«Заметки об образно-поэтической системе и языке поэмы С. С. Боброва «Херсонида»»

З. М. Петрова

В поэтических творениях С. Боброва нашли свое отражение новые литературные веяния России на рубеже XVIII—XIX вв.[1] Его творчество связано с попытками обновления поэтического стиля, поисками новых художественных средств русской поэзии. Не обладая большим поэтическим дарованием, С. Бобров не сумел осуществить в полной мере свое стремление обновить русскую поэзию. Его попытки сделать это в значительной мере не вышли за рамки поэтического эксперимента. Тем не менее высокая оценка творчества поэта, данная его современниками, в числе которых были А. Н. Радищев и Г. Р. Державин, внимание позднего Пушкина к его творческому наследию могут свидетельствовать о том, что опыты его не были бесплодны.

Свою поэтическую и языковую программу С. Бобров изложил в предисловии ко второму изданию поэмы «Таврида» (в этом новом издании поэмы 1804 г., «вновь исправленном и умноженном», как обозначено на титульном листе, С. Бобров дал ей другое название — «Херсонида»). В той же поэме С. Бобров с особенной полнотой воплотил провозглашенные им в предисловии поэтические воззрения.

Как произведение жанра лирико-эпической поэмы, «Херсонида» являет собой в русской литературе первый опыт такого рода.[2] В ней перемежаются описания природы Крыма, его геологического прошлого, растительного и животного мира с рассказом об истории полуострова, его завоевания Россией. Описание величественной картины грозы сменяется меланхолическими строками о разлуке автора с его возлюбленной Сашеной, раздумья о бренности бытия — красочными пейзажами Крымского полуострова, античные мотивы — восточными. Многоплановость содержания обусловила неоднородность образно-поэтической структуры «Херсониды».