Историки XVII — начала XVIII в. заинтересовались сведениями античных авторов о древних народах, населявших некогда юг Восточной Европы, которую нередко на манер Птолемея стали называть (даже в применении к своей современности) Сарматией. Этот период расширения исторического кругозора и поисков древних корней русского народа был завершен блестящим исследованием В. Н. Татищева, которое одновременно являлось и последним летописным сводом (ученый сознательно выбрал эту старинную форму) и первым серьезным исследовательским трудом на уровне тогдашней европейской науки[2].
В мрачные времена бироновщины появилась новая концепция русской истории, известная под именем «норманизма». Вся теория основывается только на редакторской вставке в летопись Нестора и на некоторых неясных и темных местах текста[3]. Ненаучный, спекулятивный характер искусственно гальванизируемого норманизма достаточно выяснен[4].
Борис Дмитриевич ГРЕКОВ (1882–1953)
В предреволюционные годы, в начале XX в. большую услугу норманизму оказали труды тех историков, которые по незнанию подлинных археологических материалов о глубокой древности славянского земледелия рисовали славянское общество времен рождения Киевской Руси крайне примитивным, базировавшимся чуть ли не на охотничьем хозяйстве (Н. А. Рожков). Проблемы дореволюционной историографии Киевской Руси очень многообразны и в известной мере разработаны в нашей науке[5].
Комментарии к книге «Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв.», Борис Александрович Рыбаков
Всего 0 комментариев