«Кёнигсберг Conigsberg – Kӧnigsberg – Калининград Прошлое и современность»

Кёнигсберг Conigsberg – Kӧnigsberg – Калининград Прошлое и современность (fb2) - Кёнигсберг Conigsberg – Kӧnigsberg – Калининград Прошлое и современность (пер. Тамара Фрост) 25376K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Герхард фон Глински - Петер Вёрстер

Герхард фон Глински и Петер Вёрстер Кёнигсберг Conigsberg – Kӧnigsberg – Калининград Прошлое и современность

Предисловие

Княжеская столица – город Кёнигсберг в Пруссии. Старейший план города (разработан 1544–1551, Браун и Хогенберг). Гравюра 1581.

«Совет по восточно-немецкой культуре» в Бонне издает с 1978 года серию книг, портретирующих с культурно-исторической точки зрения значимые города Восточной Европы, бывшие до 1945 года немецкими городами или имевшие большую часть немецкого населения. Цель этой серии показать эти города такими, какими они были до начала второй мировой войны. Но повествование не должно на этом остановиться, более того, оно должно показать эти города в их развитии до настоящего времени. При этом, следует иметь в виду, что развитие географического пространства и людей, формировавших его прежде, после войны расходится. Поэтому целью является также показать, что произошло в каждом конкретном городе после 1939 или 1945 года и что стало с этим городом. И, наконец, в томах этой серии описывается судьба бежавшего или изгнанного немецкого населения, а также его усилия сохранить традиции родины. Первое немецкое издание этой книги появилось в 1990 г., второе в 1992 г.

Интерес населения, живущего сегодня в городе на Прегеле к истории Кёнигсберга, заметно возросший в течение последних пяти–шести лет, побудил издателей опубликовать одно издание на русском языке. Это решение принято не только потому, что люди, живущие здесь после войны, и их потомки в большинстве своем русские. Значительную роль сыграл также тот факт, что в течение истории бесчисленное множество русских путешественников, правителей, деловых людей, ученых, писателей и др. побывало в этом городе или находилось в нем проездом в Среднюю, Южную или Западную Европу. Беседы, наблюдения и опыт, приобретенный в Кёнигсберге, обогащали русских путешественников, будь то Пётр Великий со своим интересом к портам, мореходству и крепостям, или российские офицеры, посещавшие в период Семилетней войны лекции Канта. Упомянуть следует и Карамзина, часами беседовавшего с Кантом и написавшего об этом, и Ивана Тургенева, дружившего с кёнигсбержцем Фридлендером – учёным в области классической ориенталистики, которому он нередко был благодарен за новые импульсы для своего творчества.

С 1467 Кёнигсберг являлся столицей Прусского государства – Пруссии в исконном значении этого слова. Её отличительной чертой всегда были высокая культура и духовность, особенно в трудные времена. До сегодняшнего дня длящаяся трагедия этого края началась в результате изгнания коренного населения и раздела его вдоль искусственно проведенной границы. Будет ли эта земля когда-либо вновь соединена, и сможет ли старая столица вновь приобрести свой прежний статус, сохранив при этом сегодняшний многоязычный характер Прусского края, узнают грядущие поколения. Целью обоих авторов, издателя этой книги и издательства было нарисовать всеобъемлющую и по возможности объективную картину для современников, интересующихся историей этого края.

Немецкое издание посвящено известному историку Кёнигсберга Фритцу Гаузе и истинному знатоку бесчисленных краеведческих фактов Герберту Мейнхардту Мюльпфордту. Русскоязычное издание авторы и издатель посвящают немецко-русскому сотрудничеству на благо Кёнигсбергского края и его жителей. Это посвящение должно перекинуть мостик к людям, живущим теперь в этом городе. Мы надеемся, что этот том откроет ориентированные в будущее перспективы для дальнейших исследований города на Прегеле, которые будут объективны как к его немецкой истории, так и к его русской современности, и будут достойны его процветающего будущего. Празднование 750-летней истории Кёнигсберга в 2005 году даст, как нам кажется, возможность подвести итог полтора десятилетию открытости города.

Благодарности заслуживают оба автора, особенно Петер Вёрстер, с большим терпением помогавший своими советами в оформлении данного русскоязычного издания на всех его этапах. Особую благодарность хочется выразить также и переводчице, Тамаре Фрост из г. Киля, которая с большим интересом углубилась в данную тематику и нашла адекватный стиль перевода.

Хотелось бы, чтобы это русскоязычное издание помогло сегодняшним и будущим жителям города на Прегеле найти правильную ориентацию и многообразные возможности контактов. Мы надеемся, что оно внесет свой вклад в дело сближения немецкого и русского народов и даст новые импульсы для совместной деятельности на благо города на Прегеле.

Директор Ханс-Гюнтер Парплис

Часть Ⅰ. ОТ ОСНОВАНИЯ ДО 1944 ГОДА Герхард Фон Глински

Дитя Тевтонского Ордена

Кёнигсберг в Пруссии появился на свет детищем Тевтонского Ордена. Политика завоевания новых земель запечатлелась во всей предистории построения города, крестным отцом Кёнигсберга был политический резон, а сам город должен был стать дальнейшим звеном в цепи последовательных военно-политических актов, направленных на полное завоевание Прусского Края (Старопруссии). Созданию Кёнигсберга предшествовали: основание Эльбинга в 1237-м году; возведение Замка Бальга на берегу залива Фришес Хаф в 1239-м году; построение Браунсберга в 1241-м году. Основой этого ряда целенаправленных шагов являлся убедительный в своей последовательности план: Тевтонский Орден намеревался шаг за шагом увеличивать сферу своего влияния, а именно сначала вниз по Висле до залива Фришес Хаф и Балтики, затем – до берегов Прегеля, а оттуда – дальше на восток, в глубь страны, причём каждый из этих шагов должен был сопровождаться возведением укреплённых военных построек, с одной стороны, и заключением дипломатических связей, с другой стороны.

Духовный отец этог плана, Верховный Магистр Ордена, Германн фон Зальца, преследовал цель закрепления за Орденом обширных земельных владений, от которых зависели как независимость Ордена, так и его перспективы на будущее. Состоявшееся позже слияние понятий «Тевтонский Орден», «Пруссия» и «Кёнигсберг» в единое смысловое целое является таким образом результатом долговременного исторического развития. В процессе этого развития опорный пункт Ордена, его «передовой рубеж», переносился шаг за шагом всё дальше на север: от Аккона в Палестине к Венеции, оттуда – к Мариенбургу на реке Ногат, от Мариенбурга – к Кёнигсбергу. Это поступательное движение нельзя однако расценивать как «отступление на задворки истории», напротив, оно является для нас наглядным примером тесного взаимосплетения общеевропейской истории. Завоевание Пруссии было результатом претворения в жизнь идеи Крестовых Походов, которая в свою очередь представляла собой ядро политической идеологии позднего Средневековья. Продвижение Тевтонского Ордена в глубь Старопрусского Края происходило с согласия императора, получило благословение Папы, то есть пользовалось поддержкой высочайших авторитетов своей эпохи. Основание Кёнигсберга соответствовало, таким образом, духу времени, духу Средневековья.

Верховный магистр Германн фон Зальца (1179–1239).

Вторым немаловажным мотивом построения города стала идея создания торговых путей и осуществления коммерческого обмена по системе Любекско-Ганзейского Союза. Преследование этой второй цели ясно демонстрируется материалами о подготовке основания города. Инициатором построения Кёнигсберга был Совет города Любека, который в свою очередь обратился за поддержкой к рыцарям Тевтонского Ордена в Пруссии. Первоначальный план любекского купечества заключался в создании на реке Прегеле собственного опорного пункта, собственного города-республики. Этот план, однако, не увенчался успехом. Конечным результатом обоюдного «перетягивания каната» оказался компромисс: рыцари строят крепость, а граждане Любека возводят город. Не миролюбивая уступчивость сторон стала причиной заключения этого компромисса, а восстание пруссов в начале сороковых годов 13-го столетия. Это восстание продемонстрировало Ордену необходимость контроля за находящимися в непосредственной близости поселениями и городами и включения их в общую систему безопасности Ордена.

Поддержку в осуществлении этих планов Орден получил от самого могущественного рейхского князя того времени, короля Оттокара Ⅱ Богемского (Чешского). Участие его войск в Крестовом походе в конце 1254-го – начале 1255-го годов придало этой военной операции Ордена необходимую мощь и решающую ударную силу. Завоевание Земландии повлекло за собой основание Кёнигсберга. Построение города имело целью подчеркнуть состоявшуюся перемену власти. Связь с Богемией (Чехией) сохранилась и в последующие за этими событиями годы и представляла собой вплоть до Гуситских Войн аксиому Тевтонского Ордена.

Сам король Оттокар Ⅱ Богемский в январе 1255-го года видел только место заложения будущих фундаментов Кёнигсберга. Будучи опытным градооснователем, он сразу постиг преимущества местоположения: переправа через реку в точке пересечения торговых путей и возможность контроля над ней со стороны крепости, возведённой на северной береговой возвышенности высотой в 20 метров! На этой укреплённой возвышенности, на холме Твангсте, рыцари Ордена в 1255-м году построили первую небольшую крепость. А испытание на прочность не заставило себя ждать! Уже в 1260-м году случилась первая оказия – разразилось крупное восстание пруссов, в ходе которого было разрушено поселение при крепости, находившееся на месте будущего Штайндамма (Каменной дамбы). Епископ Земландии, собиравшийся в свою резиденцию на укреплённом холме Твангсте, сразу после восстания переменил на скорую руку свои планы и решил, что Фишхаузен, находящийся в непосредственной близости от Кёнигсберга, намного безопаснее. А Орден получил наконец необходимую свободу для принятия участия в планировании города.

Как проектные, так и строительные работы проводились быстро и планомерно, в соответствии с типичным для всех немецких восточных поселений планом застройки города на манер «шахматной доски». Отклонения от этого плана допускались только в том случае, если их требовали условия местности. На север от Замковой горы (Бургберг) осуществление контроля осталось за Орденом, а между Замковой горой и Прегелем строился будущий «град на Прегеле» – Кёнигсберг. С самого начала строительных работ было, однако, ясно, что само место, предусмотренное для постройки города, по площади своей весьма ограничено.

В правовом порядке, официально, город начал своё существование 28-го февраля 1286-го года. В этот праздничный день ландмейстер Конрад фон Тирберг в стенах крепости торжественно передал гражданам города так называемую «Хандфесте» – грамоту, закрепляющую за городом определённые права и провозглашающую официально факт основания города. Эта грамота была составлена на основании так называемого «кульмского права». Эта правовая система была введена самим Тевтонским Орденом в г. Кульме на реке Висле и полностью перенята всеми немецкими поселениями, возникшими на территории Старопрусского края. Любское право здесь не смогло утвердиться, несмотря на то, что великое множество бывших жителей города Любека и их родственников, наряду с выходцами из Нижней Саксонии, Вестфалии, Померании и Мекленбурга, проживало в Кёнигсберге и имело гражданский статус. Коренные жители края, так называемые «не-немцы» – старопруссы, не покинувшие родную землю, а позднее – литовцы и мазуры – не имели, как правило, права получения гражданства в чисто немецком Кёнигсберге, а получали только «квартиры» – место жительства – на городской территории, если эти «не-немцы» состояли на службе при Тевтонском Ордене, и если их «квартиры» находились в непосредственном владении Ордена.

Грамота совета старого города Кёнигсберг 1360 г. со старейшей печатью старого города (ср. стр. 11 вверху).

Административное правление городом было задачей бургомистра, Совета города, а также Судебной палаты. Администрация существовала практически с момента передачи гражданам грамоты «Хандфесте», узаконившей также существование уже построенного и заселённого города.

Память об основателе города Оттокаре Ⅱ Богемском продолжала жить в красно-белой городской символике, в красной «богемской» короне, ставшей составной частью городского герба. Белый (иногда серебряный) крест в городском гербе символизировал Тевтонский Орден, изменив только свой цвет (орденский крест был чёрного цвета) в соответствии с красно-белым символическим цветовым сочетанием (Богемского) королевства.

Самая старинная сохранившаяся до нашего времени печать Старого города (Альтштадт), датируемая 1360-м годом, представляет собой изображение рыцаря в доспехах, держащего в руке скипетр с наконечником в форме лилии. Это никто иной, как король Оттокар Ⅱ. Символика эта говорит сама за себя.

Старейшие сохранившиеся печати трех городов-частей Кёнигсберга. Сверху вниз: старый город 1360, Лебенихт 1413, Кнайпхоф 1383.

На Замковой горе рыцари Ордена со своей стороны возвели целый комплекс строений. Самой важной постройкой было здание Конвента; рядом с ним находилась «Герренфирмари» – орденская лечебница, включавшая в себя приют для престарелых. Далее следовало зернохранилище. Позже была построена «Маршальская резиденция» для Маршала Ордена, задачей которого была организация «Литовских походов» рыцарей. Кёнигсберг стал важнейшим производителем и поставщиком оружия для Ордена. Позже в подвале резиденции маршала разместилась ресторация под названием «Блутгерихт» («Кровавый Суд»). Эта ресторация, занимавшаяся также виноторговлей, завоевала известность далеко за пределами Восточной дарственной власти. Так в 1457-м году в здании разместился со своим штатом Верховный Магистр Ордена. В «королевские» времена здание было отдано в распоряжение Министерства финансов, Военной Палаты, Палаты государственных имений, а также Государственного архива.

К владениям замка с самого начала принадлежали Верхний пруд и Замковый пруд, известные нам как традиционная зона отдыха горожан. В эпоху Средневековья однако они выполняли чисто практическую функцию: пруды поставляли гидравлическую энергию для различных систем механических передач, приводимых в движение рядом установленных вниз по потоку водяных колёс. Гидравлическая энергия использовалась как для обмолота зерна в Замковой мельнице (Бургмюле) и в других мельницах, так и для приведения в движение механизмов других средневековых предприятий, которые для простоты слога все назывались «мельницами»: лесопильная мельница, дубильная мельница (где работали кожевники-краснодубщики), валяльная мельница (где обрабатывались тонкие кожи), полировальная мельница для обработки металлических рыцарских доспехов. Все «мельницы» относились к прерогативам Ордена и пользоваться ими имели право исключительно рыцари. А на свет и водяные колёса, и «мельницы» появились благодаря идее перекрытия Катцбаха, притока Прегеля, имевшего от природы сравнительно крутое русло. Осуществление этой идеи было первым крупным проектом основателей города. Катцбах был перекрыт рядом небольших плотин и таким образом были созданы предпосылки для использования Замкового и Верхнего прудов и для постройки вышеописанного ряда средневековых предприятий, «мельниц». Организация использования гидравлической энергии Катцбаха, частичное выправление его русла, установка водяных колёс и строительство рвов Виррграбена, Ландграбена и Хуфенфрайграбена демонстрируют нам высокое искусство гидротехнического строительства и изобретательность инженеров Ордена.

Каждому приличному средневековому городу полагается иметь городские стены. Так и Кёнигсбергский Старый город (Альтштадт) получил долженствующее ему обрамление. Строго говоря, стена не окружала весь Старый город, а состояла из двух частей, так как на юге город был защищён от врагов естественным стражем – земландским рукавом Прегеля, а на севере возвышался Замок с прилегающим к нему комплексом строений, суровый вид которого вызывал трепет у самого отчаянного смельчака. Поэтому возвели две стены: одну на востоке, другую на западе. Стены дополнялись башнями и тремя городскими воротами. Ворота на западе были названы соответственно их природе – Штайнтор (Каменные Ворота), ворота на востоке получили имя Лёбенихсткие ворота, а перед Лавочным мостом (Крэмербрюке) находились – иначе и быть не могло! – Лавочные ворота (Крэмертор). Через Лавочный мост можно было попасть на прегельский остров Кнайпхоф. По окончании этих строительных работ город был готов, так как теперь он отвечал всем требованиям средневекового образа жизни.

Со времени торжественной передачи гражданам города грамоты «Хандфесте» прошло всего четырнадцать лет, когда выяснилось, что рядом со Старом городом необходимо основать новый город. К этому времени стало ясно, что хозяйственное развитие местности подавало повод для самых оптимистических прогнозов. А, кроме того, «шахматная доска» городского плана была просто-напросто переполнена, и люди, поселившиеся в восточной части земельных владений Тевтонского Ордена, нуждались в организации, в законах, в новом порядке. Комтур Бертольд Брюгавенский, учредивший 27-го мая 1300-го года в новом поселении кульмское право, хотел назвать это поселение попросту и без затей: «Нойштадт» (Новый Город). Но народу больше по сердцу было старопрусское имя Лёбенихт. Имя «Нойштадт» игнорировалось жителями, и так Лёбенихт остался Лёбенихтом.

Достичь престижа Старого города или Кнайпхофа Лёбенихту никогда не посчастливилось. В Старом городе и Кнайпхофе проживало купечество, а в Лёбенихте – более «мелкая сошка»: ремесленники и солодовники-пивовары. С точки зрения оказания политического влияния Лёбенихт на протяжение всей своей истории вяло плёлся за Старом городом. Со временем – клин клином вышибают! – жители Лёбенихта стали даже гордиться этими ограничениями. В эпоху гуманизма они славили себя и свой городок, перефразировав латинское изречение «или Цезарь, или ничто или … солодовник из Лёбенихта», короче, в стихотворной форме:

Коль не родился королём Или лёб'нихтским пивоваром, То ты ничтожество во всём, Да и на свет явился даром!

А во времена Моцарта лёбенихтцы переработали текст знаменитой арии из «Дона Джованни» так:

Позволь, голубка, руку, Пожалуй в замок мой! Там мы с лёб'нихтским пивом Затеем пир горой!

Для завершения портрета средневекового Кёнигсберга нам осталось описать Кнайпхоф. С кабаками название городка ничего общего не имело (здесь – игра слов; «кнайпе» по-немецки означает «кабак». Прим. пер.). Имя «Кнайпхоф» восходит к старопрусскому слову «Книпав», названию болотистых окрестностей долины древней реки. Кнайпхоф был островом, состоящим из наносного песка и омываемым северным (земландским) и южным (натангским) Прегелем. Через Кнайпхоф можно было попасть с юга в Старый город. Дорога проходила через Зелёный мост (Грюне Брюке) и уже упомянутый Лавочный мост. По обеим сторонам мостов, как грибы после дождя, росли поселения торгового люда. Поэтому решение его преосвященства, Верховного Магистра Ордена Вернера Орзельнского учредить 6-го апреля 1327-го года в новом городке кульмское право и торжественно передать жителям грамоту «Хандфесте» соответствовало элементарной логике. Начиная с этого времени и до объединения городков в 1724-м году в единое целое, кёнигсбергские поселения стали называться «Три города Кёнигсберга».

Верховный магистр Вернер фон Орзельн (1280–1330).

Кнайпхоф обладал особым качеством, превратившим его в Новое время в своего рода культурный центр Кёнигсберга: в нём находился Кафедральный Собор. И, хотя сам епископ резидировал в Фишхаузене, соборный капитул остался в Кёнигсберге. Кроме того, местонахождение Кафедрального Собора автоматически налагало на него обязанность выполнять функцию приходской церкви кнайпхофской церковной общины. Перед началом строительства Собора необходимо было укрепить болотистую почву острова, вбив в грунт несколько сотен дубовых столбов, чтобы колосс строения не стоял на «глиняных ногах». Руководство строительством было доверено епископу Иоганнесу Кларе из Торна. Он принялся за дело энергично и с вдохновением. Работы над возведением стен хоров Кафедрального Собора были уже закончены, когда пред внутренним оком Верховного Магистра Ордена, Лутера Брауншвейгского, Предстали габариты будущеро строения. Пелена упала с его глаз, и ему внезапно стало ясно, какой гигант растёт в непосредственной близости от орденской резиденции, не просто собор, а собор-крепость! Проявлять терпимость по отношению к подобному дерзкому вольнодумству Орден не мог себе позволить. Епископу пришлось смириться с договором, ограничивающим проект строительства во множестве отдельных деталей, дабы Кафедральный Собор не доминировал над орденским Замком, отодвинув его на второй план.

Строительство Кафедрального Собора продолжалось пятьдесят лет. «Всего» пятьдесят лет, так как для эпохи Средневековья это означало рекордные сроки. Кафедральный Собор стал наряду с орденским Замком символом Кёнигсберга. Неф его с 1380-го по 1944-й год (в 1944-м году Кафедральный Собор был частично разрушен в результате бомбёжек, превративших великолепное строение в руину) не подвергался перестройкам. Надгробный памятник (материал – дерево) Верховного Магистра Орден Лутера Брауншвейгского, избравшего хоры Кафедрального Собора местом своего захоронения, также сохранился в полном своём великолепии вплоть до конца Второй Мировой войны. Самым старинным произведением искусства, украшавшим Кафедральный Собор, была купель (1300-й год, романский стиль), выполненная шведскими каменотёсами из готландского известняка.

Собор: западный фасад.

Внутри собора: лежащая деревянная фигура верховного магистра Лутера фон Брауншвейг (†1335).

Собор: вход в крестильную часовню (около 1595).

Собор: план первого этажа и купола с указанием периодов строительства.

Внутренний вид собора и княжеская могила. Литография Бильса с картины Юлиуса Карла Шульца 1833.

Внутренний вид собора. Литография Л. Е. Лютке 1833. За алтарем находится могила князя.

Вокруг Кафедрального Собора поселилось духовенство. Здесь со временем образовался настоящий городок, где проживали исключительно представители духовного сословия. В городке находилась побочная резиденция епископа, квартиры каноников, здания школы и лечебницы, зернохранилище и т. п. Здесь же поселилось небольшое количество лавочников и ремесленников – обстоятельство, ставшее яблоком раздора между новоприбывшими поселенцами и остальными обитателями Кнайпхофа.

На старинных городских планах «три города Кёнигсберга» производят миниатюрное впечатление, но нельзя забывать, что их площадь значительно расширялась за счёт других построек, носивших хозяйственно-практический характер. К их числу относились и так называемые «Ластадии» – строения Складского квартала, украшавшего берег Прегеля. «Ласатадии» являлись непосредственным центром экономической жизни Кёнигсберга. Хранилища для зерна и других сельскохозяйственных продуктов, увенчанные остроконечными фронтонами, типичными для всех ганзейских городов, придавали Кёнигсбергу особое очарование и чрезвычайно живописный вид. На территории Складских кварталов находился, кроме того, ряд технических сооружений и предприятий: погрузочно-разгрузочные краны для перевалки товаров, установки и снятия корабельных мачт, деревообрабатывающие предприятия по ремонту и производству корабельного деревянного оборудования, столярные ремесленные мастерские и др. Кёнигсберг выполнял функцию главного перевалочного пункта и центрального связующего звена между маршрутами морских торговых рейсов на Балтике с одной стороны и их продолжением в рамках речного корабельного транспорта с другой стороны. Из Кёнигсберга товары переправлялись дальше в Литву.

Продукция дегтярных (смоляных) печей и печей для обжига известняка, а также крупных золен, находившихся на территории Складского квартала, пользовалась в ту пору широким спросом. Литовский поташ, используемый в Средневековье для производства мыла, очень ценился закупщиками. Кёнигсбергские городские власти учредили по этому поводу своеобразный средневековый «знак качества», так называемую «браку», которая выжигалась клеймом на бочках, содержавших поташ. Необходимо упомянуть также «клаппервизен» – «стукольные луга», названные так из-за оглушительного стука, постоянно стоявшего над ними. На «стукольных лугах» хранились запасы древесины для производства бочечных клёпок. Древесный материал раскалывался рабочими тут же, на лугах, что и являлось причиной постоянного шума. Бочечной тары требовалось великое множество, так как времена контейнеров в то время относились ещё к области фантастики. Запасы древесины, предназначенной для топлива, хранились, конечно, тоже за пределами города, так как они представляли собой непосредственную пожарную опасность.

Старые склады на Хундегатт. Снимок 1919 года.

Имя собственное Россгартен (Конский Сад) не забыто и в наши дни. Во времена Средневековья так называлось место выпаса лошадей, незаменимых спутников и помощников человека той эпохи. Экономическая инфраструктура диктовалась требованиями повседневной жизни: мясники устраивали бойни, канатчики – «репербаны» (катальни для производства корабельных тросов), кожевенники – дубильни. Поселения огородников снабжали население продуктами питания. По сегодняшний день сохранились имена Старый Сад (Альтер Гартен) и Мокрый Сад (Нассер Гартен). Наряду с Замковой слободой (Бургфрайхайт) к городу прилегали две орденские слободы – Заккхайм и Трагхайм. Там жили люди, состоявшие на службе у Ордена. Тут же расквартировыбались литовцы, осуществлявшие транспортировку древесины и сельскохозяйственных продуктов по речной торговой трассе. Древесные стволы связывались в плоты и переправлялись таким образом по воде до Кёнигсберга. Сельскохозяйственные продукты грузились на так называемые «виттины» (слово произошло из восточно-славянских языков: плоскодонные челны из сырой еловой древесины грузоподъёмностью до 300 тонн, длина: 20–65 м, ширина: 5–7 м, высоты борта: 1,5–1,8 м, максимальная осадка: 1,2 м) и доставлялись вниз по водной трассе в город. Впоследствии эти грузовые суда на месте разбирались на топливо, а литовцы пешком возвращались из Кёнигсберга на родину. Эти три слободы уже в Средневековье сливались с общим силуэтом Кёнигсберга. В последовавшие столетия эти районы были тесно застроены жилими домами и другими строительными сооружениями.

Социальная организация города не отличалась от социальных структур других немецких городов, расположенных на побережье Балтийского моря. Совет, скамья судебных заседателей (Шёффенбанк), цеховые гильдии, ремесленные объединения. Благородные собирались в юнкерских собраниях и «Артуровых дворах», бюргеры – в ресторациях, основанных по типу таких заведений для англицкого торгового люда. В Кёнигсберге, как и в Любеке, Ревеле, Ростоке и Данциге, прославилась гильдия святого Олафа, названная так в честь святого Олафа, покровителя моряков. В 1000-м году после Рождества Христова святой Олаф обратил Норвегию в христианскую веру и завоевал таким образом известность на всём Балтийском побережье. Крупнейшими гильдиями города являлись торговая гильдия (купеческая гильдия), а также гильдия солодовников-пивоваров. Купцами назывались торговцы крупными партиями товаров, которые транспортировались по морю на торговых судах. Солодовником в принципе мог стать каждый горожанин, так как право пивоварения закреплялось за статусом домовладельца. В последовавшие столетия дома пивоваров приобретались университетскими профессорами и чиновниками, состоявшими на службе у Курфюрста, которые на основании дополнительного дохода от пивоварения надеялись устранить финансовые прорехи, возникшие от более чем скромного жалования. В Средневековье пиво считалось отнюдь не лёгким алкогольным напитком, а полноценным продуктом питания. Было чётко зафиксировано, кто и в каких временных рамках имел право производства или продажи пива; в этом пункте Кёнигсберг также не отличался от других древних немецких городов.

Важнейшим фактором экономики Кёнигсберга являлась торговля. Кёнигсберг был задуман торговым городом, и этот план полностью осуществился. Совместно с Кульмом, Торном, Эльбингом, Данцигом и Браунсбергом Кёнигсберг являлся членом Ганзы. Шесть крупнейших городов Пруссии объединились в тесный Союз, представители которого собирались обычно в Мариенбурге на так называемые «Тагфартен» (от нем. слова «таг» – день. Поездка в Мариенбург из других городов-членов Союза длилась ровно один день). «Тагфартен» представляли собой заседания, посвящённые решению правовых, юридических вопросов, включавшие в себя также непосредственное проведение назначенных заранее заседаний суда. Они назначались по приказу или же с согласия Верховного магистра ордена. В «Тагфартен» Кёнигсберг принимал участие с 1375-го года. Город представлялся в это время исключительно Старым городом. Кнайпкоф начал принимать участие в «Тагфартен» , начиная с 1439-го года – факт, из-за которого вновь вспыхнуло постоянно тлевшее пламя ревнивого соперничества между Кнайпхофом и Старым городом.

В 14-м столетии вышеназванные «Прусские города» завязали торговые отношения с Фландрией и с Англией. Также и в «бухтовых переходах» (15-й век) – морских переходах до южного побережья Франции и до испанского побережья, в ходе которых корабли совершали краткосрочные плавания от одной бухты до другой, используя их естественные природные условия для оптимальной стоянки и перевалки товаров, – прусские города принимали активное участие. Важнейшим товаром «бухтовых переходов» являлась соль. Поставщики соли из Кёнигсберга остро соперничали с торговцами солью из Данцига, развернув ожесточённую борьбу за литовский рынок. Все прусские города, как и остальные члены Ганзы, осуществляли ловлю сельди у Шонен (в датских, позднее шведских территориальнык водах). Там же находились их «витты» – причалы и огороженные части берега для осуществления торговли. Что касается объёма торговых операций, первое место среди прусских городов завоевал Данциг. В Данциге в то время проживало вдвое больше жителей, чем в Кёнигсберге; к концу «орденской эпохи» количество населения Данцига составляло 10 000 человек. Несмотря на это, Кёнигсберг был одним из крупнейших городов побережья Балтийского моря. Он был намного больше Риги, пользовался особой поддержкой и содействием Верховного магистра ордена, особенно после переноса резиденции Магистра в Кёнигсберг: в 1457-м году Верховный магистр ордена Людвиг фон Эрлинсгаузен «переехал» в град на Прегеле.

Самым крупным коммерческим предприятием средневекового Кёнигсберга было, вне всяких сомнений, Торговое ведомство (Гроссшэфферай) ордена. Эта торгово-финансовая мощь сконцентрировалась в руках ордена само-собой и по природе вещей: от налогоплательщиков из крестьянского сословия орден получал великое множество натуральной продукции, которая и продавалась орденом дальше. Средства от продажи сельскохозяйствнных продуктов шли на содержание рыцарства, замков и на завоевательские походы. Чем гуще заселялись земли, составлявшие территорию ордена (Орденсланд), тем стремительнее росло экономическое могущество ордена. Позже орден расширил свой ассортимент, стал торговать товарами всех видов и даже заниматься закупкой и перепродажей. Объём всех этих коммерческих операций требовал, само собой разумеется, наличия оптимально оргрнизованного коммерческого исполнительного аппарата, а орден располагал такими структурами практически с самого начала: агенты («лиферы») Торгового ведомства ордена осуществляли свою деятельность во всех прибалтийских городах и во Фландрии.

Самым крупным источником дохода ордена являлась торговля янтарём-сырцом. Уже в доисторические времена спрос на янтарь достигал огромных размеров. Объявление торговли янтарём прерогативой ордена превратило её в государственную монополию. Если кто-либо из граждан находил янтарь на берегу, в рыболовных сетях или выкапывал его из почвы, то такой гражданин был обязан сдать свою находку – за определённую плату – «янтарному Фогту». Часть янтаря поставлялась орденом в польский город Львов, откуда он перепродавался в страны Востока. Важнейшие экспортные пути вели в Любек и Брюгге, так как там находились единственные в своём роде цеха по производству чёток именно из янтаря. С 1390-го по 1398-й год годовая поставка янтаря в Брюгге составляла приблизительно 30 бочек.

От старейших времен до сегодняшнего дня добыча и переработка янтаря относятся к особенностям восточной Пруссии. Вид янтарной мануфактуры в начале ⅩⅩ века.

Следующими по важности предметами кёнигсбергского экспорта являлись зерно и древесина. Поставки древесины прибывали в Кёнигсберг из Литвы, производившей, кроме того, древесный уголь, поташ, дёготь, смолу, сало для производства свеч, пряжу, льняную пряжу, кожи и мёд. В обратном направлении – из Кёнигсберга в Литву – поставлялись соль, полотно, сельдь, а также пресноводная рыба. Мощь экономики средневекового Кёнигсберга представлена и в исторических документах – расчётных книгах крестоносцев дворянского происхождения, принимавших участие в Литовских походах. Доспехами, провиантом и т. д. рыцари снабжались в Кёнигсберге. Особую известность завоевала расчётная книга графа Генриха фон Дерби (ставшего позднее английским королём Генрихом Ⅳ) за 1390/91 и за 1393-й годы. В течение пяти месяцев граф со своей свитой пребывал в Кёнигсберге. Список товаров, занесённый в расчётную книгу, включает в себя: столовую посуду из олова и серебра, испанские вина, нидерландские кружева и парижские зеркала. Кёнигсбергские купцы переправляли товары и снабжение рыцарей на собственных торговых судах в Кауен (Ковно; Каунас) по Прегелю, Дейме, Куршскому заливу и Неману.

В итоге войны с Польшей начала ослабевать экономическая мощь ордена; этот упадок повлёк за собой обложение граждан города всё новыми и всё растущими налогами. Согласие между горожанами и рыцарями начало таять, как снеговик в оттепель. Дело дошло до сословной оппозиции. Пропасть между владыческими амбициями ордена и растущим как в Кёнигсберге, так и в других прусских городах бюргерским чувством собственного достоинства, росла и росла. В 1440-ом году был основан оппозиционный Прусский Союз. Оппозиция крепла, несмотря на попытки Верховного магистра Конрада фон Эрлихсхаузена достичь примирения. Вождём противников ордена был бургомистр кёнигсбергского Старого города Андреас Брунау. Он требовал провозглашения свободного рейхского города по примеру Данцига. Вспыхнуло восстание, в ходе подготовки которого были даже предприняты попытки науськивания Короля Польского против Тевтонского ордена.

Верховный магистр Людвиг фон Эрлихсхаузен (†1467). Под его правлением резиденция Верховного магистра была в 1457 году перенесена из Мариенбурга в Кёнигсберг.

Увенчаться успехом восстанию не удалось. Причиной краха была социальная структура внутри Кёнигсберга: Андреас Брунау и его соратники являлись представителями купеческого меньшинства города, представителями богачей, в то время как мастеровой люд весьма высоко ценил надёжную защиту со стороны ордена и остался верен рыцарям, несмотря на разногласия. Восстание началось 24-го марта 1455-го года. Бунтовщики были оттеснены на территорию Кнайпхофа, окружены и сдались в конце концов комтуру (командору) ордена Генриху Ройссу фон Плауен. Восстание Прусского Союза было единственным внутригородским вооружённым столкновением во всей семисотлетней истории немецкого города Кёнигсберг.

Нюрнбергская пуповина

До Альбрехта Гогенцоллерна в Кёнигсберге правили шесть других Верховных Магистров, но все они пытались плыть против течения. Течением этим был дух времени, требовавший власти сословий. Подобный политический конструкт был несовместим с представлениями Ордена, возводившего себя в абсолют. А центральная идея рыцарства – Крестовые походы – не оправдывала более владычества крестоносцев. В переходный период метаморфозы Средневековья в эпоху Нового времени эта идея пережила саму себя. Хотелось перемен, хотелось нового, и Кёнигсберг со всей страстностью обратился к новейшему веянию эпохального перелома – к учению Мартина Лютера и к гуманизму. В Средневековье имена Любек и Брюгге символизировали владычество Ордена и Ганзы; в Новое время определяющие понятия грядущего века олицетворялись городами Виттенберг и Нюрнберг.

Можно сказать, что Кёнигсберг 16-го столетия, подобно младенцу, был связан с Нюрнбергом своего рода пуповиной, через которую в город поставлялись идеи и люди из Франконии и других южно-германских областей. Это снабжение «пищей духовной» происходило с головокружительной скоростью, а семена нового мышления падали на плодородную почву. Само собой разумеется, что это развитие было связано с влиянием личности Альбрехта Бранденбург-Ансбахского, Верховного Магистра, отрекшегося от католичества, перешедшего к лютеранскому учению и преобразовавшего владения Ордена в герцогство. Нюрнберг того времени располагал самой активной экономической деятельностью и самым крутым полётом мысли во всей Германии. Купцы, ремесленники и художники подавали выдающиеся примеры нового образа мышления, находившие повсюду восторженных подражателей. Происходя из этих мест, Альбрехт превосходно разбирался в новейших веяниях, ставших для него самого духовной опорой и путеводителем по политическим дебрям. И таким образам град на Прегеле Кёнигсберг вновь был связан теснейшими узами с властью, устремлявшей взоры свои в будущее, хотя это, может быть, не всем современникам Альбрехта с самого начала было ясно.

Альбрехт фон Гогенцоллерн – последний верховный магистр. Репр. с картины предположительно Ганса Креля (1522).

Юный Верховный магистр взялся за дело с места в карьер и с подобающей энергией: он объявил войну собственному дяде, Королю Польскому, руководствуясь принципом «что хорошо для ордена, то плохо для Польши и наоборот». Столкновение с Прусским Союзом в своё время наглядно продемонстрировало, что дезинтеграция владений ордена и присоединение его территории к зоне польского владычества представляли собой реальную опасность. От Кёнигсберга Альбрехт потребовал предоставления 200-х воинов. Других последствий военные действия для города не имели. Ощутительной пользы война не принесла. По этой причине заключённое в конце концов перемирие приветствовалось гражданами города и завоевало их симпатии.

В 1522-м году Альбрехт покинул на время Кёнигсберг, чтобы заручиться новой поддержкой Рейха. Три года спустя он вернулся назад, будучи уже как герцогом, так и реформатором.

Кёнигсберг стал городом-резиденцией и сфокусировал в себе всё кипение идей и деятельности герцога. Правда, торговля не утеряла прежней своей значимости, однако определяющим элементом стала теперь придворная жизнь. Личная инициатива герцога была направляющей силой во всём. Поэтому не удивительно, что имя его пережило столетия и известно и нашим современникам. Альбрехт Бранденбург-Ансбахский сумел придать своим попечительством городу отсутствовавшие до этого светский блеск и придворное великолепие. Лишь только с точки зрения политического влияния Альбрехт не смог преодолеть положение Пруссии.

Герцог Альбрехт. Репр. с картины Лукаса Кранаха (1528).

Основы лютеранского учения Альбрехт изучил ещё находясь на родине, во франкском Нюрнберге, внимая речам добившегося несмотря на свою молодость широкой популярности богослова и проповедника Андреаса Осиандера. Сам Альбрехт некоторое время спустя посетил Великого Реформатора в Виттенберге и получил от него совет ввести мирскую форму власти и отменить как католицизм как таковой, так и власть духовенства. Скорый на руку Лютер, не мешкая, выслал своего сотрудника Иоганнеса Брисманна в Пруссию, где тот в Кёнигсберге начал читать серию лекций по богословию. Георг фон Поленц, епископ Замландский, будучи доверенным советником Альбрехта, с восторгом принял новое учение. Его коллега из Помезании Эрхард фон Квейсс также стал приверженцем нового учения, логичного по построению и неотразимого в своей убедительности. Таким образом, к моменту возвращения герцога в Кёнигсберг поле реформационного мышления было уже вспахано и с нетерпением ожидало появления сеятеля.

Андреас Осиандер (1498–1552). Профессор университета, противник Лютеранско-евангелического учения об оправдании.

Несмотря на всю подготовительную деятельность, без трудностей не обошлось. Так последствием проповедей реформатора Иоганнеса Амандуса в Кёнигсберге стали волнения среди горожан, которые не обошлись без насилия. Намного успешнее была проповедническая деятельность Иоганнеса Полиандера и Пауля Сператуса. Полиандер был родом из Нойштадта во Франконии. Внутри реформационного движения ему удалось стать тесным доверенным лицом как самого Реформатора Лютера, так и его соратника Меланхтона. Пауль Сператус родился в Рётельне под Эльвангеном в Швабии. Жизненный путь его был тернист и полон лишений. В Вене он в своё время был отлучён от церкви из-за своей приверженности к лютеранской вере, в городе Брюнне его посадили под арест. Во время пребывания в Виттенберге ему удалось лично познакомиться с Мартином Лютером. Особой заслугой Пауля Сператуса стало опубликование первого в своём роде прусского евангелического песенника, вышедшего в свет в Кёнигсберге в 1527-м году.

Для окончательной победы реформационного движения в Пруссии также требовалось устранить последнее препятствие государственно-правового характера: для отмены власти католического духовного Тевтонского Ордена необходимо было заручиться согласием польского короля, ставшего для Пруссии по заключении Второго Торнского мира в 1466-м году наивысшей инстанцией государственной власти. В конце концов в 1525-м году удалось заключить Краковское соглашение. Король Сигизмунд предоставил Альбрехту полную свободу действий, а Альбрехт со своей стороны принёс польскому королю присягу на верность – государственный акт, от которого герцог до 1525-го года наотрез отказывался. 9-го мая того же года герцог Альбрехт владыкой вступил в стены Кёнигсберга, а уже в конце текущего месяца в Кёнигсбергском Ландтаге состоялось торжественное преклонение колена в присутствии польских комиссаров. Орденский герб – чёрный крест на белом поле – уступил своё место гербу Гогенцоллернов. 6-го июля герцог Альбрехт всенародно объявил свою приверженность к лютеранской вере. Строго говоря, этот ряд последовательных государственно-политических актов нельзя считать революционным переворотом, хотя герцог Альбрехт впоследствии и приложил все необходимые усилия, чтобы поместить на ключевых позициях своих доверенных лиц. Само собой разумеется, что при этом взоры его, как под воздействием магнитного поля, обратились к родной Франконии. Однако «смена составов» затронула только самые важные позиции придворного аппарата. В большинстве своём прежние структуры сохранились и продолжали придерживаться в осуществлении своей административной деятельности управленческих схем из «орденских» времён. Чины четырёх советников казначейства (позднее их стали титулировать «министрами финансов»), Главного маршала, обербургграфа, ландгофмейстера и канцлера не претерпели каких-либо существенных изменений в постановке задач и сфере деятельности и продолжали осуществлять свою деятельность по старой, но хорошо знакомой, системе. Их резиденцией являлась Управа Главного казначейства (Оберратсштубе), переименованная позже в «Министерство финансов». Под давлением представителей сословий Альбрехту в конце концов пришлось согласиться с принятием на службу исконно прусских советников казначейства. (Первоначально он хотел пригласить казначейских советников из-за пределов Пруссии.) К претендентам на этот чин предъявлялись следующие требования: 1. прусское происхождение, 2. принадлежность к дворянскому сословию, З. родной язык – немецкий.

«Прусское чествование», Краков 1525. По картине Яна Матейко (1882), размеры 3,88 х 7,85 м. Находится в национальном музее г. Кракова.

Особенным событием для кёнигсбергского населения стало основание Большого Госпиталя. В старые времена оказание медицинской помощи и уход за больными относились к непосредственным задачам церкви и Ордена.

Теперь же отмена власти духовного Тевтонского Ордена повлекла за собой упразднение церковного имущества – обстоятельство, потребовавшее срочны нововведений в области медицинского снабжения населения.

Поэтому 15-го октября 1529-го года по повелению Альбрехта было провозглашено открытие Большого Госпиталя. Финансовые средства для осуществления честолюбивого проекта были взяты из выручки от конфискованного церковного имущества. Не только целесообразность нововведения, но и собственный опыт побудили Альбрехта срочным порядком решить вопрос медицинского снабжения: и он сам, и его супруга непосредственно перед открытием Госпиталя были спасены от «английского пота» – заболевания, от которого в то время страдали многие Кёнигсбержцы.

Однако самой крупной заслугой Альбрехта являлось, безусловно, содействие развитию культуры, науки и искусства. Художники и мастера-ремесленники получили обширное поле деятельности в ходе возведения дополнительных построек Замка. Расцвет придворной жизни требовал новых помещений. Поэтому восточное крыло Замка, названное позже «Резиденцией Альбрехта» («Альбрехтсбау»), было практически построено заново. В архитектуре строения сразу бросается в глаза очевидное влияние Нюрнберга. Нюрнбергский агент Альбрехта по повелению герцога разыскал во Франконии мастеров, – плотников и каменщиков. Совет города Нюрнберг рекомендовал кёнигсбергскому владыке архитектора Фридриха Нуссдёрфера, выполнившего весь архитектурный проект в стиле Эпохи Возрождения. Прославившиеся преемственностью поколений архитекторы Рёмеры, приглашённые герцогом в Кёнигсберг, родом были тоже из окрестностей города Нюрнберг. Планы разбивки площади, прилегавшей к Замку, предусматривали также место для огорода ароматических трав. Ароматические травы и специи входили в то время в моду, и герцогиня Доротея страстно увлеклась этим новым «хобби» высшего света. Позже к Замку добавилось другое новое строение – южное крыло Замка. Строение было связано крытым переходам со Старо-городской церковью, пересекавшим Церковную Площадь (Кирх-Плац). Герцог с супругой лишь в самых редких случаях пропускали богослужение в Старо-городской Церкви. Даже перед самой смертью разбитый параличом Альбрехт приказывал слугам носить себя на носилках через крытый переход, чтобы не пропускать церковную службу.

Восточная лицевая сторона замка. Слева крыло, построенное Шультхайсом фон Унфридом в первые годы ⅩⅧ века. Справа здание Альбрехта с главной сторожевой башней. Репр. с картины вероятно Вильгельма Варта. Ок. 1809.

Прославившиеся своим искусством мастера нашли в Кёнигсберге герцога Альбрехта обширное поле деятельности. Приглашённые из Нюрнберга плакировщики изготовляли блиставшие ослепительным великолепием парадные доспехи, благо что настоящих, практичных и удобных боевых доспехов больше не требовалось. Оружейные мастера из Праги, Саксонии и Нюрнберга работали в литейном цехе, изготовляя ружья и другие виды огнестрельного оружия. Ювелиры также не могли пожаловаться на отсутствие работы – и герцог, и двор заботились о том, чтобы в заказах не было недостатка. Что касалось работ, требующих особого мастерства, то такие заказы герцог Альбрехт посылал по адресу прославленных нюрнбергских мастеров – Рудлофа Килиана, Арнольда Венка и некоторых других. Изготовление парадного меча Альбрехта (экспозиция музея, размещённого в берлинском Дворце Шарлоттенбург) было, однако, доверено искусным рукам мастера Иобста Фройденера, приглашённого герцогом из города Ульм в Кёнигсберг и оставшегося здесь на постоянное жительство. Меч был предназначен для особо торжественных церемоний, как, например, королевские коронования в 1701-ом и в 1861-ом годах.

С именем герцога Альбрехта неразрывно связано основание «Серебряной библиотеки», состоявшей из двадцати фолиантов. Серебряные пластины на деревянных окладах книг, серебряные застёжки и петли, искусно выполненные рельефы послужили причиной выбора имени библиотеки. Самой широкой известностью пользуется библия (перевод Мартина Лютера на немецкий язык), оклад которой украшает рельефный портрет самого Альбрехта, выполненный с особой художественной зрелостью. Это произведение искусства было создано нюрнбергским мастером Корнелиусом Форвендом. Большинство серебряных рельефов, украшавших тома Серебряной библиотеки, было изготовлено во время второго брака герцога с Анной Брауншвейгской, которая самолично давала заказы на изготовление работ по серебру. Кёнигсбергскими мастерами было изготовлено семнадцать серебряных окладов библиотеки.

Герцог Альбрехт. Лицевая страница книги Хиеронимуса Кеслера около 1555 («Серебреная библиотека»).

Серебряная библиотека представляла собой самое драгоценное сокровище будущей Городской Библиотеки. В ходе войн, которые постигли Пруссию, библиотека переносилась из Замка в более безопасные места, а по окончании военных действий снова «переезжала» в Кёнигсберг. Во время Второй Мировой войны Серебряная библиотека была размещена в имении Карвинден. С момента окончания войны библиотека считается пропавшей без вести. По новейшим данным, полученным нами из Калининграда, несколько томов Серебряной библиотеки удалось отыскать.

Альбрехта и герцогини Анны-Марии. Находились в замке. Алебастр. Неизвестный художник. Ок. 1563 г.

Герцог Альбрехт прославился также и как покровитель художников, музыкантов и композиторов. Через посредничество живших в Виттенберге Реформатора Мартина Лютера и богослова Меланхтона состоялось знакомство герцога с отцом и сыном Кранах. Лукас Кранах старший портретировал молодого Альбрехта два раза. Позднее Альбрехт пригласил ко двору художников школ Кранаха и Дюрера. Инструменты для оркестра придворных музыкантов заказывались в Нюрнберге и в Бреслау. Самыми «модными» инструментами того времени были труба и лютня. В Замковой церкви был установлен новый орган.

Наряду с реформационным движением и независимым духом эпохи Возрождения третьим определяющим элементом Кёнигсбергской культурной жизни был гуманизм. Все советники герцога, все лейб-медики, все профессора университета были гуманистами. По началу Альбрехт по старой привычке приглашал на придворную службу лейб-медиков из-за пределов Пруссии, позже их сменили молодые специалисты из Кёнигсберга. Академическую молодёжь Альбрехт любил, стипендии назначал щедрой рукой, повышение общего образовательного уровня кёнигсбергцев представляло для него задачу первостепенной важности; комментарием деятельности герцога в этой области являются многочисленные биографии молодых современников Альбрехта. Особый интерес представляет собой описание жизненного пути врача Валериуса Фидлера. Сын швейцарского изгнанника за веру родился в Данциге. Свои молодые годы он посвятил учёбе в Кёнигсберге и Лейпциге, а также путешествиям по Франции и Италии После защиты докторской диссертации в Болонье он стал лейб-медиком при дворе герцога Альбрехта, где ему была доверена задача воспитания «слабоумного властелина» – Фридриха, умственно отсталого сына Альбрехта. Феликс, один из шести сыновей лейб-медика Фидлера, подражал во всём отцу. Он много путешествовал, был врачом при дворе немецкого императора, придворным врачом короля Франции, позднее поступил на службу при дворе герцога Георга Фридриха в Кёнигсберге; некоторое время он провёл в Москве, будучи придворным врачом сначала царя Бориса Годунова, позже – царя Василия Шуйского. Воистину «европейская» биография!

Многие лютеранцы, беженцы от религиозных преследований, были в те времена одновременно гуманистами, а Кёнигсберг, прибежище изгнанников за веру, притягивал к себе и тех, и других, как магнитом. Среди беженцев-гуманистов было множество мастеров искусства книгопечатания. Таким образом типографское дело нашло распространение на берегах Прегеля. Герцог основал две библиотеки: частную и публичную. Последняя разместилась в стенах Замка. Для обеих библиотек герцогом были закуплены многие тысячи томов. В основном это были труды богословного содержания и научные трактаты.

Самая первая кёнигсбергская типография являлась собственностью Ганса Вейнрейха. Ганс Люффт, знаменитый специалист книгопечатного искусства, открыл в Кёнигсберге филиал своего виттенбергского предприятия. Но самую бурную деятельность развернул нюрнбергский мастер типографского дела Иоганн Даубманн. Особого внимания заслуживает тот факт, что наряду с книгами на латыни и на немецком языке печатались также издания на старопрусском, литовском, а также польском языках. Мотором этой культурной деятельности было намерение герцога сделать лютеранскую веру популярной среди «не-немцев» и способствовать таким образом её дальнейшему распространению. Герцог не забывал, что многие жители Прусского Края говорили, читали и писали – особенно, что касается повседневной жизни – не на немецком, а на родном языке. Книги на литовском языке, выпускаемые в Кёнигсберге, были вообще первыми в своём роде.

Два произведения из Кёнигсберга на литовском языке 1549 и 1570. Слева: «Песня святого Амброзиуса и святого Августинуса, называемая «te deum laudamus», переведена Мартином Мосвидом Ваиткунасом для пользы церкви в Рагните и др.». Справа: «Церковные песни…».

Титульный лист первого печатного издания хроники Польши и Литвы выполненный Мациеем Стрийковским (1547–1593) на польском языке. Издано в Кёнигсберге в 1582 г.

Произведения из Кёнигсберга с переводом на прусский язык 1545.

Образец немецких печатных изданий из Кёнигсберга в 16 веке: Каспара Хенненбергера «Краткое и правдивое описание земли Прусской», Кёнигсберг 1584.

Апогеем культурной деятельности герцога стало основание Альбертины – Кёнигсбергского университета. 17-го августа 1544-го года состоялось торжественное открытие этого высшего учебного заведения. Первостепенной задачей университета был подъём общего образовательного уровня внутри Пруссии, способствование расцвету культурной жизни страны. Этого развития настоятельно требовал дух эпохи. Каждому правителю желательно было взрастить поколение собственных специалистов – богословов, врачей, юристов, отличающихся как выдающимися способностями, так и высокими профессиональными качествами. Никто из правителей того времени не хотел попастьв зависимость от «импорта» специалистов из-за пределов собственной страны. Альбрехт не знал ещё, что детище его, университет, в последующие столетия превратится в истинный очаг немецкого философского духа, прославится далеко за пределами Пруссии, станет храмом научной мысли. Но никогда не страдавший отсутствием оптимизма правитель мечтал именно о подобном развитии своего «питомца и подателя сиятельных надежд». Поначалу университету, открытому на территории бывшей школы при Кафедральном соборе в Кнайпхофе, был присущ своеобразный средневековый колорит.

Георг Забинус (1508–1560). 1544 – первый ректор Кёнигсбергского университета.

Первым ректором Кёнигсбергского университета стал Георг Сабинус, зять самого Меланхтона, а пост одного из первых профессоров теологии занял тот самый знаменитый богослов Андреас Осиандер, который в своё время в Нюрнберге преподавал молодому Альбрехту основы лютеранского учения. Печать Альбертины представляла собой изображение основателя университета, герцога Альбрехта, в доспехах и с мечом наголо. Этот мотив завоевал такую широкую популярность, что в 19-м столетии состоялось его «возрождение»: мотив продолжал жить на студенческом значке под названием «Альбертус». Этот значок изготовлялся из золота или же серебра; студенты носили значок на груди, а школьники старших классов из любого уголка Восточной Пруссии украшали «Альбертусом» свои головные уборы – обычай, сохранившийся вплоть до середины 20-го столетия! Эта любовь к традиции демонстрирует нашим современникам, с каким почитанием, с какой гордостью кёнигсбергцы относились к Альбертине. Уставной порядок Альбертины был таким же как в краковском университете. Немаловажным было и то обстоятельство, что основание университета не обошлось без трудностей. Для открытия высшего учебного заведения такого крупного ранга недостаточно было пожелания правителя страны. Чтобы иметь право основать университет, надо было в первую очередь заручиться согласием как Императора, так и Папы Римского. А одобрения Папы герцог Альбрехт, в самом начале своего правления отменивший власть духовного Ордена рыцарей и конфисковавший церковное имущество, отлучённый от церкви пария, никак не мог ожидать. Лишь только в 1560-м году, собственно говоря, через 16 лет после основания Альбертины, Альбрехту при поддержке Короля Польского удалось наконец добиться разрешения на официальное открытие университета.

Старое университетское здание на соборном острове – напротив собора с могилой Канта. Позднее здесь находились городская библиотека и городской архив.

С именем профессора кафедры богословия Осиандера, приглашённого в своё время для осуществления преподавательской деятельности в Кёнигсберг, был связан небезызвестный Осиандров спор, бросивший густую тень на культурную деятельность герцога Альбрехта и грозивший принять политический характер. Эскалация этого теологического разногласия омрачила даже последние годы жизни Альбрехта. Современному человеку трудно составить себе представление о предмете спора – евангелическом учении об оправдании. Ещё труднее для нас постичь, по какой причине научные разногласия могли принять форму открытой, непримиримой вражды. Однако в Кёнигсберге той эпохи подобный богословский спор действительно довёл всё общество города до духовного раскола. Упрощённо можно сравнить это брожение мысли и вытекающее из него столкновение внутри городской общественности с образованием политических партий. И на самом деле, под конец действительно образовались, подобно партиям, два движения: осиандровцы, к которым относился и сам герцог, и антиосиандровцы, олицетворявшие одновременно оппозицию сословий.

Венцом борьбы этих диаметрально противоположных точек зрения стал яростный спор, разгоревшийся из-за советника герцога Пауля Скалиха, который даже во время эпохального перелома, богатого необычными людьми, являлся одной из странных исторических личностей. Кроат по национальности, Скалих в возрасте всего 18-и лет уже сумел защитить докторскую диссертацию по богословию, стать исповедником и занять пост придворного капеллана при дворе Фердинанда Первого в Вене. Объявив себя изгнанником за веру, он прибыл сначала в Виттенберг, а затем в Кёнигсберг. Скалих стал любимцем герцога, особенно в последние годы его жизни, а Альбрехт этого обстоятельства никогда не скрывал. Но богослов служил не столько герцогу, сколько самому себе. Он сумел оттеснить на задний план других герцогских советников и нажил себе таким образом множество врагов внутри Ландтагов – сословных форумов того времени. С идеологической точки зрения Скалих был осиандровцем. Сам герцог также имел разногласия с представителями сословий, и это обстоятельство на протяжении некоторого времени в силу политического веса герцога было в состоянии удерживать равновесие. Но Альбрехта хватил удар, фигура его была удалена судьбой с шахматной доски внутриполических трений и интриг, а польский король нашёл ситуацию вынужденного пата весьма выгодной для высылки польских комиссаров в Кёнигсберг с целью открытого преследования и физического уничтожения «новых» советников. Самому Скалиху удалось спастись бегством. Однако его приверженцам пришлось предстать перед судом. Трое из них были казнены. Для герцога Альбрехта этот судебный процесс был уничтожающим, жестоким оскорблением. И он, и его супруга Анна Мария скончались в один день, 20-го марта 1586-го года, находясь в различных резиденциях. Местом их захоронения стали коры кёнигсбергского Кафедрального Собора. Там они покоятся рядом с первой герцогиней Доротеей.

Не только печальные события внутри герцогского двора омрачали жизнь старинного торгового города. Внутри населения возникло столько трений, что в былую гармонию городской жизни вкрались первые резкие диссонансы. Типичные для немецких городов подобного типа согласие и внутригородская сплочённость начали таять на глазах. Разумеется, Кёнигсберг остался по-прежнему открытым городом. Но ганзейские купцы были вынуждены отступить на задний план. Их место заняли голландские судовладельцы, контроллировавшие в 16-м столетии уже около 40% общего объёма торговых операций. Они прекрасно разбирались в организации деятельности судовых контор – ахиллесовой пяте кёнигсбергских судовладельцев. С другой стороны, социальная палитра города обогащалась новыми красками именно на основании проживающих в городе голландских мастеров – красильщиков, ткачей, изготовителей льняного полотна. Образовавшаяся, собственно говоря, уже в эпоху Средневековья взрывная смесь управленческой бюрократии, с одной стороны, и духом просвещения, с другой стороны (нельзя забывать, что Кёнигсберг повысил свой статус в этом отношении до звания образовательного центра), сосуществование «бок о бок» промышленных и коммерческих предприятий обусловили чрезвычайно сложное взаимосплетение самых разнообразных социальных структур. Однако не в пику государственной административной власти, а именно благодаря сотрудничеству с ней Кёнигсберг смог со временем добиться своей неоспоримой значимости. Контроль государства был всегда налицо, противоречия в этом плане были бесплодны, и поэтому постепенно образовалась тенденция сглаживания острых углов, оказавшаяся в общем и целом весьма конструктивной. В эпоху абсолютизма структуры государственного централизма пустили корни даже в управлениях внутригородской администрации, до сих пор решавшей дела, касавшиеся Кёнигсберга, самостоятельно. Но и в этом плане имелась обратная сторона медали: Кёнигсберг стал королевской резиденцией.

Смерть герцога Альбрехта стала сигналом для начала трений между сословиями и Министерством Финансов. Читателю сохранившихся до наших дней актов министерства, из которых и сегодня ещё иногда сыпется песок, заменявший в те времена промокательную бумагу, с самого начала бросается в глаза крайняя мелочность корреспонденции и актовых записей. Но эта мелочность касалась только столкновений сословий с бюрократами казначейства. Купечество, к примеру, в общественной жизни прилагало все усилия к тому, чтобы «держать марку» и поддерживать определённый уровень жизни. Купцы гордились своим положением в обществе. Их профессия предвещала благосостояние, а благосостояние в свою очередь являлось предпосылкой высокой репутации среди горожан. В 1611-м году был опубликован трактат автора Адама Рассиуса, носивший звучное латинское название «Трактатус де меркатура» и представлявший собой не лишённую известной лихости попытку классификации сословий в общем и определения места купечества внутри сословий в частности. Вершину иерархической пирамиды образовывали дворяне (нобилес), следующее по важности место занимало духовенство (спиритуалес). Купеческое сословие автор поместил между учёными (докторес) и представителями искусства (артификес). Что касалось образовательного уровня в области классических научных дисциплин, то купцу необходимо было арифметикой и практической философией владеть в совершенстве, а грамматикой, риторикой и астрономией – сравнительно хорошо. Таков был идеал представителя купеческого сословия. Но действительность выглядела по-другому. Средневековье со своими гильдиями, ремесленными объединениями и соответствующим этим структурам образом мышления не утеряло ещё своего подспудного влияния на жизненную философию людей. Перефразировав цитату, можно сказать: «Призрак бродил по Европе. Призрак Средневековья.» А профессия в Средневековье имела исключительно одну задачу: поставлять хлеб насущный, и точка. Только в редких случаях идеалисты-одиночки воспаряли над сугубо меркантильными представлениями о профессиональной жизни. И кто же были эти дерзкие вольнодумцы? Конечно же, бесспорно, само собой разумеется – иностранцы. Если судить по актам «Веттен» – торговых судов того времени, то Кёнигсберг прямо-таки кишел злонамеренными чужаками, единственной жизненной целью которых было намерение довести несчастных коренных кёнигсбергцев до нищенской сумы. Тут и «лигеры» – агенты «чужих» фирм в Кёнигсберге, тут и «бёнказен» (нецеховые ремесленники, кропатели) – слободские халтурщики без необходимого ремесленного образования, отнимающие у коренных жителей города хлеб насущный. Пионерского духа предпринимательства, можно сказать, «кот наплакал» – переход к капиталистическому образу мышления состоится позже, во второй половине 18-го столетия.

Период «сословного государства» – так летописцы города окрестили отрезок времени между смертью Альбрехта и королевской коронацией – был периодом в жизни града на Прегеле, которому не хватало жизненной энергии, не хватало инициативы. К счастью, Кёнигсберг, по крайней мере, не пострадал от Тридцатилетней войны. Напротив, соперник города Данциг был окружён вражескими войсками, и в Кёнигсберге по этой причине расцвела коммерция, благо, что главный конкурент был на время «заморожен». Цепь оборонительных сооружений – детище графа Абрахама цу Дона – производила, правда, импозантное впечатление, но других функций более практического характера не выполняла. Длина цепи составляла 15 км, по окончании строительных работ она окружала как весь город, так и прилегавшие к нему слободы, сады и луга. До конца 19-го столетия цепь оборонительных сооружений соответствовала внешним границам города.

Самым интересным явлением описываемого периода времени было развитие культуры как внутри дворянства, так и за пределами социальных границ высшего света. К этому времени относится и основание знаменитой Валленродской библиотеки. Инициатором создания библиотеки был канцлер Мартин фон Валленродт, на наследников которого было наложено обязательство поддерживать тома библиотеки в должном порядке. Библиотека была размещена в южной башне Кафедрального Собора и открыта для доступа общественности. Эрнст Теодор Амадей Гофман, писатель, поэт, композитор и музыкант, познакомился с библиотекой во время юношеских лет, проведённых им в Кёнигсберге. Библиотека послужила писателю прототипом для создания атмосферы «Золотого горшка», в котором архивариус Линдгорст играл немаловажную роль. Во время последней каталогизации в библиотеке Валленродта насчитывалось 10 000 томов, которые в 20-м столетии были переданы государственной библиотеке. Редкие экземпляры, однако, остались в стенах Кафедрального Собора. В послевоенное время библиотеку считали либо утерянной, либо уничтоженной. Отдельные тома внезапно «всплыли на поверхность» в г. Вильне, а в 1987-м году мы получили сообщение о том, что несколько сотен томов Валленродской библиотеки уже находятся в Кёнигсберге.

Валленродская библиотека в южной башне собора.

Симон Дах. Профессор поэзии в Кёнигсбергском университете.

«Европейский меркур» – газета Иоганна Ройснера, выходящая два раза в год; издавалась с 1658 г.

История Кёнигсбергского университета не отличалась от истории других крупных учебных заведений: были взлёты, были застои, были падения. От Тридцатилетней войны университет, как и сам город, не пострадал, а скорее выиграл. Симон Дах, выдающийся кёнигсбергский поэт эпохи барокко в созданной в 1644-м году «Пруссиархус» так комментировал положение Пруссии:

Гляжу на юношество, будущее племя, И вижу стадо войск, гонимое сквозь время Тяжёлых испытаний; Юношество потечёт в Кёнигсберг в Пруссии. Вижу рока узы… Германии не станет, Вспыхнет пламя, Судьба подымет окровавленное знамя!… Лишь в Пруссии цветут и мир, и музы!

Симон Дах, родившийся в скромной, простой мемельской семье, занимал с 1639-го года пост профессора поэзии Кёнигсбергского университета. Он являлся главой Кёнигсбергского Поэтического кружка, выступавшего за литературное творчество на родном немецком языке, а не на латыни, как было принято раньше. Его идеалом был уроженец Силезии Мартин Опиц. Знаменитая «Анхен фон Тарау» («Анка из Тарау»), является шедевром, принадлежащим перу Симона Даха. Известно, что перу Симона Даха и его друга Генриха Альберта принадлежит ряд церковных песен, которые и по сегодняшний день встречаются в песенниках.

Будучи певцом Кёнигсберга, Симон Дах сумел в одном из своих стихотворений отразить чувства, охватывающие гостей Восточной Пруссии при прощании с гостеприимным краем:

Как принимает Пруссия гостей? Без церемоний, без навязчивых затей; Гостеприимство в Пруссии – суть совершенство! А гость, постигший прусский склад, Покинуть Пруссию не рад, Ведь покидает он – Блаженство!

Первые самостоятельные шаги

История – это прежде всего летопись власть имущих. Это действенно и для Кёнигсберга. 18-е столетие, «классическое столетие Кёнигсберга», на первый взгляд полностью подтверждает верность этой точки зрения. Монарший план предусматривает для Кёнигсберга сиятельное будущее, и воля монарха пронизывает все слои жизни «града на Прегеле», просматривается во всём – истинная печать на сургуче действительности. Но первое впечатление обманчиво. Печать, конечно, импозантна, печать – символ власти, но и сургуч играет отнюдь не последнюю роль, он – реальная жизнь, без него печать теряет свой смысл. А кёнигсбергский «сургуч» – сам себе на уме, полон свободолюбивых мыслей, истинный самосозидатель. Кёнигсбержцы взяли судьбу свои в собственные руки, сотворили город яркой индивидуальности, создали своё, кёнигсбергское, право и развили свой, кёнигсбергский, характер. Культурный центр, столица востока Германии – вот роль, которую Кёнигсберг предусматривал для себя. А печать? Она сама по себе…

18-е столетие стало самым блистательным, самым впечатляющим веком в жизни города. Иммануил Кант – ярчайшая звезда на кёнигсбергском небосводе – стал своеобразным символом «зрелого возраста» Кёнигсберга. Но Кант не был одиночным явлением. Множество звёзд сияло над Кёнигсбергом. Прусский, кёнигсбергский характер развивался и формировался постепенно. Со временем образовался индивидуальный стиль, мужавший, крепший и достигший в 18-м столетии полной зрелости. Этот стиль образовал профиль города, сделал его единственным в своём роде.

Пять столетий длилось восхождение к этой вершине: от города Тевтонского ордена и Ганзы – до побочной резиденции бранденбургского курфюрста, от резиденции курфюрста – до города, в котором состоялась королевская коронация, от этого этапа – до города-фундамента Прусского королевства. В Бранденбурге Фридрих 1-й никогда не смог бы вступить на королевский престол. В Кёнигсберге, не находившемся на территории Священной Римской Империи Германской Нации, дело обстояло иначе. После изнурительных переговоров, длившихся ни много ни мало целое десятилетие, Император дал своё согласие на повышение ранга и титула – дух эпохи абсолютизма требовал этого шага. 18-е января 1701-го года – день коронации – стал одной из важнейших вех в истории Пруссии, а в более крупном масштабе – одной из важнейших вех в истории Рейха. 18-го января 1871-го года король Пруссии Вильгельм 1-й был в Версале провозглашён Германским Императором; вплоть до 20-го столетия этот день остался кристаллизационным пунктом для всех приверженцев монархического образа мышления.

«Помазание прусского короля». Гравюра, вып. по рис. Эозандера фон Гёте. Помазание Фридриха Ⅰ и его жены на королевский престол Пруссии 18 января 1701 года в Кёнигсберге.

Кёнигсберг того времени стал фокусом «ретаблиссемента» Фридриха Вильгельма 1-го – политики восстановления количества населения, «скошенного» эпидемией чумы в 1709/1710-м годах. Необходимо было срочным порядком «пёплировать» – заселить как столицу, так и прилегающие к ней области провинции. Необходимо было также вдохнуть в учреждения и ведомства новую энергию, повысить общее количество населения, использовать господствовавший в те времена дух меркантилизма в качестве рычага, управляющего ростом экономики. Средневековье, власть сословий и гильдий – все эти явления изжили самих себя окончательно и безвозвратно.

Беженцы-протестанты идут из Зальцбурга (слева) в Кёнигсберг (направо).

Уже до начала 18-го столетия случались политические «оказии». Так, Великий Курфюрст Бранденбургский, заключив в 1657-м году договор в Велау, сумел добиться суверенного владычества над Пруссией, возвёл прямо «под носом» у Кёнигсберга Форт Фридрихсбург и начал беспрепятственно контролировать торговые операции, для осуществления которых в качестве торгового пути использовалась водная трасса Прегеля. Государственная власть шаг за шагом завоёвывала всё новые позиции, издавала всё новые предписания, уничтожая таким образом прежние сословные структуры, прежние порядки. В 1724-м год «три города Кёнигсберга» были объявлены единым целым. Пригороды и слободы государственная власть поначалу оставила в покое, но подчинение всех областей городской и пригородной жизни единой, общей структуре продолжалось дальше. Всё сортировалось, систематизировалось, на каждый случай жизни издавались новые регулирующие предписания. Особенно чувствительно этот процесс затронул коммерческую деятельность.

Складской квартал Ластади. Справа Замок. По рис. Ханнеса Ришерта около 1937 г.

Верные государственной политической «линии» того времени летописцы воспринимали подобные явления как веянье прогресса. Об этом свидетельствует, к примеру, стихотворение, помещённое в журнале «Эрлойтертес Пройссен»:

Сей город – баловень судьбы. Фортуна благосклонно Взирает на любое начинанье, А добродетель и успех Крепят трудов преуспеванье. И этого достоин град! Как он теперь цветёт, Так жить ему навеки в процветаньи! Покой тебе, и мир, и счастье, Кёнигсберг! Цвети, мой град!

Предпосылкой для возникновения подобных эйфорических эмоций был, однако, упорный, настойчивый труд, в особенности в таких областях как наука и культура.

Экскурс в историю развития Кёнигсбергского университета доказывает нам правильность этого утверждения. С самого начала своего существования Альбертина была духовным барометром Кёнигсберга, «падавшим» в косные времена, «поднимавшимся» во времена цветения.

К концу 18-го столетия на культурно-просветительном горизонте начала восходить звезда пиетизма. Настало время для реформы образовательной системы. И в самом деле: университет хилел, развитие его происходило вяло, с натугой. Ещё хуже обстояло дело с народным образованием: крошечные жалкие школки, так называемые «угловые школы», в которых халтурщики, не обладавшие даже минимумом педагогических знаний, пытались учить ребятишек как нибудь считать! Тут перед пиетистами распростёрлось истинное поле брани. Один из первых кёнигсбергских приверженцев пиетизма, казначей курфюрста Теодор Гер, в г. Галле познакомился с Филипом Якобом Шпенером – основателем пиетизма. По возвращении в Кёнигсберг Гер, находясь под влиянием бесед со Шпенером, начал проводить частные богослужения на дому и основал в 1699-м году первую школу для бедных.

В честь коронования 1701-го года школа стала называться «Королевской школой». Позже школа была переименована в «Коллегиум Фридерицианум» («Коллегия Фридриха») и завоевала репутацию самой лучшей школы всей Восточной Пруссии. В 19-м столетии, оплодотворённая идеями Гумбольдта, школа превратилась в истинный очаг несокрушимого духа гуманизма и представляла собой вплоть до 1945-го года предмет нескрываемой гордости как учеников школы, так и всего Прусского края.

Коллегиум Фридерицианум 1797 г. здание бывшей «Ландхофмейстерей» у Крестовых ворот, позже Коллегиенштрассе.

Новый королевский коллегиум им. Фридриха (Егерхофштрассе 6, сегодня в области Рижской улицы) 1892. Литография Г. Шварца.

В числе ведущих реформаторов образовательной системы необходимо в первую очередь назвать орленбургского богослова Генриха Люзиуса и Франца Альберта Шульца, которые вели суровый и непримиримый бой с церковными догматиками. В этой борьбе пиетисты получили поддержку со стороны короля, угадавшего в них важную часть государственного механизма. Поддержка пиетистов означала процветание государства.

Шульц был членом основанной в 1732-м году самим королём специальной комиссии по образовательным и церковным вопросам, а также автором новой системы предписаний, касавшихся работы школ и церквей. На основании этой системы предписаний вскорости было введено всеобщее обязательное школьное образование. На церковных суперинтендантов была возложена ответственность за просветительную работу с малолетними прихожанами.

Типичным явлением просветительной деятельности пиетистов была регулярно проводимая катехизация школьников. Наряду с проповедью изучение катехизиса представляло собой центральную задачу церковного богослужения. Ранее эта область религиозной философии была делом взрослой части населения, теперь же она распространила своё влияние и на систему школьного образования. Под руководством Франца Альберта Шульца в деле школьного образования детей бедняков наступила пора стремительного развития. Уже в 1745-м году в Кёнигсберге было основано 18 школ для бедных, в их числе одна литовская и одна польская школа. Источником средств на поддержание школ были пожертвования граждан града на Прегеле. В 1736-м году королём Фридрихом Вильгельмом 1-ым был основан «монс пиетатис» – денежный фонд размером в 50 000 талеров, процентный доход от которого должен был употребляться на оплату жалованья школьных преподавателей. Современным историкам пришлось по мере открытия исследователями новых исторических фактов постепенно изменить своё мнение о «короле-солдате» Фридрихе Вильгельме. Он был отнюдь не только солдатом, но и заботливым отцом своих верноподданных, мудрым экономистом и борцом за процветание культуры, в которой он видел важную предпосылку для успешного воспитания истинных христиан.

Система школьного образования была приведена, наконец, в должный порядок, и рыцарь просвещения Шульц обратил взоры свои университету. Воля короля предусматривала поднятие университетского образования на уровень высших учебных заведений города Галле – эталона того времени. Пиетистическая методика преподавания завоевала статус монополии. Двум профессорам-пиетистам было доверено право выдачи дипломов учителей и богословов. Без диплома в Бранденбурге и Пруссии стало невозможно устроиться на службу. Были основаны литовский и польский семинары с целью выпуска специалистов для литовских и польских церковных ведомств и образовательных учреждений. Политика сплошной германизации была чужда пиетистам. В первую очередь они стремились к распространению учения Мартина Лютера и его интерпретации Евангелия среди церковных прихожан. Если же прихожане на местах говорили по-литовски и на польском мазурском диалекте, то было намного разумнее обращаться к прихожанам именно на этих языках, ибо главное – это вера, а не язык и не национальная принадлежность. Безграничная власть пиетистов отнюдь не всегда и не всеми воспринималась как положительное явление. Напротив, в Кёнигсберге даже стали поговаривать о «пиетистическом терроре». Движение пиетистов было перенасыщено идеализмом – обстоятельство, вызвавшее раздражение горожан.

Оппозиция против пиетистов росла. Возникло объединение под названием «Немецкое общество» («Дойче Гезельшафт») под предводительством Кёлестина Христиана Флотвеля, бывшего урождённым кёнигсбержцем. Будучи студентом Иенского университета, Флотевель познакомился с лейпцигским профессором Готтшедом и со взглядами последнего на немецкий язык и его распространение. Сам Готтшед был родом из Кёнигсберга. Спасаясь от солдатской судьбы, он бежал из города. «Немецкое общество» во главе с Кёлестином Флотвелем работало над изданием «Прусского словаря», над переводами с иностранных языков на немецкий. Оно выступало за распространение немецкого языка и за поддержание немецкого народного духа. Узость горизонта и напыщенная косность были, безусловно, налицо. Но нельзя забывать, что именно это движение сумело подготовить благотворную почву для развития литературы на немецком языке во второй половине 18-го столетия. Зачастую и простому бюргеру муза посылала воздушный поцелуй, побуждая восторженного эстета-любителя разродиться тем или иным литературным излиянием, так что родной язык и литература на родном языке представляли для подобного литератора настоящую сокровищницу. Появлялось больше печатных изданий на немецком языке, и интерес к родному языку рос на глазах.

Титульный лист Гартунгского книжного каталога 1746 года.

Михаэль Лилиенталь, с 1728 по 1748 гг. городской библиотекарь в Кёнигсберге и священник старогородской церкви († 1750), чеканка по меди Вольфганга Филиппа Килиана (1654–1732).

Лилиенталь был издателем и страстным соавтором «Акта Боруссика» и «Просвещенная Пруссия», которые в значительном объеме документируют интерес к краеведческой истории.

Многочисленные газеты и журналы свидетельствуют о6 интенсивности духовной жизни и о влиятельности Кёнигсберга в 18 веке.

Печать городской библиотеки Кёнигсберга.

В 18-м веке культурная и духовная жизнь получили поддержку со стороны развивающейся стремительными темпами прессы. Как и в Берлине, так и в граде на Прегеле стали издаваться газеты и журналы самых различных направлений и на любой вкус. Печатались статьи о6 истории Прусского края. За восторженный патриотический пафос «отвечал» уже упомянутый нами выше журнал «Эрлойтертес Пройссен» («Просвещённая Пруссия»), редактором которого был директор Кёнигсбергской Городской библиотеки Михаэль Лилиенталь. Выпускались еженедельники, отражавшие общественную дискуссию на темы морали и просвещения, под такими волнующими заголовками, как «Дворец достопамятности и духовности», «Отшельник» и т. п. Новая, «галантная» литература находила достойное отражение на страницах журнала « Дафна», сотрудником которого был и юный Гаманн, а также в сердцах её почитателей. Тут были и стихи Вольтера, и стихи про Вольтера, стихи о пастушках и греческих богинях, о прекрасных купальщицах, о сердечных приключениях летом и о тех же – зимой. В 1736-м году король Фридрих Вильгельм 1-й повелел, чтобы профессора университета регулярно писали статьи для «Еженедельных Кёнигсбергских Известий». Иммануил Кант, к примеру, был автором статьи о привлекшем чрезвычайное внимание общественности лиссабонском землетрясении. Две газеты отвечали за культурные и политические новости из всех стран мира. Эти газеты назывались: «Королевские привилегированные прусские государственные военные и штатские вести», в просторечии «Гартунгская газета» – по имени издателя и «Кёнигсбергские учёные и политические вести», прозванная по аналогии «Кантовской газетой». «Гартунгская газета» позволяла себе время от времени небольшое, но лихое сражение с Берлинским Цензурным Ведомством, в частности, из-за критики на её страницах прусско-русских отношений. На посту редактора отдела фельетонов «Кантовской газеты» одно время мучился Иоганн Гаманн, доверительно назвавший однажды в письме своему близкому другу Иоганну Готтфриду Гердеру свою редакторскую деятельность «извращением духа». Несмотря на страдания великомученника Гаманна, раздел газеты, посвящённый культурной жизни, был вполне удобоварим и достоин как чтения, так и почтения. Новости и комментарии поступали в редакцию газеты изо всех частей Европы, а новая немецкая литература на родном языке подвергалась детальному анализу и, по надобности, меткой критике. Примером литературных рецензий может послужить помещённый в газете отзыв о «Клавиго» Гёте.

Наряду с Гаманном сотрудниками газеты являлись: Кант, Гердер, бургомистр Теодор фон Гиппель и военный советник Шеффнер. Несмотря на успех среди публики, экономическое здоровье газеты по прошествии нескольких лет стало ухудшаться. В конце концов и газета, и издательство потерпели финансовый крах. Заместитель Канта Карл Юлиус Харткнох открыл впоследствии в Риге издательство, ставшее преемником Кантеровского учреждения. Кант, Гердер и Гаманн полностью доверяли ему и снабжали Харткноха, как и в прежние времена, своими произведениями. А сам издатель, посылая время от времени в Кёнигсберг бочонок икры, поддерживал таким образом в «своих» авторах необходимые бескорыстность и рвение.

«Русские офицеры слушают лекцию Канта». Современная русская картина Изольды Сорочкиной и Виктора Грачева с намеком на время Семилетней войны.

Причиной своеобразного перелома в кёнигсбергской культурной и духовной жизни стала, как это ни странно, оккупация Кёнигсберга войсками Российской Империи во время Семилетней войны (1758-й по 1762-й год). Конечно, обстоятельства в те времена сложились иначе, чем в 20-м столетии. Саму оккупацию можно было описать словами «дело соседское». Ответственные офицеры были большей частью прибалтийскими немцами. Официального принесения сословиями присяги на верность царице Российской Империи им было вполне достаточно; коммерческие операции и управление городом оккупационными властями не затрагивались и проводились по-старому, по-прусски. Была вытребована уплата контрибуций, но и в этом плане решающим фактором была не конфронтация, а переговоры: контрибуционные требования удалось сократить, направив определённые суммы в Санкт-Петербург по адресу лиц, обладавших необходимыми для оказания влияния полномочиями. Фридрих Великий воспринял «недостойное» поведение кёнигсбержцев как личное оскорбление, и после Семилетней войны нога его ни разу не преступила кёнигсбергского порога. Время для решающих перемен внутри общества созрело, и присутствие российских войск стало последним толчком, приведшим лавину общественного мнения в движение. Не взирая более на барьеры, созданные происхождением, состоятельностью и образовательным уровнем дворяне, бюргеры, купцы и учёные объединились в единое целое: в публику. Следуя рекомендации русского гувернёра, офицеры начали посещать университетские лекции, в том числе лекции самого Канта по географии, математике и строительству крепостных укреплений.

«О вечном мире» – философское произведение Иммануила Канта (1795).

Устраивались вечера и приёмы, давались балы, общественная жизнь закипела ключом, подражая во всём светской манере. Дамы были в восторге!

Отношения Кёнигсберга с Курляндией носили и до этого перелома весьма тесный характер, теперь же они ещё более потеплели. Духовенство, преподаватели и коммерсанты стремились в Курляндию, а прибалтийцы развили огромный интерес, касавшийся кёнигсбергских учебных заведений. В 17-м столетии самым популярным университетским центром был Росток, теперь же поток абитуриентов переменил ориентацию и устремился в Кёнигсберг. 80% прибалтийских студентов теологии и юриспруденции не упустили возможности добавить к своему имени дворянский титул, претендуя на определённый социальный престиж. Подготовительные курсы прибалтийцы зачастую проходили в стенах кёнигсбергских гимназий, причём особой популярностью пользовался описанный нами выше Коллегиум Фридриха. С момента основания в 1775-м году в Митау «Петринской академии» большая часть подготовительных курсов стала проводиться в этом учебном заведении.

Если родители студента были состоятельными людьми и могли позволить своему дорогому отпрыску подобную роскошь, то студента принимали на службу гофмейстера. Большинство гофмейстеров состояли на службе у прибалтийских дворян. Свои услуги в качестве гофмейстера предлагали кандидаты на пост священнослужителя или же студенты старших курсов, не обладавшие достаточным состоянием. Такие студенты, наряду с исполнением обязанностей гофмейстера, часто выступали и в роли частных преподавателей, обучая своего богатого подопечного верховой езде, фехтованию и танцам, а также оказывая ему репетиторские услуги и сопутствуя ему. Например и Кант, и Гаманн работали временами гофмейстерами.

Приведение к присяге кёнигсбергского священника незадолго до окончания русского господства над Восточной Пруссией в семилетней войне.

Студенческое удостоверение курляндского студента Георга Фридриха Адольфи 1797 года как свидетельство тесной связи Кёнигсберга прежде всего с Курляндией.

Пропуск «Визум» российского консульства в Кёнигсберге, выданный саксонцу Иоганну Якобу Кройцбургу, который намерен ехать «в Россию через Полангию». 1805.

Среди крупных кёнигсбергских мыслителей 18-го столетия самой загадочной фигурой является, без сомнения, Иоганн Георг Гаманн. Личности Канта и Гердера запечатлены в их научных трудах, зафиксированы в текстах. Главной деятельностью мыслителя Гаманна, однако, было проведение бесед, подача духовных импульсов, посредничество в качестве секунданта в словесных дуэлях, философское мышление как хлеб насущный, как предмет наслаждения и как вещь в себе.

Иоганн Георг Гаман (1730–1788). Чеканка по меди Иоганна Генриха Липса (1758–1817) для Лафатеровского «Физиогн. фрагменты».

Он был во всех отношениях прежде всего независимой личностью, никогда не стремился к постам, званиям, престижу в обществе. Средства, необходимые для жизни его самого, его любимой и их четырёх детей, он зарабатывал, будучи служащим Лицента (таможенного ведомства). Жениться он не хотел, академическая карьера его не манила, коммерческая деятельность в лучшем случае вызывала у него приступ зевоты. Он был вечным яблоком раздора, но, несмотря на всё его свободомыслие, на всё его презрение к искусственным общественным рамкам и барьерам, даже самые высокопоставленные лица не упускали случая посетить его хаотическое пристанище. Гаманн искал единства древнегреческой логики, мифологии и поэтического творчества. Для него в этом единстве сфокусировалось сотворение мира как таковое. Он был одним из первых восторженных почитателей романской литературы в культурной жизни Германи. Его служба давала ему возможность завязывать и поддерживать контакты с многочисленными иностранцами. Для Гаманна это обстоятельство представляло собой огромную ценность. Многослойность его личности запечатлелась, собственно говоря, исключительно в его письмах. Они содержат не только полёт мысли в философских и поэтических сферах, но также городские сплетни и прибалтийские новости.

Иоганн Готфрид Гердер (1744–1803). Репр. с картины Антона Графа (1736–1813).

Самым любимым и талантливым «апостолом» Гаманна был Иоганн Готфрид Гердер, живший в Кёнигсберге с 1762-го по 1764-й год. Гердер прибыл в Кёнигсберг из восточно-прусского местечка Морунген, не имел ни гроша, но томился чрезвычайно сильной духовной жаждой. В Морунгене и по сей день свято хранится память о Гердере, так как и он со своей стороны был большим почитателем славянских народов. В городке имеется небольшой музей Гердера, располагавшийся сначала в Морунгской ратуше, а позднее – в замке семейства фон Дона, находящимся поблизости. Бюст Гердера и улица, носящая его имя, напоминают об учёном и о его эпохе. В Кёнигсберге он учился на теологическом факультете. Гаманн и Кантер впоследствии помогли ему устроиться на пост инспектора и преподавателя Коллегиума Фридриха. Но Гердеру в Кёнигсберге не нравилось. Гаманн помог ему найти новое место при школе кафедрального собора в Риге, ректор которого в юные годы дружил с кёнигсбергским вольнодумцем Гаманном. Однако король Пруссии не отпустил своего подданного без проблем, а повелел Гердеру предстать перед военным судом и под присягой принести клятву в том, что в случае государственной необходимости он вернётся в Кёнигсберг на военную службу.

Горечь этой сцены на протяжении всей его дальнейшей жизни преследовала Гердера.

В отличие от Гердера, сердце философа Иммануила Канта целиком и полностью принадлежало Кёнигсбергу. Города философ никогда не покидал, дальних поездок не предпринимал, приглашения других университетов отклонял. Из этого поведения некоторыми современниками был сделан вывод, что Кант был якобы нелюдимым отшельником, живущим исключительно для своей науки. В доказательство приводился тот факт, что по ежедневной послеобеденной прогулке пунктуального и педантичного философа можно было, нимало не сомневаясь, ставить часы. Новейшие исторические исследования, однако, доказывают, что это мнение о Канте отнюдь не соответствовало действительности. Будучи магистром, философ проявлял исключительную живость характера и общительность нрава. Кант любил бывать в кёнигсбергском обществе и умел вращаться в нём. Его часто приглашали к себе друзья, он предпочитал обедать в ресторации отеля, где часто останавливались иностранцы. Будучи чрезвычайно любознательным человеком, он охотно делился с современниками своими знаниями, а лекции он читал не только по философии, но и по другим научным дисциплинам. Он был частым и желанным гостем во дворце графа Кайзерлинга. Ройхс-граф Герман фон Кайзерлинг, служивший у Курфюрста Саксонии, в Курляндии и в России, любил и умел рассказывать о дальних странах. Его супруга, графиня Амалия, обладала прекрасным образованием в области философии и литературы, занималась писательской деятельностью и изобразительным искусством. Салон графини Амалии (в то время салоны только начали входить в моду и были поэтому и в Кёнигсберге редким явлением) прославился своими музыкальными вечерами. Солисты, останавливавшиеся в Кёнигсберге, представлявшем собой связующее звено между востоком и западом, приглашались на выступления во дворец, где регулярно проводились вечера-концерты. В Кёнигсберге у Канта было очень много друзей. После покупки частного дома Кант начал приглашать к себе гостей. На обед философом приглашались представители самых разнообразных профессий, беседы зачастую принимали оживлённый характер и продолжались до вечера – «не хлебом единым»… Среди студентов у Канта было множество обожателей. Так в 1770-м году, когда Кант после пятнадцатилетнего ожидания наконец получил должность ординарного профессора при университете имени Альбертуса, семнадцать ливляндских и курляндских студентов заказали печатное издание стихотворения, чествовавшего и восхвалявшего Канта. Автором стихотворения был один из этих студентов, небезызвестный Рейнгольд Ленц, бурная биография которого волновала умы не только его современников, но и представителей последовавших эпох. Ему посчастливилось во время пребывания в г. Страсбурге встретиться и беседовать с самим Гёте; Георг Бюхнер сделал его героем одного из своих рассказов. Сам Ленц является автором драмы «Гофмейстер», побудившей Бертольта Брехта (!) к обработке и инсценировке произведения.

Иммануил Кант (1724–1804). Репр. с картины Бекера 1768.

Могила Канта на северной стороне руин Кафедрального собора. Вид сегодня.

Памятник Канту (Кр. Даниэль Раух) – копия пропавшего в 1945 году оригинала. Установлен в 1992 году рядом с университетом на Парадной площади напротив места, где он стоял прежде.

До достижения преклонного возраста Иммануил Кант проявлял заботу о своих студентах и оказывал им всевозможную помощь – протежировал стипендиантов и посредничал при устройстве выпускников Универсутета на службу. Трогательный портрет своего учителя создал Гердер в «Письмах о поощрении гуманности», несмотря на то, что между обоими учёными одно время существовали крупные разногласия.

Мемориальная доска, посвященная Канту. Сегодня на русском и немецком языках. Прикреплена на юго-западной стороне опорной стены у «центральной площади». Копия оригинала, находящегося ранее на внешней стене замка.

«Гавань и Красный кран» Фридриха Ларса из его литосерии «Город Канта. 8 картин Кёнигсберга 18 века … для общества друзей Канта к 22 апрелю 1936 г.».

При рассмотрении социального окружения Канта мы начинаем постигать глубину структурных перемен, происшедших в Кёнигсберге. Былой вражды между «чужаками» и коренными кёнигсбержцами – особенно купечество проявляло в своё время крайнюю недоброжелательность по отношению к иностранным конкурентам – больше не существовало. Национальная принадлежность и вероисповедание не играли роли. Англичане, голландцы, а также гугеноты были признаны «своими», приняты в общество и стали составной частью единого кёнигсбергского организма. Ближайшим другом самого Канта, к примеру, был английский купец Джозеф Грин. Кант утверждал, что он не написал ни единой строчки «Критики чистого разума», не обсудив её предварительно с Грином. После ранней смерти Грина Кант перенёс свою привязанность на унаследовавшего фирму Роберта Мотерби и доверил последнему даже управление собственными финансами.

Такие английские имена, как Коллинз, Хэй и Беркли были определяющими в области торговли. Также и еврейские предприниматели оживляли деловую жизнь города. Йоахим Моисей Фридлендер добился крупных успехов в области коммерции, братья Сатургус, сыновья дюссельдорфского виноторговца, переселившегося на берега Прегеля, со временем стали владельцами огромного состояния. Прибывший из Берлина Иоганнес Якоби занимался наряду с торговлей банковским делом. Сохранившаяся до наших дней книга копий деловой корреспонденции Якоби является отражением бившей ключом деловой жизни Кёнигсберга того времени. Якоби поминал коренных кёнигсбергских коммерсантов недобрым словом, бранил и критиковал их на чём свет стоит, но в глубине души своей был в восторге от Кёнигсберга, так как выгодное географическое положение города позволяло ему завязывать деловые контакты, уходившие в глубь Прибалтики. Он женился на Шарлотте Швинк, дочери кёнигсбергского коммерсанта, получившей по причине игры капризных слов прозвище «Якобинка» и игравшей в общественной жизни Кёнигсберга немаловажную роль. Сам Кант называл себя другом Шарлотты Якоби.

Вошли в моду мануфактурные предприятия, владельцам которых заинтересованное в этом развитии государство оказывало поддержку, назначая щедрые ссуды. Целью государства было достижение независимости от иностранных импортов, которая представляла собой важную «черту характера» господствовавшего в те времена меркантилизма. Строились новые фабрики: фабрика по производству сахара-рафинада, семь табачных фабрик, фабрика по производству фаянсовых изделий, деревообрабатывающая фабрика, шрифтолитейная фабрика, мыловарня и фабрика по обработке кож.

Процветало мельничное дело. У Фридландских ворот возник целый мукомольный комплекс, состоявший из 9-и ветряных мельниц и 45-и подсобных хозяйственных построек, построенных в голландском стиле. Комплекс в протяжении жизни трёх поколений являлся собственностью семейства Диттрих. Важным экономическим фактором в хозяйственной жизни Кёнигсберга стали винокуренные предприятия. Винокуры – члены менонитского исповедания – были переселенцами из Данцига. Изготовлявшийся ими хлебный шнапс пользовался огромным спросом: предприятия их процветали.

Мы видим, что Кёнигсберг успешно преодолел период временного застоя, открылся новым веяниям, стал динамичным, хлопотливым экономическим центром. Внутри Прусского Королевства Кёнигсберг в своём качестве столицы провинции и королевской резиденции по внутригосударственной значимости и престижу занял второе после Берлина место. Экономика процветала, предприятия находились на новейшем уровне технического развития, сочетание коммерции и промышленности определяли хозяйственную жизнь города, что соответствовало общему духу времени. Развитие науки и культуры не оставляло желать лучшего. Ведомства и государственные учреждения правили мудро и без косности. Кёнигсберг был доволен собой, исполнен достоинства и гордости.

Образец многочисленных складских фирменных знаков. Этот изготовлен в 1787 г.

Хребет реформы

Кёнигсберг. Вид через крыши старого города на замок. Конец 30-х годов.

В начале 19-го столетия географическое положение Кёнигсберга стало с точки зрения военно-стратегической логистики неблагоприятным. Прусскому Королевству грозила хозяйственная депрессия. Воля Наполеона Бонапарта диктовала переворот внутри государственного аппарата. Фридрих Вильгельм Ⅲ-й удалился от дел в самую дальнюю провинцию своего государства, но ни личного унижения, ни катастрофы королевства ему избежать не удалось. Наполеон был беспощадным ликвидатором старых порядков внутри оккупированных европейских стран. Абсолютистское государство рассыпалось, как карточный домик. Пруссия нуждалась в новых, коренных преобразованиях, если она хотела выжить в условиях сложившегося исторического кризиса. Случилось однако так, – как сказал 6ы Генрих фон Клейст, проведший несколько лет своей жизни в Кёнигсберге – что именно дух града на Прегеле оказал определяющее влияние на реформационное движение, оплодотворённое идеями Штейна с одной, а Гумбольдта – с другой стороны. Гуманизм, представляемый Гумбольдтом, и сословные правовые позиции, представляемые Штейном, легли в основу реформы. Определяющей же силой её стал дух Просвещения, господствовавший в Кёнигсберге. Идеи Иммануила Канта продолжали жить и после его смерти в 1804-м году, а ученик его, Краус, развивая их дальше в своём учении о государственном праве.

Конечно, Просвещение не являлось специфическим кёнигсбергским явлением, однако яркая индивидуальность града на Прегеле сумела наложить на идейную систему Просвещения собственный отпечаток. Ведущей идеей стала личная ответственность и самоопределение каждого отдельного гражданина государства, самостоятельность в принятии решений и претворения их в жизнь. По всей Пруссии распространилось влияние этого учения, происходившего из Кёнигсберга и ставшего определяющей силой всей прусской общественной и государственной жизни в течение многих лет, вплоть до революции 1848-го года. Если в предшествовавшие столетия духовные веяния распространялись с запада на восток – Крестовые походы, Реформация, идеи эпохи барокко – то теперь источником новаторских идей стал град на Прегеле, распространявший своё духовное влияние в глубь Рейха и в обратном направлении – с востока на запад. Воцарилось равновесие. Кёнигсберг, игравший в прошлом «вторую скрипку», превратился теперь (1808/09 г.) в истинную столицу Прусского государства, в источник как политического, так и духовного влияния. Надо отметить, что и раньше как и вся Пруссия, так и её культурный и политический центр Кёнигсберг дистанцировались от Берлина и от находившегося под влиянием французских идей государственного аппарата Фридриха Великого. Это касалось как политики, так и культуры. Кёнигсбергу удалось сохранить самостоятельность мышления, которая в Берлине не смогла укорениться и полностью исчезла впоследствии, так как Берлин, следуя духу времени, полностью «офранцузился».

«Веста». Патриотический журнал, запрещенный Наполеоном в 1807 г.

Поражение Пруссии в ходе Наполеоновских войн имело поэтому один побочный эффект положительного характера: французская чеканка, поддерживавшаяся Фридрихом, была оттеснена на задний план, а «кёнигсбергский дух» вознёсся на новые высоты. Этому специфическому развитию способствовали как географическое положение града на Прегеле и политическое развитие того времени, так и новаторские сословно-правовые идеи. Всё 19-е столетие было оплодотворено именно кёнигсбергской гуманистически правовой системой мышления. Времена были тяжёлые, нужда государства – велика. Кёнигсбержцам это стало особенно ясно, когда в город после битвы под Прейссиш-Эйлау прибыло 12 000 раненых – воинов Российской Империи. Ведь военных лазаретов в те времена ещё не было. Наполеоновские войны еще мало отличались от Тридцатилетней войны: оккупированная страна обязана была поставлять снабжение французской армии-победительнице в форме контрибуций, взимаемых наличными деньгами, а также в форме провианта – непосильная обуза! 16-го июня 1806-го года прусские войска, соединившись с российскими полками, покинули город, и французская армия вступила в Кёнигсберг. Оккупация длилась всего 39 дней, по сравнению с оккупацией со стороны войск Российской Империи во время Семилетней войны – весьма короткий срок. Но городу эти 39 дней принесли огромную нужду. Все городские кассы были конфискованы. Кроме того, французское интендантство требовало выплаты контрибуций размером в 20 миллионов франков. Наполеон впоследствии сократил эту сумму до 12-и миллионов франков, но и сокращённая сумма контрибуций представляла собой для жителей разграбленного города непосильную ношу. В конце концов удалось собрать контрибуционную сумму – частично из налогов, частично из облигаций и векселей. Выплата по облигациям и векселям продолжалась целую вечность – до 1-го января 1901-го года, так как освободительные войны стали источником новой нужды как населения, так и государства. Наконец был подписан Тильзитский мир. Прусский король переехал с семейством из Мемеля в Кёнигсберг и жил там с января 1808-го по декабрь 1809-го года. В Кёнигсберге королева Луиза подарила в это время своему супругу восьмого и девятого наследника, а в стенах Кёнигсбергского Замка началась разработка государственных реформ.

Не все участники этой деятельности были в восторге от Кёнигсберга. Так Вильгельм фон Гумбольдт – в прошлом посол Пруссии в Риме – взирал на своё пребывание на прегельских берегах со смешанными чувствами. В одном из писем своей супруге он писал: «Скука здесь адская, кухня – скверная, народ мрачный, никто никогда не смеётся…». Гумбольдт, впрочем, быстро переменил это мнение, познакомившись с супругой Вильяма Мотерби, Иоганной. Гумбольдт полюбил её салон и часто посещал его. В ходе литературных чтений гётевского «Тассо» Гумбольдт читал роль Тассо, а госпожа Мотерби – роль Элеоноры.

Особенно интенсивно Гумбольдт занимался разработкой реформы образования, положив в её основу учение великого Песталоцци. Реформа была внедрена в первую очередь в школах. В последовавшие годы очередь дошла и до Кёнигсбергского Университета. Хотя главной заслугой Гумбольдта является внедрение реформы в Берлинском Университете, он и Альбертине посвятил всё страстное рвение своего новаторского духа. Другими крупными новаторами, требующими особого упоминания, являлись Иоганн Фридрих Гербарт и Фридрих Вильгельм Бессель. Гербарт был урождённым ольденбуржцем и прославился, опубликовав ряд научных трудов педагогического содержания. По убеждениям он был приверженцем Песталоцци, преподавал почти четверть века в Кёнигсбергском университете, причём именно в Кёнигсберге возникли самые значительные и зрелые научные труды Гербарта. С административной точки зрения он являлся вторым наследником кафедры Иммануила Канта.

Иоганн Фридрих Гербарт (1776–1841) родом из Ольденбурга был профессором университета и известным философом и педагогом.

Фридрих Вильгельм Бессель был астрономом по призванию. Научные исследования, произведённые им в Кёнигсберге, прославились на весь мир. Бессель является одним из немногих немцев, память о которых хранится в Калининграде и по сегодняшний день. О нём напоминает памятник, установленный русскими почитателями Бесселя на холме, где раньше находилась его знаменитая обсерватория. С этой обсерваторией была связана интересная история: стоимость её составляла 28 000 талеров, а фонд университета располагал 34 000 талерами Наполеон Бонапарт, посетивший место строительства обсерватории в 1812-м году, был вне себя от удивления, узнав, что прусский король такую умопомрачительную сумму употребил на строительство именно обсерватории. Бессель был своего рода городской знаменитостью. Во время эпидемии холеры в 1831-м году среди жителей города распространился слух, что виновником холеры был якобы астроном Бессель, разгневавший небесные сферы своими ракетными сигналами.

Фридрих Вильгельм Бессель (1784–1846) родом из Миндена был профессором университета и самым выдающимся его астрономом.

Памятная доска Фридриху Вильгельму Бесселю на русском и немецком языках.

В составлении свода законов, принятых с целью внедрения реформы, принимали участие не только кёнигсбержцы. Над реформой трудились Шарнхорст, Гнейзенау, Бюлов, Клаузевиц, восточные пруссы Теодор фон Шён, Леопольд фон Шрёттер, Ганс Якоб фон Ауэрсвальд и братья Дона. Знаменитый королевский призыв «К моему народу», провозглашённый в 1813-м году в Бреслау, был произведением кёнигсбержца Теодора Готтлиба фон Гиппеля младшего (1775–1843 г.) Венцом реформы стал новый городской административный порядок от 19-го ноября 1808-го года. Автором большей части административного порядка был барон фом Штейн; добавления практического характера были сделаны директором кёнигсбергскй полиции Иоганном Готтфридом Фреем. Интересно, что барон фон Штейн проживал в доме Фрея. Фрей является автором завоевавшей большую популярность цитаты: «доверие облагораживает человека, вечная опека задерживает духовное созревание». Устранение именно этой опеки являлось центральной мыслью нового порядка. Необходимо было избавиться от тисков устаревших структур. На личную инициативу граждан авторы реформы возлагали все свои надежды, от неё они ожидали тех импульсов, в которых обедневший город так настоятельно нуждался. Практический эксперимент – 12-е выборы городских депутатов и последовавшие выборы депутатами городского магистрата – показал, однако, слабые результаты. Выборное право закреплялось за крупными налогоплательщиками и землевладельцами, поэтому из 50 000 жителей города правом голоса обладали 3426 граждан. Далеко не все избиратели приняли участие в выборах. Первым назначенным в результате проведённых выборов главным бургомистром стал торговец Дэтс, который не отдавал себе поначалу отчёта в трудности поставленной перед ним задачи и несколько месяцев спустя вынужден был сложить с себя полномочия главного бургомистра. Его последователем стал Август Вильгёльм Гейдеманн, профессор Кёнигсбергского университета. Сам инициатор реформы Фрей, также выдвинувший на выборах свою кандидатуру, получил только незначительное количество голосов, покинул, полный горького разочарования, свой пост внутри городской администрации и стал директором нового прусского «Правительства» – главного управления провинции, которого реформа также непосредственно коснулась.

Теодор Готтлиб фон Гиппель мл. (1775–1843). Автор воззвания: «К моему народу», изданное королем в марте 1813 г. в Бреслау.

Иоганн Готтфрид Фрей (1762–1831). Важный сотрудник прусского градоуправления.

Одной из первых задач Гейдеманна и Фрея стало снабжение французской армии, отправившейся в 1812-м году в военный поход на Российскую Империю. Необходимо было поставить провиант, повозки, кучеров. Отступление разбитой дотла французской армии проходило также через Кёнигсберг. Полки находились в жалком состоянии. Французы оставили около 10 000 раненых в Кёнигсберге. И снова Кёнигсберг превратился в лазарет.

Обращение Йорка к прусским сословиям в Кёнигсберге 5 февраля 1813 г. Репр. с картины Отто Браузеветтера.

Но намного важнее всех трудностей, невзгод и неурядиц военного времени был политический переворот, произошедший в те знаменательные дни в Кёнигсберге: в Пошерунской мельнице генерал Иорк и русский генерал Дибич заключили Тауроггенское соглашение, означавшее для Пруссии перемену фронта. Формально Пруссия являлась союзником Франции. Но союз этот был союзом поневоле. Освободиться от французского гнёта и объединить свои силы с Россией – вот что стало истинно прусской целью и содержанием соглашения. Барон фон Штейн уже до заключения соглашения исполнял обязанности комиссара при российских войсках. 5-го февраля 1813-го года в здании кёнигсбергского сословного представительства «Хаус дер Ландшафт» генерал Йорк в своём качестве генерал-гувернёра провинции произнёс историческую речь – призыв к 64 депутатам из Восточной и Западной Пруссии, в котором Йорк именем его королевского Величества потребовал защиты отечества от ига узурпатора. Ландтаг последовал призыву Йорка, провозгласив создание добровольческого ополчения. Фриц Гаузе, последний значительный летописец истории города Кёнигсберг, посвятил этому знаменательному событию следующие строки: «В эти февральские дни 1813-го года в столице Восточной Пруссии прозвучал сигнал к началу освобождения Германии и всей Европы от ига наполеоновского империализма, и этот сигнал был дан не королём, а самим народом, представители которого приняли решение на основании собственной, исконной власти, на основании собственной воли самоопределения.» Историческое развитие совершило два решительных шага вперёд, которые невозможно было объявить недействительными. На историческом горизонте взошли путеводные звёзды национального государства и демократии. До полного претворения в жизнь им предстоит ещё пройти дальний и трудный путь. Представления и убеждения наших современников отличаются, конечно, от представлений кёнигсбержцев 1813-го года, но важно лишь то, что новый пафос охватил Кёнигсберг и Бреслау, а затем и весь немецкий народ, и что этот народ постиг необходимость взять судьбу Германии в собственные руки. Эти факты являются важнейшими вехами в истории как всей Германии, так и Кёнигсберга.

«Вступление русских в Кёнигсберг» 5 января 1813 г. В отличие от Семилетней войны, теперь русских приветствовали как освободителей от чужеземного господства Наполеона. Для генерала Йорка и фон Штайна с освобождением Кёнигсберга был сделан значительный шаг для освобождения всей Германии.

Но этот восторг, этот пафос освободительной войны, не был долговечен. Реакция задушила его; лишь только во время революции 1848-го года идея национального самоопределения на короткое время возродилась в умах современников, но это возрождение не сыграло определяющей для будущего роли. Причиной этого стала вечная двойственность Пруссии и особенно Восточной Пруссии, раскол между либерализмом и консерватизмом. Влияние Восточной Пруссии на всё Прусское государство невозможно отрицать: Провинция носила преимущественно сельскохозяйственный характер, помещики-дворяне задавали общий тон, а дворянство по природе своей склонно к консервативному складу мышления. Государственные учреждения в Кёнигсберге были по сути своей не менее консервативными, чем дворяне. Либерализм же был характерной чертой самого города как единого живого организма. Его корнями были свободолюбие граждан Кёнигсберга, их воля к самоопределению. Другим не менее важным источником либерального мышления был Кёнигсбергский университет. Эти факторы не обладали достаточной силой для обращения Берлина в кёнигсбергский либеральный «дух». Многие либералы 19-го столетия обладали несокрушимым оптимизмом и твёрдо верили в кёнигсбергскую перспективу. И даже Фридрих Вильгельм Ⅳ-й сказал однажды: «Кёнигсберг – это руль, правящий общественным мнением всей Германии.» Революция 1848-го года не принесла политических плодов, но идеи её продолжали жить, образуя своего рода подводное течение, которое в конце 19-го столетия приобрело новую силу. В отличие от юга Германии, где либерализм опирался на старые традиции Первого Рейха, в Кёнигсберге возник собственный тип либерализма, уходивший своими корнями в идеологическую базу Просвещения. Особенно наглядно этот специфический характер кёнигсбергского либерализма демонстрируется на примере трёх еврейских врачей: Иоганна Якоби, Рафаэля Коша и Фердинанда Фальксона. Якоби был автором листовки под названием «Четыре вопроса и как на них отвечает восточный прусс». Листовка была реакцией на решение Фридриха Вильгельма Ⅳ-го отклонить прусское ходатайство о создании Прусского представительства. Якоби был сыном кёнигсбергского коммерсанта. По мнению современников он был «больше философом, чем политиком». В политику его привела обострённая чувствительность по отношению к вопросам права и справедливости. Его листовка – один из самых характерных и замечательных документов того времени – представляла собой декларацию политического кредо кёнигсбергского либерализма. Против Якоби были возбуждены одновременно два юридических процесса. Перед Судебной палатой г. Берлина ему пришлось предстать по поводу обвинения в государственной измене. Якоби был признан невиновным. Оба процесса лили воду на мельницу либерального движения и использовались либералами для популяризации антиреакционной пропаганды.

36 летний Иоганн Якоби. Репр. с рис. Фердинанда Вендера 1841.

На берегах Прегеля революция приняла умеренный характер. Не было ни уличных боёв, ни баррикад, но зато множество демонстраций, митингов и собраний. «Трёхцветные» либералы (чёрный красный и жёлтый – цвет золота – цвета составляли либеральный триколор) и «двухцветные» консерваторы (чёрно-белая цветовая символика). публично полемизировали друг с другом. Симпатии трудового люда были большей частью на стороне консервативного движения: простым рабочим были чужды взгляды состоятельных буржуа, представляемых либералами. Иоганн Якоби был избран членом как Франкфуртского парламента, так и Берлинского Национального собрания. Прославились слова Якоби, обращённые к королю: «Несчастье королей состоит в нежелании знать правду». В 1849-м году Якоби стал членом Национального Собрания Германии, а позднее – членом Штуттгартского («куцего») парламента. Ещё позднее ему пришлось, спасаясь от преследований, бежать в Женеву. Необходимо упомянуть также имена Эдуарда фон Симсона и Теодора фон Шёна – двух дальнейших прославленных лидеров кёнигсбергского либерализма. Фон Шён был верховныи президентом Восточной Пруссии, ведущим представителем либерального движения, сторонником реформ и на вершине своей политической карьеры. К сожалению, ему вскоре пришлось покинуть политическую сцену.

Генрих Теодор фон Шен (1773–1856). Выдающийся представитель прусской политики реформ, позднее верховный президент провинции Пруссии. Он умер в своей усадьбе Арнау (сегодня Марьино) недалеко от Кёнигсберга.

Курьёзное «происшествие с депешей» демонстрирует кёнигсбергское брожение того времени. По Кёнигсбергу разнёсся слух, что королевский курьер находится проездом в Кёнигсберге. Депеша следовала из Берлина в Санкт-Петербург. В депеше король якобы просил помощи у царя Николая, состоявшего с королём в родственных связях (зять). Депутация граждан во главе с Якоби, не теряя времени, отправилась к зданию почтамта на Старогородском рынке (Альтштедтишер Маркт), где она потребовала немедленной выдачи депеши. Оказалось, что королевский курьер тем временем уже отправился дальше. Члены депутации бросились в погоню за пострейтером, задержали его и отняли у него депешу. Но трепет перед королевским величеством не позволил вольнодумцам вскрыть конверт, содержавший высочайшее послание. Таки по сей день никто не знает, что действительно стояло в депеше. Дальнейшая судьба депеши неизвестна.

Свидетельство о принятии в «корпорацию местных купцов» Кёнигсберг 1846.

«Келейвис» (Странник), газета для живущих в Пруссии литовцев, издаваемая священником Фридрихом Куршатом (1806–1884) с июля 1849 в Кёнигсберге. «Келейвис» имела прусско-патриотический и верноподданнический характер.

Волнения не коснулись административно-ведомственной структуры Прусского государства, поэтому для берлинского правительства не составило ни малейшей трудности задушить революцию чисто административным порядком. В Главном и Полицейском президиумах, а также в Военном управлении определённых лиц сняли с занимаемых ими постов, поместив в первую очередь на ключевых позициях представителей консервативного движения. Таким образом либералам пришлось отступить на задний план и смириться с изменившимся положением вещей. А уже летом произошёл раскол либерального движения. Образовались два течения – радикальное и умеренное. Выдающимся представителем «умеренного» либерализма стал уже упомянутый нами выше Эдуард фон Симсон. Судьба фон Симсона представляет собой типичный жизненный путь немецкого либерала того времени. Его биография и по сегодняшний день занимает историков. Последние научные труды о Симсоне вышли в свет в начале 80-х годов нашего столетия, один из них – в США.

Эдуард фон Симсон (1810–1899). Профессор Кёнигсбергского университета и президент Франкфуртского Национального собрания 1849.

Симсон родился с семье кёнигсбергского еврейского коммерсанта, воспитавшего сына в протестантской вере. В родном городе Симсон был студентом юридического факультета, защитил докторскую диссертацию и стал профессором. Он был одним из издателей «Прусских Балтийских вестей» (Преусише Остсэблеттер), поэтому путь его в политику был с самого начала предначертан. Сначала он исполнял обязанности городского депутата, позже, в 1848-м году он был избран членом Франкфуртского Национального собрания. Внутри последнего Симсон стал последником Генриха фон Гагерна, будучи избранным на пост президента Собрания. Симсон был главой депутации, предложившей Вильгельму Ⅳ-му корону Императора Германии. Король отклонил прошение. Симсон подал в отставку, но политической деятельности не прекратил.

Его дальнейшая карьера проходила в рамках прусского государственного аппарата. Он был президентом Прусской Палаты депутатов, членом апелляционного суда во Франкфурте на Одере, президентом Рейхстага Северной Германии (1867) и президентом первого немецкого Рейхстага (1871). С 1879-го по 1881-й год он занимал пост президента лейпцигского Рейхского суда. История сотворила деятелей, подобных фон Симсону, чтобы они в свою очередь творили прусскую историю.

Биография фон Симсона демонстрирует нашему современнику роль, занимаемую гражданами еврейского происхождения в общественной жизни Кёнигсберга. Поначалу евреи-беженцы, искавшие пристанища на прегельских берегах, получали вместо гражданства только королевский патент на поселение и жили в окружавших Кёнигсберг слободах. Количество еврейских поселенцев было ограничено. В 19-м столетии многим из еврейских семейств удалось добиться прочного положения в обществе и стать состоятельными людьми. Евреям принадлежали торговые дома, банки и производственные фирмы. Путь к успеху бывал порою труден и тернист, но именно поэтому история Кёнигсберга немыслима без кёнигсбергских еврейских сограждан. Входным билетом в общество прусских бюргеров была перемена вероисповедания В университете и внутри образовательной системы еврейские граждане завоевали прочные позиции, в культурной жизни они играли немаловажную роль. В этой связи необходимо упомянуть таких культурных деятелей 20-го столетия, как советника по образовательным вопросам на уровне городской администрации и сенатора по культурным вопросам Пауля Штеттинера, журналиста и историка Людвига Гольдштейна, занимавшего с 1906-го по 1929-й год пост председателя «Гётебунда» (Гётевского Союза), журналиста Иммануила Бирнбаума (имя которого, конечно, не является случайностью), столяра и писателя-самородка Макса Фюрста и противника Адольфа Гитлера, адвоката Ганса Литтена.

Пауль Штеттинер (1862–1941) школьный советник города Кёнигсберга и «ведущая сила во всех культурных начинаниях» (Гаузе).

Новая синагога на Линденштрассе (Ломзе), сегодняшней Октябрьской Улице. Резьба по дереву Даниэля Сташус (ок. 1930).

В 19-м столетии имя еврейского предпринимателя Морица Беккера стало синонимом добычи янтаря, исконного «прусского золота». Добыча янтаря была в то время, как и прежде, прерогативой Прусского государства. В 1861-м году Мориц Беккер заключил с государством арендный договор и организовал добычу янтаря из грунта Куршского залива под Шварцортом. В 1872-м году им было приобретено имение Пальмниккен, где было построено первое и единственное в мире предприятие по обработке янтаря. Беккер стал со временем владельцем огромного состояния. На городском уровне он занимал пост советника по коммерческим вопросам. По истечении срока аренды в 1899-м году государство выплатило бывшему «мелкому еврейскому торговцу-разносчику» ни много ни мало 8 миллионов марок.

Здание вокзала восточной железной дороги, резьба по дереву 1854.

С политической точки зрения послереволюционное время было периодом реакционного застоя. Технический прогресс, однако, не прекратил своего поступательного движения. Был произведён ряд технических внедрений, представлявших собой огромную важность для города. Одним из этих достижений стало открытие Городского вокзала в августе 1853-го года. На торжественном открытии присутствовал сам король. Восточная железнодорожная линия связала Кёнигсберг с Берлином и с сетью международного железнодорожного сообщения. Была построена также железнодорожная линия, связующая Кёнигсберг с портом Пиллау – кёнигсбергскими воротами в Балтику. Восточная железнодорожная линия была впоследствии продлена до Эйдкунена. Последовало строительство Южной железнодорожной линии по маршруту Кёнигсберг–Просткен. Обе конечные станции были подсоединены к системе железнодорожного сообщения Российской Империи. Рельсовое полотно мазурского Просткена удивляет своими масштабами, так как сам Просткен представляет собой сравнительно небольшое местечко. Но вокзал соответствовал производственно-экономическим требованиям 19-го столетия, в рамках которых размеры железнодорожной станции соответствовали принципам деловой целесообразности. Кёнигсбергский порт был таким образом связан и с Москвой, и с Одессой. Кёнигсбергские торговцы экспортировали, как и прежде, пшеницу и импортировали сельдь. Нововведением являлся великобританский экспорт чая и индиго из Лондона, через Кёнигсберг и дальше, в Российскую Империю. В Кёнигсберге, в этой связи, возникло семь торговых фирм, специализацией которых являлись поставки чая.

Другим крупным техническим достижением того времени было возведение нового кольца оборонительных сооружений, построенного в 40-х годах по примеру оборонительных сооружений вокруг Парижа. Кёнигсберг в течение всей своей истории являлся укреплённым городом. Устаревшие, разрушенные и пострадавшие от времени постройки были после Ⅰ-й Мировой войны во всём Рейхе снесены, а площадь их превращена в зону зелёных насаждений. Некоторые крепостные ворота, однако, и по сей день напоминают о былых временах. Так и кёнигсбергские крепостные ворота сумели пережить Вторую Мировую войну, были впоследствии реставрированы и являются сегодня достопримечательностью Калининграда. Речь здесь идёт не о средневековых крепостных воротах, а об остатках оборонительных сооружений, возведённых в 19-м столетии.

Аэроснимок ранней весной 1944 г. (до бомбовых атак). Вид на Дона-башню и справа впереди на Росгертер-ворота, слева на верхний пруд.

Консерваторы и либералы по-прежнему соперничали как в Кёнигсберге, так и во всей Пруссии. Символом этого антагонизма стали торжества по поводу коронации Вильгельма Ⅰ-го с одной стороны и избрание некоторое время спустя депутата радикальных либералов, Юлиуса Руппа, в Прусскую Палату депутатов с другой стороны. Десять лет спустя Пруссии в прежнем смысле слова не стало.

Королевский банк, (старая) биржа и Зеленые ворота. Чеканка около 1834.

Памятник Императору Вильгельму Ⅰ. Скульптура Иоганна Фридриха Ройша (1843-1906) на юго-западном углу замка (ср. стр. 35).

Королевское коронование – второе после коронации 1701-го года – было перенасыщено символикой. 18-го октября во время Освободительной войны состоялась битва народов под Лейпцигом, 18-го октября 1663-го года прусскими сословиями была принесена присяга на верность Великому Курфюрсту. Последний произвёл таким образом демонстрацию власти и могущества –обстоятельство, означавшее для Пруссии начало эпохи абсолютизма. Также и Вильгельму Ⅰ-му желательно было продемонстрировать власть и величие королевского престола. Празднества отличались чрезвычайной пышностью. Весь высший свет устремился в Кёнигсберг: королевское семейство, свита, весь королевский двор, все министры, все верховные президенты, епископы и генерал-суперинтенданты, католические архиепископы из Кёльна, Бреслау и Гнезена, генералитет в полном своём составе, депутации групп войск, иностранные представители. Эдуард фон Симсон, президент Палаты депутатов, являлся народным представителем.

Все торжества проводились в соответствии со старинной традицией. В Шёнбуше (Дубойстру) за королём и свитой заехали представители магистрата и сословий, представленных, как и в старые времена, гильдией мясников и колбасников. Вся процессия торжественно пустилась в путь по направлению к Кёнигсбергу. Празднества, балы, фейерверк и награждения медалями составляли сиятельное обрамление королевской коронации. Художник Адольф фон Менцель запечатлел коронование, состоявшееся в Замковой церкви, на одном из своих полотен.

Празднование коронования 1861 г. в Кёнигсберге. Процессия после коронования. Вид со стороны замковой церкви. Английская резьба по дереву: 2 ноября 1861 г.

Музыкальное воспоминание о втором короновании в городе на Прегеле: Вильгельм Ⅰ. 1861 г.

Кто, однако, был Юлиус Рупп? Вернёмся к временам революции 48-го года. В те времена Рупп был членом Радикального клуба. Урождённый кёнигсбержец стал дивизионным проповедником. Эта деятельность со временем привела к возникновению острого конфликта между Руппом и церковью: Рупп проповедовал философию Канта, реализацию её в условиях современности, гуманизм и христианскую гуманность. Рупп обладал талантом убедительного красноречия, и число его сторонников росло на глазах, в результате чего возникла «Свободная евангелически-католическая Община». Так как Рупп по-прежнему, несмотря на запрет, совершал богослужения, его несколько раз бросали в тюрьму. После революции он потерял и своё место доцента Кёнигсбергского Университета. Однако он не ожесточился, остался в родном городе, продолжал деятельность священнослужителя и начал писательскую деятельность.

Юлиус Рупп (1809–1884).

Памятный обелиск Юлиусу Руппу в сегодняшнем Кёнигсберге. На заднем плане руины собора.

Кстати, Рупп был родным дедом знаменитой Кете Кольвиц. Это была родственная связь по материнской линии, отцом художницы был строительный предприниматель Карл Шмидт, являвшийся, как и Рупп, представителем либерального движения. Кете Кольвиц является автором рельефного портрета Юлиуса Руппа, украшавшего его памятник. В смятении послевоенного хаоса рельефный портрет был утерян и заменён впоследствии новым портретом, созданным русским художником. Памятная надпись была реставрирована. Наряду с описанным нами выше памятником знаменитого астронома Бесселя, мавзолеем Иммануила Канта и памятником Шиллера, автором которого был известный кёнигсбергсский скульптор Станислаус Кауэр, памятник Юлиуса Руппа и по сегодняшний день свидетельствует о кипевшей ключом духовной жизни немецкого Кёнигсберга. Несмотря на происшедшие перевороты и преобразования, несмотря на послевоенные годы, опустошившие цветущий Прусский Край, память о великих кёнигсбержцах свято хранится, ибо – не странно ли? – жизненный путь их ни в чём не противоречит социальным идеалам советского государства.

Впечатление эпохальной связи между прошлым и настоящим, однако, бледнеет и теряется при рассмотрении второй половины 19-го столетия. Специфические черты характера свободолюбивого Кёнигсберга расплываются. Всё своеобразное отходит на задний план, серая повседневность завоёвывает всё новые позиции Причиной этого развития было в первую очередь присоединение Восточной Пруссии, а вместе с ней и Кёнигсберга, к Германскому Рейху в 1871-м году. Кёнигсберг – в прошлом культурный и экономический центр восточных регионов Германии – потерял этот свой особый статус. Из-за этого город начал терять своё своеобразие. Времена Тевтонского Ордена, города-резиденции герцогов и курфюрстов, города, где проводились коронования прусских королей, короче – времена былого величия и великолепия – окончательно отошли в прошлое. Особая роль Кёнигсберга возродилась на короткий срок в между-военный период 20-го столетия, но это произошло против коли Кёнигсберга, так как роль эта диктовалась теперь изолированным положением города вследствие реализации Версальского договора и представляла собой занятие вынужденной позиции. Покидая Кёнигсберг, пассажиры того времени «отправлялись в Рейх»; в 19-м столетии Кёнигсберг был один раз частью нового Рейха. Однако большинство кёнигсбержцев ничего не имели против побочных явлений основания Рейха. Исполненные патриотического пафоса граждане Кёнигсберга разделяли мнения Бисмарка и были согласны с манифестацией воли народа, олицетворяемой Рейхом. Большинство, но не все. Кёнигсбергское «Народное объединение» («Фольксферайн») устроило митинг протеста против аннексии Эльзас-Лотарингии. Якоби и коммерсант Макс Гербиг выразили свой протест публично, были арестованы и осуждены к тюремному заключению сроком на один месяц. Заключённых поместили в Форт Бойен под Лётценом в Мазурах. К чести членов Собрания городских депутатов надо сказать, что они объявили тюремное заключение Гербига и Якоби незаконными обратились с протестом в Прусскую Палату депутатов, несмотря на то, что многие из них придерживались политических убеждений, отличавшихся от позиции арестованных. Других столкновений политического характера в Кёнигсберге, однако, больше не происходило. Жизнь города приняла характер «нормальной» провинциальной столицы. В 1900-м году количество населения Кёнигсберга, включая военный гарнизон, составляло 189 483 жителя. В городе проживало всего 1250 иностранцев из стран восточной Европы. Представители других стран из города исчезли. Таким образом была прервана нить традиционного кёнигсбергского развития, немыслимого в прошлом без экономического и культурного обмена с заграничными странами и проживавшими в городе Кёнигсберг иностранцами. Кёнигсберг превратился в прусский город, занимавший восьмое место после Берлина, Бреслау, Кёльна, Франкфурта, Магдебурга, Ганновера и Дюссельдорфа и эта потеря статуса отразилась также и на карьерах прусских чиновников и офицеров. Для многих профессоров и военных Кёнигсберг потерял былую привлекательность.

Национальный либерализм достиг в этот период времени особого расцвета. «Классические» кёнигсбергские либералы обратились либо к идеям социал-демократов, либо объединились в партии свободомыслия (Фрайсин). Бременец Александр Винекен, издававший в Кёнигсберге «Кёнигсбергскую всеобщую газету» («Кёнигсбергер альгемайне Цайтунг»), один из крупнейших журналистов и газетных издателей Восточной Пруссии, стал одним из важнейших столпов национал-либерализма. Издаваемая им газета стала крупнейшим органом прессы всей Восточной Пруссии и прославилась далеко за её пределами. В течение 18-и лет Винекен являлся городским депутатом. Он принимал активное участие в культурной жизни города, был членом правления Гётевского Общества (Гётебунда), членом Общества Баха, членом «Союза Цецилии» и других организаций. Национал-либеральная партия стала в это время ведущей партией Кёнигсберга. Это развитие было связано с так называемой «трёхклассовой избирательной системой». Представители «первого класса» (имевшие большее количество голосов соответственно более крупных сумм уплачиваемых ими налогов) выбирали, как правило, кандидатов либеральных партий. Поначалу население вяло и без интереса принимало участие в выборах на уровнях как общин и ландтагов, так и на общерейхском уровне. Позже социал-демократы начали проводить массовые мероприятия, посвящённые политическому просвещению масс – не упуская при этом из виду интересов собственной партии – и до 1903-го года процентное участие в выборах поднялось до 80%. С 1890-го по 1912-й год в ряды членов Рейхстага кёнигсбержцами пять раз избирался кандидат социал-демократической партии. Только в 1907-м году представителям буржуазных партий удалось «протащить» в Рейхстаг свободомыслящего либерала.

Эрнст Вихерт (1831–1902). Фотография около 1875 г.

Феликс Дан (1834–1912) родом из Гамбурга. Профессор в Кёнигсберге и автор исторических романов.

В остальном развитие Кёнигсберга происходило в традиционных рамках. Город оставался административным центром, военным опорным пунктом, экономическим, торговым и культурным центром со всеми вытекающими из этого последствиями. Связи с Россией продолжали носить тесный характер. Большая часть российского зернового экспорта переваливалась в Кёнигсберге. При чтении статей, помещённых в газетах того времени и повествующих о строительстве новых дорог и городских районов, об основании новых предприятий и о развивающейся индустриализации города и региона у нашего современника создаётся впечатление постоянного роста и прогресса. Это развитие касалось и общественной жизни, как, например, стремления к полной интеграции еврейского меньшинства в кёнигсбергское городское сообщество. И в этом плане Кёнигсберг ни в чём не отличался от других немецких городов. В области культуры особого упоминания заслуживают имена выдающихся писателей описываемой нами эпохи: Эрнста Вихерта и Феликса Дана. Оба литератора отличались почти сверхъестественной писательской плодовитостью и были представителями национально-исторического литературного направления, задававшего в ту эпоху общий тон литературного развития и завоевавшего огромную популярность в самых различных слоях населения, жившую вплоть до середины 20-го столетия. Волнующие сцены прусской истории представали перед читателями романов Вихерта и перед театральной публикой, наслаждавшейся постановками его пьес (с поэтом 20-го века Эрнстом Вихертом творчество писателя Эрнста Вихерта – представителя 19-го столетия – ничего общего не имеет). Действие театральных постановок произведений Вихерта часто происходило во времена Тевтонского Ордена. По образованию и Вихерт, и Дан были юристами, они знали друг друга с университетской скамьи и очень дружили. Оба писателя являлись истинными столпами культурной жизни города. В 1888-м году оба литератора покинули Кёнигсберг. Для города этот отъезд означал огромную потерю. Наряду с прозой они писали массу стихов, комментариев, серенад и прочих литературных «мелочей». 18-го июня 1875-го года в Кёнигсберге состоялось торжественное открытие памятника «победителю Седана» Мольтке. Никого из присутствовавших не удивило, что посвящение на памятнике принадлежало перу Дана и Викерта. Кстати, Мольтке был в 1890-м году по поводу празднования его 90-летнего юбилея объявлен почётным гражданином Кёнигсберга. Бисмарку такого почёта не было оказано – кёнигсбергские либералы недолюбливали строго консервативного государственного деятеля.

С 1876-го по 1878-й год, ещё находясь в Кёнигсберге, Феликс Дан работал над историческим романом под названием «Битва за Рим». В это же время им был создан ряд театральных пьес, имевших огромный успех у публики, но побуждавших университетских коллег вопросительно приподнять бровь: «Труды представителя науки на театральных подмостках?». При выборах на пост ректора университета этот высокомерный и напыщенный вопрос снова всплыл на поверхность. Ну что же, Дана всё равно выбрали.

Важным фактором культурной жизни города был и Гётевский Союз, основанный в 1901-м году. Эрнст Вихерт являлся одним из самых активных членов Союза. Мотором Союза был журналист Людвиг Гольдштейн, занимавший с 1906-го по 1929-й год пост председателя Союза. Особенно после Первой Мировой войны его деятельность превратила Гётевский Союз, насчитывавший к тому времени несколько тысяч членов, в истинный очаг культуры, свободомыслия и общественного прогресса. Гётевский Союз оказывал содействие при постановках театральных пьес, при организации литературных и авторских чтений и публичных докладов. Деятельность Союза являлась продолжением одной из важнейших исконно кёнигсбергских традиций.

Новый университет на «Парадной площади». Репр. с эскиза верховного советника по строительству Августа Штюлера в стиле итальянского ренессанса. Открыт в 1861 году.

Вестибюль университета. Репр. с рис. Августа Штюлера.

Воззвание магистрата о мобилизации в августе 1914 г.

Известие о начале войны в «Гартунгской газете». Примечательно, что речь идет уже о «мировой войне».

Кёнигсберг. Вид на замок со стороны площади им. Императора Вильгельма Первого. На переднем плане: Бисмарк (памятник работы Иоганна Фридриха Ройша), смотрящий на своего короля Вильгельма) (памятник работы того же мастера), и у его ног поверженный дракон немецких междоусобиц. По бокам две скульптуры: северная – «Война», южная – «Мир» (созданные учениками Ройша); Бисмарк как мастер политического баланса стоит в точке их пересечения и создает равновесие между миром и войной – «Государственная политика».

Памятник Бисмарку, установлен в 1901 г. Вид спереди.

На пути к катастрофе

Расцвет Прусского государства произошёл в своё время по частям за счёт Польши, и теперь оздоровление Польши проводилось – по логике вещей – за счёт Пруссии. Это потрясение коснулось всего государства, но особенно чувствительный удар был нанесён Кёнигсбергу. Вследствие Версальского договора провинция была отрезана от Рейха. С последствиями договора можно было бы со временем примириться, да и конфронтация с Польшей не располагала силой и неизбежностью закона природы. Но националистические настроения, принимавшие серьёзные очертания в Германии, Польше и Литве, противоречили жизненным интересам Кёнигсберга, в течение столетий прилагавшего все усилия к преодолению национальных границ и к достижению широкого экономического и культурного обмена между народами. В сложившейся ситуации стали резко бросаться в глаза структурные недостатки Восточной Пруссии, которые в условиях единого Рейха казались рядовыми «мелкими помехами». Сельское хозяйство провинции, к примеру, было недостаточно развито вследствие неплодородности почв. Промышленные предприятия возникли почти исключительно в городах, расположенных вдоль побережья Балтийского моря. Уже в конце 19-го начале 20-го столетий крестьяне за отсутствием перспектив начали массовое переселение в города. Чистенькие, живописные городки на юге Восточной Пруссии, производившие во время Первой Мировой войны огромное впечатление на представителей армии Российской Империи, беднели, жители их перебивались с хлеба на квас. Общая экономическая ситуация после войны резко ухудшилась, люди жили в постоянном страхе перед «польской угрозой». Поэтому не удивительно, что национал-социализм нашёл в этих условиях великолепную питательную среду. Крупные землевладельцы утопали в долгах. Положение в провинции обострялось. И Восточная Пруссия, и Кёнигсберг стояли на краю пропасти. Во время Ноябрьской революции не было подано ни единого импульса, исходившего из Кёнигсберга. Город, в течение многих столетий – венец культурного и научного развития, гордость всей Германии – теперь только вяло следил за ходом исторического развития, диктуемого другими крупными центрами Германии. Повсюду образовывались рабочие и солдатские советы. И в самом Кёнигсберге вскорости был основан Совет рабочих и солдат восточно-прусской провинции, поддерживавший Национальное собрание и требовавший концентрации государственной власти в руках последнего. Большевистской революции население Кёнигсберга однако не хотело.

Август Винниг (1878–1956), верховный президент провинции Восточная Пруссия в Кёнигсберге. 1920 г.

Угроза со стороны России была велика. Полки Красной Армии стояли в непосредственной близости восточно-прусских границ. Кёнигсбергские солдаты и Матросы симпатизировали идее Мировой революции. Большая часть населения Восточной Пруссии выступала за демократическое развитие, поэтому потенциальные революционеры оказались в меньшинстве. В этой связи необходимо упомянуть деятельность рейхскомиссара Августа Виннига. Занимая пост рейхс-комиссара Прибалтийских стран, Винниг организовал немецкое отступление из бывших русских регионов. Впоследствии он был избран на пост рейхс-комиссара Восточной и Западной Пруссии. Использовав свои контакты с командирами немецкой Добровольческой армии, проводившей боевые операции на востоке, Август Винниг задушил восстание матросских ополченцев и восстановил в Восточной Пруссии авторитет государственной власти. Винниг был членом социал-демократической партии Германии. Многие товарищи по партии не одобрили его контактов с национальными и консервативными силами. Однако эта проблематика представляла собой центральную дилемму всего Рейха: без такого сотрудничества переход к новым, демократическим формам государственной власти был бы невозможен.

Капп-путч 1920-го года предоставил социал-демократам возможность окончательно избавиться от Виннига, занимавшего к тому времени пост верховного президента провинции. Он имел неосторожность официально объявить в марте 1920-го года, что и он сам, и администрация провинции признают новое правительство Вольфганга Каппа «единственной существующей законной властью», которой администрация и станет подчиняться. Это высказывание Виннига и правая репутация Каппа, пропагандировавшего ранее свою политику и на территорий Восточной Пруссии, принесли провинции в других частях рейха дурную славу «реакционного гнезда». Что послужило причиной сделанного Виннигом высказывания? Недостаточность информации? Или его собственное глубокое убеждение в том, что он, Винниг, действовал исключительно в интересах Рейха? Полемизировать на эту тему было поздно. После поражения путча верховный президент Винниг был удалён со своего поста.

Ганс Ломайер,1919 по 1933 гг., верховный бургомистр Кёнигсберга. Картина по маслу Арведа Зайтца.

Карл Гёрделер, 1919 по 1930 гг. бургомистр в Кёнигсберге. Рис. Эмиля Штумппа.

Чрезвычайную важность для Кёнигсберга представляла реорганизация на местном административном уровне. Летом 1919-го года на пост главного бургомистра города был избран Ганс Ломейер, на пост бургомистра в 1920-м году был избран Карл Гёрделер. Оба были уроженцами Западной Пруссии. Ломейер до 1919-го года был членом берлинского городского управления. Гёрделер остался в Кёнигсберге вплоть до 1930-го года. Позже он занимал пост главного бургомистра г. Лейпцига. Герои 20-го июля 1944-го года наметили кандидатуру Гёрделера на пост рейхс-канцлера. До прихода национал-социалистов к власти Ломейер и Гёрделер взяли в свои руки руль управления в Кёнигсберге. Имя Ганса Ломейера достигло более широкой известности, но значимость обоих политических деятелей и роль, которую они оба сыграли в истории Кёнигсберга, равноценны.

Из экономической жизни Кёнигсберга перед большим кризисом.

Реорганизация предприятий коммунальных услуг положила начало важных преобразований внутри города. Транспортные предприятия, предприятия энергетического снабжения, городские портовые учреждения и др. были доверены основанным специально с этой целью правлениям, задачей которых стало достижение экономической независимости городских служб. Реализация плана принесла настолько ошеломляющие положительные результаты, что уже в 1931-м году кёнигсбергские предприятия коммунальных услуг и трамвайный парк принесли городу доход размером в приблизительно восемь миллионов марок – четвёртую часть финансовых средств, необходимых городу! Следующим нововведением стало создание Городского банка, вызвавшее массивный протест банкиров. Городской банк выдавал администрации города кредиты, необходимые для претворения в жизнь новых проектов. Основополагающей идеей этой системы было создание новых предприятий с целью преодоления инфляции. Предприниматели получали от города субсидии, а возникшие таким образом предприятия устраняли безработицу, улучшали экономическую ситуацию города и платили налоги.

Финансовая политика администрации заключалась в распространении среди населения облигаций и ссудных векселей. Город делал как можно больше долгов, чтобы иметь возможность закупать недвижимость, земельные участки и пр. С точки зрения граждан города дело было не без подвоха, так как облигации продавались им за деньги, которые, собственно говоря, ничего не стоили. С другой стороны, однако, население выигрывало от осуществления проекта администрации: экономика крепла; городу удалось скупить большое количество земельных участков. На территории, принадлежавшей теперь городу, были возведены новые портовые сооружения, аэродром, здания и другие помещения Ярмарки-Выставки Востока («Остмессе»). Большую часть земельных владений, как, например, территорию под крепостными укреплениями, город откупил у Военного финансового ведомства. Площадь была впоследствии целесообразно использована.

Создание Ярмарки-Выставки Востока («Остмессе») соответствовало традиционному кёнигсбергскому стремлению к преодолению границ и расстояний. Торгово-промышленный центр Кёнигсберг подчеркнул таким образом свою роль пункта скрещения торговых трасс и товарообмена между странами восточной и западной Европы. Последствия Версальсского договора были таким образом смягчены – город не чувствовал себя отрезанным от Рейха «островом». Идея ярмарок-выставок приобрела в то время большую актуальность. В Бреслау в Силезии и в Познани в Польше выставки уже проводились и пользовались огромным успехом. Первая кёнигсбергская ярмарка-выставка состоялась в 1920-м году. В первое время выставки проводились два раза в год – весной и осенью; начиная с 1928-го года – только один раз в год. Сельскохозяйственная продукция играла немаловажную роль, однако и ассортимент промышленных товаров рос на глазах. Проведение ярмарок-выставок было чрезвычайно важно для Кёнигсберга – с политической точки зрения они были связующим звеном между Кёнигсбергом и Рейхом. Рейхс-президент Фридрих Эберт и многие рейхс-канцлеры Веймарской Республики посещали «Остмессе», способствовали на политическом уровне её развитию. «Остмессе» принимала всё более интернациональный характер. Она стала символом посреднической роли Кёнигсберга, его функции связующего звена между востоком и западом. Нельзя забывать, что и в Советской России постепенно созревал крупный экспортный потенциал.

На открытие первой Восточной ярмарки в Кёнигсберг приехал рейхспрезидент Фридрих Эберт. Этим он продемонстрировал связь рейха с оказавшейся в результате Версальского договора на островном положении восточной провинцией.

Чтобы соответствовать требованиям растущего промышленного производства, администрация города приняла решение о расширении и модернизации порта. Уже во времена Императорского Рейка литейная мастерская «Унион» и вагоностроительный завод «Штайнфурт», Кёнигсберг (Пр.), приняли размеры крупных промышленных предприятий. Следствием традиционной торговли лесопильными материалами стало возникновение двух предприятий по обработке целлюлозы, продукция которых поставлялась в Рейх и экспортировалась в Великобританию. Возник ряд специализированных предприятий. В 1875-м году было возведено здание Биржи, построенное в стиле Возрождения. Импозантное здание гармонично вписывалось в общую картину города. В 20-е годы Биржа стала играть особенно важную роль. Как промышленное производство, так и торговля развивались быстрыми темпами. Некоторые промышленные предприятия сохранились и находятся в эксплуатации и по сегодняшний день.

Развивалась дорожно-транспортная система. Чтобы миновать «польский коридор», была создана «Морская служба "Восточная Пруссия"». Пароходы Морской службы курсировали по маршруту Пиллау – Свинемюнде (в Померании). Позже пароходы начали заходить и в порты Травемюнде (в Гольштинии) и Хельсинки. Крупных задач экономического характера Морская служба не исполняла, однако её маршруты связывали Кёнигсберг с Рейхом и способствовали таким образом поднятию духа граждан.

Туристическая фирма Майгофер в Кёнигсберге прилагала большие усилия, чтобы интенсифицировать связи отрезанной провинции с рейхом и с прилегающими странами. С этой целью осуществлялась реклама Пруссии и для англоязычного мира.

На территории бывшего военного аэродрома в Девау (часть Кёнигсберга) был построен пассажирский аэропорт, обеспечивавший воздушную связь с Берлином, Скандинавией, а позже – с Москвой и Ленинградом.

После первой мировой войны бывший защитный пояс был преобразован в зеленый пояс, охватывающий центр. Это было сделано и во многих других немецких городах.

Старые головные вокзалы были закрыты. Их сменил новый современный проходной вокзал – Главный вокзал. Жители города очень полюбили новую зону отдыха – парк, заложенный на месте бывших крепостных сооружений. Парк был разбит под руководством познаньского архитектора садов и парков Эрнста Шнайдера. Парк и по сегодняшний день услаждает взоры как жителей города, так и его гостей. Зона зелёных насаждений расположена на севере города. Верхний пруд и Крепостной ров находятся на её территории.

Складской комплекс в промышленной гавани (точное положение нижний рис.).

Аэроснимок около 1926 г. Вид через Прегель на новые рукава гавани. Строительство новых портовых бассейнов было частью проектной программы для Кёнигсберга, чтобы сгладить негативные последствия Версальского договора.

Сооружение для перегрузки угля кёнигсбергской целлюлозной фабрики (до первой мировой войны).

Организованная в 1920 г. «морская служба восточной Пруссии» должна была способствовать включению Восточной Пруссии и других областей с особым статусом как Данциг и Мемель в систему путей сообщения Германии.

Приземление дирижабля было еще летом 1939 г. аттракционом – неделю позже началась война…

Особое значение для отрезанной провинции Восточная Пруссия имело открытие аэропорта Девау и включение Кёнигсберга в немецкую и европейскую системы воздушной связи.

Со второй половины 19 века Кёнигсберг стал важным индустриальным центром немецкого северо-востока. Особая доля принадлежала «Унион Гисереи» (на фото производство локомотивов 1919 г.), заводам Шихау и известной кёнигсвергской вагонной фабрике Штейнфурт.

Аэроснимок. Вид с северо-востока на замок, западную часть Кнайпхофа, на Хундегат и на складской квартал (Ластадие). Ок. 1925 г.

Аэроснимок. Вид на Кнайпхоф (впереди слева), на складской квартал около Хундегат. Вверх по течению Прегеля виден старый железнодорожный мост. Ок. 1925 г.

Аэроснимок. Вид на предместье города и Кнайпхоф (с собором) на центр Кёнигсберга, на замок и на Лебенихт. Ок. 1925 г.

Культурная жизнь города после первой мировой войны

Кёнигсберг. Внутренний двор замка со входом в Блутгерихт (слева низкое здание северной части замка).

Кёнигсбержцы всегда были большими любителями культуры. С незапамятных времён Кёнигсберг являлся символом немецкого философского духа, крупным образовательным и культурным центром. Кёнигсберг прославился как «город музыки». Даже в послевоенное время культурная жизнь города била ключом. Для студентов других университетских центров устраивались так называемые «восточные семестры» (Остсеместер). Учащиеся знакомились с жизнью на востоке Германии, с культурой Кёнигсберга, посещали университетские лекции, ходили в театр и на концерты.

В Кёнигсберге того времени выпускались, как прежде, газеты и журналы самых различных направлений; книжные магазины снабжали жителей города и его гостей «пищей духовной»; «Гётевский союз» развернул бурную деятельность; Агнесса Мигель и Эрнст Вихерт выступали с авторскими чтениями.

Агнес Мигель (1879-1964), один из выдающихся поэтических талантов немецкой литературы 20 века. Своим происхождением, жизнью и творчеством она наитеснейше связана с Кёнигсбергом.

Эрнст Вихерт (1887–1950) был многосторонне связан с Кёнигсбергом, особенно из-за своей педагогической деятельности.

«Блутгерихт» (здесь Ремтер) – знаменитый ресторан и излюбленное место встречи в старом Кёнигсберге.

«Блутгерихт» – резьба по дереву по рис. Вальтера Буша (около 1885 г.).

Летом 1930-го года количество студентов Альбертины достигло рекордных размеров: в университете обучалось 4113 студентов, из них – 761 девушка. Слава некоторых профессоров не умерла и по сегодняшний день. Назовём некоторых из них: теолог Ганс Иоахим Иванд (приват-доцент университета), юрист-международник Герберт Краус, философ Гейнц Хаймзёт, германисты Вальтер Циземер и Иосиф Надлер, историки Ганс Ротфельс и Теодор Шидер, индолог Гельмут фон Глазенапп, музыковед Иосиф МюллерБлаттау. В 1940-м году университетом был приглашён для чтения курса лекций знаменитый специалист по контрастивной психологии Конрад Лоренц.

В 1924-м году в стенах Альбертины состоялись торжества по поводу 200-летнего юбилея Иммануила Канта. Фридрих Ларс приурочил к этой дате открытие нового памятника Канту при кафедральном соборе. Памятник сохранился и по сегодняшний день. Министр-президент Пруссии, урождённый кёнигсбержец Отто Браун и государственный секретарь (позже министр культуры) Беккер произнесли посвящённые торжествам речи. Свет маяка Кёнигсбергского университета распостранился далеко за пределы Пруссии. Профессора и студенты Альбертины поддерживали тесные контакты с образовательными центрами Прибалтики, с местным населениема также с проживавшими в Прибалтике немцами.

Новым элементом культурной жизни Кёнигсберга стало радио. Радиостанция была детищем коммерсанта Вальтера Цабеля, позднее она стала собственностью комитета по проведению «Остмессе», и таким образом – собственностью города. В 1930-м году была построена крупная радиостанция Гейльсберг, владельцем которой сначала было акционерное общество «Ораг» (Остмаркенрундфунк-Акциенгесельшафт), а затем – радио Рейха. Интендант гамбургского Северного Немецкого Радио Вальтер Гильперт был в молодые годы сотрудником этой радиостанции. Прославились радиоконцерты симфонического оркестра под руководством Германа Шерхена – поклонника современной симфонической музыки. Шерхен являлся одним из ведущих музыкантов того времени, звездой на кёнигсбергском музыкальном небосклоне. Во время 60-го Музыкального Фестиваля Всеобщего немецкого объединения музыкантов он руководил проведением всех концертов.

Грефе и Унцер: «Дом книг» в Кёнигсберге, на Парадной площади напротив нового университета. Богатое традициями кёнигсбергское издательство. Основано в 1722 г. и обладающее самым большим книжным ассортиментом в Европе.

Грефе и Унцер. Дом книг. Торговые помещения на втором этаже: антиквариат и научный отдел.

Новое здание университета Альбертины на Парадной площади, ок. 1931 г.

Экслибрис государственной и университетской библиотеки.

Бумажная печать университета (1934).

Конрад Лоренц (1903–1989) родом из Австрии, с 1940 г. директор института сравнительной психологии в университете.

Вальтер Циземер (1882–1951) из Западной Пруссии. Профессор немецкого языка и литературы в университете. Он был одновременно основателем и директором института по краеведению Восточной Пруссии – одного из важнейших учреждений восточно-прусского страноведения.

Альфред Укслей (1874–1955), профессор практической теологии Кёнигсберского университета и его ректор в юбилейном году памяти Канта 1924 г.

Ганс Ротфельс, родился в 1891 г. в городе Касселе. Профессор истории в университете. Умер в Тюбингене в 1976 г.

Прусский министр-президент Отто Браун (1872–1955) родом из Кёнигсберга (репр. с рис. Эмиля Штумппа 1926 г.).

Открытие «Остмаркен-радиостанции» в 1924 г. Имело для Восточной Пруссии из-за ее особого положения большое значение.

Трансляционные мачты кёнигсбергской радиостанции со старой Пиллауэр-ландштрассе (сег. ул. Дмитрия Донского), на стыке с Лавскер Аллее.

Дирижер Германн Шерхен (1891–1966), по рис. Эмиля Штумппа.

Все круги населения вносили свой вклад в многообразную культурную жизнь Кёнигсберга: немецкий рабочий союз мандолинистов.

Последняя фаза перед катастрофой

Навевающая оптимизм картина оживлённой культурной жизни Кёнигсберга плохо гармонировала с общим экономическим положением города. Борьба с инфляцией стоила многих жертв. Большим подспорьем оказалась экономическая деятельность концерна Хуго Штиннес. После покупки концерном обоих предприятий по обработке целлюлозы экономическое состояние города несколько улучшилось. Было основано несколько новых предприятий и фирм. Но радикальных перемен не наблюдалось. Новые границы тормозили развитие торговли. Главные конкуренты Кёнигсберга – Данциг, Гдинген, Мемель, Либау и Рига – оказались в этих условиях опасными соперниками. В 1925-м году 139 кёнигсбергских фирм объявили банкрот. С 1929-го года эскалация экономического упадка стала развивать катастрофические темпы. Финансовая поддержка, оказываемая Пруссии Рейном, не была в состоянии задержать экономический регресс. В 1932-м году 93 000 кёнигсбержцев – четвёртая часть общего количества населения! – жили за счёт социального обеспечения.

В 1933 г. было празднование 600-летнего юбилея собора. Рейхспрезидент фон Гинденбург прислал (за год до своей смерти) поздравление из своего поместья Нейдек (сег. польский Огроджинец, воев. Эльбинг, ок. 140 км от г. Кёнигсберга).

Лицевая и оборотная сторона инфляционных банкнот провинции Восточная Пруссия 1922/23.

Как и повсюду, и в Кёнигсберге упадок экономики привёл к образованию превосходной питательной среды для развития радикализма – справа и слева. В марте 1933-го года – Адольф Гитлер был уже целый месяц рейхс-канцлером – в ходе выборов городских депутатов национал-социалистам удалось получить абсолютное большинство голосов. Главный Бургомистр Ломейер был сначала устранён от занимаемой им должности, а в октябре 1933-го года он был вынужден выйти на пенсию. Его последником стал Гельмут Вилль (см. «Альтпройсише Биографи [Биография Старопрусского Края]». Ⅳ, стр. 1302). Эрих Кох, занимавший с 1927-го года пост гауляйтера Национал-социалистической Рабочей Партии Германии НСДАП в Восточной Пруссии, стал в июне 1933-го года верховным президентом. Кёнигсберг и Восточная Пруссия стремительными темпами приближались к катастрофе.

Эрих Кох является типичным примером государственного деятеля этой душевно-больной эпохи. По профессии он был железнодорожником. Долгое время он был безработным. С Кёнигсбергом этот национал-социалист ничего общего не имел. По приказу партии он покинул Мюнхен и был направлен в Кёнигсберг с целью проведения пропаганды. Местная партийная ячейка, насчитывавшая к моменту его прибытия всего 80 членов, под руководством Коха вскоре достигла угрожающих размеров. Он основал «Прусскую газету» – рупор пропаганды национал-социалистов. Кох без устали организовывал собрания, марши и хулиганские эксцессы. Всеми правдами и неправдами он боролся против коммунистов. Кок был единичным явлением среди национал-социалистов, так как карьеру свою внутри НСДАП он начал, будучи убеждённым христианином. В 1933-м году кёнигсбергский теолог Иванд (противник Национал-социалистов) так описывал свою беседу с Кохом: «Встреча с ним произвела на меня чрезвычайно сильное впечатление; с глубочайшим пониманием он говорил о нашей церкви, но центральным понятием для него была не церковь как таковая, а вера. Сам он родом из Эльберфельда, где он был членом Союза юных христиан. С тех пор он стал углубляться в изучение борьбы различных вероисповеданий. О ключевых моментах жизни христиан он говорит с таким глубоким чувством – это кажется чудом.» Борьба внутри лютеранства, однако, продолжалась, несмотря на чувствительность Коха. «Немецкие христиане» (Союзники Гитлеровской Партии) и в Кёнигсберге стремились к первенству и власти. В сентябре 1934-го года в зале общины на Кнохен-штрассе («Костяная улица») было открыто собрание противников гитлеровских «Немецких христиан», метко прозванная горожанами «костяным синодом». Из 50-и кёнигсбергских священнослужителей 30 пасторов остались верны истинному христианству. Во главе этого движения (по немецки: Бекененде кирке) стояли пастор Линк и пастор Беккманн. После окончания войны пастор Линк остался в Кёнигсберге, помогал прихожанам, утешал их, как мог, стал неофициальным представителем немецкого населения и посредничал между немцами и советскими властями.

Гуго Линк (1890–1976), священослужитель в Кёнигсберге. Он был в Кёнигсберге до 1948 г. и активно защищал оставшуюся часть немецкого населения.

Эрих Кох тем временем продолжал свою мрачную карьеру. Цель оправдывала средства, а целью была неограниченная власть.

Физическое уничтожение политических противников и преследование еврейского населения были важнейшими аспектами его деятельности. Организовав «Фонд Эриха Коха» , он сколотил огромное состояние. Во время второй мировой войны на посту рейхс-комиссара Украины его нацистские методы стали причиной растущей ненависти поначалу мирно настроенного населения и организации движения сопротивления и партизанской борьбы. Под конец войны, «не останавливаясь на достигнутом», Кох задержал организацию эвакуации населения Восточной Пруссии, что стало причиной гибели многих тысяч гражданских лиц, ставших жертвами фурии войны. Сам Кох переправился через Балтику на ледоколе, скрывался некоторое время в зоне британской оккупации, был задержан и передан в 1950-м году польским властям для вынесения приговора. В 1959-м году он был приговорён к смертной казни. Приговор не был приведён в исполнение. В бывшей восточно-прусской тюрьме Вартенберг он провёл последние годы своей жизни. Кох умер в ноябре 1986-го года. Катастрофа Восточной Пруссии в это время относилась уже в область истории.

До начала войны были еще полные надежд планы на будущее (здесь т. н. «Замландплан», который предусматривал строительство нового университетского городка во Фритценер-лесничестве севернее Кёнигсберга). Этот план был связан с опубликованным в Рейхсгезетцблат в марте 1941 г. «распоряжением о новой планировке Кёнигсберга» (ср. Гаузе: История. Том Ⅲ, стр. 130 и табл. ⅩⅡ).

Перечень лекций университета Альбертины, последний семестр 1944–45 гг., который был в январе 1945 г. из-за военного положения прерван.

Аэроснимок. Лето 1944 до бомбовых налетов. Вид на Парадную площадь и университетское здание. На снимке видны каналы. Это строительные работы, связанные с сооружением бункера для генерала Лаша – последнего коменданта города, объявленного крепостью.

Почтовая марка, посвященная празднованию 400-летия Альбертины.

Применяя крайне сомнительные методы, национал-социалисты добились временного оздоровления экономики. Также и Остмессе была поставлена на службу нацистской пропаганды. 18-го августа 1935-го года произошёл внутрипартийный скандал: министр экономики Ялмар Шахт в одной из радиопередач отрицательно высказался о6 единовластии вождей партии и об их постоянном вмешательстве при решении экономических вопросов. Министр пропаганды Геббельс запретил опубликование речи Шахта в прессе. Тогда Шахт заказал в типографии 10 000 экземпляров текста своей речи и стал распространять их в здании Рейхс-банка. В конце концов ему удалось распространить ни много на мало 250 000 экземпляров текста своей речи. После войны Шахт описал это происшествие на страницах своей автобиографии. Он подчеркнул, что к этому решительному шагу его побудило желание продемонстрировать свою независимость от национал-социалистической партии.

Временный экономический подъём оказался мыльным пузырём. Экономика превратилась в конвейер снабжения войны. Кёнигсбергская промышленность не составляла в этом плане исключения. На потрясённой кризисом верфи Шихау производился ремонт подводных лодок и осуществлялось производство миноискателей. На верфи работало 19 000 человек, половину из них составляли откомандированные на принудительные работы иностранцы. Две группы войск Вермахта использовали Кёнигсберг в качестве исходного пункта нападения на Советский Союз.

Катастрофа приближалась. Для Пруссии это время было спокойной, почти идиллической порой. О войне напоминали только фронтовые новости. Часть населения Рейха эвакуировалась в Восточную Пруссию – там не было бомбёжек. Также и Кёнигсберг считался безопасным местом. Достопримечательным событием того времени стал перенос места захоронения поэта Вальтера Флекса, погибшего во время Первой Мировой войны на балтийском острове Эзель, в Кёнигсберг, на гарнизонное кладбище у Заккхаймских ворот. Ещё в 1947-м году могила Флекса находилась на прежнем месте. Другим крупным событием общественной жизни стала выставка знаменитой Янтарной Комнаты, прибывшей в Кёнигсберг из Царского Села (с 1937-го года: Пушкин). Позже экспонаты были упакованы в ящики, которые были помещены в темнице Замка. Дальнейшая судьба Янтарной Комнаты не выяснена. Ещё сегодня загадка Янтарной Комнаты занимает умы всех исследователей истории Восточной Пруссии.

Гордостью Кёнигсберга являются герои 20-го июля 1944-го года. В этот день в «волчьем логове» под Растенбургом было совершено покушение на фюрера. Бывший бургомистр Кёнигсберга Карл Гёрделер был участником покушения. Позже стало известно, что и его брат, член Городской палаты Фриц Гёрделер, и советник магистрата по строительным вопросам Вальтер Швартц и племянник последнего, часовщик Арнольд Бистрикк, принимали участие в покушении на Гитлера. Карл Гёрделер был казнён 2-го февраля 1945-го года, его брат Фриц – 2-го марта того же года. Швартц и Бистрикк были освобождены из берлинской тюрьмы Плётцензее в ходе наступления советских войск.

Бомбёжки в августе 1944-го года стали началом конца. Кёнигсберг был смертельно ранен, и всё, что последовало в дальнейшем, было только агонией, последними предсмертными конвульсиями 700-летнего немецкого города.

Мемориальный камень, посвященный университету им. Альбертуса на русском и немецком языках. Установлен на Кнайпхофе, где раньше стояло старое здание университета. Идея и эскиз этого мемориального камня принадлежат проф. Казимиру Лавриновичу, математику теперешнего русского университета. Изготовление и установку мемориального камня осуществило городское управление Калининграда в 1994 г. в связи с 450-летием основания Кёнигсбергского университета.

Часть Ⅱ. Кёнигсберг с 1944/1945 годов по сегодняшний день Петер Вёрстер

Кёнигсберг – и после 1945 года?

Ход истории определяется людьми, творящими её. Местность, ставшая сценой исторических событий, является вторым определяющим фактором. Чего история никогда не сможет – это поставить точку. Прошлое вплетается в ткань настоящего, независимо от того, новый ткач работает над полотном или старый. Летопись Кёнигсберга запечатлена в душах людей, в прошлом называвших Кёнигсберг родным городом. Сейчас судьба их разбросала по всему миру; большая часть бывших кёнигсбержцев живёт в ФРГ, где развернули свою деятельность «Городская община Кёнигсберга», «Кёнигсбергский дом» и другие организации, хранящие традиции города, наполняющие историю новой жизнью. Сам город на Прегеле и его окрестности, начиная с 1946-го года официально носят имя Калининград и Калининградская область. С момента капитуляции крепости 9-го апреля 1945-го года эта местность претерпела множество перемен. С одной стороны необходимо упомянуть разрушения, которые город потерпел в результате бомбёжек в августе 1944-го года, а также в ходе боевых действий в марте/апреле 1945-го года. Старинный центр города, средневековые городки – части общего кёнигсбергского архитектурного комплекса – были разрушены на 90%. С другой стороны нельзя забывать, что в конце 1947-го – начале 1948-го годов последние крупные группы коренного населения окончательно покинули территорию города, а уже начиная с 1945-го года начали прибывать советские новопоселенцы. В настоящее время население города составляет уже больше чем 400 000 жителей. Архитектурные планы построек на территории частично разрушенного до основания города первоначально не предусматривали ни малейших попыток восстановления прежнего образа и характера Кёнигсберга, его исторических архитектурных ценностей. История при составлении планов застройки города не играла определяющей роли, как, к примеру, в городах Данциг (Гданьск) и Бреслау (Вроцлав), где «милая старина» продолжала жить, окружённая любовью и благоговением. В Кёнигсберге, однако, действовал ряд факторов – (политических, экономических и географических), сильно повлиявших на его дальнейшее развитие после 1945-го года. Раньше Кёнигсберг был крупным восточным немецким культурным и экономическим центром, ныне это самый западный русский крупный культурный и экономический центр, портовый характер которого бесценен с точки зрения выхода в Балтийское и Северное моря, в Атлантический океан и дальше, в безбрежные просторы мирового океана. Для Советского Союза Кёнигсберг «на Запад прорубил окно». С тех пор, как в 1991 году Советский Союз распался, а Прибалтийские государства и Белоруссия приобрели свою самостоятельность, возникла совершенно новая ситуация. Как пойдет дальнейшее развитие, сегодня еще трудно предсказать. Кёнигсберг стал снова темой в рамках европейской политики.

Ночные бомбёжки. Завоевание города Красной Армией.

Первые налёты на Кёнигсберг с воздуха советские авиационные войска произвели осенью 1941-го года и весной 1943-го года. По сравнению с конечной фазой боевых действий разрушения были сравнительно незначительными. Отмечались жертвы среди гражданского населения, так как жертвой бомбёжек стали и жилые дома. Вторая волна бомбёжек со стороны военно-воздушного флота Великобритании в августе 1944-го года стала для населения ужасающей катастрофой. В ночь с 2б-го на 27-е августа, а позднее в ходе генерального наступления союзных войск в ночь с 29-го на 30-е августа произошла непоправимая трагедия гибели исторической части города. 167 бомбардировщиков в первую ночь и 189 во вторую (из них всего 19 самолётов были сбиты или же пропали без вести), прилетевшие со стороны шведской границы, имели, как казалось, своей целью почти исключительно исторические части города внутри старинных городских стен, а в первую – средневековые городки Альтштадт, Лёбенихт и Кнайпхоф и живописный Складской квартал (Шпайхерфиртель) на Прегеле. Около 5000 человек погибло, около 200 000 потеряли крышу над головой. Это было нападение исключительно с целью террора, оснащённое 263,4 тоннами разрывных бомб и 677 тоннами зажигательных бомб. Каких-либо военно-стратегических целей оно не преследовало.

Знаменитое заведение Цшока до и после бомбежек.

Фотоснимки Мюнцплатца; вверху: до бомбежек, внизу: после разрушения бомбардировщиками западных союзников.

Западная сторона кёнигсбергского замка после бомбежки.

Восточное крыло замка после бомбежки.

Старый университет на Кнайпхофе до бомбежек.

Старый университет на Кнайпхофе после разрушения.

Западный фасад собора после разрушения.

Фасад биржи на Пригородной Лантгассе после разрушения.

Здание провинциального правительства после бомбежек.

Третья волна разрушений разразилась в конце марта–начале апреля 1945-го года в результате наступления Советской Армии на Кёнигсберг. В ходе заключительной фазы боевых действий сильно пострадали районы города, построенные в 19-ом и 20-ом столетиях, а также части пригородов. Постройки были, однако, разрушены не по всей площади, как это произошло в результате бомбёжек английской авиации. В особенности на севере и северо-западе города, в Марауненгофе, на Хуфене и в Юдиттене большая часть построек пережила бомбёжки без повреждений или с незначительными повреждениями. Здания вокруг Ганзейской Площади (Ганза-Плац), а также постройки Ганзейского Кольца (Ганза-Ринг) тоже сохранились.

Печален тот факт, что в первые дни после капитуляции крепости охваченные духом мести и разрушения победители уничтожили многочисленные постройки (и ценную жилую площадь), не преследуя при этом каких-либо стратегических целей.

Илья Эренбург (1891–1967) – фронтовой писатель и пропагандист. Статьями и воззваниями он провоцировал бесчинства над беззащитным гражданским населением. В его пресловутой листовке «Убей» встречаются такие высказывания: «Немцы – не люди». И: «нет для нас ничего веселее немецких трупов».

Билет на 22 января 1945 г. на последний идущий на Запад (в Берлин) поезд. После этого была отрезана связь в направлении Эльбинг, а позже и в направлении Пиллау–Кёнигсберг.

Генерал Отто Лаш (1893–1971) – последний командующий защитниками Кёнигсберга.

Красная Армия на марше по Восточной Пруссии. Здесь в Тильзите. До Кёнигсберга еще 120 км.

Сохранившийся памятник Шиллеру (кр. Станислаус Кауэр) рядом с Новым Драмтеатром среди разрухи. Снимок после капитуляции 9–10 апреля 1945 г. (ср. с. 139).

На этом месте необходимо упомянуть, что в ходе исторического развития обеих стран, в особенности в последние два столетия, могущественное Российское государство время от времени «заглядывалось» на Кёнигсберг и на Восточную Пруссию. Вспомним период Семилетней войны (с 1758-го по 1763-й год Кёнигсберг был занят российскими войсками). Вспомним первую фазу 1-й мировой войны, когда войска Российской Империи стояли почти у самой границы Кёнигсберга (только после победы у Танненберга и на Мазурскик Озёрах – под командой Гинденбурга и Людендорфа – удалось оттеснить российские войска на менее опасные для Кёнигсберга позиции). В ходе 2-й мировой войны, после поражений Вермахта под Москвой и под Сталинградом, возникла новая возможность завоевания Восточной Пруссии и Кёнигсберга. В октябре 1944-го года Красная Армия впервые вступила на территорию Германии. После краткой серии успехов немецкого контраступления (к примеру, Вермахту удалось отвоевать часть территории между Гольдапом и Неммерсдорфом и удерживать эту позицию на протяжении 1,5–2 месяцев, причём вскрылись случаи насилия со стороны Советских войск по отношению к мирному населению) в январе 1945-го года развернулось в полную силу Генеральное наступление Советских войск на Восточную Пруссию. Дорожное сообщение было блокировано как в направлении Эльбинг–Берлин, так и в направлении Пиллау. Советским войскам удалось продвинуться через Метгетен к западной границе города вплоть до Фришес Гаффа. В ходе боевых действий 19-го февраля 1945-го года немецким войскам на короткий период времени удалось отвоевать дорогу в Пиллау и достичь находящегося там порта. В Метгетене вновь были обнаружены доказательства ужасающих эксцессов против немецкого гражданского населения. Найденный там дневник павшего под Метгетеном советского офицера Юрия Успенского является дополнительным подтверждением рассказов свидетелей, переживших эти ужасы. Дорожное сообщение в Пиллау находилось в руках немецких войск вплоть до 13-го марта 1945-го года, то есть в течение трёх недель. Эти три недели были для многих тысяч жителей Восточной Пруссии в то время единственной возможностью бегства от ужасов наступающей Красной Армии. Большинство гражданского населения было спасено в ходе крупнейшей и уникальной в истории Военного и Торгового Флота Германии спасательно-эвакуационной операции под командованием гросс-адмирала Дёнитца. На кораблях сводного флота беженцы переправлялись через море на Запад. В самом Кёнигсберге в марте 1945-го года царило временное спокойствие, «затишье перед штормом», но тиски окружения всё сжимались и сжимались, котёл под Хайлигенбайлем практически уже не существовал. После мощного советского наступления в первые дни апреля 1945-го года (в состав оказавших сопротивление немецких войск входило лишь 35 000 солдат и офицеров) перевес был явно на стороне советского войска, насчитывавшего 250 000 бойцов, даже если не учитывать преимущества в военной технике и в запасе боеприпасов. 6-го апреля 1945-го года разразилось последнее жестокое сражение за Кёнигсберг, повлекшее за собой дальнейшие разрушения строительных сооружений и окончательную капитуляцию «крепости» Кёнигсберг утром 10-го апреля 1945-го года. В городе находились: 110 000 человек гражданского населения и около 30 000 солдат и членов фольксштурма (гражданской обороны).

Судьбы немецких граждан, оставшихся в городе

Оставшихся в городе ожидал постоянный страх перед завтрашним днём. С 10-го по 12-е апреля город был передан в руки мародёров на разграбление. Рука не поднимается описывать ужасающие события этих дней. Улучшения ситуации не предвиделось. Воспоминания жертв катастрофы ещё 50 лет спустя наполняют читателя недоумением и ужасом. По отношению к немецкому населению не существовало ни суда, ни законов. Не на милость, а на месть победителя были отданы эти совершенно беззащитные люди, на произвол, насилие и грабёж, в особенности женская часть населения. Конечно, нельзя отрицать того факта, что далеко не все советские солдаты принимали участие в издевательствах над гражданским населением. Но что это означало для жителей Кёнигсберга, для жертв насилия? В состоянии ли человек, находящийся в подобной безнадёжной ситуации, высчитывать проценты «добрых» и «злых» или размышлять об исторической правде? Жертвам всё это было безразлично, для них важны были только страдание и боль. Постоянный страх, нужда, безнадёжность – вот судьба коренных жителей после «освобождения». Солдат увели в плен – или прямым путём в Россию, или же в промежуточные лагеря в окрестностях Кёнигсберга и в других частях Восточной Пруссии (в Штаблакке, Прейсиш Эйлау, Инстербурге и других населённых пунктах). Гражданских (женщин, детей, старцев) заставляли покидать ставшие нищенскими жилища и отправляться в скитание по окрестностям Кёнигсберга в ходе бессмыссленных так называемых «пропагандистских походов». Это были полные лишений, изнуряющие переходы. Люди постоянно подвергались унижениям, нападкам и насилию, голодали и трепетали за свою жизнь. Слабые в духовном или же в физическом отношении не выносили лишений и умирали в пути. Такой трагедией закончилась жизнь профессора Кёнигсбергского университета, славяноведа Карла Генриха Мейера, который прочитал самую последнюю лекцию в истории Альбертины – лекцию о Достоевском. Он был инвалидом и скончался в пути от перенапряжения, недоедания и лишений. После первых недель постоянного хаоса и неограниченного произвола оставшиеся в живых кёнигсбержцы начали предпринимать первые неуверенные попытки внести хоть немного порядка в свою полную страданий жизнь. Это была жизнь лишенная всякого человеческого достоинства: голод, эпидемии, нападения со стороны победителей и банд мародёров, постоянный страх перед арестом или высылкой из Кёнигсберга в Россию. Единственной опорой, единственной помощью были оставшиеся в Кёнигсберге немецкие врачи и представители духовенства, взвалившие на свои плечи непосильный труд. Назовём хотя 6ы малую часть их имён: профессор Вильгельм Штарлингер, директор эпидемического лазарета Елизаветинской больницы; хирург граф Ганс фон Лендорф и гигиенист Ганс Шуберт (больница «Милосердия» [Бармхерцигкайт]). Каждый из них является автором мемуаров (воспоминания Ганса Шуберта вышли в свет под псевдонимом Дейхельман). Из духовных лиц невозможно не упомянуть католических священнослужителей Алоизия Ланновского и Пауля Хоппе, которые сумели организовать работу двух сиротских домов в Кёнигсберге, и лютеранских пасторов Леопольда Беккмана и Эрнста Мюллера, погибших впоследствии от руки мародёров, а также и прежде всего Хуго Линка. В послевоенное время, находясь в Западной Германии, Данновски, Хоппе и Линк опубликовали свои воспоминания о кёнигсбергских событиях того времени. Хуго Линк стал с течением времени без какого-либо «официального» поручения доверенным представителем немецкой части населения и вёл необходимые переговоры с советскими оккупационными властями. Необходимо подчеркнуть, что с момента легализации оккупационной зоны советскими властями пресекались все попытки создания для немецкого населения собственного управления или представительства в городе. Зачастую рискуя своей жизнью, пастор Линк пытался использовать свою неофициальную позицию представителя немецкой части населения, чтобы оказать помощь страдающим от особенно страшной нужды, чтобы обратить внимание властей на потребности оставшихся в городе немцев. Некое высокопоставленное лицо из Москвы высказало в своё время предложение назначить пастора Линка епископом Восточно-Прусской церкви. Но, к сожалению, основой этого предложения были временные тактические причины, а не ориентированные на будущее планы облегчения ситуации немцев, отмены бесправия по отношению к ним, признания их народной группой, живущей на советской территории. Точно также обстояло дело и с обсуждением внутри советских властей плана создания «немецкого управления» в оккупированном Кёнигсберге. В некоторых районах города действительно лица немецкого происхождения (как правило, коммунисты) были назначены на должности районных бургомистров. Но они не были в состоянии выполнять эту административную функцию, не располагали свободой действия. Единственной их задачей была передача предписаний советских властей оставшемуся в городе немецкому населению. Отсутствие даже минимальных компетентных полномочий, полное бессилие облегчить катастрофическое положение соотечественников, доводили подобного «бургомистра», если он был честным человеком, до нервного потрясения.

Карл Генрих Мейер (1890–1945), профессор славистики в Альбертине. Он умер во время одного из маршей в Замланд от перенапряжения.

Профессор Вильгельм Штарлингер (1898–1956) со своим сыном. Репр. с картины Рихарда Цепке (до 1939).

Титульный лист книги воспоминаний священника Гуго Линка о времени ужасов в Кёнигсберге.

Единственная газета, выпускаемая советским руководством для оставшегося немецкого населения в Калининградской области.

Город превратился для немцев в огромный лагерь для интернированных. Покидать город без особого разрешения было запрещено. За пределы города немцы имели право выезжать исключительно на работы. Несмотря на всё это многим удалось бежать через Литву, нелегально.

Для оставшихся в городе немцев советская администрация в 1947/48 годах начала издавать газету на немецком языке «Новое время» («Нойе Цайт»). В подзаголовке газеты стояло: «Газета для немецкого населения Калининградской области». Газета выходила два раза в неделю с июня 1947-го года по октябрь 1948-го года. Всего вышло 137 выпусков газеты, как правило, в две страницы. Редакция помещалась сначала на Барнаульской улице (бывшие Друмм-штрассе и Сенной рынок), а позже на Сталинградской Аллее (до 1961-го года это название носили бывшие Хуфен-аллее и Хаммер-вег). Ответственным редактором был В. Руденко, иногда его замещал В. Пестов. Все сотрудники газеты были русскими, судя по подписям под статьями. Среди последних не встречалось ни одного-единственного имени немецкого автора. Особого внимания заслуживает статья из 5-го номера газеты за 1947-й год под заголовком «Школа для немецких детей», повествующая о трёх начальных и двух семилетних школах, учреждённых в Кёнигсберге. Судьба детей-сирот из Восточной Пруссии не упоминалась в статье конкретно, однако сам за себя говорит тот факт, что 15 школ в самом городе и на территории бывшей северо-восточной части Пруссии были открыты как школы при сиротских домах. Трудно, однако, установить, проводились ли в этих школах регулярные занятия, как в других советских оккупационных зонах.

В одной из заметок газеты упоминался «Немецкий клуб». В начале 1946-го года советские власти предприняли попытку склонить живших в городе немцев на сторону коммунистического мировоззрения. Для осуществления этого плана они попытались использовать «Немецкий клуб». Но внешние рамочные условия не дали этому плану осуществиться. И вообще, проблемы оставшегося в городе и его окрестностях немецкого населения, для которого, собственно говоря, и издавалась газета, в ней поначалу или совсем не упоминались, или же упоминались, но только с точки зрения советских властей, а позже и совершенно игнорировались.

В день капитуляции (9-го апреля 1945-го года) в городе проживало около 110 000 немецких гражданских лиц. В конце июня 1945-го года состоялась перепись населения, организованная советской стороной среди немецкого населения. В итоге этой переписи было зарегистрировано уже всего 73 000 жителей немецкого происхождения. При учёте возможных неточностей и ошибок итог переписи в основном опирается на реальные данные: многим удалось бегство из города и окрестностей; большое количество людей скончалось от нужды, голода, эпидемических и других заболеваний; одни стали жертвами преступности; другие были принудительно высланы на территорию России.

Немецкое население таяло на глазах. В 1947-м году, когда началось официальное «выселение», в городе оставалось всего лишь 25 000 немцев, которые впоследствии, осенью 1947-го и весной 1948-го годов были эвакуированы в центральные и западные районы Германии. Что ощущали эти люди, покидая родные места? Фриц Гаузе в опубликованной позже «Истории города» описывал их чувства так: «Два с половиной года беспрестанного страха – это время было исполнено таких ужасов, что потеря Родины, потеря всего имущества, уже не представлялись людям жестокой несправедливостью. Напротив, это было избавлением, надеждой на будущее, тем более, что эвакуация проходила в более менее организованном порядке. Семисотлетнюю историю Кёнигсберга уезжающие хранили в душах, забирали с собой единственным багажом. Кёнигсберг они увозили с собой, а покидали – Калининград.» (Том Ⅲ, стр. 175.) Задачей грядущих поколений исследователей станут изучение и отображение истории этого периода времени в жизни Кёнигсберга на основании советских архивных материалов, к которым, как мы надеемся, будет открыт доступ.

Несмотря на то, что большая часть коренных кёнигсбержцев покинула город, в городе и в области осталось незначительное количество немецкого населения. Это либо отдельные восточно-прусские семьи, жившие в Кёнигсберге до 70-х годов и лишь впоследствии выехавшие на Родину, либо немцы, которые в послевоенное время были ещё маленькими детьми-сиротами, попавшими в детские дома и оставшимися таким образом в родных местах. Так, к примеру, сложилась судьба Эдуарда Корбаха, руководителя художественного коллектива комбината по обработке янтаря в бывшем Пальмиккене (80-е годы), о работе которого рассказывала статья московской газеты на немецком языке «Нойес Лебен» («Новая жизнь»). Эдуард Корбах является коренным кёнигсбержцем, как и некоторые другие немцы, оставшиеся после войны на родине. В 60-х/70-х годах в город на Прегеле прибыло также несколько сотен немцев из Казахстана, которые надеялись таким образом ускорить свой выезд в Западную Германию.

Советские статистики (нам в настоящий момент, к сожалению, неизвестно, были ли опубликованы эти статистические данные) установили в самом городе 305 лиц немецкой национальности (1990). Имеются также данные о немцах, прибывших в город на Прегеле из мест сталинской ссылки. Некоторые из них были упомянуты в официальных советских публикациях. В Кёнигсберге по сегодняшний день жил и творил поэт и писатель, пишущий свои произведения на родном немецком языке. Его имя – Рудольф Жакмьен. Его творчество мы представим позже в особом порядке (см. «Культурная жизнь города и области»). С 1990-го года существует культурное объединение граждан немецкой национальности под названием «Айнтрахт». Его деятельность осуществляется немцами, проживающими как в самом городе, так и в области.

Советская администрация города и области

Бывшая ратуша Кёнигсберга на главной площади. И сегодня резиденция городского управления (открытка 1988 г.).

Соответственно результатам советско-польских переговоров, а также тексту Потсдамского протокола северная часть Восточной Пруссии с её столицей Кёнигсберг была передана Советскому Союзу под полное административное управление. В октябре 1945-го года Советский Союз официально аннексировал область, вследствие чего возникла административно-политическая территориальная единица под названием «Кёнигсбергская область». В апреле 1946-го года область была официально присоединена к Российской Федерации (РСФСР), несмотря на то, что территориальной слитности этой республики с Кёнигсбергской областью, собственно говоря, не существовало. В июле 1946-го года Кёнигсберг был переименован в Калининград, в честь политического деятеля Михаила Ивановича Калинина, почившего 3-го июня 1946-го года и занимавшего к моменту своей смерти пост председателя Верховного Совета. Символически это переименование города означало дальнейшую руссификацию города и области и олицетворяло политическую власть Советов.

Кёнигсберг является административным центром области. Его статус соответствует таким образом приблизительно статусу столицы маленькой Федеральной земли в ФРГ. В течение последних 50-и лет его территория была разделена на 5 городских районов. Это административное деление в течение всего указанного времени не подвергалось каким бы то ни было изменениям. Границы районов города определены чрезвычайно чётко.

Начиная с 1946-го года Кёнигсберг имеет собственную городскую администрацию. В 1968-м году мэрия разместилась в здании Городского Дворца на площади «Ганза» (площади Победы).

Ганзейскаяая Площадь (Ганзаплатц) – сегодня Площадь победы, с видом на здание областного суда (слева) и на северный вокзал (центр). Справа памятник Ленину на передней части бывшей Восточной ярмарки. В послевоенное время – главная площадь для проведения парадов и демонстраций (открытка 1988 г.).

Но, как уже было указано выше, Кёнигсберг одновременно является административным центром всей области, центром управления, центром партийных и комсомольских органов. Основной состав последних разместился в здании бывшего Финансового ведомства, на бывшей Альте Пиллауер Ландштрассе (Старая Пиллавская столбовая дорога), которая хорошо сохранилась по сегодняшний день (ул. Дм. Донского).

В 1939-м году общая площадь города Кёнигсберга составляла 192,8 квадратных километров, в 1953-м году была зарегистрирована общая площадь города размером в приблизительно 180 квадратных километров. До 1976/77-го годов были произведены строительные работы, в результате которых площадь города увеличилась на приблизительно 20 квадратных километров. Таким образом произошло расширение общей площади города до приблизительно 200 квадратных километров. План расширения городской территории был разработан в 1972-м году и предусматривал застройку западных и северо-западных прилегающих к городу территорий, а также постройки на юго-западе официальной границы города. Этот план расширения городской территории был полностью претворён в жизнь.

Восстановление города

В первые десятилетия после 2-й мировой войны (приблизительно до 1975-го года) большая часть руин и развалин в частях города, ставших жертвами артиллерийского обстрела и бомбёжек, попросту удалялись, а места, где находились разрушенные постройки, разравнивались. Целые кварталы превращались подобным образом в незастроенные площади, покрытые древесными насаждениями и кустарником, как они существовали, быть может, до 13-го столетия, то есть до времени основания на этой территории резиденции Тевтонского Ордена. Восстановление города в послевоенное время происходило в рамках, сознательно игнорирующих историческое прошлое. Множество планов и предложений конкурировали в первое время друг с другом. Уже в 1952-м году дискутировались первые планы восстановления города. Однако каждые два–три года выдвигались новые планы, созывались архитектурные конкурсы. Но практическая реализация проектов заставляла себя ждать. В 1972-м. году состоялся архитектурный конкурс, возбудивший такое большое внимание общественности, что застройка центральной части города, а также план расширения города наконец получили «добро» администрации.

В общем и целом можно, пожалуй, утверждать, что Советский Союз, новый хозяин города, никогда не имел намерения восстановить разрушенные части старинного города в их прежнем виде, совершить акт возрождения исторических архитектурных памятников. В Польше – в Данциге (Гданьске) и в Бреслау (во Вроцлаве) – в послевоенное время царило совсем другое отношение к подобным сокровищницам древней истории. Там города были восстановлены в соответствии со старинными архитектурными планами. Что касается Кёнигсберга, то тут проявилось диаметрально противоположное отношение к завоёванной территории. В этом месте необходимо, однако, подчеркнуть, что это отношение не представляло мнения всей советской общественности. Существовали в общем масштабе во всём Советском Союзе и в местном масштабе в самом Кёнигсберге движения, выступавшие за реставрацию сохранившихся частей исторического Старого города (Альтштадта), за объявление руин историческими памятниками в том случае, если реставрация по каким бы то ни было причинам невозможна. Многие выступали за органическое вплетение подобных памятников в полотно общей картины города. Эту благородную цель преследовали как специалисты строительного дела – архитекторы, так и другие представители культуры, как, например, писатели. Были даже ветераны войны, участники боёв за Кёнигсберг в 1945-м году, выступавшие за восстановление исторических архитектурных ценностей Кёнигсберга. Некоторые из них обращались в прессу (к примеру, открытое читательское письмо в Литературной Газете, № 129 от 30-го октября 1965-го года) и пытались привлечь внимание общественности к происходящему уничтожению сокровищ старинной архитектуры. В особенности подчёркивалось историческое значение руин Замка. Но все усилия были напрасны, борьба против администрации бесполезна.

Кёнигсберг середины 60-х годов. Вид с руин замка на местность, где ранее был Старый город. И по другую сторону Прегеля через Кнайпхоф на биржу и Пригородную Ланггассе. Справа – Хундегатт, на переднем плане – часть парка, где стоял памятник Бисмарку. На цоколе памятника долго стоял бюст полководца Суворова.

Почти та же перспектива два десятилетия позже, снимок из гостиницы «Калининград». Слева местность, где стоял замок (сегодня – Центральная площадь), справа проспект Ленина, вид через Кнайпхоф на биржу, справа на переднем плане – строящееся здание телеграфа (уже построено), справа на заднем плане – Хундегатт.

Большое количество новых, современных построек возникло в шестидесятых годах вдоль проспекта Ленина, магистрали города, пересекающей его с севера на юг. В семидесятых годах был застроен Московский проспект, перпендикулярная к Проспекту Ленина ось города. К территории бывшего Старого города (Альтштадта) примыкает ряд высотных зданий, насчитывающих до 13-и этажей. Такие же высотные здания были возведены в Лёбенихте, на Ломзе, на западе от бывшего Складского квартала и в некоторых других районах города.

Где-то семь или восемь лет тому назад представители городской администрации высказались в том смысле, что в 1945-м году Кёнигсберг якобы вовсе и не существовал, что город был якобы разрушен дотла. По этой причине советские поселенцы не имели ничего, что они могли бы «восстанавливать» или «реставрировать». Поселенцам пришлось поэтому весь город строить заново. Это замечание в принципе верно и соответствует действительности, но оно не действенно для всей территории города. Дотла были разрушены сравнительно небольшие, но представлявшие в своё время особую историческую ценность, районы Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа. Две трети городских построек, в особенности жилые кварталы, возведённые в 19-м и в 20-м столетиях, сохранились. Большинство фабричных зданий, а также портовые сооружения сохранились без повреждений или же понесли минимальные потери строительно-архитектурной субстанции. И по сегодняшний день эти строения составляют костяк производственных сооружений города. Сохранились также железнодорожные пути, сохранилась большая часть инфраструктуры города, сохранились рельсы, сохранилась канальная система. Лишь незначительно пострадали от обстрелов и бомбёжек здания больниц, где по сегодняшний день размещаются важнейшие клиники города и области. Кроме того, сохранились казарменные сооружения и, что немаловажно, Кёнигсбергский морской канал. Все эти сооружения и постройки и в настоящее время находятся в эксплуатации и используются по назначению.

В советских публикациях часто встречается указание на эстетическое влияние большого количества парков, садов, зелёных насаждений и огромного количества цветников и клумб в Кёнигсберге, а также на их пользу для здоровья граждан и для окружающей среды. Авторы восхваляют каштановые аллеи и рощи, воспевают пруды, называют Кёнигсберг «одним из самых зелёных городов страны». Всё это верно и, безусловно, соответствует идеалам и представлениям советских градостроителей. Но надо заметить, что в Кёнигсберге и сама традиция «зелёной сени и душистых цветников», да и большая часть самих зелёных насаждений происходят из «немецких времён». В семидесятые годы к ним добавились площади средневековых Старого города (Альтштадта) и Кнайпхофа, превращённые в парк.

Руины замка с северо-запада. Фото 1967 г. до подрыва руин.

Вид с восточного крыла замка (справа руины здания Унфридта в стиле барокко) через пустырь на руины собора с сохранившейся могилой Канта. Слева – руины рейхсбанка. Фото 1967 г., однако впечатление такое, что война закончилась лишь несколько дней назад.

Новое население города

Одновременно с уменьшением количественного состава коренного немецкого населения росло число новых, советских граждан города. Сначала это были солдаты со своими семьями, позже начали прибывать демобилизованные военнослужащие, а вскоре за ними – специалисты для налаживания работ в порту и на фабриках. В основном эти новые граждане Кёнигсберга были родом из центральной России. Ещё позднее состоялось организованное и систематическое заселение области представителями всевозможных национальностей Советского Союза.

Следующая таблица демонстрирует рост количества населения Кёнигсберга в послевоенное время:

1950: 139 000

1956: 188 000 (десять лет после окончания Второй мировой войны количество населения Кёнигсберга составляло приблизительно 50% числа жителей города до войны).

1965: 253 000

1970: 297 000

1975: 338 000

1981: 366 000

1987: 394 000

1993: 413 000

Процентное соотношение кёнигсбержцев и суммы числа жителей города и области составляло в 1956-м году 30% : 70%, в 1986-м году – 46% : 54%, то есть почти половина жителей области проживает в административном центре. Такая концентрация населения в рамках одного населённого пункта и его окрестностей не обходится, конечно, без проблем. До 1945-го года население Кёнигсберга составляло всего 14,9% общего количества населения провинции Восточной Пруссии.

Новое здание «Остпройсише Ландшафт» на восточной стороне Ландхофмейстерштрассе (улицы Тюленина), ок. 1900 г. Здесь находились банки и различные страховые компании «Остпройсише Ландшафт». Напротив этого сохранившегося здания; стояло старое здание «Ландшафта». Здесь заседал в феврале 1813 г. восточно-прусский Ландтаг. Генерал Йорк произнес свой знаменитый призыв к борьбе против Наполеона. В этом несохранившемся здании был зал Йорка, который напоминал об этом значительном не только для прусской и немецкой истории, но и для прусско-русских отношений событии. Снимок 1994 (ср. стр. 57).

Фасады старых немецких домов в районе Кенигштрассе (ул. Фрунзе/Углова) сильно подвержены разрушению. Снимок 1994 г.

Надстроенное здание (1897) королевской строительной школы, основанной в 1892 г. и реорганизованной позже в государственную строительную школу (геодезия, надземное и подземное строительство).

Церковь королевы Луизы, сегодня театр кукол.

Школа им. королевы Лунзы. Ландхофмейстерштрассе (ул. Тюленина), 1994 г.

В остановленное здание бывшей биржи, теперь «Дворец культуры моряков» (открытка 1988 г.).

Вид с «Дома советов» на несколько лет назад очищенный пруд замка с его двумя новыми мостами. В середине здание бывшего Паркового отеля (открытка 1987 г.).

Вид с «Дома советов» на местность, где раньше был густозастроенный Старый город Кёнигсберга, на Кнайпхоф, который сохранился только в виде зеленой площади (Кафедральный остров) и на руины собора с ясно видимой могилой Канта (открытка 1987 г.).

Вид с западного берега замкового пруда через один из мостов на реставрированное здание бывшего городского зала (штадтхалле). Сегодня в нем находится музей истории и искусства Калининградской области (открытка 1987 г.).

Национальный состав населения в процентах демонстрирует следующая таблица:

1959 1970 1986/87 Русские: 77,1% 77,5% 78,0 % Белоруссы : 9,7% 9,6% 9,0% Украинцы: 7,7% 7,9% 8,0% Другие национальности: 5,5% 5,0% 5,0%

Совершенно очевидно, что в течение почти 30-и лет в этом отношении не произошло каких-либо значительных перемен.

Нам не удалось выяснить, претендовали ли перед 1990/1991 годом представители каких-либо национальных меньшинств города – в общем и целом 85 600 человек, что составляет 22% общего количества населения, – на предоставление им особых прав, что касается образовательной системы, культурной жизни, объединений, союзов и обществ, собственных газет на родном языке и т. д. Известно, что только литовцы, число которых в самом городе не установлено точно (зарегистрировано и опубликовано только число граждан литовской национальности в общеобластном масштабе) имеют возможность определять своих детей в литовские школы, чтобы не терять контакта с родиной, с её культурой и с родным языком, чтобы принимать участие в общественной и культурной жизни Литвы, но эта возможность открывается для литовских граждан города и области на основании того факта, что их место жительства находится в непосредственной близости родной республики. Начиная с 1991 года, произошли заметные изменения в культурной жизни различных нерусских народных группировок.

Экономика

Самым важным экономическим фактором области является рыболовецкое и рыбообрабатывающее хозяйство. По добыче рыбы внутри всего Советского Союза Калининградская область занимает на сегодняшний день третье место после дальневосточных рыбных хозяйств Владивостока и Мурманска. Область поставляет таким образом десятую часть рыбной продукции всей страны. Кёнигсберг представляет собой порт приписки крупной рыболовецкой флотилии, промышляющей в водах Балтийского моря, но главным образом в северном Атлантическом океане. Наряду с рыболовецким промыслом и рыбообрабатывающей промышленностью следующим по важности экономическим фактором области можно назвать машиностроение и металлургию. Эти последние занимают второе место в общем объёме промышленного производства города и области. Сюда относятся, например, верфи (бывшая кёнигсбергская верфь Шихау также работает дальше в полную силу), несколько кораблестроительных предприятий, производящих также ремонтные работы, один завод, производящий оборудование для рыболовецких флотилий, а также несколько фабрик по производству консервов. Само собой разумеется, что все эти предприятия тесно связаны с рыболовецким промыслом области. Работает также бывшая кёнигсбергская фабрика по производству железнодорожных вагонов «Штайнфурт». Производство целлюлозы и бумаги на бывших немецких предприятиях также ведётся дальше; возобновление производственной деятельности этих предприятий состоялось вскоре после окончания военных действий в 1945-м году. Оно было осуществлено при сотрудничестве как немецких, так и русских специалистов. Ни количество, ни местонахождение этих предприятий по сравнению с предвоенным временем не подвергались каким-либо изменениям. После 1945-го года возникло также несколько новых фабрики предприятий, как, например, завод по производству железобетонных строительных элементов, а также завод по производству дренажных труб и кирпича. Сырьё, необходимое для работы этих предприятий (приблизительно три миллиона тонн песка и гравия) добывается в основном тут же, недалеко от бывшего Пушдорфа (сейчас Пушкарёво), местечка, принадлежавшего к бывшему Инстенбургскому округу, а именно на Прегеле, где в 1984-м гаду началась карьерная разработка открытым способом данных сырьевых материалов.

Дорожное движение и транспорт

До 1945-го года Кёнигсберг являлся крупным культурным и экономическим центром, находившимся на крайнем востоке Германии; город был полностью подключён к дорожно-транспортной сети страны и представлял собой таким образом как 6ы «мост», связующий Германию с соседними государствами.

Как железнодорожная сеть, так и система областных дорог и улиц Рейха (Рейхсштрассе) были оптимально развиты и находились на новейшем техническом уровне довоенного времени. Особенного внимания заслуживает автомагистраль Эльбинг–Кёнигсберг, которую на основании готовых дорожно-строительных проектов собирались подключить к запланированной дорожно-транспортной связи Штеттин–Померания–Западная Пруссия и таким образом к сети автомагистралей Рейха. Шоссе через Прегель, далее через Земланд–Кранц–Инстербург и Гумбиннен начало строиться в 1941-м году. Мост через Прегель неподалеку от Пальмбурга был уже готов к эксплуатации, однако под конец войны защитникам города пришлось его взорвать с целью приостановления наступления Красной Армии. И по сегодняшний день руины части этого моста представляют собой впечатляющий, волнующий душу исторический памятник. Шоссе Эльбинг–Кёнигсберг потеряло сегодня то значение, которое оно имело в прошлом. В районе советско-польской демаркационной линии ход автомагистрали часто прерывается в тех местах, где в ходе военных действий были взорваны мосты. Пункта перехода границы в противоположность к Рейхсштрассе № 1 между Браунсбергом (Бранево) и Хайлигенбайлем (Мамоново) здесь нет. Начиная с 1992 года, русские планируют возобновить шоссе и продолжить его в Западном направлении, чтобы довести его до сети немецких автомагистралей («берлинка»). Кёнигсберг сегодня является крупным культурным и экономическим центром, находящимся на крайнем западе Советского Союза, России, и как таковой он подключён к дорожно-транспортной сети страны, а это означает ориентацию дорожного сообщения в восточном направлении. Экономический и культурный обмен с западными странами-соседями – в частности с Польшей – до 1992 года не достиг крупных размеров. Он ограничивался товарными поставками и делегационными посещениями. Начиная с 1991 года произошли значительные изменения во всей области, прежде всего сильно увеличился приток посетителей и товаров из Германии. По официальным данным, зафиксированным в 1983-м году, в городе зарегистрировано 738 улиц, переулков, аллей и площадей. По сравнению с этим числом старый «Список улиц Кёнигсберга», вышедший в 1942-м году (Малый путеводитель по Кёнигсберг/ Пр., изд. земельный банк [Ландесбанк]) указывает 950 наименований улиц и площадей. Из 738-и калининградских улиц 590 соответствуют местонахождению кёнигсбергских улиц в довоенных планах города. Несколько из них сохранили свои немецкие названия, названия нескольких улиц были слово в слово переведены на русский язык, названия четырёх улиц тематически совпадают со своими прежними названиями (так, например, бывшая Йорк-штрассе была впоследствии переименована в «Улицу 1812-го года»), названия 22-х улиц касаются имён собственных старого Кёнигсберга. Большая часть улиц однако была переименована. Главными магистралями города сегодня являются Проспект Ленина и Московский Проспект. Оба проспекта представляют собой четырёхполосные скоростные магистрали. На месте скрещения магистралей находится конструкция виадука длиной в 520 метров, соединяющая биржу с бывшей площадью им. Гезекуса. На высоте приблизительно 5-и метров виадук пересекает западную часть бывшего Кнайпхофа.

Как и во всей России, железная дорога на севере бывшей Восточной Пруссии ширококолейная. Только в рамках железнодорожной связи между Кёнигсбергом и Эльбингом одна колея широкая, а другая – «нормальная». Пригородного железнодорожного сообщения (как, к примеру, курсировавшего в довоенное время поезда в Нойхаузен) не имеется. Важнейшими для Кёнигсберга дальними железнодорожными маршрутами в настоящее время являются маршруты Вильна–Москва и Рига–Санкт-Петербург.

До 1945-го года единственным средством пассажирско-транспортного сообщения по городскому центру были трамваи. Где кончалась трамвайная колея, там подключалось автобусное сообщение. Троллейбусное сообщение было введено летом 1943-го года, но только в качестве эксперимента и исключительно по ходу испытательного маршрута в юго-восточной части города. На сегодняшний день граждане города на Прегеле пользуются всеми тремя средствами городского пассажирско-транспортного сообщения.

Водного сообщения, пересекающего административные территориальные границы Кёнигсбергской области, в советских источниках не упоминалось. В летнее время на Прегеле, на Кёнигсбергском морском канале и в области залива Фришес Хафф, к примеру, на Шпиккинге, наблюдалось большое количество моторных лодок. По нашим сведениям до 1991-го года не существовало водного сообщения через Хафф в Эльбинг. Прегель и по сей день является важнейшей водной магистралью северной части бывшей Восточной Пруссии. Важную роль играют связующие водные пути по Дейме, Гроссер Фридрихсграбену, Зеккенбургскому каналу и Гильге, предоставляющие возможность непосредственной связи с водной системой Немана. Эта небольшая по масштабам, но чрезвычайно важная связь водных путей по маршруту Прегель–Неман часто упоминается в советских источниках (в частности, в рамках условны обозначений географических карт).

По сравнению с предвоенным временем значительно возрос объём воздушного сообщения. Следует, однако, отметить, что Кёнигсберг представлял собой западный конечный пункт воздушного сообщения внутри Советского Союза. В Земланде, недалеко от бывшего Повундена (сейчас Храброво) был построен новый крупный современный аэропорт. Его местонахождение оптимально выбрано, так как аэропорт находится между Кёнигсбергом, зоной отдыха на Земландском побережьи (Кранц и Раушен) и крупной рыболовецкой базой в Нойкурене (Пионерск). Кстати, до 1945-го года в Повундене находился небольшой аэродром, которым время от времени пользовались вооружённые силы Рейха. С апреля по октябрь каждого года между различными немецкими аэродромами и Кёнигсбергом существуют нерегулярные рейсы самолетов. Немецкая Люфтганза еще не имела права садиться на кенигсбергский аэродром.

Часть карты «Великий немецкий Рейх» Фельхагена и Клазинга. Состояние перед началом войны с Советским Союзом. Здесь приведено в связи с планированием автодорог в Восточной Пруссии.

Раньше один из пустынных пунктов центральной Европы через 45 лет: автотрасса Эльбинг–Кёнигсберг, прерванная на польско-советской границе. Слева пограничный столб РСФСР, рядом справа от него – пограничный столб Польши, на заднем плане – советская сторожевая вышка. Фото начала 80-х годов.

Вид с теперешней центральной площади на Ленинский проспект в направлении к Северному вокзалу. Справа гостиница «Калининград» (открытка 1990 г.).

Вид на главный железнодорожный вокзал Кёнигсберга с северо-востока. Прибытие первого поезда из Берлина после 1945 года. 1993.

Культурная жизнь

В настоящее время в Кёнигсберге имеется целый ряд ВУЗов, ВТУЗов и научно-исследовательских институтов, частично самым тесным образом связанных с навигацией и с рыбной промышленностью. Особого упоминания заслуживает Калининградский Технический Институт Рыбной Промышленности и Рыбного Хозяйства. Из научно-исследовательских институтов города особое внимание обращает на себя Атлантический научно-исследовательский институт рыбоводства и океанологии (АтлантНИРО). Он начал своё существование в 1949-м году. Небольшая по началу организация уже в 1959-м году добилась статуса и размеров НИИ. Институт находится на пересечении ул. Дмитрия Донского (Альте Пиллауер Ландштрассе) с бывшей Бальке-штрассе, предположительно в здании бывшей университетской клиники. Начиная с 1967-го года в городе на Прегеле имеется собственный университет, учреждённый на базе бывшего педагогического института, который, в свою очередь, был открыт в 1948-м году. В университете имеется на сегодняшний день десять факультетов. Штат университета насчитывает 27 профессоров. В нём, кроме того, работают доценты, ассистенты и научные сотрудники общим количеством в 293 штатные единицы. На дневном отделении университета учатся (по данным 1988-го года) 2700 студентов, дальнейшие 750 студентов обучаются на вечернем отделении. Кроме того, имеется 1600 студентов-заочников. Таким образом, общее количество студентов университета составляет 5050 учащихся. Эти данные были опубликованы в восточно-берлинской газете «Морфен» (в выпуске от 8-го марта 1988-го года). В настоящее время на территории бывшего ипподрома строится новый университетский комплекс, включающий в себя 14 новых зданий. Строительство части комплекса уже закончено. Фотографические снимки готовых зданий иногда используются в качестве мотивов для почтовых открыток.

Здание государственного Калининградского университета на Площади парадов (Парадеплац), построено заново с включением сохранившейся строительной субстанции Кёнигсбергского университета из 19-го века (ср. с репр. на стр. 132).

Руины университетского здания на бывшей Парадеплац. Большая часть здания, построенного в 19-м веке в стиле итальянского ренессанса, сильно разрушена. Пристройка Либенталя 1927–1928 гг. с новым актовым, сегодня – читальным, залом, как видно, повреждена незначительно, так что русская сторона решилась это бывшее боковое крыло превратить в фасад нового здания. Фотографии 1990 г. показывают, что надпись «Университет» сделана на бывшем фасаде здания, которое обращено к площади. Оба снимка (верхний – середина 60-x гг., нижний – видимо середина 70-х гг.) позволяют установить, какая часть включена в новое здание.

Главная традиция Кёнигсбергского университета Альбертины, отпраздновавшего до зимнего семестра 1944/45 годов ни много ни мало четырехсотлетний юбилей, неразделимо связана с именем самого знаменитого его представителя, Иммануила Канта. И злой гений войны, и разрушительная сила послевоенного времени чудесным образом пронеслись мимо места захоронения Канта, как-то не заметив его. Оно и по сей день находится на северной стороне кафедрального собора, от строения которого после бомбёжек остались одни руины. С начала 50-х годов за памятником, созданным скульптором Фридрихом Ларсом, ведётся тщательный уход. Несмотря на это, сейчас, на пороге 90-х годов, видно, что настала пора для реставрации и ремонта памятника. Кованая решётка, оптически объединявшая колонны «стоа кантиана» (места захоронения Канта), была утеряна в послевоенное время и заменена впоследствии навесными цепями. Кстати, в конце семидесятых годов стало известно, что один из элементов кованой решётки является экспонатом музея Канта. (Имеются также фотографические снимки экспоната.) В середине 80-х годов нами были получены фотографии места захоронения, на которых цепи уже заменены решётками (оригиналами или же изготовленными по их подобию копиями). Заслуживают упоминания также совместные советско-немецкие усилия, направленные на выяснение судьбы домика Канта в Модиттене. Имеются основания для предположения, что домик в ходе военных действий не пострадал. С русской стороны нам было сообщено, что домик удалось найти и идентифицировать. Однако, сравнение приложенных фотографий с довоенными фотографиями показало, что найденный домик в действительности не из бывшего места проживания великого философа. Огромны различия между решёткой фахверка, формой крыши, высотой расположения окон и т. д. По сведениям, полученным нами из России, имеются намерения реставрировать найденный дом и основать на его базе памятный дом-музей. От этих планов однако отказались, так как и русские друзья Канта в Кёнигсберге пришли к заключению, что это здание не является настоящим домиком Канта. Между тем, было найдено место, где раньше стоял этот домик. Там не осталось ничего, кроме фундамента.

В начале/середине семидесятых годов, в особенности после празднеств по поводу юбилея Канта в 1974-м году, университет в Кёнигсберге начал интенсивные научные исследования истории жизни и философских трудов Канта. С особенной благодарностью необходимо упомянуть заслуги в этой области заведующего кафедрой философского факультета (70-е годы), профессора Даниила Гринишина. В Кёнигсберге состоялся ряд конференций, в которых, к нашему сожалению, принимали участие исключительно советские учёные; после конференций опубликовывались протоколы заседаний, предоставленные в распоряжение как советских учёных, так и их западных коллег. А уже осенью 1988-го года лёд был окончательно сломан. Гамбургский профессор Юрген Лебун получил возможность принять участие в конференции, посвящённой Канту, состоявшейся в этом году в Кёнигсберге.

Музей Канта в Кёнигсберге. Бюсты Канта, Шеллинга, Фихте, Гердера (слева направо).

Приглашение-программа кантовских чтений на 9–12 октября 1990 г. в Раушене (Светлогорске), на которых впервые принимали участие в большом числе референты из Германии.

В сохранившейся после войны части здания довоенного университета на Параде-плаце (дополнительная постройка, реализованная в конце 20-х годов) был открыт музей Канта, хранящий память кантовских традиций. По окончании работы архитекторов и строителей над восстановлением руин кафедрального собора музей Канта собираются перенести в одну из башен собора, расположенную вблизи места захоронения философа. У нас имеются подробные сведения об истории создания и об экспонатах музея Канта, но, к сожалению, мы не располагаем опубликованным инвентарным списком. Дополнительные сведения о музее нам посчастливилось получить в 1981-м году, когда директор музея, доктор Ольга Крупина, выступила с докладом о новых экспонатах музея на симпозиуме в г. Риге, посвящённом Канту. Между тем, музей Канта посетило уже много немцев из Германии. В 1990 году в Раушен состоялся первый Кантовский конгресс, в котором смогли принять участие и немецкие докладчики. В 1992 году была установлена копия перед прежним зданием университета памятника Канту, который пропал в конце войны. В 1988-м году тут же состоялась выставка произведений художницы Кете Кольвиц, и в этом же году стало известно, что Юрий Иванов, председатель союза писателей и фонда культуры Калининградской области (почил в 1994-м году), занимается организацией художественной галереи – экспозиции картин и других работ кисти этой выдающейся представительницы искусства.

В наше время в Кёнигсберге, очевидно, проживал в десятилетиях после войны только один писатель и поэт, творящий на родном немецком языке. Речь идёт о Рудольфе Жакмьене, родившемся в Кёльне сыном ремесленника. После преждевременной смерти обоих родителей мальчик стал воспитанником дома сирот. В Рурской области он обучился слесарному мастерству. Работал кочегаром на корабле торгового флота. Объездил много стран, в том числе и Советский Союз. Долгое время был безработным. Будучи убеждённым коммунистом, переселился в 1932-м году в Ленинград. Писал сначала, став сотрудником газеты «Роте Цайтунг» (Красная газета), выходившей на немецком языке. Работал также директором радиопередач на немецком языке. В 1936-м году принял гражданство Советского Союза. В 1939-м/1940-м годах, во время войны с Финляндией, сражался в рядах Советской армии. Во время Второй мировой войны принимал участие в боях против вермахта, но лишь только до октября 1941-го года. Удар судьбы, постигший его в1941-м году, он описывает десятилетия спустя так: «Даже тогда, когда меня постигли эти … несправедливые гонения, моя вера в Советскую власть осталась несокрушимой, моя любовь к Родине – непоколебимой» («Нойес Лебен» (Новая жизнь) от 28-го апреля 1982-го года). Во время войны Жакмьену пришлось разделить судьбу, постигшую в сталинском Советском Союзе многих граждан немецкой национальности. Лишь только в пятидесятые годы ему было возвращено право самому распоряжаться своей жизнью. В 1956-м году он был полностью реабилитирован. После реабилитации он принял решение поселиться в «городе на Прегеле», где он жил и творил до своей смерти в 1992 г. Начиная с 60-х годов Жакмьен является литературным консультантом редакции ежедневной газеты «Дружба», в 1963-м году он стал членом Союза писателей. Занимался также переводческой деятельностью и достиг в этом деле большого мастерства. Город, ставший его новой родиной, он воспевает в стихотворении под названием «Калининградсдкий калейдоскоп», опубликованном в сборнике стихов «Пусть всегда будет солнце». «Калининградский калейдоскоп» представляет собой мозаику чувств и настроений, состоит из пяти отдельных стихотворений и посвящён атмосфере портового города, рыбацкому сословью, прощаниям с отплывающими кораблями, радости встреч с моряками, возвращающимися из плавания в родной порт. В одном из стихотворений из сборника «Я люблю тебя, жизнь!» («Дих зинг их, Лебен!») воспевается памятник из времён старого Кёнигсберга, ставший для поэта олицетворением нового города:

ВЕЧЕР (1965-й год) В белотуманных призрачных нарядах Склонили головы деревья-стражи Вкруг бронзового символа бессмертья; Мечты ласкают гения виски, Стихи пьянят трепещущую душу, О, Шиллер! Пред тобой застыть в благоговеньи Приказывает сердце …

Глубоко прочувствован и полон внутренней поэзии перенос Жакмьемон литовской народной сказки о Юрате и Кастытисе в стихотворную форму. Это произведение опубликовано в сборнике «Я люблю тебя, жизнь!», упомянутом нами выше. Заслуживает полного благодарности упоминания активное участие автора в основании музея Канта в 1974-м году.

Калининград. Литературно-художественный и общественно-политический сборник. Том 3, 1957 г.

Журнал «Запад России», издаваемый в Калининграде с 1992 г. Олегом Глушкиным. На рис. последний номер 1994 г.

Порою история выбирает поистине неисповедимые пути: рейнландец Жакмьен после падения Восточной Пруссии в 1945-м году, после полной дегерманизации края, творит стихи на родном немецком языке, и они звучат над городом на Прегеле как стихотворный символ несокрушимости духа, как поэтический памятник городу, о котором один из величайших литературных талантов, живших в этом столетии в Германии, поэтесса Агнесса Мигель, в одном из своих стихотворений говорит: «Ибо ты, Кёнигсберг, бессмертен …».

По окончании войны город на Прегеле стал родным городом также и для целого ряда русских писателей и поэтов, автобиографические данные и библиографические списки произведений которых были опубликованы также в нашей стране. Назовём только некоторых из них: тут и Валентин Ерашов (год рождения: 1927, проживает в Калининграде с 1957-го года, до 1977-го года – председатель Союза писателей Калининградской области), тут и Юрий Иванов (родился в 1928-м году, почил в Калининграде в 1949-м году; впервые в Кёнигсберге – в 1945-м году, с 1960-го года постоянно проживал в городе на Прегеле, преемник Валентина Ерашова на посту председателя Союза писателей области), далее следуют: Сергей Снегов (Штейн), (год рождения: 1910, место рождения: г. Одесса, в Калининграде проживал 1958-го года), Пётр Воробьёв (год рождения: 1900, проживал в городе на Прегеле c 1949-го года, почил в 1975-м году) и многие другие авторы не только областного, но и союзного, и даже международного значения.

В городе выпускается ряд газет и журналов. Самым значительным периодическим изданием является газета «Калининградская Правда», первый выпуск которой вышел в свет 9-го декабря 1946-го года. В каждый рабочий день, кроме понедельника, выходит новый номер газеты. Тираж газеты является самым крупным газетным тиражом области. Наряду с информативной функцией газета до 1991 года представляла собой также публицистический рупор партийных и административных органов. Каждый выпуск занимал два газетных листа размером в 42 х 60 см. В первое время после основания редакции газеты тираж её составлял около 60 000 экземпляров. В настоящее время тираж газеты вырос до приблизительно 180 000 экземпляров. Редакция «Калининградской Правды» располагается по адресу: ул. Карла Маркса, д. № 18 (эта улица соответствует бывшей Хаген-штрассе). Пост главного редактора газеты в течение многих лет занимал Евгений Типикин. Человек открытого характера, Е. Типикин интересуется историей Восточной Пруссии и считает улучшение русско-германских отношений важным фактором для развития культуры и экономики обеих стран. Под его началом в число рубрик газеты была включена постоянная рубрика под названием «Из истории нашего края», объективно повествующая о Кёнигсберге, об его истории, о6 исторической связи Прусского края с русской историей и с русской культурой. «Калининградская Правда» издаётся в рамках собственного издательства, в типографии которого до основания Калининградского книжного издательства в 1959 году печатались также все книги области. С 1990 г. пост главного редактора газеты занимал А. Г. Хмурчик, в последние несколько лет Л. Е. Родименко.

Далее следует упомянуть несколько периодических изданий специального или научного содержания, включающих в себя публикации научно-исследовательских институтов города, а также Калининградского университета. Достойна упоминания также газета Союза молодёжи под названием «Калининградский комсомолец». Она представляет собой еженедельник и выпускается с 1948-го года тиражом в приблизительно 20 000 экземпляров. В городе выпускаются также газеты для работников различных отраслей промышленности и периодика для подготовки и обучения партийных кадров. Очень важной новой газетой стал публикуемый с 1991 года «Кёнигсбергский Курьер» на русском языке. Его главным редактором был Вольф Долгий. В феврале 1994 г. он, к сожалению, прекратил свое существование. Начиная с 1993 года издается «Кёнигсбергский Экспресс» исключительно на немецком языке.

Пять русских газет, издаваемых сегодня в Кёнигсберге, наиважнейшая из них «Калининградская правда» издаваемая с декабря 1946 г. ежедневная газета. Имеет самый большой тираж в области.

В сегодняшние дни Кёнигсберг располагает большим количеством библиотек, архивов и музеев. Самой крупной библиотекой является Областная библиотека, располагающаяся в сохранившемся после войны здании бывшего государственного архива. Наряду с большим выбором литературы, включающим в себя также крупный контингент произведений, принадлежащих перу немецких авторов, чрезвычайного внимания заслуживают каталоги специальной литературы этой библиотеки. Здесь заинтересованный читатель может ознакомиться, кстати, также и с «печатными изданиями 1946-го года на русском и на немецком языках», которые представляют огромный интерес и для немецкой стороны. Начиная с 1963-го года областная библиотека издаёт ежегодные библиографические списки всех изданий области.

Следующей крупной библиотекой Калининграда является университетская библиотека, где в распоряжение читательской публики предоставлено огромное собрание литературы на иностранных языках. Некоторое время тому назад к этому собранию относились также около 350-и томов знаменитой кёнигсбергской Валленродской библиотеки. Валленродская библиотека насчитывала до войны 10 000 томов, часть которых находилась в стенах кафедрального собора. До конца 60-х годов эту библиотеку в Германии считали полностью уничтоженной во время второй мировой войны. В середине 70-х годов, однако, в университетской библиотеке города Вильны были обнаружены 30 томов прославленной библиотеки, а также другие библиотечные и архивные материалы. Предполагается, что литовская сторона еще в 40-е годы предприняла ряд «экспедиций» в Восточную Пруссию, находки которых без особых расспросов переправлялись в Литву. В Кёнигсберге были обнаружены также несколько экземпляров знаменитой Серебяной библиотеки герцога Альбрехта, значение которых бесценно для исследователей истории развития гравюры и книгопечатания. Таким образом все мы – и русская, и немецкая сторона, – имеем основание надеяться, что и в будущем к радости историков «всплывёт на поверхность» та или иная историческая ценность, то или иное сокровище искусства или литературы, которые уже считались утерянными или же уничтоженными.

В Кёнигсберге работают два архива – областной и городской. В областном архиве хранятся материалы из немецких времён, о которых теперь имеются точные сведения. Начиная с 1991 года, этот архив связан с Государственным архивом в Берлине (Гехаймес Штатсархив).

А между тем в советских библиотечных справочниках нам удалось найти чрезвычайно волнующее нас указание на тот факт, что в одном научном отделе Областной библиотеки находятся более 3700 библиографических списков как на русском языке, так и на иностранных языках и что в этой библиотеке хранится «литература по истории Восточной Пруссии на немецком языке». Интересными для посетителя экспонатами располагает Калининградский краеведческий музей. В 1988/1989-м годах Исторический музей был перенесён в реставрированное и полностью восстановленное здание бывшего городского дворца (Штадтхалле) на берегу Замкового пруда. О многом говорит то обстоятельство, что русская сторона часто выбирает для размещения музеев, концертных залов, театров и т. д. сохранившиеся здания из «немецких времён».

В Кёнигсберге находится Областной драматический театр, располагающий самыми вместительными театральными помещениями города и области. Театр размещается в здании восстановленного бывшего нового драматического театра (Шаушпильхаус), внешний вид которого потерпел существенные изменения из-за новой архитектурной версии колоннады портала главного входа.

Настоящим «магнитом» для любителей музыки стала Калининградская областная филармония, размещающаяся в реставрированном строении бывшей католической церкви на Оберхаберберге.

Кукольный театр размещён в бывшей церкви королевы Луизы.

Коллективы театров и филармонии регулярно совершают гастрольные поездки в другие города бывшей северной Восточной Пруссии, а также в земли находящиеся по соседству.

Проспект областной филармонии (1987 г.), имеющей постоянный «Концертный зал» в реставрированном здании бывшей католической церкви «К святой семье» на Оберхаберберге.

Областной драмтеатр на месте немецкого Нового Драмтеатра.

Памятник Шиллеру Станислауса Кауэра (1867–1943). Надпись дополнена русскими буквами (ср. с. 111). (Открытки 1980 г.).

Церкви и положение верующих в Калининградской области

Церковной жизни до недавнего времени официально не существовало. Церкви и соборы были или разрушены или сильно повреждены. Часто церковные строения использовались не по назначению. Религиозные группы различных вероисповеданий встречались в домашнем кругу, как, например, небольшая община баптистов, членами которой были не только русские, но и переселившиеся в Калининградскую область немцы. Часть служб проводилась по этой причине на немецком языке. Начиная с середины 80-х годов произошёл переворот в отношении официальных органов власти к религиозным обществам. Православная община получила в распоряжение сохранившееся с довоенных времён строение церкви в Юдиттене. Эта церковь является древнейшей сохранившейся церковью земландской части Кёнигсбергской области. 19-го декабря 1986-го года в ней состоялось первое церковное богослужение. Из Смоленска к открытию церкви был доставлен иконостас, без которого православное богослужение немыслимо. Положение баптистов также резко изменилось по сравнению с прошлыми временами. В настоящее время баптистская община располагает молельней в Кальтхофе, где также регулярно проводятся богослужения. Имеется католическая община, членами которой являются в основном литовцы и поляки. Собственную церковь эта община еще не имеет. С начала 1991-го года существует евангелическая лютеранская община, пастор которой является представителем Саксонской земельной церковной общины. Собственной церкви лютеранская община ещё не получила. Богослужения происходили сначала в зале общинного дома при православной «Кройцкирхе», потом в одном из помещений больницы, а теперь в здании Кино. По окончании реставрационных работ в распоряжение православной общины будет предоставлена церковь Креста на Ломзе (Кройцкирхе). Кафедральный собор, при условии, что усилия архитектора Юрия Забуги, направленные на организацию восстановления и реставрации собора увенчаются успехом, будет предоставлен для проведения церковных служб для христиан всех вероисповеданий.

Церковь в Нойхаузене (Гурьевск), вблизи Кёнигсберга, до ремонта в 1993-94 гг. Церковь была передана новоапостольской общине, которая с помощью братьев и сестер из земли Северный.

Связь истории Кёнигсберга с историей русской культуры

Путеводитель по Кёнигсбергу. Переиздан в Кёнигсберге в 1912 г. уже в третий раз – для русских гостей.

Настала пора для открытого, устраняющего вражду и предрассудки, диалога между русскими и немцами. Этот диалог уже ведётся. Да и не может быть иначе, ведь как и сам город на Прегеле, так и Прусский край играли в своё время важную роль в истории Российской Империи, в истории развития русской культуры. Множество русских купцов, учёных, писателей, студентов и путешественников-представителей высшего света посетили Кёнигсберг, бывший в довоенное время своеобразной «промежуточной станцией» между востоком и западом, «окном» в центральную, западную и южную Европу. В 1912-м году городское управление Кёнигсберга выпустило для русских путешественников путеводитель по городу на русском языке.

В числе русских исторических личностей, посетивших в своё время Кёнигсберг, можно назвать следующие знаменитости: Петра Великого, побывавшего в Кёнигсберге в 1697-м году; русского учёного и писателя Андрея Болотова; Емельяна Пугачёва, вождя повстанцев знаменитого Пугачёвского бунта (1773–1775) на Урале и в Приволжье (Кёнигсберг он посетил в 1758-м году); великого русского полководца Александра Суворова (останавливался в Кёнигсберге в 1761-м году), знаменитого представителя науки Михаила Ломоносова (посетил Кёнигсберг в 1796-м году); великого новатора русского языка, историка и писателя Николая Карамзина, побывавшего в городе на Прегеле в 1789-м году (в «Письмах русского путешественника» Карамзин повествует о своей беседе с философом Иммануилом Кантом, продолжавшейся три часа); легендарного полководца Михаила Кутузова (пребывал в Кёнигсберге в 1813-м году); писателей Александра Герцена, Михаила Салтыкова-Щедрина, Антона Чехова, Сергея Есенина, Владимира Маяковского (в Кёнигсберге великий символист останавливался в 1925-м году – уже после Революции!) и других.

Многие из них упоминали Кёнигсберг в своих письмах, дневниках и литературных произведениях; множество кёнигсбергских «культурных импульсов» нашли таким образом подражателей во всей России. Исторические материалы, комментирующие связь Кёнигсберга с русской историей и с русской культурой, представляют для наших современников особую важность, так как в послевоенный период сумели укорениться не соответствующие исторической действительности представления и предрассудки, унижающие достоинство обоих народов (см., например, БСЭ, 2 [выпуск 1953-го года] и 3 [выпуск 1972-го года]). В современном мышлении нет места для искажения и умалчивания исторических фактов! В этой связи необходимо упомянуть и тот факт, что в Калининградском музее Канта находится «составленный учёными-краеведами список великих русских исторических личностей, пребывавших в своё время в Кёнигсберге», – как повествуют «Московские Новости» от 18-го апреля 1988-го года. Но тема «Кёнигсберг и русская культура» включает в себя не только посещения Пруссии российскими знаменитостями. Такое рассмотрение было бы более чем односторонним. Существовало, конечно, и «встречное движение», примером которого служат, в частности, многоплановые связи Кёнигсбергского университета Альбертины с университетами в Санкт-Петербурге и в Москве. В развитии этих контактов кёнигсбергскне представители науки играли первостепенную роль.

В 80-е годы отношение калининградских ответственных лиц и большинства людей к немецкому историческому прошлому города на Прегеле круто изменилось. Можно только сожалеть, что этот переворот в воззрениях не произошёл раньше: в 50/60-х годах многие исторические ценности можно было ещё спасти и сохранить для грядущих поколений. Но историческая правда бессмертна: великие немцы Кант, Шиллер, Бессель, Рупп и Кете Кольвиц, великие россияне от Петра Великого до Владимира Маяковского были свидетелями и певцами былого величия Кёнигсберга, прелести Прусского Края, гармоничной связи культурной жизни обоих народов. Ни для русских, ни для немцев тема «Кёнигсберг» не потеряет актуальности. Интерес даже будет расти: город и область открыли двери для западных гостей, западные исследователи получили возможность пользоваться библиотеками и архивами Калининградской области, учёные и «простые» граждане завязывают всё более тесные контакты. Наступает оттепель.

Агнес Мигель

Прощание с Кёнигсбергом Лютая смерть пригласила Тебя, коронованный град родной, На танец, факелами объятый. Мы видели, как мантия ее Тебя пламенем коснулась, Мы слышали, как пели колокола Твой реквием, когда башни все склонялись, Мы видели, как лицо твое бледнело, Как Прегель катил мимо обугленных свай И пустых улиц свои черные волны, Как тлели сокровища погибших складов Словно жертвенный огонь у могилы. Мы видели смерть, спутницу ужасную твою, Как она слепой маской из твоих переулков кралась, Как она в сером дыме по реке плыла На пламенеющей лодке с дрожащей добычей в руках. Таким видели мы тебя. И все, что нам принадлежит, Как мать принадлежит своим детям, Видели мы этими зимними днями, Снегом усыпанными, в призрачном свете Вокруг нас в немой тоске как руины. Но и в этом вдовьем наряде Преследуют тебя ненависть и месть, И полчища врагов с мечом в руках Мечтают тебя покорить мощным порывом. О этот твой бледный лик, полный муки! О ты, мой город, пронизанный горем, – Мы покидаем плача твои руины, Но знаем мы сегодня твердо: Даже если нам не суждено Тебя когда-нибудь снова увидеть, Если мы погибнем, как и все, что мы имеем, В тебе, о мать наша, теплится жизнь, Ибо ты, Кёнигсберг, бессмертен.

«Путтенфонтан», созданный Станиславом Кауэром в 1908 г., купленный в 1911 г. городом Кёнигсбергом. Установлен у замкового сторожевого помещения (ср. Мюльпфордт: Кёнигсбергские скульптуры, стр. 38).

Русская мемориальная доска Э. Т. А. Гоффманну (1776–1822). Установлена в 1989 г. на месте, где раньше стоял его дом (Французская ул. 25). Фото октябрь 1990.

Вид с запада через Прегель на Кнайпхоф и собор (лето 1995 г.)

Руины форта Фридрихсбурга с сохранившимся прусским орлом.

Часть Ⅲ. «…ОТЧИЗНЕ ПОСВЯТИМ ДУШИ ПРЕКРАСНЫЕ ПОРЫВЫ…» Кёнигсбержцы и кёнигбергские традиции. Послевоенная жизнь на западе Германии. Петер Вёрстер

1. Городское сообщество Кёнигсберг Пр.

Изгнание из родных мест и горькая судьба беженцев не сломили духа кёнигсбержцев. Уже в октябре 1948-го года супруги Гарри и Эрика Янцен начали разыскивать адреса земляков, которых судьба разбросала по всей Германии. Возникшая таким образом «Кёнигсбергская картотека» стремительно росла и скоро превратилась в важный инструмент специализированной службы розыска, задачами которой были выяснение судеб около 400 000 лиц, проживавших в 1939-м году в Кёнигсберге, помощь лицам, потерявшим родных, объединение семей. Служба преследовала и другие цели: после потери родного города необходимо было сплотить кёнигсбержцев в сообщество нового типа. Таким образом появилось на свет сообщество, названное позже «Городское сообщество Кёнигсберг Пр.» («Штадтгемайншафт Кёнигсберг Пр.»).

17-го мая 1949-го года в Гамбурге в рамках объединяющей организации «Землячество Восточная Пруссия» («Ландсманншафт Остпройссен») было создано «Сообщество Кёнигсбергского округа», переименованное позже в «Городское сообщество Кёнигсберг Пр.». Первым председателем сообщества стал консул Гельмут Биске, его заместителями были избраны высланный год назад из Кёнигсберга пастор Хуго Линк и регирунгсрат Пауль Штех. Оба занимали эти посты до 1956-го года. Первые «Кёнигсбергские собрания» состоялись в Гамбурге в 1949-м (7000 участников) и в 1950-м (10 000 участников) годах, дальнейшие встречи происходили, как правило, поочерёдно в городе Герне и в городе Гамбурге. После того, как город Дуйсбург взял шефство над сообществом, главные собрания проводились, как правило, в Дуйсбурге и иногда в Гамбурге.

Важнейшими событиями в жизни сообщества во время первого десятилетия его существования были вышеупомянутое шефство над сообществом со стороны города Дуйсбурга, празднования, проведённые в Дуйсбурге в 1955-м году по поводу 700-летнего юбилея основания г. Кёнигсберга, а также появление на свет Городского Представительства – событие, к которому кёнигсбержцы готовились два года – с 1956-го по 1958-й гад. Первое торжественное заседание Городского Представительства состоялось в Муниципальном зале Ратуши города Дуйсбурга в октябре 1959-го года. Это заседание было воспринято членами сообщества, ещё недавно разбросанными по всей стране, как первое собрание городских представителей г. Кёнигсберга, а само Городское Представительство – как единственное законное представительство бывших граждан Кёнигсберга.

Консул Гельмут Биске (1894–1972), первый председатель городского общества Кёнигсберг.

Фритц Гаузе 9 сентября 1972 г. в доме «Кёнигсберг» в Дуйсбурге при сигнировании своей только что вышедшей книги «Кёнигсберг – как это было».

В 1962-го году состоялось переименование «сообщества Кёнигсбергского округа» в более меткое и более пластичное название «Городское сообщество Кёнигсберг Пр.». Одновременно с этим событием Гельмут Биске (родился в 1894-м году в г. Кёнигсберге, умер в 1972-м году в г. Гамбурге) после 13-и лет исполнения должности первого председателя сообщества покинул этот пост. Его последователем стал адвокат Райнхольд Рес (член Бундестага, Социалдемократ), занимавший до этого пост заместителя первого председателя сообщества. Преподаватель реального училища (позже старший советник по вопросам образования) Эрих Гримони взял на себя обязанности заместителя председателя, а вторым заместителем председателя стал последний городской архивариус г. Кёнигсберга, Фриц Гаузе. После выбора Райнхольда Реса на пост представителя-спикера Землячества Восточная Пруссия освободился его пост внутри Городского сообщества Кёнигсберг Пр. Преемником Реса в сентябре 1967-го года был избран Фриц Гаузе. Его первым и вторым заместителями стали Эрих Гримони и ювелир Арнольд Бистрикк. После того, как в декабре 1973-го года Фриц Гаузе скоропостижно скончался, Гримони занял его должность внутри Городского Сообщества в качестве исполняющего обязанности. Однако Эрих Гримони умер в 1974-м году. Ульрих Альбинус, новый заместитель председателя Сообщества, взял на себя обязанности первого городского представителя г. Кёнигсберга сначала в качестве исполняющего обязанности, а позже он был избран членами сообщества на этот пост. В 1978-м году он подал в отставку, и на этот пост снова был избран Арнольд Бистрик, занимавший эту должность в течение пяти лет. После Арнольда Бистрика первым городским представителем г. Кёнигсберга являлся Клаус Вайгельт, избранный на эту должность в 1983-м году. Выбор Клауса Вайгельта на пост первого городского представителя стал первой вехой эстафеты поколений внутри сообщества. Что касается управления делами, то с момента основания сообщества вплоть до 1971-го года оно являлось задачей супругов Эрики и Гарри Янцен, после них управляющим делами стал Гюнтер Боретиус. В 1978-м году пост управляющего делами перешёл в руки Рейнгольда Нойманна, занимавшего эту должность вплоть до своей смерти в 1987-м году. Начиная с весны 1989-го года управляющей делами сообщества стала госпожа Аннелиз Кельх.

Органами Городского сообщества Кёнигсберг Пр. являются: собрание членов сообщества, «Городское представительство», состоящее в настоящее время из 40-а лиц и «Городской комитет», состоящий в настоящее время согласно уставу из 11-и членов.

Титульный лист первого издания «Кёнигсбергского гражданского письма» 1960 г.

Первый городской представитель г. Кёнигсберга совместно со своими обоими заместителями, управляющим делами и казначеем сообщества образуют Городской комитет, задачей которого является непосредственное управление делами. Наряду с Городским представительством существует также «Объединение Кёнигсбергских бюргеров» («Кёнигсбергер Бюргер-Ринг»), представляющее собой связующее звено между Городским сообществом Кёнигсберг Пр. и практически всеми кёнигсбергскими объединениями и сообществами, возникшими в своё время на западе Германии в форме организаций или же в форме обществ по поддержанию традиций Кёнигсберга (например, существовавшие по 1989-й год 28 школьных обществ, академические союзы, спортивные объединения, предприятия, учреждения, корпорации и т. д.).

24-го октября 1959-го года Городское Сообщество Кёнигсберг Пр. учредило «Медаль Гражданина Кёнигсберга» («Кёнигсбергер Бюргер-Медалие»). Медаль представляет собой высочайшую награду за заслуги во всех областях, связанных с поддержанием кёнигсбергских традиций и с Кёнигсбергом как таковым. Скульптор Георг Фуг (1898–1976 г.), сам выходец из Восточной Пруссии, был автором внешнего оформления медали. До сегодняшнего дня медалью было награждено 20 лиц, среди которых особого упоминания заслуживают: главный бургомистр г. Дуйсбурга Август Зеелинг, Ганс Ломейер, занимавший с 1919-го по 1933-й год пост главного бургомистра г. Кёнигсберга. Незадолго до смерти медалью была награждена уроженка Кёнигсберга, поэтесса Агнесса Мигель (1878–1964 г.).

С 1960-го года Городское Сообщество Кёнигсберг Пр. выпускает периодическое издание под названием «Кёнигсбергер Бюргер-Бриф». В последние годы журнал стал выпускаться даже два раза в год: летом и к Рождественским праздникам. В рождество Христово 1994-го года вышел в свет 43-й номер журнала. «Кёнигсбергер Бюргер-Бриф» выходит, как правило, объёмом в 40 страниц. Журнал повествует о работе Городского Сообщества, «Кёнигсбергского Дома» в г. Дуйсбурге, кроме того, обо всех событиях и мероприятиях, связанных каким-либо образом с Кёнигсбергом. Объединённые с помощью головной организации «Кёнигсбергер Бюргер-Ринг» общества имеют возможность представить и описать свою организацию на страницах журнала, а также давать периодический отчёт о своей деятельности. Особого внимания заслуживают многочисленные статьи по исторической тематике, касающиеся истории Кёнигсберга до конца Второй Мировой войны. В последние годы журнал публикует помимо этого пользующиеся особым интересом читателя статьи о послевоенной жизни города на Прегеле, о деятельности советской, а сегодня русской администрации, об общем положении внутри города в современных условиях. Статьи о Кёнигсберге обсуждаются после их опубликования в читательских кружках. Интересующиеся кёнигсбергской тематикой читатели получают информационные сообщения о вышедших в свет статьях и книгах и о состоявшихся обсуждениях.

2. Шефство со стороны города Дуйсбурга

В октябре 1950-го года главный директор города Дуйсбурга Климпель внёс предложение о взятии городом Дуйсбургом шефства над Кёнигсбергом (Пр.). В октябре 1951-го года Совет г. Дуйсбурга официально принял это предложение, а уже в апреле 1952-го га в Дуйсбурге были созданы и административные предпосылки для осуществления проекта: в городе было основано бюро по вопросам шефства над городом Кёнигсбергом (Пр.) под названием «Кёнигсбергское ведомство» («Амт Кёнигсберг» ), документальной базой которого стала основанная Гарри Янценом Кёнигсбергская картотека. Последняя была перемещена из Гамбурга в Дуйсбург с целью дальнейшего ведения, дополнения и расширения. На основе картотеки удалось достичь оптимальной координации. Бюро оказывало бывшим кёнигсбержцам также консультационную помощь, касавшуюся социальных вопросов (компенсации убытков, пенсионного обеспечения и т. д.). С его помощью люди узнавали о судьбе многочисленных лиц, родственников, считавшихся пропавшими без вести, умерших или погибших. В этом плане особенной благодарности заслуживают поддержавшие работу ведомства бывшие кёнигсбергские чиновники и служащие органов городской администрации, располагавшие обширной информацией о родном городе и оказавшие ведомству на основании этих знаний огромную помощь.

Мотором всей деятельности, закипевшей в Дуйсбурге после официального взятия шефства над Кёнигсбергом (Пр.) был с самого начала главный бургомистр Дуйсбурга Август Зеелинг. Он был одним из главных инициаторов проекта, борцом за претворение его в жизнь, организатором основания Кёнигсбергского дома, ставшего символом живой заботы города Дуйсбурга о судьбах бывших кёнигсбержцев. В сентябре 1952-го года состоялась торжественная передача грамоты, свидетельствовавшей о взятии городом Дуйсбургом шефства над Кёнигсбергом.

Грамота о шефстве города Дуйсбурга над Кёнигсбергом 1952 г.

Титульный лист брошюры, изданной в связи с празднованием 700-летия Кёнигсберга в 1955 г. городом побратимом Дуйсбургом.

Мемориальная доска, посвященная Канту в Брунненхофе Дуйсбургской ратуши, копия доски-оригинала, которая была прикреплена на Кёнигсбергском замке (ср. с. 49).

На переднем плане организации шефства стояли поддержание, расширение и использование Кёнигсбергской картотеки. Наряду с этим лелеялась мечта об открытии Кёнигсбергского дома. Дуйсбуржцы хотели подарить беженцам «новый очаг культуры и духовности» и «поддерживать огонь в этом очаге до мирного возвращения изгнанников на родину», – как выразился главный бургомистр Дуйсбурга Зеелинг в своём приветственном слове, помещённом в первом издании журнала «Кёнигсбергер Бюргер-Бриф» (1960-й год). Особого упоминания заслуживает мероприятие, проведённое в 1952-м году в г. Дуйсбурге во время съезда бывших кёнигсбергских граждан. На площади Лотара (Лотар-Плац) города Дуйсбурга из лёгких макетных материалов в крупном масштабе были «возведены» фасады значительных кёнигсбергских зданий, что позволило участникам съезда совершить своеобразную «прогулку по Кёнигсбергу».

Город Дуйсбург расширил сферу своего шефства над Кёнигсбергом на основании взятия школами г. Дуйсбурга шефства над кёнигсбергскими школами, а также над возникшими на западе Германии эквивалентными школьными объединениями. До 1962-го года восемь дуйсбургских школ основали подобные шефства. Кроме того, две дуйсбургские школы носят имена знаменитых дочерей Кёнигсберга – Агнессы Мигель и Кете Кольвиц. Реальная школа имени Агнессы Мигель была расформировна вследствие объединения этого учебного заведения с другой школой в рамках нового школьного здания. Но об Агнессе Мигель напоминают и по сегодняшний день бюст поэтессы, её портрет и биографические данные, составляющие своего рода миниатюрную экспозицию, находящуюся в стенах реальной школы имени Густава Гейнеманна.

Несколько раз в Дуйсбурге выпускалась брошюра под названием «Справочник кёнигсбержца», содержавшая материалы обо всех мероприятиях, посвящённых Кёнигсбергу как в самом Дуйсбурге, так и в других городах Германии, о соответствующих организациях и учреждениях, их адреса, адреса и персональные данные ответственных лиц, объединений и предприятий. В самом начале шефства издание этой брошюры имело целью оказание непосредственной поддержки ищущим помощи кёнигсбержцам; в настоящее время она представляет собой источник информации о разнообразии жизни кёнигсбержцев в Западной Германии. Несмотря на потерю родного города кёнигсбержцы представляли собой сплочённое единое целое. Вплоть до 70-х годов сохранились и продолжали жить кёнигсбергская среда.

Шефство города Дуйсбурга над Кёнигсбергом было учреждено в 1952-м году. А уже в Троицу 1955-го года город организовал огромное по своим масштабам праздничное мероприятие – празднование 700-летнего юбилея Кёнигсберга, мобилизовавшее практически весь город и распространившееся даже далеко за его пределы. В Дуйсбург прибыло свыше 25 000 кёнигсбержцев. Наряду с торжественным собранием состоялись также многочисленные собрания отдельных кёнигсбергских обществ и объединений. Торжественное собрание состоялось в зале Ратуши, торжественное заседание – в здании Городского театра. Ганс Ротфельс – в прошлом заслуженный научный деятель и преподаватель Альбертины – прочёл возбудивший огромный интерес публики доклад на тему «700 лет истории Кёнигсберга» вышедший позже отдельным печатным изданием мюнхенского издательства «Грэфе и Унцер». Внутри арки ворот Дуйсбургской Ратуши была помещена копия мемориальной доски, посвящённой великому философу Канту со знаменитой цитатой: «Две вещи наполняют душу всё новым и растущим восхищением и благоговением по мере того, как задумываешься над ними всё глубже и дольше: звёздное небо надо мной и моральный закон во мне». Юбилейным празднествам были посвящены торжественные концерты. Уроженец Познани, поэт Ганс Реберг посвятил юбилею театральную пьесу «Кёнигсберг», премьера которой состоялась под открытым небом. Было основано новое сообщество под названием «Объединение по развитию отношений Кёнигсберг – Дуйсбург». Другим крупным событием общественной жизни стал состоявшийся 21-го мая 1955-го года в г. Гамбурге съезд кёнигсбергских студенческих объединений и других восточно-прусских студенческих организаций. Профессор доктор Вальтер Хубач (Геттингенский Университет) произнёс речь на тему «История и значение Кёнигсбергского Университета». К 700-летнему юбилею основания Кёнигсберга городом-шефом Дуйсбургом была выпущена небольшая посвящённая торжествам брошюра под названием «Кёнигсберг. 1255–1955-й год.». «Кёнигсбергская неделя», состоявшаяся в г. Дуйсбурге в 1960-м году, не блистала пышностью юбилейных торжеств 1955-го года, а преследовала образовательно-просветительную цель «распространения знаний о6 истории Кёнигсберга среди дуйсбургских граждан и внутри школ и других учебных заведений города».

Основание Кёнигсбергского дома в 1967-м году было последним вкладом города Дуйсбурга в дело расширения сферы шефской деятельности. С тех пор отношение Дуйсбург–Кёнигсберг носит характер устойчивой, солидной и прочной повседневной совместной работы. Политические веяния 70-х и 80-х годов оказали на это отношение негативное влияние.

Вид выставочного зала музея «Город Кёнигсберг» в Дуйсбурге (сегодня).

3. Кёнигсбергский дом

Идея создания в Дуйсбурге резиденции кёнигсбергского представительства возникла в 1952-м году, в самом начале взятия городом Дуйсбургом шефства над Кёнигсбергом. Вскоре эта мысль начала принимать конкретные очертания и формы. Предполагалось разместить в Кёнигсбергском доме не только Кёнигсбергское ведомство и картотеку бывших жителей Кёнигсберга, но и специализированную библиотеку, музей, архив, а также помещения для приёма гостей и проведения конференций. До учреждения Кёнигсбергского дома Кёнигсбергское ведомство и росший на глазах архив г. Кёнигсберга размещались в различных служебных помещениях дуйсбургского городского управления.

В 1962-м году состоялось торжественное открытие мемориальной доски Кёнигсбергского Дома, украсившей старейшее дуйсбургское здание «Дом с тремя фронтонами» («Драй-Гибель-Хаус») и ставшей первой вехой претворения в жизнь проекта дуйсбургской городской администрации. Главный бургомистр города Август Зеелинг произнёс торжественную речь, комментировавшую планы открытия Кёнигсбергского дома. Реализация планов, однако, по началу заставила себя ждать. В 1967-м году в распоряжение Кёнигсбергского представительства было предоставлено здание, расположенное неподалеку от Главного вокзала (первоначально для Кёнигсбергского дома было предусмотрено другое здание). Там разместились служебные помещения, коллекции и экспозиции. Торжественное открытие состоялось в октябре 1968-го года. С торжественными речами выступили со стороны администрации города Дуйсбурга главный бургомистр Зеелинг, а со стороны Городского сообщества Кёнигсберг Пр. – первый председатель Сообщества Фриц Гаузе. Кроме служебных помещений бюро по осуществлению шефства, в Кёнигсбергском доме разместились: помещение Кёнигсбергского архива; коллекция изделий из янтаря (собственность сберегательной кассы г. Дуйсбурга); памятный, музей-экспозиция писателя Эрнста Вихерта, памятная экспозиция, посвящённая великому философу Иммануилу Канту, открытая в 1968-м году и постоянно увеличивающая как свой объём, так и количество экспонатов: библиотека Кёнигсбергского дома, а также зал заседаний. Кёнигсбергская картотека, основанная Гарри Янценом, и по сегодняшний день представляет собой важнейший инструмент деятельности Кёнигсбергского ведомства. На 1978-й год регистрационные списки картотеки содержали данные о 275 000 бывших кёнигсбержцев, проживающих как в Западной Германии, так и за пределами страны, а также данные погибших или умерших земляков. Материалы картотеки подтверждают, что в 1969-м году насчитывалось 209 000 урождённых кёнигсбержцев, а в 1979-м году осталось только 150 000.

С момента основания Кёнигсбергского дома в стенах его состоялось множество мероприятий: выступления с докладами на разнообразные «кёнигсбергские» темы, встречи, съезды, конференции и заседания различных кёнигсбергских и восточно-прусских организаций, научные симпозиумы, педагогические мероприятия. Новейшие приобретения для увеличения объёма Кёнигсбергского архива и для пополнения экспозиций музеев, размещённых в Кёнигсбергском доме, в течение многих лет подробно описываются на страницах журнала «Кёнигсбергер Бюргер-Бриф». В стенах Кёнигсбергского дома размещается также коллекция макетов известных зданий бывшего Кёнигсберга, созданных бывшим кёнигсбержцем Хорстом Дюрингом, а также выставка произведений искусств. Для специалиста-искусствоведа экспонаты выставки представляют огромный интерес. В связи с новейшими разработками плана застройки города Дуйсбурга Городскому сообществу придётся совершить «переезд» из обжитого и ставшего привычным здания Кёнигсбергского дома. Служебные помещения, выставки, экспозиции и музеи будут перенесены в Городской музей Кёнигсберга (Пр.), расположенный в здании Городского музея города Дуйсбург. По этому поводу кёнигсбержцы заключили с администрацией г. Дуйсбурга контракт на срок в 30 лет, чтобы дети и внуки изгнанников имели и в будущем возможность подышать атмосферой бывшей родины.

4. Шефство Гёттингенского университета над Альбертиной

Последний куратор университета им. Альбертуса в Кёнигсберге, Фридрих Гоффманн, начал свою деятельность в Гёттингене не сразу. Сначала он переехал из Кёнигсберга в Грейфсвальд, затем на короткий срок во Фленсбург. В 1946-м году он наконец прибыл в университетский город, где он сразу устроил регистрационный пункт Альбертины. Пункт, как магнитом, притягивал к себе беженцев, имевших в прошлом связь с Кёнигсбергским университетом. Для Гёттингенского университета им. Георга Августа это послужило сигналом для создания проекта взятия шефства над Кёнигсбергским университетом Альбертиной, этим воистину могучим древом познания, исторические корни которого восходят к концу эпохи средневековья. Основанный в 1544-м году очаг философской и научной мысли, история которого охватывала века, не мог в 1944/45-м годах потухнуть, не оставив ни следа, ни воспоминания. Так думал и Фридрих Гофманн, инициатор и пионер шефства над Альбертиной. В 1950-м году мечта его, наконец, осуществилась. В перечне лекций Гёттингенского университета появились указания на лекции, посвящённые университету им. Альбертуса и его традициям. Летний семестр 1957-го года и зимний семестр 1957/58го годов были особенно насыщены лекциями и семинарами по этой тематике. В декабре 1954-го года сенат университета выпустил объявление о намерениях, в котором указывалось на необходимость «каждые 5–10 лет устраивать университетские празднества, чествующие память университета Альбертина, традиции которого живут и будут жить и поддерживаться дальше». Гёттингенскому университету, однако, не удалось осуществить свои планы в таком крупном объёме.

Др. Фридрих Гоффманн (1875–1951), заслуженный последний ректор (по нем. Куратор) Кёнигсбергского университета с 1922 по 1945 и активным сторонник сохранения и продолжения традиций Альбертины на западе Германии после войны.

Регистрационный пункт, основанный Фридрихом Гоффманном, был в 1956-м году отнесён в сферу компетенции ректората Гёттингенского университета. Руководителем пункта был назначен чиновник управления Кёнигсбергского университета Альбертины Вернер Шютце. В 70-х годах регистрационный пункт прекратил своё существование Материалы и акты Кёнигсбергского университета, собранные регистрационным пунктом в Гёттингене, были в 1979-м и в 1988-м годах переданы государственному архиву в Берлине, где они были предоставлены в распоряжение представителей науки.

Гёттингенский университет взял на себя также и шефство над высшей коммерческой школой г. Кёнигсберга, так как университетский куратор Фридрих Гоффманн управлял в своё время в Кёнигсберге делами и этого высшего учебного заведения. В начале 60-х годов шефство над Высшей Коммерческой школой г. Кёнигсберга взял на себя Институт Экономики г. Маннгейма, преобразованный в настоящее время в университет. Поэтому акты Высшей Коммерческой школы г. Кёнигсберга, находившиеся до этого в Гёттингене, были в 1970-м году переправлены по адресу нового шефа.

Опыт шефства продемонстрировал настоятельную необходимость организации общества по поддержанию традиций университета Альбертуса. В рамках такого общества работа имела бы более долговечный и устойчивый характер, так как структура университетских управлений подвергалась постоянным изменениям. И так в 1958-м году было основано «Общеполезное объединение Альбертинум» («Гемайннютциге Гезельшафт Альбертинум»), подробное описание которого будет приведено ниже.

В тесной связи с шефской деятельностью университета стоит и возрождение «Общества друзей Иммануила Канта», основанного в Гёттингене тем же Фридрихом Гофманом. Это общество возникло после смерти великого философа в 1804-м году. Друзья учёного собирались каждый год праздновать день рождения Канта, чтобы обмениваться воспоминаниями о своём гениальном товарище. В начале своего существования общество насчитывало от 20-и до 30-и членов, бывших близкими друзьями Канта. Со временем друзей сменили ученики философа. Каждый год избирался новый «бобовый король» – президент общества. Избрание «бобового короля» было идеей астронома Бесселя, возникшей в 1812-м году. Главной задачей общества было «сохранение духовного наследия Канта и распространение его». С этой целью устраивались доклады, издавались научные труды, организовывались самые разнообразные мероприятия по тематике «Иммануил Кант и его философия».

22-го апреля 1947-го года при участии Николая Гартманна и Курта Штавенхагена состоялось первое послевоенное собрание общества. Собрание проводилось на частной квартире куратора Гоффманна. Идея возрождения общества Канта увенчалась успехом. С тех пор члены общества, как в былые времена друзья и ученики философа Канта, встречаются раз в год на празднование дня рождения учёного. Венцом встречи является традиционный «бобовый пир», в ходе которого избирается «бобовый король». «Бобовый король» обязан к следующему дню рождения Канта подготовить доклад, связывающий специализацию «короля» с философией Канта и с его биографией – «бобовую речь». «Бобовые речи» в свою очередь ежегодно опубликовываются в «Ежегоднике университета им. Альбертуса» (Ярбух дер Альбертус-университет»). Основание ежегодника куратором Гоффманном в Гёттингене не было случайностью. Сначала ежегодник гтечатался в издательстве Отто Дикрейтера, бывшего руководителя издательства Грэфе и Унцер в Кёнигсберге с 1928-го по 1938-й год, а потом в издательстве Хольцнер, находившемся раньше в городе Тильзите. С 1951-го по 1994-й год вышли в свет 28 номеров ежегодника. «Гёттингенский рабочий кружок», занимавшийся подготовкой материалов для ежегодника, выпускал также сопровождающие брошюры ежегодника. С 1953-го по 1969-й год вышло в свет 30 таких брошюр. Они больше не издаются. Да и на само шефство Гёттингенского университета над Альбертиной в 60-е годы пала мрачная тень студенческих волнений. Официально шефство не прекратилось, однако в последние два десятилетия в плане шефства, собственно говоря, ничего значительного не произошло. Гёттингенский университет и по сей день следует старинной университетской традиции и восстанавливает по прошествии 50-и лет свидетельства о докторской степени, выданные в своё время Кёнигсбергским университетом. В 1994 году шефство обновилось: в честь основания Кёнигсбергского университета 450 лет назад в Гёттингене был проведен юбилейный академический съезд ученых из разных земель.

5. Общеполезное объединение Альбертинум

После основания последним куратором университета им. Альбертуса Фридрихом Гофманном регистрационного пункта Альбертины возникло Общеполезное объединение Альбертинум. Первое собрание объединения состоялось 21-го февраля 1958-го года. Инициатором создания объединения были бывший доцент геологии Кёнигсбергского университета Карл Андре, Эрна Гофманн, вдова бывшего куратора Альбертины Фридриха Гофманна, а также директор Государственного архива Курт Форстройтер. Инициативу поддержали также такие организации, как «Студенческое землячество Орденсланд» в Гёттингене и «Кружок восточно-прусских студентов» во главе со своим председателем, судьёй в отставке Куртом Петцольдом, который раньше жил в восточно-пруссом городе Тройбурге. В плане организации работы Альбертинума и последовавшей за организационной фазой активной деятельности объединения особо отличились студенты восточно-прусского происхождения Иоахим Штёльгер, а после его скоропостижной смерти – Ганс-Гюнтер Парплиз. Они оба занимали пост управляющего делами общеполезного объединения на общественных началах. Членами объединения были и бывшие студенты и преподаватели Кёнигсбергского университета. Целью деятельности объединения является сохранение духовного наследия университета им. Альбертуса, распространение знаний о достижениях прусской культуры, о её влиянии на культурное развитие стран Восточной Европы, способствование взаимопониманию между народами стран Восточной и западной Европы, а, кроме того, организация добрососедской помощи План основания в рамках Гёттингенского университета организации – «хранительницы духовного наследия Альбертины» возник до основания Альбертинума, так что объединение было создано не на «пустом месте». Практическим осуществлением плана стало основание «Коллегиума Альбертинума» в 1964-м году. Карл Андре был избран первым председателем объединения. Эрна Гофманн – его заместительницей. После смерти Карла Андре в 1959-м году пост председателя временно занимала Эрна Гофманн. В апреле 1960-го года её сменил избранный на этот пост Курт Райдемайстер. В июле 1961-го года председателем объединения стал Георг Бируков, а в июле 1970-го года – Вальтер Ленкайт. С мая 1971-го года пост председателя объединения занимает Дитрих Раушнинг.

Основание в Гёттингене «Коллегиума Альбертинума», состоявшееся в 1964-м году, является апогеем деятельности Общеполезного Объединения Альбертинум в первое десятилетие его существования.

В июле 1966-го года объединение учредило «Медаль Симона Даха» – высшую награду для особо отличившихся в плане преследования целей, поставленных перед собой Альбертинумом. Первым «Симоном Дахом» в 1966-м году была награждена Эрна Гоффманн. Этой медалью были награждены также: историк Ганс Ротфельс (1968-й год), архивист И историк Курт Форстройтер (1977-й год), и писатель Эдцарт Шапер (1978-й год). После 1979-го года дальнейших награждений «Медалью Симона Даха» не состоялось.

Начиная с 1946-го года издаётся ежегодник «Информационный бюллетень университета им. Альбертуса» (Рундбриф дер Альбертус-университет). В 1962-м году он был переименован в «Рундбриф дер гемайннютциген Гезельшафт Альбертинум» («Ежегодник общеполезного объединения Альбертинум»). Ежегодник информирует членов объединения и лиц, интересующихся его деятельностью, о работе объединения и о проведённых мероприятиях.

Титульный лист «Информационного бюллетеня», таким он и остался в геттингенское время.

6. Коллегиум Альбертинум

Для работы объединения и координации шефской деятельности необходимо было создать материальную базу. С момента своего основания в 1958-м году члены Общеполезного Объединения Альбертинум мечтали о собственных помещениях, о собственном здании. Наконец было принято решение о возведении здания Коллегиума Альбертинум. В июне 1963-го года был заложен фундамент здания, а 14-го ноября 1964-го года состоялось торжественное открытие здания, в котором принимали участие такие ответственные лица, как министр по делам беженцев Эрнст Леммер и последний декан философского факультета Кёнигсбергского университета Теодор Шидер (1908–1984 гг.). Общеполезное объединение Альбертинум выпустило в 1964-м году по случаю торжественного открытия Коллегиума Альбертинум отдельное печатное издание, в котором была помещена среди проч. также и речь Вальтера Хубача (1915–1985 гг.) на тему «Университет им. Альбертуса в Кёнигсберге и его роль в развитии науки и культуры Германии».

Общеполезному Объединению Альбертинум удалось достичь претворения в жизнь своей честолюбивой мечты: Коллегиум Альбертинум стал идеальным примером скрещивания общежития для учащихся с образовательным центром, посвятившим свою деятельность изучению стран Восточной Европы. В 1964-м году в Коллегиуме обучалось 80 учащихся (среди них – 10 % иностранных участников семинаров).

С момента возникновения «Коллегиума Альбертинум» развернулась живая, многослойная культурно-просветительная деятельность: совместная жизнь студентов в стенах общежития, докладов, музыкальных вечеров, литературных чтений. Проводились симпозиумы различных организаций, посвящённые Восточной и Западной Пруссии и другим восточным областям Германии. В пользование участников образовательных курсов предоставлена крупная библиотека специальной литературы. дух и традиции университета им. Альбертуса продолжают жить в стенах Коллегиума Альбертинум.

Здание студенческого общежития «Коллегиум Альбертинум» в Гёттингене.

7. Академическое Объединение Альбертинум

В 1952-м году в Гёттингене собралась группа студентов из Восточной и Западной Пруссии и основала Группу восточно-прусских студентов, переименованную позже в «Землячество Орденсланд». «Землячество Орденсланд» представляло собой уже в 1956-м году зародыш возникшего позже на его базе западногерманского Союза восточно-прусских студентов. Студенты поставили перед собой цель поддерживать традиции и наследие Восточной Пруссии, восточно-прусскую общительность, возбудить в гёттингенском студенчестве интерес к Восточной Пруссии и к странам Восточной Европы, распространять и углублять знания истории восточно-европейских стран и отдельных восточных регионов, хранить духовные ценности кёнигсбергской альма матер Альбертины. Студенческое объединение получило поддержку со стороны многочисленных гёттингенских профессоров всех факультетов. Специально с этой целью была, к примеру, основана организация, носившая название «Кружок друзей восточно-прусских студентов». Некоторые профессора – члены кружка – являлись в прошлом преподавателями кёнигсбергской Альбертины. В 1967-м году «Землячество Орденсланд» было переименовано в «Академическое объединение Альбертина», переместив таким образом смысловое ударение с исторического имени региона – бывшей родины студентов – на непосредственную цель объединения – поддержание традиций университета им. Альбертуса. В настоящее время в рядах членов объединения появилось большое количество представителей молодого поколения. Зачастую это – дети «поздних» переселенцев из дегерманизованных областей Востока.

8. Кёнигсбергский Государственный Архив. Янтарная коллекция.

Важнейшие (а именно, старейшие) части Кёнигсбергского государственного архива удалось спасти и перевезти на запад. Сначала они помещались в резиденции германского императора в г. Госларе (Кайзерпфальц). В 1952-м году архивные материалы были переправлены в Гёттинген, в новое Государственное архивное хранилище. В последовавшие десятилетия архивные материалы Восточной Пруссии интенсивно использовались научными работниками. Без наличия этих материалов в Гёттингенском государственном архивном хранилище возникновение многих научных трудов (публикаций, диссертаций, тематических разработок) было бы невозможным. Особым спросом пользовались архивные материалы о самом Кёнигсберге, а также о его связях с зарубежными странами. Перенос Кёнигсбергского государственного архива в Гёттинген являлся значительным дополнением шефской деятельности Гёттингенского университета. На основании закона о прусском культурном наследии Кёнигсбергский государственный архив был в конце 70-х годов перемещён в Берлинский государственный архив, в котором хранились уже другие архивные материалы о Восточной Пруссии. Так закончился для г. Гёттингена значительный период.

Кёнигсбергский государственный архив и изучение традиций Альбертины и Кёнигсберга – города Иммануила Канта – имеют чрезвычайную важность для Германии (см. Курт Форстройтер «Прусский государственный архив и Кёнигсберг» [по нем.], Гёттинген, 1955-й год).

Замечательна и единственная в своём роде янтарная коллекция, частица истории Кёнигсбергского университета, которую удалось спасти и перевезти в Западную Германию. Янтарная коллекция являлась собственностью института геологии и палеонтологии при Кёнигсбергском университете. Начиная с 50-х годов она хранится в институте геологии Гёттингенского университета и предоставлена в распоряжение научных работников (см. Курт Форстройтер «Спасённые части Кёнигсбергской янтарной коллекции» [по нем.] в «Рундбриф дер гемайннютциген Гезельшафт Альбертинум», Гёттинген, выпуск от 31-го декабря 1977-го года, стр. 55–58). В Гёттингене находятся также части двух дальнейших коллекций университета Альбертуса, представляющие собой огромную научную ценность – коллекция гравюр на меди и коллекция старинных монет. По заданио организации «фонд Прусского культурного наследия» («Штифтунг Пройссишер Культур безитц») Гёттингенский университет взял на себя обязательство размещения коллекций и ухода за ними.

9. Кёнигсбергские школьные объединения и шефство над ними со стороны западно-германских школ

В 50-е годы многие выпускники кёнигсбергских школ начали создавать школьные объединения. Некоторые из них остались неофициальными союзами, некоторые были занесены в государственные реестровые списки союзов и объединений. Во время расцвета этого движения – в 60-е годы – существовало 28 школьных объединений. Над десятью организациями такого типа запаяно-германские школы взяли шефство. Восемь школ-шефов находились в городе Дуйсбурге, одна в Ганновере, и одна – в Ганноверском Мюндене. Большая часть этих школ осуществляет шефство над кёнигсбергскими школьными объединениями и по сегодняшний день, несмотря на то, что эти отношения время от времени омрачались по вине внутри-политических течений. Значительную роль сыграл и тот факт, что в конце 60-х годов старое поколение школьных преподавателей начало отходить на задний план, а новое поколение учителей имело другие взгляды на жизнь, другой жизненный опыт и другие политические убеждения. Это сплетение обстоятельств отразилось в последние два десятилетия и на осуществлении шефской деятельности над кёнигсбергскими школьными объединениями.

Многочисленны, многослойны и разнообразны периодические и другие печатные издания, выпускаемые школьными объединениями. Это и выпуски журнала «Рундбриф» («письмо»), и циркулярные информационные сообщения. Содержащиеся в них статьи о жизни кёнигсбергских школ в последние 50, 100 лет их существования представляют собой важный источник исторической информации для современных и будущих исследователей, так как других материалов практически не имеется. Результаты исследований кёнигсбергских школьных объединений в области собрания и изучения исторической документации претендуют на долговечность и переживут, очевидно, своих авторов. Это самый плодотворный вид деятельности кёнигсбергских школьных объединений.

В -рамках данного издания невозможно, конечно, описать все формы и виды шефской деятельности, осуществляемой западногерманскими школами над кёнигсбергскими школьными объединениями. Но невозможно не упомянуть позаимствованный из кёнигсбергских времён обычай торжественного вручения выпускникам школ значка «Альбертуса».

Титульные листы пяти журналов, издаваемых до сих пор в Федеративной Республике Германии объединениями бывших Кёнигсбергских гимназистов.

10. Традиционные Кёнигсбергские объединения, организации и общества

Кёнигсберг был в своё время столицей провинции и располагал по этой причине богатой и многослойной палитрой самых разнообразных объединений. Многие из них возобновили на западе Германии свою былую деятельность, начали новую жизнь в условиях новой окружающей среды. В некоторых случаях из бывших организаций получились просто «организации "бывших"». В других же случаях действительно произошло настоящее «возрождение». В ряду подобных организаций можно назвать, к примеру, «Объединение альпинистов Германии, секция Кёнигсберг Пр.» и «Гильдию кёнигсбергских стрельцов». Свыше 20-и бывших кёнигсбергских спортивных объединений возродились на территории Федеративной Республики Германии. Особенно в первые последовавшие после войны десятилетия отмечалась активная деятельность этих спортивных организаций. В настоящее время существуют, естественно, лишь только немногие из них. В их числе можно назвать бывший кёнигсбергский, а теперь гамбургский парусный клуб «Ре» и парусний клуб «Балтика» в городе Киле, который в 1982-м году отпраздновал свой 100-летний юбилей.

В 60-е годы – период «цветения» традиционных кёнигсбергских организаций в Западной Германии – осуществляли свою деятельность 22 солдатские традиционные группы, 15 объединений кёнигсбергских учреждений, служб и предприятий, 6 кёнигсбергских профессиональных объединений, целый ряд общепрусских объединений, головная организация которых раньше находилась в Кёнигсберге. Примером последних могут послужить такие организации, как «Союз восточно-прусских врачей», «Объединение восточно-прусских лютеранцев» и «Собрание восточно-прусских пекарей», представлявшее собой в 50-е/60-е годы профессиональное объединение. Бывший хор кёнигсбергского радио «Хор им. Генриха Альберта», «возродился» еще в 1977-м году – десятилетия после своего последнего выступления на берегах Прегеля. В ходе дуйсбургского съезда кёнигсбержцев в 1982-м году состоялось первое послевоенное выступление хора.

В середине 60-х годов осуществляли свою деятельность 15 академических объединений: студенческие объединения и корпорации, студенческие спортивные корпорации, следовавшие в рамках новых университетов старым кёнигсбергским традициям. В 1963-м году вновь возникло даже «Объединение кёнигсбергских корпораций», деятельность которого, однако, в настоящее время больше не осуществляется.

11. Кёнигсбергский медицинский образовательный центр (Материнский дом) Христианского Милосердия «ДИАКОНИССЕН-МУТТЕРХАУС ДЕР БАРМХЕРЦИГКАЙТ»

Оставшиеся в живых сёстры медицинского центра «Диакониссен-Муттерхаус» собрались в июле 1948-го года в г. Ганновере и приняли решение восстановить своё учреждение в традиционной форме. Особую поддержку в осуществлении этого плана специалистам-медикам во Христе оказал их новый пастор Штаховиц, умерший в 1951-м году и передавший начатое им дело в руки своего последника, пастора (позже кирхенрата [церковный советник]) Пауля Кауфманна (1890–1982 гг.), оказавшегося достойным и энергичным преемником пастора Штаховица и превосходным организатором. Сегодняшний преемник – пастор Небелинк.

Первым новым центром Муттерхауса стал Дом престарелых в Берлин-Николаусзее. В 1955-м году пастору Кауфманну удалось добиться размещения центральной резиденции Муттерхауса в бывшем монастыре Альтенберг под Ветцларом. Монастырь в 1952-м году сильно пострадал от пожара и был впоследствии реставрирован. Образовавшуюся временно организационную брешь пастор Кауфманн и использовал для осуществления своих целей. В монастыре и по сей день проживают и трудятся как «активные», так и престарелые «неактивные» сёстры Христианского Милосердия.

В начале 60-х годов сёстрам Материнского дома удалось осуществление дальнейшего крупного проекта: в г. Ветцлар был открыт медицинский центр, представляющий собой общежитие для пациентов, требующих особого медицинского снабжения и ухода. В центре в настоящее время проживают более 100 пациентов. Особого внимания заслуживает название нового медицинского центра – «Дом Кёнигсберг». Муттерхаус живёт и осуществляет свою деятельность и в настоящее время.

Мемориальный камень в честь сестер милосердия, установлен в Калининграде в 1992 году в саду больницы «милосердия» Кёнигсбергским домом сестер милосердия, находящимся сегодня вблизи города Вецлара (Гессен).

«Больница милосердия» в Кёнигсберге построена в 1930 г. Довоенный снимок.

Перед входом в «больницу милосердия» (сегодня – областная больница). Современный вид. На переднем плане – бюст врача д-ра И.П. Павлова, за ним место, где до советского периода был встроен крест.

12. Кёнигсбергские фирмы в западной Германии

Также и части бывших кёнигсбергских фирм удалось «остаться в живых» и «возродиться» после войны на территории Федеративной Республики Германии в форме новых предприятий. В течение последних четырёх десятилетий некоторые из них изменили структуру и характер, объединились с другими предприятиями под новым фирменным названием; некоторым пришлось закрыть своё предприятие. Некоторые же добились нового успеха и даже под руководством представителей молодого поколения сохранили часть своей былой кёнигсбергской традиции. Назовём нескольких из них:

– Специализированный магазин часов и ювелирных изделий. Владелец – Вальтер Бистрикс. Адреса прежних кёнигсбергских филиалов: Фордер-Росс-Гартен 35/36 и Постштрассе 16; новый адрес с 1951-го года: Вальдхам под Мюнхеном.

– Издательство «книга почтой» Герхарда Раутенберга. Было основано в 1825-м году в г. Морунген (Восточная Пруссия). Предприятие было перенесено в Кёнигсберг сначала – в 1852-м году – в форме филиала, а в 1874-м году издательство окончательно обосновалось в Кёнигсберге, где оно размещалось вплоть до 1945-го года на ул. Шифер Берге и Вадленродт-штрассе. Сам Раутенберг, проживающий с 1948-го года в Леере (Восточная Фрисландия), является с деловой точки зрения преемником фирмы Грэфе и Унцер.

– Грэфе и Унцер. Издательство и розничная торговля книгами разных издательств. Фирма была основана в 1722-м году в Кёнигсберге. В последовавшие 100 лет развитие фирмы происходило равномерно, без перебоев. Издательство выпускало специальную литературу краеведческого содержания с особым упором на Восточную Пруссию. Кроме издательской деятельности фирма осуществляла розничную торговлю книгами разных издательств. Книжный магазин фирмы «Грэфе и Унцер», находившийся в Кёнигсберге, на Параде-Плаце, был крупнейшим магазином розничной книготорговли в Европе. После того, как ставший своего рода знаменитостью «Дом Книги» в августе 1944го года стал жертвой бомбёжек британской авиации, главная резиденция фирмы была перенесена в г. Марбург на р. Дане (конец 1945-го/начало 1946-го года), где было основано совместное предприятие с известным гессенским издательством Н. Г Эльверта. После того, как прежний представитель фирмы Грэфе и Унцер Отто Штоссберг был убит в Марбурге в 1948-м году, совладелец фирмы, консул Бернард Кох перенёс резиденцию фирмы Грэфе и Унцер на юг Германии, откуда он сам был родом. Таким образом Грэфе и Унцер в 1950-м гаду отделилась от фирмы Эльверт и перенесла дочерние предприятия в Мюнхен (издательство) и в Гармиш-Партенкирхен (специализированный книжный магазин «книга почтой»). В этих городах фирма и продолжала свою деятельность.

Многочисленные кёнигсбергские сотрудники фирмы Грэфе и Унцер устроились на работу в Марбурге и после отделения Грэфе и Унцер от фирмы Эльверт остались сотрудниками издательства Эльверт.

Издательские права на публикацию научных трудов (в том числе и книг из «кёнигсбергских» времён) остались после разделения обеих фирм у Эльверта. Таким образом издательство и по сегодняшний день выпускает многочисленные печатные издания о6 истории Восточной и Западной Пруссии и о других восточных регионах Германии (как, например, «Сборник прусских исторических актов», «Биография Старопрусского Края», журнал «Пройссенланд», «Восточно-германский этнографический ежегодник» и др.) Право издания книг по общей тематике осталось за фирмой Грэфе и Унцер. С 1950-го по 1980-й год Кёнигсберг, Восточная и Западная Пруссия, а также другие регионы исторической Восточной Германии, составляли тематический центр деятельности издательства.

Со временем, однако, в руководстве фирмы стало появляться всё больше представителей нового, молодого поколения, которым недоставало восточно-германской или исконно-прусской чеканки и которые не чувствовали себя обязанными и в дальнейшем соблюдать традиции этой фирмы. В 1975-м году книжный магазин был продан, сохранил, однако, своё бывшее фирменное название «Грэфе и Унцер». С главной ветвью предприятия и с восточно-прусскими традициями магазин ничего общего не имел. 1-го мая 1985-го года как издательские права, так и готовая к продаже литература по восточно-прусской и восточно-германской тематике были проданы леерской фирме Герхарда Раутенберга. В настоящее время Грэфе и Унцер представляет собой издательство, выпускающее литературу о хобби и организации свободного времени, кулинарные книги и т. д.

– Бывшая кёнигсбергская фирма «Швермер Марципан», находилась ранее на ул. Мюнцштрассе, находится в настоящее время в Бад-Вёризгофене.

– Бывшая кёнигсбергская фирма «Пушные товары, братья Даутер», адрес в Кёнигсберге: Альтштедтише Ланггассе. В настоящее время предприятие находится во Франкфурте на Майне.

– Фирма «Бернард Вилер, оптовая торговля продуктами питания». Была основана в 1843-м году в Кёнигсберге. (Шнюрлингсштрассе), перенесена в Травемюнде, а в 1949-м году знанесена в торговый реестр г. Гамбурга.

– Бывшая кёнигсбергская фирма «Братья Папроттка, коммандитное товарищество. Производство металлообрабатывающих станков и электромоторов». В Кёнигсберге находилась на ул. Заттлер-гассе. В настоящее время местонахождением фирмы является г. Гамбург.

– Верфь Шихау, ветвь предприятия в Кёнигсберге (Континер Вег). После войны была перенесена сначала в г. Гамбург, а впоследствии, в результате слияния фирм – в Бремерхафен. Совместное предприятие носит название «Верфь Шихау» – Зеебекк, Акционерное общество, Бремерхафен.

– Известная бывшая кёнигсбергская фирма по производству фототоваров «Фото-Краускопф». До войны находилась на Трагхаймер Кирхен-штрассе в Кёнигсберге, в настоящее время – в городе Цевене под Бременом.

На этом список бывших кёнигсбергских фирм, успешно продолжающих свою деятельность в Западной Германии, конечно, не закончен, но читатель получает на его основании приблизительный обзор деятельности бывших восточно-прусских предприятий на новой родине.

13. Судьба кёнигсбергских церковных колоколов

В результате возникшей к концу второй мировой войны нехватки меди во всём Рейхе была произведена реквизиция соборных колоколов с целью переплавки последних. К счастью, война быстро закончилась, и большинству церковных колоколов удалось избежать плавильной печи и уничтожения вследствие наступившего вскоре послевоенного хаоса. Уцелевшие колокола доставлялись на ставшее своего рода знаменитостью того времени гамбургское «Кладбище церковных колоколов». В 50-е годы многие колокола вернулись в «родные» церкви. Восточно-германские колокола, однако, осиротели. Для них необходимо было искать новые пристанища.

Было установлено, что на «Кладбище церковных колоколов» города Гамбурга хранилось всего 10 колоколов, происходивших из Кёнигсберга, среди них находились также колокола Кафедрального Собора. Последние были установлены в колокольне Вестервеннской церкви под Бремерхафеном, церкви монастыря Бурсфельде под Ганноверским Мюнденом и в колокольне Замка Бург на реке Вуппер – своеобразного памятника истории Восточной Германии. И по сегодняшний день колокола славят Господа своим звоном и напоминают жителям града на Прегеле о былом блеске родного края.

Мемориал немецкого востока расположен в башне замка «Бург над рекой Вуппер». Бронзовая плита у входа информирует об истории и значении этого мемориала, являющегося единственным в своем роде в Федеративной Республике Германии. В 18-ти метровой мощной башне стоит памятник изгнанию – групповая скульптура из камня. Она изображает семью беженцев, запечетленных здесь в полный рост. В колокольной башне замка висят три колокола: два из Якобус-церкви в городе Бреслау и один – большой «Серебранный колокол» – из Кёнигсбергского собора. Он звонит ежедневно уже более 40 лет во славу божию и в память о жертвах войны, бегства и изгнания.

14. Общество «Пруссия»

С 1844-го по 1945-й год в Кёнигсберге осуществляло свою деятельность общество древней истории под названием «Пруссия». Оно располагало размещённым в Кёнигсбергском Замке музеем восточно-прусских доисторических археологических находок. Во время авиационных налётов на Кёнигсберг в 1944-м году музей сильно пострадал от бомбёжек. В апреле 1945-го года, в ходе наступления армии-победительницы произошло дальнейшее уничтожение исторических ценностей. Сохранились только отдельные экспонаты, которые в настоящее время находятся в Кёнигсберге.

В 1972/73-м годах общество «Пруссия» возобновило свою деятельность. Инициатором восстановления общества был Эрих Гримони. Целью Общества является как документация истории искусства и культуры Прусского края, так и продолжение традиционной деятельности кёнигсбергского предшественника. Члены общества выступают с докладами на исторические темы (эти мероприятия состоятся большей частью в Кёнигсбергском Доме г. Дуйсбурга), а также выпускают периодическое печатное издание под названием «Пруссия». До сих пор вышли в свет 11 номеров издания. Первый номер вышел в 1977-м году, последний – в 1982-м году. Правление общества находится в г. Бонне.

15. Научно-исследовательские организации и объединения

а) В 1923-м году в Кёнигсберге была основана «Историко-краеведческая комиссия по изучению Восточной и Западной Пруссии». По поручению этой комиссии Эрнст Вермке начал свою «Библиографию по истории Восточной и Западной Пруссии». Комиссия издавала сборники «Сборник прусских исторических актов» и «Биографию Старопрусского края» (Альтпройсише биографи), а также многочисленные отдельные издания, научные труды и т. д. С 1924-го по 1943-й год вышли в свет 20 номеров «Исторических исследований Старопрусского края» (Альтпройсише форшунген) – специального научного периодического издания. В 1944-м году деятельность комисии была прекращена. В начале 50-х годов по инициативе Эриха Кайзера, директора Марбургского института Гердера, в г. Марбурге на р. Лане комиссия возобновила свою деятельность, придерживаясь прежних областей научно-исследовательской работы. В 1963-м году началось издание нового журнала Историко-краеведческой комиссии «Прусская земля» (Пройссенланд). Журнал выходит четыре раза в год. В 1955-м году вышел в свет 33-й номер этого специального периодического издания. Тут же печатаются маленькие исследования, объявления о предстоящих мероприятиях и описания планов комиссии на будущее. Начиная с 1980-го года выходит в свет периодическое издание под названием «Известия съездов (Тагунгсберихте) в городе Люнебурге в издательстве («Культура северной и восточной Германии»), в которых помещаются тексты докладов на исторические темы, рассматривавшихся в ходе проведённых в текущем году съездов.

б) В 1925-м году в Кёнигсберге было основано «Объединение генеалогических исследований в Восточной и Западной Пруссии». С 1927-го по 1943-й год объединение выпустило в свет 17 номеров журнала «Старопрусская генеалогия» (Альтпройсише Гешлехтеркунде). В 1944-м году и этому объединению пришлось прекратить свою деятельность. В 1952/53-м годах объединение возобновило свою деятельность в г. Гамбурге. Начиная с 1953-го года был возобновлён выпуск журнала «Старо-прусская генеалогия», кроме того, отдельной серией выпускаются экстренные издания под названием «Зондершрифтен», журнал «Генеалогический архив» и отдельные печатные издания. журналы, выпускаемые объединением, занимают среди всех печатных изданий ФРГ, посвящённых Восточной и Западной Пруссии, первое место по богатству краеведческих материалов и по общему объёму.

в) В 1904-м году в г. Галле на р. Заале было основано «Общество Канта». В 1937-м году общество было запрещено и принудительно распущено. Начиная с 1947-го года Общество Канта возобновило свою деятельность в рамках двух секций - берлинской и мюнхенской. В последовавшие четыре десятилетия были основаны дальнейшие секции в различных городах Германии, в первую очередь – в университетских центрах. Общество преследует цель «способствования изучению и распространению философии Канта». Обществом выпускается журнал под названием «КантШтудиен», а также отдельные печатные издания и научные труды. Общество Канта оказывает, кроме того, помощь научным работникам, занимающимся исследовательской деятельностью в области кантовской философии, опубликовывая статьи, посвящённые этой специальной теме. В 70-х годах общество установило первые официальные контакты с калининградскими учёными-философами, которые поддерживаются и по сегодняшний день. Последним председателем Кёнигсбергской секции общества Канта до конца войны был профессор Эдуард Баумгартен.

г) В 1926-м году в г. Бамберге был основан кружок почитателей Э. Т. А. Гоффманна, который несколько лет своей жизни провёл в этом городе. На базе бамбергского кружка в 1938-м году было основано «Общество Э. Т. А. Гоффманна». «Хранить наследие Э. Т. А. Гоффаманна, производить научный анализ его трудов, поддерживать контакты с исследователями творчества Гоффманна и с почитателями его искусства», – так были сформулированы цели общества. Кроме того, устав общества предусматривал активную деятельность, направленную на сохранение существующих памятников Гоффманну и на уход за ними. Начиная с 1938-го года, общество выпускает выходящий один раз в год журнал «Сообщения» (Миттайлунген). В бамбергском доме Э. Т. А. Гоффманна обществом был открыт музей Гоффманна. Там же находится архив общества.

д) Кёнигсбергская поэтесса Агнесса Мигель (умерла в 1964-м году в городе Бад Зальцуфлен; могила поэтессы находится на бадненндорфском кладбище – в городе, в котором Агнесса Мигель провела последние годы своей жизни) страстно любила свой родной Кёнигсберг, а жители Кёнигсберга любили и почитали свою поэтессу. Ещё при жизни Агнессы Мигель образовался кружок почитателей её искусства, члены которого после смерти поэтессы стали задумываться над тем, каким образом можно было бы использовать уже существующую структуру для поддержания памяти о великой дочери града на Прегеле. В 1969-м году по инициативе Эриха Гримони в Бад Ненндорфе было основано Общество Агнессы Мигель, а уже в 1973-м году общество смогло приобрести дом, в котором поэтесса проживала в последние годы жизни, открыть в стенах этого дома памятную экспозицию, посвящённую жизни и творчеству поэтессы. Тут же членами общества проводятся различные мероприятия: литературные чтения, выставки, выступления с докладами. В Доме Агнессы Мигель проводятся также ежегодные собрания членов общества. Журналы «Ежегодные приношения» (Яресгабен) и «Регулярные письма» (Рундшрайбен) информируют членов общества о намеченных на будущее мероприятиях, а широкие массы общественности – о проделанной обществом работе.

Общества Канта, Гоффманна и Агнессы Мигель не являются «коренными кёнигсбержцами». До 1945-го года подобных им обществ в городе на Прегеле не существовало. Все три общества были основаны или восстановлены после Второй мировой войны в Федеративной Республике Германии. Однако научная и общественная деятельность этих обществ без контакта с бывшими жителями Кёнигсберга, без кёнигсбергских почитателей науки, культуры и искусства была бы неосуществима. Эти организации – живые памятники града на Прегеле, его духа, его культуры.

Достойны упоминания также многочисленные библиотеки, архивы, музеи и научные учреждения, располагающие газетами, журналами, книгами, географическими картами и городскими планами, почтовыми открытками, фотографиями, архивными материалами, а также произведениями искусства из довоенных времён града на Прегеле. Вот краткий список важнейших из них:

– «Герхарт-Хауптманн-хаус. Форум для немецко-восточноевропейских вопросов» в г. Дюссельдорфе.

– «Дом Восточной Германии, в г. Мюнхен.

– Гернская библиотека Восточной Германии, в настоящее время переименованная в «Библиотеку им. Мартина Опица».

– Институт Иоганна Готтфрида Гердера в г. Марбурге на р. Лане, располагающий собственной библиотекой специальной литературы, архивом, фото-архивом, архивом газетных материалов и коллекцией географических карт.

– Научно-исследовательская группа по изучению истории центральной и Восточной Европы в г. Дортмунде.

– Центр изучения культуры северной и восточной Германии и его филиалы в г. Люнебурге.

– Государственная Библиотека в Берлине.

– Отделы Иоганна Георга Гаманна и Трунца при Университетской библиотеке г. Мюнстера.

– Научно-исследовательский центр Иммануила Канта при Университете им. Филиппа в г. Марбурге на р. Лане.

– Германский Национальный музей в г. Нюрнберге.

– Отдел кёнигсбергских церковных книг при Центральном Евангелическом Архиве в Берлине (Ебенштрассе).

– Немецкий Центр генеалогических исследований в г. Лейпциге и его отдел кёнигсбергских церковно-приходских книг.

– Архив издательства Герхарда Раутенберга в Леере (Восточная Фрисландия).

– Краеведческий музей Восточной Пруссии в г. Люнебурге.

– Культурный центр «Восточная Пруссия» в замке Тевтонского ордена города Эллингена (Бавария).

– Баварский центр Восточной и Западной Пруссии в г. Обершляйсхайме под Мюнхеном.

– Коллекция изделий из янтаря, находящаяся в «Зелёном Своде» г. Дрездена.

– Галерея произведений Кете Колщвиц, находящаяся в охотничьем замке Морицбург саксонских королей.

Все они являются хранителями памяти о Кёнигсберге, о роли града на Прегеле в развитии науки, культуры и искусства, о его значении для немецкого народа и Европы. И память о славном прошлом Кёнигсберга будет жить вечно. Коллекции и специальные отделы библиотек, архивов и музеев в Калининграде, Торне (Торун) Алленштейне (Ольштын), Кракове, Вильне и в других городах свидетельствуют о бессмертии кёнигсбергского духа.

Вид фасада дома им. Герхарта Гауптманна в Дюссельдорфе с копией знаменитого «Крантор» в Данциге. К нему добавлены колокола и гербы исторических немецких восточных территорий, а также немецких мест поселения на востоке. Дом им. Герхарта Гауптманна многопланово разрабатывает темы из истории Кёнигсберга. Примером этому может служить выставка, посвященная 450 летнему юбилею Кёнигсбергского университета – которая в 1994 году демонстрировалась также и в русском музее истории и культуры в Калининграде.

16. Улицы, названные в честь града на Прегеле

Начиная с 50-х годов, многие улицы, переулки и площади западно-германских городов называются в честь бывших восточно-германских городов, чтобы они не исчезали из памяти людей, не забывались молодым поколением. Также и Кёнигсберг стал крестным отцом многих западногерманских улиц. Почти в каждом городе ФРГ имеется Кёнигсбергская улица. Количество их до сих пор не установлено. Сколько простых пешеходов, пересекая такую улицу, задумывается над исторической судьбой града на Прегеле, над его былым величием? Трудно сказать.

17. Обобщение и перспектива

Многообразное продолжение кёнигсбергских традиций на западе Германии описано нами в этой книге очень сжато; экономными, быстрыми штрихами набросан этот информационный «эскиз». Общественная жизнь старого Кёнигсберга продолжалась вплоть до середины 70-х годов. Поколения коренных кёнигсбержцев, выросших в родном городе, учившихся и работавших в нём, теперь уже не стало. Выдающимися представителями этого поколения являются такие исторические личности, как обербургомистры Ганс Ломейер (1881–1967 гг.) и Хельмут Вилл (1900–1982 гг.), такие общественные деятели, как историк Фриц Гаузе (1893–1973 гг.), архивариус и историк Курт Форстройтер (1897–1979 гг.), врач и известный краевед Герберт Майнхард Мюльпфорт (1892–1982 гг.), органист и композитор Герберт Вильгельми (1895–1983 гг.). Следующее поколение кёнигсбержцев, проведших детство в родном городе, скоро пересечёт рубеж семидесятилетнего возраста. Оно и по сей день живёт в духе кёнигсбергских традиций. Самое юное поколение коренных кёнигсбержцев, родившееся в городе на Прегеле, а выросщее уже в Западной Германии, знает свой родной город только по детским воспоминаниям, рассказам родителей, дедушек и бабушек. Это поколение представляет собой нашу целевую группу. Ему предстоит перенять эстафету от старших поколений. В числе выдающихся представителей этого поколения необходимо назвать таких общественных деятелей, как бывшего государственного секретаря и бывшего официального представителя Землячества Восточная Пруссия Оттфрида Хеннинга (род. в 1937 г. в Кёнигсберге), в течение долгих лет занимавшего названный последним ответственный пост; бывшего гессенского министра культуры Кристеана Вагнера (род. в 1943-м году в Кёнигсберге); официального городского представителя Городского Сообщества Кёнигсберг Клауса Вайгельта (род. в 1941-м году в Кёнигсберге). Насколько действенна эта эстафета поколений, какую роль она сыграет в деле сохранения исконных кёнигсбергских традиций, сейчас трудно сказать. Не мы, а будущие поколения историков-летописцев будут в состоянии дать ответ на этот волнующий наши души вопрос.

Сегодняшний город на Прегеле открыл свои двери на запад. У нас появилась возможность посещать калининградские библиотеки, музеи и архивы, принимать участие в культурной жизни города. Население Калининграда проявляет растущий интерес по отношению к бывшим жителям города. Отношения между обоими народами исполнены новых импульсов и положительных сигналов. Но есть ещё и непроходимые трущобы невысказанных слов, тернии на пути к взаимопониманию. Для нас, старых кёнигсбержцев, чрезвычайно важно заручиться возможностью и правом продолжения наших исторических исследований. Соединить прошлое с настоящим, провести воображаемую линию будущего развития – вот наша цель, вот наш труд на благо будущих поколений русских и немцев, на благо процветания дружеских взаимоотношений между обоими народами, на благо будущего процветания города на Прегеле.

В 1993 г. к руине стены юго-западной башни замка была прикреплена копия мемориальной плиты в память о Канте. Модель этой теперь двуязычной плиты была в 1989 году создана Игорем Шелеповым. Литье этой бронзовой плиты было оплачено за счет пожертвований бывших жителей и друзей Кёнигсберга. На переднем плане – вид на памятную плиту. На заднем плане – вид на руины кафедрального собора.

Бывший в то время председатель городского сообщества Кёнигсберга Фритьеф Берг (в середине), президент русского общества Канта проф. Леонид Калинников (справа) и мэр города Гедценко (слева) на торжественной передаче мемориальной плиты общественности.

Проф. др. Леонид Калинников, один из известных русских исследователей Канта, у плаката общества Канта (1992 г.).

Немецко-русский дом на Ялтинской ул. (бывшая ул. Липер Вег) построен в 1992–93 гг.

Актовый зал Немецко-русского дома. Торжественное открытие весной 1993 г. В первом ряду среди гостей находится государственный секретарь Хорст Ваффеншмидт из Бонна.

Значки с гербом Кёнигсберга и с замком, изготовленные и распространенные русскими друзьями Кёнигсберга.

Вид на Кёнигсберский порт, здесь бывший промышленный порт с типичным складом немецкого периода. Несмотря на все катастрофы этого столетия статус Кёнигсберга как портового города на юго-восточном побережье Балтийского моря остался важным признаком этого города. Это положение является благоприятным условием будущего экономического оздоровления. «… ибо та, Кёнигсберг, бессмертен!»

Хронологические таблицы

Хронологическая таблица к первой и второй частям

1255 Начало строительства крепости Кёнигсберг

1262 Восстание пруссов и осада

1286 Основание Старого города

1300 Основание Лёбенихта

1333 Основание Кнайпхофа

1457 Верховный магистр немецкого ордена переносит свою резиденцию из Мариенбурга в Кёнигсберг

1525 Краковский мир. Герцог Альбрехт Бранденбург-Ансбахский провозглашает Кёнигсберг столицей евангелического герцогства Пруссия

1618 Пруссия преобразуется в личную унию с Бранденбургом

1663 Сословия приносят присягу на верность великому курфюрсту

1701 Фридрих Ⅰ провозглашает себя в Кёнигсберге королем Пруссии

1709–1710 Чума в Кёнигсберге

1724 Объединение трех городов в Кёнигсберг

1758–1762 Оккупация русскими

1807 Оккупация французами. Тильзитскй мир

1808 Провозглашение городского права

1812, декабрь Заключение договора в Тауроггене

1813 Ландтаг принимает решение о вооружении народа

1853 Открытие Восточной железной дороги

1861 Вильгельм провозглашает себя королем в Кёнигсберге

1920 Первая Восточная ярмарка

Август 1944 Английские бомбовые удары по Кёнигсбергу

Октябрь 1944 Красная Армия впервые вступила на немецкую землю

Январь 1945 Кольцо вокруг Кёнигсберга замкнулось. Только в конце февраля начале марта блокада была в направлении Пилау прервана

Апрель 1945 Капитуляция города, объявленного крепостью последним коммендантом генералом Отто Лаш

Октябрь 1945 Кёнигсберг и Северо-восточная Пруссия аннексируются Советским Союзом. Образуется административная единица «Калининградская область»

Апрель 1946 Кёнигсбергская область присоединяется к РСФСР

Июль 1946 Кёнигсберг переименован в Калининград

Декабрь 1946 Основание самой большой газеты области – «Калининградской Правды»

1947/48 Последние значительные группы немецкого населения (ок. 25 000–35 000 человек) выселяются в Среднюю и Западную Германию

1948 Газета «Новое Время» на немецком языке для еще оставшихся там немцев закрывается советскими властями

1948 Открытие советского педагогического института в Кёнигсберге

1965 Русские писатели, архитекторы, художники и ветераны войны публично выступают за сохранение руин Кёнигсбергского замка как культурного памятника

1967 Преобразование Калининградского педагогического института в университет

1969 Подрыв руин замка

1972 Утверждение плана развития города, в котором исторический облик города совершенно не учтен

1974 Создание музея Канта в сохранившейся части Альбертины. Начало серии симпозиумов, посвященных Канту, которые до 1988 года имели только внутрисоветский характер

1986 Переосвящение Юдитской церкви в первую ортодоксальную церковь в Кёнигсберге и во всей области в послевоенный период

с 1989/90 Усилия, направленные на сохранение последних немецких культурных памятников и зданий. Публично дискутируется возможность переименования Калининграда, а также переименование его в Кёнигсберг

1991 Создание свободной экономической зоны «Янтарь»

1992 Установление памятника Канту работы скульптора Рауха

1994 Научная конференция, организованная Калининградским государственным университетом, посвященная 450-летию со дня основания «Альбертины». Выставка в музее истории и искусства Калининградской области (бывшая Штадтхалле)

Хронологическая таблица к третьей части

1947 Первое заседание «Общества друзей Канта» в Геттингене после войны

1949 В Гамбурге создается «Объединение кенигсбержцев» переименованное позже в «Городское сообщество Кёнигсберга»

1950 Геттингенский университет берет на себя шефство над Кёнигсбергским университетом им. Альбертуса

1951 Основание ежегодника университета им. Альбертуса в Геттингене

1951/52 Город Дуйсбург берет на себя шефство над Кёнигсбергом

1955 Празднование 700-летнего юбилея Кёнигсберга в Дуйсбурге

1958 Создание общеполезного общества «Альбертина» в Геттингене

1960 Первое издание «Кёнигсбергского письма»

1964 Открытие «Коллегиума Альбертинума» в Геттингене

1967 Открытие «Дома Кёнигсберг» в Дуйсбурге

1969 Создание общества им. Агнессы Мигель в Бад Ненндорфе

1972/73 Повторное создание общества «Пруссия»

1973 Проф. д-р Фриц Гаузе, председатель «Городского сообщества Кёнигсберг», последний до 1945 г. руководитель городского архива и музея истории города в Кёнигсберге умер в Эссене

1983 Клаус Вайгельт (род. в 1941 г. в Кёнигсберге) избран первым председателем «Городского сообщества Кёнигсберг»

1989/90 Фритьоф Берг (род. в 1931 в Кёнигсберге) избран председателем «Городского сообщества Кёнигсберг»

1994 Совместная научная конференция с Калининградским университетом, посвященная 450-летию со дня основания «Альбертины». Председатель «Городского сообщества Кёнигсберг» Фритьоф Берг является сопредседателем кураториума, занимающегося подготовкой празднования юбилея, от немецкой стороны

1995 Клаус Вайгельт становится второй раз председателем «Городского сообщества»

Библиография

Литература о Кёнигсберге необычайно обширна и не может быть здесь приведена полностью. В третьем томе большой «Истории города Кёнигсберга в Пруссии» (Кельн и Грац 1971) Фрица Гаузе имеется подробный перечень литературы и источников. В немецком издании данной книги Герхарда фон Глински и Петера Вёрстера на страницах 180–182 приведена также литература о Кёнигсберге и прежде всего такая, которая появилась после смерти Фрица Гаузе в 1973 г.

Обе эти библиографии настоятельно рекомендуются прежде всего тем, кто может читать по-немецки и котел бы получить более подробную информацию об истории Кёнигсберга.

Роберт Альбинус: Энциклопедия города Кёнигсберга и его окрестности. 2-е изд. Леер 1985.

Курт Форстройтер: Графе Унцер. Два столетия торговли книгами в Кёнигсберге. Кёнигсберг 1932.

Фриц Гаузе: История города Кёнигсберга в Пруссии (в трёх томах). Кельн и Грац 1965, 1968, 1971.

Фриц Гаузе: Кёнигсберг – как это было. Фотоальбом. Дюссельдорф (1972).

Людвиг Гольдштейн: Восточная Пруссия. 700 лет немецкая земля. Юбилейный сборник Кёнигсбергской Гартунгской газеты. Кёнигсберг 1930.

Вальтер Губач: Кёнигсберг в Пруссии. В: Немецкий атлас городов, изданый Гейнцом Штообом.

Ганс-Юрген Крюгер: Еврейство Кёнигсберга в Пруссии 1700–1812. Марбург/Л. 1966.

Фридрих Ларс: Кёнигсбергский замок. Штутгарт 1956.

Герберт Мейнхард Мюльпфордт: Кёнигсбергские скульптуры и их мастера 1255–1945. Вюрцбург 1970; «Суплементум» (=Дополнения), Дюссельдорф 1979.

Гётц фон Зелле: История университета им. Альберта в Кёнисгберге в Пруссии. 2-е изд., Вюрцбург 1956.

Книги, изданные на русском языке

1. Путеводитель по Кёнигсбергу и прилегающим морским курортам для русских путешественников. Издание третье. Под ред. Михаила Канторовича. Кёнигсберг 1912.

2. Густав Карл: Кант и старый Кёнигсберг. Перев. из нем.: А. Н. Хованский Калининград 1991.

3. Вальтер Губач, Изелин Гундерманн: Альбертовский университет в Кёнигсберге/Пруссия в иллюстрациях. Дудерштадт 1993.

4, Альбертина. Кёнигсбергский университет. 1544–1994. Каталог к выставке в Калининградском историко-художественном музее. Калининград. Выпущено фондом «Герхарт-Хауптманн-Хаус», Дюссельдорф. 1994.

5. Алексей Б. Губин, Виктор Н. Строкин: Очерки истории Кёнигсберга. Калининград 1991.

6. Казимир К. Лавринович: Орден крестоносцев в Пруссии. Исторический очерк. Калининград 1991.

7. Казимир К. Лавринович: Альбертина. Очерки истории Кёнигсбергекого университета. К 450-летию со времени основания. Калининград 1995.

8. Отто Лаш: Так пал Кёнигсберг. Москва 1991.

9. Юрий Буйда: Восточная Пруссия 1947–1948. В газете «Независимая Газета» (Москва), 14 мая 1993 года.

10. Александр Солженицын: Прусские ночи (русский и немецкий текст). Дармштадт/Нойвид 1976.

11. Сэм Симкин: Свет ты мой единственный. Стихи кёнигсбергских поэтов. Калининград 1993.

Библиография о времени после 1945 (издано на немецком языке):

Из большого числа воспоминаний тех немцев, которые после 9 апреля 1945 г. еще остались в городе, здесь приводятся только три наиважнейших, доступных русскому читателю, интересующемуся данной проблематикой.

Ганс Граф фон Лендорф: Восточно-прусский дневник. Зарисовки врача времен 1945–1947 гг. 269–274. Тыс. 1990.

Гуго Линк: Кёнигсберг 1945–1948. 5-е изд. 1987.

Вильгельм Штарлингер: Границы Советской власти. Вюрцбург 1954.

Михаил Вик: Свидетельство заката Кёнигсберга. Еврей рассказывает. Хайдельберг 1988.

Фриц Гаузе и Юрген Лебун: Кант и Кёнигсберг до наших дней. Путевые заметки о поездке и историческая ретроспектива. 1989.

Рудольф Мальтер, Эрнст Штаффа и Петер Верстер: Кант в Кёнигсберге с 1945 г. Висбаден 1983. Рудольф Нойманн: Восточная Пруссия 1945–1955. Франкфурт/Майи и Берлин 1955.

Светлана Зухова: Партия приказала: «Уничтожить»; Конец Кёнигсбергского замка. В: Московские Новости, И. 12, декабрь 1990, с. 11–13.

Петер Вёрстер: Северо-восточная Пруссия после 1945. Часть 1: Органы управления, население, хозяйство. Марбург 1978; Часть 2: Политическая и культурная жизнь. Марбург 1979; Часть 3 (при сотрудничестве Хайнца Хинкеля): Немецко-русский и русско-немецкий перечень топографических названий. Марбург 1980.

Петер Вёрстер: Кёнигсберг (Калининград) после 1945. Вопросы сохранения памятников старины и исторического лица города. Марбург 1994.

Оглавление

Предисловие

Часть Ⅰ. ОТ ОСНОВАНИЯ ДО 1944 ГОДА Герхард Фон Глински

  Дитя Тевтонского Ордена

  Нюрнбергская пуповина

  Первые самостоятельные шаги

  Хребет реформы

  На пути к катастрофе

    Культурная жизнь города после первой мировой войны

    Последняя фаза перед катастрофой

Часть Ⅱ. Кёнигсберг с 1944/1945 годов по сегодняшний день Петер Вёрстер

  Кёнигсберг – и после 1945 года?

  Ночные бомбёжки. Завоевание города Красной Армией.

  Судьбы немецких граждан, оставшихся в городе

  Советская администрация города и области

  Восстановление города

  Новое население города

  Экономика

  Дорожное движение и транспорт

  Культурная жизнь

  Церкви и положение верующих в Калининградской области

  Связь истории Кёнигсберга с историей русской культуры

Часть Ⅲ. «…ОТЧИЗНЕ ПОСВЯТИМ ДУШИ ПРЕКРАСНЫЕ ПОРЫВЫ…» Кёнигсбержцы и кёнигбергские традиции. Послевоенная жизнь на западе Германии. Петер Вёрстер

  1. Городское сообщество Кёнигсберг Пр.

  2. Шефство со стороны города Дуйсбурга

  3. Кёнигсбергский дом

  4. Шефство Гёттингенского университета над Альбертиной

  5. Общеполезное объединение Альбертинум

  6. Коллегиум Альбертинум

  7. Академическое Объединение Альбертинум

  8. Кёнигсбергский Государственный Архив. Янтарная коллекция.

  9. Кёнигсбергские школьные объединения и шефство над ними со стороны западно-германских школ

  10. Традиционные Кёнигсбергские объединения, организации и общества

  11. Кёнигсбергский медицинский образовательный центр (Материнский дом) Христианского Милосердия «ДИАКОНИССЕН-МУТТЕРХАУС ДЕР БАРМХЕРЦИГКАЙТ»

  12. Кёнигсбергские фирмы в западной Германии

  13. Судьба кёнигсбергских церковных колоколов

  14. Общество «Пруссия»

  15. Научно-исследовательские организации и объединения

  16. Улицы, названные в честь града на Прегеле

  17. Обобщение и перспектива

Хронологические таблицы

  Хронологическая таблица к первой и второй частям

  Хронологическая таблица к третьей части

Библиография

  Книги, изданные на русском языке

  Библиография о времени после 1945 (издано на немецком языке): Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg