«Восемнадцать штыковых ран»

Валентин ПИКУЛЬ

ВОСЕМНАДЦАТЬ ШТЫКОВЫХ РАН

Смею заверить вас, что Александр Карлович Жерве был очень веселый человек. Поручик лейб-гвардии славного Финляндского полка (а сам он из уроженцев Выборга), Жерве слыл отчаянным шутником, талантливо прикидываясь глупеньким, пьяным или без памяти влюбленным. Жерве был склонен к шутовству даже в тех случаях, когда другим было не до смеха. Так, например, когда его невеста Лиза Писемская уже наряжалась, готовая ехать в церковь для венчания, Жерве был внесен с улицы мертвецки пьяным и водружен у порога, как скорбный символ несчастного будущего. Лиза в слезах, родня в стонах, а жених только мычит. Дворника одарили рублем, чтобы выносил жениха на улицу, ибо свадьбе с таким пьяницей не бывать, но тут Жерве вскочил, совершенно трезвый, заверяя публику:

- Бог с вами! Да я только пошутил. Отец невесты, важный статский советник, сказал:

- Не женить бы тебя, а драть за такие шуточки... С тех пор прошло много-много лет. Жерве превратился в старого брюзгливого генерала, и ему, обремененному долгами и болезнями, было уже не до шуток. Однако, читатель, было замечено, что, посещая храмы божий, в дни будние или табельные, генерал не забывал помянуть "раба божия Леонтия", по этому же Леонтию он заказывал иногда панихиды. Это стало для него столь привычно, а сам Александр Карлович так сроднился с этим "Леонтием", что священник, хорошо знавший его семейство, однажды спросил вполне резонно:

- А разве в роду дворян Жерве были когда Леонтии?

- Нет, не было, - отвечал старик почти сердито. - Но и меня не было бы на свете, если б не этот Леонтий по прозванию Коренной, который в лютейшей битве при Лейпциге восприял от недругов сразу ВОСЕМНАДЦАТЬ штыковых ран, чтобы спасти всех нас, грешных, от погибели неминучей...

Наверное, он не раз слышал, как распевали солдаты в строю:

Сам Бонапарт его прославил,

Приказ по армии послал,

В пример всем русского поставил,

Чтоб Коренного всякой знал

Но в том-то и дело, что у нас "всякой" его не знает.

Эту миниатюру я посвящаю военным людям, и думается, что читателю, далекому от дел батальных, она покажется скучноватой. Сразу же предваряю: было время наполеоновских войн, а в ту пору каждый выстрел по врагу давался нашему солдату не так-то легко. В одну минуту он мог выстрелить не более двух раз при условии, что вояка он опытный, дело свое знающий.

Заряжение ружья проводилось строго по пунктам: