«История морских разбойников»

В эпохи величия народов, так же как и в эпохи их падения, встречались люди особенного рода, которых таинственная судьба выбирала в толпе на страх и удивление миру.[1]

Эти феномены, руководимые неизвестною мощью, открывали себе будущность единственно смелостью и дерзостью. Первый успех освещал им путь; к возникающему счастью их пристают смелые товарищи и, бросив меч на весы человеческих превратностей, водружают свои знамена над могилами и разрушением.

Одни, усилившись между развалинами вторжения, останавливались на вершине первой решительной победы — орудия Провидения, они иногда мудростью своей вознаграждали за причиненное зло: их называли «завоевателями». Из рук их выходили новые цивилизации, и память, оставшаяся о них в истории, возбуждает из века в век удивление позднейшего потомства.

Иные, предвидя другие роды славы и презирая образ завоевания, которое должно оспаривать шаг за шагом, распространяли страх на водах. Необъятная панорама моря сулила им на каждом берегу великолепную добычу. Нападающие неожиданные соперники ужаснейших бурь, шутя кораблекрушениями и не ставя жизнь ни во что, они усиливались возбуждаемым ими ужасом, заслуживали прозвание бичей Божьих и попеременно погибали или от излишества зла, ими причиненного, или от мести света. Происхождение их неизвестно, память их опозорена.

На заре времен исторических тот, кто первый, вверив жизнь свою утлому челноку из древесной коры, решился бороться с волнами, не оставил после себя даже следа своего имени. Лирическая строфа века Августова:

служит единственным памятником этого промелькнувшего существования. Таким образом, большая часть достойных памяти изобретений приговорила творца своего к забвению, как будто по какому-то непостижимому предназначению гениальный человек, произведший что-нибудь великое или полезное, осуждался на неизвестность.