«Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970 (сокр.вариант)»

Голованов Ярослав Кириллович Заметки Вашего современника ТОМ 1 1953-1970

Я рискнул выложить отдельные страницы 1-го тома книги (примерно 1/3), сделав выборку конкретно космической темы.

Связаться с Я.Головановым для получения разрешения мне не удалось.

А книга и сама по себе очень интересна и (самое главное) правдива, но заметки "на космическую тему", написанные прямо во время событий, просто бесценны!

Будет возможность – купите книгу, не пожалеете!

Я взял на себя смелость встрять с комментариями в сомнительных местах

OCR: С.Хлынин

Книжка 7 Февраль – ноябрь 1957 г.

Москва – Гурзуф – Москва 

У Кваши. Говорили о спутнике и о театре. Кажется, со спутником дела идут лучше, чем с театром.

* * *

Сегодня Широков1 сказал, что на днях пустят спутник с собакой. Фантастика!

* * *

С 6 до 10 вечера в «Комс. правде» черкал свою статью о ракетах. Она уменьшается, как шагреневая кожа. Чтобы её напечатали, нужна, оказывается, виза маршала артиллерии. И это при том, что рассказываю я как устроена немецкая трофейная Фау-2, которая всему миру известна вот уже 13 лет.

* * *

Вечером у Хвастунова. Он сказал, что военный цензор-сволочь зарубил мою статью. Первенец мой оказался мертворождённым. Ужасно жалко.2

23.11.57

Книжка 8 Ноябрь 1957 г. – март 1958 г.

Москва 

Наш академик Георгий Иванович Петров приехал с полигона, пришёл к нам в отдел и начал рассказывать:

— Первый спутник Земли был запущен ночью 4 октября 1957 года. Из-за какой-то технической неполадки старт отложили на два часа. Все волновались, разобрали стереотрубы, бинокли. В момент запуска конструктор N., приехавший больным, почувствовал себя плохо: ему показалось, что ракета качнулась на старте. Но всё было хорошо, ракета взлетела нормально. Когда спутник сделал два оборота вокруг Земли и стало ясно, что он не падает, сообщили в Москву и отправились в гостиницу. Пили коньяк, поздравляли друг друга, заснули уже под утро...

Георгий Иванович Петров

* * *

Сегодня вечером видел спутник. Маленькая звёздочка катилась над площадью Белорусского вокзала3, то затухая, то разгораясь вновь4.

22.3.58

Книжка 10 Июль-сентябрь 1958 г.

Москва – Гурзуф – Массандра – Симеиз – Москва 

* * *

Самолет Можайского много лет валялся в углу механической мастерской Балтийского завода в Питере, а потом его, вероятнее всего, просто выбросили.

Самолет А. Ф. Можайского

Ещё в 1891 году изобретатель Гроховский создал проект какой-то летательной машины, представлявшей, по слухам, помесь аэроплана и геликоптера.

Первый авиационный праздник в Тушино состоялся 18 августа 1933 года. Юрьев летел вверх колёсами. Показывали геликоптер. Демонстрировались затяжные прыжки.

На празднике 18 августа 1934 года мастер парашютного спорта С.Н.Афанасьев продемонстрировал затяжной прыжок, раскрыв парашют в 800 метрах над землёй.

18 августа 1936 года туполевскую машину АНТ-25 (двигатели А.А.Микулина) вели Чкалов, Байдуков и Беляков. Десант из 200 парашютистов. Одновременный прыжок 25 девушек.

Праздником 1958 года командует Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Т.Ф.Куцевалов, самолётным отделением командует полковник С.М.Старичевский, вертолётным – полковник Л.Л.Частый, парашютно-планерным – полковник Л.Я.Ошурков. Вообще начальников очень много. Мы с Борисом Базуновым должны написать репортаж с праздника.

Вчера были на репетиции. Шли последние доработки. Четыре МиГа летели строем «ромб». Вдруг самолёт слева от ведущего медленно, неохотно отвалил в сторону и так же неспешо, с раскачкой, начал подать, как падает с дерева кленовый лист. Только у земли он развернулся носом вниз и упал за рекой, подняв в небо узкий фонтан чёрного дыма. Мы вскочили в машину и помчались в Щукино. Примчались одними из первых, вроде даже милиции ещё не было. Самолёт врезался в большой сарай, в котором хранили сено и разные продукты для лабораторных животных Института вирусологии. На месте сарая была неглубокая воронка. Земля горела. Валялись какие-то куски искорёженного металла. Лётчик погиб. Если бы МиГ пролетел ещё метров 50, то угодил бы как раз в здание института и было бы много жертв.

Вечером я позвонил Микояну, и Артём Иванович рассказал мне, как всё случилось. Все лётчики «ромба» были очень опытными истребителями в званиях подполковников и полковников. Тот, который летел слева, попал краем крыла под струю ведущего самолёта, его рывком качнуло, лётчик ударился головой о фонарь и потерял сознание. Неуправляемый самолёт и падал, как кленовый лист... Я спросил Микояна, грозят ли ему какие-нибудь неприятности.

— Ну, я тут причём? — сказал он. — Это же серийная машина, давно принятая на вооружение. И самолёт не виноват...

На следующий день состоялся праздник. За пять минут до начала все аэродромы доложили о готовности. В Крюково – самолёты, в Тушино – вертолёты, в Малых Вязёмах – планеры, в Павловском – парашютисты. «Начинать!» – команда главного штурмана начальнику парада, тот – оркестру. Фанфары! Салют! На поле 600 тысяч зрителей. Всё прошло благополучно.

* * *

В отделе науки звонит телефон:

— Вы принимаете заявки добровольно лететь на четвёртом спутнике?..

Книжка 14 Июль 1959 г. – март 1960 г.

Москва – Куйбышев – Будапешт – Адонь – Сталинварош – Будапешт – Москва – Таллин

Профессор Борис Васильевич Кукаркин говорил, что искусственная комета, которую зажгли для коррекции «Луны-1» в январе этого года, была ярче той звезды, которая в созвездии Большой Медведицы соединяет ручку ковша с самим ковшом.

* * *

К вопросу о преимуществах молодости. Мне рассказывали, что 49-летний член-корреспондент Академии наук Сергей Николаевич Вернов с помощью нашего третьего спутника, запущенного 15 мая прошлого года, открыл радиационные пояса Земли. Но это было настолько сенсационное открытие, настолько ломало оно все наши представления о природе земного шара, что он сробел и решил все перепроверить. А 22-летний американец Джозеф ван Аллен, получив те же результаты со своего спутника, не сробел и опубликовал статью. И во всём мире пояса эти стали называть радиационными поясами ван Аллена. Потом Вернов вдогонку якобы убедил американцев называть их поясами ван Аллена–Вернова5.

Книжка 15 Март 1960 г. – март 1961г.

Москва – Мурманск – Баренцево море – атомоход «Ленин» – Крым – Москва 

Письмо в редакцию. Читатель просит послать его в космос. Пишет: «...к голоду и холоду неприхотлив, знаком с эволюцией человека, слона и коня...»

* * *

Напечатал «У колыбели звездолётов. Репортаж с испытаний двигателей космических ракет». ЮП6 считает, что мы всем «вставили фитиль». Я просто рассказал о том, как в 1953 году (бог весть сколько времени уже прошло!) испытывали двигатели для королёвской «двойки»7. «Сенсация» эта пахнет нафталином. Не говоря уже о том, что «двойка» – никакая не космическая ракета.

Книжка 16 Март – октябрь 1961 г.

Москва – Новосибирск – Новороссийск – Керчь – Севастополь – Форос – Жёлтые Воды – Москва 

«У нас производство ракет поставлено на конвейер. Недавно я был на одном заводе и видел, как там ракеты выходят, как колбасы из автомата, ракета за ракетой выходит с наших заводских линий».

Н.С.Хрущёв

Как раз по поводу этой цитаты призвал меня ЮП пред ясные очи свои и спросил, что я об этом думаю. Я сказал, что Никита хватил лишку, и на колбасный автомат это, конечно, не похоже, но железнодорожный состав каждую ночь в Россию гонят. ЮП просил подумать, как об этом можно написать. Похоже, что «Автозавод» в Днепропетровске становится для нас «палочкой-выручалочкой». Репортаж с конвейера космических ракет напечатали 20 августа. Репортаж абсолютно пустой, поскольку цензура лютовала на полную катушку. Но ЮП опять ликует. Меня же совесть гложет: ведь ракеты, которые я видел в Днепропетровске, никакие не космические. Конвейера космических ракет у нас нет, это штучный товар.

* * *

Были с Михвасом у Несмеянова8, который очень мне понравился. Спокойный, видно, что умеет слушать, глаза умные. Удивился, поднял брови, когда я во время разговора без всякого намерения произвести впечатление на президента ввернул что-то про «число Маха». « А вы откуда Маха знаете?» – спросил он с улыбкой. Я сказал, что работал в лаборатории академика Петрова на большемаховых трубах. Это ему понравилось. Разговор, естественно, вращался вокруг Гагарина.

* * *

С этим журналом Гагарин летал в космос

Пресс-конференция Юрия Гагарина. Пошёл на него поглазеть. Маленький! Симпатичный. Какой-то ладненький. Очень обаятельный. При этом страшно боится сказать что-то не то, всё время оглядывается на академика Евгения Константиновича Фёдорова9, который выбивается из сил, делая вид, что он якобы имеет самое непосредственное отношение к этому историческому событию. Гагарин мне понравился. Самое интересное, что я узнал на той пресс-конференции, что он весил 69,5 кг.

* * *

Хрущев на митинге в Тбилиси назвал «Восток» «техническим чудом современности».

* * *

Герман Титов подписал в космосе несколько фотографий, в том числе и президенту АН СССР Мстиславу Всеволодовичу Келдышу, но перепутал и написал: «Всеволоду Мстиславовичу». Ошибка обнаружилась уже при вручении. Келдыш сказал, что это – настоящий сувенир и что он этот снимок Титову ни за что не отдаст.

* * *

После возвращения Титова из космоса, они с Гагариным поехали отдыхать в Форос на дачу Максима Горького. Я поехал туда, чтобы сделать статью за подписью Титова к годовщине запуска первого спутника. Гагарина увидел первый раз на теннисном корте. Он был очень возбуждён и тут же предложил мне сыграть с ним. Юра приехал в Крым с женой, дочками и няней, Герман – один. Купались, загорали, вечером пошли с Германом в пивнушку, которая располагалась в церкви у самых Байдарских Ворот. Герман находился в состоянии непрерывного восторга. В пивнушку он надел лёгкую курточку на молнии, берет, и, когда мы там сидели, всё спрашивал: «Как думаешь, узнают меня?» Ему и хотелось, чтобы непременно всё-таки узнавали, но одновременно хотелось испытать тайное томление Гаруна-аль-Рашида.

Потом появились две делегации: от моряков-черноморцев и от пионеров Артека, обе приглашали в гости. Каманин отказывал, понимал, что всё это для него лишняя головная боль. Космонавты настаивали, потому что на даче они скучали. Сначала решено было ехать в Севастополь. Гагарина и Титова сразу увезли на флагманский корабль, а мы с Жорой Мосоловым10 пошли гулять по городу, потом сидели в ресторане. Космонавты вернулись очень сильно навеселе. В автобусе пели песни. Остановка на Сапун-горе. Тут оба сразу протрезвели, внимательно слушали экскурсовода, Гагарин записывал что-то в Книге почётных гостей, я их фотографировал.

Герман Степанович Титов. Форос, август 1961 года

Наутро я уезжал в Москву, потому что мне надо было доставить к сроку статью, а Юра и Герман собирались в Артек. Я поднялся на верхнюю дорогу, сел в автобус и уехал в Симферополь. На шоссе кавалькада машин с космонавтами меня обогнала. Я не был свидетелем этой злосчастной поездки, пишу со слов других людей.

В Артеке всё было весело и трезво: песни, пляски, красные галстуки. Но туда примчалась делегация из Ялты, приглашали на обед. На обратном пути заехали в Массандру, вина попили. Потом – обед с «отцами города» в Ялте. Герман «положил глаз» на секретаря горкома комсомола – красавицу с толстой косой – и исчез вместе с ней. Юру удалось запихнуть в машину. На Форос вернулись уже под вечер, легли спать. Ночью Юра вспомнил, что в столовой ему улыбалась хорошенькая официантка, и решил её навестить. Валя проснулась – нет «первого в мире»! И бросилась его искать. Комната официантки была на втором этаже. Юра, как истинный джентльмен, выпрыгнул в окно. Под окном была круглая клумба, отороченная кирпичами, стоящими уголком. Ноги Юры зарылись в мягкую землю клумбы, и он со всего маху ударился бровью об острый край кирпича. Когда потом мне рассказывал об этом Каманин, он говорил, что вид у Юры был ужасный: всё лицо в земле и залито кровью. Николай Петрович признался, что хотел застрелиться. Ну, потом Юру отмыли, забинтовали, примчались врачи.

17 октября в Москве открывался XXII съезд партии, и Хрущев задумал, что он будет сидеть в президиуме съезда с Гагариным по правую руку и с Гагановой11 по левую. Теперь все его планы поломались, и Никита Сергеевич пришёл в неописуемую ярость (удивительно, как Каманин уцелел). Тут Каманин вспомнил о Титове и понял, что дело совсем плохо: космонавт № 2 исчез. Немедленно в Ялту были брошены «службы поиска», которые вскоре обнаружили Германа и вернули в Форос.

Съезд продолжался 9 дней, но Гагарин появился день на пятый. Рана была очень заметна, приказано было не фотографировать его анфас. Пашка Барашев12 опубликовал потом в «Труде» коротенькую легенду о том, как Юра гулял в Крыму в горах с младшей дочкой на руках, оступился и, спасая ребёнка, разбил себе голову. Впрочем, Пашке никто не верил.

* * *

Деликатная беседа в кабинете ЮП. Сначала ЮП обрисовал мне ситуацию. Ленинскую премию по журналистике придумал Аджубей и присудил её себе и ещё 10 товарищам за книгу «Лицом к лицу с Америкой». (В тот же год премию дали Шолохову за рассказ «Судьба человека», но Шолохов не поехал в Москву её получать. Из Москвы позвонили секретарю обкома, чтобы он уговорил Шолохова всё-таки приехать. Шолохов пил уже вторую неделю беспробудно. Совершенно пьяный сказал секретарю: «Не хочу получать великую премию вместе с этой футбольной командой...» – их было как раз 11 человек! Потом всё-таки поехал в Москву).

На следующий год долго думали, кому давать, вспомнили, что давно ничего не присуждали прибалтам, и дали Юхану Смуулу13 за «Ледовую книгу». И вот теперь у Васи Пескова собирается хорошая книга «Шаги по росе», но нет в ней идейного стержня, а стержнем таким может стать рассказ о космонавтах. Он, Воронов, это понимает как член Комитета по Ленинским премиям. ЮП убеждён, что Ленинскую премию по журналистике скоро прикроют, и грех не воспользоваться таким случаем. Но понимает он и другое, понимает, что космосом надо заниматься мне, но вот обстоятельства так складываются, что космосом нужно было бы сейчас заняться Васе, и вот он интересуется, что я думаю по этому поводу? Я сказал, что ничего против не имею, всё понимаю и желаю Васе всяческих успехов, только прошу всё это передать Михвасу, чтобы он не считал меня «сачком». ЮП сказал, что с Михвасом у него уже был разговор. На том и порешили...

В.Песков получил Ленинскую премию, написав интересные эссе о четырёх первых наших космонавтах в книгу «Шаги по росе». Но потом он с трудом «соскочил» с космонавтики, поскольку работал хорошо и в ЦК не торопились с оформлением на космодром нового человека, который к тому же ещё окончил ракетный факультет МВТУ имени Н.Э.Баумана и знает больше, чем журналистам знать положено. Поэтому Вася описывал ещё три космических старта, а мне удалось заменить его на Байконуре только в 1967 году. Песков писал об этом в журнале «Журналист».

Книжка 19 Май – ноябрь 1962 г.

Памирский тракт – Хорог – Ош – Фрунзе – Москва – автомобильное путешествие по Украине и Прикарпатью – Москва – т/х «Феликс Дзержинский» – Одесса – Констанца – Варна – Стамбул – Пирей – Афины – Александрия – Каир – Луксор – Долина царей – Мемфис – Саккара – Гиза – Одесса – Москва 

Прошёл слушок, что обоих К14 будут рассекречивать. Дома у Мстислава Всеволодовича Келдыша я был только один раз в 1959 году, когда написал статью для международного журнала «В защиту мира» о работе инженера НИИ-1 Валентина Черенкова по изменению земного климата. Келдыш был научным руководителем НИИ-1 и должен был разрешить эту публикацию. Он разрешил. В бытность мою в НИИ я наблюдал его на учёных советах. Я знал о нём вроде бы немало, но знания мои были какие-то безжизненные. Поэтому я поехал к старику Келдышу, академику архитектуры, отцу президента. Он живёт рядом с Музеем изобразительных искусств в большой полуподвальной квартире и уезжать оттуда категорически отказывается. Добрый, славный старик.

Братья Келдыши: директор джаза, историк, музыковед, президент Академии наук

— Послушай, ведь у меня четыре сына, — говорил он мне со смехом. — Четыре! Мстислав – меньшой. Если бы я знал, что он будет такой умный, я бы, конечно, за ним больше наблюдал. А так, что сказать? Весёлый был мальчик... Однажды в Балахне, помню, чуть в бетономешалку не упал... А потом уж я на курорте в Кисловодске познакомился с Чаплыгиным15. Вот он и пригласил Мстислава в ЦАГИ... А так ведь их у меня четверо! Старший – Александр – ещё в Иваново увлекался театром, окончил Институт имени Луначарского, сейчас заведует ансамблем в ЦДКЖ, мне кажется, он самый умный! (Хохочет). Второй был историк, аспирант, погиб в лагере, умер от сыпняка, сейчас реабилитировали... Третий – Юрий – доктор искусствоведения, музыковед, специалист по Глинке, а вот последний стал вдруг президентом Академии наук! Чудеса!..

Был у Юрия Мстиславовича Келдыша. О брате рассказал он мало интересного. Уж больно они разные. Точно не знаю, но не думаю, что они часто видятся...

Слух о рассекречивании академиков оказался лишь слухом. Очерк о Келдыше я написал, он пролежал в сейфе отдела науки 16 лет и был опубликован только 2 июля 1978 года уже после смерти Мстислава Всеволодовича. Потом о М.В.Келдыше я несколько раз писал в «КП». Много страниц посвящено ему и в моей книге «Королёв. Факты и мифы»

Книжка 20 Декабрь 1962 г. – февраль 1963 г.

Москва – Ленинград – Москва – Львов – Москва 

Почти вся книжка №20 заполнена материалами об Андрее Григорьевиче Костикове (1899-1950). Многие часы беседовал я тогда с его женой – женщиной редкого темперамента, читал его архивы в большой квартире знаменитого «дома на набережной», где он жил. В начале 1963 года я написал о нём большую статью (её, помню, поставили очень красиво – высоким «подвалом» сразу на двух полосах газеты: «нараспашку») как об изобретателе знаменитой «катюши» – боевой ракетной установки времён войны. Я был уверен, что всё так и есть, поскольку и через 13 лет после смерти его называли «учеником Циолковского». 9 февраля на этой статье со звонким названием «Огненная стрела» я получил штамп военной цензуры с минимальными поправками и ликовал. Статья стояла в номере, когда утром в редакции появился курьер в полувоенной фуражке, протянул Михвасу пакет и исчез. В пакете оказалось письмо от 15 января 1957 года, адресованное заведующему редакцией истории естествознания и техники БСЭ Немченко:

«В 23-м томе Большой Советской Энциклопедии (второе издание) на с.126 помещена статья о Костикове Андрее Григорьевиче, отмеченном высокими наградами «за большую заслугу в создании нового типа вооружения». Так как мы работали ряд лет совместно с А. Г. Костиковым и нам доподлинно известна его роль в создании нового типа вооружения, то мы считаем своим долгом сообщить об этом.

В 1937-1938 годах, когда наша Родина переживала трудные дни массовых репрессий советских кадров, Костиков, работавший в институте рядовым инженером, приложил большие усилия, чтобы добиться ареста и осуждения как врагов народа основного руководящего состава этого института, в том числе основного автора нового типа вооружения, талантливого ученого-конструктора, заместителя директора по научной части Г.Э Лангемака. Таким образом Костиков оказался руководителем института и «автором» этого нового типа вооружения, за которое и был сразу щедро награждён в начале войны...

Репрессированные ранее работники института ныне реабилитированы, часть из них, в том числе Г.Э.Лангемак, посмертно.

Просим учесть изложенное при подготовке «Биографического словаря деятелей естествознания и техники» и следующего издания БСЭ.

Член-корреспондент АН СССР, Герой Социалистического Труда

Королёв С.П.

Член-корреспондент АН СССР, Герой Социалистического Труда

Глушко В.П.»

Андрей Григорьевич Костиков

Пожалуй, самое удивительное в этой истории – то, как Королёв и Глушко узнали, что «КП» собирается публиковать восторженную статью о Костикове? Я потом хотел спросить у них, но всякий раз забывал. Так или иначе, но Немченко внял советам ракетчиков: в «Биографическом словаре», изданном год спустя, Костикова нет. Внял и Михвас, сняв мою статью из номера «КП», впрочем, тогда я не понял, что он спасает мою честь и репутацию. Все последующие годы я продолжал интересоваться личностью Костикова. Известен такой факт. Когда после 6 лет заключения в 1945 году Королёв попал в Германию, всем ракетчикам выдавали личное оружие. Разговор у них зашёл вдруг о Костикове, и Королёв, передёрнув затвор пистолета, процедил сквозь зубы: «Пусть я снова сяду, но эту б... я пристрелю!..»

Через 20 лет, незадолго до смерти, Сергей Павлович Королёв навестил вдову расстрелянного в 1937 году директора института И.Т.Клеймёнова. «Когда заговорили о Костикове, — рассказывала мне Маргарита Константиновна, — Сергей Павлович сразу помрачнел. Вы же знаете, он человек суровый, но не злой, а тут говорит: "Таких, как Костиков, добивать нужно! Его счастье, что он умер... Я бы его скрутил в бараний рог..."»

Костикову посвящены многие страницы моей большой книги «Королёв. Факты и мифы» (М: Наука, 1994). Ещё до её выхода, в декабре 1988 года журнал «Огонёк» напечатал мою статью «Лжеотец «катюши»» (№ 50), в которой рассказывалось, какое активное участие принимал Костиков в посадке Королёва и Глушко. У Костикова нашлись защитники: конструктор Л.С.Душкин, инженер Ю.Г.Демянко, историк Ю.В.Бирюков. Назначив сами себя «Комиссией ЦК КПСС», они попробовали устроить мне «проработку», оставшуюся, впрочем, без последствий.

История с Костиковым стала для меня поучительным уроком практической журналистики.

* * *

Во время испытаний «катюш» на фронте аэродинамик Михаил Семёнович Кисенко очень хотел «посмотреть немцам в лицо». Пуля попала ему в лоб. В Рузе осталась жена-татарка...

* * *

1-й Новоостанкинский проезд16, 46, кв. 8. Александр Леонидович Чижевский17. Говорили о Циолковском, с которым он дружил.

Господи, каким же идиотом я был тогда! Да не о Циолковском надо было говорить с великим учёным, а о нём самом!

1963 год

Из книги Вальтера Дорнбергера «Фау-2 – выстрел во Вселенную». Москва. Изд-во ИНИ. 1954. Тираж 150 экз. (!!):

Дорнбергер родился в 1895 году, в дни первой мировой войны был артиллерийским лейтенантом в рейхсвере. В 1930 году окончил в Берлине Высшую техническую школу. Работал в управлении вооружения армии как ассистент отдела баллистики и боеприпасов. Тогда же ему было поручено проектирование пороховых ракет для армии. Затем Д. – начальник отдела по проектированию жидкостных ракет в Куммерсдорфе под Берлином. В 1935 году защитил докторскую диссертацию. В 1936 году назначен руководителем всех научно-исследовательских работ по созданию и применению ракет в армии. С начала 1943 года – начальник военной испытательной станции в Пенемюнде, с июня – генерал-майор, с осени – руководитель работ по ракете А-4 (Фау-2). С января 1945 года – председатель комиссии по управляемым снарядам министерства боеприпасов. Одновременно занимался разработкой ЗУР18.

Начало немецким работам по ракетной технике положил профессор Беккер (позднее – генерал-лейтенант артиллерии), который сделал в 1929 году доклад по ракетам у военного министра19. В начале 1930 года капитан Хорстиг сконструировал и построил ракету А-1 длиной 1,4 м и диаметром 30 см с тягой 300 кг, которую и испытали в Куммерсдорфе на базе Вест, где построили первый испытательный стенд. В 1934 году был построен ещё один стенд для испытаний двигателей большой мощности. В декабре того же года на острове Бокум начались первые испытания ракеты А-2, высота полёта которой составляла уже 2,2 км.

Там же, в Куммерсдорфе, в 1935 году начались работы над воздушно-реактивными двигателями для самолётов. Первый сделала фирма «Юнкерс» весной 1936 года. Фон Браун сам испытывал его на стенде. Двигатель работал 90 секунд. Его поставили на авиетку «Юниор», а после испытаний – на «Хейнкель-111» в качестве дополнительного двигателя. Первые полёты «Хейнкеля» начались весной 1937 года на запасном аэродроме Нейхарденберг к северо-востоку от Берлина. Самолёт пилотировал капитан Варзиц. Он совершил 2-3 полёта, но во время последнего загорелась проводка в хвосте, Варзиц пошёл на вынужденную посадку и разбил самолёт. Опыты прекратились.

Инженер Делльмейер сконструировал вспомогательные ракетные двигатели для старта тяжёлых бомбардировщиков, которые потом отцеплялись и опускались на парашютах. В 1939-40 годы в Пенемюнде их испытывали на «Хейнкеле-111».

До этого, летом 1938 года в Пенемюнде испытывали первый реактивный истребитель «Хейнкель-176», который сделал несколько кругов над аэродромом. Двигатель, работавший уже 120 секунд, стоял и на новом «Хейнкеле-112».

Ракета А-3 была экспериментальной, лабораторной, А-4 – боевой. А-4 проектировали в КБ Риделя. Долго бились над двигателем. Доктор Тиль, подключив большую группу студентов разных вузов, исследовал работу центробежных форсунок. Фон Браун додумался до форкамер. Автопилот для этой ракеты делала фирма «Сименс», и весной 1940 года его испытывали на самолёте «Дорнье-17М». Один техник-чертёжник предложил делать газовые рули не из жаростойких молибденовых сталей, а из графита. В июле 1936 года доктор Герман привёз из аахенской аэродинамической лаборатории результаты продувок модели А-3 на устойчивость, которые оказались неудовлетворительными. Работы над А-4 свернули.

Германия. Подготовка к запуску ракеты Фау-2

В конце сентября 1939 года доктор Герман продул третью модель А-3. Результаты были обнадёживающими. Но к А-4 не вернулись, а стали делать ракету А-5 – вариант А-3 с мощным механизмом управления фирмы «Сименс». Модели А-5 делала фирма «Вальтер». Над двигателем для А-5 фирма работала 7 лет. Ещё в декабре 1937 года начались первые запуски с острова Грейфсвальдер-Ойе (1 км в длину, 300 м в ширину). Там А-5 и запустили летом 1938года.

В марте 1936 года Дорнбергер, фон Браун и Ридель в Куммерсдорфе сделали проект испытательной станции Пенемюнде на острове Узедом. Аэродинамическую трубу спроектировал инженер-лейтенант Гесснер, измерительную аппаратуру – инженер Рамм.

Первый удачный запуск А-4 (Фау-2) состоялся 3 октября 1942 года. Присутствовали: полковник Штегмайер (армия), доктор фон Браун (техническое руководство), доктор Штейнгоф (бортовая аппаратура). Наблюдали за полётом в бинокулярные стереотрубы с 10-кратным увеличением доктора Герман и Курцвек.

Фау-2 ударилась о землю с силой 192 миллиона кгм, что соответствует силе столкновения между собой 50 мощных локомотивов, каждый весом в 100 тонн, двигающихся навстречу друг другу со скоростью 100 км/ч20.

Стоимость Фау-2 оценивалась примерно в 38 тысяч марок. Стоимость бомбардировщика, считая расходы на подготовку лётчиков, была в 30 раз дороже. Широчайшая кооперация: радиопередатчик, который выключал двигатель ракеты, был создан профессором Вольманом в Дрездене. Интеграторы делала фирма «Крейзельгерете» и т.д.

Неудачи с Фау-2 обострились к началу 1944 года. Экспериментальные запуски до августа 1943 года проводились в Пенемюнде, но после грандиозного налёта британской авиации 27 августа 1943 года их перевели на полигон Хейделагере. Наступление русских в конце июля 1944 года заставило свернуть эти работы. Новая позиция Хейдекраут была построена в лесах в 15 км к востоку от Тухеля. Но в конце декабря 1944 года русские заставили свернуть работы и на этой позиции. В январе 1945 года она была эвакуирована. Был ещё полигон Близна между Вислой и Саном в Польше. В Кеслине, на Балтике под командованием полковника Штегмайера была организована школа для подготовки стартовых команд.

С августа 1944 года германская промышленность выпускала 600 ракет в месяц.

Ракеты Фау-2 стали поступать на фронт с 4 сентября 1944 года. С 6 сентября их уже начали применять. До 27 марта 1945 г. Фау-2 запускались из Голландии, они бомбили южную Англию, Лондон и Антверпен. 1500 были выпущены на Англию, 2100 – на Антверпен.

В сентябре 1942 года в ВВС под руководством штабс-капитана Брее был разработан проект воздушной крылатой торпеды Fi-103, известной, как Фау-1. 26 мая 1943 года в Пенемюнде специальная комиссия решала судьбу управляемых снарядов. Два пуска Фау-2 прошли успешно, Фау-1 – упал. Фау-1 применялись в Арденнах и Рейнской области. По Англии было выпущено 9600, но долетело около 6000.

Над ракетой А-9/10 работы велись с весны 1940 года. Её масса – 87 тонн, из которых 62 тонны приходилось на топливо. Двигатель А-10 за 50-60 секунд работы развивал тягу в 200 тонн, и ракета достигала скорости 1200 м/с. Затем включалась вторая ступень – А-9, и скорость возрастала до 2800 м/с. Предполагалось, что эта ракета могла разбомбить Нью-Йорк. Испытания А-9 состоялись в январе 1945 года.

14 ноября 1944 года в Мисдрое на острове Воллин состоялась демонстрация 60-метровой пушки инженера Кёндерсома, построенной на заводах фирмы «Рёхлинг» в Саарбрюкене. Планировалось построить пушку с длиной ствола 150 метров и дальностью стрельбы 170 км, которая могла бы стрелять со скоростью 1 выстрел за 5 минут.

На следующий день проводились испытания пороховой ракеты «Рейнботе» («Дочь Рейна») длиной 11 м, массой 1650 кг с дальностью 160 км, созданной доктором Вюллерсом в фирме «Рейнметалл». Примерно в то же время на заводах Хейнкеля профессор Вагнер сконструировал ракету «Вессерфаль» («Бабочка»).

Существовал проект оснащения подводного флота ракетами. С лета 1942 года пороховые ракеты запускались с подводной лодки. В дальнейшем предполагалось, что подводная лодка будет транспортировать контейнеры с ракетами А-4.

Пороховые ракеты R-4M для самолётов «Мессершмит-109» изготовляли в Любеке на заводах фирмы «Дойче ваффен унд муницион».

Все проектные работы по ракетной технике были прекращены в Германии 3 апреля 1945 года.

Книжка 22 Май – август 1963 г.

Дубна – Москва – Алушта – Ялта – Москва – Белоярская АЭС – Свердловск – Москва 

Удивительный человек по фамилии Ципельзон. Приходит в отдел науки пожилой дяденька с портфелем. Маленького роста, плешиват, в довольно засаленном холщовом костюмчике. Просит разрешения принять от него дар обелиску покорителям космоса. Он слышал, что в цоколе обелиска будет музей, и вот хочет этому музею передать свой дар. Более чем затрапезный вид его и многократно повторяемое гордое слово «дар», почти убедили нас с Михвасом, что перед нами – очередной сумасшедший. Но вот посетитель открыл свой портфель и достал 36 тоненьких книжечек: весь прижизненный Циолковский, издававший сам себя в Калуге! Мы с Михвасом чуть в обморок не упали!

Знакомимся. Ципельзон Эммануил Филиппович. Букинист. И начались рассказы!..

Звёздный час Ципельзона. Роясь в книжном развале магазина на Кузнецком мосту, он наткнулся на небольшую книжечку, у которой отсутствовали первые страницы.

— Схватил её, а сам весь дрожу! — рассказывал Эммануил Филиппович.

— По нескольким строкам понял: да, она! Это было первое издание «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева! Ведь весь тираж императрица повелела уничтожить. Чудом несколько экземпляров сохранилось. Смирнов-Сокольский узнал, прибежал ко мне, в ногах валялся. Я ему говорю: «Коля, ну зачем весь этот цирк! Ведь такая удача бывает раз в жизни. Я тебе эту книжку не отдам ни за какие деньги. А главное, ты знаешь, что я не отдам, так что вставай с колен...»

Но потом жена родила мне двойню. Время было трудное, голодное. Возвращаюсь однажды домой, мельком взглянул на полку: нет моего Радищева!! Поверьте, я чуть не умер тогда. А она, оказывается, положила книжку в детскую двухспальную коляску и отвезла Сокольскому. Я к нему, кричу: «Ну, баба! Ну, дура! Ну, должен же ты понять!..» А он мне в ответ: «Да всё я понимаю! Ну что ты кричишь?! Ты же тоже понимаешь, что эту книжку ни за что, ни за какие деньги я тебе не верну!..»

Массу всяких замечательных баек нам рассказывал.

О Циолковском Эммануил Филиппович говорил, что собирал все его прижизненные калужские издания. Полного комплекта, по его утверждению, нет даже в Ленинке. Поскольку работы в цоколе обелиска ещё не завершились, мы согласились принять дар Ципельзона на хранение. Михвас запер их в сейф, но разрешил мне брать по одной домой, читать и конспектировать. Именно благодаря Ципельзону я неплохо знаю Циолковского.

Во время второго визита вдруг спрашивает меня:

— А вы не Николая ли Николаевича внук?..

— Да, — говорю, — а вы откуда дедушку знаете?

— Ну, как же! Человек «Божественную комедию» перевёл размером подлинника, «Фауста», Байрона, Шиллера переводил, столько книг замечательных написал, от церкви был отлучён за богохульство, и вы смеете предполагать, что я его могу не знать?! Молодой человек, я его читал, когда вас на свете не было! Тут мы совсем подружились.

Однажды Михваса, Димку21 и меня Ципельзон пригласил к себе домой. Жил он у чёрта на рогах, на Можайском шоссе. В маленькой двухкомнатной квартире были только книги, и в окопах среди книг проглядывали фрагменты мебели: кусок клеёнки стола, угол подушки кровати. Показывал свои раритеты. О каждой книге, фотографии с автографом, театральной программке он мог рассказать целую новеллу. Прощаясь, всем подарил подарки. Мне достался «Евгений Онегин» – очень редкое миниатюрное издание...

Музей в цоколе обелиска долго не открывали, и Эммануил Филиппович забрал назад свои книжки. Я признался, что конспектировал их. «Ну и молодец!» — сказал Ципельзон.

* * *

Вчера в Москву вернулись космонавты Быковский и Терешкова. На память записываю некоторые «неофициальные» детали их полёта.

Если все предыдущие старты (Гагарин, Титов, Николаев, Попович) проходили сравнительно спокойно, то Быковскому пришлось отдуваться за всех. Постоянно что-то не ладилось, и старт переносили, Валерия то сажали в корабль, то вытаскивали. Один раз он досидел до 5-минутной готовности, но и после её объявления Быковский просидел в корабле ещё часа три. Всю эту нервотрепку он переносил с удивительным спокойствием и самообладанием, вызывая уважение всех специалистов космодрома.

В домике космонавтов три комнаты – для мужчин, одна – для женщин. В мужских поставили итальянские кондиционеры, а в женской пока нет.

Накануне полёта Б.В.Раушенбах22 и К.П.Феоктистов23 часа три сидели с Терешковой и объясняли ей, что ничего страшного не произойдёт. Когда Б.В. спросили: «А что, она боялась?», он ответил с улыбкой: «Да нет, мы боялись...»

Сидя в корабле, Терешкова очень волновалась, резко подскочил пульс, но перегрузки на активном участке полёта ракеты она перенесла лучше всех мужчин, без умолку тараторила, все очень удивлялись. И в первые сутки полёта она была очень оживлена, потом притомилась, неохотно отвечала на вопросы.

На одном из витков Быковский доложил: «Был космический стул». Слово «стул» услышали как «стук», и все очень переполошились. Когда корабль ушёл из зоны радиовидимости, все специалисты бросились искать причину стука, а когда Быковский снова вошёл в зону, передали на борт:«Постарайтесь по возможности выяснить причину стука». Теперь уже Быковский ничего не понял. Земля и «Ястреб» долго выясняли отношения, пока Быковский не назвал всё с ним случившееся, не прибегая к медицинской терминологии.24

Терешкова садилась в грозу при низкой облачности. Подбежавших к ней мужчин просила помочь снять с неё скафандр. Те робели: им казалось, что под скафандром она голая. Когда Быковскому сообщили, что Терешкова благополучно приземлилась, он был вне себя от радости, громко кричал «ура!»

Полёт Валерия был рассчитан на 4-10 суток, но корабль недобрал высоты и, чиркая об атмосферу, тормозился, внося свои коррективы в сроки полёта. Физически Быковский чувствовал себя хорошо. В Кремле на длительном полёте не настаивали, давая понять, что разрыв в сроках приземления должен быть минимальный, чтобы вместе отпраздновать победный финиш. Ведь для Хрущёва вся эта космическая медицина и её проблемы были как китайская грамота, главное – фанфары на весь мир!

После приземления Быковского долго искали. Генерал, ответственный за поиски, услышав доклад «вижу два тёмных предмета», переданный с поискового вертолёта, кричал: «Мне не предметы нужны, а космонавт!» Первый человек, увидевший его после приземления, испугался и убежал. Потом к нему прыгнули два парашютиста, наладилась радиосвязь. На вопрос о самочувствии Валерий отвечал: «Моё-то отличное, а вот один парашютист зацепился за дерево и висит. Сейчас пойдём его выручать...»

Во время рапорта Хрущёву во Внуково Терешкова запнулась. Пауза была очень долгой, мне её стало жалко, захотелось помочь. Но она овладело собой и доложила всё до конца без запинки.

Москва, 22 июня 1963 года Торжественная встреча Валерия Быковского и Валентины Терешковой

Пропагандистский полёт Терешковой («Первая в мире женщина-космонавт – наша, советская!») я бы не назвал удачным. Вся предстартовая энергия Валентины Владимировны быстро испарилась, она стала апатична и инертна, просила оставить её в покое, сдвигала выполнение программы на более поздние сроки. Ни одна её попытка сориентировать корабль не удалась. «Карапь не слушается...», — так дразнил Терешкову потом Герман Титов, вспоминая её доклады с орбиты. Когда почти всё «рабочее тело» – газ, необходимый для ориентации, – было израсходовано, Королёв вынужден был отказаться от дальнейших попыток сориентировать корабль вручную и решил посадить «Восток-6». Во время приземления по оплошности Терешковой металлический срез скафандра оцарапал её лицо. Королёв был крайне раздражён результатами полёта Терешковой, и дома в сердцах сказал жене: «Бабам в космосе делать нечего!»

Если Валерий Фёдорович Быковский и после своего второго космического полёта в сентябре 1976 года, и после третьего – в августе-сентябре 1978 года оставался неизменно приветливым и дружески расположенным к нам, журналистам, человеком, то Валентина Владимировна, заняв высокие посты в партии (член ЦК КПСС!), став председателем Комитета советских женщин, вице-президентом Международной демократической федерации женщин, председателем Президиума Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, а в последние годы – руководителем Российского центра международного и культурного сотрудничества, от обилия столь высоких и одновременно столь мало ответственных должностей совсем было уверовала в свою уникальность. Среди всех наших космонавтов она отличалась капризностью, нетерпимостью и надменностью, граничащей с грубостью. Я всегда говорил, что насколько нам повезло с первым мужчиной в космосе, настолько с первой женщиной не повезло...

Книжка 25 Ноябрь 1963 г. – март 1964 г.

Ленинград – Москва – Валдай – Новгород – Таллин – Москва – Обнинск – Москва 

1964 год

Напечатал в журнале «Юность» повесть «Кузнецы грома»25. Вся построена на реалиях моего недавнего ракетного прошлого, но, чтобы притупить внимание цензуры, космонавты в повести летят аж на Марс. Цензура спохватилась, когда на «Правде» уже пошёл тираж. Остановили машины. Ночью мне позвонил Борис Полевой26 и умолял что-нибудь предпринять. Наутро я позвонил помощнику К27, Юрию Николаевичу Орешкину, купил две бутылки коньяка и поехал к нему. Он обещал решить вопрос у К. Как рассказал мне Орешкин, он передал вёрстку журнала К вечером, а наутро тот, не раздеваясь, зашёл к нему в кабинет и, не здороваясь, спросил:

— Кто этот парень? Откуда он всё знает?

Орешкин объяснил и спросил, можно ли это печатать?

— Можно, — сказал К и ушёл.

Орешкин вернул мне вёрстку. На ней я не нашёл ни единой пометки, ни ручкой, ни карандашом. Как прошла команда в цензуру, я не знаю, но машины на «Правде» заработали...

Книжка 28 Июнь – октябрь 1964 г.

Москва – Мозжинка – Весьегонск – Орёл – Москва – Рига – Оренбург 

В «Правде» 16 июня большая статья Бориса Полевого. И про меня написал:

«Ярослав Голованов, автор повести «Кузнецы грома», впервые рассказал о тех молодых людях, что под руководством великих наших ученых и инженеров создают космические корабли.

Человек, которого в сообщениях ТАСС именуют «Главный Конструктор», при всей своей занятости прочёл эту повесть за одну ночь, нашёл время дать автору советы. Эту повесть печатают молодёжные газеты стран народной демократии. Её срочно издаёт солидное буржуазное издательство. А наши критические «орудия» молчат, и автор может пока судить о том, удалась ли эта вещь, лишь по читательским письмам. Разве это правильно? Почему наша критика разучилась радоваться новым литературным явлениям, приветствовать новые литературные имена?» Во как!

Полевой кое-что напутал. Королёв «прочёл эту повесть за одну ночь» только потому, что самого Полевого прищучила цензура, а я лишь помог ему выпутаться (см. записную книжку №25). «Нашёл время дать автору советы» (и очень дельные советы!) Сергей Павлович гораздо позднее, когда повесть вышла летом 1964 года в издательстве «Советская Россия» отдельной книжкой. В странах народной демократии какие-то газеты что-то переводили и печатали, но ни о каком «солидном буржуазном издательстве» мне неизвестно. После такого «укора» в «Правде», равносильного тогда приказу, начали спешно «радоваться» и «приветствовать» меня «Известия», «Литературка», «Сов.культура», журнал «Вопросы литературы» (в просторечии – «Вопли») и даже «сам» журнал «Коммунист». Потом меня с ходу приняли в Союз писателей. На «Мосфильме» затеяли снимать кино по этой повести, но это отдельная история... 

Книжка 29 Октябрь 1964 г. – май 1965 г.

Москва – Ленинград – Москва 

Юра Гагарин рассказывал, что профессор Мелькумов28 гонял его по всему материалу по ракетным двигателям, а не только по билету, безо всяких скидок. «Очень строгий генерал!» На экзаменах по политэкономии требовали ссылаться на собственные впечатления о тех странах, где он был. А какие у него впечатления, кроме митингов?.. Они с Валеркой Быковским в Швеции и Норвегии выступали по 8-9 раз на дню. Национальную выставку в Стокгольме за две недели посетило 20 тысяч человек. А когда туда приехали Юра с Валерой, пришло 12 тысяч. Гагарин давал автографы на окурках сигарет «Лайка».

* * *

Я включен в состав негласной комиссии по подготовке празднования 50-летия Б.В.Раушенбаха. Раушенбах предупредил, что после первой же нормально-юбилейной фразы в свой адрес он уйдёт сразу, и категорически потребовал, чтобы юбилей был весёлый. В комиссию входят: Марк Лазаревич Галлай29, который в юные годы учился с БВ в Ленинграде, и ребята из его отдела в КБ: Спаржин, Иванов, Скотников, Пациора и другие. Мне поручено сверстать газетную полосу «Раушенбах в космосе», сочинить «Сообщение ТАСС» и уговорить Юрия Левитана30 записать это сообщение на плёнку. Спаржин и Скотников делают видеофильм «Страницы великой жизни», Галлай готовит тосты и т.д. Юбилей будем праздновать 20 января в ресторане «Звёздный» в Останкино. 

* * *

Во время последней нашей встречи, Королёв вдруг спросил меня:

— Я слышал, что вы принимаете участие в подготовке юбилея Бориса Викторовича? Я тоже там буду. Давайте сделаем вид, что мы незнакомы...

Зачем? Всё КБ знает, что мы не только знакомы, но регулярно встречаемся! Ничего не понимаю...

* * *

16 января отвез Левитану текст «Сообщения ТАСС»:

«Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаём сообщение ТАСС. 20 января в 20 часов по московскому времени в Советском Союзе произведён новый запуск на орбиту спутника Земли космического корабля «Восторг». Корабль «Восторг» пилотируется гражданином Советского Союза доктором технических наук, подполковником запаса товарищем Раушенбахом Борисом Викторовичем. Задачами полёта являются:

— исследование работоспособности человека в нечеловеческих условиях;

— исследование влияния на человеческий организм 16-часового рабочего дня на этот раз в условиях невесомости.

Максимальное удаление (в апогее) корабля «Восторг» от кабинета Главного Конструктора, обеспечивающее нормальную жизнедеятельность товарища Раушенбаха, – 251 километр. Товарищу Раушенбаху передают передачи. Радиопередачи на частотах 15,765, 15,766, и 15,767 МГерца31. На борту корабля установлен также радиопередатчик «Глухарь», который не работает.

Самочувствие товарища Раушенбаха невероятно хорошее!»

На следующий день созвонились и поехали с Севой Ивановым к Левитану. Оказалось, что он живёт напротив Моссовета, в доме, где книжный магазин, на первом этаже со двора.

— А что, хороший человек этот ваш Раушенбах? — спросил Левитан.

Мы с Севой наперебой бросились выдавать ракетно-космические тайны.

— Ну, хорошо, — сказал Левитан. — Я вам верю. Я ведь ещё одного человека уже «запускал в космос» вот так же – Яблочкину32!..

Когда Левитан говорит, он заметно кривит рот, чтобы капельки слюны не попадали в микрофон.

Наш текст был внимательно им проработан: в нужных местах были проставлены ударения, а слова, которыми требовалось «спедалировать», были подчёркнуты. Левитан начал читать, но как только он с пафосом произнёс фамилию Раушенбаха, мы с Севкой расхохотались – так это было здорово сработано!

— Ребята, — строго сказал Левитан, — так дело не пойдёт.

Он дал нам две подушки с дивана, в которые мы уткнулись, пока он читал...

* * *

Подготовка раушенбаховской полосы шла в «КП» полным ходом. Из большой фотографии Валерки Быковского вырезали лицо, вклеили физиономию Раушенбаха, пересняли и с этой подделки сделали клише. Сочинили послеполётную пресс-конференцию «космонавта» в Академии наук, телефонный разговор «космонавта» с «мысом Пицунда» (фамилию Брежнева «употребить» в печатном тексте всё-таки не решились), заметку с родины «героя» «Ленинград ликует», «Сообщение ТАСС» и т.д. С моей точки зрения, было, по крайней мере, две отличных находки:

1) во время разговора с мысом Пицунда «космонавт» Брежневу ничего не говорит, кроме: «Спасибо, спасибо», а в конце плачет в трубку от умиления;

2) на пресс-конференции в Академии наук журналист напоминает «космонавту», что он ел в корабле смородину, и спрашивает: какая была смородина – красная или чёрная? Космонавт долго шепчется с академиком Е.К.Фёдоровым, который руководил этими пресс-конференциями (не имея к космонавтике никакого отношения!), потом говорит: «Хорошая была смородина!».

В наборном цеху распространился слух, что «Комсомолка» верстает полосу о каком-то новом космонавте, а другие редакции об этом не знают. Появились лазутчики из «Правды» и «Советской России». Я стоял у талера33 и отгонял любопытных. Изготовление любой печатной продукции, даже самого невинного содержания, каралось очень строго, я понял, что назревает крупный скандал, и, едва полоса была забита, срочно стал её прокатывать. Это абсолютные раритеты: полоса эта существует в 12 экземплярах: две полосы у Раушенбаха, одна – у Королёва, по одной – у Галлая, у меня, у моих ребят из отдела науки: Биленкина, Губарева, Репина, остальные – у ребят, готовивших юбилей. Откатав 12 экземпляров, я велел срочно рассыпать набор.

* * *

20 января к 19.00 в «Звёздном» собралась, наверное, половина всех строго засекреченных «космиков» страны. Не начинали: ждали «царя зверей» – Королёва. Вскоре он появился с Ниной Ивановной34, на плечи которой был наброшен палантин из чернобурок. Столы были накрыты на втором этаже, и на лестнице, и в зале шеренгами по обе стороны прохода стояли люди, приветствуя Главного. Королёв со многими здоровался за руку. Я стоял где-то во 2-м или в 3-м ряду, но он разглядел меня, подошёл, народ расступился, он пожал мне руку, пробормотав что-то дежурное, вроде того, что рад меня видеть. Ну, теперь я уже начисто ничего не понимаю! 

Борис Викторович Раушенбах, Нина Ивановна и Сергей Павлович Королёвы на банкете в ресторане «Звездный». 20 января 1965 года

Юбилей прошёл на славу! Столы стояли буквой «П», в центре перекладины сидели Раушенбах с Королёвым, их жёны и практически все замы Королёва по ОКБ. Сначала показывали диафильм. Когда на экране появился 2-летний БВ в распашонке, а Юрка Спаржин, который читал текст, сказал строгим голосом: «В 1917-м вопрос выбора для Раушенбаха не стоял: это была его революция!» (БВ родился 18.01.15), хохотал весь зал. После череды тостов включили пленку с «Сообщением ТАСС». Хохотали все. Мишин35 и Черток36 удивлялись:

— Ну как же ловко, черти, сделали! Ну, полное впечатление, что это натуральный Левитан!..

Напрасно я бегал от одной кучки гостей к другой и всем доказывал, что это действительно Левитан, никто не верил. Потом настал час моего газетного триумфа. Почти все тексты полосы я читал вслух, прерываемый раскатами хохота. Для ракетчиков – главное то, что всё это было напечатано на газетной полосе, типографскими буквами – вот что никак не укладывалось в их инженерных мозгах! БВ был в восторге, Королёв от смеха прослезился. Потом подозвал меня и сказал: «Давайте мы с вами коньячку выпьем». (Эта реакция Сергея Павловича совершенно непредсказуема, как и все его реакции: персонально, как я мог наблюдать, а я очень внимательно наблюдал за ним весь вечер, он ни с кем больше не пил.) Из чёрной бутылки «Napoleon» налил мне и себе по рюмочке, мы чокнулись и выпили.

У меня через год тоже юбилей, — сказал Королёв почти шёпотом, с совершенно несвойственной ему просительной интонацией в голосе, — можете мне тоже сделать такую газету?

— Да о чём вы говорите! — воскликнул я. — Да мы вам не полосу, а целый номер сделаем!

И года не прошло после этого разговора, как Королёва не стало. Эту просьбу Главного конструктора я не выполнил.

* * *

Незадолго до юбилея Раушенбаха был разговор с СП37 в Подлипках. Говорили о моей книжке38. Королёв требовал, чтобы я равнялся на Льва Толстого, убеждал меня в необходимости продолжения повести, когда мои герои уже будут работать на Марсе. Я возражал, что никакого продолжения не надо, что тогда это будет уже просто плохая фантастика. Вдруг, совершенно без связи с предыдущим разговором он говорит небрежно:

— А вообще вам надо самому слетать в космос и всё увидеть собственными глазами... Тогда и продолжение получится... Сейчас мы заканчиваем испытания нового трёхместного корабля, который будет летать очень часто, так что место для вас будет... Это было сказано настолько «между прочим», что я опешил.

— Но, Сергей Павлович, там у этого корыта такая давка, что не пробьёшься, — выдохнул я.

— Какое вам дело до этой давки!? — резко перебил он меня. — Это вас совершенно не касается! Напишите заявление на моё имя и всё!

— А как вас там именовать?

— Просто: «академику Королёву»...

Заявление я обдумывал долго, понял главное: оно должно быть коротким.

«Академику Королёву С.П.

Уважаемый Сергей Павлович!

Прошу Вас включить меня в группу товарищей, проходящих подготовку к полётам в космическое пространство. Я, Ярослав Кириллович Голованов, русский, член КПСС с 1961 г., родился в 1932 г. После окончания в Москве средней школы поступил учиться на факультет ракетной техники МВТУ имени Баумана, который окончил в 1956 г. по специальности ЖРД39. Затем я был направлен на работу в НИИ п/я 1027, где проработал два года.

Меня давно привлекала журналистская работа, я начал сотрудничать в газете «Комсомольская правда», а в начале 1958 г. был переведен на постоянную работу в отдел науки этой газеты. С этого времени я становлюсь научным журналистом, пишу о советской технике и науке, в том числе немало и об исследованиях в космосе. За научные репортажи Союз журналистов, членом которого я являюсь с 1961 г., присудил мне на конкурсе в честь 50-летия «Правды» первое место. В настоящее время я работаю заведующим отделом науки «Комсомольской правды».

Я женат, моя жена – инженер-физик, работает в п/я 651. У нас четырёхлетний сын.

Моя просьба продиктована убеждением, что современное состояние советской ракетной техники позволяет включать в состав экипажей советских космических кораблей практически здоровых людей разных специальностей, в том числе и журналистов. Уверен, что полет журналиста в космос может принести не меньше пользы в нашей идеологической работе по коммунистическому воспитанию советских людей, чем полёт лётчика, инженера или врача. Если такой полёт доверят мне, я приложу все силы для того, чтобы оправдать это доверие и в дальнейшей литературной работе использовать этот полёт с максимально возможным КПД.

С глубоким уважением.

Я.Голованов. 21 января 1965 г.»

Отвёз это заявление Королёву. Состоялся интересный разговор.

— Сергей Павлович, — говорю я, — история авиации не сохранила имени первого авиапассажира. Скорее всего, это была какая-нибудь девушка, которую лётчик прокатил пару кругов над аэродромом, но мы её имени не знаем. А нам надо застолбить имя первого космического пассажира! Космонавты в космосе должны работать, а пассажир – набираться впечатлений, чтобы, вернувшись на Землю, рассказать о них, ведь так? Кто может быть пассажиром? Поэт, музыкант, художник, но лучше всего – журналист! А из журналистов лучше всего – я! Потому что я ещё и ракетчик по специальности!

Королёв слушает с легкой улыбкой, а улыбается он редко. Чувствую его расположение и разливаюсь соловьем:

— Надо часть пространства в корабле отгородить хотя бы тюлем, выделить в «пассажирскую кабину». И ещё я придумал: нужен «пассажирский билет в космос»! Как в авиабилетах вырезают ножницами цену, так тут надо вырезать количество витков вокруг земного шара!

По глазам вижу, что Сергей Павлович воодушевляется. Решаюсь сыграть «ва-банк».

— Сергей Павлович! От журналиста будет огромная польза для космонавтики! Ну чего вы добились, запустив Терешкову? Доказали, что женщина – это тоже человек. И всё!..

Я знал, как относился СП к полёту Терешковой. Эта фраза очень ему понравилась...

Через много лет после смерти С.П.Королёва Сергей Николаевич Анохин, заслуженный лётчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, который одно время ведал в ОКБ С.П.Королёва подготовкой штатских космонавтов, подарил мне моё заявление с такой резолюцией Главного конструктора:

«т. Анохину.

Пр. Вас включить т. Я.Голованова. 12.2.65. С.Королёв».

* * *

Полный приключений полёт Беляева и Леонова. Газетное его отражение так же похоже на действительность, как я – на верблюда.

Старт без замечаний. Выход Леонова тоже прошел нормально, если не считать, что он не сумел сделать фотографии в открытом космосе, но кинокамера его снимала нормально. Заглушка от кинокамеры оторвалась, и он забросил её в космос. Алексей говорил, что было страшновато. Влезть в корабль головой вперёд (согласно инструкции) никак не получалось, он влез ногами вперёд с большим трудом. За время выхода – около 15 минут – «Восход-2» пролетел от Чёрного моря примерно до Иркутска. Тут обнаружилось падение давления в корабле, чуть ли не до половины атмосферного. Медики на Земле паниковали и требовали немедленной посадки. Искали причину и на космодроме, и в Москве довольно долго. Оказалось, кто-то из космонавтов тронул какой-то тумблерок, и из-за этого клапан травил. Успокоились, ночь прошла спокойно.

Решили садиться, но не сработала ТДУ40. Впрочем, не совсем так: ТДУ сблокирована с системой ориентации корабля таким образом, чтобы ТДУ при неверной ориентации не могла увести корабль на ещё более высокую орбиту. Поэтому не ТДУ не сработала, а система ориентации не позволила ей это сделать, поскольку она «не видела» Землю, а почему она её не видела, трудно сказать. Возможно, во время отстрела выходного шлюза её объективы запылились и «ослепли», возможно, просто сигнал не прошёл. Гагарин с Земли передал команду Королёва садиться вручную, то есть отключив датчики системы ориентации, сориентировать корабль, глядя на Землю по «Взору», а затем включить ТДУ. На ориентацию требуется минут 20, а у них было 16. Ориентировать корабль вручную было очень неудобно, Беляев и Леонов отвязались от кресел, но и делать что-либо, паря в невесомости, было тоже трудно. Беляев попросил Леонова прижать его к креслу и в таком положении ориентировал корабль. По предварительным расчетам они должны были сесть в районе Куйбышева. Если лететь ещё один виток, 18-й, посадка приходилась на Прибалтику и Германию, 23-й виток – посадка в США – всё это баллистики быстро подсчитали.

Когда космонавты сориентировали корабль и включили ТДУ, они забыли, что, отвязавшись, они нарушили положение центра масс корабля. При смещённом центре масс и работающем ТДУ их могло сильно закрутить, и, что получилось бы от этой посадки вручную, одному Богу известно. Но, по счастью, смещение было, очевидно, маленьким, их не закрутило, но сели они не под Куйбышевом, а примерно в 100 километрах от Березников, в 17 км от деревни Кургановка (14 дворов), в глухой тайге. Корабль застрял между двух деревьев, но космонавтам удалось выбраться из него. Было холодно (вся система обогрева корабля была уже отстрелена). Разложили костёр, выпили бутылку спирта из аварийного запаса. От одного парашюта (другой висел на дереве) нарезали лоскутов, обмотались для тепла.

Всё время работали позывные УКВ. Первыми их услыхала Алма-Ата, но ещё до этого ясно было, что они приземлились где-то под Березняками. Как сказал Раушенбах, «после ручной посадки начался ручной поиск». Часа через 4 их обнаружил вертолёт ГВФ41. Вертолётчики сбросили им свою одежду, сами остались буквально в белье, но одежда повисла на деревьях. С подлетевших вертолетов и самолетов им сбрасывали одежду, термосы, еду. Термосы с кофе и какао при ударе о деревья рвались, как бомбы. Чудом одна бутылка коньяка, ни во что не завёрнутая, ткнулась в снег и осталась цела.

Неподалёку отыскалась площадка, на которую маленький вертолёт высадил троих: врача и двух спасателей. Четыре километра они пробирались по непролазной тайге, палили из ружей, космонавты отвечали ракетами. Наконец воссоединились. Врач и спасатели настолько обессилели, что помощь им оказывали космонавты. Космонавты тоже были очень измучены всей этой нервотрепкой. Беляев рассказывал:

— Я оглянулся, Лёшки нет! Что за чёрт, думаю. Пошёл и вижу: он упал на парашют и спит... Проспал, наверное, часа полтора...

Брежнев лично распорядился, чтобы космонавтов ни в коем случае не поднимали в зависший в воздухе вертолет («А вдруг упадут с трапа и шею сломают! Как тогда докажешь, что они при приземлении шею не сломали?»). Пришли ребята, прилетевшие с Байконура, пришли местные лесорубы. Лесорубы были неторопливо молчаливы, подивились скромным размерам спускаемого аппарата, а когда Леонов хотел подарить бригадиру лесорубов свою цветную фотографию с автографом, лесоруб, едва взглянув на неё, сказал: «Спасибо. Только мне её и повесить негде...» И фото вернул. Лагерь в тайге рос, тут было уже около 60 человек. Лесорубы вырубили площадку довольно неграмотно, вертолёту сесть было сложно. Площадку с воздуха поливали водой, чтобы снег осел и замёрз. Беляев и Леонов ночевали в тайге две ночи. Наконец, сел маленький вертолёт, погрузил их, через километров 5 пересели на большой вертолёт. Большой прилетел в Пермь, космонавтов перегрузили в самолёт, дальше – Байконур, Москва, остальное известно.

Королёв был очень возмущён всем тем многочисленным враньём, которое окружало полёт «Восхода-2». Он пробовал переубедить Брежнева в его стремлении объявить район посадки «заданным районом Советского Союза». Любому ребёнку было ясно, что дремучая зимняя тайга не может быть «заданным» районом, если его не запланировали сумасшедшие. Брежнев упирался, тогда Королёв якобы сказал: «Моё дело запускать, ваше дело – объявлять», и бросил трубку ВЧ-связи.

24.3.65

Книжка 30 Май – август 1965 г.

Москва – больница №6 

После подачи заявления С.П.Королёву с просьбой включить меня в группу для подготовки к полету в космос в январе 1965 года, мы с Сергеем Павловичем до осени не встречались, но в конце июля мне позвонили, осведомились, писал ли я заявление, и предложили завтра прибыть в распоряжение п/я 3452, отрекомендовавшись представителем п/я 651. Я поспешил в «Комсомольскую правду», где и рассказал всё главному редактору Юрию Петровичу Воронову. Воронов пришёл в восторг: «Конечно, ложись в эту больницу и ни о чём не думай! Чем чёрт не шутит, может быть первым журналистом в космосе будет корреспондент «КП»!» Наутро я прибыл в Щукино, где рядом с огромным зданием больницы № 6, находящейся в ведении 3-го Главного управления Минздрава СССР (там лечили и лечат облучённых людей), и находилось «Отделение №11» – один из филиалов будущего института медико-биологических проблем, который до сих пор называют институтом космической медицины. Там и провел я две недели.

* * *

26.7.65. Устраивался. Робко знакомился. Нашел тут, к удивлению своему, Юру Летунова42. Гуляли с ним. Занятия с психологами. Надо называть цифры, то красные, то чёрные, а голос из динамика старается тебя сбить. Сбился 2 раза. Потом всего обклеили датчиками, положили на диван. «Как увидите свет, сожмите правую руку». Нашел тут и своего сокурсника по МВТУ Володю Емельянова, который работает у Королёва. Вечером играли в бильярд. Перед сном проверяли остроту слуха.

* * *

27.7.65. Трубоглотание – анализ желудочного сока. Заглотнул трубку легко и быстро – и сидел с ней 1,5 часа. Сок брали каждые 10 минут. Анализ крови. Механограмма – запись пульсов везде, где можно. Рентген лица, шейных позвонков и черепа. Стоматолог. Психолог. Играли в карты, в бильярд, гулял с Летуновым. Ещё одна знакомая по МВТУ – Марина Герасимова. Тоже работает у Королёва.

* * *

28.7.65. Полное исследование носа. Трёхступенчатая лестница, вверх-вниз 48 раз, а потом кардиограмма. Стоматолог. Много надо пломбировать, а кое-что рвать. Белковая диета: ни грамма мяса и рыбы. Вечером милая беседа с терапевтом Ларисой Михайловной Филатовой и невропатологом Юрием Николаевичем Пурахиным. Писал письма: Харитонову, Володину, Феоктистову, Кузнецову и Нагибину.

* * *

29.7.65. Сахарная кривая: выпиваешь стакан глюкозы, потом у тебя 5 раз берут кровь каждые 15 минут и ещё 2 раза каждые 30 минут. Испытания дыхательных путей. Запломбировал 2 зуба. Механокардиограмма (весь в датчиках на велосипеде). Сначала всё шло хорошо, на третьей минуте пульс и прочее стабилизировались, врачи даже удивлялись. А на 7-8 минуте нахлынула страшная дурнота. Врачи заметили что-то по датчикам, сняли меня с велосипеда, уложили на койку. Всё сразу ушло, приборы снова пишут полный ажур. Врачи тоже ничего не понимают. Прочёл лекцию о «снежном человеке». Спорили с Дмитрием Фёдоровичем Горбовым (профессор-психолог) о телепатии. Уехал Летунов.

* * *

30.7.65. Ежедневно кто-то отсеивается. Уехали Кириченко, Юматов, Варшавский. Общий обмен – анализ последствий общей диеты. Испытания вестибулярного аппарата: идёшь по прямой, в голове провода, и тебя бьют импульсным током. То же – на качающихся полусферах: надо не упасть. Неприятно, но терпимо. Уже хочется на волю. Предупредили, что будут делать прокол гайморовой полости с одной стороны: там какое-то лёгкое затемнение.

* * *

31.7.65. Кардиограмма с пальца, с кисти руки, с предплечья, под коленкой, на щиколотке, на стопе. Потом, весь обвешанный датчиками, как ёлка игрушками, приседал. Это было похоже на ритуальный танец негритянского вождя. Запломбировал все зубы, осталось рвать. Опять опыт с датчиками: надо стоять совершенно неподвижно 30 минут. Оказалось, что это очень нелегко: учащается пульс, примерно на 10 единиц растёт давление. Для меня это невинное стояние обернулось большим напряжением, пожалуй, самым большим за эти дни. Телевизор, бильярд, ребята-испытатели совращали пить спирт, но устоял. Нас осталось совсем мало: Виктор Диордица, Володя Емельянов, Костя Симагин, Гера Иванов, я и трое девчат.

* * *

1.8.65. Воскресенье, врачей нет, и нам предстоит только «проба Земницкого»: мочиться каждые три часа в бутылочки. Я тут научился много и с удовольствием спать днём.

* * *

2.8.65. Очень напряжённый день. Измерение внутриглазного давления (глаз замораживают и ставят на него гирьку). Механограмма: измерение пульса на руке, шее, в паху параллельно с измерением кровяного давления. Энцефалограмма (токи мозга). Рентген поясницы и желудка. Съел 250 граммов бария. Новая энцефалограмма и новая кардиограмма. Биохимия крови (берут из вены). Промывка затемненной гайморовой полости (с сахарным хрустом протыкают толстой иглой хрящ в носу). Психиатр, беседа о бабушках и дедушках. Читал до часа ночи.

* * *

3.8.65. Должны были проходить испытания на КУКе, но что-то там не заладилось. У психолога запоминал цифры на скорость, в бессмысленных словах вычеркивал букву «X», подчёркивал букву «С», если в слове есть буква «К». Читал Бёлля. Чувствую, как у меня меняется весь тонус: беседуем только на медицинские темы: кто, что и как перенёс. У нас уже психология больных.

* * *

4.8.65. Третий день подряд измеряют внутриглазное давление. Полное впечатление, что у тебя – деревянные глаза, непонятно почему ты ещё что-то ими видишь. Опять кровь из вены: человек ко всему может привыкнуть. Адаптация у окулиста: 10 минут смотришь внутрь ярко освещённого белого шара. Потом – кромешная тьма. Изредка в этой тьме проступают какие-то чуть светящиеся контуры: кружок, квадратик, крестик. Поначалу их трудно разглядеть, но потом глаза приспосабливаются. Так целый час.

Легендарный КУК. Переводят по-разному: и кумуляция ускорения Кориолиса, и кресло ускорения Кориолиса. Суть: проверка вестибулярного аппарата. Кресло вращается вокруг вертикальной оси, проходящей через спинку, а ты в кресле всё время делаешь наклоны головой, касаясь подбородком груди. Почти все блюют. Слегка взвинчен, потому что по всеобщему мнению, ещё с гагаринских времён, это самая неприятная процедура. Вращение по часовой стрелке я переношу лучше, чем против часовой. Головой качаешь с интервалом в 3 секунды. Вращают минуту в одну сторону, 50 секунд – для измерения давления, потом – минуту в другую сторону. Выдержал 8 минут. Блеванул слегка в раковину, но совсем слегка. Врачи мною довольны: мало кто выдерживает 10 минут. Тут ходит легенда о Валерке Быковском, который мог крутиться хоть 30 минут, хоть 40. У него идеальный вестибулярный аппарат.

* * *

5.8.65. Опять замораживали глаза, водные пробы (писать в многочисленные бутылочки по часом), драли коренной зуб. Было очень больно. Звонил моим ребятам в редакцию. Приезжали Губарев и Репин. Разговор не получился: Володька мыслями уже в отпуске, Лёнька увлечён своей повестью. Окулист Михаил Петрович Кузьмин, разглядывая моё глазное дно, обнаружил снаружи одного глаза «некое стекловидное тело». Спрашивает: «Откуда?» – «Я не знаю». — «Мешает?» — «Не мешает». — «Как так?» — «Но если оно снаружи, так давайте его уберём». Начал опять замораживать глаз. Заморозил, полез вытаскивать «стекловидное тело», ан тела уже нет! Пропало тело! Искали – не нашли...

* * *

6.8.65. Испытания в барокамере. Камера у метро «Сокол», маленькая, едва помещаются 3 человека. Долго нацепляли разные датчики, мерили давление. «Поднимали» меня два раза на «высоту» 5 километров. На «высоте» всего обмеряют и заставляют шагать со ступеньки но ступеньку. Думал, что буду задыхаться, но нет, ничего... «Спуск» – 15 м/с. Потом – второй «подъём», выдержка минуты 3-4 и быстрый «спуск» – 45 м/с. Никаких острых ощущений я не испытал, закладывает уши так, примерно как в самолёте. Дело к финишу. Договорился с зам. зав. отделением Марксом Михайловичем Каратаевым повторить «велосипед», на котором я сорвался. Но кардиолог Ольга Осиповна Векслер и терапевт Лариса Михайловна Филатова говорят, что снова давать мне прошлую нагрузку категорически нельзя, а половинная – ничего не определит. Уговорили отдохнуть и через месяц-другой приехать и повторить этот «велосипед». На обследование пришел Владислав Волков43 из ОКБ Королёва.

Владислав Николаевич Волков

* * *

7.8.65. Забыл записать, что было. Главный вывод: я и не ожидал, что я настолько здоров!

В.Н.Волков проходит медицинское обследование44

* * *

Вскоре не стало Сергея Павловича Королёва – главного инициатора полета журналиста в космос. Встречаясь с Юрой Логуновым, мы часто говорили о его идее. Не знаю кто, Юра или я, но, возможно, один из нас смог бы полететь, и в шутку мы всегда спорили, кто у кого был дублером. Много лет спустя после смерти Сергея Павловича спецкор «Правды» Сергей Борзенко рассказал мне, как однажды Королёв пожаловался ему: «Как жаль, что я не могу послать в космос Лермонтова...» Увы, наделённый очень большой властью, Лермонтова он всё-таки послать не мог. Очевидно, вполне грамотные и даже безупречные по своей технической терминологии доклады космонавтов не во всём удовлетворяли его. Уже то, что он отправил на обследование сразу двух журналистов, говорит о том, что мысль о полёте пишущего человека не была случайной, что он думал об этом, понимая, как сможет журналист поднять авторитет нашей космонавтики, о будущем которой он думал постоянно. К этому вопросу пытались вернуться в 1989-1990 годах. Но это уже история тех лет.  

Книжка 32 Январь – март 1966 г.

Москва – Львов – Москва – Киев – Москва – Звёздный городок – Москва 

14 января поздно ночью мне позвонил Гагарин и сказал, что сегодня во время операции умер Королёв.

Я разговаривал с Королёвым по телефону последний раз 4 января. Полным ходом шла подготовка к съёмкам фильма «Кузнецы грома» по моему сценарию. Королёв очень интересовался этой работой, даже назначил Тихонравова45 консультантом будущего фильма. Во время последней встречи накануне старта «Луны-8» мы опять говорили о фильме, и я попросил его встретиться с режиссёром Петровым46.

— Хороший режиссёр? — спросил Королёв.

— Народный артист СССР, четыре Сталинские премии...

— Это ничего не значит...

— «Гроза», «Пётр I», «Сталинградская битва», «Поединок»...

Пауза. Наверное, он вспоминал эти фильмы.

— Встретиться, конечно, надо, — сказал наконец Королёв. — Вот кончится «Луна-8»... Там уж Новый Год... Позвоните мне в первых числах января...

Вот я и позвонил ему днём по «кремлевке» во вторник, 4 января...

— Давайте так договоримся. Я завтра ложусь в больницу... Нет, ничего серьезного. Надо сделать кое-какое обследование. Сразу приглашать Петрова к нам на предприятие вряд ли надо. Организуем встречу в президиуме Академии наук. Где-нибудь в конце января – начале февраля...

— Выздоравливайте, Сергей Павлович!

— Спасибо...

Всё! Всё и навсегда!

7 января, когда Королёв был уже в больнице, в раздевалке главного корпуса «Мосфильма» упал и умер Владимир Михайлович Петров. Через неделю не стало Королёва...

17 января я ходил в Дом союзов, стоял в почётном карауле у его гроба. Несмотря на грим, у него лицо измученного человека... Я смотрел на него и думал о том, что первая глава истории космонавтики окончена, что наступают другие времена как говорят американцы, «post-korolev time», – и надо понять, что всё теперь будет по-другому...

* * *

Жора Шонин47 рассказывал, что, когда он впервые увидел стартующую космическую ракету, он чуть не расплакался от восторга. Он хорошо назвал Чайковского: «композитор-собеседник».

Георгий Степанович Шонин

* * *

Ещё в прошлом году Королёвым был задуман довольно жестокий космический эксперимент: 15-суточный полёт на «Восходе-3». Просто прожить 2 недели в такой адской тесноте, даже ничего не делая, очень трудно. Первый экипаж: Борис Волынов и Георгий Шонин. Ездил к ним в Звёздный городок, расспрашивал, написал о них два очерка. После смерти Сергея Павловича со сроками всех космических стартов полная неразбериха. Борис попросил меня поговорить с Каманиным, разузнать у него, когда же они всё-таки полетят. Мне кажется, Каманину доставляет какое-то садистское наслаждение мучить этих ребят неведением относительно их будущего.

Полёт «Восхода-3»48 так и не состоялся. Борис Волынов первый раз полетел в космос только в январе, а Георгий Шонин – лишь в октябре 1969 года.

Книжка 33 Март – август 1966 г.

Москва – Ленинград – Москва – Ленинград – Москва – Ярославль – Москва – мыс Казантип – Керчь – Феодосия – Ялта – Севастополь – Одесса – Москва 

«В мои годы умирают, и я боюсь, что вы уйдёте из этой жизни с горечью в сердце, не узнав от меня, что вас ожидает непрерывная радость.

Мне хочется, чтобы эта жизнь ваша была светлой мечтой будущего, никогда не кончающегося, счастья. Я хочу привести вас в восторг от созерцания Вселенной, от ожидающей всех судьбы, от чудесной истории прошедшего и будущего каждого атома. Это увеличит ваше здоровье, удлинит жизнь и даст силу терпеть превратности судьбы».

К.Э.Циолковский. Монизм Вселенной. 1931

Книжка 35 Январь – октябрь 1967 г.

Москва – Калуга – Москва – Байконур – Москва – Евпатория

В космонавтике романтика точного расчёта противостоит романтике неизведанного.

* * *

Первая командировка на Байконур. В этом же самолёте прилетели: Денисов и Орлов («Правда»), Остроумов («Известия»), Летунов (Всесоюзное радио), Ребров («Красная звезда»), Непомнящий (АПН), Железнов и Кузьмин (ТАСС). В гостинице нас поселили с Юрой49.

Программа полёта: Комаров стартует один в новом корабле «Союз». На следующий день стартует «Союз-2» в составе: Быковский (командир), Елисеев и Хрунов. Корабли встречаются, стыкуются, Елисеев и Хрунов через открытый космос переходят в корабль Комарова, и он садится. Следом садится корабль Быковского.

* * *

Юра брал сегодня у Володи50 интервью для радио, а я их снимал. Никогда не видел Комарова таким сосредоточенным и печальным.

Владимир Михайлович Комаров. Я сфотографировал его за сутки до гибели.

* * *

Встреча стартовой команды с экипажами. Орлов приехал на старт в белой войлочной киргизской (а может быть, казахской?) шляпе, которая рядом с фуражками и папахами военных выглядела, действительно, диковато. Секретарь Государственной комиссии подошёл ко мне и сказал, что я должен убедить Орлова снять шляпу. Я ответил, что Орлов старше меня и по возрасту, и по ранжиру, так что кому его шляпа мешает, пусть тот и говорит с ним. Требование снять шляпу Орлову всё-таки передали. Орлов (совершенно справедливо!) пришёл в ярость и уехал со старта. Воистину, папахи генералам потому делают из каракуля, что издалека на мозги похоже!

* * *

Старт ночной. Время рассчитано так, чтобы будущая стыковка проходила на освещённой солнцем стороне Земли над территорией Советского Союза в зоне видимости наших НИПов51. Володя стоял на верхушке ракеты в голубом свете прожекторов и махал всем рукой.

Я опрашивал потом многих людей. Ни у кого, ни у одного человека не было чувства, что мы видим его в последний раз.

* * *

В маленьком коллективе журналистов возникли большие разногласия. Королёва в газетах называли «Главным Конструктором». Теперь, после его смерти, Главным конструктором стал Мишин. Но у Королёва это был псевдоним, а не определение должности! Юра Гагарин в своей книге писал о «Главном Конструкторе», как о вполне реальном человеке: «Мы увидели широкоплечего, веселого, остроумного человека, настоящего русака, с хорошей русской фамилией, именем и отчеством».

— Все эти определения подходят и к Василию Павловичу Мишину! — горячатся Денисов с Орловым. Мы с Ребровым с ними спорим, тассовцы отмалчиваются. Непомнящий вообще не понимает сути спора.

Вижу, около барака Госкомиссии идёт Келдыш. Я – к нему. Поскольку он журналистов не любит и боится, беру его крепко за локоток, не отпускаю и объясняю ему суть наших разногласий. По глазом вижу, что понял он меня с полуслова, и сразу замолкаю, потому что, когда собеседник ещё не кончил говорить, Келдыш никогда не начнёт, это я уже заметил. Он принялся мычать что-то невнятное, подтягиваясь вместе со мной к комнате Госкомиссии, которую охранял часовой. «Да, тут надо подумать...» «Да когда же думать, Мстислав Всеволодович, ведь через два часа старт!» Он ловко освободил локоток и мгновенно юркнул в запретную для простых смертных комнату Госкомиссии...

В тот раз мне удалось избежать упоминания «Главного конструктора» вообще. Но, когда через 18 месяцев в космос полетел Георгий Береговой, Мишина уже называли Главным Конструктором. Я очень хорошо отношусь к Василию Павловичу, но убеждён, что в сложившейся в те годы ситуации «Главный Конструктор» был газетным псевдонимом именно Королёва.

* * *

Наблюдательная площадка примерно в километре от старта. Когда в рассветном небе растаяла рубиновая звёздочка ракеты, напряжение схлынуло, как волна, но я тут же подумал, что ничего не кончилось, что всё только начинается, что грозная музыка старта – это только увертюра. Корабль, хоть и улетел и его не видно, но на орбиту выйдет ещё только минут через десять. Из динамика громкой связи с монотонностью кукушки офицер-телеметрист повторял: «Изделие идёт устойчиво, полёт проходит нормально...»

* * *

Пункт связи. Аппаратура. На столах – схемы, диаграммы, таблицы. Заглядывают в них редко, чувствуется, что лежат они «на всякий случай». У всех после бессонной ночи усталый вид, красные глаза. На связи с «Рубином»52 сидел Гагарин. Сейчас его сменил Леонов, но Гагарин отдыхать не пошёл. Над медицинскими таблицами работает Борис Егоров, выстраивает графики пульса и частоты дыхания (пульс – 80 в минуту, частота дыхания – 20 в минуту). Вездесущий Феоктистов с кем-то упрямо и горячо спорит...

Определённые службы следят за определёнными параметрами корабля: траекторией, ориентацией, энергетикой, системой жизнеобеспечения и т.д. Все сведения сводятся в таблицу на двух ватманских простынях, которая висит но стене. По мере получения информации с борта и с НИПов таблица заполняется разными «откр.» и «закр.», цифрами и непонятными мне значками. Всё это напоминает отметки о ходе голосования на избирательном участке.

* * *

Когда 6 лет назад полетел Гагарин, Володя Комаров сидел у него дома и записывал в тетрадь все, что передавали по радио.

* * *

У «Союза» не открывается одна из двух солнечных батарей. Комаров раскачивал корабль, пытался стучать ногой в то место, где находятся пружины, раскрывающие батарею, хотя я не совсем понимаю, как можно «стучать ногой» в невесомости. «Союз» садится на скудный энергетический паёк, который может помешать ему сблизиться и состыковаться с кораблём Быковского. Поэтому полёт «Союза-2» отменили, а «Союз» будут сажать. Алексей и Женя53 очень расстроены. Быковскому, конечно, легче: он уже Герой, а ребятам так хотелось...

* * *

Алексей Леонов провёл меня на командный пункт, где я и притаился в уголке. Собственно, тут никто ничем не командует, все только ждут. Поступили две важные информации:

1) космонавт вручную сориентировал корабль;

2) включилась ТДУ54.

Комаров доложил, сколько секунд работала ТДУ, и добавил, что сейчас у него обгорят антенны и связь прервётся. «До встречи на Земле!» – сказал эту фразу очень спокойно, буднично. Все очень развеселились, доже Келдыш улыбается. Потом сообщение с радиолокационных станций: засекли, ведут! Уточняется траектория спуска. Приземление произойдёт в районе Орска. Новое донесение: завис в 60 км восточное Орска. «Завис» – значит опускается на парашютах...

* * *

Из-за деформации парашютного контейнера основной парашют вышел с опозданием после того, как корабль получил сильную закрутку. Стропы закрутились в жгут и погасили купол. «Союз» упал с высоты 7 км. При ударе о землю корабль загорелся, его тушили, забрасывая землей. «Союз» был как бы зарыт вместе со своим командиром...

* * *

Вечером собрались у Володи Беляева55. Хозяин квартиры ещё на старте: снимает со старта и отправляет ракету с «Союзом-2» обратно в МИК56. По радио шло сообщение ТАСС. Пили за Володю коньяк, стоя, не чокаясь. Борис57 и Женька58 очень плакали. Кажется, и я тоже. Потом пришёл Беляев и тоже так горько плакал... Страшно, когда взрослые мужики, офицеры так плачут...

Ночь 23-24.04.67

* * *

С.П.Королёв представил в «Доклады АН СССР» статью Генриха Штейнберга «О неприменимости соотношения Болдуина для определения причин возникновения лунных кратеров». См. «Доклады» за 1965. Т. 165. № 1. Астрономия. С. 55, УДК 523 34.

* * *

Свадьба Бориса Егорова в «Арагви» в скромном кабинете. Наталья59 очень эффектна. Подарил молодожёнам типографски сделанную листовку «Горько, Борька!», на которой Борис – киногерой, а Наташа – в космическом скафандре. Познакомился с Иваном Александровичем Пырьевым60, говорили с ним о «Кузнецах грома».

* * *

Евпатория. Центр дальней космической связи.

Евпатория. Центр дальней космической связи. Бортовое время АМС – 128-е сутки полёта. На Земле – ночь. Ночь, когда «Венера-4» сядет на Венеру. Напряжение жуткое. В 5ч 41мин команда: следить за появлением сигнала! И точно: в 5ч 44мин 27с – сигнал! Превышение сигнала над шумами земными и небесными в 30 раз! Отлично! В 6.15 «Венера-4» сама начала «искать Землю» своей параболической антенной и через 12 минут нашла, при этом превышение сигнала над шумами сразу подскочило с 30 до тысячи. 6.48 – до планеты осталось около 30 тысяч км. 7.15 – осталось около 13 тысяч... 7.35 – 400 км до Венеры... Начинается ещё очень слабенькая, жиденькая атмосфера, так что пора отстреливать СА. При отстреле СА параболическая антенна, которая так хорошо сейчас работает, Землю потеряет. Действительно, сигнал резко изменился, но, как здесь говорят, «парабола не хочет умирать». Наконец в 7.39 сигнал с параболической антенны совсем пропал. Но уже через 50 секунд включился передатчик СА. Он в 5 раз слабее, но что делать...

* * *

Да, это творчество! Люди сидят за 79 миллионов километров от этого умного куска железа и управляют его полётом, и понимают, что происходит с ним там, за 79 миллионов километров, и знают, что будет происходить дальше. Это ли не высокое техническое творчество?!

* * *

7.48. До Венеры – 28,8 км. Давление (Р) – 960 мм ртутного столба, температура (Т) – 78 градусов по Цельсию...

8.08. Р – более 4 атмосфер, Т=135°С. Академик Имшенецкий, авторитет в микробиологии, говорил, что как раз при такой температуре происходит стерилизация. Надежд на то, что на Венере существует подобие земной белковой жизни, практически не осталось... СА может выдержать давление до 15 атмосфер, потом его раздавит...

За моей спиной в застеклённой кабинке сидит солдатик очень интеллигентного вида, в очках, из тех, кто не прошёл в университет по конкурсу. Он всё время повторяет кому-то в телефонную трубку параметры атмосферы Венеры, которые операторы докладывают каждые 30 секунд. Доложив, что давление в атмосфере Венеры превысило 5 атмосфер, солдатик вдруг замолчал, очевидно, выслушивая вопрос, а затем доверительно сообщил:

— Товарищ маршал, на Земле – одна атмосфера... Много бы отдал, чтобы узнать, что же за пень сидит на другом конце провода. Но это наверняка военная тайна!

* * *

Уже ясно, что «Венера-4» не сможет сесть на поверхность Венеры: она либо лопнет, либо перегреется. Мир Венеры оказался гораздо более суровым, чем предсказывали все астрономы, по рекомендациям которых работали ребята Бабакина61. Это означает только одно: следующий аппарат будет более прочным и жаростойким.

* * *

8.54. Датчик давления зашкалило: он был рассчитан только на 9 атмосфер. Т=250°С. Т внутри аппарата – 37°С. «Жизнь там собачья», — задумчиво говорит Георгий Николаевич.

9.14. Наружная температура – более 280 градусов, внутренняя – 54 градуса. Оператор докладывает, что объект качается. Почему?

9.16. Сигнал пропал.

18.10.67

Последующие исследования Венеры с помощью советских и американских АМС показали, что под плотным слоем облаков температура поверхности планеты достигает 500 градусов, а давление – около 100 атмосфер.

* * *

Гагарин прилетел на финиш «Венеры-4». Мы – Гагарин, Глазков62 и я – попробовали погулять неподалеку от гостиницы «Украина», но гулять с Гагариным невозможно: мгновенно его окружают люди и требуют автографы. На всём: на газетах, курортных книжках, служебных удостоверениях. Юра говорит, что автографы надо давать: «Вот придёт человек домой, покажет автограф, расскажет о встрече с космонавтом, начнётся разговор о космонавтике вообще, а ведь из таких разговоров и складывается общественное мнение»...

* * *

Вечером «обмывали» в «Украине» победу Бабакина. Для науки это грандиозная победа: буквально за три часа земляне узнали о своей небесной соседке больше, чем за всю предыдущую историю человечества! Выпили прилично, все шумели, кричали, смеялись, а Глеб63 вдруг заплакал. Да так искренне, горько. Мы к нему бросились, а он в ответ:

— Идиоты! Чему вы радуетесь?! Неужели вы не понимаете, что сегодня мы осиротели в Солнечной системе?! Я так надеялся на Венеру... И вот... Мы одни в Солнечной системе, мы совсем одни!.. — И опять заплакал.

Книжка 36 27 мая – 7 июня 1967 г.

Париж

Командирован в Париж на аэрокосмический салон. Со мной летят «известинцы»: Игорь Цыганов и Борис Федосов (он летит в Рим). Нас встретил Лев64 и закатил нам дома роскошный обед. Вечером один пошёл гулять по Парижу. Я знал город не столь хорошо, чтобы лишить себя наслаждения заблудиться в нём. В конце концов вышел на площадь Trocadero к фонтанам дворца Chaillot.

Наклонные трубы палили водой. Сыро, но тепло. Я сижу у фонтанов и думаю: почему тут нет моей Вальки, Юлика, Юрки, Женьки, Чуды – всех любимых мною людей, чтобы и они увидели всю эту красоту, широко расставленные ноги Эйфелевой башни, и эту радостную воду, и мы бы пошли все вместе в мою маленькую гостиницу на rue de Mars... Потом подсел к студентам, которые играли на гитарах и пели. Сидел, слушал, а когда глаза мои встречались с чужими глазами – улыбался...

Портье в гостинице пожелал мне доброй ночи, а ночь была не добрая, грозовая, погрохатывало где-то рядом, и молнии стреляли в Эйфелеву башню. Я уснул совершенно счастливым.

На XXVII Международном салоне авиационной и космической техники в Париже 

* * *

Салон в Ле-Бурже. Идёт дождь. Антонов сидел на откидной железной скамейке в своем огромном «Антее», брюхо которого беспрерывно поглощало толпы людей, и беседовал по-французски с каким-то мужиком, по виду – работягой. Я подсел. Мы вспоминали Королёва. Антонов рассказал, что тут, в Ле-Бурже, он встретил старичка Поля Ришара, у которого они, совсем молоденькие, вместе с Королёвым (они ровесники) в 1928 году работали в Москве. Перебирали общих знакомых, и Ришар спросил:

— А что стало с Сергеем Королёвым? Куда-то он пропал, совсем о нём не слышно... Это было уже после спутников, «лунников», «Марса», «Венеры» и гагаринского триумфа.

— Не знаю, — солгал Антонов. — Я тоже потерял его из виду...

* * *

На аэрокосмическом салоне представлено 16 стран и 150 типов самолетов. Астронавт Майкл Коллинз (участник первой экспедиции на Луну65) рассказал космонавту Павлу Беляеву, что потерял в космосе свой фотоаппарат.

— А вы знаете, по какой орбите он летает? — спросил Беляев.

— Знаю! Если он вам попадётся, подберите его и верните мне!

Книжка 39 Январь – апрель 1968г.

Москва – Фрунзе – Сусамыр – Москва 

Устный журнал вёл в ЦДЛ Марк Галлай. Я должен был рассказывать о Королеве. Марк говорил обо мне разные приятности: какой я талантливый, и как меня любил Сергей Павлович. Воодушевлённый, я выступил неплохо, весело, без робости. В перерыве высунулось остренькое личико Рины Зеленой. Цепко, как куриной лапкой, пожала мне руку: «Вы такой очаровательный!» Малознакомые люди похлопывали меня по плечу. А задумывались ли все они, как я должен на всё это реагировать?

Странные чувства испытываешь: хочется закричать: «Говорите! Говорите ещё!» и одновременно убежать хочется. Невыносимо, когда, глядя тебе в глаза, говорят: «Ну, ты просто молодец!» Что отвечать? Как себя вести? Я не знаю! Говорю обычно с глупой улыбкой: «Это ты верно подметил...» Или говорят: «Я вас по телевизору видела...» При этом даже не уточняют, был ли я хорош или плох, видела – и всё! Тут я говорю:«Ну и повезло же вам!..» Но при этом я точно знаю, что нам обоим невесело. Публичность не то, чтобы претила мне, но она рождает чувство постоянной неловкости. Гораздо удобнее прятаться за газетной страницей.

* * *

В США на пресс-конференции у Олега Газенко66 спросили:

— Почему в Советском Союзе запускают в космос собак? Мы в США запускаем обезьян. Ведь обезьяна физиологически ближе к человеку...

— Правильно, — ответил Газенко. — Обезьяна в самом деле – ближайший родственник человека. А собака – только друг. Я думаю, что тут всё зависит от личных привязанностей: одни больше любят родственников, другие – друзей...

На той же пресс-конференции ведущий психолог космоса профессор Дмитрий Фёдорович Горбов, известный в космобиологических кругах как любитель выпить, на вопрос, какое у него хобби, ответил не задумываясь: «Выпивка!»

— О, это хобби многих из нас, — засмеялись американцы.

— Не путайте меня, — возразил Горбов. — Вы это делаете дома после работы, а я и на работе тоже!

* * *

Не стало Юры Гагарина

Утром пошёл за пивом, встречаю Люду Овчинникову. «Ты знаешь, — говорит она, — Гагарин разбился насмерть...» Я остолбенел. Пошёл домой, включил радио, а там уже о правительственной комиссии, о похоронах. Что-то делать надо...

Только подсел к столу, звонок из редакции: надо ехать в ЦК ВЛКСМ. Приезжаю. Сидим друг против друга с Камшаловым, вздыхаем, вспоминаем Юру. Приносят некролог ЦК ВЛКСМ. Оказывается, меня вызывали, чтобы я перевел его с русского на русский. Звонит Панкин, требует в редакцию. Приезжаю. Панкин говорит: «В день похорон нужна полоса...» Поехал домой. О чём писать? Как писать? Я не могу представить его мертвым. Кружился вокруг стола: не могу начать! Нет мыслей! Пошёл на проспект Мира, к бюсту Гагарина. Там народ. Одна старушка, стоящая рядом со мной, так проникновенно, с такой болью тихо сказала: «что же ты наделал, сынок...» Вернулся домой. Сел писать уже часов в 10 вечера и писал всю ночь.

28.3.68 

* * *

Похороны Юры на Красной площади. Кто писал речи всем этим людям!?

Никто, даже Андриян Николаев, не сказал, что Гагарин был весёлым, жизнелюбивым, радостным человеком.

30.3.68 

* * *

Почему-то мне кажется, что наша дружба с Борисом Егоровым непрочна, и мы расстанемся в смертельной обиде друг но друга. А жаль. Жаль, прежде всего, его. Ведь я ему нужнее: он очень одинокий человек.

12.4.68

Действительно, в начале 1970-х годов мы разошлись, впрочем безо всяких «смертельных обид». Просто встречались очень редко, вплоть до смерти Бориса в сентябре 1994 года, о которой я узнал в Тель-Авиве.

Книжка 40 17-23 апреля 1968 г.

Киев – Нежин – Житомир – Киев 

В записной книжке №40 собраны материалы о детских годах Сергея Павловича Королева, о его родителях и родственниках со стороны матери, которые мне удалось разыскать в архивах Киева, Нежина и Мемориальном музее С.П.Королёва в Житомире, где он родился. Это выписки из церковных книг Соборо-Николаевской церкви в Нежине, указы Черниговской духовной консистории, где учился отец Сергея Павловича, его аттестат об окончании историко-филологического факультета Института князя И.А.Безбородко, заявление самого С.П.Королёва с просьбой принять его в Киевский политехнический институт, выписки из журналов «Самолёт» и «Вестник воздушного флота» за 1924-1930 годы и множество других документов, большинство из которых сегодня опубликовано.

Книжка 41 Апрель – май 1968 г.

Одесса – Москва – п/л «Орлёнок» – Москва 

В начале записной книжки №41 собраны материалы о юношеских годах С.П.Королёва в Одессе, её истории в первые годы революции, учёбе Сергея Павловича в Стройпрофшколе, его увлечении авиацией, первой любви, а также записи бесед с его одноклассниками, которых мне тогда ещё удалось разыскать в Одессе. В той или иной степени эти материалы вошли в три десятка газетных и журнальных статей и в мою большую биографическую книгу о великом конструкторе.

* * *

«Вместе мы отольём общий мир» – надпись на медали, которую в честь Юры Гагарина отлили в профсоюзе литейщиков Манчестера.

* * *

Позывные Королёва на земле и во время полётов космонавтов были разные. На земле: — Я 20-й!, для космоса: — Я «Заря-1!» Во время полёта Германа Титова Королёв говорил ему:

— Прошу обратить внимание на ваши общие впечатления о полёте. Как выглядит Земля, небо... Впрочем, тут же:

— Прошу сообщить давление и температуру в кабине...

Книжка 42 Май – сентябрь 1968 г.

Москва – Таруса – Москва – Соловецкие острова – Москва

Надпись на медали в честь 60-летия С.П.Королёва: «Космонавтика имеет безграничное будущее, и её перспективы беспредельны, как сама Вселенная. С.П.Королёв».

* * *

В 12 лет Серёжа Королёв писал стихи. По рассказам его матери Марии Николаевны Баланиной, одно стихотворение – «Олень» – было особенно удачным, «патриотичным», как она говорит. Но вскоре все стихи он сжег: очевидно, ребята посмеялись...

* * *

Молодой Королёв пришёл к Туполеву67 и попросил взять его на работу.

— Кем? — спросил Туполев.

— Чертёжником.

— А на какую оплату вы рассчитываете?

— Мне это безразлично...

Туполев не взял, но был руководителем дипломного проекта Королёва в МВТУ имени Н.Э.Баумана.

Книжка 43 Сентябрь – декабрь 1968 г.

Москва – Тбилиси – Москва – Байконур – Караганда – Байконур – Москва

День рождения Биленкина. Аркадий68 невероятно интересно рассказывал об истории Японии: ведь он ещё и японовед. Я приставал к нему, чтобы он мне написал тушью японскими иероглифами на руке заветное слово из трёх букв.

Аркадий Натанович Стругацкий

* * *

Роберт69 читал свою космическую поэму в «КП» в кабинете Панкина. Всем понравилась. Будем печатать.

* * *

Зархи пригласил меня обсудить возможность сочинения сценария по «Кузнецам грома». Богатая квартира, низкие кресла, камин, какие-то африканские штучки. Скоро выяснилось, что в ракетно-космической тематике он человек вполне невежественный. Да он и сам это не отрицал. Проговорили часа три. Долго жал руку: «Вы мне очень понравились...» Ещё бы! Я ведь три часа изображал умного собеседника.

* * *

24 октября. Космодром. Тут сухо, но холодно. В день запуска Берегового70 Крылов71 вышел на стартовую площадку без шинели, в одном мундире – как я понял, с единственной целью: напомнить всей космодромной шушере, что он не ... собачий, а дважды Герой Советского Союза, поскольку Золотых Звёзд под шинелью не видно. Вы бы видели, с какой быстротой все генералы и полковники тоже скинули свои шинели! Даже Андриян Николаев!

Стыковка Берегового с беспилотным «Союзом-2» не состоялась, но не по вине Георгия Тимофеевича. Нескоординированные радиомаяки двух кораблей не давали космонавту возможности провести сближение и причаливание. На этот раз во всём была виновата техника. Разумеется, в официальных сообщениях программа была выполнена полностью. Береговой стал, по сути, первым нашим космонавтом, который без утайки, подробно и откровенно рассказал обо всех неприятностях, связанных с пребыванием в невесомости.

* * *

28 октября. Караганда. Тут будем встречать Берегового. Георгий Остроумов, спецкор «Известий» на Байконуре, недавно стал ответственным секретарём в своей редакции, по инерции ещё оставаясь спецкором. Но для собкора «Известий» в Караганде он уже превратился в большое начальство. Собкор решил устроить в его честь пир с бишбармаком в доме какого-то знаменитого председателя колхоза под Карагандой. Благородный Георгий Николаевич сказал, что без своих товарищей он не поедет. Собкор раздобыл две машины, и мы поехали. Ночь, страшный буран, ни зги не видно. Ехали больше двух с половиной часов, наконец добрались. Огромный азиатский дом весь в коврах. Увидав два ящика югославского «Виньяка» с толстенькими голенькими амурчиками на этикетках, я воодушевился. Начался бешбармак. Самое ужасное для «известинского» собкора заключалось в том, что хозяин дома не признал в Георгии Николаевиче большого начальника и особое внимание оказывал спецкору «Правды» Сергею Борзенко и спецкору «Красной звезды» Мише Реброву. Это объяснялось тем, что оба эти журналиста были в погонах: Миша – подполковник, Сергей – полковник, да ещё с Золотой Звездой Героя! Все остальные – штатские люди – существовали, по убеждениям хозяина, как бы при них для их обслуги. Попытки карагандинского собкора сосредоточить внимание хозяина на Остроумове были встречены тем с искренним недоумением...

Уехали за полночь, когда амурчики с этикеток начали уже летать по комнате...

С Георгием Тимофеевичем Береговым 

* * *

Во время чествования космонавта в Москве, Брежнев сказал:

— Не такой человек Береговой, чтобы подчивать на лаврах...

* * *

У Бориса Егорова интересный дом, где ничем никогда не угощают. Даже пустым чаем. Это Наталья72 так умно дело поставила.

* * *

Сегодня начал писать «Королёва». 10.11.68

* * *

Всё думаю о гибели Юры73. Словно вышел на секунду человек за дверь, а замок захлопнулся. До смешного дурацкая смерть, если бы смерть могла быть смешной.

* * *

Американцы сегодня запустили «Аполлон-9»74 вокруг Луны. Весь мир смотрит захватывающую лунную одиссею, а мы смотрим фильм «Кортик». Неужели в ЦК сидят такие дремучие люди, что они не понимают, как это глупо и стыдно?!

Книжка 44 Январь – февраль 1969 г.

Москва – Черноголовка – Москва – Байконур – Караганда – Кустанай – Байконур – Москва

1969 год 

* * *

Удивительная условность в названиях созвездий. Если соединить, например, все звёзды созвездия Дракона, то в контуре можно разглядеть десятки различных фигур, ничего общего с Драконом не имеющих.

* * *

В юношеские годы в Одессе Сергей Королёв ходил на курсы стенографии, где изучалась ныне почти забытая система Тэрне, очень был увлечён этими занятиями. По словам его первой жены К.М.Винцентини, письма из тюрьмы он тоже стенографировал (во что я верю слабо. Зашифрованные письма просто не передавали бы). На модели первой ракеты стенографически было написано «СК» (во что я верю ещё меньше. Первая ракета, сделанная под руководством Королёва в 1933 году, разработана М.К.Тихонравовым. Присваивать себе чужие работы – категорически не в правилах Королёва. Если имеется в виду первая баллистическая ракета Р-1, то она была копией Фау-2 конструкции Вернера фон Брауна, и в этом случае Сергей Павлович тоже не поставил бы на ней свои инициалы, хоть и зашифрованные).

* * *

По моей просьбе Витя Легостаев75 выступал сегодня в ЦДЛ, рассказывал о полёте «Аполлона-8» вокруг Луны. Потом ужинали в ресторане втроем: с ним и Володей Губаревым. Всё соображали и не могли сообразить: кто в СССР руководит космическими полётами? Какая организация? Кто персонально? По нашим подсчётам набралось 6 организаций и бесчисленное число руководителей.

* * *

Шаталов – космонавт №13, старт назначен на тяжёлый день – понедельник, 13 января. Разумеется, такой старт состояться не мог. Всё дошло до «готовности 5 минут», потом объявили готовность 30 минут, затем – 24 часа.

Центр управления полётами. В первом ряду академик В.П.Глушко, президент АН СССР М.В. Келдыш, академик Б.Н.Петров, заместитель председателя СМ СССР Л. В.Смирнов

* * *

Вчера Володя76 приезжал на старт «Союза-4» в рыжих унтах, а сегодня – в ботинках. Телевизионщики в полной панике: вчерашние плёнки они уже перегнали в Москву. Старт «Союза-4» состоялся с точностью до 0,12 секунды.

* * *

«Союз-5» стартовал без особых приключений, но с задержкой: отказали какие-то выпрямители. Баллистикам пришлось поломать голову, чтобы эта задержка не помешала стыковке. Программа полета была такой: первым стартует «Союз-4» (В.А.Шаталов), на следующий день «Союз-5» (Б.В.Волынов, А.С.Елисеев, Е.В.Хрунов). Корабли встречаются в космосе, стыкуются друг с другом, и Елисеев с Хруновым переходят из «Союза-5» в «Союз-4» через открытый космос. Первым садится «Союз-4» (В.А.Шаталов, А.С.Елисеев, Е.В.Хрунов), на следующий день – «Союз-5» (Б.В.Волынов). С опозданием на сутки эта программа была выполнена.

* * *

Когда Володя Шаталов на земле высунулся из спускаемого аппарата, один из кинооператоров заорал на него страшным голосом:

— Куда?! Обратно! Обратно!

Оказывается, он не успел навести свой аппарат, чтобы зафиксировать сам момент возвращения космонавта на землю.

Шаталов после приземления сел за штурвал вертолёта и большую часть времени вёл его сам.

Спор перед стартом. Владимир Шаталов, Борис Волынов, Евгений Хрунов и Георгий Береговой, сзади которого сидит Алексей Елисеев 

* * *

В субботу, 18 января, накануне посадки Бориса77, пополз слух, что сядет-де он не под Карагандой, а под Кустанаем. Ой, как мне всё это не нравится...

Если начальство в Караганде более-менее привыкло к встрече космонавтов, то для Кустаная – это событие! В обкоме партии в Кустанае небывалой щедрости стол, море выпивки. Бориса ждали очень долго. Его нашли уже в темноте за несколько сотен километров от Кустаная. В обкоме появился он неожиданно. Мы расцеловались. Ничего не ел и сидел со всеми этими бонзами из вежливости минут 15. Потом мы улетели на Байконур, а в обкоме продолжался пир «на халяву».

Волынов в самолёте пришёл к нам, сел, подписывал фотографии. Видно, что он очень усталый. Я спросил его тихонько, почему он сел под Кустанаем? Он говорит: «Когда-нибудь расскажу...» С ним занимался врач, пробовал уложить его в постель. Он лёг, а потом опять к нам вышел, напевая: «Не спится бедному ковбою...»

Во время приземления Борис Валентинович Волынов чудом остался жив. У «Союза-5» не отстрелился при входе в плотные слои атмосферы приборный отсек, корабль вошел в нерасчетный режим спуска, летел к Земле, беспорядочно кувыркаясь, перегрузки возросли в 2 и более раза. Приземление на парашютах из-за закрученных строп привело к очень сильному удару о Землю. Но обо всем этом Борис рассказал мне много месяцев спустя. Подробно эту историю описал наш сегодняшний «космический» спецкор Александр Милкус в статье «Как космонавт № 14 чуть не сгорел в «Союзе» (см. «КП» от 10.4.1998.).

* * *

24 января для космонавтов телевидение устроило «Голубой огонёк». Было что-то глубоко азиатское в этом бесконечном подношении даров, в подавляющем большинстве в жизни бесполезных и дорогих (модель шагающего экскаватора величиной с коробку от башмаков). Но три подарка я был бы не прочь получить: полную коллекцию советских космических марок, немецкий фотоаппарат фирмы «Цейс» и 50-летний коньяк. Сидел за одним столиком с клоуном Никулиным, который попросил познакомить его с космонавтами, что я с удовольствием и сделал.

* * *

Всё думаю: в чём главный талант молодого Королёва? Пожалуй, в достижении максимальных результатов при минимальных возможностях.

* * *

Юрий Александрович Сенкевич и Борис Борисович Егоров

Разбудил звонком Борис Егоров: у него сегодня дочка родилась. Вечером у него собрались: Чалый78, Костя Феоктистов, Юра Сенкевич79. Разговор с Сенкевичем о предстоящем путешествии на «Ра» с Туром Хейердалом. Юра хотел по стопам Бориса полететь в космос. Но что-то там не получилось, возможно, свои же институтские и запороли его. Когда Келдыш предложил Туру взять в экспедицию русского и тот согласился, Келдыш послал запрос о возможной кандидатуре Олегу Газенко, и хитрый Газенко решил подсластить Сенкевичу «космическую» пилюлю и рекомендовал его на «Ра».

Рассматривая теперь судьбу моего доброго друга Юры Сенкевича, я вижу, что, не полетев в космос, он только выиграл, поскольку космонавтов у нас много, а такой телеведущий – один! 

Книжка 45 Март – апрель 1969 г.

Тбилиси – Бакуриани – Тбилиси – Москва – Дубна – Москва

11 апреля, канун Дня космонавтики. Кремлевский дворец. Подхожу к Волынову.

— Боря, ты читал, какую ты замечательную статью написал для «Комсомолки»?

— Нет! А какую?

— Вот прочтёшь в завтрашнем номере и узнаешь...

— Пришли, пожалуйста...

Хрунов продолжает многомесячный цикл плоских шуточек по поводу моей бороды:

— Не побрился ещё? Дать тебе рубль? — Невероятно доволен своей «остротой».

* * *

Исполнилось 60 лет знаменитому репортёру Евгению Ивановичу Рябчикову. В ДЖ80 14 апреля – вечер в его честь. Впервые увидел действительно легендарных людей, о которых он писал: М.М.Громова, А.В.Ляпидевского, Н.Ф.Карацупу. На вечер пришли Н.П.Каманин, А.А.Леонов, Г.Т.Береговой. В конце показали новый фильм по сценарию Рябчикова «Космический испытатель», в котором мы с Борькой Егоровым беседуем...

Книжка 46 Апрель – май 1969 г.

Тбилиси – Москва

С Ростом и Губаревым ездили к Капице. Разговор о цензуре, Чехословакии, Солженицыне, космосе. Просидели 4 часа. Пётр Леонидович с учтивостью чрезвычайной отклонил мою просьбу написать предисловие к книге «Этюды об учёных».

* * *

Заезжал к Сенкевичу домой. Квартира холостяцкая. Две фотографии дочери, которая живёт в Ленинграде. Писаный маслом портрет Хемингуэя. Портрет Юры81. Полки с книгами: Маяковский, Пушкин, Достоевский, Шекспир, Блок, Чехов. Коллекция маленьких заграничных автомобильчиков. Красное кресло. Деревянные сувенирные маски. На диване – кусок папируса, из которого строят «Ра». Метровая гипсовая Венера Милосская. Меховая маска с окошком из Антарктиды. Магнитофон и сумка с фотоаппаратом, которые выдал ему ТАСС, поедут с ним.

— Я такой голодный, что даже голова болит...

Жадно ел жареное мясо с винегретом. Пил с ним чай и говорил о статьях для «КП».

6.5.69

* * *

Провожали Сенкевича в Африку. В маленькую квартирку на Нижней Масловке набилось людей, что сельдей. Боб Егоров, Дима Солодов82, Лев Жданов83. Весело, но душно и тесно. Одной даме прожёг сигаретой лёгкое платье. Под ним был чехол, но всё равно неудобно: дырка с копейку. Долго извинялся и каялся. А потом Сенкевич подходит и тихо говорит: «Что ты так убиваешься за это платье. Это – Галя, дочка Брежнева. У неё таких платьев – хоть жопой ешь!»

В Шереметьево тихо и пусто. Только мы и кричим...

8.05.69

* * *

Был у Бориса Егорова. Разговор по душам. Он замотан, издёрган бытом. Вдруг понял, что космонавт и знаменитая актриса живут трудно, скучно, неинтересно. Быт их совсем заел.

* * *

Под Москвой, на Клязьме проводится 4-я юношеская планерная школа. Сегодня к ребятам приехали ветераны. Сказать по правде, я не знал, что многие из них до сих пор живы! Леонид Минов, Иван Сухомлин, Константин Арцеулов, Игорь Шелест, Алексей Грацианский, Владислав Грибовский, Гурий Грошев, Пётр Стефановский, Владимир Вахмистров, Михаил Нюхтиков, Ольга Клепикова. О каждом из этих людей можно написать книгу! Договорился о встречах с Миновым, Арцеуловым, Вахмистровым и Грибовским. Хочу, чтобы они рассказали мне о Королёве. Ведь некоторые из них были его наставниками на планерных соревнованиях.

* * *

Алексей Владимирович Шиуков построил планёр и полетел на нём в 1908 году. За 77 лет жизни летал на многих типах самолётов. Всю жизнь был одержим идеей построить самолёт с машущими крыльями. У него ничего не получалось. Говорил с ним. Он незыблемо убеждён, что в процессе эволюции природа перепробовала на живых существах все способы летания и на машущем крыле остановилась потому, что ничего совершеннее создать невозможно.

* * *

Вроде бы выясняется, что первым русским лётчиком был граф Деламбер. Ефимов и Попов полетели позднее. С 1908 по 1913 год в России летало около 120 человек.

Книжка 47 26 мая – 9 июня 1969 г.

Париж – Анфлер – Париж

Целый день провел на салоне. Встретил Володю84. Разговорились, и он признался мне, что мечтает купить «Калипсо» – костюм для подводного плавания. Вечером шли с Кириллом85 мимо каких-то «Спорттоваров», и я вспомнил о мечте Володи.

— Ну, какие же вы все советские идиоты! — воскликнул Кирилл. — Человек летал в космос86! Да он может зайти в любой магазин, и ему подарят два «Калипсо» только за право написать в витрине, что здесь покупал САМ Шаталов! Ручаюсь! Хочешь, я сам с ним схожу?..

На следующий день снова встречаю Володю и рассказываю ему о разговоре с Кириллом.

— Да как-то неудобно... — мнётся он.

«Калипсо» космонавт так и не смог купить: денег не хватило87...

* * *

Музей авиации. Первые французские самолеты «Фарман» и «Антуанетт» 1907 года. Велосипедные колеса. Человек весь на виду. Годы постепенно задвигали человека внутрь самолета, и теперь его не видно совсем.

Книжка 48 Июнь – сентябрь 1969 г.

Москва – Звёздный городок – Варна – Золотые Пески – Москва – Мостовая – Москва – Дубна – Москва – Мостовая – Москва – Черноголовка – Москва – Харьков – Киев

Познакомился со скульптором Николаем Брацуном. Он показывал мне свой проект памятника Юре Гагарину. Над Ленинским проспектом поднимается тонкая арка высотой метров 50 и внутри её, в верхней точке парит Гагарин. Стальной штырь из его спины, соединяющий фигуру с аркой, с земли не виден. Памятник выглядит очень эффектно. Приезжали космонавты, всем нравится...

Николай Брацун вскоре погиб в автомобильной катастрофе: его убил заснувший за рулем таксист. После его смерти проект отклонили, хотя, по моему мнению, памятник Брацуна по всем статьям лучше того «аквалангиста», который ныне стоит на площади Гагарина.

* * *

Сегодня в 15.30 в Звёздном городке встречают астронавта Фрэнка Бормана, командира «Аполлона-8», который облетел в конце прошлого года вокруг Луны. На широкой лестнице Дворца культуры выстроились маршал Кутахов88 и другое высокое начальство ВВС. Борман с женой и двумя здоровенными дылдами-сыновьями, переводчиками и посольскими клерками подъехал на двух «Чайках». Невысокий, даже щупленький, рыжеватый, в легкомысленном зелёном пиджачке и зелёных брючках в клетку. Проворно выскочил из первой машины, поспешил ко второй, открыл дверцу, высадил жену, предложил ей руку и начал подниматься по лестнице. В этот момент Кутахов заголосил, косясь в бумажку:

"Уважаемый господин Борман! Позвольте приветствовать вас на земле Звездного городка, откуда 12 апреля 1961 года начал свой путь в космос первый космонавт нашей планеты Юрий Алексеевич Гагарин! Мы рады приветствовать вас, а в вашем лице отважных..." — И понёс, и понёс в том же духе.

Борман стоял и, улыбаясь, слушал нашёптывание переводчика. Кутахов умолк на секунду, чтобы перевести дух, и Борман успел просунуться в эту щель его речи:

— Господин маршал, прежде всего позвольте мне представить вам мою жену...

В зале Дворца культуры, на сцене, где сидел астронавт, чтобы он не забыл, кто всё-таки первым полетел в космос, повесили огромный портрет Гагарина. Борман держался очень непринуждённо, весело. На вопрос, как выглядит лунный ландшафт вблизи, сказал:

— Это суровая безжизненная пустыня. Наш прошлый президент Джонсон был родом из Техаса, так вот ребята с «Аполлона-10» говорили ему, что Луна похожа на Техас. А наш нынешний президент Никсон из Калифорнии. Так что может оказаться, что Луна теперь будет похожа на Калифорнию.

5.7.69

Эти люди первыми облетели вокруг Луны: Фрэнк Борман, Уильям Андерс и Джеймс Ловелл 

* * *

Завтра «Аполлон-11» стартует к Луне. Вот до чего дожили: люди летят на Луну!

15.7.69 

* * *

Мою статью об «Аполлоне-11» отложили на неопределённое время. Интервью Губарева с Сернаном89 сняли из номера, так как пришло указание из ЦК «освещать «Аполлон» по ТАССу». Мне наплевать, что работа моя пропала. Меня стыд терзает. Неужели опять такой позор?..

Моя статья «Следы на Луне» была опубликована в «КП» только 26.7.69, то есть на десятый день после старта «Аполлона-11».

* * *

Дома у Владислава Волкова. После встречи в «Отделении № 11» мы не встречались. Кажется, он полетит в космос. Буду писать о нём очерк. Окончил МАИ. Учился в аэроклубе. В «Спартаке» играл в хоккей: Быканов – Петров – Волков – лучшая тройка «Спартака». Команда МАИ стала чемпионом Москвы среди ВУЗов по футболу, Вадим стоял вратарем. Спортивные разряды по гребле и настольному теннису. Занимался лёгкой атлетикой, баскетболом, волейболом, парусным спортом. Играл в спектакле «Трембита» театральной студии МАИ. Занимался в школе бальных танцев, получил приз за мазурку. Науками в МАИ не занимался, но любил электротехнику, вёл в школе кружок по физике.

После МАИ работал в КБ С.П.Королёва. Написал заявление с просьбой включить его в отряд, но Королёв «завернул», хотя никто из штатских кандидатов в космонавты не прыгал затяжными прыжками, да и по здоровью Волков был самый крепкий. Долгий разговор с СП: «У тебя много недостатков, ты – зазнайка. Ты должен стать солидным человеком. Нельзя быть таким откровенным со всеми, ведь люди – злы. Я из тебя сделаю отличного космонавта, но будь посолиднее...» Когда СП гневался, он кричал Вадиму: «Я тебя не только в космос, я тебя верхом на вороне не пущу летать!» Волков знал, что Королёв мечтает провести в космосе электросварку, и Волков тоже очень хотел этим заняться, но сварку доверили Кубасову90. Волков сказал мне: «Я хочу быть нужным всегда».

Рос в окружении авиаторов: отец работал в авиапроме, у Мясищева, Туполева, Яковлева. Мама – у Туполева, дядя Петя вернулся с фронта прославленным лётчиком. «В нашем доме жил Миль91!» Во время войны жил в Омске. Жмых, печка-«буржуйка». (Тут обнаружилось, что мы с Волковым во время войны одновременно жили в Омске и даже недалеко друг от друга. Поразительно совпадали детали быта. Но он на три года моложе. 7 и 10 – это в детстве большая разница.) Пел в хоре мальчиков в Колонном зале, даже поступал в хор Свешникова92. С женой Люсей встретился ещё в школьные годы. Женился в 20 лет. Отцом стал, когда был студентом. У Вадима познакомился с Петей Калодиным. Он тоже в отряде космонавтов – единственный представитель и не лётчиков, и не инженеров – офицер-ракетчик. Тренируется для полёта на первую орбитальную станцию, которую планируют запустить где-то весной 1971 года.

* * *

Михаил Аполлонович Пузанов был другом Сергея Королёва в киевском Политехе. Потрясающая память! Помнит буквально всех преподавателей и студентов, а ведь с тех пор прошло 45 лет! Узнал от него очень много.

Книжка 49 Сентябрь 1969 г. – январь 1970 г.

Одесса – Москва – Байконур – Караганда – Малеевка

Сергей Королёв плавал в Одессе на яхте «Маяна», сделанной в Англии по проекту знаменитого Мильна – лучшего в мире строителя яхт. Из 12 всемирных гонок эта яхта 8 раз была первой и 2 раза второй. А самой первой яхтой на Чёрном море была «Нелли», которая принадлежала миллионеру Анатра, с кливерным носом и брюхом, обшитым медью. В молодости она возила пряности с Малайского архипелага. Прожила 60 лет.

После революции срочно стали яхты переименовывать. «Маяна» превратилась в «Лейтенанта Шмидта», «Меймон» стал «Коммунаром», «Ванити» – «Комсомолией». Командиром «Маяны» был Георгий Эдуардович Вицман. Ему было в те годы около 45 лет. Кубрик яхты был рассчитан на 8 человек. Королёв ходил на ней в Николаев, Херсон, под Очаков. «Маяна» пережила Королёва: она существует до сих пор.

Многие страницы записной книжки № 49 заняты сведениями о жизни Сергея Павловича Королёва в Одессе в 1917-1924 годах, которые вошли в мою книгу «Королёв. Факты и мифы»

* * *

В «Союзе-8» должны были лететь Николаев и Севастьянов, но Андриян завалил предполётный экзамен. Севастьянов пришёл в ярость, материл Николаева, обзывал «грязным чувашом». Полететь Виталию хочется безмерно, жажда славы обуревает его. Он уже всё продумал наперёд. В Евпатории во время посадки «Венеры-4» расспрашивал меня, какие гонорары платят за книги разные издательства. Ещё никуда не летал, ничего не написал, а уже интересуется гонорарами. Завидую такой предусмотрительности. Я не могу заключать договоры на ненаписанную книгу: а вдруг не получится?!

Вместо Андрияна и Виталия полетят Шаталов и Елисеев. Таким образом они станут первыми нашими космонавтами, которые дважды стартовали в космос. В Штатах Гриссом, Ширра, Ловелл и Стаффорд ухитрились уже три раза слетать. Уолтер Ширра – единственный астронавт, который летал на всех пилотируемых кораблях США: «Меркури», «Джемини» и «Аполло».

* * *

Летим на космодром: Сергей Борзенко («Правда»), Георгий Остроумов («Известия»), Виталий Головачёв («Труд»), Виктор Буханов (АПН), новые ТАССовцы: Виктор Степанов и Валя Черединцев. Программа полёта: три дня подряд запускать по одному «Союзу». В «Союзе-5» стоит сварочный аппарат, и Валера Кубасов будет проводить опыты по сварке в невесомости. «Союз-7» и «Союз-8» будут стыковаться.

* * *

У меня впечатление, что «парадную» Госкомиссию проводят главным образом для журналистов. Космонавты до нее уже знают, кто полетит. Хотя формально на «парадной» можно заменить экипаж, поставить дублеров, поэтому они сидят напряжённые, бледные, как покойники, но за всю историю пилотируемой космонавтики, насколько я помню, такого не случалось.

* * *

Познакомился с Гречко93, одним из дублёров. Разговорились, и выяснилось, что самые любимые его писатели-фантасты – братья Стругацкие. Обещал познакомить его с Аркадием.

* * *

Три дня подряд старты – это очень тяжело. Питаемся всухомятку: некогда. Мы только работаем, спим очень мало. Все здорово вымотались, шуточек поубавилось...

* * *

Караганда. Ждём приземления. Из Москвы мне присылают на подмогу наших ребят. Прошлый раз – Виташу Игнатенко94, сейчас – Гека Бочарова95. Ребята крепкие, на них можно положиться. Главное, на них можно переложить все заботы с ненавистными фотоплёнками. Фотографировать я не люблю и не умею. А может быть, потому и не умею, что не люблю. В работе фотокорреспондентов – лёгкий запашок безнравственности: они подглядывают чужую жизнь. Даже когда снимают в открытую. Впрочем, если бы я умел снимать, то наверняка говорил бы по-другому.

* * *

«Союз-6» сел. Ребята вылезают небритые, усталые, улыбаются вяло. У нас уже правило заведено: когда космонавты вылезают из корабля, никто к ним не подходит, все дают возможность «отстреляться» фотикам и киношникам. А тут один из новичков рванул обниматься, но был остановлен многоголосым:

— Назад,... твою мать!!!

* * *

Экипаж «Союза-7» прилетел по требованию режимщиков на двух вертолётах. В первом – Филипченко, во втором – Волков с Горбатко. Это делается для того, чтобы если один вертолёт грохнется, то кто-то бы остался. Их страшно берегут до момента предъявления прессе, ТВ, кино, то есть до предоставления всему миру неопровержимых доказательств, что они живы-здоровы. Толя96 идёт, а его покачивает. «Ребята, мы не пьяные! — смеётся он. — Это от невесомости осталось...»

Встреча экипажа «Союза-6»: Георгия Шонина и Валерия Кубасова 

* * *

«Союз-8» сел благополучно. Всё! У Игоря Казанцева, главного редактора «Индустриальной Караганды», сынишка Олег, лет двенадцати, замечательно любознательный парнишка. Вчера долго и подробно расспрашивал меня о Марсе. Сегодня я провёл его «зайцем» на пресс-конференцию космонавтов. На эту пресс-конференцию мы зря торопились: с космонавтами пожелал поговорить Брежнев, и подготовка к этой беседе заняла более трёх часов. В самолёте говорили с ребятами более обстоятельно. О беседе с Брежневым договорились не писать. А о чём писать? Это была трудная работа для наземных служб: управляться сразу с тремя кораблями на орбите, конечно, не легко. Но ведь программа по существу не выполнена. Валерка97 начал было варить в невесомости, но что-то у него не заладилось, в ЦУПе98 испугались пожара и опыт свернули. Стыковка тоже не получилась. Все наши репортажи – полуправда, которая часто хуже вранья.

* * *

Телевидение опять устроило для космонавтов «Голубой огонёк», пригласили опять всех журналистов. Помогал Юрию Никулину добывать автографы космонавтов для его сына Максима. Впервые видел наяву Шульженко99. Великая тайна: некрасивая женщина превращается в красавицу, когда поёт!

На следующий день космодромные журналисты – 12 человек – с жёнами пировали в Домжуре. Нагуляли на 126 рублей.

* * *

Богословский100сказал Левитану: «Юра, когда вы умрете, ваше горло отдадут в Институт мозга».

Остроты иногда витают в воздухе: не зная об этом, я говорил Борису Семеновичу Чекунову (1935-1995), который нажимал кнопку в командном бункере космодрома Байконур во время пусков первого спутника и Гагарина, что после его смерти его палец отдадут в Институт мозга.

* * *

Костя Феоктистов, вернувшись из США, рассказывал много интересного. На базе Ленгли американцы отрабатывают операцию посадки лунной кабины «Аполлона» на Луну. Её подвешивают на специальном кране, который снимает 5/6 веса кабины, создавая видимость лунной гравитации. До этого пробовали приспособить вертолёт, но ничего не получилось. Это подтвердил Армстронг101.

Нашим космонавтам, да и вообще всем советским, запрещено летать на мыс Кеннеди, откуда стартуют в космос американцы только потому, что тогда и американцы могут попроситься на Байконур. Они не просятся, но могут попроситься! Мне кажется, мы не столько боимся потери доморощенных секретов, сколько не хотим показывать всю убогость байконурской жизни.

* * *

Поехал визировать рассказ Кости102 к нему домой. Он живёт где-то у Павелецкого вокзала. Полная квартира каких-то милых приветливых старичков и старушек с детскими глазами. Сидели на кухне, читали рукопись. Старички заходили, чтобы выпить свои пилюльки... Так вдруг стало жалко Костю...

* * *

Я привел к Робе103 Вадима Волкова. У Робы были Аля Пахмутова104 с Колей105. Очень мило посидели. Хотя мы и выпивали, машину вёл бесстрашно, потому что вёз Волкова, которого мог напустить на любого ГАИшника.

* * *

Выполнил своё обещание: организовал у меня дома встречу Аркадия Стругацкого и Жоры Гречко. Жора засыпал Аркадия вопросами. У меня сложилось впечатление, что Гречко знает творчество Стругацких гораздо лучше самого Стругацкого. Я исполнял роль обезьяны, которая прыгает по книжным полкам и бросает им вниз книги братьев (вместо кокосовых орехов), которые они ежеминутно от меня требуют для всевозможных сверок-проверок.

Книжка 50 Январь – март 1970 г.

Малеевка – Москва – Дубна – Москва – Волгоград – Капустин Яр – Москва – Киев – Москва

Работаю в Музее Н.Е.Жуковского. Для «Королёва» мне нужны журналы «Самолёт», «Вестник Воздушного Флота» за 1920-1930-е годы. Если заказывать их в Ленинке, прождёшь часа два, а тут выдают мгновенно. Познакомился с заместителем директора по научной работе Надеждой Матвеевной Семёновой. Удивительная старушка! Ходячая авиаэнциклопедия, всех и всё знает, ездит к Туполеву на дачу. «Я ему сколько раз говорила: Андрюша, так нельзя, ну, что же вы всё матом и матом...» Но, когда я Туполева критиковал – защищала. Говорила по телефону с Сухим. «Вы знаете, у Сухого всё-таки лучшее в стране КБ! Такие преданные, такие интеллигентные люди». Очень ругала книжку Яковлева и книжку о Поликарпове. «Так вы собираетесь о Королёве писать? Так-так... Интересно...» Рассказала мне всю биографию Королёва, которую она отлично знает. «Вот видите этот несгораемый шкаф? Там лежат рукописи неизданных книг. На некоторых даже записочки есть, когда их оттуда вытаскивать...»

— Вот я напишу свою книгу и тоже в ваш шкаф положу, — сказал я. — И записочку с датой напишу...

— А какую дату поставите?

— 2005 год. В 2006-м исполнится 100 лет со дня рождения Сергея Павловича, вот тогда моя книга и понадобится...

Такая интересная старушка, проговорил с ней часа два...

4.2.70 

* * *

Саша Романов106 выступает с инициативой учредить премию имени Гагарина за «космическую» журналистику. Ну зачем ему премия? Как раз ему-то премию давать не следует, поскольку репортажи его были бездарны. На пуске Юрия Гагарина не присутствовал ни один журналист. На запуск Титова удалось послать только корреспондента ТАСС. Злые языки говорят, что Королёв высказал пожелание, чтобы этот корреспондент был человеком абсолютно несведущим в ракетной технике, космонавтике, вообще в какой-либо технике. Тогда и нашли Сашу, бывшего дамского мастера-парикмахера. А может быть, это всё и враки. Он парень неплохой, но очень глупый.

* * *

Главной целью моей тогдашней поездки на полигон Капустин Яр – сбор материалов о С.П.Королёве, встреча с многолетним начальником этого полигона – генерал-полковником артиллерии Василием Ивановичем Вознюком. Там же я написал очерк об офицере-ракетчике Евгении Ганевиче, испытателе ракет дальнего действия, отца которого, белорусского кузнеца, сослали в 1947 году в магаданские лагеря на тот самый прииск Мальдяк, где в 1939 году умирал Главный Конструктор ракет дальнего действия Сергей Павлович Королёв. Этот очерк был «зарублен» уже в Москве военной цензурой, о чём я с грустью сообщаю моему герою и его жене Галине, если они живы и здоровы, через 30 лет.

Василий Иванович Вознюк

Вознюку – под 70, уже было 2 инфаркта. Приехал в голую степь в 1946-м и всё здесь построил сам. Уезжать отсюда никуда не хочет, хотя ему предлагали в Москве должность заместителя командующего ракетными войсками. На работу может прийти в 6 утра. Уходит обычно в 7-8 вечера. Диктатор. Решает всё за всех. Вникает во все дела. Я слышал, как он по телефону распекал интендантов:

— Пришлите хорошей обуви! Пришлите дорогого женского белья! Чтобы трусики снимать было приятно!

Сам разбирает все склоки и кляузы. Сам придумывает даже названия: гостинице («Уют»), кафе («Родная хата»), магазину («Хозяйка»), столовой («Стряпуха»). Построил два книжных магазина. В одном продают книги из Москвы, в другом – из Астрахани. Собирается строить третий, для книг из Волгограда. В магазинах есть специальные столы, на которые выкладывают по одному экземпляру всех новинок. Приезжает адъютант Вознюка и отвозит с этих столов все книги ему домой. Он отбирает. Остальные отвозят обратно в магазин. В месяц на книги тратит более 100 рублей. Дома в его библиотеке – около 10 тысяч томов. Выписывает 4 газеты и 28 журналов.

Рассказывали, что родители Вознюка – актёры из Петербурга. Сам он признает только серьезную драму, на концерты и в кино ходит крайне редко. О футболе и хоккее говорит брезгливо. Гуляет очень редко. Дом его находится в 5 минутах ходьбы от штаба полигона. Дома он ест, читает и спит. Кажется, у него нет даже среднего образования, но офицеры говорили мне, что ракетную технику он знает несравненно лучше специалистов с докторскими званиями. Многословен. А может быть, стал многословен в старости. У него три взрослых сына-офицера в Москве. Живёт с женой и внуком в отдельном доме, который стерегут собаки. Друзей даже среди высших офицеров у него нет. Официален даже со своими заместителями, которые работают у него десятки лет. Входя, они спрашивают: «Разрешите, товарищ генерал?» Очень строг с подчинёнными. Переделывает приказы, только усиливая наказания.

Грузен, широк в плечах, большеголов, с быстрыми умными глазами. Большой мясистый нос, губастый. Лицо грубой лепки, чем-то неуловимо напоминает лицо французского актёра Мишеля Симона. Говорит громко, словно боится, что его не услышат. А возможно, сам уже плохо слышит. Редко ругается матом. За все дни, что я наблюдал его в разной обстановке, по большей части в сугубо мужских армейских компаниях, лишь один раз слышал: «А на хера нам это надо?..» О нём говорят, как о человеке добром, жестоком, внимательном, властолюбивым. Понять, любят ли его здесь, я так и не смог.

Убежденно врал мне, что ракета, которую первый раз пустили на полигоне в октябре 1947 года, вся, «до последней проволочки, до последнего винтика», была сделана советскими специалистами из советских материалов на советских заводах. Показывал мне даже записку, написанную рукой Сталина по этому поводу. Записке можно верить. Но относится она не к осени 1947 года. В октябре – ноябре 1947 года пускали 11 немецких ракет Фау-2: 5 раз удачно, 6 раз неудачно. Их советский аналог – ракета Р-1 – впервые был запущен лишь 17 сентября 1948 года. Из 30 наших ракет только 9 удалось запустить. Всё это происходило на глазах Василия Ивановича, он был непосредственным участником всех этих событий. Я всё это знаю точно, но не хотел спорить со стариком. Зачем он мне врал, не понял.

Василий Иванович Вознюк умер в сентябре 1976 года. Он попросил похоронить себя на полигоне Капустин Яр.

* * *

Вечер с Капицей. Спустился со второго этажа радостный и довольный нашим визитом. Нас трое: Рост, Губарев и я. Дарим фотографии.

— Павлуша, дай нам вермуту...

Это – Рубинин107. Разлили болгарский вермут. Показывает кусочек карты из какого-то американского журнала. На карте – Братск, фарватер Ангары, контуры Братского водохранилища – всё смещено, как при плохой цветной печати. Американцы с помощью своего спутника поймали нас на том, что на своих картах мы всё смещаем на 25 миль относительно мировой системы координат. Надо думать, для того, чтобы им труднее было попасть в нас ракетами.

Потом Пётр Леонидович рассказал нам о сути своей работы с горячей плазмой. Работой этой он занимался последние 10 лет. За это время ничего не публиковал, кроме статьи о шаровой молнии. Его работа сулит переворот в решении проблемы управляемой термоядерной реакции. В февральской книжке «ЖЭТФ»108 уже будет опубликована принципиальная схема электростанции, работающей на термояде. Показывает нам схему.

— Теперь весь вопрос, кто кого: американская деловитость или русская смекалка! — смеётся Капица.

— Ну, судя по схеме, тут одной смекалки мало, — говорю я.

— Да, — соглашается он. — Это строительство обойдётся в десятки миллионов рублей...

— Но, Пётр Леонидович! О такой работе надо рассказать незамедлительно! — кричу я.

— Рано. Пока рано...

Через президиум Академии наук Капица сам попросил назначить комиссию для апробации его работы. В комиссию вошли: Арцимович, Леонтович, Сахаров, Сагдеев и другие самые лучшие специалисты по плазме.

— Через три часа беседы с Сахаровым я убедил его в своей правоте,— говорит Капица. — Сагдеев тоже всё понял. Дольше всех упорствовал Арцимович...

Таким образом, речь идет ни более ни менее как об управляемой термоядерной реакции! Феноменальный, абсолютно для всех неожиданный результат! Ведь последние годы Капица работал очень тихо, не привлекал ничьего внимания, и все физики думали, что он просто дремлет в тёплых лучах заслуженной славы под сенью выращенного им ИФП. А вот теперь такой оборот!

Сейчас Капица живет только ожиданием откликов на свои публикации, радостным переживанием произведённого им эффекта в научных кругах, но и тревогой за них. Он не отрицает, что может отыскаться умник, который превратит его десятилетнюю работу в руины.

Я впервые рассказал о публикации П.Л.Капицы в «ЖЭТФ» в популярной статье и опубликовал её в «КП» 14.11.70. Но шло время, и «умники» отыскались: опыты, поставленные в зарубежных лабораториях, не подтвердили правоту выводов Петра Леонидовича. Он очень тяжело переживал эту неудачу.

* * *

Три часа у Нины Ивановны Королёвой. 50% разговоров о склоках. То вдруг:

— Я хочу к ней пойти! Посоветуйте, как это сделать?..

А то такой ненавистью наливается вся, сжимает кулачки... Пустое дело, никогда их не примиришь.

Речь идёт о весьма натянутых отношениях между Ниной Ивановной Королёвой, женой Сергея Павловича, и его матерью Марией Николаевной Баланиной. 

Примечания

1

Широков Николай Николаевич – кандидат, а потом – доктор технических наук, начальник сектора лаборатории № 4 НИИ-1 Министерства авиационной промышленности.

(обратно)

2

После многоступенчатой цензуры обсосок статьи «Летящие среди звёзд» был опубликован в «КП» только 5.4.58.

(обратно)

3

Не очень доверяю этой записи. Первый и второй советские спутники уже прекратили к этому времени своё существование: первый – 4.1.58, второй – 14.3.58. Последние ступени ракет-носителей сгорели ещё раньше. Первый американский спутник «Explorer» я не мог видеть ввиду его малых размеров.

(обратно)

4

Уточняю:   

1. Ни 1-й ИСЗ, ни «Explorer» невооруженным глазом увидеть было почти невозможно (тем более в большом городе).      

2. Размеры ИСЗ «Explorer» были не меньше, чем у первого ИСЗ, т.к он не отделялся от РН, но его нельзя было увидеть с территории СССР из-за низкого наклона его орбиты.             

3. Последняя ступень РН 2-го ИСЗ не могла сгореть "ещё раньше", т.к она не отделялась от ИСЗ      

4. Дата схода 1-го ИСЗ – 4.01.58 получена весьма приблизительными вычислениями.           

5. 2-й ИСЗ сошёл с орбиты только 14.04.58 и вполне мог наблюдаем 22.03.58 над Белорусским вокзалом. (OCR: С.Хлынин)

(обратно)

5

В последнем издании энциклопедии «Космонавтика» авторство в открытии этих поясов вообще не обозначено.

(обратно)

6

Воронов Юрий Петрович (1929-1993) – поэт, главный редактор «КП».

(обратно)

7

Ракета Р-2 конструкции С.П.Королёва изготовлялась в те годы на «Автозаводе», как называли тогда огромный ракетный завод «Южмаш» в Днепропетровске.

(обратно)

8

Несмеянов Александр Николаевич (1899-1980) – химик-органик, академик, президент Академии наук СССР.

(обратно)

9

Фёдоров Евгений Константинович (1910-1981) – учёный в области геофизики и метеорологии, академик. Герой Советского Союза, участник первой дрейфующей станции «Северный полюс».

(обратно)

10

Мосолов Георгий Константинович – заслуженный лётчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза.

(обратно)

11

Гаганова Валентина Ивановна – новатор производства из Вышнего Волочка, Герой Социалистического Труда.

(обратно)

12

Бapашeв Павел Романович – журналист «КП», потом «Труда» и «Правды».

(обратно)

13

Cмyyл Юхан (1922-1971) – эстонский писатель.

(обратно)

14

Имеются в виду «Теоретик космонавтики» – президент АН СССР Мстислав Всеволодович Келдыш и «Главный конструктор» – академик Сергей Павлович Королёв.

(обратно)

15

Чаплыгин Сергей Алексеевич (1869-1942) – соратник Н.Е.Жуковского, академик, один из основателей ЦАГИ – Центрального аэрогидродинамического института

(обратно)

16

Ныне – улица Аргуновская.

(обратно)

17

Чижевский Александр Леонидович (1897-1964) – выдающийся биофизик, археолог, основоположник гелиобиологии.

(обратно)

18

ЗУР – зенитные управляемые ракеты.

(обратно)

19

После первой мировой войны по Версальскому договору Германии запрещалось вести разработки новых видов военной техники. Но о ракетах в договоре ничего не говорилось, и немцы этим воспользовались.

(обратно)

20

Пример для сравнения явно неудачный, потому что нормальный человек не в состоянии представить себе одновременное столкновение 50 локомотивов: воображение его буксует. Сравнение должно рождать образ безо всякой натуги.

(обратно)

21

Д.А. Биленкин

(обратно)

22

Раушенбах Борис Викторович – начальник отдела в ОКБ С.П.Королёва, лауреат Ленинской премии, будущий Герой Социалистического Труда и академик.

(обратно)

23

Феоктистов Константин Петрович – заместитель начальника отдела в ОКБ С.П.Королева, будущий доктор технических наук, лауреат Ленинской и Государственной премий. Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР.

(обратно)

24

"Покакал я"

(обратно)

25

«Юность» №1 за 1964 год.

(обратно)

26

Полевой (Кампов) Борис Николаевич (1908-1981) – писатель, в те годы – главный редактор «Юности».

(обратно)

27

Характерно, что даже в записной книжке, находясь под гнётом секретности, я не рискую называть главного конструктора космической техники Сергея Павловича Королёва!

(обратно)

28

Мелькумов Тигрон Меликсетович (1902-1974) – профессор, генерал-майор-инженер, специалист по авиационным двигателям.

(обратно)

29

Гaллай Марк Лазаревич (1914-1998) – Герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР, доктор технических наук, писатель.

(обратно)

30

Лeвитaн Юрий Борисович (1914-1983) – самый популярный диктор Всесоюзного радио, читал все официальные сообщения во время войны; по легенде Гитлер обещал повесить его первым после взятия Москвы.

(обратно)

31

Разница в тысячную долю МГерца практически неуловима.

(обратно)

32

Яблочкина Александра Александровна (1866-1964) – народная артистка СССР.

(обратно)

33

Талер – стол с металлической плитой для подготовки типографской печатной формы к печатанию.

(обратно)

34

Королёва Нина Ивановна (1920-1999) – жена С.П.Королёва.

(обратно)

35

Мишин Василий Павлович – заместитель С.П.Королёва, академик. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии.

(обратно)

36

Чepтoк Борис Евсеевич – заместитель С.П.Королёва, академик. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий.

(обратно)

37

Сергей Павлович Королёв

(обратно)

38

«Кузнецы грома» (изд-во «Советская Россия»).

(обратно)

39

ЖРД – жидкостные ракетные двигатели.

(обратно)

40

ТДУ – тормозная двигательная установка.

(обратно)

41

ГВФ – Гражданский воздушный флот.

(обратно)

42

Летунов Юрий Александрович (1926-1983) – специальный корреспондент Всесоюзного радио на космодроме Байконур, в дальнейшем – изобретатель программы «Время» на Центральном телевидении, за что он получил Государственную премию СССР.

(обратно)

43

Волков Владислав Николаевич (1935-1971) – единственный из более двух десятков ребят, которые проходили обследование со мной, кто стал космонавтом, дважды Героем Советского Союза. Погиб при возвращении на Землю после второго космического полёта.

(обратно)

44

Это фото из газетного варианта "Записок...". Зачем Голованов его заменил? (OCR: С.Хлынин)

(обратно)

45

Тихонравов Михаил Клавдиевич (1900-1974) – заместитель С.П.Королёва, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии.

(обратно)

46

Петров Владимир Михайлович (1896-1966) – кинорежиссёр.

(обратно)

47

Шонин Георгий Степанович (1935-1997) – лётчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза.

(обратно)

48

В книге не выделено, но строчка явно из будущего (OCR: С.Хлынин)

(обратно)

49

Ю.А.Летунов.

(обратно)

50

В.М Комаров.

(обратно)

51

НИП – наземный измерительный пункт.

(обратно)

52

Позывной В.М. Комарова.

(обратно)

53

A.C.Елисеев и Е.В.Хрунов.

(обратно)

54

ТДУ – тормозная двигательная установка.

(обратно)

55

Беляев Владимир Сергеевич – подполковник, ветеран космодрома.

(обратно)

56

MИK – монтажно-испытательный корпус.

(обратно)

57

Б.Б.Егоров.

(обратно)

58

Фролов Евгений Александрович – ведущий конструктор, ветеран ОКБ С.П.Королёва.

(обратно)

59

Фатеева Наталья Николаевна – народная артистка РСФСР.

(обратно)

60

Пырьев Иван Александрович – известный кинорежиссёр, народный артист СССР

(обратно)

61

Бабакин Георгий Николаевич (1914-1971) – главный конструктор всех межпланетных и лунных автоматических аппаратов, после передачи С.П.Королёвым этой тематики ему в середине 1960-х годов. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. См. «КП» от 17.11.1994 и 7.04.1998.

(обратно)

62

Глазков Юрий Николаевич – будущий (через 10 лет) лётчик-космонавт. Герой Советского Союза, ныне – заместитель начальника Центра подготовки космонавтов им. Ю.А.Гагарина.

(обратно)

63

Максимов Глеб Юрьевич – ведущий разработчик автоматической техники космоса сначала в ОКБ С.П.Королёва, затем у Г.Н. Бабакина.

(обратно)

64

Л.Д.Володин.

(обратно)

65

Откуда в 1967г. Голованов это знал? (OCR: С.Хлынин)

(обратно)

66

Газенко Олег Георгиевич – академик, многолетний директор Института медико-биологических проблем, так называемого «Института космической медицины».

(обратно)

67

Туполев Андрей Николаевич (1888-1972) – выдающийся советский авиаконструктор, академик, трижды Герой Социалистического Труда.

(обратно)

68

Стругацкий Аркадий Натанович (1925-1991) – писатель-фантаст.

(обратно)

69

Р.И. Рождественский.

(обратно)

70

Береговой Георгий Тимофеевич (1921-1995) – лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.

(обратно)

71

Крылов Николай Иванович (1903-1972) – маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, заместитель министра обороны СССР, главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения.

(обратно)

72

Н.Н.Фатеева.

(обратно)

73

Ю.А.Гагарина

(обратно)

74

«Аполлон-8» (OCR: С.Хлынин)

(обратно)

75

Лeгocтaeв Виктор Павлович – сотрудник ОКБ С.П.Королёва, ныне – заместитель генерального конструктора ракетно-космической корпорации «Энергия» имени С.П.Королёва.

(обратно)

76

В.А. Шаталов.

(обратно)

77

Б. В. Волынов.

(обратно)

78

Чалый Виктор Дмитриевич – сосед и близкий друг Б.Б.Егорова, руководитель лаборатории комбинированных съемок «Мосфильма».

(обратно)

79

Сенкевич Юрий Александрович – сотрудник Института медико-биологических проблем, ныне – популярный ведущий телевизионного «Клуба кинопутешественников» и других программ.

(обратно)

80

ДЖ – Дом журналиста.

(обратно)

81

Ю.А. Гагарина.

(обратно)

82

Coлoдoв Дмитрий Мстиславович – друг Б.Б.Егорова и мой, ракетчик.

(обратно)

83

Жданов Лев Львович – переводчик книг Тура Хейердала и других авторов.

(обратно)

84

В.А.Шаталов.

(обратно)

85

К.П.Небург (Новосёлов).

(обратно)

86

В.А.Шаталов после июня 1969 года ещё дважды летал в космос.

(обратно)

87

Если мне не изменяет память, костюм «Калипсо» стоил тогда около 40 долларов.

(обратно)

88

Кутахов Павел Степанович (1914-1984) – дважды Герой Советского Союза, главком ВВС, заместитель министра обороны СССР.

(обратно)

89

Сернан Юджин – американский астронавт. Три раза летал в космос, участник последней экспедиции на Луну по программе «Apollo»

(обратно)

90

Кубасов Валерий Николаевич – лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.

(обратно)

91

Mиль Михаил Леонтьевич (1909-1970) – конструктор вертолётов. Герой Социалистического Труда.

(обратно)

92

Свешников Николай Васильевич (1890-1980) – хоровой дирижёр, народный артист СССР.

(обратно)

93

Гречко Георгий Михайлович – лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.

(обратно)

94

Игнатенко Виталий Никитович – сотрудник «КП» в 1960-1974 годах. Прошёл путь от стажёра до заместителя главного редактора, лауреат Ленинской премии, ныне – генеральный директор ИТАР-ТАСС.

(обратно)

95

Бочаров Геннадий Николаевич – сотрудник «КП» в 1966-1982 годах, разъездной корреспондент, потом – обозреватель «Литературной газеты», ныне – независимый журналист.

(обратно)

96

Филипченко Анатолий Васильевич – лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.

(обратно)

97

В.Н.Кубасов.

(обратно)

98

ЦУП – Центр управления полётом.

(обратно)

99

Шульженко Клавдия Ивановна (1906-1984) – эстрадная певица, народная артистка СССР.

(обратно)

100

Богословский Никита Владимирович – композитор, народный артист СССР.

(обратно)

101

Армстронг Нейл – астронавт США, первый человек, ступивший на Луну.

(обратно)

102

К.П.Феоктистов.

(обратно)

103

Р.И. Рождественский.

(обратно)

104

Пахмутова Александра Николаевна – композитор, народная артистка СССР, Герой Социалистического Труда.

(обратно)

105

Добронравов Николай Николаевич – поэт, муж А.Н.Пахмутовой.

(обратно)

106

Романов Александр Петрович – первый корреспондент ТАСС на космодроме Байконур.

(обратно)

107

Рубинин Повел Евгеньевич – многолетний секретарь П.Л.Капицы, составитель и редактор многих его книг, по сути – член семьи.

(обратно)

108

«Журнал экспериментальной и теоретической физики» Академии наук СССР.

(обратно)

Оглавление

Голованов Ярослав Кириллович . Заметки Вашего современника . ТОМ 1 . 1953-1970

Книжка 7 . Февраль – ноябрь 1957 г.

Книжка 8 . Ноябрь 1957 г. – март 1958 г.

Книжка 10 . Июль-сентябрь 1958 г.

Книжка 14 . Июль 1959 г. – март 1960 г.

Книжка 15 . Март 1960 г. – март 1961г.

Книжка 16 . Март – октябрь 1961 г.

Книжка 19 . Май – ноябрь 1962 г.

Книжка 20 . Декабрь 1962 г. – февраль 1963 г.

Книжка 22 . Май – август 1963 г.

Книжка 25 . Ноябрь 1963 г. – март 1964 г.

Книжка 28 . Июнь – октябрь 1964 г.

Книжка 29 . Октябрь 1964 г. – май 1965 г.

Книжка 30 . Май – август 1965 г.

Книжка 32 . Январь – март 1966 г.

Книжка 33 . Март – август 1966 г.

Книжка 35 . Январь – октябрь 1967 г.

Книжка 36 . 27 мая – 7 июня 1967 г.

Книжка 39 . Январь – апрель 1968г.

Книжка 40 . 17-23 апреля 1968 г.

Книжка 41 . Апрель – май 1968 г.

Книжка 42 . Май – сентябрь 1968 г.

Книжка 43 . Сентябрь – декабрь 1968 г.

Книжка 44 . Январь – февраль 1969 г.

Книжка 45 . Март – апрель 1969 г.

Книжка 46 . Апрель – май 1969 г.

Книжка 47 . 26 мая – 9 июня 1969 г.

Книжка 48 . Июнь – сентябрь 1969 г.

Книжка 49 . Сентябрь 1969 г. – январь 1970 г.

Книжка 50 . Январь – март 1970 г. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте