«Фуко за 90 минут»

пер. с англ. Н. В. Павловой

Фуко не принадлежал к числу философов классической традиции. Несмотря на это, в какойто период жизни он считался кем-то вроде нового Канта, что, конечно, сильно преувеличено.

Но едва ли это вина самого Фуко (хотя он и не особенно старался опровергать подобные оценки). Нельзя обвинять Фуко и в том, что превращение в философа-классика было для него абсолютно невозможным. Это не просто вопрос интеллекта. Дело в том, что Витгенштейн уже, в сущности, покончил с классической философией.

Витгенштейн утверждал, что такой вещи, как философия, больше не существует, есть только философствование. Большинство основных фи лософских вопросов были результатом лингвистических ошибок. Достаточно понять ошибку — и вопрос просто исчезает. А все оставшиеся вопросы просто не имеют ответа (или, что более правильно, не могут быть даже заданы).

Но классическая философская традиция в одном из своих вариантов все же продолжала существовать в континентальной Европе в работах Хайдеггера. Он претендовал на то, чтобы действовать вне философии Витгенштейна, за областью логики, анализируя самые основы человеческой мысли и восприятия. На Фуко сильно повлияла эта концепция. Она открыла ему новую философию, и оказалось, что на самом деле у каждого «знания» есть своя версия истины. Он доказал, что эти «истины» во многом зависят от предпосылок, т. е. от мировоззрения, которое господствовало в то время, когда они были провозглашены.

Фуко приступил к решению своей задачи скорее как историк, а не как философ, старательно изучая подлинные документы того периода, которым он занимался. Таким образом «из первых рук» получая сведения об обществе, системе знаний и структуре власти интересующей его эпохи, Фуко пришел к заключению, что знание и власть были так тесно связаны, что их можно соединить в одном термине «сила/знание». Это было центральным звеном его философии. Но будучи на пути к этому открытию и изучая его следствия, мыслитель рассмотрел огромное количество отдельных фактов. Сумасшествие, сексуальность, дисциплина и наказание — историю этих вопросов он считал неотъемлемой от основной идеи своей философии.

Добавьте к этому связь этих проблем с его собственной жизнью, и вы получите самого сенсационного философа современной эпохи.