«Крым 41-42. Загадки и мифы. 2»

Крым 41-42. Загадки и мифы. 2 (fb2) - Крым 41-42. Загадки и мифы. 2 [calibre 1.40.0] 22005K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Валериевич Неменко

Неменко Александр Валериевич

Крым 1941-42г. Загадки и мифы полуострова ч. 2

Часть 2-я "Севастополь 1941г."

Глава 1. Первый бой Севастопольской обороны.

Итак, противник, прорвал оборону Приморской и 51-й армии, и двинулся к Евпатории, а затем и к Севастополю. Обычно Севастополь принято называть твердыней, крепостью, но...

Понятие "крепость" для современного читателя, побывавшего в городе, совершенно не ассоциируется с Севастополем. В городе не ни рва с валом, опоясывающих город, ни крепостных стен, ни могучих бастионов, и, тем не менее, почти все время своего существования Севастополь был крепостью. Правда, крепостью, чуть-чуть недостроенной. Еще в дореволюционные времена, приморская крепость Севастополь имела 26 береговых батарей, вооруженных сотней орудий и сухопутный обвод, охватывающий всю территорию крепости. Правда, если говорить совсем уж честно, то до Первой мировой успели достроить всего двадцать батарей, вооруженными стояли всего десять, а сухопутный обвод, по большей части, представлял собой земляные укрепления, построенные еще в 1877году Тотлебеным. Но так или иначе, город числился крепостью.

Гражданская война нанесла серьезный урон вооружению береговых батарей, но после революции крепость начали восстанавливать. Крепость считалась морской, и опережающими темпами строились именно береговые батареи и инфраструктура флота. О сухопутном обводе до некоторых пор забыли, надеясь на Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. А если быть точным, забыли дот тех пор, пока не вспомнили о десантах. Можно даже назвать точную дату, когда наступило прозрение: 16 декабря 1940 года. Причем прозрение пришло свыше (из Москвы).

Именно в этот день вышла директива Наркома ВМФ, в которой говорилось о необходимости создания противодесантного рубежа. Стоит обратить внимание на то, что в ней шла речь не об оборонительном, а именно противодесантном рубеже (это совершенно разные понятия). После этой директивы начались мероприятия по созданию долговременных укреплений вокруг главной базы ЧФ. Правда, велись они неспешно, и к началу войны сделать почти ничего не смогли. Сначала выбрали один рубеж, потом Наркомат ВМФ выдал ряд замечаний, указав на то, что для противодесантного рубежа он слишком далеко отстоит от города. Работы активизировались только с началом войны.

Что же успели сделать в период между началом войны и началом обороны города. Начну с обширной цитаты из солидного издания "Черноморский флот в годы Великой Отечественной войны": "1 ноября 1941г. противник вышел на дальние подступы к Севастополю. Первой по врагу открыла огонь береговая батарея N 54, входящая в систему береговой обороны Севастополя. Всего в составе береговой обороны главной военно-морской базы ЧФ входили одиннадцать береговых батарей, калибром от 305 до 100мм. Это были батареи N 2, 8, 10, 12, 13, 14, 18, 19, 30, 35, 54.

К началу войны Севастополь, надежно защищенный с моря, не имел сухопутных оборонительных укреплений. Угроза Главной базе флота с суши считалась маловероятной, однако, не исключалась возможность высадки воздушного десанта противника. На этот случай были созданы три сектора обороны, Севастопольский городской и Балаклавский боевые участки....     К началу обороны Утром 30 октября части Севастопольского гарнизона заняли позиции на передовом рубеже обороны города....   К началу боев под Севастополем система сухопутной обороны состояла из трех рубежей. Передовой рубеж проходил в 15-17 км от города и состоял из четырех опорных пунктов: Чоргуньского, Черкез-Керменского, Дуванкойского и Аранчийского. Общая протяженность рубежа составляла 46 км.     В 8-12 км от города проходил главный рубеж обороны, строительство которого, начатое 3 июля, в основном было завершено в сентябре. Протяженность рубежа составляла 35км. В 3-6 км от города был возведен тыловой рубеж обороны протяженностью 19 км. Его строительство было начато 1 августа и завершено к 15 сентября".

Пожалуй, хватит цитирования. Начнем разбор цитаты, состоящей сплошь из ошибок и неточностей. Начнем с конца. С оборонительных рубежей. Вопреки тому, что пишется в литературе, оборонительные рубежи существовали, в по большей части, только на бумаге. По состоянию на 30-е октября только тыловой рубеж был готов на 75-80%, готовность остальных была намного ниже. Главный рубеж был готов всего на 25%, Передовой на 50%, Дальний на 10%. Сплошной линии обороны не было ни на одном рубеже. Об этом четко и ясно говорят документы, хранящиеся в музее военных строителей (г. Севастополь). Эту же информацию подтверждает обследование объектов на местности.

Во-вторых, одиннадцати береговых батарей на конец октября в Севастополе не было. Отсутствовали орудия на батареях N 2, 12, 13, 14, а 54-я батарея находилась не в Севастополе. А, если уж подходить по формальному признаку, то сюда еще нужно включить и 4-ю батарею береговой обороны на Евпаторийском маяке, которая формально, до 31-го октября, входила в состав береговой обороны Главной базы ЧФ. Да и с датой начала Севастопольской обороны не все ясно....

Когда произошел первый бой Севастопольской обороны? Уверен, большинство ответит (если вспомнит) в 16:35, 30.10.41г., когда береговая батарея N 54 открыла огонь по колоннам противника. Но это не совсем так. Ответов будет несколько. В зависимости от того, как будет поставлен вопрос.

Для начала: 54-я береговая батарея территориально находилась не на Севастопольской земле, она лишь формально входила в состав 1-го артдивизиона. 30-го июня 1941г. она не вела бой, а производила обстрел колонны противника, находившегося на расстоянии 14 км. И не она первой, из всех частей Главной военно-морской базы вступила в боестолкновение с противником.

Первым чисто севастопольским стрелковым подразделением, вступившим в настоящий бой с противником, стала 7-я бригада морской пехоты. Но, опять же, произошло это не на севастопольской земле. Бригада попыталась занять рубеж Саки-Окречь, но не смогла. Батальон ВВС Фрайдорфской авиагруппы, который должен был занять этот же рубеж ближе к морю, был разгромлен, и бригада занять рубеж не смогла. Противник прорвался дальше.

Если подходить к ответу строго, то первый бой на севастопольских рубежах, который вело севастопольское подразделение, по приказу из Севастополя, это бой на Альминском рубеже. Правда, по формальному признаку, бой шел не на Севастопольской территории, а чуть дальше, на территории Бахчисарайского района.

И даже бой курсантов ВМУБО, ставший уже легендарным, поначалу шел не на территории Севастополя. По документам зоной ответственности Береговой обороны Главной базы ЧФ являлась территория от устья Качи, до мыса Сарыч, и, первым боем Севастопольской обороны, по настоящему, можно считать только бой Местного стрелкового полка и ряда морских батальонов на Передовом рубеже 1.11.41г.

Так что дата начала обороны Севастополя должна быть иной. Эта дата - выдуманная, у нее есть только одна цель: отвлечь внимание от реальной даты. Зачем? Все просто. Оборона Севастополя началась с неудач, на фоне которых действия батареи выглядят более или менее прилично. Хотя и в ее "биографии" есть темные пятна.

Батарея N54 вошла она в состав 1-го севастопольского дивизиона только потому, что орудия для нее, нашел командир 1-го ОАД ГБ майор Радовский, среди утильсырья артзавода. Стоит отметить, что например, что до войны, в состав 3-го дивизиона БО главной базы входила и 28-я батарея береговой обороны, находившаяся... в Ак-Мечети (Черноморское), но никто же не ведет исчисление начала обороны Севастополя с этой даты.

В нашем представлении береговая батарея - это мощные бетонные казематы, погреба боезапаса, орудийные дворики. Побывав в Николаевке, вы не найдете мощных долговременных укреплений, аналогичных укреплениям севастопольских береговых батарей. Следы батареи почти не читаются. Все дело в том, что она была временной, деревоземляной, ведь батарея возникла она уже после начала войны. Она входила в систему общей противодесантной бороны т.н. Каркинитского сектора. У батареи были совсем иные задачи, нежели у батарей БО главной базы.

Начнем с того, что 1-й артдивизион береговой обороны главной базы был изначально предназначен для борьбы с большими кораблями противника. В него входили самые мощные 305 и 203мм орудия Севастопольской обороны. Батарея N 54 имела небольшой калибр (102мм), относительно небольшую дальность стрельбы и совсем не годилась для борьбы с итальянскими линкорами, которых так ждал разведотдел ЧФ на Черном море. Она была чисто противодесантной, как, например, батарея N4 в Евпатории или, например, N717 на Бакальской косе. И ее бы никогда не существовало бы на карте, если бы не один случай.

Обходя цеха артзавода в Севастополе, командир 1-го артиллерийского дивизиона майор Радовский, случайно, обнаружил четыре 102мм орудия Б-2, ранее стоявших на крейсере "Красный Кавказ". Орудие Б-2 являлось не совсем удачной (а если говорить честно, то совсем неудачной) попыткой советских конструкторов создать универсальное корабельное орудие, пригодное для ведения зенитного огня.

После того, как выявились все недостатки этой артсистемы, ее заменили на 100мм спаренные установки иностранного производства. Объективно говоря, два чешских ствола "Шкода", установленные на станок Минизини, были не сильно лучше, особенно, если учесть, что изготовлена она была "потенциальным противником", но эта установка, хотя бы имела электропривода наведения, что ускоряло наводку на цель.

Так или иначе, пушки Б-2 списали, и отправили в утиль. Списанные с крейсера 4 орудия, пролежавшие в металлоломе почти три года, и составили матчасть батареи. Так что, увы, к 1-му артдивизиону она имела только организационное отношение.

Даже личный состав на батарее был другим. Если в 1-м ОАД личный состав был штатным, то 54-я, как и все временные крымские батареи, комплектовалась за счет младших курсов севастопольского училища береговой обороны. Командиром батареи стал выпускник того же училища И.Заика.

Четыре 102мм орудия с длиной ствола в 45 калибров, разместили в 4-х деревянных орудийных двориках, на расстоянии 80м друг от друга. В качестве ПВО батарея имела две установки М-4 (счетверенный "Максим"). Противодесантную оборону батареи составляли два дзота, так же оснащенных "Максимами". Дальномер, два погреба боезапаса по 600 снарядов, землянка-кубрик, землянка-камбуз, вот и все оборудование батареи. Неподалеку, на мысу были оборудованы ложные позиции батареи, с макетами орудий.

Батарея в Николаевке, соприкасалась своим сектором обстрела с одной стороны, с сектором 10-й батареи в Мамашае (Орловка), а с другой с сектором обстрела батареи в Евпатории.

На батарее числилось 127 бойцов и командиров. Запомним эту цифру, она нам еще понадобится. В личном составе батареи было много местных жителей- бывших курсантов училища ВМУБО, были среди них и крымские татары. Строилась батарея специалистами управления военно-полевого строительства и местными жителями. В их числе была и житель Николаевки, фельдшер Валя, которая, всего через месяц, стала женой командира батареи И.Заики.

Но вернемся к описанию событий. По легенде, описывающей первый бой Севастопольской обороны, 30 октября в 16 час. 35 мин. командир 1-го отдельного артиллерийского дивизиона подполковник К. В. Радовский доложил на КП береговой обороны, что стационарная батарея N 54, которой командовал старший лейтенант И. И. Заика, открыла огонь по колонне противника.

В реальности, по воспоминаниям И.И.Заики, сразу же после доклада о появлении противника, он получил выволочку от командира дивизиона за "паникерство". Командиром батареи была выслана грузовая машина (другой на батарее не было), доставившая ст. л-та Яковлева и связиста Ю. Стовбура на корректировочный пост. Яковлев подтвердил информацию.

И только после многократных подтверждений командование береговой обороны поверило, что это не ошибка, и не отступающие советские части. Никто не хотел верить, что противник добрался до Севастополя так быстро, ведь в это время Приморская армия еще стояла в сотне километров на позициях, и размышляла, отступать ей или нет.

С этого момента и начинается еще один достаточно яркий эпизод обороны Крыма, не имеющий к обороне Севастополя, почти никакого отношения.

Немецкие войска, собрав моторизованные части в кулак, упредило разворачивание советских войск, и не дало времени для наведения порядка в командовании войсками, выйдя к Севастополю, по крайней мере, на сутки раньше прогнозов. Как потом стало известно, 54-я батарея засекла движение "румынской" колонны бригады Циглера.

Из воспоминаний замкового 2-го орудия 54-й батареи В.М.Лунева. "Была дана команда зарядить 1-е орудие и дать три выстрела. Яковлев доложил что колонна накрыта. Тогда мы начали вести обстрел беглым огнем из всех пушек".

Батарея выпустила 62 снаряда, нанеся разведывательному батальону румынской 6-й бригады серьезные потери. Однако, колонна продвижения не остановила, а лишь изменила направление движения, обходя батарею. Две других колонны продолжили движение по параллельным дорогам. Спустя два часа еще одна группа румынских войск попала под огонь батареи. Выпущено 132 снаряда. Колонна была разбита.

После этого, румынские войска двинулись по другим дорогам, и в секторе обстрела батареи не появлялись. Наступило затишье. Лишь на следующий день, после подхода 132-й немецкой дивизии, ее разведывательные подразделения попали под огонь батареи. Видимо, румыны не предупредили немцев.

Из воспоминаний В.М.Лунева: " 31 октября 1941г. командир батареи Зайка И.И. и политрук Муляр собрали командиров орудий, поставив задачу недопустить врага до батареи, а в разведку опять послали шофера Рыбалова А.Т., ст. лейтенанта Яковлева и связиста Стовбура Юрия, они еще темно подъехали до скирды и замаскировали машину и стали ожидать рассвета.

Когда стало чуть светать, они заметили скопление противника и передали координаты Зайке И.И. И мы еще раз открыли по ним огонь. Много машин было разбито, цистерна с горючим, в селе Тепловка загорелись дома. Немец думал, что его окружили , выскакивал из домов стреляя кто куда... Но потом поняли поставили пушки начали бить по нашей батарее. Часов в 12 снаряд попал в дворик 4-й пушки, пушка вышла со строя, много было раненых, появились убитые. ... Хорошо работали Кардаш Павел Ильич, командир второй пушки, пулеметчик Асанов Эмир (татарин), он со своего пулемета человек 20 побил, когда немцы на батарею пошли..."

1 ноября с 11 час. 20 мин. до 15 час. 10 мин. артиллеристы несколько раз открывали огонь по колоннам, выпустив еще 130 снарядов. Противник огнем двух батарей 132-й немецкой дивизии стремился подавить сопротивление батареи. Во второй половине дня 8 самолетов противника нанесли бомбовый удар, однако все эти действия не нанесли вреда батарее, т.к. наносились они по позициям ложной батареи. Немцы и румыны силой до батальона атаковали ложную позицию, но атака была отбита огнем пулеметов и стрелкового оружия.

Из воспоминаний Лунева: " У нас на батарее было два юнги, это Смирнов Володя и Прешко Иван, они с винтовками в руках убили по 3-4 фрица, хорошо нас поддерживали пулеметчики Диденко Артема, когда немцы шли в атаку они подпускали на 25-30 метров и косили врага недопуская на батарею. На 2-м орудии, где был я случилось раздутие гильзы, но я под огнем врага выбил и около 13 часов пушка возобновила огонь. В это время влетел снаряд немецкий, командиру Кардашу разорвало ногу, фельдшер Заика Валентина Герасимовна сделать ничего не смогла, много крови ушло, и он скончался. ... К концу дня 1-го ноября вышло из строя еще одно орудие- 3-е , остались только 1-е и 2-е орудия..."

54-ю своим огнем могла поддержать только одна артиллерийская батарея береговой обороны. Это батарея N30. Могла, но не поддержала. Почему? Непонятно. Впрочем, по официальной версии, "...для артиллерийской поддержки малочисленного гарнизона 54-й батареи был направлен эсминец "Бодрый" (командир капитан 3 ранга В. М. Митин, военком старший политрук В. В. Шумилов). Вскоре после открытия огня корабль подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков противника, зашедших со стороны солнца. 50 человек, в том числе командир корабля, были ранены. В командование эсминцем вступил старший помощник командира капитан-лейтенант В. Г. Бакарджиев. "Бодрый" благополучно возвратился на базу" (Г.И.Ванеев "Хроника героической обороны Севастополя"). Вот только ... никто из оставшихся в живых батарейцев, эту информацию не подтверждает. Батарея вела бой в одиночку. Куда выходил эсминец, и кого поддерживал - непонятно.

2 ноября положение ухудшилось. С 8 час. утра в течение полутора часов батарея вела огонь по колоннам противника израсходовано еще 60 снарядов. Около 10 час. противник открыл огонь из трех тяжелых полевых батарей. Вскоре последовал налет авиации, которая бомбила и штурмовала батарею, а затем снова -- артиллерийский обстрел. Во всяком случае, так казалось противнику. Немецкий батальон, из состава 438-го полка и около 300 румынских кавалеристов, при поддержке двух батарей противотанкового дивизиона, атаковали ложные позиции.

Приведем строки из воспоминаний Г.Бидермана: "Чтобы защитить открытый западный фланг и подавить огонь батареи вражеской береговой артиллерии, расположенной на берегу Черного моря и препятствующей наступлению дивизии, подразделения 438-го пехотного полка нанесли удар в западном и юго-западном направлениях. Небольшому ударному отряду позже удалось достичь ложных позиций этой батареи. Здесь были обнаружены деревянные стволы артиллерийских орудий, нацеленные в небо, выглядевшие угрожающе, но беспомощно... Сама батарея находилась южнее, в районе Николаева (ошибка автора - Николаевки)..."

Ложные позиции батареи оборонял взвод краснофлотцев, совместно с двумя взводами истребительного батальона бывшей 321-й дивизии, на вооружении бойцов было три пулемета "Максим". Особенно метко действовали пулеметный расчет Асана Эмирова и счетверенная установка Василия Раззяврота. Меткий огонь пулеметчиков стоил немцам и румынам около сотни жизней.

Сама батарея находилась ближе к Севастополю, на окраине самого села (Сейчас на ее месте памятник). Бой длился около двух часов, было отбито две атаки. В ходе третьей ложные укрепления были захвачены. Осознав свою ошибку, около 14 часов противник произвел артподготовку и авианалет на позиции, где были установлены настоящие орудия и в 16 часов начал атаку.

Во время артподготовки был разбит кубрик, где находились 28 раненых. Было разбито еще одно орудие. Но хуже всего было другое, на батарее был погреб на 600 снарядов, 586 из них были израсходованы до 13 часов 2-го ноября. По состоянию на 16 часов на батарее действовало только одно орудие, и оставалось только 8 снарядов. Обороняться было нечем. В 16 ч 40 мин командир батареи донес: "Противник находится на позициях ЛОЖНОЙ батареи. Связь кончаю. Батарея атакована". Выделенное мной слово обычно в мемуарах опускается для усиления драматического эффекта. На его отсутствие обратил внимание сам И.Заика. На тот момент, в строю еще оставалось 85 бойцов.

Как указывается в советской литературе: " Для эвакуации оставшихся в живых защитников батареи в ночь па 3 ноября были посланы быстроходный тральщик и катера, но подойти к берегу, они не смогли и спустили шлюпки. Отход прикрывали комбат Заика и комиссар Муллер с группой бойцов. На шлюпки приняли 28 человек, которых доставили в Севастополь. Командир батареи уходил последним и в темноте отстреливался от наседавших гитлеровцев. Уйти его группе не удалось. Но лейтенант Заика не погиб. Он пробрался к партизанам и долго сражался в их рядах, а затем снова служил на Черноморском флоте".

Действительно, для снятия оставшихся в живых блокированных с суши батарейцев ночью были посланы тральщик "Искатель" (командир капитан-лейтенант Паевский), СКА N 031 (командир старший лейтенант А. И. Осадчий) и СКА N 061 (командир старший лейтенант С. Т. Еремин). Подойти к берегу, из-за мелководья они не смогли, и спустили 2 шлюпки. На них были приняты и доставлены на корабли 28 батарейцев, спустившихся с обрыва по скрученному телефонному кабелю. На берегу отход подчиненных прикрывал командир лейтенант И. И. Заика с группой бойцов численностью до полувзвода.

Так написано в официальной хронике. Сам И.Заика рассказывал об этих событиях чуть по-другому: "Да... бросили нас. Нас оставалось на берегу еще человек сорок-пятьдесят, как немцы подтянули к обрыву 37мм пушку и в темноте открыли огонь наугад, целясь в ходовые огни кораблей. Шлюпок немцы не заметили, и они дошли благополучно. Ждали возвращения шлюпок до утра, но они так и не вернулись. Пересчитались, нас под обрывом оставалось сорок семь человек, решили уходить вдоль берега ...". Действительно из 127 человек, в ходе боевых действий погибли 32, еще 28 были сняты шлюпкой, около двадцати человек погибли при попадании в кубрик. Остальных просто бросили. Судьба оставленных на берегу бойцов была различной. Семь человек вызвались прикрывать отход. Все они погибли. Двенадцать человек смогли пробраться в Севастополь. Сам И.Заика вместе с женой смог пробраться в район Кара Су базара (Белогорск), там проживали родители его жены. По некоторым, непроверенным данным был старостой в селе. После этого, И.Заика принимал участие в партизанском движении, в боях за Крым был ранен. Судьба остальных защитников 54-й батареи неизвестна.

Примерно ту же картину рисуют и воспоминания В.М.Лунева, которого приютили и выходили мирные жители. И, вроде бы, загадочного в истории батареи ничего нет, но...

На фото, батарея выглядит почти целой. Кроме того, в последнее время появились упоминания о том, что батарея была восстановлена немцами, и включена в систему береговой обороны. Более того, немцы восстановили дворики батареи, облицевав их бутом на растворе. Так ли это? Пока сложно сказать.

Действительно, сохранилось фото немецкого офицера у орудия Б-2, установленного в бутовом дворике, но сказать уверенно, что это именно бывшая батарея N 54 пока невозможно.

Этот вопрос еще требует более тщательного изучения. Объективно говоря, даже если это и так, то боевая ценность этой батареи была минимальной. Все дело в том, что ресурс стволов этих орудий всего около 300 выстрелов, а это означает, что износ орудий батареи приближался к 100%.

Но все эти события имеют лишь косвенное отношение к обороне Севастополя. Батарея сражалась в окружении, и достаточно далеко от стен города.

Первым боем севастопольской обороны, по-настоящему, можно считать только боестолкновение, которое произошло на первом Севастопольском рубеже - Дальнем. Хотя, по формальному признаку, строили его не на севастопольской территории, а за ее пределами. Но это был, по-настоящему, первый рубеж обороны Севастополя, хоть и "сильно недостроенный". Его готовность составляла менее 10%, но тем не менее...

Реки в Крыму неширокие, короткие, текущие параллельно друг-другу, с востока на запад. Булганак, Альма, Кача, Бельбек. Долины этих рек, являются естественными рубежами на пути из Симферополя к Севастополю. Дальний рубеж проходил по реке Альма. Сразу оговорюсь. Вопросов по этому бою, гораздо больше чем ответов. Вопрос первый, а был ли рубеж? Он практически никогда не упоминается в литературе. Ответ однозначный - рубеж был.

Приведу только одну цитату из материалов военно-научной конференции, посвященной 20-летию начала обороны Севастополя: "15.10.41г. были направлены рекогносцировочные группы для выбора оборонительного рубеже па расстоянии до 30 км от Главной базы. Такой рубежа был намечен по линии: Хайто (Тыловое, здесь, и далее, в скобках, примечания мои, А.Н.), Байдарские ворота, высота 735,7 Скеля (Родниковое). Саватка, Бага, Укуста, Коклюз, Ени-Сала, Керменчик, Бахчисарай, Казан-Таш, Биюк-Яшлав(Розовое), Азек (Репино), Тарханлар, Бурлюк (Вилино), Альма-Тамак (Песчаное) до устья р.Альма".

Кто строил этот рубеж, и в какой степени готовности он находился? Начнем с того, что укрепления в районе этого рубежа строили и в древности (Усть-Альминское городище), и в Крымскую войну (русские редуты на левом берегу Альмы) и в 1-ю мировую (на левом берегу реки четко прослеживаются характерные окопы). Полностью обследовать рубеж, пока, не удалось. Две недели, для строительства полевых укреплений срок достаточный, но лишь в том случае, если выделены достаточные ресурсы. В т.ч. и трудовые. А рубеж был очень большим, и потому строили его кусками. Обычно строили рубеж те подразделения, которые должны были его занимать. Лишь на особо важных, узловых объектах были задействованы строительные батальоны. Так было и на сей раз. Рубеж начинали строить бойцы Приморской армии.

Три малочисленных стройбата Приморской армии, прибывшие из Одессы и два одесских управления военно-полевого строительства (так же немногочисленные) начали строить рубеж на трех участках. Строительство велось от скатов горы Казан-Таш, в районе современного села Ароматное до глубокого оврага, поперек ж/д путей и шоссе в 4 км перед Бахчисараем. Вторым участком строительства стали перевалы Байдарской долины. Но сил явно не хватало, и с недостроенных севастопольских рубежей стали снимать другие части.

Откровенно говоря, строительство рубежа было авантюрой, связанной с переоценкой своих сил. Эта авантюра нанесла достаточно большой ущерб строительству севастопольских рубежей, перетянув на себя силы и средства с других недостроенных рубежей.

Первым, с Передового рубежа, на Дальний забрали управление военно-полевого строительства N1. Оно было снято со строительства Аранчийского опорного пункта, и переброшено в район памятника Альминскому сражению. Затем, сюда же перебросили 95-й стройбат ЧФ. Непосредственно руководил работами в районе Бурлюка (Вилино) военинженер 3-го ранга И.И.Семенов. Вскоре, на рубеж прибыло первое подразделение, которое должно было занять оборону на этом участке. Батальон объединенной школы учебного отряда (командир к-н Галайчук), прибыв на рубеж, немедленно приступил к строительству окопов. Один батальон на 24км явно недостаточно. Пришлось снимать еще один батальон с главного рубежа на этом же участке. Батальон электромеханической школы (командир к-н Кагорлыцкий) прибыл спустя сутки. Главный рубеж, если уж говорить объективно, так же стоял недостроенным, но все силы были брошены вперед, на рубеж, сыгравший минимальную роль в обороне города. Если собрать воедино все силы, задействованные на строительстве рубежа, то наберется более 15 тыс. человек.

И все же, ... рубеж оказался не готов к отражению противника. Почему? Когда-то, в общении с западным коллегой, я услышал достаточно любопытное мнение о русских. По мнению педантичного немца, у большинства русских завышенная самооценка, они берутся за те задачи, которые решить не в силах. И это, к сожалению, правда. Так было и на сей раз.

Построить рубеж, длиной почти 100км, имеемыми силами, в сложных рельефных условиях, без техники, было нереально. Что же было сделано на рубеже?

Предоставим слово документам, пусть послевоенным, но подтвержденным разведками на местности. " В районе Бахчисарая, на высотах вдоль р.Альма, были отрыты окопы, землянки, частично заминировано предполье... Симферопольское шоссе перерезал противотанковый ров, были отрыты окопы в районе Байдарских ворот".

Какие части находились на рубеже? Обычно указывают на самом левом фланге боевое охранение Местного стрелкового полка. Свято поверив документам, написал об этом и я. И оказался не прав. Приведу строки из воспоминаний одного из бойцов Местного стрелкового полка N1 Белова: " В октябре мы несли караульную службу по охране военных объектов, но теперь к этому добавилась работа. Отстояв в карауле, мы пешим маршем перебрасывались на строительство рубежей на р.Альма. Спали по 2-3 часа в день, постоянно недосыпали, но постепенно втянулись. Порядок был такой: один батальон в карауле, второй на строительстве рубежей, третий отдыхает в казармах. В один из дней в сложную ситуацию попала 1-я рота нашего батальона, застигнутая во время строительных работ немцами...". Из воспоминаний ветерана МСП N1 Саенко: "в конце октября 1941г. для ускорения строительства обороны была переброшена даже полковая школа младших командиров...". Т.е. это было не боевое охранение, а часть, занятая на строительстве оборонительных рубежей. Но, может, это ошибка?

Приведу строки из материалов военно-научной конференции: "... там (в районе Бурлюка) в ночь на 30 октября 1941г. в плен попала большая группа рабочих и ИТР, тов. Баранов и другие". Строки из другого документа: " В районе кургана Урус-Оба в плен попала группа из 150 рабочих и ИТР УВПС N1, занятых на постройке 100мм орудийной позиции". Есть расхождения в деталях, но картина ясна.

Находившиеся на рубеже бойцы двух батальонов Учебного отряда (капитанов Кагорлыцкого и Галайчука) так же, скорее всего, строили укрепления, для того, чтобы его впоследствии оборонять.

Чуть сложнее ситуация с еще одним батальоном, занявшим оборону на этой же линии. Второй батальон Электромеханической школы, по имеемым документам, тоже был на этом рубеже, он указан в числе подразделений, приданных строительным частям, для возведения рубежа в районе Кучук-Яшлав -Идеш-Эли (современные Розовое и Репино). Но, ни один из бойцов этого батальона, оставшихся в живых, этого не подтверждает.

Ситуация странная. Ключ к решению вопроса нашелся в тех же воспоминаниях. Из воспоминаний А.В.Доли: "Батальон был сформирован за счет пулеметной роты 1-го Черноморского полка морской пехоты, в составе 4-х рот: двух стрелковых и двух пульрот." Г.К.Пузик: "Я учился на старшину мотористов торпедных катеров. В Учебном отряде был сформирован электромеханический батальон в составе 4-х стрелковых рот, 30.10.41г. часть батальона в составе двух стрелковых рот ушла на Перекоп". М. Кунатенко: " В конце октября из батальона ушли две стрелковых роты, вместо которых было начато формирование новых. Командирами вновь созданных рот стали молодые лейтенанты Сафонов и Садовников, только что прибывшие из КУБО (Каспийское училище береговой обороны)".

Ситуация проясняется, но в качестве конечного пункта, указывается Перекоп. Естественно 30.10.41г. ни на какой Перекоп роты идти не могли. Попробуем уточнить вопрос по воспоминаниям из других частей. В воспоминаниях комиссара батальона училища Береговой обороны Вольфсона, есть строки о том, что "...в сторону Бахчисарая следовала рота моряков. На вопрос о маршруте следования, командир колонны, ответил, что рота следует в Бахчисарай для получения оружия. Скорее всего, эта рота попала к немцам в плен".

В воспоминаниях бывшего бойца курсантского батальона Перечнева есть уточнение: " ...по дороге встретилась рота электромеханической школы, следовавшая в Бахчисарай...".

Учитывая то, что для того, чтобы занять указанный рубеж между современными селами Розовое и Репино, батальон должен был проследовать через Бахчисарай, и далее свернуть влево по дороге. В общих чертах ситуация понятна.

Последним батальоном, который "успел" встать на этот рубеж, стал 16-й батальон морпехоты. Перед выброской батальона велась разведка. Из воспоминаний бывшего курсанта ВМУБО Воинова: "Примерно в 9 часов утра (31.10.41г.) через контрольно--пропускной пункт в сторону Бахчисарая проследовали два огнеметных танка с целью разведки. Когда они возвратились, стало известно, что ж/д станция Альма (ныне Почтовая) занята противником" полотно железной дороги разобрано, а на высотах установлены артиллерийские батареи" которые перекрыли шоссе Симферополь-Севастополь". Действительно, разведка, в составе двух танков химического броневзвода береговой обороны, под командованием к-на Кудрявцева, выяснила, что участок Дальнего рубежа еще не занят противником, и есть возможность попытаться занять рубеж. Для того, чтобы ускорить переброску батальон выдвинули по железной дороге. Из воспоминаний Воинова: "Под вечер (31.10.41) в направлении Бахчисарая по железной дороге проследовал небольшой железнодорожный состав, в котором находился 16-й батальон морской пехоты (Командир - майор Н.Г. Львовский" комиссар - ст. политрук Г.И.Белов). Наспех сформированному батальону была поставлена задача прикрыть подступы к Бахчисараю".

Были шанс удержать рубеж при должной организации? Наверное, нет. Три с половиной батальона моряков, не имеющих боевого опыта, растянутые на 24 километра, против отборных немецких частей... Стоп. А кто сказал, что части были немецкими?

Части, первыми столкнувшиеся с моряками на Дальнем рубеже, действительно были элитными, но, в основном, не немецкими, а румынскими. С немцами пришлось иметь дело только 16-му батальону, стоявшему на главном направлении. Остальные вели бой (во всяком случае, на первом этапе) с румынским 6-м моторизованным кавполком. Именно ему удалось захватить переправы через Альму и положить начало окружению советских частей. Потом уже подтянулись части 50-й и 132-й немецких пехотных дивизий, завершивших окружение морских батальонов.

Подробности боя неизвестны, воспоминания о них отрывочны и разрознены, общей картины из них пока сложить невозможно. Пока известно, что из окружения вышли два батальона. К-н Галайчук вывел 710 человек, т.е. 2/3 личного состава, к-н Кагорлыцкий вывел около 900 бойцов, но, по уточненным данным, в его состав вошли и остатки рот второго батальона электромеханической школы.

Мало что известно и о бое 16-го батальона. Этот батальон ночью, получил подкрепление в виде расчетов бронепоездов "Войковец" и "Орджоникидзевец", которые отошли от станции Шакул (Самохвалово) после подрыва бронепоезда.

В утреннем скоротечном бою батальон был рассечен на две части, и его остатки отошли к позициям курсантов ВМУБО. Но, может, боя и не было, как говорят многие скептики и реформаторы истории? Может наши части, просто побежали, и оставили рубеж без боя? Против этой версии говорят братские захоронения советских моряков, найденные в районе сел Розовое, Ароматное, Репино, Брянское. Свидетелей тех событий почти не осталось, и восстановить картину трудно.

Но, почему, спросите вы, картину необходимо восстанавливать по воспоминаниям? Разве нет документов, описывающих эти события? Разочарую. Таких документов нет. Батальоны наши были временными, и документации по ним в архивах почти нет. На отчетных схемах, составленных задним числом, на рубеже показаны два непонятных "резервных батальона". На другой кальке показана непонятная "резервная морская бригада". Кальки составлены без привязки к местности, разобраться с ними сложно. Да и...

Не всегда можно верить документам. Документы составляют люди, причем, чаще всего, люди заинтересованные. Так, по сводкам ЧФ, суммарные потери всех отдельных батальонов морской пехоты на период с 10 октября по 10 ноября 1941г. составили... 5 человек. Вы верите? Я-нет!

Глава 2 Легендарные курсанты

Кача и Бельбек - реки горные, бурные, текущие по ущельям между скалистых гор. Лишь в нижнем течении эти реки медленно текут по нешироким долинам между холмистых плоскогорий. Там, где эти две реки выходят из горных ущелий, природе было угодно проложить их русла по широкой и открытой долине. Именно по ней проходит дорога из Симферополя в Севастополь. Именно здесь, между Бельбеком и Качей, произошли важнейшие события первых дней обороны.

Яркая страница севастопольской истории, бой курсантов училища Береговой обороны им. ЛКСМУ казалось бы, не должен иметь неясностей. (Для родившихся после 1990г, расшифрую, ЛКСМУ, это Ленинский Коммунистический Союз Молодежи Украины, была такая организация).

Большинство участников этого боя остались в живых (в отличие от личного состава батальонов морпехоты, сражавшихся рядом). Почти все курсанты ВМУБО, впоследствии, стали офицерами, оставили грамотные и правильные воспоминания. Сохранился даже журнал боевых действий батальона. Но...

Журнал боевых действий представляет собой амбарную книгу, в которой сделаны отрывочные записи, выполненные карандашом, многие записи вообще не читаемы. Вел "журнал" командир комендантского взвода ст.л-т Хихлухин. В изложении событий есть много неточностей, а при добавлении к картинке недостающей части, она выглядит по-другому. По-настоящему серьезный вопрос в истории батальона только один, (и мы разберем его в конце главы), но есть множество маленьких вопросиков, на которые мы попытаемся найти ответы.

Нет, я не оспариваю важную и героическую миссию батальона, батальон, действительно, спас Севастополь. Но картина происходившего, должна быть полной, а, вот при реконструкции общей картины появляются нестыковки.

Предоставим слово непосредственным участникам событий. Б.Е. Вольфсон, бывший военный комиссар ВМУБО им. ЛКСМУ: "Боевая организация ВМУ БО им. ЛКСМУ представляла из себя усиленный курсантский батальон, четырехротного состава, численностью 1078 человек. ... Командовал батальоном заместитель начальника училища В.А.Костышин и комиссар училища (т.е. сам Б.Е.Вольфсон)".

До описываемых событий в сентябре 1941г. батальон числится курсантским полком, и командует им начальник училища, капитан 2-го ранга П.Л.Карандасов. Важно ли это? Да, важно, т.к. причиной сокращения численности училища, стал уход части курсантов на Перекоп. Часть курсантов стали севастопольскими зенитчиками. Из них были сформированы расчеты трех батарей, две из них получили материальную часть училища- шесть 76мм орудий обр. 1931года. Многие курсанты получили направление в расчеты дотов.

Как это связано с описываемыми событиями? По странному стечению обстоятельств, вышедший к позициям курсантов ВМУБО 16-й батальон, в основном, состоял из бывших курсантов, побывавших в боях на Перекопе и Ишуни. Возглавлял остатки батальона, бывший выпускник ВМУБО ст. л-т Тимохин, командовавший 124-й береговой батареей на полуострове Литовский. Есть и еще совпадения, но о них чуть позже.

Почему сменилось командование батальона? Из воспоминаний Воинова: "Начальник училища колитан 2 ранга Карандасов, вместе с начальником строевого отдела майором Дариелишвили выехали на мотоцикле с коляской вслед за курсантским батальоном, чтобы проследить за движением колонн, за рулем мотоцикла был А.П.Дариелишвили. При поездке в условиях полной светомаскировки, они совершили аварию, получили травмы и после получения хирургической помощи находились в санчасти училища". Т.е. полковнику В.А.Костышину пришлось брать на себя командование в самый последний момент.

В описании ветеранов батальона ВМУБО предстает яркая картина того, как батальон курсантов, в одиночку, сдерживал полчища немецких войск, рвущихся к Севастополю. Это почти так. Ошибка в слове "в одиночку". Батальон сражался не один. ОН был самой крупной частью обороняющихся, но были и другие части, совершившие подвиг плечом к плечу с курсантами, но о них ни слова...

На самом деле в истории батальона много неясных вопросов и вопросиков. К примеру, принято писать, что в батальоне насчитывалось 5 рот. Но если считать внимательно, то получается шесть: три стрелковых, (курсантских), стрелковая рота начсостава (!), пулеметная рота и рота минометная.

В чем секрет расхождения данных? Попробуем разобраться. Личный состав, в составе 5 рот из Лазаревских казарм на барже переправили в бухту Голландия, весь дальнейший путь бойцы батальона проделали пешком. Все свое несли с собой: боезапас, сухой паек, оружие. Вторая колонна, вышла из ворот училища чуть позже, и состояла из 76мм 213-й учебной батареи на механической тяге, "взвода 107мм минометов (2 миномета на мех. тяге), и взвода 82мм минометов".

Так указано в воспоминаниях, но это не совсем так. В составе материальной части училища 82мм минометов не было. Их происхождение поясняет Б.Е.Вольфсон: "Под Бахчисараем мы усилили свое вооружение, за счет отступающей 51-й армии. Батальон пополнился бронетанковым дивизионом (!), в составе трех танкеток и одной бронемашины, батареей 82мм минометов. Батареей командовал армейский офицер, мл. лейтенант Мещеряков, который прекрасно воевал". Т.е. минометная рота была сформирована позднее, она стала 6-й ротой в составе этого подразделения. Но это было далеко не единственное подразделение, присоединившееся к курсантскому батальону. Под командование батальона перешли два автомобиля с радиостанциями, и около 30 моряков-истребителей танков возвращавшиеся из разведки, несколько зенитных батарей.

Из воспоминаний Воинова. " Командиру отступающей зенитной батареи, состояний из 4-х орудий командование курсантского батальона приказало занять оборону на склоне левого берега реки Кача В 600-800 метрах левее совхозного поселка "Коминтерн" и подготовиться к стрельбе по воздушным и наземным целям Командир батареи подчинился приказу и вскоре личный состав батареи приступил к оборудованию орудийных двориков и расстановке орудий. К вечеру (31.10.41г.) огневая позиция была готова".

Эта информация перекликается с другими данными: "С 1 ноября 702-я батарея 70-го дивизиона 122 зенитного артполка, находилась на огневой позиции в районе Сирень, вела огонь но наземным и воздушным целям"

Командующий ПВО Севастополя И.С. Жилин пишет в своих воспоминаниях: " С 1 ноября 217-я батарея 62-го зенитного полка занимала боевую позицию у селения Дуванкой (ныне Верхнесадовое). С высоты, господствующей над этим районом, хорошо просматривается шоссе, идущее от Севастополя на Симферополь".

В серьезном труде, "Боевые действия курсантов ВМУБО под Севастополем и на Кавказе" выполненном ветеранской организацией ВМУБО в Севастополе указывается, что батальон выступил, имея в своем составе еще и зенитную батарею. Та ли это? Сразу скажу: и так, и нет. Все дело в том, что 217-я зенитная батарея, хоть и входила в состав другого подразделения, но была для училища "родной". Ее орудия до войны были матчастью училища, а у ее пушек стояли бывшие курсанты.

И, еще, обращает на себя внимание странная тенденция: чем позже записаны воспоминания, тем меньше в них упоминаний о других частях. Сам Воинов, перечисляя вооружение своего взвода, упоминает два трофейных 7,92мм пулемета "Шкода", но не упоминает откуда они взялись. В матчасти училища таких пулеметов не было.

Б.Е.Вольфсон в ранних воспоминаниях указывает: "К нам перешли и вместе с нами мужественно сражались многие бойцы и командиры отступающих частей 51-й армии". Правда, со стороны это выглядело несколько по-другому.

Г.В. Воинов пишет менее поэтично: "Тотчас у переезда через железную дорогу был выставлен контрольно-пропускной пункт и организована проверка документов. Некоторым малочисленным воинским подразделениям было приказано занять оборону и действовать совместно с курсантским батальоном. Подозрительных лиц задерживали и под конвоем отводили в деревню Дуванкой (ныне Верхнесадовое)".

Из воспоминаний бывшего командира 122-го зенитного артполка Мухрякова: " На следующий день, поехал в 70 дивизион. Пока было нормально, ехал, а затем, оставив машину в укрытии, пошел пешком. В дивизионе был до темна, т.к. нужно было многое решить о командиром дивизиона. капитаном Коломниным Леонидом Ивановичем...

К своей машине мне пришлось добираться в темноте. Меня сопровождал проводник, выделенный командиром дивизиона. Когда до машины оставалось метров 600-700, вдруг из канавы появилась фигура с автоматом, и говорит :"А, дезертиры о фронта бежать?! А приказ Сталина знаете? Всех, кто с фронта бежит, расстреливать на месте! Я как командир заградительного отряда сейчас вас дезертиров застрелю!".

Приглядевшись к фигуре, я узнал в ней политработника Вольфсона, мы с ним сталкивались на совещаниях в Одессе, до войны. Я ему говорю: "Вольфсон, разуй глаза, и погляди!" А он: "ничего знать не хочу!", . и все повышает голос. Я ему опять говорю:"Не ори, пупок развяжет я, да и немцы могут услышать!". Но он продолжает твердить: "Дезертиры!, Расстреляю!". Исчерпав все доводы, я ему говорю: "Стреляй сукин сын, но помни, что меня сопровождало два бойца, а сейчас со мной один, второго я, услышав твои угрозы, послал в дивизион, если ты нас расстреляешь, то через 10 минут продут из дивизиона матросы и раздавят тебя, как гниду!". Не знаю повлиял ли на него этот разговор, или что другое повиляло на расходившегося "заградителя", но он нас пропустил.".

Но вернемся к событиям. Из "Истории боевых действий батальона ВМУБО": " Первые подразделения курсантского батальона прибыли под Бахчисарай в полдень, последние - во второй половине дня (30-го октября). Бессонная ночь и 36-ти километровый переход отняли много физических сил. Курсанты моего взвода под тяжестью пулеметов и мешков с патронами с большим трудом преодолели последние километры. Во второй половине дня в район расположения батальона, на автомашине прибыл контр-адмирал Г.В.Жуков. Он лично приказал полковнику В.А.Костышину занять оборону в трех-четырех километрах юго-западнее Бахчисарая вдоль по реке Кача, перекрыть шоссейную и железную дороги, и не допустить продвижения передовых немецко-фашистских частей в направлении Севастополя. ... Вскоре командиры рот получили конкретные указания по занятию обороны, и курсанты приступили к инженерному оборудованию занятого рубежа. Когда стемнело, со стороны Симферополя было видно зарево пожаров и слышны далекие взрывы. Строительство окопов и ходов сообщений продолжалось почти все ночь, вторую ночь мы были без сна. Если кому-то удавалось вздремнуть, и то только на несколько минут. Только перед рассветом основные работы были закончены. Было организовано боевое дежурство. Свободным от дежурства было разрешено отдыхать".

При наличии в составе училища большого количества автомобилей, не совсем понятно, почему людей заставили нести все на себе, тем более, если собирались батальон сразу вводить в бой. Хотя в этом есть определенные сомнения. В любом случае, боезапас можно было довезти второй ходкой. Последующими ходками можно было бы доставить и продовольствие, и шанцевый инструмент, которого не хватало курсантам, но ...

Ни горячего питания, ни шанцевого инструмента и боеприпасов курсантам не подвезли. Всему виной еще один КПП, выставленный в тылу батальона заградительным отрядом учебного отряда ЧФ. Видимо не очень доверяли стойкости курсантской, раз развернули у них в тылу сразу три заградотряда, перекрывшие долину в районе Дуванкоя.

Кстати, о шанцевом инструменте: по воспоминаниям, создается такое ощущение, что батальон в чистом поле, в одиночку, без артиллерии, остановил продвижение войск противника. В воспоминаниях бывших курсантов, ярко описывается, как рыли окопы штыками.

Странно, но на позициях 1-й роты батальона (за рекой) на высотах четко прослеживаются долговременные укрепления, возле могилы пулеметчика П.Широчина четко видны остатки дзота.

Последующие бои шли в хорошо укрепленном Дуванкойском узле сопротивления, в котором было, как минимум, 3 шт. 100мм и 1шт. 130мм орудия (а, возможно, и больше, но об этом чуть позже). В узле сопротивления были и окопы и дзоты. О них упоминают немцы, но нет ничего в воспоминаниях курсантов. Приведу, для примера, схему -вкладку в книгу Воинова. На ней нет даже намека на укрепления, хотя окопы курсантов нарисованы. Нет упоминаний о них и в тексте, как нет в тексте ни слова об их расчетах, а это, почти две роты.

Краткая хронология событий такова:

30.10.41г. после обеда Батальон прибыл на место

30.10.41г. 14:00 в сторону Бахчисарая проследовала рота электромеханической школы

31.10.41г. 9:00 в сторону Бахчисарая проследовала разведка к-на Кудрявцева на танках

31.10.41г. 16:15 сторону Бахчисарая проследовал по ж/д 16-й батальон

31.10.41г. 23:55 получен приказ П.А.Моргунова провести разведку.

1.11.41г. 2:00 разведка в составе 20 (!) человек выслана. Ее возглавили к-н Н.Н.Ершин и ст. лейтенант Л.А.Ашихмин. В составе средств оснащения разведки, по воспоминаниям, был мотоцикл с коляской, на которой был установлен пулемет, полученный у одной из отходивших частей. С этой разведкой много непонятного. Б.Е.Вольфсон, в своем докладе говорит о том, что разведку возглавил капитан Буров, но все остальные ветераны ВМУБО пишут о том, что ее возглавлял капитан Ершин. Где же правда?

Первые три бойца вернулись в 11ч. 30 минут, и доложили, что около 5 утра разведка, в 3 км севернее Бахчисарая, разведка столкнулась с немецкой колонной, в составе которой было 10 танков. Колонна двигалась к Бахчисараю. Возникает законный вопрос: а где был в это время 16-й батальон? Чуть позже, около 12:30 подтянулись еще пятеро бойцов взвода разведки, которые сообщили, что начальник физподготовки училища ст. лейтенант Ашихмин с тремя курсантами остался прикрывать отход, ведя огонь из трофейного пулемета. На вопрос о судьбе капитана Ершина, курсанты недоуменно пожали плечами. В списках батальона он числится пропавшим без вести. Но к тому времени было уже не до разведки.

1.11.41г. 8:00 шум боя впереди, в районе Бахчисарая.

1.11.41г. 9:00 облет позиций немецким корректировщиком

1.11.41г. 10:45 удар по 702-й зенитной батарее 10 немецких пикирующих бомбардировщиков и 11 истребителей. Батарея разбита, выведено из строя 2 орудия, большое количество личного состава.

1.11.41г. 12:00 на окраине Бахчисарая по дороге к дер. Толе, замечен отходивший с боем 16-й батальон.

1.11.41г. 13:00 на КП батальона прибыл мл. л-т Живаков из 16-го батальона, который доложил, что батальон понеся потери, в 11 часов оставил позиции.

1.11.41г. 14:00 по дороге от Бахчисарая появились 10 танков противника (по фото опознаны ветеранами, как Stug III из 190-го дивизиона).

1.11.41г. 14:20 Получено указание П.А.Моргунова подчинить 16-й батальон командованию ВМУБО. Обещана переброска подкрепления - 17-го батальона.

1.11.41г. 14:30 Начался бой 1-й роты (стоявшей за Качей) с противником. Штурмовые орудия противника заняли позиции левее дороги, и начали обстрел советских позиций Бой длился полчаса, после чего пехота и штурмовые орудия повернули на северо-запад.

1.11.41г. 15:10 Повторный налет 10 немецких пикирующих бомбардировщиков и 11 истребителей. Удар наносится по позициям 1-й роты (за рекой) и по станции Сюрень.

1.11.41г. 15:15 На станцию Сюрень прибыл эшелон с 17-м батальоном (и.о. командира- командир 1-й роты, ст.л-т Л.С.Унчур, военком С.С.Левицкий), при выгрузке батальон понес потери от действий авиации противника. Батальон отведен к хутору Кефели.

1.11.41г. 15:35 Огневой налет 30-й батареи на ст. Бахчисарай. Корректировка велась преподавателем ВМУБО майором Черненок, по другим ст. л-том Репковым с отметки 306.6

1.11.41г. 17:35 попытка противника просочиться на правом фланге в районе дер. Толе (Дачное). Атака отбита.

Подводя итоги первого дня, можно отметить, что тяжелых боев, в этот день не было. Потери в результате получасового боя в середине дня составили всего три человека. Гораздо большие потери советские части понесли при неудачной разведке и авианалетах.

2.11.41г. 6:45 повторный огневой налет 30-й батареи по ст. Бахчисарай.

2.11.41г. 8:00 облет позиций немецким самолетом корректировщиком.

2.11.41г. 8:25 17-й батальон морпехоты занимает позиции на левом фланге батальона ВМУБО, в районе разбитой зенитной батареи.

2.11.41г. 8:30 атака позиций 1-й роты батальона двумя ротами противника, при поддержке 4 танков (именно танков, а не штурмовых орудий). По воспоминаниям, танки были похожи на советские Т-34 и БТ-7, но с белыми крестами на башнях. Танки остановились в 300м от высот, занятых курсантами и начали обстрел. Пехота противника была одета в маскхалаты. В 8:47 противник отошел. Танки двинулись по дороге вдоль долины Качи в сторону устья реки. У курсантов убито 2 человека, 18 ранено.

2.11.41г. 9:00 Бомбоштурмовой удар 5 самолетов противника по позициям 1-й роты.

2.11.41г. 10:00 Бомбоштурмовой удар 4 самолетов по позициям 1-й роты, вторая группа той же численности нанесла удар по 213-й батарее ВМУБО

2.11.41г. 11:20 Взорван ж/д мост через Качу.

2.11.41г. 13:00 Два Ю-87 сбросили 4 бомбы на 213-ю батарею

2.11.41г. 13:15 Атака 10 танков противника, при поддержке пехоты, с одновременным ударом группы из 10 Ю-87 и 12 истребителей. Первая группа из 10 самолетов атаковала 1-ю роту, вторая артбатарею N213. Первые серьезные потери. Погибли два командира взвода в 1 роте. В 13:30 взорван каменный автомобильный мост через реку. В 14 часов пехота противника отошла.

В 14:15 открыли огонь орудия Дуванкойского узла. Сделано около 20 выстрелов по противнику. Танки (вероятнее всего, штурмовые орудия) продолжали обстрел позиций с короткой дистанции, стоя на месте. Два танка, отделившись от общей группы прошлись по правому берегу реки в поисках брода, не найдя его, вернулись. Один танк был подбит артиллерией, после чего танки отошли.

2.11.41г. 15:00 13 самолетов противника атаковали позиции 1-й роты, 4 истребителя штурмовали правый фланг позиций ВМУБО на левом берегу реки (3-я рота)

2.11.41г. 15:05 противник, значительными силами, при поддержке 9 танков переправился через реку по броду на дороге Бахчисарай-Теберти (Тургеневка), обходя правый фланг позиции. Прикрываясь от огня, противник гнал впереди себя скот. Находившийся на самом правом фланге 16-й батальон морпехоты начал отход.

2.11.41г. 17:55 16-й батальон контратаковал, вновь отбросив части противника, и восстановив положение.

2.11.41г. 18:35 после наступления темноты части 1-й роты начали отход на левый берег.

До сих пор, все вроде бы ясно и понятно. Картина, восстановленная по воспоминаниям курсантов, не имеет никаких разночтений. А вот дальше...

Дальше нужно смотреть картину целиком. В этот день, около 16 часов понес потери 3-й полк морпехоты, стоявший в тылу, за курсантами. Понесла тяжелые потери 217-я зенитная батарея, отражая танковые атаки. От бывшей курсантской батареи осталось всего одно орудие и 18 бойцов. Т.е. прорыв противника на правом фланге осуществлялся значительными силами.

Был и еще один фактор. Курсантов обошли и слева. На высоте, обозначенной на современных картах, как отм. 306.6 появились части 132-й немецкой дивизии. Этот факт подтверждают и воспоминания Л.Репкова, бывшего корректировщика 30-й батареи. Он был вынужден оставить свой корректировочный пост на отм. 306.6.

Полковник В.А.Костышин, принял правильное решение, отходя в Дуванкойский узел сопротивления, тем более, что в 19 часов поступил приказ П.А.Моргунова об отводе 17-го батальона, назад, в район Дуванкойского узла и хутора Кефели. Но ...

Севастопольское командование так не считало. Утром 3.11.41г. поступил приказ, отбить обратно прежние позиции, за рекой. Перевожу на русский язык: батальоны, оставив оборудованные позиции, должны были, имея на обоих флангах части противника (в том числе и на господствующих высотах слева), продвинуться на 4,5 км вперед по шоссе, форсировать Качу, и взять две высоты, седлающие дороги. Кто отдал этот приказ?

Пока не знаю, вряд ли он родился в штабе батальона. Комиссар Вольфсон вообще не описывает события, произошедшие после 2-го ноября. Г.Воинов, пишет о событиях 3.11.41г. довольно мутно. Восстановить детали произошедшего, удалось из разных воспоминаний и документов.

3.11.41г. Резко похолодало, пошел мокрый снег, который сразу таял. Дороги раскисли. Ровно в 8:00 противник начал обстрел позиций батальона, подтянувшейся за ночь артиллерией 50-й пехотной дивизии.

3.11.41г. в 8:30 передан приказ перейти в атаку, и занять старые свои окопы. Роты немедленно начали атаку, но ... 3-я рота в атаку не пошла. Как пишут, "майор Демьянов проявил нерешительность и неспособность командовать в бою курсантами". Стоит ли его осуждать, если уже через 10 минут атакующие части были накрыты мощным артиллерийским огнем? Именно в этом бою батальоны понесли наибольшие потери. По телефону майора отстранили от должности, и приказали явиться на КП батальона, находившийся в то время в большом доте на высоте 122.3.Вместо него, командиром роты был назначен капитан Лобов. Вряд ли майор Демьянов струсил. Он нашел в себе мужество явиться на КП батальона, зная, что его ждет. Да, приказы не обсуждают, и все же... Это решение спасло не одну курсантскую жизнь.

3.11.41г. в 10:30 бой шел в садах, идущих по левому берегу Качи. 1-я и 2-я роты, атаковавшие от казармы в районе ст. Сюрень, вели бой с противником, который установив артиллерию на оставленных курсантами высотах (Эгиз-Оба и соседняя высота, между ж/д и автодорогой) вел непрерывный обстрел.

16-й батальон прикрывал фланг атаки справа, 17-й батальон занимал Дуванкойский узел.

3.11.41г. в 10:50 Противник нанес бомбоштурмовой удар 15-ю самолетами. Г.В.Воинов пишет, что " В батальоне не было никаких средств борьбы с немецко-фашистскими самолетами, а наша авиация в небе не появлялась". Действительно, 217-я батарея 2.11.41г. была почти уничтожена, но должны были еще оставаться 2 или 3 орудия 702-й батареи 70-го дивизиона 122-го зенитного артполка.

Но и ей приходилось несладко. "3 ноября на батарею налетело три группы по 9 "Ю-87". Они сбросили 57 бомб среднего калибра, а затем облили батарею горючей жидкостью. Начали гореть ящики с боезапасом".

3.11.41г. в 11:55 на КП прибыл майор Демьянов. Он был арестован и отправлен под конвоем бойцов комендантского взвода в Севастополь. Бой продолжался, курсантов поддерживали артиллерийским огнем 213-я батарея, минометчики, два орудия зенитных батарей, и два орудия Дуванкойского узла.

3.11.41г. в 13:50 1-я и 2-я роты, которые вели бой на прежней позиции, в саду, доложили, о высоких потерях.

3.11.41г. около 14ч.30 минут, для поддержки батальона из состава 80-го отдельного разведбатальона Приморской армии прибыла танкетка, но было поздно, в 15:00 роты отошли на исходные позиции в Дуванкойский узел.

3.11.41г. 18:30 получена радиограмма Г.В.Жукова: "Командиру батальона ВМУБО. Отойти на рубеж д.Бельбек - совхоз им.С.Первской. В 20 часов батальон начал отход, 16-й и 17-й батальоны остались в Дуванкойском узле. Таковы факты, но ответить на вопрос, "почему батальон отвели?", пока невозможно. Официальная версия звучит так: "Батальон отвели, опасаясь его окружения". Но тогда возникает вопрос: "Почему его отвели так глубоко в тыл?". Действия командования, тем более непонятны, если учесть, что буквально через час после начала отхода батальона, на соседнем участке возникла критическая ситуация. На участке соседа справа- 3-го полка морпехоты, противник, около 20 часов форсировал р.Бельбек и захватил дер. Заланкой (Холмовка).

А батальон в это время, подошел к дер. Дуванкой, прошел КПП, на котором некогда задержали машины с горячим питанием и шанцевым инструментом, и разместился в Дуванкое, на отдых. С 2 часов ночи до 7 утра батальон отдыхал. 4.11.1941г. батальон двинулся дальше. Всего в 1,5 км восточнее и 1,5 км западнее к этому времени шел бой, но батальон уверенно отводили в тыл. В районе современного кладбища д. Верхнесадовое был обстрелян немцами. Откуда они там взялись? Об этом, будет рассказано в 4-й главе.

Да, батальон нуждался в отдыхе, но отводили его совсем не в родные казармы, следующую ночь батальон встретил на высоте 104.5, на левом берегу Бельбека, над современной дер. Фруктовое, под открытым небом. Г.В.Воинов пишет: "Было холодно, моросил дождь, вся одежда промокла". Была послана разведка, под командованием капитана Бурова, но противника, естественно не обнаружила (откуда быть ему в глубоком тылу?). Только в 17 часов 5-го ноября 1941г. батальон получил приказ двигаться в район хутора Мекензия.

Глава 3 Загадки Дуванкойского узла.

Итак, батальон ВМУБО утром 4.11.41г. вышел из деревни Дуванкой, и двинулся к Севастополю. Проходя одну из балок, спускающихся с плато, которое тянется вдоль дороги, в районе современного кладбища с. Верхнесадовое, батальон был обстрелян немецкими автоматчиками. Человек, немного знакомый с географией тех мест, скажет, что этого быть не может, т.к. до сих пор бой шел в 10 километрах восточнее.

Да, в долине между Качей и Бельбеком, вдоль Симферопольского шоссе бойцам различных частей, под сводным наименованием "батальон ВМУБО" удалось удержать позиции. Но немецкие части обходили их и справа, захватив деревню Заланкой (Холмовка) и слева по плато Каратау. Вспомним, как в самом начале обороны батальона ВМУБО, немецкая колонна, ушла по долине вдоль р.Кача. Она, не встречая сопротивления, прошла 5 км вдоль реки, а, затем, в районе дер. Чоткара (Краснозорье) по грунтовой дороге поднялась на плато. Дорога пересекает плоскогорье Каратау по диагонали, и выходит на его противоположный край, как раз в том месте, где обстреляли курсантов при отходе, т.е. в глубоком тылу Дуванкойского узла.

Что такое Дуванкойский узел сопротивления, и кто в нем остался? Дуванкойский опорный пункт (или по-другому, узел сопротивления), это участок недостроенного севастопольского Передового рубежа. Его начали строить в первую очередь, но по различным причинам (в частности, из-за недостатка артиллерии) полностью достроить не смогли.

В долине между Качей и Бельбеком, перехватывая основные дороги в Севастополь, была создана оборонительная позиция, в которую, (по документам) входили 9 артиллерийских, 16 пулеметных дотов и 30 стрелковых окопов. По факту, часть укреплений достроить не успели. Об этом четко говорят результаты разведок. Поперек шоссе была установлена система огневых завес и надолбы. Система огневых завес, это лотки в которые подается из резервуара горючая смесь, которая, при приближении противника поджигается из огнемета.

Дуванкойский узел представляет собой яркий пример того, насколько документы могут отличаться от реальности. По документам, в нем должно быть 5х45мм орудий, 2х100мм и 2х130мм орудий. Причем все орудия, кроме 130мм должны были стоять в казематах.

То, что удалось найти на местности, существенно отличается от проекта. 100мм позиций не две, а три, причем две из них открытые. Перед опорным пунктом появилась еще одна позиция 100мм орудия. В то же время, в местах, указанных на схеме, дотов не обнаруживается. Расположение пулеметных точек, вообще, со схемой не увязывается. Однозначно удалось подтвердить установку всех трех 100мм, одного 130мм и двух 45мм орудий, установка одного 130мм пока под вопросом. Как это удалось установить? Все просто, орудия, при отходе наших частей, остались стоять в дотах, и попали на немецкие фотоснимки. Найдены остатки 9 пулеметных дотов, остатки окопов. Т.е., несмотря на незавершенность позиции, в долине Бельбека было за что зацепиться.

Сложность была только одна. Уже 1.11.41 противник оказался над узлом на плато, по левому его флангу и начал обстрел укреплений из минометов сверху. Возникает вопрос: неужели те, кто намечал Передовой рубеж, не предвидели этой ситуации?

Откровенно говоря, расположен он неудачно, но дело даже не в этом, советские войска не успели занять намеченные (но недостроенные) рубежи над опорным пунктом. Их захватили немцы. В России два самых главных вопроса: "Кто виноват?" и "Что делать?". В первом вопросе, сейчас уже не разобраться. Толи командование поздно передало приказ 8-й бригаде занять рубеж, толи сама бригада опоздала с выдвижением, но факт остается фактом. 1.11.41г. начав движение, с тем, чтобы занять рубеж на плато над Дуванкоем, 8-я бригада застала на своем участке Передового рубежа немцев. Вместо того, чтобы решительным броском выбить противника с потерянных рубежей, бригада долго готовиться, а затем, 3.11.41г. предпринимает не очень удачную "разведку боем".

Одновременно с этим, в ночь со 2-го на 3-е ноября 1941г. проблему Дуванкойского узла попытались решить с другой стороны. Вечером 2 ноября 1941г. в деревню Дуванкой прибыли два батальона морской пехоты. Переброска шла уже пешим порядком, т.к. утром 2.11.41г. по железнодорожному полотну, до самого Камышловского моста пробежалась спарка паровозов, таща за собой стальной крюк, ломающий шпалы.

Прибывшие в Дуванкой батальоны, начали подъем на плато, по дороге, которая сохранилась и сейчас. Это дорога к современному поселку Семеренко. Они должны были, поднявшись на плато, прикрыть фланг батальона ВМУБО и Дуванкойского узла от обстрелов и атак сверху. Планировалось, что 8-я бригада, контратакуя, соединится с 19-м батальоном, а батальон ВВС сможет отбросить противника, до отметки 306.6, прикрывая фланг курсантам и узлу сопротивления.

Критическим днем стало 3 ноября. 8-я бригада не смогла продвинуться вперед настолько, чтобы соединиться с 19-м батальоном. Бригада, численностью более 4 тыс. человек, в которую накануне влили батальон объединенной школы УО ЧФ к-на Галайчука, отошедший с Альминского рубежа, не смогла выбить с позиций две немецких роты. Странно все это.

19-й батальон вышел на намеченные рубежи, но с бригадой соединиться не смог. Образовалась "дырка" между 8-й бригадой и 19-м батальоном, в районе родника Беш-Гёль. Здесь по лощине от родника проходила грунтовка, по которой и просочились немцы, обстрелявшие курсантов. Но 3-го ноября ситуация еще не казалась критичной. Батальон ВВС смог захватить высоты по краю плато над Дуванкойским узлом, и казалось, что его удастся отстоять.

Кто остался, после отхода курсантов в Дуванкойском узле? Официально, 16-й и 17-й батальоны. 16-й батальон в ходе боев понес серьезные потери, но вместе с бойцами батальона остались и армейские части, подчиненные батальоном ВМУБО. За счет этого, удалось частично восстановить численность.

3.11.41г. были отведены остатки зенитных батарей. Дуванкойский узел остался без прикрытия с воздуха. Почему? Непонятно. В городе было сосредоточено достаточно много зенитной артиллерии (более 200 стволов), но на тех участках, где она действительно нужна, ее нет. Причем, на передовых позициях находятся те батареи, которые легко "списать". Две зенитные батареи, созданные из орудий училища береговой обороны, зенитная артиллерия отходящей 51-й армии, зенитки 122-го артполка, сражавшиеся в Крыму, артиллерия "мобилизационных" зенитных батарей N 551 и 553, т.е. выдвинули вперед ту артиллерию, которую легко списать, как потери.

Ни одной "родной" Севастопольской зенитной батареи на передовых позициях нет, как нет ни одной современной 85мм батареи. Все готовится к вывозу. А в результате, бросаются без прикрытия новенькие 100мм орудия (все 1939-40года изготовления). Но и их легко списать. Это артиллерия недостроенных кораблей, потерю которой легко оправдать. Две 130мм пушки подняты ЭПРОНОМ со дна моря, за них точно не взыщут. Во всех решениях чувствуется ведомственный и конъюнктурный подход. Чей? Пока сложно сказать. Но тот факт, что в доты и бойцам 16-го и 17-го батальонов морской пехоты, за трое суток боевых действий, не подвезли ни продовольствие, ни боезапас, говорит сам за себя.

Но вернемся к истории Дуванкойского узла. После ухода курсантов, в течение дня 4.11.41г. 16-й и 17-й батальоны сражались в Дуванкойском узле с подошедшими частями немецкой 50-й дивизии. В истории дивизии есть яркое описание штурма "полевых позиций со вкопанными танками". Скорее всего, под вкопанными танками, немцы подразумевали наши морские орудия с обтекаемыми щитами и доты с броневой обшивкой.

А вот дальше происходит необъяснимое. В ночь на 5.11.41г. 17-й батальон отводится в деревню Дуванкой (в 1,5 км в тылу укреплений). 16-й батальон отводят еще дальше. Расчеты дотов остаются один на один с противником. Результат - потеря узла к обеду 5.11.1941г.

П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" мутно и непонятно: "Гарнизоны артиллерийских дотов, расстреляв весь боезапас, взорвали доты и отошли, кроме расчета 130-мм орудия, расположенного левее железной дороги и окруженного противником. Но артиллеристы продолжали упорно сражаться в окружении, нанося врагу большие потери. Раненый командир взвода лейтенант Н. К. Иванов и еще трое раненых бойцов были захвачены гитлеровцами. Двум артиллеристам удалось отойти, отстреливаясь от врага. Небольшая группа наших морских пехотинцев ринулась в контратаку и отбросила фашистов, но отбить раненых не смогла. Минут через 20--30 на возвышенности, занятой фашистами, показался лейтенант Иванов с рупором и крикнул: "Бейте фашистов, не отдавайте Севастополь!" Раздалась автоматная очередь, и лейтенант упал. Это захватчики послали его, чтобы он предложил нашим бойцам сдаться в плен, но Иванов предпочел смерть предательству".

Подвиг - есть подвиг, но он всегда результат чьей-то ошибки или разгильдяйства. И, все же, почему оставили неплохо оснащенные позиции? Ситуация станет яснее, если рассматривать картину событий чуть шире.

Хронология событий следующая:

3.11.41г. 4 часа 30 минут утра. В результате атаки 19-го батальона отбита высота 103,4, курган Калан, батальон ВВС удалось отбить высоту 134.2, захватив минометную батарею противника. Бой шел за высоту 142.3. Все эти высоты находятся на плато над дорогой.

3.11.41г. 5 часов 30 минут 8-я бригада морпехоты, силами 4 рот начала атаку высот 158.7 и Азис-оба. Атака высоты 165.4, навстречу 19-му батальону не велась. Противник, отошедший к высоте 165.4, не преследовался.

3.11.41г. 9 часов 30 минут началась немецкая контратака на позиции 8-й бригады. К 12 часам части бригады отошли с захваченных рубежей на высоте 158.7.

3.11.41г. 14 часов 30 минут началась контратака на позиции 19-го батальона и батальона ВВС. Батальоны немного отошли, но до вечера удерживали свои позиции.

3.11.41г. 20 часов. Противник достиг успеха на другом фланге узла сопротивления, захватил д.Заланкой.

Т.е. к вечеру 3.11.41г. наметились "клещи". С одной стороны клин в районе д.Заланкой забивала клин подошедшая 50-я немецкая дивизия, с другой, на плато, узел сопротивления обходили части 132-й дивизии. Эта же тенденция наблюдается 4-го ноября. Ситуацию могла бы спасти 8-я бригада морпехоты, и силы для этого у нее были, но она предпочла "...мужественно отражать атаки противника". Правда, и атак на ее участке не было, передней стояли всего две роты 132-й дивизии, усиленные тремя 61мм минометными батареями. Основные силы противник сосредоточил против 19-го батальона и батальона ВВС, стремясь сбить их с позиций.

К сожалению, все это "послезнание", разбор ситуации с точки зрения современного читателя, вооруженного знаниями, тогда все выглядело иначе.

4 ноября 1941г. противник, продолжал "дожимать" ситуацию, вбивая два клина в севастопольскую оборону. И за этот день оба клина стали глубже.

На левом фланге, к 19 часам противник захватил высоты 134,3 и 142,3 и, потеснив батальоны ВВС и N 19, занял высоту 103,4 и урочище Кизил-Баир.

На правом фланге к этому времени он уже захватил деревню Хаджикой. Т.е. Дуванкойский узел был связан с основной территорией перемычкой, шириной всего около 1,5 км. Оставалось только одно: отходить, чтобы не попасть в окружение, оставляя доты, укрытия, орудия, блиндажи. 17-й батальон отвели в деревню Дуванкой, где готовился контрудар, а 16-й батальон был отведен в тыл, для переформирования. 19-й батальон и батальон ВВС тоже отвели, затыкая "дырки" , образовавшиеся при отходе 3-го полка морпехоты на правом фланге.

Противник достаточно дорого заплатил за этот успех. Понесла потери 3-я рота 46 пионерного батальона, 121-й полк 50-й дивизии, 438-й полк 132-й дивизии. Там, где немцы похоронили своих первых убитых в этих боях, впоследствии выросли большие кладбища.

Дот N 55 и немецкое кладбище 3-й роты 46-го пионерного батальона перед ним.

В контексте истории Дуванкойского узла сопротивления, наверное, стоит остановиться на истории строительства рубежей вокруг Севастополя.

Советский историк Г.И.Ванеев отмечал в своей работе: "К началу боев за Севастополь на трех сухопутных рубежах было построено 75 артиллерийских дотов, 232 пулеметных дота и дзота, противотанковый ров длиной 32,5км; установлено 9576 противотанковых и противопехотных мин, произведено много других инженерных работ. Рубежи сыграли важную роль в срыве планов противника овладеть Севастополем с ходу...".

Вторят ему и другие авторы. Похожие цифры называются в материалах военно- научных конференций 1961, и 1965 годов, в различных отчетах. Бывший комендант Береговой обороны Береговой обороны, П.А. Моргунов, высказывается более обтекаемо. Он указывает, что были сформированы расчеты 74-х дотов на Городском участке и 8 дотов в Балаклаве (т.е. всего 82 расчета). В другом месте он говорит о 74-х орудиях дотов береговой обороны и 8 орудиях на Балаклавском участке. Создается впечатление, что на севастопольских рубежах, действительно, были построены 82 дота. Увы, это не так.

Внимательное изучение вопроса показывает, что к началу обороны, действительно, были сформированы 82 расчета, и действительно в управлениях дотов числилось 74 орудия, и, действительно, на Балклавском участке было еще восемь орудий. Все это правильно, но... По большому счету, это смесь неправды и полуправды.

Понятие "ДОТ" состоит из трех понятий: "укрепление", "орудие" и "расчет". С расчетами все просто, их, действительно, было восемьдесят два: восемь расчетов из школы МПО НКВД, и семьдесят четыре, сформированных из состава Запанного артполка БО ЧФ.

С пушками ситуация намного сложнее. На бумаге все вроде бы выходило гладко. Примерно так:

Но этот перечень вызывает сразу несколько нареканий, правда, для этого нужна "помощь" других документов. 120мм пушки Канэ имеют 4-ю категорию. Это учебные пушки ВМУБО. Что такое 4-я категория? Это "орудие, нуждающееся в ремонте в центральных мастерских". "Центральные мастерские" - это завод "Большевик" (он же Обуховский завод) в осажденном Ленинграде. Т.е. отремонтировать их было просто невозможно. Такая же картина и со 130мм орудиями. Их, действительно, было три: одна училищная Б-13 и две 130/55, образца 1913года, поднятых ЭПРОНОМ со дна моря. Одну такую пушку восстановили, и поставили в доте N 60, по второй данных нет, а вот Б-13, на позиции не устанавливалась, она тоже требовала серьезного ремонта. Ее потом разобрали, используя детали для ремонта других орудий.

Со 100мм орудиями ситуация еще хитрее, их никогда не было столько, сколько показано в таблице. Доты числились, а, вот пушек не хватало, и их часто переставляли из одного дота в другой. К примеру, 100мм пушек Б-24 в казематах было не 8 шт., как показано в таблице, а всего пять. Две с недостроенных подводных лодок и три предназначавшихся ранее для модернизации подводных лодок, оснащенных пушками Б-2. Было еще одно 100мм орудие в училище ВМУБО, но оно, увы, тоже было небоеспособно, и ввести его в строй смогли только весной 1942г.

Кроме того, единовременно в строю никогда не было такого количества орудий. По мере выхода из строя артиллерии дотов, артиллерию добавляли. Так, например, на начало обороны 45мм пушек было всего 22 шт.(причем, далеко не все орудия, из этого количества, были исправны), остальные поступили позже, но к тому времени, часть орудий была уже потеряна. Поэтому, если уж задавать вопрос: сколько же пушек были установлены в дотах, ответ должен быть однозначным: "А на какую дату?". Реально, в севастопольской обороне, общее количество исправных орудий никогда не превышало цифры шестьдесят. А на начало обороны их было еще меньше. На вопрос о том, сколько пушек было в севастопольской обороне на 1 ноября 1941г. ответить просто. К примеру, в ""Истории боевых действий батарей и частей БО ГВМБ ЧФ", указано, что на 01.11.1941г. числятся:

1 сектор

В составе сектора было 6 арт. ДОТов: 3-45 мм, 1-75мм, 1-76 мм, 1-100мм и 23 пулем. ДОТа и ДЗОТа.

2 сектор

В составе сектора было 19 арт. ДОТов: 10-45 мм, 2-75мм, 5-76 мм, 2-100мм и 37 пулем. ДОТа и ДЗОТа.

3 сектор

В составе сектора было 16 арт. ДОТов: 8-45 мм, 2-75мм, 2-76 мм, 4-100мм и 37 пулем. ДОТа и ДЗОТа.

Балаклавский участок

В составе сектора было 6 арт. ДОТов: 6-45 мм, и 3 пулем.  ДЗОТа.

2й полк морской пехоты

арт. ДОТов: 2-45 мм, 1-75мм, 1-76 мм, 5-100мм.

Итого: 56 пушек и 100 пулеметов.

Похожие цифры даны и в других документах. По данному документу вызывает сомнение количество пулеметных дотов в 1-м секторе, т.к. в более поздних документах их всего 18шт., но это не существенно. Порядок цифр ясен.

Кроме того, в Севастополе понятие "дот" претерпело столь существенные изменения, что, по большому счету, эти укрепления и дотами назвать как-то стыдно. Назвать дотом морскую пушку, установленную в открытом земляном дворике, на деревянное основание как-то язык не поворачивается, однако и такое сооружение в Севастополе именуют "дот". Но об этом чуть позже.

Тезис о том, что все три рубежа строились одновременно, является послевоенной выдумкой. Выдумкой является тезис о том, что все три (а, точнее четыре) рубежа были готовы к началу обороны.

Ни один из рубежей (даже Тыловой) к началу обороны даже в общих чертах готов не был. Более того, количество реально построенных артиллерийских и пулеметных дотов было намного меньше, чем указывается в литературе.

История строительства обороны вокруг главной военно-морской базы ЧФ имеет следующую хронологию. Еще до начала войны, в ферале-марте 1941г. рекогносцировочной комиссией был намечен первый рубеж обороны Севастополя (впоследствии его начнут называть Главным). Рубеж проходил в 9 -12 км от города, прикрывая все береговые батареи. От кого? Сложно сказать.

Председатель рекогносцировочной комиссии, комендант Севастополя П.А.Моргунов, честно сознавался в том, что "...четко поставленное техническое задание отсуствовало". Оно присутствовало в директиве НК ВМФ адмирала Кузнецова от 16-го декабря 1940-го, но куда-то делось в приказе командующего ЧФ адмирала Октябрьского.

Нарком ВМФ четко требовал создать противодесантный рубеж вокруг главной базы, а командующий флотом в своем приказе потребовал создать общий рубеж обороны. Нужно сказать, что это совершенно разные понятия. Первый должен был проходить как можно ближе к городу (в 2-3км.), второй как можно дальше (12-15км). Комендант береговой обороны наметил нечто среднее: общий противодесантный рубеж, и разместил его в 7-12 км от города. В общем -то, это был своеобразный плагиат, который использовал нереализованный проект оборонительного обвода Севастопольской крепости, созданный перед Первой Мировой войной.

Как и требовал боевой устав наметили три полосы. Предполье- где размещались проволочные заграждения и минные поля, основная линия, где размещались противодесантные доты и тыловая полоса, которая намечалась на случай прорыва противника, но оборудовалась укреплениями, только в случае прорыва основной полосы.

Линия Тылового рубежа была так же не новой, она повторяла более ранний дореволюционный проект сухопутного обвода Севастопольской крепости, образца 1912года. Об орудиях для его оснащения никто не думал, малокалиберных орудий и пулеметов, для его оснащения на складах было более чем достаточно.

В мае-июне 1941г., еще до утверждения проекта наркомом, на объектах начались строительные работы. Но ... работы были остановлены. По требованию Н.Г.Кузнецова проект был срочно пересмотрен. Нарком заставил создать именно противодесантный рубеж, придвинув его к городу, чтобы исключить высадку в тыл оборонительной линии.

Случилось это уже после начала войны, в последних числах июня. Поэтому новая комиссия начала свою работу 5-го июля 1941года. Рубеж наметили быстро. Не мудрствуя лукаво, П.А.Моргунов, предложил использовать в качестве главного противодесантного рубежа, намеченную ранее, тыловую линию.

При этом, тыловой линией нового рубежа стала линия земляных укреплений старой Севастопольской крепости, построенных еще в 1870-92г. Работы закипели по всей намеченной линии Противодесантного рубежа, и тут выяснилось, что орудий, для оснащения рубежа нет.

Казематный дот для морского орудия, при всех его достоинствах (а на тот момент строились ТОЛЬКО казематы), имеет ряд недостатков. Одним из них является то, что он строится под определенное орудие. А вот определенности с артиллерией как раз и не было.

По складам наскребли: два 45мм орудия с подорвавшегося 1-го июля 1941г. эсминца "Быстрый" и четыре 45мм орудия учебной батареи эвакуированного Нахимовского училища. Шесть казематов на противодесантном рубеже были завершены в рекордные сроки, на том работы и остановились. Доты прикрывали дороги, ведущие в Севастополь, но между ними были большие ничем не прикрытые участки. 15-го августа 1941г. Выходит приказ наркома ВМФ, в котором он требует усилить линию обороны 100мм орудиями.

Сложность заключалась в том, что "свободных" 100мм орудий в Севастополе не было. Было принято решение: в дополнение к шести имевшимся пушкам выделить несколько 100мм учебных пушек из числа учебных орудий севастопольского училища береговой обороны. Удалось подготовить три орудия нужного калибра. Два 100мм орудия (1шт. Б-24БМ, 1шт. Б-24 ПЛ), и одно 102мм орудие (ОСЗ 102/60), установили между казематами на открытых позициях, создав почти непрерывный пояс обороны. Одновременно, для оснащения тылового рубежа из состава учебных орудий и батарей севастопольских училищ выделяется двенадцать дополнительных орудий разных калибров и начинается подготовка к их установке на тыловом рубеже. Одновременно начинают строительство казематов и орудийных двориков.

Отдав распоряжения по строительству противодесантного рубежа, А.А.Моргунов, вместе с группой специалистов убыл на Перекоп и Чонгар, размещать батареи морских орудий. По возвращению с Перекопа комендант береговой обороны имел длительную беседу с командующим флотом, и после этого неторопливое, благодушное настроение сменяется лихорадочной деятельностью.

Противодесантный рубеж становится противотанковым, на нем планируют построить тридцать три казематных дота. Одновременно возвращаются к строительству Главного рубежа. Однако уже спустя две недели становится ясно, что на Перекопе ситуация обостряется, и, возможно, что возможен прорыв противника и тогда...

Тогда придется оборонять город не от десантов, а от регулярных частей противника, и тогда Главный рубеж становится бессмысленным. Подойдя к линии Главного рубежа, противник может обстреливать город, через головы обороняющихся войск.

После осознания этого факта, в конце сентября 1941г., и родился план строительства Передового рубежа. Идея была хороша, но орудий для установки явно не хватало, что существенно тормозило строительство артиллерийских дотов. Их строили даже под те орудия, которые числились в ремонте.

К концу октября 1941года, почти успели построить четыре опорных пункта обороны, оснащенных тридцатью орудиями, калибром от 45 до 130мм, и было вполне реально создать нормальную линию обороны вокруг города, но...

Но тут в голову командования флотом, с легкой руки А.Ф.Хренова, прибывшего из Одессы, пришла идея о строительстве еще одного рубежа: Дальнего.

Вместо того, чтобы достроить хотя бы один из рубежей, на его строительство были брошены все имевшиеся в наличии ресурсы. Но времени почти не оставалось. Что же реально успели построить к началу обороны?

Ответ дать довольно просто. По документам были построены 54 каземата и орудийных дворика. К 20 октября 1941г. в береговой обороне числились 47 орудий и 74 расчета. Но... многие казематы стояли пустыми из-за отсутствия орудий, а многие орудия стояли на деревянных основаниях в чистом поле.

К началу обороны был почти готов только тыловой рубеж обороны. Но и его готовность была далека от 100%-ной. Из 28-ми артиллерийских дотов, в полной готовности находись лишь девятнадцать. Еще хуже была ситуация со сборными пулеметными дотами и дзотами. Их количество было намного меньше той цифры, которая гордо озвучивается на страницах книг. Многие из них так и простояли недостроенными до конца обороны. Множество дотов, обозначенных на схеме инженерного оборудования главной базы, на деле хранились в виде бетонных блоков на складах. Доты и дзоты не были соединены окопами и ходами сообщения. Имелись и другие недоделки.

Еще хуже ситуация была на Передовом рубеже. Там были готовы только опорные пункты обороны, между которыми... ничего не было. Но, может быть, противника планировали остановить на Главном рубеже? Увы, но он находился в еще меньшей готовности. На нем успели построить едва ли четверть всех запроектированных укреплений, на многих участках обороны к работам даже не приступали.

Хуже всего была ситуация с Дальним рубежом, там успели построить только отдельные сооружения, его готовность не превышала 10%, однако разворачивание войск севастопольского гарнизона началось именно на нем.

Подводя итог всему сказанному, можно уверенно сказать: Севастополь готовых рубежей не имел, и достраивал их уже в ходе обороны, оснащая тем, что было под рукой. Откуда же взялись недостающие орудия для оснащения рубежей?

Все достаточно просто. Из Одессы в 20-х числах октября 1941г. вывезли три (по другим данным 4) 75мм пушки Канэ (бывшая батарея БК-6).

28-го октября 1941г. флот начал масштабную эвакуацию своих частей и береговых батарей из Крыма и с Тендровского участка, и вместе частями прибыли 3 пушки 9К.

Новые 45мм орудия прибыли из Судака (БК -736) из Ялты (БК_17), часть пушек сняли с потопленной "Червоной Украины", но произошло это уже 15 ноября, и.т.д. Были пушки, были люди, не было укреплений.

Та же картина была и с пулеметами. В своих мемуарах П.А.Моргунов, на одну и ту же дату в своей книге, дает сначала официальную цифру количества построенных пульдотов, прозвучавшую на военно-научной конференции 1965г (232 пульдота), а затем оговаривается, что дотов было "... около сотни". Изучение первичных документов показывает, что вторая цифра является намного более точной. В Севастополе к началу обороны успели построить 82 пулеметных дота. Так что, тезис о трех боеготовых рубежах на подступах к городу является не более, чем мифом.

Глава 4 Ошибка генерал Зенценича.

Начну, пожалуй, с длинной цитаты из книги "Утерянные победы", автором которой является бывший командующий 11-й армией Э.фон Левински (он же Манштейн): " Многочисленные рабочие батальоны, составленные из рабочих этой крупной военно-морской базы и вооруженные оружием из крепостных складов, также усиливали ряды обороняющихся. Благодаря энергичным мерам советского командующего противник сумел остановить продвижение 54 А(рмейского) К(орпуса) на подступах к крепости.

В связи с наличием морских коммуникаций противник счел себя даже достаточно сильным для того, чтобы при поддержке огня флота начать наступление с побережья севернее Севастополя против правого фланга 54 АК. Потребовалось перебросить сюда для поддержки 22 ПД из состава 30 АК. В этих условиях командование армии должно было отказаться от своего плана взять Севастополь внезапным ударом с хода -- с востока и юго-востока. К тому же обеспечить наступление с востока не было никакой возможности, ввиду отсутствия дорог. Шоссейная дорога, обозначенная на захваченных нами картах, на самом деле не существовала. Ее начало обрывалось в труднодоступной скалисто-лесистой местности".

Опираясь на эти строки, написанные в 1957году, П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" писал: "7-го ноября 8-я бригада частью сил перешла в наступление с целью разведки боем. ...Успешные действия 8-й бригады за эти два дня явились одной из причин, заставивших Манштейна принять решение о переброске к Севастополю 22-й пехотной дивизии, ...".

Все просто и понятно, советские и немецкие источники сходятся в едином мнении, но так ли это? Оба источника, это мемуары, причем, мемуары, написанные после войны. Можно ли им верить? Давайте разберем ситуацию. Да, бой 8-й бригады морпехоты, нужно признать первой удачей в наступательном бою Севастопольской обороны. События этого наступления достаточно подробно описаны, но.... Во всей этой истории есть много неясностей.

Как уже писалось в предыдущей главе, 8-я бригада морской пехоты, запоздав с выходом на оборонительные рубежи, не смогла установить локтевую связь с 19-м батальоном морпехоты.

Почему? Ну, помимо нерасторопности командования бригады, была еще и объективная причина. Выскочившие на плато первые немецкие части немецкой 132-й дивизии были моторизованными. 14-я рота (рота тяжелого вооружения) 438-го пехотного полка, оказавшаяся в этом районе, была усилена частями 132-го противотанкового дивизиона, 2-я и 3-я роты которого были моторизованными. 2-я рота двигалась на бронетранспортерах, третья на грузовиках. Вместе с ними двигался броневзвод 132-го разведывательного батальона. Это и позволило немцам опередить советские войска и занять кусок советского рубежа уже 31.10.41г.

Схема, составленная со слов В.Л.Вильшанского, с нанесенной красным цветом фактической линией фронта.

На многочисленных схемах, нарисованных по данным В.Л.Вильшанского, нет ни 18-го, ни 19-го батальонов, ни других частей, находившихся в этом районе, бригада граничит справа с 3-м полком морпехоты. Увы, это ложь. Даже по состоянию на 11 ноября линия фронта проходила совсем не так, и 8-я бригада никогда не граничила с 3-м полком. Непосредственным соседом бригады был 19-й батальон, которого 4-5 ноября сменил 18-й.

19-й батальон морской пехоты, вышедший на плато Каратау, снизу, от деревни Дуванкой, 2-го ноября оказался на 2-3км впереди бригады, а между ними оказалась высота 165.4, занятая противником. 4-5 ноября 1941г. 19-й батальон был переброшен на другой участок, а его сменил 18-й батальон, который возглавил бывший командир 19-го батальона капитан М.С.Черноусов. При этом позиции советских войск в этом районе не изменились. Между новым, 18-м батальоном, и 8-й бригадой морпехоты, в районе родника Беш-Гёль и высоты 165.4, по-прежнему, зияла брешь. Она была относительно небольшой, но по ней проходила грунтовая дорога, ведущая к окраинам дер. Дуванкой, причем уже за деревней, если двигаться в сторону Севастополя.

Ситуация неприятная. По логике, брешь эту нужно было бы закрыть. Приведу еще одну обширную цитату из воспоминаний В.Л.Вильшанского: "4 и 5 ноября я был вызван в штаб флота для доклада обстановки. Воспользовавшись этим, мы решили изложить предложение о проведении разведки боем на широком участке фронта. Оперативный дежурный сказал, что меня ждет командующий. Вице-адмирал Октябрьский сразу спросил:

-- Где противник и что он делает?

Я ответил, что точными данными о противнике на нашем участке мы не располагаем. Немцы, упредив нас, захватили важные высоты, и наш боевой порядок досматривается противником на всю глубину обороны. Поэтому нам необходимо улучшить наши позиции.

-Что вы предлагаете? -- спросил Командующий.

-Частью сил атаковать противника. И именно сейчас, когда он этого от нас не ждет и пока не вышел, еще к рубежу своими главными силами. Кроме того, -- добавил я, -- хотя бригада и отражает в течение нескольких дней атаки небольших сил противника, по-настоящему она еще не обстреляна и это даст хороший опыт всему личному составу.

Командующий сказал:

-Опыт опытом, а где гарантия успеха? Что будет, если противник перейдет в контратаку и ворвется на плечах в ваши окопы? Резервов-то нет!

-Мы надеемся на помощь береговых батарей...

-- И на корабли, -- добавил Ф. С. Октябрьский. Еще долго обсуждали все "за" и "против"; ... Задача заключалась в том, чтобы силами выделенных подразделений на рассвете внезапно атаковать, противника и выбить его с трех высот, господствующих над нашими позициями. При этом подразделения, которым ставилась задача овладеть высотами 158,7 и 132,3, должны были удержать их, а подразделениям 2-го батальона, атаковавшим высоту 165,4, предписывалось с наступлением темноты отойти на исходные рубежи.

В ходе боя намечалось также уточнить передний край обороны противника, расположение его живой силы и огневых средств, захватить пленных и документы".

Все это, конечно, хорошо, но...

Давайте более внимательно проанализируем ситуацию. Мотивация проведения операции очень лукавая. Простояв лицом к лицу с противником неделю, вступив с ним в боестолкновение 3-4 ноября, ведя постоянную разведку, не знать, какие части стоят перед бригадой? Извините, но это глупость! Приведу всего несколько цитат

"Действия разведки 8-й бригады морской пехоты" (автор все тот же В.Л.Вильшанский) "Начальнику штаба Текучеву были даны указания по разведке: от всех подразделений выслать разведку с целью сбора информации о составе частей, нумерации подразделений, группировку пехоты, артиллерии... Вечером 31.10.41г. командирам подразделений был вручен план разведки". Из воспоминаний командира разведки 4-го батальона А.С.Удодова (в ту пору лейтенанта, вышедшего в отставку адмиралом): "С первых дней мы вели интенсивную разведку, и уже 2 ноября была полная ясность о том, какие части стоят перед нами, мы четко знали их расположение..."

Цитат можно было бы привести больше, и все они будут говорить о том, что причина атаки была иной.

Второй вопрос, возникающий в связи этой цитатой: абсолютно непонятно, для чего было захватывать, а затем оставлять отм. 165.4. Воспоминания, В.Л.Вильшанского, переписываемые из книги в книгу другими авторами, явно лукавые и что-то скрывают. Что?

Попробуем взглянуть на события чуть на другом уровне, не вдаваясь в детали боя. Противником 8-й бригады выступает немецкая 132-я пехотная дивизия, причем, участки, занимаемые бригадой и дивизией примерно одинаковы. При этом, 132-я дивизия, как минимум втрое сильнее бригады, и имеет подавляющее преимущество в тяжелом вооружении. И, при всем при этом, бригада атакует, и захватывает три важных высоты, две из которых она удерживает, а с одной уходит добровольно... Глупость какая-то получается.

Немцы- крепкий противник, и так легко не сдаются. 132-я дивизия, даже частью своего состава, запросто могла разгромить слабенькую бригаду, имеющую только стрелковое вооружение. В то время на всю бригаду не было ни одной пушки, всего 24 ручных и 5 станковых пулеметов. Простите, но только в одной роте 438-го немецкого полка было больше тяжелого вооружения, чем во всей бригаде. Но 132-я дивизия ничего (или почти ничего) не предприняла для восстановления положения. Такое ощущение, что бригада сражалась со слабенькими заслонами. Примерно так оно и было...

Но, простите, а где же основной состав дивизии? А теперь отойдем от воспоминаний, и обратимся к документам. Лучше всего к немецким. И тогда многое встанет на свои места. Все дело в том, что в мемуарах Манштейна все поставлено с ног на голову. Упорное сопротивление батальона ВМУБО, 16-го, 17-го батальонов, частей 51-й армии, 8-го истребительного батальона народного ополчения, остановили продвижение 121-го и 122-го полков 50-й дивизии (а именно они действовали в районе Дуванкоя).

54-й немецкий корпус имел в своем распоряжении всего две дивизии, а этих сил было явно недостаточно для того, чтобы прорваться к городу. Немецкое наступление по симферопольскому шоссе захлебывалось.

С другой стороны, преследование Приморской армии тоже подходило к концу. Поворотной датой стало 6 ноября 1941г. К этой дате ситуация была следующей.

Четыре румынских колонны уже достигли берега моря, и в основном, уже разгромили отсеченные советские части. 4.11.41г. отряд полковника Mociulschi, из состава 1-й королевской горнострелковой бригады, в составе 58-й разведгруппы, 2-го и 3-го горнострелковых батальонов, двух батарей 3-го дивизиона 4-го артполка, и ряда более мелких частей достиг берега моря в районе Ускут. Отряд подполковника Breaza (1-й батальон горных пионеров, артбатарея, экадрон кавалерии) достиг берега моря Калишара . Отряд подполковника Bгjenaru ( 1-й батальон горных стрелков, ряд более мелких подразделений) захватил Судак. Отряд подполковника Niculiu (23-й и 24-й горные батальоны) захватил Карасубазар. В общей сложности, румыны захватили почти 2227 тыс. пленных, и к 5.11.41г. приступили к зачистке местности, которая дала еще 1786 пленных.

Ближе к Алуште действовала 22-я пехотная дивизия, но вот она-то и не смогла выполнить свою задачу в полном объеме. Немецкие войска (72-я и 22-я ПД) последовательно пытались перехватить отступающие советские части сначала по дороге Симферополь-Алушта, затем, по дороге, через Бешуйские копи, затем по долине Качи, через дер. Шуры, Улу-Сала. Последней возможностью перехватить Приморскую армию являлся прорыв по долине Бельбека через современное село Соколиное на Ай-Петринскую яйлу, и, далее на Ялту, но...

Не получилось. Почти не получилось. Совесткие части понесли огромные потери, но отрезать их не удалось. Дальнейший перехват стал для немцев бессмысленным. Это стало отчетливо понятно уже 6 ноября 1941г.

В этот же день 132-я пехотная дивизия получила приказ переместиться левее, заняв бывшие позиции 50-й пехотной дивизии. 50-й пехотной дивизии предписывалось продолжить наступление на Черекез-Кермен и Шули.

22-я пехотная дивизия получила приказ занять позиции, оставляемые 132-й дивизией на плато Каратау. Все эти приказы были подписаны практически в один день. И тут немецкое командование допустило "ляп". То ли недооценили противника, то ли просто была допущена ошибка при управлении войсками, но удар 8-й бригады пришелся в нужном месте и в нужное время. Случайно, или нет, не важно.

Все дело в том, что командующий 132-й дивизией, генерал Рудольф Зенценич, как образцовый, исполнительный военный, начал передислокацию своих войск на новые позиции, сразу же после получения приказа, оставив на позициях лишь слабые заслоны. Он ожидал, что 22-я пехотная дивизия, находившаяся в тот момент, в 35 км, так же немедленно начнет передислокацию и займет оставленные позиции. Но он просчитался.

Командующий 22-й пехотной дивизией генерал-майор Ludwig Wolff, находился в войсках. Приказ принял начальник штаба дивизии, подполковник Heinz Langmann, который принял решение дождаться командующего дивизией. В результате, 22-я начала свое движение только 8 ноября. Задержка оказалась критичной. Именно в тот момент, когда 132-я отошла, а 22-я еще не подошла, советские части нанесли свой удар. Жаль, что наносился он силами всего четырех рот, и не получил продолжения. Был достигнут успех, но...

Вот тут начинается самое интересное. Захватив высоту 164.5 , установив локтевую связь с 18-м батальоном, 8-я бригада по непонятной причине в 22 часа оставляет высоту, вновь открывая дорогу мимо родника Беш-Гёль. Почему? Непонятно. Этот отход имел далеко идущие последствия, в том числе и потерю Дуванкойского узла.

8-я бригада морской пехоты, достаточно интересное соединение, сыгравшее важную роль в обороне Севастополя, и о нем, наверное, стоит рассказать подробнее.

Меня часто клеймят за то, что я пишу о негативных сторонах севастопольской обороны, упрекают том, что я мало пишу о героической стороне этого эпизода истории. Неправда, все с точностью "до наоборот". Я горжусь тем, что люди, защищавшие мой город, выстояли несмотря ни на что. Я славлю тех, кто лег в нашу землю, не пожалев своей жизни, пытаюсь вернуть истории их имена, имена настоящих героев, а не героев "назначенных" сверху. В нашей истории крепко укоренился принцип "наказания невиновных, и премирования непричастных".

Тот ищет позитивные стороны в этих событиях, никогда не был на войне, и не знает, что война позитивных сторон не имеет. Война -это грязь, тяжкий труд, и... глупость помноженная на безответственность. Она проявляет истинную суть человека в более яркой форме. К сожалению, самые смелые, самые сильные, самые честные и лучшие на войне гибнут. Гибнут, спасая других. В этом мерзкая суть войны. Героизировать ее, нельзя. Да, на войне есть все: и подвиг, и героизм, и мужество, но есть и подлость, и обман, и предательство, причем, часто среди "своих". На войне повсеместна глупость, и попытки спрятать свои ошибки за счет гибели других людей. Вне зависимости от того, какая это армия.

И чего уж греха таить, в России всегда человеческая жизнь ценилась дешевле "железа". Я говорю о России в широком смысле этого слова, не проводя современных псевдограниц, ибо люди по обе стороны от новых границ, мало, чем отличаются друг от друга. Кроме того, историю пишут те, кто остался жив, как правило, командиры частей, и их "правда", это только одна сторона медали. Особенно ярко отношение к людям видно на примере одной боевой единицы, которая полностью полегла на севастопольской земле. Я говорю о бойцах и командирах 8-й бригады морской пехоты. На примере этой же части, четко видно, кто, и как пишет историю. Если составить картину происходившего в Севастополе по документам, а затем, сравнить эту картину с воспоминаниями ветеранов, то возникнет ощущение, что описываются совершенно разные события.

А теперь, обратимся к фактическому материалу, связанному с историей части под названием "8-я бригада морской пехоты" 1-го формирования. Почему 1-го формирования? Да потому, что "новая" 8-я бригада, созданная в январе 1942г., на базе 1-го Севастопольского полка морской пехоты, к ранее существовавшей бригаде не имела никакого отношения. Это были уже совсем другие бойцы и командиры. Первое формирование бригады как бы кануло в неизвестность в мясорубке Севастопольской обороны. Известно, что командир первого формирования бригады В.Л.Вильшанский в январе становится начальником Батумского укрепрайона, остался в живых и военком бригады Л.Н.Ефименко, в госпитале в Новороссийска в 1942году врачи выходили начальника политотдела бригады Д.С.Озеркина но...

В живых, к концу обороны Севастополя из 1-го формирования бригады оставалось 137 человек, а к концу войны всего двадцать восемь. Невольно возникает вопрос: "Куда же делись четыре с лишним тысячи бойцов, прибывших в Севастополь из Новороссийска в конце октября 1941года?".

Увы, их было не четыре тысячи, а намного больше, и почти все они числятся пропавшими без вести... И хотелось бы писать о хорошем, светлом, но не получается. И не получится, если писать правду. Давайте начнем с самого начала.

Формирование бригады было начато 16 сентября 1941г., когда из Новороссийского флотского экипажа пешим порядком в Геленджик, было направлено 1500 краснофлотцев и командиров, для формирования 3-го и 4-го батальонов бригады. Спустя два дня из того же экипажа в Анапу, вышла колонна из двух тысяч моряков, которым предстояло стать 1-м и 2-м батальонами. В Новороссийске начали формировать минометный и артдивизион бригады.

Из воспоминаний В.Л.Вильшанского: "Управление бригады расположилось в деревне Кабардинка куда прибыло около 400 человек для Формирования управления и для пополнения подразделений батальонов". Это одна сторона медали.

Из воспоминаний Костина: " В Кабардинке находился санаторий высшего командования ВМФ. В нем и расположился штаб бригады. Вместе с ним располагались медслужба, музыкантский взвод. Охрана штаба была поручена комендантскому взводу. Часто приезжал контр-адмирал Холостяков. Для чего не знаю. Персонал санатория жил тут же. Раз в неделю ворота открывались, и выезжала пятитонка "ЯАЗ" за продуктами и полуторка за вином в "Абрау-Дюрсо". Что происходило внутри, не знаю, за ограду никого не пускали, часто играла музыка, по вечерам раздавались выкрики, и был слышен женский смех, дважды приезжал командующий флотом, и музыка в этот вечер играла дольше обычного. Музыканты играли "Рио-Риту", звучали американские джазовые мелодии...". Это взгляд с другой стороны.

"Сразу после формирования, командованием бригады были проведены учения: "Бой бригады морской пехоты в обороне", "Действия бригады морской пехоты в наступлении", двустороннее учение по высадке и отражению морских десантов. Из подразделений мы получили опытных командиров, которые обучали приемам ведения боя..." (В.Л.Вильшанский)

Воспоминания Знатнова: "Батальоны формировались под руководством своих командиров, высшего командования, кроме нач. штаба Текучева мы не видели. Командными кадрами бригада была укомплектована за счет нестроевого состава флота, ускоренников военно-морских училищ, запасников береговой обороны". Т.е. никто из офицеров не имел ни малейшего понятия о методах и приемах сухопутного боя.

Командиром 1-го батальона был назначен капитан А.В.Хотин, призванный из запаса береговой обороны. 2-й возглавил капитан Е.И.Леонов, из морпогранохраны. 3-й батальон возглавил старший лейтенант Г.Н.Дмитриев, кадровый пограничник Черноморского округа, 4-м командовал военинженер 3-го ранга (майор) Ф.И.Линник, ранее служивший в инженерных частях ЧФ. Т.е. из всего личного состава только командир 3-го батальона имел хоть какой-то опыт боевых действий на суше, но он был и самым младшим по званию. Начальником штаба бригады стал бывший начальник строевого отдела Учебного отряда ЧФ, майор Т.Н.Текучев, прибывший из Севастополя 20 сентября. Т.е. у бригады был месяц, на обучение и формирование. Безусловно, это мало, да и учить было некому. Кадровых пехотинцев в бригаде не было. По документам, бригада проводила учения, совершала марши, но...

Оставшиеся в живых ветераны описывают этот месяц иначе. Из воспоминаний Н.Г.Костина: "...был я зачислен в 1--й взвод 1-й роты 1-го батальона или во взвод лейтенанта Бондаренко, роты ст. лейтенанта Кибалова, в батальон Хотина. Днем мы изучали матчасть оружия, готовились отражать десанты, а вечером часто сидели на берегу моря, мечтая о будущем... Кибалов мечтал командовать миноносцем, Бондаренко закончить последний курс военно-морской школы ...". Никто ни о каких 50 км маршах и учениях в районе "Волчьих ворот" и "Верхнее-Баканской" 5-го и 7-го октября 1941г. не упоминает. Никто почему-то не помнит и двустороннего учения от 20 октября. Почему? Непонятно.

Откровенно говоря, бригада создавалась для отражения десантов противника, и под Севастополь ее отправлять никто не собирался. П.А.Моргунов, в своей книге "Героический Севастополь" пишет: " Еще 28 октября Военный совет Черноморского флота принял решение перебросить из Новороссийска в Севастополь 8-ю бригаду морской пехоты (командир -- полковник В. Л. Вильшанский, комиссар -- бригадный комиссар Л. Н. Ефименко)". В этой фразе много неточностей. Для начала, Л.Н.Ефименко стал вонекомом только 2 ноября, а на тот момент военным комиссаром бригады был И.Г.Бороденко. Решение о переброске бригады в Севастополь было принято не 28-го, а 26-го октября 1941г., и не военным советом ЧФ, а Наркоматом ВМФ, а конкретно, заместителем наркома, Алафузовым (Н.Г.Кузнецов на тот момент был в отъезде). 27-го октября 1-й батальон бригады был уже на марше в Новороссийск.

Такое решение для командования ЧФ стало громом среди ясного неба. Бригада оказалась абсолютно не готова. Да, по штату, в каждом батальоне было по одной пульроте, но реально, на всех было 5 "Максимов", 20 "Дегтярей" 4 "Льюиса", потому оснастили всего две роты, 1-го и 3-го батальонов, да и то, всего на 25%. 42 ротных 50мм минометов распределили поровну, по 10-12 шт. на батальон. Был в бригаде минометный дивизион, но в нем не было ни одного миномета. В бригаде 82мм и 120мм минометы отсутствовали как класс. Так же, как не было орудий у артиллерийского дивизиона. Дивизион был, был начальник артиллерии бригады, были сформированы батареи, а вот пушек не было... вообще.

В 23 часа 28 ноября 1941г. была начата погрузка 1-го батальона и управления бригады на крейсер "Красный Крым". В конце октября 1941г. крейсер работал на износ. Но не по основной "специальности", а как извозчик. Еще утром 28 ноября 1941г. крейсер выгружал бойцов Тендровского участка в Севастополе, а уже вечером входил в Цемесскую бухту. Т.е. крейсер двигался все время, выжимая из своих машин все возможное. Сутки спустя, в 23 часа 29.10.41г. на теплоход "Украина" началась погрузка 2, 3 и 4-го батальонов бригады. Тылы бригады были отправлены значительно позже, на транспорте "Чапаев".

Итак, 1-й батальон и управление бригады прибыли в Севастополь 29-го октября, в 14 часов. Остальные части 30-го, около 15 часов. Тылы -4-го ноября. Не переходе "Чапаев" подвергся атаке авиации. Погибло 10 человек.

В первый севастопольский приказ бригада попала через сутки после прибытия 1-го эшелона. 30-го октября 1941г

БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА СУХОПУТНОЙ ОБОРОНЫ ГВМБ 30 октября 1941 г.

Противник прорвал линию фронта, его передовые мотомеханизированные части вышли район Евпатория -- Саки, угрожая Севастополю. 51-я и Приморская армии отходят на рубеж Окречь -- Табулды --

Саки. Частям гарнизона г. Севастополь во взаимодействии с кораблями и береговой артиллерией не допустить противника к ГВМБ и уничтожить его на подходе к Севастополю.

а) 2-й ПМП -- оборонять рубеж Камары -- Чоргунь -- Шули;

б) 3-й ПМП -- оборонять рубеж Черкез-Кермен, Заланкой, х. Кефели, высота 142,43;

в) МСП N 1 -- двумя батальонами оборонять рубеж г. Азис-Оба, Аранчи, отметка 42,7, к. Маяк-Оба, отдельный дом в 1 км севернее Качи;

г) Училище БО -- одним батальоном с 76-мм батареей оборонять рубеж Тоуле, г. Азис-Оба, Аранкой;

д) Учебному отряду ЧФ -- двумя батальонами и ротой МСП N 1 оборонять рубеж Черкез-Эли, Тархэнлар, Бурлюк, Альма-Тамак, берег моря;

е) Батальон 8-й бригады морской пехоты -- мой резерв, сосредоточиться в районе станция Мекензиевы Горы;

ж) Батальон ДВФ с 122-мм орудием -- резерв командира МСП N 1, сосредоточиться в районе Мамашай;

з) Начальнику ПВО ЧФ обеспечить ГВМБ от нападения противника с воздуха и быть готовым к использованию артиллерии и авиации по живой силе и танкам противника;

и) Командирам секторов немедленно занять свои боевые сектора по указанию коменданта БО ГВМБ.

Мой ФКП -- КП БО ГВМБ, запасной -- ФКП флота. Первый заместитель -- генерал-майор Моргунов. Второй заместитель -- полковник Кабалюк. Зам. командующего ЧФ по обороне ГВМБ контр-адмирал Жуков.

Т.е. первый батальон сосредоточен в районе станции Мекензиевы горы, в резерве. Будущую линию обороны бригады занимал Местный стрелковый полк. Такова официальная версия. Но она не подтверждается никем из оставшихся в живых. Да, штаб бригады, сосредоточился в районе станции Мекензиевы горы, а вот 1-й батальон, сразу после разгрузки отправился пешим маршем в деревню Аранчи (Суворово), и на станции даже не появлялся. На лицо расхождение с документами. Приведу данные из воспоминаний : " С 29 на 30 октября 1941г , мы расположились в Качинской долине дер. Аранчи" (1-й батальон, Костин). Ошибка? Похоже, нет. " ... после высадки и сбора на станции Мекензиевы горы, нашему взводу было приказано идти вперед. Где находились немцы, мы не знали, по сообщениям, где-то в районе Симферополя. Ночью мы пришли в д. Аранчи, где дождались своего батальона и расположились на ночлег." (Знатнов, разведка 1-го батальона). Т.е. действительно, 1-й батальон сразу по прибытию был переброшен в район Аранчи. Аранчи (Суворово) это село, через который проходит оборудованный Передовой рубеж, но батальон рубеж не занял. Он просто расположился в селе, и получил первое задание.

"31 октября 1941г. Бондаренко (1-я рота 1-го батальона) было дано указание продвинуться вперед и узнать что происходит. В то время ходили противоречивые слухи от отходящих моряков, что немец подходит к Качинскому аэродрому. Моряки отходили группами, это были остатки разгромленного морского полка. Срочно выйти и поджечь баки с горючим. Баки подожгли, на противоположной стороне летного поля была слышна перестрелка. Установили пулемет "Дехтярева" у взорванного моста через речку. Батальон занял пустые казармы (говорят летчиков) у пулемета с двумя бойцами остался старшина Панасенко". По документам, батальон продолжал оставаться на станции, до подхода 2, 3 и 4-го батальонов бригады, и на позиции бригада вышла в полном составе вечером 31.10.41г.

После прибытия остальных батальонов, т.е. к вечеру 30.10.41г. в бригаде было 3744 человека, 3282 винтовки, 24 ручных и 5 станковых пулеметов, 42 шт. 50мм минометов,

В. Л. Вильшанский пишет, что 30 октября 1941г. в 16 часов бригада получила приказ занять рубеж "... западная окраина дер.Дуванкой, -Азис-Оба - Максым-Кор -Аранчи". И в 17 часов бригада выступила со станции Мекензиевы горы. Но, есть маленькое "но"...

Приказ от 30-го октября 1941г. приведен выше, в нем рубеж иной. В приказе от 31.10.41г. позициями бригады определялся Главный рубеж: " ...дер. Эски-Эли- отм. 133.3-долина р. Бельбек". И лишь 1-го числа вышел новый приказ:

БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА БЕРЕГОВОЙ ОБОРОНЫ ГВМБ от 1 ноября 1941 г.

1. Противник в 12.00 занял, гор. Бахчисарай и продолжает наступление на гор. Севастополь.

16-й батальон морской пехоты, батальон ВМУ ведут бои с передовыми частями противника в районе высота 74,5, курган Азис-Оба, Аранкой. Батальоны УО ЧФ имели перестрелку с передовыми частями противника. Частям Севастопольского гарнизона оборонять ГВМБ и уничтожать противника на подступах к Севастополю, удерживая во что бы то ни стало указанные рубежи до прихода частей Приморской армии, подход которых ожидается с севера в полосе Бахчисарай -- западный берег Черного моря.

а) 8 БМП с 724 батареей оборонять рубежи: северный берег долины р. Бельбек у западной окраины Дуванкой, Азис-Оба, Эфенди-Кой, вые. 36,5 северо-западнее Аранчи включительно, имея на правом фланге 3 ПМП;

б) двумя батальонами МСП оборонять рубеж иск. вые. 36,5, высота 26,7, отдельный дом севернее Корд. Роту батальона ДВФ направить в распоряжение к-ра батальона ДВФ;

в) батальон УО ЧФ отвести в район Бельбек как резерв обороны ГБ ЧФ. 724 батарею и зенитную батарею передать командиру 8-й бригады мор. пехоты;

г) 18-му батальону мор. пехоты сосредоточиться в районе ст. Мекензиевы Горы, как резерв Главной базы ЧФ;

д) батальону ВВС поступить в распоряжение командира 3 ПМП как резерв;

е) батальону ДВФ поступить в распоряжение командира УО ЧФ для обороны в районе вые. 74, склон Сапун-Горы в 1 км севернее отм. 36,4 и высота 113,2.

Оборонительные рубежи частям занять к 7.00. 2 ноября 1941 г. Мой КП -- ФКП командира БО ГВМБ, запасной -- ФКП флота. Второй заместитель--полковник Кабалюк. Зам. командующего ЧФ по обороне ГВМБ контр-адмирал Жуков.

Т.е. по документам бригада указанный рубеж должна была занять не 30.10.41г., а спустя трое суток. Опять нестыковка.

По утверждению В.Л.Вильшанского, "...в 01 час 31 октября 1941г. бригада вышла на намеченный рубеж, и приступила к самоокапыванию, подав линии связи на командный пункт (курган Азис-Оба)". В этом случае, становится совершенно непонятным, почему 3 ноября бригада штурмует курган, занятый противником. Попробуем разобраться при помощи воспоминаний других участников событий.

1-й батальон, Костин : " 2 ноября была перестрелка с противником, враг занял вторую половину дерени Аранчи (за мостом). Между нами легла речка" . 2-й батальон 2-я рота Кращенко: " 2-го ноября мы вышли на позиции в 2 км от деревни Дуванкой. Каждый отрыл для себя окоп для стрельбы лежа...".

А.С. Удодов (разведка 4-го батальона) Ночью 2-го ноября начали движение на свои позиции. Разведка батальона наткнулась на немцев..."

Знатнов (разведка 1-го батальона) " 1 ноября получили приказ разведать обстановку. В деревне Калымтай наткнулись на немцев, Наш батальон встал по обе стороны долины в районе деревни Аранчи, в деревне Качинских мастерских встали в оборону другие батальоны нашей бригады, деревню Афиндикой занял наш новый пятый батальон... .

Т.е. картинка получается чуть иной чем у В.Л.Вильшанского. Правда, потом он в своих мемуарах, все же признается, что "противник упредил бригаду в развертывании на важных рубежах, заняв отм. 132.3 и 158.7 уже 30 октября 1941г... 3-й и 4-й батальоны, выйдя к высотам обнаружили, что противник оборудовал на этих высотах доты и траншеи полного профиля...".

В то же время, противореча сам себе, В.Л.Вильшанский пишет, что "31 октября, противник находился еще в 25-30 километрах от передовой линии обороны бригады....". Как-то непонятно..... Обратимся к немецким источникам. Сами немцы указывают, что 1 ноября 1941г. отряд, состоящий из частей 13-роты (рота тяжелого вооружения) 438-го пехотного полка, 132-го разведбата, при поддержке транспортеров 132-го противотанкового дивизиона заняли без боя хорошо оборудованные русские позиции. Оказалась в руках противника и высота 190.1 (она же холм Азис-оба), где по утверждению командира советской 8-й бригады, находился их командный пункт.

Т.е. командование бригадой (а, скорее, командование обороной Севастополя) допустило, мягко говоря, ... серьезный просчет, не прикрыв достаточно важный участок.

Но, что это за "новый 5-й батальон"? Ведь в бригаде до этого было всего 4 батальона. Откуда он взялся? В.Л.Вильшанский пишет, что "... 2 ноября , приказом Г.В. Жукова в подчинение бригады был передан отошедший с Альминского рубежа батальон объединенной школы учебного отряда, под командованием майора П.К.Галайчука".

Батальон на тот момент состоял из трех рот: 1-я 230 человек, вторая 280 человек, и третья 200 человек. Т.е. к бригаде прибавилось еще более 700 бойцов. Общая численность бригады составила почти 4,5 тыс. человек, а, после прибытия тылов, ее численность увеличилась еще на 987 человек, и, по логике, должна была достигнуть 5,3 тыс. бойцов. Должна была..., если бы не было событий 2-3 ноября 1941г.

Большие потери были понесены бригадой 2-4 ноября 1941года, когда она, почти не имея артиллерии пыталась контратаковать противника. Атаку наметили на 5ч.30мин, назначив для атаки целых 4 роты: 1-ю роту 3-го батальона, 2-ю роту 4-го батальона 2-ю роту "нового" 5-го батальона, 4-ю пулеметную роту входившую во второй батальон. Всего, более 800 бойцов. Общее командование операцией было поручено командиру 4-го батальона Ф.И.Линнику.

В.Л.Вильшанский пишет, что атаку поддерживали одна 152мм батарея (подвижная береговая батарея N724) и одна 76мм зенитная батарея (N227). Но, если свести воедино все документы, то получится, что 2227-я батарея заняла позиции для поддержки бригады во второй половине дня 3.11.41г., а 152мм батарея N724 вела огонь по другим объектам, поддерживая Местный стрелковый полк.

Весьма любопытно дает В.Л.Вильшанский план боя:

"-рота 3-го батальона ст.л-та Тимофеева наступает двумя взводами на юго-восточные скаты высоты 158.7 со стороны оврага Коба-Джилга. Затем, развивая успех, совместно с ротой 4-го батальона захватывает высоту.

-2-я рота 4-го батальона л-та А.С.Удодова атакует с фронта на западные скаты

-2-я рота 5-го батальона л-та А.И.Ищенко атакует юго-западные скаты высоты 158.7

-пульрота 2-го батальона (командир Е.Г.Поляков) оказывает содействие роте 3-го батальона, в случае контратаки противника." . Чем любопытен этот фрагмент? Все дело в том, что человек, написавший эти строки, скорее всего никогда не был на местности. "Высота 158.7" (или 77.4 в саженях) это не высота, а высотная отметка. Она не имеет ни южных, ни юго-восточных, ни юго-западных скатов, это "полуостров", отсеченный от основного плато двумя балками Зелинской и Коба-Джилга. Т.е. у этой высоты есть северные, западные и восточные скаты. "Перешеек" этого "полуострова" был пересечен траншеями, построенными еще до начала боевых действий 7-й бригадой, которые и были захвачены немцами.

Откуда такая слабая осведомленность? Все дело в том, что командир бригады был занят важным делом, он перебирался на новый командный пункт. Нет, не на тот мифический КП "на холме Азис-Оба", на который, по словам самого командира бригады, подали линии связи. До середины ноября КП бригады по всем документам располагается " в 1км северо-западнее отм. 38.4" т.е. на бывшем хуторе Таци в 10км от происходивших событий. Никто из командования бригадой на плато Каратау не появился. Ни до ни после атаки. Потому и описывают события "отцы-командиры" крайне мутно, с чужих слов.

Что можно понять из воспоминаний ветеранов? Краткая хронология событий такова:

4ч. 30 минут 3.11.41г. роты начали выдвижение. В 5 часов 3-я рота, выдвигаясь на исходные позиции, попала под перекрестный огонь с двух сторон. Который вели 12 немецких пулеметов. Три пулемета вели огонь со стороны холма Азис-Оба, остальные со стороны траншей, "отсекающих" высоту от плато. Один пулемет, по воспоминаниям, был установлен "...в каменном доте". Действительно, на холме Азис-Оба находится дот, сложенный из бута. Т.е. никакого КП на указанном холме не было, и был он захвачен немецкими частями (конкретно, 13-й ротой 438-го полка 132-й немецкой пехотной дивизии). Два взвода 3-го батальона залегла, и начала отход, который удалось остановить, введя резервный взвод л-та Л.И.Зак-Закова, но и этот взвод был накрыт минометным огнем противника, понеся потери.

Под мощным пулеметным огнем залегли и роты 4-го и 5-го батальонов. Было совершено много подвигов, но... атака провалилась. Почему? Высоту 158.7 занимали части 132-й пехотной дивизии: 13-я и 14-я роты 438-го пехотного полка, рота 132-го разведбата и части 132-го противотанкового дивизиона.

13-я и 14-я роты в немецких частях, это роты тяжелого вооружения: пулеметчики и минометчики. 2-я рота 132-го противотанкового дивизиона имела в своем составе бронетранспортеры, а разведбат - броневики. Т.е. не проведя разведки, наши роты, почти не имея тяжелого вооружения, атаковали противника, равного им по силам, но несравненно лучше оснащенного. Выручить могла бы артиллерия, но, увы, ее действия в этот день, на этом участке, были весьма ограничены.

Роты 4-го и 5-го батальона залегли на скатах балки Зеленская, и пытались окапываться. В течение дня "противник вел пулеметный и минометный огонь по позициям 4-го батальона". Виноватым в неудаче сделали командира 3-го батальона ст. л-та Дмитриева (который вообще в атаке не участвовал), которого отстранили от командования батальоном, назначив вместо него капитана Г.С.Шолохова.

В этот день пришлось вести бой и 1-му батальону, который занял позиции в Качинской долине на стыке с Местным стрелковым полком. Чтобы не допустить прорыва противника по долине, 10-й батарее пришлось 4 часа непрерывно вести огонь, выпустив 265 снарядов. Если говорить точно, то между их флангами было около 2 км, не прикрытых никем. Отсутствовала локтевая связь с 19 -м (а затем и с 18-м) батальоном и на правом фланге. Батальон находился в 2 км впереди одной роты 2-го батальона. Вследствие чего противник и смог обстрелять отступающих курсантов ВМУБО из района родника Беш-Иол.

Вечером, из района холма Азис-Оба, по дороге прорвалось несколько мотоциклистов из состава немецкого 132-го разведбата. Двум мотоциклам удалось прорваться.

4.11.41г. противник попытался сбить роты 4-го и 5-го батальонов, которые уже сутки лежали под огнем противника на западных скатах высоты 158.7. Чтобы ослабить нажим, был поднят в атаку 3-й батальон, атаку возглавил политрук В.С.Жохов. Рота 3-го батальона вновь попала под пулеметный огонь, и вновь залегла. В атаке погиб и политрук. И опять артиллерия молчит. Потеряв, в общей сложности, почти 500 бойцов, бригада успехов не добилась. Причиной больших потерь стал именно пулеметный и минометный огонь противника, средств противодействия которому у бригады не было. Ситуацию могли в корне решить 1-2 зенитных батареи, выдвинутых на огневые позиции, но те имели другой приказ: они готовились к эвакуации на Кавказ.

Не делают чести нашим отцам-командирам и условия, в которых сражалась бригада. До подхода тылов бригады (т.е. неделю) бойцы жили под открытым небом (не было даже окопов). В лучшем положении был 1-й батальон, занимая пустующие дома в д. Аранчи и Эфендикой, но основной состав бригады неделю жил в чистом поле, питаясь сухим пайком, рассчитанным на 2 дня. Из воспоминаний Костина: "Погода была дождливой и холодной. Ночью подмораживало. Новенькое флотское обмундирование промокло, и было измазано глиной, но строительство землянок никто не вел, никто и не думал, что город придется оборонять долго, спали, ели в чистом поле, костры разводить запрещалось. Ни тебе обогреться, ни обсохнуть...".

Военком Ефименко, прибыв в боевые порядки 4-5 ноября 1941г. был поражен состоянием дел и потерями. Он дает сдержанную оценку, но и она далеко нелестная. "Мною было доложено об имеющихся недостатках, особенно тех, которые могли повлиять на политико-моральное состояние и боеспособность личного состава. Личный состав остро нуждался в горячей пище, приготовление которой не было налажено..., в теплом белье, замены флотских ботинок на сапоги. С появлением военкома, силами 2-х рот 2-го батальона, было начато строительство казармы , 1-й батальон приступил к строительству КП на холме Акай-Оба, но потери не уменьшились.

О разведке боем 7-8 ноября написано много. Бой был удачным, был подготовлен чуть лучше, и достаточно дорого обошелся 132-й дивизии, о нем говорилось в предыдущей главе.

Победа достаточно дорого обошлась 3-му и 4-му батальонам бригады. По состоянию на 10 ноября в ней числится всего 4, 1 тыс. бойцов. Но... это уже с учетом прибывшего пополнения. Какого? 10-го ноября 1941г. в бригаду прибыл батальон, под командованием капитана Л.П.Головина. Он привел в бригаду севастопольских призывников, краснофлотцев и командиров бронепоезда "Железняков" и тыловых частей ЧФ. В описании боевых действий бригады, выделяют только одно яркое событие - "разведку боем" от 7.11.41г. Более никаких ярких событий на этом участке не отмечается. И в то же время, с 1.11.41г. по 20.11.41г. потери бригады составили 1526 человек. Причем 2/3 от этого количества приходятся на первые 10 дней. Но, потери, потерям рознь. Раскроем эту цифру: убито 109 человек (19 офицеров, 20 младших командиров, 70 рядовой состав), ранено 560 (соответственно 30/61/469), пропало без вести 762 человека (1/10/751). Кроме того, по "другим причинам" выбыло 94 человека. "Другие причины" -это осужденные трибуналом, откомандированные в другие части и перебежчики.

Т.е. половина потерь (в основном рядовой состав) приходится на пропавших без вести. Статистика удручающая и крайне неприятная. Такое количество "пропавших без вести" при установившейся линии обороны не делает чести командованию бригадой. Для сравнения, количество пропавших без вести в немецкой 132-й дивизии за тот же период составило всего 17 человек, а это соединение в четыре раза больше по численности.

8-11 ноября 1941г. на правом фланге бригады, происходят странные события. По воспоминаниям, противник появился в глубоком тылу бригады в Бельбекской долине у Камышловского моста. В официальных документах ничего по этому поводу найти не удалось, есть только косвенные свидетельства, и можно было бы отмахнуться, и сказать, что ничего не было, но...

Упоминания об этом бое есть у 11 ветеранов, служивших в разных частях. Такого совпадения быть не может. Из воспоминаний командира запасного артполка БО Н.Г.Шемрука : "По личному распоряжению коменданта БО 9.XI.41 г. был срочно сформирован стрелковый батальон для выполнения специального боевого задания. Часть л/с взята из полка и командиром этого батальона был назначен начштаба полка - майор Людвинчук, военком из другой части (фамилии не помню). Вечером батальон был поездом отправлен на выполнение боевой задачи. На следующий день после боевых действий батальона, я с военкомом Абрамовым пошли в морской госпиталь. Там мы видели ужасную картину - стоны раненых, выкрики команд и броски в "атаку" контуженных. Там же находился тяжело раненый командир батальона - майор Людвинчук, военком погиб. Батальон боевую задачу выполнил, но личный состав почти вес погиб, а о его действиях нигде и никем не отмечены".

Есть и другие воспоминания. Васильев (севастопольский истребительный батальон). Утром 9 ноября нас на полуторках отвезли в бывшие казармы Белостокского полка, где в строю уже находилась какая-то другая часть. Пешим маршем, вдоль трамвайной линии, мы спустились к трамвайному депо , и дальше к вокзалу, где стояли вагоны. Ехали недолго, в бой вступили в Бельбекской долине, выпрыгивая прямо из вагонов. Противник засеем в садовых домиках. Помню, в одном из них было много старых журналов "Нива". Противника мы выбили, но затем нас накрыла артиллерия противника и многие в отряде погибли". "Со стороны моря" противник вести огонь не мог. Могли вести огонь с этого направления только советские береговые батареи. Есть и косвенные подтверждения: 8.11.41г. был взорван Камышловский мост, у многих бойцов запасного артполка стоит дата гибели 9-11 ноября 1941г. и место гибели - Бельбекская долина. Как, и с какой стороны, противник мог прорваться так далеко? Вариантов два. Или на фланге 8-й бригады по дороге мимо родника Беш-Иол или на стыке 18-го батальона и 3-го полка морпехоты по дороге к Камышловскому мосту (Екатерининская грунтовка). Этот эпизод нашей истории еще требует дополнительного изучения.

Немецкая 22-я дивизия, сменившая 132-ю, 17 ноября решила проверить 8-ю бригаду на прочность. Бригада устояла, но понесла потери. 27 ноября 1941г. 8-я бригада вновь повела "разведку боем" но уже не столь успешно, как ранее.

19 ноября 1941 года в Севастополь прибыли эсминцы "Способный" (командир капитан 3 ранга Е. А. Козлов) и "Сообразительный" (командир капитан 3 ранга С. С. Ворков), которые доставили с Таманского полуострова два батальона 9-й бригады морской пехоты. Батальон из состава бывшей 9-й бригады влился в состав бригады полковника Вильшанского. Численность подразделения возросла, до пяти тысяч, но не надолго. Официально вроде бы ничего не происходит, но потери бригады растут...почему?

Для начала, обратим внимание на тот факт, что до 26.11.41г. не была должным образом налажена эвакуация раненых. Тяжелых раненых отвозили машинами в военно-морской госпиталь, а легкораненые оставались в части. Но это не главное. Шли непрерывные "беспокоящие" бои, в которых терялся личный состав. Обычно о них не пишут, а если и пишут, то в героико-патриотическом стиле.

Примером такого "беспокоящего" боя или, "разведки боем" стали события 27-го декабря. Когда бригада в очередной раз перешла в наступление. Следующее наступление бригада повела спустя неделю. Приведу всего лишь один маленький пример того, как описываются события в документах, и как они происходили в реальности. 3-й батальон сменил третьего командира. В 4-м батальоне был ранен командир майор Федор Иудович Линник, сменились все командиры рот. Первый батальон тоже терял офицерский состав. Особо велика была убыль именно офицерского и младшего командирского состава.

8 декабря 1941года, очередная разведка боем: " ... В ходе боя командир 1-й роты 8-й бригады морской пехоты лейтенант Г. И. Кибалов был ранен, но не покинул поля боя, пока не потерял сознание. Командование ротой взял на себя инструктор политотдела батальонный комиссар П. А. Пивненко. Вскоре вражеская нуля оборвала жизнь комиссара. Командование ротой взял на себя командир взвода лейтенант Г. А. Бондаренко, но вскоре получил тяжелое ранение. Тогда роту возглавил сержант Н. Ф. Окунев. Моряки продолжали сражаться и выстояли. " [7] Это одна сторона медали.

"Стоя в обороне, наши части несли потери и людей в ротах становилось все меньше и меньше, и в ночь с 7 и 8 Декабря нас, разведчиков, саперов и других вспомогательных частей включили в 1 роту 1 батальона, где командиром был ст. л-т Кибалов для занятия высоты 174 или 74 (точно не помню).

Нашу роту немцы встретили сильным огнем, т.к. мы находились внизу, а они на высоте, и мы понесли большие потери , но все же шли вперед, но когда рассвело, мы увидели , что нас осталось единицы, и вынуждены были отползать назад по открытой местности, под сильным огнем, часто приходилось притворятся мертвым, чтобы превращали. А как перестанет, то снова ползешь назад к балке, где можно 5ыло выйти в сады Качинской долины.

Но немцы разгадали наш маневр, заняли эту балку и вышли в наш тыл, и выход нам закрыли. Перед балкой нас накопилось 26 человек, некоторые легко раненые, в том числе ст. политрук / фамилию не знаю/ раненый в ноги. Тяжело раненые скопились в лощине перед высотой.

Вскоре вышел к нам немец в предложил сдаться, но мы открыли по нему винтовочный огонь, и он упал, был ли убит или равен - неизвестно. Но только позже немцы пошли в атаку. Но у нас еще не были израсходованы гранаты, и эту атаку мы отбили без потерь, хотя некоторые были легко ранены, в том числе и старший политрук в голову. Видя эху обстановку, ст. политрук нам сказал, что если мы не прорвемся, нужно продержаться до темноты, тогда кто-нибудь да вырвется. Но до темна нам удержаться не пришлось, немцы пошли в атаку, предварительно закидав нас гранатами (расстояние было около 30 метров). Меня чем-то ударило в голову и я потерял сознание, а когда очнулся, то чувствую, что лицо залито кровью, и сильное головокружение и кругом немцы вгоняют в кучу легко раненых, а кто не может, тех пристреливают. Так меня и еще 17 человек взяли в плен" Картинка выходит совершенно разная...

Начиная с 1 декабря 1942г. разобраться в картине потерь бригады очень сложно. Так, например, в документах, почти 300 человек числятся перешедшими на сторону противника, но позже эти люди обнаруживаются в Учебном отряде ЧФ. 10 декабря, чтобы покрыть потери в неудачной атаке 7 декабря в бригаду прибыли 211 севастопольских комсомольцев. Из воспоминаний Сорокина: "К вечеру на пополнение во 2-ю роту (4-го батальона) прибыли комсомольцы Севастополя и Симферополя в гражданской одежде до 200 человек, командир роты распределил их повзводно, выделив участок обороны на стыке между 4 и 5-и батальонами. В дополнение, им были приданы пулеметная рота и взвод 82мм батальонных минометов. Действительно, в начале декабря бригада получила дополнительно 12шт. батальонных 82мм минометов севастопольского производства, но орудий в бригаде по-прежнему не было. Бригада получала пополнения но непрерывно теряла людей в постоянных "разведках боем". Последняя такая "разведка" была буквально накануне второго немецкого наступления, а точнее 15 декабря 1941г. Разведка велась силами 2-й роты 4-го батальона и тоже закончилась неудачно. Любопытно, но единственной задачей, которую поставили бойцам, стал вынос тела политрука, погибшего в предыдущей атаке. Задачу выполнили, но после этого мероприятия в роте осталось всего 40 человек. Постоянная симуляция бурной деятельности оказалась роковой для бригады. К началу немецкого наступления в ее рядах насчитывалось всего 3657 человек, включая и тылы. Фронт обороны бригады составил 10 км.

Естественно, измотанная боями, стоявшая без смены на рубеже бригада позиции не удержала. 17-31 декабря стали днями разгрома бригады. Уже в ходе боев бригада дважды получала маршевое пополнение. Так 21.12.41г. в бригаду прибыло 567 бойцов и командиров, которых привел из флотского экипажа капитан Л.П.Головин, 22.10. 41г. в бригаду влили еще две роты , одну из состава оставленной 10-й батареи (командир М.В. Матушенко), вторая прибыла с 30-й батареи (командир ст.л-т Окунев).

Уже 28-го декабря от бригады оставались (уже с учетом пополнений) всего два сводных батальона, но ... Даже после этого командование бригадой, вновь, в ночь с 31.12.41 на 1.01.42 командование бригадой принимает решение атаковать противника. И не волновало никого тот факт , что противник оборонявший высоты недалеко от 30-й батареи, был сильнее и сидел в захваченных советских окопах. Важнее показать, что бригада атакует, пусть даже в ней осталось всего 15% личного состава.

Результат был достаточно печальным. В конце 2-го штурма от бригады осталось совсем мало бойцов. Из ее остатков сформировали стрелковую роту (110 человек), пулеметную роту 90 человек, минометную батарею (77 человек), саперный взвод (25 человек) и... все. В.Л.Вильшанский пишет что в строю оставались 600 человек, но из них 247 человек тут же убыли в госпиталь, вернулись на 30-ю береговую батарею бойцы сводных рот 30-й и 10-й батарей. Но их осталось в живых совсем мало. Остальные, во главе с Л.П.Головиным, убыли в 7-ю бригаду морпехоты, которая в это время тоже вела тяжелые бои. Вот так... из огня, да в полымя. Но вот что любопытно. Ветераны говорят о том, что были сформированы две стрелковых роты. Вторая рота в 7-ю бригаду не попала. Она исчезла 10.01.41г. в еще одной операции под названием "Мамашайский десант", о которой почти ничего неизвестно, но это тема, требующая отдельного исследования.

Подведем итоги? Если сложить численность бригады, пополнений, влитых батальонов, мы получим в общей сложности, почти семь тысяч человек. Если говорить совсем точно, 6786 бойцов и командиров. В конце боевой деятельности от бригады осталось около трехсот бойцов. Еще 311 бойцов убыли в другие части. 172 человека осуждено. Т.е. общие потери составили около 5,9 тыс. бойцов. Но, потери потерям рознь. В госпиталь из бригады поступило 1272 раненых, еще 247 поступило в конце боевых действий, Обмороженных с последующей госпитализацией 7 человек. Остальные - невозвратные потери. Из них почти 3 тыс. пропавших без вести. Причем, что интересно, 97% от этого количества, это рядовой состав. Можно оправдать то, что бригада простояла в первой линии без отдыха, люди жили в окопах, не имея даже мест для обогрева, будем считать, что не было сил, чтобы ее сменить (хоть это не так). Можно оправдать и ошибки ее командования, не было опыта. Можно оправдать даже высокие потери (хотя они могли быть намного меньше), но 3 тысячи пропавших без вести- это однозначно плохое командование.

"Пропавшие без вести" - это однозначно, наплевательское отношение к человеческой жизни. Любопытно, но никто из ветеранов (а воспоминаний собрано достаточно много) не вспомнил, чтобы командир бригады появился на передовой или в расположении батальонов. Да..., наверное, и правда, "главное богатство нашей страны, это ее людишки", как когда-то, невзначай, оговорился один из наших высокопоставленных "отцов-командиров", выступая перед курсантами военно-морского училища. Кстати, сказавший эти слова, был дружен с В.Л.Вильшанским. Но вернемся к истории обороны города.

Глава 5 Большая "эвакуация"

Вопреки распространенному мнению, никто не собирался оборонять Севастополь. Во всяком случае, такое мнение было у командования (а если говорить точнее: у командующего) флотом вплоть до утра 11 ноября. Из города вывозилось все, готовился взрыв всех объектов флота.

Это уже потом стали писать, что "... вывозилось все, ненужное для обороны...". На самом деле вывозили все, что могли вывезти. Приведу строки из приказа: "... все оборудование завода демонтировать и подготовить к эвакуации. Оборудование, вывоз которого по каким либо причинам, невозможен, привести в негодность и затопить в море...". И еще: " ... городскую электростанцию подготовить к взрыву, для чего...". Таких приказов было много. Был дан приказ о сворачивании и эвакуации всех медицинских учреждений флота, всех зенитных батарей, всего инженерного отдела флота.

Еще 28-го октября, когда ситуация еще не была катастрофической, командующий флотом срочно убыл на Кавказ, готовить базы для эвакуации флота. Но первыми эвакуировались авиаторы. На Кавказские аэродромы были перебазированы все более или менее современные самолеты Фрайдорфской группы. Для прикрытия эвакуации в Севастополе остались, в основном устаревшие самолеты.

Авиация в Севастополе была представлена одним подразделением: Авиационной группой ВВС Черноморского флота в составе 82 самолетов    41 истребитель, в основном устаревших типов И-15 и И-16, (1шт. Як-1, 3 шт. ЛаГГ-3);   10 вполне современных штурмовиков, Ил 2;    31 разведчик, в основном летающие лодки МБР 2, реальной боевой ценности почти не представлявшие.

При этом, командующий занимался только делами флота, сухопутные дела его не интересовали. Прибыв 2-го ноября в Севастополь, он не присутствовал даже на очень важном совещании 3-го ноября.

Как пишет П.А. Моргунов: "Вечером 3 ноября на КП Береговой обороны прибыл вице-адмирал Г. И. Левченко в сопровождении Г. В. Жукова. Г. И. Левченко было доложено, что сил мало, особенно полевой артиллерии, по задачу удерживать Севастополь, поставленную Военным советом ЧФ, гарнизон постарается выполнить до подхода Приморской армии. Адмирал Левченко дал указание продержаться дней семь -- десять, чтобы эвакуировать все самое ценное из Главной базы".

Нужно отметить, что комендант береговой обороны Севастополя П.А. Моргунов оставил довольно честные мемуары. Даже там, где он не мог сказать что-то напрямую он дает в тексте своей книги, ключ к пониманию ситуации. На совещании военный совет флота решил.

-- Вывести на Кавказ основные корабельные силы флота, оставив в Севастополе два старых крейсера, четыре эсминца и несколько тральщиков и катеров.

-- Эвакуировать на Кавказ все достраивающиеся корабли, Морской завод и мастерские тыла флота.

-- Передислоцировать всю авиацию на аэродромы Кавказа, оставив в районе Севастополя лишь небольшое количество самолетов.

-- Эвакуировать в Поти и Самтреди отделы тыла.

-- Ввиду невозможности управлять флотом из Севастополя, организовать флагманский командный пункт в Туапсе, куда перевести штаб и учреждения флота.

"Эвакуация" приняла такие масштабы, что 3-го ноября 1941г. был издан приказ, по которому расчеты дотов должны были "...расстреляв боезапас, взорвать казематы и отходить в направлении Севастополя...". Причем некоторые доты береговой обороны, по этому приказу, были взорваны, даже не вступив в бой!

3-го и 4-го ноября 1941г. командующий флотом пишет донесения, и в конце каждого просит передислоцировать штаб флота (т.е. себя) на Кавказ. Однако получает отказы. Так, согласно телеграмме наркома ВМФ от 4 ноября Военный совет флота и, следовательно, командующий флотом должны были оставаться в Севастополе.

5 ноября командующий флотом пишет очередное донесение в Ставку: "Положение Севастополя под угрозой захвата... Противник занял Дуванкой -- наша первая линия обороны прорвана, идут бои, исключительно активно действует авиация... Севастополь пока обороняется только частями флота -- гарнизона моряков... Севастополь до сих пор не получил никакой помощи армии... Резервов больше нет... Одна надежда, что через день-два подойдут армейские части... Исходя из данной обстановки, мною принято было решение, написано два донесения... я до сих пор не получил никаких руководящих указаний...

Докладываю третий раз, прошу подтвердить, правильны ли проводимые мной мероприятия. Если вновь не будет ответа, буду считать свои действия правильными". Как пишет П.А.Моргунов: "Далее излагались мероприятия по переводу боевых и вспомогательных кораблей, авиации, части зенитной артиллерии на Кавказ, кроме этого, предлагалось перевести на Кавказ все запасы, склады, мастерские и судоремонтный завод, все управления, а также дооборудовать базы и гавани на Кавказе. Телеграмма заканчивалась так: "9. Сего числа все руководство сухопутной обороной Главной базы решением Левченко возложено на командующего Приморской армией, который также прибыл, как и Левченко, со своим штабом в Севастополь. Я назначил своего заместителя по обороне Главной базы Жукова командиром Севастопольской базы, функции которого сделались весьма ограниченными, которому придаю часть кораблей флота, всю Береговую оборону, ОВР ГБ, истравиацию и средства ПВО и ряд прочих органов ВМБ.

-- Если позволит обстановка довести дело эвакуации до конца, после выполнения намеченного плана ФКП флота будет переведен в Туапсе, откуда будет осуществляться руководство флотом и боевыми действиями на Черноморском и Азовском театрах...."

Вторил Ф.С.Октябрьскому и командующий войсками Крыма Г.И.Левченко. "Днем 6 ноября,- пишет Н.Г.Кузнецов, бывший нарком ВМФ,- была получена телеграмма вице-армирала Г. И. Левченко. Он сообщал об организации двух направлений: севастопольского и керченского. Руководство севастопольским направлением он брал на себя, а керченское поручал своему заместителю командующему 51-й армией генерал-лейтенанту П. И. Батову... Пребывание Военного совета Черноморского флота в Севастополе, судя по телеграмме, было излишним... Я считал это совершенно неправильным. .... Наше решение должна была утвердить Ставка. Начальник Генштаба Б. М. Шапошников согласился со мной. В секретариат И. В. Сталина был направлен на утверждение Ставки проект директивы, завизированный Б.М.Шапошниковым и мной... 7 ноября за подписью И. В. Сталина, Б. М. Шапошникова в Севастополь на имя Левченко была направлена директива.

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК N 004433 КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ КРЫМА, ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ О МЕРАХ ПО УСИЛЕНИЮ ОБОРОНЫ КРЫМА

Копия: народному комиссару Военно-Морского Флота. 7 ноября 1941 г. 02 ч 00 мин

С целью сковывания сил противника в Крыму и недопуска его на Кавказ через Таманский полуостров Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1.Главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами.

2.Севастополя не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами.

3.Все три старых крейсера и старые миноносцы держать в Севастополе. Из этого состава сформировать маневренный отряд для действий в Феодосийском заливе по поддержке войск, занимающих Ак-Монайские позиции.

4.Отряду Азовской флотилии поддерживать войска Ак-Монайской позиции с севера.

5.Линкоры, новые крейсера базировать в Новороссийске, используя для операции против берега, занятого противником, и усиления отряда старых кораблей. Базирование эсминцев по Вашему усмотрению.

6.Часть ЗА из оставленных районов использовать на усиление ПВО Новороссийска.

7.Организовать и обеспечить перевозку в Севастополь и Керчь войск, отходящих в Ялту, Алушту и Судак.

8.Истребители, штурмовики и часть самолетов МБР оставить в Севастополе и Керчи, остальную авиацию использовать с аэродромов СКВО для ночных ударов по аэродромам, базам и войскам противника в Крыму.

9.Эвакуировать из Севастополя и Керчи на Кавказ все ценное, но не нужное для обороны.

10.Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ т. Октябрьского с подчинением Вам. Заместителем командующего ЧФ иметь в Туапсе наштафлота.

11.Вам находиться в Керчи.

12.Для непосредственного руководства обороной Керченского полуострова назначить генерал-лейтенанта Батова.

И. СТАЛИН Б. ШАПОШНИКОВ Н. КУЗНЕЦОВ

Как правильно пишет П.А.Моргунов : "В создавшихся условиях единственно правильным было решение, предложенное наркомом ВМФ и зафиксированное в директиве Ставки от 7 ноября, где командующим СОРом назначался командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский с нахождением его в Севастополе.". Но командование флотом и командование войск Крыма всеми силами стремилось на Кавказ. На следующий день в Ставку уходит доклад Г.И.Левченко.

ДОКЛАД КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ КРЫМА N 877 НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА И ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ОБОРОНЫ КРЫМА 8 ноября 1941 г. 00 ч 30 мин

1.Военным советом армии Крыма проведена следующая организация обороны двух направлений: 1) Севастополь, 2) Керчь.....

5.Таким образом, пребывание Военного совета Черноморского флота в Севастополе является лишним и целесообразно его место -- на Кавказском побережье.

6.Основные силы флота из Севастополя перебазированы на Кавказское побережье.

ЛЕВЧЕНКО

И, действительно, даже не получив одобрения Ставки, командующий флотом продолжал "эвакуацию" Севастополя. В период со 2 по 12 ноября штаб, управление тыла, инженерный отдел и другие отделы флота были передислоцированы в базы на Кавказском побережье. В эти же сроки на Кавказ вывезли половину зенитной артиллерии Севастополя, большое количество боезапаса, топлива, продовольствия, т.е. всего того, чего Севастополю не будет хватать в течение всей обороны.

Всего планировалось к вывозу 8тыс.т. боезапаса, по факту, вывезли вдвое больше. (по одним данным 15150т, по другим, 19784т.). Особенно досаден вывоз 130мм, 122мм и 76мм боезапаса, его будет сильно не хватать в обороне.

План вывоза боеприпасов из Севастополя

Телеграммы с просьбой разрешить "передислокацию" командующего флотом на Кавказ поступали и 8-го и 9-го и даже 10-го ноября. Лишь только 11 ноября 1941г., осознав, что Севастополь все же придется оборонять, и отвечать за его оборону, командующий флотом, принял участие в работе Военного совета флота и подписал первые документы, связанные с обороной Севастополя. Но машина "эвакуации" уже была запущена.

12 ноября на Кавказ убыли все отделы и управления штаба флота во главе с начальником штаба флота контр-адмиралом И. Д. Елисеевым, которому было поручено организовать флагманский командный пункт в Туапсе. В Севастополе была оставлена оперативная группа штаба флота во главе с заместителем начальника штаба флота капитаном I ранга А. Г. Васильевым.

Вывозили и зенитную артиллерию. Сначала, Севастополь покинули "одесские" зенитчики (73-й зен.АП), затем настала очередь 122-го зенитного артполка.

К 15 ноября 1941 г. после передислокации большей части зенитных батарей в Севастополе осталась 21 батарея, в том числе 16 батарей среднего калибра и 5 батарей малого калибра, пулеметный батальон с 10 пулеметами М-1 и 15 пулеметами М-4 и прожекторные части с 29 прожекторами. Осталась также рота ВНОС с радиолокационной станцией обнаружения. Более того, перед вторым штурмом, в декабре, из Севастополя забрали 62-й зенитный артполк. Нехватка зенитной артиллерии и боезапаса к ней, сыграла впоследствии трагическую роль в судьбе Севастополя.

С началом обороны Севастополя часть сил ОВРа (охраны водного района) была отправлена на кавказские базы. Это быстроходные тральщики и катера "МО". В Севастополе остались только быстроходный тральщик "БТЩ-27", 10 сторожевых катеров типа "МО-4", 9 малых сторожевых катеров, несколько катеров.

С "эвакуацией" Севастополя связана и одна из самых больших трагедий на море, вокруг которой, в последнее время, ведется много спекуляций. Пишут о панике, в которой грузились "...жители города" на теплоход, но это неправда. Никакой паники не было. "Мы, мальчишки Севастополя сидели на парапете и наблюдали, как в госпитале грузится санитарный транспорт, забиравший персонал госпиталей и членов их семей на Кавказ. Погрузка шла уже вечером, на воротах госпиталя стояли часовые, проверяя посадочные талоны у всех входивших....". Пишут о перегрузе корабля, что вызывает большие сомнения. Вряд ли капитан допустил бы перегрузки судна. Так или иначе, вечером 6 ноября 1941г. санитарный транспорт, имевший опознавательные знаки Красного креста вышел из Севастополя. Как пишет П.А.Моргунов: "6 ноября из Севастополя вышел санитарный транспорт -- теплоход "Армения" с ранеными бойцами, работниками Главного госпиталя и эвакуируемыми гражданами. Он зашел в Ялту, где также забрал часть эвакуируемых из Симферополя, и утром 7 ноября вышел курсом на Кавказ. В 11 час. 25 мин. недалеко от Ялты транспорт, хотя он имел отличительные знаки санитарного судна, был торпедирован фашистским самолетом и через четыре минуты затонул. Погибло много местных жителей, врачей и раненых". Все просто и понятно, и... непонятно. Если сделать штурманскую прокладку, то получится, что, с учетом движения по чистому от мин фарватеру, теплоход должен был прибыть в район Ялты около 2 часов ночи. И тут за дело взялись постперестроечные писатели. Оказывается, теплоход останавливался в районе Балаклавы, чтобы принять, по одной версии ящики с ценностями, по другой членов семей высокопоставленных НКВД-шников. Простите, но это бред. При пятибалльном волнении, в полной темноте не то, что со шлюпки, с палубы мореходного корабля принять ничего невозможно. Дело было в другом. Как пишет Ф.С.Октябрьский: "Когда мне стало известно, что транспорт собирается выходить из Ялты днём, я сам лично передал приказание командиру, ни в коем случае из Ялты не выходить до 19.00, то есть до темноты. Мы не имели средств хорошо обеспечить прикрытие транспорта с воздуха и моря. Связь работала надёжно, командир приказание получил и, не смотря на это, вышел из Ялты в 08.00. В 11.00, он был атакован самолётами торпедоносцами и потоплен. После попадания торпеды "Армения находилась на плаву четыре минуты". Простите, но и это вранье. Ф.С. никогда не снисходил до общения с командирами санитарных транспортов. Обычно распоряжения командующего передавались через офицеров оперативного отдела флота, но никогда не передавались лично командующим. Более того, оставаться в Ялтинском порту до вечера - глупость несусветная, судно гарантированно было бы потоплено в порту авиацией противника, ведь к 7-му ноября зенитных батарей, прикрывающих порт, уже не было. Они были уже в Севастополе.

Для чего же понадобился этот обман? В общем-то, ларчик просто открывается. Никто и никогда не рассматривал ситуацию в целом, а зря. Ялтинский порт невелик по размерам, и не мог принять одновременно несколько больших кораблей. Все совершенно забывают о том, что в ночь с 6-го на 7-е Ялтинский порт был перегружен, одновременно грузились три корабля, в т.ч. два эсминца. Эвакуировали из Ялты 7-ю бригаду морской пехоты. Все причалы были забиты. Освободились они лишь около 4ч 30мин утра. И ... в 5 утра "Армения" ошвартовалась для погрузки. Транспорт принимал раненых бойцов флотских частей, персонал санатория ВЦСПС, сотрудников медицинских учреждений, раненых бойцов и архивные документы Ялтинского горкома партии. В 8 утра транспорт покинул порт. В последнее время, появилось множество лжесвидетельств гибели транспорта, все они дают разную картину. Приведу пример: "С горных высот - Ялта как на ладони. Мы видели, как 6-го ноября, днем, от пирса ялтинского порта отошел теплоход "Армения" с ранеными. Теплоход еще не успел выйти в открытое море, как налетела группа вражеских самолетов и несмотря на то, что по бортам теплохода отчетливо были видны санитарные кресты, начали прицельное бомбометание по плавучему госпиталю... До нас доносились не только взрывы бомб, но и голоса людей. Я и сейчас слышу эти крики, стоит только закрыть глаза и вспомнить страшные дни отступления. До сих пор чувствую свою вину, и товарищи мои чувствуют, что не могли им ничем помочь. Не могли. Но мы мстили за их смерть - фашисты наседали на нас и всю ярость мы обрушили на них". Капитан транспорта, капитан-лейтенант В.Я. Плаушевский вышел из порта в 8 утра и следовал курсом на ZZE (юго-юго восток), стремясь покинуть опасный район и уйти от берега. Судно следовало десятиузловым ходом, и, следовательно, находилось не менее, чем в 25милях (45 км) от Ялты. Поэтому видеть картину ее гибели не мог никто. И уж тем более, никто не мог слышать криков. Эти вычисления подтверждаются показаниями командира малого охотника (МО), сопровождавшего транспорт. Указанные им координаты, находятся в 23 милях от берега и в 27 милях от порта Ялта.

Так что причиной гибели "Армении" однозначно являются несогласованные действия флота. Спасая 7-ю бригаду, пожертвовали "Арменией". И именно поэтому бывший командующий флотом врал о якобы отданном лично распоряжении "Армении" оставаться в Ялтинском порту. В характеристике капитана Плаушевского есть фраза " очень пунктуален и исполнителен..." и ряд ли он ослушался приказа. Скорее всего, никакого приказа просто не было.

Глава 6 Загадки 18-го батальона.

Об отдельном 18-м батальоне морской пехоты написано много, но в основном, все написанное относится только к одному эпизоду истории батальона. Да, это тот самый батальон в котором числились пять героев-краснофлотцев Н.Фильченков, Д.Одинцов, Ю.Паршин, И.Красносельский, В.Цибулько. Споры вокруг вопроса был этот бой или нет, не утихают, и по сей день. Я не буду касаться этой темы. История этого батальона гораздо ярче и многограннее, но о ней мало кто знает.

18-й батальон морпехоты был сформирован еще 29.10.41г. в Учебном отряде ЧФ. На момент формирования в нем было: три стрелковых роты, взвод ротных минометов, пульроту, хозвзвод. Всего 986 человек, при шести 50мм минометах, 14 станковых и 36 ручных пулеметов, 600 винтовок СВТ-38 и АВС-36. Командовал батальоном на тот момент к-н Ховрич.

Уже 31 октября 1941г. батальон вступил в боевое столкновение с румынскими войсками в районе Качи, куда был направлен батальон. Обычно пишут, что этот участок был занят Местным стрелковым полком, но на самом деле основные силы МСП подошли позже,2-3 ноября, как раз в то время, когда 18-й батальон снимается с позиций в районе Качинского аэродрома. Сразу оговорюсь, списков личного состава, журнала боевых действий, списков потерь личного состава, пока в архивах найти не удалось (как, впрочем, и по остальным батальонам морпехоты). Информация, в основном, восстанавливалась по воспоминаниям и документам, имеющим косвенное отношение к батальону.

3.11.41г., после подхода основных сил МСП, батальон отводится к станции Мекензиевы горы, а затем, в ночь с 3 на 4.11.41г. перебрасывается в район д. Дуванкой (Верхнесадовое).

Здесь батальон сменил на позициях стоявший здесь ранее, 19-й батальон. В музее с.Верхнесадовое, хранится схема нарисованная ветераном этого батальона И.Л.Шипаевым. на которой более или менее точно указано расположение рот батальона после дислокации. Эта схема отражает расположение батальона на 5 ноября 1941года. По состоянию на 7-8 ноября расположение батальона было чуть иным. Прежде всего, в батальоне, уже вечером 5.11.41г. появилась 4-я рота. Что это за рота? Из воспоминаний Е.А.Игнатовича (61-й зенитный артполк): "... из состава ПВО пришлось перевести в состав 17 и 18-го батальонов 289 человек". Действительно, в состав батальона прибыла стрелковая рота в составе 127 человек, и пулеметный взвод, в составе двух пулеметов М-1 и двух автомобилей со счетверенными "Максимами" (М-4). 4-я рота заняла позиции на левом фланге, в районе отм. 104.3, пульвзвод в центре в районе шоссе.

Корректировщик 30-й батареи Л.Репков вспоминает: " Во время боя за деревню (Дуванкой) мы наблюдали героический подвиг трех советских моряков (фамилии их к сожалению остались неизвестными). На полуторатонной машине был установлен счетверенный пулемет, обслуживали его два моряка- пулеметчика. Когда немцы входили в деревню, машина стояла на дороге между двумя улицами, расположившись перпендикулярно к шоссе. Как только по одной из улиц немцы вышли на шоссе, по ним ударил счетверенный пулемет, и вся группа противника была уничтожена. В это время на другой улице появилась группа немцев. Расчет мгновенно перенес огонь и скосил вторую группу противника. Разворачивая установку то в одну сторону, то в другую , машина двигалась к окраине деревни. Казалось машина вот-вот выберется из деревни, но враг опомнился и открыл огонь. На самой окраине деревни, машина дернулась и сползла в кювет. Был убит шофер. Один из краснофлотцев пересел в кабину, второй короткими очередями продолжал отбиваться. Машина снова выбралась на шоссе, но когда проезжала последние домики, был убит и второй шофер, машина рванулась в сторону и застряла передними колесами в канаве. Был ранен и пулеметчик, счетверенный пулемет продолжал стрелять, но его стволы поднимались все выше... Видя что машина уже прицельного огня не ведет, гитлеровцы стали подбегать к машине и забрасывать ее гранатами".

По документам, подкрепление принял новый командир М.С.Черноусов. Но... И И.Л.Шипаев, и бывший санинструктор батальона А.А.Петроченко в своих воспоминаниях однозначно указывают на то, что с момента прибытия (4.11.41г.) до вечера 7.11.41г. батальон командира не имел, т.к. к-н Ховрич заболел , и был госпитализирован, а командовал им ст. политрук Мельников. П.А,моргунов утверждает, что батальоном командовал ст. л-т Егоров.

Есть и другие данные, так, боец батальона В.Ковшарь утверждает, что акт приема -передачи дел, был подписан 5 ноября вечером, д. Дуванкой и батальон вел бой уже под руководством нового командира. Ранее, капитан М.С. Черноусов служил в береговой обороне на Дальнем Востоке, был переведен в Севастополь. С началом боевых действий, возглавил разведку на трех автомашинах, направленную в район р.Булганак и р.Альма. После отхода разведки, принял вновь сформированный 19-й батальон. Затем, когда 19-й батальон был переброшен правее, он принял командование 18-м батальоном, сменившим его на позициях. Поэтому сомнительно, чтобы батальон, занявший те же окопы, трое суток был без командира.

В воспоминаниях И.Л.Шипаева есть интересная фраза, которая помогает уточнить расположение рот батальона. "Мы перекрыли долину Бельбека, заняв окопы времен войны 1854 года на правом фланге, перекрыли шоссе и железную дорогу. На левом фланге мы занимали высоту 104 ". Над станцией Верхнесадовая (в ту пору станция Бельбек) действительно есть окопы, необычной формы, построенные во время первой мировой на случай высадки турецкого десанта. Они добротные, вырубленные в скале, более поблизости, никаких старых укреплений нет. Т.е. скорее всего речь идет о них. Высота 104 на картах так же нашлась: это отметка 104.3 (в саженях) на которой ныне стоит памятник. Если это так, то создается любопытная ситуация: 2-й батальон 8-й бригады оказывается в 2 км позади роты 18-го батальона, а между ними оказывается высота 165.4, занятая немцами. 7-го ноября 1941года, 8-я бригада взяла высоту, но к 22 часам, по неизвестной причине оставила ее. Если это так, то это означает, что бригада открыла противнику путь в тыл, по грунтовке мимо родника Беш-Иол (ныне не существует).

В этом случае становится вполне объяснимым бой 9-10 ноября в глубоком тылу севастопольской оборонительной линии. Вообще, в этой истории очень много странного. Был ли бой краснофлотцев батальона с немецкой техникой? Бой был однозначно. Были ли он таким масштабным? Сложно сказать. На самом деле боев было три, и участвовало в них не пять краснофлотцев, а намного больше. Но бои происходили не 7-го ноября, а 8-го, когда противник контратаковал 8-ю бригаду и смежные с ней части. Все это удалось установить сопоставив воспоминания большого количества людей, не участвовавших непосредственно в указанных событиях, но имевших к событиям косвенное отношение.

Разведчики 3-го батальона 8-й бригады обнаружили следы боя, и сгоревшую технику перед своей позицией. Разведчики 2-го батальона нашли следы боя на шоссе, причем в двух местах. Какие немецкие части атаковали на этом участке? На плато атаковали подразделения 132-й дивизии ( противотанковый дивизион) и остатки частей расформированной "бригады Циглера": сводные отряды из подразделений пионерных батальонов и роты 16-го полка 22-й пехотной дивизии, которыми командовал Х-А Шредер. Бросили в бой и "бранденбуржцев" Х.Банзена (об этом подразделении пойдет речь отдельно). Внизу, вдоль дороги атаковали отдельные моторизованные части 50-й дивизии, оттянутые с направления главного удара в районе х.Мекензия. Проходит по немецким документам и непонятная "танковая поддержка". Скорее всего, это трофейные советские танки, из отдельного автобронетанкового батальона Приморской армии, захваченные в Симферополе и под Бахчисараем. Есть упоминания о том, что под Бахчисараем, в исправном состоянии захвачено два танка "12тонн" и один "16тонн", что это за машины - пока не ясно. Есть и интересные строки воспоминаний: " ... наши одесские танки оказались никчемными, это показал бой под Бахчисараем, когда немецкие снаряды любого калибра прошивали наши машины насквозь". Возможно, этот бой -еще одна неизвестная страница в истории Крыма. Но вернемся к 18 батальону.

Точную картину сейчас уже, наверняка уже не восстановить. Да и тогда это было сложно сделать. Все кто остался в живых из 18-го батальона, на самом деле находились очень далеко от места боя (чтобы они потом, после войны не рассказывали). Боя никто, из оставшихся в живых, не видел. В районе боя, поисковики нашли несколько могил, в общей сложности это 28 человек, почти все в краснофлотской форме. Но этот район до конца не обследован, и могил могло быть больше.

Разведчики 8-й бригады видели подбитую технику. В основном транспортеры, броневики и мотоциклы. Танки тоже видели. Места, где стояла подбитая техника, определены. Сколько было техники? Сейчас уже никто не скажет.

Что еще можно сказать уверенно? Немецкий 132-й противотанковый дивизион, начиная со второй декады ноября 1941г. оказывается безлошадным, хотя до этого ездил на транспортерах и танкетках. Есть потери техники и в других частях. После 10 ноября 1941г. непонятная "танковая поддержка" более нигде не упоминается. В общем, это все, что можно сказать по данному вопросу.

Да и не суть важно, кто и как остановил немцев на Симферопольском шоссе. Главное, противник был остановлен. Весь батальон совершил подвиг. Он выстоял.

Возвращаясь к вопросу о том, был ли прорыв немецких войск в тыл 9-10 ноября. Скорее всего, прорыв был. Т.к. 11-го ноября 18-й батальон получает приказ оставить высоту 104.3, и оттянуться назад до стыка со 2-м батальоном 8-й бригады, который так и не сумел взять высоту 165.4. Правый фланг батальона остался на месте. В документах 8-й бригады за 11 ноября появляется запись: " установлена телефонная связь с соседом справа - 4-й ротой 18-го морского батальона". Начиная с 10-го ноября 1941г. позади 18-го батальона появляются части переформировываемого 161-го полка 95-й дивизии. Они ставятся с тем расчетом, чтобы перекрыть долину. Здесь же появляется 2-й дивизион 397-го артполка, его орудия ставятся также вдоль долины. 13 ноября в этом районе появляется зенитная батарея....

М.С.Черноусов был грамотным и заботливым офицером. Чтобы не морозить людей, долина перегораживается минными полями, проволочными заграждениями, а стрелковые роты занимают позиции на склонах по обе стороны долины (так как и требуют правила ведения боя в горной местности). Вдется постоянное обучение личного состава. Но самое главное, налаживается нормальное питание личного состава. До 7 ноября 1941года (т.е. почти неделю) батальон не получал питания вообще. Питались тем, что взяли с собой при выступлении из казарм учебного отряда.

Л.Репков пишет: " Наши продукты пропали, пришлось просить у морских пехотинцев, но у тех у самих ничего кроме черствого черного хлеба не было". С 9 ноября все стало налаживаться. Из воспоминаний В.Ковшаря: "штаб разместился в домах, а у нас появились теплые землянки, наладился нормальный оборот питания".

Потом, уже после войны, возник спор, а в какой же все-таки полк входил 18-й батальон морпехоты. Все дело в том, что по приказу И.Е.Петрова, от 9 ноября 1941г., 18-й батальон вливался в состав 161-го полка, а все ветераны, однозначно утверждали, что батальон вошел в 241-й полк. Где же правда?

На деле, правдой оказалось и то и то утверждение. Да, батальон, действительно входил в 161-й полк. Но было это всего 10 дней. До того момента, когда 161-й не перебросили под Балаклаву. Зачем? Это отдельная история.

Из состава полка в 18-й батальон передали даже одну роту (которая и составила основу для формирования 2-го батальона 241-го полка). После этого 161-й полк уходит, и на базе 18-го ОБМП начинают формировать новый 241-й полк. По сути, батальону просто поставили новое армейское начальство. Капитан М.С.Черноусов так и остается командиром 1-го батальона, а командиром полка И.Е.Петровым, назначается "свой" офицер, из Приморской армии, капитан Дьячков. Офицер, безусловно, достойный, грамотный, храбрый, имевший опыт Одессы, но в августе 1941года, он был еще младшим лейтенантом.

Любопытно, но на тот момент будущий командир 161-го полка, а в то время нач. штаба полка И.П.Дацко имел звание лейтенанта. Его фамилия стоит под документами, подтверждающими нахождение батальона в составе 161-го полка. Он стал майором всего за 4 месяца нахождения в Севастополе. Некоторые офицеры имели в Севастополе очень быстрый рост в званиях.

Но вернемся к 241-му полку. Наверное, это был самый неудачливый полк в 95-й дивизии. Он полег в землю как минимум трижды. ОН понес очень большие потери в Одессе, был пополнен, понес урон в атаке под Воронцовкой, вновь пополнен, и почти полностью уничтожен в горном Крыму, прикрывая отход Приморской армии. Из воспоминаний Н.И.Крылова: " Помню, Василий Фролович Воробьев рассказывал про переформированный 241-й стрелковый полк своей дивизии:

-- Сами знаете; под Воронцовкой и потом, за какие-нибудь полторы недели боев, полк потерял двух командиров -- Кургиняна, Воскобойникова... Из старого кадрового начсостава в строю вообще никого не осталось. Бойцами и младшими командирами полк, как было приказано, пополнили из морской пехоты, из дивизионных тылов. Но все-таки в каждом батальоне--правда, их пока всего два--есть горстка ветеранов, начинавших войну на Пруте. Должно быть, те самые храбрецы, которых пуля не берет! Теперь они -- стержень, всему основа. 241-й стрелковый готовил к войне и командовал им первые три военных месяца (до того, как принял кавдививию) полковник Петр Георгиевич Новиков, теперешний комендант первого сектора. И хотя в трудные дни Одесской обороны людей в этом полку порой оставалось меньше, чем в каком-либо другом, в штабе армии всегда были уверены: 241-й выстоит. Многократно пополняясь -- и маршевыми ротами, и моряками, и ополченцами, полк в целом сохранял прежние высокие боевые качества". О "стержне" или "основе" говорить не приходилось. "Полк" представлял собой штаб и тыловые части, общей численностью 120 человек.

Но во время 2-го штурма полк (читай, батальон) показал себя с самой хорошей стороны. Противник по дороге и долине не прошел. Батальон капитана Черноусова держал долину крепко. Не выдержали части слева и справа.

Не удержалась 8-я бригада, ослабленная тяжелыми боями, не удержался и 287-й полк легендарной 25-й Чапаевской дивизии. Батальон капитана Черноусова не только удержал свои позиции, но и вышел к своим, занял оборону, был повторно окружен, вновь прорвался из окружения.... Но об этом будет рассказано чуть позже.

Глава 6 Загадки 18-го батальона.

В послевоенные годы, на военно-научных конференциях разгорелся спор о том, кто же сыграл решающую роль в обороне Севастополя: армия или флот. Спор, на самом деле, бессмысленный, имевший под собой чисто меркантильные интересы, но попробуем, ради интереса, разобраться в вопросе, что входило в понятие Приморская армия во время обороны Севастополя.

Я намеренно взял оба слова названия в кавычки. Поясню почему. В докладах члена Военного совета Приморской армии бригадного комиссара Кузнецова и начальника политотдела Приморской армии полкового комиссара Л. П. Бочарова в Ставку и в Главное политуправление говорится, что в Приморской армии "к 3 ноября 1941 года осталось не более 2000 штыков и сабель". По численности армии называются самые разные цифры: и восемь тысяч и шестнадцать и двадцать четыре тысячи бойцов. А в справке отдела укомплектования Приморской армии от 10 ноября 1941 г. общая численность армии определялась в 43 321 человек. Какая из этих цифр является правильной? Ответ будет парадоксальным: все цифры являются правильными, и загадки в этом никакой нет. Есть разница в понятии "Приморская армия". Поясню чуть подробнее. "Две тысячи штыков и сабель" -это количество бойцов в пехотных и кавалерийских батальонах и эскадронах, без учета вспомогательных частей и артиллерии. Если просуммировать все части собственно Приморской армии, то получится около восьми тысяч, если прибавить к этому части 51-й армии, то получим почти шестнадцать тысяч, если добавить к этому количеству численность морских частей, в Одессе входивших в состав армии и сражавшихся вместе с ней на Перекопе, получим двадцать четыре. После того, как в нее влили севастопольские батальоны, ее численность стала намного больше: сорок три тысячи бойцов.

По настоящему, в частях Приморской армии, которые все же ушли под Воронцовку, остались, в основном, артиллерийские и... штабные кадры. Да... штабы и тылы, это единственное, что у нас научились беречь. Попробую подтвердить свои слова. Наиболее показательной, является дата 9 ноября, когда проводилась реорганизации "армии"  К этому времени после боев на Перекопе к Севастополю вышли:   2-я кавалерийская, 25-я и 95-я дивизии.

Начнем со 2-й кавдивизии. Первоначальный состав этой дивизии около 3500 бойцов, из которых "сабель" (т.е. собственно кавалеристов) было 1857. Дивизия под именем 1-й Одесской кавдивизии была сформирована в Котовске, Одесской области. Затем дивизия получила общевойсковой номер два. Командовал дивизией относительно молодой (1907г.р.) перспективный командир - полковник Новиков. Его карьера был головокружительной. В 1928-м году закончил 6-ю Объединенную башкирско-татарскую командную школу. В 1937-м году, в Испании он командовал батальоном, заслужив орден Красного знамени. В 1938-м в Финляндии командует полком. В 1941-м - дивизией. О нем отзывались как об очень жестком, беспощадном командире, который личного состава своей дивизии никогда не щадил.. Во время обороны Одессы он командовал сначала 241-м стрелковым полком 95-й дивизии, а затем, в сентябре 1941г. принял от И.Е.Петрова 2-ю кавдивизию. Эта дивизия под названием "1-я Одесская кавалерийская дивизия", была сформирована И.Е.Петровым в основном из пожилых бойцов: котовцев и буденовцев. В ходе боев под Одессой дивизия потеряла почти весь личный состав, но затем была пополнена за счет моряков. В ее состав был включен батальон морской пехоты Одесской ВМБ, и прибывший из Севастополя, 3-й Черноморский полк морской пехоты.

Со 2-го по 7 ноября 1941г. П.Г.Новиков исполнял обязанности коменданта Ялты. 2-я кавдивизия, перед уходом в северный Крым была пополнена и усилена пульвзодом, минометным дивизионом, кавалерийским заградэскадроном, броневзводом, но из нее забрали севастопольский 3-й Черноморский полк морской пехоты. В ней насчитывалось 3553 бойца. Из состава дивизии в Севастополь вернулось ... 320 человек. Из них штабных частей: 192 человека (в т.ч. эскадрон охраны штаба). Остальные 128 человек приходились на тыловые части. Из состава артиллерийского дивизиона, который был в составе дивизии при ее формировании, не осталось ни одного орудия.

25 Чапаевская дивизия. Кадровая дивизия довоенного формирования. Уточнить состав дивизии перед уходом к Воронцовке не удалось. Вернулось в Севастополь 1640ч. Но эта цифра немного лукавая. Дело в том, что в числе 1640 человек, учтен личный состав артполков, который не был отправлен на Перекоп, из-за отсутствия тягачей и лошадей. В дивизии числились  69-й артполк (дивизионный 25-й дивизии)- 6 дивизионных орудий 76-мм (УСВ),   99-й гаубичный артполк (дивизионный 25-й дивизии)- 11 гаубиц, калибром 122-мм. В составе дивизии числились 287-й стрелковый полк (от которого остался практически только штаб полка и две роты); 31-й Разинский полк (численностью около трех рот, т.е. менее батальона); 54-й Пугачевский полк, численностью около трех рот, состоявших, в основном, из севастопольских моряков. Командовал дивизией генерал-майор Коломиец, до этого возглавлявший тыл Примармии.  Т.е. из 1640 человек 700 человек были в пехотных частях, около пятисот в артиллерийских, и 340 человек в штабных и тыловых частях.

95 Молдавская стрелковая дивизия. Кадровая дивизия довоенного формирования. (бывшая Вознесенская, формировалась на южной Украине) Прибыло в Севастополь, включая артполк и другие части 2875 человек. Но... опять эта цифра лукавая. Часть артиллерии дивизии так же оставалась в Севастополе. Дивизия состояла из трех полков: 161-го, численностью около двух батальонов, в составе которых большую часть опять же составляли севастопольские моряки, 241-го полка, (от которого остались только тыловые части и штаб полка), 90-го полка, который вышел в составе штаба полка и трех рот. Большая часть личного состава дивизии находилась в составе артчастей. В составе дивизии находились 57-й артполк (штатный дивизионный полк 95-й дивизии) - 12 дивизионных орудий УСВ (76-мм), и    397-й артполк -- 12 дивизионных орудий 76-мм, (штатный 95-й дивизии). Командовал дивизией В.Ф. Воробьев, до войны преподаватель военной академии, коллега И.Е Петрова. Еще одна дивизия

421-я выдвинулась к Воронцовке не вся, а только в составе двух стрелковых полков и одного артполка. В Севастополе оставался, сформированный из моряков 1330-й полк (бывший 1-й черноморский полк морской пехоты) и инженерный батальон дивизии. В ходе боев под Алуштой большая часть дивизии полегла, но к Севастополю вышли ее остатки, сохранив свою артиллерию. Всего в составе дивизии по состоянию на 9 ноября числилось (вместе с артиллерией, инженерным батальоном и 1330-м полком) 3438 человек. После отхода и боев под Алуштой из состава дивизии вернулось едва ли пятьсот человек и еще около трехсот пятидесяти в составе 134 гаубичного артполка. 134-й гаубичный артполк сохранил 5 гаубиц, калибром 122-мм. Все остальные части 421 дивизии находились все это время в Севастополе.

265 корпусный артполк 1106 человек. Вышел из Одессы в Севастополь в полном составе, вернулся в Севастополь без третьего дивизиона, который отошел к Керчи вместе с 51-й армией. Полк имел минимальные потери в личном составе и почти не имел потерь в технике. В составе полка было три дивизиона: два дивизиона 107мм корпусных пушек и один дивизион пушек-гаубиц МЛ-20.

К 9 ноября 1941 г. в Севастополь прибыли следующие силы и средства ПВО Приморской армии: 880-й зенитный артиллерийский полк в составе 7 батарей (20 85-мм орудий), 26-й отдельный зенитный дивизион. В 25-й и 95-й стрелковых и 40-й кавалерийской дивизиях имелись штатные зенитные дивизионы, но очень слабого состава (по 2--4 орудия). Они находились в распоряжении командиров дивизий.    Если подсчитать л/с собственно Приморской армии получается ... 9379 человек (около дивизии полного состава). Причем, большую часть личного состава составляли артиллерийские части и штабы.

В этой связи стоит напомнить, что в составе 95 дивизии один полк (161-й) был составлен из моряков -добровольцев из Севастополя, в составе 54 полка большая часть личного состава так же состояла из моряков шестого добровольческого морского отряда, 1330-й полк 421-й дивизии был целиком морским (бывший 1-й Черноморский полк морской пехоты). Кстати, именно эти части чаще всего бросали в бой при отступлении.

Итак, к Севастополю в частях Примармии вышло всего чуть больше 8 тыс. человек, но в то же время, позже, в справке отдела укомплектования Приморской армии от 10 ноября 1941 г. общая численность армии определялась в 43 321 человек. В Севастополе действительно оставалось много частей и техники из состава Приморской армии, в т.ч. и инженерные батальоны, но разница уж больно велика. Загадки, никакой в этом нет, а есть еще несколько составляющих.

Составляющая N1 (51 армия).

184-я (4-я Крымская дивизия народного ополчения) Со 184-й дивизией мы уже разбирались. Есть данные командира 184 дивизии полк. Абрамова, который утверждал, что вышло из состава дивизии всего 974 человека. Однако, если сложить численность л/с дивизии зафиксированную в документах по формированию подразделений, то цифра получается более чем вдвое больше. Всего из вышедших подразделений было сформировано два полнокровных батальона и выделено пополнение для батальона школы НКВД. Вместе с ротами 54-го охранного полка НКВД и конвойной ротой из Симферополя получается 2352 человека. Т.е. в сумме, из состава дивизии вышло около 2 тыс. человек. Из их числа нужно вычесть две роты 23-й Севастопольской погранкомендатуры, которые вернулись в Севастополь до начала боев в горах. Итого получается около 1500-1700 человек. Точнее установить цифру пока сложно, известно, что бойцы дивизии выходили и 24-го ноября.

172-я дивизия (3-я КДНО) После боев под Ишунью, где дивизия потеряла большую часть своего личного состава, "дивизия" прикрывала еще и отход Примармии, поэтому вернулась в Севастополь в очень ослабленном составе. Изрядно потрепанную, но очень стойкую 172 дивизию полк. Ласкина И.Е. Петров поставил прикрывать отход своей "армии". Это было мотивировано тем, что личный состав дивизии состоял из крымчан, которые хорошо знали местность. Бойцы 172-й дивизии вместе с конниками 40-й и 42 дивизий сражались на горных перевалах, давая возможность отступить остальным частям. Из 10 976 человек первоначального состава дивизии, к Севастополю вышло 930 человек в пехотных подразделениях, и около 800 человек в различных артиллерийских, танковых и вспомогательных частях. Всего около 1700 человек. Более того, в ее составе вышли один Т-27, два бронеавтомобиля БА 10 из состава разведки, пять вооруженных тягачей "Комсомолец" и один Т-34.

Вместе с крымчанами отступали еще две дивизии 51-й армии, военного формирования: кавалерийские 40 и 42. Правда, после боев обе дивизии в сумме составили целых...1496 сабель. 42-я дивизия потеряла заградэскадрон, часть техники, половину личного состава, один ее полк отошел к Керчи, всего к Севастополю в составе 42-й дивизии полк. Глаголева вышло 211 человек, из них половину составляли штабные. 40-я дивизия Ф.Ф.Кудюрова сумела сохранить свой зенитный дивизион, семь 76мм орудий, семь тягачей "Комсомолец", три танкетки из состава бронетанкового эскадрона, два бронеавтомобиля.

В разрозненных частях и подразделениях 51 армии, к Севастополю вышло еще около 1300 человек. В основном это были отдельные части дивизий, в состав которых были включены 1-й и 2-й Перекопские отряды (так, например, вместе с Перекопскими отрядами вышли 327 бойцов 156 дивизии). Это связано с тем, что отход был неорганизованным и командиры частей часто сами принимали решение об отходе в Севастополь или Керчь. Вместе с приморской армией к Севастополю отошли и два армейских артполка 51-й армии. 51-й и 52-й, сохранив половину своей артиллерии. Правда, 52-й АП был вооружен экзотическими в РККА польскими трофейными 155мм орудиями Шнейдера французского производства, к которым было всего по одному снаряду на орудие, но и они могли пригодиться в обороне. Если собрать воедино вторую составляющую, то наберется... еще около семи тысяч человек, т.е. сила сопоставимая с самой Приморской армией.

Составляющая N2. Моряки.    Неплохо вооруженная и обученная, сохранив часть артиллерии, 7 бригада морпехоты вернулась в Севастополь. Но не вся. Бригада при отступлении потеряла два батальона. С ней возвращались и два ее бывших батальона: 1-й и 2-й Перекопские отряды. В Севастополь были эвакуированы части оборонявшие аэродром в Сарабузе (Гвардейское) и портовые пункты южного берега Крыма. Общая численность моряков, отошедших к Севастополю вместе с Приморской армией, оценивается так же, в восемь тысяч человек. Т.е. действительно, численность самой Приморской армии, около 8 тыс. человек, с частями 51-й армии 16 тыс., а с учетом морских частей, около 22-23 тысяч.   Но это то, что касается тех частей, что вышли к Севастополю.

В сводке по состоянию на 9 ноября 1941г. дана цифра 43 321 человек. Нет, это не ошибка, давайте разберемся, проанализировав состав частей обороняющих Севастополь по состоянию на 9 ноября:

Первый сектор (еще не участвующий в боях)

Комендант полковник П.Г. Новиков (командир практически несуществующей 2-й кавдивизии Примармии). Состав войск -- вновь созданный 383-й стрелковый полк. Штаб сектора штаб 2-й кавалерийской дивизии (сокращенного состава) располагался на бывшем хуторе Максимовича (в районе 7-го км Балаклавского шоссе). На формирование полка были использованы: запасной артполк, школа младших командиров морпогранохраны НКВД, объединенная школа младшего комсостава береговой обороны и ПВО, рота местной противовоздушной обороны и химрота. Для формирования штаба полка, у остатков 172-й дивизии забрали штаб полковника Ерофеева. В составе полка было три стрелковых батальона:

1-й батальон школа младших командиров МПО НКВД; комбатом числится бывший начальник школы майор Писарихин, но исполнял его обязанности, и подписывал документы, почему-то капитан Бондарь.

2-й батальон - батальон запасного артполка; комбат -- командир м-р Ведмедь;

3-й батальон - объединенная школа младшего комсостава береговой обороны, рота местной противовоздушной обороны и химрота; комбат капитан Кудрявцев. Командование, штаб, службы и тылы 383-го полка. Взводы связи батальонов и тыла полка были укомплектованы за счет частей, из которых комплектовался 383-й СП. В связи с приведенными данными возникает ряд вопросов: во-первых, четко видно и понятно, что в первом секторе войск не добавилось, а стало меньше. Убыл на Кавказ батальон водолазного техникума. Вместо него был сформирован новый батальон из различных частей. Приморская армия усилила первый сектор обороны только комендантским взводом штаба дивизии. Интересно еще и вот что в официальном перечне частей, в 172-й числится не 383-й, а 388-й полк. Очевидно это опечатка. Стоит заметить, что П.Г.Новикову были выделены лучшие части, в том числе и личный состав двух "учебок".

Хутор Максимовича находился в 10км от передовой, средств связи с частями не имел, т.к. отсутствовала полевая телефонная линия, а батальоны не имели радиостанций. Для передачи приказов использовали связных. 9 ноября это еще был тыл севастопольского оборонительного района. В районе сектора, в основном по Ялтинскому шоссе, выходили различные части Примармии. 9-го ноября П.Г.Новиков только прибыл в сектор из Ялты, где выполнял обязанности коменданта города. Своей артиллерии сектор не имел. Поддерживался огнем двух батарей 18 и 19 (по 4х152 мм дореволюционных стационарных морских орудия Канэ с дальностью стрельбы 14км каждая). В некоторых источниках к ним добавлены еще четыре орудия вновь установленной 130мм, батареи N 14 (или 242, или 32, вопрос номера батареи пока не ясен), но это по состоянию на 15.11.41, когда батарея произвела первые стрельбы с временных оснований. Батарей N 116 и 113 еще не существовало в природе (они были установлены только в конце ноября). Подразделения, составлявшие оборону сектора, своей артиллерии не имели. На этом участке обороны находилась 7-я отдельная батарея дотов (8шт. 45мм орудий 21К) и шесть дотов тылового рубежа обороны. Чуть позже для поддержки 1-го сектора был выделен 51-й артполк, бывший армейский артполк 51 армии, имевший лучшую матчасть: 8 орудий 152-мм (МЛ 20). Орудия переместили в районе хутора Николаевка (5-й км.).

Если проанализировать состав 1-го сектора обороны, то он получил от Примармии нового коменданта сектора, штаб дивизии, штаб полка и... все. Еще чуть позже, в секторе за счет отходящих частей 184-й дивизии сформируют сводный полк НКВД, и сектору передадут 1330-й полк расформированной 421-й дивизии. Из этих трех полков и сформировали новую 2-ю дивизию, которую возглавил П.Г.Новиков.

Второй сектор обороны

Комендант сектора, командир 172-й дивизии полковник И.А., сменивший на этом посту начальника учебного отряда контр-адмирала Абрамова. Штаб сектора штаб 172-й дивизии (сокращенного состава) располагался в районе бывшего английского редута Виктория (совр. ул. Горпищенко).

Состав войск 172-я дивизия (фактически сформированная заново) в составе:

а) 514-й стрелковый полк в составе двух батальонов:

1-й батальон был сформирован из состава всех пехотных частей 172-й дивизии.

2-й батальон был сформирован за счет трех рот севастопольского истребительного отряда и одной роты 51-го полка связи. Кроме того, в состав полка были включены все гарнизоны долговременных сооружений, расположенных на участке полка, т.е. части бывшего запасного артполка. Командование, штаб, службы и тылы полка -- 514-го стрелкового полка 172 стрелковой дивизии; командир полка майор Устинов (бывший командир 514-го полка, "старой" 172-й дивизии). Т.е. из всего личного состава дивизии сформировали всего батальон. Второй батальон полка был чисто севастопольским: за счет добровольцев непризывного возраста. Бойцы этого подразделения достаточно долго не имели формы и ходили "по гражданке".

б) Второй полк дивизии был чисто морским. Это был 2-й морской полк в существующем составе (командир капитан Н.Таран). Т.е. это были бойцы бывших Севастопольского и Николаевского батальонов морпехоты, бойцы Тендровского участка.

в) Третьим полком дивизии стал вновь сформированный стрелковый полк: 1-й Севастопольский стрелковый полк, в составе трех батальонов:

1-й батальон за счет 1-го Перекопского батальона (бывший батальон Сонина, из состава 7-й БрМП);

2-й батальон за счет батальона Дунайской военной флотилии (командир м-р Петровский);

3-й батальон за счет батальона школы оружия (командир -П.Ф.Горпищенко)

Командиром 1-го Севастопольского стрелкового полка стал бывший начальник школы оружия учебного отряда полковник Горпищенко. Штаб нового полка был укомплектован за счет за счет личного состава штаба 42-й кавалерийской дивизии. Т.е. второй сектор в боевом отношении был усилен одним батальоном 172-й дивизии и штабами подразделений, входивших в состав 51-й армии. Штаб сектора так же не имел прямой связи с войсками и находился от них еще дальше, чем в первом секторе.

Артиллерия сектора:

52-й артполк - 14 орудий Шнейдера 155-мм (бывший армейский артполк 51 армии.),

725-я подвижная батарея БО, доставленная 30-го октября с Тендры - 4 орудия 152-мм орудия МЛ 20,

134-й артполк 13 орудий 122-мм. (бывший дивизионный артполк расформированной 421-й СД),

340-й артполк -2(!) дивизионных орудия 76-мм. (из состава 172-й дивизии)

Всего 37 орудий, из них 4 - БО.  Артиллерия в основном располагалась в районе разоруженной стационарной зенитной батареи на х. Дергачи и в районе карьера на Сапун-горе.    Дополнительно в полках морпехоты находились еще 24 орудия (45-мм противотанковые и полковые 76мм орудия, обр. 1927г.).

Т.е. сектор был усилен штабами, одним батальоном и ... несколькими орудиями, да и то, в основном за счет бывших частей 51-й армии.

Большой третий сектор обороны, первым принявший удар немецких войск, теперь был разделен на два. Третий и четвертый, возглавили сектора так же командиры Примармии.

Третий сектор (бывший правый подсектор 3-го сектора, которым командовал полк Дацишин).

Комендант генерал-майор Коломиец. Штаб сектора и 25-й дивизии -- отдельные дворы 1,5 км юго-восточнее станции Мекензиевы Горы. Состав войск:

25-я стрелковая дивизия (на 10.11.41 в дивизии числится уже 5077 человек):

а) 31-й полк, в составе двух батальонов:

1-й батальон за счет всего личного состава 31-го стрелкового полка;

2-й батальон -- за счет батальона АЗО (авиазенитной обороны)

Всего в полку 1526 человек

б) 287-й полк в составе трех батальонов:

1-й батальон -за счет батальона запасного артполка (майор Людвинчуг); Вернее, этот батальон должен был входить в состав 287 полка, однако об этом чуть позже.

2-й батальон-16-й батальон (капитан Львовский); т.е. это бойцы Каркинитского сектора. Для пополнения 16-го батальона были использованы " расчеты двух батарей БО отошедших с подступов к Севастополю". Вероятно, это батареи, стоявшие на Дальнем рубеже.

3-й батальон-15-й батальон (капитан Стольберг) т.е это тоже бойцы Каркинитского сектора. Командование, штаб, службы и тылы полка --287-го стрелкового полка 25-й дивизии; Всего в полку было 1718 человек.

в) 3-й морской полк в составе трех батальонов существующей организации. В ходе первых дней боев полк понес потери. На доукомплектование полка был обращен весь личный состав полка и остатки всех ранее приданных ему подразделений (батальон ВВС, 17 и 19-й батальоны морской пехоты). Кроме того, в состав полка был включен батальон электро -механической школы. Полк отводился в резерв, а на позициях оставался только батальон электромеханической школы. Всего в полку 1833ч.

Т.е. 3-й сектор был усилен только одним батальоном из состава Примармии (если не считать севастопольского 3-го полка, который воевал в Одессе в составе 2-й кавдивизии. )

Как следует из приказа от 9-го ноября 1941г., в резерве сектора находилась 7-я бригада морпехоты существующей организации, в составе трех батальонов. Бригада в ходе отступления понесла серьезные потери, потому качестве 3-го батальона в состав бригады вернули 2-й Перекопский батальон (бывший 4-й батальон Кирсанова, из той же бригады, отправленный на Перекоп.). Так следует из приказа, но это не совсем правильно, ни в каком резерве бригада не находилась, но об это так же чуть позже.

Из артиллерии в секторе находились:

69-й артполк (штатный 25-й дивизии)- 6 дивизионных орудий 76-мм (Ф-22),

99-й гаубичный артполк (штатный 25-й дивизии)- 11 орудий 122-мм (1909/37г.)

134-й гаубичный артполк - 5 орудий 122-мм (из состава расформированной 421 дивизии)

724-я батарея БО - 4 орудия 152-мм (орудия МЛ 20),

1-й дивизион 265-го артполка - 12 орудий

Всего 38 орудий, из них 4 орудия БО. Т.е. в 3-м секторе за счет Приморской армии добавились 38 орудий.

Четвертый сектор

Комендант генерал-майор В.Ф. Воробьев. Штаб сектора и 95-й дивизии Совхоз им С.Первской.

Состав войск: 95-я дивизия в составе:

а) 161-й полк (Командир полка -- полковник А.Г.Капитохин); сформированный из остатков личного состава 95-й дивизии, в качестве 3-го батальона в состав 161-го полка был включен 18-й батальон морской пехоты.

б) 90-й стрелковый полк в составе двух батальонов:

1-й батальон за счет батальона электромеханической школы (командир майор Когарлыцкий);

2-й батальон за счет батальона школы запаса береговой обороны (командир майор Касилов).

в) Местный стрелковый полк в составе трех батальонов существующей организации.

Т.е. и 4-й сектор был усилен в основном штабами, добавив защитникам три батальона пехоты.

В состав обороны четвертого сектора была включена 8-я бригада морской пехоты в составе пяти батальонов существующей организации (четыре батальона бригады и батальон Учебного отряда командир- майор Галайчук, приданный ранее).

57-й артполк - 12 дивизионных орудий 76-мм, (штатный 95-й дивизии)

397-й артполк -- 12 дивизионных орудий 76-мм, (штатный 95-й дивизии)

Два дивизиона 265-го артполка - 12 орудий 122 (А-19) и 152-мм (МЛ 20).   Всего 36 орудий.

265 полк вышел без одного дивизиона. Интересно то, что несмотря ни на что, полк сохранил почти все свои орудия. На базе одного из дивизионов этого полка, который отошел вместе с 51-й армией на Керчь, на Кавказе был создан новый артполк.

К 9-му ноября 1941г. в процессе отхода и переформирования находилась 184 дивизия НКВД и 421 стрелковая дивизия, а так же ряд других более мелких частей и подразделений. Набрано еще 510 ополченцев из числа городского населения непризывных возрастов и отказавшихся от брони. В процессе переформирования находился и отдельный танковый батальон Примармии.

Анализ судовых коносаментов кораблей вывозивших войска и работа с воспоминаниями, позволяют установить приблизительный состав ОАТБ Приморской армии по состоянию на 9 ноября. Т-34 - 1 шт.(из состава 172-й дивизии), БТ-7 - 1 шт., Т-26 пулеметный - 3 шт.(1шт. из состава БО), ХТ-133 огнеметный - 1 шт., (из состава БО).; Танкетка штабная Т-27 -1 шт. (172-й дивизии), Т-37, 38 в различных модификациях 9шт. кроме того, неисправных 5шт.

Броневиков 6шт, в ремонте 7шт. Танков неисправных 4шт. (тип неизвестен). Тягачей, спецмашин 12шт. Грузовиков 4, мотоциклов 2шт. Во всяком случае, эта техника была доставлена в Севастополь и не ушла на Перекоп. Техники в Севастополь было доставлено больше, но по воспоминаниям, танковая рота в составе 9шт. танков ушла на Перекоп, а в Севастополе осталась только один неисправный БТ. Вопрос количества бронетехники в Севастополе требует уточнения. Общая численность (максимальная) Приморской армии составляла 49 тыс. человек. В связи с тем, что до окончания 1-го штурма подкрепления Севастополю не поступали, исходить следует именно из этой цифры.

После выхода приказа от 9-го ноября 1941г. удалось хоть немного упорядочить управление войсками и исключить досадные промахи. Но некоторые пункты этого приказа реальности не соответствуют, жизнь внесла в них свои коррективы.

Глава 7 Небольшое отступление о зенитном щите Севастополя.

Оправдывая неудачи первых дней обороны, советские историки обычно пишут о плохо оснащенных батальонах морской пехоты, не имевших своей артиллерии. Это не совсем так. К началу обороны города, в Севастополе скопилось более 200 стволов зенитной артиллерии, которые, при необходимости, могли быть использованы в качестве полевых. Поэтому, считаю, что о зенитном щите Севастополя стоит рассказать отдельно. К началу войны, в составе 61 зенитного артполка (командир подполковник В. П. Горский), числились батареи:

1-й дивизион, батареи N 77(76мм), 78(76мм), 79(76мм), 80 ( 85мм)

2-й дивизион, батареи N 73(76мм), 74(76мм), 75(76мм), 76, (85мм)

3-й дивизион, батареи N 54, 55, 56 (все 76мм)

4-й малокалиберный дивизион, батареи N357, 358, 359 (6х37мм автомат. пушек)

-прожекторный батальон (27 прожекторов)

-зенитно-пулеметный батальон (28 шт. установок М-4, 18 шт. М-1)

КП полка представляло собой двухэтажный бункер, и находилось у хутора Кирияки (оно сохранилось до сих пор в дачах за территорией современного НПО "Муссон").

Кроме этого, в ПВО главной базы ЧФ числились:

- три отдельных железнодорожных батареи (N 57, 58, 59)

-215 отдельный воздухоплавательный дивизион (23 спаренных аэростата)

-11-й батальон ВНОС, разбросанный по Крыму (54 поста)

- отдельная рота радиообнаружения (2 станции РУС-2)

Позиции зенитных батарей были неплохо оборудованы в инженерном отношении. Были построены убежища л/с (газоубежища 2шт. по 60 человек каждое), соединенные с КП и орудийными двориками подземными ходами сообщения. На каждой батарее были построены два погреба боезапаса на 200 унитарных патронов, казармы личного состава. Толщина бетонных перекрытий в убежищах, погребах и ходах сообщения была около 40см.

73-я находилась в районе современного Автобата (м.Феолент), на ее территории до настоящего времени находится в/ч. Остатки не выявлены из-за недоступности территории.

76-я находилась на мысу, между б.Омега и б. Камышовая, за современной ул. П.Корчагина. На ее территории так же до настоящего времени находится в/ч. Остатки не выявлены из-за недоступности территории.

74-я находилась недалеко от бывшей батареи N 24 (царская батарея N15), в районе современного парка Победы, на ее территории ныне построен Аквапарк. Еще недавно остатки взорванной зенитной батареи читались под наслоениями упраздненной послевоенной в/ч.

75-я находилась в Юхариной балке в районе современного высотного здания НПО "Муссон". Остатки батареи выявить не удалось, но сохранились фото.

77-я находилась над станцией Мекензиевы горы (высота 60.0), ныне эта высота называется высотой Героев. Территория планируется под частную застройку.

78-я в районе Северного укрепления, между последним (ныне в/ч) и морем. На ее двориках ныне раскинулись дачи, один из домов имеет круглую форму, повторяя форму и размеры дворика.

79-я над деревней Бельбек (Фруктовое), находится над дорогой Любимовка-Фруктовое, примерно в 1 км от перекрестка Качинского шоссе и дороги Любимовка-Фруктовое. Батарея почти сохранилась, с нее только сорвали перекрытия.

80-я находилась в районе современного пос. Вязовая роща, между поселком и с/т "Берег", на территории бывшей войсковой части. Остатки батареи накрыты постройками послевоенной в/ч, но в некоторых местах просматриваются остатки сооружений.

Орудия 3-го дивизиона прикрывали город. 54-я находилась на хуторе Лукомского (сейчас это в/ч), обследовать ее не удалось.

55-я находилась в районе современного проспекта Острякова, возле старой конечной остановки 12 маршрута в земляном редуте, на склоне балки. Сохранился только перестроенный после войны погреб боезапаса.

56-я находилась над станцией Инкерман-2 (над Каменоломенным оврагом). Сейчас это в/ч, но остатки батареи удалось распознать в послевоенной застройке.

Кроме 76мм орудий город прикрывали и три батареи 37мм зенитных автоматов N 357 (6 орудий), мыс Константиновский, N359 (6 орудий), Северная сторона, р-н казарм на Инженерной пристани, 358 (6 орудий), район современной ул. Адм. Макарова.

В конце июня -начале июля в ПВО Главной базы была передана матчасть СУЗА и ВМУБО, поступают орудия из мобилизационного запаса.

25.06.41г. начато формирование малокалиберного 50-го (затем 55-го) дивизиона (командир к-н Буряченко) в составе батарей:

N501, впоследствии N 551 (командир л-т К.Беликов)

N502 , впоследствии N 552 (командир л-т А.Шишляев)

N503, впоследствии N553 (командир Г.Воловик)

26.06.41г. за счет моб. запасов и матчасти учебного 85мм дивизиона СУЗА было начато формирование 62 ЗенАП (командир Ушаков Н.С)

23-й дивизион к-н Меджитов политрук Сапожников (батареи N 214, 215, 216)

24-й дивизион ст. л-т Н.Г.Куликов комиссар Паньшин (батареи N 217, 218, 219)

71-й дивизион ст.л-т Беккер (батареи N 227(76мм), 228 (85мм), 229(76мм))

29 июня был сформирован сводный зенитный дивизион. (командир полк. Л.П.Леонтьев). В него вошли:

-2 батареи ВМУБО (калибром 76мм)

-1 батарея 85мм от СУЗА

-8-я зенитно-противокатерная батарея 4х45мм

-батарея 37мм (2 орудия)

Новую матчасть получает 61-й зенитный артполк. Батареи второго дивизиона и батареи N 73, 74, 75 получают 85мм орудия и ПУАЗО-3. Высвободившаяся 76мм матчасть частично идет на оснащение 71-го дивизиона, частично на создание нового, 92-го дивизиона (батареи N 926, 927, 928). К примеру, четыре 85мм орудия, ПУАЗО-3 и всю соответствующую матчасть получил личный состав 54-й зенитной батареи ст. л-та Игнатовича. Вместе с новой матчастью личный состав батареи получил и новую позицию в районе Камчатского люнета. Все свои 76мм орудия и оборудованную позицию в районе хутора Лукомский 54-я сдала личному составу вновь созданной 926-й батареи старшего лейтенанта Белого. Из книги Е.А.Игнатовича "Зенитное братство Севастополя":

"На батарею прибыл лейтенант А. С. Белый. Он принимал наши пушки, приборы, оборудование, в общем, всю позицию, потому что отныне здесь будет дислоцироваться его, 926-я, батарея. Приняв хозяйство, комбат пожал мне руку: "Что и говорить, все у вас сделано на совесть"".

В дальнейшем, 61-й зенитный артполк "обменялся" дивизионами с 62-м, и в конечном итоге расстановка орудий выглядела так:

61-й зенитный артполк (Южная сторона)

71-й ЗенАД (батареи N227 (4х76мм), N228 (4х85мм), N229 (4х76мм))

2-й ЗенАД (батареи N 73, N74, N75, N76, все 4х85мм)

3-й ЗенАД (батареи N 56, N54, N55 все 4х85мм)

4-й малокалиберный дивизион (N357, 358, 359, всего 16шт. 37мм автоматов)

Была начата установка, и формирование л/с батареи N 370 (две 76мм спарки 81К)

12 августа был официально создан 92-й дивизион (батареи N 927(4х76мм), 928(4х85мм), 926(4х76мм))

62-й зенитный артполк (Северная сторона)

1-й дивизион (77(4х76мм), 78(4х85мм), 79(4х76мм), 80(4х85мм))

23-й дивизион (батареи N 211, 212, 213, 214)

24-й дивизион (батареи N 215, 216, 217, 218)

50-й дивизион (501, 502, 503)

Кроме того была сформирована зенитная батарея N 360, в состав которой вошли два 37мм автомата ВМУБО и два из состава 4-го дивизиона.

В августе 1941года под Севастополем появилась новая, необычная зенитная батарея N3. Батарея была плавучей, построенной из опытового отсека, моделировавшего цитадель линкоров типа "Советский Союз". На отсеке, установили 2х130мм орудия с ЭМ "Быстрый", погибшего на минах при выходе из Севастопольской бухты 1-го июля 1941г.

Кроме того батарея имела 3х76мм орудия 34К (одно - учебное орудие ВМУБО, два с того же ЭМ) и три 37мм автомата, счетверенный пулемет М-4 и два прожектора. Установили необычный объект на мертвых якорях, на подходном фарватере в нескольких милях от берега.

В августе из Николаева в Крым прибыл 122-й зенитный артполк (командир подполковник А. В. Мухряков), в составе 1-го, 36-го, 70-го, 85-го дивизионов. 1-й дивизион этого полка занял позиции в станция Джанкой). 36-й дивизион (батареи N 361, 362, 363), встал на прикрытие аэродрома Бехтери-Прогной, 85-й дивизион (батареи N 851, 852, 853) прикрыл штаб 51-й армии в Симферополе, 70-й дивизион (батареи N 701, 702, 703) занял позиции в районе Скадовска. При отступлении из Крыма, все эти дивизионы оказались в Севастополе, правда, при этом, они понесли серьезные потери.

Так, в бою под дер. Саблы, 85-й дивизион потерял 5 орудий (4 из них захвачены немцами) 3 дальномера, 2 ПУАЗО.

При отступлении в Севастополь оттянулись:

114-й зенитный дивизион (Сарабуз), созданный 7.07.41 (12х76мм 1915/1928г., командир майор Г. И. Андрианов)

26-й зенитный дивизион (Евпатория).

25-й зенитный дивизион. В основном, эти зенитные части были предназначены для прикрытия флотских гидроаэродромов в районе оз. Донузлав.

При изучении состава ПВО возникает некая путаница. Все дело в том, что и 25-й и 26-й дивизионы после возвращения из Крыма были расформированы. Но это касается флотских дивизионов, зато появляется армейский 26-й ЗенАД Приморской армии. По утверждению Е.А.Игнатовича, это тот же флотский 26-й дивизион, переданный армии после событий под Воронцовкой, но так ли это, пока выяснить не удалось.

П.А.Моргунов указывает, что "... к 1 ноября 1941 г. в составе ПВО было: 40 зенитных батарей -- 160 орудий среднего калибра, 7 зенитных батарей-- 36 орудий малого калибра и 90 прожекторов". Это действительно почти так. Почему "почти"? Все дело в том, что к началу обороны, в Севастополе еще находились орудия и личный состав Одесского района ПВО, а точнее, 73-й зенитный артполк. Поэтому, если говорить точнее, то орудий было намного больше.

Но большинство этих батарей были не на боевых позициях. Планировался вывоз всей матчасти. Орудия, прикрывавшие город были сняты со стационарных позиций, и готовились для погрузки на корабли. Однако, противник двигался быстрее, чем можно было эвакуировать все из города. Пытаясь прикрыть город, часть зенитных батарей (правда, весьма незначительная), была развернута на сухопутных рубежах.

Расстановка зенитной артиллерии на 31 октября 1941г. была следующей. На вершине г. Тюльку-оба, над Качей в 1,5 км севернее позиции 80-й зенитной батареи заняла 218-я батарея ст.л-та Попирайко. К этому моменту 80-я ЗБ л-та Пьянзина была снята с позиций, и сосредоточилась для вывоза в районе Бартеньевка-Буденовка.

Аэродром Кача прикрывала полустационарная 45мм батарея N553 (N503) На оконечности плато Кара-тау (совр. отм. 306.6) заняла позиции зенитная батарея 227 ст.л-та Григорова. 217-я батарея л-та Коваленко заняла позиции между дер. Орта Кисек (Фронтовое) и Заланкой (Холмовка). Это были севастопольские батареи, но на направлении главного удара немцев и румын все же стояли не "севастопольские орудия, а пушки 122 ЗенАП, отступавшего из Крыма. Дорогу в районе дер. Мамашай прикрывала 701-я зенитная батарея, Симферопольское шоссе рядом с позицией курсантов ВМУБО прикрывала 702-я батарея л-та Садикова, 703-я батарея располагалась в районе аэродрома Кача.

Но немецкая авиация активно противодействовала эвакуации, в связи с этим пришлось прикрывать зенитной артиллерией и дороги, по которым вывозилось имущество.

На своих позициях остался 3-й дивизион 61-го ЗАП, прикрывавший город (ЗБ N 54, 55, 56). Симферопольское шоссе и ж/д от Дуванкоя до Северной стороны прикрывали зенитные батареи N 213, 214 и 215. Район Сахарной головки прикрыли 75-я и 229-я зенитные батареи.

552-я батарея л-та А.Шишляева была отведена в район Братского кладбища, для прикрытия районов сосредоточения войск на Северной стороне. Дорогу вокруг бухты прикрывала батарея на высоте 60.0, но это была уже не 77-я зенитная батарея, погибшая в Крыму. Ее пустовавшие позиции заняла 365 батарея, прибывшая из Сарабуза (Гвардейское) в составе 114-го ОЗАД. 229-я ст. л-та Старцева заняла позиции у Сахарной головки. В район деревни Новые Шули (Штурмовое) была переброшена 75-я зенитная батарея л-та Фастовца. Чуть позже были установлены еще две стареньких батареи 114-го ОЗАД. Установка батарей этого дивизиона имела свои сложности. Их можно было располагать только на стационарных позициях, т.к. они были оснащены орудиями, образца 1915/1928г. В связи с этим, 364-я батарея заняла позиции бывшей 73й батареи, прикрывая аэродром Херсонес и 35-ю ББ. 366-я заняла дворики только что убывшей 79-й батареи над пос. Бельбек (Фруктовое).

Орудия зенитного фронта уже 1.11.41 вступили в бой с воздушным и наземным противником. Батарея N701 уже 1.11.41г. потеряла 2 орудия и половину личного состава, 702-я потеряла 3 орудия и 47 человек 2.11.41г., 218-я ЗБ вела огонь по румынским частям в районе Качи, 553-я - по немецким частям вдоль дороги Бахчисарай-Кача, 217-я была почти полностью уничтожена в бою с авиацией противника. Были в первые дни потери людей и матчасти и на "тыловых" батареях. Эти эпизоды описаны более или менее четко.

А, вот дальше, происходит непонятное. По документам совершенно непонятно: сколько, и какие батареи вывезли. Вопреки распространенному мнению, никто не собирался оборонять Севастополь. Во всяком случае, такое мнение было у командования (а если говорить точнее: у командующего) флотом вплоть до утра 11 ноября. Из города вывозилось все, готовился взрыв всех объектов флота. Это уже потом стали писать, что "... вывозилось все, ненужное для обороны...". На самом деле вывозили все, что могли вывезти.

Г.И.Ванеев в своей книге пишет: "Хотя в директиве Ставки от 7 ноября указывалось, что использовать для усиления ПВО Новороссийска следует зенитную артиллерию, вышедшую из оставленных районов, на Кавказ были переведены 62-й и 122-й зенитно-артиллерийские полки ПВО главной базы. В Севастополе оставался только 61-й зенитно-артиллерийский полк и два отдельных дивизиона. Это всего 80 орудий среднего калибра из 160, которыми располагала главная база. Кроме того, в Севастополе были оставлены 10 пулеметов М-1 и 15 пулеметов М-4".

Данные П.А.Моргунова несколько отличаются, но в общем-то сходны : "К 15 ноября 1941 г. после передислокации части зенитных средств на Кавказ для прикрытия базирования кораблей в Севастополе осталась 21 батарея, в том числе 16 батарей среднего калибра и 5 батарей малого калибра, пулеметный батальон с 10 пулеметами М-1 и 15 пулеметами М-4 и прожекторные части с 29 прожекторами. Осталась также рота ВНОС с радиолокационной станцией обнаружения". Эта информация соответствует истине. А вот дальше информация идет несколько искаженная: "Таким образом, в обороне Севастополя остались 61-й зенитный артиллерийский полк четырехдивизиониого состава (44 орудия) и три отдельных зенитных дивизиона (92-й, 114-й и сформированный позднее 55-й -- 31 орудие среднего и малого калибра), прожекторный батальон (29 прожекторов), три пулеметные роты (12 пулеметов М-4) и рота ВНОС с установкой РУС-2. Впоследствии в состав средств ПВО вошли плавбатарея N 3 и команда дымомаскировки "Ястреб". Разберем внимательно приведенный фрагмент. Начнем с того, что плавбатарея N3 на тот момент уже существовала, но подчинялась ОВР. В начале ноября 1941г. в штормовую погоду батарея начала дрейфовать при отданных якорях в сторону устья Качи, занятого противником. После этого батарею решено было отбуксировать в б.Казачья и посадить на мель, сняв с нее оба 130мм орудия, оставив лишь зенитное вооружение.

Примерно та же картина и по 55-му зенитному дивизиону. Он уже существовал и уже входил в состав 61-го зенитного артполка. Е.А.Игнатович в своих воспоминаниях описывает ситуацию чуть иначе: "Изменилась обстановка и с ПВО флота. Главные силы флота ушли на Кавказ, в связи с чем, на Кавказ был отправлен 73-й зенитно-артиллерийский полк для прикрытия базы в Туапсе. В ночь с 8 на 9 ноября 122-й зенитный полк на борту крейсера "Красный Кавказ" в составе 1-го и 85-го дивизионов, был направлен в Новороссийск. Давайте разберемся, для начала, со 122-м зенитным артиллерийским полком. Формально, ушли 1-й и 85-й дивизионы этого полка, но... По состоянию на 5 ноября 85-й дивизион состоял двух сводных батарей по 3 орудия в каждой, а ушли на Кавказ четыре полноценных батареи, в том числе и 262-я зенитная батарея из 26-го дивизиона.

Из воспоминаний командира 122 зенитного артполка.

В приведенном фрагменте несколько неточно описана судьба 851-й и 852-й батарей (воспоминания Мухрякова изобилуют очень резкими, но неверными суждениями и явными ошибками), но на сей раз все подтверждается документами. Лучшие пушки, действительно, ушли на Кавказ.

1-й дивизион этого полка, ушел из Севастополя в составе батарей N211, 212, 213 (в полном составе), хотя по состоянию на 4 ноября в дивизионе не хватало 3-х орудий. Скорее всего, на пополнение этих батареи и были использованы орудия 25-го и 26-го дивизионов. Оба этих дивизиона были расформированы в конце октября, начале ноября.

В составе 122-го полка ушел и прожекторный и зенитно-пулеметный батальоны, что значительно ослабило ПВО города. В связи с эвакуацией четкой структуры до 21 ноября 1941г. не было. Армейцы подчинялись "своему" командованию, флотские - своему. Ситуация обострялась еще и тем, что 19-го ноября из Севастополя убыл командующий ПВО ГБ ЧФ полковник Жилин. Но, как, ни странно, "эвакуация" продолжалась, и после 15-го ноября. Так, общепринято писать, что 23 ноября на борту транспорта "Курск" из Севастополя было вывезено "ненужное для обороны имущество флота". "Ненужным имуществом" в том числе оказался и 23-й зенитный дивизион 62-го зенитного артполка в составе: 214-я 85-мм трехорудийная батарея, 215-я 85-мм четырехорудийная батарея, 216-я 85-мм трехорудийная батарея.

Обычно принято писать, что в начале декабря 1941г. из Севастополя, на прикрытие Кавказских баз ушел 62-й зенитно-артиллерийский полк. Действительно, 3 декабря на борту крейсера "Красный Кавказ" ушло 18 зенитных орудий, а 5-го на транспорте "Фабрициус" еще 4 орудия. Итого 22шт. Все вроде бы совпадает, но...

Вспомним, из каких дивизионов состоял 62-й зенитный полк. По логике, половина полка должна была уже находиться на Кавказе. Что же тогда вывозили из Севастополя? 62-й полк убыл в составе: 24-го ЗенАД: 218-я 85-мм трехорудийная батарея; 73-я 85-мм трехорудийная батарея; 74-я 85-мм четырехорудийная батарея. 71-го ЗенАД: 55-я 85-мм четырехорудийная батарея; 56-я 85-мм четырехорудийная батарея ; 76-я 85-мм четырехорудийная батарея

Зенитно-пулеметного батальона, прожекторного батальона

Итого 22шт. 85мм орудия; 18 пулеметов М-4; 12 пулеметов М-1; 27 прожекторных станций. Т.е. у 61-го зенитного полка забрали как минимум пять батарей. Все? Увы, нет. У 61-го зенитно-артиллерийского полка забирают и 4-й малокалиберный дивизион зенитных автоматов в составе зенитных батарей N 358, 359, и, частично, 357 (всего 16 автоматов). Севастополь к началу 2-го штурма остался почти без зенитного прикрытия. Все готовились к грандиозной десантной операции. Но ушедшие для подготовки десанта орудия назад не вернулись...

Но, вернемся к событиям середины ноября 1941г с г. Севастополь.

Глава 8 Тайны Балклавских фортов.

Небольшой городок Балаклава, ныне ставший уже районом Севастополя раскинулся на берегу небольшой, но хорошо защищенной бухты. Во время Крымской, (или как ее называет весь мир Восточной) войны 1853-56г.г. эта бухта стала базой Английского флота. Вход в бухту был перекрыт двумя английскими батареями, а с суши Балаклава укреплений не имела..., точнее, не имела, до определенной поры. "Балаклавское дело" показало, что беспечность англичан может достаточно дорого обойтись, и Английская морская бригада начала строительство укреплений на высотах, господствующих над городком. Пожалуй, именно с этого момента, и началась история Балаклавской группы фортов.

Когда, перед Первой Мировой встал вопрос об укреплении флангов дополнительного Приморского фронта Севастопольской крепости, о старых укреплениях вспомнили, и на их месте началось строительство полудолговременных фортов как раз на тех высотах, где в свое время строили укрепления англичане.

Обычно, в рассказах о "бочке смерти" и балаклавских укреплениях фигурирует два форта "Южный" и "Северный", но это не совсем так. На деле оба форта представляли собой единую систему укреплений. Во всяком случае, по проекту. До конца реализовать проект не удалось, помешала революция, но остатки люнетов, соединяющих два форта, прослеживаются и до сих пор.

В советское время эти укрепления и казармы, примыкавшие к ним, были использованы для различных целей. Где-то находился узел связи, где-то склад аммонала, где-то хранилось имущество школы морпогранохраны НКВД...

В течение всей обороны Балаклава надежно удерживалась советскими войсками, а вот высоты над ней, и старые форты, в течение всей обороны удерживались немецкими войсками. Почему? Как получилось, что уже 13 ноября 1941года эти важные укрепленные позиции оказались в руках немцев? Обратимся к предыстории вопроса.

Преследуя Приморскую армию, немецкие войска вышли на подступы к Балаклаве, в Варнутскую долину, находящуюся в 8-10 км. 11.11.41г. завязался бой в районе д.Варнутка (ныне Гончарное) между передовыми частями 72-й дивизии и конниками 149 полка 40-й кавдивзии. Нужно отметить, что дорожная сеть в то время существенно отличалась от современной. Дороги были хуже, но их было больше. Помимо Ялтинского шоссе (проходившего примерно там же где и современная дорога) существовала еще дорога из д.Хайто (Тыловое) к дер. Варнутка (Гончарное) через гору со сложным названием Арфен Чаир Бурун по ущелью Фундуклы Дере. Она подходила к селу с другой стороны.

Пионерные части, приданные 72-й дивизии двигаясь по этой дороге, вышли к дер. Варнутка с юга. Части 105 пехотного полка, двигаясь по шоссе, вышли к деревне с востока. Малочисленному 149-му полку 40-й кавдивизии пришлось отражать атаки с двух сторон. Из журнала боевых действий 40-й кавдивизии: " 11.11.41г. В 8.00 мотопехота с танками пр-ка двигавшаяся вдоль шоссе из Байдары под дер.Варнутка вязалась в бой с 149 КП. Одновременно из Байдары через дер.Хэйто наносила удар другая колонна пехоты пр-ка. 149-й КП в течение 2 часов вел бой в полуокружении с превосходящими силами противника".

Ситуацию спасла взаимовыручка. Г.И.Ванеев в своей книге "Хроника героической обороны" описывает события так: "149-й полк этой дивизии, которым командовал подполковник Л. Г. Калужский, более двух часов вел бой в полуокружении под Варнуткой. Контратакой 154-го полка этой дивизии (командир подполковник А. К. Макаренко) передовые подразделения 72-й немецкой дивизии были выбиты из Варнутки. Однако, подтянув свежие силы, противник усилил натиск и вынудил оба кавалерийских полка отойти на высоту 508,1". Справедливости ради, стоит отметить, что 154-й полк на тот момент еще не входил в 40-ю кавдивизию, это был полк 42-й кавдивизии полковника Глаголева, который лишь спустя три дня влили в 40-ю.

С этим боем все просто и понятно. А вот дальше идет пробел в описании событий в этом районе. События описаны крайне неясно и мутно, очень много нестыковок в документах и воспоминаниях. Достоверно известно, что в 7 часов утра 13.11.41г. форт на высоте 386.6 был захвачен противником, а чуть позже был захвачен и форт на высоте 212.1. Т.е. высоты над Балаклавской бухтой оказываются в руках немцев, сама Балаклава простреливается огнем снайперов, 19-й батарея обстреливается противником прямой наводкой, бухту использовать невозможно.

Э. фон Манштейн, пишет об этом так: "Спасительный порт -- Феодосия -- был уже закрыт для них (для советских войск) 42 ак. 30 ак вскоре овладел прибрежной дорогой Алушта -- Ялта -- Севастополь. Его прорыв завершился смелым захватом форта Балаклава, осуществленным 105 пп под командованием храброго полковника Мюллера (впоследствии расстрелян греками). Таким образом, этот малый порт, который являлся базой западных держав в Крымской войне, оказался под нашим контролем".

Вторят ему и другие немецкие источники: "Продвижение 72-й пехотной дивизии к Севастополю, закончилось захватом форта Балаклавы 105-м пехотным полком... Второй батальон полка, пройдя в 7 утра по горной дороге из с. Варнутка, незаметно для противника пробрался в передовые траншеи форта. Ошеломленные в первый момент русские, быстро сориентировались и оказали нашему батальону жесткое сопротивление. Лишь с большими потерями с нашей стороны нам удалось запереть русских в казематах форта. Так как русские не согласились покинуть их добровольно, казематы были взорваны. Используя ручные гранаты, батальон брал окоп за окопом, бункер за бункером..." (Х.Ягги). Как это могло произойти? Есть несколько версий произошедшего.

Версия первая, неофициальная - предательство. Из воспоминаний Л.И.Горбунова [1] (батальон ШМК МПО НКВД): "...фашистское командование, воспользовалось услугами изменников-татар начало продвижение с минометами по горным и проселочным дорогам, по тропам, а местами и без троп, вдоль берега моря в направлении Балаклавских высот...". Оставим в стороне татар..., вели колонны в этом районе отнюдь не они, предателей хватало и среди своих. Со слов оставшихся в живых курсантов [2], немцев по дороге провел предатель из д.Варнутка. Причем предателем оказался один из сотрудников погранкомендатуры. Многие жители дер. Варнутка не успели эвакуироваться в Севастополь. Заняв деревню, немцы жестоко расправились с членами семей сотрудников погранкомендатуры, жившими в этом селе. Вспоминает бывший командир 1-го взвода Балаклавской школы Морпогранохраны НКВД старшина 1-й статьи П.Ф.Сикорский [3]: ... " В один из ноябрьских дней 1941 года, под густым осенним дождем мы поднимались к Балаклавским высотам, чтобы остановить врага на подступах к рыбацкому поселку. Первый бой. Впервые отчетливо слышу фашистские голоса, впервые вижу их лица невооруженным глазом... Нам пришлось тяжело, стали отступать, неся потери... Рядом со мной упал, пораженный пулей, Багер. В него стреляли в упор и пуля угодила в висок. Огонь плотный, головы поднять невозможно...

Группа товарищей под командой капитана Бондаря укрепилась в бетонном каземате. Говорят, фашисты по ночам не воюют. Но здесь они изменили своей тактике: каземат был окружен ночью. Моряки-пограничники понимали: живыми им отсюда не уйти. Всю ночь фашисты не прекращали огня, чтобы не дать вырваться морякам из окружения. Капитан Бондарь - это был пожилой человек, участник Гражданской войны - все время подбадривал:

- Не робейте, хлопцы, ни Москвы, ни Севастополя им не взять. Все равно победа будет наша. Утром перестрелка прекратилась и предатель - мы его знали - в фашистской форме, от имени немецкого командования, предложил нам сдаться. Не сговариваясь, выстрелили по нему, и он упал, чтобы никогда больше не встать. Не знаю, чья пуля сразила предателя, моя или моих товарищей, неважно. Отныне мы были одно целое".

Из воспоминаний ЧВС ЧФ адмирала Кулакова: "Когда мы, сделав в Балаклаве все намеченное, поехали обратно, я предложил завернуть к изолированно стоявшему в стороне, на береговой скале, старому, времен Крымской войны, форту, где однажды уже был с месяц назад. Там шли тогда инженерные работы, и нам захотелось посмотреть, как используется довольно выгодно расположенное старое укрепление. К тому же из форта должен был просматриваться обширный участок переднего края. Форт, по данным штаба сектора, занимало небольшое подразделение НКВД.

Ехали мы на эмке -- в начале войны у нас еще не было открытых машин типа газика, гораздо более удобных, позволяющих, если нужно, быстро выскочить при бомбежке или артобстреле. У шлагбаума, перекрывавшего дорогу к форту, узнали от вызванного часовым караульного начальника, что утром туда проследовал взвод бойцов -- на смену другим, но оттуда, со скалы, никто не спускался. Это насторожило нас, особенно Гавриила Васильевича Жукова. Он сказал, что надо все проверить, прежде чем туда соваться. На том и порешили, тем более что дело было к вечеру.

А вскоре я, сидя рядом с водителем, заметил, как на дороге, опережая нашу машину метров на тридцать -- сорок, возникают невысокие всплески пыли, какие бывают при разрывах мин. Жуков обернулся и увидел такие же пылевые фонтанчики сзади. Получалось, что мы находимся под минометным обстрелом и уже попали в вилку. Шофер резко повернул влево, уводя машину с дороги по откосу. Заехав за бугор, мы выскочили из эмки и сразу обнаружили на ней следы от мелких осколков.

На находившейся вблизи запасной огневой точке (у дороги Севастополь -- Балаклава стояли кое-где орудия на случай прорыва противника) уже объявили тревогу. Бойцы орудийного расчета выбежали из придорожного домика, где, должно быть, ужинали. И вовремя выбежали: тут же мина угодила в их домик, и, кажется, не одна. Упустив нашу машину, минометчики накрыли другую цель.

Но откуда стреляли? Очевидно, из старого форта -- больше вроде как неоткуда. Однако этому еще не хотелось верить. Как проникли туда враги, если к укреплению, расположенному на отвесной скале, ведет единственная, охраняемая специальным постом, дорога? Или кто-то провел их неизвестной нам тропинкой?.. Но как могло случиться, что о захвате старого укрепления, если он произошел, не знали в штабе сектора? Объяснение приходило в голову только одно: возможно, там все погибли, и сообщить стало некому... Рассказ о том, что же все-таки случилось, получился бы слишком длинным. Да и не все удалось тогда выяснить".

Если просуммировать данные воспоминаний, то действительно, получается, что противник прошел по горным дорогам, в обход постов на Ялтинском шоссе. Сейчас, единственная транспортная артерия, ведущая к Балаклаве со стороны Южного берега Крыма - это Ялтинское шоссе. Раньше все было иначе. Дорог было больше. Частично они сохранились и сейчас, но, чаще всего, они перехвачены действующими и бывшими войсковыми частями, возникшими после войны. От деревни Кучук Мускомья к форту 386.6, мимо бывшего лесничества, проходит, как минимум две грунтовых дороги (не считая троп). Именно по ним прошел противник в ноябре 1941года. Но есть одно "но"....

Тропы и дороги были не такими уж и тайными. Они обозначены и на советских и на немецких картах. Обследование местности так же дает данные не в пользу этой версии. Четко видны следы боя у родника, на перевале, в районе лесничества, в районе высоты 440.8. На дороге, у подступов к форту на высоте 386.6 ("форт "Южный") обнаруживаются остатки взорванного недостроенного бетонного укрепления. Так что ... в этой версии есть определенные изъяны. Обратимся к другим версиям происходивших событий.

Официальная версия объясняет все просто: подавляющее преимущество противника и ... танки. Предоставим слово севастопольскому историку Г.И.Ванееву[4]: " Противник не смог продвинуться и по шоссе на Балаклаву. Тогда он попытался прорваться к ней по горным тропам и по прибрежной полосе моря. Однако здесь путь врагу преградил батальон школы НКВД (командир майор И. Г. Писарихин), занявший оборону на Балаклавских высотах... Два батальона немцев с 35 танками наступали вдоль Ялтинского шоссе и далее на высоту 440,8 и один батальон -- вдоль горной дороги от д. Кучук-Мускомья (Резервное) на д. Кадыковка. Тяжелый бой за высоту 440,8 вел третий батальон (командир капитан П. С. Кудрявцев) 383-го стрелкового полка. Враг наседал, бойцы сражались геройски, но силы были неравны. Комендант сектора полковник П. Г. Новиков направил на помощь батальону свой последний резерв -- комендантский взвод и личный состав автороты. Помощь была незначительной и не могла изменить положение. К исходу дня немцы овладели высотой 417,7, лесничеством, высотами 386,6 и 440,8"

Примерно так же описывает события и П.А.Моргунов[5]: "13 ноября фашистские войска снова перешли в наступление по всему фронту I и II секторов. Главный удар наносила 72-я немецкая пехотная дивизия, поддержанная танками и имевшая задачу овладеть Балаклавой. Ее 105-й пехотный полк при поддержке 10 танков, продвигаясь по горным дорогам от дер. Варнутки на Балаклаву, потеснил наши части и вышел на рубеж: южные склоны выс. 471,7-- выс. 482,2 -- выс. 508,1 -- выс. 440,8, стремясь овладеть важной высотой 386,6"

Версия с танками выглядит еще более ... (как бы помягче выразиться) ... странно. Кто хоть немного знает гористую местность в районе форта "Южный", однозначно сможет подтвердить, что использование танков при взятии форта - это глупость. Бронетехника не в состоянии подняться по склону такой крутизны. Максимум, где могла действовать бронетехника, обеспечивая продвижение пехоты, это участок дороги до лесничества. Дальше движение танков и транспортеров- самоубийство. На узкой горной дороге они будут уничтожены без особых усилий, даже при отсутствии артиллерии.

Странно и другое, батальон МПО НКВД, не удержавший позиции, впоследствии, при обороне Севастополя творил чудеса героизма. Назывался он в разное время по-разному: Батальон МПО НКВД, 1-й батальон 383-го полка, 1-й батальон 602-го полка, это одно и то же подразделение, оказывавшееся в "горячих" точках в течение всей обороны. Батальон неизменно показывал образцы мужества. Так почему же он не удержал позиции тогда?

Версия третья, наиболее правдоподобная - бардак. Действительно, к сожалению, эта версия выглядит наиболее правдоподобно... Давайте восстановим ход событий, собирая факты по крупицам, из различных источников. Начнем с расстановки сил. Во многих книгах [7] описано, как героический 456-й пограничный полк Рубцова остановил продвижение противника на подступах к Балаклаве, но...

На тот момент полк не был 456-м, этот номер полк получил только 2 февраля 1942г. Он никогда не был "пограничным", он был сводным полком НКВД, в нем были объединены и Симферопольская конвойная рота, и части 54-го охранного полка НКВД, и другие части, к пограничникам отношения не имевшие. На тот момент им командовал не полковник Рубцов, а капитан К.С.Шейкин, Рубцов вышел к Севастополю по морю, на старых ботах, с небольшой группой бойцов, спустя несколько дней после описываемых событий. И, на тот момент "полк" еще только формировался в Херсонесских казармах. Его формирование было начато 10 ноября 1941г. по приказу начальника погранвойск НКВД Черноморского округа, относился он к другому наркомату, и, естественно, в боях он на тот момент не участвовал. А кто же, на самом деле, оборонялся на этом участке, и остановил продвижение немцев?

П.А.Моргунов указывает в своей работе: " Батальон школы НКВД, действовавший на правом фланге I сектора, не выдержал натиска превосходящих сил противника на рубеже выс. 471,7-- выс. 508,1 и отошел в район северо-западнее выс. 386,6".

Высота 471.7 это обрыв к берегу моря в 2 км западнее современного с.Резервное. 508.1 это высота в 2 км севернее современного с.Резервное, над Ялтинским шоссе, в том месте, где шоссе выходит в Варнутскую долину. Т.е. по этим данным, фронт обороны батальона составил 4 км. Из воспоминаний Л.И.Горбунова : " К началу боевых действий в составе батальона насчитывалось чуть более 500человек, ... 6 станковых и 4 ручных пулемета, винтовок было 100штук, образца 1891 года, другого оружия... не было". Вот такая вот картина... Но, что самое интересное, батальона на этом рубеже никогда не было. Хотя...

Действительно, в журнале боевых действий 40-й кавдивизии имеется запись[8] : " 11.11.41г. В 11 часов на высоту, что северо-западнее д.Кучук-Мускомья вышел батальон морской пехоты и к 17:00 рота 514 полка". Причем, похоже , что бой был нешуточный, с участием большого количества войск, т.к. в журнале БД указано: "Компункт комдива отошел к леснику (скорее всего, х. Мордвинова, где было лесничество), где стоял до 17:00. Противник, усилившись мотоколоннами, повел активные действия против 149 и 154-го полков, вынудив их отойти за обороняющуюся пехоту. В дальнейшем, полки были отведены 154- Карань 149- Золотая балка.

Как-то не вяжется, что 1,5 тыс. кавалеристов прятались за спинами 500 моряков, где на всех было 100 винтовок и 10 пулеметов. Самое любопытное, что, батальона, скорее всего, в тот момент на этом рубеже не было.

Из воспоминаний: " С рассветом 10 ноября мы наконец заняли свои позиции, а 1 и 4 роты, под общим командованием начальника штаба батальона ст. л-та Сахацкого Г.Д. выдвинулись вперед к домику лесника. Роты заняли свои позиции и начали земляные работы". Т.е. у домика лесника были только передовые позиции 1-й и 4-й рот батальона, в то время, как до высоты 508.1 от лесничества еще более 2 километров. Получается, что батальон морпехоты, который занимал высоту 508.1 -это не батальон школы МПО НКВД. Тогда возникает вопрос: "А какой?". В журнале боевых действий 40-й КД есть запись "...при этом, подразделения батальон НКВД и батальон ВВС не оказав должного сопротивления на рубеже 471.7 -508.1, отошел в безпорядке отошел северо-западнее 386.6" (Лексика и правописание даны как в оригинале). Фраза любопытная, и датирована 13.11.41г. Батальон НКВД -это скорее всего и есть наш батальон морпогранохраны. А вот что такое батальон ВВС?

Ответ удалось найти в воспоминаниях двух выживших бойцов того батальона. Официально он назывался "сводный батальон ВНОС и ПВО", иногда его называли батальоном ВНОС, но к 11-му батальону выносного наблюдения, оповещения и связи ЧФ он имел только косвенное отношение: в его состав вошла рота, ранее базировавшаяся в Симферополе. Основной состав батальона был сформирован из "лишних" бойцов ПВО ЧФ и подразделений охраны аэродромов. Командовал им, по воспоминаниям ветерана Н.В.Савойщенко[9], к-н Креницкий. Почему "по воспоминаниям"? Потому, что в официальных документах, нигде этот батальон не проходит. Официально 11-й батальон ВНОС покинул Севастополь 12.11.41г.

Если проанализировать списки личного состава, эвакуированного 12.11.41г., то выяснится, что из города, убыла едва ли половина его личного состава, вместе с одной установкой "РУС-1". В основном, это личный состав роты, базировавшийся на Южном берегу Крыма, и отошедший к Сарычскому маяку. Трехдневная оборона маяка, это отдельная малоизвестная страница в истории Крыма, требующая отдельного исследования. Личный состав роты ВНОС и других частей, отошедших к маяку, вывезли кораблями в Севастополь, за последней партией 11.11.41г. вышел тральщик "Петраш", но около 16 часов был обстрелян с маяка немецкими войсками. Вывезенный личный состав был эвакуирован на Кавказ, но часть батальона осталась в городе.

Итак, мы выяснили, какая воинская часть стояла перед батальоном школы НКВД. Но, почему же батальоны отошли "в безпорядке"?

Рота 514-го полка (ее участие в боях подтверждается документами 172-й дивизии) и батальон ВНОС стойко удерживали свои позиции до вечера 11.11.41г. Войска поддерживал своим огнем крейсер "Червона Украина". А вот дальше...

12 ноября крейсер был потоплен, части остались без поддержки. Своей артиллерии у моряков не было. Итог ситуации предсказуем. Но дело было даже не в этом. В ночь с 11 на 12 ноября 1941г. командир батальона ВНОС получил приказ командующего на отход, и последующую эвакуацию. Командование батальона НКВД такого приказа не получило, не получило оно и информации о том, что стоявшие впереди части отводятся в тыл. В этот момент противник и начал наступление. Начавшие отход части батальона ВНОС оказались смяты, 1-я и 4-я роты батальона МПО НКВД оказались не готовы к отражению атаки.

Приведу цитату из воспоминаний, к сожалению, они не подписаны: " ... около 6 утра мы заметили людей в черной форме, отходивших в нашем направлении, вскоре после этого показались немцы. В первых атаках погибли начальник штаба старший л-т Сахацкий, командир 4-й роты л-т Середницкий, которого заменил главстаршина Воронов И.И. Враг атаковал при поддержке огня минометов, осколком вражеской мины подполковник Писарихин был ранен пониже поясницы. Подтянулась 3-я рота л-та Морозова, рота заняла позиции во втором эшелоне. Начали строить окопы для стрельбы с колена, но на всех было всего 5 лопат, а грунт сплошная скала... Противник не смог взять позиции и обошел позиции с флангов, и вышли на 3 роту ". Т.е. бой был, и был достаточно длительным. Все участники того боя указывают, что продержаться удалось до исхода дня 12.11.41. Противником моряков-пограничников был 2-й батальон 105-го пехотного полка, усиленный пионерной и разведывательной ротой на бронемашинах. Формально батальон против батальона, реально, по численности, соотношение 1:3,5, даже не принимая во внимание то, что советские части не имели ни артиллерии, ни минометов. Однако никаких подкреплений батальону выделено не было. Батальон сутки удерживает позиции против превосходящих сил противника, Но, может, и не было этих подкреплений? Да, нет, были. Я не беру, даже, во внимание отведенные для переформирования части 40-й кавдивизии, силы были и в составе сектора.

Приведу цитату[6]: " 9/XI - 1941 г. 21-00. В целях дальнейшего упорядочения управления войсками и организационного объединения отдельно действующих отрядов частей в развитие моего боевого приказа... от 6/XI --41 г. Приказываю: I. Первый сектор обороны -- комендант полковник Новиков; штаб сектора -- штаб 2 кд (сокращенного состава) -- х. Максимовича. ...состав войск -- один стрелк. полк -- 383 сп... в составе трех стр. батальонов: 1-й б-н -- школа НКВД -- комбат -- нач. школы майор Писарихин. 2-й б-н -- запас, арт. полк -- комбат -- командир арт. Дивизиона т. Ведьмедь. 3 б-н -- объед. школа БО и ПВО, рота МПВО и хим-рота -- комбат -- капитан Кудрявцев. командование, штаб и тыл -- 383 сп...". Данный приказ содержит перечень частей, находившихся в секторе, и он четко определен. Это 383-й полк. Правда, полка, как такового еще не было, но были батальоны. Например батальон запанного артполка, все это время строил укрепления на тыловом рубеже, и ничто не мешало перебросить его в помощь батальону И.Писарихина. Перекрыть узкую горную дорогу было можно даже силами двух рот. Ситуация осложнилась только тогда, когда противник захватил форт на высоте 386.6, блокировав в казематах два взвода 2-й роты батальона МПО НКВД, во главе с зам. ком. батальона В.В.Бондарем.

Еще один любопытный вопрос: как удалось противнику блокировать бойцов в казематах? Сейчас сказать сложно. Если бы оборона шла по валу укрепления, то личный состав отошел бы по дороге вниз, а не закрылся в казематах. Даже при нехватке оружия. Т.е. противника все же проспали. Приведу одну любопытную фразу из воспоминаний Л.И.Горбунова: "...Командир батальона Бондарь Василий Владимирович даже не появлялся в батальоне, по сути, самоустранился от командования батальоном...". Т.е. скорее всего, причиной падения форта 386.6 стало разгильдяйство.

Виноватым назначили командира школы подполковника Писарихина. Его обвинили в том, что батальон не подготовил оборонительных позиций заранее, в том, что батальон не удержал позиций (хотя удержать их было нереально) и в том, что...

Многие флотские командиры в своих воспоминаниях норовят пнуть командование школы за то, что в первые дни обороны оно не удержало выделенного рубежа. Если поднять документы, то можно сделать однозначный вывод: школа обороняться не собиралась. Почему? Ответ прост. Моряки и офицеры школы ни флоту, ни армии не подчинялись. У них был свой, могущественный наркомат: Народный комиссариат внутренних дел, во главе с Л.П.Берией. И этот наркомат дал приказ на эвакуацию школы. Точно так же, как незадолго до этого эвакуировали школу ЭПРОН (которая, к слову, была создана НКВД). Сложность была одна: ЧФ для эвакуации не выделял. Ведомственные границы в России всегда отстаивали гораздо более стойко, чем государственные. Дело дошло до конфликта с командованием флота. Командующий флотом даже грозил расстрелом начальнику школы ...

Но, так ли он виноват? Батальон действительно не оборудовал свои позиции, но лишь потому, что до 9.11.41г. он строил укрепления на Тыловом рубеже. Свои позиции он не удержал из-за того, что без предупреждения отвели флотский батальон и 40-ю кавдивизию, оставив его один на один с превосходящим противником. Батальон, естественно, не удержался из-за малочисленности и слабого (и недостаточного) вооружения. За двое суток батальон не получил ни одного человека подкреплений, и ни одного патрона. Оружие, и то, отбивали у противника.

Так что, если уже заняться неблагодарной работой, и определить, кто же виноват в создавшейся ситуации, то придется признать, что наибольшая вина ложится именно на коменданта сектора генерал-майора П.Г.Новикова. По странному совпадению, совсем молодой полковник Новиков стал генерал майором именно в тот день, когда произошли описываемые события. Именно комендант сектора не предпринял своевременных мер к стабилизации положения. Хотя, находясь в командовании сектором всего 4 дня, он мог вообще не знать, о существовании этого подразделения. Ведь выдвигал его на этот рубеж контр-адмирал Г.В.Жуков. Про него просто "забыли" в этой суматохе смены командования.

Так что .... Виноват во всем все-таки бардак, царивший в Севастополе в первые дни обороны. Кто виноват в бардаке? Пусть каждый сделает выводы сам, ... будем считать, что обстоятельства.

Нельзя сказать, что П.Г.Новиков не предпринимал ничего для того, чтобы стабилизировать положение. Из журнала боевых действий 2-й дивизии за 13.11.41г.: "В 13:00 командиру батальона НКВД было приказано восстановить положение, и занять высоты 508.1, 482.2, 471,7. Для выполнения поставленной задачи батальону была дана помощь- один взвод комендантский и 20 человек из автобатальона 2КД. Атаку возглавили комендант 1-го сектора полковник Новиков (приказ о присвоении ему генерал-майора еще не был получен, прим. мое, А.Н.), командир 383 СП подполковник Ерофеев, начальник разведотдела к-н Малигон.

Батальон ВНОС на выс , 440,8 вел бой о пр-ком. В результате боя батальон находился на южн. скатах высот 440,8, 482,2,471,7. К исходу дня б-н ВНОС оставил выс. 482,2, 471,7 и влился б-н НКВД".

Атака 13.11.41г. была неудачной. Причин было две: первая, и самая главная. Атака велась недостаточными силами. Вторая причина заключалась в том, что в то время, когда П.Г.Новиков руководил контратакой батальонов ВНОС и НКВД, противник атаковал по Ялтинскому шоссе. Из журнала боевых действий 2-й кавдивизии: "13.00 до 20 танков по Ялтинскому шоссе вышли к выс.253,7 Отдельные автоматчики пр-ва заняли вые. 440,8".

На сей раз, участие бронетехники подтверждается и воспоминаниями. 20 танков конечно не было. Но были Stug III трех батарей 190 -го дивизиона. Об этом свидетельствуют немецкие документы [1]. По воспоминаниям, [2] был еще один "средний танк". Действия непонятного "среднего танка" подтверждают и документы. Он упоминается в журнале боевых действий 2-й кавдивизии. С штурмовыми орудиями, все более или менее понятно, но что это за танк? Ни в советских, ни в немецких документах, ответа на этот вопрос нет. Ответ удалось найти в воспоминаниях бойца 388-го полка 172-й дивизии Косенко [3]. Именно этому полку были приданы последние два Т-34 бывшего 5-го танкового полка 172-й дивизии. Танки были приданы разведке полка, и использовались для засад и арьергардных боев. Один танк до Севастополя дошел, а вот второй был потерян, восстановлен и использовался противником до 17.11.41г. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Т.е. все же бронетехника была, но во взятии форта на высоте 386.6 не участвовала. Бронетехника противника прошла по грунтовке от д.Кучук-Мускомья (Резервное), дошла до лесничества (курсанты в своих воспоминаниях говорят о танках), а затем свернула вправо, по грунтовке, к Ялтинскому шоссе. Так что версия с бронетехникой так же имела под собой основание, правда, ни танки, ни штурмовые орудия в захвате форта не участвовали. О них упомянули лишь для того, чтобы оправдать потерю Южного укрепления.

14.11.41г. ситуация оставалась без перемен, лишь во 2-й половине дня батальон МПО НКВД вместе со 154-м кавполком (командир полковник Макаренко) из состава бывшей 42-й кадивизии попытался контратаковать противника, засевшего в горах. Тот факт, что атака велась на горные укрепленные позиции, в конном строю, упорно отрицается нашими командирами, но подтверждается воспоминаниями бойцов и ... документами.

В документах по потерям 154-го кавполка, 13-14 ноября 1941г. большие потери именно среди коноводов, ветврачей и фельдшеров. Есть воспоминания ветерана 42-й КД Стрепкова, в которых описывается подвиг, этих людей, которые пытались спасти раненных людей и лошадей. Подтверждают этот факт и воспоминания Колбасина.

Из воспоминаний И.К.Калюжного (сводный полк НКВД) [6]: "Пошли по целине и вышли на дорогу Севастополь-Балаклава. Страшное зрелище, ужасное зрелище увидели мы: по обе стороны дороги лежали разбитые и обгоревшие машины, убитые и уже замерзшие лошади, вывернутые с корнем тополя и множество трупов. (Не знаю, кому могла придти в голову мысль: послать кавалерийский полк для защиты Балаклавы, где рыбацкий поселок был зажат горами, напичкаными немцами. Стоит ли говорить, что кони стали крупными мишенями для фашистских снайперов. И, думается, в немецкой армии по поводу лошадиного броска был сочинен не один анекдот!".

Эти воспоминания относятся к ночи с 14 на 15 ноября 1941г. Это было первое подразделение сводного полка НКВД, которое появилось в районе Балаклавы. Если уж говорить совсем точно, то подразделение, в составе которого служил И.К.Калюжный, на тот момент еще сводным полком НКВД еще не являлось.

Первый батальон этого полка, под командованием капитана Кекало, еще только формировался в казармах рядом с древним Херсонесом. Формировался батальон в основном, из тех бойцов 184-й стрелковой дивизии НКВД, кто смог выйти к Севастополю. Дивизия оказалась в сложном положении. Из воспоминаний К.М.Хомутецкого[7]: " После того, как противник занял перевалы, и вышел к южному берегу Крыма, дивизия оказалась в окружении. Командир дивизии полковник Абрамов в этой ситуации проявил малодушие и струсил. Он приказал: "Срывайте петлицы, и спасайтесь, кто как может!"". В основном, к Севастополю вышли бойцы двух подразделений дивизии. Из Алушты в Севастополь прорвался, почти в полном составе, батальон связи дивизии, под командованием И.И.Боброва. Из Куйбышевского района в Севастополь смогли выйти и бойцы 262-го стрелкового полка дивизии, которым командовал Г.А.Рубцов, бывший старший инспектор строевой подготовки пограничного округа.

Из этих частей и было начато формирование полка, под командованием капитана К.С.Шейкина. Г.А.Рубцов появился в Севастополе только 19 ноября 1941г. Группу, в которой находился командир полка, противник прижал к берегу в районе бухты Ласпи. Было принято решение уходить на старых рыбачьих лодках рыбколхоза "Ласпи". Его, вместе с 20 бойцами полка, подобрал морской охотник на траверзе мыса Айя.

Но не бойцы 1-го, вновь формирующегося, батальона первыми вступили в бой. Батальон еще формировался, относился он к другому ведомству, и решение о введении его в бой еще никто не принимал. Более того, по состоянию на 13.11.41г. обеспеченность стрелковым вооружением была всего 30%. Тяжелое вооружение отсутствовало полностью. Формирование 1-го батальона было завершено только в декабре 1941г. Так, что первым в бой вступил не он.

Первыми в бой вступили три роты, под общим командованием капитана А.Панченко. Того самого капитана Панченко, погранзастава которого задержала противника на перевале Ай-Петри, давая возможность Приморской армии для отступления. Обычно, описывая боевой путь полка, его называют "пограничным". Давайте говорить честно: это был сводный полк НКВД, и сражались в нем не только пограничники.

Первыми приняли бой под Балаклавой, 5-я рота 54-го сталинского охранного полка НКВД и Симферопольская конвойная рота. Впоследствии, они станут 5-й и 6-й ротами 2-го батальона полка. Пограничников в составе группы к-на Панченко было всего 27 человек. Так что.... Отнюдь не пограничники первыми встретили врага, а бойцы военизированной охраны и конвойные войска. Участие этих частей отрицается или умалчивается советскими источниками.

Из рецензии Г.Ванеева на рукопись Михаила Лезинского "В СТАРЫХ ГЕНУЗСКИХ БАШНЯХ": "... утверждается, что в сентябре-ноябре 1941 севастопольские тоннели охранял 54-й железнодорожный полк НКВД- это утверждение является новым и очень важно раскрыть источник... Сомнительно, что он был к началу боев за город, ибо обязательно оказался бы на передовой. Однако такого полка на передовой под Севастополем не было...". Рукопись так и не превратилась в книгу из-за несогласия с рецензентами.

Из воспоминаний: "Я, Скробов Константин Матвеевич, был призван в Советскую Армию в 1940 году вместе с родним братом Владимиром. Служил в 54 сталинском ж/ж полку НКВД ... Я находился во взводе по охране и обороне центрального телеграфа, а брат находился в гарнизоне "Белое" по охране и обороне ж/д туннели... Все военные объекты охраняла и обороняла 5 рота 54 полка НКВД.На рассвете 11.11.41г. получили приказ оставить оборону и сосредоточиться в гарнизоне "Белое" /туннель около Севастополя/, а потом ... наша рота заняла оборону Шули. А через 2 дня нас отправили занимать оборону на Балаклавском направлении . Меня назначили командиром отделения второго взвода пятой роты, второго батальона. Командир батальона был майор Ружников. Передний край обороны 5 рота, 2-го батальона 456 сп. проходил по склонам Балаклавских высот, вблизи Генуэзской башни".

Из воспоминаний И.К.Калюжного[9]: " "...Вы сомневаетесь, что Севастопольские тоннели охранял 54-й железнодорожный полк НКВД?...

В конце октября, когда Симферополь и Бахчисарай были захвачены немцами, то не только тоннели, но и сама железная дорога стала ненужной и поэтому наш гарнизон, охраняющий три тоннеля, расположенных при въезде на станцию Инкерман, перевели на охрану и оборону электростанции Крымгрэс

Электростанцию мы охраняли и в октябрьские праздники, т.е. 7-го и 8-го ноября. Базировались на гарнизон тоннели "Белая" Командовал им лейтенант Соболев. В середине ноября наш 54-й железнодорожный полк НКВД сняли с охраны и направили в бухту Голландия в Елисеевские казармы.

Вот там-то и сформировался один из батальонов будущего Сводного пограничного рубцовского полка. В начале ноября, наш батальон был брошен для ликвидации прорыва врага в район деревень Старые и Новые Шули. Бросок был стремительный: в течение двух часов мы продвинулись на 6 -7 километров. И мы заняли обе деревни. Через 3 дня нас сменила 25-я Чапаевская дивизия, и мы двинулись на Балаклаву".

Те, кто пытался изучать историю Севастополя по официальным документам, может не понять, причем здесь Новые Шули (Штурмовое) и старые Шули (Терновка). Все дело в том, что 7-8 ноября немецкие войска прорвались в долину Кара-Коба, и силами двух рот 50-й пехотной дивизии вышли к окраинам дер.Новые Шули. Создалась реальная угроза для севастопольской обороны. Ситуацию спасла охрана гидроузла, позвонившая в свой гарнизон, и вызвавшая подмогу. Чуть позже, по противнику открыли огонь две зенитные батареи... О своих просчетах никто писать не любит, и этот прорыв немецких войск, тоже попытались забыть, так же как попытались забыть и о тех, кто спас в те дни город.

Из воспоминаний И.К.Калюжного: "Весь день шел крупный снег, а к вечеру небо прояснилось и ударил сильный мороз. Говорят, что в Крыму, в ноябре, морозы - редкость. Но тот, военный ноябрь, был холодным: 12-13® с ветром. Продвигаться было очень тяжело, все были нагружены боезапасом. На вооружении у нас было несколько станковых пулеметов "Максим", пять пулеметов системы Дегтярева, несколько 45 мм минометов и, у каждого из нас винтовка образца 1891 года. Безотказная, но тяжелая и неудобная, отжившая свой век. В походе этом мы научились спать на ходу: шли медленно и после полуночи то там, то тут раздавался храп. Я шел рядом со своим другом юности Ваней Олизько, мы тоже, поддерживая друг друга, спали на ходу. Командиры не разрешали привал. Боялись, что все сразу уснут и замерзнут. Ведь одеты были не для такой погоды: нательное белье, гимнастерка, шинель.

Примерно часа в четыре ночи подошли к Сапун-горе, свернули вправо, в большой овраг и тут же сделали привал, потому что стало светать и при свете мы не рискнули продвигаться дальше. Люди сразу же сбросили с себя тяжелые ноши. Подъехало несколько походных кухонь с горячей перловой кашей. Голод победил сон, мы кинулись к кухням с котелками. Пищи было приготовлено много и мы впервые, за много дней, наелись досыта. Нам выдали еще и чай с сахаром, все согрелись и жизнь наша показалась уже не такой мрачной.

Солдаты наломали ветвей, накидали их на снег и улеглись на эту походную постель. Уснули сразу. Конечно, был выставлен наблюдательный пост, чтобы противник нас не обнаружил сонных. Кажется, Ваню Балацкого поставили наблюдать за Балаклавой. Солдаты спали, а командиры бодрствовали: то и дело будили нас, чтобы мы совершили пробежку, не замерзли. Так мы проспали световой день, а к вечеру нас снова хорошо накормили и мы стали готовиться к переходу на передний край. В Балаклаву.

Со стороны Балаклавы шел непрестанный гул - враг день и ночь штурмовал поселок. На сопках 212 и 201 держали оборону курсанты погранморшколы. Связи у нас с Балаклавой не было и никто из нас не знал: наша еще Балаклава или там уже враг? Была послана разведка во главе с двумя опытными командирами, а вокруг оврага, где мы находились, выставили дополнительное боевое охранение. Разведчики возвратились в двенадцатом часу ночи - в самой Балаклаве немцев не было! - и мы тут же двинулись в путь".

Под утро 15.11.41г. две роты прибыли в Балаклаву. Из журнала боевых действий 2-й дивизии: "Был получен боевой приказ командующего Приморской армией N 003 о придании 1 сектору - 1330 сп, 40 кд, сводного б-на 1331, сп ,51 ап, 175 отд. зен. артдивизиона и бронепоезда " Железняков", с задачей удерживать занимаемый участок".

Но к тому времени, ситуация сильно изменилась. Был потерян "Северный" форт. К сожалению, точно так же, по разгильдяйству... Всего одна цитата из воспоминаний: " Я не буду говорить подробности о всех наших сооружениях. Они были очень здорово укреплены. Взять их можно было не силой, а обманом, что и удалось противнику .Вот, что рассказывают некоторые жители: Высота 386,6 была взята противником без единого выстрела. Овладев высотой противник под видом помощи 212-ой, переодетый в красноармейскую одежду, пришел на эту высоту (212.1). Часовой вызвал караульного. Последний прочитал направление и попросил пройти выяснить. Поравнявшись с часовым фашисты прикололи и часового, и караульного, так же сияли остальные посты. Остальные обезоружили бодрствующий наряд, а тех которые отдыхали в казарме, всех прикололи в постелях.

Часть резерва с высоты уходили в баню, они должны были ночевать в городе. Из всех солдат один оказался живой: он спал на животе и штык попал ему в мягкое место (бок) Услышав немецкую речь он все понял, и не стал кричать. Как только немцы вышли из казармы, он зажал свою рану тряпкой и превозмогая боль, вышел из казармы. С горы он добрался до дороги, а там спрятался в водосточной трубе. Немцы за ночь укрепились, рассредоточили свои силы. На высоте было очень много боеприпасов, я уже говорил об этом, на рассвете немцы позвонили в Балаклаву начальнику, требуя чтобы Балаклавский гарнизон сдавался, так как сопротивление бесполезно. Некоторые автоматчики просочились в город, чтобы навести панику и поджечь бензохранилище. Здесь были брошены остатки Балаклавского гарнизона. Но это результатов не дало. Ведь только один начальник знал, что на 212-ой высоте - немцы. А сколько их там? - 40 или 50 человек - это не было известно и, когда наши моряки бросились занимать 212-ую высоту, то немцы встретили их ураганным огнем. Все, это было в их распоряжении, их оружие, наши боеприпасы, все пошло в ход. Началась оборона Балаклавы. Много пало пограничников там, и моряков, имена которых неизвестны до сих пор". Ошибка с фортом "Южный" повторилась. Ничему жизнь не учит...

В правой казарме форта бойцы оказались бдительнее, и захватить ее противнику не удалось. Там засел взвод роты л-та А.Мирошниченко. Продержаться удалось сутки, после чего, бойцам взвода пришлось отойти. В этом бою погиб и командир роты А.Мирошниченко.

Чуть позже подоспели другие части НКВД, в том числе и пограничные. Подоспел отряд, под командованием капитана С.Блоха, основу которого составили разведчики 184-й дивизии НКВД. Из воспоминаний: "В ноябре 1941 года мы, вооружившись до зубов автоматами, гранатами, быстро погрузились на машину, из Севастополя отправились в Балаклаву, Въезжая в Балаклаву, мы увидели горящие дома, особенно пылали баки с горючим. Местами еще шла перестрелка. В этот круговорот и попала наша разведка. Мы начали вышибать из домов немцев и занимать оборону, наводить свой порядок. Ночью к нам пришло подкрепление: ... Мы расположились в подвале клуба ЭПРОН". 18. ноября 1941г. в состав сил обороняющих Балаклаву включили и сводный полк НКВД, под командованием К.С.Шейкина, но реально, 1-й батальон полка вышел на позиции спустя две недели. Третьего батальона в полку до февраля 1942г. не было, так что по сути, "полк" представлял из себя всего три роты, которыми командовал к-н Ружников. Подошел сводный батальон 1331-го полка из состава расформированной 421-й одесской дивизии.Подошли части 1330-го полка. Ситуация стала налаживаться, 20.11.41г. батальон школы МПО НКВД отвели в тыл, его позиции заняли бойцы сводного "полка" НКВД.

Но старые укрепления были потеряны. Противнику удалось удержать их до конца осады Севастополя. Советские войска удерживали лишь обратные скаты высот под фортами. Противник обстреливал их из минометов, катал бочки с аммоналом, захваченным тут же в "Северном" форте. Правда, и для немцев оборона "Северного" форта была подвигом. Форт сражался в полуокружении советских войск, снабжение ого было крайне затруднено, подступы простреливались советской артиллерией. Советские части неоднократно пытались отбить укрепления, но бесполезно.

Правда... Была возможность захватить форт. Но ее упустили. Из воспоминаний Рубана: " Однажды нам удалось перехитрить врага, это было в конце ноября. Ротные разведчики, которые сидели в окопах, рано утром с флангов заняли высоту и потеснили немцев. Наша рота-разведка только получила завтрак, как вбежал связной и сказал командиру, что высота с флангов занята наши ми войсками.

Мы должны были подняться на высоту со стороны клуба, прямо в лоб немцам, что нам и удалось сделать. Поднявшись на высоту без единого выстрела под командованием Корейченко мы подошли к самой траншее высоты. Корейченко дал очередь. В траншее глубиной 4 м и шириной 3 м стояла группа солдат в разных шинелях. Один из наших бойцов прыгнул в траншею, и хотел бежать к этим солдатам, но по нему открыли огонь. Корейченко посчитал этих людей за своих, как информировал его связной.

Солдата наше го тяжело ранило. А меня Корейченко послал сказать, чтобы по своим не стрелять. Расстояние между нами было метров 40. Когда я сбегал я услыхал немецкую речь, когда уже добежал до командира, то с правой стороны высоты прибежал связной, сообщивший от имени комбата оставить высоту. Корейченко махнул рукой, мол, уходите. Когда я добежал до него и сообщил ему о том, что здесь немцы, все уже спустились вниз. Об этом инциденте дошло уже до командира полка Рубцова. Немедленно занять высоту, но было уже поздно: немец встретил нас огнем, не дал и подняться. А с нашей стороны высота была чистая, не было и камней, чтобы можно было спрятаться. Из всего этого можно было сделать вывод: если немец взял высоту хитростью,то мы тоже могли хитрость сделать, без единого выстрела, занять высоту. но мы не могли этого сделать: во-первых,мы были на ней, мы уже взяли высоту, значит надо было про должать наступление или ожидать помощи. Но командир не дождавшись меня, поверил связному, который прибежал не со стороны штаба батальона, а с правой стороны, напротив бухты. Он мог быть поддельным, такой же переодетый немец, который сыграл свою роль".

22.11.41г. на базе частей, обороняющих 1-й сектор, была сформирована 2-я дивизия. В нее вошли сводный полк НКВД, 1330-й полк и 383-й полк. Последний укомплектовали штабом 388-го полка 172-й дивизии. 1-м батальоном стал сводный батальон, который сформировали из остатков батальона ВНОС, батальона МПО НКВД, роты 514-го полка, эскадрона 147 кавполка 40-й кавдивизии. Второй батальон изменений не претерпел, это был батальон запасного артполка м-ра Ведмедя. Третий батальон был составлен из школы БО и ПВО, химической роты, дегазационной роты и МПВО, т.е., Балаклавского ополчения. Во всяком случае, так, получается по документам. Правда, как ни странно, события, произошедшие и до этой даты, внесены в тот же журнал, прошиты, скреплены печатью. Записи выполнены одним почерком, одними чернилами, и подписаны начальником штаба дивизии подполковником Комарницким. Журнал явно заполнялся задним числом, 31 марта 1941года. Так что верить ему можно, но очень осторожно.

После описываемых событий, неоднократно производились попытки взять укрепления, но безуспешно. Из журнала боевых действий 2-й Дивизии: "19.11.41г. В течение ночи 1 б-н 383 сп, совместно с хим. ротой 2 б-на и особой ротой армейского резерва вели наступательные бои за овладение выс. 212,1. в результате боя части задачу полностью не выполнили, неоднократными атаками на выс. 212,1 и бывш. крепость, атаки отбрасывались сильным арт.мин.огнем пр-ка. Части сектора к 14.00 20.11.41 года занимали следующий рубеж; Одним б-ном 1330 сп - совх. "Благодать", вторым б-ном 1330 сп и приданной химротой 2 батальона занимали сев.вост. скаты выс. 212,1" 1 б н 383 сп занимал -башня". "21.11.41г. Части занимали прежние рубежи, с утра части перешли в наступление с целью овладения выс. 386.6. На высоту 212.1 наступал 2-й батальон сводного полка НКВД...". Наступали и позже, но безуспешно. Почему?

Причина достаточно проста: " ... ночной разведкой установлено, что противник установил на выс. 212.1 10 станковых пулеметов, 15 минометов, поддерживается артиллерией с высоты 386.6. Высота 386.6 сильно укреплена, установлено много пулеметов, сильный огонь автоматчиков. Противник одет в черные морские шинели и каски...". Для того, чтобы бороться с огневыми точками противника, нужна была полковая артиллерия. По штату в полку должно было находиться 4 -76мм орудия и 6шт. 45мм противотанковых пушек. Но в ноябре 1941г. в "полку" не было ни одного орудия. Штурмующие высоту 212.1 на вооружении имели три максима, пять ручных пулеметов, семь ротных 50мм минометов, и... все. На 575 бойцов 2-го батальона было 392 винтовки, из них 1891г.-172шт, 1931г.-18шт., кавалерийских карабинов 27шт., трофейных винтовок Маузера, обр. 1898г. 17 шт., винтовок "Арисака", японского производства 32шт., винтовок Манлихера 12 шт., т.е. даже стрелкового оружия на всех не хватало, и оно все было разносистемное. Ближе всего к успеху сводный полк НКВД и 1330-й полк были к успеху 1-2 января 1942г., но об этом чуть позже.

Одновременно с боями в районе балаклавских фортов шли бои на Ялтинском шоссе. В то время 1-й сектор был совсем небольшим, и д.Комары (Оборонное) была границей между 1-м и 2-м секторами. Ялтинское шоссе находилось уже в полосе 2-го сектора. Здесь занимала оборону 172-я дивизия. Но к сожалению, за номерами полков и дивизий мы часто не видим реальных людей, не понимая причин их стойкости, или, наоборот, трусливого поведения. Один из самых опасных и сильных ударов во время 1-го штурма города немецкими войсками, наносился вдоль Ялтинской дороги. Здесь один наскоро сформированный полк смог остановить свежую немецкую дивизию. Почему? Ответ прост, если знать, кто стоял на этом направлении.

172-я стрелковая дивизия изначально именовалась 3-й Крымской дивизией народного ополчения. Формировалась она в Симферополе. Именно она приняла на себя основной удар немецкого наступления на Ишуньские позиции и на позиции по реке Чатырлык. Затем, при отступлении Приморской армии, она прикрывала отход. Ее 5-й танковый полк перестал существовать еще на Перекопе и Ишуни 383-й понес тяжелые потери, 747-й почти весь погиб в бою в районе Большого каньона Крыма, 514-й тоже понес серьезные потери, но сохранил немного личного состава. Правда, совсем немного. Пришлось все части 172-й симферопольской дивизии слить в один полк 514-й. Но те кто дошел до Севастополя, были уже опытными, и самое главное стойкими бойцами. Те, кто струсил, сбежали при отступлении. Таких, тоже было немало.

Из воспоминаний К.Я.Павлова: "Наш 514 СП входил в состав 172 моторизованной дивизии. Я по повестке явился в симферопольский военкомат где встретил гам пожилого человека - командира 172СД, и меня, до этого работавшего в МВД, временно назначили начальником политотдела этой дивизии. Нам вручили списки подразделений и план размещения дивизии в городе. Штаб разместился по ул. Горького, во Дворце пионеров. 19 июля 1941 года с утра в штаб стали прибывать командиры и бойцы подразделений и получали указания о размещении. 19 августа 1941 г. 172 СД вышла из Симферополя на тактические занятия в районе деревни Родниковое. Через месяц дивизия выступила на оборону Перекопа, 25 сентября 1941 года, и заняла позиции по линии Д.Воронцовка -Ишунь. Отступая, 172 СД двигалась в Севастополю через Алушту и Ялту, с дивизией пришёл в Севастополь и 514 полк в количестве 200 человек. После трехдневного отдыха дивизия была пополнев а моряками и отрядами городской самообороны. Мы заняли оборону Балаклава-Комары-Итальянское кладбище и отбили первый натиск немцев со стороны Ялты".

Севастопольская оборона, в начальный период, имела скрытые резервы. О них не любят писать наши военные. Но благодаря им, малочисленные остатки боевых частей, вновь стали армией. И не только флот стал источником пополнения частей армии. Был еще и город. За весь период обороны, из города в части поступило 24 тыс. человек (до войны население Севастополя было 106 тыс. человек), по сути, все боеспособное население. По численности, это две полнокровных дивизии. Кто сейчас об этом знает?

И не только севастопольцы влились в ряды защитников. Из воспоминаний крымчанина Ф.П. Зайцева: (2-я минометная рота 514СП) "После госпиталя в Ялте, в последнее декаде октября я был направлен в г. Симферополь, но ухе Перекоп был прорвав. Тогда симферопольский горвоенкомат всех, кто был ив кадровиков, и прибывших о других фронтов, из госпиталей , по приказу военкома содействие в мобилизации всех кто способен носить оружие, обмундировать их и выдать оружие ив складов, бывших в то время в распоряжении горвоенкомата, с целью разгрузить склады, и увести на оборону Севастополя все резервные войска. Направление нам было указано черев Алушту-Алпку- Ялту-Байдарские ворота и через перевал в Сева то по ль. 2 ноября 1941 г. мы были в Севастополе".

В главе, посвященной событиям в районе Балаклавы, я указал, что курсантам морпогранохраны в помощь была выдвинута рота 514-го полка. Это не совсем так, более внимательное изучение документов показывает, что да, эта рота неделю входила в состав 514-го полка, но сформирована она была уже в Севастополе, из симферопольских мобилизованных бойцов, а по сути, ополченцев. Вооружена она была слабо, была необучена, но поставили ее почему-то в первый эшелон. Чтобы укомплектовать полк, 4.11.41г. в него влили батальон севастопольских ополченцев, (9-й истребительный отряд).

Из приказа по Приморской армии от 9.11.41: "... 172 стр. дивизия в составе:

а)514 сп в составе двух батальонов:

1-й батальон сформировать из состава всех частей 172 СД. 2-й батальон укомплектовать за счет трех рот истребительного отряда и роты 51 армейского полка связи. Включить в состав полка все гарнизоны долговременных сооружений в их районе. Командование, штаб и тылы 514 СП...Командир полка майор Устинов...". Так, в состав полка попали моряки и артиллеристы запасного артполка, из числа которых формировались расчеты дотов. Но больше всего в пополнении было все же севастопольских ополченцев.

Из воспоминаний севастопольца И.Ф.Баранова: " До начала Отечественной войны я работал в ремонтном тресте. 2 ноября 194I года я был зачислен в истребительный батальон, а 4 ноября весь наш батальон вошел в состав 514 стрелкового полка, и мы заняли оборону за селом Комары. Моя 4 рота заняла участок в районе "двух часовен". Закрепиться, как следует, мы не успели, расположившись в одиночных окопах по 1-2 человека. После столкновения с противником, рота была вынуждена отступить ближе к селу Комары, где нашла прочные позиции для обороны. Я был назначен бойцом в распоряжение начальника боепитания батальона т.Васильева, лейтенанта, работавшего в НКВД, в г. Симферополе. Через 10-12 дней немцы сделали попытку занять село Комары справа, т.е. с тыла нашего батальона, и даже дошли до первого дома, однако были уничтожены".

Но не только в 514-й полк пошло пополнение из севастопольцев. Из воспоминаний: " Я, Тимохин Николай Иванович, рождения 1904 года, до Отечественной войны работал в санатории Черноморского флота, находившейся на Максимовой даче. Там и застала меня Отечественная война. Санаторий был занят под госпиталь, и я работал по броне том госпитале. Когда госпиталь эвакуировался, это помещение занял 224-й медсанбат, а я был призван по мобилизации, в ноябре 1941 года, в саперный батальон и стал сапёром. Наш батальон был прикреплен к 514 полку".

514-й полк занял позиции от деревни Камары (Оборонное) до горы Гасфорта, вдоль противотанкового рва. Передовые две роты были выдвинуты вперед, к Тороповой даче, чтобы задержать противника на удобном участке обороны. Здесь Ялтинская дорога проходит по ущелью. Поддерживали полк две зенитных батареи: N 926 ст. л-та А.Белого и N75 л-та Фастовца.

Понимая важность направления, на поддержку этого направления поставили и 134-й гаубичный артполк. Это подразделение, впоследствии вошедшее в состав 172-й дивизии, изначально относилось к 95-й СД. Когда-то 172-я дивизия имела свой артиллерийский полк, но, увы, сохранить орудия он не смог. Из воспоминаний Зайцева (1-й АП 172-й СД): " Тяжелый бой мы выдержали под Бахчисараем, когда у нас кончилось горючее, мы продержались до темноты, но у нас кончилось все горючее, Приморская армия нам помочь не смогла, я вынужден был взорвать все орудия и всю нашу боевую технику, к севастополю вывели лишь одну 76мм пушку. Остатки личного состава влили в 134-й ГАП 95-й дивизии".

Как это ни странно, но, 134-й гаубичный полк смог выйти почти в полном составе, и умудрился доставить в Севастополь даже 122мм боезапас. Это единственный артполк, 122мм орудия которого в начальный период обороны не молчали. Но достигли этого артиллеристы, пойдя на противозаконные меры. Об этом писалось чуть раньше.

10-го ноября 1941г. полк отбиваясь от немцев, вошел в Севастополь. Из воспоминаний Л.И.Ященко : "...третий тяжелый дивизион 152мм гаубиц, с 7 ноября 1941г. вел огонь в районе Дуванкоя, 2-й дивизион занял позиции юго-западнее дер.Камары, открыл огонь 11 ноября. Особенно стойко держались бойцы 514-го полка, сдерживая атаки противника, мы поддерживали их и поддерживали оборону в районе Итальянского кладбища". События развивались следующим образом. 13 ноября фашистские войска на этом участке перешли в наступление. Главный удар наносила 72-я немецкая пехотная дивизия, силами двух полков: 105 -го и 124-го. Атаку поддерживали два пионерных батальона и 190-й дивизион штурмовых орудий. На тот момент, в строю в дивизионе оставалось 10 машин.

Первое боестолкновение на шоссе произошло недалеко от Тороповой дачи. Части противника, которые пытались пройти по горам, были остановлены бойцами 514-го полка и 2-го морского полка в районе г.Тубака и г.Лысая (над Морозовкой). Авиация противника попыталась нанести удар по позициям 514-го полка, но его прикрывала зенитная батарея N926, выдвинутая к деревни Камары с позиций у Максимовой дачи. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " 92б-я батарея старшего лейтенанте Белого открыла меткий огонь. Фашисты не достигли своей цели. Однако враг засев за горой принялся обстреливать ее из минометов. В расположение позиции начали падать десятки мин, загорелся боезапас. Краснофлотец Шатенов бросился тушить пожар. Он сорвал с себя шинель и набросил ее на плавя. На помощь смельчаку прими бойцы Долбилов, Никитин и лейтенант Зимбовский. Рискуя жизнью, батарейцы быстро ликвидировали пожар. Но минометный огонь не прекратился, и лейтенант Белый решил ответить врагу огнем. Орудийный расчет млад пего сержанта Бычек меткими выстрелами уничтожил батарею противника". Орудия 134-го гаубичного артполка вели огонь с позиции недалеко от деревни Камары.

После прорыва противника на Южный форт и высоту 440.8, расположенную рядом, 514-й полк начали "растягивать", сняв часть его сил для атаки от деревни Камары на высоту 440.8. Погнавшись за двумя зайцами, севастопольское командование потеряла удобную для обороны позицию. Опасаясь прорыва на другом участке, 134-й артполк сняли с позиций в районе деревни Камары и перебросили на бывший аэродром "Чоргунь" (ныне это просто поле у с.Черноречье), поставив гаубицы на прямую наводку по высотам, по которым пытался наступать немецкий 266-й пехотный полк. Из воспоминаний Х.В.Савельева: "Дивизион был двух батарейного состава, в каждой батарее было два 122 мм орудия. ... нас перебросили на старый аэродром напротив Итальянского кладбища. Гаубицы поставили на прямую наводку (так видно требовала обстановка) ... нас быстро обнаружил противник и открыл мощный огонь. Позиции у него были лучше, стрелял он с закрытых, замаскированных позиций, а мы были на виду. В это период я командовал 1-м орудием. Примерно в 3 часа осколком в голову был убит командир огневого взвода Резник, погибло много бойцов. После гибели Резника командир дивизиона Шмельков назначил меня на его место..."

Ведя безуспешные наступательные действия в горах над Балаклавой, советские войска выдохлись и понесли потери. 20-го ноября наступила пауза. Отвели в тыл, в район Карани (Флотское) совсем поредевший 383-й полк, большинство бойцов которого, только 21 ноября узнали, что являются полком Приморской армии. Отвели на Молочные дачи поредевшую 40-ю кадивизию, от которой осталось всего 800-900 бойцов и 140 лошадей. Вместо них ввели в бой новые части. Какие? За неделю, истекшую, начиная с выхода приказа от 9 ноября 1941г., в 4-м секторе был заново сформирован "новый" 90-й стрелковый полк. Из состава Местного стрелкового полка вывели батальоны капитана Кагорлыцкого (батальон электромеханической школы учебного отряда) и полковника И.Ф.Касилова (школа запаса БО) и передали новому полку. Остатки самого полка свели в 3-й батальон л-та Изюова. "Высвободившиеся" два батальона полка (1-й батальон продолжал нести службу по охране объектов) перебросили на Сапун -гору, в казармы берегового радиоотряда (х.Дергачи). 161-й полк сняли с позиций в районе Камышловского моста и перебросили в казармы на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе. До 20.11.41г. эти части не вводили в бой. Только когда советское командование втянуло в бесплодную атаку на горные высоты свои резервы: 161-й полк и батальон местного стрелкового полка, противник нанес удар вдоль Ялтинской дороги, при поддержке авиации и штурмовых орудий. Классическая комбинация, требующая только хорошей разведки. Две роты 514-го полка, державшие дорогу в районе Тороповой дачи не выдержали и отошли. Соотношение сил было явно неравным. И вновь ситуацию спасли зенитчики 926-й батареи, открыв беглый огонь по самолетам, и подавляя огонь противника на земле. Только за четыре часа в этот день батарея выпустила до 1057 снарядов. Важную роль в отражении этого натиска сыграли и расчеты дотов Чоргуньского узла сопротивления.

Противник не прошел, но советские войска потеряли удобную оборонительную позицию. Противник вышел к горе Гасфорта. 514-й полк подтянул подкрепления и прикрыл прорыв. В бой бросили роту севастопольцев-ополченцев, которая отбила деревню Камары, занятую противником. Части немецкого 105-го полка и пионерного батальона вновь отбили деревню, в атаку пошел батальон Местного стрелкового полка, атаку слева поддержали и бойцы 514-го полка. Бой был ночной, жестокий. Бились врукопашную. Противник не выдержал и бежал. Но и советские части понесли потери. Погиб комиссар МСП В.Ф.Рогачев, полк потерял много бойцов, 514-й полк недосчитался 45% своего личного состава, но и наступление противника на этом участке было остановлено, 72-я дивизия выдохлась, все ее три полка были в первой линии, резервов почти не было... Почти...

Об этих боях советские авторы не любят писать, или пишут вскользь. П.А.Моргунов пишет: "На других участках фронта происходили бои местного значения. В районе II сектора была отбита атака батальона противника, наступавшего в направлении дер. Нижний Чоргунь". Что же это был за противник? 50-я дивизия сил уже не имела, и стояла дальше, в районе Шулей. 72-я дивизия тоже не имела сил для наступления. Но была еще одна часть в этом районе. Она появилась на передовой, как раз 21.11.41г.

1-я румынская королевская горнострелковая дивизия, завершив 19.11.41г. "антипартизанские мероприятия" (а точнее разгром отрезанных советских частей на Южном берегу Крыма) прибыла под Севастополь. 72-й дивизии была придана 1-я горная группа этой дивизии (2-й и 3-й батальон), усиленная 4-м артполком и 37-й противотанковой ротой. Эти части сменили 124-й пехотный полк в первой линии. Румыны смогли сделать то, чего не смогли сделать немцы. 25-го ноября 1941года, они выбивают 2-й полк морпехоты из деревни Алсу, и начали выбивать советские части с горы Тубака и г.Лысая. Правда, первая попытка провалилась. Румыны честно называют причину: "Благодаря феерическому и самоотверженному сопротивлению русских на высотах 555.3 и 479.4 первая попытка захвата оказалась неудачной, и лишь после подхода 23-го батальона удалось достичь некоторых результатов". Высоту 479.4 над Ялтинским шоссе обороняли бойцы 514-го полка, большинство из них, были севастопольцами.

Глава 9 "Бранденбуржцы" в Севастополе

Операции спецподразделений, это тема модная, окруженная ореолом таинственности, хотя, на самом деле, это обычный инструмент политики. Война, это продолжение политики, и на войне использование спецподразделений не редкость. Тот, кто думает, что на войне действуют какие либо правила, конвенции и обычаи, глубоко заблуждается. Война - явление подлое, и побеждает в ней чаще тот, кто нарушает все правила и обычаи.

Севастополь в этом отношении не стал исключением. При осаде города активно использовались диверсионные подразделения. К сожалению, с немецкой стороны они использовались активнее и успешнее. Крымские партизаны рассматривались немцами, как диверсионные подразделения противника, и вели против них активные боевые действия. Действия групп разведотдела ЧФ носят, в принципе, необъяснимый характер. Разведгруппы забрасывались в тыл противника, часто, без определенной цели и без должной подготовки. Диверсионные части противника были намного более подготовленными, и, к сожалению, действовали более эффективно.

Первым диверсионным подразделением в составе 2-го отдела Абвера можно считать батальон "Эббингхауз", сформированный еще в 1935 году майором Т.фон Хиппелем его основу составили немцы принимавшие участие в подавлениях колониальных восстаний в Африке. Накануне вторжения в Польшу, в батальон были влиты две роты, сформированные их поляков немецкого происхождения. Именно этим подразделением был инсценирован инцидент, послуживший поводом к вторжению Германии на территорию Польши. После компании батальон распускают, но к тому времени, в Бранденбурге уже была сформирована "специальная строительная рота 800", куда вошли 75 человек из состава батальона.

Рота была сформирована из добровольцев, имевших обязательную парашютную и военную подготовку по специальностям: сапер, водолаз, снайпер, радист. 10-го января 1940 года рота была преобразована в батальон четырехротного состава. Называлось это подразделение Baulehrbataillon z. b. V. 800. Разделением по ротам было выполнено по языковому признаку: 1-я рота была русской, 2-я англоязычной, 3-я чехословацкой и югославской, 4-я польская. К июню 1940года количество рот увеличилось до семи. Добавилась 6-я румынская, 5-я мадьярская и 7-я штабная рота. 1 июня 1940 года батальон был преобразован в учебный полк 800 "Бранденбург" (Lehrregiment Brandenburg z. b. V. 800) двухбатальонного состава. В Гданьске была сформирована новая 8-я рота, т.н. "морская", основным направлением которой стала не воздушно-десантная, а морская высадка на побережья противника с целью проведения диверсионных и разведывательных операций. В феврале 1942года рота была переведена на военно-морскую базу в Свинемюнде на борт парусника "Gorch Fock". Первоначально, на вооружении этой роты были надувные шлюпки и легкие штурмовые катера "тип 39". Еще позже, в декабре 1942года, полк стал целой дивизией специального назначения, но к концу войны она все чаще использовалась как обычное стрелковое подразделение.

Нашей, "севастопольской" ротой "Бранденбурга" стала 6-я румынская, в которой насчитывалось достаточно много бывших "наших"- потомков белоэмигрантов. Их действия четко прослеживаются на протяжении всей истории обороны, начиная с отступления Приморской армии, заканчивая последними днями на мысе Херсонес. Попробуем посмотреть, где же отметились "бранденбуржцы" в нашей истории.

6-я рота "учебного полка 800" числится в составе "моторизованной бригады Циглера", и ее присутствие четко прослеживается по советским воспоминаниям. Еще со времен операций в Нидерландах и Франции у диверсантов сложились тесные связи с 22-й пехотной дивизией. Особенно часто взаимодействовал с "Бранденбургом" 22-й разведбат, под командованием оберста О.фон Боддина.

Какую задачу выполняло это подразделение в Крыму? В ходе преследования Приморской армии, основной целью действий диверсантов стала дезорганизация отступления советских частей, предотвращение взрывов важных объектов, предотвращение вывоза ценностей, сбор сведений.

Да, при отступлении советских войск, действительно царил хаос, но хаос имел определенные закономерности, причем достаточно любопытные. Наиболее боеспособное подразделение, высланное в помощь Приморской и 51-й армиям, пришло в Севастополь, потеряв 70% личного состава. Почему? Ответ частично дан в воспоминаниях командира бригады Е.И.Жидилова: "Трагически сложилась судьба второго батальона и двух примкнувших к нему рот первого батальона. Подполковник Илларионов, встретив их у Атмана, по неизвестной причине повел колонну не на Симферополь, как следовала бригада, а на Булганак-Бодрак. У селения Азек (Плодовое) на нее напали крупные силы противника. В бою с вражескими танками и пехотой Илларионов и командир батальона Черноусов погибли. 138 бойцов под командованием младшего лейтенанта Василия Тимофеева с большими трудностями вышли из окружения и добрались до Севастополя. Мало осталось людей и от пятого батальона".

5-й батальон к-на Дьячкова почему-то тоже двинулся напрямую к Севастополю и погиб в бою под селом Приятное свидание. По отзывам сослуживцев и подполковник Илларионов, и капитан Дьячков, и командир 2-го батальона капитан Черногубов были опытными, и дисциплинированными военными, вряд ли занимавшиеся "самодеятельностью". А.И.Дьячков пришел в бригаду из ЧВВМУ им.Нахимова, Черногубов до того, был командиром роты Учебного отряда. Е.И.Жидилов однозначно утверждает, что отдал приказ отступать через Сарбуз (Гвардейское) на Саблы (Партизанское). Но, с другой стороны ветеран 7-й бригады Минчарко, служивший как раз в 5-м батальоне пишет: "...батальон попал в полуокружение. Ночью краснофлотец из штаба привез приказ отступать на Бахчисарай. Но дорога на Бахчисарай была уже захвачена немцами, и выходить пришлось с боем. В бою погиб командир батальона Дьячков. Батальонный комиссар Шеломков (он потом погибнет на Мекензиевых горах) сформировал из моряков отходящих частей и остатков батальона отряд и пробился в Севастополь...".

Т.е. однозначно указывается, что приказ был. Вариантов два. Первый: Е.И.Жидилов, скрывает то, что он отдал неверный приказ, отступать на Бахчисарай. Вариант второй, автором приказа был не Е.И.Жидилов, а противник. Такие случаи зафиксированы и в других воспоминаниях. Так или иначе, но оба отряда попали в заранее расставленные ловушки.

Так, достаточно большая группа бойцов 388-го полка, под командованием ст. сержанта (!) Косенко получила приказ двигаться на Мангуш (Партизанское), который к тому времени уже был занят противником. Спасло группу только то, что ее командир усомнился в подлинности приказа. Описывают получение ложных приказов и ветераны 134-го гаубичного артполка. В результате ложного приказа в засаду попал целый полк 48-й кавдивизии в районе Куру-Узень. Аналогичная ситуация сложилась и с вывозом материальных ценностей. Здесь диверсионным группам удавалось действовать еще успешнее. В результате из Евпатории не были вывезены большие запасы зерна, из Симферополя не вывезли ГСМ, а ряд аэродромов достались немцам со всей инфраструктурой.

Помимо мнимых "посыльных" с ложными приказами, велась и радиоигра, с отдачей ложных приказов по радио. Она была осложнена одним фактом: в советских войсках было очень мало радиостанций.

На завершающем этапе, когда все "домашние заготовки" диверсантами были использованы, подразделения начали "свободную охоту". Из воспоминаний А.И.Изугенева (184СД НКВД): В одну из ночей я проехал вперед, чтобы уточнить обстановку, а в это время к хвосту колонны подошли два человека в такой же растерзанной красноармейской форме, как и наша.

- Эй, полундра, - обратились они к пограничнику, замыкающему колонну, - где подевался наш командир? Важный пакет отбил у немцев и надо ему срочно передать!

- Майор впереди. Неизвестные двинулись вперед. В середине колонны они наткнулись на лейтенанта Мелихова и подумали, что это и есть командир. Мелихов был в кожаной куртке, скрывавшей знаки различия, а на боку у него висел маузер и командирская сумка. Незнакомцы приблизились к Мелихову.

- Товарищ командир! Вам пакет из штаба армии.

- Мне, - удивился Мелихов, - ну, ну давай его сюда, сейчас разберемся, что к чему.

Мелихов - опытный чекист, недоброе он почувствовал сразу. Один из "красноармейцев" стал извлекать пакет из-за пазухи, а второй... вскинул автомат и в упор дал очередь.

Но к счастью, Мелихова только ранили: одна нуля попала в бок, другая - прошила правое плечо. то ли руки дрожали у диверсанта, то ли Мелихов быстро среагировал. Провокаторов схватили и тут же расстреляли. Но нам был дан урок".

Недалеко от перевала Байдарские ворота Ялтинская дорога проходила через небольшой тоннель. По воспоминаниям М.Х.Пиастро, тоннель был заминирован "...большой торпедной миной, возле которой дежурили моряки...". Взрыв тоннеля мог бы надолго остановить продвижение противника, но почему-то этого не произошло. Сейчас пока сложно сказать, почему противник смог пройти, но, так или иначе, продвижение противника смогла задержать лишь небольшая группа пограничников на Байдарском перевале. Сейчас тоннель на старой Ялтинской дороге не существует, но взорван он был немцами в 1944-м. Его взрыв задержал продвижение советских войск на четверо суток.

Что произошло тогда, в ноябре 1941года пока неясно, возможны два варианта: трусость и спецоперация по предотвращению взрыва. Второй вариант, по моему мнению, более вероятен. Из воспоминаний Косенко: " ... мы засекли большую группу военнослужащих, одетых в наши шинели, но ведущих себя неестественно. Они нарочито громко кричали, махали руками. Вдруг из соседнего дома вышел еще один такой "красноармеец", на голове которого была немецкая пилотка, я понял, что перед нами враг".

Действовали "бранденбуржцы" и в городе. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "Спал я час-другой, не более. Когда почувствовал, что кто-то меня тормошит, вскочил, не совсем понимая, что к чему. Передо мной стоял кок Авакян.

-- Товарищ командир, я шпиона поймал.

-- А тебе не приснилось? -- недовольно покосился я на кока.

-- Как приснилось? Почему приснилось? -- начинает закипать Ашот. -- Понимаете, товарищ командир, я на камбуз шел, тихо шел. Возле черного камня смотрю -- идет. Нет, не идет -- как кошка, крадется. Аж согнулся. Будто я в темноте не вижу. Кричу: "Стой, кто идет!", а он бежать. Зачем бежать? Если свой -- не беги, стой, скажи, кто такой. А тут как раз часовой -- Леня Маяк -- хвать его и держит. Разрешите привести! -- немного поостыв, но все еще обиженно заканчивает Ашот.

-- Давай, -- бросаю неохотно, сгоняя с себя последние остатки сна.

Вводят невысокого стройного лейтенанта с черными петлицами инженерных войск на вороте гимнастерки. Взгляд цепкий, пронзительный, но в общем спокойный. Молчит, ждет вопросов.

-- Кто вы? -- спрашиваю негромко.

-- Лейтенант Михай Боцу, -- отвечает глуховатым голосом и протягивает командирскую книжку.

-- Как попали в наше расположение?

-- Случайно. Видите ли, мы недавно в Севастополе. Пробивались из Одессы. Этой ночью переходили на новую позицию. Я отошел чуток в сторону и вот... заблудился.

Чувствую -- ложь, хоть и правдоподобно закручена. Да и говорит очень медленно, будто подбирая слова, с еле уловимым незнакомым акцентом. Боцу! Наверное, из Молдавии, подумал я и тут же, отойдя в сторону, приказываю привести наших молдаван -- Петря Реву и Богдана Байдануцу.

-- Поговорите с земляком, -- сказал им, когда они вошли.

-- Норок, бадя лейтенант!  -- обратился к незнакомцу Богдан.

-- Но-о-рок, -- протянул тот, и впервые в глазах мелькнула тревога.

-- Ты расспроси его поподробнее. Откуда, мол, родом, где бывал. Одним словом, прощупай по-своему.

Богдан зачастил по-молдавски. Лейтенант ответил односложно, неохотно, как бы отмахиваясь. Вступил в разговор Петря, о чем-то спросил, и лейтенант надолго задумался.

-- Он не молдаванин, товарищ командир. Он вообще не из наших мест, -- обратил на меня свои терновые глаза Петря.

-- Это румын, -- подтвердил и Богдан к великому удовольствию Авакяна".

Во время второго штурма, в декабре 1941г. действия 6-й роты "Бранденбурга" под командованием Г.Банзена, отмечены на участке 8-й бригады, где диверсантами были вырезаны передовые посты 8-й бригады, и в районе Бельбекской долины, где полностью была нарушена проводная связь. Об этом уже писалось в предыдущих главах.

Из воспоминаний Д.С. Озеркина (8-я бригада морпехоты): " ...Я наклонился к раненному бойцу, его лицо было страшно изуродовано. "Как же вы немца проглядели?", спросил я. "Не проглядели мы, товарищ батальонный комиссар, предатели впереди шли, переодетые в нашу форму, когда опомнились мы, поздно было ...". Я с ужасом посмотрел на его лицо, изрезанное ножами, на лбу моряка была вырезана звезда, кровь в виде звездочки просочилась через бинты...".

Из воспоминаний бывшего военнослужащего 22 дивизии Мюллера: " ...за бокалом крепкого вина, оберст фон Боддин поделился подробностями задуманной операции, при этом он заметил, что от добровольных помощников из числа местного населения отбоя не было, особенно старались крымские татары. Из их числа было отобрано человек пятьдесят наиболее пригодных для операции,... Еще в октябре 1941 года, в селении Ак-Шейх, нами был захвачен большой склад с обмундированием, которое было решено использовать для операции. ... Командир разведчиков 22-й дивизии был неистощим на выдумки.... Тогда еще никто не знал, что скоро нашего героя не станет...".

Неплохо "поработали" диверсанты и на участке 287-го полка 25-й Чапаевской дивизии, по другую сторону долины. Из воспоминаний Северюхина: " радист монотонно бормочет: "Белка, белка, я Чайка, как слышите?" и так до бесконечности. Вдруг его интонации меняются, он уже не бормочет, он кричит. "Товарищ лейтенант, связь потеряна!" лицо радиста растеряно. Неожиданно заскакивает командир разведки: "На передовой, на линии обороны 4-й роты перехвачена группа противника, переодетая в нашу форму!". " Иди в 4-ю роту, узнай, в чем дело и доложи обстановку!" Но куда там, там уже стрельба, крики, душераздирающие стоны раненых..."

К сожалению, советское командование, не справилось ни с агентурой внутри города, ни с диверсантами на передовой.

Из воспоминаний бывшего командира лидера "Ташкент" Ерошенко: " ...лидер прошел линию бонового заграждения. Немедленно над Малаховым курганом повисла зеленая ракета, и со стороны Качи огонь открыла батарея противника...". С "ракетчиками" НКВД города боролась долго, но безуспешно. Регулярно нарушались открытые линии связи, регулярно в небо Севастополя взлетали ракеты, указывая, дислокацию кораблей и частей.

Достаточно яркое описание столкновений с переодетым врагом дает в своих воспоминаниях бывший командир 2-го артдивизиона 953-го артиллерийского полка Норенко: "Через час разведка привела подозрительного "красноармейца". Он был одет во все красноармейское, но неряшливо. Они встретили его в нейтральной зоне, он шел в нашу сторону. На вопрос кто он, и откуда, он ответил, что он курсант полковой школы 773-го полка, отбился от своей части, и теперь ее ищет. Назвал фамилию ее начальника, какого-то капитана. До прибытия в Севастополь такая школа в полку была, но по прибытию в Севастополь ее влили в полк. Разбираться не было времени, и я отправил его в штаб Богдановского полка под конвоем. ...Вечером я вновь выслал разведку, и буквально через час бойцы привели того же "красноармейца", который снова шел со стороны немцев в нашу сторону. Допрашивать его я не стал: все и так было ясно. Кроме того из штаба позвонили, что из-за ротозейства некоторых товарищей, он сбежал. Я приказал его связать и отправить его в тыл, в особый отдел дивизии".

В ходе выполнения заданий во время 2-го штурма, немецкие спецподразделения понесли потери, но главное испытание было впереди. Евпаторийский десант, несмотря на то, что он был бездарно спланирован, стал болезненным ударом для немцев. На его подавление немцы были вынуждены бросить лучшие части. Одними из первых прибыли на место 22-й разведбат под командованием О.фон Боддина и рота "бранденбуржцев", под командованием обер - лейтенанта Зигфрида Граберта и именно они приняли на себя первый удар советского десанта. Советские десантники дрались ожесточенно, и нанесли серьезные потери и разведбату и диверсантам, сражавшимся, как обычное пехотное подразделение. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы силы десантников были бы чуть больше, и если бы корабли доставили в Евпаторию артиллерию. Командир 22-го разведбата погиб, а командир диверсионной роты был ранен. Оба подразделения потеряли до 40% личного состава.

После ликвидации Евпаторийского десанта 6-я рота 2-го батальона полка 800, оказывается сначала в Симферополе, где батальон получает пополнения, а затем под Керчью. 6-я рота входила в состав бригады Гроддека, сыгравшей важную роль операции немецкого командования по уничтожению Керченской группировки. Это тема особого исследования.

Но не стоит думать, что под Севастополем противник отказался от диверсионной работы. Под Севастополем появляется т.н. "учебный пионерный батальон" или "пионерная школа", с дислокацией в районе Качи. Создаются "курсы овцеводов" и "курсы виноградарей", где из местного населения готовятся диверсионные группы для работы в тылу советских войск. В составе 22-го пионерного батальона (22-я пехотная дивизия) формируется 4-я рота, причем 55% ее личного состава, это добровольцы из числа перебежчиков и пленных, пожелавших сражаться на стороне немцев.

Тема перебежчиков всегда являлась предметом спекуляций. На самом деле перебежчики были во всех армиях. В немецкой армии их было совсем немного, потому, что на тот момент казалось, что Германия одерживает верх в этом поединке. Из советских частей перебежчиков было больше. Причин несколько. Первую и, наверное, главную, мы только что назвали. Вторая, не менее важная причина в том, что бытовые условия в Севастополе были, мягко говоря, тяжелыми. Особенно весной. Осадный паек не сильно отличался от блокадного: 300 грамм хлеба и котелок супа на сутки. Иногда рыбные консервы. О разнообразии говорить не приходилось. Жили, в основном, в окопах. Землянки начали строить только в начале декабря, но их вечно не хватало. Да, бежали и из-за этого. Некоторые бежали по идеологическим соображениям, но таких было мало.

Что можно отметить: ветераны Приморской армии, пополнение, пришедшее с кораблей ЧФ, добровольцы, прибывшие в январе 1942г. сдавались и перебегали крайне редко. Чаще всего низкие моральные качества проявляли бойцы, прибывшие в Севастополь весной. Миф о том, что бежали, в основном, кавказцы, в документах не подтверждается. Чаще перебегали русские. Были и другие причины, вызванные глупостью отцов- командиров.

Советское командование свалило все свои неудачи в боевых действиях и в партизанском движении осенью-зимой 1941-42г., на предательство крымских татар. Если говорить объективно, то неудачи были вызваны больше неумелым руководством, чем реальным предательством. Но машина была уже запущена. Снимались с должностей даже те татары, кто своим мужеством доказал преданность Родине. Не минула чаша сия даже политработников из числа татар, не говоря уже о рядовых. Это не могло не сказаться на моральном климате в подразделениях. Приведу фрагмент из воспоминаний земляка, крымчанина Тимохина Н.И: "Наш батальон был прикреплен к 514 полку и от него получал задания, которые мы выполняли. Разведка 514-го полка обнаружила склады в подвальных помещениях, в районе Дуванкоя. Я получил задание от комиссара взорвать эти склады, дали двух бойцов, которые были осуждены на 10 лет (!): Один русский, матрос, а другой солдат, татарин. Когда я шел, то задумался об их судьбах. Ко мне обратился солдат-татарин; "Тимохин, что вы задумались?". Я им откровенно сказал, что я, член партии партии, а они осужденные и, когда мы подойдём к складам , они могут поднять крик, выдать меня немцам , а самим сдаться в плен. Но бойцы мне оба ответили, что они этого они не позволят себе сделать. На душе у меня стало легче...".

Таких воспоминаний, к сожалению, много. И, как ни странно, крымские татары продолжали сражаться в рядах советских войск. Почему-то все стараются помнить о восьми татарских батальонах (Krimtartarisches Schutzmannschafts-Bataillon N 147-154 и 170), но совершенно забывают, о вчетверо большем количестве крымских татар, погибших и пропавших без вести, при обороне Крыма и Севастополя.

Второй глупостью советского командования стало создание национальных подразделений, при одновременной активизации работы особистов и трибуналов. Трибуналы в полную мощь заработали в марте 1942года. В этот период резко увеличивается количество осужденных. На этот фактор наловилось введение крайне скудного осадного пайка, и вместо усиления дисциплины в частях, получили обратный эффект: увеличилось количество перебежчиков.

Произошел ряд инцидентов, когда стали уходить к противнику отделениями, взводами, а один раз даже ушла рота. Причем, большими группами уходили именно кавказцы, чувство коллективизма и землячества у них было развито. Русские, как правило, уходили поодиночке. Правда, при внимательном изучении документов, выясняется, что лица, стоявшие во главе групп перебежчиков, были, скорее всего, завербованы. Так, некто А.Аджиев, (345СД) во время февральского наступления "исчез" на три дня, а затем вышел в расположение советских войск. Спустя три недели, он возглавил группу перебежчиков-дагестанцев, поступил добровольцем в немецкую "пионерную школу". Во время 3-го штурма был заброшен в тыл советских войск, но был опознан и расстрелян бойцами 514-го полка.

К началу 3-го штурма под Севастополем были сосредоточены 5 диверсионных рот, большая часть из которых была сформирована из бывших советских военнослужащих. Диверсанты активно использовались в течение всего 3-го штурма. В начальный период обороны эти подразделения понесли потери, и действия их были крайне неудачными. Советское командование наладило жесткий контроль над личным составом.

Из немецкого протокола опроса пленного Мосияченко: "в 6-й роте 514-го полка числится 74 человека, все русские и украинцы, из них 24 члена партии 9 комсомольцев. Все кавказцы сведены в 3-й батальон полка, и отведены на 3-ю линию обороны. В передовой линии всего 4 кавказца, но все они члены партии...". Опасаясь "бегунов" советское командование вынуждено было нарушить классическое правило: самые надежные войска ставить на тыловую линию. Поэтому лучшие гибли первыми.

Сейчас сложно оценить эффективность работы особого отдела. Часто особисты, оправдывая свое существование, сочиняли свои подвиги. Из воспоминаний уполномоченного особого отдела по 79-й МСБр Куролесова: " 7.06.42г. начался штурм...Когда мы перебегали во 2-й эшелон нашей обороны, то заметили, что ДОТ на левом фланге 6-й роты с установленным крупнокалиберным пулеметом молчит, я с ординарцем Охримевко Николаем побежали к нему. При входе в ДОТ мы увидели страшную картину: весь расчет пулемета: сержант и два солдата лежат вниз лицом на полу убитыми. Как только я вышел из дверей ДОТа, услышал зловещие слова: "Вот мы и встретились о тобой, уполномоченный, конец тебе!", и выстрелил в мою сторону, но не попал, Я одним выстрелом из пистолета прикончил его. Думаю, что убийство пулеметного расчета было делом рук этого злодея. В лицо я его сразу узнал, но фамилию его не помню сейчас, то был солдат 6-й роты.

Чуть раньше я заподозрил его во враждебной деятельности. И вот какой: утром 2/У1-42 г, когда во переднему нашему краю немцы нанесли "пробный" массированный огонь, кто-то вырубил острым предметом метров 10-15 жгут телефонных проводов, вмонтированных в стенки траншеи. Связь между 2-м и 3-м батальонами, КП артдивизиона и др. КП бригады и огневыми взводами артдивизиона сразу прекратилась. При расследования этого диверсионного акта я установил, что с топором по траншее проходил упомянутый солдат. Но до конца мне не удалось разобраться. Тяжелая боевая обстановка мешала такой работе. Этот злодей был или агентом немецкой разведки, или же готовился к измене".

Воспоминания других ветеранов бригады, в том числе и командира взвода дотов(который и находился как раз в районе этого дота), эту информацию не подтверждают По их воспоминаниям, уполномоченный особого отдела на передовой вообще не появлялся, а находился в штабе бригады. Кроме того, дота, вооруженного крупнокалиберным пулеметом в 6-й роте не было. Дот с ДШК занимали бойцы пульвзвода 1-го батальона под командованием л-та Грицика.

Отмечались отдельные случаи появления диверсантов противника и на других участках, но действия их были эпизодическими. По мере крушения системы управления советскими войсками, действия диверсантов становились все более эффективными.

"Звездным часом" использования спецподразделений стало 28-е июня 1942г. В этот день немецкое командование осуществило мощный "вброс" диверсантов на территорию, обороняемую советскими частями. С одной стороны, через бухту высаживались бывшие курсанты "пионерной школы", подчиненные 54-му армейскому корпусу. С другой на побережье высаживались подчиненные 30-му армейскому корпусу "бранденбуржцы".

Немцы были практичными людьми, и долго кормить тех, кто перешел на их сторону. Именно поэтому, в первый бросок десанта через бухту были назначены части, сформированные из перебежчиков. Рассчитывали "по-тихому" высадить первые диверсионные группы на резиновых лодках в Воловьей, Георгиевской и Килен-бухтах, но не получилось. К чести советских войск, они вовремя обнаружили появление диверсионных групп противника, и открыли огонь. Ни одна из высаживаемых на резиновых лодках и шлюпках групп достичь берега не смогла, навечно упокоившись на дне Севастопольской бухты.

Зацепиться за берег смогли только бойцы 22-го немецкого разведбата, но те не переправлялись через бухту, а форсировали Инкерманское болото в районе бывшего моста. Фактически, диверсионные части, сформированные из перебежчиков, были брошены на убой.

Спецоперация по высадке частей 6-й роты на побережье от м. Феолент разрабатывалась более тщательно, и 6-я рота понесла намного меньшие потери, но об этом чуть позже.

Но, судьба достаточно сурова к тем, кто нарушает ее неписанные законы. Остатки всех спецчастей, включая и 4-ю кавказскую роту 22-го пионерного батальона, свели в 6-ю роту 2-го батальона полка "Бранденбург" и передали 42-му армейскому корпусу для проведения операции "Блюхер-2" (высадка на Тамань). В ходе операции вся 6-я рота в ночь с 30 на 31 августа 1942года, находившаяся на борту парома " SF-119", ушла на дно Керченского пролива, после удара советской авиации. Удар был нанесен сразу 11 бомбардировщиками (7 - типа "ДБ-3" и 4 - типа "СБ"), которые использовались как топмачтовики. Удар наносился чисто по-русски: без прикрытия, на малой высоте, на паром, который имел мощное зенитное вооружение. Паром-катамаран имел четыре счетверенных зенитных автомата и 37мм Flakk. И, тем не менее, авиация свою задачу выполнила, заплатив за это тремя бомбардировщиками.

Откуда стало известно о высадке диверсантов на наше побережье? Ответ можно дать пока лишь предположительно. В советских документах указано, что два диверсанта, бывшие пленные красноармейцы, переплыв пролив, сдались НКВД, сообщив о дате и месте операции. К сожалению, их имена пока выяснить не удалось....

Глава 10 Конец "первой попытки". Штурм, который не состоялся.

В немецкой литературе первый штурм Севастополя штурмом не считается. Он числится "попыткой". Все дело в том, что изначально, Манштейн допустил ошибку в оценке возможностей Севастопольской обороны. "...Севастополь крепость слабая..." писал он в своем приказе. "Крепость" Севастополь, к ноябрю 1941г. действительно, не имела сплошной линии укреплений, а рубежи обороны были оборудованы очень слабо (несмотря на то, что в советской литературе утверждается обратное). Более того, успехи первых дней вскружили немецкому командованию голову. Но... после 10 ноября, когда удалось организовать оборону города, немецким войскам удавалось продвигаться только ценой высоких потерь. Бои приобретали ожесточенный характер, немецкие войска были остановлены. Нужно признать, что бои с 10-го ноября становятся действительно беспощадными. Обе стороны дрались с ожесточением. Что же заставляло немецкого солдата столь стойко воевать в чужой стране и за чужие интересы?

Ответ оказался одновременно и прост и сложен. Оставим идеологическую составляющую этого вопроса в стороне (хотя и у советских и у немецких войск она играла важную роль). Приведу цитату из мемуаров Э. фон Манштейна. "Я хотел бы здесь коснуться одной проблемы, которая всегда волновала меня, хотя тяжелые заботы, вызываемые оперативной обстановкой зимы 1941/42г., и оттесняли ее на задний план. Командующий армией осуществляет также верховную юрисдикцию в своей армии. И самое тяжелое в этом -- утверждение смертных приговоров. С одной стороны, первейшей обязанностью командующего является поддержание дисциплины и определение в интересах войск меры наказания за трусость, проявленную в бою. Но, с другой стороны, не легко сознавать, что своей подписью ты уничтожаешь человеческую жизнь. Правда, смерть уносит на войне каждый день сотни и тысячи жизней, и каждый солдат готов к тому, чтобы отдать свою жизнь. Но одно дело честно пасть в бою, быть настигнутым смертельной пулей, хотя ее и ждешь каждый момент, но все же неожиданно, а другое дело - стать перед стволами винтовок своих же товарищей и с позором покинуть ряды живущих. Конечно, не могло быть и речи о пощаде, когда солдат своими позорными поступками наносил урон чести армии, когда его действия приводили к гибели товарищей. Но всегда бывают случаи, причиной которых является понятная человеческая слабость, а не низменный образ мыслей. И, тем не менее, суд в соответствии с законом должен был выносить смертный приговор. Ни в одном случае, когда речь шла о смертном приговоре, я не ограничивался только докладом председателя моего армейского трибунала, о котором я не могу сказать ничего плохого. Я всегда лично подробнейшим образом изучал дело. Когда в самом начале войны два солдата моего корпуса были приговорены к смертной казни за то, что изнасиловали, а затем убили старую женщину, то это было только справедливо. Но совсем другое дело было в случае с солдатом, награжденным в польскую кампанию Железным крестом и попавшим из госпиталя в чужую для него часть. В первый же день были убиты командир его пулеметного расчета и остальные номера, и он не выдержал и побежал. По закону он должен был быть казнен. Но все же в этом случае -- хотя речь шла о трусости в бою, представлявшей угрозу для своих войск, -- нельзя было мерить той же меркой. Я, правда, не мог просто отменить решение военного трибунала части. Поэтому в этом и подобных случаях я прибегал к следующей мере -- откладывал на четыре недели утверждение смертного приговора. Если солдат оправдывал себя в бою в течение этого срока, то я отменял приговор, если же он вновь проявлял трусость, то приговор вступал в силу. Изо всех, кому я предоставил таким образом испытательный срок, впоследствии только один перебежал к врагу. Остальные либо оправдали себя в бою, либо пали в тяжелых боях, как настоящие солдаты".

Этот фрагмент дает интересную информацию, но стоит обратиться к первоисточникам. Очень жаль, что немецкие уставы и юридические документы не публикуются в открытой печати. Из хитрых формулировок этих документов следует только одно: большая категория проступков в немецкой армии карались смертной казнью. Смертным приговором каралось оставление позиций без приказа, трусость в бою, неисполнение приказа вышестоящего командира и многие другие проступки. Причем это касалось не только рядовых и унтер офицеров, но и офицерского и даже генеральского состава. В румынской армии порядки были тоже очень жесткими, в ней были распространены телесные наказания.

Мантейн вынужден был признать: "Перед наступлением нужно было, прежде всего, решить вопрос о силах. Не вызывало сомнения, что 4 дивизий, стоявших в то время перед крепостью, было недостаточно, чтобы осуществить ее штурм. Их недоставало даже для того, чтобы создать сплошной фронт. К тому же оказалось, что противник с помощью упомянутых выше мер сумел в относительно короткий срок довести силу обороняющихся войск до 9 дивизий. Этот факт свидетельствовал о том, насколько необходимо было, прежде всего, перерезать его морские коммуникации". Но это было написано уже потом, задним числом. Еще двадцатого ноября 1941г. немецкий главнокомандующий был полон оптимизма, и надеялся взять Севастополь штурмом. "... осталось сделать последнее усилие, и Севастополь падет!" Писал он в своем приказе 72-й дивизии перед штурмом Севастополя, который... не состоялся.

По советским данным, первый штурм окончился 23-го ноября 1941года. Но почему-то никто не пишет о том, что немецкое командование планировало, собрав все наличные силы, провести еще один штурм города. Он был намечен на 1-е декабря. Почему же не состоялся намеченный штурм? Заслуга в срыве этого наступления, целиком и полностью принадлежит Черноморскому флоту.

28.11.41 Прибывшие из Поти линкор "Парижская коммуна" (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко) и эсминец "Смышленый" (командир капитан-лейтенант В. М. Тихомиров-Шегула) в 0 ч 14 мин произвели стрельбу по деревням Кучук-Мускомья (Резервное), Байдары (Орлиное), Варнутка (Гончарное), Хайто (Тыловое). Линкор выпустил 100 305-мм и 300 120-мм снарядов, "Смышленый"-- 120 130-мм снарядов. Вес выпущенных кораблями снарядов составил 90 т. И хотя стрельба велась на предельной дальности 20-30км, она оказалась довольно эффективной.

Только за одну ночь удалось вывести из строя до полутора полков 72-й немецкой дивизии. Правда в описании событий допущен ряд неточностей, так, вопреки тому, что пишут в советских источниках, "Смышленый" мог вести огонь только по Варнутской долине, до Байдарской его орудия не доставали. Огневой налет был достаточно массированным. Стрельба велась по площади с частичной корректировкой с постов, расположенных на господствующих высотах. Обстрел был спланирован очень точно, подсветку целей осветительными снарядами, осуществляла артиллерия СОР. Но после обстрела не была произведена разведка, поэтому какой был нанесен урон противнику, судить трудно. Советское командование пошло на такой массированный обстрел немецких позиций, т.к. ожидало нового штурма в 1-м секторе. Именно этот обстрел и предотвратил штурм, еще до его начала. Новый штурм Севастополя Манштейну пришлось отложить. Оправдывается он за свои неудачи совсем традиционно: "Но здесь-то нам и помешала русская зима, причем двояким образом, что было особенно плохо. В Крыму начались непрерывные дожди, которые в кратчайший срок вывели из строя все дороги без твердого покрытия. Сеть же дорог с твердым покрытием в Крыму начинается только от Симферополя. С материка к Симферополю ведет только часто встречающаяся в этой стране "проселочная дорога", у которой выровнена лишь проезжая часть и по бокам которой прорыты кюветы. В сухую погоду такие дороги на глинистой почве южной России очень хорошо проходимы. Но в период дождей их пришлось сразу же перекрыть, чтобы они не вышли из строя совсем и на долгий срок. Таким образом, с началом дождей армия практически теряла возможность обеспечивать свое снабжение автогужевым транспортом, во всяком случае, на участке от материка до Симферополя. К 17 ноября уже вышло из строя по техническим причинам 50 % нашего транспорта. На материке же, на севере, уже свирепствовал лютый мороз, который вывел из строя четыре паровоза из пяти, имевшихся тогда в нашем распоряжении южнее Днепра. Таким образом, снабжение армии ограничивалось теперь одним двумя эшелонами ежедневно. Днепр покрывался льдом, но он был еще слишком тонок, навести же мост нельзя было из-за льда. Подготовка к наступлению из-за всего этого затягивалась. Вместо 27 ноября мы смогли начать артиллерийскую подготовку только 17 декабря. Понятно, что эта потеря времени была на руку противнику, который не встречал подобных трудностей в своем укрепленном районе. К тому же с каждым днем увеличивалась опасность высадки новых сил противника с моря".

На самом деле, если разбирать немецкие документы, то немецкое наступление было действительно запланировано на 27-е ноября, в связи с задержками в поставках перенесено на 28-е, а после удачного огневого налета советских кораблей, отнесено на 17-е. Последнее боеспособное подразделение немецкой 11-й армии - 72-я ефрейторская дивизия понесла серьезные потери, и... наступать на Севастополь было уже некому. Что бы там не писали немецкие источники, но к 1-му декабря 1941г. в боях с советскими войсками в Крыму и под Севастополем почти все немецкие дивизии понесли серьезные потери.

73-я и 46-я дивизии были серьезно потрепаны под Перекопом, и находились в весьма плачевном состоянии. 50-я понесла потери под Одессой, Перекопом и Севастополем. 22-я и 132-я понесли некоторые потери под Ишунью и в боях с советскими арьергардами.

170-я дивизия так же понесла потери под Ишунью. 72-я была накрыта огневым налетом в местах сосредоточения и понесла потери, 24-я дивизия была более или менее свежей, но и она была потрепана боями под Севастополем. Немецкие части срочно нуждались в пополнениях. Спас армию Манштейна осенний призыв, который дал его армии 62,5 тыс. новобранцев.

Глава 11 Загадки 2-го сектора.

О событиях, происходивших во 2-м секторе во время и после 1-го штурма, писать не принято. Да и в советских документах о них почти ничего нет. Зато кое-что есть в воспоминаниях и документах противника, как в румынских, так и в немецких. Вместе с тем, происходят странные события. За несколько дней линия обороны советских войск передвинулась во 2-м секторе на 5-7 км ближе к городу. При этом в журнале боевых действий 172-й дивизии (занимавшей этот сектор) указано: "... ничего не происходило". Причем эта ситуация повторяется дважды. С 6 по 12 ноября и с 25 ноября по 1 декабря. Кроме того, румыны пишут о боях 8-13 декабря, советские источники хранят об этом гробовое молчание. При этом, некоторые части (например, 2-й полк морпехоты) теряют почти половину личного состава. Если верить советским документам, то получается странная картина: и боя не было, и большой участок обороны оставили противнику. Странно все это. Попробуем разобраться.

Итак, период первый, с 6 по 12 ноября 1941г. События этого периода обороны пришлось восстанавливать буквально по крохам. 6-7 ноября части 50-й дивизии прорвались к хутору Мекензия. Этот факт бесспорный, но в результате анализа воспоминаний, выяснилось, что прошел он намного дальше, выйдя по долине Кара-Коба к высоте Сахарная головка. В советских документах этого нет. Зато есть в воспоминаниях.

Из воспоминаний полковника Крылова (будущего маршала), начштаба Примармии: "К вечеру 6 ноября у нас появилась возможность усилить, оборону долины Кара-Коба только что вышедшим к Севастополю -- впереди остальных частей Чапаевской дивизии -- 31-м Пугачевским стрелковым полком подполковника К. М. Мухомедьярова. Полк был невелик, нуждался в доукомплектовании, и приведении в порядок после тяжелого марша. Но ввести его в. бой понадобилось уже на следующее утро. Полк помог морским пехотинцам остановить здесь противника". Ни у кого из советских историков не встретить сведений о прорыве противника в долину. В этом случае возникает вопрос: с кем вел бой 31-й полк, если его позиции находились в районе Черной речки, недалеко от высоты Сахарная головка?

Вторая зацепка. Из воспоминаний: "Я работал тогда на режимном объекте городского "Водоката" (Водоканал) в долине р. Черная. На насосной станции находился наряд охраны из состава охранного полка НКВД (скорее всего, 54-го, прим мое. АН). Смена подходила к концу, и я зашел в караулку, это не полагалось, но у нас были свои правила, пока начальство не видело. Я поздравил Ивана, старшего наряда с годовщиной Октября, и тут в караулку вбежал стрелок, с криком "Немцы!". И тут со стороны Новых Шулей (совр. село Штурмовое, прим. мое А.Н.) забухали пушки...". Можно конечно сказать, что и это ошибка, но есть и другие свидетельства.

Из воспоминаний Е.А.Игнатовича (ПВО ЧФ): "75-я зенитная батарея лейтенанта Фастовец Ивана Петровича, комиссара младшего политрука Антонова Павла Дмитриевича, заняла позицию в районе деревни Новые Шули. В первые дня ноября круглые сутки отражала атаки пехоты и танков противника, в упор расстреливала фашистов, расходуя до 1000 снарядов в сутки...". Деревня Новые Шули - это современное Штурмовое, фактически у подошвы Сапун-горы, и если орудия ведут огонь прямой наводкой, то противник должен находиться в долине Кара-Коба. Причем противник так же вел огонь прямой наводкой по зенитчикам. В этом поединке погибло 3-е орудие батареи сержанта Сапугова И.О. Вела огонь по противнику и 927-я зенитная батарея л-та Старцева, расположенная в этом же районе. Т.е. противник действительно предпринял попытку прорыва по долине Кара-Коба, но был отбит. Кем?

Н.И.Крылов пишет о том, что противника отбросил 31-й стрелковый полк, но первым был не он. Из воспоминаний санинструктора 6-й роты 54-го охранного полка НКВД И.К.Калюжного: " ...примерно 7-го или 8-го ноября наш батальон был брошен для ликвидации прорыва врага в район деревень Старые и Новые Шули. Бросок был стремительный: в течение двух часов мы продвинулись на 6 -7 км и заняли обе деревни. Несколько дней держали оборону, а в одну из ночей наши окопы заняла 25-я Чапаевская дивизия, а мы под покровом ночи, с полной боевой выкладкой, пешком ушли под Балаклаву".

Сведения о том, что противник захватил деревню Новые Шули вызывают сомнение, но в целом картинка из воспоминаний складывается вполне четкая. Под Старыми Шулями (совр. Терновка) вроде бы тоже ничего не происходило, если верить советским источникам, но...

2-й полк морской пехоты всего за три дня теряет 328 человек. Почему? Приведу цитату из воспоминаний К.Ф.Приварникова (2-й полк МП). Они дают образную картинку "боев" начального периода обороны. "Помню, что сначала шли по направлению к Балаклаве, а зтем свернули в горы и расположились где-то в радоне селения Чоргун. Тут мы несли патрульную службу в горах, стояли, как мм представляли себе тогда, в первом эшелоне обороны. Немцы приближались к нам. Это чувствовалось по нарастающему гулу орудий. В этот период (конец октября - начало ноября 1941 г) больших поверь у не было.

Примерно во второй декаде ноября немцы подошли к вам вплотную. В это время наша рота окопалась в ущелье где-то в трех-пяти км от поселка Старые Шуди. К вечеру попала в тяжелое полонение (как вам пояснил батальонный комиссар) 1-я рота. Нас бросили на помощь. .Помню, что шли мы ущельем к поселку Старые Шули. Выйдя на окраину этого поселка, попали под ураганный минометный обстрел. Была поставлена задача Овладеет горой, начинавшейся у окраины поселка (Зыбук-тепе). Обещал комиссар подбросить немедленно минометы к подножью этой горы нам в помощь. Мы начали двигаться вверх с трех сторон. Сверху никто не отвечал, но с боков по нам били минометы, появились раненые.

Помню, как в начале подъема ранило товарища из нашего отделения осколком от мины в горло. Санитаров с нами не было, осколок частью торчал снаружи, и мы с товарищем Довбней из Киева попытались помочь вынусь его, но он отказался и пошел вниз в Старые Шули, о дальнейшей его судьбе ничего не знаю. Помню, что родом он был на Крыма, украинец.

Помню, что у Довбни все время отказывал пулемет Дехтярева. Так прочесывая молодой лесок, мы вышли к макушке горы, уже полностью стемнело, минометный огонь ослабел. На макушке горы командир взвода разрешил прилечь, во быть в боевой готовности, часть ив нашего отделения так и поступили. Некоторые аккуратно закурили, и вдруг тишину прервал внезапный массированный огонь по нас с близкого расстояния из пулеметов и автоматов, и многим он стоил жизни. Я остался жив только благодаря тому, что лежал. Минут через 5-10 я услышал зов командира взвода снизу от макушки горы, метрах в 50 вниз (фамилию его не запомнил, но отчетливо помню, что он был агрономом с Кавказа, кажется армянин/. Приподняться нельзя было, я отчетливо помню эти трассирующие пули над головой , с трудом мне удалось отползти назад на несколько метров , мешал противогаз. Израсходовав патроны, я пополз на зов. Собралось вас с взвода человек 10, в том числе пом. командира взвода , сильно потрясенный внезапностью огня с близкого расстояния, он не мог говорить. Командир взвода назначил меня своим заместителем, и приказал установить связь с другими взводами. В результате, примерно к часу ночи, нас собралось человек 16 и стали идти к подножью горы, откуда с вечера наступали. Оказалось" что деревня Старые Шули уже занята немцами. У подхода в первому дому прозвучало "Хальт!" и мы были взяты в плен". Согласитесь, что эта картинка не похожа на то, что мы привыкли читать о боях под Севастополем. К сожалению, большинство воспоминаний рисуют именно такую картину. Тогда еще защитники города не умели воевать, и часто допускали ошибки. Плохая связь между подразделениями стала причиной больших потерь в начальный период обороны. Эти потери были "заретушированы" официальными документами, а потери возместили за счет "местных ресурсов". Разбирая личные дела защитников города, я часто сталкивался с тем, что многие крымчане, реально участвовавшие в обороне города, даже не проходят по спискам частей. Создается странная ситуация, когда люди, реально защищавшие город не имели даже медали "За оборону Севастополя", а другие, просидевшие в тылу, на Кавказе, получили на грудь целый "иконостас". Но вернемся ко 2-му сектору. Не добившись успеха в районе долины Кара-Коба противник продолжил свой натиск в другом месте: вдоль Ялтинского шоссе, но и на этом участке он был остановлен. 20-22 ноября бои шли у подножья г. Гасфорта, но южнее защитники удерживали большой выступ, охватывающий дер. Чоргунь (Чернореченское), Алсу (Морозовка), высоты над дер. Уппа (Родное). Но к началу 2-го немецкого наступления этот выступ был потерян. Когда и как, на этот вопрос, как правило, советские источники ответ не дают.

18 ноября 1941г., закончив разгром отдельных советских частей в Крымских горах, 1-я румынская королевская горнострелковая бригада начала движение к Севастополю. Бригада прибыла под Севастополь 22 ноября 1941г. т.е. в то время, когда немецкий штурм уже практически был завершен. 23 ноября румынские части заменили немецкий 124-й пехотный полк (72-я ПД) в первой линии. Под Севастополем находились: 2-й, 3-й горнострелковые батальоны, 2-й горный пионерный батальон, 37-я противотанковая рота и 4-й артиллерийский полк. К активным действиям части приступили 25-го ноября. Ранним утром румынские горные стрелки выбили части советского 2-го полка морской пехоты из деревни Алсу. Румыны попытались развить наступление, штурмуя высоты над каньоном р. Черная, но безуспешно. Бой завязался в районе Чоргуньского иссара (небольшое средневековое укрепление) и соседней высоты. Бойцы из 1-го батальона ст. л-та А.А.Бондаренко и роты 2-го батальона под командованием л-та Иванова смогли удержать позиции, перекрыв дорогу из д.Алсу в долину Сухой речки. Их поддерживали артиллеристы 134-го гаубичного артполка и зенитчики. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича о 75-й зенитной батарее: " в конце ноября, начале декабря батарея была переброшена на другой участок, где ей пришлось вести бои за Итальянское кладбище (Гора Гасфорта). Несколько раз кладбище переходило из рук в руки, неоднократно вела огонь пряной наводкой картечью.

26 ноября 1941г. года батарея поддерживала 2-й полк морской пехоты, атаковавший дер. Алсу, немцы обрушили на батарею массу снарядов. В течение шести часов длилась артиллерийская дуэль 75-а батареи с несколькими вражескими батареями. Несмотря на большие потери в личном составе и технике, зенитчики ни но минуту не прекращали наносить урон врагу. В этом бою умело руководили батареей л-т И.П.Фастовец и комиссар Антонов. Особую смелое" и отвагу проявил командир взвода лейтенант Семенов. Находясь на передовом наблюдательном пункте, в непосредственной близости к врагу, умело и точно корректировал огонь батареи. Героически сражались орудийные расчеты сержантов И.Г.Тишулина и Сапугова, во время боя устраняли повреждения орудий, ведя Непрерывно огонь по врагу". Описывая причины своей неудачи, командир 1-й горнострелковой дивизии М.Ласкар честно указывал, что наступление оказалось неудачным из-за "...героического сопротивления войск противника и плохой погоды". Завязались тяжелые бои между 2-м батальоном 2-го полка морской пехоты и румынскими горными стрелками в районе дороги на Алсу. Исход этого поединка решило вмешательство немецких войск.

В ту пору Гасфортовского озера (несостоявшегося шламохранилища рудника) не существовало. Это была котловина, по которой тек ручеек- Сухая речка. Немцы нанесли удар с тыла, окружив остатки роты л-та Иванова в районе Чоргуньского иссара. К своим, из состава роты пробилось всего 10 человек. Результатом стала потеря важных высот, запирающих выход из дер. Алсу к долине Сухой речки и горе Гасфорта. Это малоизвестная страница истории обороны. Румыны пишут об этих событиях крайне неохотно, т.к. здесь их лучшая горнострелковая бригада понесла тяжелые потери. Советские источники обходят молчанием эти события из-за того, что 2-й батальон, не получив вовремя подкреплений, вынужден был оставить свои позиции, открыв румынам дорогу к г.Гасфорта. Этот эпизод нашей истории требует более тщательного изучения. Полевые разведки показали, что бои были тяжелыми. Вершина высоты 249.7 (отметка современная) усеяна осколками и стреляными гильзами. О тяжелых боях в этом районе говорят и воспоминания ветеранов (Миропольский, Коваленко, Поляков), но подробности боев пока не ясны. Румынские документы подтверждают большие потери 2-го и 3-го батальонов именно в этот период. Может, и правда, румыны все выдумали? Увы, нет. Достаточно посмотреть на сводку потерь 2-го полка морпехоты, чтобы понять, что это не так. Потери полка с 10.11.41г. по 1.12.41г. составили 887 человек. Причем именно с 25.11.41 по 1.12.41 без вести пропало 282 человека.

Все совпадает. 6 декабря выдохшиеся румынские 2-й и 3-й горнострелковые батальоны, сменила группа подполковника Динкулеску (Lt. Col. Dinculescu) в составе 23-го и 24-го горнострелковых батальонов. Румыны пишут о том, что с 8 по 13 декабря они отражали многочисленные атаки советских войск, но как ни странно, в советских документах об этом ничего нет. Вернее, почти ничего

Оперсводка N 43. 8.12.41 - Части вели разведку в полосе своих участков. В районе выс. 126,1 захвачено 3 пленных.

Оперсводка N 44 С 23-15 до 24.00 8.12.41 противник беспорядочно обстреливал минометным огнем боевые порядки 2 ПМП и 514 СП выпустил до 80 мин. Ночная разведка в саду сев. зап. Д.Шули столкнулась с группой пр-ка /до 10 чел/ которого забросала гранатами, возвращаясь разведка попала на минное поле в районе без. выс. сев. зап. 253,1.

Оперсводка N45. 9.12.41г. Противник активности не проявлял, с 9.00 обстреливал из минометов расположение 2 МП. 9.12.42 - Согласно плана 31 СП 8 12 42 в 1.00 провел разведку боем на выс. 26,1 в составе усиленной стрелковой роты. Задача выполнена, на высоте обнаружено до 2-х рот противника. Результат боя указан в сводке N44.

Оперсводка N 46. Противник активности не проявлял, обстреливал редким артминогнем и ружейным боевые порядки: С 15 40 до 1.00 -31 СД ,1 Сев.полк, 161 СП. С 17.00 до 18.00 интенсивно обстреливая КП сектора х.Дергачи и дорогу Севастополь - Инкерман. Противник активности не проявлял. 1 СП в 23ч..30мин. 8.12.41г. провел разведку боем в направлении хут Кара-Куба .Встретил более взвода противника. В результате боя уничтожено 18 солдат и ранено до 20 солдат пр-ка. ...Захвачено 2 ручных пулемета, 2000 патронов и 3 револьвера. Захвачен 1 пленный 32ПП 24 ПД. В бою с противником его поддерживали с высоты 126,1 и 15,9 сильным огнем из всех видов оружия другие группы немцев. После выполнения задачи разведка отошла на свой прежний рубеж.

Оперсводка N 47

10.12 - Противник активности не проявляет, вел редкий минометный огонь по расположению 161 СД. Отмечена пулеметная перестрелка с противником между фронтом 31 СП

Оперсводка N 48 Противник вел редкий руж. пулеметный и минометный огонь против расположения 31СП и 2 МП. 3-4-я роты 514 СП при поддержке артиллерии и минометов к 4.00 10.12.41 овладела сев. отрогом выс.440,8. При попытке захватить выс.440,8 рота была остановлена сильным пулеметным огнем 3-х Д30Тов, гранатами рота вывела из строя 1 ДЗОТ пр-ка, но продвинуться дальше не могла и закрепилась на занятом сев. отроге высоты.

Оперсводка N 49 11.12.41 - Наша артиллерия вела огонь по районам д.Уппа /отм. 28,4 и 253 /.

Активности противник не проявлял. С 15.00 по 18.00 пр-к вел редкий артминогояь по боевым порядкам наших частей.

Оперсводка N 50. Пр-к активных действий не проявлял. 00ч.30м. 11 12 41 пр-к о обстреливал руж пуль огнем расположение 514 СП.

Оперсводка N 51. 12.12.41 .-Противник в течении дня и ночи перед фронтом сектора активности не проявлял, вел редкий огонь по совхозу Звезда Крыма. Один стр. взвод с пульвзводом совершил разведку боем ночью в направлении выс .высоты 120,1 был встречен сильным пуль мин огнем и отошел на исходный пункт имея 2 раненых. Рота уничтожила орудие средн. калибра и взвод пехоты противника.

Оперсводка N 52. Третья группа полковой разведки выступала двумя частями, из В Чоргуня на речку Черная и через вы с .120,1 с целью пройти на Кучки.

Оперсводка N 53 Пр-к в 7.00 выпустил по КП 31 СП 6 снарядов. В 10.45 обстрелял 10 минами восточный склон г .Сахарная головка. С 11.30 вел редкие мин огонь по В Чоргунь и вост. скатам Федюхиных высот. В 13.00 на вост. скатах 120, 1 наблюдалось накапливание противника силой до пехотного полка, по противнику был открыт мин. и арт. огонь и вызвана воздушная разведка. 13.12.41 г.- Противник активных действий не вел, продолжал редкий минометный и артиллерийский огонь по всему участку сектора. 21-22 00 обстрел боевых порядков 514 СД и района Комары . Разведка донесла, что в районе памятника св.Иоанна и Ильи замечены солдаты противника одетые в красноармейскую и краснофлотскую одежду.

Все, больше сведений о каких-то боевых действиях нет, вместе с тем, советские части во 2-м секторе несут серьезные потери. Все дело в том, что все эти бои советское командование классифицировало свои атаки, как "разведку боем".

6.12.41г. части 1-й роты 7-й бригады морпехоты провели разведку боем в полосе 2-го полка морской пехоты, в районе г.Гасфорта. Разведку возглавил командир 1-го батальона В.П.Харитонов. Потери 97 человек, из них убито 10, ранено 62 и 25человек пропало без вести. Разведка выявила расположение огневых точек и подтвердила смену румынских батальонов.

8.12.41г. разведрота 1-го Севастопольского морского полка полковника Горпищенко повела разведку в полосе немецкой 24-й пехотной дивизии в направлении хутора Кра-Коба- результат 38 раненых 2 убитых 12 пропало без вести.

9. и 10.12.41г. 514-й полк повел "разведку боем" силами двух рот (3-й и 4-й) в 4 утра 10.12.41г., на участке полка шел уже полноценный бой, обе стороны несли потери. Роты были вынуждены закрепиться в районе отрога высоты 440.8, и только с наступлением темноты смогли отойти к своим. Из 85 бойцов 4-й роты вернулось 19, включая раненых. А далее, действительно, следует затишье.

Но вот что интересно: 6.12.41г. 2-й полк морской пехоты занимает позиции: "...1-й батальон Итальянское кладбище - Чоргунь, 2-й батальон : Чоргунь (искл) -безым высота сев. Чоргунь 1 км, 3-й батальон -безымянная высота 2 км севернее Чоргунь", а 14.12.41г. усиленная 1-я рота 7-й бригады морпехоты прорывается к дер. Нижн. Чоргунь, находящейся на 1-1,5 км в тылу немцев. Приведу одну цитату: "Отдельные разведчики, пользуясь растерянностью противника, проникли к западной окраине Нижнего Чоргуна.".

Что произошло в этот период? И, почему, с 10 по 15 декабря 2-й полк несет такие потери, что его остатки сводят в два батальона и подчиняют 7-й бригаде? Все дело в том, что румыны и немцы рано утром 13.12.41г. сами перешли в атаку на позиции советских войск. Причем, они не стали тратить силы, атакуя небольшими подразделениями. С высоты 440.8 атаковали части 124-го пехотного полка, численностью до 3-х рот, два румынских батальона (23-й и 24-й) при поддержке пионерной роты атаковали дер. Нижний Чоргунь, батальон из состава 50-й дивизии атаковал позиции 31-го стрелкового полка. Каков же был результат этой атаки? Г.И.Ванеев, переписывая советские документы, пишет: "Огнем артиллерии СОР и ударами авиации эта попытка была отбита". Так ли это? Если да, то становится совершенно непонятным, почему высоты и деревня Н.Чоргунь, в последующие дни штурмуются советскими войсками, т.к. в предыдущем донесении эти позиции числятся за войсками СОР. Румынские же источники четко описывают боевые действия 1-го полка 1-й королевской горнострелковой бригады в этом районе. Подтверждают эту информацию и немецкие источники. Несмотря на отчаянное сопротивление, советские части в этом районе, отошли почти на километр (а, кое-где и на полтора).

А советское командование продолжало тратить силы в бесполезных "разведках". В ночь с 13 на 14 декабря первый батальон 7-й бригады занял позиции во 2-м секторе, на стыке боевых порядков 1-го сектора и 2-го полка морпехоты. Командованием СОР было принято решение провести разведку боем в районе г.Гасфорта. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Подытоживаем собранные нами сведения о противнике. Выясняю, что против нашей бригады ... стоит 72-я немецкая пехотная дивизия и 1-я горно-стрелковая бригада румын. Резервы немцев размещаются где-то в районе Уппа, Ай-Тодор, Старые Шули и в районе Варнутка, Сухая речка, Алсу. Первая группа резервов связана с фронтом улучшенной грунтовой дорогой Уппа -- Нижний Чоргун, вторая группа -- Ялтинским шоссе. Эти две дороги соединены между собой проселком, идущим от Нижнего Чоргуна на Сухую речку за высотой с Итальянским кладбищем. Эта высота давно уже является местом бесчисленных схваток. Половину ее занимает противник, другую половину -- мы. Наши части стремятся полностью овладеть этой высотой, господствующей над окружающей местностью. Немцы, как видно по показаниям пленных, собираются выбить отсюда наши подразделения...В комнате собралось человек тридцать -- командиры отделений, командиры взводов с помощниками, командир и политрук роты, секретари партийной и комсомольской организаций, несколько офицеров штаба бригады. Капитан Харитонов стоит у классной доски с мелком в руке, объясняет задачу на разведку. Жирные стрелы врезаются в долину реки Черной и круто огибают высоту с Итальянским кладбищем и высоту 92,0. Харитонов, как всегда, спокоен, сдержан. Звучный баритон его уверен и строг. Трудно поверить, что до войны этот человек занимался самой мирной профессией -- был бухгалтером в Горьком. А призванный теперь из запаса, стал неплохим боевым командиром, смелым, решительным. У нас он с первых дней организации бригады ... Вечером 14 декабря (на самом деле 13-го) первая рота с приданными ей пулеметным и минометным взводами погрузилась на машины... До рассвета оставалось не более часа: Разведывательная рота, прорвав передний край обороны немцев на фронте около 300 метров, вклинилась на полкилометра в его оборону. .". Описание Е.И.Жидилова неясное, мутное, но...

Давайте подойдем к ситуации объективно. Противник в 2.5 раза сильнее сил "разведки". К этому времени на свои позиции вернулись и 2-й и 3-й батальоны румынских горных стрелков. Каков может быть результат? Все правильно: 1-я рота, попав в румынские клещи, почти перестала существовать. Странная получается "разведка боем", совсем как в 8-й бригаде, а смысл?

Е.И.Жидилов пишет: "Теперь, когда мы основательно изучили оборону противника, можно расставить наши подразделения с учетом сложившейся обстановки. Вот только подразделений у нас пока мало". А стоило ли оно того? Ведь немцы и румыны справлялись с задачей, не теряя столько бойцов и командиров. Ответ, скорее всего, кроется в одной цитате из воспоминаний коменданта береговой обороны П.А.Моргунова: "Со 2 по 12 декабря по приказанию генерала Петрова осуществлялась комплексная проверка секторов по всем вопросам боевой службы, готовности частей, связи и вызова огня артиллерии армии и флота. Для проверки секторов были созданы три группы из состава командиров Приморской армии и Береговой обороны". Возможно, именно с этим связана "активность" советских войск, ведь примерно в эти же сроки вела тяжелые бои, теряя свой личный состав, и 8-я бригада морпехоты.

Но в отличие от 8-й бригады в 4-м секторе, 2-й сектор удержал свои позиции. Хотя бои шли очень тяжелые. Румынская атака была намечена на 6:55 двумя группами, в направлении горы Гасфорта. 23-й и 3-й горнострелковые батальоны должны были атаковать одновременно, но...

Видимо, неорганизованность свойственна не только русским. 3-й румынский батальон опоздал с выходом на исходную позицию для атаки. Атаковал один 23-й батальон, и был отбит с большими потерями. Вторая атака была усилена 2-м горным батальоном, но провалилась и она. Советские войска, всегда проигрывали поединок, если все зависело от организации, связи, исполнительности, но всегда побеждали там, где исход дела зависел от мужества, стойкости, выносливости. Но и румыны были крепкими бойцами. Горные стрелки были гвардией румынской армии. Один из ветеранов 7-й бригады Минчарко, в своих воспоминаниях описал, как он стал свидетелем необычного поединка. В рукопашной схватке сцепились рослый румын и наш моряк. Борьба шла на равных, и их поединок стал центром внимания как наших, так и румын. Вокруг боровшихся соперников собрался круг наблюдающих. Финал поединка был неожиданным, у кого-то из соперников сработала граната, поставленная на боевой взвод. Может это и легенда, а может...

А атакующие румынские части понесли тяжелые потери. Батальон 2-го полка морпехоты и части 5-го батальона 7-й бригады внезапной контратакой отбили дер. Карловка (Нижн. Чоргунь). Румынские войска, атаковавшие г. Гасфорта оказались в сложном положении. Минометный обстрел с фланга нанес румынским войскам тяжелые потери. Погиб командир 2-го горного батальона Г.Станчу. Бой шел с переменным успехом. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В штабе подвели итоги боевых действий за день. Бригада потеряла 30 человек убитыми и около 150 человек ранеными. Это, пожалуй, самый тяжелый день за все предыдущее время боевых действий бригады. Противник оставил на поле боя 200 трупов". По румынским документам, за первый день боев потери составили 97 человек убитыми, 211 ранеными, 19 пропавшими без вести. 18-го декабря противник произвел перегруппировку. Остатки группы подполковника Динкулеску были подчинены "группе оберста Мюллера", в которую входили части немецкого 105-го пехотного полка и три дивизиона легкой и два дивизиона тяжелой артиллерии, пионерные части. Остатки 2-го и 3-го горнострелковых батальонов были сведены в еще один отряд. 19-го декабря немцы и румыны, под прикрытием авиации возобновили атаку. Румынский отряд атаковал Карловку и Чоргунь, "группа Мюллера" атаковала гору Гасфорта. Завязался тяжелый бой. Обе стороны вновь несли потери. От разрыва 120мм минометной мины погиб румынский подполковник Динкулеску, погибли все командиры батальонов, остатки румынских частей возглавил немецкий офицер гауптман Heck. Но и советские войска несли потери. Был ранен командир 7-й бригады Е.И.Жидилов, убит начальник штаба бригады Кернер, погибли командир и начальник штаба 1-го батальона 7-й бригады.. Чтобы пополнить потери 7-й бригаде был придан сводный батальон учебного отряда, под командованием капитана К. Сонина. Создалось неустойчивое равновесие. Как только немецкие войска поднимались на вершину, они попадали под обстрел советской артиллерии, и несли потери, откатываясь назад. Контратакуя советские войска выходили на фронтальные скаты г.Гасфорта, и тоже откатывались под огнем немецкой и румынской артиллерии. Итогом боев 17-23 декабря 1941г. во 2-м секторе стали лишь потери с обеих сторон. Практически перестал существовать 2-й полк морпехоты, его свели в один батальон, понесла потери и 7-я бригада. Но и противник понес очень серьезные потери. Лучшая часть румынской армии потеряла более трети личного состава, с 17 по 23.12.41 потери румын составили 331 убитый, 827 раненых, 129 человек пропало без вести. Достаточно высоки и потери немецких войск. Они ниже, чем у румын за счет того, что немцы всегда прикрывали свое наступление артиллерией и авиацией. Немного настораживает другая цифра. С 17 по 23 декабря 1941г. только румыны взяли 408 человек в плен. Показатель, мягко говоря, не очень хороший. Поле боя, на котором легли советские и румынские солдаты, ныне кроется под гладью искусственного озера, и его следов почти не сыскать, лишь на небольшом полуострове сохранился бутовый дзот и несколько сот метров траншей, перерытых "копателями".

Советские войска надежно держали свои позиции до 23-го числа. Потом... потом подошла 170-я пехотная дивизия, и нашим войскам пришлось туго. Оборона 2-го сектора затрещала по швам. 23-го противник окончательно выбил советские войска с оборонительных позиций в районе дороги на Шули к концу дня захвачена высота 90.5, захвачен перевязочный пункт и пункт боепитания 1-го и 5-го батальонов. Бойцы 7-й бригады, блокированные в подвалах бывшей усадьбы Огаркова, взрывают подвалы вместе с собой. Воспользовавшись ситуацией, румыны захватывают Верхний Чоргунь, захватывают высоту 157.4 (Северный Нос). Остатки 7-й бригады и 2-го полка медленно отступают. Но даже под давлением во много раз превосходивших сил противника, 7-я бригада, в которую влиты остатки 2-го полка, дерется отчаянно, не бежит. Дот N 69 блокирован противником, но продолжает огрызаться огнем, в доте засело 25 человек. Если верить воспоминаниям, дот почти месяц держался в окружении. Это отдельная интересная история, требующая изучения.

Об интенсивности боя говорят его следы. Так, на высоте 157.4 в одной из траншей, румынский настрел был такой, что с 2 метров траншеи было поднято 5кг. винтовочных гильз. Советские патроны лежали под тонким слоем грунта, чуть ниже, не стрелянные, затоптанные в грязь. Видимо отступление было стремительным. Спасла ситуацию во 2-м секторе Керченская десантная операция, но это уже другая история...

Глава 12 История одного дзота

О подвиге дзота N 11 написано много. Всем известно , что дзот пять суток сражался в окружении, почти весь расчет дзота погиб. В живых остались лишь бойцы этого дзота Г.Доля и И.Еремков. А.Калюжный, которому впоследствии было присвоено звание героя Советского Союза, в противогазной сумке оставил предсмертную записку, написанную кровью, которая начиналась словами: "Родина моя, земля русская...". Об этом подвиге писалось во множестве газет, но...

Давайте отречемся от пропаганды, и обратимся к фактам. Для начала в списках героев Советского Союза А.В.Калюжного нет. Это была первая зацепка. Во-вторых, А.В.Калюжного в списках дзота N 11 тоже нет. Не числится он и в составе курсантов электромеханической школы. Нет в расчете дзота И.Еремкова и Г.Доли. Более того, при праздновании очередной годовщины великой Победы, два ветерана сцепились в безобразной ссоре, и один другого обозвал самозванцем. Есть и другие странные факты, как, например, тот факт, что на одном из фото А.Калюжного, на бескозырке четко читается надпись "Ворошилов", а на другом фото, надпись "Учебный отряд" похоже сделана ретушью. И...

Можно было бы вместе с реформаторами истории радостно возопить, что подвига вовсе не было, что все придумали коварные комиссары, пытаясь поднять пошатнувшийся боевой дух войск. И это будет правдой, но лишь отчасти. Да, действительно, после падения Керчи в мае 1942г. севастопольские газеты запестрели заметками, описывающими героические эпизоды 1-го и 2-го штурмов, многие из которых были выдумкой. Героями вымышленных событий, стали люди, гибель которых была подтверждена (неудобно как-то получится, если герой сыщется у немцев в плену). Но подвиг батальона электромеханической школы был. И был он гораздо более масштабным, чем описано в прессе. Причем, стойкостью своей батальон прославился еще во время первого штурма, но об этом мало кто помнит.

Обратимся к фактам. Из воспоминаний бывшего старшины 2-й статьи Г.С.Пузика (дзот N16): "Война меня застала в электромеханической школе УО ЧФ. Я учился на старшину мотористов торпедных катеров. В школе был сформирован электромеханический батальон. Днем учились, вечером ходили на охрану территории от десантов. Вскоре две роты нашего батальона ушли на Перекоп, а вместо них в батальон была влита пулеметная рота 1-го Черноморского полка морской пехоты. Было начато формирование двух новых рот 1-й пулеметной (командир л-т Садовников) и 1-й стрелковой (командир л-т Сафонов)"[1]. В воспоминаниях Г.С.Пузика допущена некоторая неточность. По документам, в батальон передали пульроту Местного стрелкового полка N1, в составе которой служил и сержант А.В.Доля.

Из воспоминаний старшего сержанта А.В.Доли (однофамилец Г.Доли): "В батальоне было четыре роты: две пулеметных и две стрелковых, батальон занимал позиции от отм. 120.0 до Бельбекской долины, имея правый стык с батальоном школы связи, а левый со вторым батальоном нашей школы. Командовал нашим батальоном капитан Жигачев Иван Филиппович, человек большой души и отзывчивого сердца" [2].

Итак, в начале ноября 1941г. четыре роты растянули на 10км(!) Главного рубежа обороны, поставив задачу строительства пулеметных дзотов и противотанковых окопов. Первое боевое столкновение с противником произошло уже 7-го ноября 1941г, когда 50-я немецкая дивизия прорвалась к хутору Мекензия. Расчеты недостроенных дотов и окопов под командованием командиров рот ст. л-та В.Э.Немченко и Бреславцева, стали одной из тех частей, которые остановили прорыв противника. Уже во время первого штурма бойцы батальона проявили стойкость и мужество. Из воспоминаний И.Ф,Жигачева: "С первых дней первого штурма (30 октября - 27 ноября 1941г.) батальон ЭМШ непосредственно принимал участие в боях своим правым флангом, хотя ежедневно потери нёс весь батальон.

Принимал участие в боях - первый окоп и дзоты командира роты старшего лейтенанта Немченко, N1,2,3,4,5,6,7,8 и 9.

После сильной бомбардировки с воздуха, а также сильного обстрела снарядами и минами немцы пустили в ход танки. По танкам краснофлотцы роты под командованием Немченко открыли ураганный огонь из станковых пулемётов и стрелкового оружия по щелям танков, а старший лейтенант Немченко открыл огонь из маленькой 37-мм пушечки, которая заряжалась патронами со свинцовым зарядом. Общими усилиями атака была отбита, с нашей стороны был на три дня потерян дзот N 9, в амбразуру которого немцы сделали три прямых попадания из танка. Бой с превосходящими силами противника закончился. Рота через свою линию обороны не пропустила ни одного танка" [3].

В ноябре 1941г. дзоты батальона электромеханической школы перестраиваются в доты. Дзот N12 однозначно был сложен из бетонных блоков, таким же был и дзот N10. Дзот N 11 чисто условно можно назвать дзотом, он был вырублен в скале, стены его были сложены из бута на цементном растворе. Поисковики, копавшие дзот в далеком 1973-м году, однозначно утверждают, что дзот имел второй подземный этаж.

Есть расхождения и по личному составу дзота. Из воспоминаний П.А.Моргунова: " Личный состав пулеметного дзота N 11, находившегося на склоне вые. 192,0 в 200 м западнее дер. Камышлы, состоял из 8 человек: командир -- Сергей Раенко и краснофлотцы Алексей Калюжный, Дмитрий Погорелов, Иван Еремко, Василий Мудрик, Григорий Доля, Иван Четвертаков и Владимир Радченко. Все они были комсомольцами, любившими жизнь людьми, готовыми в любое время отдать ее за Родину, если этого потребует обстановка, но не пропустить врага к любимому Севастополю" [4]. Все вроде просто и понятно. Но это не так.

Из воспоминаний Г.С.Пузика: " Я командовал дзотом N16. Дзотами командовали: N13- Романчук, родом из Алушты, N14 -Васыляка, из Симферополя, N12 -Беленко, N 15- Пампуха, N11 Доля А.".

Как же так?! Ведь по официальной версии дзотом командовал старшина 2-й статьи С.Раенко. С.Раенко в батальоне по состоянию на начало ноября не числится, причем на его фото на бескозырке надпись "Учебный отряд" опять сделана ретушью. Возможно, он был назначен незадолго до штурма в дзот N11, но подтверждения пока нет. Владимир Радченко так же в расчете не числится, он числится связистом батальона.

Увы, на данный момент, из всего расчета дзота, с документами совпадает только три фамилии. Это краснофлотцы Василий Мудрик, погибший 17.12.41г., Дмитрий Погорелый (именно так указано в документах), и Иван Четвертков (фамилию которого часто пишут неправильно), погибший так же 18-го декабря. Причем Дмитрия Погорелова(го) видели в боевых порядках батальона 20.12.41г. Эта же дата стоит в его документах, как дата гибели. Исправления в фамилию краснофлотца внесены карандашом, на основании приписных документов.

Ни Г.Доли, ни И.Еремкова, ни А.Калюжного в списках за 10.12.41г. не нашлось. Но, может, списки устарели? Или, может, произошли изменения в личном составе дзотов? Похоже, что нет. Краснофлотец А.В.Калюжный, если верить документам, действительно, являлся электриком в электромеханической школе, но он числится, по одним документам, пропавшим без вести, по другим, дезертировавшим из части в июле 1941г. Почерк записки, якобы написанной А.В.Калюжным, написанной красными чернилами (отнюдь не кровью) очень напоминает почерк политрука В.И.Гусева, да и почерк в записке довольно ровный, не похожа она на предсмертную.

Старшины М.Потапенко, П.Корж и К.Король, по официальной версии, прибывшие в дзот N11 ночью 19.12.41г., числятся в разведвзводе батальона, но по документам, они проходят как пропавшие без вести 18.12.41г., т.е. за сутки до того. Разночтения идут во всем, в датах, фамилиях, обстоятельствах, и, можно было бы сказать, что подвига не было, он выдуман. Но это не так.

Подвиг совершил весь батальон, без исключения, все четыре его роты. Первым принял бой дзот N 13. Командовал дзотом крымчанин, старшина 2-й статьи П.Романчук. В его расчете числились краснофлотцы И.Шовкопляс (его фамилия в статьях так же части пишется с ошибкой, на русский лад), П.А.Андерсон, А.К Деркач, А. Зинченко, А.Алешин. Фамилии еще двух бойцов необходимо выяснить.

События 2-го штурма для батальона начались уже около 9ч. 30 минут, и как ни странно, первая встреча с противником прошла мирно. Из воспоминаний М.Садовникова: "Задержан старшина 2 статьи, который говорит, что немцы разбили стоящий впереди нас полк морской пехоты, а штаб взяли в плен". К сожалению, не так все было. "Старшина 2-й статьи", задержан не был, а зря. В своих воспоминаниях бывший "бранденбуржец" с чисто немецкой фамилией "Orloff" [5], описывает проникновение нескольких диверсионных групп 6-й роты учебного полка 800 "Бранденбург" через линию фронта. В том числе он описывает и этот эпизод. "Старшину 2-й статьи" (псевдоним "Руди") пропустили с донесением в "штаб". Результатом стало нарушение связи между дотами и связи со штабом батальона. К деятельности этого спецподразделения мы вернемся чуть позже, оно достаточно активно работало под Севастополем.

Из воспоминаний командира 16-го дота Г.Пузика: " В 10 часов Романчук открыл огонь по немцам. Мне с сопки было видно, как через сад, с правой стороны, немцы обходят 13-й дзот. Связь с батальоном была прервана в нескольких местах. С 12-м дотом связь была прервана в двух местах, и ее удалось восстановить, но и связь 12-го дзота с батальоном не работала. Тогда я принял самостоятельное решение поддержать своего земляка огнем с фланга. Но в 16 часов дзот загорелся и перестал отвечать на немецкий огонь. Позже в декабре 1942г. я встретил Романчука в Поти, у него была перебита и висела как плеть рука. Он рассказал, что из в дзоте осталось всего двое..."

Из воспоминаний командира 1-й пульроты М.Садовникова: "Примерно в 10 часов 17 декабря командир дзота N13 старший краснофлотец Романчук и командир дзота N15 старший краснофлотец Умрихин доложили, что по симферопольскому шоссе, по Бельбекской долине и её склонам к дзоту движется большая масса людей, все в чёрном, наверное, эсэсовцы. Так оно и оказалось: впереди гитлеровских частей шли эсэсовские подразделения без шинелей, в одних френчах. Шинели им обещали выдать только в Севастополе. Приказываю подпустить их как можно ближе и открыть огонь из всех видов оружия.

Через некоторое время снова раздался резкий телефонный зуммер: "Немцы рядом, открываю огонь!.." Потом доклады уже шли один за другим. Дзот атаковало больше роты гитлеровцев. Подпустив врага метров на пятьдесят, Романчук открыл огонь из "Максима". Тут же Шевкопляс ударил из трофейного пулемёта. Зачастили винтовочные выстрелы. Первую атаку отбили, захлебнулась и вторая. Тогда фашисты выкатили противотанковое орудие и стали бить по амбразурам прямой наводкой.

Славно поработали матросы, не один десяток фашистов остался лежать на южном склоне Бельбекской долины. Но силы были неравны. Убиты комсорг дзота И.К.Шевкопляс и П.А.Андерсон, перебило руку командиру дзота П.Н.Романчуку, убиты ещё двое. Остались А.К Деркач и молодой матрос Александр Зинченко. А немцы всё лезут и лезут. Повреждён пулемёт. Ранен в руку Деркач, и получил тяжёлое ранение Зинченко. Последними усилиями они вынимают и выбрасывают замок от вышедшего из строя пулемёта, набирают, сколько могут, боеприпасов и отползают к кустам в тыл, в Камышловскую долину.

К концу дня в живых осталось трое: тяжелораненый командир и матросы Деркач и Зинчеко. Зинченко вызвался уничтожить орудие, продолжавшее бить по дзоту. Романчук разрешил. Взяв связку гранат, краснофлотец пополз. Через несколько минут там, где стояло орудие, раздался раскатистый взрыв.

Расчёт дзота N13 успешно выполнил задачу, он на полдня задержал продвижение фашистов по южному склону Бельбекской долины. Из семи человек четверо погибли, самоотверженно выполняя свой долг, трое тяжело ранены... К вечеру 17 декабря связь дзота N13 прекратилась. Обстановка была неясной. Послали связного - краснофлотца Коваленко. По пути он встретил раненого командира дзота N13 - Романчука, расспросил его, отправил в медсанбат, а сам попросил разрешения остаться в дзоте N14, у Пампухи. Они дружили давно, ещё с финской войны, вместе отпросились после неё служить на флоте."

Одновременно с 13-м дзотом, около 10 утра в бой вступил и 15-й, находившийся на противоположной стороне Бельбекской долины. Дзот был необычным, он был оборудован в небольшой естественной пещере, фронтальную часть которой усилили бутовой кладкой на цементе. Неоднократные атаки противника были отбиты с большим ущербом. Не помог и 20мм зенитный автомат, подтянутый немцами для подавления огневой точки. Огнем дзота расчет зенитного автомата был выбит. Но и защитники несли потери. Ранено два бойца. Уничтожив зентку, погиб комсорг дзота Петр Гринько. Похоронили его тут же, рядом с дзотом. Дзот смог продержаться до вечера, после наступления темноты немцы наступление прекратили.

Из воспоминаний М. Садовникова: " Наступило утро 18-го декабря. Командир 15-го дзота краснофлотец Умрихин доложил, что фашисты выкатили на шоссе противотанковое орудие и бьют из него по амбразуре дзота. Началась своеобразная дуэль моряков с пулемётом и расчёта немецкого противотанкового орудия. Метким пулемётным огнём короткими очередями моряки выводили прислугу орудия из строя и не давали возможности выполнить наводку. Один-два выстрела из орудия - и расчёт его убегает в укрытие. Но раненых и убитых у орудия становились всё больше и больше. Гитлеровцы убедились, что "орешек" пушке не по зубам.

Наступило временное затишье. А через некоторое время доклад: "На шоссе подошёл танк и остановился в расстоянии 300-400 метров от дзота. Двух моряков послал на его уничтожение".

Штурмовое орудие немецкого 190-го дивизиона удалось поджечь, оно отошло, погасило огнь, и вновь выдвинулось к дзоту, открыв огонь прямой наводкой. К вечеру 18-го декабря дзот замолчал. Все защитники во главе с командиром, старшим краснофлотцем Умрихиным погибли.

Все вроде бы в этой картине ясно и понятно, и подтверждается воспоминаниями оставшихся в живых ветеранов. Неясно только одно: в 300м от дзота находился (и, по воспоминаниям, действовал) артиллерийский дот N4, о котором у М.Садовникова нет ни слова. Почему? Пока непонятно.

После гибели 13-го и 15-го дзотов, выдвинутых чуть вперед, настала очередь основной линии обороны, в который входили дзоты N 11,12,14,16.

Из воспоминаний И.Ф.Жигачева. "18-го декабря рано утром бой начался опять с сильного обстрела наших позиций, включая КП батальона. Опять появилось много раненых. Вступил в бой 11-й дзот. С наблюдательного пункта было видно, как немцы шли в атаку, как косили их краснофлотцы из пулемётов 11-го дзота, не давая продвигаться вперёд".

Т.е. дзот вступил в бой не 17-го декабря, а 18-го утром, только после того, как погиб находившийся чуть впереди дзот N 12. Из воспоминаний Г.Пузика: "...около 10 часов на огонь противника не стал отвечать дзот N12, в 11 часов связь с ним прервалась. В дзоте погиб мой земляк П.Д.Ручка. Погибли мои товарищи Борис Кецба, А.Арустумян ". В живых из расчета 12-го остались только командир дзота старший краснофлотец А.Е.Беленко, вышедший к штабу батальона, и подобранный 19.12.41г.бойцами 778-го полка 388-й дивизии краснофлотец И.Еремко. По официальной версии, И.Еремко подобрали 22.12.41г. бойцы 79-й морской стрелковой бригады, в районе дзота N11, после контратаки, но в этом случае, сложно объяснить, как он оказался в медсанбате уже 20.12.41г.

Я воздержусь от описания боя дзота N11, изложив только факты.

17.12.41г. 15 часов. При обстреле дзота гибнет В.Мудрик.

18.12.41г. 11:00 дзот вступил в бой.

18.12.41г. 14:10 дзот вызвал огонь на себя

18.12.41г. 14:50 огонь открыл 2-й дивизион (152мм) 265 корпусного артполка (командир старший лейтенант Бундич) выпущено 19 снарядов.

18.12.41г. 15:10 Связь с 11-м потеряна.

18.12.41г. 15:20 в бой вводится резерв батальона ЭМШ- разведвзвод (командир мичман Ю.Железняков) с задачей пробиться к дзотам N11 и 12. Из воспоминаний В.А.Шабаева: "Начались бои. 18.11.41г. из дзота N11 к нам пробрался Григорий Доля и доложил, что положение дзота отчаянное, нужна помощью Тот собрал все, что было под рукой, в том числе и комендантский взвод, и послал на выручку дзота. Под минометным огнем мы вышли к дзоту, но было уже поздно: дзот был разбит и его гарнизон погиб". Судьба взвода, в составе которого числятся и три человека, упоминаемые в связи с 11-м дзотом, неизвестна. По документам, М.Потапенко, П.Корж, К.Король погибли 18.12.41г [6].

18.12.41г. 20:20 в дзот вышли три санитарных бойца. До рассвета двое санитаров вернулись, доставив одного раненого. Раненый был без сознания. Один санитар, Титаренко остался в дзоте. [7].

19.12.41г. вечером бойцами 778-го полка был подобран И.Еремко, находившийся без сознания.

20.12.41г. документальная дата гибели Д.Погорелова.

На том, подтвержденные (хотя бы воспоминаниями) данные исчерпываются. Все остальные события восстановлены со слов Г.Доли и И.Еремкова, в которых очень многое не сходится. Я понимаю, что нарисованная картина несколько отличается от общепринятой, но так выходит по документам и воспоминаниям, если отбросить вымысел.

Командир 16-го дзота Г.С.Пузик остался жив. Проживал он после войны в селе Вилино Бахчисарайского района. Из воспоминаний Г.Пузика: "18 декабря после двухчасовой подготовки противник перешел в наступление. Мимо нас отступал кавказский полк, но остановить его мы не могли, нас было всего 10 человек. Прибыло еще 3 человека корректировщиков с 30-й батареи. После этого отступления у нас появились "трофеи" еще один "Максим" и еще один "Дегтярев" с лентами и дисками. Нас атаковали до двух рот противника с тремя танками. Два танка были подбиты огнем 30-й батареи, а еще один продолжал двигаться незамеченным, дубняком, ведя огонь по траншее где находились "запасные" "Максим" и "Дегтярев". К 3 часам дня верхние пулеметы были разбиты, погибло 7 человек. Остались в живых Кравченко Георгий (из Симферополя), Фурсенко Константин (из Геническа), и я. Я лишился одного глаза. Через два часа немцы отошли в дубняк, но вскоре опять атаковали, и так три раза. В 7 вечера немцы обошли нас с 3 строн. Мы запалили дзот бутылкой с горючей смесью, и отошли к дзоту N14, в последующих боях я был повторно ранен, теперь уже тяжело.... Медаль "За оборону Севастополя " я получил уже на Кавказе, а правительственную награду, к которой меня и К.Фурсенко, представил командир батальона, я так и не получил".

"Награды даются не там где их зарабатывают, а там, где их раздают", сказал когда-то У.Черчилль.

Дольше всех на этой линии, держался дзот N14, находившийся под взорванным Камышловским мостом. Из воспоминаний М.Садовникова: "Обстановка была неясной. Послали связного - краснофлотца Коваленко (Коваленко Иван Макарович, ординарец М.Н. Садовникова). По пути он встретил раненого командира дзота N13 - Романчука, расспросил его, отправил в медсанбат, а сам попросил разрешения остаться в дзоте N14, у Пампухи. Они дружили давно, ещё с финской войны, вместе отпросились после неё служить на флоте". Командир 14-го дзота И.Пампуха вместе с И.Коваленко провели разведку в районе разбитого 13-го дзота. Они насчитали возле дзота 49 убитых немцев, два разбитых пулемета и одно 37мм орудие".

Остался в 14-м дзоте и связист роты краснофлотец Д.Криничный[8]. Из его воспоминаний: " я был послан в 14-й дзот для восстановления связи. Командовал дзотом старшина 2-й статьи И.Пампуха. Восстановив связь я застал в дзоте N14 нескольких раненых. Всего в дзоте было 7 человек. Мне было приказано занять место выбывших из строя. Наступавший по шоссе батальон фашистов попал под перекрестный огонь дзотов N 7 и 8 с одной стороны и N 14 и 28 с другой...". С номерами дзотов явная путаница. Дзота N28 в составе батальона не было, это был резервный расчет, 7-й и 8-й дзоты было во второй роте, совсем на другом участке. Немцев в клещи взяли дзоты N27, 14 и 16, и пока 16-й не смолк, немцы пройти не смогли. Они засели в садовых домиках бывшего хутора Моцениго, в долине Бельбека (не сохранились). Командир 14-го старшина 2-й статьи Пампуха предпринял вылазку, и закидал противника гранатами, уничтожив 26 солдат противника. Дзот держался три дня, до вечера 20-го декабря 1941г., но был разбит артиллерийским огнем противника.

Настала очередь вести бой тыловой линии. Дзоты N 25, 26, 27, 29 умолкали один за другим, но свою задачу они выполнили: противник был остановлен. Вместе с пулеметчиками 1-й пульроты лейтенанта Садовникова сражались и бойцы стрелковых окопов 1-й стрелковой роты л-та Сафронова. Стрелковые окопы N9 и 10 (командир Ф.И.Жигулин), проходившие по краю Камышловского оврага от взорванного моста держались до 20 декабря 1941г.

Командир 9-го окопа А.А.Прохорский вспоминает [9]: " Отпор мы дали хороший! Во время первого боя моего взвода ко мне прибыл командир роты лейтенант Сафронов. Он наблюдал за боем, а когда от нашего огня немцы стали разбегаться и ползти обратно, Сафронов мне сказал: "Это они так шли напролом, пока не встретили сопротивления, а вон как они бегут от твоего огня". После первой атаки командир роты от нас ушёл, а через некоторое время немцы вновь обрушили на нас шквал огня, миномётного и артиллерийского. В первый день, т.е. 17 декабря, мы отбили две атаки немцев. Кроме того, попало от нас и своим. Правда, было это уже 18 декабря. Мы были уверены, что впереди нас наших нет, а тут часов в 14 дня появилась группа, человек пятьдесят - семьдесят, со стороны деревни Камышлы и прямо во весь рост идут на нас, без всяких опознавательных сигналов. Понять сразу - свои или чужие - было трудно. Мы открыли по ним огонь, тогда они начали кричать "ура!" и махать руками. Только тогда я понял, что это были наши. Мы пропустили их через Камышловский мост к штабу роты. С 17 по 21 декабря мы отбили много немецких атак и всё же не пропустили на своём участке врага.

19 декабря немцы взяли деревню Камышлы, а 20 декабря они решили взять нас на хитрость. Выставили впереди себя женщин и детей, а сами сзади пошли по просёлочной дороге мне в правый фланг, а слева - дзоту N12. ...Точно не помню, но кажется: дзоты 11 и 12 прекратили огонь числа 19-го или 20-го декабря. Я эти дзоты мог прикрывать только с левого фланга, а немцы обошли их справа, с тыла и забросали их грантами, т.к. с тыла они не были ничем и никем прикрыты, а кругового обстрела у них не было. Это и послужило причиной гибели личного состава этих дзотов.

19 или 20 декабря вечером ко мне на сопку прибыло пополнение из Горной стрелковой Кавказской дивизии. Один батальон - три роты. Я разместил их по приказанию из штаба батальона: одну роту - в долине Камышлы, другую - в Бельбекской долине, сам занял оборону со своим, оставшимся в живых личным составом вдоль дороги Камышлы - Севастополь, а третью роту поставил в правый фланг своего подразделения, в подразделении у меня осталось человек  восемь. Свои землянки я оставил командованию прибывшего батальона для их командного пункта, надеясь, что немцы у нас не пройдут. 20 декабря, рано утром немцы снова сделали по нашей линии артподготовку. Наша артиллерия открыла ответный огонь, а два наших самолёта бомбили д.Камышлы и обстреляли 12-й дзот, это окончательно нас убедило, что наши дзоты не действуют. Мы надеялись, что позиции у моста удастся удержать, но вышло иначе...".

Бойцы окопов N6, 7 и 8, находившиеся на высоте над дзотом N 11 вели бой до вечера 19.12.41г. Из воспоминаний М.Кунатенко (6-й окоп): "... в конце, после трех суток боев, в живых из 10 человек осталось только трое: краснофлотцы: Исмаил, Шостак и я. Уцелел один пулемет Дегтярева с дисками, несколько противотанковых и ручных гранат. После очередного артобстрела противник поднялся в атаку, которую мы отражали огнем Дегтярева, из которого вел огонь Шостак, и винтовок СВТ, образца 1940 года, из которых стреляли я и Исмаил. В этом неравном бою погиб от вражеской пули краснофлотец Исмаил. Потом был налет вражеской авиации, во время которого погиб Шостак... Отбивая последнюю атаку я потратил все диски (их было шесть штук), начал отбиваться гранатами".

Обычно, подчеркивая стойкость 1-й пульроты батальона ЭМШ, приводят цитату Манштейна: "...50-я и 24-я пехотные дивизии, наступавшие с востока на бухту Северную, не продвинулись сколько-нибудь заметно в поросшей почти непроходимым кустарником горной местности. В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери"". Но, эта цитата больше относится ко второй пульроте, которая смогла удержать противника на Главном рубеже, после отхода основных сил 3-го сектора. Подробности боя пока неизвестны, но немецкие войска были остановлены как раз на той редкой цепочке огневых точек, которые занимала 2-я пульрота В.Э.Немченко и 2-я стрелковая рота л-та Бреславцева. Бойцам этих двух рот удалось удержать свои позиции.

Из воспоминаний старшего сержанта А.В.Доли: "В ноябре наши дзоты были перестроены в доты. Во время декабрьских боев, мы в день отражали по 5-6 атак врага, но никто не отступил. Дот N9 нами был временно потерян. С помощью сокрушительного огня Богдановского полка нам удалось его отбить назад. Гарнизон дота был зверски замучен, у всех были выколоты глаза, на спинах вырезаны звезды. К сожалению, я не запомнил фамилий этих героев... Запомнил только что на стене дота, кто-то вывел красивым почерком по сырому бетону имя "Вера" ".

Сохранились и другие описания боев 2-й пулеметной и 2-й стрелковой рот с немцами. Бои были трудными, ожесточенными, велись они в густом подлеске Мекензиевых гор. Бойцы этих рот смогли остановить противника, и дали возможность отступающим советским частям остановиться и оборудовать позиции. К сожалению, многие фамилии бойцов, погибших в этих схватках, установить не удалось. Общие потери батальона составили около 55%. Впоследствии, из остатков батальона электромеханической школы был сформирован 4-й батальон дотов и дзотов, под командованием И.Ф.Жигачева.

Подведем итоги? Да, нужно признать, многое в описании подвига дзота N 11 является выдумкой. Но подвиг был, и подвиг был массовым. Давайте обратимся к фактам. Один батальон смог удержать наступление двух дивизий в течение трех дней. И наша задача, чтобы подвиг этот, не остался безымянным, чтобы имена героев настоящих, не скрывались за фасадами выдуманных историй. Обидно, но реальные герои, оставшиеся в живых: Г.Пузик, М.Кунатенко, П.Романчук, В.Немченко, А.Доля и многие-многие другие, за раны свои и мужество не получили никакой награды. Так, давайте хотя бы постараемся узнать, что же происходило в те дни. Сейчас еще можно установить хотя бы часть истины, но времени для этого остается все меньше...

Глава 13 "Штрафная" 388-я

В истории второй Севастопольской обороны, о 388-й дивизии стараются говорить вскользь, мимоходом. Видимо, это связано с тем, что дивизия сильно проштрафилась во время второго штурма. И на первый взгляд так оно и есть. В первых же боях она вроде бы "...не проявила должной стойкости в обороне", во всяком случает так получается, если верить советской литературе. Но так ли это? Виноваты ли офицеры и бойцы дивизии в том, что и контрудара не получилось, и рубежи во время второго штурма удержать не удалось?

Попробуем разобраться в этом вопросе. 4 декабря для Севастополя была выделена 388-я стрелковая дивизия. Выделена она была по приказанию Ставки. Приказ командующему фронтом , из состава которого выделялась дивизия, передал заместитель начальника Генерального штаба А. М. Василевский. Копия приказа была направлена наркому ВМФ.

Моряки особо подчеркивают, что Ф.С.Октябрьский дал указание перевезти лошадей и автомашины, принадлежавшие дивизии. Фраза громкая, но по документам, по состоянию на 16 декабря (т.е. по прибытию в Севастополь) дивизия была укомплектована лошадьми на 35%, а автотранспортом всего на 20%. Т.е. не так много в дивизии было этого транспорта.

Отправка ее началась не 10 декабря 1941г., как указал П.А.Моргунов, в книге "Героический Севастополь", а уже 7-го. 8 декабря крейсер "Красный Кавказ" и эсминец "Сообразительный" доставили в Севастополь 1200 бойцов и командиров 782-го стрелкового полка 388-й стрелковой дивизий. Выгрузка происходила на причал Сухарной балки. Из воспоминаний командира полка И.А.Бекина: " 2-й батальон 782-го полка первым прибыл в Севастополь, было это или 5-го или 6-го декабря, и сразу же батальон забрали для затыкания какой-то "дырки", и батальон в полк так и не вернулся". И, действительно, если посмотреть документы, то почти везде указано, что полк действует в составе двух батальонов. Т.е. дивизию начали "растаскивать" по частям сразу по ее прибытию в Севастополь. Но вернемся к переброске.

На следующий день, 9.12.41г. в 5 ч 10 мин транспорт "Серов", имея на борту 1700 бойцов 782го полка и саперного батальона, прибыл в Севастополь. Спустя час прибыл минный заградитель "Островский" с 1000 бойцами батальона связи 388-й стрелковой дивизии. 10 декабря в 9 ч 27 мин транспорты "Ногин" и "Зырянин" прибыли из Поти в Севастополь, доставив личный состав артполка, 21шт. горных 76мм пушек и три 122мм гаубицы. Технику и артиллерию дивизия получить еще не успела, и та прибывала отдельно. Спустя три дня 13 декабря в 8 утра транспорты "Г. Димитров" и "Калинин" в охранении крейсера "Красный Крым" прибыли в Севастополь. Они доставили 3050 бойцов 388-й стрелковой дивизии, 317 лошадей, 61 повозку, 12 кухонь и два орудия. Прибыл в главную базу в охранении тральщика "Взрыватель" и транспорт "Абхазия", который доставил 2200 бойцов 388-й дивизии, два 122мм орудия и четыре кухни. Выгружались эти войска в Южной бухте. Из воспоминаний И.Г.Николаенко: "773-й полк плыл на "Абхазии", выгрузились на Телефонной, потом пеший марш по Лабораторному шоссе, в Инкерман, в район школы N5" .

К 13 декабря дивизия прибыла в полном составе.

Боевой приказ N1 Частям 388-й стрелковой дивизии. 13 декабря 1941г.

1 Сего числа дивизия сосредоточилась в гор. Севастополе. Вошла в состав Примере кой Действующей армии.

2. Части дивизии дислоцировать:

Управление дивизии- Инкерман, 782 сп Инкерман, 778 с.п. Бартенка, 773 сп - северная он равна Учкуевка, 953 арт. полк - пост Мекензиевы горы, 671 СБ , 841 ОВС, мин. дивизион, 677 03АД,452 0РР,478 0РX3 -Инкерман, 475 ОШВ, 505 авторота ст. Инкерман.

3 Командирам частей разработать план по боевой тревоге в представить мне на утверждение 14.12.41 года в 18.00

4. в районах расположения частей выставить непосредствен нов боевое охранение для отражения возможного нападения противника.

5 районах частей установить круглосуточное патрулирование о задачей задерживать ночью всех посторонних и днем все подозрительных лиц. В дневное время иметь дежурный взвод, от рот ПВО ,для борьбы со снижающими самолетами противника

В районах расположения частей иметь дежурных наблюдателей за шпионами сигнализирующими ракетами и трассирующими пулями, а для поимки их иметь дежурные подразделения Вменить в обязанность всех караулов я патрулей при по наружно подачи сигнальных ракет немедленно принимать меры к их задержанию В частях к 14.12.41 года составить график нарядов. В распорядок дня стрелковых частей вносить десятичасовые программные занятия, а в арт частях - во семичасовые.

6* Произвести технический осмотр всего артвооружения неисправности устранить, поверять боеготовность , исполнение 16.12.41 года.

7. Боевую подготовку частей организовать и проводить согласно прилагаемого плана боевой подготовки.

Командир дивизии Овсеенко

В Севастополь прибыла почти полнокровная дивизия. Почти ? Да, почти... В дивизии, действительно насчитывалось 11 197 бойцов и командиров. Вместе с войсками было доставлено: 21шт. 76-мм горная пушка, 5 шт. 122-мм гаубиц, 146 шт. 82-мм и 50-мм минометов. Но...

Из дивизии сразу же забрали один батальон в 3-й сектор. Из 146 минометов только 24 были 82мм, остальные были ротными 50мм минометами, боевая ценность которых была весьма условной.

Теперь о самом главном. Горные пушки, лишь условно можно было считать дивизионными. По всем параметрам они были ближе к полковым. Единственное их достоинство было в том, что они разбирались и перевозились на вьюках по 200кг в каждом, но в условиях Севастополя это их достоинство ни разу не использовалось. В дивизии, в полках, по штату должно было находиться, как минимум еще 30 орудий полковой артиллерии. По 10 орудий на полк: шесть полковых 76мм "обрезов", как называли бойцы орудия, образца 1927г., и 4шт. 45мм противотанковых пушек. В дивизии числится зенитный артдивизион, который должен был состоять из 4-х 76мм орудий и шести 37мм автоматов, но ни одного орудия в нем не было. Некомплект автоматического оружия составил около 50%, автоматов не было вообще. Отрицательная черта русского "авось", мы , как всегда, не продумали деталей. Не было даже достаточного количества полевых кухонь, о них просто не подумали. Четыре полевых кухни на 10 тыс. бойцов.

Из воспоминаний И.Г.Николаенко, служившего в ту пору командиром батареи 120мм минометов. Батарея была переброшена на передовую в 3-й сектор, вместе с батальоном 782-го полка. " 14 или 15 числа нас выдвинули на передовую, на Северный склон Мекензиевых гор. В дороге нас пощипала немецкая авиация, погиб командир 2-го батальона 782 полка. Тут же на дороге его и похоронили . Ночь пробыли в лесу, без окопов, траншей, огня и курева. Артиллерийский обстрел противника был постоянный, жертвы так и сыпались. А мы сидели, и не было даже ячеек, для стрельбы лежа. Пробыли сутки в таком положении . Еды не было, ели НЗ. Тылы растеряли еще до выхода. 17 декабря нас подняли и колонной отправили через Бельбекскую долину, севернее деревни Дуванкой".

Обычно неудачи дивизии списывают на ее пестрый национальный состав. Определенная доля правды, в этом утверждении есть. Действительно, дивизия, формировавшаяся в Кутаиси , была детищем Л.П.Берии, и его "перманентной мобилизации". Девиз: " Тот кто не хочет кормить свою армию, обречен кормить чужую!" был придуман военным. К сожалению, советская кадровая армия в первые же месяцы войны, потерпела сокрушительное поражение, и спасать страну, опять, вынужден был народ.

Идея была проста: выделялись лучшие кадровые офицеры, из народов Кавказа формируется подразделение, и командир , "доводит" свое подразделение до более или менее боеспособного состояния. Действительно, командир 778-го полка И.Ф.Волков курсант 2-го курса военной академии им. Фрунзе, командир 782-го пока И.А.Бекин- участник боев в Испании, артиллеристы дивизии- кадровые. К сожалению, идея оказалась не очень удачной. Кавказские народы отнюдь не стремились проявлять героизм в защите Родины. Плодом этого неудачного эксперимента и можно считать 388-ю. Мало того, что дивизия была "кавказской", она была еще и пестрой по составу. Например, в 773-м полку было много азербайджанцев, в 778-м преобладали менгрелы, и.т.д. К необученности дивизии добавлялась и языковая проблема. Многие просто не знали русского языка. Но слово "дивизия" звучит гордо! К сожалению, только звучит...

И все же, если внимательно разобрать события, то станет ясно, что дело не только в качестве дивизии. Наиболее точно описал ситуацию в своих воспоминаниях, бывший командир 782-го полка дивизии И.А.Бекин: " ... станет ясно одно, полки дивизии прибывали и вводились в бой разрозненно, без управления штаба дивизии. Мы были подчинены "чужим" командирам, которым незачем было жалеть "не свои части".

Действительно, если внимательнее рассмотреть историю боевых действий, то нарекания вызовут только действия командования 773-го полка. Но, обратимся к событиям 2-го штурма. 8-я бригада морской пехоты и 287-й стрелковый полк легендарной Чапаевской дивизии, своих позиций по обеим сторонам Бельбекской долины, не удержали и откатились назад. Молодой 241-й полк (а по сути тот же 18-й батальон морпехоты) оказался обойденным с двух сторон. Ситуацию на какое-то время спасли бойцы батальона электромеханической школы, засевшие в дотах и противотанковых окопах Главного рубежа, но держаться долго против превосходящих сил противника они не могли.

И вот, в бой решили ввести вновь прибывшую дивизию. Нет, не правильно. В бой решили ввести два полка дивизии, причем один полк был неполным , двухбатальонным. Их вводили в бой по отдельности , передав 773-й полк коменданту 4-го сектора, 778-й в 3-й сектор. Еще раньше, точно так же разделили и артиллерию дивизии. три батареи отдали для поддержки 8-й бригады, три батареи отдали в 3-й сектор. Из воспоминаний М.К. Норенко, командира 2-го артдивизиона 953-го артполка.: " 1-й артдивизион, был еще раньше выдвинут в 4-й сектор, а наш второй поставили в 3-м секторе, для поддержки 25-й дивизии. Дивизионы были примерно равными по силе, в каждом одна двухорудийная батарея 122мм новейших гаубиц, образца 1938г. на мехтяге, и по две батареи 76мм горно-дивизионных пушек, образца 1938г. Батареи должны были иметь грузовики, но за неимением их были на конной тяге В состав моего дивизиона входили 3-я гаубичная, 5-я и 4-я пушечные батареи".

Оперсводка N4 8:00 18.12.41г.

1. Части дивизии в течение ночи выдвигаясь в намеченные районы. В 6.40 18.12 заняли следующее положение:

773 сп из района изгиба дороги 200 м южнее Бельбек и поступил в распоряжение генерал майора Воробьева.

778 сп двумя батальонами занял район обороны в районе выс. 90,0 арт. "Серп и Молот", третьим в районе Корд. Мекензи N1

782 сп сосредоточился в районе Цыганская балка, выс. 66,6

953 ап 1/953АП передан в распоряжение начальника 4-го сектора 2/953 ОП в районе 778 сп.

Сап. батальон на работе по прокладке дороги.

Остальные части в прежнем положении. В течение ночи части дивизии обстреливались пулеметным и артогнем противника. Рота 773 сп выполнявшая задачу по выводу взвода управления 1/953 ап в расположение полка не вернулась, результатов ночных действий нет. Связь в течение ночи работала с большими перебоями".

Посмотрим на события глазами бойцов. Из воспоминаний И.Г.Николаенко (773-й СП): " Открытое поле, окопов нет , нет и шанцевого инструмента, винтовки , по 1-2 гранате , вот и все вооружение нашего подразделения, которое числится "батареей" 120мм минометов. Ни минометов, ни другого вооружения у нас нет. А бой был жестокий и жаркий. Особенно минометный и артиллерийский огонь. Очень силен автоматический огонь противника. Солдаты прячась за кустиками , стреляют из винтовок. Выдержали первый день. Потерь было много. Раненых противник убирать не дает. На рассвете 18.12.41г. появилось 6-8 танков, между ними множество мотоциклистов , с ручными пулеметами на мотоциклах. Артиллерия и минометы наши молчат. На моих глазах погиб начальник штаба Топилин, погиб командир роты л-т Петров. В этом бою был ранен осколком в лоб. Что было плохо в этом бою, что хорошо, не знаю. Командира полка капитана Ашурова я не видел, говорили был тяжело ранен пулей в мягкое место" . Ни слова о бегстве 773-го полка.

Ничего нет о трусости бойцов полка и в других воспоминаниях бойцов этой дивизии. Да, есть упоминание о том, что азербайджанцы часто толпились у убитого или раненого, есть воспоминания о том, что полк был буквально расстрелян немецкой авиацией на марше, задержавшись с выходом. Все это было. Бегства не было.

Собрав большое количество воспоминаний , могу уверенно сказать : легенду о бегстве 773-го полка придумало командование 8-й бригады морпехоты и 4-го сектора, чтобы оправдать свою неспособность справится с ситуацией. А вот диверсанты , переодетые красноармейцами и краснофлотцами, были. Об этом свидетельствуют немецкие документы. Жертвой их действий и стал начштаба 8-й бригады МП полковник Текучев. Это можно утверждать уже уверенно.

Но, может, побежал и начал сдаваться 778-й полк , как это живо описывают ветераны -моряки? Не похоже. Приведу строки из отчета командира 778-го полка. "Солдаты и командно-начальствующий состав проявили стойкость упорство и мужество в первом бою. Случаев бегства , самоутечки, дезертирства не было. Имелся случай исчезновения адъютанта старшего 1-гобатальона тов. Тутуишвили, который явился сутки спустя. Командир полка подозревает в дезертирстве, ведется расследование. Тов. Тутуишвили передан органам НКВД, где и находится в настоящее время. ". Т.е. всего один случай на 1,5 тыс. бойцов.... У моряков таких случаев было намного больше. Приведу еще одну цитату " 22.12.41г. (т.е. на 4-е сутки боя) неустойчивость проявил комиссар 1-й стрелковой роты тов. Меароношвили (? фамилия плохо читается) он обнаружен в тылу полка. Он мотивировал сое дезертирство тем, что от роты ничего не осталось и был убит командир батальона...." . "Исключительное упорство в бою проявили красноармейцы 1-го батальона (командир т.Зрайко)", "Бойцы пулеметной роты т. Вашишвили до последней капли крови оставались на своих позициях...". Вот тебе и "трусливая кавказская дивизия"...

Люди перестали выдерживать напряжение боя только на 4-5 сутки непрерывных боев. "Неустойчивость и трусость на 5-й день боя проявил командир 6-й роты лейтенант Гриценко, который три раза бежал с поля боя. Вслед за командиром бежала и большая часть роты, из которой 40 человек вернулось в полк после боя.. Сам лейтенант Гриценко был убит своими же бойцами или командирами ".

Но люди держались. "Особое упорство проявил исполняющий обязанности командира батальона л-т Голубев. Он оставил командный пункт только после того, остался только он один и один писарь. Сам командный пункт оказался в полуокружении и расстреливался в упор немецким танком". Жалобы в боевом донесении 778-го полка были только на одно: на недостаточную поддержку артиллерии .

Примерно так же стойко вел боевые действия 782-й полк, батальоны которого 10 раз отбивали высоту 192.0 (гора Трапеция). 22.12.41г. остатки 778-го полка пошли в 11-ю контратаку на высоту Трапеция . Оба командира батальона были убиты и атаку возглавил сам майор Волков . Из воспоминаний командира полка И.Ф. Волкова : " Немцы догадывались , что это был самый страшный , самый отчаянный бросок русских "фанатиков" , и открыли огонь из всех видов оружия . Однако "фанатики" , карабкаясь по камням, налегли на штыки и "арийский дух" не выдержал. Бросились на утек по склону горы. Тут уже на склоне рядом со мной разорвалась мина, я упал, в горячке вскочил, и попал под разрыв второй, бросившей меня в другую сторону. Пришел в сознание через два или три месяца, врачи спеленали меня как младенца, все тело загипсовали. Но первый вопрос: " Высоту удержали?"..."

Т.е. стрелковые полки 388-й сражались мужественно и майор Волков и майор Бекин умело руководили своими войсками. Связь с частями потеряна не была. Не выдержали соседи справа и слева. Выходить пришлось с боем из окружения. В оперсводке Примармии стоит лукавая фраза: " ...388-я СД отошла с боем, но в беспорядке".

Очень похоже, что миф о слабой 388-й был придуман после войны, и только с одной целью, чтобы прикрыть чьи-то просчеты. Чьи? Это вопрос отдельного исследования. В журнале боевых действий саперного батальона есть запись "Корабельная артиллерия ошибочно вела огонь по позициям батальона, который с 18.12.41г. действовал, как стрелковая часть". Это один из многочисленных примеров ошибок, допущенных командованием СОР. Далее все шло по отработанному сценарию, наказания невиновных, и премирования непричастных ...

Полковника Овсеенко отстранили (хоть дивизией он в боевых действиях не командовал), назначив на его место "своего" комбрига С.Ф.. Монахов, бывшего командира расформированной одесской 421-й дивизии. Но....

Комбриг Монахов в марте 1942года был снят. Почему? Об этом будет рассказано в последующих главах.

Глава 14 Забытые герои.

О подвиге 365-й зенитной батареи ст.л-та Пьянзина известно все, и ... ничего. Батарея дважды оказывалась на острие вражеского штурма, и дважды, в одиночку сражалась с противником, преграждая ему дорогу в Севастополь. Батарея дважды вызывала огонь на себя, командиру батареи было присвоено звание героя Советского Союза. Боевые действия батареи описаны достаточно подробно. Все это общеизвестно, но...

Начнем с того, что во время второго штурма, батареей командовал отнюдь не старший лейтенант И. Пьянзин, и не он первым вызвал огонь на себя. И не ему первому было присвоено звание Героя, и не в одиночку сражалась эта легендарная батарея. Я не собираюсь оспаривать героическую историю этого укрепления. Его защитники достойны почитания и преклонения. Нужно только уточнить детали.

К сожалению, картина, описанная во множестве книг отнюдь не полная. Создается ощущение, что героическая батарея, находившаяся на самом важном направлении обороны, в одиночку сдерживала орды немецких войск, огнем 4-х стареньких пушек, остановив элитную дивизию.

Нет, ... что-то здесь не сходится. Не верится, что советское командование было столь близоруким и глупым, допустив ситуацию, при которой вся судьба Севастополя зависела от одной (пусть даже очень героической) батареи. Да, подвиг, это всегда чье-то разгильдяйство, но не до такой же степени! Я не собираюсь оспаривать подвиг бойцов батареи, но...

365-я сражалась явно не одна. О боевом содружестве 115-й береговой и 365-й зенитной батареи писал еще П.А.Моргунов: " Нашу пехоту самоотверженно поддерживали 365-я зенитная батарея под командованием Н. А. Воробьева, располагавшаяся на вые. 60,0 и береговая батарея N 115 командира В. Н. Дурикова, занимавшая позиции в 800 м юго-восточнее ст. Мекензиевы Горы. Артиллеристы подбили несколько танков и нанесли значительные потери вражеской пехоте". Но речь пойдет не об этом. Если говорить точнее, не совсем об этом.

Пройдитесь по территории легендарной батареи, пока она еще не застроена дачными домиками. Вы найдете следы старого земляного форта времен войны Крымской, со следами более поздней перестройки, позиции полевых орудий, и даже... следы, как минимум, еще одной зенитной батареи. Чьи это позиции? Кто и когда здесь сражался? Может, это послевоенные постройки, вроде КП железнодорожного артдивизиона, построенного на развалинах батареи? Попробуем разобраться.

Начнем с истории этого небольшого укрепления. В 1939 году, еще до начала войны, для защиты города и кораблей с воздуха, был построен ряд небольших долговременных укреплений, т.н. "фортов ПВО". Они представляли собой четыре орудийных дворика 76мм пушек (или, как выражаются зенитчики, котлована), соединенных с КП и двумя убежищами подземными ходами. Именно такой была позиция зенитной батареи N77, располагавшейся на высоте 60.0, ныне носящей имя "Высота Героев".

Рядом, буквально в 500м располагался старый земляной редут времен Крымской войны, но он в ту пору не использовался. Более никаких укреплений на высоте не было. С началом войны 77-я ушла сражаться в Крым, ее место заняла зенитная батарея, оснащенная старенькими 76мм орудиями, имеющими индекс 9К, а чаще именуемыми "пушками обр.1915/28г" или "длинными Лендерами". Орудия ее были стационарными, и некогда (вскоре после революции) защищали небо Севастополя. Затем были заменены на более современные артсистемы. С началом войны 114-й дивизион зенитной артиллерии ЧФ (364, 365, 366-я зенитные батареи) оборонял Сарабуз (Гвардейское), а затем, при эвакуации из Крыма прибыл в Севастополь. 365-я заняла место не вернувшейся 77-й зенитной батареи.

О боевой деятельности этой части написано очень многое, и не имеет смысла повторяться. Создается впечатление, что зенитчики ЧФ вместе с артиллеристами с "Червонной Украины" со 115-й батареи в одиночку, неделю сдерживали противника. Это не так.

Обратимся к событиям 2-го штурма. 8-я бригада морпехоты своих позиций не удержала, 25-я Чапаевская дивизия тоже. Эти части отступили в первый же день. Брошенная в бой неподготовленная 388-я дивизия, вместе с остатками батальона электромеханической школы и 241-го полка задержали продвижение немецких войск на три дня. Героический бросок 79-й бригады, решающего успеха не принес. 23.12.41г. отвели в тыл 388-ю дивизию. Образовалась брешь, закрытая только 79-й бригадой. Но 3 тыс. бойцов на 9 км фронта - слишком мало. Отход частей 95-й СД из Качинской долины 23.12.41г. ситуацию не стабилизировал. А вот дальше, в районе станции Мекензиевы горы, ситуацию спасали уже артиллеристы. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "В ночь с 23 на 24 декабря 1941г. 75-я зенитная батарея заняла позиции на танкоопасном направлении, в 400метрах севернее железнодорожной станции Мекензиевы горы. Батарея была развернута в одну линию поорудийно, с интервалами в 100 метров между орудиями. 24 декабря было установлено, что впереди батареи нет наших стрелковых частей". Почему сложилась такая ситуация? Сейчас сказать сложно. В ночь с 22 на 23-е декабря 1941г. советские части отошли из Качинской долины, "выравнивая фронт". Остатки 40-й кавдивизии и 8-й бригады морпехоты отвели для переформирования, 773-й полк 388-й дивизии тоже, 90-й стрелковый полк занял оборону по долине Бельбека от моря, а вот, кто должен был стоять дальше?

Это тема отдельного исследования. Так или иначе, по линии Тылового рубежа, рядом с дотами береговой обороны, встали зенитчики. По логике, здесь бы поставить части свежей 345-й дивизии, но... в нужном месте, в нужное время их не оказалось. Какое-то время атаки удавалось сдерживать артогнем. Но затем, случилось неизбежное.

"27 декабря после сильной артиллерийской подготовки немцы пошли в наступление. 75-я батарея открыла огонь по наступавшей пехоте. Фашисты приближались к огневой позиции. Артиллеристам активно помогали прибористы, разведчики, связисты и хозяйственники батареи, они уничтожали гитлеровцев из пулеметов и винтовок, забрасывали их гранатами.

К полудню кольцо окружения сузилось, и немцы ворвались на огневую позицию. Завязалась схватка. Бой был очень тяжелый к жаркий. Более двух часов батарейцы в рукопашном бою отстаивали свою позицию. Но силы были не равные. Превосходящие силы врага заняли огневую позицию 75 батареи. Но не долго фашисты держали ее. Спустя час наши стрелковые части пошли в наступление и освободили огневую позицию 75 батареи, где около каждого орудия валялась до двух десятков убитых немецких солдат и офицеров. В двух орудийных котлованах, среди погибших артиллеристов, лежало до двух десятков заколотых фашистов". (Е.А. Игнатович). Был ли смысл выдвигать зенитчиков в первую линию? Вряд ли... Еще можно было бы понять, если бы не было резервов. Но резервы были. Часть, что отбила позиции 75-й зенитной батареи, называлась 345-й дивизией, которая совсем чуть-чуть опоздала с атакой. Два орудия 75-й успели отвести назад, на 300м за станцию. Где они заняли позицию рядом с зенитчиками 40-й кавдивизии.

В этот же день та же судьба постигла и одну из батарей 2-го дивизиона 953-го артполка 388-й дивизии. Из воспоминаний К.Норенко, командира дивизиона: " В этот день мы получили приказ, что дивизия (имеется в виду 388-я) выводится из боя, и передаемся мы в подчинение начарту 79-й бригады. Начальник артиллерии, майор, призванный из запаса сразу же потребовал, чтобы мы выдвинулись на открытые позиции. Но мне некуда было выдвигаться, дивизион и так стоял никем не прикрытый. Я понимал, почему майор так ставил вопрос: мы были не его бригады, и ему нечего было думать что станет с дивизионом. Получалось, что не пехота прикрывает артиллерию, а пехота прикрывается артиллерией с фронта. Во время телефонного разговора вбежал растерянный политрук 5-й батареи, и закричал, что батарея погибла. Танки подошли из-за укрытия и в упор расстреляли батарею. Я оцепенел и не хотел верить в это. На позицию батареи приехал какой -то подполковник и начал упрекать меня, говоря, что батарея должна была уничтожить не менее десятка вражеских танков, упрекал в низкой стойкости, ссылаясь при этом на данные 1-й мировой войны. Я его послал по матери...". Зря так поступил тов. Норенко. Посланный по матери подполковник, являлся будущим командиром 388-й дивизии, фамилия его была Шварев.

Настала очередь исполнить соло, для другой артиллерийской части. Все дело в том, что части 79-й бригады и 345-й дивизии, вновь отошли. К высоте за станцией Мекензиевы горы отошли две батареи 2-го дивизиона 953го полка, два расчета 75-й батареи (всего 18 человек из 127), с одним действующим орудием. Чуть выше по склону находились позиции еще одной зенитной части - 175-го зенитного дивизиона 40-й кавдивизии. Под громким словом "дивизион" скрывалось три зенитных орудия, установленные в двориках. Два орудия были установлены в котлованах, личный состав успел оборудовать укрытия. Их следы и до сих пор можно найти немного ниже по склону.

Позиции 4-й батареи 953-го артполка располагались в 300 м ниже вершины высоты 60.0. Из воспоминаний К.Норенко: "29-го декабря на батарее оставалось всего 50 снарядов. Я связался с начартом Приморской армии тов. Рыжи, и доложил обстановку. Снарядов нет, орудия не прикрыты пехотой, своих людей, чтобы прикрыть орудия -нет. Рыжи пообещал дать снарядов, и доложить Петрову насчет пехоты.... 30-го числа около 16 часов противник, накопив силы у противотанкового рва, начал натиск....На огневых позициях творилось невероятное, орудия вели огонь прямой наводкой. Часть немцев ворвались на позиции батареи, оставив по 3 человека у орудий, я организовал контратаку...Когда я вернулся на огневые позиции, командир батареи доложил, что все орудия выведены из строя. Чтобы пушки не достались противнику, я был вынужден дать указание отвести орудия в тыл. Как только я сделал это, из кустов появились три старших офицера. "Кто вы такой, и почему отвели орудия?" спросил один из них. "А вы кто будете?", в свою очередь спросил я, "Я полковник Потапов, мои части прикрывают вас с фронта... ".".

Орудия 953-го полка отвели и теперь, к ночи с 30-го на 31-е немцы подошли вплотную к 365-й батарее. Но первыми удар приняли не они... Перед ними стояли зенитчики 40-й кавдивизии. Подробности того боя неизвестны. Из расчетов в живых никого не осталось...

Ситуация повторилась во время третьего штурма, где прежде чем вступила в бой 365-я, ее прикрывали и 219-я и 227-я зенитные батареи, две армейские зенитные батареи. 365-я вступила в бой последней и дралась отчаянно. Был тяжело ранен командир батареи ст. л-т Н.Воробьев, затем его заместитель л-т Матвеев, и только после этого в командование 365-й вступил бывший командир погибшей 8.06.42г. 80-й батареи Иван Пьянзин. Он командовал батареей всего ДВА дня, но все запомнили этот подвиг под его фамилией. Почему?

Тот же вопрос возникает и по командиру 704-й (115-й) батареи В.Н.Дурикову. Он командовал батареей с момента ее установки, практически до последних дней, но подвиг батареи почему-то приписан другому человеку. У командиров двух батарей, сражавшихся рядом, по странному стечению обстоятельств, одинаково сложилась судьба. Они оба были осуждены, и их имена были преданы забвению. Во многом напрасно. Н.Воробьев был осужден после войны, по сфабрикованному делу. Кому и зачем это было нужно, это тема отдельного разбирательства. В то время, многие защитники Севастополя попали в лагеря.

А вот с командиром 704-й ситуация получилась совсем некрасиво. П.А.Моргунов, описывая подвиг 704-й батареи, называет командиром ст. л-та Павлова. Но...Это тема отдельного рассказа в конце следующей главы.

Глава 15 Загадки "зимних" батарей

День 12-го ноября 1941г. стал черным днем для Черноморского флота. Внезапным ударом авиации были разрушены цеха и док завода N201, потоплены несколько боевых кораблей, стоявших в ремонте, потоплен крейсер "Червона Украина". Обычно, эта дата считается датой рождения береговых батарей, которые получили в народе прозвище "зимние".

Но это не совсем так. История началась гораздо раньше, с установки орудий с поврежденных эсминцев. 30 сентября 1941 года только что построенный эсминец "Совершенный" вышел из Севастополя на мерную милю в районе Херсонесского маяка для проведения приемо-сдаточных испытаний. Эсминец легко развил скорость в 36 узлов, все механизмы работали исправно, но в 16.42 эсминец наскочил на мину советского же оборонительного заграждения. Ночью его отбуксировали на мелкое место в Казачьей бухте, а утром 1 октября туда прибыл буксир СП-14, доставивший два 85-тонных понтона. Их подвели под корпус эсминца, и затем поврежденный корабль отбуксировали в Севастополь. 2 октября "Совершенный" завели в плавучий док для заделки пробоин, а 26-го октября перевели в западный док завода N201. Водоотливные средства дока были повреждены, рабочих рук не хватало, и эсминец ждал своей очереди на ремонт. В конце октября команда была снята с эсминца, и направлена в морпехоту, на борту оставалась небольшая команда из специалистов электромеханической боевой части и артиллеристов, под командованием капитан-лейтенанта А.П.Матюхина.

Орудия снимали 20-ти тонным неповоротным плавучим краном, поэтому снять смогли только два орудия с кормовой оконечности. Снимали достаточно рискованно, вылета крана не хватало, а ближе кран подойти не мог. Из воспоминаний А.А.Алексеева: "Наконец орудие застроплено "Вира помалу!" слышим команду Федорченко. В голове проносится мысль: "выдержат троса или нет?" Но тут же себя успокаиваю. Заскрипели, натянулись троса. Все застыли в ожидании. Не успел поделиться с Матюхиным опасениями, орудие наклонилось, сорвалось с болтов и стремительно скользнуло по наклонной палубе, ломая вентиляционные грибки, леерные стойки и другое верхнее-палубное оборудование. Вдруг орудие, сорвавшис с борта тонет воде вместе со стропами. "Ну все!" Промелькнуло в голове. Проходит минута, две, три, ... пока орудие показалось из воды. По веселому выражению лица Федорченко, я понял, что все в порядке. Через пять минут орудие установили на сани, заранее поданные к доку "

Из той же рукописи: "Сейчас трудно представить, что тяжелые многотонные орудия транспортировались на деревянных санях с железными полозьями... Когда второе орудие оказалось поставленным на сани, караван двинулся в путь. Оставалось снять всего одно 130мм орудие, остальные пушки уже стояли на набережной артмастерской.... Мощные гусеничные трактора "Сталинец" потянули орудия по Корабельной стороне на Малахов курган, рядом усталой походкой идут рабочие и краснофлотцы. В некоторых местах путь преграждали ямы и воронки, тогда брали ломы, кирки и лопаты и расчищали дорогу. Вперед, метров 300 показался поворот на Малахов курган, но узкие ворота не давали возможности протащить орудия, тогда был найден другой выход. В каменной ограде сделали проем, через который и потащили сани с орудиями". Пушки ставились на деревянные основания, и, самое удивительное, что делалось это все вручную. Орудия, массой 12тонн, устанавливали с помощью цепных талей.

Сразу же после установки двух орудий "Совершенного" на Малаховом кургане, была поставлена задача: перевезти и установить два орудия на Радиогорке. Обычно принято писать, что оба орудия, были с подорвавшегося на немецкой донной мине эсминца "Быстрый". Но по уточненным данным, это оказалось не так. Одно орудие, судя по номеру, действительно, принадлежало "Быстрому" (баковое орудие N1), а второе орудие оказалось с того же "Совершенного" (орудие N1). Оба орудия были доставлены на барже буксиром "СП-5" от пристани артмастерских, на причал в бухте Матюшенко.

Работы эти велись, если верить воспоминаниям, с 28 октября по 8 ноября 1941г. 3-го ноября 1941г. был произведен пробный отстрел орудий батареи на Малаховом кургане. 6-го ноября было уже установлено первое орудие на Радиогорке. Со вторым вышла заминка при авианалете был поврежден одни из двух "Сталинцев" тянувших сани. Орудие смогли дотащить на одном тракторе, помогая мускульной силой краснофлотцев и рабочих.

Далее, по плану, эта же бригада должна была менять стволы на 1-й башне 35-й батареи, но судьба распорядилась иначе. Настало 12 ноября. Завод N201 и корабли, стоявшие в ремонте, подверглись полному разгрому со стороны немецкой авиации. К этому времени уже произошли изменения в расстановке кораблей. Эсминец "Беспощадный", которому уже "пришили" носовую оконечность от "Быстрого" стоял у достроечной стенки. Рядом стояли подводные лодки "А-1" и "Д-6". "Совершенный" уже стоял в осушенном доке на кильблоках. Девятка "Не-111Н-6" атаковала завод N201. Почти готовый "Беспощадный" получил бомбу, которая прошила корпус эсминца, и взорвалась на грунте. Команда спасла корабль, и в тот же день он был поставлен в Северный док, откуда вышел несколько дней назад. Получила попадание бомбы и подлодка "Д-6". Больше всего досталось "Совершенному". Одна бомба попала в кожух 4-го котельного отделения, насквозь пробила котел и днище, и взорвалась под килем в районе 122-го шпангоута, сильно разрушив корпус. Вторая бомба разорвалась в 8 м от левого борта, в районе 127-го шпангоута, изрешетив обшивку осколками и вызвав пожар: в топливных цистернах эсминца все еще оставался мазут. Минут чрез пять на эсминце взорвалась мазутная цистерна. Еще одна бомба разбила батопорт дока и туда хлынула вода. Нос корабля всплыл, и с треском начали срезаться заклепки. Корабль переломился в районе 2-го котельного и 1-го машинного отделений, как раз в том месте, где корпус ремонтировали после взрыва мины. Эсминец соскочил с килевой дорожки, и лег на дно затопленного дока с креном 25® на левый борт. К этому времени на борту эсминца оставалось всего одно орудие.

Но главная беда произошла спустя несколько минут. Тройка Ju-87 из группы I/StG 77, ведомая командиром эскадрильи капитаном Ортхофером, двигавшаяся чуть позади, атаковала крейсер "Червона Украина". Именно их бомбы первыми поразили крейсер. Одна бомба прошила корпус и взорвалась на грунте, вторая взорвалась у борта. Третий удар наносился одиннадцатью Ju-88А-4 из эскадры KG 51. Им удалось повторно поразить крейсер. Прямых попаданий не было, но три бомбы разорвались в непосредственной близости от борта.

Летчики дрались отчаянно, прикрывая город и порт, в этот день свой первый таран совершил советский летчик Я.Иванов, но ...

Авиации не хватало. Зенитная оборона была ослаблена, зенитные батареи, прикрывавшие завод N201 были сняты, многие батареи внешнего пояса ПВО были уже отправлены на Кавказ. Итог закономерен.

Крейсер тонул долго, до 3 часов ночи. Команда боролась за живучесть. На корабль прибыла бригада из 15 человек для снятия артиллерии. Из воспоминаний А.А.Алексеева : "Не прошло и часа, как в "зубах" крана оказалась носовая артустановка, ниже ее висели два снятых пулемета". Сняли одну зенитную 100мм "спарку" "Минизини", отдали гайки на баковом 130мм орудии. Но больше ничего снять не удалось: корабль ушел на дно.

Пушки поднимали боцманы Суханов и Шевардин, корабельные водолазы старшина 2 статьи Ганзин и краснофлотцы Селезнев и Мешкунов, водолазы с эсминцев Малышев, Кучерицын, Чабан. Снимали орудия все тем же 20-ти тонным плавкраном, грузили на палубу крана и доставляли к стенке артмастерских. Первой, уже 17 ноября 1941г. сняли баковую пушку. Из воспоминаний Алексеева: " Подходим к первому орудию, осматриваем, рабочий Тимофеев открывает замок, из камеры вываливается заряд. Снаряд, заклинившись в нарезах не выпал...". Во время налета немецкой авиации расчет бакового 130мм орудия вел зенитный огонь. Дальше работы велись быстрее: 19-го сняли 4 пушки, 20-го еще две. Дольше всего провозились с последней, восьмой пушкой, зарывшейся в ил, но и она 28 ноября 1941г. была поднята. 29-го водолазы убыли на Кавказ.

Установкой 113-й батареи, над Максимовой дачей руководил майор Ротштейн. Руководителем установки 114-й на скатах Сапун-горы и 115-й рядом со станцией Мекензиевы горы, стал сам А.А.Алексеев. 16-ти тонные орудия доставляли точно так же, сначала на барже до холодильника в Южной бухте, а дальше на санях по Лаборатоному шоссе.

Первой из крейсерских батарей, заговорила 114-я, которую возглавил бывший командир 1-го дивизиона "Червонной Украины" ст.л-т П.С.Рабинович. За ней открыла огонь 113-я, правда, всего одним орудием. К этому моменту ее второе орудие еще стояло во дворе артмастерских, с обгоревшей краской, в ожидании ремонта. Не успевали отремонтировать и замок на одном орудии, предназначенном для установки на батарее N115 на Мекензиевых горах. Доставка орудий на эту батарею была весьма сложной: Орудия на плавкране доставляли на Царскую пристань, грузили на платформы, везли на станцию, выгружали, далее тащили тракторами. Задача стояла жестко: к 12 декабря 1941г. батарея должна открыть огонь. 11 декабря батарея была установлена, но, по приказу П.А.Моргунова, отстрел орудий решили не делать, чтобы не выдавать позиции батареи.

116-ю ставили позже всех, в 20-х числах декабря 1941г., а в январе переставили на новую позицию два орудия 19-й батареи. Все это более или менее известно, и никаких тайн в этой истории нет. Орудия установили, они вели огонь до конца обороны и погибли в неравной борьбе с противником. Их бетонные дворики сохранились до сих пор. Все просто и понятно.

Но это не совсем так. В ноябре-декабре орудия ставили на деревянные основания, и к концу 2-го штурма почти все они вышли из строя, износ тел некоторых орудий достигал 300%, на 115-й батарее, которая 3 дня находилась практически на передовой, было разбито одно орудие. К 1-му января в строю была только 116-я, но и ее орудия были изрядно изношены.

Сейчас много принято говорить о роли береговой артиллерии в защите Севастополя. Это действительно так. Но к концу 2-го штурма почти вся береговая артиллерия была небоеспособна. Она выработала свой ресурс полностью. Возможно, это утверждение вызовет бурю негодования у многих читателей, но давайте подойдем к вопросу объективно. Начнем с 1-го артдивизиона (в строю нет ни одного орудия):

-305мм батарея N 30 один ствол поврежден снарядом противника, износ остальных трех стволов (соответственно) 142%, 120%, 132%.

-305мм батарея N 35 вторая башня уничтожена взрывом, в первой башне один ствол поврежден, второй имеет вздутия ствола

-батарея N10 прекратила свое существование...почти, но не совсем, об этом чуть позже.

Второй дивизион:

- батарея N2 4х100мм. Износ двух орудий 200% одного 32% (повреждено), одного 36% (повреждено) Итого, в строю, на батарее, нет ни одного орудия.

- батарея N8 (4х45мм) это противокатерная батарея, малокалиберные орудия которой участия в боях не принимали. Износ орудий, в среднем 40%

- батарея N 112 2х130мм Б-13 износ 127% и 135%, соответственно;

Третий дивизион

- БС-18, средний износ четырех 152мм орудий 47% (разброс от 32 до 70%) Одно орудие в ремонте.

- БС-19 (орудия не установлены, количество орудий сокращено до двух, два ствола поврежденных орудий, по документам, направлены для замены тел орудий на БС-18)

- БС 116 (2х130мм, обр. 1913г.) средний износ 55% в строю одно орудие, второе в ремонте.

Четвертый дивизион:

-БС N 111 (2х130мм Б-13) Износ орудий 5% и 52%. Одно орудие в ремонте.

-БС N113 (2х130мм, обр. 1913г.) Износ орудий 70% и 157% Одно орудие небоеспособно

- БС N114 (2х130мм, обр. 1913г.) Данных нет.

-БС N115 (2х130мм, обр. 1913г.) Износ орудий 113% и 157% Оба орудия небоеспособны.

Износ орудий "Железнякова" от 75% до 143%.

Т.е. действительно , почти вся артиллерия береговой обороны вышла из строя. Кроме того, опыт показал, что орудия необходимо переставить на бетонные основания, это позволит значительно повысить точность стрельбы и уменьшит износ механизмов.

В январе, чаще других "зимних" батарей открывали огонь 113-я (одним орудием) и 116-я батареи. Из воспоминаний С. Ф. Спахова, "6 января 1942 года в результате боя одна пушка БС-116 была выведена из строя от прямого попадания снаряда, но личный состав, несмотря на обстрел и бомбежку, своими силами ввел орудие в строй и продолжал артогонь по противнику". Т.е. осталось всего два орудия, но в начале января к их "голосам". Присоединилась и 19-я. 8-го января открыло огонь ее первое орудие.

Общепринято считать, что два орудия 19-й были сняты с позиций на мысу, над Балаклавской бухтой, отремонтированы и установлены на новой позиции. Но вот что странно: на немецком фото, на котором запечатлена батарея до ее перестройки немцами, видны два орудия и тело третьего орудия, лежащего на бетонном массиве батареи. Всего орудий четыре, значит, не хватает всего одного орудия. Но, как же быть с тезисом о том, что были сняты два орудия?

Военный инженер А.А.Алексеев описывает свой визит на батарею так: " Дальше ехать нельзя!", останавливает нас краснофлотец, можно только пешком, да и то, ночью, осторожно, немцы открывают огонь по любой движущейся цели. Даже когда на открытом месте появляется один человек, он открывает огонь. Мы прошли на батарею без помех. " Вот это будет здорово!", обрадовался капитан Драпушко, а то немцы пристреляли позицию, и не дают вести огонь, все орудия повреждены...". При попытке осмотреть орудия, группа в которой были А.А.Алексеев и Е.П.Донец, была накрыта минометным огнем уже через 3 минуты после появления у орудий. Возникает вопрос: "А как в этих условиях вывезти орудия?". 152мм пушка Канэ - изделие тяжеловесное. Она состоит из четырех основных деталей, весом 1-1,5 т. Дорога к батарее одна, и она почти в упор, простреливается противником. В этих условиях разборка и вывоз орудия становятся весьма проблематичными.

Воспоминания оставшихся в живых ветеранов батареи весьма противоречивы. Один из ветеранов утверждает, что орудия не только вывезли, но и использовали тела орудий, хранившиеся на батарее для ремонта орудий 18-й. В.П.Запорожец, наоборот, утверждает, что "...орудия были взяты в училище береговой обороны". Бывший мастер-оружейник Скибида, в своих воспоминаниях утверждает, что "...два орудия взяли с разбитой временной батареи на Северной стороне", и восстановили с помощью деталей с 19-й батареи. А.А.Алексеев пишет: "Я доложил свои соображения, сказав, что можно собрать два орудия, тем более, что у нас имеется большое количество запасных частей в училище береговой обороны".

По источнику появления двух орудий на 7-м километре, у 9-й остановки трамвая на Балаклаву, идет полный разнобой. Данных по номерам орудий нет. Этот вопрос, на первый взгляд, имеющий простой ответ, при более внимательном изучении, требует уточнения. Та же ситуация получается и с оборудованием позиций. По воспоминаниям, орудия были перенесены на бетонные основания, были построены бетонные погреба боезапаса и КП, но на немецких фото, пушки 19-й на новой позиции стоят в деревянных двориках.

Похожая ситуация складывается и с материальной частью других "зимних" батарей. П.А. Моргунов докладывал: "Доношу, что батареи NN 113, 114, 115, вооруженные орудиями, снятыми с крейсера "Червона Украина", в связи с малой живучестью их стволов в настоящее время в значительной мере изношены, что приводит частью к преждевременному падению снарядов на местности. Запасных тел орудий нет, и в связи с полным износом стволов батареи 114, последнюю пришлось вывести из системы артиллерийской обороны базы, а на батареях 113, 116 осталось по одному орудию годному для стрельбы.

Исходя из изложенного, прошу Ваших указаний ЭПРОНу о дополнительных работах по снятию и подъему казематных орудий с крейсера "Червона Украина", которые по имеющимся сведениям имеют незначительный износ и могут быть использованы для обновления укомплектованных батарей". Заключение ЭПРОН было категоричным: "орудия оставшиеся на крейсере "Червона Украина" снять не представляется никакой возможности. (Можно) Поднять одно орудие в доке с эсминца "Совершенный"".

Казематные орудия с "Червонной Украины" на тот момент поднять не смогли. 25 января капитан 1 ранга Васильев отвечал Моргунову: "на крейсере "Червона Украина" остались только казематные орудия по 130\55 калибру. ЭПРОН не берется снимать без разрушения корпуса-палубы корабля, а это не разрешено Военным Советом Черноморского Флота. Поднято одно орудие с эсминца "Совершенный", сейчас находится в переработке на артремзаводе, и его разрешено использовать в случае обороны ГБ Севастополь".

И, тем не менее, в течение весны стволы заменили. На 115-й батарее одно орудие было полностью заменено, на остальных была произведена замена тел. Причем, самое интересное, что вновь установленные стволы уже имели некоторый износ. Приведу данные по батарея на 23 марта.

1-й ОАД

Батарея N 30, в строю 4х305мм орудий, износ-0%

Батарея N 35, в строю 3х305мм орудий, износ-3% на орудии 2-й башни, 30%

2-й ОАД

БК-2, в строю 4 х100мм орудия Б-24БМ, средний износ 32%

БС-12, в строю 3х130мм орудия Б-13, средний износ 30%

БС-14 в строю 3х130мм орудия Б-13, средний износ 20%

БС-705 (112) в строю 2х130мм орудия Б-13, средний износ 24%

БК-8 в строю 4х45мм орудия износ 40%

3-й ОАД

БС-18 в строю 4х152 мм орудия Канэ, средний износ 44%

БС-19 в строю 2х152 мм орудия Канэ, средний износ 24%

БС-705 (116) в строю 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. , средний износ 65%

БК-15 (она же 7-я ОАБД, она же ПТБ) 8х45мм, износ 34-56%, 1х100мм износ 45%

177-й (4-й) ОАД

БС-702 (113) 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. одно 113%, второе 173%

БС-703 (114) 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. оба орудия 23%

БС-704 (115) 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. одно 115%, второе 173%

БС-704 (115) бис 2х100мм Б-24 одно 205%, второе 0%

Сравнивая данные, мы видим, что появились новые батареи N12 и N14, перестволены орудия на батареях N 112, 114 и 116, два орудия на 2-й батарее, сменились номера батарей. Произошли и другие изменения.

Прежде всего, давайте разберемся с восстановлением материальной части батарей. На снимке поднятого со дна моря крейсера "Червона Украина" казематные орудия правого борта отсутствуют. На фото 115-й батареи, сделанном после войны, четко видно, что одно из орудий имеет казематный полукруглый щит. Чуть позже, эта информация подтвердилась и в документах.

Удивительно, но в 1942г. советские водолазы смогли сделать невозможное, с крейсера смогли снять почти все пушки. Более того, потопленный корабль был подготовлен к подъему, и на него даже формировалась команда. По мере того, как тела орудий поднимали со дна моря, их устанавливали на батареях. Последнее тело орудия на батарее N 113 было заменено уже в конце мая. Но к тому времени батарея имела уже другой номер.

История с номерами батарей, так же оказалась не простой. П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" указывает, что номера батарей изменились в феврале 1942г. 111-я батарея стала 701-й, 112-я -702-й, 113-я -703-й и.т.д. но...

Эта нумерация не соответствует нумерации, которую дают некоторые документы. В них нумерация иная. Если верить документам, то 111-я, действительно, стала 701-й, но 702-й стала 113-я. По номерам батарей идет полная "каша", которую усугубляют воспоминания. Появляется мифическая батарея N119, N714 и.т.д. Кто же прав?

Все дело в том, что циркуляром НШ Береговой обороны ГВМБ, после получения соответствующих указаний из ГВМШ была сменена нумерация батарей и дивизионов береговой обороны. Нумерация батарей приведена в соответствие с общесоюзной. По приказу начальника штаба береговой обороны, 4-й дивизион стал 177-м, 111-я батарея стала 701-й, 112-я -702-й, 113-я-703-й и.т.д., т.е. П.А.Моргунов был абсолютно прав.

Но спустя три недели, в марте, на Кавказе, вышел циркуляр НШ ЧФ, в котором нумерация батарей была иной. Батареи нумеровались по дивизионам. В 177-й дивизион вошли батареи N 701(111), 702(113), 703(114) и 704(115). 116-я, вошедшая в 3-й артдивизион стала 705-й, а 112-я (2-й дивизион)- 706-й. Из-за этого 116-ю батарею часто путают с 706-й (112-й).

Много непонятного и с появлением (и исчезновением) ряда береговых батарей. "Родная" 12-я батарея севастопольской береговой обороны, (4х152мм Канэ) однозначно убыла в августе 1941г. на Перекоп, и была установлена у дамбы, в районе дер. Чигары (Джантора). И, тем не менее, в документах, связанных с отражением первого штурма эта батарея упоминается, чего не может быть в принципе.

Скорее всего, под 12-й батареей подразумевается батарея-времянка, которая, впоследствии получила номер 112, но этот вопрос требует уточнения. Реально, "настоящая" 12-я батарея появляется в обороне Севастополя только 12 марта 1942г. Состояла она из трех орудий Б-13, снятых с поврежденных и потопленных эсминцев. Сказать точно, какое орудие было откуда- почти невозможно. Одно из орудий было снято с ЭМ "Совершенный", после того, как осушили затопленный док, два других были сборными, из различных деталей.

С батареей N14 ситуация более сложная, документы противоречат друг другу. Пока, на данный момент, картина вырисовывается следующая. До войны, на учебной батарее N14 стояли 152мм орудия Канэ. В 1940 году, орудия должны были передать в Каспийское училище береговой обороны (КУБО). Но передали или нет- пока не ясно, т.к. по другим документам, орудия этой батареи, тоже ушли на Перекоп. Отгадка нашлась в третьем документе. Все дело в том, что оказывается, взамен 152мм орудий, училище получает 100мм батарею, которую называют "14 бис", и, скорее всего, именно она ушла из Севастополя в конце лета 1941г. Но странности на этом не закончились. 16 ноября 1941г. открывает огонь "новая" 14-я батарея, состоявшая из 130мм орудий, которую иногда, почему-то называют батареей N 32. Скорее всего, на Стрелецком мысу установили орудия батареи, которую не успели отправить для установки в районе м. Чауда. В январе 14-я батарея вновь исчезает. Все дело в том, что эти орудия, судя по документам, ушли для прикрытия Керченского пролива. В 1942году, после разгрома Крымского фронта, орудия этой батареи, захваченные в целости и сохранности, вошли в состав немецкого берегового артдивизиона.

Вместо исчезающей в январе 1942г. батареи, устанавливают новую, под тем же номером, состоящую из трех пушек Б-13. Одно орудие было сборным, два орудия, судя по номерам, принадлежали ЭМ "Быстрый". В этом раскладе часто используются слова "предположительно", и "скорее всего" Хотелось бы верить, чуть позже будут найдены документы, уточняющие информацию по орудиям и батареям.

За время третьего штурма береговая артиллерия исчерпала свои ресурсы полностью. И людские и материальные. Батареи сражались даже тогда, когда кончались снаряды, и выходила из строя материальная часть. К сожалению, сейчас многие имена уже забыты. В предыдущей главе упоминалось о судьбе командира 365-й зенитной батареи Н.Воробьева, с ней схожа судьба и командира 704-й (115-й) батареи. Из воспоминаний Я.М.Шеваха: " За декабрьские бои орденами были награждены многие батарейцы, и комиссар батареи Симоненко, а Дуриков орденом красного знамени. Работа батареи была очень напряженной, стволы орудий были рассчитаны на 600 выстрелов, батарейцы из них сделали 1200 выстрелов. Стволы были заменены, только когда из них стало опасно стрелять. В последние дни обороны ситуация сильно обострилась. Враг непрерывно бомбил и обстреливал батарею. Связь с соседями была потеряна. В этот момент у командира батареи не выдержали нервы, за что он и комиссар батареи были отданы под суд... На батарею пришли новые начальники ст. л-т. Павлов и политрук Прасолов ".

Что же произошло? Что кроется под словами "не выдержали нервы"? Более развернутую картину дает другой ветеран 177-го артдивизиона Павлык: "13 июня 1942г. на батарее вышли из строя все орудия, в строю оставалось все 15 человек. Связь отсутствовала. Дважды батарея вызывала огонь на себя. В этих условиях, учитывая то, что все средства для обороны были исчерпаны, командир батареи принял решение отойти с занимаемых позиций. Несмотря на мужественное поведение, тов. Дуриков, за отход с горсточкой батарейцев был наказан строго, но незаслуженно, он был отдан под суд. На место командира БС-714 (так в оригинале, на самом деле 704), был назначен ст. л-т Павлов, но ему не удалось восстановить положение, он погиб смертью храбрых. Считаю, что Василий Иванович Дуриков героически выполнил свой долг перед Родиной и наказан был несправедливо". Вот так и получилось, что обе героических батареи вошли в историю под другими именами.

Судьбы остальных комбатов сложились по-разному. Комбат 19-й Марк Семенович Драпушко и его комиссар Казаков были завалены при взрыве авиабомбы на своем КП. Когда их откопали, на них были одеты противогазы, но это не помогло, офицеры задохнулись газами от взрыва. После этого батарею возглавил ст.л-т Волчан. Батарея, под его командованием, героически сражалась до последней возможности, но его фамилию сейчас вряд ли кто помнит.

До вечера 29.06.42г. отбивалась батарея N 703(114). Но командовал ею уже не П.С. Рабинович. Командир 703-й, ст.л-т Николай Кононов был захвачен в 23 часа, при попытке пересечь Килен-балку. Из немецкого протокола опроса пленного, следует, что в начале штурма на батарее было 76 человек, на 29.06.42г. оставалось 48 человек. ... Боезапас на батарее был в достаточном количестве, но в предыдущие два дня батарея огонь не вела, т.к. противник находился в мертвой зоне...В последние два дня продовольствие не поступало...". Комбат 705-й (116-й) Меньшиков смог эвакуироваться, эвакуировался и командир 12-й батареи М.В.Матушенко. Командир 14-й батареи Григорий Исаакович Халиф погиб вместе с батареей. Остатки позиций "зимних" батарей, это как бы памятник погибшим героям, но их потихоньку сносят, они мешают котеджной застройке. Пробит дорогой массив 14-й батареи, в бетонных обломках строители видели кости, полностью снесены остатки "новой" 19-й батареи, на месте КП 116-й высится дом, а бетонный колпак КП засыпан...

Но правильно ли это?

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg