«Ростов Великий, Углич»

Владимир Николаевич Иванов Ростов Великий, Углич

М., „Искусство“, 1964. 232с. 72 С 1

Редактор Е. Н. Галкина.

Оформление художника И. И. Фоминой.

Художественный редактор Н. И. Калинин.

Техническая редакция и макет книги А. А. Сидоровой.

Корректоры Н. Г. Шаханова и Г. Г. Харитонова.

Готовятся к печати

Н.Н. Воронин ВЛАДИМИР, СУЗДАЛЬ, ЮРЬЕВ-ПОЛЬСКОЙ (изд. 2-е)

Г. Н. Логвин ЧЕРНИГОВ, НОВГОРОД-СЕВЕРСКИЙ, ПУТИВЛЬ

Г. Н. Бочаров, В. П. Выголов ВОЛОГДА, КИРИЛЛОВ, ФЕРАПОНТОВО, БЕЛОЗЕРСК

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИСКУССТВО» МОСКВА 1964

Художественные памятники XVI — начала XIX века древних русских городов Ростова и Углича. Очерк

Monuments des XVIe — debut XIXe siecles a Rostov et Ouglitch, antiques cites russes

От автора

Ростов Великий, небольшой город Ярославской области, хорошо известен памятниками древнего национального искусства.

Летописцы издревле отмечали ростовские палаты и храмы, называли имена прославленных зодчих и живописцев, восторгались книжным богатством, собранным в сокровищнице ростовских князей.

Более чем за тысячелетнюю историю Ростов пережил периоды экономического и политического подъема и упадка, нашествия врагов, стихийные пожары, что отразилось и на памятниках города. Утрачены сооружения XII века, драгоценными единицами исчисляются произведения живописи XIII–XIV веков и прикладного искусства XII–XV вексв.

Рукописные источники и археологические раскопки последнего времени позволили уточнить ранее известные сведения о домонгольском периоде истории зодчества города.

Сохранившиеся памятники культуры и искусства XII и XV веков яркими огоньками освещают отдельные, часто разрозненные звенья истории Ростова, когда-то столь богатого и могущественного среди своих собратьев.

Уникальные произведения древнерусской станковой живописи, раскрытые от позднейших записей и являющиеся сейчас украшением залов Третьяковской галереи, подтверждают наличие в Ростове XIII–XIV веков своей художественной школы.

Славу красивейшего среди северных городов страны Ростову создали памятники архитектуры XVI–XVII веков. В этот период были построены ансамбли Авраамиевского и Яковлевского монастырей и Ростовского кремля. Эти памятники зодчества создают художественный облик города, по меткому выражению И. Грабаря, „рассадника искусства“.

Нельзя не напомнить, что в середине XIX века Ростовскому кремлю грозило уничтожение. Только вмешательство местных патриотов предотвратило полную разборку древних зданий, а затем начиная с 1870-х годов обеспечило их постепенное восстановление. Работами по реставрации памятников бессменно руководили И. А. Шляков и А. А. Титов, обращаясь за научной помощью к Московскому археологическому обществу.

После Великой Октябрьской социалистической революции здания кремля были переданы музею, который за короткое время превратился в крупнейшее научное учреждение страны. Поистине огромную и плодотворную работу проводили в музее историк и краевед Д. А. Ушаков, погибший в Великую Отечественную войну в сражениях под Москвой, и коллектив научных сотрудников; они собирали, исследовали и затем организовывали выставки памятников культуры ростовской земли. В 1923–1928 годах в кремле были начаты работы по реставрации первого этажа Самуилова корпуса, палат, примыкающих к Садовой башне, обследована Красная палата и т. д.

Ураган, пронесшийся над Ростовом в 1953 году, нанес громадные разрушения кремлевскому ансамблю. Правительство выделило на его восстановление необходимые материальные средства; был организован строительно-реставрационный участок, и в 1954–1960 годах под руководством архитектора В. С. Баниге, на основе серьезнейшей научно-исследовательской работы, кремль был восстановлен. После окончания работ кремль стал еще более прекрасным.

В процессе реставрации Ростовскому кремлю были возвращены многие ранее утраченные детали — позакомарные покрытия церквей, лемеховые кровли башен и белая окраска стен. Была восстановлена Красная палата и корпус у Часобитной башни. Исследования выявили новый облик центральной площади, на которую выходили парадные крыльца всех зданий.

Все исследователи Ростовского кремля мечтали узнать имя гения, воплотившего замысел энергичного, властного и тщеславного митрополита Ионы; где-то затерялись, а может быть, и погибли при пожарах или других обстоятельствах записи с именами строителей и художников. И вот благодаря трудам В. А. Лукьянова и В. С. Баниге мы можем сейчас назвать ростовского каменщика Петра Ивановича Досаева строителем Ростовского кремля.

В синодике 1684 года церкви Иоанна Богослова Ростовского кремля в числе „именитых людей“ после рода Ионы Сысоевича записан род Досаева. Только очень уважаемый каменщик, проявивший себя чем-то необычным, по условиям того времени, мог быть записан в синодик вторым среди высшего духовенства и бояр. Признанной заслугой Досаева безусловно было создание Ростовского кремля. Так, рядом с именем заказчика Ионы встало имя истинного творца прекрасного памятника архитектуры — Досаева.

Работа по исследованию и реставрации не только кремля, но и других древних памятников Ростова продолжается и сейчас. С каждым годом у древнего города появляется все больше и больше друзей, полюбивших его немеркнущую красоту.

Памятники зодчества Ростова XVI–XVII веков оказывали большое влияние на творчество мастеров, работавших в Ярославле и Угличе. В XVII веке в Угличе, находившемся в подчинении ростовского митрополита, велось строительство в Воскресенском, Николо- Улейминском и Паисиевском монастырях. Здесь продолжали развивать архитектурные идеи надвратных церквей с башнями по сторонам, принципы объединения в одном комплексе всех монастырских зданий.

Древние памятники зодчества Ростова и Углича — неиссякаемый источник эстетических впечатлений и глубоких эмоциональных переживаний. В них ярко запечатлена творческая одаренность русского народа, сумевшего в тяжелых условиях феодальной эксплуатации и ограниченности религиозного мышления создать произведения, украшающие и прославляющие родную землю.

Ростов Великий

Повесть временных лет“ среди туманных преданий о начальной истории русских земель под 862 годом упоминает о русских городах и среди них называет Ростов. Но памятники археологии, чаще всего находимые на берегу озера, где расположен город, свидетельствуют, что жизнь человека началась здесь в еще более давние времена. Близ Яковлевского монастыря на речке Унице и сейчас еще можно поднять черепок глиняного горшка с характерным орнаментом из ямок или гребенчатых полос, отшлифованную костяную иглу, грузило или даже янтарную подвеску. Все это предметы неолитической эпохи.

В 1952 году за северным валом города был найден великолепный каменный ритуальный топор эпохи неолита, тщательно отшлифованный, с отверстием для насадки на палку и с одной стороны обработанный в виде головы медведя. Обобщенная форма головы зверя моделирована еле уловимыми плоскостями, живо намечены рот, нос, глаза, уши. В этой скульптуре художественная выразительность достигнута минимумом средств и вместе с тем высоким мастерством.

Но эти найденные памятники предыстории города не воссоздают последовательного развития жизни народа на его территории. Она началась, по документам, подтверждаемым археологическими источниками, только в IX веке.

Летописи называют насельниками Ростова угро-финское племя мерян и упоминают его в числе участников похода Олега на Киев в 882 году и на Царьград в 907 году. Известно также, что меряне были данниками Олега. В X–XI веках новгородские словене и кривичи проникают на ростовские земли. Обе народности мирно сосуществуют, занимаясь промысловой охотой и рыболовством, земледелием и ремеслами.

К концу X века Ростов, видимо, стал большим по тому времени городом, так как входил в число других городов при разделе между киевскими князьями. В 988 году он был отдан Ярославу Мудрому. Но все же экономические и политические связи Ростовской земли с Киевской Русью были слабыми. Прямого пути из Киева в Ростов через дремучие Окские леса еще не знали, и обычный путь шел через Новгород, а позднее — через Смоленск. Эта разобщенность объясняет малое количество сведений до XII века о Ростово- Суздальской земле в Киевском летописании.

После смерти Ярослава (1054) Ростов, Суздаль и Белоозеро перешли во владение его сына Всеволода. Всеволод, видимо, в Ростове не бывал, и городом управляли его посадники. Именно в этот период началась христианизация края выходцами из Киево-печерской лавры, и здесь она натолкнулась на активное сопротивление местного населения. Один из миссионеров — Леонтий — в 1071 году был убит; другой — Авраамий — должен был предпринимать немалые усилия, изгоняя языческих волхвов, уничтожая традиции, связанные с языческим культом.

Из пантеона языческих богов в Ростове особо почитался Велес („скотий бог“) — покровитель богатства. В одной из поздних легенд упоминается скульптурное изображение Велеса, сделанное из камня. С принятием христианства Велес превратился во Власия, покровителя животных. Не ему ли был посвящен амулет в виде бронзовой фигурки конька, хранящийся ныне в музее? Какие-то древние верования отражает и другой амулет в виде скульптуры женщины с ребенком.

Проповедники христианской идеологии противопоставляли языческому искусству свое искусство. Известно, что в 991 году в Ростове был построен деревянный собор „от древес дубовых“. Летописец Никоновской летописи, отмечая пожар города в 1160 году, назвал сгоревший собор чудным „и зело преудивленным“ такова убо не бывало и потом не вем будет ли“.

Феодализация славянских земель, экономические и политические интересы Киевского государства в северо-восточных землях обусловили появление здесь новых городов, монастырей и церковного управления — Ростовской епископии.

В XI–XII веках в Ростово-Суздальской земле созревают объективные условия для создания самостоятельного феодального княжества: в городах Ростове и Суздале, уже многолюдных и богатых, развито ремесло, сосредоточено экономически мощное боярство — „старая челядь“ и военная сила — „ростовская тысяча“.

В 1093 году, после смерти Всеволода, Ростов перешел во владение Владимира Мономаха. Но через несколько десятилетий Андрей Боголюбский создал Владимирское княжество, которому суждено было стать одной из основ русского государства. Он возвысил над всеми городами Ростово- Суздальской земли Владимир, сделав его столицей княжества.

С этого времени политическое соперничество древнего и богатого Ростова с Владимиром и другими городами перерастает иногда в прямую вражду, заканчивающуюся кровопролитными сражениями. Отражением этой вражды является запись приговора Ростовского веча в Ипатьевской летописи под 1176 годом: „Пожжем Володимер, или паки иного посадника в нем посадим, то суть наши холопи, каменьницы“.

В 1161–1162 годах Андрей Боголюбский заложил в Ростове первое каменное здание — собор, который простоял до 1204 года, когда у него обвалились своды „от неискусства немчина Куфира“. В 1213 году был заложен новый собор. Поздняя легенда рассказывает, что камень для него добывали за озером, сплавляли по речке Вексице и здесь, „на рыбном притоне“, для образца Ростовскому собору из каждого девятого камня была выстроена церковь „о четырех великих лба и самою великою главою“. Постройка собора затянулась и была закончена только в 1231 году.

1. Ростов. Вид города со стороны озера Неро

Во время большого пожара 1408 года он был разрушен. Описывая восстановление собора, летописец отмечает как особенность его архитектуры лестницу (по-видимому, на главу или в тайник), судохранительницу, пол из белокаменных плит и свинцовую кровлю. Возможно, этому времени принадлежит хранящийся в Ростовском музее белокаменный блок с прекрасной орнаментальной резьбой, найденный недавно в кладке собора. Сочные расходящиеся от центральной оси круглящиеся ветви переплетаются между собой, составляя симметричный повторяющийся рисунок. Полны очарования и две бронзовые маски животных, в пасти которых вделаны кольца, служившие ручками западным дверям собора. Низколобые, с маленькими ушками, с большими прямыми носами, они удивленно смотрят широко раскрытыми, на выкате, глазами на окружающий мир (илл. 11).

Археологические исследования Ростовского собора в 1950-х годах и анализ древних письменных источников приподняли завесу над искусством домонгольского периода этого крупнейшего культурного центра Руси XI–XIII веков. Исследования дали возможность, с одной стороны, подтвердить общность искусства архитектуры Ростова XII — начала XIII века с архитектурой Владимира, а с другой, высказать гипотезу о ростовском варианте этого стиля.

Раскопки выяснили также местоположение великокняжеского двора Ростова и открыли следы зданий, возведенных князем Константином в 1214–1218 годах. Они были выложены из тонкого кирпича-плинфы — материала, применявшегося в домонгольском строительстве во Есех русских княжествах.

До татарского нашествия — Ростов был захвачен и сожжен татарами в 1238 году — город занимал обширную территорию и имел красивые величественные здания. Он был укреплен земляными валами и деревянными крепостными стенами с башнями. В центре города стоял белокаменный собор, на юго-восток от него, ближе к озеру, располагался великокняжеский двор с каменным теремом и церковью Бориса и Глеба. Севернее двора князя находился двор епископа, а близ последнего — Григорьевский монастырь. Посад занимал обширную территорию и, по новгородскому обычаю, делился на „концы“ (название одного из них известно — Чудской).

Документы говорят о богатстве ростовских князей и епископов, о бесценных памятниках культуры, собранных в их сокровищницах. Особенно выделялось книгохранилище князя Константина, в котором было много редчайших книг. Все это погибло в огне войн и пожаров. По крохам сейчас ученые собирают произведения искусства и культуры домонгольского Ростова.

После смерти Константина (1219) Ростовское княжество разделилось на три: Ростовское, Ярославское и Угличское. Через столетие (после 1320 года) Ростовское княжество настолько было разделено между князьями, что для каждого из них уже не было города, и даже Ростов был разделен на две части: Борисоглебскую — восточную, в сторону Авраамиевского монастыря и Сретенскую — западную, в сторону Яковлевского монастыря. В последующие 10-летия дробление княжества на еще более мелкие уделы продолжалось и получило меткое выражение в поговорке: „В Ростовской земле князь в каждом селе“. Одновременно с мельчанием уделов ростовских князей, потерей ими экономического и политического веса идет процесс вхождения их в состав Московского княжества.

История Ростова и Ростовской земли в XIII–XIV веках, так же, как и других княжеств, окрашена трагическими событиями татарщины и феодальных усобиц между князьями.

В 1316 году послы хана Сабанчий и Казанчий „многа зла сотвориша Ростову“; через два года „посол лют именем Кочка“ ограбил Ростов, „и села и люди плени“. Борьба за власть между тверскими и московскими князьями принесла жителям ростовской земли немалые бедствия. В 1322 году московский князь Юрий Данилович с татарским послом Ахмылом „много христиан изсече“, а в 1339 году князь Иван Калита, предприняв поход против тверских князей, заодно расправился и с их сторонниками, ростовскими князьями, „увы, увы тогда граду Ростову также и князьям его, взяли у них власть и княжение, и имение и славу“. Наместник московского князя Василий Кочева круто расправился с ростовской знатью, поддерживавшей Тверь. Но среди знати были бояре, вставшие на сторону московского князя, поддерживавшие московскую политику объединения русских земель; именно они в 1330-х годах переселились в пределы Московского княжества, и среди них боярин Кирилл, отец Сергия Радонежского, Георгий Протопопов, Иван Тормасов, Дюдень, Протасий „тысяцкий“.

Этот процесс общественных противоречий во второй половине XIV века, видимо, постепенно смягчился, ростовское княжество вошло в состав Москвы, и летописцы все реже отмечают на своих страницах какие-либо события, связанные с Ростовом. В 1474 году последний удел был куплен Иваном III и вошел в состав Московского государства.

Памятники искусства Ростова XIII–XV веков свидетельствуют, что и после татарского нашествия в Ростове продолжали сохраняться и развиваться традиции местной культуры.

Среди памятников письменности широко известна летопись княгини Марии, составленная в виде некрологов русским князьям, сохранившим верность родине и казненных татарами. Юный муж Марии, князь Василько, был захвачен в плен во время битвы на Сити и погиб в татарском плену. Идеал мужества выражен в летописи очень поэтично. Князь был: „красен лицом, глазами светел и грозен, хоробр паче меры на ловах, сердцем легок, в бою храбр, в советах мудр, разумен в делах“.

Большой интерес представляют жизнеописания епископов Авраамия и Исаия. Занимательные и необычные случаи из их жизни описаны кратко, с простодушной и наивной верой в реальность сообщаемых фактов. Интересные бытовые подробности содержат записанные в XIV веке легенды о царевиче Петре Ордынском и его потомках.

В древнем монастыре, в „Григорьевском затворе“ собирались любомудры, прослышавшие, что здесь „книги многи быша“. Среди них прославился Стефан (ум. в 1396 году) по прозвищу Храп из Великого Устюга, проучившийся здесь десять лет и ушедший затем в Пермские земли к зырянам, где составил для них азбуку, дав тем самым народу могучее средство культуры — письменность. Известный под именем Стефана Пермского, он заслуженно считается выдающимся просветителем. Из этой же школы вышел Епифаний, названный Премудрым (ум. в 1420 году). Ему принадлежат жития Стефана и Сергия Радонежского — велеречивые, украшенные эпитетами, сравнениями, с риторическими вопросами и восклицаниями.

К XV столетию относятся произведения Вассиана Рыло, из которых особенно известно послание великому князю Ивану на Угру во время похода против татар, а также житие Пафнутия Боровского и распорядительная грамота.

Работа советских ученых и художников-реставраторов слегка приоткрыла завесу над тайной ростовской живописи XIII–XV веков, дополнив наши представления о художественной культуре того времени.

В иконе „Нерукотворного Спаса“ по каноническим правилам изображена только голова Спаса с лицом, обращенным прямо на зрителя. Серьезен взгляд широко раскрытых больших глаз, еще более увеличенных подчеркнуто нарисованными глазницами. Нос прямой, хрящеватый, сжатые губы, округлые румяные щеки, мягкие пряди симметрично расчесанных волос, слегка вьющаяся на концах раздвоенная бородка создают образ здорового, привлекательной внешности мужчины. Голова хорошо лепится на фоне изображения белого полотенца с концами, „обшитыми“ красным орнаментом.

В другой иконе „Спаса“, с изображением на ее полях апостолов, сравнительно с „Нерукотворным“ создан совсем другой образ. Удлиненный овал лица подчеркнут длинной реденькой бородой и тонкими, опущенными вниз усами. Г лаза под тонкими, слегка изогнутыми бровями небольшие, нет и здорового румянца. Это образ утомленного, болезненного, мягкого и нежного человека.

Русское искусство XII–XIV веков оставило не одно замечательное изображение популярного святого Николы. Икона Николы из села Павлова, близ Ростова, одна из первых, на которой художник написал картинки „жития“. Сам святой изображен фронтально, в канонической позе в рост, в традиционной крестчатой белой одежде. Лицо Николы спокойно, с хитринкой во взгляде, с высоким лбом мудреца, с аскетизмом, подчеркнутым складками на худых щеках. Светло-холодные тона средника — белый, голубой, зеленый — смягчены розовой и красной окраской епитрахили, палицы и Евангелия. Изображения бытовых сцен более грубоваты, но выразительны и искренни: таковы Никола, плывущий на лодке по бурному морю, юноша в красной одежде в клейме „Изгнание беса“, где особенно красив непринужденный поворот фигуры и свободный взмах руки с секирой.

В XIV веке, после временного застоя, в Твери, Ростове, Рязани, Смоленске и других крупных политических и культурных центрах Древней Руси наблюдается оживление художественной деятельности. Но в своей основе это искусство шло по пути возрождения традиций. И только Москва, выдвинувшая общенародную идею объединения русских земель, обеспечила новый расцвет искусства, вершиной которого было творчество Андрея Рублева.

2. Крест дьяка Бородатого. 1458

Интересным произведением пластического искусства середины XV века является надгробие-крест над могилой сына дьяка Стефана Бородатого Ильи (илл. 2, 3). Очень подробная летопись в основании креста указывает дату 6967 (то есть 1458 год), сообщает имена лиц, при которых происходило погребение, — ростовский князь Владимир Андреевич и архиепископ Ростовский Феодосий, указано имя погребенного и место — у церкви Воскресения.

В центральном перекрестьи надгробия расположена главная композиция — распятие с предстоящими: богоматерью, Марией Магдалиной, Иоанном Богословом и апостолом, — с большим мастерством вписанная в пространство. Голова Христа, склоненная на плечо, непропорционально тонкие руки, подчеркнуто суженные пропорции тела создают настроение печали, но печали элегической, без драматизма, без аффектации. Этому впечатлению способствуют и мягкие, певучие линии всего рельефа. Очень тактично даны традиционные фигуры предстоящих: их слегка склоненные фигуры выражают скорбь, подчеркнутую и жестом рук. Воины более статичны, но и их движение, как и движение верхних фигур, направлено к центральной композиции. В нижних перекрестиях изображены пророк Илья и архидьякон Стефан, соименные похороненному Илье и его отцу Стефану. По сюжету они непосредственно к распятию не относятся и потому, фронтально повернутые к зрителю, композиционно более самостоятельны. Верхнее перекрестье занято изображением херувимов и ангелов перед престолом.

3. Пророк Илья. Фрагмент креста дьяка Бородатого

Вся композиция в целом симметрична и уравновешена; мастер представляет мир гармоничным и со спокойствием передает красоту глубоких душевных переживаний человека. Здесь чувствуются отзвуки замечательного искусства Андрея Рублева, прошедшего через целое столетие.

Менее всего отражена история Ростова в памятниках культуры XV века. В это время феодальная раздробленность, по-видимому, достигла своей кульминации, в 1474 году Ростовское княжество перестало существовать. Летописцы, следя за бурным развитием событий в Москве, Твери. Новгороде, проходят мимо богатого, но стоящего в стороне от основных путей истории Ростова.

Однако город продолжал жить как крупный идеологический и экономический центр края.

„Город и крепость Ростов — местопребывание архиепископа — считается в числе знаменитых и более древних княжеств России после Новгорода Великого", — писал немецкий посол Сигизмунд Герберштейн, посетивший Москву в 1517 и 1526 годах.

Источники XVI века неоднократно называют каменных дел мастеров „ростовцами“. Известны Прохор Ростовский, построивший в 1497 году церковь Успения в Кириллово- Белозерском монастыре, а также Пахомий Горяйнов, сын „ростовцев“, строивший в Спасо-Каменском монастыре на Кубенском озере в 1543 году. Третьяк Борисов, сын „ростовца“, вместе с Горяином Григорьевым, царевым мастером, рядился строить церковь Успения в Белоозере в 1552–1553 годах, а Григорий Борисов, „мастер, церковный каменный здатель“, работал в 1524 году в Борисоглебском, а затем — в Калязином монастыре.

Во второй половине XVI века в Ростове вновь начинается большое каменное строительство, как следствие происходивших экономических и социальных изменений; в частности, был открыт северный путь на запад и основан порт на Белом море — Архангельск. Предприимчивые ростовские купцы и ремесленники быстро включились в товарооборот, выступив посредниками с производителями обширных центральных и северных территорий Московского государства. Другим не менее важным событием для Ростова было включение его в опричнину, изгнание из родовых вотчин потомков удельных князей и передача их земель дворянам.

И наконец, сильно возросла экономическая мощь церкви, сосредоточившей в своих руках громадные земельные владения.

4. Архангел Михаил. Икона. XIV в.

Ростовский архиепископ в 1589 году получил высший чин митрополита.

Крупнейшим сооружением Ростова XVI века был Успенский городской собор. Это здание, построенное на месте более древнего собора, на долгое время стало архитектурным центром города. Близ собора располагался двор архиепископов, на котором находилось немало каменных зданий.

Архитектура церкви Исидора и Богоявленского собора Авраамиевского монастыря, ктитором которых был Иван Грозный, оказала решающее влияние на последующее развитие зодчества Ростова и Ярославля.

Крепостные укрепления города, которым в те времена придавалось большое значение, были слабы — немец- опричник Генрих Штаден назвал город незащищенным.

Малочисленны свидетельства о жизни города и культуре того времени. Летопись о ростовских архиереях рисует скупыми штрихами архиепископа Никандра, любимца Ивана Васильевича Грозного, весело проводившего время в загородном дворце и скончавшегося „среди пиршества с друзьями своими“ потому, что „был в пьянство погружен“.

Как отзвук идеологической борьбы проходит имя Давида, обвиненного в ереси и отправленного в монастырь „под начал, дондеже в чувство приидет“.

Ростовцу Георгию Скрипице, „нищему вдовцу попу града Ростова“, принадлежит яркий литературный памятник — послание Собору 1503 года, в котором он остроумно полемизирует с князьями церкви, показывая их ханжество, мздоимство и другие пороки.

Считают, что Тверская летопись, составленная в 1534 году, принадлежит ростовцу. В ней особенно любовно переписана более ранняя редакция былины об Алеше Поповиче, ростовском богатыре. Славя своего земляка, автор укоряет князей, по вине которых погиб „храбра“ Алеша.

5. Кремль. Вид с северо-запада

Среди немногочисленных сохранившихся памятников искусства XVI века, хранящихся ныне в Ростовском музее, привлекает внимание несколько произведений живописи и сюжетного шитья на покровах. Икона ростовских святителей радует непосредственностью изображения благородных старцев, фронтально вытянувшихся в ряд перед зрителем. Они не лишены изящества своими вытянутыми фигурами и маленькими головками. Симметрия поз, симметрия тональности одежд еще более подчеркивают представительность святителей.

Эта и другие иконы (илл. 4), так же, как и шитые шелком изображения старцев на покровах, могли быть выполнены и местными мастерами, однако, они не имеют уже каких-либо отличительных черт ростовской школы, как произведения XIII–XIV веков; это уже полностью победившая московская школа искусства.

Польско-шведская интервенция начала XVII века нанесла тяжелое разорение Ростову. „Дозорная книга“ 1619 года так свидетельствует о состоянии города: „Место пожарное Олеши Ошанина, а он был в земских старостах и литовские люди его ссекли, а тело его собаки сиели. Место пожарное дьячка Князева, он убит. Место пожарное Нежданка Оладина: скитается по миру. Двор Лучки Ермольева обнищал “…

После изгнания врагов и некоторой стабилизации экономики страны московские власти предпринимают ряд довольно крупных работ по укреплению городов. Укреплен был земляными валами и Ростов. Работы проводились в 1631–1633 годах жителями Ростова, Кинешмы и Пошехонья, „а работников было пеших 1000, да конных 100, а землю на город возили тележками на одном колесе деланы, а конные телеги были деланы на дву колесах. Ящики на ветлугах“. Работами руководил голландец Ян Корнелиус Роденбург, или, как его называли, Ян Корнилов. Были сделаны трое ворот: Фроловские (на Ярославль), Борисоглебские (к озеру) и Петровские (на Москву). У Петровского въезда была сооружена деревянная боевая башня.

Крепость была построена по всем требованиям военной техники своего времени. Она имела ров (от которого до сих пор сохраняется илистая канава под названием Пига), низкий земляной вал, второй ров и высокий земляной вал. Валы имели девять выступов, особенно мощных в сторону суши и слабо выраженных к озеру. Укрепления строились без учета уже сложившегося города. Переписные книги Ростова пестрят записями о сносе дворов. На месте „где бывал сстрог“ … двор стряпчего Василья Алексеева сына Третьякова… ныне сламан под город“. В кварталах, примыкающих к городу, „ДЕоришко бобыля Гришки Ерофеева … ныне скопан в ров“, другие владения „ныне под мостом“, или „под заплотою“. Но, видимо, большого внимания содержанию крепости не придавали, так как уже в 1645 году башни и тыны у въездов требовали большого ремонта, а в 1676 году воевода Татищев, принимая город, сообщал, что „городового и никакого наряду и тайников и в них воды и пороховой и свинцовой казны… нет“.

В течение всего XVII века застройка Ростова, кроме монастырей и архиерейского дома, оставалась деревянной. Только этим и можно объяснить то обстоятельство, что при перепланировке города в конце XVIII — начале XIX века полностью были стерты все топографические и планировочные особенности города, прожившего такую блестящую историческую жизнь. Но все же переписные и дозорные книги XVII–XVIII веков, немногочисленные сведения других письменных источников, наконец, регулярный план XVIII века, нанесенный на сетку древних улиц, помогают приблизительно восстановить облик средневекового Ростова.

В центре города, определявшегося издревле древним собором и княжеским двором, а с 1633 года постройкой земляных валов, находился митрополичий двор и городской Успенский собор. За собором правильными рядами стояли деревянные торговые ряды: москательный, калачный, красильный, сапожный, рыбный и многие другие, а всего триста тринадцать закрытых и открытых торговых помещений. Среди рядов стояла существующая и ныне церковь Спаса (илл. 38). Гостиный двор (50х 34 м) был обнесен забором; здесь находилась „съезжая изба“, куда „приезжали воеводы и сидели за государевыми делами“, за ней — две тюрьмы „опасьная и татинная“, изба „губная“, где судили уголовные дела выборные из дворян „губные старосты“. В „таможенной“ избе платили пошлины, в „писчей“ избе „посадские площадные подъячие“ писали за определенную мзду прошения, оформляли юридические документы. Были избы „земская“, „квасная“, „сусленная“ и, конечно, „двор кабацкий“. Большая площадь (100 х 92 м) была отведена для торговли хлебом и всяким житом с возов.

6. Кремль. План

1 — Успенский собор; 2 — звонница; 3 — Ворота в ограде собора; 4 — церковь Воскресения; 5 — церковь Одигитрии; 6 — церковь Иоанна Богослова; 7 — Красная палата; 8 — Самуилов корпус; 9 — церковь Спаса на Сенях. Белая палата; 10 — Княжьи терема; 11 — Ионинская палатка. Садовая башня; 12 — Иераршая палата. Старый хозяйственный корпус; 13 — хозяйственный корпус; 14 — корпус у Часозвони; 15 — церковь Григория Богослова; 16 — „Мыленка“

За валами располагался посад, он, видимо, не имел каких- либо значительных укреплений, кроме рва, остатки которого еще в 1920-х годах сохранялись на перекрестке улиц ныне Луначарского и Спартаковской. Переписные книги посада называют „дворы“, „дворишки“, „избишки“, которые перемежались „местами дворовыми и огородными“, то есть с „пустошью“. В каждом владении всегда был огород с луком, чесноком и другими овощами. Застройка города, видимо, не отличалась особой добротностью. Переписчик, подводя итоги переписи 1650-х годов, записал: „На посаде ж 8 дворов тяглых средних, а людей в них 12 человек, тяглых 7 худых, которые добре худы 131 двор и дворишек, а людей в них 169 человек… а бедных и нищих, которые скитаются промеж двор и вдовьих 95 дворишек и избишек пустых … “. Как обычно, каждый посад имел церковь — все они были деревянные, самого простого клетского типа, и только в Никольской и Варницкой слободках стояли шатровые храмы. Рядом с некоторыми церквами располагались „трапезы теплые“ — общественные здания для зимних собраний общих, десятин“. Все десятины, а их было семь, носили названия церквей. Из наименований улиц известны Воеводская, Проезжая, Пробойная, Мостовая и Абакина, а из слобод — Сокольничья, Рыболовская, Ямщицкая, Кузнецкая, Пищальная, Митрополичья, Ладанная, Сторожевая, Никольская, Андреевская, Луговская.

Во второй половине XVII века в городе началось крупное каменное строительство, принесшее заслуженную славу Ростову. Внешним поводом к строительству послужило возвращение в город в 1664 году митрополита Ионы, исполнявшего до этого в течение двух лет в Москве высокую должность местоблюстителя патриаршего престола вместо опального Никона.

Это был период напряженной борьбы между царем и патриархом за приоритет власти, борьбы, вызванной сдвигами, происходившими в экономике страны и идеологии общества. У Ионы, хотя и осудившего Никона, однако, не хватило воли до конца противостоять ему. За то, что он уступил в московском Успенском соборе патриаршее место внезапно возвратившемуся Никону, Иона был смещен и отправлен на жительство в свою митрополию в Ростов.

7. Башня над Водяными воротами. Конец XVII в

В момент возвращения Ионы богатство ростовской митрополии еще сохранялось. Феодальное владение насчитывало сотни деревень, земельные угодья, пашенные и поженные земли, десятки рыбных ловель, а также мельницы, соляные варницы. Они были расположены в Ростовском, Ярославском, Вологодском, Епифанском, Белоозерском и Московском уездах. Более шестнадцати тысяч крепостных крестьян принадлежали митрополии.

Иона, опальный кандидат во всероссийские патриархи, вскоре пришел к мысли о создании резиденции в Ростове, которая своим видом утверждала бы экономическое и идеологическое могущество церкви, воспитывала бы в народе покорность и непротивление как духовным, так и светским феодалам.

Строительство началось в 1660-х годах, продолжалось около тридцати лет и завершилось сооружением ансамбля Архиерейского дома в начале XIX века, получившего название — Ростовский кремль. Созданный по замыслу Ионы мастерами из народа, кремль с необычайной силой доносит до нас его мысли и чувства. Этот ансамбль рассказывает нам о силе духа, трудолюбии народа, пронесенных им через все испытания истории.

Менее чем через сто лет после создания Архиерейский дом стал приходить в упадок. Феодальные привилегии церкви постепенно были отобраны государством. Реформа местного управления 1775 года и создание губерний привели к тому, что митрополия из Ростова была переведена в новый губернский центр — Ярославль.

8. Ворота в ограде Собора. Середина XVIII в.

Этот перевод происходил, по свидетельству современников, в обстановке полного пренебрежения к культурным ценностям. Без присмотра были оставлены и погибали древние книги, архивные документы, рукописи. В некоторых зданиях разместились присутственные места, а в других — склады вина, соли. Помещения стали постепенно перестраиваться и приспосабливаться для новых нужд. Не используемые практически сооружения, особенно стены, башни и храмы, быстро приходили в упадок.

В 1818 году инженер Бетанкур, не оценив национальной красоты ансамбля кремля, высказал мысль о разборке и постройке на его месте гостиного двора. Эта идея, к счастью, не Ьыла осуществлена, хотя и были разобраны верхняя часть Часобитной башни и второй этаж Красной палаты. В течение XIX века кремль медленно приходил во все больший и больший упадок. Только в 1870-х годах начинает налаживаться планомерная работа по восстановлению кремля, которая была закончена к концу века.

По какой Ьы дороге вы не подъезжали к Ростову, уже за десять километров, на равнинной безлесной местности, появляется большое озеро, поросшее осокой, а на его берегу — сказочной красоты белокаменный город.

Гармоничность, собранность архитектурной панорамы Ростова, силу ее воздействия, глубоко проникающую в душу, можно сравнить с торжественным вступлением величавой песни.

Теперь уже немногие древнерусские города сохранили эту особенность архитектурного ансамбля: Новгород, Псков, Владимир, Суздаль, Каргополь, Углич, Ярославль, Кириллов-Белозерский монастырь…

Наиболее выразительный вид на Ростов в целом с озера. Отсюда становится особенно понятным значение памятников архитектуры для создания художественного облика города. Если на минуту представить его без кремля и монастырей, он сразу потеряет свою привлекательность и вытянется безликой серой лентой, оживленной лишь вкраплением садов.

9. Кремль. Вид с запада

Почти в середине открывающейся с озера панорамы возвышается и доминирует над городом кремль, а на ее концах — ансамбли монастырей: справа Авраамиевский и слева Яковлевский. Архитектурный пейзаж зачаровывает разнообразием силуэта островерхих башен, округлых больших и малых куполов, а также яркой белизной стен, сверканием золота, благородным серебром поблекшего дерева кровель.

Совершенство градостроительного искусства заставляет полюбить Ростов, восхищаться им, хранить его образ в сердце, рассказывать о его красоте (илл. 1).

Красив город в тихую погоду с озера, с медленно скользящей лодки: в воде, опрокинувшись, отражается затейливый узор былинного города. Отсюда раскрываются все новые и новые его аспекты: купола то собираются в компактные группы, сливаясь в причудливый рисунок, то разбегаются, подчеркивая значение отдельного памятника; то выступит шатер угловой башни, то поднимется одинокая вершина золотой главы церкви на Сенях. Особенно красива группа куполов церкви Иоанна Богослова. Но будет момент, когда в панораме раскроются все сооружения, не заслоняя друг друга.

Красивы виды на кремль с бульвара от угла улицы Бебеля. Видимо, по этой улице в древности проходила старая Ярославская дорога, ориентированная на городской собор.

Со стороны Московской дороги на первом плане доминирует ансамбль Яковлевского монастыря, сложившийся в конце XVIII — начале XIX века. Он настолько выразителен, что издали кажется самим городом. Но если мимо Яковлевского монастыря спуститься на берег озера, то на кремль откроется еще один незабываемый вид. Плавная линия берега, очерчивающая залив, оканчивается мысом с пленительным силуэтом сооружений кремля.

Градостроители конца XVIII века, составляя план регулирования застройки Ростова, учли особенности архитектуры кремля и оставили вокруг него незастроенные площади. Эти площади были нужны и для практических нужд. На них велась бойкая ярмарочная торговля. Сейчас уже забыты их названия: Дегтярная, Жерновая, Щепная, Хлебная, Конная и т. д., по древней традиции указывавшие на вид товаров, продававшихся в этом торговом месте. Сейчас площади, потеряв свое практическое назначение, стали сплошь засаживаться деревьями или застраиваться зданиями, без учета сохранения видовых точек на кремль.

Чтобы полнее представить себе всю прелесть архитектуры Ростовского кремля, надо обойти его и полюбоваться им с ближних точек.

С Советской площади вид на кремль закрывают старые разросшиеся тополя. Сквозь их кроны можно лишь уловить почти симметричную композицию восточной стены с двумя круглыми башнями по углам и квадратной проезжей в середине.

Точной даты начала строительства и последовательности возведения стен и башен вокруг митрополичьей резиденции письменные источники не сохранили. Хотя стены и башни имеют все необходимые крепостные устройства, едва ли Иона считал, что они будут выполнять защитную функцию. Крепостной вид ограде был, видимо, придан, с одной стороны, в силу традиции, а с другой — для большей представительности, для авторитета ростовского митрополита. Кроме того, стена являлась и соединительным переходом между всеми зданиями митрополии.

Угловая, северо-восточная башня круглая. Обращает внимание ее покрытие, в древности называвшееся „кубоватым“. Городчатый рисунок деревянного лемеха, свесы, покрытые „красным“ тесом с вырезными концами, создают богатую игру светотени. Архитектурные членения башни в виде поясков из полувалов отьечают членениям крепостных стен. Окна с кирпичными наличниками зрительно создают широкую горизонтальную орнаментальную ленту. И хотя у башни выступающие бойницы, ее вид мирный и нарядный.

Башни такого же типа с очень небольшими изменениями горизонтальных членений поставлены на юго-западном и северо-западном углах кремлевской стены. Они зрительно кажутся более мощными, но нарядные наличники, „кубоватая“ форма покрытий говорят о их декоративности.

Ходовая площадка восточной стены еще в XIX веке была частично приспособлена для летней террасы, отчего сплошное ее ограждение заменено столбиками. В сохранившейся древней части — стены глухие с бойницами. Однообразие стены нарушено тем, что на всю высоту до машикулей она ритмично расчленена пилястрами, большие ниши бойниц подошвенного боя выделены полувалом. Рельеф стене придают также и две сплошные ленты полувала, более крупного профиля нижняя и более мелкого — верхняя, которые тянутся над бойницами машикулей, огибая их нишки.

10. Успенский собор. XVI в.

Квадратная башня носит название Водяных ворот (илл. 7); через них ездили за водой на озеро. По древней традиции проезжая арка расположена асимметрично, она прижата к одной стороне. Проходная арка рядом с проезжей выглядит совсем крошечной. Водяная башня кажется громоздкой и массивной. Из декоративных элементов красивы наличники окон с типичными для второй половины XVII века колонками, перебитыми пережабинками, несущими килевидный кокошник. Шатровое покрытие на четыре грани эффектно завершается „смотрительной башенкой“. К южной стене башни примыкает пристройка с близко поставленными окнами, со сплошным рядом украшенных цветными изразцами ширинок под ними. Этот прием встречается и в других ростовских памятниках, например в церкви Воскресения. Стена между Водяной и юго-восточной башней является одновременно стеной палат, расположенных на территории кремля. Однако она сохраняет все атрибуты крепостной, и только очень красивые дымовые трубы печей — „дымники“ — на крыше и несколько широких проемов окон говорят о примыкании к стене жилых палат.

От улицы Сакко на Ростовский кремль открывается одна из лучших ближних точек зрения. Отсюда видно восточную и южную стены с их башнями и все главнейшие сооружения ансамбля за стеной. В центре возвышается массив церкви Спаса на Сенях с островерхой крышей и золотым куполом, за нею, вдали, — купола церкви Иоанна Богослова, левее их — вышка Садовой башни, затем — шатер Круглой башни и пятиглавие церкви Григория Богослова. Поразительно живописны отсюда многочисленные „дымники“ на кровлях кремлевских палат. Нигде больше, кроме Ростова, не сохранилась эта архитектурная деталь, придававшая когда-то столько сказочной прелести и очарования древнерусским архитектурным ансамблям (илл. 25).

11. Ручка древних дверей Успенского собора. XII в.

12. Личина замка дверей Успенского собора. Конец XVII в.

Мимо церкви Бориса и Глеба, отмечающей место древнего великокняжеского двора, по городскому валу следует пройти вдоль южной стены кремля. Здесь, как и на восточной стороне, видна та же симметричная композиция, состоящая из двух круглых башен на углах и квадратной — проезжей Садовой — почти в центре. В отличие от северо-восточной круглой башни, юго-восточная проще, монументальнее. Ее окна не имеют наличников, а тесовая кровля сделана в виде шатра. Садовая, или Дровяная башня, как и Водяная, имеет покрытие четырехгранным шатром со смотрильной вышкой. Южная стена также является стеной жилых зданий, размещенных в кремле, и поэтому имеет много оконных проемов.

От круглой башни крепостная стена под прямым углом поворачивает на север и затем вновь на запад. Этот поворот обусловлен тем, что в XVII веке здесь стояло какое-то обширное здание, а рядом с ним — церковь Григория Богослова, которые по каким-то причинам решили оставить вне стен кремля. Параллельно кремлевской стене Тянется более низкая ограда бывшего сада; она возведена в XVI–XVII веках и переделана в XVIII веке. В ограде сохранилась палатка, в которой в свое время были ворота, а на западном конце — маленькая восьмигранная башенка.

Одно из самых сильных впечатлений от кремля с юго- западной стороны оставляет церковь Иоанна Богослова. Благодаря тому, что улица здесь узкая, западная стена воспринимается в ракурсе и башни как бы сближаются, образуя компактную группу, над которой господствуют купола церкви и „кубы“ покрытий башен. Кривизна пучин куполов на высоких барабанах, выбранная с большим мастерством, создает дивный силуэт. Впечатление усиливается мягким поблескиванием лемехового покрытия башен и затейливыми тенями, падающими от вырезных концов тесин крыш.

Двухэтажное каменное здание, расположенное против церкви, построено в конце XVII века для Конюшенного двора митрополии. На плане города 1850-х годов оно показано со срезанным углом, который был, видимо, сделан для того, чтобы не закрывать вида на замечательный по своему художественному качеству западный фасад церкви Иоанна Богослова.

Угол улицы Карла Маркса — одна из лучших ближних точек на кремль с северо-западной стороны (илл. 5). Отсюда в поле зрения попадает Успенский собор и, почти полностью, северный и западный фасады ансамбля, жемчужиной которого является церковь Воскресения. Впечатление разбивается лишь зданием торговых рядов начала XX века, очень плохой архитектуры.

Из всех древних въездов и входов в кремль сейчас действует только вход под церковью Воскресения, который в древности был главным. Входы со стороны улицы Ленина и Советской площади пробиты в XIX веке, после того как сложилась планировка города по „регулярному плану“. Ранее они находились южнее — под церковью Иоанна Богослова и под Водяной башней. Эти въезды раньше (как и теперь) вели на центральную площадь, по периметру которой располагались: на юге палаты митрополита (ныне трехэтажное здание музея) и Красная палата — дворец для приезжающих именитых гостей; на востоке — дом на „погребах“ и ныне не существующая богадельня; на севере — церковь Воскресения, палаты и церковь Одигитрии; на западе — церковь Иоанна Богослова. На этой площади находилось немало деревянных построек, жилых и хозяйственных. Сюда же выходили ныне не существующие парадные крыльца, по которым можно было подняться в каждое здание. Сейчас только крыльцо церкви Иоанна Богослова может помочь мысленно реконструировать эту интереснейшую особенность главной площади ростовского Архиерейского дома. Небольшой пруд, существовавший для противопожарных целей, эффектно отражает в своем зеркале окружающие его здания.

Строительство ростовского Архиерейского дома продолжалось примерно сорок лет (1660 -1700-е годы) при митрополитах Ионе и Иосафе, причем большая часть построек была возведена Ионой в 1660 — 1680-х годах, почему ансамбль и отличается целостностью и единством архитектурного замысла.

Главный въезд в кремль шел мимо Успенского собора. Невысокая глухая кирпичная ограда не имеет архитектурных достоинств, но Главные ворота представляют несомненный интерес (илл. 8). Квадратный в плане четверик с проезжей аркой, перекрытой коробовым сводом, несет два уменьшающихся в объеме восьмерика, увенчанных главкой в духе нарышкинской архитектуры. Пилястры по углам, отсутствие „нарышкинских“ наличников и карнизов говорят о том, что башня возведена, видимо, в середине XVIII века провинциальным мастером. Привлекает внимание также необычное волнистое очертание наружной арки над проезжей частью. Тесовая кровля четверика, красивое лемеховое покрытие восьмериков и главки сделаны во время реставрации 1950-х годов.

13. Звонница. 1682–1687

Вплоть до конца XVII века у Успенского собора не было ограды, и около него располагалась городская площадь, на которой в древности, во времена феодальной самостоятельности Ростова, собиралось вече. На северо-восток от собора размещалась торговая часть города, по традиции сохранившаяся и до настоящего времени.

Точная дата строительства собора до сих пор не установлена.

Письменные источники с удивительным единодушием молчат о каких-либо крупных работах в Ростовском соборе в течение XV века (с 1411 года) и XVI века.

„Архереом Ростовским летопись“, очень подробно рассказывая об использовании собора горожанами как последнего оплота для обороны против подошедших к городу в 1609 году польских отрядов, отмечает только разграбление его ценностей и не говорит о каких-либо существенных разрушениях конструкций. О сохранности здания говорит и тот факт, что в 1613 году ехавший из Костромы в Москву Михаил Романов встретился в соборе с ростовскими горожанами. Кроме расписывания стен Успенского собора в 1589, 1659, 1669 и 1671 годах, а также сооружения крылец, других работ во второй половине XVII века источники не отмечают.

Эти обстоятельства заставили исследователей выдвинуть несколько гипотез о дате возведения Успенского собора. К концу XV века относят его Б. Н. Эдинг и С. В. Бессонов; к 1509–1533 годам — А. И. Некрасов; ко второй половине XVI века (после 1587 года), когда ростовская епископия была превращена в митрополию, — Н. Н. Воронин.

Исследования Воронина полностью раскрывают предысторию Ростовского кремля и доказывают, что все его каменные соборы, последогательно сооруженные в XII–XV веках, были разобраны до фундаментов и на их месте, скорее всего в XVI веке, было возведено большое ныне существующее здание (илл.10).

Сейчас, когда на основе исследований, проведенных В. С. Баниге, восстановлены покрытия собора, древние оконные проемы, разобраны западная и северная паперти XIX века, памятник производит особенно сильное впечатление пропорциональностью частей, грандиозностью и эпическим спокойствием архитектурного образа.

Собор имеет традиционный объем вытянутого с запада на восток параллелепипеда и увенчан мощным пятиглавием. Стены его разбиты лопатками большого выноса на западном фасаде — на три части, на северном и южном — на четыре. Каждое членение заканчивается закомарой с килевидным завершением, что создает общую волнистую линию кровли. Кроме того, стены имеют четкие горизонтальные членения как бы на этажи: высокий, сильно профилированный цоколь, поясок и окна первого яруса, далее — арка- турный пояс и, наконец, окна второго яруса. Членятся по этим же этажам и лопатки, причем с каждым членением они сужаются и утоняются. Если присмотреться, то видно, что членения второго яруса имеют еще дополнительную профилировку в виде рамочки-филенки. Три невысокие апсиды, из которых средняя больше боковых, украшены полуколонками с базами простого рисунка, но без капителей, и делятся горизонтальными тягами на этажи. Завершаются они плоскими нишками, вызывающими ассоциации новгородских памятников XIV–XV веков. Интересно, что цоколь лопаток, карнизы и другие детали собора выложены из белого камня, а стены из кирпича. Все эти приемы композиции и использование камня для подчеркивания тектоники сооружения являются достижениями русских зодчих XVI века.

Мастер, возводивший это грандиозное сооружение, несомненно находился под влиянием образа Успенского собора Московского Кремля: им навеян строй могучего пятиглавия, соотношение ширины к высоте здания, создающие впечатление спокойного, но вместе с тем громадного массива. Трактовка же стены, филенки, горизонтальные тяги, перерезающие лопатки, напоминают решение стены московского Архангельского собора. Но, в отличие от Успенского собора в Москве, в ростовском памятнике по владимирской традиции окон в аркатурном поясе нет, они расположены над ним. Благодаря тому, что вертикальные членения южного и северного фасадов имеют разную ширину, собор напоминает больше Успенский Владимирский, нежели московский собор. Южное крыльцо на столбах с двойными арками и с висячими гирьками принадлежит уже мастерам Ионы Сысоевича. Фресковые росписи паперти выполнены в 1697 году.

Западный вход в Успенский собор оформлен перспективным порталом с красивыми порезками на дыньках и со сноповидными капителями. В 1671 году он расписан орнаментом, от которого сохранились лишь фрагменты. Первые решетчатые „затворы“ портала так называемого кубового рисунка с репьями на пересечениях выкованы ростовским кузнецом Максимом Гордеевым в 1696 году. Вторая глухая железная дверь разбита на прямоугольники полосами железа с коваными шляпками заклепок, свободно размещенных на них. В двух прямоугольниках помещены знаменитые звериные маски древних дверей XII века (илл.11). Здесь же сохранился и нутряной замок (илл. 12), который отковал в 1698 году ярославский кузнец Иван Алексеев. Такие личины обычно имели подложку слюды и цветной фольги, чем создавался большой декоративный эффект. Сама дверь также окрашивалась в два цвета, иногда полосы серебрились, а заклепки наводились золотом. Можно представить себе, что на белом фоне стены такой вход был очень красив и издали привлекал внимание прохожих.

Интерьер Успенского собора поражает своей высотой. Шесть крестчатых столбов поддерживают коробовые своды и подпружные арки. Эти арки, на которые опирается средний купол, повышены. Более широкий, чем боковые, центральный неф вместе с трансептом образуют обширное и светлое пространство перед царскими вратами. Украшением интерьера являются фресковые росписи и иконостас (сейчас они находятся в очень плохом состоянии).

14. Церковь Воскресения. Галерея

В 1659 году художники-ярославцы Севастьян Дмитриев и Иосиф Владимиров „с товарищами“ были приглашены в Ростов „для стенного письма“ в соборной церкви. В 1669 году они вместе с Василием и Константином Ананьиными, Иваном и Федором Карповыми, Дмитрием Григорьевым, костромичами Гурием Никитиным, Силой Савиным, Василием Кузьминым и другими снова расписывали Успенский собор, а в 1671 году из-за пожара, повредившего эти фрески, вновь работали над их восстановлением. Однако эти росписи не дошли до нас и считались полностью утраченными вследствие больших работ „по обновлению“ их в 1779 году и второй записи масляной краской в 1843 году.

В 1950-х годах, во время реставрации интерьера собора были обнаружены древние росписи. Их обследование производила художник-реставратор В. Брюсова. Фрагмент композиции „Брак в Кане Галилейской“ на стене за иконостасом (на уровне третьего яруса икон), поясная фигура архидьякона Стефана (голова, к сожалению, утрачена) на северной стене левого алтарного столба, а также изображения Эммануила и ангелов на арке между восточными столбами и совершенно замечательные по красоте орнаментальные росписи так называемой палатки были отнесены к росписи собора XVI века, выполненной примерно в 1589 году.

Расчистка восточной стены левого алтарного столба выявила хорошо сохранившуюся фреску с изображением Епифания Кипрского, которую датируют 1659 годом. Живопись 1670–1671 годов остается пока еще под записями XVIII и XIX веков.

Резной золоченый иконостас Успенского собора и иконы верхних ярусов выполнены в 1730 -1740-х годах после одного из очередных пожаров, во время которого, по рапорту властей, едва „несколько нижнего пояса (иконостаса) икон вынесли", все остальное сгорело. Из числа спасенных интересны иконы: „Спас“ 1649 года, „Апостолы Петр и Павел“ и „Царевич Петр Ордынский“. Резьба иконостаса, его колонн и картушей, исполнена резчиками в затейливых и сочных формах стиля русского барокко.

15. Церковь Воскресения. Ок. 1670 г. Вид с юга

В Успенском соборе, так же как и во всех соборах удельных княжеств и митрополий, похоронены князья и митрополиты и среди них строитель Ростовского кремля Иона Сысоевич.

Соборная звонница сооружена между 1682 и 1687 годами и представляет собой два здания, поставленные вплотную друг к другу (илл. 13). Сначала был построен вытянутый с юга на север трехпролетный корпус, а затем однопролетная башня для самого большого колокола. Над каждым пролетом поставлена главка на круглом барабане. Звонница производит сильное впечатление простотой своих белых плоскостей, расчлененных лопатками и тягами. Лишь в первом этаже сделаны проемы для дверей, а во втором — щелевидные окна. Лестница, ведущая на площадку звона, расположена внутри стены и выявлена на фасаде совсем крошечными оконцами. Широкие арки звона имеют позакомарное покрытие. Такой тип звонниц известен в русской архитектуре XVI–XVII веков в Новгороде, Ипатьевском монастыре в Костроме, в Суздале, но, пожалуй, по композиции она ближе всего к звоннице Ивана Великого в Московском Кремле. Воспоминания о пребывании у власти не давали покоя ростовскому митрополиту, и желание сделать все, как в Москве, безусловно вдохновило его и на строительство этой звонницы и на отливку замечательных колоколов, снискавших славу наиболее музыкального звона во всей России. Всего по заказу Ионы было отлито тринадцать колоколов, на четырех из них вычеканены надписи о том, что они сделаны в Ростове. Самый большой, по названию „Сысой“, на 2000 пудов, отлит в 1681 году мастером Федором Терентьевым, „Полиелейный“, на 1000 пудов, отлит в 1683 году мастером Филиппом Андреевым с сыном Киприяном, „Лебедь“, на 500 пудов, отлит в 1682 году тем же мастером, Баран“, на 80 пудов, — в 1654 году мастером Емельяном Даниловым. Колокол „Голодарь“, на 140 пудов, был отлит из старых колоколов в 1807 году; колокола „Красный“, на 30 пудов, и „Козел“, на 20 пудов, отлиты в XVII веке; остальные шесть колоколов названий не имеют, и время их изготовления неизвестно.

Существовало несколько звонов, которые исполнялись в определенных случаях. Один из них носил название „Ионинский“ и отличался большой торжественностью; другие, например „Колязинский“, имел плясовой темп, „Георгиевский“ — очень красивый „малиновый“ перезвон. В. В. Стасов отзывался о ростовских звонах с восхищением. В местном музее хранятся камертоны, сделанные в конце прошлого столетия, точно воспроизводящие звук колоколов и дающие возможность хотя бы отдаленно, но представить себе звучание грандиозного музыкального инструмента, созданного русскими мастерами в конце XVII века.

На северной стене ограды кремля, против южного крыльца Успенского собора, над парадными воротами, расположена надвратная церковь Воскресения Христова (илл. 15). Предполагается, что она построена около 1670 года.

Особенностью композиции церкви Воскресения является то, что по сторонам ее северного фасада поставлены две круглые башни. Этот прием понравился современникам и был повторен еще раз здесь же, в церкви Иоанна Богослова, а затем в Авраамиевском, Борисоглебском и Паисиевском Угличском монастырях. Основной куб церкви с пятиглавием возвышается над башнями и вместе с ними составляет уравновешенную и устойчивую пространственную композицию со сложным силуэтом. Линии, зрительно намеченные от верхних точек к основанию, образуют почти классический равнобедренный треугольник.

Проезды под церковью, а их три, причем средний более широкий, обработаны архивольтами большого выноса. Арки опираются на колонки, составленные по традиции русской архитектуры первой половины XVII века из кубышек. Над средним проездом сделана большая ниша для фрески, а над боковыми — окна с богато профилированными наличниками. Остальная поверхность стены сплошь обработана квадратными углублениями-ширинками, причем два верхних ряда украшены вставками из изразцов.

Сплошной ряд окон с узкими простенками освещает галерею. которая обходит храм с северной, западной и южной сторон (илл. 14).

Столь разнообразному убранству ворот и галереи противопоставлена очень спокойная традиционная обработка стен церкви. Они лишь расчленены на три неравные части лопатками и завершены закомарами-щипцами. Покрытие церкви тесовой кровлей является сейчас важнейшим компонентом образа памятника, его своеобразной чертой. Выпуск водослива, имеющий примитивные зарубки-орнамент, стамики, расставленные по коньку кровли, несложный подзор гармонируют с нежной красотой сооружения.

Башни, из которых восточная по диаметру меньше, чем западная, в своих деталях повторяют угловые круглые башни северной стороны. Их лемеховые покрытия в виде „бочки“ с большой пучиной и смотровой вышкой являются одной из особенностей этого надвратного комплекса.

16. Роспись северной стены церкви Воскресения

Проходя воротами на территорию кремля, обратим внимание, что проезд делает под церковью поворот под прямым углом, „коленом“, повторяя устройство проездов в крепостных воротах.

Одна из красивых точек зрения на церковь со стороны кремля открывается от пруда. Отсюда можно увидеть ее южный фасад, гладкая, сверкающая белизной стена которого с асимметрично расположенными затененными проемами окошек противопоставлена нарядной галерее со сплошным поясом ширинок, украшенных изразцами. Галерея не доходила до восточного угла фасада, так как к ней примыкало крыльцо с площадками под шатрами.

Квадратная в плане пристройка для алтаря с восточной стороны церкви покрыта двускатной кровлей с простой вальмой.

Архитектура церкви Воскресения монументальна, величава и вместе с тем радостна и приветлива. Это достигнуто и певучестью силуэта башенных покрытий и куполов, и едва уловимым нарушением симметрии, проявляющейся в постановке маленькой шатровой колокольни, и асимметричной постановкой башен, и разбивкой стен лопатками на части разной величины, и смещением от оси симметрии окон в четверике церкви, и асимметричной разбивкой верхнего ряда ширинок, и кирпичным узорочьем нижних частей здания.

Церковь Воскресения полна особого своеобразия, она не повторяет московских образцов с их многословностью кирпичного убора, измельченным узорочьем и вместе с тем не отказывается от применения их в тех частях, которые ближе и доступнее взору человека. Памятник по-разному воспринимается из разных мест кремля: с земли, со смотровых вышек башен, с ходовой галереи ограды, по которой посетитель долго идет, прежде чем попасть внутрь церкви (по условиям музейной эксплуатации вход в нее сейчас только через музей).

17. Пилат умывает руки. Фреска церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

Высокое единое внутреннее пространство церкви перекрыто лотковым сводом. Южная и северная стены расчленены двумя парами тонких трехчетвертных колонок; каждая пара поставлена на общий постамент и как бы несет тяжесть арки, пересекающей свод. Интерьер освещается большими окнами, расположенными в верхних частях стен, а также в нижних — около солеи, благодаря чему алтарная преграда освещена сильнее. Особенностью интерьера Воскресенской церкви является высокий поднятый на несколько ступеней над уровнем пола помост-солея. Стена солеи, образующая два клироса, обработана колонками и ширинками, последние служат киотцами для иконных изображений.

В церкви нет деревянного, сверкающего золотом иконостаса; вместо него сделана каменная стена, сплошь покрытая живописными изображениями. Только ее первый ярус выделен аркадой с золочеными короткими колоннами, обрамляющими входы в алтарь и места для икон. Перед царскими дверями две колонны образуют портик-киворий, которому в алтаре, в средней апсиде, отвечает второй портик-киворий — место митрополита. Когда открыты царские двери, создается впечатление, что до места митрополита идет торжественная золотая колоннада. Такая организация интерьера является особенностью ростовских памятников и нигде больше не повторяется.

Солея является своеобразным помостом, на котором развертывается театральное действо богослужения. В аркаде и кивориях архитектурные средства выразительности применены для того, чтобы выделить, придать значительность главным местам этого действа.

Росписи храма, в которых различают семь-восемь почерков, датируются примерно 1675 годом. Предполагают, что в работах принимали участие лучшие монументалисты того времени — ярославцы и среди них, Дмитрий Григорьев, числившийся в реестрах Оружейной палаты живописцем первой статьи. Росписи купола и сводов приписывают костромичу Гурию Никитину, корифею „стенного писания“ последней четверти XVII века.

Тематически живопись Воскресенской церкви распадается на четыре цикла. Главный цикл, прямо отвечающий наименованию храма и изображающий основные сюжеты земной жизни Христа, размещен на своде и на южной, западной и северной стенах. Второй цикл — литургическое таинство христианства — в алтаре; третий цикл, изображающий святых и преподобных, расположен на откосах окон и, наконец, четвертый цикл — библейские мифы и апокалипсические представления о конце мира — на галерее. Рассказ о земной жизни Христа размещен в пяти ярусах. Он начинается в верхнем ярусе южной стены, идет лентой по южной, западной и северной стенам до иконостаса и продолжается снова во втором ярусе южной стены и далее в третьем, четвертом и в пятом нижнем ярусе заканчивается. Из главного цикла на своде изображены наиболее драматические сюжеты из тех же евангельских мифов и некоторые важнейшие догматы о загробной жизни Христа. Основой духовной жизни русских людей XVII века и почти единственным средством познания мира была религия. Она объясняла им происхождение жизни на земле, происхождение других миров, она регулировала нравственные отношения, она освещала и утверждала господство и эксплуатацию, всесильность божественного начала. Но жизнь медленно подтачивала и разрушала эти представления.

Окружающий мир с его радостями и горестями, с его солнцем и цветами не менее, а еще более сильно вызывал страстное стремление к познанию жизни. Не изобразил ли художник встречу кораблей на Волге или на озере Неро в композиции „Прибытие Христа с апостолами на проповедь“ (западная стена, второй ярус сверху, слева от окна)? Лодка под белым, надутым ветром парусом приближается к берегу. Здесь же собрались встречающие, вдали виден белокаменный город. Прекрасна линейная композиция этой картины, мастерски распределены цветовые пятна прозрачных голубых одежд Христа, стоящего и сидящего апостолов в лодке и старца, стоящего на берегу. Обращает на себя внимание юноша, который одет так же как, наверное, одевались парни на праздник: на нем красная рубашка и белые в цветочках штаны, заправленные в узкие сапоги.

В третьем ярусе северной стены (между центральным окном и колонкой) привлекает внимание композиция „Притча о десяти девах“; пять из них, направляясь к жениху, захватили светильники и масло, а другие пять легкомысленно взяли лишь светильники. Художник изображает только эту внешнюю сторону притчи, оставляя в стороне ее религиозный смысл. Благоразумные девы — высокие, тонкие, с маленькими головками; движения их рук ритмичны, линии ног со слегка согнутыми коленями певучи. Ритмично чередуются и цветовые пятна одежд: зеленый, красный, голубой, опять красный и зеленый. Неразумные девы беспокойны, они жестикулируют, голова одной из них резко повернута, центральная фигура подчеркнута красной одеждой.

Обычно в росписях XVII века рассказ о наиболее драматических событиях последних дней жизни Христа начинается с изображения „Тайной вечери“ и „Омовения ног“ и этим сюжетам отводится одно из наиболее почетных и видных мест.

Здесь же они занимают небольшие плоскости на солее по сторонам окна. Все последующие события этого цикла написаны крупным планом — с желанием поразить зрителя, оставить в его сознании глубокий след. Над южной дверью размещена композиция „Моление и предательство Иуды“. Эта тема здесь изображена с последовательной разбивкой на сюжеты. Вот молящийся Христос и спящие в живописных позах ученики. Вот Иуда во главе отряда солдат и служителей появляется в воротах сада; в руках солдат фонари и факелы, драматизм события подчеркнут выразительными жестами воинов. Третий сюжет рассказывает о том, как Христос поверг воинов на землю; движение выражено до предела, все смешалось и только цветовые акценты выделяют главных действующих лиц. Как антитеза этому в следующем сюжете (он вынесен за полуколонну) „Поцелуй Иуды“ — все полно смирения и спокойствия.

В сюжетах привода Христа к властям с большим искусством художник передает индивидуальную характеристику действующих лиц. Начальник по имени Анна — старец, жест его рук спокоен, красный плащ, спускаясь с головы, прикрывает зеленую одежду с драгоценной отделкой на воротнике и на поясе. Более высокий по чину начальник — Каиафа — изображен молодым и более порывистым, его жесты экспансивны. Одет он в роскошную верхнюю одежду красного цвета, украшенную орнаментами, подражающими орнаментам на привозных бархатах, которые видел художник на боярах. Его нижняя одежда голубого цвета не менее украшена, чем верхняя. Наконец, Пилат — римский наместник в Иудее — мужчина средних лет. Он в короне и со скипетром, одет в воинские латы, из-под которых видны богато орнаментированные красные и желтые одежды.

18. Игра в кости. Фрагмент фрески „Распятие“ церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

19. Семья Авраама. Фреска церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

В композиции „Пилат умывает руки“ (северная стена, на солее, над окном) очень живо передано и само действие и обстановка палаты (илл. 17). Прекрасно написан уходящий слуга, в сильном ракурсе повернувшийся к зрителю. Красивы соотношения тонов одежды Пилата и слуг, один из которых в голубой, а другой в зеленой рубашке и белых штанах.

В композиции „Распятие“ (южная стена, нижний ярус) художники тонко передают психологию действующих лиц. Три солдата решили разыграть в кости одежды распятого Христа. Свободные позы, сосредоточенное внимание на лицах, глаза, следящие за костями, живо передают их настроения (илл. 18).

Выразительны переживания трех женщин в композиции „Положение во гроб“ (первый ярус на западной стене). Их сосредоточенность передана сдержанными жестами, в одеждах, ниспадающих прямыми складками, в благородстве всего облика.

Композиции свода — „Вход в Иерусалим“, „Распятие“, „Снятие со креста“, „Положение во гроб“ и другие, — так же как и композиции первого и второго ярусов стен, оставляют наиболее сильное впечатление совершенством линий и пропорций, покоряющей гармонией красок: голубой, нескольких оттенков красной, зеленой, золотистой охры.

Роспись алтарной преграды имеет традиционную последовательность размещения изображений. Прекрасная цветовая гамма этих росписей нарушается глухими фонами, видимо, дописанными позднее. Но замечательный голубец звучит и здесь в полную силу, подчиняя цветовую гамму Есей алтарной преграды.

В сумеречно освещенном алтаре при первом впечатлении живопись представляется в виде орнамента, написанного в приглушенных тонах. Потом начинают различаться фигуры архидьяконов, святых, представляющих портретную галерею молодых и старых, аскетических и упитанных, властолюбивых и простодушных людей XVII века.

Галереи или паперти церквей обычно расписывались на библейские темы, предоставлявшие художникам большую свободу. Так, в северной галерее Воскресенской церкви художники изобразили дни творения материального мира: земли, звезд, человека, грехопадение и изгнание первых людей из рая.

Картина с изображением Ноева ковчега покоряет своей непосредственностью. Корабль с напалубным сооружением в виде тесового дома принимает „пассажиров“. От открытой двери спущен трап, по которому чинно поднимаются парами разные звери. Помимо лисичек, зайчишек, медведей идут экзотические львы, верблюды. Птицы также парами прилетают на палубу. Ной, стоя в начале трапа, деятельно наблюдает за происходящим, у него подняты вверх руки, энергично развевается конец плаща.

Композиция с изображением семьи Лота, идущего впереди стада животных, — одно из блестящих достижений живописцев церкви Воскресения.

Следует отметить, что сохранность фресок галереи заставляет желать много лучшего, хотя они подвергались реставрации в 1955 -1956-х годах.

Западная часть галереи посвящена одной из наиболее фантастических тем христианского богословия — Апокалипсису. Этой же теме и частично библейской мифологии посвящены росписи южной галереи; на откосах окон воспроизведен пантеон воинства. Образы в росписях южной галереи полны движения: на своде изображены гибель войск в морских волнах, толпа людей с сосудами, шатры, стада животных. В этих композициях художник последовательно ведет пересказ событий, донесенных до него древней легендой, как ребенок вкладывая в образы сказки свои представления о реальном мире.

Очень хороши росписи полотенец, в кругах которых изображены причудливые ветки с цветами и плодами и неведомые птицы (илл. 20). Красива полоса орнамента.

Церковь Иоанна Богослова (илл. 21) расположена на западном прясле стены и также, как церковь Воскресения, поставлена на воротах. Выстроена она в 1683 году, то есть одной из последних в ростовском ансамбле. Есть особо высокое мастерство в пропорциях этого сооружения, которые придали стройность и изысканность объему и силуэту памятника, как будто весь предшествовавший опыт строительства нашел здесь свое наибольшее совершенство.

Главный фасад церкви обращен к городу, к Московской дороге и сейчас закрыт двухэтажным зданием бывшего Конюшенного двора. Вызывает сомнение, чтобы фасад с такой отточенной декоративной обработкой мог быть закрыт хозяйственным зданием, а ворота использовались только для нужд Конюшенного двора. Надо думать, что в свое время они были главными воротами с Московской дороги.

Как и в Воскресенской церкви, здесь по сторонам храма поставлены две круглые башни, но они асимметричны по отношению к основному четверику здания и не примыкают к нему так близко, как это сделано в Воскресенской.

Проемы трех ворот, средний из которых значительно шире боковых, имеют большие выносы с богато профилированными архивольтами, опирающимися на парные полуколонны из кубышек. Прием композиции ворот и их декоративная обработка очень близки воротам Воскресенской церкви. Особенно интересно решена их стена, сплошь обработанная ширинками, создающими горизонтальные и вертикальные ряды. Разнообразие вносят маленький киот для иконы и более плотная расстановка ширинок в верхнем последнем ряду. Пять больших окон с двойной аркой и с подвесной гирькой, обрамленные наличниками с волнистым фронтоном очень мелкого профиля, вводят новый мотив и придают воротам образ парадного терема с узорчатым фасадом.

Башни, покрытые кубоватой кровлей из серебрящегося лемеха, еще более усиливают впечатление торжественности входа.

Церковь имеет квадратный план, что обусловливает равновеликость ее фасадов, кубичность объема и отличает ее от церкви Воскресения. Фасады возвышающегося храма расчленены лопатками на три равные части, каждая из которых заканчивается закомарой со щипцовым очертанием, что создает красивую линию кровли. Окна не имеют никаких обрамлений, выше них, между тягами, проходящими и по лопаткам, дана аркатура — мотив, явно навеянный архитектурой Успенского собора и в 1680-х годах в русском зодчестве обычно уже не применявшийся. В среднем членении западного фасада сделан большой киот для фрескового изображения. В традиционном пятиглавии только средний барабан является световым.

Небольшая звонничка на четырех столбах, покрытая невысоким шатром, поставлена, как и у церкви Воскресения, прямо на стену и по идее повторяет Царскую башенку Московского Кремля.

С территории кремля церковь предстает с северо-восточной стороны. Здесь становится яснее, что храм стоит на высоком подклете (возможно, для него использованы более древние палаты бывшего на этом месте Ивановского монастыря). В подклете помимо проездов, которые, как и в церкви Воскресения, сделаны „коленом“, находится несколько кладовых палат. Заметим, что проездных арок на северном фасаде две, а не три, как на западном. Там вся композиция была построена на симметрии, здесь же по традиции один проем сделан более широким и высоким, чем второй. Более четко выделяется и галерея, хотя ее декоративная обработка значительно проще, чем на западной.

Вход в церковь сделан с южной стороны. Крылечко со столбами-кубышками полностью выложено в конце XIX века и выглядит суховатым по своим формам.

Апсиды большого размера имеют очень незаметное закругление и широкий карниз с плоскими нишами, как на апсидах Успенского собора.

Церковь Иоанна Богослова восхищает своей стройностью, мастерским расположением глав, когда линии, переливаясь одна в другую, создают неповторимую гармонию.

20. Фрагмент фрески церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

21. Церковь Иоанна Богослова. 1683. Вид с северо-востока

Так раскрывается перед зрителем это произведение древнерусского зодчего, с таким совершенством выразившего свои представления о прекрасном.

Интерьер церкви также представляет большой интерес; квадратное в плане помещение перекрыто сомкнутым сводом с распалубками, расположенными крестом по странам света. Вытянутое вверх пространство хорошо освещено с трех сторон восемью окнами. Как и в церкви Воскресения, здесь нет деревянного иконостаса и все изображения написаны на стене техникой фрески. Первый ярус алтарной преграды украшен аркадой с золочеными полуколоннами. Перед царскими вратами, как и в церкви Воскресения, вынесен двухколонный портик-киворий, который еще раз повторен и в алтаре средней апсиды. Таким образом, сходство этих сооружений как снаружи, так и внутри очень большое. Но меньший размер церкви Иоанна Богослова, отсутствие высоко приподнятой над полом солеи, делает этот храм более интимным. Он, видимо, и использовался как домовая церковь при Красной палате, с которой был соединен висячим переходом.

В церкви Иоанна Богослова, в единственной из всех кремлевских церквей, на алтарной преграде за местной иконой сохранилась летопись о „надписании“, то есть о росписи храма в 1683 году, но имен мастеров летопись не упомянула. Есть основание приписывать ее Дмитрию Григорьеву с товарищами, ранее работавшими в церкви Воскресения.

Стенопись церкви Иоанна Богослова разбита на шесть поясов. В ней три сюжетных цикла. Верхние два ряда посвящены евангельскому мифу о Христе. Третий, четвертый и пятый — рассказу о жизни патрона храма Иоанна Богослова, шестой — жизни Авраамия Ростовского.

Как и в церкви Воскресения, рассказ здесь начинается с верхнего яруса на южной стене от алтарной преграды, лентой обходит все стены (кроме восточной) церкви, продолжается во втором ярусе, и так до нижнего яруса.

На своде написаны наиболее известные эпизоды из мифов о жизни богоматери, о земных страданиях Христа и его явлений после воскресения. Цикл изображений, посвященный жизни Христа, не блещет оригинальностью композиции и трактовкой сюжетов, он менее интересен, чем те же циклы в Спасской и Воскресенской церквах, где они были главными.

Жизнеописание Иоанна и Прохора, по-видимому, более всего захватило фантазию художников. Ведь изображаемые события происходили когда-то очень давно и в каких-то неведомых странах, уж очень интересно было рассказать о веселых и печальных чертях, о их удачных и неудачных похождениях, о трагичных приключениях Иоанна, имевших счастливый конец.

Вот Иоанн с Прохором на корабле в окружении воинов плывут по бурному морю на остров Патмос (южная стена, третий ярус сверху, илл. 22). Волны изображены тонкими белыми нитями. Ветер натянул три белых паруса, развевает на корме флаг. У лодки сложные очертания, ее нос высоко поднят и украшен орнаментальной скульптурой. В центре лодки, друг против друга с поворотом к зрителю, сидят спокойно беседующие Иоанн и Прохор. Остальные пассажиры изображены плотно прижавшимися друг к другу; выделяются напряженная фигура кормового, удерживающего весло, и жестикулирующий мужчина — отец утонувшего во время бури юноши. Художник простодушно изобразил и юношу в волнах у борта лодки. Так живо рассказан один из первых эпизодов истории Иоанна.

Другая жанровая сценка, рассказывающая о том, как Иоанн и Прохор работают истопниками у Романы, владетельницы общественной бани, не менее занимательна (западная стена, третий ярус сверху). В картине изображены сразу два временных сюжета: слева в углу Прохор колет дрова, а справа он подносит уже наколотые дрова к печи, около которой трудится Иоанн. Злая Романа наблюдает, чтобы работающие не ленились. В позах мужчин чувствуется, что они выполняют тяжелый труд. Цветовая композиция построена на уравновешенной асимметрии: с большой тонкостью распределены голубые пятна одежд Прохора и Романы, которым противопоставлен зеленоватый плащ и красная одежда Иоанна.

22. Иоанн и Прохор плывут на остров Патмос. Фреска церкви Иоанна Богослова. 1683

На южной стене изображен античный храм Артемиды (четвертый ярус сверху). В представлении русского живописца это храм-колоннада, в центре которой на высоком со ступенями пьедестале стоит скульптура обнаженной женщины. На Артемиде плащ, развевающийся за спиной. Слева и справа от богини расположена толпа молящихся в декоративных одеждах, цвета которых ритмично чередуются: красный, голубой, зеленый, красный и далее в той же последовательности.

Справа от этого сюжета изображено избиение Иоанна камнями. Иоанн повержен на колени, руки у него сложены в молитвенном жесте. К нему склонился человек в красноватой рубахе и белых штанах, заправленных в сапожки, с камнем в руке; за ним — человек в желтой рубахе с голубой перевязью вокруг бедра, также с камнем в поднятой руке. Линии фигур очень ритмичны, почти орнаментальны, и вместе с тем движения их подчеркнуто выразительны.

Почти весь нижний ярус занимает живой рассказ о борьбе Иоанна с чертями и главным жрецом Кинапсом. Борьба с чертями была одним из любимейших сюжетов народных рассказов, в которых человек всегда оставлял чертей в дураках. И вот в одной из сцен изображается как сначала посылается один черт, чтобы совратить Иоанна, затем два и, наконец, все бесовское воинство. Кажется, что Иоанн проигрывает битву и черти торжествуют, но нет, побеждает человек. В этих полных динамизма росписях художник нашел выразительные средства передачи экспансивного поведения своих героев. Цветовая характеристика персонажей четкая и ясная. Кинапс в синей одежде, розовом плаще и белом головном уборе, Иоанн — в красной одежде и зеленом плаще, а Прохор — в голубой одежде и розовом плаще. Композиции всех сюжетов построены на асимметрии и с удивительно тактичным соблюдением равновесия цветовых пятен.

Нижний ярус посвящен легенде о встрече Авраамия Ростовского с Иоанном Богословом и борьбе Авраамия с идолопоклонством и с чертями. Тема, сходная с легендой об Иоанне. Рассказ начинается на южной стене от преграды. В первой картине изображен интерьер храма под сводами, поддерживаемыми колоннами, группа духовенства и Авраамий, который должен отправиться на служение в Ростов. Интересна звонничка псковского типа с двумя пролетами и третьим над ними.

В сцене моления Авраамия очень верно изображены складные столики (аналои) для книг или икон.

На западной стене расположена сцена встречи Авраамия с Иоанном на берегу реки. Вдали виден город Ростов; над его башнями и стенами поднимаются фронтоны домов с дымниками. Среди охристых, красных и зеленых тонов особенно красивы голубой цвет реки и голубые же пятна епитрахилей Авраамия и Иоанна. Рядом с этой композицией изображен центральный сюжет легенды: под роскошной сенью (видимо, из резного камня) на высоком пьедестале стоит обнаженный бог Велес; Авраамий сталкивает его жезлом, и поверженный бог с отвалившимися руками и ногами валяется тут же. Слева написан Ростов: отчетливо видна одноглавая церковь, башня со смотрильной вышкой и другая, покрытая шатровым верхом.

Рассказ о борьбе Авраамия с чертенком начинается с композиции, расположенной в правом углу западной стеньг. Все сцены предельно повествовательны. Вот чертенок, желая досадить Авраамию, залез в сосуд, из которого тот умывался, а Авраамий накрыл сосуд крестом. В гости к Авраамию пришел князь Владимир, он заинтересовался крестом и снял его с кувшина (илл. 23). Чертенок сейчас же выпорхнул и улетел из кельи. Вот удравший чертенок решил не сдаваться. Он переоделся воином, явился в терем к князю с жалобой. Художник не пожалел красок, нарисовав черту крылья, по особому зачесанные рыжие волосы, а лицу и рукам придал сероватый оттенок. Князь принимает война- черта сидя на троне; он поверил наговорам и приказал доставить Авраамия на суд. Вот Авраамия, одетого во власяницу, посадили на белого коня и в сопровождении воина и служки повезли на суд (илл. 24). У Авраамия вид скорбный, и конь плетется понуро, а у молодого изящного служки конь выступает, как на цирковой арене. В последней композиции очень выразительно изображены смерть и погребение Авраамия.

23. Князь Владимир выпускает беса из кувшина. Фреска церкви Иоанна Богослова. 1683

Фресковые росписи на сводах церкви Иоанна Богослова более репрезентативны и торжественны. Они значительно крупнее по масштабу. В „Благовещении'1, в „Рождестве Христа“, в сцене купания новорожденного проскальзывает желание художника реалистично отобразить взаимоотношения людей, природу.

В алтаре много места отведено изображению пантеона святых; выделяются фрески по сторонам царских врат: „Тайная вечеря“ и „Омовение ног“. В „Тайной вечере“ вновь особенно ярко проявилось дарование художника, сумевшего подчеркнуть драматизм происходящего, выделить главных персонажей. В том, как Христос через весь стол передает хлеб сидящему на первом плане Иуде, чувствуется сильное душевное напряжение.

Архитектурно-художественное оформление галереи отличалось также высоким совершенством, но большие утраты живописи на сводах и на стенах снижают впечатление.

Из всех ростовских памятников только здесь входы галереи были оформлены перспективными порталами столь декоративными и красочными. Пять уступов из полуколонн и четвертей набраны из тесаного и окрашенного кирпича. Эти формы порталов, широко распространенные в московской архитектуре середины XVII века, здесь кажутся особенно уместными, перекликаясь с красочностью живописи.

Тема росписи галереи посвящена апостолам. В западной части изображены, по-видимому, „страдания14 — здесь много сцен распятий и избиений, в южной и северной частях — в красивых орнаментальных кругах — апостолы или святые.

Красивая гамма красок в росписях церкви Иоанна Богослова сейчас нарушается поновлениями, произведенными неопытной рукой. Раздражают фоны, прописанные яркой синькой, и некоторая приглушенность и жесткость в тонах нижних трех ярусов.

И все же эти росписи представляют для зрителя неиссякаемый источник все новых и новых впечатлений, восхищают красотой композиции и жизнерадостностью красочных сочетаний.

24. Авраамий едет на суд. Фреска церкви Иоанна Богослова. 1683

В юго-западной части кремля расположена Красная палата, построенная в 1670–1680 годах. В описи, составленной в январе 1691 года, она значится как „хоромы для пришествия великих государей — столовая, в нем писано стенным письмом, пол настлан железными досками; перед столовою сени, подле сеней отдаточная, да восемь палат жилых, двои сени проходные; под ними исподних житий: хлебная да восемь палат жилых“. Далее мы узнаем, что „государские палаты“ каменным переходом были соединены с Крестовой палатой митрополичьих покоев и, наконец, во двор сходило каменное крыльцо с двумя рундуками, над которыми возвышались каменные шатры, опаянные белым железом.

Красная палата, вызывавшая в свое время всеобщее восхищение, в XVIII веке частично разрушилась и в середине XIX века ее второй этаж был разобран, своды первого этажа опущены, а помещения превращены в винные и соляные склады. Вот как очевидец описал ее перед разрушением: „В особенности мне жаль стало так называемую Красную палату. Это обширная квадратная во втором этаже комната; посреди ее столб, на него уперлись с четырех сторон своды; на стенах, сводах, в простенках, откосах окон и на столпе помещены разные изображения красками из церковной истории и лики святых — работы альфреско“.

В 1955–1956 годах были проведены исследования палат в натуре, а также изучены архивные графические и рукописные материалы, которые дали возможность разработать научно обоснованный проект реконструкции здания. По этому проекту реставрация, за исключением каменных соединительных переходов и крыльца, уже закончена.

Особенность плана этого здания состоит в том, что палаты расположены по сторонам двух пересекающихся темных коридоров. Весь восточный выступ корпуса занимает одно помещение, подклет или „хлебная“, площадью почти 250 кв. м, в котором квадратный очень массивный столб поддерживает сомкнутые своды. Пропорции этого помещения тяжелы и приземисты и поэтому, хотя оно освещается десятью окнами, производит мрачное впечатление.

Четыре палаты разной площади вдоль северного фасада соединены между собой амфиладой. Одна из палат, выходящая на запад, имеет арочный проем во всю высоту стены и такой ширины, что в него мог въехать даже возок (такой же проем был сделан в московском Теремном дворце). Этот своеобразный холл соединялся дверями с другими помещениями и внутристенной лестницей — со вторым этажом.

Палата вдоль фасада, расположенного очень близко к крепостной стене, — узкая, длинная и освещена плохо. Предполагают, что здесь размещался караул. На южном фасаде видны следы примыкания к зданию галереи „о десяти окнах“, которая соединяла его второй этаж с оградой кремля.

25. Дымовые трубы старого хозяйственного корпуса. Конец XVII в.

Вдоль северного фасада выступа Красной палаты располагался открытый помост на арках, который соединял ее с митрополичьими покоями.

Восточнее Красной палаты, прямо против церкви Воскресения, стоит трехэтажное здание, занимаемое ныне музеем. В XVII веке это были двухэтажные жилые покои митрополита (Самуилов корпус). В конце XVIII века над зданием был надстроен третий этаж, а в середине XIX века полностью изменены фасады и внутренняя планировка. Казалось, что древний облик этого крупнейшего сооружения ростовского ансамбля был потерян навсегда. Но исследования 1920-х годов открыли, что первый этаж сохранил все особенности древней архитектуры; тогда же были восстановлены западная половина первого этажа и внутренние лестницы, ведущие во второй этаж.

Из литературных источников (опись 1691 года) известно, что митрополичьи покои состояли из Крестовой палаты и сеней с передней (они были расписаны сценами на религиозные сюжеты), из двух жилых палат, „кельи, где живут митрополиты“ около Крестовой и из жилых и казенных палат и сеней — „десять жилей“ — во втором этаже. Под владычными хоромами (то есть в первом этаже) располагались „казенный приказ да жилых и кладовых тринадцать палат“. В этой же описи упоминаются и предметы обстановки: в Крестовой палате висело большое, медное „о двух поясах“ паникадило, были медные часы с боем и гирями, столы; в жилых помещениях — иконы, складни, „столы писаные с ящиками“. В восточной части корпуса располагалась Всехсвятская церковь.

26. Церковь Спаса на Сенях. 1675. Вид с северо-востока

Восстановленная часть митрополичьих покоев состоит из палаты с коробовым сводом и примыкающих к ней малых палат с сомкнутыми сводами, соединенными между собой дверями и имеющими самостоятельный выход. Фасад здания украшен сложным, но плоским карнизом из полувалика, впадинок, напоминающих бойнички, поясков и тягой из выпущенных друг над другом четырех кирпичей; арочные узкие окна без наличников имеют простые прямоугольные решетки. Почти такого же профиля и рисунка карниз сохранился на палатах Борисоглебского монастыря, которые датируются XVI веком.

Двухэтажное здание, расположенное у восточной стены кремля, с деревянным вторым этажом, носит название „дом на погребах“. Оно выстроено в последнем десятилетии XVII века при митрополите Иосафе Лазаревиче. В погребах, перекрытых коробовыми сводами и облицованных известняком, сделано много колец, к которым подвешивались туши мяса и рыба.

От XVII века в правой части дома сохранился первый этаж, который был жилым. Обработка его стен традиционна и состоит из лопаток на углах и окон, украшенных очень плоскими наличниками, представляющими рамку с фронтончиком.

Так как первый этаж расположен над полуподвалом, к нему вело крыльцо, от которого сохранился довольно безликий каменный рундук. Деревянный второй этаж был сделан после пожара 1758 года и неоднократно капитально ремонтировался.

Рядом с „домом на погребах“, примыкая к башне Водяных ворот, привлекает внимание своим кирпичным декором фасад так называемой Иераршей палаты. Он решен по типу галерей ростовских церквей. Часто поставленные арочные окна обрамлены кирпичными наличниками, под ними — ряды ширинок, заполненные бойничками. Во время реставрации конца XIX века весь этот узор восстановлен из современного кирпича и поэтому кажется мелким и сухим по сравнению с аналогичными украшениями в других ростовских памятниках.

Между Самуиловым корпусом и Иераршей палатой был перекинут на арке переход. Если вглядеться, то можно заметить в обоих зданиях заложенные двери, выходившие на этот переход. С переходами мы уже встречались в Красной палате; они являются особенностью русской архитектуры этого времени и применялись повсеместно в царских хоромах, в монастырских комплексах, но в настоящее время, кроме Ростова, почти везде утрачены.

Сушила, кладовые, пивоварни располагались в корпусе, примыкающем к Иераршей палате и идущем до угловой юго-восточной башни и от нее — до Садовой башни. В своей основе этот корпус построен еще до Ионы, возможно, в XVI веке. В XVII веке, после возведения нового дворца, это здание частично использовалось под хозяйственные нужды (для ледника, пивоварни, кладовых), частично под жилые помещения. Все палаты перекрыты сводами, имеют стенные печуры.

Сейчас очень сильно поднялся уровень земли, и первый этаж здания довольно глубоко ушел в землю, что искажает его пропорции. Наружная отделка корпуса не отличается сложностью: лопатки и маленькие арочные окна, утопленные в стену и обработанные наличниками с невысоким рельефом кирпичных рамочек и фронтончиков, обычны для русской архитектуры XVII века. Вероятно, здесь было наружное крыльцо с лестницей, которая вела на второй этаж. Когда-то крыльцо было разрушено, и дверной проем сейчас заложен.

Поэтажные членения и карниз этого здания сделаны из кирпича, поставленного на ребро, что создает простой декоративный рисунок зубчиков. Подлинным украшением корпуса являются дымники (илл.25); эта замечательная функциональная и декоративная деталь древнерусской архитектуры так хорошо сохранилась теперь только в Ростове.

Церковь Спаса на Сенях (илл.2б) построена в 1675 году одновременно с Отдаточной и Белой палатами как домовая церковь. Ее можно рассматривать как совершенно уникальный вариант церкви при трапезной — архитектурный тип, который очень плодотворно разрабатывался русскими зодчими с начала XVI века.

Можно думать, что строительство церкви Спаса и Белой палаты было предпринято ростовским митрополитом под прямым воздействием архитектуры патриаршего дворца Московского Кремля, сооруженного по замыслу патриарха Никона в 1650-х годах. Иона, вынужденный покинуть Москву, в своей феодальной вотчине в Ростове тешил себя воспоминаниями о столичной жизни и, подражая Никону, построил парадные помещения для приемов избранных гостей и пышных богослужений.

Чтобы осмотреть памятник с внешней стороны, надо пройти до конца кладовых палат. Это один из живописных уголков ансамбля. Отсюда видны южный фасад Спасской церкви, примыкающая к ней Белая палата, переход, соединяющий Отдаточную палату с княжьими теремами, и так называемая Ионинская палатка — переход от теремов к Иераршей палате. Все эти сооружения образуют дворик, где нет ни одного здания ранее XVII века (илл. 31). За аркой перехода, соединяющего Отдаточную палату с теремами, расположен второй дворик, ограниченный зданием теремов, Белой палатой и оградой с интересными столбами в виде бочонков, поддерживающих кровлю. В этом уголке кремля сохранилась ярко выраженная особенность планировки древнерусского ансамбля — соединение всех зданий переходами, обеспечивавшими их посещение без выхода на улицу.

27. Церковь Спаса на Сенях. Интерьер

Церковь Спаса на Сенях стоит на подклете, гладкая стена которого разделена по вертикали одной широкой лопаткой, не совпадающей с лопаткой стены церкви; размещение окон также лишено системы. Создается впечатление, что подклет архитектурно не увязан с церковью.

По документам известно, что на месте этой церкви стояла деревянная на каменном подклете, которая сгорела от удара молнии в 1671 году. Вероятно, этот каменный подклет остался не разобранным, и на нем возвели ныне существующую церковь Спаса. Надо отметить, что не только архитектурная обработка подклета неорганична обработке церкви, но и все архитектурные детали фасада собственно церкви архитектурно увязаны плохо. Так, например, пилястры верхних этажей поставлены над окнами. Возникает мысль, не была ли первоначально задумана очень небольшая церковь с обширной трапезной и уже во время строительства она была расширена, а трапезная вынесена в Белую палату? О том, что Белая палата построена как самостоятельное здание, указывает и то, что ее восточная стена частично закрывает южный фасад церкви Спаса на Сенях.

28. Архидьяконы. Фрагмент фрески алтаря церкви Спаса на Сенях. 1675

Но все эти неувязки архитектуры незаметны благодаря прекрасно найденному решению верхней части храма: одноглавый с трехлопастным пофронтонным покрытием, он поднялся над всеми другими кремлевскими церквами. Спокойная выразительность его гладких стен подчеркнута невысоким рельефом лопаток, аркатурным поясом и узкими окнами в толще стены. Чтобы он казался выше, барабан золотой главы поставлен еще на четырехгранную трибунку. Три его апсиды, как у всех ростовских церквей, очень большие, но их полукружия выявлены слабо. Они покрыты каждая на два ската тесом (реставрация 1957 года). Здесь применен, как на апсидах Успенского собора и церкви Иоанна Богослова, поясок из длинных впадинок. Впервые этот тип церкви с фронтонным покрытием появился в Ростове в середине XVI века в Исидоровской церкви. Архитектура ее, видимо, понравилась Ионе и он повторил ее в Авраамиевском (1650), Белогостицком (1657) монастырях и здесь.

На маленьком дворике, куда ведет арка перехода от Отдаточной палаты к теремам, слева расположено двухэтажное здание теремов, к которому с запада примыкала, занимая все пространство до башни крепостной стены, одноэтажная поваренная палата. Сейчас ее своды опущены и лишь их пяты указывают на некогда существовавшие перекрытия.

Все окна и двери первого этажа теремов растесаны. Единственное древнее окно сохранилось слева, у висячей галереи. Фасады здания, окрашенные при реставрации в конце XIX века по образцу ярославской церкви Петра и Павла в „шахмат“, имеют очень простые карнизы в виде „бегунков“ и тяги из валиков. Напротив княжьих теремов расположена Белая палата. Стена ее первого служебного этажа гладкая и только глубокие ниши арочных окон оживляют ее плоскость. Второй, парадный этаж отделен от первого нарядной тягой с карнизом и украшен более парадно. Средняя часть фасада и углы отмечены широкими лопатками, окно с двойной аркой и с гирькой окружено прямоугольной рамой, орнаментированной кирпичной порезкой. В этом приеме оформления самого окна и его обрамления очень своеобразно сочетались приемы обработки окон московских теремов с их гирьками и прямоугольных окон Грановитой палаты.

У восточного фасада церкви Спаса на Сенях расположена лестница, ведущая на „верхние или открытые сени“, объединяющие церковь, Белую палату и Самуилов корпус. Сени, разобранные в XVIII веке, были восстановлены в конце XIX века, но без соблюдения исторической точности. Не была восстановлена на восточной стене аркада, где висели колокола звонницы церкви Спаса, не были сделаны кирпичные столбы и арки, которые поддерживали площадку гульбища, выстланную чугунными плитами.

Вход в церковь Спаса на Сенях сделан с северной, а не с западной стороны, как обычно, так как с запада к ней примыкает Белая палата. Он отмечен сенью на столбахкубышках, формы которых были несколько изменены во время реставрации конца XIX века.

Внутреннее решение интерьера церкви совершенно уникально и оставляет глубокое впечатление. Поражает ее высота, приподнятая на несколько ступеней солея с золоченой колоннадой, поддерживающей двойные арки с гирьками, красочное убранство стен (илл.27). Пространство церкви, где располагались молящиеся, очень небольшое, оно меньше площади солеи и алтарной части. Такое необычное разделение интерьера церкви объясняется тем, что Иона очень любил торжественные богослужения, часто собирал на них несколько десятков священников и большие хоры; для них-то и отведено 2 /3 площади церкви: высокая солея служила как бы театральным помостом, где происходила служба. Каменная алтарная преграда вместо икон сплошь покрыта фресковой росписью; лишь в первом ярусе помещены две так называемые местные иконы. Царские врата обрамлены порталом, обложенным золоченой медью, а южная и северная двери — перспективными порталами, украшенными живописью. Архитектурно-художественное оформление первого яруса алтарной преграды и солеи поражает своей продуманностью и достигнутым эстетическим эффектом.

29. Орнамент фрески церкви Спаса на Сенях. 1675

30. Иноземные народы. Фрагмент фрески „Страшный суд“ церкви Спаса на Сенях. 1675

Привлекают внимание круглые отверстия в стенах церкви — камеры, в которых расположены громадные глиняные горшки с довольно тонкими стенками. Эти так называемые голосники служили для улучшения акустики помещения.

Считается, что церковь Спаса на Сенях была расписана первой среди всех кремлевских церквей. Существует мнение, что росписи выполняли „ростовский поп Тимофей, волгжанин Дмитрий Степанов, Иван и Федор Карповы“ в 1670-х годах, сразу же по окончании строительства церкви.

В соответствии с посвящением храма Христу росписи стен рассказывают евангельский миф о его земной жизни и явлениях после воскресения. На сводах помещены наиболее драматические эпизоды мифа: „Распятие“, „Снятие со креста“, „Положение во гроб“, „Воскресение“ и „Сошествие святого духа на апостолов“.

Остальные сюжеты размещены в пяти поясах на южной и северной стенах. Причем повествование начинается с композиции, расположенной на южной стене, в самом верхнем ярусе от алтарной преграды, продолжается на северной стене до нее, переходит во второй ярус на южную стену, и так до конца нижнего яруса.

Вся западная стена посвящена важнейшему религиозному догмату, занимающему в любой религии основное место, — учению о загробной жизни. Композиция „Страшный суд“ в Спасской церкви полностью раскрывает истолкование этого догмата православной церковью в конкретных условиях исторической обстановки второй половины XVII века. Два нижних яруса (нижний более высокий) посвящены рассказу о страданиях Христа. Эта часть мифа особенно занимательна и больше, чем другие, обращена к чувствам человека.

Такая последовательность размещения росписей применялась в течение всего XVII века во всех храмах. Этим церковь приучала народ находить начало и конец иллюстрированного рассказа о жизни Христа, доходчивость которого проповедник усиливал живым словом.

В церкви Спаса изображены наиболее занимательные и конкретные сюжеты из земной и загробной жизни Христа: чудо исцеления больных, воскрешение умерших, насыщение несколькими хлебами и рыбами большого количества голодных. Из иносказаний — знаменитая притча о монете с портретом кесаря, в своей основе утверждающая непротивление власти угнетателей, и притча о лепте вдовицы, призывающая отдать свои богатства церкви. В выборе этих тем видна очень последовательно выраженная общая тенденция господствующего класса — использовать религиозные представления в своих классовых интересах, сохранив покорных подданных, принимающих незыблемость феодальной эксплуатации.

Цветовая характеристика персонажей последовательно проведена во всей росписи церкви. Христос изображается в голубой накидке и красно-вишневой нижней одежде (гиматии). Иоанн — в красной накидке и зеленой одежде, Богоматерь — в вишневой накидке и голубой одежде. Это главные действующие лица сюжетов росписей, и зритель находит их в любой композиции.

На юго-восточном своде привлекает внимание композиция „Положение во гроб“. Три апостола опускают в гроб на белом полотне тело умершего Христа, к которому наклоняется с воздетыми руками Мария. Ее удерживает женщина, успокоительно положив ей руку на плечо. Две другие женщины, печально склонив головы и воздев руки, созерцают происходящее. Фоном композиции служит зеленая гора с черным провалом могилы. Все проникнуто значительностью происходящего, фигуры величественны, они тонкие и высокие, головы небольшие, выражения лиц экспрессивны и вместе с тем сдержанны, жесты благородны. Линейная композиция поддержана цветовым решением, в котором дано ритмическое чередование розового, вишневого, голубого и зеленого цветов.

В росписях видно стремление художника проникнуть во внутренний мир и изобразить переживания своих героев. Так, в композиции „Хождение по морю“ Христос выразительным жестом призывает Петра, несколько скованного и смущенного, в то время как апостолы изображены в возбужденных позах. Желание реалистично передать окружающий мир и вместе с тем подчеркнуть главную тему, главный персонаж, прекрасно выражено в композиции „Предательство Иуды“. Христос изображен крупнее всех, его поза спокойна и выражает отчуждение. Иуда льнет к нему. А вокруг них — бурное волнение: к Христу бросаются воины, апостол Петр, вступивший на защиту своего учителя, энергично замахивается мечом.

Крупным планом выделен сюжет: „Возвращение Иудой сребреников“. Действие развивается в тереме. Иуда энергичным жестом бросает на стол перед сидящими первосвященниками все сребреники, но они равнодушны к этому позднему раскаянию.

Ниже, чуть по диагонали, расположена сцена „Бичевание Христа“, а над ней нарисован повесившийся Иуда.

В росписях с большим вниманием изображены сказочные города Иудеи с крепостными стенами с арками и машикулями, с ярусными башнями, покрытыми островерхими шатрами („Вход в Иерусалим“, „Потопление стада“), с деревянными избами с кровлями, увенчанными высокими щипцами („Шествие на голгофу“). Во всей этой архитектуре, хотя она и трансформирована, чувствуются реальные истоки — художники хорошо знали свои русские города.

Сложный сюжет „Страшного суда“, занимающий всю плоскость западной стены, композиционно строится по центральной оси. Эта ось подчеркнута крупной фигурой Христа с предстоящими и престолом с припадающими Адамом и Евой. Она выявляется и фигурой грешника, ниже которого изображена гора, разделяющая праведных от неправедных, и, наконец, ярко выраженным кругом с эмблемами так называемых неправедных царств.

Чтобы дать возможность зрителю разобраться в этом сложном сюжете, художник делит всю картину на горизонтальные полосы. Благодаря такому приему все изображения можно рассмотреть как по частям, так и в целом.

Левая половина картины отведена праведникам. Особенно выразительна нижняя группа, впереди которой шествует апостол Петр с большим ключом от дверей рая. Правая — посвящена аду, грешникам и особенно красочна. Ад изображен в нижнем углу в виде огненной массы со страшным зверем, на котором сидит главный черт с Иудой на коленях; Иуда держит мешочек с сребрениками. Радостные черти на веревках тащат в ад грешников. Первыми идут нагрешившие монахи и монахини, которых художники видели в жизни немало; затем — восточные народы, часть из которых одета в халаты и чалмы. Вторыми идет группа грешников западных народов: женщины в платьях западного покроя с кружевными воротниками и манжетами и мужчины в голландских коротких кафтанах с белыми воротниками и в шароварах, заправленных в сапоги (илл. 30). Последними идут миряне, главным образом старики, одетые в саваны.

Группы грешников размещены одна над другой и каждой из них дается своя цветовая характеристика: у восточных народов преобладают голубые тона, у западных — красные и зеленые, у мирян — голубые.

Наивная вера, с которой художники передают свои впечатления о конце мира, целиком покоится на земных жизненных представлениях. Все мучения грешников, изображенные в клеймах правой нижней части „Страшного суда“, наверное, были навеяны им пытками в застенках заплечных дел мастеров XVII века.

В алтарной части церкви Спаса на Сенях, на западной стене, размещены одни из любимейших тем русских стенописцев XVII века — библийский миф о сотворении мира и грехопадении прародителей. Правда, изображения этого цикла здесь не отличаются большим мастерством и выдумкой, в алтарных помещениях не было принято развивать эти житейские темы.

31. Дворик между Белой палатой и Княжьими теремами. Конец XVII в.

Росписи других стен, а также сводов алтаря оставляют не менее сильное впечатление. Изображения святых, по меткому наблюдению Эдинга, словно пилястры обходят весь алтарь (илл. 28), а свод представляет собой грандиозные крылья, в которых люди словно перья, — настолько сильно здесь декоративное начало.

В дьяконнике выделяются росписи, где на стенах изображены свободно, как бы в легком хороводе, молодые мужчины и юноши; их движения мягки и ритмичны, а одежды светлы и красочны. Очень интересна в церкви аркада солеи, где помещены апостолы в кругах с орнаментальными листьями и цветами, осмысленно повторяющие деисусный ряд алтарной преграды, который не был виден молящимся из-за высоты солеи, а на нижних панелях — ковер растительного орнамента, передающий любовь народа к этому виду красочного искусства.

Вход в Белую палату отмечен порталом с широким проемом как для парадных дверей, который ведет в сени — длинную и узкую комнату, перекрытую коробовым сводом. Эти сени когда-то назывались „Отдаточной палатой“, так как здесь отдавали „поклоны“ хозяева, приветствуя гостей при встрече и проводах. Эта палата служила буфетной, на что указывают сохранившиеся здесь несколько стенных шкафов. Расположенная слева дверь ведет на лестницу, помещенную в толще стены, которая соединяла палату с находившимися когда-то в первом этаже поварней и хлебопекарней. Окна имели слюдяные оконницы с разнообразным узором и возможно, подушки-подлокотники, обитые красным сукном. От убранства этой комнаты почти ничего не сохранилось, да здесь и не полагалось много мебели. Обстановку составляли скамьи с яркими полавочниками, поставленные у стен, стенные шкафы с очень нарядными красочными дверцами, обязательная икона со светцом в красном углу и люстры-паникадила.

Большая парадная Белая палата, квадратная в плане, имеет окна только с двух сторон. Довольно большие, они, однако, не дают достаточно света и поэтому даже в солнечные дни здесь несколько сумрачно.

32. Корпус у часозвони. Конец XVII в.

Эта комната перекрыта сводами, которые опираются на центральный круглый столб и на стены. Такая система перекрытия больших помещений, известная еще с XV века по Грановитым палатам в Новгороде и Москве, стала излюбленной в русском зодчестве вплоть до конца XVII века. Такие одностолпные палаты, вмещающие много людей, в крупных монастырях выполняли функции трапезных.

В Белой палате при реставрации 1883 года пол был несколько повышен, отчего пропорции столба стали приземистыми, но даже после этого интерьер палаты оставляет сильное впечатление. Свод, расходясь от столба, зрительно становится легче в шелыге, а распалубки над окнами и дверями создают ритмичный ряд арок, заканчивающихся на стене рельефными белокаменными гирьками.

Стены и своды палаты первоначально были расписаны фресками, которые в 1690-х годах были заменены лепными украшениями в стиле нарышкинского барокко; в северо- западном углу сохранились фрагменты этих украшений (об этой лепнине может дать еще большее представление убранство интерьера церкви Одигитрии, построенной и отделанной в это же время). Разноцветные стекла в окнах, также сделанные при реставрации 1883 года, не могут, конечно, передать впечатления о бывших вместо них слюдяных оконницах, расписанных травами.

33. Печь в Княжьих теремах. XVIII в. Фрагмент.

Обычно в палате стояли простые столы, покрытые скатертями, скамьи около них с налавочниками из привозных тканей, да медные паникадила со свечами. В парадных случаях по традиции вокруг столба размещали поставец, на котором расставлялась серебряная посуда. В музее в отделе истории XVII века можно увидеть подобную утварь — остатки богатств ростовских митрополитов.

Узкий переход, хорошо освещенный с двух сторон арочными окнами, соединяет Отдаточную палату с теремами. Уровни полов палаты и теремов не совпадают, что характерно для русского зодчества того времени. Строя или пристраивая помещения, соединяя новое со старым, заказчики и строители не разрушали существующие постройки, а новые возводили таким образом, чтобы было удобно. Такой принцип строительства придавал особую выразительность русской жилой архитектуре, лишенной прямолинейной сухости и симметричных композиций.

Терема со второй половины XIX века названы Княжьими теремами, однако они никогда жилищем ростовского князя не были, так как построены не ранее XVI века, когда ростовские князья уже более двух столетий служили московскому великому князю. Четыре палаты, перекрытые сводами, являлись, видимо, жилыми помещениями старого архиерейского дома.

Первая палата служила проходными сенями, многочисленные двери ее вели в уборную, в тайник, который называют сейчас „каменным мешком“, и предполагают, что он служил домашней тюрьмой-одиночкой, на улицу, в сад, три двери вели в соседние палаты.

Во второй палате (ныне она использована под музейную экспозицию бытовых предметов) особенно хороша печь, выложенная зелеными поливными изразцами с сюжетными изображениями нравоучительного характера (илл. 33). Такие печи, появившиеся в петровское время, были широко распространены в богатых домах провинции вплоть до конца XVIII века.

Третья палата также служила сенями; здесь была расположена топка печи четвертой палаты. Эта печь выложена из фигурных изразцов с рисунком голубой поливы также середины XVIII века (илл. 34).

Росписи в палатах новые, 1880-х годов, и подражают росписям, сделанным в московских теремах художником Ф. Е. Солнцевым в 1840-х годах.

Из первых сеней крутая лестница ведет в так называемую Ионинскую палатку, не широкую, но длинную, на северной стене которой очень часто расположены окна. Коробовый свод с распалубками над окнами отличает ее от других интерьеров кремля.

34. Печь в Княжьих теремах. XVIII в.

К Ионинской палатке примыкает палата Садовой башни. Почти квадратная в плане, она хорошо освещена окнами, размещенными на восточной, южной и западной стенах, благодаря чему кажется просторной и высокой. Есть предание, что в этой и Ионинской палатке помещалась иконописная мастерская митрополии.

Со смотровой вышки Садовой башни открываются красивые виды на озеро, на город и на окрестности.

К постройкам Ионинского времени принадлежит также церковь Григория Богослова, которая стоит вне стен кремля в бывшем архиерейском саду, в древности территории монастыря „Григорьевского затвора“. Как отмечают письменные источники, церковь построена „на старых каменных палатах“. Эти древние палаты обусловили построение ее вытянутого плана по оси восток-запад. Верхний объем церкви кажется плохо связанным с основанием; он не имеет вертикальных членений лопатками, нет столь типичного для ростовских церквей аркатурного пояса, но каждая стена „по-ростовски“ завершена тремя закомарами. Своим силуэтом и массой церковь подчиняется церкви Иоанна Богослова и Успенскому собору.

В древности к северному фасаду церкви примыкало крыльцо с лестницей, а на переходе к крепостной стене располагалась шатровая колоколенка.

При всей простоватости архитектурного облика, церковь Григория Богослова с удивительным тактом включается в общую панораму кремля.

Внутри памятник не представляет большого художественного интереса, он очень сильно пострадал во время пожара 1730 года и был вновь отделан в 1740-х годах. Во время реставрации 1880-х годов был заново сделан иконостас и восстановлена отделка стен лепными картушами с живописными вставками в стиле барокко.

В 1690 году Иона Сысоевич отошел от дел и вскоре скончался. На ростовской кафедре его сменил Иосаф. Приняв великолепную, только что отстроенную резиденцию, Иосаф почти сразу же начал ее переделывать в соответствии со вкусами нового времени. В частности, во многих зданиях были расширены окна, в 1698 году в церкви Григория Богослова были заложены закомары и кровля сделана скатной. В новом стиле были выстроены и два крупных сооружения: церковь Одигитрии и Часовая башня, поставленные в кремле около северной стены ограды.

Церковь Одигитрии была построена около 1698 года, когда „домовый каменщик села Зверинца“ Степан Леонтьев левкасил и белил трапезную, то есть заканчивал отделочные работы. В это время уже существовали новые трапезные в Троице-Сергиевой лавре, Симоновом и Новодевичьем монастырях Москвы. Сооружая церковь Одигитрии, ростовский митрополит пытался создать в своей резиденции подобное сооружение; но у него уже не было ни материальных средств, ни возможности собрать мастеров, свободно владеющих новыми приемами архитектурной композиции и виртуозностью обработки камня. Не на пользу церкви и соседство других построек, возведенных на двадцать-двадцать пять лет раньше и составивших художественную славу Ростовскому кремлю. В архитектуре этой церкви признаки нового стиля звучат робко, уступая место формам середины XVII века.

Традиционен кубический объем церкви с большими апсидами; традиционна аркатура на фасадах и на барабанах куполов. Но вместе с тем большие окна украшены наличниками с разорванными фронтонами, вместо пилястров — парные полуколонны, вместо галереи — открытое гульбище.

35. Церковь Исидора. 1566. Вид с востока

36. Камень с именем строителя церкви Исидора

Интерьер, состоящий из относительно небольшой невысокой церкви, перекрытой сомкнутым сводом, и из обширной трапезной, перекрытой лотковым сводом с распалубками, великолепно отделан лепным орнаментом в стиле русского барокко, по всей вероятности выполненным в 1720 -1730-х годах. Невысокого рельефа орнамент создает симметричные и асимметричные картуши, внутри которых гладкое поле когда-то было покрыто живописью, завитки, раковины, сетки, листья аканта. В трапезной сделаны также барельефы ангелов и херувимов. Пол выстлан чугунными плитами, печь, как и в теремах, сложена из живописных изразцов с изображениями и надписями нравоучительного характера.

От Часовой башни, расположенной в северо-восточном углу, сохранился только первый ярус. Башня была закончена строительством в 1698 году. „Домовый, каменных дел мастер“ Гаврила Харитонов в 1697 году „в часобойне клал печи“, а „домовый, заозерских сел плотник“ Василий Ермолаев в том же году „лестницы и перила делал, и мосты мостил“. „Домовых горских сел плотник“ Василий Комов в 1696 и 1697 годах делал на часобойне шатер, а Логин Часовиков опаял его белым железом, Богомолов Андрей (1698) выточил к часам „векоши“ деревянные. Семенов Клим сделал „круг к часам“ (циферблат) и как венец всей башни ярославский столяр Матвей Миронов „делал оленя (герб города Ростова) на часобойне“. Среди этого коллектива отделочников башни, состоящего полностью из местных квалифицированных мастеров, к сожалению, нет имени зодчего.

Очень несовершенные чертежи и рисунки Часовой башни и старые ее описания дают возможность представить древний вид этого сооружения: высокий восьмерик на четверике. Верхний ярус восьмерика имел открытые арки и завершался невысоким шатром с „прапорцем“ в виде оленя.

Башня была построена на старых палатах, и недостаточные фундаменты дали неравномерную осадку; несмотря на усиление ее конструкций ложным контрфорсом в виде арки (он виден сейчас в сохранившейся части), осадка продолжалась, что грозило падением башни. В целях безопасности в XIX веке башня была разобрана.

В течение XVIII века в кремле не создавалось каких-либо крупных сооружений; для этого не было ни особой нужды, ни материальных возможностей. Россия вступила на новый путь экономического развития. Петр I, изыскивая материальные средства для осуществления своих реформ, использовал и накопления церковных феодалов. В 1691 году Петр отобрал в казну у ростовских митрополитов 240 килограммов серебряной посуды для перечеканки ее в монету. С 1692 по 1700 год митрополия выплатила государству 15000 рублей — сумма по тому времени колоссальная. Ростовские мастера — каменщики и плотники — были мобилизованы на строительство флотов в Воронеже, Азове, Олонце, а затем на строительство столицы Петербурга. Ростовская митрополия постепенно теряла свое экономическое могущество, свое политическое влияние в жизни государства и города.

37. Царские врата из церкви Исидора. XVI в.

В центральной части города, близ кремля, расположена церковь Спаса на Торгу, один из последних памятников ростовской школы архитектуры второй половины XVII века (илл. 38). Носившая также название Ружная (без прихода), она стоит в торговых рядах и известна с 1206 года. Первоначально деревянная, неоднократно сгоравшая и вновь возводимая на том же месте церковь отмечает традиционное место торга в городе. Каменная церковь Спаса на Торгу впервые построена в 1654 году, но сильно поврежденная пожаром в 1671 году, она была заново отстроена в 1685–1690 годах.

Церковь возведена на подклете, что характерно для посадских зданий этого времени, строившихся торговыми людьми.

Архитектура ее создавалась под явным воздействием образов Ростовского кремля. Как церковь Григория Богослова, она пятиглавая, не имеет вертикальных членений фасадов, хотя завершена закомарами; как в церкви Воскресения, в архитектурном убранстве здесь применен аркатурный поясок, но галерея сделана только с одной стороны. Другие декоративные элементы — ширинки, цветные изразцы и красивые кирпичные с „гирьками“ наличники окон на южном фасаде — также говорят о кремлевских прототипах.

Как и в кремлевских церквах, интерьер ее перекрыт сомкнутым сводом. Деревянного иконостаса здесь нет. Канонические изображения написаны на каменной стене, их обрамления в первом ярусе повторяют форму алтарной преграды церкви Иоанна Богослова. Изображения, расположенные в следующих ярусах, в XIX веке были обрамлены деревом и обиты медью; это и создает иллюзию обычного иконостаса.

Фресковые росписи церкви Спаса на Торгу были выполнены около 1762–1764 годов под руководством ярославского мастера Афанасия Шустова. Сначала кажется, что фрески написаны ярославскими мастерами в конце XVII века, но затем становится ясно, что это работа художников уже другого поколения, которые, сохраняя связь с древним монументальным искусством, уже живут в новом времени. В росписях много сюжетов или не встречающихся ранее, или на морализующие темы. Композиции „Христос и грешница“, „Притча о винограде“, „О человеке, впавшем в разбой“ интересны не только своими сюжетами, но и более реалистической манерой выполнения.

Рождественский монастырь, расположенный на старой площади (ныне Советская), был основан в XIV веке, но не сохранил своих древних построек. Только в глубине небольшого монастырского дворика находится церковь Рождества богородицы — памятник ростовской школы архитектуры второй половины XVII века. Надвратная церковь построена в 1842 году и не представляет художественного интереса.

Церковь Рождества богородицы — одноглавая, на подклете, с трапезной и шатровой колокольней (ныне не сохранилась). Стены ее без вертикальных членений лопатками, как в церкви Григория Богослова в завершении имеют по три кокошника. Перестройки XIX века изменили крыльцо трапезной; тогда же были разобраны ее своды.

Летопись на стене у входа в церковь датирует ее росписи 1715 годом. Два яруса фресок иллюстрируют так называемый акафист (песни, прославляющие богоматерь). Эти изображения очень непосредственны, что свидетельствует о наблюдательности художников, об их стремлении к реалистическому отображению окружающей действительности.

38. Церковь Спаса на Торгу (Ружная). Конец XVII в.

39. Авраамиевский монастырь. План

1 — Богоявленский собор; 2 — Введенская церковь; 3 — надвратная церковь; 4 — настоятельский корпус и кельи

Среди древних земляных валов (в конце улицы Карла Маркса) легко разыскать церковь Вознесения, более известную у ростовчан под названием Исидора Блаженного (илл. 35).

На памятник сейчас нет хороших точек зрения. С улицы Карла Маркса на первый план выступает колокольня в стиле русского классицизма, пристроенная к церкви в начале XIX века. Старые тополя, обступившие церковь с северной, восточной и южной сторон, скрывают ее, если подняться на земляные валы.

В этой церкви мы встречаем редкий случай в истории русской архитектуры, когда на каменной плите, вделанной в западную стен/ церкви, высечена надпись, расшифровы вающая год постройки и имя строителя: „Лета 7074 (то есть 1566) державою и повелением благочестивого царя государя и великого князя Ивана Васильевича Всея Руси, его царскою казною, поставлена церковь сия вознесение господне в ней же Исидор Чудотворец, при епископе Никандре Ростовском, а делал церковь великого князя мастер Андрей Малой“ (илл. 36).

Государев мастер, видимо, хорошо знал архитектуру московских поаадских храмов начала XVI века. Возведенная им церковь является еще одной интереснейшей репликой храмов этого типа — со свободным пространством без столбов, перекрытым крестчатым сводом.

Крестчатый свод является русским изобретением; его конструкция строится на том, что четыре цилиндрических свода, соответствующие наружным наиболее высоким частям стен, разрезают сомкнутый свод в направлении с севера на юг и с востока на запад. На их пересечении ставится световой барабан с главой. Крестчатый свод обусловливает почти квадратный план помещения и красивую по рисунку трехлопастную крышу.

Андрей Малой очень последовательно осуществил эту систему в ростовской Исидоровской церкви. Все стороны квадрата разбиты лопатками на три части. Средняя часть фасада шире и выше боковых и завершена килевидной аркой, боковые заканчиваются полуарками. Трехлопастное очертание каждой стены придает всему сооружению устремленность вверх, которая еще более усиливается крупным барабаном с куполом и крестом. Решение северного и южного фасадов одинаково; портал несложного профиля и окно над ним подчеркивают ось симметрии. Как обычно, с востока к четверику храма примыкают три апсиды, невысокие и довольно большие. С запада им отвечает притвор, построенный, по-видимому, в XVII веке. Архитектура Исидоровской церкви, отвечающая практическим требованиям посадских людей, нравилась ростовчанам своим изяществом и декоративной формой покрытия, достигнутой очень простыми средствами, вытекающими из ее конструкций. Как уже упоминалось, в XVII веке в церкви Спаса на Сенях в кремле и в церквах Авраамиевского и Белогостицкого монастырей зодчие вернулись к образу этого сооружения.

Росписи церкви Исидора выполнены в 1760 — 1770-х годах и представляют исключительный интерес. Предполагают, что их авторами были ярославские мастера братья Иконниковы. По стилю они напоминают уже виденные нами фрески церкви Спаса на Торгу.

В манере письма — при сохранении традиционных схем композиции росписей в целом и в деталях, особенно в сюжетах, связанных с жизнью Христа, — ярко выступает стиль барокко с его любовью к движению, к подчеркнутым поворотам человеческого тела, сложным построениям архитектуры, к клубящимся складкам.

Нижний ярус росписей посвящен „житию“ Исидора. Здесь интересно изображение ростовской архитектуры, в частности Успенского собора, Вознесенской церкви без достроек конца XVIII–XIX веков (живопись была сильно подправлена в 1873 году).

40. Богоявленский собор Авраамиевского монастыря. 1553

Первостепенной художественной ценностью в интерьере церкви являются деревянные резные царские врата, которые вместе с „деисусом позлащенным“, то есть иконостасом, распорядился сделать в свое последнее посещение Ростова в 1572 году Иван Грозный (илл. 37).

Особенность этого произведения древнерусской резьбы состоит в том, что створки врат сплошь покрыты глухой, непрорезной резьбой, куда вкомпонованы киотцы, в клеймах которых помещены резные изображения евангельских сцен и круглые барельефы с изображением апостолов.

Так же как для написания фресок стены храмов членились на ярусы, так и створки врат разбиты на ярусы гладкой полоской с репьями, вырезанными на средней накладной планке. Клейма размещены парами в киотцах с многолопастными завершениями. Несмотря на очень малый размер фигурок, большую мягкость форм, еще более сглаженных левкасом, можно легко разобрать сюжет каждой композиции. Рисунок резного орнамента фона в виде завивающегося спиралью стебля с отростками, иногда как острые шпоры проникающие в соседний завиток, напоминает рисунок золотой решетки Теремного дворца Московского Кремля, появившейся на сто лет позже. Верхняя часть врат имеет форму овала.

Примерно в двух километрах на восток от центра города, близ дороги на Ярославль, сохранилась часть сооружений бывшего Авраамиевского монастыря — одного из древнейших монастырей Ростова, основанного в конце XI или начале XII века (илл. 39). Монастырь выполнял, с одной стороны, функции крепости, а с другой — функции идеологического центра, способствуя в начальный период своей истории распространению и укреплению христианской религии, а затем — укреплению господства и угнетения.

До XVI века в монастыре не было каменных построек. Первое каменное здание ныне существующего Богоявленского собора (илл. 40) было возведено по повелению Ивана Грозного в 1553 году „на победу и одоление Казанского царства“, то есть собор — современник величайшего монумента этой победы — собора Василия Блаженного в Москве.

Назначение Богоявленской церкви — быть главным монастырским собором — определило ее тип: пятиглавый, четырехстолпный, с тремя апсидами; тип, освященный традицией и функционально отвечающий практическим требованиям своего времени. Не отличаются чем-либо оригинальным и конструкции сооружения. Внешний облик этого собора, с трехчастным членением стен лопатками и позакомарным завершением, также имеет многовековую традицию.

Но все другие особенности планового и объемного решения выделяют это сооружение среди ему современных. Собор поставлен на подклет, по трем его углам расположены приделы, с запада сделан небольшой притвор, а с юга — галерея. Эти-то особенности и придают Богоявленскому собору совершенно индивидуальный, неповторимый облик, ставят его первым в цепи Верхневолжской школы русского зодчества второй половины XVI–XVII веков.

Северо-западный придел — одноглавый, бесстолпный. Он ниже главного собора. Его углы раскрепованы лопатками довольно высокого рельефа. Стена членится на две части лопаткой и завершается двумя килевидными закомарами — мотив, который проходит во всех частях собора. На западном фасаде придела дверной проем с порталом имел когда-то каменное, а возможно, деревянное крыльцо, которое играло немаловажную роль в многоплановом построении всей объемной композиции собора.

К юго-западному углу Богоявленской церкви примыкает высокая четырехгранная в плане колокольня, объем которой разделен по горизонтали поясами на пять ярусов. Четверик несет восьмерик с невысоким шатром, завершенным главкой. Три первых яруса четверика колокольни имеют ту же высоту, что и приделы собора и существенно не отличаются от них приемами вертикальных и горизонтальных членений. Только арочки третьего яруса с килевидным очертанием, по-видимому, в древности были открытыми и здесь висели колокола. Отсюда возникает предположение, что в древности северо-западный придел и колокольня имели одну высоту. В этом случае можно предположить, что два верхних яруса четверика колокольни и восьмерик с шатром были надстроены позднее, в первой половине XVII века, когда в русской архитектуре стали считаться особо красивыми здания с асимметричными объемами и силуэтами. В декоративной обработке колокольни применены те же формы, что и в северо-западном приделе.

41. Яковлевский монастырь. Вид со стороны озера Неро

Третья пристройка расположена в юго-восточном углу собора. Этот придел имеет в основании четверик, который переходит в восьмерик, несущий шатер с главой на круглом барабане. Стены четверика расчленены лопатками на три равные части и завершены килевидными кокошниками с глубоким скульптурным пятиобломным профилем. Очень невысокий восьмерик обработан плоскими килевидными арочками и многообломным карнизом, образованным выпуском друг над другом кирпича. Шатер прорезан двумя рядами окон, украшенных наличниками с фронтончиками, как это делали в XVII веке на шатровых колокольнях.

Западный притвор с крыльцом, расположенный между приделом и колокольней, а также галерея вдоль южной стены, между колокольней и шатровым приделом, очень сильно перестроены в течение XVIII, XIX и начале XX века. Значительно изменены и другие изначальные формы собора: сделано скатное покрытие, расширены окна, уничтожено крыльцо или переход у северного входа, возможно, надложены барабаны. В 1940 году под кровлей апсиды были обнаружены фрагменты кровельной черепицы золотистого и зеленого цвета, некогда покрывавшей своды собора.

Несмотря на все эти переделки и обветшалое состояние, собор и сейчас производит сильное впечатление пропорциональностью, согласованностью и живописностью своих объемов. Асимметричное расположение приделов и колокольни, разнообразие их форм сгармонированы единым приемом горизонтальных и вертикальных членений, единой формой килевидных арок, прекрасно найденным силуэтом глав. Обходя памятник, зритель видит его в новых аспектах, раскрывающих его скульптурную красоту.

Интерьер Богоявленского собора выполнен в середине XVIII века; деревянный резной иконостас сделан в стиле барокко, небольшие переделки относятся к концу XIX века. Стены расписаны клеевыми красками. Не являясь произведением искусства высокого класса, росписи представляют большой исторический интерес, показывая, как религиозное мировоззрение постепенно уступает место реалистическим представлениям об окружающей человека действительности. Вместе с тем росписи этого периода, мало уже где сохранившиеся, интересны для характеристики русского понимания стиля барокко.

На территории монастыря к югу от собора стоит Введенская церковь, построенная в 1650 году, как полагают Ионою Сысоевичем, бывшим в те годы архимандритом монастыря. Это была одна из первых его построек, предшествовавшая возведению Архиерейского дома. Отец Ионы — схимонах Сысой — похоронен в подклете под алтарем этой церкви.

Введенская церковь в плане была почти квадратной, одноглавой, с покрытием по фронтонам на восемь скатов. С запада к ней примыкала трапезная. Возможно, что уже тогда она была соединена переходом с Богоявленским собором, как это любили делать в Ростове.

42. Яковлевский монастырь. План

1 — ворота и ограда; 2 — Зачатиевская церковь; 3 — Димитриевская церковь; 4 — колокольня; 5 — настоятельский корпус и кельи; 6 — церковь Спаса на Песках

43. Зачатиевская и Яковлевская церкви Яковлевского монастыря. XVII–XIX вв.

Однако сейчас от церкви сохранился только остов, на стенах которого кое-где из-под штукатурки просматривается типичный для XVII века большемерный кирпич и остатки элементов декора.

Против Богоявленского собора, почти по оси его западного крыльца, расположена надвратная Никольская церковь с двумя башнями по сторонам. Выстроенная в 1691 году, она является одной из последних по времени построек этого ростовского типа надвратных сооружений. Церковь пострадала от пожара 1730 года и была восстановлена. В 1826 году она вновь пострадала от удара молнии, и в период между 1826 и 1837 годами, под руководством ярославского архитектора П. Я. Панькова, была перестроена. Над церковью была возведена колокольня, а к западному фасаду пристроен классический портик. И поэтому только восточный фасад церкви сохранил детали XVII века.

В северо-западной части территории монастыря стоит настоятельский корпус, перестроенный тем же архитектором Паньковым в 1837 году, и одноэтажный корпус трапезной, сооруженный в 1892 году. Ограда монастыря, сохранившаяся в небольших фрагментах, относится к XVIII веку.

Ансамбль бывшего Яковлевского монастыря расположен на западной окраине Ростова на берегу озера Неро (илл. 41). Как уже было сказано, монастырь доминирует при подъезде к городу по Московской и Угличской дорогам и в панораме всего города со стороны озера. Он имеет для художественного образа города такое же определяющее значение, как кремль и Авраамиевский монастырь.

Яковлевский монастырь основан в конце XIV века; до XVII века все постройки были деревянные и не сохранились.

В описи монастыря 1736 года говорится, что древняя ограда была бревенчатой, рубленой „в ряд“, и крыта тесом, однако за ветхостью постепенно заменялась каменной.

Восточную часть ограды строили крестьянин села Писцово М. Т. Конков и крестьянин села Линочева И. А. Зарубин. Им было предписано, чтобы она имела ворота с церковью, башни, а „с лица“ была против ограды ростовского Архиерейского дома.

Ближе всего к этому предписанию южная стена со стороны озера. Она имеет ходовую часть, а снаружи навесные машикули с наклонными отверстиями. Восточная же и северная стены относительно невысоки, не имеют никаких военных приспособлений, расчленены лопатками в духе архитектуры XVIII века. Западная стена монастыря не сохранилась.

44. Зачатиевская церковь Яковлевского монастыря. Фрагмент иконостаса. XVIII в.

В северной и южной стенах расположены ворота, через которые проходит планировочная ось монастырского ансамбля. Первый ярус северных ворот обработан двумя парами колонн, несущих фронтон с тимпаном. Невысокий четверик над ними со стрельчатыми впадинами служит постаментом для восьмиколонной беседки красивых пропорций с циркульным куполом; ее антаблемент украшен пинаклями в виде пирамидок с шарами.

Южные ворота монастыря, выходящие на берег озера, принципиально решены так же, но их первый ярус более монументален, не имеет колонного портика, а на углах раскрепован рустованными пилястрами. Можно думать, что эти ворота построены архитектором Паньковым в 1830-х годах.

По углам ограды поставлены четыре восьмигранные башни с верхним ярусом в форме очень красивых беседок со стрельчатыми арками и с шатрами, несущими небольшой восьмеричок со шпилем. Обработка стен башен филенками, окна круглой формы заставляют предполагать, что они построены в 1780 -1790-х годах, когда псевдоготический вариант русского классического стиля, разработанный архитектором В. И. Баженовым в Царицыне под Москвой, стал усиленно применяться в парковых постройках (оградах, беседках) русских усадеб и монастырей.

В 1686 году в Яковлевском монастыре была возведена первая каменная постройка — Зачатиевская церковь (илл.43), существующая и поныне. На западной стене храма сохранилась запись, рассказывающая, что строилась она при Ионе Сысоевиче и называлась Троицкой, а в 1754 году переименована в Зачатиевскую. В XVIII и XIX веках церковь с северной и западной сторон была обстроена, тогда же были сделаны и купола с перехватом.

45. Димитриевская церковь Яковлевского монастыря. 1802

Зачатиевская церковь строилась как монастырский собор, и в ее архитектуре много типических традиционных черт. Она почти квадратная в плане, без подклета, с тремя апсидами, с пятью главами, без трапезной. Лучше других сохранившиеся восточный и южный фасады говорят о том, что декоративное убранство этого собора не отличалось богатством, столь излюбленным в XVII веке. Если снаружи в формах здания нет чего-либо нового, то его интерьер имеет индивидуальные особенности. Своды собора, как обычно, поддерживаются четырьмя столбами, два из которых находятся за иконостасом; подпружным аркам ниже сводов отвечает вторая система арочной конструкции, соединяющая столбы между собой и столбы со стенами. Трудно сказать, чем обусловлена эта особенность — конструктивными требованиями или тем, что когда начали сводить своды, высота храма оказалась недостаточной и ее прибавили, не разобрав уже возведенных арок. Может быть, хотели между арками сделать перекрытие и создать тайник? Но так или иначе, перекрещивающиеся вверху арки, прорывы света и глубокие тени создают запоминающийся эстетический эффект.

Церковь была расписана в 1689–1690 годах. Эта стенопись является одним из ценнейших памятников ярославской школы монументальной живописи. Так как церковь построена во имя Троицы, то ее росписи посвящены библейскому мифу об Аврааме и событиям, связанным с явлением ему Троицы (в верхнем ярусе), евангельскому жизнеописанию Христа, в котором с особыми подробностями отражены притчи (в нижнем ярусе). Со свойственным художникам конца XVII века стремлением реалистически осмыслить и передать окружающий их мир, в композициях Зачатьевского храма мастера изображают много людей, которые написаны в движении, в неожиданных поворотах и сложных ракурсах. Часто атрибуты передаются буквально по тексту мифа, как, например, в композиции „Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в своем глазе не чувствуешь“. В нижнем ярусе изображены сцены рождения основателя монастыря епископа Иакова. Фигуры святителей на столбах благородны по пропорциям, более традиционны, но и здесь развевающиеся концы плащей и подчеркнутые складки одежды говорят о стремлении художника передать пространство и движение более реалистическими средствами.

Алтарь, по типу всех ростовских церквей, отделен от церкви сплошной каменной стеной, на которой сохранилась летопись о том, что церковь „начата стенным писанием“ 28 мая 1689 года.

Резной деревянный иконостас (илл. 44), прислоненный к каменной преграде, был изготовлен в 1762–1765 годах осташковскими резчиками Сысоем Изотовым Шоломотовым и Степаном Никитиным Бочкаревым за довольно высокую по тому времени цену — 1000 рублей. Позолочен он был в 1776–1779 годы, а иконы написаны придворным живописцем Венедиктом Бендерским в 1780 году. Мастерски выполненная резьба передает все особенности стиля барокко, в то время еще господствовавшего в провинциальном декоративном искусстве.

Димитриевская церковь (илл.45) начата постройкой в 1794 году на средства графа Н. П. Шереметева. В проектировании здания принимали участие московский зодчий Елизвой Назаров, крепостные архитекторы Душкин и Алексей Миронов. Миронов был направлен в Ростов в 1802 году и в течение двух лет работал над внешней отделкой храма. До этого он много строил в Кускове, Останкине, где, как писал он Шереметеву, „сколько мог усердствовал желанию моего покровителя“.

Архитектура Димитриевского храма говорит о каких-то нам непонятных изменениях проекта в процессе его осуществления. Отдельные части храма выполнены на высоком профессиональном уровне, но они оказались не связанными вместе единством творческого почерка. Особенно разноречивость заметна в пропорциональном несоответствии мастерски выполненного портика и низкой, маловыразительной трапезной.

Архитектура Димитриевского храма — образец стиля русского классицизма. Композиция его объемов представляет собой куб, на который поставлен цилиндр, перекрытый куполом, увенчанным излюбленной в XVIII веке ротондочкой с открытым обходом-балконом. Ротондочка в свою очередь несет яблоко с крестом. По углам куба поставлены небольшие барабаны с плоскими куполами. Барабаны не имеют никаких декоративных украшений и прорезаны лишь окнами овальной формы, характерной для архитектуры XVIII века. Так зодчий в классическом стиле создал традиционное церковное пятиглавие.

46. Церковь Спаса на Песках. Конец XVII в.

Фасады храма насыщены декоративными элементами классической архитектуры. Северный и южный фасады решены одинаково — в виде грандиозного портика. Попарно широко расставленные колонны коринфского ордера поддерживают антаблемент и фронтон с тимпаном. В этой редко встречающейся в русском классицизме композиции есть какие-то отзвуки барокко. На стене между пилястрами большого ордера сделаны ниши со скульптурами ангелов. Неглубокий тимпан над нишами заполнен декоративным барельефом из завивающихся ветвей с листьями. По их сторонам поставлены колонны ионического ордера, поддерживающие архитрав.

Этот мотив ионического ордера еще раз повторен в мелких портиках у окон по сторонам главного входа. Овальные медальоны (как в доме Кологривова в Калуге), сложная скульптурная композиция в тимпане большого фронтона, барельеф над дверью и большое полуциркульное окно не оставляют гладких плоскостей стен.

Видимо, зодчий не решался дать стену не украшенной, его представления о красоте были в плену образов, насыщенных декоративной лепниной. Такая насыщенность скульптурой, портиками вносит беспокойство и, несмотря на классические формы, в архитектуре храма чувствуются отзвуки барокко.

47. Церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. 1687–1689

К большому зданию церкви примыкает низкая трапезная с шестиколонным, прекрасных пропорций, ионическим портиком. Трапезная явно низка для портика, создается ощущение, что здание и портик выполнены мастерами разного дарования. Стена за портиком обработана нишами и украшена барельефами, расположенными между пилястрами.

Было высказано предположение, что скульптура Димитриевского храма выполнена по моделям московского скульптора Г. Т. Замараева; такое предположение вполне обоснованно, так как Замараев был известным московским скульптором, много работавшим по украшению крупных сооружений Москвы, и мог быть приглашен Шереметевым для работы по отделке этого здания.

Пронизанный светом интерьер храма производит сильное впечатление. Купол по классической традиции обработан кессонами, в которых помещены розетки. Роспись стен выполнена ростовским крестьянином живописцем Порфирием Рябовым в академической манере конца XVIII — начала XIX века.

Яковлевская церковь (илл. 43) расположена против южного фасада Димитриевского храма и вплотную примыкает к Зачатиевской церкви.

На этом месте церковь существует с 1725 года. Несколько раз перестроенная, она была разобрана в 1824 году и затем возведена заново. Строительство ныне существующего здания продолжалось до 1836 года. Предполагается, что строителем Яковлевской церкви был тот же архитектор Паньков.

Автор, классик по своему художественному мировоззрению, очень тактично решил архитектуру этой постройки. Он считал ее частью уже сложившегося ансамбля и, учитывая принцип симметрии, повторил южный фасад Димитриевского храма. Северный фасад Яковлевской церкви обработан таким же ионическим портиком большого ордера, в фронтоне которого вырезан тимпан, такими же малыми портиками у окон; храм увенчан таким же сферическим куполом на низком гладком барабане. Но он меньше по размеру, его не украшают скульптуры и барельефы, он скромнее и строже, как все постройки русской классики 1820 -1830-х годов.

Интерьер Яковлевской церкви расписан, видимо, сразу же после окончания ее строительства художником Тимофеем Медведевым родом из города Тейкова Ивановской области (в те времена вотчины Голицына). С его работами мы встретимся еще при знакомстве с Преображенским собором в Угличе.

Живопись выполнена клеевыми красками техникой гризайль в академической манере и мастерски сочетается с архитектурой. В центральной части церкви по традиции изображены четыре евангелиста, а на сводах — ангелы в медальонах. В эти композиции тактично введен цвет.

В классический ансамбль Димитриевского и Яковлевского храмов включена колокольня, поставленная на восток от них по оси, проходящей между этими сооружениями. Предполагают, что колокольня возведена между 1776 и 1786 годами, что вполне вероятно, так как древняя шатровая колокольня при церкви Зачатия была разобрана в 1786 году.

Колокольня трехъярусная. В нижнем ярусе расположены ворота с двухколонными портиками строгого тосканского ордера по сторонам. Во втором ярусе, обработанном пилястрами и с по-барочному срезанными углами, где поставлены колонны, сделаны открытые арки для звона. Мотив пилястр и арок повторяется и в третьем ярусе; здесь же расположены барочные люкарны для часов с боем. Завершена колокольня четырехгранным куполом с крестом на небольшом барабане. Колокольня построена из кирпича, а все детали: карнизы, цоколь, базы и капители колонн и пилястр выложены из белого тесаного камня. Несколько суховатая по исполнению, колокольня выполняет роль высотного сооружения ансамбля, столь любимого в русской архитектуре еще с глубокой древности.

48. Церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. Фрагмент царских врат. 1562

В западной части монастыря расположены братские кельи и покои настоятеля. Выстроены они в разное время: в 1776–1786 годах — двухэтажные братские кельи в виде буквы „г“; в 1786–1795 годах — средний, примыкающий к ним, двухэтажный корпус с воротами в центре; и, наконец, последним был построен третий, примыкающий к среднему, двухэтажный корпус. Таким образом, получилась классическая планировка с курдонером.

Архитектура корпусов типична для жилых домов конца XVIII века; в рустованных пилястрах, плоских наличниках проявляются приемы классицизма, но все детали упрощены, чувствуется, что выполнены они с малой затратой средств и малоквалифицированными мастерами. На стиль жилых провинциальных домов конца XVIII века большое влияние оказал проект типового фасада, разработанного архитектором Бронниковым в Москве и разосланный по всем губерниям для использования.

49. Церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. Портал

Ансамбль Яковлевского монастыря в своей планировке и объемном решении ярко выражает стиль русского классицизма второй половины XVIII — начала XIX века. Монастырь красив и целостен с любых точек зрения, а особенно при подъезде к Ростову из Москвы, с озера и от кремля. Слияние архитектуры с природой, понимание зодчими задач архитектуры в данном ансамбле выражены с предельной покоряющей полнотой.

К территории Яковлевского монастыря примыкал Спасский монастырь, основанный во второй половине XIII века женой ростовского князя Василька, Марией. После гибели своего мужа она постриглась в монахини и была погребена здесь в 1271 году. Монастырь был упразднен по указу Екатерины II в 1764 году и приписан к Яковлевскому.

Первые каменные здания в этом монастыре были возведены в XVII веке, из которых сохранился лишь Спасский собор (другое название церковь Спаса на Песках, илл. 46). Датой его строительства на основании надписи, помещенной в храме, считается 1603 год. Однако, по-видимому, во второй половине века по какой-то причине храм был перестроен.

Стена южного фасада Спасского собора в двух первых ярусах расчленена лопатками на четыре части, причем эти членения по древней традиции не равны между собой; северный и западный фасады на такую же высоту застроены папертями-галереями; высота апсид также равна высоте двух ярусов. Стены собора над этими ярусами имеют уступ, что говорит о том, что в верхней своей части они тоньше. Невольно напрашивается гипотеза: не перестроен ли собор во второй половине XVII века с сохранением древних двух ярусов и апсид?

Фасады третьего яруса храма расчленены лопатками на три части, при этом членения зрительно равны между собой.

Древнее покрытие храма остается невыясненным. Высоко поднятый под кровлю аркатурный пояс напоминает такой же пояс, примененный в Сретенской церкви Борисоглебского монастыря. Оконные проемы и аркатура напоминают окна и аркатуру церкви Иоанна Богослова в кремле. Существующий в настоящее время деревянный карниз — более поздний. По описи 1768 года главы были лемеховые и кровля тесовой.

Обрамление окон первого этажа наличниками невысокого выноса с треугольными фронтончиками, пояс ширинок с изразцами, разделяющий этажи, — типичны для XVII века и встречаются во многих памятниках Ростова этого времени. Изразцы здесь нескольких типов, и среди них менее обычны те, где изображены всадники, и более обычны те, где изображены цветы или осада крепости.

Несмотря на переделки, Спасский собор производит сильное впечатление своими спокойными уравновешенными массами, красивыми пропорциями главных членений и изящными деталями.

Вход во второй этаж храма был с западной стороны, о чем свидетельствует проем в галерее. К нему, если судить по аналогии с существующими зданиями XVII века, вело нарядное крыльцо с рундуками и шатрами над ними.

Интерьер собора с двумя столбами и алтарной преградой очень светлый и радостный. Этому впечатлению способствует живопись, выполненная в XIX веке в лазурно-бирюзовых и золотистых тонах.

Большой интерес в интерьере представляет алтарная преграда. По типу кремлевских церквей здесь проем царских дверей выделен орнаментальными росписями. Там, где иконы первого яруса не закрывали стенку, она также покрыта живописью. Этот прием встретится нам еще и в Сретенской церкви Борисоглебского монастыря. Не велось ли строительство этих памятников одновременно одними и теми же мастерами в 1670 -1680-х годах? Тем более, что работы в Спасском соборе, начатые в 1603 году, по каким-то причинам были не завершены.

Храм перестраивался в 1879 году, когда были переложены своды подклетов, сооружена лестница и устроен вход с южной стороны.

50. Жилой дом. Начало XIX в.

Выйдя на берег речки Романихи, можно отдохнуть, воспользовавшись одной из лодок, стоящих на приколе, или подмостками. Отсюда открывается изумительный вид на озеро, на Яковлевский монастырь и Спасский собор.

Возвращаясь в город берегом озера вдоль южной стены Яковлевского монастыря, полюбуемся еще раз отражением в воде его угловых башен и видом вдалеке Ростовского кремля.

В трех-четырех километрах от Ростова по Московскому шоссе и в полукилометре от него, в селе Богослов, стоит деревянная церковь Иоанна Богослова (илл.47) — единственно хорошо сохранившийся в центральных областях России памятник древнерусского деревянного зодчества XVII века.

Ростовский Авраамиевский монастырь, владевший перевозом через реку Ишню на пути в Переяславль Залесский и Москву, видимо, еще в глубокой древности поставил здесь деревянную церковь. Она неоднократно заменялась, а ныне существующая была срублена в 1689 (или 1687) году.

По своему типу церковь Иоанна Богослова принадлежит к ярусным одноглавым церквам, получившим наибольшее распространение в XVIII веке. Простой план состоит из квадратного сруба, восточного прируба для алтаря, западного — для трапезной, и галереи, охватывающей церковь и трапезную с севера, запада и юга. Колокольня расположена с западной стороны и соединена с церковью переходом; она поздняя.

Объемное решение церкви отличается многообразием и большой декоративной выразительностью. Ее четверик, помещенный на высокий подклет, завершен двумя уменьшающимися четвериками и барабаном с главкой. Восточный и западный прирубы ниже четверика настолько, что коньки их красивых кровель, сделанных бочкой, подходят под его кровлю.

Тонко найденные пропорции, соотношение высоты главных и второстепенных объемов церкви подчеркивают стройность и изящество ее силуэта. Галерея на консолях из бревен, выпущенных ступеньками, как бы висит в воздухе; конструкция ее проста и легка. Внизу между ее вертикальными стойками сделана заборка из досок в елку. Отверстия для освещения галереи закрываются поднимающимися по пазам вверх дощатыми щитами. Порезка несложного геометрического рисунка, вырез килевидной пологой арочки в верхней доске окна дополняют красивый ритм стоек и рисунок швов досок заборов. Естественная красота дерева, углы, рубленные „с остатком“, тес, резные коньки которого создают затейливый рисунок свеса кровель, их лемеховое покрытие, легкий развал срубов кверху, так называемые повалы, отводящие дождевые воды от сруба, — все это придает прелесть этому памятнику древнерусского деревянного зодчества.

Западный вход в трапезную украшен порталом, подражающим формам каменных порталов (илл. 49). Полуциркульная внутренняя и килевидная наружная арки его, так же как и колода, срублены из целого куска дерева. Декоративные украшения — резные полуколонки из бусинок, перехваченные „веревочкой“ детали, иммитирующие базы и капители, — сделаны накладными. Наружный контур всего портала и контур внутренней арки обведены резной „веревочкой“. Достопримечательностью двери, сколоченной из трех вертикальных досок, является замок, к сожалению, ныне испорченный. Его личина в виде секиры, украшенная репьями, положена на красное сукно под слюдой. Декоративный эффект этого простого приема очень значителен.

51. Жилой дом. Начало XIX в.

52. Торговые ряды. 1830-е гг.

Колокольня построена на месте западного крыльца в XIX веке; тогда же был сделан малоудачный переход из колокольни в галерею церкви. Попытка повторить в XIX веке тип ярусной шатровой колокольни не достигла желаемого результата. Архитектурные членения и формы колокольни мелки. Неудачна обшивка стен тесом „вагонкой“, выкрашенная в красный цвет глухого тона. Видимо, в XIX веке была сломана южная часть галереи, отчего нарушилось статическое равновесие церкви и она наклонилась в северную сторону.

Внутри церкви поражают великолепная, почти незаметная на глаз, подгонка пазов бревен стен, потолок, набранный из небольших дощечек в „елку“, клиросы, расчлененные по вертикали стойками, похожими на лопатки, а по горизонтали — резьбой в виде любимой „веревочки“.

Иконостас церкви тябловый, то есть для каждого ряда икон из бревна сделана полка с пазами; в пазы вставлены вплотную друг к другу иконы, а отесанное гладко бревно расписано ярким орнаментом. В иконостасе иконы XVI–XVIII веков требуют расчистки.

Убранство галереи церкви составляют пристенные скамьи с резными ножками и доской с „опушкой“.

Ныне находящиеся в Ростовском музее царские врата церкви являются уникальным произведением декоративного искусства XVI века (илл. 48). На вратах надпись: „Лета 7070 (1562) месяца августа в 29 день, на память усекновения честные главы Иоанна Предтечи, совершены двери сия в доме Богоявления Христа бога и чудотворца Авраамия в Ростове, при благочестивом царе и великом князе Иване Васильевиче всея Руси, при архиепископе Ростовском Никандре, при архимандрите Богоявленском Ионе. Инок Исаия".

Когда было передано это замечательное произведение искусства в Богословскую церковь, бывшую вотчиной Авраамиевского монастыря, неизвестно, но сохранилось оно великолепно. Выполненное на десять лет раньше врат Исидоровской церкви, оно совершенно отлично по своему художественному образу. Инок Исаия, происходивший, возможно, из крестьян исконно русских областей, в полной мере выявил здесь свой вкус к узорочью. Тонкий „травный“ орнамент, рельеф которого сплошь вызолочен, а фон выкрашен в красный цвет, сближает врата с ювелирным произведением. Но в целом композиция врат монументальна и внушительна.

К числу крупнейших архитектурно-планировочных работ в Ростове в XVIII–XIX веках относится полная перепланировка города на основе „регулярного плана“, утвержденного 23 апреля 1779 года. Древнерусские города с их деревянной очень плотной застройкой, с узкими и кривыми улицами перестали удовлетворять потребности населения и все развивающейся промышленности, торговли и управления. Бичом городов были пожары, иногда уничтожавшие их почти до основания. Документы ростовских архивов также сохранили сведения о громадных пожарах 1730 и 1758 годов.

Специально созданная в Петербурге в 1762 году комиссия для „устройства городов Санкт Петербурга и Москвы“, в которой работали крупнейшие архитекторы России, разработала новые планы для трехсот городов. Утвержденные Екатериной II, они получили силу закона и регулировали застройку многих городов страны вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции.

В процессе перепланировки и перестройки городов сильнее происходило расселение горожан по классовому признаку. Ведь с утверждением плана центр города был назначен для двухэтажной каменной застройки, которую могли осуществить только состоятельные горожане, а „имеющим внутри города дворы, которые ныне, по бедности их, хороших домов и регулярного строения выстроить не могут, отвести место за ямской слободой особою улицы“. Это указание к плану Воронежа в различных вариантах применялось и к другим городам. Трудящееся население все более и более оттеснялось на окраины.

Как только в городах начались большие по объему работы, выявился недостаток в квалифицированных технических кадрах, способных вести строительство в соответствии с требованиями классической архитектуры. В Петербурге „Комиссии строений“ было дано указание разработать типовые проекты жилых домов и общественных зданий. Эти проекты, утвержденные правительством под названием „апробованных“, или „образцовых“, были разосланы по всем губерниям для обязательного применения.

В 1809–1812 годах серии „образцовых“ проектов были пополнены и собраны в альбом под названием „Собрания фасадов апробованных для частных строений в городах Российской империи“, который был распространен по городским управлениям. „Образцовые“ проекты разрабатывались архитекторами Захаровым, Стасовым, Росси, Андреем Михайловым, Мельниковым, Гесте, Шарлеманем и другими крупнейшими зодчими, и это обеспечило общую высокую культуру архитектуры провинциальных русских городов.

Классический стиль определил планировочную систему городов конца XVIII — начала XIX века как систему, основанную на симметрии, равновесии, прямолинейности или, как тогда говорили, „регулярстве“. Так, композиция плана Ростова строится на пересечении главных осей запад — восток (дороги Москва-Ярославль и берега озера) и север — юг (перпендикулярно озеру). Все остальные улицы веером сходятся к кремлю. Их объединяют три полукольцевые улицы, выходящие на берег озера. Эта четкая планировочная схема прекрасно сочеталась с древнейшими постройками города, имевшими большую культурную и художественную ценность. Три главнейших ансамбля: кремль, Авраамиевский и Яковлевский монастыри заняли в новой планировке градообразующее место, определив архитектурный облик Ростова.

К 1802 году по новому плану было выстроено семьдесят два каменных и двести пятьдесят шесть деревянных домов; по старой планировке в границах древнего вала и около него (ныне улица Свердлова — бульвары) оставалось еще около шестисот домов. В течение 1818–1824 годов в принудительном порядке были снесены и эти дома.

К этому времени большинство улиц и слобод Ростова уже не сохранило своих древних названий, приняв наименования близ расположенных церквей. Сохранили старые названия лишь улицы, отражавшие занятия жителей — Лапотная и Медниковская, слободы — Рыболовская, Ямская и Сокольничья. Одна улица, являвшаяся продолжением Московской дороги, называлась также Мостовой.

53. Борисоглебский монастырь. План

1 — Сретенская надвратная церковь; 2 — собор Бориса и Глеба; 3 — звонница; 4,5 — настоятельские покои. Церковь Благовещения; 6 — Сергиевская надвратная церковь; 7 — казначейский дом; 8 — просфорный дом (кухня); 9 — старые настоятельские покои; 10 — братский корпус; 11 — стены и башни

Экономическая основа развития Ростова в XVIII–XIX веках была достаточно высокой — в конце XVIII века здесь были льняная мануфактура, фабрика красок, тринадцать салотопных заводов, кожевенный, мыловаренный заводы, три кирпичных завода и четыре пивоварни. Главной же основой экономической жизни была оптово-розничная торговля и ежегодная ярмарка, которая по своим оборотам считалась третьей в России.

Эти особенности и определили облик общественной и жилой застройки Ростова XVIII–XIX веков.

Все кварталы имели прямоугольную форму и все пересечения улиц осуществлялись под прямым углом. Центр города был большей частью застроен каменными двухэтажными домами с галереями, большинство которых имело торговые помещения в первом этаже, а жилые — во втором (квартал на перекрестке улиц Карла Маркса и Советской). В их архитектуре, в главных членениях, в пропорциях, в декоративной обработке заметны общие принципы классического стиля.

Планировочной основой этих домов являлась ячейка, состоящая из одного помещения, которая повторялась в каждом случае определенное число раз. Этот тип зданий оказался нежизненным, так как торговые помещения получались затемненными, а жилые — неудобными. Большей популярностью пользовался тип одноэтажных торговых рядов с аркадой, без жилых помещений, разработанный в 1810-х годах. В 1830 году в Ростове такие ряды были построены в центре города и затем повторены в Мытном дворе (ныне близ улицы Бебеля).

Спроектированные архитектором А. М. Мельниковым и построенные с небольшим отступлением от проекта, корпуса на левой стороне Советской улицы, к сожалению, плохо содержатся и сейчас потеряли красоту и благородство форм (илл.52).

54. Борисоглебский монастырь. Вид с юга на собор Бориса и Fлеба и Благовещенскую церковь

Жилые дома, выстроенные в конце XVIII века и начале XIX века по „образцовым“ проектам, больше всего сохранились на ныне Ленинской и на Пролетарской улицах, а также на углах некоторых кварталов, так как одно из градостроительных правил того времени обязывало отводить крупным застройщикам угловые участки для „закрепления“ нового плана города. Выразительны своей простотой, красивыми пропорциями окон, типичными для классицизма карнизами, розетками и пальметками дом № 20 и здание техникума (№ 26) на улице Ленина. В ограде техникума сохранились ворота с монументальными пилонами, на которых установлены „игрушечные“ львы; интересно здание больницы, а для 1850-х годов — дом, ныне занятый диспансером (№ 37), в котором сохранялись расписные потолки. Славился и дом № 8 — одноэтажный, с мезонином, на этой же улице Ленина. Благородных пропорций, он сейчас, к сожалению, без колонного портика, сломанного еще в начале нашего века.

В этой же части города, на углу ныне улиц Декабристов и Фрунзе, стоит большой деревянный особняк начала XIX века. В последние десятилетия исчезли деревянные капители пилястр и резные розетки, украшавшие его фасад, но и в таком виде он благороден пропорциями и величественной простотой.

На площади (между кремлем и ныне улицей Свердлова) в середине XIX века был разбит городской парк, расширенный до озера уже в наши годы. Интересна ограда парка, построенная в 1840-х годах в виде колонн на цоколе, между которыми установлена железная кованая решетка из тонких параллельных прутьев, соединенных кругами. Рядом с парком сохранился двухэтажный жилой дом с типичной для классической архитектуры обработкой фасада пилястрами и сандриками.

Из довольно большого количества каменных церквей, построенных в городе в конце XVIII — начале XIX века, сохранились лишь две.

Толгская, или Иоанна Милостивого церковь построена в 1761 году на Ивановской улице (ныне Декабристов). Это одноглавая, перекрытая единым сводом церковь с трапезной, с башнеобразной колокольней, вплотную примыкающей к трапезной. В наружной обработке ее фасадов применены только карнизы.

Иконостас и иконы церкви написаны художником Харковым в 1760-х годах. Здесь хранятся живописный крест- распятие 1706 года из Леонтьевской церкви и икона Василия Великого, датируемая XIV веком, которая, правда, сильно пострадала от позднейших поновлений.

Вторая приходская церковь Николы на Всполье (ныне улица Гоголя) сооружена в 1813 году в формах классицизма, с четырехколонными портиками не лучших пропорций. В иконостасе этой церкви сохранились иконы XVI–XVII веков, а икону „Николай с житием“ относят к XV веку.

Во второй половине XIX — начале XX века в городе не было создано крупных архитектурных сооружений, кроме здания школы, выстроенной в 1908–1910 годах по проекту московского архитектора-художника П. А. Трубникова в формах, подражающих классицизму. По своей внутренней планировке и оборудованию это было одно из лучших школьных зданий дореволюционной России (хороший актовый зал, отличный гимнастический зал и специальные классы для занятий по физике, химии, географии, естествознанию, учебная обсерватория, широкие рекреационные залы, большие и высокие классы).

Из художественных промыслов, имеющих традицию XVIII века, в Ростове сохраняется живописная финифть. Кто был основоположником этого искусства в Ростове — неизвестно. Но в 1788 году мастера этого дела уже объединились в свой цех — „финифтенную управу“. Начиная со времени возникновения и вплоть до 1840-х годов тематика живописи была религиозной, и финифтяные изображения или готовились для украшения церковных сосудов, богослужебных книг, окладов и т. п., или как иконки.

В Ростовском музее эмали начиная со 2-й половины XVIII века (включая и современную) представлены очень полно. Сильное впечатление производит работа художника Чайникова „Выведение Петра“ (XVIII в.), в которой классическая манера сочетается со своеобразным индивидуальным рисунком, с чистой и гармоничной цветовой гаммой. Интересны работы Бурова (XIX в.), хорош вид Ростова с озера художника Солдатова. В настоящее время под руководством старых опытных художников работает много талантливой молодежи, которая изготовляет предметы украшений, памятные сувениры, большие композиции для выставок.

55. Стены и башни Борисоглебского монастыря. Конец XVII в.

Поселок Борисоглебский

Закончив знакомство с памятниками архитектуры Ростова, отправимся в Борисоглебский монастырь, расположенный в восемнадцати километрах от города по Угличской дороге.

Ответвляясь при подъезде к Ростову со стороны Москвы, дорога идет сначала среди полей. В пяти-шести километрах за речкой Ишней виднеется пятиглавая церковь села Демьяны, построенная на рубеже XVIII века ростовским архиепископом Иосафом Лазаревичем в пригородной даче. Ее силуэт характерен для ростовской школы архитектуры XVII века.

На четырнадцатом километре начинаются невысокие холмы, поросшие хвойным лесом; с последней горки видны башни древней ограды Борисоглебского монастыря. Прекрасный хвойный лес с запада вплотную подступает к поселку и тянется на много километров.

Монастырь основан в конце XIV века, когда Московское княжество накапливало силы для борьбы с татарами и Сергий Радонежский своим авторитетом содействовал этому общенациональному делу. Одной из форм его деятельности по распространению влияния Москвы и идей объединения было основание новых монастырей, причем не в городах, а в отдаленных местностях на севере и востоке страны.

Основателями Борисоглебского монастыря были троицкие монахи Федор и Павел. Они выбрали в те времена глухое, но очень красивое место на берегу тихой речки Устье, среди соснового бора.

Постепенно, захватив лучшие земли, монастырь превратился в крупного феодала, начал обстраиваться и стал крепостью, которая надежно прикрывала важную дорогу Ростов Великий — Углич.

В начале XVI века, хотя Москва уже твердо закрепила свои политические позиции, воспоминания о самоуправстве наследников крупнейших удельных князей и бояр, о возможности проникновения врага в глубь территории Московского государства были еще очень живы. Именно в это время строится много крепостей как в пограничных землях, так и в глубине страны. В начале XVI века в Борисоглебском монастыре началось строительство каменных зданий. В течение немногим более полутора столетий (1520 -1690-е годы) монастырь переживал период расцвета каменного строительства. В это время был создан ансамбль, который в последующие века уже ничем не дополнялся.

Секуляризация монастырских владений полностью подорвала экономическую мощь монастыря. Екатерина II к тому же отобрала у него Борисоглебские слободы, подарив их своему фавориту графу Орлову. Все это способствовало окончательному экономическому упадку когда-то богатого монастыря.

Сейчас ансамбль составляют стены с пятнадцатью башнями и двумя надвратными храмами. В северо-западной части монастыря группируются собор, трапезная, два жилых корпуса и колокольня, образуя небольшую прямоугольную площадь. Деревянные строения, разбросанные на остальной части территории, в том числе большие по размеру братские кельи, кладовые и другие постройки, к началу XIX века из-за ветхости были разобраны (илл. 53).

Относительно невысокие строения монастыря, близко расположенные леса позволяют увидеть ансамбль в целом только с южной и восточной сторон. Один из лучших видов на него открывается в одном-полутора километрах по дороге к Угличу.

56. Звонница и Сергиевская надвратная церковь Борисоглебского монастыря. XVI–XVII вв.

57. Настоятельский корпус Борисоглебского монастыря. XVI в.

Дорога из Ростова, огибая монастырскую стену с востока, поворачивает и подходит к северным воротам с церковью над ними. В этом красочном и узорочном произведении архитектуры повторены формы и приемы композиции, уже виденные нами в Ростове, и вместе с тем памятник выглядит свежо, с тем неуловимым качеством, которое придают произведениям искусства талант и мастерство.

Эти ворота и Сретенская церковь (илл.58) были построены в 1680 году; обращенные к дороге на Углич, они рассчитаны на то, чтобы привлечь внимание путника. Над воротами с асимметричными проездами (один уже другого) высится пятиглавый храм с двумя симметрично поставленными по сторонам круглыми башнями, с открытыми галереями с западной и южной сторон, с небольшой прямоугольной апсидой (форма, запрещенная в середине XVII века). В общих чертах здесь повторяется композиция надвратных храмов Ростовского кремля, но вместе с тем она индивидуальна, присуща только Борисоглебскому памятнику. Рассмотрим, какими средствами строится образ церкви. Основной куб ее разделен лопатками не на три вертикальных членения, как обычно, а на два, причем лопатки доходят только до аркатурного пояса. Собственно карниза нет, его заменяет этот плоский орнаментальный аркатурный пояс, без каких-либо акцентов обходящий все здание. На всех фасадах, кроме восточного, очень четко выделяются два окна, обрамленные типичными для XVII века узорчатыми наличниками. Главки на тонких кирпичных барабанах очень декоративны благодаря широкому поясу кирпичных украшений. Кровля четырехскатная. Если вспомнить логичность конструктивных членений и покрытий ростовских памятников, то становится ясным, что для борисоглебского зодчего декоративная сторона образа являлась главной.

Такое понимание задач архитектуры не менее ярко выражено в членениях и декоре башен. Хотя и четко разделенные на этажи горизонтальными тягами, они украшены большим количеством окон в нарядных наличниках, причем кокошники наличников второго яруса выложены по машикулю. Чисто декоративными воспринимаются и круглые бойнички. Очень хороши самые верхние окна, остроумно обведенные кирпичным полувалом, перебитым тремя бусинками, что создает нежную игру светотени.

Если церковь и башни насыщены кирпичным декором, то галерея церкви и обрамление ворот уже покрыты сплошным узором, характерным для русской архитектуры середины XVII века (церковь Рождества богородицы в Путниках в Москве, ворота Троицкого монастыря в Переславле- Залесском и другие).

Декорация столбов, арок, карнизов, ширинок при всей кажущейся запутанности узора имеет, однако, строгий порядок и все ее разнообразие составляется из нескольких типов профилированных кирпичей. Очень красивы висячие арки проездов ворот, „в перемычках меж столбов вислое каменье“, как называли их в старину, которым вторит этот же архитектурный прием в открытых арках галереи. Невысокая аркада, убранная поясом ширинок с карнизом из кирпичных городков, поребрика и впадинок, очень эффектно противопоставляется гладкой стене галереи. Пропорции низких и широких арок, плоский рисунок кирпичного декора навевают воспоминания о прославленных псковских памятниках XVI века.

58. Сретенская надвратная церковь Борисоглебского монастыря. 1680

В аркаде южной галереи гирьки, поддерживающие висячие арки, откованы из железа и являются дополнительным средством декоративного убранства здания.

В западной галерее размещена лестница, ведущая в интерьер храма.

Заслуживает внимания убранство западного и южного порталов церкви, которые выходят на галерею. Широкие, как будто распластанные в толще стены порталы состоят из четырех пар плотно приставленных к стене колонн, несущих архивольты. Каждая пара колонн орнаментирована резьбой своего рисунка; архивольты составлены из бусин, а те, что в глубине, украшены резными репьями. Интерьер храма прост и светел; как в церкви Воскресения в Ростове он перекрыт лотковым сводом, южная и северная стены расчленены по вертикали двумя парами тонких полуколонок. Алтарная каменная преграда, очевидно, была задумана по типу ростовских: первый ярус ее оформлен архитектурно обработанными входами в алтарь, из которых центральный и северный украшены порталами, орнаментированными фреской. Между ними навешивались местные иконы. Роспись алтарной преграды осуществлена не была, и взамен ее был сделан обычный уже для XVIII века деревянный иконостас.

Древнейшее сооружение монастыря собор Бориса и Глеба (илл.54) построен на месте деревянной церкви в 1522–1524 годах и приписывается известному зодчему XVI века Григорию Борисову. Собор одноглавый, почти кубического объема, его три апсиды граненые, но грани выражены слабо; стены по вертикали расчленены лопатками на неравные части и когда-то заканчивались закомарами (четырехскатное покрытие сделано в XVIII веке). Карниз, проходящий по всем фасадам единой лентой и пересекающий даже лопатки, обычен для архитектуры XVI века. Щелевидные окна не имеют наличников; прост и портал, уходящий прямоугольными уступами в глубь стены. Пристройки — паперть и придел с западной стороны — относятся к началу XIX века. Большие окна на северной и южной стенах, обрамленные квадратными рамами, орнаментированными мелкой кирпичной порезкой, по-видимому, сделаны в конце XVII века. В 1779 году барабан купола собора был надложен, а купол вместо шлемовидного стал луковичным с перехватом. Мысленно восстановив памятник в облике XVI века — с закомарным покрытием, с одной невысокой и широкой шлемовидной главой, с узкими щелевидными окнами, без западной пристройки — мы увидим памятник, характеризующий еще один тип храмов в русской архитектуре XVI века. Это четырехстолпные, одноглавые храмы, формы которых упрощенно воспроизводили городские соборы. Меньшего размера и более дешевые, они отвечали вкусам и потребностям монастырских общин.

В интерьере собора Бориса и Глеба четыре крестчатых столба несут подпружные арки и своды. Стены расписаны в начале XX века художником Егоровым в манере росписей Владимирского собора в Киеве.

59. Благовещенская церковь Борисоглебского монастыря. Крыльцо трапезной. Конец XVII в.

Близ западного угла сохранился аркосолий над могилой Федора и Павла, основателей монастыря. Архитектор Огнев в 1955–1956 годах вскрыл кирпичную кладку и обнаружил на аркосолии живопись. На западной стене изображены друг против друга Борис и Глеб в молении, к их ногам припадают Федор и Павел, на стенках арки — Леонтий и Владимир. Таким образом, здесь изображены все канонизированные ростовские князья во главе с киевским князем Владимиром.

В алтаре собора, в средней апсиде, также сохранилась орнаментальная фресковая роспись из красивых синих, почти черных четырехлепестковых цветов и темно-красного орнамента. Как предполагают, фресковые росписи были сделаны во 2-й половине XVII века.

На запад от собора стоит церковь Благовещения с трапезной, к которой с севера вплотную примыкают настоятельские покои. Церковь с трапезной построена в 1524–1526 годах зодчим Григорием Борисовым.

Этот тип сооружения в начале XVI века получил распространение в монастырях, создающих крепкое феодальное хозяйство. В 1502–1506 годах была сооружена трапезная Андроникова монастыря в Москве, в 1511 году — трапезная Пафнутьева-Боровского, в 1525–1530 годах — Макарьевского монастыря в Калязине, в первой половине XVI века — Спасского монастыря в Ярославле. Это были обширные одностолпные палаты, подобные Грановитой палате Московского Кремля. К палате всегда примыкала небольшая церковь и хозяйственные или жилые помещения. Наружный вид трапезных прост. Стены их расчленены лопатками и прорезаны узкими нишами окон, наличники которых или очень скромны, или отсутствуют; межэтажная тяга обычно несложного профиля. Большую выразительность их архитектуре придавали нарядный карниз, высокая, обычно очень крутая четырехскатная кровля с палицей и крыльцо с площадками-рундуками, покрытыми шатрами. Надо думать, что и трапезная Борисоглебского монастыря имела все эти особенности, но в конце XVII века была перестроена, и то, что сейчас сохранилось, — это уже произведение XVII века.

Церковь Благовещения (илл. 54) кубическая, на подклете, с низкой прямоугольной апсидой, одноглавая. Стены ее, расчлененные на три равные части лопатками, завершены закомарами. По горизонтали они разбиты плоской тягой, продолжающей карниз значительно более низкой трапезной. Высокий рельеф лопаток и закомар усиливает впечатление вытянутости пропорций здания.

Прямоугольные окна с прямоугольными же наличниками, набранными из мелких кубышечек, разрезают лопатки и, конечно, являются приобретением самого конца XVII века. Восьмигранное окно в среднем членении — верный признак нарышкинской архитектуры 1690 -1710-х годов.

Стены трапезной гладкие, во втором этаже разбиты пилястрами, что объясняется, видимо, тем, что в XVII веке кирпичная облицовка первого этажа была полностью заменена новой. В XVII веке были сделаны и наличники окон. Крыльцо, примыкающее к западному фасаду трапезной, ведет во второй этаж (илл. 59). Оно украшено тремя открытыми арками с излюбленной висячей гирькой; стены его, в духе архитектуры XVII века, сплошь убраны ширинками с зелеными поливными изразцами, нишками, кирпичными тягами из полуваликов и городков. Своды интерьера трапезной переделаны, поэтому круглый столб не несет больше тяжести и кажется ненужным и случайным.

Настоятельский корпус (илл. 57) примыкает к северному фасаду Благовещенской церкви. Выстроенный в XVI веке, он претерпел затем значительные изменения как снаружи, так и внутри. Но при всех переделках восточный и северный фасады первого этажа, по традиции разбитые лопатками, производят сильное впечатление. Особенно хороша, словно вышитый подзор, широкая полоса кирпичного орнамента из поребрика, нишек-бойничек и городков. Второй этаж не сохранил каких-либо особенностей деревянной архитектуры, окна его, как и в первом этаже, расширены. Внутри большая палата перекрыта коробовым сводом; своды в большей части других помещений обрушены.

60. Сергиевская надвратная церковь Борисоглебского монастыря. Ворота. XVII в.

Над южными воротами монастырской стены расположена Сергиевская церковь (илл. 56), построенная в 1545 году. В воротах — асимметричные проезды, самый узкий (ныне заложен) служил для пешеходов (илл. 60). Своды и арки ворот были в XVII веке расписаны (росписи сохранились плохо и продолжают утрачиваться) и, судя по графье и остаткам красок, неплохим художником. Редчайшим памятником декоративного искусства конца XVIII века являются деревянные створки ворот. Первые из них набраны из мелких досок в елку, а вторые — решетчатые — из мелких квадратов.

Архитектура церкви Сергия величава и даже несколько сурова своими гладкими стенами, расчлененными традиционными лопатками с позакомарным завершением. Так как апсида очень небольшого размера и малозаметна, композиция церкви особенно уравновешенна. Она воспринимается как монолитный четверик с пятью главами, равномерно поставленными по углам и в центре. На южном фасаде церкви Сергия с необычайной яркостью сочетаются архитектурные формы двух столетий, выражающих художественные вкусы двух эпох. Здесь ярко чувствуется строгая архитектура XVI гека с ее гладкими плоскостями, четким членением стены, узкими впадинами окон, и нарядная живописная архитектура конца XVII века, в которой кирпичная декорация стала главным средством архитектурно-художественной выразительности. Тонкая асимметрия арок с „вислыми камнями“, столбы, сплошь убранные кирпичными кубышками, любимые ширинки с цветными изразцами, аркада галереи создают неповторимую по красоте архитектурную симфонию узорочья.

Вход в церковь один — с северо-западной стороны. Крыльцо и лестница выстроены в XVII веке и приводят на широкую просторную галерею с арками красивых очертаний. Храм четырехстолпный, его интерьер прост своими выбеленными стенами.

Этот комплекс ворот с надвратной церковью и галереями дополняется двумя крепостными башнями, поставленными асимметрично по сторонам галереи церкви. Шестигранные с навесными бойницами, бойницами для верхнего боя и круглыми бойницами для среднего и, наконец, арочными для подошвенного боя, они производят впечатление настоящих боевых башен. Но входили ли они в состав укреплений предворотного боевого дворика, обычного в крепостях XVI века, уничтоженного в конце XVII века за ненадобностью? Во всяком случае, композиция из надвратной церкви с двумя башнями по сторонам стала в XVII веке отличительным признаком ростовской архитектурной школы.

Последней в Борисоглебском монастыре была возведена звонница (илл. 56). Она построена в 1680 году, по-видимому, одновременно со Сретенской церковью и теми же ростовскими зодчими. Основное здание для звона по своему объему и композиции напоминает звонницу Угличского Воскресенского монастыря (1674) и звонницу Ростовского Успенского собора (1680-е гг.). Трехэтажная на три пролета, она увенчана тремя главами на очень тоненьких барабанах. Поскольку во втором ярусе колокольни была расположена церковь, с ее восточной стороны пристроено невысокое помещение для алтаря. Северо-западный угол звонницы занят шахтой для механизма и гирь любимых тогда башенных часов с перезвоном. (На фасаде сохранилась круглая впадина для циферблата.) С северной стороны расположено обычное крыльцо, очень близкое по формам к крыльцу Благовещенской церкви. В ширинки, украшающие крыльцо, вставлены многоцветные изразцы, среди которых особенно хороши те, где рельефом изображены всадники, мастерски размещенные в квадрате в очень трудном ракурсе.

Хотя по композиции звонница напоминает Ростовскую и Угличскую, ее более мелкие пропорции, а также узорчатость в духе XVII века, делают ее изящно-игрушечной.

Келейный корпус у северной монастырской стены можно считать построенным в XVI веке. В середине XIX века он был надстроен для размещения в новых покоях инвалидов — участников защиты Севастополя 1854–1855 годов, которые доживали свой век в монастырях. В первых этажах сейчас восстановлены открытые древние бойницы. Фасад корпуса, как обычно, был разбит пилястрами и имел очень простые арочные окна и двери.

У западной стены монастыря, вплотную к ней и к башне примыкает двухэтажный каменный корпус, который называют сейчас „старые настоятельские покои“. Дата постройки здания неизвестна, ярко выраженных стилистических признаков архитектуры оно не имеет и поэтому может быть отнесено и к XVI и к XVII веку. Уровень земли вокруг корпуса сейчас очень повысился, отчего первый этаж ушел в землю. Гладкие фасады расчленены пилястрами и широкими простого рисунка межэтажными карнизами; венчающий карниз тоже простого рисунка. Крыльцо с высокой и широкой аркой ведет в подклетный этаж, состоящий из двух великолепных одностолпных палат, перекрытых крестовыми сводами. В верхних этажах своды опущены.

На монастырской площади, напротив звонницы расположены два одноэтажных небольших домика, один из которых носит название „просфорного“, или „архиерейской кухни, точная дата постройки которого неизвестна; по конструкциям и архитектуре его можно отнести к первой четверти XVI века. В его подвале сохранилась палата со столбом посредине, поддерживающим четыре полусферических свода весьма редкой формы. Второй, так называемый казначейский дом, тоже относят к первой четверти XVI века. Его очень простая архитектура не имеет каких-либо индивидуальных черт, овальное окно над входом в северной стене принадлежит рубежу XVII–XVIII веков.

Стены монастыря со всеми боевыми атрибутами и с ходовыми галереями датируются серединой XVI века, но, видимо, строились они не одновременно, и многие участки были возобновлены или перестроены позднее. В частности, северо-западная башня — круглая, в отличие от других угловых — граненых и, несмотря на свои громадные размеры, кажется построенной в XVII веке. Все стены ее расчленены пилястрами на неширокие членения, а вместо бойниц сделаны окна (круглая кровля башни относится к XIX веку). Северо-восточная угловая башня сохранила высокий шатер со смотрильной вышкой, откуда открываются прекрасные виды на живописные окрестности монастыря.

* * *

Русский народ в течение многих веков накапливал свою культуру. В ярком созвездии всех его достижений сверкает художественный гений, оставивший нам щедрые дары — поэтические произведения зодчества и живописи. Ростовский кремль, Борисоглебский монастырь-крепость — яркое выражение расцвета русской культуры XVI–XVII веков. Они живут в современных городах, наполненных биением новой жизни, связывая незримой нитью прошлое и настоящее, неразрывные в своих прогрессивных устремлениях.

Великая Октябрьская социалистическая революция вручила народу бесценное наследие науки и искусства, и он сделался самым первым и надежным их хранителем.

Культура коммунизма вбирает в себя и развивает все лучшее, что создано мировой культурой, создает новые ценности самой гуманной и жизнеутверждающей великой культуры коммунизма.

Углич

О пребывании первобытного человека на территориях, прилегающих к Угличу, свидетельствуют археологические раскопки ученых проведенные здесь в 1950-х годах. Они вскрыли последовательную смену культур: древнейшая стоянка близ села Золоторучья относится к среднекаменному веку. Следующий исторический период отмечен более поздними селищами, относящимися к новокаменному веку, к эпохе фатьяновской культуры 1*, то есть ко второму тысячелетию до нашей эры. Полированные каменные орудия фатьяновцев отличаются блестящим исполнением.

В VII–IV веках до нашей эры в угличском крае жили насельники, принадлежавшие к кругу дьяковской культуры 2*, у которых встречаются уже изделия из железа. Ближайшей предславянской народностью, населявшей эту территорию, были меряне, которые начиная с первой половины IX века нашей эры постепенно слились с новгородскими славянами и смолянами-кривичами.

В раскопках курганов были найдены красивые металлические украшения: браслеты, шейные гривны, височные кольца, стеклянные бусы, столь характерные для славянской культуры X–XIII веков.

Сменялась ли так последовательно жизнь на территории, занятой современным Угличем? Наука не дает точного ответа. Многовековая интенсивная жизнь города стерла столь древние свидетельства. Они сохранились лишь там, где жизнь по каким-то нам не известным причинам замерла очень давно. Такими местами близ Углича являются уже упоминавшаяся стоянка близ села Золоторучья, поселение у деревень Родионово и Васильково и наиболее близкое по времени, предшествовавшему основанию Углича, поселение у Грехова ручья (в семи километрах от города). Это городище краевед И. А. Тихомиров считает местоположением древнейшего Углича, откуда город в XII веке был перенесен на ныне занятое им место.

По другому предположению Углич первоначально располагался на Богоявленской горе. Здесь в 1880 году был найден клад из 205 целых и 909 „резаных“ персидских и сирийских серебряных монет VII–X веков.

Время основания Углича и происхождение его названия, как и у большинства древнерусских городов, овеяно легендами и связано с лингвистическими или топографическими толкованиями.

По одному из местных преданий Углич был основан в 947 году сборщиком дани, присланным в этот край княгиней Ольгой.

Название же города производят от слова „уголь“ — на этом месте в древности выжигали уголь; от слова „угол“ — город расположен на мысу, который вдается в Волгу, и назывался раньше „Углец“ или „Углич“; от „уличи“ или по созвучию „угличи“ — так называлось одно из славянских племен.

Но все эти объяснения происхождения названия города остаются более или менее остроумными догадками, не подтвержденными ни документами, ни находками памятников материальной культуры.

Впервые город под названием Углич упоминается в Ипатьевской летописи в 1148 году. Под этим годом помещен рассказ, в котором описывается междоусобная феодальная война между объединенными силами Киевского, Смоленского и Новгородского княжеств против ростово-суздальского князя Юрия Долгорукого. Войска союзников подошли к городу Снятину и начали разорять города и села по обоим берегам Волги и „поидоста оттоле на Оуглече поле“, а далее к устью Мологи.

В 1218 году, через семьдесят лет после первого упоминания об Угличе в летописи, он стал резиденцией самостоятельного удельного княжества, что указывает уже на наличие в нем укреплений и посада, населенного ремесленниками.

В 1238 году Углич не избежал печальной участи большинства древнерусских городов — он был разграблен и сожжен татаро-монгольскими ордами.

Во второй половине XIII века Угличское княжество стало более обширным, включив в себя города Кашин, Бежецк, Железно-Устюг, Дмитров. Однако обычного в условиях роста феодального княжества строительства каменных зданий в резиденции князя летопись не отметила. В конце века княжество потеряло свою политическую самостоятельность, и Углич стал управляться ростовскими князьями, а в 1329 году перешел к московскому князю Ивану Калите и с тех пор подчинялся князьям, признающим старшинство Москвы.

Тяжелое время пережил город, когда тверской князь, борясь с Москвой за приоритет, предпринял в 1371 году военный поход против волжских городов, захватил Углич и сжег его.

Но после этого город, как важная пограничная крепость Московского княжества, был заново отстроен и укреплен настолько, что попытка тверичан захватить его в 1375 году не увенчалась успехом.

В начале XV века Угличем управлял младший сын Дмитрия Донского — Константин. При нем город экономически окреп, в нем даже чеканили свою монету.

Крупные политические события XV века, имевшие общегосударственное значение, коснулись и Углича.

В 1446 году Дмитрий Шемяка вновь разжег междоусобную феодальную войну, отвоевал Москву, захватил в плен московского князя Василия Васильевича, ослепил его и сослал в заточение в Углич. После того как Василий, прозванный Темным, вернулся на великое княжение, Угличем недолго управлял Василий Ярославович. После смерти Василия Темного в 1462 году город перешел к его сыну Андрею Васильевичу, получившему прозвание „Большой“ а затем „Горяй“.

1* Фатьяновская культура названа по могильнику близ деревни Фатьяново Ярославской области, в котором впервые были обнаружены погребения с трупом в скорченном положении.

2* Дьяковская культура названа по городищу близ села Дьяково под Москвой.

61. Углич. Вид города со стороны Волги

Источники характеризуют Андрея Большого как одного из талантливых военных и политических деятелей второй половины XV века. Участвуя в походе на Казань в 1469 году и находясь во главе угличского войска, он способствовал успеху похода Ивана III. В 1477 году Андрей Большой командовал правым крылом войск при осаде Великого Новгорода.

62. Кремль. План

1 — палаты царевича Димитрия; 2 — церковь Димитрия „на крови“; 3 — собор; 4 — колокольня; 5 — здание 6. Городской думы

От времени княжения Андрея Большого в Угличе сохранились памятники архитектуры и другие произведения искусства. Как в Москве строительство времени Ивана III в Кремле обусловило на многие века архитектурный облик центра города, так и в Угличе время Андрея Большого наложило свой отпечаток на ансамбль центра города и его планировку.

В настоящее время территория Угличского кремля (илл. 62), как и в древности, ограничена рекой Волгой с севера, Каменным ручьем с востока, речкой Щелковкой с запада и искусственно вырытым рвом, соединившим ручей и речку, — с юга. Теперь ручей обмелел, а ров заплыл и зарос сорняком. Сейчас в кремле, среди буйной зелени стоят древняя палата, остатки дворца угличского князя Андрея Большого, городской собор, колокольня, церковь Димитрия „на крови“, используемые как музей. В новом соборе, не представляющем художественного интереса, размещен городской Дом культуры. Ближе к мосту через древний ров стоит здание бывшей Городской думы.

В древности по границам кремля были поставлены мощные деревянные стены с девятью глухими и двумя проездными башнями. Как обычно, на углах стояли граненые башни, а по пряслам стен — прямоугольные, проездные, к которым подходили главные дороги. На южной стороне располагались Никольские ворота, к которым вела дорога из Москвы, Ростова и Ярославля; на западной стороне — Спасские ворота, к которым вела дорога из Калязина и Твери. У ворот через рвы были переброшены подъемные мосты. Третьи ворота, „вылазные“, вели к Волге. Учитывая стойкость архитектурно-строительных приемов деревянного зодчества Древней Руси, можно предположить, что Угличские башни были похожи на башни Корельского монастыря и Братского острога, перевезенные ныне в музей „Коломенское“ в Москве.

От дворца XV века, построенного князем Андреем Большим и состоявшего из каменных палат и множества деревянных хором, соединенных между собой переходами, сенями, крыльцами, сохранилась лишь одна двухэтажная каменная постройка, известная как палаты царевича Димитрия (илл. 63). В 1900 году археологи раскопали фундаменты построек дворца, которые помогают восстановить его планировку и с некоторой степенью достоверности представить его архитектурно-художественный облик.

Палаты располагались вдоль берега. К их западному торцу примыкал белокаменный собор (расположенный на месте ныне существующего), а к восточному — через переход, поставленный под углом в 90°, — каменная палата, дворец Димитрия. В своеобразный курдонер, образованный собором и палатами, выходило Красное крыльцо. Эта планировка очень напоминала расположение в Московском Кремле Грановитой палаты, Столовой палаты, Благовещенского собора и набережных палат. Это вполне естественно. Дворец московского великого князя и архитектурные новинки стольного города всегда служили предметом подражания. Но если общая архитектурная идея была заимствована в Москве, то воплощение ее, судя по сохранившейся палате, сильно отличалось от московского. Вся палата выложена из кирпича, и кладка оставлена небеленой. Ее стены по-новгородски завершены фронтонами, обусловившими восьмискатную кровлю. В духе исконных принципов русской архитектуры XIV века нижняя часть стены оставлена гладкой, без украшений, а фронтоны выложены кирпичной и терракотовой орнаментацией, создающей мягкий и изящный узор (илл. 64). Таков терракотовый пояс, узоры из „городков“ и „поребрика41; только нишки с балясником дают более глубокую и резкую тень.

Многие детали декоративного убранства были заменены в конце XIX века, и так как они сделаны из кирпича другого размера, они стали более грубыми. Окна второго этажа расположены на разных уровнях. Деревянное крыльцо сооружено в 1892 году, здесь использованы декоративные формы (столбы, шатры) древнерусской деревянной архитектуры.

Сейчас трудно сказать, были ли палаты внутри с одним столбом, поддерживающим своды, или они имели сени, были разгорожены и каждое помещение перекрывалось своим сводом.

63. Палаты царевича Димитрия в кремле. 1482

64. Палаты царевича Димитрия в кремле. Фрагмент керамического убранства

Каменный Спасо-Преображенский собор был построен в 1485 году также Андреем Большим. В 1713 году, когда собор пришел в полную ветхость, он был разобран и возведен заново. В писцовых книгах Углича 1674–1676 годов сохранилось описание древнейшего собора, из которого можно заключить, что здание было очень похоже на современную ему Ризположенскую церковь Московского Кремля.

Ныне существующий собор по композиции больше всего напоминает памятники Ярославля. Его объем приближается к форме правильного куба, все стены одинаково расчленены на три части лопатками и завершены тремя декоративными кокошниками. На четырехскатной кровле размещены симметричной группой на трибунах с кокошниками главы. Собор украшен декоративными деталями „нарышкинского стиля“. Особенно выразителен южный белокаменный портал: проем двери сделан не полуциркульный, а трапециевидный; резные колонки на тумбах, украшенные виноградной лозой, вьющейся по спирали, несут резной антаблемент. Верхняя часть портала (при таких формах имевшая, обычно, разорванный фронтон) нарушена портиком, построенным в XIX веке. В это же время пристроены западная паперть и северный придел.

Интерьер Спасо-Преображенского собора, равномерно освещенный большими окнами, в отличие от ярославских памятников этого типа — без столбов, перекрыт сомкнутым сводом, что при площади помещения около 14 х 14 м является для своего времени незаурядным инженерным достижением. Впечатление просторности и торжественности, созданное архитектурными средствами, усилено живописью на стенах, выполненной в светлых ярких тонах. Строителем собора был угличанин „посадский человек“ Дмитрий Гнездников. Живопись выполнена, как свидетельствует летопись (на откосе окна), в 1810–1811 годах артелью художников во главе с Тимофеем Медведевым.

Эта артель художников хорошо владела характерной для классического периода техникой живописи гризайль. Ею выполнены росписи свода, карнизов и тематический фриз, проходящий по всем стенам. Темы росписей взяты из евангельского мифа о Христе. Сюжеты раскрываются художественными средствами, принятыми в русской классической академической школе живописи. На хорошем уровне мастерства выполнено „Преображение“ (на северной стене), его, видимо, написал сам Медведев.

Деревянный резной золоченый иконостас поставлен в 1860 году. Выполненный на достаточно высоком профессиональном уровне, он, однако, сух по рисунку и не безупречен по стилю, знаменуя переход к эклектике в декоративном искусстве второй половины XIX века.

На юг от Спасо-Преображенского собора стоит столпообразная колокольня, являющаяся самым высоким зданием кремля. Она прекрасно вписана в ансамбль, активно формирует его силуэт как с Волги, так и из города. Колокольня построена в 1730 году, но ее формы принадлежат еще предыдущему периоду истории архитектуры, так называемому нарышкинскому стилю.

Высокий восьмерик колокольни на углах имеет лопатки и расчленен межэтажными тягами на пять ярусов. Кверху он сужается, от чего колокольня становится легкой и нарядной. Арочный ярус звона несет еще два уменьшающихся восьмерика, грани которых тоже прорезаны арками. В этом приеме, своеобразно преломившемся в Поволжье (например, колокольня церкви Рождества богородицы 1720 года в Ярославле), видно использование композиции подобных сооружений „нарышкинского стиля“. Кровля и главка колокольни, сделанная в виде классической вазы, выполнены в начале XIX века.

На мысу, на восток от дворца, отмечая место гибели малолетнего царевича, стоит церковь Димитрия „на крови“ (илл. 65). Первоначально здесь была поставлена деревянная часовня, затем деревянная церковь (1630) и, наконец, ныне существующая каменная церковь, законченная постройкой в 1692 году.

Памятник целиком принадлежит московской школе архитектуры середины XVII века. Это посадский пятиглавый храм на подклете с крыльцом, с трапезной и шатровой колокольней. Сложившийся в Москве в 1630 -1640-х годах, этот тип церкви, отвечавший практическим потребностям своего времени, с небольшими вариантами (дополнялись обходные галереи, небольшие приделы) распространился по всем городам и селам Руси. В подклетах можно было спрятать товары и наиболее ценное имущество, в трапезной собраться, чтобы обсудить мирские дела, с колокольни, как с вышки, посмотреть, что делается в окрестностях, колоколом в случае нужды созвать население.

65. Церковь Димитрия „на крови“ в кремле. 1692

Архитектурные качества церкви Димитрия лучше всего раскрываются с юго-восточной и юго-западной сторон. Подклет невысок; стены без декоративного убранства как бы подчеркивают его утилитарное назначение. Внимание привлекают красивый силуэт глав на трибунах с декоративными кокошниками, сочный рельеф карнизов и наличников самой церкви. К северному фасаду церкви в 1860 году был пристроен придел.

66. Алексеевский монастырь. План

1 — ворота; 2 — Успенская (Дивная) церковь; 3 — церковь Иоанна Предтечи

Крыльцо „о четырех столбах“ с лестницей, парапет которой украшен ширинками с цветными изразцами, приводит во внутренние помещения, где сейчас размещен отдел истории местного музея.

Главный зал церкви высокий двухсветный, с полом из чугунных плит, расписан в конце XVIII века, как предпола гают, художниками, работавшими у Сапожникова.

Наиболее интересна картина, написанная на западной стене и повествующая об убийстве царевича Димитрия. В отличие от традиционного приема русских фрескистов изображать рассказ в виде отдельных картин, ограниченных рамками и расположенными поясами, здесь художник решает тему в виде единой композиции. Подробно и последовательно изображает он все эпизоды события (рассказ начинается в левой части картины): одевание царевича, убийство его, поимку убийц, расправу с ними и т. д.

Последнего акта трагедии, расправы московского правительства с угличанами, поднявшими антифеодальное восстание, художники не изобразили. Об этом напоминает лишь тут же висящий Угличский „ссыльный” колокол. (Следствие по делу убийства царевича Димитрия признало колокол виновным в призыве народа на расправу с властями. По приговору колоколу было отрублено ухо, вырван язык и он был сослан в Тобольск. Возвращен колокол в Углич в конце XIX века).

Верхнюю часть картины занимает изображение Димитрия уже как лица, причисленного к лику святых.

Стенопись выглядит несколько ремесленной; в ней художники отошли уже от манеры фресковых росписей конца XVII века и пользуются приемами, идущими от классицизма. Фигуры с короткими туловищами и большими головами несоразмерны, движения людей выявлены нечетко, и только скачущие лошади и всадники написаны выразительно, с большой экспрессией. Живопись выполнена в красноватых и светло-голубых тонах, но местами краски потухли, так как неоднократно подновлялись.

Стенопись трапезной, невысокого сводчатого помещения с тремя окнами, более интересна. На своде изображен в нескольких сценах библейский миф о сотворении земли, животного и растительного мира, а на стенах — сотворение Адама и Евы, грехопадение и изгнание из рая. Художник с удовольствием изображает нагое человеческое тело в его телесной объемности, трудных ракурсах, создающих пространственность, живые жесты. У Евы маленькая головка, длинные изящные ноги, Адам также сложен пропорционально, но с большой головой. Так художник выражает свои представления о красоте, сложившиеся в русском классическом искусстве конца XVIII века.

Стенопись выполнена в 1788 году художником из Борисоглебской слободы Петром Хлебниковым. Несмотря на неоднократные поновления и прописи, она сохранила аромат непосредственности и фривольной наивности XVIII века.

Недалеко от центра города, на невысоком холме, на правой стороне Каменного ручья стоит видимая издалека церковь, привлекающая внимание силуэтом своих красивых высоких шатров. Это „Дивная“ Успенская церковь Алексеевского монастыря (илл. 67). Эпитеты „красный“, „дивный“ выражали отношение народа к этому произведению искусства. Оценка художественного качества Успенской церкви выдержала проверку временем, она и сейчас остается „дивной41, пленяя своей красотой.

Монастырь был основан в 1371 году крупнейшим политическим деятелем Москвы митрополитом Алексием. Это был идейный и военный форпост Москвы в феодальном центре, правителей которого лучше было держать в узде московской политики. Известие о постройке здесь каменных зданий относится к началу XVI века (илл. 66).

В 1608–1612 годах, во время польско-литовской интервенции, монастырские здания были сожжены и разрушены; угличане оказали упорное сопротивление врагу. Около пятисот жителей Углича и окрестных деревень стойко сражались за деревянными стенами монастыря, а когда враг ворвался в крепость, все его защитники были убиты. Летописец, описывая ужасы осады, отмечает, что некоторые из них были засыпаны в подвале живыми.

67. Успенская (Дивная) церковь Алексеевского монастыря. 1628

68. Успенская (Дивная) церковь Алексеевского монастыря. Шатры

Не в память ли этого события воздвигли угличане в 1628 г. Успенскую церковь? Летописец, говоря об этой интервенции, восклицал: „Кто твою, граде, погибель теплыми слезами не оплачет, и кто не возрыдает о убиенных любезных наших граждан, кто не поболезнует сердцем, кто не воздохнет?“

Сооружение церквей-монументов в память выдающихся событий отмечается в Древней Руси с XI века. В течение XVI века были построены такие всемирно известные монументы, как собор Василия Блаженного в Москве, церковь Вознесения в Коломенском, колокольня Ивана Великого в Московском Кремле, собор Донского монастыря в Москве. Не случайно был выбран тип шатровой церкви, ведь в нем с наибольшей полнотой воплотились народные представления о прекрасном. Получив свое наивысшее развитие в течение второй половины XVI и начале XVII века, шатровые храмы в середине XVII века были запрещены к строительству патриархом Никоном, как противоречащие каноническим правилам. Только на далеком Севере, в глухих, малонаселенных местах, продолжалось строительство не только шатровых церквей, но и гражданских построек с шатровым покрытием.

Особенностями Успенской церкви являются высокий подклет, значительная по размеру одностолпная трапезная палата во втором этаже, завершение церкви тремя шатрами, поставленными цепочкой по оси север-юг (илл. 68).

Одна из лучших точек зрения на памятник — с северо- востока. В поле зрения попадают три апсиды одинаковой высоты, а над ними, на постаменте, три плотно поставленных друг к другу шатра, средний из которых больше и выше, а боковые, одинакового размера, пониже. Стены апсид украшены аркатурным поясом, колонки которого через одну сделаны короткими, отчего рисунок аркатуры очень напоминает любимейший в русском зодчестве мотив двойной арочки с висячей гирькой. Там, где расположены „висячие гирьки“, очень умело вписаны небольшого размера окна с плоскими наличниками, завершенными фронтончиками. Декор апсид выполнен мастерской рукой: плоский и несложный рельеф наличников не противоречит, а подчеркивает нарядность аркады, создавая настроение праздничности; вытянутые пропорции аркатуры усиливают общее впечатление высотности сооружения.

69. Воскресенский монастырь. План

1 — Воскресенский собор; 2 — звонница; 3 — трапезная палата с церковью Смоленской богоматери; 4 — церковь Рождества Иоанна Предтечи

Четвериковые основания, завершенные килевидными закомарами (по две с каждой стороны у малых шатров и по три — у большого), несут невысокие восьмигранные шатры с гладкими стенами, с простым карнизом из напуска кирпича. Центральный восьмерик, кроме того, имеет ряд очень маленьких кокошников. Эти шатры с гуртами на гранях увенчаны барабанами, несущими небольшую главку с крестом.

Вся композиция отличается уравновешенностью, логичностью архитектурных членений, сдержанностью и немногословностью декоративных элементов, взаимно обусловленных и примененных с одной целью — создавать величавый образ „дивного“ памятника.

Трапезная палата при церкви имеет типичные для XVII века окна, пояски из килевидных арочек. Нарядный многообломный портал на северном фасаде выходил или на крыльцо, ныне не сохранившееся, или на переход, соединявший палату с другим зданием, как это часто делали древние зодчие.

Алексеевская церковь XVI века, к которой была в XVII веке пристроена паперть, Богоявленская церковь с трапезной и колокольня с „боевыми41 часами не сохранились, они были разобраны в разное время.

Церковь Иоанна Предтечи, стоящая на север от Дивной, построена в 1681 году. Это типичный пятиглавый монастырский собор с одной низкой, сильно выступающей апсидой, с низким одноглавым, примыкающим к северному фасаду приделом, с притвором на западной стороне. Стены собора расчленены очень широкими лопатками на три части и завершены закомарами. Наличники окон в виде рамок без обычных для XVII века кокошников, видимо, появились позднее, когда окна были расширены. Стены неширокого притвора раскрепованы на углах ширинками, украшенными цветными изразцами с рельефными изображениями птиц, цветов в вазах, орнаментов (к сожалению, многие изразцы разбиты); окна обрамлены любимыми во второй половине XVII века наличниками, узор которых набран из крупных кубышек. Перед притвором сделано крыльцо в виде беседки на четырех столбах — массивных кубышках. Декоративная выразительность крылец всегда привлекала зодчих XVII века и даже здесь — хотя прямой необходимости в этом не было, так как церковь без подклета, — крыльцо было возведено. Кровля крыльца сделана в XIX веке, а изначальная, видимо, была шатровой. Дивная, Успенская церковь особенно подчеркивает грубоватые пропорции, простоватые детали Предтеченской церкви.

В западной части города, невдалеке от здания Угличской электростанции и плотины, где раскинулась спокойная заводь Волги, расположены два выдающихся памятника XVII века — церковь Рождества Иоанна Предтечи и Воскресенский монастырь.

Никаких стен Воскресенский монастырь не сохранил (илл. 69). Состояние других построек еще перед войной 1914 года вызывало опасения, что „близко время, когда только куча кирпичей будет указывать на существование здесь памятника архитектуры XVII столетия“. Но древние мастера строили прочно, и через пятьдесят лет после этого свидетельства памятник еще продолжает стоять, вызывая глубокий интерес к своей истории, вызывая желание разобраться и узнать секрет его неувядаемой красоты.

Источники не сохранили времени основания монастыря, известно только, что он находился на берегу Волги.

Строительство его было начато в 1674 году; по указанию ростовского митрополита Ионы Сысоевича.

Издревле в русском зодчестве объединение зданий различного назначения в единый комплекс решалось с блеском и мастерством. С захватывающей гениальностью эта идея была осуществлена в деревянном Коломенском дворце, где переходы, прирубы, лестницы объединяли не только деревянные, но и каменные постройки и тем самым создавали лабиринт помещений, который весь можно было пройти, не спускаясь на землю. Такими же были Патриарший и царский дворцы в Московском Кремле. В этих же традициях были построены Ростовский кремль и Воскресенский монастырь в Угличе.

70. Церковь Рождества Иоанна Предтечи. 1689–1690

В Воскресенском монастыре ансамбль составляют три основных сооружения: монастырский собор, звонница и трапезная с церковью Смоленской богоматери. Живописная асимметрия, столь излюбленная зодчими в Древней Руси, создается главами церквей и умелым сочетанием разновысотных зданий, всегда доминировавших (да и сейчас доминирующих) над застройкой города. Наконец, красоте ансамбля свойственна скульптурность: разнообразие и законченность архитектурной панорамы с любых точек зрения. Неповторимая индивидуальность Воскресенского монастыря состоит и в том, что все здания поставлены по одной линии с севера на юг, они растянуты и приземисты, отсутствует ярко выраженный архитектурный высотный акцент.

Вид на монастырь с северо-запада сейчас, пожалуй, лучший. Первым в поле зрения попадает Воскресенский собор; он на подклете, пятиглавый, с двумя совершенно симметричными одноглавыми приделами, с галереей, опоясывающей собор от одного придела до другого, и с крыльцом, лестница которого ведет во второй этаж. Собор своей архитектурой напоминает сооружения Ростова, возводивщиеся одновременно с Воскресенским монастырем, а также памятники Ярославля 2-й половины XVII века.

Но, сравнивая этот собор с современными ему, становится ясно, что здесь работали зодчие своей школы, со своим пониманием красоты.

71. Корсунская церковь. 1730

Воскресенский собор кажется невысоким и приземистым по пропорциям; главы широко расставлены, их барабаны относительно тонки; крыльцо поставлено строго против западного входа. Лопатки, членящие стены, здесь не связаны с завершением, широкий карниз из кирпича, над которым помещены плоские и маленькие декоративные кокошники, свидетельствует, что кровля собора была не позакомарная, а на четыре ската. Этот прием не встречается в ростовских памятниках. Поскольку к нижнему этажу храма примыкают приделы и галерея, окна помещены над ними, на северном и южном фасадах они сгруппированы ближе к западному углу. Окна большие и имеют одинаковые наличники излюбленного во 2-й половине XVII века рисунка. Интересно, что карниз свободно перерезан кокошниками наличников; это говорит о том, что здесь карниз не рассматривается мастерами как часть конструкции здания. Крыльцо имеет рундук „о четырех столбах“, между которыми перекинуты создающие большой декоративный эффект красивые двойные арки с гирькой. Каменная лестница, видимо, давно уже обрушилась и теперь заменена деревянной.

Воскресенский собор оставляет впечатление монументального сооружения, спокойно уравновешенного в своих массах, но не сухого и не сурового. Эти качества усиливаются еще и тем, что оставлены большие плоскости стен, декор сосредоточен в определенных ритмично повторенных элементах: в наличниках окон, карнизе, а также на галерее.

В убранстве храма применены поливные зеленые изразцы, получившие распространение во 2-й половине XVII века, где помимо изображений животных, фантастических птиц встречаются сцены осады крепости.

Поднявшись на галерею, следует обратить внимание на порталы, обрамляющие входы в собор и в приделы. Полуколонки, чередующиеся с четвертями и перебитые высокими бусинами, несут архивольты, из которых наружный с килевидным очертанием. Базы и капители полуколонок и четвертей имеют очень большой вынос, что создает впечатление нарочитой скульптурности этих деталей. В северном портале сохранились кованые двери, где использован один из очень эффектных декоративных приемов, широко применявшийся в прикладном искусстве XVII века: под узор полотна двери подложена слюда. Произведения такого рода сейчас уже редко встречаются даже в музеях.

Своды собора поддерживают четыре столба; из пяти барабанов световой лишь один, центральный.

Иконостас не представляет большого интереса, но некоторые его иконы, по-видимому, относятся к XVI веку.

К южной стене галереи Воскресенского собора примыкает звонница. По своим формам она очень похожа и на Ростовскую, и Борисоглебскую. Зодчие, безусловно, строили ее против „образца“, созданного сначала в Ростове.

Западный фасад звонницы четко разбит на четыре этажа, причем первый подклетный и второй с арками подчеркнуто связаны едиными карнизами с примыкающими к ней собором и трапезной церковью. Первый этаж звонницы служил проездом во внутренний двор и поэтому имеет высокую и широкую арку; второй этаж, связывающий ее с другими зданиями, отмечен открытой аркадой; третий, где расположена церковь, расчленен лопатками, четвертый этаж, где размещены колокола, представляет собой сплошную аркаду; окна звонницы обрамлены красивыми наличниками. В отличие от звонниц в Ростовском кремле и Борисоглебском монастыре, здесь колокольня имеет только одну главу над средним пролетом (купол с тонким перехватом, взамен его древнего покрытия зеленой черепицей, сделан в XIX веке).

Третье сооружение монастыря — трапезная палата с церковью Смоленской богоматери примыкает к звоннице с южной стороны. Подклет трапезной с гладкими стенами имеет окна с обычными для 2-й половины XVII века наличниками. На западном фасаде лопатка, отделяющая северную узкую его часть с одним окном, как бы указывает на существование внутренней стены между трапезной и небольшими сенями. Звонничка над трапезной, стоящая по оси западного фасада, по отношению к трапезной размещена асимметрично. Нагрузка ее веса на стену и боязнь ослабить последнюю объясняет асимметричное размещение окон. Звонничка в виде беседки на четырех столбах (древнее шатровое завершение ее в XIX веке было заменено ныне существующим) предназначалась для размещения на ней башенных часов с колокольным боем.

72. Дом Овсянниковых. XVIII в.

Церковь Смоленской богоматери одноглавая; ее стены не имеют вертикальных членений, раскрепованы они по углам лопатками, завершены карнизом и декоративными кокошниками. Расположенные в двух ярусах в шахматном порядке три окна украшены наличниками „штучного набора“, колонки которых несут по паре трехлопастных фронтончиков. Объем церкви сильно вытянут по оси север-юг, благодаря чему три апсиды кажутся низкими и приземистыми.

73. Изразцовая печь в доме Ворониных. XVIII в.

Трапезная, квадратная в плане, с квадратным же столбом, расположенным в центре, поддерживает четыре крестовых свода, образующих на стенах красивые распалубки. Такие трапезные встречаются в русской архитектуре с XVI века.

В церкви, соединенной с трапезной дверным проемом, интересна алтарная преграда, решенная совершенно по- ростовски. Проем царских врат выделен порталом, несколько грубоватым по форме. Полувал его арки, обломы и карнизы даны в очень высоком рельефе, а декоративные бусины — в плоском. Портал был расписан „травами“. Можно думать, что в церкви были фресковые росписи, от которых ныне сохранились лишь очень небольшие фрагменты.

На Советской площади близ Волги стоит церковь Рождества Иоанна Предтечи (илл. 70), выстроенная в 1689–1690 годах.

С постройкой этой церкви связана какая-то непонятная трагедия конца XVII века. Сказание сообщает, что в Угличе жил состоятельный посадский человек Никифор Чеполосов. У него был шестилетний сын Иван; мальчик однажды весной ушел к учителю и пропал. Оказалось, что приказчик Чеполосова, Рудак, имея „злобственное в сердце ухищрение“, убил мальчика. Это событие использовали безымянные писатели XVII, XVIII веков и создали легенды, многие из которых варьировали сказание об убиении царевича Димитрия.

Угличские церковники хотели использовать смерть мальчика в целях усиления религиозной пропаганды и, как останки царевича Димитрия, пытались объявить останки убитого Ивана наделенными силой чудотворения. Но не только царь Петр I воспротивился этому, духовные власти в лице ростовского митрополита Иосафа также отказались поддерживать эту явно несостоятельную версию.

В память своего убитого сына Чеполосов возвел посадскую церковь Рождества Иоанна Предтечи. К строительству были привлечены мастера, в совершенстве знающие свое дело. Здесь нет каких-либо новшеств ни в планировке, ни в конструкциях, ни в декоративном оформлении, но все эти уже многократно использованные приемы применены в этом сооружении с мастерством, создающим глубоко впечатляющий и запоминающийся памятник.

Церковь поставлена на подклете. Ее основной куб, увенчанный пятью главами, значительно выше южного и северного приделов, а также трапезной, примыкающей к церкви с запада. Высокая шатровая колокольня с совершенно замечательным по своим формам крыльцом дополняет изящный силуэт пятиглавия.

Стены церкви не имеют вертикальных членений, углы их раскрепованы не лопатками, а пучками из трех полуколонн; завершаются стены декоративными кокошниками, фризом, украшенным цветными полизными изразцами и широким карнизом.

Южный и северный фасады имеют по два окна, расположенные ближе к углам, а западный — еще и восьмиугольное окно (оно сейчас частично закрыто кровлей), помещенное между ними. В этой маленькой детали видна черта, типичная для „нарышкинского стиля“. Наличники окон, состоящие из набора кубышек с двумя кокошниками, сделаны по образцу наличников трапезной церкви Воскресенского монастыря. Несмотря на казалось бы богатый декор, стены церкви воспринимаются большими плоскостями и четверик ее кажется стройным и не размельченным.

Главы церкви Рождества Иоанна Предтечи с глухими, кроме среднего, барабанами похожи на главки церкви Димитрия „на крови“, Воскресенской церкви и церкви Иоанна Предтечи Алексеевского монастыря. Барабаны глав, стройные и нарядные, имеют в основании трибунки, а центральный — под венчающим карнизом — еще и поле цветных изразцов.

74. Изразцовая печь в доме Ворониных. Фрагмент

По контрасту с церковью — колокольня нарядна и богата, особенно в верхних ярусах. Ее восьмерик обработан близко поставленными полуколонками из кирпичного „набора14, арки звона богато профилированы. Переход от звона к шатру смягчен кокошниками. Каждая грань шатра прорезана тремя поставленными друг над другом оконцами-„слухами41 со сложно профилированными наличниками, образующими сплошную узорную ленту. Тонкий барабан с главкой венчает эту легкую, устремленную ввысь композицию. Опять по контрасту, но уже с легкой и воздушной колокольней, крыльцо с лестницей, асимметрично поставленное с ее южной стороны, кажется тяжелым и торжественным. Массивность и величественность крыльцу придают рундук в виде беседки, четыре опоры которой представляют собой кувшинообразные бусины, поставленные на квадратные постаменты, лестница на ползучих арках и парапет из ширинок. Кровля рундука сделана в XIX веке и не совсем удачна.

75. Дом Ворониных. XVIII в.

Приделы и западный притвор церкви очень низкие; четко разграниченные на два этажа, с окнами, украшенными типичными для XVII века наличниками, они подчеркивают вертикализм и стройность силуэта церкви и колокольни.

Очень велика роль церкви Рождества Иоанна Предтечи в общегородском силуэте. Вместе с плотиной и зданием электростанции, вместе с Воскресенским монастырем она образует один из выразительных архитектурных городских ансамблей на западной окраине города.

От Воскресенского монастыря уличками, идущими параллельно главной магистрали Углича, можно пройти к Богоявленскому монастырю.

Время его основания теряется в начальной истории Углича. Монастырь первоначально находился в кремле и был выведен оттуда в 1661 году.

Сейчас в ансамбле монастыря господствуют постройки XIX века. В это время была сооружена ограда монастыря. В 1853 году был построен колоссальный пятиглавый собор в русско-византийском стиле, созданном архитектором К. Тоном. Этот стиль стал знаменем всех официальных заказчиков, и во 2-й половине XIX века многие провинциальные соборы строились подобным образом. Невыразительная архитектура, грузные массы, вялый силуэт, сухие детали собора бесславно пытались конкурировать с неувядаемыми шедеврами, созданными народными зодчими XVII века.

В 1818 году была сооружена Федоровская церковь; это памятник классической архитектуры. Отличительной чертой плана церкви является наличие полукруглых помещений со всех четырех сторон. Фасады церкви украшены двухколонными портиками; неудачно венчание храма. В интерьере сохранились не лишенные интереса росписи в классическом стиле, несколько напоминающие росписи городского кремлевского собора.

Лучшим произведением этого монастырского ансамбля является Смоленская церковь, построенная в 1700 году. Хотя в Москве в это время господствовала нарышкинская архитектура, в Ростове Иосаф выстроил церковь Одигитрии, в Угличе продолжали строить в традициях архитектуры 2-й половины XVII века.

Четверик Смоленской церкви завершен традиционным пятиглавием, с западной стороны к нему пристроена внушительная галерея с тремя арочными пролетами в первом этаже и пятью — во втором. Второй этаж, по контрасту с первым, украшен традиционным поясом ширинок и поребриком, обегающим арки. Лестницы на галерею переделаны позднее. Окна южного фасада расширены и только одно сохранило наличник, дающий представление о былой красоте этого фасада. С северной стороны церкви примыкает довольно обширный придел с трапезной. При церкви была шатровая колокольня, такая же, как и при церкви Димитрия „на крови“ в кремле, сооруженная на восемь лет раньше.

В Угличе, как ни в одном другом из древнерусских городов центральной России, сохранились жилые дома XVIII–XIX веков с их типической планировкой и архитектурой. Эти дома принадлежали зажиточной части населения: духовенству, торговцам, а также служилому дворянству.

Несмотря на то, что в первые десятилетия XVIII века экономика Углича была подорвана, так как большая часть работоспособного населения была мобилизована в солдаты и на работы в Петербург, уже к середине века в городе развивается производство по выделке кож, а также бумаги. В 1770 -1780-х годах на кожевенных заводах работало 130 работных людей, а на бумажной фабрике — 80; ремесленников в городе было 546.

В течение всего XVIII века в Угличе преобладала деревянная застройка. По городской описи 1776 года деревянных жилых домов было 986, каменных строений — 51, из них 21 церковь и 30 купеческих домов и административных зданий.

Планировка города в XVIII веке сохраняла все особенности феодального города с сетью улиц и переулков, направление которых определялось главными дорогами, ведущими к центру, а также топографическими, бытовыми и хозяйственными нуждами населения.

От всей застройки XVIII века в Угличе сейчас доживают свой век несколько домов и церквей.

В 1774 году для Углича был разработан и утвержден новый генеральный план, по которому спрямлялись и расширялись улицы, разбивались новые площади, кварталы приобретали прямолинейные очертания. Градоначальникам предписывалось строго следить за возведением новых строений по вновь установленным границам с постановкой домов в один ряд, образующий фасад улицы. Ветхие дома было приказано снести в административном порядке, а жителей, не имеющих материальных возможностей возвести новый дом в соответствии с утвержденным „фасадом“, переселять на окраины города.

Эти предписания выполнялись с жесткой последовательностью, и к середине XIX века город приобрел „регулярный“ вид. И сейчас архитектурным лейтмотивом главных улиц старого Углича являются формы русского классицизма первой половины XIX века.

По новому плану главную площадь города расположили с южной стороны кремля, к ней и поныне сходятся основные улицы города. На площади располагались торговые ряды; сохранившиеся два корпуса рядов, левый из которых построен в конце XVIII века, а правый — в начале XIX века, и сейчас ограничивают ее с юга. Такие же двухэтажные с аркадами в первом этаже торговые ряды доживают свой век во многих русских городах, являясь иногда, как, например, в Костроме, произведениями большого искусства.

76. Дом Калашниковых. Середина XVIII в.

Пожар 1921 года уничтожил большую часть торговых рядов Углича; на их месте ныне разбит сквер и установлен памятник В. И. Ленину.

В западной части площади видна Казанская церковь, построенная в 1788 году.

В кремле, справа от моста через ров, стоит каменное здание, построенное в 1815 году для градоначальника, а перед Октябрьской революцией занимаемое Городской думой; здесь 12 декабря 1917 года была провозглашена Советская власть в Угличе.

Это памятник классической архитектуры: симметрична композиция главного фасада, центр его выделен портиком из трехчетвертных колонн. По той же схеме построен и дворовый фасад. Особенностью дома является обработка всех стен снизу до верху горизонтальным рустом; это утяжеляет и огрубляет сооружение. С площади видно здание пожарной охраны с высокой каланчой. Этот тип сооружений возник в начале XIX века, и подобные постройки стали неотъемлемой частью архитектурного пейзажа всех русских городов. Угличская каланча построена в первой четверти XIX века, и ее художественная выразительность определяется колонным портиком и очень тонкой рустовкой стен первого этажа.

На Каменной улице, выходящей на улицу Карла Либкнехта, против здания пожарной охраны находится барский дом № 9 — типичный памятник жилой архитектуры начала XIX века. Несмотря на погрешности в рисунке деталей, дом является лучшим в Угличе среди зданий этого времени. Шестиколонный портик с ионическими капителями несет фронтон. Он доминирует над очень небольшими и более низкими боковыми частями дома, создавая впечатление большой торжественности. Цоколь портика обнесен балясинами и используется как балкон.

На улице Карла Либкнехта (дом № 14) раскинулась усадьба с когда-то обширным садом, принадлежавшая купцам Овсянниковым. Местоположение дома относительно улицы, в связи с перепланировкой города в конце XVIII века, сейчас выглядит случайным. Дом построен в 1760 -1770-х годах, когда в провинцию проникли художественные вкусы столицы, сформированные творчеством В. В. Растрелли и Д. В. Ухтомского.

Но беспокойное искусство барокко с безудержным декоративизмом кривых линий, завивающихся лепных орнаментов, стесняло степенных, живущих с оглядкой на прошлое провинциалов. И поэтому здесь выработалось свое понимание этого стиля.

Двухэтажный каменный дом Овсянниковых, с низким первым и почти в два раза более высоким вторым этажом, имеет четкий симметричный фасад (илл. 72). Центр его выделен двумя широкими пилястрами и лучковым фронтоном с круглым окном. Эта деталь типична для 1760-х годов и была применена впервые архитекторами П. Р. Никитиным и М. Ф. Казаковым при постройке домов на набережной в Твери. Типичны для архитектуры провинциального барокко и наличники окон с лучковыми фронтонами, „ушками“ и полуциркульными утолщениями под подоконниками. Деревянная тесовая с высоким подъемом крыша на четыре ската „колпаком“ также выразительна и дополняет облик этого дома, свидетеля жизни угличского посада XVIII века.

Вся правая сторона улицы К. Либкнехта, начиная с дома № 12, почти подряд застроена двухэтажными домами с мезонинами. Они построены по проектам „апробованных фасадов“, разработанным столичными зодчими в 1810-х годах и разосланным в провинциальные города для обязательного применения. Средства архитектурной выразительности этих домов взяты из классического арсенала: это русты на фасадах в первом этаже или только на углах, пилястры, акцентирующие центр фасада, впадины с лепным растительным орнаментом в простенках, архивольты, сандрики и замковые камни над окнами, зубчики в карнизах. Эти детали, расположенные по определенным правилам классической композиции, создавали стилевое единство архитектуры 1-й половины XIX века.

Но часто местные зодчие, поскольку все строительное производство было кустарным, решали архитектуру каждого дома весьма индивидуально. Например, в доме № 12 дворовый фасад имеет в своей центральной части полукруглый выступ, в простенках которого расположены полуколонны.

Дом № 21 является одним из вариантов двухэтажных барских домов, строившихся по тем же „апробованным фасадам“. По общепринятой схеме классической композиции центральная часть фасада выделена четырехколонным портиком, поставленным на цокольный этаж. Пропорциональный строй дома отличается грубоватой наивностью; в частности, второй этаж сделан недостаточно высоким, поэтому колонны кажутся короткими и толстыми. Это впечатление усиливается еще и тем, что колонны сделаны без необходимого утонения к капители, то есть колонны не имеют энтазиса. На фасаде применено много декоративных элементов классической архитектуры: здесь и зубчики в карнизе, и розетки в антаблементе, и грифоны под окнами, и замковые камни с львиными масками в окнах первого этажа. Все эти детали хотя и измельчены, сохраняют прелесть наивного провинциализма.

Колонны ворот, сделанные также без утонения и потому напоминающие столбы с капителями с завитками, являются изобретением местного мастера.

Ближе к Волге улицу К. Либкнехта пересекает улица Нариманова, на ней расположена Корсунская церковь (илл. 71), построенная в 1730 году.

В этом пятиглавом храме многое еще сохраняется от памятников XVII века. Интересна колокольня, возвышающаяся над низкой трапезной. Ее три уменьшающихся к верху восьмерика с открытыми арками легки по пропорциям, изящны своими тонкими карнизами. На южном фасаде сохранились красивые наличники окон, по формам близкие архитектуре XVII века.

На высоком берегу Волги расположен Красноармейский бульвар. Он застроен двухэтажными каменными домами начала XIX века, похожими друг на друга и вместе с тем каждый на свое лицо. Эти купеческие дома, иногда неуклюжие, с поразительной силой доносят до нас образ провинциального русского города начала XIX века. Так и кажется, что герои бессмертной комедии Н. В. Гоголя „Ревизор“ неторопливо выйдут из ворот или выглянут в окно мезонина.

77. Введенская церковь Николо-Улейменского монастыря. XVI–XVII вв.

В архитектуре этих домов ясно видно, как разнообразно использовали местные мастера классические приемы композиции и убранства, выработанные в Москве. Видимо, в Углич был прислан типовой фасад двухэтажного дома с одним закругленным углом для постройки на углу квартала. Для узких московских улиц конца XVIII — начала XIX века этот прием был практически оправдан. Здесь местные зодчие оставили эту особенность проекта, но уже использовали ее как чисто декоративную деталь, сделав закругление на обоих фасадных углах. Очень разнообразно применены русты, замковые камни, сандрики.

Красноармейский бульвар является самой высокой точкой города, с него и сейчас открывается замечательной красоты вид на Заволжье, на древний Угличский кремль и Воскресенский монастырь, на здание электростанции с плотиной. Эта панорама прекрасна и днем в сверкающих лучах солнца и при вечернем сумеречном освещении, когда зажигаются огни волжских пароходов, сменяющих один другого у пристани.

В восточной части города сохраняются редчайшие памятники жилой деревянной архитектуры конца XVIII века. На правой стороне Каменской улицы расположен двухэтажный дом № 4 конца XVIII века, принадлежавший когда-то Ворониным (а ранее Меховым). Этот дом своим характерным объемом выделяется из окружающей застройки (илл. 75). По традиции он на высоком подклете, который когда-то использовался для хозяйственных нужд. Дом раньше имел вышку и летнюю чердачную комнату; в XIX веке эти вышки в провинциальных домах превратились в мезонины. На дворовом фасаде во втором этаже до сих пор сохранились скромно украшенные окна XVIII века. Лестница во второй этаж, когда-то размещенная снаружи, теперь находится внутри дома и приводит в сени, которые разделяют этаж на две части: на жилую комнату и летнюю горницу. Выразительны простые перила лестницы и скамеечка на верхней площадке, украшенные тесовой „опушкой“ — очень несложным бесхитростным орнаментом.

Достопримечательностью этого дома является великолепная прямоугольная изразцовая печь (илл. 73). Подобные печи вошли в моду еще в петровское время; их изразцы с изображением диковинных птиц, живот — ных, цветов, а также людей, часто сопровождались символическими надписями, заимствованными из популярного тогда издания „эмблемы и символы“. Во 2-й половине XVIII века изразцам стали придавать разнообразную форму валиков, кубышек, арочек и делать из них печи очень сложного рисунка. Производство таких изразцов и кладка из них печей в провинции сохранялась вплоть до конца XVIII века.

78. Собор Николо-Улейменского монастыря. XVII в.

Изразцы печи дома Меховых-Ворониных сплошь заполнены рисунком: изображения людей, птиц и животных обрамлены орнаментом из пышной растительности (илл. 74).

Подобный дому Меховых-Ворониных сохранился дом № 7 на Гражданской улице, принадлежащий когда-то Казимировым. Это здание также имело подклет и жилые покои, расположенные во втором этаже. Пропорции дома, его крыша уже утратили свою индивидуальность и выразительность, но сруб с его проморенными временем длинными и толстыми бревнами, рубленными в углах с „остатком“, сохраняет свое очарование. Лестница, ведущая во второй этаж, еще более нарядна, чем в доме Ворониных, своей лучковой аркой, порезками перил и пристенными скамьями. Очень красива печь в жилой комнате, на изразцах которой изображены в окружении барочных завитков фантастические птицы „сирин“, крылатые животные с львиными лапами, люди в костюмах XVIII века. Потолок комнаты оштукатурен и украшен лепным орнаментом; в центре его помещен орел с распростертыми крыльями — явное влияние столичной моды и подражание богатым лепным потолкам дворцов в стиле барокко.

Во дворе дома № 46 по Ростовской улице стоит двухэтажный особняк, ранее принадлежащий Опариным. Деревянный, на каменном подклете дом, выстроенный в середине XVIII века, очень сильно перестроен, сруб обшит тесом, а крыша приобрела современную форму. В одной из комнат интересна печь из цветных изразцов, в зеркале которой сделана ниша, обрамленная толстыми балясинами. На изразцах изображены различные сюжеты, те, что и на печах домов Ворониных и Казимировых, но вокруг них нарисованы примитивные рамки геометрического узора желтого цвета.

На Первомайской улице стоит еще один интересный мемориальный и архитектурный памятник Углича, дом

№ 13/10, ранее принадлежащий Калашниковым. В. И. Калашников (1849–1908), выдающийся изобретатель, создатель оригинальных судовых паросиловых установок, механик и теплотехник, родился и провел свои детские годы в этом доме.

Дом выстроен в середине XVIII века (илл. 76). Он, как и дом Овсянниковых, состоит из двух частей: каменной, обращенной к улице, и деревянной, обращенной во двор; сени расположены между ними. Но если Овсянниковский дом подражает столичной архитектуре, то дом Калашниковых целиком идет от традиций деревянного зодчества. Он двухэтажный, трехоконный, как дома Ворониных и Казимировых, вытянут в глубь двора, где к нему примыкает деревянная пристройка. Как воспоминание о бревенчатых углах, по сторонам фасада сделаны пилястры с равномерно расставленными в них изразцами, как бы отмечающими торцы бревен. Наличники окон второго этажа с их рамкой с, ушками“ и лучковыми фронтонами особенно типичны для провинциальной архитектуры стиля барокко.

Деревянная пристройка в начале XIX века, по-видимому, была перебрана; окна ее дворового фасада до сих пор сохраняют простенькие накладные наличники классического стиля. Не сохранилось крыльцо с лестницей, всегда являющееся одной из наиболее эффектных частей жилых домов XVIII века. Не сохранился и интерьер дома.

На тихих улицах старого Углича есть немало других жилых домов и административных зданий классического стиля. Их узнаешь по высоким крышам „колпаком“, по красивым пропорциям, по единообразным повторяющимся украшениям.

Таковы дома на развилке Ярославской и Рыбинской дорог (Совхозная улица) со столь полюбившимися классическими портиками, представительно выступающими на гладких фасадах.

В начале XIX века был построен дом № 6 на нынешней площади Пушкина. Привлекают внимание его стройные пропорции; в портик, под окнами, введены декоративные элементы. Он очень похож на дом № 21 на улице К. Либкнехта, но, в отличие от последнего, здесь средняя часть первого этажа оставлена гладкой, а боковые украшены рустом. Столбы ворот сделаны в виде колонн, перебитых рустом. Так местные мастера, используя один типовой проект, создавали произведения индивидуального почерка.

В конце XIX века в Угличе появились деревянные дома, украшенные сложной кружевной прорезной резьбой. Таков дом № 48 на улице К. Либкнехта. Интересен дом, ныне расположенный на улице Некрасова № 13, куда перенесен из заволжской стороны города, построенный И. А. Касаткиным — мастером-резчиком из крестьян.

Памятником деревянной архитектуры являются ворота дома на улице Островского, в декорации которых много элементов классической архитектуры.

За Волгой, вернее за каналом против кремля, сохранились остатки некогда богатой усадьбы Григорьевское, с домом, построенным на рубеже XVIII–XIX веков. Особенностью его портика, обращенного на юг, является то, что его колонны в середине раздвинуты, оставляя широкое пространство то ли для лестницы, то ли для пандуса. Очень разнообразные по отделке интерьеры дома начали разрушаться еще в начале века, а теперь полностью переделаны.

Канал, проложенный в непосредственной близости от дома, уничтожил планировку парка с обычными для того времени затеями: прудами, искусственными островками, беседками.

В последние десятилетия в Угличе строится много жилых, общественных и производственных зданий, и лучшими среди них являются электростанция и плотина.

Николо-Улейменский монастырь

В двенадцати километрах от Углича, по дороге в Ростов, стоит один из ценнейших памятников древней истории и культуры — Николо-Улейменский монастырь, основанный в 1400 году.

Местоположение монастыря красиво неотразимостью среднерусской природы с ее холмами, лесами и перелесками, полями и лугами, прихотливо извивающимися речками. Под невысоким холмом, на котором стоит монастырь, протекает речка Улейма; вдоль большой дороги посажены прекрасные березы. Если пройти по ней и подняться на горку, то оттуда откроется очаровательный вид на поля, леса и деревни.

Монастырь, имеющий территорию неправильного четырехугольника с более длинными восточной и западной сторонами, окружен невысокой каменной стеной. Стены сохранили все элементы крепостной архитектуры XVI–XVII веков, но абсолютные размеры ее, пропорциональное построение, измельченный масштаб деталей говорят о том, что выстроена она в XVIII веке. Башни на северном прясле стены сделаны восьмигранными, обработаны на углах пилястрами и декоративными филенками с цветными изразцами в простенках. Башни южной стороны — круглые, а на прясле — квадратные. В монастырь ведут двое ворот: главные, западные с надвратной Троицкой церковью, и восточные. Главные ворота с надвратной церковью были построены на рубеже XVII–XVIII веков; их прототипом, конечно, явились надвратные сооружения Борисоглебского монастыря. Здесь проездная арка ворот, так же как в Борисоглебске, украшена четырьмя висячими арочками с гирьками, по сторонам проезда сделаны парные полуколонки; типичны для XVII века и наличники окон. Но все эти детали суше и не так выразительны, как в Борисоглебском монастыре.

Троицкая церковь во 2-й половине XIX века была значительно перестроена.

Главный собор НиколО’Улейменского монастыря (илл. 78) начат постройкой в 1675 году. С собором, предшествовавшем этому и стоявшем на этом же месте, связано предание о героическом сопротивлении игумена „с братией и многими людьми“ польским войскам под водительством Сапеги, проникшем в эти места в 1608 году. После того как враги ворвались внутрь крепости, защитники ее укрылись в соборе и продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. Тогда враги подкопали фундаменты, стены и своды здания рухнули и похоронили защитников. Стояли ли развалины до 1675 года или были восстановлены, письменные источники не отметили.

Существующий собор — пятиглавый, четырехстолпный, он не высок, но широк, благодаря чему кажется грузным. Этому впечатлению способствуют и два симметричных придела, поставленные с южной и северной сторон здания. Стены его расчленены пилястрами на три части и завершены закомарами. Окна собора растесаны, единственное окно с древним наличником сохранилось на стене, выходящей на чердак северного придела. Архитектура собора близка по стилю к ярославским памятникам. Интерьер его в XVII веке был расписан (фрагмент этой росписи сохранился на карнизе восточных столбов), но сейчас стены украшены ремесленной живописью XIX века. Западный придел и колокольня пристроены к собору в XIX веке.

Введенская церковь с трапезной (илл. 77) является самым замечательным памятником ансамбля Николо- Улейменского монастыря. Впервые выстроенная в кирпиче в 1563 году, она была перестроена и вновь освящена в 1695 году.

Сейчас трудно определить, что в этом здании принадлежит XVI веку, а что XVII веку. В XVIII–XX веках были сбиты наличники окон, застроено великолепное по своим архитектурным формам крыльцо, изменены покрытия. Но и после всех этих переделок памятник выделяется среди других зданий ансамбля.

79. Церковь села Дивная гора. XVII в.

Небольшая церковь красивых пропорций имеет одну главу. Стены расчленены на три части лопатками и завершены тремя закомарами. Лопатки с рельефными капителями не доходят до земли. Закомары также имеют высокий рельеф, их внутренняя дуга украшена зубчиками из кирпича. Так же декоративно-скульптурны и другие детали: кокошники в основании барабана, аркатурный пояс на всю его высоту (обычно колонки через одну делали короче) и карниз. Окна, наличники которых сейчас сбиты, как у Благовещенской церкви в Борисоглебском монастыре, смещены с осей и поэтому попадают на лопатки. Не является ли это результатом перестройки церкви во второй половине XVII века, когда перебрали низ стены и пробили новые окна без учета старых форм?

С западной стороны несколько неожиданно, как бы врезаясь в здание трапезной, стоит восьмигранная шатровая колокольня. Для конца XVII века постановка колокольни вместе с трапезной уже не являлась новостью, но обычно это была композиция из восьмерика на четверике, объем которых доминировал и над трапезной. Восьмигранные же колокольни обычно ставились отдельно (например, в Воскресенской церкви в Осташкове, в церкви в Коровниках в Ярославле). На колокольне в древности были часы, на что указывает круг циферблата, окруженный кирпичным полуваликом. Может быть, когда не были сбиты на западной стене наличники окон, церковь вместе с колокольней производила более благоприятное впечатление.

С севера к церкви пристроено низкое здание жилых покоев. Его нарядное парадное крыльцо сделано на два „всхода“; столбы, обработанные ширинками с изразцами, несут парапет и ползучую арку красивых очертаний; лестничные марши и рундук покрыты на два ската.

Введенская церковь перекрыта сомкнутым сводом. В ее высоком подклете помещались хлебная, квасная палатка, поварная, кладовые и „две палатки казенные для всякой мирской перекладки“. Трапезная по традиции имеет в середине массивный столб, поддерживающий своды с красивой кривой. Пяты сводов между распалубками поддерживаются кронштейнами — „серьгами“ грубоватого профиля. Порталы входов в трапезную с килевидными архивольтами плоские, но их белокаменные детали имеют большой вынос.

Так своеобразно в самом конце XVII века еще раз, после Воскресенского монастыря в Угличе и Ростовского кремля, зодчие решили задачу совмещения в едином архитектурном комплексе зданий разного назначения.

Село Дивная гора

В десяти километрах от Углича, по дороге, берущей начало от улицы Нариманова к деревням Высокое, Новое Мухино, на песках и среди лесов расположено село Дивная гора. Действительно, дивные виды открываются отсюда на очень красивую долину реки Воржехоть, притока Улеймы, на поля и холмы. Здесь, в этом прекрасном месте, в 1674 году Ростовский митрополит Иона основал небольшой монастырь — Дивногорскую пустынь. В 1764 году монастырь был упразднен, все здания пустыни постепенно разрушались и только Троицкая церковь служит единственным свидетелем этих давно минувших времен.

Заложенная в 1674 году каменная Троицкая церковь строилась двадцать лет (илл. 79). „Архиереом Ростовским летопись“, перечисляя постройки преемника Ионы митрополита Иосафа, указывает на достройку этой церкви. Восьмигранные окна, главы на тонких шейках с безусловностью подтверждают, что строительство ее заканчивалось в 1690-х годах.

В архитектуре храма очень много форм, прямо повторяющих ростовские прототипы. Аркатура, венчающая стену, напоминает такую же аркатуру в Сретенской церкви Борнеоглебского монастыря и в церкви Спаса на Песках; опоясывающая церковь галерея с типичным поясом ширинок и аркадой окон похожа на галерею Воскресенской церкви в Ростове. На галерею прямо с земли ведет лестница с рундуком, перекрытым беседкой на четырех столбах.

Внутри церковь расписана в 1910 году группой художников во главе с Хрусталевым.

Колокольня в виде двух уменьшающихся четвериков и открытого восьмигранника для звона перекрыта каменным шатром с круглыми слухами. Наличники окон четверика с разорванными фронтонами, с кронштейнами в основании полуколонок типичны для архитектуры „нарышкинского стиля“.

Так этот памятник последних десятилетий XVII века своеобразно отражает архитектурные вкусы двух эпох, которые творчески сплавлены и создают образ оригинального произведения, полного неотразимой свежести и очарования.

* * *

При упоминании города Углича возникают воспоминания о трагедии XVI века, связанной со смертью сына Грозного, царевича Димитрия, и о причастности к ней Бориса Годунова — исторического события, с такой поэтической силой воспроизведенного А. С. Пушкиным в драме „Борис Годунов“. Другие вспомнят о строительстве гидроэлектростанции одной из первых станций Волжского каскада, третьи — лирические страницы книги Ольги Берггольц „Дневные звезды“. Для многих туристов, едущих по каналу имени Москвы и Волге, Углич первый город, оставляющий наиболее запоминающиеся впечатления о волжском архитектурном пейзаже.

Углич не обладал в древности политической силой и не владел богатством, как стольные города Киев и Владимир, как могущественный соседний Ростов. Он славен архитектурными памятниками XVII и XVIII веков и красотой пейзажа, которая создается природой и древними сооружениями. В него входят кремль, составляющий острую по силуэту живописную группу, Дивная церковь, Воскресенский монастырь и церковь Рождества Иоанна Предтечи. По контрасту в этот ансамбль древних памятников вписывается прямоугольный объем Угличской гидроэлектростанции, ажур конструкций надводных сооружений плотины и на противоположной стороне города — тяжеловесные жилые дома начала XIX века, строй которых смягчается зеленью. В пейзаже этой части города выделяются крупные общественные здания нового Углича, формирующегося около часового завода и научно-исследовательского института масло-сыроделия.

Когда красавцы теплоходы подходят к городу, обращенные к нему палубы наполняются людьми. Нельзя оставаться безучастным к красоте родной земли, нельзя не полюбить ее, украшенную безвестными умельцами далекого прошлого, благоустраиваемую людьми, строящими коммунизм.

Литература

Ростов Великий

Д. А. Корсаков, Меря и Ростовское княжество, 1872

Летопись о Ростовских архиереях, изд. ОЛДП, вып. 6, СПБ, 1890

А. А. Титов, Описание Ростова Великого, М., 1891

Павлинов, Древности Ярославские и Ростовские, М., 1892

A. Орешников, Памятник XV века в Белой Палате, М., 1894

B. Суслов, Памятники древне-русского зодчества, вып. 6, СПБ, 1901

А. А. Потапов, Очерки древне-русской гражданской архитектуры, вып. 1–2, М., 1902 — 1903

A. А. Титов, Кремль Ростова Великого, М., 1905

Д. А. Иванов, Спутник по Ростову Великому, 1912

Борис Эдинг, Ростов Великий, Углич. Памятники художественной старины, М., 1913

Ю. Шамурин, Ростов Великий. Художественные сокровища России, вып. 6, М., 1913

Б. Эдинг, Очерки древне-русской архитектуры. Наличник. — Журн. „София“, 1914, № 2

B. А. Собянин, Ростов в прошлом и настоящем, изд. 2, Ростов Ярославский, 1929

A. И. Некрасов, Очерки по истории древне-русского зодчества XI–XVII веков, М., 1936, стр. 232

C. В. Безсонов, Ростов Великий. Сокровища русского зодчества, М., 1945

История русской архитектуры. Краткий курс, изд. 1, М., 1951, стр. 118-120

B. С. Баниге, В. Г. Брюсова, Б. В. Гнедовский, Н. Б. Щапов, Ростов Ярославский. Путеводитель по архитектурным памятникам, Ярославль, 1957

Древний Ростов. — „Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области44, вып. 1, Ярославль, 1958 История русского искусства, Изд-во Академии наук СССР, т. III, М., 1955; т. IV, М., 1959 Н. Н. Воронин, Зодчество северо-восточной Руси XII–XV веков, т. I, М., 1961

Углич

Ф. Киссель, История города Углича, Ярославль, 1859

A. Ф. Соловьев, Краткая история города Углича, СПБ, 1895

B. В. Шангин, Город Углич во второй половине XVIII века, Калуга, 1901

И. А. Тихомиров, Раскопки в Угличском кремле, Тверь, 1904

Ю. Шамурин, Ярославль, Романов-Борисоглебск, Углич.

Художественные сокровища России, вып. 1, М., 1912 Б. Эдинг, Ростов Великий, Углич. Памятники художественной старины, М., 1913 Е. В. Михайловский, Углич. Сокровища русского зодчества, М., 1948 К. Мухин, Музей древностей в Угличе История русской архитектуры. Краткий курс, изд. 1, М., 1951, стр. 61

Исследования и материалы по истории Угличского Верхневольжья, вып. 1, Углич, 1957; вып. 2, Углич, 1958 История русского искусства, Изд-во Академии наук СССР, т. III, М., 1955; т. IV, М., 1959 И. А. Ковалев, И. Б. Пуришев, Углич. Путеводитель по историческим местам и архитектурным памятникам, Ярославль, 1960 Т. А. Дмитриев, Путеводитель по залам Угличского историко-художественного музея, Углич, 1961

Список иллюстраций Liste des illustrations

1. Ростов. Вид города со стороны озера Неро

Rostov. Vue generale du cote du lac Nero 16 — 17

2. Крест дьяка Бородатого. 1458

La croix du diacre Borodaty. 1458. 21

3. Пророк Илья. Фрагмент креста дьяка Бородатого

Le prophиte Elie. Fragment de la croix du diacre Borodaty 22

4. Архангел Михаил. Икона. XIV в.

L’archange St-Michel. Icone du XlVe siecle 24

5. Кремль. Вид с северо-запада

Le Kremlin. Vue du nord-ouest 26-27

6. Кремль. План

1 — Успенский собор; 2 — звонница; 3 — ворота в ограде собора; 4 — церковь Воскресения;

5 — церковь Одигитрии; 6 — церковь Иоанна Богослова; 7 — Красная палата; 8 — Самуилов корпус; 9 — церковь Спаса на Сенях. Белая палата; 10 — Княжьи терема; 11 — Ионинская палатка. Садовая башня; 12 — Иераршая палата. Старый хозяйственный корпус; 13 — хозяйственный корпус; 14 — корпус у Часозвони; 15 — церковь Григория Богослова; 16 — „Мыленка“

Plan du Kremlin

1 — Cathedrale de lAssomption; 2 — le clocher;

3 — Porte de l’enceinte de la cathedrale; 4 — йglise de la Resurrection; 5 — eglise de la Sainte-Vierge

(Odiguitria); 6 — eglise de St-Jean Chrysostome;

7 — Palais Rouge; 8 — bвtiment St-Samuel; 9 — eglise du Saint-Sauveur et le Palais Blanc; 10 — residences des princes; 11 — petite salle St-Jonas. Tour Sadovaпa;

12 — Residence du prelat. Vieilles dependances;

13 — dependances; 14 — bвtiment attenant au beffroi;

15 — eglise de St-Gregoire le Thaumaturge; 16 — chambre de bains 30

7. Башня над Водяными воротами. Конец XVII в.

Tour des Porteurs d’eau. Fin du XVIIe siecle 33

8. Ворота в ограде собора. Середина XVIII в.

Porte de l’enceinte de la cathedrale. Milieu du

XVille siecle 34

9. Кремль. Вид с запада

Le Kremlin. Vue de l’ouest 36-37

10. Успенский собор. XVI в.

Cathedrale de l’Assomption. XVIe siecle 41

11. Ручка древних дверей Успенского собора. XII в.

Une poignee de l’antique porte de la cathedrale de l’Assomption. XVIe siecle 42

12. Личина замка дверей Успенского собора. Конец XVII в.

Piece de ferronerie de la cathedrale de l’Assomption.

Fin du XVIIe siecle 42

13. Звонница. 1682 — 1687

Le clocher. 1682–1687 45

14. Церковь Воскресения. Галерея

Galerie de l’йglise de la Resurrection 48

15. Церковь Воскресения. Ок. 1670 г. Вид с юга

Eglise de la Resurrection. Environ 1670. Vue du sud.. 51

16. Роспись северной стены церкви Воскресения

Ornement d’un mur а l’йglise de la Resurrection …. 54

17. Пилат умывает руки. Фреска церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

Pilate se lave les mains. Fresque de l’йglise de la Resurrection. Environ 1670 57

18. Игра в кости. Фрагмент фрески „Распятие“ церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

Jeu des osselets. Fragment de la fresque “Le crucifix” а l’йglise delа Resurrection. Environ 1670 60

19. Семья Авраама. Фреска церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

La famille d’Abraham. Fresque а l’йglise de la Resurrection. Environ 1670 63

20. Фрагмент фрески церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

Fragment d’une fresque а l’йglise de la Resurrection. Environ 1670 66

21. Церковь Иоанна Богослова. 1683. Вид с северо- востока

Eglise de St-Jean Chrysostome. 1683. Vue du nord-est.. 69

22. Иоанн и Прохор плывут на остров Патмос. Фреска церкви Иоанна Богослова. 1683

Jean et Prokhor naviguent vers l’оle de Pathmos. Fresque а l’йglise de St-Jean Chrysostome. 1683 71

23. Князь Владимир выпускает беса из кувшина. Фреска церкви Иоанна Богослова. 1683

Le Prince Vladimir laisse sortir le demon enferme dans une cruche. Fresque а l’йglise St-Jean Chrysostome. 1683 74

24. Авраамий едет на суд. Фреска церкви Иоанна Богослова. 1683

Abraham se rend au jugement. Fresque а l’йglise de St-Jean Chrysostome. 1683 77

25. Дымовые трубы старого хозяйственного корпуса. Конец XVII в.

Les cheminees des vieilles dependances. Fin du XVIIe siecle 78

26. Церковь Спаса на Сенях. 1675. Вид с северо-востока

Eglise du Saint-Sauveur. 1675. Vue du nord-est 81

27. Церковь Спаса на Сенях. Интерьер

Interieur de l’йglise du St-Sauveur. 85

28. Архидьяконы. Фрагмент фрески алтаря церкви Спаса на Сенях. 1675

Les archidiacres. Fragment de la fresque au sanctuaire de l’йglise du St-Sauveur. 1675 87

29. Орнамент фрески церкви Спаса на Сенях. 1675

Partie d’une fresque а l’йglise du St-Sauveur. 1675 … 88

30. Иноземные народы. Фрагмент фрески „Страшный суд“ церкви Спаса на Сенях. 1675

Peuples etrangers. Fragment de la fresque “Jugement dernier” а l’йglise du St-Sauveur 91

31. Дворик между Белой палатой и Княжьими теремами. Конец XVII в.

Courette entre le Palais Blanc et les appartements des princes. Fin du XVIIe siecle 95

32. Корпус у Часозвони. Конец XVII в.

Bвtiment attenant an beffroi. Fin du XVIIe siecle.. 96

33. Пень в Княжьих теремах. XVIII в. Фрагмент

Fragment d’un poкle dans les appartements des princes. XVIIIe siecle 99

34. Печь в Княжьих теремах. XVIII в.

Un poкle dans les appartements des princes. XVIIIe siecle 100

35. Церковь Исидора. 1566. Вид с востока

Eglise de St-Isidore. Vue de l’est.. 1566 103

36. Камень с именем строителя церкви Исидора

La pierre portant le nom du constructeur de l’йglise de Saint-Isidore 105

37. Царские врата из церкви Исидора. XVI в.

Porte sainte de l’йglise de St-Isidore. XVIe siecle …. 106

38. Церковь Спаса на Торгу (Ружная). Конец XVII в.

Eglise du St-Sauveur (Roujnaпa). Fin du XVIIe siecle 109

39. Авраамиевский монастырь. План

1 — Богоявленский собор; 2 — Введенская церковь;

3 — надвратная церковь; 4 — настоятельский корпус и кельи

Monastere St-Abraham. Plan

1 — cathedrale de l’Epiphanie; 2 — eglise de la Presentation de la Vierge; 13 — eglise sur le porche;

4 — le bвtiment du prieur et les cellules 110

40. Богоявленский собор Авраамиевского монастыря. 1553

Cathedrale de l’Epiphanie au monastere St-Abraham. 1553 113

41. Яковлевский монастырь. Вид со стороны озера Неро

Monastere St-Jacob. Vue du cфte du lac Nero … 116 -117

42. Яковлевский монастырь. План

1 — ворота и ограда; 2 — Зачатиевская церковь;

3 — Днмитрневская церковь; 4 — колокольня;

5 — настоятельский корпус и кельи; 6 — церковь Спаса на Песках Monastere St-Jacob. Plan

1 — Porte d’entree et l’enceinte; 2 — eglise de la Conception; 3 — eglise de St-Dmitri; 4 — le clocher;

5 — le bвtiment du prieur et les cellules; 6 — eglise du St-Sauveur sur le Sable 118

43. Зачатиевская и Яковлевская церкви Яковлевского монастыря. XVII–XIX вв.

Eglises de la Conception et de St-Jacob au monastere St-Jacob. XVIIe-XIXe siecles 121

44. Зачатиевская церковь Яковлевского монастыря. Фрагмент иконостаса. XVIII в.

Eglise de la Conception au monastere St-Jacob. Fragment de l’iconostase. XVIIIe siecle 122

45. Димитриевская церковь Яковлевского монастыря. 1802

Eglise de St-Dmitri au monastere St-Jacob. 1802 124

46. Церковь Спаса на Песках. Конец XVII в.

Eglise du St-Sauveur sur le Sable. Fin du XVIIe siecle 127

47. Церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. 1687-1689

Eglise de St-Jean Chrysostome sur l’Ichna. 1687–1689 128

48. Церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. Фрагмент царских врат. 1562

Fragment du sanctuaire а l’йglise de St-Jean Chrysostome sur l’Ichna. 1562 131

49. Церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. Портал

Le portail de l’йglise de St-Jean Chrysostome sur l’Ichna 132

50. Жилой дом. Начало XIX в.

Maison d’habitation. Debut du XIXe…. siecle 135

51. Жилой дом. Начало XIX в.

Maison d’habitation Debut du XIXe siecle 137

52. Торговые ряды. 1830-е гг.

Les boutiques. 1830 138

53. Борисоглебский монастырь. План

1 — Сретенская надвратная церковь; 2 — собор Бориса и Глеба; 3 — звонница; 4, 5 — настоятельские покои. Церковь Благовещения; 6 — Сергиевская надвратная церковь; 7 — казначейский дом;

8 — просфорный дом (кухня); 9 — старые настоятельские покои; 10 — братский корпус; 11 — стены и башни

Monastere de St-Boris et Glebe. Plan 1 — eglise de la Chandeleur sur le porche; 2 — cathedrale de St-Boris et Glebe; 3 — le clocher; 4, 5 — residence du prieur. Eglise de l’Annonciation; 6 — eglise de St-Serge sur le porche; 7 — tresorerie; 8 — cuisines; 9 — ancienne residence du prieur; 10 — cellules; 11 — les murs et les tours 142

54. Борисоглебский монастырь. Вид с юга на собор

Бориса и Глеба и Благовещенскую церковь Monastere St-Boris et Glebe. Vue du sud sur la cathedrale de St-Boris et Glebe et sur l’eglise de l’Annonciation 144 — 145

55. Стены и башни Борисоглебского монастыря. Конец XVII в.

Les murs et les tours du monastere St-Boris et Glebe. Fin du XVIIe siecle 148

56. Звонница и Сергиевская надвратная церковь Борисоглебского монастыря. XVI–XVII вв.

Le clocher et l’йglise de St-Serge sur le porche au monastere St-Boris et Glebe. XVI–XVIIe siecles 151

57. Настоятельский корпус Борисоглебского монастыря. XVI в.

Residence du prieur au monastere St-Boris et Glebe. XVIe siecle 152

58. Сретенская надвратная церковь Борисоглебского монастыря. 1680

Eglise de la Chandeleur sur le porche au monastere St-Boris et Glebe. 1680 155

59. Благовещенская церковь Борисоглебского монастыря. Крыльцо трапезной. Конец XVII в.

Eglise de l’Annonciation au monastere St-Boris et Glebe. Perron de refectoire. Fin XVIIe siecle 157

60. Сергиевская надвратная церковь Борисоглебского монастыря. Ворота. XVII в.

Eglise de St-Serge sur le porche au monastere St-Boris et Glebe. Grande porte d’entree. XVIIe siecle 160

61. Углич. Вид города со стороны Волги

Ouglitch. Une vue de la ville du cote de la Volga 170 — 171

62. Кремль. План

1 — палаты царевича Димитрия; 2 — церковь

Димитрия „на крови“; 3 — собор; 4 — колокольня;

5 — здание б. Городской думы Le Kremlin. Plan

1 — palais du prince Dmitri; 2 — eglise de St-Dmitri “sur le sang”; 3 — la cathedrale; 4 — le clocher;

5 — ancienne Douma de ville ……… 172

63. Палаты царевича Димитрия в кремле. 1482

Palais du prince Dmitri au Kremlin. 1482 175

64. Палаты царевича Димитрия в кремле. Фрагмент стены

Palais du prince Dmitri au Kremlin. Fragment d’un mur 176

65. Церковь Димитрия „на крови“ в кремле. 1692

Eglise de St-Dmitri “sur le sang” au Kremlin. 1692 179

66. Алексеевский монастырь. План

1 — ворота; 2 — Успенская (Дивная) церковь;

3 — церковь Иоанна Предтечи Monastere St-Alexis. Plan

1 — grande porte d’entree; 2 — eglise de l’Assomption (Divine); 3 — eglise de St-Jean Baptiste 180

67. Успенская (Дивная) церковь Алексеевского монастыря. 1628

Eglise de l’Assomption (Divine) au monastere St-Alexis. 1628 183

68. Успенская (Дивная) церковь Алексеевского монастыря. Шатры

Eglise de l’Assomption (Divine) au monastere St-Alexis. Les pavillons 185

69. Воскресенский монастырь. План

1 — Воскресенский собор; 2 — звонница; 3 — трапезная палата с церковью Смоленской богоматери;

4 — церковь Рождества Иоанна Предтечи Monastere de la Resurrection. Plan 1 — cathedrale de la Resurrection; 2 — le clocher;

3 — le refectoire et l’йglise de la Sainte-Vierge de Smolensk; 4 — eglise de la Nativite de St-Jean Baptiste.. 186

70. Церковь Рождества Иоанна Предтечи. 1689 — 1690

Eglise de la Nativite de St-Jean Baptiste. 1689–1690 189

71. Корсунская церковь. 1730

Eglise de Korsoune. 1730 ……….. 190

72. Дом Овсянниковых. XVIII в.

La maison des Ovsiannikov. XVIIIe siecle 193

73. Изразцовая печь в доме Ворониных. XVIII в.

Poкle en carreaux de faпence а la maison des Voronine. XVIIIe siecle 194

74. Изразцовая печь в доме Ворониных. Фрагмент

Fragment d’un poкle de faпence а la maison des Voronine 197

75. Дом Ворониных. XVIII в.

Maison des Voronine. XVIIIe siecle.. 198

76. Дом Калашниковых. Середина XVIII в.

La maison des Kalachnikov. Milieu du XVIIIe siecle 202

77. Введенская церковь Николо-Улейменского монастыря. XVI–XVII вв.

Eglise de la Presentation de la Vierge au monastere Nicolo-Ouleпmen. XVI–XVIIe siecles 207

78. Собор Николо-Улейменского монастыря. XVII в.

Cathedrale du monastere Nicolo-Ouleпmen. XVIIe siecle 208

79. Церковь села Дивная гора. XVII в.

Eglise du village Divnaпa Gora. XVIIe siecle 214

Иллюстрации

1, 5, 7, 9, 10, 13–15, 21, 25, 26, 31, 32, 38, 40, 46, 50, 52, 54–61, 63–65, 67, 68, 70–79 — фото A. A. Александрова;

2-4, 8, 11, 12, 16–20, 22–24, 27–30, 35–37 — фото В. В. Робинова.

Графические иллюстрации выполнены архитекторами Д. Н. Кулъчинским и Л. Н. Ненаглядкиным.

Список иллюстраций переведен на французский язык Ж. А. Жозефом.

Иванов Владимир Николаевич

РОСТОВ ВЕЛИКИЙ, УГЛИЧ

М., „Искусство“, 1964. 232 с. 72 С 1

Редактор Е. Н. Галкина.

Оформление художника И. И. Фоминой.

Художественный редактор Н. И. Калинин.

Техническая редакция и макет книги А. А. Сидоровой.

Корректоры Н. Г. Шаханова и Г. Г. Харитонова.

Подписано в печать 10/XII 1963 г.

Оглавление

От автора

Ростов Великий

Поселок Борисоглебский

Углич

Николо-Улейменский монастырь

Село Дивная гора

Литература

Список иллюстраций Liste des illustrations Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg