не об этом», что является дополнительным манипулятивным ходом.

– У вашего ребенка проблемы в обучении.

– В чем это выражается, Марья Ивановна?

– Невнимательность на уроках (факт, существование которого нельзя ни доказать, ни опровергнуть непосредственно в ходе беседы. – А.А.). Жуткая грязь в тетрадях. Очень много исправлений, сплошные зачеркивания. Протирает ужасные дырки ластиком. Пользуется зеленой ручкой, хотя я уже тысячу раз всем говорила, что мы делаем разборы карандашом. Все слышали, а ваша Оля почему-то нет. И странно, что так получается… У вас, может быть, в семье проблемы?

– Марья Ивановна, про грязь ваше беспокойство мне понятно, но ведь, с другой стороны, это всего лишь оформление работ, а не их содержание. На успеваемости Оли это не сказывается. С оценками у моей дочери, насколько я знаю, все в порядке. Кстати, могу я увидеть ее текущие оценки?

– Оценки оценками, мы не о них сейчас говорим. И вообще, оценки не главное. Ведь я им всегда говорю: разве вы для оценок учитесь?

Уязвимость реплик манипулятора, основанных на сужении предмета диалога, очевидна. Основное их «слабое звено» – игнорирование целостной ситуации, всего объема фактов и пристрастное рассмотрение только части из них.

Расширение предмета диалога. Суть уловки заключается в том, что манипулятор неправомерно расширяет рамки предмета диалога – там, где это ему выгодно. Это операция, обратная операции сужения предмета диалога, описанной выше.

Менеджер по работе с клиентами недавно устроился на работу в фирму Х и проходит испытательный срок уже две недели. Опыта работы на данной позиции у него нет, поэтому дела не идут, в работе за эти две недели было уже достаточно мелких и не очень мелких огрехов. Сегодня, однако, с утра все шло хорошо, удалось договориться с одним из потенциальных клиентов об отправке ему документов. Вот только насчет курьера договориться с секретарями не удалось – девицы в секретариате, делая честные глаза, клянутся, что все курьеры заняты «на пять дней вперед» и «вообще, ты со своим непосредственным руководителем должен был это согласовать».

Менеджер обращается к своему непосредственному руководителю. Тот заявляет ему:

– Да, тебе не удалось договориться с секретарями. Я смотрю, ты уже две недели работаешь и тебе вообще ничего не удается. В понедельник провалил встречу, во вторник чуть не сломал ксерокс, в четверг пришлось сидеть и учить тебя работе на телефоне. Когда, скажи мне, ты начнешь работать нормально? И почему, объясни, у тебя ничего не получается?

Подмена предмета диалога. Название говорит само за себя: манипулятор «соскальзывает» на другой предмет диалога, предпочитает обсуждать другую тему. Подмена может быть сделана исключительно элегантно и незаметно для собеседника.

– Василий Степанович, расскажите, пожалуйста, как продвигается выполнение плана вашим отделом.

– Ну-у, дела продвигаются потихоньку. Но хочу сразу сказать, что есть проблемы с обеспечением наших сотрудников необходимыми материалами. Вот, например, не хватает демонстрационных образцов. Далее – путаница с координатами наших иногородних клиентов. Я много раз просил создать единую архивную базу, где такая информация хранилась бы. Непонятно, что мешает такую базу создать…

– Василий Степанович, но была ведь такая папка, там все хранилось, я сам материалы туда подшивал!

– И где она теперь? Нету! И все потому, что работа с документацией у нас ведется просто безобразно. Предлагаю поручить начальникам отдела курировать архивные базы по городам! Под их личную ответственность! (Василий Степанович уходит от обсуждения щекотливого вопроса о выполнении плана его отделом и подменяет его второстепенным вопросом об архивной базе.)

Существует разновидность операции подмены предмета диалога, которую я называю «пас в сторону». Этот манипулятивный ход – тоже подмена предмета диалога, подмена, когда манипулятору задают неудобный ему вопрос или разговор повернулся в неприятное для него русло. «Пас в сторону» заключается в переключении внимания собеседника на другую тему или другой объект (раздражитель), который в силу своих особенностей (новизна, оригинальность, эмоциональная насыщенность) заинтересовывает. Цель, которую при этом преследует манипулятор, – добиться того, чтобы собеседник хотя бы на время отвлекся от неприятной ему темы (оттянуть время); в идеале – чтобы он настолько увлекся новым разговором, что забыл о теме первоначальной.

– Так что же ты решил насчет Петра?

– Да я вот тут все думал, думал… А чего это у тебя на лацкане? Тебя что, женщины целовали сегодня в плечико?

– Где???

– Как у тебя сегодня оценки в школе, Васенька?

– Ой, мам, какой сегодня был сумасшедший день! Нам сегодня прививки делали, а вместо последних двух уроков были соревнования по бегу, Петров занял первое место, ну ты же знаешь, он всегда у нас лучше всех бегает, а у меня, представляешь, второе!!!

Защита от манипуляций, основанных на контроле входящей информации, по многим причинам бывает затруднительной. Здесь имеет значение и невозможность оперативной проверки той информации, которая поступает к нам от определенного человека, и быстро возникающие эмоциональные реакции на эту информацию, которые мешают сохранять трезвость рассудка, и доверчивость, и неразвитость критической установки, и те отношения, которые уже сложились с манипулятором («Ну не будет же он врать!»).

Тем не менее существуют тактики защиты от подобного рода психологического воздействия. Они позволяют снизить нашу внутреннюю уязвимость по отношению к ним.

1. Прерывание. Это прерывание непосредственного контакта с манипулятором (источником информации), прерывание под любым удобным предлогом. Информация, которую нам предлагает манипулятор, воздействует на эмоции и разум, создает определенное состояние, в котором часто трудно или невозможно отнестись к ней критично. Это состояние становится менее интенсивным, если разорван непосредственный контакт с источником информации. Чтобы немного прийти в себя, имеет смысл на время, пускай даже небольшое, уединиться и сменить обстановку. Именно на трезвую голову рождаются критическое отношение к тому, что говорится или преподносится, критические вопросы типа «Может ли эта информация соответствовать действительности?» и «Какой реакции от меня ждут?»

Под благовидным предлогом отлучитесь, выйдите в другое помещение, на улицу. Кроме того, что вы прерываете контакт с манипулятором, таким образом может быть создана замечательная возможность для проверки поступившей информации.

Разновидность прерывания – выход из контакта. Если есть такая возможность, вы сообщаете манипулятору о том, что в силу тех или иных причин не можете продолжать разговор и вернетесь к обсуждению заявленной темы позднее. Это очень удобно еще и потому, что позволяет обдумать поступившую информацию и собрать другую – из доступных вам источников.

2. Замедление темпа. Один из вспомогательных приемов, к которым прибегает манипулятор, – искусственное ускорение темпов беседы, темпов принятия решения, создание обстановки срочности («Решайтесь прямо сейчас, или вы упустите свой шанс!»). Сама по себе такая срочность должна настораживать – очень часто никакой необходимости в немедленном принятии решения нет, нервозность, создающаяся срочностью, прочно отшибает у человека способность критично и здраво рассуждать. Поэтому мы можем защитить эту свою способность, элегантно навязав манипулятору свой собственный ритм ведения беседы, ритм принятия решений. Это можно сделать независимо от того, важно ли нам сохранять позитивные отношения с манипулятором или нет, хотим мы произвести на него выгодное впечатление или нет (именно это желание производить выгодное впечатление очень часто и позволяет другим людям манипулировать нами). В связи с этим вспоминается диалог психолога Сусанны и младшего научного сотрудника Гены из художественного фильма «Самая обаятельная и привлекательная».

Сусанна случайно встречает Гену в коридоре и немедленно пристает к нему с вопросом:

– Молодой человек, разрешите предложить вам вопрос-тест. Как вы поступите, встретив на улице симпатичную девушку: а) обернетесь ей вслед; б) пройдете мимо; в) пригласите ее на чашечку кофе со всеми вытекающими отсюда последствиями? Отвечайте не раздумывая!

– Не раздумывая – не могу, потому что: а) мне неясно, какие последствия могут вытечь из чашечки кофе…

В реальных ситуациях замедление темпа проявляется в искусственном замедлении темпов беседы, откладывании принятия решения, заявлении о необходимости обдумать поступившую информацию и т. п.

3. Задержание непосредственной реакции. Очень часто информация, которую мы получаем от манипулятора, рождает сильные эмоции, быстрое принятие решения, стремление совершить то или иное действие. Это – наша первая, непроизвольная, непосредственная реакция. Именно она и нужна манипулятору. Она раскрывает наши карты, давая манипулятору ясное представление о том, каковы наши истинные чувства и намерения, какой информацией мы обладаем, чего мы хотим, что мы собирались (собираемся) сделать. На основе этой информации манипулятор строит свое воздействие на нас и дальше, кроме того, он часто от души наслаждается той эмоциональной реакцией, которую он получил.

Поэтому одна из важнейших линий защиты от манипулирования через вектор контроля информации состоит в задержке непосредственной реакции, контроле над ней. Сделать это без предварительной подготовки сложно, однако возможно, особенно в тех случаях, когда вы заранее знаете, что будете находиться в ситуации, где возможна манипуляция.

Искусственная задержка, подавление первой эмоциональной реакции на получение новой информации важны еще и потому, что это позволяет нам не давать воли эмоциям, а мобилизоваться для ее рационального анализа.

Задержание непосредственной реакции выбивает у манипулятора почву из-под ног, так как лишает очень нужной ему «обратной связи» относительно происходящего – информации о том, что чувствует и как реагирует жертва. Именно на основании этой информации манипулятор осуществляет свои дальнейшие шаги. Именно поэтому, не получив ожидаемой реакции, он теряется, разработанный им сценарий ожидаемого развития событий сорван. Это замешательство может быть использовано тактически в случае, если в ваши планы входят активные действия по нейтрализации манипуляции.

4. Исследование логики манипулятора (поиск несостыковок внутри текста). Речь идет о том, чтобы активно исследовать ту картину реальности, которую вам предлагает манипулятор. Не просто слушать то, что он говорит (это, конечно, важно), но и активно сопоставлять детали между собой, задавать вопросы, позволяющие уточнить сказанное, прояснить контекст, словом – получить дополнительную информацию. Здесь есть возможность того, что в «показаниях» манипулятора обнаружатся несостыковки, несуразности, неточности и он запутается в собственном вранье. Это дает сразу хорошую возможность вывести его «на чистую воду». Понятно, что далеко не всегда нужно делать эти нелепости предметом диалога с манипулятором – часто достаточно просто самому понимать, что происходит.

Иными словами, воспринимая и осмысливая сообщение, которое навязывает манипулятор, нужно воспринимать его как текст и искать в этом тексте противоречия – путем адресации вопросов относительно текста как себе самому, так и манипулятору.

Хороший пример выявления несостыковок текста – диалог госпожи Розалинды и ее служанки Адели из художественного фильма «Летучая мышь». Адели очень нужно отпроситься у госпожи на бал, однако прямо сообщить, куда она собирается идти, она не может.

Р – госпожа Розалинда

А – Адель

Р: «Откуда эти цветы?»

А: «Ах, так это же…»

Р: «Ну?»

А: «Мои…»

Р: «Твои?»

А: «Да. Эти цветы – мой свадебный подарок».

Р: «Что?»

А: «Дело в том, что сегодня свадьба одной моей родственницы».

Р: «А…»

А: «И… Я хотела попросить вас…»

Р: «Да?»

А: «Отпустите меня на всю ночь, а?»

Р: «Хм… Но ты же говорила, что все твои родственники живут в деревне, кроме бабушки, кажется, которая живет в городе».

А: «Да. И как раз сегодня свадьба моей бабушки…»

Р: «Что?»

А: «Серебряная!!!»

Р: «Но позволь! Ведь она же умерла!»

А: «Да… умерла… Но умерла как раз в день своей серебряной свадьбы».

Р: «О, господи…»

А: «И… эти цветы я купила специально для того, чтобы положить их на могилку бабушки. Ну отпустите меня!»

Р: «Куда?»

А: «На кладбище!»

Р: «Ты что, с ума сошла? Ночью – на кладбище… Кому это нужно?»

А: «Бабушке, конечно, это не нужно».

Р: «А… дедушке?»

А: «А дедушке это необходимо!!! Боже! Как он ее любил! Как он ее любил! К сожалению, дедушка может приехать только ночным поездом, а обратно ночного поезда нет. Ну и мы решили – посидим на могилке, поплачем или помолимся, а утром я провожу его и вернусь домой. Ну отпустите меня!»

Р: «Я устала слушать глупости! Глупости!»

5. Соотнесение текста и контекста. Здесь имеется в виду соотнесение информации, которая передается манипулятором, с более широким контекстом – ситуацией, невербальным поведением манипулятора, ролевыми позициями, в которых выступают манипулятор и его партнер, историческими данными и пр. Осознание несостыковок между «текстом» и «контекстом» отчетливо указывает на факт манипуляции и подготавливает основу для противостояния.

Девушка встречает в столовой молодого человека – друга ее приятеля, с которым они недавно расстались. Молодой человек с удовольствием усаживается рядом и через несколько минут оживленной беседы как бы случайно сообщает, что у ее бывшего приятеля – новая подружка. Добавив несколько красочных подробностей на эту тему, он «спохватывается»: извини, наверное, тебе это неприятно слышать.

В этом манипулятивном тексте несостыковок не найдешь: информация, которую сообщил молодой человек, непротиворечива и похожа на правду (по крайней мере, если не задавать вопросов и не уточнять детали). Однако есть несостыковки текста и контекста: зачем сообщать о факте новой подружки бывшей девушке, если очевидно, что ничего, кроме негативных эмоций, ей это не принесет? Значит, зачем-то надо было вызвать эти негативные эмоции.

6. Поиск информации из других источников. Манипулятор добивается своего, играя на том, что у потенциальной жертвы не будет возможности либо желания проверять входящую информацию. Между тем именно поиск информации из других источников может дать возможность «поймать за руку» манипулятора.

7. Контроль и удержание предмета диалога. Существуют элегантные вербальные (словесные) техники контроля и удержания предмета диалога, в частности здесь бывает очень полезной техника испорченной пластинки, описанная в главе о конкретных техниках уклонения от манипулятивного нападения.

Вектор 2. Воздействие на чувства и эксплуатация потребностей

Речь идет о многочисленных способах актуализации у потенциальной жертвы разнообразных переживаний и эмоциональных состояний, способствующих достижению цели манипулятора. Либо само по себе переживание этих состояний является целью манипулятора (например, его забавляет вид жертвы, терзаемой ревностью, завистью или чувством собственной неполноценности), либо жертва, охваченная вызванными у нее эмоциональными состояниями, естественным для нее образом совершает поступки, нужные и выгодные манипулятору.

При этом особенная изощренность манипуляции в рамках данного вектора воздействия заключается в том, что у жертвы под влиянием актуализированного эмоционального состояния снижается способность здраво рассуждать, рационально мыслить. В результате она выносит суждения и совершает поступки, которые ей самой потом кажутся странными, навязанными или вынужденными.

Воздействия на чувства и эксплуатация потребностей являются самым распространенным рычагом манипуляции. На нем построено большинство манипуляций в сфере межличностного общения.

…Детский травмопункт. В маленьком холле теснится большое количество народа: дети самых разных возрастов на руках у родителей, на банкетках – с разбитыми носами, сломанными ногами и руками, кровоподтеками, в бинтах, повязанных наскоро. Атмосфера нервозная, несколько детей плачут, очередь очень большая.

В холл входит полноватый молодой человек с добрым, но жалким и каким-то странноватым лицом. Встав у двери, он громко проникновенно изрекает:

– Уважаемые родители! Я инвалид детства и получаю зарплату детскими книжками. Купите у меня, пожалуйста, книжки для своих детей! Я не прошу милостыню, я прошу купить книжки. Я даже цену не назначаю, дайте кто сколько сможет. Помогите одинокому инвалиду!

Присутствующие поднимают на него глаза: дети – недоумевающие и любопытные, родители – усталые, апатичные или раздраженные. Никто не реагирует на призыв купить книжки.

Молодой человек не двигается с места. Выдержав паузу, он обводит глазами сидящих в холле и обращается к тем из них, кто смотрит на него с большим сочувствием, чем остальные. Голос его звучит плаксиво, с надрывом:

– Люди, ну почему же вы такие жестокие? Почему же вы не хотите помогать нам, инвалидам? Почему так очерствели ваши сердца, что вы не обращаете внимания на наши страдания?

Две мамочки, не глядя, берут по книжке, торопливо суют молодому человеку купюры. Молодой человек удаляется. Очередь облегченно вздыхает.

Однако через полчаса он возвращается. Представление повторяется снова. Разница заключается только в том, что в этот раз двух сердобольных мам уже не находится. Молодой человек продолжает надрывно взывать к чувствам бездушных родителей («Вы спокойно сидите здесь, а мы, инвалиды, страдаем… Почему ваши сердца такие грубые?»), пока, наконец, не открывается дверь кабинета и не появляется усталый молодой врач-травматолог, который громко и раздельно произносит:

– Молодой человек! Здесь вам не рынок и не парк. Здесь находятся больные дети и не должно быть посторонних. Потрудитесь немедленно выйти, иначе я вызову охрану!

Молодого человека сдувает, будто ветром.

Механизм манипулятивного воздействия в случае, когда имеет место эксплуатация потребностей и чувств, заключается в том, что посредством преднамеренного воздействия (как вербальными, так и невербальными, несловесными средствами) на человека (жертву) в нем вызываются определенные состояния и актуализируются потребности, под влиянием которых жертва ведет себя желательным для манипулятора образом. В приведенном примере молодой человек добивается своей цели (как можно выгоднее реализовать свои книжки) за счет следующего:

– Использует для реализации своей цели травмопункт, а не улицу или детскую площадку. В детском травмопункте сидят страдающие дети, родители которых испытывают острые чувства тревоги за своих детей, сострадания и нередко – вины (не уследил за своим ребенком, и это привело к травме). В этом состоянии родители больше открыты состраданию другим (например, инвалидам), чем обычно, и менее склонны предаваться критическим размышлениям («А действительно ли он инвалид? Что именно это за книги и какова их реальная цена? Новые это книги или нет? Заработал ли их молодой человек и откуда они вообще взялись? Выдают ли сейчас где-либо зарплату детскими книжками?» и т. п.).

– Молодой человек оказывает давление на присутствующих, стремясь вызвать у них чувство вины («Почему так очерствели ваши сердца, что вы не обращаете внимание на наши страдания?»). Получается, что если ты не покупаешь книжки – ты не обращаешь внимания на страдания инвалидов (между этими двумя утверждениями на самом деле нет никакой связи), а раз не обращаешь внимания на страдания инвалидов – твое сердце черствое (здесь связи тоже нет. Не обращать внимания на страдания инвалидов можно по ряду и других причин – например, попросту не замечать их). Здесь создается связка: покупаешь книжки – твое сердце не очерствело, не покупаешь – ты черств и бездушен.

В чем искажена правда в этом манипулятивном сообщении? Да, действительно, очень многие инвалиды в России в настоящее время находятся в бедственном положении, вынужденные существовать на нищенские пособия, лишенные реальных перспектив трудоустройства. Социальная помощь многим из них минимальна. Да, инвалид, находящийся в бедственном положении, вправе обращаться к другим людям с просьбой о помощи. Но так же, как и он свободен просить помощи, те, у кого он просит, вольны дать ему что-то или отказать. Кроме очерствевшего сердца у человека может быть тысяча других причин не дать денег данному конкретному инвалиду, просящему о помощи.

Манипулятивный механизм воздействия на чувства и эксплуатации потребностей, о котором мы сейчас говорим, осуществляется чаще всего в двух вариантах:

– манипулятор использует уже переживаемые человеком чувства, эмоциональные состояния, актуальные потребности. Например, менеджер является по характеру скромным, неуверенным в себе, склонным преуменьшать свои заслуги. Манипулятор (начальник) использует эти особенности подчиненного, постоянно указывая ему на просчеты в работе (весьма и весьма незначительные). В результате менеджер даже и не помышляет о прибавке к зарплате, искренне считая себя недостойным;

– манипулятор целенаправленно создает у жертвы определенные нужные ему чувства, потребности и эмоциональные состояния. Эти чувства и эмоциональные состояния затем используются манипулятором для получения желаемого им результата. Это похоже на уловку, к которой прибегают рыбаки, многократно прикармливая рыбу в конкретном месте в определенное время суток. Через некоторое время здесь можно ловить рыбу – она сама устремляется к месту лова, идет в расставленные сети и клюет на удочку.

Если внимательно присмотреться к манипулятивным репликам (выдержанным в рамках данного вектора), то легко заметить, что в большинстве случаев их смысл не сводится к буквальному (лежащему на поверхности), что имеются и другие смыслы, которые подспудно подразумеваются и легко считываются собеседником, но не заявляются непосредственно.

Это не случайно. Мы уже говорили о том, что манипуляция – психологическое воздействие, которое носит непрямой, косвенный характер. Не решаясь заявить о своих требованиях непосредственно и вслух, манипулятор высказывается таким образом, что его нельзя уличить ни в психологическом нападении, ни в оскорблении, потому что и то и другое носит завуалированный, скрытый характер.

Таким образом, в словах манипулятора имеется скрытый смысл – его высказывание о самом себе, о его партнере (о вас) либо о ситуации. Это может быть также призыв к совершению определенных действий или скрытое уведомление партнера о том, что манипулятор собирается предпринимать какие-либо действия.

«Эта модель не для вас, она дорогая».

Скрытый смысл: «Ты беден и можешь покупать только дешевое».

«Умный человек сразу увидел бы преимущества моего предложения».

Скрытый смысл: «Ты критикуешь мое предложение – ты дурак».

Скрытый смысл того, что говорит манипулятор, обычно хорошо понятен его собеседнику и рассчитан на то, чтобы вызвать у него определенную эмоциональную реакцию. Часто не буквальный, а именно скрытый смысл сообщения манипулятора вызывает у нас неожиданно появляющиеся во время диалога с ним эмоции – сильные и, казалось бы, никак не связанные с ситуацией, не соответствующие ей.

Поэтому манипулятивную реплику очень часто можно сравнить со слоеным пирогом: на поверхности – явный (буквальный) смысл, ниже – скрытый. При этом явный смысл носит благопристойный, социально приемлемый характер, скрытые же мотивы могут представлять собой угрозы, обвинения, насмешки, демонстрацию собственного статуса или силы, призыв к определенным действиям и т. п.

Во время заслушивания доклада:

– Скажите, как долго еще будет длиться ваш доклад?

Скрытый смысл: «Как ты мне надоел!»

Во время диалога с манипулятором психологическое воздействие на партнера осуществляется именно за счет скрытого смысла, который воспринимается нами бессознательно, через призму наших ценностей, потребностей, прошлого опыта и, задевая точки нашей уязвимости, вызывает у нас сильные эмоции, выводит из состояния психологического равновесия. А человеком, выведенным из состояния равновесия, манипулировать очень легко.

Общаясь с собеседником-манипулятором и получая от него реплики со скрытыми сообщениями, мы бываем эмоционально задеты ими. Чувствуя себя эмоционально задетым, человек не ощущает себя в безопасности и часто выдает самую непосредственную, автоматическую реакцию – начинает защищаться, нападая, громко выражая протест против скрытого сообщения и обвиняя манипулятора. Эта реакция, будучи самой естественной и непосредственной, вместе с тем является и одной из самых проигрышных. Манипулятор реагирует мгновенно: «Что вы, я совсем не имел это в виду… что это вы на меня бросаетесь?»

И наоборот, сознательное игнорирование скрытого смысла реплики манипулятора, реагирование только на буквальный, лежащий на поверхности смысл является одной из самых эффективных техник противостояния манипуляции в рамках рассматриваемого вектора.

– Эта модель не для вас, она дорогая.

– А как вы догадались, что мне не подойдет дорогая модель? (Наивно.)

– Умный человек сразу бы увидел преимущества моего предложения!

– То есть по реакции на свое предложение ты можешь определить, умный человек или дурак? (Восхищенно.)

Манипулятивные операции, основанные на воздействии на чувства и эксплуатации потребностей

Сущность манипулятивных операций данного вида сводится к выведению человека из состояния эмоционального равновесия. Причем это может быть нарушение равновесия в любую сторону, как со знаком плюс, так и со знаком минус – особого значения это не имеет. Самое главное – чтобы изменилось состояние и нарушился существовавший до этого психический баланс. Нарушение баланса может быть нужно манипулятору само по себе («Ух ты, надо же, как смешно он ревнует!») или в связи с достижением каких-то других целей. Например, человек, выведенный из состояния равновесия, может хуже соображать, или быть менее критичным, или принимать решение под влиянием постороннего фактора (факторов), к самому решению никакого отношения не имеющих. Так, специалист отказывается от участия в конкурсе из-за «вовремя» актуализированного у него чувства собственной неполноценности. Или покупательница оплачивает дорогой товар не потому, что ей нужен именно он, а чтобы доказать кому-то (продавцу или приятельнице), что она «может себе это позволить».

В самом общем виде можно сделать предположение, что большинство манипулятивных операций в рамках описываемого вектора построены в соответствии с принципом «щипка». Понятие щипка было введено Е.В. Сидоренко в ее известной работе «Тренинг влияния и противостояния влиянию». Что такое щипок?

У каждого человека есть, образно говоря, эмоциональные струны его души, задевание которых вызывает немедленную реакцию. У каждого они свои. Это может быть склонность к переживанию чувства вины перед близкими, непомерное тщеславие, скупость, гордость, комплексы собственной неполноценности и др.

Щипок – это задевание эмоциональной струны души человека, когда она начинает «звучать» (появляются эмоциональные переживания).

Согласно метафоре Е.В. Сидоренко, манипуляцию можно сравнить с игрой на струнном инструменте, например балалайке или арфе (то есть манипуляция представляет собой единичный щипок или серию щипков). Е.В. Сидоренко описывает три вида щипков: щипок сверху, снизу и универсальный (двойной) щипок.

Щипок снизу – задевание чувствительной струны души человека принижающим, обесценивающим образом.

– Неужели ты настолько глуп?

– Это задание – для людей творческих, для тебя оно будет трудноватым…

– И ты что, всерьез полагаешь, что сможешь заинтересовать такую женщину, как она?

– Этот чайник для вас слишком дорогой, давайте посмотрим что-нибудь из того барахла, что стоит на витрине.

Щипок сверху – задевание чувствительной струны души человека в льстивой, восхваляющей, превозносящей манере.

– С вашим умом вы окажетесь для нас блестящим сотрудником… просто подарком судьбы!

– Только человек такого уровня, как вы, может сделать это!

– Не удивляюсь вашему успеху у женщин… думаю, они из-за вас готовы на что угодно…

– Эти чайники – именно для таких людей, как вы: креативных, ценящих свое время и комфорт.

Универсальный щипок – щипок, парадоксальным образом соединяющий в себе щипок снизу и щипок сверху. Универсальным он называется потому, что эмоциональная реакция на него последует в любом случае. Дело в том, что люди обнаруживают неодинаковую чувствительность к щипкам: одних больше задевают щипки снизу, других – сверху. Однако нет таких людей, которые, если можно так выразиться, были бы равнодушны к щипку универсальному. Одни реагируют на него как на щипок сверху, другие – как на щипок снизу.

– Восхищаюсь тобой. Сколько в тебе трудолюбия, любви к людям, покорности – никаких изъявлений собственной воли!

– Вы человек серьезный, положительный, грамотный, и сразу видно – без всякой там креативности!

– Вы женщина спокойная, порядочная, по ночам по кабакам не шляетесь и мужчин к себе в номер не водите… что и неудивительно в вашем возрасте!

Механизм действия щипка заключается в преднамеренном и целенаправленном выведении потенциальной жертвы из состояния эмоционального равновесия. Под влиянием эмоций человек временно теряет способность рационально рассматривать факты, непредвзято рассуждать; эмоции вмешиваются в ход мыслительного процесса, в процессы планирования и регуляции поведения.

«Противоядием» от щипков является отслеживание и контроль потенциальной жертвой собственного эмоционального состояния (изменения которого сигнализируют о том, что осуществляется щипок), а также использование техник уклонения, описанных несколькими главами ниже.

Многие манипулятивные операции в рамках вектора воздействия на чувства и эксплуатации потребностей построены в соответствии с принципом щипка и являются его разновидностями. Так, весьма близка к щипку операция, которую можно назвать «наступить на больную мозоль».

«Наступить на больную мозоль» означает затронуть тему, которая гарантированно вызовет у данного конкретного человека определенные эмоции. У каждого из нас такие темы есть. Наступить на больную мозоль – это (как бы невзначай) упомянуть о прошлых событиях, оставивших в душе жертвы глубокий эмоциональный след, напомнить о прошлых промахах, бедах или неудачах. Указать на болезненно переживаемые физические недостатки, на то, что не получается или не дается. Если человек завистлив – актуализировать зависть, рассказав об успехах и достижениях третьего лица. Если не верит в свои силы – упомянуть, что в частной беседе руководитель (подчиненный) низко оценивал его достижения или, наоборот, высказывал восхищение (что именно сказать – зависит от замысла манипулятора, от того, какая именно эмоциональная реакция ему нужна). Если радуется жизни и смеется – напомнить о болезненной недавней неудаче.

Рассмотрим другие манипулятивные операции в рамках вектора воздействия на чувства и эксплуатации потребностей.

Связывание (склеивание) – одна из наиболее часто применяемых манипулятивных операций, разновидность щипка. Связывание есть смысловая конструкция, построенная по определенным правилам. Его суть заключается в произвольном «склеивании» двух суждений или понятий, между которыми изначально не существует никакой связи. Эти суждения (или хотя бы одно из них) непосредственно касаются потенциальной жертвы; связывание направлено на то, чтобы вызвать у нее определенные эмоции или затронуть потребности.

«Как человек умный и имеющий в нашем деле большой опыт, вы не можете не видеть всех выгод и преимуществ предлагаемого мною решения».

В приведенном примере манипулятор связывает воедино два суждения:

1. «Вы – человек умный и имеющий в нашем деле большой опыт».

2. «Вы не можете не видеть всех выгод и преимуществ предлагаемого мной решения».

В результате склеивания этих двух суждений итоговое сообщение имеет скрытый смысл:

«Если ты считаешь, что мое решение неудачно, – ты неопытен, а к тому же дурак».

Никому не хочется выставлять себя дураком. Выражение несогласия с предлагаемым манипулятором решением, таким образом, блокировано.

Обычно связывание осуществляется не наобум, не хаотично, а вполне целенаправленно, таким образом, чтобы «попасть в мишень». Например, приведенное выше суждение будет, скорее всего, адресовано человеку, который действительно боится выглядеть недалеким (или признать, что он может выглядеть дураком), и манипулятор это хорошо чувствует. Если человек боится выглядеть белой вороной, зависим от мнения окружающих, манипулятор скажет что-то вроде: «Вы не можете не видеть всех выгод и преимуществ предлагаемого мной решения, его единогласно одобрил весь совет директоров (коллектив, педсовет и т. п.)».

«Никто в здравом уме не будет менять профессию после 40 лет».

В данном примере связаны воедино наличие ума и факт смены профессии. В итоге тот, кому адресовано данное высказывание (а ему сорок три), получает скрытое сообщение:

Ты хочешь сменить профессию – значит, ты не в себе.

Другие иллюстрации построения фраз с использованием операции связывания:

«Только очень недалекие люди могут получать удовольствие от домино».

«Я знаю, твой подарок будет хорошим, дорогим, ты же искренне меня любишь, и я это чувствую».

«Вы говорите так тихо. Странно, что вы так не уверены в себе».

«Вы не можете понять моих переживаний, вы слишком молоды».

«Любящие мамы покупают детский крем „Х“».

«Покупайте косметику „Х“. Вы этого заслуживаете!»

«Настоящему мужчине всегда есть что сказать».

Реплики, построенные на операции связывания, обычно сильно задевают, вызывают более или менее острую эмоциональную реакцию; обычно в них отчетливо видится неприятный подтекст. Именно изменения нашего эмоционального фона и добивается манипулятор: либо он будет радоваться от души, наблюдая, как испорчено наше настроение, как меняется выражение нашего лица, либо использует наше неуравновешенное состояние для того, чтобы добиться какого-то практического выигрыша: заставить нас совершить какой-либо поступок, выдать (или скрыть) какую-либо информацию и т. п.

Хорошая новость, как говорят американцы, при этом заключается в том, что, несмотря на то что манипулятивные реплики, основанные на связывании, так болезненны, против них легко найти противоядие. Иными словами, достаточно научиться видеть внутреннюю смысловую конструкцию таких реплик, чтобы без труда их нейтрализовать – причем вовсе не обязательно вслух, обращаясь к манипулятору со встречной речью. Важнее научиться понимать, в чем именно неполноценны рассуждения, основанные на склеивании.

Ущербность их заключается в том, что связка, лежащая в основе таких реплик, неестественна, произвольна.

Например: «Любящие мамы покупают детский крем „Х“». Здесь есть связка: то, что мама любит своего ребенка, связывается с фактом покупки крема определенной марки. На самом деле никакой связи даже и близко нет. Например, очевидно, что сам факт покупки ничего не значит. В магазине не стоит эксперт, который измеряет интенсивность материнских чувств. Кроме того, у меня лично есть подозрение, что нелюбящие мамы тоже покупают ребенку дорогой крем – и может быть, даже чаще любящих, потому что нуждаются в избавлении от более или менее осознанного чувства вины перед ребенком. И равнодушные мамы тоже покупают. А еще есть любящие мамы, которые не покупают кремов и пользуются обычным маслом, и любящие мамы, которые вообще не используют в уходе за ребенком крем. Встречаются и нелюбящие, которые не используют крем, или равнодушные, которые не используют…

Ясно, что эта самая неудачная связка: «Любящие мамы покупают крем „Х“» придумана для того, чтобы хоть как-то привлечь внимание потребителя к покупке целевого товара, чтобы в простом и банальном акте покупки ребенку крема он увидел акт проявления глубочайших материнских чувств.

Таким образом, связывание есть разновидность щипка. Существуют другие операции в рамках рассматриваемого манипулятивного вектора (воздействие на чувства и эксплуатация потребностей), которые родственны операции щипка настолько, что также могут рассматриваться как ее разновидности. Прежде всего это обобщение, приписывание, путешествие в прошлое и усыпление сомнений.

Обобщение – разновидность манипулятивной операции связывания, которая заключается в связывании поведения, чувств или суждений жертвы с некими обобщениями (обобщенными суждениями или категориями).

Как правило, в результате применения операции обобщения манипулятору удается добиться обесценивания позиции жертвы и увода диалога в сторону (предмет диалога подменяется обсуждением личностных особенностей жертвы).

Обобщение может осуществляться в форме причисления собеседника к некоей общности, якобы обладающей определенными атрибутами – например возрастной, половой, национальной или профессиональной. Эти атрибуты приписываются общности произвольно (например, все женщины не способны к логическим рассуждениям; все люди «кавказской национальности» вспыльчивы, непостоянны, обидчивы, женолюбивы, – что угодно по усмотрению манипулятора; все секретарши – женщины легкого поведения; все жители сельских районов – интеллектуально неразвиты; все люди, кроме особо продвинутой элиты, – «быдло», потребности и переживания которых не заслуживают быть принятыми в расчет; все выпускники МГУ – высококлассные специалисты в своих областях). Манипулятор, акцентируя принадлежность жертвы или третьего лица к некой общности, навязывает ей также обладание атрибутами, приписываемыми общности. Для нас здесь важно, что данные атрибуты общности именно произвольно приписываются.

– Иван Петрович, все-таки я останусь при своем мнении.

– Марья Ивановна, вам как женщине сложно рассуждать логично. С точки зрения эмоций мое предложение действительно может не нравиться, но любой человек, взглянувший на ситуацию с точки зрения логики, немедленно увидел бы преимущества моего предложения.

(Аргументы Марьи Ивановны обесцениваются на том основании, что она является женщиной; при этом предполагается, что любой женщине сложно рассуждать логически.)

Иван Петрович – Мерабу Вахтанговичу (на совещании): «Конечно, я понимаю, что вам кажется, что проект надо запускать возможно скорее. Вы вообще человек восточный, горячий, вам бы шашку – да и на коня. Но у нас тут не Кавказ».

(Мерабу Вахтанговичу отказывается в здравости его аргументации по причине того, что он человек «восточный». При этом предполагается, что все «восточные» люди обладают каким-то особенным «восточным темпераментом».)

Особенно виртуозный манипулятивный ход – связывание поведения жертвы с обобщениями этого самого поведения («Ты так ведешь себя сейчас, потому что ты так ведешь себя всегда»). Приведем примеры.

– Купим на обед копченую рыбу?

– Дорогая, почему рыбу? Вчера и позавчера мы уже ели рыбу.

– Ну вот, опять ты мне противоречишь. Скажи, почему ты мне всегда противоречишь? У тебя, что, самоутверждение такое, слабую женщину третировать по мелочам?

1) Жена ничего не отвечает мужу по существу, то есть по поводу того, почему на обед, по ее мнению, опять должна быть рыба. При этом 2) обесценивается позиция мужа и 3) предмет диалога подменяется (от обсуждения рыбы супруги переходят на обсуждение поведения мужа). 4) Кроме этого, если муж будет упорствовать в своем нежелании есть рыбу, он получает ярлык семейного тирана, который третирует «слабую женщину».

Другой пример.

На собрании.

– Есть какие-нибудь еще предложения?

– Да, есть, относительно программного обеспечения.

– Да, Петр Петрович, конечно же, ваш вопрос относительно программного обеспечения. Вы всегда говорите о программном обеспечении. Так, есть у кого-нибудь предложения по существу?

1. Петра Петровича не выслушивают. 2. Позиция Петра Петровича обесценивается – «у кого-нибудь есть предложения по существу?». 3. Присутствующим косвенным образом дают понять, что Петр Петрович в принципе не может сказать ничего ценного: он вносит предложения не из рациональных соображений, а потому, что он ВСЕГДА говорит только о программном обеспечении, стало быть, и слушать его необязательно.

Приписывание (чтение) мыслей, намерений и чувств – манипулятивная операция, которая представляет собой произвольное приписывание жертве определенных мыслей, чувств, намерений (как правило, не соответствующих действительности) и увязывание их с актуальным поведением жертвы.

Другими словами, операция чтения мыслей заключается в произвольном толковании чувств, мыслей, намерений партнера в выгодном для манипулятора ключе. Общая формула простых реплик, основанных на операции чтения мыслей:

Ты делаешь (делал, сделаешь) это потому, что хочешь (намерен, чувствуешь) то-то и то-то.

Например:

Не хочу с вами иметь дела. Вы меня хотите… (унизить, оскорбить, выставить на посмешище, сделать своим любовником, заставить выболтать коммерческую тайну и т. д.).

Я знаю, ты сделаешь это, потому что ты… (раб лампы, выслуживаешься, готов лизать боссу пятки, завидуешь мне).

Зачем ты мне это говоришь (делаешь)? Ты, видно, считаешь меня… (дураком, подлецом, вором, жадиной и т. д.).

Механизм действия данной операции заключается в том, что манипулятор приписывает жертве мысли, чувства, намерения, которые не соответствуют действительности и задевают жертву. Зачем это делается? Чтобы вызвать у нее сильные чувства (например, обиды и желания доказать, что манипулятор неправ. Жертва будет вынуждена оправдываться («Это не так!»), совершая при этом поступки, выгодные манипулятору). Выгода, которую при этом получает манипулятор:

– Жертва выведена из состояния эмоционального равновесия, и это может быть использовано при дальнейшем манипулировании.

– Жертва совершает поступки, выгодные манипулятору (например, из-за того, что хочет оправдаться).

– Если жертва не оправдывается и никак не реагирует внешне, она как бы соглашается с наличием у нее негативного намерения или чувства, которое ей приписывается.

Хороший пример применения операции «приписывание» можно найти в романе Александры Марининой «Черный список»:

– Анатолий, – окликнул я его, когда Толик уже собрался отходить, держа в каждой руке по жестяной пивной банке. – Ну-ка, отойдем, поговорить надо.

Он испуганно обернулся.

– А чего?

Голос у него был деланно-нахальным, но все равно не смог скрыть впитавшейся в кровь привычки к тому, что им все время помыкают.

– Отойдем – скажу, чего. Не бойся, я не кусаюсь.

Прием был банальным и истертым в многочисленном употреблении, но от этого не менее эффективным. Для 15-летнего пацана хуже нет, чем дать заподозрить себя в трусости. Толик покорно поплелся рядом со мной в сторонку, подальше от своих приятелей.[20]

Разберем еще несколько примеров данной операции.

«Пса ты любишь больше меня. Ты нежничаешь с ним больше, чем со мной».

В этом примере манипулятор трактует конкретные факты поведения («Ты нежничаешь с ним больше, чем со мной») как доказательство тех или иных чувств («Ты любишь пса больше, чем меня»), тогда как поведение не может быть ни прямым надежным свидетельством переживаемых человеком чувств, ни доказательством их наличия. Например, можно любить человека и не «нежничать» с ним, а можно проявлять нежность, но не любить. Если человек привозит престарелой тетке продукты, помогает ей с уборкой, обеспечивает медицинскую помощь, это не является прямым доказательством переживаемых им родственных чувств – это может свидетельствовать и о том, например, что он рассчитывает на завещание, по которому получит квартиру тетки в наследство.

Когда манипулятор выдает эту реплику (про пса), расчет прост. Вряд ли это сказано в порядке спокойной констатации безрадостного факта (в этом случае мы вряд ли имеем дело с манипуляцией). Это говорится для того, чтобы вызвать у жертвы негативные эмоции и желание оправдаться, доказать обратное. А как это сделать? Манипулятор в качестве доказательства использует факты поведения (сколько ты нежничаешь с ним и сколько со мной). Ясно, что доказательство не очень весомое. Оно приводится потому, что удобно манипулятору. В данном случае манипулятору хочется понежничать. А представляете, что бы он мог сказать, если бы был, например, мазохистом? «Пса ты любишь больше меня. Ты ему ошейник купила, а мне нет». А если бы хотел сделать из любимой девушки личного слугу? «Ты за ним коврик вычищаешь каждый день. Каждый день!!! А за мной всего раз в неделю!»

Соотнесение чувств и конкретного поведения является одним из излюбленных манипуляторами ходов.

«Если бы ты любил меня, ты бы сделал так, как я хочу».

Вариации на тему:

«Вот соседку муж действительно любит. Какие подарки ей купил на день рождения!»

«Нет, ты не любишь меня, как я вижу. Иначе давно бы выполнил мою просьбу».

«Ты нашего Петеньку не любишь, не хочешь оплатить нам с ним поездку в Турцию».

В сообщениях, построенных по принципу приписывания намерения, есть три основные точки уязвимости:

1. Манипулятор не может знать истинных чувств и намерений жертвы. Любые рассуждения на этот счет – не более чем гипотезы.

2. Манипулятор, как и любой человек, волен строить гипотезы относительно намерений других людей, в том числе и жертвы. Каждый волен иметь свои представления о мире и окружающих людях (свою «картину мира»). Однако он не должен навязывать их другим как истину в последней инстанции. Вообще, высказывание гипотез о намерениях или чувствах окружающих, когда они тебя об этом не просят, некорректно. Как минимум это проявление невежливости.

3. Предмет диалога в случаях, когда используется манипулятивная операция приписывания, обычно не имеет ничего общего с обсуждением гипотез о намерениях. Например, обсуждается вопрос о назначении нового сотрудника, а высказываются замечания о желании кадровика унизить руководителя отдела («Да, вам нравится кандидатура Пупкина, потому что вы видите, что он откровенно слаб, а в его промахах обвинят непосредственного руководителя! Именно этого вы и хотите»). Высказывание подобных гипотез – попытка увести собеседника от предмета диалога. Конкретные факты поведения – это твердая почва для конструктивного диалога («Какие конкретные возражения имеются у вас против кандидатуры Пупкина?»), гипотезы относительно намерений («Вы хотите насолить руководителю Пупкина!») – зыбкая почва субъективных догадок, где каждый высказывает не истины в последней инстанции, а всего лишь свои личные взгляды.

Путешествие в прошлое – манипулятивная операция, которая представляет собой связывание наличной ситуации, актуального поведения или состояния жертвы с какими-либо событиями (фактами) прошлого.

Это может быть, например, упоминание о прошлом опыте работы в определенной сфере, фактах биографии, истории отношений с манипулятором. Обычно это упоминание направлено на то, чтобы вызвать у жертвы определенные эмоциональные состояния, выгодные манипулятору, – позитивные или негативные, актуализировать боль, страх, чувство долга и т. п. Общая формула простых реплик, основанных на операции толкования прошлого:

«А помнишь, как это было?…»

Например:

«И это говорит мне человек, который еще вчера убеждал всех, что правильное решение – не заключать договор. Помнишь, как ты доказывал это всему общему собранию? И где же твоя последовательность?»

«Я понимаю, что вам мои доводы не кажутся убедительными, но меня это не удивляет. Вы же у нас сотрудник не юный, двадцать лет в школе проработали, вот и привыкли там к рабовладельческому строю. Дети безответны и беззащитны! Здесь у нас, к сожалению, не школа, здесь такие методы абсолютно неуместны».

«Ты, Вася, особенно не высовывайся, не лезь выступать на совещаниях, так и опозориться недолго. Ты ведь к нам на работу после института устроился? А помнишь, что было на защите диплома, когда у тебя приступ случился? Вот то-то».

«Неужели ты откажешь мне, человеку, с которым ты еще во дворе в детстве бегал, в таком пустяке? Я думал, мы свои люди».

«На вечеринку идешь? Ну-ну. Ты уж там поосторожнее. Помнишь, как ты танцевала пьяная на столе в одной юбке тогда? До сих пор все ржут, как вспоминают».

«Разводиться хочешь… А ты помнишь, какое обещание ты дал отцу тогда, в больнице?»

«Помнишь, как мы тогда под сиренью сидели? Ведь тридцать лет уже прошло».

Манипулятор может использовать «путешествие в прошлое» и для того, чтобы прямо подталкивать жертву к совершению определенных действий:

«Мы же с вами знакомы почти десять лет, работаем в одной организации. Мы все знаем вас как компетентного, умного, здравомыслящего человека. Поэтому я предлагаю вам: давайте вы отзовете ваше предложение, и мы вместе с вами посмотрим, что здесь можно сделать».

«Вася, мы же с тобой еще в школе за одной партой сидели, не откажи старому товарищу».

Чего добивается манипулятор в результате применения операции толкования прошлого?

1. Явным или скрытым образом обесценивается актуальная позиция жертвы или ее статус, ее высказывания или доводы трактуются как ошибочные, иррациональные, не имеющие отношения к трезвой оценке реальности.

2. Жертва подталкивается к определенным действиям, выгодным для манипулятора.

3. Если жертва отказывается совершать действия, выгодные для манипулятора, менять свою позицию, статус жертвы еще более снижается.

Маски, используемые манипулятором в рамках операции толкования прошлого, разнообразны, но в целом они совпадают с набором масок для операции приписывания. Это, например, Мудрец («Я умудрен опытом и точно знаю, почему вы ведете себя именно так»), Старый Друг («Мы с тобой столько лет учились вместе, неужели ты мне откажешь в таком пустяке?»), Профессионал («Вы ведете себя так из-за повышенной возбудимости нервной системы, это все потому, что вы не высыпались последние две недели, это я вам говорю как врач. Вам надо не упорствовать в своем решении, просто лечь и выспаться, и принять валокординчику. И тогда сами увидите, что говорили мне сплошные глупости»), Провидец («Людей, подобных вам, я вижу насквозь. Вы не хотите задержаться после работы на пару часов, даже в интересах фирмы, потому что двадцать лет проработали в госучреждении и забыли, что такое настоящая работа»).

Уязвимые точки рассуждений, построенных на основе принципа толкования прошлого:

1. Факты прошлого очень часто выбираются манипулятором фрагментарно и тенденциозно, без учета контекста и других фактов. Например, манипулятор вспомнит, что у вас есть большой опыт работы в госучреждении, и скажет вам об этом, но начисто проигнорирует тот факт, что после госучреждения вы работали четыре года в частной фирме.

2. Не существует никакой доказанной взаимосвязи причины и следствия фактов прошлого и поведения человека в настоящем. Так, апостол Павел, согласно библейскому преданию, изначально был ревностным гонителем христиан.

3. Манипулятор, как и любой человек, волен строить гипотезы относительно причин поведения других людей, в том числе и жертвы. Однако его мнение – всего лишь его взгляд, и другие не обязаны его разделять или обсуждать, поддерживая диалог о его «гипотезах» и «мнениях». Вообще высказывание гипотез о причинах поведения окружающих, когда они тебя об этом не просят, некорректно.

4. Предмет диалога обычно не имеет ничего общего с обсуждением гипотез о причинах поведения жертвы. Например, обсуждается вопрос о нежелании сотрудницы работать сверхурочно без дополнительных компенсаций, а высказываются замечания о том, что она разленилась, работая в госучреждениях («Вы не хотите задержаться после работы на пару часов, даже в интересах фирмы, потому что двадцать лет проработали в госучреждении и забыли, что такое настоящая работа»). Высказывание подобных гипотез – попытка увести от предмета диалога.

Усыпление сомнений – манипулятивная операция, которая используется в тех случаях, когда у жертвы имеются определенные страхи, сомнения или возражения, которые затрудняют достижение манипулятором его цели и поэтому неудобны ему.

Это может быть, например, недоверие к манипулятору или тому, что он говорит; а также возражения против его позиции, его предложений, товара, который он продает. Усыпление страхов как манипулятивная операция возможна только тогда, когда манипулятор имеет представление – хотя бы приблизительное – о реальных или потенциальных страхах и сомнениях жертвы. Сущность операции заключается в том, что манипулятор, во-первых, вербализует (проговаривает) страхи жертвы вслух («Может быть, вы боитесь, что я причиню вам вред?») и, во-вторых, приводит аргументы, нейтрализующие сомнения («Нет, я не такой! Мне незачем причинять вам вред. Да и разве я похож на человека, причиняющего вред?»). Поэтому суть операции можно выразить словесно следующим способом:

«Ты сомневаешься во мне или в том, что я тебе предлагаю? Посмотри: причин для сомнений нет!»

Приведенные два элемента целостной конструкции могут использоваться манипулятором изолированно, а могут и применяться в паре. Часто на практике усыпление страхов как манипулятивная операция состоит только из одной части.

«Вы думаете, что я обманываю вас?» – на этот вопрос редко кто ответит «Да, боюсь, что так» или «Не знаю». Поэтому порой достаточно задать только один этот вопрос, чтобы жертва смутилась и перестала демонстрировать сомнения. Именно это и входит в расчеты манипулятора.

Вторая часть операции (собственно усыпление сомнений) может также использоваться без первой (вербализация страхов жертвы). Например, манипулятор точно знает о каком-то опасении, которое есть у жертвы, страхе того, что с ней поступят тем или иным образом, и совершает поступки, усыпляющие этот страх, или говорит нечто, усыпляющее этот страх.

Как-то раз мне рассказывали о мужчине (назовем его Алексеем), у которого был страх перед женитьбой и семейной жизнью (это называется гамофобией – для этого страха есть особый научный термин). Он мог увлекаться женщинами, ухаживать за ними, вступать с ними в стабильные долгосрочные отношения. Однако как только заходила речь об оформлении брака, он пугался настолько, что мгновенно исчезал. Как в воду проваливался. Страхи Алексея простирались до того, что он не мог даже совместно проживать с подругой без штампа в паспорте – ему начинало казаться, что это лишь первый шаг к тому, чтобы его «охомутать».

Очередная девушка, за которой этот мужчина начал ухаживать, каким-то образом быстро «раскусила» его, «вычислив» этот страх. И начала вести себя так, чтобы этот страх усыпить.

Она не обсуждала с Алексеем его страхов, не разубеждала его, не пыталась ничего ему внушить. Она лишь сказала ему, что не собирается выходить замуж, по крайней мере в обозримом будущем, что ей не нужен штамп в паспорте, что у нее имеется сильный страх перед оформлением отношений, страх, настолько сильный, что одно пребывание в пространственной близости от загсов вызывает у нее приступы паники с головокружением и сильной слабостью (что и было продемонстрировано, то есть умело сымитировано, при случае).

Алексей, узнав об этом, почувствовал себя в безопасности. «Эта девушка как раз для меня», – вероятно, подумал он. Он очень удивился, когда узнал, что его девушка – противница не только официальных, но и гражданских браков. «С этого все начинается», – заявила она.

Не буду детально описывать то, что было дальше. Скажу лишь, что манипуляции, жертвой которых стал Алексей, были проделаны виртуозно. Через год Алексей почувствовал, что его подруга нужна ему как воздух. После того как она сделала попытку уйти (демонстративную) и разорвать отношения, Алексей, подгоняемый в том числе и сильной ревностью, сделал ей предложение, настаивая при этом, чтобы брак был официально оформлен.

Какое противоядие можно найти к манипулятивной операции «усыпление сомнений»?

Во-первых, важно осознавать, что противостоять использованию данной операции против вас гораздо проще, когда манипулятор все-таки озвучивает ваши сомнения («Ты, наверное, думаешь, что я обманщик?»). Дело в том, что эти вопросы узнаваемы и сразу насторожат нас. Гораздо сложнее ситуация в случае, если мы не понимаем, почему партнер говорит или делает что-то, усыпляющее наши сомнения или страхи и успокаивающее нас. Действительно его слова и поступки искренни или, может быть, он манипулирует нами? Разобраться бывает очень сложно.

Во-вторых, важно понимать механизм действия вопроса, вербализующего тайные страхи («Ты, наверное, думаешь, что я обманщик?»). Страхи эти тайные, мы обычно не высказываем их вслух, поэтому когда о них говорит другой человек (особенно если это делается неожиданно), чувствуем себя захваченными врасплох, смущенными. «Нет-нет, ну что вы», – бормочем мы, ведь это так невежливо – озвучивать подобные утверждения. Между тем именно это «нет-нет» и нужно манипулятору. И даже если вы выпалите: «Да, я действительно так думаю! Да, я действительно этого боюсь!» – манипулятор примется бойко приводить свои аргументы (а это вторая часть операции).

Поэтому давайте разберемся. Вовсе не обязательно обсуждать с манипулятором наличие или отсутствие сомнений (страха). Гораздо более сильным ходом будет честно признаться себе (а иногда и манипулятору), что мы на самом деле не знаем его намерений. У нас просто для этого нет достаточной информации.

– Ты, наверное, думаешь, что я обманщик?

– Я не знаю, чего ты хочешь. Просто не успел в этом разобраться.

– Ты, наверное, думаешь, что я обманщик? Да я помочь тебе хочу… Даже обидно, мы с тобой давно знакомы, а ты меня обижаешь такими предположениями…

– Откуда я знаю? Еще не разобрался, обманщик ты или нет. Там поглядим. (Про себя.)

В-третьих, если внимательно присмотреться к аргументации, которую приводит манипулятор (вторая часть операции), можно заметить ее ущербность, недостаточность и нелогичность. Рассмотрим предыдущий пример. Факт давнего знакомства ничего не говорит о намерениях человека, с которым мы имеем дело. Здесь налицо манипулятивная связка «давнее знакомство» – «отсутствие обмана»; кроме того, манипулятор разыгрывает обиду (очень удобно: вам же не хочется его обижать – и вы принимаете навязываемую связку). Кроме погрешностей самой аргументации вас должно настораживать также противоречие между словами, самой аргументацией и невербальным поведением (тоном, позой, мимикой, жестами) партнера.

Завершая обзор манипулятивных операций, построенных в рамках вектора воздействия на чувства и эксплуатации потребностей, обратимся к вопросу о мерах, снижающих нашу общую уязвимость по отношению к данным воздействиям. Использование приведенных тактик позволит не стать жертвой манипуляций данного типа:

– Внимание к собственным эмоциональным переживаниям. Манипуляции, построенные в рамках вектора воздействия на чувства и эксплуатации потребностей, распознаются лучше, чем какие-либо другие. Умея их распознавать, легче оперативно сосредоточиться и дать отпор. Ключом к распознаванию факта манипуляции служит, как уже упоминалось, любое изменение эмоционального фона потенциальной жертвы – сильные, неадекватные, странные, не соответствующие ситуации эмоции быстро дают нам знать о том, что нами пытаются манипулировать. Поэтому первая мера защиты от воздействий описываемой группы – это внимание к собственному эмоциональному состоянию, доверие своим эмоциям и ощущениям. Необычные эмоциональные переживания, как положительные, так и отрицательные, должны настораживать.

– Задерживание непосредственной реакции. Выше упоминалось о том, что манипулятор обычно рассчитывает на нашу первую, непосредственную, естественную реакцию в ответ на его воздействия. Импульсивная реакция – обычно именно та, которой добивается манипулятор. Поэтому в ситуации, когда у вас есть хотя бы малейшее подозрение на манипуляцию, нужно быть очень осторожным и осмотрительным, прежде чем что-либо сказать или сделать. Здесь может быть полезна любая пауза – пауза прежде, чем ответить, пауза в разговоре, во время которой вы, может быть, временно переключитесь на какое-либо другое занятие, дающее вам возможность выиграть время и сориентироваться в том, что происходит.

– Подготовка. Умение идентифицировать манипулятивные операции, распознавать искусственно созданные манипулятивные связки – центральный элемент защиты от манипулятивного воздействия данного рода. Это умение нарабатывается практикой и не возникает сразу – например, за два дня тренировки. Оно требует постоянного развития. Однако этот труд окупается с лихвой. Даже если вы не сразу найдетесь, что ответить манипулятору, по крайней мере, его реплики и поступки эмоционально не затронут вас в той мере, в какой это могло бы быть, – вы будете хорошо понимать, что происходит. Освоение же дополнительно вербальных (словесных) техник противостояния манипуляции сделает ваши реакции и осознанными, и технологичными.

Вектор 3. Усыпление разума и провокация логических ошибок

В психологии мышление определяют как процесс отражения (моделирования) окружающего мира в его наиболее существенных взаимосвязях и взаимоотношениях. Человеческое мышление опирается на использование речи – именно за счет этого становится возможным обобщение и формирование отвлеченных понятий.

Понятие, как известно, обозначает, называет группу объектов, составляющих его объем. Например, бесчисленная группа объектов определенного назначения и конфигурации обозначается понятием «столы».

Понятно, что само по себе название этой группы предметов (выраженное в слове) может быть произвольным. Например, с ребенком можно поиграть, договорившись называть все столы (любой стол) каким-нибудь другим словом, скажем, словом «тук» («Глядите, сколько здесь туков», – скажет с удовольствием ребенок, придя в мебельный магазин). Моя дочь в шестилетнем возрасте называла бакалаврами сколопендр (есть такие насекомые специфического вида, с ними мы столкнулись, отдыхая в степном Крыму). «Ой, мама, какой огромный бакалавр, ты только посмотри!» – на этот крик сбегались отдыхающие со всего бара, некоторые – весьма почтенные люди («Я тоже хочу посмотреть на бакалавра»). Для ребенка – игра, однако она наталкивает на понимание важной закономерности: вроде бы все равно, называть сколопендру сколопендрой или как-нибудь иначе, сколопендре-то все равно, она не обидится, если ее назвать бакалавром. А для людей – нет, у них те или иные слова рождают вполне определенные ассоциации и эмоциональные реакции. Сравните, например, два обозначения одних и тех же дальних родственников, приехавших к вам погостить на пару месяцев: «гости» и «дармоеды». Два слова, которыми обозначают вроде бы одних и тех же людей. А отношение уже будет совсем разным, и первые, лишь наполовину осознанные эмоциональные реакции – тоже: «Ну что, как у нас дома дела? А дармоеды уже пришли или еще где-то ходят?» (Сравните: «Ну что, как у нас дома дела? А гости уже пришли или еще где-то ходят?»)

Рассуждения обычного человека, как известно, редко являются безупречными с логической точки зрения. Каждый или почти каждый из нас допускает в суждениях и умозаключениях логические ошибки и не всегда способен распознать погрешности в мыслительных операциях других.

Затронутые выше (и многие другие) особенности человеческого мышления могут быть использованы в манипулятивных целях. Провоцируя ошибки в рассуждениях жертвы, незаметные для нее самой, подменяя понятия, исправляя имена, манипулятор добивается того, что жертва приходит к выводам, суждениям, удобным для него, а на основе этих суждений и выводов осуществляет соответствующие им поступки.

Усыпление разума является совершенно отчетливым в ситуациях, когда по отношению к человеку используют специальные методы контроля сознания (как это делается, например, в тоталитарных сектах) или методы суггестивного (внушающего) воздействия, в результате применения которых человек совершает поступки и выносит суждения, выгодные для манипулятора.

Усыпление рационального мышления как вектор манипулятивного воздействия в чистом виде иллюстрируется сеансами наведения гипнотического транса с корыстными целями – например, все мы слышали о так называемом цыганском гипнозе. Человек некритично выполняет команды, которые были ему даны в трансе, строит свое поведение в соответствии с установками, которые были введены в психику. Автору лично известен специалист-психотерапевт, применявший свои блестящие способности и богатый опыт для манипулирования своими пациентами посредством гипнотических техник.

Усыпление рационального мышления тесно связано с еще одним направлением манипулятивного воздействия – провокацией логических ошибок.

Провокация логических ошибок является широко распространенным явлением и может осуществляться с помощью самых различных уловок, например:

– переименование, «исправление имен» (см. описанный выше пример с «дармоедами»), введение манипулятивного языка (манипулятивной семантики);

– навязывание жертве логически некорректных рассуждений, провокация логических ошибок в рассуждениях жертвы;

– произвольная интерпретация суждений «жертвы», ее поступков, а также поступков и суждений других людей, явлений, событий через призму навязываемого жертве «образа реальности» и внедряемых в ее сознание аксиом.

Манипулятивное воздействие, осуществляющееся в направлении вектора «провокация логических ошибок», тем более эффективно, чем менее выражена у субъекта – потенциальной жертвы – критичность и самостоятельность мышления. Как известно, эти показатели мышления даже у конкретного человека варьируют в зависимости, например, от его эмоционального состояния, что также может быть учтено манипулятором при оказании воздействия.

Манипулятивные операции, основанные на провокации ошибок мышления

1. После означает вследствие – весьма распространенная логическая ошибка, которая может быть использована манипулятором. Схематически сущность этой логической ошибки можно выразить следующим образом:

A произошло после B.

Следовательно, B является причиной A.

Например:

Пообщавшись с соседкой, Ирина Петровна почувствовала себя плохо.

Следовательно, общение с соседкой явилось причиной того, что Ирина Петровна почувствовала себя плохо (из чего она немедленно заключает, что соседка – энергетический вампир).

Ясно, что причин плохого самочувствия может быть много и без всяких соседок – перед этим на завтрак было недоброкачественное блюдо, на улице – страшная жара, а может быть, просто, возвращаясь домой, Ирина Петровна споткнулась о собственного кота и разбила нос. Но обвиняется все-таки соседка, чьи злокозненные действия являются причиной всех несчастий.

Логическая ошибка «после означает вследствие» стара как мир, Люсьен Леви-Брюль, исследователь первобытного мышления, описывал ее как свойственную мышлению первобытного человека.

Манипулятор использует эту логическую ошибку для того, чтобы добиться своих целей – например, взвалить ответственность за происходящее на определенное лицо:

– После того как мы приняли к внедрению ваши предложения, резко возросло количество допущенных сотрудниками отдела ошибок и недочетов. И все это благодаря вам…

– С тех пор как мы с Васей один раз сходили к психологу, мы стали постоянно ссориться. Ох уж эти мне психологи!

– Стоит тебе появиться дома, как ребенок становится неуправляемым. Ну и что из того, что ты его родной отец? После твоего прихода он плохо засыпает и становится очень нервным. Ты плохо влияешь на него. Лучше не приходи совсем.

Манипулятор может использовать логическую ошибку «после означает вследствие» для того, чтобы присвоить себе заслуги, которые ему не принадлежат, и поднять таким образом свой статус.

– Вот как я стала следить за твоим внешним видом и проверять состояние твоих волос и ногтей, ты в кои-то веки получил повышение!

– С тех пор как я пришел сюда работать менеджером по продажам, наш отдел перевыполняет план и наконец-то стал действительно сильным подразделением.

– Только после того, как я стала заниматься с пятыми классами, их знания хоть чего-то стоят.

2. Логическая уловка, родственная «после означает вследствие» – «уход от ответственности». Манипулятор представляет картину происходящего таким образом, что утрачивается ответственность за происходящие события основного действующего лица – чаще всего самого манипулятора.

Муж систематически избивает свою жену.

– Да, я действительно ее бью. Это правда. Она меня к этому вынуждает. А вы сами знаете, как она себя со мной ведет? Вы знаете, какие поступки она допускает?

В этом примере муж, признавая за собой совершение социально не одобряемого поступка (он бьет жену), не берет на себя ответственность за свое поведение («это она меня вынудила»), упуская из внимания тот факт, что каждый взрослый дееспособный человек отвечает за свои поступки: жена за свои, а он – за свои, поэтому ответственность за физическое насилие, совершенное им, целиком и полностью лежит на нем. Жена не может вынудить его себя избивать иначе, чем, например, связав его и угрожая, что если он ее избивать не будет, она сама его убьет.

Мать наказывает ребенка ремнем. На вопрос учительницы отвечает:

– Да, я ему и вправду за двойки поддаю – и еще когда не слушается. Ну и что из этого? У нас в семье исстари так: и мне поддавали в свое время, и родителям моим, и родителям родителей. И ничего, хорошие все люди выросли, стоящие.

Мать признает, что наказывает ребенка ремнем, но снимает с себя ответственность на том основании, что «у нас в роду все так делали – и ничего». Вообще, снятие с себя ответственности по формуле «все так делают» – очень распространенное явление.

Манипулятор может снимать ответственность не только с себя, но и с других лиц.

В старшей группе детского сада (дети пяти-шести лет) в тихий час шестилетняя Валечка, надев трусики на голову, стоя голышом на своей кровати, выделывает характерные танцевальные па, напоминающие не то стриптиз, не то канкан. Дети с интересом таращатся на это диковинное зрелище. Случайно вошедшая воспитательница, окаменев от ужаса, застывает на месте. В конце дня воспитательница свистящим шепотом пересказывает инцидент Валечкиной матери. Вопреки ожиданиям воспитательницы валечкина мама не ужасается, а закатывается в беззаботном хохоте. Отсмеявшись и отерев глаза, она добродушно роняет: «Ну что с нее возьмешь? Они же, маленькие, в этом возрасте ничего еще не понимают, и для них это просто игра».

В приведенном примере мама Валечки снимает ответственность за «танец с трусами» с Валечки (что вполне понятно – она еще маленькая) и с себя (это не я чего-то ребенку вовремя не объяснила, это особенность детской психики – ребенок пока ничего не понимает, вот и объяснять ей ничего не нужно).

Интересно продолжение этой истории. На следующий день двое мальчиков из группы предложили Валечке чупа-чупс за то, чтобы она «сплясала еще раз»…

Еще пример.

Марья Константиновна: «Вы страшная грешница. Вы нарушили обет, который дали мужу перед алтарем. Вы соблазнили прекрасного молодого человека, который, быть может, если бы не встретился с вами, взял бы себе законную подругу жизни из хорошей семьи своего круга и был бы теперь как все. Вы погубили его молодость. Не говорите, не говорите, милая! Я не поверю, чтобы в наших грехах был виноват мужчина. Всегда виноваты женщины. Мужчины в домашнем быту легкомысленны, живут умом, а не сердцем, не понимают многого, но женщина все понимает. От нее все зависит. Ей много дано, с нее много и взыщется. О, милая, если бы она была в этом отношении глупее или слабее мужчины, то бог не вверил бы ей воспитания мальчиков и девочек…»[21]

3. Логическая уловка, основанная на использовании неадекватной аргументации. В этом случае манипулятор выдвигает какой-нибудь тезис и подкрепляет его аргументами, которые слабы, уязвимы с логической точки зрения, плохо подходят для подкрепления тезиса. Манипулятор выдвигает их, потому что в его распоряжении нет ничего лучшего – действительно сильных аргументов у него нет. Но для того чтобы слабые аргументы выглядели как сильные, он формулирует их определенным образом.

Это может быть, например, приведение мнения известных людей:

– Обливание холодной водой способствует оздоровлению детей грудного возраста. Известная киноактриса ХХХ комментирует: «Нет ничего лучше для закаливания малыша, чем холодная вода. Детский организм нуждается в этом гораздо больше, чем в теплых простынях и одеялах. Мы и мой маленький Микки совсем забыли о простудах».

Аргументация по типу апелляции к мнению известных людей является слабой по той причине, что известные люди, которые приводятся в качестве экспертов, не являются специалистами в том вопросе, который обсуждается. Например, киноактриса не может быть экспертом в вопросах детского закаливания, а известный спортсмен – в вопросах налаживания взаимопонимания в семье. Для этого есть специалисты – медики и психологи.

В качестве неадекватной аргументации может быть приведена апелляция к мнению большинства:

– Сорок процентов населения России высказались против шестидневной школьной недели. Неужели ты думаешь, что шестьдесят четыре миллиона человек могут иметь неправильное мнение? Не могут же они все оказаться дураками!

В качестве неадекватной аргументации может быть также использована апелляция к статусу или авторитету самого манипулятора или других авторитетных лиц.

– Женщины – вообще непостоянный народ. Еще великий классик всемирной литературы Уильям Шекспир писал: «О женщины, вам имя вероломство!..»

– Проект не нуждается в доработке – поверьте моему мнению, мнению человека с 20-летним стажем управления проектами.

В качестве неадекватной аргументации может быть, как ни странно, использована апелляция к самому тезису (иногда этот трюк манипулятору действительно удается).

– Проект не нуждается в доработке просто потому, что он не нуждается в доработке.

– Эта мысль глупая… просто потому, что она глупая.

– Мы не будем идти по этому пути… просто не будем и все.

4. «Навязанная альтернатива»

Юная девушка, смущаясь, не соглашается зайти домой к мужчине, с которым только сегодня познакомилась и который приглашает ее «на чашку чая».

– Ну, я даже не знаю, нет, наверное, лучше в другой раз.

– Конечно, можно и в другой раз, но почему не сегодня? Ты не хочешь принять мое предложение и всего лишь попить чаю… Почему – не могу понять. Либо ты считаешь меня насильником и боишься, что я на тебя брошусь, либо ты настолько затюкана родительскими наставлениями, что уже просто не различаешь, где ситуация действительно опасная, а где нет. Не знаю даже, что более вероятно. Вот скажи мне честно: ты что, считаешь меня насильником?

– Э-э-э… нет, наверное…

– Тогда пошли!

– Ну…э-э-э…

– В общем, понятно. Мама говорила: к чужим незнакомым мужчинам домой не ходить. Эх ты, жертва воспитания…

– Никакая я не жертва! И вообще я уже взрослая и живу своим умом.

– Это ты только говоришь так, а на деле… Такая взрослая, а все маменькина дочка. Когда же ты сделаешь свой первый шаг на пути взрослой, самостоятельной жизни?… Да нет, видно, слабо… Ладно, всего тебе хорошего…

– Стойте, Игорь, вы же меня просто неправильно поняли! Я… Я… Пойдемте, только ненадолго, а то мне сегодня еще в булочную…

Здесь был приведен пример логической уловки, которую можно назвать «навязанная альтернатива». Манипулятор произвольно интерпретирует ситуацию таким образом, что из нее есть, по его утверждению, ограниченное количество вариантов выхода (действия) или ее интерпретации. В приведенном примере манипулятор навязывает девушке идею о том, что ее нежелание зайти в гости может проистекать только от двух причин: она либо считает его насильником, либо запугана родительскими представлениями (хотя причины, согласитесь, могут быть и другими).

Ошибочность (ущербность) интерпретации ситуации в случае «навязанной альтернативы» заключается в том, что в реальности существует гораздо больше вариантов интерпретации ситуации или возможных вариантов действия. Ограничение их количества вводится манипулятором произвольно и намеренно для того, чтобы создать у жертвы, во-первых, упрощенную картину ситуации (в этом случае облегчается возможность дальнейшего манипулирования жертвой), во-вторых, направить ее действия в определенное русло – как правило, выгодное и желательное для самого манипулятора. Например, ясно, что девушка не рискнет в глаза признаться мужчине, что считает его насильником, а уж согласиться с тем, что она затюкана родительскими представлениями, и подавно ей не захочется. Вот и остается: либо признать неприятный факт (для девушки это будет означать «потерять лицо»), либо сделать то, чего добивается манипулятор.

Хороший пример данной логической ошибки приведен в фильме «Кавказская пленница». Товарищ Саахов, отирая пот со лба после «свидания» с похищенной им невестой, говорит: «Теперь либо я поведу ее в загс, либо она поведет меня к прокурору».

(Хотя были, согласитесь, и другие варианты.)

Приведем примеры использования уловки «навязанная альтернатива».

– Вы только что обрисовали ситуацию у вас на фирме, – говорит консультант топ-менеджеру, – и нам с вами совершенно ясно, что вы стоите перед выбором – или вы оставляете все как есть, и ситуация продолжает усугубляться, или вы приглашаете хорошего консультанта (например, вашего покорного слугу), чтобы трудности, о которых вы сейчас говорили, безвозвратно ушли.

(В создавшейся ситуации у менеджера есть гораздо больше вариантов действия. Например, к представленным двум можно добавить: разбираться с проблемами на фирме своими силами; своими силами и силами других штатных специалистов; заключить договор с фирмой, предоставляющей консалтинговые услуги, и др.)

– Видите ли, поведение вашего мужа, о котором вы сейчас так подробно и толково рассказали, говорит о том, что он либо изменяет вам, либо находится в кризисе среднего возраста. Мы как психологи эффективно справляемся и с одной, и с другой проблемой. В любом случае рекомендуем обратиться за помощью к нам. Конечно, вы можете обращаться не к психологу, а сходить к какой-нибудь знахарке, ясновидящей или экстрасенсу, как иногда делают отчаявшиеся женщины в сложной жизненной ситуации. Но, поверьте, это не принесет вам желаемого эффекта. Попадете в руки шарлатанов, ситуация только усугубится, а денежки свои вы потеряете.

Здесь приведены два примера применения описанной операции. Во-первых, ограничивается число возможных причин «странного» поведения мужа: по словесному описанию жены ни один уважающий себя специалист-психолог не может точно сказать, что с мужем происходит, у него скорее появляется «поле поиска» – несколько более или менее правдоподобных гипотез. Кроме того, специалист сразу не станет излагать свои предположения. В описанной ситуации кроме двух названных причин условно «неадекватного» поведения мужа (которые, кстати, не исключают друг друга) возможны и другие, например тяжело переживаемая трудная ситуация на работе или назревший кризис семейных отношений.

С другой стороны, у жены, ощущающей серьезную неудовлетворенность в отношениях с мужем, есть много вариантов выбора действий: можно пойти к маме, священнику, психологу, к гадалке, можно оставить все как есть или, наконец, попробовать серьезно поговорить с мужем и поделиться с ним своими опасениями. Однако круг возможных действий сужается до двух – или мы, или экстрасенсы, а на последних немедленно наклеивается ярлык шарлатанов, потому что манипулятору это выгодно – направить действия партнера в нужное, удобное для него русло.

5. Исправление имен – одна из самых мощных и часто употребляемых манипулятивных операций. Еще ее можно назвать «выворачивание», «переворачивание», «перелицовка» или «шиворот-навыворот». Сущность операции заключается в том, что манипулятор интерпретирует позицию собеседника, искажая ее, и в результате получается совсем не то, что собеседник имел в виду.

Очень хорошей иллюстрацией к манипулятивной операции исправления имен является песенка Тристана из кинофильма «Собака на сене».

Все это так, архитектура. Вас от недуга излечу, Вы мне доверьтесь, как врачу, Поможет вам моя микстура… Если вы на женщин слишком падки, В прелестях ищите недостатки. Станет сразу все намного проще. Девушка стройна – мы скажем: мощи. Умницу мы наречем уродкой, Добрую объявим сумасбродкой. Ласковая – стало быть, липучка. Держит себя строго – значит злючка. Назовем кокетливую шлюхой, Скажем про веселую: под мухой. Пухленькая – скоро лопнет с жиру, Щедрую перекрестим в транжиру…

Операция исправления имен в широком контексте включает в себя не только буквально исправление имен, но и искажение манипулятором смысла – смысла тех или иных понятий, слов жертвы, смысла обсуждаемого события, смысла чьих-то поступков. Искажение смысла является произвольным и направлено в удобном для манипулятора направлении.

Разговаривают по телефону два друга.

– Ну что, Дим, встретимся завтра?

– Завтра не могу, мы с Таней собираемся за город по делам.

– Что, запрягли тебя? Ну ладно, а в понедельник?

Здесь факт предстоящей загородной прогулки интерпретируется манипулятором как прямое свидетельство того, что его друга Дмитрия «запрягли». Предполагается, что если Дмитрий игнорирует выражение «запрягли», он молчаливо соглашается с этой констатацией, что дает манипулятору простор для дальнейших действий в избранном направлении:

– Ну что, Дим, встретимся завтра?

– Завтра не могу, мы с Таней собираемся в город по делам.

– Что, запрягли тебя? Ну ладно, а в понедельник?

– В понедельник тоже не получится, ты понимаешь…

– Да вижу, вижу. Крепко Танька тебя охомутала, теперь по струнке ходить будешь.

– Да я не могу просто!

– Конечно, нелегко признаваться, что баба тебя скрутила. Да ладно, я ж все понимаю. Все ребята это видят, но молчат. Кстати, они собирались на дачу ехать опять на майские, ну, нашей старой компанией… Тебя звали, но я теперь вижу, лучше отказать им поделикатнее.

– Ну я… подумаю.

– Подумай, с Таней посоветуйся, может, она и разрешит тебе ехать, если очень напиваться не будешь.

– Да при чем тут Таня?

– Ладно, брат, ты не нервничай так, нервные клетки тебе в твоем положении ох как понадобятся. Я понимаю, у тебя жизнь и так несахарная… Так что ребятам передать?

– Передай, что поеду!

– С Танечкой?

– …

– Вот-вот, пускай она тебя привезет, целее будешь… и трезвее.

– Я поеду один. Так ребятам и передай!

Замечательный пример операции исправления имен – диалог чиновника Мерзляева и актрисы Настеньки Бубенцовой из художественного фильма «О бедном гусаре замолвите слово». Настенька является на прием к Мерзляеву, чтобы испросить снисхождения для своего отца, актера Бубенцова, попавшего в тюрьму за непреднамеренный выстрел из лука во время спектакля, в результате которого пострадала госпожа губернаторша.

Н – Настенька

М – Мерзляев

Н: «Я по поводу папеньки. Была у судьи, в канцелярии градоначальника, и все говорят, что это дело не в их компетенции. Что папенька якобы не случайно попал в госпожу губернаторшу, а покушался».

М: «Покушался? Вот прямо так и сказали? (Смеется.) Ох, мыслители губернские! Ваше здоровье!»

Н: «Чистое недоразумение!»

М: «А-а-а… это еще как посмотреть. Он ведь не в студентишку какого-нибудь метил. Он попал в важную особу! Да еще в такое место… что дело приобретает… прямо-таки сатирический характер…»

Н: «Да он ведь вообще не в нее целил! Он хотел попасть в офицера!»

М: «Сударыня!.. Думайте, что говорите!.. По-вашему, выходит, что он хотел убить защитника Отечества?»

Н: «Да я вам сейчас все объясню! Во время представления в суфлерской будке появилась пьяная офицерская рожа…»

М: «Ч-ч-ч-ч!!!»

Н: «…В смысле… лицо защитника Отечества… и стало говорить…»

М: «Что?»

Н: «Нет-нет, ничего… всякий вздор… В любви мне объяснялся…»

М: «Ну, любовь – это дело полиции. Но, вообще-то, история маловероятная».

Навязываемая жертве манипулятивная семантика делает невозможным дальнейшее сопротивление. Если навязанное на название толкование события, явления, смысл происходящего принято, мы начинаем думать, рассуждать и действовать в системе координат, навязанной нам манипулятором.

Поэтому важнейший элемент противостояния манипуляции при использовании операции исправления имен – не принимать навязываемый манипулятивный язык в целом, а исправлять предлагаемые имена, давать всему, о чем говорится или что подразумевается, свои названия – вслух или про себя.

Пример

Девушка – молодому человеку:

– Оказывается, ты такой зануда!

– Да, я внимателен к мелочам. И это помогает мне в жизни.

Молодой человек реагирует на манипулятивное исправление имени «зануда» возвращением имени «внимателен к мелочам».

Последний пример следует немного прокомментировать.

В психологии и психотерапии хорошо описан прием, который называется «рефрейминг». Буквально это слово переводится как «изменение рамки», более вольно можно его перевести как «видоизменение контекста» или «модификация угла зрения». Широко известна присказка о том, что пессимист видит стакан наполовину пустым, а оптимист – наполовину полным. Точно так же одни и те же явления, события или человеческие качества могут быть названы и описаны по-разному в зависимости от угла зрения на них.

Например, человек врет, лжет. (Есть еще ненормативный лексический эквивалент этого слова.) Грубые выражения, правда? Неприятные. А сравните их с элегантным английским «сэр был экономен с правдой».

То же самое: «жадный» – «экономный», «агрессивный» – «напористый», «трусливый» – «осторожный», «расчетливый» – «практичный», «зануда» – «внимательный к мелочам».

Умение быстро производить рефрейминг может быть очень полезно в диалоге с манипулятором.

– Не знала, что ты такая кисейная барышня!

– Да, я очень тонко чувствующий человек…

– Вы как-то уж очень долго думаете…

– Да, я очень взвешенно подхожу к принятию решений.

– Этот твой молодой человек как будто бесхребетный какой-то, аморфный… Неужели тебе это нравится?

– Да, к счастью, у него очень мягкий и покладистый характер, мы с ним замечательно ладим.

6. Рассуждение по аналогии. Сущность операции можно выразить следующим образом:

Если A, то B.

Следовательно, если C, то D.

Например:

Когда я учился в школе и получал двойки, отец драл меня ремнем, и двойки прекращались.

Значит, когда мой сын получит двойку, надо выдрать его ремнем, и двойки прекратятся.

Два года назад мы сменили наших менеджеров по продажам, и это привело к увеличению объемов продаж. В этом году – опять падение продаж. Значит, надо искать более опытный персонал.

Логическая ущербность рассуждений по аналогии отражена в замечательной восточной притче «Сравнения хромают»:

К врачу пришел сапожник; у него были сильные боли, и казалось, что дни его сочтены. Как ни старался врач, но так и не нашел подходящего лекарства, которое еще могло бы помочь. Испуганный пациент спросил: «Неужели нет ничего, что могло бы меня спасти?» Врач ответил: «К сожалению, я не знаю такого средства». – «Если мне уже ничто не поможет, то у меня есть последнее желание. Я хотел бы съесть целый горшок супа из четырех фунтов бобов и одного литра уксуса». Врач пожал плечами и покорно произнес: «Я не очень верю в это, но если вы так хотите, то можете попробовать». Всю ночь врач ждал сообщения о смерти больного. На следующее утро, к его изумлению, перед ним предстал сапожник, живой и здоровый, будто и не болел. Тогда врач записал в своем дневнике: «Сегодня ко мне пришел один сапожник, которого уже ничем нельзя было спасти, но четыре фунта бобов и один литр уксуса помогли ему».

Вскоре этого врача вызвали к тяжелобольному портному. И в этом случае искусство врача было бессильно помочь ему. Как честный человек, он признался в этом больному. Тот взмолился: «Неужели вы не знаете какого-нибудь средства?» Врач подумал и сказал: «Нет, но совсем недавно ко мне пришел сапожник, у которого была болезнь, похожая на вашу. Ему помогли четыре фунта бобов и один литр уксуса». – «Если нет никакой надежды, попробую-ка я это средство», – ответил портной. Он съел бобы с уксусом и на другой день умер. А врач записал в своем дневнике: «Вчера ко мне обратился портной. Ему нельзя было ничем помочь. Он съел целый горшок супа из четырех фунтов бобов и одного литра уксуса и умер. Что хорошо для сапожников, то плохо для портных».[22]

Защита от манипуляций, основанных на провокации ошибок мышления, основана на идентификации логических ошибок в манипулятивных рассуждениях. Для этого необходима критическая установка: не принимать никаких рассуждений на веру, подвергать их критическому рассмотрению, быть внимательным к тому, как вводятся понятия, как обозначается и называется происходящее. Вместе с тем манипуляции описываемого типа не всегда хорошо распознаются: иногда может отсутствовать внутренний эмоциональный сигнал того, что осуществляется манипуляция, внутреннее ощущение «что-то не так», особенно если манипулятивные рассуждения не касаются непосредственно нас, а относятся к другим людям или событиям.

Отдельно нужно отметить исключительную важность внимательного отношения к тому языку и к тем понятиям, которые используются манипулятором. Если манипулятор исправляет имена, а оппонент никак не реагирует на это, получается, что последний автоматически принимает предлагаемый образ реальности, картины мира. Попытка навязывания манипулятивной семантики должна быть немедленно пресечена, а происходящему возвращены свои названия.

Вектор 4. Эксплуатация предсказуемых поведенческих реакций

Муж с женой и молоденькая девушка заходят в лифт. Двери закрываются. Между третьим и четвертым этажами девушка взвизгивает, разворачивается и отвешивает мужчине пощечину:

– Надеюсь, это отучит вас щипать молоденьких девушек!

Двери открываются, и она выходит. Муж оборачивается к жене:

– Да не трогал я ее!..

– Я знаю! Это я ее ущипнула…

Предсказуемые поведенческие реакции – это конкретное поведение жертвы, которое обычно наступает в ответ на воздействие некоего внешнего стимула, причем эта связь (между стимулом и реакцией) настолько прочна, что поведение жертвы в той или иной ситуации может быть с легкостью предсказано.

Векторы, которые оказались в поле нашего внимания ранее, касались манипулятивных воздействий, направленных в первую очередь на стимуляцию реакций эмоционального и интеллектуального плана. Здесь речь идет о целенаправленном и сознательном использовании манипулятором поведенческих реакций. А поведенческие реакции удобно использовать, когда они могут быть спрогнозированы, предсказаны с высокой долей вероятности. Известно, что людьми, поведение и реакции которых трудно спрогнозировать, манипулировать очень сложно (если возможно в принципе).

Люди очень сильно отличаются друг от друга по степени предсказуемости. Есть мужчины и женщины, которые предпочитают раз и навсегда заведенный порядок вещей, имеют устоявшиеся (может быть, годами) привычки. Встречаются и те, от которых просто каждый раз не знаешь, что ожидать. Вместе с тем длительный опыт общения манипулятора с его жертвой, проживание под одной крышей, а иногда и просто обычная наблюдательность дают манипулятору козырь в руки – он получает возможность узнать жертву настолько, чтобы с большей или меньшей непринужденностью предсказывать ее реакции.

Существует достаточно много факторов, которые позволяют прогнозировать поведение потенциальной жертвы манипуляции: ее установки, усвоенные социальные нормы, пристрастия и привычки. Рассмотрим их.

Установка – это готовность, предрасположенность человека к действиям в определенном направлении.

У субъекта может иметь место установка по отношению к какому-либо явлению, событию, человеку, социальной (возрастной, этнической, профессиональной и др.) группе (они называются объектом установки). Обычно установка базируется на определенных представлениях и эмоциях по отношению к объекту установки.

В качестве примеров можно привести широко распространенные установки по отношению, например, к сиротам («Сиротам надо помогать»), цыганам («От цыган держись подальше – обворуют»). Одна моя знакомая сформировала у своей девятилетней дочери установку: если к ней на улице подходит незнакомый взрослый и пытается вовлечь в разговор, это очень опасная ситуация. В этом случае необходимо истошно закричать на всю улицу: «Этот мужчина (эта женщина) ко мне пристает!!! Я его (ее) не знаю!!!»

Манипулятор может: а) использовать уже существующие у потенциальной жертвы установки, о которых он знает (см. предыдущий пример), или б) целенаправленно создавать, а затем использовать установки, которых первоначально у жертвы не было.

Создание установки прекрасно иллюстрируется маленькой игрой-розыгрышем, которая используется обычно для развлечения. Партнеру в быстром темпе задаются вопросы, на которые надо так же оперативно давать ответ.

Игрок: «Какого цвета снег?»

Партнер: «Белый».

Игрок: «Какого цвета ландыши?»

Партнер: «Белые».

Игрок: «Какого цвета сахар?»

Партнер: «Белый».

Игрок: «Что пьет корова?»

Партнер: «Молоко».

(Ответ «молоко», явно ошибочный, выдают 90 % тех, кто играет в эту игру. Его появление есть результат сформированной установки на «белое».)

Сама суть создания установки заключается в том, что у человека формируется готовность к выдаче той или иной эмоциональной, поведенческой, вербальной реакции в ответ на появление определенного стимула, преднастроенность на определенные действия при появлении определенных людей или в определенных обстоятельствах.

Зная о существовании у жертвы тех или иных привычных моделей поведения, основанных на усвоенных социальных нормах, манипулятор может легко использовать их для достижения собственных целей.

У некоторых кавказских народов ранее существовал такой обычай: то, что хвалит в доме гость, надо подарить ему – таковы правила приличия. Рассказывают, что некогда русские, узнав об этом обычае, стали им беззастенчиво пользоваться. Приходя в гости к местным жителям, они принимались нахваливать все мало-мальски ценные вещи, которые попадались им на глаза. Не в силах противиться нормам обычая, хозяева с тяжелым сердцем отдавали свое добро. Пока наконец ими не было принято следующее решение: «До тех пор, пока они находятся у нас дома, они наши гости, и мы должны отдавать им то, что они хвалят у нас. Но, когда они покидают кров нашего дома, они уже не наши гости, и никто не может помешать нам вернуть себе то, что нам принадлежит».

Устойчивые модели поведения очень часто возникают благодаря воздействию социальных норм, принятых обществом, в котором вырос человек. Это нормы и правила, которые человек впитывал с молоком матери и которые воспринимаются им как правильные и должные, нарушение которых воспринимается субъективно очень болезненно.

Человек – герой этой небольшой истории – оказался в непростом положении. Он родился и вырос в одной из деревень российской глубинки. В той местности, где он жил восемнадцать лет после рождения (до того, как ушел на службу в армию), были приняты очень тесные отношения между родственниками, доходящие до того, что в психологии принято называть «размытые границы между семьями». Например, семья, которая жила (неважно, по каким причинам) чуть богаче, чем остальные, была обязана совершенно безвозмездно «помогать» всем своим родственникам вне зависимости от их возраста и степени трудоспособности. Дети из одной семьи могли годами жить в семье родственников, если это по каким-либо причинам им было удобно (например, подросток, который учился в ПТУ, жил в течение двух лет у своих родственников в областном городе. Мальчик не стал устраиваться в общежитие, а поселился у родных, хотя их жилищное положение было бедственным – семья из трех человек ютилась в 12-метровой комнате общежития. Никакой материальной поддержки семье, приютившей подростка, его родители не оказывали).

Герой этой истории (назовем его Михаил) прожил в деревне восемнадцать лет, а затем ушел в армию, потом поступил в институт. Его судьба сложилась таким образом, что к сорока пяти годам он достиг финансового и социального успеха, жил в небольшой квартире в Петербурге с женой и взрослым сыном, являлся известным и уважаемым специалистом в своей области.

Все эти годы, несмотря на частые финансовые трудности, Михаил старался помогать своим родственникам в деревне, поддерживать престарелую мать и семью брата, которая бедствовала в провинции. Со временем ему удалось найти работу для брата в Петербурге, который работал там вахтовым методом.

Брат был доволен оказываемой ему поддержкой и помощью, однако со временем привык к ней, и его аппетиты стали быстро расти. Он стал полностью полагаться на помощь Михаила и воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся.

Его собственная жизнь складывалась далеко не так удачно. И без того нерадостная перспектива финансово трудной жизни в городе, где он жил, осложнялась пассивностью, склонностью во всем обвинять правительство, обстоятельства, родственников, которые «не помогают», претензиями к окружающим и озлобленностью. Его сын, окончив институт в областном городе, стал настойчиво требовать от отца, чтобы он «нашел ему хорошую работу». А где такую работу найдешь? Значит, это должен сделать Михаил.

Приехав очередной раз в Петербург, он позвонил брату по мобильному телефону и без обиняков спросил: «Когда ты устроишь моего сына в Петербург на хорошую работу? Жить он мог бы у вас, а вот с работой ты должен что-нибудь придумать».

Михаил был в шоке: он вообще в первый раз слышал о необходимости пристраивать племянника в Петербурге. Его поразил и тон просьбы (скорее, требования) – безапелляционный, неприязненный, и то, как это было сказано (не «устроишь ли», а «когда устроишь», как будто вопрос об устройстве уже решен, а он все тянет и тянет со временем, нарушая взятые на себя обязательства). Он хорошо понимал, что его жена, дама, выросшая в большом городе, далека от социальных норм, принятых в сельской местности, и не потерпит незваных гостей. Вместе с тем прямо отказать брату он не мог.

Установки, привитые ему с самого рождения, диктовали четко: родственникам надо помогать, если ты хоть в чем-то благополучнее их, и они имеют полное право и на твои средства, и на твое имущество, и на твое внимание. Отказать родственнику, тем более – брату, неприемлемо. Так поступают только очень дурные люди.

Об этих установках прекрасно знал его брат, знал и использовал в своих целях: я твой бедный брат, помоги мне! А если откажешь – ты дурной человек. Вся родня узнает об этом.

Моральные муки Михаила достигли апогея, когда он решил вопреки собственному желанию (как он рассказывал позже, «скрипя зубами») найти для племянника работу в Петербурге и снять для него квартиру (пополам с братом). Жене – ничего не говорить, а чтобы хватило денег на съем квартиры, найти дополнительный источник заработка (о котором жена тоже ничего не должна знать).

Дальнейшие события носили детективный характер. Брат отказался оплачивать даже половину квартиры («откуда у меня такие деньги? Это у вас в Питере зарплаты царские, а у меня таких денег и на себя нет»). Племянника пришлось уговаривать, чтобы он держал факт своего пребывания в Петербурге в строжайшей тайне от жены Михаила. Через два месяца жена тем не менее заподозрила неладное. Она решила, что муж завел себе любовницу (на работе пропадает допоздна, работает в выходные, часто уезжает непонятно куда, ходит с виноватым лицом, все время молчит, очень нервничает, когда звонит телефон), и стала устраивать ему тяжкие сцены ревности. Михаил почувствовал, что «пространство между молотом и наковальней сужается». Неожиданная развязка истории наступила через три с половиной месяца, когда троюродная сестра Михаила позвонила ему домой и заявила жене, что раз он устроил в Петербурге одного своего племянника, то устроит и второго (ее сына). Неужели он любит свою сестру меньше брата? Родственникам надо помогать!!!

Таким образом, социальные нормы, разделяемые жертвой в описанном примере, были использованы против нее самой, давая манипулятору возможность легко достигать своей цели.

Устоявшиеся модели поведения, привычки, определенные поведенческие реакции также являются предпосылкой манипулятивного воздействия в рамках рассматриваемого вектора. Привычные модели поведения удобны в использовании для манипулятора, потому что они относятся к области предсказуемого поведения. Манипулятору легко просчитать возможные реакции и воспользоваться ими в собственных целях.

Работая над этой книгой, я с удовольствием обсуждала ее материалы с друзьями и приятелями. Один мой знакомый, которому я рассказала о четырех векторах манипулятивного воздействия, скептически скривил губы.

– Ну как можно эксплуатировать привычки? Вот как бы ты смогла эксплуатировать, например, мои привычки, если бы захотелось тебе мной манипулировать?

Я задумалась. Привычки моего знакомого я знала довольно плохо. Если не считать одной… И тут найденный ответ мгновенно возник в моей голове.

– У тебя есть четкая связь: когда ты поешь, тебе всегда надо покурить, ты так привык. Что ты чувствуешь, если не покуришь?

– Сильный дискомфорт. Неприятно очень. Не могу ни о чем думать. Не успокоюсь, пока не покурю.

– Вот! Если кто-нибудь будет вести с тобой переговоры, он может этим воспользоваться. Он даст тебе возможность поесть, но не даст возможности покурить, просто так спланирует ситуацию… И начнет с тобой обсуждение серьезного делового вопроса именно тогда, когда ты будешь в дерганом, дискомфортном состоянии. Когда ты не сможешь ни нормально думать, ни четко подбирать формулировки…

Кроме того, что зная привычку, манипулятор просчитывает поле нашего предсказуемого поведения, он имеет на руках еще один козырь. Козырь, который называется инерцией привычки.

Дело в том, что привычка создает для нас определенную область комфорта. Отказываться от своих привычек нередко неприятно (бросали ли вы когда-нибудь курить, читатель? Пробовали ли привыкать вставать по утрам на час раньше и делать зарядку? А изменять пищевые привычки – не есть мучного и сладкого?) и трудно (кто-то сказал, что человеку проще отказаться от какой-либо идеи, в которую он верит, чем изменить сложившуюся у него привычную манеру чистки зубов). То, что заставляет нас помимо нашей воли менять свои привычки, вызывает негативную эмоциональную реакцию. И этим манипулятор может пользоваться.

Еще одна манипулятивная стратегия в рамках вектора эксплуатации привычных моделей поведения – использование пристрастий. Пристрастий, от которых мы не можем отказаться, привязанностей к каким-либо занятиям, вещам, пище или напиткам, химическим веществам.

Когда-то давно я прочитала в одном журнале (или газете, уже не помню) письмо женщины, которая тяжко раскаивалась в совершенном когда-то убийстве. Ее мать и отчим были алкоголиками, жизнь с ними в одной квартире превращалась в настоящий ад, а сама женщина, будучи тогда молоденькой девушкой лет девятнадцати, не видела никакого способа изменить ситуацию. Отчаявшись, она решила прибегнуть к средству, в действенности которого не сомневалась: купила спиртное – водку, очень много водки, привезла ее домой и сложила на кухне. А после этого собралась и уехала на неделю – кажется, к подруге на дачу.

Девушка знала, что мать и отчим, будучи запойными алкоголиками, даже не будут долго задаваться вопросом, откуда появилось спиртное, они станут пить, пить и не смогут остановиться…

Так оно и случилось. Вернувшись домой, она нашла два трупа.

Этот ужасный пример иллюстрирует использование пристрастий: поведение алкоголика действительно носит предсказуемый характер, и это очень хорошо знают люди, вынужденные жить с ними под одной крышей…

Еще один пример, который приведен ниже, взят из романа Арчибалда Кронина «Замок Броуди». Мама (мать семейства Броуди) ищет способ удалить на все утро из дома свекровь – бабушку, отличающуюся злобным нравом и подозрительностью.

В понедельник утром… она вздохнула с облегчением, когда сначала Несси, а за ней Броуди ушли из дому. Теперь оставалось только как-нибудь удалить бабушку… Мама с неожиданной для нее хитростью приготовилась сыграть на слабой струнке свекрови. В половине десятого, принеся в ее комнату на подносе обычный завтрак – кашу и молоко, – она не ушла сразу, как делала всегда, а присела на постель и посмотрела на лежащую в ней старую женщину с притворным и преувеличенным участием.

– Бабушка, – начала она, – вы совсем не выходите из дому в последние дни и очень осунулись. Почему бы вам сегодня утром не погулять немного?

Старуха, зажав ложку в желтой лапе, подозрительно посмотрела на невестку из-под белой оборки своего ночного чепца.

– Какое же гулянье, когда зима на дворе? – спросила она недоверчиво. – Ты надеешься, что я схвачу воспаление легких и ты от меня избавишься?

Мама заставила себя весело засмеяться, как ни тяжело ей было это притворство.

– Сегодня чудесная погода! – воскликнула она. – И знаете, что я сделаю? Я дам вам флорин, чтобы вы пошли и купили себе «колечек» и «чудаков».

Бабушка посмотрела на нее недоверчиво, сразу почуяв, что за этим скрываются какие-то тайные соображения. Но ее соблазняла перспектива необычайно роскошного угощения. По своей старческой жадности она особенно любила рассыпчатое печенье, носившее название «колечек», а большие, плоские, круглые конфеты, которые так несуразно именовались «чудаками», просто обожала. У нее всегда имелся в спальне запас тех и других… но сейчас, как было хорошо известно ее невестке, запасы эти истощились. Да, предложение было заманчивое!

– А где же деньги? – спросила она дипломатически.

Мама, не говоря ни слова, показала зажатый в ее ладони блестящий флорин.

Старуха замигала тусклыми глазами, быстро сосчитала в уме, что этого хватит и на печенье, и на «чудаков», а пожалуй, и еще на что-нибудь.

– Что ж, пойду, пожалуй, – пробормотала она медленно, с притворным зевком, который должен был показать равнодушие.

– Вот и отлично, бабушка. Я вам помогу одеться, – поощрила ее мама и, трепеща от радости, которую боялась выдать, помогла старухе встать с постели…[23]

Манипулятивные операции, основанные на эксплуатации предсказуемых поведенческих реакций

Механизм манипулятивного воздействия в рамках вектора эксплуатации предсказуемых поведенческих реакций заключается в создании условий для появлений нужной манипулятору реакции. Эти условия могут быть обеспечены за счет следующих манипулятивных операций.

Обеспечение появления стимула, вызывающего появление необходимой манипулятору реакции. В этом случае, чтобы манипуляция осуществилась, должна быть связь, хорошо работающая, отношение между неким внешним воздействием и поведенческой реакцией со стороны жертвы.

Например, каждый раз, когда мальчик Вася видит собаку, он с громким криком «Помогите!» убегает. Здесь четкая связь между наличием в поле видимости ребенка живой собаки и реакцией отступления с криком.

Манипулятор должен видеть наличие подобной связи – или хотя бы уверенно ее прогнозировать, – тогда ему удобно строить свое воздействие: человек уподобляется в его сознании автомату с кнопками – нажмешь на нужную кнопку и получишь нужную тебе поведенческую реакцию. Однако это возможно только в том случае, если поведение жертвы имеет прогнозируемый, предсказуемый характер и его можно достаточно точно предугадывать.

Если связь между определенным стимулом поведенческой реакции на момент манипуляции у жертвы уже есть, то манипулятор выстраивает ситуацию таким образом, чтобы в нужный ему момент обеспечить появление стимула, вызывающего реакцию. Например, если известно, что человек, попав в магазин одежды или обуви, тратит всю имеющуюся наличность до копейки (есть такая зависимость – от шопинга), а манипулятору зачем-то необходимо, чтобы этот человек к определенному моменту остался без денег, – он как бы невзначай просит жертву сопровождать его в такой магазин.

Если манипулятор знает, что его коллега падок на спиртное, он легко воспользуется этим для того, чтобы вывести его из строя в преддверии завтрашнего доклада на ответственном совещании.

Стимул для вызывания нужной манипулятору реакции обычно имеет вид именно какого-то внешнего стимула (например, собака в поле видимости, обильно накрытый стол со спиртными напитками, одежный магазин и т. д.). Однако хорошо известно, что стимул действует даже тогда, когда он находится не во внешней среде, а только появляется в сознании человека – например, когда он вспоминает о чем-то, связанном с этим стимулом, или ему рассказывают. Например, если обрисовать любителю выпить со всеми красочными подробностями ожидающий его стол – с запотевшими графинами с хорошими сортами водки, с хрустящими солеными огурцами на закуску, – то он, конечно, вряд ли будет сопротивляться заманчивому приглашению. Женщине, которая сидит на диете, следит за фигурой, иной раз достаточно услышать красочные описания тех или иных блюд, чтобы забыть о необходимых ограничениях в пище («А у меня сегодня ножки куриные на обед с жареной картошкой: рассыпчатая, с корочкой, аромат божественный, я еще перчику добавила, как ты любишь, ножки куриные туда положила, чтобы картошечка запахом мясным пропиталась… У курочки шкурка прижаренная, просто объеденье» – не знаю, читатель, как у вас, а у меня уже слюнки текут). Аналогичный механизм имеет явление, которое называется у наркозависимых «нахлобучкой» – когда кто-либо в их присутствии «вкусно» рассказывает о чем-либо, связанном с непосредственным употреблением наркотика, в особенности об ощущениях, возникающих при этом, слушатели испытывают острейшее желание – немедленно, немедленно…

Лишение жертвы привычного стимула, приводящее к появлению нужной манипулятору реакции. Необходимая, входящая в расчет манипулятора реакция может наступить и тогда, когда жертва лишена привычного стимула. Например, жена за время супружеской жизни обеспечивает мужу устроенный, комфортный быт, вкусную еду, чистоту, супруг воспринимает как должное, что у него всегда есть чистая и выглаженая одежда и т. п. Однако если жена хочет дать мужу почувствовать свою значимость ему или просто создать супругу острое дискомфортное состояние – она может лишить его всего того, к чему он уже так привык.

Обеспечение дополнительных условий, приводящих к появлению нужной манипулятору реакции жертвы. Здесь речь идет о том, что манипулятор не только обеспечивает непосредственное появление стимула, но и создает некие условия, в которых повышается вероятность появления ожидаемой поведенческой реакции. Какие это могут быть условия? Их достаточно много, например:

– Акцентирование социально-психологических, ролевых элементов ситуации. Является особенно актуальным, когда требуемая реакция основана на установках в отношении какой-либо социальной группы.

При появлении преподавателя студенты встают – таково правило внутреннего распорядка одного из столичных вузов. Преподаватель случайно входит в аудиторию в перерыве между парами. Студенты мирно разговаривают друг с другом, кто-то играет, не обращая внимания ни на что, кроме собственного мобильного телефона.

– Перед вами преподаватель! – с чувством изрекает вошедший.

Студенты нестройно встают. Выражение их лиц изменилось – акцентированы ролевые элементы ситуации.

– Упрощение, схематизация происходящего в сознании жертвы, в том числе, например, за счет информационной блокады.

Предсказуемая поведенческая реакция на то и предсказуемая, что над ней человек особенно не задумывается, такие реакции выдаются, что называется, на автомате. Попытки задуматься над происходящим и осмыслить его чреваты – они могут поставить реакцию под угрозу срыва (помните, как в фильме «Джентльмены удачи» говорил Василий Алибабаевич: «Что это я все ворую да ворую?»). Поэтому манипулятору невыгодно, чтобы его жертва задумывалась над ситуацией и осмысливала собственные намерения и поступки. Поэтому манипулятор старается представить ситуацию в сознании жертвы таким образом, что она проста, однозначна и думать-то тут нечего и не над чем.

Когда в Москве прошла волна террористических актов (кажется, это был 2004 год), в газетах появились статьи о том, как могут выглядеть террористы-смертники, например, в метро. Описания внешнего облика я не помню, но мое внимание привлекло то, что террористки-смертницы, как писал автор статьи, стараются не поднимать глаз и не рассматривать пассажиров – так их специально инструктируют, посылая для выполнения задания. В сознание такой женщины вложена идея о том, что все пассажиры, которые едут с ней в одном вагоне метро, люди, которые живут в Москве, – представители враждебного, чуждого мира, которые должны быть уничтожены, нелюди. Но если она поднимет глаза и начнет рассматривать мужчин, женщин и детей, которые едут с ней, она может внезапно начать мыслить и понимать, что рядом с ней, напротив – такие же люди, как она, способные испытывать такие же чувства, как и она, как любой человек, люди, которые хотят жить, люди, у которых есть родные. Все это может привести к срыву всей программы, вложенной ей в мозг, в сознание, к провалу тщательно спланированного и подготовленного теракта.

Это замечание очень показательно. Если бы люди чаще задумывались над своими поступками – неважно, привычными для них или из ряда вон выходящими, – я думаю, что таким обществом было бы гораздо сложнее манипулировать. Именно поэтому манипулятор старается представить ситуацию простой и схематичной в глазах жертвы: «Чего там думать, иноверец есть иноверец, вор есть вор, спиртное на то спиртное, чтобы его пить („имею право!“)…».

Создание предсказуемых поведенческих реакций. Выше приводились примеры того, как манипулятор может использовать уже имеющиеся у жертвы предсказуемые поведенческие реакции. В случае необходимости манипулятор может не только использовать реакции, которые на момент манипуляции уже имеются, но и создавать новые, а затем их использовать. Так, у жертвы могут быть предварительно сформированы, а затем использованы установки, привычки или пристрастия. В описанном выше примере мама Женечки Елена сформировала у дочери установку на определенную реакцию, которая запускалась при появлении перед ребенком мужчины, делающего попытку с нею заговорить.

Механизм создания предсказуемых поведенческих реакций хорошо иллюстрируется в работе Ф. Зимбардо и М. Ляйппе «Социальное влияние»:

Эффективность положительного закрепления самым неожиданным способом помогла «проблемным» ученикам одной из средних школ Калифорнии… вместо того, чтобы пытаться воздействовать на поведение делинквентных подростков напрямую, поощряя правильные действия, психолог и специалист-дефектолог попытались научить детей формировать поведение учителей.

Исследователи встали на сторону проблемных детей для того, чтобы научить их изменять поведение учителей, создававших пресловутые проблемы на основании того, что большая часть детей обладала слабыми социальными навыками и прилепленным ярлыком «неисправимых». Оба этих фактора, как представлялось исследователям, приводили к некоторой предвзятости в учительском поведении, а в дальнейшем и к ощутимой тенденции без раздумий исключать учеников из школы и в целом отказываться от работы с ними. Итак, из числа «неисправимых» были отобраны семеро детей в возрасте от 12 до 15 лет. Они стали участниками тренинга по изменению поведения. Ученики получили представление о «различных закреплениях, которые можно использовать при формировании учительского поведения». Среди поощрений, допустимых в поведении с учителями, были улыбки, вхождение в визуальный контакт и спокойное поведение на своем месте. Кроме того, ученики получили возможность попрактиковаться в одобрении учителя: «Мне нравится работать в классе, когда учитель хорошо относится к детям». Также они учились пресекать негативное поведение учителя с помощью, например, такой фразы: «Мне очень трудно выполнять задание, когда вы на меня сердитесь»… Эти приемы, несмотря на их сложность, были в конечном итоге освоены, и дети, вооруженные каждый своим арсеналом поощрений, были «выпущены» на учителей.

Согласно показаниям как детей, так и независимых наблюдателей, количество позитивных контактов «учитель – ученик» резко возросло, тогда как количество негативных контактов снизилось. В течение недели перед началом детской «контратаки» состоялось в среднем 8 позитивных и 18 негативных контактов на одного ученика. Всего лишь через пять недель применения нового поведения количество позитивных контактов возросло до 32, тогда как негативные моменты были практически сведены к нулю.

Вероятно, самым важным, с точки зрения педагогов, является тот факт, что юные специалисты по изменению поведения обрели чувство уверенности в собственной способности управлять школьной средой…[24]

Глава 3. Манипуляция как целостный прием

Что такое манипулятивный прием

Выше были рассмотрены отдельные манипулятивные операции – «ходы» и их удивительное многообразие. Теперь перейдем к исследованию логики их использования.

Хорошо бывает извлечь какой-нибудь один чистый, красивый звук, играя, например, на мандолине или фортепиано. У звука есть своя особенная прелесть. Однако есть еще красота целостной мелодии, способная увлекать и захватывать.

Можно оценить изящество одиночного хода какой-либо фигуры, например, играя в шахматы, есть также шахматная партия, состоящая из отдельных ходов, но не сводимая к ним.

Аналогичным образом обстоит дело и с манипуляцией. Поскольку она многогранна и многолика, в повседневности нам приходится иметь дело как с отдельной манипулятивной репликой (единичным случаем применения определенной манипулятивной операции) или несколькими репликами, не связанными единым замыслом, так и со спланированным манипулятивным нападением, построенным в соответствии со всеми правилами тактики.

Иногда манипулятор просто хочет слегка пощекотать нервы – расстроить, разозлить, наслаждаясь сменой состояния оппонента. Иногда добиться того, чего он хочет – испорченного ли настроения, уступки ли, выдачи ли информации, в данном случае не имеет значения, – легко, и не нужно затрачивать серьезных усилий. Достаточно сделать два-три простых хода.

Однако в других случаях все сложнее: перед манипулятором может стоять цель, добиться которой не так-то легко. Для этого требуется поэтапное воздействие.

Исследователи интеллектуального поведения высших приматов (шимпанзе и горилл) в свое время проводили широко известные эксперименты, в которых животное, находясь в клетке, решало практическую задачу. За пределами клетки экспериментаторы помещали пищу (обычно яблоко или банан), в клетке – или по крайней мере в пределах досягаемости животного – располагались палки разной длины. Подобрав нужную палку, шимпанзе использовали ее для того, чтобы подтянуть к себе приманку.

Позже в отдельных экспериментах задача была усложнена. За пределами клетки помещалась пища – и палка нужной длины (достаточно длинная), чтобы пищу достать. Однако шимпанзе не мог дотянуться до нужной палки и взять ее. Он мог сделать это только с помощью другой палки, находящейся в клетке.

Задачи этого типа получили название двухфазовых. Взять палку в клетке – подтянуть ею палку за пределами клетки – и с помощью добытой палки достать пищу. Трудно, да еще и не каждый сообразит.

Аналогично и поведение манипулятора, который точно знает, что хочет, но так просто цели не добиться. Приходится осуществлять ряд промежуточных ходов.

В этом случае манипулятор действует обдуманно, целенаправленно и, как правило, использует широкий арсенал методов для того, чтобы достичь успеха. Здесь речь идет не об отдельной манипулятивной операции, а о манипулятивном приеме.

Таким образом, манипулятивный прием – это целостное действие манипулятора по достижению поставленной им цели, состоящее из более мелких манипулятивных операций.

Структура манипулятивного приема

Операции, входящие в состав манипулятивного приема, используются, как правило, упорядоченно и в соответствии с определенной логикой. В структуре приема операции подбираются три основные задачи: захват (или настройка) жертвы, собственно манипуляция (или тело приема) и закрепление достигнутых результатов.

Таким образом, в структуру манипулятивного приема входят три составляющие:

– захват (настройка);

– тело приема (собственно манипуляция);

– закрепление.

Захват, или настройка, – это подготовка манипулятором основы, почвы для дальнейшего манипулирования. Наличие у манипулятора такой почвы увеличивает его шансы на успех. Тело приема – это этап, на котором манипулятор осуществляет свое основное воздействие на жертву, добиваясь своей главной цели, ради которой затевался весь прием. Это и есть манипуляция. На этапе закрепления происходит фиксация достигнутого результата в той или иной форме.

Пример

Семья Ивановых состоит из трех человек: мужа, жены и сына 12 лет. Еще полгода назад Ивановы приняли решение сделать в августе ремонт в квартире, причем сделать его своими силами.

Жене очень не хочется тратить свой отпуск на ремонт, она предпочла бы отдохнуть на даче. Прямо высказать свои пожелания она не может – муж ни за что не откажется от ремонта, и к тому же может быть неприятная ситуация. Вдруг он заподозрит ее в том, что она устраняется от участия в решении общесемейных бытовых проблем (как это уже однажды было)? Жена решает добиться своего манипулятивным путем. На дворе начало июня. Что делать?

В воскресенье она вопреки привычке просыпается рано, но не встает с постели, а лежит, закрыв глаза. Спящий сном праведника муж слышит слабые постанывания и наконец начинает просыпаться.

– Что с тобой? Тебе плохо?

– Да ничего… Ой!.. Как трудно дышать!

«Трудно дышать» – жалоба непонятная. Через полчаса жена встает, с трудом двигаясь, опираясь на мебель. Примерно через час приступ странной болезни, носящей название «трудно дышать», исчезает бесследно. Однако недомогание возвращается через несколько дней – в более тяжелой форме (женщина дышит с трудом, хватает ртом воздух, все время старается выйти на балкон, «на свежий воздух», где ей становится немного легче).

После третьего, ночного приступа обеспокоенный муж просит жену обратиться к врачу.

Естественно, ни к какому врачу она не идет, зато, придя вечером домой, заявляет, что была у доктора и ей сказали, что картина непонятная и диагноз поставить пока нельзя, но, видимо, развивается не то «угрожающая астма», не то аллергия на неясные раздражители, видимо, на пыль или химические вещества.

Муж обеспокоен и выcказывает свое беспокойство вслух. Жена реагирует на это следующим образом:

– Любимый, не надо так волноваться! У всех рано или поздно развиваются неизлечимые болезни… Ты так близко к сердцу все принимаешь! Как я благодарна судьбе за то, что у меня такой муж! Ты берег меня и бережешь… Ты просто награда мне, и не знаю, за что.

Жена продолжает имитировать дыхательные приступы, делая их все более и более продолжительными. Она говорит домашним, что поражена какой-то непонятной болезнью, в которой неучи-доктора не могут толком разобраться, не могут даже диагноз поставить. Но свежий воздух избавляет ее от любого, даже самого тяжелого, приступа.

Муж начинает беспокоиться всерьез. Один раз вечером он говорит ей:

– Лен, даже не знаю, как мы теперь ремонт будем делать…

– А что такое?

– За тебя боюсь. Ты же даже в квартире не сможешь находиться. У тебя на химию приступы начинаются.

– Ничего, любимый. Я же не могу уклоняться от домашних дел. Ремонт – наше общее дело…

– Ну а если тебе совсем плохо станет? Я не могу рисковать твоим здоровьем. К тому же мы не сможем закончить ремонт…

– Я думаю, все хорошо будет. В крайнем случае обложусь лекарствами…

– Но они же тебе не помогают!

– Ну не помогут – подышу на балконе… Ты не волнуйся, солнышко мое!

– Слушай, Лен, давай ты на дачу поедешь, а мы тут с Глебом сами! На даче воздух свежий, приступов у тебя не будет.

– Как же я могу заботиться о себе, когда вы тут без меня будете мучиться?

– Езжай. Это ты будешь с нами мучиться!

– Ну, Вась… Ну… ну что… Я же не могу…

– Слушай, ты – как та маленькая серая птичка из анекдота. Ты поедешь на дачу – я сказал. И отвезу тебя сам. Нечего в электричках по духоте мотаться. Вопрос закрыт.

В приведенном примере поведение жены до описанного разговора представляет собой настройку (фактически здесь имеет место создание мифа о болезни и внедрение его в психику мужа). Настройка разнесена с телом приема во времени (тело приема демонстрирует описанный разговор – весь, не считая последней реплики мужа). Эта последняя реплика – закрепление достигнутого манипулятором результата: муж озвучивает принятое решение и маркирует его как свое собственное («я сказал»), а также принимает на себя обязательства по транспортировке жены на дачу. На этапе настройки используется в качестве основной операция выдачи ложной информации (вектор контроля входящей информации), хотя есть и другая – видите ли вы ее, читатель? Основные операции на этапе тела приема – усыпление страхов и щипок сверху (вектор воздействия на чувства). Используя их, жена доводит мужа до такого состояния, что он сам закрывает вопрос (закрепление как этап приема). В качестве основных мишеней воздействия можно назвать любовь мужа к жене и стремление о ней заботиться, а также неискушенность мужа в медицинских вопросах и доверие к супруге.

Далеко не всегда на практике манипулятор демонстрирует все три перечисленные составляющие манипулятивного приема. Часто можно видеть «укороченный» вариант, когда манипулятор ограничивается какой-либо частью приема или довольствуется применением одной или нескольких перечисленных операций (это бывает еще и потому, что части манипулятивного приема могут быть разнесены во времени с солидным промежутком). Тем не менее манипулятор, особенно умелый, желая достичь действительно важной для него цели, может прибегать к построению целостного приема.

Рассмотрим более внимательно отдельные его составляющие.

Настройка (захват)

Как уже упоминалось выше, цель настройки – это создание основы, почвы для дальнейшего манипулирования, подготовка некоей опоры, которую будет использовать манипулятор. Какую аналогию здесь можно привести? Чтобы музыкальный инструмент – например, рояль – хорошо звучал во время исполнения музыкального произведения, его сначала надо настроить. Чтобы вытаскивать рыбку из пруда, нужно, чтобы сначала эта рыбка заглотила наживку. Чтобы сделать коту или собаке болезненный укол, их надо сначала хорошо зафиксировать.

Конечно, можно играть на рояле без предварительной настройки, а рыбу ловить, сразу подсекая сачком. Но гораздо удобнее и эффективнее все-таки проводить первоначальную подготовку – для верности.

Аналогичным образом манипулятор, прежде чем прилагать усилия собственно в направлении получения желаемого, прежде чем применять прием, готовит для этого почву, воздействует на противника, определенным образом изменяя его состояние, эмоции, направление мыслей.

Это воздействие может быть очень тонко и точно рассчитанным и для противника порой незаметным.

Настройка нужна манипулятору, без нее весь прием может сорваться, а противник – легко выйти из положения.

В ходе настройки манипулятор закидывает своего рода удочку с наживкой. Но он не удовлетворяется просто закидыванием. Важно, чтобы «клюнуло», – важно получить подтверждение того, что настройка сработала, что состояние противника изменилось в желаемом направлении. Если этого не произошло, манипулятор снова может прилагать усилия в направлении осуществления захвата – либо до тех пор, пока не убедится, что получил ожидаемую реакцию, либо пока не поймет, что встретился с достойным противником и его усилия бесполезны.

Как правило, фаза настройки (захвата) заканчивается и манипулятор переходит собственно к осуществлению приема, когда чувствует, что «жертва» прочно сидит у него «на крючке» – явно удалось вызвать у нее требуемые состояния и эмоции, и это подтверждается ее поведением – вербально (словами) или невербально (выражением лица, позой, жестами или собственно действиями).

Не получая на фазе настройки искомого состояния жертвы, манипулятор прилагает усилия снова и снова, пока не добьется своего – или пока не почувствует, что его усилия не дают результатов, так как он встретился с сильным противником.

Как уже упоминалось выше, цель настройки – создание основы для дальнейшего манипулирования. Понятно, что основа может быть очень разной, поэтому в зависимости от вида этой самой основы можно выделить основные группы задач, которые решаются манипулятором для достижения основной цели на этапе настройки:

– создание у жертвы нужного эмоционального состояния, актуализация определенных потребностей, которые манипулятор будет использовать в дальнейшем (основа для манипулирования – эмоциональное состояние жертвы);

– получение подтверждения жертвой того, что она имеет те или иные намерения, мнения, владеет той или иной информацией, выдвигает те или иные тезисы. Это доказательство манипулятор будет использовать в дальнейшем (смысловая основа для манипулирования);

– получение у жертвы (или других лиц) сведений относительно имеющейся у нее информации и степени ее достоверности, а также ресурсов, которыми она располагает (информационная основа для манипулирования);

– формирование и актуализация у жертвы определенных поведенческих реакций или готовности к ним (поведенческая основа для манипулирования).

Описанные задачи, как легко увидеть, вовсе не исключают друг друга и могут решаться манипулятором параллельно. Рассмотрим их по порядку.

Создание у жертвы нужного эмоционального состояния

Основная задача манипулятора в этом варианте настройки – создание у противника определенного психоэмоционального состояния, определенного настроения, актуализация определенных мыслей и эмоций, которые потом будут утилизированы (использованы) в ходе осуществления приема.

Манипулятор стремится вызвать то состояние, на котором максимально эффективно удастся сыграть.

Здесь можно использовать метафору попутного ветра. Корабль легче и быстрее плывет в заданном направлении, если его подгоняет попутный ветер. Точно так же и манипулятор стремится вызвать определенное специфическое состояние жертвы, на котором удобнее всего будет сыграть, добиваясь цели.

Например, чтобы добиться от человека оказания какой-либо услуги (возможно, малоприятной для него), манипулятор может сначала сделать акцент на общем прошлом с этим человеком, общих воспоминаниях («помнишь, мы же в одном дворе выросли и за одной партой в школе сидели»), а затем посетовать, что «что-то ты друзей старых забывать стал, загордился что ли…». У собеседника возникают сначала приятные, ностальгически окрашенные эмоции и воспоминания, а затем – чувство легкой обиды и желание доказать, что старых друзей он не забыл. Именно это желание и использует манипулятор, чтобы добиться согласия на оказание нужной ему услуги – уже на этапе собственно приема (тела приема).

Данный вариант настройки легко сработает, если партнером («жертвой») манипулятора является человек, для которого действительно значимы позитивные отношения с друзьями детства, а также важно мнение окружающих о себе (важно иметь «хорошее лицо»). Если человек не восприимчив к общим воспоминаниям о сидении за одной партой, а также ему неважно, что думают о нем знакомые, то описанный вид настройки не сработает. Таким образом, настройка, будучи ориентирована на достижение у жертвы определенных состояний, всегда индивидуальна – она, как правило, эксплуатирует ценности жертвы, ее слабости и рассчитана на вызывание тех эмоций, к которым жертва обнаруживает наибольшую склонность. Настройка точно «бьет» по мишени – точкам нашей уязвимости.

Средства достижения искомого эмоционального состояния «жертвы» на этапе настройки (захвата) очень разнообразны. Некоторые из них:

– отдельные манипулятивные операции;

– маски;

– управление внешними условиями (ситуацией);

– эксплуатация стереотипов;

– средства, непосредственно воздействующие на психофизиологическое состояние «жертвы»;

– специальные техники наведения трансовых состояний.

Здесь следует сделать некоторые оговорки. Во-первых, приведенный список является далеко не исчерпывающим. Во-вторых, обозначенные в списке средства осуществления настройки не исключают друг друга и могут быть применены манипулятором одновременно.

Отдельные манипулятивные операции

Манипулятивные операции уже были описаны выше. Очень многие из них с успехом используются манипулятором на этапе настройки – вне зависимости от того, какой манипулятивный вектор они обслуживают.

Маски

Маски – это совокупность поведенческих проявлений, которые демонстрируются манипулятором и которые соответствуют той или иной социальной или психологической роли.

При этом манипулятор делает акцент именно на демонстрируемых поведенческих проявлениях, внутреннее содержание роли им не переживается, исполнение роли имеет сугубо инструментальный характер – внутреннего отклика сама по себе роль у манипулятора не вызывает, он не испытывает ничего похожего на те чувства и эмоции, которые демонстрирует.

Например, это может быть маска Заботливой Жены – женщина начинает всячески демонстрировать мужу ласку и заботу, беспокоится о его недомоганиях, зная, что мужем это будет расценено как свидетельство любви. Однако внутренне она не чувствует никакого желания заботиться о муже, не испытывает никакой любви. Все, что ей нужно, – спровадить его на три недели в санаторий, чтобы получить возможность встречаться с человеком, который для нее действительно является желанным.

– Солнышко, ты сегодня ночью снова стонал во сне, когда переворачивался… Как ты себя чувствуешь?

– Да вроде ничего. А что, громко стонал?

– Громко. Странно, что ты сам не проснулся. А утром я внимание обратила – у тебя глаза ввалились и губы бледные. Васенька, как бы это снова не сердце твое.

– Да вроде бы не болит. Да и врач сказал тогда – ничего серьезного, просто на работе переутомился.

– Ты же знаешь этих врачей, они даже больному на смертном одре скажут – ничего серьезного. Я беспокоюсь о тебе. У тебя столько работы, работаешь как вол, не отдыхаешь совсем.

Здесь манипулятор (Жена) осуществляет настройку пока без непосредственно приема. Ей важно создать у мужа ощущение, что у него не все в порядке со здоровьем и она как заботливая жена обеспокоена его состоянием (муж мнительный, и, кроме того, ему приятно чувствовать заботу о себе. Это – его уязвимые точки). Настройка отсрочена от самого приема во времени – манипулятор пока только готовит почву. (Жене нужна возможность в ближайшее время принимать дома любовника.)

Через несколько дней:

– Солнышко, это никуда не годится. У тебя ничего не болит?

– Вроде бы нет, а что?… Немного живот колет слева, но не сильно.

– Где колет? Ну-ка, ляг, покажи… Ох, солнышко, боюсь я за тебя. У тебя очень усталый вид и губы все время бледные. Вась, меня очень беспокоит твое переутомление. Тебе необходим отдых.

Муж подходит к зеркалу и начинает с пристрастием разглядывать собственное отражение. Результат достигнут.

Жена с успехом произвела настройку, теперь она может легко перейти к разговору о вариантах отдыха. Муж обеспокоен своим здоровьем и обогрет «заботой» супруги. Он не будет особенно сопротивляться обсуждению перспективы отдыха в санатории. Этот разговор не покажется ему подозрительным, как это могло бы произойти, если бы жена начала его безо всякой подготовки.

Из приведенного примера мы видим, что настройка не всегда является «одномоментным» актом, она может быть весьма растянута во времени, носить систематический характер и во времени быть оторванной от непосредственно манипулятивного приема.

Управление внешними условиями (ситуацией)

Управление внешними условиями (ситуацией) – это способ достижения нужной манипулятору настройки через определенное построение им внешней ситуации, в рамках которой осуществляется контакт манипулятора с его «жертвой».

1. Это может быть, например, определенная организация пространственного расположения манипулятора и его «жертвы», которое планируется и навязывается манипулятором. Так, манипулятор сидит за столом, а «жертва» должна около него стоять (присесть ее не приглашают, а сама она присесть не решается или не имеет такой возможности – в кабинете нет стульев). Или «жертва» усаживается на низкое сиденье, таким образом, что манипулятор располагается выше, а «жертва» чувствует себя дискомфортно.

В глубине кабинета за большим столом сидел щуплый человек в очках, что-то подписывал…

– Садись, садись, фрайер, – добродушно прохрипел Юрка, – хорошо, что приехал раньше. Через час уже не застал бы.

Борис опустился в глубокое кожаное кресло и ощутил себя маленьким, ничтожным по сравнению с монументально возвышающимся по ту сторону стола Юркой.

– Что такое? Почему? – забеспокоился он, пытаясь привстать.

– Психология, – улыбнулся Юрка.

– Ну ты и хмырь! Подпилил ножки кресла?[25]

2. Управление манипулятора ситуацией может выражаться также в контроле диалога – прерываниях «жертвы», лишении ее возможности высказаться за счет самых разнообразных средств (например, имитация занятости неотложными делами, бумагами, которыми поглощен манипулятор в продолжение контакта с «жертвой», имитация нехватки времени, фиктивные телефонные звонки, на которые «отвечает» манипулятор и даже просит «жертву» выйти из кабинета, так как «разговор носит личный характер»).

3. Создание в рамках актуальной ситуации условий для появления у жертвы определенных психических состояний, как позитивных – радости, воодушевления, так и негативных – утомления, состояния неопределенности, стресса и т. д.

Это может быть достигнуто за счет определенных поступков манипулятора.

Ирод справлял день своего рождения, и в махеронском дворце собралось много почетных гостей – военачальников и старейшин Галилеи. Когда пир был в разгаре, на середину зала выбежала Саломея, дочь Иродиады, и, к неописуемому восторгу всех, исполнила зажигательный сирийский танец. «Проси у меня, что хочешь!» – кричал пьяный тетрарх. Он призвал в свидетели присутствующих, что клятвенно обещает исполнить любое пожелание девушки. Саломея, посоветовавшись с матерью, повторила слова, подсказанные ей Иродиадой: «Подай мне сейчас же на блюде… голову Иоанна Крестителя».

Лицо Антипы помрачнело. Пророк всегда внушал ему уважение, и к тому же он опасался реакции народа. Да и римляне не любили внесудебных расправ. Однако Ирод, желая сдержать слово, данное при знатных гостях, приказал телохранителю спуститься в темницу. Скоро тот вернулся с окровавленной головой Иоанна в руках. Ее положили на блюдо, а Саломея отнесла страшный дар матери…[26]

Управление ситуацией часто носит для «жертвы» навязанный характер, ее как бы вынуждают к совершению определенных действий и поступков, к тем или иным состояниям, и противостоять этому сценарию бывает достаточно сложно.

Можно понять человека и одновременно показать ему себя, проведя с ним время за продуманно сервированным столом с правильно подобранными и тщательно приготовленными блюдами. Ведь тонкости обращения с приборами, посудой, рюмками-бокалами ныне мало кому знакомы. Даже мясо, приготовленное в горшочке, простом русском традиционном горшочке, приводит некоторых в замешательство: куда этот горшочек девать, что с ним делать, ложкой в него или вилкой, да и в него ли? Что делать с этим сооружением из шампуров, стоящим на жаровне с углями? Как с устрицей обходиться, ножом ее или чем другим расковыривать? Может, пальцами? Да даже простой помидор, так аппетитно лежащий рядом с чем-то непонятным на листе салата, – и он может дать нежеланный эффект, если его неаккуратно проткнуть вилкой или взрезать ножом: хорошо, если на себя брызнет гость, а ну как на хозяина? И хозяин во всех таких случаях действительно «хозяин положения». Шампур от жаровни отцепил – гостю передает. Сам первый горшочек отставил, ложечкой на тарелку содержимое из него выкладывает, а уж потом за вилку с ножом берется. И помидорчик трогать не будет предупредительно, даст понять, что это всего-навсего цветовое пятно, для глаз радость. И щипчики для устриц возьмет предусмотрительно первый. Не жалует он чужого унижения и позора, с уважением к гостю относится. Если захочет, конечно.

Алан знал многое, консультируя Денисова по вопросам индивидуальных трапез, и о его отношениях с «соратниками» и «коллегами», и о его противниках, которые, стараниями Алана униженные, за столом «ломались»…[27]

Эксплуатация стереотипов

Стереотип определяется как «относительно устойчивый и упрощенный образ социального объекта – группы, человека, события, явления и прочего, складывающийся в условиях дефицита информации как результат обобщения личного опыта и представлений, принятых в обществе (нередко предвзятых)».[28]

Проще говоря, стереотип – это некий упрощенный, шаблонный образ человека, группы, события или явления. В качестве примера можно привести, например, национальные стереотипы (в отношении евреев, чукчей, цыган), стереотипы в отношении социальных групп (гастарбайтеры), профессиональных групп («айтишники», учителя) и т. п. Встречаясь с человеком, взаимодействуя с ним, мы склонны рассматривать его через призму имеющегося у нас стереотипа, интерпретировать его поведение в соответствии с ним. Например, узнав, что сидящая перед нами женщина, с которой мы только что познакомились, – учительница младших классов, мы часто начинаем искать у нее такие особенности, как авторитарность, нетерпимость к чужому мнению, эмоциональную неуравновешенность и т. д.

Если эксплуатация стереотипов используется манипулятором как средство настройки, он находит способ актуализировать в сознании «жертвы» стереотип и особенно связанные с ним эмоции (как правило, чем более они сильные, тем больше у манипулятора вероятность достижения желаемого эффекта).

Актуализация стереотипа может давать манипулятору «маску», имидж, прикрытием которого он пользуется.

В наркологическом диспансере целое событие. Ирочка, 32-летняя процедурная медсестра, разводится со своим мужем и уезжает жить в отдельную маленькую квартирку, где будет прозябать со своей престарелой мамой. Ирочка находится на седьмом месяце беременности. Весь персонал, все врачи искренне сочувствуют Ирочке и жалеют ее. Ирочка – добрая и ласковая, умом и красотой Бог не обидел, да вот поди ж ты – такая невезучая. Все знают, как не складывалась ее личная жизнь: вышла замуж год назад, муж оказался со странностями – всю свою зарплату на собачьи приюты жертвовал, Ирочке приходилось еле-еле сводить концы с концами на ее нищенскую медсестринскую зарплату. И вот теперь – развод и переезд…

Никто не позавидует Ирочке. И даже те женщины-врачи, кто не расположен к сентиментальности, относятся к Ирочке со смесью жалости и снисхождения.

Стихийно организуется сбор денежных средств в пользу Ирочки, собрана немалая сумма.

Каково же было общее изумление, когда через полгода неожиданно выяснилось: Ирочка переехала не в маленькую конурку, а в новую трехкомнатную квартиру, которую купила и обставила на неизвестно какие деньги, живет не нуждаясь и в обозримом будущем, несмотря на отсутствие мужа, на работу выходить не собирается…

Другой пример, описывающий эксплуатацию стереотипов, приводит С.Г. Кара-Мурза:

Когда соучастница Гайдара Элла Памфилова вдруг начинает пускать слезу по поводу тяжелой судьбы «наших отцов», это – дешевая эксплуатация нашего стереотипа сыновей. Когда подручные Гусинского по НТВ, пособляющие клану, «отделяющему Чечню», вдруг начнут душевно сострадать «нашим мальчикам» в Чечне, это сразу должно насторожить разумного человека.[29]

Средства, непосредственно воздействующие на психофизиологическое состояние «жертвы». Речь уже шла о том, что настройка выполняет функцию создания у «жертвы» определенного психоэмоционального состояния, которое затем будет использовано манипулятором на этапе собственно приема («тело приема»).

Изменение психоэмоционального состояния жертвы может осуществляться с использованием различных средств, которые не являются словесными и способны напрямую изменять ее психофизиологическое состояние. Например, состояние многих людей существенно изменяется в зависимости от степени насыщения (голоден человек или сыт), утомления (уставший человек или отдохнувший), степени трезвости. Эти изменения легко могут быть использованы.

Например, ребенок может хорошо знать, что сообщать отцу о двойке по математике лучше после того, как он плотно поужинает.

В качестве средств, способных изменять психофизиологическое состояние жертвы, могут выступать, например:

– пища, вода;

– алкоголь;

– наркотики;

– сон;

– любые средства, позволяющие изменять (регулировать) уровень сексуального возбуждения.

Специальные техники наведения измененных состояний сознания. Измененные, необычные состояния сознания вызываются посредством различных вербальных (словесных) и невербальных техник, описание которых можно встретить в специальной литературе по различным разновидностям гипноза и НЛП. Подобная литература широко представлена в настоящее время в книжных магазинах.

Измененное состояние сознания бесконечно облегчает достижение манипулятором своих целей, так как защитные барьеры психики, способность критически осмысливать информацию перестают функционировать. Существует расхожее мнение, что всегда можно почувствовать психологическое воздействие, погружающее человека в измененное состояние сознания, что сделать это незаметно нельзя, однако это далеко не всегда так. В настоящее время существует масса психологических техник, позволяющих добиваться погружения человека в измененные состояния сознания незаметно для него, – правда, справедливости ради надо признать, что людей, владеющих этими техниками, не настолько много, чтобы можно было всерьез их опасаться. В рамках настоящей работы техники наведения измененных состояний сознания рассматриваться не будут, так как здесь имеется весьма значительный пласт материала, для подробного изложения которого понадобилась бы отдельная книга.

Перейдем к рассмотрению иных задач (кроме создания у жертвы определенного эмоционального состояния), которые реализует манипулятор на этапе настройки.

Создание смысловой основы для манипулирования. Это получение подтверждения жертвой того, что она имеет те или иные намерения, мнения, владеет определенной информацией, выдвигает различные тезисы. Данное подтверждение манипулятор будет использовать в дальнейшем. Суть задачи хорошо иллюстрируется анекдотом.

Звонок в штаб-квартиру некоей общественно-политической организации.

– Извините, а правда, что евреи распродали всю Россию?

– Да, конечно, правда!!!

– Скажите, а где я могу получить свою долю?

В случае создания смысловой основы для манипулирования манипулятору важно добиться от жертвы подтверждения (желательно твердого и убедительно звучащего) о том, что да, действительно:

– те или иные факты действительно имели (имеют, будут иметь) место;

– жертва, манипулятор, третьи лица имели (имеют, будут иметь) определенные намерения и заявляли об этом вслух;

– жертва имеет то или иное мнение;

– жертва располагает (располагала, будет располагать) той или иной информацией и т. п.

Подтверждение обычно получают в виде ответа на прямой закрытый вопрос (верно ли, что евреи распродали всю Россию?) в виде напоминания о некоторых фактах (здесь обычно подтверждением служит молчаливое согласие потенциальной жертвы). Отдельный вариант подтверждения – получение ответа на провокационный вопрос, сформулированный, например, в форме описанной выше двойной связки: любой ответ на двойную связку, он будет выгоден манипулятору.

Нужно быть очень внимательным, прежде чем отвечать «да» на вопрос, поставленный манипулятором, потому что нередко манипулятор подсовывает жертве искаженные или явно уязвимые с логической точки зрения утверждения, с которыми она соглашается, не заметив искажений или логических изъянов, и попадает, таким образом, в ловушку, либо сама форма постановки вопроса делает его провокационным.

Приведем диалог, состоявшийся однажды на открытой встрече одного из известных московских бизнес-тренеров (бизнес-тренер – специалист по обучению персонала в бизнесе) со своими коллегами.

Б – бизнес-тренер

К – коллега бизнес-тренера, тоже бизнес-тренер, пришел на открытую встречу

Б1: «Я как бизнес-тренер, имеющий авторскую школу для тренеров, очень многое могу дать своим ученикам… например, управление впечатлением группы о себе, то есть о тренере. Ведь это для специалиста по обучению очень, очень важно. Мы управляем тем мнением, образом, так сказать, впечатлением, которое возникает у группы, у каждого из ее членов относительно тренера…»

Голос из аудитории (один из специалистов в области бизнес-тренинга, пришедший на встречу, К1): «Скажите, а вот когда вы сейчас с нами работали, вы сами применяли к нам техники управления впечатлением группы о себе?»

Б2: «И да и нет. Сознательно я, конечно, делать этого не стал. С другой стороны, поскольку я тренер с очень большим стажем работы и, чего уж греха таить, уровня далеко не низкого, я управляю мнением группы уже автоматически, просто не подключая к этому никаких сознательных усилий… Ведь это возможно за счет очень простых средств – буквально бывает достаточно одного жеста».

К2: «Скажите, а зачем же вы тогда создали у меня такое впечатление о себе?»

Б3:…

Хохот в аудитории.

В приведенном примере манипулятор (специалист в области бизнес-тренинга, задававший ведущему вопрос) на стадии «тело приема» (собственно манипуляция) использует вектор эксплуатации эмоций; в частности, его основная реплика (К2) построена на петле, содержащей две части:

1. Вы создали у меня неблагоприятное впечатление о себе.

2. Зачем вы создали у меня такое впечатление?

Однако из приведенного примера очевидно, что петля не сработала бы, если бы манипулятор не побеспокоился заранее о настройке (реплика К1). В ответ на вопрос коллеги бизнес-тренер признает, что да, он действительно «управлял» формированием у группы определенного о нем впечатления (тем самым неявно признавая тезис о том, что он несет ответственность за содержание этого самого впечатления). Именно за это согласие и «цепляется» манипулятор: если у меня возникает неблагоприятное впечатление о вас, за это несете ответственность вы и только вы – это ведь вы «управляете впечатлением».

Создание поведенческой основы для манипулирования. Здесь речь идет о провоцировании жертвы на определенный поступок, который затем используется как основа для манипуляции. (При этом поступок может быть вполне невинным, но истолковывается произвольно – как выгодно манипулятору.)

Одна моя знакомая, симпатичная девушка лет двадцати пяти, имеет сформировавшийся алгоритм получения дополнительного дохода. Она знакомится с женатым мужчиной, прикладывает все свои силы, чтобы очаровать его. Отношения постепенно развиваются, и наконец мужчина «добивается» (именно добивается!) сексуальной близости с ней. Через некоторое время она заявляет кавалеру, что беременна, плачет, говорит, что готова ради него на все, что хочет выйти за него замуж («Ты же любишь меня, правда? И я так люблю тебя!!! Давай все расскажем твоей жене, я уверена, она поймет нас! Ну не хочешь сам рассказывать, давай я расскажу!»). Одновременно она изображает краткие периоды плохого настроения, обвиняя мужчину в том, что он ей «жизнь загубил», что возможностей одной растить ребенка у нее нет никаких. Доведенный до «нужного» состояния, кавалер наконец начинает ее упрашивать сделать аборт, на что она долго не соглашается, но затем заявляет, что боится всяких осложнений (воспалительных процессов, бесплодия и т. п.). Следующий ход прост и предсказуем: мужчина готов заплатить большие деньги, лишь бы его любовница сделала аборт, пускай и в самой лучшей, дорогой клинике, и наконец отвязалась от него.

Этот сценарий срабатывал много раз, при том, что девушка, о которой идет речь, могла одновременно обманывать нескольких мужчин, дурача их и забавляясь. Лишь один раз случилось непредвиденное: очередной кавалер заявил ей, что готов уйти от супруги, чтобы вместе растить ребенка, что любит ее и не позволит ей сделать аборт, что он как раз долго мечтал о сыне или дочери и наконец-то его мечта сбылась…

Кроме того, создание поведенческой основы для манипулирования может выражаться в создании манипулятором у жертвы тех или иных устойчивых поведенческих реакций либо формировании установок, которые затем будут использоваться на основном этапе приема.

Дамир в разводе со своей бывшей женой Еленой. От этого брака у него есть дочь Женечка восьми лет, которую он очень любит. Елена через год после развода снова вышла замуж, Женечке тогда было три года. С тех пор Елена стала ограничивать общение дочери с отцом, а затем и вовсе запретила тому приходить.

– У ребенка теперь новая семья, – заявила она, – у него другой отец, лучше тебя. Она тебя забывает, и я этому очень рада.

Дамир упрашивал жену, умолял, даже унижался и плакал, но бывшая супруга оставалась непреклонной. Когда Женечке исполнилось семь лет, Дамир обратился в суд с просьбой удовлетворить иск об установления порядка общения дочери с родным отцом. Иск был удовлетворен. Постановлением суда Дамир теперь имел право на общение с Женечкой каждую субботу.

Елену испугал такой поворот дела. Ведь с тех пор, как два с половиной года назад она запретила Дамиру приходить, она старалась внушить Женечке, что ее папа – это человек, за которого она, Елена, второй раз вышла замуж (тем более, что ребенок уже называл отчима папой). Елена не была уверена, что Женечка забыла, кем на самом деле ей приходится Дамир. Все вопросы дочери на эту тему она обходила или старалась переключить внимание ребенка на что-нибудь другое.

И теперь наступал момент, когда столь тщательно выстроенная ею ложь рушилась на глазах. Как теперь объяснить все дочери? Елена долго думала, но наконец нашла выход.

Женечке было сказано, что в их городе объявился страшный преступник, пожиратель детей, что он очень опасен. Чтобы дети не пугались, он притворяется добрым дядей, а самых симпатичных ему детей уверяет, что он их папа. В милицию его сдавать бесполезно, потому что он обманывает и милицию, притворяясь добрым человеком. Чтобы подкупить детей, которые ему понравились, он предлагает им игрушки и конфеты, а также зовет их с собой погулять в парк. Если этому людоеду посмотреть в глаза и сказать: «Я знаю, что ты преступник, ты людоед!» – он приходит в ярость и немедленно вцепляется ребенку в горло. Единственный способ защититься от преступника – не смотреть ему в глаза, не разговаривать с ним, никуда с ним не ходить, ничего у него не брать. В этом случае людоед расстраивается и уходит.

Когда Дамир попытался приехать в субботу к дочери, дверь ему никто не открыл. Выяснилось, что ребенка увезли на дачу. В следующую субботу история повторилась. Дамир стал делать попытки увидеть дочь, встречая ее из школы. К его крайнему изумлению, девочка, встретившись с ним, смертельно испугалась и застыла на месте как каменная, никак не реагируя на его попытки поговорить с ней. Кукла, которую Дамир принес с собой и протянул девочке, так и осталась в его руке. Когда Дамир сказал: «Женечка, ты не помнишь меня, родненькая, я твой папа!» – ребенок разразился слезами и убежал домой, бросив школьный ранец.

Елена, открывшая Дамиру дверь, посмотрела на него со злорадным торжеством.

– Вот видишь, – сказала она, – ты ей совсем не нужен. Она тебя боится. Если ты будешь приходить снова, я обращусь к психологу, она сделает экспертизу и докажет, что общение с тобой наносит ребенку моральный ущерб. Я не подпущу тебя к своей дочери!!!

Таким образом, настройка как элемент манипулятивного приема направлена на создание основы (эмоциональной, смысловой, поведенческой) для дальнейшего манипулирования жертвой. Что же происходит потом, после того, как настройка успешно осуществлена?

На основном этапе манипулятивного приема (он называется «тело приема») осуществляется направленное психологическое воздействие, чаще всего – посредством применения операций, некоторые из которых уже были описаны выше. На этапе тела приема может быть применена одна операция или больше, – столько, сколько потребуется для того, чтобы манипулятивная цель была достигнута. Таким образом, на этапе тела приема реализуется основная цель манипулятора – то, ради чего он и затевал весь этот сыр-бор.

Как правило, на данном этапе манипуляции у жертвы уже имеется отчетливое ощущение навязанности, неестественности происходящего, а также выраженные эмоциональные переживания, сигнализирующие о манипуляции. Однако прервать процесс воздействия здесь уже гораздо сложнее, чем на этапе настройки: ведь специфическая связь между манипулятором и жертвой уже установлена, уже есть почва, на которую опирается манипулятор, – почва эмоционального, смыслового или поведенческого характера.

Стратегии защиты от манипуляции на этапе тела приема детально описаны в последних главах этой книги.

Этап закрепления венчает манипулятивный прием. Он необходим для того, чтобы закрепить полученный манипулятором результат, сделать его более устойчивым. Этап закрепления может принимать форму любого действия манипулятора или его жертвы, которое фиксирует достигнутый манипулятором результат. Например:

– жертва вслух или на бумаге подтверждает взятые на себя обязательства;

– жертва признает свою «вину» и берет на себя «ответственность» за исправление ситуации;

– жертва вслух или на бумаге фиксирует те действия, которые она собирается предпринять;

– жертва совершает определенное действие, что является первым шагом в реализации той программы действий, которая вкладывается в ее сознание манипулятором.

Четко очерченный этап закрепления на практике присутствует в манипулятивном приеме не всегда. Однако опытный, искусный манипулятор, добиваясь действительно важной для себя цели, обычно закрепляет достигнутый результат. Таким образом, утверждение итога завершает весь прием, придавая ему одновременно и законченность, и определенное созвучие и сообщая полученному результату дополнительную устойчивость.

Разберем несколько иллюстраций применения манипулятивного приема.

Кейс 1. Разбор структуры манипулятивного приема

Персонажи: отец и дочь (11 лет). Отец находится с матерью в разводе и приезжает навестить дочь. Дочь любит читать и сидеть за компьютером. Отец – сторонник здорового образа жизни. Отец хочет пойти с дочерью погулять. Дочь страстная домоседка, да и характер у нее строптивый.

О1: «Ну что, как всегда, мучаешь свой позвоночник? Сидишь и от книги не оторвешься даже ради папы, который ради тебя трясся в поезде всю ночь, только чтобы тебя увидеть?»

Д1 (молча хмурит брови, уткнувшись в книгу)

О2: «Даже и родного отца не рада видеть, брови хмуришь…»

Д2 (хмурится)

О3 (с укором): «Папка всю ночь не спал, устал и плохо себя чувствует, а все равно приехал к дочке».

Дочь со вздохом откладывает книгу и поднимает глаза на отца.

Пауза.

О4: «На улице такая погода хорошая, солнышко, все умные люди так уже давно на улице, гуляют, играют в мячик, а моя дочка непослушная папку своего не любит и даже на улицу с ним идти никогда не хочет».

Д4: «Я не хочу на улицу, не хочу. Пап, давай поиграем дома лучше во что-нибудь, в шашки или в домино».

О5: «Ну давай, но что это за игры такие? Домино так вообще… не развивает человека никак. У нас во дворе пьяницы в домино играют. По-моему, только очень глупый человек может от домино удовольствие получать».

Д5: «Тогда давай телевизор посмотрим».

О6: «Ты и так без меня тут круглые сутки перед телевизором сидишь, дрянь всякую смотришь».

Д6: «Не сутки! Всего час в день!»

О7: «Да, сидишь. Вон уже спина совсем кривая стала и лицо бледное. Гулять надо чаще. Вот и спинка горбатая… Ну-ка, выпрями спинку».

Выпрямляет дочери спину и отодвигает подальше книгу.

Д7: «Ну пап!»

О8: «Я же тебе добра хочу, а ты этого почему-то не понимаешь. Разве ты хочешь, чтобы у тебя в одиннадцать лет уже была слепота? Ты же потом захочешь кем-нибудь стать и не сможешь из-за здоровья. И все потому, что не слушала папу, который тебя любит и тебе добра желает. Ты что, хочешь, чтобы у тебя позвоночник был с горбом, чтобы ты не могла…»

Д8 (перебивает отца): «Пап, ну хватит, всегда ты так!»

О9: «Вот я люблю тебя и не хочу, чтобы ты выросла калекой. А ты, наверно, папку не любишь, если не делаешь так, как он тебе говорит, да и неполноценной, видать, хочешь стать».

Д9: «ПАПА!»

О10: «Доча, вот ты кричишь, как будто совсем папку своего не любишь».

Д10 (молчит, угрюмо глядя в пол)

О11: «Доча, ты меня любишь?»

Пауза.

Д11 (отрывисто): «Люблю! Но я…»

О12 (перебивает): «Я понимаю, что любить меня не за что…»

Д12: «Ну пап!!! Я люблю тебя, пап!!!»

О13: «Пойдем погуляем, а? Вместе…»

Пауза.

О14: «Пойдем!»

Д13 (скрежеща зубами): «Пойдем!..»

Разберем приведенный выше пример.

В диалоге отца с дочерью мы видим развернутый манипулятивный прием с наличием четко очерченных фаз настройки и тела приема и менее четкой фазой завершения.

Чего добивается отец? Его явная цель – сделать так, чтобы дочь вопреки своему желанию пошла с ним на улицу гулять, оставив все другие дела. Однако выгода, которую отец в этом случае получает, не имеет никакого отношения к декларируемой им (подышать свежим воздухом, укрепить здоровье). Отцу необходимо получить ощущение собственной значимости для дочери (ради него она оставляет свои занятия и вопреки желанию идет с ним гулять). Именно в получении этого ощущения собственной значимости и заключается выгода, которую получает манипулятор.

Цель манипулятора: прогулка с дочерью.

Выгода декларируемая: укрепление здоровья дочери.

Выгода реальная: переживание собственной значимости у отца.

Дочь строптива и, как видно из приведенного отрывка, совсем не хочет на улицу. Тем не менее она любит отца и стремится поддерживать с ним позитивные отношения. Именно этим и решает воспользоваться отец.

Мишень манипулятивного воздействия: любовь дочери к отцу, стремление сохранить позитивные отношения с ним.

Конечно, отец мог бы действовать очень просто: сказать дочери что-то вроде «Если ты меня любишь, то ты пойдешь со мной погулять». Но в приведенном случае он избирает путь гораздо более изощренного воздействия. Как говорится, чтобы инструмент хорошо звучал, его надо сначала настроить.

На фазе настройки (реплики О1-О3) отец фактически передает дочери скрытые сообщения: «Я сомневаюсь в том, что ты меня любишь» и «пожалей меня», рассчитывая вызвать у дочери чувства жалости, вины и желание доказать отцу, что она его действительно любит. В целом, судя по реакции дочери (хоть и со вздохом, но книгу она откладывает), цели ему добиться удается, хотя и не до конца, – к чувствам, которые испытывает дочь, отчетливо примешивается раздражение.

Разберем собственно фазу тела приема.

На фазе тела приема сообщения отца приобретают все менее завуалированный, явный характер. Ключевое послание, которое использует родитель: «Я все еще сомневаюсь, что ты меня любишь. Докажи мне это (сделай так, как я хочу)». Этот посыл появляется несколько раз то в явном, то в завуалированном виде (О4, О9, О10, О11, О12, О13). Почти все перечисленные сообщения построены с использованием операции связывания (склеивания): «Если ты меня любишь, сделай так, как я хочу», – хотя очевидно, что не существует связи между тем, чтобы любить отца, и тем, чтобы поступать так, как хочет отец.

Анализируя приведенный отрывок, можно видеть, что дочь уступает далеко не сразу, пытаясь оказывать сопротивление, для обработки которого отцу важно обесценить и показать неадекватность приведенных дочерью аргументов. С этой целью им используются сообщения, построенные по типу операций:

– связывания (О4, О5): «Умные люди – на улице», «Удовольствие от домино испытывают только глупые люди»;

– предсказания будущего (О8): «У тебя будет слепота в 11 лет», «У тебя будет горб», «Ты захочешь кем-то стать и не сможешь из-за здоровья»;

– приписывания намерений (О8, О9): «Ты хочешь стать неполноценной»;

– обобщения (О6): «Ты и так без меня тут круглые сутки перед телевизором сидишь, дрянь всякую смотришь».

Фаза завершения приема описывается репликами О14-Д13. Дочь сама вслух подтверждает, что согласна пойти на прогулку с отцом.

Кейс 2. Разбор структуры манипулятивного приема

Персонажи: Констанция Бонасье и Д’Артаньян. Констанция хочет добиться от Д’Артаньяна того, чтобы он отправился в Лондон за алмазными подвесками и успел привезти их за десять дней (ниже приведена стенограмма сцены из художественного фильма «Д’Артаньян и три мушкетера»). Констанция знает, что молодой человек влюблен в нее. Посмотрим, как она действует.

К – Констанция

Д – Д’Артаньян

К1: «Ах, что будет мне порукой, если я доверю вам эту тайну?»

Д1: «Моя любовь к вам!»

К2: «Боже мой, боже мой, могу ли я вам доверить судьбу королевы и мою жизнь?»

Д2: «Однажды ночью все это уже было в моих руках!»

К3 (подходит сзади и обнимает Д): «Вы должны отправиться к нему в Лондон…»

Д3: «В Лондон, к Бэкингему!!!»

К4 (отходит): «Сумеете ли вы?»

Д4: «Вы же видите, как я люблю вас!»

К5: «Да, вы говорите…»

Д5: «Я честный человек!»

К6: «Надеюсь, это так…»

Д6: «Я храбр!»

К7: «О, в этом я убедилась!»

Д7: «Тогда испытайте меня!»

К8: «Туда и обратно вы должны успеть за десять дней…»

Д8: «О! Десять дней – это целая вечность, когда ждешь встречи с любимой!»

К9: «Ах, я буду очень волноваться за вас. Это очень опасно…»

Разберем данный пример. Здесь налицо манипулятивный прием с фазами настройки и тела приема при отсутствии фазы закрепления. Четко границы между фазами провести трудно, в приведенном примере они переплетаются. Тем не менее ориентировочно фаза настройки очерчивается репликами К1-К2; настройка продолжается также в процессе проведения приема. Так, к настроечным отчасти относятся реплики К4-К6 (они регулируют эмоциональное состояние жертвы).

Цель, которую ставит перед собой Констанция, – добиться от Д’Артаньяна того, чтобы он отправился в Лондон за алмазными подвесками и успел привезти их за десять дней, прикладывая при этом к выполнению поручения все свои силы, всю свою изобраетательность и ловкость. Какую выгоду получает при этом манипулятор? Спасение чести королевы и жизни Констанции (вот с этим можно было бы поспорить: неужели Констанция при этом рискует собственной жизнью?). Выгода декларируется именно таким образом для того, чтобы еще больше подстегнуть Д’Артаньяна. Выгода, которую реально получает Констанция, неизвестна. Может быть, она действительно была бескорыстно предана королеве и хотела ей помочь (интересно, что ради содействия женщине она ставит невинного юношу под реальную угрозу смерти. Во имя чего?)? Может быть, королева щедро оплачивала ее услуги? Однако это не ясно. Возможен также вариант дополнительной психологической выгоды – укрепление власти над Д’Артаньяном («Куда я пальчиком покажу, туда он и побежит»).

Цель манипулятора: отправить гонца в Лондон за подвесками, которые он должен привезти в течение десяти дней.

Выгода декларируемая: спасение чести королевы и жизни Констанции.

Выгода реальная: устранить угрожающие королеве неприятности (возможно, небескорыстно), укрепить власть над Д’Артаньяном.

Д’Артаньян влюблен в Констанцию, но до конца не уверен во взаимности и готов на все, чтобы эту взаимность получить. Кроме того, он горд и самолюбив. Именно этим и решает воспользоваться манипулятор.

Мишени манипулятивного воздействия: чувства к манипулятору, стремление получить взаимность, гордость, самолюбие.

В фазе настройки (К1-К2) Констанция возбуждает любопытство и самолюбие Д’Артаньяна, передавая послание «Сомневаюсь, могу ли я тебе довериться…». Д’Артаньян немедленно заверяет в своей любви и преданности (Д1). Весь прием проходит под знаком этого доказательства и построен на нем. Д’Артаньян ищет этого доверия и жаждет представить доказательство, так как хочет стать для Констанции близким человеком.

Идеи сомнения и поиска доказательства звучат в большинстве реплик Констанции на фазе как настройки, так и тела приема (К4-К6). Она обманывает Д’Артаньяна как мальчишку: в качестве дополнительного инструмента, как умелая кокетка, использует также прикосновения, сокращение и увеличение пространственной дистанции с жертвой. Обратите внимание, как вовремя она подходит к молодому человеку и обнимает его, как своевременно отдаляется!

Реплики К1, К2, К4, К5, К6 достаточно однотипны и выдержаны в манере, близкой к операции манипулятивного щипка снизу с той только разницей, что она не унижает Д’Артаньяна прямо («Нет, ты-то уж этого точно не сумеешь»), а выражает благородное сомнение («Сумеешь ли ты – не знаю… честный ли ты человек – не знаю… любишь ли меня – не знаю…»). В данном случае скрытое послание – «докажи». Чтобы форсировать события, она подбадривает его напоследок: «Ах, я буду очень волноваться за вас».

Как прервать манипуляцию на ранних этапах приема

Манипулятивное воздействие может быть успешно прервано или остановлено уже на самых ранних этапах приема. Однако для того чтобы иметь возможность это сделать, вы должны четко осознавать, что по отношению к вам применяется манипуляция. Если вы не будете понимать (причем сразу или почти сразу), что происходит, этап настройки будет уже пропущен.

В отношении нейтрализации манипулятивного воздействия, оформленного в целостный прием, действует одно простое правило: нейтрализация манипулятивного воздействия осуществляется тем легче, чем на более ранних этапах приема она применяется.

Это означает, что остановить манипуляцию гораздо легче, когда манипулятор только осуществляет настройку. Однако этот момент (или эти моменты) очень важно не пропустить.

Выше мы уже говорили о том, что настройка – это создание определенной основы, опоры для последующих действий, которые предпримет против нас манипулятор. При этом, осуществляя настройку, манипулятору не все равно, как мы на нее реагируем. Манипулятор добивается от нас совершенно четкой реакции – именно той, которая ему будет нужна. Именно на этапе настройки он навязывает нам определенный сценарий будущего развития событий.

Таким образом, остановить манипуляцию на этапе настройки можно, отреагировав не ожидаемой для манипулятора реакцией, это запутает планы манипулятора и сорвет созданный им сценарий.

Варианты встречной реакции могут быть самые разные. Например:

– Выдача контрастной реакции. Например, манипулятор пытается вызвать у вас чувство вины, рассказывая, как он всю ночь не спал – чинил телефон, который вы сломали. Скажите ему в ответ, что бессонные ночи, которые он проводит за починкой телефона, только доказывают глубину его чувства к вам, а также то, что это чувство бескорыстно – он делает это, не ожидая ничего взамен. (Ирония – в том, что как раз и ожидает, иначе бы не поднимал этот вопрос.)

– Выдача индифферентной, философской реакции. «Ты не спал всю ночь» – это проявление выпадения частного случая из закономерности, что, как известно, один из атрибутов бытия. Мы все когда-то не спим, несмотря на то что можно спать, и спим, когда для этого нет ни времени, ни возможности.

– Выдача реакции уклонения от противостояния (в ответ на явный выпад манипулятора) («Как ты одеваешься, мне же стыдно за тебя! Держу пари, соседи думают, что ты бродяжка!» – «Хм! Может, и вправду думают…»). (Правила построения реакций уклонения описаны в разделе «Линия избегания противостояния» главы 6.)

– Отсутствие всякой реакции. «А Васька слушает да ест». В комментариях не нуждается.

– Быстрый перехват инициативы с переключением диалога в то русло, которое наиболее удобно для вас, в том числе с переключением на совершенно другую тему. Перехват инициативы достигается, например, за счет временного введения манипулятора в ступор (вариант манипулятивный). Очень действенный вариант, особенно если нужно добиться, чтобы манипулятор на какое-то время замолчал. Для этого не надо обладать гипнотическими способностями или газовым пистолетом. Есть средства гораздо более простые, например:

а) рассказать анекдот, совершенно не подходящий к ситуации по смыслу. Манипулятор застывает, мучительно пытаясь связать происходящее со смыслом анекдота. Пока он соображает, у вас есть возможность продумать свою дальнейшую реакцию;

б) привести пословицу, совершенно не подходящую к ситуации по смыслу. На лице манипулятора отображается мучительная мыслительная работа, которую он проделывает, чтобы понять, что к чему;

в) озвучить цитату, лучше вымышленную («Один мой знакомый сказал…»), не соотносящуюся с ситуацией по смыслу. Механизм действия – тот же самый.

Перехват инициативы достигается также за счет активного исследования ситуации, постановки вопросов манипулятору, исследующих его позицию и направленных на поиск несостыковок в ней.

Хорошей иллюстрацией к этому способу перехвата инициативы может служить миниатюра, на которую я как-то набрела в Интернете (авторство, к сожалению, установить не удалось).

– Девочка, хочешь конфетку? – спросил у девочки Маньяк.

– Хочу, конечно, – сказала Девочка. – Но не возьму. Потому что мама мне говорила не брать конфет у незнакомых дядь. Но если вы со мной познакомитесь – я так и быть возьму.

– Маньяк, – представился Маньяк.

– Девочка, – присела в реверансе Девочка. – Очень приятно. Давайте свою конфету.

– Вот, – Маньяк протянул кулечек с леденцами.

– Ф-и-и, – презрительно протянула Девочка. – «Бон Пари»? Вы, дяденька Маньяк, безденежный совсем?

– Я богатый. Я очень богатый. Хочешь, мы пойдем ко мне и посмотрим мои богатства? – свистящим шепотом произнес Маньяк.

– Щас. Упала я. Какие у человека с «Бон Пари» в кармане могут быть богатства? Китайская Барби? Или у вас денег много?

– Много. Очень много денег. Пойдем – покажу. Полный чемодан, – оскорбился Маньяк.

– В рублях, наверное? – съехидничала Девочка. – А чего «Бон Пари» купил? Неохота было новый чемодан ради каких-то конфет открывать? Иди рассказывай кому-то еще про богатства свои. Богатей леденцовый. А ну-ка покажь – сколько денег в кармане?

– У меня с собой нету… – промямлил Маньяк. – У меня дома. И на карточке банковской. Хочешь, карточку покажу?

– «Диалог-Оптим», небось? – не унималась Девочка.

– Не помню я. Щас, – Маньяк достал карточку и с ужасом прочитал:

– «Диалог-Оптим»…

– Так я и думала. Неудивительно. Леденцы, видимо, в фойе банка бесплатно раздавали тем лузерам, что деньги туда положили?

– Я в магазине…

– А врать некрасиво, дяденька Маньяк. Денег у вас с собой нет, по карточке «Диалог-Оптим» никто вам ничего не продаст.

– Почему вдруг? – удивился Маньяк.

– Потому что еще вчера Арбитражный суд России признал банк «Диалог-Оптим» банкротом, – торжествуя, раздельно произнесла Девочка, – мне папа вчера рассказывал.

– Как? У меня же там… все там… Куда же я теперь? Как… – подкосились ноги у Маньяка. Ему вдруг стало трудно дышать, в глазах потемнело.

– Дать конфетку? – участливо спросила Девочка…

Всегда ли необходимо прерывать, останавливать манипуляцию на этапе настройки, если ее удается распознать?

Вопрос очень интересный. Ответ на него зависит от того, какие цели вы ставите перед собой в данной конкретной ситуации.

Если манипуляцию прервать сразу, манипулятор своей цели не достигнет. Однако у него будет возможность «сохранить лицо» – ведь вы его в манипуляции не уличаете и никаких психологически дискомфортных мер к нему не применяете. Поэтому, прерывая манипуляцию на ранних этапах, мы даем психологический бонус партнеру и экономим собственные силы: остановить и нейтрализовать манипуляцию на этапе тела приема будет уже сложнее.

Если заинтересованность в сохранении хороших отношений с манипулятором невелика и есть желание иметь возможность открыто манипуляции противостоять – показать манипулятору его игру, не опасаясь создать для него психологический дискомфорт, – в этом случае на этапе настройки можно сознательно отказываться от любого противостояния и прерывания манипулятивной игры, дожидаясь того момента, когда она станет явной.

Прерывание манипуляции на последующих этапах приема (на этапе тела приема и этапе завершения), как уже говорилось, представляет больше сложности по сравнению с этапом настройки.

Алгоритмы нейтрализации манипуляции на этапе тела приема детально описаны в главе 6 «Линии психологической защиты при столкновении с манипуляцией».

Задания на отработку распознавания структуры приема и его прерывания

Кейс 1

Проанализируйте предложенный кейс и выявите:

1) цели и выгоды манипулятора;

2) мишени манипулятивного воздействия;

3) структуру манипулятивного приема (с выделением границ каждой фазы);

4) операции, использованные манипулятором на каждой фазе приема.

Персонажи: менеджер проекта и директор по работе с клиентами (его непосредственный руководитель). Менеджер проекта работает в компании почти два месяца. В ее обязанности, помимо всего прочего, входит оформление документов заказчика и их передача курьеру. Курьер осуществляет доставку документов заказчику. Менеджер не может добиться от секретарей того, чтобы они выделяли ей свободного курьера. Пожимая плечами, секретари говорят, что курьеров нет, хотя выделяют их другим менеджерам.

Уже несколько раз менеджеру приходилось во внерабочее время и на личном транспорте осуществлять доставку документов.

Отчаявшись договориться с секретарями, менеджер отправляется к директору по работе с клиентами, чтобы обсудить с ним сложившуюся ситуацию.

Д1: «Заходите, заходите».

Сесть не приглашает. Начальница сидит за столом, менеджер стоит перед ней.

М1: «Елена Петровна, я вот тут к вам по делу пришла…»

Д2: «Очень хорошо, что пришли, тут у меня к вам как раз разговор. Я хочу обсудить с вами результаты вашей работы за прошедший месяц. Вы сами как оцениваете свою работу?»

М2: «Ну, я, конечно, пришла без опыта… хотя я старалась».

Д3: «Вот именно, что без опыта. Я с самого начала сомневалась, брать ли вас на работу. Здесь сложный участок, здесь нужны только самые ответственные, самостоятельные работники».

М3: «Но я и вправду прилагала и прилагаю все усилия».

Д4: «Нам нужны не слова и не усилия, а результат. И ответственность. Умение самому решать проблемы, а не создавать их другим. Я знаю, что вы постоянно просите у кого-то помощи. Вы что, сами не справляетесь с работой?»

М4: «Я справляюсь сама!»

Д5: «Вы это называете „справляюсь“? Девушка, которая работала здесь до вас, за десять дней работы успевала сделать больше, чем вы за все время, которое работаете у нас. И никого не дергала».

М5: «Елена Петровна, я могла бы добиться в работе большего, если бы не проблемы с курьерами… Когда мне нужен курьер, их нет, и девочки… то есть секретари… они говорят, что все курьеры заняты. И понимаете, мне приходится самой документы отвозить… в нерабочее время».

Д6: «Решение вопроса с курьерами входит в круг ваших должностных обязанностей. Вы хотите сказать, что не в состоянии решить его самостоятельно?»

М6: «Я… я пыталась его решить, но не смогла, потому что… секретари. Я прошу выделить курьера, а они не выделяют!»

Д7: «Это прямая иллюстрация к тому, о чем я сейчас говорила. Правильно ли я понимаю, что вы не в состоянии решать самостоятельно вопросы, которые относятся к кругу ваших должностных обязанностей? Все менеджеры проекта могут договориться о курьере с секретарями, а вы не можете?»

М7: «Я могу, могу! Но вы просто неправильно меня понимаете!»

Д8: «А раз можете, так и решайте. Здесь вам не детский сад и не институт благородных девиц, никто с вами нянчиться не будет. Здесь люди делом заняты».

М8: «Все понятно. Я могу идти?»

Д9: «Подождите. Я надеюсь, что вы действительно все правильно поняли и не будете устраивать детских обид из-за делового вопроса. В бизнесе дело превыше всего. Я хочу сказать, что по результатам вашей работы я не могу положительно решить вопрос об увеличении вашей заработной платы. Пока… пока вы будете получать столько же, сколько и в период испытательного срока. Я бы очень хотела дать вам больше, но не смогу сделать этого до тех пор, пока не увижу реальных результатов вашей работы. Это и есть то, что я хотела сказать вам. А теперь можете идти… продолжать свою работу».

Задание: внимательно рассмотрите предыдущий кейс. Как можно было бы остановить манипуляцию на этапе настройки? Придумайте не менее трех вариантов.

Кейс 2

Проанализируйте предложенный кейс и выявите:

1) предположительные цели и выгоды манипулятора;

2) мишени манипулятивного воздействия;

3) структуру манипулятивного приема (с выделением границ каждой фазы);

4) операции, которые могли быть использованы манипулятором на каждой фазе приема.

О практическом применении психологического знания

Александр – студент одного из столичных вузов. Его будущая специальность не имеет ничего общего с психологией, однако, по единодушному мнению друзей, Александр имеет блестящие способности практического психолога. Ему нравится психологическая литература, как теоретическая, так и практическая. Сейчас Александр решает важный для себя вопрос: какие внешние воздействия вызывают полную психологическую зависимость одного человека от другого? Вопрос для него не праздный: методика пробуется на знакомых девушках самого Александра. Задача: добиться возникновения у девушки чувства влюбленности и глубокой преданности в кратчайшие сроки и с минимальными затратами сил, времени и средств.

Для проверки качества выдвигаемых способов решения задачи Александр знакомится с несколькими девушками с других факультетов и начинает на них «наступление» – на каждую в соответствии с отдельной методикой.

Самой эффективной оказывается методика, которую он сам называет «распределенное подкрепление».

Девушка, на которой Александр опробовал эту методику, подвергалась периодическим «позитивным атакам» с его стороны, суть которых заключалась в большом количестве знаков внимания: умело подобранных комплиментов, улыбок, лести, а самое главное – простой человеческой заинтересованности и одобрения. Эти позитивные атаки чередовались промежутками полного отсутствия внимания – Александр беспричинно и совершенно необъяснимо исчезал или игнорировал свою «жертву». Девушка недоумевала, нервничала и начинала искать причину такой странной перемены («Может быть, я в чем-то виновата? Может, я что-то сказала или сделала не так?»). Через какое-то время (Александр тщательно выбирал момент) позитивные атаки возобновлялись. Главной задачей Александра на этом этапе было добиться страха потери отношений.

Когда эта задача была решена и девушка «сидела на крючке», Александр после особенно прочувствованного эпизода исчез и не появлялся в институте несколько дней. Не отвечал он также на телефонные звонки и СМС.

Через неделю отчаявшаяся девушка среди ночи заявилась к Александру в общежитие.

– Я не могу жить без тебя, – пролепетала она побелевшими губами, стоя на пороге.

Задание: подумайте, могла ли жертва оказать сопротивление манипуляции, и если могла, то как.

Глава 4. Осознанное реагирование на манипуляцию: выбор цели

В книжных магазинах сейчас можно найти большое количество литературы, посвященной вопросам защиты от манипуляции. В ней описываются самые разные техники и приемы борьбы с манипулятором. Удивительно, но, говоря об этих техниках и приемах, авторы тщательно избегают вопроса о цели их использования. Зачем применять ту или иную технику, прием? Для чего?

Многие люди, подспудно понимая в житейских ситуациях, что собеседник ими манипулирует, пытаются найти такой вариант реакции, чтобы партнер потерпел фиаско. Очень часто техники противостояния влиянию оцениваются по принципу «достаточно ли это сильный ход». Однако при этом упускается из внимания тот факт, что в ситуации, когда мы становимся объектом манипуляции, могут быть разные цели, которые мы ставим перед собой вполне сознательно, сообразуясь с ситуацией и множеством важных обстоятельств. Где-то важно вступить в конфронтацию. В другом случае гораздо более адекватным вариантом будет сгладить ситуацию, не вступая в дискуссию.

С этой точки зрения становится понятным, что неразумно просто применять техники, описанные в книжке из магазина (пусть даже и самой лучшей книжке), не задав предварительно себе вопроса: а чего же, собственно, я хочу добиться в конкретной ситуации? Техника реагирования подбирается «под цель», а не наоборот. Техника может быть адекватна или не адекватна определенной цели (подходить с точки зрения достижения данной цели или не подходить). Например, такое простое действие, как помочиться на человека, вполне оправдывает себя с точки зрения цели уберечь его от химического ожога, вызванного ядами определенных морских рыб, но чаще всего не подходит с точки зрения цели объясниться ему в любви. Аналогичным образом обстоит дело и в случае с противостоянием манипуляции.

Осознанное выстраивание отношений с манипулятором (осознанная реакция на манипуляцию) с необходимостью (обязательно!) предполагает два предварительных момента:

1. Осознание факта манипуляции (понять, что имеет место попытка манипуляции или манипуляция, – для этого важно уметь распознавать собственные внутренние сигналы, указывающие на факт манипуляции. О них подробно рассказывалось в первых главах этой книги).

2. Постановка цели взаимодействия с манипулятором в данной ситуации в конкретный момент времени («здесь и сейчас»).

Какие же цели мы можем поставить перед собой, оказавшись в ситуации, когда нами пытаются манипулировать?

– Уклонение от противостояния.

– Подыгрывание манипулятору (осознанное поведение «жертвы»).

– Победа над манипулятором.

– Выход в пространство диалога.

Данные цели можно схематически расположить на плоскости следующим образом (см. рисунок далее).

Возможные цели при столкновении с манипуляцией

Цели располагаются в четырех частях плоскости на пересечении двух осей.

Горизонтальная ось: стремимся ли мы преобразовать (изменить) ситуацию, которая нам навязана манипулятором, или нет. Здесь речь идет о том, что человек, предпринимающий попытку манипулировать, навязывает своему партнеру определенные условия – ситуацию поединка, противостояния, где присутствуют два противника, один из которых осуществляет психологическое нападение на другого. Своего рода ситуация дуэли.

Мы можем соглашаться играть в этом случае на условиях, которые нам навязаны: защищайся или будешь побежден. В этом случае мы принимаем ситуацию и вступаем в поединок, стремясь выиграть (победить противника), или терпим поражение.

Можно не согласиться с навязываемой ситуацией и не принимать на себя роль противника в дуэли – либо потому, что время и место для этого неподходящие (человек находится, например, на работе и не может вступать в «разборки» с клиентами), либо просто потому, что не хочет участвовать в дуэли и воспринимать своего партнера как противника, надеясь, что сможет построить с оппонентом контакт на принципиально иных основаниях, где нет противостояния, потенциальных победителей и побежденных, где можно открыто выражать чувства и прямо говорить о собственных целях и потребностях.

Вертикальная ось: оказываем ли мы активное сопротивление действиям манипулятора? С этим вопросом тесно связан другой вопрос: признаем ли мы за партнером моральное право безнаказанно манипулировать в данной ситуации?

Моральное право партнеру на безнаказанную манипуляцию может быть дано нами в ситуациях профессионального общения, например, клиенту («клиент всегда прав», «позитивные отношения с клиентом дороже всего») или боссу (подчиненный принимает решение не отвечать противостоянием на манипуляции босса, так как, оказав сопротивление, он рискует быть уволенным с работы, а реальных альтернатив занятости нет, при том что материальное положение семьи шаткое). Моральное право на манипуляцию может быть дано также близким и любимым людям (ребенку, престарелой матери), партнеру, который слабее нас, – мы видим, чего они хотят от нас добиться своими манипуляциями, но принимаем решение из жалости, из любви, из принципа («лежачего не бьют») или по каким-либо иным соображениям отпора не давать.

Решение не отвечать на манипуляцию активным противостоянием чаще всего продиктовано тем, что есть что-то более важное, чем ограничение манипулятивной атаки. Мы можем выбрать вариант «не сопротивляться» – из соображений необходимости сохранения позитивных отношений, любви к манипулятору, желания доставить ему невинное удовольствие или рассматривая это как тактический ход в игре.

Если принять метафору действий манипулятора как вызов на дуэль, четыре цели его партнера по этому поединку образно могут быть описаны так:

Цель: уклониться от противостояния.

Метафорическое описание цели: сделать так, чтобы удар приходился «по воздуху». Манипулятор не ощущает ожидаемого им сопротивления, но и не получает желаемого эффекта. Партнер манипулятора остается в душевном равновесии. Есть шанс, что манипулятору просто скоро надоест его бесполезное занятие.

Цель: подыграть манипулятору (осознанное поведение «жертвы»).

Метафорическое описание цели: дать манипулятору то, чего он хочет. Пойти по предлагаемой дороге. Партнер манипулятора осознает все, что происходит, и соглашается играть отведенную ему роль – ради того, что важно. При этом он не выдает своей осведомленности.

Цель: победить манипулятора.

Метафорическое описание цели: выбить оружие из рук противника. Партнер манипулятора осознает все, что происходит, и может сказать о своей осведомленности. Он стремится не только остановить манипулятора, но и получить власть над ситуацией.

Цель: выйти в пространство диалога.

Метафорическое описание цели: уклониться от навязываемого поединка и пригласить манипулятора к более конструктивному взаимодействию. Партнер манипулятора заботится о душевном равновесии – и собственном, и манипулятора. Стремление сохранить и упрочить конструктивное направление диалога.

Объективно ни одна из этих целей не является «хорошей» или «плохой», правильной или неправильной, подходящей или неподходящей. Цель выбирается в зависимости от конкретной ситуации, от того, насколько важно для нас поддержание дальнейших отношений с манипулятором, от наших собственных личностных особенностей и привычек.

Автору этой книги известен случай, когда маститый, уважаемый в России психотерапевт и бизнес-тренер провел обучение менеджеров по обслуживанию клиентов одной из торговых фирм Москвы. Тренинг прошел на ура: менеджеры научились замечательно распознавать манипуляции клиентов и должным образом (действительно эффективно) ставить их на место. В результате в течение трех месяцев после обучения в два раза возросло количество жалоб со стороны клиентов (претензии касались качества обслуживания). Клиентам не нравилось, что менеджеры одерживали над ними победу.

Рассмотрим перечисленные цели более подробно.

Цель 1. Избежать противостояния («Мудрец»)

Уклонение от поединка никогда не было в чести у воинов, но встречало понимание у мудрецов. Есть такой анекдот:

Подъезжает Илья Муромец к логову Змея Горыныча, поднимает свой меч-кладенец и кричит во всю мощь богатырских легких:

– Выходи, Змей Горыныч, на честный бой!!!

Молчание. Богатырь снова:

– Выходи, чудище безобразное, на честный бой!!!

Молчание.

– Выходи, обидчик вдов, на честный бой!!!

Ждал-ждал богатырь, не дождался ответа. Повернул коня, да и уехал.

Из логова выходит Змей Горыныч.

– Ну, чудище безобразное, ну, обидчик, но зато живой!

Уклонение от противостояния, по сути, означает, что вы не принимаете брошенного вам вызова, – с одной стороны, не соглашаетесь на навязываемую вам роль жертвы (не ведете себя в соответствии с расчетами манипулятора), но с другой – не принимаете и роль человека, который активно противостоит манипуляции противника. Уклонение – очень пассивная модель поведения: не ввязываться, не «плевать против ветра», не доказывать, кто здесь главный или самый умный. Уклонение – это своего рода игнорирование оскорбительного или задевающего подтекста там, где он есть, а там, где партнер (манипулятор) ведет себя вызывающе и подчеркнуто нарывается на противостояние, – сгладить, направить диалог в другое русло или просто миролюбиво промолчать. Или выйти попить кофе…

Уклонение при противостоянии манипуляции может выступать в одной из следующих форм:

– Физическое уклонение (уход) от общения с манипулятором. Другими словами, избегать разговоров, встреч (в том числе с определенными знакомыми), не иметь общих дел, перейти в другой отдел или поменять работу, сменить род деятельности (одна моя знакомая, работавшая в крупнейшем российском банке, перешла с должности менеджера по работе с клиентами в бэк-офис – работает только с бумагами и очень довольна: клиенты больше «не достают»), не ходить в магазин или ателье, где хамоватый персонал. Понятно, что физическое уклонение не всегда возможно: от супруга (супруги) «не убежишь», от клиентов в процессе рабочего дня (например, покупателей в торговом зале, если ты продавец) – тоже.

Физический уход из ситуации может выступать также в форме эпизодических выходов («отлучек») из ситуации общения с манипулятором, в переговорной практике это называется «подняться на балкон». Такое поведение оправданно, когда человек («жертва») в ситуации общения с партнером («манипулятором») по изменениям собственного эмоционального состояния или возникшему внутреннему ощущению «что-то не так» начинает осознавать, что подвергается манипуляции, однако не может быстро сориентироваться и дать должный отпор. В этом случае есть смысл под каким-либо предлогом выйти из ситуации, чтобы собраться с мыслями и прийти в состояние хотя бы минимального эмоционального равновесия. Например:

«Извините, мне надо срочно позвонить». (Встает и выходит.)

«Приношу свои извинения, но по этому вопросу немедленно принять решение не могу, мне необходимо проконсультироваться со своим коллегой (шефом, адвокатом, женой, котом). Давайте вернемся к этому разговору через два часа (завтра, через пару недель, через пару лет)».

«Я отлучусь на пару минут – руки помыть. Где у вас можно это сделать?»

«Ой, у меня ремешок на босоножке расстегнулся!»

«Какое мороженое в этом кафе вкусное! Закажу-ка я себе еще».

– Психологический уход от противостояния с манипулятором. Из ситуации физически не уходишь, в ней присутствуешь, однако при этом игнорируешь отдельные ее составляющие – например, как бы не замечаешь оскорбительного намека, задевающих интонаций, демонстрируешь спокойствие и нежелание ссориться. Это может быть трудно, так как манипуляция именно потому так сильно «цепляет», что мы реагируем на неявный, завуалированный, скрытый смысл того, что говорится, на «скрытое сообщение».

В каких ситуациях оправдан выбор цели уклонения от противостояния с манипулятором? Вероятно, наиболее типичные ситуации – следующие:

1. Между вами и манипулятором в настоящее время нет общего предмета взаимодействия. Например, диалог, который идет у вас, – это не беседа по поводу важного дела или значительной темы. Это разговор двух сослуживцев по пути на работу, пока оба едут в трамвае. Это беседа двух приятельниц за чашкой чая. Это диалог двух коллег, случайно встретившихся в коридоре. Это застольная беседа родственников, пришедших на день рождения. Общее в этих ситуациях – то, что диалог во всех этих случаях возникает не по поводу какого-то дела, которое эти люди осуществляют совместно и которое они обсуждают. Это так называемое светское общение, болтовня, более или менее приятное времяпрепровождение, которое регулируется определенными неписаными правилами и нормами. Например: «Говори то, что приятно и понятно твоему собеседнику. Не молчи, как чурбан. Улыбайся или как-либо иначе продемонстрируй благожелательное отношение к человеку, с которым беседуешь».

В светском общении не принято открыто выражать агрессию – допустимо ее применять в завуалированной форме:

– Ой, Лидия Петровна, давно вас не видела! Как вы похорошели, как поправились!!!

– Я поздравляю тебя, Ритуля, с днем рождения и желаю тебе, чтобы ты в этой жизни была похитрее и все у тебя наконец начало получаться!

– Игорь Петрович – наша гордость! Глядя на него, мы все начинаем понимать, что красота в мужчине не главное, да и ум тоже!

В этих ситуациях пытаться переключить манипулятора на конструктивный диалог может быть делом весьма проблематичным, ведь светское общение, во-первых, не предусматривает серьезного обсуждения каких-либо проблем или чьих-либо потребностей, а во-вторых, общего предмета взаимодействия собеседников в таких ситуациях нет.

Пытаться «победить» манипулятора, вывести его приемы на чистую воду – цель возможная, однако она никак не согласуется с правилами и нормами, регулирующими светское общение. В связи с этим попытка честно вскрыть и показать присутствующим манипуляцию и ее некорректность производит впечатление разорвавшейся бомбы. Общий разговор немедленно прекращается, и наступает более или менее длительная неловкая пауза.

В связи с соображениями, высказанными выше, в ситуациях светского общения, столкнувшись с манипуляцией, люди чаще всего стараются никак на нее внешне не реагировать, сделав вид, что не заметили неприятного подтекста или смысла того, что им было сказано или по отношению к ним было сделано. При этом настроение может быть безнадежно испорчено.

В отдельных случаях человек пытается не молчать, а как-то защитить себя. Нередко – в форме встречной агрессии, прямой или оформленной в манипуляцию (что гораздо чаще):

– Ой, Лидия Петровна, давно вас не видела! Как вы похорошели, как поправились!!!

– Да, Олечка, ты тоже, я вижу, сильно потолстела, я тебя даже не сразу узнала. Что делать, время летит, и мы меняемся…

– Я поздравляю тебя, Ритуля, с днем рождения и желаю тебе, чтобы ты в этой жизни была похитрее и все у тебя наконец начало получаться!

– Спасибо! Мне это очень пригодится. В сочетании с моим умом это даст мне возможность быть не похожей на людей, которые не способны ни на что, кроме глупых советов, которые они раздают тем, кому завидуют!

– Игорь Петрович – наша гордость! Глядя на него, мы все начинаем понимать, что красота в мужчине не главное, да и ум тоже!

– Спасибо, дорогие и любимые мои коллеги! Работая с вами и глядя на вас, я день ото дня убеждаюсь, что красота и ум – не главное и в женщинах тоже!

Уклоняться от противостояния в ситуациях – светского общения – не означает молчать. Мы продолжаем поддерживать диалог с манипулятором, диалог вполне благопристойный, лишенный даже намека на агрессию, отвечая манипулятору и поддерживая диалог с ним, однако он видит, что скрытый смысл манипулятивного послания, его подтекст нас не уязвляют, что его реплики бьют мимо цели – мы остаемся вполне спокойными.

– Ой, Лидия Петровна, давно вас не видела! Как вы похорошели, как поправились!!!

– Здравствуй, Олечка, и вправду давно не виделись! Похорошела, говоришь?

– Да, так похорошели, так поправились!

– «А я все цвету, а я все хорошею!..» Спасибо, солнышко! Приходи к нам в обед на чай!

– Я поздравляю тебя, Ритуля, с днем рождения и желаю тебе, чтобы ты в этой жизни была похитрее и все у тебя наконец начало получаться!

– Спасибо! Удача – это то, что нужно каждому из нас!

– Игорь Петрович – наша гордость! Глядя на него, мы все начинаем понимать, что красота в мужчине не главное, да и ум тоже!

– Я согласен с вами. Красота, ум – вот штампы, которыми мы привыкли мерить всех – и мужчин, и женщин, чего уж греха таить, тоже. А видим ли мы за штампами личность, способны ли мы разглядеть ее – вот вопрос…

2. Вторая группа ситуаций, где может быть эффективным уклонение от столкновения с манипулятором, – это ситуации делового (в первую очередь профессионального) общения, но только те из них, где общение партнеров предельно формализовано и регламентировано – например, нормами, правилами, стандартами (в частности, стандартами обслуживания клиентов). В соответствии с такими нормами и правилами в каждый момент взаимодействия с партнером нужно говорить «это» или «то». В качестве примера можно привести обслуживание клиента официантом, прием телефонисткой заказа или заявки, работу операциониста банка по оформлению вклада, обслуживание покупателей в магазине кассиром. Клиенты могут вести себя некорректно, невежливо, манипулировать и просто вызывать неприязнь, однако вариант «дать этой свинье должный отпор» здесь не самый уместный. Если вы «победите» клиента, он вам этого не простит – оскорбления или жалоба почти обеспечены. Здесь больше подойдет вариант сглаживания ситуации и игнорирования подтекстов, до конкретного предела, конечно.

3. Ситуации (обычно бытовые, повседневные) общения с близкими или хорошо знакомыми людьми, которые начинают манипулировать не потому, что серьезно имеют против нас враждебные намерения, а по причине того, что расстроены, раздражены, устали или больны и из-за этого начинают переходить на манипулятивный режим общения, ограничиваясь, как правило, несколькими репликами, не связанными друг с другом в прием. Ребенок, когда устанет, начинает хныкать и капризничать, но не будем же мы в этой ситуации принимать его претензии всерьез и тем более доказывать ему его неправоту по пунктам. А взрослые в определенные моменты своей жизни (периодически) тоже начинают вести себя подобно капризному ребенку, но не из осознанного намерения, а по слабости.

Перечисленные ситуации – наиболее типичные, но не единственные, в которых оправданна постановка цели уклонения от манипуляции. Список еще вполне можно дополнить по своему усмотрению. Кроме того, существуют люди, для которых уклоняться от манипуляции – наиболее комфортная реакция из всех прочих независимо от ситуации. Это вопрос уже личного стиля реагирования и личных предпочтений.

Ниже, в одной из последующих глав, приведены специальные техники уклонения от противостояния с манипулятором. Техники, которые пригодны для достижения именно цели уклонения.

Цель 2. Подыграть манипулятору («Лицедей»)

Это вариант – «позволить манипулятору победить себя». Кто сказал, что быть побежденным человек может только против своей воли? Иногда это осознанный выбор.

Как правило, в этом случае «жертва» принимает решение подыграть манипулятору во имя каких-либо других, лежащих в иной плоскости, побуждений и мотивов. Например, во имя любви или жалости. Мать отчетливо видит, как отчаянно манипулирует ею восьмилетняя дочь у клетки с котятами в зоомагазине, как хочется, до слез хочется ей иметь своего кота. Но она не ставит дочь на место. Мать уже решила, глядя на дочь, что купит этого самого кота, он (кот) дочке действительно нужен. И она слушает наивные детские манипуляции и делает вид, что поверила, тем самым подыгрывая ребенку.

Принятие на себя роли «жертвы» может быть также тактическим ходом, подготавливающим дальнейшее наступление и усыпляющим внимание противника. Жена делает наивные глаза и искренне «верит» рассказам мужа о том, что вечером в воскресенье он должен навестить свою больную двоюродную тетушку. Она-то точно знает, какую такую «тетушку» и какими методами собрался «лечить» ее муж, и готовится нагрянуть к ней в гости в самый неподходящий момент.

Таким образом, подыгрывание манипулятору (осознанное принятие роли жертвы) является приемлемым вариантом реакции в следующих ситуациях:

1. Принято решение о дальнейшем противостоянии с манипулятором, для которого нужно подготовить «козыри». Здесь подыгрывание манипулятору – временная мера, тактический ход.

2. Хочется доставить манипулятору удовольствие, притворившись «жертвой», добровольно отдать «выигрыш» в его руки – исходя из самых разнообразных побуждений. Как правило, здесь выступающий в роли «жертвы», занимает позицию того, кто дает партнеру от души «поиграть».

Подыгрывание манипулятору – это выдача в ответ на манипулятивное послание именно той внешней реакции, которую ожидает партнер. Эта линия поведения не раскрывается и специально не обсуждается в рамках данной книги. Исходя из предположения, что она и без пояснений понятна…

Цель 3. Победить в поединке («Воин»)

– Ну как, придете?

– И не подумаю. А еще расскажу мужу, и он превратит вас в крысу…

– А кто у нас муж?

– Волшебник.

«Обыкновенное чудо»

В этом случае поединок с манипулятором (а это действительно в первую очередь поединок) подразумевает соревнование воли: кто кого?

На экзамене, отвечая на билет, студент безнадежно «плавает».

Преподаватель: Ваша голова – бесплодная пустыня!

Студент: В каждой пустыне есть оазис, но не каждый верблюд его найдет!

Очень часто цель «победить манипулятора» предполагает постановку как минимум двух подцелей, а иногда и сразу трех из перечисленных ниже:

1. Активно пресечь (прекратить) манипуляцию.

2. Занять психологически более сильную позицию, чем противник, получить психологическое преимущество над ним.

3. Сделать так, чтобы попытки манипуляции не повторялись в дальнейшем.

Для многих людей цель достижения победы в поединке с манипулятором воспринимается как вполне естественная и даже предпочитаемая. Это легко можно понять, особенно если вспомнить, какую гамму отрицательных эмоций испытывает человек, подвергшийся манипуляции. Здесь и гнев, и боль, и униженность от сознания того, что тебя провели как ребенка, и уязвленное самолюбие…

Однако важно понимать, что достижение победы в поединке с манипулятором любой ценой, «невзирая на лица», – это однозначно вариант субъект-объектного отношения к человеку (ведь наш противник тоже человек!). Выше мы уже говорили о том, что манипулятор реализует в процессе воздействия на «жертву» субъект-объектный подход к человеку, когда человек понимается не как личность со своими целями и потребностями, а как средство достижения собственных целей или препятствие на пути их достижения. При таком подходе другие люди, наши ближние – это не люди, а вещи, объекты. Чтобы достать ягодки из компота, мы берем вилку и просовываем ее в банку. Чтобы удобнее надеть обувь, мы пользуемся специальной ложечкой. Хочется занять интересную для нас должность, но есть другой претендент (преграда на нашем пути), значит, надо это препятствие устранить. Нужно так спланировать ситуацию и собственные действия, чтобы другой претендент был дискредитирован в глазах руководства… или отказался от должности сам.

Взаимодействовать с манипулятором силовыми или манипулятивными методами означает «с волками жить – по-волчьи выть», то есть относиться к манипулятору так же, как и он относится к тебе, – как к объекту. Не как к равному себе. Не как к ближнему. Как к вещи, которая мешает и у которой должно быть свое место. Кроме того, выстраивание взаимодействия с манипулятором в рамках цели «победа любой ценой» может закончиться тем, что отношения с человеком, который пытался манипулировать вами, безнадежно портятся и дальнейшее общение становится затруднительным. Многие люди не прощают того, что их «ткнули лицом в грязь», и их не утешает то обстоятельство, что это было сделано технически красиво или они сами на это напрашивались.

Поэтому данная цель не является экологичной для случаев, когда вам предстоит поддерживать отношения (по возможности позитивные) с манипулятором в дальнейшем. Конечно, можно «указать место» собственной жене, но ведь с ней придется и дальше жить под одной крышей! И не просто жить, а по возможности ладить.

Таким образом, что получается? В каких ситуациях будет действительно уместной постановка цели «победить манипулятора»?

1. В силу разных причин поддержание дальнейших позитивных отношений с манипулятором не представляет ценности.

2. При этом манипулятора нужно (на практике часто – не нужно, а просто хочется) «поставить на место», так как он покушается на нечто, весьма ценное для нас.

3. При этом манипулятор не реагирует на попытки «договориться по-хорошему» на равных, а ситуация такова, что позволять ему «победить» нельзя.

На практике достижение цели «победить манипулятора» обычно реализуется в следующих стратегиях:

1. Встречное манипулирование манипулятором. («Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет», «Бей врага его же оружьем», «С волками жить – по волчьи выть»). Вариант «кто кого переиграет», кто хитрее окажется. В этом варианте противостоянием манипуляции является та же манипуляция.

2. Открытое проявление агрессии («Ну, ты, чучело!»). Здесь манипуляция пресекается за счет запугивания манипулятора, морального (а иногда и физического) воздействия. Естественно, этот вариант оказывается эффективным, когда противнику манипулятора («жертвой» в этом случае его не назовешь) есть чем парировать или манипулятор изначально уязвим в некоторых существенных вопросах.

3. Прямое, уверенное и открытое противостояние манипулятору. Когда тот, кому изначально была уготована роль жертвы, серией хорошо рассчитанных ударов (или одного удара), деморализует манипулятора и отбивает у него охоту к дальнейшему наступлению. Никаких угроз, оскорблений нет, но тем не менее манипулятору четко дают понять расстановку сил: «Я не позволю тебе нападать на меня, я сильнее, тебе лучше со мной не связываться».

Прямое, уверенное и открытое противостояние манипуляции существенно отличается от встречного манипулирования. При прямом противостоянии манипуляции мы не скрываем ни своей позиции, ни того, чего мы хотим добиться. Борьба идет честными средствами: нет игры на слабых, уязвимых точках противника – противостояние идет не за счет обмана, игры на чувствах, навязывания партнеру логически ущербных рассуждений. Как мы увидим дальше, основа открытого противостояния манипуляции – это демонстрация манипулятору его же собственных уловок.

Цель 4. Пригласить к конструктивному диалогу («Мастер»)

Выше уже упоминалось о том, что манипуляция есть реализация субъект-объектного взаимодействия человека с человеком. Взаимодействия, при котором человек рассматривает оппонента не как самостоятельную личность, наделенную собственным духовным миром, имеющую свои неповторимые особенности, цели и желания, а как вещь – либо средство достижения собственных целей, либо препятствие на пути их достижения. Пока мы пытаемся с манипулятором бороться («тщимся его победить») или подыгрываем ему, добросовестно изображая «жертву», мы продолжаем оставаться в рамках пространства субъект-объектного взаимодействия, так как ситуация качественно не изменяется: есть тот, кто пытается манипулировать, и есть его партнер – тот, кем пытаются манипулировать. Ситуация остается манипулятивной от начала до конца.

Есть альтернатива перечисленным формам реагирования на манипуляцию, которая направлена на то, чтобы изменить сущность самой манипулятивной ситуации – сделать так, чтобы она перестала быть манипулятивной. Это не означает прервать общение с манипулятором, стремиться его «победить» или «подыграть» ему. Нужно создать ситуацию, где нет манипуляции, равно как побежденных и победителей, а есть диалог, где можно открыто обсуждать возникшие проблемы и сложности, где каждый человек и его желания уважаемы, где о своих потребностях можно говорить прямо, не прибегая к окольным путям манипулятивных сплетений. Это сказывается и на речевых формулировках: вместо язвительного «воспитанные люди уважают труд своих домашних!» употреблять «пожалуйста, не ходи по квартире в уличной обуви, я каждый день мою пол и очень устаю от этого»; вместо «носить натуральные меха во всем мире уже считается дурным тоном» – «я понимаю, что тебе хочется новую шубку, но сейчас собрать деньги на ее покупку нам будет сложно» (демонстрирует калькуляцию) либо «нам тогда придется пожертвовать летним отдыхом. Может, отложим покупку до более благоприятного момента?».

Приглашение к диалогу – это приложение усилий в направлении перевода взаимодействия с партнером (манипулятором) в субъект-субъектное русло. Это приглашение, адресованное манипулятору, – попытка перейти в пространство совсем иного общения.

Приглашение к конструктивному диалогу является здравой линией поведения в ситуации, когда вас с манипулятором связывает общее дело, есть важный предмет диалога или проблема, по существу которой имеются разногласия. В этом случае приглашение к конструктивному диалогу – это приглашение к разговору по существу дела: по поводу проблемы или общей задачи, которая перед вами стоит. Если учитель вызывает отца ученика в школу, а тот, вместо того чтобы разбираться с проблемами собственного сына, начинает уводить разговор в сторону и манипулировать, приглашение к конструктивному диалогу – это попытка обсуждать неуспеваемость ребенка и конкретные претензии к нему со стороны учителей. Если идет собеседование при приеме на работу, а одна из сторон пытается, манипулируя, принизить собеседника, таким образом пытаясь самоутвердиться, то приглашение к конструктивному диалогу – это исследование того, как соотносятся потребности и ресурсы компании с потребностями и ресурсами соискателя.

Приглашение к конструктивному диалогу может выступать также здравой и конструктивной линией поведения в близких межличностных отношениях. Здесь предметом диалога будет необязательно конкретная ситуация – это могут быть важные потребности близких друг другу людей, о которых они не позволяли себе говорить прямо.

У моей знакомой (назову ее Лидой) дома живет кошка. Лида души в ней не чает и относится к ней, как к ребенку, часто называя кошку дочуркой и маминой девочкой. Кошка ходит с ней в ванную, спит в одной кровати; гулять они тоже часто ходят вместе. Когда Лида играет на гитаре, кошка подвывает ей глубоким кошачьим контральто.

У Лиды есть жених. Как-то вечером он пришел к Лиде в гости. Они сидели на кухне (естественно, вместе с кошкой) и пили чай. Кошке потребовалось выйти по каким-то своим кошачьим надобностям, она подошла к закрытой кухонной двери и остановилась: в таких случаях хозяйка всегда открывала ей дверь.

– Не надо ей открывать, она же еще не попросила тебя об этом! – неожиданно сказал Лидин жених.

– Как это не попросила? Вот она стоит возле двери – выйти хочет!

– Но она же молчит, не мявкнула ни разу! Пусть мявкнет!

Разгорелся спор, грозящий перерасти в ссору. Жених резко выговаривал Лиде за то, что она, такая здравомыслящая девушка, сентиментально привязана к кошке и балует ее, как какая-нибудь старая дева. Лида оскорбилась. Молодой человек настаивал на своем:

– Пусть она хотя бы раз мявкнет!!! Не открывай ей!!!

В этой ситуации (на первый взгляд – смехотворно пустячной) предметом конструктивного диалога могли быть истинные потребности жениха девушки, которые и привели к возникновению столь принципиальной и резко обозначенной позиции. Что заставило его вести себя таким образом? Можно только догадываться. Может быть, ему хотелось быть для Лиды более значимым человеком, а этого ощущения собственной значимости в ее глазах у него не было. Возможно, он ревновал к кошке или же ему хотелось получить право контролировать поведение Лиды и принимать за нее решения. Лида не могла узнать о его потребностях иначе, чем в ходе серьезного доверительного разговора (не чувствуя себя в безопасности, молодой человек вряд ли смог бы обсуждать эту тему). Приглашением к конструктивному диалогу в этом случае была бы попытка Лиды выяснить истинные мотивы ее жениха, крывшиеся за его столь резкими замечаниями. Вполне вероятно, разговор пошел бы вовсе не о кошке (молодой человек, скорее всего, вообще потерял бы интерес к этой теме), а о проблемах в отношениях.

Разумеется, в ситуациях, подобных описанной, обижаться и становиться в позу гораздо проще, чем приглашать к конструктивному диалогу. Но зато и выигрыш для обеих сторон для отношений может быть несоизмеримо большим. Приглашая манипулятора к диалогу, мы идем на риск, и для этого нужно определенное мужество. Кроме того, результат нам никто не гарантирует. Отношения строят двое, и ответственность за них несут оба человека.

Предвижу усмешку скептиков: «Как же, диалогическое общение с манипулятором… наивность, глупости…» И все же повторюсь: на мой взгляд, попытка пригласить манипулятора к искреннему, открытому общению благородна и заслуживает уважения. В некоторых ситуациях такое поведение требует больших душевных сил. Всегда есть риск, что партнер тебя не услышит или сделает в ответ больно. Да, это возможно не во всех ситуациях. Но это возможно. Ведь манипуляторы – это не какой-то особенный, гнилой, поганый сорт людей, манипулятор – это каждый из нас, как ни трудно бывает признаваться себе в этом. Манипулирование – это форма взаимодействия с миром, фильтр, через который его можно рассматривать, – к счастью, не единственный. И приглашение к конструктивному диалогу – это приглашение к другой форме взаимодействия, общения с миром и данным конкретным партнером.

Завершая данную главу, еще раз отмечу, что эффективное поведение в ситуации, когда тобой пытаются манипулировать, всегда начинается с постановки собственной цели в конкретной ситуации. Чего конкретно вы хотите? Пережить торжество при виде лежащего на обеих лопатках противника, уклониться от направленного в вашу сторону острия или добиться диалога с партнером? Вам решать.

Глава 5. Общие принципы противостояния манипуляции

Саморегуляция: поддержание психологической устойчивости

Когда заболевает ребенок – начинается озноб, повышается температура, ребенок кашляет и жалуется на головную боль, – ясно, что он нуждается в лечении. Мама уложит чадо в постель и даст жаропонижающего, приготовит морс и вызовет врача. После выздоровления необходима профилактика – укрепление иммунитета ребенка: закаливание, обеспечение правильного режима питания и отдыха, занятия спортом и пребывания на свежем воздухе. Примерно так же обстоят дела с манипуляцией. Манипулятивное нападение можно сравнить с вирусной атакой: человек стойкий имеет больше шансов выдержать давление, ослабленный скорее сдается. В этой книге много внимания уделено описанию конкретных тактик и приемов противостояния манипуляции, однако это лишь приемы и техники – не больше и не меньше. Знание этих тактик и владение ими окажет вам большую помощь в ситуации столкновения с манипуляцией. Однако это еще не все. Есть также «общий иммунитет» – общая устойчивость по отношению к манипуляции, да и по отношению к внешнему воздействию в целом. Вы наверняка замечали, что некоторые люди очень легко становятся жертвой манипулятора, а другие подобным воздействиям не поддаются, при этом совершенно не владея какими-то специальными техниками или приемами противостояния. Разберемся, что же представляет собой общий иммунитет.

Выше мы с вами уже говорили о том, что манипулятор достигает своей цели, выбивая жертву из состояния эмоционального равновесия, запутывая ее псевдоразумными рассуждениями или эксплуатируя предсказуемость ее поведения. А это выводит нас на простую истину, которая хорошо согласуется с данными практики.

Меньше всего поддаются манипуляции люди, живущие в состоянии душевного равновесия и мира с самими собой, обладающие ясным критичным умом, креативные (творческие).

Такие люди встречаются нечасто. Хорошо, когда ты относишься к таким счастливчикам, а если нет? «Откуда взять состояние душевного баланса, – скажете вы, – когда реальность на каждом шагу грозит выбить тебя из колеи: на работе аврал, приходится задерживаться допоздна, даже выходить в выходные, а проект, как водится, должен быть сдан еще позавчера, в довершение всего – на носу сессия, дома – конфликт с родными, любимый человек не понимает, ребенок снова заболел…»

В подобных доводах прослеживается одна и та же логика: как же я могу быть спокойным, когда со мной столько всего происходит? Получается, что внешние события определяют те или иные наши реакции. Это как кнопка на автомате: нажал ее – получаешь ожидаемую реакцию. Подобное рассуждение отнимает у человека свободу выбора и свободу воли: реагировать на события тем способом, который нужен самому человеку (а не тем, который «предполагается»). Ведь человек – не автомат. Да, внешние события, безусловно, влияют на нас. Однако, я думаю, правы те, кто говорит, что человека невозможно обидеть до тех пор, пока он сам не позволит себе обидеться, и невозможно расстроить, если он сам не позволит себе расстроиться. Любые внешние события мы воспринимаем через призму собственного отношения к жизни, собственных ожиданий, ценностей и установок, через призму собственного текущего состояния. С точки зрения определенной системы координат, точки отсчета. И то, что в одной системе координат рассматривается как вселенская катастрофа, в другой – заслуживает серьезного отношения не больше чем детская игра «в крысу».

Душевный баланс дается как награда за осознанный подход к своей жизни и своим поступкам. Он порой достигается в результате долгой и кропотливой работы над своей личностью. Это важная и сложная задача, на освещение которой не претендует данная книга.

Эффективное противостояние манипуляции (независимо от поставленной цели) всегда носит характер уверенного – ассертивного – поведения.

Ассертивная (уверенная) модель поведения: общая характеристика

Традиционно в рамках прикладной психологии ассертивное (на русский язык переводится как «уверенное», хотя такой перевод не очень точен) поведение рассматривается в противовес агрессивному, неуверенному и пассивно-агрессивному (манипулятивному). Чтобы отчетливо понимать разницу между ними, удобно использовать такое понятие, как психологическое право личности.

Согласно Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона:

Право есть совокупность правил (норм), определяющих обязательные взаимные отношения людей в обществе.

Под психологическим правом личности принято понимать права, которые регулируют взаимоотношения людей в межличностной, социально-психологической сфере.

Психологические права личности систематизированы психологами и перечислены в знаменитом Билле о правах и обязанностях личности:

Билль о правах и обязанностях личности

Вы имеете право:

– иногда ставить себя на первое место;

– просить о помощи и эмоциональной поддержке;

– протестовать против несправедливого, унизительного обращения или критики;

– иметь свое мнение или свои убеждения;

– совершать ошибки;

– не брать на себя решение чужих проблем, говорить «Спасибо, НЕТ», «Извините, НЕТ»;

– побыть одному, даже если другим хочется вашего общества;

– иметь свои собственные, какие угодно чувства независимо от того, принимают ли их окружающие люди;

– менять свое решение и добиваться перемены договоренности, которая вас не устраивает.

Вы не обязаны:

– быть безупречным на сто процентов;

– всем нравиться;

– соответствовать чужим ожиданиям;

– любить всех людей, делать приятное неприятным людям;

– извиняться за то, что вы были самим собой;

– чувствовать себя виноватым за свои желания;

– мириться с неприятной для вас ситуацией, терпеть физическое или психологическое насилие;

– жертвовать своим внутренним миром ради кого бы то ни было;

– сохранять отношения, ставшие оскорбительными, унижающими ваше достоинство;

– нести ответственность за чье-то поведение, отвечать за чужие ошибки;

– понимать намеки и «читать» чужие мысли;

– жертвовать собой ради других;

– платить услугой за услугу.

При этом вы должны помнить, что:

– другие люди имеют те же права, что и вы;

– мнение, отличное от вашего, может быть верным;

– никто не обязан вести себя так, как того хочется вам;

– неприемлемый для вас образ жизни может быть нормой для кого-то другого;

– совет, основанный на чужом опыте, может уберечь вас от ошибок;

– ваше чувство вины может указывать на недопустимость вашего поведения;

– вы ничего никому не должны до тех пор, пока не взяли на себя обязательств;

– никакие правила не освобождают вас от ответственности за ваши поступки.

Опираясь на введенные понятия, обратимся к рассмотрению агрессивного, пассивно-агрессивного, неуверенного и ассертивного поведения.

Агрессивное поведение представляет собой нарушение права/прав другого человека при соблюдении своих собственных. Агрессивный человек четко сосредоточен на своих собственных интересах и игнорирует интересы окружающих его людей. Невербально агрессивное поведение часто проявляется в преувеличенном контакте глаз (агрессивно настроенные люди склонны «сверлить взглядом» собеседников), громком, резком голосе, выраженном стремлении вторгнуться в чужое пространство. Однако агрессивное поведение – это далеко не всегда крики, брань, угрожающие интонации, как может показаться на первый взгляд. Агрессивному поведению свойственно также выражаться в словах, произнесенных спокойно, проникновенно и даже с нежностью.

Пример 1

Взрослая дочь (25 лет) живет с родителями в двухкомнатной квартире. Она работает в коммерческой фирме и очень устает. Родители пока тоже работают.

Зимой, вскоре после Нового года, дочь берет себе двухнедельный отпуск. Немедленно начинаются претензии с ее стороны ко всем домашним:

– Почему вы так часто сидите на кухне? Зачем вы слоняетесь по всей квартире? Разве так трудно сидеть в своей комнате? Неужели вы не знаете, что я устала на своей работе и хочу теперь отдохнуть? Вы летом всегда берете отпуск и уезжаете отдыхать, а я уже три года без отпуска. Если бы вы знали, как я от вас от всех устала! Почему вы не понимаете этого? Почему вы не можете избавить меня от своего общества хотя бы на эти десять дней?

Дочь игнорирует тот факт, что кухня является местом общего пользования и все домашние имеют на нее равные права. Кроме того, она сама несет ответственность за то, что не отдыхала в течение последних трех лет, а также за то, что выбрала вариант домашнего отдыха (не стала никуда уезжать). Родители в этом не виноваты и ничего ей за это не должны.

Пример 2

В переполненном маршрутном такси едут мама с мальчиком лет семи. Ребенок ведет себя очень шумно, кричит, вертится на месте, пачкая обувью пассажиров. Наконец, соскучившись, он начинает носиться по салону, задевая всех, наступая людям на ноги и оглушительно визжа. Не выдержав, один из пассажиров делает матери замечание.

– А я воспитываю своего ребенка без всяких запретов, – следует безмятежный ответ.

Очевидица этой истории рассказывает, что другой пассажир – молодой парень, услышав эту реплику, вытащил изо рта жевательную резинку и налепил мамаше на лоб.

«Меня тоже воспитывали без всяких запретов», – заявил он.

В данном примере поведение матери является агрессивным. Она соблюдает собственное право растить ребенка так, как считает правильным, но игнорирует права окружающих, страдающих от последствий подобного воспитания.

Пассивно-агрессивное (манипулятивное) поведение – это, как мы уже знаем, скрытая агрессия, нарушение прав других людей косвенным образом при соблюдении собственных. При этом манипулятор действует непрямым способом, не путем лобовой атаки, как поступает агрессор. Он может двигаться в обход, выжидать и следовать продуманному плану в несколько ходов. Невербальные проявления пассивно-агрессивного (манипулятивного) поведения бывают очень разными: это и неуверенные, заискивающие интонации, и мнимое равнодушие, и наигранные проявления эмоций (обиды, радости, удивления и т. д.). Манипулятор – человек в маске, которая может быстро меняться в зависимости от ситуации. Поэтому описать классические вербальные и невербальные проявления манипулятивного поведения очень сложно – они весьма вариативны.

Неуверенное поведение представляет собой попустительство нарушений прав личности другими людьми. Интересно, что права других людей человек при этом соблюдает. Невербально-неуверенное поведение проявляется в избегании зрительного контакта (неуверенные в себе люди стараются не смотреть другим людям в глаза), тихом неровном голосе, нечетко артикулированной речи (чаще «проглатываются» окончания слов). Неуверенность звучит в постоянных извинениях, оправданиях, самобичевании. Неуверенный в себе человек провоцирует у окружающих чувство вины, раздражение, жалость. Но самое главное – неуверенный в себе человек не защищает себя (а часто и своих близких) там, где это необходимо, и нередко неосознанно провоцирует других людей на нападение. Например, он очень старается не шуметь после десяти часов вечера, при этом совершенно не возмутится из-за нарушения тишины соседями, мешающего ему заснуть до двух часов ночи. В результате соседи решают, что ничего страшного не будет в том, если они будут шуметь ночи напролет. «Мы устраивали вечеринки уже два года подряд, и наши соседи ни разу не возмутились».

Пример 1

Ирина и Ольга – давние подруги, дружат уже почти двадцать лет. Сейчас им уже тридцать лет. Ирина замужем и воспитывает двоих детей. Ольга одинока.

Ирина, чувствуя некое превосходство над Ольгой, все время навязывает ей свою опеку, дает советы (о которых Ольга не просит). Рекомендации касаются внешнего облика («Тебе уже нужно красить волосы, все-таки не девочка, вон седина пробивается. Заходи, подберем тебе подходящий оттенок», «В твоем возрасте и с твоим типом внешности можно одеваться и посдержаннее»), манер («Ты держишь себя очень скованно в присутствии мужчин. Надо тебе наконец научиться раскрепощаться»), жизненных планов («Ты очень капризничаешь в выборе кандидатов в мужья. Сколько можно носом крутить? Так можно и ни с чем остаться. Все-таки тебе уже не восемнадцать лет»).

Ольга чувствует неловкость и дискомфорт, ей неприятны поучения подруги, однако она отмалчивается, вместо того чтобы высказать свое возмущение вслух. Она боится, что ее искренний ответ обидит и огорчит Ирину, с которой она дружит уже много лет, и не хочет с ней ссориться.

В приведенном примере поведение замужней подруги является агрессивным. Она нарушает право Ольги жить так, как ей хочется, выглядеть и вести себя так, как ей хочется. Советы тоже уместно давать только тогда, когда другой человек о них попросит; проявление инициативы по отношению к человеку в виде непрошенных советов, да еще высказанных в столь безапелляционной форме, – это прямое нарушение его личных границ.

Поведение Ольги является, напротив, неуверенным. Ольга не хочет нарушать права подруги, боится ее обидеть и ради этого сама глотает обиды и прячет недовольство, отказываясь, таким образом, от защиты собственных попранных прав.

Пример 2

Алина работает в фирме Х уже два года штатным специалистом. У нее – удаленное рабочее место. Две недели назад ее предупредили о том, что в фирме проходит сокращение и ее вынуждены уволить. Алина взялась подыскивать себе новую работу.

Когда в назначенный день она явилась в отдел кадров, чтобы написать заявление и оформить свой уход, то увидела на столе кадровика свою трудовую книжку с уже внесенной в нее записью: «уволена по собственному желанию».

Никакого «собственного желания» уходить из фирмы у Алины не было. Она знала, что при увольнении по сокращению работодатель обязан выплатить сотруднику компенсацию в размере месячной оплаты труда и в случае, если сотрудник в течение двух месяцев не устраивается на работу, – еще две такие же компенсации, по компенсации за месяц. Таким образом, работодатель Алины решил сэкономить на ее уходе, ущемив ее законные права. Кроме того, Алине стало известно, что никакого сокращения в фирме не производится – ее попросту обманули.

Когда Алина робко заикнулась о том, что она предпочла бы увидеть в трудовой книжке запись об увольнении по статье «сокращение штатов», кадровик пригрозил, что уволит ее по статье за прогул – дескать, в помещении фирмы ее все равно никто не видел.

Уничтоженная и униженная, Алина написала заявление об увольнении по собственному желанию.

Неуверенное поведение Алины проявилось в том, что она отказалась защищать свои попранные права – как юридические, так и психологические, хотя могла бы сделать это очень легко. Алина и сама говорит, что знала: правда на ее стороне.

Ассертивное (уверенное) поведение представляет собой соблюдение личностью собственных психологических прав при уважении прав других людей.

Уверенная модель поведения может использоваться нами как эффективная при постановке различных целей: хотим ли мы «победить» манипулятора, уклониться от противостояния или перевести взаимодействие в русло конструктивного диалога. Неуверенное поведение, будучи использовано при достижении данных трех целей, неминуемо приведет к провалу: неуверенный человек становится легкой добычей манипулятора, самой настоящей жертвой.

Ассертивное поведение складывается из уверенного «что говорим» и уверенного «как говорим» – уверенного вербального и невербального поведения.

Невербально выражение уверенности в себе включает: достаточно громкий, хорошо интонированный голос, четкое произнесение слов, прямой взгляд «в глаза» (без «сверления» собеседника), специфические уверенные интонации.

То, что описывает не «как говорим», а «что говорим», – вербальные составляющие уверенного поведения.

1. Однозначность высказываний – то, что говорится, не представляет собой двусмысленностей, партнеру не приходится ломать голову над тем, «что конкретно ты имела в виду». Предполагается, что отсутствуют намеки, подтексты – то, что должно быть услышано «между строк».

Пример

– Не «Нормальный человек заботится не только о себе, но и об окружающих», а «Пожалуйста, закройте за собой дверь – сквозит».

– Не «Я с маленьким ребенком еду на верхней полке – ну найдется ли в этом купе хоть один мужчина?», а «Прошу вас уступить мне нижнюю полку. У меня маленький ребенок, и ехать на верхней полке нам очень неудобно».

2. Отсутствие противоречий между отдельными частями сообщения (сообщение содержит извинение, явный или скрытый вопрос).

Пример

– Не «Простите, у меня билет на то место, на котором вы сидите», а «У меня билет на место, которое вы заняли. Пожалуйста, освободите его».

– Не «Не могли бы вы курить в тамбуре, а не в купе», а «Пожалуйста, курите в тамбуре, а не здесь. Мне мешает сигаретный дым».

– Не «Я хотела бы дышать в купе свежим воздухом», а «Пожалуйста, курите в тамбуре! Мне мешает сигаретный дым! Кроме того, курить в купе официально запрещено».

3. Отсутствие противоречий между тем, что говорится, и тем, как говорится (вопросительные, извиняющиеся интонации, которые отзывают обратно то, что вы говорите).

Пример

– Не «Курите, пожалуйста, в тамбуре (?)» (с вопросительными интонациями), а «Курите, пожалуйста, в тамбуре!».

– Не «Курите, пожалуйста, в тамбуре…» (с улыбкой – извиняющейся или кокетливой), а «Курите, пожалуйста, в тамбуре!» (уверенно, настойчиво и спокойно, глядя в глаза).

4. Последовательность позиции, отсутствие противоречий в поведении во времени.

Пример непоследовательного поведения

Ваш сосед по купе в течение трех часов курит, не выходя в тамбур, вы вздыхаете, закатываете глаза, но никак не реагируете и только на четвертом часу начинаете протестовать, применяя уверенную модель поведения. Спрашивается, если вам так мешает сигаретный дым, почему вы не заявили об этом раньше? Или вы просите соседа не курить в купе – уверенно и настойчиво, а если он не реагирует, смиряетесь, не предпринимая более никаких действий, продолжая вдыхать сигаретный дым и в душе репетируя гневную речь, которую тем не менее оставляете при себе.

5. Минимизация средств воздействия (не выдвигать, например, много аргументов в защиту своей позиции). Имеет значение также при отказах назойливому манипулятору (не приводится развернутой аргументации).

Пример несоблюдения этого правила

– Я прошу вас не курить в купе. Мне мешает сигаретный дым.

– Так откройте окно!

– Если открыть окно, в купе будет холодно.

– Какое холодно? В купе сейчас жарко, вот все в поту сидят, дышать нечем. Наоборот, освежимся.

– Но меня продует из окна!

– Так пересядьте от окна подальше.

– Никто в купе не курит.

– Я всегда курю, и ничего.

Сравните:

– Я прошу вас не курить в купе. Мне мешает сигаретный дым.

– Так откройте окно!

– Я повторяю: прошу вас не курить в купе. Вы должны выйти в тамбур.

– Чего вы так волнуетесь? Давайте окно откроем.

– В купе курить запрещено. Вы должны выйти в тамбур, или я позову сюда проводника.

6. Прямота в выражении своей позиции, своих желаний (Я хочу… Я не хочу… Я считаю… Я не считаю…).

Сравните:

«Стало известно, что скоро освободится должность руководителя отдела и будет назначен кто-то из своих, со стороны искать человека не планируют… Может быть, я бы смог… я бы подошел на эту должность» и «Я считаю, что мог бы успешно работать руководителем отдела»;

«Принято считать, что обращаться к начальству через голову непосредственного руководителя неэтично» и «Я считаю, что вы должны ставить меня как своего непосредственного руководителя в известность о проблеме, прежде чем обращаться с ней к вышестоящему начальству».

Эффективное противостояние манипуляции всегда ассертивно. Неудачные попытки пресечь манипуляцию часто связаны с тем, что им не хватает ассертивности. Какие конкретно неудачные варианты реагирования на манипуляцию встречаются чаще других?

Неудачные (неассертивные) модели реагирования на манипуляцию

Здесь имеются в виду те модели реагирования на манипуляцию, которые не соответствуют ассертивной (уверенной) модели поведения – уверенному уклонению от манипуляции, уверенному приглашению манипулятора к конструктивному диалогу или уверенному противостоянию. Это реакции, которые распознаются партнером как неуверенные, агрессивные либо (в отдельных случаях) манипулятивные. Используя эти модели, мы не сможем быть эффективными в контакте с манипулятором. Рассмотрим, какие неудачные модели противостояния манипуляции наиболее типичны.

Оправдания как самозащита. Чем многословнее оправдания, тем неувереннее они звучат.

– Хочешь назначить Золотарева? Своих людей проталкиваешь, это же так понятно…

– Нет, это не потому, что он свой, а потому, что он для этой должности хорошо подходит и имеет достаточный опыт, чтобы на ней работать.

– Что это у вас всегда такое лицо унылое? Улыбайтесь, не надо так грузиться…

– Я просто устал немного, и голова болит… давление, наверное, растет.

Попытки уличить манипулятора при отсутствии реакции по существу (то есть на смысл манипулятивного послания и его контекст).

– Неужели вы думаете, что кто-то из работодателей будет счастлив видеть вас у себя в компании – вас, и представления не имеющего о том, что такое работать в бизнесе?

– Вы сейчас манипулируете мной! Я не позволю вам так ко мне относиться!

– Хочешь назначить Золотарева? Своих людей проталкиваешь, это же так понятно!

– Некорректный прием! Вы же пытаетесь на меня давить сейчас!

Для манипулятора такие реакции не просто нечувствительны – они по-детски наивны и трогательны… На раз-два используются для встречного манипулирования.

– Неужели вы думаете, что кто-то из работодателей будет счастлив видеть вас у себя в компании – вас, и представления не имеющего о том, что такое работать в бизнесе?

– Вы сейчас манипулируете мной! Я не позволю вам так ко мне относиться!

– Бедняга, с такими расстроенными нервами и с такой паранойей у вас точно нет никаких шансов устроиться хоть на мало-мальски оплачиваемую работу. Отдохните, подлечитесь… Вам это сейчас необходимо.

Попытки разубедить манипулятора, выражение несогласия с отдельными элементами манипулятивного послания при отсутствии реакции на послание в целом и его контекст.

– Да, сотрудники вашего отдела говорят, что специалист вы, мягко говоря, неважный…

– Почему же неважный? Я хороший специалист, я качественно обслуживаю клиентов, стараюсь… Я даже иногда после рабочего дня остаюсь в офисе.

– Что это у вас всегда такое лицо унылое? Улыбайтесь, не надо так грузиться…

– Нет, не унылое, это вам показалось только, я в порядке…

– Анна Ивановна, я заметил, что вы часто одеваетесь в коричневых тонах. А знаете, я недавно в книге прочитал, что коричневый цвет предпочитают люди, которые… пережили в жизни разочарования… и считают себя неудачниками.

– Я не неудачница, разве я похожа на неудачницу? У меня все в жизни хорошо – и семья, и дом, и работа. Да и коричневый я надеваю редко. У меня только… (вспоминает) два костюма коричневых…

Данная реакция выглядит как проявление неуверенного поведения (а нередко и является таковым), она выдается только на часть манипулятивного послания, второстепенную по важности, – сам по себе смысл его и контекст принимаются.

Например, в первом случае «жертва» начинает оспаривать то, что она «неважный специалист» (явно оправдываясь), упуская несколько серьезных моментов: что именно имеется в виду под определением «неважный» (есть ли какие-либо конкретные претензии), по какой причине и с какими целями идет ссылка на мнение сотрудников отдела.

Во втором примере «жертва» спорит по поводу «унылости» лица и этим, во-первых, принимает навязанную ей систему оценки (лицо именно «унылое», а не какое-нибудь еще), а во-вторых, дает манипулятору право на обсуждение в режиме дискуссии выражения своего лица, вместо того чтобы обсуждение пресечь.

В третьем примере Анна Ивановна зачем-то обсуждает собственную «удачливость» с партнером, явно не являющимся ей близким другом (нарушение личных границ, которое не пресекается). Ее реакции выглядят как оправдание и попытка защититься: она, очевидно, задета тем, что ей сказали, и беспокоится, не выглядит ли она и в самом деле неудачницей в глазах окружающих.

Игнорирование «жертвой» важных моментов в диалоге, характерное для реакций данного типа, и дает манипулятору возможности для маневров, усиливая свои позиции. Поэтому реакции данного типа рассматриваются как неудачные.

Агрессия в собственный адрес (или адрес третьих значимых лиц), самообвинения

– И долго еще продлится ваш доклад?

– Извините, еще 20 минут. Вы устали уже? Там важный материал, но я, конечно, растекаюсь мыслию по древу…

– Я и не ожидал, что эта пустяковая работа окажется для тебя непосильной…

– Извини. Я и сам вижу, что я плохой работник.

– Я заметил, что на лекции вы приводите только однотипные примеры. Почему так происходит?

– Наверное, мне и правда только одно и то же в голову лезет. Это мои психологические проблемы, наверное, а я и не замечал.

– Твоя дочка всегда была такая злобненькая или на нее подростковый возраст так действует?

– Ну, у нее и в самом деле реакции бывают иногда, я даже задумываюсь – в кого это она такая растет?

Видеть подобный вариант реагирования в жизни часто очень огорчительно, так как человек, отвечающий на манипуляцию именно так, принижает свой собственный статус и поступается своим достоинством (а нередко и достоинством дорогих ему людей). Тем не менее данный вариант реагирования в жизни достаточно распространен и встречается нередко.

Расспросы об источнике информации (третьем лице) либо самой информации, якобы поступившей от третьих лиц

– Да, сотрудники вашего отдела говорят, что специалист вы, мягко говоря, неважный…

– А кто говорит? И что именно он сказал?

– Я вас, Рината Николаевна, всегда рада видеть и исключительно уважаю за вашу доброту и искренность. Вы так не похожи на других… даже на тех, кто с вами в одном отделе работает… Вы вот никогда ни про кого из них слова дурного не скажете, а они? А они совсем по-другому.

– Что-то я не понимаю. Кто-то про меня что-то сказал?

– Ну… имейте в виду, это только строго между нами. Я вчера услышала, как обсуждали ваше выступление тогда, на планерке.

– И что?

– Даже не знаю, вам неприятно будет, я лучше промолчу…

– Ну уже начали говорить, так говорите…

Легко понять, что реакции данного типа неудачны, поскольку уводят разговор из области конструктивного обсуждения. Ваши собственные реакции в ответ на эту искаженную информацию впоследствии могут быть переданы в искаженном виде третьим лицам. В результате возникают обширные возможности для интриг.

Проявления прямой агрессии в адрес манипулятора (реакции по типу «Сам дурак!») – сюда относятся упреки, поучения, указания, непрошеные советы, деструктивная критика, а также просто грубые высказывания.

– Я понимаю, что вам как женщине сложно рассуждать логически…

– Да и вам, вижу, тоже!

– И долго еще продлится ваш доклад?

– Столько, сколько нужно. А что?

– Ты что, и вправду такой впечатлительный?

– Не твое дело!

– Вы так похорошели, Ирина Львовна, так поправились…

– Да, вас по размеру догоняю, но никак не догоню.

Прямая агрессия рассматривается нами как неудачный вариант реагирования на манипуляцию по следующим причинам. Во-первых, агрессия, как уже было показано ранее, всегда дает вашему партнеру возможность для продолжения манипулирования, фактически дает ему карты в руки. Во-вторых, в большинстве случаев она бесполезна с практической точки зрения, так как не дает результатов (в отдельных случаях можно запугать манипулятора, однако это не значит, что он прекратит манипулировать).

Агрессия часто бессильна перед манипуляцией, потому что последняя как метод воздействия есть агрессия завуалированная и в связи с этим гораздо более гибкая. Она всегда найдет способ уклониться от прямолинейности открытого нападения.

Попытки встречного манипулирования. В ответ на обращенный манипулятивный посыл парируем попыткой встречного манипулятивного воздействия. Здесь диалог превращается в «кто кого переиграет».

– Я понимаю, что вам как женщине сложно рассуждать логически…

– Умение рассуждать логически, кстати, недоступно также и большинству мужчин, как показывают наблюдения.

– Я и не ожидал, что эта пустяковая работа окажется для тебя непосильной!

– Ты же видишь, в каком я состоянии! У меня депрессия, развод, раздел имущества – каких же результатов в работе можно еще от меня ждать?

– И долго еще продлится ваш доклад?

– Глупые вопросы, безусловно, увеличат его продолжительность.

– Хочешь назначить Золотарева? Своих людей проталкиваешь, это же так понятно!

– Что делать, я же не такой крупный специалист по кадрам, как ты… А кого бы ты назначил?

– Ты что, и вправду такой впечатлительный?

– Не впечатлительный, а артистичный. Удивительно, что ты не различаешь таких простых вещей. В твои годы уже пора бы разбираться в людях.

– Вы так похорошели, Ирина Львовна, так поправились…

– Да, спасибо… Жаль, что полнота не всем нравится. Вот и Романова о вас вчера… Ой, ладно, что я говорю… Ничего-ничего!

Строго говоря, попытки встречного манипулирования трудно причислить к заведомо «неудачным» реакциям на манипуляцию (например, с прагматической точки зрения они могут порой давать хороший эффект). Они «неудачны», скорее, с этической точки зрения.

Реакции такого типа позволяют ситуации оставаться и развиваться дальше такой, какая она есть (то есть манипулятивной), а это означает, что мы отказываемся от возможности вывести диалог на другой уровень – уровень более прозрачных и открытых коммуникаций. Однако и это может быть нашим выбором.

Переход на личности, перевод разговора в плоскость отношений. Здесь имеются в виду реакции, переводящие диалог в русло обсуждения того, что манипулятор думает о нас, наших чертах характера, привычках, профессиональной квалификации. То есть здесь идет речь не о конкретных поступках, а о более общих категориях:

– Я не очень понял, чего ты хотел добиться с этим клиентом… Странно, что с твоим образованием ты так себя ведешь… Это вас в институте так учили?

– Ты считаешь меня слабым специалистом?

– Ты же без компании у нас никуда, ты отдельно от других людей и человеком-то себя не чувствуешь!

– Ты имеешь в виду, что я зависимый от чужого мнения?

Перевод разговора в плоскость отношений – это также высказывания относительно прав и обязанностей («кто кому что должен»), попытки снять манипулятивную атаку посредством апелляции к «не должен тебе лично» и «не обязан тебе лично».

– И тебе дали отпуск прямо сейчас?! Отклоняясь от графика?! А почему это?

– Я не обязан тебе отчитываться!

– О! Вы опоздали сегодня, Ирина Николаевна! А мы сидим тут и думаем – где это вы?

– Вы не начальник мне и не можете указывать на опоздания!

Данный тип реакции неудачен потому, что уводит разговор из плоскости конструктивного обсуждения проблемы в анализ чьих-то черт характера, прав и обязанностей, сильных и слабых сторон. А там – широкое поле для манипулирования.

Задания на отработку ассертивной модели поведения

А. Ниже приведены описания ситуаций. Подберите (придумайте) вариант реакции, выдержанной в рамках ассертивной (уверенной) модели поведения. Сравните его с той реакцией, которая для вас была бы естественной в описанной ситуации.

– Вчера на вечеринке, куда вы пошли вместе со своим другом, он рассказывал про вас смешные истории, наполовину вымышленные. Присутствующие громко хохотали, а вы чувствовали себя выставленным на посмешище. Вы говорите другу…

– На работе, входя в курилку, вы услышали оживленный разговор, в котором неоднократно упоминалась ваша фамилия. Когда вы вошли, присутствующие тут же смущенно замолкли. Ваша реакция…

– Вы одолжили на неделю тысячу рублей хорошему знакомому. Прошло уже три недели, а он не возвращает вам долг. Вы подходите к нему и говорите…

– У вас есть личное авто. Пользуясь этим, сослуживец из соседнего отдела постоянно просит вас подвезти его после работы домой или до метро. Это продолжается уже три недели. Вам совершенно не хочется его возить. Сегодня он, даже не спрашивая разрешения, плюхается на сиденье рядом с вами. Ваша реакция…

– Вы застаете вашу любимую женщину (любимого мужчину) за тем, что она (он) с увлечением изучает сообщения в вашем телефоне. Ваша реакция…

– Ваша непосредственная начальница по работе все время «случайно», без разрешения пользуется вашей чашкой, пока вас нет. И забывает ее помыть! А сегодня, войдя в офис, вы увидели, что она что-то ищет в ящике вашего стола (там как раз хранится несколько ваших сугубо личных вещей). Вы говорите ей…

Б. Ознакомьтесь с приведенными ниже вариантами реагирования на манипуляцию. Являются ли они удачными с точки зрения соответствия ассертивной модели? Если да, то почему, если нет, то в чем именно.

– Если бы ты меня любил, то поступил бы по-другому…

– Знаешь, если бы и ты меня любила, ты бы сейчас так не говорила!

– Ваши реакции мне понятны. Чего еще можно ожидать от человека, выросшего в деревне…

– Я в деревне только родился, а вырос в Иркутске.

– Странно, что человек с вашим достатком настолько равнодушен к собственной внешности…

– Мне и самому стыдно к вам приходить таким…

– Ты всегда был креативным… настолько креативным, что никак не мог приспособиться к нашей скучной, серой действительности. Потому и жил как неудачник.

– Почему же как неудачник? Все у меня есть: и дом, и семья. А то, что на работу никак не устроюсь, так это только из-за кризиса.

– Вы всегда таким замогильным голосом по телефону разговариваете или у вас сегодня настроение плохое?

– Замогильный голос – это у привидений. И еще. Знаете ли вы, что говорить такие вещи может только дурно воспитанный человек?

– Берешь в свою группу такую неопытную сотрудницу… Не боишься за проект?

– Решил пойти на риск.

– От вашего выступления все просто в шоке!..

– Я и сам от него в шоке…

– Что это ты занимаешься внешними заказами? Ты же вроде бы тест сейчас должен делать…

– Ты мне не начальник, и я не обязан тебе отчитываться.

– Как? Ты уходишь в отпуск на целые три недели?! Вот это да! А мы все еле-еле на две можем шефа уговорить… Странно это как-то…

– Да, он дал мне три, потому что у меня накопились отгулы, да и здоровье надо проверить, буду по поликлиникам да больницам ходить, за две недели все равно не управлюсь.

– Ты так взялся за свой проект… А не боишься, что завалят?

– А ты сам не боишься? Данные-то ведь использованы твои!

– Как-то странно поступил ты с Петровым. Не мое, конечно, дело, но с нашими вести себя так опасно…

– Ты считаешь, что я вел себя как слабый руководитель?

– Только такой впечатлительный человек, как ты, мог предложить такое решение!

– Я не впечатлительный, это только так кажется! Почему это все считают меня впечатлительным?

Глава 6. Линии психологической защиты при столкновении с манипуляцией

Линия избегания противостояния (Путь Мудреца)

Итак, речь идет о случаях, когда манипулятор нападает на нас, а мы в силу разных причин не хотим вступать с ним в поединок, уклоняемся от противостояния. Может быть, перед нами – наш клиент, которого надо обслужить в соответствии с принятыми в фирме корпоративными стандартами, или просто человек, с которым мы решили не ссориться – сейчас или вообще, или близкий человек, пребывающий в дурном настроении, плохо себя чувствующий. Так или иначе, мы не можем себе позволить втянуть себя в поединок и ответить ударом на удар. Необходимо уклоняться от противостояния и при этом поддерживать контакт. Как это сделать?

Найдите для себя метафору избегания

Найти верную линию поведения, почувствовать внутреннее состояние, которое позволяет уклониться от противостояния, не всегда просто. Однако здесь приходит на помощь метафора, которую можно для себя найти и использовать.

Подумайте и найдите образ, который лично для вас хорошо передавал бы суть уклонения от противостояния. Может быть, это будет образ облака, миража, солнечного луча: его видно, он есть, но в то же время его совершенно невозможно пощупать рукой (рука проходит сквозь). Или, может быть, это будет образ плаща, который делает вас неуязвимым (плащ – метафора профессиональной роли, ее удобно использовать, когда вы на работе). Агрессия клиентов, их манипуляции – все это направлено не лично против вас, а против вашей профессиональной роли (например, менеджера по работе с клиентами). Соответственно весь этот негатив будет от вашего плаща отражаться. Таким образом, манипулятор чувствует, что вы остаетесь с ним в контакте, но вас невозможно эмоционально задеть. Разговаривая с человеком, который пытается вами манипулировать, представляйте себя этим лучом или облаком, это поможет вам быстро сориентироваться и найти нужную реакцию.

Уклонение от противостояния – это игнорирование любых форм поведения манипулятора, направленных на то, чтобы лишить нас эмоционального равновесия и подтолкнуть к совершению определенных поступков. Игнорировать означает не реагировать тем образом, которого ожидает манипулятор. Например, не обижаться, не проявлять любопытства, не принимать немедленных решений, но при этом не выходить из контакта.

Уклонение от противостояния реализуется в высказываниях либо философски-спокойных, неторопливых, даже задумчивых – либо задорных, содержащих шутки и юмор. И то и другое – реакции, отличные от ожиданий манипулятора, сбивающие его с толку.

Именно поэтому задача при реализации линии уклонения от противостояния – не только «что-то сказать». Важно еще «как сказать», с каким эмоциональным настроем. Чтобы эффективно уклоняться от манипуляции, необходимо по возможности оставаться в эмоциональном равновесии, спокойным.

Важно отслеживать в диалоге с манипулятором собственное эмоциональное состояние, потому что, как уже отмечалось ранее, именно изменение внутреннего состояния говорит человеку: «Внимание! Не все ладно!» и сигнализирует о наличии манипуляции следующими эмоциональными сигналами: сильными, не соответствующими ситуации, противоречивыми («странными») эмоциями; повторением определенных эмоциональных состояний в процессе или после контакта с определенным человеком. Например, если, пообщавшись с кем-то из своих знакомых, вы каждый раз чувствуете себя несостоятельным лично или профессионально, это, скорее всего, указывает на наличие повторяющихся манипуляций.

Таким образом, уклонение от противостояния как осознанная реакция на манипуляцию базируется на:

– контроле за собственным эмоциональным состоянием;

– поддержании продуктивного контакта;

– игнорировании провокаций со стороны партнера (манипулятора).

Рассмотрим возможности реализации этих задач.

Контроль за собственным эмоциональным состоянием. Самым надежным показателем того, что нами пытаются манипулировать, является изменение нашего собственного эмоционального состояния. Манипуляция всегда сопровождается выраженными эмоциональными изменениями у «жертвы» воздействия. Кроме того, манипулятивное воздействие опирается на уже достигнутое на предыдущих этапах изменение эмоционального фона жертвы. Именно поэтому первое и самое важное, что нужно сделать, – это по возможности поддерживать себя в состоянии эмоционального равновесия – образно говоря, «стоять обеими ногами на земле». Только имея хорошую опору, можно эффективно уклоняться от ударов.

Контроль собственного эмоционального состояния – базовая составляющая защиты, ее можно и нужно использовать и тогда, когда перед нами стоят другие цели – победить ли манипулятора, вывести ли его в пространство диалога.

Каким образом достигается поддержание собственного эмоционального равновесия в контакте с манипулятором? Это возможно за счет использования специальных техник быстрого снятия эмоционального напряжения, а также за счет использования специальных вербальных (словесных) техник уклонения, которые позволяют, с одной стороны, поддерживать контакт с манипулятором, а с другой – выиграть немного времени для того, чтобы прийти в себя и немного эмоционально восстановиться.

Дыхательные техники быстрого восстановления эмоционального равновесия

Наверное, многие из нас знают о том, что использование дыхательных техник может оказать помощь в преодолении собственного эмоционального напряжения, однако мало кто ими всерьез занимается. И зря, потому что дыхательные техники – один из наиболее быстрых способов оперативно привести себя в состояние эмоционального равновесия. Причем сделать это элегантно и, самое главное, совершенно незаметно для окружающих – непосредственно в ходе контакта с ними.

Принято считать, что дыхание осуществляется автоматически и человек его обычно не контролирует. Это отчасти действительно так: дыхание – это процесс, который автоматически управляется особым центром головного мозга, причем центром генетически наиболее древним – стволом мозга. Особенности нашего дыхания тесно связаны с нашим эмоциональным состоянием. Например, в состоянии покоя дыхательные движения реже, вдохи – глубже, преобладает брюшное дыхание. В ситуациях эмоционального напряжения, напротив, дыхание становится более частым, поверхностным, преобладает дыхание грудного типа. Это происходит потому, что при грудном типе дыхания легкие быстрее наполняются кислородом и энергетическая мобилизация организма для борьбы с источником опасности осуществляется быстрее и более качественно.

Контролируя особенности своего дыхания, человек легко добивается изменения своего собственного эмоционального состояния (а в некоторых случаях и эмоционального состояния окружающих людей!).

Ниже приведены несколько упражнений, выполнение которых поможет вам быстро и оперативно стабилизировать собственное эмоциональное состояние в диалоге с манипулятором, когда вы чувствуете, что его реплики выбивают вас из равновесия и вы начинаете излишне эмоционально вовлекаться в происходящее.

Эти упражнения лучше сначала освоить в безопасной обстановке, например дома. Лучше, если вы выполняете эти упражнения систематически – хотя бы время от времени, чтобы в ситуации, когда эти самые техники будут очень вам нужны, они получались легко и непринужденно, почти на автомате. Согласитесь, что вести диалог с манипулятором и одновременно сосредотачиваться на выполнении дыхательных упражнений крайне неудобно: «Как бишь его… два вдоха, а потом что там было?».

Упражнения, которые приведены ниже, взяты из книги немецкого психолога Эберхардта Хофманна «Не позволяй манипулировать собой!».

Для проведения тренировок (если вы решились тренироваться) не нужно спортивного зала; личного тренера и специальной формы. Нужно сесть или лечь (как вам удобнее), важно, чтобы живот не был стянут ремнем или поясом. Лучше, если в помещении свежий воздух. Тренироваться можно и на работе!

Упражнение 1. Пауза между вдохами

Вдохните и выдохните несколько раз, как обычно. Затем после каждого выдоха задержите дыхание на 3–4 секунды и затем выдохните. При этом каждый последующий вдох становится глубже. Повторяйте это упражнение неоднократно и при этом не концентрируйтесь на вдохе, но обращайте особое внимание на паузу между вдохами, стараясь сделать ее длиннее и на выдохе. Вы заметите, что во время паузы между выдохом и вдохом тело находится в состоянии глубокого спокойствия.

Упражнение 2. Долгий выдох

Сделайте несколько обычных вдохов и выдохов. Затем постарайтесь концентрироваться на выдохе: постарайтесь сделать свои выдохи как можно более долгими и глубокими. Не вдыхайте до тех пор, пока весь воздух не будет выдохнут. В конце выдоха буквально выдавите оставшийся воздух из брюшной полости. Вы заметите, что вдохи становятся также более долгими и глубокими, а излишнее эмоциональное напряжение исчезает.

Упражнение 3. Брюшное дыхание

Научимся брюшному дыханию. Для выполнения этого упражнения лучше, если на вас не будет обтягивающей одежды, хорошо также, если есть возможность снять ремень или пояс. Положите руку на живот в области пупка. Вдохните таким образом, чтобы при вдохе брюшная стенка выпятилась как можно дальше вперед (соответственно ваша рука переместится вперед). Выдохните таким образом, чтобы брюшная стенка вернулась назад (втянулась внутрь). При этом соответственно ваша рука переместится назад. Медленно вдыхая и выдыхая, делайте это так, чтобы путь, пройденный вашей рукой, был по возможности все большим. Вы заметите, что, дыша таким образом, вы успокаиваетесь все больше.

Когда вы освоите этот вид дыхания, вы сможете практиковать его, даже не кладя руку на живот.

При тренировке выполнению этих упражнений стоит уделять в общей сложности четыре-пять минут. Скоро вы заметите, что тренировки дают ощутимый эффект восстановления эмоционального равновесия.

В ситуации, которая выбивает вас из колеи, выполнение одного-двух из этих упражнений даст возможность быстро успокоиться и мобилизоваться для реакции.

Вербальные (словесные) техники уклонения

Описанные ниже техники представляют собой модели реагирования на манипуляцию, соответствующие цели «уклониться». Они помогают подобрать нужный ответ манипулятору, оставаясь с ним в контакте. Важно понять, что применение каждой из этих техник дает эффект только при условии, если интонации вашего голоса и выражение лица – спокойные, несколько «философские» или задумчивые; раздраженный, агрессивный или неуверенный голос сведет на нет содержание того, что вы говорите.

Техника внешнего согласия (второе название – техника «наведения тумана»). Данная техника хорошо описана в зарубежной (в основном англоязычной) и отечественной литературе, посвященной развитию уверенности в себе. Эта техника особенно хорошо оправдывает себя, если манипулятор использует в качестве средства воздействия несправедливую, неконструктивную критику, позволяет себе откровенно грубые высказывания.

Сущность техники внешнего согласия заключается в том, что вы выражаете согласие с тем, что говорит манипулятор, отвечая ему «да, это так», – правда, вы соглашаетесь не со всем тем, что он говорит, а лишь с тем, с чем вы искренне можете согласиться.

Это очень важно. Потому что часто манипулятор произносит вслух то, с чем мы согласиться просто не можем («Твой друг – абсолютный болван!!!»). Приходится искать ту часть высказывания, которая хоть чуточку для нас похожа на правду.

– Вы работаете у нас совсем недавно и не можете хорошо понимать все тонкости ситуации, в которой оказалась сейчас фирма!

– Да, я действительно работаю здесь недавно. И вместе с тем…

Или

– Действительно, важно понимать все тонкости ситуации, и не каждый человек может в них разобраться. И вместе с тем…

Если такой чуточки, с которой мы могли бы согласиться, нет, мы можем согласиться с правом человека иметь такое мнение – ведь каждое мнение имеет право на существование.

– Процентные ставки по вкладам в вашем банке очень невыгодные!

– Действительно, на первый взгляд так может показаться. И вместе с тем…

В случае когда в основе манипуляции лежит операция исправления имени, техника внешнего согласия может оказать неоценимую помощь.

Рассмотрим, например, манипулятивную реплику:

– Не знала, что ты у нас такой зануда!

С чем здесь можно согласиться? Может быть, с тем, что «каждый из нас чего-то не знает». Можно отреагировать и по-другому, опять же согласившись. Манипулятор навязывает нам имидж «зануды», который нам не нужен. Но ведь зануда – это ярлык, который он наклеивает на нас, это имя, которым он обозначает наше поведение. Выше, при разборе противостояния данной манипулятивной операции, речь шла о том, что оно основано на возвращении вещам их первоначальных имен. На переименовке, на непринятии того имени или названия, которое навязывается манипулятором.

Кого она называет занудой? Человека, внимательного к мелочам!

– Не знала, что ты у нас такой зануда!

– Да, я внимателен к мелочам.

Согласились с манипулятором? Да. Навязанное имя приняли? Нет.

Для того чтобы быстро реагировать подобным образом, важно оперативно делать «обратную переименовку», быстро возвращать имя. Это умение легко развивается в тренировке.

Попробуем?

«Одинокий» переименовывается в «свободного».

«Тихоня» – в «умеющего быть незаметным» или «ненавязчивого».

«Замкнутый» – в человека, который «мало зависим от группы».

«Бабник» – в «любвеобильного» и «жизнелюбивого».

«Выскочка» – в человека, который «не стесняется своих достоинств».

«Агрессивный» – в «напористого».

«Параноик» – в человека, «умеющего оберегать свои границы».

«Шумный» – в человека, «раскрепощенного в выражении эмоций».

И так далее.

А теперь посмотрим, как это будет выглядеть в диалоге:

– Никогда не поверю, что его шарашкина контора сможет приносить доход!

– Понимаю, в это, может быть, трудно поверить – его дело процветает…

– Не зря говорят, что у каждого свой «пунктик». Вы, например, помешаны на точности…

– Да, я пунктуален, и это помогает мне в жизни.

– Что-то твой сын какой-то вялый сегодня…

– Да, он накапливает силы.

Эффект, достигаемый при использовании техники наведения тумана, основан на том, что манипулятор ждет от вас диаметрально противоположной реакции – он готовится к проявлению обиды, злости, раздражения, нападения, оправданий, но не получает их. Неожиданность реакции выбивает у него почву из-под ног. Это похоже на то, что борец с силой толкает своего противника, но, не получая ожидаемого сопротивления, сам теряет равновесие. Манипулятор, не получивший ожидаемой реакции, некоторое время пребывает в замешательстве.

Существует также весьма изящная разновидность данной техники, когда мы соглашаемся не с содержанием того, что говорит манипулятор, а выражаем понимание чувств, потребностей, которые стоят за этим высказыванием, как бы принимая их. Это позволяет быстро нейтрализовать атаку манипулятора.

– Ох, не нравится мне этот твой новый парень!

– Я вижу, что ты очень беспокоишься обо мне…

Или:

– С такими грубыми продавцами я давно уже не сталкивалась!

– Я вижу, что вы очень расстроены и огорчены тем, как продавцы с вами обошлись…

– Процентные ставки по вкладам в вашем банке очень невыгодные!

– Действительно, всегда хочется поместить свои деньги так, чтобы получить наибольшую выгоду. И вместе с тем…

Ниже приведены примеры использования техники внешнего согласия:

– Вы, современные женщины, совсем не цените скромности и целомудрия! На любую из вас посмотри – просто женщина легкого поведения!

– Да, вы правы. Действительно, сейчас много женщин, которые не ценят скромности и целомудрия…

– Не понимаю я тебя, не понимаю. В твоем возрасте можно было бы быть и поумнее.

– Действительно, некоторые люди не могут меня понять. Это правда.

– Знаю я, знаю, зачем вы так расхваливаете свой товар. Вам его продать надо.

– Да, и в самом деле, многие продавцы расхваливают свой товар просто потому, что хотят побыстрее продать его.

– На твоем месте я бы не доверял Петрову.

– Верю. Ты бы и в самом деле не доверял.

– Ты – бессовестный болван!

– Да, некоторые люди так и думают.

– Ваши сочинения наводят на мысль, что у вас есть определенные личностные проблемы…

– Действительно, мои сочинения могут пробуждать у людей разные мысли, и не только мысли, но и желание думать. Я этому очень рад!

– Ты предпочитаешь красный цвет в одежде? Вот странно! Психологи говорят, что красный цвет любят женщины, которым не хватает мужского внимания и… того… неудовлетворенные.

– Да, психологи действительно изучают, что означает предпочтение тех или иных цветов. У них даже тест есть такой интересный, на предпочтение цвета – тест Люшера.

Ответ, выдержанный в рамках техники внешнего согласия, дает возможность остаться в контакте с манипулятором и вместе с тем уклониться от нападения. Он предваряет ваши дальнейшие реплики, позволяя вам сохранить лицо.

Подчеркнем, что использование техники внешнего согласия требует определенных интонаций ответа – они должны быть спокойными, без намека на язвительность и любые проявления агрессии. Иначе ваша реплика будет расценена как встречное нападение и желание «побороться».

Техника расспроса, или техника бесконечного уточнения. Е.В. Сидоренко указывает в своей работе «Тренинг влияния и противостояния влиянию», что авторство этой техники принадлежит Н.В. Цзену и Ю.В. Пахомову, описавшим ее в 1985 году. Техника хорошо подходит для использования в случаях, когда послания манипулятора носят характер эмоционально окрашенных требований или обвинений, претензий, огульной критики.

– Вечно ты одеваешься, как бомж…

– Качество вашей работы не выдерживает никакой критики!

– Твое предложение просто смешно!

– Будешь ты наконец вести себя по-человечески?

– Хватит! Меня это все уже достало!

Сущность техники сводится к последовательному и как можно более конкретному прояснению позиции партнера («Что именно вы имеете в виду, когда говорите то-то и то-то?»). Это можно сделать за счет постановки вопросов к отдельным элементам в высказывании партнера, например:

– Твое предложение просто смешно!

– Что именно в моем предложении кажется тебе смешным? (Вопрос адресован к слову «смешно».)

В процессе применения этой техники очень важно сохранять спокойствие и не «срываться» на эмоции – оправдания, обвинения и т. д. Вопрос (или вопросы) должен быть задан именно с «исследовательскими» интонациями – спокойно и в меру заинтересованно, но никак не обиженно, язвительно, с явным подтекстом «ну, сейчас я тебе покажу!». Это связано с тем, что назначение техники – вывести разговор из эмоциональной плоскости в плоскость исследования проблемы (если она есть, а если она придумана манипулятором, это сразу станет заметно).

Старшая сестра – младшей: «Этот твой парень, который вчера приходил, – очень странный. Дело твое, но, по-моему, надо все-таки хотя бы немного уважать себя. Пойми, я говорю это так, потому что желаю тебе добра».

Младшая сестра: «А что в нем тебе показалось странным?»

Старшая: «Ну-у-у… Не знаю, он, по-моему, легкомысленный».

Младшая: «А что навело тебя на эту мысль?»

Старшая: «Да я просто вижу».

Младшая: «А что ты видишь?»

Старшая: «Чего ты пристала ко мне? Вижу – и все».

Младшая: «Мне кажется, ты первая начала этот разговор. Но мне все-таки очень хочется понять, что именно ты увидела».

Старшая: «Он очень уж следит за собой. И туалетной водой от него пахнет за километр».

Младшая: «И это для тебя доказательство его легкомыслия?»

В процессе применения техники расспроса манипулятор может предпринимать попытки вернуть разговор в эмоциональную плоскость, дающую ему простор для дальнейших манипуляций.

Старшая сестра – младшей: «Этот твой парень, который вчера приходил, – очень странный. Дело твое, но, по-моему, надо все-таки хотя бы немного уважать себя. Пойми, я говорю это так, потому что желаю тебе добра».

Младшая сестра: «А что в нем тебе показалось странным?»

Старшая: «Ты что, умных книжек про манипуляции начиталась? Повторение чужих мыслей, даже очень умных, тебе не идет!»

Эти попытки необходимо пресекать, снова выводя манипулятора в плоскость обсуждения проблемы. Сделать это можно, – например, применив технику внешнего согласия, о которой было рассказано выше.

Старшая сестра – младшей: «Этот твой парень, который вчера приходил, – очень странный. Дело твое, но, по-моему, надо все-таки хотя бы немного уважать себя. Пойми, я говорю это так, потому что желаю тебе добра».

Младшая сестра: «А что в нем тебе показалось странным?»

Старшая: «Ты что, умных книжек про манипуляции начиталась? Повторение чужих мыслей, даже очень умных, тебе не идет!»

Младшая: «Не спорю, повторение чужих мыслей никого не красит. И все-таки, что в моем знакомом тебе показалось странным?»

Пресечь попытку манипулятора сменить предмет разговора можно и другим способом – используя технику, которая называется «испорченная пластинка». Эта техника описана чуть ниже.

Существен тот факт, что применение техники расспроса предполагает постановку вопросов, однако их количество должно быть разумным. Есть ирония в том, что второе название техники – техника бесконечного уточнения. Оно не должно быть бесконечным, иначе ваш собеседник лопнет от злости! Он решит, что вы издеваетесь над ним, – и может быть, будет прав.

Отец: «Надеюсь, на вечеринке ты будешь держать себя в руках. Я знаю: ты можешь вывести из себя кого угодно!»

Сын: «Что значит – держать себя в руках? Как именно я должен держать себя в руках? Правильно ли я тебя понял, что это нужно делать только на вечеринке? Что именно заставило тебя так подумать? Что значит – вывести из себя? Как именно я вывожу из себя? Как выглядит человек, который выходит из себя? Ты действительно думаешь, что я любого человека смогу вывести из себя – кого ни выбери?»

Таким образом, эффективное применение техники расспроса предполагает умение точно вычленить в сообщении манипулятора то слово или выражение, к которому постановка вопроса будет наиболее уместной. Как правило, это те слова и выражения, которые не содержат конкретной информации, имеют неясный, туманный, многозначный, размытый смысл. Например: «вечно», «постоянно», «неподходящий» («подходящий»), «приличный» («неприличный»), «странный», «справедливый», «уважать себя (и других)», «соблюдать правила», «выходить за рамки», «доводить до (инфаркта, истерики, развода, победного конца)».

В приведенных ниже примерах подчеркнуты слова, по отношению к которым уместно поставить вопрос.

– Вечно ты одеваешься, как бомж…

– Действительно вечно? Что именно в моем наряде похоже на наряд бомжа? Какой именно наряд был бы более удачным?

– Качество вашей работы не выдерживает никакой критики!

– Что именно не устраивает вас в качестве моей работы? По каким критериям вы ее оценивали?

– Твое предложение просто смешно!

– Что именно в моем предложении кажется тебе смешным?

– Будешь ты наконец вести себя по-человечески?

– Что ты имеешь в виду, говоря «по-человечески»? «По-человечески» – это как?

– Хватит! Меня это все уже достало!

– Что именно тебя достало?

Техника «испорченной пластинки» (иногда ее называют техникой «заезженной грампластинки»). Данная техника хорошо подходит для случаев, когда манипулятор использует тактику назойливого и досаждающего предъявления требований, настаивает на них, не слыша возражений и протестов, либо пытается сменить предмет диалога, который принял нежелательное для него направление.

– Я тебя очень прошу: ко мне тетя прилетает завтра вечером из Владивостока, пожалуйста, встреть ее в аэропорту. Я знаю, что у тебя машина на ходу!

– Но… Вообще-то, я собирался отдохнуть завтра вечером!

– Ничего, отдохнешь в другой день. Ну чего тебе стоит!

– Но… Я приглашен к Глебу на день рождения!

– Старик, ну о чем ты говоришь? Какой Глеб? Послушай: там всегда скучно бывает, ты что, не помнишь? Опять все перепьются, а ты у нас почти трезвенник. Будешь сидеть в углу и скучать.

– Не буду я скучать! Глеб обещал, что девчонки будут из его группы в институте.

– Да видел я, видел этих девчонок – ни рожи, ни кожи, а нормальные к нашему Глебу не придут. Чего тебе там ловить?

– Но я уже согласился! Глеб обидится.

– Послушай, Глеба я беру на себя, я ему все объясню, он и не подумает обижаться.

– Но я даже дороги туда не знаю… И тетю твою тоже… И вообще…

– И вообще – я тебе все объясню, как ехать, какой рейс, как она выглядит.

– Но я не хочу ехать! Мне неудобно завтра. Вот в любой другой день – ладно, разве я тебе хоть раз отказывал?

– Слушай, разве настоящие друзья так поступают? Настоящие друзья всегда помогают друг другу. Даже если им это не очень удобно.

Приведенный диалог иллюстрирует подходящий случай для применения техники испорченной пластинки. Манипулятор настойчиво атакует своего партнера, раз за разом, рассчитывая взять его измором и опровергая каждое его возражение (при этом возражение партнера каждый раз меняется: то это необходимость отдохнуть, то приглашение в гости, незнание дороги, то отсутствие желания как такового. Кстати, манипулятору такая реакция очень удобна).

Сущность техники очень просто понять, если обратиться к ее названию. Слышали ли вы когда-нибудь, как звучит заезженная грампластинка? Одну и ту же фразу, реплику она воспроизводит бесконечное количество раз (пока не выключишь проигрыватель). Техника испорченной пластинки заключается в том, что на каждую реплику манипулятора мы отвечаем фразой, которая состоит из двух частей. Первая часть – обязательная – это выражение понимания позиции манипулятора, его мнения, чувств и состояния, может быть, даже выражение частичного согласия с тем, что он говорит. Вторая часть, не менее обязательная, содержит выражение вашей позиции по обсуждаемому вопросу, сформулированное кратко, четко и с соблюдением правил построения уверенных (ассертивных) высказываний. Эти правила сформулированы в главе 5 настоящей книги, посвященной описанию ассертивной (уверенной) модели поведения. Кроме того, если ситуация является деловой (например, ваш клиент требует от вас невозможного), вторая часть высказывания, о которой мы говорим, может представлять собой ссылку на правила, например: «в наш магазин запрещено входить с мороженым» или «без подписи вашего поручителя я не имею права принимать эти документы».

Очень редко манипулятор оставляет свои попытки с первого раза; обычно вслед за вашей репликой следует ответная со стороны манипулятора. Ответить на нее следует способом, аналогичным предыдущему: на первом месте – выражение понимания позиции манипулятора (которую он только что заявил), на втором – формулировка вашей позиции, причем та же самая, что и в предыдущий раз. Таким образом, вторая часть фразы всегда остается одной и той же, а первая – варьирует в зависимости от того, что только что сказал манипулятор.

Одно время я работала в одном из вузов Москвы преподавателем и вела несколько психологических дисциплин. До сих пор вспоминаю это время с удовольствием – общение со студентами приносило массу положительных эмоций. Но студенты – люди очень разные. И вот один раз, принимая экзамен, я поставила студентке «удовлетворительно» – на мой взгляд, завысив балл, потому что девушка не знала ничего. Абсолютно ничего. Она сдавала экзамен последней, и когда я объявила ей об оценке, ее голос зазвенел, отдаваясь эхом в пустой аудитории.

– Но вы не можете, не можете поставить мне тройку! Поставьте мне четверку!

– Но вы же не готовы к экзамену вообще. Вы не знаете по этому предмету ничего. Вы не ответили ни на один вопрос, который я вам задала.

– Но ведь сегодня никто не получил тройку, почему же я должна ее получать?

– Действительно это так. Однако вы не знаете предмета. Я ставлю вам тройку.

– Петров ходил только на одно занятие, но вы поставили ему четверку, а я ходила чаще, и вы ставите мне тройку!

– Я понимаю, что вам хочется сравнить свою посещаемость с посещаемостью Петрова. Однако вы не знаете предмета. Я ставлю вам тройку.

– Вы выглядите такой приветливой, и экзамен принимали так мягко, а теперь отвечаете мне, как… как… как будто вы не такая!

– Я понимаю, что кажусь вам сейчас бессердечной. Но вы не знаете предмета. Поэтому я ставлю вам тройку.

– Поставьте, поставьте мне четверку!!!

– Я вижу, что вам очень хочется получить «хорошо». Однако вы не знаете предмета. Я ставлю вам…

В приведенном примере вторая часть фразы («Вы не знаете предмета. Я ставлю вам тройку») остается неизменной, подобно реплике из заезженной грампластинки. Первая же часть изменяется в зависимости от того, что было сказано манипулятором.

Может показаться, что, отвечая манипулятору в рамках данной техники, мы ведем себя излишне жестко. Однако легко изобрести и более щадящие варианты, не отклоняясь от положенного построения высказывания.

– Но вы не можете, не можете поставить мне тройку! Поставьте мне четверку!

– Но вы же не готовы к экзамену вообще. Вы не знаете по этому предмету ничего. Вы не ответили ни на один вопрос, который я вам задала.

– Но ведь сегодня никто не получил тройку, почему же я должна ее получать?

– Действительно, никто. Конечно, неприятно получить оценку ниже, чем все остальные. Я понимаю это. И все-таки, Лена, вы не знаете предмета. Я поставлю вам тройку, хоть мне и очень жаль.

– Петров ходил только на одно занятие, но вы поставили ему четверку, а я ходила чаще, а вы ставите мне тройку!

– Петров, правда, появился только на одном занятии. Вас я видела чаще, это действительно так. Я вижу, что вы расстроены, вам кажется, что с вами обходятся несправедливо, и сочувствую вам. И в то же время, оценивая ваши знания как преподаватель, скажу: предмета вы не знаете. Я поставлю вам тройку. Попробуйте в деканате договориться о пересдаче.

Как видно, более «щадящие» варианты включают в себя выражение понимания чувств манипулятора, а также предложение неких альтернативных вариантов, которые могли бы его устроить.

При освоении этой техники нередко встречается одна типичная ошибка, которая заключается в том, что вместо того, чтобы четко строить свои реплики по предложенному образцу, мы начинаем обсуждать с манипулятором его собственные доводы, упуская, таким образом, предмет диалога. Ниже приведен пример ошибочного ведения беседы:

– Но вы не можете, не можете поставить мне тройку! Поставьте мне четверку!

– Но вы же не готовы к экзамену вообще. Вы не знаете по этому предмету ничего. Вы не ответили ни на один вопрос, который я вам задала.

– Но ведь сегодня никто не получил тройку, почему же я должна ее получать?

– Почему никто? У Сидорова тоже тройка.

– Но Сидоров – всем известный отморозок. Вы что, считаете, что мои знания находятся на одном уровне со знаниями Сидорова?

– Ну-у… Вообще-то, вы ни на один вопрос не ответили…

– А Сидоров у вас на лекциях только один раз и появился за весь семестр. А вы и ему три, и мне… Несправедливо это получается!

В приведенном примере партнер манипулятора допускает ошибку во второй реплике, поддавшись на провокацию и скатившись на обсуждение темы, выгодной манипулятору (какие оценки у других членов группы). Необходимо четко держать предмет диалога: важно высказывать именно собственную позицию, а не обсуждать соображения и возражения, которые выдвигает манипулятор, чтобы сбить вас с толку.

Вернемся к примеру – со встречей тети в аэропорту – и посмотрим, как мог бы выглядеть этот диалог с использованием техники испорченной пластинки.

– Я тебя очень прошу: ко мне тетя прилетает завтра вечером из Владивостока, пожалуйста, встреть ее в аэропорту. Я знаю, что у тебя машина на ходу!

– Я понимаю, что тебе очень нужна моя помощь, но не могу тебе ее оказать. Я не поеду завтра в аэропорт. У меня вечер уже занят.

– И чем же он у тебя, интересно, занят? Встречаешься с кем-то что ли?

– Я вижу, что ты заинтригован. Но я действительно не могу тебе помочь завтра. Я не поеду в аэропорт.

– Разве с друзьями так поступают?

– Ты мой друг, и я ценю это. Поверь, если бы у меня была такая возможность или если бы ты попросил меня хотя бы за три дня, я поехал бы. Но сейчас у меня такой возможности нет. Я не поеду завтра в аэропорт.

Упражнения на освоение техник уклонения от противостояния приведены в последней главе этой книги.

Линия достижения победы в поединке (Путь Воина)

Достижение победы над манипулятором, как мы уже говорили, предполагает блокирование манипулятивной атаки, получение психологического преимущества над манипулятором и снижение вероятности повторных нападений.

Данная цель может выглядеть весьма привлекательной, однако имеет смысл трижды подумать, прежде чем поставить ее перед собой. Достижение победы в конкретном поединке может обернуться существенным ущербом для долгосрочных отношений или их разрывом. И даже если отношения будут продолжаться, такими, какими они были раньше, они уже не будут.

Реализация цели, которая сейчас обсуждается, облегчается в состоянии спокойной уверенности и силы в сочетании с определенной долей азарта и «спортивной злости». Помешать могут нервозность, сомнения в собственной правоте, неуправляемая агрессия против манипулятора как личности.

Ориентировочный алгоритм поведения при достижении цели победы над манипулятором выглядит следующим образом:

Алгоритм действий для достижения цели «Победить манипулятора»:

Опора – Блок – Выпад

Рассмотрим части алгоритма подробнее.

Опора – первый и очень важный этап. Сущность его заключается в том, чтобы подготовить почву, основу для последующего шага (блока). Можно провести аналогию между нахождением опоры и настройкой как первой частью манипулятивного приема. Однако сходство здесь чисто функциональное – внутреннее содержание различается довольно сильно.

На этапе нахождения опоры необходимо решить несколько основных задач:

– прийти в состояние эмоционального равновесия, найти эмоциональную опору;

– остановить (прервать) манипулятора;

– найти содержательную основу для последующего наступления (блока).

Прийти в состояние эмоционального равновесия – задача очень важная, особенно актуальная для ситуаций, когда манипулируют в рамках «эмоционального» вектора воздействия. Выше уже неоднократно упоминалось, что один из основных механизмов действия манипуляции, одна из существенных предпосылок ее успеха – это задевание чувств жертвы, стимуляция эмоций. Поэтому для того, чтобы эффективно противостоять манипуляции, необходимо сохранять хотя бы относительное хладнокровие и трезвость рассуждения.

Достижение эмоционального равновесия возможно отчасти за счет приемов и техник, описанных выше. К ним относятся:

– техники избегания противостояния с манипулятором (техники уклонения). Это – техника внешнего согласия, техника расспроса и техника испорченной пластинки. Кроме того, что они позволяют немного успокоиться, они дают дополнительный выигрыш во времени – пока вы их используете, у вас появляется время для того, чтобы спланировать ваш следующий шаг;

– дыхательные техники поддержания эмоционального равновесия. Их использование позволяет быстро снизить уровень эмоционального напряжения.

Достижение эмоционального равновесия – задача, которая стоит перед нами не всегда. Не обязательно всегда использовать, например, техники уклонения, их правильнее применять тогда, когда мы чувствуем себя слишком задетыми для того, чтобы контролировать ход последующего диалога.

Остановить (прервать) манипулятора – задача, которую целесообразно решать не всегда. Манипулятор волен вести себя по-разному. Иногда он может быть пассивным и ожидать, что первая реакция последует все-таки от жертвы (например, ваша коллега может долгое время изображать молча страдалицу, выразительно охая и закрывая глаза, – в надежде на то, что вы сделаете за нее половину работы да еще принесете ей чаю). В этих случаях речь не идет о необходимости манипулятора прервать или остановить. Однако такая задача вполне может возникнуть, если манипулятор без умолку говорит, засыпая вас комплиментами, обвинениями, фактами, домыслами, интерпретациями, требованиями… или чем-нибудь еще. Натиск должен быть остановлен, поток активности манипулятора – прерван. У вас должно быть свободное пространство для того, чтобы перейти в наступление и сделать блок. Остановить манипулятора можно разными способами. Первый и самый простой – просто попросить его прерваться. «Подожди-ка, подожди-ка», «Постой», «Минуточку», «Дайте мне возможность сказать» – формулировки здесь могут быть разными, это зависит от ситуации, от того, кто находится перед вами.

Иногда этих простых фраз оказывается недостаточно, – не дав вам договорить, манипулятор начинает снова оглушать вас потоком своего красноречия («оглушение» жертвы может входить в расчеты манипулятора, и останавливаться он не собирается). В этом случае могут быть использованы дополнительные приемы, позволяющие его прервать. Эти приемы уже упоминались в разделе «Как прервать манипуляцию на ранних этапах приема» главы 3. Речь идет о следующих действиях:

– привести пословицу, не соответствующую по смыслу содержанию разговора («Что ты говоришь! Вот и оно: с миру по нитке – голому рубаха!»). На какое-то время манипулятор замолчит в растерянности, а у вас появляется небольшой выигрыш во времени;

– рассказать анекдот, который совершенно «не в тему». Механизм действия – аналогичный предыдущему;

– привести цитату, лучше вымышленную («Да-да, один мой знакомый тоже говорит: „Прежде чем в пекло соваться, проверь температуру“»), смысл которой также нельзя напрямую увязать с содержанием разговора;

– имитация ослышки («Что-что? Ну-ка еще раз, я не услышал»).

Поиск содержательной основы для последующего шага (блока), или разведка, – основная задача на этапе поиска опоры.

Выше уже шла речь о том, что манипулятивные операции всегда представляют собой некие искажения объективной реальности. Например, манипулятивная операция связки – связывание суждений или фактов, не имеющих между собой никакой связи. Для эффективного противостояния манипуляции исключительно важно эти противоречия увидеть самому – уловить суть манипулятивных действий, – а также продемонстрировать их манипулятору. Для этого необходимо, чтобы эти противоречия проявились в поведении или словах манипулятора (рано или поздно это случится!).

Поэтому нахождение основы для проведения блока – это максимально полное исследование поведения манипулятора, а также его словесно выраженной позиции. Другими словами, прояснение того, что он говорит, – это уточнение того, что он имеет в виду, определение смысла понятий, которые он использует.

Разведка, таким образом, осуществляется в первую очередь за счет адресации манипулятору вопросов, направленных на максимально полное прояснение его позиции. Инструментом реализации этой задачи является использование техники расспроса (или техники бесконечного уточнения), описанной выше.

Важно понимать, что в этом случае, применяя технику, мы ищем противоречия в словах и действиях манипулятора, составляющие суть манипуляции, которые дадут нам основу для последующего наступления, проведения блока.

Кроме того, и это немаловажно, использование разведки помогает перехватить инициативу в диалоге с манипулятором, достичь контроля над ходом беседы. Невозможно победить манипулятора, даже просто «отбить» конкретную манипуляцию, не контролируя хода диалога, – в этом случае мы лишаемся возможности влиять на происходящее, а контроль над диалогом всегда принадлежит тому, кто задает вопросы.

Рассмотрим это на примере.

Ирина готовится к сегодняшнему ответственному выступлению перед топ-менеджерами компании: она защищает идею собственного проекта. Константин, ее коллега, знает о том, что проект очень перспективный и, скорее всего, даст старт карьерному взлету Ирины. Втайне он очень завидует ей, и ему хочется сделать все возможное, чтобы вывести Ирину из равновесия перед выступлением. До Константина не раз доходили слухи о том, что Ирину недавно видели в ресторане в обществе Ильи – одного из топ-менеджеров (очевидно, у них завязывается роман).

К – Константин

И – Ирина

К: «Готовишься?… Ну отвлекись на минутку, никуда твой проект не убежит, ты ведь и так готова… Знаешь, а эта озабоченность тебе так идет».

И: «Что?»

К: «Так сексуально… Я давно тебе хотел сказать… Ты же жар, а не девушка…»

И: «Не поняла. Ты это о чем?»

К: «Я просто без ума от тебя… И ты это знаешь».

И: «Э-э-э… Нет, не знаю. Первый раз слышу».

К (подходит ближе и берет Ирину за плечо): «Знаешь… (глядя ей в глаза) моя девочка… какие у тебя…»

И: «Костя, я не понимаю, что это ты вдруг так ко мне проникся?»

К: «Конечно, конечно… не понимаешь… Или ты, моя киска, так расчетлива?»

И: «Ты о чем?»

К: «Не притворяйся. Вся фирма в курсе того, что вы делали с Ильей в прошлую пятницу после ресторана. Я понимаю, с ним перспективнее – он тебе с проектом поможет, с твоим провальным проектом. Это все знают, моя киска… и все понимают, кто, за что и чем платит».

Иногда бывают случаи, когда этап опоры в противостоянии манипуляции можно пропустить: если суть манипуляции видна вам сразу, можно немедленно переходить к блоку.

Блок – это центральная часть общего алгоритма нейтрализации манипуляции, которая заключается в демонстрации манипулятору сути производимых им действий.

Мы показываем ему:

– суть того, что он делает, суть манипулятивного искажения действительности;

– то, что мы эту самую суть его действий хорошо понимаем.

Интересно, что здесь суть малого выпада составляет именно демонстрация манипулятору его же действий и оружия. Мы ничего не добавляем от себя – мы всего лишь показываем манипулятору его действия. Интересно, но именно это его парализует: манипуляция – тайное оружие, которое эффективно, когда жертва не понимает, что происходит, однако оно теряет всякую силу, будучи извлечено наружу и выставлено на всеобщее обозрение.

Помните древнегреческий миф о горгоне Медузе? Горгона Медуза – женщина-чудовище с телом, покрытым медной чешуей, которую не мог перерубить ни один меч, со стальными когтями, с клыками, торчащими изо рта. У горгоны Медузы были красивые волосы в виде длинных шевелящихся змей. А взгляд ее нес смерть: по преданию, он обращал людей в камень. Персей, сын Данаи и Зевса, смог приблизиться к спящей Медузе и отрубить ей голову; однако это удалось ему только потому, что он не смотрел ей в глаза, а вглядывался в отражение Медузы в своем начищенном медном щите. Аналогичным образом, имея дело с манипулятором, важно эмоционально не вовлекаться в то, что он говорит и делает (не смотреть Медузе в глаза). Однако манипулятору можно показать отражение его же действий (подставить Медузе щит, чтобы она встретилась взглядом с самой собой). Обычно на манипулятора это производит парализующий эффект, он словно превращается в камень.

Блок – это предъявление манипулятору искажения реальности, допущенного им, проделанного им «трюка» – либо в форме вопроса, либо в форме констатации факта.

Блок вскрывает искажение правды, составляющее суть манипуляции. Он представляет собой демонстрацию противоречия между словами (и/или поступками, словами и обязанностями, заявленными целями и реальным поведением и пр.) манипулятора, выраженную в словесной форме.

Блок только тогда бывает эффективным, когда адресован к самой сути производимых манипулятором действий и верно схватывает противоречия, которые существуют в поведении манипулятора (и которые он старается скрыть). В связи с этим исключительно важно сформулировать его правильно – именно с этой целью на предыдущем этапе мы осуществляли разведку ситуации и проясняли вопросами позицию манипулятора.

Итак, материал для блока создает опора – предыдущий шаг.

Вернемся к нашему примеру и посмотрим, как в этих случаях будет выглядеть блок.

К: «Не притворяйся. Вся фирма в курсе того, что вы делали с Ильей в прошлую пятницу после ресторана. Я понимаю, с ним перспективнее – он тебе с проектом поможет, с твоим провальным проектом. Это все знают, моя киска… и все понимают, кто, за что и чем платит».

И: «Костя, я сейчас сгруппирована перед выступлением, и тут появляешься ты со своими эротическими чувствами, темой моей продажности. Чего ты на самом деле добиваешься, Костя?»

К: «…Киска…»

И: «Меня зовут Ирина. Повторяю: чего ты сейчас хочешь?»

К: «Ничего».

Результатом блока (если он проведен правильно) бывает нейтрализация манипулятивной операции (или серии манипулятивных операций), а также, что немаловажно, достижение психологического преимущества над манипулятором: вы увидели и показали ему некрасивую правду его действий, не осуществив при этом ни агрессии, ни нападения, вы всего лишь продемонстрировали (может быть, и окружающим тоже) суть его поступков и слов. Блок – совсем невыгодная для манипулятора процедура, он очень редко будет вам за нее благодарен, особенно в том случае, если кто-либо был свидетелем вашего разговора. Иногда манипулятор, пытаясь сохранить лицо, предпринимает новые манипулятивные попытки. Однако очередной примененный блок быстро даст ему понять, что эти попытки бесплодны. Характерно, что после грамотно проведенного блока деморализованный манипулятор замолкает в растерянности. И может показаться, что этого довольно. Однако блок – лишь средняя часть алгоритма, и далеко не самая болезненная. За ней следует выпад.

К выпаду имеет смысл переходить не всегда, он нужен, когда потеряна надежда договориться «по-хорошему» – манипулятор не желает вас слышать и продолжает гнуть свою линию.

Выпад – завершающая часть алгоритма нейтрализации манипуляции с целью достижения полной и окончательной победы. Он закрепляет и углубляет результат, полученный на предыдущем этапе.

И если сутью блока является демонстрация манипулятору факта манипуляции (демонстрация его поведения), то суть выпада – оценка поведения манипулятора, его рассмотрение в более широком контексте, а также в некоторых случаях объявление последствий такого поведения. Выпад – движение «вперед», в нем явственно чувствуется наступление.

Выпад = Оценка действий манипулятора + Объявление последствий

Оценка поведения манипулятора, оценка манипуляции, которая происходит в выпаде, осуществляется за счет его соотнесения с различными нормами – этическими, правовыми, профессиональными, социальными и т. д., а также с целостной ситуацией, в рамках которой это поведение осуществляется. Оценка указывает на то, что поведение манипулятора не соответствует нормам и поэтому рассматривается как непрофессиональное, неэтичное, противоправное или просто неконструктивное и т. п.

Объявление последствий – это часть выпада, в которой манипулятору говорится о последствиях его неэтичного/непрофессионального/неконструктивного или противоправного поведения, которые неминуемо наступят. Очень часто в этом случае манипулятор ставится в известность о том, какие поступки в его отношении предпримет его противник. Например, в случае неэтичного поведения это может быть заявление о прекращении (или возможности прекращения) партнерских или дружеских отношений. В случае непрофессионального поведения – заявление о том, что о случившемся узнают коллеги и профессиональное сообщество. В случае противоправного поведения – об обращении в соответствующие инстанции с целью защиты попранных прав (трудовая инспекция, суд и т. п.).

И: «Меня зовут Ирина. Повторяю: чего ты хочешь?»

К: «Ничего».

И: «Тогда твое поведение выглядит очень странно сейчас. Что с тобой?»

Выпад – процедура, неприятная и болезненная для манипулятора. Нередко она приводит к тому, что разрываются отношения между манипулятором и его жертвой (или для них создается серьезная угроза). Подчеркнем еще раз, что использовать выпад имеет смысл только тогда, когда вы уверены, что игра стоит свеч.

Приведем еще один пример противостояния манипуляции в рамках стратегии достижения психологической победы.

Ситуация на переговорах. И. и Н. – работники двух коммерческих организаций, сотрудничающих в течение последних нескольких лет. Компания, которую представляет Н., направила его на переговоры для перезаключения действующего договора, который прежде был составлен на невыгодных для нее условиях (сказалась низкая профессиональная квалификация сотрудника, заключавшего данный договор). Н. очень молод, этим пытается воспользоваться И., чтобы сбить его с толку.

И1: «Ну, в этом пункте все как обычно…»

Н1: «Давайте посмотрим повнимательнее».

И2: «Что смотреть-то? Там повторение того, как все происходило обычно. Или вы плохо изучили практику?»

Н2 (изучает договор): «Пожалуйста, поясните вот этот пункт. Что именно вы имеете в виду?»

И3: «Какой пункт? Три ноль семь? Вы что, не знаете таких элементарных вещей?»

Н3: «Прошу вас дать мне пояснения по этому пункту. Что значит „в случае предъявления претензий“? Они ведь не расшифрованы здесь. Какие именно претензии вы имеете в виду?»

И4: «Претензии и есть претензии. Что непонятно-то?»

Н4: «Считаю, в договоре необходимо прописать, о каких претензиях идет речь».

И5: «Да вы совершенно не понимаете ничего. Прислали какого-то новичка… В первый раз на переговорах, наверное».

Н5: «Я официально уполномочен вести переговоры с вашей организацией с марта месяца этого года. Впредь вы будете иметь дело только со мной. Предлагаю сейчас заняться пунктом три ноль семь. На мой взгляд, здесь необходимы уточнения».

И6: «Да, трудно с вами».

Н6: «И., сейчас я предлагаю вам сосредоточиться на конкретных аспектах договора, который мы обсуждаем. Я слышу с вашей стороны только комментарии, не относящиеся к этому вопросу. И., вы готовы продолжать переговоры?»

И7: «А что же я, по-вашему, делаю?»

Н7: «Срываете их. И делаете это намеренно. Я проинформирую свое руководство, что продолжение сотрудничества с вашей организацией при данном варианте развития событий невозможно, а также поставлю его в известность о причинах. Либо давайте обсуждать пункт за пунктом. Что же, как поступим дальше?»

В данном примере реплики Н1-Н5 иллюстрируют опору, Н6 – блок и Н7 – выпад.

Линия выхода в пространство конструктивного диалога (Путь Мастера)

К золотых дел Мастеру явилась заказчица. Она хотела, чтобы Мастер изготовил для нее драгоценное ожерелье с изумрудами. Однако вместо того, чтобы точно указать Мастеру, как должно выглядеть готовое ожерелье, дама, едва переступив порог, заявила:

– У такого знаменитого Мастера и такое убогое жилище!

Мастер не отвечал ни слова.

Пройдя в мастерскую, она в удивлении остановилась:

– Неужели у вас всего два ученика?

Полчаса просидев в мастерской, дама засыпала Мастера замечаниями: «И ковров на стенах нет, и часы почему-то не ходят, и герцог Х решил заказывать перстень для супруги не у Мастера, а у другого умельца – к чему бы это?»

Молча выслушав даму, Мастер с достоинством произнес:

– Итак, какое именно ожерелье вы хотели бы получить, миледи?

Выход в пространство конструктивного диалога – это особая цель, в процессе достижения которой мы намерены преобразовать всю ситуацию нашего общения с манипулятором. До этого она была манипулятивной, теперь же мы хотим сделать так, чтобы наш партнер от попыток косвенного воздействия на нас перешел к открытому диалогу, где каждый может прямо заявлять о своих интересах и потребностях. Ситуация должна преобразоваться в ситуацию диалога.

Конечно, достижение такой цели возможно не всегда. Но не потому, что техники плохо работают, а совсем по другой причине. В диалоге участвуют двое, причем участвуют добровольно! За диалог отвечают двое, а не один. К диалогу можно пригласить, но нельзя принудить. Поэтому за результат отвечают оба: и манипулятор (человек, который манипулировал, я хотела сказать) и его партнер. Манипулятора нельзя заставить вступить в пространство конструктивного диалога, он сам должен сделать выбор и туда войти (или не войти).

Предметом конструктивного диалога могут стать:

– деловая, рабочая ситуация, которая должна быть разрешена (как, например, в случае с упомянутой дамой). Меры по ее разрешению согласовываются и обсуждаются в диалоге партнеров (например, как распределить обязанности, как спланировать ту или иную работу и т. д.);

– потребности и переживания партнеров, стоящие за их поступками. Например, манипулятор может манипулировать из-за того, что ревнует, боится чего-то, не верит кому-то, отчаивается в чем-то. Обсуждать деловые вопросы (например, способы оклеивания двери обоями) гораздо безопаснее, легче, комфортнее, чем затрагивать в диалоге потребности и переживания партнеров (то есть, например, то, почему муж так сильно настаивает на правильности именно своего способа оклеивания дверей пленкой… Может быть, он не чувствует своей значимости в семье?).

В любом случае оба партнера решают – станет ли предмет их диалога абсолютно безопасным или будут затронуты более серьезные темы. Еще раз подчеркнем, что нельзя заставить человека говорить о своих потребностях, его можно только пригласить к этому.

Предлагая манипулятору конструктивный диалог, мы решаем не такую уж и простую задачу. Одного механического использования техник будет недостаточно. В процессе решения этой задачи мы стараемся поддерживать продуктивный контакт с манипулятором. В том, что говорит манипулятор, есть два плана – содержательный и манипулятивный. Например, содержательный план разговора – это реальные претензии, которые есть у начальника к подчененным (если они, конечно, существуют, а не являются надуманными); это те критерии, по которым наш клиент, покупатель, выбирает себе товар, который мы ему показываем; это те особенности внешнего облика человека, которые кажутся манипулятору странноватыми и неадекватными (а может, он действительно в этом костюме выглядит странновато?); это те соображения, по которым бабушка считает, что мы кормим ее внуков нездоровой пищей. Манипулятивный план разговора составляют манипулятивные операции, эффектом которых будет выведение человека из рабочего, спокойного душевного состояния и (или) подталкивание к определенным действиям. С помощью манипулятивного плана разговора манипулятор старается получше, побыстрее достичь своих целей – неважно, соотносятся эти цели с содержательным планом или нет.

С помощью техник, которые будут описаны ниже, мы как бы уклоняемся от соприкосновения с манипулятивным планом разговора. Партнер не реагирует так, как ожидает этого от него манипулятор (не выдает ожидаемой эмоциональной реакции). Однако все же этого недостаточно. Если есть в разговоре содержательный план, он обязательно должен быть предъявлен к обсуждению (как станет понятно дальше, в первую очередь с помощью вопросов).

Приглашение манипулятора к конструктивному диалогу – это уклонение от контакта на манипулятивном уровне и тщательный поиск контакта на содержательном уровне.

Еще одна важнейшая предпосылка обсуждаемой линии поведения – это игнорирование провокаций со стороны партнера. Провокации – это попытка перевести разговор с плана содержательного в план манипулятивный с помощью воздействия, вызывающего острые эмоциональные реакции, подтасовок ложной информации, провокации ошибок мышления, создания обстановки строгой секретности или спешки, необходимости срочно принимать решение. Ключевой девиз здесь – не вовлекаться, уклоняться от воздействий, вызывающих острые эмоциональные реакции, с помощью техник уклонения (только что описанных). Не вдаваться в совместные с манипулятором рассуждения. Отказываться от быстрого принятия решения и искусственно замедлять навязываемый манипулятором темп. Не принимать никаких решений на основании непроверенной информации и вообще с настороженностью относиться к информации, поступающей из источников, за надежность которых вы не можете поручиться.

Приглашение к переводу контакта с манипулятором в русло конструктивного диалога реализуется в следующих основных техниках.

Техники уклонения, описанные выше (для пути Мудреца), играют в этом случае не основную, а вспомогательную роль. Данные техники используются лишь там, где это необходимо, то есть там, где вы чувствуете, что выведены из состояния эмоционального равновесия. Для обсуждаемой линии поведения существует то же самое правило, что и для линии уклонения, – она осуществляется на фоне «эмоционального штиля», когда вы «стоите обеими ногами на земле». Если вы выведены из себя, противостоять манипуляции трудно или практически невозможно.

Техники уклонения («испорченная пластинка», «наведение тумана», бесконечное уточнение) позволяют решить две задачи. Во-первых, вы получаете небольшую передышку, позволяющую восстановить эмоциональное равновесие, немного отдохнуть и подготовить свои дальнейшие реакции. Во-вторых, вы не молчите и не уходите из ситуации, а поддерживаете с манипулятором контакт.

Итак, техники уклонения используются не всегда, а на первых этапах реализации обсуждаемой линии поведения, в целях быстрого восстановления эмоционального баланса.

Важно отметить, что упомянутые приемы и техники ценны не сами по себе, а постольку, постольку подготавливают использование конкретных попыток перевода диалога в конструктивное русло. Рассмотрим их подробно.

Существует две группы техник, способствующих переводу диалога в конструктивное русло:

1. Реакции, способствующие фокусировке диалога в деловой плоскости, плоскости проблемы.

А. Предложения сузить, ограничить область обсуждения деловыми вопросами, проблемой, стоящей перед партнерами.

– Предлагаю вернуться к обсуждению вопроса.

– Предлагаю воздержаться от комментариев личного характера.

– Давайте ограничимся обсуждением собственно проблемы, стоящей перед нами.

Б. Вопросы по существу обсуждаемой проблемы или задачи. Использование этой техники очень близко к использованию техники бесконечного уточнения, описанной выше.

– Что именно вы имеете в виду, когда говорите, что проект провальный?

– Как именно вы видите выход из создавшейся ситуации?

– Какие именно у вас претензии к Х?

– Что именно произошло вчера вечером?

В. Предложения по существу обсуждаемой проблемы, стоящей перед партнерами задачи.

– Предлагаю обсудить конкретные требования к кандидатам.

– Предлагаю выработать совместный план действий.

– Давайте обсудим, что мы можем сделать, чтобы справиться с этой проблемой.

– Предлагаю принять следующие меры.

Г. Ответы на вопросы манипулятора по существу.

– Да, я помню, что мы обсуждали с вами на прошлом родительском собрании.

– У меня действительно пока нет диплома о высшем образовании.

– Стекло действительно разбил мой сын.

– Решением этих вопросов занимается Петров.

– Да, это решение действительно было принято мной.

Д. Отказ от обсуждения вопросов, не относящихся к сути дела или непосредственно не касающихся проблемы или задачи, стоящей перед партнерами.

– Я не готов обсуждать эту тему.

– Я не готова поддерживать разговор об этом.

2. Реакции, способствующие прояснению целей и потребностей манипулятора.

Это вопросы об истинных целях и потребностях манипулятора. Они могут использоваться как в деловом, предметном контакте, так и в ситуациях близкого межличностного общения, когда мы приглашаем партнера сменить режим общения с манипулятивного на диалогический, чтобы он мог прямо говорить о своих потребностях.

– Зачем ты сейчас говоришь мне об этом?

– Что ты хочешь на самом деле мне сказать?

– Почему ты говоришь об этом именно сейчас?

– Что заставило тебя говорить со мной сейчас об этом?

– Чего тебе на самом деле хочется?

– Мне кажется, что ты не чувствуешь себя в безопасности сейчас. Я прав?

При применении техник этой группы (прояснение целей и потребностей партнера), особенно если речь идет о ситуациях общения близких друг другу людей, важно дать почувствовать партнеру конструктивность собственной позиции по отношению к происходящему: вы заинтересованы в разрешении создавшейся ситуации, вы считаете правильным обсудить ее, в ваши намерения не входит агрессия по отношению к манипулятору – наоборот, вы хотели бы добиться конструктивного диалога с ним. Утверждение конструктивности намерений часто включает описание ваших желаний и чувств, которые возникают в связи с создавшейся ситуацией.

Реализация обсуждаемой цели бывает успешной только тогда, когда партнер чувствует вашу открытость к диалогу и искреннюю заинтересованность в нем.

Рассмотрим примеры, иллюстрирующие использование описанных техник.

Пример 1. Ситуация делового общения

Супервизор (куратор) вместе с менеджером по продажам выезжает «в поле» (торговую точку), чтобы понаблюдать за его работой и дать обратную связь о ее качестве. Они выходят из магазина (торговой точки), где менеджер только что вел переговоры с директором по поводу поставок алкогольной продукции.

С – супервизор

М – менеджер по продажам

С: «Стой, Петров. Ну ты, Петров, даешь. Я прямо не знаю, что и сказать. Ты на тренинге-то был хоть раз?»

М: «Был. На прошлой неделе».

С: «Мало тебя на тренинге учили. Или у тебя в одно ухо влетало, в другое вылетало?»

М: «А что не так?»

С: «Как ты разговариваешь? Как ты смотришь? Ты себя со стороны вообще видишь? Там этот несчастный директор испугался даже!»

М: «Что именно было сделано мной неправильно?»

С: «Да ежу понятно: все неправильно!»

М: «Для меня важно знать. Я хочу работать хорошо. Но мне непонятно. Все – это что? Что именно? Давайте обсудим конкретные недочеты в моей работе».

Пример 2. Ситуация доверительного общения

Отец шестилетнего ребенка живет от него отдельно, так как находится в разводе с его матерью. Каждое воскресенье он приезжает, чтобы провести время вместе с сыном. Так было и в этот раз. Они провели вместе почти целый день. Вечером отец собирается уезжать.

С – сын

О – отец

Сын провожает отца, стоя в прихожей. Отец одевается.

О: «Ну что же, солнышко, папа пошел».

Сын молчит и не двигается с места.

О: «Смотри – слушайся маму. Я тебе завтра позвоню».

Сын молчит и не двигается с места.

О: «Ну, я пошел. Закрывай за мной дверь».

Сын молчит и не двигается с места.

О: «Ну что же ты?»

Сын молчит и не двигается с места.

О: «Ваня, ты чего? Я тебе обязательно позвоню. Мы с тобой в следующее воскресенье в кино пойдем. Как и обещал».

Сын молчит и не двигается с места.

Долгая пауза.

О (присаживается рядом с сыном на корточки): «Ваня, что с тобой?»

Долгая пауза. Глаза Вани наливаются слезами.

С (плачет и гневно выкрикивает): «Ну почему ты уходишь, почему ты не живешь с нами? Я так тебя люблю, а ты каждый раз уходишь!!!»

Пример 3. Ситуация доверительного общения

Старшая сестра разговаривает с младшей.

С – старшая сестра

М – младшая сестра

С1: «Этот твой парень, Игорь, который вчера приходил, – очень странный. Я бы с таким никогда не связалась. Дело твое, но, по-моему, надо все-таки хотя бы немного уважать себя. Пойми, я говорю это так, потому что желаю тебе добра. Ты у нас такая глупенькая еще».

М1: «А что в нем тебе показалось странным?»

С2: «Ну-у-у… Не знаю, он, по-моему, легкомысленный».

М2: «А что навело тебя на эту мысль?»

С3: «Да я просто вижу».

М3: «А что ты видишь?»

С4: «Чего ты пристала ко мне? Вижу и все».

М4: «Мне кажется, ты первая начала этот разговор. Но мне все-таки очень хочется понять, что именно ты увидела».

С5: «Он очень уж следит за собой. И туалетной водой от него пахнет за километр».

М5: «Какая же здесь связь? Твой Иван тоже за собой следит, но мне кажется, он совсем не легкомысленный. Дело действительно только в этом или есть что-то еще, о чем ты мне не говоришь?»

С6: «Ну… Не знаю…»

М6: «Ир, я вижу, что ты о чем-то не говоришь… И мне тревожно. В чем дело?»

С7 (после долгого молчания): «Ну… вообще-то, он за мной раньше пытался ухаживать… Но у нас ничего не получилось. Я не хотела тебе говорить, особенно когда увидела, что он тебе тоже ничего не сказал. То есть это не он меня добивался, а я его… Неприятно вспоминать до сих пор…»

М7: «Что же ты мне раньше не сказала? Расскажи подробнее, а?»

В диалоге с манипулятором, несмотря на все ваши позитивные намерения и призывы перейти к разговору по существу, может возникнуть ситуация, когда партнер не реагирует на ваши слова и продолжает вести себя неконструктивно. В этом случае может быть использована техника пошаговой конфронтации, которая описана в ряде работ по проблемам противостояния манипуляции, например в книге Е.В. Сидоренко «Тренинг влияния и противостояния влиянию» (СПб.: Речь, 2006), где она изложена на основе работ Клода Стайнера. Обратимся к рассмотрению техники пошаговой конфронтации.

Конфронтация означает противостояние, выражение несогласия.

Техника пошаговой конфронтации заключается в том, что вы выступаете против неконструктивного поведения манипулятора, называя его и одновременно призывая манипулятора к более адекватному поведению. Слово «пошаговая» означает, что техника выполняется не одномоментно, а в несколько этапов. Переход к каждому следующему этапу совершается, если не происходит изменения поведения партнера.

Общая схема техники пошаговой конфронтации выглядит следующим образом.

Общая схема техники пошаговой конфронтации:

1. Описание поведения манипулятора + Описание вашего состояния (Я-послание).

2. Описание поведения манипулятора + Усиление Я-послания.

3. Просьба к манипулятору об изменении его поведения.

4. Назначение санкций.

5. Применение санкций.

Рассмотрим применение данной техники на примере.

Возьмем простой пример, не относящийся к манипуляции.

Ваш партнер имеет неприятную привычку чавкать за столом. А вы постоянно оказываетесь за этим самым столом вместе!

Первый шаг. Описание поведения манипулятора + Описание вашего состояния (Я-послание).

«Когда ты чавкаешь во время еды, как сейчас, я чувствую раздражение и у меня пропадает аппетит».

Комментарий: описание поведения манипулятора должно быть фактологичным (описываются только факты), не содержать обобщений («Ты вечно чавкаешь»), оценок и уходов от конкретики («Ты отвратительно воспитан и не умеешь вести себя за столом»), осуществляться на фоне эмоционального штиля.

Описание вашего состояния – это сообщение о том, что с вами происходит, о том, какие чувства у вас возникают в связи с конкретным поведением манипулятора. Оно должно строиться именно как Я-послание, когда вы говорите о том, что с вами происходит, а не как Ты-послание – послание о том, «что ты со мной делаешь».

Например, не «Ты выводишь меня из себя», а «Я выхожу из себя».

Не «Ты меня расстроил», а «Я расстроился».

Почему именно так? Дело в том, что Ты-послания провоцируют защитные реакции со стороны партнера и легко могут быть восприняты как обвинения. А с Я-посланиями не поспоришь: они же описывают ваши собственные чувства и состояния, а о них вы знаете больше, чем кто-либо другой!

Допустим, сообщение «Когда ты чавкаешь во время еды, как сейчас, я чувствую раздражение и у меня пропадает аппетит» не достигло цели: партнер продолжает чавкать. Что делать теперь? Переходим ко второму шагу техники пошаговой конфронтации.

Второй шаг. Описание поведения манипулятора + Усиление Я-послания.

Описание поведения манипулятора здесь будет содержать не только то, что он чавкает (это было и раньше), но и то, что ему говорилось о том, что вам это неприятно, но он никак на это не отреагировал.

Усиление Я-послания – это сообщение о том, что из-за игнорирования вашего предыдущего послания вам плохо, некомфортно.

«Когда я говорю о том, что мне неприятно твое чавканье, а ты никак не реагируешь и продолжаешь чавкать, как сейчас, я начинаю злиться. Мне плохо, понимаешь?»

Если партнер продолжает чавкать и дальше, переходим к следующему шагу.

Третий шаг. Просьба об изменении поведения.

Здесь мы просто призываем партнера изменить свое поведение. Лучше – обращаясь к нему по имени.

Вася, пожалуйста, перестань чавкать!

Если Вася слушает да ест, да еще и продолжает чавкать, переходим к следующему шагу.

Четвертый шаг. Назначение санкций.

На этом этапе придется сообщить партнеру о последствиях, которые наступят, если он будет продолжать вести себя неконструктивно. Это сообщение не должно носить характер угрозы. Напротив, это должны быть как бы вынужденные меры, которые вы предпримете, – не потому, что имеете что-то против партнера, а потому, что просто не сможете находиться в тяжелой для себя ситуации.

«Если ты не перестанешь чавкать, я не смогу сидеть с тобой за одним столом. Я уйду и буду есть один».

Санкции подбираются таким образом, чтобы они имели для партнера какое-то значение. Если, например, в приведенном нами примере вы заявите партнеру, что перестанете смотреть свой любимый сериал или будете вставать на полчаса раньше, эффект воздействия такой санкции может быть не тем, какого вы ожидаете.

Допустим, Вася и теперь продолжает чавкать.

Пятый шаг. Применение санкций.

Здесь все очень просто. Обещали – исполняйте.

Встаем и уходим.

Как видно, воздействие по отношению к партнеру становится несколько иным на каждом шаге применения этой техники. Более того, на каждом последующем этапе оно ужесточается.

Рассмотрим применение техники пошаговой конфронтации на еще одном примере, – уже содержащем манипулятивный контекст.

Илья и Ольга, молодые специалисты, работают в одном отделе над одним и тем же проектом вдвоем. Когда-то они вместе учились на одном курсе в институте. Именно тогда у них был кратковременный бурный роман, о котором сейчас остались только воспоминания. Эти воспоминания Ольге неприятны; каждый раз, сталкиваясь с Ильей по работе, она старается говорить с ним только на деловые темы, связанные с работой. Илья знает, что Ольге неприятны любые напоминания об их прошлых отношениях, и иногда пользуется этим – вот как сейчас.

Ольга готовится к выступлению на совещании, связанному с презентацией хода реализации проекта. От выступления зависит многое – и дальнейшая судьба проекта, и, возможно, то, как будет складываться в дальнейшем Ольгино продвижение по службе.

Илье неприятны успехи своей бывшей однокашницы, и он пытается вывести Ольгу из равновесия перед выступлением.

И – Илья

О – Ольга

И1: «Все работаешь… Олюнёха? Вон устала как – отдохни. Пойдем чаю попьем?» (Пристально смотрит Ольге в глаза.)

О1: «Я же просила тебя: никогда больше меня не называй так. Что было, то прошло. И не мешай мне работать».

И2: «Ух как мы обиделись, прямо как тогда – помнишь? На Новый год после третьего курса. В гневе ты прекрасна, как тигрица!»

О2: «Отстань от меня!»

И3: «Я же вижу, ты сама хочешь иногда вспомнить прошлое, но стесняешься своих желаний. Эх, Олюнёха…» (Подходит к Ольге близко и берет ее за руку.)

О3 (собирается с духом): «Мне неприятно и противно, когда ты называешь меня Олюнёхой, дотрагиваешься до меня или напоминаешь о наших прошлых отношениях. Для меня они давно закончены».

И4: «Ну не кипятись, мы же свои люди, всем все понятно… Олюнёшка моя сладкая…»

О4: «Я тебе уже сказала, что мне неприятно это слово, а ты никак не реагируешь. Я злюсь на тебя, мне плохо!»

И5: «Доверься мне, как раньше, и тебе будет хорошо. Нам ведь так здорово было вместе!»

О5: «Отойди от меня, не прикасайся ко мне! И не говори со мной о том, что было, – никаких отношений, кроме деловых, между нами сейчас быть не может!»

И6: «Рыбка моя, Олюнёшка, ну что ты так нервничаешь?»

О6: «Имей в виду: еще раз, хотя бы один раз ты называешь меня этим прозвищем, прикасаешься ко мне или выходишь за рамки рабочих отношений, я найду способ сделать так, чтобы мы с тобой вместе не работали. Немедленно поставлю начальника отдела в известность о том, что ты саботируешь проект, переложил всю работу на меня, да еще и пристаешь ко мне. О той ситуации с клиентами, о которой он еще не знает. И разгребайся тогда, как знаешь! У тебя уже были неприятности в прошлом квартале – подумай, что произойдет с тобой, если они повторятся!»

И7: «Ты что? Я же пошутил!»

В приведенном примере реплики О3, О4, О5 и О6 иллюстрируют первые четыре шага техники пошаговой конфронтации.

Демонстрационные кейсы (иллюстрация алгоритмов психологической защиты)

Данные кейсы приведены с целью демонстрации алгоритмов и приемов психологической защиты, соответствующих линиям приглашения к конструктивному диалогу («путь Мастера») и достижения психологической победы («путь Воина»). Все кейсы, приведенные здесь, парные. Это сделано намеренно, для того чтобы читателю легче удалось прочувствовать разницу между этими двумя линиями психологической защиты.

Кейс 1А. Собеседование при приеме на работу

Цель: достижение психологической победы.

Действующие лица: Соискатель и Менеджер по персоналу.

Ситуация: Соискатель пытается устроиться на работу в коммерческую организацию и приехал на собеседование. До этого он работал долгое время в государственных (бюджетных) структурах. Менеджер по персоналу хочет воспользоваться этим фактом, чтобы унизить Соискателя (психологическая выгода) и договориться о сотрудничестве на невыгодных для Соискателя условиях, предложив ему низкий уровень оплаты труда (прагматическая выгода).

М – Менеджер по персоналу

С – Соискатель

М1: «Я вижу, опыта работы в коммерческих организациях у вас нет… Все бюджет да бюджет. И как же вы, не имея опыта, отважились и замахнулись на работу в такой организации, как наша?»

С1: «Что вы имеете в виду?»

М2: «Я работаю в кадрах уже пять лет и знаю, что люди, которые трудились в госструктурах, совсем работать не умеют, у них не тот темп работы, не тот уровень ответственности, все думают, что с ними нянчиться будут. Плохие из них работники. Вы еще должны быть нам благодарны, что мы рассматриваем вашу кандидатуру».

С2: «Правильно ли я вас понял, что каждый человек, которого вы приглашали работать после государственных структур, работал плохо?»

М3: «Ну, в общем-то, да…»

С3: «В таком случае, извините, мне не совсем понятно, что я здесь делаю. Ведь вы сначала ознакомились с моим резюме и только потом пригласили меня на собеседование».

М4 (сконфузившись): «Ну, надежда все-таки есть…»

С4: «Я тоже так думаю. Итак, какие у вас есть ко мне вопросы?»

Разбор кейса: цель, которую ставил перед собой Соискатель, – достижение психологической победы. Реплика С1, С2 – опора, С3 – блок. Реплики С1 и С2 иллюстрируют перехват инициативы в диалоге.

Кейс 1Б. Собеседование при приеме на работу

Цель: приглашение к конструктивному диалогу.

Действующие лица: Соискатель и Менеджер по персоналу.

Ситуация: Соискатель пытается устроиться на работу в коммерческую организацию и приехал на собеседование. До этого он работал долгое время в государственных (бюджетных) структурах. Менеджер по персоналу хочет воспользоваться этим фактом, чтобы унизить Соискателя (психологическая выгода) и договориться о сотрудничестве на невыгодных для Соискателя условиях, предложив ему низкий уровень оплаты труда (прагматическая выгода).

М – Менеджер по персоналу

С – Соискатель

М1: «Я вижу, опыта работы в коммерческих организациях у вас нет… Все бюджет да бюджет. И как же вы, не имея опыта, отважились и замахнулись на работу в такой организации, как наша?»

С1 (задумчиво): «Решил рискнуть…»

М2: «Я работаю в кадрах уже пять лет и знаю, что люди, которые трудились в госструктурах, совсем работать не умеют, у них не тот темп работы, не тот уровень ответственности, все думают, что с ними нянчиться будут. Плохие из них работники. Вы еще должны быть нам благодарны, что мы рассматриваем вашу кандидатуру».

С2: «Вы знаете, вы правы. Многие из тех, кто работает в госструктурах, не умеют работать, именно это мне и не понравилось на прежнем месте работы. Мне хочется работать в коллективе действительно ответственных людей и решать серьезные задачи. Именно поэтому я направил резюме в вашу компанию. Буду рад ответить на ваши вопросы».

М3: «Расскажите о вашем опыте в области реализации конкретных практических проектов, пожалуйста».

Разбор кейса: цель, которую ставил перед собой Соискатель, – приглашение к конструктивному диалогу. С1 и первая часть С2 – уклонение в технике внешнего согласия, вторая часть С2 – собственно приглашение к конструктивному диалогу.

Кейс 2А. Диалог в психологической консультации

Цель: достижение психологической победы

Действующие лица: Психолог и Родитель.

Ситуация: Психолог работает с ребенком 14 лет (мальчик агрессивен, крадет вещи, хамит учителям), а также его матерью. В ходе психологической работы возникает необходимость в привлечении к ней отца ребенка. Его приглашают на консультацию. Отец всячески старается снять с себя ответственность за проблемы сына. Ему хочется уличить Психолога в непрофессионализме и воспользоваться этим как предлогом, чтобы отказаться от участия в психокоррекционной работе и дискредитировать Психолога и то, что он делает, в глазах жены (выгода носит психологический характер).

П – Психолог

Р – Родитель

Р1: «Так-так, Инна Ивановна, понятно, значит, вы и есть тот самый хваленый психолог… И какое же у вас образование?»

П1: «Я окончила институт».

Р2: «А получали ли вы какое-нибудь дополнительное образование, которое дало бы вам право на консультирование?»

П2: «У нас все психологи, которые работают в этом центре, получали такое образование».

Р3: «Интересно-интересно, чему же это вы научились? У нас сейчас психологов готовят все кому не лень, специалистов много, как грибов после дождя, и все они так себе…»

Молчание.

Р4: «Вы хоть что-нибудь знаете? Ну хоть какую-нибудь базовую теорию? Фрейда, например? Юнга, Адлера? Джемса-Ланге?»

П3: «Вероятно, знаю. Но зачем вы об этом спрашиваете?»

Р5: «Хочу оценить, можно ли вам доверять как специалисту, – можете ли вы помочь моему ребенку».

П4: «То есть если я их знаю, то смогу помочь».

Р6: «Да».

П5: «Однако, похоже, знание этих теорий не помогает вам справиться с проблемами вашего сына».

Р7: «М-м-м…»

П6: «Тем более непонятно, почему знание этих теорий определит успешность нашей работы. Предлагаю оставить вопрос о теориях и перейти к конкретике».

Разбор кейса: цель, которую ставил перед собой Психолог, – достижение психологической победы. Реплики П3, П4, – опора, П6 – блок. Реплика П3 иллюстрирует перехват инициативы в диалоге.

Кейс 2Б. Диалог в психологической консультации

Цель: приглашение к конструктивному диалогу.

Действующие лица: Психолог и Родитель.

Ситуация: Психолог работает с ребенком 14 лет (мальчик агрессивен, крадет вещи, хамит учителям), а также его матерью. В ходе психологической работы возникает необходимость в привлечении к ней отца ребенка. Его приглашают на консультацию. Отец всячески старается снять с себя ответственность за проблемы сына. Ему хочется уличить Психолога в непрофессионализме и воспользоваться этим как предлогом, чтобы отказаться от участия в психокоррекционной работе и дискредитировать Психолога и то, что он делает, в глазах жены (выгода носит психологический характер).

П – Психолог

Р – Родитель

Р1: «Так-так, Инна Ивановна, понятно, значит, вы и есть тот самый хваленый психолог… И какое же у вас образование?»

П1: «Я окончила институт».

Р2: «А получали ли вы какое-нибудь дополнительное образование, которое дало бы вам право на консультирование?»

П2: «У нас все психологи, которые работают в этом центре, получили такое образование».

Р3: «Интересно-интересно, чему же это вы научились? У нас сейчас психологов готовят все кому не лень, специалистов много, как грибов после дождя, и все они так себе…»

П3: «Да, специалистов-психологов сейчас много…»

Молчание.

Р4: «Вы хоть что-нибудь знаете? Ну хоть какую-нибудь базовую теорию? Фрейда, например? Юнга, Адлера, Джемса-Ланге?»

П4: «Я знаю много психологических теорий».

Р5: «Расскажите суть той, которую считаете самой правильной».

П4: «А зачем?»

Р4: «Хочу оценить, можно ли вам доверять как специалисту».

П5: «Согласна, это очень важно. Вы могли бы доверять только специалисту, который подкован в теории? Это основной критерий?»

Р5: «Нет. Который мог бы реально помочь ребенку».

П6: «Уверена, что вы сможете оценить, могу ли я помочь, только в процессе нашей работы с вами и вашим сыном. Поэтому предлагаю вам, Илья Николаевич, сразу перейти к сути дела».

Разбор кейса: цель, которую ставил перед собой Психолог, – приглашение к конструктивному диалогу. Реплики П3, П4, П5 – уклонение (в первом и третьем случае (первая часть П5) – техника внешнего согласия, П4 и вторая часть П5 – расспроса), П6 – собственно приглашение к конструктивному диалогу.

Кейс 3А. Сроки запуска проекта

Цель: достижение психологической победы.

Действующие лица: Иван Петрович, Мераб Вахтангович – топ-менеджеры компании ХХХ.

Ситуация: на совещании топ-менеджмента обсуждаются сроки запуска некоего проекта. Мераб Вахтангович высказывается против предлагаемых сроков, считая их непомерно затянутыми, и выдвигает аргументы в пользу скорейшего запуска. Аргументы действительно сильные. Позиция Ивана Петровича, которую он только что изложил, прямо противоположная. Он хочет обесценить аргументы оппонента.

ИП – Иван Петрович

МВ – Мераб Вахтангович

ИП1: «Конечно, я понимаю, что вам кажется, что проект надо запускать возможно скорее. Вы вообще человек восточный, горячий, вам бы шашку – да и на коня. Но у нас тут не Кавказ!»

МВ1: «Какие у вас есть замечания по поводу приведенных мной аргументов?»

ИП2: «Ну-у, здесь надо разбираться, так сразу я вам ответить не могу».

МВ2: «Правильно ли я вас понял, что вы еще не разобрались в аргументах и при этом отвергаете их, ссылаясь на некое внешнее обстоятельство?»

ИП 3:… (Молчит в растерянности.)

МВ3: «В таком случае не готов рассматривать ваше возражение. Уважаемые присутствующие, предлагаю еще раз рассмотреть мои аргументы и высказываться по существу дела».

Разбор кейса: цель, которую ставил перед собой Мераб Вахтангович, – победить манипулятора. Реплика МВ1 – опора, МВ2 – блок, МВ3 – выпад.

Кейс 3Б. Сроки запуска проекта

Цель: приглашение к конструктивному диалогу.

Действующие лица: Иван Петрович, Мераб Вахтангович – топ-менеджеры компании ХХХ.

Ситуация: на совещании топ-менеджмента обсуждаются сроки запуска некоего проекта. Мераб Вахтангович высказывается против предлагаемых сроков, считая их непомерно затянутыми, и выдвигает аргументы в пользу скорейшего запуска. Аргументы действительно сильные. Позиция Ивана Петровича, которую он только что изложил, прямо противоположная. Он хочет обесценить аргументы оппонента.

ИП – Иван Петрович

МВ – Мераб Вахтангович

ИП1: «Конечно, я понимаю, что вам кажется, что проект надо запускать возможно скорее. Вы вообще человек восточный, горячий, вам бы шашку – да и на коня. Но у нас тут не Кавказ!»

МВ1: «Какие у вас есть замечания по поводу приведенных мной аргументов?»

ИП2: «Ну-у, здесь надо разбираться, так сразу я вам ответить не могу».

МВ2: «Так давайте разбираться вместе. Еще раз вернемся к моему предложению. Итак…»

Разбор кейса: цель, которую ставил перед собой Мераб Вахтангович, – приглашение к конструктивному диалогу. Реплика МВ1 – уклонение в технике расспроса, МВ2 – собственно приглашение к конструктивному диалогу.

Кейс 4А. Юбка, сшитая своими руками

Цель: достижение психологической победы.

Действующие лица: Администратор и Методист.

Ситуация: Администратор и Методист (обе женщины) работают в образовательном центре. Атмосфера в коллективе нездоровая: он поделен на несколько враждующих группировок. Методист, тихая, безответная женщина, исполняет роль козла отпущения, ее не уважают, а порой и оскорбляют и сотрудники и начальство, несмотря на то что работу свою она выполняет качественно и в срок. Она ищет поддержки и покровительства у Администоратора. Администратор держится от дрязг и сплетен в стороне, стараясь ровно относиться ко всем, в том числе и к Методисту. Администратор шьет себе одежду сама. Об этом ее хобби знают все. Сегодня она в новой юбке, сшитой своими руками. Проходя по коридору, она встречает Методиста.

А – Администратор

М – Методист

М1: «Ой, Ольга Николаевна, какая вы сегодня нарядная!»

А1: «Спасибо!»

М2: «Какая замечательная юбка! Вы ее сами сшили? О, Ольга Николаевна, вы просто волшебница! Ну-ка повернитесь… Потрясающее! Ничего они не понимают в колбасных обрезках…»

А2: «Кто? В каких обрезках?»

М3: «Ну, они… (Понижая голос.) Они, в триста третьей которые, сплетницы наши… Языки как помело. Не понимают они…»

А3: «Чего они не понимают-то?»

М4: «Не понимают вашего вкуса. Говорят, Петрова-мол одевается так, будто у нее ни вкуса нет, ни денег, пугало пугалом, да все корчит из себя. Да вы, Ольга Николаевна, не принимайте близко к сердцу, мы же с вами знаем, что они про всех так говорят… Взять хотя бы меня…»

А4: «Зачем же вы говорите мне сейчас об этом?»

М5: «Мне хочется предупредить вас, чтобы вы знали. Вы всегда старались помочь мне, а я стараюсь помочь вам».

А5: «Какая опасность мне грозит?»

М6: «Э-э-э… в том, чтобы не попасть, например, в неприятную ситуацию…»

А6: «Вы знаете, я уже в ней. Прямо сейчас».

М7:…

А7: «И мне довольно трудно понять, как именно это может помочь мне. Может быть, вы объясните?»

М8:…

А8: «Очень, очень странно, Светлана Петровна…»

Разбор кейса: цель, которую ставила перед собой Администратор, – победить манипулятора. Реплики А4, А5 – опора, А6, А7 – блок, А8 – выпад.

Кейс 4Б. Юбка, сшитая своими руками

Цель: приглашение к конструктивному диалогу.

Действующие лица: Администратор и Методист.

Ситуация: Администратор и Методист (обе женщины) работают в образовательном центре. Атмосфера в коллективе нездоровая: он поделен на несколько враждующих группировок. Методист, тихая, безответная женщина, исполняет роль козла отпущения, ее не уважают, а порой и оскорбляют и сотрудники и начальство, несмотря на то что работу свою она выполняет качественно и в срок. Она ищет поддержки и покровительства у Администратора. Администратор держится от дрязг и сплетен в стороне, стараясь ровно относиться ко всем – в том числе и к Методисту. Администратор шьет себе одежду сама. Об этом ее хобби знают все. Сегодня она в новой юбке, сшитой своими руками. Проходя по коридору, она встречает Методиста.

А – Администратор

М – Методист

М1: «Ой, Ольга Николаевна, какая вы сегодня нарядная!»

А1: «Спасибо!»

М2: «Какая замечательная юбка! Вы ее сами сшили? О, Ольга Николаевна, вы просто волшебница! Ну-ка повернитесь… Потрясающее! Ничего они не понимают в колбасных обрезках…»

А2: «Кто? В каких обрезках?»

М3: «Ну, они… (Понижая голос.) Они, в триста третьем, сплетницы наши… Языки как помело. Не понимают они…»

А3: «Да, понимание – вообще вещь очень редкая. Мне приятна ваша похвала моей работе».

М4: «О, она удивительна! А вот не все это видят».

А4: «Кстати, я хотела еще попросить вас проконсультировать меня по поводу фиалки – сохнет, и все тут. Вы у нас признанный специалист по цветам».

М5: «О… я… Да… спасибо… Обязательно зайду к вам сегодня».

А5: «Буду ждать».

Разбор кейса: цель, которую ставила перед собой Администратор, – приглашение к конструктивному диалогу. А3 – уклонение в технике внешнего согласия, А4 – собственно приглашение к конструктивному диалогу.

Задания на отработку алгоритмов и приемов психологической защиты

Упражнения на освоение техник уклонения от противостояния

Упражнение 1

Сформулируйте для каждой из приведенных ниже манипулятивных реплик ответ, выдержанный в рамках техники внешнего согласия («наведения тумана»).

– На твоем месте я бы мыла голову чаще… Ну и запах!

– Если бы не некоторые из присутствующих (выразительный взгляд в вашу сторону), наша группа была бы самой креативной!

– Ваш магазин – грязный, а все продавцы здесь – безмозглые!

– Ваше руководство не позаботилось даже о том, чтобы послать к нам на переговоры опытного сотрудника! (Вы и есть тот самый неопытный сотрудник, приехавший на переговоры.)

– Вы, как и любая женщина, глухи к элементарной логике!

– Странно, что вы претендуете на эту должность – с вашими-то достижениями. Все помнят, как вы в прошлом году влипли с поставщиками!

– Как же ты поедешь переговоры проводить? Ты что, всерьез думаешь, что у тебя хоть что-то получится? У тебя же коленки трясутся и зубы стучат в мало-мальски серьезных ситуациях! Смотри, памперс надеть не забудь… переговорщик!

– Вы так говорите, потому что хотите манипулировать мной!

– С твоей успеваемостью я бы не больно-то претендовал на пост старосты!

– Заниматься единоборствами – не женское дело. Девочку это может лишить женственности и превратить в пацана в юбке.

– Ну и интересы у твоего сына! Разве нормальный парень будет вышивать крестиком? Не боишься, что он у тебя гомосексуалистом вырастет?

– Не вижу никакого смысла в том, чтобы продолжать с вами диалог.

Упражнение 2

Ниже приведены манипулятивные реплики, основанные на операции исправления имен. Ваша задача – придумать ответ в рамках техники «наведения тумана» (внешнего согласия). При этом сделайте обратную переименовку – верните вещам их первоначальные имена.

– Тебя что, так легко ранить?

– А ты, оказывается, скуп.

– Неужели твой ребенок настолько неуверен в себе, что не может принять решение без родителей?

– Ты и в самом деле настолько ревнив?

– Как вижу, вы крайне беспечны.

– У вас масса комплексов!

– Твой друг уродлив!

– Каждый раз я встречаюсь с тобой на прогулке и вижу, что твои дети предоставлены сами себе!

– Такой известный человек – и так бедно одет…

Упражнение 3

Сформулируйте для каждой из приведенных ниже манипулятивных реплик ответ (варианты ответа), выдержанный в рамках техники расспроса (бесконечного уточнения).

– Если ты будешь и дальше так воспитывать своего ребенка, тебе придется об этом пожалеть.

– Вы как сотрудник нас не устраиваете!

– Да, бумаги нет, – потому что кое-кто расходует слишком много бумаги!

– Весь твой вид свидетельствует о тайной закомплексованности.

– Чего это ты на меня так странно смотришь?

Парикмахер – клиентке: «Такая яркая, красивая женщина – даже странно, до чего же вы запустили себя. Моя бабушка всегда говорила: экономят на своей внешности только недальновидные женщины».

– Я всегда, глядя на вашего сына, думала, что он растет в неблагополучной семье.

– Ваш отчет сделан просто халатно… Это не лезет ни в какие ворота!

– Ваше поведение выходит за рамки!

– Заберите свои бумаги – они составлены абсолютно неграмотно. Мне на вашем месте было бы стыдно!

– Испытательный срок вы не прошли. Работаете неважно, да и коллектив вас не принял…

Упражнение 4

Ознакомьтесь с приведенными ниже диалогами. Они иллюстрируют попытки справиться с манипулятивным нападением посредством техники испорченной пластинки. Оцените, является ли использование техники в каждом случае правильным или ошибочным.

Диалог 1

– Пожалуйста, девушка, я вас очень прошу, оформите мою заявку сегодня, а вот эту справку я принесу через три дня, даю вам свое клятвенное обещание. Очень нужно, чтобы документы были сданы именно сегодня! Пожалуйста!

– Я понимаю, что вы заинтересованы в том, чтобы документы были приняты как можно скорее. Однако я не могу оформить заявку сегодня. Вдруг вы не принесете справку? И что я тогда буду делать?

– Девушка, миленькая, ну подумайте сами, как же я ее не принесу, если это в моих интересах? Обязательно принесу, через три дня… Иначе и быть не может! Я вам даже… Хотите, букет роз принесу и торт?

– …

– Девушка, ну я вас очень прошу, ну сжальтесь надо мной! Зачем так формально к делу подходить?

– Ну при чем тут формально? Поймите, мне же выговор объявят, если все это вскроется! Я не могу принять вашу заявку.

– А никто и не узнает! Я ведь через три дня справку принесу, я вам клянусь! И никакого выговора не будет.

Диалог 2

– Дорогая, я тут ознакомился с каталогом и снова убеждаюсь: отдых в N и недорогой, и интересный. Посмотри, какая там природа! Какие пальмы! Какое море! А отели по сравнению с Х совсем недорогие! Ты же у меня любишь, когда море и много зелени. Поедем, может быть, туда?

– Я не хочу ехать в N.

– Ну почему не хочешь?

– Там может быть опасно.

– Какое опасно? Вон Ивановы там были в мае, а твоя двоюродная сестра – в прошлом году. Там абсолютно безопасно.

– Но я не хочу ехать в N.

– Слушай, ну что ты заладила? Тебе что, важно, чтобы было только по-твоему?

– Я не хочу ехать в N.

– Ты что, воспитываешь меня? Оставь свою дрессировку для кого-нибудь другого!

– Я не хочу ехать в N.

– Когда будешь в состоянии вымолвить что-нибудь другое, дай мне знать.

– Я не хочу ехать в N.

Диалог 3

– Испытательный срок вы не прошли. Вы нам не подходите.

– Понятно. Хотелось бы узнать подробнее, что именно во мне вам не подошло.

– Нас не устраивает, как вы работаете.

– А что именно в моей работе вас не устраивает?

– Послушайте, не притворяйтесь, что не понимаете, о чем идет речь, – и мне, и вам все отлично понятно.

– Я вижу, что вы уверены, что понимаете, о чем идет речь. Я – не понимаю. Пожалуйста, скажите, что именно вас не устроило в моей работе.

– Вы слишком самоуверенно держитесь сейчас. Думаете, вам это поможет?

– Я понял, что кажусь вам самоуверенным. И все-таки я хочу услышать, что именно вас не устроило в моей работе.

– Ладно, раз вы так хотите знать, сейчас я вам скажу…

Кейс (ролевая игра) 1. Неудобный вопрос

Действующие лица: Преподаватель, Студент.

Ситуация: Преподаватель ведет курс по общей психологии. Его отличает некоторое высокомерие и пренебрежительный тон по отношению к студентам. Лекции его не очень понятны, студентам приходится самостоятельно разбираться в материале, что дается с большим трудом и оставляет у них массу вопросов. Однако, когда кто-нибудь задает преподавателю вопрос по поводу учебного материала, тот уличает студента в неграмотности и неумении работать с литературой. После очередной лекции один из студентов решает все-таки в присутствии всей группы задать вопрос.

Информация для Преподавателя: вы не можете никому в этом сознаться, однако содержание курса вы знаете очень и очень нетвердо. Вы боитесь, что это кто-нибудь заметит и уличит вас в непрофессионализме. Вопросов студентов вы боитесь и стараетесь игнорировать их под подходящими предлогами: «Читайте литературу и внимательно слушайте мои лекции, бездари».

П – Преподаватель

С – Студент

С1: «Скажите, пожалуйста, а защитный механизм „формирование реакции“ может встречаться у двухлетних детей?»

П1: «Ваш вопрос свидетельствует о том, что вы, несомненно, невнимательно читали работы Фрейда. Вы их вообще читали?»

С2: «Читал…»

П2: «Да? Плохо читали. Прочитайте еще раз, голубчик, и ваш вопрос отпадет!»

Задание: продемонстрировать в ролевой игре достижение двух целей:

– достичь победы над манипулятором;

– перевести разговор с манипулятором в русло конструктивного диалога.

Кейс (ролевая игра) 2. Диалог в брачном агентстве

Действующие лица: Дама бальзаковского возраста, Менеджер брачного бюро.

Ситуация: Дама бальзаковского возраста (45 лет) обратилась в брачное бюро с целью найти с его помощью подходящего кандидата в мужья. После заключения договора (абонентское обслуживание на год с обязательством предоставления не менее 5 кандидатур в месяц) и внесения солидной оплаты Менеджер предложил Даме знакомство с пятью кандидатами. Вникнув в детали, Дама решительно отвергла четыре кандидатуры: они решительно ее не устраивали, так как не удовлетворяли выдвинутым ею требованиям. Дама долго размышляла над пятой кандидатурой – г-н Людоедов, однако решила ее отвергнуть тоже – уж очень устрашающая у кандидата внешность.

Информация для Менеджера: вы считаете, что Даме вряд ли повезет, так как она не так молода и не очень привлекательна. По крайней мере, ее шансы невелики. А она еще и капризничает, отвергая одну кандидатуру за другой! Чтобы удовлетворить ее требованиям, вам придется перешерстить всю базу данных, а вам этого делать не хочется. Вы вообще не хотите напрягаться на работе. Вы решили сразу приструнить Даму, умерив ее притязания, – глядишь, и вам не придется прикладывать дополнительных усилий.

Д – Дама бальзаковского возраста

М – Менеджер брачного бюро

Д1: «Нет, эта кандидатура мне тоже не подходит… Очень у него челюсть большая, мне прямо не по себе от одной фотографии…»

М1: «Уважаемая Инна Андреевна, вы должны понимать, что в вашем возрасте так бросаться возможными кандидатурами нельзя. Ну чего это вы так выбираете?»

Д2: «Но они мне и вправду не подходят!»

М2: «Послушайте меня, Инна Андреевна. У нас бывает много одиноких мужчин и очень-очень-очень много одиноких женщин. Причины их одиночества очень разные, но знаете, какая из них стоит на первом месте? Некритическое отношение к себе и повышенная требовательность к другим. Поймите, вам ведь уже не 18 лет, мужчин вашего возраста и так мало, а вы еще и такие требования выдвинули жесткие: и чтобы русский, да москвич, да не старше 50 лет, да с высшим образованием! А ведь возраст старше 40 лет для женщин – самый невыигрышный, уж поверьте специалисту – с такими женщинами вообще никто знакомиться не хочет! Соглашайтесь на знакомство с господином Людоедовым, у нас, кроме вас, от него еще никто не отказывался!»

Задание: продемонстрировать в ролевой игре достижение двух целей:

– достичь победы над манипулятором;

– перевести разговор с манипулятором в русло конструктивного диалога.

Кейс (ролевая игра) 3. Право голоса на собрании

Действующие лица: Руководитель досугового центра, Тренер по восточным единоборствам.

Ситуация: досуговый центр «Звездочка» арендует подвальное помещение в центре Москвы. Его сотрудники – логопед, хореограф, тренер по восточным единоборствам, ведущий изостудии, психолог, педагог и др. – работают на основании трудовых договоров без оформления трудовой книжки. Три месяца назад руководство досугового центра было поставлено в известность о том, что повышается арендная плата. Размер этого повышения таков, что необходимо вносить срочные изменения в работу досугового центра – либо повышать размер оплаты за услуги, либо снижать оплату педагогам, либо срочно переезжать в другое помещение. Руководитель досугового центра созывает педагогов на собрание, где объявляет, что центр оказался в безвыходной ситуации и он сам, дескать, не знает, что делать («Помогите что-нибудь придумать!»). На собрании присутствует Тренер по восточным единоборствам (21 год), который работает в центре около четырех месяцев.

Информация для Руководителя досугового центра: в качестве выхода из сложившейся ситуации вы уже выбрали снижение оплаты педагогам, однако вам не хочется, чтобы для них это выглядело навязанным решением. Вы говорите сотрудникам центра, что другого помещения нет, а прибыль настолько мала, что урезать ее нельзя, – центр придется закрывать, – в надежде, что педагоги сами выскажут идею о необходимости снижения оплаты их труда. Больше всего вы опасаетесь реакции Тренера по восточным единоборствам; вы решили обесценивать его возражения, если они будут, опираясь на его небольшой стаж работы в центре, молодость, особенности характера и т. п.

Р – Руководитель досугового центра

Т – Тренер по восточным единоборствам

Р1: «Уважаемые коллеги, к сожалению, как вы все уже знаете, центр оказался в тяжелейшей ситуации. Через неделю начинается февраль, и размер арендной платы резко возрастает. Возрастает настолько, что для того, чтобы центр продолжал свое существование, необходимо предпринять какие-то меры. Переезжать? Мы искали подходящее помещение и не нашли его. Повышать оплату наших услуг? Но тогда мы будем неконкурентоспособны, и клиенты нас покинут, найдя более доступный вариант, тем более что это не проблема. Что делать в этой ситуации? Я обращаюсь к вам не как руководитель, а как человек, который хорошо знает и уважает каждого из вас лично, как человек, который работал вместе с вами в этом центре с самого начала и вместе с вами пережил и радости, и тревоги этих трех лет».

Молчание.

Т1: «Ну и ну! А как же центр оказался в такой ситуации? Что вы сделали, чтобы ее избежать? Расскажите нам поподробнее!»

Р1: «Я могу это сделать, однако это излишняя трата времени. Вы не на том концентрируетесь. Нам надо сейчас сконцентрироваться на вопросе, что делать, а не кто виноват, Коля».

Т2: «И все-таки я прошу!»

Р2: «Коля, вы работаете у нас кот наплакал, еще не разобрались, а уже лезете на собраниях самоутверждаться. Самоутверждайтесь лучше на тренировках! Тут такая ситуация тяжелая, а вы вместо того, чтобы помочь…»

Задание 1: оценить реплику Т1 с точки зрения эффективности противостояния манипуляции.

Задание 2: продемонстрировать в ролевой игре достижение двух целей:

– достичь победы над манипулятором;

– перевести разговор с манипулятором в русло конструктивного диалога.

Кейс 4. «Диалог перед телекамерой»

Ниже приведен отрывок из романа Александры Марининой «Я умер вчера». Писательница, автор детективов Татьяна Томилина принимает участие в телепередаче, с ней беседует ведущий Уланов.

Ознакомьтесь с отрывком. Какую цель, на ваш взгляд, ставит перед собой Татьяна в диалоге с манипулятором? Идентифицируйте основные шаги на пути достижения этой цели.

– Татьяна Григорьевна, вы – образованный интеллигентный человек и наверняка читаете и любите хорошие серьезные книги. И в то же время вы пишете второсортную литературу. Вы поступаетесь собственными вкусами ради денег?

– Голубчик, – улыбнулась в ответ Татьяна, – у литературы не бывает сортности, так же как у осетрины не бывает степеней свежести. Еще Воланд, если помните, сказал, что у осетрины может быть только одна свежесть, первая, она же и последняя. Литература не бывает первого, второго и пятого сорта. Это либо литература, либо нет, вот и все. Если вам непонятно, я скажу еще проще: книгу читать либо можно, либо нельзя. Если книгу читает не только сам автор и его редактор, но хотя бы еще десять человек и получают от этого удовольствие, значит, книга достойна того, чтобы быть написанной. Если же автор настолько безграмотен и бесталанен, что, кроме него самого, никто его творение читать не хочет, тогда я поднимаю руки. Это действительно не литература. Обо все остальном можно спорить. Так как, Александр Юрьевич, будем спорить?

…

– Не будем спорить, – тут же нашелся Уланов. – Я сформулирую свой вопрос по-другому. Вам не бывает обидно, что ваши книги читают в основном на бегу, то есть в метро, в электричках, от скуки, чтобы убить время в дороге?

– А вы сами что читаете в метро? – спросила Татьяна.

– Я? – Уланов, похоже, чуть-чуть растерялся. – Я в метро давно уже не езжу.

– У вас машина?

– Да.

– Тогда откуда вам вообще известно, что именно читают пассажиры?

– Мне об этом рассказывают. Это же общеизвестный факт.

– Голубчик, вас погубит ваша доверчивость, – снисходительно сказала Татьяна. – Никогда не верьте тому, чего не видели сами. Поскольку я, в отличие от вас, в метро езжу постоянно, то могу вам совершенно ответственно заявить, что пассажиры читают самую разную литературу, в том числе и очень серьезную. Начиная от учебников и специальных пособий и кончая Библией и Торой. Как вы думаете, Господь обиделся бы, узнай он, что человек каждую свободную минуту хватается за Библию, чтобы прочесть еще страницу из Его учения?

– То есть вы ставите себя на одну доску с Всевышним, поскольку люди каждую свободную минуту хватаются и за ваши книги тоже? – мгновенно отпарировал Уланов.

…

– А с чего вы это взяли? – На лице у Татьяны было написано такое искреннее изумление, что даже Ира в него поверила.

– Вы же сами сказали, что пассажиры в метро читают и ваши книги, и Божественное писание.

– Я этого не говорила. Писание читают, это правда. А вот людей с моими книгами в руках я там не видела. А вы видели?[30]

Кейс 5. «Гуру без штанов»

Ознакомьтесь с кейсом. Какая цель (или цели), с вашей точки зрения, была бы адекватной для данной ситуации взаимодействия с манипулятором? Сформулируйте высказывания, демонстрирующие достижение данной цели (целей).

Некто ХХХ – достаточно известный специалист, разработчик методики психологической разгрузки человека посредством дыхательных и релаксационных техник. Раз в месяц он собирает группы из желающих освоить его методику на практике. Обычно занятия проходят в специально оборудованном зале, однако летом организуются выездные группы – в Крым, на Азов и т. д.

В этот раз группа собиралась в Крыму. Местом сбора был объявлен обычный городской пляж. Координатор программы оповестил собравшихся, что методику лучше осваивать в удобной одежде, не сковывающей движений, а лучше вообще обойтись минимумом одежды. Пляж есть пляж!

Собравшиеся в указанный час люди были удивлены, а некоторые из них и глубоко шокированы, «узрев» ведущего программы собственной персоной абсолютно голым! Как ни в чем не бывало он расхаживал по пляжу, поджидая опоздавших, чтобы приступить к занятиям. Почти все участники пришли в купальниках и плавках, и лишь одна девушка явилась также без всякой одежды.

Несколько человек, решив, что на занятиях нужно присутствовать нагишом, с удовольствием сбросили то немногое, что на них оставалось. Однако две-три участницы находились в сильнейшем смущении, а одна из них нерешительно обратилась к ведущему:

– Знаешь, мне очень трудно будет заниматься… Я имею в виду, что мне трудно заниматься, когда ты без одежды.

Ответ был получен мгновенно:

– Знаешь, это твоя собственная реакция и ты несешь за нее ответственность. Я за нее ответственности не несу, понимаешь? Прислушайся к себе. Наши реакции способны многое сказать нам о наших психологических и сексуальных проблемах… Чем ты недовольна? Я же не заставляю ТЕБЯ догола раздеваться… Тебя ни к чему не принуждают – это ты пытаешься заставить меня одеться… Так, дамы и господа, предлагаю начать наше путешествие к себе!..

Кейс 6. Начальник-духовник

Ознакомьтесь с кейсом. Как вы оцениваете эффективность реплики Ирины? Какая цель (или цели), с вашей точки зрения, была бы адекватной для данной ситуации взаимодействия с манипулятором? Сформулируйте высказывания, демонстрирующие достижение данной цели (целей).

У Ирины большие трудности во взаимоотношениях с коллегой Еленой. Они тесно соприкасаются по работе: вместе ведут одних и тех же клиентов, совместно работая над проектом. Ирина постоянно сталкивается с тем, что Елена недобросовестно выполняет свои обязанности, перекладывает их на Ирину; уже несколько раз Ирине приходилось исправлять ошибки, допущенные коллегой. Елена, скандальная и хамоватая дама, не считает себя ответственной за допущенные промахи; когда Ирина начинает выговаривать ей, занимает агрессивную позицию, раздражается – дескать, у кого ошибок не бывает, у тебя и самой их полно. Ирина по характеру мирная и спокойная женщина, однако наступил момент, когда нервы ее не выдержали: из-за прокола, допущенного Еленой, ей пришлось до двух часов ночи восстанавливать за компьютером потерянные данные.

Ирина обратилась к непосредственному руководителю с просьбой о том, чтобы впредь работать с другой напарницей. Она подкрепила свою просьбу аргументами, детально описав ситуацию.

Руководитель – Михаил – без особого восторга отнесся к просьбе Ирины. Он руководит большим коллективом, почти все работники – женщины. Часто возникают склоки, ссоры. «Гадюшник» – так про себя называет его Михаил. Вмешиваться в ситуацию Михаилу не хочется; он уверен, что «от перестановки мест слагаемых сумма не изменится» – с другой коллегой у Ирины тоже будут проблемы. Кроме того, Елены, как женщины скандальной, он немного побаивается.

Михаил знает, что Ирина – верующий человек (весь офис подшучивает над тем, что она каждый раз читает молитвы перед едой, и каждый раз с иронией наблюдает, как она держит пост), и решает этим воспользоваться.

М – Михаил

И – Ирина

М: «Ирина, я все понимаю, но и вы тоже должны вникнуть в ситуацию. Неужели самостоятельно не могли разобраться? Как это у вас просто – по каждому пустяку бегать к руководителю, как будто у меня больше дел нет, как разбирать эти ваши бабьи склоки. И вообще, для человека глубоко верующего такое поведение странно. Ладно Елена – она вообще человек эмоциональный, импульсивный, но вы! От вас я ожидал более зрелого поведения».

И: «Вы ожидали от меня более зрелого поведения… Можно мне узнать, какого именно?»

М: «Вы как человек верующий должны стараться смиряться, терпеть и принимать ситуацию такой, какая она есть, а не жаловаться. У всех свои особенности. Надо не других обвинять, а о своих недостатках думать. Как будто у вас нет никаких недостатков. Отнеситесь к этому как к испытанию, наконец!»

Заключение

Вот и подошла к концу эта книга. В заключение хочется сделать несколько замечаний.

Во-первых, настоящая работа не претендует на полноту охвата темы противостояния манипуляции. Именно потому, что данная тема обширна и многогранна и рассмотреть ее полностью в рамках одной книги невозможно. Например, в поле нашего внимания не попали манипулятивные «многоходовки», осуществляющиеся в несколько последовательных шагов (в психологической литературе они называются играми). Мы не стали разбирать конкретные варианты манипулятивных игр и способы их прерывания, хотя тема эта, вне всякого сомнения, интересна и важна с практической точки зрения.

Кроме того, сознательно была опущена тема, касающаяся еще одного аспекта противостояния манипуляции, – встречное манипулирование, взаимодействие с манипулятором посредством манипуляции же (то, что в данной книге метафорически обозначается как «путь Лицедея»). Нередко именно эта тема, как показывает практика, вызывает у людей интерес и оживление, однако по ряду причин рассматривать ее в этой книге я не стала.

В заключение отмечу, что противостояние манипуляции, на мой взгляд, является эффективным только в том случае, когда оно осознано. Именно поэтому механическое воспроизведение приемов (или фраз), описанных в этой книге (или других книгах), может дать обратный ожидаемому результат.

Благодарю за внимание, заинтересованный читатель! И до новых встреч!

Примечания

1

Еникеева Д. Д. Одинокая женщина ищет… – М.: Центрполиграф, 2000. С. 180–181.

(обратно)

2

Кнут и/или пряник // Marie Claire. Июнь 2008 г. С. 118.

(обратно)

3

Сидоренко Е. В.

Тренинг влияния и противостояния влиянию. – СПб.: Речь, 2006. С. 104–105.

(обратно)

4

Психология: Словарь / Под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. – М.: Издательство политической литературы, 1990.

(обратно)

5

«Женщина, вы что, отказываетесь умирать?» // Моя семья. Июнь 2008 г. № 22

(обратно)

6

Твен　М. Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна. – М.: Художественная литература, 1977. С. 352–353.

(обратно)

7

Словарь психолога-практика / Сост. С. Ю. Головин. – Минск; М.: Харвест; АСТ, 2001. С. 877.

(обратно)

8

Словарь психолога-практика / Сост. С. Ю. Головин. – Минск; М.: Харвест; АСТ, 2001. С. 786.

(обратно)

9

Там же. С. 786–787.

(обратно)

10

Кураев А., диакон. Церковь в мире людей. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007. С. 188

(обратно)

11

Еникеева Д. Д. Как избавиться от соперницы. – М.: АСТ, 2001

(обратно)

12

Маринина А. Б. Имя потерпевшего – Никто. – М.: Эксмо, 2008. С. 163–165.

(обратно)

13

Кара-Мурза С. Г. Власть манипуляции. – М.: Академический проект, 2007. С. 106.

(обратно)

14

Рысев Н. Ю. Активные продажи. – СПб.: Питер, 2006. С. 112–113.

(обратно)

15

Бредемайер К. Черная риторика: власть и магия слова. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2007. С. 104–105.

(обратно)

16

Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. – СПб.: Питер, 2001. С. 94.

(обратно)

17

Там же. С. 95.

(обратно)

18

Дурака лечить – что мертвого лечить, или Советы здоровья на каждый день / Авторы-составители: Е. Хамитова, Т. Гарина, Е. Селезнева, Л. Томутова, В. Югай. – М.: Паламарчук; СПб.: Весь, 2003. С. 103.

(обратно)

19

Контроль сознания и методы подавления личности. Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. – М.: АСТ, 2002. С. 229.

(обратно)

20

Маринина А. Черный список. – М.: Эксмо, 2000.

(обратно)

21

Чехов А. П. Дуэль. – М.: Художественная литература, 1968.

(обратно)

22

Пезешкиан Н. Торговец и попугай. – М.: Институт позитивной психотерапии, 2008. С. 45.

(обратно)

23

Кронин А. Замок Броуди. – М.: Камея, 1992. С. 246–247.

(обратно)

24

Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. – СПб.: Питер, 2001. С. 64–65.

(обратно)

25

Файнберг А. Скрижали. – М.: Яхтсмен, 1993. С. 65.

(обратно)

26

Мень А. Сын человеческий. – М.: P. S., 1991. С. 147–148.

(обратно)

27

Маринина А. Б. Игра на чужом поле. – М.: Эксмо, 2008. С. 274–275.

(обратно)

28

Словарь психолога-практика / Сост. С. Ю. Головин. – Минск: Харвест; М.: АСТ, 2001. С. 787.

(обратно)

29

Кара-Мурза С. Г. Власть манипуляции. – М.: Академический проект, 2007. С. 369.

(обратно)

30

Маринина А. Б. Я умер вчера. – М.: Эксмо, 2009. С. 227–229.

(обратно)

Оглавление

Предисловие. Благодарности

Глава 1. Манипуляция. Основные понятия

  Манипуляция: что это такое?

  Мишени, по которым бьет манипулятор

    Мишень 1. Иррациональные идеи (представления)

    Мишень 2. Чувства

    Мишень 3. Желания, мотивация

    Мишень 4. Состояния

    Мишень 5. Установки, стереотипы, привычные модели реагирования

  Наши естественные реакции на манипуляцию

  Задания на отработку распознавания манипуляции

    Упражнение 1. Привести пример манипулятивного воздействия

    Упражнение 2. Распознавание манипуляции

    Упражнение 3. Моделирование манипулятивного воздействия

    Упражнение 4

    Упражнение 5

    Упражнение 6. Распознавание типа реакции на манипуляцию

Глава 2. Как манипулятор достигает цели? Основные векторы (направления) манипулятивного воздействия

  Вектор 1. Контроль входящей информации

    1. Операции собственно контроля входящей информации

    2. Операции управления вниманием потенциальной жертвы

  Вектор 2. Воздействие на чувства и эксплуатация потребностей

    Манипулятивные операции, основанные на воздействии на чувства и эксплуатации потребностей

  Вектор 3. Усыпление разума и провокация логических ошибок

    Манипулятивные операции, основанные на провокации ошибок мышления

  Вектор 4. Эксплуатация предсказуемых поведенческих реакций

    Манипулятивные операции, основанные на эксплуатации предсказуемых поведенческих реакций

Глава 3. Манипуляция как целостный прием

  Что такое манипулятивный прием

  Структура манипулятивного приема

    Настройка (захват)

    Создание у жертвы нужного эмоционального состояния

    Отдельные манипулятивные операции

      Маски

      Управление внешними условиями (ситуацией)

      Эксплуатация стереотипов

    Кейс 1. Разбор структуры манипулятивного приема

    Кейс 2. Разбор структуры манипулятивного приема

  Как прервать манипуляцию на ранних этапах приема

  Задания на отработку распознавания структуры приема и его прерывания

    Кейс 1

    Кейс 2

Глава 4. Осознанное реагирование на манипуляцию: выбор цели

  Цель 1. Избежать противостояния («Мудрец»)

  Цель 2. Подыграть манипулятору («Лицедей»)

  Цель 3. Победить в поединке («Воин»)

  Цель 4. Пригласить к конструктивному диалогу («Мастер»)

Глава 5. Общие принципы противостояния манипуляции

  Саморегуляция: поддержание психологической устойчивости

  Ассертивная (уверенная) модель поведения: общая характеристика

  Неудачные (неассертивные) модели реагирования на манипуляцию

  Задания на отработку ассертивной модели поведения

Глава 6. Линии психологической защиты при столкновении с манипуляцией

  Линия избегания противостояния (Путь Мудреца)

    Найдите для себя метафору избегания

    Дыхательные техники быстрого восстановления эмоционального равновесия

    Вербальные (словесные) техники уклонения

  Линия достижения победы в поединке (Путь Воина)

  Линия выхода в пространство конструктивного диалога (Путь Мастера)

  Демонстрационные кейсы (иллюстрация алгоритмов психологической защиты)

    Кейс 1А. Собеседование при приеме на работу

    Кейс 1Б. Собеседование при приеме на работу

    Кейс 2А. Диалог в психологической консультации

    Кейс 2Б. Диалог в психологической консультации

    Кейс 3А. Сроки запуска проекта

    Кейс 3Б. Сроки запуска проекта

    Кейс 4А. Юбка, сшитая своими руками

    Кейс 4Б. Юбка, сшитая своими руками

  Задания на отработку алгоритмов и приемов психологической защиты

    Упражнения на освоение техник уклонения от противостояния

    Кейс (ролевая игра) 1. Неудобный вопрос

    Кейс (ролевая игра) 2. Диалог в брачном агентстве

    Кейс (ролевая игра) 3. Право голоса на собрании

    Кейс 4. «Диалог перед телекамерой»

    Кейс 5. «Гуру без штанов»

    Кейс 6. Начальник-духовник

Заключение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg