«Кенигсберг в Пруссии: история одного европейского города»

Война против язычников считалась богоугодным делом, участие в крестовом походе способствовало духовному спасению. А войны против пруссов также являлись крестовыми походами. На рубеже 1254—1255 годов в Эльбинге под флагом гохмейстера, бывшего ландмейстера Ордена Поппо фон Остерна, собралось значительное число крестоносцев. Самыми знатными из них были богемский король Оттокар и его шурин, маркграф Отто Бранденбургский. Оттокар, по материнской линии внук императора Фридриха Барбароссы, а по отцовской линии отпрыск старинного чешского королевского рода Пржемысловичей, был в зените своей власти. Он и его шурин Отто из Асканского{2} рода основали немало городов в своих землях, Отто пожаловал Берлину «Немецкое городское право». Положение Оттокара было столь значительным, а его войско, вероятно, столь большим, что гохмейстер, вопреки обычному правилу, назначил его командующим войском крестоносцев. В январе крестоносцы оседлали коней и двинулись от Эльбинга в Балгу, оттуда по льду Фришгафа в Самландию, которую в течение нескольких дней прошли и разорили, как это было принято на войне. В обратный поход они теперь отправились уже не через Фришгаф, а через Прегель выше его устья. Гохмейстер знал эти места только по переговорам с Любеком. Он и король Оттокар ещё не бывали здесь, но опытным взглядом солдата они отметили, что крепость, с помощью которой они намеревались укрепиться в покорённой Самландии, необходимо построить именно на том месте, где, благодаря выгодному положению острова Кнайпхофа, уже в стародавние времена действовала переправа через реку, а укрепление пруссов на Твангсте так и напрашивалось на закладку орденской крепости. Пребывание крестоносцев было здесь столь непродолжительным — 17 января они были уже снова в Эльбинге, — что Оттокар не основал ни города, ни крепости. И если гохмейстер назвал крепость, строительство которой начали после отступления холодов, в честь своего королевского сподвижника, то это было актом дипломатической вежливости. Таким образом чех стал патроном Кёнигсберга, и город всегда чтил его память.