«Древняя Русь. IX век - 1263 г.»

Древняя Русь. IX век - 1263 г. (fb2) - Древняя Русь. IX век - 1263 г. 1440K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Яковлевич Петрухин

Петрухин Владимир Яковлевич Древняя Русь IX век — 1263 г.

Предисловие Что такое Древняя Русь?

Древней Русью, Русью или Русской землей называется государство, которое существовало в IX–XIII вв. в Восточной Европе. Этому государству были подчинены многие земли и племена от Ладожского и Белого озера до Верхней Волги, Среднего Днепра и Тамани. Большая часть племен, населявших русскую землю, говорила по-славянски, они могли понимать друг друг а, а когда русские князья объединили их земли со своими, славянские племена составили древнерусский народ. В славянских землях возникли многие древние города, которые существуют до сих пор: это Новгород и Смоленск, Полоцк и Чернигов, Ростов и Владимир, на окраине Владимирской земли возникла и Москва, но главным городом — матерью городов русских — считался Киев.

Сейчас мы знаем, что Киев — столица Украины, Полоцк — город в Белоруссии, Москва стала столицей России, областными центрами которой остаются Новгород, Смоленск, Владимир… Недавно эти страны были республиками, входившими в состав Советского Союза, в 1991 г. они стали независимыми, но в древности эти страны входили в единую Русскую землю. До сих пор русскому человеку понятен язык украинцев и белорусов — в Древней Руси у общего предка этих трех народов, древнерусского народа, был общий язык, который тоже принято называть древнерусским.

Судьбы трех народов: русских, украинцев и белорусов — оказались разными после того, как под ударами монголо-татарских завоевателей погибла в XIII в. Древняя Русь. Наступил новый период — время средневековой Руси. Но память о начальной — общей древнерусской истории жила на страницах летописей и в памяти народа, где Киев оставался стольным градом былинной Руси.

От Древней Руси сохранились не только города и былины. Под властью русских князей жили не одни славяне: на севере Русской земли и в Поволжье обитали финно-угорские народы, которых в летописи именовали чудью; в степи кочевали воинственные тюркские племена, которые были не только врагами, но и союзниками Руси. Варяги, греки из Византии, немцы, арабы были постоянными гостями Руси. История Руси с самого начала была тесно связана со многими народами, и Россия сохраняет эти связи до сих пор. Понять историю современной России и современную жизнь можно, лишь обратившись к ее истокам — к Древней Руси и предыстории тех народов, которые населяли Северную Евразию, территорию нынешней России.

Глава 1 Предыстория

1. Заселение человеком Евразии и происхождение языковых семей

История России непосредственно связана с процессами освоения человеком Евразийского континента, прежде всего — Северной Евразии, от Восточно-Европейской равнины до Сибири и Дальнего Востока. Это освоение происходило задолго до формирования государств и политических границ: оно началось в древнем каменном веке (палеолит — от греч. палеос — «древний» и литое — «камень»), около 100 тыс. лет назад, когда древние люди (палеоантропы), использующие примитивные каменные орудия, стали заселять Старый Свет. В последнюю эпоху древнего каменного века — в верхнем палеолите, около 40 тыс. лет назад — сформировался человек современного вида: тогда была заселена Северная Евразия, и через Камчатку, около 10 тыс. лет назад, люди проникли на Американский континент.

Северная Евразия делится на несколько природных (климатических) зон, или поясов, на юге простираются степи, лесную полосу (тайгу) и степь объединяет лесостепная зона, к северу от тайги до Ледовитого океана господствуют безлесные пространства — тундра. Народы, населившие разные климатические зоны, должны были приспосабливать свое хозяйство к различным природным условиям. Этот исторический опыт сохраняет свое значение до наших дней.

В древнем каменном веке большая часть Евразии была покрыта ледниками, и первобытные человеческие коллективы занимались в основном охотой на крупных животных, пасущихся на свободных от льда пространствах тундры. С общим потеплением климата в верхнем палеолите ледник отступал к северу, за ним — в тундровый пояс — отступали мамонты и древние северные олени, а преследовавшие их первобытные охотники заселяли все более обширные пространства.

Археологи находят стоянки этих охотников с жилищами, каркасы которых сооружались из костей животных, добытых на охоте; отапливались жилища открытыми очагами. Верхнепалеолитические охотники использовали разнообразные каменные и костяные орудия — от наконечников копий и гарпунов до игл для сшивания одежды. Высоким достижением духовной культуры каменного века стало палеолитическое искусство: живопись, скульптура (резьба по кости); появились и первые украшения — бусы из бивней мамонта и просверленные для привешивания клыки песцов украшали головной убор одного из мальчиков, погребенных на стоянке Сунгирь под Владимиром.

Вожделенной добычей палеолитических охотников был мамонт, мясом которого моГдолго кормиться целый охотничий коллектив; кости и шкура мамонта шли на строительство жилищ. Недаром древние художники любили изображать мамонта на стенах пещер, вырезали его фигурки из кости. Изображение мамонта в Каповой пещере на Урале выполнено охрой — это уникальный образец палеолитической живописи в Северной Евразии.

Центральным образом древнейшего искусства стало изображение женщины — костяные статуэтки «палеолитических венер» обнаружены на стоянках Костенки под Воронежем, Мальта в Сибири и др. Считается, что этот образ отражает основы социального — родоплеменного (первобытно-общинного) строя. Основными социальными связями внутри групп охотников были кровнородственные, счет родства велся по преимуществу по материнской линии: ведь именно женщины были хранительницами домашнего очага, пока мужчины бродили в поисках охотничьей добычи (иногда эпоху первобытного материнско-родового строя неточно называют эпохой матриархата, «власти матерей»). Кроме того, женщины были кормилицами, собиравшими дикорастущие растения: эта пища была менее калорийной, чем мясо убитых животных, зато собирательство не зависело от охотничьей удачи.

В среднем каменном веке (мезолит), наступившем около 10 тыс. лет назад, исчезла крупная дичь, возросло значение рыболовства, охоты на мелких животных и был изобретен лук. Все большую роль в жизнеобеспечении первобытных коллективов играло собирательство дикорастущих съедобных растений. Разнообразный опыт хозяйственной деятельности в разных природных условиях привел к возникновению производящего хозяйства уже в новом каменном веке.

2. Возникновение производящего хозяйства. Формирование языковых семей

Эпоха нового каменного века — неолита — наступила в Северной Евразии около 6 тыс. лет назад. Присваивающее хозяйство — охота, рыболовство и собирательство — стало уступать место производящему: земледелию и скотоводству. Северный евразийский регион был периферией древнейших очагов земледелия, сформировавшихся на Ближнем и Дальнем Востоке 8–6 тыс. лет назад, но контакты с этими очагами способствовали становлению производящего хозяйства сначала в Юго-Восточной Европе и Средней Азии, а затем, к 3 тыс. до н. э., — в степной и лесостепной полосе. До недавнего времени считалось, что в лесной зоне присваивающее хозяйство безраздельно господствовало вплоть до 2 тыс. до н. э. (бронзового века), но последние исследования почв, содержащих пыльцу культурных злаковых растений, показали, что земледелие распространилось на Восточно-Европейской равнине в неолите.

Решающим открытием, приведшем к «неолитической революции» — возникновению производящего хозяйства, стало открытие земледелия — возделывания земли для получения регулярных урожаев одомашненных растений, прежде всего злаковых. Земледелие было открыто женщинами, которые занимались по преимуществу собирательством диких растений, и образ женщины сохранил свое центральное место в искусстве первых земледельцев. Но женские статуэтки изготавливались уже из глины.

Открытие гончарства — производства изделий из глины, прежде всего посуды, было во многом следствием развития земледелия. Продукты земледелия нужно было хранить и готовить для еды — для этого необходимо было много прочной, обожженной на огне (иногда в специальной печи — горне) посуды. Производство, хранение и переработка продуктов питания привели не только к демографическому взрыву, появлению больших поселений вместо стоянок охотников, но и к возможностям выращивать (одомашнивать) скот. Земледелие, как правило, сочеталось со скотоводством в ранний период развития производящего хозяйства.

Условия для оптимального развития земледелия и скотоводства отличались в разных зонах, в зависимости от наличия водных ресурсов и удобных пастбищ: В степной зоне с безграничными пастбищами преобладающим становилось скотоводческое хозяйство. Процессам разделения труда — выделению регионов с преобладанием земледелия, скотоводства, охоты или рыболовства (вплоть до охоты на морских животных — традиционного занятия жителей тундры) — сопутствовала языковая и этническая дифференциация, выделение общностей людей, говорящих на разных языках и относящих себя к разным этносам — племенам и народам. Археологи выделяют разнообразные археологические культуры, характерные черты которых отражают становление новых экономических и этнокультурных общностей.

Лингвисты считают, что десять — двенадцать тысяч лет назад первобытные племена, заселявшие Старый Свет, говорили на языках, объединенных в огромную и относительно единую семью, условно названную ностратической. По мере расселения носителей этих языков и дифференциации их культурных навыков из ностратической семьи выделилась индоевропейская семья языков, в которую входили предки большей части народов Европы и родственные им по языку народы Азии, расселившиеся вплоть до Северной Индии (отсюда их условное название — индоевропейцы). К ностратической общности относят также картвельские (кавказские) языки, уральские (финно-угорские и самодийские), алтайские (тюркские и монгольские), синокавказские (включающие представителей таких ныне отдаленных друг от друг а народов, как китайцы и адыги на Северном Кавказе), возможно, палеоазиатские и другие языки, составлявшие большие лингвистические семьи (макросемьи): носители этих языков издревле обитали в Евразии.

Древние и современные народы Евразии — хетты, греки и римляне, славяне и германцы — имели общих индоевропейских предков. Расселение индоевропейцев во многом определило этнические процессы в Северной Евразии в древнейший период. Проблема прародины индоевропейцев остается дискуссионной, но очевидно, что они обитали по соседству с древнейшими средиземноморскими цивилизациями и быстро овладели многими их культурными достижениями. Индоевропейские племена в 4–3 тыс. до н. э. заселили степи Евразии и значительную часть Восточной Европы. Их подвижности способствовало относительно развитое скотоводческое хозяйство (крупный и мелкий рогатый скот, лошади), заставлявшее обращаться к поиску новых пастбищ. Расселение приводило к дальнейшей дифференциации разных групп индоевропейцев.

В 3 тыс. до н. э., уже в эпоху медного века (или медно-каменного века — энеолита), когда появились первые металлические орудия, степи Восточной Европы от Южного Урала до Дуная заселили племена так называемой ямной (древнеямной) культуры: они хоронили своих умерших в ямах (отсюда название) под огромными курганами — с тех пор курганный обряд стал широко практиковаться у разных народов Евразии. друг ой характерной чертой ямной культуры стало использование повозок — колесного транспорта.

Курганы достигали нескольких метров в высоту и превышали сотню метров в поперечнике — для их возведения требовались усилия целого племени: несколько сот человек должны были сооружать насыпь кургана не одну неделю. Курганы были памятниками племенных вождей. Эти правители стремились подражать царям Месопотамии: вождь, погребенный в десятиметровом кургане у г. Майкоп, покоился под балдахином, расти тым бляшками из драгоценных металлов, в могилу с ним поместили драгоценные сосуды и много друг их вещей.

В это время в лесной полосе Восточной, Центральной и Северной Европы расселяются племена, характерными атрибутами которых стали каменные боевые топоры и керамика, украшенная отпечатками шнура: их условно называют древнеевропейцами и считают предками будущих европейских народов — кельтов, германцев, славян и балтов (так, в свою очередь, принято именовать предков литовцев, латышей и пруссов).

К северу и северо-востоку от области расселения индоевропейских народов в лесостепной и лесной зонах обитали народы, говорившие на так называемых уральских и алтайский языках., В лесах севера Восточной Европы вплоть до Урала жили племена, украшавшие свою керамику ямками и отпечатками гребня (носители культур «ямочно-гребенчатой керамики»), — их считают предками финно-угорских народов, расселившихся в 1 тыс. до н. э. — 1 тыс. н. э. от Урала до Финляндии; венгры — родственники зауральских угров, хантов и манси — добрались даже до Центральной

Европы и создали там в 10 в. н. э. свое государство. К уральским народам относят также са- модийцев — предков таежных оленеводов и охотников, ненцев, энцев и др.

Алтайские племена считаются предками тюркских и монгольских народов, а также маньчжуров, тунгусов, корейцев и даже японцев. Некоторые ученые предполагают, что в древности уральские и алтайские племена составляли единую урало-алтайскую общность. Уральские и алтайские народы многому научились у соседних индоевропейцев. Они восприняли навыки скотоводства, особенно коневодства, металлургии, поклонялись тем же богам.

Интенсивные процессы этнической и культурной дифференциации — выделения народов — продолжаются в бронзовом веке (2 тыс. до н. э.). Хетты и греки создали свои первые государства в Малой Азии и на Балканах. В европейских степях на смену ямной культуре приходит так называемая катакомбная: ее носители также хоронят умерших под курганами, но в специальных нишах — катакомбах. Племена катакомбной культуры и пришедшей на смену ей срубной культуры (которые хоронили в срубах под курганами), равно как и племена андроновской культуры Южной Сибири, относятся к индоиранской общности — предкам индийских (индоарийских) и иранских народов. Индс- арийские народы переселились на север Индостана. К числу иранских народов принадлежали собственно иранцы — персы — и древние скотоводы евразийских степей: скифы и сарматы. В древнем эпосе индийских и иранских народов сохраняется представление о далекой северной прародине возле священных гор, в которых видят Урал: здесь индоиранцы жили в тесном контакте с финно-уграми.

Индоарийцы, или индоарии, как и иранцы, называли себя ариями (арийцами), по имени их общей мифологической прародины, память о которой сохранялась в их эпосе. Когда этот эпос стал известен европейским ученым XIX в., они стали именовать арийцами все индоевропейские народы. Идеологи германского нацизма создали собственный миф о «чистой» арийской расе, наследниками которой представлялись германцы. В действительности германцы не называли себя арийцами — это название сохранилось у иранских народов в наименовании самой страны Иран. В расовом отношении германцы и «арии» принадлежат к разным антропологическим типам — имеют различный физический облик.

Индоиранцы были умелыми коневодами и научились использовать легкие боевые колесницы, что способствовало их расселению в Передней Азии и на Индостане. В эти регионы они проникали через Кавказ и Среднюю Азию. Расселение индоиранцев, как и друг их народов, сопровождалось военными столкновениями с населением колонизуемых областей — недаром в их эпосе ведущую роль играет сословие воинов во главе с боевыми вождями — царями.

В Центральной и Восточной Европе у древнеевропейских народов в бронзовом веке распространяется новый Погребальный обряд: умерших не хоронят под курганами, а кремируют, пепел же помещают в глиняные урны или ямки на специальных «полях погребений». Этот обряд остается характерным для древних народов Европы — в том числе германцев, балтов и славян — вплоть до железного века и I тыс. н. э.

3. Начало истории Скифы в Евразии Античные колонии в Северном Причерноморье

Индоиранские, а после ухода индоариев на Индостан иранские племена господствовали в евразийских степях. С наступлением железного века (VIII–VII вв. до н. э.) появляются первые письменные известия о народах Восточной Европы и Северной Евразии. Эти известия повествуют о вторжении ираноязычных народов — киммерийцев и скифов — на Ближний Восток — в земли древней цивилизации, давно обладающей городской культурой и письменностью. Пройдя через Кавказ, они обрушились в 70-е г. VII в. до н. э. на древние государства Закавказья и Передней Азии. Под их ударами пало царство Урарту в Закавказье, содрогнулась Ассирия и другие страны Ближнего Востока; скифы дошли до Палестины: недаром имена киммерийцев и скифов — завоевателей — стали известны ассирийским клинописным текстам и Библии.

В библейской Таблице народов дана генеалогия всех известных в Палестине народов мира: они возводятся к сыновьям Ноя — Симу, Хаму и Иафету. Народы Гомер — киммерийцы и Ашкуз (Ашкеназ) — скифы считаются потомками Иафета.

Но главным автором, благодаря которому мы знаем о скифах, стал греческий писатель — отец истории Геродот. Современные историки до сих пор спорят об истинности или легендарности его свидетельств.

Геродот. Геродот жил в V в. до н. э. Он родился не в самой Греции, а в греческом городе-колонии Галикарнасе в Малой Азии. Геродот много путешествовал, побывал во многих странах Средиземноморья, добрался до Египта, жил и в Северном Причерноморье, где видел скифов и слышал их рассказы о своей истории.

Не просто любопытство заставляло историка описывать жизнь и нравы скифов. Во-первых, греки оказались соседями скифов в Северном Причерноморье. VII–V вв. до н. э. стали временем Великой греческой колонизации — греческие города-колонии возникали повсюду на берегах Восточного Средиземноморья и Черного моря. Крупным греческим городом в Северном Причерноморье стала Ольвия, где, видимо, и жил Геродот во время своих странствий и где он видел скифов. Скифы были заинтересованы в прочных связях с греческими городами — кочевникам необходимо было греческое зерно, чтобы прокормить свой скот, грекам — плодородные степные земли, которые продавали им или уступали в аренду вожди кочевников; греческие мастера изготавливали дорогие украшения и драгоценную посуду по заказу знатных скифов, те же, в свою очередь, стремились подражать образу жизни эллинов. Поэтому греки, хоть они и считали скифов варварами, людьми, лишенными настоящей — эллинской — культуры и даже членораздельной речи (слово «варвар» означает говорящего нечленораздельно иноземца), с интересом относились к свои северным соседям. Геродот даже прославлял мудрость легендарного скифа Анахарсиса, якобы явившегося в Афины к самому законодателю греков Солону.

Во-вторых, скифы прославились тем, что не попортись Персидской державе — самой мощной и крупной державе того времени, стремившейся к мировому господству. Греки сами вели войну за независимость от Персии, и деспотической Персии не удалось покорить греческие города-полисы: огромная деспотия оказалась слабее маленьких демократических городов-государств. Греко-персидские войны были главным событием всемирной истории для греков и Геродота, и скифы стали героями этой истории.

Геродот повествует о том как скифы пришли из Азии к Боспору Киммерийскому (нынешнему Керченскому и Таманскому полуостровам), где и обитали киммерийцы; Азия для Геродота (и друг их античных авторов) начиналась за рекой Танаис (Дон). Киммерийцы не могли противостоять сильному противнику и ушли через Кавказ в Переднюю Азию. За ними совершили поход на Ближний Восток и скифы. Археологи не обнаруживают в Северном Причерноморье смену культур, которая свидетельствовала бы о вытеснении одного народа друг им накануне скифских походов VII в. до н. э. Эта смена произошла раньше, когда катакомбную культуру сменила так называемая срубная: племена, хоронившие своих умерших в срубах под курганами, и считаются предками скифов. Постепенное проникновение носителей этой культуры из-за Танаиса к Боспору воплотилось в этногенетическую легенду (легенду о происхождении народа) о вытеснении скифами киммерийцев: два эти народы были родственны по иранскому языку и культуре.

Подвижности и боеспособности киммерийцев и скифов способствовало возникновение в степях новой системы хозяйства — кочевого скотоводства. Кочевники — обладатели больших стад — должны были постоянно перегонять скот на новые пастбища. При этом кочевники не могли обходиться без продуктов земледельческого хозяйства, так как подножного корма не хватало, а для боевых коней нужно было зерно. Зависимость кочевых скотоводов от оседлых земледельцев, экономический и культурный обмен, а также конфликты между ними стали характерной чертой истории Евразии вплоть до Нового времени. И среди скифских племен, заселивших Северное Причерноморье, были племенные объединения скифов-земледельцев и скифов-пахарей, но так называемые царские скифы сохраняли кочевой образ жизни.

В своих походах на Ближний Восток скифы овладели не только богатствами, к которым стремились все племена первобытной периферии древних цивилизаций. Они овладели культурными ценностями и навыками, в том числе искусством звериного стиля, развитого у родственных им иранских народов Передней Азии. Стилизованные изображения зверей — оленей, кошачьих хищников, сцен терзания хищником травоядного животного (в золоте, бронзе, резьбе по кости и дереву) распространились по всему степному поясу Евразии наряду с характерным скифским вооружением (стрелами, коротким мечом-акинаком) и конской уздой.

«Скифская триада» — произведения звериного стиля, вооружение и конская узда — характерна для археологических памятников раннего железного века Евразии от Причерноморских степей до Тувы. Самым ярким достижением культуры скифов считается их искусство — изображения зверей, сцен терзания хищниками травоядных животных и т. п. Эти изображения, выполненные в зверином стиле, чаще всего изготовлялись скифскими ювелирами из бронзы, золота и серебра. Но благодаря находкам из скифских курганов на Алтае (Пазырык), где в слое вечной мерзлоты сохранялись дерево и тела погребенных людей, стала известна скифская резьба по дереву и даже татуировка, выполненные в зверином стиле.

Скифская культура стала первой общей евразийской культурой — недаром ученые до сих пор спорят о том, где сформировался звериный стиль: в Северном Причерноморье или в далекой Центральной Азии. И там, и там — в знаменитом кургане Аржан, в Туве, — были найдены древние памятники скифского искусства.

Настоящими шедеврами мирового ювелирного искусства стали драгоценные предметы, выполненные по заказу скифских царей в причерноморских греческих городах. Вазы с изображением сцен «скифского быта» были найдены в больших (царских) скифских курганах: в действительности на этих сосудах изображены сцены из скифской мифологии и эпоса, повествующие о деяниях трех братьев — легендарных родоначальниках скифов. Их отцом Геродот считал самого Геракла — величайшего героя Греции, скифы же называли своего прародителя Таргитаем. В своих скитаниях Геракл-Таргитай забрел в скифскую степь, где встретил змееногую богиню: она и родила ему трех сыновей, от которых произошли скифские племена. На золотом сосуде из царского кургана Куль-Оба (возле Керчи, IV в. до н. э.) помещены сцены испытания Гераклом своих сыновей, которые должны натянуть его лук: справившийся с задачей станет его наследником. По скифскому мифу, рассказанному Геродотом, это оказалось под силу лишь младшему Колаксаю, который стал родоначальником царских скифов.

Но не только скифы прорвались в VII в. в мир цивилизации: одновременным было встречное движение — греческая колонизация Северного Причерноморья[1]. В VII в. до н. э. греческие колонисты из малоазиатского города (полиса) Милет достигли устьев Истра — Дуная — и Борисфена — Днепра. В VII–VI вв. начинается колонизация Бос- пора Киммерийского, и греки основывают Пантикапей (современная Керчь), Нимфей, Тиритаку на западном берегу, Кепы, Гермонассу — на восточном берегу Боспора. На северо-западе Понта на берегу Бугско- го лимана возникает Ольвия.

По мере расширения колонизации выходцы из разных греческих областей стали создавать города: Гермонассу основали понтийские греки с выходцами с острова Лесбос; Керкинитиду в Крыму (современная Евпатория) — ионийцы; беженцами с острова Теос, спасавшимися от агрессии Персидской державы, была основана около середины VI в. до н. э. Фанагория. Позднее возникают Херсонес и др. города. Античные города были полисами — самоуправляющимися общинами, где равными правами пользовались свободные граждане (в отличие от лишенных прав рабов). В греческих колониях развивались отношения обмена со скифами и друг ими «варварскими» (с точки зрения греков) племенами Северного Причерноморья, которые были заинтересованы в продуктах греческого ремесла и сельского хозяйства.

В конце VI в. в Северном Причерноморье произошло историческое событие, которое и привлекло особое внимание Геродота к скифам. Около 513 г. до н. э. попытку вторжения в скифские степи совершил правитель великой Персидской державы Дарий I. Скифский поход этого царя, описанный Геродотом, содержит и реальные факты, и легенды, которые важны для осмысления истории. Когда Дарий перешел с войском Истр — Дунай и вторгся в Скифию, скифы стали отступать, уничтожая колодцы и пастбища и не давая врагу покоя постоянными атаками подвижных конных отрядов. Они прислали царю символические дары: птицу, мышь, лягушку и стрелы — если персы не исчезнут, как эти животные в своих стихиях, их настигнут скифские стрелы.

Через полтора с лишним тысячелетия после Геродота русский летописец Нестор рассказывает сходную легенду об обоюдоострых мечах, которые отправили славяне в дар хазарам, требовавшим дани. То была недобрая дань, и хазары оказались под властью русских князей, заключает Нестор.

Дарию не удалось настигнуть врага и разбить его — он вынужден был отступить за Дунай. Бесславно кончилось вторжение персидской армии: так не раз завершались походы позднейших завоевателей — шведов Карла XII, «Великой армии» Наполеона.

Победители-скифы сами перешли к экспансии, выступив сначала против фракийцев на севере Балканского полуострова, а затем и против греческих городов. Те стали спешно укреплять свою оборону, а на Боспоре власть была передана в руки тирана — единоличного правителя, объединившего боспорские города в единое царство в 480 г. до н. э.; один из боспорских правителей Спарток, фракиец по происхождению, основал в 438 г. династию Спартокидов, которая правила на Боспоре почти 300 лет.

Боспорское царство объединило обширные плодородные земли Восточного Крыма, Таманского полуострова, низовьев Кубани и Восточного Приазовья. На этих землях, помимо греческих колонистов и скифов, жили меоты — народ, который относят к абхазо-адыгской общности (Азовское море именовалось Меотским в античной традиции). Столицей Боспорского царства стал Пантикапей. Город был хорошо укреплен: в центральной части на горе возвышался акрополь с храмами и общественными зданиями. Склоны горы были опоясаны искусственными террасами, на которых и располагались улицы с жилыми домами; переулками были лестницы, спускающиеся по склонам. Археологами открыты многочисленные рыбозасолочные цистерны, винодельни, гончарные печи, ямы для хранения зерна и др. Площадь города достигала 100 га. За городом располагался некрополь: в каменных гробницах под курганами обнаружены замечательные росписи.

Боспорское царство включало многие античные города, крупнейшими из которых были Мирмекий, Тиритака, Нимфей, Китей, Киммерик, Феодосия на Керченском полуострове; Фанагория, Кепы, Гермонасса, Горгиппия на Таманском полуострове. Помимо земледелия (в том числе виноделия) и ремесел в античных городах процветали искусства: ювелирное, изготовление терракоты, расписной посуды и т. п. В Пантикапее был театр.

Фанагория была главным боспорским городом на Тамани. Под одним из курганов в некрополе города было обнаружено богатое женское погребение с многочисленными драгоценностями и античными вазами. Самая совершенная из них — сосуд конца V — начала IV в. до н. э., изображающий сфинкса. Сосуд изготовлен афинским мастером.

В конце V в. до н. э. на месте раннего поселения выходцы из Гераклеи — полиса на южном берегу Понта — основывают Херсонес Таврический в Крыму (Тавриде), на многие столетия ставший одним из главных центров античной, а затем византийской цивилизации в Северном Причерноморье, оказавшим особое влияние на государственное и культурное развитие Древней Руси.

Херсонес был основан на землях тавров — местных племен, легенды о жестокости которых были широко распространены в античном мире: таков гомеровский миф об Ифигении, которая стала жрицей Артемиды в Тавриде и должна была приносить в жертву всех чужеземцев. Греческие колонисты потеснили тавров и заняли западное побережье Крыма, которое стало хорой — житницей Херсонеса. Под властью этого полиса находились города Керкинитида и Колос Лимен — «Прекрасная Гавань». В эпоху расцвета (IV–II вв. до н. э.) город занимал площадь 36 га, имел 9 продольных и 27 поперечных улиц, акрополь, место народных собраний — агору, рынок и цитадель со стенами толщиной до 4 ми высотой 8–10 м, башнями, театр на 3 тысячи мест. Археологами открыт целый квартал гончаров — «керамик», вынесенный за пределы городских стен (гончарные горны были пожароопасны), водопровод и т. п. Сложные отношения с местным населением вынуждали херсони- тов возводить укрепления и вокруГсвоих усадеб на хоре.

В городе найдены замечательные памятники эпиграфики — надписи, высеченные на камне. Среди них — присяга херсонитов (начало III в. до н. э.): «Я буду единомышлен, — клялся херсонесский гражданин, — о спасении и свободе государства и граждан, не предам Херсонеса, Керкинитиды и Прекрасной Гавани и прочих укрепленных пунктов и из остальной территории которою Херсонес управляет или управлял, ничего никому, ни эллину, ни варвару, но буду оберегать все то для херсонесского народа. Я не буду ниспровергать демократического строя и не дозволю этого предающему и ниспровергающему и не утаю этого, но доведу до сведения государственных должностных лиц». Гражданин должен был заботиться об экономическом обеспечении города: «Хлеб, свозимый с равнины, я не буду ни продавать, ни вывозить в какое-либо друг ое место, но только в Херсонес».

Понтийские города, прежде всего Боспор, постепенно стали хлебной житницей Греции, особенно Афин. Сам Перикл — великий государственный деятель Афин эпохи расцвета — в 437 г. до н. э. с морской эскадрой двинулся к понтийским городам, чтобы упрочить их связи с афинским морским союзом. Из речи знаменитого афинского оратора Демосфена известно, что в Афины ежегодно поставлялось свыше миллиона пудов зерна. Но кроме зерна колонии Северного Причерноморья вывозили в Средиземноморье скот, лес, рыбу, занимались работорговлей. Из греческих городов метрополии в колонии поступали произведения искусства, предметы роскоши и ремесла. На Боспоре и в Херсонесе чеканилась собственная монета. Продолжались отношения культурного и торгового обмена со Скифией.

Тем временем и у скифов начинают появляться свои города. На Нижнем Днепре выросло огромное укрепленное поселение скифов — Каменское городище. Оно занимало площадь 12 квадратных км. За стеной из кирпича-сырца располагались кварталы ремесленников-металлургов, в землянках и легких наземных жилищах жили рядовые скифы. Знать жила в каменных домах за стенами внутренней цитадели. В Приднепровье и Причерноморье располагались и курганы скифских царей, где те покоились со своими сокровищами, наложницами и слугами, иногда — целыми табунами коней и т. п. В Северном Причерноморье сложилось Скифское царство: царь опирался на войско, ему служили юноши из знатных скифских родов.

В IV в. Скифия переживала расцвет: об этом свидетельствуют, в частности, знаменитые скифские курганы с произведениями античного декоративно-прикладного искусства, выполненными, судя по всему, в понтийских городах по заказу скифских царей. Эти высочайшие произведения греческого искусства, передающие мотивы скифской легендарной истории — те же, что и в истории Геродота, свидетельствуют, помимо всего прочего, о начавшейся эллинизации варваров, восприятии скифами греческой (эллинской) культуры.

На серебряном сосуде, найденном в скифском кургане близ Воронежа, изображен бородатый скиф, протягивающий лук юноше: по рассказу Геродота, предок скифов Таргитай, отождествляемый с главным греческим героем Гераклом, подверГиспытаниям своих трех сыновей — лишь младшему из них удалось натянуть лук героя. Неудача старших сыновей при натягивании лука изображена на друг ом скифском сосуде греческой работы из кургана Куль-Оба: они не смогли натянуть лука, и распрямившийся лук поранил челюсть одного сына (на сосуде ему удаляют зуб) и ногу — друг ого.

Скифские цари нуждались в достижениях античной культуры не только для повышения престижа своей власти: у скифов не было своей письменности, а значит, и писаных законов, необходимых для единого государства — Скифское государство было «варварским». Но сами скифы ревниво относились к своим племенным традициям: когда скифы узнали, что один из их царей переодевается в греческие одежды и следует обычаям эллинов, они составили заговор и убили его, как изменника.

Скифский царь Атей продолжил завоевательную политику на западе — во Фракии за Дунаем: он угрожал Византию — будущему Константинополю, как полтора тысячелетия спустя это делали русские князья. Но скифов на Балканах ждал отпор: они были разбиты армией Филиппа Македонского (отца Александра) в 339 г., Атей погиб.

Скифы были ослаблены, но Не были покорены македонскими завоевателями. В 331 г. до н. э. Зопирион, полководец самого Александра, отправился в поход против скифов, но и он потерпел неудачу. Не смоГон взять и Ольвию — во время осады жители города освободили рабов и дали права гражданства чужеземцам, чтобы отстоять город. В IV–III вв. до н. э. Ольвия переживает эпоху расцвета. Q Крыму в этот же период усиливается Херсонее, соперничающий с Боспорской державой.

Походы Александра начали эпоху эллинизма, экспансии эллинской государственности и культуры в Средиземноморском мире и далее — на Востоке: в Средней Азии возникает Греко-Бактрийское царство, оказавшее влияние на ираноязычный кочевой мир, в том числе на родственных скифам саков. Те перемены, которые происходили в этом мире, в том числе и войны, которые вели наследники Александра, затронули отчасти и северопричерноморскую периферию античного мира. Прежде всего сменилась гегемония в степях Северного Причерноморья: в III в. до н. э. скифов сменили сарматы, родственные им ираноязычные племена, явившиеся, как некогда сами скифы, из задонских степей. С этого времени в традиционной европейской исторической географии существуют два обозначения Восточной Европы — Скифия и Сарматия, скифами же по традиции именуются многие народы этого региона вплоть до конца средневековой эпохи. Сарматы расселяются в античных городах Боспора, придают им более «варварский» облик, одновременно и боспорские греки стремятся расширить свое влияние: в начале III в. до н. э. они основывают в устье Дона-Танаиса город Танаис.

Танаис стал городом на самом краю периферии античного мира. Греки — эллины жили здесь рядом с варварами — танаитами в независимом полисе, и сначала город был разделен на две части каменными оборонительными стенами. После взятия Танаиса боспорским царем в конце I в. до н. э. крепость была перестроена: она имела почти квадратную форму (225х240 м), толщина стен достигала 4,8 м, по углам и в промежутках стояли 8 башен. Постройки внутри крепости сооружались также из неотесанного камня на глиняном растворе и группировались вокруГвымощенных двориков, в центре которых располагались водосборные цистерны. Город был центром сельскохозяйственной округи: найдены многочисленные зернотерки для помола зерна, амфоры с остатками муки и зерна — проса, ячменя, пшеницы, ржи, печи для выпечки хлеба. Город управлялся наместником («посланником») боспорского царя. В стену танаисасой крепости была вмонтирована плита с тамгой — знаком боспорского царя. Такие знаки получили широкое распространение в Северном Причерноморье вплоть до Средних веков и были восприняты первыми русскими князьями — Рюриковичами.

Сарматы по своему языку — иранской группы — и культуре были близки скифам. Им также был известен звериный стиль в ювелирном искусстве, правда, более примитивный, чем у скифов, учившихся своему искусству у мастеров Передней Азии и греков. Античных историков удивляла одна черта в общественном строе сарматов — ими управляли женщины; Геродот писал даже, что сарматы произошли от браков скифских юношей и амазонок — мифического народа женщин-воительниц. Действительно, сарматы хоронили своих знатных дам с оружием и взнузданными конями, иногда — в центре кургана.

Известно и погребение жрицы или царицы сарматов с роскошной диадемой из кургана у станицы Новочеркасской. Диадема украшена античной камеей — вырезанной из полудрагоценного камня головкой греческой богини; над ней — литые из золота изображения дерева и двух оленей: это широко распространенный мотив мирового древа — священного центра вселенной, возле которого пасутся священные животные.

Неясно, однако, насколько реальной была власть сарматских женщин, «матриархат»: скорее, у сарматов сохранялись пережитки счета родства по материнской линии, поэтому и положение женщин в их обществе было почетным.

Сарматы установили свое господство в причерноморских степях, стали активно вмешиваться в отношения между скифами и античными городами. Они выступили на стороне Херсонеса, когда скифы отобрали часть земель, принадлежавших этому полису, и помогли вернуть херсонесцам эти земли. Сарматы сами поселились в античных городах — с тех пор там наблюдается «варваризация» быта.

Скифы укрепляются в Нижнем Поднепровье и в степном Крыму, где во II в. до н. э. возникает их царство со столицей в Неаполе Скифском (близ Симферополя). Античный географ Страбон называл эти земли Малой Скифией. Здесь скифы стали заниматься в основном земледелием, оставив кочевой быт. Они овладевают также Ольвией и вступают в борьбу с Херсонесом.

Постоянные войны со скифами и сарматами заставляли греческие города и правителей Боспора обращаться за поддержкой к соседям, прежде всего — к Понтийскому царству, сильной эллинистической державе в Причерноморье (Понте). В 110 г. до н. э. херсонесцы обратились за помощью против скифов к понтийскому царю Митридату VI Евпатору (правил в 121–63 гг. до н. э.) Понтийское царство охватило», все юго-восточное побережье Понта Эвксинского. Царь мечтал о славе Александра Великого. Митридат послал войско во главе с полководцем Диофантом, который разбил скифского царя Скилура, взял его столицу Неаполь. Скифы попытались захватить власть в Боспорском царстве — заговорщики из эллинизированной скифской знати во. главе с Савмаком убили боспорского царя, — но Диофант поспел и здесь, подавил заговор и в 106 г. до н. э. подчинил Боспор Митридату. Митридату удалось нанести поражение и сарматам — племенному объединению сарматов-роксоланов.

Однако в то время к господству над всем эллинистическим миром стремился уже Рим. Под нажимом Рима Митридат вынужден был вернуть часть земель Скилуру. В войнах с Римом Митридат потерпел поражение и попытался укрепиться на Боспоре. Он заключил союз с варварскими вождями, отдав им в жены своих дочерей, и думал двинуться в поход на Рим через Северное Причерноморье, Подунавье и Альпы. Это вызвало восстание боспорских городов и Херсонеса против Митридата в 63 г. до н. э. Окруженный врагами и преданный собственным сыном, он покончил с собой в своем дворце в Пантикапее (в Керчи до сих пор это место зовется горой Митридата).

После смерти понтийского царя сам Юлий Цезарь сделал Херсонес независимым от Понта. При императоре Нероне в 62 г. н. э. и боспорские цари оказались под властью Рима. Однако Рим не в состоянии был сам контролировать отдаленные районы Северного Причерноморья. Римские императоры вынуждены были опираться здесь на боспорских царей, которым пожалован был титул «друг а кесаря и друг а римлян». Цари Боспора получали из Рима денежные субсидии для содержания армии, которая должна была сдерживать натиск варваров на границы империи.

Одновременно усиливаются сарматизация боспорских городов и натиск кочевников, тех же сарматов — прежде всего, племенного объединения аланов, скифов и др.

Рим вынужден держать войска в городах Боспора, Херсонесе и крепости Хараксе, но варвары начинают повсюду угрожать границам империи. Началось Великое переселение народов.

В эпоху римской гегемонии в городах Северного Причерноморья, на Боспоре и в Херсонесе, появляются еврейские общины, пользующиеся правами самоуправления (в соответствии с законами полисов). Тогда же среди синкретических верований греческого и варварского населения Понта, включающих почитание античных и местных божеств, распространяется культ Бога Высочайшего. Неясно, насколько этот культ связан с иудейским монотеизмом, но очевидно, что причерноморская периферия не была чужда тех религиозных исканий, которые привели к возникновению христианской религии. В апокрифических (не вошедших в христианский канон) «хождениях» апостолов Андрея Первозванного, Матфея и Симона Канаита рассказывается об их проповеди у диких народов («человекоядцев»): согласно традициям античной географии, такие народы обитали в Северном Причерноморье.

4. Великое переселение народов Готы и гунны

Эпоха Великого переселения народов, согласно европейской исторической традиции, началась в конце IV в. — вторжением гуннских орд из Азии в Европу. Но движение народов Евразии у границ мировых цивилизаций — Великой Китайской стены и римского лимеса, пограничных укреплений на Рейне и Дунае, началось гораздо раньше.

Чем дальше в варварскую Европу продвигались римские легионы, тем в большее движение приходила варварская периферия античного мира. Рим установил свои границы на Рейне и Дунае и вел нескончаемые войны с кельтами, германцами и даками. Вместе с солдатами на границах Рима поселились ремесленники и торговцы — римская культура стала распространяться среди варварских племен Европы. В Восточной Европе на рубеже новой эры стали перекрещиваться традиции римской культуры (глиняная и стеклянная посуда, монеты и т. п.), культуры кельтов (их оружие и украшения) и кочевников-сарматов и их потомков алан. Эти традиций достигали и племен, обитавших в лесной полосе — предков балтов и славян, а также германцев.

Готы. Воинственные германцы оказались не менее способными к массовым переселениям, чем кочевники евразийских степей. Они не раз угрожали самому Риму. В III в. н. э. резко изменилась ситуация в Причерноморских степях. Германское племя готов из Повисленья прорывается к Дунаю и в Причерноморье. Готы потеснили сарматов-аланов, часть которых отошла в Центральную Европу, часть отступила за Дон, и дошли до Танаиса, разорив город. Готы и союзные с ними германские племена проникли в Крым и уничтожили Скифское царство, овладели боспорскими городами; они стали использовать их как базы для морских походов на Афины, Эфес и другие древние города Греции.

На Дунае готы сражались с римлянами. В Северном Причерноморье возникает Готская держава. В 332 г. готы заключили мирный договор с римским императором Константином, стали союзниками римлян, поставляли им войска, а сами получали денежные субсидии и продовольствие.

Впервые не кочевники, а дружины оседлых земледельцев и скотоводов захватили инициативу в этом регионе, где возникла Готская держава. Она объединила те пространства, от Карпат и Среднего Поднепровья до Нижнего Дона и Причерноморья, где впоследствии развернется активность славянских племен, а еще позднее — история русских и украинцев. У готов существовала своя руническая письменность и своеобразное, хотя и «варварское» искусство, представленное в основном украшениями — пряжками с тератологическими и друг ими мотивами. В IV в. готы приняли христианство.

Могущество Готской державы прославлял в VI в. историк Иордан, сам гот по происхождению.

Иордан — готский историк VI в., происходил из «варварской» — провинциальной римской среды. Латынь была его родным языком. Иордан служил секретарем (нотарием) у одного из аланских вождей в Восточной Римской империи. Вероятно, в роду Иордана были и готы, и аланы, но он был готским «патриотом» и приписывал готам те деяния, которые в древности совершали скифы. Но Иордану были известны исторические сочинения его предшественников — античных авторов и готские предания, так что написанная им история остается ценным источником знаний об эпохе Великого переселения народов.

Он перечислил народы, подвластные готскому королю Германариху (Эрманариху), правителю третьей четверти IV в.: гольтескифы, тиудос, инаунксы, васинабронки, меренс, морденс и т. д. Большая часть этих этнонимов (названий народов) не известны ученым — готский историк, писавший через два столетия после гибели Готской державы, мог не понять или исказить перечень подвластных готам племен. Однако те этнонимы, которые исследователям якобы удалось расшифровать, заставляют расширять границы Готской державы едва ли не на всю Восточную Европу. Действительно, под именем тиудос стремятся увидеть чудь, как в русской летописи именуются финские племена

Эстонии; под меренс хотят усмотреть древнюю мерю в Верхнем Поволжье, под морденс — мордву и т. д. Но древние этнонимы, даже если они хорошо знакомы современному исследователю, нельзя прямо переносить на историческую реальность. Этнонимы, обозначающие финские народы мари (мерю) и мордву, имеют иранское происхождение и совершенно неясно, какие народы подразумевались под этими обозначениями — этниконами, в древности. Что же касается чуди, то она вообще не упомянута в списке, ибо под тиудос надо понимать не древнее племя, а готское слово «народ».

Наиболее логичное прочтение начала списка народов у Иордана — это «кельтоскифские народы»; далее следует перечисление неизвестных современной историографии племен. Кельтоскифы здесь — обобщающее название варварских народов к востоку от кельтов, жителей Западной и Центральной Европы, где обитали скифы и другие «варвары».

О происхождении гуннов, страшных врагов готов, Иордан писал, будто их породили ведьмы, изгнанные готским королем в пустыню. Представления о чужих и враждебных народах как о варварах и даже демонических существах характерны для древней и средневековой эпох.

Гунны. В эпоху римской гегемонии на Западе в степях Восточной Азии — в Забайкалье и Монголии у северных границ Китая — сформировалось объединение кочевых племен хунну (сюнну); считается, что в это разноплеменное объединение входили предки тюркских и монгольских народов, тунгусов и маньчжур, даже предки енисейского народа кетов. Общность эта не была прочной — к III в. она распалась, и западные племена хунну стали продвигаться далее на запад, вовлекая в свое движение тюркоязычных и ираноязычных кочевников, часть угров и самодийцев. Все эти племена стали известны в Европе под именем гуннов. В конце IV в. кочевая степь восстановила свою власть в Причерноморье. Гунны вторглись с востока по традиционному маршруту — из-за Дона/Танаиса и прямо через Боспор — в Причерноморье. Опустошения, чинимые ими, превосходили, судя по реакции современников, нашествия прочих варварских орд. Гунны разбили сарматские племена алан, погубили Боспорское царство, разрушив древние города, в 375 г. разгромили Германариха и уничтожили Готскую державу; небольшие общины готов остались лишь в Крыму. Западная Европа, принявшая к тому времени христианство, перед лицом гуннов вспоминала библейские пророчества о диких кочевниках, грядущих с севера, — Гоге и Магоге. Впрочем, в позднеримской и ранневизантийской литературе с Гогом могли ассоциироваться по созвучию и готы: все варвары, включая готов и гуннов, могли именоваться скифами — это традиционное название позже применялось и к славянам.

Европейцы дивились непривычному и устрашающему облику гуннов, среди которых было немало людей монголоидной расы — с раскосыми глазами и выступающими скулами. Римский автор конца IV в. Аммиан Марцеллин писал в своей «Истории»: «Все они отличаются крепкими и плотными членами, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно принять их за двуногих зверей… Кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить голод, холод и жажду». На своих выносливых, но «безобразных на вид» лошадях «каждый из этого племени ночует и днюет, покупает и продает, ест и пьет». Легкая кавалерия, вооруженная луками, была главной боевой силой гуннов — они расстреливали врага на расстоянии, не вступая в рукопашную.

Подобно прочим варварам, гунны то выступали как союзники Рима, то опустошали земли империи. Восточная Римская империя — Византия (как принято ее именовать в современной науке), обособившаяся от Западной к концу IV в., укрепляла в начале V в. дунайские города и свою столицу Константинополь, но Гуннская держава заставила ее платить дань. Тем не менее ставший единоличным правителем Гуннской державы Аттила в середине V в. захватил дунайские земли — римскую провинцию Паннония (нынешняя Венгрия) — и приготовился к походу на Запад. Однако общими силами — римлянами и их союзниками германцами, а также сарматами-аланами — под командованием римского полководца Аэция в 451 г. на северо-востоке Франции на Каталаунских полях орды гуннов Аттилы и подвластных им готов, гепидов и др. были разгромлены. Гуннская держава еще существовала в степях Восточной и Центральной. Европы, но с Востока уже напирали новые волны тюркских кочевников — аваров, болгар, а затем и хазар. Не все потонуло в этих волнах: устояли древние города Северного Причерноморья — Херсонес, Боспор (как стали называть Пантикапей), Фанагория. Через эти волны «поперек течения» все настойчивее пробивались на юг, к Дунаю, славянские племена.

5. Происхождение и расселение славян

В VI в. славяне обрушились на дунайскую границу Византии и стали расселяться в Центральной и Восточной Европе. Первыми о них написали греческий историк Прокопий Кесарийский и готский автор Иордан. Они сообщали, что многочисленные славянские племена делятся на две группировки — склавинов и антов[2]. Иордан называл обе группировки венетами — племена с таким названием были известны еще римскому историку Тациту (I–II вв. н. э.) и обитали в бассейне Вислы между германцами и сарматами.

Римский историк Тацит сближает венетов с германцами, поскольку они «и дома строят, и носят большие щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты, — это все отличает их от сарматов, живущих в повозке и на коне».

Эти племена нельзя считать собственно славянскими они составляли т. н. балто-славянскую общность, объединяли предков славян и балтов (пруссов, литовцев, латышей), расселенных между Вислой, Днепром и Верхней Волгой. Славяне не называли себя венетами, их самоназванием было имя словене, означавшее «владеющие словом, членораздельной речью». Отделение славян от балтов произошло, по-видимому, в процессе готского переселения из Прибалтики в Причерноморье. Недаром славяне называют германцев «немцами» — то есть «немыми», не владеющими понятной речью (в отличие от славян-словен).

Готский историк Иордан рассказывает, как еще в IV в, готы сражались с восставшим против них народом ан- тов. Анты были побеждены, их предводители — 70 старейшин с предводителем Бозом — казнены. Современные историки спорят о том, входили ли славяне в состав Готской державы, или Иордан упомянул их потому, что в его время — в VI в. — это был воинственный народ в Причерноморье.

Славяне многому научились у соседей-германцев. У них они восприняли титул, обозначавший вождя боевой дружины — «князь». Названия многих предметов вооружения: шлема, щита, меча и важнейших хозяйственных орудий, таких, как плуг, они заимствовали у готов. После нашествия гуннов часть славян, видимо, оказалась под властью Гуннской державы Аттилы. Послы византийского императора, отправившиеся ко двору Аттилы, описывали напиток, которым их угощали подданные гуннского правителя. И хотя самих подданных гуннов византийцы называли скифами — как они называли многих северных варваров, — их напиток носил название «медос», т. е. мед — излюбленный хмельной напиток славян.

Когда Гуннская держава в V в. распалась на враждующие орды, славяне стали расселяться на землях Подунавья и вышли к границе Византии. Эта граница — река Дунай — навсегда осталась в памяти всех славянских народов, недаром в славянском фольклоре Дунай — это главная река, даже былинный богатырь носит это имя.

На Дунае греки узнали славян уже под своим именем — словене, которое для греков звучало как склави- ны. Славянские племена умножились на плодородных землях и стали заселять не только Балканы, но и Восточную Европу. Племенное объединение славян, заселившее междуречье Днестра и Днепра, получило от своих соседей — иранцев (аланов) или тюрков (аваров, болгар) — имя анты (по некоторым предположениям, означавшее «союзники»).

Греческий автор VI в. Прокопий Кесарийский о склавинах и антах. «Ведь племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща. А также одинаково и остальное, можно сказать, все у тех и у друг их, и установлено исстари у этих варваров. Ибо они считают, что один из богов — создатель молнии, — именно он есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных. Предопределения же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, по крайней мере в отношении людей, но, когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить богу жертву за свою жизнь; а избежав [смерти], жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой тупили себе спасение. Однако почитают они и реки, и нимф (греческое имя духов источников, деревьев и друг их природных объектов), и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания. А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друг а и каждый меняя насколько можно часто место поселения. Вступая же в битву, большинство идет на врагов пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют на себе ни хитона, ни грубого плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами. Есть у тех и у друг их и единый язык, совершенно варварский. Да и внешностью они друг от друг а ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к черноте, но все они чуть красноватые. Образ жизни [их] грубый и неприхотливый, как и у массагетов (этим именем одного из скифских народов называются гунны), и, как и те, они постоянно покрыты грязью, — прочему они менее всего коварны или злокозненны, но в простоте своей они сохраняют гуннский нрав. Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и друг их издревле звали «спорами» (это имя встречается только у Прокопия), как раз из-за того, я думаю, что они населяют страну, разбросанно расположив свои жилища. Именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю: ведь они обретаются на большей части друг ого берега Истра (Дуная)».

6. Славяне и кочевники Тюркский каганат и авары

Славяне действительно часто выступали союзниками степняков в войнах против Византии. Кочевники были заинтересованы в союзных отношениях с земледельцами — им нужен был хлеб, чтобы прокормиться самим и прокормить свой скот, нужна была и военная поддержка оседлого населения тех земель, где они пасли свои стада. Славяне помогали кочевникам переправляться через Дунай — они продавали им свои лодки.

После того как гунны потеряли свою власть в евразийских степях, в Центральной Азии возникло новое государственное объединение, созданное тюрками во главе с их правителем — каганом («ханом ханов») из рода Ашина. — Тюркский каганат. Его владения в VI в. простирались вплоть до причерноморских степей. С тех пор тюркские народы сменили в степях ираноязычных скифов, сарматов, аланов. Не пожелавшие подчиняться каганату кочевники — авары — двинулись на запад. Они попытались сначала обосноваться в причерноморских степях, но не нашли поддержки у местных гуннских кочевых племен. Тогда авары напали на антов и в 557 г. разбили их. Наступил черед Византии. Предводитель аваров Баян, носивший титул кагана, сначала обратился с просьбой к византийскому императору дать ему земли для поселения как союзнику империи. Византийцы, однако, остерегались таких союзников и отказали аварам. Тогда Баян двинулся на Дунай и захватил в 578 г. прежние владения гуннов — Паннонию.

Славяне в Подунавье попали под власть аваров. Европейские хроники и русская летопись рассказывают, как авары чинили насилия над славянами, требуя славянских женщин себе в жены и даже запрягая их в свои повозки вместо лошадей. Однако славяне были не только подданными, но и союзниками аваров: вместе с ними они совершали походы на Византию, угрожали ее главным городам — Фессалонике и самому Константинополю, разорили Афины. Но Аварский каганат в Подунавье был непрочным. Славяне восставали против власти аваров, многочисленные враги со всех сторон угрожали их владениям. К давнему врагу — Византии — добавилась новая тюркская кочевая орда, пришедшая с востока, болгары. С запада одолевала аваров сильнейшая держава европейского Средневековья — королевство франков. В 791 г. предводитель франков Карл Великий разбил аваров, к началу VIII в. Аварская держава была уничтожена.

Русский летописец Нестор в «Повести временных лет» рассказывает древнюю славянскую притчу об аварах-обрах. «Обры воевали против словен и притесняли дулебов — тоже словен, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его — обрина, — и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом и умом горды, и БоГистребш их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: «Погибли как обры», — их же нет ни темени, ни потомства». Притча о великанах-обрах напоминает библейский миф о гигантах, которые жили до потопа, — Бог истребил их за гордыню. В славянских преданиях имя обр/обрин до сих пор означает древнего великана, гиганта: когда великан впервые встретили пахаря, он удивился и принес его вместе с лошадью и тугом домой; мудрая мать предрекла великану, что именно этим людям суждено заселить всю землю — время гигантов закончилось.

Летописец Нестор о древних славянах. О дальнейшем расселении славян рассказывает уже русский летописец Нестор, составлявший свою летопись «Повесть временных лет» в Киеве на рубеже XI–XII вв. Он был христианином — монахом Киево-Печерской лавры. Настольной книгой всех средневековых историков была Библия. В этой «Книге книг», как ее называли в то время, ничего не рассказывалось собственно о славянах и Руси — ведь Библия была завершена в первые века нашей эры. Но эта книга неслучайно стала в Средние века главным источником знаний по всемирной истории. В Библии эта история не только наделялась особым смыслом — пониманием Божьего замысла: всем народам должен был открыться этот смысл своего существования, и все народы были равны перед Богом — ведь все они произошли от общего предка, праведного Ноя, который спасся после Всемирного потопа.

С этого библейского рассказа и начинает славянскую и русскую историю Нестор. Он повествует о том, как в своей гордыне люди стали строить Вавилонскую башню, чтобы достичь небес, и Бог разделил их языки, так что они не могли договориться о дальнейшем строительстве. Так появились разные народы (летописец так и называл их «языками») — потомки трех сыновей Ноя: Сима, Хама и Иафета. Они стали заселять землю, и в северных, или «полунощных» странах — в Европе — вместе с друг ими потомками Иафета оказались славяне.

Не только Библию использовал Нестор для составления летописи. У него был перевод всемирной истории — византийской Хроники, или «Временных книг», Георгия Амартола (это имя означало, что византийский историк, как и Нестор, был монахом). Георгий также рассказывал о расселении потомков Ноя, но среди них не называл ни славян, ни Руси. Для византийского историка они оставались «северными варварами», врагами Византии, лишенными настоящей культуры.

Нестору самому пришлось искать место своего народа во всемирной истории. Он обратился поэтому к исторической памяти своего народа — его преданиям. Славянское предание говорило о том, что в древние времена славяне (словене) жили на Дунае, где теперь Болгарская и Венгерская земли. Там их угнетали степняки авары, а затем пришедшие с запада франки (летописец называет их волохами). Тогда славянские племена стали расселяться по Средней и Восточной Европе, так что мораване поселились на реке Морава, рядом с ними расселились чехи, дальше ляхи, или поляки. А на восток до Днепра дошли поляне, рядом поселились древляне, между Припятью и Двиной — дреговичи, по Десне — северяне и рядом с ними — радимичи, в верховьях Днепра, Двины и Волги — кривичи, на Оке — вятичи. Дальше всего от Дуная расселились славяне, достигшие севера Восточной Европы, озера Ильмень, где ими был основан впоследствии город Новгород. Там, пишет Нестор, они прозвались «своим именем» — то есть продолжали именоваться словенами. Это неслучайно: ведь здесь, на Севере, жили не родственные славянам балты, а «чужие» по языку финно-угорские народы, которые в Древней Руси и звали чудь, «чужие».

Чудь. Это славянское название северных финно-угорских народов употреблялось в Древней Руси в узком и широком смысле. В узком смысле так именовались предки эстонцев, с которыми славяне первыми столкнулись в процессе расселения в Прибалтике. Имя этих «чужих» племен переносилось по мере дальнейшей славянской колонизации на другие финно-угорские народы и стало их обобщающим названием. Их культура имела общие внешние (бросающиеся в глаза черты): в отличие от славян «чудские» женщины любили носить многочисленные металлические украшения, снабженные т. н. шумящими привесками. Шум, издаваемый этими привесками, должен был оберегать от злых духов. Такие привески носили летописные весь, меря, мордва, мурома и друг не финно-угорские народы. Некоторые из них были полностью или частично ассимилированы (растворены) славянами, эстонцы создали свое государство, мордва, мари, удмурты, коми (летописная пермь) имеют государственную автономию в составе Российской Федерации. В русском фольклоре сохранились предания о чуди — древних насельниках тех краев у где ныне живут русские: в легендах эта чудь ушла под землю после того, как ее земли заняло новое население.

7. Что означали имена славянских племен

Славянские народы, живущие на Дунае, — словаки, словенцы — до сих пор сохранили свое древнее имя. Это имя донесли до крайнего предела древнего расселения славян новгородские, или ильменские, словене. Рядом со словенами новгородскими жили кривичи. Их имя, как и имена многих друг их славянских племен, означает, что они были потомками какого-то Крива или кривов (этим именем латыши до сих пор называют русских). Так понимал значение племенных названий и Нестор: он писал, что радимичи, живущие по реке Сож, и вятичи на Оке прозвались от неких предков — Радима и Вятко, пришедших с запада — от ляхов (поляков). Но название «кривичи» могло означать жителей края, границы — ведь кривичи действительно занимали пограничные районы расселения славян в верховьях Днепра, Западной Двины и Волги: рядом с ними жили балты и финны — чудь в Прибалтике, меря в Верхнем Поволжье.

Имя дреговичей — славянского племени, расселившегося по Припяти, вполне понятно: бассейн Припяти — болотистое место, болото, влажная местность в славянских языках обозначались словом «дрягва» (еще Иордан писал о древних славянах, что «болота и леса заменяют им города»). Имя же северяне только кажется понятным на первый взгляд: ведь они жили по Десне, в левобережье Днепра, а не на севере. Зато рядом есть древние названия рек — Северский Донец и т. п., — которые языковеды приписывают иранским племенам, обитавшим здесь еще до прихода славян. Значит, северяне — имя славянского племени, имеющее иранское происхождение.

Имена соседей северян — полян и древлян, живущих на правобережье Среднего Днепра, очень показательны для всей истории славянского расселения: поляне — жители полей, возделанной для посева пашни, древляне — обитатели лесистой местности. Нестор, для которого поляне были своим — киевским племенем, прославлял их в летописи как мудрых мужей, в то время как древляне и прочие племена считались живущими в лесах «звериным образом».

8. Земледельческая культура славян

Нестор преувеличивал «звериный нрав» живущих в лесной зоне древних славян. Их культура, известная благодаря археологическим раскопкам, основывалась на единой системе хозяйства: славяне были земледельцами, использовавшими пахотные орудия — соху и плуг, в которые впрягали лошадь или быков (волов). Значит, занимались они и скотоводством, но земледельческие работы отнимали более всего сил: ведь нужно было расчищать от леса поля, выжигать и выкорчевывать пни. Почва удобрялась золой от сожженного леса и кустарника, но была плодородной недолго: славяне широко расселялись по Восточной Европе не из любви к странствиям, а потому, что им нужно было отвоевывать все новые и новые участки пашни у леса.

Поселки древних славян были небольшими и состояли из нескольких простых углубленных в землю жилищ — полуземлянок. В углу располагалась печь, топившаяся по черному — без дымовой трубы. Заботиться о благоустройстве было некогда — поселения приходилось быстро покидать из-за истощения окрестных полей.

Но без этого тяжелого труда земледельца невозможно было развитие культуры и государственных институтов. Это хорошо осознавали сами славяне: недаром в русском былинном эпосе землепашец Микула Селянинович сильнее не только древнего великана Святогора, но и чародея — князя Вольги Всеславича. Ведь ему подвластна сила самой матери сырой земли.

Конечно, славянские племена в процессе земледельческой колонизации Восточной Европы должны были иметь собственную социальную организацию, способную защитить их интересы. Родоплеменная организация, возглавляемая родовыми старейшинами, была недостаточна для колонизации огромных пространств. У славян были свои князья и боевые дружины, они должны были возводить укрепленные поселения, в которых могли бы укрыться от опасности земледельцы. Эти поселения, окруженные земляными валами и рвами, археологи называют городищами, а славяне называли градами или городами.

9. Как был основан город Киев

Нестор записал легенду о древнем происхождении своего родного города. Он был основан предводителями полян, тремя братьями — Кием, Щеком и Хоривом. Они жили на Дунае, и князя Кия с честью принял сам византийский император, разрешивши поселиться на землях империи. Но окрестные жители не дали полянам обосноваться на Дунае, и те переселились на Днепр. Здесь, на горах правого берега Днепра, братья основали городок, названный в честь старшего Киевом; о Щеке напоминает киевская гора Щекавица, о Хориве — Хоревица. У них была и сестра — Лыбедь: так называлась впадающая в Днепр киевская речка.

Киевская легенда о трех братьях основывается на этих местных названиях гор — холмов; само имя Кий (означающее палицу — кий) принадлежит мифическому славянскому герою-пахарю. Но археологи открыли на киевских горах следы древних поселений, хотя они и не были городами — город Киев сформировался к X в., когда на Руси возникла целая сеть городских поселений.

Летопись рассказывает, что после смерти легендарных основателей Киева поляне, лишившиеся правителей, оказались под властью хазар. Их правитель потребовал дани, и поляне прислали ему в качестве дани мечи. Мудрые хазарские старцы предрекли правителю, что эта дань — недобрая: хазары добились ее саблями — оружием, заточенным с одной стороны; мечи же были обоюдоострыми. Значит, данники могут одолеть своих угнетателей. Так и сбылось, пишет Нестор.

В процессе расселения в лесостепной полосе им пришлось вновь и вновь сталкиваться со степняками.

10. Хазарский каганат

В VII в. Тюркский каганат распался на враждующие группировки кочевников. Одну из них — хазар — возглавляли потомки каганов Ашина, другую — болгар — представители знатного рода Дуло. При болгарском хане Кубрате кочевые орды в приазовских степях объединились — там возникла так называемая Великая Болгария.

Кубрат умер в 642 году, и ему приписывают богатейший поминальный комплекс, обнаруженный возле села Малая Перещепина под Полтавой. Роскошные пиршественные золотые и серебряные сосуды из Византии и Ирана, украшенные драгоценными металлами оружие и конская сбруя, золотые византийские монеты — 25 килограммов золота и 50 килограммов серебра помещалось в этом кладе, захороненном в память о военных походах хана. Однако совсем рядом, на Среднем Днепре, и почти в то же время был сооружен друг ой жертвенный комплекс. Возле села Вознесенка, за валом, который окружал жертвенную площадку, размещались многочисленные предметы вооружения и конской узды, кости животных — следы поминальной трапезы, а также два навершия от византийских штандартов в виде орла и льва — боевые трофеи. Такие жертвенные комплексы известны в VII–VIII вв. по всей евразийской степи, но самый знаменитый из них находится далеко в Монголии. Это поминальный храм Кюль-Тегина, главы Тюркского каганата из династии Ашина. Жертвенный комплекс на Среднем Днепре был сооружен, по-видимому, в память о его далеком потомке — представителе правящего рода хазар.

Во второй половине VII — начале VIII вв. хазары, обосновавшиеся в прикаспийских степях и на Северном Кавказе, вторглись в Приазовье и разгромили болгар. Часть из них подчинилась хазарам, часть — орда во главе с ханом Аспарухом — откочевала на Балканы. Там вместе с балканскими славянами болгары основали государство — Дунайскую Болгарию.

Византия вынуждена была признать власть болгарских ханов над завоеванными ими землями на Дунае в 681 году. Болгары дали свое имя стране и ее населению, но сами восприняли славянский язык и оседлую земледельческую культуру. В 863 году они приняли христианство из Византии. Христианское Болгарское царство сыграло важную роль в становлении древнерусской культуры.

Покорив аланов и болгар, хазары столкнулись с Византией в ее владениях в Северном Причерноморье — в конце VII–VIII вв. они захватили Боспор, Восточный Крым и даже Херсонес. Но вскоре у хазар и Византии появился общий враг — арабские завоеватели. Арабы завоевали Среднюю Азию, вытеснили хазар из стран Закавказья и в 735 году вторглись даже в прикаспийские степи. Их главной опорной базой на Северном Кавказе стал город Дербент, откуда ислам стал распространяться среди народов Дагестана. Хазары уступили Херсонес грекам и вынуждены были перенести свою столицу с Северного Кавказа в дельту Волги: она получила название Итиль или Атиль, как называли тюрки реку Волга.

Хазарскому кагану нужно было упрочить свое государство, населенное разными по происхождению племенами — аланами, уграми, болгарами и друг ими тюрками. Для этого необходим был единый государственный обычай — закон. Такой закон могла дать общая религия, нормы которой, записанные в священном писании, были бы едины для всех племен. Священным писанием — Библией — обладали христиане-византийцы, и подвластные хазарам аланы приняли христианство, рассчитывая на поддержку империи.

Свое священное писание — Коран — распространяли и арабы, в военных походах обращая «неверных» в свою религию, ислам. Но и греки-христиане, и арабы-мусульмане были соперниками хазар. Вместе с тем и христианская Библия, и Коран восходили к древнейшему Священному Писанию, писаному Закону евреев (или иудеев). Еврейские общины издавна жили в городах Закавказья, Боспора (в том числе в подвластных хазарам Фанагории и Таматархе, как стала называться Гермонасса) и Крыма и хорошо знали обычаи местных племен. Хазарский каган обратился к религии евреев — иудаизму.

В письме царя Иосифа — одного из последних хазарских правителей, которое тот отправил в середине X в. еврейскому сановнику в далекую Испанию, рассказывается, как каган выбрал иудаизм. Греки и арабы, обеспокоенные обращением хазар к иудеям, прислали мудрецов, чтобы те доказали истинность своих религий. Во время диспута каган спросил грека, чей закон он считает более истинным — иудейский или исламский. Христианин, естественно, предпочел почитаемый им еврейский «Ветхий Завет» Корану. Также ответили на вопрос кагана о христианстве и иудаизме и араб — для него еврейский Закон был ближе, чем христианское учение.

Каган и хазары приняли иудаизм в середине VIII в. Но Хазария оставалась многоплеменным и многорелигиозным государством. В самой столице Итиле наряду с иудеями жили мусульмане из Средней Азии, христиане и язычники — славяне и русь, поклонявшиеся своим богам и имевшие собственных судей. Языческим оставалось кочевое население степи. Хазарский каганат усвоил важный опыт Византийской империи, восходящий к античному времени: в его городах бок о бок могли мирно жить представители разных общин.

Хазары, как и прочие кочевники, стремились обложить данью земледельцев. В VIII в. они покорили соседствовавшие со степью восточнославянские племена — полян, северян и радимичей в левобережье Среднего Днепра и вятичей, сидевших по Оке. Отношения между славянами и кочевниками были не только враждебными. На поселениях Среднего Поднепровья они жили бок о бок, и рядом со славянской полуземлянкой могла располагаться юрта кочевника. Славяне вместе с земледельцами аланами заселили под эгидой хазар Подонье. Погребения же степняков обнаружены и в округе самого Киева — будущей столицы Древней Руси, расположенного в земле полян.

Киевское письмо X века. Недавно был обнаружен документ, происходящий из Киева и относящийся к X в. Это — древнейший известный нам документальный источнику происходящий из древнерусской столицы а значит — и Руси вообще. Ведь русские летописи стали составляться позднее, в XI в., после победы христианства на Руси. Документ — это письмо, написанное по- древнееврейски. Содержание письма обычное для Средних веков. Еврейская община города Киева просит своих единоверцев помочь человеку по имени Яков, который попал в долговую кабалу к иноверцам. Яков был отпущен на поруки и с этим письмом направился за деньгами из Киева в другие города, где жили евреи. На письме — подписи поручителей, среди которых есть имя некоего Гостяты бар Кавара Когена. Гостята — славянское имя, Кавар — название одного из хазарских племен, Коген — наименование еврейского жреческого сословия. Остается гадать о родословной этого человека — то ли еврей носил славянское и хазарское имена, то ли хазарин стал именоваться по-славянски, или славянин принял иудаизм… Некий хазарский чиновник начертал в углу свою резолюцию руническим письмом. Видимо, это был пропуск через Хазарию для Якова. В конце концов письмо оказалось в синагоге средневекового Каира. Но кто же были те иноверцы, которые заставили Якова проделать такой путь?

Источники ясно свидетельствуют о том, что власть над разноплеменным населением Киева и контроль над торгово-денежными операциями в X в. принадлежали русским князьям и их дружинникам. С IX в. они стремились овладеть торговыми путями, ведущими через Хазарию.

По степи же продолжалось движение беспокойных и воинственных кочевников. Часть болгар, не смирившаяся с хазарской властью, двинулась в IX в. вслед за соплеменниками в Дунайскую Болгарию. друг ая часть откочевала в Среднее Поволжье и на Каму — там возникло еще одно болгарское государство, Болгария Волжско-Камская. Уже в начале X в. ее правитель добился независимости от Хазарии и принял ислам.

Продвижение болгар в Среднее Поволжье привело к перемещению угорских кочевых племен в междуречье Днестра и Днепра: Там в IX в. обосновались угры, или венгры. В конце IX в. в причерноморские степи ворвались новые орды тюркских кочевников — печенеги. Они разорили Хазарию и вытеснили венгров из Причерноморья в Центральную Европу, в Паннонию, где некогда обретались гунны и авары.

Хазария искала союзников. Союз с Хазарским государством был выгоден Византии в те периоды, когда ей самой угрожали набеги степняков. В 840 г. греки выстроили для хазар кирпичную крепость на Дону — Саркел (Шаркел), что значит «Белая башня» (по-древнерусски — «Белая вежа»). Целая система крепостей была создана в бассейне Дона, в центре Хазарии. Но эти крепости должны были защищать Хазарию не только от рвущихся на Запад кочевников.

Саркел. Крепость была исследована археологами перед тем, как ее затопили волны Цимлянского водохранилища (в 1952 г.). Она была прямоугольной, площадью 193,5х133,5 м. Стены достигали толщины 3,75 ми имели квадратные башни. Крепость делилась еще одной поперечной стеной на две части: в цитадель с донжоном можно было попасть только изнутри крепости. Крепость стала центром оживленной торговли и ремесла. В ней и у ее стен жили не только хазары, но и болгары, славяне. В 965 г. Саркел был захвачен князем Святославом и превратился в русский город Белую Вежу.

У Хазарии появился новый враг, передвигавшийся на ладьях по рекам, — русь, или русы, как называли этот народ восточные авторы. Тот же хазарский царь Иосиф похвалялся в своем письме, что, если бы не хазары, русы разграбили бы все страны Ближнего Востока.

Еврейско-хазарская переписка о народах Хазарии. Главным источником по истории Хазарского каганата остается так называемая еврейско-хазарская переписка X в. В 60-е гг. этого столетия сановник арабского правителя Испании еврей Хасдай ибн Шапрут, услышав, что где-то на окраине цивилизованного мира существует государство во главе с правителем-иудеем, отправил ему письмо с просьбой рассказать о своей стране. Вот фрагмент ответного письма хазарского царя Иосифа, в котором имена народов и городов не всегда поддаются точному определению.

«Я сообщаю тебе, что я [происхожу] от сынов Иафета из потомства Тогармы (один из библейских сыновей Иафета). Так я нашел в родословных книгах моих предков, что у Тогармы было десять сыновей; вот их имена: первенец — Авийор; второй — Турис, третий — Аваз, четвертый — Угуз, пятый — Бизл, шестой — Трна, седьмой — Хазар, восьмой — Янур, девятый — Блгр, десятый — Савир. Я происхожу от сыновей Хазара, седьмого из сыновей. Я тебе сообщаю, что я живу у реки по имени Итиль, в конце реки Гргана [Турган Каспийское море). Начало этой реки обращено к востоку на протяжении 4 месяцев пути. У реки расположены многочисленные народы в селах и городах, некоторые в открытых местностях, а другие в укрепленных стенами городах. Вот их имена: Буртас, Булгр, Сувар, Арису, Черемис, Вннтит [вятичи?], Свр [северяне?], Слвиюн [славяне?]. Каждый народ не поддается точному расследованию, и им нет числа. Все они мне служат и платят дань. Оттуда граница поворачивает по пути к Хорезму, доходя до Гргана. Все живущие по берегу этого моря на протяжении одного месяца пути, все платят мне дань. А еще на южной стороне Семендер — древняя столица Хазарии в Дагестане в конце страны Тдлу, пока граница не поворачивает к «Воротам», то есть к Баб-ал-Абвабу Дербенту] а он расположен на берегу моря. Оттуда граница поворачивает к горам. Азур, в конце страны Бгда, Сриди, Китун, Арку, Шаула, Сгсрт, Албуср, Ухуср, Киаруср, Циглг, Зуних, расположенные на очень высоких горах, все аланы до границы Ap-Kauaf все живущие в стране Каса [черкесы — касоги] и все племена Киял, Ткт, Гбул, до границы моря Кустандины [Константинополя — Византии], на протяжении двух месяцев пути, все платят мне дань. С западной стороны — Шркил [Саркел], Смкрц [Гаматарха — Тмутаракань], Крц [Керчь], Суграй [Сугдея — Судак], Алус, Лмбт, Бртнит, Алубиха [Алупка?], Кут, Манкт [Мангуп?], Бурк, Алма, Грузин. Эти местности расположены на берегу моря Кустандины, к западной стороне. Оттуда граница поворачивает к северной стороне, стране по имени Бцра [печенеги?]. Они расположены у реки по имени Вагз [Днепр?]. Они живут в открытых местностях, которые не имеют стен. Они кочуют и располагаются в степи, пока не доходят до границы области Хгриим [угры-венгры]. Они многочисленны, как песок, который на берегу моря во множестве. Все они служат мне и платят мне дань. Место расположения их и место жительства их простирается на протяжении 4 месяцев пути. Знай и уразумей, что я живу у устья реки, с помощью Всемогущего. Я охраняю устье реки и не пускаю Русое, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на мусульман, и точно также всех врагов их на суше приходить в «Воротам». Я веду с ними войну. Если бы я их оставил в покое на один час, они уничтожили бы всю страну измаильтян до Багдада и до страны… Досюда доходят мои пределы и власть моего государства».

Глава 2 Становление Руси

1. Легенда о призвании варягов

Русский летописец Нестор, составивший на рубеже XI–XII вв. в Киеве начальную русскую летопись — «Повесть временных лет», донес предание о начале Русского государства. Нестор не знал точных дат первых событий русской истории — они были известны ему лишь из переводного греческого хронографа. Но летописец знал, что главные события начальной истории Руси и славян свершились в царствование византийского императора Михаила III, в 860-е гг., когда Кириллом и Мефодием была создана славянская письменность и когда Русь совершила свой первый поход на Константинополь — Царьград. Летописец понимал, что этот поход Русь Могла совершить, опираясь на уже сложившуюся государственную систему. Поэтому легенду о происхождении Русского государства он предпослал описанию первого похода на Царьград.

Варягами в летописи именовали жителей Скандинавии — свеев, урманов — норвежцев, жителей Готланда, которых в Европе называли норманнами, «северными людьми». Под 859 годом Нестор сообщает, что варяги брали дань с чуди, словен, мери и кривичей. Хазары же имели дань с полян, северян и вятичей. Дань состояла из мехов или друг их продуктов, которые исчислялась в мехах: шкурка пушного зверя была счетной единицей, заменяла деньги.

Под 862 годом в летописи говорится, что варяги были изгнаны за море. Освободившиеся от дани племена стали самостоятельными. «И не было у них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать между собой». Тогда, собравшись, представители разных племен решили: «Поищем себе князя, который владел бы нами и судил по ряду, по праву». Так впервые была сформулирована мечта о русском правовом государстве. Для ее осуществления отправились за море к варягам, но не к свеям или урманам, а к тем, которые звали себя русь. Тут представителями чуди, словен и кривичей были произнесены знаменитые слова призвания: «Земля наша велика и обильна, но наряду (порядка) в ней нет. Придите княжить и владеть нами». Тогда избрались три брата и взяли с собой «всю русь». Старший — Рюрик сел сначала в Ладоге, потом в Новгороде у словен, второй брат, Синеус, в Белоозере у веси, третий — Трувор — в Изборске у кривичей. С тех пор в России варягами называют тех, кого призвали на помощь со стороны.

2. Готлиб Байер, начало русской исторической науки и «норманская теория»

Историки прилагают немало сил для того, чтобы отыскать историческое зерно в летописном предании о призвании варягов. Первым из них был немецкий академик-востоковед Готлиб Байер (1694–1738), один из создателей отечественной исторической науки, приглашенный из Кенигсберга (нынешнего Калининграда) в Петербург в 1720-е гг. Байер порвал с библейской средневековой традицией, которой следовали летописцы, возводившие все народы к потомкам сыновей Ноя, в том числе с представлением о том, что Москва и «московиты» восходят к Мосоху, сыну Иафета. Однако развенчивая этих средневековые стереотипы, ученый-востоковед, не знавший русского и скандинавских Языкову отнесся с недоверием и к летописным именам первых варяжских князей. Он предложил собственную «кабинетную» этимологию этих имен: Рюрик пришел в Новгородскую землю не с братьями, с «домом и верной дружиной» («сине хус» и «тру вард»). С тех пор любители огульного отрицания исторических основ летописного текста, давно забыв о Байере, повторяют его интерпретацию княжеских имен, а летописную легенду изображают тенденциозной выдумкой — «норманской теорией» у не соответствующей чисто «славянской» истории Руси.

Между тем история с именами первых князей гораздо интереснее: имена действительно имеют скандинавское происхождение у но в русском княжеском роду сохранилось лишь одно из них — Рюрик (о князьях с этим именем еще пойдет речь). Его братья, как сказано в летописи, умерли через два года после призвания, не оставив потомства… Из последующей истории русского княжеского рода мы знаем, что смерть соперников, претендовавших на власть над Русской землей, не была случайной. Но летописное предание молчит об обстоятельствах исчезновения Синеуса и Трувора.

Призвание варяжских князей описано в летописи под 862 г., который условно был принят как год основания Древнерусского государства: в Новгороде, где обосновался старший русский князь — Рюрик, в 1862 г. был поставлен памятник «Тысячелетию России». По византийским источникам, русь уже летом 860 г. осадила Царьград: Нестор был неточен в хронологии. Можно ли доверять и его утверждению о том, что от варягов — призванной руси — прозвалась Русская земля?

3. Бертинские анналы

Другой летописец — франк Пруденций, писавший свои анналы на два столетия ранее Нестора, в конце IX в., подтвердил правдивость русской летописи. Он описывает первое появление руси под 839 годом — это самое раннее точно датированное упоминание руси. Пруденций рассказывает, как ко двору императора франков Людовика Благочестивого прибыло посольство от императора Византии Феофила. В составе этого посольства были люди, называвшие себя «рос». Их правитель — каган — отправил их в Константинополь к Феофилу для заключения договора о дружбе, но обратный путь им преградили враждебные племена. Росы просили пропустить их через земли франков на родину. Людовик, однако, решил проверить, что это за народ. Его подозрительность имела все основания. Расследование выяснило, что в действительности росы были-то происхождению свеями — шведами. Франкский император всю жизнь сражался со скандинавами, которых в Западной Европе звали норманнами — «северными людьми», а в Восточной — варягами. Сами себя скандинавские воины называли викингами — участниками «вика», похода на морских судах, кораблях. Правитель франков опасался, что росы — не кто иные, как разведчики. Об этом он и написал Феофилу, задержав у себя росов.

Неизвестно, что случилось дальше с русскими послами, но очевидно, что руси хорошо стал известен путь на Константинополь. Через двадцать лет, в 860 году, флот «народа рос» внезапно появился у самых стен столицы Византии, и город, по словам византийского патриарха Фотия, «едва не был взят на копье».

Можно ли различить историю и сагу, правду и вымысел в легенде о призвании варягов? Предания о трех братьях — это обычный мотив легенд, мифов и даже волшебных сказок. Книжную легенду о трех братьях — основателях Киева составил сам Нестор. Правда, имена братьев-варягов настоящие, скандинавские. Но младшие братья, по летописи, скоро умерли — единственным князем остался Рюрик, он стал основателем династии русских князей и царей, которая пресеклась уже после смерти сыновей Ивана Грозного. Так было ли само призвание варяжских князей?

Исследователи летописной легенды давно обратили внимание на то, что призвание князя — это древняя новгородская традиция. Новгородцы решали, кто будет князем на вече — народном собрании. Князь должен был править «по ряду» — договору и «по праву» — по закону. Отсутствие порядка и его установление — «ряд», договор с князем, который должен «судить и рядить» — главный мотив легенды о призвании варягов. Чтобы осуществлять свои государственные функции князь и его дружина должны были кормиться, объезжая подвластные племена и те города, которые определялись «рядом» — договором. Такие племена и города перечислены в летописной легенде. В города свозилось не только продовольствие, но и дань. Там она перераспределялась между князем и его дружиной и предводителями местных племен. Там же развивались ремесла и торговля. Таким образом, договор должен был устраивать всех — и местную племенную знать, получавшую часть государственных доходов, и князя с его дружиной, получавших дань на законных основаниях. Дружина князя звалась русью. Что же значило это имя?

4. Происхождение имен «Русь» и «Россия»

Имена племен и народов часто имеют вполне определенное значение. Имя «словене» означает «владеющие словом», «свои». То же значение — «свои» — имеет и имя свеев-шведов. Такие имена характерны для племенного строя, когда нужно было отличать свои племена от чужих. В Скандинавии, однако, не было народа по имени «русь», как не было и народа по имени «викинги». Так называли себя боевые дружины, выступавшие в морской поход. Вместе с тем эстонцы — древняя чудь — и финны до сих пор называют Швецию и шведов именем Роотси, Руотси. Значит, так называли себя сами шведы, отправляющиеся в Восточную Европу. Из древнескандинавских языков ясно, что значило это имя: слова с корнем «ротс/рос» означали гребцов, участников похода на гребных судах.

Почему скандинавы, отправляющиеся на восток, не называли себя так же, как те, что плыли на запад; — викингами? На этот вопрос отвечает история мореплавания. По Балтийскому морю и дальше по Атлантике скандинавы могли плавать на больших — «длинных» — кораблях. По рекам Восточной Европы движение на таких кораблях было невозможно. Часто нужно было плыть против течения, грести на веслах, вытаскивать ладьи на сушу и тащить их через волоки. Таким был быт руси и в середине X века, когда византийский император Константин Багрянородный описывал сбор однодеревок для ежегодного похода на Византию. Русь собирала эти однодеревки со всех подвластных ей славянских племен, оснащала их на реке Днепр и плыла к югу, к днепровским порогам. Там русь вытаскивала ладьи на сушу и тащила по берегу, затем снова спускала на воду и плыла к Константинополю.

Когда греки впервые увидели скандинавов, они узнали их имя — «рос». Один из греческих авторов назвал росов «дромитами», экипажем гребного корабля, дромона, — ведь русь приплывала в Византию на своих судах. С тех пор греки называли русских росами и Русскую землю Росией или Россией. Это название было воспринято уже в XV в. Московской Русью, наследницей Византии, и сохраняется как официальное название нашей страны до сих пор.

Славяне же услышали имя шведских «гребцов» от чуди, и оно звучало по-фински как «роотси, руотси». В славянской передаче это имя зазвучало как «русь» (точно так же название самих финнов — «суоми» — в летописи передано как «сумь»). Это имя закрепилось за призванными князьями и их дружинами и перешло на подвластную им землю.

5. Русь и международная торговля

Что заставляла скандинавов преодолевать огромные пространства Восточной Европы, леса и пороги? Не только Константинополь — Царьград русской летописи — был целью появившейся в Восточной Европе руси. Неслучайно ее предводитель уже в 839 году при дворе франкского императора именовал себя титулом «каган», приравниваемым к императорскому.

Русь оказалась соперницей Хазарии в Восточной Европе. Арабский географ Ибн Хордадбех уже во второй половине IX в. описывает разные пути купцов-русов. Один маршрут ведет в Византию, где с руси берет десятину (торговый налог) император, другой — по реке славян, Дону, затем на Волгу, к столице Хазарии, где десятину берет каган. Далее русь пересекает Каспийское море и на верблюдах движется к Багдаду. Товары русских купцов — меха и франкские мечи, о которых мечтали в странах ислама. Переводчиками же им служат славянские рабы. Славянский язык был в этом мире языком международного общения, недаром и русов Ибн Хордадбех относит к «роду славян».

Что искала русь в Византии и на Арабском Востоке? Как и все «варвары», впервые столкнувшиеся с цивилизацией, русские купцы и воины жаждали ее богатств: если можно было внезапно напасть — грабили или требовали откупа, дани. Но выгоднее была регулярная торговля. Как только на рубеже VIII и IX вв. на севере Европы началось движение скандинавских народов — наступила эпоха викингов, последний этап Великого переселения, через Восточную Европу в Скандинавию с торговыми караванами руси хлынул непрерывный поток восточного серебра. Сотни тысяч арабских серебряных монет — дирхемов — находят в кладах, которые хранились на поселениях IX–X вв., расположенных вдоль речных путей Восточной Европы, на островах и заливах Балтийского моря.

В Восточной Европе IX в. клады серебряных монет концентрируются в Поволховье — там, где располагались Ладога и Новгород — центры начальной Руси, и на границах Хазарского каганата — по Оке и в левобережье Днепра, там, где жили зависимые от Хазарии славянские племена. Это значит, что дружины руси должны были делиться со славянами частью своей добычи: успешными ее предприятия могли быть тогда, когда дружина опиралась на поддержку славянских племен. «Ряд» — договор, заключенный между слове- нами, друг ими племенами и призванными варяжскими князьями, определял условия, на которых князья и их дружина могла кормиться в славянских городах.

6. Арабский автор X в. Ибн Руста о славянах и русах

Восточные авторы обычно основывались в своих. сочинениях на рассказах купцов и путешественников, часто — на слухах. Историки до сих пор спорят, где мог располагаться описанный ими «остров Русое». Но описание быта Древней Руси находит соответствие в друг их источниках. «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Острову на котором они (русы) живут, протяженностью в три дня пути покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр оттого, что стоит только человеку ступить ногой на землю как последняя трясется из-за обилия в ней влаги. У них есть царь у называемый хакан русое. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются забирают их в плен, везут в Хазаран (Хазарию) и Булкар (Волжско-Камскую Болгарию) и там продают. Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян. Когда у них рождается сын, то он (рус) дарит новорожденному обнаженный меч, кладет его перед ребенком и говорит: «Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретешь этим мечом». И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие — торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям. Получают они назначенную цену деньгами и завязывают их в свои пояса. Они соблюдают чистоту своих одежд, их мужчины носят золотые браслеты. С рабами они обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что торгуют ими. У них много городов, и живут они привольно. Гостям оказывают почет, и с чужеземцами, которые ищут их покровительства, обращаются хорошо, так же как и с теми, кто часто у них бывает, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. Если же кто из них обидит или притеснит чужеземца, то помогают и защищают последнего.

Мечи у них Сулеймановы. И если какое-либо их племя, род (поднимается против кого-либо), то вступаются все они. И нет тогда (между ними) розни, но выступают единодушно на врага, пока его не победят. И если один из них возбудит дело против друг ого, то зовет его на суд к царю, перед которым (они) и препираются. Когда же царь произнес приговор, исполняется то, что он велит. Если же обе стороны недовольны приговором царя, то по его приказанию дело решается оружием (мечами), и чей из мечей острее, тот и побеждает. На этот поединок родственники (обеих сторон) приходят вооруженные и становятся. Затем соперники вступают в бой, и кто одолеет противника, выигрывает дело.

Есть у них знахари, из которых иные повелевают царем, как будто бы они их начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, скотом. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это жертва богу.

Они храбры и мужественны, и если нападают на друг ой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют или обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги, походы совершают на кораблях.

Русы носят широкие шаровары, на каждые из которых идет по сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку о колен, к которым затем и привязывают. Никто из них не испражняется наедине у но обязательно сопровождают руса трое его товарищей и оберегают его.

Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг друг у, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удается приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить.

Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда, и вместе с ним кладут в ту же могилу его одежды и золотые браслеты, которые он носили. Затем опускают туда же множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец, в могилу кладут живую любимую жену покойника. После этого отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заточении».

Глава 3 Певые русские князья От Рюрика до Святослва

1. Рюрик — первый русский князь

После смерти своих полулегендарных братьев Рюрик сосредоточил власть в своих руках. Сам он обосновался в Новгороде у словен, своим же «мужам»-дружинникам раздал в «кормление» другие города — центры подвластных ему племен. В летописи к этим городам причисляются Полоцк в земле кривичей, Ростов в земле мери, Белоозеро в земле веси, а также Муром в земле финского племени мурома, жившего по Оке. Присоединение к владениям Рюрика муромы, не участвовавшей в призвании варяжских князей, было очень важным событием. Ниже муромы по Оке жили славяне-вятичи. Они платили дань хазарам. Владения руси вплотную приблизились к землям, подвластным Хазарии. На Оке найдено много кладов монетного серебра. По этой реке, с Дона на Верхнюю Волгу и дальше — к Новгороду и Балтике, шли купеческие флотилии. Дон контролировали хазары, построившие там Саркел. Назревал конфликт между русью и хазарами.

2. Аскольд и Дир Путь «из варяг в греки»

Прямого конфликта с Хазарией при Рюрике не произошло. Русь искала обходных путей, чтобы добираться до рынков мировой цивилизации, минуя Хазарию. По летописи, два «мужа»-дружинника Рюрика, Аскольд и Дир, получили у Рюрика разрешение отправиться в поход на Царьград — Константинополь. Они двинулись из Новгорода на юг, достигли Днепра и обосновались у полян в Киеве, собрав там много варягов. Поляне платили дань хазарам, но Аскольд и Дир овладели «Польской землей», не встретив их сопротивления.

Видимо, Хазария уже не могла удерживать отдаленные земли на западе своих владений. Но русь стремилась получить не только власть над полянами и путь по Днепру. Из Киева, по русской летописи, русь отправилась в первый свой поход на Царьград. Это было в правление императора Михаила III при патриархе Фотии в 860 году. В византийских хрониках не упомянуты имена предводителей руси, и ученые спорят, действительно ли русь пришла к стенам Царьграда из Киева. Норманны — скандинавы, звавшиеся русью, могли приплыть и через проливы Средиземного моря: недаром арабские источники сообщают, что в 844 году северный народ рус напал на Севилью в Испании, а в 860 году норманны добрались до Италии и стремились захватить сам Рим.

И все же у нас есть основания верить русской летописи. После Аскольда и Дира русь не раз совершала походы на Царьград, и главным их маршрутом оставался путь от Новгорода к Киеву, по Волхову и Днепру. Этот путь — от Скандинавии до Царьграда по рекам Восточной Европы — назывался в летописи «путем из варяг в греки и из грек». Но путь этот не заканчивался в Царьграде, а продолжался по кольцевому маршруту, ибо из Балтийского — Варяжского — моря можно было плыть в Рим, а оттуда в Царьград и по Черному морю (Понту) — вновь к устью Днепра. Путь «из варяг в греки» соединял Русскую землю со всем средневековым европейским миром.

Аскольд и Дир первыми прошли с русским войском по этому пути. Они потерпели поражение под стенами Царьграда, но и это поражение воспринималось как начало русской славы: ведь после этого похода имя руси впервые попало на страницы официальных византийских хроник — вошло во всемирную историю. С этого времени, — писал Нестор, — «стала прозываться Русская земля».

3. Русь, славяне и славянская грамота

Тем временем вне пути из варяг в греки произошло событие, которое имело для русской истории значение не меньшее, чем все походы, победы и поражения. Это случилось в 863 году. Нестор сообщает, что правители славянских княжеств в Подунавье, в Моравии, обратились к Михаилу III с просьбой прислать к ним учителей. «Земля наша крещена, но нет в ней учителя», — сказали послы славян императору. Тогда Михаил созвал греческих мудрецов — философов, — и было решено отправить к славянам двух греческих книжников — братьев Кирилла и Мефодия. Они создали славянскую грамоту и перевели Священное Писание на славянский язык.

Сам рассказ Нестора и особенно слова послов очень напоминают легенду о призвании варягов. Русский летописец недаром связал этот рассказ с повествованием о происхождении руси. Ему было важно показать, что славяне сами создавали свою государственность и культуру. Варяжские князья и греческие учителя были призваны по их собственной инициативе: это было тем более важно, что византийцы продолжали считать славян «варварами», а их язык — непригодным для передачи библейских текстов.

Нестор писал свою летопись в Киеве по-славянски и пользовался той азбукой, которая называется кириллицей — в честь Кирилла, просветителя славян. Этой азбукой пользуются до сих пор славянские народы — сербы, болгары, македонцы — и все восточные славяне — русские, украинцы, белорусы. Кириллический алфавит восприняли и многие неславянские народы России. Кирилл и Мефодий, учившие в Моравии, почитаются как просветители всеми славянами.

Для Нестора в его «сказании» о происхождении славянской грамоты был особый смысл. Для него, писавшего в начале XII века, русский и славянский язык был одним и тем же языком. Но русь, призванная из-за моря славянами в IX веке, была «варяжской» по происхождению. Конечно, она быстро слилась со славянами и стала говорить по-славянски — ведь сами отношения между начальной русью и славянами строились на договоре, соглашении. Нестору нужно было ясно показать общность языка всех славян и руси. Поэтому он перечисляет славянские племена Средней Европы, у которых распространилась поначалу славянская грамота: это мораване, чехи, ляхи (поляки) и поляне — племя в Южной Польше, давшее название этой стране. Племя с таким же именем обитало и вокруг Киева. Значит, и оно могло быть причислено к тем славянам, которые первыми получили письменность от Кирилла и Мефодия. Русь во времена Нестора слилась с полянами и дала им свое имя (как она дала свое имя и всей Русской земле): поляне ныне зовутся русью, пишет летописец, значит, и русь может быть причислена к ученикам Кирилла и Мефодия.

Славянская грамота понадобилась руси очень скоро, и была использована русью уже в правление следующего князя — Олег а.

4. Вещий Олег

Разбитые под Царьградом Аскольд и Дир вернулись в Киев. В Новгороде же продолжал княжить Рюрик. Почувствовав приближение смерти, он отдал своего малолетнего сына Игоря на попечение родственнику — Олег у. Таков был обычай в раннесредневековых государствах — воспитатель («дядька») становился фактическим правителем и воеводой при малолетнем князе. По летописи, это случилось в 879 году.

Через три года, в 882 году, Олег собрал войско из варягов и подвластных ему племен — чуди, словен, мери и кривичей. Князь взял с собой младенца Игоря и двинулся с войском с Волхова на Днепр! Он подошел к Смоленску — одному из кривичских городов — со своими кривичами и занял город. Следующим городом, который занял Олег на днепровском пути, был Любеч. Наконец князь подошел к Киеву и узнал, что там правят Аскольд и Дир. Чтобы выманить правителей из укрепленного города, Олег спрятал дружину, а сам прикинулся купцом, идущим «в греки». Аскольд и Дир вышли на торг, и тогда Олег объявил их незаконными правителями — ведь они не принадлежали к роду призванных князей. Зато сам Олег принадлежал к этому роду, а Игорь был законным князем. Неудачливые мужи Рюрика Аскольд и Дир были убиты; их курганы еще долго высились над Днепром.

Оле занял Киев и провозгласил его «матерью городов русских», В Киеве все его воины — и варяги, и словене, и другие — получили уже общее наименование: русь, ведь все они были членами княжеской дружины. Уже из Киева Олег установил размер дани, которую должны были ежегодно платить его варягам подвластные племена Новгородской земли — словене, кривичи и меря.

Деяния Олег а показывают, что род князей, призванных в Новгород, считал себя правителем не только племен Новгородской земли, но и всех славян. Сделав столицей Киев, Олег подчинил племя древлян в правобережье Днепра, а потом послал дружинников к племенам левобережья — северянам и радимичам, платившим дань хазарам. Князь велел впредь давать дань ему, ибо он — противник хазар.

В летописи не сказано, как ответили хазары на действия Олег а. Но о реакции Хазарии свидетельствует археология. В последней четверти IX в., в то время, когда русь обосновывается в Киеве, в Восточную Европу перестает поступать арабское серебро. Хазария перекрыла доступ на Восток русским купцам — началась экономическая блокада.

Блокада длилась недолго. Уже в начале следующего — X в; в Восточную Европу начинает вновь поступать серебро. Но торговые маршруты обходят Хазарию — серебро вдет через Волжско-Камскую Болгарию, и не с Арабского Востока, а из среднеазиатской мусульманской державы Саманидов, чеканивших собственную монету.

Однако Руси нужен был собственный путь, ведущий к центрам цивилизации. Согласно летописи, в 907 году Олег собрал огромное войско из варягов и всех подвластных, союзных ему племен Восточной Европы, которую греки именовали Великой Скифией. Князь пошел с двумя тысячами ладей по пути «из варяг в греки» на Царьград.

В летописном описании этого похода много легендарного. Подойдя к Царьграду, Олег должен был перетаскивать ладьи по суше волоком, чтобы миновать цепь, преграждавшую ему путь в залив Золотой Рог. Такова была обычная практика руси на пути «из варяг в греки», где было много волоков. В летописи же рассказывается, будто корабли шли на колесах по суше под парусами. Греческие хроники вообще не упоминают о походе Олег а, и ученые спорят, дошел ли он до Константинополя. Но летопись сохранила ясное свидетельство о крупной победе, которую одержала русь над греками. Это свидетельство — мирный договор, заключенный Олегом с византийцами. Экземпляр этого договора, хартия, написанная по-славянски, хранилась в княжеском архиве и была использована Нестором при составлении «Повести временных лет». Здесь тo, при заключении договора, руси и понадобилась славянская грамота, известная грекам, равно как и славянам (возможно, переводчиками служили болгары).

Олег потребовал от греков дани — по 12 гривен на уключину корабля.

Гривна — наименование счетной и денежно-весовой единицы в Древней Руси. Ее название восходит к шейному украшению — обручу из серебра. Пока в IX–XI вв. на Руси обращались серебряные монеты, гривна была весовой единицей, содержавшей 25 монет. В XII в. наступил безмонетный период, и гривнами стали называть серебряные слитки, которые на юге — в Киеве и Чернигове — были шестиугольными и весили около 160 г., а в Новгороде — в виде брусков весом около 200 г. С возобновлением монетной чеканки во второй половине XIV в. гривна опять стала счетной единицей: в современном русском языке сохранилось слово «гривенник», обозначающее 10-копеечную монету.

Древнейшая русская гривна состояла из 25 серебряных монет (арабских дирхемов, по-русски — кун) и весила около 70 граммов. 300 гривен должны были ежегодно платить новгородцы варягам, согласно уставу Олега. Если верить летописному расчету, по которому экипаж корабля состоял из 40 человек, дань оказывалась огромной — почти миллион гривен. Существенно, правда, одно уточнение в договоре: 12 гривен получал не каждый воин, они выплачивались на уключину — на гребца. Гребцы были главной силой передвигающегося в ладьях войска, недаром от скандинавского обозначения гребцов и происходило слово «русь».

Русь, как княжеская дружина, отличалась от рядового войска Олега — славян. При заключении договора с греками русь клялась Перуном — славянским богом грозы и покровителем князя и его дружины, славяне — Волосом, «скотьим богом». Скотий бог, однако, не был только богом — покровителем домашних животных. Он был и богом богатства (слово «скот» означало и «богатство, деньги»). Правда, богатства, полученные в Византии, распределялись по-разному между славянами и русью. Перед возвращением Олег велел дать руси паруса из драгоценных византийских тканей — паволок, а славянам — из простой холстины. Но дело здесь было уже не в различиях между варяжской русью и славянами, ведь русь клялась именем славянского бога и заключала договор с греками по-славянски. Русь, как княжеская дружина, получала главную выгоду от победы над Византией. В договоре, окончательно оформленном уже в 911 году, слово «Русь» означает уже не только княжескую дружину, но и Русскую землю — все подвластные русскому князю племенные земли. Русские купцы получали по договору большие льготы в Царьграде, в том числе право на беспошлинную торговлю. Имущество руси в Греции и греков на Руси равно были защищены статьями этого договора, беглых рабов (челядь) и злодеев-преступников следовало возвращать.

Вернувшийся с победой Олег был прозван на Руси Вещим — провидцем. Но Нестор — летописец-христианин — не мог признать языческого князя провидцем, ведь провидение — дар Божий. Поэтому Нестор рассказывает легенду о смерти Олег а от своего коня — прозванный вещим князь не смог предвидеть собственной смерти. В славянском язычестве конь и змея, выползшая из конского черепа и ужалившая Олега, — это символы «скотьего бога» Волоса. Не скрывается ли за летописной легендой о смерти Олега славянская повесть о мести Волоса, бога униженных князем славян?

5. Игорь Старый

Смерть Олег а остается загадкой ранней русской истории. Даже могила его в разных летописях упоминается в разных местах — под Киевом, под Ладогой… Так или иначе, после его смерти, происшедшей в 912 году, Игорю пришлось возобновлять дело своего предшественника. От него «затворились» в своих городах древляне, и князю пришлось вновь покорять их и облагать еще большей данью. Тут (в 915 году) на Русскую землю впервые пришли печенеги, разорившие Хазарию и вытеснившие венгров из причерноморских степей. Игорю приходилось то воевать с ними, то заключать мир и даже союз. У князя был воевода по имени Свенельд, который принимал участие в покорении славянских племен. Ему Игорь дал право собирать дань у древлян и племени уличей, или угличей, живших на границе со степью, между Днестром и Южным Бугом.

Но во всей Русской земле при Игоре уже действовал отлаженный государственный механизм. Он был описан византийским императором Константином Багрянородным в наставлении детям — трактате «Об управлении империей». Зимой князь и его родичи и воеводы с дружинами руси расходились из Киева по землям подвластных племен — древлян, дреговичей, кривичей, северян и друг их славян — в полюдье, собирали там дань и кормились. Не нужно было ходить лишь в далекий Новгород — там сидел малолетний сын Игоря Святослав, а дань собирали сами новгородцы, Весной, когда на реках таял лед, славяне рубили в своих лесах деревья для лодок- однодеревок и сплавляли их из Новгорода, Смоленска, Любеча, Чернигова и Вышгорода (города, расположенного выше Киева по Днепру) в Днепр. Далее они направлялись по Днепру в Киев и продавали свои однодеревки ру- си. Русь с однодеревками спускалась ниже по Днепру к крепости Витичев и там оснащала лодки, надстраивала борта, приклепывала уключины — готовилась к сложному плаванию. Через днепровские пороги русь плыла к Черному морю, оттуда — к устью Дуная и через Болгарскую землю — в Византию, к Константинополю. Там русь могла торговать продуктами дани и рабами, захваченными в славянских и иных землях.

Эти регулярные отношения с Византией обеспечивал договор руси с греками 911 года. Внутригосударственные отношения тоже строились на основе договора — «ряда», или «пакта», недаром Константин Багрянородный называет славян пактиотами — платящими дань по пакту, договору. Этот договор был взаимовыгоден — славяне не только участвовали в торговых и военных предприятиях руси, но и продавали, а не отдавали в качестве дани, свои однодеревки.

Это развязывало руси руки для решения своих проблем на Востоке. Недаром после 912 года русь (точная дата неизвестна) совершает рейд через Хазарию на мусульманские страны в Южном Прикаспии. Хазары вынуждены были пропустить флотилию руси — им была обещана часть добычи (или была выгодна война против своих соперников-мусульман, как она была выгодна и Византии). Два года русь грабила богатые страны ислама, но на обратном пути их поджидала засада. Арабский автор ал-Масуди пишет, что хазарского кагана окружала гвардия, набранная из мусульман Хорезма — государства в Средней Азии, подвластного Саманидам. Гвардия решила отомстить за единоверцев и напала на груженную добычей русь в устье Волги — Атиля. Русь была разгромлена, ее остатки добиты в Волжской Болгарии при попытке отступить на Верхнюю Волгу.

Конфликт с Хазарией назрел. Письмо, происходящее из Хазарии и написанное по-еврейски, рассказывает об этом конфликте времен царствования византийского императора Романа Лакапина (920–944 гг.). Роман преследовал евреев в Византии, и отношения императора с Хазарией испортились. Тогда он решил натравить союзную ему Русь на Хазарию. Предводитель руси по имени Хелгу напал на Таматарху-Тмутаракань (как звался этот древний город по-русски) — и другие причерноморские владения хазар.

Имя «Хелгу» точно передает скандинавское «Хельги», что по-русски звучит как «Олег». Многие ученые думают, что это и был Вещий Олег, который не умер таинственной смертью в 912 году, а стремился продолжить завоевательную политику. Но судьба Хелгу, как она описана в хазарском документе, разительно отличается от судьбы удачливого Олег а. Кроме того, в княжеском правящем роде принято было давать детям имена предков — внук Игоря носил имя Олег, а его племянник сам именовался Игорь. Недаром князь Игорь уже в XI в. был прозван Игорем Старым, первым среди русских князей с таким именем.

Кто бы ни был этот Хелгу, он был разбит хазарским полководцем. Тот обязал русского князя выступить против Византии. Хелгу пошел на Константинополь, и его флот был сожжен там греческим огнем. Греческий огонь — это страшная нефтяная смесь, состав которой греки держали в тайне. Остатки русского войска отступили во Фракию, на побережье Малой Азии, где Хелгу погиб.

Хазарское письмо не дает нам точных дат. Но оно дает важную характеристику политических — точнее, геополитических взаимоотношений в Восточной Европе. Русская летопись более скупа на такие характеристики. Она просто сообщает, что в 941 году Игорь «пошел на греков». Болгары предупредили греков о том, что Игорь идет с 10 тысячами ладей. Был ли этот поход действительно навязан Руси Хазарией, или истекал срок выгодного договора с греками (договор заключался на 30 лет), но Игорь был разбит. Греческая хроника описывает зверства руси у стен Царьграда, но и русь, по летописи, была потрясена действием греческого огня. «Греки имеют у себя оружие, подобное молнии в небесах», — рассказывали спасшиеся. Игорь бежал в Киев на нескольких ладьях, бросив часть войска во Фракии. Оттуда он послал за море, за варягами, приглашая их идти в новый поход на греков.

Через три года, в 944 году, князь собрался с силами. Его войско включало варягов, русь, полян, кривичей, словен и тиверцев — давних союзников руси, ходивших в поход и с Олегом.

Варяги. В летописном описании этого войска впервые варяги отличаются от руси — раньше они отождествлялись. Теперь у при Игоре, русь — это уже восточноевропейская, древнерусская дружина; варяги же — наемники, пришедшие из-за моря. Само их имя происходит от древнескандинавского слова «вар»: оно означало клятву верности, которую приносили наемные воины. Так в Древней Руси стали именовать всех скандинавов, а Балтийское море именовалось Варяжским.

У Игоря были и другие союзники, не менее страшные для греков, — он нанял печенегов. Греки привыкли использовать этих кочевников против руси, но теперь общее войско руси и печенегов двигалось на них в ладьях и на конях. Об этом опять сообщили грекам жители Херсонеса и болгары. Греки отправили к Игорю послов для мирных переговоров. Но и сам князь стал осторожен. Дойдя до Дуная — древней границы Византии, он стал держать совет с дружиной: начинать войну или заключить мир? Дружина склонила князя к миру. Игорь отправил печенегов воевать с болгарами, сам же вернулся в Киев.

6. Константин Багрянородный об отношениях печенегов и руси

Византийский император (908–959) составил в середине X в. трактат «Об управлении империей», в котором наставлял своих наследников, какую политику проводить им с окружающими Византию народами. «Знай, — писал он, — что печенеги стали соседними, и сопредельными также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с друг ом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб, посему и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с печенегами. Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут лучше и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось. Но и против удаленных от их пределов врагов росы вообще управляться не могут, если не находятся в мире с печенегами, так как печенеги имеют возможность — в то время, когда росы удаляются от своих семей, — напав, все у них уничтожить и разорить. Поэтому росы питают особую заботу, чтобы не понести от них вреда, ибо силен этот народ, привлекать их к союзу и получать от них помощь, так чтобы от их вражды избавляться и помощью пользоваться.

Поскольку у царственного сего града ромеев (Константинополя), если росы не находятся в мире с печенегами, они появиться не могут, ни ради войны, ни ради торговли, ибо, когда росы с ладьями приходят к речным порогам и не могут миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи изреки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа печенегов и легко — не могут же росы двум трудам противостоять — побеждают и устраивают резню». Греческий автор, для которого русские были лишь воинами и купцами, не прав, когда пишет об отсутствии скотоводства на Руси. Однако скотоводы-степняки, конечно, обменивали свои продукты на продукты земледелия и ремесла.

В Царьград вместо войска были отправлены послы, и те заключили мир, договор о котором также был включен Нестором в летопись. Этот договор уже не давал Игорю тех льгот, которые имела Русь после похода Олега. Князь должен был предупреждать специальной грамотой о прибытии русских купцов. Русь обязывалась не воевать против византийских владений в Крыму (в Херсонесе), а, напротив, защищать их от врагов.

И этот договор был скреплен клятвой, но она отличалась от той клятвы, которую давали мужи Олег а. Среди дружинников Игоря были варяги-христиане, и они клялись в Константинополе в церкви Ильи. Языческая же часть дружины Игоря клялась своим оружием в Киеве на холме, где стоял идол Перуна.

Заключив договор с Византией, не принесший особых выгод, русь не оставила попыток пробиться на мусульманский Восток. После заключения договора с греками в 944 году (а возможно, и по требованию Византии) русь отправилась в поход на страны Закавказья. Хазары пропустили русский флот на Каспий, и тот достиг реки Кура. Местные мусульмане с изумлением увидели воинов, которые помимо оружия имели при себе плотницкие инструменты — молотки и цилы. Мы уже знаем, что эти инструменты были необходимы руси для ремонта ладей. Как обычно, нападение руси со стороны моря было внезапным. Мусульмане были разбиты, русь захватила древний город Бердаа (Барда) на Куре, множество пленных и богатства. Войска местных правителей пытались выбить русь из города, но русские отражали их атаки. То, что не удалось совершить силой, произошло из- за скученности осажденных. Среди руси началась эпидемия. Умерших воинов хоронили по языческому обряду вместе с их оружием, и мусульмане раскапывали могилы руси, чтобы добыть оттуда русские обоюдоострые мечи. Уцелевшие после битв и болезней русы вышли из города со своими рабами и богатствами, пробились к ладьям на Куре и оставили Закавказье.

Тем временем в самом Киеве было мирно, и Игорь собирался в обычную осеннюю поездку к подвластным племенам — в полюдье к древлянам. Но дружина его роптала и завидовала младшей дружине — «отрокам» воеводы Свенельда, которые добыли для себя больше оружия и одеяний за счет дани с уличей и древлян, чем в далеких походах.

Игорь послушал дружину и к уже собранной дани, используя силу своих «мужей», взял еще большую. И того ему показалось мало. Князь распустил дружинников по домам, сам же с небольшим отрядом вернулся к древлянам. Те возмутились и собрались на совет со своим князем Малом. «Если повадится волк к овцам, — сказали они, — то выносит все стадо, пока его не убьют». Эти слова, приведенные в летописи, считаются древнейшей русской пословицей. Но эти слова имели вполне реальные и страшные последствия для Игоря.

Древляне послали к нему с предупреждением не ходить больше за данью. Игорь не послушал их и был убит вместе со своими дружинниками возле древлянского города Искоростеня. Византийский историк конца X в. Лев Диакон описывает подробности этой смерти. Игорь был казнен — привязан к двум согнутым деревьям, и когда деревья разогнулись, князь был разорван на части. Древляне казнили Игоря как преступника — ведь он нарушил договор о дани, начал грабить древлян. Слово «волк», которым назвали Игоря древляне, означает в древнем праве преступника, вора, грабителя.

7. Месть княгини Ольги и становление государственного права

Тем временем жена Игоря Ольга, которую привел князю из Пскова еще Вещий Олег, сидела с маленьким сыном Святославом и воеводой Свенельдом в Киеве. Древляне решили отправить к ней послов и сосватать вдову за своего князя Мала. Это решение кажется диким современному читателю, но во времена племенного права в нем был особый смысл. Вдове предлагали возмещение — нового мужа, чтобы она не мстила за убитого. И Ольга делает вид, что принимает сватов с почестями. Но вместо свадьбы она устраивает месть и поминки по своему мужу.

Месть Ольги напоминает погребальный ритуал. Первых сватов понесли к княжескому терему прямо в ладье, якобы воздавая им почести, но затем бросили их в заранее приготовленную яму — такие похороны в ладье приняты были у руси. Второе посольство сжигают в бане — кремация также была распространенным погребальным ритуалом во всей

Русской земле X в. На тризне по Игорю под Искоростенем отроки Ольги убивают множество древлян — на княжеских похоронах в языческой Руси приносились человеческие жертвы. Но дело не в этих ритуалах. В своих действиях Ольга отвергает племенное право и навязывает древлянам право государственное — вновь покоряет древлянскую землю вместе с малолетним Святославом и воеводой Свенельдом.

В «Повести временных лет» Нестор очень подробно рассказывает о конфликте княжеской власти с племенем древлян. Предания о формировании государственного права тщательно сохранялись в княжеской среде, особенно в период, когда письменность еще не распространилась на Руси. Тем более важен был первый случай восстания подданных и убийство самого князя. Еще важнее был способ преодоления конфликта.

Конечно, Ольга усмирила древлян и возложила на них тяжкую дань. Но при этом способ взимания дани во всей Русской земле изменился. Ольга отправилась в подвластные земли, к Новгороду и Пскову, по рекам Мете, Луге, Днепру и Десне, и повсюду устанавливала оброки и дани, которые местные жители сами должны были свозить в специальные места — станы и погосты.

Князь с дружиной мог теперь не разъезжать сам для сбора дани. Итак, согласно летописи, конфликт между властью и подданными завершился усовершенствованием государства. Так было после изгнания и последующего призвания варягов, так было после захвата Киева Олег ом, так было после убийства Игоря.

Князь и дружина. Княгиня Ольга правила Русской землей при малолетнем Святославе. У князя был также воспитатель — «кормилец» Асмуд и воевода Свенельд, который был вторым лицом в Русском государстве уже при отце Святослава — Игоре. У Свенельда была собственная дружина, которую называли «отроками», дружина же князя звалась «мужами». Славянское слово «отрок» означало подростка, но это не значит, что Свенельд командовал дружиной мальчишек. Дружина воеводы была младшей по рангу, отличалась от старшей дружины князя, «мужей». Младшая дружина могла именоваться также «детскими» — от этого слова происходит древнерусское название городской крепости, кремля, — «детинец».

Само слово «дружина» родственно слову «друзья». Значит, отношения князя и дружины были основаны не на кровнородственных связях, как при родоплеменном строе: недаром дружины уже первых русских князей включали представителей разных племен. Из разных языков происходят и названия дружинников: младшая дружина могла называться по-скандинавски — гридями, что значит «стража». От этого слова происходит название залы, где князь пировал и держал совет с дружиной — «гридница». Старшая дружина именовалась «боярами»: это слово происходит из тюркских языков и, скорее всего, заимствовано русью у хазар. Наконец, сами русские князья именовали себя и хазарским высшим титулом — «каган». Таким образом, и варяги, и хазары оставили свой след в сложении древнерусского государства — ведь именно княжеская дружина выполняла роль государственного аппарата при первых русских князьях.

8. Города и погосты Дружинные курганы

Города, или грады, — укрепленные поселения, были центрами славянских племен или целых союзов племен. Так, Новгород, по летописи, был центром, где собирались представители словен, кривичей, мери и чуди на вече для совместных решений.

Племена возглавляли советы старейшин и собственные князья, один из которых — древлянский Мал — претендовал даже на власть над Русской землей. Во время конфликтов с русскими князьями они запирались в своих градах, которые приходилось осаждать руси: дружина Свенельда три года не могла взять Пересечен, город уличей. Там, где племенным верхам удавалось договориться с князьями, как в Новгороде, куда князей призывали «по ряду», эти верхи сливались с княжеской дружиной и выполняли часть ее функций. Недаром новгородские верхи именовали себя боярами. При этом княжеская дружина располагалась не в самом Новгороде, а рядом с ним на специальном стане или погосте — Городище. Дружина и князь «гостили» там, а не жили постоянно. Отсюда и произошло само название — погост.

Городище и происхождение Новгорода. Любители русских древностей в XIX в. назвали средневековую княжескую резиденцию под Новгородом Рюриковым Городищем. Но в русских летописях эта резиденция называлась просто Городищем. Думали, что это был тот «Старый город», рядом с которым и появился Новгород. Археологи в конце XX в. обнаружили на Городище следы пребывания скандинавской дружины, которая действительно появилась там в середине IX в. — во время призвания варяжских князей. Но на Городище жили не только варяги: там были найдены остатки славянских хлебных печей — дружинникам надо было кормиться.

По данным раскопок, к середине в. поблизости от Городища прямо на пахотных землях возникают славянские поселки, вероятные предшественники концов — районов, на которые делился древний Новгород. Таким образом, Новгород возник из целого комплекса поселений, центром притяжения которых первоначально была княжеская резиденция. Такой путь развития городов характерен для всей истории России — именно административный центр, центр власти и перераспределения дани (налогов) был наиболее притягательным для жителей волости — округи, подчиненной городу.

Система погостов, устроенная Ольгой в 946 году, призвана была контролировать подвластные русским князьям племенные территории и их центры — города. Они располагались по рекам — главным дорогам Руси. Археологи нашли такие поселения на Луге, Мете и Десне — там, где их основала, по летописи, Ольга. На этих поселениях открыты следы ремесленной и торговой деятельности, причем ремесла — кузнечное, ювелирное и другие — были направлены на обслуживание и местной округи, и дружины.

Клинки мечей производились в основном во франкских мастерских, рукояти с красивым орнаментом делали скандинавские мастера. Возле села Фощеватая под Полтавой был найден меч, на лезвии которого прочли клеймо русского мастера: «Людогиа ковал».

Самый большой из погостов исследуется археологами в Гнездове, в верховьях Днепра ниже Смоленска — древнего города кривичей. Это был самый центр пути «из варяг в греки»: целая система малых рек и волоков соединяла здесь Днепр и Волхов. Это место требовало постоянного присутствия дружины и ремесленников, обслуживавших главную дорогу Древней Руси. Население Гнездова оставило рядом с погостом, состоявшим из укрепленного городища и обширного неукрепленного селища, четыре тысячи курганов. Это самое большое курганное кладбище эпохи викингов в Европе. Несколько кладов драгоценных серебряных вещей и монет найдено в Гнездове.

В одном из гнездовских курганов первой трети X в., содержавшем остатки сожжения в ладье, найдена корчага (амфора) с древнейшей русской надписью. Надпись сделана кириллическим алфавитом и читается как «гороухща». Видимо, надпись свидетельствует о содержимом корчаги: исследователи спорят, что она означает — горчицу, ценную пряность, или горючую жидкость — нефть (еще в античном Танаисе найдены многочисленные амфоры, на которых по-гречески написано название именно этого горючего продукта, издавна добывавшегося на Каспии, в районе современного Баку). Что бы ни значила эта надпись, важно, что для русских дружинников необходимы были навыки письма — и для торговых предприятий, и для заключения международных договоров.

Гнездовские курганы сохранили свидетельства о разнообразных погребальных обрядах и жертвенных ритуалах Руси X века. Умерших чаще всего сжигали — иногда прямо в ладье или на костре из ладейных досок. Русь плавала в своих ладьях не только по земным рекам — по ее верованиям на корабле можно было отправиться с погребального костра прямо в воинский рай, на небо. В раю вождей руси ждал пир в окружении своих отроков и дворовых девушек — на погребальный костер с умершим клали не только вооружение, жертвенных животных и пиршественную посуду, но и убитых слуг и служанок. Над кострищем с остатками кремации насыпали курган: курганы знати отличались большими размерами, достигали в высоту 10 метров.

Большие курганы насыпались не только в Гнездове. Они высились над погребениями первых языческих правителей Руси и в Киеве, но после крещения Руси при князе Владимире в конце X века они были снесены, а останки князей перезахоронены по христианскому обряду. Зато во втором по значению древнерусском городе Среднего Поднепровья — Чернигове, центре земли северян, — большие курганы сохранились. Самый знаменитый и большой древнерусский курган X века — Черная могила — располагался у самых стен древнего города. На костре, остатки которого обнаружены под курганом, был сожжен в ладье знатный воин в полном вооружении и с ним, по всей вероятности, его «отрок». Когда курган был насыпан наполовину, наверху насыпи устроили тризну и поминальный пир. В жертвенном котле сварили мясо козла, кости же его вместе со шкурой сложили в котел: такой обряд жертвоприношения должен был обеспечить умерших неиссякаемым запасом пищи на том свете — съеденное животное воскресало после пира. Рядом с котлом лежали два больших питьевых рога с чеканными серебряными оковками. Орнамент и изобразительные мотивы на оковках — восточные, в том числе хазарские — недаром Чернигов был центром Северской земли, с которой некогда брали дань хазары. Но сам обряд тризны был древнерусским — такие же тризны совершали и при сооружении больших курганов Гнездова. Это значит, что похороненные под большими курганами принадлежали к одному роду, может быть княжескому, и были родственниками Игоря, Ольги и Святослава.

Большие курганы возводились не просто ради почитания вождей русской дружины. Эти курганы символизировали власть князя и его дружинников над теми городами и землями, где они возвышались, — призваны были увековечить эту власть. Недаром больше всего дружинных курганов сосредоточено в Среднем Поднепровье, в Киеве и вокруг Чернигова. Эти земли первыми попали под власть киевского князя, они первыми и были названы Русской землей. По мере распространения этой власти от Среднего Поднепровья до Верхнего Поволжья и Приладожья название Русь, Русская земля распространялось на все земли и племена, подчинявшиеся русскому киевскому князю.

В X веке русских дружинников не только сжигали после смерти, но иногда хоронили в просторных могилах вместе с боевыми конями, женщин — с предметами домашнего хозяйства и украшениями. Среди этих украшений в женских могилах Киева, Гнездова и друг их погостов и появляются христианские символы — кресты. Это первое свидетельство о распространении христианства на Руси до официального крещения при Владимире, внуке княгини Ольги.

9. Начало русского христианства и хитроумная Ольга

Христианская община появилась на Руси уже в правление Игоря. Самого императора Константина Багрянородного охраняли уже крещеные «росы», находившиеся на службе в Царьграде. Но первые христианские погребения в городах и на погостах Руси принадлежат по преимуществу женщинам, жившим при Ольге. Это не случайно, ибо Ольга была первой русской правительницей, которая сама стала христианкой.

Как и все князья, занимавшие киевский престол, Ольга направилась в Царьград. Это произошло, согласно летописи, в 955 году, но по уточненным данным — в 957. Но поход Ольги отличался от походов ее предшественников. С ней не было войска, а были ее родственницы, придворные дамы и служанки, послы и купцы. В свите был уже и священник, по имени Григорий. Ольге был устроен торжественный прием императором и императрицей: он подробно описан самим Константином Багрянородным. Оказанные Ольге почести не были случайными: Византия нуждалась в поддержке Руси, ей нужны были опытные воины привычные к далеким походам.

Ольга же явилась в Царьград не за данью — ей нужны были иные блага. Она добивалась крещения и признания Византией Руси как равной христианской империи, а не «варварской» державы. Возможно, Ольга уже приняла первичное крещение — оглашение — в Киеве (недаром в ее свите был священник). Но ей нужно было, чтобы крестным отцом стал сам император. В крещении она получила имя Елены — таким было имя жены Константина Багрянородного, принимавшей Ольгу в Константинополе. Но так звали и жену друг ого императора — Константина Великого, правившего в 306–337 годах. В его честь древний город Византий и был переименован в Константинополь» Та Елена была первой христианской императрицей и содействовала распространению христианства в империи — она была провозглашена равноапостольной святой. Елена-Ольга хотела повторить подвиг своей святой покровительницы на Руси.

Летопись повествует о том, как Ольга, добиваясь своих целей, перехитрила увлеченного ею императора. Константин хотел добиться любви русской княгини, но Ольга потребовала, чтобы император сначала совершил обряд крещения. Став крестной дочерью Константина, она отказала ему во взаимности, сославшись на христианский закон — любовная связь между крестным отцом и дочерью считалась величайшим грехом. Такова летописная легенда. В исторической действительности хитроумие Ольги проявилось в ином.

В 957 году Ольга была уже дамой преклонных лет (если ее выдал замуж еще Вещий Олег), и Константин добивался от княгини не любви, а выгодного для греков союза. Видимо, это осложнило отношение крестницы и ее крестного отца. Возвратившись в Киев и получив известие о прибытии греческого посольства, Ольга отказала грекам послать «воинов в помощь» — она вспоминала, как долго ей пришлось дожидаться приема у императора. Более того, в 959 году княгиня отправила посольство к германскому королю Оттону I с просьбой прислать епископов и священников — учредить церковь на Руси. Это был обычный политический прием всех славянских правителей, которые стремились играть на противоречиях между западной римской и восточной византийской церквями, а также на обычных конфликтах между Германией и Византией. Вероятно, в ответ на эти действия греки должны были пойти на уступки, и с Русью был заключен взаимовыгодный договор. Германское посольство вернулось назад ни с чем, а в Византию отправилось русское союзное войско, которое сражалось с арабами на Крите в 960–961 гг. под командованием будущего императора Никифора Фоки.

Итак, внешняя политика Ольги была успешной — великие державы стали соперничать, претендуя на союз с Русью как с равной христианской страной. Но серьезные трудности с распространением христианства возникли у Ольги внутри Руси, в самом Киеве и даже в собственной семье.

10. Святослав Князь-воин

Сын Ольги и Игоря Святослав рос среди дружинников своего отца. Это был первый князь из династии Рюрика, который носил славянское имя. Он научился всему, что умели русские воины: походам в ладьях и на конях, кочевому быту в степи, где постелью служит попона. Даже прическу князь носил ту, что была принята у кочевников, — с бритой головы у него свешивалась прядь волос.

Святослав не противился распространению христианства, но ругал тех, кто отступил от обычаев отцов. На предложение матери принять крещение самому он отвечал, что дружина станет над ним смеяться. Ввести христианский закон в быт дружины, привыкшей к буйным пирам — будь то празднование победы, свадьба или поминки, — было нелегко. И у самого Святослава были другие виды на дружину. Он собирал войско.

Союз с Византией вновь высвобождал Руси руки на Востоке. Первым деянием Святослава, по летописи, был поход на Оку и Волгу в 964–965 гг. На Оке жили вятичи, еще платившие дань хазарам. Святослав завершил дело, начатое его предшественниками, и отобрал дань у хазар. Затем, как сообщают восточные источники, наступил черед Волжско-Камской Болгарии, которая подверглась разгрому. Ниже по Волге располагалась столица Хазарии Итиль. Хазары с каганом вышли против Святослава и были разгромлены. Русские взяли их столицу и крепость на Дону — Саркел. С тех пор Саркел стал называться по-русски Белой Вежей, Итиль же исчез, и археологи не могут найти его остатков.

Русь двинулась и на Северный Кавказ. Там Святослав победил ясов-алан и касогов-черкесов. Центром владений Руси в Причерноморье и на Северном Кавказе стала Тмутаракань, античная Гермонасса, хазарская Таматарха, на Таманском полуострове.

Летопись очень скупо описывает успехи Святослава на Востоке. У Нестора больше было свидетельств о войне на Балканах. Да и разгром Хазарии, видимо, уже не составлял труда. Она была ослаблена борьбой с Русью, печенегами, с востока же на нее обрушивались новые тюркские орды — огузы. Из Приаральских и Прикаспийских степей они двинулись в Среднюю Азию, на Кавказ и Ближний Восток. Огузы стали предками туркмен, турок и азербайджанцев. Часть их племен — узы и торки — вытеснили печенегов из причерноморских степей и стали союзниками русских князей уже в XI веке. Тем не менее в X веке главный соперник Русского государства в Восточной Европе — Хазарский каганат — был уничтожен. Святослав обратился на юго-запад и летом 968 года двинулся на Дунай.

Греческий историк X века Лев Диакон рассказывает, что Святослав был приглашен на Балканы как союзник самим императором Никифором Фокой, который продолжал войну с арабами. Тем временем из повиновения Византии вышли болгары, и греки решили использовать Святослава для борьбы с ними. Святослав получил плату золотом и, присоединив к войску союзных печенегов, выступил против Болгарии. Испуганные болгары выставили войско и отправили послов к Никифору, прося о дружбе. Тем временем Святослав разбил болгар и занял их города на Дунае, укрепившись в Переяславце. Тогда забеспокоились и греки. Им оставалось использовать традиционный дипломатический прием, чтобы избавиться от опасного союзника на Дунае: греки натравили печенегов на Киев, оставшийся без князя.

Весной 969 г. печенеги подошли к Киеву. Ольга с внуками Ярополком, Олег ом и Владимиром затворилась в городе: на помощь осажденным подошла дружина с воеводой Претичем с Левобережья (из Чернигова), и это спасло киевлян. Те послали к Святославу со словами: «Ты, князь, чужой земли ищешь, а свою оставил». Князь на конях двинулся с дружиной к Киеву и отогнал печенегов в степь. Но оставаться в столице Руси он не собирался. «Середина моей земли, — говорил он матери, — в Переяславце на Дунае. Туда сходятся все блага: от греков золото и паволоки, вина и разные овощи, от чехов и угров (венгров) — серебро и кони, из Руси — меха и воск, мед и рабы».

Знал ли Святослав предание о том, что Дунай был центром всех славянских земель, или мечтал о создании нового огромного государства? Лев Диакон рассказывает, что лукавый посол Никифора, по имени Калокир, прельстил князя своими обещаниями. Он сулил Святославу власть над всей Болгарией и огромные богатства, если тот поможет самому Калокиру захватить императорский престол.

Тем временем Ольга разболелась и умерла. Летопись содержит панегирик в честь княгини-христианки: она добилась своего и была причислена к лику святых православной церковью как провозвестница христианства на Руси.

После смерти матери Святослав посадил старшего сына Ярополка в Киеве, среднего — Олега — в земле непокорных древлян. Тогда к нему пришли новгородцы и стали просить себе князя, угрожая, что иначе призовут его со стороны. У Святослава оставался младший сын Владимир, и его воспитатель Добрыня посоветовал новгородцам просить к себе Владимира. Владимир, говорится в летописи, был сыном рабыни — Ольгиной ключницы Малуши. Раздав сыновьям в управление русские земли, Святослав отправился в Переяславец.

Русская летопись в героических тонах описывает этот поход Святослава. С 10 тысячами воинов (греки насчитывали 60 тысяч росов) он сражается с десятикратно превышающими его дружину войсками болгар и греков. «Мертвые сраму не имут!» — ободрял князь свою дружину, и проведшие жизнь в походах воины не боялись смерти.

В 970 году Святослав действительно овладел почти всей Болгарией, занял ее столицу Преслав и перешел через Балканский хребет во Фракию, на собственно греческие земли. Никифор к тому времени пал жертвой заговора, новый же император Иоанн Цимисхий продолжал войну с арабами и пытался усмирить смуту. Он отправил послов к русскому князю, призывая соблюдать договор и уйти в свои земли — ведь Святослав получил золото от Никифора. Цимисхий напоминал князю о злополучном конце его отца Игоря, нарушившего договор и напавшего на Константинополь. Но Святослав требовал выкупа за все города, захваченные им в, Болгарии. Иначе, говорил князь, он осадит сам Константинополь.

Однако Святослав был остановлен византийскими войсками и, не дойдя до Царьграда, отошел в Доростол, крепость на Дунае. Может быть, греки все же пообещали ему богатую дань, как о том говорит летопись; обещание, по свидетельству летописца, было лживым.

Весной 971 года Цимисхий двинул всю свою армию против Святослава, флот же с греческим огнем отправил к устью Дуная, отрезая князю путь к отступлению. Тот собрал все силы в Доростоле, но был осажден со всех сторон. Попытка отбросить греков в открытом бою потерпела неудачу: тяжелая, закованная в доспехи кавалерия Цимисхия заставила русскую пехоту отступить. Святослав вынужден был пойти на переговоры о мире. По договору с греками 971 г. Русь обязывалась не нападать на византийские владения и Болгарию в обмен на свободный выход из окружения и право торговли в Византии. Византия также обязывалась не посылать против руси печенегов.

Лев Диакон о наружности Святослава. Византийский историк оставил редкое описание русского князя X в. Навстречу Цимисхию «показался и Сфендославу приплывший по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и греб вместе с приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не слишком низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал. Так закончилась война ромеев со скифами».

Старый воевода Свенельд советовал все же князю идти на конях, а не по Днепру через пороги, где поджидали печенеги. Сам он так и отправился на Русь. Но князь не послушал воеводы. Печенеги, несмотря на договор, перекрыли пороги. Святослав провел голодную зиму в низовьях Днепра, весной же попытался прорваться через пороги. Здесь остатки его войска были добиты печенегами, и сам князь погиб.

Почему князь пренебрег мудрым советом? Может быть, он и впрямь искал смерти — ведь «мертвые сраму не имут»: погибших в бою ждет воинский рай.

Походы Святослава завершили начальную эпоху становления русской государственности и эпоху начальной экспансии. Цели, которые преследовали эти походы, — контроль над землями от Прикаспия и Северного Кавказа до Дуная — с тех пор надолго стали целями Российского государства. Но главная задача — устройство Русской земли — оставалась наследникам князя-воителя.

Киевская Русь в IX — первой половине XI века

Глава 4 Князь Владимир Святославич и крещение Руси 

*

Между наследниками Святослава на Руси начинается распря. Дружинник Ярополка — сын воеводы Свенельда — вторгается во владения Олега, и древлянский князь велит убить его. Тогда Ярополк нападает на брата, и Олег погибает. Испугавшийся Владимир бежит из Новгорода за море к варягам, а Ярополк отправляет своих посадников в Новгород и остается править один на Руси. Но Владимир возвращается с варягами, идет из Новгорода с войском из варягов, словен, кривичей и чуди сначала на Полоцк, потом — на Киев и в 978 г. овладевает им. Варяги убивают Ярополка и требуют у нового князя «откупа» с захваченного ими Киева. Владимир же не дает им денег, а отправляет в Царьград на службу к византийскому императору: варяги становятся на Руси враждебными чужаками.

Владимир не случайно пошел на Полоцк перед тем, как вдвинуться на столищу Руси. Ведь Полоцк был городом кривичей, а земля кривичей, участвовавших в призвании варягов, должна была подчиняться русскому новгородскому князю. В Полоцке правил самостоятельно варяг Рогволод, и Владимир хотел решить дело миром, посватавшись к его дочери Рогнеде. Но Рогнеда мечтала о браке с Ярополком: она помнила, что Владимир был сыном ключницы, и не желала «разуть робичича» — снимать обувь с сына рабыни перед брачной ночью (таков был древнерусский свадебный обычай). Владимир взял Полоцк силой, убил Рогволода и принудил Рогнеду к замужеству. В позднейшей летописи рассказана красивая легенда о Рогнеде, прозванной Гориславой, которая, уже родив княжича Изяслава, не могла простить Владимиру насилия, — она хотела убить спящего князя. Владимир хотел было расправиться с гордой женой, но та дала меч в руки младенцу Изяславу, чтобы он заступился за мать. По совету бояр князь вернул Рогнеде ее «отчину» — Полоцк, но с тех пор, пишет летописец Рогволодовы внуки поднимают меч против потомков Владимира.

Добившись единовластия в Русской земле, Владимир обращается к задачам ее внутреннего обустройства; Первой задачей, по летописи, оказывается поиск религии, которая могла бы объединить разноплеменные земли. В 980 г. князь учреждает в Киеве языческий пантеон из шести разноплеменных богов.

1. Что такое язычество?

Язычеством древнерусские книжники называли верования разных племен — «языков», не знавших библейского учения о едином Боге. друг ое древнее название язычников — «поганые». Князь Владимир установил в Киеве деревянные статуи многих богов: Перуна с золотым усом и серебряной головой, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. Для христианского летописца они, конечно, не были богами — это были лишь деревянные идолы, в которые могли вселиться бесы. Поэтому летописец ничего не рассказывает об этих богах, а русские книжники не пересказывают языческих мифов: для них все это — бесовщина.

Ученые, занимающиеся славянским языкознанием, смогли разгадать основные имена богов Владимирова пантеона. Имя главного бога — Перуна, которым клялись еще дружинники Олег а, означает «гром». Громовержец был главой пантеона у многих народов. Имя следующего божества — неславянское: близкие слова известны в иранских языках — им родственно русское слово «хороший». Дажьбог — это божество, дающее благо; в друг ом месте «Повести временных лет» Дажьбог назван богом солнца. Стрибог — бог, простирающий — распространяющий — благо; в «Слове о полку Игореве» ветры названы Стрибожьими внуками. Симаргл также признается существом, имеющим иранское происхождение: его имя напоминает имя Сэнмурва, чудесного существа с птичьими крыльями, иранского вестника богов. Единственной богиней Владимирова пантеона является Мокошь. Ее имя родственно словам, означающим влагу (мокрый и т. д.). Это не случайно: Мокошь была богиней плодородия, плодоносящей земли, которая в русской народной традиции именовалась Мать сыра земля.

Но в пантеоне Владимира не оказалось бога Волоса, который в договорах с греками именовался «скотьим богом» — богом скота и богатства. Его культ был распространен на Севере, в Новгороде, но в Новгород Владимир отправил Добрыню, чтобы тот установил там идол Перуна. Киевский князь хотел, чтобы новгородцы поклонялись общегосударственному богу. Однако князь, желавший объединить в общем пантеоне божества всех племен — «языков», населявших Русскую землю, — даже подвластных ей ираноязычных степняков, все же не смог добиться своей цели. Для каждого племени его бог оставался главным.

Збручский идол. Каменная статуя славянского божества была найдена в реке Збруч, притоке Днестра. Четырехгранный столб из серого известняка, высотой 2,67 м, увенчан изображением четырехликого и четырехтелого божества под одной шапкой. На одной стороне женский персонаж держит в руке кольцо, на друг ой — питьевой рог, на третьей мужской персонаж с саблей у пояса (оружие, не характерное для древних славян) и изображение коня, на четвертой божество лишено специальных символов. Средний фриз изображает хоровод из двух женских и двух мужских фигур, держащихся за руки; нижний фриз несет изображения трех фигур, поддерживающих руками верхние ярусы; к свободной от изображений стороне нижнего фриза мог примыкать жертвенник, Идол олицетворял славянский пантеон — высших мужских и женских богов верхнего — небесного — мира, духов и людей среднего — земного — мира, поддерживающих землю существ преисподней.

Владимир, как и его предки, стал совершать походы, расширяй Русскую землю и усмиряя отпавшие от княжеской власти племена (вятичей). За победы он благодарил богов и велел приносить им кровавые жертвы. Однажды, после победоносного похода на литовское племя ятвягов, жребий пал на сына одного из варягов, принявшего крещение в Царьграде. Варяг отказался отдавать сына на заклание деревянному идолу, и толпа язычников растерзала несчастных христиан — они стали первыми на Руси мучениками (983 г.).

2. Выбор веры

Племенные культы, однако, не могли составить единую государственную религиозную систему. Языческий пантеон не мог объединить верования всех племен Русской земли. Языческим богам не могли поклоняться и христиане, жившие в Киеве. Соседи Руси также не признавали язычества.

В 985 г. Владимир отправился в поход на волжских болгар, которые приняли ислам еще в начале X в. После победы он заключил с ними мир. Но на следующий год болгарские послы явились в Киев со словами: «Ты, князь, мудр, ноле ведаешь закона». Смысл этих слов заключался в том, что Владимир оставался язычником, не знал Священного Писания, которое и считалось законом как у христиан, так и у мусульман и иудеев. С язычниками невозможен был настоящий мир — ведь они клялись соблюдать его именами разных богов, которые считались бесами как у последователей Корана, так и у почитателей Библии.

Тогда Владимир начал испытывать разные веры и обратился к болгарам с вопросом о вере ислама. Те рассказали об обрядах, которые следовало соблюдать, и среди них был запрет на питье вина. Владимир ответил легендарной фразой: «Руси есть веселие пити» — и отверг ислам. Дело было, конечно, не в любви к вину и пьянству: все важнейшие дела обсуждались русскими князьями с дружиной, в том числе — на пирах. Недаром Владимир славился своими пирами — память о них сохранилась в русских былинах.

Вслед за болгарами к Владимиру явились «немцы от Рима». Это были германские миссионеры, посланные римским папой. Они стали проповедовать латинское — римское — христианство. Но Владимир знал, что за миссионерами стоит Германская империя с ее «натиском на Восток». Немецкий епископ уже являлся к его бабке Ольге и был ею изгнан. Отверг немецкую миссию и Владимир.

Тогда к князю пришли хазарские евреи. Они говорили об истинности их древней веры. Владимир же спросил, где их земля: ведь князь знал, что Хазария разгромлена его отцом. Евреи вынуждены были признаться, что у них нет своей земли — Бог рассеял их по друг им странам. Владимиру не нужна была такая вера: ведь ему необходимо было обустроить свою Русскую землю.

Наконец в Киев пришел грек, которого за мудрость летописец прозвал Философом (такое прозвание носил и первоучитель славян — Кирилл-Константин). Он рассказал Владимиру о библейской истории и христианской вере и показал ему изображение Страшного суда. Князь увидел праведников, идущих в рай, и грешников в адском пламени. Конечно, Владимир предпочел рай.

Князь созвал своих бояр — старших дружинников — и стал советоваться с ними о вере. Бояре решили дополнительно испытать веру, побывав на богослужениях у мусульман, латинян и греков. Церковная красота в Царьграде поразила их: «не ведали, где мы есть — на небе или на земле», сказали русские послы. Владимир решил принять христианство по греческому обряду. Не только красота привлекала в нем русских людей: ведь греками были Кирилл и Мефодий, которые перевели греческие богослужебные книги на славянский язык. Это богослужение было понятным на Руси.

3. Крещение Руси

Летопись рассказывает, что в 988 г. князь Владимир пошел в поход на Корсунь — Херсонес, главный город в византийских владениях в Крыму. Почему русский князь, вместо того, чтобы пригласить греческих священников, решил захватить греческий город?

Владимир, не хотел принимать христианство, как простой подданный Византии: захватив Корсунь, он потребовал, чтобы ему дали в жены царевну Анну. Греческие правители вынуждены, были; согласиться на брак — им нужен был союз с Русью и помощь русско-варяжской дружины, ибо в самой империи шла война с мятежниками. Князь и его дружина приняли крещение в Кррсуни. Владимир принял христианское имя Василий в честь византийского императора Василия II, а шесть тысяч русских воинов сохранили византийскому императору его власть, разгромив мятежников.

С царевной, корсунскими священниками и церковной утварью Владимир прибыл в Киев. Он велел низвергнуть кумиров — поставленных им идолов, главного же — Перуна — бить палками, бросить в Днепр и сплавить за пороги — вон из Русской земли. Князь велел всем киевлянам явиться к Днепру, чтобы в воде принять крещение. Добрыню он отправил крестить новгородцев, во всех городах велел поставить церкви. Дети состоятельных людей должны были обучаться грамоте, и их матери плакали по своим чадам — ведь им суждено было стать служителями церкви, а не княжескими дружинниками.

Владимир не только женился на византийской царевне — в подражание византийским императорам он стал чеканить собственную золотую (златники) и серебряную (сребреники) монету, где он изображался в императорском венце на престоле. Легенды — надписи на монетах — гласили: «Владимир на столе, а се его злато (сребро)» или «Владимире серебро, святого Василия», то есть упоминали княжеское и крестильное имя князя, которое тот принял в честь крестившего его императора. На реверсе (оборотной стороне) златников Владимира уже в соответствии с византийской традицией изображен Христос Вседержитель, на сребрениках — традиционный символ княжеской власти — «знак Рюриковичей». Монеты чеканились исключительно из соображений престижа: Владимировы златники и сребреники не поступали в обращение — и в XI в. на Руси обращалась восточная и приходящая ей на смену западноевропейская монета.

В русской княжеской традиции принято было носить два имени — одно «языческое» княжеское, другое — полученное при крещении. Так, сын Владимира Ярослав Мудрый получил христианское имя Георгий, или Юрий.

«Знак Рюриковичей» — символ первых русских князей, который помещался на печатях и монетах. Первоначально — при Святославе и его предшественниках — он имел форму простого двузубца (таков знак на костяном предмете из Саркела, взятого Святославом). При Владимире и его сыновьях и потомках знаки стали усложняться, обозначая принадлежность тому или иному князю. О происхождении этих знаков много спорят: такого рода «тамги» (клейма, печати) характерны для степняков и восходят к знакам боспорских царей античной эпохи.

Главную — соборную — каменную церковь Владимир построил в Киеве. Он посвятил ее Богородице — новой покровительнице Русской земли — и дал на ее содержание десятину — десятую часть от всех княжеских доходов. Она стала именоваться Десятинной.

Новые обычаи быстро распространились по всей Русской земле. Ее жители перестали, как это было положено по древнему славянскому обычаю, сжигать своих умерших: их еще хоронили под курганами, но клали лицом на восток, по христианскому обычаю, — ведь с востока должен был явиться христианский Спаситель.

Владимир не только крестил Русскую землю. Он установил новый порядок правления: посадил своих сыновей (их летопись насчитывает 12 — по числу апостолов самого Христа) в русских городах. Старшим сыном считался Святополк, но его настоящим отцом был Ярополк, брат Владимира (Владимир женился на вдове своего брата). Святополк получил город Туров. Изяслав, сын полоцкой княжны Рогнеды, получил Полоцк после того, как Владимир вступил в христианский брак с Анной. Ярослав сел в Новгороде, Борис — в Ростове, Глеб — в Муроме, Святослав — в древлянской земле, Всеволод — в основанном князем городе Владимире на Волыни, Судислав — во Пскове, Станислав — в Смоленске, Мстислав — в далекой Тмутаракани. Дань не собиралась более во время полюдья и только на погостах — княжеский род «кормился» со своими дружинниками в самих городах и отправлял часть дани в столицу — Киев. Система погостов стала не нужна — жизнь в Гнездове и на друг их дружинных поселениях прекращается.

Владимир сам основал новые города во вновь освоенных земля: на Волыни был построен Владимир, на границе со степью — крепости против печенегов, среди них — Переяславль. Города Киев, Чернигов и Переяславль остались во власти Владимира — они были доменом киевского князя. Волости этих городов в Среднем Поднепровье получили название Русской земли в узком смысле; в широком смысле Русской землей именовались все волости, подвластные роду русских князей — от Новгорода и Ростова до Переяславля.

Переяславль. Летописная легенда приводит народную этимологию, объясняющую название Переяславля: русский отрок-кожемяка победил на Трубеже — «переял славу» — великана печенежина. Вероятно, что это название было воспоминанием о походах Святослава. Столица Болгарии Преслав и Переяславец («Малый Преслав») на Дунае не стали центрами державы Святослава, но князь основал собственный Переяславль на границе крещеной Русской земли, и эта граница была сродни дунайской границе Византии — за ней лежало Дикое поле, кочевали «поганые» печенеги — «варвары» русского Средневековья. Недаром Переяславская земля была поименована впервые в русском летописании «украиной» (1187 г). Этот главный пограничный город Руси был и одним из ее главных городов вообще: уже в XI в. там была своя епископская кафедра; историки архитектуры считают, что и архитектурные памятники Переяславля испытали влияние болгарской школы. Имя Переяславль стало в раннем Средневековье названием главного города пограничных русских земель: таковы Переяславль Залесский, основанный Юрием Долгоруким в «Залесской» Ростовской земле (1152 г.), и Переяславль Рязанский (1095 г.). Старый Переяславль стал именоваться Переяславлем Русским: на новые пограничные города было перенесено не только его имя, но и имя речки Трубеж. Эти города, как и крепости, основанные Владимиром, были опорными пунктами княжеской власти, «окняжения» Русской земли в широком смысле.

Укрепление границы, предпринятое Владимиром, сопровождается традиционным для Руси сбором воинов от разных племен. Но мобилизация эта предназначена уже не для осуществления далекого похода, а для «внутренних» нужд. Владимир набирает «мужей лучших от словен и от кривич, и от чуди и от вятич» — тех племен, военной помощи которых он обязан киевским столом, и тех, что ему пришлось заново покорять (вятичи), — и населяет ими вновь основанные грады. Представители племен, населявших окраины Русской земли, перемещались к центру — Киеву, для охраны общей границы Руси от кочевников. Племенные границы стираются — единственно важной оказывается государственная граница.

Крещение Руси и реформы Владимира привели к формированию новой русской средневековой культуры — христианской архитектуры и книжности — и консолидации нового парода («новым» называли его первые русские книжники), единой древнерусской народности, «русских людей».

Владимир Святославич, Владимир Святой, русский князь, княжил в Новгороде с 969 г., в Киеве — в 978- 1015 г. Сын наложницы князя Святослава Молуши, ключницы княгини Ольги, по совету брата матери Добрыни был призван княжить в далекий Новгород. Узнав о расправе князя Ярополка со средним братом Олег ом, бежал за море, откуда привел отряд варягов. Объединив силы варягов, словен новгородских и кривичей (после захвата Полоцка), взял Киев; заручившись поддержкой воеводы Ярополка, расправился с братом и стал единовластным правителем Русского государства. В 980 г. учредил в Киеве пантеон разнотеменных языческих богов, стремясь создать общегосударственный религиозный культ. В 981 г. предпринимал походы на границу с Польщей, присоединив города Перемышль, Червен и др. Окончательно подчинил русскому государству племена вятичей и радимичей. Совершил поход на литовское племя ятвягов (983) и волжских болгар (985 г.). По летописи, посольство болгар-мусульман в Киев положило начало «прениям о вере» — правитель Русского государства нуждался в едином писаном законе, который трактовали перед князем послы от болгар-мусульман, немцев, хазарских евреев, наконец, греков. В 988 г. принял христианство по византийскому обряду и получил в жены царевну Анну. Христианизация при Владимире охватила не только Киев и Новгород, но и всю Русскую землю. Создал школы для подготовки священнослужителей. Построил в Киеве первый русский каменный храм в честь Богородицы, на содержание которого дал десятину от государственных доходов (т. н. Десятинная церковь). Укрепил границы Руси, создав систему крепостей на юге (против печенегов), заселив их выходцами из варягов, словен, кривичей, вятичей и чуди. Провел реформу государственного управления, посадив своих сыновей княжить в разных городах Руси. Скончался в 1015 г. на княжеском дворе в Берестове под Киевом во время подготовки похода против мятежного новгородского князя Дрослава.

Летописец Нестор сравнивал Владимира с библейским царем Соломоном: по летописи, он был женолюбив, как Соломон, и, будучи язычником, держал многочисленных наложниц. Как Соломон, он построил главный храм — Десятинную церковь. Но Соломона загубили его иноплеменные жены — он стал поклоняться идолам; Владимир же спас свою душу — он отвратился от идолослужения и крестил Русскую землю, став равным апостолам — ученикам самого Христа.

Причислен клику святых Русской православной церковью в XIII в.

Глава 5 Княжеские усобицы и правление Ярослва Мудрого

Управление всей Русской землей осуществлял целый княжеский род, в котором старейший князь был «отцом» владетельных князей-братьев (или должен был выступать в его качестве — «в отца место», как писали летописи). Это приводило к бесконечным противоречиям и усобицам при перераспределении и наследовании «столов» (престолов), отношении к «старейшинству». Уже Владимир, посадивший сына Ярослава в Новгороде, не получил от него положенной дани — 2000 гривен — и собрался в поход, чтобы наказать непокорного сына.

Смерть Владимира в 1015 г. помешала этой распре. Но усобица разразилась между братьями-наследниками. Формально старшим был Святополк, княживший в Турове, но отцовская дружина была с Борисом, который сдерживал печенегов. Борис, по преданию, не воспользовался военной силой и подчинился старшему брату, но Святополк велел убить князя. Он был убит на р. Альте в пограничной со степью Переяславской земле. Настал черед Глеба, которого Святополк заманил в Киев: он был убит в Смоленске по дороге из Мурома. Святослав пытался бежать от Святополка из древлянской земли, но также был настигнут убийцами.

Святополк Окаянный. Святополк был прозван Окаянным в летописи, хотя не он первым в русском княжеском роду принялся убивать братьев-соперников. Летопись составлялась, когда к власти пришли потомки Ярослава Мудрого, и некоторые историки подозревают летописца в тенденциозности. Основания для таких подозрений находят в сюжете одной исландской саги, которая рассказывает о подвигах варяга Эймунда: он служил Ярославу и по его приказу расправился в одиночку со всеми его братьями. Не был ли сам Ярослав убийцей Бориса и Глеба? Но в том и отличие саги (эпического рассказа) от истории, что сам жанр требует от героя (в данном случае Эймунда) совершения всех подвигов. Саги не отражают прямо исторических реалий — скорее они их искажают в соответствии с законами жанра.

Для историков важнее свидетельство немецкого хрониста Титмара Мерзебургского о том, что Свято- полк пребывал в конфликте с отцом, — Владимир даже заключил его в темницу. Будучи старшим в княжеском роду, Святополк явно не мог рассчитывать на поддержку сводных братьев. Но он нашел поддержку у старых бояр, живших в киевском пригороде Вышгороде, — те выступили против Бориса, который распустил отцовскую дружину. Бояре обычно вмешивались в княжеские распри на Руси — они боялись появления нового князя с собственными дружинниками

Борис и Глеб, первыми погибшие от руки брата, стремившегося к единовластию, были провозглашены святыми: их братолюбие впоследствии ставилось церковью в пример прочим князьям — представителям правившего на Руси княжеского рода.

Тем временем варяжская дружина Ярослава, кормившаяся в Новгороде, вступила в конфликт с новгородцами, и их «нарочитые» мужи (знать) были перебиты Ярославом. Узнав о событиях на юге Руси, князь стал молить о помощи новгородцев, и те собрали войско для похода на Киев. Помощь Святополку, прозванному за преступления Окаянным, оказывали печенеги и его тесть, польский князь Болеслав, но в 1019 г. он потерпел поражение на реке Альте (месте гибели Бориса), был изгнан Ярославом и погиб на чужбине. Тогда о своих правах на Русскую землю заявил Мстислав, которого отец посадил в Тмутаракани. Ему удалось в 1024 г. обосноваться в Чернигове, втором по значению городе Среднего Поднепровья. До смерти Мстислава Русская земля была поделена между двумя братьями «по Днепру» — Киев и Новгород оставались в руках Ярослава.

Печать Ярослава. При раскопках в Новгороде была обнаружена свинцовая булла-печать, на одной стороне которой был изображен святой Георгий, на друг ой — поясное изображение усатого человека в коническом шлеме, с плащом-корзном, который скреплен на плече круглой застежкой — фибулой. Надпись гласит, что это «Ярослав, князь русский».

В 1036 г. Ярослав стал править единовластно. Князь дал первый писаный закон (свод уголовного права) — Русскую Правду — поддержавшим его новгородцам. В первой же главе словене-новгородцы были уравнены в правах с русинами — членами княжеской дружины: формировалось представление о равенстве всех свободных русских людей перед законом. Русская Правда регулировала также отношения внутри дружины, отношения с иностранцами-варягами, имущественные отношения (в том числе о хищении чужого имущества и рабов — челядинов и холопов). Этот первый свод законов леГв основу всего средневекового русского права вплоть до XV в.

Русская Правда. Русская Правда обычно сопоставлялась с архаичными, т. н. варварскими правдами европейских раннесредневековых королевств. Действительно в первой главе речь идет еще о кровной мести за родича — пережитке родоплеменного строя. «Если муж убьет мужа то мстит брат за брата, сын за отца, или двоюродный брат, или племянник со стороны сестры; если не будет никого, кто бы отмстил, положить 40 гривен за голову; если убитый будет русин, гридин, купчина, ябедник, мечник или же изгой или Словении, 20 — ложитъ за него 40 гривен». Суть статьи, однако, заключается в том, что осуществление кровной мести — особенно в отношениях с княжеской дружиной — было затруднительно: на смену родовому праву пришло государственное, родовые коллективы распадались — недаром между перечислением дружинников и словенином, жителем Новгорода, упомянут изгой — человек, лишившийся поддержки своей общины. «Положить» судебный штраф — 40 гривен — следовало в княжескую казну.

Под общим наименованием «русин» в Русской Правде перечисляются категории княжеских дружинников: гридин — телохранитель князя, купчина — член княжеской дружины, участвующий в торговых операциях, ябедник — слуга (его обязанностью было информировать князя о происходящих нарушениях закона — современное слово «ябеда» напоминает об этих древних функциях дружинника), мечник — вооруженный мечом исполнитель княжеской воли (в том числе сборщик налогов).

Ярослав любил книги, велел переводить их с греческого на славянский язык, за что был прозван Мудрым. При Ярославе были основаны первые монастыри, где впоследствии велось летописание. Он расширил и укрепил Киев, построив оборонительные стены с Золотыми воротами: центром города стал построенный греческими мастерами храм Святой Софии. Киев соперничал с самим Царьградом. Софийские храмы были построены также в Новгороде, где сидел сын Ярослава, и Полоцке, выделенном еще Владимиром в отдельную «отчину» — ее унаследовал от своего отца племянник киевского князя.

При Ярославе Киев становится русским Царьградом: новый «город Ярослава» был распланирован в соответствии с византийскими и еще более древними античными традициями: одна улица вела с запада на восток от Золотых до Софийских ворот города Владимира, перпендикулярно с севера на юг — от Еврейских до Лядских (Польских) ворот — вела другая улица. Относительно этих осей строились Софийский Собор и монастыри Ирины и Георгия, которые носили имена святых покровителей князя и княгини Ирины-Ингигерд. Грандиозный храм Святой Софии не имеет аналогов в современной ему византийской архитектуре — он воспроизводит давний образец, Святую Софию, построенную еще в VI в. в Царьграде; там же существовали Золотые и Еврейские ворота.

Градостроительная политика Ярослава обнаруживает преемственность и в основных географических направлениях, в которых развивалось Древнерусское государство. Им были основаны три города, носившие его имена: первый — Ярославль — носил традиционное княжеское имя и был построен на Верхней Волге, в прежней земле мери. Два друг их именовались крестильным именем князя — Юрьев, и располагались на Роси, в пограничье со степью, и на севере — в земле чуди. Теперь этот город называется Тарту и находится в Эстонии.

Герб Ярославля. На гербе Ярославля изображен медведь с секирой. Старинная легенда гласит, что некогда на месте города было поселение с характерным названием Медвежий угол. Там жили язычники, поклонявшиеся скотьему богу Волосу. Когда князь Ярослав с епископом и дружиной подошел к Медвежьему углу, язычники выпустили на него медведя и злобных псов. Но князь секирой убил зверя, псы же стали кроткими, как агнцы. Устрашенные чудом язычники покорились князю, и Ярослав основал здесь город, назвав его своим именем.

Во внешней политике Ярослав добился того, что Русь стала европейской державой. Одну свою дочь он выдал за венгерского короля, другую — за норвежского, затем шведского конунга, Анна Ярославна стала королевой Франции. Подпись кириллицей на одной из французских грамот: «Анна регина» — «королева Анна», сына Изяслава он женил на сестре польского короля.

Князь продолжал и традиционную политику завоеваний. В 1043 г. его сын Владимир, княживший в Новгороде, возглавил последний поход на Царьград. Поход окончился неудачно из-за алчности участвовавших в нем варягов: Русь добивалась льгот для торговли в Константинополе, варяги хотели грабить византийскую столицу. Русское войско было разгромлено под Царьградом. Но отношения с Византией были быстро восстановлены: князь женил сына Всеволода на принцессе из византийского императорского рода Мономахов Марии, в 1053 г. от этого брака родился Владимир, получивший прозвание Мономах.

Ярослав Владимирович, Ярослав Мудрый (ок. 978–1054), русский князь, сын Владимира Святославича и полоцкой княжны Рогнеды. Был посажен отцом княжить сначала в Ростове, затем в Новгороде, откуда должен был отправлять в Киев дань. Вступил в конфликт с отцом, отказавшись платить дань, и, готовясь к войне, нанял варягов. В 1015 г. после смерти отца вступил в княжеские распри: в 1016 г. с войском из новгородцев и варягов изгнал из Киева Святополка Окоянного, но тот вернулся в 1018 с помощью польского короля Болеслава I. Ярослав бежал в Новгород, где вновь получил поддержку новгородцев и опять с их помощью вокня- жился в Киеве (1019). До 1036 г. вынужден был делить Русскую землю «по Днепру» с черниговско-тмутараканским князем Мстиславом. В 1036, заключив последнего оставшегося в живых брата Судислава в темницу во Пскове, стал единовластным правителем в Русском государстве. При Ярославе была составлена Русская Правда — первый писаный закон. Он построил т. н. Ярославов город в Киеве, расширив границы укрепленной части, создав кафедральный Софийский собор, Золотые ворота и др. За любовь к книгам был прозван Мудрым. Совершил походы на ятвягов, литву, финское племя емь в 1038–1042 г., укрепил позиции Русского государства в чудских землях, основав г. Юрьев (Тарту). При Ярославе был совершен последний поход на Царьград (1043), окончившийся неудачей; стремился проводить независимую от Византии церковную политику, поддержав митрополита Илариона, русского по происхождению. Породнился путем династических браков со многими царствующими домами Европы, включая византийскую династию Мономахов. Ярославу приписывается «ряд» — завещание, по которому киевский стол наследуют по очереди его старшие сыновья, хотя любимым его сыном был третий по старшинству — Всеволод.

Исландская «Сага об Эймунде» (XIII в.) изображает Ярослава (Ярицлейва) злобным и недалеким правителем Хольмгарда (так в скандинавской традиции именовался Новгород). Все важнейшие дела в его государстве свершает герой-варяг Эймунд, пользующийся поддержкой мудрой княгини Ингигерд (Ирины). Он в одиночку расправляется с соперниками — братьями Ярослава, среди которых сага упоминает Бурислейва (Бориса?). На этом основании современные историки иногда считают Ярослава настоящим виновником смерти Бориса (и Глеба). Ноу саги — эпического произведения — свои жанровые законы, саги должны прославлять своих главных героев, и события саГнельзя прямо воспринимать как исторические факты. Ярослав был похоронен в созданной им Святой Софии.

Митрополит Иларион и «Слово о Законе и Благодати». При Ярославе Мудром (после 1051 г.) киевским митрополитом — главой Русской православной церкви — становится Иларион, русский по происхождению. Это был книжник и ритор, учившийся у греков красноречию (риторике), но в своем главной произведении — «Слове о Законе и Благодати» — Иларион возвещал славу недавно крещенной Русской земли, нового русского народа и их правителей — «старого Игоря, славного Святослава», «единодержца Владимира» и самого Ярослава. Русские князья, возглашает Иларион, «не в худой…и неведомой земле владычествовали, но в Русской, которая ведома и слышима во всех четырех концах земли». Слова во «всех четырех концах земли» — это цитата из Библии, предрекающей грядущую победу истинной веры. Христианская благодать — Новый Завет, полученный новым русским народом, выше древнего закона (Ветхого Завета). Русские князья по праву наследуют власть древних государств — недаром Иларион именует Владимира и Ярослава хазарским титулом каган: под властью русских князей остаются хазарские земли — Белая Вежа и Тмутаракань.

Киево-Печерский монастырь. Иларион, до того как стал митрополитом, любил ходить на берег Днепра молиться. Для этого он выкопал себе пещерку. Туда же пришел монах Антоний, совершивший паломничество на Святую Гору — в знаменитый Афонский монастырь в Греции. Он и основал в Киеве Печерский (пещерный) монастырь, или лавру (монашеское общежитие).

Самым знаменитым настоятелем лавры стал Феодосий. Он был сыном знатных родителей из Курска, и мать хотела, чтобы Феодосий стал боярином. Но тот с детства мечтал о служении Богу и сделался монахом. Мать силой пыталась вернуть его к мирской жизни, но сама убедилась в его призвании и тоже постриглась в монахини. Став настоятелем в 1062 г., Феодосий ввел суровый монашеский устав с многочисленными постами и обязательным трудом. При нем были возведены многие монастырские строения и большой Успенский собор. Не забывал Феодосий и о своих обязанностях пастыря — не раз он увещевал князей, наследников Ярослава, осуждая их распри. Феодосий был нетерпим к иноверцам, ведь он жил тогда, когда в 1054 г. христианская церковь разделилась на греческую православную и римскую (латинскую) католическую, в эпоху горячих споров об истинной вере.

В Киево-Печерском монастыре составлял на рубеже XI–XII вв. свою летопись Нестор. Возможно, его предшественником был мудрый книжник Никон, ставший игуменом в 1078 г. Нестор написал также Житие Феодосия Печерского и Житие Бориса и Глеба. В ХII — ХIII вв., в монастыре были записаны рассказы о праведном житии монахов, в том числе и Феодосия: этот сборник получил название Киево-Печерского патерика. Монастырь стал центром древнерусской книжной культуры. Православными этот монастырь и ныне почитается как одно из святых мест.

Глава 6 Завет Ярослава Мудрого и правление Яроелавичей

В 1054 г. Ярослав умер. Этот князь, подражавший (как и его отец Владимир, женатый на византийской царевне) византийскому императору, чеканивший свою монету с царскими инсигниями и добившийся единовластия, не мог преодолеть древнерусской государственной традиции и разделил землю между своими сыновьями. По этому «завету» трое старших — Изяслав, Святослав и Всеволод — получали главные русские земли с главными городами в Среднем Поднепровье и их волостями: Изяслав — Киев и Новгород, Святослав — Чернигов и соседние муромские и рязанские земли, Всеволод — Переяславль и Верхнее Поволжье с Ростовом. Младшие братья — Вячеслав и Игорь — получили Смоленск и Владимир Волынский. Эти земли не были «отчинами», передаваемыми по наследству от отца к сыну: на Руси сложилась т. н. очередная, или лествичная, система, когда младший брат наследовал старшему в княжеском роде, передвигаясь как бы по ступенькам лестницы с одного стола на друг ой. Главными наследниками были старшие три сына — недаром летописец сравнивал их с тремя сыновьями Ноя, поделившими в библейском предании всю землю. За ними на главный стол мог претендовать старший в поколении князей-братьев племянник. Младшие сыновья князей неизбежно вступали в конфликт с детьми старших братьев — своими племянниками. Перемещение князей с их дружинами «по лестнице» с одного стола на друг ой приводило к постоянным усобицам.

Киевская Русь во второй половине XI — первой трети XII века

Всеслав Брячиславич Полоцкий (ум. 1101). Первым начал усобицу тот князь, который не получил ничего по «ряду» Ярослава. Это был Всеслав Полоцкий — правнук Рогнеды, которой вернул ее отчину еще Владимир Святославич. Княжа в земле кривичей, он претендовал еще на Псков и Смоленск (где тоже жили кривичи) и на Новгородскую волость — землю словен: ведь кривичи и словене входили в то объединение племен, которое участвовало в призвании князей. Летописец замечает, что Всеслав был «немилостив на кровопролитье» — воинствен, ибо рожден был от волхования — волшебства. Считается, что память о нем сохранилась в русском былинном эпосе в образе князя-кудесника Вол- ха Всеславьича. Всеслав «заратился» против троих Ярославичей в 1067 г., но те вместе вступили в Полоцкую землю, взяли Минск и разбили Всеслава. Ярославичи позвали князя на совет, поцеловав при этом крест — дав клятву — не творить ему зла. Всеслав явился под Смоленск в их шатер, но был схвачен, увезен в Киев и заключен там в «поруб» — сруб, не имевший двери. Освобожденный восставшими киевлянами, он вернул себе Полоцк и продолжал воевать с потомками Ярослава, в том числе с Владимиром Мономахом.

Конфликтную ситуацию усугубляла позиция общин главных русских городов, которые считали князей обязанными править и судить по «ряду» — договору. Когда в 60-е гг. XI в. на смену разбитым Ярославом печенегам пришла новая тюркская кочевая орда — половцы, Ярославичи не смогли организовать отпор и побоялись дать оружие киевлянам. Тогда жители Киева в 1068 г. изгнали Изяслава и посадили на стол захваченного Ярославичами в плен полоцкого князя Всеслава. На следующий год Изяслав с помощью поляков вернул Киев, но восстания, санкционируемые вечевыми сходками горожан, с тех пор потрясали Русскую землю в периоды кризисов княжеской власти.

Волхвы. Народные движения охватили в конце 60-х — начале 70-х гг. XI в. не только Киев. Летопись рассказывает, что во время неурожая и голода в 1071 г. в Ростовской волости объявились два волхва, родом из Ярославля. Волхвами в Древней Руси называли языческих жрецов и вообще прорицателей (вспомним летописный сюжет о смерти Вещего Олег а). Волхвы обещали голодающим указать на тех, кто колдовством отобрал у них урожай и добро. Они называли знатных («нарочитых») жен, которые якобы скрывали у себя — кто жито, кто мед, кто рыбу, а кто меха. Следовавшие за волхвами триста человек принимали участие в грабежах и дошли до Белоозера. Здесь воевода князя Святослава — среднего Ярославича — явился со своими отроками (дружинниками) в Белоозеро и пригрозил, что если они не выдадут волхвов, то он будет кормиться у них целый год. Белозерцы схватили волхвов, и воевода начал разбирательство: он сказал, что человек не может колдовством отобрать урожай, но волхвы настаивали на своем, заявляя, что им известна природа человека. Они рассказали воеводе миф о сотворении человека: Бог мылся в бане, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. Сатана сотворил из нее человека, Бог же вложил в него душу. Это — едва ли не единственный миф, пересказанный русским летописцем: монахи, составлявшие летописи, не могли рассказывать о деяниях бесов, каковыми считались языческие боги.

Но миф о сотворении человека, рассказанный волхвами, нельзя считать языческим: такая дуалистическая мифология, где сатана принимал участие в сотворении материального мира, характерна для движения еретиков-богомилов, распространившегося в Болгарии, а затем и во всей Европе в XI в. Недаром воевода обличал волхвов — те поклоняются не Богу, а сатане.

Волхвы рассчитывали на то, что воевода не сможет расправиться с ними — ведь они были смердами самого князя и подлежали его суду. Но тот помнил о нормах Русской Правды — он позволил казнить волхвов родичам тех женщин, которые были убиты восставшими, осуществить право кровной мести. Гибель волхвов должна была показать восставшим, или они были лжепророками, ибо не могли предвидеть даже собственной смерти.

Правда Ярославичей. Конфликты и восстания приводили в Древней Руси к правовым реформам, начиная с реформы Ольги после восстания древлян. Полагают, что после киевского восстания и движения волхвов в 1072 г. в Вышгороде, где братья князья с митрополитом и епископами торжественно перезахоронили мощи Бориса и Глеба, расширена была Русская Правда. Ярославичи на совете со старшими дружинниками-боярами — полностью отменили кровную месть, заменив ее штрафом — вирой. По главное, о чем заботились князья, — это о своих владениях (домениальном хозяйстве) и слугах, в первую очередь страдавших во время восстаний. За убийство княжеского огнищанина-домоправителя (от слова «огнище» — очаг) — или тиуна — сборщика податей и недоимок — устанавливалась вира в 80 гривен, жизнь же смерда — лично свободного крестьянина и холопа — оценивалась в 5 гривен. Если убийца не был обнаружен, ответственность несла вервь — община, на территории которой произошло преступление. Завершался свод законов перечислением той доли, которую имели от исполнения судебных функций мечник, князь и церковные власти (им положена была десятина от княжеских доходов).

Вопреки завету Ярослава, распря разразилась и между самими Ярославичами (несмотря на то, что именно они учредили культ Бориса и Глеба). Младшие Святослав и Всеволод в 1073 г. изгнали старшего из Киева. Тому удалось бежать со своими богатствами к свойственникам в Польшу, где князь надеялся нанять воинов, но поляки не оказали ему поддержки. Тот вынужден был бежать дальше, в Германию, но севший на киевском столе Святослав послал своему свойственнику, германскому королю, для укрепления союза столько золота и серебра, что немецкий хронист изумлялся такому богатству. Изгнанник Изяслав отправил сына к римскому папе и готов был отдать Русь под покровительство Рима. Он получил поддержку папы. В своей булле (послании) тот призывал польского князя к состраданию. Тем временем в 1076 г. Святослав умер в Киеве, а стол занял Всеволод.

Изборник Святослава. Князю Святославу принадлежит древнейший древнерусский сборник, переписанный в 1073 г. с болгарского оригинала. Византийский прототип этого Изборника — собрания выписок из библейских книг и изречений византийских богословов — был популярен во всем христианском мире. На миниатюре Изборника изображен сам князь, его жена Ода (родственница германского короля), сыновья Глеб, Олег, Давыд, Роман и младший Ярослав, изображенный рядом с матерью.

Изяслав вернулся с польским войском на Русь, и Всеволод вынужден был заключить с ним мир, вернув старшему брату Киев. Сам он, однако, остался княжить и в Переяславле, и в Чернигове. Старший сын Святослава Олег остался без стола — стал изгоем из княжеского рода. В 1078 г. он бежал в Тмутаракань и привел на Русь половцев, чтобы вернуть себе Чернигов, но был разбит дядьями — Изяславом и Всеволодом. Киевский князь погиб в битве, и младший из трех Ярославичей, Всеволод, вокняжился в столице Руси. В удерживаемый им Чернигов он посадил сына Владимира, рожденного от брака с византийской царевной из династии Мономахов. Изгнанный Олег Святославич занял отдаленную Тмутаракань.

Изгои. Изгоем (от слова «гоить» — «жить») называли в Древней Руси человека, который оказывался вне своей сословной группы. Изгоями считались попы, не знавши? грамоты и, значит, не могшие служить в церкви, холопы, выкупившиеся из холопства — избавившиеся от личной зависимости, но не входившие в крестьянскую общину — мир или вервь. Изгоями оказывались и члены княжеского рода — «сироты»: князь становился «сиротой» у если его отец умирал при жизни деда. Первым таким изгоем стал Ростислав Владимировичу потомок старшего сына Ярослава Мудрого, новгородского князя, умершего в 1052 г. Он вынужден был силой добывать себе стол на окраине Руси и в 1064 г. изгнал из Тмутаракани своего двоюродного брата Глеба, сына черниговского князя Святослава. Ростислав утвердился на Тамани и Северном Кавказе, подчинив касогов (черкесов) и окрестные земли. Это вызвало беспокойство греков, претендовавших на власть над Тмутараканью: прибывший из византийского Херсонеса посланник отравил князя-изгоя на пиру.

Всеволод продолжал внешнюю политику отца — он стремился укрепить связи с европейскими странами, женив сына Владимира на англичанке Гите, дочери короля Гаральда, погибшего в битве при Гастингсе, и выдав замуж дочь Евпраксию за германского императора Генриха IV (брак был недолгим и несчастливым — княжна вернулась на Русь и постриглась в монахини).

Княжение Всеволода сопровождалось раздачей «волостей» князьям-племянникам: по летописи, он приблизил к себе «юнцов» — младшую дружину, которая стала наживаться за счет поборов («продаж») с зависимых людей. Становление феодализма на Руси характеризовалось формированием иерархии княжеских волостей и административной иерархии (старшая и младшая дружина).

Глава 7 Киевская Русь при Владимире Мономахе

После смерти Всеволода (1093) главной фигурой в княжеском роде стал его наследник Владимир. Он вынужден был уступить своим двоюродным братьям: Святополку Изяславичу — Киев, а Олег у, опять пришедшему с половцами, его «отчину» — Чернигов, сам же стал княжить в Переяславле. Олег Святославич, однако, хотел вернуть все земли, которые получил по завету Ярослава Мудрого его отец. Он возвратил себе и другую отчину — Муром, где погиб один из сыновей Мономаха. Мономах отправил Олег у скорбное, но призывающее к миру письмо (сохранившееся в летописи среди прочих сочинений Мономаха). Тот, однако, претендовал на большее и пошел на Суздаль и Ростов. Это были владения потомков Всеволода, и сын Мономаха Мстислав разбил там развоевавшегося дядю.

Следом за этим, в 1097 г., в городе Любече собрался княжеский съезд, куда съехались уже внуки и правнуки Ярослава Мудрого. Съезд перед лицом постоянной подовецкой угрозы принял решение о том, что каждый «да держит отчину свою», а претендующему на чужое должна противостоять коалиция князей. В Киеве остался княжить Святополк, в Переяславле — Мономах, Олег и его братья, Давыд и Ярослав, получили Черниговскую землю, во Владимире (Волынском) сел на стол отца Давыд Игоревич, а окраинные города Юго- Западной Руси Перемышль и Теребовль получили изгои: сыновья Ростислава Владимировича — внуки старшего сына Ярослава Мудрого. Из-за этих городов возникла очередная распря (Святополк и Давыд Игоревич ослепили Василька Теребовльского, чтобы захватить его владения), которую с трудом удалось усмирить старшим князьям.

«Лествичная» система не была отменена, но сын отныне мог наследовать отцу. Новгород должен был оказаться во власти киевского князя, но вольнолюбивые новгородцы захотели оставить у себя сына Мономаха. Киевскому князю Святополку они сказали: «Если у твоего сына две головы, можешь прислать его к нам».

Мономах сохранил за своим родом Новгород и укрепил свою власть в Ростово-Суздальской земле: там, на Клязьме, он основал в 1108 г. город Владимир. Князь мог теперь сосредоточиться на борьбе с половцами, которые разоряли набегами Русскую землю, прежде всего — его Переяславскую волость. Для этого нужно было мобилизовать в войско крестьян — смердов. Киевские бояре были против похода — смерды должны были работать на поле. Владимир же убедил их тем, что половцы своими набегами погубят и смердов, и их селения. Несколько совместных победоносных походов русских князей привели к разгрому половцев в глубине кочевий в 1111 г.

В 1113 г. умер киевский князь Святополк, и в Киеве вспыхнуло восстание — были разграблены дворы тысяцкого (княжеского администратора) и еврейской общины. Киевские верхи послали к Мономаху, предупреждая князя, что восстание готово перекинуться на дворы его свойственников, бояр и монастыри. Владимир явился в Киев и стал призванным, стало быть, легитимным князем. В соответствии с традициями русского государственного права после социального конфликта он провел реформу, снижающую ростовщический процент, который брали землевладельцы-феодалы с земледельцев-закупов (взявших купу — плуг или борону — в долг). Не просто забота о смердах-земледельцах заставляла Мономаха ограничивать их гнет: попавшие в зависимость от бояр смерды становились их холопами и уже не платили налогов в княжескую казну Устав Мономаха вошел в состав Русской Правды.

В 1115 г. старшие русские князья — Владимир Мономах, Олег и Давыд Святославичи — собрались в Вышгороде, чтобы перенести мощи Бориса и Глеба в новую каменную церковь. На эту символическую акцию, призванную продемонстрировать единство русского княжеского рода, собрались толпы народа. Владимир велел разбрасывать куски наволок, беличьи шкурки и серебро, чтобы толпа расступилась перед ракой, которую несли сами князья. Это было последнее деяние Олег а Святославича — давнего врага Мономаха: в тот же год он умер. Олег стал основателем династии черниговских князей, звавшихся Ольговичами.

Мономаховы сыновья княжили в Переяславле, Новгороде, Ростове и Смоленске, ему покорились сын Всеслава Полоцкого Глеб и княживший во Владимире Волынском Ярослав Святополчич — под властью Мономаха оказывалась большая часть русских земель, прочие князья не могли противостоять его воле. Соперничавшие некогда с половцами в степях печенеги и торки[3] «пришли на Русь к Владимиру» искать покровительства Мономаха — они стали федератами (вассалами) русских князей в пограничных со степью областях. В 1117 г. киевский князь переводит своего старшего сына Мстислава поближе, из Новгорода в Белгород, оставляя в Новгороде своего внука Всеволода: Мономах заботился о преемнике.

Поучение Владимира Мономаха. Мономах, как и его дед Ярослав и отец Всеволод, был любителем книг. Он сам стал писателем и составил поучение детям, которое было включено в летопись. Оно рисует тот образ «бодрого и деятельного государя», неутомимого в походах и в жажде знаний, который стал идеалом русской историографии от XII в. до Карамзина и Соловьева. «Бодрость» и подвижность Мономаха, однако, определялась не просто его деятельным характером, но и спецификой княжеской власти на Руси. Время полюдья — разъездов князя по подвластным землям — казалось бы, давно прошло, но для того, чтобы удержать в своей власти растущую сеть городов, князю (во главе с дружиной) самому приходилось бросаться от одного предела и волости к друг ому. Вот вкратце маршрут Мономаха, по которому его направлял сначала отец (и дядя), а потом продолжал разъезды он сам, уже будучи полновластным князем: Ростов — Смоленск — Владимир Волынский — Берестье — Переяславль — Владимир — «Ляхи» — Туров — Переяславль — Туров — Смоленск — Новгород — Полоцк — Переяславль — Чернигов — Переяславль — Смоленск — Друцк — половцы — вятичи — Минск — Переяславль — Белая Вежа — Торческ — Юрьев — Владимир — Чернигов — Переяславль и т. д. «И всех путей 80 и 3 великих…»

В 1821 г. на реке Белоус под Черниговом был найден золотой амулет-змеевик. Таких амулетов XI–XIII вв. найдено на Руси около полусотни, но золотые оказываются большой редкостью. На одной стороне амулета был изображен архангел Михаил и греческая надпись гласила: «Свят, свят, свят. Господь Саваоф исполни небо и землю». На друг ой стороне помещалась женская голова с отходящими в разные стороны змеями. В античности так изображали горгону Медузу, голову которой носила на своем доспехе Афина, отвращая врагов; в Bизантии голова горгоны считалась амулетом, предохраняющим от злых духов. Греческая надпись по внешнему кольиу амулета и представляла собой заговор против духа болезни. Но древнерусская надпись гласила: «Господи, помоги рабу твоему Василию. Аминь». Василий — крестное имя Владимира Мономаха (как и его прадеда Владимира Святославича): вероятно, князь потерял амулет во время своих странствий.

Мономах послал войска в помощь своему зятю — византийскому «царевичу Леону», который, правда, оказался самозванцем, против императора (царя) Алексея Комнина и даже посадил ненадолго своих посадников в городах по Дунаю (Дунай остается пределом, к которому стремятся русские князья). Отношения с Византией после очередной безуспешной попытки Руси утвердиться на Дунае были восстановлены к 1122 г., когда Мономах выдал за родственника Иоанна II Комнина внучку — дочь князя Мстислава: летопись сообщает, что Мстиславну выдали за самого «царя», а в Киев прибыл из Царьграда митрополит Никита. Некоторые исследователи предполагают даже, что тогда Мономах получил от императора титул «сына» и корону, и традиция о «шапке Мономаха» возникла не только из притязаний великих князей московских и их историографов.

Мономах именуется в летописи великим князем Киевским. Титулование великий князь известно из договора Олег а 911 г. и представляет собой перевод греческого титула «великий архонт», встречающегося и на печатях русских князей, не занимавших киевский стол. Но в летописном контексте это титулование использовано впервые.

Даже смерть Мономаха была символичной: он умер в 1125 г. на реке Альте у церкви Бориса и Глеба, построенной им самим в память князей — покровителей единой Русской земли. Князь умер, и ему наследовал старший сын Мстислав. Он еще удерживал большую часть русских земель — Киевской Руси — под своей властью. Но с его смертью в 1132 г. и начавшимися усобицами Русь разделилась на самостоятельные княжества. Наступила удельная эпоха, или эпоха феодальной раздробленности. Уже разные летописцы — киевские, новгородские, владимирские — продолжали дело Нестора.

Ипатьевская и Лаврентьевская летописи. «Повесть временных лет» была доведена до 1118 г., уже в княжение Владимира Мономаха. Летописание продолжалось в Киеве (и как полагают, в Чернигове и Переяславле), затем в Галицко-Волынской и Владимиро-Суздальской землях. Древнейшими общерусскими летописными сводами, включившими «Повесть временных лет», стали Ипатьевская и Лаврентьевская летописи.

Ипатьевская летопись принадлежала Ипатьевскому монастырю в Костроме (где хранился пергаменный список начала ХV в.) и была обнаружена Карамзиным (хранится в библиотеке Академии наук в Петербурге). Кроме Повести временных лет она содержала киевскую летопись, доведенную до 1199 г. игуменом Выдубицкого монастыря Моисеем, и Галицко-Волынскую летопись, доведенную до 1292 г. во Владимире Волынском.

Лаврентьевская летопись была переписана писцом Лаврентием по заказу суздальского князя в 1377 г. Она была приобретена в 1792 г. известным собирателем рукописей Мусиным-Пушкиным и подарена императору Александру I (хранится в Государственной публичной библиотеке в Петербурге). Повествование в ней доведено до 1305 г. «Повесть временных лет» в Лаврентьевской летописи продолжает владимирский летописный свод конца XII в., который использовал южно- русские известия. Полагают, что источником таких известий был летописец Переяславля Южного (или Русского) — ведь этот город был непосредственно связан с Поволжьем, Ростово-Суздальской землей.

По содержанию Лаврентьевской летописи близка Радзивилловская (она принадлежала польско-литовским магнатам Радзивиллам, хранится в библиотеке Академии наук в Петербурге): пергаменный список конца ХV в. представляет собой так называемую лицевую — иллюстрированную — летопись и содержит многочисленные миниатюры. Полагается, что русский художник копировал в конце ХУ в. более ранний образец.

Княжение Мономаха (1113–1125) и его сына Мстислава (1125–1132) принято считать временем расцвета Киевской Руси.

Владимир Всеволодович Мономах (1053–1125), русский князь. Сын князя Всеволода Ярославина и дочери византийского императора Константина IX Мономаха. Был женат на дочери последнего англосаксонского короля Гарольда — Гите. В 1066–1070 княжил в волости переяславского князя в Ростове, в 1070–1072 и 1077–1078 — в Смоленске, в 1072–1076 — во Владимире Волынском. В 1076 г. вместе с будущим врагом Олег ом Святославичем совершил поход в Чехию на стороне союзных поляков, в 1077 г. вместе с коалицией русских князей и половцев выступил против Всеслава Полоцкого, взял Минск. В 1078 г. сражался на стороне дяди Изяслава и отца против лишенного черниговского стола Олега; вокняжился в Чернигове. После смерти отца вынужден был уступить Киев Святополку Изяславичу, а Чернигов — Олег у; в 1094–1113 княжил в своей отчине Переяславле, сохранив власть над Новгородом, где сидел его сын Мстислав. Возглавил борьбу с половцами, совершив несколько общерусских походов в степь, в глубь Половецкой земли. Был инициатором княжеских съездов (1093, 1100, 1103), призванных ограничить усобицы, упорядочить престолонаследие, создать основы коллективной взаимовыручки в отношениях с половцами и княжеских распрях. В 1113, после смерти киевского князя Святополка, был призван на киевский стол. Сохранил власть над Новгородом, Ростово-Суздальской землей, Переяславлем, Смоленском, Владимиром Волынском, где держал своих сыновей. Упрочил свой контроль над полоцким княжеством, пленив князя Глеба (1116), закрепил победу над половцами в походах 1116 и 1120, проводил активную политику в отношении Византии. Во внутренней политике стремился представить себя защитником рядового населения — смердов. Можно считать Мономаха первым русским светским писателем; он составил свое «Поучение», опираясь на образцы византийской и, возможно, западноевропейской литературы.

Наследник Мономаха Мстислав, прозванный Великим, потому что он был старшим в роду Мономаши- чей, считается последним князем единой Киевской Руси. Он сохранил контроль над большей частью «отчины» («наследовал пот отца своего», по выражению летописца) — в Новгороде сидел его сын Всеволод, в Смоленске — Ростислав, в Курске — Изяслав. Ему подчиняются и прочие князья: в 1128 г. он отправляет войска подвластных князей (включая и сына былого соперника Мономаха — Олег а Святославича) против князей полоцких, волость которых летопись традиционно называет «Кривичи». Киевский князь претендует на «древнюю» власть (волость) первых русских князей. Он сохраняет и традиционные связи с Византией — полоцкие князья отправляются в ссылку «в Греки». Но «единовластие» Мстислава не отменяет прочих властных традиций: летопись свидетельствует (под 1132 г.) о том, что, умирая, Мстислав оставил киевский стол не сыну Всеволоду, но брату Ярополку, «ему же и дети свои с Богом на руки предал». Это выражение летописца напоминает о предсмертном деянии первого русского князя Рюрика, который передал младенца Игоря на руки Олег а: но сыновья Мстислава отнюдь не были детьми.

Глава 8 Русские княжества XII — начала XIII вв

Решение Любечского съезда и единовластие Мономаха не разрешило противоречий ни внутри Руси и княжеского рода в целом, ни внутри отчин. Внутриотчинные конфликты на Волыни и в Черниговской земле продолжались и в княжение Мономаха и Мстислава. Младший из черниговских князей, Ярослав Святославич, получивший в конце XI в. Муром и Рязань, после смерти (1129) оставил их своим детям: с тех пор Муромское и Рязанское княжества стали самостоятельными. С вокняжением Ярополка Владимировича (1132–1139) в Киеве распри разделяют и потомков самого Мономаха. Ярополк прочил на свой переяславский стол старшего племянника — новгородского князя Всеволода Мстиславича. Но Юрий Владимирович традиционно — для ростовского князя — претендовал на Переяславль: ведь это была одна отчина. В усобицу, разразившуюся в 1135 г., вмешивались потомки Олег а — Ольговичи, по примеру отца опирающиеся на половцев. По «лествичному» праву они могли претендовать и на Киев — ведь их род был старше рода Мономашичей. До 1139 г. Ярополк с ростовцами, полочанами, смолянами, союзными «уграми» (венграми), федератами Руси тюрками, берендеями и войсками из волости нового города Юго-Западной Руси — Галича, с одной стороны, и черниговские князья с половцами и примкнувшими к ним сыновьями Мстислава Великого — с друг ой, разоряли отчины друг друг а.

Галич. В описании княжеских усобиц 1135–1140 гг. впервые упоминается город Галич, ставший вскоре стольным городом одной из богатейших древнерусских земель — Галицкого княжества: в 1141 г. один из потомков князей Ростиславичей перенес свой стол из соседнего Звенигорода в город, расположенный у впадения реки Луквы в Днестр. Ныне там сохранилось большое городище с детинцем на мысу площадью около 20 га, примыкающим к нему окольным городом площадью около 25 га и гигантским посадом (около 200 га). Сохранились руины нескольких каменных церквей. Таков был город эпохи расцвета, наступившей во второй половине XII в. Но древнейшее городище на мысу датируется еще рубежом X–XI вв. В середине XII в. в детинце возводится княжеский дворец, поблизости — огромный Успенский собор, уступавший по площади лишь Софии Киевской. Город пришел в упадок после разрушения монголо-татарами в 1241 г.

1. Новгородская земля

В 1136 г. род Мономашичей постигает еще одна неудача: новгородцы восстали и изгнали из города сына Мстислава Всеволода за то, что тот позарился на Переяславль, решив покинуть вскормивший его Новгород, и «не блюдет смердов» — свободных крестьян. Бедный хлебом Новгород должен был заботиться о своих земледельцах, князь же кормился за их счет. С этого года летопись постоянно сообщает об изгнании новгородцами неугодных и приглашении новых князей: новгородцы объявили себя «вольными в князьях». Дело было не только в вольнолюбии новгородцев и их древних традициях веча. Чтобы управлять огромной территорией Русского Севера, а интересы новгородцев и русских князей простирались к XII в. от Прибалтики (чуди и корелы/карел до Зауралья — летописной Югры и Ледовитого океана), княжеской власти необходимо было опираться на местную администрацию. Новгородские бояре получили право на самостоятельный сбор податей еще в X в. Боярские роды, владевшие землями в Новгородской волости, жили, однако, в самом Новгороде, ибо здесь на вече решались все главные проблемы. Земли, с которых получал доходы князь, — княжеский домен — ограничивались небольшой территорией на пограничье Новгородской, Смоленской и Владимиро-Суздальской земель — тех волостей, которые подвластны были Мономаху. В Новгороде резиденция князя находилась не в самом городе, не в Кремле, а на Городище.

Берестяные грамоты. Особенность политической структуры Новгородской земли способствовала расцвету специфического культурного феномена — письменности на бересте. Недаром берестяные грамоты в огромном количестве (свыше 900) известны в Новгороде, и лишь единичные экземпляры — в друг их городах: Старой Русе, Смоленске, Пскове, Твери, Звенигороде Галицком, Витебске, Мстиславле (Белоруссия), наконец, в позднесредневековой Москве. Чтобы держать постоянную связь с окраинами своей «волости», Новгороду необходимо было иметь берестяную «почту». Большое число грамот связано с урегулированием отношений между землевладельцами (вотчинниками) — боярами — и зависимым людьми, крестьянами, причем в XI — первой половине XIII вв. речь идет в основном о взимании податей и долгов, в XIII–XV вв. — о земельной собственности.

Благодаря находкам грамот можно установить, где жили их адресаты. Целый комплекс усадеб принадлежал новгородскому посаднику рубежа ХII-ХIII в. Мирошке Нездиничу. Исследовано и административное здание, возле которого найдено множество обрывков грамот, содержавших судебные обращения: видимо, то было место смесного суда — совместного суда князя и посадника.

Помимо деловых документов, грамоты включают самые разнообразные послания и тексты — от любовных писем и заговоров до ученических упражнений и корреспонденции, составленных на иностранных языках — немецком, латинском, карельском. Берестяные письма свидетельствуют и о связях новгородцев с друг ими древнерусскими городами: Псковом, Смоленском, Полоцком, Киевом, Переяславлем Южным, Суздалем, Луками, Ярославлем, Угличем, Кучковым — Москвой.

Очень трогательно звучит письмо, отправленное неким Юрием-Гюргием в Новгород в первой четверти XII в.: «Грамота от Гюргия к отцу и к матери. Продавши двор, идите в Смоленск или Киев: дешевле там хлеб. Если же не пойдете, пришлите мне грамотицу — здоровы ли вы». Грамота относится ко времени Владимира Мономаха: жители Новгорода могут переселиться в Смоленск или Киев, о чем просит их сын.

В XII в. сформировалась Новгородская боярская республика. Власть сосредоточивалась в руках посадников, избираемых на вече из представителей боярских родов. Свободные жители Новгорода, живущие вне боярских владений, делились на административные объединения — сотни и управлялись выборным тысяцким. Он же командовал ополчением. Вопросы войны и мира также решались на вече — очевидно, право голоса на вече имели не все жители Новгорода, а лишь владельцы усадеб. С 1156 г. новгородцы стали избирать и архиепископа (владыку), который считался номинальным главой республики — Господина Великого Новгорода. Владыка хранил государственную казну Новгорода и был владельцем обширных государственных земель; он председательствовал на «совете господ» — правительственном органе боярской олигархии. Подчиненными столице «пригородами» были Ладога, Псков, Изборск, Старая Руса, Торжок и другие города. Функции призываемого по «ряду» — договору — князя ограничивались военными и некоторыми судебными вопросами. Конфликты разбирались на общем — смесном — суде представителя князя и посадника. Князь и его администрация выступали посредниками не только в противоречиях внутри Новгорода, но и воплощали связь Новгородской земли со всей Русью. Боярские группировки в самом Новгороде враждовали между собой, опираясь на поддержку городских районов — сторон и «концов». Эту вражду использовали князья, стремившиеся навязать своих ставленников Новгороду — в XII в. в Новгороде сменилось около 30 князей. К концу XII в. князья, как правило, призывались в Новгород из наиболее могущественного русского княжества — Владимиро-Суздальского, хотя с ними соперничали смоленские князья (Ростйславичи) и черниговские (Ольговичи).

Новгород. Археологические данные позволяют предполагать, что Новгород образовался из трех поселков, возникших поблизости от резиденции первых русских князей — Городища — в IX–X вв. Из этих поселков сформировались городские районы — концы: Людин и Неревский на левом берегу Волхова, Славянский — на правом. В X в. на левом берегу возник детинец — Новгородский кремль, который в Средние века достиг площади в 12 га. Там высилась София Новгородская и располагалась резиденция архиепископа. На правом берегу существовал торг (и Ярославов двор с вечевой площадью), поэтому правая сторона именовалась Торговой, а левая Софийской. В XII–XIII вв. на левом берегу сформировался еще один Загородский конец, на правом — Плотницкий. Новгородские концы — окольный город — получили укрепления в конце XIV в.: площадь укрепленной части достигла 200 га, но не вся она была заселена. За пределами заселенной части были обширные огороды, выпасы для скота и даже пахотные земли — ситуация, типичная для русского средневекового города.

На подступах к Новгороду с юга и севера в начале XII в. были основаны Юрьевский и Антониев монастыри. Грандиозный Георгиевский собор был построен в княжение Всеволода Мстиславича (1119–1130) в Юрьевском монастыре. После изгнания князя в 1136 г. монастырь стал главным общегородским вечевым, его архимандрит — настоятель — был важным лицом в вечевой администрации, наряду с посадниками и тысяцкими.

Застройка Новгорода хорошо изучена археологами благодаря тому, что новгородская почва хорошо сохраняет дерево; венцы срубов и напластования мостовых можно точно датировать, изучая годичные кольца на спилах бревен (этот способ датировки называется дендрохронологией). За сохранностью мостовых должны были следить жители улицы — уличане: на обветшавшую мостовую настилалась новая — таких ярусов в Новгороде насчитывается 28, они дают надежную хронологическую шкалу для изучения новгородских усадеб. Усадьбы располагались за частоколами, внутри усадеб строились жилище и разные хозяйственные постройки, в том числе мастерские, амбары, бани. Боярские усадьбы были огромными — до двух тысяч квадратных метров, с десятками подсобных строений. Названия новгородских улиц — Кузнецкая, Щитная, Железная, Кожевники, равно как и название целого района — Плотницкий конец, свидетельствуют о развитии ремесел наряду с находками десятков мастерских, тысяч ремесленных изделий, токарных станков и т. п.

В Новгороде была обнаружена целая усадьба художника XII в. Там была найдена и мастерская с досками для икон, чашечками для растирания красок и т. п. Художник Олисей Гречин (то есть Грек), должно быть, учился в Греции. Конечно, он не был простым ремесленником, а принадлежал к боярскому роду — его усадьба была предоставлена в распоряжение клира церкви св. Василия, построенной во владениях предков посадника Мирошки Нездинича. Возможно, он был представителем князя на смесном суде — биричем.

Новгород был крупнейшим торговым центром и тесно был связан с Ганзейским союзом торговых городов. В городе уже в XII в. существовали Готский двор — местопребывание купцов с Готланда — и Немецкий двор. Известно собственно новгородское торговое объединение XII–XV вв. — так наываемое Иванское сто, которое вело торговлю воском. Его центром был храм Иоанна (Ивана) Предтечи на Опоках. Высоко ценилась пушнина, которую получали новгородцы у своих данников. Но главным предметом торговли в Новгороде оставались продукты земледелия — рожь и другое зерно, а также рыба, мед и т. п.

В Новгороде, не пострадавшем от монголо-татарского нашествия, сохранилось много памятников архитектуры. Древнейшие из них — Софийский, Георгиевский и Антоньевский (Рождества Богородицы) соборы, были возведены по воле князей. Небольшие одноглавые храмы строятся с середины XII в. как князьями и епископами, так и прихожанами. Один из них — Спаса на Нередице — особенно знаменит своими фресками.

В Новгороде велось собственное летописание: в центре внимания так называемой Новгородской первой летописи (пергаменный Синодальный список XIII–XIV вв. хранится в Государственном историческом музее в Москве) была история Новгородской земли, но летописцы пристально следили за событиями в Южной и Северо-Восточной Руси — ведь оттуда приходили князья и могла исходить угроза усобиц.

Новгородцы не были пассивными свидетелями того, как, по словам новгородского летописца, «раздрася Русская земля». Еще под 1135 г. рассказывается, как посадник Мирослав ходил мирить черниговцев и киевлян. Когда же в 1149 г. княжеские усобицы охватили всю Русь, киевский князь Изяслав Мстиславич явился в Новгород, где княжил его сын Ярослав, просить поддержки против Юрия Долгорукого. Изяслав назвал новгородцев «братьями» и сослался на то, что они сами позвали его выступить против притеснявшего их Юрия. Новгородцы и псковичи присоединились к войску смоленского и киевского князей и принялись разорять города и села в окрестностях Ярославля. Но Юрий имел своих сторонников в Новгороде: в 1154 г. они вместе с епископом Нифонтом зовут сына Юрия Мстислава на княжение. По смерти Юрия в Новгороде восстали противники его сына, Торговая же сторона встала на его защиту. Противники разметали мост через Волхов, соединявший новгородские стороны, и дело едва не дошло до кровопролития, но Мстислав бежал из города. Город попал под контроль киевского князя Ростислава, и тот «уладился» с могущественным суздальским князем Андреем Боголюбским, также имевшим виды на новгородский стол. Сын нового киевского князя опять стал править в Новгороде. Но Андрей продолжал, по свидетельству Ипатьевской летописи, «искать Новгорода добром или лихом». После конфликта с новгородцами на Северной Двине в 1169 г. Андрей прислал к Новгороду суздальское войско со смолянами, полочанами, муромцами, рязанцами и «всей Русской землей». Новгородцы построили вокруг города острог и четыре дня отбивались от осаждающих. Суздальская рать была разбита, многие попали в плен, так что суздальских рабов продавали по две ногаты. Тогда Андрей перекрыл торговые пути, и по две ногаты в Новгороде стали продавать хлеб. Новгородцы отправили к суздальскому князю послов с мирными предложениями. Они вынуждены были сменить посадника и принять ставленника Андрея.

Не меньшим влиянием в Новгороде пользовался наследник Андрея — Всеволод Большое Гнездо. Он сделал своего ставленника архиепископом, а посадника Мирошку два года держал в заточении. Как и прочие князья, он заискивал перед новгородцами: участвовавшим в его походе против Рязани в 1207 г. Всеволод подтвердил «всю их волю и уставы старых князей». По возвращении, в 1208 г., новгородцы восстали против неугодных им посадника и бояр: они «створили вече на посадника Дмитра (Мирошкинича) и на братью его», обвинив их в нестерпимых поборах, сожгли дворы Мирошки и Дмитра, разграбили добро — «по три гривны по всему городу и на щит» (каждому воину). Князь Святослав Всеволодович участвовал в расправе и отослал детей Дмитра к отцу во Владимир.

Зимой 1208–1209 г. реванш взяла боярская группировка противников суздальского князя. Его ставленник архиепископ был низложен, на стол призван (из смоленского города Торопец) прославленный полководец Мстислав Удалой. Но этот князь, оказавший немало услуг новгородцам, стремился в южнорусские земли. В Новгороде стал княжить (с перерывами) сын Всеволода Ярослав. В 1236 г. он ушел в Киев, и на новгородский стол сел его сын Александр, в будущем прозванный Невским.

Ногата — денежная единица, название которой восходит к ранней поре монетного обращения в Древней Руси, когда в середине X в. начался серебряный кризис на Востоке и чекан стал небрежным: «нагд» — по-арабски значит «отборная монета». Эта ногата весила 3,41 г. и составляла двадцатую часть гривны. В безмонетный период (с XII в.) ногата стала составлять восьмидесятую часть гривны и весить 2,5 г. серебра. Куна сохранила вес 1 г.

Записка Абу-Хамида ал-Гарнати о деньгах на Руси в XII в. Испано-арабский путешественник, писатель и проповедник (1080–1169) ал-Гарнати в 1150–1153 гг. из Саксина — торгового города в устье Волги — проехал через Волжско-Камскую Болгарию и Русь в Венгрию и обратно. Он видел на Руси удивительные меховые деньги: «Когда я прибыл в их (славян) страну, то увидел, что это страна обширная, обильная медом и пшеницей и ячменем и большими яблоками, лучше которых ничего нет. Жизнь у них дешева. Рассчитываются они между собой старыми беличьими шкурками, па которых нет шерсти, и которые нельзя ни на что использовать, w которые совсем ни на что не годятся. Если же шкурка головы белки и шкурки ее лапок целы, то каждые восемнадцать шкурок стоят по счету славян серебряный дирхем, связывают шкурки в связку и называют ее джукн. И за каждую из таких шкурок дают отличный круглый хлеб, которого хватает сильному мужчине. На них покупают любые товары: невольниц, и невольников, и золото, и серебро, и бобров, и другие товары… Когда они (шкурки) испортятся в их домах, то их, иногда даже рваные, несут в мешках, направляясь с ними на известный рынок, на котором есть некие люди, а перед ними работники. И вот они кладут их перед ними, а работники нанизывают их на крепкие нитки, каждые восемнадцать в одну связку, и прикрепляют на конец нитки кусок черного свинца, и припечатывают его печаткой, на которой имеется изображение царя. И берут за каждую печать одну шкурку их этих шкурок, пока не опечатают их все. И никто не может отказаться от них, на них продают и покупают».

2. Киев, Переяславская и Черниговская земли

Новгордский князь Ярослав Всеволодович, вокняжившийся в Киеве накануне монголо-татарского нашествия (1236), был правнуком Владимира Мономаха. Мономашичи всегда считали, что имеют особые права на киевский стол. После смерти второго сына Мономаха, Ярополка (1139), киевский стол занял было третий по старшинству сын — Вячеслав, но был изгнан черниговским князем Всеволодом Ольговичем назад в Туров — ведь Ольговичи принадлежали к старшей княжеской ветви.

Киев еще владел обширной волостью в правобережье Днепра с городами Вышгородом, Белгородом, Василевым, Туровом, Витичевом и друг ими вплоть до Берестья (Брест) на Западном Буге, но уже не мог претендовать на то, чтобы быть столицей всей Древней Руси. Напротив, на киевский стол теперь мог претендовать князь, старейший в русском княжеском роде, и из-за этого старейшинства стали враждовать черниговские, смоленские, волынские и ростово-суздальские князья.

Напрасно Всеволод Ольгович претендовал на другие волости потомков Мономаха — искал, по словам летописи, «под Ростиславом Смоленск, а под Изяславом — Владимир (Волынский)»: киевский стол не давал более права на власть над друг ими землями. Когда Всеволод попытался создать коалицию князей, чтобы отобрать у возвышающегося галицкого князя Владимирка Володаревича его волость, тот сначала откупился (контрибуцией в 1400 гривен), а потом оказался в состоянии оборонить свои владения. Более того, Всеволоду не удалось передать престол своему брату Игорю: в 1146 г. в Киеве началось восстание, и киевляне послали в Переяславль за Мономашичем Изяславом (сыном Мстислава Великого), не желая быть простым наследством («задничами») в роду Ольговичей. Отвергнутый Игорь принял постриг — пытался укрыться в монастыре, но восставшая толпа растерзала его, бросив тело на торговой площади. Городские общины и боярство не только Новгорода и Киева, но и друг их русских городов все чаще заявляли свои права на «ряд» с князем, ограничивая властные амбиции соперничающих династий.

Изяслав Мстиславич не смог, однако, спокойно воспользоваться призванием, ибо обошел по лествичному счету своего ростовского дядю — Юрия. Так началась очередная распря, в которой на стороне Юрия выступал брат убитого Игоря Святослав, Владимирко Галицкий, на стороне Изяслава — его брат Ростислав Смоленский, новгородцы и сыновья черниговского князя Давыда. Наконец Изяслав вспомнил о легитимном претенденте на киевский стол — престарелом бездетном дяде Вячеславе и призвал его в соправители «в отца место». В 1150 г. соправителям удалось отбить попытку Юрия с союзными Ольговичами и половцами занять Киев. До 1154 г. соправители удерживали Киев; дядя успел оплакать смерть племянника и пригласить Ростислава на его место, но скоропостижно скончался сам.

Киев вновь перешел к черниговскому князю — Изяславу Давыдовичу, но в 1155 г. Юрий явился в Киев, заявляя, что это — «его отчина». Неудачный претендент сослался на волю киевлян, по которой он якобы сел в городе, но Киев принял Юрия, севшего на столе «отцов и дедов». Сам князь раздал сыновьям города Киевской земли. Но самый деятельный из них — Андрей — не пожелал оставаться в Вышгороде и вернулся в Суздальскую землю. Правление ростовского князя было недолгим: в 1157 г. Юрий, последний сын Мономаха, умер — подозревали, что он был отравлен на пиру у боярина Петрилы; недаром киевляне говорили, что им не ужиться с властолюбивым князем.

Бояре. Первоначально боярами именовались старшие дружинники — мужи князя. Само это слово имеет тюркское происхождение и, возможно, восходит еще к хазарским временам. Со второй половины XI в. бояре стали получать земли с зависимыми людьми — холопами- в тех волостях, где правили их князья. Князь мог перейти со своей младшей дружиной из одного города в друг ой, но бояре не могли оставить своих владений. Так разошлись судьбы князей и бояр.

Князья стали опираться на младшую дружину — детских, гридей, жившую на их дворах (она и получила в XIII в. название «дворяне»). Бояре же искали поддержки у горожан. Первыми показали свою силу новгородские бояре — ведь новгородцы сами приглашали к себе князя. Долго не было сильной княжеской власти и в Галицко-Волынской земле, зато бояре чувствовали себя там хозяевами. После смерти галицко-волынского князя Романа и начавшихся усобиц один из них попытался даже занять княжеский стол. Бояре, как правило, не жили в своих сельских владениях: ведь все главные решения принимались в городе, где «судил и рядил» князь. В городах и располагались богатые боярские усадьбы.

Как обычно, после смерти князя и при отсутствии прямых наследников в городе вспыхнуло восстание, во время которого были разграблены княжеские дворы. Изгнанный Юрием Изяслав Давыдович вернулся было в Киев, но на отчий стол стал претендовать Мстислав Изяславич Волынский: ему удалось заручиться поддержкой берендеев и занять Киев. Понимая, что ему не удержать город одному, он зовет на стол смоленского дядю Ростислава: их правление в Киевской земле продолжалось с 1159 по 1169 г., но после смерти Ростислава суздальский князь Андрей послал в Киев рать из 11 подвластных и союзных ему князей (смоленских и черниговских), и Мстислав бежал к себе во Владимир Волынский. Киев был подвергнут страшному разгрому — ограблены были и киевские святыни — София и Десятинная церковь. На киевском столе сел брат Андрея переяславский князь Глеб, затем другие ставленники суздальского князя, но смоленские союзники и племянники Андрея возмущались тем, что он держит их в вассалах — «подручниках»: в результате в 1177 г. Киевская земля вновь была поделена между князьями, чьи отцы правили в Киеве, — Рюриком Ростиславичем и Святославом Всеволодовичем из династии Ольговичей. Совместное правление, прерывавшееся распрями и войнами, продолжалось до смерти Святослава в 1194 г.

Рюрик Ростиславич, при помощи владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, утвердился в Киеве; при нем составлялась Киевская летопись, закончившаяся панегириком этому князю в 1199 г. Но в борьбу за Киев вступил князь Роман Мстиславич, сумевший объединить Галицкую и Волынскую земли. Киевляне открыли ему ворота, и Роман посадил в Киеве своего ставленника из Волыни. Рюрик, однако, в 1202 г. с союзными ему Ольговичами захватил город. Вновь Киев подвергся жестокому разграблению. Рюрик с переменным успехом удерживал древнюю столицу Руси до 1210 г., когда вынужден был уйти в Чернигов, уступив Киев черниговскому князю Всеволоду Чермному, сыну своего былого соправителя. Тот сумел заручиться поддержкой своего тезки — могущественного суздальского князя. Но сильный союзник умер в 1212 г., и объединенные смоленские, волынские и новгородские войска взяли Киев. Князем стал Мстислав Романович Смоленский, который занимал стол до 1223 г., когда неведомый до тех пор народ — татары — объявился в Половецкой степи. Мстислав погиб в битве на Калке, Киев же несколько раз переходил из рук одних князей к друг им, пока орда Батыя не подошла к городу…

Переяславская земля. Переяславская земля — «отчина» Владимира Мономаха и его потомков, недаром именовалась в русских летописях «украиной». Она граничила со степью и более всех русских земель была подвержена набегам кочевников. Еще Владимир Святославич стал строить по рекам Трубежу, Суле и Стугне городки-крепости, призванные защитить Русь от степняков. Характерно название переяславского города, который располагался у впадения Сулы в Днепр — Воинь. К востоку границы Переяславского княжества оберегал город Лтава на Ворскле (в нем видят предшественника Полтавы) и Донец на Северском Донце. Переяславские князья продолжали укреплять степные границы: в 1116 г. Ярополк, получивший Переяславль от Мономаха, когда тот занял киевский стол, переселил часть жителей захваченного им в Полоцкой земле города Друцка в город Желни (Желди) на Суле.

Когда в 1132 г. Ярополк перешел на киевское княжение, из-за переяславского стола началось соперничество Юрия Долгорукого с племянниками. В усобицу вмешались черниговские Ольговичи, не раз приводившие половцев на Переяславскую и Киевскую земли. На переяславском столе утвердился сын Мономаха Андрей, в 1142 г. — внук Изяслав Мстиславич, который, сев княжить в Киеве, передал Переяславль сыну Мстиславу. Ольговичи в союзе с Долгоруким не оставляли попыток передела Переяславской земли. Они пытались утвердиться в Остерском Городце на северо-западном пограничье Переяславской земли. Изяслав Киевский, однако, овладел городком и в 1148 г. даже собрал там съезд союзных князей, чтобы выступить против Юрия. Однако в 1149 г. Долгорукому удается захватить Переяславль и оттуда войти в Киев; в Переяславле он оставил сына Ростислава. После этого трижды Юрию приходилось оставлять Киев и укрываться в Остерском Городце, но Переяславль ему удавалось сохранить за собой — ведь владение этим столом открывало путь к Киеву. В 1152 г. Изяслав вынужден был сжечь Городец, выведя оттуда жителей; в Переяславле опять вокняжился его сын Мстислав, совершивший поход против половцев в степь и освободивший из плена «множество душ христианских».

Остерский Городец. Крепость у падения реки Остер в Десну, имела важное стратегическое значение в пограничье Киевской, Черниговской и Переяславской земель. Владимир Мономах уже в 1098 г. вместе с союзными черниговскими князьями встречался здесь со Святополком киевским: князья заключили мир. Крепость состояла из трех частей, укрепленных валами и рвами: небольшой детинец (0,75 га) занимал возвышенную часть, далее располагались предградье (5 га) и посад (25 га). Даже каменная церковь Архангела Михаила вписывалась в систему укреплений детинца. Сожженный киевским князем Изяславом в 1152 г., город был восстановлен Всеволодом Большое Гнездо в 1194 г. Городец запустел после монголо-татарского нашествия. Рядом возник город Остер.

Со смертью Изяслава в 1154 г. Юрий вновь попытался овладеть Переяславлем, отправив туда сына Глеба с половцами; это удалось ему лишь после того, как новый киевский князь Ростислав был разбит: Мстислав ушел на Волынь, а Глеб Юрьевич сел в Переяславле. Там он правил до 1169 г., когда вошел в разоренный войсками своего брата Андрея Киев. В Переяславле остался его сын Владимир.

Владимир продолжил борьбу с половцами — ему пришлось выдерживать осаду в Переяславле после того, как в 1185 г. Игорь Святославич с северскими князьями потерпел поражение от степняков; князь возглавил вылазку из города и был тяжело ранен. После его смерти (1187) из-за переяславского стола опять соперничали Мономашичи и Ольговичи, пока он не закрепился за суздальскими князьями — сыновьями Всеволода Большое Гнездо. В 1239 г. Переяславская земля была разорена монголо-татарами. Переяславль был разрушен до основания, многие крепости запустели — стали городищами.

Черниговская земля. Черниговская земля располагалась в левобережье Днепра. Ее ядро — племенная территория северян — сформировалось еще в догосударственный период, а сама земля еще долго именовалась Северской. Первый известный по летописи черниговский князь — Мстислав Владимирович — претендовал на власть над Русской землей в Среднем Поднепровье, но не был принят киевлянами и вынужден был разделить с братом Ярославом Мудрым по Днепру Русскую землю в 1026 г. По завещанию Ярослава Мудрого Левобережная Русь, включая муромские и рязанские земли на Оке, досталась черниговскому князю Святославу, но черниговские князья не оставляли своих претензий на Киев и Переяславль.

Черниговское княжество граничило с Болгарией Волжско-Камской и мордвой на востоке, Ростово-Суздальской и Смоленской землями на севере, Киевской и Полоцкой — на западе, Переяславской и Половецкой — на юге, где по р. Сула располагалась система крепостей, часто носивших княжеские имена (Глебль, Всеволож). Уже сыновья Святослава получили в удел после общекняжеского съезда в черниговском городе Любеч (1097 г.) главные города Черниговской земли: в Чернигове сел Давыд, рвавшийся к власти Олег должен был довольствоваться вторым по значению городом — Новгородом Северским, Муром и Рязань достались младшему брату Ярославу.

Уже сын Олег а Всеволод, сумел не только занять киевский стол, но и посадить своего брата Святослава в Новгороде Великом, изгнавшем князя из рода Мономашичей. С тех пор пять черниговских князей — вплоть до Михаила, принявшего мученическую смерть от татар, занимали киевский стол. Но превратить Киев в свою отчину Ольговичам не удалось.

Усобицы не миновали и черниговских князей — сыновья Давыда покушались на отчину Ольговичей — Новгород Северский: Святослава Ольговича в 1146 г. они прогнали в Путивль, но тот (в союзе с Юрием Долгоруким) вернул Новгород ив 1149 г. отобрал у Давыдовичей Курск с Посемьем, Сновск и города в земле дреговичей. Святослав помог Юрию получить киевский стол, а после смерти Долгорукого (1157) способствовал вокняжению там своего былого врага Изяслава Давыдовича: сам же получил Чернигов, в котором правил до 1164 г. В Чернигове вокняжился его племянник Святослав Всеволодович, который в 1177 г. поделил Киевское княжество с Рюриком Ростиславичем: сам Святослав сел в Киеве, Рюрик получил «всю Русскую землю» — киевские пригороды; в Чернигове сел брат Святослава Ярослав, правивший до 1198 г. К тому времени умер последний представитель ветви Давыдовичей, и Ольговичи получили право на раздел волостей: старший из них, княживший в Чернигове, должен был «наделять» младших — такими уделами стали города Вщиж, Рыльск, Трубчевск, Козельск и другие в Черниговском княжестве, Путивль, Курск и другие — в Новгород-Северском. Черниговское княжество расширило свои земли за счет вятичей с городом Серенском.

Новгород-Северский получил сын Святослава Ольговича Игорь, герой «Слова о полку Игореве». Когда в 1180 г. Святослав Всеволодович предпринял попытку освободиться от соправителя Рюрика, Игорь с союзными половцами, Кончаком и Кобяком, пришли Святославу на помощь. Они были разбиты (Игорь бежал с поля боя в одной лодке с Кончаком), управление было восстановлено. Святослав и Рюрик возглавили борьбу с половцами ив 1185 г. разбили их в степи, взяв большую добычу. Черниговские и северские князья не принимали участия в этом походе, но Игорь решил атаковать разбитых врагов.

Половцы уничтожили его войско в степи на р. Каяле (в Приазовье); сам князь и его союзники попали в плен.

Поход Игоря Святославича против половцев в 1185 г. Историки спорят о значении этих событий: почему неудаче удельного князя Игоря Святославича, который незадолго сам приводил половцев к Киеву, посвящено не только «Слово о полку Игореве», но и пространные повествования в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях? Не следует забывать, что для монахов-летописцев нашествия иноплеменников-язычников было не только реальным историческим бедствием, но и знамением Божьего гнева. Игорь не внял Божьему знаку — затмению солнца. Он следовал древней княжеской морали: «Если нам придется без битвы вернуться, то позор нам будет хуже смерти; так будет же так, как нам Бог подаст» (Ипатьевская летопись). «В день святого воскресения, низвел на нас Господь гнев свой, вместо радости обрек нас на плач и вместо веселья — на горе на реке Каялы. Воскликнул тогда, говорят, Игорь: «Вспомнил я о грехах своих перед Господом Богом моим, что немало убийств и кровопролития совершил на земле христианской». Князь вспомнил о разорении русских городов, при котором «живые завидовали мертвым». За грехи предал его бог связанным в «руки беззаконных». «Вот как Бог казнит нас за грехи наши, — продолжает летописцу — привел на нас поганых не из милости к ним, а нас наказывая и призывая к покаянию, чтобы мы отрешились от злых своих дел».

Несмотря на призывы авторов летописных повестей, князья не смогли отрешиться от усобиц. Половцы стали разорять Переяславскую землю, сожгли внешние укрепления Путивля, но киевские князья не создали коалицию против наступающего врага.

Черниговские князья также не оставляли своих распрей: они постоянно спорили из-за «правды наделения» волостями-уделами, собираясь на снемы (съезды) в 1190, 1195, 1196, 1206 гг. Как вел себя вернувшийся из плена Игорь, летопись не сообщает. В 1198 г. ему — по старейшинству — достался черниговский стол. В 1204 г. этот стол занял его брат Всеволод Святославич, прозванный Чермным, который тут же включился в усобицу вокруг Киева ив 1210 г. получил город при поддержке Всеволода Большое Гнездо (отдал дочь за сына владимирского князя Юрия). В Чернигове же оказался давний соправитель Ольговичей Рюрик — скорее как пленник, чем как князь: Всеволод Чермный сохранял власть над Черниговом и даже посадил своего сына в Переяславле — ненадолго вся Русская земля в Среднем Поднепровье оказалась под властью одного князя. Однако в 1212 г. он был изгнан из Киева смоленскими соперниками во главе со Мстиславом Удалым и вскоре умер. Брат Всеволода Мстислав Святославич вокняжился в Чернигове. Ему суждено было пасть в битве о татарами на Калке. Сын Всеволода Чермного Михаил продолжил политику черниговских князей, пытаясь удержать Киев и утвердиться в Галиче.

Михаил Всеволодович Черниговский. Сын Всеволода Чермного у родившийся в конце XII в., был женат на сестре Юрия великого князя Владимирского. В 1224 г. вместе с ним и друг ими владимиро-суздальскими князьями он отправился в поход на непокорный Новгороду изгнавший сына Юрия. Новгородцы откупились данью, но приняли на стол не суздальского, а черниговского князя.

С тех пор Михаил враждовал с Ярославом, сидевшим в Переяславле Залесском, из-за новгородского стола, где стремился держать своего сына. В 1231 г., лишившись Новгорода после восстания новгородцев, направился в Киеву но киевский князь Владимир Рюрикович призвал на помощь Даниила Галицкого: на княжеском съезде, в котором приняли участие три смоленских князя Ростиславича и три Ольговича, был заключен мир. Однако в 1235 г. он вновь заявил претензии на Киев. На этот раз у города Торческа ему удалось разбить киевского и галицкого князей. Киев и Галич, откуда бежал лишенный поддержки бояр Даниил, оказались ненадолго в руках черниговского князя. Михаил еще был в Киеве, когда в 1240 г. первые татарские отряды подошли к городу: они отправили послов к князю с предложением о сдаче. Поздние летописи сообщают даже, что Михаил велел казнить послов, но князь едва ли собирался оказывать сопротивление: он с сыном бежал в Венгрию.

В 1246 г. вернулся в Чернигов и отправился в ханскую ставку, видимо надеясь получить ярлык — право на княжение. 20 сентября 1246 г. был убит в ханской ставке вместе с сопровождавшим князя боярином Феодором.

Дочь Михаила, княгиня Марья, вдова убитого татарами ростовского князя Василька, установила церковное почитание Михаила и Феодора как мучеников за православную веру и построила в их честь церковь в Ростове. Тогда же было составлено краткое сказание о смерти мучеников, на основе которого к концу XIII в. написано «Слово о новосвятых мучениках». В «Слове» рассказывается драматическая история смерти Михаила. Приходившие к Батыю на поклон должны были под наблюдением волхвов проходить сначала через очистительный огонь и поклониться идолам. Князь перед страшной поездкой отправился к своему духовнику, и тот наказал ему не прельщаться «славой мира сего», не поклоняться идолам и не принимать питья и пищи от язычников. Таковы были традиционные (канонические) запреты православной церкви. Михаил и Феодор отвечали готовностью пролить кровь за христианскую веру. В ставке Михаил отказался кланяться идолам; Батый велел выбирать — жизнь и княжение или казнь за непослушание. Михаил отвечал, что готов поклониться хану — царю мира сего, ибо он поставлен Богом, но идолам кланяться не будет. Татары забили князя насмерть, желая устрашить Феодора, но тот не внял их предложениям принять княжение вместо Михаила и принял мученическую смерть, «Слово» воплотило идею духовного сопротивления завоевателям в тяжелейший период ордынского ига.

Из Черниговской земли рано выделилось Муроме-Рязанское княжество. В 1127 г. Всеволод Ольгович выгнал своего дядю Ярослава из Чернигова в Муром. В 1129 г. он оставил Муром, Рязань и Пронск своим сыновьям. До середины XII в. старший в роду муромско- рязанских князей сидел в Муроме, но затем первенство перешло к Рязани. Муромские и рязанские князья тщетно пытались сохранить независимость от более сильных черниговских и владимиро-суздальских соседей; во время усобицы 1177 г. в Суздальской земле рязанский князь Глеб попытался даже посадить своего ставленника во Владимире. Но Всеволод Большое Гнездо разбил рязанцев, и княжество попало в зависимость от победителей — рязанские князья ходили в походы против черниговских. Когда в 1207 г. рязанцы попробовали переметнуться к удачливому черниговскому князю Всеволоду Чермному, великий князь Всеволод отправил против них владимирское и новгородское войско — карательный поход вернул Рязанскую землю под власть владимиро-суздальских князей.

В 1217 г. в Рязани произошло одно из самых кровавых событий в истории княжеских усобиц: два брата — Глеб и Константин — пригласили на снем семь прочих рязанских князей с их боярами и слугами. Все они, кроме опоздавшего князя Ингваря, были перебиты.

Ингварю удалось с помощью владимиро-суздальского князя Юрия вокняжиться в Рязани. Через 20 лет Рязанская земля первая из русских земель подверглась монголо-татарскому нашествию.

Старая Рязань. Рязань — первый из русских стольных городов, разрушенных татарами, не была восстановлена. Современная Рязань расположена на месте древнерусского Переяславля Рязанского. Имя «Старая Рязань» сохранило село расположенное возле большого городища (площадь 40 га). Еще в 1822 г. на городище был найден клад золотых украшений: с тех пор, уже во время археологических раскопок, обнаруживаются новые шедевры древнерусского прикладного искусства — хозяева многочисленных спрятанных сокровищ погибли или были уведены в полон. Город имел традиционную древнерусскую планировку: древнейшая укрепленная часть — детинец — располагался на мысу; в XII в. деревянную стену с башнями возвели вокруг большого окольного города, который не был заселен целиком, — укрепленная площадь призвана была служить убежищем и для окрестного населения. В стене, спускающейся креке Серебрянке были устроены «водяные ворота» — вода протекала сквозь решетку воротного проема. Открыты каменные фундаменты храмов — Борисоглебского, Спасского, Успенского, боярские терема и усадьбы рядовых горожан.

3. Владимиро-Суздальское княжество

Верхнее Поволжье и Волго-Клязьминское междуречье историки долго считали медвежьим углом, поздно затронутым древнерусской колонизацией. Археологические раскопки показали, что Ярославское Поволжье и Ростово-Суздальская земля были ранними очагами русской государственности. Дружинные курганы с погостами появились здесь уже во второй половине IX–X вв. Не только Ростов, но и Суздаль (впервые упомянутый в летописи под 1024 г.) во второй половине X в. были сформировавшимися русскими городами.

Киево-Печерский патерик рассказывает, что Мономах дал своего сына Юрия на воспитание варягу Георгию Шимоновичу, который отправился в Суздаль. В городе действительно было открыто несколько боярских усадеб XI–XII вв. у среди которых одна явно принадлежала выходцу из Скандинавии — там найдена литейная форма с рунической надписью. Патерик сообщает, что когда Юрий вокняжился в Киеве, он оставил Георгию, как тысяцкому, власть над всей Суздальской землей.

Владимир Мономах посадил княжить в поволжские земли с древними городами Ростовом и Суздалем и новым — основанным им — городом Владимиром одного из младших сыновей — Юрия. К середине XII в. Суздаль становится стольным городом, и вся земля в русских, летописях именуется Суздальской. По ряду с киевским князем, заключенному в 1134 г., Юрий еще должен был платить дань в Киев.

Юрий воспринимал южнорусские земли — Переяславль и Киев — как свою отчину и постоянно «тянул к ним руки», почему был прозван в Средние века Долгоруким. Этому князю после долгих усобиц в 1155 г. удалось занять стол в Киеве (где он и умер в 1157 г.). Однако Юрий не забывал о своей Суздальской, или «Залесской», земле, где строил новые города. Среди них — Переяславль Залесский, имя которого повторяло название города Переяславля в Среднем Поднепровье, и Москва, которую посетил Юрий для встречи с черниговским князем в 1147 г. (условно этот год считается датой основания Москвы) и затем в 1156 г., уже будучи киевским князем, укрепил новым детинцем — Кремлем. Москва была важной пограничной крепостью на стыке суздальской, Черниговской и Смоленской земель. Вероятно, при нем на границе с Новгородской землей была основана и крепость Тверь. В Поволжье строятся Юрьев (Польский) и Дмитров, названный так в честь сына Долгорукого Всеволода, в крещении получившего имя Дмитрий. В 1149 г. Юрий стал раздавать волости (уделы) в Суздальской земле своим сыновьям, но руководствовался при этом уже не традиционными представлениями о старшинстве, а политическими соображениями: старший Андрей получил Владимир, а младший Василий — Суздаль.

Вокняжившись в Киеве, Юрий стремился удержать возле себя сыновей, раздавая им города в Киевской земле. Но в 1155 г. его сын Андрей против воли отца отправился из киевского Вышгорода во Владимир, взяв с собой икону Божьей матери, которая стала главной святыней средневековой Руси. Андрей не случайно выбрал в качестве столицы новый город Владимир и построил рядом собственную резиденцию — замок в Боголюбов, напоминающем киевский Вышгород.

Ипатьевская летопись сообщает, что после смерти Юрия «ростовцы, суздальцы и все владимирцы взяли Андрея и посадили на отчем столе в Ростове, Суздале и Владимире»: сообщение напоминает «ряд» — договор вечевых городов с князем. Но этот князь, по словам летописи, хотел быть самовластцем в Суздальской земле: его братья лишились своих волостей, а в 1161 г. Андрей решается изгнать большую часть братьев (с будущим наследником Всеволодом), племянников и бояр отца из Суздальской земли. Суздаль перестал быть столицей (но земля в русских летописях еще долго называлась Суздальской).

Князь расширил пределы своей земли в Подвинье, где интересы Андрея столкнулись с интересами Новгорода и Волжской Болгарии. В 1164 г. в союзе с муромским князем он совершил поход против Волжской Болгарии, взял пять болгарских городов и обложил данью прилегающие к Владимиро-Суздальской земле территории. При нем на Волге была основана пограничная крепость Городец (Радилов).

Андрей активно вмешивался в дела Новгорода и Южной Руси: в 1169 г. коалиция русских князей, возглавляемая его сыном, разорила Киев, а Новгород, несмотря на неудачу военного похода суздальцев, признал власть Андрея. Князь укрепил свою столицу и построил Золотые ворота, подражая Киеву и Царьграду, возвел во Владимире Успенский собор (по его образцу в будущем будет построен Успенский собор Московского Кремля). Он добивался того, чтобы во Владимире была создана самостоятельная митрополия, был крут не только с церковными иерархами и русскими князьями, но и с собственным боярством. В 1174 г. самовластный князь был убит заговорщиками — «милостниками», боярами и дворянами из его ближайшего окружения.

Андрей Боголюбский. Русский князь, наиболее деятельный из детей Юрия Долгорукого. Дата рождения неизвестна (не ранее 1100, по друг им данным — в середине 1120-х гг.). Мать — дочь половецкого хана Аепы: монголоидные черты очевидны на портрете князя, облик которого восстановлен антропологом Герасимовым. Жена — дочь боярина Кучки, чьи села располагались на реке Москва. Первая крупная политическая акция — поход на Рязань в 1147 г., совершенный вместе со старшим братом Ростиславом, и изгнание рязанского князя — противника Долгорукого. С 1149 г. принимает участие в боевых действиях в Приднепровской Руси — в борьбе отца за Киев. Дважды получает от отца Вышгород (1149 и 1155), княжит также в Турове и Пинске (1150–1151). В бесконечных войнах, ведшихся с переменным успехом, Андрей не только прославился удалью, но и выступал как миротворец. Не надеясь на прочную власть в Южной Руси, в 1155 г. покидает отца, обосновываясь во Владимире. По преданию, взятая им из Вышгорода икона Божьей Матери явила чудо, остановив повозку в 11 верстах от Владимира: там князь велел построить свою резиденцию Боголюбов (почему и прозвался Боголюбским). Расправившись с соперниками — выслав братьев и племянников, — Андрей не дал уделов в своей земле даже собственным детям, стремясь к «самовластью». В 1162 г. сделал попытку создать собственную митрополию, но, получив отказ от Константинопольского патриарха, посадил епископа Федора не в Ростове (где традиционно была кафедра)у а во Владимире. Федор не пожелал признавать Киевского митрополита, продолжая стремиться к независимости (автокефалии), но Андрей вынужден был выдать его на суд в Киев, где тот был казнен. В 1164 ходил в поход на Волжско-Камскую Болгарию; свою победу прославил в торжественном «Слове» — образце древнерусского красноречия. В 1169 г., недовольный усилением Мстислава Волынского, занявшего Киев и Новгород, двинул на столицу Руси рать из 11 князей, отдав город на разграбление. Отныне могущество князя, а не обладание столицей Руси давало реальную власть над Русской землей. Однако после смерти своего ставленника Андрей не смог выгнать из Киевской земли сплотившихся против него смоленских князей Ростиславичей.

В ночь с 28 на 29 июня 1174 г. был убит заговорщиками в Боголюбове. Убийству князя была посвящена специальная «Повесть», включенная в Лаврентьевскую летопись. Инициатором заговора стал любимый слуга князя Яким — князь когда-то казнил его брата. Возглавил же заговорщиков друг ой зять боярина Кучки — Петр; с ним были сыновья Кучки и ключник князя Анбал, родом яс — осетин. Накануне убийства он выкрал меч святого Бориса, который князь держал у себя в спальне. Ночью заговорщики, упившиеся для храбрости вином, выломали дверь в спальне, но князь — опытный и сильный воин — долго сопротивлялся им. Князь попрекал своих «милостников», сравнивая их в убийцами Бориса, но те изранили его мечами, саблями и копьями и бросили в спальне. Андрей нашел еще силы подняться и выбраться из покоев; перепуганные убийцы бросились по кровавому следу и добили князя во время молитвы. После этого они разграбили сокровищниц князя, разослав богатства по своим домам. Наутро князя, лежащего во дворе, увидел его слуга Кузьма, пришедший с ним из Киева: убийцы хотели оставить его на съедение псам, но преданный Кузьма добился того, чтобы отворили церковь. Андрей был похоронен в построенном им Успенском соборе.

Князь не достиг вожделенного самовластья — монархического правления. Но даже описание его смерти составлено по византийскому образцу — так был убит в 969 г., по описаниям греческих хроник, византийский император-самовластен, Никифор Фока; убийц возглавил приближенный к нему полководец Иоанн Цимисхий — будущий император и победитель князя Святослава. Правда, Цимисхий именует Никифора «тираном» — правителем, правившим беззаконно. На Руси это понятие оставалось неизвестным — власть русского князя не могла быть «незаконной», он имел право на власть по рождению — принадлежности к княжескому роду. Традиционный «ряд» и «дружинные» отношения ограничивали власть русского князя — Андрей решился преступить их, и это его погубило. «Где закон, там и обид много», — оправдывает князя русский летописец. Как и Никифор Фока, Андрей Боголюбский был канонизирован православной церковью.

После убийства князя были разграблены княжеские дворы, перебиты тиуны и мечники. Но вскоре владимирцы, ростовцы и суздальцы собрались на вече — они оставались без князя и могли стать жертвой княжеских усобиц. Ростовские и суздальские бояре пригласили племянников Андрея, а те привели с собой «детских» из южной Русской земли. Новые князья с их дружинниками вызвали возмущение владимирцев и переяславцев своими грабежами, и тогда владимирский стол занял некогда изгнанный Андреем в Византию брат князя — Всеволод (1176–1212). В свою очередь, в изгнание отправился сын Андрея Юрий, ставший мужем грузинской царицы Тамары. Прозванный за многочисленное потомство (10 сыновей и 4 дочери) Всеволодом Большое Гнездо, князь продолжил политику брата и добился того, что русские князья признали его старейшим — великим князем. Без его поддержки южнорусские князья не решались претендовать на киевский стол, галицкий князь именовал Всеволода отцом и господином, а новгородцы звали на стол его сыновей, которые княжили и в Переяславле Русском. При нем возникли города Устюг, Кострома и другие. В 1183 г. князь совершил поход на Волжскую Болгарию, в котором принимали участие войска почти всех русских земель.

Всеволод решил распорядиться своим столом при жизни, назначив преемником старшего сына Константина, сидевшего при нем в Ростове. Но Константин не пожелал уступать свой город следующему по старшинству брату Юрию и переходить во Владимир. Тогда старейшинство и Владимир достались Юрию. Это послужило началом усобицы после смерти Всеволода.

Вылетевшие из «большого гнезда» сыновья разделились. Против Константина объединились Юрий и третий Всеволодович — Ярослав, княживший в Переяславле Залесском. Усобица осложнилась тем, что Ярослав был изгнан из Новгорода и в отместку перекрыл пути, по которым в Новгород поступал хлеб. Новгородцы призвали Мстислава Удалого и двинулись на поволжские города. Их союзником стал Константин. В 1216 г. в битве на Липице под Юрьевом Мстислав разбил владимиро-суздальских князей.

Битва на Липице. Новгородское летописание сохранило «Повесть о битве на Липице», где новгородцы в 1216 г. вступились за свои вольности, нарушенные Ярославом Всеволодовичем. Перед битвой владимирские князья — Юрий, Ярослав и Святослав — стали делить земли и города: Юрию оставались Владимирская и Ростовская земли, Ярослав получая Новгород, Святослав — Смоленск, Киев — черниговским князьям, даже далекий Галич братья хотели взять себе. Сыновья Всеволода Большое Гнездо проиграли битву новгородцам с их князем Мстиславом Удалым, призванным на помощь смоленским князьям и союзнику новгородцев — их собственному старшему брату Константину Всеволодовичу.

Константин вокняжился во Владимире, дав Юрию Городец; сдавшемуся Ярославу был оставлен Переяславль. После смерти Константина (1218) Юрий сел во Владимире. Князь ходил походами на волжских болгар и мордву и основал в 1221 г. Нижний Новгород — форпост Руси в Поволжье. Он созвал в 1229 г. подвластных ему владимиро-суздальских князей на снем в Суздаль, и те признали его «отцом и господином». Юрию суждено было погибнуть в битве с монголо-татарами на Сити в 1238 г.

4. Смоленская земля

Смоленск — древний город кривичей — располагался на возвышенном берегу в верховьях Днепра: Это был важнейший пункт между Киевом и Новгородом на пути «из варяг в греки» — недаром рядом существовал крупнейший русский погост X в. в Гнездове с княжескими и дружинными курганами. Поздние летописи сообщают, что Владимир Святославич посадил в Смоленске своего сына Станислава, Ярослав Мудрый — Вячеслава; три старших Ярославича, сознавая важность Смоленска для единства Русской земли, владели им совместно. К Смоленску в 1096 г. устремился и Олег, изгнанный из Чернигова, но смоляне «не приняли» этого неспокойного князя, — значит, в городе была сильна вечевая традиция. Претендовал на Смоленск и Всеслав Полоцкий, но реальную власть над городом (с 1077 г.) получил Владимир Мономах. Сын Мономаха Мстислав Великий посадил там (не позже 1127 г.) Ростислава — с тех пор в Смоленской земле княжили Ростиславичи из рода Мономаха.

Смоленская земля была средоточием главных речных путей Древней Руси: в ее пределах располагались верховья Волги, Днепра и Западной Двины. Важными пограничными пунктами Смоленской земли были Орша (Рша) на границе Полоцкого княжества, Торопец в верховьях Двины, Мстиславль в бассейне Сожа, Ельня в бассейне Десны.

При Ростиславе Мстиславиче самостоятельная Смоленская земля достигла расцвета; в 1136 г. в Смоленске была создана епископская кафедра. Ростиславу подчинился Новгород (в Новгородской первой летописи он именуется новгородским князем), князь стал хозяином в «верхней земле» и вместе с братом — киевским князем Изяславом — мог противостоять дяде, Юрию Долгорукому, и черниговским Ольговичам. Ростислав в 1159 г. прочно занял киевский стол, оставив Смоленск сыну Роману (1159–1180); Торопец достался одному из младших сыновей — Мстиславу. Прочие дети получили волости вне Смоленской земли — Ростислав не хотел дробить свою отчину на уделы.

Уставные грамоты Ростислава Смоленского и епископа Мануила. Создавший самостоятельную епископию князь должен был взять на себя расходы по содержанию церкви. В грамоте определяются подсудные епископу люди, а также шедший от пасек медовый оброк, куны — денежное содержание, виры (штрафы за убийство) и продажи (штрафы за кражу и оскорбления). Церкви Богородицы жалуется «десятина от всех даней Смоленских». Перечисляются и земельные угодья, которые были пожалованы церкви князем — раннее свидетельство феодальной собственности на землю. В подтвердительной грамоте смоленский епископ Мануил грозит анафемой тому, кто преступит уставную грамоту данную благоверным князем, равно как и тому, кто замыслит «приложить» Смоленскую епископию к Переяславской (из которой она была выделена).

Роман тоже не раз садился в Киеве, хотя больше там княжил другой сын Ростислава — Рюрик. Когда в 1174 г. Андрей Боголюбский попытался лишить Ростиславичей власти над Киевом и прогнал оттуда Романа, друг ой Ростиславич, Мстислав, прозванный Храбрым, возмутился тем, что его считают за «подручника», а не родича. Он выдержал осаду прошедших через Смоленщину суздальских войск в Вышгороде; Ростиславичи поддерживали на киевском столе брата Рюрика. Ростиславичи владели киевскими пригородами: когда в 1195 г. Рюрик позвал Романа на совет о «будущем Русской земли и Володимеровом племени», тот остановился в Вышгороде как в своем городе. При Романе Смоленску подчинялся и полоцкий город Витебск. Но при преемнике Романа, его брате Давыде (1180–1197), чье войско в 1196 г. было разгромлено полочанами и Ольговичами под Витебском, лишь вмешательство Рюрика — угроза пойти на Чернигов — спасло Смоленскую землю от разорения.

Давыд завещал стол своему племяннику Мстиславу Романовичу, но в 1212 г. при помощи новгородцев и Мстислава Удалого он занимает киевский стол. Смоленские князья еще принимают участие в усобицах прочих русских князей — в 1216 г. они с новгородцами побеждают суздальцев на Липице. Но на западе появляется новый сильный соперник — Литва. Литва постоянно совершала походы на Полоцкую, Новгородскую и Смоленскую земли, где все большую власть приобретают владимиро-суздальские князья. В 1222 г. смолянам удалось на время взять Полоцк. Монголотатарское нашествие обошло стороной Смоленскую землю, но в 1239 г. Смоленск занял литовский князь: изгонять его пришлось уже Ярославу Всеволодовичу, отцу Александра Невского, который посадил там своего ставленника.

Договор Смоленска с Ригой и Готским берегом. Смоленск был крупным экономическим и торговым центром Древней Руси. Несмотря на ослабление Смоленского княжества в первой трети XIII в. его торговые связи расширялись: в 1229 г. князь Мстислав Давыдович отправил попа Еремея и сотского Пантелея в Ригу, основанную немецкими крестоносцами в 1201 г., с проектом договора — «Правдой». Договор предусматривал «вольный» путь смоленских, полоцких и витебских купцов по Западной Двине к Риге, морю, на остров Готланд к немецким (ганзейским) городам. Немецкие товары по волокам должны были перевозить с Западной Двины местные «волочане».

Колония немецких (балтийских) купцов существовала в самом Смоленске. В городе при раскопках был открыт фундамент круглой в плане немецкой церкви — божницы. Такие католические церкви известны также в Киеве, Галиче и друг их древнерусских городах.

5. Полоцкая земля

Полоцкая земля, данная Владимиром Святославичем Рогнеде и ее сыну Изяславу стала первой на Руси «отчиной» — там должны были править потомки Изяслава. Первые полоцкие князья — Брячислав Изяславич и Всеслав, однако, не забывали о своем «старейшинстве» и претендовали на другие русские волости — прежде всего, Псков и Новгород. В борьбе с Ярославичами Всеславу не удалось приобрести друг их волостей, но удалось отстоять Полоцк.

Борьбу с воинственным князем продолжил Владимир Мономах, который не раз разорял Полоцкую землю, а в 1084 г. взял Минск и разграбил его так, что «не оставил ни челядина, ни скотины».

После смерти Всеслава (1101 г.) Полоцкая земля была разделена между его сыновьями: восстановленный Минск с Друцком и друг ими городами получил Глеб, в Полоцке стал княжить Борис (1101–1127). Обойденный при дележе волостей брат Давыд пытался при помощи киевского князя войти в Минск; в начавшейся усобице Глеб, в свою очередь, напал на Туров и Смоленск. В 1116 г. Мономах осадил Минск, и Глеб вышел к нему на поклон с детьми и дружиной: город был оставлен ему как вассалу киевского князя, но Глеб восстал вновь. Тогда в 1119 г. Мономах взял Минск, а плененный Глеб закончил свои дни в Киеве. Полоцкий Борис признал власть Мономаха.

Давыд сменил в Полоцке умершего брата, но после смерти Мономаха (1125) сам проявил непокорность: киевскому князю Мстиславу пришлось посылать новое войско, Полоцкая земля вновь была разорена. Это вызвало возмущение в Полоцке: Давыд вместе с сыновьями был изгнан, на его место с согласия Мстислава сел брат, носивший имя предка полоцких князей — Рогволод. Полоцкие князья, однако, оставалась непокорными Киеву: они отказались идти в поход против половцев, и в 1129 г. были высланы вместе с детьми в Византию. Но полочане не стерпели киевских ставленников на своем столе — ими был призван на княжение внук Всеслава (1132), а в 1139 г. вернулись из ссылки другие полоцкие князья.

Тогда распри начались внутри полоцких Всеславичей. Минскому князю удалось изгнать Рогволода, но тот вернул Полоцк при поддержке горожан. Рогволод попытался было присоединить Минск, но минский князь призвал на помощь Литву. Разбитый в 1161 г., Рогволод вынужден был бежать в Друцк, а полоцкие мужи призвали витебского князя Всеслава (1161–1186). При его сыне Владимире (1186–1216) обострилось соперничество Полоцкой земли с Литвой и крестоносцами, обосновавшимися в устье Западной Двины — в Риге. Полоцкие князья владели городами Герцике и Кукенойс в Земгалии (на востоке Латвии), но в начале XIII в. им пришлось уступить эти земли Тевтонскому ордену. Сама Полоцкая земля оказалась в 1222 г. под властью смоленского князя Мстислава, который от имени Полоцка и Витебска заключил договор с Ригой. После монголо-татарского нашествия полочане выступают против власти Смоленска уже вместе с Литвой (1258 г.). В Полоцке стали княжить литовские князья.

Евфросиния Полоцкая. Княжна, родившаяся в Полоцке около 1100 г. и носившая в миру имя Предслава, являла противоположность своему деду Всеславу и братьям-князьям. Вопреки воле отца Святослава она уже в 12-летнем возрасте приняла постриг в Полоцке, занималась там перепиской богослужебных книг, а вырученные деньги раздавала как милостыню. Княжна-монахиня осуждала усобицы. Она сама основала мужской и женский Спасский монастырь под Полоцком, где монахинями стали ее родственницы. Евфросиния послала богатые дары в Константинополь, чтобы привезти оттуда знаменитую эфесскую икону Богоматери, приписываемую евангелисту Луке.

В 1161 г. по ее заказу мастер Лазарь (Богша) сделал для монастыря большой напрестольный крест: деревянная основа была покрыта золотыми пластинами с эмалевыми ликами Христа и святых; в специальных ячейках хранились мощи; на боковой серебряной пластине сохранилась надпись, свидетельствующая о том, что на «кованье, злато и серебро и каменье» Евфросинья потратила 140 гривен серебра. Мастер оставил и свое имя на кресте. другая надпись содержала заклятье против того, кто дерзнет забрать крест из монастыря. Крест, однако, оказался в Смоленске после того, как Полоцк попал под власть смоленских князей. Уже в 1514 г. московский государь Василий III Иванович взял Смоленск, и крест был привезен в Москву. Его сын Иван Грозный отправился в 1563 г. в поход на Полоцк и взял крест с собой, надеясь на его силу. С тех пор крест оставался в Полоцке. При советской власти реликвия была передана в Минский музей и пропала в годы Великой Отечественной войны.

Состарившись, Евфросиния (по преданию) отправилась в паломничество по святым местам — в Константинополь, затем в Иерусалим. Там она умерла в 1173 г. Ее останки были впоследствии перевезены в Киево-Печерский монастырь у в 1910 г. — в ее полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь. Евфросиния признана святой и Русской православной, и католической церквями.

6. Турово-Пинская земля

Турово-Пинская земля с главными городами Туровом и Пинском располагалась в междуречье Западной Двины и Припяти, в той области, которую занимало некогда племя дреговичей. Столица земли Туров был важным древнерусским городом на границе между Литвой и родственным литовцам племени ятвягов (не совсем понятно, к чему это относится); через Туров лежал путь в польские земли — форпостами Туровской земли на западе были Берестье (современный Брест) и Городно (современный город Гродно). В XI — начале XII вв. Туров удерживали за собой киевские князья — там сидели их ставленники. Сын Мономаха Вячеслав с трудом удерживал свою отчину Туров — черниговские, киевские и волынские князья претендовали на Туровскую землю. Юрий Долгорукий, сев в Киеве, разделил Туровскую землю, отдав Туров своему сыну, а город Мозырь — черниговскому Святославу Ольговичу. Однако после смерти Юрия Долгорукого (1157) внук киевского князя Святополка (который сам княжил в Турове) Юрий Ярославич овладел Туровом и отбил попытки нового киевского князя согнать его со стола. Сыновья Юрия разделили землю на несколько мелких уделов — возникли Туровское, Пинское, Слуцкое и другие княжества. Они оказались в зависимости от галицко-волынских князей.

Кирилл Туровский. С конца XI в. в Турове возникла своя епископская кафедра. Около 1169 г. по настоянию князя и горожан епископом там был поставлен проела- вившийся праведным монашеским житием Кирилл. Он стал автором торжественных «слов», написанных на церковные праздники; Кирилл не был чужд и церковной полемики: он обличал в ереси ростовского епископа Федора, которого поддерживал сам Андрей Боголюбский. «Слова» Кирилла стали образцами древнерусского красноречия и долго переписывались древнерусскими книжниками: епископ хорошо знал литературные традиции византийских богословов.

7. Галицко-Волынская земля

Юго-западная окраина Русской земли, граничившая с Венгрией и Польшей, была первоначально уделом князей-изгоев. Плодородные земли и соляные копи, обеспечивающие солью всю Русь, делали Галицко-Волынскую землю вожделенной как для русских князей, так и для иноземцев. Распри между князьями Володарем и Василько Ростиславичами, получившими на съезде в Любече Перемышль, Звенигород и Теребовль, и наследником первого князя, посаженного еще Ярославом Мудрым во Владимире Волынском, — Давыдом Игоревичем продолжались в конце XI — начале XII в. Василько Ростислава, ослепленный в результате этих распрей, лелеял планы завоеваний в Польше, Дунайской Болгарии и в Половецкой земле. Киевскому князю Святополку удалось тогда подчинить Волынь, но он и его союзники венгры были разбиты Ростиславичами. Братья умерли в 1124 г., оставив каждый по двое сыновей. Среди них возвысился Владимирко Володаревич (1141–1153), перенесший свой стол из Перемышля в Галич. Он претендовал и на Волынские земли, но был разбит киевским князем. Этим поражением воспользовался было его племянник — звенигородский князь Иван, захвативший в 1144 г. Галич. Его поддержали галицкие горожане, но князь Владимирко изгнал Ивана на Дунай и расправился с галичанами.

Иван Ростиславич Берладник. Сын перемышльского князя Ростислава Володаревича, Иван, княжил с 1129 г. в Звенигороде. После неудачной попытки захватить богатый Галич он укрывался на Дунае в городе Берлад (современный Бырлад, Румыния), посему был прозван Берладник, жил при дворе киевского князя Всеволода Ольговича, потом служил Новгород-северскому князю Святославу Олъговичу, смоленскому Ростиславу, наконец (в 1148–1157) — Юрию Долгорукому. При этом Берладник не оставлял мечты о Галиче: в 1157 г. Долгорукий хотел было выдать князя-изгоя Ярославу Осмомыслу, но при помощи черниговского князя Изяслава ему удалось бежать к половцам, а затем — на Дунай. Там он грабил галицкие торговые и рыболовецкие суда. В 1159 г. ему удалось на время захватить Олешье — киевский порт в устье Днепра. Тогда же с половцами он подошел к галицким городам Кучелмин и Ушица; к нему стали перебегать смерды, но Иван не решился отдать город на разграбление половцам и отступил. Видимо, Берладник не случайно щадил древнерусские города: он пользовался поддержкой горожан, и самовольные галичане звали его на стол, обещая что, как только увидят его стяги, они отступят от Иванова соперника Ярослава. Но у Ивана не было возможности утвердиться в Галиче: его союзник Изяслав был разбит Осмомыслом. Изгой вынужден был бежать в Византию и закончил свои дни в Солуни (Фессалониках) в 1162 г. (по слухам, он был отравлен).

Чтобы обезопасить себя от претензий следующего киевского князя — Изяслава Мстиславича, Владимир- ко заключил союз с Юрием Долгоруким и женил сына Ярослава на его дочери (1150). Ярослав Владимирович (правил в Галиче в 1153–1187), прозванный Осмомыслом (то есть способным мыслить за восьмерых), продолжал политику отца, посадив вместе с союзным Волынским князем на киевский стол дружественного ему Ростислава: киевский и галицкий князья стали совершать совместные походы против половцев и вольницы, засевшей на Дунае и прозвавшейся в честь своего предводителя «берладниками». Активность галицкого князя на Дунае обеспокоила Византию: греки дали дунайские города изгнанным из Суздальской земли соперникам Андрея Боголюбского, используя одних русских князей против друг их. В ответ Ярослав принял у себя соперника императора Мануила Андроника, искавшего союза галичан и половцев. Ярослав не пошел, однако, на конфликт с Византией; он укрепил союз в Венгрией, выдав дочь за короля. Опасность подстерегала князя внутри его земли — его сын Владимир «не ходил по воле отца», опираясь на поддержку галицкого боярства. Сам Ярослав вступил во второй (незаконный) брак и едва не лишился стола: но русские князья не решились поддержать Владимира, Ярослав изгнал его, выслав вместе с матерью Ольгой на родину, в Суздальскую землю.

Галич князь завещал второму сыну Олег у, дав Владимиру Перемышль, но галицкие бояре посадили на стол Владимира. Тот, однако, пытался продолжать самовластную политику отца. Внутренним конфликтом воспользовался волынский князь Роман Мстиславич. В 1188 г., используя поддержку бояр и их полков, он занял Галич. Следом город захватил свойственник галицкого князя, венгерский король, пленивший Владимира и посадивший своего сына на стол. Владимиру удалось бежать и утвердиться на галицком столе (1189–1199) при поддержке Всеволода Большое Гнездо. После его смерти в Галич вернулся Роман Волынский: первым делом он расправился с непокорными боярами — часть казнил, часть изгнал. Затем он изгнал из Киева своего противника Рюрика, посадив там «подручника». Роман претендовал на власть над всеми южнорусскими землями, но вынужден был считаться с Всеволодом Большое Гнездо. На западе этот князь вмешался в борьбу Вельфов и Гогенштауфенов, отправившись в поход против Польши. Гибель князя, уже именовавшегося летописью «великим» и даже «самодержцем», в Польской земле (1205), привела к распаду только что сформировавшегося Галицко-Волынского княжества.

Власть в Галиче перешла к вернувшимся из изгнания боярам. Они призвали новгород-северских князей Игоревичей (сыновей Игоря Святославича). Тогда отделилась Восточная Волынь (с городами Луцком и Дорогобужем), удельными княжествами стали волости городов Белза, Пересопницы, Турова, Пинска, прочие города оказались во власти бояр — те восстанавливали свои владения и власть. Венгры вновь заняли Галич, поляки — Берестье и «всю украину» — окраину Галицко-Волынской земли за рекой Буг. Северским князьям удалось изгнать венгров в 1210 г.; они казнили изменников — пятьсот «великих» галицких бояр. Прочие бежали в Венгрию, где скрывался сын князя Романа Даниил, и получили там войско. Вернувшись в Галич в 1211 г., они провозгласили его правителем. В плен попали Роман и Святослав Игоревичи. Бояре решились на неслыханное дело: они повесили пленных князей. Более того, вскоре и Даниил был изгнан на Волынь: впервые в русской истории княжеский стол занял боярин Володислав (1213).

Венгерская оккупация и планы раздела Галицкой земли между Венгрией и Польшей заставили галичан призвать на помощь из Новгорода Мстислава Удалого. Тому к 1221 г. удалось изгнать захватчиков; тогда же во Владимире Волынском вокняжился Даниил, женившийся на дочери Мстислава. Он освободил Берестье и волынскую «украину» от поляков. Венгры, однако, вновь завладели Галичем, и Мстиславу пришлось опять изгонять их при поддержке союзных половцев и жителей галицкой земли — горожан и смердов. Но бояре сохраняли сильные позиции и вынудили Мстислава в 1227 г. завещать стол венгерскому королевичу.

Мстислав Мстиславич Удалой (Удатный). Русский князь сын Мстислава Храброго и внук Ростислава, основателя династии смоленских князей, действительно был воплощением княжеской удачи и «удали», свойственной воинственным южнорусским князьям. Год его рождения неизвестен — первое же упоминание о нем в Ипатьевской летописи (1193) связано с участием в походе русских князей на половцев; ходил на половцев и в 1203 г. В 1206 г. стал княжить в Торопце — важном городе на границе Смоленской и Новгородской земель. В 1210 г., когда Всеволод Большое Гнездо велел задержать новгородских купцов и не пропускать в Новгородскую землю хлеб, князь внезапно двинулся из Торопца в Торжок, пленил там сторонников владимирского князя, послав поклон Святой Софии, гробу своего отца (похороненного там) и всем новгородцам. Был призван на «отчий» стол в Новгород и, собрав ополчение, выступил против Всеволода: тот вынужден был отпустить купцов с их товаром в обмен.

К тому времени Даниил получил Восточную Волынь с Луцком, Пересопницу, вернул власть над пинскими князьями. В союзе с Литвой ему удалось противостоять Польше. В 1229 г. Даниил занял Галич, изгнав из него королевича и фактически правившего боярина Судислава: горожане провожали правителя каменьями, проклиная «мятежника». Вскоре в усобицу вмешался черниговский князь Михаил Всеволодович: он занял Галич, а в 1238 г. — и Киев, оставив в Галиче сына. Но галичане вернули Даниила: Михаил с сыном бежали в Венгрию, ибо татары уже вторглись на Русь.

Глава 9 Проблема удельной раздробленности в Древней Руси Князья и города

Процесс раздробления Русской земли на княжеские уделы усилился к XIII в. После смерти Всеволода Большое Гнездо и очередной усобицы его сыновья получили самостоятельные уделы в Ростове, Переяславле Залесском, Суздале, Юрьеве, Ярославле, Стародубе. После гибели Романа Галицкого появились уделы в Луцке, Белзе и др. городах; дробились и иные русские княжества. Причины раздробленности коренились отнюдь не только в умножении княжеского рода, когда каждый князь требовал себе удела у старейшего — великого князя. Самостоятельность была необходима и верхам древнерусских городов — боярству, имевшему свои наследственные вотчины (отчины) с зависимыми земледельцами и несвободными холопами. Бояре и горожане хотели иметь собственного, зависимого от них князя, а не навязываемого им по «лествичному», или «очередному», принципу со стороны и принимаемого на основе «ряда» — договора, одобренного вечем. Среди древнерусских земель Новгород добился права «вольности в князьях», но и его боярские группировки должны были считаться с властью наиболее могущественных правителей русских княжеств.

Начиная с Владимира Святославича, русские князья стремились к самовластью (или единовластью) — монархии, приближающейся к византийскому образцу, и к возможности назначать себе преемников. Самый энергичный из них — Андрей Боголюбский — пытался распоряжаться и княжескими столами за пределами Владимиро-Суздальской земли. Его самовластие встречало сопротивление не только князей и городов, но и ближайшего окружения — князь пал от рук заговорщиков. Тем не менее на рубеже XI–XII вв. на Руси формируется традиция великокняжеской власти: великими могут именоваться киевские, черниговские, владимиро-суздальские и галицко-волынские князья, и тот правитель, чье старейшинство признавали другие члены княжеского рода, становился для них не только «отцом», но и «господином». Однако традиция «родового» княжеского владения всей Русской землей не была преодолена вплоть до XV в.

Феодальная раздробленность с иерархией земельных владений была характерной для всех стран в эпоху Средневековья. Спецификой Руси была слабость феодальных — вассальных — связей, когда феодал получал свою землю (феод) за службу в условное держание, а не по праву рождения (как князья и бояре). Эта система начинает формироваться в XII в., и в летописях упоминаются дворяне — младшие дружинники князя, целиком зависимые от его пожалований. Этой складывающейся системе наносит удар монголо-татарское нашествие, в борьбе с которым гибла в первую очередь княжеская дружина.

Эпоха раздробленности часто воспринимается как время упадка Руси, особенно в связи с катастрофическими последствиями ордынского завоевания. В действительности, наряду с распадом весьма относительного прежнего единства, на Руси сохраняются очевидные тенденции к консолидации. Прежде всего это консолидация земель-княжеств вокруг старых и новых городских центров. Киев, несмотря на снижение его роли как столицы и неоднократное разорение в период усобиц, остается крупнейшим культурным центром Руси наряду с Новгородом. Владимиро-Суздальская и Галицко-Волынская земля — новые княжества, намного расширяющие пределы и коммуникации прежней Киевской Руси. Связи между городами — городская сеть — сохраняются и упрочиваются: недаром в одной из берестяных грамот сын пишет родителям, чтобы они перебирались из Новгорода в Смоленск или Киев, где хлеб дешевле. В городах развиваются одни и те же ремесла, производятся изделия сходных образцов.

Города. В Древней Руси городом называлось поселение, имевшее укрепления. Многие из них, особенно пограничные крепости, не были постоянно заселены — они служили убежищами, куда сбегалось окрестное население при приближении врагов. Тем не менее это были города — ведь они были важными центрами: на содержание их укреплений и гарнизона окрестное население должно было тратить средства и силы.

Уже первые князья и их дружинники должны были «кормиться» в городах. В X в. в летописи упомянуто 25 городов. К первой половине XIII в. их известно уже 150 и почти столько же открыто археологами — валы и рвы древнерусских городищ сохранились на тех местах, где были когда-то города.

Значит, несмотря на политическую раздробленность Русской земли и княжеские усобицы, на Руси продолжали быстро развиваться экономика и культура. Возникали новые крупные центры — среди них и новые столицы, такие как Владимир на Клязьме и Владимир Волынский, Галич и Рязань. Новые города строились не в пустынных местах, а на землях, освоенных земледельцами. Город не мог развиваться без сельскохозяйственной округи — своей «волости».

Основным населением городов были ремесленники и торговцы: ведь они должны были снабжать своими изделиями сельскую округу в обмен на продукцию сельского хозяйства. Но в русском средневековом городе были свои пашни и выгоны для городского скота — сами горожане тоже должны были заниматься земледелием и скотоводством. Археологи обнаружили, что первые новгородские усадьбы X в. были построены на пашне — новгородцы обязаны были кормить княжескую дружину, которая располагалась неподалеку, на Городище.

В Новгороде княжеская резиденция находилась вне самого города — ведь и князя новгородцы призывали со стороны. В Новгородском кремле жил архиепископ — «владыка», официальный глава Новгородской республики. В тех городах, где княжеская власть была сильной, князь и его дружина жили в кремле — детинце: это название и означает место для «детских» — младших дружинников князя.

От детинца через посад к городским воротам лучами расходились главные городские улицы: за воротами они перерастали в дороги, которые вели в другие города и даже страны. Недаром западные ворота Киева назывались Лядскими — Польскими. Городские улицы покрывали деревянными настилами — мостовыми. Улицы делили города на большие кварталы, где за частоколами располагались усадьбы горожан.

За стенами детинца располагался посад. Посад мог иметь свои укрепления с башнями, в которых делали въездные ворота: к ним через ров вели мосты. Каменные крепости были редки в Древней Руси: на земляных валах вокруг русских городов, возводились деревянные стены.

Центрами древнерусских городских ансамблей были каменные церкви, возвышавшиеся над деревянными усадьбами. Древнейшие храмы на Руси строили византийские мастера. Они использовали тонкий кирпич — плинфу, иногда — смешанную кладку из плинфы и камня. Древние церкви не покрывались штукатуркой, и сочетания рядов темной плинфы со светлым раствором или кладкой из светлого камня придавало церкви нарядный вид.

На посаде были обширные боярские усадьбы, где, кроме боярских семей, жили зависимые от бояр ремесленники и слуги. Прочие горожане именовались «черными людьми» — они должны были платить налоги князю; они делились на «тысячи» и подчинялись княжескому администратору — тысяцкому. На посаде существовал и торг — рыночная площадь.

Внутри усадеб располагались жилище и разные хозяйственные постройки, в том числе мастерские, амбары, бани. Боярские усадьбы были огромными — до двух тысяч квадратных метров — с десятками подсобных строений. Конечно, жилища князей и бояр отличались от жилищ простых горожан. В Киеве и Боголюбове археологи открыли остатки княжеских каменных палат. Боярские хоромы и терема с башенками хоть и строились из дерева, но были двух- и даже трехэтажными, могли объединять под одной крышей несколько помещений или соединялись с друг ими помещениями специальными сенями.

Рядовые горожане могли ютиться в полуземлянках с деревянными стенами, но чаще строили срубные жилища из бревен. Полы настилались из досок, а у входа (реже — в центре помещения) ставилась печь. На севере печи были каменными, на юге — глинобитными и чаще всего топились по-черному. Окна были волоковыми — закрывались деревянными заслонками. Лишь в жилищах знати появились окна со стеклами.

В городах жили ремесленники разных специальностей. Важнейшим было строительное — плотницкое — ремесло, недаром целый район — «конец» — в Новгороде именовался Плотницким. Новгородцев даже дразнили на Руси «холопами-плотниками». Во Владимиро-Суздальской земле, где при Андрее Боголюбском стало интенсивно развиваться каменное строительству владимирцев ростовские и суздальские бояре надменно именовали своими «холопами-каменщиками». Не менее важным было кузнечное ремесло, а также гончарное — горожанам и крестьянам нужно было много глиняной посуды изготовляемой на специальном гончарном круге. Было развито также токарное мастерство — различные изделия из дерева вытачивались на довольно сложных станках. Высоко было развито ювелирное искусство — особенно производство парадных боярских и княжеских уборов: золотые и серебряные вещи украшались чернью, эмалями, сканью (напаянными проволочками), зернью (напаянными шариками).

Несмотря на политическое соперничество русских земель, между ними сохранялись тесные культурные связи. Церковное зодчество Смоленска развивалось под влиянием черниговской архитектуры, а знаменитые храмы Владимиро-Суздальской Руси строились под руководством мастеров из Юго-Западного Галича: в их белокаменной резьбе очевидны западноевропейские романские элементы. Единые истоки в начальном летописании сохраняли русские летописи, которые велись в Киеве, Новгороде, Чернигове, Владимире-Суздальской и Галицко-Волынской Руси.

Представления о единстве Русской земли в широком смысле, сохраняемое русским летописанием, не чуждо и самим русским князьям, погрязшим в усобицах. Во время очередной феодальной войны перед битвой на Липице (1216 г.), в которой принимают участие владимирские, новгородские и смоленские полки, сыновья Всеволода Большое Гнездо, согласно летописи, претендовали и на Смоленск, и даже на Галицкую землю.

Большую роль в сохранении культурного и, прежде всего, конфессионального единства всех русских княжеств играла православная церковь, которая сама сохраняла единую структуру. Ее возглавлял киевский митрополит, назначаемый в Константинополе, которому подчинялись прочие русские епископы. Церковь постоянно обращалась к князьям, напоминая им о том, что они — братья, и пыталась пресечь усобицы, заставляя князей целовать крест — клясться соблюдать мир. Русская православная церковь была с момента возникновения прочными узами связана с государством — князья обеспечивали десятиной, а затем и земельными пожертвованиями ее содержание.

После крещения Руси и особенно разделения церквей (схизмы) на православную и латинскую католическую (1054 г.) русская христианская культура развивалась под воздействием Византии. Деятели русской церкви и монахи-книжники (к которым относились и летописцы) усердно перенимали суровые нормы греческого монастырского быта: античное наследие, сохраненное христианской Византией, практически не было воспринято на Руси как пережиток «язычества» — бесовщины. К «бесовским» относились церковью и народные обычаи, и «латинская» культура Западной Европы. Не менее суровым было отношение и католической церкви к восточным схизматикам (раскольникам), особенно в эпоху столкновения Ливонского ордена с Русью в чудских землях и во время монголо-татарского нашествия, когда русских князей обвиняли в пособничестве языческим ханам. Несмотря на это, древнерусская культура впитывала «светские» элементы культуры Византии и Запада, в древнерусских городах (Киеве, Новгороде, Смоленске и др.) были даже «латинские божницы» — храмы, Новгород был связан тесными торговыми и культурными узами с городами будущей Ганзы на Балтике. Русская средневековая культура усваивала разнообразные веяния средневековой цивилизации на основе собственной — восточно- славянской — традиции.

В русском былинном эпосе именно Киевская Русь стала эпическим богатырским царством: народная память об изначальном единстве — былинных временах Владимира Красно Солнышко — пережила не только эпоху раздробленности, но и эпоху ордынского ига.

Глава 10 Русь и народы Евразии

1. Данники и соседи Руси

Нестор-летописец в «Повести временных лет» перечислил народы, «которые дань дают Руси». Этот список относится к началу XII в. Он начинается с перечисления народов финно-угорской языковой группы: это чудь, меря, весь — предки современных вепсов; мурома, черемись — предки марийцев; мордва, сохраняющая и ныне это название; пермь и печера — предки коми; финское племя ямь (хяме в Финляндии); далее следуют балтийские народы — литва, земигола и корсь (земгалы и курши, вошедшие в состав латышей) и прибалтийско-финские народы — неведомая историкам норома и либь — современные ливы. Новгород расширил влияние в чудских землях от корелы (карел), ижоры, води и лопи (лопарей-саамов) на западе до «самояди» (ненцев-самодийцев) у Белого моря и югры (угров — ханты и манси) в Зауралье. Новгородские города Олонец и Копорье стали форпостами древнерусской колонизации в карельских землях. Часть этих народов до сих пор живет в Российской Федерации, часть вошла в состав независимых государств, часть — как меря и мурома — была ассимилирована еще в древности.

Югра. Ладожане, жители древнейшей на северо-западе русской крепости, рассказывали летописиу еще в начале XII в. о чудесах, которые происходили в чудских землях: старые люди, которые ходили за Югру и за Самоядь, видели там «в северных странах, как спустится туча, и из той тучи выпадут белки молоденькие, будто только что родившиеся, и, выросши, расходятся по земле, а в друг ой раз бывает другая туча, а из нее выпадают оленьцы маленькие и, выросши, расходятся по земле». Рассказы о пушных богатствах северных земель не только поражали воображение русских людей. Новгородец Гюрята рассказывал летописцу: «Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую. Югра же — это люди, а язык их нем, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо: есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железо; и если кто даст им нож ли или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север».

Летописец был образованным книжником и знал средневековую легенду, объясняющую это чудо: Александр Македонский заточил за горной цепью дикие народы севера — Гога и Магога: они вырвутся оттуда перед концом света. По новгородский «отрок» — данщик — услышал рассказ о настоящей немой торговле, когда обмен совершался знаками, без слов. Это неудивительно, ведь для купцов язык далеких народов был «нем».

Ал-Гарнати о Югре. Испано-арабский путешественник XII в. рассказывает, что он слышал о земле, расположенной за страной веси (Вису): «А за Вису на море Мраков есть область под названием Йура. Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной. Купцы говорят, что Мраки недалеко от них и что люди Йура ходят к этому Мраку, и входят в него с факелами, и находят там огромное дерево вроде большого селения, а на нем — большое животное — говорят, что это птица. И приносят с собой товары, и кладет каждый купец свое имущество отдельно, и делает на нем знак, и уходит; затем после этого возвращаются и находят товар, который нужен в их стране. И каждый человек находит около своего товара что- нибудь из тех вещей; если он согласен, то берет это, а если нет, забирает свои вещи и оставляет другие, и не бывает обмана. И не знают, кто такие те, у кого они покупают эти товары».

Даннические отношения Руси и соседних народов не были постоянными. Хотя Русское государство добилось гегемонии в Восточной Европе, разгромив Хазарию, прежде зависимая от Хазарии Волжско- Камская Болгария (Булгария) оставалась сильным самостоятельным государством с собственной городской культурой и государственной религией — исламом. Еще Владимир Святославич должен был заключить мир с Болгарией; по летописному преданию, его воевода Добрыня подивился богатству болгарских пленников — все они были в сапогах. «Эти не будут платить дани, — сказал Добрыня князю, — поищем себе лапотников».

Русь (прежде всего, Владимиро-Суздальская) и Болгария оставались и партнерами, и соперниками в Поволжье: летопись упоминает о походах болгар на Русь в 1088 и 1219 гг. Русские князья совершали походы в Болгарию в 1120, 1164, 1171–1172, 1183, 1185, 1205 гг. Андрей Боголюбский гордился своим походом 1164 г., приписывая победу над мусульманами чуду Владимирской Божьей Матери: им был учрежден специальный праздник и составлено торжественное «Слово» — сказание о победе. Болгарам пришлось перенести столицу из Болгара в глубину своей территории — город Биляр (Великий город). Вместе с тем Болгария распространяла свою власть да Урала и Нижнего Поволжья; болгарский правитель сидел в важном торговом городе Саксин, возникшем неподалеку от разрушенной столицы Хазарии Итиля. Несмотря на соперничество, с Русью не прекращались торговые и культурные связи: в Волгаре и Биляре существовали древнерусские общины.

Болгар (Булгар) — первая столица Волжско-Камской Болгарии располагалась у впадения Камы в Волгу. Город был укреплен валом и рвом; на валу была построена дубовая стена. Населяли город в основном ремесленники, занимавшиеся металлургией и кузнечным ремеслом; наземные дома имели глинобитные печи с трубами; наиболее состоятельные горожане жили в домах, сложенных из квадратного кирпича. За укреплениями существовал посад; там в отдельном квартале, огороженном забором, в полуземлянках жили русские ремесленники-ювелиры. Болгар был разрушен монголо-татарами в 1236 г. Однако он был быстро восстановлен: новые маленькие срубные жилища и полуземлянки пришли на смену благоустроенным жилищам. Но завоевателям нужны были города, и Болгар становится на время столицей Золотой Орды — в 50-х гг. XIII в. в нем стали чеканить монету. К началу XIV в. возобновляется каменное строительство у возводится соборная мечеть с многогранными башнями по углам и высоким минаретом и ханский дворец, мавзолеи знати. Улицы и центральная площадь были мощены камнем, под мостовыми проходил водопровод из глиняных труб. Культура Волжско-Камской Болгарии стала одной из составляющих культуры Золотой орды.

Болгарам удалось отбить первый натиск монголо- татар, появившихся у границ Волжской Болгарии в 1223 г. после битвы на Калке. Но ей пришлось первой принять удар полчищ Батыя в 1236 г.

Русь к XII в. лишилась своих причерноморских владений в Тмутаракани и Саркеле (Белой Веже) — тюркоязычные орды половцев отрезали эти владения от Руси. Половцы господствовали в причерноморских степях, вытеснив оттуда разбитых Ярославом Мудрым печенегов. Половцы — это древнерусское название тех кочевников, которые сами звали себя кыпчаками, или кипчаками. Они господствовали в степи и к западу, и к востоку от Волги, и сама степь получила название Дешт-и-Кипчак, Половецкая степь, или Половецкая земля. У половцев не было единого государства — отдельные кочевые орды управлялись ханами. Эти ханы были достаточно могущественными, чтобы угрожать (вместе с вытесненными ими из причерноморской степи печенегами) Византии и выступать союзниками женатого на половчанке грузинского царя Давида (1118 г.) в борьбе с турками-сельджуками. Византии удалось, однако, заключить союз с половецкими ханами Тугорканом и Боняком, и в 1091 г. они вместе с греками (и, возможно, русскими союзными дружинами) уничтожили печенежские орды.

Появившиеся на Руси при вокняжении Всеволода Ярославича в Переяславле (1055), после смерти этого князя (1093) половцы пришли к его преемнику на киевском столе Святополку с предложением мира, но тот заключил их послов в «поруб». Половцы принялись воевать на границах, и Святополк вынужден был пойти на мир, взяв в жены дочь хана Тугоркана. В 1095 г. Тугоркан и Боняк вновь ушли в поход на Византию, а оставшиеся в степи ханы пришли в Переяславль к Мономаху просить мира — ведь они воевали с ним на стороне черниговского князя Олег а. По совету дружины Мономах коварно расправился с половцами, разграбив их вежи. Вернувшиеся из похода на Византию в 1096 г. орды в ответ обрушились на Русь. Орда Тугоркана была разбита, сам хан погиб; Святополк похоронил своего тестя под Берестовым у Киева. Орда же Бо- няка разорила окрестности Киева и Печерский монастырь, едва не взяв сам город. Половецкая угроза заставила русских князей объединиться на Любечском съезде в 1097 г.

Как и все кочевники, половцы нуждались в продуктах земледелия: они часто совершали набеги на Русь, но были заинтересованы и в мирных отношениях. Владимир Мономах смог отбить их натиск, дойдя до Дона и укрепленных становищ — половецких «градов»; но с середины XII в. кочевники возобновили опустошительные набеги: пограничные земли разорялись, пленных половцы продавали в рабство. В 1183 г. объединенные силы девяти русских князей нанесли в степи поражение десяти половецким ханам; захваченный в плен хан Кобяк был казнен. В 1185 страшное поражение потерпел Игорь Святославич; Русские летописцы видели в половецких набегах проявления Божьего гнева: за грехи христиан и распри князей Господь наводит на русскую землю «поганых». Половцы действительно не были ни христианами, ни мусульманами: у них сохранялись «языческие» верования. До сих пор на степных курганах, где хоронили своих умерших половцы, стоят каменные статуи: в русской традиции они называются «каменными бабами», но чаще всего — это статуи воинов, героев, которых почитали и после смерти. Скопления этих статуй отмечают «зимовища» половцев — места, где они останавливались со скотом на зиму.

Половцы, как и другие кочевники, не были врагами только Руси. У русских князей были в степи союзники — торки и берендеи (черные клобуки): князья специально разрешали им селиться на границах Русской земли, чтобы защищать Русь от набегов друг их степняков. Русские князья не только приводили половцев как союзников для участия в княжеских усобицах: половецкие ханши часто становились женами русских князей. Потомком такого брака был сам Андрей Боголюбский. Недаром в «Слове о полку Игореве», повествующем о походе против половцев князя Игоря Святославича в 1185 г., половцы названы «сватами» русских.

Но вот в 1223 г. половцы явились в Киев не как завоеватели, и не как «сваты», а с мольбой о военной помощи. Страшный враг вторгся в степи Восточной Европы: монголо-татарами разгромлены были аланы на Северном Кавказе, а за ними и половцы.

Государство аланов (летописных ясов), потомков ираноязычных сарматов и предков осетин на Северном Кавказе, некогда было подвластно Хазарии, но с ее распадом обрело самостоятельность и в начале X в. приняло христианство из Византии. Остатками крупного городского центра аланов Х-ХII вв. является городище у села Нижний Архыз с остатками каменных стен, христианских храмов, жилищ — глинобитных или из кирпича. Арабский автор X в. ал-Масуди писал, что аланы сильнее, чем соседние северокавказские адыги — кашак (касоги, или черкесы), потому что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В XII — начале XIII вв. касоги, некогда платившие дань русским (тмутараканским) князьям, и аланы оказались в сфере влияния Грузии. Грузинские цари совершают походы в Дагестан вплоть до Дербента. У многочисленных народов Дагестана со времен арабского завоевания VII в. распространялся ислам. По преданию, еще сасанидский падишах прислал одному из дагестанских вождей золотой трон, и владетель этого трона правил в стране Сарир — в Аварии, возможно, также у лакцев, даргинцев и лезгин. Монголо-татарские войска обрушились в XIII в. на Северный Кавказ, пройдя в 1239 г. и через Дербентское ущелье, и из степей.

Дербент — один из древнейших городов Северного Кавказа контролировал так называемые Железные ворота, ведущие из степей в Закавказье вдоль берега Каспийского моря. Поселение на его месте существовало еще в VIII–VI вв. до н. э. В VI в. сасанидские правители Ирана построили здесь каменную крепость. В 735 г. городом овладел арабский полководец Маслама, Дербент стал центром распространения ислама. В X в. в нем правша самостоятельная династия Хашимидов, город стал крупным торговым центром на Каспии. В 1239 г. завоеван монголо-татарами. В Новое время (начиная с похода Петра I в 1722 г.) из-за города соперничали Россия и Персия. Перешел к России по Гюлистанскому миру 1813 г.

Тюркоязычные народы евразийских степей после арабского завоевания Средней Азии в VIII–IX вв. не создавали огромных «империй», подобных Тюркскому каганату. Но в Хакасско-Минусинской котловине существовало государство енисейских кыргызов со своеобразной культурой. Сам широко распространенный этноним кыргыз, киргиз означает степных кочевников. Но кыргызы сумели создать достаточно прочное государственное образование как раз потому, что основой его экономики было не только традиционное скотоводство, но и ирригационное земледелие (сохранились следы оросительных систем); жили кыргызы не только в переносных юртах, но и на постоянных поселениях, в срубных домах, крытых берестой. Известны и остатки их пограничных крепостей. Изделия кыргызских ремесленников достигали даже Руси.

К началу XIII в. в Центральной Азии кочевые монголоязычные племена объединились под главенством Чингисхана, провозглашенного верховным правителем на собрании вождей — курултае — в 1206 г. Начинаются монгольские завоевания, охватывающие Южную Сибирь (в том числе государство кыргызов), Китай, Среднюю и Переднюю Азию. Гигантская военная и бюрократическая машина, использующая новейшие достижения военной техники и государственного строительства, приближалась к границам Европы. В 1222 г. полководцы Чингисхана Джебе и Субеде через Закавказье прорываются на Северный Кавказ. Монголы разоряют Аланию и продвигаются, в половецкие причерноморские степи и Крым.

2. «Слово о погибели Русской земли»

Нестор-летописец начинал свою летопись. с вопроса: «Откуда есть пошла Русская земля?» Неизвестный книжник середины XIII в. — времени монголо-татарского нашествия — написал «Слово о погибели Русской земли». От него сохранился лишь зачин, в котором автор прославляет «светлую и прекрасно украшенную Русскую землю». «Отсель до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литвы, до немцев, от немцев до корелы, от корелы до Устюга, где обитают поганые тоймичи (чудское племя, обитавшее на реке Тойме), и за Дышащее море (Ледовитый океан); от моря до болгар, от болгар до буртасов (народ в Среднем Поволжье), от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы — все языческие страны с помощью Божьею покорены были христианскому народу, великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей пугали. А литва из болот своих на свет не показывалась, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко — за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда (одно из мордовских племен) и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград не взял у него». Могущество Мономаха эпически преувеличено русским книжником (император Мануил был современником его внука Андрея). Но вот беда и погибель, которые обрушились на христиан при владимирском князе Юрии Всеволодовиче и брате его Ярославе (тех, что делили города перед битвой на Липице), преувеличением не были…

Предвестием «погибели» было страшное поражение русских князей и союзных им половцев от монголов Джебе и Субеде на реке Калке в 1223 г. По летописному преданию, там погибли не только князья, но и все русские богатыри: история Киевской Руси превращалась в эпическое прошлое. Галицко-волынский летописец, описывая уход татар после победы на Калке, объясняет это Божьим промыслом: «Ожидал Бог покаяния христианского, и обратил их (татар) вспять на землю восточную», где татары «лестью» и «ратью» погубили другие страны. Но далее говорится не о покаянии, а о дальнейших распрях галицко-волынских князей. То же происходила в друг их русских землях: Киев опять переходил из рук в руки враждовавших великих князей — Владимира Рюриковича, Ярослава Владимирского, Михаила Черниговского, Даниила Галицкого. Дело было не в преступной алчности («несытстве») князей (в чем их обвиняли летописцы и позднейшие историки), а в отсутствии правовых норм, которые позволяли бы представителям правящего на Руси княжеского рода разрешать конфликтные ситуации без Божьего суда на поле боя.

«Погибель» наступила в 1237 г. Батый с огромным войском разорил Волжскую Болгарию и вторгся на Русь. Он потребовал дани у рязанского князя: татары считали русских своими подданными — ведь они были разбиты на Калке. Но князь отказался платить, и Рязань была разорена дотла. До сих пор на месте этого города видны его валы; археологи ведут там раскопки и часто находят клады — драгоценные украшения, спрятанные от врагов погибшими жителями. Современная Рязань возникла уже на новом месте. Разорив Москву, татары подошли к Владимиру в феврале 1238 г. Князь Юрий оставил город и ушел с дружиной на реку Сить, ожидая подмоги друг их князей. Это не спасло его: татары поодиночке разорили Владимир, Суздаль и другие города и разгромили княжеское войско. Сам Юрий был убит.

Наступала весенняя распутица, и татары не дошли до Новгорода и Смоленска. Они вернулись в степь, и осенью 1239 г. пошли на южнорусские земли. Был взят Чернигов, князь Михаил бежал в Венгрию. В ноябре 1240 г. Батый осадил Киев. Его оборонял воевода сильнейшего князя Южной Руси — Даниила Романовича Галицкого. Но 6 декабря Киев был взят татарами. Были разграблены и разрушены киевские святыни, в том числе Десятинная церковь. Не избежали разорения Волынская и Галицкая земли, Польша, Чехия, Венгрия, Болгария…

В южнорусских степях возникло новое государство — Золотая Орда. Завоеватели гордились своей силой: они не возводили укреплений вокруг своих городов — столицы Сарая и друг их центров на Нижней Волге. Города строили пленные мастера из Средней Азии, работали в них ремесленники, угнанные из многих земель, в том числе и из Руси.

Многие русские города были уничтожены, и от них остались лишь следы — городища, которые ныне исследуют археологи. Ремесленники были уведены в полон. Надолго прекратилось каменное строительство, забыты были ремесла, требовавшие высокого мастерства — стеклоделие, ювелирное искусство. Даже в деревнях крестьянки перестали носить традиционный убор — височные кольца. Вся русская культура стала друг ой — недаром было написано «Слово о погибели Русской земли» — той земли, которой правили древние князья.

До открытой борьбы с завоевателями нужно было переносить ордынское иго. Князем, на долю которого выпало править большей частью русских земель в эпоху становления ига, стал Александр Невский. Неслучайно «Повесть о житии и храбрости благоверного и великого князя Александра» древнерусский книжник записал вслед за «Словом о погибели Русской земли».

3. Александр Ярославич Невский (1220 или 1221–1263)

Сын великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича, унаследовавшего стол после гибели Юрия на Сити, он должен был продолжать политику отца: проявлять покорность Орде на Востоке и противостоять соперникам Руси — Литве, Швеции и Ливонскому ордену — на Западе. Стал новгородским князем в 1236 г. В 1239 женился на полоцкой княжне Александре в Торопце. В 1240 г. разбил шведское войско на Неве, защищая западные рубежи Новгородской земли. За победу был прозван (в летописи XV в.) Невским. Опасаясь усиления его княжеской власти, новгородское боярство вынудило князя отправиться в свою отчину в Переяславль Залесский. Был призван в Новгород, когда орденские рыцари вторглись в Новгородскую землю, заняли Псков и построили крепость в Копорье. Александр расправился со своими противниками в Новгороде, освободил эти крепости и в 1242 нанес немцам и их чудским союзникам поражение на Чудском озере (Ледовое побоище). В 1245 отразил вторжение в новгородские земли Литвы. После смерти отца в Монголии (1246) принял участие в княжеских распрях за владимирский стол, отправился с младшим братом Андреем в Сарай к Батыю, оттуда в Какарорум; там Александр получил ярлык на Киев и всю Русскую землю (т. е. Среднеднепровскую Русь), Андрей — на Владимир. Однако по возвращении (1249) князь уехал в Новгород. Он отверг предложение папы о союзе с крестоносцами и переходе в католическую веру.

В 1252 г. Александр вновь отправился в Орду, откуда на Русь были отправлены две карательные экспедиции — против Андрея во Владимир и против Даниила в Галицко-Волынскую Русь. Разбитый татарами Андрей бежал в Швецию: летопись свидетельствует о том, что князь «сдумал» с боярами, что лучше бежать, чем служить царю — ордынскому хану. Тогда Александр занял великокняжеский стол. Он продолжил политику укрепления западных рубежей Новгородской земли, отразил немецкое нападение на Псков (1253), заключил договор с Норвегией о границе (1254), совершил поход против шведов в Финляндию, летописную емь (1256). В 1256 г. добился прощения непокорного брата Андрея в Орде, дал ему уделы; способствовал проведению татарской переписи (числа) в Суздальской и друг их землях, в 1259 г. подавил сопротивление новгородцев — те пустили княжескую дружину и татар — «численников» на Городище. В 1262 г. был заключен русско-литовский союз против Ливонского ордена. Однако в 1262 г. началось восстание против татар — сборщиков дани в городах Владимиро-Суздальской земли: Ростове, Владимире, Суздале, Ярославле. Александр вновь вынужден был отправиться в Орду, чтобы (по словам его жития) «отмолить людей от беды». В Орде князь занемог; он отправился на Русь и успел доехать до Городца, где принял схиму и умер 14 ноября 1263 г. Был похоронен в Рождественском монастыре во Владимире. По указу Петра I в 1724 г. останки князя перевезены в Петербург в Александро-Невскую лавру.

Александр был канонизирован Русской православной церковью. В кругах близкого ему митрополита Кирилла было составлено житие князя, превозносящее его воинскую славу защитника православной Руси. Согласно житию, он разгромил самого короля «Римской части полунощной страны» (Швеции), «безбожных немец» и сподобился почестей у всесильного «царя страны восточной» (Батыя). Когда к нему прибыли послы папы из «великого Рима», князь с негодованием отверг их учение (как некогда его предок Владимир Святославич). Его смерть оплакал митрополит Кирилл словами: «Зашло солнце земли Суздальской!»

Заключение Киевская Русь и Московское царство

После монголо-татарского нашествия Русская земля оказалась разделенной между разными средневековыми государствами. Киев, Владимир Волынский, Полоцк и Смоленск оказались под властью Великого княжества Литовского. Северо-Восточная Русь — Владимиро-Суздальское княжество, Рязанская и Тверская земли оставались под игом ордынских ханов. Князья продолжали соперничать из-за ярлыка на великокняжеский владимирский стол. И митрополит всея Руси оставил Киев, перебравшись во Владимир.

Сын Александра Невского Даниил стал княжить в восстановленной после татарского разорения Москве. Его наследники стали собирать вокруг Москвы разрозненные русские земли. Москва становилась столицей — наследницей города Владимира: недаром главным собором новой столицы стал Успенский собор.

Но слава древней столицы — Киева — не была забыта. После победы над татарами за Доном, на Куликовом поле (1380 г.), московскими книжниками была составлена повесть о Куликовской битве — «Задонщина». В зачине «Задонщины» сам Дмитрий Донской призывает друг ого героя Куликовской битвы — князя Владимира — подняться на Киевские горы и с днепровских круч окинуть взглядом всю Русскую землю.

Здесь, в «полунощной» земле потомков Иафета, православная Русь потерпела поражение от потомков Сима — татар — на реке Калке. С тех пор «печалью покрылась» Русская земля. Строки Нестора-летописца оживают в этих словах «Задонщины»: ведь это он рассказывал, как расселились по земле потомки Ноя, Сим, Хам и Иафет. Но главное, что татары оказались нарушителями Божьей заповеди — ведь они вторглись в земли, не принадлежащие их предкам. Их ждала справедливая расплата — Мамаево побоище.

Киев оставался символом исторического единства Русской земли. Московские князья хорошо помнили, что их род происходит из Киева: их родоначальником был сам Владимир Мономах. Уже после окончательного освобождения от ордынского ига в эпоху становления Московского царства распространились легенды о «Мономаховом даре»: согласно этим легендам, царский венец пожаловал Владимиру и его потомкам сам византийский император. Русские цари стали венчаться на царство этой «шапкой Мономаха».

Но не только цари помнили о славе Киева. На Севере Руси и в XIX в. крестьянские певцы слагали былины о «стольном граде Киеве», где ласковый князь Владимир Красное Солнышко пировал со своими богатырями. В былинном эпосе Киев не был разорен татарами — богатыри разгромили врагов. Но и настоящий Киев быстро возродился после нашествия. Он стал главным городом украинских земель, на которых сложился украинский народ. Древнерусские города Полоцк, Витебск и Минск стали центрами друг ого восточнославянского народа — белорусов. Но у русских, украинцев и белорусов есть общее неделимое прошлое и общие исторические святыни. Их общее прошлое — это Древняя Русь.

Библиография

Артамонов М. М. История хазар. СПб., 2002. Горский А. Л. Русь. От славянского расселения до Московского царства. М., 2004.

Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. М., 1998.

Древняя Русь в свете зарубежных источников / под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999.

Древняя Русь // Из истории русской культуры. М., 2000. Т.1.

Петрухин В. Я. Раевский Д. С. Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье. М., 2004.

Повесть временных лет / подгот. текста и коммент. Д. С. Лихачева. СПб., 1996.

Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. СПб., 2003. Седов В. В. Славяне: историко-археологические исследование. М., 2002.

Феннел Д. Кризис средневековой Руси. 1200–1304. М., 1989.

Франклин С., Шепард Д. Начало Руси. СПб., 2000. Щапов Я.Н. Государство и церковь Древней Руси. Х-ХШ вв. М., 1989.

Янин В. Л. Я послал тебе бересту. М. 1998.

Примечания

1

Черное море именовалось в греческой традиции Понтом Эвксинским. — Примеч. авт.

(обратно)

2

Эти племена нельзя считать собственно славянскими они составляли т. н. балто-славянскую общность, объединяли предков славян и балтов (пруссов, литовцев, латышей), расселенных между Вислой, Днепром и Верхней Волгой. Славяне не называли себя венетами, их самоназванием было имя словене, означавшее «владеющие словом, членораздельной речью». Отделение славян от балтов произошло, по-видимому, в процессе готского переселения из Прибалтики в Причерноморье. Недаром славяне называют германцев «немцами» — то есть «немыми», не владеющими понятной речью (в отличие от славян-словен).

(обратно)

3

Тюркоязычные кочевники торки (гузы) враждовали с половцами еще в середине XI в. Уже в 1060 г. Всеволод Ярославич разрешил части этих кочевников поселиться у себя в Переяславской земле по реке Рось. Им принадлежал город Торческ. К торкам присоединилась орда берендеев, видимо отколовшаяся от половцев. В середине XII в. эти кочевники образовали союз, получивший в летописях наименование «черные клобуки». — Примеч. авт.

(обратно)

Оглавление

Предисловие Что такое Древняя Русь?

Глава 1 Предыстория

  1. Заселение человеком Евразии и происхождение языковых семей

  2. Возникновение производящего хозяйства. Формирование языковых семей

  3. Начало истории Скифы в Евразии Античные колонии в Северном Причерноморье

  4. Великое переселение народов Готы и гунны

  5. Происхождение и расселение славян

  6. Славяне и кочевники Тюркский каганат и авары

  7. Что означали имена славянских племен

  8. Земледельческая культура славян

  9. Как был основан город Киев

  10. Хазарский каганат

Глава 2 Становление Руси

  1. Легенда о призвании варягов

  2. Готлиб Байер, начало русской исторической науки и «норманская теория»

  3. Бертинские анналы

  4. Происхождение имен «Русь» и «Россия»

  5. Русь и международная торговля

  6. Арабский автор X в. Ибн Руста о славянах и русах

Глава 3 Певые русские князья От Рюрика до Святослва

  1. Рюрик — первый русский князь

  2. Аскольд и Дир Путь «из варяг в греки»

  3. Русь, славяне и славянская грамота

  4. Вещий Олег

  5. Игорь Старый

  6. Константин Багрянородный об отношениях печенегов и руси

  7. Месть княгини Ольги и становление государственного права

  8. Города и погосты Дружинные курганы

  9. Начало русского христианства и хитроумная Ольга

  10. Святослав Князь-воин

Глава 4 Князь Владимир Святославич и крещение Руси 

  *

  1. Что такое язычество?

  2. Выбор веры

  3. Крещение Руси

Глава 5 Княжеские усобицы и правление Ярослва Мудрого

Глава 6 Завет Ярослава Мудрого и правление Яроелавичей

Глава 7 Киевская Русь при Владимире Мономахе

Глава 8 Русские княжества XII — начала XIII вв

  1. Новгородская земля

  2. Киев, Переяславская и Черниговская земли

  3. Владимиро-Суздальское княжество

  4. Смоленская земля

  5. Полоцкая земля

  6. Турово-Пинская земля

  7. Галицко-Волынская земля

Глава 9 Проблема удельной раздробленности в Древней Руси Князья и города

Глава 10 Русь и народы Евразии

  1. Данники и соседи Руси

  2. «Слово о погибели Русской земли»

  3. Александр Ярославич Невский (1220 или 1221–1263)

Заключение Киевская Русь и Московское царство

Библиография Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg