«Газета "Своими Именами" №4 от 25.01.2011»

Мне – 75. Моя юность прошла при И.В. Сталине, профессиональное становление – при Хрущёве и Брежневе, а раздумья начались при Горбачёве. Жил я в Москве.

В юности мы, я говорю про себя, жили беззаботно – учились как хотели и где хотели, занимались спортом, в любые театры ходили свободно, в филиал Большого театра на все его представления билеты для нас стоили пятьдесят копеек.

Мой друг, который придумывал и собирал транзисторные приемники в коробках из-под сигарет, сначала учился в физико-техническом институте, проучившись три года, перешёл учиться в МВТУ им. Баумана (это при конкурсе на одно место 6-8 человек).

Жил он, в основном, на одну стипендию, ну так ему хотелось.

Гоняли голубей, а вечерами собирались во дворе, играли, иногда пели песни.

В тот день, когда мы узнали о смерти И.В. Сталина, у нас, у ребят, были школьные занятия – урок логики. Этот предмет нам преподавал молодой учитель. Он-то и объявил нам об этом, когда говорил – слёзы текли у него из глаз. Занятия закончились, мы вышли из школы. На улице понеслись протяжные скорбные звуки гудков окружающих нас заводов и предприятий – в воздухе стоял гул. Я даже не думал, что вокруг нас столько работающих заводов. Некоторые прохожие плакали. И не сговариваясь, многие из нас, а я учился в 9 классе средней школы, пошли к центру города. Чем ближе мы подходили, тем больше становилось народа, и настало время, когда мы спрессовались в единую неподвижную толпу где-то на ближних подступах к центру (на Неглинке) – обратного хода не было… Проведя так эту безумную ночь, примерно часов в 10 утра нас колонной по шесть человек в ряду направили по Пушкинской улице в зал, где находился гроб с телом И.В. Сталина.

При входе в Колонный зал бросились в глаза штабели небрежно сваленных в углу ящиков из-под бутылок вина, а в самом зале с другой стороны гроба пьяные, да пьяные, ближайшие соратники нашего Вождя, которые стояли в почетном карауле. А мы, пройдя мимо И.В. Сталина, вышли на улицу совершенно опустошенные – это было неподдельное горе – мы потеряли своего Вождя – даже мы, школьники, чувствовали это. Как говорят, время лечит.

Но без Вождя – калечит.

Исподволь, как будто из добрых побуждений, в Москву хлынули освобожденные из заключения бандюги – стало опасно вечером выходить на улицу.