«Лик пустыни»

Лик пустыни (fb2) - Лик пустыни 5149K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Борис Александрович Федорович

Б. А. Федорович - Лик пустыни

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА - 1950

Художники Г. Никольский и В. Оффман

Фотографии З. Виноградова, М. Граве, А. Ямнова и автора.

Редактор Б. И. Лихтер

Техн. ред. Е. Н. Пергаменщик

А 05886 Сдано в производство 3/VII-1950 г. Подписано к печ. 20/XI - 1950 г. Форм, бумаги 70х92/16. Зн. в 1 п. л. 50000. Объем 7,75 бум. л. 18,13 п. л.+14 вклеек. Уч. издат. 22 л. Изд. инд. НП-1-301. Тираж 30000 экз. Цена 10 руб. Заказ 335.

Типография Госкультпросветиздата, ул. Маркса и Энгельса 14.

Первая стадия закрепления песков: посадка быстрорастущих кустарников черкеза и кандыма (фото Рядова)

Заросли черного саксаула, выросшие на сыпучих песках северной окраины Бухарского оазиса за одиннадцать лет (фото автора)

От автора

В пустыне

За время, прошедшее с выхода первого издания этой книги, наша страна проделала грандиозную работу. Постановление партии и правительства от 20 октября 1948 года всколыхнуло широчайшие народные массы, борьба с "дыханием" пустынь - с суховеями и засухами уже привела к созданию государственных, а частично колхозных и совхозных полезащитных лесных полос во всех лесостепных и степных областях европейской части СССР. Этим заложена основа преобразования природы. Начаты работы по облесению балок и оврагов, ведется закрепление подвижных песков от Днепра вплоть до пустынь Прикаспия. Впервые в истории земли проводится такая грандиозная работа по улучшению климата и обогащению природы.

Эта переделка природы, немыслимая в капиталистическом обществе, для нас, граждан первого социалистического государства, стала реальностью.

Сейчас опубликованы постановления Совета Министров СССР о новой системе орошения полей и о создании грандиозных гидроэлектростанций, каналов и новых орошаемых массивов на громадных пространствах. Эти постановления знаменуют уже начало невиданного по размаху развернутого наступления на природу засушливых областей и пустынь во всем Советском Союзе.

Год назад произошло величайшее событие в жизни зарубежных пустынь Центральной Азии. Китай, с его полумиллиардным населением, сбросив иго средневековья, превратился в дружественную нам страну народной демократии. Одной из главнейших своих задач освобожденный Китай сразу же поставил всемерное развитие производительных сил своей страны, в частности расширение ирригации. И уже наступил день, когда борьба за превращение пустынь в цветущие оазисы начинается и в засушливых районах Внутренней Азии.

Естественно, что в связи со всем этим интерес советского читателя к пустыням и их природе возрос. Насколько я смогу его удовлетворить в новом издании этой книги, судить не мне, но я постарался использовать почти все пожелания, высказанные в появившихся в печати рецензиях, а также учел многочисленные советы, замечания и указания, полученные от читателей и моих товарищей по работе.

Пользуюсь случаем поблагодарить всех принявших своими советами участие в доработке книги, особенно исследователей пустынь академика В. А. Обручева, действительного члена Академии педагогических наук А. С. Баркова, А. Г. Гаеля, С. Ю. Геллера, В. Л. Леонтьева, В. Н. Минервина, Э. М. Мурзаева, В. Н. Кунина, Н. И. Нечаеву. М. П. Петрова, Л. Е. Родина, А. Н. Формозова.

Б. Федорович.

Вместо предисловия

Представьте себе, что вас поставили на гигантскую сковороду, наполненную раскаленным чуть ли не докрасна песком. Сверху вас обжигает и совершенно ослепляет какой-то сверхмощный прожектор, от горячих и сверкающих лучей которого некуда деться. Нестерпимый жар жжег и ноги, и голову, и легкие. Нечем вздохнуть и негде укрыться. Все раскалено и сожжено. Нет и не может быть здесь ничего живого. Так вот что такое пустыня!"

Так записал свои первые впечатления о пустыне один из журналистов, впервые приземлившись в Казахстане в разгар лета, пролетая из Москвы в Ташкент.

Академик Александр Евгеньевич Ферсман после первой своей экспедиции в 1925 году в пустыню Кара-Кумы писал: "Никто из нас не ожидал, что здесь, в этих безбрежных песках, имеется столько населения.

Многие тысячи голов верблюдов, целые стада верблюжьего молодняка, огромные стада баранов, оказывается, в изобилии выпасаются на этой территории, и было бы совершенно неправильным недооценивать это богатство, казалось, затерянное среди песков".

Так что же такое пустыни? Места, где жизнь действительно невозможна, или богатые страны? Чем пустыни отличаются от других областей? Какова их природа и почему человек так упорно стремится их покорить?

Но прежде всего, что понимают под самым словом пустыня? Когда говорят о степях или лесах, о высокогорьях или тундре, каждый более или менее представляет себе их облик. Но когда речь заходит о пустыне, то невольно возникает вопрос: какую пустыню имеют в виду? На далеком севере, в Арктике, где моря вечно покрыты льдом, царит мертвая "ледяная пустыня". На семикилометровой высоте хребтов Памира господствуют безжизненные вечные снега "высокогорной пустыни".

В Африке, в Индии, в Южной Америке существуют непроходимые, полные смертельных опасностей заросли тропических джунглей - "зеленых пустынь".

В океанах растительная и животная жизнь сконцентрирована в основном лишь в незначительном, освещенном солнцем слое воды, толщиной в 100 - 200 метров. А дальше, до глубины в 7 - 10 километров расположено почти лишенное жизни царство "глубоководной пустыни".

Но не об этих "зеленых", "ледяных", "глубоководных" и "высокогорных" пустынях будет здесь речь. В этой книге будет рассказано о настоящих пустынях, без всяких прилагательных, - о тех сухих областях, которые опоясывают весь земной шар и расположены либо в постоянно жарких странах, либо в центральных частях материков, где жара резко сменяется холодом.

В пустынях выпадает мало дождей и идет постоянная, вековечная борьба за каждую каплю воды, а капля воды благодаря обилию солнечного света и тепла дает богатую жизнь.

Здесь будет речь о тех своеобразных, суровых, но в некоторых отношениях и благодатных пустынях, в которых человек еще на заре культуры обнаруживал места, благоприятные для жизни, о тех пустынях, в которых человек находил для прирученных им животных хотя и скудный, но круглогодовой подножный корм, что давало ему возможность кормиться, поиться и одеваться за счет своих стад.

Здесь будет сказано о тех пустынях, в которых человек вел непрерывную, изнурительную и извечную борьбу с природой, отнимая воду у рек, и на орошенных водой и собственным потом полях выращивал обильнейшие урожаи хлебов, лучшие в свете сорта хлопчатника и самые вкусные плоды.

В этой книге будет рассказано о пустынях, где человек, ведя жизнь "вольного" кочевника, на самом деле всегда был полным рабом не только всевозможных деспотов, феодалов, баев и мулл, но и самой природы, которая то давала прокорм его стадам, то обрекала на голодную гибель и животных, и человека.

В этих пустынях жесточайшие тираны, используя труд громадных армий голодных рабов, иногда предпринимали наступления не на соседние племена, а на природу, и уже не одну тысячу лет назад создавали крупные ирригационные сооружения.

Здесь будет речь в основном о тех пустынях, в которых только при советском строе подлинно свободный человек стал настоящим хозяином земли, повелителем природы, впервые использующим для себя все ее богатства - и растущие на земле и скрывавшиеся миллионы лет в ее недрах.

Для советских людей пустыни - это не экзотические страны, а неотъемлемая часть Родины. В пустынях и созданных трудом человека оазисах расположены громадные пространства Казахской, Узбекской, Туркменской и частично Таджикской Советских Социалистических Республик.

Только благодаря помощи всех народов Советского Союза, возглавляемых славной партией большевиков, эти молодые республики смогли, за короткие тридцать лет, совершить гигантский исторический прыжок. Из мрака средневекового феодализма, из отсталых колоний Российской империи они превратились в мощные юго-восточные аванпосты индустрии первого в мире социалистического государства.

Природа этих республик во многом отличается от природы остальных территорий Союза. В них неисчерпаемое изобилие тепла и солнечного сияния, но слишком мало влаги. Соседство вечноснеговых нагорий дает нашим пустыням громадные источники пресных вод. И там, где человек умело соединяет эти силы природы, там он добывает в орошенных пустынях большие богатства.

Много тысячелетий человек поил землю пустынь отводимой из горных рек водой всюду, где это удавалось. Казалось, что никто не в силах сделать большего, что значительная часть этих вод вечно будет оставаться не покоренной им, вне власти человека.

Однако наш социалистический строй осуществил казавшееся невозможным, и за четверть века советские люди, руководимые великим Сталиным, увеличили площадь зеленых оазисов почти втрое по сравнению с той, какую человек создавал тысячелетиями. И все же громадные количества воды Аму-Дарьи, Сыр-Дарьи и реки. Или и подземные воды все еще остаются неиспользованными, открывая невиданные возможности дальнейшего преобразования природы.

20 октября 1948 года наша партия и правительство приняли первое постановление о такой коренной переделке природы, равной которой еще не знало человечество. Принят был пятнадцатилетний план наступления на засуху на громаднейшей территории всей южной половины европейской части СССР.

Он предусматривает различные виды наступления на природу, включая и мероприятия по закреплению песков на громадных пространствах Прикаспийской низменности. Аналогичные мероприятия уже проводятся в жизнь и в республиках Средней Азии, особенно в Узбекистане.

Лик советских пустынь совсем не тот, каким он был тридцатилетие тому назад, но все то, что уже достигнуто, является лишь первым этапом тех великих преобразований, которые будут в них произведены.

Опубликованные в 1950 году постановления Совета Министров СССР уже через 5 - 7 лет приведут к грандиозным преобразованиям.

Все крупнейшие реки нашего юга от Днепра на юге до Сыр-Дарьи на востоке будут скованы мощными плотинами. Бешеная сила неукротимых паводков будет превращена нашей волей в потоки электроэнергии. Заново будут созданы реки в сотни и тысячи километров длиной.

В степях, где желтели выжженные травы, в сухих областях, где ветры колыхали волны белых султанов ковыля, в пустынях, где знойный воздух был напоен приторным запахом горькой полыни, повсюду, где урожай зависел не только от труда человека, но и от случайностей природы, будут созданы бескрайные массивы орошаемых полей. Не страшны будут ни суховеи, ни засухи, ни черные бури, выдувающие зерно, ни белые бураны, сдувающие снега с полей. Забудутся недороды и гибель хлебов. Человек будет управлять природой и в первую очередь покорит ее там, где она наиболее коварна.

Наступление на засуху и пустыню начинается в таких грандиозных масштабах, о которых прежде человечество даже не умело мечтать.

Но чтобы победить врага, надо изучить его. Чтобы овладеть пустыней, нужно изучить ее.

Эта книга совсем не учебник географии пустынь и отнюдь не справочник. Многие вопросы в ней совершенно не освещены, другие затронуты лишь вскользь.

Но если она поможет читателю хоть немного ближе познакомиться со своеобразием природы и жизни пустынь, занимающих 14 процентов территории нашей страны, узнать, как человек осваивал и осваивает эти места, понять, как много в наших пустынях уже сделано и будет создано для преобразования их природы и хозяйства, и тем самым поможет читателю еще больше полюбить нашу Родину, то первая цель книги будет достигнута.

И если эта книга привьет желание поглубже познать пустыни, та вторая цель автора будет тоже достигнута.

А если в ком-нибудь из читателей книга пробудит доброе стремление и он посвятит свои способности и силы славному и доблестному делу покорения и преобразования природы пустынь, тогда будет достигнута и третья цель!

Страшны ли пустыни

Природа пустынь необычна, своеобразна и по-своему сурова. И если нас не удивляет тайга и не страшит Арктика, то мало кому знакомые условия пустынь нередко представляются не только крайне тяжелыми, но и грозящими всевозможными бедствиями. Но в какой мере в этом повинна сама природа пустынь и в какой степени эти страхи навеяны слишком сгущенными красками некоторых писателей?

"Ничто так не угнетает... как вид этой шеренги черных, голых скал. Я думаю, что так должны выглядеть мертвые долины Луны. Тут - только одна смерть. Растительности нет никакой, ни следа живого существа, скалы кажутся только трупами скал, вся площадь - гигантским кладбищем. Иногда приходит в голову, что весь край спит каким-то мертвым, летаргическим сном, что он заклят и проклят злым духом".

Такими словами изобразил писатель Сенкевич пустыню Неваду в Северной Америке, увидев ее лишь из окна железнодорожного вагона. А ведь пустыни страшны не своим видом, а своим нестерпимым зноем, своими пылевыми и песчаными бурями и своим безводьем. И невольно воображение рисует страны, похожие на дантовский "Ад", на все, что угодно, но вряд ли на то, чем пустыни являются в действительности.

Да, они иногда, действительно, бывают страшны, но в какой мере? Чтобы ответить на этот вопрос, познакомимся с самыми большими опасностями пустынь, переберем все то страшное, что в них когда-нибудь бывает или бывало, а уж тогда и будем судить, страшны ли пустыни, кому они опасны и насколько.

Долина смерти. В Северной Америке, в Калифорнии, есть пустынная местность, названная "Долиной смерти". Это одно из самых жарких мест мира. Мы считаем "нестерпимой" жарой температуру воздуха в тени в 30°С, а в "Долине смерти" средняя многолетняя температура июля равна 39°. Но ведь пустыни тем и отличаются, что в них, как нигде в других областях, очень резка разница в температуре дня и ночи. Освежающая прохлада ночи, как только взойдет солнце, сейчас же сменяется дневным зноем. В "Долине смерти" в июле термометр ежедневно поднимается выше 50°, а бывали случаи, когда он показывал в тени и 58°С. Воздух при этом обычно совершенно неподвижен, и зной, действительно, нестерпим и непереносим.

Духовка без огня. Можно ли испечь куриное яйцо, не разводя огня? Этот вопрос может показаться вам странным: всем известно, что нужно подержать яйцо в кипящей воде, чтобы оно сварилось. А между тем, даже у нас, во внетропических пустынях Средней Азии, испечь яйцо можно без всякого огня, в естественной "духовке". Достаточно для этого положить его в летний день на песок, слегка вдавить и присыпать тонким слоем песка сверху. Смотря по вкусу, яйцо можно приготовить этим способом крутым или всмятку.

Объясняется это тем, что белковые вещества начинают свертываться при температуре в 50СС, а в дни, когда температура воздуха в тени бывает равна 40 - 49°, песок на солнце накаляется до 70°, а иногда и выше 90°! Легко представить себе, как раскаляется песок в тех местах, где воздух нагревается до 58°!

Раскаленный песок. Во время работ одной из экспедиций Академии наук СССР в центральной части Кара-Кумов мы сидели как-то днем в палатке. Вдруг раздался голос нашего зоолога: "Помогите поймать зайца!" Мы выбежали и увидели зайца, промчавшегося в сторону одного из ближайших кустов. Двое из нас бросились за ним, но, как только подбежали к кусту, заяц выскочил, шарахнулся в сторону другого куста и спрятался в его тени. Испугавшись приближающейся погони, он снова выскочил и юркнул в тень третьего куста. Минуты через три, когда один из нас подбежал к кусту, под которым укрылся косой, зайчишка даже не сделал попытки удрать и был взят, что называется, голыми руками. Даже привычный к каракумскому климату заяц-толай не может бегать днем по раскаленному песку. Подошвы его лапок покрыты щеткой волос, но и она, повидимому, недостаточно предохраняет от ожога. Возможно, что сказался не столько ожог, сколько общий перегрев тела, но, пробежав по песку всего лишь 3 - 4 минуты, наш заяц не мог больше сдвинуться с места. Еще больше страдают от солнца ящерицы. Часто на гребнях барханов весело и быстро бегают ящерицы круглоголовки, высоко держащие свое тело над песком. Им, казалось бы, жара нипочем. А поймайте ящерицу и привяжите на песке к палочке. Пройдет 3 - 4 минуты, и от солнечного перегрева она издохнет.

Страдают от солнца и более крупные животные.

В одну экспедицию мы взяли с собой прекрасную туркменскую борзую "таазы". Пока мы шли по глинистому грунту, наш Каракурт весело носился вокруг каравана. Но когда вошли в пески, он завыл, залез под куст и стал жалобно смотреть вслед уходящему каравану. Мы напоили его и оставили, по совету туркмен, под кустом, где он вырыл себе ямку. В течение дня то один, то другой участник экспедиции высказывал опасение: "Пропадет Каракурт, не найдет нас". Пройдя около 25 километров, за час до заката солнца наш караван остановился. Началась разгрузка верблюдов, разбивка лагеря. И вдруг на всем скаку в лагерь влетел Каракурт. Мы шли по пескам много дней, и каждое утро приходилось оставлять Каракурта. Только в сентябре, когда солнце уже не так раскаляло песок, он снова начал бегать, не отставая от каравана.

"Воробьиная ночь" и день без движения. Как-то летом 1934 года выдались в Кара-Кумах особенно душные дни. Это было в начале экспедиции по Узбою. Наш огромный караван в 68 верблюдов был чрезмерно нагружен; предстояло забросить запас фуража для лошадей, продовольствие и снаряжение в глубь пустыни на три месяца работ. Чтобы пощадить верблюдов, пришлось перейти на ночные марши. Однажды выдался исключительно душный день. Не принес облегчения и вечер.

Ночью засверкали зарницы, и разразилась настоящая "воробьиная ночь" - такая, которой не выдерживают воробьиные сердца. Атмосфера бывает так наэлектризована, что воробьи иногда гибнут сотнями. Почти до утра воздух беспрерывно освещался яркими молниями без грома. Ни капли дождя, ни освежающего дуновения. Какая-то странная апатия, одурь овладели нами.

А наутро духота стала еще невыносимее. Мы устроили навесы для тени и легли. Спать не могли. Пульс у всех бился еле-еле, по 50 ударов в минуту. Рядом стояли ведра с водой, и, чтобы хоть немного себя поддержать, мы клали мокрые прохладные платки на сердце. Но заставить себя сменить нагревшийся платок было невыносимо трудно. Так пролежали мы до заката, не двигаясь, без еды, без чая, и только к вечеру, когда подул ветерок, все с облегчением вздохнули. Никогда, ни до того, ни после, не приходилось испытывать такого ощущения.

Стреляющие камни. Центральные части многих пустынь представляют собой лабиринты причудливых скал и сплошные каменные россыпи. В таких местах гранитные скалы настолько разрушены, что легко растираются руками в пыль и песок. В Центральной Азии, в безводных горах Нань-Шаня, китайцы добывают золото, раздавливая руками глыбы гранита и перевевая их на ветру. В других местах скалы бывают как бы шелудивыми, покрытыми то мелкими "щепками", то крупными скорлупами, вздутыми посередине. Падая со скал, эти скорлупы усеивают их подножья целым морем острых ребристых камней. Фотография таких рассыпающихся скал помещена между страницами 16 и 17 (на обороте). Откуда берутся эти россыпи и скорлупы?

Один путешественник, проезжая по Сахаре в районе Большого Эрга, был свидетелем того, как около полудня, при температуре в 42°С, раздался со стороны ближайшей скалы выстрел. Звук был настолько сильный, что все его спутники невольно переглянулись. Но это был не выстрел из ружья, а треснула от солнечного нагрева раскаленная известняковая скала. "Звуком солнца" зовут это жители пустынь - туареги. Они говорят, что "солнце их родины заставляет кричать даже камни".

Колебания температур в пустынях так сильны, что неравномерное расширение и сжатие камней, тем более не однородных по составу, постоянно приводит к их растрескиванию. Особенно сильно лопаются камни, когда на их раскаленную поверхность устремляется холодный ливень.

Когда поют пески. Значительно чаще, чем "голос солнца" среди скал, слышен бывает в сыпучих песках другой "голос" пустыни - звучание песков. Оно известно на берегах Байкала, Рижского взморья, Кольского полуострова, Англии и других северных районов, где обычно возникает при перевевании слабым ветром или при ходьбе по высыхающим после дождя пескам. Но шире оно распространено в пустынях, где вызывается или ударами песчинок о скалы, или при сталкивании песчинок во время бурь. Этот случай звучания песков в Сахаре талантливый русский путешественник, врач и зоолог А. Елисеев описывает следующими словами: "Около полудня мы притаились под тенью шатра и не переживали, а перемучивались казавшиеся бесконечными часы полуденного зноя...

Но вот в раскаленном воздухе послышались какие-то чарующие звуки, довольно высокие, певучие, не лишенные гармонии, с сильным металлическим оттенком; они слышались отовсюду, словно их производили невидимые духи пустыни. Я невольно вздрогнул и осмотрелся кругом. Пустыня была так же безмолвна, но звуки летели и таяли в раскаленной атмосфере, возникая откуда-то сверху и пропадая будто бы в землю. "Не к добру эти песни, - сказал проводник. - Песок Эрга поет, зовет ветер, а с ним прилетает и смерть..." То веселые, то жалостные, то резкие и крикливые, то нежные и мелодические, они казались говором живых существ, но не звуками мертвой пустыни... Никакие мифы древних не могли придумать чего-либо более поразительного и чудесного, чем эти таинственные песни песков... Но в раскаленном воздухе слышалось уже приближение чего-то нового, ужасного..."

Самум. Действительно, песни песков - это прелюдия надвигающейся бури: это отзвук сталкивающихся в вихре миллионов песчинок, слышимый за много километров. Это предвестник одного из самых страшных явлений пустыни. В этом пришлось убедиться и А. Елисееву. "Прошло несколько минут, и клубы пыли закрыли солнце... подвижные вершины дюн взлетели в знойную атмосферу и повисли в ней... В воздухе стало нестерпимо душно, еле возможно было дышать; задыхались и люди, и животные. Нехватало самого воздуха, который словно поднялся кверху и улетел вместе с красноватой, бурой мглой, уже совершенно покрывшей горизонт".

Туарег в пустыне Сахаре

Но это было лишь начало самума. А когда через полчаса налетел настоящий "огненный ветер", или, как его называют туареги, "дыхание смерти", то потряслась сама пустыня. В эти страшные часы, когда пустыня превратилась в несущийся в воздухе песчаный хаос, люди лежали распростертыми на песке, покрывшись с головой плащами. Елисеев пишет: "Сердце страшно стучало, дыхание усилилось... голова болела немилосердно, рот и глотка высохли до того, что казались покрытыми струпьями, в груди нехватало воздуха, и мне казалось, что еще час - и страшная медленная смерть удушения песком неизбежна".

Население недаром назвало эти песчаные ураганы "самум" или "семум", что значит "яд". Немало человеческих жизней унес этот ураган. Но, к счастью, он бывает не часто и, проносясь бешеным вихрем, заканчивается так же быстро, как налетает. Обычно он длится 15 - 20 минут, но и за это короткое время успевает принести гибель и разрушение и перебрасывает массы песка.

Хамсин. В Сахаре известен и другой ветер. Он никогда не бывает таким разрушительным, как самум, но дует не четверть часа, а трое суток подряд, и если в первый день он иногда бывает едва заметным, то на второй становится сильным, а на третий день - невыносимым. В воздухе при этом носится едва заметная глазу тонкая, но едкая пыль, проникающая во все поры кожи. Воздух бывает сух и горяч, как в духовке. Рот сохнет, кожа трескаемся. Наступает нервное возбуждение, потом головная боль и головокружение.

Удивительно то, что, по многочисленным наблюдениям, этот ветер меньше всего действует на психику вновь приезжих и больше всего на уроженцев Сахары. Свое название "хамсин", в переводе "пятьдесят", этот ветер получил потому, что возникает только в течение 50 ближайших дней после весеннего равноденствия

"Афганец". У нас в СССР, в юго-восточных Кара-Кумах, дует ветер, очень похожий на хамсин. Его называют "афганцем", так как он приходит всегда со стороны Афганистана. Этот ветер возникает во все времена года. На берегу Аму-Дарьи, у подножий Памиро-Алайских хребтов раскинулся в самом жарком районе СССР город Термез. На противоположном афганском берегу видны вздыбленные золотисто-желтые гребни высоких барханных цепей. Яркая зелень и журчащие арыки освежают широкие улицы Термеза. Вдоль них, в тени' пирамидальных тополей, стоят рядами белые домики русских и украинцев или гладко обмазанные желтой глиной стены, за которыми укрылись дома узбеков и таджиков. По вечерам, когда от Аму-Дарьи и от гор веет прохладой, в. густых кронах карагачей раздается неумолчное пение азиатских соловьев.

Дует 'афганец'...

Каждый год от 40 до 70 раз на город обрушивается страшный "афганец". Он дует день, два, а иногда и четверо суток подряд. Воздух бывает настолько пропитан песком и пылью, переносимыми через широкую Аму-Дарью, что солнце перестает быть видимым. На некоторых окраинных улицах оконные стекла от частой "бомбардировки" песком за 2 - 3 года становятся матовыми.

Плохо, если "афганец" подует весной. Неокрепшие листья хлопчатника и овощей за несколько часов от раскаленного воздуха сворачиваются, иссушаются, как в печи, и развеиваются вместе с тучами песка. Нередко приходится засевать поля и огороды снова. Хорошо хоть, что лето длинное, а на орошенной горячей земле все быстро зреет.

Муки жажды. Нелегка бывает жара пустыни в особенно знойный летний день, когда кажется, что дышишь воздухом раскаленной печи. Тяжело бывает во время песчаной бури, когда трудно вздохнуть, трудно взглянуть. Но самые большие мучения достаются тому, кто лишится в пустыне воды. Буря пронесется и стихнет, жара спадет и сменится освежающей прохладой ночи. Но жажда, если не найден будет вовремя колодец, сменится только смертью.

Не мгновенной и не легкой будет эта смерть. Она будет наступать мучительно, в беспрерывном кошмаре. Бывало, что люди разгрызали себе сосуды на руках, чтобы напиться крови, все равно чего, хоть любого яда,- лишь бы жидкого. Такой смерти предшествуют галлюцинации и чаще всего - безумие. Бывает, спасут человека от гибели, но разум к нему уже не возвращается.

Один путешественник, переживший лишь малую долю этих мучений, писал: "В голове невыносимо стучит, глаза невольно закрываются от страшного света... Словно в волшебном калейдоскопе, в .закрытых судорожно глазах ежеминутно меняются цвета в различных сочетаниях, но всегда в таких дисгармонических, режущих и кричащих, что эти мнимые цветовые ощущения представляются одною из пыток. Губы уже давно сухи и растрескались, кожа стала тёмнокрасного цвета, дыхание горячо и обдает лихорадочным огнем, сердце работает вяло и вместе с тем ускоренно...

Все мысли, все помышления направлены к одной воде, которой хотелось бы залить и снаружи, и внутри палящий жар; организм, высыхая, требует воды, чтобы разжижить сгущающуюся кровь".

"Муки жажды - это значительная часть ада", - говорят арабы. Нет страшнее смерти, чем смерть от медленного усыхания под палящим солнцем. Но виновен в ней обычно бывает сам человек. Природа пустынь сурова, и легкомысленное отношение к ней всегда может привести к трагическим результатам. Но, как правило, жизнь и безопасность человека зависят только от его организованности и предусмотрительности. С 1925 года экспедиции Академии наук бороздят пустыни Средней Азии, но ни один человек из состава этих экспедиций не погиб от безводья. Десятки путешествий, часто длившихся годами, в неизведанных до того пустынях Центральной Азии совершили русские путешественники - Н. М. Пржевальский, В. А. Обручев, Г. Н. Потанин, М. В. Певцов, П. К. Козлов, В. И. Роборовский, Г. Е. Грумм-Гржимайло и другие. И никто из них ни разу не оставил своих людей и животных без воды.

"Живые ужасы" пустынь. Вечером третьего или четвертого дня пути из Москвы в ташкентском или ашхабадском, алмаатинском или сталин-абадском поезде, после того, как днем пересекли первые участки песков, обычно начинаются разговоры об "ужасах" пустынь.

Вам расскажут о "смертельном" укусе больших мохнатых паукообразных фаланг, забирающихся на ночь в дома. Приведут тысячи случаев, когда в комнатах и в садах находили ядовитых скорпионов. В каких-то неопределенных и потому таинственных словах вспомнят о смертельных укусах паука каракурта заговорят о тиграх, а более сведущий расскажет о "каракумском крокодиле" зем-зем- ящерице якобы до двух метров длиной, которая может броситься на человека. Но когда глаза спутников расширятся от этих "ужасов", кто-нибудь из собеседников встанет и, разминая плечи, улыбаясь, скажет:

- Ну, и наговорили вам страхов. А вы лучше спросите, есть ли здесь хоть один человек, который сам был укушен или по крайней мере видел укушенного кем-нибудь из этих чудовищ.

И тема разговора сразу же меняется, так как обычно никто не может привести ни одного примера. Все говорилось лишь для того, чтобы испытать, какое впечатление произведут эти "страхи" на "новичка".

Насколько страшны пустыни? Мне приходилось не раз бывать в пустынях Средней Азии и Казахстана и расспрашивать людей, подолгу в них живших. И должен сказать, что хотя все те животные, о которых только что говорилось, водятся и нередки в пустынях, но они менее опасны, чем медведь или волк любому сельскому жителю лесных и степных областей.

Не раз по вечерам на полотнищах палатки находили мы фаланг (которых правильнее называть сольпугами). Они лишены собственного яда, но на их челюстях иногда бывает трупный яд, делающий укус их крайне опасным, так как он может привести к заражению крови. Однажды ездил с нами зоолог. Он так много "потрошил" всяких птичек и грызунов, что привлекал к себе сольпуг со всех.окрестностей. Они забирались к нему и в баулы, и в карманы, и под нательную сетку, но ни одна его не укусила.

Как-то мы остановились на ночлег вдали от троп в северных Кара-Кумах. Когда развьючили верблюдов, оказалось, что мы в центре огромного сборища фаланг. Ногами и нагайками мы раздавили больше сотни этих темнокоричневых громадных паукообразных, занимающих вместе с лапами пространство папиросной коробки. Но я никогда не видел человека, укушенного фалангой, и вообще укусы эти редки.

Сольпуга-фаланга

Каракумские ночи так прекрасны, что жалко забираться в палатки. Я предпочитал обычно раскладывать постель прямо на песке под кустом, а вместо одеяла покрывался буркой. Когда наступал рассвет, то черная кавказская бурка привлекала к себе ночных обитателей, и наутро я иногда находил на простыне желтоватых среднеазиатских скорпионов. Однажды их собралось сразу пять штук. За много лет я знал лишь один действительный случай укуса скорпионом в экспедиции, и то лишь по небрежности моего спутника, не положившего, как полагается в пустыне, свои чувяки под тюфяк. Скорпион, прячась от наступающего рассвета, забрался в этот "укромный" уголок. Спутник же мой, проснувшись, не вытряхнул чувяка, сунул в него ногу и был укушен прижатым скорпионом. Боль была жгучая и резкая. Палец сейчас же начали растирать крупной мокрой солью, и через пятнадцать минут все прошло: укус оказался не сильнее, чем укус осы. Правда, весной укус подействовал бы сильней и температура могла подняться дня на три, но для жизни среднеазиатский скорпион не опасен.

В оазисах скорпион тоже нередок. Он любит прятаться в трещинах глинобитных стен - дувалов - и забирается ночью в дома, куда его привлекает влага. На этом основан обычай вечером у порога дома класть облитый водой кирпич. Можно быть уверенным, что если появится скорпион, то он тут же под кирпичом и устроится и дальше никуда не уйдет. При разборке старых стен и их ремонте и при работе в поле или в темных подвалах и сараях надо остерегаться скорпионов, но не так они страшны, как это кажется по рассказам. Растирание места, укушенного скорпионом, крупной солью быстро уменьшает боль, а компресс из настоя скорпионов на растительном масле окончательно ее прекращает.

Иное дело каракурт. Это коричневато-черный паук с красноватыми или белыми точками. Он предпочитает жить не в песках, а на каменистых плато или среди покрытых травами низин. Его укусы уносили ежегодно сотни и даже тысячи голов скота в Средней Азии и в Казахстане. Укус его смертелен для лошадей и верблюдов в шестидесяти случаях из ста, но и при выздоровлении верблюд остается непригодным к работе.

Скорпион - один из древнейших обитателей земли

Мне пришлось в Кара-Кумах видеть туркмена, который после укуса каракурта, чтобы спасти себе жизнь, сам себе отсек почти всю икру на укушенной ноге. Он остался не только здоров, но и не хромал.

Теперь укусы каракуртов не так страшны, потому что полностью излечиваются приемами внутрь слабых растворов марганцево-кислого калия (марганцовки).

Народными средствами борьбы с размножившимися каракуртами было выжигание пастбищ или стравливание их овцами. Для овец каракурт совершенно безвреден. Неизвестно, вытаптывает ли овца каракуртов, или действительно, как принято считать, поедает его, но стравленное овцами пастбище практически очищается от каракуртов. Статистика показывает, что гибель скота, а тем более людей, от укусов каракуртов сейчас стала редким явлением.

Каракурт

Коконы каракурта над входом в норку

Тигр, который еще лет 20 - 30 тому назад водился в Средней Азии повсеместно в тростниковых зарослях речных долин, в большинстве районов сейчас уничтожен. По данным мелиоратора М. А. Москаева, тигр водится еще и теперь в так называемой Тигровой балке, расположенной у слияния рек Пянджа и Вахша, образующих Аму-Дарью. Почти нет его теперь и в дельтах Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Неизвестно, сохранился ли он в низовьях реки Или и в камышах Балхаша. Иногда тигры спускаются из пределов Ирана и Афганистана в тростники пограничных ущелий, но и эти случаи не часты.

Вот и судите, так ли страшны "чудовища" пустынь, как о них рассказывают и пишут.

А здесь было перечислено почти все, чем страшны сейчас пустыни.

Изжитые у нас ужасы пустынь. Человеку свойственно забывать о несчастьях, но государство не имеет права быть беспечным. Есть ужасы, о которых мы давно позабыли, но наше правительство твердо помнит о них и тщательно оберегает страну. Эти ужасы не имеют звериного облика, но они несравненно страшнее всех тигров.

Вспомните пушкинский "Пир во время чумы". Вспомните "Кола Брюньон" Ромэн Роллана, Сколько раз опустошала страны Европы бубонная чума, уничтожавшая до единого человека население целых городов. "Красная смерть" была страшна человечеству всегда, и нельзя забывать, что на родине ее, в Азии, она сохранилась местами и сейчас. Горные луга и пустыни полны грызунов, паразиты которых передают чуму. В Индии, Ираке и Китае очаги чумы среди грызунов не изжиты, и часто чума в этих странах уносит многочисленные жертвы.

Однажды был случай в нашей пограничной полосе, когда охотник нашел свежий труп прекрасной пушистой лисы. Он принес ее домой, снял шкурку и выбросил тушку. А через несколько дней и он, и вся его семья погибли от чумы. Только энергичные и быстро принятые меры ликвидировали опасность дальнейшего распространения болезни.

Чумы нет теперь в нашей стране, но это не значит, что она не может проникнуть извне. В декабре 1949 года органы советского следствия вскрыли тайну возникновения нескольких вспышек чумы в пограничных с нами районах.

Весь мир узнал о том, в каких количествах коварнейшим из врагов - японским империализмом - готовились против нас самые гнусные орудия уничтожения: бомбы с бактериями сибирской язвы, холеры и сапа, брюшного тифа и дизентерии, блохи, зараженные чумой. Их методами сейчас в еще более широких масштабах пользуются американские поджигатели войны.

Нашему государству приходится тщательно охранять себя от проникновения азиатской чумы. То же самое приходится делать сейчас и китайскому народу, начавшему строить новую жизнь. Надо проверить и очистить пространства обширнейших пустынь Центральной Азии от страшного наследия тяжелого прошлого, от даров "священного" Хирохито японского императора. По его личным приказам в течение десятилетия работали заводы, подготовлявшие уничтожение миллионов жителей Азии. Только молниеносный разгром японцев нашей доблестной Советской Армией спас человечество от этого гнуснейшего преступления японского империализма.

Спросите жителя Средней Азии и Казахстана, что такое чума, и если окажется, что он знает об этой болезни, то только по литературе. Но в пограничных горах вы можете встретить девушку в наглухо закрытом комбинезоне, склоненную у сусличьей или сурковой норы, и она объяснит вам, что она от противочумной станции проверяет фауну паразитов у грызунов. Дежурная служба этих станций постоянно и тщательно следит и за грызунами наших пустынь. Вот почему мы давно уже забыли об этом действительно грозном бедствии, прежде часто опустошавшем оазисы и подкарауливавшем человека даже в самых глухих районах пустыни.

Саранча. Что может быть безобиднее кузнечика, стрекочущего в траве? Но что может быть неотвратимее всепожирающего нашествия черных туч одного из видов кузнечиков - саранчи? Бывало, померкнет яркое солнце, затмит его черная туча, и обрушится на поля такое множество саранчи, что через день-два от тучных урожаев не останется ничего, кроме обглоданных стебельков. Тысячелетиями саранча уничтожала посевы, и человек оставался бессилен, не зная,- как бороться с этой "карой небесной". Не раз туго приходилось и колхозным полям молодых советских республик. Мобилизовывали все население, рыли канавы, куда сваливалась в своем всепоглощающем шествии саранча, жгли ее огнем, но вновь и вновь прилетали новые тучи. Борьбу надо было начинать далеко от полей, в глухих районах пустынь. Эскадрильи самолетов выискивали в песках районы размножения саранчи, и постепенно мы уничтожили все очаги этого крылатого бедствия в наших пустынях. Но саранча прилетала из пустынь Ирана и Афганистана. Потребовались дипломатические переговоры и создание специальных советско-иранской и советско-афганской комиссий. В результате при нашей помощи были, наконец, уничтожены саранчовые очаги также и в соседних зарубежных пустынях. Все же служба борьбы с саранчой регулярно продолжает свою работу, чтобы оградить наши поля от случайных и непрошенных жесткокрылых врагов.

Джут! Сколько народных бедствий скрыто в этом коротком слове! Сколько обеспеченных кочевников-животноводов в пустынях Казахстана и Средней Азии в несколько дней превращались в нищих. Как проклинали они судьбу за то, что, лишив скота, джут не унес и их самих, а обрек на медленную голодную смерть.

Джут - это массовый падеж скота от бескормицы. Он приходил иногда исподволь и незаметно, когда наступали слишком сухие годы, выгорали травы и не выпадало дождей или снега, чтобы возродить пастбища. Но страшнее бывали внезапные, вызывавшие джут гололедицы или сильные снегопады. Сменяясь короткой оттепелью и затем морозом, они погребали корма под неприступным для копыт, твердым настом. За последнее столетие зимние джуты обрушивались на кочевников Казахстана 14 раз! Только в одной Тургайской области зимой 1879 - 1880 года из трех с половиной миллионов голов скота погибло полтора миллиона, или 42 процента поголовья. Такие джуты уносили и тысячи человеческих жизней. Последний джут, обрушившийся на нас зимой 1927 - 1928 года, унес в Сыр-Дарьинской области 790 тысяч голов скота. Могло ли при таких условиях развиваться хозяйство в пустынях? Мог ли человек чувствовать себя властелином природы, когда при кочевом хозяйстве он не был уверен даже в своей жизни? Джут был самым ужасным и "неотвратимым" бедствием пустынь.

Большевики это "неотвратимое" бедствие уничтожили навсегда тем, что перестроили самый тип хозяйства, провели "оседание" кочевников, снабдили колхозное животноводство сенокосилками, научили людей использовать пустыни так, что появилась возможность создания страховых запасов корма на самых отдаленных пастбищах. Двадцать лет мы не знаем уже джута. Но разве природа пустынь изменилась? Нет. Она всегда угрожает человеку, но иными стали человек и его хозяйство.

Среди весны, во второй половине марта 1948 года, когда стада выпасались на молодых травах вдали от баз, неожиданный глубокий снегопад похоронил корма в Кызыл-Кумах. Стадам грозила гибель. Но немедленно были приняты меры, и самолеты, не имевшие возможности приземлиться, сбросили отарам сто десять тонн жмыха, спасших стада.

Пендинка. Есть в Туркмении река Мургаб. В среднем течении реки расположен небольшой оазис Пенде, прославившийся на весь мир своими прекраснейшими коврами. Часто красные тона в этих коврах изготовляются не из шерсти, а из шелка, что придает им особенную прелесть. Но есть у этого оазиса и другая, отнюдь не почетная слава. Его имя носит пендинская язва, или пендинка. Болезнь эта известна в субтропических и тропических странах от Восточного Китая до Западной Африки и по-медицински называется кожным лейшманиозом.

Еще 20 лет назад никто не знал причин ее появления. Одни говорили, что заболевают от купания в реке, другие - от сырой воды, а муллы уверяли, что это "печать грешника", но нередко заболевали и сами. Фактом оставалось то, что "ни с того, ни с сего" появится прыщик, начнет плотнеть и расти, потом лопнет, на его месте окажется язвочка, которая делается все больше и больше, достигая 3 - 5, а иногда и 15 сантиметров в поперечнике.

В долине Мургаба пендинка "милостива" и ровно через полгода язва сама собой заживает. Но в других местах она может тянуться и год, и три, и пять лет. Пройдет язва, но навсегда останется от нее рубец в виде "печати", чуть вдавленной и с неровными краями. Полбеды, если язва будет на ногах или руках, но чаще она случается на лице и нередко безобразит лицо.

От язв этих никто не умирает, болезненны они только при прикосновении, и болевший приобретает иммунитет на 4 - 5 лет.

Теперь, после длительных и самоотверженных работ советских ученых и врачей, когда люди сами себя заражали пендинкой, чтобы выяснить ее переносчиков, болезнь эта хорошо изучена. Выяснилось, что передатчиком ее является один из мелких москитов, живущих неподалеку от воды (реки или орошаемых полей), в норах грызунов.

Наши врачи теперь знают, как лечить эту болезнь, и делают профилактические прививки. Язвы пендинки, поражавшие людей во многих районах юга Средней Азии, теперь в нашей стране никому уже не страшны.

Джут, чума и саранча не уносят больше человеческих жизней, не губят больше наших стад и полей, а пендинка не уродует теперь лиц. Это не случайно и связано не только с нашей организованностью и бдительностью, но и с самой сущностью социалистического строя, для которого забота о человеке является существеннейшей задачей. Вот почему пустыни, с которыми кочевники и мелкие собственники совершенно не могли бороться, теперь для нас больше не страшны.

Никто не станет утверждать, что в пустынях не может встретиться серьезная опасность или что освоение пустынь дело простое и легкое. Отнюдь нет.

Однако все еще не изжитые "ужасы" ничуть не страшнее, чем метель и снежная вьюга, от которых человек может замерзнуть в пути. А разве дожди в болотистой местности, когда неделями негде просохнуть, более приятны, чем жаркое солнце пустыни? А разве всепроникающие рои гнуса в нашей тайге привлекательнее фаланги или скорпиона? Все дело в том, что к этим явлениям большинство из нас привыкает с детства, а пустыня особенно страшит в силу новизны и незнания.

Где легче дышится? После одной из поездок по пустыне пришлось мне заехать в Астрахань. Никогда я не слышал, чтобы кто-нибудь из астраханцев был недоволен ее климатом. Однако мне он показался в тот раз очень тяжелым. Ночью влажный, густой, как пар, воздух был неподвижен и душен. Казалось, что лежишь в бане. И с наслаждением вспоминались месяцы, проведенные в Кара-Кумах.

Жара в пустыне переносится сравнительно легко благодаря большой сухости воздуха. Проводя целые дни на солнце, люди в пустыне два-три раза в день принуждены бывают пить подряд по 6 - 10 стаканов чая. Все это громадное количество жидкости испаряется через кожу. Смочите с пустыне термометр, и он вместо 40° сразу покажет вам 20°. Такое же охлаждение происходит в силу испарения и с нашим телом. Благодаря быстроте испарения кожа все время остается лишь слегка влажной и прохладной, а организм не перегревается и сохраняет свою постоянную температуру. Чем суше воздух, тем сильнее охлаждение и тем легче себя чувствует человек, несмотря на любую жару. Поэтому-то тепловые удары чаще случаются не в пустынях, а в более северных, но и более влажных странах. Особенно легко дышится в пустыне после захода солнца. Какая бы ни была жара днем, к вечеру, если не дует "афганец", прозрачный сухой воздух так быстро теряет свое тепло, что сразу становится свежо.

Прелесть ночей в пустыне дополняет черное бархатное небо, усеянное тысячами звезд, таких крупных и ярких, какие можно увидеть только в пустыне, да лишь изредка, в сухие ночи, высоко в горах. Весной к этому прибавляются замечательные ароматы цветущих кустарников. Воздух тогда бывает настолько мягким и приятным, что быстро забываешь о дневной усталости. И если вы спросите человека, побывавшего в пустыне, где легче всего дышится, то он наверняка ответит: "По вечерам в пустыне".

Пустыня как климатическая здравница. Воздух пустыни не только чист и приятен, но во многих отношениях и целебен. Благодаря высоким температурам и сухости он беден бактериями. Даже громадные туши павших верблюдов, не загнивая, высыхают и превращаются в мумии. Когда туркмен порежет себе палец, то вместо йода и ваты он присыпает порез всегда имеющимся под рукой почти стерильным и прекрасно высушивающим лекарством - песком. Если человек заболевает опасной болезнью - воспалением почек, то единственный верный способ лечения - это дать почкам полный покой. Их роль должна выполнять кожа, а это возможно только в жаркой и сухой местности. Поэтому люди со всех концов мира едут лечиться от этой болезни в специальные санатории в Каир. Но лучшие результаты дает лечение в санатории Байрам-Али в Туркмении, где солнечных дней гораздо больше, чем даже в прославленном Каире.

Где надо искать пустыни

В географической науке пустынями называют области, а которых выпадает меньше 200 миллиметров осадков в течение года, где воздух сух и в среднем содержит - влаги меньше одной трети того количества, которое нужно для его насыщения, или, как говорят, имеет меньше 35 процентов относительной влажности. Пустыни - это области, где средняя температура воздуха в тени в самые жаркие месяцы превышает 25°С но резко колеблется в течение суток, где с открытой поверхности воды за год испаряется во много раз больше, чем выпадает ее в виде осадков, где растительность приспособлена к постоянному или сезонному значительному недостатку влаги и обычно крайне разрежена, а часто на больших пространствах полностью отсутствует, где большинство животных тоже хорошо приспособлено и к недостатку воды и к высоким температурам. Пустыни - это области с недостаточным увлажнением, в которых земледелие, как правило, возможно лишь при искусственном орошении, но благодаря плодородию большинства невыщелоченных почв и летнее безоблачности неба, а следовательно, обилию солнечного света, урожаи на орошенных землях могут быть особенно высоки, а растения обладают повышенным содержанием Сахаров, белков, масел, алкалоидов и других наиболее ценных веществ.

Почему образуются пустыни? Существование пустынь зависит от распределения на земле тепла и влаги, а распределение влаги связано не столько с местными ветрами, сколько с общей системой движения всей воздушной оболочки земли в целом. Над самым жарким поясом земли, экваториальным, нагретый и поэтому более легкий воздух постоянно поднимается кверху и, несколько охлаждаясь при этом, теряет большие количества влаги, выпадающей в виде тропических ливней. Поднявшись на большую высоту, этот теплый, но уже потерявший влагу воздух растекается как на север, так и на юг от экватора. Но в силу вращения земли он начинает все больше и больше отклоняться в сторону, нагромождаться и уплотняться. Благодаря этому в поясе субтропиков воздух опускается вниз и порождает приземные ветры, постоянно дующие в обратном направлении, в сторону экватора. Эти ветры называются пассатами. Спускаясь вниз к нагретой поверхности земли, массы воздуха разогреваются, а по мере движения к экватору продолжают нагреваться все больше. Чем теплее воздух, тем большее количество влаги необходимо для его насыщения. Поэтому и получается" что пассаты обладают весьма сухим воздухом. Небо в областях их распространения постоянно безоблачно, и ничто не мешает солнцу, стоящему высоко, накалять почву. Так вследствие общих условий движения воздушной оболочки или, как говорят, в силу закона общей циркуляции атмосферы, к северу и к югу от экватора, в областях, прилегающих к тропикам, а именно между 15° и 35° северной и южной широты, образуются пояса, или зоны, субтропических пустынь.

Если бы суша покрывала всю поверхность земли, тогда северный и южный пояса пустынь были бы сплошными. Но так как материки занимают лишь 29 процентов площади земли, то распределение пустынь всецело зависит от размеров и формы континентов. Воздействие же крупных материков на климат так велико, что в центральных их частях, удаленных от океанов на несколько тысяч километров или отгороженных от них высокими хребтами, пустыни появляются и вне зоны их общего расположения. Таковы внетропические или внутриконтинентальные пустыни отчасти Америки, а в основном величайшего материка земли - Азии. Азиатские пустыни доходят до 48°, а местами даже почти до 50° северной широты и своим происхождением связаны с ветрами, аналогичными пассатам и дующими в основном на юг от внутриматериковой области высокого давления.

Распространение пустынь. Южный пояс. Южное полушарие бедно материками, и поэтому пустыни в нем занимают значительно меньшие площади, чем в северном. Южный пояс пустынь разобщен на три отдельных звена, соответствующих трем материкам (см. карту расположения пустынь).

В Южной Америке, несмотря на незначительную ширину сужающегося к югу материка, пустыни резко выражены, протягиваются далеко за пределы субтропиков, достигая 50° южной широты, и принадлежат к одним "из самых сухих районов мира. Так, например, в северной части Чили, на берегу океана, в Икике, по многолетним данным, в среднем за год выпадает только один миллиметр осадков.

Карта распространения пустынь. Пустыни Средней Азии и Казахстана. 1. Прикаспийская низменность. 2. Устюрт. 3. Мангышлак. 4. Приаральские Кара-Кумы. 5. Центрально-Казакстанский мелкосопочник. 6. Бедпак-Дала. 7. Муюн-Кумы. 8. Прибалхашские пески. 9. Кызыл-Кумы. 10. Кара-Кумы (Туркменские). 11. Голодная степь. 12. Фергана. Пустыни зарубежной Азии. 13. Джунгарские пустыни. 14. Такла-Макан. 15. Цайдам. 16. Гоби. 17. Ала-Шань. 18. Ордос. 19. Соляная пустыня Деште-Кевир. 20. Пустыня Деште-Лют. 21. Пустыня Тар. Пустыни Аравийского полуострова. 22. Сирийская. 23. Большой Нефуд. 24. Рубэль-Хали. Пустыни Северной Африки (Сахары). 25. Большой Восточный Эрг. 26. Большой Западный Эрг. 27. Игиди. 28. Эль-Джоф. 29. Массив Туарег. 30. Красная пустыня. 31. Ливийская пустыня. Пустыни Южной Африки. 32. Намиб. 33. Колохари. Пустыни Австралии. 34. Большая Песчаная Пустыня. 35. Большая пустыня Виктория. Пустыни Северной Америки. 36. Пустыни Большого Бассейна. 37. Колорадо. 38. Калифорния. Пустыни Южной Америки. 39. Атакама. 40. Патагония

Пустыни занимают здесь в основном восточную половину южной оконечности материка - Патагонию и внутренние районы Аргентины и протягиваются на север от 50° южной широты до 30°, где заканчиваются в центральных областях материка. На смену аргентинским пустыням, с того же 30-го градуса южной широты, вдоль западного побережья Южной Америки начинается своеобразная прибрежная пустыня, протягивающаяся узкой полоской в несколько десятков километров вдоль берега Тихого океана по территории северного Чили и Перу вплоть до 6° .южной широты.

В южной Африке пустыни приурочены к самой юго-западной окраине материка. Здесь вдоль побережья Атлантического океана от 18° до 31° южной широты протянулась прибрежная пустыня Намиб, отходящая от океана на юго-восток вдоль долины Оранжевой реки. А восточнее Намиба, в центральных частях южной части материка, расположена своеобразная, в основном каменистая, полупустыня, или, как принято теперь говорить, пустынная степь Калахари.

В Австралии расположены самые обширные пустыни южного полушария. Пустыни охватывают здесь всю внутреннюю часть материка и занимают больше половины его площади, образуя сплошные песчаные массивы.

Северный пояс. В северном полушарии пустыни занимают сравнительно незначительные площади в Новом свете, но зато в Старом свете они образуют почти сплошной пояс, начинающийся у западных берегов Африки и оканчивающийся лишь в восточном Китае.

В Северной Америке пустыни располагаются отчасти на берегах океана (Калифорнийского залива), главным же образом простираются на север от Нижней Калифорнии, в область Нижнего Колорадо и в бассейн Большого Соленого озера. Они встречаются и в центральных областях Мексики.

В Африке пустыни занимают почти всю северную половину материка, простираясь от 12 - 15° северной широты до берегов Средиземного моря. Северная Африка - это, по существу, единая и самая крупная пустыня в мире, охватывающая Сахару, Алжир, Ливию, Египет и большую часть Судана. Здесь расположена самая обширная жаркая область мира, где температура воздуха в тени нередко превышает 50°С, а наблюдалось и 58°С (в окрестностях г. Триполи).

В Азии пустыни расположены на еще большем пространстве, но разделены на целую сеть отдельных массивов. На Аравийском полуострове они охватывают почти полностью его территорию, кроме горных частей. Через Месопотамию они уходят далее на восток в Иран, Белуджистан, Афганистан и в индийскую пустыню Тар.

Но помимо этих субтропических пустынь, громадная область пустынь располагается в более северных, внетропических областях Средней, Центральной и Восточной Азии.

Однообразие пустынь

Бывают такие скучные люди. Отправятся они в далекое путешествие, и окажется, что тюфячок жесткий, что забыли взять любимую "думку" под голову, что обед дома гораздо вкуснее, что нет холодного пива и вообще не так удобно, не так уютно, а тут еще эта жара. И все на свете начинает такому человеку казаться противным, скучным, однообразным и надоедливым. И пишет он в дневнике: "Ничто не может быть скучнее и однообразнее пустыни. Целыми днями тянутся одни и те же бесконечные бугры песка или щебенистые пространства. Нет ни травинки, ни зверька. Не залетают сюда даже птицы. Только редкий кочевник со своим стадом забредет в этот обездоленный край, где никто не может жить, где все сожжено солнцем".

Но спросите такого путешественника: а как вы объясняете, почему в пустынях форма песчаных бугров различна? Почему гряды песка на правильных расстояниях идут одна от другой, тянутся на десятки километров совершенно прямолинейно и через правильные промежутки чередуются с лишенными песка щебенистыми полосами? Откуда взялись в пустыне сухие русла? Как создались в ней глубокие котловины? А что делают кочевники в пустыне, да еще со своими стадами, если в них нет ни травинки? И на десятки подобных "почему" ответа у такого путешественника для вас не найдется. Было жарко, неудобно, плохо думалось, мало наблюдалось.

Так ли однообразны пустыни? Нет! Как ни странно, как ни парадоксально это звучит, пустыня - это очень многогранная по своей природе зона земли. Но ее разнообразие иное, чем в других ландшафтах. Мы привыкли к богатству и пестроте форм растительного покрова и не замечаем однообразия почв и спокойного расчленения рельефа. Мы привыкли, что поверхность земли бывает настолько густо покрыта растительностью, что не увидишь даже почвы, не говоря уже о подпочве. А в пустыне эти покровы содраны с земли и наружу выступает ее внутреннее, так сказать, анатомическое строение. Оно-то и обусловливает разнообразие пустынь. Нигде нельзя так ясно видеть взаимную зависимость различных явлений природы, как в пустыне. Здесь каждая горная порода создает свой рельеф, свою почву, свои водные условия, свою растительность, свой животный мир и по-своему отражается на хозяйстве человека. И если пустыня невнимательному взгляду представляется намного проще и скучнее зеленых лесов, то на самом деле природа пустынь не менее многогранна, интересна и поучительна, чем даже природа леса.

Народный географический словарь. Наука о рельефе земли, его формах и процессах образования - геоморфология - одна из самых молодых наук. Фактически она стала развиваться лишь за последние четверть века. Но ей нет надобности самой создавать большое число новых терминов для обозначения различных форм рельефа пустынь. Она может обратиться к кочевникам и от них почерпнуть разнообразную и четко разработанную терминологию. Народы-кочевники были тонкими наблюдателями и прекрасными знатоками природы. Они давали название каждой форме наблюдаемого ими рельефа и ландшафта. Поэтому, чтобы ознакомиться с тем, как выглядят различные типы пустынь, пожалуй, проще всего пояснить, что обозначают некоторые понятия неписанного народного географического словаря, все шире и шире внедряющегося сейчас в науку.

Шоку. Обширны просторы Казахстана. Большая часть из них образована остатками древнейшей горной страны, значительно более старой, чем седые вершины Урала. "Степи татар", - писали на картах еще в начале прошлого столетия. "Киргизская складчатая страна", - говорили геологи в начале нашего века. "Центрально-казахстанский мелкосопочник",- появилась надпись на наших теперешних картах.

Своеобразен облик этой страны. Многие ее районы выступили из моря в конце древних веков истории земли - в конце палеозойской эры. С тех пор их моют дожди, раскаляют лучи солнца, студят лютые морозы, размывают талые воды и гложут гонимые ветром пески. Миллионы лет здесь и ветры и "капли камень точат", и не осталось уже высоких гор, сохранились только лишь корни и остовы их. Давно завалены и замыты широкие долины снесенными с гор камнями и песком.

Шоку

А за пределами покрытых щебнем былых равнин идут пространства мелкосопочника. Они представляют собой чередование то узких скалистых гребней, похожих на громадные каменные заборы, то островерхих каменных пирамид, то странных скал, в точности похожих на громадные кипы тюфяков или подушек. Это выветренные граниты. Здесь каждая горная порода дает свою форму рельефа. Круто наклонные слои твердых песчаников-кварцитов образуют гигантские гребенки, частоколами торчат гнейсы. Мраморы скалисты, но обточены, а глинистые сланцы округло-холмисты и густо изрезаны неглубокими оврагами. Выше всех торчат скалистые, крутобокие сопки и островерхие пирамиды гранитов. Их-то и назвали казахи - "чеку", или "шоку", что значит "скалистые сопки".

Скалистые поверхности мелкосопочника, разбитые бесчисленным множеством трещин, - прекрасные "хранители" воды. Небольшие роднички - булаки - с хорошей пресной водой сочатся у подножия скал, в каждом логу, или, как здесь говорят, "сае". Издали манит к себе яркая зелень, не выгорающая у родничков даже к осени. Во многих местах у таких источников казахи прокапывают канавы, собирающие воду, выводят ее ниже по течению на поверхность и создают небольшие поля на этом "булачном" орошении. Разнообразна растительность мелкосопочника - этой "каменистой пустыни", издревле используемой человеком для выпаса и примитивного земледелия.

Гаммада. "Гаммада" по-арабски значит "щебневая пустыня". Бывают в пустынях районы, где скал, как в мелкосопочнике, не наитии где нет шоку, а всю поверхность земли сплошь покрывает мелкий щебень. Это мрачные черные пустыни, ибо, каков бы ни был цвет камня, из которого образовалась щебенка, все равно поверхность ее будет покрыта ярко блестящим черным "лаком пустыни". Таким лаком покрываются иногда камни, лежащие у самой реки. Но там он встречается редко, а в пустыне - почти повсюду, где есть плотные горные породы. Этот лаковый налет образуется под влиянием горячих солнечных лучей, выносящих при выпотевании растворы горной влаги из камня, и состоит из тончайшей железомарганцевой корочки, выделяющейся при помощи бактерий и защищающей камень от разрушения.

Гаммада

Гаммады образуются чаще всего на подгорных равнинах, куда редкие, но бурные потоки выносят с гор несортированный "горный мусор", состоящий из щебня, ила и песка. Дождевые воды и ветер уносят затем песок и пыль, а щебенка остается на месте, образуя как бы каменный панцырь пустыни. Гаммады возникают и там, где расположены горизонтально лежащие пласты песчаников. Воды впитываются в них, но не размывают, песчинки уносятся ветром, а более плотные прослойки постепенно расщепляются на щебенку и покрываются лаком. В обоих этих случаях дождевые, талые и даже пришлые с гор воды мгновенно впитываются в толщу песчаников или каменистого горного мусора и уходят на большую глубину, не доступную ни растениям, ни колодцам кочевников. Поэтому так безжизненны эти щебневые пространства.

Торткуль. По-разному выговаривают это слово различные народы Средней Азии. Каракалпаки говорят "турткуль" и так называют свою бывшую столицу. Туркмены выговаривают "дордуль" и "дорткуль". Казахи называют "торткуль", но на всех языках значит оно "четырехсторонний". Так называют своеобразные горы, у которых вершина, образованная слоем твердой каменной породы, плоска, как стол, а склоны круты. Не ищите торткулей среди древних горных сооружений. Их родина - это те пространства, что были покрыты морскими осадками в конце средних веков или в новые века истории земли - в мезозое и кайнозое. Их царство - это пространства, не подвергавшиеся действию сильных прообразующих сил, где земные слои лежат горизонтально. Но чаще всего они встречаются на окраинах приподнятых равнин - плато - и являются свидетелями того, какие пространства этих плато успели размыться, какие толщи горных пород унесены из пустынь.

Чинк. Но как ни круты склоны торткулей, еще недоступнее бывают обрывы плато. Приведу один пример. Неспокойно было в 1920-х годах в пустынях Средней Азии, когда шайки басмачей, вооруженных английским оружием, рыскали по пустыне, стремясь угнать стада каракулевых овец в Афганистан и отомстить народу за "измену хану". Поэтому нашей экспедиции пришлось как-то сделать ночной переход. Карты были тогда еще плохи, и мы сбились с пути. Наутро наш караван оказался у подножия совсем низкого плато Тарым-Кая, возвышающегося над Сарыкамышской низменностью всего лишь на 25-30 метров. Весь день пришлось нам идти вдоль окаймляющего его вертикального, а местами и нависающего обрыва, пока мы не нашли места, где смогли подняться на плато. Тогда на всю жизнь запомнилось нам, что такое "чинк", или "чин", а по-нашему обрыв, но точнее - край плато.

Чинк

Кыр. В зонах умеренного климата растительность впитывает влагу, медленно разрушает и растворяет горные породы, создает почву. Под мощным почвенно-растительным покровом влияние геологического строения на рельеф сильно ослабляется. Иначе бывает в пустынях. Растительность редка, почва либо отсутствует, либо развита слабо, и ничто не удерживает размывающей силы воды и разрушающей работы ветра. Поэтому плато в пустынях всегда бывают ограничены очень резкими уступами - чинками. Такие резко ограниченные плато типичны именно для пустынь и носят местное название "кыр". Один из величайших кыров - это лежащее между Каспийским и Аральским морями плато Устюрт, которое туркмены называют "Каплан-Кыр". Много кыров есть и в северном Привралье, и в западной части Туркмении, и в ряде других районов.

Кыры чаще всего бывают сложены известняками, на поверхности которых в пустынях нередко возникают гипсовые почвы. Гипс вреден для растений, и из двух тысяч видов кустарников, полукустарничков и трав, растущих в пустынях Средней Азии и Казахстана, в этих своеобразных пустынях обитают всего лишь 150 видов. Вот почему кыр - это не только понятие, говорящее о рельефе, но и определенный ландшафт, чаще всего гипсовой пустыни, совершенно не схожий с ландшафтом мелкосопочника, гораздо более разнообразным и богатым.

Такыр. Самая своеобразная почва пустынь возникает на былых речных илистых разливах. Она образует гладкие, как стол, пространства так называемых такыров. Такырный слой впитывает в себя сравнительно небольшое количество воды и становится затем водонепроницаемым, не пропуская больше ни капли влаги для питания подземных вод. Растрескавшийся верхний слой легко "раскисает" от воды, но сильно уплотняется, буквально каменеет и трескается при высыхании. Корешки растений рвутся в высыхающем илу, им трудно пробиваться в глубину и негде найти нужное количество влаги.

Такыр

Бывает, что после дождей или во время таяния снега такыр покрывается слоем воды и превращается на неделю-другую, а то и на месяц, в "озеро" глубиной всего в несколько сантиметров.

В августе 1949 года в северных Кызыл-Кумах выпал сильный дождь. Такыры оказались затопленными на месяц. Но выяснилось, что такырная глина под этими "озерами" промокла только на 2 - 3 сантиметра.

В центре пустыни Кара-Кумы возвышаются невысокие остроконечные бугры. Среди них раскинулись кибитки туркменских животноводческих колхозов

Вся поверхность плато Челюнг-Кыр в Западной Туркмении покрыта выдутыми из песчаных глин большими стяжениями глинистого железняка. У подножья плато расположен солончак Кара-Шор, покрытый сморщившимся соляным пластом

Припечет солнце, испарится вода, высохнет глина и снова растрескается, как торцовая мостовая, на 4-5-6-гранные плитки в 7 - 12 сантиметров в поперечнике. Они становятся так тверды, что звенят под копытами лошади. Даже подковы почти не оставляют следа на этой гладкой до блеска поверхности. Такие такыры - один из наиболее безжизненных типов пустынь. Иногда на целые квадратные километры на них нет ни одного растения.

Но как ни безжизненны такыры, они все же имеют важное хозяйственное значение и составляют одно из основных природных богатств пустыни. На них весной скопляется пресная вода. А человек давно научился умело распоряжаться этой водой и для питья, храня ее под землей в специальных наливных колодцах, и для посевов, отводя воду на специально огороженные участки бахчей или на пшеничные поля. Такыры - это один из важных земельных фондов. Они легко могут быть орошены и преобразованы в богатые поля оазисов.

Шор. Малоплодородны подзолистые почвы севера. Дожди выщелачивают из них и органические вещества и минеральные растворимые соли. Чтобы собрать с них урожай, надо сильно удобрить почву. Но значительная часть удобрений при дождливом лете будет вмыта глубоко в почву раньше, чем ими воспользуются растения. Иначе дело обстоит в пустынях, где под жаркими лучами солнца земля непрерывно испаряет влагу. Вместе с водой к поверхности земли подтягиваются и растворимые соли. Среди них имеются в большом количестве все те соли, которые необходимы растениям и могут обеспечить при достаточном поливе богатейшие урожаи. Этим-то и объясняется плодородие большинства почв пустыни, даже сыпучих песков наших южных пустынь. Однако в грунтовых водах пустынь содержатся и вредные растениям соли, да и одна и та же соль в малых количествах полезна растению, а в чрезмерно больших - может его погубить.

Велика сила испарения в пустыне. В местах, где грунтовые воды близки и залегают не глубже 1 - 1,5 метра, в короткое время (в 2 - 3 года) в силу испарения грунтовых вод поверхность покрывается белой корочкой соли, и местность постепенно превращается сначала в солончак, на котором растет лишь несколько видов солянок, а затем в злостный пухлый или корковый солончак, на котором не может поселиться ни одно растение. Эти злостные солончаки туркмены называют "шор" или "депыз", а казахи - "сор".

В 1946 году мне удалось проложить самолетный маршрут из Астрахани через самые труднодоступные районы пустынь вплоть до города Чарджоу в Туркмении и запечатлеть этот путь на многих фотоснимках. Самолет летел на высоте 3 километров. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что поверхность давно высохших Сарыкамышских озер, сверкающая снежной белизной, вся растрескалась черными трещинами на такие глыбы, которые были прекрасно видны даже с этой высоты. Оказалось, что они имеют в поперечнике от 100 до 200 метров и разгорожены выдавленными при расширении и поставленными на ребро пластами поваренной соли и черным илом. Такие трещины и своего рода "торосы" свидетельствуют и о большой мощности солевого пласта и о глубоком его просыхании и последовавшем увлажнении, увеличившем объем соляного пласта.

Но чаще солончаки имеют другой состав и образуются не на месте бывших озер, а только лишь испарением грунтовых вод. Такие шоры бывают образованы несколькими солями, среди которых больше всего сульфата натрия. Эти солончаки носят название "пухлых", потому что под тонкой комковатой корочкой соли в 1 - 2 миллиметра толщины лежит слой "пудры" из смеси пыли и солей. Нога проваливается в эту пыль по щиколотку и глубже. Бывают солончаки и пленочные и корковые, бывают сухие и мокрые, бывает, что под обманчивой корочкой соли залегают засасывающие топкие грязи, в которые мгновенно проваливаются даже верблюды.

'Дурные земли' пустыни, где все размыто и развеяно

Шоры - это самый злостный тип соляных или солончаковых пустынь. Но на окраинах солончаков прекрасно чувствует себя яркозеленая и пунцово-красная, сочная, толстолистная солянковая растительность, любимый осенний корм верблюдов и диких газелей-джейранов.

Дурные земли. Теперь мы знаем, как выглядят в общих чертах каменистые, гипсовые, такырные и солончаковые пустыни. Но ими далеко не заканчивается перечень "ликов" пустынь. Бывает иногда, что все эти разновидности так тесно переплетаются друг с другом, что образуют свой особенный тип пустынь. Таковы, например, пустыни центрального Мангышлака и северо-западной Туркмении. Однако самым оригинальным типом пустынь являются "дурные земли".

Склоны водонепроницаемых пород - глин, мергелей, песчаных глин - особенно сильно размываются дождевыми водами. В северозападной Туркмении встречаются районы, где бывает до 130 овражков на 1 километр, то есть через каждые 8 метров - овражек. Но это только "большие", в несколько метров глубиной, а они, в свою очередь, изрезаны более мелкими бороздами размыва. И не только проехать, но и пешком пройти по такой местности почти невозможно. Недаром называют эти места "дурными землями". Они тем более дурны, что с поверхности иногда покрываются твердой корочкой, под которой скопляется солончаковая пудра даже на самых крутых склонах. Пустыни эти еще более безжизненны, чем плоские такыры, а в периоды редких ливней они бывают источниками бешеных потоков, выносящих громадные количества "горного мусора".

Кум. Но самый своеобразный облик, совсем, не схожий с привычным для нас ландшафтом, имеют песчаные пустыни. Народы Средней и Центральной Азии зовут их кум, китайцы - шамо, арабы - эрг. И если на какой-нибудь карте Центральной Азии встретится вам надпись "пески Кызыл-Кум-Шамо", то знайте, что это обозначает "пески Красные-пески-пески", и не особенно смущайтесь тем, что вряд ли правильно такое "тройное" название. У нас имеются случаи, когда не только на картах, но и в обиходном, тысячелетиями сложившемся понятии, именно в силу того, что оно уже слишком давнее, мы употребляем названия вроде "река Чусовая", где "река", "чу", "су" и "ва" на четырех разных языках обозначает одно и то же - реку или воду.

Песчаные пустыни - это либо самые ужасные, либо самые хорошие пустыни, но в обоих случаях самые удивительные. Удивительны они особенно устройством своей поверхности - своим рельефом. С детства мы привыкаем видеть поверхность земли, расчлененную только водой. И будут ли это склоны долины, холмы или высокие, уходящие за облака горы, всюду видна размывающая работа воды. В песчаной пустыне вода настолько быстро впитывается в песок, что почти никогда на сыпучем песке не оставляет даже слабой борозды. Но зато ветер легко подхватывает песчинки и, пересыпая их в течение столетий, творит из них холмы и горы, но уже совсем по-иному, чем вода.

Вот почему вид песчаных пустынь так несхож со всем тем, к чему мы привыкли.

Но если вода в песках не в силах изменить их поверхность, то она наиболее сильно влияет на их растительный покров. "Кум барсу бар", - говорят казахи (где пески, там и вода). Действительно, пески пустынь - это своеобразные губки, которые легко поглощают воду, медленно отдают ее сухому воздуху пустынь, но зато легко высасываются растениями.

Поэтому в песках можно встретить обильную растительность. Пусть это будут непривычные нашему глазу растения: почти лишенные листьев, сероватого цвета, зеленеющие два месяца в году, но они содержат значительно большее количество питательных веществ, чем наши северные травы.

Эта растительность позволяет круглый год держать стада на подножном корму, а в этом состоит главнейшее богатство пустынь, в этом заключается разгадка того, почему человек с давних пор селился в пустыне.

Сперва он находил в песках стада диких животных, за которыми он охотился, чтобы утолить свой голод. Позднее, когда человек научился приручать этих животных, он превратился в их пастуха и вместе со своими стадами кочевал в поисках лучших пастбищ.

Хороши весенние травы в предгорьях, прекрасны летние травы гор, но лишь пески спасали стада и самого человека зимой, когда нигде нет корма. В других местах корм либо размыт дождями, либо погребен под снегом и только в песках остается невредим. Здесь "сено на корню" прокормит скот, а кустарники дадут топливо чело веку. Этим-то и дороги песчаные пустыни человеку.

Но бывают они и ужасными, - это в тех случаях, когда пески лишены растительности, когда ураганы несут тучи песку, превращая день в ночь, когда глаза и нос забивает песком так, что трудно взглянуть и вздохнуть, когда в диком вихре стремительно несется сама земля.

К счастью, такие песчаные пустыни встречаются не часто, и совершенно оголенные пески развиты меньше, чем полузаросшие. Значение песчаных пустынь определяется для нас тем, что из 3 миллионов квадратных километров пустынь, расположенных в СССР, свыше 800 тысяч квадратных километров занято песками. И значительная их часть - лучшие пастбища для каракулевых овец.

Адыр. Список типов пустынь был бы неполон, если бы не заключал в себе "лёссовых пустынь", называемых туркменами "адыр". На окраинах Ферганы лёсс залегает на плоских предгорных "ступенях", и поэтому иногда под адырами понимают не почву, а форму рельефа - плоские предгорья. Фактически же адыр - это именно легкий пористый желтый грунт или лёсс. Эта плодороднейшая земля, "желтое золото пустынь", состоит из микроскопически мелких комочков, сложенных из мельчайших зернышек, обросших и спаянных кристалликами извести. Они слеживаются в сравнительно твердую породу. Лёсс очень порист, поэтому он жадно впитывает влагу. В этом его резкое отличие от глин. Лёсс - это детище пустыни, но в центральных районах пустынь он является редкостью, встречаясь только по долинам рек. Основные пространства лёсса - это окраины пустынь, где они граничат с горами или переходят в степи. Лёссовые пространства по окраинам пустынь обычно бывают покрыты своеобразной почвой, называемой сероземом. Если в наших русских черноземах количество перегноя - гумуса измеряется 4 - 20%, то в сероземах его содержится лишь 1 - 2%. Однако значительное содержание полезных растениям солей и благоприятная для них комковатая структура обусловливают при наличии влаги высокое плодородие сероземов. Летом и осенью лёссовые пространства на окраинах пустынь бывают выжжены. Но посмотрите на них весной, и вы не поверите, что этот сплошной ковер цветов, эти луга, расцвеченные ярчайшими красками цветов - пустыня. Желтые, пунцово-красные бескрайные поля тюльпанов сменяются кумачовыми горизонтами маков. Насколько видит глаз, всюду сочная зелень густой, хотя и низкой травы.

Лёссовая пустыня, поросшая мятликом

Громадные отары овец покрывают в эти весенние дни лёссовые равнины. Сильные овчарки охраняют их от волков. Два-три чабана (пастуха) на каждую отару в 600 - 800 голов наблюдают за стадом. Так бывает в марте и апреле. За короткий срок, когда почва влажна и идут дожди, растения успевают вырасти, зацвести и дать семена. А возвратитесь сюда в конце мая, и вы не узнаете этих мест. Все выжжено солнцем, все ушло, даже грызуны и черепахи залегли в летнюю спячку. Но дайте лёссу воду, и тогда он снова проявит свое невиданное плодородие. Тысячи лет существуют поля на орошаемом лёссе, и там не знали люди, зачем надо удобрять землю навозом. Если земля становилась менее плодородной, то прибавляли еще нового лёсса из обрывов, и вновь поля становились тучными.

Адыры, или лёссовые пустыни, - это подлинное золото пустынь, вскармливающее человека еще с тех пор, когда он жил лишь собирательством диких растений. Особенно ценны лёссы на южных окраинах наших пустынь, где на искусственно орошенных колхозных и совхозных землях, лишь недавно отнятых у пустынь, выращиваются теперь наиболее солнцелюбивые и самые ценные технические культуры.

Удивительные последствия климата пустынь

В свою первую поездку по пустыне я выехал в новой, плотной темно-синей ковбойке. Дело было в первой половине апреля, в самый расцвет каракумской весны, но - жара показалась несравнимой с той, какая бывает даже на юге Украины в разгаре лета. Термометр днем в тени показывал иногда 37°, но чаще поднимался до 39°, а то доходил и до 40°С. Пришлось закатать рукава и расстегнуть все пуговицы рубашки, чтобы хоть немного освежало ветерком. На мне висели тяжелый фотоаппарат, полевая сумка и анероид-высотомер. Поэтому рубашка на плечах и спине плотно, в обтяжку, прилегала к телу. Было достаточнно жарко, тем более с непривычки. Вечером, когда я снял ковбойку, то увидел на ней узоры белых выцветов соли, и показалось странным, что на спине она как-то огрубела, стала негибкой. К концу второго дня рубашка топорщилась на спине значительно больше, а затем стала твердой, как панцырь.

Не буду томить вас, читатель, всеми перипетиями столь "важного" происшествия. Но на шестой день ковбойка просто-напросто лопнула на спине. Так впервые вполне наглядно, как говорится, на собственной спине, я познал силу процессов движения солей под влиянием инсоляционного, то есть вызванного солнечным нагревом, выпотевания растворов - процессов, так широко распространенных в пустынях и накладывающих свой отпечаток на многие стороны их природы.

Каменные сундуки. Скалисты восточные берега Каспия в районе полуострова Мангышлак. Горизонтально, наслоенные толщи каменных горных пород лежат здесь на глинах и песках и образуют плато, возвышающееся над морем на 100 - 150 метров. Море в таких местах легко размывает мягкие слои, и громадные участки нависших пластов рушатся вниз, образуя хаос обвалившихся скал. Выберите место поудобнее, спуститесь с обрыва и посмотрите на эти скалы вблизи. Вы сразу же увидите какие-то пустотелые каменные сундуки по 2 - 3 метра в поперечнике. Их стенки так плотны, что при ударе молотком звенят. Это тем более странно, что в свежих обрывах эти же горные породы намного мягче. Кто же мог выдолбить так тщательно эти скалы? Но не ищите здесь следов работы человека, не он создатель этих каменных ящиков. Обратите лучше внимание на тонкую пыль и мягкие, легко разламывающиеся каменные корки, устилающие ящики внутри, и на такие же корки, иногда не вполне отделившиеся от стен. Эти корки и пыль состоят из той же горной породы, что и звенящие стенки. Но почему же так различна их плотность?

Вот здесь и вспомните о моей ковбойке. Не так уж много содержится соли в нашем теле. Но когда организм под жаркими лучами солнца испаряет влагу, то вместе с нею удаляются и соли, оседающие либо на поверхности тела, либо на рубашке. То же самое происходит в пустыне и с камнем. Песок или глина, содержащие сравнительно небольшое количество углекислой извести, образуют довольно плотные горные породы, называемые известковыми песчаниками и мергелистыми известняками. Эти горные породы во время дождей и таяния снегов напитываются влагой.

Влага эта впитывается в холодном состоянии, при котором она почти не растворяет углекислую известь. Летом, под горячими лучами солнца, влага эта разогревается, растворяет значительно больше извести и, постепенно подтягиваясь к разогретой поверхности камня, испаряется, оставляя всю известь в самом поверхностном его слое. Немного влаги впитывается в камень. А одна часть известняка требует для своего растворения 10 тысяч частиц холодной воды. Но при нагревании от 8° до 25°С растворимость увеличивается наполовину. И как ни медленно совершается этот процесс, но постепенно, с течением сотен и тысяч лет вся известь выпотевает из камня и оседает в его наружном слое.

Получается твердая каменная корка, под которой остается рыхлая глинистая пыль или песок, лишенные цемента. Достаточно где-нибудь появиться трещинке или песку, переносимому ветром, проточить корку, и ветер выдует изнутри всю эту массу пыли, а потом и песка. И остается стоять на месте прежняя скала, но превращенная в каменный сундук, где вы можете спрятаться от жары или непогоды.

Гораздо чаще, чем эти сундуки, встречаются в обрывах скал ниши. Иногда камни выдолблены наподобие гигантских пчелиных сотов. Об образовании этих сотов высказано много гипотез. Нередко считают, что они могут быть только в пустыне. Ну, а если, например, в Кисловодске, где такие явления широко распространены, нет никакой пустыни, то отсюда делают вывод, что пустыня была там прежде. Но это неверно. И человек и камень потеют не только в пустыне. Поэтому-то ниши и каменные соты могут образоваться не только в пустыне, но и повсеместно o в тех областях, где испарение существенно превышает количество выпадающих осадков и где есть горные породы определенного состава. Такое соотношение имеется и теперь в Кисловодске и в Крыму, и было бы ошибкой искать там "ископаемые пустыни".

Чёртовы щетки. Однажды наша экспедиция шла по центральным Кара-Кумам в Туркмении. Нам надо было изучить протянувшуюся на несколько сот километров цепочку солончаковых впадин Унгуз для того, чтобы выяснить, можно ли по ней пропустить воды Аму-Дарьи в пустыню.

На пути нам встретился ярко сверкавший тысячами зайчиков пологий склон. Подойдя к нему, мы были поражены необычайным видом местности. Земля была так чиста, словно ее подмел аккуратный дворник. Ни одной пылинки, ни одной былинки или кустика не было на ней. Растительность не селилась здесь, пыль тщательно сдувалась ветром, но все же земля "поросла" торчащими из земли прозрачными щетками блестевших, как стекло, кристаллов и была засыпана их осколками.

Вся местность оказалась разбитой глубокими трещинами на четырехугольные и шестиугольные ячейки по 1 - 2 метра в поперечнике. В бесснежных районах Внутренней и Северной Азии растрескивается так земля от зимней стужи. Здесь она лопается как от морозов, так и от страшной засухи. Горячий воздух заходит в трещины и усиливает испарение. Горная влага начинает подтягиваться к трещинам, вынося и отлагая растворимые соли. Глины, слагающие этот склон, гипсоносны, и кристаллики гипса начинают заполнять трещины. Сила их роста так велика, что они постепенно раздвигают глину, расширяют трещины до 7 - 20 сантиметров в поперечнике и, вырастая, появляются, наконец, над землей, выступая из нее на 10 - 20 сантиметров. Прозрачные кристаллы этого гипса имеют обычно вид раздвоенной кверху лепешки, но как только они появляются над землей, то от перемены температур они растрескиваются на тонкие поперечные пластины. Получаются настоящие щетки из раздвоенных вдоль и расщепленных поперек сверкающих, как стекло, кристаллов. Чем же это не "чёртовы щетки", когда торчат они над землей так, что даже подкованные лошади, не говоря уже о верблюдах, не могут пройти по ним, не поранив ног? А ведь эти щетки, встречающиеся в пустынях не так уж редко, вполне сродни каменным сундукам. Ничего общего нет в их форме и составе, но образует их один и тот же процесс пустынного выпотевания растворов, по-разному проявляющийся в силу различных условий.

"Кристаллы песка". Не раз бывало, что, глядя на большой сросток крупных серых кристаллов, стоящий у меня на письменном столе, мне задавали вопрос: "А как вы это сделали?" Но достаточно взглянуть на него внимательней, и сразу станет ясно, что сделать его нельзя. У искусственных кристаллов не было бы такой шероховатой поверхности с торчащими тончайшими блестками слюды. Такие друзы никто не делает, а "растут" они сами во многих впадинах песчаных пустынь.

Кристаллы песчанистого гипса

Если где-нибудь в пустыне выдует песок настолько, что до уровня грунтовых вод останется 1 - 1,5 метра, то начинается такое сильное испарение, что вскоре же поверхность песка покрывается соляной корочкой. Такие места - это гигантские "потовые железы" пустыни. Разройте здесь песок руками, и на глубине 30 - 50 сантиметров вы обнаружите свободно лежащие в рыхлом песке, промоченном сильно соленой водой, кристаллы, длиной в 8 - 12 сантиметров и по 3 - 4 сантиметра в поперечнике. Их форма совершенно не схожа с той, которая бывает в "чёртовых щетках", где развиты прозрачные раздвоенные кристаллы, называемые в минералогии "ласточкины хвосты". Здесь кристаллы имеют более сложный вид и в поперечном сечении представляют шестигранные столбики. Но значительно более резко отличается их строение, совсем не схожее со стекловидным прозрачным гипсом. По существу это не гипс, а песок. Даже слежавшийся песок имеет около 25 - 30 процентов пор. Сила же кристаллизации гипса так велика, что когда в этих порах начинает расти кристалл, то песок остается на месте, ни одна песчинка его не сдвигается, а заполняющий все поры гипс образует сплошной единый кристалл, состоящий всего лишь на 25 - 30 процентов из гипса, а на 70 - 75 процентов из оставшегося на месте песка. Такой тип кристаллов гипса называют репетекским, по названию первой в мире станции по изучению природы песков, организованной у нас в Кара-Кумах еще в 1912 году, где впервые были найдены эти кристаллы. Часто такие кристаллы сцементированного гипсом песка лежат не в одиночку, а прихотливо срастаются вместе, образуя либо сростки - друзы, либо целые слои. Пройдут века. Исчезнет солончак, а пласты такого гипса надолго останутся свидетелями того, что здесь был солончак и на этой глубине залегали соленые грунтовые воды. Итак, "кристаллы песка" - это еще одно проявление силы испаряющейся в пустыне воды, где, как мы видим, потеют и камни и земля.

"Каменный снег". Во время автомобильного пробега Москва - Кара-Кумы - Москва летом 1933 года вереница автомашин, после долгих поисков пути и немалых трудностей, поднялась на плато Устюрт в стороне от намеченного по карте маршрута. Гладкая, как стол, поверхность расстилалась до горизонта, и не было нужды возвращаться в поисках главного караванного пути, можно было сократить расстояние и выехать на намеченный путь далеко впереди. Машины пошли напрямик. Но на слабом, пологом пригорке передний грузовик сначала стал как-то оседать и вдруг провалился по самые оси среди выжженной пустыни, да не в ложбине, а на самом высоком и совершенно сухом месте.

Люди взялись за лопаты, но с трудом смогли отколоть куски почвы. С поверхности она казалась обычной почвой, даже поросшей кое-какой растительностью, но на глубине 10 - 15 сантиметров это был настоящий пористый сверкающий белый "снег". Однако он не был холоден, не таял и был значительно тверже снега, хотя и раздавливался в руке. Проводники-казахи объяснили, что это "бозынген" - каменный снег, что он широко распространен по степи. Почвоведы подтвердили, что это почвенный гипс, одна из своеобразнейших почв пустыни. Этот пористый гипсовый туф - результат действия климата пустынь и испарения внутрипочвенной и горной влаги.

Можно было бы многое рассказать еще о почвах пустыни, о том, как под влиянием палящих лучей солнца постепенно растворяется даже песок и на поверхности его появляются кремневые и опаловые коры, столь типичные для пустынь Африки, но в прошлом образовывавшиеся и в пустынях Средней Азии. Можно было бы рассказать и о неисчислимых богатствах разнообразных солей, обладающих мощностью более двух километров и обязанных своим происхождением испарению морских вод в озерах пустынь былых эпох истории земли.

Все богатство поваренной и калийных солей, сульфатов натрия, залежей соды и разнообразных других солей в современных и "ископаемых" пустынях всего мира создал один и тот же процесс инфляционного выпотевания рассола, который погубил и мою ковбойку.

Погребенные горы. В пустыне лучи солнца, не задержанные покровом растений, воздействуют со всей своей силой на камень. Громадную разницу в температуре на солнце и в тени не выдерживают даже скалы и при резком охлаждении трескаются, превращаясь со временем в груды обломков. Ливневые воды подхватывают этот "горный мусор" и сносят его вниз.

Погребенные горы

Сухи ущелья гор в пустынях. Лишь кое-где в них текут тонкие струйки питаемых родниками прозрачных ручейков. Но как преображаются эти ущелья в иные часы! Пройдут стороной черные тучи. Небо прорежут страшные зигзаги молний, резкими разрывами прогрохочут в горах сухие удары грома, повторит их многократное эхо, но ни одна капля дождя не смочит землю. Но вдруг, через час, другой после этой далекой грозы, глухой, постепенно приближающийся шум, переходящий в рёв, огласит ущелье, и не успеет человек понять, в чем дело, как гигантский вал в 2 - 3 метра высотой обрушивается в сухое до того русло, и несется и грохочет бурный грязевой поток смешанной с камнями и землей воды.

Ливень разразился в далеких верховьях ущелья, и только сейчас примчался сюда все разрушающий бешеный поток. "Сель" называют его на Кавказе. "Силь" зовут его в Средней Азии. Случается он не только в горах пустынь, но и у подножий высокогорных снежных хребтов. Вырвется этот сель из ущелья на подгорную равнину, снесет мост, раз рушит железную дорогу, разольется вширь, разделится на сотни рука BOB, затопит сады и поля и, обессилев, впитается в землю. А вся масса принесенного горного мусора остается на равнине, похоронив поля огороды и дороги под толстым слоем камня, песка и ила.

Селевые потоки бывают не часто: например, в Туркмении обрушиваются они с Копет-Дага то с большей, то с меньшей силой иногда раз в 3 - 4 года и лишь в западном Копет-Даге бывают ежегодно.

История земли творится не днями. Проходят сотни и тысячи лет и в результате горы пустынных стран оказываются опоясанными широкими шлифами щебневых и каменных выносов, вздымающихся иногда на две и даже на четыре сотни метров над равниной. А от древних горных стран зачастую в пустынях видны бывают лишь острые невысокие гребни. Самые же горы давно уже погребены под этим щебневым пологом.

Еще сильнее сказывается в пустыне сила размыва ливневыми водами в тех, даже невысоких, горах, которые сложены менее твердыми и водонепроницаемыми горными породами - глинами и мергелями. Ничто не сдерживает здесь ливневых вод, и они легко размывают склоны, образуя непроходимую сеть крутосклонных промоин, рытвин, оврагов и ущелий. Каждый слой в таких местах обнажен: не задерживается на склонах ни камешек, ни пылинка. Местность оказывается настолько расчлененной, что даже самые овражистые места на юге Украины с трудом могут дать представление о ней. На таких участках не остается ни одного клочка почвы, ни одного кустика.

Но самое удивительное заключается в том, что, в отличие от возвышенностей, сложенных твердыми "каменными" горными породами, здесь, у подножья размытых склонов, вы не найдете тех мощных конусов и плащей выноса, о которых мы говорили. Наоборот, очень часто возвышенности, сложенные глинистыми и мергелистыми слоями, оказываются окаймленными глубокими котловинами со сверкающими на солнце солевыми выцветами. Все смыто, все снесено, и все куда-то унесено. Но куда - это одна из давнишних "загадок пустынь", о которой поговорим после того, как познакомимся с песками пустынь.

Без собственных рек

В школе насучат, что приблизительно одна треть воды, выпадающей на землю в виде дождя или снега, расходуется на испарение; вторая треть - впитывается в землю или, как говорят, расходуется на подземный сток, а третья - стекает по поверхности земли, образуя ручьи и реки. Это правило сохраняется довольно постоянно.

Но пустыни давно принято называть "странами парадоксов", где все необычно. И для них это правило трех равных частей оказывается неприменимым.

Представьте себе песчаную пустыню. Ее поверхность сложена мощными толщами чистых перевеянных сыпучих песков. Ветер выдул и унес все илистые или пылевые частицы. Грунтовая вода в пустынях глубока. Понятно, что при таких условиях, сколько бы ни выпадало дождя или снега, вся вода впитывается тут же в песок. Толщи его никогда не могут насытиться водой, и поэтому не отдают ни капли на поверхностный сток. Песчаные пустыни - это страны, лишенные стока, где вода почти никогда не течет по поверхности земли, даже непосредственно во время дождя.

Случается, что сильный ливень образует промоину на склоне, сложенном глинистым песком. Но уже по соседству вода впитывается в песок, а вскоре ветер уничтожит и промоину, засыпав ее песком.

Но мы знаем, что пустыни бывают не только песчаные. Широко распространены, например, глинистые пустыни. Здесь первые же капли дождя напитывают тонкий поверхностный слой глины, а вслед за тем вода начинает полностью стекать, образуя поверхностный сток, несравненно более сильный, чем это бывает в странах умеренного климата. В таких местах редкие в пустыне дожди образуют такую густую сеть промоин и оврагов, что эти "дурные земли" становятся совершенно непроходимыми.

Но далеко ли стекают воды в пустыне? Ведь дожди там выпадают редко и идут недолго. Правда, случаются ливни, когда в короткие минуты сразу хлынет столько воды, сколько иной раз и в полгода, а та и в год не выпадает. Устремится она потоками, но только домчится до какой-нибудь западины, а ливень и кончился. Разольется вода озерком, но не хватит ее, чтобы заполнить западину до краев, перелиться и найти себе путь дальше. А вскоре выглянет солнце, и начнется такое сильное испарение, что через месяц-два от озерка останется лишь рассохшаяся и растрескавшаяся площадка.

В пустынях слишком мало выпадает дождя и снега, слишком сильно испарение и слишком жадно поглощается вода иссушенной землей, чтобы редкие дождевые и талые воды могли по ней далеко стекать. Поэтому пустыни - это страны без рек. В пустынях Австралии и Африки большинство населения никогда не видало реки или ручья. Людей, ни когда не видавших рек, можно было сыскать и в наших пустынях.

Чужие реки - главное богатство пустынь. Бывают в пустынях, однако, не свои собственные, а чужие, "транзитные" реки. Это бывает там, где по соседству с пустынями расположены высокогорные области со значительно более влажным климатом. Питающиеся вечными снегами, ледниками и горными дождями реки собирают воду с громадных областей и затем, спустившись на равнины, могут иногда пройти па пустыням много сотен и даже более тысячи километров пути. Такие транзитные реки несут подлинно "живую" воду, дающую пустыням богатейшую жизнь. Ведь нигде нет столько солнца и тепла, сколько в пустынях. Нигде не бывают почвы так насыщены необходимыми растениям легко растворимыми солями, как в тех же пустынях.

Поэтому здесь, где безоблачное горячее небо и плодородная почва сочетаются с обилием пришлой воды, все растет, как в сказке. Недаром именно в пустынях на чужих водах человек создал самые богатые и самые древние оазисы. Стекающий с гор тропической Африки Нил помог человеку создать богатство и древнюю культуру Египта. На Тигре и Евфрате созданы были древние страны Ассирия и Вавилон. Ганг и Иравади поят поля Индии. Аму-Дарья, Сыр-Дарья, Зеравшан, Мургаб и другие реки, стекающие со снежных вершин Памира, Тянь-Шаня и Паропамиза, использованы человеком для создания оазисов Средней Азии. Можно спорить, на каких из этих рек возникла в пустыне культура раньше, но совершенно бесспорно то, что сейчас она развивается быстрее всего именно в наших среднеазиатских пустынях, где богатство достается тем, кто его сам создает.

Теряющиеся реки. С детства мы знаем, что Днепр впадает в Черное море, Нева - в Финский залив Балтийского моря и что всякая река, как бы ни была она мала, куда-нибудь да впадает! Любой ручеек в конечном счете доносит свои воды до океана, и любой участок суши является частью "бассейна питания" какого-нибудь океана. Но и этому закону не подчиняются пустыни.

В заоблачных высотах Алая из вечных снегов, из-под мощного ледника вырывается клокочущая, ревущая среди скал река Зеравшан. Воды ее питают поля и сады районов древнейших культур Средней Азии. По сотням каналов и тысячам арыков разбираются ее воды в Бухарском оазисе, и к нижележащему Каракульскому оазису, с глубокой древности славящемуся своим ценнейшим в мире каракулем, доходит лишь малая часть воды. Куда же впадает могучий Зеравшан? Никуда. Точнее, последняя его капля впадает в последнее поле Каракуля. Зимой, когда значительно меньше приходит с гор воды и когда она не нужна для орошения полей, то остатки ее, не впитавшиеся по пути в толщи песков и галечников, изредка доходят до озера Денгиз-Куль. Но в него приходит так мало воды, что годами дно озера представляет собой сверкающую на солнце залежь соли. За последние 19 лет вода не приходила в озеро ни разу.

Зеравшан не исключение, а правило в пустынях. Каждая река, впадающая в море или океан, образует дельту, где отлагает все приносимые ею песчаные и илистые наносы. Дельты бывают и у рек пустыни. Широким веером раскинулись в Туркмении дельты рек Мургаба и Теджена. Но это "слепые" дельты, в которых реки, растекаясь по полям, теряют и свою воду и свои наносы. Их дельты располагаются не на берегах морей, а в центре пустыни.

Области без стока. Лишь самые крупные транзитные реки пустынь доносят свои воды до океана. Слишком велики Нил, Тигр и Евфрат и слишком быстро они текут, чтобы пустыни успели выпить полностью их воды. Другие реки, среднеазиатские и казахстанские, Аму-Дарья, Сыр-Дарья и Или, доносят свои воды до крупных замкнутых озер - Аральского моря и Балхаша, но пустыни выпивают воду и этих морей и озер. В один лишь Арал реки приносят на протяжении тысяч лет ежесекундно почти по 2000 кубических метров воды. И всю эту воду жадно "выпивает" синее безоблачное небо, отдающее назад, на землю, в течение года в виде дождей слой всего лишь в 6 - 10 сантиметров толщиной. Горячий сухой воздух впитывает в себя с поверхности Арала слой воды около 1 метра толщиной, а отдает на землю примерно в 10 - 16 раз меньше. Такое жадное поглощение воды сухой землей и сухим небом и является причиной того, что пустыни не отдают воды на сторону, не питают ни рек, ни морей, а являются "бессточными областями".

Бессточность - это характернейшее свойство пустынь.

В бессточных странах солнце вытягивает влагу не только из почвы, но и из более глубоких слоев и обогащает поверхностный слой почвы легко растворимыми солями, делая ее плодородной. Но если влага близка, то испарение может идти так сильно и из подпочвы будет вынесено столько солей, что на поверхности земли появится белая корка солончака и почва окажется непригодной для растительности. Следовательно, бессточность - это иной химизм почв, иные условия существования растений и животных, иные хозяйственные заботы человека. Надо бороться не с водой, а за воду, за сохранение ее в искусственных водохранилищах, за полив полей, за опреснение воды и почвы, за каждую каплю воды, одинаково нужную человеку, животным и растениям.

Каменные 'соты', созданные палящим солнцем и ветром в пустыне

Но иногда и здесь человеку приходится энергично бороться против воды в таких местах, где слишком близкие грунтовые воды, испаряясь, успели засолонить почву. В таких местах в дополнение к оросительным каналам устраивают густую сеть глубоких осушительных каналов и поздней осенью, затопляя поля, промывают их землю и выщелачивают соли.

Блуждающие реки

Взгляните на карту Средней Азии и Казахстана, и вы увидите, что к западу от низовий Сыр-Дарьи показаны ее "сухие русла" - "староречья". Десятки таких русел, навсегда покинутых реками, бороздят пустыни, в которых текут чужие реки. Пустыня, раскинувшаяся на восток от низовий реки Или, когда смотришь на нее с самолета, представляет собой сплошной лабиринт речных излучин, среди которых прекрасно сохранились более врезанные русла староречий.

Наш караван как-то выбирался из Кара-Кумов, со стороны Сары-камышской низменности, к Хивинскому оазису низовий Аму-Дарьи. Прошло уже четыре дня, как мы в последний раз запаслись водой и напоили верблюдов. Им тяжело идти, и они беспокойно и надоедливо орут. Лошади переведены на "сухой паек" - одно ведро воды в день и понуро плетутся в хвосте каравана. Но вдруг люди сразу ускорили шаг. Впереди, совсем невдалеке, расстилалась широкая гладь реки. До воды оставалось метров 300 - 400; было видно, как переливается рябь, вода стояла прямо среди кустов тамариска. Очевидно, какой-то неожиданный разлив Аму-Дарьи. Вот повезло! - Но почему вода не приближается? Почему один из кустов как-то странно выплывает из воды и становится выше? А другой куст? Ведь он был среди воды, а теперь вода далеко от него? Так, значит, это не вода, а только мираж? И сразу еще ощутимей становятся жара и жажда.

Воды здесь нет, до ближайшего колодца еще добрые сутки хода, а между тем мы все время идем по следам воды, и это не только мираж. Развалины зданий, высокие полуразвалившиеся башни и стены крепостей, масса битого кирпича и глиняной посуды встречаются нам на безжизненной равнине. Остатки многочисленных каналов и арыков, правильные прямоугольники когда-то существовавших здесь полей раскинулись среди блестящей на солнце и твердой до звона, растрескавшейся глиняной такырной поверхности.

Здесь все мертво теперь, и все говорит о былой обильной жизни. Здесь расстилались поля древнего Хорезма, могучей и культурной державы старого Востока. Еще в XIII веке здесь цвели сады и зеленели поля, но все покинуто, и все ушло, и одни лишь развалины да глубокое древнее русло Старой реки (Куня-Дарьи) говорят о том, что некогда река питала здесь землю.

На юг от Казалинска и на запад от Кзыл-Орды, на левобережье Сыр-Дарьи раскинулась необозримая пустыня Кызыл-Кумы. Не вся она покрыта песками. На 400 километров от реки в глубь пустыни, до самых берегов Арала, протянулись извивающиеся сухие староречья. А ведь всего лишь в 1816 году по сухой ныне Жана-Дарье частично текли еще воды.

Другие староречья Сыр-Дарьи, например, Куван-Дарья, действовали еще в 1842 году. Каракалпаки в течение ряда столетий использовали воды этих староречий для орошения своих полей. Но уже двести лет назад они переселились в более обеспеченные водой низовья Аму-Дарьи, и районы их древней ирригации теперь совершенно безводны.

Первые путешественники по пустыням, встречая такие заброшенные районы, находя среди песков раковины пресноводных моллюсков или глиняные гальки, принесенные водой, считали это несомненным и неопровержимым доказательством того, что раньше в пустынях было много воды, но что со временем, да и теперь, пустыни усыхают. Такие выводы делали некоторые исследователи и наших пустынь. Они считали, что Средняя Азия быстро усыхает и потому бессмысленно вкладывать какие-либо средства в ее освоение.

Великой заслугой президента Географического общества Союза ССР академика Льва Семеновича Берга было то, что он еще в 1905 году доказал и обосновал всю неправильность таких выводов. Анализируя данные об изменениях климата в различных странах Азии, Африки, Америки и в европейской части России, Берг показал, что "о беспрерывном усыхании в течение исторического периода не может быть и речи", так же, как и о беспрерывном усыхании земли со времени окончания ледникового периода. Этот четко обоснованный вывод развеял "страхи" о безнадежности орошения Средней Азии и способствовал относительно быстрому росту ирригации даже в условиях царской России.

Почему блуждают реки в пустынях? Но если климат оставался неизменным, то почему же исчезли реки в тех местах, где они, несомненно, раньше протекали? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего оговорить, что речь идет не об исчезнувших реках, а о реках, изменивших направление своего течения.

Представьте себе реку, берущую начало в горах и стекающую на равнину. Если такая река находится в областях умеренного или влажного климата, то склоны гор, даже на самых крутых местах, будут одеты сплошным растительным покровом. Воды такой реки будут питаться в основном источниками, профильтровавшими свои воды сквозь толщу наносов. Их чистая и прозрачная вода будет немного мутнеть лишь во время дождя. Спустившись на равнину, река умерит скорость своего течения, но чем дальше будет течь, тем больше она будет принимать притоков и тем более полноводной будет она становиться, пока не дойдет в виде громадной реки до океана. И сколько бы ни попадало в нее наносов весной в виде тонкой мути, смытой талыми водами с полей, или даже песка, эта река не только сможет докатить их до моря, но во время разливов еще сильнее будет углублять свое русло.

А теперь представьте себе, что река течет не во влажных, а в пустынных странах. Она берет свое начало высоко в горах, питаясь талыми снегами и ледниками. Воздух сравнительно сух и в горах. Растительность есть не повсюду. Оголенные скалы, нагревшиеся на солнце, быстро остывают в тени и лопаются, шелушатся. Вода, затекающая днем в мельчайшие трещинки зерен гранита, как только заходит солнце, замерзает; расширяющийся лед разрывает гранит, превращая его постепенно в щебень и песок. Дресва эта ссыпается вниз по склону, образуя либо осыпь шуршащих, "тарахтящих" камней (тарахташ), либо грандиозные осыпи в сотни метров высотой, которые от одного лишь сорвавшегося камня приходят в такое движение, что киргизы на Тянь-Шане и Памире называют их каменными ураганами (ташураган). Реки загромождаются этими осыпями и, перекатывая их вниз, скоро превращают их в массу песка. Как только такая река выйдет на пустынную равнину, скорость ее течения резко уменьшится. Она не в силах будет нести валуны и гальки, отложит их в виде гигантских каменных конусов выноса и разобьется среди них на десятки протоков. Песок она понесет дальше, но чем больше будет течь она по пустыне, тем больше она будет терять своей воды на испарение и фильтрацию в свои же, но более древние наносы. В пустыне река не получит ни одного притока, воды ее начнут иссякать. Вскоре река не в силах окажется тащить даже песок и начнет все больше откладывать его на дне. Русло станет приподниматься, а вода будет не углублять его, а выступать из него, разливаться и, найдя какое-нибудь углубление, промоет к нему путь поглубже, хлынет в него и навсегда забросит свои прежние низовья. А в память о былом ее течении останутся обширные площади речных наносов, а иногда и древние культурны0 оазисы, оставшиеся неожиданно без воды. Человек в таких случаях бывал принужден забрасывать поля и города и перекочевывать вслед за рекой на новые земли.

Несколько страничек из жизни Аму-Дарьи. Типичная пустынная река у нас в Средней Азии Аму-Дарья. Только что описанная схема всецело относится к ней. Русские ученые достаточно подробно изучили биографию этой крупнейшей реки за несколько миллионов лет ее жизни. В кратких чертах история ее жизни сводится к следующему.

Невысоки были горы Памиро-Алая в ту эпоху, когда на земле появились первые, еще почти лишенные перьев и покрытые чешуей птицы. Климат был тропический и влажный. Склоны гор поросли гигантскими папоротниками и деревьями. В болотах и в устьях рек накоплялись растительные массы, образуя уголь так называемой юрской эпохи. К подножьям гор подходили волны моря, затоплявшие многие теперешние окраинные хребты и все равнинные пространства Средней Азии и Казахстана. С возвышенностей стекали небольшие реки - прародители современной Аму-Дарьи. Но уже к концу той же юрской эпохи климат стал настолько сухим, что в морских заливах, благодаря испарению фильтровавшейся через песчаные перемычки морской воды, стали накопляться толщи солей. Сначала отлагался гипс, затем поваренная соль, наконец, откладывались и наиболее растворимые и наиболее ценные калийные соли. Меньше стало воды в реках, но, как всегда в тропиках, сухие сезоны ежегодно сменялись дождливыми месяцами, и взбухшие реки сбрасывали с гор на равнины толщи щебня, гравия и валунов, покрывавшихся затем красноземной южной почвой. Толщи этих осадков мощностью в несколько километров, накопившиеся на протяжении сотен тысячелетий, слагают теперь целые хребты на окраинах Памира и Алая, в западном Узбекистане и Таджикистане.

И только значительно позднее, когда на земле существовали не только разнообразные птицы, но и различные млекопитающие, в первой половине третичной эпохи, начали происходить великие преобразования лика земли. Низкие горы стали смещаться, сдавливаться, а потом подниматься. По всему земному шару начал образовываться пояс "альпийской складчатости" (названной так потому, что в это время вместе с Тянь-Шанем, Памиро-Алаем, Кавказом, Крымом и Карпатами образовались и пересекшие Европу Альпы).

Море начало быстро отступать с равнин Средней Азии. Климат оставался субтропическим пустынным, но горы поднялись до тех высот, где выпадало значительно больше осадков. Реки вновь стали полноводней и, объединившись вместе на осушавшейся от моря равнине, породили крупную единую реку. Это была уже настоящая предшественница или прародительница Аму-Дарьи. Ее так и называют Пра-Аму-Дарьей. По мере подъема гор река все больше размывала их склоны, все больше сносила и воды и песка и наращивала песчаные равнины, раскинувшиеся от подножий гор до самого моря. Много раз Пра-Аму-Дарья загромождала свое русло и находила себе новый путь, оставляя после себя песчаные пустынные равнины. И уже тогда, когда на земле существовал первобытный человек, Пра-Аму-Дарья в последний раз откладывала пески на равнинах южной части Кара-Кумов, сливая свои воды с водами рек Мургаба и Теджена. На месте западной части Кара-Кумов располагался залив тогдашнего Каспийского моря, называемого геологами Хазарским. В заливе морские раковины смешивались с пресноводными, жившими в реке и сносившимися ею в море. Это было в эпоху таяния самого большого оледенения, когда ледниковый щит опускался по долине Днепра почти до Запорожья и по долине Дона до окрестностей г. Калача, а Каспийское море сливало избыток своих вод через Манычский пролив в Черное море.

Но вскоре после этого Пра-Аму-Дарья загромоздила свое русло настолько, что потекла в совсем другом - северном - направлении; повидимому, она воспользовалась древним руслом Зеравшана, тогда1 многоводной реки, не разбиравшейся еще на орошение. Возможно, что в это русло впадала прежде и Сыр-Дарья, которая на протяжении конца плиоцена и всего четвертичного периода многократно блуждала по Кызыл-Кумам, находя себе пути между останцевыми горными массивами. Она начала свою историю с того, что текла от Ферганы прямо на запад, через Голодную степь в сторону Бухары, и, каждый раз меняя направление течения, выискивала себе путь все далее и далее на север.

Поворот Пра-Аму-Дарьи на север надо считать рождением современной Аму-Дарьи. Вслед за изменением течения началось новое горообразование. Северная часть Кара-Кумов начала медленно приподниматься, словно всплывая. Но так как сложена она была рыхлыми толщами речных песков и глин, то Аму-Дарья легко успевала пропиливать себе долину. Выйдя на север, Аму-Дарья нашла ряд котловин и начала изливать в них свои воды и заносить их своими наносами. Это было в период последнего оледенения наших русских равнин.

В связи с таянием этого оледенения Каспий стал многоводней, и вновь на месте западной части Кара-Кумов образовался далеко вдающийся в пустыню залив так называемого Хвалынского моря второй половины ледникового периода истории земли. Он омывал песчаные берега и подмыл в них уступ, оставшийся доныне. На склонах Балханских гор (к востоку от Красноводска) сохранились ряды валунно-галечных валов, набросанных волнами этого залива. Морские раковины этого времени тысячами встречаются в каждой котловине среди песков. Но нет среди них ни одной пресноводной раковины, так как именно в эту эпоху Аму-Дарья ушла из Кара-Кумов и сносила свои воды на север.

Немного времени понадобилось ей на то, чтобы затопить своими водами Хивинскую, Сарыкамышскую и лежащую уже среди Устюрта Ассакеауданскую котловины, превратив их в одно огромное пресноводное озеро. И все же площадь его оказалась недостаточной, чтобы уравновесить испарением приток амударьинских вод. Уровень их поднялся еще выше и нашел исток на юг, в сторону Каспийского моря. Так на глазах первобытного человека пустыню пересекла новая река - Западный Узбой. Западным его называют в отличие от Келифского Узбоя - цепи солончаковых котловин, расположенных в юго-восточных Кара-Кумах.

Воды Западного Узбоя, сравнительно небольшой реки, по которой текло лишь около пятой доли современной Аму, быстро промыли себе долину свыше 500 километров длиной (а с излучинами более 775 километров) и впадали в Каспий в окрестностях теперешнего города Красноводска.

Несуществующая река. Сухо сейчас русло Узбоя. Много веков не текут по нему воды. Но русло сохранилось во всей своей свежести. Местами оно углублено до 60 метров, образуя глубоко врезанные излучины. Местами его долина расширяется до 6 километров, а в низовьях и до 20. В трех местах Узбой пересекал участки, где слои земной коры сгибались в складки, продолжавшие постепенно приподыматься. В этих местах реке пришлось не только промыть древние речные наносы, но и пропилить себе путь в известняках. С этой работой река не успела справиться полностью. Она срывалась с известняковых плит грохочущими водопадами, а под ними, вращая камни, выдалбливала $ скалах глубокие ямы - водовороты.

Не ревут теперь водопады Узбоя. Спокоен и неподвижен воздух. Ничто не нарушает тишины там, где раньше грохотали потоки. Но нависшие белые и желтые скалы так бережно хранят следы точившей их воды, как будто она ушла лишь несколько дней назад. А внизу, под нависшими карнизами этих скал, спят глубокие изумрудно-зеленые озера с совершенно прозрачной водой, питающейся ключами. Немногим удалось видеть подобные берега. И дно и скалистые берега озер сверкают на солнце сквозь празелень тысячами подводных люстр. Они образованы крупными, величиной в 10 - 20 сантиметров, белыми кристалла ми гипса, растущими гигантской щеткой из рассолов этих озер. Хрустальные берега и изумрудная, но мертвая вода.

Узбой - это одна из самых молодых на земле рек. В геологическом смысле он существовал совсем недолго, хотя его возраст измерялся, по видимому, десятком тысячелетий.

Почему же исчез Узбой? Потому, что воды Аму-Дарьи, заполнив своими наносами всю Хивинскую низменность, нарастили на ее месте пологий выпуклый вал и свернули с него не на юго-запад, как текли прежде, а на север, к теперешнему Аральскому морю.

Город, обреченный в жертву стихиям. В 1870-х годах, завоевывая Туркестан, русские войска, дойдя до берегов Аму-Дарьи, построили в 7 километрах от реки укрепление, вскоре переименованное в город Петро-Александровск.

К северу от прежнего Петро-Александровска, а теперешнего Турткуля Каракалпакской АССР, расстилается обширный оазис, поля которого прерываются участками летучих песков. Невелики эти участки, невысоки на них барханы. Много ли ветер может сдуть с них песчинок? Но посмотрите на фотографию (на вкладном листе между стр. 64 и 65), и вы увидите, что город постепенно, но неуклонно погребается под барханами и под узкими, вытянутыми вдоль направления ветра грядами сыпучего песка.

Ветер в пустыне из песчинок создает с течением времени целые горы. Мы умеем останавливать пески, и там, где это нужно, мы не подпускаем их к своим полям, а тем более к городам. Однако здесь мы не боремся с песком, и для этого города страшнее не песчаный саван, который природа набрасывает на него с севера, а воды кормилицы-реки, омывающей его с юга.

По законам течения рек, каждая их излучина стремится постоянно перемещаться вниз по течению, и каждая река стремится подмывать в северном полушарии свой правый берег, а в южном - левый. Город Петро-Александровск был заложен вдали от реки, но на правом берегу и ниже излучины, следовательно, под угрозой действия обоих этих законов.

Легки супесчаные наносы Аму-Дарьи. Они легки для мотыги ("кетмень"), которой создавали каналы, легки для сохи ("омач"), которой их перепахивали, легко впитывают воду при орошении и легко отдают свои питательные вещества растениям. Но с еще большей легкостью обваливаются эти пористые наносы в ту реку, которая их когда-то породила. Побудьте летом ночью на берегу Аму, и вы услышите то тут, то там быстрые всплески, глухие удары, мощные гулы и уханья, как от отдаленных залпов тяжелых орудий. Это воды вечно блуждающего древнего Окса, или Джейхуна, разрушают его берега. Его ширина намного больше Волги. Его мутная, бурлящая и быстро текущая вода разрушает любое препятствие, встречаемое на пути. "Дегиш" называется это бедствие речного подмыва. Для защиты от дегиша постоянно устраивалась длинная береговая дамба, но ежегодно на протяжении 2 - 3 километров вода разрушала ее вновь. За десять лет - с 1924 по 1933 год - река на землях трех аулсоветов (Ходжаеринского, Турткульского и Сахтнянского) смыла полосу культурных земель в 3 километра шириной! В 12 - 16 километрах ниже Турткуля за десять лет - с 1905 по 1915 год - Аму передвинулась вправо от 4 до 6 километров.

В 1888 году Петро-Александровск находился на расстоянии от 3 до 5 километров от реки. В 1932 году расстояние в 5 километров сократилось до 1200 метров, а 3 километра превратились в 800 метров. Не удивительно, что борьба с подмывом, угрожавшим столице молодой Каракалпакской автономной республики - Турткулю, была усилена. Река в эти годы бушевала особенно свирепо. Так, например, по точным инструментальным ежедневным наблюдениям, только за один июль 1932 года ею была уничтожена полоса берега в окрестностях города в 500 метров шириной! Борьба с рекой осложнялась большими глубинами и скоростью ее течения и невозможностью закрепить легко размываемый грунт.

Было испытано много способов, и дешевых и дорогих, и временных и казавшихся капитальными. А в результате ко времени, когда воды Аму дошли до жилых зданий Турткуля, было подсчитано, что весь городок стоит значительно меньше, чем защита его от водной стихии Аму. Нужно ли было продолжать этот труд? Не разумнее ли было те силы и средства, которые непрестанно тратились для борьбы с коварной и могучей рекой, израсходовать на сооружение нового города, лучшего, большего, заложенного в более удобном и безопасном месте? Так и поступили. Турткуль было решено отдать во власть стихиям, а вместо него была построена новая столица Каракалпакской АССР - прекрасно распланированный Нукус, начинающий превращаться в город-сад.

Посмотрите на фотографию, и вы увидите, как река Аму-Дарья гложет город Турткуль. В парке (в центре снимка) по вечерам собирались жители города отдохнуть от дневной жары, посмотреть кино. Снимок этот был сделан в сентябре 1946 года. А в октябре 1947 года, когда я вновь приехал в Турткуль, то не узнал города. Этого парка уже не оказалось, снесены были и окружающие кварталы (на переднем плане снимка). Оказалось, что в августовские дни 1947 года река вновь унесла полосу в два квартала.

Пройдет несколько лет, и центр Турткульского района будет перенесен в один из соседних городков, а на месте Турткуля будут плескать воды Аму. Но не жалейте этого погибшего города! Труд надо тратить на разумное дело. Отступление у Турткуля освободило нам руки и дало возможность создать новый, значительно лучший город - Нукус - и оросить и благоустроить многие сотни тысяч гектаров новых культурных земель.

Кочующие моря и озера

Если говорят о непостоянстве моря, о его поразительной переменчивости, то никто не подразумевает под этим изменения самого морского бассейна. Речь идет лишь о его поверхности, которая за час, а то и за несколько минут из гладкой, как зеркало, может превратиться в сущий ад из волн и бурунов.

Но самое море считается извечным, и кажется, ничто не в силах ни уничтожить, ни изменить, ни создать вновь морские просторы. А между тем вся геология - это на три четверти повесть о скитаниях морей, об их изменениях, бесконечных затоплениях ими суши и о появлении новых горных стран, вышедших из-под морских волн.

Тем более непостоянны замкнутые моря пустынь, даже такие крупные, как Каспий и Арал. Они доставляют нам громадные богатства, но вряд ли какое-либо море доставляет своим хозяевам столько беспокойства, как тот же Каспий.

Море, появившееся на глазах у человека. Мы не знаем точной даты этого события, но геологические, географические и археологические исследования позволяют утверждать, что на глазах человечества, возможно, что всего лишь за 3 - 4 века до нашей эры, произошло рождение нового моря. Виновницей оказалась Аму-Дарья, уменьшившая свой сток на юго-запад от Хивы в Сарыкамышское озеро и сперва частично, а позднее и целиком повернувшая на север. Это привело к тому, что исчезла истекавшая прежде из Сарыкамыша река Узбой, высох обширный Сарыкамыш - Ассакеаудансккй озерный бассейн, и вместо него появилось новое солоноватое озеро-море. Это море называлось в древности Хорезмийским, а теперь Аральским.

Населяющие его рыбы, моллюски и другие организмы отчасти являются древними обитателями Сырдарьинского соленого устьевого озера отчасти же представляют новых пришельцев, проникших по Узбою и по Аму-Дарье, а многие... доставлены воздушным путем.

Десятки тысяч уток и другой водоплавающей птицы зимуют в заливах юго-восточного Каспия. Весной эти полчища пернатых улетают на север и тянутся вдоль водной магистрали по долине Узбоя к Аралу и далее через Тургай к озерам и рекам Сибири. К их лапкам прилипают икринки и зародыши моллюсков и разносятся по водоемам, приживаясь там, где найдут благоприятные для себя условия. Так сроднилась фауна древнего Каспия с молодым Аралом, с морем, появившимся на земле на глазах у человека.

Всегда ли существовало озеро Балхаш? На востоке Казахстана находится третий по величине (после Каспия и Арала) водный бассейн Средней Азии - Балхаш. Расположен он в сухой местности, на стыке песча ной пустыни и древних разрушенных гор Центрального Казахстана. Страна, прилегающая к Балхашу, прорезается несколькими реками, стекающими с гор Джунгарского Ала-Тау и Тянь-Шаня. 80 процентов воды, питающей Балхаш, дает одна лишь река Или. Быстро текут ее серо-стальные воды. Она доставляет в озеро громадные количества песка, ила и солей. На вкус вода впадающих в озеро рек совершенно пресна, но в год они дают Балхашу более 4 миллионов тонн солей. Если бы эти соли не расходовались самой природой, их было бы достаточно, чтобы за 20 - 25 лет воды Балхаша стали вдвое солонее, чем сейчас.

Речные воды приносят в Балхаш более 5 процентов своего объема песчаных и илистых наносов. Притекающие в озеро воды испаряются под горячими лучами солнца. Приносимые реками соли в значительной мере поглощаются животными и растительными организмами. Но песку и илу некуда деваться - они оседают на дно. Если бы они располагались по всей площади озера, то через 5500 лет они заполнили бы его целиком. Значит, за один лишь четвертичный период Балхаш мог полностью переместить свое местоположение уже восемь раз. Но Или не всегда давала одно и то же количество воды. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Балхаш в геологическом прошлом имел совершенно иные размеры. Сейчас его длина по средней линии равна 540 километрам, а было время, когда он соединялся с лежащими по соседству с ним озерами Сасык-Куль и Ала-Куль в единый озерный бассейн, имевший в длину более 800 километров. Но сравнительно недавно было и такое время, когда Балхаша вовсе не было там, где он находится теперь.

Фламинго

Кочующее озеро. В самом сердце Центральной Азии, у восточной оконечности песчаной пустыни Такла-Макан, лежит обширное, но мелководное озеро Лоб-Нор. В нем кончают свой путь снеговые воды реки Тарим, стекающие с высокогорий Тибета, Памира и Тянь-Шаня. Несколько раз путешественники проникали на пустынные берега этого озера. И всякий раз, нанеся его на карту, приходили к убеждению, что их предшественники, ошибаясь, наносили озеро совсем не в том районе, где оно фактически находится. Дважды был на берегах Лоб-Нора наш великий путешественник Н. М. Пржевальский. Изучали его и другие русские и иностранные экспедиции. В конце концов споры о правоте того или иного исследователя уступили место общему мнению о том, что это мелководное озеро, заполняясь наносами Тарима, постоянно меняло свое место. Но кочуют и изменяются в пустыне не только озера такой величины, как Лоб-Нор и Балхаш. Сильным изменениям подвергается и самый большой бессточный водный бассейн мира - Каспийское море.

Море с блуждающими берегами. Редкое море обладает такими богатствами, как Каспийское. В среднем с каждого гектара его северной мелководной части вылавливается нашими рыбаками ежегодно по 35 килограммов рыбы самых различных сортов, начиная с 12 видов сельдей и знаменитой воблы, которой добывается до 800 миллионов штук в год. Здесь ловятся лещ, сазан, судак, сом, щука, тарань, кутум, шемая, чехонь и минога, но главную ценность составляют такие сорта рыбы, как белуга, шип, осетр, стерлядь, севрюга, лосось и белорыбица. На весь мир славится эта "красная рыба", обладающая вкусным мясом и доставляющая знаменитые сорта черной икры. А на смену рыбному промыслу зимой, когда северный Каспий покроется льдом, приходит другой - тюлений промысел.

Но богаты не только воды Каспия, а и его дно. Уже 20 лет в бухте Ильича, близ Баку, из выбуренных на дне моря скважин добываются: громадные количества нефти. Нефтеносно дно Каспия и у западных кавказских берегов и у противоположных восточных туркменских берегов. Внезапно появляющиеся над поверхностью воды грязевые вулканы напоминают время от времени о существовании подземных "заводов по изготовлению нефти" - залежей, где образуется нефть.

Но вряд ли какое-либо море доставляет своим хозяевам столько беспокойства, как тот же Каспий. "Волга впадает в Каспийское море", эту истину знает каждый из нас с детства, но она перестает быть "истиной", если посмотреть на подробную карту дельты Волги. На ней вы увидите, что Волга разбивается на сотни протоков и в море впадает не сама "река Волга", а лишь ее многочисленные рукава. Эти речки, протоки, рукава, прораны и бороздины носят самые разнообразные названия, но "Волги" среди них нет. Подавляющее количество рукавов совершенно несудоходно. Но и самые крупные протоки переходят в такое мелководье на взморье, что для прохода морских и речных пароходов сооружен специальный канал, расходы по содержанию которого ежегодно обходятся в миллионы рублей.

Каспий ведь только благодаря своей величине называется морем, а на самом деле это замкнутое озеро, обладающее всеми "капризами" любого озера пустынь. Волга и другие реки приносят в него ежегодно такое количество воды, что, не будь испарения, уровень его повышался бы на 1 метр в год. И вся эта масса воды исчезает из моря, испаряясь в сухом, раскаленном воздухе пустыни. Понятно, что малейшее колебание притока воды или интенсивности ее испарения приводит к резким колебаниям уровня Каспия. О темпах и размахе этих колебаний можно судить хотя бы по последнему его изменению, в результате которого за 10 лет, с 1932 по 1941 год, уровень его понизился почти на 2 метра.

Такие сильные скачки уровня моря резко сказываются на положении берегов Каспия, особенно в его северной, мелководной части. Здесь берега постоянно меняют свои очертания и являются в полном смысле этого слова блуждающими.

Однажды, в сентябре 1946 года, мне пришлось летать над северовосточными берегами Каспия. Еще в 1938 году здесь гуляли волны моря, а в 1941 году Каспий ушел и обнажил несколько тысяч квадратных километров своего дна. От южной точки бывшего залива Кайдак через бывший залив Култук можно было пролететь по прямой линии на северо-восток 200 километров над высохшим пространством, превратившимся в серебряно-белую соляную пустыню. Картографы, издавая новые карты, заменили надпись "залив Кайдак" на "солончак Кайдак"; на месте залива Комсомолец написали "солончак Мертвый Култук", а надпись "залив Комсомолец" сдвинули на юго-запад, где образовался новый небольшой залив. Но не успели эти карты выйти в свет, как и они уже устарели. В мае 1945 года в течение нескольких дней дул сильный западный ветер. Он согнал воду из северо-западного Каспия и нагнал ее столько на северо-восток, что уровень повысился на 2 метра, воды вновь хлынули в более глубокий Кайдак, а когда ветер утих и уровень моря вновь спал, то вода не смогла уйти из Кайдака и образовала в нем озеро, охватывающее почти всю его площадь.

Как не похожи эти пространства на северо-западные части моря, воды которых опреснены Волгой. Там на берегах обилие растительности, а в море - изобилие рыбы. Море бороздят тысячи парусников и шхун, десятки плавающих рыбозаводов. Эскадрильи самолетов выслеживают рыбные косяки. Здесь - ослепляюще блестящая на солнце соляная гладь, на которой, в полном смысле слова, не на чем остановиться глазу. Лишь местами у берегов видны какие-то прямые или пересекающиеся, а то и спиральные резкие линии - следы плававших здесь несколько лет тому назад морских льдов, исчертивших дно. Вдруг пейзаж изменился. Мы летим над вновь заполнившимся водами Кайдаком. Необычен цвет его воды. Чем дальше к югу, тем гуще и темнее становится этот розово-лиловый цвет непрозрачной, словно искусственной воды.

Блуждающее море доставляет много хлопот своим непостоянством. Каждые 5 сантиметров обмеления канала, ведущего из моря к Волге, вызывали необходимость новых землечерпательных работ, обходившихся каждый раз в миллионы рублей. Порты пришлось перестраивать. Река Эмба перестала впадать в море. В устье реки Урала пришлось строить специальный канал для прохода рыбы на нерестилища. На очередь дня встал небывалый по размаху вопрос об изыскании конкретных мероприятий по стабилизации уровня Каспия.

Все эти примеры из жизни Каспия характерны для природы пустынь. Непостоянство внутренних бассейнов, одно из следствий бессточности, типично только для них.

Заметьте, что все эти громадные изменения происходят не в результате каких-либо катастроф или резких изменений природной обстановки. Мы даже не замечаем тех климатических колебаний, которые так мощно сказываются в природе пустынь. Это будни природы. И нет ничего удивительного, что климатические изменения, связанные с ледниковыми и межледниковыми эпохами, приводили к несравнимо более грандиозным переменам, когда, например, Каспий из небольшого сравнительно бассейна, расположенного лишь южнее Баку и Красноводска, принимал вдруг такие размеры, что воды его поднимались на 50 метров выше современного уровня и получали исток через Маныч в Черное море.

О чем рассказывают песчаные моря

Взойдите на пригорок и осмотритесь вокруг. Какое раздолье и разнообразие предстанет перед вашими глазами! И далекая темная полоса леса, синеющая у горизонта, и извивающаяся речка, и заливные луга в пойме, и огороды, и разноцветные массивы полей, и балки, селения и рощи, далекая мельница и холмы за долиной другой, невидимой с пригорка речки. Но житель плоских степей знает хорошо, что, куда он ни пойдет, горизонт его будет неширок, на 2 - 3 километра вокруг, не больше. И только с высокого кургана открываются настоящие просторы степи. А в песках и так, и не так. Ровного места в них не сыскать. Найти в песках ровную площадку, даже величиной с волейбольную,- дело не легкое. Тропа тянется между грядами, отстающими одна от другой всего лишь на 150 - 300 метров, значит, и видимость ваша ограничена этими узкими пределами. А влезете на такую гряду и увидите с нее, что через те же 150 - 300 метров тянется другая такая же гряда. Надо долго выискивать местечко повыше, но и с него увидите всего несколько сливающихся в одну плоскость гряд. Но песчаные гряды - это самый правильно устроенный рельеф. А бывает, что целыми днями путь идет то вверх, го вниз, то на какой-то бугор, то на холм, то в котловину, то в вытянутую ложбину, и в этом разнообразии в конце концов все покажется настолько "бестолковым", запутанным и непонятным, что в целом представится однообразным лабиринтом, которому легче всего дать название бугристых песков. Так и делало большинство путешественников, выделяя среди запутанного, расчлененного рельефа песков всего лишь две-три группы: оголенные летучие - барханные пески и полузакрепленные пустынной растительностью - бугристые пески, из которых некоторые особо выделяли грядовые. Но сравните описания одних и тех же мест, сделанные разными путешественниками, и окажется, что одинаковые формы одни называют грядовыми, другие - бугристыми, третьи - холмистыми, и все сходятся на том, что пески не имеют определенных форм, что они обладают однообразным и "неправильным" расчленением. А раз так, то нечего ими и заниматься: записал высоту бугров, и хватит.

Но так ли это? Не похожи ли наземные наблюдатели рельефа песков на муравья, ползущего по статуе Аполлона? Ведь все ему будет полого, холмисто и достаточно однообразно. Мне удалось пройти с верблюжьими караванами не одну тысячу километров по песчаным пустыням. Верблюжий шаг, что часовой механизм, отсчитывает по 4 километра в час. На текинском жеребце есть полная возможность остановиться на час-другой в интересном месте, отъехать в сторону и самым внимательным образом изучить те 20 - 25 километров, что проходит экспедиция за день, тем более, что и на месте ночевки всегда успеваешь как следует походить и понаблюдать. Должен сказать, что с этим муравьем я сравниваю в первую очередь себя. Теперь, оглядываясь назад, лишь с сожалением могу отметить, что, тщательно изучая пески только с земли, я хотя и имел возможность исследовать их состав и строение, выяснять историю их образования и условия обводнения, но рельефа их не мог охватить в целом и потому не мог по-настоящему понять процессы его образования.

Но вот однажды мне надо было ознакомиться с восточной частью Кара-Кумов, и я воспользовался для этого самолетом.

Мы летели намного выше, чем летают птицы, и могли окинуть пески более чем "орлиным" взглядом. Первое, что бросилось мне в глаза,- это поразительная закономерность рельефа песков. Можно смело сказать, что рельеф песков - это не только не "бессмысленное" нагромождение неправильных бугров, а наоборот, самый геометрический, самый закономерный и правильный тип рельефа, подчиненный единым законам и совершенно отличный от всякого другого.

Море песка. От северного Приаралья на юг, вдоль восточных берегов Арала, через всю пустыню Кызыл-Кумы и далее через просторы Кара-Кумов до Афганистана и подножий Гиндукуша, от подножий Тянь-Шаня до берегов и островов Каспия расстилается громадное, покрытое волнами море, над которым возвышаются лишь отдельные острова. Но не сине это море, не плещут его волны и не водой наполнено оно. Море это переливает то красными, то желтыми, то серыми, то беловатыми тонами.

Волны его, во многих местах неизмеримо более высокие, чем буруны и валы океана, неподвижны, как будто застыли и окаменели в самый разгар невиданной бури.

Откуда взялись эти громаднейшие скопления песков и что создало их недвижимые волны? Советские ученые изучили пески достаточно хорошо, чтобы можно было теперь ответить на эти вопросы определенно.

В Приаральских Кара-Кумах, в песках Большие и Малые Барсуки и на восточных берегах Арала пески имеют матово-белый цвет. Каждое зернышко их окатано и отполировано, как мельчайшая дробинка. Состоят эти пески почти исключительно из одного только кварца - самого устойчивого из минералов - и небольшой примеси более мелких черных зернышек магнитного железняка и других рудных минералов. Это пески-старики. Длинен был их жизненный путь. Трудно разыскать сейчас останки их предков. Род их ведет начало от разрушения каких-то древних гранитных хребтов, остатки которых сохранились теперь на поверхности земли лишь в виде далеких гор Мугоджар. Но с тех пор очень много раз эти пески переоткладывались реками и морями. Так было и в пермское время, и в юрское, и в нижне- и в верхнемеловое. Последний раз перемыты, отсортированы и переотложены были они в начале третичного периода. После этого некоторые слои оказались так крепко спаянными растворами кремневой кислоты, что слились зерна с цементом, образовав твердый, жирный в изломе, чистый, как сахар, кварцит. Но и на этот крепчайший камень действует пустыня. Выдуваются более рыхлые слои песков, разрушаются твердые камни, и вновь пески переоткладываются, на этот раз не морской и не речной водой, а ветром.

Наши исследования показали, что за время этого последнего "путешествия", начавшегося еще в позднетретичное время и продолжавшегося в течение всего четвертичного периода, пески эти были перенесены ветром от северного Приаралья, вдоль восточных берегов Арала вплоть до берегов Аму-Дарьи, а возможно и далее на юг, то есть примерно на 500 - 800 километров!

Как произошли "Красные пески". Недаром зовут казахи и каракалпаки свою самую большую песчаную пустыню Кызыл-Кумами, то есть Красными песками. Ее пески во многих районах действительно имеют яркооранжевый, красновато-рыжий, а то и кирпично-красный цвет. Откуда взялись эти толщи окрашенного песка? От разрушенных гор!

Невысоки теперь древние полуразрушенные горы Центральных Кызыл-Кумов, поднимающиеся на 600 - 900 метров над уровнем моря. Миллионы лет назад они были значительно выше. Но столько же времени на них действуют разрушающие силы ветра, горячего солнца, ночного холода и воды.

В средние века истории земли, в мезозое и в начале третичного периода, климат здесь был субтропический и на склонах гор отлагались красноземные почвы. Разрушение остатков этих почв, или, как говорят геологи, "древних кор выветривания", и окрашивает местами пески Кызыл-Кумов в красные тона. Но пески этой пустыни далеко не всюду имеют одинаковую окраску. Останцевые возвышенности, как острова, поднимаются над поверхностью Кызыл-Кумов. Их, как шлейфы, опоясывают полосы полого-наклонных щебенистых выносов, а дальше тянутся песчаные равнины. Местами пески этих равнин светложелтые - это там, где подвергались перевеванию древние морские пески. В других районах пески эти желтовато-сероватые, - это древние наносы Сыр-Дарьи, районы которых удалось нам наметить как в южных, так и в центральных и в западных частях этой пустыни. На юге пески эти темно-серые и принесены они рекой Зеравшаном, а на западе они синевато-серые и содержат много блесток слюды - туда они доставлены были Аму-Дарьей в один из этапов ее блужданий. Таким образом, история Кызыл-Кумов далеко не проста, и биография их песков, пожалуй, сложней и разнообразней большинства других пустынь мира.

Сыпучие песка и вечно блуждающие реки пустыни наступают на город Турткуль в Каракалпакской ССР

С севера его засыпают пески Кызыл-Кумов с юга квартал за кварталом сносит могучая Аму-Дарья. Парк, видимый в центре снимка через год был уже уничтожен рекой

'Каждая капля воды - это жизнь', - говорит туркменская пословица. Вот почему так тщательно оберегаются в пустынях колодцы; их облицовывают камнем, крепят саксаулом, защищают от песка и солнца

'Каждая капля воды - это жизнь', - говорит туркменская пословица. Вот почему так тщательно оберегаются в пустынях колодцы; их облицовывают камнем, крепят саксаулом, защищают от песка и солнца

Как образовались "Черные пески". Самая южная пустыня СССР - Кара-Кумы. Это название ("Черные пески") дано им потому, что они сильно поросли темными кустами саксаула и горизонт во многих местах темнеет, как опушка леса. К тому же и пески здесь темные - сероватые.

Там, где они лишь обнажаются ветром в межгрядовых понижениях, цвет их серо-стальной, иногда голубовато-серый. Это самые молодые пески - пески-младенцы в истории нашей планеты, и состав их очень разнообразен. Сорок два различных минерала можно насчитать в них под микроскопом. Тут в виде мелких зернышек имеются и гранаты, и турмалины, знакомые многим по ожерельям и кольцам. На глаз видны крупные пластиночки блестящей слюды, зерна кварца, розовые, зеленоватые и кремовые зерна полевых шпатов, черно-зеленые песчинки из роговой обманки. Зерна эти так свежи, словно только что размололи и перемыли гранит. Но там, где ветер успел перевеять эти пески, окраска их меняется, принимая серовато-желтый цвет. А вместе с этим медленно, постепенно начинает меняться и форма песчинок: из угловатой, свойственной молодым речным пескам, она все больше принимает округлую форму перевеянных ветром, так называемых "эоловых" песков.

Состав каракумских песков, форма их зерен, свежая сохранность малоустойчивых минералов, их серый цвет, условия залегания и характер наслоения свидетельствуют непреложно об их речном происхождении. Но могла ли река, принесшая пески, создать и их рельеф? Как могла она сотворить высокие гряды, идущие поперек направления былого течения реки? Что общего между рекой и цепями барханов? В наших пустынях разница в высоте гряд или бугров и ближайших западин бывает по 10 - 15 метров, местами 30, а иногда достигает 60 и даже 75 метров, при большой густоте расчленения. В пустынях Африки высота оголенных дюн достигает не только 100 метров, но местами гигантские пирамиды сыпучего песка вздымаются даже на полкилометра. Каково же происхождение всей этой бесчисленной массы всевозможных бугров, холмов, гряд, пирамид и впадин, не оставляющих в песчаных пустынях ни одного ровного места?

Когда дует ветер. В западной Туркмении, между горной системой Копет-Дага на юго-востоке и Красноводским плато и горой Большой Балхан на северо-западе, расположен низменный коридор, в середине которого, как остров, возвышается небольшой хребет Малого Балхана. Весной, когда воздух над пустыней быстро нагревается, становится легким и начинает подниматься кверху, на смену ему устремляется холодный тяжелый воздух с еще не нагревшегося после зимы Каспийского моря. Сужаясь в этом горном коридоре, воздушный поток приобретает такую скорость, что превращается в настоящий ураган. Осенью же наблюдается как раз обратная картина. Море, разогревшееся за лето, долго еще хранит тепло, а пески быстро остывают, и ураганные ветры, еще более сильные и более продолжительные, устремляются из холодной пустыни к теплому морю, в направлении, обратном весенним бурям.

Как-то осенью мне пришлось пересечь этот коридор. Ночь была ясная и спокойная, но с восходом солнца появился ветерок, который начал усиливаться все больше и больше. Уже к моменту выхода каравана ветер дул достаточно сильно, но мы шли по закрепленным растительностью пескам, по поверхности которых перекатывались, как казалось, лишь отдельные песчинки.

Через час после выхода с ночевки картина резко изменилась. Мы вышли из-под влияния "ветровой тени" удаленного от нас на 8 километров, но все же сильно защищавшего нас Малого Балхана и сразу же попали в зону ураганного ветра, а вместе с тем и другого ландшафта. Узкие прямолинейные, вытянутые вдоль ветра гряды песка кончились, уступив место пониженной ровной голой солончаковой поверхности.

Ветер дул настолько сильный, что верблюды и лошади шли совершенно наклонно. Воздух был так насыщен песком и пылью, что, находясь сзади каравана, я не мог остановиться ни на минуту, потому что сразу бы потерял его.

О количестве пыли и песка, несшегося в этом ветровом потоке, можно судить хотя бы по тому, что примерно через час после того, как мы вышли на солончак, карманы моей куртки, хотя я не слезал с коня, оказались заполненными целыми пригоршнями песка. Характерно то, что песок не перекатывался по поверхности земли, как это бывает обычно, песчинки не подскакивали и не "прыгали", а стремительно неслись горизонтально в воздухе, не касаясь земли. Вместе с песком неслись обрывки растений, веточки кустарников, и не видно было, чтобы они где-нибудь падали на землю.

У верблюдов и лошадей, как ни закрывали они глаза, текли обильные слезы и на мордах нарастали длинные потоки засыхающей грязи. Мы были в очках-консервах, но и они плохо защищали. Глаза нестерпимо резало песком. Еще труднее было дышать. Пришлось закрыть нос и рот "паранджой" из носового платка, но он оказался слишком тонким. Сверх платков мы закрыли лица мешочками для образцов, чтобы меньше резало лицо песком и чтобы дышать только этим профильтрованным сквозь материю воздухом, хотя и от него скрипело на зубах. Мы ежеминутно рисковали, что верблюды, стремясь повернуться по ветру, порвут связывающие их веревки и в тот же миг исчезнут в этом ревущем, свистящем, режущем и колющем хаосе. Когда стихнет ураган? Удастся ли сохранить караван? Эта буря может продолжаться несколько суток, а то и две недели, не прекращаясь ни на час ни днем, ни ночью. Впереди лежала открытая для ветров равнина, где не было нам спасения. Работать было невозможно, и как ни обидно было отказываться от намеченного маршрута, но сознание того, что все равно наблюдения будут сорваны, заставило нас повернуть обратно и укрыться в той же ветровой тени Малого Балхана. Действительно, на заветренных склонах этого горного массива было затишье. Ночью ветер стал слабеть, и к утру стало совсем тихо. Но впереди, в коридоре между Малым и Большими Балханами, несся еще такой поток песка и пыли, что лишь иногда, на отдельные мгновения, проглядывали контуры вершин Больших Балханов, а их высота 1880 метров!

Далеко не всегда, а в иных местах лишь изредка, дуют такие бури в пустынях. В тихие дни, при слабых ветрах пески недвижимы, и там, где они полузакреплены, опытному следопыту ("юзчи") даже через неделю удается найти следы ушедшего верблюда.

Описания песчаных бурь были нужны науке в "познавательный период" ее развития. Теперь задача науки иная. Она призвана помогать перестраивать не только хозяйство, но и самую природу. Но чтобы перестраивать, надо знать все точно, нужны цифры. Но как измерить бурю? Как узнать, сколько песка может нести в пустыне ураган? Способов для этого есть немало, но приведу здесь лишь один.

Песок пришел. В той же западной Туркмении, к западу от Балханского коридора, расстилается солончаковая низменность Кель-Кор, посредине которой расположена невысокая возвышенность Небит-Даг, славящаяся своими нефтяными промыслами. Рабочий поселок - ныне уже город - удален отсюда к подножьям Больших Балханов в более тихую, несколько защищенную от ветров местность. Но самый Небит-Даг обдувается ураганными ветрами, вырывающимися из Балханского коридора. На 20 километров вовсе стороны от Небит-Дага, а на восток даже на 60 километров, расстилается идеально ровная поверхность Кель-Кора. Основные пространства ее покрыты белым, сверкающим на солнце покровом соли. На остальных площадях пухлый солончак защищен хрустящей серой соляной корочкой. Казалось бы, нет нигде и горсти песка. Но когда подует осенний ветер, то такую массу песка начинает нести откуда-то издалека, что приходится немало сил тратить на защиту промыслов от этого песчаного "нашествия". Одним из видов защиты является установка впереди промыслов невысоких загородок из тростника, вкапываемых в песок с таким расчетом, чтобы они возвышались над его поверхностью на полметра. Такие загородки устраиваются поперек направления ветра, причем делается десять, а то и более параллельных друг другу рядов этой "защитной полосы". Однажды, только установили новые загородки, подул осенний ураган, достигавший скорости до 21 метра в секунду. А через трое суток, когда ветер стих и замерили количество песка, которое принес ураган, - не всё, а лишь ту часть, которая оказалась задержанной, - то выяснилось, что за эти три дня на каждом погонном метре камышовой защиты (считая все ее ряды вместе) было отложено по 3 кубических метра песка. Вот какова нагрузка воздуха тяжелым песком! Недаром, когда построили как-то в том же Небит-Даге на неудачном месте хлебопекарню, то уже через год пришлось ходить в нее не через двери или окна, а... через специально устроенный вход на крыше, оказавшейся на одном уровне с песком, принесенным сюда ветром.

Такова сила ветра и его "способность" переносить песок.

О чем рассказывает песчаное кружево. Если взглянуть на песчаную пустыню с высоты нескольких километров, то рельеф песков напоминает искусно сотканное гигантское кружевное покрывало, прихотливым и тонким узором покрывающее землю. Но невозможно охватить его единым взглядом даже с такой высоты. На помощь приходят современные фотоаппараты, дающие в руки исследователей исчерпывающие и точнейшие фотодокументы неоценимого значения. Немало времени пришлось мне потратить, чтобы изобразить на картах это кружево песков так, как оно видно с высоты, но уменьшенным во много раз.

То, что дают эти карты песчаного кружева, могло бы послужить материалом для особой книжки, рассказывающей о том, как выглядит физиономия ветра, как на протяжении тысяч километров отображается на песках движение атмосферы, о том, как скопления песков изменяют свою форму от каждого кустика, от наличия или отсутствия травы и воды, от климатических условий, возраста того или иного участка, количества и сыпучести песка, от работы человека. На этом кружеве песков ботаник будет изучать зависимость растительного покрова от рельефа песков, географ - взаимодействие различных элементов ландшафта. Геолог по кружевному узору может установить возраст различных участков пустыни, прочерчивать границы былых морей и озер, летчик - находить пути своему кораблю, а климатолог - читать о режиме ветров в тех краях, где нет еще метеорологических станций. Многое можно увидеть и понять, разглядывая это кружево песков. Нужно лишь уметь понимать его узоры, дающие в руки человека чудесную книгу, открывающую сокровеннейшие тайны природы.

У нас нет возможности рассказать здесь обо всем этом разнообразнейшем мире песков и песчаных волн. Но попытаемся хоть в самых общих чертах представить себе главные черты этого узора.

Волны моря и волны песка. На песчаном берегу реки, озера или моря, можно увидеть, как на мелководий набегающие на берег волны создают на поверхности песка как бы волны в миниатюре, образуя поперечную берегу рябь. Величина этой ряби зависит не только от силы волн, но и от величины зерен песка. На илистом песке один гребешок ряби будет отстоять от соседнего всего на полсантиметра, на среднезернистом песке - на 5 - 8 сантиметров. Но во всех случаях рябь схожа с волной и параллельна ей.

На обсохших песчаных берегах повсюду, где песок лишен растительности и перевевается ветром, он образует почти совершенно такую же рябь, какая бывает и под водой.

Во всех этих случаях рябь очень похожа в плане как на волны моря, так и на волны песка, покрывающие пространства многих пустынь. Раньше многие думали, что рябь может увеличиваться постепенно до тех пор, пока не превратится в дюну или бархан. Но природа развивается не только постепенно, но и скачкообразно. Как бы ни увеличивалась рябь под влиянием ветра и крупнозернистости песка, она всегда останется только рябью, потому что дюны и барханы создаются колебаниями значительно более мощного слоя воздуха.

Под действием ветра на ровной поверхности песка местами появляются сперва как бы пологие вздутия и валы, вытянутые поперечно ветру. Их склоны начинают постепенно становиться все менее и менее симметричными, и, наконец, на более крутом заветренном склоне, где ветер нанес песка выше 30-50 сантиметров, появляется вследствие завихрения воздуха полуворонка. Это и есть начало возникновения бархана. Постепенно он принимает все более правильную форму, разрастается и превращается в одиночный серповидный бархан, напоминающий полулуние. Обращенная к ветру его сторона остается более пологой, а заветренный откос осыпания разрастается в серп, вытягивающийся концами в сторону ветра. Высота такого бархана обычно колеблется в пределах 1 - 2, реже 5 - 12 метров, причем самой высокой является его средняя часть, а "рога" постепенно снижаются. Но такой бархан, хорошо знакомый нам по школьным учебникам, не так-то просто бывает разыскать в пустыне. Для образования правильного одиночного бархана надо: во-первых, чтобы не было растительности, во-вторых, чтобы песка было сравнительно немного, чтобы он не мог покрыть сплошь всю поверхность земли толстым слоем, а в-третьих, чтобы сама поверхность земли, в отличие от сыпучего песка, была твердой и плоской. Вот почему так редки одиночные барханы. Чаще же там, где барханный рельеф формируется на сплошной толще песка, барханы сливаются в поперечные валы, образуя барханные цепи, в точности напоминающие морские волны.

Вот это единство ряби подводной и ветровой и полное сходство морских волн с волнами песка в пустыне заставляло долгое время считать, что нет различий в движении морских и песчаных волн, что всякие, скопления песка поперечны ветрам. Основываясь на этом, пытались закреплять пески и на опыте убеждались в том, что песок двигался совсем не так, как он "должен" был бы перемещаться.

Гораздо чаще, чем барханные цепи, встречаются в пустынях узкие длинные крутосклонные гряды песка. Они то абсолютно прямолинейны, то, как рябь на песке, слегка извилисты, то снижаются и заканчиваются, то разделяются надвое, то вновь сливаются. Считали, что нет существенной разницы между барханными цепями и грядами. В наших внетропических пустынях гряды обычно порастают редкой травой и кустарниками, и поэтому всю разницу между ними сводили к тому, что гряды - это заросшие барханные цепи и потому поперечны ветру. А когда в какой-нибудь пустыне обнаруживали, что гряды эти, наоборот, параллельны ветру, то, не задумываясь, решали, что ветры теперь дуют под прямым углом к прежнему направлению.

Шестьдесят лет назад академик В. А. Обручев указал, что в Кара-Кумах гряды эти продольны ветру. Почти одновременно с ним А. В. Каульбарс утверждал это же для Кызыл-Кумов. Но сложившееся убеждение оказалось сильнее фактов. Только теперь, когда параллельность оголенных песчаных гряд ветру доказана для пустынь Сахары и Ливии, а полузаросших - для пустынь Австралии, когда по нашим пустыням изображение рельефа песков сделано с большой точностью и каждый может проверить это по данным наших метеорологических станций и убедиться в истинной продольности гряд ветру, - только теперь сломлена упорная вера в аналогию морских и песчаных волн.

Но ведь законы природы едины и разве в действительности нет этой аналогии? Аналогия имеется, но заключается она вот в чем. Волны моря связаны только с колебательными движениями воды, то поднимающейся, то опускающейся, и смещается вода только на гребнях бурунов. Так вот, в тех районах, где ветры, попеременно сменяя друг друга, как это бывает во время утренних и вечерних бризов или весенних и осенних муссонов, дуют в двух противоположных направлениях, там песок, перемешаясь то вперед, то назад, в целом, в среднем за год, имеет тоже колебательное движение. Вот тогда-то он и образует поперечные ветру барханы и барханные цепи. Взгляните на карту рельефа песков наших пустынь (стр. 77), и вы увидите, что всюду, где есть сезонная смена ветров, широко развиты поперечные барханные цепи, во многом, действительно, подобные и морским волнам и ряби.

Мы уже говорили о смене осенних и весенних ветров в районе Красноводска и Небит-Дага в западной Туркмении, и там, действительно, развиты мощные барханные цепи. Ветры в течение большей части года дуют из Кызыл-Кумов и Кара-Кумов в долину Аму-Дарьи, в сторону ее верховьев. Но зимой холодные массы воздуха с нагорий стекают вниз по той же долине Аму. В результате этой смены противоположных ветров вдоль Аму-Дарьи развивается широкая полоса барханных цепей. Раньше думали, что она всецело связана с тем, что растительность уничтожена здесь человеком и его стадами. На самом деле, хотя человек здесь во многом повинен, но не он породил эти оголенные пески. Характерно, что область барханных цепей значительно расширяется на севере в тех местах, где выпаса очень мало, но где как раз происходит уравновешивание силы обоих этих противоположных ветров. Здесь, примерно по параллели 40°, на линии Бухары, Каракуля и далее на юго-запад, обе воздушные массы, сталкиваясь, создают наиболее благоприятные условия для нагромождений барханных цепей. Вот почему здесь и Задерживать пески труднее, чем в других местах.

Такие поперечные оголенные цепи или полузакрепленные поперечные гряды, как мы видим на карте, существуют против каждой заходящей в горы широкой долины. Есть они и у Сыр-Дарьи в юго-восточном углу Кызыл-Кумов, против Ферганской долины, есть они и в Муюн-Кумах у входа в долину Чу, и в долине Или. Шире всего, однако, развиты они в межгорной впадине Тарима, лежащей на юг от Тянь-Шаня и к востоку от Памира, в песках одной из наиболее злостных пустынь мира - Такла-Макан. И нет этих поперечных цепей в долине только одной реки Теджен в Туркмении. Почему их там нет? Потому, что нет в ней и противоположных ветров. Ветры, собирающиеся в этой долине, находят для себя невысокий проход на юг. Иранцы называют этот проход "долиной стовосьмидесятидневных ветров" Здесь ветер всегда направлен в одну сторону, и пески образуют совсем другой тип рельефа - продольные гряды. Это вполне понятно, так как не может же песчинка под влиянием ветрового потока смещаться куда-нибудь в сторону. Ее несет по ветру, несет не равномерно, а струями, и образуются гряды, вытянутые по ветру. Здесь с волнами и не должно быть сходства, потому что движение и воздуха и песка не колебательное, а только поступательное. Вот этого-то многие исследователи и не учитывали. И если есть здесь сходство с морем, то не с волнами, а с морскими течениями и струями, идущими тоже вдоль ветра и сопровождающимися постоянным смещением частиц воды в одном и том же направлении.

Как видите, аналогию между морем воды и морем песка проводить можно, и законы природы, действительно, едины. Но все дело в том, что надо различать, какие валы песка сходны с морскими волнами, а какие подобны морским "рекам" - течениям.

Водовороты и "воздуховороты". Неслышно, но быстро катит свои серые воды Кура у древнего Метехского моста в Тбилиси. Плывет по воде выдолбленная половина арбуза. И вдруг что-то чмокнуло, и исчезла арбузная корка - только глубокая воронка с отвесными краями, крутясь, движется быстро вниз по реке. Опасен бывает такой водоворот и для хорошего пловца - в один момент может затянуть на дно. Такой же, по сути, водоворот каждый может увидеть в наполненной водой ванне, если открыть пробку для спуска воды. Обратите внимание на образующуюся при этом воронку. В редком случае она закрутится налево, обычно же начнет быстро вращаться в правую сторону.

В жаркий безветренный день в пустыне постоянно можно видеть вертящиеся столбы пыли и песка. Они то стоят на одном месте, то быстро движутся в сторону, то расширяются и как бы оседают, то вытягиваются в узкий спиральный столб, поднимаясь на 200 - 500 метров. Воронка воды в ванне и этот пылевой смерч - явления одного порядка, и вращаются они в нашем полушарии в одну и ту же, правую, сторону.

В пустыне они постоянны потому, что песок, как мы знаем, очень сильно накаляется и в той же мере разогревает приземный слой воз духа, который оказывается намного легче, чем вышележащий. Создаются сильные восходящие струи, в которых воздух, увлекая пыль, песок и ветки, со свистом устремляется вверх. Вращательное же движение и смерчи и водовороты приобретают только в силу вращения земли. В пустынях эти "воздуховороты" обычно бывают не сильны, но они всегда возникают там, где воздух всего сильнее нагревается,- во всевозможных западинах. Они играют громадную роль в формировании замкнутых впадин, окаймляющих во всех пустынях мира любой край плато, любой обрыв. И в песках они совершают не малую работу, постоянно выдувая песок из западин рельефа даже в безветренный день.

В любых условиях ветер у поверхности земли дует крайне неравномерно, так как резко меняет свое движение при столкновении с любым препятствием. А препятствием ему служит каждая неровность рельефа, любое скопление воды и каждое дерево. Иное дело в песках. Здесь весь рельеф создан самим ветром, следовательно, он не только не нарушает его движения, а, наоборот, как бы настраивает его, отображая характер его движения, его завихрений.

Поэтому, когда ветер дует в песках, то он сохраняет как бы весь характер штопорообразного движения смерча. Разница лишь в том, что в смерче, образующемся при безветрии, штопор направлен кверху и круто завернут, а при ветре он как бы лежит на земле, движется в горизонтальном направлении и спирали его сильно удлинены. Благодаря этому штопорообразному движению песок, с одной стороны, все время выдувается из понижений и набрасывается на гряду, а с другой стороны, движется постепенно вдоль гряды, в результате чего самая гряда очень медленно, но продвигается вперед по направлению ветра.

А представьте себе, что такой горизонтально направленный штопор ветра встречает какое-либо препятствие в виде горного хребта или моря, над которым воздух прохладней и потому плотней. Что будет тогда? Ветер начнет затормаживаться, и штопор как бы свернется в клубок и частично в сторону. При этом явлении песок и начнет сгружаться не в продольные гряды, а в поперечные цепи и гряды. Таким образом, выходит, что в основе тех главных форм движений воздуха, которые создают основные типы песчаных скоплений, лежит один и тот же штопорообразный тип движения, или спиралевидный вихрь. При безветрии он образует смерч, при ветре вытянут горизонтально, а при торможении скручивается в более тугую спираль и частично сворачивает в сторону. Вот это штопорообразное движение и его торможении обусловливают образование основных песчаных скоплений.

Узоры песчаного кружева. Формы песчаных скоплений зависят от самых различных условий. Природа едина, и каждый ее элемент так или иначе воздействует на другой. Все взаимно увязано, все находится во взаимодействии. Поэтому, например, если песок сплошной, то гряды отстоят одна от другой чаще всего на одно и то же расстояние, в среднем на 180 метров. Но если песка мало, то гряды раздвигаются несколько повышаются. Если песок сух, то он перевевается одинаково легко как у оснований, так и на вершине его скоплений. Но если он расположен во влажных странах или близки грунтовые воды, напитывающие песок снизу, то передуваться легче всего будет наиболее быстро просыхающая верхняя часть песчаных скоплений Ясно, что в этих условиях форма их примет иной вид. Вот почему вместо полулунного бархана пустынь, у которого рога направлены вперед по ветру, в странах умеренного пояса образуется непохожая на эти барханы дюна. У нее пониженные рога чаще промочены и движутся поэтому медленнее, чем легко просыхающая вершина. В результате вершина уходит вперед по ветру и дюна принимает дугообразную форму, рога оказываются сзади.

Невысока и крайне разрежена бывает травянистая растительность в песках пустыни. Но все же она образует хоть и неплотный, но дерновый покров. Хорошо известно, что когда во время шторма на море судно терпит аварию, то для усмирения шторма надо вылить за борт побольше нефти или другого масла, и волны сразу улягутся, станут несравненно спокойней. Точно так же действует на песок и тонкий разреженный дерновый покров. Как масло усмиряет бурю, так и покров из невзрачных травинок сковывает пески, замедляя их движение буквально в сотни и в тысячу раз. Наличие даже одного кустика и то резко воздействует на рельеф, задерживает песок, обогащает его пылью, уплотняет его, способствует образованию маленького пятнышка почвы. В целом же растительность не только сдерживает пески, но и меняет самую форму песчаных скоплений.

Однако и увлажненность, и количество песка, и даже закрепленность его растительностью не творят рельефа песка, а только лишь воздействуют на него. Влияние оказывает и фауна песков, особенно грызуны, и человек, то излишне уничтожающий растительность неумеренным выпасом стад и вырубкой кустарников, то, наоборот, закрепляющий песок искусственными мерами, либо механическими, либо лесоразведением. Но создатель песчаных скоплений - ветер, и потому он в первую очередь обусловливает их форму.

В каждой местности песчаный узор прежде всего зависит от совокупности дующих в ней ветров - от режима ветров. Области пустынь в основном связаны с постоянными ветрами одного и того же или близких направлений, так называемыми пассатами. Давно известны были на океанах по обеим сторонам от экватора эти "торговые ветры", которыми с давних пор пользовались мореплаватели. Но только недавно установлено, что эти же ветры создают продольные гряды, оголенные в пустынях северной Африки и полузакрепленные в пустынях Средней Азии и Австралии.

Давно известны другие ветры - муссоны, но лишь 10 лет тому назад удалось нам установить, что только они и подобные им ветры вызывают мощное развитие поперечных ветру барханов и барханных цепей самой разной величины.

Между этими двумя крайними типами форм рельефа песков имеются все переходы, и в том случае, если в какой-либо местности ветер в среднем за год оказывается равномерным со всех сторон, то получается третий крайний тип рельефа песков. Местность покрывается округлыми в плане и полукруглыми в профиле как бы чашами - впадинами выдувания. Они так близко прилегают одна к другой, что получается почти геометрический сотовый или, как его мы назвали, "ячеистый" рельеф, в котором округлые впадины чередуются с бугристым рельефом разделяющих их узких гребней. Но бывает, что при таком же равномерном режиме ветров особенно сильно развиваются восходящие потоки воздуха. Тогда некоторые гребни разрастаются, и в конечном счете образуется рельеф песчаных пирамид, иногда достигающих громадной величины.

Мы видели, что между рябью и барханной цепью имеется полная аналогия, но нет перехода, так как бархан образуется "воздуховоротами" - вихревыми движениями значительно большего слоя воздуха. Вспомните, вам, наверное, приходилось неоднократно видеть, что дым, выходящий из трубы вертикально вверх, на какой-то высоте поворачивает под прямым углом и дальше переходит в горизонтальную струю. Связано это с резким расслоением атмосферы. Каждый слой ее образует при ветре вихревые движения совершенно различной " величины. Вот почему песчаный узор сильно усложняется еще и тем, что в каждой местности мы можем встретить схожие формы песчаных скоплений, но совершенно различных, как говорят, "категорий величины". И если песчаную рябь мы будем считать первой, самой мелкой категорией величины, то обычная барханная цепь будет являться формой второй "категории величины". Как только она начнет увеличиваться больше 70 - 100 метров ширины и 5 - 7 метров высоты, так на ее наветренной стороне начнут появляться новые добавочные цепи, и в результате такая цепь станет "комплексной". Заветренный откос у нее будет един, а наветренная сторона окажется покрытой не только рябью, но и барханными цепями меньшей величины; самая крупная комплексная барханная цепь окажется уже пятой категорией величины. Она будет совершенно подобна обычному бархану, но шириной дойдет до Километра, высотой до 70 - 100 метров, а одна от другой они будут отстоять не меньше чем на 1,5 - 2,5, а то и на 4 километра (см. верхнюю фотографию перед стр. ИЗ). Такие гигантские скопления песка могут образоваться вихревым движением слоя атмосферы лишь не менее 0,5 - 1 километра. Аналогично этому и продольные ветру гряды сначала появляются на речных наносах лишь в виде "прикустовых косичек" - гребешков песка за кустом, или в виде валиков песка в 0,5 - 1 метр высотой, а в конце концов в районах, где ветер действует сотни тысяч лет и работает над преобразованием мощной толщи песков, разрастаются в сложную систему больших гряд, отстоящих одна от другой на 2 - 4 километра и покрытых системой более мелких гряд. Вот почему в одном и том же месте формы песчаных скоплений бывают различны. К тому же, в одном месте ветры очень постоянны и гряды образуются такие прямолинейные, словно вытянуты по линейке, в другом месте сказывается влияние второстепенных ветров и рельеф образуется ячеисто-грядовый, где и гряды словно вихляют и изгибаются, и помимо них появляются поперечные перемычки, разбивающие межгрядовые понижения на серии ячеек выдувания. И в каждом участке, в каждой пустыне расположение этих всех форм, их распределение и комбинации оказываются совершенно различными. Чтобы понять причины этих различий, понадобилось составить карты рельефа песков.

Фотография ветра на земле. Если подняться на 3 километра над землей и большим аппаратом сфотографировать ее поверхность, то на снимке 1 сантиметр будет соответствовать 300 метрам на местности, то есть снимок даст уменьшение в 30 000 раз! Если бы мы захотели сделать сплошную фотографию в этом масштабе участка пустыни в 150 километров длиной, то наш снимок оказался бы равен 5 метрам. Представьте себе, что все, что мы можем увидеть на этом пятиметровом узорном рисунке, мы попробовали бы передать всего лишь на 1 caнтиметре. Задача оказалась бы не простой. Ведь от одной песчаной гряды до другой чаще всего бывает только 180 метров, а здесь пришлось бы их изображать уменьшенными в 15 миллионов раз! Это значит, что на 1 сантиметре их должно уместиться 900 штук! Конечно, это невозможно, но взять основное, типичное и показать в непропорционально большом виде - можно. Такую попытку и представляет изображенная здесь схематическая карта рельефа песков Средней Азии и Казахстана, которую удалось сделать только через 10 лет после того, как я начал составлять карты рельефа песков (см. карту на стр. 77).

Посмотрим теперь, как располагаются узоры этого кружева на пространствах пустынь нашей Родины и что могут рассказать эти узоры, следы ветра, отпечатанные им самим на поверхности земли при помощи самого податливого материала - тонкого сыпучего песка.

Взгляните на карту рельефа песков Средней Азии и Казахстана. Разве это не фотография ветра на песке? Разве она не передает всех черт движения атмосферы со всеми ее осложнениями, вызванными характером поверхности Земли? Но как "прочитать", как понять этот прихотливый орнамент песков, сплетающий такой разнообразный узор? Попробуем разобраться.

Величайший материк мира - Азия в течение почти девятимесячного периода бывает холодней окружающих морей. Над центральными ее районами, где зимой наступают сильнейшие морозы, скопляется холодный тяжелый воздух, образующий сибирский максимум давления, или азиатский антициклон. Над территорией Казахстана располагается западный отрог этого антициклона, установленного величайшим климатологом мира, русским ученым А. И. Воейковым. Продольный гребень этого отрога называют поэтому "осью Воейкова". Из школьных учебников мы знаем, что плотный воздух из области антициклонов растекается, отклоняясь, вследствие вращения земли, вправо - по часовой стрелке. Поэтому-то ось Воейкова служит "главнейшим ветроразделом", от которого ветры дуют в разные стороны.

Этот антициклон порождает основные черты климата всего нашего юго-востока. По его осевой линии воздух, опускаясь из высоких слоев атмосферы, разогревается и становится от этого относительно сухим. По мере движения на юг он разогревается все больше и еще больше иссушается, порождая наши пустыни. Наоборот, к северу от оси антициклона воздух по мере движения на северо-восток очень быстро охлаждается, а следовательно, относительно увлажняется и вскоре достигает предела насыщения влагой. В этом кроется причина того, что географические зоны здесь оказываются крайне сближенными. Полупустыни Прикаспийской низменности почти граничат с черноземными степями Приволжской возвышенности, а сухие степи Казахстана располагаются на недалеком расстоянии от болот Барабы и Васюганья. Общая схема антициклона осложняется влиянием горных хребтов на востоке и юге Средней Азии и замкнутых водных бассейнов Арала и Каспия.

Посмотрите на карту, и вы увидите, что как ни разнообразны бывают ветры в каждой местности, но на песке отпечаталось какое-то единое, "юсредненное", итоговое состояние циркуляции атмосферы близ поверхности земли. От оси антициклона гряды в общем отходят на юг, вслед за ветрами, стремящимися к расположенному на юг от Ирана минимуму давления. Посмотрите, как обтекают песчаные гряды останцевые горные массивы центральных Кызыл-Кумов. Точно так же обтекали бы камень струи воды.

Взгляните, как "разбиваются" гряды песков при встрече с Копет-Дагом, обтекая его как на западе, так и на востоке и образуя поперечные завихрения против центральных его частей. Посмотрите, как вырвавшиеся из Кара-Кумов гряды песков как бы отклоняются морем и, описывая на приморской равнине геометрически правильный полукруг, устремляются на юго-восток, в межгорный проход восточнее хребта Эльбурса, к иранскому минимуму давления.

Посмотрите на пески Муюн-Кумы, и вы увидите совершенно аналогичную картину. Гряды песков уходят от хребта Кара-Тау на юго-восток, обтекают его и с северо-западной стороны, а против центральной части хребта Кара-Тау образуют пару таких же, как и к северу от Копет-Дага, "подушек завихрения" из поперечных гряд.

Песок отражает в атмосферу 30 процентов тепла, получаемого им от солнца, вода же излучает только 5. Этим объясняется то, что воздух в течение почти девяти месяцев в году бывает над песками более теплым, чем над морем. Прохладный плотный воздух, лежащий, словно шапка, над Аралом и Каспием, оказывается в результате мощным препятствием для ветра. Сочетание расположения этих морей, иранского минимума давления и общего направления западного отрога антициклона еще больше подчеркивает это влияние водной поверхности на направление ветров. Посмотрите на карту, и вы увидите, как резко поэтому изменяются направления песчаных гряд к востоку и северу от Арала.

Карта рельефа песков (составил Б. А. Федорович)

Еще семьдесят лет тому назад А. И. Воейков отметил, что невысокая Ергенинская возвышенность, отходящая на юг от Приволжской возвышенности, действует на климат не меньше, чем снежные хребты Альп. Действительно, вдоль этой возвышенности располагается так называемый климатический фронт, по которому часто проходят циклоны. Под его влиянием заворот ветров на западной окраине антициклона еще более усиливается. Посмотрите на карту, и вы увидите, как четко это передается на рельефе песков.

Можно было бы еще многое рассказать о характерных чертах того изображения ветра, который отпечатывается на песке и позволяет теперь совершенно по-новому видеть все скрытые прежде черты его движения, от самых незначительных до таких грандиозных, как азиатский антициклон.

"Любое явление может быть понято и обосновано, если оно рассматривается в его неразрывной связи с окружающими явлениями". Но при этом надо, чтобы явления рассматривались "с точки зрения их движения, их изменения, их развития, с точки зрения их возникновения и отмирания"*, - так формулировал товарищ Сталин главнейшие положения основы всех наук - диалектического материализма. Эти положения товарищ Сталин дополнял, в частности, указанием на то, что "все зависит от условий, места и времени"**. Мы видим, что рельеф песков, это созданное природой "песчаное кружево", являющееся "фотографией ветра на земле, может служить наглядной иллюстрацией этих положений.

*(И. Сталин. О диалектическом и историческом материализме. 1948, стр. 5.)

**(Там же, стр. 9.)

Пыль пустыни

Пропавшая земля. Поразительны картины размыва "мягких" горных пород в пустынях. Но еще более удивительным является то, что во многих местах, сложенных глинами и известковыми глинами, так называемыми, мергелями, где вся поверхность земли иссечена и изрезана яркими следами размыва, где уцелевшие "горы-свидетели" наглядно показывают, какие огрмные толщи земных слоев снесены водой, вы почти не найдете следов этой унесенной земли.

Куда же она девалась? Не растворены ли эти толщи и не вмыты ли они в глубь земной коры? Но сколько вы ни будете искать мест, где могла бы вода уходить внутрь, вы их не найдете. Часто глубокие котловины заложены в толщах жирных пластичных глин, а глина не могла быть вмыта в глину. Так где же эти толщи, снесенные с возвышенностей? Почему не только нет у подножий склонов все погребающих шлейфов, но вместо них лежат цепочки узких, длинных, глубоких замкнутых котловин, разобщенных перемычками из коренных пород и находящихся на самых различных уровнях? Куда же пропали эти громадные массы земли?

О том, что виднее с неба. Куда деваются в пустыне снесенные водой наносы, - это совсем не праздный вопрос. Ведь если мы захотим использовать котловину для водохранилища, а произошла она путем вмывания растворенных горных пород в глубь земли, то, значит, вода уйдет и из нашего водохранилища. Вот почему вопрос этот имеет не только теоретический интерес. Многие исследователи, чтобы разрешить его, совершали большие путешествия. Другие детально изучали котловины, иногда по нескольку лет ведя в них исследования и разведочные работы, и все же не находили ответа. Бывает, однако, что легче увидеть что-нибудь со стороны, чем при внимательных поисках у себя: "под боком". Так было и а загадкой котловин.

Однажды большой самолет прочерчивал по небу на высоте 3 тысяч метров над пустынными горами маршрут за маршрутом, производя аэрофотосъемку. Герой Советского Союза штурман М. М. Кириллов, сидя в самом носу прозрачной гондолы, тщательно следил за сложнейшим лабиринтом глубоких оврагов, обрывов и впадин, чтобы маршруты ложились строго параллельно друг другу и на совершенно равных промежутках.

Я знал, что все, что я видел с самолета, вернется ко мне потом в виде множества больших фотографий, дающих в целом детальнейший план местности. Однако от наблюдений нельзя оторваться. Надо все тщательно рассмотреть самому, иначе что-нибудь может остаться потом непонятным. Но вот4 внимание мое привлекла показавшаяся вдали полоса дымки. Безоблачно синее небо. На юге видна обширная, покрытая белыми солончаками глубокая впадина. Воздух над ней кажется чистым, но при внимательном взгляде можно легко различить, что над солончаком как бы повис белый туман. А севернее этот туман становится серо-желтым, разрастается, поднимается гребнями и облаками кверху, все выше и выше, заволакивая все непроглядной густой пеленой.

Самолет подошел совсем близко к этой завесе из пыли, но крутой вираж, и он поворачивает обратно, на параллельный маршрут. Проходит 20 минут, и мы, возвращаясь, снова приближаемся к пылевой мгле и снова возвращаемся на восток. Так повторяется несколько раз подряд. Наконец, задание выполнено, и самолет ложится на другой курс, чтобы вернуться через море на свой аэродром. И вот тут-то мы врезаемся в самую гущу пылевой полосы, летим в ней несколько минут и вновь оказываемся "в синем небе", в чистом прозрачном воздухе. Мы летели на высоте 3 тысяч метров, а пыль поднималась выше нас еще метров на 200 - 300. В ширину полоса ее тянулась километров на 25, и было видно, как, возникая и поднимаясь от глубокой солончаковой впадины, она пересекала весь обширный полуостров и уходила далеко-далеко, насколько охватывал глаз, на северо-запад в море.

Так вот кто похищает толщи земли в пустынях! Ветер! Оказывается, это он создатель глубочайших на земле котловин.

Я запросил две метеорологические станции, ближайшие к котловине, чтобы узнать об обстановке того дня на земле. Одна из станций расположена южнее котловины, другая - западнее. Обе станции дали одинаковые ответы: "Ветер юго-юго-восточный, умеренный, скорость 5 м/сек., воздух прозрачный, пылевой мглы не наблюдалось". Ответы были точны: мы сами видели, что в районах обеих этих станций воздух был чист. Это не была пылевая буря, обычно охватывающая громадные пространства. Не было и особенно сильного ветра. Все происходило в обычный, "будничный день" пустыни. А между тем, если подсчитать хотя бы приблизительно количество пыли, необходимое для превращения воздуха в непрозрачную мглу, то получается, что в один лишь день из котловины была вынесена не одна тысяча кубических метров земли.

Стекающие с высокогорий реки - основное богатство пустынь. Широка и быстра могучая Аму-Дарья. Виды ее орошают громадные пространства оазисов

Стекающие с высокогорий реки - основное богатство пустынь. Широка и быстра могучая Аму-Дарья. Виды ее орошают громадные пространства оазисов

В пустынях, там, где нет рек, человек научился выводить воду из под земли, устраивая подземные водосборные галлереи-кяризы (наверху). Там же, где в песках грунтовые воды мелки, теперь применяется траншейное земледелие, дающее прекрасные арбузы, дыни, помидоры, виноград и картофель

В пустынях, там, где нет рек, человек научился выводить воду из под земли, устраивая подземные водосборные галлереи-кяризы (наверху). Там же, где в песках грунтовые воды мелки, теперь применяется траншейное земледелие, дающее прекрасные арбузы, дыни, помидоры, виноград и картофель

Но ведь всем известно, что на возвышенных местах ветер сильнее дует, чем в защищенной котловине. Почему же раздуваются не склоны и обрывы, а именно котловины, да к тому же зачастую сложенные глинами? Разве можно развеять жирную, плотную глину? Чтобы ответить на этот новый вопрос, займемся немножко кристаллографией.

Сила крупицы соли. В любой аптеке продается слабительное - глауберова соль. Эта соль осаждается во многих соляных озерах сухих областей в виде сернокислого натрия, или мирабилита, каждая частица которого кристаллизуется вместе с десятью частицами воды. Кристаллы его почти круглы и прозрачны, как лед. Они словно побывали в руках у искусного гранильщика драгоценных камней, покрывшего каждый шарик двадцатью различными гранями. А весь кристаллик величиной всего лишь в 2 - 4 миллиметра. Соль эта слеживается, как крупнозернистый снег весной.

Под горячими лучами солнца из этой соли испаряется 7 частиц воды, и тогда кристаллы приобретают говеем другой вид и строение. Обезвоженный сульфат приобретает форму тончайших прозрачных иголочек, до 1 сантиметра длиной и в доли миллиметра толщиной. Это превращение совершается помногу раз в год - после каждого дождя, после каждой обильной росы. Мы видели, что сила роста кристаллов гипса так велика, что раздвигает трещины глины. Сила постоянно перекристаллизовывающихся частиц этой соли оказывается в конечном итоге столь громадной, что разрывает даже зерна песка, а плотную, вязкую, пластичную глину постепенно превращает сверху в слой пухлой пыли, смешанной с иголочками этой соли. Нога проваливается в такую "пудру пустыни" по щиколотку, а то и на двадцать сантиметров. Такую пухлую пыль ветер легко поднимает в воздух и далеко уносит за пределы тех мест, откуда он ее захватил. Сернокислый же натрий является самой распространенной солью в пустынях, и re удивительно поэтому, что процесс такого солевого расщепления горных пород и выноса пыли очень типичен для пустынь. Но почему так расчленен бывает рельеф пустынь? Почему в нем местами образуются глубокие и обширные впадины, а на других участках сохраняются возвышенности с крутыми склонами?

Родина котловин. Благодаря тому, что многие грунты в пустынях хоть немного, но засолены, стекающие в западины воды постепенно концентрируют в них соли. Выпотевание горной влаги также приводит к постоянному и почти повсеместному выносу солей на поверхность земли, откуда они легко смываются дождевыми водами. Значит, мельчайшая неровность первичной поверхности приведет к тому, что местность в пустынях разделится на возвышенные участки, с которых смывается соль, где действует в основном лишь размывающая сила воды, и на сниженные участки, куда сносится соль, где вода не размывает а, наоборот, отлагает наносы, но где сильнее ее действует совместная разрушающая работа солевого расщепления грунта и далекого уноса его ветром.

Характерно, что защищенное положение понижений рельефа не только не препятствует их развеванию, но, наоборот, обусловливает его. Чем глубже котловина, тем сильнее горячие лучи солнца отражаются от склонов, тем больше разогревается воздух над впадиной, и горячие, раскаленные массы его с силой устремляются кверху, образуя даже при полном безветрии постоянные пылевые смерчи. Немного пыли уносит каждый смерч, но в летний день они гуляют по котловинам постоянно и в итоге совершают громадную работу.

Так постепенно, нередко на месте выпуклых, так называемых антиклинальных складок земли, где слои от растяжения растресканы, возникают в пустынях и разрастаются вширь и вглубь громадные замкнутые котловины, особенно легко образующиеся среди глин, даже жирных и пластичных, но слегка засолоненных. В этих условиях каждая возвышенность оказывается отороченной у подножия цепью замкнутых впадин, достигающих десятков, а то и сотен километров в длину и многих десятков, а то и нескольких сотен метров в глубину. Широкое распространение больших и малых замкнутых впадин настолько типично для пустынь, что можно смело сказать: пустыни - это родина котловин.

В Западном Казахстане есть у нас котловина Карын-Ярык, отделяющая плато Устюрт от лежащего западнее Мангышлака. Она вытянута на 145 километров при ширине от 15 до 85 километров. Глубина ее относительно окружающего плато колеблется от 100 до 412 метров! Площадь ее равна примерно 5000 квадратных километров. Если подсчитать ее объем, то он оказывается равным приблизительно 1000 кубических километров.

Как произошла эта котловина? Пологая складчатость пересекает ее поперек и сказывается в основном лишь в более древних отложениях, выходящих лишь в нижних частях котловины. Значит, не горообразовательные силы создали котловину. Первоначально предполагали, что в древности, когда климат был более влажный, реки стекали с Мангышлакских гор и котловина эта представляла собою речную долину, спускающуюся к заливу Кара-Богаз-Гол. Позднее считали, что в ледниковое время, когда уровень Каспия был на 50 метров выше уровня океана, то есть на 77 метров выше теперешнего, море образовало здесь залив и подмыло борта залива, превратив их в обрывы - чинки. В 1931 году мы неожиданно обнаружили, что Карын-Ярык отделен от Карабогазского залива перемычкой коренных пород в 116 метров высоты! Значит, эта котловина никогда не была ни дном моря, ни речной долиной.

Так какие силы могли из нее вынуть тысячу кубических километров земли и удалить их на сотни километров?

Чтобы представить себе силу, которую нужно затратить на эту работу, скажем, что для этого нужно было бы, чтобы все трудоспособное население земного шара сделало бы по десяти походов не в одну сотню километров длиной и каждому человеку пришлось бы каждый раз на плечах уносить по 25 килограммов земли!

Вот эту грандиозную работу сделал, оказывается, ветер, раздувая "пудру пустыни" и унося ее далеко в море. Но ведь глубина котловины относительно поверхности плато достигает 412 метров. Какова же была сила ветра? Оказывается, совсем уж не так велика. Все дело лишь в том, что мы привыкли мерить все на очень короткий масштаб времени нашей быстротекущей жизни. Даже историки, охватывающие жизнь всего человечества, меряют его столетиями и не охватывают более 5 - 7 тысяч лет. А лаборатория природы привыкла к другим масштабам времени. Котловина Карын-Ярык, по нашим исследованиям, начала вырабатываться примерно 1 миллион лет тому назад. Разделите 1 миллион лет на 412 метров, и выйдет, что ветер в среднем в год уносил слой всего лишь в 0,4 миллиметра пыли в год. Выходит, что для этого не только не требовалось каких-то ураганных ветров, а, наоборот, те ветры, которые бывают там теперь, могли бы сделать в сотню раз большую работу, если бы эта солончаковая пудра пустыни не была предохранена тоненькой, хрупкой, но все же задерживающей пыль соляной корочкой, типичной для большинства солончаков.

Но куда делась эта вынесенная из Карын-Ярыка пыль? Куда уносится вообще пыль, возникающая в пустынях при образовании их многочисленных котловин и дурных земель, где все размыто водой, а продуктов смыва нигде не видно?

О том, куда уносится эта пыль и что с ней происходит потом, мы расскажем дальше, а пока что познакомимся с тем, как образуется пыль в другом типе пустынь - не каменистых и глинистых, а песчаных.

Пыль из песков. Зная теперь, как образуется пыль в глинистых пустынях, посмотрим, не рождается ли она и в песчаных областях.

В тех пустынях, где пески отложены реками, а именно в Кара-Кумах, на значительных пространствах Кызыл-Кумов, в Прибалхашских песках и частично в Муюн-Кумах, пески содержат значительные количества пылеватых и тонких глинистых веществ и прослойки глин. Например, в Кара-Кумах толща оставленных древней Аму-Дарьей наносов состоит примерно только на 80 процентов из песка, а на 20 процентов из глин. В самых же слоях каракумских песков пылеватых и илистых зерен содержится 14 процентов. Если же посмотреть на состав перевеянных песков той же пустыни, то оказывается, что в полузаросших песках содержится всего лишь 2 процента мелкозема, а в оголенных барханных песках - только доли процента. Значит, перевевание речной толщи этой пустыни привело к тому, что ветер унес из перевеянной ее части 34 процента имевшегося в песках мелкозема! Таким образом, песчаные пустыни речного происхождения являются наряду с глинистыми пустынями источниками чрезвычайно мощного выноса пыли.

Пески, отложившиеся на дне морей и в озерах, распространены у нас лишь на месте древнего Сарыкамышского озера, на усохших побережьях Каспия в юго-западной Туркмении и шире всего в Прикаспийской низменности, прилегающей к северным и северо-западным берегам Каспия. Пески эти содержат еще больше мелкозема, чем речные.

Пески, произошедшие от разрушения коренных пород - от растрескивания, шелушения, превращения изверженных горных пород в дресву и песок, также дают немалое количество пыли. Особенно много ее образуется за счет механического разрушения, а в дальнейшем и химического разложения менее устойчивых минералов, в частности полевых шпатов, роговых обманок и слюды. Даже зерна самого распространенного в природе и очень твердого минерала - кварца, почти не поддающиеся действию химических процессов, постепенно подвергаются в пустыне истиранию и растрескиванию.

Ветер, перевевая пески, заставляет песчинки постоянно сталкиваться, с силой ударяться одна об другую. Это приводит к постепенному истиранию острых углов, к их шлифовке и медленному, но неизменному превращению песчинок, особенно на барханах, в совершенно окатанное, шарообразное состояние, даже у такого твердого минерала, как кварц. Процесс этот также сопровождается выделением пыли.

Огромную работу в образовании в песках мелкозема производят растения. Многие из них, испаряя влагу, осаждают на своей поверхности и содержат в себе значительное количество солей, которые при опадании листьев или выполняющих их роль безлистных веточек попадают на землю. Эти соли, пропитывающие песок после дождей, перекристаллизовываясь, разрушают песок, превращают его в мелкозем. Вот почему все песчаные пустыни, в большей или меньшей степени, являются гигантскими заводами по созданию пыли. И так как в пустынях редки дожди, то она не слеживается, а в огромных количествах поднимается в воздух.

Судьба пустынной пыли. Пыль так легка, что, выбитая песчинкой или ветром, она летит по воздуху, долго не оседая. Чем выше поднимается пыль и чем сильнее ветер, тем более далекое путешествие она совершает. Вот почему один ураган может перенести пыли несравненно больше, чем ее- переносится за много месяцев, и почему пыль, в противоположность песку, сразу в один прием переносится за сотни, а иногда и тысячи километров, оседая лишь там, где уменьшится скорость ветра.

Суда, которые обходят Африканский материк с запада, среди океана часто покрываются довольно плотным слоем красноватой пыли. Это дующие из Сахары пассаты выносят из пустынь пыль и осаждают ее в Атлантическом океане, на расстоянии до 2500 километров от берегов. Нередко бывали случаи, когда в Европе выпадал красный дождь или красный снег, смешанный с этой пылью Сахары. Минералогические исследования этой пыли совершенно неопровержимо доказывали ее африканское происхождение.

В северном Каспии, когда во время зимнего промысла на тюленя охотничьи бригады уезжают на санях по льду далеко от берегов, они на неровностях льда находят немалое количество не только пыли, но и тонкого песка, приносимого с востока, из пустынь Казахстана, за 2 - 3 сотни километр9в.

Где же оседает пыль, выносимая из пустынь? Она осаждается, с одной стороны, там, где ее задерживает растительность, а с другой стороны, там, где уменьшается скорость ветра. Растительность есть и в пустынях, и каждый куст хоть немного, но задерживает пыль. Частично она сдувается с куста и выдувается из-под него более сильным ветром, частично же слеживается, дает плотный прикустовый бугор, который надолго переживает породивший его куст, но затем все же полностью развевается. Так или иначе, перевевание песков создает постоянный вынос пыли из пустынь.

Когда пыль достигает районов с более густой, чем в пустынях, растительностью, она, раз осев, в значительной мере оказывается уже навсегда связанной с почвой. Так оседает пыль в расположенных среди пустынь оазисах и во всех речных долинах с их густой растительностью, а за пределами пустынь - в областях сухих степей. Осевшая на траву пыль смывается потом дождем и плотно прилипает к земле, медленно, но постоянно, в течение долгих тысячелетий наращивая почвенный горизонт. Почвообразование же в условиях сухого климата, будь то пустыни, полупустыни или сухие степи, приводит к выработке определенных свойств почвы, так называемой вертикальной отдельности (трещино-ватости), к связыванию мельчайших пылеватых частиц в несколько более крупные почвенные агрегаты. Этот процесс называется облёссованием, и в результате его получается плодородная толща наносов, верхняя часть которой в той или иной мере бывает обогащена гумусом.

В Средней Азии и в Казахстане в каждой долине, где и сама река отлагает мелкозем и где на густой растительности оседает большое количество пыли, лёсс нарастает постоянно, покрывая каждую более древнюю террасу реки все более мощным плащом. Немалое количество пыли приносит ветер и на горы Средней Азии. Даже на ледники и фирновые снега высокогорий, на высоту 5-6 километров, попадает пыль из пустынь.

* * *

Но вся ли пыль наших пустынь осаждается в горах юга Средней Азии и Казахстана? Нет, далеко не вся. Часть ее осаждается в Арале, в юго-восточном и северо-восточном Каспии. Значительные количества пыли из Приаралья, Приэмбинского района и северного и северо-западного Прикаспия выносятся весной на Предкавказье, к Приволжью и Общему Сырту. Выходит, что из пустынь Средней Азии пыль попадает только на ее южные подгорные окраины, и лишь с незначительных пустынных пространств Казахстана пыль выносится в область степей юго-востока европейской части Союза. А между тем на Ергенинской возвышенности, на ее водораздельных пространствах, куда пыль не могла быть доставлена водами, лёсс и лёссовидные суглинки залегают сплошным покровом мощностью от 30 до 80 метров. Лёсс широко распространен и в более западных районах, но всюду перекрыт мощным слоем чернозема или каштановых почв. Как же в таком случае образовались эти толщи лёсса?

Наши исследования показывают, что не всегда из пустынь выносилось в степи так мало пыли, как сейчас. Было время, когда на месте всего северного Каспия располагалась сплошная солончаковая равнина, лишенная растительности и служившая громаднейшей ареной энергичного раздувания. Это было в ледниковую эпоху.

В наступивший более теплый и влажный послеледниковый период Каспий заполнился водой и затопил громадную арену выноса пыли. В прикаспийских степях развилась густая травянистая растительность, породившая черноземы. Теперь только весенние суховеи приносили еще некоторое количество пыли из пустынь Прикаспия, оплодотворяя ею почвы. Так создавались драгоценные почвы - желтые земли степей, являющиеся дарами пустыни, и так покрывались они самыми плодородными почвами - черноземами.

Человек, пришедший в степи, постепенно нарушил естественный процесс. Распашка полей, остающихся на самое опасное ранневесеннее время в искусственно взрыхленном и в то же время лишенном растительности состоянии, приводила ко все большему раздуванию почвы в степях, там, где она раньше только нарастала. Это привело к насыщению суховеев черной пылью черноземов, к эоловому переотложению чернозема, к процессу, совершенно несвойственному природе.

Прежде добавка эоловой пыли из пустынь приводила к обогащению почвы степей полезными для растений веществами и увеличивала их плодородие. С развитием же земледелия развевание почвы стало серьезным бедствием.

Сейчас суховеи хотя и приносят пыль, но крайне вредны; они выдувают почву и губят ранние всходы. Великий план преобразования при роды в корне изменит весь ход этих процессов. Когда подрастут посаженные деревья, ветры не смогут развевать почву на распаханных полях из-за густой сети полезащитных лесных полос. Задержанная этими насаждениями за зиму влага, увлажнение приземных слоев за счет испарения этой влаги как с поверхности почвы, так и полосами лесов, приведет к тому, что суховеи перестанут быть страшными и в другом отношении - они не смогут иссушать всходы. Но у каждого явления есть и другая сторона. Обезвреженные суховеи смогут приносить даже пользу в том отношении, что приносимая ими пыль будет оседать на полях и обогащать их теми солями, которые полезны растениям. Так человек, преобразующий природу, обезвредив суховеи, сохранит их положительную роль, и "прах пустыни" будет служить нам "даром пустыни".

Весна в пустыне

Мы привыкли к тому, что год разбивается на четыре равных сезона. И так же, как снега и устойчивые морозы охватывают декабрь, январь и февраль, теплое погожее лето владеет июнем, июлем и августом. В сентябре лето уступает место осени, приходящей сначала во всем блеске чудесного "бабьего лета", но постепенно меняющейся на сырую, дождливую непогоду. Весна - полноправная владетельница марта, апреля и мая, составляющих ровно четверть года, ту четверть, в течение которой безжизненный снежный покров уступает место цветущим коврам лугов и зеленым полям.

Сколько весен бывает в году? Мы не раз говорили о том, что пустыня - это страна контрастов и парадоксов. В ней нет и обычного разделения года на четыре времени, а в разных пустынях и сезонность бывает разная.

В большинстве пустынь, по сути дела, бывает лишь два времени года. Например, в пустынях Казахстана длинная холодная зима со стужами, достигающими 40 - 45° мороза, с сильными, леденящими ветрами, почти бесснежная, но с постоянными буранами и поземками, когда песок и снег переметаются вместе, охватывает 5 месяцев в году - с ноября по март включительно. А на смену этой суровой зиме, холодной, как в нагорьях Монголии, быстро, почти без перехода, приходит лето. И тогда тропическая жара, слабые ветры и непрерывный дневной зной тянутся шесть долгих месяцев.

Мало выпадает осадков в пустынях Казахстана - от 60 до 200 миллиметров. И хотя говорят, что умеренность лучше всего, но и это не оправдывается в пустыне. Слишком умеренно, точнее, слишком равномерно, распределяются эти осадки по месяцам года. И получается так, что зимой почва недостаточно насыщается, чтобы дать необходимый расцвет жизни весной. А летом равномерные дожди, падая на раскаленную сушу, приносят мало пользы, так как вода, не успев поглотиться почвой, мгновенно испаряется. Слишком резок переход от зимы к лету, и слишком мало влаги в почве бывает в этот период, чтобы его можно было назвать настоящей весной. Поэтому-то в пустынях Казахстана и в Центральной Азии, по сути дела, нет весны, так же как нет и осени, а есть только "монгольская" зима и "сахарское" лето.

Но трудно найти лучшую весну, чем короткая, но удивительная весна наших среднеазиатских пустынь, принадлежащих к типу средиземноморских. Она не одна в году, потому что осенью, если выпадут дожди, часто наступает "вторая весна", когда вновь начинают зеленеть травы и расцветают яркие цветы.

В пустыне, где жизнь наступает с дождями, где каждая капля воды - это жизнь, бывает не одна весна, а две, даже три, а то не бывает и ни одной.

И это не только в Казахстане, где отсутствие весны лишь условно, но и в тех пустынях, где годами не выпадает ни одной капли влаги, где круглый год и из года в год длится лишь одно непрерывное раскаленное лето.

Весна в Кара-Кумах. В марте наступает прекрасная пора весны в туркменской пустыне. Став на колени и разгребая пальцами песок, житель пустыни - "песчаный человек" - кумли говорит: "Идет", глядя на первые побеги еще скрытой в песке, тончайшей, как волос, травы.

Не больше пяти дней бывает снег в песках Кара-Кум. И хоть случаются морозы по 20°, но каждый день солнце нагревает песок настолько, что мороз на несколько часов сменяется оттепелью. Полностью впитывают в себя пески влагу дождей, изредка перепадающих осенью и зимой, но особенно частых весной. И когда в марте пригреет солнце и все способное жить начинает расти, то и воздух и почва оказываются полны необходимой для жизни влаги. Вот почему концентрированное выпадение осадков весной в Кара-Кумах оказывается несравненно благотворнее, чем равномерное их распределение по всем месяцам года, как это происходит в пустынях Центрального Казахстана.

Быстро зеленеет пустыня. Среди песчаной ряби появляются многочисленные темные сине-зеленые кустики с лиловыми цветочками гелиотропа. На вечно подвижных барханах самого сыпучего песка вырастают яркие "снопы" свежей зелени селина - самого крупного злака песчаных пустынь, пионера закрепления песков. Он прекрасно растет там, где вечно приходится бороться с засыпающими и обнажающими его песками, но быстро хиреет в спокойных условиях полузакрепленных песков, где для него оказывается недостаточно влаги. За неделю-другую распластываются на песке огромные, вычурно разрезные листья ферулы, образующие неправдоподобную для пустынь по своей яркости и величине прикорневую розетку листьев, больше похожую на небрежно брошенный кружевной платок. Яркими и многочисленными огоньками выглядят разбросанные по песку красные цветы тюльпанов, едва успевшие выйти из песка, окаймленные парой маленьких листочков, но уже развернувшие всю свою пышную красоту.

Десятки разнообразных видов растений расцветают весной в Кара-Кумах. Прекрасным и тонким ароматом насыщен весенний воздух. Цветут многочисленные кустарники. Каждый из них отличается размерами, формой цветов, но все они одинаково полупрозрачны даже весной, когда на большинстве их зеленеют мелкие листочки. Богата и разнообразна растительность песков весной, но больше всего она поражает своим бурным цветением на голых, казалось бы, бесплодных песках.

Среди всего разнообразия цветущей зелени, появляющейся весной на песках, наибольшим уважением и любовью жителей пустынь пользуется невзрачная, мелкая и тонкая травка песчаной осоки; казахи называют ее "ранг", туркмены зовут "иляк". И те и другие ценят ее выше всего, потому что это лучший корм для овец и коз.

Следы на песке. Но только ли одни растения свидетельствуют о бурной жизни каракумской весны? Выйдите на рассвете на ближайший песчаный бугор. Вы увидите, что весь он разукрашен самыми разнообразными следами.

Вот идет двойная, косая, на две стороны машинная строчка. Пройдите вдоль нее несколько шагов, и вы увидите, как жук чернотел - обитатель пустынь всего мира, завидя вас, застынет тотчас же в воинственной "позе угрозы", уткнувшись носом в песок и высоко задрав свой "хвостик".

Крупнее и шире идет другая строчка на песке - она принадлежит "священному" скарабею, которому поклонялись египтяне. Быстро катит он шарик верблюжьего навоза. Этот шарик, величиной почти в маленький детский мячик, жук усердно перекатывает, пятясь задом, до тех пор, пока не уткнется в нужный ему откос. Тогда он постепенно начинает рыть передними лапками-лопатками песок и выносить его, как на тачке, на плоской своей голове. Невольно останавливаешься и глядишь на его усердную, торопливую работу. Вряд ли какое-нибудь другое насекомое умеет так быстро и четко работать. И если никто не нарушит его труда, то за две-три минуты закончено будет его строительство, и, спрятав в него шарик, он тщательно заделает входное отверстие в свою подземную столовую и в безопасности примется за еду. Этот обжора не перестанет жевать до тех пор, пока не съест всего шарика, поглощая каждые двенадцать часов столько пищи, сколько весит он сам.

Но иногда самки скарабея более тщательно лепят свой шар, изготовляя его только из овечьего помета, и вырывают для него более просторное помещение. В темноте норы они придают шару вид груши и в суженную часть откладывают одно яичко, чтобы вылупившаяся личинка могла расти, питаясь содержимым шарика.

А что за выпуклый тяж проходит по песку? Кто взрыхлил песок изнутри и исполосовал его во всех направлениях? Это работа степного удава! Да, удав далеко не редкость в наших пустынях. Но это совсем не тот удав, который имеет несколько метров длины и знаком нам по картинкам и зоопаркам. Наш удав имеет лишь 50 - 70 сантиметров в длину, а шириной он в палец. Но привычки его такие же, как у тропических лесных удавов. Мгновенно схватив свою жертву, он обовьет ее кольцами, сломает все ребра, раздавит совсем и начнет медленно заглатывать от головы к хвосту. Жадность и прожорливость его непомерны. Однажды видел я "двойной труп": изо рта подохшего удава торчали не поместившиеся в его утробе задние ноги и хвост большой ящерицы круглоголовки.

Широко расставлены и часты отпечатки когтистых толстых лап сухопутной черепахи - одного из самых типичных жителей наших пустынь. Они, словно малые тихоходные танки, бороздят пески весной. В марте и апреле их там встречаешь повсюду, особенно в низинках с более сочной растительностью. Их настолько много, что с одного места можно бывает насчитать их до 12 штук. Одни из них молоды и малы, всего в 3 - 4 сантиметра в поперечнике, другие стары и крупны, достигая 15 сантиметров в ширину и 20 - в длину. Но все они по-своему торопливы и стремятся как можно больше съесть травы и листьев, пока они сочны и зелены. По 200 граммов в день съедает черепаха, сама весящая всего 500 граммов. Но этот пир длится лишь два, два с половиной месяца в году.

Отпечатки копыт многочисленных стад овец и коз пересекаются следами похожих по форме и почти равных по длине, но более тонких и изящных попыток среднеазиатской антилопы - джейрана. Самый большой, плоский и круглый с двумя ушками след принадлежит в пустыне верблюду.

Разнообразны и многочисленны следы на песке. Они, как в фокусе, отображают, насколько "безжизненная" пустыня богата живыми существами.

Однако пройдет два-три часа после восхода солнца, подует слабенький ветерок, и мгновенно исчезнут все эти следы ночной жизни на вновь пришедшей в движение песчаной ряби.

Недолго длится прекрасная весна Кара-Кумов. Уже в начале мая начинает солнце печь почти так же, как и летом. Оканчиваются дожди, высыхают травы. Летний листопад оголяет кустарники, и жизнь замирает. Животные прячутся от зноя в песок, многие ложатся в летнюю спячку, иногда непосредственно сливающуюся с зимней и продолжающуюся у черепах, например, до 280 дней в году, у сусликов - до 220. Наступает царство жары, царство сна и ожидания нового кратковременного возрождения с осенними дождями.

Пастбища и леса пустынь

Чем хороши и чем страшны пустыни для растений? Четыре главных условия нужны для жизни растений: солнечный свет, тепло, пища и влага.

Света, тепла и минеральных солей в пустыне обычно значительно больше, чем в любом другом месте. Но воды в пустыне бывает немного. Отсутствие влаги в почве и в воздухе - это самый страшный бич пустынь. Поэтому выживает в ней лишь то, что лучше всего приспособлено к малому расходованию влаги и к длительному ее отсутствию.

Но зато при наличии воды растительность здесь развивается особенно бурно и дает наибольшее количество питательных и сложных веществ. Только в орошенных пустынях дает наивысшие урожаи хлопчатник.

Большинство современных пустынь образовалось очень давно. Пустыни существовали на земле задолго до появления не только человека, но и первых млекопитающих.

И эта длительность развития привела к тому, что каждое растение пустыни прекрасно приспособлено к ее суровым условиям. Вот почему хотя и мало бывает влаги в пустыне, но жадно и умело ее используют растения.

Не легко приспосабливаться растениям к суровым условиям природы. Сыпучие пески совсем не схожи с гипсовой почвой, солончаки - с лёссом. Растениям нужно бороться и с недостатком влаги, и с сыпучестью почвы, и с вредными coлями, и с излишним теплом. Каждое растение разрешает эти сложные задачи по-своему. И сколько бесконечно увлекательного и поучительного заключено в этом, казалось бы, частном вопросе об отношении растений к окружающей среде!

На лучших весенних пастбищах. На окраинах пустынь, на суглинистых и лёссовых равнинах", раскинувшихся между песчаными массивами и горами, где осадки выпадают преимущественно весной, расположены так называемые эфемеровые пастбища. Эфемеры - это "растения на час". Их жизнь проходит все стадии своего развития - от прорастания, до созревания новых семян - за крайне малый срок. Есть такие "рекордсмены эфемерности", которые весь свой жизненный цикл успевают завершить в четыре недели! Но какие это недели! Тепло греет мартовское солнце. Каждые 4 - 5 дней идут дожди в Голодной и Каршинской степях. Почва совершенно размокает, хотя и на очень небольшую глубину. И в эти дни унылая и выжженная пустыня превращается в цветущий зеленый луг с плотным травяным покровом. Это сравнение с лугом напрашивается не только по внешнему виду, но и потому, что здесь можно найти типичных представителей лугов, вплоть до лютиков, и еще потому, что у всех этих растений нет никаких приспособлений для произрастания и развития в условиях сухой пустыни: они растут только тогда, когда влажны и почва и воздух.

На этих "лугах" вырастает весной до тысячи растений на 1 квадратном метре! Но придет летняя жара, и все засохнет. Вот почему ботаники называют их "жаропокоящимися лугами". Помимо настоящих эфемеров, успевающих за короткую весну совершить весь цикл своего развития, здесь растет немало и так называемых "эфемероидов". Это как бы многолетние эфемеры. Они иногда еще быстрее вырастают весной, вскоре к лету засыхают, но не погибают и продолжают вновь расти после первого же дождя, а если его не будет летом или осенью, то в следующую весну. При этом одни из них цветут и плодоносят в течение ряда лет, другие лишь однажды в жизни!

Самым распространенным растением весенних эфемеровых пастбищ является пустынная, или корневищная, зеленая осока пахистилис, или "кара-иляк" туркмен. Она образует мощный дерновый покров, идущий на глубину до 20 сантиметров. Дерн крепок потому, что каждое растение дает до 6 метров горизонтально расходящихся корневищ и густейшее мочало тоненьких корней, поросших корешками. Этот дерн дает кара-иляку возможность прекрасно высасывать влагу из суглинистой почвы. Эта травка, обычно в 8 - 10 сантиметров высоты, - самое распространенное и одно из самых продуктивных растений суглинистых пустынь. На ней восстанавливают свои силы после зимы отары овец. Ее побеги - первый зеленый корм маленьких каракулевых ягнят. На этих пастбищах, питаясь сочными травами, каракулевые и курдючные овцы месяц, а то и полтора, могут обходиться без всякого водопоя.

Полынная пустыня

Рядом с кара-иляком растет другой эфемер - "живородящий" мятлик. Кустик мятлика дает несколько метелок, но не семена появляются на них, а полсотни мелких луковичек. И уже в апреле, на свежем еще кустике, луковички эти начинают прорастать. Когда же материнское растение высохнет, то луковички укореняются в почву и дают новую поросль. У этого же мятлика имеются и другие, прикорневые, луковички, служащие и для размножения и частично для расселения. Они вырастают на ответвлениях корневища и дают начало новым растениям, однако роль их в размножении невелика, потому что, являясь лакомым блюдом для различных землероек, прикорневые луковички в значительном количестве уничтожаются. Живородящий мятлик - одно из самых любопытных растений пустыни. Несколько лет может находиться он в гербарии в хорошо высушенном состоянии. Но попробуйте положить его "безжизненные" луковички во влажную землю, и они тотчас же начнут прорастать.

На этих эфемеровых пастбищах растет астрагал тонкостебельный, вероника однолетняя, лютик Северцева. Вся земля до горизонта становится то огненно-красной, то, как золото, желтой от тюльпанов, то лиловой от цветов малькольмии, то снова красной от маков и ремерий. Все растения эфемеровых пастбищ малы, но их особенностью является скороспелость, позволяющая им полностью использовать благоприятнейшие условия самой короткой весны. Богаты эти пастбища только тогда, когда зелены. Но высохнут они, и почти безжизненной становится эта суглинистая или лёссовая пустыня.

Нажировочные пастбища. Кто не знает пахучей полыни? Она широко распространена не только в степях, но и в лесной зоне, и в горах. Но родина ее - пустыня; здесь растет много ее различных видов. Необычен вид полынных пустынь. Серо-зеленые кустарнички отстоят один от другого на расстоянии от полуметра до полутора метров, в промежутке между кустами - оголенная земля, на которой едва видны остатки мелких эфемеров. Голая, растрескавшаяся земля, отдельные сероватые кустарнички и сильный, "душный" аромат, от которого зной становится еще нестерпимее... За короткую и сухую весну полынь не успевает полностью вырасти, - кустик ее встречает лето еще недоразвитым. Под жаркими лучами солнца листрчки ее сворачиваются и частично осыпаются. Но придет прохладная и более влажная осень, и полынь начинает расга еще более интенсивно, чем весной, зацветает и плодоносит.

Наша степная полынь горька и малопригодна для скота летом. Горечь ее эфирных масел передается молоку животных. Этим свойством не обладают растущие в пустыне полыни, и многие их виды скот поедает круглый год, но все же охотнее ест их осенью, после цветения, и особенно после морозов, когда эфирные масла исчезают. Поздней осенью и зимой, когда отцветет и подсохнет полынь, на эти пастбища из далеких мест сгоняются отары овец и стада верблюдов и лошадей. "Полынь жир нагоняет", - говорят казахи и стремятся обязательно зимой, хоть месяц-два, попасти стада на полынных пастбищах. Овцы поедают молодые травянистые побеги. Другие животные разгрызают и более старые, одеревенелые с поверхности, но полные питательных веществ части растения.

В связи с этим при прежнем кочевом хозяйстве казахи, выпасавшие свои стада летом в более северных районах на ковыльных пастбищах полупустынь и степей, пригоняли скот на осень и зиму на малоснежные полынные пастбища пустынь.

"Скатерть-самобранка" песчаных пустынь. Песчаная пустыня - эта настоящая "скатерть-самобранка". Она покрыта хотя и редким, но разнообразным ковром растений. В западинах и на склонах песчаных бугров эти растения образуют сплошной дерновый покров и обеспечивают круглогодичный корм стадам.

Песчаные пустыни - это родина животноводства. В них человек может жить, почти не заботясь о прокорме своих стад, обеспечивая себя за счет животных и пищей, и одеждой, и топливом в виде кизяка, и транспортом. Единственной заботой человека в песках будет необходимость два-три раза в год перекочевать от одного колодца к другому, расположенному хотя бы в пяти километрах, для того, чтобы выбитая скотом трава смогла оправиться и дать отаву - вновь подрасти. Однако такая беззаботность ставила кочевого человека в полную зависимость от урожайности пастбищ, сильно колеблющейся по годам, и от всех других капризов природы, а часто вела и к гибели его стад. Эта зависимость от случайностей суровой природы, усиленная жестокой эксплоатацией, приводила к тяжелым условиям жизни человека в пустыне. Только социалистическое коллективное хозяйство дало. возможность вслед за избавлением от эксплоататоров побеждать теперь и капризы природы.

Богаты песчаные пустыни деревцами, кустарниками и кустарничками. Но самое большое богатство их заключено в самой маленькой травке - пустынной осоке.

Злак селин, растущий только на сыпучих, песках

Так же, как и кара-иляк, его песчаный сородич иляк невысок и тонколиствен. Но на каждом квадратном метре бывает по 200 - 400 его побегов, и образованный ими дерновый покров хотя и проникает в глубь песков всего только на 20 сантиметров, но обладает сказочной силой. Кто бывал в пустынях, тот знает, сколько силы приходится затрачивать человеку на борьбу с движущимся песком. Подует ветер, и за день занесет у дома не только ступеньки, но и самую" дверь настолько, что нельзя ее открыть. А выйдите подальше за город - в пустыню, и увидите, что никаких следов новых песчаных заносов в ней и сыскать нельзя. Это дерновый покров пустынной осоки сдерживает так пески от напора ветров. Он не может полностью их остановить, пески движутся, местами оголяя корешки осоки, местами ее присыпая, но количество движущегося песка здесь буквально в тысячу раз меньше, чем там, где пески лишены этого дернового панцыря.

Песчаная акация

В отличие от своего сородича из лёссовых пустынь, пустынная (песчаная) осока обладает поразительным свойством сохранять свою питательность и тогда, когда листочки ее кажутся совершенно мертвыми. "Сено на корню" называют эту осоку. Она растет в течение полутора-двух месяцев, а дает пропитание стадам в течение всего года. Сухи ее листья летом, но достаточно пройти дождику, и снова они отрастают. Осенью, после первых же дождей, пески покрываются нежной зеленью молодых побегов иляка, и кажется, что наступила вторая весна. Посмотрите, как тщательно поедают тоненькие листочки этой осоки овцы и козы, и вы поймете, какое значение имеет эта травка для их выпаса. Взгляните, с каким удовольствием, хлопая губами, подбирают эту осоку лошадь и даже громадный верблюд, и вам станет очевидным, что трава эта в кормовом отношении имеет большие преимущества по сравнению с другими, более пышно растущими травами, и даже такими, которые, в отличие от осоки, стоят зелеными почти все лето.

Так жил человек в пустыне. Обтянутая войлоком кибитка, привязанный к ней верблюжонок и голые барханные пески там, где стада уничтожили растительность

Этот лес черного саксаула в б метров высотой вырос за 15 лет на песках, засыпавших селение Янги-Абад северо-западнее Бухары

Из этих зеленых трав особенно интересны два "пионера закрепления песков" - два злака, называемые туркменами селин, а казахами селеу. Первый из них называют большим селином. Его яркозеленые "снопы", имеющие от одного до полутора метров высоты и больше полуметра в обхвате, составили бы хорошее украшение городских бульваров и скверов. Его изящно украшают белые султаны раскидистых метелок-колосьев. Попробуйте выдернуть это растение, и вы увидите, какими средствами оно обеспечивает себе существование в песках. Корневая система этого злака занимает площадь диаметром в 20 - 24 метра. Густая сеть его корешков расположена в основном на небольшой глубине, там, где в барханных песках имеется горизонт влажности. Но удивительны его корни не только размерами и густотой. Они на всю жизнь запомнятся тому, кто хотя бы однажды увидел их: каждый тончайший корешок заключен в толстый, но гибкий чехол - трубку, созданную из песка, склеенного соком корешка. Развеет ветер бархан, а корни селина, спрятанные в эти чехлы, не сохнут на самом горячем солнце. Удивительны они и тем, что дают несколько ярусов. Одни распластаны на глубине теперешнего горизонта влажности, другие расположены там, где был этот горизонт при прежней высоте бархана, третьи уходят вниз, чтобы использовать влагу более глубоких слоев песка. Но самым удивительным свойством этого растения является его способность при засыпании песком давать на верхушках побеги, выпускающие корни и молодой "снопик" нового растения. Все это дает селину возможность поселяться на таком подвижном песке, на котором не может жить почти ни одно другое растение. Вот почему его и называют "пионером закрепления песков".

Ценность его заключается не только в способности закреплять пески, умерять их подвижность. Селин дает большое количество сена на случай зимней бескормицы. Правда, сено это жестко, так как побеги его богаты кремнеземом, и поэтому для мелкого скота мало пригодно. Недаром большой селин называют эркекселин, а также верблюжий, в отличие от другого вида - малого селина, имеющего снопики всего в 40 - 50 сантиметров высоты, но дающего значительно более мягкое сено. Этот малый селин называют лошадиным, или иначе - уркочи-селин.

В Средней Азии, в горах и на равнинах, насчитывают свыше 300 видов бобовых растений астрагалов. Многие из них являются не только типичным элементом растительности песчаных пустынь, но и ценнейшим кормом. Кустики астрагалов часто совсем безлистны летом. Их веточки, покрытые толстым восковым покровом, имеют светлый, слегка зеленоватый цвет; но эти голые ветви и даже стволы с явным удовольствием поедают все животные пустынь, так как они содержат много питательных веществ. Лошади поедают ветки этого кустарника "сингрен" с не меньшей охотой, чем свежую люцерну. Лишь некоторые виды астрагалов остаются почти не тронутыми скотом, но не потому, что они невкусны, а потому, что настолько густо покрыты острыми и твердыми колючками, что их боится даже верблюд.

Пища верблюда. Велик "корабль пустыни". Его голова и массивные горбы поднимаются до 2,5 метра над землей. В упряжке груз пары волов легок для него. Под вьюком в 150 - 250 килограммов он проходит в день по 30 - 40 километров. Откуда же черпает силу это крупное животное? За счет чего может прокормиться верблюд, если ему надо ежедневно поглотить 14 - 16 килограммов сухой пищи?

Непригодны для него пышные, сочные пастбища наших лесных районов или заливных лугов. Его далекие предки жили в пустынях, и в течение миллионов лет организм этих животных так приладился к жизни в пустынях, что трудно найти другое животное, так же прекрасно приспособленное к окружающим условиям.

Равномерно покачиваясь, мягко ступая, беззвучно двигаются верблюды каравана. На переднем поверх вьюка сидит задумчивый кумли - "житель песков". К седлу или к хвосту первого верблюда привязана веревка, другой конец которой прикреплен к недоуздку или к деревянной спице, продетой через переносицу следующего верблюда. Так скреплены между собой пять верблюдов. На шее последнего из них висит особый медный колоколец, языком которого служат один или два меньших колокольца, вдетых внутрь первого. Глухой и вместе с тем глубокий, булькающий, но мелодичный звон раздается в такт движению каравана. За этой пятеркой - вторая, третья. И у каждой из них свой особый перезвон. Опытному проводнику не надо оглядываться для того, чтобы узнать, все ли благополучно в караване.

Но иногда нарушается ритм перезвона. Это верблюд, не сходя с тропы, "протянул голову в сторону и откусил ветку придорожного кустарника. Медленное движение челюстей налево, направо, снова налево и снова направо, еще и еще раз, и вот уже комок разжеванной ветки мячиком прокатывается вниз вдоль его шеи. И опять голова его потянулась к кусту, и другая ветка растения ритмично размалывается мощными челюстями.

Караван остановился за час до заката солнца. Спутанные верблюды, не спеша, разошлись на несколько сот шагов от лагеря и неторопливо начали заглатывать то одно, то другое растение. А через полтора часа, когда быстро на землю спустилась темнота, верблюдов подогнали к лагерю. Они удобно уселись, подобрав под себя ноги, и вновь заработали их челюсти. Прокатится мячик по шее снизу вверх, десяток ритмичных движении нижней челюстью налево, направо, маленькая остановка, и покатился комок по шее вниз, на этот раз во второй отдел желудка. Мгновение, и на смену ему вновь взбегает мячик по шее, и снова неторопливая, мерная жвачка. Так пища, наспех захваченная днем, окончательно усваивается ночью. Полтора часа выпаса вечером, если была остановка, то час-два днем, а если нет, так немного веток, схваченных на ходу, и пуд пищи "освоен" верблюдом.

Янтак - верблюжья колючка

Какие растения он поглощает? Почему другие животные не только не едят большую часть этих растений, но и тщательно обходят их? Ответ прост: пища верблюдов или настолько жестка, что ее трудно разжевать даже лошади, не то что овце, либо совершенно несъедобна по своим вкусовым качествам, либо такая колючая, что до нее и не дотронуться. Почти нет таких растений, которых не ест верблюд в песках. Вот почему ему так легко повсюду в пустыне найти для себя пропитание.

На вольном выпасе верблюд охотно поедает даже мелкие травинки пустынной осоки-иляка и мятлика. Однако они слишком малы, чтобы прокормиться ими караванному верблюду, пасущемуся лишь считанные часы. Но все, что покрупнее: кустарнички то сочных, то деревянистых солянок, полынь, колючие шары перекати-поля, - все это охотно поедается верблюдом. Ему служат пищей и высохшие листья ферулы и ревеня, и деревянистые коленчатые ветви кустарника кандыма, и зеленые побеги черного и белого саксаула, покрытые восковым налетом твердые ветки астрагалов, и в общем подавляющее количество трав, кустарничков и кустарников пустынь.

Кустарник эфедры, похожий на разросшийся хвощ, является прекрасным дубильным сырьем. Его зеленые побеги крайне терпки, но даже и их поедает верблюд. Короче говоря, среди разнообразных растений песков трудно найти такое, от которого бы отказался непривередливый "корабль пустыни".

Бедна растительность глинистых пустынь Казахстана. На многие сотни километров тянутся пространства, покрытые лишь мелкими кустарничками серой и черной полыни. Кажется, нет ничего суше этих растений, пропитанных эфирными маслами. Вырвите их из земли с корнями и зелеными побегами, подожгите спичкой, и мгновенно загорится у вас такой костер, какого не разведете из высушенных смолистых корней сосны. Но и эти жесткие, казалось бы, безжизненные растения дают прекрасный "нажировочный" корм верблюдам.

На окраинах оазисов или в местах былых зимовок растет много всевозможных сорняков. Ни к одному из них не притронется лошадь, только некоторые поедают коровы. Неразборчивый к пище азиатский осел за отсутствием лучшего корма съедает те сорняки, которых не трогает "благородный" конь, но и он не может одолеть те растения, которые защищают себя шипамр и иглами. И только один верблюд справляется и с этим "строптивым кормом" - колючими сорными растениями.

Из всех сорняков больше всего нравится верблюду янтак - верблюжья колючка. Заброшенные поля, окрестности летних стоянок и зимовок покрыты густыми кустиками этого яркозеленого растения. Что привлекает к нему верблюда? Яркая зелень мелких листков, нежность розовых цветочков или маленькие стручки? Вряд ли только из-за них стал бы он поедать побеги, покрытые броней прямых и острых, как иглы, колючек. Ест верблюд этот янтак так охотно потому, что это одно из очень питательных растений, содержащих много белка и сахара.

Житель тугайных зарослей - каракал

Недаром среди порослей одного из видов янтака можно видеть ребятишек. Подставив к кусту деревянные тазы, они обстукивают ветки палочкой, собирая осыпающиеся с них мелкие белые крупинки. Это янтачный сахар - одно из любимых народных лакомств, продающееся на базарах среднеазиатских городов.

Удивительна яркая зелень янтака среди выжженной пустыни. Непонятно, как может он зеленеть в таком' безводье. Но это недоумение исчезает сразу же при виде корней янтачного куста, - они обладают гигантской длиной. В лёссовых обрывах была установлена их видимая длина, достигающая 17 метров. Этот своеобразный "водопровод" обладает способностью качать для себя воду с больших глубин. Янтак в больших количествах заготовляют на зиму. Его сбитые высохшие листочки являются отличным кормом для овен, а побегами кормят зимой верблюдов и отапливают жилища. Древнее кирпичное производство Азии использует для обжига только янтак. Но как же ест верблюд эти колючки, до которых обычно не дотрагивается ни одно другое животное? Разгадка этого заключается в том, что на внутренней поверхности щек у верблюда имеются специальные плотные бугорки, благодаря которым ему не страшны колючие панцыри растений.

Тугайные джунгли. Если вспомнить общепринятое представление о том, что "ничто не может быть безжизненнее пустынь", то как-то странно прозвучит выражение "леса пустынь". Но тем не менее, в пустынях растут самые настоящие леса, в которых ведутся механизированные про мышленные лесозаготовки.

Леса пустынь бывают двух родов.- одни из них по виду существенно не отличаются от обычных и обладают крупными широколиственными и толстоствольными деревьями; другие - совершенно своеобразны.

Широколиственные леса могут существовать в пустынном климате только там, где недостаток атмосферной влаги восполняется большим количеством близких грунтовых вод. Такие условия встречаются в речных долинах, где берега рек и низкие, лишь иногда затопляемые пространства пойм покрываются зарослями трав, кустарников и деревьев. Эти заросли называют в Средней Азии и Казахстане "тугай", а в сухих районах киргизского Тянь-Шаня и в Туркмении - "токой".

Тугайные леса окаймляли течение всех рек Средней и Центральной Азии. Местами они уничтожены, а местами и сейчас тянутся на значительные расстояния по долинам Теджена, Мургаба, Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи.

Немало лет своего существования насчитывает город Кзыл-Орда. Караваны навьюченных верблюдов, тележки, подводы и арбы, запряженные верблюдами, лошадьми и ишаками, ежедневно везут в него со всех сторон топливо. Не удивительно, что на правом берегу реки, на котором расположен город, в радиусе до 30 километров не могли сохраниться тугаи в своем девственном виде. Но сядьте на автомашину, переезжайте на левый, кызыл-кумский, берег Сыр-Дарьи, и уже в 11 километрах от города вы попадете в такие дебри, что усидеть в кузове грузовой автомашины будет совершенно невозможно, несмотря на то, что она будет идти по хорошо наезженной дороге. Даже у низкой легковой машины вся окраска окажется исцарапанной. Дорога идет буквально в зеленом туннеле. Заросли настолько густы, что ни разъехаться, ни даже посторониться прохожему от встречной машины совершенно некуда. Этот зеленый коридор неприступен потому, что сплетающие его ветки покрыты всевозможными колючими шипами, иглами и крючками. И только изредка видны в этом лабиринте пересекающие дорогу тропы, которые правильнее было бы назвать трубами. Эти тропы проложили дикие кабаны, - их здесь водится множество. В этих чащах они скрываются днем, а ночью выходят на кормежку либо на бахчи и огороды, либо на берег реки, где растет тростник.

Еще несколько десятков лет тому назад в тугайной чаще скрывалось много тигров. Сейчас они сохранились лишь кое-где в дельте Аму-Дарьи и в самых глухих местах Средней Азии, преимущественно в тугаях не пустынных, а горных.

Из чего же состоят эти тугайные дебри берегов Сыр-Дарьи? Прежде всего бросаются в глаза громадные, трехметровые кусты тамариска. Это одно из красивейших растений. Крона его хотя и безлистна, но чрезвычайно густа. На каждой веточке пышная метелка, состоящая из тонких и нежных побегов, несколько похожих на хвою. Зелень тамариска обладает своеобразной синеватой окраской, эффектно сочетающейся с нежным и ярким сиреневым цветом его крупных соцветий. Издали кажется, что вы подъезжаете к зарослям цветущей сирени. Особенно красивы кусты тамариска, обвитые лианами ломоноса и покрытые сверху мохнатыми серебристыми шапками его плодоносящих побегов.

Резким контрастом с нарядным, но темным тамариском являются серебристые светлозеленые раскидистые деревья - кусты лоха. "Джида"- зовут его узбеки и казахи, "игде" - называют его туркмены. Дикой маслиной окрестили его в Крыму потому, что листья его и по своей продолговатой форме и по светлой серебристой окраске очень похожи на листья настоящей маслины. Диким фиником называют его ребята всего нашего юга, так как его плоды по внешнему виду схожи с фиником. Но ни с настоящей маслиной, ни с финиковой пальмой лох не имеет никакого родства. Он встречается во всех засушливых областях нашего юга, но особенно типичен для тугайных зарослей пустынь. Здесь широко распространены и мелкоплодные и крупноплодные его виды, дающие сладкие мучнистые ягоды, являющиеся не только предметом питания, но и прекрасным сырьем для изготовления спирта.

Кусты тамариска и деревья лоха в сырдарьинских тугаях сочетаются с чрезвычайно колючими кустами. Кажется, ничего не может быть бесполезнее этих зарослей шингиля, к которым из-за крепких и острых цепляющих колючек и подойти нельзя. А зайдите на кзыл-ординский хлебокомбинат, где лежат целые горы срубленного шингиля, и вам не нахвалятся: "Хоть и объемно наше топливо, зато горит, как порох. Забот с ним не знаем".

Немало в этих зарослях и замечательнейшего тополя, носящего имя разнолистного. Его мясистые, почти круглые светлые листья во время летнего зноя всегда значительно прохладнее, чем у других растений. Благодаря сильному испарению они всегда на несколько градусов холоднее окружающего воздуха. Этим растение борется с неблагоприятными условиями слишком высоких температур. Но чтобы так бороться с перегреванием, тополь должен, как мощный насос, выкачивать из земли громадные количества воды. Разнолистным его зовут потому, что нижние листья его длинны и узки, как у ивы, а верхние, сидящие зачастую на той же ветке, широки и круглы, как у осины.

Совсем по-другому выглядят тугаи на берегах Аму-Дарьи.'Правда, и здесь местами встречаются непроходимые заросли, но чаще тугаи образуют здесь как бы парковые насаждения, где рощи высокоствольных громадных деревьев разнолистного тополя, до 14 метров высотой, другого тополя - туранга, ивы и лоха чередуются с "лужайками" высоких злаков, с тростниковыми зарослями, с кустарниками и с пятнами почти оголенных солончаков. В густых участках зрелых тугаев остается лишь два вида тополя и три вида лиан. Особенно красивы аму-дарьинские тугаи в середине октября, когда издали, с гор Султан-Уиз-Даг, они кажутся гигантским, сотканным из тончайших узоров шелковым поясом пустыни. Серебряные ленты протоков Аму-Дарьи переплетаются здесь с золотой чеканкой рощ, бирюзой озер-стариц, с филигранной сетью каналов, чернью и серебром солончаков.

Аму-дарьинские тугаи дают значительно больше древесины, чем сыр-дарьинские. Здесь много высокоствольной ивы. Особенно часты здесь рощи тополя туранга, стволы которого достигают у старых деревьев 1 метра в диаметре. Туранговые дрова являются хорошим топливом.

В тугаях Аму-Дарьи много лоха, тамариска и шингиля. Но особый колорит этим зарослям придает широко распространенный в пойме, растущий среди кустарников гигантский злак эриантус. Его кусты могли бы служить прекрасным украшением цветочных клумб. Его "сноп", имеющий больше метра в диаметре, образован длинными, тонкими листьями высотой в 1,5 - 1,7 метра и увенчан множеством пушистых белых, сверкающих, как серебро, метелок, вздымающихся на 3 - 5 метров. По данным лучшего исследователя лесов пустыни В. Л. Леонтьева, встречаются кусты эриантуса, метелки которого достигают высоты до б метров 20 сантиметров!

Его кусты часто сплошной двойной стеной огораживают каналы и арыки. Побеги его слишком жестки, чтобы быть хорошим кормом, но служат прекрасным материалом для плетения цыновок. Им же укладывают дороги в местах разбитых песков.

В 1947 году эриантус широко применяли на строительстве железной дороги из Чарджоу в Кунград. Все полотно этой дороги в тех местах, где оно было насыпано из песка и могло быть разнесено ветром, надежно укутали на первое время, словно цыновками, так называемыми устилочными защитами из прочного эриантуса. После прокладки рельсов полотно укрепят щебенкой, но и тогда эриантус будет применяться во всех тех местах, где нужна защита от подвижных песков.

Саксауловые леса. Совершенно иначе выглядят леса песчаных пустынь, расположенные вдали от рек. Можно спорить, в какой мере применимо к ним название "лес" с точки зрения многих признаков, но в хозяйственном отношении оно отнюдь не условно. Недаром на территории наших пустынь выделены обширные лесные дачи и лесные промышленные хозяйства.

Леса песчаных пустынь состоят в основном из саксаула. Это одно из самых типичных и- замечательных растений пустыни. Про его заросли часто говорят: это "лес без стволов, без листьев и хвои и без тени". К этому можно было бы прибавить, что это лес, который нельзя сплавлять, лес, из которого почти ничего нельзя строить, лес, который используют, но никогда не пилят и обычно не рубят. Действительно, это лес почти без стволов, поскольку обычно саксаул от самой поверхности земли начинает ветвиться, как кустарник, и одиночные стволы у него встречаются редко. Это верно, что он лишен и листьев и хвои. Ботаник скажет, что это не совсем точно, да и вы сами, разорвав веточку саксаула и приглядевшись внимательно к месту разрыва, похожему на сочленение хвоща, можете увидеть остатки (рудименты) его листочков, сохранившиеся в виде чешуек в 1 миллиметр величиной. Больше того, самая форма этих "листочков" - чешуек служит ботанику для определения вида саксаула: у белого это будет остренькая чешуйка, по форме похожая на крышу китайской пагоды, а у черного - она полукруглая. Но, как видите, листьев в обычном смысле этого слова на саксауле нет. "Лес без тени", - так очень часто говорят, но это все же некоторое преувеличение. Правда, у белого саксаула тень не сплошная, это полутень, но все же она дает возможность укрыться от солнцепека и животным и человеку; у черного же саксаула тень достаточно густа.

Сплавлять саксаул, действительно, нельзя, потому что он тотчас потонет в воде. Мудрено из него что-нибудь строить - он слишком коряв я короток. Но все же он употребляется на крепление колодцев, похожее больше на плетень, чем на сруб. Из стволов саксаула и глины сооружают даже своды, заменяющие одновременно и потолок и крышу домов, строящихся в пустыне вдали от источников другого леса. Саксаул не пилят и обычно не рубят, но не потому, что он совершенно не поддается пиле и топору. Он очень тверд, эта верно; но так как он очень хрупок, то гораздо проще ломать его ударами обуха, а добывая - ломать руками, предварительно откопав толстый корень. Но, делая столько оговорок, нельзя забывать самого главного: саксаул - это лучшее древесное топливо в мире, калорийность которого выше калорийности многих сортов бурого угля.

Массивный корень саксаула на глубину до 1 - 1,5 метров бывает сравнительно ровным, как ствол, но от поверхности земли растение чаше всего разветвляется и образует ветвистый кустарник - дерево. Ствол и ветви его чем старше, тем становятся все более изогнутыми и растресканными. Они обычно настолько корявы, что мало похожи на стволы деревьев. Саксаул не имеет такой коры, как наши деревья, и лишь поверхность молодых стволов отличается по цвету от коричневой древесины своей зеленовато-желтоватой окраской с темносерыми поперечными полосами.

Слишком сухо и жарко в пустынях, чтобы растения могли без вреда для себя обладать большими листьями; экономия влаги, стремление сократить испарение до предела привели к тому, что у саксаула, как мы видели, исчезли листья. Их роль выполняют зеленые молодые побеги, которыми заканчиваются жесткие ветки. Эти побеги, образующие иногда густые метлы, уже в июне начинают постепенно осыпаться. В июле, в разгар летней жары, их осыпается больше половины. Такой "летний веткопад" - явление, совершенно чуждое нашим лесам. Саксаул же с помощью такого "веткопада" регулирует свой водный режим, то есть уравновешивает разницу между тем количеством влаги, которое должны были бы испарить все его зеленые побеги, и той влагой, которую могут достать растению корни из высыхающего песка.

Черный саксаул - дерево пустыни

Из пяти видов саксаула три - а именно: Литвинова, карликовый и вахшский - не имеют широкого развития, и большое практическое значение имеют только два - черный и белый саксаул.

Белый саксаул получил свое название за сравнительно светлую окраску ветвей и "прозрачность" своих кустов. Этот саксаул - житель песков. Его самые крупные экземпляры редко достигают 5 метров, а обычно не больше 1,5 - 2 метров высотой. Он почти никогда не дает чистых зарослей, а как правило, чередуется с кустами кандыма, песчаной акации и других растений. Кусты белого саксаула растут один от другого на расстоянии 4 - 7 метров, а то и дальше. Наибольшее количество древесины дает его корень; вот почему и приходится его выкапывать и выкорчевывать из земли.

Иначе выглядят заросли черного, или солончакового, саксаула. Черным он назван потому, что на вид зелень его значительно сочнее, зеленых веточек гораздо больше и самый куст, действительно, кажется темным на светлом фоне песков. Черный саксаул в благоприятных условиях растет очень быстро, по 50 - 60 сантиметров в год, и уже в возрасте 10 лет может дать густые заросли до 6 метров высотой. Древесины он дает несравненно больше, чем белый саксаул.

У белого песчаного саксаула побеги необычайно терпки и горьки. У черного саксаула зеленые побеги сочны, на вкус кисловато-солоноваты и, пожалуй, приятны. Вот почему самые крупные дикие животные пустынь - антилопы джейраны - осенью часто ходят нагуливать жир в черносаксауловые заросли. Однако и белый саксаул охотно поедается не только ими, но и верблюдами, и овцами, и козами.

Белый саксаул растет в полузакрепленных песках Азии повсюду, где его еще не уничтожил человек. Черный саксаул растет лишь отдельными массивами там, где ближе грунтовые воды. Поэтому обычно он располагается либо в низинах, выдутых ветром, либо вдоль древних староречий и на недавних речных наносах.

Самый крупный массив черного саксаула в Средней Азии расположен в северо-западной части Кызыл-Кумов, по староречью Жана-Дарьи. Это, действительно, лесная чаща, почти непроходимая из-за векового валежника и густых, переплетающихся между собой, жестких толстых ветвей.

Странное чувство своеобразной красоты и первобытности вызывает эта непривычная картина. Вывернутые, скрученные, корявые стволы и ветви словно скорчились от невыносимого, всесокрушающего солнечного зноя. Мертвая тишина и неподвижность раскаленного воздуха и необычность этого зрелища создают ощущение чего-то нереального. И лишь внезапный свист поднявшегося пылевого смерча возвращает к действительности.

Белый саксаул

Колоссальные лесные массивы стоят здесь нетронутыми. Лишь на крайнем юго-западе Жана-Дарьи Каракалпакское управление лесной промышленности ведет правильные разработки у самого краешка этого массива. А с северо-востока построена узкоколейная железная дорога, которая постепенно будет врезаться все дальше в девственные чащи этого сказочного леса.

Лесные разработки в пустыне. Было время, когда черный саксаул разрабатывался, как и белый, вручную и вывозился на верблюдах. Не легко и не дешево при этих условиях было обеспечить топливом города и железные дороги Средней Азии, снабжавшиеся прежде только саксаулом. Не удивительно, что вокруг городов и поселков в радиусе двух дневных переходов саксаульники давно уже были полностью истреблены. На смену им в годы сталинских пятилеток появились новые кочегарки - угольные шахты Ферганы, полностью механизированные разрезы Ангренских залежей под Ташкентом, мощный угольный бассейн "второго Донбасса" - Караганды и другие. Но, помимо угля, нужны и дрова. Саксаул перестал быть единственным топливом, но он попрежнему нужен. И большевики построили новые хозяйства. Одно из них находится на северной окраине пустыни Муюн-Кум. Если ехать по железной дороге из Москвы в столицу Казахстана Алма-Ата, то на Турксибе, у станции Чу, можно увидеть целые горы корявых стволов и ветвей саксаула, сложенные в громадные правильные штабели. Здесь же грузятся саксаулом составы больших товарных платформ.

Откуда здесь такое количество саксаула? Сойдите на станции и пересядьте на очередной поезд, уходящий в Коскудукский леспромхоз. Маленькие платформочки, небольшой паровозик и тонкие рельсы узкоколейки покажутся вам игрушечными. Но быстро мчится поезд - сначала среди орошаемых полей, затем по лёссовой и потом по супесчаной пустынной равнине, сложенной древними наносами реки Чу. Узкоколейка прошла уже на 150 километров в глубь пустыни.

Разработка саксаула до крайности проста. У очередной "конечной" - станции разбивают поселок, и начинается эксплоатация определенного квартала. Мощный трактор тянет за собой смонтированный на трех колесах громадный треугольник, сделанный из трех телеграфных столбов, обитых по наружному краю узкоколейным рельсом. Этот треугольник находится на высоте 50 сантиметров над землей, и, когда он движется по саксауловым зарослям, молодые ростки саксаула подгибаются и неповрежденные остаются расти. Но взрослые твердые и негибкие деревья этим мощным орудием не выламываются, а именно выкорчевываются из рыхлой супесчаной почвы. Рабочие привычными движениями обламывают тонкие зеленые ветки, сбрасывая их в кучи. А следом идут платформы, прицепленные по три к другим тракторам, на которые грузится все саксауловое топливо, кроме хвороста.

Пока идет эксплоатация этого квартала, строители прокладывают "ус" - ветку узкоколейки длиной в 10 километров в сторону от магистрали и ставят новый поселок. Закончив разработку квартала на конце магистрали, переходят на выкорчевку участка на конце "уса", а тем временем строители подготовляют второй "ус", по другую сторону от магистрали. Затем продолжают магистраль снова, снимают ненужный "ус", укладывают его на новом месте и т. д.

При прежнем способе ручной добычи, чтобы не тратить лишних сил и времени, выкорчевывали все кусты саксаула подряд, не щадя молодняка. Оставались разграбленные площади. Вырытые для выкорчевки ямки развевались ветром, а саксаул не восстанавливался. Много пришлось приложить труда, чтобы вернуть былое богатство земле. Многократно производили посев саксаула с самолетов, но не всегда он удавался: то грызуны съедят семена, то год окажется слишком сухим, то молодые всходы погибнут от морозов, совсем не страшных взрослым растениям. Немало было проведено опытов, пока наши лесоводы не научились правильно проводить аэросев саксаула.

А при новом, механическом способе выкорчевки все молодые кусты сохраняются, земля обсеменяется от них естественным путем, и заросли быстро восстанавливаются. Молодой саксаул на местах корчевок растет более пышно и сильно, чем среди нетронутых зарослей.

Одна лишь Коскудукская лесная дача охватывает 350 тысяч гектаров, а вся площадь саксаульников в низовьях реки Чу исчисляется 2 миллионами гектаров. И это лишь малая доля того, что имеется по староречьям Сыр-Дарьи. Но не только топливо дает саксаул. С глубокой древности зола его употреблялась жителями пустынь для мыловарения. А сейчас выработка поташа из золы зеленых саксауловых веток, остающихся при лесоразработке, является налаженным и доходным производством, дающим большое количество продукции.

Животные - обитатели пустынь

Кто видел пустыню лишь днем и не пободрствовал в ней ночью, тот не может составить себе верного представления о богатстве пустынной жизни", - написал один из исследователей туркменских Кара-Кумов. Действительно, громадное количество следов на песке, которые видны бывают ранним утром, пока первый дневной ветерок еще не "подмел" этих узоров, как-то не вяжется с количеством тех животных, которых видишь днем.

Апрельской ночью. Однажды, после особенно длинного перехода, когда лагерь заснул, наш зоолог пошел с фонариком искать ночных обитателей песков. Я подбросил несколько больших веток саксаула в костер, чтобы было посветлей, и сел дополнять дневные записи. Но спокойно посидеть и поразмыслить над виденным в пути не удалось. Началось с того, что со всего размаха на меня налетел громадный черный жук. Я поймал его и начал разглядывать: голова его, похожая на лемех сохи, была не на много короче туловища. Это был лаково-черный крупный скарит - типичный житель песков, уроженец (эндемик) наших пустынь. Днем он прячется в песке, ночью же усиленно охотится. Я положил жука на песок и вскоре увидел его за работой. Пробежав несколько шагов, он остановился и несколькими быстрыми движениями передних ног вырыл маленькую ямку, изогнул голову вертикально вниз и, попятившись назад, как сохой, отгреб ею песок. Он повторил это несколько раз, то раскапывая песок, то унося его в сторону, и через несколько секунд он выкопал из песка другого жука, немедленно раздробил его своими мощными челюстями и начал пожирать. Но пока я смотрел на эту охоту, на свет костра налетело такое количество насекомых, что мне пришлось, достать морилку зоолога и приняться за коллекционирование всевозможных поденок, бабочек, жуков и наездников. А в это время несколько подальше от костра появились привлеченные насекомыми более крупные обитатели пустыни, те, которые пришли на охоту за ними.

Вот сверкнули в темноте рубиновые огоньки и раздался звонкий стрекот, словно кузнечика. Этот стрекочущий звук издает чешуйчатый хвост сцинкового геккона терратосцинкуса - обладателя громадных светящихся глаз, одного из интереснейших ночных путешественников. Геккон живет в раскаленных песках, а кожица его влажна и настолько нежна, что ее можно легко порвать даже осторожным прикосновением руки. На солнце эта ящерица не могла бы прожить и четверти часа. Но она не знает, что такое дневной зной и сухость: на день она зарывается в барханный песок, на глубину 30 - 50 сантиметров, где находится "висячий горизонт влажности" с совершенно сырым песком, ниже которого, с глубины 1 метра, опять идут сухие пески. У сцинкового геккона язык настолько велик, что он свободно облизывает им свои огромные глаза, если к ним прилипнет песчинка.

Вот мимо костра быстр" промчалась крупноголовая темная ящеричка и, почти не замедляя бега, взбежала по вертикальной фанерной стенке большого верблюжьего ящика, что-то схватила и умчалась опять. Это был каспийский геккон. Он обладает такими тончайшими коготками на тонких своих пальцах и такими присосами на лапках, что прекрасно бегает по гладко оштукатуренной стене и даже по потолку.

Вот в тени большая мохнатая фаланга прожевывает очередную жертву. А на свет костра летят, бегут и ползут все новые и новые обитатели пустыни. Морилка давно заполнена. Весь песок покрыт сотнями крылатых трупов, обожженных огнем костра. Пришел на охоту прозрачно-желтый скорпион, промелькнул в двухметровом воздушном прыжке тушканчик, показалась из песка и замерла, высматривая поживу, голова степного удава.

Новые сотни насекомых все летят на свет, садятся на лицо, лезут в уши, в нос. Надо поскорее тушить костер; здесь не до работы. Похоже на то, что обитатели пустыни решили воочию убедить нас в полном несоответствии с действительностью ходячего представления о "безжизненности" пустынь.

И невольно вспомнился мне тогда разговор двух готовившихся к поездке в пустыню студентов: одного новичка, а другого - уже побывавшего в Средней Азии. Когда новичок сказал, что изучать растительность он сейчас не будет, потому что там ее почти нет, то "бывалый" невольно вскрикнул: "Да где же быть растительности, как не в наших пустынях?" Очевидно, то же самое он мог бы сказать и о фауне наших внетропических пустынь, особенно песчаных, если бы видел их весенней ночью.

Скарит

Тонущие и плавающие в песках. Кругом была совершенно оголенная, покрытая тонким орнаментом ветровой ряби поверхность большого бархана.

Ящерица-круглоголовка

Я внимательно наблюдал за скоростью движения мельчайших песчаных волн и знал, что вокруг нет ни одного сучка, ни одного жучка. Продолжая смотреть на песок, я сделал один шаг, и в этот момент у самого носка сапога оказалась большая ящерица, усевшаяся как-то по-собачьи - на задних лапках и приподнявшись на передние. Ее округ лая голова, еще больше усиливающая сходство с собакой мопсом, быстро повернулась в мою сторону, и она с любопытством начала рассматривать меня, ритмично закручивая хвост кверху и снова распластывая его на песке. Отвисшие "уши", а в действительности большие складки рта, спускались с ее щек.

Я тихонько стал нагибаться и протянул ящерице карандаш. Она вдруг вся напряглась, разинула пасть, ставшую сразу больше ее головы, и с остервенением укусила карандаш. Но, почувствовав его твердость, стремительно бросилась бежать. Я - за ней. И когда я почти приблизился, она вздрогнула, будто попала на электрический провод, и мгновенно исчезла. Я тихонько подошел к этому месту и на поверхности песка увидел расплывшийся ее отпечаток. Следы никуда не продолжались, и ясно было видно, что она не убегала. Так эта ящерица (ушастая круглоголовка) исчезает, спасаясь от своих многочисленных хищных врагов - лисиц, змей, птиц и более крупных ящериц. Но на этот раз хитрость ее не удалась. Запустив два пальца в песок, чуть сзади следов ее передних лапок, я извлек ее с глубины 2 - 3 сантиметров, куда она зарылась своим мгновенным вздрагиванием.

Этим свойством "тонуть" в песке обладают и другие виды круглоголовок и, в частности, самая мелкая ящеричка, едва достигающая 5 сантиметров в длину, - малая круглоголовка. Окраска ее сверху такая же желтовато-серая, сливающаяся с песком, как и у большинства ящериц пустынь, но хвостик ее, постоянно сгибающийся крутой спиралью, виден издалека; он снизу ярко расцвечен белйми и черными полосками. Да и как ей было бы найти себе подобных, если бы не было у нее этого сигнального знака, постоянно маячащего на верхушках барханов?

Агама на кусте

Степной удав умеет не только мгновенно тонуть в песке, как круглоголовки, но и быстро плавать в нем. Следы его "плавания" постоянно видны на песчаных барханах, но реже удается видеть его самого. Для этого надо прийти на барханы в лунную ночь или побродить по ним с фонарем. Кто видел днем эту крайне медлительную и неповоротливую змею, будет удивлен той быстротой и ловкостью, с которой она, как рыба в воде, плывет в песке на глубине 2 - 3 сантиметров в поисках зарывшихся жуков или "потонувших" дневных ящериц.

Ящерицы и змеи на кустах. "Змея подколодная" - говорят у нас, желая подчеркнуть, что змеи всегда прячутся в укромные, скрытые места. Самое название "пресмыкающееся" как бы подчеркивает повадки ящериц и змей прятаться по щелкам, под камнями, вечно скрываться во мраке. Очевидно, такова особенность пустынь, что и это здесь не оправдывается.

Нередко можно видеть, как высоко на кусте сидит, притаившись, ящерица. Ее спинка расцвечена серым узором и имеет какой-то очень уж "шероховатый вид". Вся наружность ее напоминает сказочного дракона. Когда она сидит на корявой ветке саксаула, она почти сливается с ней. Это агама - одна из представительниц широко распространенного в пустынях рода ящериц. Подойдите тихонько к ней и начните ее щекотать веточкой или поймайте и начните дразнить. Не пройдет и полминуты, как от "волнения" вся ее шея, брюшко и даже передние лапки покроются либо яркой густой синей краской, либо станут желтыми. При этом на спине появляются яркооранжевые кружки. Недаром ее иногда называют "пустынным хамелеоном", хотя она ничего общего с хамелеонами не имеет.

В пустынях не только ящерицы любят сидеть на ветках. Нередко можно увидеть слившуюся с веткой куста тоненькую змею. Часами она лежит неподвижно на ветке, выжидая добычу. Но достаточно приблизиться к ней ящерице или птичке, как внезапно, словно спущенная с тугого лука стрела, она пролетает по воздуху и схватывает добычу. Недаром туркмены называют ее "окилян" - "стрела-змея". Широко распространено в пустыне народное поверье, будто змея эта, как стрела слетая с куста, пронзая человека или его лошадь, причиняет мгновенную смерть. Однако теперь хорошо известно, что яда этой змеи достаточно лишь для ящерицы или птички, а для человека она совершенно безвредна.

Но почему же агамы и стрела-змея взбираются на кусты? Причина проста: на поверхности земли песок накаляется в летний зной до 70°, а иногда и значительно выше. Так, например, Б. П. Александров, работая на Репетекской песчаной станции, летом 1937 года наблюдал температуру поверхности песка свыше 90°С! Ясно, что и воздух непосредственно у почвы раскален значительно сильнее, чем на высоте 1 - 1,5 метра. На кусте больше продувает ветерком, да к тому же змее легче броситься за жертвой сверху, а агаме - разыскать на кусте насекомое.

Царство пресмыкающихся. По первому впечатлению пустыня - это настоящий террариум для пресмыкающихся. Действительно, нигде нет такого разнообразия и своеобразия вечно подвижных красивых и юрких ящериц самой различной формы и окраски.

Только рассмотришь полосатую узкую, постепенно от головы к хвосту суживающуюся ящеричку пустынного гологлаза, как внимание уже привлечено другой ящерицей. А вот деловито ползет большая степная черепаха. Ее щиток величиной с тарелку; это значит, что возраст ее приближается к пятидесятилетнему.

Ветер, увлекая за собой песок, создает в пустыне то низкие, то высокие, вытягивающиеся вдоль ветра гряды

Ветер, увлекая за собой песок, создает в пустыне то низкие, то высокие, вытягивающиеся вдоль ветра гряды

Там где ветер испытывает какое-либо торможение, возникают поперечные направлению ветра серповидные барханы и гигантские барханные цепи

Там где ветер испытывает какое-либо торможение, возникают поперечные направлению ветра серповидные барханы и гигантские барханные цепи

Нередко можно встретить, особенно в песках, и ядовитых змей. Вот одна из них, достигающая 75 сантиметров длины, - песчаная эфа, с резко расширенной головой. Этот признак никогда не обманет; он сразу же, издали, позволяет распознать всех ядовитых змей. Эфу в движении и даже ее следы трудно спутать с другой змеей. Эфа движется не вперед, а вбок, крепко упираясь в песок то головой и хвостом и крутой петлей перебрасывая свое тело в сторону, то упираясь серединой туловища и перекидывая голову и хвост. Поэтому-то и следы ее получаются необычно круто изогнутые и разорванные - то либо от головы и хвоста, то только от самой середины туловища. Укус эфы очень опасен. Без лечения он иногда бывает смертелен. При лечении человек болеет 1,5 - 2 месяца. Впрочем, кусает она человека сравнительно редко.

Здесь можно встретить и щитомордника. Он водится почти повсеместно на юге Азии, избегая лишь сыпучих песков.

Самая большая змея в пустынях Средней Азии - это большеглазый полоз. Иногда он достигает 2,5 метра в длину. Немногим уступает ему пятнистый полоз. Он одинаково типичен для пустынь Африки, Аравии, Ирана, Средней Азии и Индии. Заклинатели змей часто держат эту неядовитую, но страшную на вид змею.

Этим далеко не ограничивается список пресмыкающихся, живущих как в наших, так и в зарубежных пустынях. Но какие бы пустыни мы ни брали, в них повсеместно, и в глинистых, и в каменистых, но особенно в песчаных, фактически змей совсем немного, но они чаще всего бывают на виду, или видны их следы, почему и создается впечатление, что они часты. А вот всевозможнейших ящериц, прекрасно приспособленных к жизни в пустынях, часто гребнепалых или тонкопалых для лучшего бега по песку, действительно, в пустынях очень много.

К пустыням вполне применимо название "царства пресмыкающихся". И как в каждом царстве, здесь водится и "ящеричный царь". Туркмены зовут его "зем-зем", узбеки - "ичкимер", а арабы - "варан". Это название вошло и в науку. Варан - крупный и злой хищник, достигающий 125 сантиметров длины. Водится он в самых удаленных от человека районах, там, где побольше можно найти всякой живности.

Пищей варану служат всевозможные ящерицы, жуки, змеи, грызуны, птички и молодые черепахи. Весной он поедает немалое количество своего любимого лакомства - птичьих яиц. Но, пожалуй, больше всего он поглощает различных ящериц и фаланг.

Варан - самая большая ящерица пустынь

Когда варан сидит под кустом саксаула, его трудно различить издали. Шкурка его имеет желтоватую, как песок, окраску, с широкими неправильными поперечными, тигровыми, темносерыми полосами, точь в точь такими же, как на молодых ветвях белого саксаула. Но, как только вы захотите к нему приблизиться, он покажет вам, что характер у него вполне соответствует его хищной природе и "царственному положению". Он не убежит от вас, а залезет под куст и, раздув шею так, что она станет толще живота, раскроет пасть, далеко высунет свой раздвоенный язык, похожий на змеиный, начнет сильно шипеть и бить в стороны хвостом. Кстати, это не только "поза угрозы". Он в любую секунду готов прокусить вам палец насквозь своими зубами, похожими на прозрачные иглы. А хвост его имеет треугольное сечение и сверху и по бокам вооружен острой, зазубренной, как пила, оторочкой. Удар этого хвоста может сильно рассечь руку.

Но ни драконово шипение, ни грозный вид не спасают его от человека. Его кремово-желтая с серым узором шкурка не только очень красива, но и весьма прочна. Она пользуется большим спросом для дамских сумочек и туфель.

В пустынях Африки, южной Азии и Индии его мясо считают одним из лучших деликатесов.

"Заповедник" грызунов. Пройдите утром или под вечер в полузаросшие пески. Вас поразит несущийся со всех сторон звонкий и неумолчный свист. Постойте спокойно минуту, другую, и свист прекратится. Сделайте десяток, другой шагов, и снова разнесется по пустыне многоголосый тревожный и быстрый, звенящий не то писк, не то свист. Кажется, будто свистят птицы. Но осмотритесь по сторонам, и вы увидите маленьких зверьков с гладкой круглой головой, похожей на заячью, но лишенной ушной раковины. Они сидят вертикально на задних лапках и внимательно следят за вами. Это толстые песчанки "май-тышкан" по-казахски, что значит "жирный грызун". Своим свистом они предупредили всех окрестных "соседей" о приближающейся опасности, а сами любопытства ради сидят над отверстием своей норы. Сделайте шаг, и песчанка, еще раз свистнув, мгновенно скроется в своей глубокой норе. Живут песчанки семьями, насчитывающими до 17 особей. Их норы с сотнями выходов образуют громадные лабиринты, тянущиеся на глубине 30 - 50 сантиметров. Берегитесь сойти с тропы, а тем более съехать с нее, если вы на коне. На каждом шагу вы начнете проваливаться в невидимые подземные жилища. Такие колонии часто занимают всю площадь котловин выдувания в грядовых полузакрепленных песках. Такую же гигантскую работу по сооружению подземных ходов производят и другие грызуны: тонкопалый суслик - "аляка" по-туркменски, быстро бегающий по пескам, суслик серый, суслик-песчаник, песчанка полуденная, песчанка краснохвостая и различные виды тушканчиков.

Все эти грызуны производят громадную геологическую работу в глинистых и особенно в песчаных пустынях. Они поселяются не на сыпучих песках, а в сильно задернованных котловинах, где под сравнительно густым травяным и кустарниковым покровом образовалась уже почва, где мелкозем уплотнил пески.

Грызуны поедают не только опавшие, но и растущие зеленые веточки саксаула. Они выдергивают многие мелкие растения целиком, вырывают и поедают луковички и клубни, а зимой грызут корни саксаула и других кустарников. О размерах деятельности грызунов в пустынях говорят хотя бы такие цифры. В Кара-Кумах на 1 гектар встречается до 14200 прикопок, сделанных тонкопалым сусликом для добычи клубеньков живородящего мятлика. В той же пустыне вокруг поселений большой песчанки, по выражению одного из исследователей, травостой пустынной осоки "бывает сбрит, место представляется лысиной". Большая песчанка заготовляет эту осоку впрок, и в норках у нее находили кучки сена по 1,5 килограмма весом каждая, а таких складов она устраивает много. Питается она, как сказано, не только травами, но и ветками кустарников. В пустынях южного Казахстана можно встретить целые участки саксаульника, торчащие как живые трупы, настолько они до верхушек обглоданы этими грызунами.

Большой тушканчик

Каждый куст саксаула дает килограммы семян, но они очень часто поедаются грызунами начисто. Лабиринты нор грызунов настолько проветривают и высушивают подпочвенный горизонт, что травяная растительность в конце концов погибает, норы обваливаются, и котловина становится добычей ветров. Казалось бы, это равносильно бедствию, но в конечном счете для пустыни это не так. Пески, уплотненные мелкоземом, становятся менее продуктивными. Поверхность котловин покрывается покровом пустынного мха, и тогда гибнет вся другая растительность, в том числе и кустарниковая. А когда котловина начинает развеваться от "хозяйничания" в ней грызунов, мелкозем уносится ветром, пески, перевеваясь, становятся рыхлыми, их увлажнение при этом увеличивается, и они вновь покрываются более пышной растительностью. В этом проявляется положительная сторона деятельности в песках грызунов, приносящих, вообще говоря, большой вред.

Быстроногие жители пустынь. Немало в пустынях водится всевозможных птиц и млекопитающих. Можно было бы написать не одну книгу о том, как в течение сотен тысячелетий различные животные приспособились к трудным условиям жизни в пустыне; как одни из них впадают в зимнюю спячку, боясь морозов, другие - в летнюю, избегая излишней жары, как многие из них могут жить без воды, а другие -пить совершенно соленую воду, почему у одних желто-серая окраска под цвет окружающей местности, а у других - для защиты от ультрафиолетовых лучей - блестящая черная. Но ограничимся лишь несколькими строками о самых быстроногих жителях пустынь.

Хорошо жить в пустынях мелким животным, в подавляющем большинстве обходящимся без воды и находящим себе пищу на небольшом участке. Они могут предохранить себя от всех невзгод надежной защитой норы, где можно спрягаться и от врага и от жары и залечь в спячку на время бескормицы. Но как быть более крупным траввядным? Им нужен, хотя бы изредка, водопой, ежедневно - наличие корма и ежесекундно - готовность спасаться от врагов. Спрятаться им в пустыне негде. Остается один выход - научиться быстро и много бегать. Ноги их кормят, поят и спасают. Вот почему травоядные жители пустынь являются лучшими скакуцами.

Осенью 1947 года мы на автомашине пересекали северные Кызыл-Кумы. Протекавшая там прежде Сыр-Дарьр оставила после себя на месте обширных былых разливов глинисты осадки, на которых образовались растресканные, как торцовая мостовая, твердые такыры. Их блестящая и гладкая поверхность местами лишена абсолютно всякой растительности, местами поросла низкорослой полынью и одинокими сочными кустами черного саксаула.

- Смотрите, озеро! - воскликнул кто-то из моих спутников. - Да какое громадное!

- А это, по-вашему, дымок парохода? - спросил мой помощник, улыбаясь и показывая на серые клубы, показавшиеся вдали и ежесекундно разраставшиеся.

Джейраны

Через две-три минуты все убедились в том, что озера здесь никакого нет, что это был самый обычный в пустыне, особенно над такыром, мираж. Клубы, оказавшиеся пылевыми, всё приближались, и уже можно было видеть какие-то быстроногие существа, мчавшиеся наперерез нашей машине. Вот уж видны их стройные фигуры, вот передний скакун легко и грациозно перелетел гигантским прыжком через куст. Головы их задраны кверху и назад, но они не убегают, а играют с нами, соревнуясь в скорости. Табунок останавливается, морды животных пытливо поворачиваются в нашу сторону. Резкий гудок сирены, - и они подскакивают и мчатся, вытянувшись цепочкой, далеко обгоняют нас, пересекают путь и снова останавливаются, чтобы обернуться и рассмотреть нас. Это среднеазиатская газель джейран - одно из самых изящных животных. Рога самца тонки, лирообразно изогнуты, и загнутые кончики их сближаются друг с другом. Черные рога и черные глаза резко контрастируют с рыжеватой окраской их спины и боков и белой окраской живота. Тонкие и высокие ножки заканчиваются острыми и твердыми копытцами. Но наиболее красивы их громадные глаза, полные то "живого блеска и огня", то "грусти и задумчивости". Недаром существует эпитет: "глаза, как у газели".

Что привлекло джейранов на эти оголенные такыры? Только одно - осторожность. Они доверяют не столько своему прекрасному зрению и чуткому слуху всегда подвижных и настороженных ушей, сколько своим ногам. Только стоя посреди громадного гладкого, как стол, такыра, они чувствуют себя в безопасности. Здесь проведут они весь день. Малыши могут покормиться среди кустарников, самки останутся их сторожить. А на ночь они уйдут в заросли черного саксаульника питаться его зелеными побегами. Они пришли сюда запастись силами, набраться жира. Осенью к ним присоединяются самцы, выпасающиеся летом отдельно, на сухих кормах. С наступлением зимних холодов косяки уйдут дальше за сотни километров на юг, где будет теплее, где не будет снега, где дольше будет сохраняться зеленая осенняя трава и раньше появится новая - весенняя.

Антилопа сайга

О прежней численности джейранов в наших пустынях можно судить по одному из приказов Тамерлана, в самом начале 1400-х годов повелевшего для пропитания его войска доставить 40 тысяч джейранов. К началу нашего века джейран был полуистреблен. Советской власти пришлось его взять под охрану, запретить охоту, учредить заповедники. Сейчас на одном лишь острове Барса-Кельмес в Аральском море имеется 10 тысяч джейранов. О теперешней численности их в наших пустынях можно судить по тому, что на Устюрте и в западной Туркмении мне неоднократно приходилось поздней осенью встречать косяки по 40 - 70 штук, а на Жана-Дарье в Кызыл-Кумах на 100 километров автомобильного пути, в сезон, когда они еще не сбились в косяки и ходили выводками и табунками по 3 - 7 - 11 штук, их встречали мы от 20 до 110 штук.

Очевидно, в самых ненаселенных районах пустынь джейраны уже близки к своей естественной плотности "заселения" территории.

Есть в пустынях Азии и другой представитель быстроногих антилоп - сайга. Как ни прекрасно мясо джейрана и как ни хорош его жир, но сайга несравненно ценнее потому, что дает больше жира, и потому, что жир ее, и особенно молодые рога, обладают ценными целебными свойствами.

Не удивительно поэтому, что сайга, населявшая прежде не только просторы Азии, но и степи Европы, была почти полностью истреблена к началу нашего века. Считалось, что она если и сохранилась, то только в качестве большой редкости в самых недоступных местах одной лишь Бетпак-Дала.

Сейчас от низовьев Терека и Кумы до Ергеней, в Северо-Прикас-пийской низменности, на Устюрте, в Приаралии, в Центрально-Казахстанском мелкосопочнике она стала достаточно частой, а в Бетпак-Дала она ходит громадными косяками и в малонаселенных районах размножается с поразительной быстротой. На тракте Астрахань - Степное можно наблюдать громадные косяки этого ценного быстроногого скакуна по две и три тысячи животных. Случается, что они уводят за собой отары овец.

Сайга сильно отличается от джейрана. Светлые рога ее более прямолинейны. Шея короче, вся она как-то круглее. Жирный массивный нос и небольшие глаза придают ей какой-то хмурый вид. Ее бег совершенно иной, чем у джейранов. Это не мелкий грациозный карьер, а размеренный, ритмичный и сильный бег иноходью - одновременно то правыми, то левыми ногами. Голова подогнута вниз, рога, как пики, направлены горизонтально вперед, глаза налиты, голова постоянно поворачивается то вправо, то влево, чтобы, не замедляя хода, видеть все, что творится вокруг, чтобы избежать засады. И резкое, короткое не то хрюканье, не то откашливание самца беспрерывно подстегивает бегущих, напоминая выводку о смертельной опасности.

На острове Барса-Кельмес в Арале предполагалось в специальном заповеднике сохранить это ценное животное от окончательного истребления. А сейчас громадное поголовье сайги этого заповедника ничтожно мало по сравнению с тем, которое живет в степях и пустынях.

Нет сомнения, что благодаря охране государства сайга в ближайшем будущем снова сможет нам доставлять свои целебные рога и жир. Уже сейчас в Прикаспии сайга исчисляется сотнями тысяч голов.

Чем жил и живет человек в пустыне

Абсолютно безлюдных пустынь почти нет на земле. Наоборот, большая часть пустынь в той или иной мере заселена. Правда, население их малочисленно. Часто населенность места была связана с сезонами года, с кочеванием. Но зато там, где есть в пустынях вода, где на этой воде человеком созданы орошенные оазисы, там население так густо, как это бывает в других зонах лишь в промышленных областях. Так, например, в Египте в пустынях живет 0,04 человека на 1 квадратный километр, а в оазисах в среднем 409 человек на ту же площадь! Во внетропических пустынях население намного гуще, чем в тропических. Так, например, в Иране из 15 миллионов населения на пространствах, почти лишенных постоянных речных вод, живет более 10 миллионов человек. В пустынях Средней Азии, наряду с местами, в которых мы встретим население лишь в отдельные сезоны года (Устюрт, Бетпак-Дала), в других районах, даже вдали от рек, население сравнительно густо.

Но давно ли появился человек в пустыне и как он в ней живет?

Охотник-собиратель. В те отдаленные от нас сотнями тысячелетий времена, когда у первобытных людей, на самых ранних стадиях их развития, не было еще одомашненных животных и человек не умел сеять хлеб, он мог разыскать и добыть необходимое ему для жизни в лесах и в горах. Там легко было спрятаться от непогоды, удобно было подкрасться незамеченным к зверю, найти себе съедобные плоды и корневища.

Но и в лесах и в горах человек был вынужден вести изнурительную борьбу с опасными и сильными хищниками. Трудно было первобытному человеку в те времена, когда кругом было множество опасных врагов, а защитой мог служить лишь поднятый камень или обломанный сук.

Но еще хуже было человеку в открытых степях, где нельзя было укрыться от непогоды, где негде было хорониться от хищника, мудрено подкрасться незамеченным к зверю.

В пустыне нелегко обезопасить себя от неожиданностей природы даже современному человеку. Невольно возникает вопрос: мог ли существовать в пустыне первобытный человек? Данные современных исследований отвечают на этот вопрос вполне утвердительно. Человек населял большинство пустынь в самые отдаленные эпохи. В пустынях Средней Азии и Казахстана во второй половине каменного века, в так называемое неолитическое время, человек настолько широко расселился по их просторам, что сейчас уже известно более сотни мест его былого обитания.

Летом 1948 года довелось нам побывать в самой срединной части пустыни Кызыл-Кум, к северу от районного центра Тамды, в районе удаленном на 200 километров от ближайшей реки. Мог ли сюда проникнуть первобытный человек?

На склоне одной из расположенных здесь обширных котловин - Беш-Булак - расположились кибитки колхозной овцеводческой фермы. "Беш-Булак" в переводе значит "пять родников". Теперь этих родников не существует, имеются лишь колодцы, но название определенно доказывает, что родники раньше были. И если сюда доходил когда-либо первобытный человек, то, значит, он должен был пользоваться водой этих родников. Так нельзя ли разыскать следы этого человека? Там, где стоит аул, конечно, их не найти. Мы осмотрелись вокруг и выбрали такой склон, который больше всего подходил для расположения древнего поселения. Не прошло и десяти минут, как на развеянном ветром склоне нам попались осколки разнообразных кремней, а через полчаса была собрана уже целая коллекция разнообразных кремневых орудий и остатков древней глиняной посуды. Тут были и длинные десятисантиметровые тонкие ножики-скребки, и наконечники стрел, и сработанные в процессе долгого употребления кремневые шилья, которыми протыкали при сшивании шкуры. Нашелся и тот кремень, от которого отщепляли ножики-скребки, и один из них оказался как раз отщепленным от этого самого "ядрышка", или "нуклеуса", как называют его археологи.

Но что же привлекало человека в пустыню в те отдаленные эпохи? Ответ заключается в следующем. Для человека, научившегося косить и заготовлять корм для своих домашних животных на зиму, не страшны ни длинная зима, ни глубокий снеговой покров. Для первобытного же человека, наоборот, пригодны были лишь такие места, где животные, будь то дикие или, позднее, домашние, были бы круглый год обеспечены подножным кормом, хотя бы и скудным, но таким, который позволял бы им пропитаться, не откочевывая в другие области. Таких районов круглогодовых пастбищ немного, и к ним принадлежат полузаросшие песчаные пустыни. Поэтому в них водится сравнительно много травоядных животных.

Кулан

Вот в чем причина того, что и первобытный человек в те отдаленные времена, когда он жил за счет охоты и собирательства диких растений, мог себя обеспечить в таких пустынях пропитанием круглый год на одном участке.

К тому же пустыни обладали для древнего человека еще одним крупнейшим достоинством; только в них он мог избавить себя от веч ной смертельной опасности - быть задранным хищником.

В пустыне, по сути дела, нет хищников, опасных для человека. Ведь всем крупным хищникам нужен водопой. Реку оградить от тигра, барса и волка человек не может. Но оградить от них редкие в пустынях родники человек всегда мог. Отняв воду, человек или отнимал у хищников их жизнь или навсегда изгонял их из пустыни.

Любая западина в песках спасала человека от ветров, повешенная на куст шкура прикрывала от редкого дождя или жары.

Огромные стада джейранов, сайгаков, диких лошадей и куланов (диких ослов) водились тогда в пустынях. Значит, человеку в песчаных пустынях было за чем охотиться. Но беда заключалась в отсутствии воды, точнее в том, что громадные пространства пустынь, обладающие грунтовой водой, скрытой на глубине даже 3 - 4 метров, не говоря уже об одном-двух десятках метров, для человека тех отдаленных эпох являлись совершенно безводными.

Поэтому, наряду с первоначальной длительной незаселенностью основных пустынных пространств, человек уже давно проник не только в окраинные, но даже и в те центральные участки пустынь, где имеются родниковые воды.

Но как мог охотиться этот первобытный человек за быстроногими скакунами? Пуля или картечь современного охотничьего ружья нам представляются самыми лучшими орудиями охоты и чуть ли не единственными.

Однако до сих пор казахи и туркмены - прекрасные стрелки часто предпочитают другие, подчас более верные и более продуктивные виды охоты, сохранившиеся в мало измененном виде с тех древнейших времен. На джейраньих и сайгачьих тропах и сейчас местами ставят воткнутые наклонно в землю тростинки, остро отточенные на уровне груди животного. Вспугнутые скакуны, мчащиеся со скоростью в 40 - 50 километров в час, буквально пронзаются такой тростинкой. А сколько их попадает в капканы? Много веков тому назад капканы делались почти такие же, как и теперь.

Всевозможные силки известны охотникам с самых древних эпох. Осенью 1947 года в долине Аму-Дарьи мне встретился туркмен. Все его "вооружение" состояло из трех помощников - ишака, борзой и сокола. Беззвучно трусит ишачок по тропе среди кустов. Чутко следят за окружающим охотник и собака таазы. И когда покажется добыча, за ней одновременно устремляются и собака и сокол. Скорость полета сокола 200 километров в час, и никто не спасется от него на открытом месте. Он буквально с лета разорвет - прорежет своими когтями любую жертву - и зайца, и лису, и птицу. А если они спрячутся в густом кустарнике, то там их настигает борзая. Собака добьет дичь, а ишачок подвезет и охотника, и добытую дичь. Но только ли мелких животных могут сразить прирученные сокол и беркут? Купец и путешественник Антоний Дженкинсон, пересекший Мангышлак и Устюрт в 1558 году, писал: "...там много диких лошадей, которых татары иногда убивают при помощи своих соколов следующим образом. Соколов приучают хватать животное за шею или за голову. Разгоряченное бегом животное утомляется от упорного долбления сокола; тогда охотник, гоняющийся за своей дичью, убивает лошадь стрелой или мечом".

Вспомните, как однажды мы поймали "голыми" руками за 2 - 3 минуты зайца. Но ведь съедобны и другие животные. Хорошо известен прекрасный вкус мяса живущей в пустыне черепахи. Ящерицы и змеи служат австралийцам пищей даже теперь. На базарах Египта, Алжира и Ирана большим спросом пользуется жареная в собственном жиру саранча. А разве не мог питаться человек бесчисленными грызунами песчанками и сусликами? Вывод совершенно ясен: в пустыне первобытный человек-охотник и в те времена, когда не было у него еще домашних животных, мог добывать себе достаточное для пропитания количество и притом разнообразной мясной пищи в течение круглого года.

В пустынях же человек мог найти себе и немало растительных продуктов питания. И теперь в пустынях люди употребляют различные дикорастущие растения. В пустынях субтропических областей до сих пор основным предметом питания служат плоды финиковой пальмы, по сути дела являющейся мало измененным элементом дикой флоры. В той же мере мог питаться ими и первобытный человек. У нас в Казахстане широко был развит прежде сбор семян одной из сухих солянок - "кумарчик". Один рабочий за месяц собирает от 150 до 250 килограммов семян. По питательности они не менее полезны, чем пшеничная мука, и содержат 60 процентов углеводов, 16 процентов белка и 5 процентов масла, напоминающего подсолнечное. Из кумарчика варят очень вкусную кашу, едят его поджаренным, делают лепешки, по вкусу похожие на хорошее печенье, жмут масло, варят напиток. О значении его можно судить хотя бы по тому, что на базарах Западного Казахстана он ценится на 30 процентов дороже пшена и на 15 процентов дороже ржаной муки. В одних лишь песках Западного Казахстана в наши дни может быть собрано ежегодно до 150 тысяч тонн его семян. Дикий лук и чеснок в большом количестве собираются сейчас в наших пустынях и полупустынях. Молодой цветоносный стебель широко распространенного в наших пустынях гигантского зонтичного растения ферулы употребляется в пищу туркменами. Он аналогичен обычной спарже или молодому побегу бамбука у народов тропических стран. Из клубня этого же растения туркмены варят своеобразный густой "мед" (чомуч).

Корни лакрицы до сих пор широко используются в Средней Азии для изготовления конфет и белой косхалвы. Туркмены используют в пищу "дикую морковь" - корневище одного из часто встречающихся в Кара-Кумах растений. "Джау-джамур" питательней картофеля, так как кроме 43 процентов крахмала содержит 10 процентов сахара и 5 процентов жира.

Список растений пустынь, употребляемых в пищу даже теперь и, без сомнения, добывавшихся человеком с незапамятных времен, значительно больше того, что названо нами. Таким образом, в пустыне, особенно во внетропической песчаной пустыне, человек в те времена, когда он жил лишь собирательством и охотой, путем упорного труда и вечных поисков мог в течение всего года добывать себе и мясную и растительную пищу. В пустыне человек мог обеспечить себя и шкурами для жилья и одежды. Когда он научился добывать огонь, в его распоряжении в песчаных пустынях оказалось повсеместно прекрасное, всегда сухое саксауловое топливо. Естественно, что заселение происходило сперва по рекам, затем по староречьям, в которых оставались выходы воды. Но приходится удивляться тому, как далеко проник первобытный человек в центральные области пустынь, заселив уже к неолитическому времени почти все родники. Больше того, ряд многочисленных данных позволяет говорить о том, что в неолитическую эпоху человек широко расселился по пустыням потому, что научился копать неглубокие колодцы. Это позволило ему освоить много новых районов пустыни. Овладев водой, человек стал хозяином пустынь, изгнав из них хищников и в то же время сохранив в них остальных животных, ставших объектами его охоты. Дело в том, что мелкие обитатели пустынь вообще обходятся без водопоя, а крупные жвачные животные пустынь, no-первых, подолгу могут оставаться без воды, а во-вторых, обладая способностью делать быстрые и большие переходы, всегда могли использовать воду рек на окраинах пустынь.

Приручение четвероногих. Жизнь за счет охоты и собирательства связана была с постоянным изнурительным трудом. Охота дает то сразу слишком много, то не дает ничего. Не будучи в состоянии съесть сразу всех пойманных в капканы животных, человек оставлял их на привязи у своего жилья и замечал, что молодые животные в конце концов привыкают к нему. Ведь и сейчас во многих районах пустынь, от Алжира до Монголии, можно видеть, как в поселках ходят по пятам за хозяином прирученные газели, пойманные в раннем возрасте. Это одинаково относится и к египетской обыкновенной газели, и к среднеазиатскому джейрану, и к персидской чернохвостой газели, и к монгольскому дзерену, или зобатой антилопе. С такой же легкостью приручаются сайгак и дикая коза Тянь-Шаня - илек.

Однако человек начал приручать не этих быстроногих и дающих слишком мало молока и жира скакунов, а других, более выгодных животных.

Почти во всех котловинах песков Малые Барсуки и Приаральские Кара-Кумы, где находили мы кремневые орудия и остатки глиняной посуды человека каменного века, нам во множестве встречались обычно обожженные и расколотые кости овец и верблюдов.

Характерно, что необожженной мы находили преимущественно лишь ту овечью косточку, которой до сих пор с таким азартом играют ребята от Крыма до Кара-Калпакии, называя ее ашик. Очевидно, эта игра пользовалась успехом и тогда, много тысяч лет тому назад.

Когда же человек начал приручать животных?

Ответ на этот вопрос был найден на самой окраине каракумских песков, в 14 километрах к востоку от города Ашхабада. Здесь расположены развалины древнего города Анау, существовавшего вплоть до 50-х годов прошлого столетия. Прекрасно было здание древней мечети Анау, украшенное красивейшей керамикой, синей, как море, и голубой, как небо юга. Этот "дом красоты", украшенный изображениями двух драконов, простоял ровно половину тысячелетия и был разрушен землетрясением 6 октября 1948 года. Еще большую славу Анау составили два невзрачных холма, возвышающихся невдалеке от мечети. Раскопки их показали всему миру, что в те времена, когда в Европе человек прятался еще на деревьях и в пещерах, когда он жил еще лишь охотой, рыбной ловлей и собиранием корней и ягод, здесь, на узкой полоске равнины, зажатой между песками Кара-Кумов и пустынным хребтом Копет-Дага, развивалась одна из древнейших на земле культур.

В одном из Анауских холмов было найдено пять напластований с остатками этих культур. Возраст самого нижнего слоя, относящегося ко второй половине каменного века, точнее к новому позднему каменному веку, был определен в 8 тысяч лет до нашей эры, то есть в 10 тысяч лет. В это время жители Анау сеяли уже ячмень и пшеницу, зерна которых сохранились в найденных сосудах.

Люди тогда умели молоть свой хлеб на каменных ручных зернотерках, найденных в этом слое в большом количестве и похожих на те, которые и сейчас сохраняются у народов Средней Азии. Им известно было искусство прядения, о чем свидетельствуют пряслица от веретен, найденные здесь же, в этом самом нижнем слое. Таким образом, это были уже люди с достаточно высокой культурой. Однако найденные здесь кости животных убеждают нас в том, что человек в ту эпоху, за 10 тысячелетий до нас, не обладал еще домашними животными и питался лишь мясом, добытым в охоте за диким зверем.

Но уже в следующем слое, который относят к девятому тысячелетию до наших дней, в изобилии найдены кости длиннорогого быка, с несомненностью указывающие на то, что человек уже тогда приручил его, разводил и питался его мясом.

В вышележащих слоях этого же холма появляются уже кости одомашненной свиньи, лошади и азиатского зебу, а за 7 тысячелетий до наших дней - овцы, составлявшей в течение всех последующих тысячелетий основное богатство жителей азиатских пустынь.

Пускай неточно подсчитан абсолютный возраст этих слоев, допустим, что эти цифры надо уменьшить. Наука о жизни доисторического человека не может еще ручаться за точность цифр, но по всей совокупности предметов обихода древнего человека она вполне точно устанавливает относительную последовательность событий и смены культур. И совершенно бесспорно выступает тот факт, что Анау является если не единственной родиной, то, во всяком случае, одним из центров той области, где впервые зародилось возделывание пшеницы и ячменя, где были приручены раньше, чем в других странах, многие домашние животные, и зародилось искусство прядения. Отсюда, из Средней Азии, из окраин пустынь и из подгорных равнин, пшеница распространилась через степи Украины и только затем уже занесена была в леса Европы.

В пустыне и ее оазисах, очевидно, раньше, чем в зонах умеренного климата, где впоследствии в основном развивалась культура, человек на самых ранних стадиях своего существования находил приемлемые условия для своего примитивного хозяйства. Климат тогда был достаточно схож с современным, и это показывает, что во все времена пустыни там, где в них имеется вода, были не настолько страшны человеку для жизни, как это нам представляется.

Не только Анау является доказательством того, что пустыни и их оазисы были районами раннего зарождения земледельческой культуры и родиной одомашнивания многих животных.

Древняя египетская живопись на росписях, насчитывающих пять тысячелетий, изображает верблюда и овцу как домашних животных той эпохи. Характерно, что овца, изображенная на этих рисунках (распространенная потом и в Европе и прослеживающаяся до 1500-х годов нашей эпохи), мало похожа на наших современных овец. Это совершенно особая порода древнеегипетских длинноногих домашних овец, обладавших короткой шерстью, длинным тонким хвостом и рогами, загнутыми покозлиному; грудь самцов была покрыта гривой. Несомненным является ее происхождение от живущего ныне дикого степного барана аркала. Прямые потомки этих овец сохранились сейчас лишь в Верхнем Египте, Сомали и в районах южной Сахары.

Совершенно ясно, что в других странах эти первые прирученные овцы и козы были совсем не похожи на те разнообразные породы домашних животных, которые существуют у нас сейчас.

Но верблюд, несмотря на почти такую же давность приручения, почти совершенно не изменился, и дикие верблюды Центральной Азии мало чем отличаются от тех, которые разводятся сейчас человеком. Лучшими помощниками человека в пустынях с тех пор и до настоящего времени являются верблюды, овцы и козы, а в более северных районах пустынь и в пустынных степях к ним прибавляются лошади и коровы. Правда, конь является другом человека почти повсеместно в пустынях, но во многих районах он оказывается роскошью, так как слишком требователен и к воде, и к пище.

Приручение этих животных дало человеку возможность существовать в пустыне с затратой значительно меньшего труда и в то же время намного обеспеченнее. Однако природа пустынь была к человеку далеко не милостива. Годы, когда дождей выпадало больше, бывали годами благополучия и быстрого увеличения поголовья овец, коз и верблюдов. Но они бывали слишком скоротечны, прерываясь годами бедствий и нужды, мора, язвы и гибели тысяч людей. То налетит саранча, то унесет людей чума, то бездождными окажутся зима и весна, и оскудеют пастбища весной настолько, что погибнет весь скот, а за ним тяжелая нужда и голод унесут целые роды и племена.

На фоне этих народных бедствий постепенно возникавшая и все больше усиливавшаяся власть кучки "мироедов" над нуждающимся большинством нередко принимала самые уродливые формы. Правда, не раз на протяжении веков люди искали в пустыне освобождения от рабства и угнетения, но продажа детей за воду для полива и для водопоя сохранялась в пустынях разных стран на протяжении тысячелетий. А сколько грабежей, набегов и всевозможных войн возникало на фоне этих бедствий, когда одни народы, желая спасти себя, обрекали на гибель другие!

Только в одной нашей стране и всего за три десятилетия человек избавился от всех этих бед. Жизнь в пустыне при новом типе социалистического хозяйства стала не только полностью обеспеченной, но и зажиточной для всех, а главное, как мы видели, застрахованной от вековых бедствий, обрушивавшихся прежде на жителей пустынь.

Первобытные пастухи. Пустыни, ставшие местом обитания человека еще в самые ранние этапы его культуры, с тех пор неизменно сохраняли для человека ряд преимуществ. Когда человек приручил животных, то пустыни, особенно песчаные, стали им осваиваться относительно еще шире. Ведь примитивное хозяйство каменного века не знало заготовки корма для скота. А где человек мог продержать свои стада на подножном корму в течение всего года? В лесной и степной зонах и в горах зимние снега затрудняют зимовку скота. В пустынях же малоснежье не мешает выпасу и в то же время облегчает освоение тех пространств, где летом нет воды для выпаса. Вот почему в пустынях, несмотря на джут, примитивное животноводство в целом было относительно обеспечено подножными кормами, к тому же сохраняющими в песках свои питательные свойства в течение всего года.

Человек не позднее второй половины каменного века научился уже не только пользоваться природными источниками воды - родниками, но и сам добывать воду. В те сезоны, когда вода в родниках иссякала, он начинал в поисках воды рыть землю у родников руками или костяной лопаткой. Так постепенно человек научился копать неглубокие колодцы не только у родников и там, где весной застаивалась подольше вода, но и позднее в похожих по типу местах.

Летом 1947 года мне пришлось посетить Приаральские Кара-Кумы. На одном участке к берегам соленого озера, поверхность которого была покрыта в то время твердым слоем сверкающих на солнце солей, вплотную подходят полузаросшие пески, увенчанные на высоких гребнях голыми барханными цепями. Узкая каемка вдоль берега озера изобиловала разнообразной кустарниковой растительностью. Рос здесь и тростник, а это указывало на то, что озеро питается высачивающейся из песков пресной водой. Поднявшись на высокий барханный гребень, мы увидели за ним, среди песчаного массива, различной величины котловины, чередующиеся с высокими грядами. В центре самой глубокой котловины ярко зеленело пятно тростника. Увидев эту котловину издали, мы начали сразу же распределять обязанности, обсуждая план сбора в ней... кремневых орудий древнего человека. Ведь совершенно естественно, что в такой котловине, где растет тростник и где, следовательно, близка пресная вода, где есть защита от ветра, где человек укрыт и от врагов, он мог существовать вполне безопасно, выпасая поблизости свой скот.

Котловина "не подвела". В ней на разных уровнях были собраны самые различные следы пребывания человека. На возвышенных участках ее окраин лежали довольно крупные грубые и древние орудия из кварцита - горной породы, слои которой встречаются во многих местах в соседних районах. Здесь же лежали осколки черных грубых сосудов. Ниже и ближе к центру, на уровне, до которого ветер развеял эту котловину значительно позднее, лежали во множестве тонкие скребки, ножики, наконечники стрел и шилья, сделанные из принесенных издалека различных сортов кремня. Каждое такое орудие имело лишь несколько граней, сделанных отщепом путем надавливания. Вперемешку с ними лежало много обломков разнообразной глиняной посуды; многие из них были украшены орнаментами, и все они были сделаны гораздо тоньше, чем лежащие выше. А в самом центре, на дне котловины, мы нашли тщательно выделанные из кремня наконечники копий. Они были обработаны "ретушью", в результате которой орудия приобретали самую тонкую и правильную форму. Здесь же нашли мы и каменную бусину и кусок откуда-то издалека принесенного "горшечного" талькового камня и медной руды. Это были остатки более позднего, так называемого бронзового века. В этой котловине никогда не было родников, но человек каменного и бронзового веков, по-видимому, нашел в ней воду только по опыту, зная, что тростник всегда свидетельствует о наличии мелкой и пресной воды.

Эремурус - одно из красивейших весенних растений пустыни

Тем же летом мы были и в Малых Барсуках. Чудесные пастбища привлекают сюда и сейчас на зиму громадные отары колхозных овец, стада коров и табуны лошадей из отдаленных районов Казахстана. Естественно, что привлекали они человека и в отдаленные времена. Но здесь нет ни родников, ни указывающих на близость воды тростников. В этих котловинах во множестве встречаются белые известковые трубки, отложившиеся по истлевшим корням в древнем почвенном горизонте. Они прекрасно сохранили форму корней растений того времени, когда здесь поселился первобытный человек, и показывают на полное отсутствие в этих котловинах тростника и камыша и в ту эпоху. Однако в любой более крупной впадине в песках мы находили многочисленные кремневые неолитические орудия и остатки посуды древнего человека. Все это говорит о том, что он пользовался водой из вырытых им неглубоких колодцев. По-видимому, здесь первобытный человек хоть и не имел наводящего признака близости воды - в виде тростника, но руководствовался уж более сложной для него аналогией - находками воды вообще в котловинах среди песков. Такое умение самому добывать для себя воду развязало человеку руки, позволив уходить в новые места, а следовательно, больше добывать пищи как охотой, так и сбором съедобных растений, и пасти свой скот на лучших пастбищах.

Истоки культуры. Раскопки в Анау с несомненностью показали, что уже в период каменного века человек существовал не только одной охотой на зверя и собирательством диких растений, но научился сам сеять пшеницу и ячмень, притом в Анау, повидимому, даже раньше, чем приручил к себе животных.

Но ведь в пустыне посевы возможны только там, где земля обеспечена влагой в несравненно большем количестве, чем дают ее дожди и снег. Где же сеял свои хлеба первобытный человек?

Если мертвой покажется вам пустыня в дневной зной, то взгляните на песок на рассвете, пока утренний ветерок не смел ночных следов. Вся поверхность песка испещерена отпечатками лапок разнообразных жуков и грызунов и изрезана следами 'подземного плавания' степного удава

Несомненно, что первоначально это были естественно затопляемые земли. Человек селился поближе к роднику или ручью, собирал колосья диких злаков и, обмолачивая их у шалаша, естественно, терял часть зерен на земле. Он замечал, что самосев вызревал лишь на наиболее увлажненных местах, и постепенно стал вырывать лишние травы в тех участках, где прорастали злаки, и стал их сеять сам. Выкапывание съедобных корней научило человека вскапыванию земли, обработке, уходу за ней.

В течение многих веков человек использовал только естественно орошаемые земли. До сих пор в Центральном Казахстане у родников - "булаков", которые вытекают из-под гранитных скал и увлажняют землю прилегающих участков долины - "сая", существует "булачное" земледелие, корни которого, очевидно, ведут к самым ранним истокам культуры.

Но булачное земледелие дает возможность использовать лишь незначительные участки, могущие прокормить только разве одну семью.

На берегах рек дело обстоит иначе.

Мы видели, что реки в пустынях выносят из истоков большое количество наносов, теряют свои воды на испарение и фильтрацию в почву и не только не углубляют свои русла в низовьях, но, наоборот, заносят их и порождают разливы. Застаивающиеся воды этих разливов настолько насыщают землю, что она остается влажной вплоть до осени. Наносы свежего речного ила являются прекрасной почвой для посева, могущей дать обильный урожай даже при самой примитивной обработке. И понятно, что участки речных разливов были колыбелью земледелия в пустыне, местами, где оно постепенно было превращено человеком в основной источник его существования.

До сих пор в низовьях Аму-Дарьи существуют районы, где население использует для своих посевов площади естественных речных разли BOB или длительного близкого залегания подпочвенных вод. Это так называемое "каирное" земледелие, наряду с "булачным", является прямым, наследием самых ранних типов земледелия в пустынях. При каирном земледелии человеку часто приходилось ограждать свои посевы от излишних вод слишком высоких паводков, огораживая посевы насыпями и облегчая воде сток на сторону. Все это постепенно научило человека направлять воду в нужную ему сторону, а отведенная вода не только сохраняла посевы от затопления, но и орошала другие участки. Так постепенно зарождалось искусственное орошение, давшее возможность человеку осваивать новые массивы земель, расширять свои поля, раздвигать границы естественных оазисов и создавать новые.

На орошенных землях, оплодотворенных речным илом, содержащим в изобилии все необходимые для растений питательные вещества, при свойственном пустыням изобилии света и тепла, выращивались обильные урожаи. Но они не давались даром, а требовали самого напряженного труда и уменчя.

Естественно, что при этих условиях орошаемое земледелие, зародившееся в пустынях на самой заре человеческой культуры, с тех отдаленных времен играло крупнейшую прогрессивную роль. Заставляя человека по-новому бороться с природой, оно мобилизовывало его силы, развивало его умственные способности, научало организации труда, создавало культуру. Этот труд постепенно превратил примитивного первобытного человека в современного - культурного.

Проходили тысячелетия. Человек все больше селился у воды, все шире разрастались искусственно орошаемые поля. На месте непроходимых тугайных зарослей и лесов, вместо непролазных тростников и камышей, где жили лишь тигры, каракалы да кабаны, появлялись обширные оазисы. Все меньше вырывали человеческих жизней и губили скота кровожадные тигры. Все больше удавалось уберечь урожай от потравы стадами диких кабанов, до сих пор еще сохраняющихся в тростниковых чащах и уносящих немалую долю урожая на окраинах оазисов.

Небольшая родовая группа могла использовать лишь землю, орошенную родником. Она могла засеять участок речного разлива, выкорчевать площадку среди тугая или тростника. Но она не могла совладать с рекой, заставить ее отдать воду для орошения полей. Это возможно было лишь на отдельных, небольших и наиболее благоприятных участках. Земли, требовавшие большого труда на искусственное орошение, могли быть освоены только позднее - коллективным трудом большой родовой общины. Но для покорения крупных рек и орошения больших площадей требовалась уже объединенная работа тысяч людей. Вот почему долины крупных транзитных рек, пересекающих пустыни, являлись в древности аренами развития организованного труда, местами создания высоких культур, странами, где очень давно возникли и развились высокие формы общественной организации, появились одни из первых могущественных государств.

С тех пор прошли тысячелетия, в течение которых исчезали одни царства и даже народы и на смену им появлялись новые. А основные источники существования человека в пустыне оставались в основном прежние. В неорошаемых районах главнейшим источником жизни было животноводство. Вторым занятием, даже в пустынях, где нет постоянных речных вод, оставалось земледелие на близких грунтовых подземных водах и на водах временного стока. 'Но там, где есть постоянная речная вода, там человек все больше превращал пустыню в сады и поля, и труд его вознаграждался все большими урожаями. Поэтому-то так густо бывает население оазисов.

Но чем обеспечивает себя человек в пустыне за счет животных?

Что дает человеку верблюд? Самым необходимым домашним животным в пустыне является верблюд. Самка двугорбого верблюда бактриана, обитающего в пустынях Центральной Азии и Казахстана, дает ежедневно от 5 до 8 литров молока, а одногорбая верблюдица арвана, жительница пустынь Африки, Южной и Средней Азии, приносит его по 12 и даже 15 литров в день беспрерывно в течение 15 - 18 месяцев! Со взрослого двугорбого верблюда снимают ежегодно до 12 килограммов тончайшей длинной и пушистой шерсти, из которой вырабатывают прекрасные ткани. Имея верблюдов, можно в любое время сняться с использованных пастбищ и уйти со всем своим добром хоть за тысячу километров. Запасы жира помогают ему переносить даже длительную бескормицу. Не страшны ему трех-четырехдневные безводные переходы. В районах соленой воды верблюд чувствует себя прекрасно, а молоко его, подбавленное к соленой воде, делает ее вполне пригодной для питья человеку. На верблюде привозят пресную воду к аулу, расположившемуся на пастбищах, обеспеченных лишь соленой водой. На нем же привозят топливо, если аул или колхозная ферма находятся в местах, лишенных его.

Двугорбый и одногорбый верблюды

Когда же верблюд станет стар, его можно зарезать и получить целую гору мяса и жира - до 250 килограммов мяса и 80 - 120 килограммов жира. Шкура его дает прекрасную кожу для прочной обуви. Таким образом, верблюд и кормит, и поит, и одевает человека, и перевозит его самого и все его имущество по любому бездорожью пустынь, по любым безводным районам.

Но иметь одного верблюда кочевнику было недостаточно: на перевозку кибитки нужны два "корабля пустыни", да под утварь и скарб, запас воды и зерна еще один, а то и два; так что надо было иметь не меньше трех-четырех вьючных верблюдов на семью, чтобы быть в состоянии кочевать в пустыне.

Но есть и у верблюдов свой недостаток - это слишком медленное их размножение. Живут они лет 30, редко 40. Первое потомство дают на шестом году и в дальнейшем лишь раз в 2 года или два раза за 3 года. Под полный вьюк верблюд становится пригодным только с 7 лет. Понятно поэтому, что человеку нужно, помимо верблюда, иметь и таких животных, которые давали бы более часто приплод. Такими животными в условиях пустынь является мелкий рогатый скот.

Сейчас верблюд занимает определенное место в нашем хозяйстве. Особенно ценен он колхозам для организации отгонного животноводства. В различных районах пустынь имеются крупные верблюдоводческие совхозы. И как бы широко ни входил в хозяйство пустынь автомобиль, верблюд всегда будет сохранять свое значение в освоении пустынь.

"Дары" овцы. Овцы и козы размножаются значительно быстрее, чем верблюды, и приносят обычно 1-2 ягнят в год, а некоторые и больше. Наименее плодовитые каракулевые овцы и те сейчас благодаря применению метода многоплодия, созданного и разработанного нашими учеными, дают теперь в среднем по 130 - 150 ягнят на 100 маток. Овцы вынашивают ягнят не 13 месяцев, как верблюды, а всего лишь пять месяцев, а первое потомство приносят в возрасте 1,5 - 2 лет.

Туркменские сарыджинские овцы

Уход за овечьими стадами, круглый год выпасающимися на пастбищах, не очень трудоемок, и человек благодаря быстрому размножению овец может получить от них большое богатство. Прежде всего, человек может прекрасно кормиться их молоком? мясом и жиром.

Правда, удойность овец, колеблющаяся от 200 граммов до 1,5 литра в сутки, и непродолжительность дойки, равная 1,5 - 2,5 месяца, не позволяют использовать овечье молоко в свежем виде в качестве источника регулярного питания. Но особые качества молока и большое количество овец дают то, что в семье каждого колхозника - жителя наших пустынь - всегда имеется запас заготовленного весной твердого сухого овечьего сыра "курт". Размоченный в воде, он образует приятное, сытное и освежающее кушанье, мало чем отличающееся от кислого овечьего молока.

Вес овец невелик. Взрослые бараны большинства пород дают от 30 до 50 килограммов, а овцы - от 23 до 35 килограммов мяса. Широко распространенные в пустынях так называемые курдючные овцы дают, кроме того, до 8, а иногда до 12 килограммов жира, отлагаемого в хвосте.

Каракулевые овцы

Только некоторые овцы пустынных пород, как, например, туркменские сарыджинские, дают значительно больше мяса и жира. Живой вес откормленных баранов этой породы доходит до 135 килограммов. Но благодаря быстрому размножению и скорому росту ягнят овцы могут обеспечить человека в пустыне и мясом и жиром в том количестве, которое необходимо для его пропитания и может быть обменено на необходимые ему продукты. Другое дело - как человек использует это богатство-. И если овечьи стада раньше зачастую гибли от джута и обогащали лишь кучку феодалов, то теперь у нас это богатство надежно сберегается от капризов природы и достается каждому по труду.

Овцы дают самую разнообразную шерсть, сильно различающуюся у отдельных пород по качеству и количеству. В среднем настриг у мясомолочных пород составляет в пустынях 3 - 4 килограмма в год с одной овцы, а бараны лучших метисных тонкорунных, пород дают столько же шерсти, сколько и огромный верблюд,- до 13 килограммов в год.

До революции наши пустыни не знали тонкорунных овец. При кочевом строе, при отсутствии запасов корма на зиму они и не могли существовать в пустынях, где выживали при зимней бескормице лишь курдючные овцы, которых спасал от голода запас жира. Не так уж много было каракулевых овец. А сейчас каракулевые овцы стали основным поголовьем колхозных отар в наших пустынях.

Различные породы овец расселились в качестве домашних животных по всему миру, почти по всем его ландшафтным зонам. Но больше всего они распространены в пустынях, где их породы наиболее разнообразны и значение их в жизни человека особенно велико.

Еще недавно можно было наблюдать даже в наших пустынях самые примитивные способы использования тех богатств, которыми снабжает овца человека. Автору этих строк в дни изысканий, связанных с сооружением одной из первых советских железнодорожных магистралей - Турксиба, в 1927 году пришлось встречать стариков-казахов, не признававших таких "новшеств", как белье. Они одевались так же, как их предки: на голом теле носили грубые овчинные штаны шерстью внутрь и такой же полушубок вместо рубахи. Так одевались они в жару, считая, что эта одежда предохраняет не только от зимней стужи, но и от летнего зноя.

А через десять лет в тех же местах выпасались уже громадные отары тонкорунных овец, невдалеке выросли суконные фабрики, и население пустынь носило одежду, мало чем отличающуюся от городской. Сохранились лишь широкие меховые капоры - малахаи, несравненно лучше предохраняющие от зимней пурги, чем шапки городского покроя.

Овцы дают человеку в пустынях даже дом и обстановку. Многим представляется, что юрта или кибитка так же мало удобна для жилья, как и парусиновая палатка.

Но если бы кибитка была так плоха, то вряд ли жители оазисов и пустынь, обладающие хорошими домами, держали бы у себя во дворах кибитки. А по всей Туркмении и Кара-Калпакии, да местами и в Узбекистане такая комбинация очень часта. В доме держат все хозяйство и добро, но с апреля по ноябрь, то есть в течение всего безморозного времени, предпочитают отдыхать и спать в кибитке, где больше воздуха, где летом не так жарко и не бывает духоты.

В одной из экспедиций Академии наук СССР для устройства переносных сейсмических станций требовалось сохранение абсолютной темноты, необходимой для самописцев, работавших на фотографической бумаге. Мы воспользовались для этого кибиткой с двойным войлочным покрытием. Оказалось, что такой переносный дом не только идеально сохранял темноту, но и был буквально изотермальным, прекрасно сохраняя одинаковую температуру.

В течение суток, когда разница между летним зноем и ночной прохладой доходила на воздухе (в тени) до 27°, в кибитке разница между максимальной и минимальной температурой никогда не превышала 1°.

Хорошая кибитка прекрасно предохраняет от летнего зноя. Она легка для перевозки и сравнительно тепла зимой. Вот почему она просуществовала века, вот почему и сейчас, когда в результате оседания и строительства все население пустынь обеспечено домами, надежно предохраняющими от ветров и непогоды, жители пустынь продолжают пользоваться кибиткой в качестве летнего жилья. Кибитка остается необходимым снаряжением каждой бригады пастухов-чабанов, уходящих со стадами в ненаселенные районы.

Но если бы не было коз и верблюдов и особенно овец, то человек не мог бы создать себе такого жилья, как кибитка, теплое покрытие которой делается из шерстяного войлока - кошмы. Кошма, сваленная из овечьей шерсти, служит жителю пустынь и теплым полом в кибитке и постелью. Без спальной кошмы житель пустынь Азии никуда не поедет. А как любовно изготовляются кошмы! У каждого народа и племени они украшаются своим особым цветным орнаментом, то ярким и крупным, то тонким и блеклым. Он бывает то растительный, то геометрический, сделанный либо из свалянной одновременно с кошмой цветной шерсти, либо из апликаций черного и красного бархата, нашитого на чисто белом фоне готовой кошмы. В наших пустынях это древней искусство развито чрезвычайно широко и очень разнообразно. И все же кошма у жителей пустынь является хоть и самым нужным, но не самым лучшим предметом обихода, созданным из овечьей шерсти.

Меньше греют, но более прочны сделанные из той же овечьей шерсти паласы - ковры без ворса. Но самыми любимыми предметами обихода, наиболее долговечными, разноообразными и совершенными по своей красоте, являются всевозможные ковровые изделия. Трудно сказать, сколько веков и тысячелетий назад был создан первый ковер, но именно в нем житель пустынь сочетал необходимые предметы обихода с выражением лучших народных представлений о красоте и гармонии. Для жителей городов ковер является лишь украшением для стены, подстилкой для пола или покрывалом для дивана. У жителя пустынь ковровые и паласовые изделия и их использование значительно разнообразнее: это и постельная принадлежность, и чувалы - большие мешки для хранения и перевозки на верблюдах зерна и припасов, и куржумы - перекидные двусторонние сумы для перевозки легкого вьюка на лошадях и ослах, и малые чувалы, подвешиваемые на стенках кибитки и предназначенные для хранения белья и всякой утвари, и специальные ковры, заменяющие дверь кибитки, и полосы, стягивающие кибитки, и торбы для кормления коня в пути.

Изменился быт, и ковровые изделия получили и другие назначения. На улицах любого туркменского города можно увидеть тончайшей работы ковровые велосипедные седла, маленькие ковровые куржумы размером с портфель, сделанные специально для велосипедов, и изящные, тончайшего тканья, ковровые дамские сумочки.

Ковроделие в советское время получило очень широкое развитие не только в количественном отношении, но и в качественном. В первые же годы Советского государства были созданы артели ковродельщиц, многое сделавшие для уничтожения навязанного мусульманством неравноправия женщины, для создания их экономической независимости. Для этих артелей были изданы в натуральную величину красочные рисунки лучших образцов старинных ковров из государственных фондов. И в новых условиях жизни расцвели невиданные ранее художественные таланты получивших свободу ковродельщиц. Их руками сотканы уникальные ковры, на которых среди древнего тончайшего орнамента, созданного сочетанием совершенных узоров из насыщенных и гармоничных красок, возникают великолепные одухотворенные образы гениальных вождей передового человечества - Ленина и Сталина, и легендарных героев древнего народного эпоса, и современных защитников отечества.

Можно часами любоваться ковром "Первомайский парад в Ашхабаде", созданным руками вчерашних кочевников. Необычайная красота этого ковра, украшавшего павильон Туркменской ССР на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в 1939 - 1940 годах, запомнилась миллионам советских людей.

А как красив висевший в Москве в 1944 - 1945 годах на выставке прикладного искусства народов СССР ковер на тему "Фархад и Ширин", рисующий сказочного героя, высекающего в скалах новый путь реке, чтобы напоить водой поля своего народа. На всю жизнь запомнится покрывавший всю стену другого зала этой же выставки громадный ковер "Атака", изображавший туркменских конников, устремившихся при багряных лучах зари на своих легендарных конях на тех, кто осмелился посягнуть на священную землю нашей общей великой Отчизны.

И все это создано из простой овечьей шерсти, руками жителей пустынь, искусством древним, как жизнь человечества, веками скованным в тесных рамках орнамента и только сейчас невиданно расцветшим для новой жизни в первом в мире государстве освобожденного труда.

Земледелие в пустыне. Однажды, в начале лета, наша экспедиция шла вверх по сухому руслу Западного Узбоя в Туркмении. Кругом было безлюдно. В одном месте все русло на большом протяжении оказалось покрытым свежими илистыми выносами оврага, спускающегося с прилегающей возвышенности. Странным показалось, что плитки ила, успевшего сверху подсохнуть и растрескаться, были кое-где вывернуты, и это было сделано точно в шахматном порядке. Кто мог здесь быть и кому понадобилась такая странная забава? Загадка разрешилась сама собой, когда мы подошли к первой же лунке. На глубине 15 сантиметров из мокрого еще ила торчали молодые побеги дыни.

В начале осени мы подходили снова к этим местам. Утром мы договорились с караван-баши (начальником каравана) о месте вечерней встречи и, как обычно, разъехались в разные стороны. Маршруты выпали в тот день большие, и уже совсем стемнело, когда обе наши группы неожиданно встретились. Через несколько минут перед нами на бугре показался приветливый огонек нашего условного фонаря, и мы подъехали к лагерю. Наши туркмены как-то подчеркнуто торжественно и весело встретили нас и, взяв каждого под руки, повели к центральной палатке. Каково же было наше удивление, когда' в центре ее мы увидели горку из 20 громадных дынь! Некоторые из них оказались до 15 килограммов весом. Здесь было 16 различных сортов дынь разнообразнейших расцветок и форм! Даже самые разборчивые ценители не могли придраться к вкусу и достоинствам этих дынь, несмотря на то, что споры о том, какой сорт лучше, продолжались не один день. Действительно, эти дыни, выращенные на илу овражных выносов и не знавшие ни одного полива, были несравненно лучше тех, которые вырастают в оазисах. Недаром сюда на "дынный сезон" пришел весь аул, которому принадлежали эти бахчи. Повсюду были разложены сушившиеся на солнце громадные ломти золотых дынь, составляющих для жителя наших пустынь не только лакомство, но и важный продукт питания.

В 1947 году мы на полуторатонке пробирались по Приаральским Кара-Кумам, расположенным северо-восточнее Аральского моря. Широкая выравненная полоса постепенно сужалась, и высокие пески, то полузаросшие, то совершенно оголенные на верхушках, постепенно все ближе и ближе подступали к дороге. Машина шла тяжело - пески становились сыпучей.

Удастся ли нам пройти дальше? Казалось, что высокие гряды вот-вот сомкнутся и мы застрянем в этой сухой, испепеленной солнцем пустыне.

Вдруг на повороте раскрылся ровный участок, покрытый пышной и яркой зеленью. Это так не вязалось с сверкающе-белыми песками и желтовато-серой выжженной растительностью! Оказалось, что это были посевы одного из колхозов. За густым частоколом кукурузы расположены были участки проса и бахчи дынь и арбузов. Но как могло все это расти в пустыне? Откуда в этом безводье такие тяжелые, полные метелки проса, мощные стебли кукурузы? Посевы были окаймлены с одной стороны словно гигантской скобкой глубокой, трехметровой, траншеей. По всей двухсотметровой длине этой траншеи просачивалась в нее из песков грунтовая вода и постепенно стекала в центральный водоем, где было установлено легкое, из тонких жердей, колесо почти шестиметрового диаметра, снабженное жестяными кувшинами. При помощи ворота и второго, горизонтально лежащего зубчатого деревянного колеса оно приводилось в движение лошадью и вычерпывало воду, сливая ее в лоток. Это "чигирь", одно из древнейших гидротехнических сооружений.

По системе деревянных лотков и искусно сделанных арыков растекалась добытая таким способом из песков вода и орошала больше гектара посевов.

Такой тип земледелия встречается довольно часто в песках северной зоны пустынь, где грунтовые воды совершенно пресны и залегают на глубине от 2 до 4 метров.

Один залив Каспия отделен от моря неширокой пересыпью, сложенной из крупного ракушечного песка. Солоны воды синего Каспия, и густым рассолом является свинцово-серая рапа залива. Казалось бы, и на низкой пересыпи может быть только такая же соленая вода. А копнешь, и оказывается, что в песках этих вода совершенно пресная. Нельзя лишь нарушить тонкий сантиметровый прослой глины, иначе снизу пойдет морская вода. Этот слой пресной воды образовался путем конденсации водяных паров из горячего воздуха, остывающего в порах песков. Но как их использовать для земледелия и вырастить что-либо на этом желтом ракушечном пляже? Чигиря не устроишь - сразу смешается пресная вода с соленой.

Так нельзя ли заставить самые растения добывать себе воду? Но слишком она глубока для корней однолетних растений. Выход был найден достаточно простой. На этих песках были вырыты широкие траншеи в метр глубиной, с отлогими краями. Этого оказалось достаточным, чтобы посадки делать во влажный от капиллярного подъема грунтовых вод песок. И в этих траншеях начали получать прекрасные урожаи арбузов, дынь, томатов и овощей, выращиваемых без полива. Таким же способом были заложены и виноградники. Траншейное земледелий, впервые примененное в годы первой пятилетки, дает прекрасные результаты на ряде опытных станций и применяется повсюду там, где грунтовые воды пресны или солоноваты и залегают на глубине не больше 2 - 2,5 метра. Для траншейного земледелия надо искусственно вырывать котлованы. Но мы видели, что ветер в пустынях умеет создавать глубокие котловины. Так нельзя ли воспользоваться его работой для создания бесполивного земледелия? Не только можно, но такой вид земледелия давно существует в некоторых районах. Особенно широко он распространен в пустыне Муюн-Кумы в Южном Казахстане, где ветер давно уже выдул в песках глубокие и обширные котловины - чураты, а обильно насыщающие пески пресные воды, поступающие с гор, не дают засолониться их почвам. В них даже при кочевом хозяйстве местами производились посевы, а сейчас они полностью используются не только для бахчевых культур, но и для посевов проса, дающего здесь теперь обильные урожаи.

Но как быть там, где грунтовые воды залегают глубже 4 метров. В этих случаях земледелие на грунтовых водах прежде никогда не создавалось, а в наши годы на помощь начинают приходить ветряки, а местами и машинное орошение. В районах же глинистых равнин, там, где грунтовые воды необильны или глубоки, давно уже используются в пустынях временные поверхностные воды не только так примитивно, как мы видели это на Узбое, но и с устройством плотин и арычной системы. Осадки, выпадающие в районе северного Приаралья, оказываются достаточными для того, чтобы обеспечить за счет сбора талых вод орошение скороспелых сортов ячменя, пшеницы и проса во многих районах и на довольно значительных площадях. Только летая над этими местами на самолете, можно оценить, насколько умело человек использует каждую каплю воды, лишь однажды в год стекающей по сухим оврагам - саям, чтобы обеспечить себя урожаем. Десятки опытных станций, расположенных в самых различных природных условиях, обеспечивают дальнейшее совершенствование разнообразнейших типов земледелия в пустыне, создают все новые сорта, наиболее устойчивые и урожайные именно здесь. Недаром так часто приезжают на эти станции за советом и помощью колхозники. Среди всех станций особым уважением пользуются Долинская (около Караганды) и Челкарская, севернее Аральска, достижения которых особенно велики.

Орошение на кяризах. Сухи ущелья пустынных гор. Но бывает, выпадет ливень в горах, и потоки воды, стремительно обрушившись на горы, зальют ущелья. За километр уже слышно, как вверху по руслу грохочет поток, увлекая с водой камни, а подъедете к руслу, - и безводно оно. Вся вода, что мчится вверху в виде бурного потока, полностью проваливается в щебенисто-каменистые плащи выноса "горного мусора". Но пропала ли вода? Нет! И давно уже человек научился использовать и эту "пропавшую" воду.

В узкой сухой долине сухого ущелья - "сае", где-нибудь в стороне от русла, на незатопляемом месте начинают рыть канаву, переходящую вскоре в туннель, направленный в сторону верховьев сая. Туннель этот закладывают с таким расчетом, чтобы он имел небольшой подъем к верховьям, но меньший, чем уклон сая. Тесно в туннеле. Он имеет лишь полметра в ширину и 1 метр в высоту. Повернуться невозможно, а надо не только копать, а часто и крепить землю лесом или каменными плитами. Один человек копает, второй на четвереньках относит землю в кожаном мешке на спине. Далеко ползти невозможно. Поэтому, проведя туннель на 20 - 30 метров, на линии намечаемого его продолжения начинают с поверхности рыть колодец. Со дна его закладывают снова туннель навстречу прежнему, а затем продолжают его от колодца дальше. Потом роют третий колодец и снова из него ведут туннель на стык с предыдущим и дальше вперед. Каждый последующий колодец становится все глубже. Туннель сквозь толщу щебенистотлинисто-галечных наносов все глубже врезается в эти наносы сая. Так ведут работы все дальше и дальше, пока не дойдут до так называемых подрусловых вод. Вода по саю может бурно стекать лишь несколько дней в году, и трудно использовать его воды. Подрусловые же его воды текут в толще галечника постоянно. По такому туннелю - кяризу - воду самотеком можно выпустить на поля и обеспечить их поливом на круглый год. Легко ли это сделать?

О том, сколько труда приходится затратить на такое "строительство", можно судить по тому, что в Иране средняя длина каждого такого кяриза составляет 30 километров. А для строительства его, считая и длину колодцев, надо сделать 100 километров подземных выработок, на сооружение которых приходится затрачивать до 170 тысяч человеко-дней тяжелого труда! А в итоге из земли вытекает ручеек, способный оросить всего лишь несколько гектаров. Бывает, что он дает солоноватую воду, и земля от орошения ею покрывается тонким налетом белой соли. Но упорный труд человека побеждает все. Бывает, что на таких полях человек не сеет, а высаживает ячмень и пшеницу, как огородную культуру! Но какие прекрасные урожаи снимает Житель пустынь с этой буквально потом орошенной земли. Бывают кяризы в несколько десятков километров длиной, колодцы которых имеют в верховьях до 100 метров глубины. Годами их роют, но нередко бывает, что через несколько лет иссякнут воды и труд окажется напрасным.

У нас в пустынях Средней Азии, особенно у подножья Копет-Дага, имеется тоже много кяризов, дающих в совокупности орошение целым оазисам. Но чтобы воды их не только не оскудевали, а, наоборют, стали намного обильнее, в советские годы в них были сооружены артезианские скважины, выведшие в кяризы напорные воды более глубоких горизонтов.

А чтобы не тратить столько труда на рытье новых кяризов, мы предпочитаем побольше строить глубоких артезианских колодцев, а если вода в них окажется с недостаточным напором, чтобы самоизливаться на поверхность земли, на помощь приходят насосы.

На самотечных каналах. Различные виды бесполивного земледелия и орошения на временных поверхностных или на подземных водах дают пока лишь (не говоря о бесполивном земледелии на более увлажненных горных участках среди пустынь) маленькие участки полей. Лишь кяризы обеспечивают существование небольших оазисов. Самое же главное богатство в пустынях дают, как мы видели, транзитные реки, пришлые из других, обычно горных, областей. Они не создают на равнинах углубленных русел и долин и потому очень удобны для устройства самотечных каналов, по которым вода, выведенная из реки с меньшим уклоном и в сторону, уже на незначительном расстоянии оказывается на такой высоте, при которой может быть легко выпущена на поля. На этом самотечном орошении основаны все крупнейшие оазисы пустынь.

Но не думайте, что одно лишь сочетание плодородных почв пустыни, громадного количества света и тепла и самотечной воды обеспечивает человека урожаем. Все это условия, при которых человек может получить богатый урожай, но лишь в результате упорного труда.

Чтобы вырастить пшеницу на орошенной земле, надо осенью как следует "промыть" землю усиленным предпосевным поливом. Затем, когда уйдут вглубь соли и подсохнет земля, надо вспахать землю. Хорошо, если для пахоты были животные, но слишком часто приходилось вспахивать вручную большой и тяжелой мотыгой - кетменем - или овальной лопатой с кольцом для ремня, чтобы кто-нибудь из домашних мог помогать отбрасывать землю; затем надо посеять и, стоя на волокушах, утрамбовать землю, чтобы не выклевали птицы зерна, чтобы не пересохла земля, чтобы не развеяло ее зимними ветрами. А весной, когда озими начнут быстро расти, надо несколько раз полить их, да так осторожно, чтобы не высыхала земля, чтобы не образовывалась непроницаемая для воздуха корка, чтобы не трескалась земля и не разрывала при этом пшеничных корешков. Потом жатва: гни на самой жаре спину, жни серпом, да смотри, чтобы не осыпалось зерно, если толь ко удалось его сохранить от птиц и ночными караулами от диких кабанов. Ну, обмолот прост: утрамбовал политую землю, дал высохнуть ей на солнце, воткнул посредине кол, привязал к нему на палке ишаков, и своих, и соседских, завязал им глаза и пустил детей гонять их весь день по разложенной на току пшенице. К вечеру ишаки намолотят своими ногами, но много ли? А сколько зерна останется в колосе и будет втоптано в землю?

Но есть культуры более хлопотливые. Пшеница дает вкусный хлеб человеку, но не дает корма скоту. И человек вынужден сеять джугару - сорго кормовое. Этот злак растет, как кукуруза, достигая 3 метров в высоту. Стебель его сладковатый. В свежем виде его грызут и дети и взрослые. Срезанные листья дают обильный корм всем домашним животным. Часто его поэтому сеют летом и очень густо, специально для укоса на корм. Стебли джугары служат топливом. Его верхушка увенчивается у одних сортов развесистой метелкой в 20 - 25 сантиметров величиной, у других - плотной гроздью в кулак величиной, содержащей несколько тысяч белых круглых зерен, похожих по виду на перловую крупу. С одного гектара джугары собирают по 2 - 3 тонны зерна, в 2 - 2,5 тысячи раз больше, чем засевают семян. Попробуйте сварить из неразмолотой джугары кашу, и она останется жесткой и после нескольких часов варки. Но размелите ее, и вы получите белую муку. Свежую лепешку из джугары очень трудно отличить по вкусу от пшеничной, но когда она черствеет, то становится сразу очень твердой. Но этот недостаток не так уж велик по сравнению с тем, что джугара дает более высокий урожай зерна, чем пшеница, и к тому же дает большое количество корма скоту. Правда, джугару приходится и больше поливать, так как созревает она лишь в ноябре.

Еще большего ухода требует хлопчатник, так как куст его долгое время бывает мал, земля под ним быстро сохнет, и ее приходится окучивать после каждого полива. А их бывает четыре, шесть, а то и восемь. Да и собирать его коробочки надо по мере их поспевания, с сентября и до конца декабря.

Но все это только часть работы. А самое тяжелое остается на зиму. В это время, когда каналы стоят без воды, надо их очистить от излишнего ила и песка, углубить или выровнять, а где проложить и новый взамен старого, окруженного уже непомерно высокими отвалами выкинутых из него накосов.

На эту кошарную работу по очистке и ремонту каналов каждая семья, питающаяся водами Аму-Дарьи, должна была выставлять ежегодно зимой одного рабочего на 2 - 2,5 месяца.

Арба

А к этому прибавьте еще одну заботу. Землю в пустыне почти не удобряли, как в других областях, навозом, тратя его в основном на топливо. Удобрением, и притом богатейшим, служит ей речной ил. Но если канал приносит слишком много тонкого ила, то земля, высыхая, дает чересчур твердую корку, губящую растения. Если канал наносит слишком много песка, то земля теряет способность удерживать воду и ее может развеять ветер, а если земля слишком промыта, то она лишается наиболее полезных калийных Арба солей. И веками земледельцу приходится улучшать состав своей земли своими руками. В одних местах он добавляет на поля песку, в других, наоборот, разбрасывает перед поливом глину, а на третьи участки свозит кучи земли с дороги, со старых строений, с развалившихся глинобитных заборов, со всего, что хоть немного возвышается над общим уровнем, куда подтягиваются калийные растворы под лучами солнца. А на это надо потратить немалое количество труда. В среднем на гектар надо привезти и равномерно разбросать по полю от 100 до 150 одноконных арб! Так вот чем был труд человека на орошаемых землях, пока ему не стали помогать машины. Да, он окупался высокими урожаями, но доставалось это путем неимоверных усилий.

Вот почему так много делается советской властью для того, чтобы не только получить в пустынях большие урожаи, но и чтобы облегчить труд человека, механизируя обработку земли, ее полив, окучку и очистку каналов. Хозяйство человека в пустыне далеко не просто. Чтобы научиться наиболее рациональному выпасу стад на пастбищах различной сезонности и разного состава, использовать воды мельчайших родников и крупнейших рек, создать за счет пустынь оазисы и выращивать в них урожаи, человечество потратило долгие тысячелетия тяжелой борьбы и подневольного труда большинства на благо незначительного меньшинства.

Оглядываясь на пройденный человечеством путь, особенно ясно видишь, как медленно развивалось освоение пустынь на протяжении ряда тысячелетий и какая гигантская, титаническая работа проделана человеком в нашем Советском Союзе за короткий срок в четверть века!

Так было

За последние годы заложено лишь основание изучения истории культуры наших пустынь. Однако хорошо известно, что сохранившиеся во многих местах по окраинам низовий Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи остатки многих сотен древних глинобитных крепостей и городищ, еще не полностью размытых дождями и развеянных ветрами, имеют различный возраст и некоторые из них весьма древни. Например, холмы со следами стен, так называемые "ассары", расположенные среди неорошаемого ныне левобережья Сыр-Дарьи на юг от Казалинска и на северо-запад от Кзыл-Орды, воздвигнуты были при первобытно-общинном строе, около четырех тысячелетий тому назад. Значительно лучше сохранились и в большем количестве известны крепостные сооружения* античной эпохи, насчитывающие возраст около двух с половиной тысячелетий.

В Хорезмийском царстве. Уже за две тысячи четыреста лет до наших дней в низовьях Аму-Дарьи, как показали раскопки, существовало большое Хорезмийское государство с самобытной культурой и искусством. Многие историки видели в современном многонациональном населении Средней Азии лишь совсем недавних пришельцев. А раскопки эти с несомненностью показывают, что современные орнаменты на войлочных кошмах, шелковых сюзанэ и набивных одеялах ведут свое непосредственное происхождение от древних росписей, свойственных только Средней Азии и сложившихся в ней уже два тысячелетия тому назад. Значит, современное население - это не только пришлый элемент, а в основном плоть от плоти и кровь от крови давних жителей этих стран.

Таков был быт и труд женщин при кочевании: казашка ставит юрту

Таков был быт и труд женщин при кочевании: туркменки за выделкой кошмы

Так было в пустыне еще совсем недавно, всего тридцать лет назад. Тяжелым и мучительным был труд земледельца. Тяжелой и бесправной была жизнь женщины. В знак вечной покорности она всегда должна была держать во рту 'платок молчания'

Так было в пустыне еще совсем недавно, всего тридцать лет назад. Тяжелым и мучительным был труд земледельца. Тяжелой и бесправной была жизнь женщины. В знак вечной покорности она всегда должна была держать во рту 'платок молчания'

Древней хорезмийской культуре обязаны современные жители низовьев Аму-Дарьи сооружением многих главнейших каналов, поныне орошающих поля Кара-Калпакии, Хорезмской области Узбекистана и Ташаузской области Туркмении. Но значительно большее количество построенных тогда каналов погибло с уходом Аму-Дарьи в новые места.

Безжизненны, засыпаны песками поля, крепости и города, лежавшие на правобережье Аму. Так же мертвы и безводны пустынные такыры на месте былых оазисов более позднего хорезмийского царства, лежащих между современной дельтой Аму и древним Сарыкамышским озером.

Руками армий рабов создавалась культура Хорезма. Клочок за клочком отвоевывали хорезмийцы у пустыни, но великая река, словно играя, то разрушала творения человека, то бросала их во власть пустыни. Человек покидал все созданное вековым трудом и покорно уходил вслед за рекой на новые места, чтобы снова начать "в поте лица добывать хлеб свой насущный".

Борясь с природой и врагами, уступая природе в одних местах и снова отвоевывая у нее в других, строя и восстанавливая разрушенное врагами, человек постепенно создавал все более и более обширные оазисы. Так было повсюду в пустыне там, где рядом с ней была вода. Человек все лучше научался орошать водою землю, оплодотворять ее плодороднейшим илом и под животворными лучами солнца выращивать богатые урожаи хлеба и плодов. Рис и хлопчатник, дающие зерно ч масло кунжут и сафлор, джугара и маш, лучшие в мире дыни и разнообразные сорта винограда, сочнейшие персики и сладчайшие "сахарные" урюки и более крупноплодные абрикосы выращивались и выводились в оязисах Средней Азии много веков тому назад. Многие из этих плодов запечатлены на стенной живописи в древних городищах Хорезма.

На стенах раскопанных комнат крепости Топрак-Кала профессор С. П. Толстов в 1946 году нашел художественное изображение в красках женщины, собирающей в фартук персики и виноград. Картина эта была нарисована около двух тысяч лет тому назад.

Велика и культурна была страна Бактриана, лежащая выше по той же Аму-Дарье. С глубокой древности известны страна Чач на Сыр-Дарье и Маргиана на реке Мургабе.

А на соседней с Аму-Дарьей реке Зеравшане в ту же эпоху существовало другое родственное государство - Согдийское. Его замечательная культура распространялась на запад до берегов Черного моря и до Крыма, а на восток - до Лоб-Нора. Согдийский алфавит через неизмеримые просторы Азии дошел до берегов Тихого океана. Греческие, арабские, иранские и китайские путешественники описывали эти лежащее в пустынях государства, отдавая им дань уважения и восхищения.

В великом царстве Тамерлана. В течение многих веков такие древнейшие города, как Хива, Бухара, Коканд, Ташкент и Аулье-Ата (ныне Джамбул), были знамениты своим богатством и культурой. Но жемчужиной всех городов Средней Азии был Самарканд. "Римом Востока" называли его, но он временами был могущественнее, богаче и культурнее великого Рима. Парусные суда не пересекали тогда еще океанов, торговля шла по сухопутным дорогам. А Самарканд лежал в самом центре тогдашнего культурного мира, на перепутье между Римом, Египтом и Месопотамией с одной стороны, Хорезмом, Бактрианой и Ираном - с другой и Индией и Китаем - с третьей.

Занесенные песком развалины старинной крепости

Живое и творческое общение с далекими народами оказывало плодотворное влияние на широкое развитие в Самарканде своих искусств, ремесел и наук. Знаменитая обсерватория Самаркандского правителя Улугбека была в те времена единственной в мире. Сады и поля, города и культуры расцветали в Средней Азии и особенно в Согдиане веками. И все же ни плоды этих садов, ни плоды этих культур не кормили досыта и не делали счастливыми тех, кто их выращивал и создавал. Тяжелое рабство было уделом народов, населявших эту страну. Показная роскошь единиц уживалась с ужасающей бедностью порабощенных, бесправных народов.

Самым лучшим, самым "справедливым" и богатым периодом" в прошлом Средней Азии считалось время царствования знаменитого Тамерлана или Тимура, которого звали "Железный хромой". Он создал свое обширное царство, распространявшееся до Багдада. Правители государств Европы присылали к нему своих послов с подарками, изъявляя желание вести торговлю с этим "сказочно богатым" царством.

Что же это были за богатства и справедливость, о которых сложилось немало легенд? Да и нужны ли эти легенды, когда существуют точные письменные свидетельства образованных очевидцев, имевших возможность непосредственно видеть и сравнивать культуру Азии и Европы.

Выслушаем же, что писал о богатствах, о справедливости в сердце империи Тимура, в великом Самарканде, испанский вельможа Рюи Гонзалес де Клавихо. Он прибыл ко двору Тамерлана в 1404 году в качестве посла и "камерьера великого и могущественного государя Эрико Третьего, короля Кастильи и Леона".

Испания была тогда могущественной страной, и Тамерлан принял посла со всеми почестями. Неделями длились невиданные пиры Тимура, на которых самым почетным гостем являлся де Клавихо, оставшийся вполне довольным оказанным ему приемом.

Клавихо был поражен богатством, роскошью и невиданным искусством Самаркандского царства. Он восхвалял Тимура за то, что в своем городе он собрал чуть ли не полтораста тысяч ремесленников, согнанных им со всех сторон земли, из самых различных государств, восхвалял за цветущую торговлю с Индией, Китаем и другими странами.

Столица пустынь Самарканд ему казалась раем на земле. Вельможа и советник испанского короля, описывая порядки Тамерлана, советовал своему правителю перенять их.

Вот что он пишет об одном из замков Тимура:

"...Туда не входил никто, кроме алькада и его слуг. В этом замке царь держал около тысячи пленных мастеров, которые делали латы, шлемы, луки и стрелы и круглый год работали на него".

Клавихо восхвалял Тимура и как строителя:

"...Царь приказал провести через город улицу, в которой по обеим сторонам были бы лавки и палатки для продажи товаров. Эту работу царь поручил двум своим мирассам, давши им знать, что если они не приложат к ней всех стараний, заставляя работать день и ночь, то заплатят головой. Мирассы начали дело и принялись разрушать дома, которые встречались в тех местах, где царь велел провести улицу, чьи бы они ни были, не обращая внимания на хозяев; так что хозяева, видя, что их дома разрушались, собирали свое добро и все, что у них было, и бежали. Улицу провели очень широкую и по обеим сторонам поставили палатки..."

Клавихо восхвалял Тимура не только за такие методы строительства, заставлявшие население бежать куда угодно из разрушенного собственного дома. Он хвалил его и за то, что великий Тамерлан умел заставлять людей работать, не только угрозами лишения головы, но и "поощрениями". Вот как Клавихо описывал такие "поощрения" просветленнейшего повелителя.

Во время постройки одной из мечетей, "сооружавшихся во славу аллаха", пишет он, что: "Царь сказал, что он берется наблюдать за одной частью, а приближенным своим приказал взять на себя присмотр за другой половиной, чтобы увидеть, кто скорее приготовит свою часть... И он приказывал каждый день носить себя туда на носилках и оставался там часть дня, торопя работой. Потом он приказывал приносить туда вареного мяса и бросать его тем, которые работали в яме, точно как собакам; иногда он сам своими руками бросал мясо и так возбуждал рабочих, что на удивление; иногда же приказывал бросать в ямы даже деньги". Вельможа Клавихо был вполне доволен и порядком, царившим в стране Тамерлана:

"В городе Самарканде соблюдается справедливость и ни один человек не смеет обидеть другого или сделать какое-либо насилие без приказания царя, а царь делает его столько, что с них довольно".

Испанский посол был доволен. Но был ли доволен народ той "справедливсстью", которой наградил его Тимур, считавшийся просветленнейшим и умнейшим повелителем? А ведь это был один из лучших периодов в мрачном прошлом народов Средней Азии! Нелегка была жизнь в завоеванных у пустынь оазисах. Богатства, созданные тысячелетиями, трудами народов, манили к себе не только ближайших соседей, кочевавших в пустынях Азии, но и орды из отдаленных стран. С севера - из пустынь Казахстана, с востока - из сухих степей Монголии и Китая, с запада и юга - из Аравии и Ирана шли завоеватели. Они были многочисленны, как саранча, но саранча губит только посевы, обрекая на голод, а завоеватели губили сотни тысяч жизней и обрекали мечу и пожару всех попадавшихся по пути людей и все ими созданное. И те, кто мог, убегали в пустыни, чтобы спасти свою жизнь. Погибали города, разрушались каналы, и казалось, что снова и навсегда воцарится пустыня. Но проходило время. Завоеватели смешивались с оставшимся населением, воспринимали от него остатки прежних знаний. Восстанавливались старые и сооружались новые каналы, и возрождалась жизнь оазисов, пока не налетала новая волна завоевателей, и тогда опять, спасаясь, уходили люди подальше в пустыню.

Владыка недавнего прошлого. Значительные пространства наших пустынь вплоть до 1917 года находились лишь под протекторатом России, сохраняя полностью свой средневековый феодальный строй. Это были эмирство Бухарское и ханство Хивинское. Чтобы судить о жизни в этих ханствах, приведу лишь несколько штрихов.

Спросите у какого-нибудь старика-бухарца, кто был Насрула-хан. И он поведает вам о властелине великой Бухары, под страшной властью которого жил бухарский народ почти четыре десятилетия.

"Лютое сердце Джиль-барса вложил в его тело при рождении аллах. Кровожадные мысли гиены наполняли его голову. Как трусливый шакал, боялся он каждого и самого себя. Это он в своем пруду с чистой и прозрачной водой держал саженных сомов и ежедневно наслаждался, глядя, как сомы заживо пожирали брошенных в пруд его врагов.

Жадный, жестокий, он отбирал у бедняков последний кусок.

Это он, страшной памяти Насрула-хан, так разнообразил усладу своего сердца. В зимние вечера во дворец к нему приводили его врагов, а врагами его были все честные люди. Добела накалялась на жаровне сковорода. Палач тут же на ковре отсекал очередной жертве голову и ставил ее на раскаленную сковороду. И хан наслаждался, глядя, как подпрыгивала голова в страшной пляске смерти, вращая выпученными глазами. С ужасом смотрели на эту пляску даже привыкшие ко всему царедворцы. А хан, насладившись, засыпал здесь же, на ковре, у той же жаровни. И даже в час своей нечистой смерти он велел отрубить голову своей жене - матери его детей, виновной лишь в том, что ее брат тоже стал врагом этого дьявола-иблиса".

Если вам случится быть в каком-нибудь из городов бывшей Бухары или Хивы, то вы увидите на каждой башне крепостных стен торчащие из кирпичного купола палки. Спросите любого прохожего: зачем они воткнуты и почему их так много?

И каждый вам расскажет, что до 1917 года на этих палках всегда висели головы казненных ханом, эмиром или их беками. Они висели на виду у всех, чтобы всякий помнил, что и его ждет та же участь при любом неповиновении властелину.

И это было лишь тридцать три года тому назад!

Под тяжким гнетом. Просторны пустыни. Чист воздух. Залито ярким солнцем небо от края до края. Но глубокий душевный мрак был уделом народов, живших в пустынях и особенно в соседних с ними оазисах. Гнет богача - бая, судей - верных помощников богачей, гнет ханов и седобородых аксакалов, ведавших распределением воды, душил все живое, высасывал из народа все его силы.

Годами тянулись никогда не прекращавшиеся полностью братоубийственные религиозные войны. Во имя религии вырезались целые народы. А когда воцарилось магометанство, то фанатизм и изуверство сковали души, мысли, поступки людей. Науку заменило богословие, общественная жизнь угасла, торговля оскудела, иноземные купцы не допускались, связь с внешним миром прекратилась. И над мрачной и молчаливой страной раздавался только заунывный голос муллы, трижды в день сгонявший всех мужчин на молитву аллаху.

Самой тяжелой была участь женщины. Глава семьи обязан был под страхом божьей кары следить за своей семьей и особенно за женской ее половиной. Женщина, по магометанским представлениям, не имеет души, не считается человеком, и потому мужчина вправе ею распоряжаться наравне со всем своим имуществом и во имя аллаха обязан следить за ней во всем.

Даже под покровом густой черной сетки из конского волоса (чач-вана) и опускавшегося до земли плаща (паранджи) женщина-узбечка не имела права выходить на улицу без сопровождения мужчины. В домах не было ни одного окна на улицу. А для того, чтобы случайно не увидал кто-нибудь женщину дома, она обязана была всегда находиться во втором, внутреннем дворике.

Влияние религиозного гнета было немного меньше за пределами оазисов, в пустынях у кочевников, но страшная сила религиозных обычаев сказывалась и там.

Смерть за любую провинность была уделом женщины во всем мусульманском мире. "Чильдухтаран" - глубокие "колодцы смерти", куда сбрасывали живых женщин, - широко были распространены в Узбекистане. В Туркмении убить женщину, изменившую мужу, обязан был каждый, узнавший об этом: иначе смерть должна была обрушиться и на него.

Тяжел был гнет богачей. Тысячи лет упорным трудом возделывались поля и сады в оазисах. Но никогда люди, работавшие на них, не пользовались их плодами полностью. Ведь земля была не тех, кто от темноты до темноты тяжелым кетменем обрабатывал ее. Вода была тоже не их. И даже семена были не их. За все - за землю, за воду и семена - надо было платить и платить. А уж лучше платить баю, мулле и хану, только бы не попасть в цепкие руки бия - судьи.

Дворик-крепость на окраине старого Хорезма

Не многим легче жилось и вне оазисов, в пустынях. Богач всегда находил способ овладеть добром бедняков. То не может уйти бедняк с истоптанных пастбищ, не одолжив верблюда у бая. То надо хлеба достать, а бай предлагает его "даром", только просит, чтобы бедняки выкопали новый колодец.

Ему вторил мулла: "Кто выкопает новый колодец, тот попадет в рай и получит семь гурий небесных, а кто не будет копать, тот превратится в помесь шакала и крысы".

А когда выкопают всем миром новый колодец, то неожиданно почему-то вскоре завалится старый. И тогда оказывается, что за воду из нового колодца надо платить баю каждую пятую овцу, каждого пятого верблюда и в батраки отдать каждого пятого человека.

Захотят бедняки восстановить старый колодец - нельзя: такова воля аллаха, не должно быть здесь больше одного колодца. И обвалился он потому, что семь раз его чистили, семь раз смывали с себя люди свои грехи. И так переполнился колодец грехами, что пришлось аллаху его завалить, чтобы не вышли они и не разошлись по земле.

Классовое расслоение все больше и глубже проникало и в оазисы и в пустыни. И к этому прибавлялись лишения от постоянных междоусобных войн одних феодалов с другими, одних родственных племен и народов с другими - соседними. Войны эти приносили еще большее богатство богачам, еще большее разорение беднякам.

С 1850 - 1880-х годов прошлого века пустыни Казахстана и Средней Азии стали входить в Российскую империю. Этот процесс местами проходил мирно, а местами сопровождался кровавыми репрессиями. До сих пор еще живо имя генерала Палкина в тех местах, где прошел его карательный отряд, огнем и мечом расправившийся с невооруженным населением.

Царская Россия смотрела на "вновь приобретенные окраины", как на колонию. Империи необходим был собственный хлопок, и российское самодержавие начало развивать хлопководство, строить железные дороги, закладывать "государевы" имения, в которых впервые строились новые ирригационные системы, выращивались новые сорта хлопчатника.

Вырастали города, появлялись хлопкоочистительные и маслоделательные заводы. Кое-где по окраинам пустынь стала развиваться горная промышленность - разрабатывались месторождения соли, бурились первые нефтяные скважины, заложены были небольшие угольные шахты в Фергане. Вырос спрос на мясо и фрукты. В связи с этим начали развиваться и земледелие и скотоводство. Но от всего этого опять богатели купцы, скупщики, владельцы земли и воды, а тем, кто работал на полях, выпасал скот баев, растил сады и добывал уголь, стало жить еще более тяжело и бесправно.

В цветущей Фергане в 1914 году 70 процентов дехкан были безземельны и не имели скота; они либо батрачили у баев, либо обрабатывали на кабальных условиях чужую землю, вскапывая ее вручную тяжелым кетменем.

Приход царизма в Среднюю Азию и Казахстан многими ожидался с надеждами на умиротворение, на развитие хозяйства и торговли, на улучшение всех жизненных условий. Об этом мечтали и бедняки и отдельные ханы, вечно боящиеся своих же соседей. Вот почему уже со времен Петра I неоднократно поступали предложения со стороны и казахских ханов и хивинских о присоединении к России. Однако неоднократно реакция и мусульманство брали перевес.

В Хиве, в музее, расположенном во дворце бывшего хивинского хана, в старинном окованном сундуке хранится "экспонат № 328". Это подлинник "Условий мира России с Хивой", подписанный 12 августа 1873 года.

Статья 17-я этого договора гласит: "Объявление Сеид-Мухамед-Ра-хим-Богадур-Хана, обнародованное 12 числа минувшего июня, об освобождении всех невольников в ханстве и об уничтожении на вечные времена рабства и торга людьми, остается в полной силе и ханское правительство обязуется всеми зависящими от него мерами следить за строгим и добросовестным исполнением этого дела". Так царское правительство сперва предварительным соглашением, а затем и мирным договором уничтожило широко процветавшее в Средней Азии "рабство и торг людьми".

Присоединение к России, как мы видели, способствовало и некоторому развитию хозяйства, расширению хлопководства, появлению первых очагов промышленности и значительному сокращению междоусобных войн между племенами и народами Средней Азии и Казахстана. Но все это сопровождалось лишь дальнейшим углублением классового расслоения, обнищанием широких трудовых масс. Однако царизм невольно принес в Среднюю Азию и русскую культуру и нарождающиеся в русском обществе революционные идеи, а позднее и классовое самосознание трудящихся масс. Вот в чем лежит источник того революционного восстания, которое широкой волной прокатилось по пустыне в 1916 году, и того яростного боевого отпора, которым трудящиеся Средней Азии и Казахстана встречали в годы гражданской войны все попытки реакции уничтожить революционные завоевания Великого Октября.

Без властелинов

История народов, - учит И. В. Сталин, - знает немало революций. Они отличаются от Октябрьской ревоции тем, что все они были однобокими революциями. Сменялась одна форма эксплоатации трудящихся другой формой эксплоатации, но сама эксплоатация оставалась. Сменялись одни эксплоататоры и угнетатели другими эксплоататорами и угнетателями, но сами эксплоататоры и угнетатели оставались. Только Октябрьская революция поставила себе целью - уничтожить всякую эксплоатацию и ликвидировать всех и всяких эксплоататоров и угнетателей".

Вот почему первым актом советской власти в Средней Азии был декрет о национализации земли и воды, так как, только вырвав и землю и воду из рук эксплоататоров, можно было уничтожить самую эксплоатацию.

"И тот, кто был рабом, чей взор был тускл и хмур,

Расправил плечи вдруг, воспрял народ-батур.

И голову подняв, мы шли со всеми в ряд,

И вел нас на борьбу наш старший русский брат".

Долго не сдавалось вековое изуверство. Яростное сопротивление оказывали притаившиеся враги. На любое преступление шло мусульманское духовенство. Смерть из-за угла от рук вчерашних судей и властелинов была уделом многих первых борцов за новую жизнь. Годами длились нападения на наши города и аулы басмаческих шаек, вооружавшихся английским оружием. Но, несмотря на все это, новая жизнь входила в каждый кишлак, в каждый дом, проникала на все поля и во все сердца. Она преображала пустыни и перерождала души людей.

А работы было бесконечно много. Веками сооружались каналы, орошавшие землю. И во все времена каждый эмир и бек стремился урвать воды побольше на свои поля, обойдя поля соседа. Сеть каналов, при царском правительстве не перестраивалась, а хищническая эксплоатация земли при возросшем спросе на хлопок приводила к тому, что каждый власть имущий устраивал отводы из каналов, не считаясь ни с чем, кроме своей личной выгоды.

В результате по запутанным лабиринтам каналов и арыков терялось непродуктивно столько воды, что на поля попадала только четвертая доля того, что отводилось из реки. Воды нехватало, а расходовалась она впустую; земли нехватало, а громадные массивы ее выходили из строя, покрываясь белым саваном солей. Надо было приниматься за переделку бесконечно длинной оросительной сети.

Царская Россия 60 лет владела Средней Азией, эксплоатируя ее как хлопковую базу. Но за счет этого хлопка удовлетворялась лишь половина потребности империи. Приходилось втридорога покупать России за границей столько же хлопка, сколько выращивалось его во всей Средней Азии и Закавказье! Миллионы "инородцев" и русского крестьянства одевались в домотканные одежды, не будучи в состоянии приобретать фабричные материи.

Молодой советской стране нужно было иметь свой собственный хлопок в таком количестве, которого хватило бы на всех. А это упиралось во внедрение новых сортов, новой агротехники и в необходимость решительного расширения орошаемых площадей.

Это были годы, когда все области жизни Средней Азии определялись словами "Хлопком" и "Водхоз", когда страна приступила к широкой перестройке оазисов пустыни, к коренной реконструкции ирригационных систем, к невиданным гигантским стройкам.

Это были годы, когда шла упорная борьба за освобождение жизни от гнета мусульманства, за освобождение женщины от ужасной кабалы, за превращение бесправных рабов и батраков в свободных граждан Советского государства, за обеспеченную и равноправную жизнь всех трудящихся, за создание новой, социалистической жизни, за всеобщую грамотность, за развитие национальных культур, за выкорчевывание пережитков темного прошлого из сознания людей, за создание впервые в истории человечества строя, лишенного эксплоататоров и эксплоатируемых.

"Добротен хлопок наш и длинноволокнист,

Он бел, как первый снег, как серебро, он чист.

Нам Зеравшан дает пшеницу - и светла,

Как золото, она и так же тяжела.

Все множатся у нас доходы от садов:

Каких в своих садах мы не растим плодов!

Как драгоценности, между ветвей горят

Инжир и персики, фисташки и гранат,

Черешни, яблоки, и груши, и урюк...

Снимай, свози, суши - хватило б только рук!

Подобен золотым серьгам наш виноград.

О нем печется наш волшебник Ризамат.

Он изучил его язык, и тем он горд,

Что каждый год создать умеет новый сорт.

И наши арбузы! А дыни! Чистый мед.

Воскреснет и мертвец, когда их в рот возьмет!"

Так было сказано в письме счастливого узбекского народа вождю народов великому Иосифу Виссарионовичу Сталину к открытию XVIII съезда ВКП(б) в 1939 году.

Казалось бы, вода и земля оставались те же, что и века назад, но почему с песнями идет народ на поля, почему они стали обширней и лучше политы, почему снимают с них невиданные прежде урожаи?

Все это явилось результатом социалистического переустройства всего нашего хозяйства и, в частности, глубоко продуманного нашей партией и правительством плана покорения пустынь.

Да, плоды стали новые. Старые местные средневековые сорта сероватового хлопчатника - гузы, с нераскрывающимися коробочками - заменены наиболее продуктивными.

Недаром нигде в мире не могут получить такого высокого урожая, какой получают советские хлопкоробы!

Поля тоже стали совершенно иными. Раньше, до создания колхозов, летишь на самолете, а под тобой словно лоскутное крестьянское одеяло, а не земля. Одинокие домики, малюсенькие клочки самых прихотливых форм, лабиринты арыков и остатков древних заброшенных каналов. Не поля, а сплошные заплатки, где, кажется, некуда и ступить, не то что пахать на конях. А сейчас тысячи тракторов гудят на этих полях, перекроенных совсем заново, превращенных в правильные массивы, расчерченные ровными, как натянутые струны, каналами. Здесь есть где разойтись тракторам, плугам, культиваторам, пропашникам и новейшей нашей хлопкоуборочной машине. Есть где пройтись и мощным экскаваторам, освободившим тысячи людей от тяжелого труда по ежегодной очистке каналов.

Эта перекройка полей явилась, по сути дела, одним из самых грандиозных преобразований земли, когда-либо осуществлявшихся в мире. Ведь каждый клочок поля веками выравнивался независимо от соседнего, на другом уровне. И каждый клочок орошался своим арыком. Пришлось заново выровнять землю, заново перекроить всю оросительную сеть!

Прежде основным способом полива было затопление поля сплошным слоем воды. Зальют его, превратят в настоящее озеро, и долго стоит под водой растение, а когда высохнет вода, земля покрывается непроницаемой броней коры, которая растрескивается на плиты, рвет корни посевов, не дает им возможности прорасти, мешает доступу воздуха.

Сколько воды тратилось зря и как быстро осолонялась при этом способе орошения земля!

А теперь геометрически ровным узором расчерчивают машины землю, проводя мелкие канавки для бороздкового полива. Тихо льется по бороздам вода. А между бороздками, на возвышенных узких грядках, лишенных всякой корки, тучно наливаются посевы. Поливов делают больше, но воду дают бережно, по точному расчету, и поэтому расход ее теперь гораздо меньше. Узнали колхозники, что такое минеральное удобрение, и проверили, что дает передовая агротехника. Вот почему урожаи хлопка получают они на колхозных полях не только вчетверо и впятеро больше, чем прежде на "своих собственных" полях, но и вдесятеро больше!

Сады, виноградники, поля хлопчатника, посевы знаменитой среднеазиатской люцерны, масличных культур - кунжута, сафлора, земляного орешка арахиса, поля маша (из рода фасолей), из которого варят вкусные и сытные похлебки и плов, плантации чудесных Табаков, кенафа, сахарной свеклы и бахчи с лучшими в мире дынями занимают теперь площади, почти в три раза больше, чем тридцать лет тому назад.

Над величием этой цифры стоит задуматься! Ведь человечество в течение нескольких тысячелетий, завоевывая пустыню, орошало сначала все то, что было проще, потом все то, что можно было оросить, и в конце концов создало среди пустынь Средней Азии и Казахстана поля и сады вдоль всех рек, которые можно было использовать для орошения. И все же сотни тысяч людей оставались без земли. А настала наша эра на земле, и за короткий срок в тридцать лет, несмотря на нападения врагов, мы сумели еще отнять у пустынь и создать богатейшие плантации на площади, почти втрое большей, чем добилось того человечество по меньшей мере за 5 - 6 тысячелетий!

Для того чтобы напоить эти поля, проведена заново длиннейшая сеть каналов и арыков. Только в одном Узбекистане она насчитывает 120 тысяч километров. Если бы всю эту сеть "кровеносных сосудов" Узбекистана вытянуть в одну линию, то ею можно было бы три раза опоясать всю землю по экватору. А сколько новых каналов в Туркмении, Таджикистане, в громадном Казахстане?

Уже в 1939 году сбор хлопка увеличился в три раза по сравнению с 1914 годом.

В Таджикистане за то время, которое прошло со дня установления советской власти, площади под хлопчатником увеличились в пять раз.

Ни одна страна не получает такого количества шелковичных коконов, какое получают колхозники Средней Азии, намного обогнавшие "передовые" прежде страны.

Кичливы бывают иностранные журналисты, восхваляющие свою "передовую технику". А сколько иностранных специалистов приезжало к нам затем, чтобы вывезти от нас лучшие сорта люцерны, дынь, хлопчатника, получить от нас то, чего не, умеют создать сами?

Хвалятся своими "лучшими в мире" красками короли химических концернов. А мы выращиваем на своих полях цветной хлопок, который не нуждается больше ни в каких красителях и не меняет своего цвета, хоть годами держи его на ярком знойном солнце наших пустынь.

Раньше сахарная свекла выращивалась лишь кое-где на приусадебных участках; хозяйки варили из нее с яблоками повидло. А сейчас в Казахстане, в Киргизии и в Узбекистане на орошаемых землях пустынь раскинулись необозримые свекловичные плантации. И сеть заводов, построенных тут же, снабжает страну громадным количеством сахара. А ведь тридцать лет назад в этих местах сахар был редкостью и считался предметом большой роскоши.

Много новых, чудесных плодов стала давать по-новому вскормленная, напоенная и взлелеянная земля в невиданно разросшихся оазисах советских пустынь.

Оседание кочевников. В каждой пустыне и в каждом районе по-своему складывалась раньше жизнь давнишних ее обитателей - кочевников-пастухов.

В тех пустынях, что прилегали поближе к крупным оазисам, выпасался скот земледельцев. В отдаленных от рек районах использовались для земледелия маленькие клочки у родников или у небольших примитивных запруд. Увязать земледелие с кочевками не легко бывало одной семье. Поэтому чаще всего такое совмещение было доступно лишь крупным владельцам - манапам, оставлявшим на полях лишь несколько семей батраков выращивать хлеб.

Таким образом, основным населением пустынь вне оазисов были кочевники, почти не занимавшиеся земледелием и вечно кочевавшие со своими стадами с места на место. Но и сами кочевания были различны.

В песках Кара-Кумов жили туркмены кумли - песчаные жители. Они всегда оставались в одних и тех же районах. Ведь пески дают корм скоту в течение всего года, - значит, нет необходимости уходить из них. Каждый аул, обычно состоящий из людей одного рода, базировался на свой такыр, на краю которого устраивались колодцы. Соленую воду этих колодцев улучшали, запуская в нее по особым водосборным канавкам "чиль" - пресные талые и дождевые воды. На зиму, когда дуют холодные ветры и такыр раскисает от тающего на солнце снега, люди уходили в ближайшие участки песков, приезжая к такыру лишь по воду. Весной, когда перепадают дожди, когда сочны травы и много молока у скота, люди уходили подальше, в районы, где были лишь соленые воды или даже совершенно не было колодцев. Скот обходился сочным кормом, а люди - молоком. А на лето и осень все снова съезжались к такыру, и тогда здесь выстраивались в ряд несколько десятков, а то и сотня юрт. Мужчины снаряжали караваны и уходили в оазисы с шерстью и жиром, с изготовленными кошмами, паласами и коврами - менять их на джугару, пшеницу, рис, одежду, на чай, сахар и керосин для коптилок. А после возвращения караванов кумли вновь уходили на зиму в пески, разбиваясь на группы по три - пять кибиток. В корне изменился хозяйственный строй после коллективизации, когда окончательно была ликвидирована всяческая эксплоатация человека человеком, когда основное поголовье скота стало общественным.

Территория Туркмении была в административном отношении разделена на узкие длинные районы, вытянутые с юга на север. И во всех районах каждый колхоз получил наделы с таким расчетом, чтобы строить свое хозяйство, используя в каждой зоне лучшее из того, что она может дать. На горах Копет-Дага располагаются богарные, то есть не требующие орошения, посевы пшеницы и ячменя и находятся сенокосные участки. На подгорной равнине расположены аул, его хлопковые и люцерновые поля, огороды, баштаны, виноградники и сады. А в песках, иногда за 100 и 200 километров, находятся его основные пастбищные угодья. Так, используя разнообразные природные районы, каждый колхоз обеспечивает теперь себя всем необходимым и строит свою жизнь, ставшую зажиточной и культурной для всех и оседлой для подавляющей части населения, занятой земледелием в оазисе.

Несколько иначе складывалась жизнь в других пустынях, особенно в Казахстане. Например, в песках Муюн-Кумы и в тростниковых зарослях низовьев реки Чу казахи только зимовали со своим скотом. Весной "за снегом" они уходили на север, шли через Голодную степь - Бетпак-Дала, пока сохранялись на ней еще "дождевые ямы" с водой, и в течение всего лета выпасали скот на полынных, типчаковых, ковыльных и разнотравных пастбищах степей Арка, лежащих в районе реки Сары-Су. А с первыми холодами и снегами они вновь уходили на юг. Так в течение года проходили они тысячу, а то и полторы тысячи километров. Такие кочевания были очень тяжелы для всего населения: ведь кочевали все - и новорожденные ребята, и больные, и старики. Такими далекими кочевками существовало большинство жителей пустынь. А в то же время кругом было много земли, пригодной для земледелия, для оседлой жизни, при которой куда легче и спокойнее жить, учить детей, лечить больных и создавать все необходимое для обеспеченной и культурной жизни.

В 1929 - 1930 годах, во время великой перестройки отсталого сельского хозяйства, в Советском Союзе было навсегда покончено с первобытным кочевым хозяйством. Во всех республиках - в Казахской, Узбекской, Кара-Калпакской, Туркменской, Таджикской и Киргизской- кочевники получили наделы на землях, пригодных для земледелия," и прилегающие к ним пастбищные угодья. Проведено было грандиозное дело - "оседание кочевников". Создана была материальная база для новой, социалистической жизни. Началось усиленное строительство новых поселков, расширение прежних. Люди получили теплые дома, для скота строились хлева и загоны. Воздвигались силосные башни, строились школы и больницы, бани и клубы.

Это была нелегкая работа. Надо было не только все строить заново, но и приучать людей к земледелию, к хозяйству, к жизни на одном месте, к тому, что питаться можно не одним лишь кислым молоком, лепешками и мясом, а растительными жирами, овощами и фруктами.

Прошло недолгих десять лет, и возросшие колхозные стада перестали умещаться на близких к колхозам землях. Вновь возникла потребность в использовании для пастбищ отдаленных районов пустынь. Но о возврате к прежнему кочеванию не могло быть и речи. И тогда сама жизнь научила новому виду хозяйства - отгонному животноводству.

Основные отличия нового использования пустынь от прежнего, кочевого способа заключаются в следующем:

Во-первых, почти все население колхоза остается в оазисах, и лишь члены животноводческих бригад уходят со скотом в пустынные районы.

Во-вторых, отгон скота происходит лишь на отдельные сезоны.

В-третьих, пасти скот в пустыню уходят не так, как при кочеваниях, "на милость природы", а на определенные, заранее созданные базы, с хорошим помещением для людей, с загонами для скота, с запасами продуктов и заранее заготовленным фуражом на случай бескормицы.

В-четвертых, население раньше даже в крупных центрах не имело возможности приобщаться к каким бы то ни было элементам культуры, а теперь человек, временно уходящий из коллектива, получает газеты, слушает радио, нередки на далеких пастбищах и кинопередвижки, всегда есть медицинская помощь, а в хороших хозяйствах и регулярная двусторонняя радиосвязь.

Люди, уходящие со стадами, теперь не оторванные от мира бродяги, которым неоткуда и не от кого ждать помощи: это члены коллектива - колхоза или совхоза, заботливо им снабженные и опекаемые. И самое животноводство из мелкого, частного, в значительной мере использующего низкопродуктивные породы, стало культурным и высокопроизводительным.

Основное поголовье наиболее ценных каракульских овец в годы гражданской войны угнали басмачи за рубежи нашей Родины. Мы не только восстановили каракулеводство, но значительно расширили его и раздвинули районы его распространения. Породы овец, дававших мало шерсти и грубого качества, заменены самыми лучшими видами тонкорунных овец, дающих наибольший настриг шерсти.

Обо всем этом легко написать в двух строках, но сколько труда было затрачено на то, чтобы испробовать все лучшие породы, имеющиеся в мире, кропотливо испытывать их в наших условиях, выяснять, с какими нашими породами их лучше всего скрещивать, вывести из них новые, самые продуктивные и наиболее стойкие породы, и достижения опытной станции превратить в миллионные стада! Как трудно было бороться с косностью, невольными ошибками, невежеством и вредительством и, несмотря ни на что, добиться от всего поголовья самой высокой плодовитости.

Как просто сказать о том, что в наших пустынях скот обеспечивается на зиму запасами корма. А разве это возможно было при прежних формах частного, раздробленного кочевого хозяйства? Разве для пустынь это то же, что и обычное сенокошение в других областях? Местами эти запасы создают заготовкой некоторых видов дикорастущих растений. В других же районах для этого требуются посевы специальных трав. Сколько труда было положено нашими опытными станциями, чтобы найти такие травы, выяснить условия их искусственного разведения и научить вчерашних кочевников выращивать эти травы!

Какое грандиозное значение для жителей пустынь скрыто в этих сухих словах: "оседание", "заготовка кормов", "метизация", "многоплодие". Уж одно то, что навсегда покончено со страшным словом "джут", обозначает не только страховку от неожиданного падежа скота, но и уверенность людей в самом своем существовании.

Первенец индустрии пустынь. Была осень 1925 года. Страна только что залечила последние раны, нанесенные гражданской войной. Впереди стояла грандиозная задача. Народное хозяйство первого в мире государства трудящихся необходимо было создавать не только заново, но, главное, совершенно независимым от внешнего рынка, от милости капиталистических государств. Просматривая списки руд и полезных ископаемых, добывавшихся в Российской империи, нетрудно было убедиться в том, что Россия нуждалась в ввозе и действительно ввозила большую часть сырья, необходимого даже для ее слабой промышленности. Молодому Советскому Союзу предстояло тщательно изучить слой за слоем и складку за складкой земной коры и каждое внедрение изверженных горных пород на пространстве одной шестой части суши, найти все необходимое сырье и создать мощную и разнообразную индустрию на собственном сырье.

Таким необходимейшим сырьем являлась сера. Сады и виноградники, лечебные учреждения и заводы испытывали недостаток в ней. И академик Александр Евгеньевич Ферсман взялся за разрешение этой проблемы. Ознакомление со всеми известными тогда месторождениями серы дало неутешительные результаты. Оставалось проверить сбивчивые и разноречивые толки о богатстве Серных бугров, лежащих в самом сердце неизведанных и загадочных тогда Кара-Кумов, в 250 километрах от Ашхабада.

Но извлекать серу из недр пустыни?.. Не покажется ли самая мысль об этом несбыточной утопией? Страна фактически была совершенно неизведанной и, судя по тому, что на приграничные оазисы в то время постоянно совершали набеги басмачи, была опасна для путешествия, а тем более для эксплоатации ее богатств. Но если начать разработки, то сырье необходимо перерабатывать на месте; значит, через всю пустыню надо доставить все необходимое для завода. А как снабжать продовольствием? Как вывозить серу? Есть ли вода на месте? Откуда взять топливо? Как сделать в песках дома для людей? Вопросы эти были настолько серьезны, что самая идея эксплоатации серы в Кара-Кумах казалась совершенно нереальной, и автор ее рисковал свою заслуженную репутацию ученого-энтузиаста надолго променять на "славу" фантазера, не заслуживающего доверия.

Хуже было, то, что и в Ашхабаде ни в одном учреждении никто не смог ему ответить ни на один из этих вопросов. Нельзя было узнать даже, есть ли по пути население и колодцы и можно ли вообще пробраться к Серным буграм. И все же, несмотря на все сомнения и всеобщие предостережения, А. Е. Ферсман, посоветовавшись со своим другом и помощником Д. И. Щербаковым, решил, что отступать нельзя. Надо увидеть все своими глазами и самим все выяснить. Стране нужна сера, значит, надо действовать и дерзать. Они разыскали туркмена, знающего путь, собрали маленький караван и, вопреки предостережениям и советам местных организаций, тронулись в путь.

Хлопчатник - основное богатство оазисов пустыни. Сотни тысяч гектаров занимают посевы этого ценнейшего растения. Миллионы пудов хлопка отправляются на текстильные фабрики страны

Хлопчатник - основное богатство оазисов пустыни. Сотни тысяч гектаров занимают посевы этого ценнейшего растения. Миллионы пудов хлопка отправляются на текстильные фабрики страны

Нефть и сера - богатства наших пустынь: нефтяные промыслы

Нефть и сера - богатства наших пустынь: серный завод в Кара-Кумах

Результаты этой рискованной экспедиции показали, что из всех известных тогда у нас месторождений каракумские Серные бугры оказались наиболее богатыми как по запасам, так и по процентному содержанию серы в руде. На месте обнаружено было достаточно топлива в виде зарослей саксаула. Невдалеке были и колодцы с почти пресной водой. Подсчеты показали, что в крайнем случае снабжение и вывоз можно организовать на единственном тогда виде транспорта в песках - на верблюдах.

Но неожиданно возникла новая проблема. Вывезенные образцы руды являлись, несомненно, прекрасным и красивым строительным материалом. Они представляли собой твердый камень песчаник, белые песчинки которого были сцементированы яркой канареечно-желтой самородной серой. Но любой из известных тогда методов плавки приводил к одним и тем же плачевным результатам. Как только начинала плавиться сера, так сейчас же расплывался, как жидкость, и весь твердый камень, и все попытки отделить серу от песка не приводили ни к каким результатам. А здесь еще нашлись "идеологи" и более рациональных способов получения серы. К чему все эти выдумки, основанные в песках и на песке, говорили они, когда ежедневно из труб многих действующих заводов с сернистым газом уходит в воздух достаточное для страны количество серы? Гораздо проще использовать эти бесплатные отходы заводов, чем гоняться за химерой в пустыне. И все же А. Е. Ферсман не сдавался. Он знал, что газ выпускался уже десятки лет, значит, нет уверенности, что реально осуществимый способ его использования будет найден в ближайшие годы. Уж лучше синица на песке, чем журавль в дыму. И он, настаивая, чтобы были усилены исследования по извлечению серы из газа, одновременно не прекращал в своем тогда маленьком институте работ по опытам плавки вывезенных из Кара-Кумов образцов. И, наконец, его сотрудник П. А. Волков добился блестящих результатов.

Не всегда бывает прост путь от лабораторного стола до создания завода. Начались проверки в лабораториях, потом конструирование автоклавов, затем проверка в полузаводском масштабе на одном из заводов Ленинграда, потом сооружение опытно-эксплоатационных автоклавов в том же Ленинграде. А тем временем в центре Кара-Кумов, у легендарных бугров Кырк-Джульба (Сорока холмов), шаг за шагом шло изучение их строения, производились упорные разведочные работы, подсчитывались запасы серы в каждом бугре и выбиралось место для будущего завода.

Прошло два с половиной года с момента первой экспедиции А. Е. Ферсмана, и в начале мая 1928 года в Ашхабаде в присутствии специальной комиссии была произведена первая плавка привезенной из Кара-Кумов на верблюдах руды в доставленном из Ленинграда автоклаве. Опыты окончились блестящей победой. Была получена первая советская сера, сказавшаяся чистейшей в мире.

Но как перебросить оборудование завода через 250 километров бездорожной песчаной пустыни? Один котел весил полторы тонны, а единственным видом транспорта был вьючный верблюд. Разрешение этой сложной задачи - переброски оборудования опытного завода - взял на себя молодой инженер-геолог А. Ф. Соседко. Он был уроженец Средней Азии и к тому времени не раз уже пересек Кара-Кумы, пока вел разведку Серных бугров. В помощь себе он привлек артель ашхабадских возчиков. И 18 мая 1928 года из города выступил невиданный караван.

На трех тяжелых подводах, колеса которых были снабжены железными обручами в 25 сантиметров шириной, полтора десятка лошадей, запряженных цугом по пять в каждую подводу, везли паровой котел и два автоклава. Вслед за подводами шел караван из 30 верблюдов, навьюченных фуражом, продовольствием и водой. К некоторым верблюдам привьючено было по два длинных бревна, концы которых покоились на двуколках с широкими железными шинами. Несколько верховых сопровождали это шествие: 6 возчиков, 9 верблюдчиков, степенный караван-баши Анна-Кули-Мухамедов, замечательный проводник и следопыт Бегенч Боузлы, старшина возчиков Ветошкин и А. Ф. Соседко - таков был личный состав этого каравана.

Вначале, пока шли низкие, полузаросшие бугристые пески, дело подвигалось сравнительно благополучно. На 64-м километре было встречено первое препятствие в виде высокой оголенной песчаной гряды шириной в 300 метров. Хорошо, что по соседству оказался туркменский аул, жители которого дружно помогли работе. Пришлось проложить специальную дорогу, устлать ее ветками саксаула и песчаной акации, впрячь в подводу с котлом 14 лошадей и, только благодаря энергичнейшей работе и коней и всех 19 участников этой эпопеи, удалось, наконец, перевезти котел через это первое препятствие. Затем тем же способом были перевезены и автоклавы, и к вечеру экспедиция оказалась по ту сторону гряды... в 300 метрах от места, откуда вышли утром. Но и дальше пески были тяжелы. Путь шел, как по волнам: через каждые 175 метров начинался подъем на новую гряду и затем спуск с нее. Лошади настолько выбивались из сил, что приходилось их поить каждые 1,5 - 2 часа. Все расчеты были спутаны. Был нанят дополнительный большой караван для постоянной доставки лошадям воды. На всем дальнейшем пути пришлось принять следующий способ. Сначала все 14 лошадей впрягались в котел, затем, отвезя его на несколько километров, возвращались обратно, и по семь впрягались в автоклавы. Непоколебимая настойчивость сделала свое дело. И через 38 дней пути по раскаленным пескам караван остановился у подножия серного бугра Зеагли, у места, выбранного для строительства завода. Все трудности в конце концов были преодолены, и 1 ноября 1928 года маленький опытный завод - первенец индустрии в пустыне - начал свою регулярную работу, сперва в одну, а потом и в три смены. С тех пор уже в продолжение двадцати двух лет не прекращалась в пустыне плавка руды.

1 мая 1930 года был пущен взамен маленького опытного большой завод. Затем к нему присоединили второй серный завод, выстроенный на другой группе тех же серных бугров Кырк-Джульба. Запасы каракумских месторождений считались небольшими, и первый завод строился как временная мера для обеспечения страны серой, пока не будет найдена более солидная база. Она была затем обнаружена в совершенно другом районе той же Туркмении, где уже ряд лет работает новый мощный серный завод. Давно используется на колчеданных заводах Урала сернистый газ, уходивший прежде с дымом. Но все еще не прекращается доставка из центра Кара-Кумов чистейших яркозолотистых чушек лучшей в мире серы - этого желтого дара "черных песков".

Покорение недр. Пустыни - это база животноводства. Так было давным-давно, так есть и сейчас, и так в значительной мере и будет. Но прежде пустыни использовались только для животноводства, а сейчас многие из них уже превратились в гигантские промышленные узлы. В годы сталинских пятилеток в пустынях была создана крупная передовая индустрия.

До революции, чтобы попасть в город Верный, надо было на лошадях проехать 700 километров по пыльной, разбитой, никогда не ремонтировавшейся грунтовой дороге. На север от Верного на тысячу километров тянулись необитаемые "Киргизские степи". Изредка в них пробирался какой-нибудь одиночка - искатель руд. Он привозил какие-то образцы и камни, показывал их купцам и промышленникам, но никто не решался вложить деньги в предприятия, до которых по бездорожью и безводью надо было добираться долгими неделями. Да и подлинно ли это руда? Иногда делались и более серьезные попытки разведки недр, но быстро истощались средства, месторождение оказывалось "не заслуживающим доверия" и забывалось. Одиннадцать лет пытались концессионеры разведать медные руды Джезказгана, но выявили лишь малую крупицу его несметного богатства.

Сейчас на север от того же города Верного (ныне Алма-Ата - столица Казахской ССР) расположены крупнейшие индустриальные районы. На берегах бирюзовых вод озера Балхаш, обрамленного с севера красными скалами гранита, а с юга - желтыми массивами песков, среди неизведанной прежде ПУСТЫНИ, возник металлургический гигант - Балхашский медеплавильный завод. Рядом с заводом вырос город с красивыми зданиями, с прекрасным пляжем и городским садом.

На раскаленной гранитной пустыне изредка лишь выбивается из земли кустик полыни. Трудом работников Академии наук СССР здесь создан не только городской сад, но и опытная станция, выращивающая прекрасные овощи.

От Балхаша через пустыню к рудникам и угольным шахтам уходят и вновь возвращаются нагруженные углем и рудой тяжеловесные поезда. Руда доставляется с целого ряда крупнейших месторождений, открытых в пустынных и полупустынных районах Центрального Казахстана. Карсакпай, Джезказган, Коунрад - это названия урочищ, известных двадцать лет тому назад лишь немногим кочевникам, а теперь это крупные промышленные центры. Богатства недр Казахстана лишь начинают изучаться, а уже вскрыты и эксплоатируются богатейшие залежи различных руд, находящихся в этом Центрально-Казахстанском мелкосопочнике. И когда в годы Великой Отечественной войны Советская Армия громила врага, то свинец и латунь для смертоносного ливня пуль, обрушивавшегося на головы врагов, широкой рекой текли из пустынь и гор Казахстана. Пустыни Центрального Казахстана стали богатейшей кладовой разнообразных цветных металлов.

15 августа 1931 года ЦК ВКП(б) принял решение о создании третьей угольной базы СССР - Караганды. Когда же через десять лет враг временно оккупировал Донбасс - нашу основную кочегарку, то печи советских заводов бесперебойно и в нужном количестве питались из этой новой кочегарки, созданной на окраине пустынь по решению нашей партии и правительства.

Недоступны были эти районы, расположенные на расстоянии многих сотен километров от каких-либо путей сообщения, пока народ не проложил стальных путей через эти бескрайные степи в пустыни. В 1936 году была сооружена железная дорога из Петропавловска в Караганду, потом в Балхаш, затем в Карсакпай и Джезказган, а в 1939 году скоростными методами была построена железная дорога Акмолинск - Кар-талы. И по этим дорогам в годы войны мчались на заводы составы с углем и металлом, из которого выковывалось оружие нашей победы.

Каждый год армия геологов выискивает стране новые и новые богатства недр. Найдены новые залежи угля и железных руд. Мировыми поставщиками марганца были Никополь на Днепре и Чиатуры у берегов Черного моря. Богатые залежи марганца известны теперь и в пустынях Мангышлака и в Центральном Казахстане.

Лучшее удобрение для полей - фосфорные соли - доставлялись прежде из мировых месторождений Алжира. Затем был создан Хибинский комбинат, начавший питать фосфором поля всего Союза и Европы. А недавно в пустынях Казахстана, на северной окраине гор Кара-Тау, найдены крупнейшие месторождения фосфорита. Теперь для плантаций хлопчатника и полей Средней Азии суперфосфат не надо возить через весь Советский Союз из Заполярья в пустыню. Фосфорные удобрения изготовляют заводы, расположенные, невдалеке от этих месторождений.

Давно было известно, что в Прикаспийской низменности, в низовьях реки Эмбы, среди солончаковой пустыни, лишь недавно обнажившейся из-под воды Каспийского моря, среди соляных озер, солончаков, бугров и песков имеются залежи нефти. Наугад бурили в этой безводной пустыне отдельные предприниматели, но слишком дорого обходилось такое предприятие, а еще дороже стоило вывезти добытую нефть из этой отдаленной окраины.

В 1892 году была здесь пробурена первая скважина, но только в 1911 году мощный фонтан из скважины привлек внимание концессионеров и предпринимателей. Однако к 1917 году, по существу, разведаны были только два месторождения, и из 117 выбуренных скважин добыча в основном велась на одном лишь промысле Доссор.

В 1920 году Высший совет народного хозяйства РСФСР организовал трест "Эмбанефть". А сейчас тут известно уже более сотни месторождений нефти, многие из которых широко разрабатываются. Железная дорога Гурьев - Кандагач соединяет теперь эмбинские промыслы с Каспийским морем и железнодорожной сетью страны. По трубам нефтепроводов течет черное золото, снабжая страну значительным количеством горючего для наших тракторов, автомобилей, самолетов, заводов и железных дорог.

Месторождения нефти в Актюбинской области связывают мощные залежи "Эмбанефти" с колоссальным новым нефтеносным районом "Второго Баку", простирающимся через Башкирию и все Приволжье.

На новых промыслах Эмбы выросли новые рабочие поселки. И в прежде безводной пустыне люди пьют пресную воду и живут в белых гипсовых домах озелененных поселков.

В той же Прикаспийской низменности, лежащей ниже уровня океана, обнаружены и разрабатываются гигантские залежи разнообразных солей. На 2 километра проходили скважины по толщам чистейших солей, не достигая их нижних пределов. Поваренной соли здесь имеется столько, что для всего человечества ее хватит на тысячелетия.

Царская Россия не имела калийных солей для удобрения своих полей. Советская страна обладает теперь на Урале и в Прикаспийской пустыне крупнейшими в мире залежами этих солей. В Прикаспии обнаружены и богатейшие залежи разнообразных солей бора. Замечательно, что эти соли были найдены учеными сначала не в поле, а в кабинете, теоретическим путем, настолько хорошо знают советские геологи недра своей земли и умеют научно предвидеть!

Можно было бы много рассказывать об истории покорения недр наших пустынь, где открытие и освоение каждого месторождения являлось героической страницей наших великих дней.

Тысячелетиями лежали эти недра нетронутыми. Лишь кое-где кочевники-охотники добывали немного свинцовой руды, чтобы приготовить себе картечь и пули. А сейчас пустыни покрылись сетью железнодорожных и автомобильных магистралей, связывающих новые города и рабочие поселки, разнообразные заводы и шахты, прииски и промыслы. Бывшие кочевники стали Героями Социалистического Труда, знатными шахтерами, мастерами новых методов труда и скоростных плавок.

Вокруг новых городов появились водохранилища и образцовые подсобные хозяйства. Первые рабочие Караганды пробовали сажать картофель у себя около домов. В лучшем случае они собирали столько же килограммов, сколько посадили, но мелкого, как орешек, картофеля. А теперь воды большого, как озеро, Самаркандского водохранилища орошают поля совхозов, и жители Караганды полностью обеспечены овощами, ягодами и фруктами.

Освоение недр неразрывно связано с животноводческим и земледельческим освоением пустыни в целях обильного снабжения новых индустриальных центров все-ми видами продовольствия.

Народные стройки. В марте 1939 года, на XVIII съезде партии, товарищ Сталин призвал советский народ догнать и перегнать в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны Европы и Соединенные Штаты Америки. На этот призыв откликнулись все советские люди. И той же весной 14 тысяч колхозников Ферганы вышли на первую скоростную народную стройку Ляганского канала. Это было подлинным наступлением на пустыню, и под руководством небольшого коллектива инженеров и техников был построен канал имени XVIII съезда партии, в 32 километра длиной, в невиданно короткий срок - в 15 дней!

Царское правительство такой же канал строило в соседней Голодной степи 11 лет!

Весть о строительстве нового канала разнеслась мгновенно и перелетела из Узбекистана в Киргизию, Казахстан, Таджикистан и Туркмению, Азербайджан и Армению. И повсюду колхозные массы подхватили это начинание и пошли отвоевывать у пустынь и полупустынь новые тысячи гектаров, орошая их водами из каналов, выстроенных народом в сказочно короткие сроки.

Первого августа того же 1939 года было начато строительство Большого Ферганского канала, назначением которого являлось обводнение всей южной части Ферганы. И через 48 дней 160 тысяч колхозников-строителей Узбекской и соседних Киргизской и Таджикской советских социалистических республик праздновали уже окончание постройки этого замечательного канала, получившего имя великого Сталина.

Эта новая река, - иначе как же назвать канал в 280 километров длиной и 25 - 30 метров шириной? - была рождена энтузиазмом счастливейшего народа. Здесь было вынуто 16 миллионов кубометров грунта и выстроено, кроме того, 400 крупных и мелких ирригационных сооружений.

Колхозники - узбеки, русские, киргизы и таджики - показали, как умеет работать свободный народ, и доказали всему миру, что в стране социализма свободный труд подлинно является делом чести, доблести и геройства.

В том же 1939 году был сооружен Урало-Кушумский канал в низовьях реки Урала. Здесь было обводнено около 1 миллиона гектаров, получено более 100 тысяч гектаров заливных сенокосов и на 5 тысячах гектаров было создано регулярное орошение. Стройки эти охватили каждую область тех республик, земли которых расположены в пустынях и засушливых местах.

Невиданное по размеру строительство было оборвано вероломным нападением гитлеровских фашистских полчищ. Фронты Великой Отечественной войны проходили далеко от пустынь, но пустыни жили самой напряженной жизнью во имя победы.

Эвакуированные заводы размещались поблизости от обнаруженных в пустынях месторождений руд, источников химического сырья и топлива. В тех оазисах, где существовали лишь первые индустриальные предприятия, возникали громадные промышленные комбинаты. Прежние колонии царской России - молодые, но мощные районы передового социалистического хозяйства наших довоенных лет в годы войны превратились в высокоразвитые индустриальные страны. Но и в самые тяжелые дни войны трудящиеся городов и кишлаков сооружали каналы и плотины, на этот раз в основном для создания многочисленных гидростанций, для того, чтобы новые заводы получили свою собственную энергетическую базу. И подгорные районы Средней Азии и Казахстана получили десятки новых крупных и крупнейших электрических станций.

Не успело отзвучать еще эхо победных салютов, как вновь было поведено наступление в глубь пустыни, вновь начали строиться гигантские водохранилища и каналы.

В 1940 году более 100 тысяч колхозников начали строить громадное Катта-Курганское водохранилище в Бухарской области Узбекистана. Давно уже все воды крупной реки Зеравшана, бегущей с вечных снегов и льдов, разбираются полностью на орошение 400 тысяч гектаров земли нескольких оазисов. Казалось бы, нельзя ее водами оросить больше ни одного гектара. Но люди знали, что случаются на Зеравшане паводки в такое время, когда вода не нужна бывает полям. И тогда проносится эта вода по пустыням почти до самой Аму-Дарьи. Чтобы использовать эту "дикую" воду, и приступили колхозники к строительству "Узбекского моря". Была готова лишь первая его очередь, когда враг напал на нашу землю и стройка была прекращена. В послевоенные годы строительство было закончено. Миллионы кубических метров воды сохраняются в этом "море" и расходуются для орошения десятков тысяч гектаров новых хлопковых полей и садов.

В самые тяжелые дни Великой Отечественной войны, когда враг дошел до самой Волги, а Сталинград был превращен в груду развалин, в ноябрьские дни 1942 года, как раз накануне подписания приказа о наступлении и окружении фашистской армии под Сталинградом, товарищ Сталин подписал постановление о строительстве плотины и гидроэлектростанции на реке Сыр-Дарье у Фархадских скал.

Сейчас уже закончено сооружение плотины, загородившей путь реке и поднявшей ее уровень на 20 метров. По 14-километровому каналу вода подходит к турбинам гидростанции и рождает электрическую энергию для мощных заводов, одни из которых уже существуют, другие же строятся. Электроэнергии хватит и для выплавки металла, и для электропоездов, и для работы машин на фабриках и на колхозных полях. Фархадская станция является одной из наиболее мощных в СССР. А вырвавшаяся из-под турбин вода оросит более полумиллиона гектаров, каждый из которых даст стране по 150 пудов хлопка.

Наступление на пустыни широко развернулось с первых лет советского строительства. Наступающая пятилетка с ее великими стройками превратит в цветущие оазисы громадные пространства, но и она не явится пределом нашего наступления на пустыню.

Две новые магистрали. Веками древний Хорезм был связан с остальным миром лишь узкими нитями верблюжьих троп и широкой лентой мутной и быстрой Аму-Дарьи. Вечно изменчивы воды Аму, то разрушающие берега, то намывающие обширные острова, то вдруг устремляющиеся по новому пути, то неожиданно загромождающие наносными песками судоходные протоки. Трудно плавание по этой древней реке. Там, где вчера проходили большие груженые парусные баржи - каюки, сегодня капитан - дарга - бьется со своими каючниками весь день и не может сняться с мели, нанесенной за ночь. При удаче можно быстро спуститься с грузом вниз по течению, но сколько труда надо было тратить бурлакам, чтобы протащить даже легко нагруженный каюк вверх по этой быстрой и мощной реке. Бесконечно длинными и тяжелыми казались им полтысячи километров, отделяющих Хорезм от Чарджоу.

С первых же лет прихода русских в Среднюю Азию появились плоскодонные колесные пароходы и буксиры на Аму-Дарье. Вверх по течению они делали по 2 - 3 километра в час. Если они могли поддерживать кое-какую связь с гарнизонами и обеспечивать торговлю с Хивой до революции, то потом положение в корне изменилось. Низовья Аму-Дарьи, где расположены Хорезмская область Узбекистана, Ташаузская область Туркмении и основная, населенная часть Кара-Калпакской АССР, стали крупным хлопководческим центром. Выросло товарное сельское хозяйство. Взамен район требует завоза разнообразной промышленной продукции и сам начинает ее давать все в больших количествах. Тихоходные пароходы не смогли справляться с выросшими во много раз требованиями к перевозкам.

В 1920-х годах были созданы и с тех пор существуют пассажирские и грузовые авиалинии, связывающие Ташкент, Чарджоу и Ашхабад с центрами Хорезма - столицей Кара-Калпакской АССР Нукусом, двумя областными центрами - узбекским Ургенчем и туркменским Та-шаузом и со всеми многочисленными районными центрами. Самолеты этих авиалиний ежедневно перевозят большое количество пассажиров и самого разнообразного груза. Всегда в полном порядке проведенная из Чарджоу в Хорезм автомобильная дорога. И все же и пароходы, и самолеты, и автомобили не могут удовлетворить потребностей бурно развивающегося края.

Едешь по равнинам Хорезма и видишь то тут, то там какие-то поселки с новыми яркобелыми трехэтажными домами. А подъезжаешь ближе и видишь, что это не поселки, а хлопковые заготовительные пункты, и не трехэтажные дома, а гигантские бунты хлопка до 10 метров высотой, обтянутые сверху брезентом, и с тремя этажами окон-туннелей для вентиляции хлопка.

Летом 1947 года 70 тысяч колхозников пошли в пустыню Кара-Кум, чтобы пересечь ее от края до края железнодорожным путем. Каждый административный район получил на стройке свой участок.

Сюда направлялись лучшие партийные и советские работники, чтобы возглавить и организовать эту громадную стройку. Тысячи людей трудились, соревнуясь друг с другом. И через три месяца свыше 600 километров насыпи железнодорожного полотна было закончено. Но как оно было сделано! Как любовно укрыты его откосы и поверхность от ветра! Как тщательно выверены все линии. Затем на смену колхозникам пришли путейцы, начавшие со стороны Чарджоу покрывать насыпь щебенкой, укладывать на ней рельсы. И теперь по новой железной дороге поток хорезмского хлопка в одном направлении течет на заводы страны, а в другую сторону движутся грузы для строительства Тахна-ташской плотины на Аму-Дарье и Главного Туркменского канала - Аму-Дарья - Красноводск.

Центральный Казахстан стал основным индустриальным районом Казахской ССР. Но чтобы из столицы республики Алма-Ата попасть в город Балхаш, надо либо 50 минут лететь на самолете, либо 5 суток ехать на поезде, совершая сложный путь через Семипалатинск, Барнаул, Новосибирск, Омск, Петропавловск, Караганду и только оттуда в Балхаш. Обслужить полностью все перевозки между такими центрами, как Алма-Ата, Балхаш и Караганда, на одних только самолетах не просто. И получилось так, что оазисы Южного Казахстана не могли снабжать продовольствием индустриальные центры, расположенные в пустыне, а промышленные продукты и уголь должны были перевозиться на тысячи километров, чтобы попасть в Южный Казахстан.

Вот почему в том же 1947 году было начато строительство другой железнодорожной магистрали, пересекающей пустыню на пространстве 450 километров, от станции Чу на Турксибе до станции Моинты близ Балхаша. Благодаря этому строительству Казахстан получает новую сквозную магистраль, позволяющую начать освоение новых районов пустынь.

Новое хозяйство - новые люди. Но кто же те люди, которые покоряют пустыни, меняют лик земли? Это те, кто всего 30 лет назад были бесправными рабами, батраками, кочевниками или дети этих людей.

Это те же самые люди, но ставшие совсем иными. Во всем Казахстане до 1917 года вместе с русскими жителями городов насчитывалось 7 - 8 процентов грамотных. А сейчас не так-то легко найти неграмотного даже в самых отдаленных областях пустынь. В том же Казахстане не было ни одного высшего учебного заведения, а сейчас их 19.

В письме "Вождю советского народа товарищу Сталину от туркменского народа", принятом в 1950 г., в дни празднования 25-летия Туркменской ССР, с горечью вспоминается прежнее время: "Ничего не было в то время у трудящихся туркмен: ни земли, ни воды, ни человеческих прав, ни школ, ни больниц, ни книг на родном языке".

В 1925 году товарищ Сталин поставил задачу: "Создать промышленные очаги в советских республиках Востока, как базы для сплочения крестьян вокруг рабочего класса". Это указание легло в основу всего социалистического переустройства. 29 января 1950 года, празднуя 25-летие своей республики, туркменский народ рапортовал о том, что промышленность с тех пор возросла в Туркмении в 13 раз и ее удельный вес в республике занимает 70 процентов, несмотря на то, что земледелие непрерывно росло, а поголовье каракулевых овец возросло в 5 раз! В Туркмении есть промышленность нефтеперерабатывающая, химическая, строительных материалов, текстильная, швейная, трикотажная, полиграфическая, стекольная и др. Построено и полностью реконструировано 352 крупных предприятия. "Счастливая, зажиточная жизнь, свободный созидательный труд под солнцем Сталинской Конституции в корне изменили духовный облик народа". В безграмотной прежде Туркмении, где грамотных было меньше одного процента всех жителей, вместо 11 прежних школ стало 1230! Сейчас в школах Туркмении обучается 200 тысяч детей - одна шестая часть населения. Около 10 тысяч человек молодежи учится в 6 высших учебных заведениях и 30 специальных средних учебных заведениях. Прибавьте к этому густую сеть школ для взрослых и всевозможных курсов по подготовке и переподготовке. В туркменском филиале Академии наук СССР и в исследовательских институтах работают 37 докторов наук, 112 кандидатов наук и 86 человек, готовящихся к защите кандидатских диссертаций.

100 Героев Социалистического Труда и тысячи орденоносцев - таков авангард хлопкоробов солнечной Туркмении - мастеров основной базы Советского Союза по длинноволокнистому хлопку. 37 туркмен Героев Социалистического Труда являются передовиками животноводства республики.

330 библиотек, 315 городских и 850 колхозных клубов, свыше 600 домов-читален и домов культуры, национальный драматический театр оперы и балета и филармония, поток книг, 65 газет и 10 журналов на туркменском и русском языках - таков культурный "обиход" теперешней Туркменской советской социалистической республики, одной из самых малочисленных по населению в семье республик Советского Союза.

Старая туркменская пословица говорила, что "путь женщины - от кибитки до колодца". Теперь туркменке широко открыт путь во все области хозяйственной и культурной жизни. По почину знатной звеньевой Героя Социалистического Труда Айнабат Бегенчевой сотни тысяч советских школьников учатся теперь мастерству социалистического земледелия. Среди женщин-туркменок, прежде обязанных всегда держать платок молчания губами, теперь 25 Героев Социалистического Труда, 130 председателей и заместителей председателей колхозов, 600 руководителей полеводческих бригад, 10 тысяч колхозных звеньевых и ряд научных работников.

Это в стране, где 30 лет тому назад безраздельно господствовавшее мусульманство не признавало женщину человеком. 72 женщины-туркменки являются депутатами Верховного Совета республики и около 3,5 тысяч - депутаты местных Советов. Вот как далеко шагнула женщина-туркменка за пределы "своей кибитки и колодца"! Так изменился и весь туркменский народ, навсегда покончивший с прежней неграмотностью, отсталостью и нищетой. Недаром гордая песнь раздается в республике:

"В Советском Союзе, меж равными равный,

Свободен и счастлив туркменский народ".

Еще 20 лет назад бывало, что первые студентки-узбечки Среднеазиатского университета в Ташкенте приносили с собой на руках паранджу и, возвращаясь домой, в Старый Город, опускали на лицо и грудь черную волосяную сетку - чачван. Так велел обычай, так требовали старики. В открытое лицо девушки всегда мог попасть брошенный из-за угла камень или комок грязи, сопровождавшийся черной руганью и страшными проклятиями. Это была беспощадная власть мусульманского религиозного права - шариата. Шариат узаконивал право собственности на людей, на землю, на воду, право сдавать в аренду землю для посева, воду для полива, скот и инвентарь, получая за это 4/5 урожая, оставляя батраку-арендатору только 1/5 долю всего выращенного его трудом. Шариат превращал женщину в бесправное создание, и право собственности на нее распространялось почти в той же мере, как и на любую вещь или домашнее животное. Шариат требовал полного повиновения властям, учил о предопределении, о вреде зависти богатым, так как богатством награждает аллах. И пользуясь шариатом, эмир бухарский, под властью которого оставалась до Великой Октябрьской революции значительная часть Узбекистана, официально установил ни более и ни менее как 55 видов налогов: за пользование землей, водой, дорогами, за пользование мостами, за проживание в кибитке, за дым, за рождение ребенка, за право держать скот, ходить на базар и т. д. и т. д. А в результате почти три четверти хлопкоробов были безземельными батраками. Трудно даже представить себе жизнь узбекского народа до советской власти!

Жестокие бои пришлось испытать узбекскому народу в борьбе за власть Советов. Первые соратники Ленина и Сталина - М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышев и Л. М. Каганович возглавили народные массы в войне с басмачами, белогвардейцами и интервентами.

В дни рождения Узбекской республики Иосиф Виссарионович в телеграмме 1-му съезду КП(б) Узбекистана выразил твердую уверенность в том, что Узбекская советская социалистическая республика превратится в образцовую, передовую республику восточных стран. Эта твердая уверенность вождя была воспринята узбекским народом как боевой приказ о великом социалистическом преобразовании.

К 25-летию республики трудом народа этот призыв воплотился в создание новой страны. Ее 27 городов, 31 поселок городского типа и тысячи кишлаков стали неузнаваемы. По всей стране идет мощное движение по замене прежних глинобитных домов новыми, созданными по проектам архитекторов. В колониальной прежде стране выросли мощные предприятия. Текстильные комбинаты в Ташкенте и в Фергане, Чирчикский электрохимический комбинат имени Сталина, Маргеланский шелкомотальный комбинат, Узбекский металлургический завод, выдавший первую плавку 5 марта 1944 года, Ташкентский завод сельскохозяйственного машиностроения - все эти оснащенные новейшим оборудованием крупнейшие предприятия куют богатство страны. Втрое выросли хлопковые поля. Их орошают 20 новых оросительных каналов, во главе с гордостью узбекского народа Большим Ферганским каналом имени И. В. Сталина, сплошь утопающим в тени уже разросшихся деревьев.

Во всем Узбекистане в 1914/15 учебном году в сельских местностях было 3028 школьников. В 1950 году в Узбекистане имеется более 4,5 тысяч средних и начальных школ, в которых обучается более 1 миллиона детей! 34 высших учебных заведения, 92 техникума, своя Академия наук и десятки мощных институтов выковывают культуру узбекского народа. 23 театра, около 800 кинотеатров, более 3000 клубов и дворцов культуры, 650 библиотек, 16 музеев и 104 газеты и журнала обслуживают отдых и культурные потребности свободного и богатого узбекского народа. Хлопководство, садоводство, виноградарство, быстро-возросшее животноводство - все это приносит невиданные богатства всему узбекскому народу. В колхозах строятся все новые и новые клубы, музыкальные школы и парки культуры. Достигнутые успехи мобилизуют трудолюбивый узбекский народ на новые смелые подвиги.

Новые здания Казахского и Узбекского государственных театров оперы и балета, открытые к ноябрьским торжествам в 1941 году в Алма-Ата и к ноябрьским празднествам 1947 года в Ташкенте, по своей красоте и величию являются прекраснейшими памятниками культуры нашей великой сталинской эпохи.

Еще в 1925 году среди коренного населения Средней Азии людей с высшим образованием почти не было. А теперь Академии наук Узбекской, и Казахской ССР укомплектованы в значительной мере учеными казахами и узбеками, а в трех республиканских филиалах Академии наук СССР работает много ученых туркмен, таджиков и киргизов. Выросли громадные армии новой национальной советской интеллигенции. Эта интеллигенция, выросшая из народа - кочевников и дехкан, знает, для чего она училась, знает, зачем нужны ей знания, и умеет творить.

Эта интеллигенция, достигшая вершин знаний и культуры, не отрывается от народа. Она творчески преломляет знания, растит и развивает науку, показывает народу лучшие произведения искусства всех стран и создает свое замечательное новое национальное искусство, несет свои знания в народ, творит для народа и потому умеет побеждать.

Молод был казах-геолог Каныш Имантаевич Сатпаев, когда ему пришлось вступить в научный спор с маститыми геологами Геологического комитета в Ленинграде.

Страна составляла свей первый пятилетний план. Решался вопрос о том, можно ли в пустыне, за многие сотни километров от железных дорог, создавать металлургическую промышленность. Ведь концессионеры потратили на разведку Джезказгана 11 лет работы и громадные капиталы. Они точно установили бедность его запасов.

А этот молодой геолог-казах пытается доказать, что и происхождение этого месторождения не такое, каким оно представлялось раньше геологам, что и структура его иная, а площадь и запасы огромны.

Но можно ли верить на слово молодому геологу? Можно ли верить в солидность его знаний, в умение разбираться в этом трудном вопросе?

И все же победа оказалась за Сатпаевым. Он сумел своей разведкой доказать, что это месторождение имеет колоссальные запасы, и по его настоянию начато было широкое освоение недр Джезказгана и затем всего Центрального Казахстана.

Каныш Имантаевич по праву руководит теперь Академией наук Казахской ССР и заслуженно носит звание академика - действительного члена Академии наук Советского Союза.

А сколько таких борцов и творцов ведут свою работу по освоению пустынь СССР! В каждой отрасли науки, искусства, техники и сельского хозяйства имеются сотни и тысячи рожденных народами пустынь новаторов и героев труда. Хлопкоробы Узбекистана, Таджикистана и Туркмении давно уже перекрыли мировые нормы урожайности хлопчатника и смело добиваются новых успехов, повышая массовую урожайность из года в год. Недаром в каждой республике десятки хлопкоробов заслужили высокое звание Героя Социалистического Труда. И каждый день множатся трудовые подвиги новых людей.

Засучив рукава, они строят новую жизнь и перекраивают лицо пустынь, идя рука об руку со всеми народами Советского Союза, под руководством великого вождя, ведущего страну к величайшим победам.

Пустыни Советской Азии

До сих пор в этой книге шла речь вообще о пустынях и о жизни наших советских пустынь в целом. Но каждая из них, взятая в отдельности, обладает своей особой климатической обстановкой, имеет свою, только ею пережитую геологическую историю, свое геологическое строение, свои почвы и растительность и поэтому свой особый облик и свое будущее.

Чтобы яснее представить себе, как выглядят различные пустыни, познакомимся с пустынями одного из величайших материков земли - Азии, с теми из них, что находятся в нашей стране, а затем и с теми,, что лежат за нашими рубежами.

От Прикаспийской впадины на северо-западе до границ Ирана и Афганистана на юге, через весь Казахстан на восток, до пограничных с Китаем хребтов, раскинулись в СССР области пустынь. Средняя Азия - это почти сплошная пустыня, окаймленная лишь на юге и востоке поясом высоких гор, у подножия которых расположены богатые оазисы. И только две реки, берущие начало в снежных горах, Аму-Дарья и Сыр-Дарья пересекают эту область пустынь яркой лентой зеленых оазисов. На этих просторах, протянувшихся от притерекских песков до Китая и от района Тургая на юг до Кушки, расположена область пустынь, сильно отличающихся друг от друга по своей природе.

Пустыни усохшего моря. Вокруг всей северной части Каспийского моря расположена местность, которая с геологической точки зрения недавно, "всего лишь" два-три десятка тысяч лет назад, а на окраинах действительно недавно, лет пятнадцать тому назад, была затоплена волнами моря.

Это обсохшее морское дно почти не расчленено; иногда на десятки километров не найти места, хоть слегка возвышающегося. Однако даже на плоской, как стол, низменности дождевые и талые воды выискивают для себя ничтожные по глубине западинки - степные блюдца. Вода застаивается в них, глубоко пропитывая почву влагой. И здесь, на этих маленьких участках, создаются совсем иные условия, чем на соседних, но расположенных на 10 - 15 сантиметров выше. Пустыня получается "пятнистой" или, как говорят, "комплексной", с совершенно различной растительностью и почвой, в зависимости от этой ничтожной разницы в высоте соседних мест. Это одна из разновидностей глинистой пустыни, часто осолоненной и осолонцованной, иногда опесчаненной, но обычно значительно более богатой растительностью, чем такыры.

Но на бывшем морском дне осталось много солей, и поэтому более глубокие западины заняты здесь солончаками. Среди них крупнейшим считается Тентек-Сор, расположенный от низовий реки Эмбы до низовий реки Сагыза. "Тентек-сор", что значит ненормальный, беспокойный, зовут его казахи, потому что вся его поверхность, еще в 1870-х годах затопленная морем, представляет собой чередование плоских, как доска, полосок, покрытых солью, и узких, длинных и высоких, крутобоких гряд, так называемых Бэровых бугров. Они широко распространены по Прикаспийской низменности и сложены из песка, сцементированного глиной. Но не этим странным рельефом, похожим на гигантские листы гофрированного железа, славится этот солончак. Он широко известен тем, что недра его содержат богатые залежи нефти, что на нем расположены Макат, Доссор, Искине и другие промыслы треста "Эмбанефть". И не менее богата Прикаспийская пустыня залежами соли, не той, что осталась от недавних вод Каспия, а той, что образовалась еще в древние века истории земли, - поваренной на озерах Эльтон и Баскунчак и ценной калийной - на озере Индер. Большие пространства этой пустыни, особенно в приморской части, заняты песками. Растительность песков богаче глинистых пустынь, и поэтому пески издавна используются для выпаса овечьих отар.

Начинаясь на берегах Терека и Маныча у подножий Кавказа, эти пустыни огибают северный Каспий и простираются на восток вплоть до берегов залива Комсомолец. Две реки прорезают эту пустыню - широкая и многоводная Волга и Урал. Другие реки - Эмба, Сагыз, Большой и Малый Узень - дают осолоняющуюся летом воду и не дойдя до меря, теряются в солончаках. Волга и Урал играют громадную роль в сельском хозяйстве края, но их воды использованы еще в самой незначительной мере, и работы для преобразования этих пустынь - непочатый край. Опубликованное 31 августа 1950 года постановление Совета Министров СССР о строительстве Сталинградской гидроэлектростанции на реке Волге, об орошении и обводнении районов Прикаспия - это начало совершенно новой эры для прикаспийских пустынь. В них по сути дела не было массового орошаемого земледелия. В ближайшие пять лет между Волгой и рекой Уралом в полупустынях и пустынях Заволжья и Прикаспия, на Сарпинской низменности, на Черных землях и в Ногай ской степи будет создано свыше полутора миллионов гектаров регуляр но орошаемых земель и одиннадцать с половиной миллионов обводнелых земель. На них будут созданы крупнейшие зерновые и животноводческие хозяйства, вырастут промышленные леса, появятся озера и новые районные центры. Край в корне изменит свое лицо.

Последствия этого преобразования природы будут грандиозны.

Выше Сталинграда воздвигнута будет плотина и одна из величайших гидроэлектростанций. От водохранилища отойдет прямо на восток Сталинградский магистральный канал, который пересечет пустыню до реки Урал в районе Калмыково. Вся Прикаспийская низменность, лежащая к югу от канала, сможет быть им орошена и обводнена самотеком. В пустыне, где сейчас почти нет орошаемого земледелия, появится полтора миллиона регулярно поливаемых полей. На них будут вызревать тяжелые золотые колосья прекрасной пшеницы. Появятся самые разнообразные культуры. Край, в котором уже в 1880-х годах песчаные пастбища были разбиты, где голых летучих песков было создано человеком больше, чем во всех пустынях Средней Азии, покроется лесами, фруктовыми садами и виноградниками. Одиннадцать миллионов гектаров обводненных пастбищ с выборочно орошенными землями - это значит несколько миллионов голов скота, и не только мелкого - овец и коз, но и крупного рогатого и лошадей.

Это значит, что новое поголовье будет обеспечено не только орошенными пастбищами и сеяными травами, но и концентрированными и сочными кормами.

Другой канал пойдет на юг от Сталинграда. Много споров возникало у географов и геологов о природе цепочки Сарпинских озер. Они расположены как бы на продолжении Волги от того места, где она от Сталинграда резко поворачивает на юго-восток. Были ли эти озера всегда отдельными впадинами или текла здесь прежде Волга? Эти споры и теперь еще не закончены, но уже точно известно, что волжские воды потекут сюда. Они пройдут отсюда далеко на юг, к Черным землям и Ногайским степям. Давно славились эти места как лучшие зимние пастбища. Черные земли получили свое название потому, что снег редко покрывает в них почву и высокие травы остаются всегда доступными для выпаса скота.

Ногайские степи протянулись от низовьев Терека через низовье Кумы на север. Пески и супесчаные равнины давали зимний приют многотысячным стадам Дагестана и других районов Северного Кавказа. Славились эти пастбища, но не всегда оправдывали они свою славу.

Погоды бывают здесь разные. Случаются жестокие ураганы. Бывают глубокие снега, когда овцы не могут достать ни одной травинки. Проносятся и жестокие суховеи. Был случай, когда все это сочеталось в одну зиму и весну. Сначала выпал снег до полутора метров глубиной. Овец буквально засыпало на пастбищах. Затем начались такие ветры, что разметало и загородки для скота, и стога, и стада. На помощь были мобилизованы самолеты, колонны автомашин и даже танки. Ураган свирепствовал две недели и закончился суховеем, испарившим весь снег. Пришла весна, но сухая земля не взрастила трав.

Усохшие заливы Арала и Каспия и сотни бессточных соляных озер пустынь Средней Азии и Казахстана содержат неисчерпаемые богатства соли. Их разработка полностью механизирована. Солесосы и транспортеры заменили тяжелый труд человека

Усохшие заливы Арала и Каспия и сотни бессточных соляных озер пустынь Средней Азии и Казахстана содержат неисчерпаемые богатства соли. Их разработка полностью механизирована. Солесосы и транспортеры заменили тяжелый труд человека

Новый кинотеатр в городе Чарджоу Туркменской ССР

Сельский магазин в ауле Сагар'Чага (Сагар-Чагинский район, Туркменская ССР)

Теперь, когда здесь появятся на орошенных землях посевы кормов, такие суховеи будут не страшны. Когда на обводненных землях будут расти промышленные леса, скоту не будут угрожать никакие ураганы.

Единственными источниками пресных вод здесь были редко рассеянные артезианские колодцы, да и то они далеко не везде доходили до пресной воды. Теперь здесь будет изобилие воды. Пески покроются густой растительностью. Не поверишь, что здесь прежде из-за наступающих песков приходилось переносить большие казачьи станицы по нескольку раз.

Преобразится вся пустыня от Терека и до реки Урала. И там, куда вода не сможет прийти самотеком, сила тока Сталинградской гидроэлектростанции поднимет воду на поля.

Страна тысячи зимовий - Мангышлак. На юг от северного Каспия располагается значительно более суровая по природе страна, сухая и жаркая, подверженная сильным ветрам, но которая в то же время широко славится у казахского народа как богатейший край, где разводят самых жирных и самых крупных верблюдов, где прекрасно выпасаются овцы и козы, где есть места для выпаса лошадей, где у родников растет не только кукуруза, но и фруктовые сады. Поистине, это страна тысячи зимовий - мынг кстау или мынг кишлак, иначе Мангыстауский район, который русские называют Мангышлак.

Нелегко бывает забраться в эту пустыню. С востока ее надежно охраняют безлюдные пространства, а с трех сторон омывает море; регулярно летают почтово-пассажирские самолеты и ходят раз в неделю пароходы в единственный город этой пустыни - бывший форт Александровский, а теперь форт Шевченко, почти соединившийся воедино с разросшимся рыбацким поселком Баутино. В этом форту находился в ссылке великий украинский поэт Тарас Григорьевич Шевченко.

Но если вы захотите составить себе представление о всех типах пустынь земного шара, о черных, скалистых, голых горах, о сверкающих белизной или нежнорозовых вычурных "каменных городах пустынь" с затейливыми гигантскими башнями, обелисками и замками, если вы захотите увидеть все формы рельефа песков и все типы солончаков, увидеть классические примеры куэст и чинков, посетить сухие котловины, опускающиеся на 130 метров ниже уровня океана, попробовать твердость такыров и посмотреть на мрачность гаммады, увидеть самую тонкую резьбу, проточенную водой, в полной мере ощутить великую работу ветра в пустыне и познать сотни других чудес пустыни, - то лучшего выбора, чем Мангышлак, вы не сделаете. В этой стране на небольшом пространстве, как в заповедной шкатулке, собран весь арсенал разнообразнейших проявлений природы пустынь. В этой же заповедной шкатулке лежат еще нетронутыми громадные богатства.

Придет время, мангышлакская "глухомань" станет крупным промышленным центром добычи и переработки разнообразных полезных ископаемых.

Плато Устюрт. Если на карте между Каспием и Аралом вы увидите надпись "Усть-Урт", то не верьте ей. Здесь нет ни рек, ни их устьев. Эта пустыня не имела названия, но казахи говорили про нее, что это ыстюрт - равнина, горизонт, а русские топографы написали это странное слово на свой привычный лад. И хотя 60 лет тому назад в "Записках" Оренбургского отделения Русского географического общества и была опубликована об этом особая статья, предложившая писать Устюрт, но так уже по привычке и пишут часто до сих пор на картах "Усть-Урт".

На 400 километров с запада на восток и 700 километров с юга на север раскинулись просторы этого "ыстюрта", или Великого плато - Каплан-Кыра по-туркменски. Можно пройти сотни километров и не заметить на его громадных пространствах ни балок, ни оврагов. А в то же время поверхность его далеко не ровна и образует обширные, но пологие увалы и прогибы. Это сказывается влияние скрытой под покровом молодых слоев более древней складчатости, проходящей от Maнгышлака на восток через весь Устюрт. И в центре таких прогибов, а иногда, наоборот, вдоль увалов рельеф осложняется обширными глубокими впадинами. "Барса-Кельмес" ("ходить нельзя", "пойдешь - не вернешься") зовут одну из них казахи потому, что дно ее покрыто топким солончаком. Днища большинства котловин Устюрта наполовину покрыты солончаками, а наполовину с юго-западной стороны песками, образовавшимися при выдувании котловин.

Пустынно летом на всем Устюрте, потому что в это время малопригодны для выпаса его пастбища. Но поздней осенью и зимой Устюрт покрывается отарами. У полыни осенью вырастают высокие цветоносы, и как только полынь отцветает, она перестает быть горькой. Осенью же расцветает приземистый кустарничек, типичный для пустынь как Казахстана, так и Монголии, - боялыш. Хороший корм дают и приземистые кустарнички биюргуна, похожего на саксаул, и мясистая солянка тетыр или тытр. Полезны и терескен и другая растительность, в глубоких колодцах есть пресная вода, а в котловинах можно укрыться or непогоды.

В X веке хорезмские ханы для связи с хазарским царством устроили через Устюрт прекрасный тракт, снабженный колодцами и караван-сараями. Сохранились и посейчас развалины этих караван-сараев, и до сих пор дают воду древние колодцы, но сейчас тракт используется мало.

Большое значение для зимнего выпаса имеют котловины Устюрта. По окраинам солончаков растет ряд видов солянок, приобретающих осенью и зимой ценные кормовые качества для верблюдов и овец. В песках, среди впадин выдувания, всегда можно спрятаться от непогоды и зимних ветров, обеспечить скот разнообразным кормом, а себя - топливом. К тому же, если на плато выпадает хоть самое незначительное количество снега, то ветер снесет его в котловины. Снег дает овцам возможность выпасаться без водопоя. Заглатывая снег понемножку, равномерно, на ходу вместе с травой, согреваясь движением, овцы утоляют жажду и не переохлаждаются. Такой режим гораздо полезнее, чем дать овце сразу большую порцию холодной воды перед ночевкой в открытом загоне. "Выпас под снег" обеспечивает овцу от простуды и способствует лучшему усвоению сухого корма. Недаром казахи говорят, что "зимний водопой жир сгоняет".

Продуктивность пастбищ Устюрта невелика - 2 - 3 центнера с гектара. Но ценность его заключается в том, что он дает наиболее нужные осенне-зимние пастбища, а кустарниковая его растительность позволяет легко создавать запасы страховых кормов.

Черные пески - Кара-Кумы. Почти девять десятых площади Туркменской ССР заняты пустыней, протянувшейся на запад и юг от Аму-Дарьи, от подножий Памира и земель Афганистана до берегов Каспийского моря. Три четверти этой пустыни покрыто песками Кара-Кумов.

Разнообразен рельеф северо-западной Туркмении, аналогичной Мангышлаку и по геологическому строению и по составу пастбищ. В ней имеются залежи угля, славятся ее верблюдоводческие колхозы и совхозы.

Далеко по СССР развозятся огланлинские, так называемые бентонитовые, глины, заменившие на наших металлургических заводах дорогое импортное сырье. Давно пора им занять место и в легкой промышленности, так как, по нашим данным, они ничем не отличаются от крымского кила и могут служить для выработки необходимого для пустыни мыла кил, мылящегося в соленой воде. Северо-западная Туркмения дает также большое количество прекрасной самосадочной поваренной соли на отчленившихся от моря узких и длинных озерах Куули. Здесь же, севернее, расположен обширный залив Каспия Кара-Богаз-Гол, из вод которого мы получаем неограниченные количества самосадочного сульфата натрия, ценного сырья для химической промышленности.

Двумя межгорными коридорами выходят Кара-Кумы к приморской низменности юго-западной Туркмении, где с каждым годом добывается все больше нефти, где богаты выходы горючих газов, откуда получаем мы под и горный воск, где вырастает промышленный район с большим новым городом - Небит-Дагом.

У подножия хребта Копет-Даг, поднимающегося до 3 километров, протягивается узкая полоска зеленых оазисов. Сотни длинных и глубоких подземных галерей - кяризов - собирают воду по ущельям этих гор, чтобы полить сады, огороды, виноградники и хлопковые поля этих оазисов. Две реки, Теджен и Мургаб, полностью отдают свои воды, чтобы оросить большие хлопковые оазисы.

Родина древних культур лежала здесь со времени каменного века вплоть до великого нашествия монголов в 1210 - 1220 годах, оставивших в развалинах культурнейшие города той эпохи во главе с древним Мервом. Но как ни величественны развалины мечетей Мессериана, Анау и Мерва, они забываются, когда смотришь на сочную зелень деревьев и яркие цветы вдоль прямой, как стрела, и тенистой семикилометровой асфальтовой магистрали в столице Туркмении Ашхабаде, вновь возрождающемся после землетрясения 9 октября 1948 года.

Хороши пастбища междуречья среднего течения Теджена и Мургаба - холмогорий Бадхыз и лежащих восточнее среднего течения Мургаба холмогорий Карабиль. Недаром на этих пастбищах пасут сотни тысяч овец совхозы "Туркменкаракуль" и колхозы туркменских племен теке и салоров и вышедших в 1908 году из Афганистана джемшидов, белуджей, а также хазарийцев, русских и украинцев. Местами холмогорья поднимаются настолько, что получают большое количество осадков, и здесь располагаются богарные посевы пшеницы.

Из почти 600 видов дикорастущих здесь растений многие имеют не только пастбищно-кормовое значение. Здесь имеются десятки эфиро-масличных растений, красителей, дубителей, каучуконосов и крахмалоносов, лекарственных и декоративных, а также плодовых. 42 тысячи гектаров занимают дикие фисташковые заросли, дающие через год по 15 тысяч центнеров вкусных и маслянистых орехов. В долине Кушки расположились типичные украинские селения с просторными, чисто побеленными домами, с садами и высоко устремившимися кверху пирамидальными тополями. А за пределами долины лежат все же еще далеко не полно используемые пространства пустыни. В центре Бадхыза, в обширной котловине Ер-Ойлан-Дуз, не тревожимые людьми, до сих пор выпасаются, охраняемые нашим законом, стада диких ослов - куланов, режде во множестве водившихся во многих районах наших пустынь. И, как тень, между высокими растениями - ферулями - крадутся за куланами ловкие хищники - геппарды.

Геппард среди феруль в холмогорьях Бадхыз

Таково обрамление пустыни Кара-Кумы с запада и юга. А с востока и севера ее оконтуривает долина среднеазиатской Волги - Аму-Дарьи, где на протяжении от Афганистана до Заунгузской возвышенности расположена почти сплошная, но неширокая полоса оазисов. Она сменяется отдельными маленькими очагами земледелия в нескольких излучинах там, где Аму прорывает Заунгузье, и превращается далее на северо-западе в обширнейшие оазисы низовьев Аму.

А в центре этого обрамления лежит одна из величайших песчаных пустынь мира - Кара-Кумы. Она настолько велика, что туркменский народ говорит: "Когда птица летит через Кара-Кумы - она теряет перья, когда человек идет через Кара-Кумы - он теряет ноги". ^

Нет в ней ни финиковых пальм субтропических пустынь Старого Света, ни гигантских кактусов пустынь Нового Света, так как сахарская жара сменяется неустойчивой зимой, в течение которой морозы в 20 - 25° чередуются чуть ли не с ежедневными оттепелями, как только пригреет землю солнце, а нередко и в декабре и в марте бывает по 20 - 25° тепла. Коротка каракумская зима, но ее морозы не дают возможности расти здесь многим южным многолетним растениям. Непохож бывает один год на другой. То выпадет осадков столько, что траву хоть коси, то за весь год, если собрать воду всех дождей и снега (не залеживающегося здесь долго), ее окажется слой всего лишь в 2,5 сантиметра! А испариться с открытой поверхности пресной воды здесь за год может 2,9 метра, то есть в 116 раз больше! И все же в условиях этого мало благоприятного климата, благодаря тому, что пески хорошо хранят влагу, а дожди выпадают в основном ранней весной, когда они больше всего нужны растениям, растительность достаточно разнообразна и питательна. Недаром на каракумских пастбищах выпасаются миллионы голов каракулевых овец.

Сплошные пески Кара-Кумов прорываются довольно равномерно расположенной сетью плоских, как стол, глинистых участков такыров в 1 - 2 километра в поперечнике. Голы такыры Кара-Кумов, нет на них ни травинки, ни кустика. Но это объясняется не только их плотностью, но и тем, что туркмены часто специально очищают их от растительности. Чистый такыр - это прекрасная поверхность для сбора весенних вод, за счет которых искусственно опресняется вода колодцев.

Тысячелетиями Кара-Кумы использовались для выпаса, и не удивительно, что местами пастбища испорчены. Бывали и у нас на первых шагах неудачные мероприятия, когда совхозы создавали слишком крупные базы, держали вокруг них громадные отары и выбивали пески, приводили их в негодное состояние.

Немало сделано в Кара-Кумах для улучшения пастбищ, но предстоит в этом отношении еще громадная работа. Вокруг всех оазисов не только обеднены пастбища, но уничтожен и саксаул. Надо не только восстановить, но и улучшить естественное состояние растительности этих испорченных и еще не полностью восстановленных районов. Сеть колодцев была крайне неравномерна, и наряду с чрезмерно используемыми районами были и такие, которые оставались лишь во власти джейранов и грызунов. Национальная рознь приводила к тому, что, например, между районами кочеваний туркмен и казахов оставались местами пространства неиспользованных пастбищ по 200 километров шириной, и все же это не гарантировало ни от нападений, ни от грабежей. Неправильная организация выпаса приводила и к тому, что на прокорм одной овцы затрачивалось до 10 гектаров пастбищ! Вот и судите сами, много ли богатства давали прежде Кара-Кумы.

Голова одногорбого туркменского верблюда

Теперь значительные пространства, прежде считавшиеся безводными, обводнены. Это одно уже вовлекало в хозяйственный обиход многие миллионы гектаров. Пришлось поработать нашим исследователям-кормовикам, чтобы составить подробные карты типов растительности, выявить, какие растения в какое время года лучше поедаются, когда и как надо пасти скот, чтобы травы давали отаву - отрастали, чтобы растения, несмотря на выпас, могли цвести и плодоносить, чтобы выработать наиболее продуктивный и правильный режим выпаса, максимально соответствующий и потребностям животных и интересам обогащения пастбищ. И теперь, в итоге этого большого труда, проведенного советскими исследователями пустынь, площадь, необходимую для выпаса одной овцы, удалось сократить вдвое, а во многих районах втрое, в то же время улучшая пастбища. Вот почему нам удалось увеличить поголовье каракулевых стад Туркмении по сравнению с 1934 годом более чем в пять раз!

Кара-Кумы только лишь начали менять свой облик, но они уже дают стране несравненно большее богатство, чем прежде. Поголовье колхозных и совхозных стад растет с каждым днем, но мы знаем, что кормом и водой мы сможем обеспечить еще большие отары прекрасных каракулевых овец. Кара-Кумы дают нам много богатства своими пастбищами, и перспективы развития животноводства в них еще велики. А в самом центре Кара-Кумов белеют дымы двух знакомых уже нам заводов, добывающих чистейшую серу. Много богатств использует советский человек в туркменских пустынях, которые 25 лет назад были еще совершенно не вовлечены в общий хозяйственный обиход страны.

Всего лишь на одну четверть используются пригодные для орошения земли Марыйского оазиса. Все воды Мургуба сперва запасаются в водохранилищах, затем до последней капли идут на поля, и все же их нехватает.

Громадные пространства лежат неиспользованными в сухой дельте Теджена. Да и там, где есть поля, приходится сеять лишь пшеницу, довольствующуюся однократным поливом, а не длинноволокнистый хлопчатник, приносящий намного больше богатства, но требующий шести - восьми поливов.

На прекрасных подгорных землях Туркмении, протянувшихся вдоль подножий Копет-Дага, водой, отнятой у ручьев и добыто, кяризами из-под земли, орошаются лишь небольшие участки. Неоткуда здесь было больше взять воду.

В юго-западной Туркмении на юг от Красноводска до самой границы с Ираном протянулась пустыня с мягким климатом. Морозы, особенно на юге этой приморской области, случаются реже, чем в Батуми. Климат здесь субтропический, но сухой. Широко раскинулись плодородные сероземы и такыры на подгорной равнине от западных подножий Копет-Дага до песков. Большие площади занимают пригодные для орошения земли древней дельты Атрека. Сейчас они сухи, и лишь отары овец да быстроногие джейраны пасутся теперь там, где на площади в 600 тысяч гектаров раскинутся плантации длинноволокнистого хлопчатника, вскоре будут произрастать фруктовые сады, маслиновые рощи, виноградники и многие другие теплолюбивые растения.

А на крайнем северо-западе Кара-Кумов пески граничат с обширной областью древних протоков Аму-Дарьи, сохранившихся от тех времен, когда река впадала не в Арал, а в Сарыкамышское озеро.

Здесь расположено более одного миллиона гектаров пригодных для орошения земель, часть которых возделывалась еще в средние века. Хороши почвы и по обе стороны от современной дельты Аму-Дарьи, но трудно подать туда воду, так как лежат они намного ниже успевшего нарасти кверху русла. Оросить их можно, только если река будет скована прочно плотиной. Все эти земли в районе древней и современной дельт расположены на 500 - 700 километров севернее юго-западной Туркмении, и зимой здесь бывают морозы до 25°. Но это районы, где прекрасно может возделываться хлопчатник наиболее урожайных среднеспелых сортов. Здесь могут расти абрикосы и шелковица, виноград и разнообразные овощи. Прилегающие оазисы Кара-Калпакской АССР, Таша-узской области Туркмении и Хорезмской области Узбекистана на весь мир славятся своими замечательнейшими дынями и морозостойкой люцерной.

Веками лежали вокруг всей пустыни Кара-Кумы громадные пространства плодородных земель, но возделывалась лишь незначительная их часть. В одних местах нехватало воды в небольших речках и ручьях. В других не под силу было человеку взять нужное количество воды из грозной "сумасшедшей реки" Аму-Дарьи.

И только теперь почти все эти земли расцветут для новой жизни.

Красные пески - Кызыл-Кумы. Узкой лентой прорезает пустыню великая река Средней Азии Аму-Дарья, изливающая свои воды в замкнутое Аральское море. Почти две тысячи кубических метров воды ежесекундно проносится по е руслу. Вместе с водой течет громадное, большее, чем в Ниле, количество ила и волочатся массы песка-плывуна. Узкой, прерывистой лентой тянутся вдоль реки зеленые оазисы, а рядом начинаются две обширнейшие пустыни: на запад - Кара-Кумы, на восток и север - Кызыл-Кумы.

На 900 километров в длину и 600 километров в ширину раскинулась эта разнообразная пустыня. На востоке к ней прилегают лёссовые подгорные равнины, среди которых иссякают воды реки Кашка-Дарьи. Каршинской степью называются эти места, расцветающие весной, но слишком быстро выгорающие на солнце.

До последней капли отдает воду полям и река Зеравшан.

А севернее Бухарского и Каракульского хлопковых оазисов Зерав-шана, за полями Кенимеха и Гиждувана располагаются моря кызылкумских песков и районы щебенистых равнин. Они тянутся до самых берегов Арала и прерываются на севере лишь долиной реки Сыр-Дарьи. Полузаросшие кустарником и пустынной осокой гряды песков, такие же, как и в Кара-Кумах, занимают в этой пустыне значительные пространства.

Но в центральных районах Кызыл-Кумов высоко над поверхностью песчаных гряд возвышаются темные древние горы. Они сложены теми же горными породами, что и лежащие далее на восток хребты Тянь-Шаня. В самом западном участке этих островов-гор, в хребте Султан-Уиз-Даг, круто поставленные пласты сворачивают отсюда на север.

Так кочевали жители пустынь еще совсем недавно…

А через 500 километров, по другую, северную сторону Арала, в низких горах Чушка-куль (Свиного озера) выходит на поверхность земли южное начало пояса древних Уральских гор. Урало-Тяныиани-дами называют поэтому геологи остовы древних гор, выступающие из-под песков Кызыл-Кумов. Разнообразные полезные ископаемые этих возвышенностей свидетельствуют о связи двух далеких и разных по виду горных систем, о действительной принадлежности их к одному горному поясу.

Древние русла, давно покинутые реками, бороздят пространства песков, напоминая о том, что пески эти намыты реками.

Совхозы и колхозы Узбекистана, Кара-Калпакии и Казахстана используют богатые пастбища Кызыл-Кумов. Сотни новых колодцев ежегодно восстанавливаются и строятся в пустыне. Работают рудники, добывающие графит и металлы.

Пустыня Кызыл-Кумы использовалась еще неравномернее, чем Кара-Кумы. Больше всего испорчены земли южных Кызыл-Кумов Можно и сейчас насчитать здесь 700 - 800 видов растений, но на значительных пространствах пастбища сильно обеднены. Здесь усиленно выпасались стада бухарского эмира и всей его знати. Здесь же и природа способствовала тому, что супесчаная почва сдувалась сухими нисходящими ветрами, дувшими с Кызыл-Кумских гор. В результате рыхлая почва сдута, обнажился уплотненный горизонт, на котором труднее прижиться растительности, а пески скопились вдоль северной окраины Бухарского и Каракульского оазисов в обширный массив барханных цепей, постепенно все больше и больше наступавший на поля, селения и города. Надо прямо сказать, что в наших пустынях пески гораздо меньше засыпают оазисы, чем это часто изображают. Но северная половина Каракульского и Бухарского оазисов - это был район самого злостного надвигания песков, где более 80 тысяч гектаров орошаемых земель засыпано песками.

Большой победой советских мелиораторов было создание мощного зеленого вала в ПО километров длиной, навсегда преградившего дальнейшее продвижение песков. Однако это только начало. Создан лесной барьер от 0,5 до 2,5 километра ширины. На очередь дня поставлена задача расширить полосу посадок до 10 километров, а затем занять ими всю площадь барханных песков, расположенных севернее этих оазисов. Важно не только то, что наши специалисты научились выращивать из кустарников пустынь густые зеленые полосы и полностью останавливать пески, но и то, что за счет последующего необходимого разреживания этих посадок получают они такое количество древесины, которое окупает все эти работы. Польза получается двойная. Спасаются посевы, и население обеспечивается топливом.

Но еще более грандиозная работа ждет советских покорителей пустынь в остальных районах Кызыл-Кумор. Надо аэросевом восстанавливать саксаульники, улучшать выбитые местами пастбища, строить колодцы и артезианские скважины в местах, лишенных сейчас воды, и вводить их в пастбищное использование. Таких мест еще немало на севере Кызыл-Кумов. Один из мелиораторов внес предложение покрыть громадные пространства Кызыл-Кумов системой полос по нескольку километров шириной из посадок саксаула и других кустарников, расположенных примерно через 25 - 30 километров одна от другой. Полосы эти должны быть страховыми, то есть использоваться под выпас только в периоды неурожаев трав, гололедицы или глубоких снегопадов, то есть в те моменты, которые прежде приводили к джуту - падежу скота от зимней бескормицы. Полное осуществление этого проекта в ближайшие годы еще преждевременно. Невидимому, такие работы целесообразнее будет начать в районах наиболее интенсивного использования, там, где это более необходимо, но нет сомнения в том, что пастбища Кызыл-Кумов подобным образом будут впоследствии улучшены по всей пустыне. А теперь предстоят грандиозные работы по орошению. Они полностью изменят самый ландшафт всей восточной окраины этой обширной пустыни и других ее районов.

Голодная степь. Самолет шел из Чарджоу в столицу Узбекистана - Ташкент. Поразительно живописны сверху Нуратинские горы. Их серые скалы испещрены густым лабиринтом ущелий, от самых маленьких до глубоких и узких, рассекающих горы, как трещины. И прерывая этот хаос вычурно высеченных скал, то тут, то там мелькают извивающиеся среди гор зеленые долины, с тонкой струйкой ручья, с квадратами садов, аккуратными огородами, белыми лентами дорог и уютными домиками, полускрытыми в тени густых крон темнолистных карагачей.

Но кончились горы, пропала зелень, и мертвая плоская пустыня раскрылась под нами. Она началась полосой белых и серых солончаков и иззубренными ярко-розовыми лепешками высохших самосадочных соляных озер. А за ними пошла такая ровная желтовато-серая гладь, что, сколько ни всматривайся в нее, не увидишь ничего - ни кустика, ни овражка. Редко-редко промелькнет тропинка или увидишь несколько кружков - отпечатков когда-то стоявших кибиток. Так вот она, Голодная степь! Хуже места не придумаешь. А ведь когда-то ее бороздили протоки Сыр-Дарьи. Но давно ушла река, и желтый лёсс скрыл под собой все следы ее работы. Но, как всякий адыр, весной расцветает Голодная степь густым ковром трав и цветов, чтобы затем в течение 10 месяцев в году быть выжженной и мертвой.

Но вдруг, словно кто-то резко переменил ленту кинофильма, Голодную степь, как ножом, отрезала стена пирамидальных тополей и ровная, как стрела, широкая лента шоссе. А за ним сразу пошла такая страна, будто перенеслись мы на другую планету. Геометрически ровно прочерчены серебряные линии каналов, окаймленных рядами деревьев. Только машинами можно так тонко и ровно проштриховать от края до края всю землю, как исчерчены тракторами и культиваторами массивы полей. Тысячи гектаров хлопковых полей, шахматные квадраты фруктовых садов, ярчайшие ковры люцерны и на далеких правильных расстояниях один от другого такие поселки, которые кажутся ожившими макетами из архитектурной мастерской.

Летишь и думаешь: вот она, страна победившего социализма! Вот образец того, что может сделать человек, побеждающий природу. Была Голодная степь, а стала Благодатная нива. "Пахта-Аралом" назван был 25 лет назад первый совхоз этой страны, а это значит "хлопковый остров", ибо это был первый остров хлопчатника, созданный среди пустыни. "Пахта-денгиз" - хлопковое море - надо называть эту страну теперь, потому что за четверть века она превращена советской властью из маленького хлопкового острова в громадное море хлопчатника!

Но кто и когда превратил эту страну из Голодной степи в цветущие сады и поля?

С первых же лет существования советской власти начались здесь крупные исследовательские и строительные работы. Почвоведами и агрономами были найдены пути борьбы с осолонением почв, были применены новые методы орошения, промыты испорченные земли. На вновь построенных каналах были созданы крупные совхозы и более сотни колхозов. В 1939 году поля обрабатывали уже 800 мощных тракторов. Площадь орошения Голодной степи увеличилась к тому времени по сравнению с 1914 годом в семь раз.

В 1940 году по почину народа и руками колхозников всех прилегающих районов Узбекистана и Казахстана были скоростными методами созданы новые каналы - Кировский и Тугайные ветки. Они отняли у пустыни новые тысячи гектаров, превратив их в богатый край.

В 1947 году колхозниками Узбекистана было закончено строительство Фархадской плотины на Сыр-Дарье, а это позволило начать новое, еще более широкое наступление на пустыню. Тысячи комсомольцев к комсомолок Узбекистана откликнулись на зов партии и стали со всех концов республики переселяться в Голодную степь. Они начинают все с начала. Надо строить дома, поднимать целинные земли пустыни и превращать их в массивы геометрически исчерченных каналами и арыками плантаций хлопчатника. Надо самим проводить дороги и садить сады, строить школы и клубы, здания кино и детских яслей. И строится эта комсомольская страна совсем по-новому. Как непохожи ее прекрасные просторные здания на прежние глинобитные низкие лачуги. Все строится по проектам архитекторов, все продумано и делается не на год. Комсомольскому племени покорителей Голодной степи есть чем гордиться.

А между тем идет подготовка к дальнейшему, на этот раз завершающему, наступлению на Голодную степь. Здесь будет вновь орошено 400 тысяч гектаров. Тогда от Голодной степи сохранится одно лишь название, которое еще резче будет оттенять ее прошлое от того, что сотворено руками народа в годы пятилеток великого и мудрого Сталина!

Жемчужина Узбекистана - Фергана. На восток от Голодной степи и на юго-восток от Ташкента лежит обширная "межгорная котловина" - Ферганская долина.

Если вам доведется быть в любом месте Ферганы, выйдите поутру, когда прозрачен воздух, и вам откроется чудесная панорама далеких розовых, сверкающих в лучах восходящего солнца снеговых хребтов.

Горы, окружающие Федгану со всех сторон, охраняют этот прекрасный край от непогод и холодных ветров. Вечно сине небо Ферганы. Воздух в ней сухой и всегда теплый, а холод зимы почти не сказывается.

Широкая и быстрая Сыр-Дарья мощным потоком несется по самому центру Ферганской котловины, но пустынны ее берега, окруженные песками и выжженными равнинами.

Восемь десятков ручьев и рек стекают из ледников и вечных снегов вниз на равнину, чтобы напоить земли пустыни. Многие из них, как, например, Сох, Исфара, Исфайрам, Шахимардан и другие, несут воды столько, что могли бы течь на сотни километров. Но каждый из них разбивается на сотни расходящихся веером протоков и каналов и поит сливающиеся друг с другом оазисы. В садах этих оазисов скрыты сотни селений и добрый десяток больших городов. И в результате ни одна из этих рек не доносит ни капли воды до Сыр-Дарьи, одиноко текущей в пустыне.

В течение тысячелетий вода стекающих в Фергану рек и ручьев (кроме Сыр-Дарьи) разбиралась на орошение знаменитых садов, виноградников, хлопковых полей и люцерновых участков. Весной может закружиться голова от аромата цветущих в садах миндаля, яблонь и груш, персиков и абрикосов. Где найти такие бескосточковые изюмные сорта винограда? Где сыскать гранаты более приятного вкуса? Есть ли; слаще инжир? А где, в какой стране, кроме Ферганы, так густо обсажены дороги урюком, усыпанным сладчайшими плодами и посаженным специально в угоду путнику?

Но тесно было жить в Фергане, и голод был уделом большинства тружеников этой богатой земли. Народу было намного меньше, чем теперь, а орошенных полей на всех нехватало. Вода принадлежала богачам. Они затопляли свои поля и оставляли жаждущей землю бедняков. "Каждая капля воды - это алмаз", - говорил народ, и нередко бывало, что приходилось дочь родную продавать старику-богачу за право полить свое поле! Богата была природа, но слишком много было в Фергане бедняков и батраков и при ходжентских ханах и при русском царе.

Советская власть рождалась в Фергане в муках и войнах. Мрачное средневековье и изуверство не хотели сдаваться и шли на народ "священной войной". Случалось, что в кишлаках, откуда мужчины уходили на помощь Красной Армии, басмачи вырезали все население. Сотни женщин поплатились своими головами за то, что осмелились снять паранджу, желая вдохнуть свежий воздух рождающейся новой жизни!

Когда враг был разбит, трудящиеся Ферганы с жаром принялись за перекройку полей. После того, как была заново переделана вся ирригационная сеть и когда за счет той же воды было орошено вдвое больше земли, народ-творец решил испробовать свои силы на том, о чем мечтали лишь в давней легенде о богатыре Фархаде, который по просьбе прекрасной Ширин попробовал повернуть течение реки в пустыню, чтобы напоить водой сухие земли своей отчизны. Народ решил повернуть воды самой Сыр-Дарьи, чтобы еще больше оросить земли в благодатной Фергане и соседней Голодной степи.

Фергана стала родиной невиданных народных скоростных строек. Здесь прославились десятки тысяч колхозников своими добровольными трудовыми подвигами, недаром воспетыми советскими поэтами. Люди €0 всех концов стекались на стройки прославившихся Ферганских каналов. И они напоили землю новой водой, оросили десятки тысяч гектаров новых полей, и древняя легенда о том, что рай когда-то был в Фергане, их руками теперь превращена в живую действительность.

Но в изумрудном ожерелье садов и хлопковых полей Ферганы, в самом центре этой прекрасной страны, червоточиной залегала голая пустыня.

Рис

Только с одной стороны, с запада, слегка открыта Фергана, и сюда врывается горячее дыхание пустыни Кызыл-Кумы и Голодной степи. Оно подхватывает речной песок и несет его одиночными бродячими барханами, чтобы сгрудить затем в узкие и длинные, вытянутые, как по линейке, по направлению ветра гряды. Темносерый сырдарьинский песок не успеет изменить ни своего цвета, ни характера и уже наваливается своим тяжелым мертвым саваном на поля.

В этой, оставшейся не освоенной, пустыне центральной части Ферганы имеются и большие площади солончаков и галечные пространства. Но лучших хлопкоробов, чем в Фергане, лучших урожаев хлопка, такого длинного волокна, как у ферганского хлопка, - не сыскать. Кругом теперь воды вдоволь, вся она во власти человека, направляющего ее по всей Фергане из единой ирригационной сети. Так неужели советский народ не покорит этой пустыни?

Однако пустыня приносит в Фергану не только пески.

Бывает, что в западную часть Ферганы врывается горячий воздух пустыни. Пыль, которую он несет, повышает его температуру до 42 - 46°. Обычное содержание влаги в воздухе пустыни даже летом около 20 процентов; суховеи же содержат ее лишь 6 процентов. Такого воздуха не может вынести хлопчатник с его большим количеством тонких, широких и крупных листьев. Листья, как в духовке, ссыхаются, опадают, разносятся ветром и истираются им в порошок. Особенно опасны весенние суховеи - гармсили, когда хлопчатник дает лишь первые нежные всходы. На плохо защищенных деревьями участках бывает, что не только сожжет пробивающиеся посевы хлопчатника, но и выдует самые семена и унесет их вместе с удобренной землей! Был случай, когда суховей уничтожил в западной части Ферганы 50 тысяч гектаров хлопчатника. Это было в июне. Хлопчатник пришлось пересеять, но это дало запоздание всходов на целый месяц и снизило урожайность ровно наполовину!

Вот почему настала очередь решительной борьбы с Ферганской пустыней. Вот почему с 1947 года основной темой работ целого ряда институтов Узбекской Академии наук является ферганская проблема, задача полного освоения ее пустынных земель и борьбы с обжигающими суховеями. Через семь лет пустыня в центре Ферганы исчезнет навсегда.

Муюн-Кумы - лаборатория ветров. Севернее Ташкента от станции Арысь уходит на восток Турксиб - детище советского народа, железная дорога, связавшая Среднюю Азию с Сибирью. Пересекает она оазис Чимкента (Земляной крепости), вьется меж скал Черного хребта - Кара-Тау, спускается к оазису Джамбула, что раньше назывался Аулье-Ата. От подножий снеговых хребтов Тянь-Шаня отходит она на северо-восток, на окраину песков Муюн-Кумов, чтобы пересечь долину Чу и, перевалив через Чу-Илийские горы, спуститься затем к столице Казахстана - Алма-Ата.

С трех сторон пустыня Муюн-Кумы ограждена горами, но широко открыта она со стороны ветров - с севера. Задуют ветры, зайдут в Муюн-Кумы и попадут, как в мешок. Рванутся к Каратауским горам отбросят их горы обратно. Рванутся к Чу-Илийским горам - не пускают и они, и только один есть выход ветрам - вверх по сужающейся долине Чу, к горам, если только оттуда не несется навстречу холодный воздух, спускающийся с Тянь-Шаня. Вот почему, с какой из сторон ни посмотрите на пески Муюн-Кумы, всюду они иные. В одном районе их гряды лежат прямые, как бревна. В другом месте кажутся пески с высоты самолета гигантскими сотами или рябыми, как от оспы. Есть участки, где вздыбились пески целыми сонмищами гигантских пирамид. Но чем дальше на восток, чем больше приближаются пески к единственному выходу из мешка, тем правильнее становятся их скопления, принимающие форму то громадных, то малых дуг. Как верблюжья шея, изогнуты эти дугообразные гряды песка. И народ их прозвал за это "шейные пески" - Муюн-Кумы.

Рельеф этих песков будут еще долго изучать, чтобы постигнуть законы, по которым движутся ветры, чтобы понять, как влияют на воздушные потоки горные хребты, чтобы узнать зависимость между расположением горных цепей и потоками воздуха, которые, поднимаясь, дают дожди. Ведь движения воздушных струй не увидишь, а засняв аэрофотосъемкой поверхность песчаной пустыни, можно получить прекраснейший "отпечаток ветров". Ну, а когда на песке есть отпечаток лапы, то на то и даны человеку-следопыту глаза, чтобы прочитать, каков зверь и каковы его повадки.

А пока что Муюн-Кумы служат лабораторией не столько аэрологов, сколько животноводов, выпасающих здесь зимой колхозные отары овец и коз и делающих не менее интересные исследования по увеличению многоплодия овец, по осеннему окоту, по выработке наиболее рациональной организации выпаса, по использованию пустынь для заготовки страховых кормов.

Пустыня энтузиастов - Бетпак-Дала. Северной границей пустыни Муюн-Кумов служит долина Чу в ее нижнем течении. А к северу от этой реки раскинулись открытые, в основном равнинные, просторы второй, северной Голодной степи - Бетпак-Дала, что значит в переводе "Илистая равнина".

В древние века истории земли, в палеозое, на месте этой пустыни возвышались горные хребты. К средним векам геологической истории, к меловому периоду, эти горы оказались уже значительно разрушенными, сниженными и поросшими лесами. Ветки и листья деревьев служили пищей гигантским ящерам. Не раз бывало, что тропический ливень, унося с гор потоки воды, камней и грязи, сносил не только деревья, но и кости гигантов. Толщи щебня, песка и глины накопились в пониженных участках тогдашней равнины. И теперь специальные экспедиции геологов находят в обрывах этих толщ остатки древних деревьев и кости громадных былых властелинов земли.

Прошли миллионы лет, суше стал климат, суровыми сделались зимы, исчезли леса. Совсем снизились древние хребты, еще больше щебня, песка и другого "горного мусора" отложилось в западинах рельефа. На десятки и сотни километров протянулись щебневые пустыни Бетпак-Дала. И здесь среди равнин на поверхность земли кое-где выступают остовы древних хребтов в виде редких холмов или низких скалистых грив. Лишь местами, особенно в восточной части этой пустыни, древние хребты сохранились лучше и поднимаются над равниной на несколько сот метров.

Мало кто заезжал в Бетпак-Дала. Избегали ее даже казахи-кочевники, которые лишь дважды в году, весной и осенью, перегоняли через Бетпак-Дала свои стада. Никого не манила эта вечно унылая, лишь ранней весной оживавшая пустыня.

Но иначе скроены советские энтузиасты. Ташкентские ученые решили пересечь эту пустыню, чтобы проверить, действительно ли так бедна ее природа. И первое, что их поразило,- это то, что во многих местах они нашли кремневые орудия человека каменного века. Невольно возник вопрос: если природа кормила человека тогда, когда он был совсем не искушен в ее покорении, то почему же не может человек использовать эти земли теперь?

Среднеазиатский университет провел после этого ряд экспедиций, труды которых многое дали для познания Бетпак-Дала. Немало лет было почвоведу профессору Мухля, но он организовал в самом центре Бетпак-Дала метеорологическую станцию и научную базу, чтобы доказать хозяйственную ценность разнообразных угодий, выявленных его экспедициями.

В годы войны один из отрядов Института географии Академии наук СССР, изучив Бетпак-Дала, пришел к выводу о значительной хозяйственной ценности этой пустыни для отгонного животноводства. Изданный отчет этой экспедиции ясно показывает хозяйственным организациям, как надо наладить практическую работу по животноводческому освоению этих пространств.

Четыре года работала большая экспедиция Министерства геологии. Она детально исследовала эту пустыню, изучила ее геологическую структуру, выискивая каждый источник, прощупывая ее скрытые богатства. Во главе этой экспедиции стоял ленинградский ученый, более 20 лет отдавший изучению Бетпак-Дала, профессор Дмитрий Иванович Яковлев. Его многолетние труды по-новому осветили геологию этой страны, он впервые указал на наличие богатых напорных вод во многих районах этой пустыни и нашел ряд месторождений полезных ископаемых. Но больше всего его волновало, когда хозяйственные организации слишком медленно "разворачивались" в деле освоения Бетпак-Дала. И он сам начал договариваться с колхозами, объяснять им, где какие имеются пастбища, где на близких грунтовых водах или на весенних разливах можно сеять хлеба и бахчевые, где можно заготовлять на зиму сено. И его живые глаза особенно мягко начинают блестеть, когда он видит, как всходы новой жизни появляются в разных местах этой пустыни, еще недавно считавшейся "трудной", "бедной", "не стоящей забот", "Голодной степью".

Страна былых кочевников - Центральный Казахстан. Вы, читатель, имеете уже представление о "шоку", о природе центрально-казахстанского мелкосопочника, охватывающего пространства, сравнимые с территорией многих западноевропейских государств, взятых вместе. Северные районы мелкосопочника выходят далеко за пределы пустынь, но большая его часть находится в зоне пустынь, где осадков выпадает от 100 до 200 миллиметров в год. До революции, чтобы пересечь эту страну или пробраться в ее центральные районы, надо было на лошадях или верблюдах совершить солидное путешествие по бездорожью, так как ни одной проселочной дороги не существовало в этой стране. Это был край животноводов-кочевников. Проходили века, хозяйственный уклад их почти не менялся. И понадобилась Великая Октябрьская социалистическая революция, чтобы разрушить путы векового рабства и изменить нищенскую жизнь народа-кочевника.

Испокон веков пески Кызыл-Кумов засыпали северные окраины Бухарского и Каракульского оазисов. Так было, пока советские лесоводы не создали вдоль окраины этих оазисов зеленый 'Бухарский заслон'

Прошли три десятилетия новой эры, прошло лишь два десятка лег с тех пор, как мы стали осваивать Центральный Казахстан. А кто не знает, какую громадную роль в нашей победе в Великой Отечественной войне сыграла Караганда, дававшая домнам Урала и всей стране бесконечные составы угля в те годы, когда Донбасс оказался временно под лапой врага? Не малую долю в нашу великую победу внесли и те, кто добывал в пустынях Прибалхашья и плавил в печах Балхашского медеплавильного завода чистейшую медь.

Этому саксаулу 10 лет; он посеян по северной окраине Каракульского оазиса на песках, надвигающихся на орошаемые земли

Здесь выросли новые города. Караганде и Балхашу исполнилось лишь двадцать лет, но это уже красивые, благоустроенные и крупные города. Прекрасно разрослись скверы и парки Караганды.

Пять лет назад, около первого в центральном Казахстане завода черной металлургии, на месте поселка Самаркандского, родился новый город Темир-Тау. Сейчас этот город-младенец застроен добротными многоэтажными домами с центральным паровым отоплением. В нем одиннадцать школ, три клуба, три больницы, театр, издаются три газеты. Город украшают молодые парки и скверы. Идет большое новое строительство новых школ, техникума, хлебозавода, поликлиник, дворца культуры металлургов. Невдалеке за городом на берегах созданного человеком озера разместились дом отдыха, пионерские лагери, водная станция. И все это создано на окраине пустыни за послевоенные годы.

Страна былых кочевников стала страной великой индустрии. Вчерашние батраки-казахи превратились в знатных строителей нашей страны. Но климат страны остался прежний, пустынный.

Понадобилась упорная, большая работа, чтобы создать сельскохозяйственные базы для молодых городов, выросших среди пустыни. И эта работа не прошла даром. В совхозе Долинском на близких грунтовых водах выросли прекрасные сады. В магазинах Караганды продаются свежие ягоды малины, клубники и смородины, выращенные в ее же окрестностях. Долинские просо, кукуруза и пшеница являются самыми засухоустойчивыми и уверенно начинают завоевывать пустыню. Около самой Караганды с 1944 года новое Самаркандское водохранилище начало орошать громадные площади огородов.

Знойны берега Балхаша. Вместо привычных глазу почвы и растительного покрова повсюду торчат голые скалы гранитов и расстилаются пространства гранитной дресвы. Но пройдите в Балхашский ботанический сад, созданный Академией наук СССР. Посмотрите на его питомники и огороды, и вы увидите, как может измениться пустыня в руках советского человека.

Страна Семи Рек. На юго-восток от центрально-казахстанского мелко-сопочника, по южную сторону озера Балхаш, расположена самая восточная пустыня СССР - пески Сары-Ишик-Отрау. Впрочем, это название существует только на картах. Как оно появилось на них и кто его придумал, осталось неизвестным, как неизвестно оно и казахскому населению. Старое название Джетысу, или Семиречье, относилось не только и даже не столько к самой пустыне, сколько к окружающим ее горам Тарбагатая, Джунгарского Ала-Тау, Заилийского Ала-Тау и к окаймляющим их богатым подгорным районам. Вот почему предпочитают эту пустыню называть "пески южного Прибалхашья" или "Балхаш-Алакуль-ская впадина". Из "Семиречья" только четыре реки доходят до Балхаша, и все они текут с юга, со снежных вершин Тянь-Шанских хребтов. Это многоводная Или и несравненно меньшие Кара-Тал, Ак-Су и Лепса. Зачерпните мутную воду любой из этих рек, дайте ей отстояться, слейте и посмотрите, сколько песка осело на дно вашего сосуда. И вам станет ясно, что эта громадная песчаная пустыня - результат многовековой работы рек, разрушающих горы и намывающих равнины. Недаром столько сухих русел - баканасов, загроможденных песком и покинутых реками, бороздят эти пустыни.

Вдоль подножий гор раскинулись богатые поля и обширные поселения русских, казахов, древних обитателей Азии - уйгуров и выходцев из Китая - дунган. Целое лето ходит их скот по горным лугам, а на зиму спускается на равнину, в пески. Замечательны бесснежные урочища Карой и Бозой, где выпасаются зимой отары Алма-Атинского района. Много пресных колодцев имеется в песках между Или и Кара-Талом. Но неполностью используются пески Прибалхашья, особенно в глубинных районах пустыни. А главное, совсем мало освоены долины рек, в которых еще два-три десятка лет тому назад главными жителями были кабаны, тигры и тучи комаров, мешавших использовать пойменные пастбища летом. Зеленой лентой вьется пойма Или, а на всем ее протяжении лишь в трех-четырех местах имеются орошенные поля. Чтобы не пустовали здесь земли, а приносили максимальный доход, они использованы для акклиматизации "заморского гостя" - водяной крысы ондатры. Большие шкурки крепкого, густого и красивого меха дает этот зверек. В Камышевых зарослях Прибалхашья он настолько быстро размножился, что через несколько лет стал уже доходнейшим охотничьим объектом. Еще в 1938 году многие колхозники за три месяца добывали в низовьях Или ондатры на 10 - 12 тысяч рублей, и с каждым годом промысел становится все более доходным.

Налаживается сейчас в этих краях новое хозяйство - промышленная заготовка саксаула. Растет с каждым годом рыболовство на Балхаше, основанное на улове тех рыб, которых прежде в нем не водилось. Но главная работа еще впереди. По одному из проектов намечается водами Или оросить здесь тысячи гектаров земли и создать на них поля риса, дающего в этих краях прекрасные урожаи.

Приаральские Кара-Кумы. К северо-востоку от ультрамариново-синих вод Аральского моря раскинулась пустыня Кара-Кумы. В отличие от Туркменских, Джаркентских и многих других кара-кумов, то есть заросших песков, в географию они вошли под названием Приаральских. Словно в доказательство того, что название "черные" дается не по цвету песков, пески здесь местами светложелтые, а местами белы, как снег. Пески, в противоположность прежним представлениям, не образуют здесь сплошного, непрерывного массива. Наоборот, они то сменяются участками иногда плоских, чаще наклонных плато, то котловинами, днища которых либо заняты солончаками, лежащими на глинах, либо обширными такырами.

Пырей сибирский - кормовая трава северных пустынь

Самое крупное соляное озеро этой пустыни носит название Якши-Клыч. Озеро расположено в сравнительно- глубокой и обширной впадине выдувания, расположенной у подножья невысокого плато. Аральское море при более высоком своем стоянии затопляло ее, образуя залив. При понижении уровня Арала залив постепенно начал терять связь с морем, морские воды получали лишь частичный доступ в котловину сперва протоком, потом фильтруясь сквозь пески. Испаряясь в более глубоком заливе, морские воды все больше накопляли в озере поваренной соли. Сейчас это самосадочное озеро широко используется. На берегах его возник большой поселок "Аралсоли". Озеро разгорожено дамбами, в которых идет садка чистой зернистой соли. Вся добыча ее механизирована. Большие солесосы и поезда ездят по дамбам, захватывают, словно выхлебывают, соль из озера и нагружают в самоопрокидывающиеся рагоны. На берегу близ солемолки вагоны сгружают соль в целые горы. Здесь соль окончательно высыхает и теряет горькие примеси. Затем экскаваторы подхватывают соль, сгружают ее на транспортеры, е вздымают ее наверх и выбрасывают прямо на вальцы мощной мельницы. А с другой стороны здания солемолки поток тонкой соли ссыпается в большегрузные железнодорожные вагоны. В этой же пустыне, южнее, расположен промысел по добыче другой соли - сульфата натрия, вляющегося ценным сырьем для промышленности.

Таких самосадочных озер, дающих нам различные соли, в пустынях, особенно приморских, не мало, и солями мы смело могли бы снабжать население всего мира.

В Приаральских Кара-Кумах высокие пески чередуются с супесчаными понижениями.

Как-то, проезжая по пескам, мы вдруг услышали совершенно неожиданный для пустыни стрекот конных косилок. Откуда? Как можно косить машинами на косогорах песчаных бугров? Проехав немного, мы увидели, что пески резко обрываются, а в ровной супесчаной "лощине", действительно, на нескольких косилках, запряженных лошадьми и верблюдами, идет сенокос, а вдали уже стоят аккуратные стога сена! Когда мы спустились с песков, то еще больше удивились, увидав высокий травостой, который больше всего был похож на хлебное, поле. Ровные, довольно густо стоящие стебли были увенчаны тонкими колосьями: это был лучший злак наших северных пустынь и пустынных степей - пырей сибирский. Недаром в таких местах даже на картах встречаются теперь надписи "сенокосное угодье". Траву эту колхозы заготовляют в большом количестве как прекрасный страховой корм на зиму, а передовые колхозы специально сеют ее, хорошо обогащая песчаные и супесчаные пастбища. Этот злак, несомненно, найдет себе самое широкое распространение и будет основой улучшения громадных пространств песчаных пастбищ. Тому же колхозу, который вел здесь сенокос, принадлежит и несколько участков посевов проса и бахчей на близких грунтовых водах (см. "Земледелие в пустыне"). Пройдет несколько лет, и, без сомнения, по участкам с близкими грунтовыми водами появятся здесь фруктовые сады.

Проехав несколько километров от сенокоса, мы попали в центральный поселок колхоза имени В. В. Куйбышева. Была горячая пора осеннего ремонта. Здания школы, правления колхоза и зимние дома колхозников обмазывались заново глиной, белились, штукатурились, красились. Через неделю животноводческие бригады должны были прийти с отдаленных участков сюда, на зимние пастбища. Одновременно должны были начаться занятия в школе. Как-то по-новому сочетался окружающий ландшафт пустыни с аккуратными рядами черных лакированных ученических парт. Население жило еще по-летнему, в кибитках. Ане часто приходилось бывать в казахских кибитках в самых различных районах и на протяжении многих лет. Как неузнаваемо изменился за эти 23 года весь быт и уклад! Как будто бы та же кибитка, в которой нередко приходилось ночевать, растянувшись на войлоке, постланном поверх конских шкур, и укрывшись старым овечьим тулупом. Быстро погасал костер, разложенный посреди кибитки, и со всех сторон начинало дуть. Козлята, привязанные здесь же в кибитке, то начинали блеять над ухом, то наступали на ноги. Несложная утварь, общая деревянная миска, общая ложка, одежда из овчин и домотканных материй, все это уносило куда-то в даль веков, в тяжелое и суровое утро человеческой культуры.

А сейчас, входя в кибитку, я невольно остановился на пороге, не решаясь в нее вступить. Я был в сапогах, а передо мною оказалось тс, чего я меньше всего мог ожидать, - какая-то подчеркнутая опрятность и сверкающая чистота, которую редко встретишь даже в городской квартире. Новая никелированная кровать с пружинным матрацем была полускрыта под белым кисейным пологом, обшитым оригинальными, кружевами. Красивые тканые полосы, стягивающие кибитку, были богато обвешаны кистями. Белый войлок, ковры и подушки, устилающие пол кибитки, сочетались с посудным шкафчиком, книжной полкой и патефоном. Две казашки в шелковых платьях, сидя на полу на коврах, шили на ручной швейной машине, стоящей здесь же на полу. Они поздоровались с нами на чистом русском языке и по обычаю усадили нас на почетные места; пока хозяин кибитки расспрашивал нас о цели приезда, казашки, оказавшиеся женой и сестрой нашего хозяина, моментально приготовили угощение, состоящее из кумыса и вкусного печенья, и приняли самое деятельное участие в общем разговоре. Вскоре мы узнали, что хозяин заведует одной из колхозных ферм, а сестра его - учительница в колхозе. Когда я сказал, что мне странно здесь в песках, вдали от города, видеть такую подчеркнутую чистоту и опрятность, они рассмеялись: "Наоборот, когда мы учились в Алма-Ата, то, увлеченные учебой, театрами, библиотеками, мы не очень обращали внимание на обстановку нашей комнаты. Здесь же, в песках, особенно хочется окружить себя уютом! А потом, знаете, по правде говоря, теперь как-то вошло в наш колхозный быт своего рода соревнование: не только кто лучше работает, но и чей дом опрятней".

Конечно, люди бывают разные, и многим безразлично не только, как обставлено их жилище, но и чем и как заполнена их жизнь. Но важно, что такой кибитки и таких людей не было и не могло быть раньше - в доколхозное время. Такая жизнь могла родиться только в наш великий сталинский век, и она пришла в каждую кибитку и в каждый дом!

* * *

На нескольких страницах мы попытались познакомиться с двенадцатью главнейшими пустынями нашей страны. Много интереснейших вопросов здесь совсем не затронуто. Много больших и самостоятельных районов нами опущено - нарисована лишь основа. Но нам хотелось, чтобы читатель почувствовал, насколько разнообразны условия природы каждой из этих пустынь, насколько различно шло и идет освоение каждой из них и как повсюду мощной поступью входит и развивается созидательная новая социалистическая жизнь в этих древних странах былых кочевников.

Пустыни Зарубежной Азии

Самый обширный материк мира - Азия, раскинувшийся на 8200 километров с севера на юг и на 8500 километров с запада на восток, занимающий почти третью часть всей суши, обладает и самым мощным поясом пустынь. Однако величайшие горные хребты расчленяют этот пояс на отдельные пустынные массивы. Мы вкратце познакомились с главнейшими массивами наших пустынь, но на юго-запад, на юг и восток от них лежат еще большие пространства пустынь Внутренней и Южной Азии, обладающие различными природными условиями и расположенные в разных странах.

На Аравийской земле. Самый западный и самый большой полуостров Азии, Аравийский, омывается Средиземным, Красным и Аравийским морями и Персидским заливом. Его территория превышает 3 миллиона квадратных километров, из которых 36 процентов занимают бесплодные пустыни самых жарких районов мира: 60 процентов Аравийского полуострова это полупустыни, пригодные в основном для животноводства, и только 4 процента занимают леса и пригодные для земледелия участки. Пустыни лежат как на юг, так и на север от центральной горной страны Неджд. Лавовые потоки древних вулканов слагают здесь обширные каменистые пространства пустыни Харра. Некоторые вулканы давно бездействуют, и город Аден, например, расположился в самом кратере навсегда потухшего вулкана. Один из вулканов, расположенный у города Медины, был действующим еще в XIII веке. Некоторые небольшие вулканы, образующие островки в Красном море, продолжают действовать и теперь. На север от Неджда располагается крупная пустыня Нефуд, или Красная песчаная пустыня. На юг от Неджда лежит одна из крупнейших песчаных пустынь, покрытая труднопроходимыми высокими барханами, - пустыня Дехна или Роба-Аль-Хали (пустая четверть), остающаяся до сих пор совершенно неисследованной. А между ней и берегом Аравийского моря расположена горная пустыня Гадрамаут, что значит "Страна солнечного зноя". Широкие сухие долины - вади - спускаются с гор Аравийского пояуострова и уходят местами на 1000 километров от них в глубь пустынь. Но только изредка и лишь вблизи гор бывает в них вода, так как климат давно переменился и нет теперь больше вод в этих сухих долинах. Лишь в горных и подгорных районах, да у выбивающихся из-под скал родников живет население этих древних стран.

Стройные, высокие финиковые пальмы, "стоящие головой в огне, ногами в воде", растут повсюду, где есть мелкие грунтовые воды. Эти пальмы дают плоды, заменяющие собой населению и хлеб, и сахар, и мясо.

Кочевое скотоводство в пустынях и орошаемое земледелие на небольших площадях в горных и подгорных районах никогда не создавали особого богатства народу, обогащая лишь духовную и родовую знать.

Эта громадная страна, если не считать прилегающих к Средиземному морю государств и Ирака, насчитывает всего лишь 3,8 миллиона человек, то есть в среднем 1 человек на 1 квадратный километр. Хозяйство страны находится в таком состоянии, что продуктов земледелия не хватает для питания. Их приходится ввозить частично за счет продажи продуктов животноводства, частично за счет экспорта кофе - единственной культуры, выращиваемой с некоторым избытком.

Кочевой образ жизни, связанный с перекочевыванием целых племен, не давал возможности ни учесть население, ни уточнить даже границы отдельных государств. И все же многократные и постоянные войны и разоряющие набеги иноземных завоевателей были уделом народов Аравии. До 1918 года почти вся страна была покорена Турцией. О том, как Турция "заботилась" об Аравии, можно судить хотя бы по тому, что из 40 эпидемий чумы XIX века 22 возникли в одном лишь Ираке (Месопотамии). Матерый английский шпион полковник Лоуренс в своей книге "Восстание в пустыне", не стесняясь, подробно рассказывал, как он, разжигая "священные войны", натравливал одни народы на другие, заставляя Турцию, под угрозой потери Аравии, держать в период первой империалистической войны большие армии не на фронте, а у себя в тылу. По Версальскому миру Аравия была отнята у Турции. С этого времени англичане все больше и больше стали опутывать Аравию нитями интриг, заговоров, подкупов и провокаций, стремясь сначала раздробить, а затем полностью подчинить себе эту страну, часть которой они захватили еще в 1839.году (Аден). В результате на территории Аравийского полуострова создано сейчас 13 государств и 2 нейтральные зоны.

Если не считать 5 северных государств (Израиль, Ливан, Сирия, Трансиордания и Ирак), то, даже территория собственно Аравии разделена между 8 государствами и ни одно из них фактически не самостоятельно.

В последние годы в пустынях Аравии были обнаружены новые залежи нефти. С этого момента нажим английского и американского капитала буквально удесятерился на все государства Аравии. Америка "купила" себе право эксплоатации залежей и сооружения нефтепроводов. Англия решила идти иным путем. Придерживаясь своей старой, испытанной манеры действия - загребать жар чужими руками, она организовала Лигу арабских стран и, натравливая тайно одно государство против другого, выступает в роли "защитника и опекуна"; она надеется дешевле и оптом захватить сразу все арабские государства.

Народ еще не сказал своего слова. Когда ему дают в руки винчестеры новейшего образца, он не отказывается брать их у дающих. Но у арабов существут поговорка: "У каждой пустыни есть свое будущее". И вряд ли свободолюбивый народ, столетиями отстаивавший свою независимость, согласится превратиться в рабов. Вряд ли он мечтает о том, чтобы "черное золото" его родины превратилось в доллары для американских миллиардеров и в стратегическое сырье для новых войн. И вряд ли допустит гордый и умный арабский народ, чтобы его пустыни превратились в колонии для черных дел белых господ.

Пустыня Тар. Вторым по величине полуостровом Азии является Индостан. Обычно мы представляем себе Индию тропической страной, где вечнозеленые джунгли готовы поглотить и скрыть в своих дебрях все сделанное человеком, если он не будет оберегать своих полей и селений от всепоглощающего нашествия зеленого царства гигантских деревьев и оплетающих лиан. Но есть другая Индия, не южная - тропическая, а северная - субтропическая, Индия, где хлеб родит лишь искусственно орошенная земля; Индия, где живут миллионы людей, жизнь которых всецело зависит от того, много или мало воды дадут Гималаи стекающим с них рекам.

В этой субтропической Индии, на северо-западе ее, расположена пустыня Тар. Окраины ее сложены мелкоземными почвами, а центральные пространства заняты песками. Сухость воздуха в течение большей части года в ней так велика, что заставляет эту область считать не полусухой, а сухой, пустынной. Но Тар была одной из "лучших" пустынь мира. Весенние и зимние дожди давали возможность развиваться хотя и не густой растительности, но все же вполне достаточной и для выпаса скота и для скрепления песков, а мягкий климат ее ничем не угрожал ни человеку, ни стадам.

В течение 200 лет Индией владела Англия. "Английским содружеством наций" зовут это капиталистическое государство теперешние его хозяева. 200 лет кичилась Англия тем, что она насаждала культуру в Индии, и 200 лет безжалостно извлекала из Индии все, что создавалось руками голодных рабов. Так было, так есть. Население этой богатейшей страны, убирая по два урожая в год, не имеет само хлеба и ведет полуголодное существование. Миллионами гибнут индусы при неурожаях, как это было, например, в 1945 году, поставляя рис на столы господ в метрополии. В Индии не освоены громадные пространства джунглей, а в соседних с ними районах не хватает земли и негде пасти скот.

Пастбища пустыни Тар так хищнически вытаптывались, что травы оскудели и пески во многих районах стали голыми, сыпучими. Они засыпают собой и то, что уцелело от прежних пастбищ, и "самая лучшая" пустыня не может прокормить теперь и половины тех стад, что выпасались в ней прежде.

Вдоль западной окраины пустыни Тар протекает породившая пески этой пустыни величайшая река южной Азии - Инд. Она берет свое начало с ледников Гималаев и приносит с высокогорий вместе с водой громадные количества песка и плодородного ила. Англичане, в погоне за дешевым хлопком и рисом, создаваемыми руками нищенски оплачиваемых и постоянно голодающих рабов, расширили в долине Инда орошение, однако далеко не покорили реку. Она то дает опустошительные наводнения, то уровень ее воды настолько снижается, что вследствие плохо рассчитанных каналов река не может обеспечить орошение полей. Бывает, что река совсем оставляет свое русло и прокладывает новый путь, губя поля и вызывая настоящие бедствия. Вместе с тем Инд бесполезно сбрасывает в океан в среднем в 2,5 раза больше воды, чем приносит с гор самая большая река Средней Азии - Аму-Дарья.

Есть все возможности использовать громаднейшие избытки воды для обводнения и орошения этой пустыни, занимающей около 300 тысяч квадратных километров. Можно, значительно расширив посевы риса и хлопка, обеспечить подлинное богатство населению. Но это невозможно в капиталистической стране и не под силу ни Англии, ни созданному ею "независимому", управляющемуся английскими генералами, Хиндостану. Народы Индии могут сейчас лишь мечтать о том времени, когда у них труд будет источником изобилия и богатства самого народа, а не обогащения белых господ. Но придет день, и индийский народ перестанет быть рабом господ и рабом природы и станет господином своей судьбы, своей страны и своей реки.

Кевиры и горы Ирана. Посередине между Аравией и Индией и непосредственно на юг от Туркменской ССР раскинулись пространства Ирана. В этой стране имеются и влажные субтропические районы побережья южного Каспия, где зреют в садах апельсины, и сухие субтропики побережья Персидского залива с рощами финиковых пальм. В Иране расположены высокие снежные горы Эльбурса и много сравнительно невысоких горных цепей, пересекающих в разных районах всю страну. Сух климат основных пространств Ирана, Мягче он лишь в горах, где выпадает немного больше влаги, более обильны выпасы, на ручьях возможно орошение, а местами применяются и богарные (бесполивные) посевы хлебов.

Между невысокими горными хребтами раскинулись в Иране обширные равнинные пространства, представляющие собой настоящие, а иногда и самые "злостные" пустыни. Наиболее безжизненны из них солончаково-глинистые равнины кевиров, или соляных пустынь.

То пятна белой сверкающей соли, то серая пухлая поверхность солончаков, то бесконечное множество низких плосковерхих бугорков, сложенных кристаллами гипса, но в общем все одна и та же соляная пустыня расстилается вокруг в течение долгих часов хода каравана. Но вот вдали показался горный хребет, а может быть, гряда причудливых облаков? Это видение манит к себе странными переливами красок и какой-то необыкновенной воздушной прозрачностью. Вот уже глаз различает слишком яркую для неба синеву, прорезанную красными полосами, переходящими местами в ледяную белизну, что-то невидимое еще отсвечивает холодным блеском. Но все еще теряешься в догадках: мираж это или реальность?

Но чем ближе подходит караван, тем яснее становится, что это не видение; при всей своей необычности это, действительно, горы. Их формы причудливы, как изваяния. Гигантские колонны, вычурные башни и диковинные храмы чередуются с фантастическими окаменевшими, как в сказке, чудовищами и какими-то исполинскими грибами. Со склона течет ручеек, но даже вокруг него нет ни одного кустика, ни одной травинки, и только сверкающими на ярком солнце белыми полосами оторочены его берега. Оказывается, хребет сложен гигантской залежью каменной соли. Вот в чем загадка причудливых цветов и переливов этих гор и их поражающей безжизненности.

Пересек караван этот невысокий кряж соли, и снова потянулась плоская мертвая равнина солончака-кевира. Такие кевиры занимают значительную долю пространств Ирана. Особенно велики большая соляная пустыня Деште-Кевир и расположенная юго-восточнее Деште-Лют.

Имеются в Иране и песчаные пустыни, резко отличающиеся по своему ландшафту. Среди них нередки голые сыпучие барханные пески, но пески Ирана часто расположены в подгорных районах, там, где ветры задерживаются, где выпадает немного больше влаги. В таких местах районы песков полузакреплены растительностью и используются для выпаса стад. Но в общем, при всем разнообразии ландшафтов Ирана, слишком велики в нем площади бесплодных пустынь. Веками используются воды рек на орошение полей, но очень много воды теряется в раздробленной мелкой оросительной системе.

Мало воды дают теперь древние подземные галереи - кяризы. В соседней Туркменской ССР в 1934 году научились легко и просто увеличивать водность кяризов в несколько раз. Для этого в их верхних частях бурят неглубокие скважины, вскрывающие обильные и не использовавшиеся прежде напорные воды. Но чтоб достать эти воды, нужно хоть немного труб и инструментов, которых нет у иранского народа.

Овцы и козы, как бритва, обрили все склоны гор. Не осталось на них ни росших прежде деревьев, ни кустов, стала редкой трава. И с каждым дождем все сильнее размываются бесчисленные новые рытвины и овраги, превращаясь в ущелья. Горы, дарившие прежде воду, топливо и пастбища, сейчас превратились в грозных врагов, заносящих поля каменным саваном. Не могут с этим бороться в одиночку раздробленные нищие крестьяне, не интересуют эти вопросы и помещиков, губернаторов провинций.

Два метода использования гор, лежащих среди пустынь, встретились в пограничном хребте Копет-Даг. По одну сторону все сбрито и размыто и карабкаются козы по кручам в поисках последних кустиков, еще не обглоданных на верхушке, еще не вырубленных на топливо. А по другую сторону яркая зелень скошенных трав и громадное количество стогов сена. Зеленые шапки можжевелового дерева - арчи, квадраты богарных полей пшеницы и ячменя только на самых ровных участках. Заросшие травами, диким инжиром и грецким орехом долины веселых ручьев, и ни одной овцы и козы - этого страшного бича гор. Стада выпасаются на равнинах, а травы "стригут" не се пожирающие и вытаптывающие стада, а люди на своих сенокосилках. 25 лет оберегаются горы на советской земле от выпаса стад, и результаты этого громадны. Не страшны стали селевые выносы горного мусора. Источники и кяризы стали многоводнее; скошенные травы стали давать несравненно больше корма, чем прежние выпасы на горах.

В последние два десятилетия черты иной жизни начали входить и в Иран. Пустыню пересекли две первые в стране железные дороги. Из края в край прошли по ней ленты шоссейных дорог, сооружены были новые мосты, начала отстраиваться на европейский лад столица. Появились в столице несколько современных школ и шикарные автомобили. Но это принадлежит иностранцам, привлеченным в страну запахом нефти. И все эти "новшества" не только не дали богатства народу, но лишь привели к разжиганию национальной розни между различными племенами и народами Ирана, к еще большей реакции, к полной потере самостоятельности трудолюбивым иранским народом.

И лежит пустыня так, как лежала она издревле. Лишь меньше стало пастбищ и полей, меньше вод стали нести реки с ободранных гор.

Пустыни Китайской народно-демократической республики. В самом сердце Азии, прижатый к северным подножьям величайшего в мире Тибетского нагорья, лежит пояс пустынь Внутренней Азии. Он протянулся на 3500 километров от подножий Памира до Маньчжурии. Суров климат этих пустынь. Дневная жара чередуется здесь с ночными холодами, пыльные черные бури сменяются сильными морозами, а ветры подчас бушуют сильней, чем в любых других пустынях мира.

По-разному складывалась жизнь человека на пространствах этих пустынь и по узким подгорным их окраинам.

Одни районы извечно служили пастбищами кочевников, хозяйство которых мало менялось на протяжении тысячелетий. "И у травы есть душа", - учит монголов буддийская религия. "Великий грех косить траву и пахать землю - при этом губятся души бесчисленных растений". Вот почему нельзя заниматься земледелием, а надо лишь кочевать со своими стадами, находясь в полной зависимости от природы. Вот почему на громадных просторах Внутренней Монголии веками единственный транспорт был верблюд, единственная одежда - это шерсть, единственная пища - это молоко без хлеба и изредка мясо. Вот почему в годы засух гибли не только стада, но и сами кочевники, и жизнь их оставалась такой же суровой и необеспеченной, как и на ранних стадиях становления человеческой культуры.

В других местах возникали и развивались культурные государства, создававшие свою письменность и литературу. Но приходили завоеватели, уничтожали людей и города, опустошали царства, и на долгие столетия пески овладевали памятниками архитектуры и культуры.

Лишь в 1907 - 1909 годах нашему русскому путешественнику П. К. Козлову удалось найти в Центральной Монголии мертвый город - древнюю столицу Тангутского царства XIII - XIV веков - Хара-Хото, где были найдены богатейшие памятники древней культуры и, в частности, библиотека, насчитывающая около 2000 томов.

В подгорных участках, на узких полосках между песками и горами, там, где есть хоть немного воды, давно возникали оазисы с тщательно возделываемыми полями. На весь мир славятся подземные водосборные галереи - кяризы Ирана. Многие считают их типично персидским типом сооружений. Но в пустынях Западного Китая, в пограничной с Казахстаном провинции Синьцзян, кяризы громадной длины протянулись у подножий гор такой густой паутиной, что можно лишь поражаться тем титаническим трудам, которые потребовались для их создания. Склоны котловин Тур-Фан и Люкчум буквально изрешечены десятками тысяч смотровых колодцев этой густейшей сети кяризов. На выведенных кяризами подземных водах сухих ручьев - саев - жмутся поля, огороды и изредка сады древних исконных обитателей этих стран. Из них наиболее многочисленны уйгуры (называемые там часто таранчи) насчитывающие свыше двух миллионов из трехмиллионного населения Синьцзяна. Живут здесь и таджики, киргизы, казахи, монголы. Быстро возрастает в стране количество китайцев, завоевавших этот "Китайский Туркестан". Поля и домики земледельцев тянутся местами сплошной полосой на десятки и сотни километров, но возделываются лишь узкие ленты вдоль подножий гор, которые удается обеспечить водой.

В восточном Китае в древних земледельческих уездах живет по 700 - 800 человек сельского населения на 1 квадратный километр. Такой густоты населения не знает ни одна земледельческая страна. Не удивительно, что поток китайского населения все шире и дальше уходит в пустыни Внутренней Азии, и теперь во Внутренней Монголии кочевники монголы составляют не больше половины населения страны. В связи с этим все ширится сельскохозяйственное использование, казалось бы, самых неблагоприятных земель.

В условиях феодально-средневекового строя, существовавшего в Китае до 2 октября 1949 года, это освоение было самым примитивным, лишь в той мере, которая была посильна упорнейшему в труде, но разоренному и раздробленному китайскому крестьянину-одиночке. Раздираемый внутренней междоусобицей, Китай прошлого не в силах был преобразовать свои пустыни. Население Синьцзяна оставалось лишенным всякой связи с основным, восточным Китаем, крупнейшие природные ресурсы пустынь не использовались.

Что же представляют собой эти пустыни Китая?

Пустыня Такла-Макан. Между тремя высочайшими нагорьями мира - Тянь-Шанем, Памиром и Тибетом - залегла величайшая на земле Таримская межгорная впадина, почти целиком занятая одной из крупнейших песчаных пустынь мира - Такла-Макан. На полтысячи километров протянулась эта впадина в меридиональном направлении, а с запада на восток раскинулась более чем на 1200 километров, вплоть до блуждающего озера Лоб-Нор.

Реки, стекающие с ледников Каракорума, Памира и Тянь-Шаня, соединяются вместе, образуя большую реку Тарим. Река эта катит свои воды через всю котловину, с трех сторон омывая пустыню. А с юга в пустыню стекают реки, берущие начало на Тибете.

Таримская котловина почти со всех сторон закрыта величайшими нагорьями с их вечными снегами, и выход из нее есть только один - на северо-восток, к пустыням Монголии.

Со всех сторон с нагорий устремляются в котловину ветры. Но самыми сильными и холодными являются те, что дуют зимой и ранней весной с северо-востока, не с высокогорий, а с холодных в это время года пространств открытой с севера Монголии. Таримская впадина расположена на высоте 800 - 1000 метров. Поэтому врывающиеся в нее из Монголии ветры приносят лишь холод, а спускающийся с высокогорий воздух расширяется, разогревается, иссушается и приносит в пустыню зной и сухость. Вот почему так часто бывает безоблачным небо Такла-Макана, вот почему так редко выпадает в нем и снег. Путешественники несколько раз отваживались пересечь Такла-Макан; первым среди них был наш замечательный исследователь Азии Н. М. Пржевальский. Все исследователи поражались высотой и сложным устройством оголенных песчаных нагромождений этой пустыни. Лучше всех описал их наш другой соотечественник, К. И. Богданович. Оказалось, что это - знакомые нам теперь и по другим местам комплексные барханные цепи, в которых барханы, как бы взгромождаясь один на другой, дают пологие со стороны ветра валы, до 100 - 120 метров высоты. С заветренной стороны этот откос граничит с впадиной, то ровной, как стол, и покрытой солончаком, то с низкими грядками песков, поросших редкими травами. На 2 - 4 километра отстоят такие барханные цепи одна от другой, и тянутся они через всю пустыню.

Нам удалось составить карту рельефа песков Такла-Макан, и оказалось, что барханные цепи ее образуют две гигантские системы полукружий. Одна из них как бы истекает с востока, из Монголии, и занимает восточную половину пустыни. Другая охватывает запад Такла-Макана и направлена навстречу восточным дугам. Это опять-таки самым точным образом вскрывает характер циркуляции воздуха над котловиной. Холодные потоки воздуха устремляются в котловину с нагорий и из Монголии. Доходя до ее центра, они настолько разогреваются, что становятся легкими и поднимаются. Поднявшись, они охлаждаются и растекаются поверху от центра котловины к ее окраинам, к горам. Недаром путешественник М. В. Певцов писал о том, что в горах, окружающих пустыню, постоянно со стороны раскаленной пустыни дует холодный ветер.

Труден и утомителен путь по этой безлюдной и безводной пустыне. Вдруг среди сыпучих, но раздвинувшихся песков торчат какие-то балки, доски, лежат на поверхности остатки утвари - немые свидетели когда-то существовавшего здесь поселения. Как здесь, среди оголенных песков, могли жить люди? Откуда взяли они балки и доски в этой стране?

Но вот пески расступаются, и караван входит в речную долину. Повсюду видны следы излучин речного русла. Целые леса поднимаются на этой бывшей пойме. Но нет ни капли воды в русле, ни одного листа на деревьях. Это не лес, это кладбище скелетов погибших деревьев разнолистного тополя тограк, поднимающихся на 6 - 7 метров. Некоторые деревья достигают у основания 5 и даже 7 метров в окружности. Их древесина крепка, как камень, и при ударе звенит. Нет здесь воды, давно ушла отсюда река, высохли грунтовые воды, но надолго остался памятником о былой реке этот словно заколдованный лес. Недаром уйгуры верят, что тограк растет тысячу лет, стоит высохшим, пока не упадет, вторую тысячу лет и только через три тысячелетия его прах развевает ветер. Откуда же взялась здесь река и куда она ушла? Таких рек, заходивших с юга в пески, здесь и сейчас немало. А река Хотан-Дарья, стекающая с Куэнь-Луня, прорывает пустыню на всю ее ширину и, только минуя пески, на северной окраине котловины сливается с другими реками и порождает Тарим. Да и в низовьях Тарим, разветвляясь, одним из русел вновь пересекает Такла-Макан, заканчиваясь не только в озере Лоб-Нор, но и в другом таком же мелководном разливе - озере Кум-Куль. Другая река, Керия, и сейчас доносит свои воды почти до центральных районов пустыни. Самые пески этой пустыни являются таким же детищем этих рек, как Кара-Кумы, созданные Аму-Дарьей. Но реки блуждают, и человек использует их долины в пустыне в основном не для посевов, а только лишь для того, чтобы прокормить в их долинах свои стада.

Дикие лошади Пржевальского

Густо население оазисов, и почти безлюдны пустыни. Люди ютятся на ничтожных клочках земли, а реки бесполезно катят свои воды на сотни и сотни километров. В недрах подгорья скрыто много богатств, но лежат они никем не использованные. Давно обнаружены признаки нефти, а керосин для коптилок и ламп доставлялся из России караванами верблюдов. Страна одной из самых обширных песчаных пустынь мира лишена была стекла, изготовляемого из песка, и стекло для керосиновой лампы и для окна приходилось везти из той же России, на тех же верблюдах. В жарком климате подгорных полос растут на орошаемых клочках и персики, и виноград, зреют дыни, всевозможные овощи и хлеба, дающие два урожая в год. Но Китайские чиновники взимали бесконечные налоги, наживались, как только могли, и разоряли население. Не удивительно, что отрезанная 2 - 3 тысячами километров караванных троп от основного Китая, страна оказывалась фактически во власти худших прислужников феодального правительства. И в пески уходили окончательно разорившиеся бедняки, имевшие лишь пару коз или несколько кур и жившие только надеждой на улов рыбы в мелких протоках блуждающих рек.

Пустыня Гоби. Огромны пространства Гоби. Лежит она на высоте 1 - 2 километров, а то и выше. Летом на солнце бывает достаточно жарко, но зайдет солнце, и температура падает до 0°. А зимой морозы здесь по 30 - 40°, но редко выпадает снег и земля стоит голая, покрытая высохшими травами. Местами имеются массивы песков, обычно сравнительно низких и поросших травами и кустарниками. Пространства равнин чередуются с горами, поднимающимися над ними то на несколько сот метров, то на 1 - 2 километра. В горах выпадает больше дождей, и здесь кочевники выпасают стада овец, коз, двугорбых верблюдов, а севернее и лошадей. А на зиму население спускается на равнины и в котловины. В стужу и холод стада ходят под открытом небом, а люди живут в войлочных юртах, легко укладываемых в верблюжий вьюк. Гоби, что значит степь, - зовут монголы эти сухие пространства, северные части которых принадлежат зоне степей, а южные - зоне пустынь.

Немало богатств таят в себе недра гор в пустынях Внутренней Монголии, лежащей южнее Монгольской народной республики. Русские путешественники описывали находящиеся здесь месторождения различных руд и богатые залежи углей. Сотни богатейших рудников появились за годы советской власти в нашей западной части Тянь-Шаня. Еще длиннее цепи Тянь-Шаня в Китае. Но почти нет в них рудников. Только кое-где в нем да в лежащем южнее хребте Нань-Шань можно встретить, одиночек или небольшие артели китайцев-старателей, добывающих золото. Но в целом эти нагорья Внутренней Азии еще очень мало освоены человеком. Сотни и сотни километров можно проехать, не встретив ни человека, ни тропы. Табуны диких лошадей Пржевальского и куланов, стада диких верблюдов и антилоп дзеренов - единственные обитатели безлюдной пустыни. А в соседних северных районах той же Гоби, в пределах Монгольской народной республики, сухие степи Гоби являются сплошными пастбищами, где выпасаются громадные стада овец, коз и лошадей. Во всем мире нет другого государства, где бы на каждого жителя приходилось столько скота, как в Монгольской народной республике. Нет сомнения в том, что и пустыни южной Гоби могут быть использованы намного более продуктивно.

Пустыня Ала-Шань. Южнее Гоби, между южной границей Монгольской народной республики и хребтами Нань-Шаня, расположена большая песчаная пустыня Ала-Шань, прорезанная с юга на север рекой Эдзин-Гол. Ее меньшая часть, лежащая на запад от реки, покрыта травами, но три четверти ее пространства, расположенные на восток от реки, представляют собой преимущественно голые пески, похожие на гигантские барханные скопления Такла-Макана. Наши русские путешественники не раз пересекали эту пустыню. В конце прошлого века их караваны всегда находили здесь и пресную воду и достаточно корма для лошадей и верблюдов. Но недостаточно использовались эти пастбища потому, что монголы-кочевники старались держаться как можно дальше от китайских сборщиков дани, сновавших по тропам даже таких отдаленных пустынь, как Ала-Шань.

Ордос. Великая китайская река Хуан-Хэ, или Желтая, ограничивает Ала-Шань с востока. Река эта, выйдя из гор Нань-Шаня, проходит сотни километров на север, заворачивает на восток, а затем круто поворачивает снова в меридиональном направлении, на юг, образуя "Великую излучину". Ордос - зовут китайцы это пространство, представляющее собой плато, с трех сторон омываемое Желтой рекой, но сухое и пустынное, почти лишенное речной воды. Песками сложены большая северная и западная части этой пустыни и плодородным лёссом - ее меньшая восточная часть, несколько более влажная и по климату соответствующая сухим степям. Кое-где на окраинах Ордоса, в долинках плато, где имеются родники и маленькие ручьи, встречаются небольшие китайские селения. Основные же пространства плато используются кочевниками-монголами, но опять-таки их значительно меньше, чем могло бы быть, принимая в расчет продуктивность пастбищ этой страны.

Ордосом оканчивается пояс внетропических пустынь Азии. Дыхание теплого и влажного воздуха Тихого океана заходит сюда летом, когда дуют муссоны с моря; дальше на восток идет Китайская низменность - с мягким климатом, обеспечивающим потребности интенсивного земледелия.

Городок Варданзи был засыпан песками. 17 лет назад пески были закреплены и теперь саксаул гамосевом разрастается по прежним улицам

Посеянный в 'Бухарском заслоне' у колодцев Ширин-Кудук черный саксаул через 11 лет превратился в лес. Такие леса предстоит создать на громадных, пространствах пустыни

Новая жизнь древней страны. Двадцать с лишним лет тянулась изнурительная гражданская война в Китае и японская оккупация многих его провинций. Но не слаще жилось народам Китая и до того. Постоянные междоусобицы, раздоры и непосильные налоги были вечным уделом Китая, особенно тяжело сказывавшимся в отдаленных его провинциях.

2 октября 1949 года китайский народ под руководством своей коммунистической партии сбросил власть иноземцев и предателей, сбросил с себя тяжелый полог средневекового феодализма, душивший в стране все живое, и начал строить новую жизнь. Статья 41-я конституции молодой Народной республики Китая гласит: "Культура и просвещение... должны носить новый, демократический характер, то есть они должны являться национальными по форме, научными по содержанию и народными по своему характеру". Другая статья предусматривает всемерное развитие природных ресурсов.

Через 4 месяца, 14 февраля 1950 года, впервые в истории Китая был заключен равноправный и подлинно дружественный договор с великим Советским Союзом. Этот договор о дружбе, союзе и взаимной помощи лег прочным фундаментом в основу тех преобразований, которые охватили всю страну.

После издания у нас постановления от 20 октября 1948 года о плане полезащитных лесонасаждений, один старый румынский крестьянин сказал, что свежий ветер, дующий из Советского Союза, занесет семена сталинских лесов и в молодую Румынскую республику. Мы знаем, что не прошло и года, как не только в Румынии, но и в Болгарии и в Венгрии, действительно, появились молодые всходы полезащитных лесных насаждений. И не прошло и пяти месяцев со дня рождения нового Китая, как его Центральное народное правительство начало осуществлять принятый им грандиозный план преобразования природы, направленный прежде всего на использование водных ресурсов для орошения полей и предотвращение тех постоянных наводнений при разливах Янцзы, Хуан-Хэ, Хуай-Хэ и других рек, которые являются громадным бедствием для земледельцев.

Уже с весны 1950 года согласно плану преобразования природы началось грандиозное строительство новых каналов, восстановление и реконструкция огораживающих реки дамб, осушение и землечерпательные работы. В одной лишь Маньчжурии будет сооружено 3 тысячи километров каналов!

Семена сталинских лесных насаждений залетели не только в Румынию. В провинциях Хэбэй, Шаньси, Чахар и Суйюань в 1950 году посажено 130 миллионов деревьев! Лесонасаждения в районе песков и вдоль берегов рек на 60 процентов выполнены были уже весной этого года!

Естественно, что в основном эти работы разворачиваются в Восточном Китае, где живет главная масса земледельческого и промышленного населения. Но преобразования уже начинают касаться и пустынь.

Еще в 1905 году академик В. А. Обручев, исследуя пустыни Восточной Азии, обнаружил в северо-западной части Синьцзяна, в так называемой пограничной Джунгарии, разнообразные полезные ископаемые,

"Пограничная Джунгария оказалась,- писал он,- довольно богатой полезными ископаемыми. Мы констатировали известные ранее месторождения золота, ископаемого угля и асфальта, обнаружили выходы нефти и жилы асфальта другого типа, признаки меди и железных руд. Весьма вероятно, что имеются месторождения и других металлов". Маститому исследователю пришлось ждать долгих 45 лет, чтобы на 87-м году своей жизни дожить до радостных минут претворения в жизнь этих открытий, сделанных в соседней с нами стране, но ставшей нам близкой лишь теперь.

Веками пустыни Центральной Азии были отрезаны от всего мира, а западный и восточный Китай оставались разобщенными. Учреждение равноправного Советско-Китайского акционерного общества гражданской авиации не только свяжет разобщенные провинции Китая, но и явится мощным стимулом к дальнейшему освоению пустынь Китая.

Тысячелетиями поили реки Центральной Азии участки полей среди пустынь, но сколько воды пропадало без пользы! Нет сомнений, что все эти реки и в первую очередь реки Таримской впадины будут преобразованы и дадут воду миллионам гектаров новых полей и новых плантаций, обогатят природу древних пустынь.

Китай стал на путь преобразований, и нет теперь такой силы, которая могла бы остановить его великое движение вперед!

Заглянем в будущее

Какое будущее готовим мы, советские люди, нашим пустыням? Превратим ли мы все пустыни в сплошные сады и поля? В какой мере мы изменим их жаркий и сухой климат на более влажный и умеренный?

Мы твердо знаем, что громадные пространства пустынь будут нами превращены в цветущие оазисы, но орошены будут лишь лучшие земли, а не пески и плато. Климат же пустынь во многих отношениях для нас ценен.

Вот, например, лето 1947 года было в Средней Азии умеренным, без жары, с облачностью и дождями. А что получилось? Хлопчатник, который для прорастания требует температуры почвы в 14°С, а для созревания нуждается в огромном количестве солнечного тепла, в этот "холодный" год пришлось местами пересеивать по нескольку раз. В ноябре, когда обычно уборка уже заканчивается, кусты стояли с двадцатью и даже тридцатью зелеными, нераспустившимися коробочками, и морозы могли уничтожить большую часть урожая. Только затянувшаяся теплая осень спасла положение. Значит, обилие тепла и света - это достоинство пустынь, если только оно умело используется на орошенных полях и если оно не сочетается с чрезмерными суховеями.

Очень много тепла нужно для выращивания длинноволокнистых сортов хлопчатника. Для их созревания нужно, чтобы средние температуры каждого дня, за все время их роста, в сумме составляли не менее 4000°. Такие условия существуют лишь на самом юге Средней Азии. Хлопчатник у нас растет только один год и гибнет от морозов. Вообще же это растение многолетнее. Поэтому, чем продолжительнее теплый период, тем больше дает хлопчатник коробочек с хлопком. Чем больше прямых солнечных лучей попадает на растение, тем лучше созревают коробочки хлопчатника. Значит, нам нечего особенно бояться тех солнечных и жарких областей, которые мы сможем превратить в оазисы.

Самые сахаристые плоды вызревают в жарком климате обводненных пустынь. Где найти такие же сладкие сорта винограда, как кишмиш Средней Азии? Где можно вырастить такой сахарный урюк, как не в пустыне? Почему из древнего Хорезма в свинцовых чехлах зимой на верблюдах отправляли караваны с дынями в дар повелителям "сказочной" Индии? Почему в наши дни американцы приезжали в оазисы наших пустынь закупать семена дынь? Потому, что лучшие дыни в мире дают пустыни Средней Азии. А где выращивают самые обильные урожаи самой сладкой сахарной свеклы, как не в тех же орошенных пустынях? Что может быть доходнее, чем рисовые поля, в тех же пустынях? Значит, вывод ясен: пустыни нам нужны для выращивания наиболее теплолюбивых культур, которые необходимы нашему хозяйству. Мы выращиваем рис на Кубани, хлопчатник на юге Украины и в Молдавии, а сахарную свеклу даже в Ленинградской области, но на орошенных землях пустынь под прямыми лучами солнца, при постоянно безоблачном небе эти культуры дают наибольшие урожаи и самое лучшее качество. Значит, жара и сухость пустынь при определенных условиях составляют не бедствие, а их лучшее качество. Надо только уметь, с одной стороны, сочетать их с поливом почвы, а с другой, - уметь обезвредить излишнюю сухость и ее вредные последствия. Поэтому каждая капля воды в пустынях должна быть использована на орошение.

В два с половиной и в три раза увеличилась за тридцать советских лет площадь орошаемых земель в республиках Средней Азии и в Казахстане. Однако нам этого мало, и до тех пар, пока будет оставаться в стекающих с гор реках вода, до тех пор мы не прекратим стройку новых каналов и новых водохранилищ, чтобы напоить жаждущие почвы пустынь.

Будем ли мы переделывать климат пустынь? Мы видели, что громадное количество прямых солнечных лучей при безоблачном небе - это ценнейшее свойство климата пустынь. Увеличение облачности только помешало бы созреванию хлопчатника и многих других теплолюбивых культур, которым нужен прямой солнечный свет. А вот излишняя сухость воздуха, вызывающая суховеи, которые буквально сжигают культурные растения,- страшное зло, с которым надо бороться.

А можно ли добиться того, чтобы излишняя сухость была преодолена, а облачность не увеличилась, поскольку оба явления взаимно связаны? Ответ на этот вопрос мы находим в существующих оазисах. Очи обводнены и озеленены в самой различной степени. Вследствие этого влажность их воздуха также различна, но прямой зависимости между увеличением этой, созданной человеком, увлажненностью и увеличением облачности нет. Объяснение здесь просто. Если в пустыне в летние дни в дневные часы средняя влажность составляет лишь 20 процентов того количества, которое нужно для полного насыщения воздуха влагой, то в оазисах она равна 30 - 40 процентам, а для образования облачности необходимо полное или излишнее насыщение воздуха влагой, то есть, во всяком случае, больше 90 процентов. Значит, мы могли бы смело увеличить влажность оазисов, а тем более пустынь, на 20, а то и на 30 процентов. Это полностью ликвидировало бы самые жестокие, губительные суховеи, а облачность увеличивалась бы в малоощутимых размерах, за исключением ближайших к горам районов. Там воздух, встречая хребты, начинает подниматься кверху, вследствие этого охлаждается, дает облачность, и содержащаяся в нем влага выпадает в виде дождя, а чаще "крупы" и снега, питая затем реки. Расположение горных хребтов и рек Средней Азии и Казахстана таково, что если мы увеличим влажность воздуха в пустынях и оазисах, то эта влага в значительной своей части вернется в них в виде речной воды и сможет быть вновь использована на усиление орошения.

Значит, изменение климата пустыни нам необходимо, но до известных пределов.

Конечно, громадное значение сыграла бы борьба с морозами. Превращение наших пустынь в безморозные субтропики - дело для нас практически неосуществимое, остается лишь борьба за удлинение вегетативного периода, то есть борьба с поздневесенними и с раннеосенними заморозками. Методы такой борьбы нашему хозяйству хорошо известны и в нем применяются.

Другое дело увеличение влажности климата. Это касается, так сказать, коренного улучшения, общей реконструкции климата. Может ли советское хозяйство в такой мере изменить природу? Может! И пути здесь имеются различные. Мы начинали с более легких, но в ближайшие годы наша страна осуществит мероприятия самые сложные, самые эффективные и наиболее полно преобразующие природу пустынь.

Путь хлопка. Веками в Средней Азии возделывались местные сорта хлопчатника - гузы. В 1880-х годах их начали вытеснять американские сорта, в основном смеси. С первых лет советской власти была начата упорная работа по акклиматизации лучших американских сортов - упланда и ряда других и особенно длинноволокнистого египетского сиайланда, требующего значительно большего количества солнца, но дающего гораздо более длинное волокно. Затем была начата широкая селекционная работа. Шла борьба за стойкость завязи, за количество коробочек, за их скороспелость, за общую стойкость и за максимальную урожайность. В этой борьбе участвовали и исследовательские институты во главе с Ташкентским научно-исследовательским хлопковым институтом (НИХИ), и опытные и селекционные станции, и опорные пункты, и колхозные и совхозные лаборатории, и хлопкоробы-опытники, и тысячи бригадиров и хлопкоробов. Теперешние советские сорта не похожи ни ка американских, ни на африканских, ни на азиатских предков. Это совершенно новые сорта, рожденные в нашей стране, и с ними советские мастера хлопка ставят свои мировые рекорды.

Царская Россия еще в 1913 году ввозила из Америки столько же хлопка, сколько выращивала на своих землях. Первая пятилетка согласно постановлению Центрального Комитета нашей партии проходила под знаком борьбы за хлопковую независимость. Уже в 1932 году посевные площади хлопчатника были в СССР увеличены по сравнению с 1928 годом более чем вдвое, а по сравнению с 1915 годом в 2,5 раза, при этом в Казахской ССР они увеличены были больше чем в 5 раз! До первой империалистической войны Россия в среднем получала хлопка по 2,9 центнера с гектара. В 1928 - 1932 годах средняя урожайность хлопка в орошаемых районах составляла у нас уже 7,5 центнера с гектара против 4,5 центнера в Египте, 1,9 центнера в Америке (вместе с неполивным) и 0,9 центнера в Индии. Так в течение одной первой пятилетки была блестяще достигнута наша хлопковая независимость.

Высокая урожайность давалась нам тогда немалым трудом. Но теперь эти цифры в 7,5 центнера с гектара нам кажутся смешными. Те 30 центнеров с гектара, которые впервые появились тогда, как невиданные достижения одиночек, сейчас превзойдены как средняя урожайность многих совхозов и колхозов. Юбилейная сессия Верховного Совета Узбекской ССР 16 января 1950 года в день двадцатипятилетия республики в своем письме товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину рапортовала: "Многие колхозы, тысячи бригад и звеньев получают урожай хлопка по 30 - 40 и боле центнеров с гектара. Передовики сельского хозяйства собирают по 90 - 100 центнеров хлопка с гектара..." "По урожайности хлопка наша страна далеко оставила позади Египет и Индию, обогнала Америку".

Таковы итоги достигнутого; но коммунизм - это изобилие дл всех. Вот почему мы не можем останавливаться. При подготовке пятилетки построения коммунизма товарищ Сталин поставил перед народами Средней Азии достаточно конкретную задачу по дальнейшему развитию орошения и хлопководства: надо расширить в полтора раза посевную площадь хлопчатника и значительно увеличить урожайность хлопка. Перед нашей страной стоит грандиозная задача за короткий срок в семь лет увеличить количество выращиваемого хлопка в несколько раз.

Чтобы добиться этого, надо провести целый комплекс мероприятий, как мелиоративных, так и агротехнических.

Мы уже видели, что то количество орошаемой земли, которое человечеству удалось отнять у пустынь в течение многих веков, за четверть века советского строительства было почти утроено. Теперь нам предстоит за несколько лет во много раз увеличить массивы орошения, отвоевать у пустынь новые миллионы гектаров земли. Но это одно мероприятие не может целиком разрешить задачу, поставленную правительством: во много раз увеличить количество выращиваемого хлопка и поднять урожайность всех орошаемых культур. Нужно перестроить самые поля и всю технику их возделывания.

С этой целью Совет Министров СССР принял специальное постановление "О переходе на новую систему орошения в целях более полного использования орошаемых земель и улучшения механизации сельскохозяйственных работ", опубликованное 18 августа 1950 года.

Мы проделали подлинную революцию на своих колхозных полях.

Но эта перекройка полей нас уже не удовлетворяет. Уровень нашей индустрии позволяет сделать значительно больше. Нужно перекроить поля так, чтобы все механизмы могли свободно работать на больших площадях. Любо смотреть на громадные правильные "карты" в колхозах и совхозах Голодной степи, где не было прежде орошения, где оно создавалось в годы советской власти.

Опыт передовых совхозных и колхозных хозяйств и научно-исследовательских институтов воочию показал все преимущества больших полей, орошаемых не постоянными оросителями, ? временными, создаваемыми только на оросительный сезон. Ведь каждый такой ороситель постепенно обрастает валами выкинутой при его очистке земли, зарастает сорняками, занимает постепенно все большую и большую площадь, оттесняет поля, зажимая их в тесные тугие рамки. Земля бесполезно тратится, сорняки идут на поля, машинам негде повернуться. Заройте каналы, выравняйте землю, распашите ее во всю ширь, нарежьте временную мелкую оросительную сеть, и поле преобразится. Исчезнут сорняки, исчезнут полевые вредители, машины будут работать четко, производительно, не вредя растениям.

Все это открывает путь полной механизации работ по хлопководству. Самым трудоемким процессом была его уборка - сбор открывшихся коробочек с ватой. Теперь собирать хлопок будет машина. С Ташкентского завода сельскохозяйственного машиностроения в 1950 году вышла на поля 1000 советских хлопкоуборочных машин высокой производительности. Создающиеся в 1950 году в дополнение к существующим новые 15 машинно-экскаваторных и землесосных станций, сотни машинно-тракторных станций с десятками тысяч тракторов, полная комплексная механизация всех работ на хлопковых плантациях - это залог громаднейших новых побед. В одной лишь Кара-Калпакии машины позволили в 1950 году удвоить количество земляных работ. Вспомните о бурной Аму-Дарье и о кошарных работах, требовавших до 90 дней труда с каждой семьи на очистку одних только магистральных каналов! Взгляните на сделанное и делающееся, и вам станет ясно, как неузнаваема стала жизнь, как преобразился и преобразуется лик этой страны. В день двадцатипятилетнего юбилея своей республики в письме товарищу Сталину узбекский народ написал:

"Смело и уверенно глядим мы вперед. Мы твердо знаем, по какому пути нам идти дальше. Это - величественный путь к коммунизму. Нет такой силы, которая была бы способна свернуть нас с этого исторического пути".

Постановлением Совета Министров о новой системе орошения мечта о замене тяжелого ручного .труда работой механизмов претворена в план, который в 3 - 4 года перекроит все орошаемые поля нашей страны. Эти поля были раньше размером в десятые доли гектара. Сейчас они имеют размеры не менее 2 - 3 гектаров. Скоро они станут величиной в 20 - 40 и более гектаров в хлопковых районах и в 60 - 70 в зерновых областях. Поля эти будут ограждены от суховеев ветрозащитными древесными полосами. Приняты все меры к тому, чтобы при этой перекройке количество тутовых и плодовых деревьев ни в коем случае не сокращалось.

Вновь перекроенные поля позволят проводить во всем объеме комплексную механизацию и все необходимые агротехнические мероприятия. Вот почему "Правда", приветствуя это постановление правительства, писала: "Советская власть и колхозный строй впервые в истории создали условия для успешного, подлинно научного решения проблемы орошения в масштабах всего государства. Это постановление открывает новую славную страницу в истории борьбы советского народа за преобразование природы, за овладение ее могущественными силами в интересах коммунистического строительства".

Борьба с дыханием пустыни. Историческое постановление партии и правительства от 20 октября 1948 года подняло на борьбу с суховеями многомиллионные массы советских людей и, в первую очередь, все население лесостепных и степных областей юга и юго-востока европейской части СССР. Первый же год работ показал, что советский народ откликнулся на это постановление небывалым трудовым подъемом, который позволит значительно сократить намеченные сроки работ. Нет никаких сомнений в том, что даже на третий - пятый год после посадок они уже начнут оказывать заметное воздействие на увеличение урожайности наших полей, а полное осуществление всего плана уже лет через десять существенно обезопасит наши степи от суховеев.

Однако ведь речь идет о борьбе с суховеями в районах, отдаленных от пустынь на 500 - 1000 километров. И самым существенным моментом этой борьбы является насыщение почвы влагой за счет сохранения снега и удержания талых вод. Но можно ли бороться с дыханием пустыни в непосредственном соседстве с ней, в самом сердце ее, в оазисе, расположенном среди пустыни, как, например, в Бухаре? Ведь там и снега-то почти нет, и талых вод на полях не образуется, а если и выпадет иногда снежок, то через несколько дней он испарится.

И все же ответ на этот вопрос не вызывает никаких сомнений. Бороться со злостными суховеями в отвоеванных у пустыни оазисах надо, бороться можно, советские люди уже успешно борются с этим злом и хорошо знают, как и чем они будут его побеждать.

Возьмем для примера Ферганскую долину. Как радуют ее прекрасно возделанные зеленые поля. Хлопчатники Ферганы казались бы бескрайными, если бы не были разгорожены рядами деревьев, посаженных вдоль дорог, вытянувшихся по каналам и растущих вокруг кишлаков, тонущих в садах. Со всех сторон оазис защищен снеговыми зубцами высокогорных хребтов, но и одного прохода со стороны пустыни достаточно, чтобы оттуда врывались губительные ветры. Они то обрушиваются с такой силой, что ломают зрелые кустики хлопчатника, то не сильны, но опаляют не только листья, но и цветочные завязи, губя хлопчатник полностью. Что же говорить о других оазисах, лежащих среди пустынь? В итоге воздействия суховеев в Узбекистане в среднем урожайность хлопчатника снижается на одну четвертую часть. Таково же примерно положение и в других республиках Средней Азии и в Казахстане; а если вспомнить, что 90 процентов хлопка СССР получает в этих республиках, то становится совершенно ясно, в какой мере важно преодолеть воздействие этих губительных суховеев.

Велика разница в климате пустыни и оазиса. Казалось бы, греет то же солнце, выпадает такое же количество осадков, так же безоблачно синее небо. Но почему громадными шарами зеленых крон раскидываются карагачи в оазисе, а у карагачей, высаженных где-нибудь среди пустыни у железнодорожной станции или у колодца, при любом поливе кроны меньше и лист вдвое мельче? Потому, что человек, регулярно поливая землю оазисов, изменяет влажность приземного слоя воздуха. Пусть это отличие сказывается только в самом нижнем слое атмосферы, но этот-то слой является решающим для создания культурным растениям благоприятной обстановки в условиях пустынь. Но как обезопасить растения от необычных условий в дни суховеев? Надо еще больше увлажнить оазисы. Конечно, можно было бы создать в оазисах побольше водоемов, почаще поливать поля - все это увлажнило бы воздух, но не принесло бы пользы. Излишне увлажненные поля не повышают, а понижают урожай, а главное, вызывают осолонение. Обширные водоемы отнимали бы только воду и землю от полей.

Но что же может увлажнись воздух оазиса если непригодны для этого ни постоянные водоемы, ни затопление полей? Гораздо лучше с этой задачей, оказывается, справляются деревья. Как показали опыты, крона дерева, растущего в пустыне, испаряет со своей поверхности гораздо больше влаги, чем может испариться ее с открытой водной поверхности того же диаметра!

Значит, чем больше будет деревьев в оазисе, тем сильнее будет насыщен его воздух влагой и тем меньше будет сказываться воздействие суховеев. Так ли уж много деревьев сейчас в Фергане? В среднем древесные насаждения здесь занимают лишь 3 процента оазисов. И если эти 3 процента площади имеют уже существенное значение для ослабления суховеев, то совершенно естественно, что увеличение древесных посадок вдвое резко изменит условия.

Узбекский народ осуществляет широкое наступление на пустыню и ведет планомерную борьбу с губительным суховеем. С этой целью в узкой горловине и во всей западной части Ферганской долины будет создана система защитных полос, направленных против ветра. Каждая полоса будет состоять из 5 лент по 60 метров шириной. Ветер, встречая препятствия в виде полосы деревьев, восстанавливает свою скорость лишь через 300 - 500 метров - через расстояние, в 30 раз большее высоты деревьев.

Скорость ветра падает, однако, не только позади лесной полосы, но и перед нею. Исходи из этого, системы широких лесных полос будут сочетаться с колхозными и совхозными насаждениями иногда даже в 1 - 2 ряда деревьев, но проводимых полосами через каждые 300 - 400 метров. Такие насаждения будут создаваться по всем каналам, по границам полей, по дорогам и в общей сложности повысят лесистость оазисов до 6 - 7 процентов. Часть насаждений будет создаваться из высокоствольных деревьев - пирамидальных тополей, часть из более ценных пород - чинара (платана), дающего громадные деревья и ценную древесину; часть из дуба, который явится одновременно базой для развития в Средней Азии культуры дубового шелкопряда, дающего более прочную, чем обычный шелк, чесучу. Будут расширены посадки тутового дерева - шелковицы, необходимого для еще более широкого развития древней культуры Средней Азии - тутового шелководства. На малообеспеченных водой участках будет высаживаться серебристый крупноплодный лох, дающий сахаристые плоды, употребляющиеся в пищу и в сыром виде и в компотах и идущие на изготовление фруктового спирта. Одна треть насаждений будет создана из фруктовых деревьев. Они слишком низкорослы, чтобы иметь существенное значение, и сами требуют защиты от ветров, но свою роль испарителей и увлажнителей воздуха они прекрасно будут сочетать с плодоношением. В Узбекистане, где, в среднем, недособирается из-за суховеев около 30 процентов хлопка, потеря даже 7 процентов земли на древонасаждение с лихвой окупится увеличением урожайности хлопчатника. В то же время сами деревья - это большое богатство. Сейчас в Среднюю Азию приходится ввозить строительный лес, в ней нехватает древесного топлива. Деревья в оазисах Средней Азии на близких грунтовых водах, под горячими лучами солнца, в течение длительного вегетативного сезона, продолжающегося с марта по октябрь, а то и по ноябрь, растут не моверно быстро. Уже на 7 - 8-й год, а затем на 15 - 16-й год посадки придется прореживать; это даст большое количество топлива. А через 25 - 30 лет один гектар леса из быстрорастущих пород даст 1500 кубических метров древесины. Средняя Азия сможет тогда обходиться собственным строительным лесом и топливом, и это явится лишь "побочным" доходом преображенных оазисов.

Но как быть с такими оазисами, которые лежат не среди гор, как Фергана, и не в подгорной зоне, а в центре пустынь? Сможем ли мы обезопасить и их от суховеев? Этот вопрос решается тоже в положительном смысле. Эти оазисы далеко не так зелены, как Ферганский. В среднем в оазисах Узбекистана посадки деревьев занимают лишь от одной десятой доли до 1 процента их площади. Пустыня посылает в них несравненно большее число суховеев, но летом ветры на равнинах редко достигают такой силы, с какой .они дуют в горловине Ферганы. Вот почему увеличение здесь древесных насаждений сможет надежно уберечь их от губительных суховеев.

Среди пустынных равнин придется окаймлять оазисы широкими полосами древесных насаждений со всех сторон. Колхозные и oсовхозные полосы здесь будут высаживаться не только поперек господствующего направления ветров, но и вдоль него в виде клеток длиной около 1000 метров. Таким образом, с какой бы стороны ни подул суховей, он затеряется в лабиринте древесных насаждений, и в приземном слое сохранится необходимая для хлопчатника влажность. Так будут защищены оазисы всей Средней Азии и Казахстана от иссушающего дыхания пустынь, так превратятся они в сплошные парки и сады.

Борьба с осолонением почвы. Царское правительство 11 лет строило небольшой канал в Голодной степи. А когда водой этого канала были политы поля, то они сразу же стали покрываться белой пленкой солей. Когда летишь над оазисами низовьев Аму-Дарьи, то особенно ясно видишь, как они обрамлены сверкающей на солнце каймой солончаков. Пухлые сероватые или белые солончаки, как короста, покрывали прежде громадные пятна среди старых оазисов Средней Азии и неудержимо разрастались все больше и больше. Один миллион гектаров прежде орошавшихся земель был покрыт в Средней Азии этой отвратительной язвой, на которой только местами могли расти лишь неприхотливые солянки. И каждый год эти язвы поглощали тысячи гектаров орошаемых земель, грозя уничтожить все посевы. Оазисы наших пустынь не являлись исключением. Англичане хвалятся своей передовой ирригацией, но в их колониях солончаки занимали еще большие площади. В Египте они отняли у орошаемых земель 1 миллион гектаров, в Индии 2 - 2,5 миллиона гектаров. В США засоленная площадь прежде орошавшихся земель еще 15 лет назад измерялась 3 - 3,5 миллиона гектаров!

Победить эту болезнь было не легко. Корень ее лежал в капиталистическом хищническом отношении к природе, и только советское хозяйство создало все предпосылки для лечения этой язвы. В разных районах страны, в различных условиях велись исследовательские работы нашими почвоведами, ирригаторами и агрономами. Выяснилось, что магистральные каналы во многих случаях треть воды тратили на вредную фильтрацию в почву. Еще большие потери были в мелкой оросительной сети. Поля затоплялись сплошь, без всяких норм, сверх всякой меры. В Голодной степи грунтовые воды до орошения лежали на глубине 15 метров, а прежнее неумелое орошение подняло их до уровня 1 - 2 метров. При такой глубине неумеренный полив и затем капиллярный подъем воды неизбежно начал приводить к засолению. Индустриализация нашей страны позволила снабдить колхозные и совхозные поля тысячами тракторов и полностью механизировать всю обработку орошаемых земель. Это дало возможность перейти к бороздковому поливу по значительно меньшим нормам. Немало труда пришлось затратить на сооружение глубоких дренажных каналов, собиравших грунтовые воды. Осенние промывки, выщелачивание почв, отвод соленых вод, точный расчет норм и времени поливок, полная ликвидация прежней системы затопления и полив только по бороздам - все это вместе взятое в результате упорного труда сделало свое дело. Была не только прекращена ежегодная потеря вновь засолоняюшихся земель для хозяйственного использования, но самые используемые земли постепенно все больше и больше промывались и удалялись от опасных норм содержания солей.

На очередь дня стал вопрос о возобновлении использования выбывших прежде засоленных земель. В этом отношении в последние годы было сделано не мало. Выяснилось, что деревья и здесь являются верным другом человека. В образцовом совхозе "Пахта-Арал", отпраздновавшем в 1949 году свое славное двадцатипятилетие, посадки рядов деревьев вдоль каналов показали, что деревья гораздо лучше, чем дренажные каналы, снижают уровень грунтовых вод. Колхозники Узбекистана на практике доказали, что в канавах, вырытых среди солончаков, могут прекрасно расти деревья. Уровень грунтовых вод при этом быстро падает, питание солончака солями прекращается, и умелое осеннее промывание таких солончаков может окончательно их ликвидировать, превратив их снова в поля. Так появился опыт борьбы с солончаками. Теперь уже можно превратить его в государственный план ликвидации солончаковых земель в оазисах.

Борьба с грязекаменными потоками. Долго и упорно, веками борется растительность за свое укоренение на горных склонах. В расщелине скалы прорастает семя, из него вырастает побег, его ломает падающий камень, пригибает снег, дождевые воды размывают корни. Редкие побеги разовьются в корявые деревца. Но под их защитой легче укорениться и развиться другим деревьям. Так постепенно вырастают леса на склонах гор. Много проходит веков, прежде чем каменистые россыпи закрепятся травами, а скалы покроются почвой. Человек в поисках топлива срубал деревья, в погоне за куском хлеба распахивал клочок земли; на окраинах пустыни только на склонах гор можно было вырастить хлеб без принадлежавшей баям воды. Но первый же ливень смывал обнаженную разрых ленную почву, и снова обнажались скалы. В следующие годы человек распахивал соседний клочок, и горы, покрытые прежде лесом, постепенно превращались в каменистые россыпи. Пройдет ливень посильней - нет травы и мягкой почвы, способной впитать его воды, и вот уже грохочущий и ревущий поток бешено мчится, волоча и камни, и щебень, и громадные глыбы. Дошел поток до равнины и занес сады и поля своей мутной грязью, нагромоздил камней, и нет больше у человека ни дома, ни поля. Так было веками.

По данным мелиоратора Ф. К. Кочерга, в Ферганской долине, в ее узбекской части, 3 - 7 мая 1927 года селевые потоки смыли и повредили 5200 гектаров посевов, разрушили 247 построек и много гидротехнических сооружений. В 1931 году селевые потоки по всей Узбекской ССР занесли камнями и землей и смыли посевы на площади 24 тысячи гектаров, из них в Фергане 8746 гектаров посевов. В 1934 году общая сумма потерь от селевых потоков составила 10 миллионов рублей, а в 1936 году, когда прошли особенно сильные ливни в горах, убытки составили 22,7 миллиона рублей. Селевые потоки далеко не редки. За последние 60 лет по всей Средней Азии зарегистрировано было 1260 случаев грязекаменных потоков. Каждый из них приносил громадное количество горного "мусора" и портил те земли, которые нужны нам для орошения.

После селя 1927 года в Узбекистане были организованы систематические работы по борьбе с грязекаменными потоками. Они велись в широком масштабе в наиболее угрожаемых районах Ферганы и дали большие результаты. Селевые потоки в районах проведенных работ стали реже, более спокойными, и далеко не каждый из них приносит теперь нашему хозяйству убытки. Но те меры, которые до сих пор осуществлены, еще не гарантируют нас полностью от существенного ущерба.

В той же Ферганской долине, но в ее таджикской части, в 1946 году был случай, когда неожиданно изменивший свое направление грязекаменный поток разрушил половину старых домов в поселке Канибадам и уничтожил посевы хлопчатника на площади в 10 тысяч гектаров.

Упорным трудом в Фергане удалось уже закрепить первые 20 тысяч гектаров. Для этого приходилось делать подпорные и защитные стенки, укреплять русла и склоны, тщательно собирать воду в ямки, куда посажены были молодые деревца, следить за тем, чтобы почва не только не смывалась, но и наращивалась поскорее, бороться со снежными лавинами и сдерживать ливневые воды на склонах и в руслах.

В каждой из республик было испытано немало сортов деревьев и кустарников, способов ухода за посадками и укрепления склонов. Теперь наши мелиораторы и инженеры знают, как бороться с грязекаменными потоками. На всесоюзных совещаниях они обмениваются своим опытом, и страна может приступить к развернутым работам по борьбе и с этим злом.

По решению X съезда КП(б) Узбекистана, состоявшегося в марте 1949 года, был принят развернутый план преобразования природы. Согласно этому плану в республике волей и руками народа, строящего коммунизм, вырастет 1780 тысяч гектаров лесов. Часть этих лесов будет создана на склонах гор для борьбы с селевыми потоками.

Новые ресурсы использования рек. Десятки ручьев и небольших рек спускаются с гор в знойную, богатую Ферганскую долину. Но их воды недостаточно, чтобы напоить все окрестные поля.

Понадобилось построить три громадных канала, чтобы пополнить воды ферганских ручьев из двух основных рек Ферганы - Кара-Дарьи и Нарына (от слияния которых образуется Сыр-Дарья). Только это даст теперь возможность промыть солончаковые язвы, доставшиеся нам от прошлого, вновь вернуть их для орошения, использовать все пустыри и перелоги внутри оазисов Ферганы и начать отвоевывать новые площади от пустыни, лежащей в центре цветущей межгорной впадины.

В том же Узбекистане протекает река Зеравшан. Ее воды с глухим ревом вырываются из ворот громадного Зеравшанского ледника, образуя основной исток Зеравшана - реку Матча. Протекая по прямолинейной долине между двумя высокими хребтами - Туркестанским и Зеравшанским, река получает десятки таких же грохочущих и мутных, но коротких притоков, вытекающих из-под ледников. Из красивейшего озера Искандер-Куль, из реки Ягноб-Дарьи вливаются светлые воды в Фан-Дарью, прорывающую Зеравшанский хребет. Слияние Фан-Дарьи и реки Матча, собственно, и образует реку Зеравшан. Грохоча вырывается Зеравшан из гор, но здесь же разделяется на полтора десятка протоков, орошая богатый Самаркандский оазис. Затем он снова сливается и орошает оазисы Катта-Кургана, Кенимеха, Гиждувана и Бухары. Но никто не вправе взять лишней воды из реки, так как на вес золота ценится она в самом нижнем Каракульском оазисе, где последние струи Зеравшана бережно-делятся и полностью впитываются в землю окраинных полей.

Южнее горная река Кашка-Дарья не в силах оросить обширные земли Каршинского оазиса, в котором из-за недостатка воды приходится вместо хлопчатника сеять только пшеницу, довольствующуюся одним поливом. И то эти посевы делаются на площади вчетверо меньше той, которая пригодна для орошения.

Западнее, в Туркмении, в низовьях реки Мургаба, было древнее царство. Семь столетий минуло с той поры, когда орды Чингиз-хана разрушили его обширную столицу. Но до сих пор гордо вздымаются башни и стены древнего Мерва, красуются его прекрасные мечети, и полно свежей прохладной воды древнее хранилище - сардоба, защищенное от палящих лучей солнца надежным кирпичным сводом.

Богатым считался древний Мерв. Но люди довольствовались тогда лишь незначительной долей вод Мургаба, и излишки их разливались по обширным озерам и тростниковым зарослям. Несметно богат теперешний Мервский - Марыйский оазис с его тремя городами - Мары, Байрам-Али и Иолотань, образцовым хлопководческим совхозом, сортоиспытательной станцией, заводами и многими сотнями богатых поселений.

Люди теперь забирают у Мургаба на орошение всю воду, не только текущую в реке летом, но и запасенную за зиму в созданных в последние годы новых водохранилищах. И все же вчетверо большее количество земли, пригодной для земледелия, остается неорошенным.

К западу от Мургаба, в Туркмении, течет река Теджен. Но ее вод хватает для орошения всего-навсего одной десятой доли пригодных для ирригации земель.

Этот перечень исчерпанных до дна рек, у которых человек отнимает летом полностью всю воду, можно было бы значительно увеличить. Во всей Средней Азии лишь Аму-Дарья, Сыр-Дарья и Или используются человеком неполностью. Все же остальные разбираются на поля до последней струйки.

Но не таков советский человек, чтобы удовлетвориться только распределением готовых даров природы.

Разбираются реки летом, а зимой они бесполезно текут мимо полей. Зачем же давать этой воде уходить? И в 1940 году по постановлению партии и правительства построена была первая очередь Катта-Курганского водохранилища.

Это "Узбекское море", расположенное южнее Катта-Кургана и западнее Самарканда, имеет 8 километров в ширину и 15 - в длину. Зимние воды Зеравшана хранятся в нем до весны, а весной поступают на поля нижележащих Катта-Курганского, Бухарского и Каракульского оазисов..

Так из каждой реки извлечены для полей дополнительные количества воды за счет бережного хранения зимнего стока.

Много воды из каналов уходило в землю. Поэтому сейчас настала очередь зацементировать во многих районах не только арыки и каналы, но и русла некоторых горных рек. Это исполинская и дорогостоящая работа, и естественно, что она будет проводиться много лет. Но этим путем из "исчерпанных" рек мы сумеем получить на поля вдвое и втрое больше воды, чем теперь. Иными словами, только за счет этой работы удастся удвоить площади посевов.

Поэтому много внимания уделяется поискам наиболее дешевых веществ и тому, как сделать стенки каналов водонепроницаемыми.

Главный Туркменский канал Аму-Дарья - Красноводск. Быстро мчатся по пустыням мутные воды Аму-Дарьи. Ежегодно с гор она приносит в пустыни десятки кубических километров воды. Велики оазисы от Термеза до Чимбая, но только одна пятая доля амударьинской воды тратится на орошение этих полей, а четыре пятых изливаются в Аральское море и испаряются с его поверхности.

А в бассейне Аму-Дарьи лежат грандиозные площади земель, пригодных для ирригации. Много пришлось работать для того, чтобы перестроить хаотически запутанную ирригационную сеть, улучшить, переделать ее, поставить сотни новых головных сооружений, тысячи вододели-телрй. Но только теперь настала очередь грандиозных строительств. Это будут подлинно титанические походы на пустыню.

Первый поход начнется в низовьях Аму-Дарьи. Он объявлен историческим постановлением Совета Министров СССР, опубликованным 12 сентября 1950 г.. "О строительстве Главного Туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск, об орошении и обводнении земель южных районов Прикаспийской равнины, западной Туркмении, низовьев Аму-Дарьи и западной части пустыни Кара-Кумы".

Пропуск вод Аму-Дарьи в юго-западную Туркмению - это древняя мечта человечества о преобразовании природы пустынь. Еще в 1713 году к Петру Первому явился туркмен Ходжа-Нефес с челобитной. По его словам, Аму-Дарья в древности впадала в Каспий у Красных вод (впоследствии Красноводска), но течение ее якобы было искусственно отгорожено плотиной от Аральского моря хивинскими ханами из боязни проникновения иностранцев в их страну по реке.

В 1933 году Среднеазиатское управление проектирования гидротехнических сооружений провело изыскания возможного обходного канала из Аму-Дарьи в верховья Узбоя, с тем чтобы не тратить воды Аму-Дарьи на создание бесполезного нового внутреннего Сарыкамышского озера-моря. Изыскания эти увенчались успехом.

В 1934 году нам вместе с географом А. С. Кесьиинж. В. Ф. Поярковым удалось исследовать весь Узбой вплоть до берегов Каспия.

Одновременно отряд И. П. Герасимова исследовал район староречий Куня-Дарьи и Сарыкамышскую котловину. В 1936 году были исследованы равнины юго-западной Туркмении. Результаты этих экспедиций Академии наук СССР показали, что на первое время промышленность может быть обеспечена местными водами. Обводнение же Узбоя должно проводиться пропуском по нему не тех малых количеств воды, которые нужны промышленности, а большим потоком. Тогда можно будет обеспечить все стороны народного хозяйства, в первую очередь громадные площади пригодных для орошения земель, которые были изучены экспедицией и в районе Сарыкамышской дельты Аму-Дарьи и в юго-западной Туркмении.

Этот вывод отодвинул осуществление проекта, но вместе с тем оказалась плодотворной сама идея - обеспечить промышленность и орошение, получить гидроэлектроэнергию и водный путь.

Особенно заманчивым представилось орошение юго-западной Туркмении. Это даст широчайшие возможности для разведения наиболее теплолюбивых культур. В Советском Союзе есть только один такой обширный район субтропиков, как юго-западная Туркмения. Она почти не знает морозов и снегопадов, и здесь не менее благоприятная зима, чем даже на батумском побережье Черного моря. Но если субтропики Черноморского побережья и Ленкорани влажны, если в Батуми выпадает слой осадков в 2,5 метра в год, то в юго-западной Туркмении их выпадает почти в двадцать раз меньше. Это сухие субтропики. Здесь раскаленная летом и безморозная зимой пустыня, где никакая культура невозможна без орошения. Но ирригация создаст здесь на пространстве в 500 тысяч гектаров самый большой массив длинноволокнистого хлопчатника. Здесь будут расти инжирные, гранатовые и маслиновые рощи, а на самом юге - даже рощи финиковых пальм. Возможно, что здесь удастся в будущем создать апельсиновые, мандариновые и лимонные сады.

В Средней Азии мы освоили часть таких же субтропиков, расположенных у подножий Памира, на реке Вахш. Здесь, в закрытой от холодных ветров долине, находится подлинный край сухих субтропиков. Однако земли его из-за отсутствия воды использовались раньше лишь для выпаса овец. В 1931 году по решению партии и правительства было начато строительство плотины и канала в 230 километров длиной и многочисленных оросительных каналов.

В 1933 году зазеленели поля на первых 35 тысячах гектаров. Тракторы и машины 12 машинно-тракторных станций обрабатывают теперь земли, где растут сахарный тростник, джут, японская хурма, батат и каучуконосы, а главное - длинноволокнистый хлопчатник. В пустынной прежде долине возникли хлопкоочистительные и маслоделательные заводы, продолжена железнодорожная линия. В последние годы в Вахшскую долину пришли новые "жители" субтропиков - лимон, мандарин и эвкалипт, нашедшие здесь новую родину.

Прекрасный виноград растет на вновь освоенных землях, навсегда отнятых у пустынь советскими людьми

В юго-западной Туркмении Каракалинский совхоз сухих субтропиков выращивает маслины, гранаты, миндаль и лимоны, разводит каучуконос гвайюлу и ведет большую работу по акклиматизации тех культур, которыми можно будет покрыть через семь лет 500 тысяч гектаров орошенных земель юго-западной Туркмении. Выращенные здесь финиковые пальмы уже дают зрелые плоды.

Теперь наступило время осуществления этого грандиозного проекта, который совершенно преобразит громадную страну. Будет создана новая многоводная река, главное русло которой протянется на 1100 километров, а основные ответвления будут иметь еще 1000 километров.

Как будет выглядеть этот канал?

Близ города Нукуса, в том месте, где Аму-Дарья прорывается через скалы Тахиа-Таш, на западном окончании отрогов хребта Султан-Уиз-Даг, река будет схвачена плотиной. Чтобы не вызвать подтопления оазиса, плотина будет поднимать воду лишь на 4 - 5 метров над меженным уровнем воды, но глубоко уйдет под воду.

Сооружение этой плотины в корне изменит всю природу и хозяйство в нижележащей дельте Аму-Дарьи. Дело в том, что изъятие воды в Главный Туркменский канал снизит уровень Арала и вызовет углубление всех протоков дельты, а вместе с тем и осушение ее громадных тростниковых зарослей.

Народные стройки преобразуют лицо пустынь. Воды горных рек по новым каналам обильно орошают теперь те земли, которые тысячелетиями служили лишь скудными пастбищами

Сколько труда затрачивалось на борьбу с вечной угрозой наводнений! Некоторые города лежат сейчас на 4 метра ниже русла Аму-Дарьи. Прорвет река дамбу - и неминуемо наводнение. Теперь ниже плотины не нужны будут дамбы, а заболоченные земли станут пригодны для земледелия, особенно для рисосеяния.

Трудно было оросить уже обсохшие массивы земель по обе стороны современной дельты: заложить канал высоко - не даст он воды при низкой воде; заложить его глубже - хлынет вода и опустошит все на своем пути.

Теперь Тахиа-Ташская плотина даст возможность при любом количестве воды в реке регулярно орошать эти земли без всякого опасения подсушек или наводнения.

На правобережье дельты Аму-Дарьи в районе Чимбая и Тахта-Купыра и на левобережье, к западу и югу от Кунграда, по принятому постановлению будет орошено 300 тысяч га, в основном для хлопководства, частично под рис. В дальнейшем площади орошения здесь могут быть еще увеличены.

От Тахиа-Ташской плотины прямо на юго-запад пройдет Главный Туркменский канал. Всего лишь 20 километров он будет итти по оазису, а дальше на всем своем протяжении пойдет по пустыне. Примерно на протяжении 250 километров от Аму-Дарьи до верховьев Узбоя он будет инги по почти плоской равнине, сложенной древними наносами Аму-Дарьи. Прокладывать канал будут громадные караваны машин, которые прокопают сперва канал небольшого сечения. Затем по воде поплывут землечерпалки и довершат строительство канала до Узбоя. Помимо него, в низовьях Аму-Дарьи будет сооружено пять оросительных каналов.

Безводен сейчас этот район, и нет в нем населения. А когда по каналу потекут здесь воды, то с юго-восточной стороны он отгородится от пустыни полосой зеленого леса, за которой пески на 2 километра будут закреплены саксаулом. А с северо-западной стороны, всюду, где есть пригодные для орошения земли, будут созданы оазисы. По постановлению Совета Министров СССР здесь, в районе канала, староречий Куня-Дарьи и других, будет орошено 500 тысяч гектаров.

Возможно, что для обеспечения строительства канала, а в дальнейшем для снабжения энергией оазисов часть вод Аму-Дарьи из канала будет пущена в сухое русло Куня-Дарьи (Дарьялык). В низовьях этого русл-1, где оно сильно углублено, возможно сооружение плотины и гидроэлектростанции. Проходящие через плотину воды частично смогут быть тоже использованы на орошение, в основном же будут расходоваться на испарение в озере, которое образуется на самом глубоком участке Сарыкамышской впадины.

В верховьях Узбоя, в урочище Чарышли, можно построить большую дамбу. Она не даст возможности воде стекать в Сары-Камыш и образует длинное озеро на месте прежних разливов южной окраины котловины. Это озеро протянется до горы Кугунек, и отсюда дальше вода потечет по Узбою самотеком. Невысокий куртышский водопад скроется под водой второго, узкого, но длинного и глубокого озера, которое протянется по долине Узбоя.

Из этого водохранилища начнется самый мощный самотечный отводный канал. Он пересечет глубоко расчлененные пески Кара-Кумов на протяжении около 80 километров, выйдет к такырам Казанджика и пойдет далее на юго-запад и на юг, на приморские равнины юго-западной Туркмении и протянется более чем на 350 километров, вплоть до реки Атрек. По сути дела, это будет большая новая река. На этом канале будут устроены две насосные станции. Одна из них будет поднимать воду для машинного канала, который от Казанджика пойдет на восток к району Арчмана. Другая станция будет поднимать воду для машинного канала, идущего вдоль западных подножий Копет-Дага. Каналы оживят всю юго-западную Туркмению и превратят ее в сплошные хлопковые поля и сады. Они оросят наиболее теплую область нашей родины. Именно на их водах на самом юге Туркмении расположатся рощи финиковых пальм.

Пройдя турбины верхней Узбойской гидростанции, воды Узбоя вскоре вновь разольются по его долине, образуя нижнее Узбойское водохранилище. Через турбины гидростанции в районе Дехча воды вольются в русло Узбоя и потекут по его низовьям. Дойдя до прежнего устьевого озера Узбоя - солончака Келькор, воды снова попадут в копаный канал. Он пересечет весь обширный Келькор, пройдет по древнему руслу Актам, затем по обсохшему сейчас дну Балханского залива Каспия и у берега моря закончится шлюзом. Суда смогут тогда от Каспия входить в Главный Туркменский канал и подниматься вверх до Аму-Дарьи и Аральского моря. У юго-восточных подножий гор Большие Балханы будет сооружена насосная станция, и от нее поднятая из Узбоя вода потечет на западно-южным подножьям Больших Балхаи в сторону Джебела. Город нефтяников Небит-Даг окажется среди орошаемых земель. Здесь будут расти овощи и фрукты. Сады и леса появятся там, где сейчас царство соли, пыли и песка. Смягчится климат, умерится зной. Повеет прохладой от озер и каналов, станет более влажным воздух над орошенными полями.

Там, где сейчас лежит сухое русло Узбоя, где стакан пресной воды является роскошью, по широкой водной глади будут далеко разноситься гудки пароходов. Через каждые 15 километров в лесу на берегу канала будут выстроены удобные и уютные "станции жизни".

По воле мудрого Сталина вековая мечта о возрождении Узбоя сбудется в такой мере, о которой трудно было мечтать.

Чтобы представить себе это будущее хозяйство, укажем лишь несколько цифр. Для обработки новых полей понадобится машинный парк в 70 машинно-тракторных станций. Чтобы переработать хлопок, нужны будут 30 хлопкоочистительных и 14 маслобойных заводов. Шелководство Туркмении возрастает в шесть раз. Вокруг Узбоя на 7 миллионах га обводненных пастбищ будут выпасаться громадные отары каракулевых овец. Так преобразится пустыня, обводненная творческим трудом советских людей. Так будет строиться коммунистическое завтра, несущее изобилие для всех.

Будущее Аму-Дарьи. Как ни грандиозно строительство Главного Туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск, но уже сейчас можно готовиться к другому наступлению на пустыню Кара-Кумы.

Второй поход начнется со стороны среднего течения Аму-Дарьи и будет называться строительством Большого Каракумского канала. Он даст воду всем ныне существующим, но страдающим от недостатка воды оазисам Туркмении.

Можно думать, что прорыв пустыни будет вести колонна экскаваторов. Она будет сооружать пионерский канал в несколько метров шириной, который здесь же, по мере сооружения, будет заполняться водой. Дальше наступление будет вести вторая колонна, состоящая из небольших пловучих землесосов. Они расширят и углубят этот канал и откроют доступ для третьей колонны - мощных землесосов, которые пророют его на нужную глубину и ширину Одновременно большая колонна экскаваторов будет рыть канал навстречу с западной стороны.

Большая часть всех строительных работ будет выполняться машинами. И все же потребуется тысячи рабочих только для работ первой очереди. При этом строить придется в песчаной пустыне, в сотне километров от жилья и железной дороги.

Когда основные работы по подаче воды в Мургабский оазис будут окончены и начнется освоение вновь орошенных его земель, настанет пора строительства второй очереди. Канал будет продолжен на сотни километров и даст воду на неорошенные земли в низовьях Теджена. Вновь орошенная площадь в дельтах Мургаба и Теджена будет вчетверо превосходить размеры современных оазисов.

Легко подсчитать, что доходы колхозов увеличатся в ближайшие же годы после освоения земель в четыре раза и грандиозная стоимость сооружения окупится в 7 лет. Помимо расширения хлопковых, люцерновых и пшеничных полей, садов и виноградников, будет высажено в пустыне по берегам канала 80 миллионов деревьев.

Это лесонасаждение, которое будет устроено вдоль одного только канала, не считая облесения самого оазиса, будет вполне соизмеримо с одной из восьми государственных защитных лесных полос, создаваемых теперь в европейской части СССР.

Но даже это не будет завершением. В будущем канал будет продолжен по подножиям Копет-Дага, чтобы оросить все земли по пути к Ашхабаду.

Наконец, предполагался третий поход на пустыню для решения проблем орошения правобережья Аму-Дарьи в Узбекистане, где воды ее смогли бы оросить землю и в низовьях Кашка-Дарьи и в низовьях Зеравшана. Однако этот проект требует изысканий и уточнений.

Так намечается будущее самой мощной и самой неукротимой реки Средней Азии - Аму-Дарьи. Если после осуществления всех трех строительств в реке останутся еще не использованные воды, можно будет продолжить Большой Каракумский канал на запад от Ашхабада. Можно будет оросить также такырные земли самого древнего из северных протоков Аму-Дарьи - Ахча-Дарьи, идущего на север от Турткуля.

Судьба Сыр-Дарьи. Вторая по величине река Средней Азии - Сыр-Дарья - дает примерно втрое меньше воды, чем Аму-Дарья. Ее течение не так стремительно, она не дает таких громадных паводков и поэтому значительно больше используется человеком. Площадь орошаемых земель, расположенных в ее бассейне, намного превышает территорию, которая орошается теперь в бассейне Аму-Дарьи.

Однако пригодных для орошения земель здесь гораздо больше, чем может дать воды Сыр-Дарья.

Сама природа "позаботилась" придать рекам Средней Азии примерно тот режим, который наиболее соответствует нуждам ирригации: снега и льды тают в горах сильней всего летом, когда вода нужнее всего полям. Реки несут здесь сравнительно немного воды зимой, а вместо короткого весеннего паводка в них образуется длительное летнее многоводье. В Аму-Дарье режим ее стока наиболее благоприятен для орошения. Но в Сыр-Дарье весенний паводок более силен, и, когда нужна вода для последних поливов, - река несет уже недостаточно воды. Вот почему для орошения новых земель на Сыр-Дарье нельзя больше удовлетворяться непосредственным выводом воды из реки, а необходимо строительство водохранилищ. Вся вода, текущая в реке в неоросительный сезон, должна теперь задерживаться плотинами.

Фархадская плотина дала возможность оросить те новые земли в Голодной степи, которые по почину Ленинского комсомола в последние годы заселялись молодежью Узбекистана.

Переселимся мысленно в будущее и представим себе, как будет развиваться дальнейшее орошение пустынь за счет сырдарьинских вод. Наступает пора новых крупных строительств. Создание ряда водохранилищ, "регуляторов стока", позволит оросить водами Сыр-Дарьи громадные пространства пустынь, соизмеримые с теми, которые будут орошены водами Главного Туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск или из Сталинградской плотины. Водохранилища, расположенные на самой Сыр-Дарье и ее притоках, позволят расположить новые орошаемые земли по всей длине реки от горных районов до берегов Арала.

Значительно расширится площадь орошения в Фергане в пределах Киргизской, Узбекской и Таджикской республик. Червоточина в виде пустыни, расположенной в центре цветущей Ферганской долины, будет полностью обезврежена.

В самой западной части Ферганы, перед входом в ее узкую горловину, где ветры особенно сильны, появится крупнейшее Кайрак-Кумское водохранилище. Это сыграет большую роль в борьбе с обжигающими хлопчатник гармсилями и ветрами, развевающими почву. Водохранилище явится "внутренним морем" Ферганы и будет иметь площадь в 600 квадратных километров. В нем будет храниться значительно больше воды, чем в знаменитом Ассуанском водохранилище на Ниле. Это водохранилище даст возможность оросить еще полмиллиона гектаров, из них 400 тысяч будет расположено в Голодной степи, а 100 тысяч в Джизакском районе. Тогда почти полностью будут орошены все земли этой пустыни, где до советского периода орошалось всего лишь 13 тысяч га, а в 1939 году, до начала народных строек, - 95 тысяч га.

Большие площади будут орошены также на плодородных землях древних наносов левобережной Сыр-Дарьи в Чардаринском районе и ряде других районов вплоть до низовий.

Так будет решена судьба второй по величине реки Средней Азии - Сыр-Дарьи. Ее воды полностью пойдут на поля, будут целиком использоваться для выращивания самых высоких в мире урожаев хлопчатника.

И все же в бассейне Сыр-Дарьи останется много миллионов га пригодных для орошения земель, для которых нехватит вод этой реки.

На левобережье Сыр-Дарьи расположена обширная область ее древней дельты, раскинувшаяся на запад от Кзыл-Орды и Казалинска. Здесь же расположена широкая долина ее староречья Жана-Дарья, протянувшаяся на 400 километров к юго-западу вплоть до берегов Арала. Этим землям, созданным когда-то водами Сыр-Дарьи, суждено теперь ждать новых источников для орошения.

Будет ли упразднено море? Аральское море дает нам немало богатств. Всегда оживленно в его северо-восточном порту Аральское Море, расположенном у железной дороги. Сюда на морских баржах и пароходах прибывают целые горы хлопка с низовий Аму-Дарьи.

Отсюда в обратном направлении идут грузы хлеба, химических удобрений, леса, цемента и всего, что необходимо для снабжения целой страны, лежащей в низовьях Аму-Дарьи.

Но самым крупным промышленным предприятием Лральска является не порт, а рыбный комбинат. В Аральском море ловятся сазан, лещ, шип, усач, жерех, сом, лосось, шемая, чехонь, щука, окунь, судак, плотва. С каждым годом рыболовство усиливается и дает все больше ценной рыбы. Продуктивность Арала (на единицу площади) почти не уступает Каспийскому морю.

Однако, если сравнить эти богатства с тем, что может быть выращено на вновь орошенных землях, то двух решений быть не может. Пресная вода, использованная на полив, приносит больше пользы, чем га же вода, израсходованная для поддержания Аральского моря.

Но значит ли это, что судьба Арала предрешена? Воды питающих его Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи будут пущены на поля. В Арал станут стекать лишь незначительные количества вод зимнего стока этих рек. Но в дальнейшем и эта вода будет использована на орошение. Это все станет действительностью.

Так впервые в истории человечества может быть упразднено целое море! Однако судьба его решена лишь в том смысле, что уровень его будет снижен на 5 - 7 метров, то есть настолько, насколько это необходимо для улучшения орошения в дельте Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Что же касается вопроса о существовании самого моря, то, вернее всего, мы его сохраним.

Судьба пустынных "неудобей". Неплодородные земли гипсовых и солонцовых пустынь, например большая часть плато Устюрт, многие районы пустыни Бетпак-Дала и некоторые участки Приаралья, вряд ли будут когда-нибудь орошаться.

Это пустынные "неудоби", хотя с ни и сейчас приносят посильную пользу. Как ни скудна их растительность, но и она является хорошим кормом для скота, а полынь, как мы видели, служит специально нажировоч-ным осенним кормом не только для овец, но и для других домашних животных.

Пустынные неудоби свое пастбищное значение сохранят и в дальнейшем. Это особенно относится к песчаным пустыням, дающим круглый год подножный корм.

Доказано, что стойловое содержание овец не только обходится несравненно дороже, чем пастбищное, но и сильно ухудшает качество шерсти, особенно тонкорунных и каракулевых овец. Средняя Азия - это страна, где каракулеводство развивалось не одно тысячелетие. Как бы ни совершенствовалась имитация дешевых мехов под дорогие и каких бы успехов ни достигло изготовление искусственной шерсти, но вряд ли когда-нибудь человечество откажется от выпаса таких выгодных животных, как каракулевая или тонкорунная овца. "Золотое руно" и мясо всегда сохранят свою ценность. А раз так, то многие районы пустынь и впредь будут играть свою крупную роль в качестве животноводческих баз. Вот почему в них производятся большие работы по обводнению и мелиорации.

Доходность соленой воды. Когда говорят о необходимости сооружения какой-нибудь оросительной системы, то целесообразность ее представляется сама собой разумеющейся. Но вот попробуйте кому-нибудь рассказать, что нужно затрачивать средства на строительство колодцев в пустынях, отдаленных на сотни километров от железных дорог и крупных центров. Не специалист решит, что это равносильно закапыванию денег и песок. Но так ли это? Чтобы составить себе наглядное представление, попробуйте сравнить доходность одного и того же объема воды, затраченного на орошение сельскохозяйственных культур и на животноводство.

Один кубический метр пресной воды, израсходованный на выращивание даже такой доходной культуры, как хлопчатник, дает продукцию в количестве 50 - 100 граммов хлопка-сырца. Чтобы вырастить его, надо потратить немало труда на вспашку, удобрение, очистку оросительной сети, на посев, поливы, окучки, прополки и многократную уборку коробочек, созревающих в разное время. Не менее доходна культура сахарной свеклы. Но даже при высоком урожае в 450 центнеров с гектара один кубический метр воды, израсходованной на орошение, дает в результате затраты труда и удобрений 1,5 килограмма сахарной свеклы, из которой можно получить на заводе 220 граммов сахара.

А затратьте тот же кубический метр на водопой овец, пасущихся под присмотром небольшой бригады чабанов круглый год на бесплатном подножном корму! Сколько тогда можно получить продукции? При норме водопоя в 5 литров на одну овцу в сутки выходит, что на ее содержание в течение года надо израсходовать 2 кубических метра воды. При этом нет необходимости тратить обязательно только пресную воду. Овцы прекрасно пьют и соленую, так как соль необходима их организму. Если же среднюю продуктивность овцы пересчитать на 1 кубический метр воды, то есть разделить на 2, то получается, что этот объем воды, израсходованный на животноводство в пустынях, даст не 50 - 100 граммов хлопка-сырца и не 220 граммов сахара, а от 1 до 3,5 килограмма шерсти, 10 литров молока и 7 - 10 килограммов мяса и жира!

Пусть эти цифры не вполне точны, но все равно, соотношение получается такое, над которым стоит подумать. Это совсем не значит, что животноводство надо развивать взамен хлопководства, но это показывает, какое громадное значение должно принадлежать пустынному пастбищному животноводству. Вот почему каждое постановление предусматривает специальные работы по обводнению пустынных пастбищ. Миллионы гектаров обводненных пастбищ - это новые миллионы голов скота.

Борьба с песками. Пески, в силу их подвижности, превращаются иногда в грозную и разрушительную стихию. Широко известно, что неразумное, хищническое уничтожение растительности песков, даже в странах Западной Европы с их влажным климатом, привело к тому, что дюны погребли под собой обширные пространства культурных земель многочисленных деревень и поселений. В дореволюционные годы у нас в Астраханской губернии пески местами разбивались человеком настолько, что некоторым казачьим станицам приходилось дважды и даже трижды переселяться на новые места. Каракульский оазис Бухары всегда заносился надвигавшимися с севера песками, обнаженными в результате чрезмерного выпаса.

Невелика площадь песков в Фергане, а с 1910 по 1924 год в одном ее Кировском районе было засыпано песками 400 гектаров орошавшихся земель. Всего в Ферганской долине пески погребли на орошавшихся землях 70 кишлаков, несколько тысяч гектаров посевов.

Дореволюционная Россия накопила тяжело доставшийся опыт закрепления песков вдоль линий железных дорог - Закаспийской и Астраханской. Советской власти пришлось взяться за закрепление песков не только у железных дорог, но и вдоль каналов, у промышленных предприятий, поселков, а главное, на значительных площадях по окраинам и среди оазисов. Борьба эта была начата с 1924 года, и в настоящее время накоплен богатый и разнообразный опыт.

Был период, когда на первых порах, решили бороться с песком тем же испытанным способом, что и со снегом: и там и тут надо бороться с заносами. Но сугробы снега таяли каждую весну, а сугробы песка все больше и больше накоплялись у защит. Щиты вытягивали из песка, наращивали выше, но песчаные валы упорно лезли вверх и, осыпаясь, все ближе подступали к полотну железной дороги, грозя засыпать его совсем. Поезд за поездом нагружался песком, многочисленные бригады рабочих и воинские части беспрерывно очищали путь, но ветер вновь и вновь его, нагребал. С наступлением темноты прекращалось всякое движение поездов, а утром к каждому поезду прицепляли вагоны с бригадой рабочих; поезд трогался в путь до первого заноса, и здесь начиналась работа до тех пор, пока поезд не получал возможность пройти дальше.

Приведу лишь один из многих случаев той поры. Ветер, дувший 27 и 28 июня 1897 года, за два дня занес железнодорожное полотно настолько, что 3 роты железнодорожного батальона и 100 рабочих при помощи рабочего поезда целый месяц потратили на то, чтобы очистить путь от песка.

Молодому горному инженеру Владимиру Афанасьевичу Обручеву, ныне академику, только что после окончания института командированному в 1886 году для геологических наблюдений в Закаспийскую область, пришлось немало писать и доказывать, что такой способ закрепления песков приведет к бедствию. Однако голос его был услышан лишь тогда, когда встал вопрос о невозможности дальнейшей борьбы с песками. И первые же опыты посадок на оголенных песках местных песчаных кустарников дали блестящие результаты.

Сейчас наши мелиораторы умеют останавливать движение любых песков, и в главнейших, наиболее опасных участках пески уже остановлены. Большие и тщательно проведенные работы дали блестящие результаты в Фергане. Зеленый барьер на протяжении 110 километров оградил оазисы Каракуля и Бухары от засыпавших их песков. Прекрасных результатов добился и пескоукрепительный пункт Усты на правобережье Аму-Дарьи. Всего сейчас облесено и закреплено у нас около 55 тысяч гектаров песков в Узбекистане и 11 тысяч гектаров в Туркменистане. Однако все это были лишь первые шаги, и впереди еще громадная работа.

Она далась нам нелегко, и результаты ее достигнуты многолетними трудами целых поколений специалистов. Но сейчас уже разработаны такие мероприятия, которые смело можно претворять в жизнь на громаднейших площадях. Одним из интереснейших примеров этой огромной созидательной работы является "Бухарский заслон". Веками орошаемые земли Бухары и Кара-Куля засыпались с севера голыми сыпучими песками. Население вырубало любой кустик в них на топливо, уничтожало любую травинку, выпасая в них скот. За время господства эмира бухарского погибли под песками и вновь освобождены были и развеяны громаднейшие территории прежде орошавшихся земель. Они тянутся на десятки и на сотни километров на севере от оазиса, вплоть до подножья Кызылкумских останцевых гор. Почвенный покров сдут вглубь местами на 10 - 15 метров. А по границе оазиса залегла образовавшаяся в результате этого развевания полоса барханных песков в 90000 гектаров. Пески эти засыпали не только поля, но и селения. К северо-востоку от Бухары расположен был старинный городок Варданзи. Его древняя цитадель была окружена домами, а дальше шли орошаемые поля. Но пески делали свое дело. В 1931 году городок еще существовал, но, чтобы добраться до него, надо было шесть километров ехать по голым сыпучим барханам. Они покрыли собой все поля. В 1932 году пришлось построить новый канал километрах в 10 восточнее городка и переселить туда всех жителей Варданзи на вновь орошенные земли, оставив старое поселение во власть пустыне.

В 1933 году бухарская пескоукрепительная партия приступила к закреплению песков вокруг Варданзи. Взгляните на высокоствольные саксауловые деревья, появившиеся на месте этих барханов, и вы воочию убедитесь в силе человека, научившегося побеждать природу.

Работа по созданию зеленых барьеров, преграждающих путь пескам, сводится к следующему. На сыпучих песках зимой раскладывают рядами охапки сухой верблюжьей колючки. Один ряд этой "устилочной" защиты кладут от другого (в зависимости от рельефа) на расстоянии 1,5 - 2,5 метра, а для того, чтобы ветер не разметал колючки, их присыпают песком. В первой декаде марта, когда наступает в пустыне весна и пески промокают от дождей, в них на глубину 30 - 40 сантиметров втыкают рядом с защитами черенки двух видов быстрорастущих кустарников - кандыма (калигонум) и древовидной солянки - черкез.

В первую же весну черенки вырастают на высоту до 1 метра, цветут и плодоносят. А в ближайшую зиму, лучше в декабре - январе, но не позже марта, по западинам рельефа сеют семена черного саксаула.

Семена саксаула, словно небольшие цветочки бессмертников, окрылены жесткими "лепестками"-летучками. Первые опыты посева не удавались. Во-первых, ветер сдувал семена, собирал в кучки, во-вторых, грызуны поедали этот услужливо собранный ветром корм, и в результате всходы оказывались крайне плохими. Теперь семена предварительно обрабатывают в специальных барабанах, где щетки сдирают летучки, оставляя семя неповрежденным. Раньше приходилось сеять только вручную или с верблюда. Теперь на помощь пришел самолет. Аэросев с высоты 20 метров позволяет засевать громадные пространства, а обескрыленные семена не переносятся ветром, не поедаются грызунами и быстро и равномерно прорастают.

В первый год всходы саксаула очень малы,- они едва достигают 15 сантиметров, и вся сила роста направлена на создание глубокой и мощной корневой системы. Трехлетний саксаул - это густой кустарник до I метра высотой. Пятилетние посевы саксаула - это кустарниковые заросли до 2 метров высотой. А в десять лет деревья саксаула достигают б метров.

В дальнейшем этот рост в высоту приостанавливается и начинается в основном развитие ствола.

Уже на седьмой год черкез и кандым приходится вырубать, чтобы дать возможность правильно развиваться саксаулу. Но если этого не сделать, то на десятый год эти скороспелые кустарники сами отомрут. Сбор древесины в значительной мере окупает расходы не только по облесению песков, но и по охране этих зарослей. В дальнейшем же рубка саксаула полностью покрывает все расходы.

Взгляните на фотографии 11-летних саксаулов Барат-Кудука, 15-летних деревьев, выращенных на засыпанных песками землях Янги-Абада, и на 17-летние насаждения на землях Варданзи. Как не похожи они на обычное представление о корявых, вывороченных кустах низкорослого саксаула, растущего на расстоянии многих метров один от другого. Это настоящие высокоствольные леса. Мне приходилось видеть саксаульники от берегов Каспия до границ Китая, от северных границ саксаульника у Арала до южных пределов СССР в районе Кушки. И могу смело сказать, что в природе нет таких саксауловых лесов, какие удалось создать человеку на голых барханных песках, превращенных теперь в зеленый "Бухарский заслон". А между тем до грунтовых вод там весьма далеко - не менее 12 - 16 метров.

Но почему человеку удалось сделать больше, чем самой природе?

Ответ на этот вопрос, очевидно, кроется в водном режиме песков. В естественных саксаульниках пески покрыты дерновым покровом и обладают известным количеством мелкозема. В итоге девять десятых влаги от дождей и снегов задерживаются этим дерновым покровом и саксаулу достается ее крайне мало. Иное дело здесь. Пески Бухары полностью лишены дерновинных трав. Здесь нет иляка, а живородящий мятлик встречается крайне редко. В итоге все осадки полностью достаются саксаулу. Пески под ним, хоть и почти неподвижны, но остаются еще и через 15 - 17 лет сыпучими, что наиболее благоприятно для их увлажнения. Вот в чем надо видеть причину того, что саксаульники Бухарского заслона, созданного за 17 лет советскими мелиораторами, несравненно лучше всех тех, которые порождает природа в ее естественных условиях.

Большие работы советских ученых и инженеров различных специальностей - физиков, географов, ботаников, зоологов, мелиораторов и инженеров-строителей - привели к тому, что теперь мы можем смело браться за самые большие и серьезные задачи защиты от песков наших полей, промышленных предприятий и соляных промыслов, где пыль и песок нередко приносят большие убытки и портят химическое сырье. Теперь мы не боимся механических щитов, но делаем их так, что они не накопляют песок, а отражают его или проносят его через полотно магистрали. Выдумка, опыты в аэродинамических трубах, математические расчеты, наблюдения над цветением растений, за повадками грызунов - все вместе взятое, проверенное на десятках тысяч гектаров, привело к тому, что советский народ облесит пески на площадях в сотни тысяч, а если понадобится, - и в миллионы гектаров.

Обогащение песков. Пески, в силу их способности поглощать и удерживать не только осадки, но и влагу из воздуха, обладают всегда относительно лучшей увлажненностью. Это создает более благоприятные условия для растительности; поэтому на песках в пустынях всегда расположены лучшие пастбища.

В наше время мы не можем удовлетвориться естественным состоянием пустынь. Кочевники, используя пустынные пастбища понемногу и равномерно, как правило, не причиняли им большого ущерба. Капиталистическое хозяйство, стремясь к максимальному извлечению из природы пользы при минимуме затрат, хищнически расхищает и губит ее, превращая даже степи в бросовые земли. В итоге в России пески больше все го пострадали от чрезмерного выпаса не в пустынях, а в пустынных -степях северного Прикаспия, где влияние капиталистического хозяйства сильнее сказалось на развитии животноводства, чем в Средней Азии, где господствовал феодализм. Там пески были разбиты лишь по окраинам оазисов, а в Прикаспии рост оголенных песков катастрофически происходил по всей их площади. Наше социалистическое хозяйство не может идти ни по одному, ни по другому пути. Кочевое хозяйство, во всем зависящее от милостей природы, нами ликвидировано. Расхищение природы нами давно остановлено.

Наша цель - обогащение природы, ибо только обогащенная природа сможет обеспечить изобилие коммунистического общества.

Поверхность песков настолько расчленена ветром, что мы вовсе не собираемся орошать сплошные массивы песков. Но выборочно, там, где это целесообразно, мы не преминем орошать и пески. Мы не задаемся целью превратить все песчаные пустыни в сплошные сады и леса, ибо знаем, что теперь это еще нереально. Но в тех местах, где это возможно, и по мере того, как это будет становиться нужным, мы будем превращать пески в сады, леса и виноградники.

Значительные пространства песков, особенно наших северных пустынь, а частично и окраины южных, обладают мелкозалегающими и совершенно пресными водами. Кочевники использовали эти пространства только как пастбища. Колхозы же научились использовать их и для травосеяния и для посадки проса, сорго и бахчевых культур.

Мичуринская наука дала нам такие новые сорта плодов, не боящихся зимних морозов и ветров, которые позволяют на многих площадях котловин среди этих песков в будущем создать сады и виноградники.

Большие пространства пустынь обладают хотя и мелкозалегающими, но солоноватыми и солеными водами, непригодными для садов и виноградников. Но в таких пустынях прекрасно растет черный саксаул, дающий ценное топливо. Запасы саксаула до революции хищнически истреблялись. Сейчас мы во многих районах восстанавливаем саксаульники, но это восстановление и посадка новых лесов солончакового саксаульника будут теперь сильно расширены, особенно по окраинам оазисов.

Даже там, где воды и глубоки и солены, мы можем улучшить кормовые свойства растений песчаных пустынь тем, что будем сеять ценные травы и применять наиболее рациональные способы выпаса.

Советское государство не боится пустынь и уже отняло у них многие сотни тысяч гектаров, превратив их в цветущие оазисы. Мы отнимем у пустынь еще миллионы гектаров.

Каждое постановление Совета Министров СССР о великих строительствах предусматривает в качестве особых мероприятий, наряду с орошением, также обводнение пустынь.

Постановлением о строительстве Сталинградской гидроэлектростанции предусмотрено обводнение и выборочное орошение общей площадью около 6 миллионов гектаров в северной части Прикаспийской низменности, между реками Волгой и Уралом. Оно предусматривает также обводнение и выборочное орошение Сарпинской низменности, Черных, земель и Ногайской степи общей площадью около 5 миллионов 500 тысяч гектаров из рек Волги и Терека.

По постановлению о строительстве канала Аму-Дарья - Красно-водск будет осуществлено обводнение до 7 миллионов гектаров пастбищ пустыни Кара-Кумы, находящихся в зоне влияния Главного Туркменского канала.

В бассейне Сыр-Дарьи будет также обводнено до 5 миллионов гектаров пустынных пастбищ, значительная часть которых расположена в восточной части пустыни Кызыл-Кумы.

Это значит, что всюду, где сейчас нет воды, или где воды настолько солоны, что непригодны для использования или мало пригодны, будут созданы все условия для обеспечения водопойных и питьевых: нужд животноводческих хозяйств. Свыше 21 миллиона гектаров обводненных пастбищ означает, что в безводных теперь и малоиспользуемых районах появится возможность выпасать многие миллионы голов скота, новых отар, стад и табунов. На близких грунтовых водах будут созданы сады, виноградники и леса, и там, где нет сейчас населения, появятся крупнейшие животноводческие хозяйства. Каждое из них будет иметь орошаемые земли для выращивания сочных кормов и концентратов для скота, овощей и фруктов для людей. Бросовые прежде земли станут мощной ареной развития наиболее продуктивных видов хозяйства, гигантскими заводами мяса, масла, сыра, шерсти, меха и кожи.

Там, где нет сейчас воды для орошения, на тех землях, которые прежде вселяли лишь страх и ужас, советский строй будет создавать богатство и изобилие. А для того, чтобы облегчить труд по преобразованию пустынь в тех районах, которые окажутся вне зоны влияния новых каналов, мы в помощь себе возьмем великие и неисчерпаемые силы природы, заставим ветер двигать наши машины, а солнце - опреснять соленую воду пустынь.

Обводнение пастбищ - это отнюдь не "дикое затопление", какое случается при прорыве речных дамб, когда образуются временные разливы площади которых затем превращаются в бросовые солончаковые земли. Обводнение пастбищ - это система мероприятий по строительству каналов, водоемов, сети колодцев на опресненных грунтовых водах, водопроводов и артезианских скважин.

Ветер в упряжке. Есть у нас в СССР город-курорт. Стоит он в сухой степи, на берегу моря. Это всемирно известная своим пляжем и грязелечебницей Евпатория. Грунтовые воды в ней солоны. Речных вод нет. И единственным ресурсом пресной воды являются артезианские колодцы. Один старый буровой мастер, много лет буривший в Евпатории скважины, как-то сказал, что "если бы взять да перевернуть Евпаторию "вверх ногами", то из нее полилась бы вода, как из душа, - столько в ней артезианских скважин". Но вся беда в том, что подземные воды там обладают недостаточным напором для самоизливания. Приходится их выкачивать насосами. Делать это вручную невыгодно. А между тем здесь всегда дует слабый ветерок - бриз, то с моря в степь, то из степи в море. Оказалось что его энергии вполне достаточно, чтобы заменить труд человека. И в сотнях домов, санаториев и дач Евпатории стоят железные ажурные ветряки, тихо вращающие многостворчатые крылья даже при самом слабом ветерке.

Взгляните на ближайшие к ветрякам дома, и вы увидите, что все они увенчаны разнообразно оформленными башнями. В этих башнях расположены резервуары. Запряженный ветер накачивает в них воду из буровых скважин.

На Репетекской песчаной станции в песках Кара-Кумов имеются такие же ветряки. Один из них накачивает воду из колодца в глубокий круглый бетонный бассейн, до краев наполненный водой. Как приятно после целого дня хождения по раскаленным пескам нырнуть в прохладную воду этого бассейна! Но не ради этого он выстроен. Из бассейна по трубам расходится вода на орошение опытных плантаций. Так ветер бесшумно трудится на пользу человеку.

Такие же ветряки вздымаются в Кара-Кумах и Кызыл-Кумах у совхозных и колхозных колодцев, где они поставлены были еще в конце 1930-х годов, чтобы запасать воду для водопоя тысячных отар каракулевых овец. Однако много ветра гуляет в пустынях на просторе, и слишком ничтожно еще использует его человек. А сколько полезного труда он может выполнить: поднимать воду, снабжать электрической энергией для бытовых и хозяйственных нужд, заменяя собой топливо. "Голубой уголь" - это величайшая сила будущего, и в пустынях она найдет себе особенно широкое применение. На это надо обратить особое внимание.

Пойманное солнце. В Ташкентской государственной обсерватории есть оригинальная баня. Днем в ней всегда горячая вода, но нет в ней ни кочегарки, ни высокой дымоходной трубы, ни склада дров или угля. Правда, как только солнце склоняется к небосклону, так прекращается подача в этой бане горячей воды. Пройдите за домик этой бани, и вы увидите ее "энергетическое хозяйство", заключающееся в одной только застекленной раме, наклонно стоящей на постаменте. Рама эта невелика, не больше 2 метров в поперечнике. По ней уложены сплющенные, окрашенные в черный цвет трубы, по которым протекает вода. Трубы закрыты сверху стеклом. Солнце так раскаляет черную поверхность этих труб, что из них вытекает горячая вода.

В Алма-Атинской обсерватории есть другая ловушка для солнца. Деревянная рама здесь еще меньше. На ней нет никаких труб. Она напоминает "кривые зеркала", но рама ее выложена не одним сплошным изогнутым зеркалом, а полутора сотнями маленьких плоских, обычных "карманных" зеркалец. Получается масса "зайчиков", сходящихся в одной точке. Наполните бак водой, направьте этот объединенный "зайчик" прямо в воду, и вода у вас вскоре бурно закипит. Более усовершенствованную промышленную установку по использованию энергии солнца можно видеть, например, в Ташкенте на консервном заводе.

Пока такие "ловушки солнца" еще слишком слабо проникают в наш быт и хозяйство. Но нет сомнений в том, что "пойманное солнце" в пустынях, где его много, будет все больше и больше помогать человеку. И сейчас оно помогает нам добывать грандиозные количества различных солей из самосадочных озер, обезвоживать эти соли и снабжать заводы ценным сырьем - поваренной солью, сульфатом, содой, бором, бромом и магнием.

Все эти залежи - работа солнца. Но у нас еще слишком мало гелио-электрических станций и промышленных энергетических установок, использующих бесплатную энергию солнца. А уж где-где, но в пустынях это обязательно должно быть и несомненно будет.

Мороз и солнце в быту. "Чаары! Зачем ты набрал столько льда? Разве в источнике нет воды?" "Воды в нем сколько хочешь, да соленая, а так будем пить сладкий чай", - ответил на это Чаары, наш проводник-туркмен. Что при замерзании соленой воды лед оказывается намного преснее, хорошо известно жителям наших пустынь, старающимся поэтому зимой больше пользоваться льдом, чем водой. Но обычно льда намерзает в источнике или колодце крайне мало, и никаких приспособлений для увеличения образования льда у населения нет. К тому же и лед образуется далеко не пресный. В нем сохраняются капельки с густым рассолом, портящие вкус растаявшего льда. Сотрудник Института географии Академии наук СССР доктор С. Ю. Геллер, много путешествовавший по пустыням, заметил, однако, что при таянии на солнце эти капли рассола словно расплавляют лед и вытекают из него первыми, оставляя лед совершенно пресным.

Наблюдая за скоростью этого процесса, он подсчитал ход температур для различных районов пустыни и, когда убедился в правильности всех расчетов, предложил свою установку сначала одному, затем другому промышленному предприятию, расположенным в пустыне и тратившим лишние средства на доставку пресной воды. На каждом из этих предприятий он провел по целой зиме и добился блестящих результатов. Он устраивал большие бетонированные площадки с гофрированной поверхностью с небольшим наклоном и невысокими бортами, а по соседству с ними и ниже - большой бетонный резервуар. Ветряки каждый день накачивали на площадку слой воды. Ночью она почти вся промерзала. Утром. как только начинало припекать солнце, лед начинал таять. В это время спускали всю не успевшую замерзнуть воду, лед плитой ложился на выступы гофрированной бетонной поверхности и слегка протаивал. Сторож в это время должен был пробовать стекающую воду, и, как только талая вода становилась пресной, он переключал кран, и пресная вода тающего льда стекала в бетонное хранилище.

- Ну что, хорошая вода? - спросил как-то одного из туркмен член комиссии, принимавшей установку. - "Нет, - серьезно ответил тот, - слишком сладкая". Такой ответ был совершенно понятным. Мы как-то в течение трех месяцев в летнюю жару ходили по районам с солеными и солоноватыми водами и иногда мечтали о том пресном чае, который выпьем, когда доберемся до Аму-Дарьи. Но первые же глотки амударьинской воды нас полностью разочаровали. Она для нас оказалась приторно, сахаринно-сладкой. Понадобилось трое суток, чтобы мы снова привыкли к вкусу пресной воды. Но для желающих "подсолонить" воду в пустыне возможности бывают велики, а вот сделать из соленой воды пресную - это посложней. И нет сомнения в том, что опреснители С. Ю. Геллера, не требующие никакого топлива, использующие только силы природы -ветра для накачивания воды, мороза для ее замораживания и солнца для ее растаивания, - найдут в пустынях широкое применение на каждой колхозной и совхозной ферме, расположенной в районах с солоноватыми и солеными водами, пригодными для овец и верблюдов, но не для человека. Тем более широко войдут они в быт, когда химики предложат более дешевый способ цементирования песка, чем приготовление из него бетона. Но и сейчас эти опреснительные площадки вполне себя оправдали, доступны каждому хозяйству и должны найти широкое применение в пустыне.

Богатства недр. Как ни перспективно развитие ирригации и животноводства, сколько ни извлечет человек энергии ветра и солнца, как ни многочисленны будут отары "золотого руна", но очень важное богатство пустынь скрыто глубоко в земных пластах. За 25 лет освоения пустынь созданы заводы-гиганты, индустриальные города и железнодорожные магистрали в таких районах, где никогда до того не бывало никого, кроме кочевников. Выросли Караганда и Балхаш, Карсакпай и Джезказган, Кара-Мазар и Каракумские серные заводы, выросли Ачисай и Алга, нефтяные промыслы Эмбы, Ферганы, Челекена и Небит-Дага, появились первенцы черной металлургии в Казахстане и у скал Фархадского водохранилища, созданы в пустыне десятки других индустриальных предприятий, и все же все это гигантское строительство, в корне изменившее самый облик пустыни, только начало великого пути.

А сколько разнообразнейших руд и нерудных ископаемых должно быть освоено уже в ближайшие годы в "Черных горах" - Кара-Тау, протянувшихся вдоль правобережья Сыр-Дарьи! А какие громадные богатства лежат на всем пространстве от Сыр-Дарьи до Караганды и от Караганды до подножий Алтая! Того, что здесь выявлено, вполне достаточно для создания многих индустриальных центров. А сколько угля и ценных солей лежат еще неиспользованными в хребте Куг-и-Танг, расположенном на правобережье Аму-Дарьи, на самом юго-востоке Туркмении и в прилежащих районах Узбекистана и Таджикистана!

Земледельческое и животноводческое покорение пустынь - это освоение поселками. Индустриальное покорение - это освоение магистралями и городами. Каждое из них, отдельно взятое, может дать много богатств, но является неполнокровным. Сила наша в том и заключается, что мы умеем связывать все эти типы освоения в том сочетании, которое является наиболее жизненным и продуктивным.

Мечта о дальнейшей судьбе пустынь. Как бы ни была прекрасна природа, человек давно уже мечтает о ее переделке, потому что устроена она не во всем так, как это ему надо. Пустыни богаты солнечным светом и теплом, но нет в них воды, необходимой для растений. Обширны пространства болот Полесья, Барабы и Васюганья, но слишком много в них воды, лишающей возможности использовать эти земли для сельского хозяйства. В одних местах много рек, но они бесполезны, в других местах рек нет совсем, а именно там каждая капля воды в руках человека родит богатства.

Многие считают, что созданием системы государственных, колхозных и совхозных лесных насаждений в лесостепях и степях мы боремся не с самим суховеем, а со злым соседством пустынь. С их точки зрения корень зла лежит в пустыне, а потому и борьбу всю надо перенести в самую пустыню и уничтожить ее раз и навсегда. Тогда бы и суховеи не возникали. Но ведь все дело в том, что не пустыни рождают суховеи, а суховеи приводят к образованию пустынь. Суховеи связаны с нисходящими потоками воздуха, который при этом разогревается и иссушается. Именно этот процесс, обусловленный общей циркуляцией атмосферы, и порождает пояса пустынь. Но если летом задерживается приход в наши степи циклонов с запада, несущих влагу Атлантики, то суховейный процесс распространяется и на степи, порождая в них типичную для пустынь погоду. Следовательно, суховеи зарождаются не только над пустынями, но иногда и над степями. Известны районы, где в подобных условиях даже над океаном почти не бывает осадков.

Значит, бороться с суховеями надо непосредственно во всех областях их распространения, а не только где-то "за морем", в пустыне. Этим-то и велик сталинский план преобразования природы лесостепных и степных областей. Он совершенно правильно направляет внимание в первую очередь на непосредственную защиту полей там, где они имеются, так как суховей не только "заморский гость", но в значительной мере и местный.

Однако это не значит, что не надо бороться с суховеями и в пустынях. Над океаном может в суховейную погоду не выпадать ни капли дождя, но воздух будет совсем не так сух, как в пустыне. Наблюдения наших гидрологов и климатологов показывают, что Каспий является значительным увлажнителем климата. Сухой ветер нередко идет из приаральских пустынь через Каспий в степи. Подсчеты, проведенные проф. Б. А. Аполловым, показали, что каждые 10 километров пути ветра над Каспием насыщают его влагой на 2 процента. 200 километров этого пробега увеличивают влажность на 40 процентов. Но слишком сух воздух пустынь; для него недостаточен даже такой громадный естественный увлажнитель, как Каспий.

Так нельзя ли перестроить, подправить природу? Зачем столько пресной воды бесполезно стекает в Ледовитый океан? Нельзя ли затопить часть пустынных пространств, чтобы еще больше насытить влагой те ветры, которые приходят в наши степи? Тогда будут полностью обезврежены даже самые злостные суховеи. Что для этого надо сделать? Уровень замкнутого Каспийского озера-моря лежит сейчас на 27 метров ниже уровня соседнего Черного моря и океана. К тому же Каспий, как и всякий замкнутый водный бассейн, весьма непостоянен. Это "море с блуждающими берегами", этот своего рода "водяной барометр" четко отражает в колебаниях своего уровня "баланс тепла и влаги", все, казалось бы, незаметные перемены климата и результаты хозяйственной деятельности человека.

Так нельзя ли Каспий "взять в свои руки" и командовать его уровнем? Конечно, можно. А нельзя ли поднять уровень Каспия настолько, чтобы его площадь существенно увеличилась и тем самым повысилась бы его роль испарителя и увлажнителя воздуха, идущего в сторону наших степей? И это можно. А как это сделать? Устроить так, чтобы Каспий систематически получал значительно больше воды, чем сейчас, и в каждый момент именно в том количестве, какое нам будет нужно. Где же взять такие источники воды? Их можно найти и на западе, и на севере, и на востоке, и проекты пропуска этих вод уже далеко не новы.

Но можно ли увеличить испарение, не затопляя Каспия? Соленые воды испаряются в меньшем количестве, чем пресные. С Каспия в год испаряется слой воды около 1 метра, а в Кара-Кумах с поверхности пресных водоемов испаряется слой до 2,9 метра в год! Опытами доказано, что деревья в пустыне испаряют больше влаги, чем может испариться с открытой водной поверхности. Так зачем же нам затоплять Каспий и увеличивать объем соленых вод? Такое же увлажнение воздуха мы сможем получить, если оросим пресными водами вдвое-втрое меньшую площадь пустынь и обводненные пустыни засадим плантациями, покроем полями и лесами. Уровень Каспия нам вовсе нет надобности поднимать, его надо сохранить прежним.

Пустыни нам приносят большой доход и сейчас, но что доходнее - море или обводненная пустыня? Мелководье северного Каспия, наиболее богатое рыбой, дает нам в среднем 35 килограммов рыбы в год с 1 гектара. Такое мелкоморье доходнее пустынных пастбищ. Но если мы обводним пустыню, превратим ее в пресные и солоноватые озера, облесим и обогатим ее травами, тогда и рыбы станем получать значительно больше, и овцы потребуют значительно меньшей площади пастбищ, и самые деревья дадут нам доход. Иными словами, обводненная пустыня не только обезвредит суховеи и тем обогатит наши степи, но и несравнимо поднимет доход от непосредственного использования ее площади, даже без создания в ней орошаемого хозяйства. А по мере увеличения населения все большее количество земель мы сможем отводить для еще более доходного использования воды и земли - для орошаемого земледелия.

Где же нам нужно будет в первую очередь обводнить пустыни? Вспомните "кружево песков" - отпечаток ветра на земле, который мы. мысленно уменьшив, изобразили в виде маленькой карты рельефа песков. На ней сам песок отражает те направления равнодействующих всех ветров, которые лучше всего показывают пути движения воздуха в пустынях и растекания суховеев. Эта карта показывает нам, что, как бы мы ни обводняли южную половину наших пустынь, мы не улучшим климата наших степей, так как ветер из пустынь Средней Азии движется на юг, в Иран и Афганистан. Но та же карта показывает, что если мы обводним северный и северо-западный Прикаспий, то этим мы существенно поможем обезвреживанию суховеев. Задачу обводнения северного и северо-западного Прикаспия лучше разрешать не солеными водами Черного моря, проведенными через Маныч, а пресными водами рек.

Для этого проще всего использовать воды Волги. Опубликованные постановления Совета Министров СССР 21 августа 1950 года о строительстве Куйбышевской гидроэлектростанции на реке Волге и 31 августа 1950 года о строительстве Сталинградской гидроэлектростанции и связанные с этим мероприятия полностью разрешают эту проблему. Между Волгой, Тереком и Уралом будут созданы гигантские массивы обводненных и орошаемых земель, и на этих грандиозных новых поливных площадях не будут известны слова "засуха", "неурожай", "голод". Испарение влаги с этого массива в значительной мере обезвредит суховеи, идущие с юга в районы Украины, Приволжья и Заволжья. Оно окажет примерно такое же увлажняющее влияние, какое бы оказало увеличение площади Каспия на 5 - 6 миллионов гектаров.

Каспий питается на 80 процентов водами Волги. Орошение Заволжья и Прикаспия волжской водой неминуемо приведет к снижению уровня моря. Работники нефтяной промышленности могли бы с цифрами в руках доказать ту экономию средств, которая получится при снижении уровня моря; им легче будет использовать те нефтяные богатства, которые скрыты сейчас под волнами моря. Однако подсчеты эти однобоки. Снижение уровня Каспия, скажем, на 10 метров даст сравнительно небольшой прирост суши в районе Баку, но обнажит громаднейшие пространства мелководного Северного Каспия. А именно здесь расположены основные рыбные богатства, дающие стране огромные количества ценной рыбы и икры. Но дело не только в этом. Мы видели уже, что в истории земли был период, когда Каспийское море снижалось на 11 метров. На месте его северных мелководий расстилалась тогда громадная солончаковая пустыня, являющаяся мощным очагом развевания и выноса песка, пыли и солей. Даже теперь, когда Каспий снизил свой уровень только на 2 метра, горькие соли, поднятые суховеями с образовавшихся на обсохшем его дне солончаков, приносятся даже в Пензенскую область.

Вот почему, вслед за тем, как начнется развитие орошения в Заволжье и Прикаспий, мы должны будем "компенсировать" потерю воды в Каспии. Пути для этого имеются различные. Это можно будет сделать и за счет донских вод, и за счет сибирских рек, но проще всего - за счет северных рек. Для этого можно повернуть вспять некоторые притоки Северной Двины. Нужно перегородить их плотинами, и они станут притоками Волги и пополнят Каспий.

Но и это не исчерпало бы всех задач коренного преобразования природы на всем пространстве наших засушливых и пустынных областей. Мы видели, что оазисы Средней Азии с их орошаемым земледелием нуждаются в защите от суховеев не меньше, чем наши степи с их неорошаемыми посевами. Мы знаем, что будет день, и он не так уж далек, когда мы используем на орошение воды всех среднеазиатских рек. Но и тогда в наших пустынях останется еще много земель, пригодных для хлопка и риса, но еще не использованных для орошения. К тому же на север и северо-восток от наших пустынь расположены обширнейшие и плодородные степи Казахстана и Западной Сибири. В некоторые годы они дают обильные урожаи на своих бескрайных пшеничных полях. Но эта богатейшая житница СССР работает далеко не на всю свою мощность. Близкое соседство пустынь сказывается там в еще большей степени, чем на степях европейской части нашей территории. Засухи и суховеи являются нередкими гостями в этих черноземных степях Казахстана и резко снижают среднюю урожайность полей. Значит, надо и их обезвредить методами полезащитного лесоразведения и всем комплексом мероприятий травопольной системы земледелия, созданной нашими учеными В. В. Докучаевым, П. А Костычевым и В. Р. Вильямсом. Это, несомненно, будет осуществлено в ближайший отрезок лет и даст громадный эффект.

Все это не снимает, однако, вопроса о создании в дальнейшем орошаемого земледелия в сухих степям и пустынях Казахстана. Если бы мы нашли громадные источники пресных вод для орошения и обводнения не только Северного, но и всего Западного Казахстана и пустынь Средней Азии, то мы могли бы еще больше преобразить лик пустынь. Появилась бы сеть гидроэлектростанций, появились бы новые реки, и тысячи протоков помогли бы озеленить и богатить пустыню. Пески пустынь превратились бы на больших площадях в озерную страну, где развилась бы рыба, где на берегах протоков и озер, в зарослях тростников и лесных насаждений, на сеянных травах и на участках других посевов нашли бы себе пропитание и сам человек, и невиданно возросшее поголовье его стад, и новоселы животные - бобры и ондатра. Воды, приведенные в пустыни, в будущем создадут такие массивы орошаемых земель, одна механизированная обработка которых потребует труда многих десятков миллионов людей. Богатства, которые мы сможем создавать в одних только обводненных и орошенных пустынях, в будущем явятся основной продовольственной базой для населения всего нашего государства. Обводненные и орошенные пустыни - это один из существеннейших источников богатства наших потомков.

Можно ли осуществить и эту мечту, и когда она сможет быть претворена в жизнь? Вопросы эти различны. Массовое дальнейшее обводнение и орошение наших пустынь - дело вполне осуществимое. Источником для этого являются реки Сибири, бесполезно стекающие сейчас в Ледовитый океан. Подсчеты показывают, что из них можно привести самотеком в Казахстан и Среднюю Азию воды в два раза больше той, что несет наша матушка Волга-река. Идея эта в своей основе далеко не новая. Еще восемьдесят лет назад, в 1870 году, киевский инженер Григорий Яковлевич Демченко издал книжку под названием: "О наводнении Арало-Каспийской впадины с целью улучшения климата стран". Это была первая работа в мире, где пропагандировалась такая, казалось, неосуществимая мечта, как коренное улучшение климата обширных пространств. Новый XX век рождался в ореоле больших надежд передового человечества. Многие верили в то, что технический прогресс сам собой разрешит все социальные противоречия. Веком пара и электричества называли наступающее двадцатое столетие. Престарелый Демченко в 1900 году, через тридцать лет, снова переиздал свою книгу. Но разве его идея могла быть осуществлена в условиях капиталистического мира!

Сейчас этот, казалось бы, фантастический проект приобретает все более и более осязаемые формы. На страницах "Гидротехнического строительства" и "Сибирских огней", в журналах "Техника и знание" и в геологической серии "Известий Академии наук СССР", на заседаниях Географического общества и различных институтов Академии наук СССР идет оживленное обсуждение.

Уже предлагаются два варианта, но оба еще не во всем удачны и требуют проверки. Мы не знаем, какой из вариантов окажется более целесообразным и сколько их будет еще создано. Важно то, что у нас есть возможность в будущем напоить наши пустыни в такой мере, как об этом не мечталось в прошлом никому ни в одной легенде. Да это и понятно!

Только гениальнейшие вожди человечества - Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин могли предвидеть будущее человечества - коммунизм: О коммунизме они не только мечтали, но и создавали его. Великий Сталин руководит осуществлением этой заветной мечты, претворяя ее в трудовые подвиги советских людей.

Именно поэтому в наш век построения коммунизма каждому рядовому советскому человеку дано осуществлять своими руками такие замыслы, о которых прежде не дерзали мечтать даже самые горячие мечтатели.

Наступающие и отступающие пустыни. Еще на заре империализма человек настолько безрассудно расправлялся с богатствами пустынь и так явно нарушал их природные условия, что уже в 1875 году за рубежом появилась теория, приписавшая самое образование пустынь человеку. "Климат является не причиной, а лишь условием, при котором пустыни могут образоваться...

Человек - главный фактор в образовании пустынь. Человек нарушил свое благополучие безрассудным использованием почв и их первобытного растительного покрова".

Согласно этой теории человек, начиная с первых дней своего появления на земле, только разрушал природу. В областях засушливого климата он уничтожил древесную и кустарниковую растительность, выбил своими стадами травянистую растительность, оголил почву, которую стали разносить ветры и смывать дожди. Да, действительно, в США с 1908 по 1938 г. - за 30 лет - умудрились уничтожить 40% леса. Только за три года (1934 - 1936) выбыло 2,5 миллиона гектаров возделываемых прежде земель. В США обеднены развеванием и смывом 70% пахотной площади. Но авторы этой теории считают, что таков рок, таково предопределение роли человека на земле. Они считают свое хозяйство самым передовым и самым рациональным. И если оно неспособно не только бороться с пустынями, но даже умерить их рост, если по мере развития их "лучшей" формы использования природы катастрофически надвигается пустыня во всех континентах, то, значит, такова судьба человека. Это "естественный процесс", которому подвержены, по их мнению, все зоны земли, вне всякой зависимости от социальных условий и уровня развития производительных сил.

Авторы этой теории нашли в ней полное "оправдание" хищнического отношения капиталистического хозяйства к природе. Разве можно что-нибудь сделать, если таковы "предопределение", "рок", "судьба" и "естественный процесс"?

Пустыням, говорят они, суждено покрыть, как смертным саваном, всю землю. Неизбежное наступление пустынь - это причина будущей гибели человечества, - так мрачно вещают эти зарубежные "ученые", в своей слепоте полагающие, что нет ничего выше их хищнической собственнической формы хозяйничания. Обреченность капитализма они, как всегда и во всем, отождествляют с обреченностью всего человечества.

Мы живем в другом мире и смотрим другими глазами.

Мы твердо знаем, что пустыня - это явление климатическое. Пустыни существовали на земле за много миллионов лет до появления человека. Человек вовсе не "призван" порождать пустыни, и его хозяйство отнюдь не обязано расхищать природу.

Даже веками существовавшее примитивное кочевое хозяйство, постоянно использовавшее песчаные пастбища, не обязательно "портило" их растительность. Мы хорошо знаем, что отсутствие выпаса приводит во многих районах пустынь к появлению в песках мелкозема, излишнему их уплотнению, нарушающему их почвенно-водный режим и губящему растительность. Имеются цифровые данные, показывающие, насколько правильно организованный выпас улучшает продуктивность песчаных пастбищ.

Мы твердо знаем, что воды рек, стекавшие прежде в Аральское море, а теперь направляемые на орошаемые поля, отнюдь не обусловливают роста пустынь. Наоборот, они отнимут теперь у пустынь грандиозные площади, причем наименее продуктивные в их естественном, неорошенном состоянии, и превратят их в цветущие страны!

Пустыни Африки, Австралии, Южной и Северной Америки и Южной Азии действительно еще наступают на человека, стремящегося хищнически урвать у природы побольше, ничего не дав ей в обмен. Но есть на земле советское хозяйство - молодое, но мощное, основанное не на расхищении, а на созидании. Это хозяйство знает, что к природе надо относиться бережно, любовно, надо стремиться улучшать ее, и тогда она щедро вознаграждает человека. И в нашей стране пустыни не обрекают на гибель наше хозяйство и нас самих, а быстро отступая, дают нам все больше и больше богатств. Мы разрабатываем их недра, но покрываем их водохранилищами и садами. Мы используем их пастбища, но подсеваем травы. Мы эксплоатируем саксауловые леса, но тщательно их восстанавливаем и расширяем. Мы закрепили пески вдоль железных дорог и по окраинам оазисов так, как этого не было в их естественном состоянии. Вокруг оазисов, где были оголенные пески, мы высаживаем миллионы деревьев и создаем саксауловые леса. Безжизненные такыры мы превращаем в богатые поля и Голодную степь покрываем морем хлопчатника. Великий план преобразования природы рожден на основе громадных достижений, уже полученных нашей наукой и хозяйством. На широчайших пространствах СССР идет исполинская работа по покорению, освоению и обогащению пустынь. Нам не страшны пустыни. Они покорны нашей воле, нашему уменью. Наши пустыни превращены нами в отступающие пустыни. И мы знаем, что кто бы и как бы ни пытался повернуть колесо истории вспять, недалеко то время, когда перед могучей силой человека, сбросившего с себя иго капитализма, начнут отступать пустыни на всех материках мира.

Лжеученые адвокаты американских завоевателей дошли до последнего предела преступлений. Они пропагандируют "теорию" о перенаселенности земного шара. Они кричат о необходимости и неизбежности войн. Они стремятся доказать, что человечество должно уничтожаться в пожарах войн, иначе ему нечего будет есть. Этой клеветой они прикрывают свою подготовку к войне, оправдывают свои преступления в Корее.

Нам, советским людям, отвратительна эта ложь о перенаселенности земного шара. Опубликованные осенью 1950 года постановления Советского правительства ясно показали, что, строя коммунизм, можно преобразовать природу так, что любое население земного шара будет обеспечено несказанным изобилием жизненных благ.

Перспективная схема главного туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск

Лик пустыни

В книге рассказывается о природе пустынь, ее растительном и животном мире.

О книге

От автора

Вместо предисловия

Страшны ли пустыни

Где надо искать пустыни

Однообразие пустынь

Удивительные последствия климата пустынь

Без собственных рек

Блуждающие реки

Кочующие моря и озера

О чем рассказывают песчаные моря

Пыль пустыни

Весна в пустыне

Пастбища и леса пустынь

Животные - обитатели пустынь

Чем жил и живет человек в пустыне

Так было

Без властелинов

Пустыни Советской Азии

Пустыни Зарубежной Азии

Заглянем в будущее

Карты

Перспективная схема главного туркменского канала Аму-Дарья - Красноводск

Источник:

Федорович Б.А. 'Лик пустыни' - Москва: Госкультпросветиздат, 1950 - с.248

Оглавление

От автора

Вместо предисловия

Страшны ли пустыни

Где надо искать пустыни

Однообразие пустынь

Удивительные последствия климата пустынь

Без собственных рек

Блуждающие реки

Кочующие моря и озера

О чем рассказывают песчаные моря

Пыль пустыни

Весна в пустыне

Пастбища и леса пустынь

Животные - обитатели пустынь

Чем жил и живет человек в пустыне

Так было

Без властелинов

Пустыни Советской Азии

Пустыни Зарубежной Азии

Заглянем в будущее Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg