Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Пока методика цыганского гипноза была достоянием относительного узкого круга лиц, не заинтересованных в рекламировании своих исключительных способностей и тщательно хранивших тайну криминального ремесла, всеобщая неосведомленность о скрытом оболванивании публики не могла вызвать беспокойство общества. Отдельные истории обмана граждан с помощью гипноза вроде тех, которые рассказаны в начале книги, воспринимались как экзотика, а жертв этого обмана считали беспредельными простофилями. Основная же масса мошеннических «подвигов» с применением цыганского гипноза с гипнозом как особым состоянием психики не связывалась вовсе: жертва гипнотического воздействия просто-напросто не находила объяснение случившемуся.
Положение существенно изменилось после открытий Милтона Эриксона и его последователей. Оказалось, что традиционный гипноз – это лишь вершина айсберга, что гипнотические внушения могут быть произведены в состоянии бодрствования, а специальные методики позволяют наводить транс в обыденной обстановке и практически незаметно для непосвященных. Открытие гипнологов, руководствовавшихся в своих исследованиях прежде всего интересами психотерапии, быстро распространилось в других сферах деятельности человека. И это не удивительно. Что может быть притягательнее, скажем, для политика или бизнесмена, возможности эффективно влиять на действия других? Массовыми тиражами были изданы соответствующие учебные пособия, уверявшие в аннотациях потенциальных покупателей в том, что освоить гипноз способен каждый, и это, скажем прямо, чистая правда. Гипнотизерам, хотя бы немножко, захотели стать торговцы, пропагандисты, рекламные агенты и т. д. и т. п. Но, увы, не только они. Было бы в высшей степени странным, если бы специфический интерес к доступному гипнозу не проявили люди с авантюрным и криминальными наклонностями. Для них открытие ученых – золотая жила. Так что сегодня наткнуться на «гипнотизера» можно не только на вокзале, в парке, на рынке, но и в кабинете руководителя респектабельной фирмы, на художественной выставке, в театре и казино, в сауне и на пляже. Внешность его может быть и цыганской, но это совсем не обязательно, русые, курносые, голубоглазые осваивают науку мошенничества ничуть не хуже горбоносых брюнетов. Можно сказать Эриксону «Спасибо!» за то, что он помог разгадать тайну цыганских манипуляций с нашим сознанием, однако надо признать, что его исследования подняли свою волну мошенничества и преступлений: к гадалкам подключилась целая армии джентльменов удачи, промышляющих в самых разных сферах общества. Это обстоятельство требует ознакомления читателя с более сложными техниками, используемыми и для наведения транса, и для внушения в состоянии бодрствования.
Как уже не раз отмечалось, специфика цыганского гипноза заставляет мошенника «обрабатывать» клиента окольными путями. Он не дает прямых команд сделать то-то и то-то, а подталкивает человека сделать это так, как будто он действует по собственной инициативе. Мошенник комментирует, спрашивает, советуется и – добивается своего. За его поведением – определенная стратегия. Одна из них – предположение. Фраза стоится таким образом, что какое-то явление, действие или предмет подается в ней так, как будто оно реально принято. Например, у вас спрашивают: «Вы заплатите долларами или рублями?» Вопрос невинный, но вы еще не сказали, что вообще намерены приобретать эту вещь. Вопрос предполагает, что такое решение вы уже приняли и остается решить пустячок – платить рублями или долларами, над чем вы и начинаете размышлять.
Предполагаю, что прочитанное вызвало у читателя ироническую улыбку: примитивная уловка, видимая, как говорится, невооруженным глазом. Не торопитесь с выводами. Напомню, что «продавец» к вам уже подстроился и ведет, ваше сознание уже не столь критично, как при чтении этих строк.
Следующий маневр – команда, скрытая в вопросе. Уверен, что такие команды каждый из нас не так уж редко и дает, и получает. Мы говорим приятелю, жене, мужу, брату, сыну: «Ты бы не мог (ла) бы подать мне спички?» Вопрос предполагает ответ «да» или «нет», но нам подают спички. В определенной ситуации вам могут сказать например, так: «Любопытно, вы уже знаете, что уступите мне эту вещь?» Слово «знаете» в дано контексте очень коварно – это ловушка для сознания. Вы начинаете размышлять над ним, совершенно упуская из виду главное: уступать или нет то, о чем вас просят.
Использование противоположностей. Этот прием строится на связывании происходящего с тем, чего от вас добиваются. Например, вам могут сказать: «Чем внимательнее вы ко мне присматриваетесь, тем больше доверяете».
Торговцы порой оказываются в ситуации, когда какую-то вещь надо продать в первую очередь или как можно быстрей. Человек, знающий гипноз, воспользуется техникой, которая называется предоставлением всех выборов. Торговец будет создавать впечатление полной открытости товара для глаз покупателя и добросовестно перечислить все варианты сделки, одна нужный ему вариант прозвучит более внятно, солидно, медленнее, остальные – скороговоркой. Речь соответствующим образом будет поддержана и мимикой.
Вот что пишет об использовании речевых стратегий сам Милтон Эриксон своим коллегам психотерапевтам: «…Предписание некой двойной задачи обычно оказывается более действенным, чем формулирование этих задач порознь. Например, мать может сказать: «Джонни, когда ты выведешь велосипед, вернись и закрой гараж». Это звучит как единое задание, одна часть которого способствует выполнению другой, так что в целом оно кажется легче, чем два отдельных задания. Если бы мать сначала попросила Джонни вывести велосипед, а потом велела ему закрыть гараж, для него это представлялось как два отдельных, не связанных между собой дела. На каждую из двух просьб легко было бы сказать: «Не хочу». Но отказ от двойственного задания был бы просто непонятен. Что он означал бы? Что он не выведет велосипед? Что если и выведен, то не вернется к гаражу? Что не закроет дверь?
Удерживать от отказа в подобном случае может сама степень усилий, которые нужны, чтобы определить, от чего именно отказываешься. А отказываться «вообще от всего» – неловко. Поэтому Джонни скорее выполнит, пусть и нехотя, такое комбинированное поручение, чем будет анализировать ситуацию. Попроси его мать о любой из этих вещей по отдельности, Джонни легко мог бы бросить: «А, потом!» Но в случае такой двойной задачи он не может просто сказать «потом», ибо если он выведет велосипед «потом», то должен будет «немедленно» вернуться к гаражу и «немедленно» закрыть дверь. Логичность этого «если – то должен», конечно мнимая, но повседневная жизнь – вовсе не задачник по логике, в ней обычно действуют свои эмоциональные резоны. Я нередко говорю своим пациентам: «Как только вы сядете в кресло, вы войдете в состояние транса». Пациент, конечно же, собирается сесть в кресло. Но теперь это действие начинает выступать для него как условие погружения в транс. Таким образом, состояние транса индуицируется действием, которое пациент с наибольшей вероятностью собирается осуществить…»
На рыбалке, пикнике, отдыхе, где есть время для раздумий и разговоров, к вам могут применить технику, которая называется «тройной спиралью Эриксона». Она не наводит транс, с ее помощью производят внушение. Характерный признак этой техники – рассказ нескольких историй одновременно, но по четкой схеме. Сначала вам рассказывают историю № 1, затем она неожиданно прерывается и рассказывается рассказ истории № 2, которая также прерывается. Потом рассказывается история № 3, до конца. Потом вы услышите окончание истории № 2 и завершение истории № 1. первая и вторая истории, будучи прерванными, закрепляются в сознании и запоминаются вами. Третья история выпадает из памяти очень быстро, в нее-то ваш обаятельный собеседник и вложит инструкции для подсознания.
Приведем пример тройной спирали.
…Тогда я закончил школу и готовился поступать в техникум – прошел собеседование и сдал первый экзамен. Следующий был через неделю и я поехал с приятелем на утиную охоту. На утренней зорьке уток было много, мы едва успевали перезарядить ружья. Грохот над озером стоял страшный. Стреляли удачно: около десятка крякв сбили, несколько чирков. Короче, – охота удачная получилась. Когда лет кончился, мы перекусили и решили проехать вдоль камыша. Приятель сел на весла, а ружье положил на лавку, стволами ко мне. Поднялся боковой веете – бьет в борт и капли падают на ружье. Я решил взять ружье друга, чтобы вода не попала внутрь. Беру правой рукой за стволы и тяну к себе по лавке. Вдруг раздается необычайно громкий выстрел…
…С этим приятелем у меня всегда были приключения. В том же году зимой мы пошли на рыбалку. В будний день. Накануне выпал снег и присыпал лунки, кучи льда – рыбаки выбрасывали из лунок. Но видно, люди рыбачили. Я занял одно неплохое местечко и предложил приятелю сходит туда, а он – нет. Давай шнырять, где другие сидели. Потом, вижу, делает он правой ногой шаг вперед и проваливается…
…Никогда не забуду своего соседа. Он уже в годах был, а я еще совсем мальчишкой. Столярничал он. Этажерки делал, детские кроватки – колыски их тогда называли, их можно было качать и ребенка укачивать. Сначала, после войны, покупали люди, а потом, когда жить стали лучше, не брали. Вечерком, бывало, закурит махорку, закашляется и говорит мне: «Уважай людей приветливых, готовых помочь тебе. Он тебе сделал хорошо, ты ему трижды хорошо сделай. За добро добром платить надо».
…Да, так и провалился мой приятель под лед, но в последнее мгновение голова все-таки сработала: когда ноги пошли вниз, он резко наклонился вперед и руки вытянул. Туловище осталось на льду, задержался, а ноги по пояс в ледяной воде. В прорубь попал приятель. Ну, я его вытащил. Машина, благо, подвернулась. Отвез нас добрый человек прямо к дому, так что приятель даже насморк от зимнего купания не заработал…
…А с той охотой что получилось. Ружье курковое. Когда я потянул его на себя за стволы, оба курка за скамейку в лодке зацепились и оттянулись, но не до конца – не зафиксировались во взведенном положении, сорвались и с двух стволов грохнуло. Фуфайка у меня на плечи была наброшена, дробь прошла под рукой, рядом с ребрами и в фуфайку. Дырища, брат, кулак пролезет. А ведь чуть-чуть поверни я стволы левее и – амба. Правду говорят, что ружье раз в год само стреляет.
К сожалению, восприятие этого текста при чтении глазами существенно отличается от восприятия этого же текста на слух и не создает того эффекта, который возникает от «тройной спирали». При желании испытать «тройную спираль» читатель может попросить кого-нибудь прочитать текст вслух, но сделать это можно не сразу после чтения, а недели через две-три. Выделенные слова третьей истории будут запечатлены в вашем подсознании, и вы будете выполнять полученную инструкцию.
Как видно из приведенного примера, ни одно слово из этого длительного монолога вашего собеседника не вызывает подозрений. С большим или меньшим интересом вы слушаете обычные жизненные истории, может быть, сопереживаете и в то же самое время… получаете инструкции.
Есть техника наведения транса, основанная, как и тройная спираль, на переплетении историй. Ее называют «перекрыванием реальностей». Вам рассказывают одну историю, в нее вплетают вторую, третью, четвертую и одновременно могут произвести внушение. Яркий пример для иллюстрации этой техники приводит С.Горин. Психотерапевт Джон Гриндер в Калифорнии «укачивал» слушателей так: «Расслабьтесь и успокойтесь… Я расскажу вам историю о том, как мы учились у Милтона Эриксона, который был мастером рассказывать такие истории, слушая которые люди погружаются в транс… Для того, чтобы погрузить человека в транс, Милтон мог просто сказать: «Представьте себе, что вы засыпаете… И по мере того как вы это представили, вы можете увидеть сон… И во сне вы видите, как вы идете по лесу… и вы очень устали… вам хочется расслабиться и успокоиться… И вы видите уютную лужайку… и засыпаете на ней быстро и глубоко…»
Слушая подобный монолог, человек начинает «ломать голову» над тем, кто кому рассказывает историю, а команды «расслабьтесь и успокойтесь», «вы засыпаете», «вы очень устали», «вам хочется расслабиться и успокоиться» беспрепятственно идут в подсознание. В цыганском варианте зачин «колыбельной» будет, конечно, другим. Вы услышите что-нибудь вроде такого: «Моей маме рассказывали, как моя бабушка убаюкивала маму, когда та была совсем маленькая, и она пробовала убаюкивать меня… Она говорила «расслабься!» и нежно гладила по руке…» и т. д.
Истории, метафоры, притчи очень широко используются в цыганском гипнозе как для наведения транса, так и для его использования. Их преимущество перед другими техниками в том, что жанр рассказа исключает приказы. Это психотерапевт в клинике или эстрадный гипнотизер командует: «Спать!», а больной или приглашенный на сцену зритель из зала сопротивляется команде. Гипнотизер-мошенник не идет на конфронтацию, он обходит сопротивление своей жертвы рассказом, как люди засыпают. Его истинные намерения скрыты. Он говорит о пляже, горячем песке и солнце, расслабляющем ваше тело… о набежавшем свежем ветерке, укрывшем вас от солнцепека… о крохотном облачке, повисшем высоко-высоко над вами, и легком головокружении, возникшем от наблюдения за ним. Вы закрываете глаза, а облачко плывет, оно уснуло…
Сильная сторона историй и притч, когда они используются цыганами для внушений, заключается в том, что вы сами, без вмешательства извне, делаете вывод из притчи или истории и этот вывод считаете своим. Приведем пример, скажем, такой: «М. работал на автолавке. Добросовестный, исполнительный и честный работник. Кампанейский и надежный товарищ, не путавший, однако, работу и дружбу, выпивку и семью. Хороший семьянин, растивший двух симпатичных мальчиков. Однажды завскладом сказала ему, что у него недостача. Сумма была солидная, таких денег дома не было. Он обратился за помощью к отцу, у того были сбережения. Попросил в дол, намереваясь отдать все до последней копейки, а не «простить» отцу долг, как это часто бывает. Отец отказал. Идти больше не было к кому. Впереди замаячил суд, позор, конфискация имущества у его маленьких сыновей… Короче говоря, М. повесился. А на следующий день выяснилось, что никакой недостачи не было, завскладом ошибся. Каково отцу?»
Если слушатель подобной истории находится в трансе, он должен будет решить какую-то проблему «гипнотизера» в его пользу, ведь сама история иносказательно эту проблему и выражает. Вывод, который слушатель сделает из этой истории, будет сформулирован примерно так: «Надо помогать ближнему, нельзя принимать грех на душу». Цель достигнута. А какой результат ожидал бы рассказчика, если бы он пошел к цели напролом, сказав следующее: «Дай денег, не то я повешусь?» Быстрее всего он услышал бы недоумевающий вопрос: «А я тут при чем?»
Очень вероятна в наши дни встреча с гипнотизером-мошенником, пользующимся техникой вставленных сообщений или техникой рассеивания. Когда Милтон Эриксон ее разработал и «обкатал» на пациентах клиники, она получила очень широкое распространение как эффективный метода воздействия на индивидуальное и массовое сознание.
Суть этой техники в следующем: гипнотизер составляет текст внушения, а потом «растворяет» его в рассказе нейтрального содержания. Во время беседы гипнотизер выделяет каким-нибудь способом слова внушения и они оказываются блестящей ловушкой для сознания. Не мудрствуя лукаво, для иллюстрации техники рассеивания возьмем пример из практики Эриксона, описанный им самим.
«…Джо был цветоводом. Он начал свою карьеру, торгуя на улице цветами. Джо откладывал заработанные гроши, что снова приобрести цветы, потом продать их, купить новые и т. д. Вскоре он смог купить небольшой участок земли. Теперь у него появилась возможность иметь еще больше цветов. Он выращивал их с такой любовью и так наслаждался их красотой, так хотел поделиться этой красотой с другими, что дело его шло прекрасно, и он приобретал все больше земли, чтобы выращивать на ней все больше цветов и т. д. и т. д. В конце концов он стал ведущим цветоводом одного большого города. Джо страстно любил свое дело, был полностью поглощен им, и в то же время был хорошим мужем, хорошим отцом, хорошим другом и очень уважаемым членом местного общества. Но вот в роковой сентябрьский день хирургам пришлось удалить опухоль, возникшую у него на щеке, стараясь не слишком обезобразить лицо Джо. Опухоль оказалась злокачественной. Была назначена радикальная терапия, но врачи вынуждены были признать, что «слишком поздно».
Больному сообщили, что ему остался месяц. Что и говорить, Джо был сокрушен и подавлен. Мало того, его мучили сильнейшие боли.
Когда подходила к концу вторая неделя октября, родственники Джо попросили автора как можно быстрее посетить его в клинике и попытаться с помощью гипноза облегчить его страдания, поскольку наркотические препараты уже мало помогали. Узнав о прогнозе, автор без особого энтузиазма согласился приехать, поставив условие, что в день визита вся медикаментозная терапия будет отменена с четырех утра. Врачи, лечившие Джо, любезно согласились это сделать.
Перед самой встречей с пациентом автора предупредили, что он не выносит даже упоминания слова «гипноз». Вдобавок к этому один из деток Джо, молодой врач, проходивший стажировку в известной психиатрической клинике, тоже не верил в гипноз. На него не мог повлиять тот факт, что сотрудники этой клиники разделяли самое скептическое отношение к гипнозу. Так не было, насколько известно автору, ни одного врача, который имел бы малейший непосредственный опыт в этой области. Итак, этот молодой врач должен был присутствовать при встрече автора с Джо, и тот, очевидно, знал о его отношении к гипнозу.
Джо встретил автора очень любезно и приветливо. Скорее всего, он не знал о причине визита. При осмотре пациента, оказалось, что пораженный участок щеки и шеи по сути отсутствовал в результате продолжавшихся после операции процессов изъязвления и некроза. Джо была сделана трахеотомия, поэтому он не мог говорить. Он общался с помощью карандаша и бумаги, пачки которой были у него всегда под рукой. Меня проинформировали, что каждые четыре часа Джо получает наркотики и мощные дозы седативных препаратов барбитуратовой группы. Спал он мало. Рядом с ним постоянно находилась дежурная сиделка. Джо то и дело вскакивал с кровати и писал бесчисленные записки. В одних из них он писал что-то по поводу работы, в других обращался к семье, но чаше всего это были жалобы на страдания, которые он испытывал, и требования дополнительной помощи. Острая боль мучила его беспрерывно, и он никак не мог понять, почему врачи не могут делать свое дело так же хорошо, как он делал свое. Ситуация, в которую он попал, просто бесила его. Он расценивал ее как неудачу, а главным мерилом в его жизни всегда был успех, которого можно добиться честным трудом. Когда дела в его бизнесе шли плохо, он делал все, чтобы их поправить. Почему же врачи этого не делают? У них ведь есть обезболивающие средства, почему же они позволяют ему страдать от такой нестерпимой боли?
После того как нас представили друг другу, Джо написал: «Чего вы хотите?» Этот вопрос послужил хорошим началом для применения автором его метода наведения гипнотического транса и снятия боли. Здесь не будет полностью воспроизведено все, что говорилось во время сеанса, поскольку многие части этого длинного монолога повторялись по несколько раз, причем необязательно в одной и той же последовательности, и нередко в сокращенном виде, когда делалась ссылка на то, что говорилось раньше, и повторялось только несколько фраз. Нужно признаться, что автор очень сомневался в возможности какого бы то ни было результата, так как помимо тяжелого физического состояния у Джо наблюдались явные признаки интоксикационных расстройств, вызванных приемом больших количеств медикаментов. Несмотря на то, что автор весьма невысоко оценил шансы на успех, он был уверен в одном – что должен и может оставить свои сомнения при себе, и всем своим поведением, тоном каждого сказанного слова показать Джо, что он искренне заинтересован в нем и хочет ему помощь. Если даже только это сообщение можно было бы донести до Джо, то уже одно это принесло бы некоторое облегчение и самому Джо, и его семье, и медсестрам, которые располагались в соседней комнате и которым все было слышно.
Автор начал: «Джо, я хотел бы побеседовать с вами. Я знаю, что вы – цветовод, и занимаетесь выращиванием цветов. Знаете, сам я вырос на ферме в Висконсии, и я тоже любил выращивать цветы. И до сих пор люблю. Ну вот, я хотел бы, что вы бы сели в это уютное кресло, а я буду говорить. Я рассказу вам о самых разных вещах, но не о цветах пойдет речь, потому что вы знаете о цветах намного больше меня. Не о цветах. Это не то, чего вы хотите. (Читатель заметит, что определенный шрифт используется для выделения вкрапленных гипнотических внушений. Это могут быть отдельные слоги, слова, фразы или предложения, произносимые с особой интонацией). А теперь я спокойно могу начать свой рассказ, и мне хотелось бы, что бы вы спокойно слушали меня, пока я буду рассказывать о саженцах помидора. Вы, может быть, и удивитесь, с чего бы нам говорить о помидоре? Семечко помидора сажают в землю и с надеждой ожидают, что из него вырастет растение и даст плод, который принесет удовлетворение. Семечко впитывает влагу, это не очень трудно, потому что этому помогают дожди, которые несут мир и покой, и радость роста всем цветам и помидорам. Это маленькое семеек, Джо, медленно набухает и выпускает маленький корешок с цилиями. Вы, может быть, не знаете, что такое цилии: цилии – это такие штуки, которые работают, чтобы помочь семечку помидора вырасти, пробиться из земли на верх, а вы можете просто слушать меня, Джо, пока я буду продолжать свой рассказ. Вы можете слушать и слушать меня, и удивляться тому, что вы действительно можете узнать. Вот вам карандаш и блокнот, а что касается помидора, то он растет очень медленно. Вы не видите, как он растет. Вы не слышите, как он растет, а он растет себе: пробиваются первые крохотные листочки, стебель покрывается нежными волосками, потом такие же волоски появляются и на листьях. Они очень напоминают цилии на корнях, и, должно быть, позволяют растению чувствовать себя очень хорошо, очень уютно, если вы можете представить, что растение может чувствовать. Вы не видите, как оно растет, вы не чувствуете, как оно растет, но вот еще один листок появляется на этом крохотном стебельке, а потом еще один. Как знать, пусть это звучит по-детски наивно, но, может быть, куст помидора действительно ощущает мир и покой, пока растет. Каждый день он растет и растет. Какой покой ощущаешь. Джо, когда наблюдаешь, как растет растение, но не видишь его роста и не чувствуешь его, а только знаешь, что все идет к лучшему для этого маленького помидора, на котором появляется еще один листок, и еще один, и новая веточка, и он спокойно себе разрастается во всех направления…» (многое из вышесказанного было к этому моменту многократно повторено, иногда – отдельные слова, иногда – отдельные предложения. Немаловажным соображением было находить такие разные словесные формулировки для одних и тех же идей, а также многократно повторять гипнотические внушения).
Через некоторое время после начала сеанса в комнату на цыпочках вошла жена Джо с листком бумаги, на котором было написано: «Когда вы намерены начать гипноз?» Автор не мог рассмотреть надпись на листе, и ей пришлось положить лист прямо перед ним, и, соответственно, перед Джо. Не прерываясь, автор продолжал описывать помидор, а супруга Джо, взглянув на мужа, заметила, что ее совершенно не видит и даже не подозревает о ее присутствии, находясь в сомнамбулическом трансе. После этого она сразу же удалилась.
«…А вскоре на растении завяжется первая почка. Неважно, на которой из веточек это произойдет, ведь скоро все веточки, весь куст помидора покроются такими же нежными почками. Интересно, может ли помидор, Джо, испытать чувство покоя?
Знаете, Джо, растение – чудесная штука, и так приятно, так забавно думать о нем, как о человеке. Могло бы такое растение испытывать приятные ощущения, чувство покоя, по мере того как начинают формироваться крохотные помидорчики, такие крохотные, и все же убеждающие тебя в том, что сумеют пробудить твой аппетит, что тебе так захочется съесть спелый, подрумяненный солнцем помидор, так приятно наполнить желудок едой? Как это прекрасно – ощущать себя ребенком, который хочет пить и утоляет жажду, хотеть пить, Джо, и утолять свою жажду. Вот что чувствует помидор, когда идет дождь и освежает все вокруг, и становится так хорошо (пауза). Знаете, Джо, куст помидора растет буквально каждый день, набирается сил день ото дня. Знаете, Джо, мне почему-то кажется, что помидор может испытывать в полной мере покой и уют каждый день. Знаете, Джо, буквально каждый день, день ото дня. И то же происходит со всеми на свете помидорами.
(Внезапно Джо вышел из транса, стал проявлять признаки дезориентации, вскочил на кровать, принялся размахивать руками. По всем признакам его поведение напоминало характерные приступы, которые возникают вследствие барбитуровской интоксикации. Казалось, Джо совсем не видит и не слышит автора. Однако неожиданно Джо спрыгнул с постели и двинулся в направлении автора. Руку Джо свела сильная, но кратковременная судорога. Была вызвана сиделка. Она вытерла испарину с его лба, сделала перевязку и дала через трубку немного воды со льдом. После этого Джо позволил автору вновь усадить себя в кресло. В ответ на попытку автора поинтересоваться состоянием его предплечья, Джо схватил карандаш и бумагу и написал: «Рассказывайте, рассказывайте»).
Ах, да, Джо сам я вырос на ферме, и думаю, что семечко помидора – замечательная вещь. Подумайте, Джо, только подумайте, ведь в этом маленьком семечке на самом деле покоится так естественно, так уютно красивое растение, которое надо вырастить, которое родит такие забавные листья и ветки. Листья и ветки так красивы, такого красивого зеленого цвета: ты можешь действительно почувствовать себя счастливым, глядя на семечко помидора и размышляя о том замечательном растении, которое в нем заключено, которое в нем мирно покоится, спокойно и уютно, Джо. Я сейчас пойду пообедать, а когда вернусь, мы продолжим».
Из записи сеанса видно, насколько просто гипнотерапевтические внушения могут быть включены в канву внушений, направленный на наведение транса и его поддерживание. Последние в таком случае берут на себя дополнительную функцию своего рода носителя терапевтического воздействия. Особо следует выделить просьбу Джо, чтобы автор «рассказывал». Она означает, что несмотря на интоксикацию, периодическую дававшую о себе знать в виде приступов, Джо бы, не всяких сомнений, доступен для контакта. Более того, он быстро усвоил именно то, что нужно, из этой абсурдной импровизации про семечко и росток, которую он выслушал от автора. У Джо не было, конечно, никакого интереса к бессмысленным и бесконечным рассуждениям о помидорном кусте. Он хотел избавиться от боли, хотел покоя, отдыха, сна. Вот к чему стремилась его душа, вот чего он страстно желал. Однако именно эта острая потребность заставляла его и в бормотании автора пытаться найти что-то полезное для себя. И там был этот желанный смысл, причем выраженный в такой форме, что Джо мог как бы непосредственно воспринимать его, совершенно не осознавая этого. Джо вышел из транса спустя считанные минуты после того, как автор произнес, казалось бы, совершенно невинную фразу: «…хочет пить, Джо». Не составило особого труда и повторное введение в транс. Оно было достигнуто при помощи двух коротких фраз: «…подумайте, Джо, подумайте» и «…покоится так естественно, так уютно», включенных в достаточно бессмысленный набор идей. Однако, повторим: в этом, казалось бы, бессмысленном повествовании содержалось то, в чем так нуждался Джо, и он сразу же воспринял это.
Как рассказал сиделка, за обедом Джо был поначалу спокоен, но потом медленно стало нарастать беспокойство и произошел очередной интоксикационный приступ. К тому времени, когда автор вернулся, Джо ждал его с нетерпением. Он пожелал общаться с помощью записок. Некоторые из них невозможно было разобрать, так как писал он крайне торопливо и потом с раздражением переписывал. Один из родственников помог автору расшифровать эти записки. Их содержание касалось самого Джо, его прошлой жизни, его бизнеса, его семьи, «ужасной прошлой недели» и «ужасного вчерашнего дня». Там не было ни жалоб, ни требований, лишь несколько раз встречалась просьба к автору рассказать о себе. Наша беседа прошла достаточно успешно, по крайней мере, судя по тому, что возбуждение Джо постепенно улеглось. Когда же его попросили перестать расшагивать по комнате и сесть в кресло, которое он занимал прошлым утро, он с готовностью выполнил эту просьбу и ожидающе взглянул в сторону автора.
«Знаете, Джо, я мог еще рассказать вам о росте помидора, и тогда, слушая мой рассказ, вы, вероятно, заснете, в самом деле, хорошо и крепко заснете». (Это вводное высказывание по всем признакам есть не более чем малозначащая общая фраза. Если пациента реагирует на нее гипнотические, как это сразу же случилось с Джо, тогда все в порядке. Если же пациент не откликается, то сказанное вами было всего лишь несущественной проходной фразой. Случись так, что Джо не вошел бы мгновенно в транс, далее могли бы последовать вариации типа: «Но лучше давайте поговорим о цветке помидора. Вы, вероятно, видели в кино, как медленно-медленно распускаются цветы, как они дарят ощущение умиротворенности, ощущение покоя, когда вы наблюдаете, как они раскрываются. Так прекрасно, так спокойно наблюдать все это. Можно испытать такой безграничный мир и покой, когда смотришь подобный фильм»).
Автор не видит необходимости говорить что-либо еще о технике наведения и поддерживания транса, а также о рассеивании терапевтических внушений. (…) В тот день работа с Джо дала прекрасные результаты, несмотря на несколько вынужденных пауз, связанных с токсическими приступами и специальными перерывами, которые автор делал, чтобы оценить, насколько глубоко усвоено содержание гипнотических внушений.Вечером Джо от души жал руку автора перед его отъездом. Интоксикационные проявления были заметно ослаблены. У Джо не было жалоб. Судя по всему, мучительная боль его оставила и он выглядел довольным и счастливым.
Родные Джо беспокоились, были ли даны ему постгипнотические внушения. Автор заверил их, что он их получил. Они были очень плавно введены в подробнейшее, со многими повторами описания роста помидора, а также содержались в особо интонационально выделенных фразах: «Вы знаете, Джо» «буквально каждый день… испытывать в полной мере покой и уют»; «знаете, Джо, буквально каждый день, день ото дня».
За месяц, проведенный дома, он прибавил в весе и силе. Изредка случались приступы боли, но его можно было купировать либо аспирином (!), либо 25 мг димедрола. Джо был счастлив, что находился в кругу семьи. Поговаривали даже о некой важной и плодотворной деятельности Джо в этот период, о которой автор недостаточно информирован. (…) Хотя за прошедшей со дня первой встречи месяц злокачественная опухоль продолжала прогрессировать, физическое самочувствие Джо значительно улучшилось».
Надеюсь, эта длинная цитата не утомила читателя. Пример наглядно иллюстрирует процесс наведения транса и его удержания, способы введения в текст рассказа внушений, а комментарий Милтона, сопровождающий рассказ, вносит полную ясность, как в поведении психотерапевта во время сеанса, так и в реакции пациента.
Возникает вопрос: какое практическое значение для читателя может иметь знание различных техник гипнотического воздействия, о которых идет речь? Не выражая 100 % оптимизма, тем не менее, полагаю, что это знание дает шанс хотя бы заподозрить, что по отношению к вам, возможно, произведено гипнотическое воздействие. Тогда вы можете обратиться за помощью к психотерапевту и, в случае подтверждения ваших подозрений, избежать нежелательного развития событий. А если подозрение возникает своевременно, т. е. не слишком поздно, вы сможете прервать контакт с человеком, который пытается вас загипнотизировать для достижения тайных намерений. Во всяком случае, у вас всегда будет преимущество по сравнению с человеком не посвященным. Вот довольно-таки поучительный пример из практики Милтона Эриксона: «Одна из моих стенографисток отдела, имевшая сильное предубеждение против гипноза, страдала от жестоких приступов мигрени… Ее неоднократно обследовали, но безрезультатно. Обычно она удалялась в комнату отдыха, чтобы «переспать головную боль», что занимало у нее, как минимум три часа. Но однажды во время одного из таких приступов автор не позволил ей отправиться в комнату отдыха и достаточно настойчиво предложил писать под диктовку. Подавляя в себе негодование, она приступила к работе, но через пятнадцать минут прервала автора, сообщив с изумлением, что головная боль прошла. Она приписала это своему гневу в ответ на принуждение писать под диктовку. В другой раз она в таком же состоянии сама вызвалась поработать с неким трудным материалом, от которого уклонялись все другие стенографистки. Головная боль усилилась, и она решила, что ее удачный опыт работы по диктовку автора был лишь следствием случайного стечения обстоятельств. Когда у нее начался очередной приступ жестокой мигрени, автор снова сделал ей настойчивое предложение поработать под диктовку. На этот раз боль прошла через десять минут. Когда случился следующий приступ, она добровольно вызвалась писать под диктовку автора. И опять это помогло снять головную боль. Затем, в порядке эксперимента, она решила попробовать поработать и с другими врачам. По не понятным ей причинам головные боли только усиливались. После одной из таких неудачных попыток она пришла к автору и попросила его подиктовать. У автора под рукой не оказалось подходящего материала для диктовки, и он использовать материал, не диктованный ранее. Головная боль была снята за восемь минут. Позже, в ответ на ее просьбу облегчить боль, ей был продиктован обычный текст. Это не вызвало никакого эффекта.
В следующий раз она пришла, не питая особых надежд, так как считала, что «исчерпала целительную силу диктовки». Снова ей был продиктован текст, и через девять минут боль исчезла. Она была так обрадована, что решила сохранить копию текста, чтобы при необходимости попросить кого-нибудь продиктовать ей этот «удачный диктант», снимавший головную боль. Но, увы, оказалось, что никто не обладал таким «правильным голосом», как у автора.
Ни она, ни другие не догадывались о том, что же произошло на самом деле. Автор вел тогда обширные записи бессвязных высказываний одного психотического пациента. В этой работе ему помогали несколько разных стенографисток. Этими текстами автора и воспользовался, рассеяв в речевой продукции пациента терапевтические внушения, предназначенные для страдавшей от мигрени стенографистке. Когда был получен положительный результат, он попробовал тем же образом использовать речевую продукцию другого психотического пациента. Этот опыт также оказался успешным. В качестве контрольной серии этого эксперимента были испробованы диктовки обычных служебных текстов и «незасеянного» терапевтическими внушениями бессвязного материала. Никакого воздействия на головную боль не наблюдалось. Результата не дала и диктовка «засеянного» материала в исполнении других людей, так для достижения эффекта его следовало читать с выражением, подчеркивая нужные места».
А теперь пример для сомневающихся в силе гипноза. Речь пойдет о женщине с онемевшими ногами. Без посторонней помощи она не могла передвигаться. Она уже лечилась у психотерапевта. До того, как она обратилась к нему, ноги немели только изредка, после курса лечения ноги начали неметь все чаще и чаще. Женщина была уверена, что ее состояние постепенно ухудшалось, а лечение не помогало. Очевидно, ошибку допустил психотерапевт. Обратимся к рассказу врача.
Эту женщину привела ко мне весьма консервативно мыслящая консультант-психотерапевт, причем жила пациентка в таком районе Калифорнии, где могут позволить себе жить только очень обеспеченные семьи. Консультант объяснила мне, что она лечила эту женщину и ее семью, и как в результате этого лечения семья зажила вполне счастливо. Но, предположила она, так как ей удалось преодолеть все трудности, возникавшие в этой семье, а симптом онемения ног продолжает существовать, значит, происходит что-то еще, чего она не может понять. Поэтому она решила попробовать гипноз как последний шанс.
Бедная пациентка сидела у меня в кабинете, одетая в хлопчатобумажный свитер и велосипедные брюки. От природы она была привлекательной женщиной, но по всему было видно, что она прилежно трудилась, чтобы иметь непривлекательную внешность. Рядом с ней сидела ее консультант, очень хорошо одетая сорокалетняя женщина психотерапевт, и говорила: «Ее семейные проблемы решены». Всякий раз, когда консультант говорила такие вещи, пациентка молчала, но ее несловесная реакция была весьма драматичной. Лицо ее становилось ассиметричным, дыхание – частым и неглубоким. Я подумал: «Гм… в этом что-то есть».
Тогда я посмотрел на пациентку и сказал: «Вы пришли ко мне потому, что у вас онемели ноги… и ваша психотерапевт говорит, что вам ничего не нужно делать со своими семейными проблемами… Ваша психотерапевт уверена, что семенные проблемы у вас уже решены… но ваши симптомы остались… Ваш врач говорит вам… что это неврологическое явление… Она говори, что это не физиологическая проблема… что проблема у вас в голове… Но ведь я знаю… и вы знаете… что проблема вовсе не у вас в голове… – проблема у вас в ногах… потому что вы не можете стоять на них… Если вы встанете на ноги… и не почувствуете онемения… у вас не будет необходимости прибегать к помощи этого психотерапевта… или какого-нибудь другого врача… потому что вы пришли сюда, чтобы вылечиться… Но теперь я не хочу говорить с вами…. Потому что вам так и не удалось справиться с этой проблемой… Вы так и не научились вставать на ноги… сами, не чувствуя при этом онемения… Я хочу поговорить непосредственно с вашими ногами».
Если вы работаете с человек, принадлежащим к определенному слою американского общества, и говорите что-нибудь подобное, этой действует на него как заклинание. Разница между гипнотической реакцией и обыкновенной словесно коммуникацией заключается в том, что когда вы используете гипнотическую коммуникацию, вы не беспокоитесь о содержании. Вы обращаете внимание только на реакции. (…) Потом я перевел взгляд вниз, на ее ноги, и сказал: «Онемевшие ноги, я знаю, вы можете рассказать нам нечто важное». Психотерапевт стала смотреть на ноги своей пациентки, и сама пациентка тоже уставилась на свои ноги.
Я сказал: «Итак, я знаю, что… биологически… правая нога говорит «да»… а левая нога говорит «нет»… Хотят ли ноги что-нибудь сказать мне?» Правая нога зашевелилась – и пациентка, и психотерапевт замерли от изумления. Я сказал: «Все правильно. Итак, существует нечто, что вы пытаетесь рассказать этой женщине в течение многих лет, но она так и не поняла этого?» Правая нога снова подтвердила мое предположение, пошевелившись. Я спросил: «Не хотели бы вы объяснить ей это как-нибудь?» – «Нет», – зашевелилась левая нога. Я спросил еще: «Разве вы не заметили, что ваш способ объяснять действует не так, как вы хотите, и что приходится платить за это слишком высокую цену». «Нет», – опять зашевелилась левая нога. Ноги этой женщины считали, что все, что они делают, они делают совершенно правильно.
Когда я спросил: «Не хотели бы вы использовать какой-нибудь другой подход, если бы такой подход действовал заведомо лучше?» – «Да», – согласилась правая нога. Я говорю: «Все правильно, очень сообразительные ноги. Если вам понравилась эта мысль, то мне остается только пожелать, чтобы вы избавились от онемения, избавились полностью. Полностью восстановите подвижность, и обеспечивайте надежное и прочно равновесие. Я хочу, чтобы вы немели только в те моменты, когда вам нужно будет нечто сообщить. Но я хочу, что бы вы немели по крайней мере от кончиков пальцев до самого колена. И после того, как необходимость в сообщении отпадет, возвращайте телу полное равновесие. Потому что, когда вы делаете это теперь, ваша хозяйка не знает, в какой момент вы ей что-то сообщаете, а в какой момент нет, и поэтому она не может понять, что вы хотите ей сообщить. Хотя она слушается вас, она слушается не тогда, когда это нужно. Ведь ее послушание может быть более полезным и точным, не правда ли?» – «Да», зашевелилась правая нога. Тогда я сказал: «Начинайте!»
Женщина воскликнула: «Я чувствую свои ноги!» Она подняла ногу, посмотрела на нее и пошевелила пальцами. Потом она встала и сохранила равновесие. Ее консультант сказала: «Я не хотела бы, чтобы вы предавались по этому поводу особому оптимизму – такие вещи иногда действуют недолго», – и ноги женщины сразу же онемели от пяток до колен, и она упала. С трудом вскарабкавшись на кресло, она сказала психотерапевту: «Больше никогда не говорите мне этого!» – и онемение в ногах снова прошло».
Вот такая история. Несомненно, если бы врач не ввел пациентку в транс и не установил раппорт, то, во-первых, его «разговор» с ногами пациентки не состоялся бы – ноги не откликнулись бы на его вопросы; во-вторых, пациентка усомнилась бы не только в квалификации врача, но и в его душевном состоянии – сеанс лечения мог завершиться скандалом. В нашем случае ничего подобного не произошло, наоборот, – ноги пациентки, к изумлению ее самой, вступили в общение с врачом. Можно быть уверенным, что и с нашими ногами высококвалифицированный психотерапевт проделает, если понадобится, подобный «фокус». Как видно, ни стенографистка, ни врачи клиники, не проинформированные Эриксоном, эксперимента психотерапевта не заметили. Ну, со стенографистки, конечно, взятки гладки. А что касается врачей, те наверняка поняли бы суть дела, если бы присутствовали на сеансе-диктовке. «Следовало читать с выражением». Да, именно выражение и другие приемы выделений нужных слов являются верным признаком гипнотического воздействия. Гипнотизер будет менять громкость речи, делать паузы в характерных местах, ускорять или замедлять рассказ. Есть и другие инструменты выделения слов и фраз с целью закрепления их в подсознании. Гипнотизер может подчеркивать нужные места рассказа жестами, мимикой, прикосновением к вашей руке, плечу, спине. Он может резко приблизиться к вам, повернуться, отвернуться и т. д. Все эти манипуляции, если следить за ними, или записать на диктофон для последующего анализа, позволят вам «прочитать» текст засеянного внушения.
А теперь задумаемся о том, как часто это делают с нами помимо нашей воли. И только ли цыгане?
Комментарии к книге «Манипуляция сознанием», Илья Валерьевич Мельников
Всего 0 комментариев