«Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания»

Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания (fb2) - Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания [litres] 1039K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вадим Николаевич Бурлак

Вадим Бурлак Мистика Древнего Рима: тайны, легенды, предания

СПРОСИ МАТЬ-ВОЛЧИЦУ

Ромул и Рем взошли на гору,

Холм перед ними был дик и нем.

Ромул сказал: «Здесь будет город».

«Город, как солнце», – ответил Рем.

Ромул сказал: «Волей созвездий

Мы обрели наш древний почет».

Рем отвечал: «Что было прежде,

Надо забыть, глянем вперед».

«Здесь будет цирк, – промолвил Ромул, —

Здесь будет дом наш, открытый всем».

«Но надо поставить ближе к дому

Могильные склепы», – ответил Рем.

Николай Гумилев

Оды и проклятия Венному городу

Кто такой римлянин – две с половиной тысячи лет назад и в эпоху расцвета Римской империи, в период распада великого государства и в Средние века, в эпоху Возрождения и в наше время?

Есть ли что-то общее у жителей Вечного города перечисленных выше исторических эпох? Можно ли говорить о так называемом «римском характере»? Сохранились ли хоть какие-то традиции у ныне живущих в столице Италии от времен основателей Вечного города?

Однозначно ответить на эти вопросы невозможно.

Современные жители Рима темпераментны и радушны, обидчивы и восторженны, предприимчивы и не очень дисциплинированны и пунктуальны, ревностные хранители своих памятников культуры и ценители красоты и гармонии. Они любят детей и животных. А еще римляне обожают исторические тайны родного города и щедро потчуют ими приезжих.

Говорят, каждый житель Вечного города рождается поэтом, художником, певцом, музыкантом. Вот только не всегда они раскрывают свои таланты.

С древних времен Рим являлся пристанищем для многих племен и народностей. Этруски, рамны, тиции, люцеры и другие стали первопоселенцами этого города.

В античные века Рим гордо именовался «Caput mundi» – главой мира. Сюда свозили рабов из всех концов Европы, Северной Африки, Ближнего Востока. Некоторые из невольников, за особые заслуги, становились вольными жителями Вечного города.

Тысячи изгнанников, переселенцев, военнопленных, торговцев из разных стран обосновывались в Риме. Они вбирали местную культуру, традиции, верования и привносили свое, национальное, в духовную копилку величайшего государства античных времен.

Знаменитый древнеримский поэт Марк Валерий Марциал писал о съехавшихся в Вечный город на открытие Колизея людях разных племен:

Вот и родопский идет земледелец с Орфеева Тема. Вот появился сармат, вскормленный кровью коней; Тот, кто воду берет из истоков, им найденных, Нила; Кто на пределах земли у Океана живет; Поторопился араб, поспешили явиться сабеи, И киликийцев родным здесь благовоньем кропят. Вот и сикамбры пришли с волосами, завитыми в узел, И эфиопы с иной, мелкой завивкой волос.

В XVIII–XIX веках европейские историки назвали Древний Рим «котлом, в котором переваривался весь античный мир».

Величайшую империю и ее столицу народы той эпохи ненавидели и восторгались, преклонялись и пытались сокрушить, воспевали и проклинали.

Все эти чувства порождали множество легенд, преданий, слухов, нераскрытых тайн, связанных с Вечным городом, с его историей, богами, знаменитыми и безвестными горожанами.

И сами жители Рима на протяжении более двух с половиной тысяч лет создали не меньше рассказов о тайнах своего города.

«Кто видел Италию и особенно Рим, тот никогда больше не будет несчастным», – с восторгом писал великий немецкий поэт и мыслитель Иоганн Вольфганг Гёте. Он считал, что путешествие по Италии было прекраснейшим периодом его жизни. Гёте много повидал европейских столиц и селений, но этот город был ему особенно близок.

Рим в наше время невозможно представить себе без туристов и паломников к его святыням. Большинство из них не только очаровываются Вечным городом, но и пытаются разгадать его тайны.

Выдающийся французский писатель Стендаль не раз бывал в Риме в начале XIX века и оставил о нем обширное и подробное воспоминание: «… По-моему, Рим красивее во время грозы. Яркое, спокойное солнце весеннего дня ему не подходит. Эта почва, кажется, специально создана для архитектуры. Нет здесь, конечно, чудесного моря, как в Неаполе, недостает некоторой сладострастной мягкости, но Рим – город могил; счастье, которое можно здесь себе представить, – это мрачное счастье страстей, а не мягкое наслаждение, как на побережье Позиппо…

Что может быть оригинальнее вида из Мальтийской приории, высящейся на западной вершине Авентинского холма, спускающегося к Тибру крутым обрывом! Какое глубокое впечатление производит с такой высоты гробница Цецилии Метеллы, Аппиева дорога и римская Кампанья! Что можно предпочесть виду, открывающемуся на другую, северную часть города…»

В XIX веке начался массовый наплыв в Рим русских. Актеры и художники, ученые и литераторы, купцы и просто желающие увидеть «священные камни глубокой старины».

Николай Васильевич Гоголь в неоконченной повести «Рим» писал об этом городе: «Галереи и галереи – и конца им нет: и там, и в той церкви хранится какое-нибудь чудо кисти; и там, на дряхлеющей стене, еще дивит готовый исчезнуть фресок; и там, на вознесенных мраморах и столбах, набранных из древних языческих храмов, блещет неувядаемой кистью плафон».

У нашего современника, поэта и историка Сергея Дмитриева есть строки:

Рим был и есть, иного не дано, К нему приводят все дороги. И мне однажды было суждено Застыть в поклоне на его пороге. Отсюда правили империей веков, Раскинувшейся на полмира, И нет на свете стран и языков, Где бы не знали царственного Рима. Земля дрожит, как будто до сих пор Шагают маршем Рима легионы, И строят всюду – времени в укор — Театры, акведуки, стадионы. … Рим был и есть без всякого сомненья, И у меня кружится голова От лёгкого к плите прикосновенья…

Если собрать отзывы о столице Италии лишь только знаменитых людей, то получится многотомная ода, созданная на разных языках мира. Но немало слышал великий город в свой адрес и проклятий, и недобрых пророчеств. И с ними связано множество еще неоткрытых тайн.

«Найдите в Риме хоть одного раба, который не проклинал бы наш город», – писал неизвестный автор в начале новой эры.

Делали это не только невольники. Галльские жрецы произносили особые заклинания: «Рухни, каменная громада… Да сотрясется, Рим, под тобой земля!.. Да поглотят тебя пожары. Да покинут тебя твои боги, и мор выкосит все живое, и пыль веков навечно покроет твои улицы…».

Недобрые пожелания отчасти оказались пророческими. Все испытал Рим: и пожары, и нашествия врагов, и эпидемии… Но – выстоял и снова расцвел.

«Кто же ты?»

Обычный маршрут тех, кто впервые посетил Рим: обнесенная колоннадой площадь перед собором Святого Петра и сам собор; знаменитый фонтан Треви; площадь Пьяцца дель Пополо, украшенная храмами; Пьяцца Венеция; памятник Виктору Эммануилу II; колонна Траяна; Испанская лестница, ведущая на холм к церкви Санта-Тринита дель Монти; многочисленные католические храмы разных веков и, конечно же, римские катакомбы, Колизей, Форум, Пантеон, Аппиева дорога…

За каждым углом, за каждым поворотом улочки здесь могут поджидать приезжего архитектурные творения прошлого, необычные встречи, а вместе с ними – неоткрытые тайны Рима.

В первый день пребывания в Вечном городе вместе со своими итальянскими приятелями я остановился у фонтана Треви. Редкий кинофильм о Риме обходился без него. Оттого и кажется он хорошо знакомым даже тем, кто приехал сюда впервые.

Еще в первой половине XIX века в фонтан Треви бросал монетку «на возвращение» русский литератор и ученый Андрей Муравьев. Потом он вспоминал: «Иногда спускался я, от площади Барберинской, по улице Трифонов, к великолепному фонтану Треви, которого девственные воды были указаны жаждущим воинам поселенкою на дороге Тибуртинской, и проведены в древнюю столицу зятем Августа Агриппою, для его Пантеонских бань…

Два Климента, XII и XIII, украсили фонтан сей, прислонив к дворцу Конти его гранитную массу, из которой бьет шумный поток в обширный мраморный водоем; там плещутся морские кони и тритоны, сопровождающие колесницу старца Океана…

С большим нетерпением желал увидеть Папа завершение великолепного фонтана, но художник, под разными предлогами, отлагал пустить воду; он пригласил наконец первосвященника осмотреть предварительно внешнее его убранство, обещая в скором времени открыть струю, и едва только отвернулся Климент, чтобы идти в обратный путь, как вдруг хлынули с шумом воды, из-под колоссального Океана, подражая реву его волн; слезы брызнули из глаз изумленного старца, он подал руку художнику и сказал: „вы прибавили мне несколько лет жизни“».

Слово «Треви» означало «сходящиеся к фонтану три улицы». С XVIII века в Риме существует традиция: первую монету бросить в этот фонтан через плечо, и тогда ты обязательно вернешься в Вечный город; потом вторую монету потереть о свою одежду, чтобы в тебя влюбилась римлянка; а третью швырнуть как можно дальше от фонтана. Тогда в этом городе будет везение во всем.

Из верхнего бассейна в нижний струятся уступами широкие потоки чистой, с зеленоватым отливом, воды, обдавая брызгами изваяния веселящихся морских божеств.

Как водится, туристы бросают монеты в фонтан, фотографируются, опускают ладони в прохладную воду.

Мое внимание привлек восторженный паренек, видимо, из Англии. Очарованный увиденным, он громко и самозабвенно читал стихи. Казалось, его не интересовало, слушают ли его люди. Парень обращался к Вечному городу.

Не знаю, чьи стихи произносил турист из Англии. Из всего услышанного мне запомнилось лишь несколько строк:

О, Рим, как ты многолик, противоречив, загадочен… Кто же ты? Ответь, Великий Рим!.. Я брожу по твоим руинам, Среди шумных веселых улиц, Вглядываюсь в лица прохожих и никак не могу понять: Кто же ты?.. Ответь, Великий Рим!..

Прошло с тех пор много лет. И, вспоминая о своих поездках по Италии, я невольно повторяю строки, услышанные у фонтана Треви: «Кто же ты? Ответь, Великий Рим!..» Но однозначного ответа пока не могу найти.

В гостях у мастера

Старый мастер жил неподалеку от Палаццо делла Канчеллерия. К нему в гости меня привели мои римские приятели. Витторио был не простым изготовителем сувениров. Статуэтки «матери-волчицы», всевозможных богов и покровителей Древнего Рима он создавал только на заказ или в подарок друзьям.

Ходили слухи, что эти изваяния являлись не только украшениями, но и оберегами от всяческих бед.

– Каждая моя статуэтка – и напоминание о Великом городе, и талисман, – сразу начал разговор Витторио, едва мы с приятелями переступили порог его скромной квартиры-мастерской. – Мало у кого это получается сегодня, – грустно добавил он.

– Отчего так? – спросил я.

– Люди стали пренебрежительно относиться к божествам и покровителям Древнего Рима и не воспринимают их всерьез. А я, хоть и христианин, с уважением отношусь к ним. Они в свое время сделали многое для моего города, а теперь им нужен покой и добрые воспоминания о них. Уставшие, старые боги еще кое на что способны – и на добро, и на зло…

Взгляд мастера повеселел.

Ответь мне, Юпитер, Ответь мне, Юнона, Как заслужить прощение у вас?.. —

процитировал он чьи-то строки.

Пока я выслушивал перевод его слов, Витторио хитровато, но внимательно, наблюдал за выражением моего лица. Так художники изучают человека, на которого хотят нарисовать дружеский шарж.

Но мастер не собирался этого делать. Убедился, что я не стану иронизировать над его словами и отпускать атеистические шуточки насчет богов Древнего Рима, и указал рукой на застекленный шкаф:

– Вот мои творения! Что вас интересует?

Полки были заставлены бронзовыми статуэтками. Юпитеры, Марсы, Венеры, Нептуны, Вакхи, Юноны, Меркурии… Но меня сразу привлекла волчица, кормящая маленьких Ромула и Рема.

Перехватив мой взгляд, Витторио одобрительно кивнул:

– Если хотите узнать какие-то загадки и секреты Рима, – ваш выбор верный. «Мать-волчица» откроет их вам. Она не любит равнодушных к прошлому, впавших в беспамятство, принявших «дар лотофагов»…

– Принявших «дар лотофагов»?.. – переспросил я и вопросительно взглянул на приятелей. Может, они неверно перевели слова мастера?

Нет, перевод был точен. Так осенью 1989 года, я впервые услышал это странное название.

Витторио оказался не только искусным мастером, но и знатоком легенд и преданий. Не знаю, помогла ли мне «мать-волчица», вскормившая основателей Вечного города Ромула и Рема, но от моего нового знакомого я услышал немало рассказов о тайнах Рима.

Поведав ту или иную легенду Вечного города, Витторио на мои расспросы неизменно с улыбкой отвечал:

– Спроси «мать-волчицу»… Она мудра и многое повидала и услыхала в жизни…

В тот вечер мы долго толковали об истории Рима. В отличие от классического объяснения причин падения древней Великой империи, старый мастер высказал свою незатейливую версию:

– Забытье прошлого – это гордыня, за которую надо расплачиваться очень дорогой ценой… Гордыня римлян повлекла за собой ненависть многих народов, вражеские нашествия, эпидемии, голод, моральное разложение, природные катастрофы… А как все славно начиналось!.. – добавил Витторио, будто вспомнил самые счастливые дни своей молодости.

– Что именно? – спросил я.

– Рождение Рима, – ответил мастер.

«Земля, назначенная судьбой»

За несколько недель до своей смерти, в 19 году до новой эры, великий римский поэт Публий Вергилий Марон завершил свое основное произведение – эпическую поэму «Энеида». В ней повествуется о войнах и странствиях троянца Энея.

После гибели знаменитой Трои этот герой античного мира со своими товарищами долгое время скитался по Средиземноморью. И вот, наконец, корабль его пристал к побережью Апеннинского полуострова.

«…Наконец достигли они устья Тибра, который, извиваясь по лесистому местоположению, впадал в море. Троянцы, выйдя на берег… узнали, что наконец достигнута цель их странствования. Эней же радостно воскликнул: „Привет мой тебе, о земля, назначенная мне судьбою! Хвала вам, пенаты Трои, неизменно сопутствовавшие мне доселе! Вот наше новое отечество!“

Затем, украсив чело венком из зеленых веток, Эней обратился, призывая к гению, покровителю этой страны, к матери земле, к рекам и потокам и к самому Зевсу, властителю судеб человека. Настало наконец желанное время – приступить к основанию обетованного города», – писал Вергилий.

Но трудности Энея и его товарищей с прибытием на Апеннинский полуостров не завершились. Троянцев ожидали новые испытания.

Борьба за новое отечество

В то время Лапиумом, – страной, куда пристал корабль Энея, – правил царь Латин – «сын Фавна, правнук Сатурна».

Единственная дочь Латина, Лавиния, понравилась предводителю троянцев. Но ее руки добивались вожди соседних народов.

Спор за право обладать Лавинией, а еще ненависть к Энею богини Юноны привели к войне.

Против троянцев и царя Латина восстал царь рутулов Турн. Ему удалось собрать огромное войско. После нескольких столкновений двух армий Эней и Турн решили завершить войну собственным поединком.

Как писал Вергилий: «… Отмерили место для боя, принесли обычные жертвы и определили условия, скрепивши их клятвою.

Решено было: если победит Турн, то троянцы переселяются к Эвандру и не вступают в войну с латинами никогда; если же победит Эней, то получает в супруги Лавинию, и оба народа – троянцы и латины, вступают в союз, но власть остается пока в руках Латина.

В то время, как большинство народа и царь Латин говорили о мире, а немногие в том числе Турн – противились этому, Эней окружил город своими отрядами. В городе произошло ужасное смятение; одни просили мира, другие бежали к стенам, для обороны; там и сям летали стрелы, и некоторые дома и башни стали загораться, подожженные троянцами…

Турн же, слыша эти крики, видя башню, им самим построенную для защиты города, горящею, ждал Энея, чтоб положить всему конец единоборством с ним.

Скоро герои сошлись. Метнув безуспешно один в другого копья, они бросились яростно с мечами друг на друга…»

Ничто в античном мире не решалось без участия богов. И поединок завершился не просто благодаря смелости, ловкости и мастерству Энея. Его поддержал сам Зевс Громовержец.

Публий Вергилий Марон писал: «…участь Турна была решена на Олимпе…

Подкосились ноги Турна; он пал на колени и, малодушно простирая руку к победителю, воскликнул: „Заслужил я это. Пощады не прошу – пользуйся своим счастьем! Но если тебя может тронуть горе моего старика отца, то сжалься над ним и возврати ему меня, если не живого, то труп мой. Я побежден и сдаюсь тебе. Лавиния твоя. Не простирай далее своего гнева!“»

Эней хотел пощадить противника, но, увидев на плече Турна перевязь своего убитого друга, вонзил меч в грудь врага.

Царь Латин тут же согласился выдать дочь за Энея. Латинцы и троянцы соединились в один народ. Эней построил близ Тибра город и назвал его в честь супруги Лавинией.

Поклонение «Великому причалу»

И в античные времена, и в Средние века существовало несколько версий о возникновении Рима.

Согласно легенде, потомков Энея, братьев-близнецов Рема и Ромула, по воле царя города и государства Альбы-Лонги Амулия, посадили в корзину, чтобы утопить. Правитель видел в них будущих соперников и претендентов на его трон.

Известный римский историк Тит Ливии писал: «… Когда по приказу Амулия царский раб принес корзину с плачущими младенцами на берег Тибра, он увидел, что вода стоит высоко и бушующие волны грозят каждому, кто дерзнет приблизиться к реке.

Испуганный раб, не решившись спуститься близко к воде, бросил корзину на берег и убежал…

Разбушевавшиеся волны захлестнули корзину с младенцами и унесли бы ее по течению, если бы не задержали ее ветви смоковницы, росшей у самой воды. И тут, как по волшебству, вода в реке стала убывать. Буря прекратилась, а близнецы, выпав из наклонившейся корзины, подняли громкий крик».

Дети не погибли. Они оказались на берегу именно в том месте, куда более трех веков назад причалил корабль их предка Энея.

Рема и Ромула заметила черная волчица. Накормила их своим молоком и увела в пещеру невысокой желтой горы. В одной легенде говорится, что называлась эта возвышенность Палатин, в другой – Капитолийский холм.

Рим, как известно, стоит на семи холмах: Авентине, Виминале, Капитолии, Квиринале, Палатине, Цели, Эсквилине. Но рядом с ними, согласно преданию, на берегу Тибра была еще одна возвышенность, которую местные пастухи называли горой Черной волчицы.

В легенде не сказано, как долго Рема и Ромула кормила и воспитывала волчица. Но однажды, когда дети играли у входа в пещеру, их увидел пастух Фаустул. Он забрал близнецов домой и вместе со своей женой Аккой Ларентией растил и воспитывал их.

Для пастуха всегда главным врагом являлся волк. Фаустул решил вытравить из памяти найденышей образ Черной волчицы. Он обращался к богам за помощью, но те ничего не ответили. И тогда Акка Ларентия где-то раздобыла волшебный отвар из лотосов – «дар лотофагов» и напоила Рема и Ромула.

Братья забыли на какое-то время о своей приемной матери-волчице. Но она помнила о них и тайком от людей приходила на помощь, когда им угрожала беда.

Когда Рем и Ромул подросли, они вспомнили о волчице и о царе Амулии, который приказал их убить. Братья собрали сторонников, захватили город Альба-Лонга и казнили царя. Потом они решили основать свой город.

Перед этим Рем и Ромул побывали на берегу Тибра, там, где были когда-то спасены и куда более трех столетий назад причалил корабль их знаменитого предка Энея.

Здесь они совершили новый ритуал «поклонение „Великому причалу“». В чем он заключается – осталось тайной для непосвященных. Лишь несколько избранных знали секрет этого обряда и передавали потом его из поколения в поколение своим верным ученикам.

В наше время в Италии можно услышать легенду, будто Рем и Ромул, раздобыв где-то уйму серебра, отлили огромное копье и всадили его на месте «Великого причала» глубоко в землю. Там оно, якобы, покоится до сих пор.

Этим легендарным копьем интересовались агенты папы Пия IX, офицеры наполеоновской армии и агенты безопасности Муссолини. Говорят, – ищут и в наше время. Однако «Великий причал» и серебряное копье Рема и Ромула пока не найдены.

После совершения обряда «поклонения „Великому причалу“» братья-близнецы отыскали пещеру и свою черную спасительницу. Как ни странно, волчица была еще жива и по-прежнему в расцвете сил. Хотя живут эти хищники не более 17 лет.

Но легенда есть легенда. В них и не такие чудеса происходят.

Мать-волчица, согласно преданию, приняла вскормленных ею близнецов и даже подсказала, где возводить новый город.

Хотя в другом предании сказано, что место строительства Рима обозначили коршуны: «Братьям, ожидавшим необходимого для начала всякого дела знака воли богов – авгурия, явились коршуны: шесть Рему на Авентине и двенадцать Ромулу на Палатине».

Тут-то и начались распри между братьями. Рем позавидовал Ромулу – ведь боги отдали тому предпочтение. На это указывало большее число коршунов, круживших над холмом Палатин.

Как писал Тит Ливии: «Оба брата были упрямы, и ни один не хотел уступать другому.

Когда Ромул, желая настоять на своем, принялся копать ров, который должен был очертить контуры будущего города, Рем, раздосадованный упорством брата, начал издеваться над ним и, легко перескакивая через ров и насыпной вал, с насмешкой приговаривал, что никогда не видел мощных укреплений.

Взбешенный Ромул, не помня себя от гнева, вскричал: „Так будет с каждым, кто осмелится переступить стены моего города!“ – и обрушил на Рема страшный удар, от которого тот упал замертво».

Убив своего брата, Ромул повелел захоронить его в холме «Черной волчицы».

Таинственное исчезновение

Считается, что Вечный город был основан 21 апреля 753 года до новой эры. А летом 716 года, то есть спустя тридцать семь лет, там произошло важное событие.

Знаменитый римский историк Тит Ливии писал о нем: «Когда Ромул собрал войско для смотра на поле около Козьего болота, внезапно с великим шумом и громом налетела буря, и царя окутала столь густая мгла, что его совсем не стало видно; Ромула больше не было на земле.

Римские юноши, придя наконец в себя от страха, когда после грозового вихря снова спокойно и ясно засияло солнце, обнаружили, что царское кресло пусто. Хотя они поверили сенаторам, стоявшим рядом, будто бурей унесло его на небо, однако погрузились в скорбное молчание, как бы чувствуя себя осиротевшими.

Потом по почину некоторых все принялись воздавать хвалу Ромулу как богу, рожденному богом, как царю и отцу города Рима. Они стали возносить к нему мольбы о мире, дабы он всегда милостиво и благословенно охранял свое потомство (римлян).

Я убежден, были тогда также некоторые, хотя и молчавшие, но винившие сенаторов в том, что те своими руками растерзали царя. Ведь подобные слухи, хотя и очень смутные, распространились по Риму».

Как упоминал Тит Ливии, разговоры, догадки, намеки, связанные с исчезновением Ромула, не один год будоражили римлян. Многие знали, что Ромул перестал считаться с мнением сенаторов. Он публично оскорблял их, угрожал, в случае неподчинения, жестоко расправиться с ними.

Среди жителей Вечного города начались волнения. Но внезапно исчезнувший царь дал о себе знать через доверенного человека по имени Юлий. Он попросил оповестить римлян, что вознесся на небо и отныне стал покровителем своего города.

Юлий громогласно объявил народу:

– Наш царь Ромул призвал нас и наших потомков не забывать прошлое, быть мужественными, познавать мир, постоянно упражняться в военном деле – и тогда ничто не сломит Рим… Он просил не искать виновных в его внезапном исчезновении. Ибо подозрения, обвинения, ссоры приведут к полному разладу в великом и могущественном царстве…

Слова основателя Вечного города, переданные Юлием, успокоили не всех. Появились слухи: царя погубили с помощью колдовских сил!.. Стали искать виновных. Сенаторы и часть влиятельных римлян решили: во избежание вооруженных стычек и кровопролития надо лишить народ памяти. В ход был пущен волшебный напиток «дар лотофагов», холм «Черной волчицы» тайно срыли, а «Великий причал» засыпали землей.

Конечно, подобное не понравилось «матери-волчице». Перед тем, как скрыться в глубокой пещере срытого холма, она объявила римлянам: «Я не дам забыть себя, и из века в век буду напоминать вам о прошлом…»

В Риме появился прорицатель, утверждавший, что лично общался с матерью-волчицей и она призвала верных Ромулу граждан отомстить сенаторам. Может быть, эти призывы и возымели действия, но прорицателя вскоре нашли задушенным в пещере холма Палатин.

Стой поры, согласно преданию, большинство римлян окончательно поверили, что Ромул и в самом деле вознесся на небо и стал божеством-покровителем Вечного города.

Явления «Черной волчицы»

Еще в одном предании говорится, что где-то на границе Форума и Комиции, в самом центре Рима, есть черный камень, под которым похоронен основатель Вечного города.

В конце XIX века археологи и в самом деле нашли вымощенную черным мрамором площадку в том месте, о котором говорилось в легенде. Но останков Ромула не обнаружили.

Любители мистики объяснили это тем, что мать-волчица скрывает их от людей…

Не только от мастера Витторио мне доводилось слышать, как в древности и в Средние века перед вражескими нашествиями, голодом или эпидемиями, пожарами и землетрясениями в ночном Риме появлялась тень волчицы.

Тем самым она предупреждала о грозящей беде и напоминала о прошлом.

А суеверные люди, заметив ее тень, испуганно восклицали: «О, минуй меня, разгневанная мать-волчица!..»

В наше время итальянцы говорят, что пренебрежительное отношение к легендам своего народа сродни беспамятству, которое сурово наказывает людей.

Что ж, возможно, доля правды есть в этом высказывании. Не знаю, поможет ли мне бронзовое изваяние волчицы мастера Витторио разгадать тайны Рима, но все же я буду к ней обращаться…

Вдруг – да поможет!..

ДАР ЛОТОФАГОВ

Девять носила нас дней раздраженная

буря по темным

Рыбообильным водам; на десятый

к земле лотофагов,

Пищей цветочной себя насыщающих,

ветер примчал нас…

ГомерСлучай в портовом отеле

Разведка на то она и разведка, чтобы, распутывая узлы всевозможных тайн, создавать их еще больше.

Ну, зачем генералу из Москвы отправлять своего сотрудника за тридевять земель в алжирский город Бужи?

Август… Африканское пекло. Температура даже ночью не опускается ниже тридцати пяти по Цельсию, а ему, видите ли, приспичило выяснять, отчего умер какой-то греческий или итальянский торговец пробковым деревом.

Служащие в припортовой гостинице в Бужи о смерти постояльца не желали распространяться и пытались побыстрей спровадить любопытного посланца из Москвы. Зато в местной полиции парни попались словоохотливые.

Известно, что стражи порядка всего мира не любят журналистов. А вот к писателям у них отношение иное. Наверное, при слове «писатель» полицейские вспоминают свое детство, школьные годы, когда надо было зубрить биографии классиков литературы и штудировать их творения. Спустя годы недовольство учителями у бывших школяров проходит. Стираются из памяти времена вынужденной зубрежки и остаются добрые ностальгические воспоминания.

Молодцеватый офицер, услышав, что к нему явился писатель из Москвы, вытаращил глаза, поправил роскошные смоляные усы, всплеснул руками и восторженно воскликнул:

– До-стоев!..

Очевидно, выговорить полностью фамилию Федора Михайловича Достоевского ему оказалось не по силам. Ну что ж, и такое начало встречи многообещающее.

В тот год в правоохранительных органах Алжира велась усиленная борьба со взятками. Поэтому на стол дружелюбного полицейского неназойливо легли: авторучка с золотым пером и два серебряных юбилейных рубля.

Всего лишь сувениры из далекой страны – и никакого подкупа.

Взгляд офицера повеселел, а справедливый вопрос «На кой дьявол русскому писателю подробности смерти торговца – то ли из Греции, то ли из Италии?..» затерялся в глубинах его сознания.

И самого покойника, и номер тщательно осмотрели. Там полный порядок. Никаких следов насилия не обнаружено. В вещах его – ничего примечательного, – бодро сообщил полицейский, а затем добавил после паузы: – Вот только ваза с цветами была опрокинута. У меня создалось впечатление, что покойник ее нарочно опрокинул…

– А какие цветы в ней были?

– Лотосы, веточки итсегека и еще не известные мне травы. Впрочем, какое это имеет значение? Букет завял, и наверняка гостиничная обслуга его выбросила.

– Итсегек… Мелкие желтовато-розовые цветочки, а ветки содержат ядовитый алколоид анабазин. Так вроде бы итсегек не растет на севере Африки?

Офицер пожал плечами.

– Не берусь ответить. В ботанике я не силен…

– А как попал букет в номер?

– Служители отеля не знают… Сами они точно не приносили его. Да, вот что мне показалось странным. Когда торговца укладывали на носилки, он еще был жив и произнес несколько слов по-французски: «Дар лотофагов… Кродил… Кродил… Такая же судьба, как у него…».

– А может, он произнес не «кродил», а «Кратил»?

– Затрудняюсь ответить, – во взгляде полицейского появилось нетерпение.

– Больше он ничего не сказал?

– Это были его последние слова…

Ученик Гераклита, учитель Платона

Неизвестно, когда у разведчиков разных стран появилось поверье: не брать себе псевдонимом имя или фамилию человека с трагической судьбой.

Скончавшийся в Бужи коммерсант несколько лет работал в Европе и в Африке под псевдонимом Кратил.

Что означали его последние слова «Дар лотофагов… Такая же судьба, как у него…»? Бред или попытка оставить сообщение?

Что могло быть сходного в судьбах человека XX столетия и жившего почти две с половиной тысячи лет назад афинского философа Кратила?

Другие с таким именем в истории вроде бы не значатся. Жил этот греческий философ в Увеке до новой эры и был учеником знаменитого Гераклита и первым учителем не менее славного Платона.

Кратил утверждал, что невозможно познать всех процессов действительности, тайны мироздания, и человеку не дано верно судить о том, что постоянно изменяется.

В конце жизни он даже отказался вообще разговаривать. Поскольку, по его мнению, речь не способна выразить ничего достоверного.

Взгляды Кратила, спустя примерно двадцать четыре столетия, вызвали негодование у Владимира Ленина. В своих «Философских тетрадях» вождь большевиков отмечал: «…Кратил только двигал пальцем в ответ на все, показывая, что все движется, ничего ни о чем сказать нельзя».

Перед тем, как навсегда замолчать, афинский философ заявил своим ученикам и почитателям:

– Стоит ли запоминать то, что уже прошло и никогда не повторится? Стоит ли запоминать сегодняшнее, ведь завтра оно будет минувшим? Сколько страданий приносят воспоминания и память вообще! Не лучше ли воспользоваться «даром лотофагов» и стать поистине свободным?.. Вот потому я отказываюсь говорить, а если сочту нужным, перестану видеть и слышать…

В предании о смерти Кратила говорится, что он попросил чародея составить ему букет по рецепту лотофагов. Философ поставил этот букет из лотосов и еще каких-то цветов в своей спальне. Уснул и не проснулся. А чародей объявил, что Кратил отправился в землю лотофагов, где не надо ничего помнить.

Народ забвения

Впервые о загадочном «даре лотофагов» мне довелось услышать в Риме. А об этом народе я прочитал еще в детстве в гомеровской «Одиссее».

Возможно, в ней встречается самое древнее литературное упоминание о лотофагах:

…Свой удовольствовав голод питьем и едою, избрал я Двух расторопнейших самых товарищей наших (был третий С ними глашатай) и сведать послал их, к каким мы достигли Людям, вкушающим хлеб на земле, изобильной дарами. Мирных они лотофагов нашли там; и посланным нашим Зла лотофаги не сделали; их с дружелюбною лаской Встретив, им лотоса дали отведать они; но лишь только Сладко-медвяного лотоса каждый отведал, мгновенно Все позабыл и, утратив желанье назад возвратиться, Вдруг захотел в стороне лотофагов остаться, чтоб вкусный Лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны. Силой их, плачущих, к нашим судам притащив, повелел я Крепко их там привязать к корабельным скамьям; остальным же Верным товарищам дал приказанье, нимало не медля, Всем на проворные сесть корабли, чтоб из них никоторый, Лотосом сладким прельстясь, от возврата домой не отрекся…

Предположительно лотофаги обитали на северном побережье Африки. По преданию, когда в 814 году до новой эры финикийцы основали Карфаген, они встретили в устье реки Баграда неизвестное племя.

На вопросы финикийцев: Кто вы? Каким богам поклоняетесь? Кто ваши вожди? Чем занимаетесь? – аборигены ответили: не помним.

Переселенцы-основатели Карфагена узнали, что «забывчивый народ» дорийцы называли лотофагами, поскольку те питались в основном плодами лотоса. А еще из этого цветка они делали опьяняющие напитки и составляли букеты, от которых терялась память и появлялись чудесные видения.

Лотофаги не помнили, когда перестали возделывать землю, охотиться, ловить рыбу. Они лишь заготавливали лотос и еще какие-то цветы, коренья и травы.

Жрецы дорийских селений Акрагант, Гела, Селинунт на Сицилии, лукомонов и этрусков на Апеннинах, а затем и Рима, тайком от своих сограждан выменивали у лотофагов их дурманящие напитки на всевозможную утварь, украшения и оружие.

Недолго карфагеняне соседствовали с загадочным народом. Как гласит предание, без видимых причин лотофаги внезапно покинули свои селения и отправились вверх по небольшой реке Баграда.

Спустя какое-то время в Карфаген стали доходить вести, что «народ забвения» (так лотофагов называли кочевники – нумидийцы) вымирает и прячется от чужаков в каком-то оазисе. Чужакам попасть к ним было трудно. Оазис окружала почти непроходимая пустыня.

Однако нумидийским чародеям все же удалось заполучить от «народа забвения» секрет изготовления напитков и букетов цветов, поражающих память, сводящих с ума или убивающих людей.

Научились изготавливать «дар лотофагов» и в Древнем Риме. Этим занимались лукомоны – духовные предводители этрусков, постигшие многие науки и тайные знания разных народов.

Почитатели цветка

Римское предание не раскрывает рецепт «дара лотофагов». В нем лишь упоминается, что загадочный напиток изготавливался из лепестков, корней и семян лотоса. А коварный букет лотофаги составляли также из этих цветов, добавляя к ним определенные растения. Об этом упоминал один римский лекарь и алхимик в XVII веке.

Древние египтяне и другие средиземноморские народы подметили, что лотос всплывает на поверхность водоема и распускается в сумерках, а закрывается на рассвете. В этом люди усмотрели связь цветка с небесным светилом.

Египтяне часто изображали бога Солнца Осириса вместе с лотосом. Нежным водяным цветком украшались головные уборы фараонов, их жен и жрецов. Управителей Древнего Египта символом власти являлся скипетр в виде лотоса.

Коварная богиня Исида благодаря этому цветку умела заживлять раны и лечила от укуса змей и лихорадки. Но – и лишала с его помощью памяти. Если невзгоды, болезни и ранения забыты – значит, их не было, – считали жрецы богини Исиды.

Народы Средиземноморья верили, что если в ночь, когда распускались лотосы, бродить по берегам рек и озер и долго смотреть на эти цветы, то можно заблудиться и не найти обратной дороги к родному очагу и стать вечным неприкаянным странником.

Когда спадала нильская вода, люди собирали и сушили корни лотоса. В отваренном виде они напоминают по вкусу картофель, но вызывают сильную жажду.

Лотос почитался не только в Африке. В легенде народов Индостана говорится: «Когда настало время появления на свет Будды, то все лотосы на прудах царского сада распустились и замерли в ожидании этого чуда…

Когда Будда родился, с неба упал обильный дождь из лепестков лотоса…

Слуги бросились к новорожденному, но тот отстранил их, самостоятельно поднялся на ноги и пошел…

И всюду, где ступала его нога, там сразу вырастал лотос…».

В Древнем Риме какой-то период этот цветок считался символом скрытности и предвестником таинственных перемен. По крайней мере, так утверждали римские предсказатели во II–I веках до новой эры.

Когда надо было отправить гонца с секретным донесением, его усаживали в круг из цветов лотоса. Считалось, что после такой процедуры гонец не выдаст тайну врагам.

На берегах Меридова озера

Километрах в семидесяти юго-западнее Каира находится озеро Биркет-Карун. Четыре тысячи лет назад оно было значительно полноводней и соединялось протоками с Нилом. В Древнем Египте его называли Ми-ур, а впоследствии – Меридовым озером.

Издавна воды Ми-ур использовались в ирригационных целях. А его побережье было местом проведения мистерий, посвященных богу воды и разлива Нила Себеку. Этого бога изображали в виде крокодила или человека с головой крокодила и, как правило, с лотосами.

В храме Себека содержались эти опасные рептилии. Жрецы умели повелевать ими. Во время празднеств в честь Себека животных вынуждали выходить из храмовых бассейнов. Каким-то образом жрецы заставляли крокодилов открывать пасти и оставаться неподвижными, пока не завершится мистерия.

Чтобы умилостивить Себека, совершались кровавые жертвоприношения. В бассейн крокодилам кидали еще живых птиц, зверей, скотину.

В годы, когда уровень воды в Ниле опускался до опасной черты, что означало наступление засухи, жертвоприношениями Себеку становились рабы. Живые люди попадали к храмовым крокодилам и в периоды слишком сильных, разрушительных наводнений, и засух, и нашествия врагов. По преданию, жрецы готовили из лотоса напиток и поили намеченных на заклание людей. Жертвы забывали обо всем на свете и сами бросались в бассейн к огромным, священным крокодилам.

В XIX веке до новой эры, при фараоне Аменемхете III, часть озера Ми-ур осушили. Несмотря на то, что этот властелин Египта по-прежнему почитал Себека, жрецы были недовольны ирригационными работами.

Древнегреческий историк Страбон писал, что в оазисе Фаюм, где расположено озеро Ми-ур, египтяне построили огромное здание со множеством запутанных коридоров. Впоследствии греки назвали это сооружение «лабиринт». По преданию, в нем жрецы готовили напиток из лотоса, лишающего человека памяти. Возможно, он был аналогом «дара лотофагов».

Восстание рабов

Во II–I веках до новой эры Сицилия считалась одной из самых экономически развитых провинций Древнего Рима. Сюда свозились рабы из Африки и Малой Азии. В богатых поместьях невольники возделывали оливковые плантации, виноградники, пашни, пасли скот и занимались ремеслом. Десятки тысяч из них трудились на рудниках острова.

В 104–101 годах до новой эры Сицилию охватило восстание рабов. Среди невольников было немало опытных воинов, некогда захваченных римлянами в плен. Они сумели не только объединиться в эффективную армию, но даже попытались создать свое государство.

Восставшие провозгласили царем бывшего воина из Сирии, раба по имени Сальвий. Придя к власти, он повелел называть себя Трифоном.

Расположенный на юго-западе Сицилии город Триокала стал центром восстания и резиденцией новоиспеченного «царя». В короткий срок там были построены оборонительные сооружения, укреплены старые городские стены, вырыты колодцы, рвы и тайные подземные ходы.

В 102 году до новой эры армия римлян блокировала, но так и не смогла взять Триокалу. Атаки осаждавших город успешно отбивались, с большими потерями для римского войска.

Приближенные к Трифону советовали ему, что надо покидать Сицилию и возвращаться на родину. Рим богат и могуч и рано или поздно разгромит восставших. Какова будет печальная участь бывших рабов – понимали и Трифон, и его окружение.

Несколько раз римляне подсылали к вождю восставших своих лазутчиков и наемных убийц. Покушения срывались.

Раздосадованный командующий римской армией консул Маний Аквилий приказал уничтожить Трифона любым способом. Лишив рабов талантливого вождя, предводитель римского войска рассчитывал быстро покончить со всеми восставшими. Для этого Аквилий использовал не только умелых убийц, но и сицилийских ведьм.

Пропавшие корабли

Еще до осады римлянами Триокалы посланцы Трифона сумели тайными лазами покинуть город и на небольшом корабле добраться до Киликии.

Эта страна, расположенная по южному побережью Малой Азии, напротив Кипра, в конце II века до новой эры стала сосредоточием пиратов. Впоследствии морские разбойники сумели образовать там свое государство, которое в 67 году до новой эры было разгромлено римской армией.

Тайным посланцам восставших рабов удалось договориться с киликийцами, чтобы те, в случае поражения, вывезли Трифона и его армию из Сицилии в Сирию. Разумеется, за очень большое вознаграждение.

Пираты, враждовавшие с Римом, сдержали слово: их корабли отправились к далекому острову. Но в море против них вмешались мистические силы.

Во время вынужденной остановки флотилии у берегов Крита подосланные римлянами ведьмы сумели напоить пиратов «даром лотофагов». А к мачтам и рострам кораблей недобрые посланницы привязали букеты из лотосов и других, специально подобранных, цветов.

В общем, отправляйтесь, господа пираты, в забытье!

Напрочь лишились памяти киликийцы – грозные морские разбойники.

Зачем? Куда держать путь? Как управлять парусами? А надо ли искать ответы, когда на душе весело и волны сами несут вдаль корабли?.. Эти вопросы уже не волновали их… Забытье…

Прошла флотилия мимо порта Гераклея, расположенного неподалеку от Триокала, – а пираты даже не взглянули на сицилийский берег. И воины Трифона поняли, что зря подают отчаянные сигналы киликийцам. Коварный Рим одержал еще одну победу.

А корабли пиратов по воле ветра уходили все дальше на запад. И это вовсе не тревожило их экипажи. Сколько времени они блуждали по волнам и куда причалили?

Больше о них ничего не известно. Ни в море, ни на суше не осталось никаких следов исчезнувшей флотилии. Лишь в Киликии бывалые пираты какое-то время вспоминали своих пропавших товарищей и говорили о них:

– Не убереглись… Прозевали сигналы опасности и отправились в землю лотофагов…

Сицилийское восстание рабов было подавлено римским войском в 101 году до новой эры. Конечно же, завершилось все кровавыми расправами. Но самого вождя восставших это не коснулось. Трифон умер еще при осаде Триокалы.

По одним данным, он погиб в бою. По другим – его отравила какая-то женщина.

Загадочная смерть Германика

Когда в 14 году Тиберий из династии Юлиев-Клавдиев стал императором, он сразу привлек к государственным делам своего племянника – образованного и талантливого Германика.

Этот молодой военачальник прославился в подавлении восстания против Рима в Паннонии и в войне с германскими племенами. По приказу Тиберия, он разгромил восстание рейнских легионеров и совершил еще несколько военных выступлений.

Император Тиберий отличался излишней подозрительностью. Из-за этого он казнил и отправил в ссылку немало сенаторов и других влиятельных граждан Рима. За малейшее высказывание против него Тиберий преследовал по закону «об оскорблении величия римского народа». Все преторианские когорты он перевел из провинций в столицу.

Замечательный русский писатель, хорошо знавший историю Рима, Иван Бунин дал нелестную, но верную характеристику этому тирану: «На этом острове две тысячи лет назад жил человек, совершенно запутавшийся в своих жестких и грязных поступках, который почему-то забрал власть над миллионами людей и который, сам растерявшись от бессмысленности этой власти и от страха, что кто-нибудь убьет его из-за угла, наделал жестокостей сверх всякой меры, – и человечество навеки запомнило его, и те, что в совокупности своей, столь же непонятно и по существу столь же жестоко, как и он, властвуют теперь в мире, со всего света съезжаются смотреть на остатки того каменного дома, где жил он на одном из самых крутых подъемов острова».

Остров, о котором упоминал Иван Бунин, был островом Капри. Туда, незадолго до смерти, удалился от «суетного Рима» император Тиберий.

А на улицах Вечного города уже тогда распевали об этом тиране песню:

Он позабыл про вино, охваченный жаждою крови: Он упивается ею так же, как раньше вином…

Успешные военные действия Германика и его большая популярность в армии и в самом Риме настораживали Тиберия. Возможно, справедливо опасаясь переворота и возведения племянника на свое место, император повелел полководцу отправиться в Малую Азию.

Хотя ему были переданы «особые полномочия», Германик остался недоволен назначением. Это недовольство он высказывал в кругу друзей и соратников:

– Почести и проводы слишком слащавы, чтобы им поверить…

Кто-то из «друзей» донес эти слова императору, и Германик понял, что в подобной ситуации надо находиться подальше от Рима.

Летом 19 года, прибыв в Сирию, гордость и надежда империи Германик внезапно заболел. Галлюцинации, бред, головокружение, а затем – потеря памяти и постоянные приступы то безудержного веселья, то полной апатии.

Один местный лекарь, осмотрев римского полководца, высказал предположение: «Дар лотофагов…»

– Что это такое? – поинтересовался больной.

– Древнее средство… Оно мутит разум и лишает памяти, – прямо ответил лекарь.

Германик скончался в Антиохии в начале октября 19 года новой эры.

А в Риме, среди оппозиции, возникли подозрения, и по городу поползли слухи, что полководца, по приказу Тиберия, отравила Планцина, супруга римского наместника в Сирии Пизона. Но доказать факт убийства и найти виновного было невозможно. Все опасались мести императора Тиберия.

Агриппа и Агриппина

В военных походах и в роковую свою поездку в Малую Азию Германика сопровождала супруга Агриппина.

Она была дочерью талантливого полководца, государственного деятеля, писателя Марка Випсания Агриппы, прославившегося победой над флотом Антония у мыса Акций, литературными трудами.

Марк Випсаний Агриппа известен также созданием одной из первых географических карт античного мира и постройками в Риме водопровода, терм, храма Пантеон и других важных городских объектов.

Как зять императора Августа, Агриппа мог стать его преемником. Но на эту роль уже зарился Тиберий.

В 12 году до новой эры Агриппа находился в Паннонии, провинции в бассейне реки Дунай. Здесь его застал приказ императора вернуться в Рим.

По дороге в столицу он внезапно заболел, перестал узнавать людей из своего окружения, пытался куда-то уйти, бормотал непонятные слова, забыл даже свое имя, а через несколько дней умер.

Пошли слухи, что это подосланные Тиберием люди применили «дар лотофагов».

После смерти Германика, в конце 19 года его вдова вернулась из Малой Азии в Рим.

Городской дом и вилла Агриппины сразу стали местом сбора оппозиционной аристократии. Приходили сюда и известные поэты, музыканты, драматурги, философы. Среди них было много друзей отца и мужа.

Об этих собраниях узнал Тиберий. Он подсылал соглядатаев в ее дом, но до поры до времени опасался расправиться с богатой и влиятельной аристократкой – слишком большой популярностью она пользовалась в Риме. К тому же, верные слуги всячески оберегали ее.

Наконец, когда императору удалось расколоть недовольных его правлением и уничтожить большую часть оппозиции, дошла очередь и до Агриппины. По приказу императора, непокорная аристократка была сослана на остров Пандатерия. Но и это наказание не заставило ее смириться. Она по-прежнему допускала нелестные высказывания и вела обличительные записи о Тиберий.

Император снова хотел прибегнуть к своему излюбленному средству – «дару лотофагов». «Пусть живет, но навсегда лишенная памяти и вдали от Рима…» – решил он.

Каким-то образом Агриппина узнала, что ее хотят отравить роковым для ее семьи снадобьем.

– Лучше смерть в здравом уме, чем долгое существование в беспамятстве, – заявила она слугам.

Агриппина отказалась от еды и в 33 году умерла.

Переступил роковую черту

Пожалуй, с той поры, когда человек осознал, что обладает памятью, он стал задумываться, как ее улучшить, как помочь мозгу усовершенствовать процесс запоминания. Начертанные знаки на земле и камнях, зарубки на деревьях, узелковое письмо-кипу, клинопись на глиняных табличках и т. п. являлись первыми коллекторами человеческой памяти.

Но прошло какое-то время, и у людей стали возникать вопросы: всегда ли полезна память? Как побыстрей забыть печальные события и уйти от горестных воспоминаний?

А некоторые властители и военачальники пошли в подобных размышлениях еще дальше. Зачем уничтожать вражеских воинов и лазутчиков? Лучше лишить их памяти, и они забудут, откуда и для чего прибыли, что хотели совершить, кто их друг или враг. Такими легко повелевать и заставлять выполнять то, что не сделал бы человек в обычном состоянии.

Но как лишить человека памяти, а значит, и воли? С подобного вопроса начинались разработки того, что в наше время называют психотропными веществом и оружием.

Являлся ли «дар лотофагов» своеобразным психотропным оружием далекого прошлого и представляет ли он опасность сегодня? Ответ известен лишь узкому кругу специалистов.

О погибших, пытавшихся открыть какую-то опасную тайну, иногда говорят: «Он переступил роковую черту, не прислушался к сигналу тревоги». А неизвестный древнеримский автор отмечал: «Подойдя к секрету, задумайся: стоит ли его разгадывать и открывать врата в неизвестное?!» Возможно, и «Кратил» XX века переступил роковую черту. И тогда в его номере бужийского отеля появился таинственный букет.

На одном древнеримском папирусе под изображением лотоса написано: «И только человек может из прекрасного сотворить зло».

Немногие сегодня слышали об античном греческом философе Кратиле. Но еще меньше знают о «Кратиле» XX века, скончавшемся в бужийском отеле. Будут ли вспоминать о нем те, кто давал ему задание, те, кто знал его настоящее имя? Ради чего и какую «роковую черту» он переступил? Может быть, не пожелал, чтобы люди вольно или невольно приобщались к «дару лотофагов» и уходили в погибельное беспамятство?..

БОГИ ВЛАСТВУЮТ, ОБИЖАЮТСЯ, КАРАЮТ И ВЕСЕЛЯТСЯ

Градом, Юпитер, осыпь, окружи меня тьмою,

Молнией жги,

надо мною все тучи свои отряхай!

Но лишь погибнув, смирюсь я,

а если ты жизнь мне даруешь,

Вакху с Венерою я верно опять послужу!..

Асклепиад Самосский (III–II века до н. э.)

Со всего мира в Рим привозят не только товары, но и своих богов и духов… Как они все здесь уживаются? У богов свои взаимоотношения между собой, недоступные пониманию смертных…

Рим принял заморских богов!..

Рим помнит о них!..

Автор неизвестен (предположительно III–V вв.)

«ТАЙНА ГРОЗНАЯ И ЗАВОРАЖИВАЮЩАЯ»

Непростые взаимоотношения

Интеллектуалы Древнего Рима в I–III веках считали, что человек – существо дерзкое, хитрое, упрямое, привередливое. Управлять таким трудно даже богам.

Людей надо наказывать и одаривать, пугать и радовать, умудряться не отвечать на их дурацкие и бестактные вопросы и в то же время постоянно давать однообразные советы, выслушивать бесконечные просьбы, молитвы и проклятия в свой адрес…

Наверное, примерно так размышляли древние боги, взирая с высоты своего положения на жизнь и деяния простых смертных. Волк не полезет на дерево, рыба не полетит к облакам, змея не поползет на заснеженные горные вершины, курица не станет нырять в море, корова не полезет в пещеру, а вот человек…

Словом, человек – самое беспокойное существо на земле, с которым не всегда справлялись сонмы древних богов.

Сколько их, бессмертных, взирало на Вечный город в античные времена, оберегало и наказывало его? Прибывали в Рим переселенцы, рабы, купцы, беженцы из разных уголков Европы, Африки, Азии и привозили изваяния своих божеств. Осирис с берегов Нила, Мардук из Вавилона, целая компания Олимпийских небожителей, богиня Табити из сирийских степей… Все они нашли приют в стенах Вечного города.

Древние боги не враждовали между собой. Не могли мирно и достойно сосуществовать люди.

Автор книги «Рим и древний мир» Майк Корбишли отмечал: «Римляне верили, что их боги принимают человеческое обличье и что у каждого из них своя сфера деятельности…

Римляне возводили для своих богов храмы, а верховный жрец – понтифик совершал обряды и жертвоприношения. Обряд мог начинаться с шествия по городу, а заканчиваться закалыванием жертвенных животных на алтаре.

Римляне верили в загробную жизнь. Умерший сходил в подземный мир, где он обитал вместе с маннами – богами умерших…

По мере завоеваний все новых и новых земель, римляне узнавали о чужих богах и богинях и многих из них включали в „семейство“ собственных богов, причем некоторые приобретали для римлян огромное значение. Так, египетским богине Исиде и богу Серапису поклонялись во всей империи».

Другой известный знаток Древнего Рима, немецкий ученый Теодор Моммзен, в своем труде писал о верованиях и суевериях римлян в III–I веках до новой эры: «Эллинизм того времени, уже утративший свою национальность и пропитавшийся восточной мистикой, заносил в Италию как безверие, так и суеверие в их самых вредных и самых опасных видах, а это шарлатанство было особенно привлекательно именно потому, что было чужеземным.

…правительство было вынуждено согласиться на принятие фрикийской матери богов в число публично признанных божеств римской общины.

…простой булыжник, который был великодушно представлен иноземцам в качестве настоящей матери Кибелы, был принят римской общиной с небывалой пышностью; в воспоминание об этом радостном событии даже были устроены в высшем обществе клубы, в которых члены поочередно угощали друг друга, что, по-видимому, немало содействовало начинавшемуся образованию клик. С уступкой римлянам этого культа Кибелы восточное богопочитание заняло официальное положение в Риме…

…пышная обстановка великой матери с ее одетыми в восточные наряды жрецами, которые шествовали с главным евнухом во главе по городским улицам под звуки чужеземной музыки флейт и литавров, останавливаясь у каждого дома для сбора подаяний… суета этих обрядов имела большое влияние на настроение умов и на воззрения народов.

Результаты, к которым это привело, не заставили себя долго ждать и оказались слишком ужасны… до римских властей дошли сведения о самых возмутительных делах, совершавшихся под личиной благочестия: обычай устраивать тайные ночные празднества в честь бога Вакха, занесенный каким-то греческим попом в Этрурию, подобно раковой опухоли, все разъедая вокруг себя, быстро проник в Рим и распространился по всей Италии, повсюду внося в семьи разлад и вызывая самые ужасные преступления – неслыханное распутство, подлоги завещаний и отравления…»

Надпись на каменной стене

В одной из пещер неподалеку от Рима находится стена, которая, согласно легенде, закрывает вход в подземный лабиринт. На ней сохранились, то ли нацарапанные, то ли выбитые, слова: «Misterium tremendum et fascino sum», – означающие в переводе с латинского: «Тайна грозная и завораживающая».

Мой переводчик из Рима пояснил, что, согласно преданию, почти две с половиной тысячи лет назад этот лабиринт использовали этруски. В нем они творили свои обряды и мистерии, прятали там сокровища и святыни. А когда этот загадочный народ был подчинен федерацией латинских племен во главе с Римом, хранители тайн этрусков – лукумоны ушли, в знак протеста, навсегда в подземелье. Они закрыли за собой вход в него каменной стеной. Как им удалось совершить такое – непонятно.

Не смог объяснить мне этого и переводчик.

Еще одна загадка этрусков?.. В легенде также говорится, будто в недрах гигантского подземелья до сих пор хранятся спрятанные лукумонами сокровища, документы, памятники духовного наследия древнего народа.

Но – какая же пещера не имеет преданий о кладах?..

Мой переводчик поведал также, что стену, закрывающую вход в лабиринт, пытались пробить или сдвинуть римляне в первых веках новой эры. Тщетно… Каменный монолит оказался непреодолимым. Может быть, тогда и появилась эта надпись – то ли как знак отчаяния незадачливых искателей сокровищ, то ли как предостережение всем, кто попытается повторить поиски.

Правда, мне довелось услышать еще одну легендарную версию по поводу надписи на каменной стене. Ее будто бы сделало этрусское божество – мудрый Таг. И не нацарапал, не выбил – а нашептал!

Даже на самом крепком камне, словно от удара зубила, остаются знаки могущественного божества и предсказателя. Как это у него получалось – никто не знает, ибо «Таг и сам есть великая тайна», – считали этруски.

Разные версии

Пока еще нет твердых доказательств, откуда появился на Апеннинском полуострове этот народ.

Знаменитый греческий историк Геродот в V веке до нашей эры упоминал, что у лидийцев, населявших часть территории Анталии в древние времена, однажды разразился невиданный голод. Длился он аж 18 лет.

Как бывало почти всегда в древности, во время бедствий, народ обратился к богам. По их совету, одна половина населения Лидии осталась на месте, другая – отправилась на кораблях искать новые земли. Возглавил переселенцев сын лидийского царя Тиррен.

Об этом переселении Геродот писал: «Они миновали многие страны и вышли к Умбрии на севере Италии. Здесь они осели и живут до сих пор. Здесь они, вместо лидийцев, назвались тирренами по имени своего вождя Тиррена, сына царя Атиса».

Другой греческий историк Дионисий Галикарнасский, создавший в конце I века до нашей эры свой основной труд «Римская археология», считал этрусков не переселенцами, а древнейшими аборигенами Апеннин: «…народ этот не мигрировал откуда-либо, он был очень древнего происхождения и принадлежал этой земле, храня отличия от римлян в языке и обычаях».

Теодор Моммзен также пытался разгадать тайну происхождения этрусков. Он отмечал, что язык этого народа имеет мало схожего с греко-итальянскими языками: «В самых разнообразных наречиях ученые старались отыскать коренное родство с этрусским, но и поверхностные расследования и самые усиленные розыски, все без исключения, не привели ни к какому результату; не было найдено сходство даже с языком басков, к которому обращались прежде всех других из географических соображений…

Даже без вести исчезнувший народ, который на островах Тускского моря и в особенности на острове Сардиния строил тысячи загадочных гробниц… не мог иметь никакой связи с этрусками, так как на этрусской территории не найдено ни одного подобного сооружения.

Только по некоторым отрывочным и, как кажется, довольно надежным указаниям, можно предполагать, что этрусков следует отнести к числу индо-германцев…».

Существует также с давних времен предположение, что этруски – потомки легендарных атлантов и прибыли они на Апеннинский полуостров более 4 тысяч лет назад.

Боги предначертали этрускам кочевать по свету, пока сама земля не подаст им особый знак. Знамением перейти на оседлый образ жизни должно было стать некое чудо-создание из-под земли.

Д.Х. Лоуренс отмечал: «…Этрускам в высшей степени свойственны легкость, естественность и жизнелюбие… а смерть была для них лишь естественным продолжением полноты жизни».

«Озаривший светом истины»

На небольшой реке Марте, неподалеку от побережья Тирренского моря, кочующие этруски, наконец, увидели долгожданное знамение, о котором предупреждали боги.

В одну из дождливых ночей внезапно разошлись тучи, и от звезды Канопус ударил в землю тонкий луч и тут же «разлетелся на множество осколков». Они мгновенно превратились в маленькие бронзовые и серебряные зеркальца и засияли отраженным светом луны.

В тот знаменательный час, вблизи места, куда ударил луч, в кустарниках пряталось множество змей и леопардов. Животные всполошились, однако не уползли, не убежали прочь.

Этруски поняли, что надо делать. Они принялись копать землю, покрытую зеркальцами. Копали до тех пор, пока из недр не явилось на белый свет чудо-создание – мудрый ребенок по имени Таг (или Тагет).

Легендарный основатель Тарквинии и правитель Тархон стал задавать ему сложные вопросы, на которые не могли ответить даже всезнающие старцы – лукумоны.

Но Таг легко справился с этой задачей.

Явившееся из-под земли божество оказалось пророком и мастером предсказаний по шелесту листьев, полету птиц, внутренностям животных, движению облаков, ударам волн о камни и плеску воды. Чудо-ребенок мог быстро излечивать людей от любых болезней и ран, а еще усыплять и веселить их.

Словом, для этрусков это необычное дитя было бесценным даром. Они воздали хвалу богам, совершили жертвоприношения и стали слушать «вундеркинда из подземелья».

Первым делом Таг повелел каждому этруску взять по одному зеркальцу, рожденному звездой Канопус, и хранить при себе как талисман, гадать с его помощью, а также ослеплять врагов.

А еще Таг указал на змей и леопардов. Отныне эти животные сделались покровителями этрусков. Он запретил охотиться на них. Змей и леопардов разрешил убивать лишь в случае самозащиты. Ребенок, вышедший из недр земли, также повелел беспрекословно подчиняться воле богов, чтить своих предков и хоронить их с надлежащими почестями.

Объединение и расцвет

Конечно, в наше время мало кто верит мифам. Но древние предания чаще всего переплетаются с реальностью.

На месте, где появился легендарный Таг, был на самом деле возведен город Тарквиния, который стал политическим и религиозным центром федерации всех этрусских городов. В то время еще молодой Рим был вынужден покориться этрускам.

Научные исследования и старинные документы подтверждают: федерация городов подчинила в VII–VI веках до новой эры земли до реки По, области Пицет, Лациум и большую часть Кампании.

Как отмечал римский историк Ливии, Этрурия в период своего расцвета «контролировала все пространство Италии, от Альп до Сицилии».

Этруски, по-видимому, стали основателями первой развитой цивилизации на Апеннинском полуострове и творцами замечательной архитектуры, изделий из металла, глины, создателями множества живописных и скульптурных работ. Они придумали свой алфавит и первыми на Апеннинах стали чеканить монеты.

Живший в V веке до новой эры греческий поэт Феокрит писал, что этрусские мастера являлись «…самыми искусными и влюбленными в свое ремесло».

«Их бронза и вазы, все предметы их домашней утвари и украшения – великолепны…» – восторгался афинянин Критий.

Теодор Моммзен отмечал: «Этрусское изобразительное искусство занялось прежде всего и преимущественно изделиями из обожженной глины, из меди и золота…

Об увлечении, с которым производилось ваяние из глины, свидетельствует громадное количество барельефов и статуй из обожженной глины, которыми, как видно из уцелевших развалин, когда-то были украшены стены, фронтоны и крыши этрусских храмов…

Изделия из литой меди не отставали от изделий из глины. Этрусские художники отваживались изготовлять колоссальные бронзовые статуи, доходившие в вышину до пятидесяти футов…

Кто видел богатые и изящные золотые украшения южноэтрусских гробниц, тот не назовет неправдоподобным предание, что тирренские золотые сосуды ценились даже в Аттике…

Этрусские рисовальщики и живописцы находились в такой же зависимости от греков, как и скульпторы, но были нисколько не ниже их; они чрезвычайно деятельно занимались рисованием на металлах и монохроматическим расписыванием стен. Если все нами сказанное мы сравним с тем, что находим у остальных италиков, то с первого взгляда нам покажется, что их искусство было почти ничтожным в сравнении с этрусским…»

Этруски славились и как инженеры и строители ирригационных систем, каналов, акведуков, водопроводов. Они умели осушать болота и настилать гати.

К V веку до новой эры этот народ стал известен в античном мире своими достижениями в мореплавании и в военном искусстве.

Древние греки называли их тирренами. Не случайно большая часть Средиземного моря, между Апеннинским полуостровом и островами Корсика, Сардиния и Сицилия, с античных времен называется Тирренским морем. Ведь именно в его водах в течение нескольких веков господствовали корабли этрусков.

В мифах говорится, что многим своим достижениям этот народ обязан пророку и предсказателю Тагу.

Визиты и подарки

Он оказался не только гениальным, но еще и вездесущим созданием. Надавав поручений простым смертным этрускам, деятельный Таг отправился на встречу с их богами. И решил он не просто нанести визиты вежливости, а четко определить сферу влияния каждого бога и рамки их взаимоотношений с людьми.

Являлся Таг со щедрыми подарками. Владыка подземного царства у этрусков – Айти получил от маленького пророка золотую корону и скипетр в виде змеи. Впрочем, он подарил властелину подземного мира и четырех живых ядовитых гадов.

Деловой хватке Тага можно позавидовать. Он добился, чтобы Айти не появлялся на белый свет, но чтобы не обидеть его, приказал своему народу обязательно изображать это божество на стенах гробниц, браслетах, на черном мраморе.

Бог войны Ларан, конечно же, получил в подарок меч, копье, шлем, а еще громоподобный голос, которым можно поднимать людей в бой, избавлять от усталости.

Нефунсу – этрусскому владыке морей, озер и рек – Таг преподнес якорь, трезубец и живых дельфина и спрута.

К богине судьбы Нортии расторопный ребенок отправился в Вольсинию, где повелел возвести в честь нее храм. В дальнейшем этруски ежегодно проводили в этом святилище особый обряд – вбивание гвоздя, что символизировало неотвратимость рока.

После возведения храма судьбы Таг подарил Нортии молоток и мешок с гвоздями. С этими предметами богиня в Вольсинии изображалась этрусками на камнях и на зеркалах.

Не забыл Таг и богиню любви и плодородия Туран. Ей он преподнес золотые крылья, голубя, змею и пантеру.

Казалось бы, всех одарил вундеркинд-чародей, со всеми сумел договориться. Вот только почему-то обошел он стороной Тухулху – демона подземного мира и Хару – демона царства мертвых.

И затаили эти могущественные темные силы обиду и на самого Тага, и на весь этрусский народ.

– Он вышел из земли – туда и должен уйти. А те, кто ему поклоняется, забудут его поучения, – решили раздосадованные Тухулху и Хару.

Когда взыграла гордыня

В преданиях, мифах, легендах большинства народов гибель государств, цивилизаций, исчезновение племен с исторической арены всегда связываются с человеческой гордыней, вероотступничеством, разладом между поколениями, развратом… Словом, со всеми теми грехами, что входят сегодня в понятие моральной, духовной деградации.

Конечно, в развале государств, в исчезновении с исторической арены племен и народов, гибели цивилизаций наука видит иную причину и называет прежде всего политические и экономические проблемы, войны, земные катаклизмы…

Все верно. Однако и войны, и экономические и политические причины обязательно связаны с духовной и моральной деградацией людей. Эти факторы едины и взаимозависимы, как и все элементы Глобальной Проблемы Выживания Человечества.

Наука говорит об экономике и политике, легенды и мифы – о гневе богов за людские грехи. Так ли важны эти противоречия, когда сегодня главное – то, что все чаще, по нарастающей, человечество само создает предпосылки для гибели государств, вымирания народов. И все больше в своих бедах виноваты сами люди.

Ну а мифы и современная наука должны не противостоять, а помогать друг другу во имя понимания прошлого, настоящего и будущего землян.

Что стало с процветающей страной этрусков?

Вернемся к легенде.

Обиженные Хару и Тухулху принялись мстить Тагу и его народу. Они подсунули в мешок Нортии «гвоздь раздора». Озабоченная будущим человечества и немного рассеянная, богиня судьбы не заметила этого. Она вбила в ствол дуба, олицетворявший этрусский народ, роковой «гвоздь раздора».

Согласно другому преданию, Нортия забила его в серебряный столб, закопанный Ромулом на месте «Великого причала»…

И перестали дети слушаться родителей, подчиненные – начальников, рядовые воины – командиров, а весь народ – своих мудрых лукумонов. Взыграла гордыня в каждом этруске. И начали они делать все по-своему, оспаривать и критиковать волю и деяния богов. И завладели могущественной страной разлад и раздор…

И ликовали Хару и Тухулху, и радовались враги этрусков.

Покорение Риму

Понял Таг, что дать людям только лишь знания – мало. Не сумел он справиться со злыми силами, а эти силы овладели душами народа.

Написал огорченный Таг книги о всех бедах и катастрофах человечества, прошлых и будущих, о правилах гадания и предсказаний и отправился в подземный лабиринт. Вышел из земли и ушел в землю. Дал людям знания и унес их во тьму.

Нашлись среди этрусков мудрецы, которые заявили: отправимся лучше вслед за Тагом, за его истинами, чем останемся пребывать в грехе под солнцем. Сказали – сделали… Ушли в подземный лабиринт и затворили его каменной стеной, на которой потом появились слова: «Тайна грозная и завораживающая».

Правда, непонятно, почему их Таг «надышал» не на этрусском, а на латинском языке. Может, обиделся на свой народ?.. У божественных вундеркиндов свои причуды…

А в научных трудах о падении великой древней страны говорится, что в 510 году до н. э. началось восстание. Последний этрусский царь Тарквиний Гордый был свергнут и бежал из Рима.

Тит Ливии писал о нем: «Луций Тарквиний, получив царскую власть ценой преступления, окружил себя целым отрядом телохранителей, понимая, что сам подал пример тому, каким путем можно занять царский трон…

Ко всем без исключения Тарквиний относился высокомерно, не считаясь ни с заслугами, ни с достоинствами своих сограждан. Волю сената и народа он не принимал во внимание и искал опоры не в Риме, а за его пределами, рассчитывая на помощь знати соседних племен против своего собственного отечества…

Тарквиний Гордый, желая еще больше возвеличить Рим среди прочих подвластных ему городов, приступил к сооружению храма Юпитеру на Капитолийском холме…

Торопясь с сооружением храма, который по замыслу царя, должен был увековечить не только славу верховного божества римлян, но и стать воплощением могущества самого Тарквиния Гордого, он заставил и простой народ заниматься строительными работами.

Кроме храма, велось сооружение лож для знати вокруг цирка, проводилась под землей огромная труба для вмещения всех городских нечистот. Однако вся эта бурная деятельность не могла заглушить в сердце царя дурных предчувствий, всегда терзающих людей с нечистой совестью. И когда в его собственном дворце из деревянной колонны выползла змея, царь, не доверяя разъяснениям этрусских прорицателей, решил получить истолкование этого страшного знамения у Дельфийского оракула…»

Для этого Тарквиний Гордый отправил с богатыми дарами в Дельфы двух своих сыновей и племянника.

А тем временем среди жителей Рима пошли слухи, будто змей наслали во дворец царя обозленные на всех этрусков Хару и Тухулху.

Многие историки античных времен упоминали, что царствование Тарквиния отличалось особой жестокостью и подавлением прав народа. Он предательски убил своего предшественника Сервия Туллия, почти каждый день казнил в Риме и простолюдинов, и аристократов, а многих приказывал убивать тайно.

Земли и богатства уничтоженных патрициев Тарквиний забирал себе или раздавал преданным ему людям.

Много лет спустя император Клавдий писал: «…Затем, после того, как нрав Тарквиния Гордого стал ненавистен нашему народу, стала, естественно, отвратительной мысль о царской власти, и управление республикой было передано консулам, избиравшимся ежегодно магистратом».

Пала в Риме царская власть, а вместе с ней – и господство этрусков. Но еще существовали на Апеннинском полуострове города-крепости этого народа. Выиграв несколько войн, Рим к середине VI века до н. э. стал могущественным государством. А в начале III столетия до н. э., отбив нападения галлов и этрусков, римляне полностью подчинили себе все их города, которые не смогли сплотиться.

О причинах ослабления этрусского государства и исчезновения этого народа написано множество научных работ. Есть и спорные, и убедительные доказательства в пользу той или иной исторической версии. Есть размышления и гипотезы ученых по поводу различных тайн этрусков…

И все же не стоит пренебрегать и мифами, с их сказочными объяснениями загадок этого народа. История знает немало случаев, когда всем известный, не раз доказанный факт оказывался чьей-то фантазией, а легенда, которую никто не принимал всерьез, – реальностью.

Свист беды

Уходят в небытие племена и народы, а их предания и мифы нередко продолжают свою жизнь, передаваясь из поколения в поколение уже в других странах и временах.

Хромоногое божество, демон царства мертвых, не исчез вместе с этрусками. Хару не угомонился и совершал свои черные дела и в самом Вечном городе, и по всей Римской империи. Даже после ее падения. Бродил он по дорогам Апеннинского полуострова, по ночным улицам столицы и провинциальных селений, отыскивая, не остался ли на земле хоть один этруск. Любой африканец, азиат, европеец, в ком была какая-то доля крови этого народа, мог стать жертвой хромоногого демона.

Римляне обычно изображали Хару в виде страшного человека с молотком и со свистком. Древние жители Апеннинского полуострова полагали, что перед большими бедами и несчастьями хромоногий демон царства мертвых дул от радости в свой проклятый свисток. Люди редко улавливали его тихое звучание. Но от свиста Хару бесились птицы и звери, желтели и осыпались листья, никла и иссушалась трава. Потом наступала очередь страданий людей.

Говорят, нечто подобное происходило, когда хромоногий демон принес в Рим страшную эпидемию. Случилось это в 452 году до новой эры. Тогда от болезни умерли десятки тысяч людей.

Древнегреческий ученый Дионисий Галикарнасский писал о тех печальных событиях: «Они сжигали тела и предавали их земле в самых крайних случаях. По-видимому, при отсутствии знатности или ввиду нехватки необходимых приспособлений они просто сбрасывали трупы в стоки нечистот под улицами или выбрасывали их в реку; именно отсюда и шло основное зло. Когда волны выбрасывали трупы на берега рек или морское побережье, поднимался ужасный запах, разносимый ветром, поражая тех, кто был еще здоров, вызывая быстрые изменения в их телах…»

Некоторые, обезумевшие от горя и страха, люди во время той эпидемии утверждали, что слышали свист этрусского демона и даже видели его ликование.

На арене Рима

Даже спустя столетия жители Вечного города помнили злобного Хару. Особенно во время гладиаторских боев.

В начале XIX века великий английский поэт Джордж Байрон, вдохновленный скульптурой «Умирающий гладиатор», писал: «Гладиатора я вижу пред собою, лежит он, опершись на руку: его мужественное чело согласно на смерть и голова склоняется все ниже; сквозь пронзенное ребро его тихо капают, из багровой раны, последние капли крови и тяжело падают на землю, одна за другой, как первые капли дождя перед грозой; и вот в глазах его, уже плывет кругом арена: он угас прежде, чем замолк бесчеловечный вопль, во славу столь же несчастного его победителя!

Он еще слышит вопль и уже не обращает на него внимания; глаза его там, где и сердце, а оно далеко…

…зарезан для Римского торжества! – все это кипит в нем, вместе с его кровью. Как! И он умрет, и без мести? – Воспряньте, Готты, и обрушьте гнев свой на Рим!..»

Были в истории периоды, когда во время гладиаторских боев на арену выпускали палача. Он скрывал свое лицо под маской этрусского демона царства мертвых, а в руках неизменно держал молоток и свисток. Он шел по арене, нарочито прихрамывая. Когда один из раненых гладиаторов падал, палач протяжно свистел, а затем, неторопливо, чтобы продлить мучения, добивал его молотком.

Немногие знали, кто на самом деле появлялся на арене в обличье Хару. Спрашивать об этом или заглядывать под маску считалось смертельно опасным. В Риме ходили слухи, будто иногда и не человек вовсе добивал гладиаторов, а сам Хару поднимался из подземелья, чтобы насладиться кровью и мучениями своих жертв.

Перед выходом на арену гладиаторы жевали дубовые листья, смешанные с какими-то травами, считая, что благодаря этому они уберегутся от мучительных ударов молотка палача в маске. Помогала ли подобная защита? Убитые не могли ответить, а оставшиеся в живых продолжали надеяться.

Любители тайн Древнего Рима считали, что Хару во время агонии гладиаторов выспрашивал у них: «Где хранятся книги знаний Тага? Где искать его самого? Как найти дорогу в лабиринт этого скверного, зазнавшегося мальчишки?..».

Но, видимо, хромой демон не получал долгожданного ответа, поскольку продолжал убивать и мучить людей много веков…

Существуют ли на самом деле книги Тага? Современные знатоки римских тайн в ответ лишь загадочно улыбаются и произносят слова, начертанные на каменной стене: «Сие есть тайна грозная и завораживающая…».

МЕСТЬ ЛИБИТИНЫ

Среди других божественных знаков была также великая комета: она сверкала очень ярко в течение семи ночей после убийства Цезаря.

Плутарх, древнегреческий философ, историк.

Покровительница «хвостатой звезды»

О Либитине известно мало. По римской мифологии, она – богиня похорон. Однако в предании говорится, что Либитине были подвластны еще «хвостатые звезды» – то есть кометы, «горящие небесные камни» – метеориты и какие-то «незримые, смертоносные лучи Солнца».

В святилище Либитины в Риме хранились похоронные принадлежности и изображения «хвостатых звезд» на четырех камнях.

Шестой царь Рима, правивший в VI веке до новой эры, Сервий Туллий, распорядился во время каждых похорон оставлять в столичном святилище Либитины одну монету. Так он наладил учет умерших в своем царстве.

В Риме и на Сицилии жили ведьмы, которые поклонялись богине похорон и пользовались ее покровительством. В потайных пещерах они прятали конские хвосты, с помощью которых, якобы, могли вызывать из небесных глубин кометы.

Служительницы Либитины по-особому встряхивали конские хвосты, произносили опасные для человека заклинания, и на их зов появлялась на небосводе комета. А вслед за этим просыпался вулкан Этна.

В Древнем Риме верили, что «хвостатая звезда» влияла на судьбы людей, государств и народов. С помощью кометы служительницы Либитины могли предсказывать будущие катастрофы: землетрясения, эпидемии, войны, пожары, голод.

Интриги и участие в политике

За помощью к ним обращались знатные жители Рима, и даже императоры. Ведьмы соглашались содействовать, требуя богатых даров и жертвоприношений Либитине.

Согласно преданию, к их помощи прибегал консул Марк Перперна, когда надо было подавить восстание рабов. Ведьм вызывали в Галлию, чтобы противостоять колдовским силам друидов. Неугодный Риму пергамский царь Аттала III был устранен чародейскими силами служительниц Либитины. С их помощью уничтожались, якобы, и другие властители государств той эпохи, которые не желали покоряться Риму.

По преданию, именно Либитина с помощью астролога Бальбилла подтолкнула императора Нерона устроить резню в честь «хвостатой звезды».

Появление кометы взбудоражило весь Рим. Паника охватила и кварталы знатных людей, и бедняков. Одни бежали прочь из города, другие кидались в храмы и молили богов о пощаде.

Напуган был и сам император.

Нерон вызвал к себе известного астролога Бальбилла:

– Ответь мне, любитель ночи, знаток звезд и людских судеб, что надо делать, как уберечься от огненной небесной странницы? Мой Рим обезумел от страха… А где безумство – там непредсказуемое зло…

Предсказатель тут же посоветовал принести в жертву «хвостатой звезде», а заодно и Либитине, более тысячи представителей знатных римских семей.

Непонятно, зачем это понадобилось астрологу?

Однако Нерон, не долго думая, совершил массовое кровавое жертвоприношение. Для заклания он выбрал тех патрициев, кого заподозрил в заговоре против себя. Казнены были не только сами почтенные отцы семейств, но и их жены и дети…

Комета улетела, не натворив вреда жителям Вечного города. Конечно, если не считать погибших от рук палачей…

Нерон ликовал, что расправился с неугодными людьми. Радовался и астролог. На этот раз он сумел угодить императору и остался цел.

Надолго ли?..

А служительницы Либитины совершили ритуальную «пляску хвалы и одобрения». Их покровительница была довольна. Таких щедрых жертвоприношений и денежных подношений она давно не получала в Риме.

– Радуйся, о Либитина!.. – кричали почитательницы богини похорон. – Рим снова вспомнил о тебе и теперь никогда не забудет!..

«Обдай жаром беспенную землю»

Этот своенравный и «самый капризный» вулкан, как называли его древние римляне и местные жители, принес много бед сицилийцам.

Вулкан Этна достигает высоты 3340 метров и является самым высоким в Европе.

Существуют свидетельства и записи о вулканических катастрофах на Сицилии в 1226, 1170, 1149, 525 годах до н. э.

Согласно древнему преданию, Этна начинала буйствовать, как только в небе появляется «хвостатая звезда». Служительницы Либитины, когда поднимались на вершину вулкана, чтобы вызвать для какой-то своей цели комету, не только трясли «разящими конскими хвостами», но и плясали и напевали свои заклинания и призывы:

Приди, великая хвостатая звезда, Взгляни на свою дочь Этну, Разбуди свою дочь. Ее кормила без тебя Великая Либитина, Так накорми теперь ты… Взгляни на свою мать, Этна. Проснись, потянись к ней, Обдай жаром беспечную землю, Накажи людей, что не желают Почитать Великую Либитину…

Всегда ли просыпалась Этна при появлении кометы? Пока известны лишь несколько случаев совмещения во времени прилета «хвостатой звезды» и извержения этого вулкана. Но в Древнем Риме верили в связь небесной странницы и Этны.

«Твоя звезда уже в пути»

В связь кометы с убийством знаменитого полководца и государственного деятеля Юлия Цезаря верили и его друзья, и враги. Эту связь подтверждали не только труды писателей и ученых древности, но и полузабытые легенды.

В начале марта, за несколько дней до своей гибели, Юлий Цезарь сказал своему приближенному – претору Марку Юнию Бруту:

– Вот странно, сегодня ночью я не мог заснуть, и какая-то сила заставила меня выйти на террасу, а затем разглядывать без всякой причины звезды. Что я хотел там отыскать – не знаю. Но вдруг через какое-то время, будто сама ночь стала мне нашептывать: «Собери волю и разум в кулак. Напрягись… Твоя „хвостатая звезда“ уже в пути. Пока ты один ее можешь разглядеть. Она еще ничем не выделяется на небосводе. Распознай… Семь ночей у тебя в запасе. Но если не сможешь разгадать пророческие знаки „хвостатой звезды“ – она унесет твою душу. И тогда семь ночей ее будут видеть все, кроме тебя…»

– Ты нашел эту звезду? – заинтересовался претор.

Цезарь покачал головой:

– Почти до самого утра я стоял на террасе и высматривал свою звезду, но так и не смог отыскать. Значит, попусту миновала первая ночь из семи, отпущенных мне…

– Но впереди еще шесть ночей, – попробовал успокоить его Брут.

Цезарь ничего не ответил. Промолчал и претор. Он был весьма удивлен: еще недавно Цезарь не придал бы такому случаю внимания и уж точно не стал кому-то рассказывать.

«Что-то изменилось в нем…» – подумал Брут, но виду не подал.

«Но грех ему уже не искупить»

А тем временем из сицилийского города Лилибеи в Остию на галере прибыли три ведьмы. Отсюда, из устья Тибра, до Рима было рукой подать. Вскоре служительницы Либитины были уже в столице.

Три ведьмы молча и неподвижно стояли у недавно построенного каменного моста консула Фабриция.

Здесь было главное святилище Либитины, – вымолвила наконец черноволосая ведьма.

Рим перестал почитать Либитину, и нечестивцы разрушили ее святилище еще до того, как возвести этот мост, – кивнула рыжеволосая ведьма.

И поплатятся за это. Либитина все помнит и ничего не прощает. «Хвостатая звезда» уже приближается, и ее дочь Этна все громче зовет ее… – сказала седая ведьма и достала из-под полы горшочек с кровью белого петуха.

То же самое сделали остальные. Они огляделись, но – тихо было кругом.

«Fatum» – написала кровью на камнях моста черноволосая и произнесла вслух:

– «Судьба»…

«Dolus» – написала рыжая и прошептала:

– «Обман»…

«Mors» – вывела седовласая и тоже едва слышно сказала:

– «Смерть»… – А потом добавила: – Цезарь – последний из осквернителей Либитины, теперь он будет первым…

– Первым среди тех, кого в ближайшие ночи покарает наша повелительница, – подхватила рыжеволосая.

Три ведьмы спрятали горшочки с кровью петуха и достали «разящие конские хвосты». Несколько раз встряхнули ими и произнесли заклинания:

– «Хвостатая звезда» совсем близка, – сказала черноволосая.

– Она уже высматривает Цезаря, а ее дочь Этна своим дымом указывает на Рим, – добавила рыжая.

– И ему не спрятаться, не укрыться от нее, – поддержала седая. – Когда «хвостатая змея» заберет его душу, Гай Юлий Цезарь вспомнит свои нечестивые слова… Но грех перед Либитиной на земле ему уже не искупить…

– Наконец-то он поймет, чья воля взяла верх, – да будет поздно, – подхватила рыжая ведьма.

– Серебро Либитины никому не пойдет впрок. И никому не позволено называть богиню матроной… – кивнула черноволосая.

Какие нечестивые слова Цезаря вспомнили ведьмы? Наверное, фразу: «Воля Цезаря важнее пожеланий матроны погребения!..»

«Все помнит и ничего не прощает»

О знаменитом полководце и политике Луции Корнелии Сулле современники говорили, что до своего диктаторства он был добрым, веселым, любознательным человеком.

В 82 году до новой эры Сулла был объявлен диктатором и сразу явил народу свои самые неприглядные черты характера. А вскоре развязал в стране массовый террор. Диктатор приказывал казнить не только своих противников. Их дети и жены также подвергались насилию.

Примерно в 80 году до новой эры он приказал изъять из святилища Либитины все, собранные за несколько столетий, серебряные монеты и превратить их в секретный запас Рима.

Ценности перевезли в так называемый «серый тайный подвал», который находился там, где спустя годы будет возведена триумфальная арка императора Септимия Севера.

Говорят, диктатор Сулла умер своей смертью через год после отставки. Намекают, что он был отравлен, задушен, заколот мечом…

Пусть говорят…

У поклоняющихся Либитине – другое мнение.

– Ее серебро никому не пойдет впрок. Либитина все помнит и ничего не прощает!.. – заявляли они.

Есть предположение, что, когда срочно понадобились деньги на продолжение Галльской войны, именно Юлий Цезарь потребовал использовать серебро Либитины, конфискованное по приказу Суллы.

Тогда-то Цезарь, якобы, и произнес непочтительные слова в адрес богини погребения.

– Пусть считается, что Марк Брут нанес предательский смертоносный удар Цезарю совсем по другим причинам, не имеющим никакого отношения к Либитине, – говорили ее поклонницы. – Мы-то знаем, в чем истина…

Что же заставило Брута пойти на убийство, а спустя некоторое время покончить с собой? Об этом написано много – ив давние, и в наши времена.

Разве может серьезный исследователь связывать гибель Цезаря с появлением кометы, с гневом богини погребения, с проклятием ведьм?..

Обычно называются экономические, политические причины… Ошибки и просчеты Юлия Цезаря…

И все же после его убийства – 15 марта 44 года до нашей эры – тысячи людей видели необычно яркую комету и увязали гибель вождя с ее появлением…

Римский историк Светоний Транквилл, живший в I–II веках новой эры, писал о Юлии Цезаре: «…когда во время игр в честь его обожествления хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, появляясь около одиннадцатого часа, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо… Вот почему изображается он со звездой над головой…»

А еще утверждала древняя молва, что часть серебра Либитины во времена правления Октавиана Августа было переплавлена. Из него отчеканили новые монеты, на которых изображалась комета.

КАК УХОДИЛ САТУРН

Древнейший из богов Венного города

Неподалеку от места, где на востоке Рима в древности находились Тибуртинские городские ворота, в XV или XVI веке был возведен дворец. Он благополучно простоял до середины XIX столетия. Но после одной загадочной трагедии, случившейся в его стенах, здание начало быстро разрушаться, и его снесли.

Любители древних тайн Рима считали, что на месте этого дворца более двух тысяч лет назад располагался вход в так называемое подземелье Сатурна. В нем поклонники древнейшего божества Рима соорудили в честь него алтарь.

В 497 году до н. э. храм Сатурна был возведен на Форуме. Но со временем жители Вечного города стали меньше почитать это божество. Возможно, они опасались недовольства его сына Юпитера. Хотя именно Сатурн, согласно мифам, научил людей земледелию и виноградарству.

Среди римских богов царствовал Юпитер, и поэтому свергнутый им Сатурн стал постепенно вытесняться из Вечного города. А подземелье с его алтарем было замуровано и позабыто.

Но древние боги обидчивы и мстительны. За неуважение к себе они наказывают изощренно и долго. Так считали жрецы Древнего Рима.

В III–V веках многие беды, свалившиеся на жителей Вечного города, приписывались мести Сатурна. Один из стражников у Тибуртинских ворот увидел ночью светящееся облако. Оно поднималось от того места, где под землей находился заброшенный старинный алтарь.

Потом стражник услышал голос, принадлежащий самому Сатурну. Древнее божество предупредило, что покинет Рим, лишь когда в полной мере отомстит его жителям и отберет у них все, что посчитает нужным.

Подобные светящиеся облака у Тибуртинских ворот и божественный голос люди видели и слышали потом не раз, даже спустя много веков.

Место, где когда-то находился вход в пещеру Сатурна, стали считать проклятым. На нем долгое время ничего не строили и не сажали.

Когда наконец Сатурн удовлетворится местью жителям Вечного города, и какие наметил отобрать сокровища – этого не могли объяснить ни жрецы Древнего Рима, ни любители тайн нашего времени.

Изумрудная чаша

Сын знаменитого Харуна ар-Рашида, багдадский халиф аль-Мамуд прибыл в Египет, чтобы подавить крестьянское восстание. Случилось это в IX веке.

После жесточайшей расправы над восставшими аль-Мамуд решил заняться разграблением пирамид. Слухи о несметных сокровищах, спрятанных там, давно не давали покоя багдадскому халифу.

Хоть и уговаривали его мудрые советники не вскрывать древние величественные строения, аль-Мамуд все же исполнил свое желание. Не остановили его и угрозы навлечь проклятия фараонов.

Спустя многие годы ученые записали предания о проникновении в пирамиду по приказу аль-Мамуда: «…в узком проходе был найден гроб, похожий на статую мужчины, высеченную из зеленого камня. Когда этот гроб принесли к халифу и сняли крышку, под нею оказалось тело мужчины в золотых доспехах, украшенных драгоценными камнями, в руке он держал меч, которому нет цены, а на лбу у него горел огнем рубин величиной с куриное яйцо; и халиф взял этот камень себе».

В другой записи устного предания о вторжении в пирамиды по велению багдадского халифа говорится, что там хранились «сообщения жрецов, написанные на плитах из гранита, от каждого жреца одна плита мудрости, и на ней были обозначены его удивительные деяния».

Упоминалась в этом документе и еще одна находка: огромная изумрудная чаша с какими-то волшебными свойствами.

Как отмечал арабский историк XII века аль-Кайси, вначале эта чаша хранилась в одном из дворцов Каира. Ее видели там до 1118 года. Впоследствии она исчезла из Египта.

Слухи и легенды утверждают, что изумрудная чаша попала в руки рыцарям-крестоносцам и была вывезена в Европу. На протяжении многих лет она хранилась в подземелье одного из замков, где с ее помощью совершались магические обряды рыцарей секретного ордена «Чаша Грааля».

В полнолуние это древнее творение древних мастеров выносили из подземелья и поднимали на вершину горы. В чашу наливали родниковую воду и бросали травы. Устанавливали ее так, чтобы в воде отражалась луна. Затем рыцари секретного ордена произносили заклинания, полученные еще от египетских жрецов. Каждый участник обряда тер стенки чаши вначале правой, а затем левой ладонью. И тогда перед рыцарями ордена открывалось грядущее.

Что произойдет в будущем – можно было увидеть в воде, наполнявшей чашу. Если увиденное удовлетворяло участников обряда, воду не выливали, а хранили в хрустальных флаконах. Долгое время в ней, якобы, содержалась «вещая сила».

Конечно, эти упоминания о «волшебной чаше» – всего лишь легенды и предания. Нет пока научных подтверждений существования «Чаши Грааля»: попал ли изумрудный сосуд из египетской пирамиды в Европу, идет ли речь в разных преданиях об одной и той же чаше?

Но, если верить легенде, этот сосуд из египетской пирамиды в Средние века оказался в Риме.

Убийца с помощью магии

В XIX веке изумрудная чаша каким-то образом попала в руки итальянской графини – владелице дворца, возведенного в Риме на «проклятом месте».

Эта состоятельная аристократка увлекалась оккультизмом и магией разных народов. Особенно ее интересовали мистические обряды и всевозможные тайны Древнего Египта.

Графиня денег не жалела, и ее агенты скупали предметы, книги, рукописи, связанные с магией, по всему свету. Много лет она занималась изучением тайных учений и достигла большого мастерства. Даже опытные римские ведьмы опасались графиню и старались не приближаться к ее дому.

Из каких-то древних рукописей эта аристократка научилась убивать людей с помощью магических действий.

Несколько нужных предметов из египетских пирамид она расставляла в комнате вокруг изумрудной чаши. В зависимости от того, в каком порядке располагались предметы и какой водой наполнялся легендарный сосуд, человек, находящийся рядом, или молодел, или очень быстро старел.

Воду графиня брала или из родника, или из тухлого болота. Выбор диктовала цель: омолодить или убить человека.

Конечно же, в первую очередь, она омолаживала себя. А врагов под разными предлогами приглашала в комнату своего дома, где, согласно тайному учению, устанавливала изделия древних мастеров так, что ничего не подозревающий гость быстро старел и через несколько дней умирал.

Врачи разводили руками и недоумевали, почему тридцатилетний или сорокалетний человек внезапно скончался от старости.

Не только личных врагов уничтожала графиня. Возможно, она выполняла и кровавый политический заказ своих друзей.

Тем же оружием

Конечно, человек, не верящий в мистику, отвергнет обе версии смерти графини. Но его величество слух не нуждается в поддержке ни атеистов, ни материалистов. Слухи умеют, нарушая все законы и правила науки, цепко хвататься за человеческую память.

По одной версии, древний бог Сатурн вдруг пожелал напомнить, что дом графини построен в «проклятом месте». Сам, видимо, не решился карать женщину, и призвал для этого лемуров.

Древние римляне лемурами называли не безобидных, симпатичных, с огромными глазищами, приматов, а свирепые тени призраков мертвецов, как правило, не захороненных.

Английский историк и знаток Древнего Рима Норман Дэвис писал о них: «Злобные и мстительные духи умерших дурных людей не только терзались сами, но и вымещали свои страдания на живущих.

По ночам эти злые духи, называемые ларвами, покидали подземный мир и преследовали тех, кого они считали своими врагами, мучая их кошмарами и страшными видениями. Римляне называли их также лемургами…»

Как отмечал Норман Дэвис, в Древнем Риме существовал даже праздник мертвых. Его отмечали по ночам 9, 11 и 13 мая. Жители Вечного города особо старались в это время умилостивить злобных духов. По традиции, глава семьи должен был в полночь босиком обойти все свои жилые и хозяйственные помещения, потом выйти за порог и обмыться родниковой водой. После этого он девять раз бросал через плечо бобы – любимую пищу лемуров – и произносил заклинание. Сделав такое подношение, глава семьи снова омывался водой и девять раз ударял друг о друга медными тазами. Подобные действа, согласно верованиям древних римлян, должны были отвадить злобных духов от дома.

По наущению Сатурна, эти лемуры в изумрудную чашу вместе с водой налили незаметно кровь черного петуха. А древние роковые предметы, которыми пользовалась нестареющая аристократка, переставили в другом порядке.

Графиня вначале не обратила внимания на эти изменения и на кровь в чаше. А когда обнаружила, – было уже поздно. В течение нескольких часов она постарела на десятки лет. Перед смертью у нее хватило сил спрятать свои древние сокровища и оккультные предметы в подвал своего дома, который, по слухам, соединялся с подземельем Сатурна.

Возможно, с другими старинными ценностями там оказалась и таинственная изумрудная чаша. Правда, после Второй мировой войны ее вроде бы видели в закрытом для посторонних собрании ценностей одного американского «завинченного коллекционера».

Виновен ли древнеримский бог в убийстве графини? Сторонники другой версии ее гибели считают, что аристократку довели до смерти родственники убитых ею людей.

Кто-то из врагов графини побывал в Египте, услышал о магической силе предметов, находившихся тысячи лет в пирамидах. Коварство аристократки было раскрыто. Затем в ее комнате последовала тайная перестановка всевозможных статуэток, флаконов, вазочек, украшений из усыпальниц фараонов. Роковые предметы сделали свое дело.

В 70—80-х годах XX века охотники за сокровищами из разных стран пытались отыскать в Риме «подземелье Сатурна», а заодно – ценности, спрятанные графиней, но поиски тогда ни к чему не привели.

СГОВОРИЛИСЬ СИВИЛЛА С ФОРТУНОЙ

Одна из двенадцати

Впервые ее имя встречается в трудах древнегреческого философа Гераклита. После него об одной из самых знаменитых прорицательниц, Сивилле, писали римляне Плутарх и Овидий, Цицерон и Вергилий. Даже спустя много веков ее изображения появлялись в католических соборах, во фресках Микеланджело, Андреа дель Кастаньо и других выдающихся художников.

Но у античных авторов под именем Сивилла упоминается двенадцать разных предсказательниц, живших в разные столетия.

В «Мифологическом словаре» о них говорится: «…Сивилл называли по месту обитания;…

…В Малой Азии обитали фригийская, колофонская, эрифрейская Сивилла, на островах Самос и Делос – самосская и делосская, в текстах упоминается также персидская, халдейская, египетская, палестинская…»

Но самая известная из них, и в далеком прошлом, и в наше время, – Куманская Сивилла. Родом она была из греческого города Кумы. Там ее приметил и полюбил Аполлон. Сивилла попросила бога одарить ее долголетием и способностью предсказывать судьбу. Аполлон исполнил это. Но позабыла прорицательница испросить вечную молодость и через сто лет превратилась в старуху.

Однако старость не помешала ей по-прежнему предвидеть события ближайшего и далекого будущего.

«Навечно с Римом»

Куманская Сивилла переняла непоседливый характер Аполлона и его любовь к путешествиям. Отправилась она блуждать по свету – набираться мудрости и усовершенствовать свои способности к предсказанию.

В преданиях говорится, что побывала она в Гиперборее и на востоке в каких-то горах, «подпирающих небо», а потом обошла многие города и Святилища Аполлона в Средиземноморье.

В тех местах, где необычная странница останавливалась, она создавала свои школы. И спустя какое-то время ее ученицы расходились по разным землям, городам и селениям, чтобы предсказывать судьбы людям.

Когда Энею пришлось бежать из разрушенной Трои, Сивилла предсказала ему великое будущее и что он станет родоначальником великого государства и народа, а его потомки построят Вечный город.

Свои пророчества она произносила в стихотворной форме, а потом записывала на пальмовых листьях. Из этих листов с годами набралось несколько книг. О них узнал царь Древнего Рима Тарквиний Приск и решил приобрести заветные книги, а заодно и пригласить в свою страну Сивиллу.

Он правил в конце VII – в начале VI века до нашей эры и, согласно преданию, был пятым царем Древнего Рима. Так что если великая предсказательница была знакома с Энеем, то к тому времени ее возраст насчитывал несколько столетий.

Согласно преданиям, Тарквинию Приску приписывались военные победы над сабинами, латинами и другими племенами Апеннинского полуострова, строительство храма Юпитера на Капитолийском холме, возведение цирка и многочисленных каналов в Риме и его окрестностях.

У него были большие планы на будущее: завоевание новых земель и народов, строительство городов и крепостей, расширение и обустройство столицы своего царства. А подобные планы требовали предсказаний.

Сивилла согласилась прибыть в Рим вместе со своими книгами. Но первым делом она встретилась не с царем, а с богиней счастья, случая и удачи Фортуной. В I веке до новой эры и позднее это божество римляне изображали с повязкой на глазах или с рогом изобилия.

Встреча Сивиллы и Фортуны, якобы, произошла на Авентинском холме. Договорились они о сотрудничестве. Богиня пообещала не изменять предсказанных событий, а пророчица уверила, что всюду будет прославлять ее и возводить святилища.

Тогда, на Авентинском холме, Сивилла заявила Фортуне: «Я навечно с Римом». Если верить преданиям, предсказательница и богиня сдержали данные друг другу обещания.

«Открытые» и «Сокровенные» книги

Легендарная предсказательница, чтобы увидеть будущее человека, вводила его в транс и вызывала необъяснимый ужас.

«И будет Страх всегда вечным ветром подгонять странников в спину, – так наставляла Сивилла своих учениц. – И все мои предсказания продиктованы „Страхом мира“. И ни один смертный не в силах исправить, изменить то, что предсказал Страх. И будет он гнать людей по морям и землям, по волнам судьбы и сегодня, и через тысячи лет. Страх помогает и самому человеку предчувствовать будущее. Но лишь немногие научились встречать это будущее достойно…»

То ли на старуху-пророчицу повлияла роскошная жизнь знатных римлянок, то ли она захотела, согласно обещанию, понастроить своей приятельнице Фортуне побольше святилищ, вдруг понадобились ей немалые деньги. До прибытия в Рим за свои предсказания она брала с клиента еду, вино, отрез материи, благовония, какой-нибудь серебряный или золотой предмет, но только не монету.

И своих учениц она предостерегала:

– За предсказание и лечение человека деньги не брать, иначе утратите способности и превратитесь в обманщиц…

Хотя в античные времена особой разницы между изделиями из драгоценных металлов и деньгами не было. Различными предметами из серебра и золота в Риме нередко расплачивались на рынках и без монет.

Чтобы получить большую сумму денег, Сивилла совершила необычный для предсказательницы столь высокого ранга поступок. Она предложила римскому царю Тарквинию купить ее сокровенные книги.

Вначале тот отказался. Видимо, Сивилла запросила слишком много. Тогда пророчица предсказала землетрясение, гибель нескольких римских кораблей у побережья Тирренского моря, мятеж рабов и извержение Везувия. Все это сбылось на следующий день. Но это не напугало и не воодушевило Тарквиния на покупку.

Недовольная Сивилла пошла на крайность: призвала в свидетельницы Фортуну, собрала толпу жителей Рима и демонстративно сожгла три своих книги.

Не помогло. Царь был жаден, упрям и не любил менять своих решений, даже по отношению к знаменитой предсказательнице.

Но и Сивилла оказалась упрямой особой. Взяла и кинула в костер еще три книги. И тогда заволновались авгуры, именитые жители Рима, и убедили Тарквиния совершить сделку с пророчицей.

Книги, которые приобрел под нажимом авгуров Тарквиний, назывались «Откровенными». Но существовали еще и «Сокровенные Сивилловы книги». Ими пользовалась лишь сама их создательница. Эти книги были уже не из пальмовых листов, а переписанные на пергаменте.

Так что знаменитая пророчица оказалась не только упрямой, но и весьма хитрой особой.

После ее смерти (и у великих предсказательниц такое неминуемо происходит) право пользоваться «Сокровенными Сивилловыми книгами» получила только ее духовная «наследница».

Кто она?

Говорят, это знала только Фортуна. Но разве можно что-либо выведать у богини судьбы?

В отличие от других бессмертных, решение этой дамы невозможно изменить.

У знатоков римских тайн есть предположение, что книги древних пророчеств существуют до сих пор, и по-прежнему только одна духовная «наследница» имеет право ими пользоваться.

Чтобы отвлечь внимание царя Тарквиния Приска от «Сокровенных Сивилловых книг» и сберечь тайну предсказаний «Страха мира», демонстративно сжигались лишь так называемые «Откровенные» книги.

Влияние на судьбу страны и народа

Насколько эти сакральные записи были важны для Древнего Рима, свидетельствует то, что ими распоряжалась особая жреческая коллегия. Хранились они в храме Юпитера на Капитолийском холме. Записями Сивиллы пользовались в государственных интересах вплоть до падения Римской империи.

Несколько веков в Риме существовала особая коллегия жрецов-хранителей «Сивилловых книг». В тревожные для страны времена эта коллегия делала по ним предсказания.

В книге профессора Сорбоннского университета Пьера Грималя «Цицерон» есть упоминание о том, что, когда в Риме шли споры, следует ли возвращать Птолемею египетский трон, как нередко бывало при решении важных государственных вопросов, прибегли к трудам легендарной предсказательницы: «… И тут молния поразила святилище Юпитера на Альбанской горе…

Такое знамение нельзя было оставить без внимания. Обратились к Сивилловым книгам – собранию пророчеств или, скорее, инструкций, указывавших, к каким обрядам следует прибегать для смягчения гнева богов; там обнаружили, что римлянам не следует вторгаться в Египет силой оружия».

Так книги давно уже умершей предсказательницы влияли на политику Древнего Рима и на многие исторические решения.

Борьба и поиски

Бывали случаи, когда за неверные или очень страшные пророчества, «Сивилловы книги» пытались сжечь. Но по указке Фортуны подсовывались на уничтожение дубликаты. А оригиналы прятали жрецы коллегии, оберегавшие «Сокровенные книги».

Не раз случалось в Древнем Риме, что по странному стечению обстоятельств, сжигание пророчеств Сивиллы отменялось. Поскольку главные его инициаторы или тяжело заболевали, или кончали жизнь самоубийством, или загадочным образом погибали.

И тогда жрецы, собираясь в храме Юпитера на Капитолийском холме, где находились «Сивилловы книги», многозначительно сообщали друг другу:

– «Страх мира» знает, кого метить… «Страх мира» знает, куда отправлять и вести людей… «Страх мира» знает, как сомкнуть прошлое с будущим, мимолетное – с вечным… Он дружен и неразлучен с Фортуной…

Но все-таки жрецы не доглядели.

В 83 году до новой эры «Сивилловы книги» (вероятно, оригиналы) сгорели во время пожара.

Во времена императоров Августа и Тиберия они каким-то образом были частично восстановлены, и по ним предсказывали будущее, вплоть до начала V века новой эры.

Фактический правитель Западной Римской империи Стилихон решил во что бы то ни стало отыскать и уничтожить все сохранившиеся Сивилловы записи. По его приказу они были сожжены в 405 году. Но в огне погибли опять же только «Открытые», а «Сокровенные книги» пророчицы удалось спрятать в подземных тайниках Капитолийского холма.

По Риму пошли слухи, что месть Фортуны постигнет Стилихона. Вскоре он и в самом деле смертельно заболел или был отравлен.

И в далеком прошлом, и в наши дни труды легендарной предсказательницы ищут в разных странах и, конечно же, в самом Риме. Однако, ни правители, ни прорицатели, ни любители древних тайн так и не смогли дознаться, где спрятаны «Сокровенные Сивилловы книги».

Возможно, Фортуна до сих пор не желает, чтобы посторонние овладели древними тайнами предсказаний. Лишь духовной наследнице Сивиллы богиня открывает эти секреты.

СТРАННЫЕ БОЖЕСТВА И ДУХИ РИМА

Ужели столько гнева в душах богов?..

Вергилий Марк Публий, древнеримский поэт

Малоизвестные имена и специализации

Кто такие Венера, Марс, Юпитер, Виктория, Юнона, Эскулап, и за что они отвечали в античном мире – знают в наше время многие не только в Италии, но и в других странах. Но у древних римлян была уйма богов, почти не известных современному человеку, а род их деятельности вызывает недоумение.

К примеру, бог дверей Портун… Неужели он занимался только этими элементами строений? Видимо, древние римляне поняли, что такая, слишком узкая, специализация не годится для бога, и загрузили его ответственностью за вход в реку или море.

Или взять Аий Локутий – так в Вечном городе называли в античные времена «вещий голос неизвестного божества». Древние римляне даже не удосужились выяснить, кто этот неведомый, таинственный… Однако, согласно записям Тита Ливия, один из диктаторов Рима повелел воздвигнуть храм Аий Лукутию.

«Вещий голос неизвестного божества» удостоился этой чести, подняв ночью крик на Новой улице Вечного города. Тем самым он предупредил римлян о внезапном нашествии галлов. Произошло это событие в IV веке до новой эры.

Была в древности на Апеннинском полуострове и такая узкая специализация, как богиня вредных подземных испарений. Звали ее Мефитис.

Или, к примеру, Фебрис – богиня лихорадки. Видимо, древних римлян здорово допекало это заболевание, если они построили в своем городе на холме Палатин святилище для Фебрис.

Конечно, появление богов и духов с той или иной «специализацией» указывало на проблемы, волновавшие людей в ту или иную эпоху.

Наверное, древним римлянам здорово досаждали ночные молнии. Так и появился на «семи холмах» ответственный за них бог Сумман.

Потом, видимо, по ночам «небесные огненные змеи» стали меньше беспокоить жителей Вечного города. И спустя какое-то время они забыли Суммана, а его функции передали Юпитеру. Кому нужно божество, лишенное своих занятий?..

В Древнем Риме говорили: «У людей короткая память, как и благодарность, а вот у богов память – вечная, как и обида». Вспоминали эту фразу жители Вечного города, обычно когда на них обрушивались всевозможные беды. И тогда люди в страхе спешили на поклон к изваяниям божеств – с молитвами, обещаниями, дарами и жертвоприношениями.

Почитали и в надписях

В традиции древних римлян было делать обстоятельные надписи на могильных плитах и обелисках. Видимо, это пошло от этрусков.

На одном из римских надгробий сохранилось следующее: «Юкундус, пастух, освобожденный раб Марка Теренция. Прохожий, кто бы ты ни был, остановись и прочти со вниманием эти строки. Узнай, как моя жизнь была у меня по ошибке отнята, и послушай мои напрасные сетования. Мне не пришлось прожить больше 30 лет. Раб отнял у меня жизнь, а затем сам бросился в реку. Человек отнял у себя жизнь, какой его хозяин лишился. Мой патрон воздвиг этот камень на свои собственные средства».

На римских обелисках часто встречаются хвалебные надписи: «Император Цезарь Август, сын божественного Юлия, великий понтифик, двенадцать раз – консулом, четырнадцать раз – трибуном, передавший Египет под контроль римского народа, предлагает этот дар Солнцу».

На римских могильных плитах встречались и очень короткие надписи: «Свою жизнь посвятил Юпитеру» или весьма загадочные: «Марс наблюдал за мной, и только мы знали, что будет дальше», «Могущественная Эйя, помоги и прости мне».

Кто такая Эйя, – так и остается тайной. Вроде бы среди древнеримских богов такая не значится. Но раз ее имя выбито на камне, и названа она могущественной, значит, кто-то верил в нее, надеялся, почитал…

Когда отвернулась Минерва

Эта римская богиня, покровительница ремесел и искусств, входила вместе с Юпитером и Юноной в так называемую капитолийскую триаду.

Император Домициан, живший в 51–96 годах новой эры, вначале являлся ревностным почитателем Минервы. Он даже заявлял, что именно она привела его к власти.

Потом император стал все чаще прислушиваться к мнению прибывших с Востока магов и совершать с ними какие-то тайные обряды. А римской богиней ремесел и искусств он все больше пренебрегал и все реже подносил дары на ее алтарь.

Дело дошло до того, что Минерва обиделась на неблагодарного Домициана и лишила его своего покровительства.

Тут-то и начались беды у могущественного правителя, и никакие восточные чародеи уже не могли ему помочь. О его смерти писало немало античных авторов. Однако, современные знатоки римских тайн считают, что наиболее достоверную картину гибели Домициана дал Светоний Гай Транквил в своем труде «Жизнь двенадцати цезарей».

Историк писал о крутом нраве Домициана: «Весталок (жриц богини Весты), нарушивших обет девственности, – что даже отец его и брат оставляли без внимания, – он наказывал на разный лад, но со всей суровостью: сперва смертною казнью, а потом по древнему обычаю.

А именно: сестрам Окулатам и потом Веронилле он приказал самим выбрать себе смерть, а любовников их сослал, но Корнелию, старшую весталку, однажды уже оправданную и теперь, много спустя, вновь уличенную, он приказал похоронить заживо, а любовников ее до смерти засечь розгами на комиции…

Только одному, бывшему претору позволил он уйти в изгнание, так как тот сам признал свою вину…»

Еще в детстве Домициану предсказали смерть от меча. Восточный маг назвал не только год, но даже день и час его гибели.

За сутки до назначенного рокового срока императору подали на обед грибы, но он приказал оставить их на завтра. Как писал Светоний, Домициан при этом сказал: «Если мне суждено их съесть…»

А своим приближенным он объяснил: «На следующий день Луна обагрится кровью в знаке Водолея и случится нечто такое, о чем будут говорить по всему миру…»

Конечно, любой правитель Древнего Рима считал, что каждый эпизод его жизни, а тем более смерть, – важнейшие события для всех стран и народов.

Согласно текстам Светония, Домициан приказал на следующее утро привести к себе германского предсказателя, который напророчил перемену власти в государстве.

«…Император выслушал его и приговорил к смерти.

Почесывая лоб, он царапнул по нарыву, брызнула кровь. „Если бы этим и кончилось“, – проговорил он. Потом он спросил, который час, – был пятый, которого он боялся, но ему нарочно сказали, что шестой.

Обрадовавшись, что опасность миновала, он поспешил было в баню, но спальник Парфений остановил его, сообщив, что какой-то человек спешно хочет сказать ему что-то важное. Тогда, отпустивши всех, он вошел в баню…»

По мнению Светония, заговорщики раздумывали, где и когда убить императора. Им предложил помощь некий Стефан, находившийся под судом за растрату. «…Во избежание подозрения он притворился, будто у него болит левая рука, и несколько дней подряд обматывал ее шерстью и повязками, а к назначенному часу спрятал в них кинжал…»

Стефан пообещал начальнику дворцовой охраны раскрыть заговор и выдать заговорщиков и был допущен к императору. Но поставил условие, что сделает это лишь наедине с Домицианом.

Пока император читал донос, специально написанный неразборчиво, Стефан нанес ему удар кинжалом в пах.

Раненый пытался сопротивляться, но силы были неравные. На императора накинулись еще трое заговорщиков, прятавшихся до этого в комнате.

Во время этого покушения в комнате находился мальчик-раб. Домициан крикнул ему подать из-под подушки кинжал и позвать стражу. Однако под подушкой кинжала не оказалось, а двери комнат были закрыты.

Император некоторое время продолжал сопротивляться. Он старался вырвать у Стефана кинжал, но завладеть оружием не смог.

На следующий день после смерти Домициана многие аристократы сделали Минерве богатые пожертвования. Простые жители Рима были удивлены. Ведь до сих пор знать не очень-то почитала богиню ремесел и искусств.

Потом кто-то пояснил: сегодня Минерва получает щедрые дары за то, что отвернулась от императора Домициана.

Несбывшиеся менты императора

Рим всегда был жесток и к рядовым гражданам, и к своим вождям. Особенно – к оригинальным личностям и к тем, кто проводил большие перемены в стране, – так считал император Калигула, полное имя которого – Гай Юлий Цезарь Германик.

Свое прозвище он получил еще в детстве. «Калигула» – это уменьшительное название солдатского башмака. Будущий император, сын знаменитого полководца Германика, часть своего детства проводил в лагерях и поселениях Римской армии. Там он носил те же одеяния, что и солдаты, жил и питался как они. С малых лет Калигула обучался вместе с воинами их ремеслу и пытался во время тренировок не отставать от взрослых.

Существует предание, что, едва научившись ходить, малыш устремлялся за пределы военного поселения. Несколько раз солдаты отлавливали непоседливого Калигулу в лесах и возвращали в лагерь. Но однажды он пропал на много месяцев (по другой версии – на несколько лет). Поиски ни к чему не привели. Его посчитали погибшим.

Спустя какое-то время римские легионеры наткнулись на табун диких лошадей. Среди животных находился голый подросток. Он не желал возвращаться к людям, но солдатам удалось поймать его. По характерному шраму на плече распознали Калигулу. Мальчик ничего не хотел рассказывать о своих приключениях и о жизни в табуне.

Легионерам все же удалось выяснить, что маленького Калигулу воспитывала и кормила своим молоком дикая кобылица. Человеческий детеныш быстро освоился в табуне, научился понимать язык лошадей, перенял многие их повадки, приобрел способность быстро бегать на длинные дистанции и подражать голосам животных.

После возвращения Калигула стал произносить слова медленно и нараспев. Эта привычка сохранилась у него до конца жизни.

Впоследствии приближенные посоветовали будущему императору никогда не упоминать о жизни в диком табуне: язвительный, насмешливый Рим не упустит возможности поиздеваться над этим, а политические противники используют для всевозможных интриг.

После смерти императора Тиберия главными его преемниками были родной внук Гемелла и внучатый племянник Гай Юлий Цезарь Германик.

В марте 37 года императором стал двадцатипятилетний Калигула. Произошло это благодаря поддержке преторианской гвардии.

Первые месяцы почти абсолютной власти молодого правителя породили и первые, порочащие его, слухи и сплетни. Одни из них умерли на устах жителей той эпохи, другие дошли до наших времен и с удовольствием смакуются в современной печати, обрастая всевозможными домыслами и нелепостями.

Радостный и боязливый шепот разлился по улицам и домам Вечного города – от плебейских лачуг до патрицианских дворцов, – когда умер внук Тиберия, Гемелла.

Он был соперником Калигулы на императорский трон – значит, дело ясное: убит. Версия не лишена основания. Многие вожди Древнего Рима грешили физическим устранением своих противников и неугодных людей.

Так что у жителей Вечного города смерть Гемеллы особого ужаса и негодования не вызвала. История обычная: Гай Юлий Цезарь Германик устранил соперника. Так поступали его предшественники, так будут поступать и преемники.

В предании о гибели Гемеллы сказано, что он совершал с приятелями конную прогулку в окрестностях Рима. На пути кавалькады вдруг оказался Калигула. Он пристально посмотрел в глаза жеребцу своего соперника и издал тихий, похожий на ржание, звук. Конь под Гемеллой резко вздыбился так, что всадник не удержался и слетел на землю. Ушибы оказались незначительными, но боль нарастала с каждым часом. Через несколько дней Гемелла умер.

В открытую обвинить Калигулу никто не осмелился. К тому же, в те времена устранение претендентов на трон было делом обычным. Их убивали не только ядом и кинжалом, но и с помощью чародейства.

«Нарушение традиций ведет к разрушению государства», – говорили в Древнем Риме.

Политическая реформа начинается с ломки тех или иных традиций. А молодой честолюбивый император задумал многое изменить в своем государстве. Он мечтал основательно реформировать административную систему в стране, армию, экономику и… даже замахнулся на религию.

Вот тут уж римляне не позволили воплотиться в жизнь многим замыслам Калигулы. Возможно, поэтому о своих подданных он отзывался пренебрежительно: «Неблагодарный сонный сброд, я заставлю вас содрогнуться от страха и изумления. Я разбужу вас своими деяниями…»

Противостояние

Тайное и явное противоборство началось между императором и патрициями в первые месяцы прихода Калигулы к власти. Затем озлобленность и возмущение аристократии против молодого, взбалмошного правителя поддержал и простой народ, и армия, и жрецы.

Император отчасти понимал, что не дает возможности воплотить его идеи в жизнь, кто противится его реформам. Он стал совершать весьма экстравагантные поступки и деяния наперекор традициям и мнению общества.

Граждан Римской империи изумляли и ужасали перемены в стране и в городе, их ропот превращался в открытое и яростное недовольство. И в столице и в провинции назревали заговоры. Все больше Калигула терял друзей и сторонников, все непредсказуемей и нелепей, с точки зрения подданных, становились его деяния, поступки, распоряжения.

Он требовал себе божественных почестей: приказывал устанавливать в храмах свои скульптурные изображения и произносить перед ними особые молитвы, бить ему земные поклоны. На увеселения в Риме и во многих городах империи за неполные четыре года правления он спустил все накопления своего предшественника Тиберия.

В неимоверном количестве Калигула закупал в Азии, Европе и Африке диких зверей для гладиаторских боев. Огромные суммы уходили на проведение различных праздников в столице империи.

Чрезмерные расходы государственной казны заставляли правителя Рима постоянно повышать налоги и прибегать к конфискации имущества подданных.

Императора втихаря обвиняли, что он чаще проводит время с лошадьми, чем с людьми, а государственными делами занимается меньше, чем своими конюшнями. По-видимому, тогда и появилось у Калигулы еще одно прозвище – «Необъезженный конь» и пошли пересуды о его жизни в диком табуне.

В пику патрициям он попытался сделать то ли сенатором, то ли консулом своего любимого коня. Впрочем, сам Калигула потом говорил: это была всего лишь шутка, чтобы подразнить идиотов.

Шутка удалась… Тысячи статей, очерков, книг, написанных о Калигуле без малого за двадцать веков, редко обходятся без упоминания о случае с его конем.

Древнеримский историк Светоний Транквилл возмущался выходками тирана: «Отцов он заставлял присутствовать при казни сыновей, за одним из них он послал носилки, когда тот попробовал уклониться по нездоровью; другого он тотчас после зрелища казни пригласил к столу и всяческими любезностями принуждал шутить и веселиться…»

Рассказывая о жестокости Калигулы, Светоний Транквилл приводил и такой случай: «Когда вздорожал скот, которым откармливали диких зверей для зрелищ, он велел бросить им на растерзание преступников; и, обходя для этого тюрьмы, он не смотрел, кто в чем виноват, а прямо приказывал, стоя в дверях, забирать всех…»

За несколько дней живым кормом для хищников стало несколько тысяч человек.

Не только в столице, но и в провинциях империи создавались тайные вооруженные отряды, готовые выступить против ненавистного тирана.

Рим сносил многое: деспотию, вражеские набеги, непосильное экономическое бремя, сумасбродство диктаторов, но когда начинались насмешки и издевательства над его богами – терпению приходил конец.

«Справлюсь и с ними»

Еще при жизни Калигулы тайком поговаривали, что он выжил из ума и стал идиотом, страдает неуемной манией величия. Неизвестно, как насчет идиотизма, – ведь во все времена о политических противниках и не такие слухи распускали. А вот болезненную манию величия Калигулы опровергнуть невозможно.

На третий или на четвертый год своего правления император заявил:

– Пора навести порядок и среди богов. Слишком много там бездельников развелось. Зачем почитать, скажем, богиню очага и печей для сушки зерна Форнакс, если ее заботы может взять на себя Юнона или Веста? Не стоит даже вспоминать старого бога подземного мира Вейовиса, ведь есть и другой божественный владыка подземелья – Диспатерс… Они обленились и все реже стали откликаться на просьбы смертных. Даже мои слова мало что значат для них.

Один из приближенных попробовал образумить зарвавшегося императора:

– Боги могут промолчать, когда их о чем-то просят, но когда ругают – всегда дают жестокий ответ. Никто из смертных не имеет право произносить то, что говоришь ты.

– А кто сказал, что я смертен?.. – с усмешкой отвечал Калигула. – Я еще не решил: быть мне человеком или богом…

В общем, даже немногочисленные сторонники, приближенные Калигулы, поняли, что их предводителя «опасно занесло».

На все просьбы не порочить, не ругать даже мало значимых богов, император отвечал:

– Я справился с простыми смертными – справлюсь и с ними…

В доказательство своего могущества Калигула повелел построить себе резиденцию, которая должна была превосходить великолепием все существующие до сих пор дворцы и храмы.

Современные археологические раскопки показали, что, судя по руинам, дворец этого тирана занимал огромную часть Римского Форума, расположенного между Капитолийским, Квиринальским и Палатинским холмами. По свидетельству археологов, один из храмов был превращен в парадный вход этого здания.

Подобное считалось кощунством в Древнем Риме. Но Калигула не унимался. Когда недоброжелатели перерезали глотку его любимому коню, император приказал тайно отлить его изваяние из чистого золота, а потом спрятать скульптуру в подземелье нового дворца.

– Он станет для меня более надежной защитой, чем ваши одряхлевшие боги, – заявил Калигула приближенным.

Как изваяние из драгоценного металла сможет оберегать его – тиран не объяснил.

Заговор смертных и бессмертных

Где именно спрятан золотой конь – ни современники взбалмошного императора, ни его преемники отыскать не смогли. Не попадался он пока и современным археологам и кладоискателям. Хотя любители исторических тайн уверены, что драгоценная статуя по-прежнему находится в римском подземелье.

Известно, что античные боги не марали руки о смертных. Они не хватались за кинжал, не подсыпали яд, не метали копья. Их кара была более изощренной и частенько осуществлялась с помощью людей.

Наверное, именно заговорщики и убийцы Калигулы после его смерти стали распускать слухи, будто роковой удар кинжалом императору направили обиженные им римские божества. У бессмертных, якобы, состоялся свой заговор.

Богиня производительных сил Земли Церера, умеющая насылать безумие, первой наказала строптивого, заносчивого правителя: у Калигулы начались истеричные припадки, потеря памяти, бессонница, приступы необъяснимого страха. Богиня, олицетворявшая верность клятве, Фидес сделала так, что все окружение предало императора. Римские богини судьбы Парки свели в одном месте, в один час заговорщиков и ненавистного правителя страны. А божество смерти Орк довершило дело.

И в январе 41 года свершилось то, чего давно ожидали римляне.

В тот день Калигула посетил Палатинские игры. Он остановился в театральном проходе и заговорил с мальчиком-актером. В это время трибун преторианской гвардии нанес императору несколько ударов мечом.

Калигула вначале вскрикнул от боли, но затем залился истерическим хохотом и стал вопить:

– А я жив!.. А я жив!.. А я жив!..

Наконец очередной удар преторианца заставил императора умолкнуть навсегда. Ему не исполнилось и 29 лет.

В Риме до сих пор сохранен так называемый Криптопортик, подземный пассаж, где Калигула был убит заговорщиком.

Вечный город ликовал и славил высшие силы за избавление от обезумевшего деспота. Когда есть много божеств со всевозможными обязанностями, не трудно возложить человеческие грехи на кого-нибудь из них.

По Риму ходили слухи, что в день смерти императора все лошади, находившиеся в его конюшне, буквально взбесились. Они рвались на свободу, кусали прислугу, истошно ржали и крушили все, что было рядом.

Прошло несколько месяцев после смерти Калигулы, и один за другим, при странных обстоятельствах, вдруг стали гибнуть участники заговора против ненавистного императора.

По Вечному городу поползли слухи, что в ином мире Калигула каким-то образом примирился с сонмом римских божеств, и они теперь мстят за него. Снова люди оказались как бы ни при чем, а бессмертные не стали опровергать домыслы…

«САМЫЙ ДРЕВНИЙ И ЖИВУЧИЙ»

Большинство людей слушает рассказы о привидениях днем с удовольствием, вечером же не без чувства страха… Суеверия, в которых мы выросли, не теряют своей власти над нами даже и тогда, когда мы познали их.

Аессинг, немецкий писатель, философ

Чудовище неизвестно откуда

С древних времен люди нередко старались причины своих преступлений и неблаговидных поступков сваливать на богов, духов, нечистую силу. Жители Вечного города – не исключение.

В старинной книге по алхимии говорится, что из всей зловредной нечисти, обитавшей в Риме, Василиск – самый древний, коварный и живучий.

О нем упоминали еще в IV веке до новой эры. Его описывал в своей «Естественной истории» Плиний Старший.

Согласно суевериям, Василиск убивал людей и животных не только ядовитым укусом, но и дыханием и взглядом.

«От взора его пылают деревья и скалы, растрескиваются камни, закипают реки и озера, – сообщалось в средневековом учебнике по алхимии. – Когда Василиск разъярен, за сто шагов гаснут светильники и факелы, содрогается земля, птицы падают замертво, и нет спасения от этого чудовища, и нет возможности умерить его злобу… Где найти силу, чтобы обуздать Василиска?..»

Откуда появилось это чудовище в Риме, – не говорится ни в книгах, ни в устных преданиях. Зато имеются свидетельства злодеяний Василиска и указания мест, где он скрывался в Вечном городе.

Где мрак и много крови

Средневековые авторы сообщали, что в Риме излюбленным местом обитания этого мифического чудовища являлось подземелье Колизея. За многие столетия естественные и рукотворные проходы, галереи, лазы перепутались, образовав гигантский лабиринт. Сохранились рассказы о том, как люди попадали в него и навсегда исчезали. Схема этого лабиринта была потеряна еще в VIII или IX веках. А нарисовать новую – никому не удавалось.

Как отмечали специалисты по всякой нечисти и любители мистических тайн, Василиски живут там, «где мрак и много крови».

Считалось, что это чудовище скрывалось также в глубинах римских катакомб, за стенами Аврелия, неподалеку от Аппиевой дороги, а еще – в подземелье под термами Диоклетиана. Почему-то Василиску приглянулись многочисленные римские бани.

Их начали возводить в Вечном городе примерно две с половиной тысячи лет назад. Одна из самых знаменитых терм в Риме была построена во II веке новой эры по приказу императора Адриана. В глубоких подвалах под баней разводились костры, нагревая воду и полы.

Не миновали городские предания и эти безобидные заведения. Жители Рима считали, что в древние времена в термах иногда пропадали бесследно люди. Пришел человек помыться, попариться, поплескаться в бассейне – и внезапно исчезал в полумраке, в клубах пара. Даже присутствующие рядом друзья не могли понять, как это все происходило. Ни крика, ни звуков, ни следов борьбы…

Пропавших таким образом искали по всем закоулкам и подвалам бань, но от них, кроме одежды, ничего не оставалось.

Подобные исчезновения в античные времена приписывались мести богов, а в Средневековье – козням нечистой силы. Но, прежде всего, в банных похищениях людей обвиняли Василиска.

Блуд, кутежи, интриги

Особенно разгулялось это чудовище в Вечном городе в Средние века. Служители католической церкви несколько раз объявляли форменную войну Василискам.

Но это не давало результатов. То ли злобная тварь опасалась воевать, то ли у нее были задачи поважней.

Одним из борцов со всякой нечистой силой, в том числе и с Василисками, был папа римский Иоанн XII. Занимал он высокую должность с 955 по 964 год.

Стендаль писал о нем: «Через два года после смерти последнего папы, назначенного Альберихом, Октавиан, которому не было еще восемнадцати лет, вместо того, чтобы назначить нового папу, сам стал папой и принял имя Иоанна XII…»

Занять такую должность в 18 лет!.. История католической церкви подобного не знала.

Уже в то время был выработан особый обряд избрания главы католической церкви. Его подробно описал в начале XIX века русский ученый и литератор Андрей Николаевич Муравьев: «… тотчас после избрания и первого ему поклонения кардиналов, папу, облаченного в мантию, и в митре, несут на доску алтаря… и ему опять поклоняются кардиналы, целуя его ногу и руку.

Потом его святейшество подымают на подвижном кресле конюшие двора его и несут в базилику Святого Петра, предшествуемые крестом и певчими, которые поют: „Се Первосвященник великий!“ и в сопровождении всего сонма кардиналов и стражи швейцарской.

Достигнув капеллы Святых тайн, его Святейшество сходит с кресел, преклоняет колени и молится немного; потом несут его к великому алтарю, где так же творит краткую молитву, пред местом исповедания Апостолов, по окончании коей восходит к алтарю и садится на середине самого алтаря.

Вслед за сим Декан Кардиналов возглашает: „Тебе Бога хвалим“, и гимн сей продолжают певчие; кардиналы же в третий раз приходят поклоняться его Святейшеству…»

Уже по этому отрывку видно, с каким почтением с первых же дней избрания относились к главам католической церкви. Понятно, когда подобное относится к человеку, десятки лет верно служившему своей церкви и совершившему для нее множество благодеяний.

Но чем мог отличиться 18-летний папа Иоанн XII?..

И, конечно же, юный возраст, характер и воспитание главы католической церкви незамедлительно дали о себе знать. Не только по Риму, но и по всей Европе расходились слухи о бесчинствах и развратных похождениях юного Иоанна XII. Его кутежи приводили в смятение горожан всех сословий.

Во время бурных попоек пьяная толпа во главе с Иоанном XII вываливалась на улицу и начинала бесчинствовать. Избивались прохожие, взламывались лавки и жилые дома.

Когда жители Вечного города пожаловались на него императору Священной Римской империи Оттону, тот ответил:

– Папа еще очень юн. Он справится. Я сделаю ему отеческое внушение…

Иоанн XII пообещал своему покровителю Оттону, что прекратит кутежи и впредь будет вести себя достойно и соответственно своему сану. Однако все осталось по-прежнему. И даже страх перед императором не смягчал его буйный нрав.

О последних годах жизни распутного Иоанна XII красочно поведал Стендаль: «Кардинал Петр утверждал, что он видел, как папа совершал мессу не причастившись. Кардинал Иоанн упрекал его в том, что он рукоположил диакона в хлеву; другие кардиналы прибавили, что он продавал сан епископа ребенку, которому было только десять лет от роду.

Потом стали перечислять скандальные прелюбодеяния первосвященника и его кощунства. Рассказывали об убийстве одного кардинала, которого папа приказал искалечить и который умер во время операции. Обвинили Иоанна XII в том, что он пил за здоровье дьявола, призывал демонов Юпитера и Венеру, чтобы они помогли ему в азартных играх; наконец, как в величайшем преступлении, его обвинили в том, что он открыто участвовал в охоте…

Наконец собор поручил кардиналу Бенедикту прочесть перед отцами обвинительный акт против папы Иоанна XII.

Епископы, священники, диаконы и народ клятвенно подтвердили правдивость всего того, что в нем заключалось, и заявили, что они готовы обречь себя вечным мукам, если сказали хоть малейшую неправду. После торжественного совещания собор попросил императора вызвать папу в суд. Оттон, опасаясь глупости своих немецких подданных, хотел проявить кротость. Он написал Иоанну XII, что, собрав о нем сведения в Риме, он узнал такие ужасы, которые покрыли бы позором самого низкого гистриота.

В заключение он просил его святейшество явиться на собор, чтобы оправдаться перед епископами».

Но и эти предостережение и упрек не остудили Иоанна XII. Он по-прежнему успевал и плести политические интриги, и устраивать кутежи, и вести борьбу с нечистью, и расправляться с неугодными людьми.

По его приказу папе Льву VIII, которого избрали противники Иоанна, отрезали нос, кончик языка и два пальца.

– Теперь не будет совать нос куда не надо, не станет болтать лишнего, прекратит писать на меня доносы, – весело пояснил приближенным свое приказание Иоанн XII.

«И обжег своим взглядом»

В начале 964 года по Риму пошли слухи, что глава церкви перестал бороться с нечистой силой и теперь дружит с языческими богами и даже встречается с Василиском. Для этого он по ночам объезжает городские руины, посещает подземелья, заброшенные дома и старинные кладбища, чтобы повидаться с чудовищем.

Чем глупее и фантастичней были домыслы и сплетни против Иоанна XII, тем больший отклик находили они среди жителей Вечного города.

Однажды глава католической церкви отправился в очередной поход по Риму, но не на встречу с чудовищами, а на любовное свидание. С собой взял лишь двух слуг. Хотя его возлюбленная проживала в каком-то глухом и опасном уголке города.

Возле ее дома, по словам епископа Кремонского, на святейшего папу напали злые духи и жестоко избили его.

Несколько дней Иоанн отлеживался. У него начались бред и видения. Он то ругался, как последний бродяга, то, заливаясь слезами, просил Всевышнего простить его, то призывал на помощь неведомые силы. Иногда он жаловался, что во сне к нему является Василиск и пытается увести в подземелье.

Через неделю после таинственного нападения Иоанн XII скончался.

Римская элита считала, что произошла политическая расправа над папой, а склонные к мистике горожане приписывали его смерть Василиску.

Слуги, сопровождавшие Иоанна XII на ночное свидание, утверждали, будто откуда-то из древних руин возникло чудовище с горящими глазами и обожгло их своим взглядом. После этого они, якобы, потеряли сознание. А когда очнулись, их хозяин лежал на земле – истерзанный и окровавленный.

Такое объяснение пришлось по душе римским обывателям, и слухи о страшных злодеяниях Василиска, о гибели Иоанна XII еще долгие годы не давали им покоя.

А он и нынче там

Даже в просвещенном XVIII веке многие верили в существование этого чудовища.

Один неизвестный римлянин той поры вопрошал:

– Василиск в Риме один или их несколько?.. Он живет вечно или, как и другие земные твари, имеет свой срок?.. Действительно ли Василиск, увидев свое отражение в зеркале, погибает?..

В общем, вопросы задавал, а ответа найти не мог.

Последний всплеск разговоров и пересудов о Василиске в Риме произошел в конце тридцатых годов XX столетия.

Тогда появление чудовища было замечено ночным сторожем возле фасада театра Марцелла, который выходит на виа дель Театро-ди-Марчелло. Это здание было построено еще в 13 году до новой эры, при императоре Августе. После сильного пожара театр Марцелла восстановили. Но, спустя четыре столетия, он превратился в руины и стал местом добычи строительных камней.

Сторож не был силен в мифологии и не смог назвать, что это за тварь с горящими глазами и огненным дыханием, которую он видел. Однако, по его описанию, знающие люди смекнули: «Василиск»… А когда, через несколько дней, у театра Марцелла обнаружили растерзанного бродягу, – сомнения улетучились.

Вскоре после этого случая мифическое чудовище появилось на Аппиевой дороге, у гробницы знаменитой Цецилии Метеллы. На этот раз обошлось без жертв. Василиска заметили проходившие мимо итальянские фашисты-чернорубашечники. Их было много и, к тому же, – все пьяны. От свиста и крика оравы существо с горящими глазами решило по добру по здорову убраться.

Примерно в те же дни, вернее, ночи Василиска приметили на территории Римского Форума, возле Умбиликус-Урбис – остатков круглого сооружения, которое в древности являлось символическим центром города.

В Средние века кто-то из руководства католической церкви посчитал, что Умбиликус-Урбис – «место сатанинское и добрые католики не должны подходить к нему ближе, чем за семь шагов».

О старинном предупреждении вспомнили, когда появился возле Умбиликус-Урбиса Василиск.

Чудовище заметили трое бездомных, приехавших в Рим на поиски работы. Двое успели убежать. А вот их товарищу не повезло – споткнулся, упал, и больше его никто не видел. На камнях и земле остались лишь пятна крови.

Видимо, стражам порядка рассказ двоих, оставшихся в живых, показался правдоподобным, и о случившемся доложили вождю итальянских фашистов и главе правительства Муссолини. Дуче всерьез не воспринимал рассказы о мифических чудовищах и приказал свидетелей появления Василиска отправить трудиться в каменоломни, подальше от столицы.

Слухи о встречах в Риме с этой нечистой силой продолжались до начала Второй мировой войны. Видимо, и легендарные злобные твари неуютно себя чувствуют во время войн.

Есть ли в наши дни свидетельства появления Василиска в подземельях итальянской столицы? Иногда на подобные вопросы приезжих старожилы, хитровато улыбаясь, отвечают:

– А он и нынче там…

И попробуй пойми: шутят они или говорят всерьез.

КОГДА НАШЕПТЫВАЮТ БОГИ

Суеверие в мелочах видит волю богов.

Тит Ливии, древнеримский историк

От зеркала до полета птиц

Предсказаниями увлекались во всем мире – ив далеком прошлом, и в наше время.

Ни полеты в космос, ни создание ядерного оружия, компьютеров и так далее не победили в человеке древнюю страсть к гаданию. Заглянуть в будущее мечтали вожди народов и нищие бродяги, ученые и солдаты, аристократы и крестьяне. Пытались предсказать грядущие события не только жрецы, шаманы, волхвы, чародеи, но и простые люди.

Велика изобретательность в способах гадания. Предсказывали по печени животных и по ладони человека, по звуку падающей воды и по птичьему полету, по расположению звезд и по шороху листьев…

Видимо, нет ни одного творения природы или предмета, изготовленного человеком, которые бы не использовали для предсказаний будущего.

Народы и племена Азии, Африки, Европы и Америки на протяжении многих веков развивали технику гадания. Но, пожалуй, больше всех в античном мире в этом преуспел Древний Рим.

Могущественнейшая империя, покоряя другие страны и народы, не только захватывала их материальные и культурные ценности, но и овладевала методами и формами гадания.

Все римские боги, духи, нечистая сила обладали даром предсказывания. Даже самые прогрессивные и образованные люди античных времен редко принимали важные решения, не обратившись к пророкам, ясновидцам, своим божествам-покровителям.

Основы способов и методов гадания Древнего Рима заложили этруски.

У них самым простым видом предсказания будущего являлась клеромантия – бросание жребия. Как он упал, в какое место – от этого зависела судьба человека.

Отправляясь захватить власть в Риме, Юлий Цезарь воскликнул: «Alea jacta est!» – что означало «Жребий брошен!»

Голландский профессор Вандер Мейф писал: «Когда этрускам нужно было принять какое-то крупное решение, печень говорила им, что можно делать, а чего нельзя…»

Предсказателей по внутренностям животных в Древнем Риме называли гаруспики. Это были весьма почитаемые люди.

Не менее популярными в Вечном городе являлись авгуры, которые узнавали судьбу по полету и пению птиц.

Сохранились записи о том, что знатные римляне в IV веке до новой эры посылали своих детей в Этрурию для обучения искусству гаруспиков.

В Древнем Риме часто предсказывали по форме, яркости и направлению удара молнии. Важную роль в гадании играл огонь: от полета искорки до поведения пламени большого костра.

Так же популярным было гадание по именам людей. Жители Вечного города верили, что имя является частью души.

В античные времена зеркало считалось своеобразным мостом, соединяющим реальный и потусторонний миры, настоящее, прошлое и будущее. Возможно, поэтому этруски придавали огромное значение зеркалам и изготавливали их в большом количестве.

Среди грамотных жителей Вечного города популярным было гадание по строкам из произведений Гомера, Цицерона, Вергилия и других классиков.

Люди, закрыв глаза, указывали наугад пальцем на какую-нибудь страницу или строку из их книг. Предсказатель зачитывал эту часть текста, а потом пророчествовал, исходя из его смысла.

Даже в наше время люди используют подобный способ.

Какие бы виды гадания не применялись в Древнем Риме, о их результатах говорили: «Это нашептали боги…»

Нигидий Фигул и другие

Описывая в своей знаменитой книге «История Рима» воззрения и верования римлян, Теодор Моммзен особо отмечал деятельность Публия Нигидия Фигула.

Этот выходец из аристократической семьи был государственным деятелем и создателем целой философско-религиозной системы.

«В философии он искал избавления от господства мертвых схем, шаблонных систем и абстракций и возвратился к старым забытым источникам досократовой философии… – писал Моммзен. – Естественно научные изыскания при соответствующем их применении и теперь еще прекрасно могут содействовать целям мистических обманов и набожного фокусничества, в древности же при недостаточном понимании физических законов они еще больше соответствовали этой цели и играли, понятно и у Фигула важную роль.

Его богословие, по существу, основано было на той удивительной смеси, в которой у родственных по духу греков слилась орфическая мудрость и другие древние или же новейшие местные учения вместе с персидскими, халдейскими и египетскими тайными учениями; к этой же смеси Фигул умел еще присоединять мнимые результаты этрусских исследований и национальное гадание по птичьему полету, развив все это до гармонической путаницы…»

Многие историки отмечали, что Древний Рим был переполнен всевозможными предсказателями. Гадали и в императорских дворцах, и в лачугах рабов.

Теодор Моммзен отмечал, что Нигидий Фигул «…предсказал отцу будущего императора Августа в тот самый день, когда родился у него этот сын, его будущее величие; прорицатели даже вызывали верующим духов, и даже больше того – они указывали те места, где лежали потерянные деньги».

Античные писатели и историки отмечали, что приверженцами гадания с помощью подсказок древнеримских богов были многие государственные деятели Римской империи, такие, например, как консул Аппий Клавдий, известный ученый Марк Варрон, талантливый полководец Публий Ватиний.

Казалось бы, древние способы гадания и вызова всевозможных духов, которыми занимались Публий Нигидий Фигул и его ученики, давно должны были кануть в лету. Но вот, в конце 80-х годов прошлого века появились сообщения в римской прессе, что последователи Фигула продолжают его дело.

Некоторые из этих прорицателей обосновались на какое-то время на виа делла Лунгаретта, неподалеку от научного института Каза-ди-Данте, занимающегося изучением творческого наследия Данте Алигьери. Они даже намекали, что подобное соседство не случайно.

Дескать, великий поэт был тоже приверженцем учения и взглядов Публия Нигидия Фигула. Об этом им, якобы, нашептали древнеримские боги.

Доказать свою версию предсказатели – «фигулисты» не успели: власти выжили их с виа делла Лунгаретта за какие-то криминальные прогрешения. Где сейчас они обосновались – неизвестно.

Стриги и гадание на мертвецах

У древних римлян практиковались предсказания и по различным частям человеческого тела. Пророчили по строению черепа и волосяному покрову, по глазам, по ладоням, ушам и так далее…

Но была одна форма гадания, о которой жители Вечного города старались не говорить, не вспоминать, и прибегали к ней тайком даже от своих близких… Предсказание на мертвецах!..

Конечно, и в древние и в Средние века и языческая и христианская религии запрещали глумиться над покойниками. Но все же находились маги, чародеи, которые вытаскивали из захоронений трупы и совершали жуткие мистерии. В различные части покойника втыкались длинные иглы. Предсказатель задавал вопросы умершему и по тому, как покачивались иглы, делал прогноз.

Человек, желающий узнать будущее с помощью покойника, должен был какое-то время находиться с ним один на один в темной комнате. Затем туда являлся предсказатель, зажигал в определенном порядке факелы или свечи и по игре теней трупа совершал пророчества.

Такому способу гадания покровительствовали не боги, а стриги. Согласно римской мифологии, это были крылатые существа, олицетворявшие темные силы. Иногда они появлялись в образе сов, нападали на младенцев, пили кровь и похищали детей.

Как писал в своем «Сатириконе» древнеримский писатель Гай Петроний, стриги, забирая ребенка, оставляли вместо него соломенное чучело, от которого надо было немедленно избавиться. Иначе эти злобные крылатые существа никогда не оставят дом.

Но, выбросив соломенное чучело или спалив его, хозяин дома должен был навсегда распрощаться с украденным ребенком.

В общем, стриги создавали римлянам большие проблемы.

За гадание на мертвецах, а значит, и за связь с крылатыми чудовищами в Средневековье в Италии сжигали на костре. Но любители этого жуткого вида предсказаний не сдавались. Есть предположения, что и в XXI столетии подобное изредка совершается не только в Риме и Италии, но и в других уголках мира.

Согласно созданной этрусками «Книге ритуалов», человек должен жить лишь до восьмидесяти четырех лет. После этого возраста боги отказываются ему покровительствовать. И тогда стриги предлагают человеку в качестве защитников себя. Кто знает: сколько согласилось на подобное предложение? Даже в римских преданиях об этом не говорится.

КЛАДЫ ВЕЧНОГО ГОРОДА

Люди сокровища не выбирают, они их лишь ищут. Сокровища сами выбирают человека. Драгоценные камни и металлы холодны к тем, кто смотрит на них равнодушно. Они одаривают теплым и волшебным сиянием тех, кто восхищается ими. Они презирают и губят тех, кто теряет разум и становится рабом от их чарующего блеска…

Из поучений старателей XVIII–XIX веков

Рвется душа, нетерпеньем объята,

К гордым остаткам падшего Рима.

Снятся мне долы, леса благовонны,

Снятся упавших чертогов колонны!..

Евгений Боратынский

«СУМЕЙ ПРОТИВОСТОЯТЬ»

Тень обиженного императора

В своих воспоминаниях о Риме Стендаль писал: «Около 1099 года какой-то ловкач напугал римский народ тенью Нерона, умершего всего лишь за 1031 год до этого.

Жестокий император, погребенный в своей фамильной усыпальнице на Collis Hortulorum (Садовый холм), ныне Монте-Пинчо, забавлялся тем, что появлялся по ночам с целью мучить живых. По-видимому, в те времена не делали большой разницы между демоном и римским императором, преследователем христиан…»

Стендаль приводит лишь часть предания, услышанного им в первой половине XIX века.

Возможно, о появлении в Риме тени императора Нерона стали поговаривать сразу после его смерти. Не мог знаменитый деспот так просто оставить свой город.

В Средние века рассказывали, что дух Нерона в виде тени будет слоняться по Риму, пока не найдет девять человек, поминающих его добрым словом.

Почему именно девять?

В предании говорится о девяти кладах, спрятанных Нероном в Вечном городе. Этими сокровищами дух императора и собирался одарить своих доброжелателей.

Однако средневековая церковь строго предупредила римлян не поддаваться соблазну и вспоминать Нерона только с проклятиями.

Наверное, тени обиженного императора придется еще долго блуждать по Риму. После его смерти, за многие века, не появилось ни одного доброго упоминания о нем. При этом Нерон, после Юлия Цезаря, – самый знаменитый правитель Рима.

За двадцать веков о нем созданы сотни книг, поэм, стихотворений, статей и преданий, сняты десятки фильмов. Конечно же, в них упоминаются его жестокость, самодурство, пороки и преступления.

Весьма неприглядным выглядит Нерон в трудах Гая Светония Транквила: «Росту он был приблизительно среднего, тело – в пятнах и с дурным запахом, волосы рыжеватые, лицо скорее красивое, чем приятное, глаза серые и слегка близорукие, шея толстая, живот выпирающий, ноги очень тонкие…

Здоровьем он пользовался отличным: несмотря на безмерные излишества, за четырнадцать лет болел только три раза, да и то не отказался ни от вина, ни от прочих своих привычек. Вид и одеяния его были совершенно непристойны: волосы он всегда завивал рядами, а во время греческой поездки даже отпускал их на затылке, одевался он в застольное шелковое платье, шею повязывал платком и так выходил к народу, распоясанный и необутый…».

«Преданий о Нероне множество, но что в них правда – судить слушателям», – говорят современные римские экскурсоводы.

«Удивительная вещь»

Причиной многих завоеваний в разные времена являлось стремление захватить богатые золотом земли.

Походы персидского царя Дария в Скифию и Фракию, захват Египта царем Камбизом, набеги в древности на земли Марокко, Нубии, Эфиопии, войны в Европе и Азии, завоевание Центральной и Южной Америки в XV–XVIII веках и многие другие кровавые события во многом были вызваны причиной, имя которой – «золото».

В IV веке до новой эры царь Македонии Филипп II (отец Александра Македонского) заявил: «Перед ослом, навьюченным золотом, открываются ворота любой крепости».

Подобный метод широко применялся завоевателями различных времен и народов.

У великого мореплавателя Христофора Колумба в послании королевской чете есть строки: «Золото – удивительная вещь… Кто владеет им, тот господин всего, чего он хочет. Золото может даже душам открыть дорогу в рай…».

За драгоценным металлом и на его поиски римлянами, как и другими народами античного мира, оснащалось и отправлялось в далекий путь множество экспедиций. Так что немало географических, научных открытий было совершено благодаря золоту и серебру.

О значении драгоценных металлов для Древнего Рима Теодор Моммзен писал: «Золото и серебро давно употреблялись как всеобщее платежное средство; твердое соотношение между стоимостью обоих металлов было установлено законом в целях кассовой отчетности.

Однако обычно при уплате не допускалась замена одного металла другим и платили золотом или серебром, смотря по тому, что было обусловлено при заключении сделки…»

В истории Древнего Рима был период, когда серебро ценилось выше золота. Лишь с развитием морской торговли желтый драгоценный металл вышел на первое место.

Но властители Древнего Рима долго никак не решались изготавливать из него деньги.

Как отмечал Моммзен: «Во время войны с Ганнибалом крайняя необходимость заставила чеканить золотую монету… но это давно было оставлено; те немногие золотые монеты, которые были выпущены Суллой в бытность его правителем, в сущности, нужны были Сулле только для подарков по случаю его триумфов.

В качестве действительной монеты в обращении было по-прежнему исключительно серебро. Золото принималось только на вес, независимо от того, находилось ли оно, по тогдашнему обычаю, в обращении в слитках или в виде иностранной или даже местной монеты…

Подделка золота примесями считалась перед законом таким же преступлением, как чеканка фальшивых серебряных монет…

Римская монетная система по своей простой и понятной структуре и по железной последовательности, с которой она проводилась в жизнь, не знала себе равных во всем древнем мире».

«Не кляните и не презирайте»

Известно, что в I веке новой эры Древний Рим добывал около 3 тонн золота в год. Месторождения драгоценного металла находились на Пиренеях, на Балканах, на севере Италии, на острове Сицилия, в Северной Африке.

Но Риму этого было мало. Постоянно велись поиски все новых источников пополнения золотого запаса.

В конце I века до новой эры и в I–II веках нового тысячелетия Вечный город стремительно богател и преображался. На отделку и украшение храмов столицы Римской империи необходимо было много драгоценного металла.

Историк Светоний Транквилл писал о деяниях и преобразованиях императора Августа в Риме: «… Общественных зданий он выстроил очень много…

Форум он начал строить, видя, что для толп народа и множества судебных дел уже недостаточно двух площадей…

Святилище Аполлона он воздвиг в той части Палатинского дворца, которую, по словам гадателей, избрал себе Бог ударом молнии и к храму присоединил портики с латинской и греческой библиотекой…

Юпитеру Громовержцу он посвятил храм в память избавления от опасности, когда во время Кантабрийской войны при ночном переходе молния ударила прямо перед его носилками и убила раба, который шел с факелом. Некоторые здания он построил от чужого имени, от лица своих внуков, жены и сестры.

…другим видным гражданам он настойчиво советовал украшать город…

Священные постройки, рухнувшие от ветхости или уничтоженные пожарами, он восстановил и наравне с остальными украсил богатыми приношениями. Так, за один раз он принес в дар святилищу Юпитера Капитолийского холма шестнадцать тысяч фунтов золота… и на пятьдесят миллионов сестерциев жемчуга и драгоценных камней».

Как отмечал Светоний, в Древнем Риме храмы являлись самыми надежными и удобными казнохранилищами.

Нерон, правивший Великой империей в 54–68 годах новой эры, лично контролировал государственные хранилища драгоценных камней и металлов.

Современники отмечали его непомерную любовь к этим ценностям. Но творческие личности, к которым причислял себя тиран, переменчивы. И любовь и поклонение может у них внезапно смениться ненавистью, равнодушием, презрением.

В наставлении своим сыновьям один русский дворянин писал в XIX веке: «Слышал я во времена своей молодости от небезызвестного графа Сен-Жермена, что даже драгоценности рано или поздно тускнеют, угасают, теряют свою магическую силу. Меркнет сияние сапфиров, рассыпаются в прах жемчуга, угасает блеск золота. Но не спорьте и не соперничайте с ними, как делал это древний властитель Нерон. Могущество драгоценностей таинственно и непредсказуемо. Цените их, но остерегайтесь всепоглощающей страсти к ним. И, боже упаси, не кляните и не презирайте…»

Странно, почему вдруг русский дворянин упоминает о каком-то споре и соперничестве Нерона с драгоценностями?

Бунт Нерона

Язвительные современники тайком называли его величайшим, главнейшим актером, музыкантом, поэтом, певцом, фокусником, архитектором, атлетом, целителем, предсказателем и еще по совместительству – императором. Также говорили они, что Нерон берется за многие дела, но не доводит их до конца.

Уже через несколько месяцев своего диктаторства ему наскучило управлять государством. Если цель достигнута – она превращается в надоедливую, тоскливую рабыню, – считал Нерон. Нет, он не забросил совсем дела империи, но часто брался за них, лишь когда приходило вдохновение.

В его стихах, возможно, много раз неточно переведенных и переписанных в древние времена и в Средние века, говорится:

Теперь я выше сияния золота и драгоценных камней. Я долго служил им, внимательно прислушивался к их чарующему блеску, И отныне должны они мне стать рабами. Теперь пусть золото и драгоценные камни восхищаются мной…

Что ж, если это на самом деле строки сумасбродного диктатора, то, видно, далече его занесло в самообожании.

Возможно, так и было: чтобы унизить золото и драгоценные камни, Нерон приказывал делать из них предметы, не соответствующие достойному их предназначению. Так появились ночные горшки, лошадиные подковы, цепи для собак и преступников из чистого золота. Эти предметы, к тому же, порой украшались драгоценными камнями.

– Мне нравится видеть, как униженно сияют эти побрякушки на обычной утвари, – заявлял диктатор.

– Но так долго продолжаться не может, – предостерегали его приближенные. – Мы еще не до конца знаем силу и коварство золота, серебра и драгоценных камней…

– Мне достаточно знать, что я сильнее их!.. – дерзко отвечал правитель Рима.

Нерон неистово искал все новые способы унижения того, чему так поклонялся недавно. Он проклинал, обвинял в различных преступлениях драгоценные изделия, а затем расправлялся, швыряя их в отхожие места, самолично крушил молотом или закапывал в землю. И горе было тем людям, кто пытался достать «наказанные» захороненные ценности. Этим провинившимся заливали глотку расплавленным серебром или заживо погребали.

Достоверных документальных подтверждений этим выкрутасам Нерона вроде бы нет. Зато предание о «бунте» императора жители Рима охотно рассказывали приезжим и в прошлые века, и в наше время.

И снова взыграла гордыня

О причине гибели Нерона сообщалось немало в исторических хрониках и в воспоминаниях древних.

Недовольство его правлением патрициев и плебеев… Восстания в Британии, в Иудее, в Галлии, в Испании и, наконец, в 68 году в самом Риме… Бегство тирана из столицы и самоубийство… Обо всем этом написано немало.

Однако, кроме общеизвестных причин падения всевластия и смерти Нерона, существует и мистическая.

Еще в начале 68 года некий пророк тайком сообщал жителям Вечного города, что один глаз тирана сделался желтого цвета и даже сверкает в темноте.

– Это золото мстит своему обидчику, и человек с таким глазом долго не проживет… – нашептывал он.

А еще предсказатель утверждал, что если не остановить Нерона, то он вообще лишит страну всех драгоценных металлов и камней. И будут граждане Рима отныне носить украшения из ржавого железа, свинца и дерева.

Об этом пророчестве донесли императору.

Но тот в ответ рассмеялся и заявил:

– Мои подданные только и достойны железа, свинца и дерева. А золото скоро станут носить лишь скот и рабы…

Со свойственным ему, весьма странным, юмором он так сообщил своим царедворцам:

Вот будет потеха, если на один день я прикажу всем, без исключения, свободным гражданам Рима стать рабами, а рабам сделаться господами!..

– Это невозможно!.. Великий Рим рухнет в одночасье!.. – испуганно ответил кто-то из свиты.

Нерон рассмеялся:

– По моей воле – все возможно! Ах, какое это было бы замечательное, невиданное в истории представление!..

Задумал ли тиран на самом деле подобное «представление», запугивал ли своих приближенных или просто шутил – так и осталось неизвестным.

Нерон предчувствовал свою близкую кончину. Однако и тут взыграла гордыня. Решил он, что пора и самой смерти покориться ему.

Пьяный диктатор спускался в подземелья своего дворца, откуда, по его мнению, из глубинной пещеры должна явиться за ним смерть. Он швырял в темноту пригоршни золотых изделий и драгоценных камней, показывал язык, оголялся ниже пояса, плевал и вопил, оскорбляя смерть:

– Я сильнее тебя, старая каракатица!.. Ты такая же продажная, как и мои подданные!.. Набивай свою утробу сокровищами! Может, лопнешь от жадности? Вот будет славное зрелище!.. Во всем мире заговорят народы: Божественный Нерон сделал нас бессмертными, благодаря своим драгоценностям. Такое не по силам ни героям, ни богам!..

Но известно: смерть долго не терпит насмешек и издевательств.

Возможно, против обзывания «каракатицей» у нее не было возражений. Ведь она, согласно поверьям жителей Древнего Рима, принимала любой облик: и бешеной коровы, и летящей стрелы, и громовой тучи, и даже выгребной ямы. А вот слово «старая» ее, видимо, коробило…

«Смерть – вечная и всегда юная, – говорили в Древнем Риме. – К своим обязанностям относится добросовестно и не любит опаздывать и не откликаться на призывы».

И она пришла на зов Нерона…

Девять кладов под «Золотым домом»

Незадолго до своей гибели диктатор приказал изготовить массивный перстень из чистого золота. Внутри кольца было начертано: «Сила, красота, польза». А на внешней стороне – «Сумей противостоять».

В те времена у римлян не было традиции делать надписи на ювелирных изделиях. Но тиран любил все непривычное, оригинальное.

Своим приближенным Нерон заявил:

– Я проклял этот перстень, и отныне он будет переходить из рук в руки и приносить горе тем, кто неистово поклоняется золоту. Посмотрим, что крепче: мое проклятие или сила золота!.. Интересно, как долго он будет шествовать по земле, в чьих руках побывает, сколько переломает судеб?..

В ответ приближенные молчали, недоуменно и испуганно переглядываясь между собой.

Проверить силу своего проклятия Нерону не удалось. А вот его роковой перстень, если верить легенде, начал свое недоброе хождение по планете, по годам, по столетиям.

Вначале, после смерти императора, перстень пропал из «Золотого дворца».

Этот знаменитый архитектурный комплекс был построен в середине правления Нерона. Увидев его завершенным, император восторженно воскликнул:

– Прекрасно!.. Наконец-то я смогу жить по-человечески!..

Гигантское сооружение, получившее название «Золотой дом», занимало большую часть Эсквилинского холма. В этом дворце Нерона располагались бани с морской, пресной, минеральной и серной водой, самый большой в те времена гидравлический орган, более тысячи пышно оформленных помещений, механический вращающийся купол главного пиршественного зала. Здесь использовались самые выдающиеся достижения строительной техники той поры.

Особой гордостью Нерона являлись подземелья «Золотого дома». Их план держался в секрете. Кроме императора, туда разрешалось спускаться лишь нескольким самым доверенным слугам.

С этим тираном всегда связывали ужасные истории. Знаменитая Резиденция – не исключение. И сегодня от любителей древних тайн можно услышать, что рабы, строившие лабиринт под «Золотым домом», были уничтожены. А впоследствии та же участь постигла тех, кто имел доступ к схеме подземелья.

Сам Нерон, якобы, хвастался, что может из своего дворца тайными подземными ходами попасть в любой уголок Рима и даже во многие дома патрициев. Не раз он совершал инкогнито прогулки по городу, не заметно для стражи покидая дворец и возвращаясь в него.

За несколько дней до смерти Нерон, якобы, заявил своим приближенным, что спрятал в тайниках лабиринта под «Золотым домом» девять кладов, но две тысячи лет их никто не сможет найти.

Считается, что 9 июня 68 года, когда тиран узнал о выступлении против него Сената и о вынесенном ему смертном приговоре, он в последний раз в одиночку обошел места, где были спрятаны сокровища.

Император посчитал арест и казнь позором для себя и решил опередить врагов. Он приказал своему секретарю заколоть его кинжалом…

Потом прохрипел:

– Какой великий артист погибает… – Рухнул и забился в смертельной конвульсии.

Возможно, так все и произошло… Хотя есть и другие версии этого события.

После смерти Нерона последующие императоры и Сенат постарались как можно побыстрей уничтожить память о нем.

Переплавлялись монеты и драгоценные украшения с изображением Нерона, исправлялись или сжигались документы и записи, пострадал и знаменитый «Золотой дом». Все сокровища из него были изъяты. Сам дворец частично разрушили по приказам последующих императоров, многие его помещения уничтожили пожары.

В XVI–XVII веках некоторые залы и комнаты «Золотого дома» были отремонтированы. Однако большая часть грандиозного строения, находящаяся глубоко под землей, осталась недоступной.

В июне 1999 года, после многих лет реставрационных работ, дворец Нерона открылся для посетителей. Туристы теперь могут осмотреть 32 зала, то есть менее пятой части знаменитого «Золотого дома».

Путь проклятого перстня

Раз существуют предания о злосчастном перстне Нерона, значит, кто-то пытался проследить его роковой путь.

В каких странах, в чьих руках побывал он, сколько бед наделал за многие века? Где сейчас хранится проклятое украшение: в музее, в частной коллекции, по чьей-то воле захоронен в земле или переплавлен и преображен в другое изделие? Может, когда-нибудь это станет известно. А в старину ходила молва, будто древний перстень принес несчастье одному из правителей Золотой орды.

Случилось это во второй половине XIV века. Согласно исторической хронике, примерно за двадцать лет на золотоордынском престоле сменилось аж 25 ханов. Политические распри, заговоры, интриги, зависть, гордыня – все это повлияло на подобные спешные переломы. Внезапные, загадочные смерти правителей Орды, естественно, породили множество слухов.

Не обошлось без мистических предположений. Явился будто бы к одному из ханов с берегов Белого моря волхв. И преподнес ему странник золотой перстень с непонятными буквами.

– Что здесь начертано? – поинтересовался хан.

Волхв перевел ему:

– «Сила, красота, польза… Сумей противостоять…»

– Я ли не сумею? – надменно засмеялся ордынский властелин. – Тот, кто может людей превращать в золото, а золото – в людей, совладает с любым металлом!..

Странник недоверчиво взглянул на хана.

А тот пояснил:

– Воинов я нанимаю у разных народов, оплачивая золотом, а золото добываю своими войнами. Но я могу обойтись и без драгоценного металла, а он без меня – не сможет… Запрещу русским включать в дань орде золото, перестану чеканить из него деньги и платить армии, прикажу своим людям не хранить у себя золотые изделия – и никому не нужен станет этот желтый металл… Я сделаю его презренным. И любой, наткнувшийся на самородок, отшвырнет его прочь, как ненужный камень.

Ничего не ответил волхв. Он выполнил тайное задание русских князей. Теперь древнее проклятие, затаившееся в могучем драгоценном металле, охватит душу и тело возгордившегося владыки.

Недобрая весть

Неизвестно, что заставило хана восстать против золота: мистическая сила перстня Нерона или какие-то политические и экономические причины?

Но мог же ордынский правитель в XIV веке разделять взгляды пушкинского Евгения Онегина, который:

Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита, И был глубокий эконом, То есть умел судить о том, Как государство богатеет, И чем живет, и почему Не нужно золото ему, Когда простой продукт имеет…

Давно уже люди задумывались: а может ли государство обойтись без золота? Еще в Древнем Риме мудрые и прозорливые отвечали на это: отказ от золота добром не заканчивается. Желтый драгоценный металл умеет за себя постоять и отомстить.

Не успел хан, получивший в подарок перстень Нерона, распрощаться с волхвом и прикинуть, а стоит ли выполнять то, что наговорил в запальчивости, как недобрая весть покатилась по орде: «Смутили нашего властелина коварные русские князья. Лишили его светлого разума. Виданное ли дело – восстать против золота?.. Кажется, и этому хану пора черного коня в вечный путь собирать…»

Задумано – сделано. Ордынцы долго не церемонились даже со своими властелинами. Украсили сбрую вороного скакуна золотом и драгоценными каменьями, да и перерезали ему глотку. Служить черному коню отныне великому хану на вечной дороге. А хозяин вороного тем временем, ничего не подозревая, уже выпил вкусный и ароматный отвар, приготовленный преданным лекарем. Похвалил напиток и тут же уснул навсегда.

Горестно прощалась орда со своим ханом. Как сговорившись, все его родственники, воины и слуги одели на себя золотые украшения. И играл, веселился при свете погребальных костров могучий драгоценный металл на одеждах, оружии и перстнях ордынцев. И в сиянии, и в каждом позвякивании золотых украшений ощущалась и слышалась презрительная насмешка: «Так кто от кого избавился? Мы и без тебя будем править в этом мире, а вот ты без нас не останешься и на том свете…»

Пришел к власти новый хан орды, а проклятый перстень Нерона продолжил свой путь в иные времена и земли.

И «всеобщий эквивалент», и неразгаданное очарование

Есть предположения, что ювелирные украшения использовались еще во время последнего ледникового периода. А более семи тысяч лет назад драгоценные камни, золото и серебро стали очень значимыми в торговых отношениях.

Древние египтяне широко использовали бирюзу, которую добывали на Синайском полуострове, и ввозили из Афганистана изумруд и лазурит. В гробнице фараона из IV династии обнаружено изображение златомастеров. Этому изображению более четырех с половиной тысяч лет.

Не менее древние предметы из драгоценных металлов и камней находили в Китае, Индии, Греции, странах Ближнего Востока, на Апеннинском полуострове.

В Библии, в Откровении Иоанна Богослова (Апокалипсисе), говорится о Иерусалиме: «… город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое берилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист. А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин».

Предположительно, более 35 столетий назад золото стали употреблять в качестве денег. Поскольку оно, по мнению специалистов, обладает «наилучшими для этого физическими свойствами: однородностью, сохраняемостью, портативностью (т. е. большой стоимостью при небольшом объеме и весе), и вследствие сравнительной устойчивости своей стоимости».

Трудно не согласиться с выводами Карла Маркса по поводу роли золота в истории человечества: «Мало-помалу оно стало функционировать, как всеобщий эквивалент, в более или менее широких кругах. Как только оно завоевало себе монополию на это место в выражении стоимостей товарного мира, оно сделалось денежным товаром…

Не существует никакого качественного предела для превращения золота в товар, а существует лишь количественный предел, определяемый его собственным количеством или величиною стоимости… Все куплю, – сказало злато…»

И все же есть у золота, как, впрочем, и у драгоценных камней, пока еще и неразгаданное до конца людьми очарование, и мистическая сила.

В Древнем Риме драгоценный металл использовали для чеканки монет примерно в III веке до н. э. Тогда были выпущены серебряные дидрахмы. Затем стали чеканить золотые монеты ауреусы.

Но задолго до этого драгоценный металл уже применяли для украшений все племена Апеннинского полуострова. Золотые украшения находили в захоронениях богатых этрусков и других жителей Рима.

В первой половине XIX века археолог-любитель Джордж Дениз, после многих лет изучения истории и культуры этрусков, написал книгу «Города и гробницы Этрурии».

В ней он с восторгом отмечал ювелирный талант древних мастеров Апеннинского полуострова и рассказывал об археологических находках: «Чуть в отдалении стояли два бронзовых сосуда с благовониями, как и во внешней камере, а в самой глубине, не на ложе, не на носилках, не на саркофаге, а просто на голой земле лежал – скелет?..

Нет, ибо века обратили его в пыль; это была груда золотых украшений, расположение которых ясно указывало на то, что они находились на теле усопшего. Роскошь, красота и обилие разнообразных предметов из чистого золота – все это было изумительно. Таких сокровищ не купишь и в самой изысканной ювелирной лавке…»

Возвращение проклятого перстня

Каким-то образом проклятый перстень Нерона во второй половине XVIII века оказался в Санкт-Петербурге.

Его владельцем стал один из влиятельных русских масонов, князь Александр Борисович Куракин. Однажды он показал перстень находившемуся в то время в Северной столице графу Калиостро.

Граф едва взглянул на древнее украшение и сразу посоветовал Куракину снять его.

– За ним много изломанных судеб и крови, – многозначительно произнес Калиостро. – Если хотите, я проведу магический сеанс и очищу перстень от злой воли его предыдущих владельцев. По-видимому, все они были сильными личностями с печальной судьбой.

– И в самом деле… Как только я его приобрел у бухарского купца, почувствовал неладное, – подтвердил Куракин. – Начались неприятности, головные боли, ночные кошмары и даже видения…

Неизвестно, как проходил сеанс очищения, но впоследствии Александр Борисович рассказывал приятелям, что Калиостро вызвал дух первого владельца перстня. Им оказался Нерон.

Дух императора посоветовал вернуть перстень в Рим и указал точное место, где его спрятать в подземелье.

Куракин хорошо запомнил его адрес.

«Неподалеку от церкви Тринита дел Монти есть улица дел Кондотти. Там, в доме под номером 48, есть подвал с замурованным входом. Ни хозяева, ни жильцы не догадываются о его существовании. Взломайте вход, спуститесь в подземелье и у стены, где будет написано: „Сумей противостоять“, оставьте перстень. Я за ним приду. Хватит ему убивать людей…» – так, якобы, сказал дух Нерона.

А напоследок он предостерег Калиостро и Куракина: «Не ждите в подземелье моего появления. Уходите сразу – иначе быть большой беде…»

Хотя князь и поверил в появление духа римского императора, он все же посоветовался с братьями-масонами насчет перстня.

Те единодушно заявили, что сказанное Нероном надо выполнить.

Сам Куракин не смог отправиться в Рим. Он послал туда музыканта из своего усадебного оркестра, который был родом из Италии.

К назначенному сроку музыкант в Петербург не вернулся. Куракин навел справки и получил известие, что его посланец прибыл в Рим, но куда потом подевался, что с ним случилось, выполнил ли приказание князя – никто не знал…

Ненаписанный роман

В конце 80-х годов прошлого века я побывал возле дома № 48 по виа дел Кондотти.

Мой знакомый предприниматель Роберто Комо, знаток многих римских тайн, пояснил, что в этом доме останавливался французский писатель Стендаль. Именно здесь он задумал создать роман о Нероне. Вроде бы даже набросал несколько глав. Но потом почему-то отказался от этой затеи.

Его римские друзья поговаривали, что к писателю явился откуда-то из подземелья дома по виа дел Кондотти дух императора и запретил продолжать работу над романом.

– Так видение лишило мир творения Стендаля, – сказал Роберто.

– А о проклятом перстне ты ничего не слышал? – поинтересовался я.

Приятель пожал плечами и хитро улыбнулся:

– Достоверно ничего не известно… Слухи, предположения, нелепые и похожие на правду байки…

Роберто указал рукой на дом, где почти полтора столетия назад останавливался Стендаль, и снова улыбнулся:

– Кто знает, может, проклятый золотой перстень хранится именно здесь, в подземелье. Но римские дома, как и сам Вечный город, умеют хранить тайну…

ЧАРУЮЩИЙ ШАР РИМСКОГО ЛЕКАРЯ

Суеверные понятия почти всегда неизгладимы, потому что они запечатлены страхом и надеждой.

Пьер Буаст, французский литератор и ученый

Захваченный в храме Венного города

Один из семи римских царей Помпилий, правивший в VII веке до новой эры, однажды обнаружил в храме хрустальный шар. Этот шар висел сам собой под потолком и источал голубоватый свет. Размером он был чуть больше апельсина.

Помпилий некоторое время с изумлением разглядывал его, а потом обратился за разъяснением к жрецам. Те были удивлены не меньше. Потом кто-то из служителей храма высказал предположение, что хрустальный шар – это вечный светильник, ниспосланный богами царю в награду за его деяния и благочестие.

Правда, Помпилий особым благочестием не отличался, но объяснению жреца поверил. Царь повелел оставить висящий хрустальный шар на прежнем месте и никому не касаться реликвии.

Вначале этим неожиданным даром богов лишь любовались. Потом выяснилось, что с его помощью можно предсказывать судьбу. «Долго, неотрывно вглядывайся в чарующий хрусталь и увидишь сцены из будущего…» – такое объяснение дал один из римских жрецов.

Однажды Помпилий решил выяснить, как и когда он умрет, и почти целый день вглядывался в хрустальный шар – пока не упал в обморок.

Когда жрецы привели его в сознание, царь испуганно зашептал:

– Я отравлен… Я умру с первым криком петуха…

Так и случилось. На рассвете, под кукареканье птицы, Помпилий скончался. Его преемник приказал спрятать роковой хрустальный шар в хранилище храма. Там он находился до захвата Рима галлами.

Случилось это в 390 году до новой эры. Галлы уже успели захватить почти весь Апеннинский полуостров и, без особых потерь и усилий, завоеватели с севера ворвались в столицу.

Почти семь месяцев они хозяйничали в Риме, изымали из храмов, дворцов и богатых домов золото, серебро и драгоценности. Среди захватчиков находился один друид. Он-то и приказал римлянам показать, где хранится хрустальный шар, излучающий голубой цвет.

Эту реликвию друид забрал с собой.

Покидая разграбленную столицу империи, галлы подожгли ее. В том пожаре были уничтожены все архивы и рукописные материала Рима.

Судьба хрустального шара, вывезенного из Вечного города, неизвестна. Есть лишь упоминание в предании, что друиды много веков использовали его в своих ритуалах и для предсказаний.

«Храни меня, мой талисман»

О загадочных хрустальных шарах впервые я услышал в Риме, вначале от своего давнего приятеля – известного итальянского предпринимателя Рикардо. Он не был любителем мистики, поэтому рассказ его прозвучал весьма сухо и с долей иронии. Но даже в таком варианте эта история заинтересовала меня.

А дальше мне помогли вездесущие римские журналисты.

Известно, что драгоценные камни не только завораживали и очаровывали человека, но и побуждали стремление проникнуть в их тайны. С древних времен люди верили в чудодейственные возможности золота, серебра и минералов.

Писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк отмечал: «Самоцветный камень, отливающий разными цветами радуги, казался человеку той каплей, которая концентрировала в себе интенсивные краски южной природы, глубокую синеву неба и горячий блеск солнца…

Самоцвет является чем-то таинственным, и около него сложилась густая сеть легенд, поверий и сказок…»

С тех пор, как человек стал собирать красивые, редкие камни, своим воображением он наделил их волшебной способностью вбирать в себя, накапливать и воспроизводить силы природы, мысли и энергию людей и животных. Возникла вера, что самоцветы могут исцелять и защищать, влиять на судьбу и предсказывать будущее, приносить удачи и беды.

Как тут не вспомнить обращение Александра Сергеевича Пушкина к кристаллу: «В тебе таится жар бесценный…» А еще – его знаменитые строки:

Храни меня, мой талисман. Храни меня во дни гоненья, Во дни раскаянья, волненья; Ты в день печали был мне дан. Когда подымет океан Вокруг меня валы ревучи, Когда грозою грянут тучи, Храни меня, мой талисман…

Епископ города Ренн Марбод в конце XI века писал:

Известно всем, что искусству врачей помогают каменья, Из человека выводят они болезни; Также известно, что камни бывают причиной Всевозможных благ, дающихся тем, кто правильно хранит их. … …в драгоценных камнях волшебная кроется сила: В травах ведь есть сила, а в камнях она только мощнее…

Впрочем, насчет возможностей драгоценных металлов и камней – лечить различные болезни и оберегать от невзгод – были и скептики, даже в далеком прошлом.

Известный французский ученый Антуан Лоран Лавуазье в конце XVIII века, со свойственной ему иронией, отмечал: «Во все времена люди связывали идею совершенства со всем, что представляется редким и ценным, и они себя убедили, что все, что стоит дорого, что вне их возможностей, что трудно добываемо, должно якобы сочетать в себе редкие качества…

Одни медики рекомендовали принимать их (драгоценные камни) внутрь при некоторых болезнях и вводили их в свои рецептурные формулы; другие уверяли самих себя, что достаточно носить их в кольцах, амулетах и т. д., и ожидали от этого исключительного действия на живой организм».

Но как ни старались мудрые скептики, подобные Лавуазье, до конца не смогли доказать свою правоту, и драгоценные камни почитались и будут почитаться как обереги, талисманы, спасители от болезней, предсказатели судеб.

Согласно мифам, даже римские боги узнавали будущее, используя самоцветы.

Там, где сегодня в Риме высится церковь Санта Мария сопра Минерва, в античные времена находились жреческие коллегии и храмы Изиды и Сераписа. Именно в этих храмах совершались пророчества с помощью «вглядывания» в самоцветы и предметы из хрусталя.

Потом эти способы гадания стали применять многие римские предсказатели.

«Избавь от бед и защити…»

Одному из древнейших памятников египетской медицины – так называемому папирусу Эберса – более 35 столетий. В нем перечисляются минералы и металлы, обладающие целительной силой, а также приводятся способы изготовления из них лекарств. Эти рецепты впоследствии использовались многими народами.

В повести «Суламифь» Александр Иванович Куприн писал: «На указательном пальце левой руки носил Соломон гемму из кроваво-красного астерикса, извергающего из себя шесть лучей жемчужного цвета. Много сотен лет было этому кольцу, и на оборотной стороне этого камня была надпись на языке древнего исчезнувшего народа: „Все проходит“».

Не только мудрецы ушедших веков знали о том, что «все проходит». Но людям всегда было свойственно мечтать о долгожительстве и о бессмертии, и длинный век минералов являлся неким олицетворением вечности, преемственности поколений, памяти о далеких предках и временах.

Может, поэтому и в древнем, и в средневековом Риме на некоторых амулетах из драгоценных камней и металлов были начертаны просьбы: «Избавь от бед и защити меня и тех, кому я тебя передам».

В центре одной из самых оживленных площадей столицы Италии установлена колонна в честь римского императора Марка Аврелия Антонина.

Изготовители амулетов в полнолуние трижды обходили эту колонну, держа на вытянутой руке свое новое творение. Амулет из драгоценного камня или хрусталя, якобы, набирал от этого магическую силу.

Откуда пошло подобное поверье – не могли объяснить даже сами изготовители амулетов.

Обитель горных духов

В старину считалось, что этот минерал образовывается из воды, падающей с большой высоты. Только оказавшись в темной пещере, где царит холод, такая вода через семь лет превращается в горный хрусталь, или, как его еще называли в Древнем Риме, в «нетающий лед». Но, согласно легенде, чтобы он приобрел магическую силу, необходимо, чтобы в него вселился горный дух – добрый или злой.

Академик Александр Ферсман отмечал: «В Европе уже в античные времена, а затем и в Византийский период, благодаря торговым сношениям с Индией и Китаем, имелись сосуды и другие предметы из хрусталя – „нетающего льда“».

Более трех тысяч лет назад восточные маги и предсказатели использовали шары из горного хрусталя. Вероятно, из Малой Азии этот способ перешел в Древнюю Грецию и на Апеннинский полуостров.

В Средние века жители Вечного города тайком гадали на хрустальных шарах. Правда, за подобное их строго наказывала инквизиция.

В XV или XVI веке в Риме сожгли на костре нескольких предсказателей, а их магические шары были расколоты молотками. Осколки минерала палачи собирали, чтобы они никому не попали в руки, и тайком закапывали за городом.

Но использовался хрусталь не только для мистических мистерий и ритуалов. В старину с помощью изготовленных из него линз римские лекари прижигали гнойные раны. Хотя в те времена целители не знали, что горный хрусталь свободно пропускает ультрафиолетовые лучи, которые убивают микробы.

Врач-путешественник

«Вошедший, охваченный волнением, произнес:

– Я сознаю свое нынешнее ничтожество. Я заклинаю тебя во имя долгих лет моего будущего послушничества у тебя позволить мне лицезреть пепел, а затем розу… Увиденное собственными глазами и будет для меня доказательством.

Резким движением он схватил алую розу, оставленную Парацельсом на пюпитре, и швырнул ее в огонь. Цвет истаял и осталась горсточка пепла…

Парацельс остался один. Прежде чем погасить светильник и удобно расположиться в кресле, он встряхнул щепотку пепла в горсти, тихо произнеся слова.

И возникла роза».

Так завершился рассказ Хорхе Луиса Борхеса об одном из самых загадочных людей позднего Средневековья.

Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, известный во всем мире как Парацельс, родился в ноябре 1493 года в деревне Мария-Айнзидельн, расположенной в нескольких километрах от Цюриха.

Его биографы утверждают, что медицинское образование он получал не только от университетских преподавателей, но и от сельских знахарок, цыганок, странствующих целителей и колдунов.

Примерно в двадцать два года Парацельс завершил свое университетское образование в Италии и получил степень доктора медицинских наук.

Существует предание, что в те же годы молодой швейцарский врач был тайно приглашен в Рим, где он лечил папу Льва X.

Впоследствии его услугами пользовались главы католической церкви Климент VII и Павел III. Возможно, это помогло избежать Парацельсу расправы инквизиции.

Почему-то все его визиты в Рим были тайными. Возможно, так желали высокопоставленные пациенты.

Парацельса не зря называли врачом-путешественником. Он изучал медицину, алхимию, философию, увлекался историей, географией, астрономией, лечил людей во многих странах Европы.

Своим ученикам Парацельс неустанно повторял:

– Не красноречие, не владение разными языками и изучение книг, не украшение почетными титулами создают врача, а – познание тайн природы.

Он даже утверждал, что главные свои познания медицины приобрел не только от университетских преподавателей, но и от неграмотных сельских знахарок.

Упрямый, несговорчивый, а порой вздорный и заносчивый, Парацельс умел быстро завоевывать поклонников и врагов. По городам Европы быстро разносилась слава о нем как о враче и мыслителе, и одновременно обвинения, будто он продал душу дьяволу и занимается колдовством.

О себе Парацельс писал: «… я рассуждаю сам с собою, что если нет настоящих преподавателей медицины, как я могу научиться этому искусству?

Не иначе, как только по великой открытой книге природы, написанной пальцем Бога… Меня обвиняют и порицают за то, что я не вошел в это искусство через правильную дверь. Но где она, эта правильная дверь? Гален, Авиценна, Месуэл, Расис или честная природа?

Я думаю, что последняя. В эту дверь я вошел, и свет природы, а не лампа аптекаря направлял мой путь…»

Сам постоянно гонимый и критикуемый многими современниками, Парацельс являлся ниспровергателем идей и методов авторитетных врачей прошлого.

Для современного человека может показаться необычайно противоречивыми увлечения и взгляды этого ученого. С одной стороны, он славился как искусный хирург, терапевт, фармацевт, с другой стороны – занимался алхимией, оккультными знаниями.

Парацельс иногда использовал способы лечения, полученные из записей чародеев Древнего Рима. Больному он предлагал вылепить из воска человеческую фигуру и написать на ней свое имя.

Затем Парацельс вначале колол иглой пациента в больные места на теле, а потом проделывал то же самое с восковым изваянием.

Пациенту он внушал, что теперь все болезни перешли с человека на куклу, и сжигал ее.

Удивительно, но многих этот метод древнеримских чародеев и целителей излечивал.

Наверное, не случайно некоторые литературоведы считают, что именно Парацельс стал для Гёте прототипом Фауста.

Приобретения в Риме

Парацельс в начале XVI века написал книгу «Как заклинать кристаллы, чтобы в них можно было видеть все».

Он внес много нового в науку о лекарствах и «сблизил медицину с химией».

Развивая новое представление о дозировке лекарств, он писал: «Все есть яд, и ничто не лишает ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным…

Вы, изучавшие Гиппократа, Галена, Авиценну, воображаете, что знаете все, тогда как в сущности ничего не знаете; вы выписываете лекарства, но не знаете, как их приготовить!..

Одна химия может решить задачи физиологии, патологии, терапевтики; вне химии вы бродите в потемках…»

Парацельс считал, что некоторые заболевания вызываются влиянием планет, а также сглазами и недоброжелательным отношением одного человека к другому.

В его жизни было много тайн. Одна из них – поездки в Рим. Там он не только лечил глав католической церкви, но и встречался с итальянскими целителями и предсказателями, изучал секреты жрецов и магов античных времен и даже пытался отыскать «Сивилловы книги».

Однажды из Вечного города Парацельс привез три хрустальных шара. Получил он их за какие-то услуги от римского алхимика и предсказателя Агостино.

Ходили слухи, будто в доставленных из Италии хрустальных шарах обитают горные духи, обладающие неимоверной магической силой. Правда, скорее всего, эти слухи распускал сам Парацельс. Возможно, делал он это, стараясь убедить недоверчивых современников в правильности своих медицинских диагнозов и научных выводов.

Конечно, и ученики и его пациенты требовали продемонстрировать чудодейственные способности хрустальных шаров. И Парацельс иногда показывал сомневающимся, на что способны могущественные горные духи.

Скорее всего, он при этом применял гипноз. Известно, что, если долго всматриваться в хрустальный шар или какой-нибудь отшлифованный, яркий самоцвет, можно впасть в полутранс, в сон, в гипнотическое состояние. А порой подобное занятие приводило к серьезным изменениям мозговой деятельности. И тогда люди видели не только духов, скрывающихся в самоцветах, но и далекое прошлое, будущее и еще много необычного.

Исчезновение реликвий

Некоторые исследователи считают, что именно задиристый характер Филиппа Ауреола Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма стал причиной его гибели. На 48-м году жизни ему нанесли во время пьяной ссоры в пивной смертельный удар кружкой.

После похорон Парацельса, осенью 1541 года, зальцбургский архивариус составил список его небогатого имущества. Оно состояло из нескольких медалей и колец, двух золотых цепочек, серебряного кубка, нескольких коробочек со всякими снадобьями и химическими реактивами и мазями, а также – небольшой библиотеки.

Но волшебные хрустальные шары и некоторые записи исчезли при загадочных обстоятельствах. Хотя за несколько дней до гибели Парацельса, все это находилось в его лаборатории. Исследователи тайн попытались выяснить судьбу пропавших шаров.

Трудно судить о достоверности тех поисков. Но если верить преданиям, то один из них каким-то образом оказался к XIX веку аж на берегах Волги. Второй закатился еще дальше: от Западной Европы – в Северную Америку. А третий вернулся в Рим и достался знаменитому итальянскому врачу, математику, философу Джироламо Кардано.

Эти магические шары многие годы будоражили воображение людей и породили немало слухов и легенд.

Их чудодейственную силу сравнивали с магическими возможностями хрустальных черепов, найденных при раскопках храмов майя в Южной Америке. Согласно преданиям, эти так называемые «Черепа Рока» хранят в себе информацию многовековой давности и способны исцелять или губить людей. Но пока это не подтверждено опытами и исследованиями.

«Вглядывание» в хрустальный шар

В трудах о магическом искусстве более трехтысячелетней давности сообщается: «Тот, кто решился обращаться к духам, должен иметь специальные навыки и талисманы».

«Если вызываешь горного духа из хрусталя, то и защищать тебя должен амулет из этого же минерала. Иначе можно оказаться во власти потусторонних сил», – советовали предсказатели Древнего Рима.

Известный своими нашумевшими работами «Жизнь после смерти» и «Жизнь до жизни» доктор Реймонд Моуди уделил много внимания исследованиям, связанным с хрустальными шарами.

«Я открыл еще один метод погружения в прошлые жизни, причем метод более простой и удобный, чем самогипноз. Это метод хрустального шара», – писал Моуди. Много лет он изучал философию, психологию, психиатрию и защитил докторскую диссертацию.

Однажды ему попалась книга Эрнеста Шаля «Пристальный взгляд в хрустальный шар», изданная в 1905 году. В ней подробно описывался метод, применяемый еще жрецами Древнего Египта и Древнего Рима для предсказания будущего и для разгадки тайн прошлого.

«Я думаю, что вглядывание в хрустальный шар исчезло из западного общества, так как это один из тех методов, который заставляет нас увидеть то, чего мы на самом деле знать не хотим, – писал Реймонд Моуди. – На востоке другое отношение к этому. Например, тибетские мудрецы вглядываются в озеро. В этой поднебесной стране озера необыкновенно глубоки и прозрачны. Мудрецы, подолгу пристально вглядываясь в них, находят ответы на многие вопросы…».

Далее Моуди отмечал: «Проведя собственные эксперименты, я установил, что видения в хрустальном шаре не выдумка, а факт. Через несколько недель после того, как я прочел книгу Шаля, я купил хрустальный шар и положил его перед собой на стол. Выключил свет, зажег свечу и стал пристально всматриваться в прозрачную глубину перед собой.

Уже через несколько минут появились тени. Потом я увидел человека в бежевом дождевике. Он шел по пустынной городской улице. Вскоре картина побледнела, а вместо нее, я увидел красный дом высоко в горах, с верандой прямо над обрывом. Был солнечный день, я различал вдали горы, подернутые голубоватой дымкой. Потом я увидел лицо своей знакомой, причем так ясно, будто она стояла передо мной. За этим последовало воспоминание из детства…

Сцены сменяли друг друга без всякой связи между собой. Картины были таинственны. Должно быть, они исходили откуда-то изнутри меня самого, потому что у меня не возникло ощущения, что они имеют какой-то посторонний источник. Они четко проецировались в хрустальном шаре, притом были цветными и объемными, как изображения по голографическому телевидению.

Я наблюдал картинки в шаре в течение часа, а потом сидел ошеломленный и думал. Я спрашивал себя, почему за столько лет изучения человеческой души никто никогда не обращал моего внимания на этот столь значительный феномен».

Опасные опыты

После проведения экспериментов на себе Моуди решил использовать хрустальный шар в клинике для тестирования пациентов. Он пришел к выводу, что увиденное в шаре является отражением его собственной жизни, переживаний и мыслей.

Моуди пришел к выводу: «…в процессе вглядывания в хрустальный шар появляются несколько типичных картин. Человек видит лица или группы людей, среди которых он некоторых узнает. Они заняты каким-то определенным делом и придерживаются определенного сценария. Испытуемый может видеть сцены из своего детства, а также события, которые происходили так давно, что он о них долгое время не вспоминал.

Как и в гипнотической регрессии, в хрустальном шаре невозможно управлять появляющимися картинками. Например, вы видите группу людей, сидящих за столом, и не можете „приказать“ им, что они должны делать дальше. Если вы попытаетесь так поступить, картина, скорее всего, поблекнет и исчезнет. Однако это не означает, что вы не можете создать „контекст“, в котором появляются картины».

Моуди описывал свои опыты с хрустальным шаром как безопасное для психики человека занятие. Он сравнивал эти манипуляции с погружением в гипнотическое состояние: «Регрессии, вызванные вглядыванием в хрустальный шар, точно так же изобилуют подробностями, как и гипнотические. В большинстве случаев отличие между ними заключается только в возможности контроля: испытуемый, который смотрит в хрустальный шар, позитивнее реагирует на гипноз, так как может контролировать свою „регрессию“ посредством хрустального шара. Он не волнуется, что потеряет над собой контроль.

А ведь именно страх потери контроля препятствует многим людям войти в гипнотическое состояние».

И все же и те, кто верит в мистические силы минералов и драгоценных металлов, и убежденные материалисты предостерегают, что опыты, подобные «вглядыванию в хрустальный шар», могут привести к печальным последствиям.

В прессе разных стран появлялись сообщения, что люди после подобных занятий теряют над собой контроль и самообладание, долго пребывают в подавленном состоянии, а порой вовсе теряют рассудок, или с ними происходят необъяснимые чудеса.

Суд над Аполлонием Тианским

В итальянской литературе упоминается история, случившаяся в Риме в I веке новой эры.

После многих лет странствий в Вечный город прибыл известный в те времена целитель, философ и предсказатель Аполлоний Тианский. Было ему тогда уже 70 лет.

Он успел побывать и изучить науки и медицину в Египте, в странах Ближнего Востока, Балканского полуострова и Черноморского побережья.

От какого-то персидского мага Аполлоний получил в дар хрустальный шар. С помощью этого шара он лечил людей и предсказывал судьбу.

Слух о целительных возможностях старца быстро облетел столицу Древнего Рима. Сообщили о нем императору Домициану. Вначале император благосклонно отнесся к появлению Аполлония в столице. Но вскоре популярность целителя и предсказателя так возросла, что Домициан забеспокоился.

Его болезненная зависть к чужой славе была известна всем. К тому же, кто-то нашептал правителю Рима, что с обоснованием в Вечном городе знаменитого старца люди меньше стали посещать храмы, почитать своих богов и приносить им дары. А все это могло привести к народным волнениям и бунту в городе.

Опасаясь за свои авторитет и власть, Домициан решил покончить с Аполлонием.

Но как это сделать? Приказать казнить? Но такой шаг лишь озлобит жителей Рима.

Император решил устроить показательный суд над знаменитым целителем и предсказателем. А сперва – посадить его в тюрьму.

Приказ Домициана вызвал волнение в Вечном городе, но до открытого восстания дело пока не дошло. Народ все же надеялся, что их кумир вскоре окажется на свободе.

Во время ареста Аполлония тщательно обыскали. Как императорская стража не обнаружила при нем хрустальный шар – осталось загадкой. Может, тут вмешались мистические силы?

Наконец настал день, который с волнением ожидали римляне. Тюрьму, где начался суд над целителем и предсказателем, окружили тысячи людей.

С помощью лжесвидетелей Аполлония пытались обвинить в непочтительности к римским божествам, в общении с загробным миром и со всякой нечистью.

– С помощью своего чародейского шара этот старый недоброжелатель к нашим богам вознамерился погубить жителей Рима!.. – заявил один из обвинителей.

Несколько лжесвидетелей с готовностью подтвердили его слова:

– Мы сами видели, как он заставлял почтенных горожан вглядываться в свой проклятый шар…

– Люди, которые долго смотрели в него, бесследно исчезали…

– Пусть чародей расскажет, как совершалось это злое волшебство и где сейчас его проклятый шар!..

Аполлоний, видимо, понял, что честного судебного разбирательства не дождется, и решил действовать.

– Вы спрашиваете, как внезапно исчезают люди?.. Охотно не только расскажу, но и покажу… – произнес он.

Тут же в руке у старца неожиданно появился хрустальный шар.

– А теперь я всмотрюсь в него, – заявил старец опешившим судьям и лжесвидетелям.

Только успел Аполлоний договорить, как мгновенно исчез вместе с шаром.

Паника охватила не только зал заседания суда, но и весь город. Сам напуганный, император все же смекнул, чем успокоить жителей Рима.

Через несколько часов на площадях и улицах города появились глашатаи. Они оповестили, что через несколько дней состоится небывалый праздник с бесплатным угощением и гладиаторскими боями.

Словом, в который раз жителям Рима власть пообещала «хлеба и зрелищ». Толпы ликовали на улицах и площадях, и никому уже не было дела до какого-то целителя и предсказателя, исчезнувшего вместе с волшебным кристаллом.

Осторожный Домициан все же приказал страже, не привлекая внимания народа, искать Аполлония. Но ни самого старца, ни его шар обнаружить не удалось.

История эта была забыта не всеми. Римские целители и предсказатели передавали ее из поколения в поколение. Помнили о ней и служители католической церкви.

Так что не случайно в Италии и в других странах Европы в Средние века церковь строжайше запрещала «заглядывать в хрустальный шар», приравнивая это занятие к колдовству.

«Сатанинское око» от Парацельса

«Кардано… действительно был великим человеком при всех своих недостатках; и если бы у него их не было, то он не имел бы себе равных», – писал выдающийся немецкий ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц.

Джироламо Кардано считался одним из лучших врачей XVI века не только Италии, но и всей Европы.

Однако не только медицина увлекала его. Он был выдающимся математиком, изобретателем, литератором. В книгах «О разнообразии вещей» и «О тонких материях» Кардано попытался ответить на множество вопросов, волновавших людей той эпохи, описывал устройство десятков машин и механизмов. Его труды «Великое искусство или о правилах алгебры» стали важнейшим шагом в развитии математической науки.

Кардано считал, что основой всех вещей является «пассивная первоматерия», которая создается и оживляется «мировой душой». Все организмы, по мнению Кардано, рождаются благодаря воздействию так называемой космической «жизненной теплоты».

Его взгляды, лекции, выступления не раз подвергались нападкам со стороны католической церкви. Но Джироламо это не останавливало.

В одном из доносов на Кардано в инквизицию сообщалось, что он тайно занимается предсказаниями, заглядывая в будущее с помощью хрустального шара. Это «сатанинское око» ученый и медик, якобы, получил в подарок от известного еретика Парацельса.

В 1570 году шестидесятидевятилетний Кардано был арестован. После выхода на свободу он уехал в Рим. Там он находился под неустанным наблюдением инквизиции.

Несмотря на это, Кардано продолжал свою научную деятельность и даже продолжал опыты с хрустальным шаром. В чем они заключались – почти ничего не известно.

Он умер в сентябре 1576 года. Инквизиция немедленно осмотрела вещи и бумаги Кардано. Часть его записок, где описывались опыты с хрустальным шаром, были изъяты.

А вот сам таинственный предмет исчез. Ходили слухи, что за несколько дней до смерти Кардано подарил его одному из своих учеников. Но кому именно – даже инквизиция не смогла допытаться.

«В нем история и будущее Рима»

В самом начале XIX века в доме № 17 по виа Сан-Исидоро поселился один лекарь и фармацевт. Был он весьма преклонных лет, не знатен и не богат. Поэтому соседи называли его по-простому – стариком Марио. Он почти не практиковал, хотя целыми днями возился в своей крохотной квартирке со всякими склянками, порошками, травами.

Соседи относились с подозрением к неизвестно откуда появившемуся в Риме лекарю. По ночам у него часто горел свет, раздавались непонятные звуки, а по дому расползались отвратительные запахи.

– Живи он лет на сто раньше, наверняка угодил бы в костер святой инквизиции, – говорили одни.

– Совсем потерял страх и стыд перед Всевышним, – вторили другие недовольные соседи.

– Инквизиции нет, а властям все равно сообщить следует об этом старом грешнике…

Но крутые меры к Марио не применялись, возможно, потому, что некоторые жители улицы Сан-Исидора обращались к нему: кто-то за дешевым лекарством, а кто за предсказанием будущего.

Старый фармацевт, стараясь не предавать огласке, использовал для гадания хрустальный шар. Этот способ «заглядывания в будущее» в начале XIX века в Риме был подзабыт и поэтому вызывал огромное любопытство горожан.

Среди них нашлись знатоки римских тайн, и вскоре по итальянской столице поползли слухи, будто хрустальный шар старика с виа Сан-Исидора в давние времена принадлежал Джироламо Кардано и Парацельсу.

Марио не отрицал этого. А во время сеансов предсказания не раз говорил о своем чудесном шаре:

– В нем таится история и будущее Рима. Он теперь неразрывно связан с нашим городом…

Все же недоброжелатели старого лекаря добились своего. Когда внезапно скончался один из соседей, Марио обвинили в его отравлении. По законам того времени, лекарю грозила вечная каторга или смертная казнь.

Несколько дней он не выходил из своей квартиры, ожидая ареста. Когда нагрянула полиция, Марио не открыл дверь. Тогда стражи порядка взломали ее.

К всеобщему удивлению, хозяина квартиры на месте не оказалось. Выбраться из дома незаметно Марио никак не мог. В спальне горела недавно зажженная свеча. Были и свидетели, утверждавшие, что несколько минут назад видели в окне квартиры лекаря – живым и невредимым.

Как он мог исчезнуть – полиция не смогла выяснить. Кроме того, оказалось, что из всех вещей Марио пропал только хрустальный шар.

Эта загадка сразу породила слухи, будто старый лекарь был «втянут в роковой шар», который каким-то образом переместился в подземелье дома.

Поиски продолжаются

Спустя несколько лет, в здании № 17 по виа Сан-Исидора поселился великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь. Ему рассказали о таинственном исчезновении старого лекаря и о его хрустальном шаре.

Писатель вроде бы вначале заинтересовался этой историей и даже собирался отправиться на поиски таинственного кристалла в подвал дома. Но потом Николай Васильевич оставил эту затею: у него появились более важные дела, замыслы и проблемы.

Несколько раз пытались отыскать эту необычную реликвию лекаря Марио и в XX веке. Но охотникам за кладами и историческими раритетами не везло. Так что, возможно, кому-то еще выпадет удача на этом поприще. Конечно, если хрустальный шар на самом деле находится в подземелье под домом № 17 по виа Сан-Исидора.

НЕПРИМИРИМЫЕ САМОЦВЕТЫ

«Своенравный камень»

Блекнет звезда цвета граната В утреннем сизом тумане. Камень-гранат в перстне твоем Не потускнеет в веках… —

пелось в популярной итальянской песне XIX века.

В известной повести Александра Куприна «Гранатовый браслет» есть описание, как героиня произведения Вера Шеина получила подарок от неизвестного: «Вера подняла крышечку, подбитую бледно-голубым шелком, и увидела втиснутый в черный бархат овальный золотой браслет, а внутри его бережно сложенную красивым восьмиугольником записку.

Она развернула бумажку. Почерк показался ей знакомым, но как настоящая женщина, она сейчас же отложила записку в сторону, чтобы посмотреть на браслет.

Он был золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими плохо отшлифованными гранатами. Но зато посредине браслета возвышались, окружая какой-то странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных гранатов-кабошонов, каждый величиной с горошину. Когда Вера случайным движением удачно повернула браслет перед огнем электрической лампочки, то в них, глубоко под их гладкой яйцевидной поверхностью, вдруг загорелись прелестные густо-красные живые огни. „Точно кровь!“ – подумала с неожиданной тревогой Вера».

Как и другие самоцветы, в древности люди наделяли гранаты магическими свойствами. Знатоки считали их самым непредсказуемым и противоречивым из драгоценных камней.

В античные времена римляне приносили их к святилищу бога войны Марсу. В 366 году до новой эры этому божеству был посвящен храм у Капенских ворот. Обычно отсюда римские войска отправлялись в походы.

Император Август построил храм Марсу в центре Форума в благодарность за победу над убийцами Юлия Цезаря, а жители Рима в день открытия святилища преподнесли целый мешок бордовых, кровавых и темно-вишневых гранатов. Наверное, суровый бог войны остался доволен таким подарком.

В Средние века европейские ювелиры утверждали, что гранат может «заупрямиться» и не сверкать в солнечных лучах и что нельзя его носить влюбленным.

А знаменитый персидский поэт Шамседдин Мохаммед, прозванный народом Хафизом, утверждал иное. Он советовал влюбленным иметь украшения именно из этого камня.

Как солнечный луч воспламеняет гранат в твоем перстне, Так сердце мое разжигает любовь к тебе… —

писал Хафиз в начале XIV века.

Многие считают, что эти самоцветы бывают лишь красного, темно-вишневого, кровавого или бордового цветов. Но встречаются гранаты и густо-зеленые, и желто-зеленые, и светло-розовые, и фиолетового оттенка, и даже черные.

Им приписывалось сильное влияние на человека и его поступки. В античные времена этими самоцветами лечили раны и язвы, снимали головную боль и усталость. Своенравный гранат мог угасать, делаться мутным, а потом вдруг сверкать с новой силой.

В Древнем Риме считали, что его кража приносит похитителю всевозможные беды и даже смерть. Поэтому воры Вечного города старались не трогать этот самоцвет. А если уж он им попадался в руки – то, как можно быстрей, относили драгоценный камень в храм Марса или немедленно сбывали его по бросовой цене.

Согласно римским поверьям, купленный гранат становился оберегом лишь через несколько лет, когда «привыкал» к владельцу. А вот подаренный самоцвет сразу превращался в надежный талисман для своего нового хозяина.

Бегство фараона

В начале прошлого века известный русский историк, академик Василий Васильевич Струве обратил внимание на собрание древнеегипетских пророчеств. Этот документ относился к IV столетию до новой эры. В нем говорилось, что фараон Нектанеб II был не только главой государства, но и могущественным магом.

В древней хронике даже приводились отдельные заклинания этого правителя Египта. В одном из преданий говорится, что Нектанеб II получил во сне какое-то зловещее пророчество Онуриса – бога охоты и войны.

Владыка Египта не стал рассказывать, что ему предрекалось. Но в тот же день он вызвал к себе верховного жреца Нехаута и приказал отыскать старинную книгу о магии и секретных мистериях. С ее помощью Нектанеб надеялся исправить свои ошибки, добиться расположения богов и отразить вражеское нашествие.

Жрец исполнил поручение фараона, и тот приступил к чародейству.

Медлить было нельзя – к Египту приближалась могущественная армия персов.

В так называемом Лейденском папирусе Василий Струве обнаружил описание некоторых магических действий Нектанеба, направленных против вражеского войска и флота: «Пустив на поверхность воды восковые кораблики и подняв рукой жезл, Нектанеб воспользовался могущественным словом. Но когда он пристально вгляделся в блюдо, то увидел, что судами варваров управляют египетские боги. Поэтому, поняв, что… предан, Нектанеб обрил голову и бороду, чтобы изменить свой облик, и, положив за пазуху столько золота, сколько смог унести, бежал из Египта…»

Чем было вызвано предательство богами фараона? Есть предположение, что Нектанеб II своими чародейскими экспериментами обидел жрецов. Раз предали владыку страны боги, то и служители культа последовали их примеру. А следом за ними фараону стали изменять воины.

Командир греческого наемного отряда армии фараона тоже перешел на сторону персов. Ментор (так звали предателя) распространял слухи, что предводитель персов Артаксеркс простит всех, кто сдаст без сопротивления города и перейдет на его сторону. В старинном документе сообщалось: «Так как пленные египтяне беспрепятственно выходили из персидского лагеря, то этот слух вскоре распространился по всему Египту. И везде тотчас наемники стали враждовать с египтянами, и города наполнялись распрями. И египтяне, и наемники старались сами передать крепости…

Это прежде всего случилось в Бубасте (крупный культовый центр Египта). После сдачи Бубаста прочие города в страхе сдавались персам… Царь Нектанеб, находясь в Мемфисе и видя, что города стремятся к сдаче, не осмелился подвергнуться риску спасения своей власти. Отказавшись от царства… он бежал в Эфиопию».

Побег Нектанеба породил множество слухов и легенд. Ходила молва, будто старый фараон после испытаний, посланных богами, вернется в Египет молодым человеком.

Спустя несколько лет, когда в долину Нила явился Александр Македонский, некоторые египтяне считали, что это вернулся помолодевший Нектанеб, прощенный богами.

Недобрый подарок

В Древнем Египте существовало поверье, что зеленые и красные гранаты не могут соседствовать. Они даже соперничают друг с другом, будто желают показать людям, насколько один превосходит другого. И если поместить рядом гранаты зеленого и красного цвета – эти камни начинают сильнее сверкать.

Казалось бы, человеку этим надо воспользоваться для создания ювелирных украшений. Но вражда камней плохо сказывается на их владельцах.

Как говорится в предании о фараоне Нектанебе II, жрецы Онуриса из Севеннитского нома, недовольные действиями владыки Египта, преподнесли ему недобрый магический подарок – золотой браслет с красным и зеленым гранатами.

Хоть и считался Нектанеб знатоком магии, но тут не разглядел злого умысла. Неуловимая для человека вражда самоцветов привела к тому, что фараон озлобился на своих приближенных и на влиятельных людей страны. В мыслях он даже стал попрекать богов, и в первую очередь Онуриса, за недостаточное внимание к своей персоне.

Когда, преданный всеми, фараон бежал в Эфиопию, то прихватил с собой, среди золотых изделий, и злосчастный браслет.

Лишь в изгнании некий маг подсказал Нектанебу, какую недобрую силу таят совмещенные красный и зеленый гранаты. Он не просто подсказал, но и помог прочитать в самоцветах мысли бога Онуриса. И решил беглый фараон использовать браслет против своего врага.

Магическое украшение, от имени одного эфиопского купца, было вручено персидскому царю Артаксерксу III. Зловещих результатов Нектанебу долго ждать не пришлось. В короткое время персидский владыка восстановил против себя самых верных ему вельмож и полководцев. На него было совершено несколько неудачных покушений.

А в 338 году до новой эры Артаксеркса III отравил его приближенный – хромой евнух Багой.

Римский алхимик

Неизвестно, как в Средние века попал в Вечный город золотой браслет с красным и зеленым гранатами. Но о его недоброй силе знали жители Рима, Неаполя, Вероны, Палермо.

Один римский алхимик, проживавший неподалеку от пирамиды Гая Цестия, приобрел злосчастный браслет и попытался прочитать в самоцветах мысли древнеегипетского бога Онуриса. Как он собирался это сделать – держал в секрете.

Несколько дней алхимик-чернокнижник покидал свою лабораторию лишь для того, чтобы в полнолуние совершить девять кругов вокруг пирамиды Цестия. Может быть, он находил какую-то связь между этой римской гробницей и египетскими богами.

Наконец алхимик объявил знакомым:

– Боги Египта помогли мне. Я сумел разглядеть в красном и зеленом гранатах знаки Онуриса.

– О чем говорят они? – поинтересовались знакомые. – Что предвещают?..

– Я смогу открыть эту тайну, лишь когда разрешат египетские боги… – уклончиво ответил алхимик.

Наверное, недобрыми были знаки из прошлого, поскольку владельца драгоценных камней с берегов Нила одолела меланхолия. А через какое-то время он решил назло древнеегипетскому богу сломать браслет и разъединить роковые самоцветы.

Но боги не любят дерзких упрямцев и изощренно наказывают их. Вскоре чернокнижник перессорился с друзьями и соседями и вызвал недовольство и злобу к себе многих жителей Рима.

Как это случалось нередко в Средние века, строптивого алхимика обвинили в колдовстве, в связях с нечистой силой и в поклонении языческим богам. Но не успели жители Вечного города учинить расправу, как тот сам покончил с собой.

После обыска его лаборатории обнаружилась пропажа самоцветов со знаком Онуриса. Куда подевались роковые непримиримые гранаты – осталось тайной.

Продолжение рокового пути

В 1798 году столицу Италии оккупировала французская армия. Светская власть главы католической церкви Пия VI была низложена, и папу римского депортировали в Париж.

Но спустя год русско-австрийские войска под командованием Александра Васильевича Суворова выбили французов с Апеннинского полуострова.

Рим недолго оставался свободным от наполеоновских полчищ. Русское войско вскоре было отозвано на родину. Бонапарт разгромил австрийцев, и Вечный город снова заняла французская армия.

С 1808 года в Италии стали организовываться тайные общества карбонариев. Главной их целью было освобождение страны от захватчиков. Они рассчитывали добиться этого с помощью заговоров и переворотов.

Там, где не всегда успешно действуют реальные силы, человек пытается призвать на помощь мистические.

Патриотка из Рима, имя которой карбонарии держали в тайне, предложила им необычную помощь. Она оказалась владелицей «Хранителей мыслей Онуриса».

Трудно поверить, что участники боевых организаций начала XIX века особенно верили в волшебные свойства самоцветов. Однако предание утверждает: карбонарии приняли предложение римлянки.

План ее был хоть и мистический, но весьма прост. Она заказала ювелиру изготовить золотую брошь в виде двуликого Януса. В его изображение были вставлены два непримиримых граната. Необычное ювелирное украшение предполагалось подарить императору Наполеону.

Каким-то образом это удалось совершить. Бонапарта удивило и порадовало подношение жительницы Рима. И хотя брошь с «Хранителями мыслей Онуриса» он никогда не носил, но всегда держал в походной шкатулке со своими дорогими реликвиями.

У политиков и ученых, конечно, своя точка зрения на причины военного и политического краха наполеоновской империи. Однако у любителей мистики – тоже имеется версия: «„Хранитель мыслей Онуриса“ повлиял на судьбу Бонапарта…»

Что ж, каждый волен отстаивать свои взгляды.

Вещи высланного на далекий остров Наполеона были тщательно описаны судебными исполнителями. Среди них не оказалось «Хранителей мыслей Онуриса». Значит, «непримиримые самоцветы» продолжают свой недобрый путь среди людей…

СОКРОВИЩА ДРЕВНИХ ПИРАТОВ

Верно, из дуба грудь

иль окована медной тройной броней

У того, кто первым дерзнул

Вверить морю суровому

Свой утлый челн из древесной коры…

Квинт Гораций Флакк, древнеримский поэт

Обида Нептуна

С возникновением морской торговли появилось и пиратство. Две с половиной тысячи лет назад оно уже широко практиковалось в Средиземном море.

Древнегреческий географ и историк Страбон в самом конце I века до новой эры писал: «Купцы настолько боялись пиратских судов тирренов и жестокости варваров в этом регионе, что сокращали количество своих торговых рейсов».

Во времена Страбона из-за пиратов почти прекратилась морская торговля Востока с Западом. Морские разбойники имели не только целые эскадры боевых кораблей и владели крепостями и городами, но даже создали свое государство в Киликии.

Теодор Моммзен отмечал, что в III веке до новой эры: «Римляне слишком долго и со слишком большим терпением выносили морские разбои, которые были в то время единственным промыслом, процветавшим у берегов Адриатического моря и от которых немало страдала также и торговля италийцев, что объясняется врожденным отвращением римлян к морским войнам и плохим состоянием их флота…

Тщетно пытались этоляне и ахейцы положить конец этим разбоям, собрав все корабли, какими могли располагать; они были разбиты в открытом море пиратами и их греческими союзниками; наконец флоту пиратов даже удалось завладеть богатым и важным островом Керкирой (Корфу)».

В своих исследованиях Ла Варанд отмечал: «Римляне никогда не были морской нацией. Но Рим наделил флот теми качествами, которые привели его к успеху на суше – методичностью и упорством. Риму флот требовался для проведения захватнической и колониальной политики, и он добился, когда понадобилось, такого же превосходства на море, как и на суше».

Жители Вечного города считали, что пиратство появилось после того, как бог Нептун обиделся на людей за невнимание к нему.

Бич Средиземного моря

Если древние римляне, как утверждают многие исследователи, не были морской нацией, то их предшественники – этруски прославились умением покорять водные просторы. Этот народ долгие годы господствовал по всему Тирренскому морю.

Этрусские рыбаки добывали в его водах тунца, сардину, угря, меч-рыбу. А купцы и мореходы достигали берегов Африки, Пиренейского полуострова и Балкан.

По свидетельству древнегреческих авторов, этрусские пираты отличались не только жестокостью и смелостью, но и знаниями морского дела и владением оружием.

В книге «Великий час океанов» Жорж Блон писал, что смысл слова «пират» означает «пытать счастья на море»… Этимология слова свидетельствует, насколько зыбкой была с самого начала граница между профессиями мореплавателя и пирата.

Далее Жорж Блон отмечал: «Пираты – любители и профессионалы – подстерегают свою жертву у морских путей. Если желанная добыча не кажется слишком сильной, ее берут на абордаж среди бела дня. Но коли судно имеет многочисленный экипаж и, паче чаяния, вооружено, они выслеживают его и ждут темноты, чтобы захватить врасплох на ночной стоянке.

Пиратство, в известной мере, способствует прогрессу судостроительства, поскольку пиратам нужны были самые быстроходные суда. Они нападали также на прибрежные города и селения, став некоторым образом родоначальниками „морских десантов“».

Видимо, справедливо древние римляне называли этих разбойников «бичом Средиземного моря».

«Повязанные с сокровищами»

Наверное, не найдется ни одной книги о пиратах, в которой бы не упоминались их клады.

«Морской разбойник без зарытых сокровищ все равно, что корабль без трюма», – примерно так звучала итальянская поговорка XVIII века.

А древние римляне называли пиратов людьми, «повязанными с сокровищами…»

И в самом деле, если морские разбойники захватывали ценную добычу, не будут же они постоянно таскать добро с собой!.. Во-первых, нельзя перегружать боевой корабль.

Ведь он должен быть маневренным, легким и быстрым и для нападения, и для ухода от погони.

Во-вторых, драгоценности всегда вызывали зависть и недобрые помыслы у менее удачливых коллег. Так что обладатель дорогих предметов мог «случайно» выпасть во время шторма за борт. А его золотишко – перейти в руки завистливых приятелей.

В-третьих, еще в эпоху Древнего Рима у пиратов существовало поверье: драгоценности, захваченные в море и окропленные кровью предыдущих владельцев, несколько лет должны пролежать в земле. Тогда, дескать, они «очистятся» и не принесут несчастье своим новым хозяевам.

Пираты – народ суеверный, так что, возможно, и это поверье сыграло большую роль в появлении в разные века, в разных уголках земного шара кладов морских разбойников.

Стремление к Венному городу

Рим, хоть и находится в нескольких километрах от побережья, всегда был связан с морем. Особенно в древние времена, когда корабли той эпохи свободно проходили от Тирренского моря, по реке Тибр, к причалам Вечного города.

«В Римском государстве полтора миллиона обитателей. Морская гавань Остия выходит на широкую площадь, по другую сторону которой стоит длинное здание, где размещаются купцы и портовые ремесленники: конопатчики и канатчики, торговцы деревом, скорняки, весовщики зерна, судовладельцы, чьи корабли совершают постоянные рейсы между Остией и заморскими странами.

Здесь можно встретить и египетских арматоров из Александрии, и галлов из Нарбонны и Арля, и сардов из Кальяри (Сардиния), и африканцев из Бизерты, Карфагена, будущих Сиди-Дауда и Сиди-Рекме – представлено все Средиземноморье, весь известный тогда мир, люди всех оттенков кожи, от белого до темно-коричневого. Они с утра до вечера толкутся в своих комнатушках, стучат на счетах, пишут, беседуют, отдают приказы. А сколько среди них римлян? Не скажем – всего один, но римлян действительно мало.

К причалам трех римских портов – Остии, Портуса, Эмпориума – пристают суда с винами, фруктами, овощами из Италии, с винами из Греции, с зерном из Африки и Египта, с испанским маслом, с шерстью, деревом и мясом из Галлии, с далматским и дакским золотом, с мавританской слоновой костью, с греческим и нумидийским мрамором, с арабским порфиром, с балтийским янтарем, с финикийским и сирийским стеклом и с драгоценными товарами из Азии – шелком, самоцветами, пряностями», – писал о морской торговле Древнего Рима Жорж Блон.

В Вечный город, под видом мирных купцов-мореходов, проникали и пираты из разных стран. «Рим все упрячет и приумножит», – говорили они. Сюда морские разбойники свозили награбленное золото, серебро, самоцветы. Нередко пираты отдавали свое богатство римским ростовщикам и получали долю от их сделок и махинаций.

Морские разбойники приобретали также в Вечном городе земельные участки, строили дома, в которых оборудовали тайники и прятали свои сокровища, поскольку полагали: чем больше город – тем лучше он защищен, тем надежней прятать в нем богатство.

Существует предание, что многие пираты покупали земельные участки чаще всего на Латеранском холме. Там, якобы, и до нашего времени сохранилось глубоко в земле немало древних кладов морских разбойников.

В Средние века и позднее жители Рима находили в подземельях Латеранского холма старинные украшения из золота и драгоценных камней.

Но поскольку это происходило вблизи самой первой в Риме легальной христианской церкви, поиски сокровищ были запрещены.

Да разве хоть какие-то запреты могут остановить кладоискателей?

Во время Второй мировой войны в Риме появились сомнительные карты, сработанные под старину. Неизвестный умелец обозначил на них места, где много веков назад на Латеранском холме находились дома пиратов.

Вслед за появлением подобных карт по городу был пущен слух, будто объявились счастливчики, отыскавшие сокровища древних морских разбойников.

Расправа с «кидалой»

А в наше время от римских любителей древних тайн можно услышать кровавую историю о некоем ростовщике Эмилие.

Жил он то ли во II, то ли в I веке до новой эры. Дом этого ростовщика находился примерно на том месте, где в XVII столетии был сооружен фонтан Четырех рек.

Как говорится в предании, пираты отдали Эмилию «для раскрутки» огромное количество золота и серебра. Ростовщик оказался отменным жуликом и обманул доверчивых пиратов.

Через год он заявил им, что очень влиятельный римский патриций, кому он ссудил все деньги, покончил с собой. А имущество самоубийцы ушло, якобы, в государственную казну.

Пираты проверили сказанное Эмилием. Такой случай действительно произошел с названным римским аристократом. Ростовщику дали срок двенадцать месяцев, чтобы поправить свои финансовые дела и выплатить обещанные проценты.

Видимо, Эмилий снова решил «кинуть» морских разбойников: не обратится же эта публика в Римский суд!..

Еще год ростовщик процветал, наполняя тайники подвала своего дома золотом. Когда пираты опять вернулись в Вечный город, Эмилий велел слугам не впускать их к себе:

– Хозяин болен, занят, у него важные переговоры… – такие отказы выслушивали незваные гости на протяжении нескольких дней.

Тут уж морская братва не на шутку обиделась и решила достойно наказать обманщика.

Они силой ворвались к нему. Всех домочадцев Эмилия пираты заперли в подвале его дома, а с самого хозяина срезали несколько полосок кожи и посадили в бочку с соляным раствором. Чтобы крики не привлекали соседей, в рот ему заткнули кляп, пропитанный кипящим оливковым маслом с черным ливийским перцем.

Может, Эмилий и указал бы пиратам, где в подземных тайниках спрятано золото, но не успел. Неимоверная боль быстро доконала его. А разбойникам надо было поскорее убираться из Рима. Ведь в Вечном городе они находились нелегально.

Искать золото ростовщика пираты не стали, зато увели с собой его домочадцев. Конечно же, для продажи в рабство.

Правда, непонятно, как им удалось вывезти родственников и слуг Эмилия из города – со стражей и многочисленными толпами людей у его ворот. Видимо, и у древних разбойников были свои способы улаживать проблемы с представителями власти.

«На выкуп из пиратского плена»

В предисловии к книге «История морских разбойников Средиземного моря и Океании» К. Вельсберг отмечал бедствия Рима, связанные с пиратами: «Скоро им показалось недостаточным разъезжать по морю, и когда страх их имени, предвестник ужасных бедствий, превратил море в пустыню, тогда они, объявив древнему миру беспощадную войну, рассыпали по берегам армии, разграбили 400 городов и местечек в Греции и Италии и явились омывать свои окровавленные паруса в Тибр, перед лицом самого Рима.

Становясь, вследствие безнаказанности, с каждым дней дерзостнее, они, наконец, вызывают на бой владычицу мира и между тем, как в Капитолии накопляются богатства завоеванных провинций, недосягаемый враг бороздит, подобно грому, поля народа-царя.

Если в каком-нибудь городе находится святыня, обогащенная приношениями, пираты опустошают ее под предлогом, что боги не нуждаются в блеске золота.

Если гордые патриции выезжают из Рима со всем блеском богатства и знатности, то для того, чтобы протянуть руки к цепям рабства, поле покрывается засадами, и хитрость идет на подмогу насилию.

Если в летних дворцах, которых основания омывают голубые волны итальянских заливов, находится женщина консульской породы или какая-нибудь смуглая молодая девушка, жемчужина любви для азиатских гинекеев, хотя бы она происходит от тех триумфаторов, которых слава прогремела по вселенной, хищники наперед знают цену знатности и красоты ее.

Благородная матрона – залог для дней будущих неудач; девица, выставленная нагая на рынках Востока, продается на вес золота, стыдливость ее оценивается подобно прелестям, и боспорские сатрапы готовы отдать провинцию за каждую слезу ее.

Если какая-нибудь галера, украшенная римской волчицей, истощив все средства защиты, вступает в переговоры, тогда пираты разделяют экипаж на две части. Тех, которые просят о пощаде, приковывают к скамье гребцов. Те, которые, гордясь титулом римского гражданина, грозят победителям местью своего отечества, тотчас становятся целью зверской насмешки.

Пираты, как будто сожалея о своей дерзости, падают ниц перед ними. „О, конечно, – восклицают они, – ступайте, вы свободны, и мы будем слишком счастливы, если вы простите нашу непочтительность!“

Потом отводят их на борт корабля и сталкивают в пучину…»

Много веков в Риме существовала печальная традиция: состоятельные жители Вечного города, отправляясь в морское путешествие, на всякий случай откладывали дома значительную сумму денег и драгоценностей на выкуп себя из возможного пиратского плена.

Случай с Цезарем

Захвата морскими разбойниками не избежал даже будущий диктатор Рима, блистательный полководец, писатель и оратор Гай Юлий Цезарь.

«Род моей тетки восходит по матери к царям, а по отцу же – к бессмертным богам, ибо от Анка Марция происходят Марции – Рексы, имя которых носила ее мать, а от богини Венеры – род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья» – так заявил в своей речи Гай Юлий Цезарь, когда умерла его тетка Юлия.

По стародавнему римскому обычаю, как первенец в семье, он получил имя своего отца. Имя Цезарь возникло из прозвища, которое получил представитель рода Юлиев во время II Пунической войны. В сражении с карфагенянами он сумел убить боевого слона. Этих грозных исполинов жители Карфагена называли «цезарями».

В 78 году, после бегства из Рима от гнева Суллы и вынужденной эмиграции, будущий диктатор Древнего Рима возвращался на родину.

Корабль, на котором плыл Юлий Цезарь, нарвался на пиратскую засаду в районе острова Фармакуза.

Высадившись на палубу, морские разбойники приступили к привычному делу. Каждому пассажиру показывали на пальцах, сколько он должен заплатить, чтобы остаться свободным. Несговорчивых связывали и бросали за борт.

Наконец очередь дошла до Юлия Цезаря.

Пираты смекнули, что с молодого человека, одетого в роскошную тогу и окруженного своими рабами, можно получить богатый выкуп. Но они еще не знали твердого, строптивого характера будущего правителя Римской империи.

Когда пираты окружили его, Юлий Цезарь невозмутимо читал стихи, глядя в морские просторы.

Лишь после того, как главарь хлопнул молодого человека по плечу и пригрозил кинжалом, заносчивый римский аристократ соизволил отвести взгляд от моря и возмущенно закричал:

– Как смеешь, подлое отребье, касаться меня?!.. Прочь отсюда!.. – и снова принялся читать стихи.

Изумленный такой реакцией, главарь разбойников отступил на несколько шагов. То же самое сделали вооруженные до зубов его люди.

Капитан корабля тихонько пояснил предводителю пиратов:

– Не убивайте его… Этот дерзкий молодой римлянин – очень влиятельный и богатый человек. У него мно го друзей и родственников…

– Тогда возьмем за него выкуп десять талантов!.. – радостно воскликнул один из разбойников.

Главарь ухмыльнулся и покачал головой:

– Нет!.. Этого наглого, самодовольного римлянина стоит достойно проучить!.. Двадцать талантов!..

Капитан корабля удивился. О такой большой сумме выкупа ему еще не приходилось слышать. Но спорить не стал и перевел слова предводителя пиратов Юлию Цезарю:

– Эти люди требуют за вашу свободу аж двадцать талантов!..

Молодой человек прервал чтение стихов, окинул презрительным взглядом разбойников и сказал капитану:

– Переведите этому грязному идиоту, что он взялся не за свое дело… Я стою пятьдесят талантов!.. Вскоре они получат за меня выкуп, но воспользоваться им не успеют… Через семьдесят дней я их повешу!..

Выслушав перевод капитана, пираты – кто вытаращил от удивления глаза, кто принялся хохотать, а кто предложил немедленно утопить заносчивого римлянина.

Но – пятьдесят талантов!.. За эти деньги можно построить пару боевых кораблей, достойно снарядить целый флот или беззаботно жить и кутить целый год всей пиратской команде!..

«Обещал – выполнил!..»

Юлий Цезарь пробыл в плену тридцать восемь дней, пока его доверенные люди собирали деньги на выкуп. А он тем временем сочинял стихи, соревновался с пиратами в беге, бросании камней, в борьбе, в стрельбе из лука.

Юлий Цезарь даже пировал с ними, но при этом заявлял:

– Вот прошел еще один день – значит, до того, как я вас повешу, осталось…

Пиратов слова необычного пленника лишь забавляли. А по тому, как он твердо держался, верили, что выкуп за наглого молодого римлянина придет.

И в этом они не обманулись…

После своего освобождения Юлий Цезарь первым делом отправился в Милеет. Каким-то чудом ему удалось за несколько дней снарядить большую флотилию.

И в этом случае будущий диктатор сдержал слово. Он отыскал корабли пиратов, у которых находился в плену, и сразу вступил с ними в бой.

– День расплаты настал!.. Обещал – выполнил! – крикнул Юлий Цезарь, ворвавшись на разбойничье судно.

Разгромив пиратов, Цезарь не только вернул деньги за свой выкуп. На кораблях морских разбойников оказалось много награбленных ценностей. Их с лихвой хватило и на покрытие расходов на оснащение флота.

Как и обещал, он приказал оставшихся в живых пиратов повесить. Лишь одного, самого смышленого, взял с собой в Рим, чтобы тот неустанно пересказывал эту историю.

Вечный город приветствовал отвагу, дерзость, находчивость будущего диктатора страны.

Конец терпению Рима

Победа Юлия Цезаря над отрядом морских разбойников не принесла особого вреда средиземноморскому пиратству. По-прежнему и на море и на суше было неспокойно.

Рим тратил огромные деньги, чтобы обезопасить не только свои торговые корабли, но и прибрежные селения, города, крепости.

Как отмечал Теодор Моммзен: «… несмотря на это, корсары появлялись и разграбляли провинции так же регулярно… дерзкие преступники не уважали уже теперь и священную почву самой Италии.

Из Кротона увезли сокровища храма Лакинской Геры; они высаживались в Брундизии, Мизене, Кайете, в этрусских портах и даже в самой Остии; уводили в плен виднейших римских офицеров, как, например, командующего флотом при киликийской армии и двух преторов со всей их свитой, с устрашающими топорами и прутьями и всеми знаками их достоинства; они похитили из виллы под Мизеном родную сестру римского адмирала Антония, посланного для искоренения пиратства…»

Наглость пиратов дошла до того, что они за несколько часов уничтожили в остийской гавани римский военный флот, который был снаряжен против них. А гавань эта находится всего лишь на расстоянии однодневного пешего перехода от столицы.

Как писал Моммзен: «Ни латинский крестьянин, ни путник на Аппиевой дороге, ни знатный приезжий, лечившийся водами в Байях, тогдашнем „золотом рае“; ни на минуты не были отныне спокойны за свою жизнь и имущество; вся торговля и перевозки остановились; страшная дороговизна господствовала в Италии, особенно в столице…»

В 67 году до новой эры консул Помпеи Гней получил от римского Сената чрезвычайные полномочия для борьбы с пиратством.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения Вечного города, стал захват морскими разбойниками флотилии, груженной хлебом. В Риме начался голод. И патриции, и плебеи требовали немедленной расправы над пиратами.

Победоносный поход и возвращение без триумфа

Уже прославленный, особенно после подавления восстания Спартака, полководец Помпеи Гней получил под свое командование четырнадцать опытных в военном деле сенаторов, пятнадцать тысяч воинов и пятьсот кораблей.

Невиданная по тем временам армада направилась в Азию. Она стала своеобразным тралом для пиратского флота. Мимо не могло проскочить ни одно судно.

Помпеи и его соратники совершили самую величайшую победу на море античных времен. За три месяца «похода-мщения» римляне уничтожили около 1300 пиратских кораблей и захватили 400.

Более 10 000 морских разбойников погибло в сражениях, в три раза больше их попало в плен. Сдавшимся без боя Помпеи разрешил поступать на службу в римский флот. Остальные были казнены с особой жестокостью.

Все поселения пиратов на побережье Малой Азии Помпеи приказал сжечь. Римляне захватили также несметные сокровища, награбленные разбойниками во многих средиземноморских странах.

После этого «похода возмездия» Рим стал на многие годы властителем Средиземного и Черного морей. Победа над пиратами позволила этому государству усовершенствовать и модернизировать флот.

В книге Жоржа Блона «Великий час океанов» есть описание кораблей, участвовавших в «походе возмездия». Они «…были взяты из разных мест и немного различались по форме, но все имели характерные черты галеры: удлиненная форма, таран, вспомогательные паруса, многочисленные гребцы на двух или нескольких уровнях. Основные суда, которые строились по заказу Рима, были триремы…

…палуба триремы оборудована абордажным мостиком, чисто римским изобретением. Его опускали на палубу вражеского судна, и пехота – тогдашние „морские пехотинцы“ – устремлялась на приступ.

Перед мачтой триремы располагалась башня, с которой атакующие бросали тяжелые камни и лили горящую смолу. Римляне использовали также либурны с одним рядом гребцов и биремы – с двумя рядами».

Забытые клады

У путешественника, этнографа, поэта Николая Гумилева есть стихотворение «Помпеи у пиратов»:

От кормы, изукрашенной красным, Дорогие плывут ароматы В трюм, где скрылись в волненье опасном С угрожающим видом пираты. … С затаенной злобой боязни Говорят, то храбрясь, то бледнея, И вполголоса требуют казни, Головы молодого Помпея. … Сколько дней они служат рабами, То покорно, то с гневом напрасным, И не смеют бродить под шатрами На корме, изукрашенной красным. … Слышен зов. Это голос Помпея, Окруженного стаей голубок. Он кричит: «Эй, собаки, живее! Где вино? Высыхает мой кубок». … И оставив мечтанья о мести, Умолкают смущенно пираты И несут, раболепные, вместе И вино, и цветы, и гранаты…

Казалось бы, после блистательной победы Помпеи должен был стать настоящим триумфатором. Но Сенат опасался его влияния и не оценил по достоинству талант полководца и флотоводца. Сенаторы даже распустили по Риму слух, что Помпеи победил лишь благодаря мудрым советам своих подчиненных.

На многие годы пиратство на Средиземном море приутихло. Но лишь только Рим ослабел, снова морские разбойники принялись за свой кровавый промысел.

Все пиратские клады, спрятанные перед 67 годом до новой эры в римских тайниках, остались без хозяев. Конечно, жители Вечного города о них кое-что слышали, но где точно искать – не знали.

За многие века завладеть забытыми сокровищами пытались многие – не только жители Рима, но и приезжие из других стран. И в наше время появились сообщения, что в подземельях Латеранского холма спрятано более трех тонн золота. Правда, неизвестно, на чем обосновывался подсчет драгоценного металла в недрах итальянской столицы.

О неудачных поисках этих пиратских кладов сохранились многочисленные рассказы. Об удачных – не известно ничего.

«Займемся берегами»

Средиземноморское пиратство особенно расцвело после падения Рима в V веке. Не было больше сильного государства, которое могло эффективно бороться с ними.

Именно в те времена сложились традиции морских разбойников, сохранившиеся на много столетий. Такие, например, как высаживание провинившегося собрата на пустынный остров, без продовольствия, оружия, а иногда – совершенно голого.

В IX веке пираты нападали не только на богатые торговые суда. Их жертвами становились и лодки бедных рыбаков. От постоянных грабежей население прибрежных средиземноморских поселений нищало, и разбойникам доставалось все меньше добычи. Они почти перестали брать заложников, потому что знали: выкупа не будет. Если и захватывали людей, то тут же продавали их в рабство.

Предводители пиратов выдвинули новую идею:

– Море перестало приносить нам достойную добычу – займемся берегами!.. Богачи теперь прячут свои сокровища подальше от воды. Мы покажем им, что и суша нам подвластна. Мы отыщем их деньги и за высокими стенами замков!..

На Средиземноморье началось объединение разрозненных разбойничьих кораблей в крупные боевые флотилии.

Не довольствуясь грабежами лишь прибрежных селений, городов и крепостей, пираты совершали налеты в глубь материков.

В 846 году они сумели на несколько дней захватить Рим. Грабители опустошали не только богатые светские дома, но и церкви. Не пощадили даже собор Святого Петра.

Когда священники пытались остановить бесчинства, пираты кричали в ответ:

– Богу не нужно золото!.. Зачем такая тяжесть в небесах?.. Что он будет с ним делать?.. А нам, на земле, оно еще послужит!..

Нашелся среди морских разбойников один «знаток», утверждавший, что предки его были киликийскими пиратами. От них, якобы, получил он в наследство записи с указанием мест, где в Вечном городе более восьми веков назад морские разбойники прятали клады.

Вначале ему поверили. «Знаток» повел своих товарищей на площадь дела Минерва, к церкви Санта Мария.

Она была возведена в VIII веке рядом с руинами храма в честь древнеримской богини Минервы.

Именно здесь, под церковью Санта Мария и остатками античного храма, по мнению «знатока», хранились старинные пиратские клады, состоящие из золотых изделий и драгоценных камней.

Десятки морских разбойников ринулись в подземелья на площади делла Минервы – копать и разрушать древние стены.

Сколько дней они занимались этим – неизвестно. Не отыскав долгожданных сокровищ, они вначале свою злость обрушили на церковь Санта Мария. Утащили оттуда все, что могли унести.

Потом решили достойно наказать своего товарища – «знатока».

Пора было убираться из Рима, но по его вине этот отряд пиратов остался с очень скромной добычей. В то время, как их коллеги, орудовавшие в других кварталах Рима, покидали Вечный город богатейшими людьми.

Пираты-неудачники приняли, на их взгляд, остроумное решение. «Знатока» замуровали в подземелье с наказом: «Теперь у тебя уйма времени, так что ищи сокровища… А найдешь – подай нам весть. Какую?.. Сам сообрази. На то ты и знаток…».

И в наше время еще можно услышать предание, что замурованный пират IX века все же отыскал сокровища своих древних коллег. Вот только выбраться из замурованного подземелья до сих пор не может…

Сокровище Суллы

Рядом с Аппиевой дорогой расположены знаменитые римские катакомбы. Исследователи насчитали шесть уровней подземных тоннелей. В них открыли множество захоронений.

Одно время считалось, что эти захоронения принадлежали только христианам II–IV веков. В справочной литературе отмечалось, что одним из древнейших погребений является гробница Флавии Домициллы, супруги консула.

Но дальнейшие находки показали, что в римских катакомбах покоятся люди, жившие две и даже три тысячи лет назад.

В этих древних подземных лабиринтах не находили богатых кладов. По крайней мере, так заявлялось в итальянской прессе в восьмидесятых годах прошлого века.

Однако народная молва утверждает другое. В V веке римские катакомбы разграбили вандалы и готы. Понятно, что ринулись они в подземелья не для осквернения покойников. У завоевателей Рима была информация о несметных сокровищах, спрятанных в катакомбах.

Согласно преданиям, отряд готов несколько дней блуждал в римских подземельях. Совершалось это не наобум. Готам якобы удалось раздобыть какую-то древнюю схему рукотворных пещер вблизи Аппиевой дороги.

Каким-то образом они открыли седьмой уровень римских подземелий и там нашли сокровища диктатора Суллы. Согласно преданиям, в тревожные для него дни он приказал слугам спрятать шесть возов золота, добытого на Пиренейском полуострове.

Слуги, которые выполнили эту работу, по приказу диктатора, все до единого были зарезаны в первую же ночь после захоронения сокровищ.

О местонахождении пиренейского золота знал только сам Сулла. Смерть не дала ему возможности воспользоваться своими богатствами. За несколько лет до кончины он сложил с себя полномочия диктатора, переехал жить в поместье, где много читал, писал и изредка выезжал на охоту. Умер Сулла в 78 году до н. э. вдали от Рима.

Отряд готов, нашедший сокровища римского диктатора, не смог подняться на поверхность. Обезумевшие от найденного золота кладоискатели перерезали друг друга.

В 846 году, когда пираты на некоторое время захватили Рим, жители города снова заговорили о сокровищах Суллы, спрятанных в катакомбах.

Кто-то подсказал морским разбойникам о примерном месте их нахождения. Несколько пиратов отправились на поиски. Согласно преданию, золото Суллы им удалось отыскать. Но они решили не выходить из подземелья, пока не покинут город их подельники.

А когда армия пиратов ушла из Рима, удачливые кладоискатели стали поднимать на поверхность несметные запасы драгоценного металла. Однако, на их беду, там уже караулили другие разбойники. Началась резня. Ни с той, ни с другой стороны, никто не остался в живых.

И опять основная часть сокровища древнего диктатора затаилась в подземелье…

Пропавшие драгоценности и реликвии

В 221 году до новой эры молодой, талантливый полководец Ганнибал стал командующим карфагенской армии.

Известный древнеримский историк Тит Ливии писал о нем: «Насколько он был смел, бросаясь навстречу опасности, настолько же он был осторожен и осмотрителен во время самой опасности.

Не было такого труда, при котором он уставал бы телом и падал духом. И зной и мороз он переносил с равным терпением… он не пользовался мягкой постелью – часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал среди воинов… Одеждой он ничуть не отличался от ровесников…

Как в коннице, так и в пехоте, он далеко оставлял за собою всех остальных: первым устремлялся в бой и последним покидал поле сражения».

В 218 году до новой эры карфагенские войска под командованием Ганнибала совершили знаменитый переход через Альпы и оказались на Апеннинском полуострове. Извечные враги римляне и карфагеняне приготовились к грандиозному сражению, которое должно было определить, какое государство станет главенствовать в античном мире.

До перехода через Альпы в армии Ганнибала находилось 40 тысяч человек (по другим данным – 50 тысяч пехоты и 9 тысяч конницы) и 37 боевых слонов. А когда его войска преодолели горные преграды, в живых осталось 26 тысяч воинов (по другим данным – 29 тысяч) и лишь 11 слонов.

Но карфагенского полководца это не останавливало. В июне 217 года до новой эры Ганнибал почти полностью уничтожил римскую армию в сражении у Тразименского озера. Тысячи римлян утонули в водах этого озера. Погиб их командующий – прославленный консул Гай Фламиний.

Путь в Вечный город был открыт. В Риме началась паника. Одни жители бежали из столицы, другие спешно укрепляли город, разрушали мосты через Тибр, заготавливали продовольствие и военное снаряжение. Но Ганнибал не продолжил наступление, а попытался объединить подчиненные Риму племена. На сторону карфагенян перешло большинство народов северных Апеннин.

Рим ожидал со дня на день появления неприятельской армии. Его жители понимали, что, если Ганнибал захватит Вечный город, начнется невиданная резня и разграбление.

Часть золота и драгоценных изделий, находившихся в храмах, римляне решили спрятать в древних пещерах. Находились они примерно в том месте, где в XVI веке был построен знаменитый палаццо Фарнезе. Есть предположение, что вход в пещеры начинался со стороны реки Тибр, где сегодня расположены лоджии дворца Фарнезе.

Перед нашествием армии Ганнибала несколько десятков человек, нагруженные драгоценностями, отправились в подземелье, чтобы спрятать сокровища. Назад никто не вернулся. Считается, что все они погибли в результате подземного оползня.

Ганнибал не стал захватывать Вечный город, а повернул войска на юг Апеннинского полуострова. Там он надеялся поднять восстание местных племен, недовольных Римом.

Почти пятнадцать лет провел прославленный полководец со своим войском в Италии. Рим не сдавался, набирал и обучал новых воинов. А Ганнибалу неоткуда было брать пополнение. Правители Карфагена, опасаясь роста авторитета знаменитого полководца, практически не оказывали ему помощи.

В войне наступил перелом. Под натиском превосходящих сил противника армия Ганнибала покинула Италию.

Для него начались годы скитаний и поражений. Ему пришлось бежать в Армению, потом – на Крит. В Вифинии Ганнибал скрывался около пяти лет. Об этом узнал римский полководец Тит Фламинин и потребовал от царя Вифинии выдать скитальца. Ганнибал не пожелал оказаться пленником ненавистных ему римлян и принял яд. Умер он в 182 году до н. э.

О смерти знаменитого карфагенского полководца Плутарх писал, что, когда это известие дошло до римского сената, «…многим из сенаторов поступок Тита показался отвратительным, бессмысленным и жестоким, он убил Ганнибала… убил без всякой необходимости, лишь из тщеславного желания, чтобы его имя было связано с гибелью карфагенского вождя».

Римские сенаторы, видимо, хотели проявить великодушие к поверженному врагу, но из-за действий Тита Фламинина – не успели.

Как только войско Ганнибала покинуло Апеннины и опасность перестала угрожать Вечному городу, римляне сделали несколько попыток отыскать сокровища и реликвии, погребенные подземным оползнем. Однако найти драгоценности не удалось.

СЕРЕБРЯНЫЙ ЛАРЕЦ

Бывают заблуждения, имеющие видимость истин.

Сенека Ауций Аней (младший), древнеримский поэт и философ

«Все дороги ведут в Рим»

Приятели познакомили меня с Риккардо Галлоне в старейшем римском кафе «Антико кафе Греко».

Это знаменитое заведение на улице Кондотти было открыто одним греческим торговцем. При входе, на стене, красуется мемориальная доска: «Старинное кафе Греко, основано в 1760 году. Взято под охрану государства как ценный памятник страны».

Русский литератор и ученый Павел Павлович Муратов, побывал здесь в середине XIX века. «Этот дом на улице, называющейся теперь via Sistina, и это кафе Греко на оживленной via Condotti, где так часто бывал Гоголь, являются ныне местами священных воспоминаний для всякого русского пилигрима Италии.

Гоголь открыл в русской душе новое чувство – ее родство с Римом. После него Италия не должна быть чужбиной для нас», – вспоминал Муратов.

Едва мы переступили порог, как римские знакомые обрушили на меня поток имен известных посетителей «Антико кафе Греко»: Гете, Стендаль, Андерсен, Байрон, Шелли, Вагнер, Бодлер, Бизе, Мицкевич, Гуно, Россини, Лист, Гарибальди, Софи Лорен, Феллини… Конечно, назвали и имена моих соотечественников. Здесь бывали император Павел Первый, писатели Николай Гоголь, Максим Горький, Иван Бунин…

Стены кафе увешаны портретами знаменитых посетителей. Есть и портрет Гоголя, а под стеклом хранятся строки из его письма: «О России я могу писать только в Риме, только там она предстает мне вся во всей своей громаде…»

В общем, история, интерьер, стены, увешанные фотографиями знаменитостей, «Антико кафе Греко», способствовали беседам о старине, выдающихся людях, о тайнах, связанных с ними.

С первого взгляда Риккардо показался мне скучающим, престарелым плейбоем. Пока он величаво шествовал к нашему столику, приятели успели шепнуть о нем кое-что любопытное: коренной римлянин, но уже более десяти лет, как переехал в Соединенные Штаты Америки; хорошо знает не то пять, не то шесть языков, в том числе и русский; занимается бизнесом, но не ясно, каким именно; историк, спортсмен, путешественник, археолог-любитель, помешан на всевозможных тайнах прошлого… А еще – ужасный говорун. В общем, стоящий парень!..

Нас познакомили, и не прошло и получаса, как я убедился в справедливости данной характеристики. Риккардо Галлоне говорил за пятерых. Правда, надо отдать ему должное: делал это великолепно и сразу на двух языках. Вначале произносил фразу по-итальянски и тут же переводил на русский.

Но даже если бы он вел свои монологи на каком-нибудь тарабарском языке, по его выразительным жестам и мимике мы все равно бы его поняли.

Пару минут Риккардо объяснял, как он скучает в Америке по родному Риму. Затем поинтересовался моими первыми впечатлениями о Вечном городе и чем я занимаюсь в Москве.

Мимоходом я упомянул, что начал работать над книгой о легендарных землях и островах Севера…

Прервав меня на полуслове, новый знакомый воздел руки вверх, потом хлопнул себя по коленям. Глаза его радостно зажглись.

– Вот уж воистину: «Все дороги ведут в Рим!..» Мимо Рима – никуда!.. – воскликнул он, будто совершил только что величайшее открытие.

И, заметив мой недоуменный взгляд, добавил:

– Ты попал сюда в самое подходящее время!.. Дело в том… – Риккардо вдруг понизил голос. – Я прилетел в Рим, чтобы выкупить у одного коллекционера подлинные записки Пифея об острове Туле.

– Но ведь труды Пифея исчезли еще в античные времена?.. – удивился я.

Риккардо снисходительно улыбнулся:

– Я тоже так думал… Записки путешественника уничтожили на его родине в Массалии, но Пифей сделал их в двух экземплярах, и один оказался здесь, в столице Италии. Не случайно многие древнеримские поэты, историки, философы, драматурги упоминали в своих трудах Туле. По-видимому, большинство из них были знакомы с записями Пифея.

Я хотел возразить, что это не доказательство существования рукописи путешественника, но промолчал.

На краю обитаемого мира

Действительно, многие древнеримские писатели обращались к теме таинственной Северной Земли.

На средневековых географических картах можно встретить надпись: «Эсто Туле». Так называли остров на Севере Атлантического океана.

Некоторые исследователи считают, что слово «Туле» означает «Несравненная страна». С санскрита оно переводится как «весы» и связывается с зодиакальным созвездием Весов.

В Древнем Риме вернувшиеся из далекого плавания удивляли своих сограждан рассказами о том, что попавший на сокровенный остров станет счастливейшим человеком, поскольку там благодатная земля, прекрасный теплый климат, несметные сокровища и радушные хозяева – мудрые представители какой-то древней цивилизации.

Поиск Туле начался, очевидно, более двух с половиной тысяч лет назад.

А со II века до новой эры эта загадочная земля заинтересовала римлян – как прагматичных политиков, так и романтичных поэтов и философов.

Одни толковали о ее несметных богатствах, другие – о мистических силах Туле. Римские оракулы даже убеждали: обиженные людьми боги уходят туда.

Есть предание о том, что во II или III веке новой эры несколько детей состоятельных жителей Рима бежали из дома. В Остии, ближайшем порту от Вечного города, они купили корабль и направились в Туле.

Торговцы, как нередко бывало, подсунули мальчишкам гнилое судно, и те едва не утонули в Тирренском море. Подростков удалось спасти и доставить в Рим. Видимо, чтобы как-то оправдаться перед родителями, горе-мореплаватели стали утверждать, будто бы достигли острова Туле. Но им, конечно, не поверили.

Путешественник и ученый IV века до н. э. Пифей рано постиг флотские премудрости и овладел знаниями астрономии, математики, географии. Наверное, с детства он слышал от бывалых мореходов рассказы о загадочном острове Туле. Родом он был из города Массалия, основанного на месте современного Марселя.

В античные времена, вначале для нужд эллинов, а затем – римлян, олово добывалось на британских островах, а янтарь, как и сегодня, – в основном, на Балтике.

Пифей, став опытным мореходом, не нажил богатства. Поэтому не мог снарядить экспедицию на поиски легендарной Туле. Возможно, он убедил состоятельных купцов поручить ему разведывание мало и вовсе неизвестных северных земель, которые по слухам имели залежи необходимых жителям Средиземноморья металлов.

Он добился своего. Экспедиция к Туле и другим северным островам стала реальностью.

Точно не известно, когда это произошло. Одни современные исследователи считают – в 325 году до н. э. Другие высказываются более осторожно и называют период между 350 и 320 годами до н. э.

Что же касается маршрута экспедиции Пифея, то и здесь не все ясно. По одной версии, путь его проходил вначале от Массалии до Гибралтарского пролива. Затем экспедиция двигалась вдоль западного побережья Пиренейского полуострова. Потом были остров Уэссан, мыс Финистерр, остров Уайт и, наконец, – загадочная Туле. Согласно другой версии, Пифей добирался до Ла-Манша по суше через Галлию.

Путешественник оказался на острове, которому, возможно, первым дал название Британия. За относительно короткий срок он собрал обширные сведения об Ирландском море и о некоторых из Гибридских и Оркнейских островов, впервые применил астрономические наблюдения в географических исследованиях. Пифей также доказал влияние Луны на морские отливы и приливы и что Полярная звезда строго не соответствует точке, через которую проходит земная ось в Северном полушарии.

Знаменитый поэт Децим Юний Ювенал, живший в I–II веках новой эры, писал в своих «Сатирах»:

В целом свете теперь Афины греков и наши, Красноречивая Галлия в стряпчие учит британцев, И толкуют уже о наемке ритора в Туле…

Правда, эти строки Ювенал писал с сарказмом. В его времена для римлян Туле являлась воплощением северных пределов Ойкумены. А за ней начиналось нечто неземное, о котором даже боги между собой не упоминали.

В отличие от Ювенала, Клавдиан не сочинял юмористические и сатирические стихи. Выходец из Александрии, в 395 году он переехал в Рим и за свои прославления императора Гонория получил доступ к закрытым историческим архивам.

Риккардо, изучив сохранившиеся труды Клавдиана, считал, что этот поэт был знаком с записками Пифея.

То же самое он говорил о великих Сенеке и Вергилии, которые, по его мнению, сделали крылатым выражение «Ultima Thule».

Среди знаменитостей Древнего Рима, читавших труд Пифея в подлиннике, Риккардо называл и Сервия, и Помпония Мела, и Плиния Старшего, и даже императоров Нерона, Домициана, Луция Септима Севера.

В общем, мой новый знакомый умел говорить много, красноречиво, используя имена, исторические события и даты. Но, увы, лишь не было в его речах веских доказательств сказанному.

Споры, версии, предположения

Экспедиционные записки Пифея не сохранились. Исчезли и другие его труды. До нашего времени дошли только немногочисленные фрагменты, пересказанные древними авторами.

Проходили столетия, а споры вокруг путешествия «мечтателя из Массалии» к острову Туле то утихали, то разгорались снова. О «несравненной стране» писали многие, ссылаясь на Пифея и на другие источники.

В VI веке н. э. византийский историк Прокопий Кесарийский писал: «Туле примерно в десять раз больше Британии и лежит севернее нее.

Земля в Туле не возделана, живет там тринадцать племен. Каждый год там совершается нечто чудесное, а именно: около времени летнего солнцестояния солнце не заходит в течение сорока дней подряд и все время видно над горизонтом. Через шесть месяцев после этого, около времени зимнего солнцестояния, солнце не показывается в течение сорока дней, и в стране тогда господствует длительная ночь. Первое появление солнца после долгой ночи для людей, живущих в Туле, – величайший праздник».

В середине I века до новой эры к размышлениям, где же на самом деле побывал Пифей, подключились и римские ученые. Возможно, это было вызвано активным освоением Древним Римом новых северных земель.

В 55 году до новой эры войска под командованием Юлия Цезаря вторглись в Британию. Его двенадцатитысячная армия высадилась на остров и заставила вождей местных племен признать над собой власть Рима.

Знаменитый римский оратор, философ, государственный деятель Марк Туллий Цицерон в те годы говорил о Юлии Цезаре: «Лишь узкую тропу в Галлии до его времени удерживали мы, отцы-сенаторы!

Прочими частями ее владели племена, либо враждебные нашей державе, либо крайне ненадежные.

Он добился полного успеха в решительных сражениях против сильнейших и многочисленных народов… на другие племена и армии он навел страх, подавил их, покорил, приучил их повиноваться державе римского народа…»

Юлий Цезарь понимал, что без точных географических знаний Британии покорить ее будет невозможно. Он приказал доставить ему из Рима все имеющиеся записи ученых и мореплавателей о плаваниях в северные моря. Особенно его интересовал труд Пифея и комментарии к нему ученых.

Разведчики Цезаря, встречаясь с представителями разных племен Британии, обязательно выспрашивали о легендарной Туле.

Стремился ли Юлий Цезарь добраться до загадочной земли или отправить на ее поиски корабли? Этого точно установить не удалось. Хотя известно: все, чем он интересовался, – старался того и достичь.

И в наше время еще не доказано, какие широты сумел покорить Пифей. Одни специалисты полагают, что он побывал в Исландии, приняв ее за легендарную Туле. Другие называют Шетландские острова. Знаменитый путешественник Фритьоф Нансен считал «несравненной страной» западные и северные участки Норвегии. Именно там, по его мнению, и побывал Пифей. Некоторые исследователи называли Туле южное и восточное побережье Гренландии.

Загадочные исчезновения

Второй раз с Риккардо Галлоне я встретился на следующий день. Он обещал сообщить о своих поисках и о том, что не успел рассказать вчера в «Антико кафе Греко».

Не было еще и девяти, когда Риккардо ввалился в мой гостиничный номер. Первым делом ранний визитер бегло осмотрел стены, картины, вазу, шторы на окнах. Потом повертел в руках телефонный аппарат и, наконец, удовлетворенный, плюхнулся в кресло.

– Неужели опасаешься «жучков»? – насмешливо спросил я. – Проблемы с итальянскими правоохранительными органами?..

Риккардо махнул рукой:

– Слава богу, с ними проблем нет. Но когда имеешь дело с антикварами, – они могут неожиданно появиться.

– Ты имеешь в виду человека, обещавшего представить записки Пифея? – предположил я.

– Не только записки… – Риккардо помолчал, словно взвешивая, стоит ли меня посвящать в сокровенную тайну.

Потом, видимо, решился и продолжил:

– Антиквар готов мне продать также серебряный ларец Пифея, в котором находятся записки о Туле, девятнадцать костяных идолов с этого острова и еще некий стержень с какими-то неизвестными письменами. Стержень, как и ларец, тоже сделан из серебра. Думаю, что надписи на нем сотворили обитатели Туле…

– Ты так уверовал в существование легендарного острова? – снова усмехнулся я.

Риккардо ответил по-прежнему с улыбкой:

– В книге Норберта Рулана есть строки: «Каждый из нас носит Туле в своем сердце. Туле это… поиск абсолюта. На небе или на земле это надежда на вечность…» Нет, конечно, я не верю на сто процентов в ее существование. Но ведь путешественник Пифей был на самом деле…

– Конечно, Пифей – реальная личность, – перебил я. – Но вот его серебряный ларец с костяными истуканами, да еще какой-то стержень с неведомыми письменами… Ты же лучше меня знаешь, какие в Риме есть ловкие мастера подделок древностей. Показывали мне и меч Юлия Цезаря, и ожерелье Клеопатры, и пояс Ганнибала, и кубок Рафаэля…

– Знаю, знаю, – нетерпеливо махнул рукой Риккардо. – Сам в молодости грешил этим. Кое-что из подобного набора изготавливал и сбывал легковерным туристам.

– И не попался?

– Обошлось, – весело и беспечно ответил Риккардо. – Будь уверен: деньги на ветер я не швыряю. Предметы, якобы, принадлежащие Пифею, будут тщательно исследованы, и не только мною.

– Когда у тебя встреча с антикваром? – поинтересовался я.

– Сегодня вечером…

– А можно и мне взглянуть на эти подозрительные раритеты?

Риккардо отрицательно покачал головой:

– Антиквар выдвинул условие: чтобы я был один. Сам понимаешь: предметы – из частной закрытой коллекции.

– Но ты ведь хотел привлечь экспертов?

– Я смогу пригласить специалистов, когда назову их имена торговцу, – пояснил Риккардо. – Обычно это бывает во время второй встречи. Ну, а если покупка состоится, то ты ее увидишь. Обещаю…

– А потом ты увезешь приобретение за океан и про дашь какому-нибудь не очень разборчивому миллиарде ру? – предположил я.

Риккардо засмеялся:

– Все возможно…

Он взглянул на часы:

– Нам пора – Великий Город ждет. Я покажу тебе Рим неоткрытых тайн…

После многочасовой экскурсии Риккардо завез меня в гостиницу, а сам отправился на встречу с антикваром.

Договорились, что на следующее утро он позвонит. Обещание не выполнил.

Лишь через два дня раздался его звонок. Вначале я не узнал голос Риккардо. Куда подевались веселость и задор?..

В голосе слышались тревога и подавленность:

– Звоню попрощаться… Сегодня улетаю…

– Почему так поспешно? – встревоженно спросил я.

– Срочные дела…

– Ну, а покупка состоялась?

– Нет-нет, изменились… обстоятельства, – глухо произнес Риккардо. – Возможно, до конца года я прилечу в Москву – там и расскажу… Обо всем…

А вскоре я узнал, что бесследно исчез один римский антиквар, замешанный в продаже раритетных подделок. Почему-то мне сразу вспомнился Риккардо. Не с этим ли торговцем он собирался встретиться?..

В Москве Риккардо так и не появился. А по его нью-йоркскому телефону мне ответили, что синьор Галлоне здесь больше не живет и куда переехал – неизвестно…

Сохранился ли труд Пифея до наших дней? На этот вопрос я не получил ответа: ни в Риме, ни в Москве…

ПОД ПОКРОВОМ ФАВНА И ФЛОРЫ

Фавн – в римской мифологии бог полей, лесов, пастбищ, животных… При шуме леса или во сне Фавн давал предсказания, сложенные сатурианским стихом…

Флора – в римской мифологии богиня цветения колосьев, цветов, садов… В праздник в честь Флоры флоралии на ее алтарь приносили цветущие колосья… Игры в честь Флоры сопровождались веселой разнузданностью, при участии простого народа и проституток.

Мифологический словарь

СТРАНСТВИЕ РОЗЫ

Перед воротами Эдема

Две розы пышно расцвели,

Но роза – страстности эмблема,

А страстность – детище земли.

Одна так нежно розовеет,

Как дева, милым смущена,

Другая, пурпурная рдеет,

Огнем любви обожжена.

А обе на Пороге Знанья…

Ужель Всевышний так судил

И тайну страстного сгоранья

К небесным тайнам приобщил?!..

Николай Гумилев

В долине реки Ганг

Не сумев покорить Индию, Александр Македонский прервал военный поход и вернулся в Вавилон. Однако он оставил греческие гарнизоны в Пенджабе и Синде.

Недолго продержались эллины в чужой стране. Индию охватило восстание под предводительством талантливого полководца Чандрагупты.

Согласно преданию, именно он приказывал своим соратникам перед боем колоть ладонь левой руки шипами роз. Так, по древнему поверью, воины избавлялись от страха и переставали ощущать боль.

Греческие гарнизоны в Пенджабе и Синде были уничтожены. А Чандрагупта, пополнив свою армию, захватил все царство Магадха и вскоре стал властителем многих стран, племен и народов древней Индии.

Жители больших и малых селений долины Ганга встречали его воинов и осыпали розовыми лепестками.

Наверное, именно в те триумфальные дни Чандрагупта сказал: «Мы прошли славный путь от кровавых уколов шипов до ласки лепестков божественных цветов».

Основатель новой династии Маурья Чандрагупта повелел высадить в своем дворце розы из всех покоренных им земель. Он считал, что его держава будет здравствовать, пока произрастают в садах эти цветы.

Внук Чандрагупты Ашок был достойным преемником своего деда. Он сумел объединить почти всю Индию в единое государство.

Каждое утро правителя начиналось с обхода розария. А приближенным Ашок не раз говорил: «Я вдыхаю чудесный аромат цветов, я ласкаю свой взор их таинственной красотой, я оставляю капли крови на шипах, а взамен получаю волшебную силу розы».

Мистики тех времен утверждали, что за несколько дней до смерти Ашока цветы во дворце стали вдруг засыхать. Этим они хотели предупредить властелина Индии о том, что враги подмешивают ему в напитки яд.

Но предостережение цветов никто не сумел вовремя понять.

После смерти Ашока великое государство Маурьев начало распадаться. В Индии разгорелись междоусобные войны, и знаменитый дворцовый розарий погиб.

Месть «царю царей»

Этот цветок особо почитался в Персии. Там было выведено множество сортов роз.

Иностранцам персы говорили: «У нас вы не встретите ни одного зажиточного дома, в котором не растут эти цветы. Вы не найдете в нашей стране поэта, не воспевавшего розы».

Персы не только любовались прекрасными цветами, но и использовали их для приготовления всевозможных лекарств, напитков и косметических средств. Предсказатели умели гадать по живым и засохшим розам и считали эти цветы хранителями тайн гармонии, красоты, земных и небесных сил. А постигшему их тайну станет подвластен весь растительный мир и откроются возможности выращивать фрукты и овощи в знойной пустыне и на голых камнях.

Провозгласив себя в 226 году «царем царей», Ардашир I пожелал раскрыть секрет розы. Он встречался с мудрецами, садовниками, чародеями, но никто из них не смог помочь властелину.

Однажды Ардашир отправился ночью в свой сад и с досадой обратился к самому роскошному розовому кусту: «Я покорил многие народы и познал немало тайн, мне подвластны воины и мудрецы, богатые купцы и умельцы-ремесленники. Так неужели я не совладаю с тобой и не разгадаю секреты розы?..»

Но ничего не услышал в ответ персидский владыка.

Разгневанный Ардашир выхватил саблю и закричал: «Проклятые, гордые цветы! Все преклоняются перед вашей красотой, а я поступлю по-другому!»

Но розы молчали.

И царь принялся отчаянно рубить куст за кустом.

Утром слуги обнаружили, что в саду не осталось ни одной живой розы, а царь лежит на земле без сознания. На его ладони виднелся кровавый след от укола шипа.

Лекари посчитали рану пустяковой. Но кто-то из мудрецов заявил: «Розы отомстили „царю царей“. Он убил их, они – его…»

Придворные не придали значения этим словам. А через несколько дней Ардашир I внезапно скончался.

Приближенные царя недоумевали: отчего наступила смерть? Но по городам и селениям Персии поползли слухи: «Розы отомстили… И красота умеет постоять за себя…»

Антоний и Клеопатра

После убийства Юлия Цезаря его ближайший сподвижник, известный политик и полководец Марк Антоний попытался взять всю власть в Риме. После поражения в битве при Мутине он был вынужден заключить соглашение с влиятельными политиками и полководцами Лепидом и Октавианом.

В 42 году до новой эры Антоний отправился на Ближний Восток и в Египет. По существу он стал единовластным правителем римских провинций в этих землях и вскоре сблизился с царицей Египта Клеопатрой, тем самым закрепив свои позиции в Северной Африке и в Малой Азии.

Как отмечал Теодор Моммзен: «Антоний замышлял основать великое азиатское царство, наподобие царства Александра.

Следуя примеру Красса, объявившего перед своим выступлением в поход, что он распространит римское владычество до Бактрии и Индии, Антоний назвал своего первого сына, рожденного ему египетской царицей, именем Александр…

Большую часть Киликии и Сирии вместе с Кипром Антоний соединил с египетским государством, которому он таким образом почти вернул те территории, которые входили в его состав при Птолемеях, а так как любовницу Цезаря царицу Клеопатру он сделал своей собственной любовницей, или, вернее, супругой, то незаконный сын Цезаря, Цезарион, уже ранее признанный ее соправителем в Египте, был объявлен наследником державы Птолемеев…».

Своих двоих сыновей от Клеопатры Антоний возвел в наследники Сирии и Армении.

Это случилось в 37 году до новой эры. Ожидая приезда Марка Антония, царица Клеопатра повелела свезти во дворец 30 повозок роз, срезанных в северных районах Египта.

Сотни рабынь обрывали цветочные лепестки и покрывали ими пол в зале, где готовился пир в честь знаменательного гостя.

Слой этого необычного ковра достигал примерно 35 сантиметров.

Хотя роза попала в Рим в III–II веках до новой эры, считается, что именно у Клеопатры консулы, императоры, патриции Древнего Рима переняли обычай усыпать пиршественные залы розовыми лепестками, принимать ванны и изготовлять косметические средства из этих цветов.

В те времена у римлян существовала традиция – на дружеские пирушки надевать венки из роз. Во время празднества лепестки цветов обрывали и кидали в вино. Такой напиток являлся своеобразным гарантом доверительности.

Однажды Марку Антонию донесли, что Клеопатра после незначительной ссоры с ним задумала его отравить. Царица узнала о доносе и решила доказать супругу свою верность.

Клеопатра приказала лекарю обрызгать несколько роз ядом. Из этих цветов она сделала венок и одела на себя.

Во время ужина Антоний, как бывало не раз, сорвал несколько лепестков из венка супруги и бросил в свою чашу с вином. Но едва он попытался сделать глоток, царица выхватила чашу и воскликнула:

– Ты мог умереть через несколько мгновений, если бы не моя любовь! В твоем вине яд, от которого нет спасенья…

Она приказала привести приговоренного к смерти раба. Его заставили выпить вино из чаши Марка. Осужденный сделал пару глотков и тут же упал замертво.

– Теперь я верю в твою искреннюю любовь, – произнес изумленный Антоний и немедленно повелел казнить того, кто оклеветал Клеопатру.

Триумф в Венном городе

Одни исследователи считают, что в Древний Рим роза попала благодаря египтянам, другие – что на Апеннинский полуостров ее завезли греки.

Римские воины, отправляясь в поход, во время торжественных проводов, вместо металлических шлемов, надевали венки, сплетенные из роз. Считалось, что уколы колючек вселяют в человека смелость и выносливость.

В книге «Цветы в легендах и преданиях» Н.Ф. Золотницкий писал: «Сципион Африканский разрешил солдатам 8-го легиона, первым ворвавшимся в неприятельский лагерь, в день их триумфального шествия в Риме, нести в руках букеты из роз и, в увековечение их выдающейся храбрости, выбить изображение розы на их щитах.

Точно так же и Сципион Младший дозволил солдатам первого взобравшегося на стены Карфагена легиона украсить венками из роз их щиты и убрать розами всю триумфальную колесницу.

…злоупотребление розой как украшением достигло крайних пределов. Так, например, тщеславный проконсул Веррес, обвинявшийся, как известно, Цицероном в продажности, передвигался по Риму не иначе, как на носилках, матрац и подушки которых постоянно набивались свежими лепестками роз, причем он и сам был весь обвит гирляндами из этих цветов».

Но триумф розы в Риме омрачался и недовольством народа. Прекрасный цветок овладел не только двориками и садами многих жителей Вечного города, но и захватил поля в его окрестностях, где выращивался хлеб.

Известный древнеримский поэт Марк Валерий Марциал в конце I века, то ли с иронией, то ли с тревогой, писал: «Египтяне, пришлите нам хлеба взамен наших роз…»

В его времена весь Рим был буквально пропитан ароматом этих цветов. Современники Марциала отмечали, что иногда приехавший в столицу человек терял с непривычки сознание от запаха роз.

И награда, и символ порока

«Не виновата роза…» – такую надпись на латинском языке можно увидеть на каменной плите среди руин Римского форума.

Наверное, никогда уже не узнать, кто автор этой надписи и какое он хотел снять обвинение с прекрасного цветка.

А почитателей и недоброжелателей в Древнем Риме у розы было немало. В I и во II веках до новой эры она служила символом верности, красоты, величия, таланта. Венком из этих цветов награждали за выдающиеся заслуги полководцев и политиков, поэтов и философов, артистов и лекарей.

В самом начале I столетия новой эры она стала олицетворять порок, безумную расточительность, гордыню. Скорее всего, в такой перемене были виноваты римские императоры и их приближенные.

Все оргии Нерона не обходились без роз. А иногда во время морских прогулок он приказывал покрывать водную гладь вокруг своего корабля цветами. Сохранилось свидетельство, что один из римских императоров повелел осыпать розовыми лепестками целое озеро.

В 39 году Гай Цезарь Калигула за какую-то провинность приговорил нескольких своих приближенных к смертной казни. Но вдруг выяснилось, что они вовсе не виноваты. Узнав об этом, взбалмошный диктатор воскликнул: «Справедливость справедливостью, но даже я не в силах отменять свои великие решения!..»

Калигула приказал лишь не подвергать невиновных мучительной смерти. Их связали, заперли в подвале и засыпали розовыми лепестками. На следующий день осужденных нашли мертвыми, но с блаженными улыбками.

«Сказано под розой»

В древности не только у римлян этот цветок был символом тайны.

Египтяне изображали сына богов Исиды и Осириса Гор-Па-Херда мальчиком, прижимающим указательный палец к губам. Общеизвестный знак молчания.

Древние греки называли это маленькое божество Гарпократом и считали покровителем хранящих секреты. Как бывало не раз, изваяния многих эллинских богов перекочевывали в Вечный город. В первых веках новой эры статуэтки мальчика с приложенным к губам пальцем нередко встречались в домах состоятельных римлян.

В те времена в империи процветало доносительство, и неосторожные, нелестные слова о диктаторах или их приближенных могли обернуться арестами и казнями.

Именно тогда было популярным высказывание, которое сегодня трактуют неверно: «In vino Veritas» – «В вине истина».

Римляне подразумевали не то, что алкоголь является истиной, а то, что пьяный может выболтать секрет.

В пиршественных залах патрициев, помимо статуэтки божка, олицетворяющего молчание, были изображения розы. Цветы рисовали на потолке, и они как бы напоминали пирующим не болтать лишнего.

Эта традиция породила еще одно известное латинское выражение: «Sub rosa dictum» – «Сказано под розой», что означало – «под секретом».

И многие заговорщики Древнего Рима, а затем и Византии, собираясь на свои тайные сходки, не раз повторяли как клятву знаменитую фразу: «Сказано под розой»…

Казненный цветком

В средневековом Риме была популярна легенда о «моховой розе», которая выросла на том месте, куда упали капли крови распятого Христа.

На мечах, кинжалах и топорах участников крестовых походов из числа жителей Вечного города нередко встречались выгравированные изображения розы.

Вернувшиеся в Европу крестоносцы стали создателями и членами различных тайных организаций. И снова, как в Древнем Риме, роза олицетворяла секрет, молчание, верность клятве.

Когда в 1648 году Вестфальский договор юридически закрепил распад Германии на отдельные княжества, император Священной Римской империи Фердинанд III сказал своим приближенным: «Великое государство рассыпалось, как лепестки увядшей розы. Но роза снова расцветет и возродится снова Германия!..»

Сторонники Фердинанда III создали тайный орден, цель которого – восстановление Священной Римской империи. Члены этой организации носили на груди мешочки с засохшей розой.

Предателей орден наказывал весьма изощренно. По заданию его предводителей римские алхимики изготовили сильнодействующий яд, компонентами которого был настой из лепестков и корней розы.

Приговоренному орденом к смерти за измену вручали этот цветок, шипы которого смазывались ядом.

«Сожми стебель – и мы увидим, виновен ты или нет», – приказывали палачи.

Предатель умирал мгновенно, и никто, кроме членов ордена, не мог понять, отчего он скончался.

Защитница и предсказательница

В XIV веке из Азии в Северную Африку и в Европу явилась «черная смерть». Так называли в те времена опаснейшее заболевание – чуму.

Она погубила примерно каждого четвертого европейца. Зараженный этой болезнью умирал, как правило, через двое-трое суток. В течение года только в одном Риме умерло около половины его жителей.

Люди пытались спастись от «черной смерти» магическими обрядами, колдовскими заговорами, амулетами, всевозможными снадобьями. Но все это мало помогало.

Жители Рима обратили внимание на то, что перед приходом эпидемии розы в садах меняли свой цвет или вовсе засыхали.

Конечно же, лекари той поры уловили некую мистическую связь между прекрасными цветами и нашествием «черной смерти».

«Если розы предупреждали народ о приближении эпидемии, значит, они смогут помочь бороться с ней», – решили медики и колдуны и стали изготавливать из роз лекарства.

Спасали эти снадобья от чумы или только дарили надежду? Нет достоверного ответа. Однако вера в чудодейственную силу розы утешала жителей Вечного города.

Подарок папы римского

Главы католической церкви издавна ценили розы. В книге «Цветы в легендах и преданиях» Н.Ф. Золотницкий описал традицию, появившуюся в Ватикане в Средние века.

Изготовленную лучшими ювелирами из золота и драгоценных камней розой папа римский отмечает выдающиеся добродетельные поступки.

«В день, именуемый „Dominica in fosa“ (резанное воскресенье), папа благословляет такую розу в присутствии полного собрания кардиналов в церкви Св. Петра, окуривает ее фимиамом, окропляет святой водой, обмакивает в миро и посылает ее обыкновенно тому царственному лицу, которое за истекший год оказалось наиболее достойным…

Что касается самой розы, то она крайне оригинальна. Стебель ее, сделанный из чистого золота, имеет длину почти четыре фута. Большой цветок составлен из отдельных лепестков, на которых выгравированы имя папы и различные добродетели того лица, которому роза назначается. Кроме того, на листьях блестят бесчисленные крошечные брильянтики, изображающие небесную росу…»

Золотницкий детально описал и церемонию вручения этого подарка папы римского: «Парадный придворный экипаж, украшенный гирляндой живых или искусственных белых роз, ожидает депутатов папы у вокзала.

Во дворе дворца знатных римских гостей той королевы, которой подносится роза, встречает барабанным боем выстроенный в парадных мундирах полк. Затем старший из папских послов несет розу в высоко поднятой руке до приемной залы, где кладет ее на подготовленный столик, покрытый белою шелковою скатертью.

…дворцовый епископ служит молебствие, на котором королева присутствует, сидя под белым балдахином. Затем все отправляются в тронную залу, и здесь ее величество садится в стоящее на возвышении кресло. Рядом с ней занимает место старший посол, младший же, стоя перед ней, читает громко послание папы. При этом он три раза медленно взмахивает золотою веткою и, наконец, вручает ее прелату.

Тот прикасается розой к сердцу королевы и произносит следующие слова: „Вот таинственная роза – дар святейшего отца“.

Королева целует золотой цветок и отвечает: „Благодарю Господа“. Вслед за тем король или королева жалуют послам высший орден своего государства».

Такую розу в 1160 году получил от папы римского Александра III король Франции Людовик VII. Этот монарх был одним из предводителей II Крестового похода. Понтифик Урбан подарил золотую розу королеве Иоанне Сицилийской.

Получали такой дар из Ватикана и такие известные исторические личности, как германский император Генрих III, императрица Евгения, мексиканская императрица Шарлотта и испанская королева Изабелла.

«Небесная и венная…»

И в далеком прошлом, и в наше время ворожеи, знахари, маги использовали эти цветы в своих мистических действиях.

В средневековом Риме жили колдуны, умевшие составлять букеты, которые, в зависимости от количества роз, от сочетания их окраски, влияли на судьбу человека. Такой, полученный в дар, букет мог помочь в любви, предохранить от всевозможных бед, а мог свести с ума, притянуть несчастья и даже убить…

Неподалеку от площади Навона в Риме я попал в скромный частный дом. В его дворике цвели четыре куста розы. Рядом, на стене дома, была выбита цитата из Анакреона:

Роза – радость Афродиты, Роза – муз цветок любимый.

Хозяин дома, синьор Альберто, заметив, как я рассматриваю его цветы, задумчиво произнес:

– У нас говорят: Рим любит розы, и они отвечают ему тем же…

Мне вспомнились строки Николая Васильевича Гоголя о цветах и деревьях Вечного города: «Опять то же небо, то все серебряное, одетое в какое-то атласное сверкание, то синее, как любит оно показываться сквозь арки Колисея; опять те же кипарисы, эти зеленые обелиски, верхушки куполовидных сосен, которые кажутся иногда плавающими в воздухе, та же ясная даль, тот же вечный купол, так величественно круглящийся в воздухе…

Где вы встретите эту божественную, эту райскую пустыню посреди города? Какая весна! Боже, какая весна!

Но вы знаете, что такое молодая, свежая весна среди дряхлых развалин, зацветших плющом и дикими цветами. Как хороши теперь синие клочки неба промеж деревьев, едва покрывшихся свежей, почти желтой зеленью, и даже темные, как воронье крыло, кипарисы…

Удивительная весна! Гляжу – не нагляжусь. Розы усыпали теперь весь Рим…»

В Древнем Риме существовало предание о том, что розы покорят всю планету и тогда откроют людям тайну красоты и мировой гармонии. Но счастливым человечество станет, лишь когда вместе с солнцем над землей взойдет «небесная вечная роза». «И уйдут в прошлое войны, болезни и страдания…».

Что ж, сегодня розы действительно освоили почти всю планету, и нет страны, где их не выращивают. Даже в северных землях устраивают теплицы для прекрасных странниц. Вот только «небесная вечная роза» все медлит и медлит с явлением над нашей планетой.

«ИДУЩИЕ НА СМЕРТЬ»

Ликует буйный Рим… торжественно гремит

Рукоплесканьями широкая арена:

А он – пронзенный в грудь —

безмолвно он лежит,

Во прахе и крови скользят его колена…

Михаил Лермонтов

Мы пленные звери, Голосим, как умеем. Глухо заперты двери, Мы открыть их не смеем…

Федор Соллогуб

Школа мужества

Знаменитый оратор и государственный деятель Древнего Рима Марк Туллий Цицерон о кровавых гладиаторских боях говорил: «Людям полезно видеть, что рабы могут мужественно сражаться. Если даже простой раб может проявлять мужество, то каким же должны быть римляне?

Кроме того, игры приучают воинственный народ к виду убийства и готовят его к войне».

Многие прогрессивные мыслители, ученые, поэты Древнего Рима разделяли столь негуманное мнение Цицерона.

Известный историк и писатель I–II веков нашей эры Корнелий Тацит Публий считал выступления гладиаторов «школой мужества и физической и духовной закалкой».

Кровавые сражения для развлечения публики проводились в Древнем Риме более 7 столетий. Вероятно, традиция проводить бои на арене возникла благодаря этрускам. У них гладиаторство произошло из погребального ритуала – приношения в жертву рабов умершему знатному человеку.

Считается, что первая публичная битва гладиаторов состоялась в 264 году до новой эры на Коровьем рынке Рима, во время поминок по знатному этруску Бруту Пере. В том сражении участвовало шесть гладиаторов.

В III веке до новой эры римляне верили, что кровавые бои успокаивают души умерших. Чем больше убитых – тем радостней им.

А спустя несколько столетий, император Каракалла по поводу гладиаторских боев заявил: «Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мертвых».

Ни спортивные и ипподромные состязания, ни театральные и поэтические выступления в Древнем Риме не могли сравниться с популярностью гладиаторских боев.

Примерно в 105 году до новой эры они стали официальными публичными зрелищами. Большинство праздников в Древнем Риме сопровождались сражениями гладиаторов между собой и с хищными зверями.

Их, как правило, организовывали магистраты. Но подобные кровавые зрелища могли устраивать и частные лица. Многие, благодаря организации сражений на арене, приобретали популярность и уважение граждан Рима.

Сами гладиаторы говорили: «Судьбу нашу решают боги, но оберегают – животные и цветы».

Бойцы – невольники изготавливали из определенных деревьев амулеты. Листья цветов брали с собой, выходя на арену. Изображениями разных животных украшали щиты, мечи, шлемы.

Убив одного или нескольких хищников, гладиаторы после сражения обращались к их духам и просили прощения.

Официально бои на потеху публике были запрещены в 405 году. Случилось это после того, как один монах бросился на арену разнимать бойцов в разгар сражения. Публике не понравился такой порыв христианина, и его безжалостно забили камнями.

Христианская церковь давно уже выступала против кровавых зрелищ, и император Флавий Гонорий, наконец, вынужден был запретить бои гладиаторов между собой. Но сражения людей со зверями для развлечения зрителей продолжались еще долгие годы.

Разные судьбы цирковых бойцов

Во II веке нашей эры тренер гладиаторской школы говорил своим подопечным: «Помните: жизнь сложна, смерть легка. Я научу вас не только красиво сражаться и умирать, но и не бояться и любить смерть…»

У гладиаторов были свои специализации. Так называемые «велиты» обучались бросать дротики на большие расстояния. Как правило, с них начиналось сражения на аренах Рима.

«Ретиарии» применяли в бою трезубцы и особые металлические сетки. В тяжелых доспехах обычно дрались «галлы», «самниты», «фракийцы».

«Бестиарии» обучались сражаться со львами, леопардами, медведями, буйволами, носорогами, кабанами и даже со слонами. Для них считалось важным не быстро убить зверя, а чтобы публика насладилась долгой агонией животного или смертельно раненного гладиатора.

«Эсседарии» сражались на тяжелых боевых колесницах. «Андабаты» имели на вооружении лишь два длинных кинжала. Им надевали шлемы, которые закрывали «андабатам» глаза. Эти гладиаторы дрались почти вслепую, нанося удары кинжалами наугад.

Чтобы «андабаты» сражались активней и яростней, служители цирка покалывали их сзади дротиками или жгли металлическими раскаленными прутами. Но почти ничего не видящие бойцы не смели отвечать на подобное «подбадривание». Это особенно потешало публику.

Кандидатов в гладиаторы отбирали среди военнопленных разных племен и народов. Так оказался на арене Рима знаменитый впоследствии вождь восставших рабов – Спартак. Будущих бойцов-невольников выискивали также и в тюрьмах.

Нередко гладиаторами становились по приговору суда преступники – граждане Римской империи. А бывали случаи, когда в эту опасную профессию шли свободные римляне, спасаясь от нищеты и в надежде разбогатеть.

Удачливые мастера своего дела, гладиаторы иногда обретали не только славу среди публики, но и ценные подарки, и денежные вознаграждения. Лучшие из бойцов получали от ставок в букмекерских конторах определенный процент.

Если кровавое зрелище удовлетворяло публику, то на арену победителям бросались монеты и даже драгоценные украшения.

Бывали подарки и более значимые. Известный гладиатор Спикул получил от Нерона целый дворец и земельный участок вблизи Рима.

Лучшие бойцы на арене, за свое мастерство и мужество, награждались деревянным мечом. Это символическое оружие означало освобождение от рабства.

Известнейший в Древнем Риме гладиатор Фламма несколько раз удостаивался такой чести. Но каждый раз он отказывался от заветного для невольника деревянного меча. Скорее всего, отказ от свободы был продиктован жаждой богатства и славы.

В конце концов, Фламм добился своего: цирковую арену он покинул прославленным, богатым и вольноотпущенным.

Нередко опытные гладиаторы становились учителями фехтования и кулачного боя, телохранителями у состоятельных римлян.

Примерно с начала I века до новой эры некоторые знатные жители Вечного города стали обзаводиться собственными гладиаторами. Эти невольники зарабатывали для своих хозяев деньги выступлениями на арене, охраняли их дома и имения и даже сопровождали их в военных походах и в путешествиях.

Известно, что у Юлия Цезаря в личной охране было несколько сот гладиаторов. Они служили Марку Антонию во время его пребывания в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Рабов, ставших «бойцами арены», хорошо кормили. За ними следили врачи. Тренировки проходили с восходом солнца и до позднего вечера.

Гладиаторы обучались не только владению разного рода оружием, но даже элементарной анатомии человека.

Ведь публика ценила не только силу и ловкость, но и умение «красиво», с ее точки зрения, убивать, совершать проход по арене, кланяться, отвечать на вопросы императора или знатных римлян.

Но век гладиатора был короток. Лишь одному из десяти удавалось сражаться и выживать на арене больше двух лет.

Стремление затмить

В Древнем Риме слава императоров, диктаторов, консулов, сенаторов, полководцев зависела не только от военных побед, экономического состояния государства и населения, но и от умения организовать зрелища для своих сограждан. Конечно, особое значение придавалось устроению гладиаторских боев.

Властители Древнего Рима старались в этом перещеголять друг друга. Каждое новое представление на арене должно быть более красочным и памятным, чем предыдущее, считали они. Если публика рассказывает о кровавом празднике своим потомкам, историки отмечают его в хрониках, а поэты слагают стихи, – значит, будет упомянут и главный устроитель зрелища.

Уже в конце II столетия до новой эры на аренах римских цирков организовывались сражения, проходившие по нескольку дней. В каждом из них принимали участие до тысячи, а порой и больше, гладиаторов.

Чтобы придать красочность зрелищу, на арене возводились деревянные крепости, искусственные лесные дебри, труднопреодолимые препятствия. Среди этих декораций имитировались сражения римских войск с каким-нибудь вражеским племенем.

Разыгрывались театрализованные сцены взятия Карфагена, военных действий в Галлии, Британии, Африке и в Малой Азии.

Когда такие гладиаторские представления стали привычными для римлян, императоры обратились и к морской тематике.

В 46 году до новой эры Юлий Цезарь приказал на Марсовом поле в Риме выкопать огромный котлован и заполнить его водой. Вскоре на временном искусственном озере появилось шестнадцать галер. На них было около четырех тысяч гребцов, а в инсценировке морского сражения участвовало две тысячи гладиаторов.

Это необычное «морское сражение» наблюдали почти все жители Вечного города.

– Более замечательного, памятного зрелища ни нам, ни нашим потомкам уже не увидеть!..

– Хвала великому Цезарю!..

– Какое наслаждение он подарил нам!..

– Никто уже не сможет организовать подобного зрелища!.. – говорили друг другу римляне, вспоминая представление, устроенное на озере Марсового поля.

Но они ошиблись. Спустя 44 года, император Октавиан Август решил превзойти Юлия Цезаря. И ему это удалось…

Император приказал воссоздать морское сражение греческого флота с персидским, которое произошло при Саламине. В представлении участвовало 24 корабля, более 3 тысяч гладиаторов и несколько тысяч гребцов. Примерно 2 тысячи музыкантов играли с утра до ночи победные и радостные мелодии.

В I веке новой эры император Клавдий организовал еще более массовое побоище гладиаторов. В самом Риме и в ближайших его окрестностях не оказалось подходящего водоема для «морского сражения».

Для грандиозного представления император выбрал Фуцинское озеро, расположенное почти в 85 километрах от столицы.

На этот раз были привлечены 50 боевых кораблей. Гладиаторов не хватало для такого сражения, и Клавдий повелел набрать в тюрьмах Рима и других городов преступников, владеющих оружием. Таких оказалось более двадцати трех тысяч.

К назначенному дню на представление двинулось почти все взрослое население столицы империи. Несколько дней дорога к Фуцинскому озеру была запружена пешими, всадниками, повозками. Везли на небывалое представление даже тяжело больных и немощных.

Как отмечали современники этого события, в самом Риме остались лишь малые дети, умирающие и городская стража. В столице закрыты были все лавки и хлебопекарни.

Зрителей на берегах Фуцинского озера собралось более полумиллиона.

Сражение длилось почти шесть часов. Как отмечал знаменитый римский историк Тацит: «Боевой дух сражавшихся преступников не уступал боевому духу настоящих воинов».

А зрители небывалого представления сообщали тем, кто не смог прибыть на Фуцинское озеро, что его воды «…из сине-зеленых сделались красными от крови».

Сколько человек было убито во время этого «морского сражения», точно подсчитать не удалось. Вероятно, – более четырех тысяч.

Тех гладиаторов, кто хорошо дрался, император Клавдий великодушно помиловал и одарил деньгами, а несколько из них получили свободу.

Последующие властители Древнего Рима уже не смогли превзойти его в организации столь массового зрелища. Они пытались компенсировать это более изощренными убийствами и истязаниями участников жестоких представлений.

Знаменитый польский писатель Генрик Сенкевич в романе «Камо грядеши» изобразил, как во времена императора Нерона убивали на арене цирка христиан: «Публике представили уже не борьбу, а ряд мифологических картин, задуманных самим императором.

Зрители увидели Геркулеса, заживо горящего на горе Эта…

Была представлена гибель Дедала и Икара… Обоих с помощью хитроумных машин подняли в воздух, а затем с огромной высоты внезапно сбросили на арену…

Мучения девственниц, которых перед смертью бесстыдно подвергли насилию гладиаторы, переодетые зверями, развеселили толпу…

Ей показали… девочек, которых разрывали пополам дикие кони… После дев показали Муция Сцеволу, рука которого, привязанная к треножнику с огнем, наполнила запахом горелого мяса весь амфитеатр…»

Особо развлекали зрителей сражения мужчин-карликов с женщинами-гладиаторами.

Невозможно точно подсчитать, сколько христиан было убито за веру лишь в Колизее. За два первых века новой эры в самом знаменитом римском амфитеатре, по одним данным, уничтожено более 100 тысяч, по другим – около 230 тысяч приверженцев этой веры.

Одним из первых христиан, замученных на арене Колизея, стал священномученик Игнатий Богоносец, завещавший собратьям по вере: «Оставьте меня быть пищею зверей, и посредством их достигнуть Бога…

Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтобы я сделался чистым хлебом Христовым. Лучше приласкайте этих зверей, чтобы они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела, дабы по смерти не быть мне кому в тягость…»

Самый грандиозный

Чем изощренней становились убийства на арене, тем более совершенствовалось оснащение амфитеатров для этих целей. Инженерно-техническая мысль шла вперед.

В 75 году в Риме началось строительство Колизея. Название его произошло от латинского слова Colosseus, что означает колоссальный, огромный.

Действительно, это был самый грандиозный амфитеатр античного мира. Длина его составляла 188, ширина 156, а высота – более 48 метров. Колизей вмещал примерно 52 тысячи зрителей, но иногда в нем собиралось и 80 тысяч.

У этого сооружения имелось четыре основных входа и восемьдесят арок. В считаные минуты зрители добирались от входов к своим пронумерованным местам.

Порой любители острых ощущений проводили в Колизее по нескольку дней подряд. Поэтому здесь шла бойкая торговля напитками и едой. На террасе, вокруг арены, располагались ложи императора, видных военачальников и сенаторов.

Этот грандиозный амфитеатр делился на три яруса. В первом располагалась элита Рима, иностранные послы и самые богатые купцы. Второй занимало среднее сословие жителей Вечного города. Третий ярус доставался плебеям.

В самых верхних рядах сидели рабы, поднимающие лифты, и матросы военного флота, которые управлялись с помощью канатов, огромными холстами. Льняные покрывала спасали зрителей от жгучего летнего солнца. В разные времена здесь работало более 35 лифтов.

Мало того, что вход в Колизей был для всех бесплатным, перед началом представлений небогатые римляне получали от императора в подарок муку или какие-то другие продукты.

Подземная часть этого амфитеатра не уступала объемами наземной. Там размещались комнаты для гладиаторов, зверинец, кладовые, лечебница, морг, шахта, куда сбрасывали убитых людей и животных, своеобразные карцеры, комнаты для пыток и даже помещение для предсказателей.

Римляне не только насаждали свои традиции и образ жизни в разных странах, но и сами перенимали их у других народов. При закладке фундамента Колизея была применена традиция служителей восточного бога Ваала. В котлован сбросили 77 человек. Заживо погребенные рабы, якобы, помогут устоять зданию 77 веков.

В VIII веке по Риму распространялось пророчество Беды Достопочтенного. В нем были такие слова: «Пока будет стоять Колизей, будет стоять Рим, но когда исчезнет Колизей, падет Рим и наступит конец мира!..»

Безымянное чудовище

Едва только началось строительство грандиознейшего амфитеатра, а по городу о нем поползли таинственные слухи, и сложилась первая легенда.

Колизей возводили на месте, где некогда располагалось искусственное озеро, созданное по приказу Нерона. Однажды скучающему императору доставили из болот Центральной Африки неизвестное чудовище. В Рим его привезли тайком, чтобы до поры до времени не тревожить горожан.

Охотники объяснили Нерону: зверь неимоверно силен и очень опасен. Он пожирает даже гиппопотамов, носорогов и молодых слонов. А люди от одного взгляда этого неизвестного науке животного сходят с ума или столбенеют, пока тварь их не растерзает.

Император приказал поместить чудовище в озеро, а чтобы укротить его нрав, приказал и днем и ночью дежурить у водоема сотне вооруженных длинными копьями и баграми воинов. Он повелел также сделать щедрые жертвоприношения богу животного мира Фавну.

Римляне поклонялись этому божеству в специальном гроте, на склоне холма Палатин. Жрецы Фавна назывались луперками (от слова Lupus – волк). Каждый год 15 февраля, в праздник луперкалий, они приносили Фавну в жертву черных козлов, собак и воронов.

Чтобы доставленное из Африки чудовище не выбиралось на сушу, Нерон повелел обнести озеро металлической оградой. Алуперкалиям он повелел просить Фавна опекать неизвестного в Риме зверя.

Видимо, все это помогло. Чудовище вело себя довольно смирно, если не считать поедания каждую ночь двух-трех брошенных ему рабов и трупов разных животных. И Фавн остался доволен, поскольку приобрел власть над неизвестным даже ему существом.

Как утверждала молва, когда после смерти Нерона его озеро стали засыпать, чудовище ушло по водостокам глубоко в подземелье, где, по слухам, находилось «море, не знающее солнечного света».

Открытие Колизея, по распоряжению императора Тита Флавия Веспасиана, праздновалось 100 дней. По приблизительным подсчетам, за это время на арене нового амфитеатра погибло более 2 тысяч гладиаторов, а животных убито было примерно 3 тысячи.

Служители Колизея не смогли вывезти все трупы за город и сжечь. Останки людей и животных бросали в глубокие колодцы, расположенные под амфитеатром и якобы связанные с «морем, не знающим солнечного света».

Согласно преданию, Фавн открыл одному из служителей Колизея название чудовища, переселившегося в подземный мир Вечного города. После этого посвященный в тайну имени загадочной твари мог вызывать страшного зверя даже из «моря, не знающего солнечного света», чтобы он поедал останки сброшенных в колодец гладиаторов и животных.

Проделки сицилианского священника

Знаменитый итальянский скульптор, писатель и ювелир Бенвенуто Челлини был сам свидетелем, как в середине XVI века сицилианский священник со своими помощниками устраивал страшное зрелище. В развалинах Колизея он вызывал огромное количество демонов и каких-то неизвестных чудовищ. Появлялись они на фоне курившегося фимиама.

Челлини рассказывал также, что ловкий сицилианский священник умел договариваться даже с чудовищем из «моря, не знающего солнечного света». И тварь «без четких очертаний», якобы, являлась в развалины Колизея по зову сицилианца и совершала какие-то немыслимые сатанинские пляски.

Правда, слава богу, чудище на людей не бросалось. Но людям ведь не интересно подобное безобидное явление странного зверя, поэтому по Риму пошли слухи, что после пляски в Колизее чудовище все же уносит с собой пару-тройку нерасторопных зрителей.

Сам Челлини предполагал, что организатор этого развлечения применяет систему зеркал и проекционный фонарь, который в XVI веке был мало кому известен.

Как вспоминали другие свидетели проделок сицилианского священника, за деньги, которые он взымал в Колизее со зрителей, можно было вызвать не только чудовище из «моря, не знающего света», но и всех тварей мира.

О мистериях среди руин Римского амфитеатра вскоре узнали в Ватикане. Сам понтифик сурово наказал устроителя. Мудреный механизм, зеркала и какие-то детали полетели в костер инквизиции.

Демоны, привидения и прочая нечисть временно перестали появляться среди почтенных руин.

Но жители Вечного города в XVI веке по-прежнему считали: пока чудовище из «моря, не знающего солнечного света» сыто, – Колизей будет стоять и удивлять римлян загадочными событиями.

Когда рухнула империя

Современные любители мистики рассказывают гостям итальянской столицы, что Колизей начал ветшать и разваливаться, когда запретили гладиаторские бои, и чудовище в подземелье перестало получать останки людей и животных.

При этом о землетрясениях, о растаскивании в течение нескольких веков строительного камня из заброшенного Колизея рассказчики мистических историй не упоминают.

Русский путешественник, литератор и ученый Андрей Николаевич Муравьев побывал в Италии в I половине XIX столетия. В своих путевых заметках он поведал о судьбе Колизея после падения Римской империи: «Когда же разорением Рима Готами прекратились игрища, другое воинственное назначение получил Колизей, потому что долго не мог выпариться из него дух обильно пролитой в нем крови.

По мере того, как Еепископы Римские сделались независимыми… они разделили между собою древние памятники…

В XII веке сильный род Франгипани захватил господство над частью города и укрепился в Колизее, который хотя и был поврежден во время нашествия норманнского завоевателя Роберта, однако уцелел еще своею исполинскою массою.

Но Франгипани имели жестоких соперников в могущественной фамилии Аннибальди и уступили ей во владение сперва часть Колизея, а потом и все его здание…

На ложах и ступенях амфитеатра надстроены были чертоги и бойницы; там, среди непристанного звука оружия, шумно протекала феодальная жизнь баронов, доколе оба враждующих дома принуждены были совершенно уступить права свои на Колизей законному наследнику Кесарей, Императору Генриху VII, а он передал его торжественно во владение сената и народа Римского; это обладание запечатлелось опять кровью многих благородных юношей Римских, которые сражались там против разъяренных быков, во вкус игрищ Испанских.

Долгое отсутствие Пап, в Авиньоне, обрекло великолепнейший из памятников Римских на окончательное разрушение. Легат папский назначил камни его в продажу и предоставил третью часть их братству Латеранскому. С тех пор чудное здание лучших времен империи обратилось в обширную каменоломню».

Муравьев писал, что папа Павел II у подножия Капитолия построил мрачный замок. В XVI веке он возвел несколько великолепных зданий из колизейских камней. Другой понтифик Сикст V, в самом конце XVI столетия собирался переоборудовать Колизей в суконную фабрику, но, к счастью, не успел.

Климент XI превратил этот архитектурный памятник в огромный склад селитры. Именно в те годы в Риме произошло землетрясение, которое разрушило часть Колизея.

В начале XIX века папа Пий VII, обеспокоенный состоянием Колизея, приказал оберегать этот исторический памятник и не давать расхищать его древние камни.

Спустя несколько лет после того распоряжения понтифика Муравьев писал о своем пребывании в Колизее ночью: «Мы взошли во внутренность здания, сооруженного людьми на погибель людей; белым полотном разостлалась пред нами его обширная площадь, столько раз обагрявшаяся кровью мучеников!

Сквозь яркий свет луны странно мелькали на верхних ярусах, восходившие и нисходившие огни, по ступеням полуобрушенных лестниц: это были факелы любопытных, которые пришли, подобно нам, осязать труп Колизея, как некоего чудовища, когда оно уже мертво…

Чудное зрелище открылось с вершины одной полуобрушенной части Колизея: весь древний Рим, обращенный в живописную груду развалин…

Я посмотрел во внутренности Колизея… все в нем было тихо и светло, как на сердце тех, которые тысячами там пострадали; плетеницы диких цветов роскошно пробивались из-под камней; ясное небо проглядывало из бесчисленных окон, и над его зубчатою вершиною, со стороны холма Делийского, подымались стройные кипарисы зверинца Домицианова, как погребальный венок, один достойный украшать чело колосса в его вековой борьбе с сокрушительным временем!..».

Пойманные для убийства

Как и во многом другом, в отношении к животным Рим был противоречив. С одной стороны, почитание и обожествление в Вечном городе многих птиц и зверей, с другой – их массовое уничтожение.

По приблизительным подсчетам, только на арене Колизея во времена гладиаторских сражений было убито почти 400 000 львов, медведей, пантер, быков, носорогов и других животных.

В этом амфитеатре находились специальные катапульты. С их помощью на арену выбрасывались обезумевшие от страха и ярости звери, которые через несколько мгновений кидались на гладиаторов.

Правители Древнего Рима старались перещеголять друг друга и в количестве убитых на арене животных. Так, диктатор Корнелий Сулла для гладиаторских боев приказал в один день выставить 98 львов.

Во времена Юлия Цезаря только на одно дневное кровавое представление готовились сотни разных зверей. Однажды было устроено сражение, в котором против 22 разъяренных слонов выступило около 400 гладиаторов. Перед этим животных напоили вином, а потом каждому нанесли неглубокие раны и присыпали их солью. Понятно, в каком состоянии были слоны.

Император Марк Ульпий Траян решил весьма пышно отпраздновать победу над Дакией. Этот праздник стоил жизни одиннадцати тысячам львов, леопардов, медведей, слонов, буйволов, диких кабанов, носорогов.

Порой сами правители Древнего Рима выходили на арену цирка, чтобы позабавить себя убийством животных, а заодно и показать своим согражданам ловкость и умение владеть оружием.

Император Луций Элий Аврелий Коммод, отличавшийся меткостью, однажды убил из лука в Колизее пять бегемотов. Вначале он, под восторженный рев трибун, ослепил их стрелами, а потом в течение нескольких часов добивал искалеченных, неповоротливых, обезумевших животных.

Последний из римских императоров, из династии Флавиев, Тит Флавий Домициан тоже был искусным стрелком. На его счету сотни зверей, уничтоженных на арене.

Конечно, такое жестокое, стремительное уничтожение животных требовало постоянного пополнения зверинцев Рима и других городов империи.

Десятки отрядов хорошо обученных ловцов непрерывно промышляли в Северной Европе, в Африке, на Ближнем Востоке.

В труднодоступных, не покоренных Римом, землях нанимались местные охотники. Из Индостана в столицу империи привозились тигры и особо свирепые буйволы, пантеры. Африка поставляла слонов, жирафов, гепардов, зебр, бегемотов, обезьян, носорогов, гиен, львов, леопардов. Северная Европа обеспечивала Рим медведями, рысями, зубрами, волками.

Несколько раз удавалось даже выставить на арену Колизея белых медведей. Но эти обитатели Крайнего Севера умирали больше от жаркого апеннинского климата, чем от копий и мечей гладиаторов.

Тень в Колизее

Сражавшихся на арене с хищниками бестиариев обучали не только владению оружием, но и дрессуре. Эти гладиаторы знакомились с повадками животных, а порой и ухаживали за ними.

Но такая дружба человека и зверя не поощрялась за кулисами амфитеатров. Во время представления на арене публике надо было показывать злобное, яростное отношение между гладиатором и животным. Поэтому, если бестиарий и ухаживал за каким-то зверем, то в поединке их вместе не выставляли.

Однако случались недосмотры. Однажды из Африки доставили очередную партию животных. В ней оказался детеныш гориллы. Дрессировать его поручили опытному бестиарию.

Когда горилла выросла, ее стали выпускать на арену – сражаться с хищниками. Огромный черный самец одним ударом переламывал хребет леопарду, рвал пасть льву, душил медведя, сворачивал шею буйволу, раскалывал череп крокодилу. Наконец, было решено выставить его против гладиаторов.

В первые же минуты сражения несколько бестиариев было убито и покалечено толстой и длинной жердью, которой орудовала горилла. На арену вышло еще несколько гладиаторов. Среди них был тот, кто выращивал гигантскую обезьяну.

Этих бестиариев ожидала та же участь, что и предыдущих. Никого не спасли щит и меч. Лишь на своего друга у гориллы не поднялась рука. Зверь демонстративно отбросил смертоносную жердь и улегся прямо на арене, спиной к оставшемуся бестиарию.

Публике не понравился такой оборот. Миролюбивые жесты в амфитеатре были у римлян не в чести.

– Убей черную обезьяну!..

– Убей чудовище!..

– Отомсти, подлый раб, за своих товарищей!..

– Или ты испугался обезьяны?.. – вопили трибуны.

Быть может, гладиатор и не хотел этого, но, когда он подошел к своему воспитаннику, чтобы всадить меч в его сердце, черный гигант был уже мертв. На теле могучего зверя не оказалось ни единой царапины.

Наверное, не выдержало сердце? Не захотел сам убивать друга, не пожелал умереть от его руки?.. Иногда сердце зверя оказывается добрее человеческого…

После запрещения гладиаторских сражений бои между животными продолжали проводиться, но уже в частных домах и не в тех масштабах, как во времена Римской империи.

А среди тех, кто добывал строительный камень в заброшенном Колизее, даже в XVI–XVII веках существовало предание о тени огромной обезьяны. Появлялась она, якобы, по ночам, при свете факелов, и блуждала по просторам древнего амфитеатра. Те, кого тень накрывала, – мгновенно и навсегда исчезал.

Может, все так и было… А может, рассказами о тени гигантской обезьяны добытчики камня в Колизее запугивали конкурентов?..

И об этом хранит молчание древний Колизей. И лишь сотни тысяч погибших гладиаторов и замученных христиан, закончивших свой земной путь в легендарном амфитеатре, знают ответ на эти вопросы.

«ОНИ ПРОСТИЛИ РИМУ»

Песня у фонтана Нептуна

На площади Навона жизнь не затихает ни днем, ни ночью. В светлые часы здесь царят художники. Они делают мгновенные портреты, рисуют и продают пейзажи Рима. В сумерках, когда загорается подсветка трех фонтанов: «Нептуна», «Четырех рек» и «Мавра», – художников сменяют музыканты.

Неподалеку от сражающегося со спрутом римского бога морей я обратил внимание на пожилого барда. Он скорее не пел, а к чему-то призывал, под нехитрую мелодию, гуляющую публику.

Мой приятель Марко, не очень-то хорошо владевший русским, попытался перевести слова исполнителя:

Да, хищные твари Благородней многих людей. Помнят ли, таят ли они обиду? Ни один город мира Не погубил столько диких зверей Как вечный, безжалостный Рим. Так простили они нам или нет?..

– Старая, избитая тема, – завершив перевод, про комментировал Марко. – Не знаю, как в древности, но в Средние века и даже в нашем столетии в Риме периодически появлялись какие-то пророки-обличители. Они вспоминали о несметном количестве диких животных – убитых и замученных в нашем городе.

– Гладиаторские бои запретили, а кровавые сражения между животными, на потеху публике, продолжаются и в наше время, – подтвердил я.

– Да, конечно, в XX веке подобный вид убийства совершается не в таком масштабе, как в Древнем Риме, – продолжил Марко. – История Вечного города неразрывна с животными. Вспомним волчицу, вскормившую Рема и Ромула. А гуси, которые спасли Рим во время нападения галлов?.. Жители города тогда укрылись на Капитолийском холме…

Конечно, я уже читал об этом у древнеримского историка Тита Ливия: «Галлы… пробирались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак…

Но их приближение не укрылось от гусей, которые… были посвящены Юноне.

Это обстоятельство и оказалось спасительным. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал…»

Но это же всего лишь легенды… А было ли так на самом деле? – спросил я.

– Оспаривать мифы и предания – пустая трата времени, – рассудил Марко. – Реальные ли это случаи или выдумки, но они влияли на духовное формирование личности римлянина – ив прошлом, и в настоящем.

– И гусей-спасителей ты имеешь в виду? – поинтересовался я.

Марко не уловил в моем голосе насмешки.

– Безусловно… Такие рассказы – реальные или вымышленные – положительно влияют на осознание жителями Рима своего прошлого…

– Вот только насчет гусей не все договорено ни у Тита Ливия, ни у более поздних его пересказчиков…

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Марко.

Я снисходительно взглянул на собеседника:

– Гусей-то – спасителей – ведь потом съели на пиру в честь избавления от нашествия галлов…

Марко поморщился, как от чего-то надоевшего.

– Ой, да, слышал я эту циничную добавку к красивой легенде. Вот обязательно кому-то надо испортить старинную историю…

Он тут же рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

– Давай не будем о грустных концовках милых преданий! У моего великого города и без того немало реальных грехов перед животными. Но Рим не был бы Римом, не люби он наших младших братьев и не опекай их…

Любимец города и понтифика

У входа в церковь Санта-Мария-сопра-Минерва установлен мраморный слон. У него грустный вид, возможно, потому, что автор изваяния – знаменитый Бернини – водрузил ему на спину тяжелый египетский обелиск.

Говорят, что скульптор нагрузил слона по приказу папы Урбана VIII. Глава католической церкви с 1623 по 1644 год пожелал, чтобы на обелиске было высечено его изречение: «Сколь надобно иметь крепкую голову, символом коей да будет сия бестия, дабы выносить тяжесть мудрости, символом которой да будет сей обелиск».

Кого наставлял этой фразой Урбан VIII? Возможно, монахов, которые, случайно откопав в монастырском огороде египетский обелиск, оставили его у себя, а не подарили папе римскому. Ведь Урбан VIII слыл заядлым коллекционером и любителем седой старины.

А может, изречение на постаменте относилось ко всем жителям Вечного города? Поскольку в первой половине XVII века, несмотря на страх перед инквизицией, римляне, по мнению Урбана VIII, вели себя «заносчиво, дерзко и упрямо».

Прообраз грустного исполина

Среди жителей Вечного города еще с XVII века сложилось мнение, что мраморное изваяние у церкви Санта-Мария-сопра-Минерва изображает знаменитого слона по имени Аннон. Этого исполина в 1503 году подарили папе Юлию II.

Если какой-нибудь дотошный турист вспомнит, что Бернини изваял своего слона примерно спустя столетие после смерти Аннона, то ему объяснят: знаменитый скульптор имел рисунки прототипа, сделанные в самом начале XVI века.

Что ж, возможно, так оно и было. Ведь Юлий II и любил подаренного ему слона, и покровительствовал искусству. Вполне вероятно, что он заказал нарисовать Аннона кому-то из художников.

Папа Римский так привязался к южному гиганту, что, в нарушение существующих правил, поместил его в Ватикане. Когда кто-то из окружения понтифика стал уговаривать не делать этого, Юлий II тут же заявил:

– И не такие твари переступали священные чертоги…

Каждое утро специально обученные служители выводили Аннона погулять по улицам Вечного города. Слонов здесь не было со времени падения Римской империи, и потому народ толпами собирался поглазеть на чужеземного исполина.

Даже бедняки старались чем-нибудь угостить слона. В жаркие дни служители устанавливали на повозку, запряженную лошадьми, бочки с холодной водой. Повозка медленно ехала впереди невозмутимого серого гиганта.

Толпа зевак, изнывающих от жары, весело кричала:

– Аннон, Аннон, облей водичкой!..

– Пошли на нас дождик!..

– Остуди, добрый великан!..

Слон выслушивал пожелания и начинал окатывать людей водой из бочек.

Но Аннону не долго довелось радовать жителей Вечного города. Есть версия, что он стал жертвой заговора против своего хозяина.

Сын своего времени

Когда кардинал дела Ровере взошел на папский престол, он принял имя Юлия II.

Один из его приближенных удивился:

– Но ведь среди римских пап не было Юлия I?..

– Зато в Риме был Великий Юлий Цезарь… А я второй после него, – скромно ответил глава католической церкви.

О той эпохе и о нравах, царивших в Риме, в своем многотомном труде «История папства с конца средних веков» писал историк и посланник Австрии в Ватикане Людвиг Пастор: «Как раз во второй половине XV столетия внимательному наблюдателю открывается ужасающая коррупция в политических отношениях Италии…

Искусство управления породило систему клятвопреступлений и измен, согласно которой считалось наивностью и глупостью выполнение договоров; со всех сторон приходилось бояться хитрости и насилия, подозрительность и недоверие отравляли отношения между главами государств.

…Бесстыдным является также способ, в каком государство пользовалось убийством… излюбленным методом избавления от врагов, как внешних, так и внутренних. Решение насчет убийств обсуждались и постановлялись в заседаниях правительственных советов…

Неограниченный индивидуализм, которому столь сильно благоприятствовало ложное Возрождение, породил кроме славолюбия много других гибельных пороков, именно: расточительность, роскошь, игру (азарт), жажду мести, ложь и подлог, безнравственность, преступление и человекоубийства, религиозные безразличия, неверие и суеверие».

В подобной обстановке и начал свое правление Юлий II. Он был истинным сыном своего времени: всеми способами укреплял свою власть, интриговал, сурово наказывал противников и недоброжелателей, расправлялся с еретиками, вмешивался в дела европейских государств в интересах Ватикана.

При этом он по праву заслужил прозвище, данное ему жителями Рима: «Папа-строитель».

Юлий II способствовал прокладке знаменитых улиц Вечного города: Джулия, Лунгара, Леонина. В 1506 году он заложил первый камень нового собора Святого Петра.

В самом начале правления католической церкви Юлий II привлек к исполнению своих замыслов лучших итальянских архитекторов, скульпторов, мастеров, художников. Среди них великие: Микеланджело Буонаротти, Рафаэль Санти, Перуджино Пьетро, Пинтуриккьо Бернандино, Перуцци Бальдассаре, Браманте Донато, Боттичелли Сандро.

Благодаря Юлию II были отреставрированы многие произведения искусства античных времен. Но созидательная деятельность главы Ватикана не избавила его от политических и религиозных противников.

Пострадал за хозяина?

Не только во времена позднего Средневековья месть неугодным правителям начиналась с уничтожения их приближенных и любимцев. Порой объектами мести становились и животные.

Так, согласно преданию, от рук врагов Юлия II пострадал Аннон. Официально было объявлено, что заморский гигант умер от простуды. Но разве от жителей Рима утаишь криминальную тайну?

Уже на следующий день после смерти слона по городу поползли слухи, что его отравили недруги папы.

– Они пытались погубить ядом самого понтифика, но это им не удалось, – уверяли друг друга римляне. – Аннон пострадал за своего хозяина!..

Жители Вечного города, предки которых ликовали при виде убийства слонов и других животных гладиаторами на арене Колизея, приходили толпами, чтобы проститься с Анионом. Его могучее бездыханное тело было усыпано цветами.

Нет, нравы Рима не смягчились с тех времен, когда совершалось массовое уничтожение зверей в угоду публике. Просто Аннон оказался всеобщим любимцем Вечного города.

Под флейту Фавна

Даже находчивые римские экскурсоводы, которых не застигнуть врасплох самыми каверзными вопросами из истории, не могут точно назвать, в каком веке произошел этот страшный случай.

Но все же некоторые знатоки тайн Вечного города относят его к началу XIV века, когда было разгромлено восстание секты «апостольские братья». Руководил восстанием сын священника по имени Дольчино.

В 1304 году на севере Италии под духовным предводительством «апостольских братьев» крестьяне и городская беднота попытались создать поселения на основе общности имущества. Для этого, как утверждал Дольчино, необходимо свергнуть власть феодалов.

Ему удалось собрать многотысячную армию. Его отряды громили и грабили монастыри, феодальные замки, дома богачей, раздавали еду, вещи, деньги беднякам.

В 1305 году папа римский Климент V объявил крестовый поход против восставших. После двух лет сражений армия Дольчино была разбита, а руководители восстания сожжены.

Первой из них в огне погибла Маргарита – жена и сподвижница Дольчино.

Через несколько дней после казни инквизиторы доложили Клименту V, что опасная еретичка Маргарита, пылая на костре, успела объявить город Рим скопищем падших язычников.

Она швырнула в палачей неизвестно как оказавшегося у нее тарантула и напоследок пригрозила:

– Как только в Риме заиграет на флейте языческий идол, город захватит несметное количество тарантулов!.. Проклятый город, со всеми своими грешниками и нечестивцами, умрет от паучьего яда!..

Так родился танец

Этим словам Маргариты вначале не придали значения. Но кто-то из окружения Климента V посоветовал: надо распустить по Риму слухи, что Маргарита была ведьмой, и рассказать о ее угрозах жителям Вечного города. И тогда ни у кого не останется сочувствия к сторонникам Дольчино…

Слухи по Риму пошли, но, видимо, чересчур они всполошили народ. Толпы людей стали искать, где сохранились в городе изваяния Фавна. В завывании ветра напуганным горожанам чудилась игра языческого божества на флейте. А укус любого насекомого они приписывали тарантулу.

Недаром еще в Древнем Риме говорили: «Беду не призывай. Либо гони ее прочь, либо сам убегай…».

Видимо, плохо искали жители Вечного города изображения языческого божества и неверно прислушивались к ночным звукам. Все же затаилось среди старинных руин, в районе Латерано, мраморное изваяние Фавна, играющего на флейте.

Наткнулись на него случайно и поняли: злое дело уже совершено.

Кинулись разбивать языческого идола, но поздно: полчища тарантулов нагрянули в Рим.

Ученые считают, что укус этого ядовитого паука для человека редко бывает смертелен. Но попробуй убедить в этом людей, охваченных паникой!

В те страшные дни тарантулы встречались всюду: на улицах и среди руин, в богатых виллах и в убогих лачугах. Они жалили зазевавшихся, неосторожных и спящих людей. Тогда, как гласит предание, в Риме от укусов ядовитых пауков скончалось немало жителей города. Но некоторые из них, возможно, умирали от самовнушения, страха или от других причин.

Как бывало в трудные времена для Рима, нашелся знаток. Он посоветовал людям после укуса тарантула немедленно пускаться в пляс. Это, дескать, разгоняет кровь, и яд становится несмертельным.

И начались в Риме необычные, исступленные пляски. На улицах звучала музыка, танцующие отчаянно жестикулировали, прыгали, выкрикивали под ритм неясные слова, пели что-то неразборчивое. Их лица расплывались в неестественных улыбках. Люди падали от изнеможения, на губах появлялась пена, а тела подергивались в конвульсиях.

Жуткие танцы пугали приезжих в Риме. Торговцы, то ли опасаясь тарантулов, то ли исступленных плясок, сворачивали свои товары, закрывали магазины и лавки, покидали город.

А ядовитых пауков тем временем становилось в столице все больше и больше.

Наконец, нашелся какой-то купец, – то ли из Африки, то ли с Ближнего Востока, – знавший, как обуздать пауков:

– Соберите осколки Фавна, играющего на флейте, и заверните в шкуру лошади или коровы. А потом захороните вдали от города. Он призвал тарантулов, он их и уведет из Рима. Целый день в городе не должна звучать музыка, чтобы пауки слышали только флейту Фавна. А еще надо собрать, где только можно, овец и распустить их по улицам, площадям и дворам Рима. Тарантулов, не услышавших флейту Фавна, овцы съедят.

Подивились люди такому совету, но решили исполнить: уж очень допекли ядовитые твари.

Тарантулы и в самом деле исчезли из города так же внезапно, как и появились. Никто не видел, как блеющее стадо поедает пауков, но люди поверили в это.

В честь избавления от нашествия тарантулов хотели было жители Рима установить памятник овце. Но священнослужители запретили. Посчитали, что такое изваяние будет походить на языческого идола.

Говорят, именно тогда родился знаменитый танец-спасение от ядовитого укуса паука – тарантелла.

Правда, жители Сицилии опровергают этот факт. Они убеждены, что тарантелла появилась не в Риме, а у них на острове.

Проворные, вездесущие, своенравные

От дворца Дория-Памфили тянется виа делла Гатта – Кошачья улица. Оказавшись в этом месте, гости Вечного города вначале удивляются такому необычному названию, а потом озираются по сторонам, выискивая кошек.

Нет, здесь их не больше, чем на других старых улицах Рима. А название пошло от мраморного изваяния кота, приютившегося на карнизе дворца Грациоли. Теперь это здание Министерства иностранных дел Италии.

Конечно, романтичные жители Вечного города не могли смириться с таким упрощенным появлением названия улицы.

– Ну, не может ни с того ни с сего возникнуть мраморный кот на карнизе дворца, – заметил один римский журналист. – За этой проворной, вездесущей, своенравной тварью что-то кроется… Взгляните на его мордашку. В ней – сплошная тайна. Откуда появилась, о чем размышляет и куда внезапно исчезнет – никто не разгадает…

И подхватили эту мысль другие жители Рима: просто так из мрамора котов не ваяют!..

Нашлись дотошные любители древних тайн, раскопавшие сведения, что в первые годы после постройки дворца Грациоли на его карнизе кота не было.

Один из владельцев этого роскошного строения не хотел, чтобы его дочка встречалась с бедным, да к тому же иностранным, офицером. Но молодые люди любили друг друга и тайком от сурового отца назначали свидания.

Когда хозяин дома узнал об этом, то посадил дочь под замок. Влюбленным оставалось лишь обмениваться записками. В этом им помог кот. Почему вдруг плохо поддающееся дрессировке животное стало исправным курьером – остается загадкой.

Любовные послания привязывали ниткой на брюхе кота. Густая шерсть скрывала записки, и строгий отец не мог их обнаружить.

Наконец влюбленные сговорились бежать из Рима. Офицер написал детальный план побега. Как обычно, он подкараулил кота на противоположной от дворца стороне улицы и привязал к нему послание.

И тут случилась беда. Перебегая дорогу, хвостатый курьер угодил под колесо кареты и погиб.

Переписка между влюбленными прервалась, и о побеге уже нельзя было договориться. Полк, в котором служил офицер, перевели из Рима или вовсе из Италии в другое место.

Неизвестно, что стало с девушкой, но, согласно преданию, именно она через какое-то время заказала мраморное изваяние своего верного кота, погибшего при исполнении поручения.

Скульптура была установлена рядом с окнами комнаты, где томилась взаперти дочка хозяина дворца.

С тех пор у римских влюбленных появилась традиция: побывать на улице Гатта, постоять у дворца Грациоли и, глядя на мраморного кота, загадать желание.

Правда, это не очень нравится чиновникам итальянского МИДа. Кому приятно, когда в разгар работы на окна твоего кабинета пялятся зеваки?..

Неотъемлемая часть столицы

Когда точно появились в Риме эти симпатичные животные, точно не знает никто. Одни считают, что их завезли из Египта чуть ли не две с половиной тысячи лет назад. Другие полагают, что котов доставили в Вечный город греческие купцы после победы римлян над Карфагеном…

Сегодня эти животные стали неотъемлемой частью итальянской столицы. Их можно встретить на улицах и в парках, среди исторических руин и в офисах, в квартирах бедняков и состоятельных граждан.

Но были времена, когда в Риме кошкам грозило полное уничтожение. Борясь с еретиками, ведьмами и колдунами, некоторые главы католической церкви объявили этих животных пособниками дьявола, посланцами ада и темных сил.

Котов сжигали, топили, вешали, травили собаками. Но после эпидемии чумы, когда люди обнаружили взаимосвязь страшного заболевания с крысами, расправы над котами прекратились.

Первая волна этой всемирной эпидемии, в VI веке, погубила почти половину, а вторая, в середине XIV столетия, убила две трети жителей Вечного города.

Так что не только гуси, но и эти проворные, вездесущие, своенравные животные тоже спасали Рим.

Кто знает, что бы стало с великим городом, не оберегай его от грызунов коты?..

«Потомки» Великой волчицы

После Первой мировой войны, когда в Вечный город снова хлынули потоки туристов, здесь появились необычные продавцы. Легковерным заезжим любителям экзотики предлагались… потомки легендарной волчицы, вскормившей Рема и Ромула.

Шустрые парни шныряли возле отелей и в местах, где скапливались туристы. В руках у них были огромные корзины, закрытые пестрыми тряпками.

Выискав в толпе приезжих самых доверчивых, торговцы отзывали их в сторону и доверительно сообщали:

– Специально для вас, синьор, есть незабываемый живой сувенир. Сразу видно: только вы можете оценить его по достоинству…

Торговцы приоткрывали корзину, – а там копошились симпатичные щенки.

– Какой же это сувенир из Рима? – удивлялся турист. – Обыкновенные песики. Таких и в моем городе можно приобрести.

– О, нет, синьор, – как можно убедительнее возражали торговцы, – это вовсе не песики. Перед вами – самые настоящие потомки Великой волчицы, вскормившей основателей нашего замечательного города – Рема и Ромула! Из этих волчат вырастут совершенно ручные и преданные вам звери… На них даже есть особые паспорта, удостоверяющие, что они потомки легендарной волчицы…

Торговцы совали изумленным туристам красочные бумажки с печатями и подписями должностных лиц.

Несколько лет подобные аферы удавались. Доверчивые гости Вечного города приобретали бездомных щенков, лишь отдаленно походивших на волчат. Как правило, обман раскрывался уже в отеле или на таможне.

Говорят, на удочку этих торговцев едва не попал молодой Эрнест Хемингуэй. Но он уже тогда был опытным охотником и, приглядевшись, понял, что в корзине копошатся обыкновенные щенки беспородных собак. Будущий знаменитый писатель хотел было врезать в челюсть торговцу, – а это он умел делать тоже мастерски, – но потом передумал. Просто послал его подальше нелитературными итальянскими словами, которые выучил на фронте.

Черная метка

Жители Вечного города использовали в хозяйстве ослов еще во времена этрусков. Этих выносливых, упрямых домашних животных тогда доставляли из Северной Африки.

Когда-то дикие ослы водились и на Апеннинском полуострове, но были истреблены человеком. В Древнем Риме они использовались и как вьючные, и как верховые животные. Иногда они даже участвовали в сражениях. Скорость у них, конечно, не такая, как у скакунов, зато они выносливы, да и в смелости им не откажешь.

В Средние века набожные итальянцы говорили: «Осел ест меньше лошади и меньше болеет, но по силе не уступает ей. Однако есть в его упрямстве что-то дьявольское».

Однажды это мирное животное, – то ли в XVI, то ли в XVII веке, – несколько дней терроризировало Вечный город. Неизвестно, как появился бесхозный ослик – нарушитель спокойствия у пирамиды Гая Цестия.

Жители Рима заприметили его с раннего утра. А когда рассвело, обратили внимание на странный окрас животного. Сам светло-серый, а на холке – большое черное пятно. Знающие люди сразу усмотрели в этом дурной знак.

– Так метит скотину нечистая сила… – говорили они.

Стоял ослик в одиночестве, не обращая внимания на прохожих. До самого вечера он не двигался с места. В сумерках вдруг отправился блуждать по улицам Рима.

– Где же его хозяин? – удивлялись прохожие.

– Сам сатана ему владыка, – со страхом отвечали суеверные старики. – Что у этой меченой твари на уме, – добрым христианам не понять…

А ослику было все равно, что о нем говорят: знай себе, неторопливо постукивал копытцами по мостовым Вечного города, ни на кого не глядя. Шел куда-то, к только одному ему ведомой цели.

Тем временем впечатлительные жители Рима продолжали строить глубокомысленные и нелепые догадки о появлении животного с черной отметиной на холке.

Бестолковая суета

Где неясность – там всегда возникают всевозможные домыслы и фантастические слухи.

К вечеру уже заволновался весь город, ожидая, какую беду принесет ослик.

Старики вспомнили, что черные пятна любил оставлять на животных сам языческий бог Фавн. А он, как известно, славился своим буйством, всевозможными проказами и недобрыми выходками по отношению к тем, кто не поклонялся ему.

В те времена в Риме не раз возникали слухи, будто древние божества крепко обижены на жителей Вечного города за измену им и принятие христианства.

Так что опасения мести былых языческих кумиров попали на благодатную почву. За один день в городе появилась новая недобрая примета: в доме, у которого остановится «меченная Фавном» скотина, быть покойнику.

Действительно, страшная примета получила подтверждение. Ослик иногда вдруг упирался в какую-нибудь стену или забор, ненадолго замирал и отправлялся дальше. А через час-другой за тем забором или за той стеной умирал человек.

Если «меченый» пил воду из фонтана, то она становилась мутной и горькой и отдавала застоялым болотом.

Ясное дело: жители Вечного города боялись даже прикасаться к такой воде.

Сколько дней совершал свой роковой обход Рима ослик – неизвестно.

Наконец, самые отчаянные схватились за оружие:

– Покараем скотину, меченную Фавном!..

– На костер сатанинскую тварь!..

– Поглядим, как попляшет в пламени длинноухий упрямец!..

Но умудренные опытом горожане предостерегли горячие головы:

– К скотине с черной меткой прикасаться христианину нельзя… Она может погубить и тело и душу… А то и увести за собой в ад!..

Пока в городе кипели страсти, ослик продолжал размеренно и невозмутимо совершать свой таинственный обход Рима.

Стали против него придумывать всякие каверзы. Пробовали натравить свирепых собак, но те поджимали хвосты и убегали от мирной скотины. Стреляли в «меченного Фавном» из арбалетов и мушкетов, но стрелы и свинец даже не задевали ослика.

Наконец жители города решились на отчаянный шаг.

– Нечистая сила породила меченую длинноухую тварь, пусть сама и разделается с ним!.. – решили они.

Едва ли не с костра сняли еретика – алхимика-чародея.

– Поживешь еще на земле в своей оболочке, продавший душу сатане, – сказали ему, – если сумеешь отравить «меченного Фавном»…

Суетился-суетился алхимик, нашпиговал ядом с десяток морковок и кочанов капусты, да только все бес толку! Ослик к отравленному угощению, разбросанному на его пути, даже не притронулся.

Цок-цок о мостовую копытцами – уже как роковой приговор жителям Рима – по-прежнему разносилось по ночным улицам и площадям.

Еретика-алхимика, после его неудачных опытов с отравлением, снова поволокли на костер. Там бедолага и погиб в огне, до последней минуты проклиная «меченого» осла.

Мудрец из таверны

Неизвестно, кто конкретно из понтификов управлял тогда католической церковью. Но, видимо, был он человеком смышленым и большим оригиналом.

Вернулся папа римский в Ватикан из поездки по провинции, а ему сразу в ножки – отцы города:

– Спаси, отче!..

– Пропадаем без тебя!..

– Тварь, «меченная Фавном», вот-вот изведет христианский Рим!..

Плюнул папа от негодования на своих помощничков, что не смогли справиться с захудалой скотиной. Приказал он слугам немедленно отправиться в таверну «Кривая Гусиная лапа», расположенную неподалеку от колокольни Санта-Мария-Маджоре.

– Отыщите там рябого, с перекошенной рожей, мерз кого пропойцу, который уже не помнит ни какой рукой креститься, ни своего имени, и доставьте его в Ватикан, – повелел понтифик.

Сам-то мудрый папа римский, очевидно, знал и имя пропойцы, и на что тот способен… Видимо, уже не раз они встречались по каким-то делам…

Приказ был исполнен, и вскоре слегка протрезвевший мужик из таверны «Кривая Гусиная лапа», как давнему приятелю, подмигнул понтифику. Пошептавшись наедине с папой римским, пропойца принялся за дело.

Раздобыл он где-то в предместье ослицу, накинул ей веревку на шею и отправился искать по городу виновника переполоха.

Как говорят римляне: «У пьяницы руки трясутся, а удача не выпадает из них».

Вскоре отыскался возмутитель спокойствия. «Меченный Фавном» увидел ослицу и сразу ринулся к ней.

Вывел завсегдатай таверны «Кривая Гусиная лапа» длинноухую парочку подальше за город, получил награду за свой подвиг и снова отправился в родимое заведение.

– Всего-то делов… – только и произнес он приятелям перед тем, как спустить награду.

Что стало с осликом, «меченным Фавном», и его подругой, – жителей Рима уже не интересовало. Исчез в неведомой дали – ну, и ладно. Пускай теперь с ними загородная нечистая сила разбирается…

Крылья Квиринала

Считается, что голубиная почта возникла более 5 тысяч лет назад в Древнем Египте. Эллины освоили этот вид связи примерно в VI веке до новой эры. А спустя пару столетий, неофициальная крылатая почта появилась и в Риме.

Сохранилось предание, что в те времена приручались голуби с Квиринала. Это самый высокий из римских холмов. Когда-то на нем обитало племя сабинян. Они, якобы, первыми на Апеннинском полуострове стали приручать голубей. Этих птиц называли «крыльями Квиринала».

В истории известны случаи, когда осажденные города и крепости использовали крылатых посланцев.

Так, в период с 1870 по 1871 год при осаде прусской армией Парижа французы отправили голубями 150 000 официальных и почти 1 миллион частных посланий.

Итальянцы часто использовали быстрокрылых вестников и в период борьбы с наполеоновской армией, и во время Первой мировой войны.

Знаменитый Меценат Г. Цильний, чье имя стало нарицательным, обозначая покровительство и поддержку искусства и литературы, помогал многим своим современникам: поэтам, архитекторам, музыкантам, актерам, философам, скульпторам, драматургам. Благодаря ему великие Гораций и Вергилий могли создавать свои творения, не задумываясь о хлебе насущном.

Когда Меценат подарил Горацию поместье, а в придачу голубятню, то попросил поэта после каждого написанного стихотворения отправлять ему крылатого посланника.

Римский поэт Лукан Марк Анний, живший в I веке новой эры, был другом императора Нерона. Но, как случалось со многими приближенными взбалмошного властителя, оказался подозреваемым в измене.

Двадцатишестилетний поэт несколько недель находился в своем загородном имении, очевидно, под домашним арестом. Своей возлюбленной, которая находилась в Риме, он отправлял с голубями не только стихотворные послания.

К лапке птицы он привязывал по одному цветку. И каждый день к любимой девушке Лукана Марка Анния прилетало несколько десятков голубей. В послании к ней поэт писал: «Жди каждый день крыльев Квиринала».

Тем временем Нерон решил разделаться со всеми, кого подозревал в заговоре. В имение к Лукану Марку Аннию он направил гонца с приказом покончить с собой. Как издевку над бывшим другом, император передал ему также голубя со свернутой шеей.

Опальный поэт исполнил волю Нерона. Перед смертью он выпустил на волю своих крылатых питомцев. А к лапке одного голубя он привязал алую розу, шипами которой проколол руку.

Получив цветок с каплями крови, девушка все поняла и покончила с собой.

Чарующая песня свирели

Этруски использовали музыку не только во время праздников и похоронных обрядов. Они умели игрой на свирели буквально завораживать и зверей, и птиц, и даже змей. Так дикие козы, волки, олени, медведи, кабаны оказывались в ловушках этрусков.

Древнеримский историк Элий Ламин писал: «Сети натянуты, разного рода западни и ловушки расставлены по кругу.

Искусный музыкант начинает наигрывать на свирели сладчайшие мелодии, избегая резких нот. Звуки разливаются по поляне тихой радостью, проникая и в логова диких животных…

В первые моменты они тревожатся, а затем очаровываются и, забывая об опасности и потомстве, начинают понемногу выходить на поляну и двигаться дальше на звуки, пока не попадают в расставленные ловушки…»

Музыкальными инструментами этрусков были кифары, барабаны, лиры, кастаньеты, но самой популярной являлась свирель.

Игрой на этом инструменте этруски лечили, усыпляли, вводили в транс и экстаз людей. Впоследствии древнеримские жрецы, маги, чародеи тоже использовали свирель для своих тайных мистерий.

Может, поэтому в Средние века этот инструмент был запрещен и объявлен «сатанинской дудкой».

Однако в ту пору в Риме, тайком от инквизиции, все же играли на свирели. Наверное, мастерство этрусков, завораживать, вводить в транс и экстаз, не было до конца забыто.

Неизвестно, кто и как изготавливал эти инструменты и где в Риме обучались игре на ней. Все это держалось в строжайшей тайне.

До наших времен дошло средневековое предание о Крысолове. Немецкий город Гамельна однажды подвергся нападению полчищ крыс. Его жители не смогли справиться с бедой.

И вдруг, на их счастье, как поется в народной балладе:

…волшебник – плут отпетый — Явился, в пестрый плащ одетый, На дивной дудке марш сыграл И прямо в Везер крыс согнал…

Утопив полчище опасных грызунов, победитель потребовал от жителей Гамельны вознаграждение. Но те отказались платить. И тогда обозленный музыкант снова заиграл на своей дудочке:

И в тот же миг на звуки эти Из всех домов сбежались дети, И незнакомец всех гурьбой Повел их в Везер за собой…

История жуткой мести музыканта и гибели детей облетела всю Европу. И спустя столетия она упоминалась в преданиях, стихах, сказках и песнях разных стран.

Хотя многие исследователи считают, что это всего лишь легенда.

У немецкого «Крысолова» нашелся последователь в Риме. В XIV веке, до начала эпидемии чумы в Вечном городе, из-за гонений инквизиции, почти не осталось котов. Несметное число крыс хозяйничало в домах и на улицах.

Один молодой римлянин задумал спасти родной город. У своего дяди-алхимика он обнаружил книгу, в которой описывались секреты этрусков в завораживании зверей с помощью свирели.

Неизвестно, как он изготовил музыкальный инструмент и научился исполнять на нем волшебные, чарующие мелодии. Но в предании упоминается, что дядя-алхимик отговаривал племянника от его затеи.

– Одна неверно взятая нота, – говорил он, – и музыка окажет противоположное действие. И тогда случится страшная беда…

Но племянник оказался упрямым и однажды ночью, тайком, улизнул из дома, прихватив свирель. Он вышел на берег Тибра и заиграл.

Крысы не заставили себя ждать. Тысячи голодных тварей окружили музыканта. Продолжая играть, он двинулся к реке, но путь ему был отрезан злобными грызунами.

Парень понял, что допустил ошибку, о которой предупреждал дядя.

Попробовал сыграть другую мелодию. Однако это лишь обозлило крыс, и они ринулись на музыканта.

Утром жители Рима обнаружили на берегу Тибра только его кости и клочки одежды. И даже свирель несчастного музыканта была обгрызена крысами…

«Предсказатели – победители мрака»

Способ гадания с помощью петуха римляне переняли у греков. С древних времен эта птица считалась в Вечном городе вещей, умевшей побеждать мрак и отпугивать недобрые силы своим криком.

«Что может быть прекрасней просыпаться на рассвете от пения петуха?..» – говорили римляне.

Плиний Старший писал, что эти птицы «властвовали даже над владыками мира». К ним прислушивались и патриции, и плебеи, и рабы.

И в самом деле: императоры, царедворцы, сенаторы и полководцы Древнего Рима, прежде чем принять важное решение, «советовались» с петухами-предсказателями.

Таких птиц держали почти в каждом имении, в городских домах состоятельных людей и даже во дворцах консулов и императоров. Отправляясь в военные походы, полководцы брали с собой петухов.

Способов гадания с их помощью было много. Например, из зерен выкладывали на земле разные буквы и задумывали на них слова. А потом наблюдали, в какой последовательности вещий петух станет клевать зерна. В зависимости от того толковались будущие события.

Предсказывали в Древнем Риме и по крику петуха, и по тому, сколько раз он прокукарекал, в какую сторону вышел из клетки, как пил воду, на что или на кого посмотрел и так далее.

Даже самые передовые люди античных времен были подвластны предрассудкам. Брал с собой вещего петуха на Галльскую войну и Юлий Цезарь. Освободитель Средиземного моря от пиратов Помпеи держал эту птицу на своем корабле.

Известно, что язвительный, остроумный Апулей, насмехавшийся над предрассудками, автор знаменитого «Золотого осла», тоже прибегал к помощи петуха-предсказателя.

С наступлением Средневековья отношение к этой птице изменилось. Петухи вызывали подозрение у предводителей католической церкви и были обвинены в связи с нечистой силой.

Людей, уличенных в гадании, нередко отлучали от церкви, бросали в тюрьму, отправляли на костер.

Случалось, что и животные, заподозренные в связи с дьяволом, подвергались пытке и смертной казни. При папе Сиксте IV в Риме был сожжен петух. Несчастную птицу обвинили в дружбе с чертями и с василиском.

В XX веке в Вечном городе появились предсказатели, возродившие древний способ гадания с помощью петуха.

Что ж, раз возникли подобные прорицатели, значит, есть в Риме на них спрос.

УЛЫБКА И МЕСТЬ ФЛОРЫ

Ужели столько гнева в душах богов?..

Вергилий Марон Публий, древнеримский поэт

Маг, чародей, комедиант

Выдающийся оратор, писатель, адвокат и политический деятель Марк Туллий Цицерон через три дня после загадочного убийства самого известного в Древнем Риме артиста Росция произнес посмертную речь «За Квинта Росция – актера». Произошло это примерно в 62 году до новой эры.

А спустя более столетия могилу Квинта Росция посещал Нерон. Почему император поклонялся давно умершему артисту и всегда приносил с собой букетик фиалок?

Сам властелин Древнего Рима объяснял это весьма просто:

– Он актер, и я актер… И наш удел – комедианствовать и при земной жизни, и после ухода во мрак… Почему я подношу именно фиалки? Да потому, что это цветы акте ров и проституток…

Квинт Росций, как отмечали его современники, был выдающимся комическим артистом. Его еще называли Галлом, поскольку он являлся внуком вольноотпущенного раба из Галлии.

Считается, что именно Росций ввел впервые в римском театре маски и являлся режиссером ежегодных празднеств в честь богини Флоры, которые в XIII веке стали называться карнавалами.

Незадолго до смерти Росций написал книгу об искусстве перевоплощения, истории театра, о секретах актерского мастерства. В ней были советы по организации зрелищных мероприятий.

Эту книгу постоянно держал при себе Нерон. В своих актерских поисках император нередко обращался к запискам Росция.

В XIV столетии, когда на какое-то время карнавалы в Риме были запрещены, единственный экземпляр этой книги, вместе с целым возом маскарадных масок и одежд, сожгли. Инквизиция назвала Росция древним магом, чародеем, комедиантом, служителем языческой богини Флоры. Видимо, идеи погибшего почти четырнадцать веков назад актера вызывали недовольство отцов католической церкви.

Не довольные запретом карнавалов, жители Рима на следующий день бросали на пепелище букеты фиалок и говорили:

– Пусть эти цветы артистов помогут возродиться маскам…

– Пусть возродятся карнавалы, а улицы Рима полнятся весельем…

Древние праздники

У этрусков фиалка считалась цветком траура, смерти, печали. Но во II–I веках до новой эры у древних римлян отношение к фиалке переменилось.

Этими цветами украшались дома, сплетенные из них венки надевались на головы детям, девушкам, а также на изваяния Флоры во время весенних праздников.

Дни с 28 апреля по 3 мая в Риме назывались флоралиями. Жители Вечного города посещали храм богини Флоры, приносили дары. А потом на площадях и улицах начинался праздник, похожий на современные карнавалы. Пения, пляски, шутки, розыгрыши сопровождались многодневными пирами.

Люди надевали маски, украшали себя, лошадей, повозки гирляндами цветов. Римляне считали, чем больше в дни флоралий фиалок, тем радостней будет богиня растительного мира.

О древних праздниках в Риме Теодор Моммзен писал: «… там, где появляются плясуны, необходимо появляются и музыканты или – что в древности было одно и то же – флейтисты… это были настоящие странствующие музыканты, наперекор римской полиции они сохранили за собой древнюю привилегию бродить в день своего годового праздника по улицам, надевши на себя маски и напившись допьяна.

…пляска была почетным занятием, музыка была занятием хотя и подчиненным, но необходимым, отчего для той и для другой учреждались публичные братства…

Для римлян самой древней песней являлась та, которую поют сами для себя листья в зеленом лесном уединении…».

Обида богини

Древнеримские поэты называли фиалку улыбкой Флоры. Этот цветок воспевали в стихах и поэмах такие знаменитости, как Вергилий Марон Публий, Гораций Квинт Флакк, Клавдиан Клавдий Проперций Секст, Марциал Марк Валерий.

Фиалки в Древнем Риме использовали не только как украшения. Врачи, колдуны, жрецы изготавливали из этих цветов различные снадобья и косметические средства. А к празднику флоралий настойку из фиалок добавляли в вино, которое называли «Улыбка Флоры». Нередко от этого напитка люди не только пьянели, но и приходили в экстаз или теряли сознание. Все зависело, кто и с какой целью изготавливал настойку.

По свидетельству античных авторов, окрестности Вечного города занимали огромные плантации фиалок.

Но к закату Римской империи эти плантации были уничтожены. Примерно в то же время в Вечном городе перестали праздновать флоралии.

Молодая христианская церковь закрывала языческие храмы. Согласно преданию, последний стойкий фламин (жрец культа Флоры) увидел ночью почитаемую им богиню. Она была рассержена за то, что жители Рима стали забывать ее и прекратили отмечать флоралии.

– Я буду под разными видами навещать ваши новые праздники, – заявила богиня растительного мира. – И в самый разгар веселья мстить тем, кто не почитает цветы, травы, деревья… И моим знаком по-прежнему будет фиалка…

Богиня бросила жрецу букетик цветов и исчезла.

Напуганный таким явлением, фламин стал рассказывать жителям Рима о случившемся. Но те лишь смеялись над ним. Язычник не унимался и продолжал смущать христиан. В конце концов, религиозные фанатики забили его насмерть камнями.

В тот день в Риме внезапно завяли все цветы. И среди жителей Вечного города пошел слух, что Флора не простит им убийства последнего фламина.

Возрождение карнавала

Развлечения в средневековом Риме кому-то кажутся слишком жестокими. Жители Вечного города любили посещать все виды казни: от сожжения преступника на костре до принародной порки. Любили также наблюдать за петушиными, собачьими и медвежьими боями.

Но увлекались не только кровавым зрелищем. На улицах Рима в Средние века нередко можно было встретить жонглеров, дрессировщиков, музыкантов, акробатов, певцов, фокусников, заклинателей змей.

Об их выступлениях упоминал английский путешественник Кориат. Он побывал в Италии в начале XVII века: «… Я видел, как один из них держал в руке гадюку, играл с ее жалом в течение четверти часа и все же не был ужален, хотя всякий другой человек был бы ею искусан до смерти.

Он уверил нас всех, что эта гадюка происходит по прямой линии от той гадюки, которую вынул из огня своими руками святой Павел на острове Мелита, ныне называемом Мальта, и которая не ужалила его…

Кроме того, я видел такие необычные фокусы, что никто не поверит моему рассказу о них».

Но самым незабываемым, красочным и массовым зрелищем в Риме с конца XIII столетия стал карнавал.

Этот праздник сопровождался акробатическими играми, танцами, песнопением, импровизированными комедийными сценками, костюмированными шествиями с участием масок.

Устраивались во время карнавалов конные соревнования. Необъезженных скакунов гнали от площади Венеции к площади Пополо.

Впоследствии карнавалы породили такой вид итальянского театра как «Комедия масок». В XVI–XVIII веках римские актеры «Комедии масок» блестяще владели искусством импровизации. Каждый артист исполнял постоянно лишь одну роль – маску, переходившую из одной постановки в другую.

Знаменитый искатель приключений Джакомо Казанова вспоминал о карнавале в Риме, где он побывал в 1761 году: «Вот уже несколько веков, как в продолжение восьми дней этого сумасшедшего времени римское Корсо представляет из себя самое странное, занимательное и забавное зрелище в мире…

В один из таких дней, в среду на масленой, я отправился на Корсо в богатом костюме Пульчинеллы и верхом на превосходной лошади. Со мной была огромная корзина со сладостями, и в двух сумках у меня были леденцы, которые я осыпал дождем на всех встречавшихся красивых женщин…».

Ни один карнавал не обходился без цветов. В дни и ночи праздников центр Рима был усеян розами, лилиями, гвоздиками, примулами. Как и в античные времена, букетами, венками и гирляндами украшались и дворцы, и дома бедняков.

Конечно, каждый век вносил свои черты в проведение карнавала, но многое оставалось неизменным.

Андрей Муравьев стал участником этого римского празднества в 40-х годах XIX века. «Всякого рода представления в Риме принимают вид законности, – писал он, – потому что нет другого города во вселенной, где бы так заботились о зрелищах, духовных и мирских; искусства же и художники пользуются особенными преимуществами в их древней столице.

Таким образом, когда артисты единодушно изберут себе председателя, для своего маскарадного праздника, правительство уже смотрит на него, как на законную главу их, и сей Калиф на час, пользующийся, в течение одного дня, всеми начальническими правами над своими подчиненными, отвечает по всей строгости законов за малейший беспорядок и даже подвергается тюремному заключению… Он смотрит, чтобы соблюдались все правила… и чтобы никто из гостей, принимающих участие в торжествах, не мог войти в заветный круг артистов без маскарадной одежды…».

Некто в маске с фиалкой

Но каждый карнавал был не только праздником. В Средние века, и в XVIII–XIX столетиях, он уносил немало человеческих жизней. Под покровом маски во время праздника расправлялись с неугодными людьми, совершали кровавую месть, уничтожали соперников, а иногда и убивали просто в пьяной ссоре.

В XVIII веке своеобразным шиком у нанятых профессиональных убийц считалось появиться на римском карнавале с букетом фиалок в руках. В цветах они прятали остро отточенные стилеты. Жертва порой даже не успевала заметить, как из букета выхватывался тонкий кинжал и вонзался в ее тело.

Конечно, полиция задерживала тех, у кого были фиалки. Но опытные убийцы имели по два букетика: один со стилетом, другой «пустой». Стражам порядка, понятное дело, предъявляли «пустой», а смертоносный ловко прятали в объемных одеждах или незаметно передавали соучастникам убийства.

Случалось, что после одной карнавальной ночи на улицах Рима находили десятки зарезанных или отравленных людей. Во время праздника некоторые жертвы получали своеобразные «метки-предостережения». На таких клочках бумаги изображались стилет и фиалка.

Человек, получивший подобный знак, конечно, делал попытку спастись. Одни старались затеряться в ликующей толпе, другие – вовсе сбежать с карнавала или обращались в полицию. Однако это мало помогало: римские убийцы хорошо знали свое дело.

В разгар веселья и маскарадных потех можно было незаметно подкрасться к своей жертве, угостить отравленным вином, всадить в сердце кинжал, набросить на шею удавку. Свидетелей преступления, как правило, не находилось.

А если кто-то и пытался вспомнить, как произошло убийство на карнавале, то мог он лишь сообщить, что «некто в маске и с фиалкой пустил в ход оружие и затерялся в толпе».

Нераскрытые преступления всегда порождают всевозможные домыслы. В конце XVII века в Риме появились слухи, будто убийцы в масках и с букетиком фиалок – посланцы Флоры. Не угомонилась, якобы, языческая богиня за много столетий и продолжает мстить жителям Вечного города за непочтение к ней и за какие-то грехи по отношению к миру растений.

И, несмотря на явную нелепость подобных слухов, смерть на карнавале в Риме нередко связывали с местью Флоры еще многие годы. Видимо, удобно свои преступления приписывать божествам из далекого прошлого.

«Если бы ангел на землю спустился»

Великий мыслитель Франсуа-Мари Вольтер писал о своей современнице, актрисе Адриенне Лекуврер: «Если она плакала, если она жаловалась, она не исторгала неистовых рыданий… Она была так трогательна, что заставляла проливать слезы…»

После нескольких лет работы на провинциальных сценах двадцатипятилетняя Адриенна Лекуврер была принята в парижский театр Французской комедии. Ее по праву называли продолжательницей сценических традиций Мольера. Она считалась первой из европейских актрис, отказавшейся от внешне эффектной декламации на театральных подмостках.

Современники Лекуврер отмечали, что ее игра была «проникнута задушевным лиризмом, искренностью и непосредственностью…».

Если бы ангел на сцену спустился, Он бы принял только твой облик. Если б на сцене вырос цветок, Он бы принял только твой облик. Так признайся же, о великолепная Адриенна, Может, ангел уже спустился на сцену, А цветок уже вырос на ней?.. —

обращался в стихах к Лекуврер ее таинственный обожатель. Слава Адриенны гремела по всей театральной Европе. Ее повсюду узнавали. Может быть, поэтому актриса вместе со своим возлюбленным, будущим маршалом Франции Морицом Саксонским, решила поехать в Рим инкогнито.

Предостережение цветовода

Какая актриса не обожает цветы? Адриенна не была исключением. Особое предпочтение она отдавала фиалкам. Весь ее дом в Париже постоянно заполнялся этими цветами.

Зная ее страсть, Мориц Саксонский подарил Лекуврер печать с выгравированной фиалкой и несколько десятков ваз с их изображениями.

Когда актриса со своим возлюбленным прибыла в Рим, кто-то подсказал ей, что лучшие фиалки в Европе выращивают именно в этом городе и его ближайших окрестностях. Конечно, Адриенна пожелала приобрести в итальянской столице любимые цветы.

Старик, владелец питомника, к которому приехали за покупкой Лекуврер и Мориц Саксонский, заметив, как нежно прекрасная француженка обращается с фиалками, предупредил:

– Эти цветы тоже вас любят и будут окружать всю жизнь. Но будьте внимательны, синьора: чрезмерное ув лечение чем-либо затмевает осторожность. А утрата осторожности может привести к страшным последствиям…

Владелец питомника внезапно умолк и отвел взгляд в сторону.

– О каких последствиях вы говорите? – рассеянно спросила Адриенна, не отрывая взгляда от любимых цветов.

– Я не оракул, синьора. Я лишь смутно ощущаю будущее, но ничего точно предвидеть не могу. Подобное ощущение возникает нередко у тех, кто постоянно пребывает в мире прекрасных цветов, – грустно ответил хозяин питомника.

А потом, помедлив, он добавил:

– Наша давняя покровительница Флора бывает добра к истинным любителям цветов. Может быть, она и вас убе режет в часы опасности…

Наверное, актриса не придала особого значения этим словам. Ведь в те минуты она была слишком поглощена любимыми фиалками.

Однако незадолго до смерти Адриенна вдруг захотела изменить роспись на потолке своего будуара. Художнику она заказала изобразить над ее кроватью Флору с охапкой фиалок…

Роковой дар незнакомки

Лекуврер и Мориц Саксонский пробыли в Риме недолго. В Париже актрису ждала новая постановка в театре Французской комедии.

А через несколько месяцев после возвращения из Италии Адриенна получила от незнакомой дамы букет любимых цветов. Рассыльный не знал, кто сделал заказ. Записки не было. Неизвестная поклонница актрисы лишь попросила передать на словах, что эти фиалки из Рима и их надо поставить в спальню у изголовья.

Доверчивая Адриенна исполнила совет дарительницы. На следующее утро она почувствовала недомогание. Прибывшие врачи называли разные причины заболевания. Лишь один из них обратил внимание на вазу с букетом у изголовья актрисы и потребовал выставить его из спальни.

Адриенна возражала, но врач настоял на своем. А Морицу Саксонскому он шепнул:

– Боюсь, что это запоздалая мера. Римские алхимики и аптекари умеют изготавливать яды, от которых нет спасения. Такими ядами опрыскивают цветы – и человек, понюхавший их, вскоре умирает.

Опасение врача оказалось верным. Вскоре замечательная актриса Адриенна Лекуврер умерла. И было ей всего лишь тридцать восемь лет.

По городу поползли слухи, что фрески в будуаре Адриенны в одночасье потускнели. А изображение Флоры и вовсе исчезло.

Сразу после смерти Адриенны стало известно: фиалки, обработанные ядом из Рима, передала актрисе ее соперница, влюбленная в Морица Саксонского.

Маршал Франции оказался не только талантливым полководцем, но и теоретиком военного дела. В последние годы жизни он писал мемуары. В черновом, неизданном, варианте своих записок Мориц Саксонский упоминал, некогда влюбленную в него, то ли герцогиню, то ли маркизу, погубившую Адриенну. Однако по каким-то причинам маршал все же решил не оглашать имя отравительницы и уничтожил несколько страниц мемуаров.

Цветок забытья

Морфей был греческим крылатым божеством. Он являлся сыном одного из самых таинственных и бессмертных покровителей сновидений Гипноса.

Морфей от эллинов перекочевал и в древнеримские легенды.

Овидий в своих «Метаморфозах» дает описание пещеры в Киммерийской земле. В этом подземелье обитали Гипнос и его сын. Там царила вечная темнота и покой. А из пещеры покровителя сновидений вытекал родник забвения.

Согласно древнеримским преданиям, если Морфей хотел усыпить человека или погрузить его в сладостный мир грез, – божество лишь прикасалось к нему свежесорванным цветком мака.

Целители, жрецы и всевозможные чародеи античного мира хорошо знали свойства этого растения – и спасительные, и пагубные. С помощью настоев из мака снимали боль и лишали человека разума, успокаивали и возбуждали, придавали бодрость и вызывали апатию.

Даже покровительница растительного мира Флора относилась к маку весьма осторожно.

Знатоки древнеримских преданий утверждают, что и она порой сама делала отвар из сока этого цветка и угощала им богов и людей – и когда их надо было развеселить, и когда усыпить.

В 1922 году, перед началом так называемого марша чернорубашечников на Рим, к Муссолини явился никому не известный художник. Он показал вождю итальянских фашистов эскиз значка, на котором изобразил алый мак.

По мнению художника, именно этот цветок должен был стать эмблемой чернорубашечников. Муссолини отклонил предложение, заявив, что у итальянских фашистов уже есть свои отличительные знаки.

Но все же полюбопытствовал:

– Почему именно алый мак?

– Этот цветок – символ крови, – заявил художник. – Он может произрастать всюду: и в жарких степях, и на мусорных кучах, и на клумбах богатых вилл. Чем не пример выносливости, которому должны подражать фашисты?.. А еще мак помогает человеку сбросить с себя все условности нашего несовершенного мира, увидеть будущее и прошлое. Он является стимулом освобождения духа от оков реальности…

Видимо, подобное объяснение не понравилось Муссолини, и он прогнал визитера прочь.

Но спустя какое-то время, когда глава итальянских фашистов возглавил королевское правительство, настырный художник снова сумел встретиться с ним.

И опять последовало предложение:

– Хоть мы и верные католики, но древние корни забывать нельзя, – заявил художник. – Древнеримские боги много веков покровительствовали Вечному городу, так воздадим им память и окажем уважение. У меня есть идея, как это сделать…

– Выкладывайте побыстрей свою идею, – нетерпеливо перебил Муссолини.

– На руинах Дамус-Флавия я создам картину из растущих цветов, которые знали и разводили в Италии с древних времен, – ответил художник. – Она будет изображать все божества Древнего Рима – от Юпитера до Флоры. А окаймление я сделаю из маков тех земель, которые были покорены Великим Римом. Картина будет цвести круглый год. А маковый сок и семена можно использовать в медицине…

Как обычно, за изложением идеи последовала просьба о выделении денег на ее претворение в жизнь.

Сумма, видимо, так поразила Муссолини, что он опять выставил просителя за дверь.

Но художник-новатор, очевидно, был большим упрямцем. Бесцеремонный отказ не сломил его. Во дворике своего дома на окраине Рима он стал выращивать цветы, надеясь когда-нибудь осуществить свой грандиозный план.

Летом 1943 года рухнул режим Муссолини, и в Риме образовалось правительство Бадольо. И снова в кабинете итальянского премьера возник тот самый художник.

Новый глава правительства, в ответ на предложение, заявил просителю, перефразируя древнее изречение:

– Когда гремят пушки, не только музы молчат, но и увядают цветы…

Больше этого художника в коридорах власти Рима не встречали.

Видимо, даже древняя богиня растительного мира Флора не смогла помочь своему почитателю.

ТРИ ДНЯ «РИМСКИХ КАНИКУЛ»

У Рима есть очарование, которое трудно определить и которое принадлежит только ему одному. Испытавшие силу этого очарования понимают друг друга с полуслова; для других это загадка.

Некоторые наивно признаются, что для них непонятно таинственное обаяние, заставляющее привязываться к этому городу, как к живому существу.

Жан-Жак-Антуан Ампер

Прекрасная пятижды правнучка

– …А знаешь, кто эта очаровательная синьора, на которую ты пялишься?.. – Марко демонстративно взглянул на часы и радостно, будто совершил великое открытие, сообщил: – Вот уже целых двадцать минут!

– Ты что, выверяешь хронометром каждый мой шаг? Просто я ее где-то видел, но не могу вспомнить, когда и где…

Мое смущение и поспешное оправдание развеселило Марко:

– Не напрягай память…

– Погоди, – прервал я приятеля. – Кажется, это киноактриса. Стефания Сандрелли?.. Нет, не она.

Марко засмеялся:

– Да, есть сходство со Стефанией. И в кино она снималась. Но только это…

Приятель сделал многозначительную паузу, ловко щелкнул пальцами и провозгласил:

– Джулия!.. Украшение и самая загадочная синьора наших салонов этого сезона… Внучка блистательного авантюриста – графа Алессандро Калиостро!..

Не успел я высказаться, что, будь эта красавица внучкой легендарного Калиостро, то ей было бы уже около двухсот лет, – а Джулия никак не тянула на такой почтенный возраст, – как Марко хлопнул себя по лбу и снова рассмеялся:

– Нет, нет… Я ошибся. Она… четыре… Нет, пять раз правнучка знаменитого графа?..

– Пять раз правнучка?.. – повторил я. – Оригинально… Марко решительно встряхнул рукой:

– Ну, может, правильней – пятижды правнучка… В общем, не важно, какая она по счету в роду графа Калиостро. Главное, что Джулия – сама интересный человек.

– Чем же она так прославилась?

– Хочешь сто карет, телег или вагонов тайн о Риме?

– Естественно, хочу!

– Тогда пошли, представлю…

Так, осенью 1989 года в доме римского дизайнера, совладельца строительной компании и большого любителя элитных вечеринок Марко я познакомился с Джулией.

Предсказание в Колизее

Конечно, эта встреча заставила меня вспомнить все, что я знал тогда о загадочном графе…

Джузеппе Бальзамо родился в 1743 году на Сицилии. После обучения в монастыре, неожиданно для родных, он вдруг сбежал в Рим.

Там несколько дней Джузеппе скитался по улицам и площадям, сам не зная, зачем сюда приехал. Только интуиция подсказывала ему, что вот-вот должна произойти важнейшая для его судьбы встреча.

И она состоялась…

Голодного парня окликнул по имени какой-то старый бродяга. Джузеппе удивился. Кто мог знать его в Риме?.. Может, бродяга обознался?..

Нет, старик знал, кого окликнул.

Вначале он, ничего не говоря, уверенно повел молодого сицилийца в Колизей, и там, среди руин, отмахиваясь от летучих мышей, они беседовали всю ночь.

– В этих древних камнях за много веков скопилась сила миллионов людей. Сила страсти, знания, веры, поро ка, благочестивости, лицемерия… – поучал незнакомец.

Джузеппе слушал учтиво, изредка задавая вопросы.

– Ты познаешь многие тайны мира, немало талантов откроется в тебе, – продолжал старик, – но главная твоя сила – в умении заглядывать в будущее и предсказывать судьбы людей и отчасти влиять на них. Кое-чему ты уже научился у цыганок и сицилийских ведьм, но это – лишь азы великой науки. Ты делаешь только первые шаги: смелей ступай дальше. Твоя жизнь – странствие… Твоя смерть – пребывание на одном месте. Не уставай… Не унывай… Действуй! Двигайся!.. И никогда ни на кого не обижайся. Обидчивость – удел слабых. А ты не имеешь права на это…

И началось удивительное странствие

Кто был на самом деле этот римский бродяга? Как звали его? Откуда он появился в Вечном городе и куда уйдет?.. Джузеппе догадался: выяснять этого не следует. Он сразу понял: все, что услышал в Римском Колизее – истина. Путь ему предсказан. Вот ради чего он бежал в Вечный город.

В 1766 году Джузеппе Бальзамо отправился на Мальту, где изучал алхимию, астрологию, учение Пифагора и всевозможные виды гадания.

В книге «Масонство», изданной в 1914 году, рассказывается о том, как сицилиец из бедной семьи Бальзамо стал титулованной особой: «В молодых годах он много путешествовал, побывал в Египте, Сирии, Греции и Италии, объездил Испанию, Португалию, Англию и Францию.

Это дало ему повод хвалиться, что ему теперь стали доступны все тайны восточной и европейской мудрости. Вернувшись на родину, он стал продавать „воду красоты“, превращать серебро в золото, увеличивать бриллианты и указывать счастливые номера в лотереях.

Но скоро он убедился, что все это шарлатанство не принесет ему особенно большой выгоды и не введет в круг высшего общества, если он будет действовать под своим прежним именем.

Поэтому уже в 1776 году он принимает аристократическое имя графа (иногда маркиза) Калиостро, а в следующем году, поняв, какую удобную почву для разного рода проделок представляют собой мистические настроения масонов, вступил в масонскую ложу, примыкавшую к системе „Строгого чина“. Изучив эту систему и начитавшись розенкрейцерских сочинений, он в скором времени стал выдавать себя за основателя новой масонской системы – именно египетской.

Он называл себя посланником пророков Илии и Еноха, которые будто бы изучили тайны египетских жрецов, и даже приписывал себе божественное происхождение.

…Он обещал продление жизни, господство над духами, физическое и моральное возрождение; конечно, он обладал философским камнем и волшебным зеркалом; он мог перевоплощаться и жил на свете уже не одну сотню лет…»

Так, с долей иронии, повествуется в книге о таинственном графе Калиостро. Кстати, этот титул и фамилию он позаимствовал у своей крестной матери – обедневшей графини Калиостро.

Побывав почти во всех странах Европы, Ближнего Востока и Северной Африки, один раз в четыре года он обязательно посещал Рим. Делал это инкогнито. Даже те жители Вечного города, которые узнавали о приезде графа, не могли сказать, чем он здесь занимается, где остановился и надолго ли задержится.

Вопросы без ответа всегда подогревают любопытство и порождают домыслы. Поговаривали, что в Риме Алессандро Калиостро (так здесь уже стали называть Джузеппе Бальзамо) общается с древними языческими божествами, посещает места, где когда-то находились воздвигнутые в их честь, затем порушенные святилища.

Лишь одно событие в римской жизни Калиостро не хранило в себе тайны и мистики и стало известно всему городу: он женился на двадцатилетней красавице Лоренце Феличини.

И снова начались странствия графа, но уже с молодой супругой.

Почитатели и гонители

О своих встречах с Калиостро писала в мемуарах баронесса Оберкирх: «Он был не то, чтобы красив, но я никогда не видела более выразительной физиономии. Он обладал взглядом почти сверхъестественной глубины.

Выражение его глаз было то как пламя, то как лед; он привлекал к себе и отталкивал; он то внушал боязнь, то казался непреоборимо привлекательным».

Даже, осторожный со всеми, кто увлекался мистикой, великий поэт Иоганн Вольфганг Гёте отмечал: «…Калиостро во всяком случае замечательный человек… подобные ему люди позволяют увидать те стороны человечества, которые в обычном ходе остаются незамеченными».

В 70—80-х годах XVIII века в любом европейском светском салоне не проходило и дня, чтобы не заговорили о Калиостро. Его мраморные бюсты выставлялись в знатных домах многих стран, а миниатюрные портреты хранились в медальонах и в браслетах. Многие поэты и писатели той поры делали графа героем и персонажем своих произведений.

Но встречались на пути Калиостро и недоброжелатели. На него сочиняли доносы и памфлеты, обвиняли в шарлатанстве и отступничестве от христианства. Приписывали ему тайное поклонение богам Древнего Рима. До поры до времени Калиостро удавалось выкручиваться из сложных ситуаций и уходить невредимым от инквизиции.

Пребывание в России

Алессандро и Лоренца приехали в Петербург в 1779 году.

Известный знаток истории Северной столицы Н.И. Божерянов в книге «Невский проспект» писал: «В ноябре же по вечерам, четыре раза в неделю, давал представления итальянец Пинчи или вернее Калиостро…

Могущественный князь Потемкин, вследствие распространения молвы о Калиостро, оказал ему особое внимание, а Калиостро, со своей стороны, успел до некоторой степени отуманить князя своими рассказами и возбудить в нем любопытство к тайнам алхимии и магии…»

Далее автор приводит пример, как жестоко одурачивал «заезжий чародей» не только Потемкина, но и многих других представителей высшего света Санкт-Петербурга.

«У князя Г. опасно заболел 10-месячный единственный сын, и Калиостро был приглашен как врач.

Осмотрев ребенка, он объявил князю и княгине, что берется вылечить умирающего младенца, но с тем условием, чтобы дитя было отвезено к нему на квартиру, где ребенок и оставался более месяца и был возвращен родителям совершенно здоровым.

Вскоре после отдачи родителям их сына, вдруг у его матери явилось подозрение, что ребенок подменен. Началось следствие и Калиостро, не отпираясь, заявил, что так как отданный ему на излечение ребенок умер, то он решился на обман для того только, чтобы хотя на некоторое время замедлить отчаяние матери. На вопрос же, что он сделал с трупом дитяти, Калиостро отвечал, что, желая сделать опыт возрождения (палингенезиса) он сжег его. Это обстоятельство будто бы и было причиною высылки Калиостро из Петербурга…».

Приведенный случай из жизни великого авантюриста – лишь одна из множества версий, почему он так поспешно покинул Россию. Были и другие.

В Петербурге Калиостро трудился не покладая рук: омолаживал драгоценные камни, вызывал души умерших, лечил людей, консультировал, как выращивать цветы, делал прогнозы, «уходил» в прошлое и будущее, читал лекции и демонстрировал свои опыты в великосветских салонах.

И все же некоторые современники замечали его озабоченность, словно он скрывал от посторонних еще какую-то сторону своей деятельности.

У Калиостро, помимо Григория Потемкина, в Петербурге были и другие могущественные друзья-покровители. Один из них – гофмейстер Екатерины II Иван Перфильевич Елагин.

Столичный остров, где находилась великолепная дача гофмейстера, впоследствии будет назван Елагин. Вот на эту дачу Иван Перфильевич и пригласил пожить какое-то время итальянского друга.

Потом Елагин рассказал приятелям о планах Калиостро отыскать в Петербурге какие-то клады. Итальянец даже называл их примерную стоимость. Но цена была настолько высокой, что Иван Перфильевич усомнился в их существовании.

Однако Алессандро был настроен весьма серьезно. По ночам он взывал к неведомому «шестирукому духу» – владыке всех сокровищ и уговаривал его указать, где находятся клады. Иногда Калиостро доставал бронзовую статуэтку древнеримского божества Фавна и расставлял вокруг него девять зажженных свечей.

Елагину порой удавалось услышать, как и о чем просил итальянский гость Фавна и загадочного «шестирукого духа». Эти, непонятные для русского вельможи, сеансы продолжались около месяца. Но однажды Алессандро взволнованно сообщил Елагину, что должен покинуть Россию и отправиться в Рим.

– Но откройтесь, граф, в чем причина столь поспешного отъезда? – удивился Иван Перфильевич. – Неужели вас так обеспокоили нелестные слова Потемкина? Не волнуйтесь, он человек пылкий, горячий, но отходчивый. Вот увидите, у вас снова установятся с ним добрые отношения.

– Гнев «шестирукого» пострашней гнева Потемкина… – загадочно ответил Калиостро.

Что означает какой-то «шестирукий дух», Елагин не стал выяснять.

А спустя пару дней Калиостро покинул Петербург.

Некоторые исследователи его биографий считают, что всесильный Потемкин влюбился в Лоренцу и стал готовить козни ее супругу. В свою очередь, императрица Екатерина Алексеевна ревновала своего фаворита к итальянской графине. Из-за этого она решила, не поднимая шума, побыстрее выдворить Калиостро и его супругу из России.

Смерть в римских застенках

В 1785 году в Париже у Калиостро возникли очень серьезные неприятности. Он и Лоренца были обвинены в краже ожерелья королевы Марии Антуанетты.

Хотя суд и оправдал их, знаменитая пара со скандалом отбыла из Франции в Лондон. Там раздосадованный граф написал письмо своим французским почитателям, в котором предсказал скорую революцию и казнь короля Людовика XVI.

Английские сторонники Людовика тут же отреагировали. В одной из лондонских газет появилась разоблачительная статья против Калиостро. Видимо, публикация здорово подорвала репутацию графа, раз он вынужден был покинуть Великобританию.

Вначале Алессандро и Лоренца отправились в Швейцарию. Но и там их настигли отголоски парижского и лондонского скандалов.

И однажды граф заявил супруге:

– Очиститься от грязи я смогу только в Риме… Так мне нашептали всевышние силы…

В 1789 году супруги прибыли в Вечный город. Но отношение к Калиостро изменилось и здесь: бывшие почитатели и друзья отвернулись от него. Никто не захотел с ним встречаться.

Вскоре Алессандро был арестован. Лоренца какое-то время оставалась на свободе, но затем та же участь постигла и ее.

Следствие проводили представители инквизиции.

Во время одного из допросов Калиостро заявил:

– Древние боги нашептали, что Риму от меня останутся три важных элемента моей судьбы…

Когда один из инквизиторов поинтересовался, о каких важных элементах идет речь, граф ответил:

– Смерть Лоренцы, моя смерть и жизнь нашей дочери…

Где находилась в то время дочь арестованного – инквизиторы, видимо, не посчитали нужным выяснять. Главным для них было уничтожить Калиостро.

Через полтора года следствия, допросов и унижения ему предъявили обвинение в преступлениях перед святой церковью, в поклонении языческим идолам, в еретических высказываниях. Инквизиторы утверждали, что Алессандро даже в застенках вызывал древних богов Рима и слушал их советы.

В апреле 1791 года его приговорили к смертной казни. Но папа Пий VI заменил ее на пожизненное заключение.

Считается, что Калиостро умер в одиночной камере в 1795 году, а его супруга, тоже приговоренная к пожизненному заключению, скончалась в 1794 году…

Однако моя новая знакомая Джулия была убеждена, что это не так.

– Лоренца и Алессандро задолго до ареста в Риме до говорились умереть одновременно. Этот договор они исполнили, хоть и находились в разных тюремных камерах. Яд они приняли в «день всех тайн» в 1795 году – 11 апреля по новому стилю, – пояснила Джулия.

Что ж, возможно, у далекого потомка легендарного Калиостро – свой источник информации…

«Sole al Pantheon»

– Как ты думаешь, чем замечателен этот отель? – спросила Джулия, когда мы вышли из машины.

– Судя по фасаду – почтенным возрастом и внушительными ценами, а по названию – наверное, прекрасным видом на Пантеон из окон номеров, – высказал я шутливое предположение. – А еще в «Sole al Pantheon», возможно, обитают древние привидения и духи. Ну, не может в Риме обойтись без них здание, которому больше сотни лет!..

Джулия засмеялась.

– Ты прав!.. Но «Sole al Pantheon» знаменит не только этим…

– Ах да, – спохватился я. – Забыл про сокровища. Как минимум пара кладов спрятана в подземельях этого здания. И наверняка их стерегут злобные призраки…

Джулия снова засмеялась:

– Вот тут у меня нет полной уверенности… Хотя, – за долгие годы существования отеля все возможно… Этот дом упоминался в документах еще в 1467 году, а может, и раньше. Тогда отель назывался гостиницей или постоялым двором «Del Montone».

– Представляю, какие страсти бушевали здесь более чем за пять веков, – предположил я и с восхищением добавил: – А каких личностей повидали эти древние стены!..

– Не берусь утверждать, – ответила Джулия, – но есть свидетельства, что здесь останавливался великий Рафаэль, кардинал герцог де Ришелье, граф Сен-Жермен, писатель Жан-Поль Сартр… И…

Тут Джулия сделала многозначительную паузу и хитро взглянула на меня.

– Неужели сам непревзойденный, блистательный, загадочный… – с усмешкой подхватил я.

– Да, да, – кивнула Джулия, – Алессандро Калиостро и его супруга Лоренца.

– Ну, конечно, не будь постояльцем «Sole al Pantheon» твой знаменитый предок, ты бы здесь не остановила машину…

Джулия не обратила внимания на мой насмешливый тон.

– Есть предание, что в отеле какое-то время с Алессандро и Лоренцей жила их маленькая дочь Франческа…

– То есть твоя пра-пра-пра, прабабушка? – не удержался я.

– Да…

– Но в литературе нигде не упоминается дочь Калиостро…

– Мало ли что не упоминается в литературе, – упрямо возразила Джулия. – Может быть, опасаясь мести инквизиции, Франческу под чужим именем скрывали какое-то время родственники Лоренцы. А потом она вышла замуж – и фамилия Калиостро забылась…

– Так, может, заглянем, – предложил я и сделал жест в сторону отеля. – Сообщишь владельцу, что ты потомок их давнего знаменитого постояльца. Глядишь: получишь какую-нибудь скидку на услуги отеля.

– Нет-нет, туда мы не пойдем, – заупрямилась Джулия. – Я дала слово, что, пока не закончу книгу о местах пребывания Калиостро в Риме, в «Sola al Pantheon» больше не зайду…

– Значит, ты бывала там?

– Бывала…

– Но при чем тут окончание работы над книгой? Или ты не хочешь, чтобы кто-то в отеле увидел нас вдвоем?..

– Не будем об этом, – неожиданно резко ответила Джулия по-итальянски, но тут же спохватилась и повторила слова по-русски, и более мягким тоном.

Мы снова сели в машину. Водитель удивленно оглянулся. На лице его появилось нескрываемое разочарование. Видимо, парень ожидал, что мы с Джулией скроемся в отеле хотя бы на пару часов, и он спокойно досмотрит футбольный матч по миниатюрному телевизору.

«Отсюда он предсказывал»

Мы снова оставили машину и пошли по улице Кончилиацьоне, которая соединяет площадь Святого Петра с берегом Тибра и замком Святого Ангела.

– Откуда такое название? – поинтересовался я, не отрывая взгляд от величественного древнего замка.

– Ты правда не знаешь? – удивилась Джулия. – Всех иностранных туристов ведут к Святому Ангелу и рассказывают легенду…

– Но я ведь не турист, и мои «Римские каникулы» начались только пять дней назад… И потом – разве найдешь в Вечном городе гида, великолепнее тебя?..

– Могу познакомить с гидом, – усмехнулась Джулия.

– Не надо!.. – поспешно выпалил я.

Она окинула взглядом замок Святого Ангела, будто проверяя, ничего ли в нем не изменилось, и заговорила, как опытный экскурсовод:

– А легенда очень короткая… В 590 году в Риме, как и по всей Италии, свирепствовала чума. Папу Григория, во время его ночной молитвы о спасении жителей города, чей-то голос призвал посмотреть на вершину замка. Понтифик исполнил призыв. В первых утренних лучах он увидел, как на вершине Михаил-архангел вложил в ножны свой меч. И Григорий понял: это знак окончания эпидемии. И на следующее утро понтифик объявил: отныне эту крепость именовать «Замком Святого Ангела»… Жаль, что сегодня понедельник, и мы не сможем побывать внутри.

Мы прошлись вдоль стены легендарного сооружения. Я выжидающе взглянул на Джулию.

– Опять выполнять роль гида? – спросила она. – Ладно, слушай… Задумал император Адриан построить для себя мавзолей. Произошло это, кажется, в 130 году. Но строительство завершилось уже после его смерти. Впоследствии в мавзолее хранились погребальные урны римских императоров – от Адриана до Септима Севера. В Средние века замок Святого Ангела превратили в настоящую крепость. В случае опасности здесь укрывались понтифики со своими приближенными. В замке есть апартаменты нескольких римских пап, залы Секретных архивов и сокровищ… А еще…

Тут Джулия сделала паузу, словно собираясь раскрыть мне страшную тайну. Потом, более тихим голосом, продолжила:

– В замке Святого Ангела находилась знаменитая на всю Италию тюрьма со множеством обычных и потайных камер.

– Чем же эта темница знаменита? – спросил я.

– Своими арестантами… Тут был в заточении прекрасный скульптор, ювелир, мемуарист Бенвенуто Челлини. Правда, ему удалось совершить отсюда побег. В тюрьме замка Святого Ангела находился Джордано Бруно… А помнишь оперу Пуччини «Тоска»?

Я молча кивнул в ответ.

– Так вот, героя оперы казнили именно здесь, а сама Тоска бросилась с этих стен…

И успела пообещать отомстить на том свете убийце своего любимого, – подхватил я. – Но ты не упомянула еще об одном знаменитом арестанте…

– Опять станешь ехидничать? – спросила Джулия. – Вот не скажу, раз так…

– Честное слово: не буду… Просто после нашей экскурсии по Риму я понял: здесь каждый камень, которому больше двух веков, овеян памятью твоего знаменитого пращура… Ну, пожалуйста, ответь: он бывал в замке Святого Ангела?

Джулия махнула рукой.

– Ладно, ехидничай… Калиостро действительно упрятали сюда и пытали, выбивая признание. Именно в этой тюрьме он предсказал и казнь короля Людовика XVI, и разрушение Бастилии, и приход к власти Наполеона, и многое другое. Инквизиторы записывали каждое слово Калиостро, а потом распускали слухи, что граф по ночам обращался к римским языческим богам. И сам двуликий Янус будто бы, нашептывал ему предсказания. Говорят, часть протоколов с записями пророчеств Калиостро исчезли из архивов лет сто пятьдесят назад…

– И где сейчас эти документы – не известно? – оживился я.

– Нет…

– Но они по праву должны принадлежать нынешней наследнице графа…

Джулия стукнула меня кулачком в плечо.

– Ты опять за свое? Все, умолкаю… Считай, что ты потерял замечательного экскурсовода.

– Нет, нет, продолжай… Просто мне захотелось немедленно отправиться на поиски бесценных документов… Представляешь?.. Мы будем день и ночь бродить по Риму и выспрашивать прохожих, что они знают или слышали о пропавших предсказаниях Калиостро. Из тысячи – один – укажет нам верный путь поисков…

– Вначале прохожие будут испуганно шарахаться, – весело подхватила Джулия, – а потом нас упекут в психушку. Там и закончатся наши «Римские каникулы».

– Оригинальное окончание моего пребывания в Вечном городе. Но, согласен, – решительно махнул я рукой. – Мы и там будем вести свои поиски: выспрашивать психов и медперсонал и буйствовать, чтобы нас перевели в темницу замка Святого Ангела…

– А в замке нас станут показывать туристам как двух свихнувшихся на римских тайнах, – поддержала Джулия.

– Зато духи обитателей тюрьмы возрадуются новым соседям и раскроют нам немало секретов прошлого…

Недовольство кучера

Мы наняли его на площади у собора Святого Петра.

– Из всех кучеров – он самый старый, – сказала с сомнением Джулия.

Зато лошадка – самая резвая: до утра выдержит, – ответил я. – Берем!..

Джулия подошла к кучеру и заговорила. Вначале тот ошарашенно взглянул на нее, потом – на меня, всплеснул руками и яростно затряс головой.

– Нет!.. Нет!.. Синьора!..

Но Джулию это не остановило. Кучер не знал ее упрямого характера. Энергично жестикулируя – как это по-особому умеют делать лишь итальянки, – она произнесла на одном дыхании длиннющую тираду. После этого старик еще больше вытаращил глаза и сдался.

Он слез с козел, передал вожжи какому-то мальчишке и неспешно побрел к телефону-автомату.

– Все в порядке? – поинтересовался я.

– Вначале он отказался катать нас до утра. Теперь согласен. Пошел кому-то доложить…

– А что ты ему такое наговорила?

У Джулии озорно загорелись глаза, и она прошептала мне на ухо несколько русских словечек… Причем без всякого акцента.

– Ого!.. Нежная графинюшка, искусствовед, топ-модель, магистр… и такое загнуть?!.. Ты где изучала мой родной язык?

– На курсах, когда училась в университете в Швейцарии. А потом я дважды бывала на стажировке в России, – невинным голоском пояснила Джулия.

– По каким же злачным местам тебя там носило, дитя мое?.. – сокрушенно покачал я головой. – Какие же нечестивцы и сквернословы тебя обучали?..

– Но произношение у меня хорошее? – таким же невинным тоном поинтересовалась Джулия.

– Да-а, у тебя были хорошие наставники в России. Кстати, а почему ты, коренная римлянка, училась в Швейцарии?

– Вначале мои родители работали в одной компании в Женеве. А потом я вышла замуж за швейцарца.

– Почему же он не прилетел с тобой в Рим? – стараясь как можно равнодушнее, поинтересовался я.

– Мы развелись пару лет назад, – взгляд Джулии сделался лукавым. – Еще будут наводящие вопросы о моем прошлом и настоящем?

– Конечно, мне хотелось еще кое о чем расспросить, но вернулся кучер, хмуро кивнул нам и жестом предложил сесть в кабриолет.

Перед тем, как тронуться в путь, он несколько минут обсуждал с Джулией маршрут нашей поездки. Лицо его становилось все угрюмее, словно прогулка по Риму таила смертельную опасность. Не оживился он, даже когда я сунул ему задаток – увесистую пачку лир.

Наконец, кучер что-то пробормотал себе под нос, взмахнул вожжами, прищелкнул языком, и гнедая лошадка медленно двинулась в путь.

Я взглянул на Джулию.

– Невесело начинается прогулка. И со спины видно, как опечален наш возница. Будто не кабриолетом правит, а катафалком. И чем он не доволен? Не бесплатно же везет… Где итальянское искрометное веселье?.. Где римское доброжелательство к приезжим?..

– Все еще впереди, – успокоила Джулия.

Ночь в кабриолете

После недолгого ужина в «Харрис баре» на виа Венето мы снова тронулись в путь.

Наш кучер тоже подкрепился прихваченной с собой пиццей и заметно повеселел, наверное, от выпитого тайком вина.

Он даже, наконец, сообщил, что зовут его Лео и что завтра ему исполнится семьдесят лет. А в связи с достижением столь почтенного возраста намечался его уход на заслуженный отдых. Наверное, свой последний рабочий день он хотел отметить как-то по-особенному. И вот наше с Джулией появление, щедрый задаток и заказ на длительную прогулку спутали завтрашние планы Лео.

– Переведи ему, – попросил я Джулию. – В честь такого события он получит в подарок «Советское шампанское». А мы с тобой будем пить его прямо здесь, в кабриолете…

– Я больше люблю наш спуманте. Оно, конечно, уступает французскому шампанскому, но все же получше ваших шипучек, – дерзко ответила Джулия.

– Нет, только «Советское», и только «брют»! Пить всю ночь, до рассвета, в кабриолете, можно лишь наше вино! – заупрямился я. – Жаль, что Лео не понимает меня. Спроси, какое он предпочитает шампанское?

– Да я бы лучше водочку, – внезапно, по-русски, бодро произнес кучер, обернувшись к нам.

– Толково сказано… – опешил я.

Джулия тоже изумленно взглянула на нашего возницу.

– Так вы прекрасно говорите по-русски?..

– А я и есть русский, – спокойно ответил Лео. – Мой батяня – кубанский казак из станицы Тимашевская. Воевал в Первую германскую, потом рубил «красных». А когда большевики стали прижимать «белых», понял: не будет ему житья на Кубани – и утек в Сербию. Там, в Белграде, я и родился.

– А в Риме как оказались? – поинтересовалась Джулия.

– Во Вторую мировую мы с батяней вместе воевали против германцев. После войны американы и англы предали казаков… Сдали Советам… Мы с батяней успели бежать, а друзей-товарищей наших запечатали в эшелоны и вывезли в Эс-Эс-Эсэрию. Там и сгноили их в лагерях. А крестили меня при рождении в православном храме. Так что для итальянцев я Лео, а для русских – Лёха.

– А на родине предков не были? – полюбопытствовала Джулия.

– Пока не доводилось. Да кто б меня раньше туда пустил? Вот сейчас заворочалась Русь… Забродила какая-то Перестройка… Присмотрюсь, прислушаюсь, – может, и съезжу на Кубань-реку…

Склад контрабандистов

После откровений Лео-Алёхи мы некоторое время молчали. Наконец, я не выдержал.

Вокруг бурлит не засыпающий ночной Рим… На козлах восседает мой земляк… Рядом прекрасная графиня… Ну, как тут без шампанского Абрау-Дюрсо?..

– Ты опять за свое? – покосилась на меня Джулия. – Где ты достанешь ночью в Риме советский «брют»?

– Были бы деньги, а раздобыть можно… – отозвался кучер.

– Ага, значит, есть в Вечном городе волшебный источник, – оживился я. – С деньгами порядок! Гони, Алёха!..

Кабриолет наш тут же свернул на малоосвещенные улочки. Поворот за поворотом – и мы вскоре остановились у темной подворотни.

– Тиб, стоять! – словно собаке, приказал Лёха лошадке и соскочил на мостовую.

Он передал вожжи Джулии.

– Подержите, синьора. Конь смирный, послушный, но может и пойти погулять по улицам, если наскучит стоять…

– И долго мне вашего Тиба держать? – спросила Джулия, заправски намотав конец вожжей на руку.

– Пять минут, синьора! – отозвался Лёха и сделал мне знак идти за ним.

Скорее всего, мы попали в подпольный склад контрабандистов. Две личности неопределенных возраста и национальности, зато с легко угадываемым родом занятий, встретили нас весьма радушно.

Лёха протараторил, зачем мы пожаловали. Гостеприимные хозяева разом кивнули и исчезли в темных коридорах подвала.

Контрабандисты оказались запасливыми ребятами. Через несколько минут они принесли два огромных пакета. Я проверил содержимое: действительно, «брют», Абрау-Дюрсо, с настоящей пробкой.

– Не «самодел», мужики? – поинтересовался я. Лёха перевел.

Контрабандисты обиженно взглянули на меня, не посчитав нужным ответить.

Мне даже стало неловко за свой поспешный вопрос. Лёха укоризненно покачал головой:

– Тут все настоящее и все по-честному, атаман.

Когда мы вернулись к кабриолету, Джулия заглянула в пакеты и ужаснулась:

– Ты столько собираешься выпить?!..

– Нас двое, – уточнил я. – Да и Алёхе к завтрашнему торжеству полагается…

Кучера мои слова обрадовали. Он извлек откуда-то из-под сиденья старенький саквояж. Достал оттуда два хрустальных бокала и протянул мне и Джулии:

– Веселитесь, пока есть возможность!

Спецагент из личной охраны

Лёха взгромоздился на свое место и прикрикнул:

– Трогай, Тиб!..

– Что за странное для лошадки имя? – спросила Джулия.

– Вообще-то я его назвал Тиберием, – ответил кучер. – Но по ночам нельзя произносить имя императора. Его дух до сих пор шатается по старому Риму. Может обидеться и напакостить… Кто знает, что у духов на уме и ка кие у них возможности! Эх, жаль, нет у меня тройки рысаков, какая была у моего бати в Сербии. Прокатил бы вас под свист с ветерком, по-русски!.. Обучил меня этому батяня!..

Тут Лёха не сдержался и действительно засвистел так, что откликнулось эхо. Конь оживился и рванул во всю прыть.

Я откупорил бутылку и наполнил бокалы. Кабриолет трясло, и сделать это было непросто.

Вскоре из темных улочек мы вырвались на освещенный проспект. Машин и прохожих почти не было, и Тиб решил показать свою резвость и все, на что он был способен. Но через пару кварталов галоп его внезапно остановила полицейская машина.

Двое стражей порядка, явно недовольные резвостью Тиба, начали разговор на повышенных тонах, яростно жестикулируя. Лёха отвечал так же.

Я хотел было встрять и даже предложить полицейским выпить шампанского, но Джулия сжала мою руку:

– Не лезь к ним… Только навредишь Лео…

Тем временем наш кучер перестал спорить, доверительно склонился к полицейским и заговорил вполголоса.

Стражи порядка тоже успокоились. Теперь они внимательно слушали кучера и со все большим почтением смотрели на меня. Даже бокал с шампанским в моей руке не вызывал у них недовольства.

И Джулия, едва сдерживаясь от смеха, и чтобы этого не заметили полицейские, уткнулась мне в плечо.

– Ну, чего там Лёха им городит? – тихо спросил я у Джулии.

Она вначале не ответила. Кучер попрощался с полицейскими, а те, глядя на меня, вытянулись, а один даже отдал честь.

Когда отъехали несколько метров, Джулия наконец объяснила:

– Скоро в Рим должен прилететь ваш лидер Михаил Горбачев. Так Лео сказал, что Горбачев мечтает покататься в кабриолете по ночному городу…

– А я при чем?

– Лео по секрету сообщил им, что ты – спецагент из личной охраны русского вождя и проверяешь возможности римских лошадок и безопасность ночных поездок в кабриолете.

– И они поверили?

– Как видишь…

Белый голубь в ночи

Далеко за полночь мы оказались на площади Испания, у фонтана «Лодочка», откуда уходит ввысь лестница Тринита дел Монти. Несмотря на поздний час, вокруг творения Пьетро Бернини шумели туристы. Их было человек пятнадцать. Кто-то, по традиции, швырял в воду монеты, другие обнимались, пели, пытались танцевать, а трое плескались в воде.

Фонтаны Рима!.. Здесь к ним особое отношение.

Еще в начале XX века Павел Павлович Муратов писал: «О царственности Рима ничто не говорит с такой силой, как обилие его водоемов, щедрость источников и расточительность фонтанов…

Они низвергаются шумящими каскадами с искусно расположенных скал, как фонтан Треви или большой фонтан Бернини на Пьяцца Навона. Они спокойно падают отвесными водяными плоскостями, как Аква Паола на Яникуле.

Одни из них высоко бросают вверх водяные столбы, разбивающиеся при падении в водяную пыль, образующие на солнце радугу. Другие бьют тонкой хрустальной струей и стекают вниз медленно, роняя блестящие капли…

Здесь есть фонтаны, напоминающие капеллу, как фонтан у Понте Систо, или даже фасад церкви, как Аква Феличе, со статуей Моисея. Без фонтанов было бы мертвым все торжественное великолепие таких площадей, как Пьяцца Сан Пьетро, Пьяцца дель Пополо, Пьяцца дель Квиринале…

…Рим умел сделать игру вод лучшим своим украшением…

Нет ни одного палаццо, молчаливый двор которого не был бы оживлен мерным плеском падающей воды. Нет такого бедного и жалкого угла, в котором не было бы своего источника. Как любил их римский народ, видно по тем изваяниям, которыми украшены эти, незаметные на первый взгляд, бесчисленные малые фонтаны, разбросанные по улицам Рима…»

Из каких стран были туристы у «Лодочки» – я так и не понял. Галдели и по-английски, и по-немецки, и, кажется, по-шведски.

Наш, внезапно появившийся из темноты, кабриолет вызвал у ночных гуляк новый взрыв веселья.

Две девчонки подбежали к нам, быстро заговорили по-французски и протянули два пластиковых стаканчика и початую бутылку вина.

– Они приняли нас за молодоженов, – пояснила Джулия.

– Тогда угостим их, как положено на свадьбе, – заявил я и достал из пакета четыре бутылки шампанского.

Мой жест был оценен по достоинству. Туристы мгновенно окружили кабриолет. У всех в руках, словно сами собой, появились стаканчики.

Удивительно, что на шум бурного проявления радости не нагрянули полицейские.

Наверное, веселье у фонтана «Лодочка» длилось бы до самого рассвета. Но внезапно гомон прекратился. Внимание всех привлек белый голубь. Он уселся на барьер фонтана и замер.

Странно: дневная птица совершает ночной полет… Может, сбился с пути? Заблудился? Или что-то другое заставило голубя прилететь к фонтану?..

Возможно, такие мысли возникли у всех. Люди переглядывались, удивленно смотрели на птицу, переговаривались вполголоса.

– Надо загадать четыре желания, – сказала мне Джулия. – В Древнем Риме существовало поверье, что белый голубь прилетает ночью лишь туда, где есть влюбленные. И пока он отдыхает, можно просить богиню Юнону исполнить четыре просьбы.

Я тут же подхватил.

– А вот в Средние века в Италии появление ночью белой птицы означало беду. Сам дьявол насылал ее, что бы обманом завладеть душой христианина. Даже кардинал Мазарини высказывался по этому поводу: «День – дневным тварям, ночь – ночным… И все, что не ко времени, – губительно…»

– Быстро ты постигаешь мистическую историю Италии, – кивнула Джулия.

– С такой наставницей и не такого можно добиться, – польстил я.

Как хочешь, а я все же загадаю, – ответила Джулия и взяла меня за руку.

Наверное, она не успела произнести Юноне все четыре желания – голубь внезапно взмахнул крыльями, сделал круг над фонтаном и взмыл высоко вверх. Несколько секунд он еще виднелся в ночном небе.

Люди молча проводили взглядом голубя и снова заговорили. Но уже не было в голосах веселья. Может, они тоже не успели загадать желания?..

Каникулы продолжаются

Мы спустились на просторную веранду отеля. За столиками – ни одного посетителя. Время завтрака давно миновало.

– День в разгаре, а мы только приходим в себя, – сказала Джулия. – А до конца наших «Римских каникул» осталось…

Она внезапно умолкла, и тогда заговорил я:

– Ты возвращаешься в Швейцарию послезавтра, а мне еще три дня оставаться в Риме… Наверное, без тебя он будет каким-то… каким-то другим…

– Счастливые каникулы не могут длиться долго… – вздохнула Джулия и улыбнулась. – Иначе не было бы потом светлых и чуть грустных воспоминаний. А знаешь, Рим любит, когда о нем вспоминают светло и грустно. Как там у вашего Пушкина: «Мне грустно и легко; печаль моя светла; печаль моя полна тобою…».

– Ты все время говоришь: каникулы. Но мы ведь сюда не отдыхать приехали, – заметил я. – У нас у каждого свои дела в Вечном городе…

– Просто мне нравится фильм «Римские каникулы», – перебила меня Джулия. – Вот я и решила называть так наши с тобой встречи.

Мы сели за столик и заказали кофе. Несмотря на середину октября, веранда утопала в зелени. Листья цветов и кустарников закрывали панораму города. Лишь вдали виднелась вершина собора Святого Петра.

– Странные наши «Римские каникулы», – снова заговорил я. – У меня такое чувство, что между нами постоянно присутствует твой знаменитый предок.

– А, может, мы сами виноваты в этом? – чуть помедлив, сказала Джулия.

– Наверное, ты права…

– Как мало я тебе успела показать «мой Рим»…

– Зато обошли все места, где бывал Калиостро, – усмехнулся я.

– Тебе было не интересно?

– Нет-нет, замечательные экскурсии. Вот возьму и напишу книгу о его похождениях в Вечном городе.

– Я сделаю это раньше тебя, – улыбнулась Джулия. – К тому же, ты еще о многом не знаешь.

– Выходит, утаила часть информации?

– А ты выуживал ее у меня? Вот оно – русское коварство, – так же весело заявила Джулия. – Хорошо, что не открыла еще тебе тайну римских кладов моего далекого предка…

– Ты серьезно веришь в свое родство с Калиостро? – поинтересовался я.

– Стопроцентной уверенности у меня нет. Но от прабабушки остались кое-какие подтверждающие записи.

Подошел официант – воплощение почтительности и изысканности. Принес кофе, пожелал приятного аппетита и бесшумно удалился.

– Ты заметила, как смотрят по утрам официанты, если мужчина и женщина спускаются вместе позавтракать? Причем, это не только в Италии, но и во всем мире.

– Действительно, что-то игривое, лукавое появляется у них в глазах, – согласилась Джулия.

Мы одновременно взглянули на часы над входом на веранду.

– Прочь грустные мысли: нас ждет Вечный город! – решительно произнесла по-итальянски, а затем по-русски Джулия.

– Долой их! – подтвердил я. – Наши «Римские каникулы» продолжаются…

Он так и остался неоткрытым

В аэропорт Леонардо да Винчи мы прибыли порознь. Утренние дела в Риме не позволили мне заехать за Джулией.

Она уже стояла у паспортного контроля, изредка посматривая на входящих в аэропорт. Меня вначале не заметила.

Я купил букетик фиалок и подошел к ней.

До посадки в самолет оставалось минут пятнадцать.

Самые томительное время перед расставанием. Хочется поговорить о многом: серьезном и несерьезном, непринужденно и весело. Но часы на стене отсчитывают минуту за минутой, угасает непринужденность и веселость в разговоре, а улыбки становятся какими-то вымученными.

– Вот тебе на память, – сказала Джулия и протянула мне мраморную статуэтку.

– Кажется, это двуликий Янус, – рассмотрев подарок, сказал я. – А можно ли вручать двуликое божество Древнего Рима на память?..

– Значит, ты не до конца разобрался в мифологии… – ответила Джулия.

– И Рим остался для меня не открытым, – подхватил я. – Пусть будет так. На то он и Вечный город – с бесчисленными тайнами и неразрешимыми загадками.

Джулия кивнула.

– Янус – бог входов и выходов. А двуликость его объясняется тем, что любое здание, любая ситуация в жизни имеют «вход» и «выход». Он бывал добрым и злым, наказывал и прощал людей. Хранил тайны Рима и открывал их тому, кого считал достойным. А еще Янус знает будущее и прошлое. Так что прислушивайся к нему. Он верно предсказывает.

Я снова взглянул на римского божка и – то ли у него, то ли у Джулии – спросил:

– Письма друг другу писать не будем?..

Небесное божество молчало, а земная женщина твердо ответила:

– Не будем!.. При нашей профессии это непозволительная роскошь…

– Если позволит ситуация и… Обойдемся одним телефонным звонком в год, – согласился я.

– Обойдемся, – улыбнулась Джулия, но глаза ее остались грустными.

Наверное, у меня был такой же взгляд.

– Прощайте, наши «Римские каникулы», – снова попыталась улыбнуться Джулия. – Помни уговор… Если будешь когда-нибудь писать об этих днях, называй меня другим именем. И я в своей книге изменю твое имя.

– Этот уговор не забуду, – стараясь как можно беззаботней, отозвался я. – А упоминать, что ты пра… пра… пра… можно?

– Разрешаю!..

После недолгих объятий и поцелуев та, которую я называл в своих записях Джулией, поправила прическу, резко повернулась и направилась к паспортному контролю.

После дежурной формальности она обернулась, взмахнула рукой и крикнула:

– До свидания!..

– Арри ведерчи! – ответил я.

* * *

Наверное, и в самом деле римские божества предсказали многое людям и открыли немало тайн. Но мой мраморный старина Янус молчит. Может, непривычно холодно ему в московском климате? А может, я не могу подобрать нужных слов, чтобы римское божество помогло советом, открыло все тайны своего города и предсказало будущее?..

Молчит старый Янус…

© Бурлак В.Н., 2011

© ООО «Алгоритм-Издат», 2011

© ООО «Издательство Эксмо», 2011

Оглавление

СПРОСИ МАТЬ-ВОЛЧИЦУ

  Оды и проклятия Венному городу

  В гостях у мастера

  «Земля, назначенная судьбой»

  Борьба за новое отечество

  Поклонение «Великому причалу»

  Таинственное исчезновение

  Явления «Черной волчицы»

ДАР ЛОТОФАГОВ

  Ученик Гераклита, учитель Платона

  Народ забвения

  Почитатели цветка

  На берегах Меридова озера

  Восстание рабов

  Пропавшие корабли

  Загадочная смерть Германика

  Агриппа и Агриппина

  Переступил роковую черту

БОГИ ВЛАСТВУЮТ, ОБИЖАЮТСЯ, КАРАЮТ И ВЕСЕЛЯТСЯ

  «ТАЙНА ГРОЗНАЯ И ЗАВОРАЖИВАЮЩАЯ»

    Непростые взаимоотношения

    Надпись на каменной стене

    Разные версии

    «Озаривший светом истины»

    Объединение и расцвет

    Визиты и подарки

    Когда взыграла гордыня

    Покорение Риму

    Свист беды

    На арене Рима

  МЕСТЬ ЛИБИТИНЫ

    Покровительница «хвостатой звезды»

    Интриги и участие в политике

    «Обдай жаром беспенную землю»

    «Твоя звезда уже в пути»

    «Но грех ему уже не искупить»

    «Все помнит и ничего не прощает»

  КАК УХОДИЛ САТУРН

    Древнейший из богов Венного города

    Изумрудная чаша

    Убийца с помощью магии

    Тем же оружием

  СГОВОРИЛИСЬ СИВИЛЛА С ФОРТУНОЙ

    Одна из двенадцати

    «Навечно с Римом»

    «Открытые» и «Сокровенные» книги

    Влияние на судьбу страны и народа

    Борьба и поиски

  СТРАННЫЕ БОЖЕСТВА И ДУХИ РИМА

    Малоизвестные имена и специализации

    Почитали и в надписях

    Когда отвернулась Минерва

    Несбывшиеся менты императора

    Противостояние

    «Справлюсь и с ними»

    Заговор смертных и бессмертных

  «САМЫЙ ДРЕВНИЙ И ЖИВУЧИЙ»

    Чудовище неизвестно откуда

    Где мрак и много крови

    Блуд, кутежи, интриги

    «И обжег своим взглядом»

    А он и нынче там

  КОГДА НАШЕПТЫВАЮТ БОГИ

    От зеркала до полета птиц

    Нигидий Фигул и другие

    Стриги и гадание на мертвецах

КЛАДЫ ВЕЧНОГО ГОРОДА

  «СУМЕЙ ПРОТИВОСТОЯТЬ»

    Тень обиженного императора

    «Удивительная вещь»

    «Не кляните и не презирайте»

    Бунт Нерона

    И снова взыграла гордыня

    Девять кладов под «Золотым домом»

    Путь проклятого перстня

    Недобрая весть

    И «всеобщий эквивалент», и неразгаданное очарование

    Возвращение проклятого перстня

    Ненаписанный роман

  ЧАРУЮЩИЙ ШАР РИМСКОГО ЛЕКАРЯ

    Захваченный в храме Венного города

    «Храни меня, мой талисман»

    «Избавь от бед и защити…»

    Обитель горных духов

    Врач-путешественник

    Приобретения в Риме

    Исчезновение реликвий

    «Вглядывание» в хрустальный шар

    Опасные опыты

    Суд над Аполлонием Тианским

    «Сатанинское око» от Парацельса

    «В нем история и будущее Рима»

    Поиски продолжаются

  НЕПРИМИРИМЫЕ САМОЦВЕТЫ

    «Своенравный камень»

    Бегство фараона

    Недобрый подарок

    Римский алхимик

    Продолжение рокового пути

  СОКРОВИЩА ДРЕВНИХ ПИРАТОВ

    Обида Нептуна

    Бич Средиземного моря

    «Повязанные с сокровищами»

    Стремление к Венному городу

    Расправа с «кидалой»

    «На выкуп из пиратского плена»

    Случай с Цезарем

    «Обещал – выполнил!..»

    Конец терпению Рима

    Победоносный поход и возвращение без триумфа

    Забытые клады

    «Займемся берегами»

    Сокровище Суллы

    Пропавшие драгоценности и реликвии

  СЕРЕБРЯНЫЙ ЛАРЕЦ

    «Все дороги ведут в Рим»

    На краю обитаемого мира

    Споры, версии, предположения

    Загадочные исчезновения

ПОД ПОКРОВОМ ФАВНА И ФЛОРЫ

  СТРАНСТВИЕ РОЗЫ

    В долине реки Ганг

    Месть «царю царей»

    Антоний и Клеопатра

    Триумф в Венном городе

    И награда, и символ порока

    «Сказано под розой»

    Казненный цветком

    Защитница и предсказательница

    Подарок папы римского

    «Небесная и венная…»

  «ИДУЩИЕ НА СМЕРТЬ»

    Школа мужества

    Разные судьбы цирковых бойцов

    Стремление затмить

    Самый грандиозный

    Безымянное чудовище

    Проделки сицилианского священника

    Когда рухнула империя

    Пойманные для убийства

    Тень в Колизее

  «ОНИ ПРОСТИЛИ РИМУ»

    Песня у фонтана Нептуна

    Любимец города и понтифика

    Прообраз грустного исполина

    Сын своего времени

    Пострадал за хозяина?

    Под флейту Фавна

    Так родился танец

    Проворные, вездесущие, своенравные

    Неотъемлемая часть столицы

    «Потомки» Великой волчицы

    Черная метка

    Бестолковая суета

    Мудрец из таверны

    Крылья Квиринала

    Чарующая песня свирели

    «Предсказатели – победители мрака»

  УЛЫБКА И МЕСТЬ ФЛОРЫ

    Маг, чародей, комедиант

    Древние праздники

    Обида богини

    Возрождение карнавала

    Некто в маске с фиалкой

    «Если бы ангел на землю спустился»

    Предостережение цветовода

    Роковой дар незнакомки

    Цветок забытья

ТРИ ДНЯ «РИМСКИХ КАНИКУЛ»

  Прекрасная пятижды правнучка

  Предсказание в Колизее

  И началось удивительное странствие

  Почитатели и гонители

  Пребывание в России

  Смерть в римских застенках

  «Sole al Pantheon»

  «Отсюда он предсказывал»

  Недовольство кучера

  Ночь в кабриолете

  Склад контрабандистов

  Спецагент из личной охраны

  Белый голубь в ночи

  Каникулы продолжаются

  Он так и остался неоткрытым Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg