«Как стать успешной стервой, которой все завидуют»

Елена Александровна Кабанова Как стать успешной стервой, которой все завидуют

Женщина, достигшая своей цели, нередко удостаивается звания «стервы». И ведь не потому, что шла по головам и трупам.

Глава 1. Достоинства и недостатки успеха

Зачем Яго подставил Дездемону?

Как же сильно нам хочется ощущать себя объектом зависти народной! Чужая зависть поднимает нас в собственных глазах, придает нашей личности вес, а нашей жизни — яркость и полноту. Глядишь в искаженное низменными чувствами лицо соседки, слушаешь ее шипение вслед «с-стер-рва!» и понимаешь: ты чего-то стоишь. И обладаешь чем-то ценным, соблазнительным и для некоторых искаженных лиц совершенно недоступным. Ты — исключительная. А раз так, то зависть к тебе, прекрасной, естественна и неизбежна, как похмелье первого января. От чужих завидующих глаз самооценка растет и ширится, словно окружающие пошептались между собой и вручили тебе прямо в белы руки патент о твоей безусловной полноценности.

Что и говорить, чужая зависть — возвышает. Сидит человек где-нибудь в углу и плачет: «Ну, почему я — не она? Как бы все тогда было хорошо, упоительно, просто идеально!». Например, так может облизываться потенциальный транссексуал, провожая взглядом грудастую блондинку с макияжем «команчи на тропе войны». Проблем блондинки — ее одиноких вечеров в огуречной маске, полуголодного диетического существования и тоскливой уверенности, что «все мужики — коз-злы» бедолага знать не знает. И вообще видит то, что хочет видеть: нахальную победительницу — красотку, которую вожделеет всякий гетеросексуальный мужчина. Будущему транссексуалу такое недоступно, и он умирает от желания поменяться местами с обольстительной феминой.

Но все-таки намеренно провоцировать зависть в окружающих — занятие небезопасное. Мы не всегда представляем, как выглядят мечты в реальном воплощении. И мы не знаем, чем откликнется исполнение наших желаний на общем течении нашей жизни. Мы просто даем волю воображению: вот было бы замечательно, если бы приключилось то-то и то-то, обстановка сложилась так-то и так-то, а настроение при этом возникало такое-то и такое-то. У некоторых особо деятельных натур подобные игры сознания и подсознания вызывают прилив энергии. И они рьяно берутся за гуж, называются груздями и лезут в кузов — то есть стремятся к реализации нафантазированной идиллии.

Попробуем создать предварительный прогноз подобных стремлений. Ну, во-первых, можно впасть в распространенную крайность — выстроить свою жизнь по образу и подобию идеала, который растиражирован средствами массовой информации и застрял в миллионах мозгов, а свои собственные идеалы загнать за Можай. Таким образом, проживаешь не свою личную жизнь, а кем-то описанную глянцевую биографию. Во-вторых, получив от своего круга общения первую порцию не глянцевой, а реальной — неприглядной, бытовой, черной — зависти, человек с тоской думает: «Что я им сделал? Почему они все меня ненавидят?» И хочется спросить: а ты на что надеялся? Что друзья-приятели, родные-близкие с добрыми улыбками станут тебе говорить: «Ах, как я тебе завидую! Ты такой… такой… невероятный, неподражаемый, необыкновенный!» Это, дорогой мой, не зависть. Это любовь, душевное сочувствие и глубокое уважение. Вполне возможно, что с потенциалом истинной зависти человеческой не знакомы даже звезды, чьи невыразимо прекрасные лица с мудрой печалью наблюдают за суетящимся родом людским с постеров и афиш. Хотя кажется: уж звезда-то видела все проявления низменных страстей, а некоторым даже предавалась лично. Отчего же так сложно уяснить сущность зависти?

А все потому, что зависть — труднопрогнозируемое чувство. Плебей завидует аристократу, мечтая иметь то же происхождение, те же манеры и тот же круг знакомств. Аристократ, в свою очередь, завидует плебею — восхищается его энергией, деловым напором, умением делать деньги и неразборчивостью в средствах. Ведь это тоже надо уметь: «настолько не разбираться в средствах», постоянно идти напролом, проявлять органичную и спокойную наглость, чтобы и деньги делать, и связи не терять.

И все-таки приходится признать: зависть — чувство приземленное. Эллочка-людоедка, соперничающая с Вандербильдихой — случай исключительный. Здесь зависть рядовой советской женщины поднялась поистине до космических высот. «Людоедкино» чувство носило небывалый альтруистический характер. Эллочка не могла насолить дочери миллионера никоим образом, а между тем не обладающая богатым лексиконом супруга «маленького человека» от души пыталась создать свой собственный роскошный стиль всеми доступными ей средствами. И бралась за дело с недюжинной энергией и преизрядным воображением.

Творческий компонент, собственно, и отличает зависть упомянутой дамы от обыденных, распространенных форм указанного чувства. Ибо среднестатистический завистник не стремиться подняться до якобы недосягаемых высот своего «предмета». Неглупый завистник сознает: опустить «предмет» до своего уровня не удастся, даже если устроить «кумиру» ба-альшие неприятности. Но подобная «сообразительность» вовсе не значит, что человеку, уязвленному собственной «некондиционностью», не захочется воткнуть в объект вожделения десяток-другой булавочек, иголочек и шпилечек. Если возможность утыкать «кумира» колющими предметами невелика, завистник, наделенный мозгами, поступит следующим образом: дабы не растравлять чувство собственной неполноценности, будет считать своего героя везунчиком. «Тебе везет. Вот и все!», — будет думать он (или она), — «А настоящей жизни ты и не нюхал. Дать бы тебе как следует по кумполу, чтобы знал, как оно бывает».

Если это ваш сослуживец, он станет вас подставлять. Изобретательно и с удовольствием. Если родственник — начнет распускать о вас дурные слухи. И т. д., и т. п. Если же завистник глуп, а таких большинство — у-у-у… Такая публика обожает сбиваться в стаи или в маленькие компании (этот тип зависти очень характерен для представительниц прекрасного, но злопамятного пола). Объединившись в команду, дамочки принимаются громко и агрессивно выражать объекту своей зависти «общественный протест». В ходе этой операции им чрезвычайно важно объявить объекту, что его пресловутые «достижения» есть не что иное, как большая жизненная неудача, или, в крайнем случае, дать понять: вот лично им, весьма достойным особам, такого «сто лет в обед не надо»!

У Александры была большая родня. У ее отца, Юрия Петровича Барбарисова, родных сестер и братьев имелось аж одиннадцать человек. Его семья жила более чем скромно, но дети, что называется, «выбились в люди», крепко встали на ноги, обзавелись семьями, хотя, надо сознаться, особых высот никто из них не достиг. Братья и сестры по жизни всегда держались друг за друга и очень любили отмечать праздники «всем семейным составом». Они испытывали огромную гордость от того, что их много, что вкупе они составляют большой семейный клан. Еще бы! Если Барбарисовы съезжались на «клановое» торжество, стол приходилось накрывать на сорок пять человек. И отовсюду доносилось: «Мы Барбарисовы! Мы Барбарисовы! Барбарисовы — то, Барбарисовы — се!»

Александра относилась к барбарисовской «семейственности» с иронией, хотя с удовольствием встречалась с кузинами и кузенами на семейных раутах. В их компании она будто бы снова превращалась в маленькую девочку. Ее двоюродные братья и сестры, очевидно, испытывали сходные чувства. Все дурачились, носились колбасой, подтрунивали друг над другом и потихоньку покуривали в рукав, чтобы не заметили взрослые.

Из молодого поколения Барбарисовых именно Александра первая добилась успеха. Она выиграла гранд на учебу в Колумбийском университете. В семье все были за нее рады. На очередное торжество клана Барбарисовых Юрий Петрович с женой приехали уже без дочери. Две недели назад Саша уехала в Америку. Но поздравлений от родственников почему-то не дождались. Напротив, их встретили хмурые, настороженные лица. «Вы с ума сошли! Отпускать дочь за тридевять земель», — почти кричала на Юрия Петровича сестра, — «Да и куда? В гнездо разврата!» «Ну, ладно, Юрка — дурак, он мужик, они в этом не понимают. Но ты, Татьяна, что ушами хлопаешь?» — это другая сестрица Юрия Петровича песочила неподалеку его жену. «Да чтобы я свою дочь отпустила так далеко одну? Ни за что! Слава богу, моя Света приличная девушка!» — презрительно цедила невестка.

Слова обиды и раздражения вперемешку с самыми мрачными прогнозами на Сашкино будущее обрушились на Юрия Петровича и Татьяну Борисовну со всех сторон. А робкие попытки возразить родне, что учеба в университете, пусть даже и в Америке, не способствует моральному падению, что не станет их дочь, покинув отчий дом, ни алкоголичкой, ни наркоманкой, только сильнее раздражали окружающих. Стоит ли говорить, что с семейного торжества они ушли пораньше? Да и вообще стали встречаться с родственниками пореже, в надежде, что те со временем смирятся со свершившимся фактом.

Увы, но родителям умненькой дочурки долго придется снисхождения дожидаться. Может быть, несколько лет. Родня слабину даст не скоро и будет доканывать родителей «выскочки» до последнего. Нет им, родителям, прощения. Раньше все семейство Барбарисовых на равных выпивало и закусывало на крестинах, родинах, именинах и смотринах, а эти двое все радостные события превращают в похороны. В похороны самооценки остальных представителей клана. Разве теперь погордишься всласть любимым чадом, поступившим в рядовое, заштатное учебное заведение с непрезентабельным названием и невнятной перспективой последующего трудоустройства? Да и новости типа «А моя детка захомутала бизнесмена: у него свое дело, доход аж тысяча долларов… в год» — те вообще на корню увядают. Попробуй прихвастни, когда тут эти двое сидят — доченька их в американском университете, зараза, жирует! Глядишь, доучится, профессором станет, папу-маму к себе выпишет. Везет же некоторым! А чем они лучше? Да просто подфартило! И нечего переглядываться, сволочи вы самодовольные!

Понять, как действует чей-то успех на самооценку окружающих, нетрудно. А функция этого механизма еще проще. Самооценка — штука хрупкая. И субъективная. Она не существует сама по себе, вне общества. На необитаемом острове у Робинзона Крузо вообще никакой самооценки не было, одни проблемы. С кем ему было себя сравнивать — с козами, что ли? А как появился Пятница, тут Робинзон сразу понял, насколько он цивилизованней и нравственней: каннибализмом не балуется, травку сам выращивает, домашний сыр производит и записки в назидание потомству кропает. Притом бестолковый туземец ничего такого не умеет и нуждается в наставлениях, а заодно хорошей порке, чтоб не шалил. Интересно, какие мысли о мудром и мастеровитом хозяине бродили в мозгу Пятницы? Впрочем, его никто и не расспрашивал: есть ли у вас, уважаемый дикий человек, собственное мнение о прогрессе?

Но если бы молодой и физически крепкий каннибал не воспринял мистера Крузо в качестве хозяина, а, наоборот, принялся бы спорить насчет социального положения, к моменту прибытия спасительного шлюпа остались бы от Робинзона шляпка козьего меха да секстант. Но все же подобный исход не является последствием зависти. Скорее уж последствием честной драки, нормального первобытного способа выяснения отношений.

Заметили, что способа «первобытного», но не «мужского»? На самом деле мужчины так же склонны завидовать, как и женщины. И поговорить насчет чей-нибудь беспросветной тупости, плохой физической формы или идиотской самовлюбленности — так же не прочь, как и мы, девицы-красавицы. Просто у сильного пола состояние зависти нередко принимает форму честолюбивых помыслов, игры амбиций, профессионального соревнования, чистой и не слишком чистой конкуренции. Их интриги большей частью занятие практическое, нет в нем искусства ради искусства, бескорыстного творчества, полета фантазии. То ли они, могучие наши, в массе своей плохо осведомлены о силе слова, то ли выдать себя боятся, не хотят на нас походить. Хотя, бесспорно, женская натура тоньше и чувствительнее мужской. Мы эмоциональнее и восприимчивее. И еще: слабый пол ничего не боится. Он же слабый! Ему демонстрировать немногословную деловитость нужды нет.

Конечно, многие мужчины, изнывая от зависти, начинают хитро и энергично плести паутину: там куда надо стукнут, здесь кому следует шепнут, головой снисходительно покачают, посмотрят «со значением» — глядишь, нахальный соперник и отпал. Не дошел до финиша. А вот женщины, не пренебрегая и макиавеллевской политикой, заводят игру ради игры. Выберут себе подходящий объект — за стройную фигурку, за многочисленные романы, за оригинальность поведения — и давай палки в колеса вставлять. У меня фигуры нет, романов не намечается, неординарностью Бог не наградил — значит, и тебе, милочка, ничего такого не требуется. Я без всех этих глупостей век прожила — и тебе того же желаю! А уж методы… В борьбе за повышение самооценки все средства хороши — выбирай на вкус! И никаких конкретный целей завистница себе не ставит. Как говорят на Западе, «It just a game» («Это только игра»). Не слишком спортивная, прямо скажем, не олимпийский вид. «Тяжелая моральная атлетика в женской лиге блюстительниц нравственности» называется.

Дамы к тому же и на подъем полегче. Им не требуется преодолевать никаких стереотипов, вроде «сплетничать нехорошо». А вы пробовали с подружкой пообщаться, не затрагивая достоинств какой-нибудь Верки-шалавы, Таньки-идиотки, Любки-заразы и прочих любимых, но в данный момент отсутствующих приятельниц. Ну, хорошо, оставили вы знакомых в покое. А незнакомые? Как про шоу-звезд не поговорить? Не затронуть внешность кинодивы или супермодели? Да чего ради вы вообще в гости пришли: стряпню хозяйкину хвалить? Про последний писк моды беседовать? Ненадолго ее, стряпни и моды, хватит, если не перейти на тот кошмар, которым вас накормила в прошлый уикенд свекровь, и на ту претенциозную жуть, которую приобрела за бешеные деньги невестка.

Итак, причины и следствия более ли менее ясны. Но вот зачем завистник измывается над своим кумиром? Подставляет, клевещет, унижает? Ему-то какая с тех пакостей корысть? Хорошо, если на место впавшего в немилость «везунка» возьмут именно его недоброжелателя. В таком случае приходится признать, что мерзкий интриган к тому же и ловкий политик. Но в реальности происходит совершенно иная пертурбация: клеветник всем кажется слабаком, неудачником и болтуном. Поэтому берут того, кто молчал и лишь криво ухмылялся, начальству жалобами плешь не проедал, и теперь весь, оказывается, в белом, в то время как завистник, сами понимаете — в коричневом. В чем именно — не будем уточнять.

Есть, ко всему прочему, и такие сферы, в которых речь идет не о карьере. Или, вернее, о карьере, но специфической. Женской, как принято говорить. Поскольку для многих людей самым большим достижением женщины является ее мужчина. Зачем, спрашивается, уводом уводить чужого мужика, даже не представляя, что ты с ним, голубчиком, делать будешь?

Демон разрушения в человеческой душе

Проблема еще и в том, что завистник не рассуждает, завистник — хочет. При этом вопросом «зачем?» не задается. Зависть не умеет строить, а только разрушает. Поэтому завистник всегда пытается отнять, своего он создать не способен. Небывалое, просто мистическое «бескорыстие» завидущего разрушителя проявляет себя в том, что никакого проку с тех трудов неправедных работяга не получит. Только лишний раз убедится в банальном правиле: «Нехорошо брать чужое» — или не убедится.

Брать, доставать и создавать надо свое — необходимое именно тебе, удовлетворяющее твои требования, похожее на твои образцы и идеалы. Чужое, когда оно входит в твою жизнь, становится обузой или, того хуже, своего рода хронической болезнью, потому что ни заняться чем-нибудь, ни расслабиться, ни вздохнуть, ни охнуть ты уже не сможешь — придется непрерывно играть роль, приноравливаться к некому постороннему «приобретению», не очень-то и желанному, если быть до конца откровенной.

Ольга не виделась с Катей несколько лет. В большом городе очень легко потеряться. Но, случайно столкнувшись на улице, они обрадовались встрече, обменялись телефонами и возобновили приятельство. По мнению Катерины, Ольга очень удачно вышла замуж: муж Слава — преуспевающий бизнесмен, хорош собой; дом — полная чаша и обставлен стильно; детьми супруги, правда, еще не успели обзавестись. «Черт, — думала Катя, — повезло же ей. Ведь обе начинали с нуля. А теперь вот как обернулось». И уж совсем поздно — по дороге домой, в метро — Катерине вдруг пришла странная мысль: да, в интерьере Ольгиной квартиры она, Катя, смотрелась бы получше законной хозяйки. Эта дурацкая идея засела в Катиной голове гвоздем. Через неделю Катерина Ольгу уже просто ненавидела. И находила для этого чувства массу оправданий: Ольга и мужеподобна, и туповата, и деньги тратит не на то… Короче, своего мужа она не достойна, и жизни своей сладкой, шикарной, обеспеченной — тоже. А раз так, то нужно принять меры и восстановить справедливость.

И пошла массированная атака по всему фронту. Катерина умело провоцировала стычки между супругами, звонила по телефону и молчала в трубку, потом на правах старинной подруги утешала обоих. Она отчаянно блефовала и играла в поддавки. Временами эта затея казалась ей безнадежной. Но как только в Ольгиной семье устанавливался мир, на Катю наваливался приступ зависти — до тошноты, удушья и предательской дрожи в коленях. Титанические Катины усилия увенчались успехом: Славик бросил жену и переехал к ней. Казалось бы, на этом кошмар закончится — живи и радуйся. Но на самом деле кошмар только начинался. Пока Катерина добивалась чужого мужа, она всеми силами старалась понравиться ему, подлаживалась под него, как могла, но рассмотреть свою любимую игрушку повнимательнее так и не успела.

Теперь, живя вместе со Славой, она, наконец, смогла «с толком, с расстановкой» изучить свой трофей. О Славиной внешности заботилась Ольга. Ну, эти-то заботы Катя взяла на себя — и не без удовольствия. Она изысканно готовила, со вкусом обставляла совместное жилье, обновляла гардероб. Но радости особой это Катерине почему-то не доставило. Оказалось, что они со Славой просто не совпадали — как белое и острое, как яблоко и велосипед. Пока велась осада чужого мужа, Катя на такие мелочи внимания не обращала: перед ней стояла цель — заполучить Вячеслава. А теперь новоиспеченная супруга не представляла, как ей дальше жить с посторонним, неудобным и неприятным типом? Ведь приходится, создавая муженьку семейный уют и душевный комфорт, игнорировать собственные вкусы и представления об уюте и комфорте. Эти сомнения вырывались наружу в форме жутких, истерических приступов раздражения. Начались безобразные скандалы по любому поводу и вовсе без повода. Славик, естественно, через некоторое время затосковал и в один далеко не прекрасный день от Кати по-тихому слинял. Хотел вернуться под крылышко к Ольге, но та его «на прежнюю должность» не пустила. Так что получилась банальная нелепость: ушел мужик в никуда, на необжитое место, непонятно зачем. А Катерина по-прежнему считает, что судьба к ней удивительно несправедлива: как она не смогла распознать Славу, Катя не понимает до сих пор. Просто мистика какая-то.

Бесцельность Катиного поступка видна невооруженным глазом: сперва, если уж ты эгоистично возмечтала о такой же прекрасной жизни, стоило хотя бы разнюхать подробности. Какая часть этой самой роскоши зависит именно от Славика? И какая часть удачливого Славика зависит, собственно, от Славиковой жены? Может, окучивать в подобной ситуации надобно жену-рукодельницу, а выпроваживать как раз мужа-недотепу? Или необходимо «вписаться» в семейный круг на правах «друга дома», дабы просиживать этом доме кресла, пролеживать диваны, проедать доходы и вообще всячески наслаждаться помощью, любовью и вниманием со стороны обоих супругов? Или… Вариантов несть числа.

Но те, кому в голову приходят «тактические и стратегические» подходы, уже не могут считаться завистниками в чистом виде. Это, как уже было сказано, политики, Макиавелли, пройдохи и авантюристы. Тоже, признаться, не слишком порядочные люди. Несимпатичная человеческая порода, но, по крайней мере, деловитая и практичная. С такими хоть знаешь, как управляться: ведь на любое наступление можно предпринять контрнаступление, атаку можно отбить, нехорошие замыслы можно пресечь и т. д. Узрев, насколько вы неуязвимы и решительно настроены, подрывник вашего благополучия оставит свои подлые набеги и переключится на менее защищенные территории.

А завистник не успокоится никогда. Даже понимая, что ему до вас далеко, как «Союзу-Аполлону» до Марса, он не оставит набегов и не прекратит наездов. Потому что цель у него есть, хоть и было неоднократно сказано о бесцельности усилий завистника. Его цель — не захват чьих-нибудь вершин и не сбор дани с чьих-нибудь территорий. Основное удовольствие он получает напрямую — в тот момент, когда чернит и поливает вершины, территории, достижения и свершения. За счет понижения чужих «акций» он вроде бы и сам чуточку приподнимается над собственным убожеством. Такой вот способ повышения самооценки с помощью унижения окружающих. И знайте: вы, талантливая, красивая, добрая и неподражаемая, для завистника наверняка не единственный объект — есть и другие, немалочисленные кумиры, которых можно вывалять и вымазать в этом, котором — словом, из чего состоит сущность завистника.

Завидующие особи чаще всего не отдают отчета, из какой неприглядной психологической трясины произрастает их манера поведения. Им кажется, что они просто «восстанавливают справедливость» — точно так же, как показалось Кате, исступленно мечтавшей обездолить свою успешную подругу. Правда, удовольствие от содеянного прошло довольно быстро — недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Катерина зря недоумевала: и где оно подзадержалось, счастье моей жизни? Отчего не приходит? Дело в том и состоит, что Катя «выравнивала счет», выравнивала — да и выровняла. Ольга лишилась мужа, момент злорадства сверкнул в Катином сознании кометой, да и миновал. Наслаждение минутное — неприятность вечная. И кстати, Ольгин муженек разлучнице был вовсе ни к чему. Таким образом, злодейка Катерина только и видела радости, что на чужое несчастье полюбовалась. А про свое личное счастье Катя ничего толком не знала. Натуру вожделенного Ольгиного супруга она особо не разглядывала, себе вопросов насчет «Оно мне надо?» не задавала, все усилия бросила на разлад в семье подруги. И, совершенно в духе маленькой девочки, читающей сказку о красавице, вышедшей замуж за принца, не размышляла: а уживутся ли друг с другом молодожены, продолжится ли праздник жизни после брачных торжеств и народных гуляний?

Некоторые из читателей сейчас припомнят выражение «белая зависть». Но ведь ее, белой, не существует. Честолюбие, разумеется, может возникнуть из зависти, но тогда и сама низменная основа честолюбивых помыслов растворяется в благородных намерениях и высоких мечтах — или каких-нибудь еще запредельных эмоциях, парящих в стратосфере. А зависть в своеобычной концентрации — среда ядовитая, разрушающая. И главное, ваша личная экологическая катастрофа начинается вроде бы незаметно. Сперва все так душевно, ходят вокруг тебя восхищенные друзья-приятели, поют дифирамбы, помавают опахалами. Просто калифом себя ощущаешь! Но ты — калиф на час.

Постепенно со всех сторон тебя «обклеивают» прилипалы, которым некуда себя деть, они жрут твое время, расточают тебе несуразные похвалы, сами ничем не хотят заниматься и тебе не дают. Притом каждый из них страстно хочет жить твоей жизнью. Если однажды ты устанешь от нашествия «домовых паразитов», и предпримешь попытку выбраться из сладкоголосого болота, тебя изо всех сил будут тянуть назад. Но если тебе повезет, и ты избавишься от своего «липкого» окружения, то все бывшие почитатели сразу станут твоими же злейшими врагами. Впрочем, они и раньше любили о тебе потрепаться в уничижительном тоне — за глаза. Совершенно верен афоризм: «Для камердинера не бывает героя». Крутясь день и ночь, словно прислуга, вокруг выдающейся личности, прилипалы быстро получают информацию про слабости и промахи «героя». Недостатки есть у всех, даже у кумиров — вот эти-то «пикантные подробности» и тянет обсудить в «узком кругу», чтобы жизнь пресной не казалась. А уж коли тебя «отлучили от груди», «отказали от дома» — в общем, не дают больше мешаться под ногами и страдать х… хроническим дефицитом занятости — тут самое время вынести компрометирующие подробности из узкого круга в широкий. На всеобщее обозрение.

Так что зависть требует удовлетворения — а это чувство возникает при понижении чьего-то рейтинга или при загрязнении чьей-то репутации. Завистники никого не оценивают по достоинствам: только ленивый не называл Наоми Кемпбелл дурой, Иванну Трамп алчной, Сару Джессику Паркер безвкусно одетой. Перечислять можно до бесконечности. Спастись от досужей болтовни невозможно. Но и страдать от нее — как-то несовременно. Все равно, что надевать корсет, турнюр и чепчик, отправляясь на утреннюю пробежку. Максимум движения при минимуме передвижения.

В далекие времена реноме порядочного человека было хрупким, но бесценным капиталом, которому не чета финансовые вложения. Ехидна Яго недаром поучал простофилю Отелло: «Кто тащит деньги — похищает тлен. Что деньги? Были деньги — сплыли деньги. Они прошли чрез много тысяч рук. Иное — незапятнанное имя. Кто нас его лишает, предает нас нищете, не сделавшись богаче». А в наши дни главное достоинство — популярность. Пиар скоро перестанут делить на черный и белый. Быть центром внимания для многих профессий — условие непременное. А средства годятся любые. Профессионалы вообще измеряют рецензии линейкой, не читая содержания. Но если вы обитаете не в шоу-бизнесе, а на грешной земле, можно принять некоторые меры, чтобы не страдать от досужей болтовни завистников.

В первую очередь, надо знать, что же это такое, когда тебе завидуют:

ты всегда находишься под прицелом внимательных недобрых глаз;

первый камень всегда летит в твой огород;

любая из твоих неудач становится для завистников национальным праздником;

твои победы объявляют «ерундой какой-то», и относят их на счет странностей твоей натуры;

тебе постоянно намекают, что жизнь надо «делать» по образу и подобию неких неудачливых, но зато «хороших» мальчиков и девочек;

к тебе лезут с бесцеремонными «маленькими просьбами» в надежде поживиться за твой счет, а при отказе заявляют: ты просто недоразумение, которое не в силах справиться с обыденными, несложными проблемами;

когда ты покупаешь обновку, тебе говорят: «Боже, какой кошмар!» и тут же объясняют «Вот я бы на твоем месте!» и, смакуя подробности, с придыханием объясняют, на что бы лично они потратили «все твои деньги, вместе», как поет Мумий Тролль;

если ты накануне посетила салон красоты и замечательно выглядишь, тебе непременно скажут, что у тебя вид, как у дешевой шлюхи;

если кто-то видит твоего парня, его тут же характеризуют как негодяя, бандита и бабника, у которого только одна цель — завлечь тебя, обокрасть и бросить, и только такая дура, как ты, может этого не понимать;

когда ты радуешься жизни, тебя обвиняют в легкомыслии;

тебя часто и с удовольствием подставляют;

о тебе распускают гадкие сплетни;

тебе все время ставят в пример какое-нибудь пресное ничтожество, обитающее где-то неподалеку;

если поблизости вертится и глупо хихикает побитый жизнью идиот, тебе многозначительно кивают и подмигивают: мол, вот она, лучшая партия для тебя — даже если ты уже замужем и счастлива в браке.

Итак, если вы вознамерились стать успешной стервой и всем вокруг показать, что вы достойны зависти — сперва разберитесь в себе. Проанализируйте: есть у вас необходимый запас сил, чтобы стерпеть нашествие завистников — селевой поток, накрывающий с головой ничего не подозревающего путника? Впрочем, вы теперь уже не так беззаботны, как простодушные путники, разгуливающие в неподходящее время в неподходящем месте. Вы предупреждены, осмотрительны (надеюсь!) и подготовлены к разного рода природно-психологическим казусам. Кроме того, сейчас вы можете разработать собственную тактику поведения в окружении завистников.

Как себя вести под «метеоритным дождем» глупостей и гадостей? Естественно, стервозно. Отнеситесь к подобным проявлениям в ваш адрес так, будто проверяете показания барометра. Если «страшно доброжелательное» отношение «оказывает себя» во всей красе, то не паникуйте. Поверьте: вам есть, что терять. А это уже неплохо. Вам не хочется доставлять людям неприятных переживаний? Вы чувствуете себя обязанной и зависимой — даже от незнакомых людей? Не забивайте себе голову излишним альтруизмом.

Завистник расстраивается не столько по вашему, сколько по своему собственному поводу. Не будет вас, он будет завидовать еще кому-нибудь. Он так проводит время. Поэтому не стоит свою единственную и неповторимую жизнь подстраивать под нормы чужой неполноценности. В разговорах с завистниками ни в коем случае не переходите на разумные доводы и логичные аргументы. Уже через пять минут «милой, содержательной беседы» вы приметесь оправдываться за всю прожитую жизнь.

Даже если обвинения со стороны знакомых, малознакомых и совсем незнакомых надоед выбили вас из колеи, постарайтесь не показывать, насколько вы обескуражены. Со временем привыкнете и перестанете реагировать. Как проще всего отвязаться от восточного мужчины, который тащится хвостом за вами по улице и причитает: «Дэвшка-а… дэвшка-а…»? Не обращать на него внимания и ни в коем случае не заговаривать. Так же и с завистниками. Если приходится отвечать на нападки, лучше пошире улыбнуться — снисходительно и иронично. В любом случае не вы первая, не вы последняя. Отнеситесь к чужой зависти, как к приправе. В изысканном блюде должна быть острота. В детстве мы все любим сладкое, с возрастом начинаем ценить вкус горького.

Журнальный глянец в обыденной жизни

Впрочем, многие из нас и в зрелые годы любят сладкое до дрожи и потребляют его до изнеможения, до одышки, не страшась крадущегося в ночи кариеса, равно как и жировых отложений, пришедших, чтоб навеки поселиться. Зависимость от сладкого — в буквальном и переносном смысле — новая, небывалая доселе болезнь. Чума третьего тысячелетия.

Уже в юные годы мы сгораем от желания привнести в наше пресное (как считает любой подросток, будь он хоть наследник престола Монако) существование хоть немного «сахарной глазури», сваренной по рецепту СМИ. Просто чтобы украсить доставшийся на твою долю непрезентабельный каравай. Вот почему в каждой судьбе наличествует хоть одна попытка вписать свою жизнь в форму современных технологий. Кто-то участвует в конкурсах юных дарований — «Звезди!», «Таланты-фабриканты» или что-то в этом роде, некоторые просиживают штаны в библиотеке, готовясь к олимпиадам для умников, а совсем уж чувствительные натуры пишут юношески (девически) страстные стихи, сильно напоминающие коктейль из Цветаевой и Асадова. За то время, пока мы дорастем до своего собственного стиля, до зрелой манеры самовыражения, любому из нас приходится пройти через стадию подражательности — это своеобразные «игры детенышей», подготовка к взрослой жизни.

Но иногда бывает так, что человеку до седых волос не удается повзрослеть. Он и в старости остается деткой-конфеткой. Инфантильное сознание — в некотором роде бегство от рутины будней, от самостоятельного выбора, от ответственности за действия и намерения. У подобного образа поведения есть и плохие, и хорошие стороны — как и у всего сущего.

К сожалению, не всегда мы выбираем, кому завидовать или на кого походить. Чаще выбирают за нас. Сегодня «общепризнанных идеалов» пруд пруди. Политики, звезды шоу-бизнеса, великие люди эпохи глядят на нас с обложек, сияя добрыми призывными улыбками. И так же радостно и счастливо смотрят на нас их жены, тещи, дети и собаки. Все поголовно счастливы. И это глянцевое счастье в личной жизни является наградой за большую созидательную деятельность на благо общества. Мы рассматриваем знакомые подретушированные лица, изнывая от желания уподобиться избранным, любимцам и баловням судьбы. Мелованные страницы раскрываются, словно двери рая.

Идея глянцевого счастья базируется не столько на традиции, сколько, в первую очередь, на моде. Глянец имеет самые жесткие принципы и рамки. Его основная стратегия называется «перфекционизм»: якобы для лучшей жизни отбирают только самых потрясающих, но из числа избранников в Эдем попадают лишь те, кому вдобавок умопомрачительно повезло. Ибо за порогом земного рая избранников ждет блаженство неописуемое (хотя и неоднократно описанное). Пресловутое райское блаженство средства массовой информации демонстрируют в гипертрофированных пропорциях (чтоб мало не показалось!): в статьях и передачах о жизни звезд гораздо больше упоминаний про «полную гармонию», нежели способен переварить обычный желудок земного человека. При такой дозе гармонии не только йог, но и любой атеист давно бы погрузился в нирвану, упоительную пустоту недеяния.

Чувство соразмерности бытия у СМИ, похоже, отсутствует начисто. И вероятно, поэтому проблемы знаменитостей пресса показывает через перевернутый бинокль. Всякие мелочи вроде клептомании, суицидомании, алкогольной зависимости, боязни черных кошек, тринадцатого числа, папарацци и критических отзывов — все психозы звезд представляются неважными деталями по сравнению с тем восторгом, который изливает на головы народных кумиров зрительские массы, охваченные любовью. Принцип сохранения психологической энергии: «Бери что хочешь и плати за это», если верить биографам знаменитостей, не срабатывает в судьбе выдающихся личностей. Хотя спросите любого «любимца муз и Аполлона», он объяснит, сколько крови ему попортил путь к вершине Олимпа.

Глянец статей и передач изрядно лакирует картину звездных сфер, в которых легко и свободно парят светила, а любые трудности носят временный и легко преодолимый характер. СМИ с непостижимой простотой соединяют в каждом таком «нерукотворном образце» взаимоисключающие достоинства: идолам одновременно присущи душевная чуткость и носорожья выносливость, истовая вера в христианские ценности и неуемное желание «все попробовать». Психиатр, если бы подобное «биографическое» описание попалось ему в качестве анамнеза, непременно вывел бы заключение: «явное раздвоение личности на фоне патологической эйфории». Впрочем, нет гарантии, что психиатр свободен от воздействия лакированных идеалов.

Сила стереотипа настолько же огромна и незаметна, насколько невидима и чудовищна сила, скажем, геологического процесса. Пока вулкан не плюнет в небо — метров на восемьсот — тоннами пепла и пемзы, у подножия смертоносной горы спокойно пасутся овечки, и девушки в ситцевых платьицах плетут веночки своим возлюбленным. Но хулиганские выходки огнедышащих фурункулов земной коры — всего лишь результат миллионолетних подвижек литоральных плит, гигантских пластов, из которых состоит вся поверхность планеты. Океанское дно тихо сползает под материки, почва опускается и поднимается, меняется погода — то ли быть дождю, то ли засухе… Словом, никто и ухом не ведет. И лишь когда «на город ляжет семь пластов сухой земли» — вот тут жители изумятся: с чего бы вдруг? Приблизительно таким же методом происходит внедрение идеи в человеческие мозги: тихо-тихо, по-пластунски. А потом: ба-а! Только что в какую-нибудь личность или идею не верили нипочем, осуждали, предавали, как говорится, «самому острому кизму» — а теперь раз — и полюбили! Ну, так с чего бы это… вдруг?

Не вдруг. На самом деле для того, чтобы спровоцировать вулканический выброс на тысячу метров ввысь многих тонн народной любви, создателю идеи придется попотеть. Во-первых, необходимо все устроить так, чтобы состоялось, интеллигентно выражаясь, «соитие стереотипа и психики масс». Причем соитие с последствиями, а не просто развлечения ради. Для этого стереотип должен базироваться на простых и очень простых ценностях. Идеи, передаваемые стереотипом, обязаны излучать доступность и усредненность. Большая сложность и высокая избирательность мешают массовому охвату — и охвату мозгов, и охвату вообще всего, что подвернется. Значит, идеям надо быть проще. Не то лежать им на свалке в качестве несвоевременно родившейся «нетленки». А всему, что не вовремя родилось, известно, какая судьба светит и какие прозвища дают. Во-вторых, шлифуя грани идеи, особенно важно убрать все, что мешает целостному, запоминающемуся образу. Всякие сомнения, метания, излияния, разобщающие аудиторию — долой! Вот почему глянец так старательно маскирует коллизии, которых навалом в любой жизни и тем более — в жизни звезд.

Простота имиджа в сочетании с гипертрофированным счастьем — вот что превращает судьбу знаменитости в сплошное великолепие, Фата-Морганой сверкающее перед взором обывателя. Да, теория создания глянцевого кумира выглядит сложным делом, а на практике глянец действует нехитрым методом наложения толстого-толстого слоя шоколадной глазури на любой подходящий объект. Собственно, качество и форма самого мучного изделия уже не просматриваются. К тому же подробности и не требуются: кексик может быть хоть из… туалетной бумаги с гипсом пополам — теперь публика с упоением станет медитировать на гладкую, источающую сладостный запах поверхность.

И вместе с «укрощением» и «подслащиванием» реальной «судьбы человека» образ «из телевизора» даже самую богатую натуру травестирует и выхолащивает: в «Понедельнике, который начинается в субботу» братьев Стругацких герой совершает путешествие в мир литературных произведений. «То и дело попадались какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело (больше ничего); или в желтых ботинках и цветастом галстуке (ни штанов, ни рубашки, ни даже белья); или в изящных туфельках на босу ногу… Суровые мужчины крепко обнимали друг друга и, шевеля желваками на скулах, хлопали друг друга по спинам. Поскольку многие были не одеты, хлопание это напоминало аплодисменты». Да, ради аплодисментов многие претенденты на «звездность» не особо дорожатся — не берегут свою многогранность и неоднозначность, и даже готовы остаться без штанов, а также терпеть крепкие объятья суровых неодетых мужчин с желваками на скулах.

Кстати, глянец боится вовсе не своего антипода (вернее, якобы антипода) — грязного белья, темного прошлого, трупов в шкафу и проч. Страшные тайны и ужасные разоблачения только привлекают внимание публики. Глянец боится жизненных реалий. При демонстрации перипетий восхождения будущего героя-полубога на Олимп пересказывать реалии его повседневной, «человеческой» жизни — нельзя ни в коем случае, даже если про звезду «снимается кино», жесткое, будто солдатский сухарь, и искреннее, будто исповедь старой девы. Пусть именно такая — обыденная, кропотливая, утомительная — пахота сделала будущего народного кумира личностью. Глянец — неизбежное вложение имиджмейкера в образ идола. Для полноценного глянца нужны не разоблачение, и не изучение, а ощущения. Мысль о том, что знаменитый человек — не избранник богов, а такой же муравей, как и ты, работяга, комплексатик, и к тому же не слишком счастливый — вызывает ужас. Хотя ничего ужасного в «рабочих моментах» нет.

Стоит ли строить имидж своей жизни по «звездным» нормам и наводить глянец — дело ваше. Следует учесть одно: глянец — вещь хрупкая. Удаляешь один компонент и вся пирамида рассыпается, словно карточный домик. Достижения и свершения теряют ценность и смысл: теперь главное достижение — это, собственно, безоблачная жизнь. Такая «выдающаяся судьба» символизирует избранность и неземное происхождение ее обладателя. Бог знает, почему образ жизни для обывателя оказывается важнее, чем творческие прорывы. Может, из-за того, что объективно понять и оценить результат труда, деятельности, творчества — не в компетенции «человекозрителя»? Поэтому он просто хочет увидеть и символ — воплощение благодати, удачи и гарантированного успеха. Успеха, неизбежно приходящего к тем, кто живет не абы как, а «правильно».

Лиза училась курсом старше Павлика Соболева. На их гуманитарном отделении, где мальчики-студенты вообще редко выживали, Павлик казался просто светочем. Красивый, здоровый мальчик, с хорошей кожей, ровными зубами и открытым взглядом ясных голубых глаз. Преподаватели наперебой хвалили его работы, девочки в него влюблялись пачками. Сама Лиза влюблена в Павлика не была, но для нее он был чем-то вроде воплощения некого принципа вселенской справедливости. Глядя на Павлика, она всем существом впитывала эту самую нехитрую, отчетливую справедливость: вот, если ты родишься у «правильных» родителей, получишь хорошее воспитание и образование, то все в жизни у тебя будет ясно, легко и хорошо. И за что бы ты не взялся — все у тебя получится, а за твои прекрасные качества тебя все заметят, полюбят, наградят. Видите: «хорошим Павликам» не надо долго-долго карабкаться к вершине через темные провалы и мусорные кучи, ломая голову и обламывая ногти, не надо идти на недостойные сделки с совестью ради успеха. Чистые помыслы, светлый путь — словом, человек будущего в наши дни. Так что, можно сказать, Лиза своими чувствами к Павлику выражала настроения восхищенного общества.

Кроме того, поскольку они учились в одном учебном заведении, Лиза прямо-таки чувствовала себя причастной к судьбе своего кумира. Она очень обрадовалась, когда Павлик стал известным актером и шоуменом. Это подтверждало ее мысли об светлом, усеянном розами без шипов, «правильном» пути прекрасного человека, чьи ясные глаза и добрая улыбка глядели на нее с рекламных щитов и с экрана телевизора. Однажды Лизе крупно повезло. По крайней мере ей казалось именно так — в начале. На вечеринке у своей подруги она встретилась с Соней и Наташей. Обе очень хорошо знали Павлика. Соня училась вместе с ним в одной группе, а Наташа работала вместе с Павликом в одной кинокомпании. «Надо же, как повезло!» — подумала Лиза про девушек. Ей казалось, что находится рядом и дышать одним воздухом с Павликом — величайшая привилегия.

И Лиза завела беседу о своем кумире, вдохновенную и многословную — и говорила, пока не осеклась при виде иронии на лицах «счастливиц». Лизиных восторгов они явно не разделяли. «Большого ученого ума, говоришь?» — смеялась Соня. — «Но ведь его работы считали лучшими, — не сдавалась Лиза, — и курсовые и диплом», — «Честно говоря, не думаю, что нужно хоть какие-то мозги иметь, чтобы написать такую дипломную работу… Одна тема чего стоит. «Архитектура деревни Гадюкино в работах художника Змеюкина»! Этот домик в том пейзаже, а этот в другом. Реестр, одним словом. Так что извини», — «А почему же хвалили?» — Лиза цеплялась за соломинку. — «Да потому, что все эти работы ему мама писала. Она еще у нас преподавала. Ну, ты помнишь, кудрявая такая. Что же им, коллегу прикладывать, мордой об стол? Вот и хвалили. Тем более, что тетка она неплохая, трудолюбивая, но без особого полета», — «Надо же, — засмеялась Наташа, — а я-то никак понять не могла, как же он университет окончил?» — «Почему?» — Лиза была готова расплакаться, — «Да туповат он, между нами, девочками, и к тому же в общении… неприятен. Я в его команде работала и при первой же возможности в другую группу перешла — и гуд бай, май лав!» — «А как же тогда все? Что такое Павлик?» — Лиза совсем упала духом, — «Штаны!» — хором ответили Соня с Наташей. «Ну, фактура у него подходящая, — снисходительно пояснила Наташа, — ее и эксплуатируют в хвост и гриву. Шоу-бизнес к штанам очень по-доброму относится. Польза от них есть, доход. Взять, вот, к примеру, тебя. Смотрела столько лет в лучистые Павлушины глаза и плакала от умиления. И другие так же. Так что миссию свою Павлик выполняет. А чем прекрасный принц является в реальной жизни — этого лучше не знать».

Конечно, Лизиной коллизии, пардон за каламбур, можно посочувствовать. Но девушка сама виновата. Ей бы присмотреться, разобраться: и за что я его полюбила? За красивые глаза? Нет, скорее за то, что он символизировал: успех, который не надо ни зарабатывать, ни поддерживать, ни упрочивать. Просто живи «как надо» — и все у тебя будет. Павлик олицетворял надежду на светлое будущее для всех «хороших мальчиков и девочек». И блистательный кумир превратился в грубо раскрашенную марионетку, едва трепетная девушка Лиза узнала подноготную Павлушиного «полета в стратосферу» — личные связи в институте, нехитрая функция «фактурного мальчонки» в неромантичной индустрии шоу-бизнеса.

Не стоит ударяться в обожание символа. Да и реалии собственной жизни под глянец подстраивать — дело неприбыльное, опасное тяжкими душевными разочарованиями. Но что делать, если вам хочется — или даже требуется — хорошо смотреться? То же, что и любой имиджмейкер. Поступайте, как вам удобно, и демонстрируйте окружению лишь ту часть своей жизни, которая подпадает под образец. При этом не позволяйте «аудитории» подходить чересчур близко и настойчиво принюхиваться к вашему поведению, мыслям, переживаниям. Мало ли что унюхают!

Надо признать: существует целая психологическая категория людей, которым демонстрация заменяет реалии бытия. Это экстраверты. Им легко дается эксплуатация «образцовых» фрагментов своей личности. То, что общество видит и обсуждает, для экстраверта и есть действительность. Экстраверты охотно работают не над художественными или научными произведениями, а над собой: ведь собственный образ — ничуть не менее достойный объект, чем образ, например, литературный? Есть и другие психологические типы. Им — интровертам — претит постоянно подстраиваться и прогибаться, их утомляют пересуды и советы «добрых друзей». Зачастую интроверты предпочитают перейти в категорию «оригиналов»: в таком положении можно лоббировать свои интересы, как бы не замечая реакции публики. Велика вероятность, что принципы какого-нибудь талантливого «оригинала» станут новым примером для подражания. Это, действительно, большой успех.

Успех — двуликий Янус

Да, успеха и известности хочется всем. Практически без исключения. Даже тем, кто годами обходится без человеческого общества и вообще живет жизнью отшельника. Вспомните честолюбца из «Маленького принца» Экзюпери. Вокруг тебя плещут аплодисменты, аплодисменты — а ты встаешь и раскланиваешься. И так много, много раз — пока не надоешь своим почитателям, и они не сбегут… на другую планету. Кстати, а вы знаете, что на планете с нехитрым названием ТВ, где обитают самые упорные честолюбцы, бурные овации есть тяжелая работа, а вовсе не спонтанное выражение чувств? Что оглушительные выкрики, приветственный свист и восторженные юные лица записываются отдельно от творческого процесса? Ходит ассистент и кричит, разогревая аудиторию: «Громче! Активнее! Где ваши руки? Где ваши глотки? А ну поднажми! Еще раз, все вместе!»

Разумеется, аудитория, вернее, ее бурная реакция — жутко важная часть мероприятия. Ведь там, где концентрируются честолюбцы, почитатели в цене. А честолюбцы отнюдь не всегда — в том числе и весьма известные, достигшие успеха и получившие признание. Впрочем, эти два столпа — кумиры и поклонники — на которых держатся миры шоу-бизнеса и политики, друг без друга вообще не котируются. Представляете, чем бы занимались идолы без фанатов, или фанаты без идолов? Скорее всего, бегали по неприютным пустошам, оглашая окрестности жалобными воплями: «Где ты, солнце мое незакатное, радость моя единственная, блаженство мое неземное?». Мда. Как говорил ослик Иа-Иа: «Душераздирающее зрелище… Вот как это называется — душераздирающее зрелище».

К тому же многие представители «зрительской массы» сами мечтают о «пятнадцати минутах славы». И самый верный способ, как им кажется — это показаться на экране перед миллионами пар глаз, хоть на пару секунд. Честное слово, даже помаячив на экране несколько минут, знаменитостью не станешь. И узнавать в транспорте, на улице, в магазине вас не будут. И неизбежно возникает некоторое разочарование: я перенес столько мучений, преодолел столько преград, сделал столько прыжков, приседаний и взмахов, пережил столько треволнений, а меня не то, что в Голливуд не пригласили — вообще не заметили. Может, я в чем-то ошибся? Надо попробовать еще разок.

Поэтому, как бы это ни было утомительно — свистеть, хлопать, орать и визжать три, а то и все пять часов подряд, толпа желающих попасть, как Фрекен Бок, «в телевизор» не убывает и в фойе телестудий вечно не продохнуть. А через орду почитателей (к тому же непременно чьих-то чужих почитателей) с трудом протискиваются честолюбцы. По их физиономиях легко вычислить, насколько они успешны: самые благодушные и доброжелательные, как правило, широко известны… в узком кругу, а надутые и зыркающие исподлобья — это самые раскрученные и намозолившие публике не только глаза. Французская писательница Натали Клиффорд Барни посмеивалась: «Слава — это когда тебя знают люди, которых ты не желаешь знать», а ее гораздо более знаменитый коллега и соотечественник Оноре Бальзак высказывался еще саркастичнее: «Слава — товар невыгодный. Стоит дорого, сохраняется плохо». Но пусть звезды воспринимают съемки для ТВ как скучное, хотя и необходимое занятие, рецензии на свою деятельность не читают, а измеряют линейкой, на тусовках скучают, от фанатов прячутся, к оранью и хлопанью относятся скептически — они все-таки держатся за свой статус. И крайне редко отказываются от своего высокого удела. Высокого, хоть и утомительного.

А между тем многие из знаменитостей на своем пути к успеху вынуждены были пойти на весьма неприятные компромиссы. Главным образом, в области принципов раскрутки. В попытках достижения успеха мы обычно делаем ставку на оригинальность, компетентность и пр., хотя для достижения массового успеха надо соответствовать уровню общественной банальности восприятия. Вот почему мы часто по достижении желанных высот испытываем скорее разочарование, чем радость. Когда-то казалось: нас оценят, полюбят и захотят, если продемонстрировать окружающим свою неординарность, высокий уровень знаний, глубину души и тонкость чувств. Но в результате мы всего лишь получаем ряд нелестных характеристик: «напыщенный умник», «странный тип» или «скучный болван» — что в принципе одно и то же. Предположим, кому-то везет: на горизонте возникает знающий человек (скажем, продюсер или антрепренер), который присматривается к нашим безнадежным попыткам, хмыкает и решает пособить бестолковому, но талантливому дитяте. Он усаживает будущее «открытие» в кожаное кресло и принимается канифолить романтически настроенному юному дарованию мозги: будь понятней, будь проще, направь свои способности на то, чтобы вызывать не мысли, а эмоции — и люди к тебе потянутся. И хотя глупеть и упрощаться ужас как не хочется, отказаться от подобной тактики нет сил.

За компромисс приходится платить. Депрессиями, неврозами, истощением душевных и физических сил. То есть, в итоге, всем потенциалом собственной личности. Впрочем, те, для кого признание и есть основная задача, не больно-то переживают. Их ставка выигрывает. Но остальные — те, кто мечтал сказать человечеству нечто свое, оригинальное, проигрывают в этой игре все — и в первую очередь себя, неповторимого. Поэтому, прежде чем рваться к успеху, попробуйте разобраться: вам нужна народная любовь или свобода самовыражения. И помните: идеал формируется в ранней юности, а в процессе взросления система ценностей меняется, и с возрастом мы ставим перед собой уже совершенно другие задачи.

Очень хорошо помню, как совсем молоденькая рыжая Алиска в студенческие годы грезила о своем будущем поприще. «Представляешь, я стану журналистом. Известным. Просто обреченным на успех. Я буду томная лежать на диване и говорить: «Ах, отстаньте от меня, отстаньте. Я устала, устала писать». А они, представляешь, просют, просют, на коленках ползают, полы мне полируют. Ну, еще я могла бы консультировать историческое кино. Наверное, это так интересно! Вот это была бы жизнь!» В ее буйной рыжей голове бушевали картины одна другой красочней, образ журналистки сплетался с образом кинодивы, заносился в далекие сферы и неведомые высоты. С тех пор прошло без малого десять лет. Девичьих грез своих Алиса уже не помнит, сейчас перед ней стоят куда более реальные и приземленные задачи.

Я заезжаю к Алиске в гости. «Ой, привет, раздевайся, заходи, я сейчас закончу! — и Алиса бросается от меня к дивану, на котором привольно раскинулся ноутбук. Алиске приходится много писать, и когда она устает писать за столом, перебирается на диван. «Перемена позы перед компьютером само по себе есть отдых!» — это из Алискиных трудовых деклараций. Правда, последний абзац как последнее «прости» она достучать не успевает. Начинает трезвонить телефон. «Мать, нам нужно эссе о большом светлом чувстве, коротенечко, полосы на три… Сделаешь?» — «Угу, — отвечает Алиска и раскрывает пухлый ежедневник, — Скажем, к 10 апреля, идет? Ну, и что с того, что сейчас начало февраля. У меня на два месяца вперед все забито, не продохнуть. Мне книгу через месяц сдавать надо, ну никак не могу. Нету у меня окошечка. Я и так не знаю, когда все остальное писать буду! Ну, и что, что на коленях стоишь! Подумаешь, волосы рвешь! Может, ты на стрижке экономишь. Я? Я экономлю на здоровом образе жизни! Я устала как собака, как две собаки. Я буквы видеть не могу! Это сейчас у меня единственное сильное чувство! Слушай, а пить, есть и умываться мне когда? Короче, или ты берешь десятое апреля сейчас, или его дня через три возьмет другой, помоложе и покрасивей. Что такое верность? В Сибирь за мужиком? Делать им нечего, женам декабристов. А я загружена до ноздрей! Берешь все-таки? Ладно, пишем. Заметано. Пока. Извини. Я сейчас!» — а это уже мне. Возвращается к работе. «Пойду-ка я кофе сварю», — предлагаю я взъерошенному Алискиному затылку. — «Класс. Извини. Мне всего три строчки… Черт!» Звонит телефон. Повторяется похожий разговор, с торгов уходит двенадцатое апреля.

«Ну, все, я закончила и отключила телефон!» — это взмыленная Алиска появляется на собственной кухне и с наслаждением дымит сигаретой. Прям как зек на зоне, которому перепало «дернуть». По законам сериала я бы должна встретить ее восторженной улыбкой и сказать: «Вот видишь! Все сбылось, как ты мечтала! Как же ты, наверное, счастлива!» Интересно, что тогда полетит мне в голову, джезва с кофейком или кремовый тортик, купленный к моему приходу?

И, кстати, вопрос этот — не праздный. Алиске в свое время пришлось-таки консультировать исторический документальный фильм. Так вот, сценарист, который от всего творчества Федора Шехтеля в Москве оставил только, смешно сказать, кинотеатр «Художественный», к тому же постоянно донимал Алиску нелепыми вопросами: «Не проигрывал ли Шехтель в карты состояния?», «Не являлся ли частым посетителем какого-нибудь борделя?», «Не пил ли красное по-черному или горькую до белой?», «Может, дети у него внебрачные или зарезал там кого?». За что и получил от Алиски продуктом своего труда, т. е. толстенным коряво написанным сценарием, по голове — и неоднократно. Короче, сбылись все Алискины девичьи грезы! Просто до смешного.

Думаете: бедная Алиса! Нет в жизни счастья, одна рутина. Поверьте, она прочла историю своей жизни в моем изложении раньше, чем книга пошла в печать. Прочла, расхохоталась, потом призадумалась и изрекла: «Нет, я, конечно, все иначе себе представляла. Только уже не помню, как именно. Я же сопливой студенткой была, мне еще пробиться требовалось. Наверное, я полагала, что пробьюсь, сделаю имя — а потом, как в сказке. Все счастливы, будущее безоблачно, жизнь прекрасна и упоительна. Конец истории, закрывай глазки, детка, пусть тебе приснятся самые лучшие сны. Но детки имеют привычку вырастать во взрослых тетенек, им уже совсем другое надобно. Вот и я выросла. И вообще, если бы цели не менялись, человеку оставалось только удавиться: ты достиг, чего хотел, жизнь кончена. Можешь отправляться в ад вместе со своей хандрой!».

Конечно, можно представить свой жизненный путь поэтапно: сперва добиваюсь признания и звездного статуса, потому принимаюсь за самовыражение. Но то, что называют «звездной болезнью» — не что иное, как попытка звезды, выросшей из инфантильного имиджа, реализовать себя «по-взрослому». Антрепренеры и продюсеры обычно принимают подобное поведение за глупые капризы: детка, тебя хотят такой, какой мы тебя сделали. А ты теперь желаешь все поломать — и ради чего? Ради какой-то бредятины, которую нахально называешь своей неповторимой индивидуальностью! Стерва ты, стерва!

Так что в случае «поэтапного» подъема надо быть готовым к серьезным конфликтам, которые начнутся, едва ты начнешь предъявлять новые, самостоятельные требования к собственному имиджу, к свободе творчества и оригинальности самовыражения. Некоторые выдающиеся личности признаются, что в душе они совсем не конфликтные, миролюбивые и мягкие. Белые и пушистые, хотя их воспринимают как вздорных, жестких и вороных. Или зеленых. Или голубых. Словом, неважно. Носорожья шкура — одно из непременных условий выживания в мире успешных людей. Не чувствуешь в себе способности нарастить непробиваемую оболочку — не позволяй из себя лепить незнамо что. Иначе твой доброжелательный покровитель будет уверен: это он тебя создал. «Я тебя слепила из того, что было!»

Насколько вы уверены в своей правоте? А в будущем успехе вашего предприятия? Скажите, вам свойственно унывать при встрече с трудностями — словом, оптимист вы или пессимист? Для того, чтобы это понять, ответьте на несколько вопросов.

Вы надеетесь на лучшее, даже когда у вас не все гладко?

а) да, конечно, иначе я не умею;

б) это верно лишь отчасти, бывают и минуты безнадеги;

в) только иногда у меня появляется мысль: «Все еще будет хорошо!»;

г) я скорее предположу, что все будет еще ужаснее, чем сейчас;

д) я никогда не думаю подобной ерунды.

Вам кажется, что вы притягиваете к себе неприятности?

а) постоянно — к тому же у меня масса подтверждений, что так оно и есть;

б) бывает такое ощущение, что кто-то взял, да и открыл шкатулку Пандоры — и все беды оттуда полетели прямо на мою голову;

в) время от времени случается «не мой день» — хорошо, хоть нечасто;

г) да нет, мои дела, как правило, идут хорошо, и никакие черные кошки и тринадцатые числа на меня не действуют;

д) я ничего подобного не чувствую.

Свое будущее вы представляете скорее в розовых тонах, чем в серых или, не дай Бог, в черных?

а) да, все будет именно так;

б) вероятно, моя жизнь будет счастливой, хотя без маленьких неприятностей не проживешь;

в) иногда у меня случаются приступы оптимизма;

г) я чаще представляю себе проблемы, которые будут мешать каждому моему начинанию;

д) я никогда не поддаюсь несбыточным мечтам и не ношу розовых очков.

У вас постоянно возникает ощущение, что в жизни может кому-то повезти, но только не вам?

а) да, я же вижу — все вокруг отлично устраиваются, кроме меня;

б) к счастью, это ощущение не так уж постоянно, иногда и «свет в конце тоннеля» мелькнет;

в) подобные мысли приходят мне на ум лишь временами;

г) я, конечно, не могу избавиться от мрачных чувств, но стараюсь им не поддаваться;

д) подобное состояние — просто признак депрессии, и я не верю ни во что подобное.

Вы мало рассчитываете на то, что в вашей жизни произойдет что-то стоящее, интересное?

а) нужно быть наивным до идиотизма, чтобы дожидаться персональных удач, когда кругом сплошная рутина и безнадега;

б) нет, почему же, не всегда — бывают проблески надежды;

в) иной раз и такое случается: я сижу и кисну, погружаясь в пучину уныния;

г) наоборот, я стараюсь почаще думать, что меня ждут выдающиеся события и интересные встречи;

д) что за глупая манера заранее кодировать себя «на провал», убеждать себя в будущих неудачах — я лично так никогда не поступаю.

Вы думаете, что каждый новый день обязательно принесет вам только самое хорошее, плохого вы не ждете?

а) естественно, разве можно начинать день с плохих предчувствий;

б) так бывает не всегда, периодически я ощущаю неприятный холод под ложечкой — страх, что произойдет что-нибудь ужасное;

в) я редко чувствую что-либо подобное, обычно у меня ни плохих, ни хороших предчувствий не возникает;

г) мне кажется, что частота «плохих» случаев в нашей жизни намного выше, чем «хороших»;

д) я радужными прогнозами не увлекаюсь — это мешает как следует подготовиться к ударам судьбы.

Подсчет баллов

Сложите полученные баллы по этой схеме:

а — 4, б — 3, в — 2, г — 1, д — 0;

а — 0, б — 1, в — 2, г — 3, д — 4;

а — 4, б — 3, в — 2, г — 1, д — 0;

а — 0, б — 1, в — 2, г — 3, д — 4;

а — 0, б — 1, в — 2, г — 3, д — 4;

а — 4, б — 3, в — 2, г — 1, д — 0.

Сложите все свои очки. Теперь посмотрим, что означает полученная сумма баллов.

0-11 баллов. Отъявленная пессимистка. У вас довольно силен комплекс вины. Если ваши (или тех, за кого вы чувствуете ответственность) дела идут не лучшим образом, вы во всем вините только себя, невзирая на обстоятельства и реальный ход вещей. Если ваш набор очков близок к 0, то вам довольно трудно помочь: вы действительно беспросветная пессимистка. Вероятно, вам нравится ощущать себя внутри шекспировской трагедии — сюжета, который по определению ничем хорошим кончиться не может. Но если набранная вами сумма очков ближе к 11 баллам, то вы, скорее всего, впадаете в пессимизм лишь время от времени, потому что привыкли излишне драматизировать события.

12 баллов. Оптимизм и пессимизм уживаются в вас «на равных». То есть эти черты представлены в вашей натуре приблизительно в одинаковой степени. А, может, в вашей душе происходит постоянная внутренняя борьба. Скорее всего, и сейчас, и в будущем трудно будет составить прогноз, какие силы одержат верх. Вы, вероятно, и в дальнейшем станете балансировать между оптимизмом и пессимизмом — в зависимости от обстоятельств склоняясь то в одну, то в другую сторону. Главное, чтобы вы могли объективно оценивать ситуацию и реагировать так, как будет лучше для вас. Научитесь смотреть на окружающие вас обстоятельства и лица как бы «со стороны» и не зависеть от своего психологического настроя. Если вы ощущаете прилив уныния или, наоборот, эйфории, постарайтесь не переносить свое внутреннее состояние на внешние «объекты». Иначе весь мир станет полосатым, словно зебра — да так, что в глазах зарябит: все черное — все белое, все черное — все белое. Это весьма утомительная картина.

13–24 балла. Заядлая оптимистка. Вы встречаете каждый новый день радостной песней и не пасуете перед трудностями. Если внезапно начинается полоса невезения, вы не станете падать духом и хандрить, а начнете просчитывать, как и когда поправятся ваши пошатнувшиеся дела. Если ваш результат оказался ближе к 13, то вы человек, склонный к оптимизму, но и не лишенный пессимистических настроений. Конечно, пессимизм не в силах привнести в вашу жизнь чувства «окрыленности» и радостного подъема. Зато это качество позволяет смотреть на мир трезвым взглядом. Надеясь исключительно на прекрасные перспективы, можно совершить множество промахов. Ну, а если ваши баллы перевалили за 20, то вы, кажется, убежденная оптимистка. Ощущение, что вам все по плечу, вы легко решите любые возникшие перед вами проблемы, посещает вас регулярно. Хорошо, если к тому же вы не имеете привычки искажать действительность. Не теряйте уверенности в себе и в своих силах, но и утрачивайте связи с реальным миром.

Между тем оптимизм, безусловно, серьезное подспорье для всех, кто намеревается протестовать против давно устоявшихся традиций. Раскачивать устои, намертво вколоченные в человеческие мозги, и разрушать стереотипы, достигшие железобетонной крепости, — работа тяжелая, неблагодарная. Поэтому в начале самореализации страшно тянет пойти по пути наименьшего сопротивления: дать публике то, чего она хочет, не отвергать требований «знающих людей», которых в любой сфере жизни до… достаточно. Поддаешься слабости — отнюдь не минутной — и готово дело! Ты в списке людей банальных, но приятных во всех отношениях. При этом все, чем богата твоя натура, обесценивается и загоняется за Можай. Вот почему есть смысл оказывать сопротивление внешнему давлению и не становиться Галатеей, которую любой нахал-Пигмалион норовит обтесать под свой ранжир. Естественно, тебя назовут «стервой». Причем не раз и не два. Но это — неизбежный побочный эффект.

Не один и не два читателя сейчас решат: надо, наверное, блюсти себя и быть человеком принципов! Если уж быть совсем откровенной… лучше не стоит. Принципы — только скелет, костяк, основа. И если ограничиться скелетом, выглядеть будешь, как Терминатор-1, со скрежетом вышагивающий в море огня. Такого туповатого пришельца из будущего подстрелить и обездвижить — самое милое дело для умелого нейтрализатора механических чудищ. На скелет надобно нарастить плоть — мягкую, мобильную, меняющуюся в зависимости от обстоятельств. Нужна гибкость, мобильность. А принципы должны сложиться не в металлическое чучело, а в стройную тактику. И пусть эта тактика вам не мешает, а помогает — даже в тот критический момент, когда вы поймете, что ваши ценности поменялись, а претензии возросли. Итак, что делать с принципами?

Глава 2. «И свобода вас встретит радостно у входа»

Шахматы как образ мыслей

И все-таки, что такое принципиальность и принципы? Мешают они нам в жизни или помогают? Прославленная актриса Людмила Максакова однажды призналась: «Но, скажу вам, ничего нет мучительнее в совместной жизни, чем человек с принципами. Это как тот кирпич, который лежит посреди комнаты, — и все об него спотыкаются. Хорошо, когда у человека есть принципы, плохо, что их не обойдешь». Парадоксальное утверждение, не правда ли? Вроде бы оно и хорошо — иметь принципы, но лучше бы этого не было, не то все станут об тебя спотыкаться и в сердцах сравнивать твою личность с кирпичом. И все же определенная логика здесь есть.

Во-первых, мы часто понимаем слово «принцип» наоборот: в качестве «человека принципов» мы представляем себе кого-то, кто не уступает ни пяди «своей земли», даже если все обстоятельства не в его пользу. А пока он защищает какие-то дурацкие «пяди» (дециметры, если следовать метрической системе), враги откусывают ему набитую принципами башку и занимают все освободившееся от героического олуха пространство без единого выстрела. И в результате получается довольно нелепый образ — борец и боец, непримиримый в мелочах, зато легко отдающий самое важное.

Сами понимаете, перед нами солдат, которому никогда не стать генералом. Потому что своей цели можно достигнуть, только если действовать совершенно другими методами — то есть проявлять неуступчивость в главном, выборочно жертвуя малым. Запомнили? «Выборочно»! Ведь, отдавая пядь за пядью без оглядки на общую сумму проигранного, вполне можно оказаться в положении бомжа. Но для большей эффективности всего предприятия в целом нам довольно часто приходится поступаться пядью или даже двумя. Здесь немного отступаем, там захватываем сколько сможем — и в целом баланс складывается в нашу пользу. И подобная тактика — это не беспринципность. Это наука. Она дает большие возможности тому, кто ею владеет. Тогда почему ею не стремятся овладеть все поголовно? Кому-то (а вернее, большинству) абсолютно не интересны тактические уловки. Они предпочитают держаться «буквы», то есть исполняют правила буквально, не вникая в содержание их и не просчитывая последствий своего «послушания».

Во-вторых, так называемый «железный принцип» дарит возможность не думать в каждой конкретной ситуации: как же мне быть? Чем пожертвовать? Что отстаивать? Какие у меня перспективы на победу? Как действовать в патовой ситуации (это когда силы равны и положение настолько зашло в тупик, что ни победа, ни поражение никому из противников не светят — или не грозят)? Соблюдение буквы дарит некую мнимую свободу: можно ничего не решать. А значит, железный принцип облегчает выбор — точнее, аннулирует саму необходимость выбора.

Эта сомнительная выгода часто выдается в одном наборе с максимализмом. А максимализм, как правило, — последствия реакции на страх перед жизнью. Жизнь такая многоликая, изменчивая, неоднозначная. В ней, как в котле, кипят разные ингредиенты, общую картину формирует пестрая масса деталей — и любую из них так легко упустить. Прогнозировать будущее очень трудно — особенно, если ты еще молод и неопытен. Тревожное состояние понуждает человека искать защитные средства. Одна из самых распространенных «систем защиты» — заковать себя в кандалы правил и принципов, коими нельзя «поступаться». Напуганное инфантильное сознание выдает скоропалительное решение: чтобы все было в порядке, необходимо себя жестко ограничить и претерпеть, но ни в коем случае не задумываться.

Глупо надеяться, будто «долготерпение» даст хотя бы мизерную гарантию успешного исхода. «Если долго мучится, что-нибудь получится!» Наивная героиня рассказа Тэффи считала: если написать несколько тысяч раз «Господи, дай!», то это поможет выдержать экзамен — без утомительной зубрежки, не напрягая мозги. И пусть «трудолюбивая» девица смогла бы выучить половину или треть билетов, но увы! Она бездарно растратила время на писанину заклинаний. Естественно, так нерадивая ученица упустила свой шанс на успех, пусть и небольшой. Видите, насколько легко принцип переходит в панику — и обратно? Спросите себя: почему такое случается — и не только с глупыми девчонками, неспособными нормально подготовиться к экзаменам?

Причина в вере. С одной стороны, вера — вещь необходимая. Нельзя ни во что не верить. Просто потому, что те самые «идеалы для юношества» вырастают не столько из рациональных суждений, сколько из веры, глубоко эмоционального состояния. Получается, что вера помогает сформировать цели, пережить трудный подростковый период и вступить в трудную взрослую жизнь. Вся проблема в безусловности веры, когда нет никаких сомнений, мозги отключены, а их место занимает экстаз, опасный для здоровья. Подобное состояние Станислав Ежи Лец выразил риторическим вопросом: «Одним и тем же мозгом мыслить и верить?» Действительно, если весь потенциал мозга уходит на поддержание веры, мышление атрофируется. Притом, что любой «абсолют» нежизнеспособен (если не считать сорта алкогольного напитка). И, следовательно, если вы «абсолютно» уверовали во что-нибудь, вам гарантированы крупные проблемы в реальной жизни. Если не понимаете, почему — перечитайте начало раздела, посвященное принципам. Ведь вера — главный компонент принципа. У нее те же недостатки.

Впрочем, у всякой веры имеется и рациональный компонент. Вера рождается не на голом месте, а на конкретной почве, она — отражение реалий жизни. Когда связь с действительностью довольно прочна, окружающий мир выглядит как стройная система причин и следствий — и это замечательно. Главное — не зацикливаться на той системе, которую вы видите в данный момент. Все течет, все меняется. Хорошо, если при перемене условий вы можете все обдумать, разложить по полочкам и внести необходимые изменения. Сейчас вам кажется, что именно такой образ жизни приведет вас к успеху. У вас есть аргументы и доказательства, которые представляются разумными. Что ж, тогда вперед! Пусть ваши принципы работают, как Биг Бен, и никогда не сбоят. Правильное соотношение разума и эмоций придаст вам силы и укажет наилучшее направление.

К сожалению, гораздо чаще складывается совершенно иная картина. Душевные позывы и порывы бросают нас и треплют, как бурное море — утлую ладью. Мы перестаем соображать, а все больше взываем к создателю, умоляя о спасении из пучины вод, пардон, эмоций. Мы теряем ориентацию, и полностью вверяем себя каким-то непознаваемым силам. И чтобы добиться снисхождения от этих вселенских начал, первым делом выключаем логику, а на ее место возводим смирение, терпение, жертвенность и самоотверженность. Пожалуй, это похоже на жертвоприношение язычников: какая может быть связь между хорошей погодой и безвременно погибшим черным козлом? Для метеоролога — никакой. Для язычника — прямая. Если разубедить представителя первобытного племени в действенности обряда, на что ему надеяться? В мозгу разочарованного туземца может возникнуть только одна идея: если духи не хотят того козла, может, им больше подойдет этот? В смысле, метеоролог. И тогда умнику приходит скорый и жестокий конец. Вот почему работа просветителя-миссионера — самая опасная и неблагодарная из всех.

Цивилизованные люди зачастую не отличаются от прямолинейных детей природы. Могущественный покровитель необходим и язычнику, и христианину. Правда, христианин не в силах с небрежной простотой отрезать голову своему собрату и омыть кровью жертвенник. Статья это. Уголовная. И он использует другой способ, чтобы «умилосердить» высшие силы: принимается себя истязать. Мазохизм не всегда имеет сексуальное происхождение. Психологи утверждают, что радость от безграничной власти, которую некто посторонний имеет над твоей личностью на самом деле есть призыв о помощи, мольба о защите. «Большой Папа» может тебя терзать — но это лишь признак того, что в минуту жизни трудную он тебя всенепременно укроет, поможет и спасет. Мазохист, естественно, не погружается вглубь своего подсознания. Он просто действует: создает для себя целую систему испытаний, которые якобы приносят удачу. Иногда такое поведение даже производит впечатление несокрушимой твердости духа и несгибаемого упорства характера.

Подобных образцов «самомучительства» в русской — и не только русской — литературе пруд пруди. Вспомнить хотя бы незабвенного максималиста из незабвенного романа Чернышевского. Нет, не соню Веру Павловну с ее вечными кошмарами, переполненными архитектурой в стиле хай-тек. Кто там приобретал «физическое богатство» и душевное равновесие — говядину сырую жрал, приличным людям хамил и вдобавок уподоблялся индийским страстотерпцам? Рахметов. Никто (кроме, может быть, узких специалистов) не в силах упомнить, какие такие незыблемые принципы проповедовал сей славный российский йог. Поэтому позвольте освежить вашу память.

Появление в романе великого ригориста — человека, принявшего священный обет твердо и неуклонно следовать правилам — Рахметова ознаменовано тем, что он без приглашения заявляется к Вере Павловне, видит, что дама страшно занята разборкой вещей. «Услуги его могли бы пригодиться… Всякий другой на месте Рахметова в одну и ту же секунду и был бы приглашен, и сам вызвался бы… Но он не вызвался и не был приглашен…

Я буду сидеть в кабинете, — отвечал он: — если что понадобится, вы позовете; и если кто придет, я отворю дверь, вы не беспокойтесь сама.

С этими словами он преспокойно ушел в кабинет, вынул из кармана большой кусок ветчины, ломоть черного хлеба, — в сумме это составляло фунта четыре, уселся, съел все, стараясь хорошо пережевывать (Еще бы! Попробуй проглотить сэндвич в полтора кило весом, не жуя. Это же цирковой номер! — Е.К.), выпил полграфина воды, потом подошел к полкам с книгами и начал пересматривать, что выбрать для чтения: «известно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…». Великовата цитата, понимаю. Но позвольте предположить, что никто из вас, дорогие читатели, не кинется обшаривать книжные полки в надежде перечитать «Что делать?», дабы наконец-то уяснить цель своего существования. К тому же любители белковой диеты, не обремененные приятной внешностью, равно как и приятными манерами — и вовсе не те герои, о которых хочется вспоминать снова и снова.

А все, что выкаблучивал Рахметов, должно было послужить к его личностному развитию и совершенствованию. И могуч-то он, и вынослив, и характером тверд, и начитан, и в суждениях откровенен. Якобы вышеперечисленные качества в конце концов сложились в образец человеческой породы — крепче гвоздей из рахметовского матраса. «Давид» Микеланджело отдыхает. Но каков оказался результат, если повнимательнее присмотреться? Даже автор самого нравоучительного из романов, почтительно пригнувшись, посмеивается в кулачок над Рахметовыми и иже с ними — уж очень «дикие» повадки демонстрируют всякие «энтузиастически» настроенные психи. И называет подобную породу «забавной». Но, как ни странно, дело не в хихиканье Чернышевского, а совсем в другом. Рахметов — живой пример одной из самых распространенных (помимо мазохизма) ошибок. Не слишком зрелые умы постоянно обрушиваются именно в эту колдобину.

Пускай XIX век еще не знает слова «имиджмейкерство», но суть этого понятия уже во всю мощь действует на российскую публику. Люди заняты созданием собственных образов: кто-то предпочитает производить впечатление «приличных особ», то есть строить имидж на основе традиций; кому-то нравиться роль не столько особы, сколько особи — существа, близкого к народу, к почве, к истокам и корням. Вот и рождаются противоположные (вроде бы) образцы: один «как денди лондонский одет», другой как Никитушка Ломов (псевдоним Рахметова) упитан. Чем же, спрашивается, они похожи?

Сходство денди с Никитушками состоит в том, что у них облик затмевает содержание. Мы не усваиваем «морального статуса» этих особей. В мозгу откладываются лишь нелепые чудачества, которые, неизвестно как, должны были склонить население России к нравственности, трезвости и категорическому императиву. Вся эта мишура представляется следующим поколения всего лишь прихотями моды: ведь мода разная бывает. Но она неизменно проходит, сколько бы народу не увлекла в свои сети. На потомков оказывают влияние те, кто не попался в тенета моды и не привлекал к себе внимания путем умопомрачительных выходок. Или все-таки дурачился, самовыражаясь, но и дело делал не хуже, чем дурака валял. Выполнение какой-либо функции — долгая и не слишком заметная работа, а не бесконечная череда приколов и не самоистязание плоти тоннами говяжьей вырезки. Хотите стать личностью? Занимайтесь шлифовкой своего «Я», а не отращиванием имиджа размером со Среднерусскую возвышенность.

Оригинальный имидж, безусловно, отличная вещь. Но не единственная вещь, которой следует заниматься. Бесполезно уговаривать себя, что физические упражнения и следование диете укрепляют не только тело, но и дух. Так же бесполезно обольщаться, что неукротимая принципиальность подарит вам богатую индивидуальность. Индивидуальность, вообще-то, не связана напрямую с физической формой и намертво усвоенным набором принципов. Ум — штука прихотливая. Он развивается, когда ему дают свободу, а не втискивают в рамки принципов и постулатов. И счастье, птичка певчая, не терпит насилия. А зарождается ощущение счастья именно в мозгу, а не в другой части тела, изрядно укрепленного гимнастикой и одетого в соответствии с последним писком моды. Значит, душевную гармонию следует освободить от корсета под названием «имидж». Тогда она сможет вволю расти и развиваться.

Но что нами управляет? Каким силам мы подчиняемся? И как справиться с собой, не переступая границ саморазрушения?

Бытие определяет подсознание

Попробуйте вспомнить, как реагирует мистер Бонд на щекотливые предложения, которые в каждой серии с упорством безнадежно влюбленного ему преподносит мистер Зло? И не забудьте: от конечного выбора Джеймса номер 007 зависит, как минимум, жизнь полногрудой блондинки, прикованной к ракетному соплу, и прочие мелочи, вроде гражданских свобод Британии и выкупа в размере годового бюджета Европы и Америки? Разумеется, в памяти всплывает многократно виденная сценка: Бонд, душка, неторопливо попивая свой смешанный, но не взболтанный коктейль с сухим мартини, задумчиво так произносит: «It depend…» — что переводится, как «Торг уместен». В российском шпионском кино в аналогичной ситуации принято выпячивать грудь и высказываться в том духе, что, мол, «Не могу поступаться принципами!» Хотя в итоге… В общем, «It depend…».

Зададимся вопросом: зачем Бонд, который, как известно из предыдущих семи фильмов, нипочем не предаст любимой блонди… то есть любимой демократии, а заодно и родного западного бюджета — зачем он (Милый! Милый!) строит из себя продажного, бессовестного, безыдейного и бесчувственного мерзавца? Слышу единодушный ответ: «Чтобы выиграть время, бестолочь!» Только не кипятитесь. Я тоже сочувствую хитрым уловкам Бонда. Но попутно меня интересует и другая проблема: ну, а нашему незаметному герою в разорванной рубахе и с вечно подбитым глазом — ему что, время не требуется? Он не собирается вести тонкую психологическую игру с противником? Видимо, нет. Удел отечественного героя — бросаться под вражеские танки, предварительно выпив ведро бензина и закусив коробком спичек. Наши принципы не могут ждать! Нашим героям не до игр, хоть бы и психологических! И отчего люди такие разные?..

Речь, разумеется, не столько о шпионах, сколько о щекотливых предложениях. И о том, как на них реагировать, особенно если вы не агент 007, а скорее полногрудая блондинка. Если вглядеться в роль принципов — причем самых разных — в человеческой жизни, обнаруживаешь удивительные вещи. Во-первых, вопрос, который множеству людей кажется самым главным: «Какие у тебя принципы?», оказывается просто-напросто за печку задвинут вопросом поистине шекспировским: «Быть или не быть принципу?» И, кстати, неважно, какому. А если учесть, что сегодня даже урки жалуются на нежелание молодого криминалитета «жить по понятиям», то, наверное, вопрос становится еще острее: «Жить или не жить?». Что важнее — жизнь или «понятия», в смысле, принципы?

Естественно, не все из нас влачат существование в экстремальных условиях, когда несгибаемым борцам за неподходящие убеждения могут и кровушку пустить. Но практически все знают: будешь стоят на своем, как Дзержинский на Лубянке — «финансовых кровопусканий» не избежать. А то и вовсе… Свезут на задворки и поставят рядом с садово-парковой скульптурой «Три летчика перед одним штурвалом» (авторское название «Ну что, орлы?»). Поэтому, беседуя с патологически неполиткорректным, но вышестоящим лицом (Хотя какое это лицо? У него же вместо лица совершенно противоположная часть тела!), мы, как правило, и не пытаемся переместить ограниченное сознание нашего собеседника на вершины гуманизма, плюрализма, феминизма и прочих достигнутых цивилизацией «измов». Пусть живет безмятежно, и вообще — ужам не место в альпинизме. Себя при этом ощущаешь удачным результатом скрещивания орла с альбатросом. Орлобатрясом. Обитателем небесной выси — к тому же чутким, терпимым и прекрасно воспитанным.

Но через некоторое время — часа примерно через 2–3 после разговора с «лицом», которое и в фас, и в профиль похоже на нечто иное — в душу заползают и скапливаются стоячим болотом отрицательные эмоции. Здесь присутствуют и раздражение, и чувство вины, и недовольство собой, и желание высказаться откровенно, и порыв вернуться, чтобы постучать ботинком по чему подвернется. В ушах звенит: «А нечего было поступаться принципами!», и даже неясно, кому сказать: «Заткнись!» — голосу совести или соседскому радиоприемнику. Потому что оба талдычат одно и то же.

Описанная ситуация довольно проста: человека рвут на части впитанная с молоком матери идеология борца за правду и элементарный инстинкт самосохранения. Причем обе «противоборствующие стороны» по-своему… неправы. И становится по одну сторону этих «внутренних баррикад» — раз и на всю жизнь — не следует. Погорите, как полуголая свобода, воплощенная кистью художника Делакруа. В любом случае каждую из «соперниц» надо выслушать и использовать ровно настолько, насколько это повысит ваши шансы на успех. Учтите: успех есть достижение максимальных результатов при минимальных затратах, а отнюдь не подаренный судьбой шанс «загреметь под панфары». Поэтому сами решайте: сможете ли вы, отключив 80–90 % слуха и зрения, просто присутствовать, делая любезную мину, возле человека, неприятного лично вам, но крайне необходимого для пользы общего дела? И что, опять-таки, лично вам принесет подобное «упражнение на невосприимчивость»? Финансовый допинг, а в дополнение к нему — затяжную депрессию? Нервный срыв и отпуск без сохранения содержания? Перед вами — в некотором роде шахматная партия. Гарантия выигрыша, как вы понимаете, стопроцентной не бывает. Но чтобы повысить свои шансы, надо хотя бы научиться играть.

Итак, проясним некоторые правила «психологических шахмат». Во-первых, что такое принципиальность и беспринципность? Во-вторых, каковы положительные и отрицательные стороны уже описанных диаметрально противоположных стилей поведения? В-третьих, насколько нами руководит природный инстинкт самосохранения, а насколько — призывы «Так же поступил бы каждый пионер!», «Будь готов!», «Бди!», «Не болтай!», «Догоним!», «Долой!», «Стань донором!», «Вылечи люмбаго!» и проч.? Но начнем все-таки не с середины, а с начала — с основополагающего вопроса: какова роль правил в нашей жизни?

В сущности, жесткое исполнение правил — любых, от придворного этикета до биологической программы — тем хорошо, что избавляет от самостоятельного выбора тактики и стратегии, то есть фактически освобождает человека от необходимости решать проблемы любого уровня сложности. Всякие ухищрения и приемчики в духе шахматной партии заменяются автоматическим наложением описания ситуации на кодекс необходимых и достаточных действий. Что сильно экономит время и энергозатраты.

Эволюция опробовала такой подход на сотнях тысяч видов существ и нашла его весьма удачным. Ведь у копытного животного никогда нет времени на рассуждения и далеко идущие выводы типа: «По реке плывет… нечего хихикать! Плывет нечто коричневое и шероховатое. Предположим, это бревно. А вдруг крокодил? От крокодила необходимо убежать, попарно переставляя ноги с максимальной скоростью. Однако ощущается большая потребность в жидкости, дефицит которой в моем организме достиг непозволительно высокого уровня. Возможно, мне следует остаться у водопоя и посмотреть: если объект станет двигаться против течения, следовательно, он не является бревном. Но остается вероятность, что передо мной лодка, а в ней — тот самый сумасшедший гринго, который шляется по джунглям и кормит всех встреченных зверушек белыми булками с йодированной солью. В то же время гринго, раздавший всю хлеб-соль, может проголодаться. Он меньше крокодила, но…» Да пока вы читали весь этот бред сивой кобылы, пардон, внутренний монолог антилопы гну, крокодил или гринго уже бы позавтракали столь высокомудрой особью. Значит, надо было удирать, «попарно переставляя ноги», без всяких монологов. И потерпеть дефицит жидкости в организме до другого случая напиться.

Однако, если речь идет не только об Иванушке, который, как известно, не утерпел-таки — последовал дурным инстинктам, напился и в состоянии козленочка был приведен в обезьянник — то большей части человечества эволюция отказала в безупречно чувствительном сенсорном аппарате и четко действующих рефлексах. Мы плохо видим, слышим еще хуже, даже сильные запахи ощущаем на расстоянии всего лишь 5-10 метров, к тому же, прежде чем принять решение, трепетно вглядываемся в речную гладь и ведем с собой долгие утомительные разговоры. Инстинктивное поведение, выработанное и отшлифованное матушкой-природой, у нас подавлено и «перекрыто» поведением интеллектуальным. Хотя, если рассмотреть проблему до мелочей, подчас возникает сомнение: да есть ли между воздействием природы и интеллекта на наше сознание принципиальная разница?

Помните, Гамлет у Шекспира ужасно переживал, нервничал, и на дядеубийство решиться никак не мог — а оттого ощущал жуткий комплекс вины перед призраком папули, который регулярно возникал возле блокпоста, вещал ужасное и исчезал с рассветом. Но это у Шекспира. А тот, у кого Шекспир взял основы сюжета — писатель-гасконец Франсуа де Бельфоре — описывал совершенно другого Гамлета, с умом, не замутненным сантиментами, и с душой, не обремененной избытком родственной любви. То есть Гамлета, каким оного преподнес потомкам древний англосаксонский эпос. Тот, далекого VII века принц Датский не просто лихо зарубил безнравственного дядюшку, не дав отчиму меча из ножен вынуть, он еще и сжег заживо всю дядюшкину команду вместе с королевским дворцом и парой прилегающих сельхозугодий. Словом, неплохо отдохнул. И все кадровые проблемы решил одним махом, не разводя турусов насчет правых и виноватых. Правда, великой шекспировской трагедии из подобного сюжета не выжмешь. Максимум, на что это похоже — на боевик с Чаком Норрисом. А почему? Да потому, что герой саг и песней не столько размышляет, сколько действует. Ему не до этических споров, он воин, завоеватель, правитель и убийца. В нем все гармонично. Если у такого суперпринца в руках оказывается компромат вроде сведений о готовящемся заговоре — чего тут думать? Копать надо! Могилку — и поглубже. Очень действенная натура. Совершенно в духе своего времени.

С того самого времени прошло тринадцать веков. Англосаксы за столь солидный срок основательно изменились, и не они одни — и все больше в сторону усложнения. Человек потерял простоту и целостность энергичного, агрессивного и боевитого созданья. Его ум, его представления усложнились, желания стали противоречивыми, а предпринимаемые действия — суетливыми и малоэффективными. Какое-то время удавалось регулировать всю эту мельтешню рамками культурных обычаев. Но, несмотря на свою знаменитую любовь к традициям, даже те же англичане не нашли в себе силы противиться новым веяньям. Именно поэтому Великобритания вполне может гордиться своим темным прошлым и надеяться на светлое будущее (или наоборот?). Но, надо признать: в клане мировых держав на одних только файф-о-клоках, кебах, пудингах и патриотических песнях типа «Правь, Британия» туманный Альбион не продержался бы.

Ни одному народу не пошло впрок чрезмерное увлечение — вплоть до мумифицирования — стариной, а также дотошное — без учета обстоятельств — сохранение древних пристрастий, манер, воззрений, систем ценностей и курса валют. Регион Восходящего Солнца тоже некогда славился великими цивилизациями и претендовал на звание заплывшего благополучием пупка вселенной. Но чрезмерный ригоризм, сиречь неуклонное следованием канонам, отняло у народов, населяющих пупковую чакру мироздания, всякую мобильность разума. А с мобильностью ушло и имперское величие. Традиции, передающиеся из уст в уста и из поколения в поколение — оружие обоюдоострое. Они помогают держать в узде те самые «массы», которые, словно неразумные дети, в смутную годину легко поддаются дурному влиянию и сразу принимаются за бунт, бессмысленный, беспощадный и фрейдистский. Поелику излишки агрессии, тревожное состояние, социальная дезориентация и задержки зарплаты требуют сублимации.

Когда наступает «тяжкое для страны время», страна в лице очередного лидера начинает взывать к лучшим чувствам граждан, словно придавленный дверью кот. Главным предметом гордости и восхваления неизменно служат долготерпение и нерассудительность теоретических «наших предков», по кротости и работоспособности превосходящих самого Николу-угодника. Иной раз бывает трудно понять, о ком, собственно, речь — о человеческих предках или, может, о лошадиных? От лошадушек их хозяев отличают только характеристики «мудрость», «глубина», «духовность». Хотя в большинстве случаев идеально подходят характеристики «устарелость» и «бездумность». Думаю, устарелого и бездумного поведения себе немногие пожелают. Людям, желающим повысить свои шансы на выживание, как правило, приходится прибегать не к традиционной «этико морале», а к более современным способам. И не потому, что «этико морале» — идеология ложная, извращенная, нечистая или «неотрефлексированная», как любят говорить ведущие на ТВ. Просто-напросто ее время прошло. У современного человека в современном мире — иные проблемы и иные методы их решения. И сколько бы ни талдычили политические лидеры про традиционность самопожертвования в русском народе, массы в ответ лишь недобро ухмыляются. Потому что даже предки — в том числе и самые кроткие — помнили: своя рубашка ближе к телу, чем лидера предвыборная речь и партии швейцарские счета!

Ведь только сам инстинкт самосохранения — древность миллионолетняя и ценность вечная, а способы сохранения и продолжения своего бренного существования ух как быстро обновляются! И особенно у вида «человек разумный» — ведь представители этого вида умеют запоминать, осмысливать и, что ужаснее всего, прогнозировать. Вот почему любому хомо перспектива лечь костьми за изначально проигранное дело представляется не слишком-то соблазнительной. Никакие воззвания к национальной жертвенности никогда не мешали роду людскому позаботиться о себе единственном. Благодаря этой особенности подсознания мы и не вымерли от острой или хронической формы добродетельности. Эгоизм и альтруизм балансировали на душах человечества, как на весах, позволяя каждому из представителей оного самому отыскивать наилучшее равновесие.

Так наряду с природной готовностью слепо слушаться инстинктов (или традиций) в сознании людей родилась «избирательность» — умение действовать подумавши, с оглядкой на последствия, присядкой «на дорожку» и принятием «на посошок». Традиции и инстинкты сегодня больше служат темой для познавательной беседы, чем тактическими приемами для устройства своей судьбы. Лучше продумать шаг, который собираешься сделать, чем прыгать «на дальность расстояния», словно напуганная антилопа гну. Не все же вокруг — крокодилы? Бывают и полезные контакты. Весь вопрос в том, что мы считаем полезным, а что — опасным. Или, может быть, это считаем не мы, а кто-то другой?

Готовьте плаху для визиря!

Бывают такие скверные дни, что с самого утра все не ладится. Едешь в метро и злишься. Идешь по улице, глядишь по сторонам, и настроение сразу портится. Говоришь по телефону и раздраженно рисуешь самодовольную физиономию, а потом дорисовываешь усы, рога, хвост… Думаете, это депрессия, и потому все мерещится в черном свете? Да нет, просто некоторые люди так реагируют на непрошеные советы. Когда перед их ясным взором возникает плакат с бодрой до идиотизма физией, а внизу маячит: «Улыбнись! Сходи в цирк! Съешь йогурт! Посети магазин! У нас все получится!» — они медленно сатанеют. Бог с ней, с рекламой, большинство населения отчизны уже научилось абстрагироваться от ее «бесплатных сырков», но вот бескорыстные советчики… Вопрос в том, сколько непрошеных советов можно выдержать зараз и не искусать никого? Добрых наставников, с которыми вы знакомы лично, еще можно как-то нейтрализовать. Можно во время цэу демонстративно зевать, почесываться, переводить разговор на другие темы, играть с домашними животными, хрустеть пальцами или хихикать над каждым словом. А можно делать все это одновременно — получите многократно усиленный эффект. И скоро вас оставят в покое как эгоцентриста с дефектами слуха.

Если это при вас хихикают и почесываются — не сердитесь. Советовать ужасно приятно, даже если понимаешь: тебя не слышат — все равно на душе праздник, который пока с тобой. Иногда советоизлияние — спонтанный процесс: это когда жизненный опыт вас просто распирает, и, как говорят в Италии, «он достается нам дорогой ценой, отдается задаром, и то не удается сбыть». Удовольствие усиливается оттого, что лично советующего результат не коснется. Бескорыстный наставник — не визирь при падишахе, который потеряет и должность, и голову, если даст глупый, бестактный или просто несвоевременный совет. А коли собеседник — не Гарун Аль-Рашид, то ничего он с вами не сделает. Ваше существо охвачено блаженным ощущением собственного всемогущества и всезнания — расслабьтесь и получайте удовольствие.

Но если вам мало учить жить бездушных и невнимательных, то есть перспектива: стать советчиком-профессионалом. Как я. Надеюсь, читатель поверит в мое честное-благородное желание помочь тому, кто все-таки читает эту книжку и даже дошел до конца второй главы. Не пытаясь очернить коллег, должна признать: популярная литература напичкана советами. И эта книга в том числе. На самом деле в ворохе рекомендаций попадаются истинные перлы: дельные, рациональные, действенные приемы. Только как их отделить от плевел? Я не пробую унизить конкурентов, я всего лишь пытаюсь предложить несколько способов выбрать то, что подходит вам. Чтобы вы не растерялись, когда у вас над ухом грянет многоголосый хор, вразнобой советующий то и се — и чаще всего диаметрально противоположное…

Читать литературу и смотреть передачи подобного жанра — занятие и полезное, и даже приятное (порой). Над кем-то посмеетесь, с кем-то согласитесь, кого-то охарактеризуете не самыми нормативными выражениями. Самое важное — помнить, что у вас есть собственные цели и собственная структура личности. Вот ее-то и надо слушаться, а отнюдь не визиря, будь он хоть Нобелевский лауреат или сам великий Гетсби. Притом, согласитесь: нередко репутация автора-всезнайки настолько давит на читателя, что он, как цыпочка, не только приобретает издание, на которой аршинными буквами выведено «Практическое пособие по охоте на мужчин», «Как похудеть без диеты», «Думай и богатей» и прочее в том же духе. Читатель словно передоверяет свой выбор пути автору пособия, отключая собственные мозги. Этот механизм «вверяния» себя «Большому Папе» работает в самых разных условиях. Поскольку и построен на инстинкте самосохранения.

Еще, конечно, срабатывает то, что каждый человек верит и надеется, что кто-нибудь из «визирей» окажется способен совершить «Величайшее чудо в мире»… Кстати, в книге с таким названием человек по имени Ог Мандино объясняет всему миру, как достичь повального успеха и всеобщего благоденствия. Уже 14 книг написал — и все никак не уймется. Не покладая рук, трудятся и другие мастера того же профиля: Наполеон Хилл, автор шеститомника «Думай и богатей», Том Хопкинс «Как стать мастером продаж», Герберт Кэссон «Как завоевать престиж», Томас Бер «Дао продаж», Энн Сабат «Бизнес-этикет» и тысячи прочих, не столь знаменитых. Все хотят своему читателю добра — так же, как и зачинатель этого направления в популярной литературе — сам святой Дейл Карнеги и его апостол Эверетт Шостром.

Несмотря на разное время написания, рецепты успеха, представленные в подобных книгах, довольно однородны: мир завоевать помогут широкая белозубая улыбка, несгибаемое упорство, четко составленные поэтапные планы, как достичь желаемого — плюс упование на божескую милость, искренняя любовь к ближнему и желание творить добро. Нехитрый набор, который на российской почве… не работает. Совсем. Почему? — спросите вы. Ведь это же бестселлеры! Западные читатели расхватали по 25–50 миллионов экземпляров, словно горячие пирожки зимой! Да. Потому, что книги эти были созданы американцами — то есть соответственно американскому образу мыслей и применительно к американскому обществу. Специфика среды учтена и обработана — но среды, в которой растут и развиваются представители совсем другого народа и совсем иной культуры.

Например, трудолюбивый Наполеон Хилл создал свое творение не на диване лежа, нет, он взял 500 (!) интервью у самых успешных людей своего времени. И все эти люди были американцами, и каждый рассказал любопытному Наполеону сказочку о том, как добрый боженька послал ему нужную сумму в нужное время. Одним словом, знаменитости сделали все, чтобы положить лишний кирпичик в пирамиду своего имиджа. Нет, они не врали в открытую, но каждому, кто покорил хоть какую-нибудь вершину, хочется придать своей победе триумфальную яркость, добавить фанфар, конфетти и женских чепчиков, реющих в воздухе. Вот и выходит, что советы эти, мягко говоря, субъективны, а потому с изъянцем. Если следовать им, будто Библии, будешь глупо смотреться. Потому что описанные пути к успеху, как и сам этот успех — чересчур уж американские. Если, конечно, ваши цели «дислоцируются» именно за океаном — тогда есть вероятность, что рекомендации западных авторитетов будут вам подспорьем. Но здесь, в родном Отечестве, надо быть весьма осмотрительным, выбирая себе «визиря». И не слишком доверяться тому, кто нашу поразительную российскую действительность в глаза не видал. Хотя, спору нет: силы интуиции и глобализации со счетов скидывать не стоит. Словом, выбирай — но осторожно, осторожно — но выбирай!

Кстати, человека волнуют не только деньги и карьера — не настолько мы приземленные созданья. Нас еще, например, вопросы секса … э-э-э… живо трогают. Разочарованный несостоятельностью бестолковых американских бизнес-визирей, читатель, скорее всего, изначально не захочет верить богатому любовному опыту легкомысленной Франции или пылкой Италии. В условиях родной Марьиной рощи не получится катать даму в гондоле под умбрийскую серенаду или гулять с нею по Булонскому лесу. Да и миллион, миллион, миллион алых роз как-то не того… Но основной инстинкт, как известно, размножения требует, вот мы и читаем все подряд — от «Кама-сутры» до откровений Марии Арбатовой. Сегодня весьма изрядное количество книг посвящено именно «улучшению качества и увеличению количества» интимной жизни россиян.

Кстати, совсем уж специалистов — психологов, сексологов, социологов — как правило, ни читать, ни посещать неохота. Скучно и боязно. Неужто, думаешь, пора мне к врачу обращаться? А ну как доктор с доброй улыбкой заметит: «Запущенный случай!»? Не-е, надо литературку полегче полистать, может, утрясется… Прочитаю парочку новейших «самоучителей по несокрушимому обаянию» — и ка-ак расцвету! Да вот, пожалуйста: некий специалист по выживанию, уже написавший две увесистых энциклопедии про выживание — в полевых и городских условиях, решил себя попробовать в области советов насчет размножения, да не как-нибудь, а в законном браке. «Практическое пособие по охоте на мужчин» — его очередная энциклопедия. В отличие от предыдущих трудов — тоненький покетбук. Видимо, чтоб не расставаться с ним ни в полевых, ни в городских условиях. Это произведение — в некотором роде шедевр, который стоит выбрать из целого кургана аналогичных «Пособий по…» — за всесокрушающую банальность. Поэтому, дабы не отвлекаться на сотни и сотни имен и названий, проанализируем систему «среднестатистического доброго человека, готового придти на выручку» — не забывая о собственной выручке. Извините за каламбур!

Личную жизнь в наше сумасшедшее время наладить очень сложно. И особенная безнадега охватывает, когда тебя норовят использовать люди, делающие деньги на «добрых советах». То есть мои коллеги. Откровенно говоря, вопрос не в нас, авторах, а в вас, дорогие читатели. Надо просто выучиться распознавать, кто может дать дельный совет, а кто так — просто ведет переучет лапши, которую принято вешать на женские ушки от сотворения мира. Указанное пособие, созданное то ли для амазонок, то ли для каннибалов, демонстрирует большинство самых распространенных недостатков подобной литературы. Проблемы этой книги те же, что и американских бестселлеров: она о своем, о наболевшем. Хотя специалист по выживанию так в анонсе и заявляет: его «Пособие» тем и хорошо, что написано мужчиной для женщин — значит, в нем по определению много нового и интересного. Конечно, это весьма интересно и ново. Для мужчин, незнакомых с крючками и наживками, которые можно заглотнуть ненароком в процессе общения с женщиной. Это не для женщин «Пособие», а для опасливых холостяков. Ну, пусть почитают, разведают военную обстановку на брачных фронтах, расстановку сил противника уяснят, да и не шляются по минным полям.

Автору — мужчине до мозга костей — кажется, что на него лично определенные приемы подействовали бы как надо. Притом, что «мужественный советник», принявшийся с энтузиазмом за «сугубо женские дела», демонстрирует главный недостаток такой литературы: автор имеет самое усредненное представление о «женщинах вопче» и «мужчинах вопче», похожее на образ «американца вопче», позаимствованный из Карнеги. Отсюда определенная безликость «предмета». Если некая среднестатистическая особь женского пола, намеренная удачно поохотиться на среднестатистическую особь противоположного пола, вероятно, и заполучила бы свой «трофей» — то вряд ли успеха добьется конкретный человек, у которого есть не только слабости, потребности, достоинства, недостатки, но и амбиции, то есть собственные цели.

Пособия такого рода демонстрируют список суперстереотипных приемов, который освоить невозможно — из-за его отталкивающей банальности. Советы, из которых составлен список, настолько безличны и стандартны, что их нельзя считать сугубо мужскими или сугубо женскими. Они, честно говоря, жутко похожи на те, которые любая девушка — даже я — слышала в юности от мамочки, а мамочка — от бабули, а бабуля — угадайте от кого? Высказывания типа: «Нельзя, желая выйти замуж за рубеж, повышать планку требований. Ведь здесь, дома, мы (кто это мы, интересно? Лично месье автор, что ли?) не претендуем на академиков и звезд эстрады. И не надо придираться к ушам и носу. Ведь главная цель ведущей иноземную переписку невесты не раскрасавца себе подыскать, а реально выйти замуж и заодно в более благополучную страну переехать», «Женщина имеет право выбрать и обручить с собой мужчину, не очень заботясь о том, желает он того или нет! Но при одном-единственном условии, что она принимает ответственность за него до конца жизни (Чьей? Его или своей?). Что включает в себя не только деление выпавших на его долю тягот, но гораздо менее романтичных забот: готовку, стирку, уход, воспитание совместно нажитых детей и пр.» — и так отныне и навек, покуда смерть не разлучит вас.

Все вроде бы правильно до тривиальности: если от мужика не шарахаются лошади, он вполне годится на роль мужа, коли ты хочешь окрутить доверчивого ухажера, хлопочи по дому как ненормальная — пусть привыкает к созданному тобой уюту, гад, расслабится — тут ты его, тепленького, и… А между тем все это стратегии, мягко говоря, устаревшие. И рассчитаны они отнюдь не на те социальные группы, которым нужен успех, а именно на те, которым необходимо выжить. Так сказать, на люмпен любого посола. Автор энциклопедий по выживанию оказался верен себе. Он и в интимной жизни готов устраивать соревнования — кто кого выживет с супружеского ложа. И кто, сняв с себя ответственность за партнера, почившего в бозе, вновь отправиться на «брачное сафари»…

Кстати, одна дама-психолог, работавшая в реабилитационном центре для наркоманов с темным прошлым, рассказывала мне, что та же система советов существует у сутенеров и бордельных «мадам» почище. Их советы, как подцепить клиента, немногим отличаются от «вековой мудрости», направленной на уловление женихов: как только совпадают непритязательность «охотницы» и благодушная тупость «дичи» — клиент готов. Если «мадама» хочет своей подопечной добра и намерена помочь «девочке» выйти замуж, то она даже позволяет той бесплатно спать с избранником и отлучаться к нему домой на предмет мытья окон и размораживания холодильника.

Хотя даже «мадамы» предупреждают свои «кадры»: есть такие типы, которых можно, но не нужно надраивать годами — и лично, и опосредованно — через мытье полов и окон. Они все равно не женятся. Такая уж это свободолюбивая порода! Увы! Несмотря на всю простоту и доступность данного утверждения, именно в этот силок и попадает большинство незадачливых «охотниц». Слишком безоговорочно они верят в могущество своей хозяйственности, в устаревшие постулаты матушек и бабушек, в пособия, писаные мужчинами, истосковавшимися по благам цивилизации и по женской заботе. Еще, конечно, и кинематограф лепту внес: если герой фильма — закоренелый холостяк, значит, женится как миленький. Но я лично никогда не верила в хэппи-энд фильма «Гусарская баллада» — какой из поручика Ржевского муж!

Как же быть с цунами советом, рекомендаций, древних истин и современных ноу-хау? Надо же как-то сориентироваться, чтобы не наступать бесконечно на одни и те же грабли, постепенно теряя желание вообще куда-либо продвигаться? Голова-то небось не казенная! Может, лучше стоять где стоишь?

Не тронь, это мое!

Ни в коем случае! Последнее дело — запугивать себя до состояния недеяния. Опасности встречаются везде и всегда. Но без них жизнь лишится всех радостей, всех возможностей, всех желаний. Зачем, спрашивается, искать и хотеть славы, богатства, успеха, если их без труда может получить любой? «Таити, Таити! Не были мы ни на какой Таити — нас и здесь неплохо кормят!» Разве можно мечтать о том, что само на голову падает — только успевай стряхивать! В общем, бояться не надо. Надо опасаться. И действовать с умом. Для этого надо кое-что узнать и кое-что проверить.

Первое предупреждение: несмотря на откровенную банальность советов, которые мы выслушиваем ежедневно, цепной реакции не избежать. Зачастую эйфорический настрой советчика тут же провоцирует волну неадекватного оптимизма у слушателя, читателя, зрителя. Будто в транс впадаешь. Хочется вскочить, побежать, выполнить все, что сказано — и так разом решить свои проблемы. Пусть кипит адреналин — дело молодое, кровь играет. Но главное, в чем обязательно следует сохранять хладнокровие и поминутно давать себе отчет: желанное «решение проблем» будет совсем не на ваш вкус, а на вкус «визиря». И он-то может иметь представление, совершенно противоположное вашему. Вам, предположим очень немаловажно, какой формы у вашего избранника нос и уши. Пусть он будет хоть наследник английского престола — вдруг вы, с омерзением разглядывая на уши и нос а-ля Его высочество принц Чарльз, так и будете манкировать первейшей обязанностью супруги высочайшей особы? И на вас королевский род пресечется, а древняя монархия если не рухнет, то пошатнется… Видите, сколько бед проистекает из неправильно сделанного выбора? Вот и выбирайте согласно своим параметрам.

Иначе как, спрашивается, вы сможете достичь того гармоничного состояния, которое в России называется «ну вот и ладушки!»? А особо доверчивому слушателю, зрителю, читателю в любой момент грозит «лекарство страшнее болезни»: вам хочется избавиться от одиночества? А одиночество вдвоем — разве лучше? Как бы не угодить в тиски, по сравнению с которыми прежние неприятности начнут казаться Елисейскими полями и райскими кущами! Поэтому, дорогие слушатели популярных авторов пособий (или авторов популярных пособий — как хотите), добрых дядюшек и мудрых тетушек: давайте вначале посоветуемся с собой, четко определим, что нам по жизни требуется, а потом уже станем слушать всех тех, кто «лучше знает жизнь». Вдруг чего полезного сообщат.

Второе предупреждение: чрезвычайно важно, способны ли вы отстаивать собственные интересы? Ведь просто советников не бывает! Вас могут попытаться «обратить в свою веру» и просто какие-нибудь шарлатанствующие честолюбцы, и искренне «на благо настроенные» доброхоты. Неважно, из каких соображений вас пытаются сделать винтиком в механизме. Вполне возможно, вам будут рассказывать о высоких целях, ради которых очень даже стоит пожертвовать своими интересам — если не всей жизнью! Есть вероятность, что горячая речь захватит вас и одурманит. Вам покажется, что собственные цели, амбиции, желания и потребности (вплоть до естественных) — ничего не значащая малость в сравнении с «великими идеями». Остыньте. Встряхнитесь, как делает собака, вылезая из воды. Пусть лапша разлетится в стороны, и к вам вернутся нормальные сенсорные способности. А заодно и способность мыслить. Зачем посвящать себя чьей-то идее? Разве у вас нет на примете ничего своего? Самая важная обязанность человека, основа его существования — быть счастливым! Вот и займитесь достижением собственного счастья. А пророки пусть пророчествуют. Это — их форма существования.

Предположим, все вокруг заняты тем, что «впаривают» вам роль великомученика, словно некондиционный товар. Сумеете ли вы отказаться от этой «чести»? Или пойдете, аки агнец, на заклание, несмотря на то, что прекрасно видите нерадужную перспективу своей безвременной (всхлип), героической (всхлип), жертвенной (всхлип) поги… Уа-а-а-а-а!!! Хоровое рыдание всех, кто изрядно нажился на вашей податливости. Хотите избежать подобной участи? Тогда попробуйте с помощью следующего теста выяснить — агнец вы или, наоборот, лев рыкающий? Как правило, эти качества сильнее всего влияют на наше общение с людьми — в любой сфере жизни.

Если бы позволил кошелек, вы бы обзавелись домработницей?

а) обязательно, столько времени освободилось бы;

б) да, и еще поваром, садовником, личным шофером, гувернанткой, экономкой, мажордомом и т. д.;

в) нет: стыдно платить другим за то, что они вместо вас делают черную работу.

Кто кого целует первым?

а) инициативу пусть мужчина проявляет;

б) смотря по обстоятельствам;

в) конечно, я!

На работе идет совещание по вопросам маркетинга, у вас есть оригинальная идея. Вы:

а) не можете набраться смелости, чтобы высказать ее: «Лучше я умру!»;

б) заливаетесь соловьем, расписывая свой замысел;

в) вначале стараетесь убедить своих коллег и заручиться их поддержкой.

Вы застряли в полном лифте между этажами. Вы:

а) жмете на кнопку «Вызов» и попутно травите байки, чтобы развеселить окружающих;

б) объясняете во весь голос, что сейчас с этим разберетесь;

в) просите милого Боженьку поскорее вас отсюда вытащить.

На работе вас считают:

а) просто стервой;

б) милой и непритязательной лапушкой;

в) умной и настойчивой особой.

В вашем отделе освободилось место начальника. Вы:

а) сидите тихо, дрязги и разборки вам не нужны;

б) вызываетесь возглавить отдел: у вас есть умение работать с людьми и добиваться своего;

в) ясно даете всем понять, что заслуживаете этого места.

Подчиненная вам сотрудница стала опаздывать на работу. Вы:

а) заявляете ей, что она напрашивается на увольнение;

б) злитесь на нее, но молчите;

в) с улыбкой говорите, что ждете ее с самого утра, чтобы решить ряд вопросов.

На свидании кавалер приглашает вас в итальянский ресторан отведать пиццу, а вы фанатка японской кухни. Вы:

а) уговариваете его пойти попробовать суши;

б) упираетесь: или японский ресторан, или я пойду домой;

в) соглашаетесь на итальянский ресторан: пицца так пицца, глупо из-за нее ссориться.

Вы с подругой на отдыхе берете машину на прокат. Ваши слова:

а) «Ты не будешь против, если я сяду за руль?»;

б) «Ты не будешь против, если я не сяду за руль?»;

в) «Дай ключи, я поведу».

На работе вам предлагают отправиться на год в загранкомандировку. Вы:

а) в растрепанных чувствах, вы редко покидали родной город;

б) в восторге от предложения;

в) радуетесь поводу на мир посмотреть и себя показать.

Когда вам хочется секса с любимым, вы:

а) разжигаете его страсть сексуальным бельем, эротическими фантазиями, смелыми ласками;

б) ждете, когда он сам проявит инициативу;

в) даже не можете представить, что он вам откажет.

Отметьте высказывания, с которыми вы согласны:

а) когда вы идете в гости, то знаете наверняка: вам все будут рады;

б) вы открыто возражаете начальству, когда критикуют вашу работу;

в) самые важные решения за вас принимает ваш любимый;

г) как правило, вы можете убедить окружающих принять ваше решение;

д) мужчину нужно направлять, нужно давать ему четкие указания, чтобы он не заблудился в трех соснах;

е) когда твоим коллегам предстоит разговор с боссом, сначала они идут за советом к тебе;

ж) для экономии времени вы часто заканчиваете высказывание, начатое собеседником;

з) разговаривая по телефону, вы ждете, когда собеседник первым положит трубку.

Подсчет баллов

Складывать баллы не нужно. Посмотрите, чего у вас больше — троек, двоек или единиц:

а — 2, б — 3, в — 1;

а — 1, б — 2, в — 3;

а — 1, б — 3, в — 2;

а — 2, б — 3, в — 1;

а — 3, б — 1, в — 2;

а — 1, б — 2, в — 3;

а — 3, б — 1, в — 2;

а — 2, б — 3, в — 1;

а — 2, б — 1, в — 3;

а — 1, б — 3, в — 2;

а — 2, б — 1, в — 3;

а — 2, б — 3, в — 1, г — 2, д — 3, е — 2, ж — 3, з — 1.

Преобладают тройки. Очевидно, у вас было трудное детство, когда вас драли как сидорову козу, и вы свой печальный опыт пронесли сквозь года. Теперь вы выросли. «Ни в ком противоречия, кого хочу — помилую, кого хочу — казню», — это поэт Некрасов про вас писал, обливаясь слезами (он вообще любил душу омыть, и тут бы не упустил шанс восплакать и возрыдать). Вы не разговариваете с собеседником, вы — уничтожаете его. Однако, если взрослый человек обладает инфантильными замашками — наподобие ваших, он, разумеется, может претендовать на роль лидера. Может, но лидером никогда не станет. Окружающие не потянутся за таким человеком. И если с вами соглашаются, то, скорее всего, руководствуясь принципом: «Не тронь… ее — вонять не будет!» Если вы не в силах убедить окружающих в своей правоте, то вам, определенно, стоит потренироваться в искусствах логики и риторики, а не в художественном визге. И вообще, не лучший прием для умелого спорщика — повышать голос на октаву — так, чтобы у оппонента звенело в ушах. Потому что горлопан — это одно, а лидер — это совершенно другое. И криком можно только цены сбивать на базаре. В более важных делах бывает шепот послышнее воплей. Конечно, жизнь без конфликтов не обходится, но конфликтовать стоит ради дела — и даже в момент конфликта соблюдать определенную тактику, а не устраивать стихийных разборок по поводу и без повода.

Преобладают двойки. Примите наши поздравления! Вы как раз являетесь лидером, которого ценят и за которым идут. Явный вы лидер или «серый кардинал» — неважно. Это уже ваш собственный выбор. И вы знаете, что следует выбрать в данный момент: традиционную или оригинальную методику. У вас мобильный ум и нет привычки зацикливаться на мелочах. А главное, вы умеете контролировать процесс, не боитесь ответственности и умеете отстаивать свои взгляды. Вы так же уверенно чувствуете себя и в интимных отношениях, мужчин восхищает ваша смелость и темперамент. А родственники и подруги часто обращаются к вам за советом. В то же время вы не стремитесь к тотальному главенству и не грузите окружающих своей гиперопекой, не стараетесь стать «вселенской мамочкой». Вы знаете, что приглядывать за всем и за всеми — невозможно, следовательно, нужно умело организовать процесс и тщательно подобрать кадры. Вы бережете собственные силы и не стараетесь «взять самую верхнюю планку», пока у вас не появится достаточных причин и ресурсов, чтобы эта планка стала вашей. Вы не склонны торопиться или впадать в панику. В этом секрет вашей популярности и власти над людьми. Продолжайте в том же духе

Преобладают единицы. Вы живете по принципу: «Мне вашей славы и даром не надо, и с деньгами не надо! Возьмите ее себе, а с нею все заботы в придачу!» Пусть кто-то другой стоит на капитанском мостике, а вам и на верхней палубе неплохо. Честолюбие — не для вас. Но неужели вас устраивает роль неприметной серой мышки? Совсем не обязательно мечтать о фельдмаршальских регалиях, стремиться командовать всеми и вся, но стоит ли подавлять собственные желания? Жизнь можно прожить, а можно прождать. Если не найдется человека, который догадается о ваших стремлениях и от души захочет вам помочь — тогда что же, так и просидите всю жизнь в уголку, хныча, словно крыса Чучундра, которая боялась выйти на середину комнаты? Получается, вам нечего и рассчитывать на счастье, на исполнение мечты? Разве это разумно — поставить на случай, как на темную лошадку? И стоит ли вручать свою судьбу другому человеку. Кстати, а вы знаете, в чьих именно руках находится ваша судьба в данный момент? Если нет, то примите меры. Для начала внимательно понаблюдайте за своими отношениями с окружающими людьми. Затем попробуйте понять: кто из них думает за вас и принимает решения? Подруги, бойфренд, муж, родители, глянцевые журналы? Постарайтесь ограничить свое общение с похитителями вашей воли. И непременно заведите побольше новых знакомств, расширьте свой круг общения, учитесь формировать связи, построенные на принципах равенства, а не подавления-подчинения.

Уважение и почитание — что предпочесть?

Во все времена общество втискивает индивидуальность в рамки «социальных функций», делая из разных людей нечто однородное — то, что в требуется на рынке «социальных услуг». Чаще всего требуется пушечное мясо, дешевая рабочая сила и сладкоголосые идеологи. Вопрос в том, что если на роль идеолога найдется немало охотников, то на роль скота, покорно плетущегося на бойню, — вряд ли. Старшее поколение, конечно, потише, но как усмирить амбиции и темперамент молодежи, которая всерьез предполагает, что ее ждут великие дела? Как-как… С помощью родных и любимых стереотипов. Причем именно любимых, а не ненавистных. Если целое поколение вдруг возьмет и рассердится, как оно было в середине прошлого столетия, обществу, в конечном итоге, себе дороже встанет заготавливать наручники и водометы для всех «сердитых молодых людей» мира. Гораздо проще следовать мудрому совету первого президента США Авраама Линкольна: «Если вы держите слона за заднюю ногу, и он вырывается, самое лучшее — отпустить его». Не то слоняра может поднять хвост и… В общем, электорат сохранить не удастся.

Заменить одни стереотипы другими, но так, чтобы массы продолжали двигаться в направлении, выбранном вами, а не ими — дело не слишком трудное. А для чего же, спрашивается, существуют все эти дорогущие средства массовой информации? Пусть придумывают для народа новые отмазки, слоганы, фишки и приколы. Пусть подманят, вовлекут, оплетут и отведут, куда следовало. Штатные идеологи — народ циничный и оборотливый. Специалист этого профиля еще тем удобен, что не выясняет поминутно всякие глупости вроде «что такое хорошо и что такое плохо?» Не такой он кроха, чтобы у власть предержащих подобную ерунду спрашивать. А спрашивать можно только самое важное, предками заповеданное: «Куды ехать, барин?» Потом надобно наморщить лоб (у кого он есть) и произнести глубокомысленно (у кого получится): «У-у… Далёко! Скока дашь?» После чего следует выполнить заказ и постараться не загнать лошадей. Ну, и, конечно, не заехать с «барином» в места опасные, ибо там неразборчивого корыстолюбца вместо рубля с полтинничком ожидает ГИБДД с приборчиком. Есть множество наук, которые только тем и занимаются, что дают на сей счет советы разной степени полезности — политология, социология, социопсихология, психология масс и проч., хотя хватило бы одного высказывания Гарри Трумэна: «Если не можете убедить — запутайте». Главное для идеологов, а заодно и для общества — сохранить выбранное властями направление.

Сегодня самое модное направление — это демонстративное уважение к чужой индивидуальности. Россия бочком, словно краб, передвигается куда-то в сторону — не то к, не то от прав человека. Якобы россиянам требуется до конца изжить соборность. А может, народность, или православие с самодержавием — мало ли принципов и стереотипов затвердила эта большая, плохо устроенная империя. Но лозунги меняются, а люди — не слишком. И пока что в родных пенатах нечасто отыщешь искреннего сторонника индивидуализма.

Глубокое уважение к личности и твердое соблюдение прав человека еще и потому не слишком-то прижились на отечественной почве, что большая часть населения России — оно-то и есть требуемая «почва» — не имеет подходящего состояния. Ни душевного, ни финансового. Ибо для уважения себя и своего надо научиться уважать другого и другое. Тогда будешь понимать: если у тебя плохое настроение, все-таки не стоит опускать на соседскую хребтину суковатую дубину. Нехорошо это, невежливо. Ты вправе распоряжаться только собственной дубиной и только собственной хребтиной. Применять их друг к другу не возбраняется. Это всего лишь самомассаж. А вот если использовать для выброса неконтролируемой агрессии чужие… м-м-м… средства — это уже статья. Срок, возмещение морального ущерба, осуждение сограждан и запрещение участвовать в ежегодном конкурсе едоков картофеля. И рука, сжимающая нечто суковатое, сама собой слабеет, и нет больше в твоей душе того радостного возбуждения: ух, щас я тебя! Ух, я тебя щас! А раз ты все вышеописанное воспринимаешь, то, вероятно, и окружающие тоже воспринимают и от опускания дубины или даже хворостины воздержатся.

Но согласитесь: подобная деликатность поведения и в давнем, и в недавнем прошлом, а также и в наши дни подвергается радостным экспериментам со стороны среднестатистического российского индивида — че, шляпа? Погулять вышел? Я те погуляю! Возражать вздумал? Я те повозражаю! Ты че, еще говорить можешь? Я те поговорю! Неудивительно, если один из них убьет другого. Причем необязательно в роли пострадавшего окажется носитель шляпы. Любое живое существо имеет привычку мимикрировать под среду. Нет физических данных — носи электрошокер. Нельзя электрошокер — носи гранатомет. Да, до взаимного уважения массы пока не доросли. Разве что отдельные типы в шляпах, выжившие после встречи с народом один на один, но не держащие зла. Правда, встретить такого человека трудно, потому что его сразу же заживо берут на небеса, как Илью-пророка. Приходится иметь дело с тем, что остается на земле.

Откуда, спрашивается, в массах берется столь необъяснимый способ заводить новых друзей? Да все оттуда же, из нашего исторического прошлого и судьбоносного настоящего. Народ российский (впрочем, как и народы республиканские) на протяжении многих веков занимается исключительно выживанием. А для успешного выживания губителен плюрализм и вообще всякое снисхождение к незнакомому. Ежели чужакам без меры потакать — те, не дай Бог, туточки останутся и уходить не захотят. И девок, и луга, и пашни, и рабочие места — все к рукам приберут. А мы-то, местные, куда подадимся? Так что брызнь отседова, чучмо! Издеся я хозяин! Эта невежливая манера обращения с гостем называется «биохейвиоризм». То есть буквально «биологическое поведение»: всякий «пришлец нежданный» может оказаться твоим соперником. Значит, надобно его прогнать, пока не начал приставать к нашим самкам и претендовать на наши бананы, тьфу, репу — в общем, не положил глаз на все, что в огороде. А разглядывать и восхищаться: «Ах, какой он любопытный, нестандартный образчик человеческой породы! Может быть, он нас развлечет?» — это могут только те, кто уже давно живет благополучно и цивилизованно, так что даже успел подустать от ровных, ясных, не омраченных потрясениями дней.

В новое тысячелетие Россия вступила с полным набором социальных прослоек, вставших дыбом от последних социальных реформ. Уже не только люмпен-пролетариат, но и культурная (вроде бы) интеллигенция, и финансово благополучная (как бы) элита смотрит вокруг ощерившись: а не идет ли чужак? А не треба ли ему в глаз вдарить, чтоб не шмонался где ни попадя? Ксенофобия принимает повальный характер, как и полагается интересным временам. А вы говорите «плюрализм»! Впрочем, это не вы говорите, это я говорю.

Итак, ксенофобия мешает нам вглядеться в новое (или в новатора) с интересом. Из-за этой психологической преграды мы постепенно теряем способность рассматривать, изучать, размышлять. И потому стараемся заменить мыслительные процессы переживательными, а суждения — эмоциями. Тем более, что «интеллектуально поистериковать» на Руси любил не только горячий парень Чацкий. Мы тоже так умеем. Умеем и любим. Одни из нас любят верить, другие — критиковать, третьи — сокрушаться, четвертые — почитать. И каждому умелые господа идеологи подберут подходящее занятие, идею, стандарт поведения. Главное, поменьше атипичных проявлений. Выдадим всему сущему типичную форму! Даже пневмонии. Сейчас, наверное, не только в России, но и во всем мире наступает черед самого парадоксального— под стать временам — воззвания. Что-нибудь типа «Личности, не толпитесь!».

В социальных механизмах участвуют люди-винтики, люди-гайки, люди-рычаги и люди-прокладки. И все-таки стандарты поведения и образцы мышления, которые общество предлагает «всем законопослушным гражданам», когда-то создавались людьми, вылезшими из клетки стереотипов и все устроившими по-своему. Если бы не существовало тех самых «моральных Гудини», мы бы не то что из каменного века — мы бы из одноклеточной формы жизни не выросли. Такие люди либо «принципиально беспринципны», либо создают собственные принципы, не чета прежним. По крайней мере самовыражение этой человеческой породе удается на славу. Хотя личная жизнь — не всегда.

И все-таки роль «Гудини» в развитии мировой цивилизации трудно переоценить. Они — двигатель прогресса, притом, что не всегда прогресс движется в ту сторону, в которую тычут указующим перстом «разрушители принципов». Оно и не удивительно: вечно их «персты» тычут вразнобой, а куда — не уследишь. И в какую степь ломанет масса, определяет не лидер, и даже, в конечном итоге, не авангард, а арьергард или вообще обоз с маркитантками. Но от авангарда все равно польза есть. Попробую показать эту систему в действии.

Начнем с распространенного заблуждения: якобы тот, кто идею родил, тот ее и раскручивает. Неправда ваша. Законные родители идеи — оригиналы и новаторы — не бывают лидерами. Их положение куда скромнее — это чаще всего аутсайдеры. Они предлагают обществу нечто невиданное — свои интеллектуальные находки, философские взгляды, ученые труды, ноу-хау. И руководят чаще всего только собой, и то не всегда. Чтобы «охватить» идеей массы, требуются лидеры и пророки. Вот они-то и используют мысль, рожденную интеллектуалом-аутсайдером, на благо страны или целого мира, а больше всего на благо себя: создают группы, сообщества, секты и клубы по интересам. Здесь формируется авангард — из последователей, сторонников, поклонников и эпигонов. Авангард направляется туда, куда Макар телят не гонял. А масса реагирует, если идея окажется своевременной — то есть, если большинство представителей общества уже достало существующее положение дел. Тут вспыхнувшая энтузиазмом масса примыкает к авангарду, напирает сзади и наконец подминает под себя и первопроходцев, и пророков. Может и насмерть затоптать, чтобы впоследствии поставить памятник особо выдающимся и проводить ежегодные фестивали имени задавленных во имя светлого будущего.

Последователей, как видите, ждет жалкая участь, еще хуже, чем судьба лидеров-пророков. И сказок о них не расскажут, и песен о них не споют. Эпигоны — либо рабочая сила для продвижения чужих принципов, когда те входят в моду и становятся актуальными; либо жертвы «кризисной эпохи», когда общество вырастает из «детских штанишек» и с поспешностью перелезает в новые, подростковые.

Еще забавнее выглядит не период подъема, а период заката идеи. Мода проходит, и люди, верные устаревшим принципам, донельзя обуживают свои возможности. Они заранее ставят себе «нерушимые преграды»: коммерцией заниматься недостойно, Запад развращает российскую духовность, СПИД поражает только безнравственных личностей, береги честь смолоду и до брачной ночи, высокие блондинки поголовно дуры ногастые… Да мало ли какие глупости приходят в голову, и так не слишком заполненную мозгами? Когда свое мнение отсутствует, легко запасть на слоган — четкую, нехитрую формулу, в которой от перемены слагаемых сумма не меняется. Но в то же время сама мысль, что окружающий мир устроен сложнее, чем четыре действия арифметики, почему-то в черепную коробку не помещается. А ведь достаточно спросить себя не «Сколько будет дважды два?», а «Дважды два чего? Две женщины и двое мужчин? Две барабанные палочки и две губных гармошки? Две бутылки водки и два сантехника-абстинента?» — и сразу станет ясно: вселенная — не настолько абстрактная субстанция, чтобы ее можно было уложить в единую систему принципов. Точные науки, кстати, того же мнения.

Но наука оттого и развивается непрерывно, что имеет один принцип: во всем сомневаться и все проверять. А безоговорочное следование стереотипам закрепляет в мозгу «абстрактно-механическую» манеру поведения и мышления. Кажется: подставить данные в формулу — и готов прогноз. Можно смело решать задачу и совсем не учитывать разные мелкие детали. Именно такой образ жизни — отсекающий мелкие детали — чреват крупными неприятностями, вернее, крушениями. Человек сам ведет себя к неизбежной катастрофе. Он уже не может адаптироваться к новому. Притом еще создание мира показало: все старое дает дорогу новому, самоуничтожаясь и исчезая практически без следа. То же происходит и с живыми людьми, которые не смогли найти для себя «экологической ниши» в «бравом новом мире». Уж очень он бравый, агрессивный, непочтительный. Ситуация конфликта старого с новым обостряется донельзя, когда в стране наступает кризис — культурный, политический, экономический. Но в первую очередь — социальный. Потому что общественная структура меняет не только методы работы — что-что, а приемчики вроде протекционизма, бюрократизма, шантажа, конкуренции и т. п. сохранятся в первозданном виде — итак, общественное переустройство касается главным образом основ. То есть стереотипов, системы ценностей, моральных норм. И то, что казалось незыблемым дворцом, чудесным образом превращается в зыбкую трясину. Всемирный потоп, ей-Богу.

Это и есть момент, когда человек теряет привычные ориентиры, мужество, чувство реальности происходящего. В тщетных попытках спасти себя и свое достояние он мечется от одной группы-секты-клуба к другой, старается понять, с кем безопаснее. И нередко выбирает, руководствуясь не сознанием, а подсознанием. Словом, включается инстинкт самосохранения, основанный на мазохизме. «Большой Папа», могучий защитник, наделенный безграничной властью, кажется оптимальным вариантом. Все представляется простым и удобным: вот список правил, которые вбивает в твою опустевшую от ужаса башку лидер горластый. Главное, чтобы покровитель убогих мимикой и риторикой владел. И выглядел убедительно: вот такая харизма, в три дня не расцелуешь.

Но когда мы «передоверяем» свою жизнь кому-то авторитетному, высокопоставленному, почтенному и достойному — это хуже всего для наших личных интересов. Особенно опасны лидеры иррациональные, якобы связанные с астралом, узревшие божественный лик и услышавшие внутренний голос. Они харизматичны до чрезвычайности, поскольку не знают сомнений, не поддаются колебаниями и не видят реалий. Их и упрекнуть не в чем, кроме общечеловеческих слабостей: люди — существа нервные, а времена сейчас переменчивые, интересные. Знаете, есть такое китайское проклятье: «Чтоб ты жил в интересное время!» Верный и зловещий взгляд: тогда крыша упорхнуть может даже у самого, казалось бы, стойкого индивида. И вы окажетесь в заложниках у сумасшедшего или просто растерянного человека, плохо осознающего действительность.

Маша Соколова страстно стремилась к совершенству. Для достижения идеала требовались чистота помыслов, хорошее образование, удачное замужество и семья, а также взращивание в себе христианских добродетелей (Маша выросла в религиозной семье). Маша добросовестно посещала церковь, истово молилась и неуклонно выполняла наставления своего духовника. Мир казался простым и ясным. Она окончила институт, получила работу, о которой мечтала, а в довершение полного набора удачи — влюбилась в сослуживца Васю. Любовь оказалась взаимной, молодые люди были на седьмом небе от счастья. Дело шло к свадьбе. Родители с обоих сторон были «за». И Маша отправилась к своему духовнику просить благословения на свадьбу с Васей.

Реакция священника девушку просто потрясла: батюшка благословения не дал, выходить замуж за Васю Маше запретил. Это стало ударом для всех. Маша ходила чернее тучи. Ей было горько, обидно, но замуж за Васю она идти отказалась. Бедный парень не находил себе места и не мог понять, что происходит? Что изменилось в их с Машей отношениях? Ведь они по-прежнему любили друг друга. Он ей не изменял, не предавал да и «замечен не был». Вася понять не мог: в чем он провинился, что его так жестоко наказывают? Но Марья была непреклонна: она добрая христианка и она выполнит веление своего духовника чего бы то это ей ни стоило. На том Маша с Васей и рассталась. Не изменять же принципам — пусть даже ради горячо любимого человека!

Время шло. Вася с трудом переболел эту страшную ситуацию. Но жизнь брала свое. Он снова влюбился, женился, а история с Машей с каждым годом теряла очертания реальности и уходила в прошлое, а если и вспоминалась, то как тяжелый, нелепый сон. Надо сказать, что и Маше солоно пришлось: после жуткой истории своего несостоявшегося брака она выздоравливала долго и мучительно. Несколько лет просто смотреть не могла на мужчин. Но время брало свое. На Пасху Маша познакомилась с Игорем и снова влюбилась. Ее светлое чувство Игорь разделил вполне. Все снова стало хорошо и ясно. Дело шло к свадьбе. Родители обеих сторон были «за». Подвоха быть не могло. Игорь заканчивал семинарию и готовился принять сан священника. День свадьбы был уже назначен.

Игорь пошел просить благословения на свадьбу. И получил благословение… на постриг. В монахи. Из кельи святого отца он вышел как «кадилом ударенный». Он любил Машу, но не мог ослушаться духовного наставника. Как же можно изменять принципам?! Игорь принял постриг, а Маша в старых девах переживает очередной кризис.

«Послушай, — спросила я у мужа своей подруги, который тоже в то время посещал семинарию, — неужели, если семинарист просит благословения на свадьбу, его так легко «забрить» в монахи?» — «Ты понимаешь, — ответил мне Сергей, — тогда в семинарии был один старичок-монах. Оч-чень авторитетная личность. Мыслитель и аскет. А дело-то все это происходило как раз перед 2000-ым годом, ну, и старец этот сдвинулся немного на этой почве. Решил, что конец света скоро. Поэтому, всех, кто к нему приходил за благословением, он и благословлял на монашество!» — «Ну, ты тоже в конце века благословения на брак просил! Как же ты монастыря избежал?» — «Обыкновенно избежал. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Про старичка этого все давно знали. Поэтому я к нему не пошел благословляться. Подождал, пока его сменит другой старец, не столь скептически настроенный, да и получил от него благословение на свадьбу».

Боженька, разумеется, погрозит пальцем помешавшемуся старцу, когда тот прибудет на небеса: «Ну, и зачем ты, старый осел, разбил столько молодых сердец? Чего ради ты их всех в монаси пристроил? Круглого числа испугался?» Но, между прочим, такое психологическое явление, как ужас перед наступлением нового века, нового тысячелетия, новой эры — оно называется «милленаризм» — придумал отнюдь не монах, спятивший на почве излишнего аскетизма. Он только жертва. Его и пожалеть можно, как жалеют людей, тронувшихся умом, утерявших связь с реальностью.

Да если кому и грозить, то тем самым Машам и Игоряшам, которые вручают собственную судьбу в чужие руки и переходят на растительное существование. А после с уверенностью «любимца и питомца» смотрят в будущее. Почитание — та самая форма общения, которая исключает работу мысли и приобретение опыта. Почитание строится на эмоциях, а мышление здесь исключено. Лучше обходиться уважением: тогда у нас и у тех, кого мы уважаем, остается право на совершение ошибок. Мы не предъявляем завышенных требований ни к себе, ни к уважаемому человеку. Значит, в любой ситуации мозги не отключаются, а позволяют выйти из положения с минимальными затратами и с максимальной пользой. Мы остаемся людьми, не превращаясь в собачек Павлова, которых можно использовать на всю катушку, и неважно, что при этом чувствует «отработанный материал».

Машу и Игоря можно ругать, можно подсмеиваться, можно сочувствовать. Вот только следовать за ними не хочется. Ведь ригоризм — да еще в паре с почитанием чего-либо (особо важных устоев, особо вечных истин, особо важных персон) — в сущности, не служит ничему, только превращает своего адепта в посмешище. Словом, тем, кто мечтает об успехе, а не о том, чтобы сделаться притчей во языцех, стерва может присоветовать:

задави в себе Рахметова и спи спокойно — не на гвоздях;

не верь в незыблемость устоев и опор — все когда-нибудь проседает, даже земная кора, так что будь готов к переменам;

ригоризм, который приводит индивида в здание с мягкими стенами и бесшумными накачанными санитарами — это отстой;

твоя жизнь — только твоя, следовательно, тебе ее и выбирать, тебе за нее и отвечать.

Но как справиться с почитанием, обожанием и прочим трепетанием, которое, вероятнее всего, уже проникло в твое сознание и расположилось там со всеми удобствами? Ведь с детства нас воспитывают не столько в уважении (когда можно и должно сомневаться, думать своей головой, проявлять инициативу), сколько в почтении (когда можно только кланяться и благодарить, благодарить и кланяться). Объект почтения в каждой семье свой: старшее поколение родственников, политические деятели, творческие личности или просто истины с устоями. Что же теперь: послать все и вся на… блошиный рынок? Отказаться и от ванночки, и от младенца? А как быть потом, пока не накопится личный опыт и не сформируется собственная метода? По поводу любой мелочи погружаться в глубокое раздумье? Каждое утро совершать судьбоносный выбор: надеть ли черную юбку или белые брюки? Или и то, и другое? Как создать собственную «методу» — она же система достижения цели — вот главный вопрос.

Глава 3. Взрывная волна эмоций

Дорогой, я хочу от тебя… гарантий

Первое препятствие на пути к выбранной цели — неконтролируемые эмоции. Но именно неконтролируемые. Вообще-то, без эмоций и жизнь не в жизнь. Даже ярые поклонники Терминатора мечтают, чтобы железный Арни наконец научился плакать и смеяться, а не только бы отстреливался и челюсти крушил. Притом все всё про главного героя понимают: он робот, хоть и обаяшка. Ему по статусу не положено проявлять чувствительность и порывистость. И все-таки… Ну хоть чуток, хоть мимолетом… Так приятно обнаружить: и робот может сопереживать человеческим коллизиям. Я прекрасно понимаю потребности зрительских масс. В таком бронированно-рельефном теле просто должна была оказаться добрая и чуткая душа, а не только поскрипывающий металлический костяк, управляемый микропроцессором на супержидких кристаллах. Право, пусть Терминатор-3 будет уже слегка очеловечившимся!

Но так ли хороша на практике эта самая человеческая импульсивность, при которой мир поминутно меркнет и затуманивается непрошеной слезой, или расцвечивается радужными красками, или взрывается — не от тротила, а от чувств-с… При подобном раскладе мудрено сохранять ясный ум и твердую память (или наоборот?). Итак, надо бы ввести эмоциональную сферу в отведенную ей препорцию. Иначе она вас затопит и захлестнет. Будете романтически вздыхать над бабочками, птичками, цветочками и утверждать, что новые технологии рождаются, когда высморкается фея.

Какие именно эмоции берут нас в плен легче всего? В первую очередь, страх. В каждой душе живет червячок мнительности. Мы бываем агрессивными, неколебимыми, жесткими до жестокости — и все лишь потому, что в силах своих не уверены, но зато слабости свои преувеличиваем до вселенского масштаба. Мы перестаем понимать, какие действия нам во благо, а какие — во вред, и живем, как в бреду, и ругаем себя за любой поступок такими словами, которых ни от кого, кроме себя, не потерпели бы. А единственное, что представляется нам спасательным кругом — это гарантия. На все и вся.

Когда покупаешь вещь в магазине, чувствуешь себя гораздо спокойнее, если к покупке прилагается гарантия. И совсем неважно, что жалкий листок с печатью не избавит тебя от проблем, скорее новых добавит, и уж, конечно, не защитит тебя от некачественного товара. По этой гарантии вещь будут долго чинить, чинить, а она все равно будет ломаться, ломаться. Пока вы сами не сломаетесь или гарантийный срок не истечет. Почему мы с таким упоением хватаемся за фикцию? Да потому что патологически боимся… перемен. Если что-нибудь изменилось, надо делать выбор: изобретать новую тактику, приобретать новую шмотку, заводить новые знакомства… Утомительно и небезопасно. Вот и реагируем на перемены страхом: пусть все идет по-старому, а я уж как-нибудь привыкну.

Откуда берется боязнь, пусть психоаналитик разбирает. Причины у каждого индивида свои: у одного детство было трудное, у другого — чересчур благополучное, у третьего — наследственная фобия психику подпортила, ему боязнь жужжащих вентиляторов, например, мешает жизнью насладиться. В качестве компенсации психологических изъянов человек пытается найти психологическую увертку. Скажем, всюду декларирует: «Вот мой образ жизни — самый правильный» или «В жизни необходимо получить как можно больше гарантий». Работа должна быть такая, чтоб было куда трудовую книжку положить; отношения — только такие, чтобы штамп в паспорте поставить. И создается мираж — иллюзия прочности, незыблемости — отныне и навсегда.

Застряв на этапе хрупкого подросткового мировосприятия, человек сам себя заковывает в состояние инфантильного, беспомощного и пугливого существа. Его ум теряет самостоятельность суждения и способность к адекватной оценке себя, ситуации, себя вне и внутри этой ситуации. Отсутствие индивидуального, личностного подхода заставляет многих людей держаться за стереотипы, словно каждый из них — тонущий Ди Карио, синеющими ручками вцепившийся в борт шлюпки. Впрочем, бедняга Лео так и не выжил, хоть и выплыл. И это урок всем нам. Спасательное плавсредство еще не является гарантией спасения. А уж стереотипы-то и подавно. Особенно если не вы их выбирали, а кто-то (или что-то) сделал выбор за вас. Бернард Шоу изрек однажды: «Не делай другим то, что ты хотел бы, чтобы они сделали для тебя. У вас могут быть разные вкусы». Он-то умную вещь изрек, да только никто его не послушал. И большинство «выбиральщиков» ориентируется на свои вкусы и навязывает окружающим свои представления. А в чужой системе ценностей живется ой как неуютно…

Но мы чаще поддаемся страху разочаровать других, чем желанию побаловать себя. И как следствие возникает определенный набор стандартов поведения: выбор жизненных приоритетов происходит не под влиянием истинных наших намерений и пристрастий, а под давлением демонстративности — дескать, лучше казаться, чем быть. Отсюда и желание всем нравиться, и попытки манипулировать окружающими, чтобы жить за их счет. Не обязательно «жить» в финансовом смысле. Хотя бы в психологическом. Тебя называют умным — ты сразу ощущаешь себя умным-преумным. Называют добрым — ты ведешь себя так, чтобы никого не разубеждать, хотя все знакомые со своими «маленькими просьбами» тебе давно осточертели. Сил нет сказать: не хочу! Не буду! Не интересно! Пусти, а то как дам… больно! Вдруг меня все бросят? Как же я стану дальше жить с чувством собственной ненужности, несимпатичности, невостребованности?

Кстати, жить будете. Своей собственной жизнью. И пусть про вас скажут «Вот стерва!», но в голосе наверняка прозвучит нотка уважения. И вдобавок у вас появится масса свободного времени и сил. А мир приобретет более стройный, упорядоченный вид — уж это никому не помешает, даже отчаянным авантюристам. Впрочем, вероятно, у нас в России авантюристы и фаталисты составляют 99,9 % всего дееспособного населения страны. Потому что погоня за вещами престижными, но лично «загонщику» ненужными, в любом из нас порождает чувство фатализма пополам с весьма красочной картиной мира: вся вселенная есть не что иное, как хаотически бурлящее месиво сил материальных и нематериальных. Разум человеческий не то что управлять — и уследить-то за этой круговертью не в силах. От подобного зрелища умы и души впадают в ступор, а вместо серьезных, продуманных планов на будущее форменное «Спортлото». Барабанчик крутится, шарики прыгают, публика потеет… Во всех взорах надежда: вдруг после долгих усилий удастся заполучить что-нибудь приятное, полезное, не такое уж ненужное? Или, в крайнем случае, удастся полюбить то, что получил?

Не, вряд ли приторное выражение «стерпится-слюбится» верно отражает действительность. Согласна, бывают случаи, когда не сразу оцениваешь свое «приобретение» и лишь со временем понимаешь — вот это самое оно. Его-то мне и не хватало для полного счастья. Бывает, но совсем не так часто, как говорят. Гораздо чаще возникает ощущение азартной игры: люди и события оцениваются по принципу «повезло-не повезло». Вот кому-то подфартило, а мне сплошная невезуха! Ну не катит, хоть ты тресни! Не надо трескать(ся). И не надо поддаваться фатализму. Екатерина Великая, чья женская судьба (в отличие от политической деятельности) до сих пор живо интересует потомков, предполагала, что «Счастье не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, не замеченных толпою и предшествующих событию». Поверьте императрице! Иначе вас изведет зависть к везункам. Зависть — тот же страх. Неуверенность в себе и негативное отношение к тем, кто приходит и наглой легкой ручищей сгребает весь выигрыш со стола, за которым вы столько просидели и столько потеряли. Сволочь! Стерва!

Если фатализм уже пришел и обосновался в вашей душе, все время ужасно хочется отыскать хоть какой-нибудь «тыл», «резерв», «НЗ» — одним словом, заполучить гарантии. Чем меньше человек уверен в своих силах, тем больше он требует гарантий, вынуждает давать кучу обещаний, даже если они заведомо невыполнимы. Французский комедиограф Жак Деваль сказал: «Обещай только невозможное, и тебе не в чем будет себя упрекнуть». А вы уверены, что на вашем жизненном пути не повстречаетесь с мсье Девалем?

Даже юридически оформленная гарантия может оказаться всего лишь фикцией. Однажды мне довелось побеседовать с юристом об особенностях брачного законодательства в нашей стране. Я поинтересовалась, насколько широко используется в России брачный контракт при заключении брака между обычными людьми, чей доход никак нельзя сравнить с благосостоянием олигархов. Статистика оказалась очень веселой. Средний класс, как правило, брачных контрактов не заключает. Рьяными адептами этого документа оказались самые богатые, которым, действительно, есть, что терять, и самые бедные, которым терять попросту нечего. Причем именно неимущие слои общества широко используют практику брачного контракта.

«Делить им толком абсолютно нечего, — смеялся юрист, — они даже не знают, каких условий требовать. Обычно их устраивает формальный типовой документ, но они считают: эта номинальная бумажка у них быть должна. Обязательно. Брачный контракт для них — просто-напросто неотъемлемый компонент свадебного ритуала: регистрация в ЗАГСе, венчание в церкви и брачный контракт. Большой подарочный набор для неимущих». Можно только удивиться: зачем неимущим брачный контракт? Что они станут делить? Свадебные подарки? Так их и нет еще. Детей? Они тоже… того, «в проекте». А в юридический документ будущих отпрысков и будущие электровафельницы не занесешь. Но, смею вас уверить: именно неимущим брачный контракт нужнее всего. Не из материальных соображений, а из психологических. Контракт создает иллюзию защиты: вот, в случае подставы, ты не останешься голой… принцессой на бобах. Хотя практика показывает: выигрывает тот, кто первый закапывает столовые приборы, отвозит к родителям халат и тапочки, прячет дряхлый жигуленок-«копейку» и т. д.

Тем более ничего не гарантирует щедрость. Нельзя купить спутника жизни — разве что формально и ненадолго. Сбежать могут и от того, кто платит — и спит, как сурок, вовремя сдавший налоговую декларацию.

Ульяна вышла замуж. «Наконец-то!» — радостно думала она, хотя ей исполнился всего 21 год. Но именно в таком виде представлялось ей полноценное существование. Новоиспеченный муж Гена не то, чтобы рвался под венец, но и не сопротивлялся. «Такой уж у него характер, — с умилительным снисхождением думала Ульяна, — спокойный. Для семейной жизни это хорошо». Родители постарались: «отгрохали» пышную свадьбу, и купили молодым квартиру. Отец Ульяны устроил зятя к себе на фирму, а заодно и младшего брата Гены осчастливил работой. Родня ведь. И началась у Ульяны приятная, веселая жизнь с регулярным сексом, частыми гостями, поездками на море. Так прошло без малого три года.

До сих пор Ульяна не может понять, что же тогда произошло. Все время она не то, чтобы на крыльях летала, но прожила целых три года на одном дыхании. Вернее, Ульяна отчетливо помнит, что ничего особенного не происходило. Обеспеченный быт. Милые знакомые, приятное времяпрепровождение. По ее версии, этот мерзавец в один «прекрасный» день ушел от нее. А потом еще и на развод подал. Для Ульяны пошатнулась вера в справедливость всего сущего вообще.

Конечно, развод — это всегда сильнейшая психотравма. И некоторое время после разрыва человек пребывает в шоке. И все же. Через год после означенных событий сидела я в гостях у Ульяниной кузины, Леры. Позвонил мобильный. После короткого разговора Лера обречено вздохнула: «Спокойствие, только спокойствие. Сейчас придет злая Улька. Одно счастье, что ненадолго». — «Как она после развода?» — спросила я. — «А-а… все так же. Впрочем, ты сейчас сама все узнаешь, она у нас никому поблажек не делает». Через пятнадцать минут Ульяна сама вводила меня в курс дела: «Подлец просто. Никакой ответственности. Пришел на все готовое. Квартиру — нате. Работу — нате. Что он там дома у родителей видел? У них там сервелат по праздникам. Они вчетвером в двушке — как сельди в бочке. И обои в цветочек. Брата его, Мишку, отец к себе взял. И он так мне за все отплатил! Ничего святого! Кому теперь, блин, верить, если даже этот так?» — «Он что, изменял тебе?» Ульяна сосредоточилась: «Да нет вроде. На виду всегда был. Не мог. Да я же тебе про что толкую, он и не к бабе ушел, а к родителям». — «И вы не ссорились?» — «Да нет, не ссорились. Может, он с жиру взбесился? На всем готовом-то! Где себе еще такое найдет? Что мужикам нужно?» — «Нужно? Чтобы что?» — «Да чтобы при жене сидеть! И не сбегать ни с того, ни с сего!» — «То есть, когда ты замуж за Гену выходила, думала: квартира, работа, родственники облагодетельствованные — это все гарантия его лебединой верности?» — «Конечно. Я не знаю, какой нормальный человек от такого откажется! Нет! Теперь знаю. Но он козел».

Беседа в том же духе тянулась еще некоторое время, но вывести Ульяну на разговор о том, что же в действительности произошло в их с Генкой взаимоотношениях, не получилось. Уля, как заводной кролик с батарейкой «Энерджайзер», шагала по привычному маршруту: халявная квартира, денежная работа, красотка-жена, машину собирались покупать. А в личной жизни как будто вакуум царил. Я зашла с другой стороны. Спросила, что Гена любил — из еды, из одежды, куда предпочитал ездить отдыхать, какая музыка ему нравилась и т. п. На мои вопросы Ульяна отвечала через раз или через два. Про отдых помнила — это Карелия, она еще туда ехать не захотела. Но ни марку сигарет, которые курил бывший муж, ни платье, в котором она больше всего ему нравилась, да и прочих «бытовых деталей» назвать так и не смогла. Это после трех-то лет счастливой совместной жизни! Да и какой прок интересоваться всякими глупостями, когда столько гарантий.

Единственная возможность избавиться от страха и неуверенности — не бумажка с печатью и не клятва, данная в полночь над гробом любимой бабушки, скрепленная кровью из носу и словами «Сукой буду!». Гарантии, как ни странно, ничего не гарантируют, только начинаешь пуще прежнего волноваться и переживать: а ну как все у меня рухнет, но через сутки после истечения гарантийного срока — с кого тогда компенсацию спрашивать? А ну как у меня и страховой договор неправильно оформлен? А ну как я эту бумагу потеряю? А ну как… Почему-то пространство вокруг тебя становится теснее, будто некие стены сжимаются. Ощущение «сижу за решеткой в темнице сырой». И вожделенную свободу вам подарит не вольный товарищ и не кровавая пища, а только… работа.

Потому что и в карьере, в семье, и в любви не получается единожды заплатить, оформить гарантийный талон — и пользоваться, пока «приобретение» не развалится на составные части от беспардонно усиленной эксплуатации. С человеческими существами так нельзя, даже с теми, кто вовсе не являет собою образец бескорыстия. Вот почему постоянно приходится делать усилия: налаживать общение, укреплять связи, вызывать уважение, доказывать всем — и себе в том числе — что вы чего-то стоите. Хотите упрочить отношения с людьми? Не пытайтесь подделаться под окружающих, купить их расположение, задобрить их услугами и подачками. Не надо давить на собеседника, понижать его самооценку, поминутно намекать, что без вас он нуль! Полное ничтожество! И вообще по сравнению с вашей царственной особой все кругом сплошь недомерки и недоумки. Ни мазохизм, ни садизм процессу самоутверждения не помогут — наоборот, снова спеленают вас чувствами страха и неуверенности.

Хотите добиться своей цели? Будьте равным и надежным партнером. Учитесь понимать, чего хотите вы и чего хотят от вас. Оценивайте себя и других без агрессии и максимализма. Будьте снисходительны — но не слишком доверчивы и романтичны. Людям свойственно ошибаться. Взрослого человека трудно переделать — лучше не пытайтесь. Просто используйте его лучшие стороны, если с худшей он вас не слишком утомляет. Или не общайтесь с ним в той сфере, в которой он невыносим. Есть обаятельные кавалеры, которым нельзя и заточку карандашей доверить. Есть знающие свое дело зануды, с которыми покурить не выйдешь. Есть гении, которых в дом пускать нельзя, потому что оборотная сторона их блистательного ума — неизлечимая клептомания. Вы же не хотите после каждого визита пересчитывать ложки?

Каждый человек одновременно плох и хорош. Его надо «привечать» в нужное время в нужном месте. И не лелеять несбыточных надежд, что вдруг, внезапно, атмосфера вокруг вас потеплеет, бойфренд поумнеет, родственники подобреют — и вообще все переменится, мир засверкает и запоет. Нечто в этом роде может произойти в двух случаях: один из них крайне желателен, другой — крайне нежелателен. Либо умерла американская тетушка, отписав в вашу пользу пару миллионов долларов, либо вы балуетесь наркотой и перехватили дозу, пока читали. Впрочем, какие бы причины ни вызвали радужных мечтаний, любое ожидание чуда выпадает из того же набора неконтролируемых эмоций. А эта дорожка, как уже говорилось, ведет в темный тупик, где притаились разочарования, стрессы и неудовлетворенность жизнью. Но если вам кто-то скажет, что жизнь ужасна, спросите: по сравнению с чем?

«И тебе не совестно, бутуз?»

Вероятно, меня спросят: а любовь? Разве она может родиться из рассуждений, размышлений, расчетов и прочих умствований? Разве любовь, вечная и нерушимая, как египетские пирамиды, не существует? Могу лишь возразить: египетские пирамиды тоже изрядно временем потрепало. Правда, некоторые еще держатся — но неизвестно, надолго ли. И вспомните, кстати: кто сказал фразу, которой назван этот раздел? Вдова помещика Николая Попова, 7 месяцев просидевшая взаперти и проносившая неснимаемый, как ей казалось, траур. Но вот приехал к вдовушке медведь-бурбон-монстр — соседний помещик Григорий Смирнов — и тут ее затворничество закончилось, а вместе с ним и вечная любовь к покойному супруг, и беседы с фотографией пышноусого «бутуза Николя». Да и существует ли вообще такого размера любовь, чтобы обрушивалась на человека из горнего мира, погребая его под собой… Что ж, бывает, бывает. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам» — но в случае, когда проходит, казалось бы, вечное Чувство (именно так, с большой буквы), обращаются почему-то именно к мудрецам. К мудрым знатокам и настройщикам тончайших струн человеческой души — то есть к психоаналитикам, современным языком выражаясь. Но вернемся к теме: почему люди столь переменчивы, и «человеческая жизнь слишком длинна для одной любви»?

Кто не мечтает о вечной любви? Чтобы «раз — и на всю жизнь». Чтобы как в 16 лет встретились, так и почесали рука об руку до серебряной, золотой и бриллиантовой свадьбы. Именно этот вариант любви и брака почему-то представляется большинству женщин самым лучшим и самым удачным. Как в песне: «Один раз в год цветы цветут, весну любви один раз ждут. Всего один лишь только раз цветут цветы в душе у нас — оди-ин лишь ра-аз, оди-ин лишь ра-аз». Благодать! Есть в этом и некий мистический компонент. Про такой брак воистину можно сказать: он свершился на небесах. Господь Бог собственной персоной побеспокоился о твоей судьбе и обрек тебя на пожизненное счастье. А что же на самом деле представляет собой такой тип брака — «раз и на всю жизнь»?

Сами по себе подобные браки довольно редки. Кстати, в нашей стране тоже. Такой брак в своем счастливом варианте предполагает грандиозную обоюдную работу обоих супругов. Нужно сделать так, чтобы многое совпало: развитие личности должно идти одним темпом и в одном направлении, необходимо найти и всячески поощрять общие интересы, в общем и целом надо держать себя и свою половину мертвой хваткой и «не давать душе покоя». Подобной гармонии хочется всем семейным парам, но на практике ее добиться чрезвычайно сложно. Обычно получается так, что муж с женой из года в год не столько работают над преодолением супружеской скуки, сколько делят ее друг с другом, не скупясь на совместное чувство… рутины. Представляете: она ходит с ним на футбольные матчи, он сопровождает ее по распродажам белья и босоножек, она вяжет свекрови шальки и мантильки, он зовет тещу «мамочка», по выходным они ездят в походы со старыми верными друзьями и поют у костра авторские песни старыми неверными голосами…

От одного этого хочется удавиться, но напоследок что-нибудь этак учудить. А ведь существуют еще и гормоны — про них никак забывать нельзя! Ведь никогда не знаешь, в какой момент они взбрыкнут. И непонятно, как сегодняшние молодожены через полтора десятка лет переживут кризис среднего возраста, предстоящий каждому из рода Homo на сорокалетнем рубеже. И еще много всяких «но», о которые легко споткнуться. Разглагольствовать на бумаге об этом легко. А на практике «соблюсти» и себя, и мужа — ох, как трудно. Советы вроде «купите эротическое белье, красные трусики с бантиком сохранят ваш брак» — глупость несусветная. Это даже не мое мнение, а высказывание известного психолога.

Увы, мечта о вечной любви — такое же проявление боязни перемен и комплекса неполноценности, как и попытка все «задокументировать» и «застраховать». Ведь развод — не просто черная полоса, богатая тяжелыми стрессами и чреватая финансовыми неурядицами. Развод ставит на человека клеймо неполноценности: дескать, не сумел ты соблюсти библейских заветов! А значит, ты неказист, неполноценен и вечного блаженства недостоин. Хотя гораздо чаще подобные высказывания — женского рода: «неказиста», «неполноценна», «недостойна». Про мужчин обычно говорят кратко: «отмучался». И присоединяется еще одна «непреложная истина»: раньше люди чище были, духовнее, и пожизненных браков, как и настоящей любви, было больше. Духовнее люди не были, а были, скорее, гораздо основательнее задавлены бытом и нищетой. Так что большинство из них вместе не жили, а выживали. Собственно, поэтому браки «раз — и на всю жизнь» и ценились. Совместное выживание могло обеспечить те самые низовые слои общества, где, кстати, о душе не думают, больше о хлебе насущном.

А если вы не боитесь оказаться в самом низу общественной пирамиды и застрять там навеки, то извольте приготовиться к следующему образу жизни: с шестнадцати годов ни вы, ни ваш супруг более не развиваетесь как самостоятельные личность, а если развиваетесь, то только физически. Крепчаете и матереете. В первые годы брака у вас в семье складывается железное разделение труда. Хлебайте полной ложкой: я тебе стираю — ты мне гвозди забиваешь, я тебе рожаю — ты мне деньги в дом несешь. И вся жизнь — как один день. День жаркой полевой страды. В общем, для тех, кто с радостью откажется от любых перспектив роста ради «блюдения заветов», такой вариант крестьянского счастья вполне возможен. Впрочем, мне почему-то не кажется, что охотники набегут и образуют длинную очередь.

Есть еще один вариант брака длиною в жизнь. В некотором роде нездоровый. Его главный компонент — обоюдная супрессия — психологическое вытеснение негативных переживаний. Тогда ни один из супругов практически не воспринимает адекватно человека, с которым живет, видит только то, что хочет видеть, и в таком состоянии счастливого аутизма проживает жизнь. Но браки, где оба супруга проживают в счастие «тихо сам с собою», опять же довольно редки — и тоже из-за несовпадения. Чаще всего в счастливой супрессии пребывает только один из них. В большинство случаев это женщины — существа более мечтательные и эмоциональные. А знаете, чем оно может закончится?

Неля влюбилась в него сразу, на первом курсе. Олег был милый, общительный, душа компании. Он нравился многим девушкам, но за время учебы никому предпочтения так и не отдал. Просто был со всеми ровен и приветлив, вот только Нелиного общества старался избегать, зная о ее пылких чувствах. Но девушка была верна своему «избраннику» и упорно продолжала любить Олега, не отвлекаясь на другие объекты. И все время старалась быть у него перед глазами.

Она ждала своего часа, и час настал. Олег к тридцати годам, так и не испытав ни к кому особо страстной любви, решил создать семью и сделал Неле предложение. Та, разумеется, приняла предложение с радостью, вроде бы даже не отдавая себе отчета в очевидном — что Олега она, что называется, «высидела». Брак все-таки не был счастливым. Олег не укладывался в Нелину систему представлений о супермужчине: в нем отсутствовала одеревенелость идола, он не хотел производить впечатление солидного человека, вдобавок иронизировал над вкусами жены. Олег не доходил до открытых издевок в адрес своей половины, он просто начал отдаляться. Но Неля как будто ничего не замечала, она знала, что любит Олега и что ее любовь — могучей силы чувство, способное вынести все.

Когда случилось неизбежное — Неля узнала, что у мужа серьезный роман с другой женщиной, она постаралась забеременеть, чтобы удержать Олега ребенком. Неля научилась хитрить, делала вид, что не замечает отлучек, недомолвок и откровенного вранья. Вела себя, словно три восточные обезьянки: не слышу, не вижу, не говорю плохого. Это позволяло ей под любым предлогом тащить мужа в постель. Она забеременела, но мужа не удержала: Олег ушел. Жизни себе без него Неля не представляла. В Олеге был весь смысл ее существования.

Оправляться после расставания, искать замену Олегу в другом мужчине, в себе или в ребенке Неля не захотела. Поэтому с утроенной энергией она принялась разрушать новую жизнь Олега: методично внушала тому комплекс вины, без конца объясняла, что он — предатель, что она опозорена, что ребенок Олега бесконечно одинок (несмотря на то, что у него есть мать). Неля выкручивала Олегу руки, тянула с разводом, изводила долгими и нудными упреками. Наконец, после долговременной «тяжбы» она выдвинула Олегу условие: «Ты меня предал, ты меня бросил, ты меня опозорил. Я даю тебе развод, но для родственников мы остаемся мужем и женой. Поэтому изволь присутствовать, когда у нас гости, на семейных праздниках и все такое. Чтобы я не выглядела униженной». Олег, на свою беду, согласился. Через пару лет такой жизни от Олега ушла его вторая жена, которую бедняга-«двоеженец» сильно любил. Ей смертельно надоело постоянное присутствие «первой семьи» Олега в ее жизни.

Под предлогом «дружеской» заботы Неля стала заезжать к Олегу домой приготовить-постирать. Олег долго переживал разрыв со второй женой, но потом снова закрутил роман. Он снова ожил, но с Нелей была проблема: Олег не мог выпроводить «дружески настроенную» бывшую жену из своего дома. Неля наезжала к Олегу без звонка, воровала ключи от его квартиры. Если Олег ее не впускал, устраивала истерики на лестничной клетке. Ее поведение было диким, нелепым, безумным. Ну и что с того? Ведь она по-прежнему любила Олега и боролась за место рядом с ним, как за место под солнцем. Ведь она же не проститутка какая-нибудь, как Анна Каренина, а славная русская женщина, которая борется за своего мужа! За десять лет она расстроила Олегу еще пару серьезных отношений с женщинами и всерьез подорвала ему здоровье.

В какой-то момент Олег не выдержал состояния «и вечный бой, покой нам только снится» — взял и умер. С того момента для Нели начались счастливые дни. Теперь она часто ходит на могилу Олега, приносит цветы, беседует с покойником, точнее, с его портретом на памятнике. Бежать Олегу некуда, возражать он ей не может, и на портрете выглядит солидно и благопристойно. Теперь воплощение ее идеала совместилось с образом Олега. Все именно так, как Неля хотела всю свою жизнь. Она теперь благородная скорбящая вдова и уже больше никто не помешает ей любить Олега. Как там в песне поется? «Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду». Только так и может любить приличная женщина. Какое высокое духовное наслаждение!

Поведение Нели не просто типично. Эта манера называется «любовным терроризмом». В США даже существует закон, предусматривающий наказание за подобное преследование бывшего партнера по браку. Аналогичные законопроекты рассматриваются в Голландии, Бельгии, Великобритании. А что делать-то, если каждая двадцатая женщина и каждый десятый мужчина хоть раз в своей жизни подвергались «заботе и нежности террориста». В результате 53 % преследуемых были вынуждены сменить работу, 40 % — переехали на другие квартиры, 25 % подумывали о самоубийстве, 5 %, подобно Нелиному супругу, умерли, не выдержав «пригляда». Примерно 40 % супругов при мысли о том, что кто-то «подберет» их бывшего партнеры, испытывают чувство ревности и возмущения. Но не из-за огромной любви, а лишь потому, что подсознательно они ощущают связь с давно ушедшим от них человеком. Вот и приезжают или звонят в неурочное время с требованиями, угрозами, обвинениями. И даже те «любовные террористы», которые ограничиваются подарками, как бы случайными встречами у подъезда, расспросами о самочувствии — даже они могут довести свою «бывшую половину» до нервного срыва… Зачем же почти половина людей творят со своими (некогда) близкими-любимыми такое бесчинство? Ведь это форменная пытка!

А как вы полагаете: Неля и ей подобные ведают, что творят? Или им все представляется в ином свете, в блеске романтизма, драматизма, лиризма и прочих «измов». Ведь нас с детства растили в почтении к большому сильному чувству. Сколько прекрасных женских образов, великолепных в своем страдании! Сколько красоты в том, чтобы разочек поцеловаться с возлюбленным под каштанами и навеки затвориться в монастыре в память об одном-единственном поцелуе! Только когда героиню переклинивает, она из хрупкой юной Кончиты превращается в Парасю Никаноровну, которая «вот как вцепится, так ни за что не отпустит» — да так и бегает всю свою жизнь за Сусиком с бакенбардами… Комизм этой ситуации почему-то не способствует почтению и благоговению. А некогда светлый образ уже несет в себе нечто патологическое.

Если вы пришли в казино, разве вы поставите все фишки разом на одну клетку? А потом, в момент проиграв свои наличные, будете доказывать крупье: поскольку вы все поставили на кон и вчистую проигрались, то теперь с каждой игры вам должны идти отчисления — за красивый отчаянный поступок? Нет. Почему же в жизни мы ведем себя именно так? Скорее всего, из-за ложных иллюзий (как будто бывают правдивые иллюзии!). Или из-за недостатка информации. Мы уверены, что риск — благородное дело. В том числе и риск безнадежный, бессмысленный, когда на событие, которое, если верить теории относительности, имеет шанс примерно один к миллиарду, ставится целая жизнь. Единственная. Ваша. А может, дело еще и в том, что большинство женщин все воспринимает не относительно каких-то там вселенских законов, а относительно себя. Поэтому прекрасный пол склонен верить в небывалое, невероятное и неимоверное. Если спросить мужчину, каков его шанс повстречать вечером на Тверской живого динозавра, он сперва будет долго морщить лоб и шевелить губами, потом промямлит: «Примерно один на триста миллионов». А женщина ответит сразу: «Пятьдесят на пятьдесят — или встречу, или не встречу».

К тому же нас с детства убеждали: нет для женщины лучшей судьбы, чем участь Сольвейг, в ожидании Пера Гюнта усиленно занимавшейся биатлоном. Да, но ведь времена меняются, и системы ценностей тоже. И в который раз я это повторяю? Да ладно, не повредит! По крайней мере, читателю пару раз придет на ум: что же в наши дни ценнее всего? Любовь к мужчине? Ответное чувство? Семейные радости? Или все-таки полноценная самореализация согласно индивидуальному выбору?

Согласитесь: в казино «Судьба» нерентабельно ставить все фишки на «мужчину своей жизни». Большую и лучшую часть поставьте на себя, тогда ваш проигрыш не будет тотальным. Наверняка одна из ставок (есть же у вас и другие желания, способности, амбиции?) окажется «в плюсах». И даже при известной потере вы, любимая, у себя точно останетесь. А со временем начнете новую игру — как только пройдет неприятное ощущение безвременной утраты и совершенной ошибки.

Наука психология подразделяет все типы реагирования на любовный разрыв на две категории. В одном варианте происходит «сползание» в психологическую зависимость — не столько от реального «изменщика», сколько от выгодного состояния «потерпевшей стороны». Действительно: практически все тебя жалеют, да ты и сам себя жалеешь, можешь расслабиться и ждать от родных и близких поддержки и утешения. Премиленькое состояние блаженного недеяния, правда? А другой вариант намного прозаичней — долго ли, коротко ли, но период реабилитации заканчивается. И надо эмоционально возрождаться для новой жизни. Снова что-то строить, искать, ощущать… Хотя первый вариант, безусловно, удобнее для манипуляторов и захребетников, второй — перспективнее для дам деятельный и самостоятельных. Для тех, кто не намерен провести остаток жизни в «монастыре собственного духа», в постах, молитвах, бдениях и комплексах.

Популярный английский актер, писатель и режиссер Стивен Фрай сказал в своем интервью: «Для меня фундаментальная аксиома: никогда не жалеть о том, что ты сделал, за исключением того, чего ты не сделал. В 80 лет ты вряд ли скажешь: «Что я тогда натворил? Зачем я напился в тот вечер? Зачем я был груб с тем человеком?». Жить — это не грех». Но именно это предположение мешает нам наслаждаться жизнью: а вдруг жить — действительно грех? Может, гораздо праведнее будет весь свой век казниться, каяться, испытывать катарсис и поучать молодых? Ага. А в глубокой старости петь куплеты миссис Байкли по тексту Джерома Клапки Джерома: «Меня он решительно обнял. «Женюсь!» — как в бреду, произнес. А что было дальше — не помню… Простите, забыла. Склероз!». И на кого, спрашивается, вы станете перекладывать вину, упустив последний шанс? Кого обвините: это ты виноват! Из-за тебя я прожила жизнь так, чтобы было «мучительно больно»!

Мы хотим счастья так сильно, так неистово, так глубоко, что готовы… решительно ничего не делать. Просто сидеть и ждать, пока оно прольется на нашу голову золотым дождем. А если ничего подобного не происходит, мы находим виноватого и с наслаждением бурчим под нос: во-от в ком причина наших несчастий! Во-от кто отвел от меня удачу! Прямо-таки запруду поставил и весь поток благодати себе загреб! Иногда возмущение бывает таким сильным, что никакой золотой дождь уже не важен. И явись нам хоть архангел Гавриил с божественным посланием, мы и от него отмахнемся: да погоди ты, чудо в перьях! Я тут гневом преисполняюсь, а ты со своей ветвью. Не видишь, я обижен!

«Постарайся сдаться маме — папа пленных не берет»

К вопросу о гневе и обиде: а вы сами — человек вспыльчивый? Если не просто «вспыльчивый», а «очень вспыльчивый», то вам, конечно же, надо учиться держать себя в руках. Но не в один прием. Иначе вы сами себя бросите, как горячую картошку. Потому что перегреетесь и вскипите. Есть мнение, что способность моментально нагреваться до температуры кипения — свойство «молодых, горячих». А с возрастом к любому бойцовому петуху приходит рассудительность и замораживает его до состояния «кура охлажденная». Словом, природная вспыльчивость преодолевается жизненным опытом. Свежо предание, да верится с трудом…

Конечно, если во время милой беседы у вас возникло желание взять собеседника за горло «трохы подержаться», можно желание выполнить и перевыполнить. Потом, отсидев лет десять, выйти по амнистии и еще с кем-нибудь поговорить. Вольная жизнь короткая — а в тюрьме, говорят, время течет медленнее. Как и в психушке. Бывает, правда, что у человека другие планы относительно карьеры: тогда надо наняться в лесники, избегая того, что в психологии именуется «конфликтогеном». Есть и другой вариант — выучиться подавлять свои непомерно естественные стремления.

Раздражители-конфликтогены — вещь неизбежная, даже в лесу или в чистом поле. Если на конфликтоген реагировать спонтанно, не ставя себе никаких рамок, то некий позитив в этом есть: так вы гарантируете себя от болезней, возникающих «от нервов» — инфаркта, инсульта, язвы, опухолей и воспаления седалищного нерва. В принципе, позволив себе неконтролируемую нервную разрядку, вы и от других недугов легко избавитесь, за исключением разве что ОРЗ и ларингита — их легко нажить, коли орешь во всю глотку на ветру и на морозе. Попутно вокруг вас образуется зона отчуждения, и даже любящая жена будет вас ласково называть «мой псих», а родная мама — согласно кивать и вытирать глаза смятым платочком. Не нравится перспектива? Ладно, поищем другой путь — тактически продуманный и безопасный.

Путь научный. Многие практикующие психотерапевты советуют твердо управлять конфликтом. Сперва нужно подготовиться теоретически: разделить раздражители на уровни, оценить силу и опасность каждого, потренироваться в жесткой и мягкой конфронтации, а потом уж экспериментировать на окружающих. Метод неоценимый — для тех, кто решил достичь терпеливости Муция Сцеволы и научиться собственные конечности на гриле жарить просто так, в качестве завтрака туриста. Когда злость тебя жжет изнутри, а ты улыбаешься во весь рот и размышляешь: тебя сознательно уесть хотят, или собеседник просто таким родился — под знаком Стрельца с мозгами Тельца? Потом соображаешь: представляет для тебя опасность занесенный над твоей многомудрой головушкой кулак, или это незамысловатая дружеская шутка? Сделав вывод, отбираешь из множества вариантов отпора фразу вроде «Вы нехороший человек!» или «Стыдитесь!» и… наступает тьма непроглядная. Очнувшись на койке в больнице, с черепно-мозговой травмой и множественными ушибами физиономии, вы, поразмыслив оставшейся частью мозга, даете себе клятву ни-ког-да не прислушиваться к советам специалиста. Или получаете на всю жизнь комплекс — патологическую ненависть к психотерапевтам. А завидев белый (или даже зеленый) халат кидаетесь в ту сторону с воплем: «Ах ты ПСИ-ХИ-АТР-Р-Р!!!» Уборщицы и буфетчицы вашего места работы будут в восторге.

Ладно, вижу, этот путь имеет некоторые свои, гм, побочные, гм, эффекты. Попробуем еще вариантик — для человека духовного. Эфирное созданье, тяжко страдающее от грубости окружающего мира — кто посмеет тебя обидеть? Значит, будем делать из вас, вспыльчивый вы наш, существо надмирное, эмоционально тонкое, вызывающее у всякого обидчика глубокое чувство вины за собственные действия. Коли есть в вас доля артистизма, энергию негодования легко «перекачать» в энергию творчества. Правда, понадобится некоторая бутафория. Для женщин: хорошо бы носить с собой, как говорилось во времена далекие, теперь почти забытые, «флакон с нюхательной солью». Сгодится и обыкновенная пахучая присыпка — для ванн, саше и прочих озонирующих воздух примочек. Только порошочек надо поместить в пузырек медицинского вида.

Всякая попытка вас ущучить — и вы его достаете. Но не из широких штанин дубликатом бесценного груза, а из ридикюля — единственным средством спасения от натиска пошлости и хамства. Трагическим жестом прикладываете ко лбу платок, а к носу — пузырек (не перепутайте!) и просите «оставить вас на минуточку» голосом лебедя, уже вполне умершего и даже поданного к столу в жареном виде. Мужчина в аналогичной ситуации может срывать с шеи галстук, хриплым голосом прося «таблетки… в кармане, в левом… пожалуйста…» Таблетки валидола можно заменить мятными «Рондо» — заодно и дыхание ваше станет неотразимым. В смысле ароматности, разумеется. И конечно, быть вам со всех сторон заваленным заботой и любовью. Первые несколько месяцев. Или недель. А может, дней. Потому что вскоре всем ближним и дальним надоест сцена безумия Жизели в вашем исполнении. К сожалению, срок действия у «медицинского» метода краток. Наступает привыкание.

К тому же не всякий наш (и не наш тоже) человек любит балет. Кое-кто и вовсе не поймет, об чем базар. И душистые пузыречки для него не аргумент. В общем, с таким противником есть один способ побеседовать по душам — говорить на его языке. Стоите вы, скажем, в очереди (слово-то, слово-то какое историческое!). В супермаркете в конце рабочего дня и такое бывает. В руках у вас корзинка, а в ней дорогущие вкусности. Настроение соответствующее. Мимо пробегает хмурая кассирша (в супермаркетах они обычно весельем небогаты) и просит, чтобы за вами не занимали. Вы битых пятнадцать минут всем повторяете: «За мной просили не занимать!». А когда наступает ваш черед выкладывать покупки на конвейер, кассирша поднимает мутный взор и начинает: «Я просила не занимать! Вы же слышали, я просила! Их просишь русским языком, просишь, а они все равно стоят!» Ну, ошибиться каждый может — она вас попросила отойти, не занимать, а вы поняли так, что надо стоять и предупреждать. Бог знает почему. Кстати, логически аргументировать бесполезно. Можно умолять, и, глядишь, еще через полчаса она согласиться пробить ваши конфеты, «Мартини», французский багет и кило пельменей. Но настроение уйдет безвозвратно. Дома, пожирая пельмени с выражением тоскливой злобы на лице, вы будете придумывать, что бы такого можно было сказать этой… этой…

Не надо словотворчества с собой наедине! Искусство — вот лучшая разрядка эмоциональной энергии. Не накапливайте ее, не прячьте в укромных местах, не носите в себе! Взгляните в лицо кассирше (образ, предупреждаю, собирательный — на ее месте может оказаться ваша свекровь) и подумайте: «Ах, ты решила, что я тебе не конкурент? Что я не отоваривалась в студенческих столовках и не покупала на одесских базарах зелень в эпические советские лета? Да я десятками укрощала таких, как ты — одним взглядом, одним взмахом ресниц!» И откройте рот. А теперь сосредоточьтесь, вдохните — и-и-и, раз-два-три: «Ш-Ш-ШТО-О-О??? Вы что, издеваетесь?!! Я стою и по вашей просьбе всех предупрежда-а-аю!!! Она меня проси-ила! Вы послушайте только, она меня просила! Вы повесили табличку, что касса не работает? А?!! Где, я спрашиваю, объявление?!! Ни табличек, ни ответственности, ни-че-го не найдешь в этом заведении! А позвать сюда!» Далее варианты: Ляпкина-Тяпкина, главного администратора, директора, вашего сынулю, «Скорую психиатрическую помощь» — словом, по степени позеленения лица вашего оппонента. Пока он жив, бедняга.

Базарная баба, скажете вы. Да. Безотказная базарная тактика, древняя, как выражение «дешевше только задаром». И знаете, почему сей метод столь действенен? А потому, что язык магазинной очереди в России понимают все, от президента до бомжа. Весь вопрос в том, насколько вы опытный «лингвист». Впрочем, практика подарит вам кураж и знание лексикона, обогатит вашу стратегию. А главное: вы больше не будете бесконтрольно «пылить». Вы станете творить, выводя рулады, словно соловей в зеленых кущах. Кстати, голосить во всю децибеловую дурь не обязательно. Кому-то легче язвить вполголоса, но так, что собеседник век не забудет вашего милого лица и добрых слов, сказанных почти шепотом. В любом случае против вспыльчивости можно посоветовать одно: введите эту огневую мощь в русло творческого поиска. Глядите на противника, как на Пушкин на Арину Родионовну. Сокровища на дне твоем таятся, родимая! Голубка дряхлая моя! Я тебя сейчас так отделаю — еще больше одряхлеешь!

Существуют и другие методы пережить конфликт. Есть такая хорошая штука — козел отпущения. Одно имя чего стоит. Произносишь: «Ну ты каз-зел!» — и на душе становится легче. А это ох как необходимо! Ведь за годы жизни душа отягощается центнерами, нет, тоннами обид. Когда происходит переучет накоплений, кровь вскипает в жилах черным отравленным ключом, и хочется во что бы то ни стало ответить, отмстить, уравнять счет, а лучше — взять челюсть за зуб, а за око — сразу два и еще уши в придачу. Вот только над кем бы это проделать? Мы, к сожалению, не всегда можем наказать обидчика, оттого и приходим в состояние «поделись обидою своей». Находим человека, на котором можно сорваться. Как правило, кого-нибудь слабее нас. В общем, бабке за дедку, Жучке за внучку, мышке за кошку. В таком случае наши действия напоминают обычай одного индейского племени. Индейцы полагали (совершенно в духе Фрейда и Юнга), что обиды нельзя копить и таить, а необходимо сразу передавать. Выскакиваешь из вигвама весь всклокоченный, аж перья на вампуме дыбом стоят, бежишь, дороги не разбирая. Тут навстречу Гойко Митич: «Привет, Дурной кулак! Ты в порядке?» — а ты, не отвечая, хрясь его по носу. И ноги, ноги, пока могучий Виннету, сын Инчучуна из ступора не вышел. Пусть побегает, поищет своего друга по имени Крепкая коронка. Тот все выдержит, что ни передай.

Со временем невозвращенные обиды не забываются, а разрастаются, словно снежный ком. Инцидент, произошедший 20 лет назад, мешает жить людям сегодня. Некоторые внимательные читатели романа (или зрители сериала) «Граф Монте-Кристо» высказываются в том роде, что месть, мол, это блюдо, которое надо подавать горячим. В холодном виде им, знаете ли, невкусно. А я полагаю, что месть — это не блюдо вовсе. Это отрава. Ею либо переболеешь, либо будешь всю жизнь страдать от последствий интоксикации. Нервный тик или гастрит, сердечная недостаточность или жировая избыточность. Мало ли что может приключиться.

Поэтому лучше развивать выдержку. Только постепенно. Нельзя сказать себе: с этого момента я перестаю ругаться со всеми, кто меня раздражает и отныне просто прохожу мимо, равнодушно глядя в сторону из-под полуопущенных ресниц. Не бывает. Не в смысле ресниц, а в смысле мгновенного изменения темперамента — такого не бывает. Все, что мы проделываем с собой или с окружающим миром, лучше получается, если выбрать метод не революции, а эволюции. Времени, конечно, уйдет намного больше. Но и побочный эффект минимальный!

Когда вы обнаружите, что уже вполне можете держать себя в руках после нанесенной обиды и выдаете «одесский вариант изысканий в области филологии» скорее из любви к творческому процессу, чем от возмущения — тут уже можно переходить к новой фазе. Не мгновенный выброс, а целенаправленная реакция. Чтобы сил на негативные эмоции тратить поменьше, а выгоды от проявления этих самых эмоций получать побольше. Думаете: какая может быть выгода от обиды? Честное слово, немалая. Ведь это огромная доза энергии! Проблема в том, чтобы направить ту энергию во благо себе, а не во вред. И даже помня причиненную тебе обиду, не пропитываться злобой, а всего лишь делать выводы: от кого можно ждать подвоха и какого именно. Правда, это сложная задача. Прямо макиавеллиевская. Но и она разрешима для тех, кто хочет достичь успеха, а не растратить силы попусту — на душевные муки, на нервные срывы, на выражение горькой печали во взоре и проч.

В целом довольно много нервов «пожирает»… память. Негативные моменты запоминаются прочнее. Недаром выражение «злопамятный» существует, а «добропамятный» — нет. Каждый из нас вправе задать себе вопрос: если это так тяжело и утомительно, то стоит ли вообще обижаться?

Драгоценный допинг обиды

Для начала, конечно, ответим: на кого? Ведь есть разница в том, кого мы выбираем в качестве «объекта» отрицательных эмоций. Обижаться стоит только на равного. На человека, за которым признаешь ответственное отношение к себе и к окружающим, на того, кто равен тебе по уровню. Здесь можно и подумать: он хочет зла мне, или просто использует меня в качестве средства, чтобы насолить другому? Ненавидит он меня или действует в соответствии с продуманной стратегией, а я в его игре — лишь пешка? Если я почему-то стою у него поперек горла, то в чем причина такого «интимного» отношения? Ведь ненависть — чувство не менее интимное, чем сексуальное притяжение. Между прочим, нередко это одно и то же. Глядишь, и появятся признаки того, что вам бы не мстить, а пококетничать надо. Многих проблем избежите. Ну, а коли вас используют, да еще в качестве пешки, а не королевы — тогда можно и сыграть. Пусть себе думает, что вы в шахматах ни бум-бум. Тем больше будет его удивление, когда получит шах и мат в три хода.

И еще: бывают ситуации, когда человек просто идет по протоптанной тропинке. Предположим, вы постоянно получаете в свой адрес колкие замечания от сослуживца. Вам уже кажется: этот тип норовит выжить вас, умницу и специалистку, из фирмы. Без выходного пособия и рекомендаций на дорожку. Почему-то лично вы лично его не устраиваете. А потом становится ясно: здесь таким образом принято «прописывать» новичков. Каждый новый кадр должен пройти «обжиг» и «обкатку». Значит, необходимо держать удар и не впадать ни в панику, ни в «монте-кристовость». Через некоторое время все уляжется само собой. Дело не в вашей персоне, а в социальном механизме. Хочешь жить — умей терпеть и не терять лица. Зачем же играть желваками и злобу копить?

Но если с умным человеком партия «на интерес» — дело очень даже увлекательное, то стоит ли обижаться на дурака? На его поступки — спонтанные, словно непроизвольное мочеиспускание? Он зла не хочет, он так живет и так реагирует на раздражители. Аки голубок — где ходит, там и гадит. Да часто обидчик сам не понимает, что он «такого» сделал. Обиду намеренную от невольной отличить довольно легко. Надо только посмотреть на всю картину извне, отрешившись на время от затемняющих разум эмоций. Судите сами: каждый из нас воспринимает обиду относительно себя. Мы невольно делаем свое «Я» началом отсчета, ставим себя в центр ситуации, и не видим всей шахматной доски с разнокалиберными фигурами. А ярость должна быть управляемой — так вы сможете лучше просчитать все варианты ходов. Когда идет отбор быков для корриды, обязательно смотрят: какой из них бросается, а какой — нет. Тот, что спокоен — опаснее. Но в целом просматривается одна закономерность: дурака не ненавидеть надо, а просто вовремя поставить на место. Осечь и остудить. Как сказал в «Зоне» Сергея Довлатова конвоиру уголовный авторитет: «Ты загорелся? Я тебя потушу». Спокойно так, но веско.

К тому же зачастую никакого особого наказания не требуется. Обидчик сам наказывает себя своей глупостью. И вполне достаточно с доброй иронией наблюдать за тем, как он выеживается. Такой способ «отмщения» — обиднее всего. Взгляд, источающий равнодушную жалость, запоминается надолго. Бывает, что на всю жизнь. И обидчик превращается в обиженного. Такие ситуации — не редкость в семейных конфликтах.

Антонина Васильевна не ладила с собственной дочерью. С самого детства Ольга как будто скептически наблюдала за матерью и громко констатировала ее просчеты и промахи (надо признать, весьма многочисленные). Сварила мать семейства неудачный суп — все морщились, но деликатно сглатывали (как-то не получается назвать этот процесс «едой»). Лишь пятилетняя Оля, брезгливо морщась, произнесла: «Его не то, что есть — на него смотреть противно». Сделала мамуля сильный макияж, дитятко тут же констатировало: «Кукла Маша, сорт второй, дети плачут от такой». Однажды они сидели и рассматривали фотографии. Ткнув пальцем в карточку, Антонина Васильевна воскликнула: «Ой, как у меня здесь рот широко открыт!» — «Да ты его никогда не закрываешь…», — с неудовольствием выслушала она ответную реплику дочурки. Подобных случаев было превеликое множество. Дочь у Антонины была злопамятная и довольно занудная девица.

Антонина Васильевна и сама прекрасно понимала, что ребенок прав, но ей все равно было страшно обидно. Ведь это же ее дочь! Так почему же она, мамочка, для своего чада не самая лучшая? Почему Ольга не видит ее в розовом цвете? Антонине Васильевне хотелось добиться уважения от дочери, но как, она не знала. И злилась. Оттого постоянно осыпала дочь придирками. Та отвечала колкостями. Родственная связь разрушалась и таяла. Когда Оля подросла, она рано начала самостоятельную жизнь. С матерью не виделась годами. Проходило какое-то время, и Антонина Васильевна пыталась наладить с дочерью отношения. Но как только проходил взаимный «холодок» — а он неизбежно возникает, если люди возобновляют общение после конфликта — Антонина Васильевна снова и снова вспоминала обиды, которые Ольга причинила ей в детстве. И начинала орать на дочь, цепляясь к мелочам. А в ответ встречала спокойные, снисходительные разъяснения общепсихологического характера. И семейные узы матери с дочерью обрывались — еще на какое-то время. Потом следовала очередная попытка восстановления отношений.

Так все и шло по кругу. Едва всплывали прошлые обиды, Антона Васильевна снова и снова пыталась задеть и уязвить свою дочь. Так ей хотелось самоутвердиться и доказать: она, несмотря на ошибки и проколы, была такой хорошей матерью! Ее вдобавок терзало желание «уравнять счет»: дать понять, какой несправедливой дочерью была Ольга. Антонина Васильевна не могла заставить дочь уважать себя. Она просто не видела никаких других способов наладить общение. Антонине Васильевне мешала обида и желание унизить обидчицу, несмотря на то, что «язва и стерва» была ее собственной дочкой. И самое обидное состояло в нехитром выводе: получалось, что Ольга права. Антонина Васильевна выглядела истеричной, злобной бабой — и в собственных глазах в том числе. Помириться с дочерью у Антонины Васильевны так и не вышло. Они практически не видятся и относятся друг к другу холодно. Дочерне-материнской любовью и заботой здесь и не пахнет. Обычная семейная трагедия.

Вся проблема в том и состояла, что в свое время рядом с Антониной Васильевной не оказалось знающего человека, который сказал бы: у тебя чересчур развитый ребенок. Именно такие детишки рано начинают демонстрировать критическое мышление, самостоятельную оценку и подростковую «ломку». Трудный подростковый период — не фигура речи. Это своего рода преодоление прессинга внешнего мира. Ребеночек становится совершенно невыносим не потому, что внезапно обозлился на весь мир и в будущем из него вырастет доктор Зло. Просто наступил период жестоких «щенячьих игр», когда юное созданье «пробует» на окружающих свои индивидуальные приемы самозащиты, агрессии, отступления и наступления. Если ты проявишь снисхождение и самоиронию, дитятко поймет — вот наилучший способ обороняться, никому не показывая своих слабостей. И вообще: если хочешь, чтобы твой ребенок наконец повзрослел, постарайся повзрослеть первой!

Но, поскольку никто Антонине Васильевне этого не сказал (а может быть, и говорил, но она не послушала), взаимоотношения покатили по дорожке спонтанных выбросов страха и агрессии. Но ведь Оля была маленькой и непонятливой — а если сравнивать с уровнем развития взрослой дамы, то и просто глупенькой — а вот Антонине Васильевне надо было думать головой, а не только разлитием желчи болеть. Ставя себя на одну ступеньку с дочерью, она, естественно, не смогла бы добиться уважения. И не только в Олиных глазах, но и в глазах друзей, родни, знакомых. Сложилась довольно рядовая ситуация: мать и дочь, несмотря на разницу в возрасте, ссорились, будто школьницы, претендующие на роль «первой девчонки в классе». Мама, пытающаяся навязать дочке «почтительно-кроткую» манеру поведения, может лишь вынудить ребенка замкнуться в себе, а то и прибегнуть к лицемерию.

Семьи, в которых почитание старших возводится в священную обязанность младшего поколения, небогаты откровенными чувствами. Со временем недостатки показного «глубоко родственного» чувства проявляются в страшных поступках: дети сдают беспомощных родителей в дома престарелых, отбирают имущество, жертвуют родными во имя «более важных» целей. Почему бы нет? Теперь старшие слабее — значит, их можно подавлять и унижать, как некогда подавляли и унижали их, малышню. Родителям следует помнить: дети вряд ли будут следовать их советам. Скорее они последуют их примерам.

Обида на того, кто слабее, и вдобавок зависит от тебя — не менее разрушительное состояние, чем обида на вышестоящего. Обида на слабого выдает и твою слабость. Ты становишься с обидчиком на один уровень. А если он — ваш подчиненный или ваше не в меру развитое дитятко, то, сами понимаете, вам подобное «перемещение» чести не делает. А обида на сильного… Предположим, ты не в силах возвыситься настолько, чтобы получить возможность ответить на оскорбление, нанесенное тем, кто выше и сильнее. Но можно сохранить лицо, не поддаваясь вспышкам ярости и не демонстрируя перед всеми, как ты глубоко уязвлен и унижен. И если никакой альтернативы нет, можно и отомстить. Но с умом.

Да, в начале раздела я говорила о том, что месть — не блюдо, а яд. Но в этом мире все — яд. Дело в дозировке. И не зря человечество тысячелетиями использует рептилий не только в качестве орудия казни, но и в качестве лечебного средства. Змеиный яд куда дороже жемчуга и злата — когда его правильно используют. К сожалению, большинство людей наносит этим оружием травмы не столько обидчику, сколько себе. Упиваясь своей яростью, они семимильными шагами движутся к неврозам, психозам и разным соматическим заболеваниям, которые вызваны проблемами психологического плана. Нет, все-таки правы индейцы с их привычкой переадресовывать негативные эмоции. Надо только чуточку изменить тактику. Не лупить первого попавшегося, а вернуть полученное адресанту. Не будет посылать что ни попадя кому не следует.

Разумеется, первый совет, который может дать стерва, уже был дан в свое время одним мудрым человеком. Карлсоном. «Спокойствие, только спокойствие!» Вдохните, выдохните, сосчитайте до скольки не жалко. Утихомирьте разыгравшуюся печенку-селезенку. И подумайте: где у вашего врага «антиэрогенные зоны» — а попросту, больные места? Он боится потерять лицо? Деньги? Произвести невыгодное впечатление? Он неуверен в себе? Глуп? Слишком серьезно к себе относится? А может быть, это вы слишком серьезны по отношению к себе? Вполне вероятно, что причина эскапад вашего противника — примитивный страх. Страх перед вами или перед обстановкой в стране, на рабочем месте, в семье… Комплексы, комплексы, комплексы. Если вы еще не обнаружили в своей душе звенящую нотку жалости — тогда что ж… Будьте законченной стервой.

Месть может послужить своеобразным допингом, который подхлестнет вас к новым достижениям, придаст вам сил, сконцентрирует ваше внимание и отшлифует вашу манеру поведения. Не упускайте «положительный эффект», вызванный микродозой яда. Сосредоточьтесь, соберитесь, укрепитесь и… отвернитесь. «Поэт так не умеет сочинять, как женщина умеет дать понять», написал Владимир Вишневский. Вот и используйте таланты, ниспосланные женскому полу природой: дайте обидчику понять, что он такое ничтожество, что даже бранного слова не стоит, не то что доброго. Это, на самом деле, обиднее всего. Если ваш враг понимает, что ему вас не пронять, он сам себя сожрет. А вы избежите целой кучи лишних проблем. Теперь вы двигаете фигуры по клеткам. И ваш противник — всего лишь одна из фигур. То-то обидно! Он-то прыгал, пыхтел, боксировал, обливался потом, входил в клинч и рушился на канаты. Ему казалось, что он с вами сражается. А оказалось, что не с вами, а с боксерской грушей, которой аб-бсолютно по фигу, лупят ее или просто пыль смахивают. Или, еще того хуже, выясняется, что вы — не боксер. А рефери. От такого открытия недолго самому себе ухо откусить — от досады. Вот дурак! Не понял самой очевидной вещи!

Хотя не всегда получается «воздействовать бездействием». Вполне вероятно, что удары противника попадают именно туда, куда нацелены. А это больно. И надо прекратить избиение. В конце концов, вы не Толстой, чтобы проповедовать ненасилие (тем более, что Лев Николаевич не был на практике таким уж добряком, как оно в теории выходило). Значит, ищите способ нейтрализовать оппонента. Можно провести целый подкоп под имидж «объекта». Разукрасить его так, чтобы намертво прилипло. Можно перед всем светом выставить «объект» дураком. Можно планомерно разрушать его заветные мечты, видение мира, самооценку и репутацию. Но при всем разнообразии подходов соблюдайте главное правило — не действуйте во вред себе.

И снова на ум приходит Эдмон Дантес, чье интеллектуальное развитие и финансовое благополучие шли рука об руку с самыми большими лишениями в жизни молодого полуграмотного морячка. Будь у него менее зловредные приятели, разве стал бы он графом-миллионером? Видите: раз уж такое тяжкое испытание, вроде долгих лет в замке Иф, можно обратить себе во благо, то и менее ужасные страдания могут пойти на пользу. Надо просто научиться усваивать полученный жизненный опыт. Перевести его в разряд информативных источников, а не в категорию эмоциональных раздражителей. Или, выражаясь не столь запутанно, пережитое надо обдумать, а не обрыдать. Вот какая стратегия может сделать вас настоящим дипломатом, первоклассным психологом и отменно воспитанным человеком. И все при одном условии: не распоясываться. Иначе вы сами себя разрушите.

Навстречу бурям и тайфунам

Нам трудно оценивать себя самого. Какими видят нас окружающие? Мы может воспринимать себя как человека мягкого и чувствительного, а все вокруг повторяют: «Сухарь, самый настоящий сухарь!». А потом выясняется, что близким, видите ли, хочется, чтобы вы изредка произносили всякие глупости вроде «Пусенька моя золотая, как же я тебя люблю!». Хотя, рассуждая логически, в этом нет необходимости: вы с «пусенькой» проживаете под одной крышей, помните по именам всех ваших с «пусенькой» детей и даже водили в зоопарк младшего из них (правда, не помните, в каком году)… М-да. Как поет Алена Свиридова: «Меня пора убить».

Но, между прочим, сила чувств не зависит от формы выражения. Можно, совершенно ничего не испытывая по отношению к человеку, станцевать вокруг него самое страстное танго или еще какой-нибудь танец из тех, что называют «вертикальным воплощением горизонтальных желаний». И он поверит, попадется на удочку и растечется сахарной лужицей. Аналогичная неприятность, впрочем, может и с вами приключиться — где гарантии, что вас не «подсекут», будто неосторожную рыбку?

Необходимо определить, насколько вы эмоциональны, а также и то, насколько вы способны выразить свои чувства. Итак, предлагаем ответить на вопросы нашего теста. Обратите внимание: тест состоит из двух частей, причем и подсчет баллов, и резюме согласно набранной сумме производятся отдельно.

Часть 1.

Во время разговора я обычно смотрю в глаза собеседнику.

Меня легко обидеть.

Заниматься сексом при свете гораздо интереснее, чем в темноте.

Я часто испытываю разочарование в людях.

Меня легко понять.

Я долго мучаюсь, когда мне причиняют боль.

Люблю поговорить о себе.

После ссоры с подругой или любимым я стараюсь избегать с ними встреч.

Я — искренний человек и всегда говорю правду.

Я не люблю приносить огорчение людям.

Я в плену предрассудков.

Я временами чувствую, что невольно могу причинить людям боль.

Есть люди, которые мне совсем не безразличны.

Если дела не идут, я прежде всего злюсь на себя.

Я прямо говорю о том, что мне не нравится.

Я боюсь потерять друзей.

Я не могу переживать за других, если мне самой плохо.

Я испытываю неловкость, если меня хвалят.

Я люблю стоять перед зеркалом в обнаженном виде и рассматривать себя.

Меня часто используют.

Я считаю: если бы люди всегда и обо всем говорили только правду, жить стало бы намного легче.

Для меня очень важно произвести хорошее впечатление.

Я люблю смотреть на обнаженное мужское тело.

Бывает, что я чувствую себя совсем никчемной личностью.

Я принимаю многое слишком близко к сердцу.

Я часто чувствую, что мной недовольны.

Мне приходится отстаивать свою точку зрения.

Если я рассердилась, то не люблю это показывать другим.

Если отношения не складываются, я пытаюсь ликвидировать причину размолвки.

Мне неловко проявлять нежность.

Подсчет баллов

Если вы согласны с приведенными выше высказываниями, то поставьте — «да»; если не согласны — поставьте «нет»; если сомневаетесь — поставьте знак вопроса:

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1;

да — 0, нет — 3,? — 1;

да — 3, нет — 0,? — 1.

18 баллов и меньше. Ваше сознание богато эмоциями, и вы никак не можете с ними совладать: чувства переполняют вас и хлещут через край. Находясь «на гребне волны», вы сначала совершаете поступки и лишь потом задумываетесь: а каковы будут последствия? Именно эта импульсивность создает вам массу проблем. Под влиянием «сильного чувства» вам ничего не стоит обидеть близкого человека, связаться с сомнительной компанией, растранжирить последние деньги — словом, саму себя высечь Импульс правит вашей жизнью, вы почти всегда находитесь под его влиянием. Возможно, с возрастом это пройдет, но не само собой. Учитесь владеть собой: вы слишком заигрались в мисс Непосредственность.

19–34 балла. Вы отзывчивы и общительны, вы верны в дружбе, преданы в любви, непримиримы с врагами. Вас легко уязвить, зато вы умеете за себя постоять, и тогда гнев ваш будет страшен. Вы любому делу отдаетесь со страстью. Вы хотите видеть своих любимых идеальными и не замечаете их недостатков. Стараетесь всегда поступать благородно. Вы эмоционально богатая личность и, как вам кажется, живете в гармонии с собой и миром. Но подобное состояние — очень хрупкая вещь. Небольшого потрясения бывает достаточно, чтобы весь этот прекрасный мир разлетелся в пыль. Хватит ли у вас сил на то, чтобы довольно часто переживать разочарование во всех и вся — в себе, в людях, в том, как устроен мир? Вы — чрезвычайно темпераментная натура. Это может стать отличной базой для творческого поиска, но, вместе с тем, наблюдается повышенная вероятность депрессивного состояния, нервных срывов. Не пускайте на самотек свои эмоции. Попробуйте их контролировать. Вполне возможно, вам это поможет в трудную минуту, а в счастливые времена — удвоит ваши силы.

35–50 баллов. Вы можете открыть свои чувства только тем, кому вы стопроцентно доверяете. В проявлениях эмоций вы крайне осмотрительны. В отношениях с мужчинами вы не заходите дальше легкого флирта, а преданно и надежно любите только одного, своего единственного и неповторимого. Однако с него вы тоже ждете любви и преданности по полной программе. Умение владеть собой помогает вам устанавливать контакты с окружающими. Вы хорошо держите себя в руках и при необходимости вежливо терпите людей, вам неприятных. Но с теми, кого вы любите, вы также бываете холодноваты. Поэтому ваши близкие не всегда уверены в силе ваших чувств и могут упрекать вас в равнодушии. Такая ситуация выводит вас равновесия и вызывает недовольство собой. Просто слегка расслабьтесь, распустите этот «корсет сдержанности». Способность быть откровенным и чувственным принесет радость не только окружающим, но и вам самим. Постарайтесь отыскать равновесие между самоконтролем и внутренней свободой. Вы это сможете.

50 баллов и больше. У вас острое эмоциональное голодание. Вы сильно зажаты и даже себе не всегда можете сказать, что вы чувствуете к некоторым людям, вам трудно адекватно выражать свои ощущения. Вы словно бы сами себя посадили в тюрьму. Поверьте, давно пора готовить побег из этой темницы. Начните, наконец, прислушиваться к себе. Вполне возможно, по какой-либо причине в вашем характере присутствует интимофобия — боязнь близких отношений с людьми. Лучше избавиться от этого страха. Люди — то, без чего не обходится ни одна жизнь. Даже самый отъявленный мизантроп нуждается в круге общения. Так что учитесь «наводить мосты». Для начала постарайтесь поближе познакомиться с людьми, к которым вы испытываете однозначное чувство приязни. Избегайте общества людей, оказывающих на вас чрезмерное давление — хронический прессинг вызывает комплекс неполноценности, заставляет замыкаться в себе. Постепенно вы станете смелее, спокойнее, увереннее в себе. Тогда для вас и контакты, и конфликты уже не будут представлять сложности.

Часть 2.

Если на вечеринке кто-то попал в дурацкое положение, вы:

а) смеетесь над чужой оплошностью;

б) жалеете беднягу;

в) испытываете чувство неловкости от увиденного;

г) вид чужой глупости вас раздражает.

Вам предлагают подруги искупаться вместе с ними голышом, вы:

а) присоединитесь, ханжество не для вас;

б) первой прыгните в воду: «Как здорово!»;

в) ответите, что ваша нагота предназначена совсем для другого;

г) откажетесь, боясь показать недостатки своей фигуры.

Устраиваясь на работу на собеседовании, вы:

а) стараетесь «подать себя», изображая акулу бизнеса, хотя на самом деле дрожите от страха;

б) испытываете истинное наслаждение, рассказывая о своих достоинствах;

в) стараетесь казаться деловой и энергичной;

г) ведете себя естественно, не желая притворяться.

Вы чувствуете приступ тошноты в общественном месте. А в туалет выстроилась очередь. Вы:

а) расталкиваете всех с криком: «Пропустите!»;

б) молча протискиваетесь к раковине;

в) пробираетесь к кабинке с тихим стоном: «Как мне плохо»;

г) молча встаете в конец очереди, мучаетесь и думаете: «Только бы успеть».

Ваш любовник скован и зажат в постели. Вы:

а) спокойно объясняете, что вам от него нужно в данный момент;

б) пытаетесь объясниться с ним ласками;

в) пережидаете его смущение, в надежде, что он сам обо всем догадается;

г) сердитесь и обзываете его «болваном» и «бревном».

Сестра без вашего согласия купила вам двоим билеты в круиз, а у вас нет ни малейшего желания вместе с ней отдыхать. Вы:

а) сразу прямо и честно говорите, что никуда с ней не поедете;

б) поедете с ней, потому что не любите нарушать чужие планы;

в) будете мямлить, высказывать сомнения и тянуть резину, прежде чем отказаться;

г) придумаете веский предлог, чтобы не поехать.

Какое окончание фразы «Мне нужен мужчина…» вам больше подойдет:

а) богатый, солидный, влиятельный;

б) красивый, стройный, эффектный;

в) искренний, честный, добрый;

г) понимающий, сочувствующий, надежный.

У вашей лучшей подруги случилось несчастье. Вы:

а) утешаете и не оставите ее в одиночестве, пока ей плохо;

б) соболезнуете, но не собираетесь разделять ее депрессию;

в) увозите ее в круиз или еще куда-нибудь подальше от горьких воспоминаний, чтобы она смогла развеяться;

г) на время перестаете с ней общаться: с теми, кто в горе, находиться рядом тяжело.

Подсчет баллов

Теперь необходимо определить, к какому типу относится ваше поведение. Сравните свои ответы с приведенной ниже схемой.

АБ

б, ва, г

а, гб, в

в, га, б

в, га, б

б, ва, г

б, ва, г

в, га, б

а, вб, г

Если вы обвели 5 или более ответов в группе А, значит это — ваш тип; если же 5 и более совпадений относится к группе Б, то читайте о себе в разделе «тип Б».

Тип А. Представителям этого типа свойственно сдерживать свои агрессивные проявления, они не властные люди. Для них есть большой риск со временем превратиться в брюзгу, вечно недовольного собой и окружающими. А все потому, что в молодые годы представители этого типа отзывчивы, внимательны, заботливы. Они сдержатся, даже если кипят от злости, боясь обидеть близких людей. Они с трудом произносят слово «нет». Но стараться быть для всех хорошим и хорошо себя чувствовать — не одно и то же. Это надо помнить!

Тип Б. Представители этого типа умеют прекрасно справляться с агрессивными эмоциями, но в проявлениях нежности и любви у них бывают серьезные трудности. Они бояться оказаться беззащитными и все время закаляют свои чувства, воспитывая в себе твердость духа. В обращении с окружающими бывают суровы и жестоки. Умилившись собственным ребенком, вместо того, чтобы его приласкать, они лучше забьются в самый дальний угол. Женщины этого типа предпочитают властных, лишенных сентиментальности мужчин.

Судите сами: бывает так, что выражение эмоций происходит настолько бурно, что и вам, и всем вокруг уже все равно, насколько эти эмоции искренни. А бывает наоборот: внутри вас может целое землетрясение произойти — но «снаружи» никто не пострадает. Главное, чтобы в любом из этих положений вы чувствовали себя удобно. Если вам муторно, тяжело, неуютно — тогда надо что-то менять. Первая заповедь «успешной стервы»: будь собой с максимальным комфортом.

Возможно, вы прирожденный актер, у вас артистическая натура и неукротимое желание быть в центре внимания. Тогда периодические «всплески страстей» вам необходимы. Но все-таки это не повод превращать свою эмоциональную сферу в драмкружок. Не подстраивайтесь под окружающих, не изображайте выдуманных персонажей — будьте только собой! Если же вы устаете от необходимости демонстрировать свои чувства окружающим — для начала разберитесь в себе. Откуда такая стена между вами и эмоциональным миром? Что вам мешает «отпустить себя на волю»? Страхи? Стереотипы? Привычки? Если сдержанность — органичный компонент вашей натуры, а не психологический комплекс, присмотритесь к вашим близким. Чего они хотят? Если всего лишь пары добрых слов — не скупитесь. Это даже приятно — время от времени говорить, что чувствуешь. Поверьте, большинство людей за любовь и ласку так вам будут благодарны!

Но при любом положении дел — «артист» вы или «сухарь» — помните: самые тяжелые конфликты — не рабочие, а семейные. Не усугубляйте их ни многодневным напряженным молчанием, ни глобальными катастрофами, начинающимися из-за пустяков. Если на все разногласия в доме реагировать слезами и истериками, даже мировых запасов соленой воды не хватит. Вы же не хотите стать причиной глобальной засухи? А если быть серьезным (но не чересчур), то причина ужасных личных разочарований — не только недостатки некого человека или его домашних. Куда большая ответственность лежит на том, что творится (и на том, что говорится) вокруг отдельно взятого семейства — про семью как таковую. Ведь в России семейные ценности всегда служили предметом самого беззастенчивого мифотворчества. И неудивительно: чем меньше реальность похожа на сказку, тем ярче проявляет себя талант сказителя.

Глава 4. Семейные ценности и ценные идеи

Свадебная лихорадка — инкубационный период

«Создать семью мечтает любая женщина!» Прошу учесть, что это не мое утверждение, а любимый лозунг для всех, кто ратует за возрождение России на базе семейных ценностей. Видимо, других ценностей, достойных внимания, родной отчизне сохранить не удалось — предыдущие радетели России постарались. Словом, с самого раннего детства мальчиков увещевают поскорее приступать к великим делам, ожидающим всякого мужчину. А у девочек над ухом жужжит назойливым зуммером: «Успеха добьются лишь те, кто выполнит и перевыполнит предназначение, данное женскому полу природой — станут женами и матерьми! И даже неоднократно!». Каков процент правды в этих уверениях, вычислять бесполезно. Потому что в данном вопросе никакое НИИ статистики не в силах помочь. Именно потому, что выводы такого рода должна делать не статистика, а индивид. Вернее, хотелось бы, чтобы так было. Но как всегда, мы отдаемся на волю среднестатистических образцов, словно нас с ними еще в колыбели сосватали.

Хотя дело, как правило, не в образцах, а в массовом интересе к этим самым образцам. Сколько анекдотов ходит про внезапно охватывающее чувство коллективизма — вроде того, что «за компанию и жид (извините за неполиткорректность) удавится», и много чего еще. К примеру, свадьбы. Один мой хороший знакомый, Паша, рассказывал мне, что у него два раза разлаживались серьезные отношения с девушками… после свадеб их лучших подруг. «Как постоят в загсе за спиной невесты — причепуренные, с повязкой «свидетель», — вот тут с ними что-то происходит. Начинают отношения форсировать, поступки нелепые совершают. И вразумить их нет никакой возможности. А главное, видишь: все, любимая девушка на твоих глазах превращается в другого человека, психа законченного, тетку крезанутую. Не по себе становится. И уже непонятно, что вас вообще связывало». Пашу, конечно, можно было бы упрекнуть во всех смертных грехах, но Паша вот уже десять лет как прочно женат, так что свой экзамен на мужество и моральную устойчивость он сдал. Но бог с ним, с Пашей. Лучше подумаем, что же делать нам, девочкам, когда нас одолевает синдром брачной лихорадки. И, кстати, мужчина, как правило, оказывается мелкой разменной монетой в этих жестоких играх под названием «поддавки женские обыкновенные».

Как-то мне пришлось на одном из ток-шоу наблюдать следующий сюжет. Две молоденькие двадцатилетние девушки наперебой рассказывали о странностях своей подруги (назовем ее Лена), объясняли, что пришли на шоу исключительно потому, что беспокоятся за нее, бедненькую. Некоторое время назад, рассказывали они, Лена объявила, что у нее есть молодой человек. Знакомить его со своими подругами она отказалась. А через полгода Лена порадовала подруг сообщением, что выходит замуж и пригласила обеих на свадьбу. Барышни пошили платья, купили подарок. Однако Лена рассталась со своим молодым человеком за несколько дней до свадьбы. Через некоторое время у Лены появился другой молодой человек. История повторилась с точностью до мелочей. После расстройства каждой свадьбы Лена дарила подругам свои фотографии в свадебных платьях — пусть хоть полюбуются, раз погулять не вышло. Сейчас у Лены третий молодой человек. Подругам про него ничего неизвестно.

Обе подруженьки, вместо того, чтобы пустить ситуацию на самотек, решили проследить за Леной. Однажды они увидели, как Леночка зашла в «Салон свадебной моды», где сразу же стала примерять платья, выбрала несколько и сфотографировалась в каждом из них. После чего переоделась и поехала домой. Подруги еще больше забеспокоились — и пошли, согласно лучшим советским традициям, разбираться в этом деле… в Останкино. Как обыграло этот сюжет телевидение, рассказывать не буду. Расскажу, что увидела я.

Жили-были три молоденькие девушки-студентки. Имели схожие проблемы: все страстно хотели обзавестись бойфрендами и выйти замуж. Потому, наверное, и считали себя подругами. Хотя ни дружеского взаимопонимания, ни дружеской поддержки я в их отношениях не обнаружила. Даже в маленьких компаниях из трех человек может идти жесткая борьба за лидерство. Но если нельзя застолбить за одним из членов компании звание «самого лучшего», то весьма активно проводятся поиски аутсайдера. В девичьих сообществах таким вот аутсайдером зачастую оказывается самая робкая и внешне невзрачная девушка. В этой компании лузером оказалась Лена. Согласитесь: психически нормальный человек ни с того, ни с сего по «Салонам для новобрачных» не побежит — фотографироваться в свадебных одеждах так и эдак.

На неадекватное поведение нас чаще всего толкают две вещи — борьба за самосохранение или психологические комплексы. Лена, вероятно, благодаря заботе «подруг», приобрела и то, и другое. И попыталась доказать девицам, которые давили на нее со всей своей инфантильной дури, что она ничем их не хуже: глядите, и молодой человек уже имеется, и замуж собирается. Да к тому же раньше остальных. Зачем Лена пошла на ложь? А что, скажите, ей было делать? Ведь по-другому откреститься от ярлыка «неудачницы» оказалось невозможно. Ленины подружки только и дожидались от нее откровенного рассказа о личных неудачах: признаешься в проблемах — будешь ходить в лузерах до конца своих дней. За счет того, что один из их компании — «признанный лузер», остальные могут повысить свою самооценку.

Честно говоря, отношения этих девушек на дружеские не слишком походили. Друзья так себя не ведут. Друзья, если у них не получается оказать «пострадавшему» помощь, разрешить его проблемы, поднять ему настроение — они, по крайней мере, постараются на психику не давить. А Лениным подруженькам даже в голову не пришло, что девушку следует пожалеть и оставить в покое. Пусть живет как живется, чтобы «не было мучительно больно» и не надо было наворачивать одну ложь на другую.

Вместо этого барышни притащились на ток-шоу, где и продемонстрировали всему миру склочность характера, непристойную манеру подглядывать и любовь к мелким пакостям — совершенно в духе старушки Шапокляк. Вряд ли подобная «самореклама» пойдет им на пользу. Кстати, жестокость этих особ оказалась весьма непродуктивной. Сочувствия к себе они не вызвали, гости программы прочли им нотацию на тему «Занимались бы своим делом и своими парнями, чем в чужую жизнь носы совать!», да и знакомые, я полагаю, сделали то же. Ведь то время, за которое они Лену «на чистую воду вывели», можно было бы и получше потратить: на устройство собственной личной жизни, например. Обзавелись к подружкиной свадьбе нарядными платьицами? Ну так сходите в нем на дискотеку или в ночной клуб. Лучше лишний раз порадовать себя, чем унижать другого.

Почему, спрашивается, девицы-красавицы повели себя с подружкой Леной настолько жестоко и непрактично — собственного имиджа, и то не пожалели? Потому что сами одиноки и несчастны. Счастливые люди — великодушны. Если бы обе девушки имели высокую самооценку и верили себя — все у них было бы (или хотя бы казалось) в порядке, а жизнь бы так и похрустывала под толстым-толстым слоем шоколадной глазури. Вряд ли бы они, счастливые и довольные собой, стали самоутвержаться на подруге, а тем более тратить столько времени — выслеживать, подглядывать, пробиваться на ток-шоу с убогим, в общем-то, сюжетом. «Заглядыванье в чужие окна свидетельствует о крайней степени одиночества», — сказал польский афорист Мечислав Шарган.

Перефразируя классика, не дай Бог попасть под соперничество юных дев, бессмысленное и беспощадное. Если уж поддались свадебной лихорадке, но не прошли в фавориты, не стоит загонять иголки под ногти тем, кто оказался удачливее. Совет хорош и прост донельзя, но мало кому под силу его выполнить. Собственная неустроенность толкает на глупые жестокие выходки множество людей, озлобленных на свою «невезучесть». Огромное количество народу живет по принципам, которые годны разве что для маньяка-завистника: «Если я не могу улучшить собственную жизнь, то найду того, кому живется еще хуже, — и безжалостно заклеймлю его!». Подобные «слепни-кровососы» вьются вокруг самых болезненных и чутких сторон человеческой души: сплетни и пересуды калечат многие судьбы. Великий английский философ Дэвид Юм глубокомысленно (философ!) заметил: «Нет слухов, которые возникали бы так легко и распространялись бы так быстро, как слухи относительно свадеб». Добавлю — дурные слухи!

И весь этот «круговорот слухов в природе» непрерывен и вечен отнюдь не потому, что большинство людей на нашей планете — прихвостни доктора Зло, посланцы темных сил, намеренные разлучить всех влюбленных и истребить род людской на корню. Просто способы повышения самооценки бывают разными. И один из самых распространенных «сугубо женских» приемов — брак. Или хотя бы объявление о браке. А противоположный прием заключается в том, чтобы расстроить объявленную помолвку и намекнуть всем, кто захочет послушать, что вам нечто та-акое известно… И многозначительно кивнуть. Мол, вы-то не такая. Вы этакая.

Совет от стервы, желающей вам преуспеть в достижении цели: не пользуйтесь ни одним из описанных приемов. Вы только усугубляете собственные психологические проблемы. Единожды приняв неверное решение под давление «обстоятельств», вы будете разочарованы и в себе, и в результатах своего выбора. А брак — не новое платье, не новая фамилия и не новое «место жительства». Это новый образ жизни. К тому же свадьба — серьезное испытание сама по себе, даже не говоря о «жизни после свадьбы», которая для многих столь же проблематична, как и жизнь на Марсе. Проходить через регистрацию брака и соответствующие обряды стоит лишь тем, кто уверен в своем решении. Ведь свадьба, как правило, оставляет отнюдь не замечательные ощущения. Во всяком случае, не столь замечательные, как об этом говорят — если, конечно, это ваша свадьба.

Во всех европейских странах существуют интернет-сайты, посвященные свадьбам. Один из ведущих — британский свадебный сайт . Его учредитель Дэвид Лэтбридж признает, что «организация свадьбы превращается в непрерывный стресс. Родители и друзья наперебой дают «ценные советы», которые совершенно противоречат друг другу. Я уж не говорю о маленьких неприятностях в виде отца невесты, который сильно перебрал за здоровье молодых!». М-да-а… Сайт-то британский, а проблемы-то российские… А в целом Лэтбридж, сочувствуя молодым, резюмирует: «Суть всех вопросов, которые задают нам будущие молодожены, сводятся к одному: как сыграть свадьбу и при этом не сойти с ума!».

Может, Дэвиду Лэтбриджу какие-нибудь не те клиенты попадались? Неподходящий контингент не хочет жрать ассортимент… Молодой паре полагается таять от счастья, а эти стрессом мучаются и боятся, что крышу порывом снесет — причем явно не из-за упоений и восторгов. Определенно, это нетипичная реакция! Но если послушать рассказ другого человека, весьма близко связанного с общественным мнением — редактора британского журнала о свадьбах Brides Сандру Боулер, то обнаружится та же пренеприятная особенность предсвадебного душевного состояния. Оказывается, будущие жены, общаясь в чате друг с другом, нервничают, ругаются, сетуют на жизнь — в частности, «очень зло отзываются о будущих родственниках или друзьях мужа… Если девочки предоставлены сами себе в чате, они только накручивают друг друга».

Вот почему французский свадебный сайт не просто предоставляет информацию касательно «матчасти» — покупок, обеда, процессии и т. п. Здесь молодым помогают психологи! Иначе снять стресс перед свадьбой не удается. Кстати, особенно велика в этом потребность у невест. Они консультируются у специалистов и без конца переписываются с другими своими «коллегами». Бывают забавные ситуации: так, например, Лэтбридж описывал, как одна из невест спросила своих «собеседниц» по чату — не испытывают ли они тяжких сомнений в сделанном выборе? Все ответили: да, испытываем, и еще какие — а вдруг надо было выбрать другое свадебное платье? На уточнение, что речь идет о женихе, вы так же хором удивились: ну кто в предсвадебной суматохе вспоминает о такой мелочи, как выбор жениха!

Действительно, нередко женщина, делая свой «брачный выбор», руководствуется донельзя странными мотивами. Благо бы инстинктивными, а то и не разберешь — что это с ней?

Заразное поветрие большой любви

Зависть к чужим «успехам», разумеется, играет не последнюю роль в женском — а чаще девичьем — желании оказаться в центре всеобщего внимания или хотя бы сочувствия. Но старшие друзья-товарищи не торопятся обратить свой взор на вчерашних «сопляков и соплячек». Значит, надо быстро совершить нечто невероятное, потрясающее, выдающееся — хотя бы по уровню глупости. Вот на чем базируется и «трудный переходный возраст», и так называемое «обаяние порока», и поведение «сердитых молодых людей». Для инфантильного сознания самоутверждение — дело важное и срочное. Ждать да рассусоливать тут некогда! Надо срочно проявить себя «во всей крутости»: ограбить пивной ларек на страшную сумму в полторы тысячи рублей (это, как правило, больше «подходит» для мальчиков), или завести роман с самым отвязным, самым гориллоподобным отморозком, какого удастся найти (а это — специально для девочек). Ну, и чья участь ужаснее — малолетнего преступника (авось условно дадут или по амнистии выйдет), или молодой жены отвязной гориллы (no comments)?

Мамам, небось, и в страшном сне не приснится, с какого такого дуба рухнувши их милые, славные доченьки выбирают себе невозможных мерзавцев. Английский психолог и сексолог Сьюзи Хейман выделяет несколько основных причин.

Сладость запретного плода. Именно с этим «отпетым» типом девочке «водиться» запрещают, а ее только больше разбирает любопытство: что такого в этом парне? Его даже взрослые боятся! А вдруг он на самом-то деле сильнее, умнее, интереснее всех, с которыми «водиться» можно, но не слишком интересно. Вдруг и на меня упадет отсвет его «богатой натуры»? И уж тогда-то все меня заметят! Надо бы присмотреться к нему поближе…

Отрицательные персонажи бывают талантливыми людьми. Если предположения девочки окажутся верными, она встретит неординарного и оригинального молодого человека. Но это, как говорится, ничего не значит. Вполне вероятно, что он будет обращаться с влюбленной в него девицей, как Сергей Есенин с Айседорой Дункан — бить, обирать и швыряться в нее сапогами. В таком случае девушке стоит поверить Артуру Шопенгауэру: «В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре» — и спасать себя.

Я его спасу, я его переделаю! Связываясь с мерзавцем, женщина нередко предполагает, что она-то и будет его ангелом-хранителем. Она сделает его лучше, она изменит его жизнь, она вернет его в мир добра и надежды… Тщетные и довольно инфантильные мечты. Да, многие нарушители законов и приличий умеют весьма изобретательно врать — про тяжкие обиды, про бремя одиночества, про пьющих родителей и все такое прочее в духе «И ночь ненастную меня, несчастную торговку частную, ты пожалей». А дальше непременно последует «гоните рублики сюда скорей». В общем, не обольщайтесь насчет способностей переделать кого бы то ни было — и даже себя.

Потребность в стрессе. Влюбившись в паиньку, не так уж часто входишь в адреналиновый пик. По крайней мере, из-за выходок своего неугомонного партнера. Скучно. Если есть острая потребность в буре ощущений, можно выбрать сущего подонка — и жизнь никогда не превратиться в полосу мертвого штиля. Правда, в шторм недолго и потонуть… Но кто об этом вспомнит — да еще в молодые годы, когда особенно интенсивно ищет приключений на свой филей!

Но и в том случае, если под рукой не найдется подходящего подонка, драму можно организовать и с неподходящим героем. Главное — постановка! Сплошь и рядом мы наблюдаем за такими «сериальными историями», происходящими в жизни наших знакомых. Наблюдаем и ужасаемся: как же мы раньше-то не сообразили! Какой же он мерзавец! А она просто святая! Святая простота… Вы полагаете, что «она» поддалась на «его» уловки, приманки, уверенья — словом, на богатый арсенал, с помощью которого порочные и беспринципные соблазняют доверчивых и невинных? А вдруг все было совсем не так?

Настя была самой обыкновенной девочкой. Не красавица, но и не дурнушка. Не семи пядей во лбу, но и не дура. Окончила школу. Поступила в институт. Жила вдвоем с мамой. Бойфрендов не имела. Да и сама не была ни в кого не влюблена. А вокруг, казалось, жизнь била ключом, кипели страсти. Все вокруг теряли голову, ревновали, выясняли отношения, расставались, заводили новые романы. Кто-то устраивал потасовки в ночных клубах. У кого-то были проблемы с наркотиками. Кто-то выслушивал непристойные предложения и принимал их с удовольствием. А у Насти в жизни была сплошная тишь да гладь. Скука смертная. Даже у лучшей подруги, Дашки, был бурный роман. Только у Насти жизнь проходила гладко, без сердечных заноз и фейерверков. Тоска-а-а!

Однажды Дашка позвала Настю к себе на вечеринку. Дашкин парень, Ваня, должен был придти с другом, Алексеем, и Настя потребовалась «для компании». Настя даже не ожидала, что у нее так забьется сердце. Просто дух захватило. В ту же секунду Настя все для себя решила: сейчас, в этот вечер она встретит свою любовь. Или заведет интрижку. Наконец-то за ней будут ухаживать, говорить комплименты… Впрочем, мысленно дальше она не заходила.

У Дашки Настю постигло разочарование. Предназначавшийся ей кавалер и вид имел потасканный, и по отношению к Насте был настроен довольно скептически. Однако через пару часов подогретые спиртным молодые люди уже смотрели друг на друга с большей симпатией. А еще через пару часов, когда Дашка с Ваней уединились в соседней комнате, Настя восприняла как само собой разумеющееся, что Алексей, насмешливо глядя на нее, сказал: «Ну, что? Давай и мы?» и начал расстегивать пуговицы на ее блузке. Близость с Алексеем особого наслаждения Насте не принесла, но она была довольна. Настя по наивности своей твердо верила: физическая близость накладывает моральные обязательства. А потому у нее с Алексеем будут «отношения», ведь стадию «романа» они преодолели за четыре часа.

Но вскоре Настю постигло еще одно разочарование. У Алексея после физической близости не возникло никаких «моральных обязательств». Напротив, он придерживался точки зрения, что «половой акт не повод для знакомства». После того вечера он еще два раза приглашал Настю на свидание: в первый раз был скучен и молчалив, а во второй — извинился за вечер знакомства, сказал, что был пьян и поторопился, а в принципе они совершенно посторонние друг другу люди. И тут Настю как будто током ударило. Это было ее самое сильное чувство по отношению к Алексею — чувство обиды: «Да кто он такой? Что он о себе возомнил? Я ему не нравлюсь? Да он еще пожалеет!» И чем больше Настя злилась, тем дальше уходила от реальности. Алексей, которым она так бесхитростно попыталась закрыть зияющую брешь в своей личной жизни, вдруг стал для нее очень важным человеком. Ей во что бы то ни стало захотелось доказать ему, что то, что между ними было, это не какой-нибудь «перепихон» от скуки, а событие, которое станет роковым для них обоих. И уж, естественно, Настя не задумывалась, насколько Алексей годится в герои «роковых потрясений».

А тут еще Дашка подлила масла в огонь. Она рассказала Насте, что они с Ваней расстаются; что любовь к этому парню для нее, Дашки, было самым сильным чувством в жизни; а еще она ждет от Вани ребенка и собирается рожать, потому что этого ребенка ей очень хочется. У Насти даже дух захватило: «Вот это да! Живут же люди!» Целая лавина зависти обрушилась на нее. «Черт, — думала Настя, — до чего же все красиво и трагично! И страсти в клочья, и дети на десерт! Мне бы так!» А через три недели Настя поняла, что беременна. Вот так удача! Она торжествовала. Теперь-то она сможет, наконец, доказать Алексею, что все между ними не «просто так»! Что они теперь связаны ребенком. Перед ответственным свиданием Настя долго-долго вертелась у зеркала, репетируя позу и выражение лица вместе с прической и макияжем.

Алексей выслушал Настю сочувственно и понял совершенно неправильно. Он не очень вслушивался в ее монолог, гораздо больше думал о том, что влип и надо быстро исправлять положение. Алексей попросил Настю не волноваться, сказал, что срок небольшой, можно сделать мини-аборт, что он все узнает, устроит и оплатит. И тут Настя поняла, что дождалась своего звездного часа: она объявила Алексею о своей большой к нему любви и своем окончательном решении оставить ребенка. А потом ушла, гордо печатая каблуками асфальт и с наслаждением всей спиной чувствуя, как озадаченный и подавленный Алексей смотрит ей вслед.

Но чуда не произошло. Алексей так и не полюбил свое нерожденное дитя с будущей мамашей впридачу. Он несколько раз звонил Насте, предлагал одуматься и сделать аборт, пока не поздно. Но будущая мама была неумолима. Звонки Алексея создавали иллюзию продолжающихся отношений: «Раз звонит, значит я ему небезразлична!» — торжествовала Настя. А вот с Дашкой вволю посудачить не удавалось, у той, видите ли, не было времени. Несмотря на то, что Дашкины родители согласились всячески помогать дочери с ребенком, она устроилась на работу, чтобы накопить денег к родам, и считала, что сама должна заботиться о своем ребенке. Ну и пусть! Зато девчонки в институте поголовно считали Настю героиней и страдалицей.

В положенный срок Настя родила девочку. А через год совсем растерялась. Поза гордой матери-одиночки ей надоела, тем более что демонстрировать ее было не перед кем. Алексей, настроившись философски, время от времени давал деньги на дочь. Но не более. Лучшая подруга Дашка самозабвенно занималась своим ребенком, как будто других дел у нее не было. К тому же ругать Ваню или слушать, как Настя кроет последними словами Алексея, Дашка не хотела. Зато советовала Насте найти работу. Господи, проза-то какая унылая! Успеется! Настя, честно говоря, сама чувствовала себя ребенком. И все чаще и чаще стала подбрасывать дочку маме. Ведь Насте так хотелось еще повеселиться, подурачиться, поразвлечься. А мама что? Одну дочь вырастила, ну, и внучку вырастит. Не чужая же. Ей не впервой.

Две судьбы, сложившиеся в одно и то же время в одном и том же месте (буквально!). А какая разница: у одной — разбитое корыто, у другой — желанный ребенок от любимого человека… Конечно, это не совсем хэппи-энд, но отчего-то кажется, что у Даши со временем все наладится, и судьба «одиночки» ей не грозит. Ведь у нее есть ребенок и цель в жизни. Но романтическая Настя вряд ли сможет окружить себя любящими и близкими людьми. Потому что всерьез воображает себя режиссером чужих судеб, да притом не считает нужным разобраться, что за «актеры» ей «достались». Нельзя наладить контакт с воображаемым миром. И приходится жить в мире реальном, пусть он и кажется скучным, тусклым и «некондиционным». С возрастом начинаешь понимать, что в палитре действительности вполне достаточно красок, чтобы даже устать от их пестрого вихря. Начинаешь хотеть «блаженства и покоя», «забыться и заснуть», хотя и признаешь: жизнь — хорошая штука, как ни крути!

Но учтите: этому «приязненному» взгляду на окружающее не может поспособствовать никакой сок и вообще никакой напиток, витаминизированный или горячительный. И ваше мироощущение приобретет положительный оттенок лишь в том случае, если вы стараетесь получить то, что любите, а не полюбить то, что получили. Значит, от Настиного «постановочного сюжета» разумным особам следует отказаться. Категорически. Чувства должны быть реальными, желание — искренним, удовольствие — ощутимым, а любовь должна быть. И точка. Как же избежать Настиной судьбы, когда ужасно хочется привлечь к себе внимание окружающих, добиться оваций или хотя бы, на манер гоголевского Петра Ивановича Бобчинского, сообщить «вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский»?

На самом деле это довольно простая задача. Подойдите к ней с другой стороны — и вы увидите, что история вашей жизни может быть не только пьесой, в которой чужие друг другу люди играют сценарий, написанный кем-то, кого они в глаза не видали. Жизнь, действительно, напоминает — нет, не театр, с этой великой и столь же избитой цитатой я не согласна, — а некое централизованное мероприятие, которое надо умело организовать, запустит и потом старательно поддерживать налаженный ход работы. И в основу мероприятия стоит заложить один-единственный принцип, который можно рекомендовать всем: «Делай что хочешь — и плати за это!».

Иными словами, выбор ваш — и ответственность тоже ваша. Определить дорогу к успеху для себя самой — только ваша обязанности или, если хотите, привилегия. Может, с первой попытки оно не выйдет вовсе или выйдет, но не слишком удачно, — опыта не хватит, средств, сообразительности или еще чего… Но кто сказал, что у вас только одна попытка? Анна Герман с песней про сады, цветущие в душе у нас один лишь раз? А следом за ней то же повторила Лада Дэнс? Не надо верить песенным текстам. И прочим заклинаниям в стихах и прозе. Они скорее отражают эмоциональное состояние автора текста на момент написания оного. К мудрости — освященной веками или вполне современной — эти слова не имеют ни малейшего отношения.

Кстати! А как быть с «мудростью веков» в наше неоднозначное время? От нас, женщин, эти давно миновавшие, истертые в пыль раритеты по сей день чего-то требуют — и не мелочей каких-нибудь, а весьма солидной «самоотдачи»!

Священные долги под большие проценты

Почему-то мужские системы ценностей в любую эпоху и на любом этапе жизни могут варьироваться и вести себя почти разнузданно: среди мужчин кто-то ловелас, кто-то однолюб, кто-то монах и соблюдает целибат — а кто-то и всего понемножку, в зависимости от времени года и местонахождения жены. Есть среди представителей неродящего пола отличные отцы и бездетные гедонисты, есть карьеристы и подвижники. В общем, считать — не пересчитать камушков в этой пирамиде ценностей. Дети здесь на вторых-третьих-четвертых ролях после пива, рыбалки и игры в войнушку. Стереотипы, касающиеся другой половины человечества, куда строже. Как только женщина вздумает «выбирать житье» — так сразу и слышит «м-мам-маша-а!» И что же в результате такого подхода имеем мы, представительницы женского пола, — и что, с другой стороны, имеет общество в целом?

Наш слабый, но прекрасный пол с того имеет непосредственную выгоду: можно гордиться детородной «Миссией» (с большо-ой буквы!), которую на тебя возложила физиология. И обойтись без поиска каких-либо индивидуальных предназначений. Дескать, зачем мне становиться личностью? У меня и так дел по горло — размножаться надо! Для женщин (и для мужчин, конечно) есть разные способы наполнить свое существование смыслом. Обзаведение потомством — самый (с точки зрения идеологии и биологии) естественный, но и самый стандартный метод. Видимо, благодаря этим качествам — естественности и стандартности — деторождение особо ценится женским полом в качестве «великого смысла жизни». Действительно: искать и выбирать пресловутый «смысл» не надо, личностных качеств для его осуществления тоже вроде бы не требуется, рано или поздно через «выполнение великой миссии» проходят все (или почти все) физически здоровые лица женского пола… Поэтому можно с чистой совестью переложить выбор своей судьбы на чьи-то абстрактные плечи (например, на плечи «человечества» или «природы») — и всю свою жизнь «испечь», словно кексик, по готовому рецепту. Это сколько ж сил и времени сэкономить можно! Весь вопрос в том, насколько съедобным получится тот самый «кексик».

Немыслимо убеждать себя «погодить и погулять», если вы действительно хотите иметь ребенка. Женщина, осознанно решившая произвести на свет сына или дочь, вполне способна справиться даже с серьезными проблемами. Не спорю: многие физиологические процессы переживаются легче, если женское сознание подавлено подсознанием, а вернее, инстинктом размножения. В таком состоянии женщине помогают эндорфины — гормоны, которые уменьшают чувство тревоги, снимают стресс и болевые ощущения. А вот когда в систему «гормонального самоуспокоения» вмешивается разум, его влияние в некотором роде разрушает общее состояние эйфории. Возникают сомнения, треволнения, вопросы вроде: «А что, если (дальше подставляйте что угодно — «меня уволят с работы», «ребенок заболеет», «будет война» и т. п.)?». Притом, что инстинкты иной раз действуют быстрее и успешнее рационального подхода. У женщины, отдавшейся во власть эндорфинов, гораздо меньше шансов погрузиться в депрессию — хотя поводов предостаточно: малыш плачет, не дает спать, денег не хватает, фигура оплыла, на работе ворчат, что в отчете полно ошибок… Зато «природная анестезия» подсказывает, что сам по себе ребенок — высший смысл существования женщины — он и «компенсирует» любые неудобства, связанные для матери с беременностью, родами, выкармливанием, младенчеством, тинейджерством и зрелостью дитяти. А что потом?

За годы подобной убежденности в «компенсаторной» роли ребенка мать нередко попадает в своеобразную психологическую зависимость от ребенка. Она прикрывает им все неудачи и потери, пользуется чадом как средством самоутверждения, поднимает самооценку за счет чужих успехов — не своих, но успехов своего ребенка. Словом, включает своего отпрыска в «состав» собственного «Я». Скажите, вам этот процесс ничего не напоминает? Если нет — то перечитайте те фрагменты второй и третьей глав, где рассказ идет о… садизме и мазохизме. Какую именно роль выберет мамочка и какую оставит ребенку — вот и весь «семейно-индивидуальный» выбор. Не будем вновь цитировать Его мудрейшество Зигмунда Фрейду, скажем словами польского публициста Ежи Урбана: «Трудное детство никогда не кончается».

И все равно — когда-нибудь да наступит роковой (для большинства матерей) момент и обнаружится, что ребеночек-то вырос! И сама жизнь потребует, чтобы «плацента», наконец, была оборвана, а достигшее зрелости чадо — отпущено в самостоятельную жизнь. Ведь подобное расставание родителей с детьми естественно, не так ли? Приблизительно 60 % российских женщин, у которых подрастают дети, отвечают на этот (вполне риторический) вопрос одинаково: «Нет, не так!». Изумляет их готовность и дальше кохать на груди свое вполне созревшее, а в некоторых случаях и вполне перезревшее чадушко. Разрыв матери и ребенка для обоих сторон — потрясение. Но для матерей этот процесс довольно «травмоопасен». Потому что нередко мамочка настолько «всю себя» отдает ребенку, что у нее буквально ничего не остается для себя, для отдельной (гм!), самостоятельной (гм-гм!), полноценной (кхе-кхе!) личности. В тот момент, когда подросший ребенок начинает независимую взрослую жизнь, «бывшая» родительница не знает толком, чем себя занять, куда податься и как ей жить теперь — одной, без любимого малыша! Тем более, что мать никогда не становится «бывшей», и ее забота, тревоги, любовь могут… с ума свести. Поэтому малыш, какой бы он ни был чувствительный и любящий, не испытывает никакой особой признательности за гиперопеку и только болезненно морщится, если мамочка приезжает его «проведать» или настаивает на том, чтобы проведали ее. Этап «перерезания пуповины» во взрослом возрасте может оказаться намного болезненнее, чем аналогичная операция сразу после появления ребенка на свет. Нередко отдаление взрослого ребенка от матери, погруженной в «пучину чувств», плохо сказывается на их отношениях. Участившиеся конфронтации, взаимная манипуляция, формирование комплекса вины — все это не способствует укреплению родственных чувств.

Куда разумнее ведут себя те матери, у которых, помимо деторождения, всегда имелись индивидуальные цели и интересы. Некогда им, возможно, приходилось труднее, чем женщинам, «целиком отдавшимся» материнству как таковому. Разумное поведение несколько утомительно: в нем, помимо наслаждения статусом «маменьки», вдобавок присутствуют нелегкие обязанности — и в себе индивидуальность сохранить, и к детям относиться, как к людям, а не как к сплошной «радости жизни». Когда ребенок появляется на свет в результате сознательного (в некотором роде) решения, а не просто из-за гормонального всплеска — трудности неизбежны. Зато впоследствии все окупится сторицей: жизнь матери не закончится через два десятилетия «высиживания потомства», а, наоборот, мама и после «отчуждения» ребенка останется… близким и родным человеком. Но уже в роли друга, а не опекуна и защитника. Такие прочные — и, самое главное, равные — взаимоотношения дорогого стоят.

Кстати, детям с подобными родителями и найти, и сохранить контакт намного проще. Потому что контакт не столько биологический, сколько личностный. Вот оно, преимущество осознанного материнства. Базируется такое состояние души на разуме, а не на призывах матушки-природы или другой матушки — идеологии. Обе они, кстати, могут оказаться довольно плохими родительницами — бестолковыми и безответственными. Поэтому стоит полагаться на себя, а не поддаваться внешнему прессингу. Но часто ли бывает так, что именно вы хотите завести детей, а не мама-свекровь-подруги, берущие вас на нытье и на слабо?

Согласитесь: совершенно отвратительно делать детей лишь потому, что «так положено». И никакие «долги» перед природой и родиной в данном случае не имеют резона: кредиторы-то мнимые. Им на самом деле давно ничего не требуется от человеческой личности, кроме невмешательства в их любимые заморочки. Как бы хорошо работали биологические и социальные механизмы, если бы не индивиды Homo sapience, вечно сующие свой нос куда не следует и желающие улучшить работу систем, которые от их вмешательства точно разладятся!

Но, к сожалению, массы охотнее прислушиваются к идеологии, нежели к психологии. Нравственные нормы закармливают публику банальностями, вроде той, что хороший человек любит детей и собак — и они его любят. А коли нет между вами и детьми с собаками большого и теплого чувства, то все ясно: и человек вы недобрый, и жизнь у вас несчастливая, и характер мелочный. Конечно же, как еще отзываться о таких ужасных женщинах, чья способность любить истрачена на наряды, на конфеты «Грильяж» и на Филиппа Киркорова или там на Пирса Броснана — но только в их отношении к детям нет ни грамма любви… Ах, какие безнравственные особы! А как насчет особ, которые чересчур заняты достижением личного успеха, чтобы обеспечить свое чадо нормальной, необходимой и достаточной дозой любви?

В их отношении, может быть, даже присутствуют забота, внимание, готовность помочь в освоении нелегких «взрослых истин» — но любовь у них как-то… не складывается. Мемуары и художественные произведения полным-полны душераздирающими излияниями на тему «Мамочка всю себя посвятила работе, на меня ее никогда не хватало». Брошенные дети нередко живут с родителями. Думаете, эту вину легко будет загладить, объяснив — лет этак через 15–20 — своему отпрыску, уже вполне взрослому человеку, что вы «завели» его в соответствии с общественным нормам нравственности, а «обращались» с ним в соответствии с записями в вашем сплошь исписанном еженедельнике?

Любой практикующий психолог — не говоря уже о теоретике — может припомнить сотни отклонений, произрастающих из синдрома «недолюбленного ребенка». А самое распространенное — нелюбовь к себе. Американский психолог Дэвид Шнарч пишет в своей книге: «Чем меньше любовь человека к себе, тем сильнее он нуждается в любви других, а следовательно, больше зависит от них» — а это ощущение собственной силы и значимости ребенок получает от матери. Она показывает своему малышу, что такое истинная или, как выражается психолог и философ Эрих Фромм, «безусловная» любовь. Когда ребенка любят не за поступки или внешность, а просто потому, что он есть… Для такого отношения мало просто биологической программы — нужен талант материнской любви. Желания «поступать, как положено» мало.

Биология, идеология и действительность

Но люди обычно и поступают «как положено», не затрудняясь выбором и даже делая вид, что у них вообще выбора не имеется. Именно несвобода в принятии решения — отличный способ избежать ответственности за совершенные ошибки. «Мне ведь природой велено было создать и укрепить семью! Разве я могла отказаться от бестолкового брака в 18 лет? Разве я могла не родить в 20, в 22, в 25, в 27 — и еще, и еще, пока на нашу семью не забронировали место в районном роддоме? Разве я могла думать о собственной личности, о каждом ребенке отдельно, о карьере — своей собственной и своих детей, о профессии, о благосостоянии?» — сколько женщин могло бы повторить эту тираду, выпучив глазки, словно золотая рыбка в дедовом кулаке, — в знак праведного гнева? Действительно удобный маневр: переложить на матушку-природу ответственность за все годы, прожитые в состояние «биологической единицы», исполняющей биологическую программу. А заодно и за полное отсутствие успеха (в современном понимании этого слова), сколь ни тщился телеоператор повыгоднее заснять ваше многочисленное потомство, нехитрый быт и мужа, с трудом сохраняющего вертикальное положение тела, несмотря на каменно накрахмаленный костюм и помощь ведущего, дружески придерживающего бедолагу за шиворот.

То, что «один всегда прав» — по крайней мере, в отношении себя — мы вспоминаем лишь тогда, когда сами сталкиваемся с невозможностью существования в «предложенных обстоятельствах». Всемогущая российская правительница Екатерина II, которой довелось много размышлять о счастье — и о собственном, и о счастье вверенных ей судеб, и о счастье в философском смысле слова, сетовала: «Мое желание и мое удовольствие было бы всех делать счастливыми, но так как всякий хочет быть счастливым лишь сообразно со своим характером или разумением, то мои желания часто встречали в том препятствия».

В этом затруднении российской императрице могла бы дать совет английская поэтесса Элизабет Браунинг, утверждавшая, что «люди обзаводятся мнениями так же как дети усваивают азбуку, — путем многократного повторения». Хотя… Зачем политическому деятелю советоваться на счет «усреднения народного мнения» с поэтессой? Ведь именно политики изобрели способ убедить огромные массы людей в том, что тем было совершенно не нужно. Вы, наверное, думаете сейчас: ну, это не про меня! Уж меня-то на мякине не проведешь! Я свою дорогу знаю! Хотите, проверим? На примере семейных ценностей?

Итак, постараемся понять: что такое семья в наши дни? В чем ее сила и ее слабость? Но сперва следует понять: какую точку зрения вы намерены выбрать? Есть вариант государственно-идеологически-демагогический: «Женщина, отказывающаяся заводить семью и производить многочисленное потомство — преступница! Если все вздумают поступить подобным образом, то род людской к концу столетия прекратится!» Да, а если все существа на Земле вдруг родятся жирафами, тогда листьев на всех не хватит, миллиарды ног и шей сразу перепутаются, и все живое вымрет непременно. Но почему-то никто не пеняет жирафам на длинноногость и длинношеесть — дескать, это плохой пример для других биологических видов! А холостяков (любого пола) постоянно на сей счет песочат. Ну, да… Бог с ними. Есть же и другие взгляды, более целесообразные — по крайней мере, с точки зрения науки психологии, изучающей индивидуальные особенности натуры, тонкий рисунок человеческой личности, ее потребности, способности, то да се…

Ну, во-первых, рассмотрим взгляд «от имени матери-природы», который СМИ обожают цитировать в несколько, мягко говоря, обобщенном и урезанном виде. Считается, что материнство как часть биологической программы присутствует в любой женской натуре. Оно, по мнению средств массовой и немассовой информации, не только биология с физиологией — это и святое предназначение, высшая, так сказать, миссия всех, у кого между бедренных суставов наличествует не выпуклость, а впуклость. И все голубые экраны, какого бы цвета они по сути своей ни были, вдыхают в зрителя соответствующую прану с помощью непрерывных мантр на тему «родить и ростить». Маленький вопрос: а зачем? С точки зрения биологии — то есть как раз «матери-природы» — человечество по численности перевалило за шесть с половиной миллиардов особей. В таких цифрах исчисляются популяции насекомых и планктона. Эволюции нашего вида при таком количестве особей ничто не грозит — разве что сами темпы размножения. Люди могут чрезмерно расплодиться и, чего доброго, сами себя съедят. Вся надежда на естественный отбор.

Увы, но идеология для того и существует, чтобы проводить среди населения естественный отбор на предмет уровня дурости. Поверивший выбывает. Немного людей настолько сведущи в законах биологии, чтобы понять: именно природа «мешает плодовитости» современной женщины. Программу размножения (уж извините за прямолинейность) включает присутствие подходящего самца. Организм самки каждого вида расценивает мужскую особь как «наилучшую пару» именно в соответствии с тем, в каких условиях выводится потомство у животных этого вида. Если вся забота о потомстве ложится на самку, то она и выбирает самого яркоокрашенного, крупного, горластого, ногастого или какого-нибудь еще «мужчину» — на предмет выведения деток с преотличными физическими данными.

Но если в высиживании и выкармливании должны принимать участие оба родителя, то самка будет проверять своего будущего «супруга» на надежность. Жизненно необходимо, чтобы папаша — по крайней мере до достижения потомством совершеннолетия — вел себя достойно высокого звания «отца семейства». В дикой природе лишь получив нужную информацию самка ощущает прилив «любовных» и «материнских» чувств. Но и человеческий род не свободен от подобных нехитрых механизмов биохимической регуляции рождаемости. Когда у одного из полов что-то разлаживается, то и размножение происходит с меньшей интенсивностью. Не довольно ли перекладывать с больной головы (гм!) на здоровую? И не пора ли нам выяснить, что происходит с взаимоотношениями полов в стране, где рождаемость, действительно, быстро падает?

С одной стороны, сказываются не лучшие условия жизни. С другой — виноваты не самые ответственные партнеры для совместного воспитания детей. Иными словами, мужской пол. Наверное, мужчины все чаще испытывают сомнения по поводу создания семьи — есть ли в том резон? И дело не в сексуальной революции, уравнявшей в правах сексуальную жизнь человека с биологической. То, как представляют ситуацию доморощенные и профессиональные «адепты морали и нравственности»: дескать, мужчины испорчены женской доступностью и напуганы феминизмом, а посему храните, девушки, невинность до брака и наивность — после! Вся эта белиберда не имеет никакого отношения к реальности. Потому что в реальном мире мужчина нервничает из-за ощущения, которое вполне отчетливо выразил ирландский поэт Уильям Йитс: «Я, безусловно, видел больше мужчин, которых сгубило желание иметь жену и детей и содержать их в комфорте, чем мужчин, которых сгубило пьянство и шлюхи». Нелегко принять на себя ответственность не только за собственную персону, но еще и за жену, и за детей — ответственность за жизни как минимум троих человек! И если не навсегда, то по крайней мере на четверть века!

Ведь человеческий детеныш, будь перед вами хоть Маугли, чудо самостоятельности и образец слияния с природой — он все равно становится взрослым весьма нескоро. И нужно потратить минимум полтора десятилетия, прежде чем у юнцов и юниц начнут появляться хоть какие-то адекватные реакция на действительность. А сами себя содержать и защищать они научатся лет в 20–25 — и то не все. Поэтому женская особь вида Homo sapience, когда руководствуется инстинктами, чрезвычайно придирчиво выбирает себе пару. Ее подсознание терзают кошмары: если муж окажется ненадежным партнером и плохим добытчиком, нам и нашему потомству нипочем не пережить стольких лет «высиживания птенцов»! Мужчин такое «сканирование», естественно, раздражает — и они улетучиваются раньше, чем дама произносит окончательный приговор: годен! А вот женщина, которая делает выбор сознательно, не станет ориентироваться ни на «параметры биологического выживания», ни на яркость окраса, ни на пышность хвоста. Она не собирается ни себя, ни мужа оценивать в рамках биологической функции.

Во-вторых, у «биологического подхода» есть нехитрая альтернатива — пресловутая дутая «нравственность». Идеология во все времена активно напирает на моральные догмы: благодаря этим усилиям относительно недавно брак заключался на всю жизнь, покуда смерть не разлучит. Ребенок считался сверхпрочным «скрепляющим узы» элементом семьи. Считалось подлым и скандальным деянием бросить жену с ребенком — даже если «ребенок» уже, как в фильме «Тот самый Мюнхаузен», воинское звание получил, и уходящий супруг, соответственно, бросает не жену с ребенком, а «жену с офицером». Но уважающая себя личность — неважно, какого пола — не станет удерживать партнера посредством шантажа и манипуляций. К тому же зачем держать того, кто либо вырвется и сбежит, либо замкнется в себе, словно устрица? Ну, будет у вас супруг, который молча сидит в углу и отвечает недовольным сопением на любую попытку пообщаться. Толку-то… Значит, функции догмы, «цементирующей семью», себя потихоньку изжили.

Что касается требований «морали», то они служат, как уже говорилось, господину Социуму, а не нашему личному благополучию. Надо помнить об этом и ценить себя настолько, чтобы ни традиции домостроя, ни Левушка Толстой, ни пеленки, обкаканные первенцем Наташи Ростовой и Пьера Безухова вам были не указ. К тому же демагогия, свойственная любому смертному, в том числе и большим литературным величинам, и идеология, смазка государственных механизмов, где-то непременно смыкаются. Это «где-то» — стереотип, согласно которому посторонние дяди и тети норовят тебя, оригиналку, просчитать, обтесать, и приспособить к конвейеру, на котором захлебываются воплем миллионы голых, красных от ора комочков, произведенных на свет без малейшей на то личной причины (исключая самую физиологическую часть процесса).

У человека должен иметься собственный «центр управления полетом»: только так и можно взять свое направление. Тем боле, что сейчас Россия изо всех сил пытается сохранить статус кво, возложенный на женщину еще в древности — женскую обязанность… цемента, скрепляющего всю социальную пирамиду. Естественно, что любые проявления личной воли таят в себе некую опасность: цемент должен быть крепким и дешевым, а отнюдь не оригинальным или изысканным. Некая политическая партия так напрямую и заявляет в своем воззвании: «У русских женщин существуют десятки причин, чтобы не рожать — плохая экология, дорогая и некачественная медицина, плохие жилищные условия… Любите, чтобы мы не вымерли!» — видите, в каком направлении работает общественная мысль? Нет, чтобы обратиться к тому, кто отвечает за «причины, чтобы не рожать» — и ему, а не россиянкам детородного возраста предложить, пообещать, потребовать расширить социальные программы. Вместо этого женщине предлагают вывозить наше плохо устроенное общество на собственных — якобы хрупких — плечах.

Правда, если политические партии перестанут взывать к женскому сердцу, а начнут напрямую обращаться к правительству: повысьте ассигнования на «женские» и «детские» нужды, не то население страны лет через — надцать сократится втрое! — вот тут стерва может спать спокойно. Ее цель будет достигнута: господин Социум наконец усвоит, что женщина — нечто важное и весьма дорогое, и она, имея весьма богатый потенциал, не намерена выступать в роли «лошадиной силы». Тем более, что наряду со множеством материальных причин, согласно которым сейчас лучше не рожать, присутствует и целый ряд причин психологического характера: а первым пунктом в этом списке является опять-таки биологический аспект.

К тому же нашему обществу и в самом деле требуется мощный стимул к развитию. Не то мужская половина человечества атрофируется и просто-напросто превратится в рудимент. А вся тяжесть проблем, решений, трудностей и больных вопросов ляжет на прекрасный пол: мы будем играть роль не только цемента, но и кирпичей. И еще от нас постоянно будут требовать «любви, которая все превозмогает» — в том числе и социальные язвы. Вы готовы вынести все невзгоды — на том основании, что любить и рожать есть наша священная обязанность перед Богом, людьми, эволюцией?

Между тем люди, в чьем организме биологическая потребность размножения не срабатывает, встречаются в любое время и в любой стране. Даже в самой благополучной. Подобные «упорно бездетные» граждане на Западе, например, даже объединяются в клубы. Благодаря концентрации этих антиобщественных элементов их удалось посчитать. Вышло приблизительно 6 % от общей численности населения. Они не подрывают устоев — просто сетуют на «детоцентризм сознания». Потому что в отличие от геев, толстяков и чернокожих, им не приходится рассчитывать на политкорректное отношение со стороны общества. Хотя они не больше виноваты, что родились без жажды материнства и отцовства, чем гомосексуалист, родившийся с тягой к своему полу. Все объясняется генотипом, гормонами — физиологическим аспектом, а отнюдь не «извращенным сознанием эгоиста». Поэтому не спешите их обвинять — вполне вероятно, что их следует, наоборот, поблагодарить. За то, что не способствуют перенаселению нашей маленькой планеты.

Моя подруга — законченная стерва. Притом стерва успешная, благополучная и счастливая. Хотя на то, чтобы отвоевать свое право на счастье, она и потратила немало усилий и времени. Все наши общие знакомые, ее родня, да и моя тоже — мы дружим с детских лет — годами пытались ее разубедить и доказать, что «так не надо, а надо по-другому». Инка только смеялась: «Надо по-своему! И никогда — иначе!» Сознаюсь, долгое время я не понимала, почему она не желает обзаводиться семьей и детьми. Дети ее обожают. Когда она преподавала в частной школе, даже на переменах за ней хвостом ходили ученики и разинув рты слушали ее рассказы о чем угодно: хоть о глобальном похолодании, хоть о пирамиде Хеопса. Если мы собираемся в доме, где есть ребенок или несколько, через некоторое время малышня кучно собирается вокруг нее и приходится Инне развлекать всех — придумывать игры, травить байки, словом, работать нянечкой «на общественных началах». При этом она честно признается: на материнство у нее не хватит ни способностей, ни терпения, ни, главное, желания.

«Я по натуре не мама, — говорит она, — Ну, разве что училка-гувернантка из меня неплохая. К тому же главное мое направление определилось еще в младые годы: карьера, карьера, карьера. Так что мне детеныш не нужен — а я ему, поскольку в мамы человеческому детенышу не гожусь по всем показателям. Я соблюдаю свои собственные принципы, которые никому не хочу навязывать. Я и создала эту систему не для всей вселенной, а просто для того, чтобы обустроить свой мир, свою сферу жизни». Кстати сообщаю тем, кто уже сделал вывод, не отличающийся оригинальностью: у моей подруги нет никаких подсознательных страхов перед беременностью, родами, трудным детством и трениями в семье — у Инки имелись (да и сейчас имеются) и мама, и папа, и бабушки, и дедушки, и куча тетушек-дядюшек, сестер и братьев (двоюродных, ибо в своей ячейке общества она была единственная умница и баловница). Все родственники были неплохие и любящие, даже, как ни странно, гордились Инной. Правда, лишь к тридцатилетнему юбилею ближние-дальние поняли простую вещь: у их Иночки нет проблем с психикой, а есть… другие приоритеты. А к тридцатипятилетнему рубежу ее приоритеты удостоились уважения.

Я представляю, как тяжело Инке было рушить устоявшиеся стереотипы, навеянные бесконечным нытьем СМИ на тему Предназначения, Долга и Живоплодящего Нутра. В ее добром, на многодетность запрограммированном семействе одна Иночка оказалась не склонна действовать «по традиции». Но, слава Богу, ее приняли такой, какая она есть — поэтому она стерва, но вполне гармоничная.

Я согласна со своей подругой-карьеристкой: главное — захотеть чего-то и добиваться. Жизнь нельзя отложить «на завтра», словно недоеденный торт. Сегодня, дескать, я выполню то, что от меня требуют родные, а завтра начну исполнять свои прихоти и потакать своим желаниям. В человеческой судьбе «завтра» никогда не наступает. Есть только вечно длящееся «сегодня». Поэтому самый лучший советник для себя — вы сами.

Предположим, что лично вы, дорогая читательница, принадлежите к той части нашего пола, которая искренне хочет иметь семью и ребенка — и даже не одного. «Конечно!» — слышу я, — «Я ведь так люблю детей!» А вы уверены? Как вы себе представляете такое чувство, как «любовь к детям»?

«Ребенок рождает родителей»

Надо признать, что безоглядная любовь к какой-нибудь возрастной категории «в целом» — штука довольно нелепая. Как можно любить миллиарды совершенно разных, в различной степени развитых, зачастую довольно обременительных и необаятельных, а заодно не слишком понятных и не слишком понятливых существ? Безусловно, детей необходимо защищать — они малы, зависимы, хрупки. К тому же им принадлежит мир. Воспитав поколение ожесточенных волчат, мы рискуем с возрастом оказаться в окружении волчьей стаи, а не в цивилизованном обществе. Следовательно, уважение, понимание и забота — вот оптимальный «набор» чувств, которые стоит проявлять по отношению к детям вообще. А на любовь может претендовать ваш собственный ребенок, а также дитятко подруги, соседки, пасынок, падчерица, племянник, внук, младший брат, бедная сиротка и т. п. — то есть те детишки, которые лично вам знакомы и чем-то завоевали ваше сердце.

Ведь любовь — чувство слишком тесное, родственное и, сознаюсь, небезупречное в плане корректности обращения. При таком эмоциональном потрясении до небес возрастает опасность субъективного отношения: то нам глаза застит безграничное всепрощение, то всю душу пронизывает страшное разочарование из-за пустяка, то спать не дает вспышка мнительности, то повергает в эйфорию слепая самоуверенность… Предположим, что по отношению к родному человеку подобный тайфун эмоций более ли менее… ну, если не оправдан, то хотя бы объясним. А почему это должны терпеть представители возрастной категории от 0 до… До скольки? В каком возрасте ребенок перестает быть ребенком и любящие его люди с удивлением — а то и с ужасом — видят, что они слепили своей любовью. Кстати, вы уверены, что дети хотят от вас именно любви?

И в основе этой «всеохватной любви», как ни странно, лежит чувство довольно эгоистическое: ничем не обоснованная уверенность в том, что у ребенка собственной личности не имеется. И, значит, эту «емкость» можно наполнить чем угодно и придать ей какую угодно форму. Мы, взрослые люди, когда становимся родителями, пытаемся использовать своих чад, как средство демонстрации успеха. включить их в сферу своей личности, словно дополняя и компенсируя то, чего у нас нет. За счет успехов наших близких мы пытаемся повысить самооценку, «отчитаться» перед окружающими в успехах, которых достигли не мы — ну, не совсем мы или даже совсем не мы. Вот и считают взрослые всякое дитятко «ангелочком», у которого нет ни личных интересов, ни, следовательно, эгоизма, чтобы оные отстаивать. Похоже, будь мамаша хоть самим Сатаной во плоти — все равно в своем аду она желает иметь послушных ангелочков. Притом, что подобное отношение к ребенку может ему здорово навредить.

Казалось бы, чего проще? Люби своего ребенка, и все у вас получится! Проблема в том, что для многих людей любовь — это безумная страсть, а не взаимопонимание и не взаимное уважение. Вот почему наше обращение с «возлюбленными» нередко становится собственническим. Мы не просто любим их, восхищаемся ими — мы начинаем ими… отчитываться перед окружающими.

В такую ситуацию попадали все, кто хоть раз в жизни забежал на огонек к любящим родителям. Придешь, бывало, в гости к детной подруге, а она тут же начинает тебе рассказывать, что ее «масенька» превзошла всех Эйнштейнов и Паганини в творческих и научных достижениях, и потом, в качестве подтверждения, ставит вундеркинда пред светлы очи гостей и велит ему декламировать нечто сентиментально-избранное. И ребенок, произнося набор слащавых глупостей и понимая, что имеет дело с толпой благостно настроенных простофиль, принимается ломать камедь: губки бантиком сложит, ресницами хлопает — аж сквозняк по комнате, слова нараспев произносит и еще картавит «для умилительности». «Мамоська, мозьно мне конфетоську?», «Сяся хосет ням-ням!», «А мы пойдем сиводня в зоопайк?» Ну как тут не потрафить златокудрой, голубоглазой сюсеньке? Родители — настолько простые устройства, что ими могут управлять даже дети. Глазом моргнуть не успеешь, как родня принимается танцевать вокруг любимого чада ритуальные танцы поклонения и обожания. И все, конец вашему с подругой нормальному общению, за которым, собственно, вы и шли.

Присутствовать при оргии материнской любви всегда неловко — любовная оргия вообще штука интимная, посторонних на нее не приглашают. К тому же, как уже было сказано, тему «святости материнства» особенно охотно муссируют дамы, которым хвастать, кроме плодов чрева своего, нечем. И начинается расширение зоны интимного «до самых до окраин», захватывая и подминая все более неподходящую «публику». А пока маленький паршивец подыгрывает восхищенному кваканью родни, выцыганивая конфетки и походы в зоопарк — у зрителя возникает вопрос: что из него со временем получится? Уже сейчас «невинная крошка, святая душа» уверена в собственном «центровом» положении. Вокруг дитяти, судя по поведению маменек, вся вселенная вращается. Попав в школу, самоуверенный недоросль первым делом получит по шее за наивные убеждения, «вцелованные» близкими: в жестокой подростковой иерархии с ним никто церемониться не будет. После зашеин он замкнется, или приболеет душой, или примется подличать, или превратится в шута при лидере группы — словом, попадет в дурную компанию и приживется там на самых низменных ролях. Есть еще путь «мамсика», незнакомого с реальным миром. Некоторым родителям удается избаловать ребенка до безобразия, превратить его в бессовестного манипулятора и самовлюбленного болвана — и все это без единой попытки понять, кто у тебя растет! А там уж «что выросло, то выросло»!

Собственно, поведение в духе «детоцентризма» и умиленно-придурковатое отношение к детям — ноу-хау конца XIX — начала XX столетия. А заодно — своеобразный «откат» к противоположному полюсу — если сравнивать с предшествующим стандартом воспитания младшего поколения. Все начиналось с того, что человечество с трудом и перегибами принялось осваивать «индивидуальное», не родовое и не кастовое отношение к личности. В том смысле, чтобы и встречать, и провожать по уму, а одежку вообще превратить в способ самовыражения оригинального мышления. А в XX веке дедушка Фрейд помог изменить представление о детях и детстве, рассказав кучу страшилок о том, как детская психотравма или недостаток теплоты и ласки оставляют на всю жизнь рубцы на психике в виде истерии, шизофрении, фобии и недержания. До сего всплеска гуманизма родители и слыхом не слыхивали, чтобы тащить гостей в детскую и демонстрировать визитерам своих многоталантливых чад. В те далекие времена система воспитания была куда более жесткой, если не жестокой.

Еще в XIX столетии было неприлично для дамы, «качаясь на ветке, пикать: «Милые детки!», словно персонаж из стихотворения Саши Черного «Сиропчик». На протяжении «золотого века русской классики» детишек в несознательном возрасте опекали нянюшки-мамушки где-то «на антресолях», пока на первых этажах дома кипела светская жизнь. А подростков взращивали по так называемому «нормативному принципу»: не заморачиваясь раскрытием личных талантов воспитанника, гувернеры без особой деликатности обтесывали юное созданье согласно нормам хорошего светского поведения.

Такой метод был немалым испытанием для любого ребенка. Если ученик стеснялся, наставники не давали возможности постепенно перебороть обычный для тинейджеров «зажим», а заставляли управлять собой и контролировать собственные комплексы. В.А.Жуковский, воспитывавший наследника престола, вспоминал: «Нынче на бале императрица послала великого князя вальсировать. Он вальсирует дурно оттого, что, чувствуя неловкость, до сих пор не имел над собою довольно сил, чтобы победить эту неловкость и выучиться вальсировать как должно. Будучи принужден вальсировать и чувствуя, как смешно быть неловким, он в первый раз вальсировал порядочно, потому что взял над собою верх и себя к тому принудил. Самолюбие помогло». Какая уж тут гиперопека — главная черта современных сумасшедших мамаш (и некоторых папаш тоже)? В XIX столетии все было иначе: родная маменька без околичностей приказывала своему чаду при всех сделать именно то, чего оно — чадо — особенно боялось. А как бы, спрашивается, подросток мог освоить правила великолепного светского куража и превратиться в отменного кавалера, если бы до самых седин мог лелеять свои детские фобии?

Девицам прошлого тоже приходилось несладко: не полагалось глупо жеманничать и выказывать слабость. Екатерина Мещерская описывала, как ее мать, княгиня Мещерская, после революции 1917 года вынуждена была устроиться в рабочем поселке поварихой. Обе они жили в бараке, спали на голых досках. Однажды маленькая Катя занозила ухо и расплакалась — не столько от боли, сколько от отчаянья, ощущения нищеты и безнадежности. Мать тут же отреагировала «в духе светского героизма»: «Я не знала, что у меня дочь такая плакса, — почти равнодушно сказала мать, — Откуда такое малодушие?.. Чтобы я больше никогда не видела ни одной твоей слезы…» И потом, когда Екатерина знала, что мать не спит и «мучается воспоминаниями», девочка до боли кусала себе язык, «чтобы не заговорить и не расплакаться в жалобах». Выходит, что черты «человека из общества», которые в «продвинутых» произведениях рубежа XIX–XX веков описывались как светская фальшь, стремление не быть, а казаться — все это для многих поколений служило отличным приемом освоения окружающей действительности и… выживания в жестоком мире.

Хотя самодисциплина и жесткие рамки этикета, конечно, не позволяли никому излишне потакать своим индивидуальным наклонностям — зато общение с хорошо воспитанным и предсказуемым человеком было вполне комфортным времяпрепровождением. Не требовалось беспокоиться о том, какие комплексы в вашем собеседнике оставили детские переживания, нет ли у него, часом, медвежьей болезни, анорексии или заикания. И уж тем более не надо было нервничать, что как раз вам и придется выслушать подробный рассказ о протекании невроза, энуреза и педикулеза. Пустопорожние, но в целом приятные дни и скучные, но блестящие вечера, которым посвящали себя не одни только красавчики Бруммели (всемирно известный денди) — конечно, не самый верный путь к тому, чтобы оставить несмываемый след в истории. Да вот многие ли годятся для великих дел? Чем на пустую голову воображать себя помесью Шекспира с Парацельсом, лучше научиться вести себя как приличный человек.

Разумеется, первейшая обязанность гувернера — зудеть над ухом: «Держите спину!», «Говорите грамотно!», «Ешьте медленно!», «Сделайте умное лицо!» — сегодня любящим маменькам не по силам. Воспитание переместилось к противоположному полюсу, в «зону обожания». И в большинстве случаев матери предпочитают ежеминутно восторгаться всеми проявлениями юного дарования, создавая собственный Эдем «в отдельно взятой семье»: море тепла и ласки, будто в массажном кабинете, сочувствие и внимание висят в воздухе плотным облаком и окутывают «деточку» вплоть до сорокалетнего юбилея. И «перелюбленный» ребенок, точно так же, как и «недолюбленный», приобретает целый набор психологических изъянов.

Если не научиться вовремя анализировать трудности и бороться с ними, то и способность открыто заявлять о своих промахах никогда не проявится. Зато оттачивается техника поиска виновного, тактика приписывания кому-либо и чему-либо своих ошибок. Во взрослом возрасте такое «обожаемое чадо» во всех прегрешениях винит супруга, детей, обстановку в стране, глобальное потепление и магнитные бури. В крайнем случае приписывает себе несуществующие недуги, чтобы никто не мог упрекнуть «болящую» за неверные действия. Застряв на стадии «опекаемого и недееспособного существа», человек может испытать серьезные проблемы при создании собственной семьи: у него сформируется стойкая иллюзия, что смена партнера улучшит его жизнь, потому что предыдущий супруг (супруга) ведет себя отвратительно. Есть же где-то «мой человек»! Я найду его, и все у нас будет замечательно — не то, что с этим чудовищем! Увы. Вероятность того, что смена партнера изменит положение дел к лучшему — минимальная. Потому что корни проблемы — внутри «залюбленного малыша», который никак не повзрослеет…

Кстати, неудивительно, что такой ребеночек, становясь подростком, которому осточертели «утютюсеньки» аж весь дымится от негативизма. Все кругом ему обязаны, но никто не способен вести себя «правильно»! И тогда он начинает метаться от одной связи к другой, не находя нигде «качественных» отношений. Не умея признать свои отрицательные черты, инфантильное созданье само себя обрекает на одиночество и депрессию. Конечно, реакция может принять и другую форму: со временем дитятко смиряется, а потом даже удовольствие находит в чрезмерной опеке. К тому же можно подрабатывать шантажом и манипуляциями, направляя бестолковое окружение в «верное русло»… И, как писала Тэффи в «Банальной истории»: «Линочка подходила к нему мягкой кошечкой и шепелявила: «Папоцка! Дай Линоцке тлиста фланков на пьятице. Линоцка твой велный длуг!» И что-то было в ее глазах такое подлое, что папочка пугался и давал». С чего бы это?

Разумеется, верная воспитательная методика не у полюса находится, а посередине. Если «жесткий тренинг» научит ребенка «держать удар», наносимый жестокой действительностью, но при этом подчистую уничтожит его как личность — такую потерю не смогут компенсировать даже самые распрекрасные манеры. Но ребенок, остающийся до седых волос беспомощным, зависимым и склонным к шантажу существом, вряд ли станет полноценным человеком. Американский психоаналитик Абрахам Брилл верно подметил: «Слишком послушные сыновья никогда не достигают многого». О дочерях можно сказать то же. И о том, чего достигают «слишком послушные» отпрыски, читайте в следующем разделе.

Братская забота и сестринская любовь

В книге «Дао дэ цзин», созданной великим китайским философом Лао-цзы в IV веке до н. э., говорится: «Когда великий Путь утрачен — появляются «добро и долг». Вместе с остротой ума рождается и великое притворство. Когда шесть родичей (отец и дети, старшие и младшие братья, мужья и жены — Е.К.) не ладят — появляются «сыновняя почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута — возникают «верноподданные». К сожалению — или к счастью, это уж кому как — но словами, даже самыми убедительными, ничего не изменишь, не оправдаешь, не приукрасишь, не выправишь и не выстроишь. Даже манипулируя друг другом, люди пользуются не только демагогией. Им часто приходится принимать более действенные меры, чем сотрясение воздуха, дабы достичь своей цели — например, многие прибегают к слежке или к шантажу, а то и к еще более непрезентабельным средствам. И не только для того, чтобы занять более высокое социальное положение — стать президентом или партнером того-сего, получить должность, кресло, звание, награду. Есть же такая вещь, как семейный статус. Его тоже не всегда получают честным путем, и он не всегда соответствует личным заслугам.

Большинству из нас семья представляется сообществом людей, которые любят друг друга априорно. При этом личностные «нестыковки» и разница в мировоззрении в расчет не принимаются. Отдельные люди выглядят, словно неотъемлемые, но крошечные и покорные компоненты «фамильной мозаики». Как, скажите на милость, этот «мизерабль» осмелится становиться на пути у своих близких, мешать родне, препятствовать «клановым» решениям? Но если бы время от времени что-либо подобное не случалось в любой семье, дорасти от индивида до индивидуальности могли бы только некоторые сироты. Все, у кого есть родственники, приносили бы себя в жертву семейному Молоху.

Почему именно семейные конфликты переживаются сильнее всего? Потому, что подсознательно от близких ждешь только хорошего — помощи, ласки, поддержки. Эта иллюзия постепенно разрушается, доставляя человеку массу тяжелейших стрессов. А все из-за того, что семью принято идеализировать. При слове «семья» в мозгу рождается утопическая картина: множество людей, между которыми царят отношения из жизни голубей. И то не настоящих голубей, а символических — кротких, нежных, вечно целующихся птичек. Естественно, если вы не японец. На Дальнем Востоке голубь олицетворяет собой похотливость, изворотливость, предательство и еще много чего несимпатичного. Во всяком случае, прислушаемся к мнению проницательного писателя Сергея Довлатова — он писал, что «семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие и культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Все это и есть семья».

Максим был младшим ребенком в семье. Детство у него было счастливым. Любовь родителей, покровительство и защита старшего брата. Максим чувствовал, что ему есть на кого опереться в этой жизни, у него есть «тылы». Да и сам был готов жизнь отдать за близких людей. И, соответственно, рассчитывал на такое же отношение к себе. Не то, чтобы Макс постоянно думал об этом — скорее, он просто жил с этим чувством и считал такое положение дел чем-то само собой разумеющимся. Как говорила птица Феникс: «Тихое сча-астье…»

Родители не скупились на образование для сыновей: и Максим уехал изучать финансовое дело в один из университетов США. Когда Макс вернулся на родину, то сразу оказался весьма привлекателен как специалист для многих учреждений. Максим получил хорошую работу, женился. Вместе с женой подумывал о ребенке, но тут его вызвали на семейный совет. Семья решила, что времена нынче неспокойные, значит, нужно наладить собственный бизнес в Европе. И потому отец Максима купил фешенебельный отель на небольшом европейском курорте. Поручить новое дело семья решила Максику. На первый взгляд, полный хэппи-энд. Но в реальности это значило бросить перспективную работу, друзей, отложить планы на обзаведение ребенком, а заодно сломать карьеру жене. И все для того, чтобы молодому семейству вместо осуществления собственных планов отправиться за границу и там управлять отелем. Хуже всего было чувство беспомощности: в гостиничном бизнесе ни Максим, ни его жена ничегошеньки не понимали. Но и это не остановило родителей Макса: они настойчиво требовали от сына безоговорочного подчинения и моментального согласия — и они его получили.

Три года, последовавших за «семейным ареопагом» и проведенные в благополучном европейском государстве, показались Максиму и его жене форменным адом. Пришлось учить не только новый язык, но еще и диалект, на котором говорили жители курортного местечка. А также пришлось вникать в законодательство незнакомой страны и заново налаживать работу гостиницы, которую, собственно, бывшие владельцы и продали только потому, что отель превратился в убыточное предприятие. День Макса и его супруги начинался в шесть утра, а заканчивался с уходом последнего посетителя из ресторанчика при отеле — то есть глубоко за полночь. Максим с женой едва сводили концы с концами, но сделать это заведение доходным было невозможно.

Через три года молодая семья с трудом продала отель и возвратилась в Россию. Все шишки посыпались на них: они-де ленивые, бездарные, безмозглые, не сумели оценить добра родительского и т. д. Никто из родных не вспомнил, что злополучный отель и куплен-то был не Максимом, а его родителями. Так же, как и «небольшую» деталь насчет карьеры, которой Максу и его жене пришлось пожертвовать ради прогарного дела. Максим не возражал родителям. Ему было больно и обидно, но он стерпел. Он подумал: ведь папа с мамой искренне хотели осчастливить молодоженов! Зачем же теперь им указывать на совершенные некогда промахи?

Следующий удар долго ждать себя не заставил. Старший брат нашел Максиму руководящее место в своей фирме — уже и то хорошо, что не метрдотелем, а по специальности. Макс был благодарен: работа ему была очень нужна. Вступив в должность, он обнаружил фирму с, мягко говоря, запущенными делами. Настоящие авгиевы конюшни, где царил устойчивый запах криминала. А наградой за работу в этом заведении была верная перспектива каторжного труда лет на пять-десять, но уже не в Европе, а в регионе с более прохладным климатом. Полученные знания Макса не подвели, и он, к счастью, вовремя отказался от братского подарка. Родня снова выразила острое недовольство поведением «плохого мальчика» Максима. Пришлось начинать с нуля. Макс пошел брокером на биржу. Постепенно его дела стали налаживаться. Помощи от родителей и брата он больше не принимал.

Прошло несколько лет, прежде чем Макс восстановил отношения с близкими. Ему многое пришлось пережить, чтобы понять: если ты маленький и слабый, то родные тебя будут не только защищать. Тебе дарят подарки, но тобою же и манипулируют. Тебя балуют по своей прихоти, но тебя по своей прихоти можно бросить грудью на амбразуру. Ты — младший, тобой привыкли управлять, а твою доверчивость расценивают как слабость. Макс снова стал общаться с родителями и братом только тогда, когда стал независим. Ему от них ничего не было нужно, и садиться себе на шею он больше не давал. Родителям Макса тоже пришлось поостыть и пересмотреть свои отношения с сыном. Вначале они пророчили: мол, этот засранец еще на коленях приползет и умолять будет. Но, увидев, что сын спокойно ходит на своих двоих и ползком передвигаться не собирается, призадумались. Им пришлось понять, что их Максим хоть и младший сын, но уже взрослый и самостоятельный человек. Родителям пришлось учиться уважать своего ребенка.

Представим себе несколько возможных вариантов развития сюжета: Максим не смог бы продать отель, а просто-напросто потерял бы его в ходе банкротства; Максим выступил бы в роли «председателя-сидельца» Фукса, того самого, который «мотал срок» за учредителей контор типа «Рога и копыта»; Максим не смог бы себя обеспечить и вечно оставался в приживалах у родни, вызывая всеобщее презрение и опускаясь все ниже. Согласитесь: все перечисленные «ужасные участи» кажутся вполне вероятными. Притом, что Макс был упорным, трудолюбивым и неглупым малым. За что же ему такое? За любовь к родным?

Нет, за неумение делать самостоятельный выбор. А также за неумение взглянуть правде в глаза: не всегда предложенное родителями, братьями, сестрами, дядями и тетями есть наилучший выход для тебя. Каждый из твоих родственников, подталкивая тебя к определенным поступкам, может думать исключительно о своей выгоде, но никак не о твоей судьбе. Родня считала Макса инфантильным до придурковатости, а также безвольным и доверчивым слабаком. В общем, полагали, что перед ними законченное ничтожество, а потому и попытались вертеть «младшеньким», словно куклой. И наверняка ни один из «любящих родственников» не задавался вопросом: что же мы творим с парнем? Зачем мы ломаем ему жизнь? И не только ему, но и его жене? Впрочем, невестка тем более не в счет, когда семейные отношения перерастают в «семейное пользование».

«Какие ужасные люди!» — скажете вы. Почему «ужасные»? Обычные. Нередко я слышу истории о том, как после школы подросток заявляет: хочу поступить в такой-то вуз, а родители ему в ответ: «Что-о-о?!! Спятил! А ну быстро иди куда сказано!» — и тычут пальцем в совершенно другое заведение. Может, оно ближе находится, или у родителей там «железный блат», или оно надежнее в плане трудоустройства… Но ведь вчерашнему школьнику необходима другая профессия! Это его жизнь. Стоило бы послушать его мнение! Но нехитрое правило, выведенное Янушем Корчаком: «Детей нет, есть люди», почему-то не срабатывает в рамках «семейного совета». И все движется по накатанной — сначала молодого человека запихивают в профессию, которая ему неинтересна, затем дожимают на предмет женитьбы и обзаведения потомством, после чего наступает время новых психологических игр под общим названием «Разведи его (ее)»… Знакомая картина, не так ли? Вы говорите: «Ужас!» — а я отвечаю: «Рутина!». Английский писатель Кингсли Эмис иронизировал на сей счет: «Не удивительно, что люди так ужасны, если им приходится начинать жизнь детьми». Ну, а если вам хотелось бы выслушать на сей счет более «христианскую» точку зрения, то извольте — мать Тереза: «Легко любить дальних, но не так-то легко полюбить ближних». Многие не справляются.

Добавьте конфликты «внутри» младшего поколения. Каждый из нас хотя бы раз в жизни слышал печальные повести о сестрице-змеюке, о братце-паразите, чьи усилия вечно направлены на одну цель — причинить неприятности рассказчику. Слушаешь и понимаешь: вот она, реинкарнация семейства Борджа. Всех бы вас в мешок — да в воду! Может, в следующий раз родитесь акулами или морскими змеями. Хоть сушу от вас избавлю. Но если разобраться в каждой отдельно взятой ситуации, приходит понимание причинно-следственной связи: очень разные люди с самыми различными системами ценностей вынуждены были провести полтора-два десятка лет бок о бок — чего от них ждать, кроме взаимной родственной неприязни? Вот разъедутся, поживут отдельно, займутся своими делами, перестанут перемывать кости какому-нибудь отъявленному сорванцу, «позору семьи» — глядишь, общение и наладится. А пока не разорвана «пуповина родственных отношений», они через эту «пуповину» непрерывно травят друг друга всевозможными «психологическими токсинами». И, между прочим, насчет рассказчика: не судите человека по его родне — не он ее выбирал.

Судите сами: единственная возможность, благодаря которой вы сможете держать заботливых родичей в рамках, и вместе с тем не превратиться в enfante terrible, в «позор семьи» — это любить себя. Фридрих Ницше советовал: «Любите, пожалуй, своего ближнего, как самого себя. Но прежде всего будьте такими, которые любят самих себя». Но как узнать, насколько мы себя любим? Ну, хотя бы при помощи следующего теста.

Ваши коллеги собираются все вместе отправиться в театр, а про вас… будто забыли. Вы:

а) уверены, что это — недоразумение, и собираетесь пойти вместе со всеми;

б) несете на работу большой красивый торт, чтобы завоевать сердца сослуживцев;

в) не подаете виду, что обижены, по при удобном случае вы им покажете.

Проводив вас до дома после первого свидания, при расставании кавалер вас нежно целует в щеку. Вы думаете, что:

а) он — придурок;

б) он — гей;

в) он по вам с ума сходит.

Подводя итоги года, начальство вам заявило, что ждет от вас более значительных успехов. Вы:

а) холодеете от страха;

б) просите разъяснений, чтобы обратить особое внимание на свои просчеты;

в) злитесь на то, что вас хотят уволить, и едете отдыхать.

Вы пошли на курсы иностранного языка. Преподаватель замечает, что у вас «хромает» произношение. Вы:

а) в течение недели каждый вечер шлифуете свой «прононс», пока не добьетесь совершенства;

б) выясняете, в чем именно ваша ошибка;

в) заявляете, что его объяснений вообще никто не понимает.

После празднования Нового года вы набрали лишний вес. Ваши действия:

а) садитесь на жесточайшую диету и не вылезаете из фитнес-клуба;

б) продолжаете в том же духе, теперь вы выглядите гораздо эффектнее;

в) уезжаете с любовником в круиз: похудеете быстро и с удовольствием.

На вечеринке вы посплетничали об общей знакомой. Она об этом узнала и теперь не хочет с вами разговаривать. Ваша реакция:

а) «Да, наплевать! Я про нее еще и не такое знаю!»;

б) просите у знакомой прощения и обещаете, что больше такого не повториться;

в) при встрече с теми, кто слышал ваши слова, говорите, что были неправы.

На вечеринку твоя подруга приходит в сопровождении важной шишки. Вы:

а) в недоумении: «Надо же, а такая замухрышка!»;

б) довольны собой: вы хорошо сегодня выглядите и выделяетесь на общем фоне;

в) решаете, что для вас личность важнее должности.

Вы купили абонемент в фитнес-клуб и пропустили пару тренировок. Вы:

а) с утроенной энергией наверстываете упущенное;

б) лишний раз позанимаетесь;

в) прощаете себя, любимую, потом еще раз, и еще, пока совсем не забудете и о абонементе, и о тренировках.

В постели с любовником вы предлагаете новую сексуальную игру, а он, вместо того, чтобы сходить с ума от страсти, тихо и спокойно уснул. Вы:

а) тормошите его и будите;

б) жалеете его: «Может, для него это слишком большая нагрузка?»;

в) решаете найти себе нового любовника.

Ваша последняя незамужняя подруга идет под венец. Из вашей компании вы остаетесь в одиночестве. Вы:

а) возвращаете оставленного любовника, зато не будете одиноки;

б) признаете, что чересчур заняты работой и нет времени для личной жизни;

в) берете с подруги слово, что у нее на свадьбе будет много классных холостых мужчин.

Подсчет баллов

Суммируйте баллы по схеме:

а — 0, б — 2, в — 1;

а — 1, б — 0, в — 2;

а — 0, б — 1, в — 2;

а — 2, б — 1, в — 0;

а — 1, б — 2, в — 1;

а — 0, б — 1, в — 2;

а — 0, б — 2, в — 1;

а — 2, б — 1, в — 0;

а — 2, б — 1, в — 0;

а — 2, б — 0, в — 1.

7 баллов и меньше. Ну, чисто-конкретно девочка-ромашка, божий одуванчик и бедная овечка в одном флаконе. Вы никогда ни в чем не виноваты. Виноваты всегда другие. Как говорил один из героев Оскара Уайльда: «Другие — это вообще кошмарная публика!» Совершив ошибку, вы тут же стараетесь забыть про нее, не извлекая для себя никакого урока из случившегося. И ситуация повторяется снова и снова. Что делать? Перестать трусить, прежде всего. Не признавать собственных ошибок и не делать их — разные вещи. Если на пути к цели вам встречаются трудности, наберитесь мужества и постарайтесь их преодолеть, а не сбегайте при первом удобном случае. Вам нужно попытаться самостоятельно решить одну из своих проблем. Причем дать себе зарок: это дело должно быть доведено до конца, а не брошено на полдороге. Пусть результат будет невелик, но вы добились его самостоятельно. Это — только ваша победа!

8-15 баллов. Вы упорно достигаете поставленных целей, да к тому же не прочь пуститься в какую-нибудь авантюру. У вас достаточно целеустремленности, чтобы не свернуть с намеченного пути. Но вы и не рабыня имиджа, которая старается быть успешной несмотря ни на что — так сказать, минуя здравый смысл. Вы независимы от мнения окружающих. Их замечания не понижают вашей самооценки. Как и все люди, вы расстраиваетесь и переживаете, если что-то не получается. Но вы умеете держать удар, можете в конце концов начать все сначала. Ваш секрет в том, что вы трезво оцениваете свои достоинства и недостатки.

16 баллов и больше. Вы — типичная Мисс Совершенство, которая к тому же больше всех сама страдает от собственного перфекционизма. Вы, как и девочка-ромашка с 7 баллами, отчаянная трусиха. Вы тоже страшно боитесь, что кто-нибудь поймет, что вы — не идеальны и поднимет вас на смех. Вы жестоко ограничиваете свои возможности и потребности. Вы беретесь за дело только тогда, когда на все сто процентов уверены, что оно у вас получится. В противном случае вы даже не попытаетесь. А зря. Мир вовсе не так жесток и непримирим. Все совершают ошибки и учатся на них. И вы точно так же. Вздохните глубже! И расслабьтесь.

Глава 5. Практические советы успешной стервы

Люби все, что делаешь, делай все, что любишь

Как полагал американский юморист Роберт Бенчли, «любой человек способен делать любую работу, при условии, что за нее не нужно приниматься сейчас». В российской армии бытует мнение, дополняющее мысль уважаемого мистера Бенчли: «Нашли дурака! Я за вас свою работу делать не буду!». Впрочем, оба утверждения лишний раз доказывают главное свойство человеческой натуры: самое лучшее занятие — ничегонеделание. Жаль, что в этой сфере такая чудовищная конкуренция! И большинству людей все-таки приходится работать.

1000 причин сменить работу: разонравилось, заскучала, переросла, поссорилась, недоплачивают, недооценивают, все, с меня хватит! А причина, по которой мы покорно изо дня в день сносим эти ужасы — каждый свою «роковую тысячу» — одна: страшно начинать сначала. Работа в России оценивается, как замужество — хоть плохонькое, да мое, и на веки вечные, покуда смерть или сокращение рабочих мест не разлучит нас. Но так ли сложно подобрать себе новое занятие? Время наше, действительно, смутное и тревожное — только, может быть, мы и сами делаем его таким?

Необязательно сразу же писать заявление об уходе в никуда, чтобы ответить на вопрос: что, собственно, я здесь делаю? Надо разобраться в себе: а что мешает?

Привычка плыть по течению. Инерция. Не самая мощная сила в области физики, но в повседневной жизни ужас что с людьми творит. Людей сминает — только так. Часто в своем сознании человек невольно подменяет понятие стабильности инерцией. И плывет себе по течению, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Однако стабильность стабильности рознь. Бомж тоже стабильно просыпается на улице и ничего хорошего ему не светит. Посмотрите вокруг себя — особенно на старших сослуживцев, которые, как и ты, держат инерцию за стабильность. Люди это, как правило, ординарные, звезд с неба не хватают, довольствуются тем, что перепало, добиваются чего-либо исключительно в личных склоках.

Посмотри внимательно на Розу Ивановну или Веру Матвеевну. Хочешь лет через 10–15 ходить в похожих костюмах, носить на голове нелепый причесон а-ля «мыс доброй надежды», произносить менторским тоном банальные и инфантильные фразы, иметь весомый аргумент в споре: «Ты поживи с мое!»? А ведь весь этот набор нелепостей приобретен именно в процессе жизни по инерции.

Сейчас ты с подругой Лилечкой перемываешь им кости в курилке и помираешь над ними со смеху. Но может сложиться и так, что пройдет совсем не так уж много времени и ты, своя собственная, единственная и неповторимая, станешь точь-в-точь как эти нудные и унылые тетки. Вглядись в них внимательнее, ужаснись посильнее и «беги, Лола, беги».

Как бороться? Каждый раз отмечай про себя несогласие с решениями начальства, мнением коллег, привычками в коллективе и т. д. Береги собственный взгляд на окружающий мир, как зеницу ока. Таким образом, используя против силы инерции силу негатива, ты сможешь вырваться из этой дыры.

Чувство коллективизма. Ничего уж с нами не поделаешь. Это чувство помимо воли впитываем мы с молоком матери. Как говорится, в лучших традициях соцреализма. Контора родная, коллектив родной, начальство любит нас по-отечески или по-матерински, мы его в ответ — беззаветно. Ля-ля-ля… Если такое присутствует в твоей реальной жизни хотя бы на 30 % — прекрасно. Но… К сожалению, всякий коллектив — это живой организм, а не механизм. А все живое, как известно, имеет свой срок. Поэтому, когда земной рай в коллективе кончится, не стоит жить мыслями, что «все еще вернется». Возможно, со временем родиться что-то новое, по-своему замечательное, а вот былого уже не вернешь.

Захочется тебе всю оставшуюся жизнь рассуждать на тему: «были когда-то и мы рысаками!», или все же есть в тебе здоровая потребность в том, чтобы сегодняшний и завтрашний день были ничуть не хуже дня вчерашнего? Причем учти: если хочешь сохранить теплые дружеские отношения с сослуживцами, лучше покинуть некогда родной коллектив еще до того окончательного разложения. Сложно беречь и хранить дружественные взаимоотношения, когда те наполняют атмосферу злоуханием подобно протухшей рыбе. А если упустишь момент для «мягкого разрыва», то и впоследствии при встрече не сможешь заставить себя поздороваться.

Как бороться? Живи и помни. Ты у себя одна-одинешенька. Кровиночка. Лапочка. Солнышко. И у тебя есть свои собственные интересы, которые для тебя важнее. Здесь нет противопоставления. Просто не надо давать интересам сообщества, пусть даже очень тебе приятного, подминать твои собственные интересы. Посмотри на соседку Жозефину Павловну, которая всякий раз впадает в амок и восклицает: «Как жить дальше?», когда закрыли родной НИИ, умер до боли близкий генсек, танцверанды сменили дискотеки и т. д., и т. п. И действительно, живет она скверно, не позавидуешь. И продолжать эту тягомотину, называемую «жизнью» — невелика охота.

Синдром «Красной шапочки». Реакция на разные страшилки и пугалки про щекотки и царапки. Если хочешь быть здоров, не ходи куда не надо. Такие истории с воодушевлением рассказывают друзья-товарищи и проч.: «Вот я туда сунулся, и меня так обчистили, надули, надругались, изнасиловали и т. д.». С удовольствием демонстрируются ушибы, синяки, незаживающие раны души и прочая атрибутика. В ход идут также «игры на понижение» вроде: «Ну, послушай, у меня ничего не получилось, так что и у тебя точно ничего не выйдет!» или «А ты знаешь, какого труда мне это стоило, где уж тебе!».

Как бороться? Помни, самый сладкий релаксант для неудачника — его ближний, сидящий в заднице и влачащий жалкое существование.

Этот образ греет неудачнику душу и подлечивает нервы. Но ты же не нанималась к ним в нянечки, кстати, труд это тяжкий и малооплачиваемый, и не собираешься положить жизнь свою на говняшки души чужой. А потому все равно стоит взять и попробовать сделать то, что задумала. Вовсе не обязательно, что там, где поскользнулись твои знакомые набьешь шишки и ты. Только избегай сомнительных заведений и контор типа «Рога и копыта».

Мужественный или женственный у вас характер?

Ответьте «да» или «нет» на предлагаемые утверждения.

Если представится случай, люблю играть первую скрипку в обществе.

В трудном или спорном положении жду поддержки у самого близкого человека.

В любом деле умею с легкостью принимать решения.

Отличаюсь впечатлительностью, во мне легко вызвать сострадание.

Я умею постоять за свой авторитет.

Я забочусь о своей внешности, и это доставляет мне удовольствие.

Обычно я стараюсь приспособиться к обстоятельствам, а не действовать по первому побуждению.

Иногда кокетничаю с представителями противоположного пола.

Обладаю большой внутренней силой и независимостью в действиях.

Всегда ношу с собой зеркальце.

Умею не только долго помнить обиду, но и отплатить той же монетой.

Не отличаюсь выдержкой и не умею оставаться хладнокровным в любом положении.

Считаю, что любовь — это сокровенное переживание, не нуждающееся в непременном внешнем проявлении.

Я романтик.

Мой характер схож с характером моего отца.

Подсчет баллов

Используем схему:

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5;

да — 0, нет — 10,? — 5;

да — 10, нет — 0,? — 5.

0-49 очков. Вы — стопроцентная женщина. Сегодня это редко встречающийся тип, практически вымирающий. Если вы к тому же любите готовить, заниматься домашним хозяйством и воспитывать детей, если вы мягки и покорны, то вам просто необходим стопроцентный мужчина для жизненного равновесия. Вам непременно нужно на кого-то опереться. Иначе вам сядут на голову все, кто сможет. Если вы мужчина, то на вас по жизни будут охотиться властные женщины, стремящиеся устроить свою судьбу.

50–99 очков. Вы — самый распространенный психологический тип. Вы — нормальный человек. Вы умеете сочетать мягкость с решительностью, а впечатлительность с благоразумием. У вас достаточно многогранная личность, в которой встречаются черты, считающиеся классическими мужскими или классически женскими. Временами, жизненные обстоятельства требуют от вас поступков, которые вы считаете более свойственными противоположному полу, но тем не менее умение приспосабливаться и большая психологическая гибкость будут вашими союзниками в любых обстоятельствах.

100–150 очков. «Настоящий мужчина». Решительность, самостоятельность, независимость — вот ваши сильные стороны. Вы знаете, что вам нужно от жизни. Вы умеете стать опорой для другого человека. Ваши жизненные принципы могут вызывать большое уважение у консервативно настроенной публики. Если вы мужчина, то у вас явно стереотипное и схематичное понимание вопросов пола и мужественности. А если вы женщина — то я вас даже побаиваюсь. Вы кавалерственная дама.

Самопожертвование — не самая плодородная нива

Большая часть книги позади. И в каждой главе — беззастенчивая проповедь эгоизма: думай о себе, защищай свои интересы, люби себя, береги себя, верь в себя, познай себя, реализуй себя. Не удивлюсь, если кого-то подобные советы раздражают. И многие хотели бы напомнить автору, что «самопожертвование является главным украшением женщины». А кто, спрашивается, повторил эту фразу неоднократно, но своего так и не добился? Герой фильма «Соломенная шляпка», ловелас Фадинар, беседуя с баронессой де Шампиньи. А все почему? Хотел от нее получить шляпку итальянской соломки на халяву. Скажете: вот негодяй! Возможно. Но не более, чем все остальные. Польский писатель Кароль Ижиковский высказал на сей счет чрезвычайно разумное мнение: «Обойти трудность при помощи жертвы, вместо того, чтобы преодолеть, победить ее, — неэтично. Такая жертва — отступное, и только».

Самые разные люди в самых разных сферах нашей жизни требуют от нас самопожертвования. Там, где вы работаете, там, где вы отрываетесь, там, где вы упиваетесь свободным творчеством — везде кишмя кишат персонажи с лапкой ковшиком: «Дай, дай, дай! Господа, бакшиш! Пожертвуйте убогому! Же не манж па сис жур!». Их жалостные причитания отнюдь не значат, что вы отделаетесь мизерным подаянием. И чтобы бедолага смог, наконец, «манж» и не голодать еще «сис жур» — этого, скорее всего, будет недостаточно. Потому что требование жертвы уже не просто мольба о помощи — это бизнес, и не только среди профессиональных уличных попрошаек. Есть и другие уровни «халявщиков». Некоторые при помощи умения «выжимать слезу» возносятся на самый верх социальной пирамиды. И «прилипалам» надо безостановочно поддерживать свой бизнес. А если дело становится прибыльным, в него беспрерывно вливаются «новые кадры». Поэтому достаточно выказать готовность к самопожертвованию — и все, вы в ловушке. Вас оберут до последней заначки.

Итак, с теми, кто просит о самопожертвовании, все понятно. А что же те, кто жертвует? Отгородимся от экстремальных состояний и перенесемся на грешную землю, на бытовую почву. Как это выглядит? «Я на тебя жизнь положила!», «Ради тебя я во всем себе отказывала!», «Из-за тебя я пожертвовала карьерой (любовью, богатством, здоровьем, билетами в оперетку)» — не правда ли, знакомая песня? И, конечно, «кровь еще и теперича идет, ежели, к примеру, каждый день болячки сковыривать». Духовный полет проходит на большой высоте: земли не видно и всех тошнит. Казалось, что эффект должен быть обратный? Но ничего не попишешь! Именно такая реакция возникает после того, как тебе объяснят: вот, смотри, дорогой мой человек, я оторвал от себя во имя твое — далее информация о том, что оторвал, где и когда.

Вдобавок возникает отчетливое чувство… опасения: что же ты, щедрый жертвователь, потребуешь взамен? На ум приходят разные полезные советы и предупреждения о переменчивости человеческих отношений. Сам по себе всплывает иронический Бернард Шоу: «Если вы начинаете с самопожертвования ради тех, кого любите, то закончите ненавистью к тем, кому принесли себя в жертву». А в результате нелегких раздумий возникает не благодарность, а, скорее, раздражение. И так и подмывает полюбопытствовать: «А я тебя просил собой жертвовать? А даже если и просил, зачем было соглашаться? Да и кто теперь это помнит: просил — не просил?». Кстати, вот занятный парадокс! Мужское «искусство требовать жертв» получило «прописку» не столько в сознании сильного пола, сколько в подсознании. Чтобы добиться желаемого, мужчины часто прибегают к этой психологической игре: следуют по пятам, укоризненно молчат или непрерывно канючат, симулируют душевное и телесное недомогание, апеллируют к «чуткому женскому сердцу»… Но любят они отчего-то тех женщин, которые не сдаются на жалобные «мольбы и взоры», и к тому же умеют раскрутить кавалера на всю катушку, а потом ухмыльнуться без зазрения совести и сказать: «Дорогой мой, ради тебя я ни в чем себе не отказывала».

Почему же самопожертвование стоит так дешево и продолжает падать в цене? Неужели мы перестали ценить лучшие движения души? А кто сказал, что самопожертвование лучшее? На деле все оказывается несколько иначе. Жертвователь страдает: а) заниженной самооценкой — подсознательно считает, что достоин худшей доли, оттого и принимает ее, не моргнув глазом; б) дефицитом личности (отсутствием воли, склонностью плыть по течению, инертностью натуры, одномерностью взглядов, отсутствием собственных желаний и целей); в) отсутствием желания и навыков делать нечто позитивное. И, естественно, человек, который ни на что, кроме жертвы, не способен, всегда найдет подходящий алтарь, коли собрался принести эту самую жертву. Выходит, что алтарь в этой затее — отнюдь не самый важный компонент.

Таким путем самопожертвование лишь перерастает в один из видов манипуляции: жертвующий признает — чаще подсознательно — свое убожество и несостоятельность; его вера в себя разрушается; в результате он предпринимает попытку удержать партнера тем, что культивирует в сознании своей «половины» чувство вины, а также старается создать и укрепить в мозгу партнера собственный «светлый образ невинной жертвы». Дохлый, надо сказать, номер. Весьма вероятно, что партнер окажется не «половиной», а полноценным человеком. Тогда ему, конечно, не нужна дополняющая его «полу-личность». В общем, дуэт французского маркиза де Сада и австрийского писателя Захер-Мазоха в повседневности имитировать ни за… незачем. И, как уже упоминалось, садомазохистские игрища хороши в качестве пикантного дополнения к сексуальной жизни, а не в качестве образа жизни в целом.

К сожалению, в России вековые традиции давно и успешно «держат оборону» против происков цивилизации. Оттого и женский пол у нас мало чему обучен (особенно в области психологических приемов) — все больше жертвенности. И в этом наша главная женская беда. Этот потребительский настрой диктует мужчинам, как себя с нами, овечками, вести. Сперва попользоваться, вскоре заскучать, немного помучиться комплексом вины, с некоторой долей самодовольства посчитать себя подлецом, напоследок озвереть от скуки, каковую не в силах развеять регулярные скандалы — и, наконец, спастись бегством. Получается, что мы со своим самопожертвованием — какой-то одноразовый товар. Не верите? Судите сами.

Газеты и журналы, публикующие письма читателей, пестрят историями о том, как страдают прекрасные дамы за высоту, пардон, широту души своей жертвенной. И неизменно один и тот же «стон и плач»: ну и мужик мне попался — подлец-предатель-эгоист! Не оценил, бросил, ушел! Он уехал прочь на ночной электричке, прихватив с собой пачку соли и спички. Нет, одной строчки мало. Непременно требуется пропеть целый жестокий романс: «Была я женщина прили-и-ичная (неви-и-инная, лю-у-убящая, заму-у-ужняя), муж у меня сел в тюрьму (продулся в карты, столкнулся с шестисотым мерсом, спьяну защищая честь женщины, вступил в схватку с охранником банка). А потом опомнился и умолял меня спасти его (простить, побить, пощекотать). Чтобы его, подлеца (ворюгу, бабника, душку), отмазать от срока (гильотины, неуставных отношений, кругосветного круиза с той самой женщиной), я была вынуждена переспать с начальником тюрьмы (ограбить банк, убить свекровь, принести три литра крови девственниц). И вот, жертвуя собой, я это дело с блеском провернула (два раза для верности). А он, выйдя на свободу (вернувшись с круиза, всплыв в соседнем пруду), объявил мне, что жить со мной не может. И осталась я одна-одинешенька со своим самопожертвованием. Заявки принимаются. Цена сходная. Торг уместен. Звонить по будням с 14 до 19. Серафима». Восчувствовавший читатель зальет слезами страничку и вспомнит Некрасова («долюшка женская» из школьной программы) и Тютчева (про «умом не понять»).

Ходить или не ходить на дело, связанное с физической опасностью и моральной нечистоплотностью, есть личный выбор каждого. Хотя зачастую никакой это не выбор, а всего лишь смирение перед натиском чужой воли. Во всяком случае, перед «делом» обязательно надо спросить у себя, а не у слезливых классиков сентиментального жанра: пошла бы я на это, кабы не ожидала за свою жертву самой бурной благодарности и самого высокого вознаграждения? Если ответ «не-а», то и ходить никуда не следует. Оставайтесь дома и смотрите телик. В крайнем случае, посетите парикмахерскую.

Ах, вам на месте не сидится? Вы мечетесь, кусаете губы, грызете ногти, поглощаете конфеты — в общем, волнуетесь? Вам кажется, что ваш избранник погибнет, если вы его не спасете? Зря. Приспособится к новым условиям, научится думать головой, работать руками — еще лучше заживет. И тем более не стоит забивать себе голову сказками про верную Герду и Снежную королеву. Вряд ли можно найти Кая, который захочет, чтобы у него отнимали блестящую перспективу заполучить весь мир и пару коньков впридачу. И его можно понять: была охота возвращаться к цветочным горшкам и простым радостям скромного, но честного существования на чердаке, вусмерть загаженном голубями за время отсутствия Герды. Никакие розы и никакая верная подруга жизни не компенсирует такого «образцового счастья». В силу перечисленных причин и нам, женщинам, часто приходится выбирать не между счастьем и несчастьем, не между «я одна» и «мы вместе», а в рамках аксиомы «мы все равно расстанемся» — но каким образом: «умрет или бросит», «сядет или бросит» и т. д.

Да, ведь есть же еще «предмет, достойный женского самопожертвования» — дети! Йети. Как же ради них не жертвовать собой — своим благополучием, своими интересами, своими чувствами? Одна моя знакомая гордо заявляла: «До тридцати лет женщина может жить собственной жизнью, но после тридцати она должна жить жизнью своих детей!». Я бы, правда не советовала жить чьей угодно жизнью — детей, родителей, кузенов и кузин… Ни после тридцати, ни после сорока, ни после семидесяти. Это плохо действует на родственников. На друзей, впрочем, тоже. И правда, если «отдать все», то перспективы далеко не ослепляют: либо вы растите будущего «вечного должника», который никогда не сможет распрямиться в полный рост и смело глядеть людям в глаза, считая себя недостойным; либо эгоцентриста, который так никогда и не научится считаться с другими людьми, да так и застрянет в состоянии грудничка — будет вечно орать, требуя любви, тепла, заботы, кормежки, гигиенических процедур… Заодно стоит подумать: а вдруг вы своему ребенку кроме собственных проблем ничего дать не можете?

Вера Ивановна не была юродивой по роду занятий. Она была обычной служащей. Но она носила на себе пудовые вериги — тяжеленный комплекс вины. Подобные чувства редко бывают обоснованы реальными обстоятельствами. Их человеку «вцеловывают» родители, а довершает процедуру среда, атмосфера, кто и что угодно. Вера Ивановна была поздним ребенком в своей семье. Ее родители пережили блокаду Ленинграда. Рожая Верочку, мама потеряла здоровье. И хотя мама и не думала укорять своего ребенка этими обстоятельствами, но Вера Ивановна ощущала свою «виноватость». За нее мать отдала здоровье, а другие люди отдавали жизнь. Вся страна трудилась, чтобы она, Верочка, росла сытой, одетой, обутой, получила образование. Получалось, что в своей маленькой еще жизни Верочка оказывалась по уши в долгу. А чем заплатишь такой огромный долг? Вере казалось, что покаянием и образцовым поведением — никак иначе.

В юности Вера Ивановна, тогда еще просто Верочка, была хороша собой, и на нее вовсю обращали внимание ребята. Верочке это нравилось, но одновременно ей почему-то было очень стыдно — за все. И что за внимание и за свое «недостойное» удовольствие. Она считала себя легкомысленной и безнравственной. А от своего первого робкого влечения к противоположному полу и вовсе приходила в ужас. Надо же, дожила до семнадцати лет и не подозревала, что в ней столько порока! Она боялась веселых и темпераментных парней, которые в этих «порочных страстях» жили, как рыба в воде, и воспринимали свою собственную «безнравственность» как нечто само собой разумеющееся. Поэтому избранником Верочки стал вялый, нудный молодой человек, так и не изживший к двадцати пяти годам инфантильную манеру надоедать окружающим прописными истинами. К тому же Володя — так звали упомянутого молодого человека — полагал, что весь мир ему должен. Вероятно, это и сыграло решающую роль в отношениях Верочки и Вовочки. Володя идеально подходил для Вериного комплекса вины.

Они поженились. Пережившая блокаду мама Веры Ивановны смотрела на вечно зудящего зятя и морщилась от отвращения: «Стоило тратить силы на выживание в этом аду, — горько думала она, — чтоб на старости лет наблюдать такое? Верка с Вовкой абсолютно не умеют радоваться жизни. Он поучает, а ей только этого и надо. Как будто нет других удовольствий! Вере только дай себя ограничить, а потом вволю поахать, поосуждать других, не таких высокоморальных». Знала бы она, что Верина судьба — еще не конец «жизни, принесенной в жертву»!

Через пару лет родилась Тася. По мере того, как девочка подрастала, отношения Веры Ивановны с дочерью обострялись. Тася была нормальным ребенком и почему-то не хотела испытывать спонтанную «виноватость» перед родителями — да и перед всем миром тоже. Таська, на радость бабке, кокетничала с мальчишками, замирала от восторга перед витринами с красивыми платьицами и туфельками, с чувством глубокого детского удовлетворения съедала по две порции мороженого сразу — но при этом не испытывала никакого сомнения в собственном «праве на наслаждение», и даже тени смущения не пробегало по ее ангельскому личику. Вера Ивановна, глядя на дочь, просто холодела от ужаса: куда все это Таську заведет? «Понятно, куда! Поживет, погуляет, а потом опомнится — да поздно будет!», — думала рассерженная мать и напрягала все силы для спасения дочери.

Годы детства и отрочества прошли в борьбе за дочкину нравственность. Было трудно, но Вера Ивановна не сдавалась. Очень кстати пришелся Таськин переходный возраст с его надрывами и коллизиями. Вера Ивановна, словно умелый лоцман, вела дочь, будто корабль, через бури и подводные мели — вперед, к «облико морале»! И свершилось. Теперь Вера Ивановна могла гордиться дочерью. Тася стала ну вылитая Вера в юности: на вечеринках забивалась в угол, на ребят смотрела испуганными глазами, в одежде предпочитала мышиный цвет и юбки носила в пол. «Ну, вот, — думала довольная Вера Ивановна, — Таська стала приличной девушкой. Теперь бы ей замуж за хорошего парня. Да-а-а, жаль мама не дожила — поняла бы теперь, как я была права».

Однажды Тася пригласила на семейный обед своего избранника — с родителями знакомиться. Разглядывая будущего зятя, Вера Ивановна довольно улыбалась — мальчик из приличной семьи, говорит как пишет, с по три причастных-деепричастных оборота в каждой фразе. Она и подумать не могла, насколько ее будет раздражать этот положительный с виду, хотя и нудноватый молодой человек. Вера Ивановна не сообразила, что Тася привела в дом настоящего диктатора. И отныне формировала свой комплекс вины вокруг воззрений мужа, а не матери. И блеклый зануда Коля быстренько занял то место, на которое Вера Ивановна претендовала сама. Зятюшка был уверен, что все ему должны, все жертвы принимал без благодарности, как само собой разумеющееся. Вера Ивановна тихо ненавидела Николая и за глаза называла его Геббельсом: «Все зудит, — злилась она, — всех поучает, весь мир ему не угодил. А эта дура-Таська уши развесила. Разве такого я хотела на старости лет?» Не такого? А какого?

Мы представляем себе жертвователя существом кротким и безобидным. Может быть, такие где-нибудь и водятся. Но чаще всего человек, привыкший во всем себе отказывать ради «большой цели», беззастенчиво требует того же от окружающих, не спрашивая, каковы цели этих самых «окружающих». Американский писатель Ральф Эмерсон считал, что «Каждый герой в конце концов становится занудой». Хотите знать, как это выглядит на практике?

Попробуйте в присутствии вегетарианца с диагнозом «буйный» с аппетитом слопать бифштексик с кровью. Или куриную ножку обглодать. Не решаетесь? И правильно. Потому что у буйного адепта зеленого стола правила вегетарианского гуманизма на мясоедов не распространяются. И либо вы сами уподобитесь тому бифштексу, либо вам прочтут нотацию — до проедания тонзуры, даже если вы к католическому духовенству не имеете никакого отношения. По мнению таких вот патологических «гуманистов», жить для себя — просто мерзость, защищать свои интересы — преступление, чего-то желать и добиваться — святотатство. Они до подобного кощунства не опустятся! И вдобавок сделают все, чтобы и вы столь низко не пали. Люди, проповедующие «нравственный закон», как правило, ничем конкретным не занимаются. А точнее, заняты исключительно тем, что живут трудно (независимо от материальных обстоятельств), тянут лямку и уповают на лучшее.

Я не ратую за «неразумный эгоизм». Сильный человек, как правило, много делает и для других. И даже если за свои благодеяния он и получит вместо благодарности ворох проблем и бассейн дерьма, все равно жертвой он себя не почувствует. Для него всякое совершенное действие носит характер осмысленного поступка. Он решил, что так надо — и пошел на это, он увидел свой шанс и не захотел отказаться. В конце концов, у любого человека имеются прихоти — позволять их себе можно и нужно. И даже если обстоятельства окажутся жестоки к сильному человеку, тот не превратится в покорную жертву, а останется деятелем или игроком. Значит, у него еще есть шанс на успех.

Варенье на завтра

Ах, как хочется быть успешной! И мы стремимся найти «единственно верный путь» — и для начала слушаем рекомендации «первопроходцев», людей, нашедших ниву успеха, вспахавших ее, засеявших и пожавших все, что проросло. И что же они, умельцы, нам советуют? Надо стать целеустремленной. Ставить перед собой задачи и стремиться их выполнить. Преодолевать трудности. Терпеть неприятности. Нивелировать чувства. Примиряться с тем, с чем мириться не хотелось бы. Вперед! Все на марш-бросок с полной выкладкой! Жизнь, подчиненная цели, причем не творческой, созидательной, а сугубо бытовой, проходит мимо. Все, даже отдых становится целью — потому что отдыхать надо не там, где хочется, а там, где отдыхают люди, достигшие вершин успеха!

Надо сказать, в США, в чрезвычайно целеустремленном обществе еще пятнадцать лет назад начали особо ценить людей, умеющих с толком отдохнуть, расслабиться, весело провести время. Страна, где все стараются развернуть собственный бизнес, где ставят дело во главу угла, столкнулась с проблемой населения, патологически не способного «отпустить вожжи» — даже на отдыхе. Вне дела человек зажат и потерян, сам себе не нужен. И другим тоже. Последние лет десять я наблюдаю ту же «занятную» тенденцию у своих соотечественниц. И, что самое странное, вовсе не у дам, занятых карьерой. А как раз у «жен и матерей» — у тех, кто пытается, если так можно выразиться, сделать карьеру в личной и семейной жизни. Их существование оформлено в стиле «наш ответ Чемберлену». Сама жизнь становится работой: сюда переносятся командные методы руководства, потогонная система и ежеквартальный отчет.

Я собираюсь на традиционный девичник, который мы стараемся устраивать хотя бы «раз в квартал». Мы — это несколько очень занятых женщин. Хотя на улицах к нам неизменно обращаются «девушка». А если мы, отказываясь от подобного обращения, честно и откровенно называем свой возраст, то слышим в ответ с ухмылкой: «Тогда я старик Хоттабыч. Не, а если без приколов?» Но, откровенно говоря, сейчас на вечеринки, где мы можем хорошо оттянуться без мужей и бойфрендов, я хожу не очень охотно. И не только я. Это из-за Ксеньки, нашей подруги. Машка как-то выдвинула гипотезу, что Ксения просто раньше нас стала теткой, так на ней возраст сказывается. Ирка в ответ язвит, что это — ранний климакс. А я с грустью думаю, что мы просто наблюдаем очередную стадию процесса, который только теперь стал явным и очень неприятным зрелищем для окружающих.

Ксенька в начале нашего знакомства была веселой, чуть легкомысленной девушкой. Трудно сказать, кто надоумил ее с такой серьезностью посмотреть на жизнь. Может, она сама до этого дошла — путем несложных логических построений? Короче говоря, Ксения еще в юные годы озаботилась перспективами устройства своей жизни. Пунктом номер раз в этой жизни было замужество. Я с изумлением смотрела, как у молодой девчонки на лице пролегают складки горечи, свойственные разве что «девушкам нелегкой судьбы» в возрасте за тридцать. Она тщательно, даже нервозно следила за внешностью и беспокойно искала перспективного молодого человека на роль будущего мужа. А когда нашла, то устроила парню форменную осаду. Через два года крепость пала. Они поженились. Ксенька мысленно отщелкнула костяшку на счетах — в позитив.

Следующие несколько лет нас, своих подруг, среди которых к тому времени половина были замужними дамами, Ксенька терроризировала разговорами о том, что брак — это очень сложно, что отношения нужно строить, над этим следует работать, работать, работать и достигать, достигать, достигать… Получалось, что-то вроде «в поте лица будешь есть хлеб свой». После этих занудных лекций по «теории семейной жизни» мы делали ставки за спиной «лекторши» — на то, кто кого погребет: семейный кризис — Ксеньку или Ксенька — семейный кризис. Продули все. Ксенька с кризисом срослись намертво. Потом проблемы перекочевали на деторождение, на воспитание и обустройство жизни подрастающего поколения, на задачу успешного карьерного роста — но не для нашей подруги, а для ее заезженного мужа. Даже отпуск и путешествия для Ксеньки превратились в битву за отдых по первому разряду. В подтверждение привозились кипы фотографий типа: это я у бассейна, это — мой отель, это — еда в моей тарелке, это — я на приеме с очень важной персоной и т. д., и т. п. «Во жись у Ксеньки, — смеется Машка, — даже позавидовать нечему. Ни те чувств, ни вкуса, ни запаха! Одна сплошная функция».

Со временем у Ксеньки образовалась еще одна вредная привычка, из-за которой, собственно, мы не очень любим с ней встречаться. Ей стало мало своего счастья и она безапелляционно учит жить нас, ее подруг. Мне достается за то, что я пишу научные статьи, за публикацию которых не платят. Мои возражения, что мне интересно работать в этой сфере, а деньги я в другом месте заработаю, ее не устраивают. Это, по мнению Ксении, неправильно и время на такое беспутство тратить незачем. Аньке достается за то, что они с Мишей пять лет живут и, между прочим, душа в душу, но без штампа в паспорте. Нельзя допускать такого разгильдяйства в жизни, хватишься — поздно будет. Машке достается за неприватизированную жилплощадь. Перечислять можно еще долго. А главное — для нас, Ксенькиных подруг, эти ситуации проблемами не являются, и мы Ксении на жизнь не жалуемся. Правда и то, что по имени подругу дорогую мы зовем все реже и реже, а чаще «Фу-у-ункция».

Вот и верь, когда говорят «жизнь заела»! Это кто кого еще заел? Скорее, уж ты — свою жизнь, чем она — тебя. Чего и следовало ожидать, если вы поставили во главу угла «отчетность»: теперь приходится не жить, а выправлять ошибки в «отчете», совершенствовать его и переписывать. Престижность и удовольствие — не синонимы. И уж тем более не одно и то же. Престижность — любимое дитя денег. Больших денег. Наслаждение жизнью к этому малютке отношения не имеет. Разве что в качестве гувернера. Так что подход «Каков доход?» не только в сфере бизнеса — здесь оно, по крайней мере, уместно, но и в личной жизни — метода довольно нерентабельная. Американский драматург Теннесси Уильямс подметил, что «чем больше у тебя денег, тем больше знакомых, с которыми ничто тебя не связывает, кроме денег». Представьте жизнь, в которой вы никогда и ни с кем не можете отдохнуть и «согреться душой». За вами точно глаз кинокамеры наблюдает: не дашь ли ты слабину? Глядишь, и можно будет оторвать от тебя кусок посочнее! Помните: немало людей потеряли здоровье, пытаясь заработать деньги, а потом потеряли деньги, пытаясь вернуть здоровье. Правильно говорят: «Если деньги — все, что вам нужно, то это все, что вы получите».

И даже если вы весьма демонстративная натура, разве это состояние не кажется утомительным? Донельзя утомительным? А однажды вам придет в голову мысль: «Получается, я купилась на нелепое обещание «варенья на завтра»… И притом прекрасно зная, что «никто не может сказать: «Надеюсь, сегодня уже завтра?» — а ведь на эту примочку даже Алиса у Льюиса Кэролла не попалась!». И вздохнете тяжело. Вспомните: когда все начиналось, была надежда, что «гонка за лидером» скоро кончится — вашей победой, а уж потом-то вы отдохнете, ох, отдохнете! Но «гонка за лидером» бесконечна, и уж тем более она не кончится в ту минуту, когда лидером станете вы. Это собачьи бега за механическим зайцем. Помните историю гончей, которая поймала-таки свой «объект», схватила его зубами, получила удар током и скончалась на месте? Какой повод для раздумья!

Но выход есть. Та самая радость жизни, которую нередко идентифицируют с богатством, славой и стройной фигурой. А ведь все вышеперечисленное никак нельзя отнести в разряд «кайфушек». Потому что это тяжелейшая работа — распоряжаться деньгами, поддерживать рейтинг и следить за внешностью. Неудивительно, что среди звезд так много людей с проблемами психологической зависимости от алкоголя, наркотиков, азартных игр, углеводистой пищи и комплиментов. Им не хватает обычной дозы отдыха, на них не действуют нормальные способы расслабления — слишком много приходится пахать. Удивительно как раз то, что многим людям именно эта каторга кажется прогулкой по райским кущам. И они грызут гранит, землю ногтями роют, идут по трупам, лишь бы оказаться в «краю блаженства». После чего, достигнув цели, с ужасом сознают: вот теперь-то и начинается главная страда, а до сих пор были так, игрушки! Естественная реакция организма — синдром хронической усталости.

Так же, как работе, отдыху надо учиться. В детстве мы отдыхаем там, куда нас «отправили» родители: у бабушки, в летнем лагере, на даче, на юге и т. п. В эпоху тинейджерства у нас, как правило, еще нет ни денег, ни собственных представлений для выбора подходящего отдыха. Потом наступает зрелость — вот вроде, теперь бы и оторваться! Вместо этого мы сами перекрываем себе все возможности «оторваться»: вычисляем, какой курорт моднее, а какой из модных — дешевле, какой сезон бархатный, а какой — модный и далее в том же духе. А где вопрос: я-то чего хочу? На побережье к морю, на волю в пампасы, в Италию по музеям побродить, или в Париж по распродажам побегать? Понятно, если вы за год ни на пампасы, ни на Париж не запаслись. Но и в этом случае выбирать следует не по принципу престижа, а по принципу соответствия вашим вкусам. Множество женщин к тому же старается угодить вкусам мужа, детей, свекрови, родителей, братьев и сестер, если таковые имеются. Компромисса ищут. Хотя никакого компромисса между рыбалкой на Волге и пирамида в Гизе не существует. Разве что вы пойдете пирамиды смотреть, а муженек у подножия сфинкса пристроится — с удочкой. Тогда, скорее всего, большая часть отдыха уйдет на вызволение супруга из лечебницы. Совет хитрой стервы: скажите, перегрелся ненароком! Акклиматизацию не прошел. Не надо углубляться в методику семейного компромисса. Не то вас поместят в соседнюю палату.

Найдите время для себя, устройте отдых себе по вкусу, порадуйте себя тем, что по-настоящему любите. И не пытайтесь одновременно выполнить какую-нибудь заповедь, добиваясь улучшения собственного имиджа. «Каждая женщина должна найти минутку для себя, чтобы вымыть посуду». Уважайте право на свою личную жизнь — хотя бы время от времени будьте собой! Зачастую мы боимся своих желаний, как огня. Дескать, это и эгоистично, и необузданно, и тривиально, и неэлегантно, и… А вы наплюйте на имидж. Потом посмотрите еще раз, свежим взглядом: ну как? Желание само по себе ничем ужасным не является. Ужасным может быть отношение к желанию или его воплощение. Это когда вам объясняют, что покупка кружевного белья — это безнравственно, лучше купить трикотажные панталоны «Здравствуй, мамочка» и сэкономить деньги на покраску автомобиля. Или наоборот: нельзя же носить такой допотопный кошмар, пойди и купи бельишко посексуальнее! Ну подумаешь, зима, минус тридцать! Красота требует жертв!

Никто и ничто не вправе требовать жертв. Жертвы приносят или не приносят добровольно. К тому же, если вы помните, в предыдущем разделе было описано, отчего и почему самопожертвование не приводит к взаимопониманию. Скорее, наоборот. Иссушая, а потом и сжигая себя, вы не сможете ни согреть, ни осветить чью-либо жизнь. И в первую очередь — свою. Рядом с аскетом никто не в силах почувствовать себя комфортно. Вы должны научиться расслабляться, отрываться, кайфовать — словом, как ни назови, вы должны приобрести опыт качественного отдыхе. Умение наслаждаться тем, что приносит удовольствие именно вам, без ориентации на «ранжир», придуманный посторонним сухарем и начетчиком. И вообще: постарайтесь, чтобы вас в своей жизни было много. «Варенье на завтра»? Ну, уж, извините, нет! Варенье — сегодня! И его должно быть много.

Страшновато? А вы не бойтесь. Польская художница и юмористка Янина Ипохорская некогда подшучивала над женскими страхами: «Молодую женщину подстерегают тысячи опасностей, но только несколько из них доставляют настоящее удовольствие». Вот вы и выбирайте, какие именно опасности вам по нраву.

Альпинисты и прорабы секса

Отчего женщине, если дело доходит до секса, требуется причина, а мужчине — место? Почему «занятие любовью» — для женщины больше «любовь», а для мужчины — «занятие»? В чем вообще состоит разница между мужским и женским восприятием секса? И откуда она взялась, эта разница окаянная? Ну неужели нельзя найти способ примирить женскую потребность в любви и мужскую жажду секса?

Сколько любовных драм возникает оттого, что участники действа «не так друг друга поняли»: она мечтала о создании крепкой «ячейки общества», а его манила обжигающая страсть… Почувствуйте разницу, заложенную в определениях: «крепкая» и «обжигающая». Такой может быть разве что самогонка, но никак не любовь, что бы на сей счет ни сочиняли романисты.

Кратковременное и яркое ощущение «разрядки», к которому мужской пол стремится с сотворения мира, как и благодатное наслаждение покоем, о котором мечтают женщины — просто эмоциональные проявления разных биологических программ. Мы сотни миллионов лет создавались для разных задач: самки для заботливого выращивания потомства, самцы — для осеменения максимального числа самок. Отсюда и так называемый «эффект петуха», который практически всю жизнь гуляет и резвится в организме представителей сильного пола. Самцы большинства видов вообще могут совершать с одной и той же «дамой» всего-навсего 5–7 половых актов, после чего теряют к ней интерес. Биологи, издеваясь над бараном, пытались подсунуть ему уже надоевшую овцу, опрыскав «дэвушку» духами и надев ей на морду бумажный пакет. Увы, маскировка не помогла. И непостоянство мужское — не столько результат личной безнравственности, сколько оттого, что такое поведение природа-мама завещала. Мужики вообще охотно слушаются маму — аж до седых волос.

А ведь у женщины — совсем другие приоритеты. И тестостерон, гормон полового возбуждения, в женском организме появляется не сам по себе, а только в зависимости от условий предполагаемого секса. Особенно мощно тестостерон впрыскивается в кровь на фоне общего благополучия отношений и тесной душевной близости с сексуальным партнером. Для сексуального «порыва навстречь» женщине главное, чтобы человек был хороший — и чтоб зарплата у него тоже была неплохая! Думаете, это у прекрасного пола от сознательной корысти? Ничуть, это тоже инстинкт. Примерно до 30 лет женщина чувствует себя особенно слабой и незащищенной — такое состояние женской психики специально создано природой, чтобы заставить самку хомо сапиенс активно искать и хомутать постоянного самца, а то бы она это волосатое нечто и на длину дубины не подпустила! Так что молодой неопытной женщине требуется друг и покровитель, а вовсе не яростный мачо с дикими инстинктами. Ей нужно испытывать к партнеру личностное влечение — тогда и остальное наладится.

Вот из каких несовпадений, созданных длинной-длинной эволюцией видов, вырастают наши конфликты. Вот отчего женщина после бурного свидания обычно планирует (хотя бы мысленно): а шкаф мы поставим сюда… Словом, я к вам пришла навеки поселиться. Для нее секс — фундамент, на котором она, словно прораб, разворачивает строительство семейного счастья. А ее партнер, словно альпинист, уже покорил вершину, теперь он идет вниз, довольный пережитым ощущением. Перед их мысленным взором расстилаются противоположные пейзажи: он видит кручи и пропасти, с которых ему, храбрецу, пора спускаться в привычную долину, она — участок, на котором ей, мастерице, еще работать и работать.

Мужчина на этапе завлечения дамы, кто как может, демонстрирует свой первобытный пыл и необузданные инстинкты, которых дама, собственно, в совместной жизни от него отнюдь не жаждет. Брачные танцы — это только танцы… Брал бы он пример с птицы шалашника: самец строит гнездо метровой высоты, выкладывает вокруг него «клумбу» из цветов, орехов, ярких жучков и прочих декоративных деталей — и пристраивается рядом, скромный гений животного мира. Чье гнездо лучше — тот и жених завидный! А ловить девушку на телесную мощь и яркое оперение — прием грубый и устаревший к тому же.

Тем более, что и женщина охотится на мужчину. И мы ведь тоже не стараемся выдумать новую приманку, а вызываем интерес мужского пола агрессивным сексапилом и обещаниями «неземного блаженства без последствий». Поэтому и неудивительно, что мужская ответная реакция, как правило, стандартна и кратковременна: мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А дама еще несколько недель, а то и месяцев вздрагивает при вопле телефона — вдруг это Он звонит? Вдруг Он, наконец-то, придет и ка-ак… проведет рукой по волосам? Где же этот треклятый шампунь?!!

Можно упрекнуть современную женщину в том, что она в своей тактике и стратегии так же примитивна, как и ее предшественницы былых времен. Тогда баба ценилась не дороже кобылы, завоевывалась мечом и подвергалась сексизму, не тем будь помянут. А мы и в XXI веке зациклены на красоте своей неописанной и все время даем поклоннику понять, какие мы темпераментные, жаркие и трепетные. Рецепт «приманки от куртизанки». Все потому, что женщины в массе своей подсознательно склонны верить романам и сериалам: здесь незначительное приключеньице на вечеринке непременно само собой перерастает в Великое Чувство. И часто вы наблюдали подобные сюжеты в реальности? Часто! С точностью до наоборот: после сексуального торнадо партнер решает, что перед ним — легкая добыча, значит, незачем и напрягаться. Пора покорять новые вершины. Иду на грозу!

Но если бедной «архитекторше» всерьез хочется удержать своего «спортсмена», в то время как он твердо уверен в том, что «планку» взял, и больше от него ничего не требуется? Как этого добиться? Есть разные способы. Обезвредить это физиологическое «минное поле» на самом деле не так уж сложно: осознав свои женские инстинкты и инстинкты мужчины, мы, умницы, можем их учитывать и использовать, чтобы не наступать на эти биологические грабли всякий раз, когда нам нужен (или не нужен) роман или секс как таковой.

Для того, чтобы мужчина перестал воспринимать свою партнершу как спортивный снаряд, ей лучше превратиться в осажденную крепость: перевести отношения в разряд долгоиграющих. Не поддаваясь на лесть, на якобы невинные предложения вроде «зайдем, кофе выпьем», удерживать пылко влюбленного в рамках ухаживания. Примерно к третьему свиданию станет понятно, на что ваш избранник рассчитывает. Через пару месяцев разъяснится, каковы «приоритеты» вашего избранника — тихое счастье или пожар в тропиках. И не спешите, не уговаривайте себя, что это, может быть, и есть последний шанс — надо его держать мертвой хваткой.

Между тем, в некоторых случаях не стоит отвергать помощь, которую предлагает нам статистика. Из информации, предоставленной социологическими опросами и подсчетами, давно известно, что в течение жизни человек в среднем заключает 2–3 брака и создает, соответственно, несколько семей. Такова природа… нет, не брака, а, скорее, человеческой природы. Почему-то человеческое существо не появляется на свет сразу с полным набором интеллектуальных, эмоциональных и физических данных — вполне развитых и не требующих дальнейшего совершенствования. Проходят десятилетия, человек меняется, работает над собой и над миром, ошибается, путается, разочаровывается, но все никак не оставит своих изысканий и трудов. Но главное — сдвиги неизбежны. Взрослая личность отличается от себя самой в период тинейджерства настолько же, насколько лимон — от канарейки.

Оттого и происходят «среднестатистические» расхождения между супругами, прожившими вместе 3, 5, 7, 11 и прочие»

Прожив вместе полтора десятка лет, Исключения бывают всегда и повсюду.

Но, независимо от способа сделать выбор, никто не будет спорить о важности общественного института, называемого «семья».

Тот, кому невмоготу сама мысль о привязанности и уж тем более о любви, трусливо сбежит — и скатертью дорога! Не стоит грустить о потере столь «бесперспективного кадра». А тот, кто готов ввязаться в «строительные работы» — останется. И будет вкалывать «на участке», как миленький, выполняя наши женские распоряжения.

1. Моя мама твердо уверена: женщина должна быть замужем. В ее жизни было много браков — и все счастливые. Очередной отчим сказал мне, что «незамужнее» состояние моей мамочки длится максимум 40 минут — пока она идет от отдела разводов в отдел регистрации браков. И что удивительно: каждый новый супруг моложе нее — примерно лет на 15! Честно говоря, моя маман любит перемены, яркие ощущения, рисковые авантюры и… давать советы. Даже специалисту высокого класса она старается объяснить, что можно было действовать эффективнее, оригинальнее, получить больше удовольствия от результата и открыть новые пути. Играя на мужском чувстве любопытства и соперничества, она заставляет своих поклонников снова и снова покорять эти самые «вершины», чтобы «удержать первенство».

2. Главное, не принимать мужских правил игры — самой не превратиться в «спортсменку». У женщин такие игры кончаются фолом. Моя знакомая еще в институте приглядела себе суженого — будущее светило науки, на которое давно положили глаз и другие девицы с ее курса. Она храбро вступила в борьбу и завоевала своего возлюбленного. А заполучив свой «первый приз» в мужья, с ужасом поняла: ей такой не нужен! Вялый, безынициативный, нежизнеспособный — словом, непризнанный гений, практически альфонс. Бедняжке понадобилось несколько лет, чтобы вылезти из ловушки, которую она сама себе подстроила. В институте ее просто ослепил дух соперничества, вот она и не разглядела, за что боролась. А вывод один: смотрите, кого выбираете!

3. С другой стороны, сегодня можно встретить и необычную картину: женское поведение становится «мужским», а мужское — «женским». В семье моих друзей в роли ветреного охотника выступает жена: у нее на руках козырный туз — независимость моральная и материальная. Она успешно занимается бизнесом, ведет активную деловую и личную жизнь, водит мужа по тусовкам, вывозит его на Багамы и Таити. А он 8 лет уговаривает ее официально узаконить их гражданский брак. Но пока ему ни на йоту продвинуться не удалось. Его партнершей, кстати, руководит нормальный женский инстинкт: выбрать самого-самого. Дескать, своего гражданского супруга я уже заполучила с потрохами — а вдруг подвернется кто поинтереснее?

Влияние феминизма не уничтожило древних установок — просто женщина стала самостоятельнее и раскованнее. Выбор в наши дни делается не раз и навсегда, пока смерть не разлучит вас. Партнеров можно выбирать многократно, а совершенству нет предела. Для того, чтобы осознать, чего хочется именно тебе как личности, а не каким-то там подсознательным инстинктам, требуется немалый срок. Вначале на неопытную девушку давят потребность в эмоциональном «допинге» и романтическое видение мира: любовь нечаянно нагрянет, и каждый вечер сразу станет. Потом приходит желание обзавестись семьей и домом: колечко на палец, колечко — хочу, хочу! К тому моменту, когда в мозгах у нее рассветет и будет ясно, С КЕМ она хочет романов, семьи и деток — и каждый копия папаши — может так случиться, что папаша уже имеется, да только совсем не тот, который надобен. Поэтому не стоит бросаться в отношения, будто в омут, пользуясь одними только стереотипами (заметьте, не вами придуманными — так что вам они могут и не подойти!). Определитесь в своих пристрастиях, приглядитесь к «кандидатам» — и действуйте соответственно их «характеристикам». Мужчиной довольно несложно управлять, если знать как.

Не надо возмущаться грубыми инстинктами — гораздо лучше принять их во внимание и использовать в собственных целях. Если на женщину сама природа возложила заботу о налаживании совместной жизни, нам, прекрасной половине человечества, приходится быть внимательнее и осторожнее сильной половины. Строго говоря, мы и сильнее, и умнее — значит, от нас все зависит. Понимая все про «биологическое прошлое» мужчины, женщина легко может перевести его на новые рельсы: показать, что она интересная личность, значит, и общение с ней в «несексуальном» плане ничуть не хуже, чем кратковременная связь. И тогда — «мы строили, строили и наконец построили». Ур-ра-а!

Оглавление

Елена Александровна Кабанова . Как стать успешной стервой, которой все завидуют

  Глава 1. Достоинства и недостатки успеха

  Глава 2. «И свобода вас встретит радостно у входа»

  Глава 3. Взрывная волна эмоций

  Глава 4. Семейные ценности и ценные идеи

  Глава 5. Практические советы успешной стервы

Реклама на сайте