«Крушение последнего похода Антанты»

ГЛАВА I СОВЕТСКАЯ СТРАНА В ПЕРИОД МИРНОЙ ПЕРЕДЫШКИ

К началу 1920 г. Красная Армия завершила разгром армий Колчака, Деникина, Юденича, Миллера — ставленников империалистов Франции, США, Англии, Японии.

Советская страна получила передышку, которая позволила перейти от обороны страны к восстановлению разрушенного народного хозяйства. Коммунистическая партия знала, что эта передышка является временной, что Антанта не отказалась от продолжения военной борьбы против Советской власти в России.

Не было еще покончено к этому времени с иностранной интервенцией на Дальнем Востоке. Под игом империалистов и закавказских буржуазных националистов находились трудящиеся Азербайджана, Грузии и Армении.

И тем не менее одержанные в 1919 г. военно-политические победы привели к серьезному укреплению международного положения Страны Советов. Международный капитал, несмотря на то, что на его стороне был значительный перевес экономических и военных сил, потерпел серьезное поражение в России.

Советская власть сорвала в 1919 г. попытку Антанты объединить и направить против рабоче-крестьянского государства соседние с Россией буржуазные государства, находившиеся в полной зависимости от империалистов Англии, США и Франции. Правящие буржуазные круги Финляндии, Латвии, Литвы, Эстонии, Румынии и других стран не пошли на открытую войну против Советской страны. Политика диктата и национального угнетения, которую проводила Антанта по отношению к небольшим государствам, вызывала у народных масс этих стран решительное противодействие. Трудящиеся все настойчивее выступали против антисоветской интервенции, за мир со Страной Советов, что в конечном счете определяло нейтралитет Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии и Румынии по отношению к Советской стране. Миролюбивая советская внешняя политика, направленная на уважение национальных прав и интересов больших и малых народов, на установление мирных отношений со всеми государствами, предопределила нейтралитет этих соседних государств, правительства которых, и прежде всего прибалтийских республик, стали переходить от выжидания и колебаний к установлению добрососедских отношений с Советской Россией. Мирные переговоры, начавшиеся с Эстонией в сентябре 1919 г., закончились 2 февраля 1920 г. заключением мира. Одновременно Советская республика вела мирные переговоры с Латвией, Финляндией и другими государствами. Оценивая поворот в политике соседних буржуазных государств, В. И. Ленин указывал, что молодая социалистическая республика завоевала своим отношением к малым странам сочувствие всех народов земли, что ее мирную политику одобряет громаднейшее большинство населения всего мира.

Однако Антанта не отказалась от попыток втянуть правящие круги граничащих с Советской Россией государств и в первую очередь Польши в войну против России. В связи с этим в постановлении IX съезда РКП(б) (март — апрель 1920 г.) указывалось, что до тех пор, пока в важнейших государствах мира остается у власти империалистическая буржуазия, социалистическая республика ни в коем случае не может считать себя в безопасности. «Отсюда вытекает необходимость, — говорилось в решении съезда, — поддержания дела военной обороны революции на должной высоте».1

Империалистам становилось все труднее и труднее продолжать войну против Советской России. Это объяснялось в первую очередь непрочностью их тыла.

В. И. Ленин, оценивая внутреннее состояние капиталистической системы в 1920 г., отмечал, что буржуазный строй во всем мире переживает величайший революционный кризис.

Это проявлялось прежде всего в дальнейшем усилении революционного движения в капиталистических странах, особенно стачечного движения в Европе и Америке. Число бастующих, например в Германии (без учета первомайских стачек), увеличилось с 531 тыс. человек в 1918 г. до 4,3 млн. человек в 1920 г.2 В борьбу втягивались не только пролетарские массы, но и широкие слои крестьянства, которые выступали под руководством пролетариата с политическими требованиями. Растущее революционное движение в странах капитала являлось одним из важных факторов, обеспечивающих непобедимость Советской власти. Господствующие классы империалистических государств были бессильны остановить революционное движение внутри своих стран.

Это движение охватило не только империалистические, но и колониальные страны. Национально-освободительное движение расшатывало мировую систему империализма.

Ослаблению антисоветского лагеря способствовало также дальнейшее обострение противоречий, особенно резко выразившееся при дележе колоний побежденных стран и в отношении к послевоенной Германии. Английские и американские империалисты стремились превратить Германию в основное оружие в борьбе против революционного движения в Европе и в первую очередь против Советской власти в России. Поэтому они намеревались возродить германский военный потенциал и укрепить в Германии реакционный режим. Французские империалисты хотели оставить Германию ослабленной. Но Франция одна не могла справиться с этой задачей — ей нужны были союзники. Ими могли быть сильная буржуазно-помещичья Польша и Россия царского типа. Политика французского империализма встречала резкое противодействие со стороны Англии, которая стремилась к раздроблению России и к ослаблению Польши, чтобы между Францией и Германией было равновесие. Это позволило бы английской буржуазии добиться гегемонии в Европе и установить полнейшее господство в бывших германских колониях. К расчленению России и превращению ее в свою колонию стремились и американские миллиардеры.

В связи с победой Советской страны над силами контрреволюции в 1919 г. Антанта вынуждена была пойти на некоторые уступки в отношении Советской республики. Под воздействием трудящихся масс, выступавших с решительным протестом против политики интервенции, правящие круги Англии, Франции и Италии приняли 16 января 1920 г. решение о снятии блокады Советской страны. В развитии торговли с Россией была заинтересована буржуазия многих капиталистических стран и особенно Англии, для которой потеря российского рынка являлась тяжелым ударом.

Одновременно правительства некоторых капиталистических государств стали вступать в начале 1920 г. в переговоры с Советской Россией, которые привели к заключению соглашений по ряду вопросов. Так, 11 января 1920 г. в Копенгагене английскими и советскими представителями был подписан протокол об обмене военнопленными. Такие же соглашения были достигнуты Советским правительством в апреле 1920 г. с Германией, Бельгией и Италией.

Тяжелое экономическое и политическое положение народных масс, обострившееся после первой мировой войны, рост международного авторитета Советской власти и влияние ее на революционное движение во всем мире, создали благоприятные условия для организации коммунистических групп и партий во всех странах Европы и Америки. Эти же причины заставили выйти из II, «желтого» Интернационала французскую социалистическую, немецкую и английскую «независимые» партии. Если два года назад коммунистические партии только еще создавались, то к 1920 г. они не только выросли каждая в отдельности, но объединились в III, Коммунистический Интернационал, составив мощное ядро социалистического движения.

Анализируя все те изменения, которые произошли за последний год в международных отношениях, В. И. Ленин при открытии IX съезда партии 29 марта 1920 г. говорил: «…в международном отношении наше положение никогда не было еще так выгодно, как теперь…».3

Коренное улучшение международного положения Советской страны значительно облегчило ее дальнейшую борьбу против международной контрреволюции.

Разгром двух объединенных походов Антанты и основных сил контрреволюции на востоке и на юге России, освобождение Красной Армией Сибири, Украины, Северного Кавказа, Донецкого бассейна, Грозного, Баку создавали огромные возможности для дальнейшего улучшения политического и экономического положения Республики Советов.

В ходе гражданской войны окреп военно-политический союз рабочего класса и трудового крестьянства — основа прочности советского строя. Цементирующей силой этого союза являлся российский рабочий класс и его авангард — Коммунистическая партия. Рабочий класс один не смог бы победить врагов революции, если бы он не имел союзника в лице трудового крестьянства и если бы он не принимал все меры к укреплению союза с ним.

Учитывая наметившийся с осени 1918 г. поворот среднего крестьянства в сторону Советской власти, VIII съезд партии принял историческое решение о переходе от политики нейтрализации середняка к прочному союзу с ним при сохранении в этом союзе руководящей роли пролетариата. Проведение в жизнь этих решений сыграло решающую роль в разгроме интервентов и белогвардейцев в 1919 г., в достижении решающего перелома во всей гражданской войне.

К началу нового антисоветского похода, начавшегося весной 1920 г., Советская власть добилась поддержки подавляющего большинства крестьянства. А это означало, что социальная база Советской власти значительно расширилась и союз рабочего класса и трудового крестьянства стал еще более прочным и могущественным.

За прошедшие два года серьезно окрепли Советы рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, составляющие политическую основу Советского государства. Советы сыграли исключительно важную роль в мобилизации сил для разгрома интервентов. В годы ожесточенной войны они выполняли главным образом роль агитационных и мобилизационных центров.4 В этой области они накопили значительный практический опыт. За истекшие два года влияние Коммунистической партии в Советах еще более возросло. Так, среди делегатов губернских съездов Советов коммунисты составляли в 1918 г. 56,8%, а в 1920 г. — уже 77,3%. Количество же делегатов от других партий (меньшевиков, эсеров, анархистов) в это время быстро шло по нисходящей линии: 24,5% — в первой половине 1918 г., 4,3%— во второй половине 1919 г., и, наконец, в 1920 г. оно упало до нуля.5 В 1920 г. коммунисты составляли 91,7% среди членов губернских и 76,2% уездных исполкомов. На долю представителей других партий падало в губернских исполкомах 0,7%, в уездных — 5,3%.6 В ожесточенной классовой борьбе, во время гражданской войны, меньшевики, эсеры, анархисты полностью разоблачили себя в глазах трудящихся как партии контрреволюционного лагеря.

В борьбе против интервентов и белогвардейцев окрепла и закалилась Красная Армия. Руководствуясь постановлениями VIII съезда РКП(б), Коммунистическая партия и Советское правительство при поддержке трудящихся укрепляли ее боеспособность. Несмотря на тяжелые бои, которые пришлось вести с войсками Колчака, Деникина, Юденича, Миллера, советские вооруженные силы к 1920 г. значительно выросли. В марте 1919 г. в Красной Армии насчитывалось немногим более 1,5 млн. человек, из них на фронтах было 682,6 тыс. человек.7 В феврале 1920 г., по данным «Постоянной комиссии по определению численного состава Красной Армии», созданной при Реввоенсовете республики, в ее рядах уже было 3148 тыс. человек. Из них в действующей армии в мае было 1 882 800 человек.8 Таким образом, примерно за год Красная Армия выросла более чем в 2 раза, а действующая армия — почти втрое.

По своему классовому составу Красная Армия была рабоче-крестьянской. Рабочие составляли в ней около 15%, крестьяне — 77%.9 Состав армии отражал особенности взаимоотношений между двумя основными классами в Советском государстве — пролетариатом, который в численном отношении был в то время сравнительно небольшим, и крестьянством, составлявшим подавляющую часть населения в стране. В. И. Ленин не раз отмечал, что в управлении государством, одним из важнейших органов которого является армия, нам приходится опираться на очень тонкий слой передовых рабочих, которые ведут за собой многочисленный класс трудового крестьянства.

Наличие сильной армии Советского государства являлось серьезной гарантией сохранения его свободы и независимости, условием развертывания мирного социалистического строительства в период наступившей передышки.

Коммунистическая партия и Советское правительство, несмотря на все трудности военной обстановки, проводили работу по перестройке экономики страны на социалистических началах, на основе политики военного коммунизма. В ходе гражданской войны продолжалась национализация промышленности. Число национализированных промышленных предприятий увеличилось с 2522 на 1 октября 1919 г. до 4141 к апрелю 1920 г. Количество рабочих на этих предприятиях возросло соответственно с 750,6 тыс. до 983 тыс. человек.10 К весне 1920 г. под контролем Советского государства находились не только все отрасли крупной промышленности, транспорт, банки, но и средняя и даже часть мелкой промышленности.

Однако положение Советского государства продолжало оставаться тяжелым. Народное хозяйство страны в результате четырех лет империалистической и двух лет гражданской войны оказалось подорванным. Ни одна из капиталистических стран не имела таких разрушений, какие были в Советской стране к началу 1920 г.

Многие фабрики и заводы, шахты и рудники, железнодорожный транспорт были разрушены интервентами и белогвардейцами. Особенно сильно пострадало народное хозяйство юга Советской России, Сибири, Белоруссии и Украины. Все это привело к тому, что производство промышленной продукции сократилось в несколько раз. Так, например, добыча угля в Донбассе в 1919 г. составила всего 338 млн. пудов против 1543 млн. пудов довоенного, 1913 г.11

В тяжелом положении оказалась и металлургическая промышленность. При отступлении белогвардейцы привели в полнейшую негодность оборудование и затопили рудники Донецко-Криворожского бассейна, дававшего в дореволюционное время ⅔ всей добычи руды в России. Аналогичное положение было и на Урале. Поэтому выплавка чугуна по стране в 1919 г. составила 6914 тыс. пудов, тогда как в 1913 г. — 256 837 тыс. пудов, т. е. упала до 3% довоенного уровня.12 Производство стали составляло менее 5% от уровня 1913 г.

Сильному разрушению подвергся в годы первой мировой и гражданской войн железнодорожный транспорт. Эксплуатационная длина железнодорожной сети упала с 65 тыс. верст в 1916 г. до 23,7 тыс. верст в 1919 г. В начале 1920 г. она составляла 48,9 тыс. верст.13 В конце декабря 1919 г. число неисправных паровозов превысило 56% паровозного парка страны.14 Вследствие этого железнодорожное движение значительно сократилось. Так, если в довоенное время по линии Харьков — Москва ежедневно отправлялось 45 пар поездов, то в начале 1920 г. — только 4–5, максимум 8 пар поездов. Транспорт испытывал большой недостаток в топливе. Железнодорожники, так же как и рабочие промышленности, голодали.

Разруха в промышленности не позволила в широких размерах наладить ремонт подвижного состава на транспорте, не говоря уже о выпуске паровозов и вагонов. Доклады, которые представлялись в начале 1920 г. в ЦК партии и правительству, рисовали картину катастрофического положения на железнодорожном транспорте. Один из комиссаров эксплуатационного управления НКПС сообщал в ЦК РКП(б) о том, что воинские эшелоны из-за отсутствия паровозов простаивают на станциях по месяцу и более.15

6 февраля 1920 г. Реввоенсовет Кавказского фронта телеграфировал В. И. Ленину: «В последнее время железные дороги почти бездействуют. Положение с каждым днем ухудшается, эшелоны бесконечно простаивают на станциях, теряя громадный процент заболевшими. Непринятие мер к железным дорогам лишит армии фронта какого бы то ни было подвоза и катастрофически отразится на ведении боевых операций».16

Шесть лет войны исключительно тяжело отразились и на сельском хозяйстве Советской России. В 1920 г. посевные площади сократились до 62,9 млн. дес., в то время как Россия имела в 1909–1913 гг. 83,1 млн. дес. под зерновыми культурами.17 Наибольшее сокращение, свыше 50%, было в тех районах, где гражданская война продолжалась и в 1920 г., западные районы Украины, Белоруссии, южные и юго-восточные области РСФСР. За это время сельскохозяйственный инвентарь сильно износился, не обновлялся и в ряде мест пришел в негодность. В результате этого происходило не только сокращение посевных площадей, но понижалась урожайность, падала продуктивность скота. Валовая сельскохозяйственная продукция 1920 г. в сравнении с 1913 г. сократилась на 40–45%, а товарная часть уменьшилась примерно в 4 раза.18 В 1920 г. было собрано зерновых немногим более 2 млрд. пудов против 3,85 млрд. пудов довоенного времени.19 Уменьшение объема сельскохозяйственной продукции объяснялось падением интенсивности земледелия и развитием процесса натурализации сельского хозяйства, вызванного нарушением экономических связей между городом и деревней. Разрушенная промышленность города почти ничего не выпускала для деревни. Нарушился товарооборот между городом и деревней.

Разруха народного хозяйства самым тяжелым и непосредственным образом отражалась на положении трудящихся и прежде всего на рабочем классе. В стране не хватало самого необходимого: хлеба, мяса, соли, жиров, мыла, топлива, одежды, обуви. На почве истощения и тяжелых условий жизни вспыхивали эпидемии, испанка и особенно сыпной тиф, смертность от которого была очень высокой.

Нужно было, воспользовавшись кратковременной передышкой, принимать срочные меры по ликвидации хозяйственной разрухи. «Все для народного хозяйства!» — таков лозунг, который выдвинула партия в начале 1920 г. в период наступившей мирной передышки.

Для осуществления руководства хозяйственным строительством Совет Рабоче-Крестьянской Обороны в конце марта 1920 г. был преобразован в Совет Труда и Обороны. Коммунистическая партия и Советское правительство приняли меры по дальнейшему укреплению местных Советов, которые призваны были сыграть большую роль в хозяйственном строительстве. 2 января 1920 г. Совет Рабоче-Крестьянской Обороны принял постановление об упразднении губернских и уездных революционных комитетов (ревкомов), которые были вызваны к жизни чрезвычайными условиями военной обстановки и существовали параллельно с местными Советами. Ревкомы временно сохранялись лишь во вновь освобожденных от интервентов и белогвардейцев районах, где еще не были восстановлены местные Советы. Это же постановление отменяло военное положение, объявленное в ряде губерний республики 23 августа и 24 сентября 1919 г. в связи с прорывом деникинских полчищ в глубь страны.20

Проведение в жизнь декрета Совета Обороны от 2 января 1920 г. обеспечивало сосредоточение на местах всей полноты власти в руках Советов для решения мирных хозяйственных задач. Новые условия вызвали необходимость определить направление и задачи дальнейшей работы местных Советов. По этому вопросу развернулся широкий обмен мнениями. В конце января в газете «Правда» были опубликованы тезисы председателя Владимирского губернского исполкома Я. А. Яковлева «Исполкомы в новой политической и хозяйственной обстановке».21 Центральный Комитет партии и Советское правительство поддержали инициативу местных советских работников в решении этого принципиально важного вопроса. В начале февраля 1920 г. в Москве ВЦИК созвал совещание председателей губернских и уездных исполкомов, которое проходило под руководством М. И. Калинина. На совещании В. И. Ленин выступил с речью о задачах исполкомов в новых условиях.22 Обмен мнениями, обсуждение жизненных вопросов помогли руководителям местных Советов более четко уяснить роль Советов в решении хозяйственных задач, а также определить формы и методы работы на трудовом фронте.

В первой половине февраля 1920 г. ВЦИК принял декрет «О сельских Советах», а 18 марта — «О волостных исполнительных комитетах».23 Эти документы были разработаны на основе опыта практической деятельности местных советских органов. В них нашли законодательное оформление права и обязанности местных Советов и определены их задачи в области хозяйственной жизни.

Для восстановления народного хозяйства необходимо было привлечь и армию, в рядах которой находилось более 3 млн. человек. Вопрос об использовании части армии на трудовом фронте был поднят армейскими коммунистами. Эта инициатива снизу была поддержана ЦК партии и Советским правительством. В начале января 1920 г. Реввоенсовет 3-й армии, которая находилась на востоке страны, обратился с письмом к В. И. Ленину, в котором предлагал для скорейшего восстановления и организации хозяйства на Урале использовать войска Красной Армии. Реввоенсовет считал целесообразным их армию переименовать в 1-ю революционную армию труда.24 Глава Советского правительства горячо поддержал инициативу армейцев. 12 января 1920 г. в телеграмме на имя Реввоенсовета 3-й армии В. И. Ленин писал:

«Вполне одобряю ваши предложения. Приветствую почин, вношу вопрос в Совнарком».25

В этот же день В. И. Ленин послал письмо А. Д. Цюрупе, в котором указывал: «Вопрос, поднятый РВС 3, имеет громадную важность. Я ставлю его в СНК-ов на 13/I 1920 и прошу заинтересованные ведомства подготовить к этому сроку свои заключения».26

13 января этот вопрос рассматривал Совет Народных Комиссаров, была создана специальная комиссия в составе В. И. Ленина, А. Д. Цюрупы и др. для подготовки предложений по использованию 3-й армии. На основе представленных комиссией Совнаркома соображений Совет Обороны 15 января издал постановление о преобразовании 3-й армии в 1-ю революционную армию труда.27 В постановлении указывалось, что эта армия используется для трудовых целей как цельная организация с сохранением ее аппарата. Во главе ее находился Революционный совет трудовой армии. Совет Обороны подчеркивал, что применение 3-й армии на трудовом фронте носит временный характер.

Вопрос об использовании воинских частей на хозяйственном фронте обсуждался на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 17 и 18 января 1920 г., которое одобрило постановление Совета Обороны о создании 1-й армии труда и признало необходимым разработать проекты организации Кубано-Грозненской, Украинской и Петроградской трудовых армий.

21 января 1920 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР по согласованию с Всеукраинским революционным комитетом издал декрет о создании из войск Юго-Западного фронта Украинской Советской трудовой армии.28 10 февраля 1920 г. Совет Обороны преобразовал 7-ю армию в Петроградскую революционную армию труда.29 Войска работали на заготовке дров, на разработке торфяных и сланцевых залежей, подвозили топливо к промышленным предприятиям и железнодорожным станциям, заготавливали продовольствие, ремонтировали сельскохозяйственные орудия, выполняли полевые работы.

Для привлечения населения страны к хозяйственному строительству, обеспечения промышленности, транспорта и земледелия рабочей силой Совет Народных Комиссаров 29 января 1920 г. принял декрет о введении всеобщей трудовой повинности.30 Для проведения в жизнь этого декрета был создан Главный комитет всеобщей трудовой повинности во главе с Ф. Э. Дзержинским. На местах были образованы губернские, уездные, а в ряде случаев городские комитеты всеобщей трудовой повинности.

Приступая к восстановлению народного хозяйства, Коммунистическая партия столкнулась со многими хозяйственными проблемами. Однако возможности их разрешения были ограничены.

Сила Коммунистической партии состоит в том, что она, исходя из всестороннего учета реальных условий и возможностей, умело выделяет на том или ином этапе из всей цепи главное звено и сосредоточивает на нем основные усилия. Таким главным звеном в период мирной передышки был транспорт, от которого зависело восстановление нормальной хозяйственной жизни. В марте 1920 г. ЦК партии объявил мобилизацию 5 тыс. коммунистов. «Надо во что бы то ни стало, — указывалось в обращении ЦК РКП(б) в связи с проведением мобилизации, — в течение ближайших месяцев возродить наш транспорт. В этом и исключительно в этом залог избавления рабочих центров от адских мук голода и холода, залог возрождения всей нашей промышленности и окончательного закрепления наших побед над отечественной и мировой контрреволюцией».31

Новая обстановка требовала определения не только задач восстановления народного хозяйства, но и выработки развернутой программы социалистического строительства на более длительный период. Этому и был посвящен IX съезд Коммунистической партии, который происходил с 29 марта по 5 апреля 1920 г. в Москве.

К своему очередному съезду Коммунистическая партия подошла еще более закаленной и сплоченной в ожесточенной борьбе с многочисленными врагами. За период между VIII и IX съездами партии ее численность возросла почти вдвое — с 313 766 до 611 978 членов. Ряды партии выросли главным образом благодаря громадному притоку в нее передовых рабочих и наиболее сознательных и преданных делу революции трудящихся крестьян. Они вступали в партию во время «партийных недель», которые проводились в самое трудное время борьбы против белогвардейских войск Юденича и Деникина осенью 1919 г. Характеризуя вступивших в партию в период «партийных недель», В. И. Ленин подчеркивал, что рабочие и крестьяне, пришедшие в партию в такой тяжелый момент, составляют лучшие и надежные кадры руководителей революционного пролетариата и неэксплуататорской части крестьянства.

С отчетным докладом ЦК на съезде выступил В. И. Ленин. В докладе был дан глубокий анализ итогов борьбы и побед Советского государства за период после VIII съезда партии. Эти победы оказались возможными потому, указывал В. И. Ленин, что партия смогла сосредоточить все силы на войне, которую навязала Советскому государству Антанта, и тем обеспечить победу в решающих сражениях над силами контрреволюции. В докладе ЦК отмечалось, что организатором, душой всех этих побед являлась закаленная в боях большевистская партия.

Отвечая на вопрос о том, что явилось самой глубокой основой исторических побед, которые одержала слабая, обессиленная и отсталая Советская страна над сильнейшими капиталистическими странами мира, В. И. Ленин отмечал, что это централизация, дисциплина и неслыханное самопожертвование. Такого единства, такой сплоченности и централизации не имел и не мог иметь лагерь контрреволюции. Он раздирался непримиримыми внутренними противоречиями. Врагов Советского государства разъединяла капиталистическая собственность, частная собственность при товарном производстве. Это облегчило борьбу Советской страны против них. Решимость рабочего класса, его непреклонность в борьбе была фактом решающего значения не только в достижении победы на фронте, но и в хозяйственном строительстве.

По отчетному докладу съезд принял решение, в котором указывалось, что Центральный Комитет проводил политическую линию и организационную работу в общем и целом правильно и твердо. Съезд одобрил деятельность Центрального Комитета партии.32

Центральное место в работе съезда занял вопрос о едином плане хозяйственного строительства. С развернутой речью по этому вопросу от имени ЦК партии выступил В. И. Ленин. План предусматривал подъем всего народного хозяйства и в первую очередь транспорта, металлургии и угольной промышленности. Главное внимание в едином хозяйственном планировании уделялось электрификации всего народного хозяйства, проведение которой В. И. Ленин рассматривал как великую программу на ближайшие 10–20 лет. Впоследствии на основе ленинских идей был разработан знаменитый план ГОЭЛРО.

В решении съезда подчеркивалась необходимость в первую очередь улучшить состояние транспорта, подвоза и создания необходимых запасов хлеба, топлива и сырья. Для этого требовалось всемерно развивать транспортное машиностроение, добычу топлива, сырья и производство хлеба.

Съезд одобрил тезисы Центрального Комитета партии о мобилизации индустриального пролетариата, о трудовой повинности, милитаризации хозяйства и применении воинских частей для хозяйственных нужд. Партийным организациям вменялось в обязанность помочь профсоюзам взять на учет всех квалифицированных рабочих и использовать их в промышленности. «Всякий квалифицированный рабочий, — указывалось в постановлении съезда, — должен вернуться к работе по своей специальности».33

В решениях съезда были даны четкие установки о роли и месте профсоюзов в хозяйственном, социалистическом строительстве. Было подчеркнуто, что задачи профсоюзов лежат главным образом в области организационно-хозяйственной и воспитательной. Всю работу профсоюзы должны проводить не как самодовлеющая организация, а в качестве одного из основных аппаратов Советского государства, руководимого Коммунистической партией. Только при этом условии, указывалось в решении съезда, будет достигнута наибольшая устойчивость всей системы пролетарской диктатуры и наилучший производственный аппарат. Съезд дал отпор антипартийной группе «демократического централизма», выступавшей против единоначалия в руководстве промышленностью, установления на фабриках и заводах твердой дисциплины, против трудовых армий.

Съезд предупредил трудящихся о возможности новых антисоветских авантюр со стороны империалистов.

Уже в начале 1920 г. повсеместно шла перестройка жизни Страны Советов на рельсы мирного строительства. Восстановление транспорта было главным. К 15 июля 1920 г. на транспорт партия послала более 5,9 тыс. коммунистов. Весной 1920 г. на транспорт были направлены многие члены военных советов армий, начальники политотделов, комиссары дивизий. В первой половине 1920 г. из Красной Армии на транспорт было переведено около 1,5 тыс. коммунистов.34

На призыв Коммунистической партии в кратчайший срок восстановить транспорт горячо откликнулись железнодорожники, а также рабочие машиностроительных предприятий, выполнявших ремонт подвижного состава. Всюду на общих собраниях рабочие и служащие принимали решения об увеличении рабочего дня, о повышении производительности труда. 7 февраля 1920 г. в Петрограде открылась первая губернская конференция транспортных рабочих. В принятой резолюции указывалось, что конференция обязуется отдать все силы на восстановление транспорта Советской России.35 Рабочие и служащие депо Москва-Сортировочная на общем собрании в марте 1920 г. постановили: все распоряжения и указания по поднятию транспорта рассматривать как боевой приказ и исполнять их быстро, четко, беспрекословно.36 Железнодорожники Тамбовского узла приняли постановление в интересах быстрейшего восстановления транспорта ввести 11-часовой рабочий день. Рабочие Надеждинского промышленного района Екатеринбургской губернии обязались работать ежедневно 2 часа сверхурочно, а в воскресенье — 8 часов без всякого вознаграждения. Между цехами и отдельными рабочими было организовано соревнование.

Волна трудового энтузиазма прокатилась по всей стране, захватив самые отдаленные ее уголки и районы. Каждый новый день приносил сведения о трудовых успехах на хозяйственном фронте. Первые серьезные успехи были достигнуты рабочими и служащими Московско-Казанской железной дороги. Они ускорили продвижение эшелонов с продовольствием и другими грузами. На дороге поднялась дисциплина, уменьшились прогулы среди рабочих и служащих. За успехи в труде коллективу Московско-Казанской дороги Совет Обороны 13 марта 1920 г. объявил благодарность.37

Железнодорожники Московско-Казанской дороги за 29 дней восстановили железнодорожный мост через реку Буй, на линии Казань — Екатеринбург. 29 марта закончилось восстановление Ямбургского железнодорожного моста и установилось движение поездов до эстонской границы. Исключительный трудовой героизм проявили бойцы Запасной армии, которые на месяц ранее установленного срока пропустили поезда по мосту через Каму у города Сарапула, что имело огромное народнохозяйственное и стратегическое значение — железнодорожное сообщение связало центр с Сибирью. В связи с этой трудовой победой Совет Рабоче-Крестьянской Обороны послал Реввоенсовету Запасной армии поздравительную телеграмму, подписанную В. И. Лениным, с товарищеской благодарностью всем рабочим, красноармейцам, техническому и административному персоналу, работавшим по восстановлению моста через Каму.38

Путиловский, Обуховский, Ижорский и другие заводы Петрограда выполняли заказы транспорта. В марте 1920 г. на ремонтных работах там было занято свыше 7 тыс. рабочих и служащих. В «неделю транспорта», которая проводилась в Петроградской губернии в марте 1920 г., участвовало свыше 79 тыс. рабочих. В течение недели было отремонтировано более 1 тыс. паровозов и более  2,6 тыс. вагонов. Кроме того, было собрано около 9 тыс. пудов запасных частей. Производительность труда поднялась на 10–30%, а в ряде мест — и до 50% выше обычной.39

Успехи по ремонту подвижного состава обеспечили непрерывный рост числа действующих паровозов на железных дорогах страны: в феврале их было около 3,8 тыс., в марте — уже более 4,5 тыс. и в апреле — более 5,1 тыс. Увеличилось также число действующих вагонов с 190,1 тыс. в феврале до 245,3 тыс. в апреле 1920 г. Железнодорожный транспорт стал оживать, увеличился объем и скорость перевозок. Так, если в первую неделю февраля 1920 г. среднесуточное число отправляемых и принимаемых вагонов на всех железных дорогах страны составляло немногим более 10 тыс., то уже в первую неделю апреля оно достигло более 19,5 тыс. Уменьшилось время оборачиваемости вагонов: с 12,8 суток в первую неделю февраля 1920 г. до 9,5 дня во вторую половину марта 1920 г.40

Большое внимание Коммунистическая партия и Советское правительство уделили восстановлению крупнейшего угольного центра страны — Донбасса. Оценивая значение Донбасса в экономике страны, В. И. Ленин говорил, что без его восстановления ни о каком развитии крупной промышленности в России и ни о каком настоящем строительстве социализма не может быть и речи.

Для усиления партийно-воспитательной работы среди горнорабочих по решению Центрального Комитета партии в конце февраля 1920 г. был создан Политотдел Донбасса. Особое внимание Политотдела было обращено на укрепление партийных организаций в Донбассе. За два месяца, в марте и апреле, там были созданы 52 новые коммунистические ячейки и 10 организаций союза молодежи.41 Партийные организации, опираясь на рабочих, провели большую работу по пресечению провокационной деятельности меньшевиков и других враждебных элементов. Действия этой вражеской агентуры были направлены на то, чтобы путем распространения различного рода провокационных слухов вызвать волнения среди рабочих и добиться срыва восстановления Донбасса.

Большую роль в мобилизации рабочих Донбасса, в подъеме производительности труда сыграл IV областной съезд горнорабочих Донбасса, который открылся 21 марта 1920 г. в г. Харькове. На съезде присутствовало 99 делегатов, которые представляли более 100 тыс. рабочих.42 На съезде подавляющим большинством были приняты резолюции, предложенные коммунистами. Для пополнения Донбасса квалифицированной рабочей силой Совет Труда и Обороны 16 апреля 1920 г. принял постановление о мобилизации горнорабочих-забойщиков. Мобилизации подлежали все лица в возрасте от 18 до 50 лет, работавшие на горных промыслах забойщиками, крепильщиками, откатчиками и машинистами. В результате этой и других принятых мер в Донбасс пришли новые отряды квалифицированных рабочих.

Добыча угля в Донбассе стала возрастать. В январе 1920 г. было добыто 13 340 тыс., в феврале — 17 260 тыс., в марте — 24 260 тыс. пудов и в июне — 25 500 тыс. пудов угля.

Увеличилась добыча угля и в других угольных районах страны. Так, на Урале она составила в апреле 1920 г. 5673 тыс. пудов против 4398 тыс. в январе 1920 г., в Кузнецком угольном бассейне соответственно — 5234 тыс. пудов против 3950 тыс. пудов. Общая добыча угля по стране составила в январе 1920 г. 28 139 тыс. пудов, в феврале — 32 805 тыс. и в марте — 42 847 тыс. пудов. В апреле и в мае добыча угля в связи с началом нового похода Антанты несколько снизилась.43

Вместе с рабочим классом активное участие в восстановлении народного хозяйства принимало трудовое крестьянство. На нем лежала основная тяжесть по заготовке и вывозу дров к промышленным предприятиям и железнодорожным станциям. Крестьяне также расчищали железнодорожные пути от снежных заносов. Они нередко сами обращались в советские и хозяйственные органы, предлагая свои услуги. Так, представители крестьян села Никольского Екатеринбургского уезда в конце марта явились в Уральскую комиссию по проведению субботников с просьбой дать им наряд для выполнения хозяйственных заданий. Крестьянам этого села было поручено построить школу.44

Горячо откликнулось трудовое крестьянство на призыв Коммунистической партии дать больше продовольствия голодающим рабочим и Красной Армии. В результате этого ссыпка хлеба значительно возросла. Если на 1 мая 1919 г. продовольственными органами Наркомпрода было собрано свыше 100 млн. пудов хлеба, то к 1 мая 1920 г. поступило уже свыше 163 млн. пудов, не считая продовольствия, собранного на Украине. Только одна Сибирь в середине мая 1920 г. сдала государству около 16 млн. пудов хлеба.45

В соответствии с решением IX съезда партии усилилось восстановление старых и строительство новых электростанций. В 1918 г. было вновь построено только 8 электростанций, в 1919 г. — уже 36, в 1920 г. вступили в эксплуатацию — 100.46 Делая первые шаги по электрификации страны, Коммунистическая партия большое внимание обращала на электрификацию села. Наибольшее количество электростанций было построено в Московской губернии, что дало возможность дать свет в 56 деревень.

В период мирной передышки все сильнее и сильнее слышался стук топора, гудки паровозов, фабрик и заводов. Трудовой энтузиазм с каждым днем охватывал все новые и новые слои рабочих и трудящихся крестьян. Характерны в этом отношении впечатления писателя А. Серафимовича, который в начале 1920 г. побывал в Петрограде. «Первый раз после революции попал я в Петроград, — писал он в «Правде». — И одно резко неизгладимо бросается в глаза на его улицах: пришел хозяин.

Пришел хозяин, стер прежнее, полное внешнего блеска, внешнего, лощеного порядка, внешней лживой культуры лицо, лицо императорско-буржуазной жизни, и дал великому городу свое лицо, строгое, чуть нахмуренное, замкнутое, ибо внутри бьется, дрожа от нечеловеческой натуги, чудовищная работа.

Пришел Труд.

Так же как в Москве, по улицам торопливо спешат люди с печатью озабоченности, непрестанной работы… Несут пилы, топоры, мешки на плечах.

Все улицы, начиная с Невского, стали мозолистыми, трудовыми.

Революция идет, вскрывая старые кровоточащие раны буржуазного строя, которые сама же и залечивает».47

По всей стране в эти дни проходили трудовые субботники и воскресники, в которых участвовали десятки тысяч рабочих и крестьян. Вершиной трудового героизма явился всероссийский первомайский субботник, который был проведен в соответствии с постановлением IX съезда партии. В нем участвовало не менее 15 млн. человек.48 В этот день была проделана гигантская работа, которая оценивалась в 237 млн. рублей. Только за один день 1 мая в различных районах Советской страны было восстановлено 44 моста, из них 17 железнодорожных, отремонтировано около 24 верст железнодорожных путей, 31 паровоз, на которых была сделана надпись: «Первомайский субботник 1920 года», починено около 500 вагонов, в том числе 32 нефтяные цистерны, которые тут же были отправлены в Грозный за нефтью. Во время субботника разгрузили до 3 тыс. вагонов, погрузили на всей сети более 1300 тыс. пудов грузов.

Участники субботника привели в порядок, отремонтировали 19 крестьянских домов культуры, 14 амбулаторий. Размах первомайского субботника был прямо-таки грандиозным. Один из иностранных журналистов писал по поводу первомайского субботника: «Какой маховик труда этот ваш удивительный праздник!».49

Развернувшаяся мирная хозяйственная, строительная работа была прервана новым военным нападением Антанты.

ГЛАВА II НОВЫЙ АНТИСОВЕТСКИЙ ПОХОД АНТАНТЫ

Подготовку нового похода против Советской республики империалисты начали сразу же, как только стал очевидным провал их ставки на Деникина. В качестве главной силы нового похода против Советского государства Антанта решила использовать на этот раз контрреволюционную клику буржуазно-помещичьей Польши и белогвардейского генерала Врангеля. По словам В. И. Ленина, буржуазно-помещичья Польша и Врангель — это были две руки империалистов. Одновременно с польскими милитаристами и Врангелем правящие круги Франции, США и Англии стремились вовлечь в антисоветский поход пограничные с Россией буржуазные государства: Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву, Румынию и буржуазно-националистические республики Закавказья.

Одним из активных организаторов нового вооруженного похода против Советской страны выступала французская буржуазия. Открыто отвергая политику установления мирных взаимоотношений с Советской страной, глава французского правительства Клемансо заявил в декабре 1919 г., что, с его точки зрения, союзникам не только не следует заключать мир с Россией, но что они не должны даже вступать с ней в какие-либо взаимоотношения. «Между большевиками и нами, — подчеркивал Клемансо, — спор может быть решен только силой».1

«Социалист» Мильеран, пришедший на смену Клемансо в начале 1920 г., продолжал ту же антисоветскую политику.

«Мы знаем, — указывал В. И. Ленин, — что Франция поджигает Польшу, бросая туда миллионы, потому что она все равно обанкротилась и ставит теперь последнюю ставку на Польшу».2

Деятельное участие принимали в подготовке нового антисоветского похода и правящие круги Англии. Они так же ненавидели Советскую власть, как и французские империалисты. Однако в отличие от государственных деятелей Франции, которые не считались с провалом всех прежних антисоветских авантюр и стояли за немедленное продолжение войны, хотя бы силами одной буржуазно-помещичьей Польши, английские государственные деятели после разгрома армий Колчака, Деникина и Юденича стали более осторожно подходить к подготовке новых авантюр. Можно сказать, что они очень сильно (и не без оснований) сомневались в успехе похода армии Пилсудского.

В беседе с министром иностранных дел Польши Патеком в январе 1920 г. английский премьер-министр по существу сам признал авантюризм нового похода Антанты против Страны Советов. «Шесть месяцев тому назад, — говорил Ллойд-Джордж, — налицо имелось сплоченное движение против большевиков, в котором принимали участие Колчак, Деникин, Польша, балтийские государства, Финляндия и Великобритания (в Архангельске). Польша в то время была лишь звеном в широком комбинированном движении, направленном со всех сторон против большевиков. Теперь же Польша одинока. Союзники ушли из России. Колчак и Деникин разбиты. Эстония заключила перемирие, и, если он располагает правильной информацией, такое же перемирие собирается заключить Латвия».3

Вследствие противоречий между Францией и Польшей, с одной стороны, и Англией, с другой — последняя с оговорками шла на поддержку Пилсудского. Успехи польской армии привели бы к усилению Польши — этого союзника Франции, что совершенно не отвечало интересам английского империализма. Однако при всех колебаниях английское правительство с некоторыми оговорками всецело одобрило и поддержало подготовку войны против Советского государства. Оно развернуло огромную деятельность по реорганизации остатков деникинской армии, укрывшихся в Крыму, а также по укреплению сил контрреволюции на Кавказе.

Английское правительство представило в начале января 1920 г. в союзнический Военный комитет в Версале меморандум о положении на Кавказе. В результате обсуждения этого документа комитет 12 января принял решение, в котором указывалось: «Если не удалось свергнуть большевизм на его собственной земле, то можно остановить его распространение в некоторых наиболее опасных направлениях, таких, каким является, например, Кавказ. В этих целях необходимо обсудить вопрос о создании военного барьера на Кавказе. Принимая во внимание неустойчивое положение местных правительств (буржуазно-националистических. — Н. К.) и неподготовленность их военных сил, этот барьер должен быть организован при помощи европейских войск силами до двух дивизий».4 19 января 1920 г. на заседании «совета пяти» государств Антанты, при обсуждении положения на Кавказе, Ллойд-Джордж высказался за усиление военной помощи марионеточным правительствам грузинских меньшевиков, армянских дашнаков и азербайджанских мусаватистов.

Как и в прежние годы, вдохновителями и активными организаторами нового антисоветского похода были империалисты США, которые продолжали занимать непримиримую позицию по отношению к Советскому государству. В меморандуме президенту Вильсону от 3 декабря 1919 г. государственный секретарь США Лансинг цинично заявил, что борьба всеми имеющимися в наличии средствами за свержение Советской власти и за создание в России «правительства нового типа» является якобы «правом и интересом, если только не долгом Соединенных Штатов Америки и других просвещенных наций земного шара…».5 Таким образом, правительство США, выражая интересы американских монополий, снова подтвердило, что непримиримая борьба за уничтожение Советской власти в России была и оставалась одним из основных принципов американской агрессивной внешней политики.

В начале 1920 г. правящие круги США приняли все меры, чтобы спровоцировать нападение польских милитаристов на Советскую страну. Так, 1 февраля 1920 г. Советскому правительству стала известна телеграмма американского посольства, направленная из Варшавы в Вашингтон. В ней содержались грубые измышления о том, будто Советская Россия готовит нападение на Польшу. Касаясь этой телеграммы, В. И. Ленин указывал, что американский капитал всеми силами старается втравить Польшу в войну с Советской Россией.6

Осуществляя подготовку нового похода против Советской России, империалисты старались вовлечь в него прибалтийские государства. Блок этих государств с буржуазно-помещичьей Польшей, по мнению Антанты, мог бы явиться серьезной силой в антисоветской борьбе.

Правящие круги США, Англии и Франции еще в 1919 г. предпринимали попытки создать антисоветский блок прибалтийских государств. «Мы прекрасно знаем, — указывал В. И. Ленин, — что на Финляндию, Эстляндию и другие мелкие страны оказывались все меры воздействия для того, чтобы они воевали против Советской России». Однако попытки Антанты не увенчались успехом. Мы выиграли тяжбу с Антантой, отмечал Ленин, она рассчитывала на малые государства и вместе с тем от себя их оттолкнула, «ибо Антанта была хищником, который хотел их давить».7

В начале 1920 г. Антанта предпринимает новые шаги по созданию блока прибалтийских буржуазных государств совместно с буржуазно-помещичьей Польшей. Для этого в январе в Гельсингфорсе была проведена конференция, в которой участвовали представители Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы и Польши. Конференция с точки зрения Антанты должна была способствовать вовлечению прибалтийских государств в вооруженную борьбу с Советской республикой. Западные империалисты мечтали использовать армии прибалтийских стран в новом антисоветском походе, подчинив их своему руководству. Встреча в Гельсингфорсе не оправдала надежд ее организаторов. Она закончилась провалом. Более того, Прибалтийские буржуазные государства пошли на установление мирных отношений с Советской страной. 2 февраля Эстония заключила мирный договор с Советским правительством. Одновременно велись мирные переговоры с Латвией и Финляндией.

Буржуазные правительства этих государств отказались от участия в антисоветском походе совместно с буржуазно-помещичьей Польшей и пошли на мирные переговоры с Советской республикой не из-за любви к рабочим и крестьянам России. Буржуазия всего мира, в том числе и прибалтийских стран, смотрела на Страну Советов как на своего врага. Почему же все-таки буржуазные прибалтийские республики вынуждены были пойти на мирные переговоры?

В. И. Ленин указывал, что в империалистическую эпоху весь мир распадается на громадное количество больших и малых государств, причем небольшие государства являются совершенно беспомощными перед богатейшими державами и целиком им подчинены. Советская страна в противоположность империалистическим державам и прежде всего таким, как США, Англия и Франция, проводила политику уважения прав и интересов всех государств, больших и малых. Благодаря такой политике Советское правительство смогло заключить мир с Эстонией вопреки всем проискам международного капитала.

Большие усилия прилагали правящие круги стран Антанты, чтобы втянуть в новый антисоветский военный поход буржуазно-помещичью Румынию. Как и Польша, Румыния находилась в большой экономической и политической зависимости от Англии, Франции и США. Решающее воздействие на экономику Румынии оказывал иностранный капитал. Об этом можно судить по таким данным: в 1914 г. в Румынии имелось 96 нефтяных акционерных обществ, общая сумма капитала которых составляла 403,6 млн. лей, из которой на долю германских монополий приходилось 27,3%, голландских — 24,2, английских — 23,6, американских — 6,2, французских — 5%. Доля же румынских капиталовложений в нефтяной промышленности составляла только 8,1%.8 Засилье иностранного капитала имело место и в других отраслях промышленности. В общей сумме 636,5 млн. золотых лей промышленных акционерных обществ иностранный капитал составлял 511 млн. лей.9

Господство иностранного капитала над румынской экономикой обеспечивало ему решающее влияние и на политику Румынии. До и во время первой мировой войны важнейшие позиции в народном хозяйстве занимала Германия, после войны — Англия, Франция, США.

Характеризуя положение Румынии и Польши в тот период, В. И. Ленин указывал, что «обе страны оптом и в розницу проданы заграничным капиталистам».10

Империалисты Англии, Франции и США диктовали свою политику буржуазно-помещичьей Румынии, они превратили ее в один из контрреволюционных форпостов в Европе и использовали, так же как и буржуазно-помещичью Польшу, в качестве тарана против Страны Советов. Весной 1919 г. Антанта, как отмечал В. И. Ленин, «руками румынских палачей»11 зверски задушила Советскую власть в Венгрии.

За «верную службу» румынские правящие круги получали от своего хозяина «вознаграждение» за счет других государств. Так, пользуясь покровительством Антанты, румынские интервенты в январе 1918 г. захватили у Советской России Бессарабию, а потом и Буковину. Вопреки требованию буковинского народного веча, принявшего 3 ноября 1918 г. решение о воссоединении Буковины с Советской Украиной, Буковина по Сен-Жерменскому мирному договору, который был подписан 10 ноября 1919 г. между государствами Антанты и Австрией, официально была передана Румынии. Но Нейискому мирному договору, продиктованному Антантой Болгарии 27 ноября 1919 г., за Румынией закреплялась Южная Добруджа.

Еще в декабре 1919 г. Черчилль и Клемансо разрабатывали план совместного выступления против Советской России буржуазных государств: Польши, Румынии, Финляндии. В январе 1920 г. Верховный совет Антанты, на котором присутствовали Клемансо, Ллойд-Джордж, Нитти, маршалы Фош и Вильсон, Черчилль, адмирал Битти, вынес решение: предоставить оружие и снаряжение белогвардейским силам в России и использовать для антисоветской борьбы польскую, румынскую и финскую армии.12 На этом заседании присутствовал премьер-министр Румынии Войда Воевод, который заявил в своем выступлении: «Против сильных войск большевиков стоим мы и поляки. Если речь идет о войне против большевиков, нам необходима немедленная и эффективная помощь».13 Из приведенного высказывания следует, что по существу глава румынского правительства не возражал против участия в новой войне против Советской страны. Все дело упиралось лишь в получение эффективной помощи от Антанты. И эта помощь была оказана.

Советское правительство прилагало все усилия к установлению прочных мирных отношений с Румынией. 15 января 1920 г. была послана народным комиссаром иностранных дел Г. В. Чичериным нота с предложением начать мирные переговоры.14 Но Антанта и зависимые от нее реакционные правящие классы Румынии не хотели мира. Чтобы обмануть народные массы, реакция развернула в Румынии клеветническую кампанию, распространяя измышления о том, будто Румынии угрожает опасность со стороны Советской республики.

Рабочий класс и трудовое крестьянство Румынии решительно выступили против политики войны, за мир с Советской Россией. Они требовали от румынского правительства, чтобы оно поддержало советскую мирную инициативу. В начале 1920 г. в Румынии прокатилась волна массовых народных выступлений за мир с Советской страной. Многолюдные демонстрации трудящихся за мир прошли 2 марта 1920 г. в Бухаресте, Плоешти, Ботошани, Бузэу, Текуче. Особенно мощным было выступление в Бухаресте, где перед демонстрацией состоялся массовый митинг, на котором было заявлено:

«Красная Россия не представляет опасности для румынского народа, она, наоборот, является надежным союзником». После митинга трудящиеся вышли на демонстрацию с лозунгами: «Мы хотим мира с Советской Россией».15

Под давлением народных масс румынское правительство вынуждено было пойти на уступки. Однако оно не имело права самостоятельно решать вопрос о мире. Премьер-министр Войда Воевод направился в Лондон. После совещания с Ллойд-Джорджем глава румынского правительства направил из Лондона 3 марта 1920 г. телеграмму на имя НКИД РСФСР о согласии начать мирные переговоры. 15 марта 1920 г. Войда Воевод уведомил Советское правительство о том, чтобы мирные переговоры проводить в Варшаве.16 Но переговоры не состоялись. Во время пребывания Войда Воевода в Лондоне румынские реакционные силы, опиравшиеся на поддержку империалистов Франции, объявили правительственный кризис и создали новый кабинет министров во главе с генералом Авереску. Новый премьер решил действовать открыто, заявив, что в вопросе о мире с Советами Румыния действует в соответствии с планами союзников. «Мы должны войти в согласие с Польшей, — вещал генерал Авереску, — чтобы узнать ее стремления и чтобы обеспечить полное согласие с Антантой, от которой мы ждем указаний».17

Правительство Авереску и министр иностранных дел Ионеску были готовы выступить вместе с Пилсудским против Страны Советов. По этому вопросу румынский буржуазный историк И. Иорга писал:

«Таке Ионеску, находящийся под влиянием Запада… был настроен оказать Польше военную помощь. Большевики были готовы вести переговоры с румынским правительством, где ему хочется… но это повлекло бы за собой срыв польского плана и отказ от формальной просьбы, сделанной англо-французами».18

Политика войны, которую проводила румынская реакция, встретила решительное сопротивление со стороны широких народных масс Румынии. Более того, даже часть румынской буржуазии хорошо понимала всю опасность и гибельность выступления Румынии против Советской России. Характерно в этом отношении заявление одного из румынских буржуазных деятелей, которое было сделано летом 1920 г.:

«Мы воевать не хотим, да и, пожалуй, не можем. Нас толкает Франция», которая угрожает нам выступить с требованиями в Верховном Совете с пересмотром мирного договора не в нашу пользу.19

Тяжелое внутреннее состояние, сочувствие румынских трудящихся Советской России, оппозиционное настроение некоторых кругов буржуазии — все это делало выступление Румынии совместно с Польшей маловероятным. Тем не менее угроза была достаточно реальной, и советское командование вынуждено было держать наготове необходимые силы на случай выступления Румынии против Советской республики.

Антанта пыталась также вовлечь в антисоветский поход буржуазно-националистические правительства Армении, Грузии и Азербайджана. Однако успешное наступление советских войск в начале 1920 г. на юге России, с каждым днем возраставшее революционное движение народов Закавказья, руководимое коммунистами, мудрая национальная политика Советской власти привели к провалу планов Антанты. Под давлением народных масс марионеточные контрреволюционные правительства закавказских республик вынуждены были вначале объявить нейтралитет, а потом пойти на мирные переговоры с Советской республикой.

Итак, Антанте не удалось в 1920 г. создать антисоветский блок государств, являвшихся до Октябрьской революции окраинами России. План организации широкого военного похода против Советской страны провалился. В новом наступлении против Советской России империалисты Франции, США и Англии могли рассчитывать только на польских милитаристов и Врангеля.

Готовя основной удар против Советской страны с запада и юга, государства Антанты одновременно стремились активировать военные действия империалистической Японии на Советском Дальнем Востоке.

Разгром Советской республикой в 1919 г. армий Колчака, Деникина, Юденича, Миллера и других белогвардейских генералов, которых поддерживала Антанта, протесты трудящихся в странах капитала против антисоветской интервенции заставили правящие круги США, Англии и Франции к началу 1920 г. вывести свои войска с территории Советской России и, в частности, с Дальнего Востока. Но это не означало, что они отказались от продолжения вооруженной интервенции. Они изменили лишь формы и методы ее.

В результате соглашения между США, Англией, Францией и Японией осуществление вооруженной интервенции против Советской страны на Дальнем Востоке в 1920 г. взяли на себя целиком японские империалисты. Правительство США официально заявило, что не будет мешать Японии в ее действиях против Советской страны.

9 января 1920 г. Государственный департамент США направил японскому послу в Вашингтоне специальный меморандум, в котором сообщалось о решении американского правительства увести свои войска с Дальнего Востока. При этом подчеркивалось, что правительство США «не собирается создавать каких-либо препятствий мерам, которые японское правительство может найти необходимыми для достижения целей, являвшихся основой взаимодействия американского и японского правительства в Сибири». Вместе с тем было заявлено, что США не отказываются от своих интересов на Дальнем Востоке и в Сибири, «а равно от своего намерения совершенно открыто и дружески действовать совместно с Японией во всех практически осуществимых планах».20

22 января 1920 г. японское правительство в специальном меморандуме выразило свое удовлетворение заявлением государственного секретаря по поводу того, что американское правительство не возражает против возможного решения Японии одной оставить свои войска в Сибири и в случае нужды послать свои подкрепления.21 Через несколько дней, 30 января 1920 г., Государственный департамент США вновь сделал заявление Японии о том, что США не являются противником односторонней японской интервенции в Сибири. При этом было подчеркнуто, что «правительство США хотело бы иметь уверенность в том, что японское имперское правительство оправдает возлагаемое на него доверие и будет проводить ту же политику, которую взаимно согласились осуществлять оба правительства в Сибири».22

Правительства Франции и Англии были хорошо информированы о происходивших переговорах между США и Японией.

Как видно, налицо существовала согласованность между военными действиями, которые предпринимались Антантой с запада и юга силами буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля и японскими войсками на Дальнем Востоке.

Что же собою представляла Польша, которой империалисты Антанты отводили роль основной ударной силы в новом антисоветском походе?

Своим возрождением польское государство было обязано Великой Октябрьской социалистической революции, которая освободила народы, изнывавшие под гнетом самодержавия, предоставив им право самим решать свою судьбу, вплоть до свободного отделения и образования самостоятельных государств. 29 августа 1918 г. Советское правительство издало декрет, объявлявший недействительными договоры о разделе Польши, заключенные царским правительством с Пруссией и Австрией во второй половине XVIII в. За польским народом было признано право на восстановление единства и образование самостоятельного государства. Происшедшие под влиянием победы Октября революции в Германии и Австро-Венгрии, в свою очередь положили конец австро-германской оккупации Польши. Перед польским народом открылись широкие возможности для строительства новой, свободной жизни. Но власть в стране была захвачена реакционными буржуазно-помещичьими националистическими элементами во главе с махровым контрреволюционером Юзефом Пилсудским, который оказался наиболее подходящей фигурой для буржуазии и помещиков. Захват власти кликой Пилсудского явился следствием раскола рядов рабочего класса Польши и предательства интересов трудящихся правонационалистическими лидерами Польской социалистической партии (ППС). Для прикрытия контрреволюционной буржуазно-помещичьей диктатуры, обмана народных масс из представителей правого крыла ППС и людовцев (крестьянских партий) было создано правительство во главе с Морачевским, названное «рабоче-крестьянским». Себя же Пилсудский объявил «начальником государства» (т. е. диктатором) и главнокомандующим польской армии.

Придя к власти, Пилсудский прежде всего принялся за подавление революционного движения в стране, которое под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции в России ширилось с каждым днем.

В Польше во главе революционного движения встала Компартия, созданная в декабре 1918 г. в результате объединения Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) с левым крылом Польской социалистической партии (ППС-«левица»). По инициативе коммунистов были созданы в ноябре 1918 г. Советы рабочих депутатов в Домбровском угольном бассейне, в Люблине, Варшаве и в других местах. Число Советов на территории бывшего Королевства Польского достигало 80.23 В ряде мест при Советах были организованы отряды Красной гвардии.

Буржуазия и лидеры ППС объявили созданные в Польше Советы незаконными и враждебными государству. Так называемое «рабоче-крестьянское» правительство «социалиста» Морачевского бросило на подавление революционного движения вооруженные силы, разогнало Советы, произвело массовые аресты среди революционных рабочих и ввело в стране чрезвычайное положение.

Расправившись с революционно настроенными массами рабочих, пепеэсовцы расчистили почву для установления в Польше открытой контрреволюционной диктатуры. К власти пришли национал-демократы — ведущая партия крупной буржуазии и помещиков. С 1919 г. под их руководством объединились все другие реакционные партии Польши. Блок этих партий стал называться «народно-национальным союзом». Целью союза было уничтожение в Польше революционного движения, укрепление буржуазно-помещичьего строя и борьба против Советской власти в России. В. И. Ленин так характеризовал партию польских национал-демократов: «…польская народовая демократия, соответствующая нашим кадетам и октябристам, — самые озлобленные контрреволюционные помещики и буржуазия…».24

Пилсудский и его приспешники понимали, что при вооруженном столкновении с Советской Россией буржуазно-помещичья Польша не выдержит борьбы один на один. Они понимали также, что, в случае если в стране вспыхнет пролетарская революция, поражение господствующих классов Польши станет неизбежным. Поэтому польская буржуазия охотно пошла на сговор с правительствами крупнейших империалистических государств — США, Англии и Франции. В свою очередь американские, английские и французские империалисты, используя шаткое положение польских реакционеров, приложили все усилия, чтобы подчинить себе польское государство, лишить его политической и экономической самостоятельности.

В грабительской Версальской системе договоров буржуазно-помещичьей Польше отводилась роль одной из главных сил для борьбы против Советской России. В соответствии с этим создатели Версальского мира определили и границы польского буржуазно-помещичьего государства. Не желая ослаблять Германию, империалисты Антанты оставили за ней западные польские земли, захваченные немецкими войсками во время первой мировой войны. Польше как бы в качестве компенсации за потерянные территории предоставлялась возможность значительно расширить свою территорию на Востоке за счет украинских, белорусских и литовских земель. Но главное заключалось здесь не в желании авторов Версальского мира возместить территориальные потери польского государства, а в их стремлении превратить Польшу в орудие борьбы Антанты против Страны Советов и толкнуть ее на путь развязывания агрессивной антисоветской войны.

При содействии правительств стран Антанты блок контрреволюционных партий буржуазно-помещичьей Польши создал в январе 1919 г. новое правительство во главе с национал-демократом Падеревским. В состав кабинета вошли также представители ППС. Правительство Падеревского еще более усилило репрессии против рабочих и батраков. Одновременно польские помещики и буржуазия развернули наступление на жизненные интересы трудящихся.

Установив контрреволюционную диктатуру, национал-демократы при полной поддержке американо-англо-французского империализма развязали агрессивную войну против Страны Советов. В 1919 г. польские правящие круги, воспользовавшись исключительно тяжелым положением Советской республики, отражавшей в этот период ожесточенный натиск интервентов с востока и юга, вторглись в пределы Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы. Им удалось захватить огромную территорию, населенную преимущественно украинцами и белорусами. В захваченных районах Украины и Белоруссии польские оккупанты восстановили власть помещиков и капиталистов, вернули им поместья, фабрики и заводы. У крестьян были отобраны поделенные ими помещичьи земли. В некоторых районах захватчики ввели настоящую барщину: крестьяне должны были два дня в неделю работать на помещика. Из предприятий и учреждений были уволены десятки тысяч рабочих и служащих, заподозренных в сочувствии Советской власти. Общественные организации трудящихся разгромлены.

Население подвергалось жестокому национальному гнету. Официальным языком на оккупированной территории был объявлен польский. Белорусские и украинские школы были закрыты. На захваченной территории польские интервенты вели себя, как банда грабителей, отбирая у населения хлеб, скот, птицу, одежду, деньги. Грабежи и насилия над местными жителями были официально разрешены главным командованием польской армии.

Колонизаторские действия польских оккупантов вызывали всеобщее сопротивление, начались массовые восстания трудящихся против оккупантов.

Освободительную борьбу Белоруссии против оккупантов возглавляла Коммунистическая партия Литвы и Белоруссии. В оккупированном Минске был создан подпольный коммунистический центр. Минский комитет организовал небольшие, но крепкие подпольные коммунистические организации в Слуцком, Борисовском, Бобруйском, Молодечненском и других районах.

В телеграмме Реввоенсовета Юго-Западного фронта 12 февраля 1920 г. сообщалось В. И. Ленину о том, что в районе Дубно, Ровно, Староконстантинова и по всей Волынщине, занятых польскими оккупантами, происходят крестьянские восстания. Восставшие захватили город Староконстантинов. Польское командование вынуждено было перебросить из района Любар часть своих сил на подавление восстания.25 В апреле 1920 г. восстанием была охвачена вся Минская губерния. Крестьяне отрядами в 250–500 человек вели ожесточенную борьбу с польской жандармерией, изгоняли помещиков, вернувшихся вместе с оккупантами. Крупное восстание произошло в Восточной Галиции. В области было объявлено военное положение, тюрьмы были переполнены арестованными. В Дамбе и Львове оккупанты организовали концентрационные лагеря.26 Волнения охватили и другие районы.

Для подавления восстаний оккупанты использовали регулярные войска. Огнем артиллерии они сметали с лица земли целые деревни. При этом погибло много мирного населения. После подавления восстания интервенты учиняли жестокие расправы над его участниками. Репрессиям подвергались не только непосредственные участники восстаний, но и те, кто был заподозрен в сочувствии восставшим. Но жестокие репрессии польских оккупационных властей не сломили волю трудящихся Украины и Белоруссии к социальному и национальному освобождению.

Захват Западной Украины и Западной Белоруссии был началом осуществления агрессивных планов польских помещиков и буржуазии. Однако развивать наступление, вести длительную войну против Советской России буржуазно-помещичья Польша не могла без серьезной, всесторонней помощи государств Антанты.

Авантюристская внешняя политика польских реакционных правящих классов привела Польшу в состояние крайнего экономического упадка. Экономика Польши с давних времен была тесно связана с Россией. До войны польская металлургическая промышленность работала на высококачественной криворожской руде и донецком угле. Война и разрыв отношений с Советской страной парализовали польскую металлургическую промышленность. К 1 апреля 1920 г. в Польше работали всего три доменные печи с месячной производительностью в 2400 т. Количество рабочих, занятых в металлургическом производстве, уменьшилось с 21 тыс. (до войны) до 5 тыс. (в 1920 г.).27 Резко сократилось число действующих заводов и фабрик во всех отраслях промышленности. К 1920 г. по сравнению с довоенным временем работало всего лишь 18%: предприятий машиностроения, 20% текстильных, 32% кожевенных, 41%; предприятий по обработке пищевых продуктов. В упадке находилось и сельское хозяйство, производительность которого в 1920 г. составляла половину довоенной.

Внешнеторговый баланс Польши стал пассивным. Разрушенное польское хозяйство ничего не могло дать на экспорт. Наоборот, приходилось ввозить машины, сырье, продовольствие, вооружение и снаряжение для армии.

Для того чтобы покрыть дефицит, польское правительство прибегло к иностранным займам, увеличению прямых и косвенных налогов на трудящихся. Выпуск бумажных денег достигал колоссальных размеров. Только в период с 6 июня по 22 декабря 1919 г. было выпущено и направлено в оборот денежных знаков на сумму 5,1 млрд. марок. При этом выпуск бумажных денег в июне и декабре 1919 г. на сумму в 3,6 млрд. марок был «вызван неотложной необходимостью, в первую очередь связанной с нуждами армии».28

Важнейшей причиной, приведшей польскую экономику на грань катастрофы, являлась авантюристическая политика польского правительства, направленная на развязывание войны против Советской страны. 15 января 1920 г. министр финансов Грабский поставил вопрос о дополнительном выпуске бумажных денег на сумму 3 млрд. марок. Увеличение количества бумажных денег неизбежно вело к их обесценению, к росту спекуляции и непрерывному ухудшению положения польских трудящихся.

Рабочий класс и трудовое крестьянство в 1920 г. усилили борьбу за улучшение своего положения, за мир и свободу. Сообщая о росте революционных настроений среди рабочих, инспекторат главной полиции Польши 26 января 1920 г. доносил:

«…Среди польского пролетариата как в Домбровском угольном бассейне, так и в Варшаве, Лодзи, Люблине и Кракове имеет место сильное движение. Апатия… сменилась революционной горячкой, которая выливается в забастовки и решительные выступления».29

Через два дня в другом рапорте главной полиции отмечалось: «Рабочие всех партий вместе с большой массой беспартийных рабочих требуют начать широкое совместное выступление с целью улучшения материального положения польского пролетариата… агитация за проведение всеобщей экономической забастовки является очень интенсивной. Она пользуется большой популярностью».30

Польский рабочий класс под руководством Компартии выступал не только с экономическими, но и политическими требованиями, направленными на изменение существующего политического режима в Польше и за мир с Советской страной.

Вполне понятно, что Польша, находясь в столь тяжелом состоянии, была неспособна без помощи Антанты вести войну против Советской республики. В донесении Госдепартаменту от 17 января 1920 г. американский посол в Варшаве Гибсон сообщал: «Глава государства генерал Пилсудский не раз говорил мне, что, хотя Польша крайне нуждается в мире, с его стороны было бы глупостью подписать какой-либо договор с большевистским правительством».

Как сообщал далее Гибсон, Пилсудский «пришел к выводу, что ему в этом вопросе (о войне и мире. — Ред.) не остается никакого выбора, и, если его армия не будет снабжена необходимыми материалами, я уверен, что будет целесообразнее вступить в переговоры о заключении мирного соглашения…»

Гибсон прямо заявил, что правящие буржуазно-помещичьи круги Польши согласны воевать против Советской страны, однако они не имеют для этого необходимых запасов вооружения и военных материалов.

«В настоящее время, — отмечал Гибсон, — наличие обмундирования, включая недавно полученное, едва достаточно для того, чтобы люди, находящиеся в армии, могли пользоваться им хотя бы в течение двух месяцев. С началом активных военных действий можно ожидать кризиса… Экипировка, вооружение и запасы боеприпасов будут достаточными только в том случае, если не развернутся операции большого масштаба.» 31 В донесении, посланном в Госдепартамент 8 февраля 1920 г., Гибсон писал: «…руководящим мотивом в поведении представителей польского правительства в настоящее время является то, что желают великие державы…».32 В этом же донесении Гибсон снова предупреждал, что без всесторонней помощи США и других стран Антанты наступление польской армии неизбежно закончится поражением. Правительства США, Англии и Франции дали понять польским руководящим кругам, что они не должны идти ни на какие мирные соглашения с Советской республикой.

Правящая польская клика приняла к сведению это указание Антанты. Касаясь данного вопроса, английский посол в Варшаве Румбольд 17 января 1920 г. информировал Лондон: «Премьер-министр (польский. — Н. К.) сообщил мне, что польское правительство довело до сведения большевиков, что оно не может дать определенного ответа на их мирные предложения до тех пор, пока не посоветуется с союзниками. Премьер-министр заявил, что это является доказательством того, что поляки решили не предпринимать каких-либо шагов в этом направлении без совета союзников».33

Возникает вопрос, почему только одна Польша из всех приграничных с Советской Россией буржуазных государств включилась в антисоветский поход Антанты?

Как подчеркивал В. И. Ленин, Антанта рассматривала Польшу в первую очередь в качестве «тарана против Советской республики».34 Польское буржуазно-помещичье государство находилось в полной зависимости от США и Франции. Американский и французский капитал укрепил свое влияние в решающих отраслях польской экономики.

«Польша, — указывал В. И. Ленин, — скупается агентами Америки. Нет ни одной фабрики, ни одного завода, ни одной отрасли промышленности, которые бы не были в кармане американцев».35

Вооруженные силы Польши находились фактически под верховным командованием Версальского союзнического военного комитета, возглавляемого маршалом Фошем. Все это обеспечивало диктат правящих кругов Антанты.

Из всех приграничных с Советской республикой буржуазных государств Польша обладала наиболее сильной и боеспособной армией, которая могла еще вести антисоветскую войну. При этом следует заметить, что польская армия, используя крайне тяжелое военное положение нашей страны, к 1920 г. сравнительно легко захватила значительную территорию Советской Белоруссии и Украины. Красная Армия в то время вела борьбу на Восточном и Южном фронтах, громила белогвардейские полки под Петроградом и поэтому не могла дать отпор польским интервентам. Временные успехи польской армии создавали иллюзии у правящих кругов Польши о непобедимости своих войск.

Основываясь на опыте «победоносного» ведения военных действий против Советской страны в 1919 г. и полагаясь на поддержку могущественной Антанты, польские правящие круги во главе с Пилсудским считали, что они смогут разбить Красную Армию и уничтожить Советскую республику.

Подготовку буржуазно-помещичьей Польши к антисоветскому походу в 1920 г. взяли в свои руки Франция, США и Англия. Заботу о формировании и подготовке к антисоветской войне польской армии приняло на себя французское правительство. Еще в 1919 г. в Польшу была переброшена созданная на территории Франции в период 1917–1918 гг. 70-тысячная польская армия под командованием генерала Галлера, которая предназначалась для участия в первой мировой войне на франко-германском фронте. Армия Галлера усилила те вооруженные силы, которыми располагал Пилсудский в то время.

Реорганизацией и подготовкой польских войск руководили французские военные инструкторы. Польская армия еще в 1919 г. приняла французскую систему организации и обучения войск. Из Франции она получала и все необходимое вооружение. «В военном положении, — писал польский генерал Кутшеба, — помощь Франции в нашей борьбе с Советами была полной. Эта помощь проявлялась главным образом в поставках нам оборудования и военного материала».36 Только с 1 января по 1 июля 1920 г. из Франции в Польшу было послано 27 поездов, груженных военным имуществом.

Марсель Кашен, выступая 4 декабря 1928 г. на заседании французского парламента, с возмущением указывал, что французское правительство только в течение весны 1920 г. предоставило польским милитаристам 1494 орудия, 350 аэропланов, 2800 пулеметов, 327 500 винтовок, 42 тыс. револьверов, 800 грузовых автомобилей, 4500 повозок, 518 млн. патронов и 10 млн. снарядов.37

Франция поставляла Польше вооружение, боеприпасы и снаряжение в кредит. К лету 1920 г. Польша получила от Франции долгосрочных кредитов на сумму, превышающую ½ млрд. франков.

В течение первой половины 1920 г. США также направили польской армии 20 тыс. пулеметов, свыше 200 бронеавтомобилей и танков, более 300 самолетов, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар солдатской обуви, большое количество медикаментов, полевых средств связи и т. д.38

США предоставили буржуазно-помещичьей Польше заем на 50 млн. долларов и заключили с ней в начале 1920 г. контракт, по которому правительство Пилсудского могло закупать в любом количестве армейское снаряжение на условиях кредита сроком на шесть лет,39 при этом США обязывались все закупаемые Польшей военные материалы перевозить на американских судах.

За счет присланного из Франции, США и Англии вооружения и снаряжения можно было оснастить значительную часть польской армии, создать резервы, необходимые для новых формирований и восполнять потери вооружения в ходе войны.

Экономической подготовкой Польши к войне правящие круги США руководили главным образом через Американскую ассоциацию помощи, во главе которой стоял небезызвестный реакционер Греберт Гувер. Свое отношение к Советской стране Гувер позже выразил с исключительным цинизмом: «Говоря по правде, цель моей жизни — уничтожение Советской России». В тесном контакте с Гувером действовали военный министр США Бейкер и генерал Таскер Х. Блисс. По заданиям Гувера работала и группа американских советников при польском правительстве — полковник Барбер (по техническим вопросам), Дюранд (по вопросам продовольствия) и Ирвинг Шуман (по коммерческим вопросам).

В Америке Гувер развернул кампанию по оказанию всемерной поддержки Польше в ее антисоветской борьбе. В этом деле он не гнушался никакими средствами. Он отправил польским милитаристам 23 млн. долларов, собранных среди населения США в помощь сиротам войны европейских стран.

Не оставался безучастным к подготовке к антисоветскому походу и Ватикан, который был тесно связан с правящей кликой Пилсудского. Он рассматривал Польшу как свою вотчину, в которой католическая церковь была крупнейшим земельным собственником, а высшие служители церкви сплошь и рядом являлись выходцами из землевладельческой аристократии. Интересы Ватикана совпадали с интересами империалистических кругов Антанты. Не случайно Ватикан не только благословлял кровавую политику империалистов, направленную на удушение первого в мире пролетарского государства, но и принимал непосредственное участие в антисоветской борьбе.

Ватикан надеялся при помощи «великой католической Польши» распространить свое влияние на Восточную Европу, чтобы превратить ее в оплот контрреволюции. Его замыслы были с достаточной ясностью сформулированы в передовой статье газеты «Матен» 16 марта 1920 г. «Великая Польша, распространяющая при помощи Украины свое влияние от Риги до Одессы, — такова основная цель, вокруг которой вертится вся восточная политика Ватикана»40 — писала газета. Первоочередной своей задачей Ватикан ставил, по словам кардинала Гаспарри, основание «независимого» украинского государства как «форпоста католицизма на востоке».

Для достижения этой цели Ватикан не только использовал средства «святой церкви», но и принимал активное участие в вооружении петлюровских банд. Римский папа через своих агентов вел переговоры с Петлюрой. Ватикан предполагал передать петлюровцам большое количество военного имущества, полученного от итальянского правительства в счет погашения своих долгов святой церкви.41

Империалисты США и других государств Антанты спешно сколачивали польскую армию. К весне 1920 г. в армии Пилсудского уже насчитывалось до 740 тыс. человек.

Характеризуя состояние польской армии в 1920 г., К. Е. Ворошилов отмечал: «Если кто из молодых товарищей может подумать, что польская армия не представляла собой современной, хорошо организованной армии, тот сильно ошибется. Польша выставила в 1920 г. с помощью Антанты хорошо обученные, лучше нашего вооруженные и прекрасно снабженные войска».42

Под руководством представителей Антанты был разработан план наступления против Советской России. Непосредственно разработкой этого плана занималось французское командование во главе с маршалом Фошем. Стратегический план предусматривал разгром советских войск Юго-Западного фронта и захват Правобережной Украины. После этого намечалось перегруппировать главные силы на север для разгрома советских войск в Белоруссии. Удар польской армии с запада должен был поддержать Врангель наступлением белогвардейской армии из Крыма.

Империалисты были особенно заинтересованы в том, чтобы первоначальный удар был нанесен на Украине. Здесь заправилы Антанты рассчитывали получить продовольствие, богатейшие источники каменного угля и железной руды — Донбасс и Криворожье. Вооруженное вторжение на Украину интервенты решили прикрыть демагогическими заявлениями о том, что наступление польских интервентов на Украине якобы имеет целью «освобождение» Украины, оказание «помощи» украинскому народу. В качестве «выразителя» интересов украинского народа интервенты выдвигали известного авантюриста атамана Петлюру.

Петлюра, мечтавший стать главою буржуазного украинского государства, не имел достаточных сил для борьбы с Советской властью. Поэтому он охотно принял предложение Пилсудского о сотрудничестве. 21 апреля 1920 г. Петлюра заключил с Пилсудским договор, по которому Польша признавала «независимость» Украины, а Петлюра за это «признание» отдавал Польше Западную Волынь, Галицию, часть Полесья, Холмскую область. Свыше 8 млн. украинцев, населяющих эти земли, Петлюра согласился передать в рабство буржуазно-помещичьей Польше.

По секретной военной конвенции, которая была подписана в Варшаве 24 апреля 1920 г., польское правительство обязывалось оказывать Петлюре всестороннюю военную помощь в борьбе против Советской власти. Далее указывалось, что все буржуазно-националистические украинские части на территории Правобережной Украины должны действовать против советских войск под общим руководством польского командования. В свою очередь «правительство» Петлюры должно было взять на себя снабжение продовольствием польских войск на украинской территории.

При помощи Петлюры польское командование готовило к действиям в тылу советских войск кулацкие банды, во главе которых ставились петлюровские офицеры. В дальнейшем командование польских войск объединило их и обеспечило вооружением. Так, в начале апреля 1920 г. в районе Балта — Ананьев из кулацких националистических банд был создан крупный отряд под командованием полковника Ю. Тютюнника.

Оценивая результаты соглашения Петлюры с Пилсудским, В. И. Ленин подчеркивал, что этот договор вызвал еще большее ожесточение среди украинского населения, усилив переход на сторону Советской России целого ряда полубуржуазных и буржуазных элементов.43

Польские милитаристы мечтали при содействии Врангеля молниеносным ударом уничтожить Красную Армию и в кратчайший срок закончить войну. Они полагали, что Советская Россия, ослабленная гражданской войной, не сможет устоять против польской армии, пользующейся всемерной поддержкой США, Франции и Англии. Но они жестоко просчитались. Советские люди по зову Коммунистической партии поднялись на отечественную войну против интервентов.

Кроме буржуазно-помещичьей Польши, американо-англо-французские интервенты готовили в поход против Советской России белогвардейского генерала Врангеля. Его войска, находившиеся в Крыму, состояли из остатков разгромленной деникинской армии. Уже в первые месяцы 1920 г. империалисты Антанты принимали самые энергичные меры, чтобы поднять боеспособность разбитых деникинских частей, засевших в таком удобном для обороны месте, как Крым, и отчасти поэтому избежавших полного уничтожения. Впрочем, белогвардейские войска в Крыму удержались зимой и в начале весны 1920 г. не только в силу выгодного для обороны географического положения Крымского полуострова.

Еще в марте 1920 г. силы белогвардейцев в Крыму, по свидетельству Врангеля, не превышали 3,5 тыс. штыков и 2 тыс. сабель. Остатки разбитой Добровольческой армии прибыли в Крым в полном расстройстве. Конные части, за исключением одной кавалерийской дивизии генерала Морозова, насчитывавшей 2 тыс. сабель, не имели лошадей, обозов, артиллерии и пулеметов. Моральное состояние белогвардейских войск было весьма невысоким.44 Вполне понятно, что такая «армия» была небоеспособна.

И вот в этот тяжелый для белогвардейцев момент им на помощь вновь пришли государства Антанты и в первую очередь Англия и США. Они организовали снабжение белогвардейцев оружием и боеприпасами и помогли привести их в порядок. С помощью Антанты в Крым было переброшено по морю около 25 тыс. человек из бывшей Добровольческой армии и до 10 тыс. — из Донской.45 Белогвардейцев в Крыму возглавил Врангель.

Генерал Врангель командовал при Деникине вначале Кавказской, а потом Добровольческой армией. После разгрома деникинских войск из-за разногласий с Деникиным он в марте 1920 г. выехал за границу. Изгнанный «черный барон», как его называли в народе, нашел пристанище в Константинополе. В начале апреля 1920 г. к нему явился английский генерал де Робек и передал ему телеграмму начальника английской военной миссии при ставке Деникина — генерала Хольмана с приглашением прибыть в Севастополь для выборов заместителя Деникину. Врангель принял приглашение и на английском военном корабле «Император Индии» был доставлен в Севастополь. Туда же в начале апреля для утверждения Врангеля на посту главнокомандующего прибыл и английский представитель адмирал Сеймур.46

Вместо Деникина, потерпевшего военное и политическое банкротство, правящие круги Антанты выдвинули на пост главнокомандующего контрреволюционными войсками в Крыму генерала П. Врангеля. 4 апреля генерал А. Деникин под давлением представителей Антанты сложил с себя обязанности главнокомандующего и подписал приказ о назначении главнокомандующим генерала Врангеля.

Чтобы облегчить формирование, организацию и подготовку белогвардейских войск к антисоветскому походу, Антанта прибегла к дипломатическому трюку. Английский министр иностранных дел лорд Керзон по поручению правительств США, Англии и Франции 11 апреля 1920 г. передал Советскому правительству предложение об амнистии для белогвардейцев, а немного позже — ноту с предложением о заключении перемирия между Красной Армией и войсками Врангеля.

Ответ последовал 14 апреля.47 Советское правительство выражало готовность приступить к обсуждению вопросов, поставленных в телеграмме Керзона. Вместе с тем в ответе указывалось на тот факт, что военные действия «в настоящее время в более крупном масштабе ведутся польским правительством, нежели остатками деникинских сил». Обращая внимание на этот факт, Советское правительство разоблачало истинные цели английских правящих кругов, которые, разглагольствуя о мире, на самом деле к нему вовсе не стремились, ибо установление мира прежде всего зависело от положения на польском, а не на врангелевском фронте. Английское правительство заботилось вовсе не о мире, а об обеспечении передышки для белой армии.

18 апреля, ссылаясь на то, что ответ Советского правительства якобы не получен, английское министерство иностранных дел заявило, что если Советская страна не выполнит требований, изложенных в нотах Керзона, то британскому флоту в Черном море будет дан приказ «оказать всемерную защиту армии в Крыму (врангелевцев. — Я. К.) и сохранить для нее найденное там ею убежище».48 Английский адмирал Сеймур официально довел до сведения Врангеля содержание английских нот, направленных Советскому правительству, и обещал ему, что английские корабли будут охранять белогвардейскую армию в Крыму.

Глава французской миссии в Крыму генерал Манжен 23 апреля ознакомил Врангеля с телеграммой морского министра Франции, в которой указывалось, что «французское правительство будет согласовывать свои действия с правительством Великобритании, дабы поддержать генерала Врангеля, предоставляя ему всю необходимую материальную поддержку, пока он не получит от Советов условий перемирия, обеспечивающих его армии соответствующее положение».49

Англия отклонила предложение Советской республики о переговорах и 25 апреля снова повторила свое требование о прекращении военных действий против Врангеля, угрожая в противном случае применить оружие. Свои провокационные выходки английское правительство прикрывало фальшивыми фразами о миролюбии, о желании прекратить гражданскую войну в России.

Отправляя Советскому правительству ноту за нотой с требованием перемирия, правительства стран Антанты ни на минуту не прекращали подготовку войск Врангеля к наступлению. В начале 1920 г. к берегам Крыма непрерывно подходили американские, английские и французские транспортные суда с вооружением, боеприпасами и снаряжением для врангелевской армии. Так, на американском пароходе «Сангамон» белогвардейцам было переброшено 5600 т военных грузов. В марте пароход «Честер Вальси» доставил из Нью-Йорка в Феодосию груз пулеметов и машин.50 Через американский Красный Крест Врангель приобрел для своей армии 75 тыс. пар сапог.

Союзный флот блокировал побережье Черного моря. В апреле 1920 г., т. е. в момент, когда англичане предложили Советскому правительству начать переговоры о перемирии с остатками деникинской армии, военно-морской флот Англии получил приказ поддерживать генерала Врангеля.

Об этом английский адмирал Сеймур 19 апреля информировал Врангеля специальной нотой, в которой говорилось: «Британское правительство было бы вынуждено направить корабли для всех необходимых действий, чтобы сохранить армию в Крыму и предупредить вторжение советских войск в ту область, в которой находятся вооруженные силы юга России». Английское адмиралтейство отдало распоряжение топить каждое судно, которое появится в море под красным флагом.51

Помощь врангелевцам оказывали глава английской миссии в Крыму генерал Перси и руководитель английского консульства при Врангеле капитан Болл. Переформированием и обучением врангелевских частей руководили английские офицеры. В Феодосии были открыты Британские пулеметные курсы, где английские инструкторы обучали белогвардейцев стрельбе и обращению с английскими пулеметами, которыми были вооружены войска Врангеля.52 Военный министр Англии Черчилль на запрос об английской военной миссии в Крыму в апреле 1920 г. прямо заявил, что ее задача заключается в том, чтобы помочь реорганизовать белогвардейские войска бывшей деникинской армии и держать Врангеля в курсе хода переговоров Англии с Советской Россией.53

Активную помощь оказывала белогвардейцам и американская военная миссия в Крыму, которую возглавлял адмирал Мак-Келли.

Деятельное участие в подготовке врангелевской армии принимали французские империалисты. Находящийся в Крыму военный представитель Франции генерал Манжен был занят разработкой плана координации военных действий врангелевских войск с польскими и петлюровскими войсками.54 В мае 1920 г. заместитель министра иностранных дел Франции Палеолог официально уведомил Врангеля, что Франция будет снабжать его войска продовольствием и боеприпасами, а французский флот будет блокировать побережье Крымского полуострова, препятствуя высадке советского десанта. Врангель в первые же дни после прибытия в Крым установил связь с военными представителями Англии, Франции и США.

В результате огромной помощи, оказанной белогвардейцам Англией, США и Францией, армия Врангеля к концу мая 1920 г. стала серьезной силой. Ее боевая численность, по данным самих белогвардейцев, определялась в 25 тыс. штыков и сабель. Общая же ее численность составляла 125–150 тыс. человек.55

В виде «платы» за оружие и снаряжение, доставленное Врангелю, империалисты присвоили себе «право» безнаказанно разбойничать в Крыму. С 1 февраля по 1 сентября 1920 г. империалисты Антанты вывезли из Крыма 3 млн. пудов ячменя (отчасти овса), 830 тыс. пудов соли, 110–120 тыс. пудов льняного семени, 120 тыс. пудов табака, 63 тыс. пудов шерсти и много другой ценной продукции.56 Захваченный русский Черноморский торговый флот за бесценок был распродан капиталистам США, Англии и Франции. Самая значительная доля акций русского Черноморского пароходства досталась Англии. Объявив себя «правителем» России, Врангель обещал Франции признать все обязательства царского правительства и выплатить ей все царские долги. Франция «получила» из рук Врангеля права на эксплуатацию всех железных дорог Европейской России и на взимание таможенных и портовых пошлин во всех портах Черного и Азовского морей. По договору, заключенному между Францией и Врангелем, в распоряжение французских капиталистов должны были перейти ¾ всей добычи нефти и бензина в России, ¼ добычи угля в Донбассе, все «излишки» хлеба на Украине и Кубани.57

Таким образом, белогвардейская шайка Врангеля вела дело к тому, чтобы превратить Россию в колонию.

Большевистская партия разъясняла трудящимся Советской республики: «Врангель, как Колчак и Деникин, — наемник французских и английских капиталистов. От них он получает деньги, военное снаряжение (армия, пушки, снаряды), обмундирование и помощь специалистами. За это он обязался уплатить Франции все царские долги, переслать за границу русский хлеб, нефть, уголь, керосин, все то сырье, без которого европейские капиталисты не могут поддерживать свою промышленность. При помощи Врангеля буржуазные правительства Западной Европы думают свергнуть Советскую власть и воссоздать в России выгодный для них старый порядок».58

Вместе с Врангелем Антанта пыталась поднять на борьбу против Советской власти донское и кубанское казачество. Верховный комиссар Англии в Константинополе адмирал де Робек выезжал в Сочи для переговоров с контрреволюционным кубанским «правительством». В это же время английский генерал Хольман обратился к донскому казачеству с призывом включиться в антисоветский поход.

Попытка привлечь казачество на сторону Врангеля закончилась полным провалом. Трудящиеся Дона и Кубани, на собственном опыте испытавшие, что такое белогвардейский режим, решительно встали на сторону Советской власти.

При содействии Антанты Врангель установил в Крыму диктатуру помещиков и капиталистов, разогнал все организации трудящихся. Тюрьмы в Крыму были переполнены «неблагонадежными».

Во главе «правительственного» кабинета Врангеля, сформированного 9 апреля 1920 г., был поставлен ярый контрреволюционер и монархист А. Кривошеин, в прошлом один из сподвижников Столыпина. Ведомство земледелия было поручено бывшему тайному советнику сенатору Г. Глинке. Министром иностранных дел врангелевского «правительства» стал П. Струве. Кадет В. Налбандов возглавил управление торговли и промышленности. На всей территории, занятой врангелевскими войсками, были восстановлены старые органы власти с теми функциями и правами, которые были у них в дореволюционное время. В Крыму был установлен режим контрреволюционной военной диктатуры. Опорой белогвардейских властей, как и при Деникине, были помещики, буржуазия, кулаки, а также татарские буржуазные националисты.

Была восстановлена частная собственность на землю, фабрики и заводы, введены буржуазно-помещичьи порядки.

Белогвардейцы отбирали продовольствие, фураж, лошадей, объявляли мобилизации. По приказу Врангеля у родственников тех, кто уклонялся от службы в белогвардейской армии, конфисковалось имущество. Хищническое хозяйничанье врангелевцев и интервентов в Крыму привело к созданию там невыносимых условий для трудящихся. Хозяйственная жизнь оказалась парализованной, многие фабрики и заводы приостановили работу, число безработных росло с каждым днем, население голодало. Цены на товары массового потребления баснословно росли. Так, фунт пшеничного хлеба в апреле 1920 г. стоил 35 рублей, а в октябре — уже 500, фунт мяса соответственно — 350 и 1800 рублей.59

Действия белогвардейцев, наглое поведение антантовских колонизаторов вызвали гневный протест трудящихся. Рабочие и беднейшие крестьяне, несмотря на террористический режим, установленный Врангелем, поднимались на борьбу за Советскую власть. По всему Крыму прокатилась волна рабочих выступлений. Центрами революционного движения были Симферополь и Севастополь. Борьбой трудящихся руководила подпольная крымская организация большевиков, имевшая крепко сколоченный актив во всех городах и уездах Крыма.

Врангель активно готовился к выступлению. Советники Антанты разрабатывали оперативно-тактические планы совместных действий польской армии и белогвардейской армии «черного барона».

Советское правительство, верное политике мира, принимало все меры к тому, чтобы избежать войны с Польшей и установить с ней добрососедские отношения. Однако агрессивное польское правительство не желало налаживать мирные отношения с Советской Россией, стремилось опорочить миролюбивую советскую внешнюю политику в глазах польской общественности. 28 ноября 1919 г. помощник министра иностранных дел Скржинский в ответ на запрос в польском сейме заявил, что якобы Советская республика никогда не предлагала Польше мир, что она будто угрожала Польше вторжением и не была склонна к соглашению, отвечающему желанию польского народа.60

Такое заявление носило явно провокационный характер, рассчитанный на обострение отношений между Польшей и Страной Советов. Чтобы рассеять всякие недоразумения, которые могли затруднить установление мирных и дружественных отношений между двумя народами, Советское правительство 22 декабря 1919 г. направило Министерству иностранных дел Польши ноту, в которой снова предложило немедленно начать переговоры с целью заключить прочный и длительный мир.61

Не дождавшись ответа, Совет Народных Комиссаров РСФСР 28 января 1920 г. обратился к правительству Польши и польскому народу с заявлением. В нем указывалось, что политика РСФСР в отношении Польши исходит не из случайных временных военных или дипломатических комбинаций, а из незыблемого принципа национального самоопределения и что Советское правительство безоговорочно признавало и признает независимость и суверенность Польской республики. Будучи чуждо каких-либо агрессивных намерений, правительство РСФСР от своего имени и от имени правительства Советской Украины заявило, что Красная Армия не переступит занимаемой ею линии фронта: город Дрисса — Диена — Полоцк — Борисов — местечко Паричи — станции Птич и Белокоровичи — местечко Чуднов — местечко Пилявы — местечко Деражня — город Бар. Советское правительство выражало надежду, что все спорные вопросы будут урегулированы мирным путем.62

Таким образом, Советская республика, стремясь избежать кровопролития, шла на значительные территориальные уступки Польше. Она соглашалась на установление мира с Польшей по линии, которая проходила восточнее Минска. Эта граница была значительно восточнее той, которая намечалась для Польши Антантой на Парижской мирной конференции в 1919 г.

2 февраля 1920 г. ВЦИК принял обращение к польскому народу, снова повторив предложения о заключении мира с Польшей.63

Польское правительство всячески уклонялось от ответа на советские мирные предложения. 5 марта 1920 г. польские войска начали наступление на Мозырь, Калинковичи. Эта операция, по замыслу командования, должна была разъединить советские Западный и Юго-Западный фронты. Польские генералы полагали, что если перерезать железную дорогу по линии Мозырь — Калинковичи — Речица, советское командование не сможет перебрасывать силы из Белоруссии на Украину, где намечалось начать широкое наступление польских войск.64 Однако захват названных пунктов не решал основной задачи, поставленной противником, ибо главные резервы Западный и Юго-Западный фронты шли в это время из центра страны.

6 марта 1920 г. Советское правительство послало ноту Польше, в которой указывалось, что польское правительство не только не ответило на мирные советские предложения, но допустило новые агрессивные действия. Советское правительство заявило о том, что оно надеется получить ответ на свои предложения.65

Наконец, 27 марта 1920 г. польский министр иностранных дел Патек после консультации с посланником США в Варшаве Гибсоном в ответной радиограмме, адресованной Наркоминделу, сообщал о согласии польского правительства начать переговоры о мире. Местом переговоров назначался город Борисов.66

Это был маневр польского правительства, рассчитанный на заведомо неприемлемые для Советской страны условия. Город Борисов находился в районе боевых действий и был занят польскими войсками. Это позволяло польскому командованию вести наступление на Украине и одновременно препятствовало Советской стране начать ответные действия в Белоруссии. Поэтому Советское правительство сообщило: намечайте для переговоров какой угодно город, кроме Борисова. Польское правительство 1 апреля 1920 г. ответило отказом.

«…Советская республика, — говорил В. И. Ленин 6 марта 1920 г., — сделала со своей стороны все возможное для того, чтобы предотвратить эту войну, что мы не только официально, но и самым дружеским образом предложили польскому народу мир, признали самым торжественным образом независимость польского государства, сделав с этой стороны самые определенные заявления. Мы в военном отношении сделали все, чтобы помешать возможности польским помещикам и капиталистам осуществить свои намерения — может быть, не столько свои, сколько намерения империалистической Франции, которая у них сидит за спиной и у которой они в долгу, как в шелку. Мы сделали все, чтобы помешать осуществить намерения этих капиталистов и помещиков втравить польский народ в войну против России. Но хотя мы сделали все возможное, дальнейшее зависит не от нас».67

Все попытки Советского правительства установить мирные отношения, решить спорные вопросы не оружием, а путем переговоров закончились неудачей. Империалисты Антанты и зависимое от них реакционное польское правительство расценили миролюбивые шаги Советского государства как признак его слабости и начали интервенцию.

Но мирные предложения Советской страны нашли сочувствие и широкий отклик среди трудящихся Польши. В авангарде борьбы за мир шел рабочий класс и его лучшие представители — польские коммунисты. Борьба за мир осложнялась тем, что в рядах рабочего класса Польши тогда не было единства. Раскол рабочего класса все больше и больше углубляли правонационалистические вожди ППС. Коммунистическая партия Польши была загнана в подполье. В ее рядах в начале 1920 г. было около 41 тыс. членов.68 Многие ее руководящие работники находились в заточении. Основную опору Компартии в массах составляли так называемые классовые профсоюзы, в которых состояло до 70 тыс. рабочих. Кроме того, мощную организованную революционную силу представляли профсоюзы сельскохозяйственных рабочих. В этих организациях коммунисты имели большое влияние. Рабочий класс Польши, несмотря на то, что в его рядах не было единства, единодушно выступил против антисоветской внешней политики польского правительства, за установление мира с Советской Россией.

В начале января состоялась окружная конференция рабочих комитетов Домбровского угольного бассейна, которая имела большое значение для объединения сил рабочего класса. С нескрываемой тревогой сообщала об этой конференции польская полиция 14 января 1920 г.: «Ораторы высказывались за скорейшее окончание войны, поскольку эта война является империалистической и грабительской. Она ведется в интересах французских капиталистов и польских помещиков».69

Окружная конференция, выражая интересы рабочего класса, приняла резолюцию с требованием роспуска польского реакционного сейма и окончания войны на Востоке. Характерно, что рабочие, рядовые члены ППС, недовольные соглашательской политикой руководства ППС, единодушно потребовали на этой конференции, чтобы в ближайшее время был созван всепольский съезд Польской партии социалистов. Это требование мотивировалось тем, что «современная ситуация требует установления определенной и четкой политической линии».70

Рядовые члены социалистической партии все более и более убеждались в истинных намерениях руководства ППС, которое свои предательские действия в отношении рабочего класса прикрывало революционными фразами и продолжало проводить политику раскола рабочего движения, подчиняя рабочих буржуазному влиянию. Небезынтересно в этом отношении свидетельство инспектората главной полиции Польши. В рапорте от 14 января 1920 г. он писал:

«Когда у коммунистов руки связаны (т. е. когда коммунисты вынуждены скрываться от преследований польской полиции и вести работу нелегально. — Н. К.), пепеэсовцы чувствуют себя вполне свободными и могут всеми средствами подрывать работу коммунистов». Однако даже полиция вынуждена была признать, что коммунистическое движение, несмотря на раскольническую политику лидеров ППС, возрастало и укреплялось.

Недовольство среди польского рабочего класса политикой войны и голода, проводимой буржуазно-помещичьим правительством, было так велико, что с ним нельзя было не считаться. Поэтому руководство ППС вынуждено было, чтобы сохранить свое влияние среди рабочих, всячески маневрировать, в какой-то мере поддерживать экономические и некоторые политические требования рабочих. Так, в начале 1920 г. оно высказалось за установление мира с Советской Россией, хотя ненавидело ее не менее, чем польские помещики и буржуазия. Правонационалистические вожди ППС выражали надежду, что мир с Россией облегчит падение большевиков. Яворский, один из лидеров ППС, недвусмысленно заявил об этом на межрайонной Варшавской конференции Польской социалистической партии, проходившей в феврале 1920 г. «Мир, — говорил этот новоявленный пророк, — подорвет все основы нынешних большевистских методов».71

Выступления трудящихся масс Польши за мир с Советской Россией в первой половине 1920 г. достигло исключительно большого размаха. Узнав о мирной ноте, которую Советское правительство послало 28 января 1920 г., трудящиеся Польши активно выступили за мир. В феврале 1920 г. состоялись мощные антивоенные демонстрации в Варшаве, Лодзи, Кракове, в Силезии и во многих других районах страны.

На межрайонной конференции рабочих Варшавы, состоявшейся в феврале 1920 г., делегаты от рабочих районов Варшавы высказывались за то, чтобы польская правительственная делегация приступила к мирным Переговорам с Советской Россией «под знаком демократии и отбросила империалистическую формулу мира победителя».72

В марте 1920 г. выступления трудящихся Польши в защиту мира с Советской Россией еще более усилились. 22 марта началась мощная забастовка рабочих Хжановского угольного бассейна (Тешинская Силезия). Сообщая об этой забастовке в высшие государственные органы, Главное управление польской государственной полиции отмечало:

«Причиной забастовки послужило требование рабочих о немедленном заключении мира с большевиками…» Участники забастовки добивались также улучшения своего экономического положения.73 В марте 1920 г. в Польше прокатилась волна забастовок рабочих. Две недели бастовали до 30 тыс. шахтеров. Столько же длилась забастовка варшавских металлистов, которую поддержали все рабочие Варшавы. В марте бастовали железнодорожники Люблина, Радома, Кракова. В апреле в лодзинской забастовке участвовало 30 тыс. текстильщиков, 10 тыс. металлистов и рабочих электростанций.

Трудящиеся Польши под руководством Коммунистической рабочей партии Польши решительно выступили против авантюристической политики польских правящих кругов и их хозяина — Антанты. Трудящиеся Польши, и прежде всего рабочий класс, который совместно с русским рабочим прошел суровую школу революционной борьбы против их общего врага — российского самодержавия, российских и польских помещиков и буржуазии, — не хотели войны против Советской России и всеми средствами боролись, чтобы предотвратить войну и установить мир с Республикой Советов. Коммунистическая партия Польши последовательно, с позиций революционного интернационализма выступала против войны, за прочный мир между польским и советским народами. Еще в феврале 1919 г. на партийном совещании Компартии Польши было на весь мир заявлено: «В Советской России польский рабочий класс видит своего союзника и стремится не к войне с нею, а к самому тесному союзу».74

В условиях подполья, постоянных полицейских преследований и травли со стороны не только буржуазных и помещичьих партий, но и правых пепеэсовцев, польские коммунисты неустанно сплачивали рабочих на борьбу за мир, свободу и социализм. 8 апреля 1920 г. ЦК Польской компартии выпустил листовку с призывом к польским рабочим бороться за мир с Советской Россией. В листовке разъяснялся миролюбивый характер советской внешней политики, разоблачались империалистические цели польского правительства, послушно выполняющего приказы великих капиталистических держав. Польская компартия призывала трудящихся всей страны к массовым забастовкам и демонстрациям. Эти призывы нашли широкий отклик среди народных масс Польши.

Коммунистические листовки распространялись и в польской армии. Чтобы парализовать влияние польских коммунистов на народные массы, правительство прибегало к грязной клевете. В частности, польские реакционеры распространяли слухи, будто польские коммунисты, находящиеся в России, толкают Советскую страну на войну против Польши. В своем заявлении 19 февраля 1920 г. польские коммунисты разоблачили все эти вымыслы. В заявлении указывалось, что Коммунистическая рабочая партия Польши солидарна с миролюбивой советской внешней политикой и не перестает требовать от польских правящих классов прекращения войны против России.

«Но если польское правительство отвергнет мир и будет продолжать наступление, мы, польские коммунисты, будем защищать, как защищали до сих пор, пролетарскую Россию от этого нападения».75 Заявление было подписано видными деятелями польского рабочего движения: С. Бобиньским, Я. Ганецким, Ф. Дзержинским, Ф. Кон, Ю. Лещинским (Ленским), А. Славинским и др. Однако рабочий класс Польши, возглавляемый Коммунистической рабочей партией Польши, в то время не смог предотвратить войну.

* * *

К сосредоточению сил на Украине и в Белоруссии польское командование приступило в конце 1919 г. Переброска войск и военных материалов производилась в строгой тайне. Так, под предлогом недостатка угля в Польше было приостановлено на две недели пассажирское железнодорожное сообщение, а весь транспорт был переключен на воинские перевозки. Антанта, и прежде всего США и Франция, наряду с оружием и военным снаряжением усиленно снабжала Польшу необходимыми транспортными средствами.76

В течение января и февраля польский Восточный фронт получил четыре с половиной новых пехотных дивизии и три кавалерийские бригады, из них три пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада были направлены на Украинский участок фронта.

За зиму 1919–1920 гг. польская армия, находившаяся на советском фронте, была полностью укомплектована и хорошо технически оснащена.

По данным Военного министерства Польши на 23 апреля 1920 г., польские вооруженные силы на Восточном фронте состояли из шести армий, боевая численность которых определялась в 148,4 тыс. солдат и офицеров. На их вооружении было 4157 пулеметов, 302 миномета, 894 артиллерийских орудия, 49 бронеавтомобилей и 51 самолет.77 Эти войска распределялись следующим образом. На Северо-Восточном фронте находилось 78,7 тыс. штыков и сабель, 2043 пулемета, 161 миномет, 401 орудие, 18 бронеавтомобилей и 22 самолета. На Юго-Восточном фронте польское командование против советских войск выставило 65,3 тыс. штыков и сабель, 1994 пулемета, 141 миномет, 437 орудий, 31 бронеавтомобиль и 29 самолетов. В резерве находилось 4,4 тыс. бойцов и офицеров, 120 пулеметов, 56 орудий.78

В то время как Антантой были собраны значительные силы, готовые в любую минуту начать боевые действия против Советской республики, сосредоточение войск Красной Армии было далеко не законченным. Советские войска, которые могли принять бой, имели на Западном фронте 72 924 бойца и командира с 1426 пулеметами и 351 орудием79 и на Юго-Западном — 19 750 бойцов и командиров с 1232 пулеметами и 236 орудиями.80

Всего на обоих фронтах в Красной Армии было 92,7 тыс. бойцов и командиров с 2658 пулеметами и 587 орудиями. Эти войска были растянуты от Опочки до Могилева (на Днестре), т. е. на фронте протяженностью около 1 тыс. км.

Таким образом, к началу наступления польские войска превосходили противостоящие им советские войска Западного и Юго-Западного фронтов по пехоте и кавалерии и пулеметами более чем в полтора раза, по артиллерии и минометам — в два раза. При этом на Юго-Западном фронте, где польские захватчики предполагали нанести свой первоначальный удар, на их стороне в пехоте и кавалерии было четырехкратное превосходство.

На крымском направлении действовала 13-я армия Юго-Западного фронта, которая к 20 апреля имела 15 262 бойца и командира с 672 пулеметами и 155 орудиями.81 Активные же силы Врангеля к этому времени насчитывали свыше 25 тыс. человек, более чем в полтора раза больше 13-й армии.

Численное превосходство интервентов, которое создалось на польском фронте к началу нового похода Антанты, объяснялось тем, что до 1920 г. все внимание Советской страны было направлено на главные для того периода Южный и Восточный фронты, где Красная Армия вела ожесточенные бои с интервентами и белогвардейцами.

Добиваясь установления мирных отношений с буржуазно-помещичьей Польшей, Советское правительство вынуждено было одновременно принять меры по подготовке отпора врагам. Поступавшие в ЦК РКП(б) и на имя В. И. Ленина данные свидетельствовали о том, что Антанта усиленно готовит польскую армию к нападению на Советскую страну. В феврале 1920 г. В. И. Ленин затребовал от Реввоенсовета Западного фронта доклад об обстановке на фронте и состоянии советских частей в связи с возможностью активных операций польских войск. 23 февраля 1920 г. РВС Западного фронта направил доклад на имя председателя Совета Обороны В. И. Ленина.82 Командующий Западным фронтом В. М. Гиттис и член Реввоенсовета фронта Ю. С. Уншлихт приводили подробные данные о состоянии армий Западного фронта и группировке сил противника, сообщали об усилении польских войск, действовавших на Западном фронте. В докладе указывалось, что предпринимает командование на случай польского наступления. РВС Западного фронта обращался к В. И. Ленину с просьбой принять своевременно реальные меры по усилению советских войск Западного фронта, срочно направить фронту резервы. Без этого, говорилось в докладе, «обстановка на западном фронте в случае перехода польских войск в наступление может быстро и резко серьезно осложниться…».83

Учитывая опасность нападения со стороны Польши, В. И. Ленин 27 февраля потребовал от Реввоенсовета республики направить все внимание на усиление Западного фронта, принять экстренные меры для быстрого подвоза всего, что только можно, из Сибири и с Урала.84 11 марта 1920 г. В. И. Ленин в телеграмме на имя члена Реввоенсовета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе указал на опасность нападения буржуазно-помещичьей Польши на Советскую республику и предложил подготовиться к быстрейшей переброске максимума войск на Западный фронт.85 В тот же день В. И. Ленин, информируя Реввоенсовет республики о подготовке Антанты к походу, указал, что с нашей стороны абсолютно необходимы достаточные военные приготовления. Надо быть готовыми к наихудшему. Одновременно В. И. Ленин направил телеграмму члену Реввоенсовета Ю. Уншлихту, в которой предупреждал, что «поляки, видимо, воевать будут. Мы все возможное делаем для усиления обороны. Надо также усилить чрезвычайно агитацию на польском языке. Поможем вам, если надо, людьми, деньгами, бумагой».86

Основное затруднение, возникшее перед советским командованием, было связано с переброской войск на Западный театр военных действий. Только после того, как определилось окончательное поражение Деникина и сибирской контрреволюции, можно было приступить к увеличению сил на Западном фронте. Все войска, какие приходилось перебрасывать на польский фронт, находились в это время от театра военных действий за тысячи километров — в Сибири, на Урале, на Кавказе. Даже при хорошем состоянии транспорта на перевозку этих войск к фронту потребовалось бы значительное время. Однако состояние железных дорог Республики во время гражданской войны было исключительно тяжелым, поэтому в течение полутора месяцев (с 15 марта по 1 мая 1920 г.) на Западный фронт прибыло всего три дивизии двухбригадного состава, а на польский участок Юго-Западного фронта — только одна стрелковая дивизия. Остальные войска к началу мая находились еще в пути.

Тем временем польское командование стремилось создать все условия, чтобы наступление в глубь Советской Украины прошло без особых затруднений. С этой целью польское командование решило перерезать железную дорогу Орша — Жлобин — Коростень — Житомир, связывавшую Западный и Юго-Западный фронты. Они пытались лишить советское командование возможности перебрасывать войска с севера на юг. Выполняя этот план, польские войска заняли в начале марта Мозырь и Калинковичи. Однако Пилсудский просчитался, так как основные резервы советских войск шли не с севера, а из глубокого тыла страны и с Кавказского фронта.

17 апреля 1920 г. Пилсудский отдал приказ о составе польских армий и групп, предназначенных действовать против советского Юго-Западного фронта. В этот же день он отдал директиву о наступлении, ближайшей целью которого являлся захват Киева.

25 апреля 1920 г. буржуазно-помещичья Польша, поддерживаемая империалистами Антанты, начала широкое наступление на Украине. Руководство Польской социалистической партии молчаливо одобрило этот агрессивный акт польской буржуазии и помещиков. 27 апреля на заседании польского сейма, в составе которого были и депутаты Польской социалистической партии была зачитана хвастливая реляция о первых победах польской армии на Украине. В ответ сейм устроил бурную овацию в честь Пилсудского. Ни один из депутатов-социалистов не выступил с осуждением войны. Тем самым лидеры ППС еще раз подтвердили, что они находятся в одном лагере с польской реакцией и империалистами Антанты.

Только Коммунистическая рабочая партия Польши самым решительным образом выступила против антисоветской войны. Она мобилизовывала массы на свержение антинародного правительства Пилсудского, на защиту Советской России. В обращении ЦК Коммунистической рабочей партии Польши «К пролетариям всех стран» указывалось: «…польские рабочие не имеют ничего общего с нападением польского милитаризма на Советскую Россию;

что они самым решительным образом осуждают эту войну, проводимую не в защиту независимости, а в защиту господства мирового капитала;

что в лице Красной Армии они видят не захватчиков, угрожающих нашей свободе, а союзников в нашей революционной борьбе за свободу».87

Наша партия, трудящиеся Советской страны всю ответственность за новую войну возлагали на империалистов Антанты, на польскую буржуазию и помещиков.

«У нас нет сомнения, — подчеркивал В. И. Ленин, — что польское правительство начало эту наступательную войну против воли своих рабочих».88

Вместе с армией Пилсудского в войне против Страны Советов выступили украинские буржуазные националисты, злейшие враги трудящихся Украины.

Польское командование для выхода к Киеву рассчитывало нанести сильный удар в стык 12-й и 14-й советских армий, разобщить их, окружить и уничтожить вначале 12-ю, а потом 14-ю армии.89

Для главного удара были выделены семь пехотных и одна кавалерийская дивизия, а на одесское направление — три пехотные дивизии и конница. Решающую роль в операции должна была играть вновь сформированная 3-я польская армия, командование которой взял на себя Пилсудский. 3-я армия была наиболее многочисленной и состояла из лучших частей польской армии. Особую роль в этой операции польское командование отводило коннице, которая должна была прорваться в тыл советских войск и отрезать им пути отхода на восток.

Советские войска Юго-Западного фронта оказались в исключительно тяжелом положении. Им предстояло выдержать натиск численно превосходящего, хорошо подготовленного противника. Кроме того, в тылу войск Юго-Западного фронта активно действовала вражеская агентура, стремившаяся ослабить боеспособность советских частей. Накануне наступления польских войск две галицийские бригады, занимавшие оборону на участке 14-й армии, спровоцированные агентами Антанты, подняли антисоветский мятеж. Для его ликвидации советское командование вынуждено было использовать все резервы 14-й и часть резервов 12-й армии.

В этот же период активизировали свои действия контрреволюционные банды, бродившие в тылу советских войск Юго-Западного фронта. В правобережной части Украины действовали преимущественно петлюровские, а на Левобережье — махновские банды. Для борьбы с бандитами советскому командованию приходилось выделять значительные силы. Например, только из 12-й армии было послано 8 экспедиционных отрядов, в 150–200 человек каждый. Против махновцев, помимо специальных отрядов, действовали 42-я стрелковая дивизия и другие части.

В этой сложной обстановке и началось наступление интервентов на Украине. На рассвете 25 апреля 1920 г. польские армии атаковали советские войска на широком фронте от Припяти до Днестра. Командовал Юго-Западным фронтом А. И. Егоров, офицер старой армии. С первых дней Советской власти он честно служил делу революции. В 1918 г. А. И. Егоров вступил в ряды Коммунистической партии. Членом РВС фронта был Р. И. Берзин.

Разгорелись ожесточенные бои. Советские войска упорно дрались с врагом. Несмотря на многократное превосходство сил противника, части Красной Армии стойко и мужественно удерживали до последней возможности свои позиции. Примером этому могут служить действия 7-й стрелковой дивизии 12-й армии. Командовал дивизией А. Г. Голиков, а военкомом был Ф. Ф. Рогалев. Противник, имея перевес в силах, в районе Коростеня окружил эту дивизию. Испытывая недостаток в продовольствии и боеприпасах, 7-я дивизия в течение пяти дней самоотверженно сражалась в окружении. Цементирующей силой являлись коммунисты: их было 958 и 294 сочувствующих.90

Коммунисты, в первую очередь комиссары и политработники, вдохновляли воинов на геройские подвиги, вселяли в них уверенность в своей победе. Дивизия не только выстояла и отразила все атаки противника, но и успешно прорвала линию окружения, в полном составе вышла из кольца и вывезла с собой 30 эшелонов с войсковым имуществом и перешла в атаку в районе Малина. Части дивизии, разгромив противника, захватили пленных, 8 орудий и 23 пулемета. За эти бои 7-я стрелковая дивизия была награждена почетным революционным Красным знаменем.91

Воины Красной Армии геройски дрались за каждый город, за каждую деревню. Исключительное упорство проявили части 12-й армии в районе Жмеринка — Малин, где они неоднократно переходили в контратаки и наносили врагу серьезные потери. Навсегда вошли в историю гражданской войны подвиги красноармейцев 58-й стрелковой дивизии и Отдельной кавалерийской бригады Г. И. Котовского, проявивших в этих боях беззаветную преданность Родине, готовность драться до последней капли крови за ее свободу и независимость.

В ходе боев и частично от болезней польская армия, по официальным данным Главного командования Польши, потеряла в течение апреля 1920 г. 190 офицеров и 13,7 тыс. солдат.92 Несмотря на такие потери, противник продолжал продвигаться в глубь Советской страны. 26 апреля войска интервентов захватили Житомир, Коростень и Радомысль. К утру 27 апреля польская конница ворвалась в Малин и Казатин. Враг надеялся на быстрый разгром Красной Армии. Но эти его надежды оказались несбыточными. Рабочие и крестьяне Советской России по призыву Коммунистической партии грудью встали на защиту своей социалистической Родины. Партия и трудящиеся Страны Советов не сомневались в том, что они сумеют разгромить армии интервентов и белогвардейцев. Мы знаем, указывал В. И. Ленин в речи 29 апреля 1920 г., что выйдем из этой войны победителями.

ЦК партии и Советское правительство принимали необходимые меры по организации отпора интервентам. Главная задача советского командования на Украине состояла в том, чтобы путем обороны на широком фронте выиграть время до подхода 1-й Конной армии с Северного Кавказа, измотать противника, заставить его рассредоточить свои силы на огромном пространстве и тем самым создать выгодные условия для перехода советских войск в контрнаступление.

Противник пытался рассекать советские войска на части, чтобы уничтожать их мелкими подразделениями. Однако и в этом случае бойцы Красной Армии мужественно и стойко отражали атаки противника. В начале мая войскам интервентов удалось расколоть 58-ю стрелковую дивизию 12-й армии и окружить ее. Части дивизии, собравшись в кулак, нанесли сильный удар по противнику, прорвали кольцо и вышли из вражеского окружения. Соединившись с другими подразделениями 12-й армии, дивизия сдерживала противника на реках Тетерев, Здвиж, Ирпень и под Киевом.93

Образцы мужества и геройства в оборонительных боях показали бойцы бронепоезда № 56, который действовал совместно с частями 12-й армии, прикрывая своим огнем ее отход. Особенно упорный бой разгорелся в районе станции Коростень, где противнику удалось выйти в тыл бронепоезда. Войска интервентов намеревались захватить бронепоезд вместе с его командой, перекрыв железнодорожный путь сброшенным с рельсов маневровым паровозом. Сильный огонь не позволял экипажу расчистить железнодорожный путь. На помощь пехоте противника подошло 300 кавалеристов.

Команда бронепоезда, несмотря на превосходство противника, геройски отбивала все атаки. Меткий огонь бронепоезда подавил вражескую артиллерию, заставил противника отступить. Когда на время бой несколько затих, часть команды бронепоезда высадилась и под огнем противника дружными усилиями стала расчищать путь. Через полтора-два часа железнодорожный путь был свободен. Набрав большую скорость, бронепоезд под градом вражеских пуль и осколков прорвался из окружения. Героический экипаж бронепоезда был награжден почетным революционным Красным знаменем.94

Упорное сопротивление советских войск и отход их к Киеву в расходящихся направлениях заставили ударную группировку противника распылять свои силы. Его войска несли большие потери и вынуждены были растягивать фронт наступления. Попытки белополяков окружить 12-ю армию на пути к реке Тетерев оказались безуспешными. Тогда противник решил уничтожить ее в Киеве. Однако советское командование разгадало его замыслы, и 6 мая 1920 г. 12-я армия, оставив Киев, организованно отошла на восточный берег Днепра.

9 мая польские войска начали форсирование Днепра в районе Киева. Одновременно враг продолжал теснить части 14-й армии, которые также оказывали упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки, заканчивавшиеся рукопашным боем. Сопротивление 12-й армии на восточном берегу Днепра, отсутствие у противника резервов для развития дальнейшего наступления привели к постепенной стабилизации фронта, которая сложилась к 12 мая.

Интервенты не могли добиться решающих успехов. Они не смогли уничтожить по частям 12-ю и 14-ю армии. Польская ударная группа из-за больших потерь и распыления войск на широком фронте была значительно ослаблена.

Наоборот, 12-я и 14-я армии Юго-Западного фронта в результате организованного отхода сохранили свои силы. Отвлекая на себя войска противника, эти армии обеспечили войскам Западного фронта условия для подготовки наступления.

На Украине интервенты захватили значительную территорию. В оккупированных районах захватчики восстанавливали власть помещиков и капиталистов, грабили население, сжигали целые деревни, расстреливали и вешали ни в чем не повинных граждан. Пленных красноармейцев подвергали пыткам и издевательствам. В городе Ровно оккупанты расстреляли свыше 3 тыс. мирных жителей. За отказ населения дать оккупантам продовольствие были полностью сожжены деревни Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка и др. Жителей этих деревень расстреляли из пулеметов. Вместе с бандами Петлюры орды Пилсудского устраивали еврейские погромы. В местечке Тетиево во время погрома они вырезали 4 тыс. человек.

Правительства РСФСР и Советской Украины 29 мая 1920 г. обратились к правительствам Англии, Франции, США и Италии со специальной нотой, в которой выражали свой протест против бесчинств польских захватчиков. В ноте приводился ряд фактов, свидетельствовавших о варварском поведении польских оккупантов на Украине. Советское правительство России и Украины энергично протестовало против насилий польских интервентов и отмечало, что правительства стран Антанты являются ответственными за нападение Польши на Советскую республику.95

Трудящиеся Советской России под руководством Коммунистической партии поднялись на борьбу за свободу и независимость социалистической Родины.

ГЛАВА III МОБИЛИЗАЦИЯ СИЛ СОВЕТСКОЙ СТРАНЫ ДЛЯ РАЗГРОМА ИНТЕРВЕНТОВ И БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ

Военное нападение Антанты создало грозную опасность для Советской России. Кратковременной мирной передышке пришел конец.

Новый поход Антанты, указывал В. И. Ленин, представлял собой одно из звеньев длинной цепи событий, означавших бешеное сопротивление международной буржуазии победившему пролетариату и ее попытку свергнуть первую в мире Советскую власть во что бы то ни стало и какими бы то ни было средствами.1 Таким образом, политическая цель нападения Антанты на Советскую страну была такой же, как и в предыдущих ее антисоветских походах. Однако этот поход Антанты имел, ряд своих особенностей.

В. И. Ленин отмечал, что одной из причин, на которой держится чудовищный Версальский мир, является то обстоятельство, что буржуазно-помещичья Польша разделяет Германию на две части, так как польские земли выходят к морю.

Из Польши Версальский мир создал государство-буфер, который должен был, как подчеркивал Ленин, оградить Германию от столкновения с советским коммунизмом и который Антанта рассматривала как орудие против большевиков. В таких условиях естественно, что всякий удар по империалистической Польше со стороны Советской республики неизбежно должен был явиться вместе с тем и ударом по Антанте, ударом по Версальской системе, созданной ею.

Вот почему война Советской республики против буржуазно-помещичьей Польши, как указывал В. И. Ленин, явилась более непосредственной войной против Антанты, чем предыдущие войны.2 В этом состоит одно из важнейших отличий третьего похода Антанты.

Положение Советской страны в 1920 г. было более благоприятным, чем в 1919 г. В результате одержанных военно-политических побед значительно возросли сила и авторитет Советской республики на международной арене.

Лагерь же Антанты, силы контрреволюции значительно ослабли к этому времени. Антанта не имела теперь таких сильных белогвардейских армий, как армии Колчака, Деникина, Юденича, Миллера, которые находились в ее распоряжении в 1919 г. Усилился раскол и внутри самой Антанты, обострились противоречия между США, Англией и Францией: и в частности по вопросу о методах продолжения борьбы против Советской страны. Ряд соседних с Советской Россией буржуазных стран, на которые Антанта в предыдущие годы возлагала большие надежды в своей антисоветской борьбе, теперь оказался нейтрализованным. Однако Ленин предупреждал, что не от воли малых государств, даже если бы они захотели мира, зависит заключение мира с нами. «Они целиком в долгу, как в шелку, странам Антанты…».3

В отличие от предыдущих выступлений Антанты, в которых объединялись огромные силы как внутренней, так и международной контрреволюции, новый поход Антанты предусматривал нападение всего лишь одного из буржуазных государств — империалистической Польши, которая должна была действовать совместно с войсками Врангеля, укрывшимися в Крыму.

Таким образом, активные военные силы Антанты в 1920 г. были значительно меньше, чем в предыдущие походы.

К 1920 г. изменилось и внутреннее положение Советской республики. Разгром армий Деникина, Колчака и других сил контрреволюции открыл для Советской страны дорогу к хлебным и топливным районам — Сибири, Украины, Северного Кавказа, Донецкого бассейна, Грозного, Баку. Сократилось количество активных фронтов в стране с 6 до 2 (противопольский и врангелевский), что позволяло сосредоточить основные силы Красной Армии на решающих фронтах против агрессии Польши и выступления Врангеля.

К числу благоприятных факторов, облегчивших борьбу Советской страны в 1920 г. против Антанты, относится и то, что буржуазно-помещичья Польша являлась нападающей, агрессивной стороной, которая вела несправедливую, захватническую войну. Советская же Россия вынуждена была обороняться, защищать свою свободу и независимость от агрессии со стороны капиталистического государства. Это обстоятельство создавало громадный моральный перевес на стороне Республики Советов.

Разъясняя рабочим и крестьянам задачи войны и разоблачая авантюризм нового нападения Антанты на Страну Советов, Коммунистическая партия вместе с тем решительно предупреждала против недооценки опасности нового похода Антанты.

«Самое опасное в войне, которая начинается при таких условиях, как теперь война с Польшей, — подчеркивал В. И. Ленин, — самое опасное, — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее. Это самое опасное, что может вызвать поражение на войне…».4

Учитывая положение Польши в системе Версальского мира, вполне естественно было ожидать, что Антанта примет и, как показали события лета 1920 г., действительно приняла все меры к спасению от разгрома буржуазно-помещичьей Польши. Следовательно, несмотря на то что количество войск Антанты в 1920 г. было значительно меньше по сравнению с предыдущими походами, однако борьба предстояла более упорная, более ожесточенная, чем в предшествующие годы.

Исходя из всесторонней оценки условий, в которых развертывалась новая война, Коммунистическая партия и Советское правительство наметили четкую программу работы партийных, советских и профсоюзных организаций по мобилизации сил страны на разгром врага.

Через несколько дней после вероломного нападения Польши на Советскую страну В. И. Ленин, выступая на Всероссийском съезде рабочих стекольно-фарфорового производства 29 апреля 1920 г., отмечал, что, несмотря на всю нашу уступчивость, «война с Польшей нам навязана, ни малейших замыслов против независимости Польши мы не имеем…».5 В. И. Ленин призвал трудящихся подняться, чтобы защитить и себя и Украину от натиска польских империалистов, и выразил твердую уверенность, что и в новой войне победа будет на стороне Советской России.

Коммунистическая партия и Советское правительство развернули кипучую организаторскую и политическую деятельность по обеспечению разгрома врага, по мобилизации всех сил страны на помощь фронту. Как и в прежние годы военной опасности, боевым штабом борьбы трудящихся Советской России стал ЦК РКП(б), возглавляемый В. И. Лениным.

28 апреля 1920 г. Центральный Комитет партии вынес постановление о разработке специальных Тезисов в связи с войной против Польши и о выпуске Манифеста к трудящимся Советской страны.

30 апреля 1920 г. в центральных газетах было опубликовано за подписью М. И. Калинина и В. И. Ленина обращение ВЦИК и Совета Народных Комиссаров «Ко всем рабочим, крестьянам и честным гражданам России!»

В обращении говорилось:

«Советская власть ничем и ни в чем не проявляла враждебных стремлений по отношению к Польше. Даже тогда, когда польские помещики и капиталисты, уничтожив военной силой братские нам советские республики Белоруссию и Литву, заняли их территорию, мы, несмотря на наши пламенные симпатии к крестьянам и рабочим Белоруссии и Литвы, готовы были к заключению мира с Польшей, ибо были убеждены, что ее героический рабочий класс, связанный с нами многолетнею совместною борьбою против царизма, сумеет обуздать своих эксплуататоров и тем поможет освобождению Литвы и Белоруссии».6

Советское правительство обращалось к рабочим и крестьянам всей страны со словами призыва мобилизовать все свои силы на отпор врагу.

«Вам надо нанести такой удар польским помещикам и капиталистам, — говорилось в обращении, — чтобы эхо его прозвучало на улицах Варшавы и во всем мире».7

При этом в обращении Советского правительства было подчеркнуто, что «и после разгрома банд Пилсудского независимость Польши останется для нас неприкосновенной».8

23 мая 1920 г. были обнародованы Тезисы ЦК РКП(б) «Польский фронт и наши задачи».9 В этих Тезисах был дан глубокий анализ политических и военных целей, преследуемых Антантой и ее вассалом — буржуазно-помещичьей Польшей в войне против нашей страны, и определены задачи трудящихся в обороне Республики. Подстрекаемая реакционными правящими кругами стран Антанты, польская буржуазия открыто провозгласила свое намерение оккупировать Украину, чтобы установить там свое военное, национальное, экономическое и политическое господство.

«…Борьба идет не на жизнь, а на смерть, — подчеркивалось в Тезисах ЦК РКП(б), — она будет иметь крайне напряженный и суровый характер».10

В Тезисах Центрального Комитета партии были ясно определены задачи партийных, советских и профессиональных организаций в этой войне. На них возлагалась задача немедленно развернуть самую широкую, напряженную агитацию, разъяснять рабочим и крестьянам политику Советского правительства в отношении Польши.

Коммунистическая партия указывала, что победа над интервентами может быть обеспечена только при наличии устойчивого тыла. Поэтому она требовала, чтобы партийные, советские и профсоюзные организации не прекращали и в условиях военного времени решение важнейших хозяйственных задач — восстановление транспорта, промышленности и сельского хозяйства.

Центральный Комитет партии предлагал немедленно освободить большинство воинских частей, находившихся на трудовом фронте, от выполнения хозяйственных задач и привести их в боеспособное состояние для скорейшей передачи Западному фронту.

Всем местным советским и партийным организациям давалось указание немедленно обсудить вопрос о содействии Западному фронту. Предлагалось повсюду созывать конференции беспартийных рабочих и крестьян, массовые собрания и конференции трудящихся для обсуждения вопроса о войне с буржуазно-помещичьей Польшей и для учреждения специальных комитетов содействия Западному фронту. Всем народным комиссариатам вменялось в обязанность немедленно разработать мероприятия по оказанию помощи Западному фронту.

Тезисы Центрального Комитета партии явились боевой программой, на основе которой Коммунистическая партия, центральные и местные органы Советской власти и все массовые организации рабочего класса проводили мобилизацию сил на разгром третьего похода Антанты.

Клич Коммунистической партии и Советского правительства о военной опасности, возникшей в результате нового антисоветского похода Антанты, всколыхнул рабочих и трудовых крестьян во всех уголках Советской страны. Повсюду — в городах, селах, деревнях, на фабриках, заводах, на железных дорогах проходили многолюдные митинги. На них выступали В. И. Ленин, его соратники, видные деятели партии и Советского государства, представители местных партийных организаций и Советов.

5 мая 1920 г. в Москве, в Большом театре, состоялось объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профсоюзов. Зрительный зал театра был переполнен. Вместе с трудящимися Москвы здесь присутствовало 300 мобилизованных петроградских рабочих, отправлявшихся на Западный фронт. На заседании выступил В. И. Ленин, который дал анализ особенностям новой войны против Советской республики, раскрыл ее характер и определил задачи партийных, профсоюзных, советских организаций рабочих и крестьян в деле разгрома интервентов. В речи В. И. Ленина было подчеркнуто, что Советская республика должна быстро перестроиться на военный лад. Мы должны оставить все свои дела и сосредоточиться на этой новой войне. Поэтому мы, подчеркивал В. И. Ленин, должны вспомнить и во что бы то ни стало провести в жизнь до конца правило, которому мы следовали в нашей политике и которое всегда обеспечивало за нами успех. Это правило заключается в том, «что раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на этот счет недопустимо».11

Волнующая речь вождя была выслушана всеми присутствующими с огромным вниманием. Она вселила в каждого непоколебимую веру в победу над интервентами, в торжество правого дела Республики Советов.

Объединенное заседание ВЦИК и Московского Совета совместно с представителями трудящихся советской столицы приняло единодушное постановление — бороться до победного конца против буржуазно-помещичьей Польши и одновременно приветствовало польских рабочих и крестьян.

13 мая 1920 г. Петроградский комитет партии выпустил листовку с текстом резолюции, принятой на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета с представителями профсоюзов и фабрично-заводских комитетов Москвы 5 мая 1920 г. в связи с новым антисоветским походом Антанты.12

Мощный протест против нового вероломного нападения Антанты на Страну Советов выразили рабочие Петрограда — колыбели пролетарской революции. Они заявили о готовности отдать все свои силы для защиты свободы рабоче-крестьянской республики и первыми на правили добровольцев на Западный фронт.

Волна митингов и собраний трудящихся прокатилась по всей стране. В Туле, важнейшем арсенале Красной Армии, в начале мая прошли массовые митинги. 2 мая 1920 г. состоялось общезаводское собрание Тульского оружейного завода. На собрании присутствовало 11 тыс. рабочих и служащих завода. В резолюции собрания рабочие заявили о своем стремлении еще теснее сплотить пролетарские ряды и выразили готовность ответить решительным ударом на наглое и грабительское наступление интервентов.

6 мая 1920 г. Иваново-Вознесенский губернский комитет партии в связи с нападением польских Милитаристов на Страну Советов обратился с воззванием ко всем коммунистам, ко всем рабочим, красноармейцам и крестьянам губернии. Он призвал трудящихся снова собраться с силами, быть стойкими, мужественными и со всей энергией дать отпор врагу.

Непреклонная воля иваново-вознесенских ткачей, которые обеспечивали Красную Армию обмундированием, была выражена в решениях VIII губернского съезда рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Иваново-Вознесенской губернии. 16 мая съезд принял обращение к трудящимся губернии, призвав их «теснее сплотиться под испытанным в боевых схватках Красным знаменем труда», мобилизовать лучших, испытанных борцов на помощь фронту, укрепить дисциплину и дать в кратчайший срок фронту все, что нужно для победы.13

10 мая 1920 г. в городе Костроме на площади Революции состоялся многолюдный митинг-демонстрация против захватнических стремлений буржуазно-помещичьей Польши. В митинге участвовало свыше 20 тыс. человек. Выступавшие на митинге выражали готовность и решимость разгромить интервентов.

На клич боевой тревоги, брошенный партией и Советским правительством, народ откликнулся во всех уголках страны. Проходивший в начале мая Челябинский губернский съезд Советов, который представлял более 2 млн. рабочих, трудящихся крестьян, казаков и мусульман, дал клятву оказать самую решительную поддержку Красной Армии всем необходимым для разгрома польских захватчиков. Съезд призвал земледельческое население губернии к скорейшему выполнению разверстки для снабжения армий Западного фронта.14

Рабочие Пермской губернии единодушно выражали уверенность в том, что воины Красной Армии разгромят интервентов. В принимаемых резолюциях они давали слово «всеми силами помогать Западному фронту».

Большую работу по мобилизации сил на отпор захватчикам провела партийная организация Украины. В начале 1920 г. при помощи ЦК РКП(б) была проведена значительная работа по укреплению партийных организаций Украины, по очищению ее от антипартийных элементов. 5 апреля 1920 г. ЦК РКП(б) после всестороннего изучения и обсуждения положения дел в парторганизации Украины утвердил Временный ЦК КП(б)У. В его состав вошли член ЦК РКП(б) Ф. А. Сергеев (Артем), В. П. Затонский, С. В. Косиор, Ф. Я. Кон, Д. З. Мануильский, Г. И. Петровский, В. Я. Чубарь, Я. А. Яковлев и др.15 ЦК РКП(б) обратился с письмом «Ко всем организациям Коммунистической партии Украины»,16 в котором давалась характеристика состояния партийной организации Украины, вскрывались причины нездоровых явлений в ней и указывались пути укрепления ее рядов. В то время как лучшие элементы украинского пролетариата, говорилось в письме, понесли неисчислимые жертвы в более чем двухлетней гражданской войне, сохранилось еще не мало мещанских элементов, которые входили или уходили из рядов Коммунистической партии в зависимости от ее побед или поражений в борьбе с интервентами и внутренней контрреволюцией.

«Этот деклассированный, деморализованный украинский элемент, — отмечал ЦК РКП(б), — устремляется во всякую, вновь отвоеванную Советской властью область, подальше от действительного партийного контроля, и пытается там захватить руководящее положение не только в советском строительстве, но и в партийной работе. Не связанные партийной традицией и дисциплиной, чуждые инстинктивного пролетарского стремления к единству, эти мещанские элементы являются питательной средой для интриги, дрязги и склоки». Примазавшись к партии, они принимали все меры, чтобы изолировать рабочих и бедноту Украины от Коммунистической партии, задержать тем самым ее рост за счет пролетариев, сельских батраков и крестьянской бедноты.

«Эти элементы, — указывал ЦК РКП(б), — должны быть во что бы то ни стало выведены за пределы партии». С этой целью временному ЦК КП(б)У было предложено в месячный срок провести перерегистрацию всех членов партийной организации Украины. В письме подчеркивалось, что, чем скорее КП(б)У очистит свои ряды от беспринципных, авантюристских попутчиков, от элементов демагогии, полумахновщины и распущенности, тем скорее она «окрепнет и пустит глубокие корни в самую толщу трудящихся масс Украины».

Письмо ЦК РКП(б) направило внимание всех коммунистических организаций Украины на сплочение своих рядов и укрепление революционной дисциплины. Коммунистическая фракция IV Всеукраинского съезда Советов, собравшегося 16 мая 1920 г. в Харькове, одобрила письмо ЦК РКП(б) и в своем постановлении подчеркнула, что в связи с начавшейся войной с буржуазно-помещичьей Польшей требуется полное единство рядов и железная партийная дисциплина. Под руководством ЦК КП(б)У была проведена перерегистрация коммунистов, которая продолжалась до начала 1921 г. Было исключено 21 430 человек — более 1/5 ее состава. В 1921 г. в партийной организации Украины состояло около 76 тыс. членов и кандидатов партии.17 Очистившись от мелкобуржуазных и националистических элементов, организация стала более сильной и крепкой.

Под руководством ЦК КП(б)У коммунисты Украины подняли трудящихся на отпор врагу.

Большую роль в мобилизации трудящихся Украины сыграл IV Всеукраинский съезд Советов, проходивший в Харькове 16–20 мая 1920 г. Этот съезд выражал волю всего трудового украинского народа. На нем присутствовало 811 делегатов с решающим голосом, среди которых было коммунистов и сочувствующих 738, эсеров — 30, беспартийных — 43. Состав съезда — яркий, убедительный показатель безграничного доверия народных масс к Коммунистической партии.

В резолюции, принятой по докладу правительства УССР, указывалось, что «съезд безоговорочно присоединяется ко всем усилиям Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Украины укрепить создавшиеся тесные единения между украинскими рабочими и крестьянами и их российскими братьями в борьбе с врагами Советской власти».18

Съезд принял постановление о государственных отношениях между УССР и РСФСР. IV Всеукраинский съезд, подчеркивалось в этом постановлении, констатирует, что только благодаря взаимной помощи, которую в течение двух с половиной лет братские советские республики оказывали друг другу, они могли удержаться в жесточайшей борьбе против бесчисленных буржуазных врагов. Съезд подтвердил соглашение между УССР и РСФСР о военно-политическом единстве и поручил новому ЦИК Украины «вести и дальше ту же самую политику теснейшего сближения».19

Съезд объявил всех делегатов мобилизованными для работы по организации отпора интервентам и обратился с манифестом к крестьянам, рабочим, воинам Красной Армии, ко всем трудящимся Украины, призвав их к защите Страны Советов. «Мы должны напрячь все наши силы, — говорилось в манифесте. — Мы победим. На нашей стороне правда. Польские рабочие и польские крестьяне за нас».20

Вместе с русским, украинским и другими народами Советской страны на борьбу против нового похода Антанты поднялись трудящиеся Советской Белоруссии, значительная часть территории которой была еще в 1919 г. оккупирована польскими захватчиками. Непосредственное руководство борьбой трудящихся масс Белоруссии осуществляла Коммунистическая партия Литвы и Белоруссии, Центральный Комитет которой в первые дни нападения Польши обратился с призывом к рабочим и крестьянам встать на защиту Советской страны. В передовой статье газеты «Звезда» — органа Центрального Комитета Коммунистической партии Литвы и Белоруссии — 10 мая 1920 г. указывалось, что война Советской России против интервентов должна быть превращена в войну за освобождение Белоруссии от польской оккупации, в войну за восстановление братского союза России с Белоруссией. Белоруссия и Литва в войне за освобождение должны всеми мерами содействовать Красной Армии.21

Многие коммунисты Советской Белоруссии находились в подполье и вели работу в оккупированных районах. С началом наступления интервентов десятки и сотни коммунистов Белоруссии добровольцами становились в ряды Красной Армии и отправлялись на фронт. Только Витебская губернская партийная организация в 1920 г. направила в ряды Красной Армии 416 коммунистов.22

Как и в других районах страны, в Советской Белоруссии прокатилась волна патриотических митингов рабочих, трудящихся крестьян и красноармейцев. 28 апреля 1920 г. в Витебске открылась конференция трудящихся. Ее делегаты, как указывалось в передовой статье «Известий Витебского губревкома и губкома РКП(б)», были избраны всеми рабочими, крестьянами и красноармейцами города Витебска и уезда и выражали подлинную волю трудящихся. В резолюции, принятой конференцией, говорилось, что необходимо всячески укрепить наш тыл и всеми средствами помогать фронту в его схватке с польскими панами. «Все наше внимание должно быть уделено Красной Армии. Ей и семьям красноармейцев должна быть оказана всяческая помощь».23 9 мая в Могилеве собралась общегородская конференция профсоюзов, обратившаяся с призывом к рабочим города на защиту Советской республики.24

Вместе с рабочими поднялись на защиту завоеваний пролетарской революции, свободы и независимости Советской страны трудящиеся крестьяне Белоруссии. В течение мая в сельских местностях прошли митинги и собрания, на которых крестьяне выражали свою непреклонную волю защищать Советскую власть. 22 мая 1920 г. на митинге в Кошевичской волости Витебской губернии крестьяне постановили поддержать Советскую власть и заявили, что в их волости не будет ни одного уклоняющегося от призывов в ряды Красной Армии и что они покончат с бандитизмом в своем районе. 23 мая состоялся митинг в Касплянской волости той же губернии. Здесь присутствовало около 300 делегатов от всех деревень. В принятом постановлении указывалось, что трудящиеся крестьяне отдадут все что нужно для Красной Армии. На митингах в сельских местностях присутствовало почти все взрослое население. Так, в деревне Смышково в митинге приняло участие 1500 человек, в селе Церковщина — 3 тыс. человек.25

Трудящиеся Белоруссии, рабочие и крестьяне добровольно вступали в ряды Красной Армии. В один из запасных батальонов Западного фронта в начале июня в течение одного дня вступили добровольцами из деревни Казуличи-Кута — 71 человек, из Буквиц и Столпищ — 56, из слободы Буцево — 400, из деревень Кострицы и Ольши — 109 человек.26

Рабочие и крестьяне, которые оставались в тылу, отдавали все свои силы на помощь фронту. В первомайском субботнике в городе Витебске, который проходил под лозунгом «Все для фронта! Все для Красной Армии!», участвовало около 26 тыс. рабочих, служащих и красноармейцев.27 Только рабочие обувных и кожевенных мастерских Витебской губернии изготовляли для фронта ежемесячно более 12,5 тыс. пар различной обуви, свыше 14 тыс. шапок, 29 тыс. комплектов белья и другого обмундирования. На этих предприятиях было занято около 3 тыс. рабочих.28 Крестьяне прифронтовых районов Советской Белоруссии обеспечивали части Красной Армии продовольствием и транспортом, обрабатывали поля семей красноармейцев. В одной из заметок газеты «Звезда» указывалось, что крестьяне видели в красноармейцах своих освободителей, героев, прихода которых они ждали, на которых они уповали.

На защиту страны от нового нападения Антанты поднялись рабочие и крестьяне Средней Азии и других национальных окраин. «Весь туркменский народ, — заявил I съезд представителей туркменского народа, — вместе с Красной Армией, как один человек, станет грудью на защиту Советской власти и завоеваний коммунистической революции, гордясь и радуясь великим победам Красной Армии».29

В «Правду» в телеграмме из Ферганской области сообщалось, что при первых известиях о наступлении польских интервентов на Россию мусульманский эскадрон и народный батальон, укомплектованные узбеками и киргизами, выразили горячее желание направиться на Западный фронт в знак солидарности с рабочими России.

Огромный патриотический подъем рабочих и крестьян трудовой Советской России, их непреклонная воля и решимость бороться до последней капли крови, отдать все силы на помощь фронту явились одним из решающих условий, обеспечивших быструю мобилизацию всех сил страны на отпор врагу.

Как и прежде в наиболее трудные и ответственные минуты жизни Советского государства, Коммунистическая партия направляла на фронт, где решалась судьба революции, свои лучшие силы — членов и кандидатов партии. 24 апреля 1920 г., т. е. за один день до перехода в наступление польской армии, Центральный Комитет партии обратился ко всем местным организациям РКП(б) с призывом о мобилизации коммунистов на Западный фронт. В письме Центрального Комитета указывалось, что война на советско-польском фронте приобретает с каждым днем все более и более серьезный характер. «Воинские части, — указывал Центральный Комитет партии, — ведущие борьбу на этом фронте, нуждаются в притоке свежих коммунистических сил, которые должны сплотить красноармейские массы, увлечь их личным примером вперед, усилить политическую работу, пополнить ряды выбывающих из строя коммунистов, улучшить аппарат снабжения и способствовать наиболее скорой и наиболее решительной победе».30

ЦК РКП(б) со всей решительностью предупреждал против благодушия и недооценки опасности войны с буржуазно-помещичьей Польшей. Это предупреждение в первую очередь было направлено против Троцкого, являвшегося в то время председателем Реввоенсовета республики, и его сторонников, которые явно недооценивали угрозу нового нападения на Страну Советов. Даже после того, когда Советское правительство во главе с В. И. Лениным указало на необходимость подготовить силы на случай нападения Польши, Троцкий продолжал отрицать возможность новой войны. Выступая на 16-й Московской губернской конференции РКП(б) 25 марта 1920 г., он утверждал, что Западный фронт является пассивным и не имеет самостоятельного военного значения, что там против Советской страны стоят «мелкие государства», которые отражают все колебания военных успехов Красной Армии. Говоря о позиции правящих кругов Антанты и, в частности, Англии в отношении нашей страны, он утверждал, что якобы самое острое средство антисоветской борьбы — экономическая блокада и военное наступление — «ими использовано целиком». Такие заявления были рассчитаны на притупление бдительности трудящихся и разоружение Советской страны перед лицом новой военной опасности.

Явную недооценку опасности новой войны против Советской страны проявлял также главнокомандующий. Так, в телеграфном разговоре с Реввоенсоветом Юго-Западного фронта 26 февраля 1920 г. главком С. Каменев заявил, что самым легким фронтом, если ему суждено быть активным, будет польский, где уже сейчас имеется достаточное число признаков внутренней слабости и разложения противника.31

Центральный Комитет партии дал решительный отпор такого рода заявлениям и оценкам. В отчете ЦК РКП(б) за 1920 г. отмечалось, что в связи с наступлением буржуазно-помещичьей Польши на первый план снова выдвинулись задачи обороны Республики. Вопросы, связанные с обороной, обсуждались в первую очередь, и принятые решения немедленно проводились в жизнь. Центральному Комитету, говорилось далее в отчете, пришлось с самого же начала вести борьбу с легкомысленно оптимистическим отношением к войне. ЦК РКП(б) призвал партию и всех трудящихся к «напряжению всех сил и к мобилизации всех материальных средств для решительной победы над врагом».32

Центральный Комитет партии обязал всех коммунистов, в той или иной мере связанных по своей работе с обслуживанием Западного фронта, удвоить свою энергию в удовлетворении всех нужд фронта и тем самым способствовать победе над врагом.

Туда, где создавалась наибольшая опасность, где нужно было в короткий срок укрепить положение и добиться перелома, партия в первую очередь посылала испытанных и закаленных в борьбе коммунистов. «…Когда наступал трудный момент в войне, — указывал В. И. Ленин, — партия мобилизовала коммунистов, и в первую голову они гибли в первых рядах, тысячами они погибли на фронте Юденича и Колчака; гибли лучшие люди рабочего класса, которые жертвовали собой, понимая, что они погибнут, но они спасут поколения, спасут тысячи и тысячи рабочих и крестьян».33

К октябрю 1919 г. партия послала в Красную Армию 120 тыс. коммунистов.

В мае 1920 г. Центральный Комитет партии объявил мобилизацию 3 тыс. коммунистов на фронт и для укрепления органов Советской власти на Украине, которая первой подверглась удару во время нового похода Антанты.34

Трудность проведения мобилизации членов партии в период третьего похода Антанты состояла в том, что к этому времени из местных партийных организаций уже были взяты многие коммунисты в Красную Армию, а также на транспорт. В большинстве местных партийных организаций в 1920 г. почти не осталось молодежи.

Продолжая дальнейшую мобилизацию коммунистов на фронт, партия не могла, конечно, ни в коем случае ослаблять своего внимания к хозяйственному фронту, к тылу, прочность и работа которого решающим образом влияли на исход борьбы.

Первая партийная мобилизация вылилась в новую мощную демонстрацию сплоченности Коммунистической партии вокруг Центрального Комитета и явилась ярким показателем неразрывной связи партии с широкими слоями народных масс. В 1920 г., как и раньше, в авангарде борьбы против нового похода Антанты шли партийные организации Москвы и Петрограда, которые были наиболее сильными в организационно-политическом и в численном отношении. Так, в московской парторганизации состояло 34 570 членов и 5405 кандидатов партии.35 Петроградская парторганизация на 1 мая 1920 г. насчитывала в своих рядах 21 956 членов РКП(б).36

Мобилизация коммунистов в Москве началась 1 мая 1920 г. Партийные комитеты опять стали напоминать боевые штабы, выполняющие задания по укреплению фронта. Мобилизация коммунистов была завершена в недельный срок. К 8 мая на фронт было выделено 280 членов партии. Хотя задание Центрального Комитета было полностью выполнено, оставалось еще много коммунистов, которые хотели добровольно отправиться на Западный фронт, поэтому Московский комитет партии 8 мая объявил дополнительную мобилизацию. Было решено отправить в распоряжение Центрального Комитета еще 100 коммунистов, главным образом работавших на руководящих постах. К середине июня было дополнительно мобилизовано 160 коммунистов по городской партийной организации и 72 человека из районов области.37 Одновременно в Москве происходила запись добровольцев — беспартийных рабочих и служащих; спешно для фронта формировались маршевые роты, батальоны, полки. 5 мая Москва отправляла красноармейские части на Западный фронт. По этому случаю на Театральной площади (ныне площадь имени Свердлова) состоялся парад войск московского гарнизона. Здесь присутствовали также добровольцы Москвы и питерские коммунисты, отъезжающие на фронт. На митинге выступил В. И. Ленин. В своей краткой речи глава Советского правительства рассказал о целях новой войны Антанты против Республики Советов и обратился с призывом напрячь все силы для разгрома врага.

С огромным подъемом проходила мобилизация коммунистов в петроградской партийной организации. Уже к 4 мая 1920 г. на призывные пункты явилось 360 коммунистов.38 Бюро Петроградского комитета РКП(б) 3 мая 1920 г. постановило организовать торжественные проводы мобилизованных коммунистов на Западный фронт.39 На следующий день вечером состоялся митинг, посвященный проводам на фронт первого отряда коммунистов. Митинг превратился в мощную демонстрацию трудящихся Петрограда. К 7 часам вечера на Проспект 25-го Октября подошли с музыкой и пением революционных песен стройные колонны рабочих, работниц, трудовой интеллигенции, учащихся, красноармейские и морские части.

Первое слово было предоставлено пролетарскому писателю Максиму Горькому. «Удар за ударом сыплются на ваши головы. За что? Только за то, что вы хотите перестроить жизнь на новых началах… Вас ненавидят только за то, что вы разрушили старую буржуазную государственность, создаете новую жизнь.

Товарищи, я ненавижу войну, как самое жестокое явление, — заявил Горький, — но, когда меня берут за горло, я буду защищаться до последней капли крови».40 Свою речь Горький закончил выражением твердой уверенности в победе над врагом. На митинге единодушно было принято обращение к рабочим и крестьянам Польши, к рабочим всего мира: «Советская Россия вынуждена обнажить меч, чтобы защитить рабочих и крестьян от нападения разбойников. Мы этот меч обнажаем. Лучшие сыны России идут на фронт. Мы не положим оружия до тех пор, пока не будет раз навсегда обезврежена шайка польских панов».41

Этот митинг явился новым призывом к питерскому пролетариату. Петроградский комитет РКП(б) развернул огромную работу по организации отпора интервентам. По решению Бюро Петроградского комитета РКП(б) в мае во всех районах города проводились митинги трудящихся.42

Исключительно большое значение для мобилизации трудящихся Петрограда на защиту Родины имели решения Политбюро ЦК РКП(б), которые были приняты 15 и 18 мая 1920 г. В них указывалось на опасность нового наступления интервентов непосредственно на Петроград и необходимость проведения неотложных мер по организации обороны города.43 Петроградский комитет партии обсудил эти решения и разработал конкретные мероприятия по проведению их в жизнь. 24 мая 1920 г. ПК РКП(б) направил в ЦК партии доклад о вооруженных силах в Петрограде и подготовке защиты города на случай вражеского наступления.44 Как и всегда, туда, где возникала опасность, партия направляла в первую очередь умелых организаторов, беспредельно преданных социалистической Родине. Несмотря на значительное ослабление петроградской организации предыдущими мобилизациями, она нашла у себя достаточно сил, чтобы послать новые отряды коммунистов на укрепление петроградского участка фронта.

К 1 июля 1920 г. петроградская организация направила на фронт 691 коммуниста и 407 на транспорт, работа которого имела огромное значение для успеха обороны страны.45

По примеру Москвы и Петрограда мобилизация коммунистов проходила успешно во всех партийных организациях. В первых числах мая из Тулы 107 коммунистов выехали на Западный фронт. 12 мая Екатеринбургский комитет сообщил в ЦК РКП(б) о мобилизации на фронт 99 коммунистов.

В первой половине мая 1920 г. из Царицына отправилось на Западный фронт 110 добровольцев-коммунистов. В 1920 г., в связи с борьбой против третьего похода Антанты, царицынская губернская партийная организация, насчитывавшая в мае 4026 членов и 757 кандидатов, направила на фронт 261 коммуниста, из них 10 руководящих работников.46

7 мая массовые митинги прошли на фабриках, заводах, в красноармейских частях в Рязани. В принятых резолюциях выражалась готовность трудящихся Рязани защищать Советскую власть до последней капли крови. В городе и уездах началось формирование добровольческих отрядов из рабочих и передовых крестьян. Первыми на фронт выехали коммунисты. Рязанский губком партии выделил для Красной Армии 76 членов своей организации.

С большим успехом прошла партийная мобилизация в Тамбовской губернии. Уже к 10 мая вместо 109 человек, как это было установлено ЦК партии, пошло на фронт 129 коммунистов. Тамбовский губком РКП(б) сообщал в Центральный Комитет партии, что прилив добровольцев-коммунистов и беспартийных рабочих продолжается. Из добровольцев в Тамбове, Кирсанове и других городах и уездах формировались сводные отряды для Западного фронта.47

25 мая из Твери выехало на фронт 400 коммунистов. Самарский губком сообщил в Центральный Комитет партии о том, что партийные комитеты осаждаются коммунистами, беспартийными рабочими, красноармейцами, требующими отправить их на борьбу с интервентами. 100 коммунистов отправилось на фронт. На Украине мобилизация членов партии прошла с исключительным подъемом. Уже 27 апреля 1920 г., на второй день после нападения польской армии, ЦК КП(б)У объявил мобилизованными все партийные организации Киевской, Волынской и Подольской губерний. Часть мобилизованных было решено направить в 12-ю армию, которая в неимоверно трудных условиях героически сражалась с превосходящими силами интервентов и украинских буржуазных националистов. Другая часть мобилизованных членов партии посылалась на партийно-политическую работу в деревню, все остальные переводились на казарменное положение. В этот же день открылся Киевский губернский съезд Советов, который постановил часть своих делегатов немедленно послать на фронт. Присутствовавший на губернском съезде Советов Ф. Кон телеграфировал в ЦК КП(б)У, что киевская партийная организация провела мобилизацию коммунистов в течение суток. Рабочие массами вступают в Красную Армию.

10 мая 1920 г. Политбюро ЦК КП(б)У заслушало информацию В. П. Затонского о положении на фронте и обсудило вопросы о военном обучении коммунистов и мобилизации их в Красную Армию. В постановлении указывалось на необходимость военного обучения коммунистов во всех партийных организациях, для укрепления частей Юго-Западного фронта провести мобилизацию коммунистов по всей Украине, а не только в прифронтовых организациях, как было раньше. Политбюро ЦК КП(б)У указало, что в первую очередь коммунисты для фронта должны быть взяты из центральных и местных советских органов.

В постановлении было сказано: «Ввести строжайшую милитаризацию партии и приказы парторганов считать боевыми приказами».48

Партия в мае 1920 г. послала в Красную Армию и на работу на Украину 4537 коммунистов. Это было намного больше ранее намеченного плана мобилизации. В некоторых губернских партийных организациях, как, например, в царицынской, на фронт ушло в 7,5 раза больше коммунистов, чем предполагалось по плану, из северо-двинской и вятской партийных организаций — в 3 раза больше. В 1920 г. партия провела пять партийных мобилизаций. С апреля по ноябрь в Красную Армию ушли 24 244 коммуниста.49 Армия, фронт получили большой отряд испытанных организаторов, опытных руководителей. Одновременно в частях армии и на флоте была развернута огромная работа по подготовке и приему в ряды Коммунистической партии наиболее политически подготовленных бойцов и командиров, доказавших на полях сражений свою безграничную преданность социалистической революции. В результате этих мер, а также успешного проведения Центральным Комитетом в конце 1919 г. «партийной недели» число коммунистов в действующей армии возросло с 61 681 человека на 1 октября 1919 г. до 120 185 человек к 1 августа 1920 г., т. е. почти в 2 раза.50 Приток нового большого отряда коммунистов способствовал дальнейшему укреплению дисциплины и боеспособности соединений и частей Красной Армии.

Большую роль в организации обороны Советской страны сыграли профсоюзы. В. И. Ленин, выступая 29 апреля 1920 г. на Всероссийском съезде рабочих стекло-фарфорового производства, выразил свою глубокую уверенность в том, что 4 млн. рабочих, организованных в профсоюзы, опираясь на широкие слои крестьян, как прежде, так и в настоящий момент, окажут всемерную поддержку дальнейшему успеху и развитию общепролетарского дела. «Мы знаем, — подчеркивал В. И. Ленин, — что только сознательность рабочих, их объединенность, полная сплоченность профсоюзов являются такой силой, которая давала блестящие победы нашей Красной Армии, армии, которая была лучшим проводником сознательности в ряды крестьян…» Нам нужны и сейчас эта сознательность и сплоченность профсоюзов в войне с буржуазно-помещичьей Польшей и в восстановлении промышленности.51

Первоочередная задача, которую должны были решить профсоюзы — послать на курсы командиров Красной Армии передовых, наиболее сознательных и политически закаленных рабочих. В укреплении советских командных кадров новым отрядом испытанных пролетариев Коммунистическая партия и Советское правительство видели одно из важнейших условий для победы на фронтах. 22 мая 1920 г. ВЦСПС дал указание 43 губернским профессиональным Советам о проведении мобилизации членов профсоюзов на командные курсы.

Рабочие горячо откликнулись на эту мобилизацию. Уже к 15 июля 1920 г. многие профсоюзные организации Советской страны выполнили задание ВЦСПС, а Витебская, Гомельская, Псковская, Тамбовская, Смоленская и Уфимская губернии послали значительно больше членов профсоюза. К 27 августа 1920 г. советские профсоюзы направили на курсы красных командиров 2695 рабочих.52

22 августа 1920 г. была объявлена новая мобилизация членов профсоюза на борьбу с Врангелем. Всего в 1920 г. профсоюзы послали в ряды Красной Армии не менее 14 тыс. передовых, наиболее сознательных рабочих.

Одновременно с коммунистами и кадровыми рабочими на фронт отправлялись сотни и тысячи комсомольцев — юношей и девушек. Несмотря на то что за время борьбы против первого и второго походов Антанты на фронт ушли тысячи комсомольцев, из которых многие героически погибли в борьбе с врагом, ряды РКСМ значительно возросли. Ко II съезду (октябрь 1919 г.) комсомол имел свыше 1500 организаций, в которых состояло 96 тыс. человек. К 19 марта 1920 г., по далеко не полным данным, было уже более 198 тыс. комсомольцев в 3300 организациях РКСМ. Таким образом, менее чем за полгода ряды комсомола удвоились. Этот факт являлся ярким показателем роста авторитета Коммунистического союза среди трудящейся молодежи.

Вероломное нападение Антанты на Советскую страну вызвало новую волну патриотического подъема. Юные патриоты записывались добровольцами на фронт. Революционный порыв молодежи был исключительно велик. О мобилизации комсомольцев в Москве «Правда» сообщала:

«Помещение Московского комитета РКСМ превратилось в своего рода боевой лагерь, заполненный исключительно рабочей молодежью из районов. Все они рвутся в бой, выражают горячее желание скорее отправиться на фронт… Сокольнический район, который должен был дать 9 товарищей, а представил запись 270 юношей. Пришлось производить особую фильтровку сначала в районе, а затем в центре в приемочной комиссии». У дверей приемочной комиссии в центре длинная лента чающих попасть в число мобилизованных.53

В мае 1920 г. в Петрограде по примеру партийных организаций при райкомах комсомола стали создаваться отряды особого назначения, которые должны были служить боевым резервом Красной Армии. В них зачислялись комсомольцы не моложе 16 лет. На базе этих отрядов в конце августа 1920 г. был сформирован Петроградский коммунистический полк союза молодежи, насчитывающий свыше 2 тыс. бойцов и командиров и 400 санитарок. Несколько групп этого полка были направлены на польский фронт. По неполным данным, в 1920 г. комсомол дал фронту, Красной Армии свыше 12 тыс. бойцов и командиров. Влившись в ряды полков и батальонов, комсомольцы показывали образцы самоотверженности и мужества в борьбе с интервентами и врангелевцами. Вспоминая о действиях комсомольцев на фронтах гражданской войны, С. М. Киров говорил:

«И те из нас, которые тогда были на фронте, те помнят, какую громадную, я бы сказал, исключительную роль сыграл тогда Комсомол. Надо, товарищи, прямо сказать, что мы, большевики, вообще говоря, народ, который умеет бороться, не щадя своей жизни, и то иной раз с «завистью» смотрели на героев, которых давал тогда Комсомол».54

Партийные, профсоюзные и комсомольские мобилизации за короткий срок дали Красной Армии 50 тыс. человек мужественных борцов за дело революции. Новый большой отряд представителей героического рабочего класса и трудового крестьянства придал советским войскам, дравшимся с превосходящим их по численности врагом, новую силу и энергию, еще более укрепил их веру в победу своего правого дела.

Развернувшаяся война потребовала от Советского государства дальнейшего увеличения численности и боевой мощи Красной Армии, создания необходимых резервов для сокрушительного удара по врагу. Весной 1920 г. была призвана в ряды Красной Армии молодежь рождения 1901 г.

Партийные организации и местные Советы провели большую агитационно-разъяснительную работу среди трудящихся и особенно среди крестьян по обеспечению успешной мобилизации очередного призыва в Красную Армию. В города и села были направлены коммунисты, ответственные работники губкомов партии и губисполкомов, агитаторы и пропагандисты, организовывавшие на местах митинги, собрания, доклады, лекции и беседы. Такая большая политическая и организационная работа обеспечила успешное проведение очередного призыва молодежи. Призыв прошел с большим политическим подъемом: в Красную Армию влилось более 502 тыс. человек.55

10 мая 1920 г. Совет Труда и Обороны признал необходимым призвать в армию граждан нерусской национальности Сибири, Туркестана и других окраин на равных основаниях с остальными гражданами РСФСР.56 Декрет имел не только оборонное, но и большое политическое значение. Это была одна из мер Советского правительства по фактическому установлению полного равноправия между народами.

По постановлению ВЦИК летом 1920 г. в стране была проведена проверка милитаризованных и забронированных предприятий с точки зрения действительного их значения для обороны. В ходе проверки все военнообязанные сотрудники, кроме совершенно незаменимых, передавались в распоряжение военных органов. В армию были мобилизованы рабочие-лесозаготовители семи младших призывных возрастов — 1894–1901 гг. рождения, которые ранее освобождались от военной службы.

В действующую армию из всех тыловых частей переводились красноармейцы младших возрастов, в том числе и из войск внутренней охраны.

В результате всех мобилизаций численность Красной Армии в течение весны и лета 1920 г. увеличилась почти на полтора миллиона человек. На 1 августа 1920 г. в ее рядах было 4 949 354 человека.57

Призванные в 1920 г. проходили подготовку в Запасной армии республики, в запасных частях фронтов и армий. В течение 1920 г. в действующую армию было влито свыше 1 млн. человек свежих пополнений. Из них Западный фронт получил свыше 355 тыс. человек, Юго-Западный и Южный — 402,5 тыс., Кавказский фронт — 212,6 тыс. человек.58

Такой рост Красной Армии являлся показателем дальнейшего упрочения союза рабочего класса с крестьянством и прежде всего союза с середняком, который прочно поддерживал Советскую власть в борьбе с многочисленными врагами рабоче-крестьянского государства. Успешное пополнение Красной Армии являлось выражением дальнейшего укрепления военно-политической мощи Советского государства, дальнейшего упрочения и расширения связей Коммунистической партии с широкими массами трудящихся.

В связи с увеличением советских вооруженных сил необходимо было всемерно расширить сеть военно-учебных заведений по подготовке командных кадров, чтобы обеспечить Красную Армию подготовленными командирами.

К ноябрю 1920 г. в стране имелось 150 военно-учебных заведений, готовивших командный состав для всех родов войск. В них обучалось свыше 53 тыс. курсантов,59 из которых более одной трети составляли рабочие.

Одновременно с подготовкой советских командных кадров проводился призыв в Красную Армию старых военных специалистов. 12 мая 1920 г. Совет Труда и Обороны принял постановление, обязывавшее все народные комиссариаты по согласованию с военным ведомством выделить для фронта бывших офицеров, которые работали в советском государственном аппарате. При этом указывалось, чтобы все призванные в Красную Армию офицеры в 3-дневный срок были отправлены на Западный фронт.60

Успешное решение Коммунистической партией и Советским правительством проблемы подготовки новых контингентов командно-политических кадров в 1920 г. явилось одним из основных условий, обеспечивших разгром третьего похода Антанты.

Навязанная Советской России новая война прервала мирную хозяйственную работу. Партия и Советское правительство развернули огромную организаторскую работу по мобилизации усилий рабочих и трудящихся крестьян для помощи Красной Армии. В. И. Ленин подчеркивал, что всякий шаг помощи, которая оказывается Красной Армии в тылу, сейчас же сказывается на настроении красноармейцев. Эта помощь немедленно превращается в усиление Красной Армии.61 Все свои усилия народ снова вынужден был направить на обслуживание фронта. В первую очередь необходимо было наладить бесперебойную работу железных дорог. Еще 5 марта 1920 г. Совет Труда и Обороны постановил возвратить на транспорт с предприятий и учреждений всех квалифицированных железнодорожных рабочих и служащих.

Вопросы транспорта занимали одно из центральных мест в повестке дня заседания Центрального Комитета партии, Совета Труда и Обороны и Совета Народных Комиссаров. 12 мая 1920 г. Совет Труда и Обороны постановил ввести военное положение на водных путях, которые в условиях начавшейся войны приобретали немаловажное значение.62 По докладу В. И. Ленина Совет Труда и Обороны 14 мая рассмотрел вопрос о плане и фактическом состоянии работ по постройке узкоколейных железнодорожных линий.63 Эти дороги имели исключительно важное значение в обеспечении промышленности сырьем.

Интересы обороны и хозяйственного строительства требовали ускорения ремонта подвижного железнодорожного состава. В связи с этим Совет Труда и Обороны 26 мая 1920 г. утвердил постановление, в котором постройка Подольского паровозоремонтного завода признавалась срочным военным заданием.64

В соответствии с решением Центрального Комитета партии и Советского правительства Центральный Всероссийский союз железнодорожников 6 мая 1920 г. обратился с воззванием «Ко всем железнодорожникам!..»

«Успех нашей Красной Армии, — говорилось в обращении, — во многом будет зависеть от той помощи, которую вы ей окажете, от того, насколько железные дороги хорошо будут работать…

Каждый член союза, начиная от рядового рабочего, кончая высшими руководителями, отвечает перед рабочим классом за правильное функционирование железных дорог».65

Призывы Коммунистической партии, Советского правительства и профсоюзов нашли горячий отклик среди железнодорожников. В резолюциях, принятых на митингах, железнодорожники давали обещания обеспечить бесперебойную работу транспорта по обслуживанию нужд фронта и тыла.

13 мая 1920 г. состоялось общее собрание рабочих и служащих Мытищинского вагонного завода. В ответ на нападение Антанты рабочие завода выразили свою решимость приложить все силы для улучшения ремонта и строительства вагонов, чтобы тем самым обеспечить быстрое передвижение на фронт советских войск. Они выразили также свою готовность в случае необходимости стать в ряды Красной Армии на защиту завоеваний социалистической революции.

Непоколебимая решимость и безграничная вера в победу своего правого дела была выражена в резолюции общего собрания рабочих и служащих Ташкентского железнодорожного узла. На этом собрании выступил командующий Туркестанским фронтом М. В. Фрунзе. Железнодорожники единодушно заявили, что отдадут все свои силы для восстановления и улучшения работы железнодорожного транспорта, чтобы в любой момент он смог перебросить красных бойцов на фронт. Рабочие поклялись при первой необходимости отправиться на фронт и с оружием в руках защищать Советскую страну.

Организаторская работа партии и Советского правительства, трудовой энтузиазм рабочих и служащих обеспечили значительное улучшение в работе железнодорожного транспорта. В короткий срок было отремонтировано и восстановлено большое количество железнодорожных путей, поврежденных белогвардейцами и интервентами. В результате действующая железнодорожная сеть увеличилась с 48 910 верст в январе до 63 725 верст в августе 1920 г. Из месяца в месяц возрастала производительность труда. Так, в железнодорожных мастерских страны объем ремонтных работ в сравнении со вторым полугодием 1919 г. в первой половине 1920 г. возрос по паровозам в 2,1 раза, по вагонам — в 3,6 раза и во втором полугодии соответственно — в 3,6 и в 7,3 раза.66 В связи с этим число действующих паровозов увеличилось с 3833 до 6677. Железнодорожный транспорт, несмотря на те огромные трудности, которые он испытывал, в основном справлялся с перевозками войск, вооружения, боеприпасов, продовольствия и других различных грузов.

В это же время Коммунистическая партия и Советское правительство принимают ряд новых мер по развертыванию производства вооружения, по обеспечению армии продовольствием. Имевшиеся в стране запасы военного снабжения были небольшими. Нельзя было рассчитывать на какую-либо помощь извне. Основным источником военного снабжения являлась социалистическая промышленность.

30 апреля 1920 г. Совет Труда и Обороны принял постановление, которое обязывало всех народных комиссаров еженедельно представлять в СТО краткие письменные отчеты «об оказанном ими реальном содействии Западному фронту». Этим постановлением было достигнуто объединение усилий всех наркоматов и ведомств в обслуживании Красной Армии и запросов фронта. Вся работа ведомств ставилась под повседневный контроль Совета Труда и Обороны. Это решение позволяло мобилизовать все ресурсы страны на обеспечение обороны Советской республики. На этом же заседании СТО было вынесено постановление о мерах по снабжению Западного фронта продовольствием и обеспечению медицинским персоналом и медикаментами.67

Особое внимание уделялось обеспечению фронта вооружением и боеприпасами. Совет Труда и Обороны 10 мая поручил Совету военной промышленности представить доклад о состоянии производства патронов, винтовок, пулеметов и практические предложения по дальнейшему усилению военного производства.68

Вопросы усиления военного производства и заготовок продовольствия для фронта не сходили с повестки дня Центрального Комитета партии и Совета Труда и Обороны.

Коммунистическая партия и Советское правительство, как и в прежние годы, проявляли постоянную заботу о благосостоянии трудящихся и прежде всего рабочего класса, который в период иностранной военной интервенции и гражданской войны испытывал острую нужду в продовольствии, в одежде, обуви. Одной из форм обеспечения рабочих в то время являлся перевод их на красноармейский паек и в первую очередь рабочих и служащих важнейших, так называемых ударных предприятий. Число рабочих, получавших красноармейский паек, непрерывно увеличивалось. Если в январе 1920 г. усиленный продовольственный паек на военных заводах получало 210 тыс. человек, то в июле на такое снабжение было переведено 250 тыс. рабочих.69

Непрерывные мобилизации наиболее политически сознательных рабочих на фронт, на заготовки продовольствия серьезным образом отражались на промышленных предприятиях. Фабрики и заводы испытывали большую нужду в квалифицированных рабочих. Чтобы преодолеть эту трудность, Советское правительство принимает ряд мер по подготовке рабочих необходимых квалификаций. Одновременно производится персональный отзыв из рядов Красной Армии специалистов важнейших отраслей производства. По решению Совета Труда и Обороны в 1920 г. было откомандировано из Красной Армии и направлено на заводы и фабрики 43,7 тыс. квалифицированных рабочих.70

Все внимание партийных и советских организаций было сосредоточено на важнейших предприятиях, работающих непосредственно на удовлетворение фронта. В этом отношении является показательным решение Бауманского райкома партии Москвы, принятое весной 1920 г. В нем указывалось, чтобы партийные организации в первую очередь развернули партийно-политическую работу на фабриках и заводах, выполнявших заказы фронта, добиваясь всемерного повышения производительности труда. Как и в дни борьбы с Колчаком, Юденичем, Деникиным, рабочие промышленных центров не жалели своих сил для защиты завоеваний революции. В Петрограде рабочие испытательной станции Путиловского завода на своем общем собрании, которое состоялось в начале мая 1920 г., заклеймили позором организаторов новой антисоветской войны. Они заявили о своей непреклонной решимости разгромить польских захватчиков, как это было сделано с полчищами Колчака, Деникина и Юденича.

Общегубернская Петроградская конференция печатников, открывшаяся 9 мая, в своем решении записала, что профсоюзы, в том числе и Питерский союз печатников, отдадут все свои силы, чтобы разбить наголову польских фабрикантов и помещиков и их хозяев — англо-французских и американских биржевых спекулянтов.

Мощная волна митингов и собраний прошла по предприятиям Москвы и губернии. Рабочие поклялись не щадить сил для победы над врагом, а если потребуется, все, как один, встать с оружием в руках на защиту рабоче-крестьянского государства.

Обращение партии к народу о помощи Западному фронту нашло горячий отклик на заводах Урала и Сибири. 7 мая 1920 г. в Екатеринбурге состоялось общее собрание коммунистов одного из районов города, на котором присутствовало около 2 тыс. человек. В принятой резолюции говорилось, что екатеринбургские пролетарии готовы встать, как один человек, на защиту родной земли, родной республики.

Героическими усилиями рабочих Урала к весне 1920 г. было восстановлено 85 железнодорожных мостов. 1 июля 1920 г. открылось движение по железной дороге Екатеринбург — Казань, что имело большое хозяйственное и оборонное значение. Трудящиеся Урала внесли крупный вклад в снабжение Красной Армии вооружением и боеприпасами. Верхне-Туринский, Юрюзань-Ивановский, Белорецкий заводы ремонтировали пулеметы и изготовляли для них запасные части. Чусовской завод бронировал поезда. Златоустовский завод выпускал холодное оружие и боеприпасы. Еще в начале 1920 г. В. И. Ленин обратился к рабочим этого завода с призывом довести выпуск шашек до 200 штук в день.

Выполняя задание своего вождя, рабочие добились больших производственных успехов. Работая в исключительно трудных условиях, испытывая недостатки в оборудовании, сырье и продовольствии, рабочие превысили производительность труда по сравнению с довоенным уровнем на 15%.71

Исключительно важное место в деле обеспечения фронта вооружением и боеприпасами принадлежало Туле. От усилий тульских рабочих, от их боевой готовности во многом зависело снабжение Красной Армии вооружением и боеприпасами. 7 мая 1920 г. состоялось заседание Тульского Совета рабочих и красноармейских депутатов, на котором был заслушан доклад о новом нападении интервентов на Страну Советов и задачах рабочих Тулы. В резолюции, принятой Советом, говорилось о необходимости призвать тульских рабочих и все трудящееся население Тульской губернии к всенародной поддержке Красной Армии, к усиленной, напряженной работе на военных заводах, железных дорогах, во всех предприятиях и советских учреждениях. «Все на Западный фронт, все для обороны страны — должно стать лозунгом тульских пролетариев»,72 — указывалось в резолюции.

На всех предприятиях Тулы прошли массовые митинги. 9 мая состоялось общезаводское собрание на Патронном заводе. «Наш ответ на это наглое наступление польской буржуазии ясен, — говорилось в резолюции, — усилить всеми средствами Западный фронт, усилить выпуск оружия и патронов».73

Второй Воронежский губернский съезд профсоюзов кожевников, проходивший 27–28 мая 1920 г., заслушав доклад о положении Советской республики и задачах профсоюзов, в своей резолюции заявил: «От имени кожевников Воронежской губ. заявляем, что не отстанем от общего трудового и боевого подъема и вместе со всем рабочим классом мы пойдем вперед к полной победе над капиталом».74

Вместе с мужчинами на помощь фронту активно поднялись трудящиеся женщины. Многие из них добровольцами пошли на фронт. Оставшиеся в тылу шли на фабрики, заводы, в мастерские, заменяя своих мужей, братьев, сыновей.

На митингах и собраниях женщины давали клятву отдать все свои силы защите Советской власти, завоеваний Великого Октября. Показательной в этом отношении является резолюция, принятая 7 мая 1920 г. на общем собрании женщин первого городского района Петрограда. «Мы, работницы фабрик, заводов, железных дорог и домашние хозяйки, заслушав доклад о наступлении поляков, клянемся, что, отправив на фронт наших лучших товарищей… оставшись здесь в тылу, напряжем все усилия к тому, чтобы отражать другого врага — транспортную и промышленную разруху».75

Огромный патриотический подъем, непреклонная воля и решимость рабочих и работниц позволили преодолеть все трудности и обеспечить в неимоверно тяжелых условиях бесперебойную работу промышленности по обслуживанию фронта.

Коммунистическая партия и Советское правительство одновременно изыскивали возможности по расширению военного производства. По решению Совета Труда и Обороны в 1920 г. началось сооружение на Урале нового патронного завода. На Троицком снаряжательном заводе был создан специальный отдел для изготовления винтовочных капсюлей. В июле 1920 г. было закончено оборудование Подольского патронного завода. В связи с недостатком свинца, что явилось очень серьезным тормозом в расширении производства патронов, было решено приступить к изготовлению пуль из сплавов. Для этого был оборудован специальный цех на одном из самарских заводов. Весной 1920 г. было развернуто восстановление Царицынского артиллерийского завода, разрушенного интервентами и белогвардейцами в 1919 г. Московский завод «Русская машина» был приспособлен для изготовления снарядов. Летом 1920 г. возобновилось производство на Владимирском пороховом заводе.

Большая организаторская работа, проведенная Коммунистической партией, трудовой энтузиазм рабочих и служащих промышленности обеспечили непрерывный рост выпуска вооружения, боеприпасов и снаряжения. Выпуск винтовок повысился с 17 649 в апреле 1920 г. до 26 300 в мае и до 33 994 в июне; патронов соответственно— с 21 млн. штук до 29 и 33 млн. штук.76

По указанию ЦК партии и Советского правительства в губерниях, уездах, волостях, городах и селах в мае 1920 г. были организованы комитеты содействия Западному фронту, призванные объединить усилия партийных, профессиональных, советских организаций по обеспечению нужд фронта.

О том, какие задачи возлагались на эти органы, можно видеть на примере Уральского комитета содействия Западному фронту, созданного постановлением Уральского бюро ЦК РКП(б). На этот комитет возлагалось руководство агитацией, вербовочной кампанией добровольцев на фронт. Особое место в его работе занимали задачи укрепления тыла — улучшение дела социального обеспечения, оказание помощи семьям красноармейцев, содействие санитарным организациям, проведение субботников, обеспечение подъема производительности труда и т. д.77

Патриотический подъем царил в эти тревожные дни во всей Советской стране. 1 мая 1920 г. ВЦСПС обратился с воззванием ко всем членам профсоюзов о проведении «недели трудового фронта». Рабочий класс горячо откликнулся на этот призыв. В течение «недели трудового фронта» рабочий день на фабриках и заводах был увеличен на 3 часа.

В субботниках, возникших весной 1919 г., в период борьбы против Колчака, вначале участвовали только коммунисты. В 1920 г. они стали массовыми субботниками всех трудящихся. Так, в июне 1920 г. в них приняло участие в Москве 72 590 человек, из которых коммунистов было 17 010.78

В это же время в Псковской губернии участвовало в субботниках 1467 коммунистов и 4273 беспартийных.

10 июня 1920 г. в Иваново-Вознесенске открылся IV губернский съезд профсоюза текстильщиков. Делегаты приняли решение не обсуждать вопрос о текущем моменте, а отправиться на железнодорожную станцию на субботник. Дружно включившись в работу, 146 делегатов съезда погрузили для фронта 8 вагонов мануфактуры, 2 вагона соли, 2 вагона овса, несколько вагонов муки.

По примеру рабочих трудящиеся крестьяне также проводили субботники, выполняя различные работы: ремонтировали мосты и дороги, обрабатывали поля ушедших на фронт и т. д. В Борщевской волости Клинского уезда на субботниках с 3 по 9 мая 1920 г. жители деревни Вьюхово очистили весь лес, заготовленный для постройки школы. Крестьяне деревни Еросимовой засеяли поля семьям красноармейцев. В деревне Потребово построили четыре моста и проложили гать на протяжении 30 верст. В сообщении об итогах субботников в этом уезде отмечалось, что «все работы производились с великим энтузиазмом и чувством сознательного долга честных граждан, с радостью отдающих свой труд на благо нашей свободной социалистической республики».79

С весны 1920 г. субботники в сельских местах также стали массовым явлением, их число возрастало из месяца в месяц. Так, например, в одном Камышинском уезде Саратовской губернии среди крестьян в июле было проведено 23 субботника, а в августе — уже 82.

Епифанский комитет РКП(б) Тульской губернии, оценивая участие трудящихся уезда в субботниках, отмечал: «Первомайский субботник, явившийся сигналом к трудовому подъему не только города, но и деревни, всколыхнул самые широкие массы крестьянства».80

В борьбе против интервентов еще более укреплялся союз рабочего класса и крестьянства, расширялись связи Коммунистической партии с трудовым крестьянством. Одним из показателей этого является рост партийных организаций в деревне. Только в 15 губерниях с марта по сентябрь 1920 г. число ячеек увеличилось с 1774 до 4335, количество членов партии в деревне возросло с 15 314 до 80 954, кандидатов — с 7212 до 22 211. Общее количество членов партии — крестьян в сентябре 1920 г. составляло 150 тыс.81 Наличие в деревне такой армии коммунистов способствовало дальнейшему усилению влияния большевистской партии среди трудового крестьянства.

Как и в прежние годы военной борьбы, одной из важнейших задач являлось обеспечение страны продовольствием. Эту работу В. И. Ленин считал главнейшей после военного фронта. Партией и Советским правительством ставилась важная задача — собрать по продразверстке летом 1920 г. хлеба больше, чем в предыдущем году, чтобы обеспечить продовольствием фронт, рабочих и беднейшее крестьянство неурожайных губерний. Для решения этой задачи было созвано Всероссийское совещание по продовольствию. 1 июля 1920 г. В. И. Ленин направил участникам совещания телефонограмму. Ленин определил очередные задачи продовольственных органов. Партия послала в деревню значительное число коммунистов. В ряд губерний были направлены ответственные советские и партийные работники. Кроме того, всем губкомам партии было предложено мобилизовать на продовольственную работу коммунистов в местных партийных организациях с таким расчетом, чтобы на каждую волость пришлось не менее одного коммуниста.82

Особое значение для успешного решения продовольственных задач приобретал сбор хлеба на Украине, Северном Кавказе и в Сибири, где имелись большие излишки хлеба, мяса, соли и других продуктов. Центральный Комитет партии командировал в эти районы для руководства проведением заготовок около 200 коммунистов.

В начале августа 1920 г. ЦК партии направил на места своих уполномоченных для организации работы по сбору нового урожая. В Смоленскую губернию был послан А. В. Луначарский, в Витебскую — В. А. Антонов-Овсеенко, в Ярославскую — Р. С. Самойлова (Землячка), в Череповецкую и Новгородскую — Н. И. Подвойский. В Нижегородской губернии уполномоченным ЦК являлся М. С. Сергушев, во Владимирской — А. И. Криницкий.

Посылка коммунистов и уполномоченных ЦК партии в губернии сыграла важную роль в деле успешного сбора продовольствия в 1920 г. Во второй половине 1920 г. в губерниях проводились мобилизации коммунистов на продовольственную работу. Московская организация РКП(б) только в июле направила 104 коммуниста в сельские районы для организации уборки урожая и заготовки продовольствия.

Вятский губком в период с 30 августа по 14 октября 1920 г. послал на продовольственный фронт в уезды 127 коммунистов. До 70% всего состава партийной организации Веневского уезда Тульской губернии было направлено на обеспечение продовольственных заготовок.

Заготовка хлеба в период с 1 августа 1919 г. по 12 июня 1920 г. превысила 150 млн. пудов, тогда как за предыдущий заготовительный период она составляла только 110 млн. пудов.

Кроме заготовок, производившихся органами Народного комиссариата продовольствия, эта работа велась также особыми фронтовыми продовольственными комиссиями (опродкомами). В 1920 г. опродкомы значительно улучшили свою работу. Если в 1919 г. ими было заготовлено (в тыс. пудов) хлеба, зерна и фуража — 15 310, то в 1920 г. — уже 18 880; жиров, мяса и рыбы соответственно — 3790 и 4073.83 Проведенные в 1920 г. заготовки продовольствия позволяли обеспечить необходимый минимум потребности фронта и тыла.

Коммунистическая партия своей организаторской работой, своим авторитетом соединила воедино тыл и фронт, превратив Советскую страну в единый боевой лагерь. Между воинами Красной Армии, сражавшимися на фронте, рабочими и крестьянами в тылу поддерживались самые тесные отношения. В своих письмах на фронт трудящиеся Советской России выражали свою безграничную любовь к Красной Армии, проявляли о ней постоянную заботу. Показательным в этом отношении является письмо VI съезда Советов Ржевского уезда на имя Политотдела Западного фронта в мае 1920 г. Сообщая в нем, что съезд принял решение об отчислении средств в пользу семей красноармейцев, делегаты писали: «Далекие от вас, братья, по расстоянию, близкие вам по духу, мы — рабочие и крестьяне, пребывающие в тылу, торжественно приносим революционную клятву, что удесятерим свои обычные труды, будем создавать вам возможность для победы на фронте».84

С волнующим приветствием к Красной Армии обратился VI съезд Советов Тульской губернии в начале августа 1920 г. «Могучие орлы — красноармейцы! — говорилось в приветствии. — Мы, рабочие и крестьяне, с величайшим вниманием следим за вашей героической борьбой против польских панов, напавших на нас… Мы, делегаты VI съезда Советов Тульской губернии, даем вам клятву, что приложим все силы, дабы красная кузница оружия — Тульские заводы — доставляла бы могучей Красной Армии достаточное количество винтовок и патронов, чтобы бить и добить буржуазию».85 Забота рабочих и крестьян о воинах Красной Армии придавала им несокрушимую силу и стойкость в боях, звала их на героические подвиги.

В борьбе против рабоче-крестьянской страны империалисты не гнушались никакими средствами. Используя злейших врагов революции — меньшевиков, эсеров, анархистов и др., они организовали в тылу Красной Армии диверсии, взрывы военных складов, поджоги.

8 мая 1920 г. под Москвой, в районе села Хорошево, врагами был организован пожар на военных складах.

Империалисты Антанты пытались нанести удар по самым жизненно важным объектам Советской страны. Особое место в их коварных планах занимали тульские военные заводы. За время гражданской войны и военной интервенции и особенно в период борьбы против полчищ Деникина с тульских предприятий было взято на фронт для укрепления воинских частей значительное число кадровых, наиболее сознательных рабочих. На предприятия Тулы, в том числе и на военные заводы, влилось немало новых рабочих, большинство из которых были выходцами из крестьян, не имевшими революционной закалки.

Используя трудности материально-бытового положения рабочих, вызванные неимоверной хозяйственной разрухой и трудными условиями военного времени, агенты империализма в начале июня пытались спровоцировать забастовку рабочих Тульского оружейного завода.

Попытка организовать забастовку была сделана и на патронном заводе. Враг стремился в этот тяжелый для Советской России момент парализовать работу тульских военных заводов. Однако эти расчеты полностью провалились. Тогда враг пошел на диверсию. В ночь на 19 июня 1920 г. был подожжен склад военного имущества в Зареченском районе Тулы. Организуя эту диверсию, противник рассчитывал, что пожар захватит Главный артиллерийский склад. Только своевременно принятые меры помогли предотвратить катастрофу.

Летом 1920 г. меньшевики, эсеры и другие агенты империалистов, воспользовавшись продовольственными затруднениями, пытались также организовать забастовки на фабриках и заводах Москвы. Активизировались действия антисоветских банд в ряде районов страны и, в частности, на Урале, в Златоустовском районе, и особенно на Украине.

Коммунистическая партия и Советское правительство, опираясь на поддержку трудящихся, дали решительный отпор вылазкам врага. 11 мая 1920 г. ВЦИК и Совет Труда и Обороны принял декрет «О мерах борьбы с польским наступлением», подписанный М. И. Калининым и В. И. Лениным. В декрете указывалось, что враг ведет не только открытую борьбу, но и пытается подорвать силы Советской России в самом сердце ее, внутри страны, путем организации заговоров, мятежей и диверсий. В интересах обороны Республики, упрочения революционного порядка в тылу Красной Армии ВЦИК и Совет Труда и Обороны объявили на военном положении Петроградскую, Новгородскую, Череповецкую, Олонецкую, Тверскую, Вологодскую, Архангельскую, Иваново-Вознесенскую, Нижегородскую, Московскую, Тульскую, Воронежскую и другие губернии европейской части Советской России. Всего на военное положение были переведены 24 губернии.86 Местные партийные и советские органы этих губерний провели большую работу по укреплению революционного порядка в тылу, по пресечению антисоветских действий.

Огромные усилия пришлось приложить Центральному Комитету партии для того, чтобы национальное воодушевление, охватившее непролетарские слои населения России, не изменило характера войны рабоче-крестьянской России с буржуазно-помещичьей Польшей и не придало ей характера войны чисто национальной. «Нашей партией проделана на фронте и в тылу большая письменная и устная агитационная работа, и, как результат ее, мы можем констатировать сохранение за войной характера гражданской классовой войны, с точки зрения как русских, так и польских трудящихся».87

В результате разносторонней организаторской работы партии по мобилизации масс для отпора интервентам были созданы необходимые материальные и политические предпосылки для перехода Красной Армии от обороны к широкому наступлению.

ГЛАВА IV ОСВОБОЖДЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИЕЙ УКРАИНЫ И БЕЛОРУССИИ

Центральный Комитет партии и Советское правительство поставили перед Красной Армией задачу разгромить интервентов, освободить оккупированные районы и победоносно закончить навязанную нам войну.

Для выполнения этой задачи Советское главное военное командование приступило к разработке оперативно-стратегического плана.

В конце апреля 1920 г. в Реввоенсовете республики состоялось совещание по вопросам стратегического плана военных действий Красной Армии. К этому времени широко развернулась мобилизация сил Советской республики на помощь фронту и создавались условия для нанесения по интервентам ответного удара. В разработке оперативного плана принял самое деятельное участие В. И. Ленин. Мы завоевательными планами не занимались, говорил В. И. Ленин, «но, раз нам война навязана, мы должны ее кончить победоносно».1

План наступления Красной Армии родился не сразу. Главком С. С. Каменев в своих воспоминаниях писал, что выработке плана кампании на польском фронте предшествовало создание различных вариантов. «Варианты докладывались Владимиру Ильичу. Докладывал начальник штаба П. П. Лебедев в присутствии т. Склянского и моем в кабинете Владимира Ильича. Владимир Ильич интересовался подробностями. Особо подробно было доложено состояние железных дорог. Тут же докладывался вариант переброски 1-й Конной армии т. Буденного походным порядком с Северного Кавказа на правобережье Днепра и попутная задача, возлагаемая на армию по ликвидации банд Махно».2

В Центральном Комитете партии оперативно рассматривались все варианты. По поручению ЦК РКП(б) член Политбюро И. В. Сталин уточнил совместно с главкомом окончательный вариант плана и доложил о нем на заседании Политбюро ЦК РКП(б). 28 апреля 1920 г. Политбюро одобрило план, разработанный главным командованием. Главный удар, как предусматривалось, наносят войска Западного фронта в Белоруссии, севернее Полесья. Вспомогательный удар — Юго-Западный фронт в общем направлении Ровно — Брест. Боевые действия обоих фронтов планировалось вести в тесном взаимодействии с целью решения основной задачи — разгрома сил противника на варшавском направлении. И хотя Юго-Западному фронту по этому плану отводилась вспомогательная роль, его действия должны были носить широкий и решительный характер. Для этого было решено укрепить Юго-Западный фронт дополнительными силами, в том числе перебросить сюда с Кавказа 1-ю Конную армию. Наступление намечалось начать 14 мая 1920 г. в Белоруссии.

Подготовка этого наступления проходила в условиях, требовавших от всей страны и ее армии больших усилий и напряжения. Интервенты на Украине продолжали продвигаться на восток, захватывая советские города и села. Чтобы остановить продвижение интервентов и изгнать их, нужно было в срочном порядке усилить советские войска, действовавшие против польских захватчиков, и в первую очередь войска Западного фронта, который не располагал достаточными силами для выполнения этой задачи.

Армии фронта имели большой некомплект командного и рядового состава. Многие дивизии были малочисленными и нуждались в пополнениях.

Весной 1920 г. на Западный фронт перебрасываются новые части и соединения. Политбюро ЦК партии берет под свой контроль переброску войск с Кавказского фронта на Западный. Рассмотрев 10 мая 1920 г. ход переброски, Политбюро указало на необходимость всемерно ускорить пополнение Западного фронта.

С 10 марта по 1 июня 1920 г. Западный фронт получил свыше 40 тыс. бойцов пехоты, артиллерии и кавалерии. Из них около 8 тыс. было влито в части 15-й армии, около 18 тыс. человек — в 16-ю армию. Остальные были направлены в запасные части фронта.

Для пополнения боевых частей было проведено сокращение тыловых учреждений Западного фронта на 5 тыс. человек. Это позволило дополнительно усилить боевые части.

Дивизии и полки стали более полнокровными и боеспособными. В течение апреля — мая и последующих месяцев на Западный фронт прибывали войсковые соединения и части, снятые с других фронтов.

В. И. Ленин внимательно следил за подготовкой контрнаступления Красной Армии. Он требовал от Реввоенсовета республики отчетов о движении эшелонов с войсками, давал указания о том, чтобы ускорить эти перевозки. 12 мая В. И. Ленин направил в Реввоенсовет Кавказского фронта телеграмму, в которой требовал, чтобы дивизии, предназначенные для Западного фронта, были направлены туда без задержек и промедления.

Перебрасывать войска приходилось с Кавказа, из Сибири и других районов, находившихся за тысячи километров от фронта. Дальность перевозок, а также тяжелое состояние железнодорожного транспорта сильно затрудняли пополнение и снабжение войск Западного фронта, но железнодорожники преодолели все трудности, и к 14 мая была закончена переброска 29, 6, 56-й стрелковых и 15-й кавалерийской дивизии. 4, 12, 18 и 21-я дивизии вошли в состав Западного фронта уже после того, как закончилось майское наступление. На польский фронт были направлены все основные силы военной авиации, которой в то время было не так уж много. К началу мая 1920 г. на Западный фронт прибыли 22 авиационных отряда и ожидалось прибытие еще 9 авиационных отрядов.

При подготовке наступления Красной Армии в Белоруссии особое внимание партия уделяла войскам Западного фронта, пополняя их кадровыми рабочими, коммунистами и членами профсоюзов. Так, из 3692 коммунистов, направленных Центральным Комитетом партии в действующую армию в мае 1920 г., Западный фронт получил 2312 человек.3 Кроме того, на Западный фронт прибыло большое число коммунистов непосредственно из местных партийных организаций. Чтобы усилить партийное влияние в частях и соединениях, Политотдел фронта перевел коммунистов из тыловых частей и учреждений в боевые части. Из тыловых учреждений 16-й армии, например, в роты и артиллерийские батареи было переведено 112 коммунистов.

В результате притока коммунистов численность армейских ячеек значительно увеличилась. Так, в 16-й армии число коммунистических ячеек возросло с 302 в феврале до 467 в мае 1920 г., а количество членов партии в них увеличилось соответственно с 3124 до 6660, кандидатов — с 2042 до 2167.4

В 15-й армии число ротных ячеек только за один месяц выросло с 445 до 580, в них состояло 10 228 коммунистов. В результате общего роста партийной организации пополнился членами партии и командный состав частей фронта. В 16-й армии, например, количество командиров-коммунистов увеличилось с 10,9% в январе 1920 г. до 14,2% в мае.

Сравнительно большая для того времени коммунистическая прослойка в армиях Западного фронта позволила в короткий срок укрепить части, поднять в них дисциплину и повысить боеспособность. Опираясь на партийные организации, политорганы развернули широкую партийно-политическую работу по подготовке войск к наступлению. В частях и подразделениях коммунисты проводили среди бойцов беседы, доклады, организовывали митинги. На них рассказывалось о целях нового наступления Антанты против Страны Советов и задачах в связи с этим Красной Армии в деле защиты Советской Родины.

Политическую работу среди войск фронта направлял член РВС фронта Ю. С. Уншлихт. О том, какой большой размах она приняла в этот период, можно судить по примеру 16-й армии, в частях которой только в апреле и мае 1920 г. было прочитано 304 лекции, проведено 1602 собеседования и 691 митинг. Наряду с устной пропагандой большую роль во время подготовки войск к наступлению играла печать. Политотделы фронта и армий выпускали в эти дни большим тиражом листовки и памятки бойцу в связи с предстоящей операцией: в среднем на каждого красноармейца в неделю приходились 2–3 экземпляра разных листовок. Общее количество всех периодических изданий, распространявшихся в войсках фронта, возрастало изо дня в день. Если в апреле 1920 г. оно составляло 3517 тыс. экземпляров, то в мае — уже 6311 тыс.

Политическая работа, проведенная в армиях Западного фронта, подняла в войсках боевой дух, создала высокий наступательный порыв.

Приток вооружения и боеприпасов на фронт все время возрастал. К началу наступления в частях и армейских складах были созданы такие запасы боеприпасов, которые позволяли выделить в среднем на каждого бойца 180 винтовочных патронов и до 400 снарядов на каждое орудие. В снарядах артиллерия Западного фронта нужды не испытывала. На первые дни наступления боеприпасов было вполне достаточно. На фронт был подвезен бензин для самолетов, которые из-за отсутствия горючего до этого использовались в крайне ограниченных размерах. К началу наступления Западный фронт уже имел 10 400 пудов бензина. Кроме того, фронту было выделено дополнительно еще около 24 тыс. пудов бензина.5

Были приняты меры, чтобы на фронт было направлено большое количество обмундирования и созданы запасы продовольствия. Но к началу операции многое еще не было доставлено на фронт. Поэтому за несколько дней до начала наступления, 10 мая 1920 г., с Западного фронта сообщалось в Реввоенсовет республики о нехватке обуви, белья и шинелей. Слабым местом являлась также необеспеченность штабов и войск средствами связи, о чем докладывалось Реввоенсовету республики 8 мая 1920 г. Отсутствие надежной связи серьезным образом отразилось потом на управлении войсками в ходе операции.

Большое внимание уделялось подготовке войскового транспорта, его увеличению. По решению Совета Обороны в стране была проведена специальная мобилизация лошадей и повозок для Западного фронта. Только за один месяц с 1 апреля по 1 мая удалось увеличить число лошадей в войсках и учреждениях фронта с 25,6 тыс. до 35 тыс., повозок — с 7,7 тыс. до 9,1 тыс.6 Но к началу наступления армейский транспорт еще не был полностью подготовлен к обеспечению крупной наступательной операции.

Короткий срок, отведенный на подготовку наступления Западного фронта, не позволил полностью закончить сосредоточение всех людских сил и материально-технических средств, предназначенных для этой операции. Однако минимально необходимые предпосылки для нанесения успешного ответного удара были созданы. Сложные условия военной обстановки требовали не затягивать время с переходом в наступление. Это диктовалось в первую очередь необходимостью облегчить положение войск Юго-Западного фронта. К тому же надо было сорвать наступление, подготовляемое польским командованием в Белоруссии в направлении на Оршу и Витебск, намечавшееся на 17 мая 1920 г.

Первоначально оперативный план наступления войск Западного фронта предусматривал нанесение главного удара силами 16-й армии в направлении Игумен — Минск. Вспомогательный удар должна была наносить 15-я армия, действовавшая севернее 16-й армии. В соответствии с этим планом в районе 16-й армии были сосредоточены основные силы фронта. Сюда были подвезены все 40 тяжелых орудий артиллерии особого назначения, почти вся авиация и технические средства связи. В эту же армию направлялась основная часть прибывавшего пополнения.

Этот план, однако, страдал существенными недостатками. Войскам 16-й армии, действовавшим в направлении главного удара, нужно было начинать свои боевые действия с форсирования реки Березины, западный берег которой противник сильно укрепил. При отсутствии достаточных технических средств для переправы через Березину могла произойти задержка в развитии наступления. Кроме того, противник на этом направлении имел возможность нанести по главной ударной группировке советских войск фланговые контрудары из Борисова и Бобруйска, что также могло осложнить наступление. Серьезным препятствием являлась также лесисто-болотистая местность и бездорожье. В этих условиях было бы весьма затруднительным передвижение артиллерии и транспорта.

29 апреля 1920 г. в командование Западным фронтом вступил М. Н. Тухачевский, заменивший В. М. Гиттиса. Новый командующий, учтя недостатки плана, внес в него изменения. Главный удар должна была теперь наносить 15-я армия в общем направлении на Вильно, вспомогательный — войска 16-й армии на минском направлении, правофланговые части 15-й армии были выделены в особую, так называемую, северную группу под командованием бывшего начальника 30-й дивизии Е. Н. Сергеева. Она должна была форсировать реку Двину в районе Дисна — Полоцк и в последующем нанести удар в тыл противника, в направлении станции Загатье.

С военной точки зрения этот план в сравнении с прежним был более правильным. Однако изменение плана накануне наступления серьезно затруднило ход операции. Потребовалось провести значительную перегруппировку сил и средств из центра фронта на его правый фланг, что потребовало довольно много времени. Затруднения с транспортом, а также отсутствие должного руководства со стороны штаба фронта привели к тому, что перегруппировка сил к назначенному сроку операции полностью не была завершена: на направлении главного удара не были сосредоточены тяжелая артиллерия, авиация, технические средства. К тому же план операции был рассчитан на ведение безостановочного наступления без каких-либо резервов. Накануне наступления командование фронтом издало приказ, в котором командующим армиями указывалось, что в атаке должны принять участие все дивизии, не выделяя ничего для армейского резерва.

О подготовке к наступлению на Западном фронте через войсковую и агентурную разведку стало известно польскому командованию, которое решило сорвать наступление Красной Армии в Белоруссии. 11 мая 1920 г. на совещании в Калинковичах Пилсудский дал распоряжение командующему 4-й польской армией подготовить контрудар силами трех пехотных дивизий на Жлобин. В случае успеха 4-я польская армия должна была овладеть Могилевым. Намечалось усилить эту армию 4-й пехотной дивизией Украинского фронта, которая получила приказ перейти в район 4-й армии. По словам Пилсудского, у него было намерение начать наступление сразу на обоих флангах: со стороны Полесья силами 4-й армии и со стороны крайнего севера войсками 1-й армии. Начало операции намечалось на 17 мая.7 Однако все расчеты польского командования были сорваны начавшимся 14 мая наступлением Красной Армии в Белоруссии.

Таким образом, в планировании и подготовке наступления командованием Западного фронта имели место серьезные недостатки, которые неизбежно должны были сказаться и действительно сказались на ходе наступления.

* * *

Подготовка наступательной операции Красной Армии на Западном фронте проходила в сложной для Советской России международной обстановке. Финляндия под давлением Антанты развернула лихорадочную подготовку своих войск в районе Петрограда. Возросла военная опасность также и со стороны буржуазной Латвии, которая после нападения буржуазно-помещичьей Польши на Советскую Россию проявила явное нежелание продолжать переговоры о мире с Советским правительством. Это вынудило командование Красной Армии при организации наступления в Белоруссии принять необходимые меры по обеспечению безопасности границ Советской республики с Финляндией и Латвией. Для этой цели были специально выделены 48-я и 18-я стрелковые дивизии. Поэтому Северная группа была ослаблена и могла вести наступление всего лишь одной стрелковой бригадой, а не двумя с половиной дивизиями, как это планировалось.

10 мая 1920 г. Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело предложения командования Западного фронта, связанные с политическим и дипломатическим обеспечением операции. В частности, ставился вопрос о том, чтобы изыскать пути по обеспечению нейтралитета буржуазной Латвии. Это позволило бы снять расположенные на советско-латвийской границе 48-ю и 18-ю дивизии Западного фронта и использовать их для главного удара на польском фронте. Политбюро ЦК РКП(б) поручило Народному комиссариату иностранных дел предпринять в этом направлении некоторые шаги. Одновременно Политбюро приняло решение об укреплении Западного фронта новыми политическими и командными кадрами. Начальником политотдела Западного фронта был назначен А. Ф. Мясников (Мясникян), член партии с 1906 г., являвшийся в 1920 г. секретарем Московского комитета РКП(б). Политбюро утвердило предложение Реввоенсовета республики о переводе с политработы на командную должность одного из старейших партийных работников А. Э. Даумана. Позже он был назначен командиром 10-й стрелковой дивизии 15-й армии. Политбюро поручило заместителю председателя ВЧК В. Р. Менжинскому укрепить особые отделы Западного фронта путем перевода работников с других мест и, в частности, с Восточного фронта. Для проведения агитационно-массовой политической работы на Западном фронте было решено послать туда народного поэта Д. Бедного. Было признано необходимым образовать Временное бюро ЦК для руководства политико-массовой работы в прифронтовой полосе. В его состав вошли Ю. С. Уншлихт, К. И. Шутко и др.

К началу наступления войска Западного фронта располагались следующим образом. Северная группа войск занимала рубеж: Опочка — Дисна (западнее Полоцка) — Янополье (8 км северо-западнее Витебска). Южнее нее располагалась 15-я армия (командующий — А. И. Корк, член РВС — Н. С. Тихменев). Ее фронт проходил от Янополья до района 15 км юго-восточнее города Лепель. Далее по восточному берегу Березины действовали части 16-й армии (командующий — Н. В. Соллогуб, член РВС — А. Э. Дауман). Ее левый фланг находился в районе города Речицы. Общая численность активных сил Западного фронта без 18-й стрелковой дивизии, которая в это время находилась в пути на Западный фронт, составляла 92,4 тыс. бойцов и командиров.8

В войсках противника — 1-й и 4-й армиях — насчитывалось 66 тыс. солдат и офицеров с 1553 пулеметами, 340 орудиями, 20 самолетами.9

Таким образом, Западный фронт к началу операции по количеству бойцов превосходил противника примерно на 26 тыс. человек. Несомненно, что в условиях проведения наступательной операции с решительными целями при отсутствии у Западного фронта подвижных войск — крупных кавалерийских соединений, не говоря уже о танках, которых в то время у Красной Армии почти не было, этот перевес являлся крайне незначительным.

Если же учесть сравнительно лучшее состояние железнодорожного транспорта и небольшое удаление резервов противника от линии фронта, что позволяло командованию быстро подбрасывать свежие силы на угрожаемые участки, то это по сути дела сводило на нет небольшое превосходство в численности советских войск. Войска размещались по фронту неравномерно. На направлении главного удара — вильнюсском и на важнейшем — минском советское командование обеспечило некоторое численное превосходство над противником.

И, наоборот, на второстепенном участке фронта — на бобруйском и мозырском направлениях, советские войска значительно уступали силам противника. Такая группировка войск — сосредоточение основных сил фронта на важнейших направлениях за счет второстепенных — вполне отвечала обстановке и задачам наступления.

Рано утром 14 мая 1920 г. 15-я армия и части Северной группы перешли в наступление. 16-я армия не смогла в этот день начать наступление, в связи с тем что у нее не была закончена перегруппировка частей.

Прикрываясь естественным препятствием, образуемым Березиной и ее притоками с их болотистой долиной, польские войска оказали упорное сопротивление, особенно в районе Полоцка и Лепеля. Но удержаться противнику не удалось. После упорных боев его оборона была прорвана. Войска 15-й армии уже в первый день наступления продвинулись вперед на 6—20 км и освободили Лепель.

Большую волю к победе, мужество и боевую выучку проявили бойцы 43-го полка 5-й стрелковой дивизии. Командовал полком В. И. Чуйков, ныне маршал Советского Союза, а военным комиссаром полка был старый большевик Китаев. 43-й стрелковый полк стремительно атаковал позиции противника на подступах к Лепелю. Враг, застигнутый врасплох, в панике отступил в Лепель. Преследуя противника, бойцы 43-го полка ворвались в город, на улицах которого разыгрался горячий бой. Вражеские части были полностью разгромлены. В боях за Лепель советские войска захватили в плен около 200 солдат и офицеров противника и большие военные трофеи. В этом бою смертью героя пал комиссар Китаев.10

Потерпев поражение, части противника начали отход на Свенцяны, Молодечно.

Начавшееся наступление советских войск поддерживалось трудящимися Белоруссии, томившимися под игом оккупантов. Наступление явилось толчком к активизации выступлений рабочих и крестьян против польских поработителей. В Минской губернии, в Могилевском уезде и в других районах Белоруссии вспыхнули восстания. Для подавления восставших оккупанты вынуждены были вызывать войска. Значительно усилились и действия белорусских партизан, которые установили связи с наступавшими советскими войсками и оказывали им всяческое содействие.

К исходу 16 мая 1920 г. основные силы 15-й армии, наступавшие в северо-западном направлении, вышли на рубеж Дисна — Зябки. Но вместо того, чтобы продолжать дальнейшее продвижение, командующий армией начал в ходе сражения производить сложные перегруппировки войск — изменил направление наступления с северо-западного на юго-западное. В результате этого нарушилось управление войсками и замедлился темп продвижения. Войска 15-й армии и Северной группы стали растекаться по фронту в трех направлениях, удаленных друг от друга на 50–70 км.

Противник воспользовался замедлением темпа наступления советских войск и организовал планомерный отход своих частей, подтянул резервы на угрожавшее ему направление. Польское командование использовало также и то обстоятельство, что 16-я армия перешла в наступление только 19 мая, когда сила ударов 15-й армии стала значительно ослабевать, а ее наступление выдыхаться.

16-я армия вела наступление всего двумя дивизиями, которые находились в 80 км от левофланговых частей 15-й армии. 21-я стрелковая дивизия вступила в бой только 26 мая, когда положение на Западном фронте значительно ухудшилось и она уже не могла существенно повлиять на обстановку.11

К исходу 21 мая советскими войсками на западном берегу Березины был захвачен район, имевший 40 км по фронту и 30 км в глубину. Для развития успеха нужно было ввести свежие силы. Однако в это время ни в армиях, ни в распоряжении командования фронтом резервов не было.

В довершение всего из-за отсутствия связи между командованием и тыловыми учреждениями фронта и армий, а также вследствие недостатка обозов нарушилось регулярное снабжение боеприпасами.

В это же время польское командование спешно подтягивает резервы, усиливая свои войска перед Западным фронтом. Из центра страны было переброшено две с половиной дивизии и две дивизии с украинского участка фронта. Подход свежих сил позволил противнику уже к 27 мая 1920 г. остановить дальнейшее продвижение войск Западного фронта.

За 14 дней наступления части 15-й армии продвинулись вперед только на 100–120 км.12

Польское командование развернуло подготовку для контрудара, чтобы восстановить утраченные позиции. Для этого были созданы ударные группы войск. На свенцянском направлении сосредоточилась так называемая Резервная армия. В направлении Молодечно — Глубокое была подготовлена другая ударная группа. В районе Зембина расположилась третья ударная группа.

На ударных направлениях противник сосредоточил силы, которые численно превосходили противостоявшие им части Западного фронта, разбросанные на большом пространстве.

План польского командования состоял в том, чтобы ударом Резервной армии окружить войска 15-й армии, выдвинувшиеся в район Молодечно, и отбросить их в труднопроходимый район Верхней Березины.13

Контрудар войск противника начался 1 июня 1920 г. Части Западного фронта оказывали противнику ожесточенное сопротивление. Особенно отличились в этих боях войска Северной группы и правого фланга 15-й армии. Их упорство, стойкость и мужество сорвали замыслы врага — прорваться через боевые порядки и выйти в тыл главным силам 15-й армии. Это вынужден был признать сам противник. Говоря о результатах наступления в начале июня 1920 г. в Белоруссии, один из польских военачальников писал:

«Задуманная операция на деле дала лишь частичные результаты. Резервная армия встретила решительное сопротивление правого крыла 15-й советской армии и Северной группы и не смогла вовремя выйти на тылы советских войск, сражавшихся у Молодечно».

Польский план окружить и уничтожить войска 15-й армии провалился. Однако армии Западного фронта, оказавшись без резервов и боеприпасов, утомленные и к тому же плохо управляемые командованием и штабом фронта, были вынуждены под натиском превосходящих сил противника отходить с тяжелыми боями. К 8 июня 1920 г. они заняли рубеж по линии: река Западная Двина — Зябки — река Березина. На этой линии фронт стабилизировался.

Таким образом, за время с 1 по 8 июня 1920 г. противник оттеснил части Западного фронта почти на их исходные рубежи. Лишь в районе Полоцка советские войска удержали плацдарм на западном берегу Западной Двины. Противник пытался оттеснить еще дальше на восток части Западного фронта. Для этого он предпринимал все новые и новые атаки. Однако все они были отбиты.

Так закончилась майская наступательная операция Западного фронта. Наступление советских войск в этот период не достигло своей цели. Одной из важнейших причин этой неудачи является тяжелое состояние транспорта и общая разруха народного хозяйства, не позволившие в сравнительно короткий срок, который был отведен на подготовку наступления на Западном фронте, закончить сосредоточение войск, перебрасываемых с других фронтов, а также подготовку и перевозку на Западный фронт пополнений, сформированных за счет новых мобилизаций. Между тем нельзя было затягивать подготовку наступления в Белоруссии. Противник, используя эту затяжку, смог бы добиться еще более значительных успехов на Украине и поставить войска Юго-Западного фронта в исключительно тяжелое положение, начать 17 мая намеченное наступление в Белоруссии. Поэтому обстановка требовала как можно скорее нанести ответный удар по врагу, с тем чтобы сорвать его планы.

Не менее важной причиной неудачи наступления советских войск в Белоруссии являются недостатки в руководстве командования и штаба Западного фронта подготовкой и ходом операции. Командование и главком явно недооценивали силы и возможности противника. Этим в первую очередь можно было объяснить то, что занятые рубежи не закреплялись и не принимались меры для отражения возможных контрударов противника.

«На Западном фронте, — отмечал В. И. Ленин 2 июня 1920 г., — положение оказалось хуже, чем думали Тухачевский и Главком…».14 Отрицательно сказалась плохая организация связи, и как следствие — в первые же дни наступления было потеряно управление частями со стороны командующих армиями и штаба фронта. Это привело к тому, что ударная группировка фронта рассредоточилась на трех различных направлениях, удаленных друг от друга до 70 км, а фронт наступления 15-й армии увеличился с 60 до 180 км. Распыление сил и отсутствие резервов в армиях и у командования фронтом вызвали ослабление удара на главном направлении. Сила удара советских войск оказалась слабее их возможностей еще и потому, что командование фронта не организовало взаимодействия 15-й и 16-й армий.

Противник, воспользовавшись этим, подтянул резервы и, добившись превосходства над ослабленными и растянувшимися частями 15-й армии, сам перешел в наступление.

Однако майское наступление Красной Армии в Белоруссии имело и некоторое положительное значение. Оно продемонстрировало рост боевой мощи Красной Армии, моральное превосходство советских войск над армией интервентов и доказало реальную возможность полного разгрома третьего похода Антанты при условии более продуманной и более тщательной подготовки наступательных операций. Наступление Красной Армии в мае 1920 г. сорвало планы польских милитаристов полностью захватить Советскую Белоруссию. Занятый советскими войсками во время майского наступления район на левом берегу Западной Двины мог быть использован в качестве плацдарма для подготовки нового наступления Красной Армии.

Майское наступление советских войск в Белоруссии вынудило польское командование израсходовать значительную часть своих резервов, подготовленных для вторжения в глубь Советской России. Наступление войск на Западном фронте заставило Пилсудского перебросить в Белоруссию часть своих войск с Украинского фронта, что ослабляло его ударную группировку на Украине. Польская армия, потрепанная 12-й и 14-й советскими армиями, не смогла продолжать наступление на Юго-Восточном фронте. К тому же майское наступление Красной Армии в Белоруссии сорвало намерение польского командования нанести удар по левому крылу советских войск Западного фронта в направлении на Жлобин и Могилев и расширить прорыв, произведенный польскими войсками на Украине.15 Войскам интервентов пришлось отказаться от продолжения наступления на Украине и перейти к обороне. Юго-Западный же фронт получил возможность привести свои части в порядок, пополнить их и подготовиться для перехода в контрнаступление.

Вопрос о положении на Украине в связи с наступлением польских интервентов все время стоял в центре внимания нашей партии. ЦК РКП(б) принимал меры по оказанию помощи украинскому народу. На заседании Политбюро 26 апреля 1920 г. было намечено перебросить на Юго-Западный фронт часть войск с Кавказского фронта и ускорить перевозку запасных частей. В связи с тем что на Украине в это время действовали всякого рода антисоветские банды, Политбюро ЦК РКП(б) направило Ф. Дзержинского с группой чекистов для укрепления внутреннего фронта.

26 мая 1920 г. ЦК партии назначил И. В. Сталина на Юго-Западный фронт в качестве члена Реввоенсовета фронта. На пост начальника тыла фронта назначается Ф. Э. Дзержинский.

По указанию ЦК партии и Советского правительства на Юго-Западный фронт в мае 1920 г. было послано свыше 41 тыс. человек пополнений.16

Одновременно на Юго-Западный фронт перебрасывалась с Северного Кавказа героическая 1-я Конная армия (командующий — С. М. Буденный, члены РВС армии — К. Е. Ворошилов и Е. А. Щаденко).

Переброска многотысячной 1-й Конной армии с Северного Кавказа на Украину была связана с огромными трудностями. Нужно было в первую очередь решить, каким путем ее передислоцировать: то ли по железной дороге, то ли в конном строю. На этот счет высказывались в полевом штабе Реввоенсовета и в Главном командовании различные точки зрения.

В первых числах апреля 1920 г. главком вызвал в Москву командира 1-й Конной армии С. М. Буденного и члена Реввоенсовета К. Е. Ворошилова.

Вопрос о переброске Конной армии обсуждался в полевом штабе. На совещании присутствовали главком С. С. Каменев, начальник полевого штаба Реввоенсовета республики П. П. Лебедев, начальник оперативного управления штаба Б. М. Шапошников, С. М. Буденный и К Е. Ворошилов.

П. П. Лебедев и Б. М. Шапошников настаивали на том, чтобы 1-ю Конную армию перевезти на Украину по железной дороге. Командование 1-й Конной армии резко возражало против этого. Оно считало, что вследствие разрушенного состояния железнодорожного транспорта перевозка может сорваться. Кроме того, при перевозке 1-й Конной армии по железной дороге возникали исключительно большие трудности, связанные со снабжением ее продовольствием и водой.

Разгорелись горячие дебаты. Каждая из сторон осталась при своем мнении. Совещание не привело к какому-либо результату.

С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов обратились за помощью к И. В. Сталину. Вопрос о переброске Конной армии настолько был серьезным и сложным, что потребовалось вмешательство главы Советского правительства В. И. Ленина. В это время проходил IX съезд партии. В один из перерывов В. И. Ленин пригласил С. М. Буденного и К Е. Ворошилова вместе с И. В. Сталиным для беседы. Он подробно расспрашивал о состоянии Конной армии и о настроениях бойцов, о политической работе, о возрастном составе бойцов и т. д. На все эти вопросы В. И. Ленину были даны исчерпывающие ответы.

Выслушав С. М. Буденного и К. Е. Ворошилова, В. И. Ленин дал им несколько советов: больше опираться на коммунистов и беспартийный актив. «Будьте в самой гуще бойцов, — подчеркивал Ленин, — прислушивайтесь к ним, умело направляйте их революционную энергию к единой цели — к победе над врагом».17

Потом С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов рассказали В. И. Ленину о состоявшемся заседании у главкома. Они изложили ему свою точку зрения.

В. И. Ленин поддержал С. М. Буденного и К. Е. Ворошилова, добавив при этом, что с переброской 1-й Конной армии необходимо торопиться, ибо с врагами еще придется драться. «Именно поэтому я и прошу вас, товарищи, поторопиться с переходом, — сказал В. И. Ленин. — Считайте, что вопрос о переброске вашей армии принципиально решен. Я с вами согласен. Так и передайте Сергею Сергеевичу Каменеву».18

Кавалерия совершила тысячекилометровый переход в конном строю по маршруту: Майкоп — Ростов-на-Дону — Екатеринослав — Умань. Во время перехода части 1-й Конной армии разгромили многие антисоветские банды и отряды, действовавшие в тылу войск Юго-Западного фронта. 25 мая 1920 г. конница сосредоточилась в районе Умани. К этому времени она имела в своем составе четыре кавалерийские дивизии и один полк особого назначения. В ней насчитывалось свыше 16 тыс. бойцов, имевших, помимо винтовок и сабель, 304 пулемета и 48 артиллерийских орудия.19 1-я Конная армия обладала богатейшим боевым опытом. Ее бойцы и командиры в большинстве были беззаветно преданы Советской власти, глубоко верили в победу революции. Многие из них за умелые действия и героизм, проявленный в боях против интервентов и белогвардейцев, имели правительственные награды. Приход 1-й Конной армии на Юго-Западный фронт укреплял наступательную ударную силу советских войск на Украине.

29 мая 1920 г. началась перевозка на Украину прославленной 25-й Чапаевской дивизии, которой командовал сподвижник В. И. Чапаева — И. С. Кутяков. Эта дивизия являлась одной из сильнейших в Красной Армии. В конце мая 25-я дивизия имела более 10 тыс. штыков и 3 тыс. сабель, 364 станковых и 175 ручных пулеметов, 52 орудия. По своей численности она нисколько не уступала в тот момент 12-й или 14-й армиям Юго-Западного фронта. Ее командный и политический состав, а также основная часть бойцов обладали огромным боевым опытом, получили закалку в суровых сражениях с колчаковцами.

Характеризуя морально-политическое состояние войск перед отправкой на польский фронт, И. С. Кутяков отмечал:

«Энтузиазм чапаевских бойцов и командиров был доведен до высших пределов».20

Весной 1920 г. на Юго-Западный фронт прибыла с Урала Башкирская кавалерийская бригада под командованием М. Муртазина и другие части.

Готовя разгром интервентов на Украине, ЦК партии особое внимание уделял укреплению войск коммунистами и кадровыми рабочими — членами профсоюзов. С 30 апреля по 29 мая через Политическое управление Реввоенсовета республики на Юго-Западный фронт было направлено 907 коммунистов.21

Помимо коммунистов, политорганы и партийные организации фронта развернули большую работу по приему в ряды партии политически подготовленных и проявивших себя в боях за Советскую Родину командиров и красноармейцев.

Укреплялась и 1-я Конная армия, особенно ее коммунистическое ядро. Если на 1 марта 1920 г. число членов партии в 1-й Конной армии составляло 800 человек, а кандидатов партии — около 500, то уже к 15 мая 1920 г. это число возросло соответственно до 2153 и 1246 человек.22 Таким образом, в течение двух с половиной месяцев количество коммунистов в 1-й Конной армии увеличилось в 3 раза. За этот же период число коммунистов среди командного состава повысилось с 141 до 524. Это позволило создать достаточно сильные партийные ячейки не только в полках, но и в эскадронах и даже во взводах. Укрепление партийных организаций в частях явилось одним из важнейших условий успешной подготовки войск фронта к наступлению.

Большие трудности пришлось преодолеть в снабжении войск фронта вооружением, боеприпасами, обмундированием, продовольствием. Развернувшиеся ожесточенные бои на огромном фронте от Петрограда до Черного моря предъявляли огромный спрос на винтовки, пулеметы, патроны, снаряды. Производственная же база в стране в тот период была крайне небольшой. Героическими усилиями рабочего класса, опиравшегося на поддержку трудового крестьянства, организаторской работой Коммунистической партии и Советского правительства и эта проблема была успешно решена. С 15 апреля по 3 августа 1920 г. на Юго-Западный фронт было направлено свыше 23 тыс. винтовок, 586 пулеметов, 59 орудий, более 10,5 тыс. шашек, 46 самолетов и около 36 млн. винтовочных патронов.23 Если присланное за этот период вооружение удовлетворяло самые минимальные потребности фронта, то боеприпасов было явно недостаточно. В среднем фронт получал ежемесячно примерно 10 млн. патронов. Недостаток в боеприпасах объяснялся прежде всего ограниченными производственными возможностями, а также и тем, что большая часть производимых боеприпасов и вооружения в это время направлялась на Западный фронт.

Одновременно с вооружением и боеприпасами на Юго-Западный фронт было прислано свыше 110 тыс. комплектов красноармейского обмундирования.

Была проведена большая работа по укреплению ближайшего тыла войск Юго-Западного фронта. Польская военщина, опираясь на буржуазно-националистические элементы на Украине, пыталась дезорганизовать тыл Юго-Западного фронта и тем самым обеспечить захват территории всей Украины и разгром частей Красной Армии. Своевременно принятые Центральным Комитетом партии и Советским правительством меры позволили пресечь вражеские выступления и укрепить внутреннее положение на Украине.

Оказывая помощь Украине, ЦК РКП(б) обратил внимание на укрепление ее партийных организаций и местных органов Советской власти. На Украину были посланы наиболее опытные, политически выдержанные члены партии из Центральной России. Только в мае 1920 г. в партийные организации Украины Центральный Комитет направил 674 коммуниста.24

Прибытие этого отряда коммунистов помогло оживить деятельность и резко повысить уровень всей организационно-политической работы местных Советов и партийных организаций Украины.

При поддержке партийных организаций и трудящихся Украины Ф. Э. Дзержинский весной и летом 1920 г. провел большую работу по ликвидации вражеской агентуры на территории Украинской Советской республики. Благодаря этому была обеспечена безопасность тыла Юго-Западного фронта, что явилось одним из важных условий успешного решения поставленных перед ним задач.

К началу контрнаступления на польском участке Юго-Западного фронта находились 12-я и 14-я советские армии, 1-я Конная армия и Фастовская группа войск. 12-я армия была сосредоточена севернее и восточнее Киева. В начале июня в ее состав вошла Чапаевская 25-я стрелковая дивизия.

В состав Фастовской группы войск, сосредоточенной южнее Киева, входили 44-я и 45-я стрелковые дивизии и кавалерийская бригада под командованием героя гражданской войны Г. И. Котовского. Командовал Фастовской группой начдив 45-й дивизии И. Э. Якир. Кроме того, Фастовской группе была подчинена и Южная группа Днепровской флотилии под командованием П. И. Пашкина. Комиссаром являлся старый балтийский моряк, испытанный большевик А. М. Кульберг.

14-я армия действовала на крайнем левом фланге польского участка Юго-Западного фронта. В нее входили две стрелковые дивизии и две стрелковые бригады, 13-я армия — на Крымском участке фронта. В резерве находились 67-я бригада 23-й дивизии и 42-я дивизия (без одной бригады). Однако эти войска не могли быть использованы в контрнаступлении, так как очищали тыл Юго-Западного фронта от контрреволюционных банд.

С приходом 1-й Конной армии войска Юго-Западного фронта, действовавшие на Украине против польских интервентов, имели к 26 мая 1920 г. (без учета 15-й стрелковой дивизии, находящейся в резерве фронта) 22,4 тыс. штыков и 24 тыс. сабель с 1440 пулеметами и 245 орудиями.25

Советским войскам на Украине противостояли три польские армии и, кроме того, бандитские петлюровские части. В районе Киева располагалась 3-я польская армия. На фронте от Белой Церкви до Липовца действовала 2-я армия противника. В районе Липовец — Гайсин — река Ольшенка до Днестра находилась 6-я армия, в состав которой, помимо польских частей, входила петлюровская армия. Все эти силы противника, сосредоточенные на Украине, составляли 69,1 тыс. штыков и 8,9 тыс. сабель с 1897 пулеметами и 412 орудиями.26 Помимо этих трех польских армий, на Украине действовали: на фронте Пятигоры — Животово — Оратово — Лобачев банды атамана Куровского и в Чернобыльском районе против правого фланга советской 12-й армии — хорошо вооруженные банды Булак-Балаховича.

Анализ соотношения боевых сил сторон показывает, что по численности войска польского Юго-Восточного фронта превосходили войска советского Юго-Западного фронта более чем в полтора раза (78 тыс. штыков и сабель против 46,4 тыс.), а по пехоте — в 3 раза (69,1 тыс. против 22,4 тыс.). У противника было больше пулеметов и артиллерии. Зато в кавалерии у Красной Армии было решающее превосходство (24 тыс. сабель против 8,9 тыс. сабель, имевшихся у противника). Почти тройное численное превосходство советской конницы над польской являлось фактором огромного значения. Но дело здесь заключалось не только в численном превосходстве, а прежде всего в том, что советская кавалерия, находившаяся в составе Юго-Западного фронта, представляла собой не просто сумму конных полков или дивизий, а крупное войсковое оперативное объединение. 1-я Конная обладала большой подвижностью и боевой мощью. В тех условиях она являлась по существу самой грозной маневренной ударной силой, способной решать крупные оперативные и стратегические задачи в наступлении. Вот почему наличие 1-й Конной армии в составе Юго-Западного фронта, который по общей боевой численности войск уступал противнику, создавало твердую уверенность в успехе подготовляемой наступательной операции Красной Армии на Украине.

На стороне советских войск находилось также морально-политическое превосходство над войсками интервентов. Освободительный характер войны обеспечивал Красной Армии всемерную поддержку всех трудящихся Советской страны и сочувствие трудящихся стран Антанты. Благородная и возвышенная цель войны вдохновляла Красную Армию на подвиги, обеспечивала ей огромную моральную силу.

В противоположность ей армия буржуазно-помещичьей Польши вела захватническую, контрреволюционную войну, рассчитанную на уничтожение первого в мире государства рабочих и крестьян, на покорение народов Советской России и захват ее территории. Такая война не могла вдохновить польских солдат.

Моральное превосходство Красной Армии над армией буржуазно-помещичьей Польши являлось фактором решающего значения в подготовляемом контрнаступлении советских войск.

Обстановка, которая сложилась для Красной Армии в конце мая 1920 г. на польском участке Юго-Западного фронта, требовала скорейшего перехода в контрнаступление. Противник еще не смог прочно закрепиться на занятых позициях на Украине и не привел в порядок свои части, которые в ходе наступления на Киев понесли потери и утомились. Более того, переброска нескольких дивизий с Украины в Белоруссию серьезно ослабляла группировку польских войск на Юго-Восточном фронте.

Благоприятным для Красной Армии было и то, что противник израсходовал для парирования удара Западного фронта значительную часть своих резервов. Но при этом нельзя упускать из виду и того, что кратковременность подготовки контрнаступления войск Юго-Западного фронта, несомненно, имела и свои отрицательные стороны. Войска фронта после ожесточенных оборонительных боев с превосходящими силами врага нуждались в отдыхе. Нужно было влить в части прибывавшие людские пополнения, правильно расставить коммунистов, сколотить части и подразделения, укрепить штабы. Без всего этого нельзя было серьезно рассчитывать на успех контрнаступления.

План контрнаступления Юго-Западного фронта определился в первой половине мая 1920 г. 8 мая командованию Юго-Западного фронта была направлена директива, подписанная главкомом С. Каменевым, членом Реввоенсовета республики Д. Курским и начальником полевого штаба П. Лебедевым. В ней давались основные установки советским войскам в предстоящем наступлении. 12-я армия должна была освободить столицу Советской Украины — Киев. Для этого правофланговые части 12-й армии, собранные в кулак, должны были переправиться через реку Днепр, нависая с севера над киевской группировкой польских войск. С востока наступление на Киев вела 58-я стрелковая дивизия. 14-я армия, нанося главный удар на своем правом фланге, должна была поставить части противника под фланговый удар 1-й Конной армии, а левофланговыми частями сковать войска противника, действовавшие на одесском направлении. В этих условиях для 1-й Конной армии, по замыслу главкома, создавалась возможность, действуя в промежутке между киевской и одесской группировками польских войск, ударом во фланг и тыл разбить одну из этих группировок в зависимости от обстановки.27 Для разработки более детального плана контрнаступления Юго-Западного фронта главком С. С. Каменев в 10-х числах мая 1920 г. выехал в Харьков в штаб фронта. Там 12–15 мая проходило детальное обсуждение намеченного наступления. В совещании принимали участие главком С. С. Каменев, командующий Юго-Западным фронтом А. И. Егоров, член Реввоенсовета фронта Р. И. Берзин, начальник штаба фронта Н. Н. Петин. Было решено прорвать фронт польских войск на Украине 1-й Конной армией, сосредоточив первоначально усилия советских войск Юго-Западного фронта против киевской группировки противника, а потом — против одесской группировки.

В соответствии с этим замыслом командование Юго-Западного фронта отдало 18 мая 1920 г. первый приказ войскам 14-й и 1-й Конной армии о группировке войск в предстоящем наступлении. Все войска фронта на Правобережной Украине делились на три группы.

На фастовском направлении должна была действовать Фастовская группа в составе 44-й и 45-й стрелковых дивизий с 3-м (южным) отрядом Днепровской флотилии. Фастовская группа ставилась в непосредственное подчинение командованию фронта. На казатинском направлении — 1-я Конная армия, на жмеринском — 14-я армия в составе 63-й бригады 21-й дивизии, 60-й и 49-й дивизий, 21-й бригады 7-й дивизии и 8-й кавалерийской дивизии Червонного казачества. Конной армии было приказано не позднее 24 мая развернуться на линии Тальное — Умань — Теплик.

Задачи войск в предстоящей наступательной операции были сформулированы в директиве фронта, подписанной 23 мая 1920 г.

«Основная задача армий Юго-Западного фронта, — говорилось в директиве, — разгром и уничтожение польской армии на Украине. Пользуясь разобщенностью названных выше групп противника и учитывая, что главные его силы стянуты в Киевский район, являющийся в то же время важнейшим в политическом отношении, решено нанести главный удар Киевской группе противника».28

12-я армия (командующий — С. А. Меженинов, а с 10 июня 1920 г. — Г. К. Восканов, член РВС армии — С. И. Аралов) имела задачу, оставив прикрытие перед фронтом 3-й польской армии восточнее Киева, главными силами переправиться через реку Днепр севернее Киева и наступать в направлении на Тетерев и Бородянку, чтобы не допустить отхода 3-й польской армии на север и северо-запад, а затем совместно с 1-й Конной армией окружить ее войска в районе Киева.

Фастовской группе войск было приказано перейти в решительное наступление в направлении на. Белую Церковь и Фастов.

На рассвете 27 мая 1920 г. 1-я Конная армия должна была перейти в решительное наступление. Она должна была наступать в стык между киевской и одесской группировками польских войск и не позднее 1 июня занять Казатин и Бердичев, а в последующем, прикрывшись со стороны Староконстантинова и Шепетовки, нанести удар по тылу противника.

На 14-ю армию (командующий И. П. Уборевич, члены РВС армии — Н. П. Горбунов, М. Л. Рухимович) возлагалось обеспечение успеха 1-й Конной армии с юга и юго-запада, овладеть не позднее 1 июля Винницей и Жмеринкой.

Следуя сложившейся в Красной Армии традиции, при подготовке и решении тех или иных оперативных задач наибольшее внимание в конечном счете уделялось работе с людьми, с бойцами.

Накануне наступления в частях были проведены митинги и беседы. В основу политико-воспитательной работы в войсках политорганы и партийные организации положили Тезисы ЦК партии «Польский фронт и наши задачи». В конце мая 1920 г. на Юго-Западный фронт прибыл М. И. Калинин. 25 мая он произвел смотр и выступил на митинге в 6-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии. Красноармейцы, командиры и политработники встретили Всероссийского старосту с огромной радостью. От имени ВЦИК он вручил 21-му и 22-му полкам и 2-й артиллерийской батарее 1-й Конной армии, отличившимся в боях с Деникиным, почетные революционные знамена, а бойцам и командирам 1-й Конной армии, награжденным за геройские подвиги и мужество, ордена Красного Знамени.29

Контрнаступление советских войск Юго-Западного фронта назначалось на 26 мая 1920 г. Однако в этот день перешли в наступление фактически только 14-я армия и Фастовская группа. 12-я армия к этому сроку еще не закончила перегруппировку своих войск и подготовку переправы через Днепр. Попытки небольших групп этой армии переправиться 27 мая через Днепр в районе Страхолесье (севернее Киева) оказались безуспешными. Противник с противоположного берега реки и с моторных лодок встретил группы советских бойцов сильным ружейно-пулеметным огнем. Подразделения 12-й армии вынуждены были прекратить переправу через Днепр и возвратиться на исходное положение. В последующие дни войска 12-й армии начали фронтальное наступление на Киев. Однако противник оказал отчаянное сопротивление. Атаки советских войск оказались безуспешными.

Боевые действия на участке Фастовской группы и 14-й армии с первого же дня приняли ожесточенный характер. Части Фастовской группы, стремительно атаковав противника, прорвали фронт в районе восточнее Белой Церкви. Однако противник, собрав значительные силы, в ночь на 30 мая предпринял контратаку. Рассредоточенность войск Фастовской группы на широком фронте и отсутствие резервов привели к тому, что она не выдержала натиска и ко 2 июня была оттеснена на исходные позиции.

Не добилась существенных успехов в эти дни и 14-я армия.

26 мая 1920 г. начала выдвигаться на исходное положение 1-я Конная армия. На своем пути ей пришлось вести бои с антисоветскими бандами. Так, 28 мая 4-я кавалерийская дивизия в районе Пятигор разгромила так называемый Запорожский повстанческий полк. Были захвачены пленные, пулеметы и большое количество патронов.

В этот же день развернулись бои советских конников с польскими войсками. Упорное сопротивление Им оказала 13-я пехотная дивизия, располагавшаяся в районе Самгородок — Липовец — станция Казатин. Уже к вечеру 28 мая бронепоезда 1-й Конной армии, оттеснив вражеские бронепоезда, заняли станцию Липовец. Наступление 1-й Конной армии велось на фронте протяженностью в 40 км. В первой линии действовали 4, 6 и 11-я кавалерийские дивизии, во втором эшелоне — 14-я кавалерийская дивизия. 29 мая 4-я кавалерийская дивизия во главе с начдивом Д. Д. Коротчаевым и комиссаром В. И. Берловым атаковала конницу противника, принудив ее к отходу. Одновременно она выбила польские пехотные части из Ново-Фастова. Во второй половине дня части этой дивизии начали бой за местечко Дзиньков. Этот бой был исключительно упорным и затянулся до поздней ночи. В это же время на другом участке 6-я кавдивизия (командир дивизии — С. К. Тимошенко, комиссар — П. В. Бахтуров) разгромила 2-й батальон 50-го полка и одну артиллерийскую батарею 13-й дивизии противника в районе между местечком Животовом и селом Вербовкой.

Бои продолжались и становились более упорными и ожесточенными. 30 мая противник ввел в сражение свежие части. В результате того, что силы 1-й Конной армий рассредоточились на широком фронте и действия дивизий были слабо связаны между собой, противнику удалось выбить советские войска из Ново-Фастова и города Липовца. Последующие попытки 1-й Конной армии прорвать оборону противника не увенчались успехом. Отдельные части 1-й Конной армии пытались лобовой атакой разгромить опорные пункты сопротивления противника. В результате этого они втянулись в затяжные кровопролитные бои, которые не дали и не могли дать существенных результатов. В частности, войска 1-й Конной продолжали ожесточенные бои в районе Погребища и города Липовца. Здесь они понесли значительные потери, однако взять населенные пункты им так и не удалось.

Хотя развернувшиеся бои и не дали существенных результатов, но они позволили командованию фронтом и армиями более четко определить оборону противника и группировку его сил. Эти бои выявили и ряд существенных недостатков в организации и ведении наступления советских войск. Реввоенсовет Юго-Западного фронта тщательно проанализировал первые дни боев и сделал соответствующие выводы, которые были изложены в телеграммах члена РВС фронта И. В. Сталина В. И. Ленину 31 мая и Реввоенсовету республики 1 июня 1920 г. В телеграммах выдвигалась просьба РВС Юго-Западного фронта о присылке фронту двух стрелковых дивизий с Северного Кавказа. В. И. Ленин просьбу РВС Юго-Западного фронта поставил на обсуждение членов Политбюро ЦК РКП(б). В результате обмена мнениями было решено не снимать просимые Юго-Западным фронтом две дивизии с Кавказского фронта. Эти дивизии с Кавказского фронта нельзя было брать потому, что в это время усилились антисоветские выступления на Кубани: ослаблением сил Кавказского фронта мог воспользоваться Врангель. Отвечая на запрос Реввоенсовета Юго-Западного фронта, В. И. Ленин в телеграмме 2 июня 1920 г. писал, что в связи с тяжелым положением, создавшимся на Западном фронте, надо «просимые Вами дивизии отдать туда, а с Кавказского фронта больше взять нельзя, ибо там восстания и положение архитревожное». Далее В. И. Ленин писал, что приняты меры по присылке пополнений Юго-Западному фронту. «Старайтесь подтянуть части во что бы то ни стало, — подчеркивал В. И. Ленин. — Продолжайте начатое наступление энергичнее».

В. И. Ленин напомнил Реввоенсовету Юго-Западного фронта о том, что «по решению Политбюро наступление на Крым приостановлено впредь до новых решений Политбюро».30

Таким образом, от командования фронта требовалось, чтобы оно главные силы бросило для проведения киевской наступательной операции. Руководствуясь указаниями ЦК партии и проанализировав опыт наступательных боев в период с 26 мая по 3 июня 1920 г., Реввоенсовет Юго-Западного фронта наметил мероприятия по прорыву обороны противника. Командующим армиями было приказано отказаться от лобовых атак вражеских укреплений, тщательно готовить каждую наступательную операцию, на важнейших направлениях действовать ударными группами.

Еще 31 мая 1920 г. Реввоенсовет Юго-Западного фронта дал указание командованию 12-й армии прекратить лобовые атаки Киева, оставить против киевского плацдарма противника только 58-ю стрелковую дивизию. Все остальные силы армии свести в ударную группу для форсирования реки Днепр и прорыва фронта севернее Киева. Для обеспечения действий войск 12-й армии при форсировании Днепра Реввоенсовет фронта выделил северный отряд Днепровской флотилии, командиром которого был М. Г. Степанов, старый балтийский моряк, комиссаром — И. Данилов, моряк, в прошлом рабочий, член партии с 1917 г.

14-й армии было приказано собрать основные силы на своем правом фланге.

3 июня 1920 г. И. В. Сталин от имени Реввоенсовета Юго-Западного фронта направил на имя С. М. Буденного и К. Е. Ворошилова специальную телеграмму, в которой указал на причины неудач боевых действий частей 1-й Конной армии в районе Липовца и Погребищ, проведенных в период с 30 мая по 2 июня. В телеграмме говорилось, что бои в районе Липовца и Погребищ показывают, что противник искусно сочетает маневренную войну с войной траншейной. В этих условиях Конной армии нельзя было обойтись без собственной пехоты, которая должна сковать противника с фронта, с тем чтобы кавалерийские части могли беспрепятственно совершать глубокие обходы укрепленных пунктов противника. Командованию 1-й Конной армии предписывалось отказаться от лобовых атак укрепленных пунктов кавалерийскими частями. Рекомендовалось укрепленные места обходить.31

В этот же день Реввоенсовет Юго-Западного фронта поставил 1-й Конной армии задачу прорыва фронта. В директиве указывалось, что главная цель 1-й Конной — разгром киевской группы войск противника. Было также приказано выставить заслон в районе Липовец — Погребище, основными же силами прорвать фронт войск Пилсудского на линии Ново-Фастов — Пустоваровка, чтобы стремительным ударом захватить район Фастова и, действуя по тылам, разбить киевскую группу противника.32

Для выполнения операции по прорыву фронта противника 1-я Конная армия была сосредоточена на участке в 10 км северо-восточнее Ново-Фастова. Боевое построение 1-й Конной армии было многоэшелонным. В первом эшелоне находилась 4-я кавалерийская дивизия, уступом за ее флангами — 14-я и 11-я кавдивизии и в третьем эшелоне — 6-я кавалерийская дивизия и особая кавбригада. Глубокоэшелонное построение 1-й Конной армии обеспечивало наращивание силы удара в ходе наступления.

В связи с тем что польские войска имели хорошую артиллерию, С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов обратились в Реввоенсовет Юго-Западного фронта с просьбой усилить 1-ю Конную армию артиллерией. Реввоенсовет немедленно дал указание командующему 14-й армией, действовавшей на вспомогательном направлении, выделить для 1-й Конной армии две артиллерийские батареи с запасом снарядов.33 Одновременно было приказано в срочном порядке направить из Таганрога в распоряжение командования 1-й Конной армии конно-артиллерийский и запасной артиллерийский дивизионы.

В связи с тем что предстоявший рейд требовал быстроты передвижения частей, командование 1-й Конной армии 4 июня приказало разгрузить конные части от малоподвижных обозов и отправить их в тыл в район станции Поташ.34

В первых числах июня Реввоенсовет 1-й Конной армии разработал специальный приказ о тактике действий конницы в предстоявшем наступлении. Накануне операции приказ был изучен во всех подразделениях 1-й Конной армии. Проведенные мероприятия сыграли важную роль в успешном прорыве фронта противника.

К вечеру 3 июня 1-я Конная армия заняла исходный рубеж для наступления. В эти дни стояла дождливая погода. Польское командование рассчитывало, что плохая погода помешает советским войскам начать военные действия. На рассвете 5 июня 1920 г. 1-я Конная армия перешла в наступление. Дождь и густой туман позволили советским конникам скрыто выйти на рубеж атаки и перейти в стремительное наступление. Когда же польские войска заметили советских бойцов, было уже поздно. Под ураганным огнем пулеметов и артиллерии красные конники, искусно сочетая бой в пешем и конном строю, преодолели проволочные заграждения противника и смяли его передовые части. Через два часа после начала атаки польский фронт был прорван в районе Попельня — Казатин. В этих боях особенно отличились кавалеристы 14-й дивизии под командованием А. Я. Пархоменко.

Контрнаступление советских войск было настолько стремительным, что к вечеру того же дня 1-я Конная армия прорвалась севернее и восточнее Казатина, разрушив в ряде мест железную дорогу Фастов — Казатин — Липовец, и вышла в тыл 3-й польской армии. 7 июня 4-я кавалерийская дивизия овладела Житомиром, уничтожив польский гарнизон и освободив из плена 5 тыс. красноармейцев, которые сразу же встали в строй. Из тюрем было освобождено 2 тыс. политических заключенных. У интервентов были захвачены два вагона военного снаряжения. В этот же день 11-я кавалерийская дивизия заняла Бердичев. Кроме того, 1-я Конная армия разбила в районе Белополья польскую конную группу под командованием генерала Савицкого, прикрывавшую левый фланг 6-й польской армии. К 8 июня 1-я Конная армия окончательно сломила сопротивление войск противника, сосредоточенных в районе Казатина и Бердичева. Глубина прорыва 1-й Конной армии в тыл польских войск составила 120–140 км. Польский фронт на Украине оказался расколотым на две части. Потеряв управление своими войсками, польский штаб во главе с Пилсудским, находившийся в Житомире, в панике бежал в Новоград-Волынский.

Одновременно развивалось наступление 12-й и 14-й армий и Фастовской группы. Ударная группа в составе 7-й стрелковой дивизии и Башкирской кавалерийской бригады действовала севернее Киева. После ожесточенных боев 3 июня ударная группа форсировала Днепр. Противник стремился сбросить в Днепр переправившиеся советские части. Однако это ему не удалось. К 8 июня части ударной группы 12-й армии вышли в район Дымера.

Выход частей 1-й Конной армии в глубокий тыл 3-й польской армии и успешное продвижение ударной группы 12-й армии создали благоприятные условия для полного окружения войск интервентов в районе Киева. Реввоенсовет Юго-Западного фронта 8 июня потребовал от 12-й армии занять район станций Бородянка и Ирша, с тем чтобы перерезать последнюю магистраль Киев — Коростень, по которой противник еще имел возможность отвести свои войска из района Киева. Одновременно Фастовская группа войск должна была пехотными частями не позднее 10 июня овладеть районом Фастов — Корнин, а кавалерийскими частями (бригадой под командованием Г. И. Котовского) — перерезать шоссе Киев — Житомир. 14-я армия должна была, подтянув в кратчайший срок 8-ю кавалерийскую дивизию, продолжать наступление в направлении Винница — Жмеринка.35

Успешно развивались наступательные действия и частей Фастовской группы. Уже 8 июня в результате стремительной атаки бригада Котовского освободила город Сквиру. Вслед за этим части Фастовской группы заняли города Белая Церковь и Фастов, отрезав тем самым пути отхода интервентам из района Киева на юг и юго-запад.

Выполняя поставленную задачу по окружению войск противника в районе Киева, советские войска усилили свой натиск. Ударная группа 12-й армии развернула наступление на широком фронте. Ломая сопротивление противника, ее части 11 июня с боями переправились через реку Припять и овладели местечком Чернобыль и станцией Ирша, захватив свыше 300 пленных и железнодорожный эшелон с грузом. В это время подошла 73-я бригада 25-й стрелковой дивизии, которая с ходу вступила в бой.

Подход частей 25-й Чапаевской дивизии значительно усилил ударную группу 12-й армии.

Ожесточенные бои развернулись в это время и на участке 14-й армии. Ее части несколько раз атаковали противника, засевшего в городе Гайсин. Интервенты прилагали все усилия, чтобы остановить наступление 14-й армии. Они неоднократно предпринимали контратаки. Бои в этом районе продолжались несколько дней. В результате их противник понес большие потери. Утром 13 июня советские войска заняли Гайсин.

Совместно с советской кавалерией и пехотой действовала и Днепровская военная флотилия. С захватом польскими интервентами Киева Днепр оказался перерезанным. Отряды Днепровской флотилии были разъединены: одни суда действовали севернее, другие южнее Киева. В связи с этим было решено разбить флотилию на две боевые группы: Североднепровскую и Южноднепровскую. Кроме того, была еще и 3-я группа, в которую вошли суда, требовавшие ремонта. Южноднепровский отряд имел 16 боевых и 14 вспомогательных судов. Его базой был Екатеринослав.

Североднепровский отряд отошел на реку Сож, где готовился к боевым действиям. В соответствии с общим планом наступления войск Юго-Западного фронта Североднепровский отряд флотилии должен был участвовать в форсировании Днепра в районе севернее Киева и поддержать огнем артиллерии наступление ударной группы 12-й армии. Для этого отряду предстояло совершить переход с реки Сож на Днепр. Задача была исключительно трудной: вход в Днепр противник прикрывал сильным артиллерийским и пулеметным огнем из района местечка Лоева. Мост через Днепр у Лоева был разрушен, упавшая ферма моста загородила фарватер реки. Корабли должны были идти через узкий проход под мостом у самого берега, ежеминутно рискуя сесть на мель или натолкнуться на ледорезы. В этих условиях от воинов флотилии требовались исключительная выдержка и мужество, сочетаемые с воинским искусством и выучкой, чтобы выполнять поставленную задачу. Командование флотилии приняло решение с боем прорваться через огневое заграждение противника в районе Лоева и выйти на Днепр.

Прорыв у города Лоева был назначен в ночь на 2 июня 1920 г. Закончив все приготовления, отряд из девяти судов, вооруженных артиллерией и пулеметами, двинулся к Днепру. Чтобы не создавать шума от колес, пароходы шли малым ходом. При проходе под мостом противник обнаружил советские суда и открыл по ним сильный огонь. Советские корабли повели ответный огонь. На одном из боевых кораблей находился комиссар флотилии — старый член партии Я. Я. Чадарайн, вдохновлявший моряков на подвиги. В результате умелого действия, мужества и отваги весь отряд, за исключением одной канонерской лодки, преодолел лоевскую преграду, вышел в район Печки и принял участие в форсировании Днепра вместе с частями 12-й армии.

В этих боях особенно отличились экипажи канонерских лодок «Малый», «Мстительный», «Геройский» и тральщика «Трал», которые были награждены за эти подвиги почетными революционными Красными знаменами. В приказе Реввоенсовета республики от 10 сентября 1920 г. указывалось, что эти суда награждаются за то, что во время прорыва через лоевские укрепленные позиции «несмотря на тяжелые условия, как-то: загроможденность фарватера, узость пролетов моста, мелководье и губительный огонь батарей врага, вся команда судов от младшего бойца до командиров и комиссаров обнаружила беззаветную отвагу, настойчивость и мужество, что и дало возможность привести операцию к желанному успешному результату».36 По окончании переправы частей 12-й армии Северный отряд Днепровской флотилии перебросил по реке стрелковую бригаду на Сваромье в Вышгород, а 9 июня принял участие в боях за переправу через реку Ирпень.

Не менее успешно действовала Южная группа Днепровской флотилии. Благодаря самоотверженному труду и энтузиазму рабочих Екатеринослава уже к 27 мая 1920 г. все неисправные суда были отремонтированы. Южная группа флотилии действовала с частями 44-й дивизии, которой после гибели Н. А. Щорса командовал И. И. Дубовый. Южной группе был придан десант около 1 тыс. человек с 10 пулеметами и 2 пушками из экспедиции особого назначения, которую создал начальник Политотдела Юго-Западного фронта В. П. Потемкин. После упорных боев десантный отряд при поддержке судов флотилии 7 июня овладел городом Ржищев, а 10 июня выбил части противника из сильно укрепленного пункта Триполье. В боях в районе Триполья, носивших особенно ожесточенный характер, образцы мужества и героизма проявили бойцы и командиры канонерских лодок «Губительный», «Могучий» и «Грозящий». Они были награждены почетными революционными Красными знаменами. В приказе об их награждении говорилось, что все командиры, комиссары и команды этих канонерских лодок «вели себя выше похвал, проявляя неоднократно высшую степень героизма и самопожертвования, чем и способствовали успеху всей операции».37 После прорыва вражеских укреплений в районе Триполья Южному отряду Днепровской флотилии открывался путь на Киев. С востока на Киев наступала 58-я стрелковая дивизия 12-й армии.

9 июня 1-я Конная армия начала наступление на Киев, нанося удар с тыла по 3-й польской армии. В это время 12-я армия подходила к железной дороге Киев — Коростень в районе Бородянка — Тетерев; Фастовская группа заняла город Фастов, а 1-я Конная армия, выйдя в район Корнин — Ходорков — Войтовцы, создала для 3-й армии угрозу окружения. Вместе с частями 1-й Конной армии в тыл противника вышла и кавалерийская бригада Г. И. Котовского, перерезав шоссе Киев — Житомир. Положение 3-й польской армии оказалось катастрофическим. Она вынуждена была поспешно отступать.

В связи с тем что войска Фастовский группы заняли Фастов, а 3-я польская армия начала отход из района Киева, дальнейшее продвижение Конной армии на восток стало излишним. Поэтому 10 июня РВС Юго-Западного фронта приказал 1-й Конной армии повернуть на запад и выйти в район Житомир — Бердичев. Отсюда в зависимости от обстановки она должна была начать действия, чтобы отрезать пути отхода 3-й польской армии, двигавшейся из района Киева на Коростень.

В то время как советские конники вышли в тыл 3-й польской армии, части 12-й армии развернули стремительное наступление в районе Киева. 58-я стрелковая дивизия под командованием П. Е. Княгницкого сломила сопротивление войск 3-й польской армии на восточном берегу Днепра. В результате умело осуществленного маневра дивизия захватила в плен два полка противника. 12 июня войска Красной Армии вступили в столицу Советской Украины — Киев. В числе первых в Киев вступили моряки Южной группы Днепровской флотилии. На ее кораблях через Днепр была переправлена 58-я стрелковая дивизия. Вскоре к Киеву подошла Северная группа Днепровской флотилии.

В освобожденном Киеве состоялся многолюдный митинг трудящихся. Участники митинга выразили сердечную благодарность Советской власти за избавление от иноземного гнета и послали приветствие В. И. Ленину. «Только при Советской рабоче-крестьянской власти, — говорилось в приветствии, — только под защитой революционной диктатуры трудящихся, только под руководством партии коммунистов-большевиков возможно подлинное возрождение Украины».38

Под нарастающими ударами советских войск отступление 3-й польской армии в направлении на Коростень вскоре превратилось в паническое бегство. Чтобы спасти остатки 3-й польской армии, противник перебросил в район станций Бородянка и Ирша из Белоруссии 6-ю пехотную дивизию. В районе Бородянки польские войска столкнулись с 12-й армией. Разгорелся ожесточенный бой. Исключительное упорство, мужество и отвагу в этих боях проявили бойцы и командиры 25-й Чапаевской дивизии, сражавшиеся с превосходящими силами интервентов. 11 июня 1-я Конная армия занимает Коростышев, на следующий день — Житомир, временно оставленный ею во время рейда по тылам киевской группировки войск противника.

Попытка противника задержать наступление советских войск оказалась безуспешной. Не только части 1-й Конной армии, но и стрелковые войска стремительно преследовали противника. Большое мужество и стойкость в этих боях показали бойцы, командиры и политработники 45-й стрелковой дивизии. За три дня, с 9 по 12 июня, дивизия с боями продвинулась на 120 км, пройдя путь от Фастова до Бердичева.

Реввоенсовет фронта отдал приказ 1-й Конной армии двумя кавалерийскими дивизиями нанести удар через Радомысль на Иршу, где в это время 75-я бригада 25-й дивизии сражалась с частями 3-й польской армии, стремившейся избежать разгрома. Затем 1-я Конная армия совместно с частями 12-й армии должна была развивать наступление на Коростень.

На помощь своим отступавшим войскам польское командование бросило 9-ю пехотную дивизию и банды Булак-Балаховича, находившиеся в Чернобыльском районе.

15 июня 1920 г. войска Юго-Западного фронта перешли к решительному преследованию разгромленных и бежавших на запад войск противника. Началось повсеместное изгнание интервентов с украинской земли. Поражение 3-й армии заставило польское командование с утра 13 июня начать отвод на запад 6-й армии.

Советские войска, заняв Гайсин, начали преследовать отступавшие части. Особенно энергично действовала 8-я кавалерийская дивизия под командованием В. М. Примакова, входившая в состав 14-й армии. Она наносила врагу внезапные короткие удары по флангам и с тыла. 20 июня части 14-й армии овладели станциями Калиновка и Жмеринка. К 20 июня советские войска освободили территорию Советской Украины до линии Житомир — Бердичев — Казатин — Винница.

Освобожденное население восторженно встречало советские войска. Член Реввоенсовета Юго-Западного фронта И. В. Сталин сообщал В. И. Ленину, что настроение в частях превосходное, «наступление успешно продолжается по всему фронту».39

Вместе с регулярными войсками Красной Армии в бой шли украинские рабочие и крестьяне. Трудящиеся Украины оказывали всяческую помощь наступавшим частям и выражали горячую благодарность за избавление их от иностранных оккупантов.

Инициатива прочно и бесповоротно перешла в руки советских войск. Прорыв польского фронта на Украине имел решающее значение для хода всей борьбы против антисоветского похода Антанты в 1920 г. Красная Армия должна была закрепить достигнутые успехи и добиться окончательного разгрома интервентов. Главная роль в решении этой задачи по-прежнему принадлежала 1-й Конной армии. Ближайшая цель действующих частей состояла в том, чтобы не допустить отхода 3-й польской армии на Коростень, отрезать ей путь к отступлению и нанести решающее поражение. Обстановка диктовала необходимость внести некоторые изменения в расстановку сил на фронте. В частности, 13 июня было решено расформировать Фастовскую группу. Ее 44-я дивизия вошла в состав 12-й армии, а 45-я дивизия была подчинена командованию 1-й Конной армии. В этот же день РВС Юго-Западного фронта отдал приказ 1-й Конной армии, чтобы ее две дивизии форсированным маршем двинулись на Радомысль, Иршу. При этом командованию Конной армии указывалось на необходимость иметь в виду и дальнейшую задачу — наступление на Новоград-Волынский, Ровно.

В 23 часа 13 июня Реввоенсовет 1-й Конной армии отдал приказ: «В кратчайший срок овладеть районом железнодорожного узла Коростень, уничтожая группу противника, отступающую от Киева по Житомирскому шоссе и по железной дороге на Коростень».40

Одновременно 1-я Конная должна была удерживать за собой район Житомира. Для этого 1-я Конная армия была разделена на две временные оперативные группы. В состав первой вошли 4-я и 14-я дивизии под командованием члена РВС 1-й Конной армии К. Е. Ворошилова. Ее основная задача состояла в том, чтобы как можно быстрее занять Коростень. Во вторую группу под командованием С. М. Буденного входили 6-я и 11-я дивизии. Она должна была занимать и удерживать район Житомира.

На рассвете 14 июня группа Ворошилова двинулась на Коростень. В полдень развернулись упорные бои, так как противник стремился любой ценой задержать советскую конницу. Утром 15 июня части 14-й кавалерийской дивизии овладели Радомыслом. В этот же день из перехваченного оперативного приказа командования 3-й польской армии командованию 1-й Конной стало известно об отходе польских войск из района Киева на Коростень. В приказе говорилось об организации движения частей 3-й польской армии тремя колоннами и указывались маршруты движения войск. Это облегчало выполнение задачи нашим войскам. Нужно было бросить подвижные части на перерез отступавшему противнику. Однако этого сделано не было.41

Создавшаяся обстановка позволила противнику вывести свои основные силы на Коростень.

Позже польский Генеральный штаб писал по поводу выхода из кольца своей 3-й армии: «Охваченная с севера III польская армия сумела выйти из критического положения беспрепятственно, почти нигде не встречая противодействия конницы Буденного».42

Итак, 3-й польской армии удалось избежать полного разгрома. В этом повинно в первую очередь командование Юго-Западного фронта, которое не сразу разобралось в обстановке, сложившейся после выхода 1-й Конной армии в район Житомира и Бердичева. В результате оно несколько раз меняло задачу 1-й Конной армии, что привело к потере времени.

Все это привело к тому, что 1-я Конная армия, которая в это время была собрана в кулак и имела полную возможность не допустить отхода противника, не смогла сделать этого.

Однако все эти недостатки не умаляют того непреложного факта, что прорыв 1-й Конной армией фронта войск интервентов на Украине положил начало коренному перелому в ходе всей войны Советской страны против нового похода Антанты. Допущенные ошибки несколько уменьшили размеры достигнутого оперативного успеха советских войск на Украине, но ни в коем случае не снижают значения контрнаступления и большой победы, имевшей не только военное, но и политическое значение.

Прорыв фронта противника на Украине и его постепенный отход на запад в свою очередь обнажили фланг польских войск Северо-Восточного фронта. Это привело к тому, что 18 июня начался отход польских частей, находившихся перед Мозырской группой Западного фронта в районе города Речицы.

Дальнейшей задачей 1-й Конной армии являлось наступление в направлении на Новоград-Волынский — Ровно. Здесь особенно упорное сопротивление противник оказал в районе рек Убороть и Случь. После двухдневных боев советские войска очистили правый берег реки Случь и 27 июня вступили в Новоград-Волынский.

К вечеру 28 июня части 45-й дивизии овладели Ново-Мирополем. В это же время разгорелся ожесточенный бой в районе Любара, расположенного на восточном берегу реки Случь, юго-восточнее Шепетовки. Любар являлся важным узлом обороны. Здесь находилось свыше 1 тыс. польских солдат и офицеров с большим числом пулеметов и орудий. Наступление на него вела кавалерийская бригада под командованием Г. И. Котовского. Населенный пункт несколько раз переходил из рук в руки. Противник вводил в бой новые силы. Г. И. Котовский принял смелое решение — на рассвете в пешем строю атаковать неприятеля с трех сторон. В результате дружной атаки, закончившейся рукопашным боем, сопротивление противника было сломлено. 28 июня бригада овладела местечком Любар и перешла в стремительное преследование.

Используя успех войск Юго-Западного фронта, войска Мозырской группы Западного фронта, не ожидая указаний командования фронта, по приказу своего командующего Т. С. Хвесина тоже начали преследование противника. Они форсировали Днепр и развернули наступление на его правом берегу. В ночь на 29 июня советские войска освободили город Мозырь. Выход войск Западного фронта в этот район нарушил оборону польских войск, действовавших в Белоруссии. За проявленную инициативу Т. С. Хвесин был награжден орденом Красного Знамени.

Развивая наступление, левофланговые дивизии Западного фронта к 30 июня вышли на рубеж железнодорожной линии Жлобин — Мозырь. Помимо Мозырской группы, в наступление перешли и некоторые части 16-й армии.

Успехи Юго-Западного фронта явились серьезной поддержкой войскам соседнего, Западного фронта, облегчили им переход в наступление. Взаимодействие двух фронтов являлось важным условием достижения общей победы над войсками интервентов.

27 июня 1920 г. Реввоенсовет Юго-Западного фронта поставил новые задачи по дальнейшему развитию наступления. Части 12-й армии должны были вместе с 1-й Конной армией не позднее 3 июля овладеть районом Костополь — Ровно. 14-й армии ставилась задача — к 29 июня занять Староконстантинов, Проскуров.

Успехи советского наступления встревожили не только польские правящие круги, но и империалистических заправил стран Антанты. Чтобы остановить наступление советских войск, верховное командование Польши и представители Антанты 1 июля 1920 г. разработали план окружения и уничтожения 1-й Конной армии. Подтянув резервы и перебросив часть войск с Северо-Восточного фронта, противник добился на нужном для него направлении численного превосходства.

В это же время готовилось наступление 1-й Конной армии на город Ровно. 2 июля 1920 г. произошло встречное сражение, закончившееся поражением польских войск. 3 июля советская конница освободила Острог и открыла путь на Ровно. 12-я армия, сломив сопротивление противника, 29 июня вышла в район Мозыря, а главными силами ко 2 июля на реку Убороть. 14-я армия подходила к линии Острополь — Могилев-Подольский.

Чтобы спасти свои войска на Украине, польское командование бросило сюда все резервы и сняло часть сил, расположенных перед Западным фронтом. Тем самым были созданы выгодные условия для перехода в общее наступление советских войск в Белоруссии.

Переход Красной Армии в контрнаступление на Украине и разгром войск интервентов в районе Киева наполнили сердца рабочих и крестьян Советской страны большой радостью. На митингах, происходивших в городах и деревнях, рабочие и крестьяне принимали приветствия советским войскам. Участники митингов давали обещание удвоить свою помощь фронту, выражали готовность при первой необходимости встать в ряды Красной Армии. 3 июня 1920 г. съезд представителей волостных и сельских исполкомов Волчанского уезда послал на имя Реввоенсовета Юго-Западного фронта приветственную телеграмму, в которой указывалось, что для борьбы с польскими панами они дадут Красной Армии новые свежие пополнения и окажут всемерную помощь семьям ушедших на фронт. В приветствии второй уездной Волчанской конференции профсоюзов, посланном 23 июня 1920 г. воинам Юго-Западного фронта, говорилось: пусть красный герой будет спокоен, все силы тыла будут брошены для борьбы с хозяйственной разрухой, на восстановление транспорта и на помощь фронту.

5 июля 1920 г. участники рабочей конференции северных железных дорог заявили о своей полной готовности отстаивать власть Советов, всеми силами улучшать работу железнодорожного транспорта.

«Да здравствует общая дружная организованная работа в тылу и братская защита на фронте! — говорилось в приветствии. — Да здравствует власть Советов рабочих и крестьян!».43

Такие же приветствия шли с различных концов Советской страны. Помощь, которую оказывал тыл фронту, безграничная любовь рабочих и трудящихся крестьян к Красной Армии придавали ей непреоборимую силу в борьбе с врагом.

Когда на Украине перешли в наступление войска буржуазно-помещичьей Польши, Антанта приняла все меры к ускорению выступления Врангеля. В мае 1920 г. белогвардейское командование совместно с военными миссиями Франции, Англии и США в Крыму разработали план наступательных операций против Советской страны. При разработке плана представители Антанты и особенно Франции настаивали на том, чтобы действия Врангеля были согласованы с польской армией и украинскими буржуазными националистами. «В разговоре со мной, Струве и князем Трубецким, — писал Врангель, — генерал Манжен неоднократно выдвигал вопрос о возможности согласования наших действий с действиями польско-украинских войск».44

Однако при решении этого вопроса со всей силой проявились политические разногласия в антисоветском лагере. Основной целью Врангеля являлась борьба против Советской власти и восстановление в России буржуазно-помещичьих порядков. Для достижения этого, как писал об этом позже Врангель, он был не против воспользоваться «всякой помощью и готов согласовывать свои действия с польскими и украинскими (контрреволюционными. — Ред.) силами».45

Интересы у каждого из участников нового антисоветского похода были разные. Врангель, несмотря на все оговорки, по существу боролся за единую, неделимую буржуазно-помещичью Россию, в состав которой он включал и Польшу. Польские же помещики и буржуазия стремились расширить границы буржуазно-помещичьей Польши за счет России. В. И. Ленин отмечал, что «если бы Врангель победил, он победил бы для того, чтобы вернуть помещикам всю власть и в России, и в Польше. Но вышло то, что, когда против нас собрались три союзника, они начали с того, что разодрались между собой. И того, чего хочет Франция, не хочет ни польский мужик, ни польский рабочий, и, чего хочет Врангель, не хочет даже ни один помещик Польши».46

Вот почему Врангель, выражая готовность заключить с Польшей соглашение чисто военного характера, совершенно не желал до окончания борьбы затрагивать с ней, как он сам это отмечал, «никаких щекотливых политических вопросов».47

Согласно плану белогвардейские силы Врангеля на первом этапе, в летнюю кампанию, должны были захватить Донбасс, а также районы Дона и Кубани. Расчет интервентов и белогвардейцев был прост: с захватом этих районов Советская страна лишалась основного источника добычи угля и богатейших хлебных районов. Для Врангеля же создавалась необходимая экономическая база для развертывания широких наступательных операций против Советской страны. Враги рассчитывали, что захват Дона и Кубани с их казачьим населением обеспечит Врангелю источник для пополнения и усиления его армии.

Наступление белогвардейских войск из Крыма преследовало цель — нанести удар в тыл советским войскам Юго-Западного фронта, развернувшим контрнаступление на Украине, и тем самым оказать помощь буржуазно-помещичьей Польше. Враг намечал разгромить части 13-й армии и выйти на линию Бердянск — Александровск (Запорожье) — Днепр. Для этого 1-й армейский корпус под командованием Кутепова должен был нанести главный удар на перекопском направлении, Сводный корпус — на чонгарском. 2-й армейский корпус под командованием генерала Слащева, имевший в своем составе 5,6 тыс. штыков и 1,6 тыс. сабель, получил задачу высадиться в районе Кирилловки и ударить в тыл советским войскам. Он должен был также захватить Мелитополь и перерезать железную дорогу Мелитополь — Синельниково, по которой шло снабжение 13-й армии. Донской корпус составил резерв Врангеля и располагался в районе станции Джанкой.

К этому времени армия Врангеля состояла из четырех пехотных корпусов: I армейского под командованием генерала Кутепова, II армейского — генерала Слащева, Сводного корпуса — генерала Писарева и Донского корпуса — генерала Абрамова. Белогвардейская регулярная конница была сведена в две кавалерийские дивизии с непосредственным подчинением их Врангелю. Армия Врангеля в конце мая 1920 г. составляла свыше 27 тыс. штыков и более 4,5 тыс. сабель, на ее вооружении было 108 орудий и 630 пулеметов, а также танки и самолеты. В ее рядах было много офицеров и унтер-офицеров, обладавших боевым опытом и злобно ненавидящих Советскую власть.

Войскам Врангеля противостояла 13-я армия Юго-Западного фронта. Советские войска на Крымском фронте на 1 июня 1920 г. насчитывали 9,1 тыс. штыков и около 3,5 тыс. сабель.48

Таким образом, в численном отношении армия Врангеля превосходила советские войска на крымском участке Юго-Западного фронта в 2,5 раза. Войска Красной Армии значительно уступали белогвардейцам также по техническому оснащению. Нельзя не сказать и о том, что отдельные части 13-й армии обладали невысокой боеспособностью. Некоторые командиры частей и дивизий не отвечали занимаемым должностям, не боролись за укрепление дисциплины и порядка в войсках.

Выступление врангелевцев началось высадкой десанта II армейского корпуса. Утром 6 июня 1920 г. корпус на 28 различных судах под прикрытием миноносца высадился у деревни Кирилловки и начал наступление на Мелитополь. На следующий день при поддержке танков, бронепоездов и конницы перешли в наступление 1-й армейский корпус белогвардейцев — в районе Перекопа и Сводный корпус — на чонгарском направлении. По всему фронту разгорелись ожесточенные бои.

Командование и штаб 13-й армии явно недооценивали силы белогвардейцев. Против врангелевского десанта — II армейского корпуса генерала Слащева, высадившегося южнее Мелитополя, командование 13-й армии (командующий — И. X. Паука) выделило небольшие силы — малочисленную кавалерийскую бригаду управления формирования 1-й Конной армии и одну бригаду 46-й стрелковой дивизии, которая находилась в резерве армии. Эти части были усилены двумя бронепоездами, небольшими подразделениями Мелитопольского гарнизона и 8-м воздухоплавательным отрядом.49 Численность всех этих войск составляла не более 2 тыс. штыков и сабель, тогда как белогвардейский десант насчитывал более 7 тыс. штыков и сабель. Таким образом, враг имел более чем тройное превосходство в силах.

Положение усугублялось еще и тем, что части 13-й армии, выделенные для отражения белогвардейского десанта, не имели согласованного плана действий. Все это позволило Слащеву расширить занятый его корпусом плацдарм и начать наступление в северном направлении.

Несмотря на значительное превосходство врага, советские войска оказали ему упорное сопротивление. Быстро оправившись от внезапного удара врангелевцев, они уже к вечеру 6 июня 1920 г. стали сами переходить в контратаки. Однако малочисленные советские части, действовавшие разрозненно, не смогли сдержать натиска противника. С тяжелыми боями они вынуждены были отходить.

Ожесточенные бои развернулись 7 июня на перекопском и чонгарском направлениях. В районе Перекопа наступал при поддержке танков и большого количества артиллерии I армейский корпус врангелевцев; на чонгарском направлении — Сводный белогвардейский корпус. Натиск врага на перекопском направлении отражали части 3-й и Латышской стрелковых дивизий. На чонгарском направлении действовала 46-я стрелковая дивизия.

Советские войска геройски сдерживали превосходящие силы противника. Особенно тяжелые бои пришлось выдерживать 3-й и Латышской стрелковым дивизиям. В районе Перекопа и Преображенки они неоднократно предпринимали контратаки, переходившие в рукопашный бой. Однако силы были неравными. Противник вводил в бой свежие войска. Сами враги вынуждены были признать исключительную стойкость и мужество советских войск, проявленные в этих боях.

«Танки и броневики, — писал генерал Врангель в своих мемуарах, — двигались впереди наших цепей, уничтожая проволочные заграждения. Красные оказывали отчаянное сопротивление. Особенно упорно дрались латышские части. Красные артиллеристы, установив орудия между домами в деревнях Преображенка и Перво-Константиновка, в упор расстреливали танки. Несколько танков было разбито».50

На помощь стрелковым частям была брошена из резерва 2-я кавалерийская дивизия имени Блинова. В ночь на 10 июня 3-я бригада этой дивизии совершила внезапный налет на штаб вражеской чеченской дивизии Врангеля, располагавшийся в Ново-Михайловке. Этот налет был тщательно подготовлен. Чтобы бесшумно подойти к расположению противника, бойцы обмотали копыта лошадей тряпками, а колеса повозок — соломой. Враг был застигнут врасплох. В результате стремительной ночной атаки советские кавалеристы разгромили штаб белогвардейской дивизии и находившиеся здесь тыловые подразделения. Во время этого налета советские воины взяли в плен командира чеченской дивизии генерала Ревишина, который дал важные показания о силах и планах Врангеля.

Показания генерала Ревишина, которые И. В. Сталин передал В. И. Ленину, лишний раз разоблачали правящие круги Англии и Франции как активных организаторов нового военного похода против Советской страны. Они давали новое свидетельство о том, что за спиной Врангеля стоят империалисты Англии, Франции и США. Английское правительство сделало попытку «доказать» свою непричастность к Врангелю. 10 июня 1920 г. представитель английского правительства Уайз посетил в Лондоне советского представителя Л. Б. Красина и от имени Ллойд-Джорджа заявил о том, будто наступление Врангеля начато вопреки планам и желанию Англии.51 Заявление английского правительства являлось очередным маневром, рассчитанным на обман общественного мнения и прежде всего рабочего класса Великобритании, выступавшего за прекращение интервенции против Советской России. В действительности правящие круги Англии продолжали оказывать поддержку Врангелю.

В то время когда английское правительство сделало официальное заявление о своей якобы непричастности к наступлению белогвардейских войск из Крыма, бывший посол России в Лондоне Маклаков доносил Врангелю:

«Настроение англичан по поводу медиации (посредничества. — Ред.) улучшается. В парламенте было отвечено на запрос, что ввиду того, что Добрармия успешно защищает Крым, никаких мер к ее эвакуации не предпринимается. Мысль о возможности сохранить Крым крепнет в правительственных, умеренных общественных кругах. При начале Ваших успехов откроются шансы на помощь (со стороны) Англии».52

Советское правительство в ноте на имя Керзона, направленной 11 июня 1920 г., разоблачило маневры правящих кругов Англии. В ноте указывалось, что нападение Врангеля на Советскую страну является результатом политического покровительства, оказанного белогвардейцам Врангеля дипломатическим вмешательством британского правительства, и непосредственной помощи, оказанной ему союзниками.53

Чтобы остановить дальнейшее продвижение белогвардейских войск, Реввоенсовет Юго-Западного фронта 10 июня 1920 г. отдал приказ о подготовке контрударов силами 13-й армии. Частям армии, действовавшим на перекопском направлении, было приказано остановить дальнейшее продвижение врага и не допустить занятия им Каховки. Из 15-й стрелковой дивизии, которая была передана в состав 13-й армии из резерва фронта, и 2-й кавалерийской дивизии имени Блинова была создана в районе Верхней и Нижней Серегозы ударная группа. Эта группа должна была нанести удар во фланг и тыл врангелевской группировки войск на мелитопольском направлении. Снова разгорелись упорные, ожесточенные бои. 10 июня начала наступление 15-я стрелковая дивизия. Однако приход свежей дивизии не мог существенным образом изменить положение на фронте. Войска 13-й армии к этому времени понесли значительные потери. Многие части оказались измотанными в результате тяжелых оборонительных боев.

Ценой тяжелых потерь враг продолжал дальнейшее продвижение на север. 9 июня 1920 г. белые заняли Мелитополь. 12 июня советские войска вынуждены были оставить Каховку и отойти на правый берег Днепра. Исключительный героизм в боях у Мелитополя проявил экипаж бронепоезда № 4. В районе станции Сокологорская бронепоезд был окружен белыми.

Советские воины во главе с командиром бронепоезда Я. В. Околотиным мужественно отбивались от врага и с боем прорвали кольцо его окружения.

13 июня они разбили у Мелитополя белогвардейский бронепоезд «Георгий Победоносец». В этих боях отличились командир бронепоезда Я. В. Околотин и машинист М. А. Орлов, который после ранения оставался в строю. За мужество и героизм они были награждены орденами Красного Знамени. Положение на врангелевском фронте продолжало оставаться исключительно тяжелым.

На помощь 13-й армии командование Юго-Западного фронта вынуждено было направить свои резервы — I конный корпус Жлобы и 42-ю стрелковую дивизию.

К 24 июня 1920 г. наступление Врангеля было остановлено. Войска 13-й армии закрепились на правом берегу Днепра от Херсона до Никополя, а в левобережной части — на линии населенных пунктов Васильевка — Большой Токмак и далее на юго-восток до города Бердянска (Осипенко). На этой линии фронт стабилизовался. Активные боевые действия временно прекратились.

В ходе наступления Врангеля в Северной Таврии Англия, а вместе с ней Франция и США усилили свою помощь белогвардейским войскам в Крыму, стремясь расширить их наступательные действия. В середине июня 1920 г. британские суда перевезли из Батума в Феодосию и Севастополь остатки белогвардейской кубанской казачьей армии, отступившей в Грузию после взятия Сочи войсками Красной Армии. Английское правительство, которое лицемерно заявляло, что выступление Врангеля идет вразрез с «миролюбивыми» намерениями Англии, при содействии грузинского меньшевистского правительства усилило доставку врангелевской армии военного снаряжения, боеприпасов и продовольствия. Из Батума, который Англия использовала в качестве своей базы на Черном море, в Крым было направлено большое количество артиллерийских орудий и другого вооружения.54

Помощь Антанты явилась решающим условием успехов Врангеля, достигнутых в июне 1920 г. В результате наступления врагу удалось захватить богатые хлебом районы на юге Украины.

Несомненно, что наступление белогвардейцев из Крыма несколько облегчило положение интервентов на Украине и создало дополнительные трудности для армий Юго-Западного фронта, которым пришлось вести ожесточенные бои одновременно на двух фронтах — против буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля.

Однако Врангелю не удалось осуществить свой план, рассчитанный на окружение и разгром 13-й советской армии и прорыв в тыл войск Юго-Западного фронта. Белогвардейские части встретили упорное сопротивление советских войск и понесли в ходе этих боев тяжелые потери.

Остановив дальнейшее продвижение белогвардейцев, 13-я армия приступила к подготовке наступательной операции. Реввоенсовет Юго-Западного фронта предпринял срочные меры по усилению 13-й армии боевой техникой. 28 июня 1920 г. член Реввоенсовета Юго-Западного фронта И. В. Сталин направил телеграмму В. И. Ленину и в Реввоенсовет республики, в которой сообщалось о том, что на Крымском фронте ощущается недостаток в бронемашинах. В телеграмме говорилось, что если броневых частей нет в Москве, то следовало бы взять их с Кавказского фронта. Там в то время находилось 4 бронеотряда, которые, по данным штаба Юго-Западного фронта, бездействовали.55

Глава Советского правительства незамедлительно принял меры по удовлетворению нужд 13-й армии, сражавшейся против белогвардейских войск Врангеля.

План наступления войск 13-й армии предусматривал уничтожение врангелевских частей в Северной Таврии. Намечалось нанести главный удар силами Левобережной группы 13-й армии на Мелитополь и выйти в тыл основным силам белогвардейских войск. В районе Цареконстантиновки, северо-западнее Мариуполя приказом РВС Юго-Западного фронта от 25 июня 1920 г. была создана ударная группа в составе I Сводного кавалерийского корпуса, 40-й Богучаровской стрелковой и 2-й кавалерийской дивизии имени Блинова под общим командованием Д. П. Жлобы.56

Второй удар планировалось предпринять войсками Правобережной группы 13-й армии из района Берислава на Перекоп. Здесь должны были наступать Латышская и 52-я стрелковые дивизии. Вспомогательный удар намечалось нанести из района южнее Александровска (Запорожье) силами частей, объединенных под общим командованием командира 46-й стрелковой дивизии. Эти войска должны были, наступая с севера, оказать содействие Левобережной группе войск овладеть Мелитополем.

Наступление ударных групп должно было начаться одновременно не позже 28 июня 1920 г. Однако к этому времени Правобережная группа 13-й армии не смогла закончить подготовку. В результате слабого контроля со стороны командования перегруппировка войск на этом участке фронта непомерно затянулась. 28 июня войска Левобережной группы 13-й армии перешли в атаку. Наступление же из района Берислава началось только 1 июля. Ломая сопротивление противника, Левобережная группа советских войск прорвала фронт врангелевских частей на мелитопольском направлении и заняла Верхний Токмак. Этот первоначальный успех развить не удалось. Пассивность советских войск на перекопском направлении позволила врагу снять часть своих сил с этого участка фронта и бросить их против советской главной ударной группировки войск, наступавшей на Мелитополь. В районе восточнее Мелитополя противник сосредоточил крупные силы, общей численностью свыше 11 тыс. солдат пехоты и кавалерии. Сюда же были подтянуты вражеские бронепоезда, действовавшие по железной дороге Федоровка — Верхний Токмак, и вся врангелевская авиация. 3 июля противник перешел в наступление. Начались упорные встречные бои. Советские войска проявили высокую стойкость. В первых рядах, на наиболее ответственных участках, сражались коммунисты, которые своим бесстрашием увлекали в атаку всех красноармейцев. Бессмертной славой покрыл себя в боях комиссар 15-й стрелковой дивизии М. П. Янышев, в прошлом рабочий иваново-вознесенских ткацких фабрик. В начавшемся наступлении 13-й армии против Врангеля М. П. Янышев не раз водил части дивизии в атаку. Раненный в плечо, он не покинул поле боя. В штыковой атаке Янышев был убит.

В рядах атакующих бойцов сражался и комиссар 3-й стрелковой дивизии Ф. И. Скопов, вдохновляя их на ратные подвиги. За мужество и героизм, проявленные в этих боях, Скопов был награжден орденом Красного Знамени.

В результате ударов советских войск враг понес тяжелые потери. Однако на его стороне было превосходство в силах и особенно в боевой технике. Пристальное внимание врангелевское командование сосредоточило на советском Сводном конном корпусе, выход которого в тыл белогвардейских войск мог поставить их в тяжелое положение. Против него враг бросил свои лучшие силы, эскадрилью самолетов, танки и бронемашины. Командовавший этим корпусом Д. П. Жлоба потерял управление частями. Противник, воспользовавшись этим, нанес советскому конному корпусу тяжелый урон: корпус потерял в боях 38 орудий и 150 пулеметов.57

Наступление советских войск против Врангеля выявило, что для разгрома белогвардейцев в Крыму нужны значительные силы и средства, которыми не располагал Юго-Западный фронт. Эта операция вскрыла также ряд серьезных недочетов в действиях командования 13-й армии, его штаба, а также некоторых соединений и частей.

Опасность состояла также и в том, что войска Врангеля действовали в тылу советских армий, сражавшихся против армии Пилсудского. Врангелевский фронт становился одним из важнейших фронтов.

Было очевидным, что без ликвидации опасности со стороны Врангеля нельзя было считать прочной победу на главном — польском фронте.

Коммунистическая партия ни на минуту не сомневалась в том, что Советская страна найдет в себе силы для отпора не только польским милитаристам, но и Врангелю.

Важная роль в достижении перелома в войне Советской страны против Антанты в 1920 г. принадлежала борьбе трудящихся масс в тылу польских интервентов и Врангеля. Захватив еще в 1919 г. западные районы Советской Украины и большую часть территории Белоруссии, польские интервенты ввели там колониальный режим, отменив все декреты и распоряжения Советской власти. В оккупированных районах Украины и Белоруссии они восстановили власть помещиков и капиталистов, вернули владельцам их поместья, фабрики и заводы. У крестьян были отобраны полученные ими от Советской власти помещичьи и монастырские земли. Опять крестьяне должны были гнуть от зари до зари спину на помещичьих и панских усадьбах. В некоторых районах захватчики ввели настоящую барщину: крестьяне два дня в неделю должны были работать на помещика.

В исключительно тяжелом положении в оккупированных районах оказался рабочий класс. Польские оккупанты жестоко преследовали большевистские партийные организации, разгоняли рабочие профсоюзы, бросали в тюрьмы трудящихся за одно лишь подозрение в сочувствии к Советской власти. С предприятий и учреждений были уволены десятки тысяч рабочих и служащих.

Население оккупированных районов подвергалось жестокому национальному гнету. Официальным языком на оккупированной территории Белоруссии и Украины еще весной 1919 г. был объявлен польский язык. Белорусские и украинские школы были закрыты. Польские интервенты запрещали своим солдатам и офицерам разговаривать с населением оккупированных районов на русском, украинском или белорусском языках. Так, 15 апреля 1920 г. был издан специальный приказ по 70-му пехотному полку, находившемуся в городе Лида. В приказе командир полка отмечал, что он неоднократно слышал на улицах Лиды, как рядовые и офицеры разговаривали с местным населением или по-немецки, или по-русски. При этом подчеркивалось, что население принципиально не желает понимать «и говорить иначе, чем по-русски, по всем известным причинам». В приказе указывалось, что разговаривать польским солдатам и офицерам на языке населения оккупированных районов Белоруссии и Украины является оскорблением достоинства поляка и что не выполняющие этот приказ будут строго наказываться.58

В захваченных районах Украины и Белоруссии оккупанты отобрали у населения хлеб, скот, птицу, одежду, деньги. Грабежи и насилия над местными жителями были официально разрешены главным командованием польской армии. Весной 1920 г. в одной из деревень Бобруйского уезда польские жандармы арестовали 37 крестьян, из которых девять были расстреляны только за то, что они не дали оккупантам подводы. В Слуцком уезде польские захватчики за отказ крестьян отдать своих последних лошадей разграбили и сожгли деревню в 60 домов. В Степной волости Бобруйского уезда польские карательные части сделали набег на село Добровольщина и расстреляли там группу крестьян, служивших в рядах Красной Армии.

Помещики, вернувшись в свои имения, жестоко и зверски мстили крестьянам, отбирали у них последний скарб, избивали и издевались над ними. Так, один из бывших помещиков деревни Новоселки Витебской губернии, вернувшись в свое имение, наложил на окрестные деревни контрибуцию в сумме 500 тыс. рублей за то, что эти деревни пользовались в годы Советской власти его лесом.59

Волна грабежей, истязаний и пожаров прокатилась также по оккупированным районам Советской Украины. За эти злодеяния прямую ответственность несли руководящие круги Антанты. 29 мая 1920 г. правительства РСФСР и Советской Украинской республики направили в адрес глав правительств Антанты специальную ноту. В ней подчеркивалось, что сведения, полученные из районов, оккупированных поляками, говорят о новых насилиях, которые совершают польские гражданские и военные власти над украинским населением. Польское правительство, подчеркивалось в ноте, не только восстанавливает в занятых районах Украины ненавистные старые, царские порядки, назначает отъявленных реакционеров вроде Крачкевича начальниками губерний, не только закрывает украинские школы, направляя учителей в концентрационный лагерь в Дембе, возле Кракова, но и занимается систематически грабежом населения. В особенности отличалась этими грязными делами польская кавалерия. В ноте приводились примеры грабежей и насилий, учиненных польской администрацией и войсками на украинских землях. Так, в деревне Разивировке Малочернянской волости Бердичевского уезда польский кавалерийский отряд из 10 человек созвал сход и потребовал у населения выдать им всех советских работников. После этого кавалерийский отряд учинил грабеж населения. В другом селе, Валтавныхе, той же волости прибывший туда отряд польских оккупационных войск забрал у жителей 40 лошадей, 12 свиней и 350 пудов муки. Один крестьянин, который отказался отдать грабителям свое имущество, был тут же расстрелян, а двор его сожжен дотла.

Все прошения и обращения населения к польским оккупационным властям принимались только на польском языке. Правительства Советской России и Украины выразили энергичный протест против этих насилий и довели об этих фактах до сведения правительств государств Антанты, которые в первую очередь отвечают за вероломное нападение буржуазно-помещичьей Польши на Советскую Украину и Советскую Россию.60

Прямыми пособниками и союзниками польской буржуазии и панов являлись украинские и белорусские буржуазные националисты. Прикрываясь фальшивыми словами о независимости Украины и Белоруссии, они в действительности предавали и продавали национальные интересы украинского и белорусского народов. Буржуазные националисты, эти злейшие враги трудящихся, выдавали польским оккупационным властям наиболее активных партийных и советских работников, информировали польскую жандармерию о свободолюбивых настроениях трудящихся оккупированных районов Украины и Белоруссии.

Господство польских интервентов и их верных слуг — буржуазных националистов создавало невыносимый режим для рабочих и крестьян оккупированных районов Украины и Белоруссии, обрекало их на физическое уничтожение.

Трудящиеся оккупированных районов поднимались на борьбу против иноземных захватчиков и буржуазных националистов. Ни на одну минуту их не покидала вера, что на помощь к ним придут трудящиеся Советской страны, доблестная Красная Армия.

Вдохновителем и организатором борьбы трудящихся в тылу польских оккупантов являлась Коммунистическая партия. Центральный Комитет партии во главе с В. И. Лениным принимал все необходимые меры по расширению и укреплению подпольных большевистских организаций в оккупированных районах Советской страны. Из мобилизованных коммунистов на польский и врангелевский фронт многие наиболее стойкие и политически выдержанные члены партии направлялись для работы в тылу врага. Непосредственное руководство борьбой трудящихся Белоруссии осуществляла Коммунистическая партия Литвы и Белоруссии, а на Украине — коммунистическая организация Украины, являвшиеся составной частью Российской коммунистической партии. Для руководства большевистским подпольем в оккупированных районах Украины по решению ЦК РКП(б) был создан специальный орган — Зафронтовое бюро. В захваченных районах Правобережной Украины большевистские подпольные организации объединяла так называемая Центральная тройка Правобережья. Такие же тройки были созданы в Подольской, Волынской, Киевской и других губерниях. Губернские тройки подчинялись Центральной тройке Правобережья.

Одновременно принимались меры по укреплению партийных организаций в Восточной Галиции. 23 апреля 1920 г. в Киеве состоялась партийная конференция галичан и буковинцев, на которой был избран Краевой организационный комитет партии Восточной Галиции и Буковины при ЦК КП(б)У. На этот комитет была возложена основная задача — укрепить в ближайшее время партийную организацию в Восточной Галиции и Северной Буковине, развернуть там партийную организационную работу среди трудящихся масс. В Восточной Галиции летом 1920 г. состояло на учете 154 члена партии и 186 кандидатов. В своей работе партийные организации Восточной Галиции опирались на рабочих Дрогобычевско-Бориславского промышленного района, железнодорожников Львова, Перемышля, Станислава, Стрыя.61

Разветвленная сеть подпольных большевистских организаций была создана и в оккупированных районах Белоруссии. Еще в конце августа 1919 г., вскоре после оккупации польскими интервентами Минска, был образован Минский комитет Коммунистической партии, который работал на правах краевого центра. Он объединял работу Слуцкой, Борисовской, Бобруйской, Молодечненской и других партийных организаций. Через Минский подпольный большевистский комитет шли все важнейшие директивы и указания для большевистских подпольных организаций Белоруссии от Центрального Комитета Коммунистической партии Литвы и Белоруссии. Центральный Комитет Коммунистической партии Литвы и Белоруссии принял необходимые меры по укреплению Минского подпольного комитета. Для этого туда были направлены Ривес, Ян Дзембо и Максимович, которые вошли в состав подпольного Минского комитета. Руководителем комитета являлся Ян Дзембо. Общее руководство подпольными организациями в оккупированных районах Белоруссии осуществляло специальное бюро, созданное еще в ноябре 1919 г. пленумом ЦК Коммунистической партии Литвы и Белоруссии.

Большевистские подпольные организации развернули большую организационно-политическую работу среди рабочих и трудящихся крестьян. Особое значение в мобилизации широких трудящихся масс на борьбу против оккупантов имели профсоюзы, многие из которых также вынуждены были уйти в подполье. Буржуазные националисты пытались захватить руководство в профсоюзах в свои руки и поставить их на обслуживание интересов буржуазии и помещиков. Коммунистические подпольные организации провели большую разъяснительную работу среди рабочих по разоблачению истинных целей буржуазных националистов в профсоюзном движении. Несмотря на террор и гонения, оккупантам и буржуазным националистам не удалось подорвать влияние Коммунистической партии в профсоюзах. Показателем этого является тот факт, что из 17 профсоюзов, существовавших в то время в Минске, 11 находились под влиянием большевиков. Исключительно большую работу развернул Минский союз металлистов, который наряду с легальной проводил и нелегальную работу в массах.

Важное значение в работе подпольных большевистских организаций имела печатная пропаганда. Еще в ноябре 1919 г. ЦК Коммунистической партии Литвы и Белоруссии начал выпускать газету «Звезда» для трудящихся оккупированных районов Белоруссии. Издавалась также партизанская газета «Белорусская правда», первый номер которой вышел 17 мая 1920 г. Нелегальные периодические издания выпускались также и на Украине. Подпольные большевистские организации распространяли большое количество воззваний, листовок и обращений. Большевистские организации через нелегальную печать информировали рабочих и крестьян оккупированных районов о положении в Советской России, о действиях Красной Армии, о нарастании патриотического подъема среди трудящихся в Советской стране против нового антисоветского похода Антанты. Коммунистические организации разоблачали захватнические, империалистические цели Антанты и ее ставленников — польских захватчиков и Врангеля. Они раскрывали гнусную роль украинских и белорусских буржуазных националистов, которые добровольно отдали себя в рабское услужение буржуазии и помещикам. Большевистские организации призывали трудящихся на борьбу против оккупантов и буржуазных националистов.

Одной из главных задач большевистских подпольных организаций являлось создание партизанских отрядов и подготовка вооруженных выступлений трудящихся в тылу оккупантов. Для этого в города и села направлялись коммунисты. Для руководства партизанским движением в оккупированных районах Украины и Белоруссии были образованы специальные партизанские штабы, которые направляли и объединяли действия партизан.

Особенно широко партизанское движение развернулось весной и летом 1920 г. в Минском, Бобруйском, Слуцком, Мозырском, Борисовском, Вилейском, Пинском и ряде других уездов Белоруссии. В Минском уезде сражались партизанские отряды под руководством В. Погирейчика, Маслыка, А. Блажко и др. Исключительно активно действовал в районе Старых Дорог партизанский отряд под руководством Опанаса Полонейчика, в районе Бобруйска — отряд рудобельских партизан под командованием Максима Уса. До 300 человек насчитывал в своем составе партизанский отряд, который возглавлял Василий Талаш. Этот отряд боролся в районе Мозыря.

Партизанские отряды пользовались всесторонней поддержкой местного населения. В отряды каждый день вступали все новые и новые бойцы, готовые сражаться до полного разгрома интервентов. Коммунистические организации ввели в партизанских отрядах твердую дисциплину и порядок. Так, в «Белорусской правде» один из партизан писал, что у них в отряде существует железная дисциплина, отряд хорошо сплочен, в нем действует принцип: все за одного, один за всех. Партизаны горят желанием поскорее покончить с захватчиками. Здесь же сообщалось, что, где бы ни проходил партизанский отряд, крестьяне встречают его радостно, снабжают продовольствием, дают сведения о расположении польских войск и жандармов.

Для борьбы против интервентов создавались все новые и новые партизанские отряды. Нередко они возникали стихийно в ответ на грабежи и насилия оккупантов. Так, в деревне Великовичи в первой половине мая 1920 г. польские жандармы грабили крестьян. Семь человек они забрали с собой в город. Как только жандармы покинули деревню, сейчас же собрался сход, на котором единодушно было решено организовать партизанский отряд. Вооружившись чем пришлось, группа крестьян стала преследовать оккупантов. Настигнув жандармов, эта группа перебила их, забрала у них оружие и освободила товарищей. Крестьяне деревни Великовичи поклялись не складывать оружия до тех пор, пока не будет покончено с панской неволей.

Наступление советских войск Западного фронта, предпринятое в середине мая 1920 г., явилось толчком для усиления борьбы трудящихся против польских оккупантов. Весной 1920 г. партизанское движение в Белоруссии достигло исключительно большого размаха. Партизаны громили тылы интервентов, производили налеты на их штабы, разрушали коммуникации, уничтожали военные склады. Они устанавливали связь с регулярными частями Красной Армии и совместно с ними вели организованную борьбу против вражеских войск.

В мае 1920 г. партизанское движение охватило всю Минскую губернию. В Новогрудском и Вилейском уездах партизанские отряды вступали в борьбу с регулярными частями противника. В Гродненской губернии они производили смелые налеты на польские гарнизоны. Партизанский отряд под руководством Опанаса Полонейчика развернул активные действия в районе железной дороги Слуцк — Могилев, по которой шли пополнения, боеприпасы и продовольствие для польских войск. Эти отряды разрушили весной 1920 г. много железнодорожных мостов на участке железной дороги Минск — Белосток. В результате этого железнодорожное движение здесь на некоторое время было совершенно прекращено. 25 мая 1920 г. белорусские партизаны внезапно напали на расположение польских войск в районе устья Припяти. Противник не ожидал такого дерзкого налета. В этом бою партизаны уничтожили до 200 вражеских солдат и офицеров; сами же не потеряли при этом ни одного человека. Серьезные потери наносили оккупантам партизанские отряды, которые действовали в окрестностях местечек Новые Дороги, Дороганово, Крынки, Месовичи, Птушичи, Редутичи и во многих других местах.

В передовой статье газеты «Белорусская правда» 17 мая 1920 г. указывалось: «За короткое время из нескольких десятков лесных братьев наша организация разрослась в многотысячную партизанскую армию, которая в настоящую минуту является грозой и страшилищем польских убийц-насильников».62

Партизанское движение создавало серьезную угрозу в тылу интервентов. Польское командование принимало все меры для борьбы против партизан. Оно не могло своими силами вести борьбу с партизанскими отрядами, которые были для них неуловимыми. Поэтому в приказе от 28 мая 1920 г. вся ответственность за действия партизан возлагалась на жителей окрестных сел и деревень.

Польские интервенты беспощадно расправлялись с партизанами. Без суда их расстреливали, вешали, пытали. Так, 7 мая 1920 г. в Комаровском лесу, недалеко от Минска, была расстреляна группа белорусских партизан. Через 10 дней захватчики жестоко расправились с 11 партизанами во главе с их командиром Андреем Блажко. В мае же оккупанты расстреляли группу стародорожских партизан.

Бесстрашные в бою, партизаны ни на один миг не теряли выдержки и стойкости и тогда, когда они попадали в руки польских палачей. Мужественно перенося издевательства и пытки, партизаны не выдавали врагу никаких сведений о расположении и действиях своих отрядов. Так, в мае четыре дня пытали палачи партизана Л. О. Путырского. Они прижигали его тело раскаленным железом, втыкали иголки под ногти, пороли шомполами. Однако врагам не удалось сломить мужественного партизана и получить от него нужные им показания. В ночь на 4 мая 1920 г. уже измученного и окровавленного Путырского вызвали к шефу польской жандармерии, где его подвергли неслыханно жестокой пытке. Его раздели догола и начали бить штыками по икрам ног, а потом заржавленной пилой водили по кровавым ранам, присыпая их солью. Изнемогая от боли, истекая кровью, он крикнул палачам: «Вы напрасно стараетесь вытянуть у меня хотя бы одно слово о моих товарищах, находящихся на воле. Я под Червоным стягом поклялся в верности нашему правому делу и своему слову не изменю».63 Ударом приклада по голове была оборвана жизнь героя-патриота.

Благодаря широкой и самоотверженной деятельности подпольных большевистских организаций все активнее поднимались на борьбу за свое освобождение и трудящиеся Правобережной Украины. Они отказывались давать оккупантам и их агентам — украинским буржуазным националистам продовольствие, бойкотировали подводную повинность и мобилизации в армию. Все чаще и чаще крестьяне, явившись на мобилизационные пункты и получив оружие, уходили не в казармы, а в лес и создавали там партизанские отряды. Крестьянские выступления носили массовый характер. В начале июня 1920 г. 6 тыс. крестьян Новоушицкого уезда собрались на мобилизационный пункт петлюровцев. Узнав, что эта мобилизация проводится для помощи армии интервентов, все разошлись по домам. Многие же из них ушли в партизанские отряды.

Прорыв Юго-Западного фронта советскими войсками в начале июня 1920 г. вызвал усиление освободительной борьбы трудящихся Украины за свою свободу и независимость. В мае — июне 1920 г. во всех оккупированных уездах Правобережной Украины были партизанские, отряды и активные выступления трудящихся против интервентов.

Крупное восстание в мае 1920 г. развернулось в Таращанском уезде Киевской губернии. Для его подавления интервенты вынуждены были бросить свои регулярные войска. Широкая волна крестьянских вооруженных восстаний прокатилась по ряду волостей Волынской губернии. Польскому командованию потребовалось много сил, чтобы подавить эти восстания. В ряде случаев завязывались открытые вооруженные стычки повстанцев с оккупантами. Так, вооруженной схваткой с противником закончилось восстание крестьян в районе Кременца. На поле боя противник оставил до 200 своих солдат и офицеров. Упорные бои пришлось выдержать польским легионерам при подавлении восстания крестьян Красиловской и Кречинской волостей, выступивших против иностранных интервентов.

Партизанское движение в оккупированных районах Украины с каждым днем крепло и ширилось. Подпольные большевистские организации добивались объединения партизанских отрядов. Так, в результате такого объединения в районе Калиуса был создан крупный партизанский отряд, объединивший около 6 тыс. человек. Помимо винтовок, отряд имел несколько пулеметов и четыре артиллерийских орудия.

Своей борьбой трудящиеся оккупированных районов Украины ослабляли тыл войск противника на Украине, громили тылы вражеских армий, облегчая тем самым контрнаступление Красной Армии. Так, например, в мае партизанские отряды Украины взорвали железнодорожные пути на участке Киев — Фастов и Здолбуново — Ковель. Вследствие этого было нарушено на некоторое время сообщение польских войск со своим тылом.

Большую помощь частям Юго-Западного фронта в боях против 3-й польской армии оказали партизаны Таращанского и Васильковского уездов Киевской губернии. Связавшись с частями Красной Армии, они действовали в соответствии с планом командования Юго-Западного фронта. После разгрома войск интервентов партизанские отряды совместно с частями 58-й стрелковой дивизии вступили в Киев.

Партизанские отряды Украины и Белоруссии после освобождения оккупированных районов нередко вливались в Красную Армию.

Подпольные большевистские организации проводили работу и в польских частях. Они распространяли в войсках листовки, воззвания, в которых рассказывали о целях войны, об обмане солдат польскими панами и буржуазией.

Удары, нанесенные Красной Армией по войскам интервентов, и та большая работа, которая проводилась подпольными большевистскими организациями в частях противника, дали свои результаты. Настроение и дисциплина в польской армии стали падать. В некоторых подразделениях солдаты выражали свое недовольство войной, затеянной правящей кликой Польши. Такие настроения были у солдат в 8, 10 и 14-й польских дивизиях. В одном из донесений с фронта указывалось, что солдаты польской армии охотно и с большим интересом читают ту литературу, которую им направляют подпольные большевистские организации.64

Одновременно с организацией большевистского подпольного движения в тылу польских интервентов Центральный Комитет Коммунистической партии организовал и усилил революционную работу в тылу белогвардейской армии Врангеля. Подпольные большевистские организации еще в 1919 г. развернули большую работу в Крыму. В декабре 1919 г. на совещании представителей севастопольской и симферопольской большевистских подпольных организаций был создан областной комитет РКП(б). В начале 1920 г. в Симферополе состоялась конференция крымских большевистских подпольных организаций. На конференцию прибыли делегаты симферопольской, севастопольской, евпаторийской, керченской и ялтинской партийных организаций. В центре внимания этой конференции стоял вопрос о подготовке вооруженного восстания с целью дезорганизации белогвардейского тыла и оказания помощи Красной Армии, приближавшейся к Крыму. Под руководством подпольных большевистских организаций во многих городах Крыма были образованы ревкомы. В их распоряжении находились вооруженные отряды. Так, отряд Симферопольского ревкома насчитывал 150 человек. Кроме того, при ревкоме имелась специальная команда для взрыва мостов, железных дорог и складов вражеских войск. Вооруженные отряды имелись также при Севастопольском, Керченском и других ревкомах. Самый крупный из таких вооруженных отрядов не превышал 400 человек.

Подпольные большевистские организации Крыма вели активную боевую и революционную деятельность в тылу врага. Так, в феврале 1920 г. боевые группы симферопольской подпольной организации совершили вооруженный налет на тюрьму и освободили более 60 советских людей, привезенных в Крым из Харькова. Крымские партизаны взорвали стрелки у станции Симферополь, пустили под откос бронепоезд, подожгли Ольминский мост, вывели из строя несколько вражеских орудий в районе Керченского побережья и обезоружили береговую охрану противника.

1 марта 1920 г. в Симферополе группа вооруженных подпольщиков совершила нападение на полицейский участок и освободила находившихся там политических заключенных.

В начале 1920 г., как и в предыдущий период, центром революционной борьбы в Крыму являлся Севастополь. Там действовала сильная подпольная большевистская организация, возглавляемая подпольным комитетом РКП(б), в его составе были В. В. Макаров, И. А. Севастьянов, А. Н. Бунаков и др. В трудных условиях белогвардейского террора и постоянных преследований подпольный комитет создал на предприятиях города 14 подпольных коммунистических организаций, которые проводили большую политическую работу среди рабочих. В начале февраля 1920 г. белогвардейская охранка напала на след руководителей большевистского подполья в Севастополе. В ночь на 3 февраля 1920 г. были арестованы В. В. Макаров, И. А. Севастьянов, А. Н. Бунаков, С. С. Крючков и др. Это был сильный удар по подпольной организации. Однако и после ареста работа продолжалась. В марте 1920 г. секретарем Севастопольского подпольного комитета стал Илья Серов. Через профсоюзы большевистская подпольная организация проводила большую политическую работу на Севастопольском портовом заводе, единственном военном заводе в Крыму. В результате этой работы Врангелю не удалось по-настоящему наладить работу на заводе. Рабочие бойкотировали распоряжения белогвардейских властей.

В Севастополе был создан подпольный ревком, во главе которого стояли П. Шестаков (Крылов), С. Леонов и Г. Столяров.

Активная революционная работа велась подпольной большевистской организацией в Феодосии. Ее возглавлял матрос И. А. Назукин. Имея 28 коммунистов и комсомольцев, феодосийская организация провела большую подготовку вооруженного выступления в городе: приобрела оружие, послала связных для организации совместных действий с частями Красной Армии, которая в это время громила остатки деникинских войск. Однако накануне восстания по доносу провокаторов в Феодосии начались аресты коммунистов. Был схвачен Назукин, которого белогвардейцы после зверских истязаний 6 марта 1920 г. расстреляли. После гибели И. А. Назукина руководителем подпольной большевистской организации в Феодосии стал рабочий Илья Хмельницкий (партийная кличка «Хмилько»).65

Успешно развернула работу среди рабочих металлургического завода и в частях местного белогвардейского гарнизона керченская подпольная большевистская организация, возглавляемая Ф. Корниловым, И. Громоздой, А. Шмидтом. В своем распоряжении комитет имел типографию, в которой печатались прокламации. Отсюда эти листовки распространялись по городам и селам Крыма.

Видную роль в руководстве революционной борьбой в Крыму играла симферопольская организация РКП(б). Во главе ее стоял подпольный горком, в состав которого входили С. Я. Просмушкин и Б. Горелик — петроградские рабочие, Ю. Дражинский, Е. И. Григорович и др.

Большую помощь большевикам Крыма в организации борьбы против белогвардейцев оказали комсомольцы. В конце 1919 г. в Крыму организуется областной подпольный комитет комсомола, вся работа которого проводилась по прямым указаниям большевистской организации.

Центральный Комитет партии оказывал большую помощь крымским подпольным большевистским организациям и держал с ними постоянную связь. В 1920 г. Центральный Комитет выделил крымским большевикам денежные средства для организации политической работы в тылу врага. В Крым было направлено несколько коммунистов для подпольной работы.

Работа подпольных большевистских организаций создала серьезную угрозу для белогвардейцев. Говоря о революционном подполье в Крыму, Врангель писал: «С приходом армии в Крым чрезвычайно усилилась работа большевистских агентов. Работа эта в последнее время особенно сильно велась среди крестьянского населения».66

Врангелевское командование, готовя свою армию к наступлению одновременно с армией Пилсудского, приняло ряд мер по ликвидации большевистского подполья в Крыму, усилило репрессии и террор против активных деятелей революционного подполья. Белогвардейцы прибегали к подкупам, засылали в большевистские организации провокаторов.

Так, к руководству областной партийной организации Крыма удалось пробраться отъявленному провокатору Ахтырскому. Врангелевская контрразведка через Ахтырского получала необходимые сведения о большевистских подпольных организациях. В частности, через него стало известно о созыве в Коктебеле подпольной большевистской конференции, которая открылась утром 5 мая 1920 г. на даче писателя В. В. Вересаева. На конференции присутствовали делегаты от симферопольской, севастопольской, ялтинской, евпаторийской, феодосийской и алуштинской партийных организаций. Председателем конференции был избран делегат ялтинской партийной организации Антон Ословский, секретарем — севастопольский делегат Илья Серов.

Конференция обсудила доклад о деятельности обкома РКП(б), заслушала сообщения о положении на местах, обсудила также военные вопросы и о работе обкома комсомола и др.

Заключительное заседание конференции проходило в горах. Охранке удалось обнаружить конспиративное заседание. Врангелевцы попытались схватить всех подпольщиков живыми. Однако это врагу не удалось. Большевистские делегаты оказали белогвардейской охранке вооруженное сопротивление. Произошла перестрелка, в результате которой был убит Илья Серов и ранена делегатка Симферополя Е. И. Григорович. Большинству делегатов конференции удалось спастись. Однако вскоре прошли массовые аресты. В числе схваченных врангелевской контрразведкой было много делегатов конференции.

После зверских истязаний многие крымские большевики-подпольщики были казнены. Вот их имена: А. П. Богданов, братья Ц. Беляев и X. Беляев, И. И. Гейман, И. И. Грановский, Т. В. Зусманович, М. П. Крылов-Соболевский, В. А. Ливоненко, И. П. Никитов, С. Тимофеев. В числе погибших делегатов был и большевик Илья Хмельницкий, руководитель коммунистической организации Феодосии.

В результате прокатившейся в Крыму новой волны повальных арестов больше всего пострадала севастопольская партийная организация. Там было арестовано 80 человек, в том числе полностью команда подрывников в составе четырех человек. Более 60 человек было арестовано в Симферополе. В начале мая 1920 г. были схвачены и брошены в тюрьмы 40 коммунистов из феодосийской партийной организации.

Волна арестов прокатилась и в других городах и сёлах Крыма. Тюрьмы в Крыму были переполнены арестованными. Так, в мае 1920 г. в симферопольской тюрьме находилось 400 человек, в Севастопольской — около 350 человек. Многие из арестованных после короткого следствия и тяжелых истязаний были расстреляны и повешены. Повальные аресты и расстрелы серьезным образом отразились на революционном крымском подполье. Однако покончить с революционным движением в Крыму не удалось. Враг добился лишь некоторого ослабления этого движения.

Было установлено, что врагу удалось схватить большое количество коммунистов Крыма с помощью предателя Ахтырского, который, как об этом передавали находившиеся в тюрьме большевики, лично участвовал в допросах подпольщиков, арестованных врангелевской контрразведкой.

Деятельность большевистских подпольных организаций в тылу польских интервентов и Врангеля обеспечила сплочение трудящихся масс Крыма и оккупированных районов Украины и Белоруссии для борьбы против интервентов и белогвардейцев. Она расшатывала тыл, чем оказывала большую помощь Красной Армии, которая вела в это время ожесточенную борьбу против сил антисоветского похода Антанты.

В результате развернувшегося контрнаступления войск Юго-Западного фронта к началу июля 1920 г. была освобождена почти вся территория Украины. Противник понес большие потери. Мощное контрнаступление советских войск не только дезорганизовало вражеский Юго-Восточный фронт, но и лишило устойчивости весь Восточный фронт польских войск.

Контрнаступление Красной Армии, развернувшееся в начале лета 1920 г., обеспечило перелом на фронте борьбы против польских интервентов. Инициатива была вырвана из рук противника и прочно удерживалась Красной Армией. Успехи Красной Армии на Украине оказали сильное влияние на внутриполитическое положение Польши. Катастрофа польских войск на Украине вызвала растерянность в правящих кругах панской Польши. Среди польского населения усилилось недовольство существующим режимом. Правительство Польши «уже колеблется и мечется, — говорил В. И. Ленин, — и уже заявляет, что они предложат нам новые условия мира».67

Успех Красной Армии на Украине был подготовлен организаторской деятельностью Коммунистической партии и Советского правительства, усилиями рабочего класса и трудового крестьянства. Начало перелома в борьбе против интервентов было положено разгромом войсками Юго-Западного фронта сил противника на Украине. «Не подлежит сомнению, — отмечал И. В. Сталин, — что прорыв нашей конницы в районе Житомира сыграл решающую роль в переломе на фронте». «Прорыв же Конной армии является звеном в общей цепи наступательных операций Красной Армии».68 Успешной подготовке и проведению контрнаступления советских войск Юго-Западного фронта способствовало наступление армий Западного фронта в Белоруссии в мае 1920 г. Хотя эта операция и была неудачной, однако она приковала к себе крупные силы противника, который вынужден был для парирования удара Красной Армии в Белоруссии не только израсходовать значительные резервы, но и снять часть своих сил с Украины.

Важную роль в успехе контрнаступления Красной Армии сыграла борьба трудящихся масс в тылу армий противника. Переход советских войск от обороны к наступлению явился толчком к усилению этой борьбы. В свою очередь восстания трудящихся и действия партизан в оккупированных врагом районах Украины и Белоруссии подрывали тыл противника, делая его неустойчивым. Партизанские отряды наносили внезапные стремительные удары по штабам войск противника, нападали на вражеские эшелоны, подвозившие оружие, боеприпасы и продовольствие. В ряде случаев партизанские отряды вступали в прямую связь с регулярными частями Красной Армии, действуя с ними по единому плану.

Разгром войск интервентов на Украине серьезно отразился на морально-политическом состоянии польской армии, подорвав у нее веру в свои силы. В ряде польских частей усилилось дезертирство, все более и более частыми стали случаи сдачи в плен целых групп солдат противника.

Контрнаступление Юго-Западного фронта сорвало замысел Антанты, стремившейся объединить на Украине войска Пилсудского с белогвардейской армией Врангеля.

Неудачи на фронте привели в замешательство клику Пилсудского и вызвали серьезное беспокойство Антанты. Чтобы спасти положение, в Польше в июне и июле 1920 г. спешно проводятся новые мобилизации для пополнения армии. В частности, объявляется мобилизация всех ранее служивших в артиллерии и кавалерии с 1885 по 1894 г. рождения. Кроме того, проводится общая мобилизация мужчин рождения 1895 г. и очередной призыв родившихся в 1902 г. Эти мобилизации должны были дать польской армии значительное пополнение.

Чтобы влить вновь призванных в армию, необходимо было вооружить их. Однако буржуазно-помещичья Польша необходимых запасов вооружения не имела. В связи с этим польское правительство поручило своему военному атташе в Париже генералу Помянковскому запросить у Антанты необходимое вооружение, боеприпасы и снаряжение. Империалисты Антанты охотно идут навстречу. Уже в 20-х числах июня 1920 г. из Франции отправляются в Польшу вооружение и боеприпасы. В конце июня в польской армии было около 900 тыс. хорошо вооруженных солдат и офицеров. Эта почти миллионная армия и подготовка новых пополнений для нее позволяли интервентам усилить сопротивление наступающим частям Красной Армии.

Одновременно с мерами по укреплению Польши Антанта готовит к новому наступлению против Советской России Врангеля. Трудящиеся Крыма и захваченных белогвардейцами районов юга Украины не желали идти в армию Врангеля, всячески скрывались от проводимых мобилизаций. В этих условиях противнику приходилось собирать остатки разбитых частей Деникина, Юденича, Миллера. Прежде всего было обращено внимание на деникинские части группы генерала Шиллинга, которым удалось отойти на территорию Польши и спастись от полного разгрома. После долгих переговоров, происходивших между представителями Врангеля, буржуазно-помещичьей Польши и боярской Румынии, удалось, наконец, достигнуть решения о переброске этих войск в Крым через румынскую территорию.69 Перевозка их началась 7 июля 1920 г.

Антанта продолжала укреплять свои позиции и в Закавказье. Опасаясь революционного выступления трудящихся Закавказья, она усиливала военную помощь меньшевистской Грузии и дашнакской Армении. Это свидетельствовало о том, что Антанта готовила новые удары против Советской России.

В. И. Ленин указывал, что «несмотря на те успехи, которые мы одерживаем на польском фронте, положение все же такое, что мы должны напрячь все силы… Важно не только начать, но нужно выдержать и устоять…».70

Центральный Комитет партии и Советское правительство внимательно следили за всеми происками империалистов, принимали необходимые меры по закреплению достигнутых успехов на советско-польском фронте и дальнейшему наступлению Красной Армии. Еще 11 июня 1920 г. Центральный Комитет партии обратился с письмом ко всем партийным организациям страны, предупредив о тех трудностях, которые предстоит еще преодолеть Советской стране. «Возможно развитие широкой интервенции Антанты и всякие неожиданности, — указывалось в письме. — Сообразно всему этому провинциальная печать должна бить тревогу, призывая к защите Республики. Для Западного фронта сделано еще очень мало. Надо усилить пропаганду, особенно в деревне».71

Призывая партийные организации напрячь усилия для оказания помощи фронту, ЦК партии обращал особое внимание на формирование пополнения для действующей армии, на их политическую подготовку. Ответственность за политическую подготовку маршевых рот возлагалась на местные комитеты РКП(б).

Меры по мобилизации новых сил на помощь фронту проводились в широком масштабе. 9 июня на заседании Совета Труда и Обороны было принято развернутое постановление о пополнениях для Красной Армии. В постановлении указывалось, что согласованные действия войск польской шляхты с войсками генерала Врангеля, поддерживаемыми Антантой, «неизбежно должны придать войне на наших Западном и Юго-Западном фронтах более длительный и суровый характер. Важнейшим условием победы является правильное и достаточное питание наших красных полков маршевыми пополнениями».72 В соответствии с этим Совет Труда и Обороны обязал военное ведомство влить в запасные, части в течение ближайшего месяца не менее 250 тыс. человек из числа военнообязанных, которые были переведены на трудовой фронт, или получили отсрочки, или по каким-либо причинам уклонились от явки по воинской повинности. В течение следующих двух месяцев военное ведомство должно было вливать в запасные части по 150 тыс. человек. Совет Труда и Обороны предложил взять из трудовых армий в действующие войска семь младших возрастов (1894–1901 гг. рождения). Было решено также заменить в войсках внутренней охраны Республики лиц рождения 1897–1900 гг. более старшими возрастами. Совет Труда и Обороны предложил ВСНХ совместно с Реввоенсоветом республики пересмотреть в кратчайший срок все отсрочки по призывам в Красную Армию, которые были до этого даны рабочим и служащим. СТО установил единый срок окончания отсрочек — 15 июля 1920 г. Совет Труда и Обороны вынес также постановление, которое запрещало отзывать специалистов разных категорий из войск Красной Армии.

11 июня 1920 г. Совет Труда и Обороны заслушал доклад заместителя наркома Рабоче-Крестьянской инспекции В. А. Аванесова о мерах помощи фронту, принятых наркомами Советской республики. На этом же заседании заместитель председателя Реввоенсовета республики Э. М. Склянский сообщил о состоянии продовольственного снабжения армии. Для Красной Армии Народный комиссариат продовольствия выделил 3 млн. усиленных пайков. Между тем численность армии в это время была значительно больше. В связи с этим Совет Труда и Обороны дал военному ведомству указание, как распределить выделенные для Красной Армии усиленные продовольственные пайки. «Поручить Реввоенсовету Республики, — говорилось в постановлении, — распределять выдаваемые три миллиона пайков таким образом, чтобы сокращение легло целиком на тыловые учреждения и части, не идущие в бой».73

В соответствии с этим указанием Реввоенсовет 21 июня 1920 г. принял решение, обязывавшее Главное управление по снабжению Красной Армии выделить для войск на фронте 1800 тыс. пайков и для тыловых 1200 тыс. пайков.74

Советское правительство и Центральный Комитет партии принимают ряд неотложных мер по укреплению войск Западного фронта и подготовке их к решающему наступлению. В июне в действующую армию перебрасывается несколько новых соединений и частей, большое количество маршевых рот и батальонов. Только одних пополнений от Всероссийского главного штаба, из Запасной армии Республики и других запасных частей Западный фронт получил в течение месяца более 58 тыс. человек. В период подготовки решительного наступления в Белоруссии на фронт прибыло восемь стрелковых дивизий, четыре стрелковые бригады, одна кавалерийская бригада и эскадрон.75 С учетом тыловых частей и учреждений численность войск Западного фронта возросла с 274 тыс. в мае до 347 тыс. в июне и до 447 тыс. в июле 1920 г. Значительное увеличение сил фронта позволило создать, кроме 15-й и 16-й армий, еще 3-ю и 4-ю армии, III кавалерийский корпус и отдельную оперативную, так называемую Мозырскую, группу войск. В составе этих соединений было около 20 стрелковых дивизий и 10 кавалерийских бригад.76

Центральный Комитет партии уделял много внимания укреплению войск фронта коммунистами и кадровыми рабочими, членами профессиональных союзов, которые должны были обеспечить в войсках дальнейшее повышение дисциплины и их боеспособность. Так, в течение июня 1920 г. на Западный фронт было направлено 569 политработников. Центральный Комитет партии объявил 10 июля 1920 г. новую мобилизацию коммунистов на Западный фронт. «Положение на Западном фронте, — указывалось в телеграмме ЦК РКП(б) губкомам, — является чрезвычайно серьезным. На помощь полякам выступила армия Врангеля, активно поддерживаемая союзническим флотом. С развитием польских успехов каждую минуту можно ожидать выступления Румынии, Латвии и Финляндии и открытой новой интервенции со стороны Антанты».77

Центральный Комитет партии потребовал от губкомов выделить руководящих партийных работников для направления на фронт, а также в запасные части, которые готовили подкрепления для Западного фронта. Каждый губком должен был мобилизовать на фронт по одному члену губкома или губисполкома и по одному члену уездного комитета партии или уездного исполкома от каждого уезда. Одновременно с этим Центральный Комитет партии предложил Политическому управлению Реввоенсовета республики произвести перемещения партийных сил из тыловых частей и учреждений в действующую армию. В течение мая и первой половины июня на Западный фронт было направлено около 1800 коммунистов.78 Приток на фронт большого числа коммунистов позволил значительно укрепить партийные организации в частях фронта. В июле 1920 г. в 16-й армии имелась 681 партийная ячейка, в которых состояло 8990 членов и 2104 кандидата РКП(б).79

Опираясь на армейские парторганизации, политорганы провели в течение июня 1920 г. большую массово-политическую работу в частях, помогали командованию в обобщении и изучении боевого опыта Красной Армии, на основе которого проводилось обучение частей и подразделений.

Коммунистическая партия и Советское правительство провели огромную работу по улучшению снабжения Красной Армии всем необходимым для разгрома интервентов. Центральный Комитет партии и Советское правительство призвали рабочий класс и трудовое крестьянство удвоить и утроить свои усилия по обеспечению Красной Армии вооружением, боеприпасами, продовольствием и снаряжением. 10 июля 1920 г. Центральный Комитет партии обратился с письмом ко всем губернским комитетам РКП(б), требуя принять все необходимые меры по повышению производительности труда на заводах, работающих на оборону республики. В письме говорилось, чтобы губкомы при проведении всякого рода мобилизаций самым внимательным образом относились к работникам и инженерно-техническому персоналу военных заводов, не брали ни одного работника без согласия правления завода.80

Это указание было направлено на сохранение основных кадров рабочих в военной промышленности, от которых во многом зависел ход борьбы против антисоветского похода в 1920 г.

Красная Армия в это время испытывала большую нужду в авиации. В царской России не было развитой авиационной промышленности. В стране имелось лишь пять небольших заводов, которые были предназначены главным образом для сборки и ремонта самолетов. Самолеты ввозились из-за границы. Отсутствие авиации серьезно отражалось на действиях советских войск против буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля. Центральный Комитет партии и Советское правительство приняли ряд мер по организации ремонта и постройки самолетов. 11 июня 1920 г. Совет Труда и Обороны принял постановление о повышении производительности авиационных заводов и мастерских. Была создана специальная комиссия, которой поручалось разработать детальный проект мероприятий по снабжению Красной Армии средствами воздушного боя. На следующем заседании Совета Труда и Обороны, 16 июня, было решено авиационные заводы по снабжению приравнять к ударной группе военных заводов. Совет Труда и Обороны поручил ВСНХ выделить для авиационных заводов необходимые кадры незанятых квалифицированных рабочих с машиностроительных заводов. Были приняты меры для создания на авиационных заводах необходимых запасов топлива, смазочных материалов и т. д. Народному комиссариату продовольствия было поручено обеспечить регулярность снабжения рабочих и служащих Центрального авиационного парка усиленным продовольственным пайком.81

Все эти, а также ряд других мероприятий, принятых в это время Центральным Комитетом партии и Советским правительством, способствовали дальнейшему повышению производительности труда на предприятиях военной промышленности. Выпуск основных видов военного снабжения стал заметно возрастать. Ежемесячное производство винтовок, например, увеличилось с 26,3 тыс. штук в мае 1920 г. до 33,9 тыс. в июне; патронов — с 28,9 млн. до 33 млн. штук.82

Благодаря напряженной работе социалистической промышленности потребности фронтов в военном имуществе были в основном удовлетворены. В сравнительно короткий срок, с 15 апреля по 7 июня, на Западный фронт было отправлено 128,7 тыс. винтовок, свыше 2 тыс. пулеметов, 125,5 млн. штук патронов, 243 орудия разных систем, 13 тыс. шашек, 91 самолет. За это же время войска фронта получили более 313 тыс. шинелей, 295 тыс. гимнастерок, 310 тыс. брюк, 175 тыс. телогреек, 605 тыс. пар обуви и других предметов военного снабжения.83

Одновременно принимаются меры по усилению снабжения войск фронтов продовольствием. 7 июня за подписью Ленина на места была направлена телеграмма. В ней подчеркивалось, что новый поход международного империализма требует полного напряжения всех сил республики. «Расширение и углубление фронта в связи с наступлением Красной Армии, — говорилось в телеграмме, — требуют значительного увеличения продовольственных ресурсов в стране».84

Местным продовольственным органам было предложено принять самые решительные, самые энергичные меры к увеличению заготовок продовольствия. В телеграмме подчеркивалось, чтобы все коммунисты, работавшие в продовольственных органах, были направлены в деревню для проведения массово-разъяснительной работы среди населения. Выдвигалось требование, чтобы в отношении лиц, скрывающих излишки хлеба от государства, были приняты самые суровые меры, вплоть до конфискации имущества и предания их суду.

Обращение В. И. Ленина к местным продовольственным органам способствовало дальнейшему оживлению их работы по заготовкам продовольствия.

Мероприятия по оказанию помощи фронту, проведенные Коммунистической партией и Советским правительством летом 1920 г., обеспечили необходимые условия для перехода Красной Армии в общее наступление на всем советско-польском фронте. Какими же силами располагало советское командование в Белоруссии? К 4 июля 1920 г. на Западном фронте находилась следующая группировка войск: на фронте от города Опочки до озера Жадо протяжением в 160 км располагалась 4-я армия (командующий — Е. Н. Сергеев, член РВС армии — В. И. Межлаук), 164-я бригада 55-й стрелковой дивизии и III кавалерийский корпус под командованием Г. Д. Гая. Общая боевая их численность составляла 13,8 тыс. штыков и сабель. Южнее находилась 15-я армия (командующий — А. И. Корк, член РВС армии— Н. С. Тихменев). Она занимала фронт от озера Жадо до озера Сшо (35 км). В этой армии было 25,9 тыс. штыков и сабель. От озера Сшо до озера Пелик (протяженность фронта 80 км) группировались войска 3-й армии (командующий — В. С. Лазаревич, член РВС армии — К. А. Мехоношин). Их боевая численность определялась в 20,1 тыс. штыков и сабель. На фронте от озера Пелик до Паричи (200 км) располагалась 16-я армия (командующий — Н. В. Соллогуб, член РВС армии — А. Э. Дауман). Она имела около 25 тыс. штыков и сабель.

Наконец, на южном крыле Западного фронта была так называемая Мозырская группа, которой командовал Т. С. Хвесин. Она занимала фронт от Паричи до Мозыря включительно (80—100 км). Ее боевой состав исчислялся около 6,6 тыс. штыков и сабель. Таким образом, Западный фронт, без учета 48-й стрелковой дивизии, находившейся на демаркационной линии с Латвией, имел 91,4 тыс. штыков и сабель.85

В основе плана лежала та же идея, что и в майском наступлении в Белоруссии, — упираясь правым флангом в Литву и Восточную Пруссию, отбросить войска противника к болотистому Полесью.86 Группировка и задачи армий были определены в директиве РВС Западного фронта от 30 июня и 2 июля 1920 г. 4-й армии было приказано главными силами нанести решающий удар из района севернее озера Белая Ельня. III кавалерийский корпус имел задачу — выйти в тыл противника, действуя в направлении на Свенцяны. 15-я армия наносила главный удар на Глубокое, 3-я — на Докшицы — станция Парфьяново. На 16-ю армию возлагалась задача освобождения столицы Советской Белоруссии — Минска. Мозырская группа должна была наступать на Глуск.

Войскам 4,15 и 3-й советских армий противостояла 1-я польская армия с 35 тыс. штыков и сабель. Против советской 16-й армии и Мозырской группы действовали 4-я польская армия и Полесская группа, имевшая 37,5 тыс. штыков и сабель. Таким образом, на направлении главного удара советские войска Западного фронта превосходили противника почти в 2 раза. В полосе же действия 16-й армии и Мозырской группы превосходство было на стороне противника.

На рассвете 4 июля войска Западного фронта перешли в наступление. Совместно с пехотой, кавалерией и артиллерией в составе ударной группировки Западного фронта впервые участвовали 3 советских танка87 Путиловского завода. Они действовали совместно с частями 33-й Кубанской стрелковой дивизии 15-й армии.

Наступление началось успешно. 4–7 июля правофланговые войска Западного фронта смяли фронт 1-й польской армии и нанесли ей тяжелые потери. Так называемая группа «Двина» этой армии была разгромлена, и ее остатки отошли на территорию Латвии, где были обезоружены. Другая группа 1-й польской армии — группа генерала Желиговского отступила на линию старых германских окопов, на рубеж Двинск — озеро Нарочь — 20 километров западнее Молодечно — Барановичи — Пинск и далее по западному берегу реки Стоход. Потерпела серьезное поражение и третья группа 1-й польской армии под командованием генерала Енджеевского. Успех был так значителен, что уже к концу первого дня наступления войска правого крыла Западного фронта продвинулись на 15–20 км. Польское командование, не имея возможности остановить наступление Красной Армии в Белоруссии, вынуждено было отдать 5 июля приказ об отходе в общем направлении на город Лида.

Советские войска решительно преследовали противника, но добиться полного окружения 1-й польской армии им не удалось и прежде всего потому, что при планировании операции командование Западного фронта допустило серьезные просчеты. Группировка советских войск, которая должна была совершить стремительный обход фланга 1-й польской армии (3-й кавкорпус и 4-я армия), была значительно слабее группировки советских войск, наносивших фронтальный удар (15-я армия). Поэтому выдвижение обходящей группы проходило медленнее сковывающей группы, что и позволило противнику уйти от окружения.

Поражение и начавшийся отход 1-й польской армии резко ухудшили положение 4-й польской армии и создали выгодные условия для наступления частей 16-й армии и Мозырской группы советских войск. 16-я армия наступала непосредственно на Минск. Главный удар она наносила силами трех дивизий из имевшихся пяти. Им предстояло форсировать реку Березину юго-восточнее города Борисова на участке от устья реки Равы до устья реки Клевы (ширина фронта 35 км).

Наиболее сильной в боевом отношении в составе ударной группировки 16-й армии была 27-я Омская стрелковая дивизия. Она имела около 8 тыс. штыков и сабель с 260 пулеметами и 34 орудиями. В дивизии насчитывалось 3,5 тыс. членов партии, являвшихся цементирующей силой частей.88 Дивизия обладала большим боевым опытом и закалкой. Она сражалась с чехословацким мятежным корпусом в 1918 г. и участвовала в боях с колчаковцами до полного их разгрома. Командиром дивизии был В. К. Путна.

В 2 часа ночи 7 июля 1920 г. 16-я армия перешла в наступление. Уже к 5 часам утра передовые части ударной группы переправились через Березину. Завязались упорные бои. Противник начал отступать. 9 июля Красная Армия освободила город Игумен. Бои приблизились непосредственно к Минску, который противник опоясал полукольцом окопов с проволочными заграждениями. Было решено овладеть городом путем обхода его 27-й дивизией с севера и юга. С северо-востока наступала 80-я бригада под командованием А. И. Лапина, с юго-востока — 81-я бригада под командованием В. А. Степанова.

Наступление на Минск началось на рассвете 11 июля. Противник оказывал ожесточенное сопротивление. В 2 часа дня 241-й крестьянский и 242-й Волжский полки, сломив сопротивление польских войск, заняли станцию Минск. Одновременно в Минск вступили части 17-й стрелковой дивизии. Это решило исход боя. К полудню столица Советской Белоруссии была полностью очищена от войск интервентов. В этом бою 27-я дивизия показала образцы мужества, героизма и умения бить врага. Особенно успешно действовал 242-й Волжский полк под командованием С. С. Вострецова, а также 27-й кавалерийский полк.

Трудящиеся города с огромной радостью встречали своих освободителей. С разгромом основных сил 1-й польской армии и освобождением Минска завершился первый этап наступления советских войск Западного фронта. В этих боях, проходивших с 4 по 11 июля, Красная Армия прорвала фронт противника и нанесла ему серьезные потери. На всем фронте войска Пилсудского вынуждены были отходить на Запад. С 11 июля начинается новый этап в наступлении частей Западного фронта, преследовавших отходившие польские войска.

В течение июля продолжало успешно развиваться наступление войск Юго-Западного фронта. 10 июля 1-я Конная армия, разгромив при поддержке 12-й армии численно превосходящие силы противника, овладела важным опорным пунктом вражеского сопротивления — городом Ровно. Решающую роль в освобождении Ровно сыграли 4-я и 11-я кавалерийские дивизии.

11 июля 1920 г. командование Юго-Западным фронтом отдало приказ армиям фронта: для развития успеха 12-й армии наступать в направлении Ковель — Брест-Литовск. 1-я Конная армия должна была стремительно преследовать отступающего противника, нанося главный удар в обход Брест-Литовского района в направлении Луцк — Грубешов — Люблин — Луков. 14-я армия, прикрывая операцию главной ударной группы со стороны Галиции, должна была наступать на Тернополь — Львов. Таким образом, основным операционным направлением Юго-Западного фронта было Брестское. Однако фактически Конная армия после овладения Ровно была вовлечена в бои против сильной польской группировки на направлении Дубно — Броды — Кременец и вынуждена была отклоняться к юго-западу.

В упорных боях, развернувшихся после освобождения Ровно, пал смертью героя один из замечательных командиров 1-й Конной армии Олеко Дундич, серб по происхождению. К. Е. Ворошилов писал о нем впоследствии: «Кто может сравниться с этим буквально сказочным героем в лихости, в отваге, в доброте, в товарищеской сердечности?»

Выйдя на тылы отступающих польских войск западнее Ровно, полк Дундича вынужден был выдерживать натиск противника, во много раз превосходящего его по численности. Ожесточенные бои продолжались днем и ночью. В гуще боя беспрерывно находился Дундич, вдохновляя конников личным героизмом. По примеру своего командира с беззаветной храбростью дрались бойцы его полка. Натиск интервентов был сдержан. Свою задачу полк выполнил блестяще. В этом бою Дундич был смертельно ранен.

В тесном взаимодействии с 1-й Конной армией успешно наступали и другие части фронта. Кавалерийская бригада Котовского, сломив сопротивление противника, к 4 июля освободила село Белополье. 60-я стрелковая дивизия 14-й армии прорвала фронт обороны 6-й польской армии восточнее Проскурова. 8-я кавалерийская дивизия, используя успех пехоты, стремительно вышла в тыл 6-й польской армии и в ночь на 6 июля выбила польские части из Проскурова и местечка Черный Остров. Вследствие этого было полностью дезорганизовано управление 6-й польской армией и нарушена ее связь с командованием фронта. Преследуя противника, войска Юго-Западного фронта к 10 июля вышли на рубеж Сарны — Ровно — Проскуров — Каменец-Подольск.

Развивая наступление, армии Юго-Западного фронта в середине июля вступили на территорию Западной Украины. Реввоенсовет фронта обратился к советским войскам с воззванием, в котором разъяснял высокую освободительную миссию Красной Армии. С огромной радостью встречали трудящиеся западных областей Украины своих освободителей — героические советские войска.

При вступлении Красной Армии в местечко Станиславчик Бродского уезда население вышло к ней навстречу с хлебом и солью. После митинга 500 местных жителей обратились с просьбой записать их в Красную Армию. В местечке Стоки Бирского уезда крестьяне, встречая бойцов Красной Армии, плакали от радости. Они просили комиссаров советских частей немедленно произвести раздел панской земли.

В уезде Микулинцы Тернопольского уезда женщины и девушки засыпали цветами части Красной Армии. Местные жители показали нашим войскам броды через реку Серет. Крестьяне села Романовичи Тарнопольского уезда на собрании, посвященном приходу Красной Армии, приняли резолюцию, в которой приветствовали ее и выражали благодарность за братскую помощь в освобождении от польской шляхты.

Местное население оказывало всяческую помощь войскам Красной Армии. Так, близ села Янче крестьянки под сильным огнем противника, рискуя жизнью, в течение многих дней доставляли пищу красноармейцам на передовые позиции, выносили раненых бойцов, окружая их материнской заботой и вниманием. В Сокальском уезде крестьяне пришли к командованию Красной Армии и предложили свои услуги в постройке моста через реку Западный Буг. Этот мост они построили под непрерывным обстрелом вражеских пулеметов и орудий. Член Реввоенсовета Юго-Западного фронта И. В. Сталин отмечал совершенно исключительное отношение местного населения к Красной Армии на польском фронте. «Такого отношения мне не приходилось наблюдать ни на востоке, ни на юге…

Несмотря на бедность крестьянских масс на западе по сравнению с Поволжьем и югом, все же крестьяне делились последним с красноармейцами.

Чрезвычайно тяжелая «подводная» повинность выполнялась безропотно.

Красноармейцу оказывалось всякое содействие, всяческая помощь…».89

Командование польской армии лихорадочно стремилось найти силы и средства, чтобы остановить наступление советских войск. Его план сводился к тому, чтобы закрепиться на севере по линии старых германских окопов и затем нанести контрудар по войскам советского Западного фронта из района Бреста. На юге же, в районе Берестечка, противник рассчитывал сосредоточить значительные силы, воссозданную 2-ю армию, для нанесения удара 1-й Конной армии. Отходя на старые германские окопы, противник рассчитывал упорной обороной измотать и обескровить советские войска и вновь перейти в наступление. Этому плану не суждено было осуществиться. Линия германских окопов, вырытых в 2–3 ряда, соединенных между собою ходами сообщения, с большим количеством бетонированных убежищ и гнездами для пулеметов, уже в середине июля была взята армиями Западного фронта.

Ни старые немецкие укрепления, ни сильный вражеский огонь — ничто не остановило боевого наступательного движения Красной Армии.

В развернувшихся боях воины Красной Армии проявили образцы мужества, героизма, воинского искусства. Показательными в этом отношении являются действия 137-го Тамбовского полка 16-й стрелковой дивизии. 14 и 15 июля этот полк вел ожесточенные бои с противником, расположившимся в старых немецких окопах в районе Ошмяны. Вдохновляемые личным примером командира и комиссара полка, красноармейцы под вражеским огнем перерезали проволочные заграждения и дружно бросились в атаку. Лихим ударом подразделения полка выбили превосходящие по численности войска противника из первой линии окопов и, не останавливаясь в них, продолжали развивать успех.

Высокие образцы доблести и героизма проявили воины 48-й бригады 16-й дивизии имени Киквидзе, которым пришлось прорывать оборону противника под Сморгонью. Бригадой командовал член партии с 1903 г. Я. Ф. Фабрициус. За героизм и умелое командование бригадой во время боев по прорыву обороны противника в районе старых германских окопов Я. Ф. Фабрициус был награжден третьим орденом Красного Знамени.

Линия бывших германских окопов, на которой пытались закрепиться польские войска, была прорвана на многих участках. Противник спешно отходил. Особую роль в преследовании противника играли кавалерийские части. В каждой советской стрелковой дивизии имелся кавалерийский полк. Отличаясь высокой подвижностью, маневренностью и боеспособностью, конники стремительно выходили на важнейшие пути отхода вражеских войск и наносили внезапные удары по тылам и флангам отступающего противника.

Отважно действовали в наступлении и советские летчики. В боях особо отличился 1-й истребительный авиационный дивизион, который до 12 июля поддерживал 8-ю и 10-ю стрелковые дивизии 16-й армии. Он сбросил большое количество бомб в расположение войск интервентов. С большим риском и отвагой под огнем вражеской зенитной артиллерии летчики 1-го истребительного авиационного дивизиона на малых высотах вели огонь из пулеметов по скоплениям вражеских войск. Они своевременно доставляли командованию необходимые данные о положении и действиях противника. Советские летчики, несмотря на несовершенство самолетов, выполняли боевые задания даже и в неблагоприятную погоду, которая считалась нелетной. За свои боевые действия 1-й истребительный авиационный дивизион был награжден почетным революционным Красным знаменем.

Ход событий, развернувшихся на советско-польском фронте в первой половине июля 1920 г., со всей очевидностью показал, что польская армия не оправдала тех надежд, которые возлагались на нее империалистами Антанты. Переход Западного и Юго-Западного фронтов в наступление поставил буржуазно-помещичью Польшу в тяжелое положение, показал всем, что реальное соотношение сил в советско-польской войне складывается совсем не так, как хотелось бы империалистам США, Англии и Франции.

ГЛАВА V ПРОВАЛ ПЛАНОВ ИМПЕРИАЛИСТОВ РАСШИРИТЬ ФРОНТ АНТИСОВЕТСКОЙ ВОИНЫ

Советские войска Западного и Юго-Западного фронтов добились значительных успехов. Войска Западного фронта вышли на подступы к литовскому городу Вильна (Вильнюс), который был захвачен польскими войсками еще в апреле 1919 г. За город разгорелись ожесточенные бои, в которых отличилась 10-я кавалерийская дивизия под командованием Н. Д. Томина. 14 июля 1920 г. советские войска вступили в Вильну. После трехдневных боев 3-й кавалерийский корпус под командованием Г. Д. Гая 19 июля овладел городом Гродно.

Стремительное наступление Красной Армии на советско-польском фронте вызвало тревогу в лагере интервентов, так как создалась реальная угроза крушения буржуазно-помещичьей Польши, а вместе с ней и всего антисоветского похода.

Авантюристическая политика польских реакционных правящих классов, науськиваемых империалистами Франции, США и Англии, поставила буржуазно-помещичью Польшу перед катастрофой. Резко усилилось недовольство трудящихся политикой войны, голода и террора. Под мощными ударами Красной Армии польские войска безостановочно откатывались в глубь Польши. На фронте, в польских частях, и в тылу усиливалась паника, росло дезертирство.

В этих условиях польские правящие классы решили в первую очередь укрепить диктатуру буржуазии и помещиков, как важнейшее условие подавления революционного брожения в стране и в армии. На помощь буржуазии пришли лидеры ППС. 1 июля 1920 г. на заседании сейма лидер ППС Дашинский внес предложение о создании Совета обороны государства, в руках которого намечалось сосредоточить всю полноту государственной и военной власти. Это предложение было поддержано всеми буржуазными и помещичьими депутатами и принято сеймом. Во главе Совета обороны был поставлен Пилсудский.1

Обсуждение вопроса о положении на фронте и в стране на заседаниях Совета обороны показало, к чему привела польский народ авантюристическая антинациональная и антинародная политика польской буржуазии и помещиков.

Выступая 5 июля 1920 г. на заседании Совета обороны государства, Пилсудский заявил, что в стране существует глубокая болезнь. Упадок морального духа вызывает в свою очередь понижение боевого духа в армии. Долгое время обучавшиеся роты оказались небоеспособными. Что несет страна войску, спрашивал Пилсудский и отвечал:

«Слухи о революциях в стране, о переворотах и т. д…. Это деморализует войско и рекрутов».2

Лидер кулацкой партии («Пяст») Витос после поездки по районам страны сообщал: «Людей я просто не мог понять, всюду паника и недоверие… В некоторых… районах население ожидает большевиков, надеясь от них получить улучшение своего положения…».3

Начальник польского генерального штаба на заседании Совета обороны в начале июля обращал внимание на «вредную агитацию в деревне», указав, что деревня не дает добровольцев. 19 июля 1920 г. деятели буржуазных польских партий — партии «Пяст» Ратаи и лидер эндеков (национал-демократов) Дмовский в Совете обороны жаловались на то, что война народным массам непонятна. Ратаи сообщал, что настроение в массах ужасное и что имеется общее недовольство. Он предлагал «идти в массы с новыми лозунгами».4

Пилсудский после окончания войны, оценивая положение, создавшееся в июле 1920 г., писал, что под влиянием развернувшегося наступления Красной Армии и неудач польских войск все яснее и выразительнее вырисовывался, помимо внешнего фронта, наиболее опасный фронт внутренний. «Государство трещало, — подчеркивал Пилсудский, — усилия войск раздроблялись в попытках контратак, а работа командования с каждым днем становилась морально труднее и тяжелее».5

Чтобы успокоить народные массы и создать видимость демократизации, правящие классы Польши образовали 24 июля коалиционное правительство во главе с Витосом — лидером кулацкой партии «Пяст». Заместителем премьер-министра был назначен лидер ППС Игнатий Дашинский. На партию польских социалистов буржуазия и помещики возложили основную тяжесть по спасению власти эксплуататорских классов. Вместе с реакционными партиями правые пепеэсовцы активно участвовали в развернувшейся в Польше антисоветской националистической кампании, в усилении террора против революционно настроенных масс. Еще 5 июля 1920 г. Совет обороны по предложению представителя партии «Пяст» Ратаи принял постановление, обязывавшее правительство разработать проект закона о мерах наказания «в отношении лиц, которые тем или иным способом будут ослаблять внутренний фронт страны».6

Польские реакционные правящие круги и после полученного сокрушительного удара по-прежнему не хотели думать о заключении мира с Советским правительством. 30 июня 1920 г. один из депутатов сейма внес на рассмотрение сейма такое предложение: «Сейм призывает правительство, чтобы оно обратилось к Советскому правительству с предложением о перемирии и ведении переговоров о мире». Это предложение было отвергнуто сеймом.7

Польская реакция рассчитывала, что с помощью Антанты ей удастся исправить положение и достигнуть своих целей в войне. 5 июля 1920 г. в городе Спа (Бельгия) открылась конференция государств Антанты, начавшая свою работу с обсуждения вопроса о разоружении Германии. Польские правящие круги решили обратиться к конференции за помощью. 5 июля 1920 г. Совет обороны государства постановил безотлагательно направить правительственную делегацию в Спа. Польской делегации было поручено заявить на этой конференции, что Польша готова заключить мир на основе предоставления права самоопределения народам, населяющим территорию между Россией и Польшей. Это требование означало не что иное, как превращение Украины, Белоруссии, Литвы в колонии буржуазно-помещичьей Польши.

В Спа выехали польский премьер-министр Вл. Грабский и начальник генерального штаба генерал Развадовский. Вопрос о Польше обсуждался 10 июля на заседании конференции, на котором присутствовали английская делегация в составе Ллойд-Джорджа и Керзона, французский премьер Мильеран, от Италии — Сфорца и от Польши — премьер-министр Грабский. При обсуждении польского вопроса снова проявились противоречия между Англией и Францией. Как уже отмечалось, Англия не хотела допустить территориального усиления Польши. Поэтому даже Ллойд-Джордж — этот приказчик английских империалистов — заявил на конференции в Спа, что «Польша ведет империалистическую политику».8

Английские правящие круги стремились использовать буржуазно-помещичью Польшу в качестве орудия борьбы против Страны Советов и в связи с этим стояли за помощь Пилсудскому. Но они не хотели, чтобы польская буржуазия и помещики использовали эту войну в собственных целях, для расширения границ Польши за счет территории России. Англия хотела создать ряд «самостоятельных» государств, таких, как Белоруссия, Украина, Литва и др., которые бы находились под эгидой Англии. Вот почему требования польских правящих кругов встретили возражения Ллойд-Джорджа. Однако участники конференции пришли к согласованному решению.

По свидетельству лорда д'Абернона, являвшегося английским послом в Германии и присутствовавшего на конференции в Спа, «Верховный совет, выслушав обращение Грабского, решил предпринять дипломатическое выступление в пользу Польши. В соответствии с этим лорд Керзон отправил Советскому правительству телеграмму…».9 Она была послана 12 июля 1920 г. Телеграмма носила характер ультиматума, который предъявляла Антанта Советской стране, с требованием приостановить наступление Красной Армии против буржуазно-помещичьей Польши. Цель Антанты ясна — не допустить крушения антинародного и антинационального режима в Польше. В ноте Керзона намечалась линия перемирия между Советской Россией и Польшей. Такая граница должна была проходить через Гродно, Яловку, Немиров, Брест-Литовск, Дорогуск, Устилуг, западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат. Советским войскам предлагалось отойти на 50 км к востоку от этой линии. Затем должна быть созвана в Лондоне конференция из представителей Советской России, Польши, Литвы, Латвии и Финляндии для переговоров об окончательном мире между Россией и ее соседями. На эту конференцию приглашался также представитель Восточной Галиции для защиты своих интересов.

Антанта при этом требовала от Советской России подписать перемирие с Врангелем на условии, что его армия отходит в Крым. Врангель приглашался на конференцию в Лондон для обсуждения судьбы своей армии. Для ответа на ноту Советскому правительству давался недельный срок.

В случае непринятия условий, изложенных в ноте Керзона, Антанта угрожала оказать помощь буржуазно-помещичьей Польше всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.10

По свидетельству д'Абернона, после длительного совещания Ллойд-Джорджа с Мильераном было решено назначить особую англо-французскую миссию «для оказания Польше моральной и технической помощи».11

В ее состав вошли от Англии лорд д'Абернон и генерал Перси, от Франции — Жюссеран, бывший французский посол в США, и начальник штаба маршала Фоша генерал Вейган. 25 июля англо-французская миссия прибыла в Варшаву.

Решения, принятые Верховным советом Антанты на конференции в Спа, являлись новым доказательством того, что за спиной буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля стоят империалисты Франции, Англии, США.

Настаивая на немедленном заключении перемирия, Антанта руководствовалась вовсе не миролюбивыми соображениями. Весь смысл этого маневра состоял в том, чтобы путем заключения перемирия выиграть время, привести в порядок деморализованные части польской армии и подготовить их к новому наступлению совместно с войсками Врангеля.

Пленум ЦК РКП(б), состоявшийся 16–17 июля 1920 г., рассмотрел вопрос о ноте Керзона и дал установки Советскому правительству по составлению ответа.12 Руководствуясь указаниями Центрального Комитета партии, Советское правительство 17 июля направило свой ответ.13

В ответной ноте указывалось, что Советское правительство с большим удовлетворением принимает к сведению заявление правительства Великобритании о его желании способствовать установлению мира в Восточной Европе, что прекращение войны и установление мира является неизменным желанием Советской России, которая хочет жить в мире со всеми государствами и народами, в том числе и с Польшей, хотя она и совершила вероломное нападение на Советскую республику. Вместе с тем в ноте было указано, что у Великобритании вряд ли есть какие-либо основания в данный момент брать на себя роль посредника между Советской страной и Польшей. В тот момент, когда буржуазно-помещичья Польша готовила свое нападение на Советскую страну, правительство Великобритании не только не предпринимало никаких шагов для его предотвращения, но даже оставило без всякого ответа обращение Советского правительства к правительствам держав Антанты. Теперь же, когда военное положение Польши резко ухудшилось, говорилось в советской ноте на имя Керзона, правительство Великобритании сразу предпринимает попытку взять на себя роль посредника с целью приостановить столь неблагоприятный для польских милитаристов ход военных действий. Такая позиция Великобритании совершенно лишает ее роли беспристрастной третьей стороны, которая могла бы взять на себя посредничество между воюющими странами.14

В ноте также подчеркивалось, что трудящиеся Советской страны желают полного и окончательного примирения с Польшей. Ради достижения этой цели Советское правительство считает необходимым устранить все то, что могло бы мешать установлению мира между народами этих стран. При этом было указано, что установление мира между Польшей и Советской страной возможно только путем непосредственных переговоров между ними и если польское правительство обратится к Советской стране с предложениями о ведении мирных переговоров, то Советское правительство эти предложения не отвергнет и в самом благожелательном духе рассмотрит их. Советское правительство, говорилось далее в ноте, изъявляет вместе с тем готовность согласиться на более выгодную для польского народа территориальную границу, чем та, которую наметил Верховный совет в декабре прошлого года и которую вновь предлагает правительство Великобритании в своем ультиматуме 12 июля 1920 г.

Было также заявлено, что Советская страна пойдет в отношении условий мира с Польшей на тем большие уступки, чем в большей мере польский народ создаст прочную основу для действительно братских отношений трудящихся масс Польши, России, Украины, Белоруссии и Литвы и гарантию того, что Польша перестанет быть орудием нападения и интриг против рабочих и крестьян Советской России.15

Ответ Советского правительства являлся новым проявлением миролюбивой внешней политики Советского государства, основанной на уважении прав и интересов всех народов, больших и малых. Она была полной противоположностью политике империалистических государств.

В ноте была разоблачена связь государств Антанты с действиями Врангеля. В ней указывалось, что войска и администрация Врангеля, почти лишенные собственных источников дохода, целиком существуют на средства, даваемые им Антантой. Без доставляемого правительствами стран Антанты военного снаряжения, которое подвозилось в Крым флотом Великобритании, белогвардейцы не могли вести военные действия.

Было заявлено, что Советское правительство не может пройти равнодушно мимо намерения правительства Великобритании превратить Крымский полуостров в постоянное убежище для мятежников, являющихся в действительности агентами правительства Великобритании.

В записке на имя народного комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина 22 июля В. И. Ленин предлагал сообщить Керзону, что «если Англия (+ Франция + ? + ?) хочет общего, т. е. настоящего мира, мы за уже давно. Тогда уберите Врангеля, ибо он Ваш, Вами содержимый, и тотчас начинаем переговоры».16

Получив отпор со стороны Советского правительства, США, Франция и Англия начали лихорадочно собирать новые силы для того, чтобы расширить фронт антисоветской войны.

Чтобы выиграть время, правящие круги Антанты и буржуазно-помещичьей Польши прибегли к новому маневру. 22 июля 1920 г. польское правительство обратилось к Советскому правительству с предложением немедленно заключить перемирие и начать мирные переговоры. Советское правительство в ответной ноте предложило Польше прислать к 30 июля своих полномочных представителей для ведения переговоров о мире и перемирии. 1 августа польская делегация прибыла в Барановичи и заявила, что она имеет полномочия на ведение переговоров только о перемирии. Советская делегация считала необходимым, чтобы польские представители (по радио) запросили у своего правительства инструкции на ведение переговоров не только о перемирии, но и о мире. Однако польская делегация прервала переговоры и выехала в Варшаву.

Фальсификаторы истории вопреки фактам пытались и пытаются ныне «доказать», что якобы Советское правительство не захотело заключить мира, а вот-де, мол, польское буржуазно-помещичье правительство искренне стремилось к установлению мира. Вся лживость, фальшь подобных утверждений была разоблачена еще в 1920 г. Сейчас можно привести новые документы по этому вопросу. Факты неопровержимо говорят о том, что разговоры о мире являлись для тогдашнего польского правительства и Антанты всего лишь ширмой, прикрывавшей подготовку новых сил для войны.

Рассмотрим эти факты. 26 июля 1920 г. состоялось очередное заседание Совета обороны Польши. В числе первых на заседании выступил заместитель премьер-министра Дашинский, который доложил о результатах рассмотрения польским правительством советской ноты о мире. Указывалось, что Совет министров согласен в отношении срока встречи советских и польских делегатов, предложенного Советским правительством на 30 июля 1920 г. Дашинский также сообщил, что было решено в течение 48 часов на специальном заседании Совета министров рассмотреть вопрос о мирных переговорах и, в частности, об условиях мира. Однако, как заявил далее Дашинский, «имея в виду некоторые мероприятия военного характера, направленные на оттеснение большевиков, — принятие решения по этому вопросу отложено».17

О том, какие это были мероприятия, сообщил Совету обороны заместитель военного министра генерал Соснковский.

На этом же заседании Дашинский доложил о результатах переговоров с англо-французской миссией, которая по решению конференции Антанты в Спа прибыла в Варшаву. Эти результаты Дашинский формулировал так:

«…помощь Антанты будет заключаться: 1) в моральной поддержке; 2) в помощи оружием и боеприпасами; 3) в помощи летными средствами; 4) в присылке офицеров».18 После дебатов, касавшихся в основном защиты Варшавы, Совет обороны принял к сведению заявление польского главного командования относительно посылки им делегации для переговоров о перемирии с представителями Советской республики.

Приведенные документы не оставляют никаких сомнений в отношении истинной позиции буржуазно-помещичьих правящих кругов Польши о мире с Советской Россией. Не мир им был нужен, а продолжение захватнической войны. Все обсуждение вопросов о мире они сводили к тому, чтобы найти наиболее утонченные формы обмана польского народа и мировой общественности, желавших прекращения кровопролития, и под шум рассуждений о мире подготовить силы для удара против Красной Армии. При этом польские правящие круги действовали не только с согласия империалистов. Антанты, но и при их всесторонней поддержке.

Ни для кого не секрет, что без материальной поддержки Антанты Польша не смогла бы сделать ни одного шага в подготовке наступления против Советской страны.

Приведенные документы также подтверждают, что лидеры ППС, предавая интересы трудящихся Польши, служили империалистам верой и правдой.

В начале августа правящие реакционные круги и их верные союзники — лидеры ППС предприняли новые шаги по расширению войны против Советской страны. 4 августа 1920 г, состоялось новое заседание Совета обороны. Оно началось докладом Дашинского о несостоявшихся переговорах о мире с Советской страной. Он сообщил, что польское правительство, обсудив обстановку, большинством голосов вынесло постановление, в котором предусматривалось обращение за помощью к союзным державам и обращение с воззванием к польскому народу. Расчет у польской реакции был прост — путем шумной демагогии попытаться убедить трудящихся Польши и мировое общественное мнение в том, будто ответственность за срыв мирных переговоров несет Советское правительство. Министр иностранных дел Сапега также сообщил Совету обороны, что 3 августа он от имени правительства Польши вел переговоры с англофранцузской миссией о том, чтобы «Англия и Франция объявили войну России». Как сообщил Сапега, он сам «видел телеграмму миссии, в которой она поддерживает наше (польского правительства. — Н. К.) требование».19

Таким образом, милитаристы Польши и вместе с ними лидеры ППС не только усиленно готовили польскую армию к новому наступлению против Страны Советов, но и добивались вступления в эту войну Англии и Франции. Такова была истинная позиция польского правительства.

Посылка польскими правящими кругами делегации не имевшей полномочий, а также все последующие их действия, направленные на всемерное затягивание и безрезультатное ведение мирных переговоров, убедительно доказывали, что буржуазно-помещичья Польша ведет двойную игру и по существу не проявляет никакого желания скорее покончить с войной и заключить мир с Советской Россией.

Ультиматум (нота Керзона) и все поведение Антанты и находившегося в зависимости от нее польского правительства свидетельствовали о том, что борьба международного империализма против Советской страны усиливается. Было ясно, что империалисты на мир с Советской страной идти не желают и что они совместно с буржуазно-помещичьей Польшей и Врангелем готовят против нее новые силы. Советскому правительству было известно, что Антанта, прикрываясь фальшивыми фразами об установлении мира в Восточной Европе, предпринимала в этот момент большие усилия, чтобы «столкнуть Румынию и другие соседние с нами государства в кровавую пропасть войны». В этих условиях перед Советской страной не было другого выхода, как продолжать наступательные операции Красной Армии, чтобы защитить свою свободу и независимость от нашествия империалистов, разгромить агрессора.

В обращении Совета Народных Комиссаров РСФСР к рабочим, крестьянам и всем честным гражданам Советской России и Советской Украины разоблачались происки Антанты. В этом обращении в связи с нотой Керзона говорилось: «С глубоким стремлением к миру и братству всех народов, но с глубоким недоверием к мировому империализму мы с удвоенной силой сожмем в руке наш революционный меч. Борьбу за ограждение и процветание нашей социалистической республики мы доведем до конца против всех врагов…».20

16 июля 1920 г. главком С. С. Каменев представил в Реввоенсовет Республики доклад о военном положении Советской страны. В докладе указывалось на возможность того, что Антанте удастся втянуть в войну против Советской страны Румынию, Финляндию, а может быть, и Латвию. Главком просил дать указания о дальнейшем ведении военных действий.

По вопросам, поднятым главкомом, были даны исчерпывающие указания правительства, изложенные в телеграмме Реввоенсовета республики от 17 июля 1920 г., копия которой была послана в ЦК РКП(б). В ней давались директивы Главному командованию Красной Армии и другим органам военного ведомства принять меры для всестороннего обеспечения быстрого и энергичного наступления советских войск, ни на минуту не ослабляя сил, направленных против буржуазно-помещичьей Польши; указывалось на необходимость подготовки резервов на случай, если Румыния выступит на стороне польских агрессивных сил. Было приказано пересмотреть всю работу военного ведомства по обеспечению пополнения и снабжения армии на ближайшие три месяца — август, сентябрь, октябрь, а также ноябрь, декабрь 1920 г. и январь 1921 г. Главкому предлагалось дать твердые оперативные указания командованию Западного и Юго-Западного фронтов в отношении дальнейшего развития операций как до «линии Керзона», так и за ее пределами в случае, если обстоятельства вынудят временно перейти за эту границу.

Указания Советского правительства Главному командованию исходили из всестороннего учета реально сложившейся обстановки. Они определяли стратегическую линию дальнейших действий Красной Армии против антисоветского похода Антанты.

Преследуя отступавшие части интервентов, Красная Армия во второй половине июля вынуждена была в интересах обороны Страны Советов перенести свои действия на территорию буржуазно-помещичьей Польши.

Советские войска вступили на территорию Польши не как завоеватели, а как войска, отстаивающие правое дело — свободу и независимость Советского государства, которое подверглось военному нашествию со стороны объединенных сил международного империализма. Красная Армия, преследуя захватчиков, стремилась подать дружескую руку помощи братскому польскому народу, боровшемуся за освобождение от ига польской буржуазии и помещиков и от гнета иностранных империалистов.

Основная часть польского рабочего класса во главе с Коммунистической рабочей партией считала, что только свержение реакционного буржуазно-помещичьего режима и переход всей власти в Польше в руки Советов могут положить конец преступной войне, обеспечить прочный мир и социальное освобождение польского народа.

В листовке, выпущенной Центральным Комитетом Коммунистической рабочей партии Польши в июле 1920 г. в связи с созданием польскими реакционными правящими классами так называемого Совета обороны государства, говорилось: «Блоку эксплуататоров мы должны противопоставить наш революционный блок эксплуатируемых. Уже довольно господства панов, спекулянтов, жандармов! Довольно нужды, угнетения и войны!

На борьбу! К оружию! Час суда над эксплуататорами близок. Не пойдем воевать против наших братьев, русских рабочих и крестьян, но мы хотим воевать против наших врагов, польских капиталистов и помещиков… Начинается борьба за свержение господства капиталистов и помещиков». Листовка заканчивалась призывами: «Да здравствует диктатура пролетариата! Да здравствует Польская Республика Советов рабочих депутатов!».21

В другой листовке, выпущенной ЦК Коммунистической рабочей партии Польши в июле 1920 г., снова со всей силой разоблачалась антинародная и антинациональная политика польских правящих классов. ЦК КРПП подчеркивал, что если «нам не удастся свергнуть господство имущих классов, если вербовке белой гвардии мы не противопоставим революционного призыва рабочего класса, то облегчим буржуазии заковать нас в цепи страшного классового рабства.

На борьбу, товарищи! К революции! Организуйтесь вооружайтесь… Долой буржуазные правительства!».22

Успехи Красной Армии, достигнутые ею летом 1920 г. в борьбе против третьего похода Антанты, облегчали борьбу рабочих и крестьян Польши за свободу и мир. Представители революционных рабочих и беднейших крестьян освобожденных районов Польши создали в конце июля 1920 г. свое правительство — Польский временный революционный комитет (Польревком). В его состав вошли испытанные деятели польского революционного и рабочего движения — Юлиан Мархлевский (председатель), Феликс Дзержинский, Феликс Кон, Эдвард Прухняк и Юзеф Уншлихт. Образование Польревкома было логическим результатом многолетней революционной борьбы рабочего класса Польши совместно с русским пролетариатом против царизма, против капиталистов и помещиков, за свободу и независимость.

В извещении о своем создании, выпущенном 30 июля 1920 г., Польревком указывал, что, беря власть в свои руки, он ставит перед собой задачу заложить основы Польской Советской Социалистической Республики.23 В этот же день Польревком выпустил Манифест к польскому трудовому народу городов и деревень.

В этом Манифесте была намечена программа деятельности Польревкома, который по существу являлся зародышем первого в Польше революционного правительства, власти рабочих и крестьян. В Манифесте указывалось, что пробил час освобождения, рабочий класс Польши берет свою судьбу в свои собственные руки. Подчеркивалось, что Польша под управлением Пилсудского была отдана на произвол помещиков, капиталистов и спекулянтов. Международный империализм превратил польское буржуазно-помещичье государство в орудие борьбы против, революционной России.

«Красная Армия, — говорилось в Манифесте, — идет к нам с лозунгом: «За нашу и вашу свободу!» Наши русские братья не затем вступают в пределы Польши, чтобы завоевать ее, эту войну им навязало польское правительство. Они борются прежде всего за мир для себя — за мир, который даст им возможность возвратиться на родину и приступить к творческой работе, к созданию нового строя».24

Исходя из интересов широких народных масс, Польревком в своем манифесте определил основные задачи революционных преобразований в Польше. Указывалось, что заводы и рудники должны быть вырваны из рук капиталистов, ростовщиков и спекулянтов и перейти в собственность народа, под управление рабочих комитетов. Помещичьи имения и леса также переходят в собственность и под управление народа. Помещики подлежат изгнанию, а управление имениями переходит к батрацким комитетам. Крестьянам-труженикам, подчеркивалось в этом программном документе, гарантируется неприкосновенность их земель.

Вся власть в городах должна перейти в руки Советов рабочих депутатов, а в деревнях — в руки волостных Советов. Манифест призывал польских трудящихся создавать в Польше новый строй, повсюду организовывать местные революционные комитеты.25

Создание Польского временного революционного комитета вызвало политический подъем среди рабочего класса и крестьян-батраков Польши, а также среди польских трудящихся, проживавших в Советской России. 2 августа в Белостоке состоялся большой митинг белостокских рабочих. Присутствовавшие горячо одобрили создание Польревкома. Бурей оваций было встречено выступление на митинге председателя Польревкома Ю. Мархлевского, который в своей речи изложил задачи революционного правительства Польши. О полной поддержке Польревкома заявили на митинге представители Белостокского ревкома и Белостокского комитета Коммунистической рабочей партии Польши. С приветственными речами на митинге выступили от братского советского народа Д. В. Полуян, И. И. Скворцов-Степанов, от Красной Армии — командующий войсками Западного фронта М. Н. Тухачевский.26

Мощную поддержку встретил Польревком со стороны польских рабочих. Конференция профсоюзов Белостокской области, собравшаяся 12 августа, горячо приветствовала Польский временный революционный комитет и призвала всех рабочих сплотиться вокруг рабочей революционной власти. «Мы, рабочие, организованные в белостокский областной профсоюз, — говорилось в резолюции конференции, — выражаем свою безмерную радость по поводу нашего освобождения из-под ярма шляхты и буржуазии». Обращаясь к польским трудящимся, конференция призвала их встать с оружием в руках на защиту «дорогих нам революционных завоеваний».27

11 августа 1920 г. состоялось общее собрание железнодорожников станции Остроленка, на котором было заслушано сообщение о создании Польревкома. Собрание постановило приветствовать Временный ревком и воинов Красной Армии. Выражалась готовность «отдать все силы на помощь русским красноармейцам, победившим врага рабочего класса — капитал».

Как сообщалось в газете «Червоный Гонец», мощная демонстрация в честь Польревкома состоялась в Бельске.

С исключительным подъемом прошел 13 августа 1920 г. митинг рабочих и служащих железнодорожного узла города Белостока. На нем присутствовало 500 человек. В единогласно принятой резолюции говорилось о том, что участники митинга приветствуют в лице Временного революционного комитета свое рабочее правительство и выражают ему полное доверие. Железнодорожники давали клятву в случае необходимости с оружием в руках встать на его защиту.

Оценивая отношение рабочих Польши к Польревкому, Ю. Мархлевский писал, что «не подлежит сомнению, что революционные власти в изумительно короткое время снискали доверие среди широких кругов польских рабочих».28

Горячо поддержали Польский временный революционный комитет и сельскохозяйственные рабочие Польши, которые составляли значительный процент среди сельского населения. Деревенский пролетариат, батраки, писал Ю. Мархлевский, сразу почти все стали на сторону революции. То же подтверждает и И. И. Скворцов-Степанов, находившийся в то время в Белостоке. «…Сотни тысяч наемных сельскохозяйственных рабочих превращаются в опору революционной власти, в одну из плотин, предохраняющих от реставрации старых отношений».29

О своей поддержке Польревкома заявили и многие польские военнопленные, находившиеся в России. Так, 7 августа 1920 г. в Смоленске состоялся митинг польских военнопленных, на котором присутствовало 1200 человек. Заслушав сообщение о создании Польского временного революционного комитета, участники митинга направили ревкому приветственную телеграмму, в которой обещали по первому требованию рабоче-крестьянского правительства Польши стать с оружием в руках для защиты свободы трудящихся и нового правительства. Телеграмма была подписана всеми участниками митинга.30

В этот же день в Смоленске в польском клубе прошло собрание рабочих и крестьян — поляков, собравшиеся приветствовали Польревком и обещали оказывать ему полную поддержку для окончательного разгрома польской буржуазии и шляхты и установления Советской власти в Польше. Такие резолюции были не единичными.

С большим политическим подъемом было встречено известие о создании Польревкома трудящимися Страны Советов. Во многих городах и селах советских республик: РСФСР, Украины, Белоруссии, Туркестана, Азербайджана, прокатилась в эти дни волна многолюдных митингов и собраний, явившихся выражением пролетарского интернационализма, братской солидарности освобожденных народов Советской России с польским народом. Приветственные телеграммы в адрес Польревкома были посланы от городского Совета города Твери, от I съезда Советов Терской области, от трудящихся Владикавказа. Польский временный революционный комитет приветствовали представители коммунистических организаций Грузии и Армении, прибывшие на II конгресс Коминтерна.31

19 августа в газете «Червоный Гонец» была опубликована телеграмма от ревкома Восточной Галиции, подписанная его председателем В. П. Затонским.

Мы привели лишь некоторые материалы, характеризующие отношение трудящихся масс Польши, а также Советской России к созданию Польского временного революционного комитета. Эти факты показывают, что Польревком являлся подлинно народной властью, выражавшей интересы польских трудящихся.

Опираясь на трудящихся освобожденных районов Польши, Временный революционный комитет развернул энергичную деятельность по созданию нового, социалистического строя в стране. Повсеместно создавались местные ревкомы. Следует заметить, что в ряде районов ревкомы были организованы еще до возникновения Польревкома.

По данным историков Польской народной республики, летом 1920 г. ревкомы существовали в 65 польских городах и местечках.32 Органы революционной власти опирались на волю польских трудящихся и в первую очередь рабочего класса.

Вся деятельность революционной власти развертывалась в исключительно трудной обстановке. Не хватало опытных кадров для укрепления центральных и местных государственных и партийных органов. Многие фабрики, заводы стояли без движения, железнодорожный транспорт был разрушен. Городское население испытывало нужду в продовольствии. Первоочередными задачами Польревкома являлись проведение национализации промышленности, решение аграрного вопроса, восстановление народного хозяйства в освобожденных районах Польши. Одним из важнейших промышленных и административных центров на освобожденных польских землях был Белосток. Здесь находились несколько текстильно-ткацких фабрик, а также кожевенные, деревообделочные и химические предприятия. Всего в городе насчитывалось не более 9 тыс. рабочих. Уже в начале августа были национализированы в Белостоке восемь предприятий текстильной промышленности. Во главе их были поставлены директора и комиссары, назначенные Белостокским ревкомом. 10 августа начали работу национализированные текстильные фабрики в Белостоке. По этому случаю, как пишет об этом один из очевидцев, в городе состоялась манифестация. Представители белостокских рабочих вручили членам Польревкома портфели как символ доверия к революционной власти и права действовать от имени рабочего класса. Развертывалась работа по восстановлению железнодорожного транспорта. В невиданно короткий срок, к 18 августа, было налажено движение поездов на линии Волковыск — Белосток. От Белостока поезда стали ходить в сторону Варшавы. Начато восстановление железнодорожного сообщения на участке Седльце — Черемха. Говоря о творческих усилиях польских рабочих на транспорте, следует иметь в виду, что им приходилось не просто ремонтировать повреждения и разрушения железнодорожных путей, а перешивать полотно. Дело в том, что польские железные дороги несколько у́же русских. В интересах установления прочных экономических отношений между польским и советским народами, а также для успешного наступления Красной Армии необходимо было, чтобы поезда из Советской России могли безостановочно идти и по железным дорогам Польши. А это требовало перешивки железных дорог в освобожденных районах Польши. Всего к 20 августа 1920 г. польские рабочие перешили 500 км железнодорожного полотна.

Одной из коренных проблем, которые необходимо было разрешить Польревкому и притом безотлагательно, был вопрос о земле. Подавляющую часть населения Польши составляло крестьянство, которое задыхалось тогда от малоземелья. Так, по данным Ю. Мархлевского, на территории бывшего Царства Польского из общего числа немногим более миллиона крестьянских хозяйств менее ⅓ было обеспечено землей; ⅔ хозяйств страдало от малоземелья. Помимо малоземельных крестьян, в Польше было большое количество безземельного крестьянского населения — сельских пролетариев. В бывшем Царстве Польском их насчитывалось до 2 млн. человек (вместе с членами их семей). С другой стороны, аграрные отношения в Польше того времени характеризовались наличием крупного помещичьего землевладения. Около 7,5 тыс. помещиков в бывшем Царстве Польском владело 40% всей земли. На помещика работали батраки, составлявшие более ¼ всего сельского населения бывшего Царства Польского.33 В этих условиях необходимо было удовлетворить жизненные нужды польского крестьянства за счет конфискованных помещичьих земель путем раздела их между безземельными и малоземельными крестьянами. От решения аграрного вопроса в основном зависело все дальнейшее поведение в революции масс польского трудового крестьянства, их отношение к созданной на освобожденных польских землях революционной власти — Польревкому. Члены Временного ревкома понимали, что нельзя механически переносить в Польшу опыт социалистических преобразований, проведенных Коммунистической партией в России. Необходимо было использовать этот опыт и, в частности, решение земельного вопроса творчески с учетом исторических и социально-экономических условий польской действительности.

Для выработки аграрной программы была создана специальная комиссия, в состав которой наряду с другими входили Ю. Мархлевский и И. Скворцов-Степанов. Член Польревкома Ф. Дзержинский решительно выступал за раздел помещичьих земель между батраками и малоземельными крестьянами. В записке для В И. Ленина от 30 июля 1920 г. Ф. Дзержинский сообщал: «…Высказываюсь за включение предполагаемого требования в редакции передачи помещичьих земель батракам и малоземельным крестьянам».34 Однако большинство Польревкома не согласилось с этой точкой зрения. Они считали возможным отдать для наделения безземельных и малоземельных крестьян только запущенные помещичьи имения, церковные земли и некоторые другие, которые ни в какой мере не могли удовлетворить жизненных потребностей польского крестьянства. Что касается основных помещичьих землевладений, фольварков, то они предназначались для создания крупных социалистических хозяйств, находящихся в руках выборных батрацких комитетов во главе с правительственными управляющими.

Вспоминая о тех разногласиях, которые возникли внутри Польревкома по аграрной части программы, Ф. Кон писал, что при составлении Манифеста Ф. Дзержинский настаивал на необходимости занять по отношению к крестьянству такую же позицию, какую проводили большевики в России после Октября, и призвать крестьян к организации на местах комитетов для передачи всей земли крестьянству.

«Большинство же членов комитета, — сообщает далее Ф. Кон, — ссылаясь на то, что в Польше существует довольно многочисленный сельский пролетариат, настояло на том, чтобы помещичьи имения передать на коммунальных началах сельским рабочим, работавшим в данном поместье, а крестьянам давать лишь небольшие участки (отрезки), чтобы не ослаблять будущей коммуны. Дзержинский остался в меньшинстве, и некоторые члены комитета только впоследствии поняли, как глубоко он был прав. В этом вопросе Дзержинский был проводником ленинской политики укрепления союза со средним крестьянством…».35

ЦК партии и лично В. И. Ленин внимательно следили за деятельностью Польского временного революционного комитета, оказывая ему постоянную помощь. Как только стало известно об аграрной программе Польревкома, ЦК РКП(б) незамедлительно сообщил в Белосток о ней свое мнение. По телеграфу было передано, что Центральный Комитет обеспокоен частью воззвания Польревкома, касающейся крестьянского вопроса.36

Глава Советского правительства В. И. Ленин давал конкретные советы членам Польревкома и польским коммунистам о том, как лучше решить животрепещущий для крестьян земельный вопрос. Узнав о самочинном захвате малоземельными крестьянами поместий, В. И. Ленин писал Ф. Дзержинскому: «Если в Седлецкой губернии малоземельные крестьяне начали захватывать поместья, то абсолютно необходимо издать особое постановление Польского ревкома, дабы обязательно дать часть помещичьих земель крестьянам и во что бы то ни стало помирить крестьян малоземельных с батраками…».37

По всей видимости, эти замечания ЦК РКП(б), В. И. Ленина обсуждались в Польревкоме. Однако определенного решения не было принято вследствие той обстановки, которая сложилась на фронте. В телеграмме на имя В. И. Ленина от 15 августа 1920 г. Ф. Дзержинский сообщал:

«Вопрос о земельной политике будет рассмотрен в полном объеме в Варшаве…».38

Нет никаких сомнений в том, что Польревком в недалеком будущем с помощью ЦК РКП(б) и лично В. И. Ленина устранил бы эти ошибки. Однако слишком короткий срок деятельности ревкома не позволил все это сделать.

Что касается последствий ошибок Польревкома по аграрному вопросу, то они, безусловно, весьма отрицательно сказались на развитии революции в Польше летом 1920 г. Глубоко ошибочная аграрная программа Польского временного революционного комитета, игнорирование большинством ревкома коренных жизненных требований польского трудового крестьянства явились важнейшей причиной того, что не только середняк, но и бедняк решительно не выступили летом 1920 г. на поддержку революционного правительства Польши.

Характеризуя позицию польского крестьянства, Ю. Мархлевский позже писал: «Крестьянин в общем оставался нейтральным…».39

Несмотря на допущенные ошибки и кратковременность своего существования, Польревком сыграл весьма положительную роль, явившись органом революционной власти трудящихся, который противостоял власти буржуазии и помещиков.

Вся деятельность Временного революционного комитета Польши была проникнута заботой о нуждах и интересах трудящихся масс. В это время рабочие и крестьяне Польши испытывали серьезные затруднения с продовольствием. Братский русский народ и другие народы Советской России, которые в это время сами голодали, оказали посильную помощь своим братьям — рабочим и крестьянам Польши. При помощи Советской России в короткий срок удалось преодолеть продовольственные затруднения в Белостоке. 18 августа Ф. Дзержинский в телеграмме в ЦК РКП(б) сообщал: «Снабжение города продовольствием налаживается… предполагается выдавать хлебный паек пятнадцати тысячам рабочих через Центральное бюро профсоюзов и рабочие кооперативы. Имеется в запасе соль, сельди, спички, табак, папиросы. Со вчерашнего дня цена на хлеб понизилась на 50 процентов».40

С первых дней своего существования Польский временный революционный комитет приступил к созданию частей польской Красной Армии. 6 августа Ф. Дзержинский сообщал В. И. Ленину: «Важнейшей задачей считаем организацию польской Красной армии, надеемся при достаточной организации создать быстро пролетарскую армию».41 Из польских рабочих в Белостоке в августе 1920 г. был сформирован добровольческий полк который принял участие в боевых действиях совместно с советскими войсками. 11 августа 1920 г. Временный революционный комитет издал обращение к польским солдатам, призывая их немедленно во всех частях создавать Советы солдатских депутатов.

В связи с приближением Красной Армии к Варшаве Временный революционный комитет Польши обратился с воззванием к рабочим Варшавы, в котором он призывал их к свержению господства польской буржуазии и помещиков и к взятию власти в свои руки.

Революционные преобразования Временного революционного комитета Польши с каждым днем оказывали все более серьезное политическое влияние на широкие слои польского народа. Рядовые члены Польской социалистической партии порывали со своей партией и переходили на сторону Коммунистической рабочей партии и Временного революционного комитета Польши. Белостокская организация Польской социалистической партии сделала в августе 1920 г. заявление о том, что она осуждает правых лидеров партии, и выразила свою готовность поддержать Временный революционный комитет. Одновременно она заявила о своем вступлении в ряды Коммунистической рабочей партии Польши. С такими же заявлениями выступили организации Польской социалистической партии в Седльце и других городах. Кратковременная деятельность Временного революционного комитета Польши и его первые социалистические преобразования в польских городах и деревнях оставили глубокий след в сознании польского народа. На собственном опыте польские трудящиеся могли сравнить теперь революционную диктатуру рабочего класса с реакционной диктатурой польской буржуазии и помещиков.

Польская реакция развернула в стране широкую националистическую, антисоветскую пропаганду, чтобы поднять отсталые слои населения на сопротивление советским войскам. Контрреволюция клеветала на советский строй и разжигала в массах шовинистические настроения.

С помощью империалистов Франции, США и Англии, под непосредственным руководством военной миссии Антанты, возглавляемой генералом Вейганом, в Польше развернулась кампания по усилению армии, по собиранию новых сил для антисоветской борьбы. В июле, 1920 г. в Польше объявляются новые призывы в армию и производятся записи добровольцев. Новые мобилизации дали армии в течение июля и августа 1920 г. пополнение численностью более 500 тыс. человек. Только в Познани в это время были сформированы четыре новые дивизии. Одновременно под руководством генерала Галлера в Польше формировалась так называемая добровольческая армия.

Оснащение всех вновь призванных в польскую армию производилось за счет военных поставок Франции, Англии и США.

Большую роль в идеологической «обработке» польского населения, в мобилизации его на борьбу против Красной Армии сыграли Ватикан и польская католическая церковь. Представитель римского папы в Варшаве Ратти в своих проповедях и выступлениях в печати вел злобную клеветническую кампанию против Советской страны и ее армии, против польского революционного движения, стремясь возбудить у населения религиозный фанатизм и ненависть к русскому народу. С этой же целью Ратти организовывал в различных городах Польши большие религиозно-шовинистические демонстрации.42

При помощи террора, лжи и клеветы, играя на национальных чувствах отсталых слоев населения, реакционным правящим кругам Польши, опиравшимся на поддержку Франции, Англии, США, а также Ватикана, удалось обмануть мелкобуржуазные массы, значительную часть польского крестьянства.

В обстановке националистического угара польские правящие круги совместно с Антантой увеличили численность польской армии и повысили ее боеспособность.

Империалисты Антанты добивались согласованности в действиях между буржуазно-помещичьей Польшей и Врангелем, чему, однако, продолжали мешать серьезные противоречия между Англией, Францией, Польшей и Врангелем.

Противоречия между Англией и Францией наиболее ярко проявились в вопросе признания правительства Врангеля. 20 июля 1920 г. премьер-министр Франции Мильеран заявил, что французское правительство готово признать «де факто» правительство Врангеля при условии, что оно возьмет «все обязательства, принятые на себя прежними русскими правительствами в отношении иностранных государств». 31 июля Врангель передал в Париж через своего представителя, что его правительство готово согласиться с этим условием.43 В результате состоявшихся переговоров 10 августа 1920 г. французское правительство признало белогвардейскую клику Врангеля «фактическим» правительством юга России. Генерал Врангель незамедлительно выразил главе французского правительства Мильерану «горячую благодарность за драгоценную поддержку». Признание Врангеля Францией получило полное одобрение со стороны империалистов США. Однако у английского и польского правительств этот акт не вызывал восторга. Великодержавные планы Врангеля о создании «единой и неделимой России» противоречили не только целям английской политики, но и отпугивали буржуазно-помещичью Польшу.

Все эти разногласия помешали Антанте координировать действия буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля, подчинить эти действия единому оперативному плану.

Одновременно империалистические государства усилили давление на страны Юго-Восточной Европы, пытаясь склонить их к активному участию в войне. По сообщениям иностранной печати, во второй половине июля специальные уполномоченные правительств Англии и Франции вели активные переговоры с представителями Румынии, Болгарии и Югославии. Речь шла о том, чтобы румынское, болгарское и югославское правительства начали мобилизацию якобы в связи с возникшей для их стран угрозой «большевистского вторжения».

В середине июня на закрытом заседании румынского Совета министров, состоявшемся в присутствии представителей Антанты, по предложению Франции обсуждался опрос об участии Румынии в советско-польской войне. Антанта обещала увеличить территорию Румынии за счет Болгарии. Реакционное правительство буржуазно-помещичьей Румынии тайно от народа начало подготовку к войне против Советской республики. В Буковине и Бессарабии было введено военное положение. В июле 1920 г. в Бухарест была направлена французская военная миссия во главе с генералом Пайо.

На советско-румынской границе стали сосредоточиваться румынские войска. V румынскому корпусу, расположенному между Черновицами и Хотином, были направлены большие пополнения, к Днестру была подтянута 8-я румынская дивизия, входившая в состав черновицкого гарнизона.

Однако все попытки Антанты втянуть в войну соседние с Советской республикой буржуазные государства закончились провалом в результате противодействия народных масс.

В 1920 г. в связи с новым вооруженным нападением Антанты на Страну Советов во всех капиталистических странах вновь поднялось революционное движение рабочих, требовавших прекращения антисоветской интервенции и установления мира с первым государством рабочих и крестьян. Ярким проявлением солидарности рабочего класса капиталистических стран с трудящимися Советской страны явилось празднование в 1920 г. международного пролетарского праздника Первого мая. Первомайские манифестации и митинги проходили под лозунгом мира с Советской Россией.

Празднование Первого мая совпало с первыми известиями о новом походе международного капитала против Советской России. Более 8 млн. рабочих Англии участвовали в первомайской манифестации. Рассказывая о том, как рабочие Англии отметили международный праздник пролетарской солидарности, газета «Дейли Геральд» 3 мая писала: «Было очень праздничное настроение, но никто не забыл истинных целей праздника. Проклятия капитализму, лозунги мира с Россией слышались на сотнях митингов».44 В день Первого мая забастовки и демонстрации прошли в Манчестере, Кардиффе, Дерби, Бирмингаме, Ливерпуле, Глазго и многих других городах. В этот день многотысячные колонны демонстрантов прошли по улицам Лондона. Около здания польской миссии манифестанты провозглашали лозунги: «Да здравствует Советская республика!», «Мир с Россией!»

Мощные первомайские демонстрации в Англии и других странах еще раз показали международному империализму, в чем состоит источник силы и непобедимости молодой, еще не окрепшей и экономически слабой Республики Советов.

Как известно, правящие круги государств Антанты организовали для буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля подвоз в широких размерах вооружения, боеприпасов и другого военного имущества. Эти поставки осуществлялись в первую очередь из Франции, США, Англии и являлись решающим условием, без которого польские милитаристы и белогвардейцы не могли вести антисоветскую войну.

Рабочие капиталистических стран, руководимые коммунистическими и революционной частью социалистических партий, хорошо это понимали. Поэтому они повсеместно организовывали борьбу за срыв перевозок военного имущества для армий Пилсудского и Врангеля. Так, в мае 1920 г. рабочие Восточно-Индийского дока в Лондоне под руководством одного из основателей Коммунистической партии Великобритании — Гарри Поллита отказались грузить боеприпасы и вооружение на военный корабль «Джолли Джордж», который отправлялся в Польшу. Докеры не позволили вывести корабль из порта. «Никто не притронулся к кораблю, — сообщала лондонская газета «Уоркерс дредноут» 15 мая 1920 г. — Грузчики решили выбросить уголь из бункеров, чтобы корабль не мог нагрузиться оружием в другом порту».45

Этот факт наглядно показал, что, если рабочие действуют объединенно и решительно, они добиваются своей цели. О выступлении лондонских докеров вскоре узнали рабочие других городов Англии, которые решительно заявили о своей солидарности с ними. Конференция докеров в Плимуте в резолюции, принятой в знак солидарности с лондонскими докерами, указывала: «Ни одного пенса, ни одной винтовки для продолжения войны против Страны Советов!».46 Солидарность с докерами выразил и исполнительный комитет железнодорожников. В резолюции, принятой 21 мая, он призвал своих членов отказаться от перевозки военного снаряжения для интервентов, борющихся против Советской России. «Чтобы оказать услугу человечеству, — говорилось в резолюции, — необходимо последовать примеру докеров; поэтому мы инструктируем своих членов не притрагиваться к материалам, которые направляются против России».47

Решительно выступили против антисоветской интервенции в 1920 г. и рабочие Германии. По решению союза железнодорожников во всех узловых пунктах страны немецкие рабочие и служащие организовали контрольные комитеты с целью помешать перевозке войск и военных материалов для армии Пилсудского. В Эрфурте рабочие подвергали каждый транспорт обыску. 27 июля в Магдебурге железнодорожники остановили поезд с военным снаряжением и эшелон с солдатами Антанты.

В начале июня железнодорожники Людвигсгафена отказались отправить восемь вагонов военных материалов, предназначавшихся для антисоветской интервенции, и обратились к остальным рабочим города с призывом последовать их примеру. «Мы не хотим стать соучастниками преступлений капитализма», — заявили железнодорожники. В Мангейме рабочие отказались перегружать вагоны с военным снаряжением, следовавшие из Франции на восток. На уговоры и угрозы местной администрации они ответили: «Мы не хотим помогать врагам Советов».48

28 июля железнодорожники в Шпандау задержали направлявшийся для интервентов транспорт оружия и боеприпасов. Власти Саксонии ничего не могли поделать с рабочими и вынуждены были сообщить правительству в Берлин, что вследствие «самочинного вмешательства железнодорожников» они не могут гарантировать безопасность провоза оружия и войск. В начале августа железнодорожные рабочие Эрфурта загнали в тупик поезд в котором ехала рота французских солдат и следовал запломбированный вагон под охраной английских солдат. Начальник эшелона французский офицер пытался силой воздействовать на рабочих. Он привел в боевую готовность свою роту и приказал арестовать машиниста и кочегара, которые отвезли эшелон в тупик. Это вызвало бурю возмущения среди железнодорожников. Они потребовали, чтобы французские солдаты немедленно сложили оружие. «Иначе, — заявили они, — ни один человек из эшелона не уедет отсюда живым». Офицер подчинился.49

Германский рабочий класс протестовал против антисоветской войны, выступал за мир с Советской Россией. Под давлением народных масс правительство Симонса — Ференбаха вынуждено было официально объявить в 1920 г. о «нейтралитете». Одновременно оно втайне от народа начало готовиться к войне против Страны Советов. В Восточную Пруссию стали стягиваться войска рейхсвера. Кроме того, там развернулось формирование белогвардейских вооруженных отрядов. Воинственно настроенные реакционные круги Германии открыто предлагали Антанте свои услуги, обещая выставить против Советской России полуторамиллионную армию. За это германские милитаристы требовали от Антанты передачи им Данцигского коридора, Верхней Силезии и предоставления «преимущественных прав» в России.

Однако германские реакционные круги, учитывая политическую обстановку в стране, могучее движение рабочего класса в защиту Страны Советов, не решились перейти от слов к делу и вступить в антисоветскую войну. Они хорошо понимали, что это могло привести к революционному взрыву в Германии. Настроение германского пролетариата хорошо выразила Клара Цеткин, являвшаяся в 1920 г. депутатом рейхстага. Выступая на заседании рейхстага в июле 1920 г., она заявила: «Мы выражаем особую братскую благодарность и восхищение социалистической Советской России, которая в тяжелейших условиях борется против целого мира и строит новую жизнь. Мы клянемся сохранить нерушимое единство в борьбе за общие цели с героическим русским пролетариатом, который под руководством мужественной партии большевиков идет в борьбе за осуществление идей социализма впереди рабочих всего мира, указывая им путь и увлекая их своим примером».50

Против антисоветской авантюры в 1920 г. выступали и трудящиеся Польши. Ярким проявлением солидарности польского народа с советским являлся многотысячный митинг, состоявшийся на Банковской площади в Варшаве 1 мая 1920 г. Все выступавшие на митинге решительно высказывались против нападения войск Пилсудского на Советскую страну. На транспарантах, которые несли участники первомайской демонстрации в Варшаве, было написано: «Да здравствует Советская Россия!». Всепольский съезд профсоюзов, состоявшийся в середине мая 1920 г., вынес резолюцию с требованием «прекращения войны и заключения мира».51

Мужественно боролись против антисоветской войны докеры Данцига (Гданьска). В 1920 г. Данциг являлся одним из основных портов, через который Антанта осуществляла поставки военных материалов для польских милитаристов. Летом 1920 г. в данцигскую гавань вошел пароход «Тритон» с оружием для пилсудчиков. Докеры среди которых было много поляков, наотрез отказались разгружать судно. Портовые рабочие заявили, что они против всякой войны, а тем более войны с Республикой Советов. Администрация пыталась разгрузить «Тритон» силами штрейкбрехеров. На это докеры заявили, что они немедленно прекратят работу во всем порту. Английское командование поручило разгрузить пароход своим солдатам. Однако большинство из них последовало примеру данцигских портовых рабочих. «Тритон» остался неразгруженным и вынужден был уйти из данцигской гавани.

С большим упорством боролись против отправки вооружения войскам интервентов и белогвардейцев итальянские рабочие. 1 мая в Генуе они отказались выдать уголь врангелевскому пароходу «Черное море». 16 мая в город Амбронэ прибыл эшелон с военным снаряжением. Он шел в Бухарест под охраной французских и румынских солдат. Так как этот эшелон предназначался для интервентов в Советской России, итальянские железнодорожники отказались пустить его дальше и загнали в тупик. На другой день, несмотря на угрозы итальянских властей и арест двух товарищей, рабочие-железнодорожники города Амбронэ продолжали стойко держаться. Они добились своего. Вагоны были разгружены, и лишь после этого железнодорожники пустили состав по назначенному маршруту.52

В июне 1920 г. железнодорожные рабочие города Луино (Ломбардия) на 20 дней задержали в тупике поезд с военным грузом, который направлялся в Варшаву. Местные итальянские власти вынуждены были прибегнуть к вооруженной силе и попытались отправить поезд на французскую границу. Об этом немедленно было сообщено рабочим на итальянской и швейцарской сторонах границы. Были приняты все меры, чтобы не пропустить поезд в Варшаву. По распоряжению местного профсоюзного объединения была объявлена всеобщая стачка всех рабочих Лунно. По пути к швейцарской границе поезд снова был задержан железнодорожниками, и на нем было водружено Красное знамя. Рабочие призвали к забастовке всех трудящихся Лунно. Население разобрало рельсы, эшелон был отправлен обратно и снова поставлен в тупик. Несколько дней рабочие Луино дежурили возле станции и зорко следили, чтобы вагоны с вооружением не были вывезены со станции.

В другом итальянском городе — Комо железнодорожники 9 июня 1920 г. остановили на центральной станции 15 вагонов с грузовиками, которые предназначались для отправки в Польшу. Рабочие добились выгрузки этих машин.

В защиту Страны Советов решительно выступал в 1920 г. и рабочий класс Франции. 1 мая во Франции началась всеобщая забастовка железнодорожников, докеров, матросов торгового флота, горняков. В ней участвовало более 1 млн. рабочих, которые требовали не только удовлетворения своих насущных материальных нужд, но и прекращения помощи интервентам, напавшим на Советскую Россию, прекращения антисоветской политики правительства Франции. В результате этой забастовки большое количество винтовок, пулеметов, орудий, боеприпасов, предназначенных для антисоветской интервенции, целый месяц лежало без движения.

Героическая борьба трудящихся Советской России вызывала восхищение у великого китайского народа, который вместе с рабочим классом Европы выступал в защиту своих русских братьев. Показательна в этом отношении резолюция, принятая в 1920 году на собрании китайского профсоюза в Шаньдуне.

«От китайских рабочих и крестьян шлем сердечные поздравления вам по поводу успехов вашей революции. Надеемся, что в будущем капиталисты во всем мире будут низвергнуты на благо наших братьев рабочих, и все мы достигнем свободы, равенства и братства. Мы приветствуем русскую Красную Армию за понесенные ею великие жертвы во имя наших братьев, рабочих всего мира. Китайские рабочие готовы встать плечом к плечу с вами под знаменем справедливой армии в надежде, что в конце концов мы сможем искоренить зло капитализма и классовых привилегий».53

Своего апогея борьба международного пролетариата достигла летом 1920 г. Это являлось, с одной стороны результатом тех успехов, которых добилась Красная Армия в то время в борьбе, против Антанты, с другой — усиления революционной борьбы рабочего класса, которая была вызвана новой попыткой Антанты в июне — августе 1920 г. принудить зависимые от нее малые государства вступить в антисоветскую войну на стороне Польши и даже двинуть собственные вооруженные силы на помощь польским милитаристам.

Как уже указывалось, 3 августа 1920 г. польское правительство обратилось через объединенную англо-французскую миссию в Варшаве к государствам Антанты с настоятельной просьбой немедленно объявить войну Советской России. Правящие круги Антанты не заставили себя ждать с ответом. Уже 4 августа английский премьер-министр Ллойд-Джордж пригласил к себе находившегося в то время в Лондоне советского представителя Л. Б. Красина и потребовал в ультимативной форме немедленно прекратить наступление Красной Армии на западе. При этом было заявлено, что если Советское правительство в течение трех дней не даст удовлетворительного для Англии ответа, то английскому флоту будет дано распоряжение выступить на стороне Польши и будет возобновлена блокада Советской страны, в Данциге начнется выгрузка боеприпасов для армии Пилсудского. Ультиматум Ллойд-Джорджа был поддержан демонстративным выходом английского флота в море.54

10 августа в Англии было объявлено, что «флот получил приказ быть готовым к выступлению».55

Одновременно французские реакционные правящие круги приняли спешные меры по спасению армии Пилсудского от полного поражения.

Создалась исключительно серьезная обстановка. Против молодой Республики Советов объединились все крупнейшие империалистические государства, которые открыто объявили о своей готовности немедленно направить войска против Страны Советов. Правящие империалистические круги были уверены в своем успехе. Они полагали, что Советское правительство вынуждено будет капитулировать и прекратить наступательные операции Красной Армии против буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля.

Однако реакционеры снова просчитались. Они не учли того, что за всеми их происками внимательно следят не только трудящиеся Советской России, но и рабочие и крестьяне всего мира. Ультиматум Антанты вызвал бурю возмущения среди рабочих и всех трудящихся в Англии, Франции, США, Италии и в других странах.

На борьбу против угрозы стран Антанты усилить военные действия в России поднялись чехословацкие рабочие. 1920 год ознаменовался в Чехословакии резким усилением рабочего движения. В 1919 г. там были 252 забастовки, в которых участвовали рабочие 754 предприятий. В 1920 г. было зарегистрировано уже 614 забастовок рабочих 4127 предприятий. Во главе революционной борьбы трудящихся стояла марксистская левица чехословацкой социал-демократии, возглавляемая А. Запотоцким и Б. Шмералем.56

В 1920 г. в Советской стране побывали Б. Шмераль и выдающийся чешский писатель Иван Ольбрахт. В газетах марксистской левицы летом 1920 г. было опубликовано несколько писем Б. Шмераля под заголовком «Правда о Советской России», в них рассказывалось о жизни и борьбе рабочих и крестьян Страны Советов, о созидании нового, социалистического общества.57

24 июня в Чехословакии было опубликовано обращение Ивана Ольбрахта к чехословацкому пролетариату. «Путь, который указала русская революция, — писал Ольбрахт, — есть единственный выход человечества из нужды. Этим путем пойдет весь мир, как в прошлом веке он шел путем французской революции… Это путь диктатуры пролетариата». Обращение заканчивалось здравицей в честь Октябрьской революции: «Слава русской революции! Слава новой, лучшей жизни, которая родилась в России и которая идет к нам».58

Летом 1920 г. бжедлавские железнодорожники в принятой резолюции решительно потребовали прекратить перевозку снаряжения и оружия для польских интервентов, напавших на Советскую Россию, через территорию Чехословацкой республики. В Праге 12 июня состоялась манифестация трудящихся, в которой участвовало около 30 тыс. человек. Она была организована марксистской левицей и проходила под лозунгами защиты Республики Советов.

30 июля 1920 г. в Праге был организован митинг, на котором присутствовало 232 делегата от заводов и организаций. В принятой на митинге резолюции выражалось чувство дружбы и солидарности с революционным пролетариатом России. Участники митинга призвали рабочих не выполнять военных заказов, а железнодорожников — не перевозить амуницию и оружие, которые могут быть использованы против русской революции.59

Когда в августе 1920 г. Антанта предприняла новые шаги по вовлечению Чехословакии в антисоветскую войну, чехословацкие рабочие решительно выступили против этой авантюры.

19 августа рабочие Праги на собрании приняли резолюцию, в которой разоблачались антисоветские происки Антанты. Обстановка такова, подчеркивалось в резолюции, что Чехословакия в любой момент может оказаться втянутой в войну против России. Выражалась твердая решимость рабочего класса Чехословакии бороться за мир и оказать всемерную помощь русской революции.

В 1920 г. в Чехословакии на железнодорожных станциях были организованы контрольные пункты. Рабочими были приняты все меры, чтобы не допустить провоза военного имущества для интервентов и белогвардейцев, воевавших против рабочих и крестьян России.

Летом 1920 г. по всей Италии мощной волной прокатились забастовки, стачки, манифестации. Борьба в Италии достигла крайней остроты. Рабочие перешли к открытым формам захвата фабрик и заводов. В Милане и Турине рабочие заняли ряд обувных, химических и других предприятий, на которых были вывешены красные знамена. У входов и на крышах предприятий стояли вооруженные рабочие, на улицах повсюду раздавались песни возгласы в честь Советской России и вождя всех трудящихся В. И. Ленина. На одной судостроительной верфи в Лигурии итальянские рабочие, закончив постройку корабля, устроили торжественный его спуск на воду, написав на корабле имя Ленина.60

Массовый захват итальянскими рабочими фабрик и заводов явился значительным шагом к созданию в Италии революционной власти. Только отсутствие в то время у итальянского пролетариата выдержанной, революционной Коммунистической партии не позволило ему довести в 1920 г. борьбу до полной победы диктатуры пролетариата.

21 июля 1920 г. в «Правде» было опубликовано письмо, полученное из Франции. Оно достаточно убедительно характеризует братскую солидарность трудящихся Франции с рабочими и крестьянами Страны Советов.

«Русские братья! — говорилось в этом письме. — Мы знаем, что усилия, которые мы делали, помощь, которую мы оказывали вам в вашей суровой борьбе, были недостаточны, так как они не помешали нашей буржуазии натравить на вас польских магнатов-империалистов. Но лучшие из французских рабочих поняли, что дело русской революции — это их собственное дело, и защищали ее изо всех сил».61

В авангарде борьбы французских рабочих против антисоветской интервенции, за установление мира с Советской Россией стояла революционная часть Социалистической партии Франции, сплотившаяся вокруг Марселя Кашена и Поля Вайян-Кутюрье. Большое значение в выработке революционной тактики этой группы имела встреча Марселя Кашена с В. И. Лениным. Летом 1920 г. Марсель Кашен, в то время директор газеты «Юманите», и Фроссар, генеральный секретарь социалистической партии, впоследствии перешедший в стан врагов социализма, были делегированы социалистической партией в Москву для переговоров с Коммунистическим Интернационалом и получения точной информации о положении в России. 13 июня 1920 г. они прибыли в Москву, где Марсель Кашен неоднократно встречался и беседовал с В. И. Лениным.

На попытку буржуазного правительства Франции, возглавляемого Мильераном, мобилизовать в августе 1920 г несколько дивизий для поддержки Польши французский рабочий класс сказал решительное «Нет!». 15 и 16 августа во Франции происходили митинги протеста против помощи белогвардейцам и интервентам, в защиту Советской России. В середине августа в Страсбурге состоялся митинг. Выступавшие единодушно настаивали на объявлении всеобщей забастовки на случай, если правительство объявит новую мобилизацию во французскую армию. Бурной овацией было встречено зачитанное на митинге решение французских шахтеров и моряков всеми средствами бороться с контрреволюционными интригами правящих кругов Франции и «опрокинуть черный блок Антанты, направляемый против европейского пролетариата».

Настроение рабочих хорошо выразил выступивший на митинге выдающийся французский публицист Поль Вайян-Кутюрье: «Мы до конца защитим Россию, нашу единственную, нашу социалистическую Родину!».62

С большим успехом прошел в августе 1920 г. митинг в Париже. Выступившие на митинге Марсель Кашен и другие ораторы призывали рабочих бороться всеми средствами против правительственных мер, направленных против Советской России. «Русская революция, — заявил один из выступавших, — боролась за нас, боритесь же вы теперь за нее, требуйте мира и признания Советской России!».63

Вместе с рабочим классом в защиту первого в мире социалистического государства выступали многие выдающиеся деятели науки и культуры Франции. Великий французский писатель Ромэн Роллан, гневно протестуя против антисоветской интервенции, летом 1920 г. писал: «Я восхищен мужеством, организаторской и творческой энергией русских, во главе которых стоят гениальные вожди… Мозг всемирного пролетариата находится в Москве…».64

Исключительно широкие размеры и остроту приобрела борьба в защиту Советской России в Англии. В ответ на ультиматум английского правительства рабочий класс Англии, как один, встал на защиту Советской республики.

7 августа 1920 г. ЦК Коммунистической партии Великобритании опубликовал манифест, в котором были выражены требования рабочего класса к правительству.

«1. Немедленное возвращение в свои воды всех британских военных кораблей из Балтийского и Черного морей.

2. Немедленное возвращение всех без исключения британских войск из Польши.

3. Публичный отказ правительства от какой-либо поддержки интервентов.

4. Немедленное соглашение о мире с представителями России.

5. Создание Центрального рабочего совета, который должен будет наблюдать за выполнением этих требований».65

Повсюду в Англии создавались комитеты «Руки прочь от России», в них входили, помимо коммунистов, представители социалистической партии, групп фабрично-заводских старост, профсоюзов и других организаций рабочего класса.

Под влиянием развернувшегося мощного рабочего движения в защиту Советской страны даже руководители тред-юнионов, чтобы сохранить свое влияние среди рабочих, вынуждены были также выступать против антисоветской интервенции. 9 августа 1920 г. объединенная конференция представителей конгресса тред-юнионов, Исполкома лейбористской партии и ее парламентской фракции, учитывая настроение масс, приняла резолюцию, в которой говорилось, что между союзными державами и Советской Россией подготовляется война. Подчеркивалось, что такая война была бы неслыханным преступлением против человечества. Конференция предупреждала английское правительство о том, «что организованные рабочие употребят все экономические средства для срыва этой войны». Исполкомам организаций конгресса профсоюзов и лейбористской партии предписывалось «по всей стране быть наготове, чтобы немедленно выехать в Лондон на национальную конференцию. В случае соответствующих инструкций со стороны национальной конференции они должны немедленно призвать своих членов к прекращению работы. Немедленно образуются «Советы действия» в целях проведения мер, необходимых осуществления этих решений».66

Решительно прозвучал в защиту Советской России голос железнодорожников Южного Уэльса. От имени 27 тыс. своих членов совет железнодорожников Южного Уэльса заявил, что «если правительство не заключит мира с Россией, то вопрос будет решен самим народом».

Женская кооперативная гильдия, выражая настроения 44 тыс. жен и матерей рабочих, постановила: «Мы не станем помогать в сокрушении рабочих России, делающих огромные усилия, чтобы сохранить завоеванную свободу».67

В Англии был создан Центральный совет действия. По его указанию советы создавались и на местах. Всего в Англии к октябрю 1920 г. насчитывалось до 350 таких советов.

Делегаты Центрального совета действия 10 августа посетили премьер-министра Ллойд-Джорджа и информировали его о решении объединенной рабочей конференции. Главе английского правительства было заявлено: «Если против России будет вестись прямая война — путем поддержки Польши — или косвенная — путем помощи Врангелю, это будет означать, что к пороховой бочке поднесут спичку, результаты чего никто не может предвидеть в данное время».68

В адрес английского правительства направлялись резолюции, принимавшиеся рабочими с протестом против антисоветской войны. «Ставим ультиматум правительству, — писал Ллойд-Джорджу союз моряков Глазго, — мир за границей или война здесь». «Если правительство хочет войны против Советской России, — писали рабочие Вульвича, — то оно может начать ее, зная, что встретится тогда с другой войной — войной рабочего класса».69

13 августа в Лондоне собралась общеанглийская конференция рабочих организаций. Она была экстренно созвана комитетом действия для предотвращения вооруженной антисоветской интервенции Англии. Несмотря на то что конференция была созвана весьма спешно, в Лондон прибыли 1044 делегата, которые представляли не менее 6,5 млн. рабочих.70 В принятом конференцией решении указывалось, что английский пролетариат не допустит интервенции против Советской России. Рабочие Англии призывались к всеобщей стачке протеста против политики правительства. В этот же день был создан специальный комитет действий для подготовки к стачке, который обратился со специальными воззваниями к рабочим Франции и Италии, призывая поддержать намечавшуюся всеобщую забастовку.

Требование всеобщей стачки вынуждены были поддерживать даже правые лидеры тред-юнионов, такие, как Эрнст Бевин, и руководители лейбористской партии, стремившиеся сохранить свое влияние на массы. Позднее они свои действия объясняли тем, что если бы они и хотели, то не могли бы противостоять мощному движению, одновременно поднявшемуся во всех частях Англии.

Комитеты действия, выражавшие волю всего рабочего класса Англии, оказали огромное воздействие на политику правительства. В связи с этим вся английская буржуазная пресса встревожилась и закричала, что в Англии создалось двоевластие. И это было справедливо. «Англия, — подчеркивал В. И. Ленин, — оказалась в той стадии политических отношений, какая была в России после февраля 1917 года, когда Советы вынуждены были контролировать каждый шаг буржуазного правительства».71

Раскрывая политическое существо комитетов действия, В. И. Ленин подчеркивал, что в их составе объединялись все рабочие без различия партий, подобно нашему ВЦИК тех времен, когда там хозяйничали Гоц, Дан и пр. «И подобно тому, как наши меньшевики в конце концов запутались и помогли привести массы к нам, так и меньшевики «Комитета действия» вынуждены непреодолимым ходом событий расчищать английским рабочим массам дорогу к большевистской революции»,72 — указывал В. И. Ленин.

Такого положения в истории Англии еще никогда было. По оценке Ленина, «это был великий перелом для всей английской политики».73

Под давлением такого мощного выступления пролетариата английское правительство вынуждено было взять обратно свой ультиматум.

Миролюбивая политика Советского правительства и противодействие народных масс капиталистических стран привели к срыву попытки Антанты натравить на Советскую Россию соседние с ней буржуазные государства.

Несмотря на то что Антанте не удалось втянуть в антисоветскую войну пограничные с Советской Россией государства, положение нашей страны было в этот момент весьма трудным. Борьба на фронтах стала более напряженной. Объяснялось это тем, что пополнение частей польской армии свежими войсками позволило повысить их боеспособность. К тому же летом 1920 г. в отличие от начального периода войны польская армия действовала на своей территории, вблизи своих баз.

В то время как польская армия усиливалась с помощью Антанты, беспрерывно и стремительно наступавшие советские войска устали. Они все более и более отрывались от своих тылов. В связи с тем, что железные дороги, станции, водокачки взрывались при отступлении польскими войсками, подвоз пополнений для наступавших советских войск и их снабжение почти нарушились.74 Части Красной Армии в ходе наступления понесли потери и, естественно, ослабли. Поступавшие в июле и в начале августа 1920 г. донесения с фронтов от передовых советских частей свидетельствовали об утомлении войск, о их нужде в людских пополнениях, в боеприпасах и вооружении. Таким образом, со второй половины июля 1920 г. положение на Западном фронте осложнилось.

Обстановка требовала от Главного командования исключительной осмотрительности и бдительности. Требовалось, как никогда, установить четкое правильно организованное взаимодействие сил Западного и Юго-Западного фронтов. Между тем именно в этот момент военное командование Красной Армии: Реввоенсовет республики и главнокомандующий вооруженными силами республики, а также командование Западного фронта, явно переоценивая успехи, достигнутые Красной Армией, и степень поражения войск противника, допустили ряд просчетов. 19 июля 1920 г. член Реввоенсовета Западного фронта Смилга сообщал в Реввоенсовет республики о том, что левый фланг польских войск разбит совершенно. На следующий день тот же Смилга в разговоре главкомом С. С. Каменевым заявил: события развиваются с головокружительной быстротой. Что делается в Варшаве, сказать трудно. Все сведения упорно повторяют идиотскую фразу, что положение в Варшаве чрезвычайно серьезное.75

22 июля 1920 г. главком С. С. Каменев срочно прибыл в Смоленск, в штаб Западного фронта. Ознакомившись на месте по докладам командования фронтом с обстановкой, он отдал в этот же день директиву занять войсками Западного фронта Варшаву не позднее 12 августа. 23 июля 1920 г. главком послал из Смоленска на имя заместителя председателя РВСР Склянского телеграмму, в которой сообщал о своем впечатлении об обстановке на Западном фронте: «Самое существенное — это высокий подъем настроения в частях, гарантирующий возможность и дальше продвигаться, не уменьшая энергии. 19 числа заняты Гродно и Слоним, оба эти успеха свидетельствуют, что линия р. Немана и Шара прорваны и теперь у противника нет на пути их отхода рубежей, на которых они могли бы рассчитывать задержать нас. Не исключена возможность закончить задачу в трехнедельный срок»..76

Эта телеграмма свидетельствовала, что главком после докладов РВС Западного фронта, по существу считал польскую армию неспособной к дальнейшему сопротивлению. Такая оценка была ошибочной. Исходя из того, что войска Западного фронта продолжали стремительное наступление, не встречая при этом серьезного сопротивления противника, Реввоенсовет Юго-Западного фронта 22 июля 1920 г. направил телеграмму главкому. В ней предлагалось перенести центр тяжести главного удара войск фронта с северо-западного, брестского, направления на юго-западное, львовское, т. е. в пределы Галиции. Объясняя мотивы этого предложения, А. И. Егоров позже писал, что овладение Львовом являлось для командования Юго-Западного фронта «моментом исключительной важности», хотя и не самодовлеющим. Полностью оценивая военно-политическое значение освобождения Львова, отмечал далее А. И. Егоров, командование Юго-Западного фронта считало решение этой задачи все же лишь этапом на пути развития дальнейших действий, направленных к окончательному сокрушению противника, путем сочетания «удара на Варшаву с ударом через Львов в тыл Варшаве».77 Перенесение направления главного удара в сторону Галиции, по мнению РВС Юго-Западного фронта, диктовалось также опасностью выступления на стороне Польши буржуазно-помещичьей Румынии.

Со стороны главкома поворот главных сил Юго-Западного фронта не встретил возражений. 23 июля он утвердил предложения РВС Юго-Западного фронта.78 При этом главком исходил из убеждения, что Западный фронт в августе 1920 г. один без помощи Юго-Западного фронта может сломить сопротивление противника на Висле и занять Варшаву. Более того, главком С. С. Каменев считал, как он писал об этом 21 июля в РВС республики, что для выполнения этой задачи вполне достаточно будет трех армий Западного фронта (4, 3 и 15-й), если Польша не получит существенной поддержки, помимо выступления Румынии и Латвии.79 Эти три армии в общей сложности в то время имели немногим более 50 тыс. штыков и сабель. 16-ю же армию, которая являлась наиболее сильной среди армий Западного фронта, главком планировал вывести в резерв на случай, если на помощь буржуазно-помещичьей Польше выступит буржуазная Латвия.

23 июля командование Юго-Западного фронта поставило войскам задачу — не позднее 29 июля занять Львов. Таким образом, действия Юго-Западного фронта должны были отныне направляться не на содействие войскам Западного фронта, который наносил главный, решающий удар на варшавском направлении, а на решение по существу самостоятельной задачи, связанной с ликвидацией войск противника на львовском направлении и освобождением Галиции. При этом ударные группировки Западного и Юго-Западного фронтов должны были действовать в значительном отрыве друг от друга. Изменение направления главного удара войск Юго-Западного фронта накануне решающих боев, от которых зависел исход советско-польской войны в целом, противоречило реальной обстановке. А обстановка была такой, что на отдельных, наиболее важных направлениях бои затягивались на несколько дней и сопротивление польских войск все более и более усиливалось.

24 июля, после трех дней напряженных боев, советские войска Западного фронта прорвали линию Гродно — река Неман — река Шара — Слоним. Форсировав Неман и Шару, 24 июля советские войска вступили в город Волковыск, 27 июля в Осовец и Пружаны, а 30 июля был занят Кобрин.

Войска Юго-Западного фронта, развивая наступление на Львов к 28 июля на широком фронте с боями форсировали реку Стырь.

Польское командование совместно с генералом Вейганом предприняло отчаянные усилия, чтобы задержать дальнейшее продвижение Красной Армии и создать прочную оборону на реке Западный Буг.

Под руководством французского генерала Вейгана, взявшего в свои руки фактическое командование польской армией, был разработан и 6 августа 1920 г. утвержден план военных действий. Основная идея этого плана заключалась в следующем: 1) сковать советские войска на юге, прикрывая Львов и нефтяной бассейн; 2) на севере не допустить обхода вдоль германской границы, а также ослабить удар частей Красной Армии путем отражения их атак предмостных укреплений на восточном берегу Вислы; 3) в центре — наступательная задача: быстрое сосредоточение на нижнем Вепже маневренной армии, которая затем ударила бы во фланг и тыл войскам Западного фронта, атакующим Варшаву, и разбила бы их.80

Таким образом, Вейган и польское командование, планируя укрепление и защиту Варшавы, одновременно готовили удар южнее — на люблинском участке, в тыл и фланг главным силам Западного фронта, которые наступали в обход Варшавы с северо-востока. Южный участок фронта в период боев за Варшаву стал рассматриваться противником как второстепенный, имевший задачей главным образом прикрытие Львова и нефтяного бассейна Галиции.

В соответствии с этим планом польские войска были разделены на три фронта: Северный, Средний и Южный.

Северным фронтом командовал генерал Галлер. В его составе находились три армии, из которых 5-я армия должна была обороняться на Нареве, 1-я армия — на подступах к Варшаве, 2-я армия получила задачу обороняться на левом берегу Вислы на рубеже Гура-Кальвария — Конвенице.

Средний фронт под командованием генерала Рыдз-Смиглы составлял маневренную группу войск. Главной ударной силой этого фронта была 4-я армия, сосредоточенная в районе Демблин — Люблин. Основным направлением ее действий был Минск Мазовецкий (Ново-Минск). От Люблина на юг должна была действовать 3-я армия. Перед ней стояла задача: прежде всего обеспечить фланги и тылы района сосредоточения ударной 4-й армии, а затем, оставив конницу для прикрытия, наступать в северо-восточном направлении.

Южный фронт под командованием генерала Довбор-Мусницкого в составе 6-й армии и петлюровских частей должен был прикрыть Восточную Галицию.

Согласно плану, из 23 польских дивизий 20 предназначались для Варшавской операции. На этом участке сосредоточивалась большая часть кавалерии. Боевой состав польских войск, выделенных для сражения на Висле, насчитывал 107,9 тыс. штыков и сабель. На вооружении войск находилось 1834 пулемета, 108 тяжелых и 526 легких орудий.81 Кроме того, они имели свыше 70 танков.

3 польские дивизии (6-я армия) и так называемая «Украинская армия» предназначались для обороны в районе Львова.

В ходе развернувшихся боев под Варшавой в августе 1920 г. Антанта спешно направила через Румынию для польской армии около 600 орудий, которые по прибытии были немедленно введены в бой. Получение такого количества орудий оказало польским войскам существенную помощь в сражении на Висле.

Выполнение принятого 6 августа плана было связано для противника с большими трудностями и риском. Успех всего дела прежде всего зависел от того, насколько удастся польским войскам оторваться от преследовавших их советских армий и организованно занять намеченные им районы. Особая трудность для них заключалась в сосредоточении на Вепже частей польской 4-й армии, которой предстояло совершить движение почти вдоль фронта. Пилсудский позже писал: «14, 16 и 21-я дивизии 4-й армии, находившиеся еще 6 и даже 7 августа в горячих боях на Буге, должны были не только оторваться от противника, но проделать еще рискованный, почти фланговый марш для достижения района за Вепжем… Какой-нибудь случай, более сильный натиск со стороны противника в том или ином месте… ставили весь маневр под знак вопроса, не давая никакой уверенности, что ударная группа, которой я решил командовать лично, соберется своевременно и в назначенном мною составе».82

Вполне возможно, что если бы основные силы Юго-Западного фронта и прежде всего 1-я Конная армия не были повернуты на Львов, противнику не удалось бы произвести это сосредоточение сил.

Таким образом, нарушение взаимодействия Западного и и Юго-Западного фронтов, привело к распылению сил советских войск на советско-польском фронте на различных, не связанных между собой направлениях и облегчило условия противнику для подготовки сильного контрудара во фланг и тыл войскам Западного фронта.

В то время как войска противника к моменту сражения на Висле значительно усилились и окрепли, войска Западного фронта оказались ослабленными. В ходе боев они понесли большие потери, тыловые части отстали на значительное расстояние, в пределах от 200 до 400 км, в связи с чем нарушился подвоз боеприпасов и продовольствия. Войска не получали пополнений. Все это привело к тому, что к началу решающего сражения на реке Висле соотношение сил резко изменилось в пользу противника. Но опасность назревала не только на западе. Она усиливалась и там, где действовали войска Врангеля. 2 августа 1920 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление о создании самостоятельного Южного фронта для борьбы против белогвардейских армий Врангеля.83

5 августа 1920 г. был созван пленум ЦК партии, который обсудил положение на фронтах. В условиях, когда все попытки Советского правительства прекратить войну и установить мир оказались безуспешными и было ясно, что интервенты не отказались от своих сумасбродных, авантюристических планов в отношении Советской России, оставалось одно: путем военной победы обеспечить мир, свободу и безопасность Страны Советов. Поэтому было принято решение продолжать наступление Красной Армии, чтобы окончательно сломить сопротивление империалистических сил буржуазно-помещичьей Польши, поддерживаемых Антантой. В сложившихся летом 1920 г. условиях только таким способом можно было добиться прочного мира для Советской России, избавить народы нашей страны и Польши от дальнейшего бессмысленного кровопролития. В этот ответственный завершающий этап войны необходимо было объединить все советские силы для решения главной задачи — ликвидации сопротивления варшавской группировки противника. Пленум ЦК одобрил принятое Реввоенсоветом республики решение о передаче 12-й, 1-й Конной и 14-й армий Западному фронту.

В этот момент Советское правительство снова завило, что оно признает независимость и этнографические границы Польши и что действия Красной Армии не преследуют никаких захватнических целей.

«Наступление советских войск является чисто военной операцией, не наносящей ущерба будущему мирному договору и не посягающей на независимость и неприкосновенность Польского государства в его этнографических границах, причем переговоры начнутся, как только для их ведения вернутся польские делегаты».84

Еще 3 августа 1920 г. главком направил на имя Реввоенсовета Юго-Западного фронта директиву, в которой указывалось на возможность передачи в ближайшее время 12-й армии и 1-й Конной в распоряжение Западного фронта для объединения всех советских войск, наступающих к Висле, под единым командованием. 6 августа на основе решения пленума ЦК партии об объединении всех армий в составе Западного фронта главком отдал директиву командованию Юго-Западного фронта, чтобы вместе с 12-й и 1-й Конной армиями в состав Западного фронта была также передана 14-я армия. В этот же день главком приказал командованию Юго-Западного фронта сменить пехотными частями 1-ю Конную и вывести ее в резерв для отдыха и подготовки к новому, решительному удару.85 Реввоенсовет Юго-Западного фронта вывел в резерв всего две дивизии 1-й Конной армии из четырех. Через несколько дней вся 1-я Конная армия снова продолжала по приказу командования фронта наступление, чтобы занять Львов.

Итак, перед Главным военным командованием стояла задача — окончательно сломить сопротивление главных сил агрессора и обеспечить окончание войны с Польшей.

Главное командование в начале августа получило сведения, что польское командование готовит силы в районе Ивангорода (южнее Варшавы) для нанесения контрудара войскам Западного фронта.

В этих сложных условиях требовалась исключительная осмотрительность, четкость планирования операции и принятие всех мер обеспечения ударной группировки, которая должна была вести наступление на варшавском направлении. В первую очередь следовало незамедлительно подтянуть на ивангородское направление 1-ю Конную армию, направить основные усилия 12-й армии на оказание помощи Западному фронту, организовать четкое взаимодействие в период всей Варшавской операции.

Было ли это сделано?

Как уже указывалось 3 и 6 августа 1920 г., главком предупредил командование Юго-Западного фронта о передаче в ближайшее время 12-й, 1-й Конной и 14-й армий в состав Западного фронта. Более того, главком приказал вывести из боя 1-ю Конную. Однако это распоряжение фактически не было выполнено. Главком не проявил необходимой настойчивости в управлении фронтами. Между тем в это время командование Западного фронта разрабатывало план наступления на Варшаву. Войска этого фронта насчитывали не более 45 тыс. штыков и сабель, уступая противнику по численности почти в 2,5 раза.

По направлениям соотношение сил сторон было следующим. На варшавском и новогеоргиевском направлениях противник имел около 69 тыс. штыков и сабель, а советские войска (4, 15, 3 и 16-я армии) — 39 тыс. штыков и сабель. На ивангородском направлении, где польское командование готовилось нанести контрудар, было 38 тыс. штыков и сабель, а противостоявшие им войска Мозырской группы насчитывали только 3–4 тыс. штыков.

Вышедшие к Висле советские части были крайне утомленными и малочисленными. В некоторых дивизиях осталось не более 500 бойцов. Многие полки в сущности превратились в роты. По словам участников этих боев, пехоты в полках хватало только для использования ее в качестве прикрытия пулеметов и орудий. В войсках не хватало патронов и винтовок, не было артиллерийских снарядов.

К 10 августа войска Западного фронта вышли на линию Цеханув — Пултуск — Вышков — Седлец — Луков — Коцк. Главком во время телеграфного разговора с командующим Западного фронта Тухачевским указал ему, что основные силы польских войск сосредоточиваются в районе Ивангорода. Однако Тухачевский с ним не согласился в оценке группировки польских войск. Он считал, что главные силы противника находятся севернее Варшавы. Главком заявил, что командованию фронта на месте виднее, и предоставил ему полную свободу в планировании наступления на Варшаву. Тем самым главком по существу выпустил из своих рук управление этой исключительно важной операцией, от успеха которой в значительной мере зависел исход всей войны.

10 августа командование Западного фронта отдало приказ войскам о наступлении на Варшаву.86 Все четыре армии фронта: 4, 15, 3 и 16-я, а также III кавалерийский корпус должны были наступать в обход Варшавы с севера.

На фронте южнее Варшавы протяженностью в 160 км оставалась слабая Мозырская группа. И это делалось в тех условиях, когда накануне штаб Западного фронта из захваченного польского приказа узнал о подготовке противником контрудара из района Ивангорода. Эти данные были известны и главкому, но он не поправил явно ошибочное планирование операции штабом Западного фронта. Очевидно, главком рассчитывал парализовать контрудар польских войск силами 1-й Конной, а также 12-й армий. Об этом говорит, в частности, приводимая ниже директива, отданная командованию Юго-Западного фронта. В ней указывалось, что Западный фронт приступает к нанесению решительного удара с целью овладения Варшавским районом. Ввиду этого предлагалось временно отказаться от немедленного овладения Львовским районом и направить для поддержки Западному фронту возможно больше сил для удара примерно на Люблин — Ново-Александрия. В директиве указывалось, что 12-я армия главными силами должна наносить удар в общем направлении на Люблин, а 1-я Конная армия должна выйти в район Замостье — Томашов — Грубешов. Главком требовал скорейшей передачи сперва 12-й, а затем и 1-й Конной армии в непосредственное подчинение командующему Западным фронтом. В директиве сообщалось, что Тухачевский указывал срок передачи 12-й армии 13 августа, а 1-й Конной — числа 15-го.87

Таким образом, главком указывал и новые задачи сроки передачи 12-й и 1-й Конной армий. По ряду причин технического порядка указанный документ был расшифрован в штабе Юго-Западного фронта только 13 августа. В этот же день главком направил Юго-Западному фронту новый приказ, в котором говорилось:

«Для развития решительного наступления Западного фронта приказываю:

1) с 12 час. 14 августа командюзу передать в оперативное подчинение командзапу XII и 1 Конную армию без 8 кав. дивизии с разграничительной линией, установленной в настоящее время между 1 Конной и XIV армиями».88

Реввоенсовет Юго-Западного фронта в этот же день отдал соответствующую директиву командованию 1-й Конной армии, но, как показали дальнейшие события, командование фронтом и после этого не отказалось от мысли занять Львов, рассчитывая впоследствии, если не целиком всю 1-ю Конную армию, то хотя бы одну ее (6-ю) кавалерийскую дивизию использовать против Врангеля. 1-я Конная армия продолжала вплоть до 20 августа затяжные, тяжелые бои в районе Львова.

Таким образом, в момент решающих боев Красной Армии за Варшаву 12-я армия и особенно 1-я Конная армия, являвшаяся мощной ударной маневренной силой, оказались далеко в стороне от главного участка боев и фактически не смогли оказать необходимой помощи войскам Западного фронта.

Сражение на Висле началось 13 августа 1920 г. По мере приближения советских войск к Висле и столице Польши сопротивление польских войск возрастало. Противник пытался, используя водные преграды, задержать дальнейшее продвижение советских войск и привести свои части в порядок, с тем чтобы в последующем перейти в контрнаступление.

13 августа советские войска овладели сильным опорным пунктом противника — городом Радзимином, находящимся в 23 км от Варшавы. Прорыв в районе Радзимина создал непосредственную угрозу Варшаве. В связи с этим генерал Вейган, лично руководивший боевыми действиями польских войск, приказал ускорить начал контрудара 5-й польской армии и ударной группировки на реке Вепже.

Подбросив две свежие дивизии из резерва, польское командование предприняло 14 августа яростные контратаки, пытаясь восстановить положение в районе Радзимина. Несмотря на свою малочисленность, недостаток боеприпасов и продовольствия, советские войска геройски сражались с противником на подступах к Висле Так, например, 241-й Крестьянский стрелковый полк 27-й дивизии 13 августа 1920 г. 16 часов мужественно и стойко сражался с превосходящими силами противника на подступах к Радзимину. Полк не только отразил все контратаки противника, но и вместе с другими подразделениями дивизии овладел городом, захватив в плен около 200 солдат и офицеров, большое количество винтовок и пулеметов. Мужественные и самоотверженные действия полка были отмечены высокой боевой наградой — орденом Красного Знамени.

14 августа перешла в наступление 5-я польская армия.

Доблестные войска Красной Армии героически отражали натиск противника и даже в отдельных местах продвигались вперед. Советская 3-я армия во взаимодействии с левым флангом 15-й армии в этот день овладела двумя фортами крепости Модлина. Но уже 15 августа 5-я польская армия, получив подкрепление, усилила свой натиск и ее коннице удалось захватить Цеханув, где был расположен штаб советской 4-й армии. Удар 4-й армии с фланга и 15-й армии с фронта мог бы привести к поражению 5-й польской армии. Однако командующий 4-й армии в этот момент потерял связь со своими войсками, а командующий фронтом Тухачевский, находясь в большом удалении от линии фронта и не имея в своем распоряжении резервов, фактически не мог своевременно влиять на ход операции.

После интенсивной артиллерийской подготовки перешла в наступление и 1-я польская армия, в результате чего 16-я советская армия, действовавшая на широком фронте и оставшаяся без боеприпасов, вынуждена была отходить от Вислы.

16 августа началось наступление польских войск на фронте Цеханув — Люблин. На рассвете этого дня с реки Вепжа перешла в наступление ударная группа Пилсудского, которая без особых усилий прорвала слабый фронт Мозырской группы и стала быстро продвигаться на северо-восток.

Советские войска, утомленные в результате 500-километрового безостановочного наступления, к тому же оставленные без боеприпасов, под натиском численно превосходящих польских войск с боями начали отход на восток.

И вот 20 августа, когда советские войска Западного фронта уже отступали от Вислы, была выведена из-под Львова 1-я Конная армия и направлена в район Замостья. Это была запоздалая помощь Западному фронту. Вряд ли она теперь могла что-либо изменить на варшавском направлении.

Начавшийся отход всех войск Западного фронта со второй половины августа повлиял, конечно, самым существенным образом на обстановку и в полосе действий Юго-Западного фронта и тем самым еще более усложнил переход 1-й Конной армии к Замостью. Нет необходимости теряться в догадках, как могла бы сложиться обстановка, если бы 1-я Конная армия и после 20 августа 1920 г. продолжала бои за Львов. Есть основание думать, что своевременная переброска 1-й Конной для непосредственного участия в Варшавской операции и направление основных сил 12-й армии на северо-запад могли бы предотвратить неудачу советских войск на направлении главного удара.

Несмотря на неудачу под Варшавой, Красная Армия поставила буржуазно-помещичью Польшу в такое тяжелое положение, что она была не в состоянии продолжать войну и вопреки правящим кругам Антанты вынуждена была пойти на заключение мира с Советской Россией. При этом польские правящие реакционные круги пошли на мир, который им дал меньше по сравнению с тем, что ранее предлагало Советское правительство, в апреле 1920 г. Советская страна, вынудив Польшу к миру, одержала в 1920 г. новую крупную победу над Антантой.

Каковы же причины неудачи советских войск на Висле? Вопрос этот широко обсуждался в партийных кругах и был предметом дискуссии, проходившей в 20-х годах в армии. В 1922 г. со статьей «Борьба с белой Польшей» выступил бывший главнокомандующий вооруженными силами республики С. С. Каменев.89

В статье подчеркивалось, что в период решающих боев вся главная масса войск Западного фронта была под Варшавой. Перед основными же силами войск противника, которые, как отмечается в статье, отступили за Вислу в район Ивангорода (южнее Варшавы), находилась лишь небольшая часть советских войск Западного фронта. Действия войск Юго-Западного фронта в это время, по оценке С. Каменева, были просто нейтрализованы. Между тем, подчеркивает автор, при сложившейся обстановке особенно нужна была помощь частей этого фронта, так как нажим оттуда «сразу же мог связать руки ивангородской группе противника, которая спешно приводила себя в порядок и готовилась нанести удар во фланг и тыл нашей варшавской группе».90

С. Каменев относит к числу неблагоприятных моментов, отрицательно сказавшихся на ходе операции советских войск на Висле, сильное утомление частей Юго-Западного фронта и особенно то, что 1-я Конная армия, которую он считал одним из главнейших козырей, оказалась связанной действиями для достижения второстепенной цели в общем ходе кампании.

К числу неблагоприятных обстоятельств относится также наступление Врангеля в Северной Таврии, создавшее угрозу тылу Юго-Западного фронта.

Таким образом, суммируя приведенные в статье С. С. Каменева доводы, можно считать, что к числу основных причин неудачи советских войск под Варшавой бывший главком относил утомленность советских войск, особенно Юго-Западного фронта, а также серьезные недостатки в организации операций Западного и Юго-Западного фронтов в этот период и действия Врангеля.

В 1923 г. появилась стенограмма лекций М. Н. Тухачевского «Поход за Вислу», который в 1920 г. командовал Западным фронтом. Основными причинами неудачи Варшавской операции автор лекции считал недостаточно серьезное отношение военного командования к вопросам подготовки управления войсками, слабость технических средств управления войсками, нарушение согласованности в действиях главных сил Западного и Юго-Западного фронтов, которые к моменту решающих боев действовали в расходящихся (почти под прямым углом) направлениях, что, по его мнению, «предрешило провал операции». Отрицательно сказались на ходе операции советских войск, как считал Тухачевский, неудачные действия 4-й армии Западного фронта.91

В 1925 г. вышла в свет большая книга Меликова и Какурина «Война с белополяками». Ее авторы соглашались с Тухачевским. Кроме того, они отмечали, что Западный фронт к моменту сражения на Висле был слишком слаб и не имел серьезных резервов, между тем помощь 1-й Конной и 12-й армий Юго-Западного фронта запаздывала. Они отмечали серьезные недостатки в плане командующего Западным фронтом (направление почти всех сил фронта в обход Варшавы с севера и оставление слабой Мозырской группы против сильной ивангородской ударной группы противника).92

Положение войск противника под Варшавой облегчалось, по их мнению, и тем, что в ходе наступления группировка войск Западного фронта оставалась неизменной. Поэтому польское командование определило ее, и в ряде случаев противнику удавалось уводить свои войска от подготовлявшихся для них ударов.

Обстоятельный разбор Варшавской операции дан в книге Б. М. Шапошникова «На Висле». В 1920 г. Б. М. Шапошников являлся начальником оперативного управления полевого штаба Реввоенсовета республики. В своей книге он писал, что ошибки, на которые указывал Тухачевский, действительно имели место. Но их значение для общего хода операции, по мнению Шапошникова, не было таким, какое им придавал Тухачевский. Б. М. Шапошников писал, что весь вопрос был в оценке сил.93

«Произошла ошибка в учете, о которой и говорил тов. Ленин» — таков вывод автора книги.

С острой полемической статьей по вопросу советско-польской войны выступил в 1925 г. заместитель начальника штаба РККА В. Триандафилов.94 В статье отмечалось, что наступление на Варшаву было предпринято с недостаточным количеством сил. Одной из основных причин неудачного наступления советских войск на Варшаву В. Триандафилов также считал отсутствие согласованности между обоими советскими фронтами, действовавшими против польских захватчиков.95 Ответственность за это автор статьи возлагал на командование Юго-Западного фронта и на Главное военное командование. Он считал, что при имевшихся тогда силах Красной Армии на польском фронте обеспечение операции Западного фронта могло быть достигнуто только своевременной перегруппировкой и изменением задач войск Юго-Западного фронта. Нужно было своевременно отказаться от Львовской операции. Автор статьи упрекает командование Юго-Западного фронта в том, что оно в период подготовки и проведения Варшавской операции, будучи занято всецело борьбой против Врангеля, не чувствовало биения пульса операций на польском фронте, не проявило должного понимания обстановки, поддавшись соблазну взять Львов.96 Главное же командование не проявило необходимой твердости в управлении военными действиями, своевременно не предупредило Реввоенсовет Юго-Западного фронта о новой задаче 1-й Конной армии, а впоследствии, когда 1-й Конной армии была поставлена задача по оказанию помощи Западному фронту, по существу не смогло оторвать ее от Львова и поставить на брестско-люблинское направление.

В 1929 г. была издана книга А. И. Егорова «Львов — Варшава». А. И. Егоров — в 1920 г. командующий Юго-Западным фронтом — детально, шаг за шагом на большом документальном материале прослеживает события советско-польской войны. Цель издания книги, как писал автор — разоблачить «легенду о роковой роли Юго-Зап-фронта в 1920 г.» в неудачном исходе Варшавской операции. А. Егоров указывал, что эта точка зрения к 1929 г. получила широкое признание среди командного начальствующего состава Красной Армии.97 Восстановив в ряде случаев истинную картину, А. Егоров вместе тем пытался совершенно снять с командования Юго-Западного фронта какую-либо вину за задержку в переброске 1-й Конной армии из-под Львова в район Замостья.

Д. И. Егоров писал, что «корни неудачи Варшавской операции лежат исключительно в методах управления Москвы и Минска», т. е. Главного командования и командования Западного фронта.

Вопросы боевых действий Красной Армии в 1920 г., являвшиеся предметом обсуждения большого круга военных историков, получили некоторое обобщение в коллективном труде — 3-м томе «Гражданской войны 1918–1921 гг. Оперативно-стратегический очерк», выпущенном в 1930 г.98

Основной стратегической причиной поражения советских войск на Висле, говорится в этой книге, остается расхождение двух фронтов по эксцентрическим направлениям, в то время как противник усиливался и новыми формированиями и за счет сосредоточения сил на решающем (варшавском) направлении.99

В книге подвергается критике командование Юго-Западного фронта за то, что оно якобы рассматривало роль своего фронта как вполне самостоятельную и намечало свой план глубокого вторжения в Польшу через Галицию. Высказывалась мысль о том, что до разгрома главных сил противника, сосредоточенных на варшавском участке фронта, нечего было и думать об успешном наступлении на Краков через Галицию.

Дискуссия, развернувшаяся в 20-х годах в Красной Армии по вопросам советско-польской войны, была весьма ценной. Однако она касалась в основном оперативно-стратегических вопросов. Всесторонний анализ хода и итогов войны 1920 г. дал В. И. Ленин. Он указывал, что Советская страна завоевательными планами не занималась. Она принимала все меры, чтобы избежать войны с буржуазно-помещичьей Польшей, предлагая ей чрезвычайно выгодный для нее мир. Несмотря на это, реакционное правительство Польши все же начало войну. Его на это толкала сила международного капитала империалисты Франции, США и Англии. Война была навязана Советской России. Поэтому наша страна в целях самозащиты, сохранения своей свободы и независимости вынуждена была предпринять ответные действия, частью которых являлось наступление Красной Армии на Варшаву.

При анализе причин неудачи советских войск на Висле необходимо учитывать, что Страна Советов вела справедливую отечественную войну один на один против могущественных империалистических государств мира, которые в десятки раз превосходили ее по экономическим ресурсам и вооруженным силам.

Экономическое состояние Советской России тогда было очень тяжелым: промышленность и сельское хозяйство были разрушены, в катастрофическом состоянии находился транспорт. Все это самым непосредственным образом отражалось на Красной Армии, на действиях советских войск на фронте.

«…Нам нехватило сил довести войну до конца, — указывал В. И. Ленин. — Но нужно помнить, что наши рабочие и крестьяне были разуты и раздеты, но они шли все-таки вперед и преодолевали такие трудности и воевали при таких условиях, при каких не приходилось воевать ни одной армии во всем мире».100

И тем не менее советские вооруженные силы не только остановили врага, начавшего наступление в глубь Советской страны, но и перешли в контрнаступление против интервентов. При этом войска Красной Армии, как отмечал В. И. Ленин, совершили неслыханный почти в военной истории поход — прошли без перерыва от 500 до 800 верст. «Когда мы подошли к Варшаве, наши войска оказались настолько измученными, что у них нехватило сил одерживать победу дальше…».101

В то же время армия Пилсудского, отойдя к Висле, смогла усилиться. Польским помещикам и буржуазии с помощью правонационалистических лидеров ППС удалось обмануть мелкобуржуазные слои населения и менее сознательных рабочих Польши, которые поверили антисоветской клеветнической агитации. Польский рабочий класс в тот момент был расколот и подвергся массовым репрессиям со стороны правящих классов Польши; это не позволило ему активно выступить против империалистов.

«…Мы не сумели, — указывал В. И. Ленин, — добраться до промышленного пролетариата Польши (и в этом одна из главных причин нашего поражения), который за Вислой и в Варшаве…».102

Ф. Э. Дзержинский, являвшийся членом Временного революционного комитета Польши, в августе 1920 г. сообщал В. И. Ленину о том, что в Польше проходят массовые аресты коммунистов. Все наиболее видные коммунисты в тюрьмах, профсоюзы разгромлены. Ф. Э. Дзержинский писал, что «рабочая масса Варшавы ждет прихода Красной Армии, но сама активно не выступит за отсутствием руководителей и из-за господствующего террора. Огромная масса коммунистов арестована и увезена… ППС развивает бешеную агитацию за защиту Варшавы. Влияние ее еще большое среди квалифицированных, хорошо зарабатывающих рабочих».103

В. И. Ленин отмечал, что неудачи Красной Армии в значительной мере объяснялись и тем, что ей приходилось вести войну на два фронта — против польских интервентов и Врангеля, который действовал в тылу советских войск, наступавших к Висле и Львову.

Самым отрицательным образом сказалось на ходе операции нарушение взаимодействия армий Западного и Юго-Западного фронтов. Оно произошло с момента изменения направления главного удара войск Юго-Западного фронта с брестского на львовское. В результате этого наши силы на решающем этапе войны оказались разобщенными.

Тяжелое положение советских войск на Висле явилось также результатом неправильной организации и проведения наступления на Западном фронте.

Поражения наших войск под Варшавой можно было бы избежать, если бы своевременно были подтянуты резервы, которые находились в тылу Западного фронта. Эти резервы в момент сражения на Висле находились на большом удалении от наступающих войск фронта. Такое положение с резервами было результатом в первую очередь переоценки военным командованием (главком и командование фронтов) наших успехов и недооценки сил противника.

Красная Армия, отмечал В. И. Ленин, несмотря на поражение под Варшавой, «поставила Польшу в такое положение, что она не имеет совершенно сил продолжать войну».104

Советское государство имело тогда полную возможность сокрушить военную машину Польши. Однако оно не пошло на это.

Советское правительство, будучи чуждо каких-либо завоевательных целей и намерений и руководствуясь миролюбивыми интересами, ни на один день не прекращало настойчивой борьбы за установление мира с Польшей на условиях, приемлемых для обеих сторон. Однако правящие классы Польши всячески затягивали свой ответ на мирные предложения Советского правительства от 17 июля. Только 7 августа 1920 г. они по радио сообщили о своем согласии направить делегацию для выработки условий мирного договора. Но даже и после этого они, нарушая свои собственные обязательства, затягивали присылку делегации. Вследствие этого мирные переговоры начались в Минске только 17 августа 1920 г.105

На первом заседании советская делегация изложила принципы, на основе которых она предполагала вести переговоры. В заявлении указывалось, что политика Советской России и Украины по отношению к Польше, как и по отношению к другим народам, была и есть политикой мира. Не вина Советской страны, если ей пришлось браться за оружие для защиты трудящихся масс России и Украины от попыток польских империалистов заковать их в цепи рабства. Было снова подтверждено признание Советским правительством независимости и суверенных прав Польши самой решать свою судьбу.

Несмотря на это, правительство Польши пыталось использовать любой, самый незначительный повод для новой затяжки мирных переговоров. 27 августа Наркоминдел направил министру иностранных дел Польши Сапеге телеграмму с предложением перенести место переговоров из Минска в Эстонию, так как пребывание мирной конференции в Минске служит причиной всяких недоразумений. 29 августа Сапега в ответной телеграмме предложил Ригу. Польская делегация была вызвана в Брест-Литовск для получения инструкций. Мирная конференция прервала свою работу.106

Политика буржуазно-помещичьей Польши, направленная на всемерное затягивание переговоров, в значительной мере объяснялась давлением со стороны государств Антанты, которые не желали установления мира между Советской страной и Польшей. 22 и 23 августа 1920 г. в Люцерне происходили переговоры между главами правительств Англии и Италии — Ллойд-Джорджем и Джиолитти по вопросу о советских условиях мира Польше. Выработанные ими рекомендации польскому правительству по существу означали срыв мирных переговоров.107 Более того, 24 августа 1920 г. английское правительство направило ультиматум Советскому правительству, требуя от него отказа от предъявленных Польше условий мира. Требования эти по существу касались статьи 4 советских мирных условий, которая гласила, что Польская республика обязуется ограничить свои вооруженные силы численностью не свыше 50 тыс. человек. Это количество вооруженных сил дополняется организуемой из рабочих вооруженной гражданской милицией, предназначенной для поддержания порядка и охраны безопасности населения. Условия и порядок организации таковой милиции предполагалось рассмотреть особо при обсуждении условий мирного договора.

В ответ на новый ультиматум Англии Советское правительство заявило, что обсуждаемые вопросы касаются только Советской страны и Польши и могут быть вполне решены без вмешательства третьей стороны. В то же время было подчеркнуто, что Советское правительство никогда не рассматривало свои условия мира как ультимативные и готово обсудить их с польским правительством. Руководствуясь интересами мира и желанием успешно вести переговоры с Польшей, Советское правительство заявило о своем согласии не настаивать на образовании рабочей милиции.108

Это являлось новым проявлением миролюбия Советского государства, его искреннего желания установить добрососедские отношения с Польшей. После этого как будто не осталось препятствий для завершения мирных переговоров. Но так только казалось. 2 сентября 1920 г. английское правительство посылает новую ноту, выдвигая теперь свои возражения против советских условий мира в отношении ограничения численности польской армии 50 тыс. человек.109

Новая нота Англии свидетельствовала о стремлении Антанты всеми средствами помешать установлению мира между Советской страной и Польшей. Оценивая ход переговоров о мире с Польшей и позицию Антанты в этом вопросе, В. И. Ленин говорил: «Теперь, когда военное счастье переменилось, когда мы снимаем из наших условий все то, что было объявлено Польшей неприемлемым, буржуазная пресса замолчала. Совершенно ясно, что перед вами не что иное, как натравливание Польши французским и английским империализмом на новую попытку свергнуть Советскую власть…

Тут оказалось, что Польша слишком тесно связана со всей системой международного империализма».110

В это время армия буржуазно-помещичьей Польши усилила свой натиск против советских войск Западного и Юго-Западного фронтов. Одновременно активизировались действия врангелевцев, которые заняли Славгород и подходили к Таганрогу, создав угрозу Донбассу.

«Перед нами снова трудное положение, — указывал В. И. Ленин 2 октября 1920 г., — и снова, еще раз попытка международных империалистов задушить Советскую республику двумя руками: польским наступлением и наступлением Врангеля».111

От Советской страны потребовалось новое напряжение сил, чтобы отразить натиск Антанты. Под руководством Коммунистической партии в стране началась подготовка новых сил для отпора врагу.

В то же время, несмотря на временные успехи Польши на фронте, ее положение было крайне тяжелым. Продолжение войны все более и более ложилось тяжелым бременем на плечи трудящихся. В связи с этим внутри Польши росло недовольство, усиливались требования прекращения бессмысленной войны. Мира требовала не только Коммунистическая партия — передовой отряд рабочего класса Польши, но и мелкобуржуазные партии.

К этому времени произошли также серьезные изменения в социальном составе польской армии. Она состояла теперь не из молодежи, которую польской буржуазии и помещикам удалось легко обмануть и двинуть на войну. В ходе войны вследствие тяжелых потерь, понесенных польской армией, в нее пришлось влить старшие возрасты крестьян и рабочих, прошедших суровую школу первой мировой войны и революционной борьбы против помещиков и капиталистов. А эти контингенты — рабочие и крестьяне — понимали смысл войны, их не так легко было «обработать», чтобы они шли на смерть за чуждые им интересы. Все это резко отражалось на боеспособности польских войск. В этих условиях продолжение войны для буржуазно-помещичьей Польши означало ее неминуемый крах.

Вот почему польская буржуазия и помещики, несмотря на сильное противодействие и прямые угрозы со стороны империалистов Франции, США, Англии, вынуждены были пойти на заключение мира с Советской Россией. 21 сентября 1920 г. в Риге были возобновлены переговоры между советской и польской делегациями.

23 сентября 1920 г. состоялась третья сессия ВЦИК, которая, обсудив вопрос о международном положении Советской страны, одобрила новые советские предложения для ведения мирных переговоров с Польшей. 25 сентября 1920 г. было опубликовано соответствующее заявление ВЦИК. В нем указывалось, что правительство РСФСР, желая прекратить дальнейшее кровопролитие и руководствуясь интересами мира, отказывается от ранее выдвинутых условий мира: сокращения численности польской армии, демобилизации ее военной промышленности, выдачи Польшей ее оружия и передачи Советской стране железной дороги Волковыск — Граево. В заявлении выражалась полная готовность РСФСР подписать с Польшей перемирие и предварительные условия мира на основе признания границы Польши и Советской России восточнее той, которая намечалась Антантой Советское правительство дало согласие на то, чтобы Восточная Галиция осталась западнее от этой линии.

В заключение подчеркивалось, что своими новыми предложениями РСФСР сделала все возможное и необходимое для быстрейшего заключения мира и избавления русских, польских, белорусских, украинских трудящихся масс от тяжести новой зимней кампании. ВЦИК вынужден был вместе с тем предупредить правительство буржуазно-помещичьей Польши, что если до 5 октября 1920 г. оно не подпишет предварительного мира, то Советское правительство вправе будет изменить свои условия мира.

12 октября 1920 г. между Советской Россией и Украиной, с одной стороны, и Польшей, с другой стороны, был подписан «Договор о перемирии и прелиминарных условиях мира».

23 октября ВЦИК ратифицировал этот договор. 26 октября было сообщено Советскому правительству о ратификации этого договора польским сеймом.

Заключение мира с буржуазно-помещичьей Польшей имело большое международное значение. Окончание советско-польской войны означало, что третий по счету поход Антанты закончился таким же провалом, как и все предыдущие походы международной буржуазии против Страны Советов. В 1920 г. Советская Россия одержала новую крупную победу в борьбе с международным капиталом.

Оценивая итоги войны Польши против Страны Советов, В. И. Ленин указывал, что польские паны получили теперь мир худший, чем тот, который им предлагало Советское правительство до войны. Не первый уже раз, подчеркивал В. И. Ленин, Советская власть доказывает, что она гораздо сильнее, чем кажется, и что в ее нотах нет того хвастовства и угроз, которые обычны для всех буржуазных правительств. Не согласиться на мир с Советской Россией — значит получить этот мир через некоторое время на более худших условиях.112

Однако завоеванный мир с буржуазно-помещичьей Польшей не был и не мог быть прочным, пока оставался Врангель, этот второй после польских интервентов участник антисоветского похода Антанты в 1920 г.

Нужно было ликвидировать белогвардейскую армию Врангеля и тем самым обеспечить прочный мир для Советской страны.

Прекращение войны с Польшей создавало условия для того, чтобы все силы бросить против Врангеля и в кратчайший срок разгромить его армию.

ГЛАВА VI РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЕВЩИНЫ

Врангелевская армия начала военные действия на юге, в тылу нашего Юго-Западного фронта, в тот момент, когда в результате успешного наступления советских войск резко ухудшилось положение польских интервентов на западе. Выступление Врангеля именно в это время вызывалось не чем иным, как стремлением оказать помощь польским оккупантам в соответствии с обязательствами белогвардейцев перед империалистической Антантой.

В связи с врангелевской опасностью ЦК партии опубликовал в «Правде» 10 июля 1920 г. письмо «Всем организациям РКП(б)». В нем была дана оценка состояния белогвардейских войск Врангеля и указано на ту большую опасность, которую они создают для Страны Советов в момент ее борьбы с буржуазно-помещичьей Польшей. «На Крымском фронте, — говорилось в письме ЦК, — мы теперь расплачиваемся только за то, что зимой не добили остатков деникинских белогвардейцев. Голод, разруха транспорта, нехватка топлива будут длиться дольше потому, что в свое время не было проявлено достаточно энергии, настойчивости и решительности в доведении до конца уничтожения южной контрреволюции».1

ЦК РКП(б) подчеркивал, что если Врангелю удались его первые успехи, то только и исключительно потому, что партия не обратила на крымский гнойник достаточного внимания и не уничтожила его единым решительным ударом. В письме указывалось, что в ближайшие дни внимание партии должно быть сосредоточено на Крымском фронте. Мобилизованные товарищи, добровольцы должны направляться на юг. Каждому рабочему, красноармейцу необходимо разъяснить, что победа над польскими интервентами невозможна без победы над Врангелем. Последний оплот генеральской контрреволюции должен быть уничтожен.

Чтобы успешно вести борьбу против врангелевской армии, нужно было серьезно усилить и значительно пополнить советские войска, действовавшие на юге страны. С этой целью в начале июля 1920 г. в Москве было созвано специальное военное совещание, на котором были разработаны мероприятия по переброске частей и соединений на врангелевский фронт, а также по обеспечению 13-й армии пополнениями. Было решено направить в ближайшее время на крымский участок Юго-Западного фронта четыре стрелковые и одну кавалерийскую дивизии, четыре бригады, семь бронеотрядов, один истребительный авиационный дивизион, два разведывательных авиационных отряда и другие части. Намечалось также до 15 июля выслать на врангелевский фронт не менее 10 тыс. человек пополнения.

11 июля 1920 г. на имя В. И. Ленина был представлен список частей и подразделений, намеченных для направления на Крымский фронт. Этот документ В. И. Ленин переслал в Реввоенсовет республики с резолюцией: «Прошу вернуть мне это с Вашими пометками, что уже выполнено, что когда именно выполняется».2 Через два дня Реввоенсовет республики представил В. И. Ленину обстоятельную справку о том, что уже сделано для усиления Крымского фронта.

Центральный Комитет партии и Советское правительство, организуя отпор Врангелю, особое внимание уделили созданию мощной конницы на Крымском фронте. В июле 1920 г. из 2, 16, 20, 21-й кавалерийских дивизий была создана 2-я Конная армия. Командующим армией был назначен О. И. Городовиков, а членами Реввоенсовета — Е. А. Щаденко и К. А. Макошин.3 В короткий срок 2-я Конная была укомплектована и вооружена. К 1 августа 1920 г. в ней было около 7000 бойцов и командиров с 150 пулеметами и 37 орудиями. 2-я Конная армия была поставлена в резерв фронта и сосредоточена в районе станций Софиевка и Новогупаловка.

Одновременно с принятием мер по сосредоточению новых сил для борьбы с Врангелем В. И. Ленин указал Наркоминделу на необходимость разоблачать лживую лицемерную позицию английского правительства, которое, выступая в роли посредника между Польшей и Врангелем, с одной стороны, и Советской Россией с другой, на деле продолжало оказывать помощь Врангелю.

План начавшихся военных действий белогвардейцев на юге нашей страны Врангель определял следующим образом: «…удерживаясь в Северной Таврии, перебросить часть сил (кавказские казачьи полки) на Кубань и, опираясь на местное казачество, очистить от большевиков кубанские земли. В дальнейшем, оставив Северную Таврию и удерживая 1-м корпусом крымские дефиле, перебросить на помощь кубанским донские полки».4

Захват Кубани белогвардейцы рассчитывали осуществить не столько военными, сколько и главным образом политическими средствами. Они считали, как это видно из воспоминаний Врангеля, что достаточно было бы появиться в казачьих станицах небольшим по численности войскам белогвардейцев, как на Кубани начнутся массовые восстания, и это решит исход всей борьбы в пользу врангелевцев.5

Для обеспечения успеха быстрого завоевания казачьих районов Врангель добился в начале августа 1920 г. соглашения с бывшими казачьими атаманами Дона, Кубани, Терека и Астрахани, которое было скреплено специальным письменным договором. По этому соглашению за казачьими областями Дона, Кубани, Терека и Астрахани признавалась «полная независимость в их внутреннем устройстве и управлении».

Белогвардейским главарям казалось, что они сделали все для успешного захвата Кубани. Однако они не учли главного — «забыли» спросить мнение трудящихся казаков. Широкие слои казачества, испытав на себе кровавый режим деникинщины и сравнив его на собственном опыте с Советской властью, не хотели больше связывать своей судьбы ни с одним из белогвардейских генералов, под каким бы лозунгом он ни выступал. Последующие события наглядно показали, что широкие массы трудового казачества твердо стоят за Советскую власть.

В связи с врангелевским наступлением вражеские элементы усилили свою контрреволюционную подрывную деятельность в тылу Красной Армии. Летом 1920 г. усилились действия различного рода банд и кулацкие восстания на Кубани и Дону.

2 августа 1920 г. состоялось заседание Политбюро Центрального Комитета партии. На нем исключительное внимание было уделено вопросу о положении на врангелевском фронте и на Кубани. ЦК РКП(б) признал необходимым выделить врангелевский участок, как имевший огромное значение, в самостоятельный фронт.6

По решению Центрального Комитета партии была проведена в короткий срок мобилизация коммунистов на врангелевский фронт. В войска 2-й Конной и 13-й армий было послано 960 коммунистов. Укрепление частей коммунистами, проведение большой политико-воспитательной работы среди красноармейцев — все это значительно повысило боеспособность частей, привело к дальнейшему укреплению дисциплины и порядка в войсках.

Одновременно Реввоенсовет Юго-Западного фронта проводил большую работу по организационному укреплению частей и соединений, действовавших против армии Врангеля. С целью более эффективного использования авиации все самолеты, которые находились на Крымском фронте, были объединены в единую авиационную группу. Организация этой группы и руководство ею были поручены выдающемуся советскому летчику И. У. Павлову. Центральная авиационная группа состояла из 33 самолетов и была сосредоточена на левом берегу Днепра, в районе Софиевки. На правобережном направлении была создана вторая авиационная группа в составе 13 самолетов. Авиационные группы сыграли большую роль в последующих боях с Врангелем.

Благодаря мерам, принятым Центральным Комитетом партии, количество войск значительно увеличилось, что позволило создать некоторые резервы. К 1 августа советское командование имело на Крымском фронте около 46 тыс. штыков и сабель.

Армия Врангеля насчитывала к этому времени такое же количество войск — 49,5 тыс. штыков и сабель Врангель надеялся пополнить свою армию за счет украинского крестьянства. Но его надежды не оправдались. Испытав на своем опыте деникинские порядки середняки, составлявшие основную массу крестьянского населения Северной Таврии, скоро разобрались в кулацкой сущности врангелевского земельного закона и поняли, что существенной разницы между Деникиным и Врангелем нет.

Крестьяне Крыма решительно отказывались идти в белогвардейскую армию, прятали от врангелевских грабителей продовольствие. По признаниям белогвардейцев, мобилизации, объявленные Врангелем, срывались одна за другой. Так, например, в июле в селе Ново-Васильевка с 10-тысячным населением на призывной пункт в назначенный для явки день не явился ни один человек. Там, где объявлялся призыв, молодежь убегала в степь и в соседние деревни. Для проведения набора в армию деревня Ганновка Бердянского уезда была ночью окружена белогвардейскими войсками, а на рассвете проводились повальные обыски, чтобы разыскать скрывающихся.

Насильно мобилизованные сплошь и рядом дезертировали из армии. В донесении начальника отдельной Донской учебной бригады командованию белогвардейского Донского корпуса приводились такие факты: в селе Ново-Алексеевка Бердянского уезда из 207 мобилизованных крестьян бежали к 18 июня 42 человека, а после того как проводивший мобилизацию врангелевский полковник пригрозил дезертирам строгими карами, в ночь на 19 июня бежали 63 человека и в ночь на 20 июня — еще 23 человека.7

Не удалась также попытка Врангеля заключить соглашение с Махно. Махно, выражавший интересы кулачества юга Украины, стремился к самостоятельной роли и отказался от союза с Врангелем.

С каждым днем росло недовольство врангелевским режимом. Несмотря на террор и жестокие преследования рабочие открыто выступали против белогвардейских порядков. Так, 2 июля 1920 г. профсоюз портовых рабочих Севастополя организовал забастовку, длившуюся две недели. Белогвардейские власти провели массовые аресты среди бастующих, разогнали профсоюз. Не желая обслуживать врангелевцев, рабочие Севастопольского порта в массовом порядке покидали работу. После забастовки число занятых рабочих в Севастополе сократилось с 6 тыс. до 2 тыс. человек.8

Не найдя поддержки у населения захваченных им районов Северной Таврии и Крыма, Врангель решил, опираясь на помощь империалистов Антанты, расширить район боевых действий и любой ценой пробиться на Дон и Кубань. Он считал, что казачество этих областей могло быть единственным источником пополнения его армии. К тому же донские и кубанские края привлекали его обилием продовольствия.

В начале июля на северном побережье Азовского моря, в районе Кривой косы (30 км к востоку от Мариуполя), белогвардейцы высадили десантную группу численностью около 1 тыс. человек.

По приказу Реввоенсовета Юго-Западного фронта от 15 июля 1920 г. в ликвидации этого десанта приняли участие 20-я кавалерийская дивизия, кавалерийская бригада управления формирования 1-й Конной армии и Азовская военная флотилия.9 Общее руководство разгромом десанта было возложено на командующего 13-й армией Р. П. Эйдемана. В составе флотилии в это время находилось 14 боевых судов, на вооружении которых имелось 15 орудий калибра от 75 мм и выше, и 9 легких орудий. Оценивая боевую силу Азовской военной флотилии, командующий морскими силами республики писал главкому 12 июля 1920 г.: «В этом составе флотилия уже может создавать серьезные угрозы десантным отрядам противника».10 Бои с врагом подтвердили эту оценку. Советская флотилия преградила дорогу вражеским кораблям, которые везли подкрепление десанту. Советские моряки Азовской военной флотилии вынудили врага уйти в свои порты. Больше врангелевские суда не показывались в этом районе.

Второй десантный отряд, посланный Врангелем под командованием полковника Назарова, высадился западнее Таганрога. Этой группе в 800 человек удалось проникнуть в центр Донской области, где Назаров набрал в свой отряд кулацких сынков. Его отряд увеличился до 1500 человек. Основная масса казачества — середняки — не пошла за белогвардейцами.

Реввоенсовет Кавказского фронта (командующий — В. М. Гиттис, член РВС — Г. К. Орджоникидзе) направил для ликвидации десанта две стрелковые и одну кавалерийскую дивизию 9-й армии, которые быстро разгромили белогвардейский отряд на реке Маныче.

Таким образом, попытки Врангеля прорваться на Дон путем высадки десантов потерпели полный крах.

В конце июля Врангель предпринял новое наступление. На этот раз он рассчитывал нанести удар через Орехов на Александровск (Запорожье) и Екатеринослав (Днепропетровск), чтобы затем двинуться в Донбасс и далее на Дон. Одновременно белогвардейцы готовили десантную операцию на Черноморском побережье для захвата Кубани, рассчитывая соединиться с орудовавшими там белогвардейскими бандами Хвостикова и Крыжановского.

Советские войска были вынуждены начать активные боевые действия в момент, когда подготовка к наступательным операциям против врангелевской армии не была еще завершена. В районе, где было предпринято наступление, противник сосредоточил свои отборные пехотные дивизии, кавалерию, большое количество техники. В направлении Орехов — Жеребец действовали три крупных белогвардейских соединения: Сводный конный, 1-й армейский и Донской корпуса. Кроме того, в районе Нижних Серогоз был сосредоточен еще один кавалерийский корпус, который белое командование в любое время могло подтянуть для усиления ударной группировки.

25 июля 1920 г. врангелевцы прорвали оборону советских войск и заняли Орехов и Жеребец. Противник стремился к Александровску. Создалась угроза прорыва Врангеля в глубь Донбасса.

Реввоенсовет Юго-Западного фронта отдал приказ войскам ранним утром 26 июля перейти в наступление и отбросить противника с захваченных им рубежей. Для этого 2-я Конная армия должна была наступать на Жеребец и Орехов. Частям 13-й армии было приказано в тесном взаимодействии с конницей двигаться на Орехов и Большой Токмак.11

В этот день на фронте разгорелся ожесточенный бой. К исходу дня 2-я Конная армия овладела селением Жеребец, части 13-й армии — Ореховом.

Основной удар белогвардейцев приняла на себя 46-я дивизия под командованием И. Ф. Федько вместе со Сводной бригадой курсантов, сформированной в июне 1920 г. из слушателей Московских, Петроградских, Орловских и Тульских командных курсов. В ожесточенных боях за Орехов курсанты показали образцы героизма. Натиск белогвардейцев был отбит, но Врангель вновь и вновь бросал свои части в атаку. Орехов несколько раз переходил из рук в руки. Ожесточенные бои на александровском направлении продолжались. Удар 2-й Конной армии не дал должных результатов. Это объяснялось тем, что ее дивизии наступали на широком фронте в отрыве от пехотных частей 13-й армии. Положение советских войск оставалось напряженным.

В конце июля врангелевцы продолжали бешеные атаки по всему фронту и на некоторых направлениях продвигались вперед. Неудача советских войск объяснялась медленным сосредоточением сил против Врангеля.

В целях более тесной увязки действий пехоты с конницей 2-я Конная армия была передана в оперативное подчинение 13-й армии, командующим которой с 16 июля 1920 г. являлся И. П. Уборевич.12 1 августа Реввоенсовет фронта дал указание командованию 2-й Конной армии применить тактику, уже испытанную 1-й Конной в боях с польскими захватчиками: вместо лобовых атак действовать путем маневра, не разбрасывать конницу, а собирать ее в кулак на важнейших направлениях. Эти указания были реализованы командованием 2-й Конной армии в последующих боях с врангелевцами.

В первых числах августа начала активные боевые действия Центральная авиагруппа. Самолеты авиагруппы вели разведку, бомбили и обстреливали из пулеметов врангелевскую конницу и пехоту, оказывая серьезную поддержку войскам 13-й и 2-й Конной армий.

2 августа 1920 г. Врангель, подтянув из района Нижних Серогоз конный корпус и усилив его бронеавтомобилями, предпринял наступление против 3-й стрелковой дивизии. Дивизия во главе с начдивом А. Д. Козицким и военкомом Ф. И. Скоповым оказала превосходящим силам врага упорное сопротивление. Ценой огромных потерь белогвардейцам все же удалось несколько потеснить советские части, которые, отойдя за реку Московку, перешли к обороне. Благодаря героизму бойцов и командиров дальнейшее продвижение белогвардейцев было приостановлено, выполнение стратегического плана Врангеля — сорвано.

Для отпора белогвардейцам в районе Орехов — Александровск командование Юго-Западного фронта должно было ввести в бой все силы Левобережной группировки 13-й армии, в состав которой входили 3, 46, 42 и 40-я дивизии, т. е. большая часть сил 13-й армии. Этим самым подготовка советских войск к наступлению на Врангеля, намеченному Реввоенсоветом фронта на начало августа, была осложнена. В начале августа на крымское направление были направлены дополнительные силы: 15-я стрелковая дивизия, находившаяся до этого в районе Павлограда и Екатеринослава, 1-я стрелковая дивизия, переброшенная из 7-й трудовой армии. Из района станций Волноваха и Розовка продвигалась 67-я бригада 23-й дивизии и Сибирская бригада добровольцев. Из Сибири направлялась 51-я стрелковая дивизия. Чтобы не дать противнику возможности подготовиться к новому наступлению, Реввоенсовет Юго-Западного фронта признал необходимым начать операцию против Врангеля немедленно, несмотря на численное превосходство белогвардейцев.

Поскольку одна часть войск 13-й армии находилась на правом берегу Днепра, а другая — на левом берегу, то для удобства управления были созданы две группы войск, подчиненные командующему 13-й армии, — Правобережная и Левобережная. Помимо 52-й и Латышской дивизий, в состав Правобережной группы намечено было включить 15-ю и 51-ю стрелковые дивизии, которые в начале августа еще находились в пути к району действий. 2-я Конная армия располагалась в районе Новогупаловки, Миргородовки, Новониколаевки, Гайчура, т. е. северо-восточнее Александровска.

Расположение войск Врангеля в Северной Таврии к началу августа напоминало дугу, вершина которой была обращена к Александровску и Орехову. Один конец этой дуги опирался на район Перекопа и Чонгара, а другой — на побережье Азовского моря около Ногайска. По плану Реввоенсовета Юго-Западного фронта Правобережная группа должна была форсировать Днепр около Берислава и нанести главный удар на Перекоп и Калгу, в тыл основным силам противника. Левобережная группа, сосредоточенная в районе Александровска и Орехова, должна была одновременно с Правобережной группой начать наступление в обход Мелитополя, в направлении Михайловка — Калга, обходя Мелитополь с запада и юго-запада. Общая задача, поставленная перед советскими войсками, заключалась в том, чтобы окружить врангелевские войска, закрыть им возможность отступления в Крым по перешейкам и разгромить их в Северной Таврии.

В ходе ожесточенных оборонительных боев в конце июля и начале августа Врангелю были нанесены серьезные потери. Постепенно вражеское наступление стало выдыхаться. Советские войска на отдельных участках продвинулись вперед, 4 августа они заняли Александровск.

6 августа советские войска выбили белогвардейские части из Орехова, Пологи. Враг понес огромные потери. Не будучи в состоянии удержаться на занимаемых позициях, Врангель 5 августа отдал приказ об отводе своих войск в район Мелитополь — Большой Токмак.

На правом берегу Днепра к началу августа было сосредоточено около 14 тыс. штыков и 600 сабель (против 3500 штыков и 2 тыс. сабель врангелевских войск). Подход войск и сосредоточение средств переправы через Днепр — понтонов, лодок, плотов — были тщательно замаскированы. Политработники провели среди бойцов беседы о значении предстоящего наступления.

В 3 часа ночи с 6 на 7 августа основные силы Правобережной группы — 15-я, 52-я и Латышская дивизии, сосредоточенные в районе Берислава, начали переправу через Днепр в районе Алешки — Корсунский монастырь.

Первыми начали переправу на лодках разведчики 3-го полка Латышской дивизии. Вслед за передовыми подразделениями на берег высадились бойцы 6-го полка. В это время 3-й полк начал наступление на Каховку. Белые пытались перейти в контратаку, но, не выдержав натиска советских войск, начали отступление. Переправившиеся в эту же ночь 52-я и 15-я дивизии стремительно атаковали 2-й корпус белогвардейцев. Врангелевцы начали отходить. 7 августа войска Краской Армии заняли Алешки, Каховку и другие пункты на левом берегу и захватили много трофеев.

Исключительно упорный бой разыгрался на Днепре в районе Корсунского монастыря. 8 августа белогвардейцы прорвали фронт 15-й дивизии. Некоторые части стали отходить. Увидев замешательство, командир дивизии П. А. Солодухин с небольшим отрядом бросился в атаку. В ожесточенной схватке он был тяжело ранен. Подбежавшие белогвардейцы крикнули П. А. Солодухину, чтобы он сдавался. На это он с гордостью ответил: «Я начальник дивизии Красной Армии и в плен не сдаюсь». Белогвардейский офицер выстрелом в упор убил П. А. Солодухина.13 П. А. Солодухин был участником Февральской и Октябрьской революций. После Февральской революции он стал членом Петроградского Совета. В гражданской войне он постоянно был на фронте, командовал дивизией во время разгрома Деникина. Это был талантливый командир-самородок.

Захватив плацдарм в районе Каховки, советские войска немедленно приступили к строительству оборонительных сооружений. В течение нескольких дней на левом берегу Днепра был создан каховский укрепленный район — каховский плацдарм. 10 августа к Бериславу подошла 51-я дивизия под командованием В. К. Блюхера, которая сразу же приступила к оборудованию каховского плацдарма.

В. И. Ленин внимательно следил за развитием наступления в Северной Таврии. 11 августа он отправил РВС Юго-Западного фронта телеграмму, в которой указывал на необходимость всемерно усилить удары по Врангелю, видя в этом условие закрепления и дальнейшего развития успехов борьбы против главной опасности — буржуазно-помещичьей Польши. «Наша победа большая и будет самая полная, если добьем Врангеля. Здесь мы принимаем все меры. Налягте и вы, чтобы отобрать весь Крым теперешним ударом во что бы то ни стало. От этого теперь зависит все».14

Белогвардейцы оказывали отчаянное сопротивление, но не могли остановить наступления советских войск. К 12 августа части Красной Армии вышли на рубеж Большие Копани — Большая Маячка — Любимовка — Белоцерковка. Для развития успеха Правобережной группы на каховский плацдарм была переброшена Центральная авиагруппа и объединена с Правобережной авиагруппой. Советские летчики непрерывно бомбили скопления вражеских резервов, огневые позиции артиллерии, а также парализовали действия вражеской авиации.

Одновременно с Правобережной группой из района Орехов — Пологи в наступление перешли войска Левобережной группы. Однако вследствие того, что противник на этом направлении имел значительные силы, а советские войска были утомлены предыдущими оборонительными боями, 2-я Конная армия и наступавшие вместе с ней стрелковые части не достигли успеха.

Стремясь задержать наступление советских войск Правобережной группы, противник решил нанести им удар во фланг и тыл из района Веселы — Нижние Серогозы. Эту операцию осуществил конный корпус, переброшенный белогвардейским командованием с левобережного направления. Благодаря превосходству в коннице врагу удалось остановить наступление советских войск на каховском направлении. Части Правобережной группы были вынуждены отойти на каховский плацдарм и там закрепиться. Но попытки противника выбить части Красной Армии из этого района оказались безуспешными.

Оборонительные бои на каховском плацдарме дали новые примеры отваги и железной стойкости советских войск.

51-я стрелковая дивизия, оборонявшая каховский плацдарм, проявила исключительное упорство и мужество. Красные сибирские стрелки сражались с беспримерным героизмом, отражали все атаки врангелевской кавалерии и обращали ее в бегство.15

Одна из рот 458-го полка оказалась во вражеском кольце. Однако советские воины и не думали складывать оружие. Несмотря на превосходство противника, они продолжали яростно отбиваться. На помощь окруженной роте были направлены другие подразделения полка. В результате упорного боя советским войскам удалось прорвать вражеское окружение. Оставшаяся от роты небольшая горсточка советских храбрецов поклялась умереть, но врагу не сдаваться. Израсходовав все патроны, они штыками и гранатами продолжали отражать атаки белогвардейцев. Врангелевцы понесли тяжелые потери. Враг вынужден был отступить. Вечером 22 августа 458-й полк сам перешел в наступление.

В боях на каховском плацдарме неувядаемой славой покрыл себя 457-й стрелковый полк 51-й дивизии, занимавший оборону в районе местечка Большая Каховка. 13–15 августа бойцы, командиры и политработники мужественно и стойко отбивали атаки врангелевской кавалерии и бронемашин. Советские воины остановили вражеские бронемашины и отогнали белогвардейский кавалерийский отряд. После короткой артиллерийской подготовки противник вновь бросил против полка свою кавалерию. Вражеские броневики курсировали по всему фронту, нащупывая слабые места в расположении советских войск, чтобы прорваться в их тыл. Завязался упорный, ожесточенный бой. Вражеской кавалерии удалось в двух местах прорвать расположение 457-го полка и выйти в тыл. Однако бойцы, командиры и политработники не покинули своих позиций и продолжали из пулеметов, орудий и винтовок вести огонь по врагу. Боеприпасы подходили к концу, пришлось отбиваться штыками. Несколько раз бойцы бросались в атаку на врага, забрасывая его бронемашины гранатами. В этом бою в полку выбыли из строя убитыми и ранеными почти все командиры батальонов, рот и политруки. Но и после этого советские воины не сдавались, продолжая геройски сражаться с врагом. Героический 457-й стрелковый полк за этот подвиг был отмечен Советской Родиной почетным революционным Красным знаменем.

Несгибаемую стойкость и мужество проявили в боях в районе Каховки также части 15-й дивизии, которые отбили наступление вражеской пехоты, наступавшей при поддержке танков. За бои 4–5 сентября 130-й и 134-й стрелковые полки, 1-й легкий артиллерийский дивизион и 2-я батарея 2-го артиллерийского дивизиона 15-й дивизии были награждены почетными революционными Красными знаменами.

Советские войска до конца удержали за собой каховский плацдарм, сыгравший важную роль в разгроме белогвардейских войск Врангеля в Северной Таврии.

Однако, как ни велико было значение захваченного плацдарма, все же советским войскам в этом наступлении не удалось окружить врангелевцев и лишить их возможности укрыться в Крыму.

Основная причина этого заключалась в недостатке резервов на этом участке фронта. Главком и Полевой штаб Реввоенсовета республики медлили с присылкой пополнений. Удар по Врангелю не мог быть сокрушительным, так как направленные с севера дивизии прибывали на Крымский фронт медленно, с большими интервалами. Поэтому пришлось вводить их в бой по частям, не дожидаясь подхода остальных войск.

В ходе августовского наступления противнику был нанесен серьезный удар, и белогвардейцы вынуждены были отступить с занимаемых рубежей. Значение этого наступления состоит также в том, что советские войска захватили плацдарм на южном берегу Днепра, в районе Каховки. Удерживая его, Красная Армия создавала серьезную угрозу левому флангу войск Врангеля в Северной Таврии. Белогвардейское командование вынуждено было держать против каховского плацдарма целый армейский корпус. Каховский плацдарм сковывал действия белогвардейцев, не давая им возможности развивать наступление на север, и был одной из важнейших предпосылок будущего разгрома Врангеля.

Полностью провалилась и попытка Врангеля с помощью десанта захватить Кубань, соединиться там с белогвардейскими бандами и пополнить свою армию за счет мобилизации казачества. Подготовка десанта проводилась с особой тщательностью. В состав его были отобраны наиболее надежные части, полностью укомплектованные офицерами. Это делалось в расчете на то, что для формирования на территории Кубанской области крупных войсковых соединений потребуются офицерские кадры.

На Кубани в этот период существовала контрреволюционная заговорщическая организация во главе со статским советником Добринским. Врангель надеялся получить серьезную помощь со стороны контрреволюционных заговорщиков, а также от белогвардейских банд Хвостикова и Крыжановского, скрывавшихся в горах.

Для захвата Кубани Врангель намечал высадить три десантных отряда: один — в районе Приморско-Ахтырской, второй — на Таманском полуострове, третий — у Новороссийска. Боевой состав первого отряда определялся в 4050 штыков, свыше 4 тыс. сабель, 17 орудий и 43 пулемета. Командование им было возложено на генерала Улагая. Отряд должен был захватить станцию Тимошевская и Екатеринодар (ныне Краснодар). Второй десант под командованием генерала Харламова насчитывал 29 тыс. штыков и сабель с 6 орудиями и 25 пулеметами; третий имел 15 тыс. штыков с 2 орудиями и 15 пулеметами.16 Командовал им генерал Черепов. Банды Хвостикова и Крыжановского получили задание отвлечь на себя силы советской 9-й армии, находившейся на Северном Кавказе.

Утром 14 августа вражеские суда подошли к Приморско-Ахтырской: началась высадка отряда Улагая, продолжавшаяся до 17 августа. 18 августа белогвардейцы захватили станцию Тимошевская. Наступление врангелевцев на Кубани еще более осложнило положение на юге Советской страны. Нужно было принимать незамедлительные меры против белогвардейских сил Врангеля.

19 августа 1920 г. Политбюро ЦК РКП(б) заслушало доклады Реввоенсовета республики и члена Реввоенсовета Юго-Западного фронта И. В. Сталина о положении на польском и врангелевском фронтах и приняло развернутое решение. Политбюро признало врангелевский фронт главным. Оргбюро ЦК было поручено провести новую мобилизацию коммунистов, 55% которых должно быть направлено на врангелевский фронт, а остальные — на Западный. Политическому управлению Реввоенсовета республики и политотделам Юго-Западного и Кавказского фронтов было дано указание укрепить советские войска, действовавшие против Врангеля, лучшими работниками.

Центральный Комитет партии в эти дни обратился с призывом к партийным организациям усилить помощь советским войскам, сражавшимся против Врангеля. 19 августа 1920 г. ЦК РКП(б) направляет телеграмму Петроградскому комитету партии, Центральному Комитету Коммунистической партии Украины, Кавказскому и Сибирскому бюро ЦК.17 В телеграмме на имя Кавказского бюро ЦК РКП(б) указывалось, что предстоит еще упорная борьба с интервентами и что Центральный Комитет может поэтому выделять на врангелевский фронт лишь ограниченное число работников. Кавказскому бюро ЦК поручалось строжайшим образом учитывать и распределять силы, направляя основные на врангелевский фронт. Политбюро ЦК РКП(б) требовало от Кавказского бюро ЦК помочь укрепить Политотдел, Особый отдел, трибуналы армий, поднять боеспособность частей, направив в них своих лучших коммунистов.18

«Врангелевский фронт требует величайших жертв, — указывал ЦК РКП(б) в телеграмме Сиббюро ЦК. — Возможна зимняя кампания. Цека ждет дальнейшей напряженной работы Сиббюро и Сибревкома. Нужны вне общих нарядов добровольческие формирования, особенно кавалерийские, хотя бы мелкими единицами. Нужны кавалерийские лошади… Продовольственная работа ни в каком случае не должна ослабевать».19

Реализуя директивы ЦК РКП(б), партийные организации мобилизовали на врангелевский фронт новые отряды испытанных коммунистов. Только одна большевистская организация Украины в течение сентября 1920 г. командировала на военную работу 729 человек.

Войска Юго-Западного фронта и, в частности, 13-я армия, действовавшая на крымском направлении, укреплялись опытными работниками. Членом Реввоенсовета этого фронта 29 августа был назначен старый большевик, член Реввоенсовета республики С. И. Гусев. На крымский участок фронта 1 сентября был направлен начальник политотдела Юго-Западного фронта В. П. Потемкин.20

Для организации политической работы в ближайшем тылу войск Красной Армии на юге страны Центральный Комитет партии направил М. И. Калинина и А. В. Луначарского. Опираясь на местные партийные организации, на профсоюзы и на наиболее сознательную часть крестьянства, М. И. Калинин и А. В. Луначарский проделали большую работу по мобилизации усилий трудящихся Донской области на помощь Красной Армии в ее борьбе против Врангеля и интервентов. Деятельность представителей Центрального Комитета партии способствовала укреплению революционного порядка в области и обеспечила новый патриотический подъем трудящихся.

По указанию Центрального Комитета партии ВЦСПС объявил 22 августа 1920 г. мобилизацию членов профсоюзов на фронт. Рабочие горячо откликнулись на призыв Центрального Комитета партии. Новые сотни и тысячи передовых кадровых рабочих — членов профсоюзов направились на фронт. Уже в первые дни после объявления мобилизации петроградские профсоюзные организации послали на фронт 295 своих лучших представителей. 600 членов профсоюзов отправила на фронт Московская губерния, 119 — Иваново-Вознесенская, 155 — Тульская, 158 — Ярославская.21

Усиление помощи войскам, сражавшимся против Врангеля, явилось одним из важнейших условий изменения обстановки на юге страны в пользу Красной Армии.

Первым результатом этой помощи явилась ликвидация врангелевских десантов на Дону и Кубани. В. И. Ленин 9 сентября 1920 г. направил члену Реввоенсовета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе телеграмму, в которой указывал:

«Быстрейшая и полная ликвидация всех банд и остатков белогвардейщины на Кавказе и Кубани — дело абсолютной общегосударственной важности. Осведомляйте меня чаще и точнее о положении дела».22

Советские войска 9-й армии совместно с Азовской военной флотилией при содействии трудящихся Кубани полностью ликвидировали врангелевские части под командованием генерала Улагая. Были разгромлены и банды Харламова и Черепова. Серьезные удары были нанесены бандитским отрядам Хвостикова и Крыжановского. Г. К. Орджоникидзе 10 сентября сообщил В. И. Ленину о том, что ни одного солдата из десанта Врангеля на Кубани нет, а банды генерала Хвостикова и Крыжановского частью истреблены, частью прижаты к горам.23 В боях против вражеских десантов успешно действовал Советский экспедиционный отряд, командиром которого являлся Е. И. Ковтюх, а комиссаром — сподвижник В. И. Чапаева — Д. А. Фурманов. За боевые подвиги, героизм и мужество Е. И. Ковтюх, Д. А. Фурманов, а также помощник начальника отряда М. П. Ковалев, командир роты коммунист А. Л. Усатый и др. были награждены орденами Красного Знамени.

Поражение врангелевцев на Кубани было не случайным. В. И. Ленин, анализируя причины провала десантных операций противника, указывал, что Врангель, имея хорошее вооружение, мог успешно вести боевые действия, пока он опирался на отборные войска из офицеров. Но, как только он стал делать попытку мобилизовать более широкое крестьянское население, на этом его успех сейчас же превратился в его поражение, потому что крестьянство не пошло с врангелевскими офицерскими войсками.

Летом 1920 г. Антанта усилила помощь Врангелю. Францию и США еще не покидала надежда о создании единого польско-врангелевского фронта для развертывания нового наступления против Страны Советов. 10 августа государственный секретарь США Кольби передал на имя итальянского посла в Вашингтоне ноту, в которой американское правительство открыто заявило о том, что оно не признает Советское правительство и относится враждебно ко всякого рода переговорам и сношениям с ним. Американское правительство официально подтверждало свою готовность принять «все меры, чтобы оказать практическую помощь в деле возрождения (т. е. восстановления буржуазных порядков. — Н. К.) России».24 Эта нота была доведена до сведения правительств государств Европы.

Заявление правительства США оказало моральную поддержку участникам антисоветского похода Антанты, у которых появилась явная растерянность в связи с неудачами на советско-польском фронте. Ознакомившись с содержанием ноты Кольби, Врангель немедленно дал поручение своему послу в Вашингтоне П. Струве принести благодарность американскому правительству за ту поддержку, которую США оказали белогвардейцам своим заявлением.25

Через несколько дней после опубликования ноты Кольби начальник американской военной миссии в Крыму адмирал Мак-Келли по поручению своего правительства вручил Врангелю в письменной форме ряд вопросов о политике правительства Врангеля. В числе других стоял вопрос о том, удовлетворяет ли Врангеля недавняя декларация («Нота Кольби») о политике США по отношению к Польше и Советской России. По свидетельству Врангеля, Мак-Келли расценивал этот запрос как предварительный шаг перед признанием врангелевского правительства Америкой.26

Усиливают свою помощь врангелевцам и правящие круги Франции. Премьер-министр и министр иностранных дел Франции Мильеран 10 августа направил специальную ноту на имя белогвардейского представителя в Париже Базили, в которой сообщалось о признании Францией де-факто правительства Врангеля. Одновременно французское правительство поручило генералу Дестикеру связаться с белогвардейскими руководителями по вопросам доставки в Крым военных материалов из Франции. С этой целью в Севастополь был направлен французский адмирал Леже.27

С августа 1920 г. Франция, США и Англия усиливают помощь Врангелю. Из США направляется вооружение, боеприпасы, обмундирование и другие материалы. 20 августа из Нью-Йорка вышел пароход «Фараби», на котором для Врангеля были отправлены 436 пулеметов Кольта с запасными частями, более 3 тыс. винтовок, 2,5 млн. ружейных патронов, 344 ящика с инструментами и материалами и другое имущество.28 Американский флот на Черном море был усилен броненосцем «Сен-Луи» и шестью миноносцами. В начале сентября в Севастополь из Нью-Йорка прибыл транспорт «Владимир», доставивший артиллерийские снаряды и различное имущество. Адмирал Мак-Келли предложил врангелевскому министру финансов Вернадскому представить список товаров, в которых нуждается армия Врангеля. В соответствии с запросами белогвардейцев 3 октября 1920 г. из США в Крым было доставлено 92 тыс. пар обуви, большое количество мануфактуры, кожи, инженерное имущество. В середине октября в Севастополь прибыл американский пароход, который доставил для Врангеля 160 тыс. пудов бензина, 30 тыс. пудов угля.

Американские официальные представители отнюдь не скрывали своего сочувствия Врангелю. В этом отношении характерно циничное заявление начальника американской миссии Красного Креста майора Райдена, которое он сделал на банкете в Севастополе 13 октября: «Мне было бы приятно, и я искренне желаю вместе с войсками генерала Врангеля войти в Москву».29

Англия также оказывала всемерную поддержку Врангелю. В течение сентября и в начале октября она через Константинополь послала в Крым 45 тыс. винтовок и 8 млн. патронов, полученных ею от Германии по Версальскому договору. Вся белогвардейская армия Врангеля носила английское обмундирование.

Антанта и Врангель особенно заботились о пополнении рядов белогвардейской армии. Расчеты врагов на поддержку крестьянства юга Украины и кубанского казачества полностью провалились. Не найдя поддержки среди трудящихся Советской страны, Антанта вынуждена была собирать остатки разгромленных войск российской контрреволюции, находившиеся за пределами России.

В августе и сентябре 1920 г. продолжалась переброска из Польши через Румынию частей белогвардейского корпуса Бредова. За это время армию Врангеля пополнили 10 тыс. солдат и офицеров этого корпуса.30

В начале сентября 1920 г. между Врангелем и Польшей был подписан договор, по которому белогвардейцу Б. Савинкову разрешалось формировать на польской территории «противобольшевистское войско» из остатков армии Юденича и белых офицеров, находившихся в Польше. К весне 1921 г. предполагалось создать шесть корпусов общей численностью в 80 тыс. человек. За эту помощь Врангель обязался отдать буржуазно-помещичьей Польше Каменец-Подольск, Барановичи, Двинск, Либаву и Мемель.31

Формирование белогвардейских частей производилось и в других капиталистических странах. 2 августа 1920 г. из Франции в Крым было послано 4 тыс. человек. Однако мобилизованные не желали воевать, они не хотели проливать свою кровь ради интересов Антанты. Многие из них по пути дезертировали. По заданию Антанты в Германии генерал П. Краснов пытался сколотить из русских военнопленных несколько белогвардейских частей. Через своих офицеров военные круги США, Англии и Франции осуществляли организационное укрепление и обучение врангелевских войск.

В сентябре 1920 г., когда войска Красной Армии вынуждены были на польском фронте отходить, Антанта и прежде всего Франция прилагали все усилия к тому, чтобы как можно скорее был создан единый польско-врангелевский фронт. С этой целью было решено вызвать в Париж представителей польского и белогвардейского командования. 28 сентября генерал Миллер телеграфировал Врангелю из Варшавы о том, что польское правительство направляет своего представителя в Париж для обсуждения согласованных военных действий. Со своей стороны крымское белогвардейское правительство делегировало в Париж П. Струве и генерала Юзефовича.32 Они должны были передать французскому правительству соображения Врангеля о плане дальнейших действий против Страны Советов. Этот план предусматривал создание единого фронта армии Пилсудского и белогвардейцев под общим командованием французского генерала. Намечалось, что крымская армия белых начнет операцию на правом берегу Днепра и овладеет районом Очакова, Николаева, Херсона. В последующем предполагалось развивать наступление на Черкассы для соединения с украинскими буржуазно-националистическими войсками. Действия польских войск должны были, по мнению Врангеля, свестись к активной обороне Днепра и Припяти. Основная цель действий врангелевских войск и частей украинских буржуазных националистов сводилась к захвату Донбасса и Кубани. Лишение Советской власти важнейших источников топлива и продовольствия, по их мнению, неизбежно привело бы ее к гибели.33

В соответствии с этим планом в сентябре развернулись действия белогвардейских войск Врангеля. Однако согласованного выступления белогвардейцев и буржуазно-помещичьей Польши под эгидой Франции не получилось. Слишком сильны были политические противоречия между этими союзниками.

В сентябре же Врангель делает попытки установить связь с отдельными группами буржуазных украинских националистов. Для этого в Крым прибыла делегация так называемого «Украинского национального комитета» в составе Маркотуна, Цитовича и Могилянского. Этот комитет стоял за автономию Украины в составе единой России. По признанию самого Врангеля Украинский национальный комитет «не имел за собой реальной силы».

Соглашение белогвардейцев с этой группой украинских контрреволюционеров диктовалось политическими соображениями — создать на Украине противовес лагерю украинских буржуазных националистов-самостийников. Осенью 1920 г. белогвардейцы устанавливают связь с антисоветскими, буржуазно-националистическими отрядами Павленко, действовавшими на территории Украины.

Одновременно с этим врангелевские агенты активизировали свою подрывную, антисоветскую деятельность в тылу Красной Армии, действовавшей на юге страны. Им удалось в конце июля — начале августа организовать ряд кулацких восстаний на Кубани, в ряде районов Донской и Терской областей.34

Представители Антанты принимали непосредственное участие в проведении всех важнейших операций врангелевских войск против Советского государства.

Когда Польша заключила перемирие с Советской республикой и последняя смогла направить все свои силы против Врангеля, Антанта послала в Крым для руководства операциями белогвардейской армии бывшего главнокомандующего английской армии в Месопотамии генерала Таушэнда.35

За помощь, оказываемую Врангелю, империалисты грабили Крым. Так, например, французское правительство подписало с Врангелем соглашение, по которому все южнорусские земли должны были в будущем фактически стать колониями Франции.

Благодаря помощи Антанты к середине сентября 1920 г. численность армии Врангеля составляла 28,4 тыс. штыков и 15,5 тыс. сабель. На их вооружении было 267 орудий, 1377 пулеметов, до 60 танков и бронеавтомобилей, 6 бронепоездов и 40 самолетов.

В виду того что опасность со стороны Врангеля все более и более возрастала, требовались новые усилия, чтобы добиться перелома на крымском участке фронта. Без этого нельзя было рассчитывать на достижение прочного мира с буржуазно-помещичьей Польшей.

ЦК партии и Советское правительство принимают ряд новых неотложных мер по мобилизации сил для разгрома контрреволюции. 19 августа 1920 г. ЦК партии обсудил вопрос о положении на польском и врангелевском фронтах и в этот же день послал телеграммы Петроградскому комитету, Сибирскому и Кавказскому бюро ЦК, а также Центральному Комитету Коммунистической партии Украины, требуя от них принять неотложные меры по оказанию помощи фронту борьбы против Врангеля.36

20 августа 1920 г. Оргбюро ЦК РКП(б) вынесло постановление о проведении в двухнедельный срок мобилизации на фронт 5 тыс. коммунистов, десятую часть которых должны были составлять руководящие партийные и советские работники. Было также решено передвинуть из тыловых воинских частей на фронт не менее 5 тыс. коммунистов. Одновременно Оргбюро ЦК РКП(б) поручило президиуму ВЦСПС в 2-недельный срок мобилизовать на фронт 5 тыс. членов профсоюзов.37

В августе 1920 г. Центральный Комитет партии дал указание губкомам о проведении специальной мобилизации коммунистов для укрепления врангелевского фронта. В телеграмме указывалось, что в последнее время Врангель на юге страны добился ряда успехов и наше военное положение стало чрезвычайно серьезным. Создалось тяжелое положение и на советско-польском фронте. Неудачи советских войск под Варшавой и их отступление на Западном фронте не позволяли снять оттуда для Южного фронта ни одного коммуниста. Подчеркивалось также, что фронт борьбы против врангелевщины является фронтом классовой борьбы, где коммунистическая стойкость частей имеет решающее значение для победы. ЦК РКП(б) потребовал от партийных организаций, помимо ранее объявленных мобилизаций, немедленно провести новую мобилизацию коммунистов на врангелевский фронт.38

Партийные организации горячо откликнулись на призыв своего боевого штаба. До объявления ЦК РКП(б) августовской партийной мобилизации Петроградский комитет партии принял решение в течение 72 часов произвести мобилизацию на фронт полторы тысячи лучших членов организации. В сообщении, опубликованном в «Петроградской правде», Петроградский комитет партии указывал, что, как ни слабы количественно из-за прошлых массовых мобилизаций наши наличные силы и как ни велики производственные обязанности, возложенные на нас, — все же мы считаем своим прямым революционным долгом отдать последнее для помощи нашим товарищам, бойцам на фронте. Петроградская партийная организация мобилизовала на фронт 1508 коммунистов, из них 111 человек были взяты с руководящих партийных и советских постов.39 Правда, в связи с резким ухудшением положения на советско-польском фронте все мобилизованные были влиты в армии Западного фронта. Проводы петроградских коммунистов на фронт превратились в широкую политическую кампанию.

В короткий срок мобилизация коммунистов на фронт была проведена и в московской партийной организации. В конце августа Москва послала на фронт 500 коммунистов, из них 100 человек было направлено на врангелевский фронт.40

По примеру Петрограда и Москвы на фронт отправлялись десятки и сотни коммунистов из других партийных организаций страны. В начале сентября 140 коммунистов мобилизовал Ярославский губком, 75 коммунистов — Вятский и 114 коммунистов — Симбирский. С большим подъемом партийная мобилизация прошла в саратовской партийной организации. На врангелевский фронт к 17 сентября от этой партийной организации было послано 275 мобилизованных коммунистов и 130 добровольцев. 97 коммунистов в первых числах сентября было послано на врангелевский фронт екатеринбургской партийной организацией. Более чем на 120 процентов был выполнен план партийной мобилизации на Украине. Из 805 мобилизованных коммунистов 729 было направлено в воинские части и учреждения Южного фронта. 170 коммунистов отправились на врангелевский фронт из Татарской автономной советской республики. Несмотря на исключительно сложное внутреннее положение в это время в Туркестане, его партийные организации мобилизовали для фронта свыше тысячи коммунистов.

Всего в августе 1920 г. было мобилизовано на фронт 5300 коммунистов, из которых многие были направлены на борьбу с Врангелем. Кроме того, специальные мобилизации на врангелевский фронт, проведенные в августе — октябре 1920 г., дали дополнительно для Красной Армии более 1060 бойцов-коммунистов.

Серьезное пополнение — 4200 коммунистов получил фронт за счет нового перемещения военных-коммунистов из тыловых войск и учреждений.

Учитывая, что кавалерия врангелевской армии была сравнительно сильной, ЦК РКП(б) призвал местные партийные организации принять необходимые меры по созданию красных кавалерийских частей, преимущественно из добровольцев-коммунистов, и по мобилизации лошадей и обозов для Южного фронта.41 Сверх проведенных мобилизаций коммунистов на польский и врангелевский фронты для укомплектования кавалерийских эскадронов губернскими партийными организациями только центральной части Советской страны было выделено 1680 коммунистов. В Борисоглебске был сформирован из добровольцев-коммунистов отряд кавалеристов и пулеметчиков.

Одновременно с партийными мобилизациями была проведена профсоюзная мобилизация. Как указывалось выше, Оргбюро ЦК РКП(б) поручило Президиуму ВЦСПС мобилизовать на фронт 5 тыс. членов профсоюзов. 22 августа ВЦСПС опубликовал обращение ко всем профессиональным организациям страны. «Нужна поддержка Южного фронта, нужна новая мобилизация сознательных, активных профессиональных работников». ВЦСПС призывал профсоюзы выделить для фронта своих наиболее сознательных в классовом отношении членов профсоюзов, которые могли бы энтузиазм и энергию пролетариата передать личному составу Красной Армии. В ответ на это обращение профсоюзные организации выделили для фронта свои лучшие силы. В короткий срок вместо 5 тыс. было мобилизовано 9150 человек.

Призыв Коммунистической партии вызвал огромный патриотический подъем среди советской молодежи. По решению ЦК РКСМ в октябре 1920 г. была проведена мобилизация комсомольцев на врангелевский фронт. По 52 губерниям РСФСР мобилизация дала более 3 тыс. членов комсомола. Комсомольская организация Украины в двухнедельный срок мобилизовала на фронт 2 тыс. комсомольцев. Тверская губерния отправила для борьбы с Врангелем 2 тыс. добровольцев, из них 400 человек являлись членами комсомола. 11 сентября из Царицына выехала на фронт комсомольская группа добровольцев-кавалеристов. Одновременно было начато формирование новой группы из членов союза молодежи.

В результате массовых мобилизаций, проведенных большевистской партией летом и осенью 1920 г., а также благодаря широко развернувшемуся добровольческому движению фронт получил тысячи стойких, преданных Советской Родине бойцов. Мобилизованные коммунисты, комсомольцы и члены профсоюзов становились ядром, вокруг которого сплачивалась вся остальная красноармейская масса.

В. И. Ленин указывал, что победа над Врангелем — наша главная и основная задача. Эта победа может быть достигнута при условии, если все трудящиеся окажут всемерную помощь Красной Армии. Ленин подчеркивал, что ликвидация Врангеля требует гигантской энергии и самодеятельности рабочих и в первую очередь тех, которые близко стоят к отраслям промышленности, связанным с обороной.42

В ответ на призыв Коммунистической партии трудящиеся Советской России еще больше напрягали свои трудовые усилия. На фабриках и заводах, на железнодорожном транспорте с каждым днем укреплялась трудовая дисциплина, росла производительность труда. Трудящиеся добровольно увеличивали продолжительность рабочего дня, организовывали субботники.

Большая роль в мобилизации усилий трудящихся на помощь фронту принадлежала местным Советам. 17 сентября 1920 г. состоялось заседание Петроградского Совета. Одним из главных вопросов его повестки дня был вопрос о помощи фронту. В принятой резолюции указывалось, что ближайшие недели и месяцы должны быть целиком посвящены делу помощи Западному фронту. Петроградские рабочие считают своим долгом отдать все, что можно, фронту. Петроградский Совет принял постановление провести среди рабочих конференции и собрания с целью поднятия производительности труда и организовать сбор одежды и обуви для Красной Армии.

«Красный Петроград, — говорилось в постановлении Совета, — по-прежнему считает себя частью военного фронта. Он не может и не хочет делать разницы между тылом и фронтом, между рабочим, работницей, служащим и красноармейцем. Вместе бороться, вместе страдать и вместе побеждать — таков его лозунг, которому он никогда не изменяет».43

Рабочие Петрограда горячо откликнулись на этот призыв. Уже на следующий день, который был воскресным, в городе и в районах состоялись массовые субботники. Только на Петроградском железнодорожном узле в субботнике участвовало 135 тыс. человек. Все государственные фабрики Петрограда в эти дни были заняты исключительно изготовлением военного обмундирования.

Усилился трудовой подъем и в Москве. Ширилось участие трудящихся в субботниках. Число работавших на субботниках в Москве в сентябре 1920 г. увеличилось в сравнении с предыдущим месяцем с 84,7 до 126,7 тыс. человек.

Новая волна трудового подъема прокатилась по всей Советской стране. В Царицыне на субботниках в августе работало около 69 тыс. человек. В сентябре было проведено 4 субботника, в которых участвовало более 78 тыс. человек. При этом количество проработанных часов на субботниках возросло в сентябре по сравнению с августом в 4 раза.44

Центральное место в работе III Всероссийского съезда рабочих и служащих кожевенного производства, проходившего в начале октября, занимали вопросы помощи фронту. На съезде были делегаты от предприятий кожевенной промышленности РСФСР, Украины, Азербайджана, Туркестана и других областей страны. В работе съезда принял участие В. И. Ленин. В своем выступлении В. И. Ленин дал глубокий анализ военно-политического положения Страны Советов и определил задачи разгрома интервентов и белогвардейцев. Съезд постановил ввести в наиболее важных предприятиях кожевенной промышленности 10-часовой рабочий день.

«Красный фронт, — говорилось в обращении съезда к рабочим и служащим кожевенных предприятий, — ждет помощи трудового тыла. Мы должны поэтому сделать все для того, чтобы в кратчайший срок обуть и одеть Красную Армию».45

Большую роль в усилении помощи фронту сыграли в это время беспартийные конференции, проходившие повсеместно, во всех районах и уголках Страны Советов. Эти конференции охватывали широкие слои рабочих и трудящихся крестьян. Показательной в этом отношении является беспартийная рабочая конференция Минска, состоявшаяся в середине сентября 1920 г. Она проходила под лозунгом «Все силы фронту для скорейшей победы над врагом!» В отчете отмечалось, что все решения на конференции принимались с исключительным единодушием.

В резолюции по текущему моменту говорилось: «Конференция выражает свой восторг перед героической борьбой Красной Армии и приложит все усилия к тому, чтобы сделать все возможное для ее поддержки».46

Трудящиеся Советской республики активно помогали героическим защитникам Родины. По почину рабочих Москвы в первых числах октября началась кампания по сбору теплых и других вещей для армии. Только за два дня — 17 и 18 октября — по Москве было собрано 10 400 комплектов белья, 4585 рубах, 4752 головных убора, 3505 костюмов, 984 шинели и пальто, 546 полушубков, 823 пары обуви, 408 аршин материи. Оценивая итоги работы по сбору вещей для фронта, пленум Московского Совета благодарил всех граждан, рабочих и крестьян Москвы и Московской губернии за единодушный отклик на нужды Красной Армии.

Партия и правительство поддержали ценную инициативу рабочих столицы. 27 октября 1920 г. Совет Труда и Обороны постановил провести по всей республике добровольный сбор теплой одежды и обуви для нужд армии.47

При острой нехватке предметов широкого потребления и продовольствия трудящиеся нередко отказывали себе в самом необходимом и отдавали для фронта не только вещи и деньги, но и продукты. Так, например, общее собрание работниц пассажирского депо и московских мастерских Казанской дороги постановило отправить фронту причитающиеся им за сверхурочную работу 36 пудов продовольствия и полученный для распределения трикотаж. По инициативе рабочих московских табачных фабрик 3600 комплектов мужского белья, находившегося в пошивке в Главодежде по заказу Главного правления государственной табачной промышленности, было передано для Красной Армии.

Трудящиеся крестьяне, как и рабочие, считали помощь Красной Армии своим кровным делом. Показателем патриотического подъема среди трудового крестьянства явились успехи проводившейся осенью 1920 г. продовольственной кампании. С начала августа по 1 октября 1920 г. было заготовлено 6,5 млн. пудов хлеба, что во много раз превышало заготовку хлеба за тот же период 1919 г. Впереди по хлебозаготовкам шли Тамбовская и Челябинская губернии, а также Татарская Советская республика. С большим успехом проходила кампания по заготовке картофеля. В сентябре 1920 г. было собрано 1062 тыс. пудов картофеля, тогда как в сентябре прошлого года — всего 500 тыс. пудов.48

Забота трудящихся о нуждах Красной Армии еще более скрепила связь тыла и фронта, поднимала боевой дух советских войск, вдохновляла их на новые подвиги.

Большая работа проводилась на Украине по мобилизации сил и средств для Советских вооруженных сил. 17 августа 1920 г. Оргбюро ЦК КП(б)У вынесло постановление о проведении широкой агитационной кампании в республике. Г. И. Петровскому было предложено с агитпоездом имени В. И. Ленина объехать Правобережную Украину и прифронтовую полосу по следующему маршруту: Харьков, Кременчуг, Фастов, Бердичев, Сарны, Ровно, Шепетовка, Проскуров, Каменец-Подольск, Жмеринка, Балта, Ольвиополь, Знаменка, Екатеринослав.49 Во время этой поездки коллектив агитпоезда имени В. И. Ленина провел среди населения Украины большую политическую работу. В это время агитационно-политическую работу проводил также коллектив агитпоезда Реввоенсовета Юго-Западного фронта, который объезжал Донецкую и другие губернии. Работники агитпоездов организовали в городах и особенно в сельских местностях сотни митингов и собраний, на которых разъясняли трудящимся положение Советской страны и ее задачи в борьбе против белополяков и Врангеля.

Коммунистическая партия обращала особое внимание на политическую работу среди крестьян. В середине августа 1920 г. было проведено Всеукраинское партийное совещание по работе в деревне. В этом совещании приняли участие представители от 6 губернских и 70 уездных отделов по работе на селе. Совещание наметило практические мероприятия по усилению массово-политической и культурно-просветительной работы в сельских районах Украины. Большое внимание совещание уделило вопросу организации комитетов незаможных селян.

ЦК КП(б)У постоянно заботился об укреплении сельских партийных ячеек. Летом 1920 г. в сельских районах Украины насчитывалось 911 коммунистических ячеек, которые объединяли в своем составе более 8,5 тыс. членов и свыше 2800 кандидатов партии. Комсомольских организаций в селах Украины насчитывалось 226. Кроме того, на Украине действовало 427 различных просветительных обществ, которые находились под влиянием советских органов, 485 читален и 36 сельских домов культуры. Опираясь на партийные организации в селах, ЦК КП(б)У развернул большую работу по укреплению комитетов незаможных селян и мобилизации трудящихся крестьян Украины на помощь Красной Армии.

2 октября 1920 г. В. И. Ленин обратился к незаможным селянам Украины с призывом напрячь все силы свои для помощи Красной Армии.50 Обращение В. И. Ленина широко обсуждалось на собраниях и съездах незаможных селян. В своих ответах крестьяне давали клятву выполнить его наказ. Указания В. И. Ленина были положены в основу решений I Всеукраинского съезда комитетов незаможных селян, который открылся 18 октября 1929 г. Накануне открытия заседаний съезда В. И. Ленин по телефону связался с председателем Всеукраинского ЦИК Г. И. Петровским, через которого он передал приветствие съезду и дал свои советы в отношении его повестки дня.51

I Всеукраинский съезд комитетов незаможных селян прошел под знаком укрепления союза рабочего класса и трудового крестьянства. Он завершил организационное объединение крестьянской бедноты в масштабе всей Украины. В ноябре 1920 г. на Украине имелось около 9600 комитетов незаможных селян, в которых насчитывалось более 790 тыс. человек. К осени 1920 г. комитеты незаможных селян Украины стали мощной опорой Советской власти на селе. Они оказали огромную помощь армии, производили запись добровольцев в армию, занимались сбором продовольствия, одежды и обуви для советских воинов. Так, например, Харьковская губерния дала на врангелевский фронт к началу ноября 1920 г. 11 эскадронов, сформированных из добровольцев-кавалеристов крестьянской бедноты. Полтавская губерния выделила более 1 тыс. добровольцев с полным обмундированием, Донецкая — более 500 человек. Добровольцы шли и из других районов Украины.

Незаможники помогали советским органам собирать хлеб по продразверстке. С их помощью у кулаков были изъяты тысячи пудов хлебных излишков. В результате деятельности комитетов незаможных селян количество хлеба, собранного в 1920 г. на Украине по продовольственной разверстке, превышало 40 млн. пудов.52

Комитеты незаможных селян оказали большую помощь советским войскам в борьбе с бандитизмом на Украине. Отряды, созданные по инициативе незаможных селян, вместе с частями Красной Армии громили банды махновцев и петлюровцев.

Мобилизация сил всей страны для решающего удара по Врангелю, проведенная под руководством Коммунистической партии и Советского правительства, обеспечила в скором времени перелом на Южном фронте. В Северную Таврию направились поезда с воинскими частями, оружием, боеприпасами, обмундированием и продовольствием.

Для усиления Крымского фронта были направлены: с Кавказского фронта — 2-я Донская, 9-я и морская экспедиционная стрелковые дивизии, 5-я и 7-я кавалерийские дивизии, с Туркестанского фронта — Интернациональная кавалерийская бригада и несколько стрелковых полков. Из Сибири против Врангеля были посланы славные 51-я стрелковая дивизия под командованием В. К. Блюхера и 30-я дивизия под командованием И. К. Грязнова. На борьбу с Врангелем было решено также направить покрывшую себя неувядаемой славой 1-ю Конную армию во главе с С. М. Буденным и К. Е. Ворошиловым. В середине сентября 1920 г. боевой состав советских войск на врангелевском фронте определялся в 38 400 штыков, более 7 тыс. сабель, 288 орудий, 1067 пулеметов, 40–45 самолетов и 6–7 бронепоездов.53

Получили пополнения части Юго-Западного фронта, действовавшие против войск буржуазно-помещичьей Польши и Врангеля и из Всероссийского Главного штаба и Запасной армии республики. На Юго-Западный фронт в течение августа и сентября 1920 г. оттуда прибыло более 160 тыс. человек.54

Вследствие значительного увеличения сил на фронте появилась возможность сформировать новую, 6-ю армию (командующий — К. А. Авксентьевский, члены РВС армии — В. П. Потемкин, Л. З. Мехлис). В состав новой армии, созданной 8 сентября 1920 г., вошли части бывшей Правобережной группы, пополненные бойцами и техникой: 15-я, 51-я и Латышская стрелковые дивизии, Отдельная кавалерийская бригада и Херсонская группа.

21 сентября 1920 г. Реввоенсоветом республики на основании постановления ЦК РКП(б) был издан приказ о создании Южного фронта.55 В его состав вошли 6-я, 13-я (командующий — И. П. Уборевич, член РВС армии — Ю. Ю. Межин), 2-я Конная армия (командующий — Ф. К. Миронов, сменивший О. И. Городовикова, член РВС армии — Е. А. Щаденко, А. Л. Борчанинов, Д. В. Полуян). 23 октября 1920 г. в состав фронта вошли также 1-я Конная армия и только что сформированная 4-я армия (командующий — В. С. Лазаревич, член РВС армии — С. А. Анучин). Решением пленума ЦК РКП(б), проходившего 20–21 сентября 1920 г., командующим войсками Южного фронта по инициативе В. И. Ленина был назначен испытанный большевик, выдающийся пролетарский полководец М. В. Фрунзе, а членом РВС фронта — С. И. Гусев. Вторым членом РВС фронта ЦК партии утвердил одного из руководителей венгерских коммунистов, незадолго перед этим прибывшего в Советскую страну, — Бела Куна. ЦК партии дал директиву военному ведомству до наступления зимы освободить Крым. 20 сентября 1920 г. перед выездом на Южный фронт М. В. Фрунзе был принят В. И. Лениным. Об этом факте имеется запись на календаре В. И. Ленина, где делались пометки о намечаемых главой Советского правительства приемах посетителей.56

Говоря о встрече М. В. Фрунзе с В. И. Лениным, С. А. Сиротинский, являвшийся с 1918 г. старшим адъютантом Фрунзе, сообщает ряд интересных деталей. В. И. Ленин информировал Фрунзе о принимаемых мерах по разгрому Врангеля и поставленной Южному фронту задаче. По свидетельству Сиротинского, В. И. Ленин в беседе с Фрунзе сказал, что главное заключается в том, чтобы не допустить зимней кампании. Мы не имеем права обрекать народ на ужасы и страдания еще одной зимней кампании. Поможем вам всем что у нас есть, сказал Ленин. Политическая работа будет обеспечена. В заключение беседы, по свидетельству Сиротинского, В. И. Ленин подошел к висевшей на стене карте и, показав на Крымский полуостров, сказал:

«Надеюсь, участь барона Врангеля будет не лучше участи адмирала Колчака…».57 На следующий день М. В. Фрунзе снова встретил В. И. Ленина в здании Совнаркома. В. И. Ленин куда-то спешил. На ходу он просил Фрунзе писать и сообщать ему немедленно обо всем.

«Счастливого пути! — сказал В. И. Ленин, — Желаю удачи и жду, что скоро, скоро буду иметь от вас самые благоприятные известия».58

28 сентября 1920 г. В. И. Ленин беседовал с вновь назначенным членом РВС Южного фронта Бела Куном,59 который после встречи с В. И. Лениным выехал на фронт.

В ходе подготовки и проведения операции по разгрому Врангеля Реввоенсовет Южного фронта поддерживал с В. И. Лениным постоянную связь, докладывая ему о всех изменениях обстановки и предпринимаемых мерах против врага.

При подготовке удара по врангелевцам с фронта партия одновременно приняла меры по усилению партизанского движения в тылу противника и по разложению его войск. 17 августа 1920 г. по указанию ЦК КП(б)У для руководства партизанскими войсками в Крыму высадились 10 опытных работников во главе с А. В. Мокроусовым, который завершил объединение партизанских отрядов Крыма в повстанческую армию и принял на себя командование ею. В руководящем ядре армии первоначально было 39 коммунистов и 25 комсомольцев.60 30 августа партизаны захватили Бешуйские угольные копи и взорвали их, лишив белогвардейцев топлива. За этим последовал целый ряд вооруженных стычек партизан с врангелевскими воинскими частями и полицией. 11 сентября партизаны захватили город Судак, что вызвало огромную панику в стане белых. Попытки Врангеля ликвидировать партизан были безуспешны, так как партизанам оказывало поддержку все трудящееся население Крыма.

Под влиянием коммунистической агитации усиливалось недовольство и в самой армии Врангеля и его флоте. С каждым днем возрастало число дезертиров. В сентябре 1920 г. в горах и лесах Крыма скрывалось до 15 тыс. дезертиров белогвардейской армии.61 В октябре число дезертиров еще более возросло. Только в районе Судака скрывалось до 10 тыс. человек. Воинские части, посылаемые для поимки дезертиров, иногда переходили на сторону последних. 26 сентября 1920 г. в Феодосии взбунтовались матросы трех канонерок. Белогвардейское командование жестоко расправилось с восставшими, арестовав до 50 человек. В сентябре 1920 г. на кораблях, находившихся в Керчи, готовилось восстание моряков. В связи с этим было арестовано 35 матросов с военного корабля «Ростислав», 40 матросов с канонерки «Грозный» и вся команда миноносца «Дерзкий».

Действия партизан и революционного подполья расшатывали тыл Врангеля, приближая момент окончательной гибели белогвардейской армии в Крыму.

24 сентября 1920 г. М. В. Фрунзе прибыл на Южный фронт. Развернулась усиленная подготовка войск для разгрома армии Врангеля. Эта подготовка происходила в трудной боевой обстановке, когда враг предпринимал все новые и новые попытки вести наступление. Задача войск фронта состояла в том, чтобы окончательно вырвать инициативу из рук белогвардейцев, разгромить врага и во что бы то ни стало освободить Крым до начала зимы. «…Эту задачу, — говорилось в обращении Реввоенсовета Южного фронта к войскам от 27 сентября 1920 г., — нам придется разрешать в тяжелой обстановке разного рода недочетов и нехваток.

Это известно и всей России, напрягающей последние усилия, чтобы помочь фронтовикам. И, тем не менее, мы ее должны разрешить: Врангель должен быть разгромлен, и это сделают армии Южного фронта».62

Командующий войсками Южного фронта М. В. Фрунзе сформировал штаб фронта, тщательно изучил обстановку и разработал план разгрома врага. В основу плана М. В. Фрунзе положил идею окружения и уничтожения белогвардейских войск в Северной Таврии. Для этого намечалось нанести концентрические удары по главной группировке врангелевцев, чтобы отрезать ей пути отхода в Крым. Главный удар предполагалось нанести с каховского плацдарма. Решающая роль в осуществлении этого плана возлагалась на кавалерию, поэтому начало операции приурочивалось к тому времени, когда на Южный фронт прибудет 1-я Конная армия. Авиация сосредоточивалась на двух направлениях — каховском и александровском. Своими ударами она должна была поддерживать действия конницы. Впредь до окончания подготовки общего наступления командование Южного фронта решило нанести по армии Врангеля ряд коротких ударов. Активными оборонительными действиями М. В. Фрунзе рассчитывал измотать и обескровить врага и одновременно собрать силы для нанесения решающего удара.

29 сентября 1920 г. в Харькове состоялось совещание командующих армиями Южного фронта, которое обсудило план, предложенный М. В. Фрунзе. Этот план был одобрен главкомом.63 В соответствии с этим планом войска развернули подготовку к контрнаступлению, которая была сопряжена с огромными трудностями. Приходилось завершать формирование органов управления, укомплектовывать части и соединения и тут же проводить в спешном порядке обучение вновь прибывших пополнений, создавать запасы продовольствия и боеприпасов. Все это проводилось в условиях, когда враг ни на минуту не прекращал своих активных действий.

Врангель стремился прорваться на Правобережную Украину для соединения с войсками польских интервентов и буржуазно-националистической контрреволюцией на Украине. План заднепровской операции Врангеля предусматривал разгром советских войск 2-й Конной и 6-й армий и выход белогвардейцев на Правобережную Украину. При вторжении на Правобережную Украину правому флангу врангелевцев грозила серьезная опасность со стороны советской 13-й армии. Поэтому Врангель решил прежде всего разгромить 13-ю армию, нанести удар советским войскам на северном (александровском) и восточном (волновахско-мариупольском) участках фронта.64 После этого белогвардейское командование намечало форсировать Днепр в районе Александровска и юго-западнее Никополя, затем разгромить 2-ю Конную армию в районе станции Апостолово, повернуть в тыл советской 6-й армии, чтобы ликвидировать каховский плацдарм. Врангель рассчитывал захватить Правобережную Украину беспрепятственно.

Еще в конце августа — начале сентября 1920 г. Врангель при помощи американских, английских и французских военных инструкторов провел реорганизацию своих войск. Все белогвардейские войска, действовавшие в Северной Таврии, были сведены в две армии — 1-ю и 2-ю. Командующим 1-й армией был назначен генерал Кутепов, а 2-й — генерал Драценко. Кавалерийские дивизии (1-я и 2-я) были объединены в отдельный корпус под командованием генерала Барбовича. Кубанские части составили отдельный конный корпус. Боевой состав белогвардейских войск в Северной Таврии определялся к середине сентября, по сведениям Врангеля, в 33 тыс. штыков и сабель. Общая же численность армии Врангеля в это время составляла 110 тыс. человек.65

14 сентября Врангель начал наступление против 13-й армии. Советские войска оказали наступавшим белогвардейцам ожесточенное сопротивление, но под натиском превосходящих сил вынуждены были несколько отойти на север и 19 сентября оставили Александровск. 28–29 сентября врангелевцам удалось овладеть Волновахой и Мариуполем.

М. В. Фрунзе быстро разгадал план Врангеля. Он установил, что наступление на Донбасс имело вспомогательное значение. Враг стремился сломить сопротивление советских войск на донбасском направлении и тем самым развязать себе руки на всем левобережном участке, чтобы затем нанести удар по Правобережной группе советских войск. Перед войсками фронта была поставлена задача во что бы то ни стало продержаться на левобережном участке и прикрыть Донбасс, не вводя в бой Правобережную группу.66

Усилив 13-ю армию 2-й Донской, 9-й стрелковой, морской и 7-й кавалерийской дивизиями, взятыми из резерва фронта, М. В. Фрунзе приказал командующему этой армией И. П. Уборевичу всеми имеющимися силами прикрыть линию Волноваха — Мариуполь и прекратить дальнейшее продвижение врага на север.

В результате упорного сопротивления советских войск враг был остановлен. В ожесточенных боях с врангелевцами покрыли себя бессмертной славой воины 9-й стрелковой дивизии, командиром которой являлся Н. В. Куйбышев, член партии с 1918 г. Части дивизии в период с 29 сентября по 3 октября стойко выдержали натиск численно превосходящих сил противника. Особенно геройски сражался ее 77-й полк. На самых опасных участках боя были коммунисты. Воины полка дали клятву: «Умереть, но задержать натиск врага». Бой длился до позднего вечера. Почти весь состав этого полка погиб в неравном бою, но не отступил ни на шаг.

«Рабоче-крестьянская Россия может гордиться такими своими защитниками, — писал М. В. Фрунзе о бойцах 9-й стрелковой дивизии, — пока в рядах Красной Армии будут такие геройские полки, как 77-й, легший костьми на поле брани, но ни пяди не уступивший врагу, — она будет непобедима».67

За мужество и умелое управление боями начдив Н. В. Куйбышев был награжден вторым орденом Красное Знамя. В приказе Реввоенсовета республики указывалось, что Н. В. Куйбышев, командуя во время этих боев 9-й стрелковой и 7-й кавалерийской дивизиями, «спас Донецкий бассейн».68

Для того чтобы окончательно парализовать силы белогвардейцев, по приказу командования 9-я кавалерийская дивизия была направлена 3 октября на станцию Розовка, в тыл вражеских войск. Дивизия разгромила штаб 1-й Донской дивизии и тыловые учреждения Донского корпуса белогвардейцев, взяла пленных и вызвала панику во вражеском лагере. В начале октября угроза Донбассу была ликвидирована, врангелевцам нанесены серьезные потери, особенно Донскому корпусу, составлявшему основу восточной группы.

Таким образом, попытка Врангеля разгромить 13-ю армию и тем самым создать выгодные стратегические условия для вторжения на Правобережную Украину закончилась полным провалом.

3 октября М. В. Фрунзе направил на имя В. И. Ленина доклад об обстановке на фронте. Он сообщал, что угроза Донбассу, возникшая в связи с прорывом белогвардейских сил за линию Волноваха — Мариуполь, ликвидирована. Самым скверным, сообщал Фрунзе, считаю запоздание конницы Буденного, на что обращаю постоянно внимание главкома.69 В. И. Ленин незамедлительно принял меры по ускорению передвижения 1-й Конной армии. 4 октября 1920 г. В. И. Ленин передал по прямому проводу телеграмму Реввоенсовету 1-й Конной армии (С. М. Буденному, К. Е. Ворошилову).

«Крайне важно, — подчеркивал Ленин, — изо всех сил ускорить передвижение вашей армии на Южфронт. Прошу принять для этого все меры, не останавливаясь перед героическими. Телеграфируйте, что именно делаете».70

Требование главы Советского правительства способствовало ускорению марша 1-й Конной армии.

Положение на Южном фронте продолжало оставаться весьма напряженным. Несмотря на поражение на волновахско-мариупольском направлении, Врангель 6 октября начал наступление непосредственно на Правобережную Украину. В ночь на 8 октября 1-й армейский корпус и Кубанская казачья дивизия начали форсирование Днепра в районе Александровска. К 9 октября врангелевские войска закончили переправу и заняли плацдарм на правом берегу Днепра глубиной в 20–25 км. В ночь на 9 октября через Днепр переправились в районе Бабина еще III армейский и конный корпуса белых, которые повели наступление на станцию Апостолово. Это наступление было рассчитано на уничтожение Правобережной группы советских войск до подхода к ним подкреплений. Начатое в момент открывшихся мирных переговоров между Польшей и Советской республикой, оно преследовало большие политические цели. Антанта рассчитывала наступлением белогвардейцев сорвать переговоры.

Перед армиями Южного фронта была поставлена задача ликвидировать попытки врангелевских войск прорваться на Правобережье и тем самым способствовать обеспечению мира с Польшей. В приказе по фронту М. В. Фрунзе писал: «Необходимо внушить каждому красноармейцу, что сейчас нами решается дело мира не только на юге России, но и на западе».71

12 октября Реввоенсовет Южного фронта отдал директиву войскам о разгроме белогвардейцев на правом берегу Днепра. Для выполнения этой задачи 2-я Конная армия в тесном взаимодействии с 6-й и Правобережной группой 13-й армии должна была своими главными силами нанести фланговый удар по войскам противника в направлении на Ушкалку и опрокинуть их в Днепр. Левобережной группе войск 13-й армии ставилась задача разгромить вражеские силы в районе Александровска.

В период с 12 по 15 октября разгорелись бои на Правобережье в районе Апостолово — Шолохово — Никополь— станция Ток. 2-я Конная армия, действуя с севера и северо-запада во взаимодействии с частями 13-й и 6-й армий, нанесла белогвардейским войскам решающий удар и опрокинула их в Днепр. В этом бою были разбиты три кавалерийские дивизии белых. Исключительное мужество проявили советские воины в боях с вражескими танками. Большое значение в разгроме танков имели умелые действия советской артиллерии. В этом бою особо отличился 3-й легкий артдивизион 51-й пехотной дивизии под командованием Л. А. Говорова, который стал впоследствии одним из выдающихся советских полководцев, маршалом Советского Союза.

Несгибаемую стойкость и мужество проявили в бою под Каховкой 14–15 октября 1920 г. воины 457-го и 458-го стрелковых полков 51-й дивизии. 15 октября, измотав противника в оборонительных боях, 51-я дивизия сама перешла в наступление.

Упорство и героизм советских войск вынуждены были признать сами враги. Впоследствии Врангель писал: «Наши части, дойдя до проволоки, продвинуться дальше не могли, залегли и несли тяжелые потери от жестокого артиллерийского огня. Отряд танков, прорвавшийся в Каховку, почти целиком погиб».72

С исключительной доблестью и героизмом действовали войска 46-й стрелковой дивизии под командованием И. Ф. Федько. Совместно с другими частями они смяли Марковскую дивизию белых. Противник вынужден был сюда направить значительные силы, которые предназначались для удара на главном для него, никопольско-грушевском направлении.

В этих боях враг понес тяжелые потери. Выбыло из строя много белогвардейских генералов и офицеров. Убит был командир кавалерийской группы Врангеля генерал Бабиев и др. Управление войсками нарушилось. Удары советских войск вызвали панику среди войск противника. Вспоминая об этом, Врангель позже писал: «Смятение овладело полками… Восстановить порядок было невозможно. Все устремилось к переправам. На узких лесных дорогах, в плавнях смешались отходившие конные и пехотные части… Потрясенный всем виденным, растерявшийся генерал Драценко отдал приказ об отходе всей армии на левый берег Днепра».73

Заднепровская операция, на которую враги возлагали такие большие надежды, кончилась провалом. Поражение белогвардейцев явилось началом стратегического крушения Врангеля. Красная Армия захватила инициативу в свои руки. Разгром войск Врангеля на правом берегу Днепра означал провал планов американских и англофранцузских империалистов, рассчитанных на объединение сил Врангеля и буржуазно-помещичьей Польши в один общий фронт для нового наступления на Страну Советов. Новые победы советских войск имели большое значение для успешного хода мирных переговоров Советской России с Польшей. Польское командование было вынуждено отказаться от намерения возобновить борьбу против Советской России.

15 октября 1920 г. Реввоенсовет Южного фронта (М. В. Фрунзе и С. И. Гусев) направил на имя В. И. Ленина телеграмму по поводу одержанной победы.74 Всесторонне оценивая значение успехов, достигнутых войсками Южного фронта, В. И. Ленин вместе с тем считал, что предстоят еще тяжелые бои с Врангелем, ибо его армия, хотя и не могла теперь вести широкие наступательные действия вследствие понесенного ею тяжелого поражения, продолжала еще оставаться серьезной силой. Кроме того, Врангель мог с помощью империалистов США, Англии и Франции пополнить свою армию и вновь создать угрозу Советской стране. Необходимо было немедленно нанести противнику последний, решающий удар и освободить Крым.

16 октября В. И. Ленин телеграфировал М. В. Фрунзе: «Получив Гусева и Вашу восторженные телеграммы, боюсь чрезмерного оптимизма. Помните, что надо во что бы то ни стало на плечах противника войти в Крым. Готовьтесь обстоятельнее, проверьте — изучены ли все переходы вброд для взятия Крыма».75

Руководствуясь этими указаниями, Красная Армия начала готовиться к окончательному разгрому белогвардейской армии Врангеля.

К концу октября советские войска занимали такое положение: 6-я армия располагалась по правому берегу Днепра, между Херсоном и Нижним Рогачиком (40 км юго-западнее Никополя), а также на каховском плацдарме. Часть сил 2-й Конной армии занимала плацдарм юго-западнее Никополя, а главные силы ее были расположены в районе Никополя. 4-я армия, сформированная 22 октября в составе 23-й, 30-й и Сводной курсантской стрелковых дивизий и Интернациональной кавбригады, удерживала рубеж Янчекрак — Орехов (юго-восточнее Александровска). 13-я армия располагалась на фронте Гуляй-Поле — Берестовое.

Противник к этому времени перешел к обороне на всем фронте. Его линия обороны представляла собой подкову, концами обращенную к югу. При этом основные войска Врангеля были сосредоточены перед Правобережной группой войск Южного фронта. Такое расположение сил создавало для советских войск возможность окружения противника в Северной Таврии.

К концу октября 1920 г. советские войска Южного фронта имели значительное превосходство над противником в силах и боевой технике. К 26 октября непосредственно на линии огня боевой состав Южного фронта определялся в 99,5 тыс. штыков, 33,6 тыс. сабель, 527 орудий, 2664 пулемета, 57 бронеавтомобилей, 17 бронепоездов и 45 самолетов.

Врангелевские войска в это время насчитывали 23 тыс. штыков, около 12 тыс. сабель, 213 орудий, 1663 пулемета, 45 танков и бронемашин, 14 бронепоездов и 42 самолета.76

Таким образом, без учета оперативных резервов сторон силы Красной Армии превосходили войска Врангеля в пехоте более чем в 4 раза, в кавалерии — почти в 3 раза. Южный фронт имел орудий почти в два с половиной раза больше, чем белогвардейцы, пулеметов — в полтора раза.

Докладывая 19 октября 1920 г. В. И. Ленину об обстановке на фронте, М. В. Фрунзе писал, что теперь вызывает беспокойство не то, что Врангель нанесет советским войскам в том или ином направлении удар, а то, что он может начать отход с занимаемых рубежей за линию мелитопольских укрепленных позиций.77

Отход за линию мелитопольских укреплений был для Врангеля единственным целесообразным выходом. Он мог таким образом уйти от разгрома в Северной Таврии и запереться в Крыму. Учитывая эти обстоятельства, командование Южного фронта принимало все меры для ускорения подготовки контрнаступления, которое в основном задерживалось из-за того, что 1-я Конная армия все еще не прибыла на фронт. Опасения М. В. Фрунзе оправдались. 21 октября Врангель начал отвод своей восточной группы на мелитопольские укрепленные позиции. В связи с этим М. В. Фрунзе приказал командующему 13-й армией частью сил начать преследование отходившего врага.

Получив сведения об отходе противника, В. И. Ленин 24 октября направил телеграмму Реввоенсовету 1-й Конной армии, в которой отмечал, что Врангель оттягивает свои части, пытаясь укрыться в Крыму. Упустить его было бы величайшим преступлением. Успех предстоящего удара в значительной степени зависел от 1-й Конной. Глава Советского правительства потребовал от С. М. Буденного и К. Е. Ворошилова принять самые героические меры для ускорения сосредоточения 1-й Конной армии.78

К исходу 27 октября советские конники закончили марш и сосредоточились в районе Берислава и Каховки.

Прежде чем отдать приказ о переходе в контрнаступление, М. В. Фрунзе выехал на фронт и лично ознакомился с обстановкой. В ночь на 26 октября он провел в Апостолово совещание с командующими и членами Реввоенсоветов армий, на котором в деталях был разобран план действий и уточнены вопросы взаимодействия между армиями. 26 октября М. В. Фрунзе подписал приказ о наступлении. Задача предстоящей операции заключалась в том, чтобы, во-первых, любыми средствами не допустить отхода противника в Крым и, во-вторых, чтобы согласованным концентрическим наступлением всех армий уничтожить главные силы врага в Северной Таврии и, преследуя противника, овладеть перешейком.79

Важная роль в разгроме белогвардейских войск отводилась героической 1-й Конной армии. Перед ней ставилась задача — в ночь на 28 октября переправиться через Днепр на каховский плацдарм, оттуда стремительным маршем выйти 29 октября на фронт Аскания-Нова — Громовка и отрезать противнику пути отхода на Крымские перешейки. В дальнейшем 1-я Конная армия должна была развернуть решительное наступление с юга на Агайман, Серогозы и совместно с 2-й Конной и 6-й армиями окружить и уничтожить главные силы противника.

В период подготовки контрнаступления против Врангеля в войска Южного фронта по решению ЦК партии для проведения партийно-политической работы были посланы М. И. Калинин, А. В, Луначарский, Н. А. Семашко, Д. И. Курский и другие ответственные работники партии и Советского правительства.80

15 октября во время следования 1-й Конной армии на Южный фронт ее в третий раз посетил М. И. Калинин. В честь его приезда был устроен парад частей армии. М. И. Калинин выступил на митингах в частях, беседовал с конармейцами и командирами, интересовался их нуждами. В своих выступлениях и беседах М. И. Калинин разъяснял конармейцам значение борьбы против Врангеля и передал им наказ Советского правительства: в кратчайший срок разгромить последнего наймита империалистов Антанты.

24 октября Реввоенсовет Южного фронта в обращении к войскам писал, что наступил час последнего и решительного боя, призывал воинов Красной Армии выполнить свой долг до конца, уничтожить последнего ставленника Антанты — Врангеля.81 В войсках были проведены митинги, собрания и беседы. Всему личному составу фронта были разъяснены значение и цели предстоявших сражений. Большая политическая работа, проведенная в частях армий Южного фронта перед решительным наступлением, способствовала укреплению войск, повышению их наступательного порыва и боеспособности.

Контрнаступление советских войск против Врангеля началось утром 28 октября. Оно проходило в трудных условиях осенней стужи. Было 15 градусов мороза. Земля обледенела.

1-я Конная армия 28 октября переправилась через Днепр в районе Каховки. На следующее утро она вступила в бой и уже 30 октября прорвалась в тыл врангелевских войск в район Геническ — село Рождественское. Одновременно 51-я стрелковая дивизия 6-й армии, занимавшая позиции на Каховском плацдарме, стремительно ударила по врагу и разгромила бригаду 34-й пехотной дивизии белых. Развивая успех, части этой дивизии 29 октября заняли город Перекоп. Но попытка частей 51-й дивизии прорваться через укрепления Турецкого вала оказалась безуспешной.

В этих боях особенно успешно действовал 456-й стрелковый полк 51-й дивизии. Находившиеся перед ним вражеские части по численности превосходили его почти в 3 раза. Как только полк поднялся в атаку, врангелевцы открыли по нему сильный огонь. Здесь же действовали три вражеские бронемашины. Преодолевая огонь, бойцы полка стремительно продвигались вперед. Ручными гранатами они заставили замолчать бронемашины. Подойдя вплотную к расположению вражеских войск, полк дружно бросился в штыковую атаку. Сопротивление врага было сломлено, много солдат и офицеров убито и ранено, значительное число взято в плен. Попытка противника контратакой восстановить утерянные позиции закончилась для него провалом.82

К исходу 30 октября на всех участках вражеские войска были сбиты с занимаемых ими позиций. Части 1-й Конной и 6-й армии, выйдя противнику в тыл и преградив ему пути отхода в Крым, выбили белогвардейцев из мелитопольских укрепленных позиций и заняли город Мелитополь. Оказавшись в окружении, противник предпринял попытку прорвать кольцо советских войск в районе Сальково и уйти в Крым.

С 30 октября по 3 ноября 1-й Конной Армии пришлось одной выдержать натиск всех вражеских сил, так как 4-й и 13-й армиям не удалось своевременно прибыть в район боевых действий. Противник имел почти двойное численное и техническое превосходство. Несмотря на это, советские конники героически сражались с врагом и нанесли ему серьезное поражение. Особенно ожесточенный бой разыгрался 30 октября в районе Агаймана, где действовали 6-я и 11-я кавалерийские дивизии. Советские кавалеристы, отражая атаки превосходящих сил врага, сами непрерывно наносили удары во фланг врангелевским частям.

С исключительным упорством дрались части славной 11-й кавалерийской дивизии, боевыми действиями которых руководили начдив Ф. М. Морозов и комиссар дивизии П. Н. Бахтуров. По приказу начдива 3-я бригада нанесла сильный удар врангелевцам в лоб, в результате чего в рядах противника произошло замешательство. Воспользовавшись этим, 1-я и 2-я бригады атаковали главные силы врага. Чтобы спасти положение, противник пустил против советских конников танки и бронемашины. Молодые бойцы 1-й бригады, впервые встретившиеся с танками, дрогнули. Положение было критическое. Тогда начдив Ф. М. Морозов и комиссар П. Н. Бахтуров лично возглавили атаку. Их появление на поле боя заставило остановиться бегущих бойцов. Быстро восстановив порядок в бригаде, Морозов и Бахтуров повели ее в атаку. В этом бою начдив Морозов и комиссар Бахтуров геройски погибли. Смертью храбрых пал и командир 1-й бригады Г. Колпаков.83 Это была тяжелая утрата для всей 1-й Конной армии. Начдива Морозова и комиссара Бахтурова хорошо знал каждый боец 1-й Конной армии.

С неменьшим упорством и героизмом дралась под Агайманом и Рождественским 6-я кавалерийская дивизия, которую в это время возглавлял О. И. Городовиков. На одном из самых ответственных участков фронта дивизии сражалась ее 3-я бригада под командованием И. П. Колесова.84 Образцы героизма и стойкости проявили и другие дивизии 1-й Конной армии. Лишь ценою огромных потерь противнику удалось прорвать кольцо окружения и отвести небольшую часть своих войск в Крым. Первый этап по ликвидации Врангеля был закончен. Комбинированными действиями всех армий фронта задача окружения и уничтожения главных сил врага к северу и северо-востоку от крымских перешейков была выполнена. Красная Армия захватила до 20 тыс. пленных, свыше 100 орудий, массу пулеметов, до 100 паровозов и 2 тыс. вагонов, почти все обозы и склады с десятками тысяч снарядов и миллионами патронов. Красная Армия заняла все северное побережье Сиваша. В результате боев в Северной Таврии основные силы Врангеля были разгромлены.

Победа, одержанная над белогвардейской армией Врангеля в Северной Таврии, предрешила ее окончательный разгром и освобождение Крыма. Она приблизила конец гражданской войны и открыла возможность для Советской страны в скором времени перейти к задачам мирного строительства. В. И. Ленин, выступая 3 ноября 1920 г. на Всероссийском совещании политпросветов, подчеркивал, что «победы над Врангелем… показывают, что одна стадия борьбы приходит к концу… Всякий шаг, приближающий нас к победе над белогвардейцами, переносит постепенно центр тяжести борьбы к политике экономики».85

Теперь оставалось окончательно добить остатки белогвардейских войск в Крыму и тем самым завершить ликвидацию белогвардейской контрреволюции на юге России.

Овладеть Крымом было трудно. Полуостров соединяется с материком Перекопским перешейком шириной до 23 км и так называемой Арабатской стрелкой, простиравшейся в длину до 112 км. Ее ширина — до 7 км. Кроме того между материком и Крымом существовали два моста — Сальковский (железнодорожный) и Чонгарский. Но они были взорваны белогвардейцами при отходе в Крым. Используя особенности географического положения Крымского полуострова, враг создал на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове прочные оборонительные сооружения, преграждавшие вход в Крым.

Строительство оборонительных сооружений в Крыму началось еще в декабре 1919 г. при Деникине. Эти работы продолжались и при Врангеле. Работой руководили как русские, так и французские военные инженеры. С юго-востока на северо-запад по Перекопскому перешейку проходит так называемый Турецкий вал. Здесь белогвардейцы и организовали свою основную линию обороны, которая состояла из окопов, убежищ и блиндажей. Впереди вала имелся ров шириной в 15–20 м и глубиной в 8 м. Вся оборонительная линия белогвардейцев севернее рва прикрывалась двумя полосами проволочных заграждений в 5 рядов каждая. Доступ в Крым к западу от Перекопского перешейка преграждал Каркинитский залив, а к востоку — Сиваш.

Южнее Турецкого вала с помощью Антанты белогвардейцы оборудовали вторую полосу обороны, так называемые юшуньские позиции, где было создано шесть линий окопов. Продолжением перекопских укреплений являлась оборонительная система Литовского полуострова. Характеризуя эти укрепления, М. В. Фрунзе отмечал, что Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой одну общую сеть заблаговременно подготовленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями и заграждениями. «Бетонированные орудийные позиции, заграждения в несколько рядов, фланкирующие постройки и окопы, расположенные в тесной огневой связи, все это в одной обшей системе создало укрепленную полосу, недоступную, казалось бы, для атаки открытой силой».86

К концу октября войска Врангеля, занявшие оборону на подступах к Крыму, насчитывали 25–28 тыс. штыков и сабель, свыше 200 орудий, 5 бронепоездов, 20 броневиков и 3 танка.87 Врангель и представители Антанты рассчитывали, что в оборонительных боях на подступах к Крыму им удастся обескровить советские войска Южного фронта и затем нанести им решительное поражение. Полагая, что на подготовку наступления Красной Армии потребуется много времени, Врангель приступил к перегруппировке своих войск.

Однако командование Южного фронта приняло все меры, чтобы не дать возможности Врангелю привести в порядок свои сильно потрепанные войска и закрепиться на перекопских и юшуньских позициях. Было решено, не дожидаясь подхода обозов и тяжелой артиллерии, отставших во время стремительного продвижения советских войск, начать штурм Перекопа и Чонгара.

Первоначально командование фронта намечало нанести главный удар на чонгарском направлении с обходом вражеских укреплений по Арабатской стрелке. Прикрывать советские войска с Азовского моря должна была Азовская военная флотилия, находившаяся в Таганроге. Однако вскоре пришлось отказаться от этого плана. Наступившие морозы сковали Таганрогскую бухту льдами, и Азовская военная флотилия не смогла оттуда выйти. Вследствие этого флотилия противника могла беспрепятственно обрушиться на советские войска, в случае если бы они начали наступление по Арабатской стрелке.

Направление главного удара было перенесено на Перекоп. Для более оперативного руководства наступлением штаб Южного фронта был переведен из Харькова в Мелитополь. Командующий фронтом М. В. Фрунзе выехал непосредственно на боевые позиции. Ознакомившись с обстановкой, 5 ноября он отдал директиву о наступлении.88

Главный удар наносила 6-я армия силами 15-й, 52-й стрелковых дивизий, 153-й стрелковой и одной кавалерийской бригады 51-й дивизии, которые должны были перейти через Сиваш и ударить в тыл перекопских позиций врага. Остальные части 51-й дивизии должны были атаковать Турецкий вал с фронта. С прорывом перекопских укреплений 6-я армия должна была наступать на Евпаторию, Симферополь и Севастополь. Для развития наступления 6-й армии были приданы 2-я Конная армия и отряды Махно, который временно прекратил борьбу против Советской власти и изъявил желание совместно с войсками Южного фронта принять участие в борьбе против белогвардейцев. Общая численность отрядов Махно составляла около 5 тыс. человек.89

На чонгарском направлении должна была действовать 4-я армия. Наступление на чонгарском направлении имело значение вспомогательной операции. Активные действия советских войск на этом направлении должны были отвлечь силы Врангеля с Перекопа.

1-й Конной армии ставилась задача наступать на перекопском направлении. 13-я армия была оставлена в районе Мелитополя в качестве резерва фронта.

Оперативное построение войск Южного фронта было многоэшелонным: первый эшелон составляли 6-я и 4-я армии, второй — 1-я и 2-я Конные армии, третий — 13-я армия. Такое расположение войск позволяло непрерывно наращивать силу удара по врагу и свободно маневрировать.

Первый эшелон имел глубокое построение. Боевой порядок 51-й дивизии, наступающей на перекопские укрепления, состоял из пяти линий-волн. Первую волну составляли разведчики, резчики проволоки и гранатометчики. Они должны были расчистить для пехоты проделанные артиллерией проходы в проволочных заграждениях. Вторая волна — штурмовая, включавшая в себя по два батальона от каждого полка первой линии. Третьи батальоны этих полков составляли третью волну, которая предназначалась для пополнения второй волны при захвате перекопских позиций. Четвертая волна состояла из трех стрелковых полков и имела целью развитие успеха. Наконец, пятая волна, состоявшая из двух кавалерийских полков, предназначалась для преследования противника. В составе второй и третьей волн должны были действовать бронемашины, вооруженные пушками.

Для усиления 51-й дивизии ей была придана артиллерия других дивизий армии.

Такое распределение сил определялось необходимостью добиться непрерывного усиления натиска при штурме укрепленных позиций врага. М. В. Фрунзе требовал от атаки во что бы то ни стало до успешного конца.90

Подготовка операции проходила в исключительно тяжелых условиях: под непрерывным огнем врага, при морозе, доходившем до –15°.

Части Красной армии еще не получили нужное им теплое обмундирование. Советские войска были плохо обуты и одеты. Вследствие слабой населенности района многие части вынуждены были постоянно находиться под открытым небом. Не успели еще подойти обозы с продовольствием и боеприпасами.

Несмотря на все эти неимоверные трудности, части Южного фронта сохраняли высокий боевой дух.

В ночь с 7 на 8 ноября 1920 г., т. е. когда трудящиеся республики отмечали третью годовщину Великой Октябрьской революции, советские войска перешли в наступление. В 10 час. вечера 7 ноября 15-я, 52-я стрелковые дивизии, 153-я стрелковая и кавалерийская бригады 51-й дивизии начали переправу через Сиваш. С передовыми частями советских войск через Сиваш шел крестьянин И. И. Оленчук, который добровольно принял на себя обязанность проводника. Переправа через Сиваш длилась 3 часа в исключительно тяжелых условиях. Бойцы шли в темную осеннюю ночь по сырому дну Сиваша. Одним из первых переправился на южный берег Сиваша 266-й полк 51-й дивизии, сформированный из рабочих и партийного актива Уральской области. Полку предстояло переправиться на Крымский полуостров по узкому пешеходному мостику, который противник держал под прицельным артиллерийским и пулеметным огнем. Переправа происходила при полной темноте и под сильным огнем противника.

Мужество и самоотверженность в боях за сивашские позиции врага проявил и 264-й стрелковый полк 30-й стрелковой дивизии. При содействии других частей он штурмом овладел двумя линиями укреплений противника, полностью пленил вражеский батальон и, кроме того, захватил вражеский бронепоезд и много других трофеев.

Под покровом ночи советские войска перешли Сиваш и атаковали врага на Литовском полуострове. Наступление советских войск явилось неожиданным — в этот момент Врангель еще производил перегруппировку своих войск. К утру 8 ноября почти весь Литовский полуостров был очищен от белых.

15-я и 52-я дивизии, разгромив кубанскую бригаду противника, к 10 час. утра обошли перекопские позиции и двинулись к юшуньским укреплениям. Противник предпринял контратаку, которая была отбита нашими войсками.

Наступление 51-й дивизии на укрепления Турецкого вала, намеченное на утро 8 ноября, вследствие сильного тумана было отложено и началось только в полдень.

Попытки частей дивизии прорвать вражеские укрепления оказались безуспешными. Бойцы вынуждены были залечь перед проволочными заграждениями Турецкого вала.

На чонгарском направлении в это время еще шла подготовка к форсированию Сиваша. Наступление 9-й стрелковой дивизии по Арабатской стрелке было остановлено огнем вражеских кораблей. Положение на фронте усложнилось. Вследствие перемены направления ветра вода в Сиваше стала прибывать и затоплять брод. Дальнейшая переправа через Сиваш нарушилась. Связь с частями 15-й дивизии, действовавшими на Литовском полуострове, прервалась. Создавалась угроза изоляции этих войск. Требовались срочные меры.

Чтобы спасти положение, М. В. Фрунзе принимает решение немедленно возобновить атаку Турецкого вала частями 51-й дивизии с фронта, мобилизовать всех жителей близлежащих деревень для предохранительных работ на бродах и направить 7-ю кавалерийскую дивизию и отряды Махно через Сиваш для поддержки 15-й и 52-й дивизий на Литовском полуострове. Туда же была несколько позже направлена и 16-я кавдивизия 2-й Конной армии. Выполняя распоряжение Фрунзе, части 51-й дивизии в ночь на 9 ноября в четвертый раз начали штурм перекопских укреплений и в течение получаса овладели Турецким валом.

На одном из решающих участков дивизии действовал 459-й стрелковый полк. Этому полку приходилось наступать по открытой местности, хорошо простреливаемой врагом. Противник же находился за мощными оборонительными укреплениями, ведя по наступающим беспрерывный артиллерийский и пулеметный огонь, который наносил полку значительные потери. Однако бойцы 459-го полка совместно с командирами и политработниками настойчиво продолжали продвигаться вперед. Достигнув линии проволочных заграждений, они быстро проделали несколько проходов и перешли в штыковую атаку. Разгорелся ожесточенный бой. Сломив сопротивление врага, советские воины полностью овладели укреплениями противника. Только одних пленных в этом бою было захвачено 400 солдат и офицеров.91

К утру 9 ноября через Сиваш переправились 7-я и 9-я кавалерийские дивизии и отряды Махно. 15-я и 52-я дивизии, поддержанные новыми силами, сломили сопротивление вражеских войск и стали продвигаться к юшуньским позициям.

Мужество, доблесть и геройство проявили при форсировании Сиваша 8 ноября бойцы, командиры и политработники 127-го Мценского полка 15-й стрелковой дивизии. Под вражеским артиллерийским и пулеметным огнем полк переправился через Сиваш и с хода атаковал врага. В этом бою полк захватил 4 вражеских орудия вместе с их прислугой.

На рассвете 9 ноября противник бросил на этом участке в наступление кавалерийские части. Весь удар принял на себя 127-й Мценский полк. Советские воины расстреливали вражескую кавалерию прицельным огнем, неоднократно сами переходили в контратаки. Вечером вражеские части, поддерживаемые сильным артиллерийским огнем, предприняли новую контратаку. Под натиском противника подразделения 127-го полка вынуждены были несколько отойти назад. Враг стремился развить наметившийся успех и полностью уничтожить 127-й полк. Тогда ему на выручку был брошен из резерва 128-й Тульский полк, основное ядро которого составляли рабочие Тулы. Врангелевцы, не ожидавшие этого удара, вынуждены были отступить. Положение 15-й дивизии благодаря смелым и стремительным действиям 128-го Тульского полка было восстановлено. Вскоре противник вновь перешел в контратаку. На этот раз против 15-й дивизии были брошены значительные силы пехоты совместно с артиллерией, танками и конными частями. Враг был встречен метким ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем 127-го и 128-го полков. Огонь советских войск заставил противника залечь. Воспользовавшись этим, части 15-й дивизии сами быстро перешли в контратаку и окончательно отбросили белогвардейцев. За эти бои 127-й Мценский и 128-й Тульский стрелковые полки 15-й дивизии были награждены почетными революционными Красными знаменами.

Отбив контратаку белогвардейской конницы, советские войска на плечах противника ворвались в первую линию юшуньских укреплений. Однако дальше продвинуться они не смогли. Попытка 51-й дивизии схода прорвать укрепления не удалась.

С утра 10 ноября завязались упорные бои на юшуньских позициях. Противник ожесточенно сопротивлялся, переходя неоднократно в контратаки.

Несмотря на это, части 51-й дивизии к вечеру овладели второй линией окопов и подошли к третьей. Врангель, собрав остатки 1-го армейского и Конного корпусов, контратаковал 15-ю и 52-ю дивизии. Ему удалось потеснить их. Создалась угроза выхода вражеских войск в тыл 6-й армии. Обстановка опять стала чрезвычайно трудной для наших войск.

Чтобы облегчить положение наступавших частей на перекопском направлении, М. В. Фрунзе, внимательно следивший за развитием событий, приказал начать штурм чонгарских укреплений врага. 30-я стрелковая дивизия в ночь на 11 ноября перешла в атаку. Первым начал переправу на южный берег Сиваша ее 266-й полк, сформированный из партийного актива Уральской области. Вскоре части 30-й дивизии овладели всеми тремя линиями обороны врага. Противник дрогнул и начал отходить. Успешное наступление 30-й дивизии на юшуньском направлении сразу же сказалось на действиях наших войск на Перекопе.

Латышская дивизия, сменив части 51-й дивизии, стремительно атаковала врага на юшуньских позициях. Не выдержав удара, белогвардейцы начали отступать. Для преследования врангелевцев и развития успеха были брошены 2-я, а вслед за ней и 1-я Конная армия.

Таким образом, советские войска в результате четырехдневных ожесточенных боев прорвали сильно укрепленные позиции Врангеля в северной части Крыма и перешли к преследованию вражеских войск, начавших наступление на всем фронте. В этих боях они проявили небывалый героизм, мужество и непреклонную волю разгромить врага.

Большую помощь войскам Южного фронта в боях против Врангеля оказала советская авиация. Особенно отличился в боях 9-й воздухоплавательный отряд 6-й армии. С сентября по ноябрь этот отряд совершил 100 боевых вылетов, сбросив большое количество бомб. В ходе преследования вражеских войск самолеты авиаотряда с небольшой высоты расстреливали из пулеметов отступающие части врангелевской армии. Отряд систематически обеспечивал командование армии разведывательными данными о расположении и действиях вражеских войск. За боевые заслуги 9-й воздухоплавательный отряд 6-й армии был награжден почетным революционным Красным знаменем.92

12 ноября М. В. Фрунзе направил телеграмму В. И. Ленину и ЦК партии, в которой обстоятельно доложил о достигнутых успехах. «Несмотря на величайшие лишения красноармейцев, — сообщалось в телеграмме, — связанные с теснотой размещения, недостатком обмундирования, вообще снабжения, что связано с полной оторванностью тылов, не только армейских, но и дивизионных, — всюду находил бодрое и уверенное настроение…

Свидетельствую о высочайшей доблести, проявленной геройской пехотой при штурмах Сиваша и Перекопа. Части шли по узким проходам под убийственным огнем на проволоку противника…

Армии фронта свой долг перед Республикой выполнили. Последнее гнездо российской контрреволюции разорено, и Крым вновь станет Советским».93

11 ноября командование Южного фронта объявило по радио обращение к белогвардейцам с предложением прекратить дальнейшее сопротивление. Врангель не принял предложения о капитуляции и поспешно начал эвакуироваться из Крыма. Преследуя разрозненные части белогвардейцев, войска 1-й Конной армии 13 ноября освободили Симферополь, а 15 ноября — Севастополь. В этот же день части 4-й армии заняли Феодосию, а на следующий день — Керчь. 17 ноября 2-я Конная армия вошла в Ялту.

Большую помощь Красной Армии в ликвидации Врангеля на заключительном этапе советского наступления оказали крымские партизаны, действовавшие в тесном взаимодействии с войсками Южного фронта. Попытки Врангеля ликвидировать партизан оказались безуспешными. 11 сентября партизаны захватили город Судак, что вызвало огромную панику в стане белых. 13 сентября партизанский отряд в 140 человек занял деревню Кучук-Узень. Партизаны обезоружили стражу, сняли телефон и забрали продовольствие в помещичьих имениях. 30 сентября они разрушили лесопильный завод, работавший на Врангеля.

1 октября партизанский полк разгромил 4-й карательный конный полк белых, а 12 октября, устроив засаду на Судакском шоссе, разбил два полка белогвардейцев.

30 октября партизаны пустили под откос белогвардейский поезд. Помимо организации вылазок и взрывов, штаб партизан проводил большую работу среди населения, организовывал стачки, бойкоты.

В середине сентября представитель крымских партизан прибыл в Харьков, где встретился с М. В. Фрунзе. В штабе Южного фронта он получил оружие и боеприпасы, которые на двух катерах Азовской флотилии были доставлены в Крым. М. В. Фрунзе одобрил предложение крымских партизан о высадке в Крыму нового партизанского десанта для действий в тылу у Врангеля. Этот десант в 50 человек был высажен 9 ноября у Капсихора. Высадка совпала с решительным наступлением войск Южного фронта. Имея с собой много оружия, этот отряд вооружил им крестьян и ударил в тыл отступавшей в это время коннице генерала Барбовича. Белогвардейцы были разгромлены. Вскоре отряд соединился с основными силами повстанческой армии А. В. Мокроусова. На Феодосийском шоссе партизаны снова напали на остатки корпуса Барбовича. В результате внезапной атаки враг побросал оружие и в панике стал сдаваться в плен.

Корпус Барбовича прекратил существование. Касаясь этой победы партизан, С. М. Буденный отмечал, что красные партизаны под командованием А. В. Мокроусова оказали большую услугу советским войскам. Отрезав путь отступающим белогвардейцам на шоссе Симферополь — Феодосия, они разгромили первый Кубанский и второй Донской корпуса и заняли Карасубазар и Феодосию.94

В середине ноября доблестные войска Южного фронта под командованием М. В. Фрунзе при активном содействии крымских партизан закончили ликвидацию Врангеля и освобождение Крыма.

Победа, одержанная советскими войсками над Врангелем, была отмечена специальным постановлением Совета Труда и Обороны 24 декабря 1920 г. «Беззаветной храбростью войск Южного фронта РСФСР освобождена от последнего оплота российской контрреволюции — их героическими усилиями освобожден Крым, сброшен в море Врангель и силы его окончательно рассеяны. Страна, наконец, может отдохнуть от навязанной ей белогвардейцами трехлетней гражданской войны, приступить к залечиванию нанесенных ей бесчисленных ран и заняться восстановлением столь пострадавшего за эти годы народного хозяйства.

Заслуга Южного фронта перед всей рабоче-крестьянской страной исключительно значительна». От имени Совета Труда и Обороны всем бойцам Южного фронта была объявлена благодарность «за проявленную ими беззаветную храбрость, исключительную энергию и политическую сознательность в борьбе за осуществление идеалов рабоче-крестьянской революции».95

Политическое значение победы над Врангелем состоит в том, что она завершила борьбу советского народа против третьего похода Антанты. Советская республика одержала всемирно-историческую победу над иностранными интервентами и русскими белогвардейцами, отстояла свою государственную независимость, свое свободное существование.

Организатором и вдохновителем этих побед была Коммунистическая партия и ее вождь В. И. Ленин.

Борьба советских войск против Врангеля имела большое значение также с точки зрения развития военного искусства, которое обогатилось новым опытом организации решительного наступления. Войска фронта дали пример ведения крупной операции на окружение и уничтожение противника.

Исключительное значение имели бои советских войск по захвату и удержанию каховского плацдарма, который сыграл огромную роль в разгроме вражеских войск на юге Украины. Борьба советских войск за удержание каховского плацдарма — выдающийся пример ведения активных оборонительных боев.

Штурм Перекопа и Чонгара является первым опытом искусного прорыва сильно укрепленной, глубоко эшелонированной обороны врага в период войны против интервентов и белогвардейцев. Действуя в исключительно трудных условиях, советские войска при штурме Перекопа и Чонгара покрыли себя бессмертной славой.

«Вы знаете, конечно, — говорил В. И. Ленин, — какой необыкновенный героизм проявила Красная Армия, одолев такие препятствия и такие укрепления, которые даже военные специалисты и авторитеты считали неприступными. Одна из самых блестящих страниц в истории Красной Армии — есть та полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана над Врангелем».96

С разгромом белогвардейских войск Врангеля заканчивается война Советской России против объединенного похода Антанты, предпринятого весной 1920 г. Эта победа знаменовала конец иностранной военной интервенции и гражданской войны в нашей стране.

* * *

В ходе ожесточенной борьбы против объединенных сил международного империализма Советская страна отстояла свою свободу и независимость.

Молодая, еще неокрепшая Советская республика, находившаяся во враждебном капиталистическом окружении, вынуждена была отражать натиск всего капиталистического мира, который во много раз превосходил ее по силам. Как указывал В. И. Ленин, в ходе этой неравной схватки наша республика не раз была в отчаянных положениях. И все же она выстояла и победила врагов, более могущественных. Это была всемирно-историческая победа Советской власти. Она ознаменовала собой преимущества советского общественного и государственного строя над строем капиталистическим.

Те громадные победы, которые одержала Советская страна над Антантой, не были только военными. Это были победы и героического тыла молодой Советской республики, нового государства рабочих и крестьян.

Наша война, подчеркивал В. И. Ленин, является продолжением политики революции, политики свержения эксплуататоров, капиталистов и помещиков. Поэтому эта война, как она ни бесконечно тяжела, привлекла к Советской стране симпатии рабочих и крестьян всего мира.

В борьбе окреп и закалился ленинский союз рабочего класса и крестьянства, объединяющий трудящихся всех национальностей Советской России. Единство и сплоченность рабочих и крестьян обусловили силу и непобедимость советских вооруженных сил.

Вот почему, несмотря на всю тяжесть борьбы, силы Советской страны с каждым днем все возрастали.

Единство трудящихся создавалось и крепло на базе общих интересов, на основе пролетарского интернационализма.

В. И. Ленин отмечал, что Советская Россия летом 1920 г. выступила не только как сила, обороняющаяся от насилия, от натиска польских белогвардейцев, она выступила на деле как всемирная сила, способная разрушить Версальский договор и освободить сотни миллионов людей в большинстве стран земли.97

Советская Россия, измученная в ходе четырех лет мировой и трех лет гражданской войны, воюя одна против объединенных сил империалистических государств, не только устояла, но и вышла из этой борьбы победительницей. «Нечего и доказывать, — подчеркивал В. И. Ленин, — что о сравнении военных сил РСФСР с военными силами всех капиталистических держав и речи быть не может. В этом отношении мы в десятки и сотни раз слабее их, тем не менее, после трехлетней войны мы принудили почти все эти государства отказаться от мысли дальнейшего вмешательства».98

Борьба Советской страны против империализма вызывала сочувствие и поддержку трудящихся всех стран, которые выступали за прекращение антисоветской интервенции.

Разгром нового антисоветского военного похода Антанты явился результатом героических усилий рабочего класса и трудового крестьянства на фронте и в тылу. Он был подготовлен многосторонней организаторской деятельностью Коммунистической партии под руководством ленинского Центрального Комитета РКП(б).

УКАЗАТЕЛЬ СХЕМ

Схема 1. Положение советских и польских войск к 24 апреля 1920 г.

Схема 2. Контрнаступление Юго-Западного фронта (26 мая — 4 июля 1920 г.).

Схема 3. Наступление советских войск в районе Варшавы (август 1920 г.).

Схема 4. Разгром армии Врангеля (октябрь — ноябрь 1920 г.).

Схема 5. Общий ход боевых действий Красной Армии по разгрому третьего похода Антанты (апрель — ноябрь 1920 г.).

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Глава I. Советская страна в период мирной передышки.

1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. I, изд. 7, стр. 501.

2 См. «Народное хозяйство Союза ССР в цифрах с приложением данных но мировому хозяйству. Статистический справочник», М. 1925, стр. 776.

3 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 411.

4 См. «КПСС в резолюциях», ч. I, стр. 600.

5 См. М. Владимирский, Советы, исполкомы и съезды Советов, вып. 2, Госиздат, 1921, стр. 6.

6 См. там же, стр. 15.

7 См. Н. И. Шатагин, Организация и строительство Советской армии в 1918–1920 гг., Воениздат, 1954, стр. 102.

8 ЦГАКА, ф. 4, оп. 3, д. 335, л. 58.

9 См. «Народное хозяйство Союза ССР в цифрах. Статистический справочник», стр. 108, 109.

10 См. И. А. Гладков, Вопросы планирования советского хозяйства в 1918–1920 гг., Госполитиздат, 1951, стр. 56.

11 См. «Труды ЦСУ. Статистический ежегодник», т. 8, вып. 2, М. 1922, стр. 219.

12 См. там же, стр. 230.

13 ЦГАКА, ф. 4, оп. 3, л. 313, л. 11.

14 См. «Экономическая жизнь», 15 февраля 1920 г.

15 ЦГАКА, ф. 4, оп. 3, д. 313, л. 11.

16 Там же, оп. 2, д. 461, л. 18.

17 См. «Труды ЦСУ, т. XVIII, Сборник статистических сведений по Союзу ССР. 1918–1923», М. 1924, стр. 122–123.

18 См. Г. Кржижановский, 10 лет хозяйственного строительства в СССР, М. 1927, стр. 34.

19 См. «Труды ЦСУ, т. XVIII, Сборник статистических сведений по Союзу ССР. 1918–1923», стр. 131.

20 См. «Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства» (СУР) № 1–2, 1920 г., ст. 5.

21 См. «Правда», 31 января 1920 г.

22 См. «Правда», 3 февраля 1920 г.

23 СУР № 11, 1920 г., ст. 68, № 20, 1920 г., ст. 108.

24 ЦГАОР, ф. 130, оп. 4, д. 478, л. 69–70.

25 «Ленинский сборник» XXIV, стр. 33.

26 Там же, стр. 34.

27 СУР № 3, 1920 г., ст. 15.

28 СУР № 4–5, 1920 г., ст. 26.

29 См. «Петроградская правда», 11 февраля 1920 г.

30 СУР № 8, 1920 г., ст. 49.

31 «Правда», 4 марта 1920 г.

32 См. «КПСС в резолюциях и решениях», ч. I, стр. 477.

33 Там же, стр. 479.

34 См. «Известия ЦК РКП(б)» № 20, 18 августа 1920 г., стр. 2.

35 См. «Петроградская правда», 8 февраля 1920 г.

36 См. «Правда», 25 марта 1920 г.

37 См. «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 276.

38 См. там же, стр. 280.

39 См. «Новый путь», орган Петроградского Совета народного хозяйства, № 3–4, 1920 г., стр. 59–63.

40 См. «Правда», 15 апреля 1920 г.

41 ЦГАКА, ф. 102, оп. 2, д. 88, л. 23.

42 См. «Коммунист», орган ЦК и Харьковского Губкома партии большевиков Украины, 25 марта 1920 г.

43 См. «Труды ЦСУ. Статистический ежегодник, 1918–1920 гг.», т. 8, вып. 2, стр. 220.

44 См. «Правда», 14 апреля 1920 г.

45 См. «Известия Народного Комиссариата по продовольствию» № 3–5, 1920 г., стр. 8–9.

46 См. В. И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 435.

47 «Правда», 10 марта 1920 г.

48 См. «Бюллетень трудового фронта», Изд. Главного комитета по введению всеобщей трудовой повинности, № 1, 15 мая 1920 г.

49 Там же.

Глава II. Новый антисоветский поход Антанты.

1 «Известия ВЦИК», 12 ноября 1919 г.

2 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 368.

3 «Documents on British Foreign Policy. 1919–1939», First series, London 1949, vol. III, p. 803–804.

4 «Documents on British», First series, vol. II, London 1948, p. 925–926.

5 «Papers Relating to the Foreign Relations of the United States 1920», vol. III, Washington 1936, p. 440.

6 См. В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 300.

7 Там же, стр. 191, 194.

8 Тудор Савин, Иностранный капитал в Румынии, М. 1950, стр. 71–72.

9 Тудор Савин, Иностранный капитал в Румынии, стр. 75.

10 В. И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 94.

11 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 329.

12 Ф. Д. Волков, Крах английской политики интервенции и дипломатической изоляции Советского государства (1917–1924 гг.), М. 1954, стр. 152.

13 «Universul», 27.I.1920.

14 «Внешняя политика СССР. (1917–1920 гг.)», Сборник документов, т. I, М. 1944, стр. 339.

15 «Socialismus», 3.III.1920.

16 См. «Внешняя политика СССР», т. I, стр. 340, 341.

17 «Chemarea», 16.IV.1920.

18 N. Jorga, Istoria Romanilor, vol. X, Bucureşti 1939, p. 432–433.

19 ЦГАКА, ф. 5с/6 оп. 1, д. 61с, л. 319.

20 «Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. 1920», vol. III, p. 490.

21 Ibid., p. 498.

22 Ibid, p. 501.

23 J. Kowalski, Wielka Październikowa Rewolucja Socjalistyczna a wyzwolenie Polski, Warszawa 1952, str. 121.

24 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 150.

25 Архив ИМЛ, ф. 3, оп. 1, д 1477.

26 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 5, д. 7, л. 1–2.

27 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 87, л. 132–133.

28 Archiwum Akt Nowych, Protokoly Posiedzeń Rady Ministrów. 1920 г., Warszawa, t. 9, str. 67–69.

29 Centralne Archiwum M. S. W. Komenda Główn. Polic. za 1920 г., Warszawa, teczka 1, str. 17.

30 Tamże, str. 20.

31 Ф. Зуев, Международный империализм — организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919–1920 гг.), Госполитиздат, 1954, стр. 79.

32 А. Березкин, США — активный организатор и участник военной интервенции против Советской России (1918–1920 гг.), Госполитиздат, 1952, стр. 199.

33 «Documents on British Foreign Policy 1919–1939», First series, vol. III, London 1949, p. 759–760.

34 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 281.

35 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 135.

36 Tadeusz Kutrzeba, Wyprawa Kijowska 1920 roku, Warszawa 1937, str. 314

37 См. M. Кашен, Замыслы французских империалистов против СССР, М.—Л. 1928, стр. 35.

38 ЦГАКА, ф. 4, оп. 1, д. 198с, л. 48.

39 См. А. Березкин, США — активный организатор и участник военной интервенции против Советской России, стр. 202.

40 См. Рене Мартель, Франция и Польша, М.—Л. 1930, стр. 39.

41 ЦГАКА, ф. 33987, оп. 2, д. 139, л. 338.

42 К. Е. Ворошилов, Статьи и речи, Партиздат, 1937, стр. 560.

43 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 149.

44 «Белое дело», т. VI, Берлин 1928, стр. 7, 16.

45 См. там же, стр. 6.

46 См. «Таврический голос» № 188, 1920 г.

47 См. «Правда», 16 апреля 1920 г.

48 «Правда», 22 апреля 1920 г.

49 «Белое дело», т. VI, стр. 47.

50 См. «Антанта и Врангель», Сборник статей, вып. 1, М.—Пгр. 1923, стр. 38.

51 «Белое дело», т. VI, стр. 46.

52 ЦГАКА, ф. 5с/6, оп. 1, д. 61с., л. 489–490.

53 «Times», 21.IV.1920, р. 9.

54 См. «Белое дело», т. VI, стр. 84.

55 См. там же, стр. 91.

56 См. «Антанта и Врангель», Сборник статей, стр. 107.

57 См. Б. Вольфсон, Конец авантюры барона Врангеля, Крымиздат, 1940, стр. 22.

58 «Вестник агитации и пропаганды», орган ЦК РКП(б), № 2, 19 октября 1920 г., стр. 11.

59 См. П. Н. Надинский, Очерки по истории Крыма, ч. 2, Симферополь, 1957, стр. 230.

60 См. «Красная книга, Сборник дипломатических документов о русско-польских отношениях с 1918 по 1920 г.», М. 1920, стр. 81.

61 См. там же.

62 См. «Красная книга. Сборник дипломатических документов о русско-польских отношениях с 1918 по 1920 г.», стр. 84–85.

63 См. там же, стр. 87–89.

64 См. «Войны польского империализма. 1918–1921», А. Пшибыльский, Борьба Польши за свои границы, М. 1931, стр. 148–150.

65 См. «Красная книга», стр. 92–93.

66 См. там же, стр. 94–95.

67 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 385.

68 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. Зс, д. 210, л. 7.

69 Centralne Archiwum М. S. W. Komenda Główn. Polic., teczka 1, str. 2.

70 Tamże.

71 Tamże, str. 5.

72 Centralne Archiwum М. S. W. Komenda Główn. Polic, teczka str. 50–51.

73 Tamże, teczka 2.

74 «КРР. Uchwały i rezolucje», t. I, Warszawa 1953, str. 68.

75 «Известия ВЦИК», 19 февраля 1920 г.

76 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 5, д. 7, л. 1.

77 Centralne Archiwum Wojskowe. М. S. W. Biuro Prezydialne, Sekcja statystyczno-administracyjna, Signature 27.

78 В нашей литературе данные о боевом составе польских войск к весне 1920 г. разноречивы и неточны. Так, в статье С. Каменева «Борьба с белой Польшей» («Военный вестник» № 12, 1922 г., стр. 9) их численность определяется в 103 тыс., в книге Н. Е. Какурина и В. А. Меликова «Война с белополяками», М. 1925, стр. 79 — в 102,3 тыс. штыков и сабель. Авторы книги «Гражданская война. 1918–1921. Оперативно-стратегический очерк», т. 3, М.—Л., 1930, не имея документальных данных, вообще не пишут о боевой численности польских войск на их Восточном фронте к апрелю 1920 г.

79 ЦГАКА, ф. 104, оп. 5, д. 671, л. 225.

80 ЦГАКА, ф. 102, оп. 3, д. 443, л. 20. (По состоянию на 20 апреля 1920 г.)

81 Там же.

82 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1, д. 14.

83 Там же.

84 См. В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 373.

85 См. там же, стр. 374.

86 В. И. Ленин, Военная переписка (1917–1920), М. 1957, стр. 228.

87 «Коммунистическая партия Польши в борьбе за независимость своей страны». Материалы и документы, М. 1955, стр. 41.

88 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 99.

89 Tadeusz Kutrzeba, Wyprawa Kijowska 1920 roku, str. 53–55, 93.

90 ЦГАКА, ф. 102, оп. 3, д. 148, л. 33.

91 См. «Боевые подвиги частей Красной Армии (1918–1922 гг.) Сборник документов, Воениздат, 1957, стр. 57–58.

92 Centralne Archiwum Wojskowe. Nacz. Dowód. teczka 27.

93 См. «Боевые подвиги частей Красной Армии (1918–1922 гг.)», стр. 84–85.

94 См. там же, стр. 124–125.

95 См. «Известия ВЦИК», 2 июня 1920 г.

Глава III. Мобилизация сил Советской страны для разгрома интервентов и белогвардейцев.

1 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 107.

2 См. там же, стр. 280.

3 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 423.

4 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 150.

5 Там же, стр. 99.

6 «Известия ВЦИК», 30 апреля 1920 г.

7 Там же.

8 Там же.

9 «Известия ЦК РКП(б)» № 18, 23 мая 1920 г.

10 Там же.

11 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 112.

12 См. «Листовки петроградских большевиков. 1917–1920 гг.», т. 3, Лениздат, 1957, стр. 372–373.

13 См. «В годы гражданской войны. Иваново-вознесенские большевики в период иностранной военной интервенции и гражданской войны», Сборник документов и материалов, Иваново 1957, стр. 181.

14 См. «Коммунар», 7 мая 1920 г.

15 См. «Девятый съезд РКП(б)». Протоколы, М. 1934, Прим. 88, стр. 572.

16 См. «Коммунист», орган ЦК и Харьковского губкома партии большевиков Украины, 16 апреля 1920 г.

17 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 4, д. 1088 (Орграспредотдел ЦК), л. 26.

18 «Радянське будiвництво на Украïнi в роки громадянськоï вiйни (1919–1920)», Збiрник документiв i матерiалiв, Kиïв 1957, стр. 98.

19 Там же, стр. 99.

20 Там же, стр. 107.

21 См. «Звезда», 10 мая 1920 г.

22 См. «Известия Витебского губревкома и губкома РКП(б)», 7 октября 1920 г.

23 «Известия Витебского губревкома и губкома РКП(б)», 6 мая 1920 г.

24 См. «Соха и Молот», орган Могилевского уездно-городского исполкома, 13 мая 1920 г.

25 «Известия Витебского губревкома и губкома РКП(б)», 15 июня 1920 г.

26 «Соха и Молот», 30 июня 1920 г.

27 См. «Известия Витебского губревкома и губкома РКП(б)», 7 мая 1920 г.

28 См. «Звезда», Минск, 25 августа 1920 г.

29 «Туркменистан в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918–1920 гг.)». Сборник документов, Ашхабад 1957, стр. 428.

30 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1521, д. 22, л. 19.

31 См. А. Егоров, Львов — Варшава, М.—Л. 1929, стр. 11.

32 «Отчеты о деятельности ЦК РКП(б) с VIII до X съезда», М. 1921, стр. 29.

33 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 464.

34 См. «Отчеты о деятельности ЦК РКП(б) с VIII до X съезда», стр. 33.

35 Архив Московского института истории партии, ф. 3, оп. 1, кор. 22, д. 9.

36 Архив Ленинградского ОК и ГК КПСС, ф. 1, оп. 1, св. 76а, д. 1115, л. 1–2.

37 См. «Коммунистический труд», 20 июня 1920 г.

38 См. «Петроградская правда», 5 мая 1920 г.

39 Архив Ленинградского ОК и ГК КПСС, ф. 1, оп. 1, св. 51, Д. 739, л. 13-об.

40 М. Горький, Собрание сочинений, т. 24, М. 1953, стр. 215–216.

41 «Петроградская правда», 5 мая 1920 г.

42 Архив Ленинградского ОК и ГК КПСС, ф. 1, оп 1, св. 51, д. 738, л. 119, 121.

43 Там же, св. 61, д. 842, л. 3, 6.

44 Там же, л. 4.

45 Архив Ленинградского ОК и ГК КПСС, ф. 1, оп. 1, св. 75а, д. 1090, л. 10.

46 Архив Сталинградского обкома КПСС, ф. 1, оп. 1, д. 27, л. 6 и д. 28, л. 20–21.

47 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 183, л. 263.

48 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1521, д. 22, л. 19.

49 См. «Отчет о деятельности ЦК РКП(б) с VIII до X съезда», стр. 57.

50 ЦГАКА, ф. 33988, оп. 1, д. 224, л. 97.

51 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 101.

52 См. «Профсоюзы СССР в создании Красной Армии. 1918–1920», Профиздат, 1940, стр. 219.

53 См. «Правда», 9 мая 1920 г.

54 С. М. Киров, О молодежи, М. 1937, стр. 173.

55 См. Н. И. Шатагин, Организация и строительство Советской армии в 1918–1920 гг. Воениздат, 1954, стр. 211.

56 СУР № 42, 1920 г., ст. 185.

57 ЦГАКА, ф. 6, оп. 4, д. 676, л. 15.

58 ЦГАОР, ф. 1235 (ф. ВЦИК), оп. 96, д. 34, л. 41.

59 ЦГАКА, ф. 62, оп. 1, д. 141, л. 3.

60 Архив ИМЛ, ф. 19, оп. 3, д. 120.

61 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 288.

62 СУР № 44, 1920 г., ст. 198.

63 Архив ИМЛ, ф. 19, оп. 3, д. 121.

64 Там же, д. 124.

65 «Правда», 6 мая 1920 г.

66 Архив ИМЛ, ф. 19, оп. 3, д. 201.

67 «Ленинский сборник», XXXIV, стр. 293, 294.

68 См. там же, стр. 124–125.

69 ЦГАКА, ф. 55, оп. 1, д. 274, л. боб.

70 Там же.

71 См. «Социалистическое строительство на Урале», Сборник статей, Свердловск 1957, стр. 61–62.

72 «Коммунар», 9 мая 1920 г.

73 «Коммунар», 11 мая 1920 г.

74 «Профсоюзы СССР в создании Красной Армии 1918–1920 гг.», стр. 208.

75 «Петроградская правда», 9 мая 1920 г.

76 ЦГАКА, ф. 55, оп. 1, д. 274, л. 8.

77 См. «Уральский рабочий», 12 мая 1920 г.

78 См. «Коммунистические субботники в Москве и Московской губернии в 1919–1920 гг.», М. 1950, стр. 242.

79 Там же, стр. 238.

80 Архив Тульского обкома КПСС, ф. 1, оп. 1, д. 100, св. 37, л. 5.

81 См. «Известия ЦК РКП(б)», 18 сентября 1920 г., стр. 17.

82 См. «Отчеты о деятельности ЦК РКП(б) с VIII до X съезда», стр. 58–59.

83 См. «Три года борьбы с голодом», М. 1920, стр. 95–97.

84 «Красная звезда», 29 мая 1920 г.

85 «Коммунар», 4 августа 1920 г.

86 СУР № 43, 1920 г., ст. 190.

87 «Отчеты о деятельности ЦК РКП(б) с VIII до X съезда», стр. 33.

Глава IV. Освобождение Красной Армией Украины и Белоруссии.

1 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 281.

2 «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», ч. 2, М. 1957, стр. 263.

3 ЦГАКА, ф. 9, оп. 16, д. 2, л. 14.

4 См. «Историческо-стратегический очерк XVI армии». Составлен штабом 16-й армии, Могилев 1921, стр. 195.

5 См. Е. Шиловский, Контрнаступление Красной Армии в Белоруссии, Воениздат, 1940, стр. 39.

6 ЦГАКА, ф. 104, оп. 4, д. 331, л. 351 и д. 671, л. 15.

7 См. А. Пшибыльский, Борьба Польши за свои границы, стр. 157; Ю. Пилсудский, 1920 год, М. 1926, стр. 32.

8 См. М. Тухачевский, Поход за Вислу, М. 1923, стр. 8.

9 Centralne Archiwum Wojskowe, М. S. W. Sign. 27.

10 См. В. Попович, И. Гнусин, Путь борьбы. (Краткая история 5-й стрелковой дивизии), М.—Л. 1929, стр. 56–57.

11 См. Е. Шиловский, Контрнаступление Красной Армии в Белоруссии, стр. 112.

12 См. там же, стр. 117.

13 См. А. Пшибыльский, Борьба Польши за свои границы, стр. 160.

14 А. Пшибыльский, Борьба Польши за свои границы, стр. 160. В. И. Ленин, Военная переписка (1917–1920), стр. 240.

15 См. Ю. Пилсудский, 1920 год, стр. 32.

16 ЦГАОР, ф. 1235, оп. 96, д. 34, л. 41.

17 «Ленин и Красная Армия», М. 1958, стр. 74.

18 «Ленин и Красная Армия», М. 1958, стр. 75.

19 ЦГАКА, ф. 102, оп. 3, д. 1144, л. 216 и д. 443, л. 7.

20 См. И. Кутяков, «Киевские канны» 1920 г., «Война и революция», книга десятая, 1932 г, стр. 42.

21 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1/с, д. 801, л. 18.

22 ЦГАКА, ф. 102, оп. 2, д. 10, л. 150.

23 ЦГАКА, ф. 3с/4, оп. 1, д. 22с, л. 97–99.

24 См. «Известия ЦК РКП(б)» № 22, 18 сентября 1920 г., стр. 15.

25 См. И. Паука, Разгром белополяков под Киевом в 1920 г., М. 1938, стр. 35.

26 Archiwum Wojska Polskiego N. D., sign. 0669.

27 См. Н. Е. Какурин и В. А. Меликов, Война с белополяками, Воениздат, 1925, Приложения, стр. 436–437.

28 См. И. Паука, Разгром белополяков под Киевом в 1920 г., стр. 37.

29 «Красный кавалерист», 27 мая 1920 г.

30 В. И. Ленин, Военная переписка (1917–1920), стр. 240.

31 Архив ИМЛ, ф. 3, оп. 1, д. 1637, л. 1.

32 ЦГАКА, ф. 245, оп. 3, д. 103, л. 129.

33 ЦГАКА, ф. 245, оп. 1, д. 9, л. 134.

34 ЦГАКА, ф. 245, оп. 1, д. 20с, л. 22.

35 Архив ИМЛ, ф. 3, оп. 1, д. 1686, 1688.

36 «Боевые подвиги частей Красной Армии 1918–1922», М. 1957, стр. 75.

37 Там же.

38 ЦГАВМФ, ф. 139, оп. 1, д. 371, л. 488.

39 «Известия», 20 ноября 1939 г.

40 Л. Клюев, Первая Конная Красная армия на польском фронте в 1920 году. Воениздат, 1932, стр. 42.

41 См. Л. Клюев, Первая Конная Красная армия на польском фронте в 1920 году, стр. 45.

42 Там же, стр. 49.

43 ИМЛ, Сектор ИГВ, ф. 9, оп. 1, папка 3, д. 46, л. 20.

44 «Белое дело», т. VI, стр. 84.

45 Там же, стр. 85.

46 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 299–300.

47 «Белое дело», т. VI, стр. 85.

48 ЦГАКА, ф. 33988, оп. 2, д. 284, л. 349.

49 И. С. Коротков, Разгром Врангеля, Воениздат, 1955, стр. 60.

50 «Белое дело», т. VI, стр. 94.

51 См. «Внешняя политика СССР». Сборник документов, т. I (1917–1920), стр. 430–431.

52 «Белое дело», т. VI, стр. 83.

53 См. «Внешняя политика СССР», т. I, стр. 431.

54 См. там же, стр. 433.

55 Архив ИМЛ, ф. 3, оп. 1, д. 1774, л. 1.

56 ЦГАКА, ф. 3с/4, оп. 1, д. 22с, л. 9.

57 См. «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 334.

58 См. «Белоруссия в борьбе против польских захватчиков в 1919–1920 гг.», М. 1940, стр. 158.

59 См. «Звезда», 17 июня 1920 г.

60 См. «Внешняя политика СССР», т. I, стр. 453–454., См. А. Егоров, Львов — Варшава, стр. 7.

61 «Iсторiя Украïнськоï РСР», т. II, Киïв 1957, стр. 206. Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1с, д. 841, л. 22–23, 51.

62 «Белорусская правда», 17 мая 1920 г.

63 «Белорусская правда», 31 мая 1920 г.

64 ЦГАКА, ф. 9, оп. 6, д. 40, лл. 48–49.

65 См. «Пролетарий», 5 июня 1940 г.

66 «Белое дело», т. VI, стр. 25.

67 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 150.

68 И. В. Сталин, Соч., т. 4, стр. 337, 329.

69 См. «Белое дело», т. VI, стр. 116–117.

70 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 150.

71 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 5, д. 2, л. 41.

72 Архив НМЛ, ф. 19, оп. 3, д. 128.

73 «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 321.

74 ЦГАКА, ф. 33988, оп. 2, д. 67, л. 128.

75 ЦГАКА, ф. 6, оп. 4, д. 481, л. 12, 15, 17, 54, 64, 65, 40, 82, 94, 121, 122.

76 ЦГАКА, ф. 104, оп. 4, д. 670, л. 15.

77 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 231, л. 12.

78 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 232, л. 4.

79 См. «Историческо-стратегический очерк XVI-й армии», Могилев 1921, стр. 193.

80 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 232, л. 4.

81 Архив ИМЛ, ф. 19, оп. 3, д. 130.

82 ЦГАКА, ф. 55, оп. 1, д. 274, л. 8.

83 Архив ИМЛ, ф. 19, оп. 3, д. 116.

84 «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 318.

85 См. «Гражданская война. 1918–1921», т. 3, М.—Л. 1930, стр. 365–366.

86 См. М. Тухачевский, Поход за Вислу, М. 1923, стр. 18.

87 Эти танки были еще технически несовершенны. Небольшие по размерам, с маломощными моторами, они были вооружены пулеметами и 37-миллиметровыми орудиями. Их нахождение в боевых порядках пехоты имело огромное моральное и боевое значение.

88 См. Витовт Путна, К Висле и обратно, 1927, стр. 9, 19.

89 И. В. Сталин, Соч., т. 4, стр. 342.

Глава V. Провал планов империалистов расширить фронт антисоветской воины.

1 Sprawozdanie stenograficzne ze 157 pos. Sejmu, str. CLVII/20, CLVII/28.

2 «Tymczasowy Komitet Rewolucyjny Polski», Warszawa 1955, str. 12.

3 Tamże.

4 Tamże.

5 Ю. Пилсудский, 1920 год, стр. 101.

6 Archiwum Akt Nowych, Protokoły Posiedzeń Rady Obrоny Państwa, 5.VII.1920.

7 Sprawozdanie stenograficzne ze 156 pos. Sejmu z dnia 30 czerwca 1920, str. CLVI/43.

8 Archiwum Akt Nowych, Protokoly Rady Obrony Państwa. 5.VII.1920.

9 «Посол мира. Страницы из дневника лорда д'Абернона», т. 1, М. 1931, стр. 60.

10 См. «Известия ВЦИК», 18 июля 1920 г.

11 «Посол мира. Страницы из дневника лорда д'Абернона», т. 1, стр. 60.

12 ЦГАОР, ф. 130, оп. 4, д. 775, л. 1—3

13 См. «Известия ВЦИК», 18 июля 1920 г.

14 Причем в меморандуме от 1 июля 1920 г., с которым выступило правительство Великобритании, оно само себя характеризовало как одну из воюющих сторон против Советской России.

15 См. «Известия ВЦИК», 18 июля 1920 г.

16 В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 387.

17 Archiwum Akt Nowych, Protokoly Rady Obrony Państwa, 26.VII.1920.

18 Tamże.

19 Archiwum Akt Nowych, Protokoł y Rady Obrony Państwa, 4.VIII.1920.

20 «Внешняя политика СССР», Сборник документов, т. 1, стр. 480.

21 Archiwum Zakładu Historii Partii przy КС PZPR.

22 Tamże.

23 «Tymczasowy Komitet Rewolucyjny Polski», str. 77.

24 Tamże, str. 80.

25 Tamże.

26 См. «Известия ВЦИК», 6 августа 1920 г.

27 «Goniec Czerwony», Organ Tymczasowego Komitetu Rewolucyjnego Polski, 13.VIII.1920.

28 Ю. Мархлевский, Война и мир между буржуазной Польшей и пролетарской Россией, М. 1921, стр. 26.

29 И. Степанов, С Красной армией на панскую Польшу, М. 1920, стр 55–56.

30 См. «Правда», 11 августа 1920 г.

31 «Goniec Czerwony», 15.VIII.1920.

32 «Biuletyn Akademii Wojskowo-Politycznej», № 3, 1956, Warszawa, str. 47–50.

33 См. Ю. Мархлевский, Социальные отношения в Польше, М. 1920, стр. 5–7.

34 См. «Октябрьская революция и зарубежные славянские народы», М. 1957, стр. 165.

35 Ф. Кон, Феликс Эдмундович Дзержинский, Биографический очерк, М. 1939, стр. 76.

36 Архив ИМЛ, ф. 76, оп. 1, д. 1318, л. 1; «Октябрьская революция и зарубежные славянские народы», стр. 164.

37 См. Альбом «Ф. Э. Дзержинский, 1877–1926», М. 1951 (фотокопия телеграммы В. И. Ленина Ф. Э. Дзержинскому).

38 Ф. Э. Дзержинский, Избранные произведения, т. 1, М. 1957, стр. 297.

39 Ю. Мархлевский, Война и мир между буржуазной Польшей и пролетарской Россией, стр. 37.

40 Ф. Э. Дзержинский, Избранные произведения, т. 1, стр. 300.

41 Там же, стр. 295.

42 М. М. Шейнман, Ватикан между двумя мировыми войнами, М.—Л. 1948, стр. 35.

43 «Белое дело», т. VI, стр. 128–129.

44 «Дело трудящихся всего мира. Факты, документы, очерки о братской помощи и солидарности трудящихся зарубежных стран с народами Советского Союза», М. 1957, стр. 180.

45 Там же, стр. 181.

46 Там же.

47 Там же.

48 Там же, стр. 191.

49 Там же, стр. 192.

50 Там же, стр. 193–194.

51 Там же, стр. 195.

52 См. К. В. Кобылянский, Великая Октябрьская социалистическая революция и подъем рабочего движения в Италии (1919–1920 гг.). «Вопросы истории» № 11, 1957 г., стр. 139.

53 «Красная Звезда», 3 сентября 1957 г.

54 См. «История дипломатии», т. 3, М.—Л., 1945, стр. 83.

55 «Дело трудящихся всего мира», стр. 181–182.

56 Album názornych pomůcek к dějinám KSČ, Űstav dějin KSČ Praha, 1954, str. 9, 17.

57 Archiv Űstavu dějin KSČ, 1920/275

58 «Sociálni Demokrat», 24.VI.1920.

59 «Sociálni Demokrat», 4.VIII.1920.

60 См. «Вопросы истории» № 11, 1957 г., стр. 145.

61 «Правда», 21 июля 1920 г.

62 «Дело трудящихся всего мира», стр. 190.

63 Там же, стр. 190–191.

64 Там же, стр. 190.

65 Там же, стр. 181–182.

66 Там же, стр. 184.

67 Там же, стр. 182.

68 Там же, стр. 184.

69 Там же.

70 См. Б. Виноградов, Мировой пролетариат и СССР, М. 1938.

71 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 252.

72 Там же.

73 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 283.

74 ЦГАКА, ф. 4, оп. 1, д. 207с, л. 171.

75 ЦГАКА, ф. 33988, оп. 2, д. 176, л. 74–75, 76.

76 А. Егоров, Львов — Варшава, стр. 37.

77 Там же, стр. 26, 35.

78 Там же, стр. 31.

79 ЦГАКА, ф. 6, оп. 3, д. 122/с, л. 7.

80 См. «Операция на Висле в польском освещении». Сборник статей и документов, М. 1931, стр. 127.

81 «Bitwa Warszawska», t. I, cz. 1, Warszawa 1935, Załacznik 2, t. II, cz. 2, Warszawa 1938, Załacznik 2.

82 Ю. Пилсудский, 1920 год, стр. 124.

83 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 239.

84 «Известия ВЦИК», 8 августа 1920 г.

85 См. А. Егоров, Львов — Варшава, стр. 76.

86 ЦГАКА, ф. 6, оп. 4, д. 468, л. 214.

87 См А. Егоров, Львов — Варшава, стр. 97.

88 Н. Е. Какурин и В. А. Меликов, Война с белополяками, стр. 295–296.

89 См. «Военный вестник» № 12, 1922 г., стр. 7—15.

90 Там же, стр. 383–384.

91 См. М. Тухачевский, Поход за Вислу, стр. 54.

92 Н. Е. Какурин и В. А, Меликов, Война с белополяками, стр. 516.

93 Б. Шапошников, На Висле, К истории кампании 1920 года, 1924, стр. 201.

94 См. В. Триандафилов, Взаимодействие между Западным и Юго-Западным фронтами во время летнего наступления Красной Армии на Вислу в 1920 г., «Война и революция», кн. 2, 1925 г., стр. 21–51.

95 См. «Война и революция», кн. 2, 1925 г., стр. 24–25.

96 Там же, стр. 26–27, 47.

97 См. А. Егоров, Львов — Варшава, стр. 7.

98 См. «Гражданская война. 1918–1921. Оперативно-стратегический очерк», т. 3, М.—Л., 1930.

99 Там же, стр. 383–384.

100 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 302.

101 Там же, стр. 278.

102 Там же, стр. 251.

103 Ф. Э. Дзержинский, Избранные произведения, т. 1, стр. 298.

104 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 382.

105 См. «Известия ВЦИК», 18 августа 1920 г.

106 См. «Известия ВЦИК», 31 августа 1920 г.

107 Ф. Зуев, Международный империализм — организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919–1920 гг.), Госполитиздат, 1954, стр. 190–191.

108 См. «Известия ВЦИК», 2 сентября 1920 г.

109 См. «Известия ВЦИК», 8 сентября 1920 г.

110 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 279.

111 В. И. Ленин, Соч., т. 4, стр. 285.

112 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 295.

Глава VI. Разгром врангелевщины.

1 «Правда», 10 июля 1920 г.

2 «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 335.

3 ЦГАКА, ф. 6, оп. 4, д. 483, л. 23.

4 «Белое дело», т. VI, стр. 121.

5 См. там же.

6 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 239.

7 См. И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 78.

8 ЦГАКА, ф. 5с/6, оп. 1, д. 61с, л. 491.

9 ЦГАКА, ф. 3с/4, оп. 1, д. 22с, л. 62.

10 Там же, л. 47.

11 См. И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 82.

12 ЦГАКА, Библиотека, инв. № 58, приказ РВСР № 416 от 30 августа 1920 г.

13 См. «15-я Сивашская дивизия», Сборник в память пятилетия дивизии. 1918 — 29 июня 1923 г., Николаев 1923, стр. 27, 169–170.

14 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 241.

15 ЦГАКА, ф. 4, оп. 2, д. 241/с, л. 123.

16 См. И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 140.

17 См. «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 348–349.

18 Там же.

19 Там же, стр. 349.

20 ЦГАКА, Библиотека, Приказы Реввоенсовета республики № 417 от 29 августа и № 425 от 1 сентября 1920 г.

21 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 209, л. 349.

22 В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 389.

23 См. «Правда», 21 февраля 1937 г.

24 «Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. 1920», vol. III, Washington 1936, p. 463–468.

25 См. «Белое дело», т. VI, стр. 148.

26 См. там же, стр. 165–167.

27 См. там же, стр. 145, 146, 169–170.

28 См. «Красный архив» № 3 (40), 1930 г., стр. 4–5.

29 «Ялтинский вечер», 5 (18) октября 1920 г.

30 См. «Белое дело», т. VI, стр. 178.

31 ЦГАКА, ф. 5с/6, оп. 1, д. 61/с, л. 588.

32 См. «Белое дело», т. VI, стр. 181.

33 Там же, стр. 182.

34 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1/с, д. 730, л. 16–17.

35 ЦГАКА, ф. 5с/6, оп. 1, д. 61/с, л. 590.

36 См. «Ленинский сборник» XXXIV, стр. 348–349.

37 ЦГАКА, ф. 4, оп. 1, л. 167/с, л. 21.

38 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 7, д. 209, л. 9.

39 См. «Петроградская правда», 31 августа 1920 г.

40 См. «Правда», 31 августа 1920 г.

41 ЦГАКА, ф. 3с/4, оп. 1, д. 139, л. 25.

42 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 287.

43 «Петроградская правда», 18 сентября 1920 г.

44 Архив Сталинградского обкома КПСС, ф. 1, оп. 1, д. 28, л. 55.

45 «Красный архив», т. 4 (83), 1937 г., стр. 18.

46 «Звезда», 14 сентября 1920 г.

47 См. «Ленинский сборник», XXXIV, стр. 375.

48 См. «Известия Витебского Губревкома и Губкома РКП(б)», 17 октября 1920 г.

49 Архив ИМЛ, ф. 17, оп. 1521, д. 22, л. 8.

50 См. В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 289–290.

51 См. «Вопросы истории» № 4, 1954 г., стр. 98–99.

52 См. там же, стр. 101.

53 См. И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 158.

54 ЦГАОР, ф. 1235, оп. 96, д. 34, л. 41.

55 ЦГАКА, ф. 6, оп. 3, д. 143с, л. 122.

56 Архив ИМЛ, ф. 2, оп. 1, д. 13964.

57 С. А. Сиротинский, Путь Арсения. Биографический очерк о М. В. Фрунзе, Воениздат, 1956, стр. 191.

58 Там же, стр. 192.

59 Архив ИМЛ, ф. 2, оп. 1, д. 13964.

60 См. Б. Вольфсон, Конец авантюры барона Врангеля, ГИЗ Крымской АССР, 1940, стр. 75.

61 ЦГАКА, ф. 5с/6, оп. 1, д. 61с, л. 511.

62 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», Сборник документов, Воениздат, 1941, стр. 342.

63 И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 175.

64 См. «Белое дело», т. VI, стр. 186.

65 Там же, стр. 163, 182, 186.

66 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 353.

67 Там же, стр. 357.

68 ЦГАКА, Библиотека, инв. № 71, приказ РВСР № 41 от 5 февраля 1921 г.

69 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 353.

70 В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 391.

71 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 369.

72 См. «Белое дело», т. VI, стр. 205.

73 Там же, стр. 206.

74 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 395.

75 В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 392.

76 См. И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 206.

77 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 405.

78 См. В. И. Ленин, Соч., т. 35, стр. 395.

79 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 413.

80 ЦГАКА, ф. 3с/4, оп. 1, д. 139 с, л. 256.

81 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 412–413.

82 См. «Боевые подвиги частей Красной Армии. 1918–1922», стр. 173.

83 См. «Перекоп». Сборник воспоминаний, М.—Л. 1941, стр. 160–162.

84 ЦГАКА, Библиотека, инв. № 60, приказ РВСР № 75 от 3 марта 1922 г.

85 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 346.

86 М. В. Фрунзе, Избранные произведения, т. 2, М. 1957, стр. 110.

87 См. И. С. Коротков, Разгром Врангеля, стр. 236.

88 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 426–427.

89 Хотя Советское командование знало, что Махно — ненадежный союзник, все же оно не отклоняло его предложения, так как переход Махно на сторону Красной Армии значительно обезопасил тыл Южного фронта в момент решающего наступления.

90 См. «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 427.

91 См. «Боевые подвиги частей Красной Армии. 1918–1922», стр. 160–161.

92 См. там же, стр. 162.

93 «М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны», стр. 443.

94 См. Б. Вольфсон, Конец авантюры барона Врангеля, стр. 110–111.

95 В. И. Ленин, Военная переписка (1917–1920), стр. 260–261.

96 В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 457–458.

97 См. там же, стр. 302.

98 Там же, стр. 383–384.

Оглавление

ГЛАВА I . СОВЕТСКАЯ СТРАНА В ПЕРИОД МИРНОЙ ПЕРЕДЫШКИ

ГЛАВА II . НОВЫЙ АНТИСОВЕТСКИЙ ПОХОД АНТАНТЫ

ГЛАВА III . МОБИЛИЗАЦИЯ СИЛ СОВЕТСКОЙ СТРАНЫ ДЛЯ РАЗГРОМА ИНТЕРВЕНТОВ И БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ

ГЛАВА IV . ОСВОБОЖДЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИЕЙ УКРАИНЫ И БЕЛОРУССИИ

ГЛАВА V . ПРОВАЛ ПЛАНОВ ИМПЕРИАЛИСТОВ РАСШИРИТЬ ФРОНТ АНТИСОВЕТСКОЙ ВОИНЫ

ГЛАВА VI . РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЕВЩИНЫ

УКАЗАТЕЛЬ СХЕМ

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Реклама на сайте