Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить

Жанр:

Альтернативная медицина

Автор:

Елена Александровна Мекшун

«Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить»

608

Описание

Эта книга о легендарных лекарствах, которые можно найти в каждой аптеке и в каждой домашней аптечке, лекарствах давних и новых, производимых в России. О 100-летии отечественной фармацевтики и ее создателях. Первый пенициллин был получен именно в нашей стране еще в 1942 году. У нас были произведены уникальные вакцины, некоторые из них спасли человечество. Нам есть чем гордиться и в настоящем. Во многих препаратах, выпускаемых зарубежными производителями, угадывается влияние самой большой в мире российской химической коллекции веществ, используемых для создания новых препаратов. Перед вами небольшое медицинское расследование, захватывающий рассказ о легендарных лекарствах, спасших и спасающих Россию, о лекарствах, без которых нам не жить!

читать постранично

Настроики

Фон текста:

Текст
Текст
Текст
Текст

Аа
Roboto
Аа
Garamond
Аа
Fira Sans
Аа
Times

Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить (fb2) - Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить [litres] (Удовольствие от науки) 4431K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Александровна Мекшун - Ольга Григорьевна Жукова - Елена Большакова - Наталья Сергеевна Мушкатёрова - Полина Звездина

Коллектив авторов Отпускается без рецепта: лекарства, без которых нам не жить

* * *

С особой признательностью: Анне Аристовой, Рашиту Азизову, Наталье Волковой, Ивану Глушкову, Дмитрию Ефимову, Андрею Иващенко, Владимиру Ильину, Сергею Колесову, Андрею Малкину, Ольге Мацковой, Наталье Мушкатёровой, Григорию Ройтбергу, Евгению Рыжову, Дмитрию Сапрыкину, Сусанне Харит, Лидии Шуровой, Вадиму Якунину, а также многим их коллегам, врачам и ученым, специалистам и предпринимателям, в беседах с которыми и при их непосредственном участии родилась идея и, собственно, книга о прошлом, настоящем и будущем российской фармацевтики.

Спасая жизнь – дарить судьбу

Пролог Итоги первого столетия

Эта книга о легендарных лекарствах, которые производятся в России, старых и новейших, дженериках и инновационных препаратах. О достижениях, развитии и перспективах отечественной фармацевтики, которая спасала наших отцов и дедов, спасает нас и наших детей и будет спасать наших потомков. Фармацевтика – одна из самых созидательных и перспективных отраслей отечественной индустрии, она формирует экономический, медицинский, общественный, интеллектуальный, финансовый пейзаж страны. А лекарства (и те, кто создает их) призваны, спасая жизнь, дарить судьбу.

Я и мои товарищи, российские журналисты из ведущих отечественных изданий, работающие в области медицины, здравоохранения, фарминдустрии, с радостью выпускаем новую публицистическую книгу о лекарствах, которыми мы с успехом пользуемся на протяжении столетия.

Мы поставили перед собой задачу рассказать об истории и открытиях отечественной фармацевтики, о людях, создавших легендарные препараты, о специфике и перспективах развития фармацевтической отрасли. С помощью ведущих экспертов отрасли мы попытаемся поставить диагноз состоянию в дел в отечественной фарминдустрии и дадим прогноз на ближайшие годы: какой быть отечественной фармотрасли, какими будут (и будут ли?) отечественные инновационные препараты.

«Нет ни одной безымянной таблетки, вакцины или препарата. Это захватывающий рассказ о знаменитых лекарствах и их создателях, спасших человечество» – такие слова предваряли нашу предыдущую книгу «Великие лекарства в борьбе за жизнь», в которой рассказывалось о препаратах-блокбастерах всех времен и народов, включая Россию. Продолжение первой книги напрашивалось само собой. Но теперь в центре нашего внимания – достижения отечественной фармации. Рассказать о лекарствах, ставших воистину народными, честно и эффективно спасающих россиян на протяжении столетия, – достойная задача. Но препаратов – тысячи наименований. Как сделать выбор, на чем остановиться? Мы решили сосредоточиться на том, без чего невозможно представить нашу жизнь. Например, активированный уголь – кто не глотал черные (а теперь и белые) таблетки при отравлении? Или зеленка – до сих пор пупок всех новорожденных россиян мажут этим антисептиком. Благодаря зеленке миллионы российских детей, переболевших ветрянкой, не имеют проблем с кожей – она у них гладкая, без оспин. Добавим в список цитрамон, спасавший от головной боли, когда еще не было навязчивой телевизионной рекламы; вакцину от энцефалита (неразрывно связана со всеми нашими достижениями в геологии и прочих серьезных областях – кто знает, как все пошло бы, скажем, в российской энергетике, если бы ученые не нашли действенное средство от реальной опасности в виде маленького смертоносного клеща, которого запросто можно подцепить в тайге); мазь Вишневского… Для меня запах мази Вишневского (в основе которой березовый деготь) – это запах здоровья, жизни. В возрасте пяти лет я даже ходить не мог по причине жесточайшего фурункулеза – меня отец носил. Отчетливо помню чувство мальчишеской злости на свою беспомощность. Возможно, меня лечили еще чем-то, но я помню запах именно этой мази. И для меня этот запах – действительно запах жизни, потому что постепенно жуткие фурункулы ушли, и я встал на ноги. Полагаю, многие пережили нечто подобное в своем детстве.

Мы не только коснемся истории создания препаратов, но и расскажем о малоизвестных свойствах препаратов-блокбастеров.

Привычный валидол – сладковатая белая таблетка под язык – не только облегчает состояние человека при коронарной болезни сердца, но и уменьшает вздутие кишечника и улучшает самочувствие.

Легендарный, десятилетиями проверенный левомеколь – универсальная мазь, спасающая от воспалений, нагноений, ожогов и кожных язв, – оказывается, прекрасно помогает детям, страдающим буллезным эпидермолизом. При этом редком генетическом заболевании достаточно самой незначительной травмы – или даже при прикосновения, – чтобы на коже возникли ссадины. Неслучайно детей, страдающих буллезным эпидермолизом, называют «бабочками» – настолько чувствительная у них кожа. Иногда травмированные пальцы рук или ног срастаются, и нужна операция по их разделению. Уникальная методика лечения детей-«бабочек» на основе левомеколя совсем недавно создана в московской Детской городской клинической больнице № 9 им. Г. Н. Сперанского (ДГКБ № 9).

А знаете ли вы, что мирамистин, «антисептик космического века», придуман специально для применения российскими космонавтами на орбите?

До сих пор востребованы сердечные капли Вотчала, без лишнего шума вот уже более полувека спасающие людей от инфаркта. Вы не забыли о них? А что вы знаете о димексиде, открытом в России более столетия назад? В последние годы это один из самых перспективных препаратов нового столетия, нашедший применение в трансплантологии, онкологии, ортопедии, хи рургии.

В жанре расследования мы напомним читателю драматическую судьбу уникальной разработки российских ученых, намного опередившей свое время; речь идет о создании искусственного кровезаменителя – перфторана, получившего название «голубая кровь».

Конечно, поговорим мы и о новых препаратах. В частности, о воскопране, эффективном средстве для лечения ожоговых больных (в несколько раз дешевле импортных аналогов). Думаю, вам будет интересно узнать об инновационном отечественном препарате полиоксидонии, применяемом при острых и хронических инфекционных заболеваниях; этот препарат обладает иммуностимулирующим, иммуномодулирующим и противовоспалительным действием. И, разумеется, мы затронем тему противогриппозных вакцин семейства «Гриппол».

Хотелось бы сказать несколько слов насчет отсутствия доказательной базы у некоторых отечественных препаратов. Начнем с того, что пациенту совершенно безразлично, есть ли «доказательная база» у препарата, который спасал его деда и отца, а теперь помогает и ему. И это главное!

Современная система клинических и доклинических исследований сформировалась в настоящем виде только в конце ХХ столетия! До этого никакой системы не было! По этой причине до 25–40% всех препаратов мирового (!) фармрынка доказательной базы не имеют. Об этом мне лично говорили руководители департаментов R&D[1] крупнейших фармкомпаний мира из состава БигФармы[2]. По мнению специалистов ситуация не изменилась и не изменится. В том числе и потому, что требования все время будут ужесточаться, и все время будут появляться «старые» препараты, которые не отвечают новым требованиям.

Активированный уголь или аспирин до сих пор не имеют доказательной базы – разумеется, по современным критериям. Но они имеют нечто большее – многолетнюю практику применения. Кстати, если бы на рекламу проверенного годами средства, например мази Вишневского, левомеколя или валидола, потратить хотя бы часть средств, вкладываемых в рекламу кагоцела, нурофена и т. д., продажи возросли бы в геометрической прогрессии.

Самое печальное, что даже так называемые таргетные (целевые) препараты, заточенные на конкретные мишени в человеческом организме, помогают только половине пациентов при одинаковом течении болезни. Об этом сказано мелким шрифтом в огромных простынях инструкций, и до этих сведений вряд ли кто докопается. Причем речь идет о препаратах, прошедших весь набор доклинических и клинических исследований и испытаний (регламентированных множеством документов)! На разработку этих препаратов, на создание доказательной базы, на вывод лекарств на рынок у фармкомпаний ушли годы и годы труда, были проведены тысячи исследований, затрачены миллионы, сотни миллионов долларов или евро.

Но и эта тема превращается в фарисейство на фоне нового и ужасного явления: привыкания организма к антибиотикам и другим препаратам. У нас в стране уже разработана на уровне правительства стратегия борьбы с антибиотикорезистентностью. А ведь в свое время антибиотики стали настоящим прорывом, революцией в фармакологии и спасли миллионы жизней.

Более того. Нет никаких гарантий, что и таргетные препараты в какой-то момент не столкнутся в человеческом организме с привыканием и отторжением.

* * *

Приведу несколько важных цифр для облегчения и уяснения понимания масштаба явления, о котором мы написали книгу.

Российский фармацевтический рынок – давно уже стабильно растущий самостоятельный сектор экономики, доля которого составила в ежегодном измерении 1,8–1,9% от ВВП (1629 млрд рублей в 2017 г., или 6,3 млрд упаковок), большая его часть приходится на розничный рынок, то есть на аптеки (941 млрд рублей в 2017 г., более 5 млрд упаковок). Много.

В ежегодном измерении (2017 г.) в топ-20 самых продаваемых в рознице препаратов вошли: нурофен (7,1 млрд рублей), кагоцел (6,2 млрд рублей), детралекс (6,1 млрд рублей), конкор, кардиомагнил, эссенциале, ингавирин, актовегин, мирамистин, мексидол, терафлю, пенталгин, ксарелто, лозап, найз, линекс, вольтарен, лориста, эргоферон и канефрон. Эта двадцатка дает почти 11% розничных продаж. В список попали два препарата из нашей книги – мирамистин и мексидол. А два наших «героя» вошли в топ-3 (лидеры продаж по упаковкам) – цитрамон и активированный уголь.

Всего в аптеках страны продается более шести тысяч брендированных препаратов (около 3900 импортных и более 2250 отечественных), которые предлагают рынку около 1300 производителей (примерно 700 импортных и 600 отечественных). Доля продаж (с очевидной тенденцией роста за последние годы) отечественных препаратов в ежегодном измерении составила 30% в деньгах и 62% в упаковках (на 2017 г.). Из топ-20 производителей в российской рознице лишь четверть российских компаний, крупнейшая на шестом месте.

Хотя все еще только начинается, ясно одно, российская фармацевтика – это увлекательный и динамичный бизнес, в котором делаются миллиардные состояния, заключаются международного масштаба сделки с участием компаний БигФармы, работают сотни тысяч человек, десятки и десятки заводов по всей стране, сотни компаний-производителей, тысячи ученых, преподавателей, студентов. Огромная инфраструктура.

Фармацевтика – неотъемлемая, причем одна из самых созидательных и перспективных отраслей отечественной индустрии, совершенно очевидно меняющая экономический, медицинский, общественный, интеллектуальный, финансовый пейзаж страны. Конечно, в лучшую сторону.

СТРУКТУРА КНИГИ

Структура книга проста и доступна. После Пролога, который вы сейчас читаете, следуют три части.

Часть I: «Лекарства, без которых нам не жить», – здесь вы найдете очерки о 19 легендарных препаратах, производимых в России.

Часть II: «100 лет российской фармацевтики», – о достижениях и этапах развития отечественной фарминдустрии за последнее столетие.

Часть III: «Лекарственная повестка» – высказывания создателей, участников и экспертов отечественной фармацевтической индустрии о прошлом, настоящем и будущем отрасли.

Завершают книгу эпилог «Национальный характер» и краткая автобиография авторов.

НАШИ ЭКСПЕРТЫ

В создании книги нам помогали научные и медицинские эксперты:

Рашит Гарифович Азизов, д. б. н.;

Владимир Николаевич Ильин, д. м. н., профессор, зав. отделением детской кардиохирургии московской Детской городской клинической больницы №13 им. Н. Ф. Филатова, ведущий кардиохирург страны, один из лучших детских кардиохирургов мира;

Сергей Васильевич Колесов, д. м. н., зав. отделением патологии позвоночника Национального медицинского исследовательского центра травматологии и ортопедии им. Н. Н. Приорова; входит в международную ассоциацию лучших вертебрологов мира;

Андрей Евгеньевич Малкин, к. м. н., директор по качеству и член ученого совета Федерального научного центра исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН (ФГБНУ «ФНЦИРИП им. М. П. Чумакова РАН»);

Григорий Ефимович Ройтберг, д. м. н., профессор, зав. кафедрой терапии и семейной медицины ФДПО ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н. И. Пирогова Минздрава России, один из основоположников внедрения в медицинскую практику коронароангиографии и эхокардиографии, автор новых способов лечения больных острым крупноочаговым инфарктом миокарда, соавтор цикла трудов для врачей и студентов медицинских вузов «Основы клинической диагностики и лечения заболеваний внутренних органов», основатель и президент АО «Медицина»;

Евгений Александрович Рыжов, к. м. н., зам. главного врача по хирургии ДГКБ № 9 им. Г. Н. Сперанского;

Сусанна Михайловна Харит, д. м. н., профессор, главный внештатный специалист по вакцинопрофилактике Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга, руководитель отдела профилактики инфекционных заболеваний ФГБУ «Детский научно-клинический центр инфекционных болезней» ФМБА России (ФГБУ ДНК ЦИБ ФМБА России);

Лидия Витальевна Шурова, д. м. н., хирург 1-го ожогового отделения ДГКБ № 9 им. Г. Н. Сперанского, ведущий ожоговый хирург страны и лучший хирург страны по детям-«бабочкам» (буллезный эпидермолиз);

и др.

Одним из первых заводов созданной 100 лет назад отечественной фармотрасли стал открытый в 1919 году в Нижнем Новгороде химико-фармацевтический завод № 10, ныне АО «Нижфарм» международного концерна STADA AG. Написать эту книгу нам помогали также сотрудники этой компании. С особой к ним признательностью за инициативу и поддержку!

Владислав Дорофеев

* * *

Отечественный фармацевтический рынок имеет свою специфику. Наряду с современными препаратами у нас востребованы и так называемые традиционные лекарства, разработанные еще в советский период. Эти препараты доступны, проверены временем, во многом универсальны, а иногда и незаменимы в домашней аптечке.

В начале ХХ века перед отечественными предприятиями стояла важная задача: не просто наладить выпуск достаточного количества медикаментов, а вывести российскую фармацевтику на качественно новый уровень – разработать собственную корзину лекарственных препаратов. Выполнение этой миссии легло в основу создания химико-фармацевтического завода № 10 – ныне АО «Нижфарм», которому в 2019 году исполняется 100 лет.

Авторы книги подвели своеобразные итоги первого столетия развития российской фармацевтики. Проследили историю создания поистине народных лекарственных брендов, многие из которых мы помним с детства. Рассказали о выдающихся людях – ученых, разработчиках, технологах, государственных деятелях, стоявших у истоков великих открытий и созидательных реформ отечественной фармотрасли. С помощью ведущих экспертов проанализировали удачи и потери отрасли. И конечно, заглянули в будущее российской фармацевтики!

Дмитрий Ефимов, генеральный директор АО «Нижфарм», старший вице-президент STADA AG

Часть 1 Лекарства, без которых нам не жить

Рассказ о девятнадцати лекарственных препаратах, без которых действительно не жить. Каждый из них – легенда отечественной фармацевтики. За каждым – уникальная история открытия и уникальные личности создателей. И порой удивительное настоящее и будущее.

Триада хирурга. Мазь Вишневского

На низком пьедестале из крупных глыб финляндского красного гранита мужчина в медицинском халате и фартуке сидит величественно, немного устало – будто после тяжелой операции. Рукава халаты засучены, руки опущены на колени. Взгляд спокойный и сосредоточенный. Кажется, что все в этой тяжеловесной скульптуре русского хирурга Александра Васильевича Вишневского, которая находится перед Институтом хирургии, названном в его честь (ныне Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр хирургии им. А. В. Вишневского»), на Большой Серпуховской улице в Москве, говорит о бесконечном подвиге этого человека. В годы Великой Отечественной войны почти 70% раненых было прооперировано под местной анестезией «по Вишневскому», что в два-три раза сократило число умерших и улучшило качество оказания медпомощи.

БЕРЕЗОВЫЙ ДЕГОТЬ, КСЕРОФОРМ И КАСТОРОВОЕ МАСЛО

За свою долгую медицинскую практику один из основоположников отечественной хирургии, сочетавший в себе качества клинициста и экспериментатора, опубликовал более ста научных работ. Одно из его главных научных достижений и признанное наследие – метод местной анестезии под названием «ползучий инфильтрат». Это открытие в советской медицине с ее скромной материальной базой стало настоящей сенсацией, а способ обезболивания «по Вишневскому», который оказался свободным от побочных явлений в отличие от традиционного наркоза, благодаря своей доступности активно применялся в реальных боевых условиях, на передовой. Метод «по Вишневскому» стал настоящим спасением для раненых солдат.

Истинный новатор и талантливый организатор в области хирургии и военной медицины родился 4 сентября 1874 года в дагестанском селе Новоалександровка (ныне Нижний Чирюрт).

После окончания с отличием Казанского университета Вишневский много лет в нем преподавал, параллельно практикуя в больницах. Свою квалификацию хирург повышал в заграничных командировках в лучших хирургических клиниках Германии и Франции. В возрасте 42 лет он стал одним из самых молодых профессоров Казанского университета, возглавив кафедру госпитальной хирургии.

Знания очень пригодились Вишневскому во время Гражданской войны. Оперируя раненых, он заметил, что бойцы часто погибали не столько от ран, сколько от инфекций и заражения крови. Каждый попавший на его стол солдат заставлял задуматься о необходимости нового метода лечения и новом препарате для спасения жизни.

Официальный год изобретения бальзамической жидкой мази, получившей со временем название «мазь Вишневского», – 1927-й. Рецептура мази предельно проста: березовый деготь, ксероформ и касторовое масло. Все три компонента обладают антисептическим и заживляющим эффектом и усиливают действие друг друга. Так, грамм мази содержит натуральный антисептик березовый деготь (30 мг), а также синтетический антисептик ксероформ (30 мг), научное название – «трибромфенолат», висмута; его получают из карбоновой кислоты, которая вмешивается в структуру клетки микробов, разрушая ее, и висмута, оказывающего окисляющее действие на патогенные микроорганизмы, приводящие к воспалению. Третий, основной компонент – касторовое масло (до 1 г) – обладает раздражающим влиянием на живую ткань и одновременно имеет ранозаживляющий эффект.

Основываясь на представлении о слабом раздражении нервной системы как терапевтическом факторе, Вишневский с успехом применил свое изобретение для лечения ран и язвенных процессов.

Субстанция с едким запахом – если соблюдать точность, не мазь, а линимент (смесь различных раздражающих веществ с маслами), – станет одним из самых популярных лекарственных средств в СССР. Алюминиевая туба с мазью Вишневского имелась в аптечке каждой семьи, а ее запах был знаком практически всем советским гражданам.

«Вишневский впервые в гнойной хирургии ввел понятие “активное заживление раны” – это когда хирург, активно вмешиваясь в лечение, очищает полости раны от гноя и поврежденных тканей. Мазь Вишневского при этом играла ключевую роль», – рассказывает директор Музея истории Казанского государственного медицинского университета Регина Иванова.

Тогда же Вишневский создал новый метод лечения гнойных ран, воспалительных процессов и травматического шока, впоследствии названный новокаиновый блок. Наблюдая за действием новокаина на течение патологических процессов, ученый пришел к выводу, что препарат не только действует как обезболивающее, но и положительно влияет на течение воспалительного процесса и заживление ран. Он вводил внутрь ткани большое количество слабого раствора новокаина и блокировал нерв, подходящий к оперируемому участку. Сочетание новокаина и масляно-бальзамической повязки с мазью давало хороший эффект при лечении воспалительных процессов при самопроизвольной гангрене ног, трофических язвах, при тромбофлебите, абсцессах, карбункулах и других заболеваниях.

У медиков есть понятие «триада Вишневского», которая включает в себя методы местной анестезии, новокаиновой блокады и масляно-бальзамических повязок с мазью Вишневского. «Триада Вишневского» стала эпохой в развитии советской хирургии, особенно военно-полевой.

Остается добавить, что монография Вишневского «Местная анестезия по методу ползучего инфильтрата» опубликована 1932 году.

МЕТОД СПАСЕНИЯ ЖИЗНИ

Боевые действия на реке Халхин-Гол осенью 1939 года, военный конфликт с Финляндией и, конечно, Великая Отечественная война – все это стало самой настоящей проверкой нового метода Александра Васильевича Вишневского. Записи его сына, Александра Александровича, тоже знаменитого хирурга, продолжившего династию, свидетельствуют о хороших результатах. «Говорят, что во Второй ударной армии полно раненых и их очень трудно эвакуировать; передают также, что все, кого лечили нашим способом, с мазью, чувствуют себя хорошо», – пишет хирург в своем дневнике. Вишневскому-сыну удавалось лечить ранения, которые раньше считались смертельными. Александр Александрович стал верным последователем и даже защитником методов лечения отца.

Кто знает, какими были бы потери в годы войны, если бы не применение «триады Вишневского». Например, в дневниках Александра Александровича Вишневского есть такая запись: «Долго осматривал госпиталь 2229. Наконец не вытерпел и сам начал сортировать раненых. Посмотрел семьдесят человек. Потом взял одного с холодной конечностью в операционную и стал обрабатывать. Рука раздроблена в верхней трети. Сделал футлярную новокаоиновую блокаду, отвел руку, рыхло затампонировал иссеченную рану марлей, пропитанной нашей мазью. Все это удалось сделать совершенно безболезненно».

«Сочетание новокаина и повязки с мазью спасло не одну тысячу человек. В годы Великой Отечественной войны почти 70% раненых были прооперированы под местной анестезией “по Вишневскому”, что значительно, в два-три раза, сократило число летальных исходов и улучшило качество оказания медпомощи хирургическим больным», – говорит Марина Ситдыкова, заведующая кафедрой урологии Казанского государственного медицинского университета. Это подтверждают записи в дневнике Вишневского-сына: «Немного найдется раненых, которые на том или ином этапе своего лечения не пользовались бы масляно-бальзамической повязкой (мазь Вишневского)».

В дневниках Александра Александровича есть следующее описание, подтверждающее ценность метода его отца: «Воспалительный процесс локализуется, рана быстрее заживает. Повязка, смоченная эмульсией, не прилипает к ране и легко снимается, поэтому перевязки безболезненны. Наконец, мазь позволяет с пользой для раненых отказаться от частых перевязок, которые обычно так затруднительны в условиях войны. Сочетание же масляно-бальзамических с новокоиновыми блокадами делает лечение более эффективным».

Некоторых ингредиентов, входящих в состав мази первоначальной прописи, во время войны не было, их заменили другими. Например, касторовое масло – рыбьим жиром, а ксероформ – настойкой йода. Свойства мази, конечно, ухудшались, но основное свое назначение она все же выполняла.

В чрезвычайно тяжелой военной обстановке Александру Александровичу приходилось сталкиваться с противниками метода лечения, предложенного его отцом: «3 июля 1941 года… Опыт Халхин-Гола и особенно работа на финском фронте убедили меня в том, что масляно-бальзамическая эмульсия действует на нагноившуюся огнестрельную рану в принципе совершенно так же, как и на любой другой очаг гнойного воспаления. Бактерицидность мази и ее благоприятное влияние на трофику тканей стимулируют местные защитные механизмы. Воспалительный процесс локализуется, рана быстрее заживает… Любопытно отметить, что время от времени я встречаю скрытое, а иногда и явное противодействие со стороны некоторых врачей нашим методам лечения. Характерно также, что еще ни разу я не слышал плохих отзывов от раненых. Напротив, они обычно сами просят во время перевязок снова наложить им повязки с мазью Вишнев ского. Такие просьбы меня очень радуют. Совершенно очевидно, что наши методы незаменимы в условиях войны, что, разумеется, отнюдь не исключает необходимости активных хирургических вмешательств по определенным показаниям».

За внедрение масляно-бальзамической повязки и применение методов новокаиновой блокады в 1942 году Вишневский был удостоен Сталинской премии 2-й степени. Следом были орден Трудового Красного Знамени (1943) и орден Ленина (1944).

Умер великий хирург 13 ноября 1948 года. После смерти Александра Васильевича Институту, которым он руководил, присвоено его имя.

СПУСТЯ ДЕВЯНОСТО ЛЕТ

Великие изобретения с годами порой теряют актуальность. Так случилось, например, с пленочным фотоаппаратом, который заменили цифровые технологии. Так вышло и с мазью Вишневского. Но это не значит, что можно забыть великое открытие.

Один из учеников Александра Александровича Вишневского, сотрудник Института им. А. В. Вишневского Леонид Блатун, рассказывает, что, когда он читает лекцию студентам, они очень удивляются, что в самом институте уже 30 лет не используют знаменитую мазь. «Да, мазь работала в те далекие времена и очень широко использовалась. Она ведрами стояла, и ее намазывали на раны деревянной лопаточной. Но сейчас в центре давно забыли, как она выглядит и как пахнет», – говорит Блатун. Эта мазь уже не имеет необходимых антибактериальных свойств, чтобы побороть современные микробы. На смену ей пришли более совершенные лекарства. Более того, использование мази в последующие годы показало, что она может повысить риск развития рака кожи, гематологических и других заболеваний. Тем не менее в современных медицинских справочниках линимент бальзамический «по Вишневскому» рекомендуют применять при заживлении гнойных ран – во второй стадии раневого процесса, грануляции. На этой стадии образуется грануляционная ткань, в состав которой входят клетки воспаления, соединительная ткань и новые, прорастающие сосуды.

Сегодня мазь производят около семи фармацевтических предприятий. Купив ее в аптеке, в аннотации к препарату можно найти такие показания, как абцесс кожи, фурункулез, лимфаденит, ожоги, обморожения, раны, язвы, пролежни, воспаления сосудов, порезы. Мазь используют и в домашней косметологии.

Родившийся в лихие годы Гражданской войны препарат по-прежнему работает, спустя уже более девяносто лет.

Дарья Николаева

Спасительная краска. Зеленка

Зеленкой до сих пор обрабатывают в роддомах пупок новорожденных, а мамы смазывает бриллиантовым зеленым ссадины на детских коленках и высыпания на коже, если малыш подхватывает ветрянку. Россия – один из главных в мире потребителей и производителей этого антисептика, его выпускают десятки отечественных фармакологических компаний. Поэтому зеленка есть практически в каждой домашней аптечке в нашей стране.

РЕАКЦИЯ ЗИНИНА

Изобрели зеленку совершенно случайно. Причем бриллиантовый зеленый, известный как «зеленка», изначально – название одного из анилиновых красителей. Такое в медицине нередко – ученые ищут одно, а на выходе получают совсем другое, не менее, а иногда и более ценное и полезное.

Открытие антисептических свойств зеленки самым тесным образом связано с именами сразу нескольких ученых. В середине XIX века в ходе опытов с каменноугольной смолой немецкие химики Отто Унфердорбен и Фридлиб Рунге, а также их российский коллега Юлий Фрицше одновременно открыли несколько веществ (кристаллин, кианол и анилин), а чуть позже российский химик Николай Зинин выделил из каменноугольного дегтя бензидам. Все перечисленные вещества впоследствии были объединены в одно название – «анилин». «Реакция Зинина» признана оптимальным способом его получения.

БРИЛЛИАНТОВЫЙ ЗЕЛЕНЫЙ

Долгое время открытие анилина считалось малополезным – по крайней мере, никто не мог найти ему достойного практического применения.

Совершенно случайно это смог сделать в начале второй половины XIX века 18-летний сын плотника, химик-самоучка Уильям Генри Перкин из Лондона. В отцовском доме у него была оборудована лаборатория, где он проводил различные опыты. Долгое время он пытался синтезировать искусственным образом хинин – на тот момент единственное вещество, которым лечили малярию. Природный хинин – тот, который получают из коры хинного дерева, – стоил бешеных денег, поэтому было крайне важно найти его дешевый синтетический аналог. Уж что только не делал Перкин с анилином – создавал дистилляты, травил вещество различными кислотами, мешал со всем, что попадалось под руку. Искусственного хинина сыну плотника получить не удалось, но все же свое имя он вписал в историю мировой химии.

Однажды Уильям Генри смешал анилин с этиловым спиртом – на выходе получилась жидкость ярко-фиолетового цвета. Это случилось в 1856 году. Новому веществу молодой химик дал французское название «мовеин» (в честь цветка мальвы). Оказалось, что мовеином хорошо красить одежду – во-первых, получалось красиво, во-вторых, ткань долго не линяла и не выгорала под действием солнечных лучей. Но главное – производство нового красителя оказалось простым и дешевым.

Перкин синтезировал множество искусственных красителей на основе анилина – желтый риванол, малиновый фуксин, синий, фиолетовый, черный. Запатентовав свое изобретение, молодой изобретатель открыл успешное предприятие – красильню. Натуральные красители, не обладающие таким стойким эффектом, стали уходить в небытие.

Воодушевившись опытом Перкина, другие естествоиспытатели продолжили опыты с анилином. В 1879 году в Германии на основе анилина получили краситель изумрудно-зеленого цвета и назвали его на латинский манер viridis nitens, что переводится как «зеленый блестящий». В дальнейшем часть названия перевели на французский – brillant. Отсюда образовался незатейливый перевод на русский язык – «бриллиантовый зеленый». Долгое время этот краситель применялся по прямому назначению в мануфактурном деле. О медицинском использовании вещества никто и не помышлял вплоть до начала ХХ века, когда бриллиантовый зеленый стали использовать в фармакологии для подкрашивания разного рода микроорганизмов, чтобы лучше разглядывать их под микроскопом.

ДЕТСКИЙ КАРАНДАШ

Зеленка в том понимании, в каком она известна нам сегодня, появилась в 20-х годах ХХ века благодаря советским химикам и фармацевтам, имена которых в истории не сохранились. Именно советские фармакологи первыми обратили внимание на то, что под микроскопом микроорганизмы, окрашенные бриллиантовым зеленым для улучшения их визуализации, неожиданно погибают.

Последующие опыты принесли сенсационный вывод: обычный химический краситель, используемый в промышленности, – замечательный антисептик. Так был разработан раствор бриллиантового зеленого со спиртом, тинином и водой.

Зеленку стали применять в качестве антисептика при хирургических операциях, родах, различных травмах и даже для очищения медицинских помещений, инструментов и рук медперсонала. Это повлекло за собой значительное сокращение смертности при сепсисе.

Зеленка – быстродействующий, высокоактивный антисептик; эффективен в борьбе с золотистым стафилококком (Staphylococcus aureus), дифтерийной палочкой (Corynebacterium diphtheriae) и грамположительными бактериями.

Прошли годы, но и сейчас невозможно нашу жизнь, наше детство и детство наших детей без замазанных зеленкой коленок.

Почему зеленкой чаще всего мажут детей? Дело в том, что она обладает не столь мощным антисептическим эффектом, как, например, йод, а потому больше подходит для нежной детской кожи. К тому же она не сушит эпидермис. Врачи рекомендуют смазывать большие раны не йодом, а именно бриллиантовой зеленью: она не оставляет на коже никаких шрамов, в отличие от йода, сжигающего верхние слои эпидермиса при длительном применении.

Сегодня зеленку в нашей стране выпускают в удобных формах – даже в виде карандашей. Ее можно брать с собой в отпуск, походы, носить в сумочке на все случаи жизни.

В странах Европы зеленка не стала популярным медицинским товаром и тем более средством первой необходимости. Европейцам не понравился «наружный эффект» – зеленые пятна сохраняются на коже довольно долгое время, в то время как, например, жидкость Кастеллани бесцветна.

И если где-нибудь в Германии ребенок придет в школу, разукрашенный зелеными пятнами, его попросту засмеют одноклассники.

Некоторые врачи, включая российских, до сих пор считают зеленку «пустышкой». Впрочем, главный фармаколог Москвы Марина Журавлёва говорит, что хотя эффективность зеленки никем не доказана, она входит в государственный реестр фармацевтических средств. «Сегодня ее выпускают более 36 производителей. Среди ее показаний – свежие постоперационные рубцы, нарушения целостности кожных покровов, блефарит, пиодермия, ссадины, порезы. Кстати, раствор бриллиантовой зелени несовместим со средствами, содержащими активный йод, хлор, щелочи и аммиак».

Зеленка до сих пор продолжает соответствовать репутации «многостаночницы». К примеру, ей нашли применение в сельском хозяйстве. На ее основе разработан препарат для ограничения роста усиков клубники и садовой земляники.

В некоторых кругах выражение «намазать лоб зеленкой» означает «избавиться». По одной из версий, в годы сталинских репрессий трупы расстрелянных «врагов народа» помечали зеленкой.

И конечно, зеленка до сих пор используется и по своему историческому назначению – для окрашивания тканей и бумаги.

Екатерина Пичугина

Кровь за кровь. Мексидол

Повреждение сосудов головного мозга – одна из самых распространенных причин потери трудоспособности. Это случается из-за нарушения мозгового кровообращения. Осложняется заболевание тем, что после восстановления кровотока может случиться ухудшение, а не ожидаемое улучшение состояния пациента. Отечественные ученые сумели создать препарат, способный остановить и нейтрализовать такие патологии. Мексидол, разрешенный к применению в конце ХХ века, уже в новой России, не имеет аналогов в мире.

СВОБОДНЫЙ КИСЛОРОД

Опухоли, ревматоидный артрит, астма, гипертония, ишемия сердца, ишемическое поражение сосудов головного мозга и др. Эти заболевания объединяет тяжелое течение и единая природа некоторых патологических процессов. Например, при ишемии (нарушении кровоснабжения) сосудов головного мозга после восстановления кровотока может случиться ухудшение состояния пациента. В медицине это называется реперфузионный синдром.

Дело в том, что после кислородного голодания при высокой концентрации кислорода появляется большое число недоокисленных форм свободных радикалов, в результате действия которых в организме накапливаются токсичные продукты, начинающие разъедать клетки мозга. Чтобы остановить этот процесс, необходима нейтрализация свободных радикалов.

Безусловно, природа позаботилась о нас и предусмотрела существование антиоксидантов, способных остановить атаку свободных радикалов. Стрессы, большие нагрузки, плохая экология могут активизировать свободные радикалы, но с пищей в организм поступают антиоксиданты и сглаживают влияние неблагоприятных факторов.

Антиоксидант в переводе – «антиокислитель». Окисление – это, по сути, взаимодействие с кислородом. По причине окисления яблоко темнеет на срезе, железо ржавеет, опавшие листья гниют. Подобное происходит и в нашем организме.

Так в чем же суть действия антиоксидантов?

Действия пары «свободный радикал – антиоксидант» разворачиваются вокруг клеточной мембраны. Основу клеточной мембраны составляют липиды (фосфолипиды, холестерин). На поверхности мембраны располагаются белки, они могут выполнять роль ферментов, каналов, рецепторов, транспорта. Еще один компонент – углеводы. Они способствуют наружному полисахаридному покрытию мембраны, что в значительной степени обеспечивает реакцию на химические сигналы и межклеточное взаимодействие.

Нарушение целостности мембраны влечет за собой повреждение и всех ее «жителей», а значит, белки и углеводы, расположенные на мембране, не могут выполнять своих функций. Что в итоге приводит к гибели клетки.

Известно несколько механизмов повреждения мембраны. Перекисное окисление (самоокисление) липидов – один из них, и его роль наиболее изучена. Свободные радикалы запускают окислительные процессы; как следствие, появляются токсичные продукты окисления, губительно действующие на мембрану.

В зависимости от того, какие важные жизненные процессы приостанавливаются и в каких органах это происходит, возникают и разные патологии. Например, окисление липопротеидов низкой плотности в клетках артериальной стенки – один из факторов хронического заболевания артерий, атеросклероза.

Внутри каждого человека функционирует антиоксидантная система, борющаяся на протяжении жизни со свободными радикалами. Антиоксидантная система противостоит чрезмерной активности радикалов, но не всегда срабатывает.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Первым этот процесс описал советский физикохимик Николай Николаевич Сёменов в открытой им в 1928 году теории разветвленных цепных реакций. Тогда же он показал радикальный механизм цепного процесса, обосновал все основные его черты (малая величина энергии активации, сохранение и увеличение числа свободных валентностей, роль стенок сосуда и примесей в обрыве цепи и т. д.). Это открыло широкие перспективы для управления химическими процессами.

Открытие было масштабным, применение его в экономике трудно переоценить. Так, стало возможным стабилизировать топливо, сохранять механические свойства каучука и свежесть продуктов питания. Как следствие – экономическая революция на мировом топливном рынке, в нефтехимии и пищевой промышленности. Не случайно за разработку теории цепных реакций академик Семёнов (вместе с британцем Сирилом Норманом Хиншелвудом) в 1956 году был удостоен Нобелевской премии по химии, став первым советским нобелевским лауреатом по химии.

Следующим этапом стало применение теории в изучении биологических процессов. Предположение о том, что свободные радикалы могут быть причастны к развитию патологий в организме человека, впервые высказал ученик Семёнова – Николай Маркович Эмануэль (физикохимик, будущий академик, ведущий специалист в области кинетики и механизма химических реакций ).

В 1957 году молодой ученый предположил, что при размножении раковых клеток важную роль играют свободнорадикальные механизмы. Как следствие, он и его коллеги начали работать над поиском синтетических антиоксидантов, или, как они их называли, ингибиторов, которые смогли бы остановить рост опухоли.

Потребовалось провести много фундаментальных исследований, чтобы развить это предположение и доказать, что свободные радикалы и антиоксиданты принимают участие в самых разных процессах человеческого организма.

В итоге было синтезировано несколько препаратов, которые применялись для лечения опухолей: дибунол, нитрозометилмочевина, рубоксил.

Первым антиоксидантным препаратом стал дибунол, он был синтезирован из представителя фенолов – ионола, который уже широко применялся для стабилизации каучука, а также пищевых жиров.

Очевидцы потом рассказывали, что фармакологи смеялись, когда им впервые рассказали о синтетических актиоксидантах. Шутка ли – лечить людей веществами, которые добавляют в резиновые покрышки!

Благодаря возможности нейтрализовывать свободные радикалы и прерывать цепные реакции с участием свободных радикалов 5%-й линимент дибунола поначалу использовался для лечения рака и папилломатоза мочевого пузыря, затем показания были расширены: например, лекарство применялось при обморожениях, в качестве наружного противоожогового и противовоспалительного средства, а также при лечении некоторых видов рака, лучевых и трофических поражений кожи и слизистых оболочек и т. д.

Другой фенольный антиоксидант – пробукол – применялся для профилактики атеросклероза. Имеются данные, что пробукол угнетает ранние стадии синтеза холестерина в печени, увеличивает секрецию желчных кислот, повышает катаболизм липопротеинов низкой плотности.

Немаловажную роль во внедрении антиоксидантов в клиническую практику сыграл отечественный фармаколог Михаил Давыдович Машковский, благодаря которому в фармакопее появился раздел: «Антигипоксанты и антиоксиданты».

ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ОБМЕН

Первые синтетические антиоксиданты в принципе решили задачу остановки свободнорадикальных процессов. Но они были жирорастворимые и не могли в случае острой необходимости быстро доставляться к проблемному очагу. Требовались вещества, которые растворялись бы воде, чтобы скорее попадать в кровоток. Над их разработкой в начале 1960-х годов стали работать ученые НИИ фармакологии РАМН Леонид Дмитриевич Смирнов и Виктор Иванович Кузьмин.

Как вспоминал профессор Смирнов, в качестве структурного прообраза был взят витамин B6 и далее синтезирован целый ряд его аналогов, в частности 3-оксипиридин. Первым появился препарат эмоксипин (гидрохлорид метилэтилпиридинола). Он используется в офтальмологии при травматических кровоизлияниях, при поражении сетчатки, в том числе при диабетической ретинопатии.

На этом ученые не остановились и к молекуле эмоксипина «присоединили» янтарную кислоту – так получился мексидол. «Наличие 3-гидроксипиридина в структуре мексидола обеспечивает комплекс его антиоксидантных и мембранотропных эффектов. Наличие сукцината (соли и эфиры янтарной кислоты. – Е. К.) обеспечивает повышение энергетического обмена в клетке», – объясняет особенности состава лекарства в статье «Мексидол: спектр фармакологических эффектов» Татьяна Александровна Воронина, сотрудник НИИ фармакологии им. В. В. Закусова РАМН.

Под руководством советского ученого-фармаколога, доктора медицинских наук, профессора, академика АМН СССР Артура Викторовича Вальдмана был изучен механизм действия препарата, проведены доклинические исследования по токсикологии и фармакокинетике. После успешных клинических исследований лекарство было разрешено для применения. В 2003 году 15 ученых, причастных к созданию и внедрению мексидола в лечебную практику, получили премию правительства РФ в области науки и техники «За создание и внедрение в медицинскую практику антиоксидантных препаратов для лечения и профилактики цереброваскулярных заболеваний».

НА КЛЕТОЧНОМ УРОВНЕ

В инструкции по медицинскому применению мексидола перечислен внушительный список показаний. Здесь и последствия острых нарушений мозгового кровообращения, и черепно-мозговые травмы, и легкие когнитивные расстройства атеросклеротического генеза, и ишемическая болезнь сердца, и др.

Невольно появляется тень сомнения: один препарат не может лечить так много болезней. Однако медики подчеркивают, что антиоксиданты, как правило, используются в комплексной терапии. При этом мексидол – серьезное лекарство, которое может назначить только врач. Дело в том, что при метаболизме тканей необходим стабильный уровень перекисного окисления липидов. Антиоксиданты уравновешивают процесс, приостанавливают чрезмерную активность радикалов. В здоровом организме пара «свободный радикал – антиоксидант» живут в гармонии.

Во время болезни антиоксиданты создают благоприятную почву для лечения – стабилизируют клеточные мембраны за счет стимуляции собственной антиоксидантной системы организма. То есть еще один парадокс: спектр нозологий, при которых применяется лекарство, широкий, но направление узкое – на чрезмерное перекисное окисление липидов.

Может ли такое окисление возникнуть в нейронных клетках? Может. Например, при нарушениях мозгового кровообращения.

На клеточных мембранах есть белки и углеводы, отвечающие за разные жизненно необходимые процессы, в частности за липидный и углеводный обмен. Нарушение обмена сопровождает атеросклероз и сахарный диабет, поэтому антиоксиданты применяют при этих заболеваниях.

Одно из интересных свойств препарата – устранение побочных эффектов других препаратов. «Например, некоторые лекарства, улучшающие мозговое кровообращение, нарушают целостность кровеносных сосудов, проще говоря, оставляют в них дырки, – пояснял Л. Д. Смирнов. – А мексидол эти дырки залечивает. Привыкание к лекарствам – снотворным, нейролептикам, нитритам – тоже возникает из-за повреждения клеточных мембран. Но если принимать эти препараты в сочетании с мексидолом, мембрана окажется под надежной защитой и привыкание не разовьется».

Антиоксиданты могут оказывать и противовоспалительное действие, так как способны блокировать синтез простагландинов и лейкотриенов, которые передают сигналы воспалительного процесса. Наиболее сильно этот эффект проявляется при острых состояниях – при панкреатите, перитоните, артритах.

Причем профессор Смирнов полагал, что его любимый мексидол обладает еще большими возможностями, по сравнению с указанными показаниями в инструкции. Однако для расширения показаний необходимо проведение новых клинических исследований. Но это дорогостоящая и длительная процедура, на которую у разработчиков денег нет.

Елена Калиновская

Мазь на все случаи. Левомеколь

Левомеколь, возможно, самый известный на отечественном фармакологическом рынке и самый востребованный советский бренд. За сорок лет левомеколь помог и продолжает помогать множеству людей. Среди них – дети и взрослые со страшными ожогами, удручающими гнойными послеоперационными ранами, с бытовыми травмами. За счет добавленного в нее антибиотика мазь успешно борется со стафилококками, синегнойной и кишечной палочками. В последние годы левомеколь успешно применяется для лечения детей-«бабочек» – тех, кто страдает очень редким заболеванием кожи, буллезным эпидермолизом.

ИСПЫТАНИЕ ВРЕМЕНЕМ

Удивительно, но до создания левомеколя в мировой медицине, по сути, не было средств, которые можно было бы эффективно применять для лечения ран с выраженным болевым синдромом, сильным микробным загрязнением, гноем и некрозами, а также нарушением обменных процессов в пораженных тканях.

В левомеколе нет вспомогательных веществ, поскольку все компоненты принимают активное участие в формировании лечебного эффекта, и это позволяет более эффективно бороться с инфицированными ранами, воспалительными процессами и многими другими патологиями.

Препарат был создан в середине 1970-х годов группой советских фармакологов под руководством профессора Ивана Матвеевича Перцева и профессора Бориса Макаровича Даценко.

Учитывая характер лечения раневых поражений, перед единомышленниками стояла непростая задача создания комбинированных препаратов, которые работали бы сразу в нескольких направлениях. Такие препараты должны были оказывать антимикробное действие – с учетом характера возбудителя инфекции, выраженное осмотическое (сорбционное, дегидратирующее), местное обезболивающее, а также действие, нормализующее нарушенную трофику в тканях.

Успешные предварительные доклинические исследования и оформление необходимых документов для представления в Фармакологический комитет (ФК) Министерства здравоохранения СССР на две фармацевтические разработки под названием «левосульфометакаин» и «левонорсульфометокаин» не заставили себя долго ждать. Разработчики надеялись, что проблем в ФК не возникнет. Однако решение ФК, по словам Перцева, было для творческого коллектива «убийственным и несправедливым». На состоявшемся в 1978 году заседании ФК академик Сергей Михайлович Навашин спросил у профессора отдела микробиологии Института хирургии им. А. В. Вишневского Анны Марковны Маршак: «А зачем предлагать столь сложный состав мази?» Последовало недоуменное пожатие плечами. Приговор последовал незамедлительно: «Состав мази не только сложен, но и научно не обоснован».

Решение ФК не подлежало обжалованию, но Перцев и Даценко решили обратиться за помощью к «самому авторитетному в стране арбитру в лечении ран» – Институту хирургии им. А. В. Вишневского АМН СССР. Разговор с директором института академиком Михаилом Ильичом Кузиным был непростым, однако они сумели убедить его провести испытание мази. Изучив ее состав, Кузин вызвал руководителя клиники лечения ран профессора Бориса Михайловича Костючёнка и попросил его «разобраться и подумать, чем можно помочь».

Через несколько месяцев Перцев перезвонил в институт, чтобы узнать, как прошли испытания. Ответ последовал незамедлительно: «Ошеломляюще, прекрасные результаты!» Тут же Перцева попросили срочно передать еще мази для лечения пострадавших в автокатастрофе двух генералов.

Постепенно лед начал таять. Активными сторонниками препарата стали и некоторые члены ФК; испытав мазь на себе и своих близких, они предложили выход из тупиковой ситуации: представить на рассмотрение ФК МЗ СССР новый состав мази на водорастворимой основе и одновременно – материалы на прежние варианты.

Разработчики в кратчайшие сроки представили новую мазь под название «левометиколь» – и передали в ФК документы на «опальные» левонорсульфаметокаин и левосульфаметакаин.

Далее ситуация развивалась стремительно. В июле 1978 года было получено разрешение на клинические испытания препарата левометиколь, и в сентябре того же года номенклатурная комиссия ФК утвердила новое название этой мази – левомеколь.

Разумеется, свои проблемы возникали и при проведении клинических испытаний, и при подготовке научно-технической документации, и при внедрении препарата в массовое производство.

Однако энтузиазм и самоотдача всего коллектива разработчиков позволили успешно преодолеть все трудности. Для организации производства левомеколя был выбран Горьковский химико-фармацевтический завод (ныне АО «Нижфарм», группа STADA AG). Серийное производство препарата началось в 1985 году.

Левомеколь (международное непатентованное название – хлорамфеникол + метилурацил) обладает способностью адсорбировать жидкость (а значит, и раневое отделяемое) за счет водорастворимой основы – полиэтиленоксида-400 и 1500. Кроме того, мазь оказывает противовоспалительное и противомикробное действие за счет антибиотика левомицетина, этот антибиотик влияет на грамположительные и грамотрицательные микроорганизмы (стафилококки, синегнойная и кишечная палочки). При этом антибактериальное действие препарата сохраняется при наличии гноя и некротических масс.

За минувшие десятилетия левомеколь помог и помогает сотням тысяч людей. Среди них – пациенты после тяжелых операций, пострадавшие в автокатастрофах и при таких массовых стихийных бедствиях, как, например, землетрясение в Спитаке (Армения) в 1988 году, получившие ранения во время боевых операций, страдающие гнойным отитом, получившие ожоги; левомеколь также широко используют для лечения гнойных послеоперационных ран.

ДНИ СПАСЕНИЯ

Специалисты-клиницисты продолжают находить все новые области применения левомеколя. В последние несколько лет в Детской городской клинической больнице № 9 им. Г. Н. Сперанского левомеколь используют после проведения операции по разделению сросшихся пальцев у детей с буллезным эпидермолизом. Страдающих этим тяжелым генетическим заболеванием называют «бабочками» из-за чрезвычайной чувствительности кожи. В первую очередь буллезный эпидермолиз поражает кожу и слизистые. При любой незначительной травме или даже прикосновении на коже возникают раны. Если раны появляются на пальцах рук или ног, пальцы срастаются, поэтому нужна операция по их разделению. Хирургическое лечение детей-«бабочек» в ДГКБ № 9 примечательно тем, что операции по разделению сросшихся пальцев проводят без пересадки кожи, а значит, они менее травматичны.

Идея использовать левомеколь при лечении детей с буллезным эпидермолизом родилась в результате поисков оптимальной комбинированной повязки с целью уменьшения числа перевязок. Традиционно используемые импортные сетчатые атравматичные повязки требовали смены через двое-трое суток, так как за это время происходило «пропитывание» их раневым отделяемым. Однако частая смена повязок чрезвычайно болезненна и травматична для детей-«бабочек». Нужно было найти способ или препарат, который позволил бы увеличить интервал в смене повязок.

И тут хирургов озарило. Дело в том, что детей-«бабочек» в ДГКБ № 9 им. Г. Н. Сперанского наблюдают, лечат и оперируют на базе уникального детского ожогового центра. А при лечении пострадавших от ожогов уже давно использовался левомеколь.

Решили попробовать препарат для больных буллезным эпидермолизом, и результат был потрясающим. Закрытие раневой поверхности марлевыми салфетками, обильно пропитанными левомеколем, позволило увеличить интервал между перевязками до семи-восьми дней!

Точных статистических данных о количестве детей-«бабочек» в нашей стране пока нет. Есть лишь приблизительные подсчеты, согласно которым таких детей в России не менее 300– 500, но реальные цифры могут оказаться выше, а значит, выше и потребности в лечении. Так что левомеколь нужен в больших количествах.

Применяется левомеколь и для закрытия ран после отслоения кожи. Препарат повышает эффективность сетчатых повязок, используемых традиционно при этой патологии. В результате процесс заживления занимает меньше времени и протекает менее болезненно.

Сейчас левомеколь, возможно, самый известный препарат на отечественном фармрынке, а главное, самый продаваемый еще советский бренд – около миллиона упаковок ежемесячно. И мазь заслуженно стала легендарной, ведь она – на все случаи жизни.

Наталья Мушкатёрова

Таблетка под язык. Валидол

Валидол остается незаменимым средством в домашних аптечках миллионов наших соотечественников. Если спросить наших бывших граждан, живущих за границей, что им привезти из России, они непременно попросят привычные, проверенные временем лекарства. Валидол будет в этом списке одним из первых. Дело не в ностальгии. Уже более ста лет валидол назначают для купирования приступов стенокардии, при неврозах, при спазме кишечника. Аналогов, по мнению медиков, у валидола, который относится к мягким лекарствам, с минимальными побочными реакциями, до сих пор нет.

ОТ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ

В 1897 году в петербургском столичном журнале «Медицинское обозрение Спримона», со ссылкой на статью некоего доктора из Берлина Георга Шверсенского, появилась первая публикация о новом лекарственном препарате:

«Валидол есть химическое соединение ментола с валерьяновой кислотой. Это прозрачная бесцветная жидкость консистенции глицерина, приятного, нежного запаха и слегка прохлаждающего вкуса. Он обладает свойством растворять значительные количества чистого ментола и лишает его присущих раздражающих свойств. Валидол не производит никакого местного раздражения на слизистые оболочки. 10–15 капель валидола действуют сильным образом на истеричных и неврастеников. Доза эта может быть повторена до трех раз в день при надобности.

Валидол действует еще и как хорошее средство от болей в желудке, возбуждает аппетит, устраняет тошноту, давление и боль под ложечкой. Он в то же время действенное ветрогонное средство (10–15 капель на сахаре или в вине).

Снаружи валидол хорошо работает при начальных стадиях катара дыхательных путей, если вдыхать его, налив несколько капель на ладонь, а также смазывать им миндалины и зев. Так как бактерицидные свойства ментола превосходят таковые карболовой кислоты, то валидол есть хорошее дезинфицирующее для кожи…»

То есть препарат изначально позиционировался как лекарство от всех болезней. Как сто лет назад, так и сейчас врачи охотно назначали и назначают валидол от желудочных недомоганий. Сейчас, как и тогда, валидол принимают сердечники, а также люди, склонные к импульсивным переживаниям, рефлексии, истерии.

Препарат остался неизменным по своему составу, и только специалист может разобраться в терминологической путанице между понятиями «валериановая кислота» (обозначенная в составе препарата) и «изовалериановая кислота» (на самом деле входящая в валидол). Ведь даже в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона изовалериановая кислота описывается в статье «Валериановая кислота» (т. V, 1881). Ну а потребителю это вообще без разницы. Главное – помогает.

РАЙСКИЕ КУЩИ

День, когда я впервые упала в обморок, помню настолько ярко, как будто это было вчера. Июнь, летняя сессия после первого курса. Стоим, разговариваем с подругой. Вдруг: в глазах потемнело, в голове зашумело. И я вижу «райские кущи», что, кстати, удивительно! Действительно, привиделись солнечные, карамельно-зеленые кусты, трава. Меня тормошат. Открываю глаза: вокруг встревоженные лица. «Что же ты, милая, валидольчик-то с собой не носишь? – запричитала врач скорой помощи, измерив мой пульс и в ходе расспросов установив, что несколько ночей подряд мы просидели за учебниками. – Сердчишко-то слабое!»

С тех пор без валидола в сумке из дому я не выходила. Пригождался и в минуты усталости, и в душном транспорте, и на затянувшемся совещании. Правда, до полного растворения ни разу продержать под языком не удавалось – всё торопилась разжевать и проглотить. Иногда таблетки, долго оставаясь невостребованными, выдыхались и превращались просто в подобие мятных конфет; иногда упаковка «уходила» довольно быстро. Причем помогало, даже если появлялась тупая боль в сердце, – собственно, казалось, так и должно быть. Ведь и в инструкции об этом сказано! И вот спустя несколько десятков лет я узнала, что принимаю лекарство с «недоказанной эффективностью», которое необходимо изъять раз и навсегда.

МЯГКОЕ ЛЕКАРСТВО

Казалось бы, всех все устраивает, в арсенале врачей и в аптечках пациентов есть недорогое эффективное лекарство. И вдруг аккурат к 110-летию применения валидола в России, в 2007 году, Президиум Формулярного комитета РАМН принял резолюцию, требующую «немедленно изъять из перечня лекарственных средств, по которому осуществляется лекарственное обеспечение в программе дополнительного лекарственного обеспечения, устаревшие препараты с недоказанной эффективностью – церебролизин, триметазидин, хондроитинсульфат, винпоцетин, пирацетам, фенотропил, арбидол, римантадин, валидол, инозин, валокордин и др., в том числе отпускаемые без рецепта».

Однако в Государственном реестре лекарственных средств Российской Федерации и по сей день (несмотря на резолюцию РАМН) числятся несколько десятков действующих лицензий на лекарственные препараты разных производителей с торговым наименованием «Валидол», «Валидол с глюкозой» и даже «Валидол с изомальтом» (то есть сахарозаменителем; поскольку глюкоза не показана людям с сахарным диабетом).

Более того, по «Анатомо-терапевтическо-химической классификации» (ATX) валидол относится к разделу C: «Препараты для лечения заболеваний сердечно-сосудистой системы», и он имеет код C01EX: «Препараты для лечения заболеваний сердца комбинированные другие». И во всех инструкциях указано, что это не только препарат, показанный при неврозах, истерии, тошноте и рвоте при морской и воздушной болезни, но и при функциональной кардиалгии и купировании приступов стенокардии.

«Конечно, это не сердечное средство в привычном смысле слова, но очень важное, – говорит известный российский кардиолог, заведующий кафедрой семейной медицины Российского национального исследовательского медицинского университета им. Н. И. Пирогова, президент многопрофильной частной клиники АО «Медицина» академик РАН Григорий Ройтберг. – Мы применяем валидол, например, для устранения приступов стенокардии. Дело в том, что при приеме нитратов (нитроглицеринов), которые назначаются при ишемической болезни сердца, у некоторых больных появляются сильные головные боли. Благодаря своему свойству расширять коронарные сосуды, этот препарат эффективно снимает головную боль, вызванную приемом нитроглицерина».

Собственно, валидол так и позиционируется сегодня в инструкции: «Оказывает седативное действие, обладает умеренным рефлекторным сосудорасширяющим действием, обусловленным раздражением чувствительных нервных окончаний. Стимулирует выработку и освобождение энкефалинов, эндорфинов и ряда других пептидов, гистамина, кининов (за счет раздражения рецепторов слизистой оболочки), которые принимают активное участие в регуляции проницаемости сосудов, формировании болевых ощущений. При сублингвальном приеме (то есть как мы и привыкли, – под языком. – А. Ж. ) терапевтический эффект в среднем наступает через пять минут, при этом до 70% препарата высвобождается в течение трех минут».

Среди этих терминов я обратила бы особое внимание на открытие, сделанное в конце 1990-х: применение препарата способствует увеличению в клетках головного мозга количества энкефалинов и эндорфинов, которые улучшают настроение, снижают выделение адреналина и норадреналина, но не вызывают привыкания.

Однако здесь существует важный момент: по словам медиков, валидол ни в коем случае нельзя считать альтернативой нитроглицерину. Хотя данное средство и считается кардиологическим, оно является только частью комплексных терапий.

Почему же все-таки многим кажется, что валидол помогает при болях в сердце? По словам академика Ройтберга, у многих людей, особенно полных, оказывается, чаще всего болит не сердце – просто при высоком стоянии диафрагмы любое вздутие кишечника вызывает неприятные ощущения и боль. А валидол обладает ветрогонным действием, которое эти боли уменьшает, поскольку резко сокращает спазм кишечника.

«Увлечение сильнодействующими лекарствами вытолкнуло из обихода мягкие лекарства, практически не обладающие побочными действиями, – утверждает Григорий Ройтберг, – к которым люди привыкли и благодаря которым чувствовали улучшение состояния».

Григорий Ройтберг относится к той категории врачей, которые считают: если препарат людям помогает, его надо использовать! Для того чтобы его изымать, необходимы серьезные исследования, доказывающие неэффективность. О подобных исследованиях никто не слышал. Да и аналогов валидола, по мнению медиков; на самом деле нет. К тому же хорошо известны истории, когда у многих препаратов с якобы доказанной эффективностью обнаруживались такие побочные реакции, которые, оказывая кратковременный эффект, осложняли течение заболевания и снижали продолжительность жизни.

ПРОКОНСУЛЬТИРОВАТЬСЯ У КАРДИОЛОГА

Кажущаяся «всеядность» и безобидность валидола, тем не менее, не исключает и противопоказаний к нему. В первую очередь неправильным является применение его (как и любого другого препарата) без назначения врача, бесконтрольно и в произвольных количествах.

Согласно инструкции, однократно можно использовать не более двух таблеток, а в сутки – до четырех.

При этом валидол не применяется для постоянного лечения, это скорее лекарство «скорой помощи», не предназначенное для лечения серьезных патологий. Поэтому так важно при болях в сердце не снимать симптомы «валидольчиком», а как можно скорее проконсультироваться у кардиолога. Попытки снять на время болевые ощущения могут привести к запоздалой диагностике инфаркта миокарда или тяжелой стенокардии.

Однако при своевременной постановке диагноза, даже достаточно серьезного, валидол вполне может использоваться как дополнительное средство быстрого действия, дополняющее основное лечение.

Противопоказания к валидолу связаны с его способностью расширять сосуды и несколько снижать артериальное давление. Поэтому валидол запрещен к применению при артериальной гипотензии, коллапсе, подозрении на инфаркт миокарда, а также повышенной чувствительности к активным компонентам препарата. Он не назначается детям, а также беременным и кормящим женщинам ввиду отсутствия данных о безопасности его применения у этих групп. Предполагается, что действие ментола на слизистую оболочку носоглотки может привести к рефлекторной остановке дыхания у маленьких детей.

И конечно, же всегда следует помнить о взаимодействии с другими препаратами. Известно, что валидол усиливает седативный эффект опиоидных анальгетиков, психотропных средств, средств для наркоза и алкоголя. При одновременном применении возможно усиление действия антигипертензивных (то есть направленных на снижение артериального давления) препаратов.

Тем не менее валидол остается незаменимым средством в аптечках людей старшего поколения. На собственном опыте знаю: если спросить бывших соотечественников, живущих за границей, что им привезти из России, они непременно попросят привычные, проверенные временем лекарства. Валидол будет в этом списке одним из первых.

Алена Жукова

Программируя здоровье. Полиоксидоний

Будущее начинается незаметно, но отчетливо. Эра персонализированной медицины, о которой говорят врачи, специалисты, эксперты фарминдустрии и ученые, в России началась в июле 1996 года с момента регистрации препарата под названием полиоксидоний. Первый представитель нового класса универсальных препаратов, синтетический полимер, который создатели «научили» лечить индивидуальный человеческий организм, а не людей в целом. И это единственный в современной российской фарминдустрии препарат, под который специально была создана фармкомпания с ежегодным оборотом уже почти в 10 миллиардов рублей.

АКТ АКТИВАЦИИ

У многих препаратов, востребованных в народе, есть очень важное объединяющее качество: универсальность и способность проявлять себя в отношении новых диагнозов. Универсальность в этих препаратах раскрывалась исподволь, в процессе использования. Например, валидол, универсальный характер применения которого раскрыла сама жизнь.

Но, оказывается, можно создать препарат с изначально заложенным в нем универсальным механизмом воздействия на многие болезни. Таков полиоксидоний, первый в мире иммуномодулятор комплексного действия.

Иммунодефицит является причиной любого хронического инфекционно-воспалительного заболевания, а иммуномодулятор воздействует на иммунную систему человека. Полиоксидоний изначально создан с целью оказания помощи самому организму, как препарат, на глубинном уровне воздействующий на иммунную систему организма, то есть основу основ.

Более чем за двадцать лет применения этот препарат использовался для усиления эффективности лекарственной терапии пациентов с аллергическими заболеваниями, хроническими заболеваниями легких, туберкулезом, пиодермиями, гнойно-септическими процессами после хирургических операций, атопическими дерматитами, воспалительными заболеваниями урогенитального тракта, вирусными инфекциями и т. п.

Во всех случаях полиоксидоний применялся не вместо стандартных препаратов, назначенных для лечения основного заболевания, а ВМЕСТЕ с ними.

Именно в таком сочетании еще на стадии клинических испытаний проявился, а затем уже в медицинской практике подтвердился уникальный механизм лечения полиоксидонием. Принцип его действия таков: усиливать то, что надо усилить (или скорректировать), – работу иммунной системы, и подавить то, что надо подавить, – заболевание, его симптомы и отсроченные последствия. Полиоксидоний выстреливает в разных человеческих организмах по-разному, посредством активации иммунных клеток конкретного организма.

Известны несколько типов иммунных клеток; у каждого типа своя задача.

Макрофаги, клетки врожденного иммунитета, – пожиратели бактерий и вирусов. Они захватывают патогены и переваривают их. Кроме того, макрофаги считывают информацию о вражеском агенте и выбрасывают сигнальные молекулы, которыми пользуются другие клетки иммунитета для выработки антител. Такой процесс называется фагоцитоз. Аналогичная функция у нейтрофилов; их отличие от макрофагов в том, что они первыми мигрируют к очагу воспаления.

Есть целый класс лимфоцитов. Наиболее известны Т-лимфоциты и В-лимфоциты, которые участвуют в создании антител, убивающих чужеродные элементы; которые навсегда запоминают врага в лицо и при следующей встрече расправляются с ним молниеносно.

Еще одни клетки – NK-клетки. Их название расшифровывается как «натуральные киллеры». Они зорко следят за организмом, распознают с помощью специальных сенсоров опухолевые клетки и убивают их; также в зону их внимания попадают вирусы.

Если Т-лимфоцитам необходимо время на то, чтобы созреть и начать убивать, то NK-клетки действуют сразу. Ученые называют их «серийными ликвидаторами» – они могут поразить до 40 клеток-мишеней подряд.

Полиоксидоний благодаря свойствам полимера успешно активирует все эти иммунные клетки. Причем в каждом человеческом организме этот акт уникален и персонализирован, как неповторим и индивидуален вызываемый с его помощью иммунный ответ.

Как выяснилось, именно это свойство полиоксидония помогает онкологическим больным в качестве иммуномодулятора. Препарат не вылечивает от рака, но помогает лучше перенести терапию.

У полиоксидония есть еще целый ряд полезных свойств. Он и антиоксидант (антиокислитель, связывает свободные радикалы и тем самым останавливает воспалительный процесс), он и детоксикант (удаляет токсины из организма).

В природе биологического аналога полиоксидонию нет. Это первый в России синтетический водорастворимый биодеградируемый полимер, способный лечить человека по заданию человека. По сути своей это первый представитель нового класса препаратов в медицине.

Полиоксидоний создан к 1990 году в ГНЦ РФ «Институт иммунологии Минздрава России» (ныне ФГБУ ГНЦ «Институт иммунологии» ФМБА России) коллективом авторов, «командой Некрасова». Но до регистрации препарата были еще годы исследований и разрушительная перестройка.

ПОЛИМЕР – ЭТО ЗВУЧИТ ПОЧТИ КАК «ЧЕЛОВЕК»

Полимеры – класс химических соединений. Эти многостаночники есть повсюду: начиная от белков и заканчивая корпусом телефона. Первоначально биополимеры, которые являются частью живого организма, и полимеры, созданные человеком, существовали отдельно друг от друга. Полимеры способны решить те задачи, которые не могут решить традиционные лекарства. Но это и большой риск. Ведь взаимодействие полимера с человеческими клетками многопланово и не всегда предсказуемо. Разработки в этой области редки. В России это полиоксидоний, синтетический полимер, который взаимодействует с клетками иммунитета по заданной программе.

Полимер – большая молекула со множеством составных частей, или мономерных звеньев, которые могут менять место относительно друг друга в цепи, взаимодействуя друг с другом. Отсюда и разноплановость больших молекул, их многофункциональность. Первоначально в медицине использовали нейтральные полимеры. И это в первую очередь касается медицинских изделий: они не должны взаимодействовать ни с чем, чтобы не менять окружающую среду. Другой пример – полимеры как носители лекарственных средств, доставляемых к органу, для которого они предназначены.

Со временем человек научился использовать активность полимеров. Во время Великой Отечественной войны сотрудники Института органической химии Алексей Евграфович Фаворский и Михаил Федорович Шостаковский синтезировали из поливинилбутилового эфира новое соединение – винилин. Его использовали как средство для заживления ран. При кровопотере восстановление белков в плазме идет в течение нескольких суток. Кровезаменители восполняют функцию белков, чем обеспечивается осмотическое давление крови. Для этих целей используется полимер природного происхождения декстан, частично химически модифицированный. Кстати, благодаря своей активности, полимер может вступать в связь с токсическими веществами и затем выводить их из организма, как бы увлекая за собой.

«КОМАНДА НЕКРАСОВА»

Впервые в мировой истории биодеградируемый полимер создал Аркадий Васильевич Некрасов, тогда аспирант московского Института химической физики РАН. Будучи последователем академика Валентина Алексеевича Каргина, изучавшего возможности использования полимеров, он кропотливо развивал подходы советского ученого.

В 1971 году Некрасов защитил диссертацию и с коллективом молодых ученых продолжил работы по исследованию класса полимеров.

Примерно в те же годы академик Рэм Викторович Петров искал адъювант – необходимый ему компонент для создания новой вакцины от гриппа. В 1983 году он инициировал создание Института иммунологии, куда пригласил Некрасова с его наработками. Здесь Некрасов и его команда получат возможность превратить безвестную научную разработку в реальный лекарственный препарат.

Уже в Институте иммунологии новый синтетический полимер – будущий полиоксидоний – и созданная на основе этого полимера новая вакцина – будущая первая в мире гриппозная полимер-субъединичная вакцина «Гриппол» – прошли доклинические испытания (Приказ №1509 от 31.12.1983 года) на собаках и грызунах и первые стадии клинических испытаний на человеке.

К 1990 году авторы успели пройти два этапа клинических испытаний с участием здоровых добровольцев. Но… грянула перестройка. Государственное финансирование прекратилось. Штат Института иммунологии уменьшился вдвое.

Необходимые средства для продолжения клинических испытаний, которые растянулись по причине ограниченного финансирования еще на несколько лет, зарабатывали на хозрасчетных контрактах. В основном, как вспоминают «некрасовцы», на проведении под заказ для фармкомпаний доклинических исследований. Основная часть денег направлялась на зарплату сотрудников и обеспечение исследований.

По свидетельствам сотрудников, в процессе проведения доклинических, особенно клинических исследований, то есть еще до момента регистрации, чтобы сохранить патентную чистоту, результаты не публиковались и не афишировались, гранты у фонда Сороса (и пр.) не запрашивались. Ученым хотелось предотвратить практически неизбежную в таких случаях кражу интеллектуальной собственности и сохранить препарат для страны. Не брали и кредиты.

Несмотря на трудности, «команда Некрасова» завершила необходимые клинические исследования по синтетическому полимеру и вакцине.

Эффективность полиоксидония (раствор для инъекций) была изучена в 17 клинических исследованиях, включая три двойных слепых и два слепых контролируемых клинических исследования, четыре открытых контролируемых клинических исследования и восемь неконтролируемых клинических исследований. В исследованиях участвовали пациенты с различными заболеваниями, сопровождающимися вторичными иммунодефицитными состояниями, – хронический бронхит, рецидивирующий фурункулез, генерализованные формы хирургических инфекций, распространенные формы рака толстой кишки, гнойно-септические заболевания легких и плевры, атопические заболевания (обструктивный бронхит, атопический дерматит с признаками иммунологической недостаточности), гнойно-воспалительные заболевания ЛОР-органов, персистирующая хламидийная урогенитальная инфекция, туберкулез легких, острая крапивница, гнойно-септические инфекционные процессы, ревматоидный артрит, хронические воспалительные заболевания в стадии обострения, хронические вирусные и бактериальные инфекции. Во всех исследованиях, кроме одного, полиоксидоний применялся одновременно со стандартной терапией соответствующего заболевания. Монотерапия полиоксидонием проводилась пациентам с хроническим урогенитальным хламидиозом.

По окончании терапии клиническая эффективность полиоксидония оценивалась по категориальным шкалам. По всем диагнозам у пациентов было отмечено улучшение состояние или выздоровление.

Такие же примеры можно привести по другим формам выпуска препарата.

Полиоксидоний и гриппол были зарегистрированы одновременно, неразлучной парой, в июле 1996 года, что дало право на их медицинское применение.

НУЖНО ВЕРИТЬ

Наступил этап создания компании и организации производства – уникальный в современной российской фарминдустрии опыт создания управленческой и производственной инфраструктуры под определенный препарат.

Масштабирование – сложный процесс. Лабораторные препараты – граммы субстанции – надо было перевести в промышленную технологию, в необходимые для рынка килограммы субстанции. Нужен был специалист, разбирающийся в тонкостях фармпроизводства. Далее требовалось найти предприятие, которое смогло бы соответствовать необходимым критериям. То есть надо было создать компанию, в рамках которой вести эту работу и контролировать всю производственную цепочку.

В 1997 году технологию внедрили на уфимском предприятии НПО «Иммунопрепарат», где были выпущены первые коммерческие партии вакцины. Полиоксидоний в различных формах (таблетки, суппозитории, инъекции) выпускали на контрактных предприятиях. В 2003 году НПО «Петровакс Фарм» открывает собственное производство. В тот же период компания Solvay Pharma и Европейский банк реконструкции и развития стали для «Петровакс Фарм» партнерами в научной и производственной сферах. В результате этого сотрудничества в 2008 году запущен фармацевтический комплекс в селе Покров городского округа Подольска, производственные возможности которого ныне позволяют выпускать ежегодно до 160 млн упаковок лекарственных препаратов. Продукция предприятия экспортируется в 11 стран. С момента открытия завода выпускается пришедшая на смену грипполу противогриппозная вакцина «Гриппол Плюс» без консервантов, которая вот уже несколько лет применяется для массовой вакцинации населения России и поставляется на экспорт.

Компания НПО «Петровакс Фарм» – одна из крупнейших фармацевтических компаний страны, крупнейший налогоплательщик Московской области. В 2017 году выручка компании составила 9,8 млрд рублей, налоговые отчисления в местный бюджет – 340 млн рублей. Входит в топ-5 иммунобиологических производителей России. Препараты, которые выпускаются на заводе, применяются в российском здравоохранении, а также в странах СНГ, ЕАЭС, Восточной Европы и Иране. Пожалуй, это первый в современной российской фарминдустрии пример организации биофармацевтической компании полного цикла под один инновационный препарат.

Сегодня Некрасов отошел от дел, но его принципы – быть всегда на грани возможного, но всегда осмысленно и целеустремленно – хороший завет для компании: «Я рисковал на протяжении всей своей жизни. И в работе над созданием препаратов, и при строительстве производственно-складского комплекса, и когда начинал сотрудничество с крупнейшими фармацевтическими предприятиями. Я годы посвятил тому, что вводил новый класс препаратов. А ведь могло ничего не получиться. Нужно было верить, преодолевать трудности, забывать о неудачах и двигаться дальше».

В 2002 году за создание инновационных препаратов полиоксидоний и гриппол, а также внедрение их в практику здравоохранения основатель компании Аркадий Васильевич Некрасов награжден государственной премией Российской Федерации.

МНН: АЗОКСИМЕРА БРОМИД

В 2004 году Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) полиоксидонию было присвоено международное непатентованное название (МНН): азоксимера бромид[3].

С 2002 года иммуномодулятор полиоксидоний зарегистрирован в Европе и странах СНГ.

В 2016 году в рамках многоцентрового пострегистрационного исследования по оценке безопасности препарата, проведенного на базе 15 клинических центров Словакии при участии 502 пациентов с различными нарушениями функций почек, был подтвержден высокий профиль безопасности и дана положительная оценка эффективности в терапии хронических рецидивирующих бактериальных и вирусных инфекций – как исследователями, так и самими пациентами.

В настоящее время, помимо России, препарат доступен гражданам Словакии, Грузии, Беларуси, Украины, Казахстана и Узбекистана.

Более чем за двадцать лет полиоксидоний нашел широкое применение в разных областях клинической практики – терапии, педиатрии, иммунологии, отоларингологии, гинекологии, урологии, хирургии, стоматологии.

И конечно, в вакцинации против гриппа. В вакцинах семейства «Гриппол» полиоксидоний играет роль адъюванта, что делает вакцину максимально безопасной и доступной практически для всех возрастных групп населения. Вакцины «Гриппол» (и «Гриппол Плюс») с адъювантом полиоксидонием в России применяют с начала 2000-х годов. По данным Министерства здравоохранения РФ, с ростом охвата вакцинацией от гриппа заболеваемость снижается. В 2006 году охват вакцинацией был 19,4%, заболеваемость – 352,1 случая на 100 тыс. населения; в 2016 г. охват – 38,2%, заболеваемость – 60,7 случая на 100 тыс. населения. Результаты поражают.

Владислав Дорофеев, Елена Калиновская

Новая биология защиты. Вакцина от гриппа

В 1986 году создана первая российская вакцина от гриппа – гриппол, полимер-субъединичная вакцина нового поколения. Вакцина безвредна для всех возрастов, не вызывает болезненных ощущений в месте введения, и не дает воспалений. Вакцина содержит полиоксидоний, который подстегивает клеточный иммунитет, дающий защиту от новых вариантов вируса гриппа и других инфекций. Чтобы получить разрешение на клинические исследования, разработчики вакцины сначала испытали вакцину на себе. Успешно. За прошедшие десятилетия вакциной привито без малого полмиллиарда человек. Но впереди еще одно испытание – надвигающаяся всепланетная пандемия.

ХРОНИКИ ОСЛОЖНЕНИЙ

Симптомы гриппа всем известны: резкое повышение температуры, головная боль, недомогание, боли в мышцах, интоксикация, позднее присоединяются сухой кашель, насморк и боль в горле. Некоторые из этих симптомов типичны для острых респираторно-вирусных инфекций (ОРВИ), но только для гриппа характерна выраженная интоксикация с лихорадкой, преобладающая над катаральными явлениями. Заболевание может протекать и бессимптомно, и инфицированные граждане заражают контактирующих с ними людей.

Грипп опасен осложнениями. При гриппе даже у здоровых людей часто нарушаются функции почти всех систем и органов, включая ЦНС, дыхательную и кровеносную системы, пищеварительный тракт, мышцы, почки, эндокринную и иммунную системы. Борьба с болезнью делает иммунную систему уязвимой, и организм становится мишенью для многих бактериальных инфекций. Дети в качестве осложнения нередко страдают отитом, а бактериальной пневмонией – люди всех возрастов.

У заболевших гриппом обостряются хронические заболевания, что может привести к летальному исходу. По данным ВОЗ, при сезонных эпидемиях гриппа каждый год заболевают до 10% взрослых и 30% детей, а осложнения уносят до 500 тыс. жизней (общемировой показатель).

Есть и другая сторона проблемы – экономическая: болеть гриппом дорого. Сумма прямых затрат, включающих стоимость лекарств и лечения, госпитализацию, оплату работы врачей; и непрямых, обусловленных выбыванием трудоспособного населения из рабочего процесса по болезни, колеблется от $1 млн до $6 млн на каждые 100 тыс. населения. Для России с населением в 147 млн человек речь идет о потерях порядка $1,5 млрд в год, а в США ущерб достигает $15 млрд. Проведенные в США исследования показали, что иммунизация работающего населения снижает потери рабочего времени в денежном эквиваленте на $40 тыс. на каждые 10 тыс. жителей страны. В Англии получены схожие данные.

АКТУАЛЬНЫЕ ШТАММЫ

Впервые эпидемия острого респираторного заболевания, схожая с гриппом, описана Гиппократом в 409 году до н. э. у солдат, участвовавших в Пелопоннесской войне. Анализ исторических хроник позволяет проследить эпидемии гриппа с XVI века; пять были описаны в XVIII веке; в XIX веке – эпидемии 1830, 1847, 1857 и 1889 годов; а в XX эпидемии гриппа регистрировали каждый год.

До XX века считалось, что грипп вызывает не вирус, а бактерия Haemophilus influenzae, которую нередко выделяли от больных, особенно с осложнениями. Лишь в 1933 году от заболевшего во время эпидемии в Англии был выделен реальный возбудитель – вирус гриппа серотипа А.

Существует три типа гриппа: A, B и С, отличающиеся друг от друга входящими в вирус антигенами. Грипп А, сверх того, разделяют на подтипы в соответствии со специфичностью белков, содержащихся в наружной оболочке вируса: гемагглютинина и ней раминидазы. Гемагглютинин отвечает за распознавание клеток, куда может проникнуть вирус, а ней раминидаза помогает ему размножаться.

В последние годы среди людей циркулировали в основном два подтипа гриппа А и два – типа В. Грипп C редко проявляется клинически, хотя антитела к нему у взрослых людей встречаются часто. Кроме человека, вирусы гриппа могут инфицировать птиц, свиней лошадей, собак, китов, моржей, однако от одного вида животных к другому они передаются крайне редко.

Причиной ежегодных эпидемий является способность гемагглютинина быстро и часто менять антигенную специфичность. В вирусологии это называется дрейфом. Новые варианты вируса, попадающие в организм человека, ускользают от антител, образовавшихся к предыдущему штамму, поэтому раз и навсегда выработать защиту от вируса гриппа невозможно.

ВОЗ постоянно следит за эпидемической ситуацией, и на основе серьезного анализа данных из лабораторий со всех континентов мира выделяет наиболее вероятные в качестве эпидемических на новый сезон штаммы, рассылая их производителям для приготовления актуальных вакцин.

ДЕТИ КАК СПАСИТЕЛИ

Первая попытка получить иммунобиологический препарат против гриппа была сделана уже через несколько лет после открытия возбудителя. Вакцинировали живым вирусом, выращенным в куриных эмбрионах, или фильтратом легких зараженных гриппом мышей.

В Англии для иммунизации военных стали применять убитую вакцину из такого фильтрата, а в США в 1943 году – концентрированную инактивированную вакцину на основе выращенного в куриных эмбрионах вируса. Такие вакцины давали хороший иммунный ответ и были достаточно эффективны, но при введении вызывали серьезные местные реакции, среди детей даже в 20% случаев.

Еще в 1940 году эффективность вакцинации среди военных в США составляла 70%. А в недавних исследованиях было показано, что иммунизация против гриппа здоровых взрослых защищает от гриппа до 90% вакцинированных, на 87% снижает госпитализацию людей с хроническими заболеваниями и смертность – на 70%.

Поразительно, но в России массовая иммунизация детей повлияла на невакцинированных пожилых людей: грипп – и как следствие обострение хронических заболеваний – наблюдаются у них в три раза реже.

Японские исследователи опубликованы аналогичные данные. По результатам математического анализа, при охвате вакцинацией 20% детей заболеваемость гриппом среди невакцинированной части населения снизится на 46%, а при охвате 80% – на 91%.

ОЧИСТИТЬ ОТ ПРИМЕСЕЙ

Ученые непрерывно ищут усовершенствованную формулу вакцины для эффективной борьбы с изменчивым вирусом. Большинство современных вирусов гриппа имеет малую иммуногенную активность (которая характеризуется кратностью прироста антител к их гемагглютинину), за счет чего очищенные антигены этих вирусов в препаратах не всегда могут эффективно и одновременно безболезненно обучить организм человека защищаться от инфекции при следующей встрече.

Для начала в 1960-х годах научились с помощью детергентов или органических растворителей расщеплять полноценные единицы вируса – вирионы. Так была приготовлена расщепленная вакцина, состоящая из всех – внутренних и внешних – белков вируса. В середине 1970-х разработали субъединичную гриппозную вакцину, которая содержала только поверхностные антигены вируса – гемагглютинин и ней раминидазу, ответственные за выработку защитных антител. Обе вакцины отличались от цельновирионных меньшей реактогенностью, но были и менее эффективны.

На протяжении многих лет ученые пытались найти компромисс между высокими показателями иммуногенности – способностью препарата за счет наличия в нем антигена «обучать» иммунную систему нейтрализовать патоген при следующей встрече – и низкой реактогенностью, которой можно добиться, только максимально очистив препарат от примесей. Чем чище антиген, тем он менее иммуногенный, поэтому выбирать приходилось между эффективностью и безопасностью вакцин. В иммунологии такое соотношение не имеет права на жизнь. Долгие годы исследований привели ученых к идее вместо увеличения количества антигенов крепить белки вируса гриппа на компонент-носитель, усиливающий полезное действие вакцины.

В это время активно исследовались возможности создания конъюгатов – препаратов-конструкторов на основе модулирующего иммунный ответ вещества-помощника, к которому крепятся антигены вируса. Такие компоненты называются адъювантами и обладают собственными свойствами. Их задача – стабилизировать антиген, пролонгировать его представление в организме и сделать интенсивнее процесс образования антител – проще говоря, усилить действие иммуногенов не экспрессивным, а интенсивным путем.

На роль адъювантов в разные времена пробовались различные природные соединения. Однако большая часть этих веществ воспринимается человеческим организмом как антиген, за счет чего появлялся выраженный побочный эффект. Например, использовавшиеся в качестве адъювантов соли алюминия, помимо слабого увеличения иммуногенности препарата, часто приводили к местным реакциям.

Вакцины, в составе которых есть адъюванты в виде микрокапсульной масляной эмульсии на основе природного компонента сквалена, получаемого из жира печени акул, при лучших, по сравнению с препаратами без адъюванта, показателях эффективности дают и повышенную реактогенность. Адъювантом, при котором за счет его особых свойств гриппозная вакцина смогла в равной степени удовлетворить всем требованиям иммунологов, оказался изобретенный советскими учеными синтетический полимер.

АЗОКСИМЕРА БРОМИД

Во второй половине XX века начались активные исследования свойств синтетических полимеров – рукотворных химических соединений, первый из которых был запатентован еще в 1906 году, – и путей их применения в различных областях жизнедеятельности человека.

В московском Институте профессиональных заболеваний проводились исследования синтезированного в ФРГ карбоцепного полимера, который в теории был способен помочь в лечении профессионального заболевания шахтеров – силикоза. Постоянное вдыхание пыли, содержащей свободный диоксид кремния, запускало в легких необратимый процесс фиброза. От полимера требовалось антиоксидантное, детоксирующее действие. Несмотря на то что экспериментальные данные показывали высокую эффективность препарата, на первой стадии клинических испытаний работу пришлось остановить: выяснилось, что такие вещества плохо выводятся из организма. То есть требовались биодеградируемые полимеры.

Создать такие удалось аспиранту Института химической физики РАН Аркадию Некрасову, синтезировавшему новый класс гетероцепных полиаминов и их производных. Совместные исследования с учеными из Института профзаболеваний, начавшиеся в 1974 году, показали, что в отличие от карбоцепных, содержащих в основной цепи макромолекулы только атомы углерода, гетероцепные полимеры, в структуре основной цепи которых есть атомы различных элементов, не накапливаются в организме и эффективно тормозят развитие экспериментального силикоза.

Новое вещество позже получит название полиоксидоний, а в качестве международного наименования – азоксимера бромид.

По свойствам оно было схоже с биологическими полимерами, в частности с белками, и обладало собственной выраженной иммуномодулирующей активностью.

В ходе последующих исследований в 1980 году Некрасов создает экспериментальный образец конъюгата полиоксидония с ферментом гиалуронидаза, способным расщеплять основной компонент фиброзной ткани. Без носителя фермент быстро терял активность при попадании в кровь, и до сих пор найти другой компонент, способный стабилизировать и пролонгировать действие этого фермента, ученым не удалось. Эксперименты по изучению свойств и областей применения нового вещества продолжались, пока, как нередко бывает в медицине, работу нескольких ученых не вывели на новый уровень совместные усилия.

АВТОРСКИЙ ОПЫТ

В 1970-х годах академик Рэм Викторович Петров, руководивший лабораторией иммунологии в Институте биофизики Минздрава СССР, вместе с коллективом разработал теоретические основы создания полимер-адъювантных вакцин. В 1983 году на базе своей кафедры он создал новый Институт иммунологии Минздрава СССР и пригласил Аркадия Васильевича Некрасова возглавить лабораторию искусственных антигенов и вакцин.

Некрасов со своей командой должен был целенаправленно создавать и внедрять в практику вакцины нового поколения в рамках государственной программы. Увлеченные общей идеей ученые начали работу, сосредоточившись на разработке гриппозной вакцины.

Чтобы сделать препарат более безопасным, доказал Рэм Петров, нужно снизить в нем содержание белков вируса гриппа, а это было возможно только в присутствии усиливающего антигенные свойства носителя. Азоксимера бромид позволил уменьшить количество антигенов в препарате втрое.

К 1986 году была создана первая в мире гриппозная полимер-субъединичная вакцина «Гриппол». За счет снижения антигенной нагрузки она безвредна, не вызывает болезненных ощущений в месте введения и воспалений. Препарат содержит по 5 мкг гемагглютинина каждого из трех актуальных штаммов вируса в противовес 15 мкг на каждый вариант гриппа в других наиболее распространенных инактивированных расщепленных и субъединичных вакцинах. При этом гриппол эффективно индуцирует длительный гуморальный ответ и, что важно, – клеточный иммунитет, который играет большую роль в защите от дрейфовых вариантов вируса.

Кроме того, сам полиоксидоний оказывает детоксирующее и антиоксидантное действие и способен мягко корректировать иммунные показатели у людей с исходно измененным иммунным статусом – например, у тех, кто страдает аутоиммунными заболеваниями, врожденным или приобретенным иммунодефицитом.

Все эти свойства, выявленные в доклинических и клинических исследованиях, делают препарат при сохранении эффективности безопасным для тех групп людей, у которых большая доза антигена может вызывать нежелательные реакции, – для детей, пожилых людей, людей с хроническими заболеваниями и нарушениями иммунной системы, для беременных женщин.

Чтобы получить разрешение на клинические исследования, сотрудники института провели «авторский опыт», испытав гриппозную вакцину на себе. К концу 1990 года вакцина прошла два этапа клинических испытаний. Но тогда завершить испытания и внедрение препарата помешали политические события, всколыхнувшие всю страну.

МАССОВЫЕ ВАКЦИНАЦИИ

С началом «лихих девяностых», вспоминают сотрудники института, финансирование исследований прекратилось, ученые должны были начать зарабатывать самостоятельно. Были и сокращения, и задержки зарплаты, работа в неотапливаемых помещениях. Но ученых поддерживала идея, да и к внедрению своих разработок они подобрались уже совсем близко.

В 1996 году оба препарата – полиоксидоний и гриппол – были зарегистрированы в России. Для выпуска промышленных партий необходимо было создать и наладить производство. С этого момента начинается история компании НПО «Петровакс Фарм», основанной Аркадием Некрасовым и его коллективом.

В 2006 году субъединичная инактивированная полимер-адъювантная вакцина «Гриппол» будет включена в Национальный календарь профилактических прививок России. Субъединичная вакцина третьего поколения состоит из поверхностных антигенов, культивированных на куриных эмбрионах здоровых кур, вирусов гриппа типа А и В. А содержащийся в ней в качестве адъюванта полиоксидоний обладает иммуностимулирующим действием и повышает устойчивость организма к другим инфекциям.

Компания «Петровакс Фарм» продолжала исследовать свойства пригодного для использования в других конъюгированных препаратах адъюванта и вела разработки своей гриппозной вакцины, адаптируя ее действие под актуальные задачи и требования иммунологии. В 2008 году на рынок была выведена усовершенствованная версия препарата. За счет новой барьерной технологии производства, подразумевающей ограниченный доступ к продукту, полную автоматизацию розлива и упаковки и контроль качества на всех этапах, этот препарат произ водится без используемого ранее консерванта тиомерсал. Вакциной, получившей название «Гриппол Плюс», к сегодняшнему моменту привито более 140 млн человек.

Следующей ступенью развития будет вывод на российский рынок квадривалентной вакцины. До 2000 года в мире превалировали штаммы А/Н1N1, A/H3N2 и штамм В Ямагатской линии, однако уже в сезоне 2010 года до 94% случаев гриппа от общего уровня заболеваемости вызывал штамм В Викторианской линии.

В сентябре 2018 года произведена первая партия вакцины «Гриппол Квадривалент», включающая антигены четырех актуальных штаммов вируса гриппа. По прогнозу, замена тривалентной вакцины на квадривалентную позволит предотвратить в России почти 270 тыс. случаев заболевания, а в денежном выражении – сохранить более 2,5 млрд рублей. Распространенность таких вакцин в мире пока невелика – помимо России, независимое производство есть в Австралии, США, Канаде, Новой Зеландии, Германии и Франции.

ПОЛЕТ ПАНДЕМИЙ

Кроме ежегодных сезонных эпидемий раз в 60 или 70 лет в мире вспыхивают пандемии гриппа, не обусловленные дрейфовыми вариантами вируса и более опасные для людей. Геном вируса гриппа состоит из восьми относительно независимых сегментов РНК. При попадании двух различных штаммов в одного хозяина может произойти пересортировка этих сегментов – обмен участками генов различных видов вируса между собой. Возникает абсолютно новый штамм-реассортант, который, в отличие от сезонных (эпидемических) вариантов вируса гриппа, заранее определить невозможно. При встрече с таким штаммом организму нечем ответить – с точки зрения наличия антител население оказывается стерильным. За счет этого пандемические варианты вируса отличаются намного более высокими, по сравнению с эпидемическими, показателями заболеваемости, возникновения осложнений и смертности инфицированных.

После повальной болезни домашней птицы в Гонконге, вызванной в 1997 году вирусом птичьего гриппа Н5N1, заболели 18 человек, шестеро из которых умерли. Поэтому ученые стали уделять особое внимание птичьему гриппу, как возможному возбудителю пандемии гриппа у людей. По данным ВОЗ, с 2003 по 2019 год в мире зарегистрировано 879 подтвержденных случаев заболевания людей птичьим гриппом A(H5N1), 460 из которых – с летальным исходом.

В XX веке фиксировали несколько пандемий – в 1918, 1957 и 1968 годах, и все они были вызваны мутирующими в результате обмена генетическим материалом штаммами птичьего гриппа.

В 1918 году, по разным оценкам, в результате заболевания и от осложнений во время пандемии гриппа («испанки») погибли от 20 до 40 млн человек. С 2000 года ВОЗ, зафиксировав учащение вспышек птичьего гриппа и случаев передачи его человеку, начала глобальную подготовку к новой пандемии. Несмотря на то что наиболее активно проявляет себя штамм H5N1, кандидатами в пандемические считаются и другие подтипы птичьего гриппа серотипа А: H5N2, H5N3, H9N2.

До начала пандемии ученые не знают, на основе какого штамма нужно будет приготовить вакцину, а процесс ее производства с момента определения штамма займет не меньше полугода и потребует срочной наработки огромных объемов вирусного материала.

Ученые считают, что использование полиоксидония может стать в этом случае спасением: за счет его адъювантных свойств понадобится в разы меньше антигена вирусного штамма, и вакцина гарантированно будет ареактогенной. Кроме того, в отличие от других существующих компонентов-носителей в случае с полиоксидонием не придется подбирать собственную комбинацию антигена с адъювантом для каждого вакцинного препарата, теряя драгоценное время.

Елена Большакова

«Не тот замес». Цитрамон

Прообразом цитрамона можно считать знаменитую в СССР в течение нескольких десятилетий тройчатку. Этот препарат среди прочих нашли в аптечке Иосифа Сталина после его смерти. Автор книги «Как отравили Булгакова. Яд для гения» Геннадий Смолин предполагает, что частое употребления тройчатки, которую пил Михаил Булгаков, спасаясь от мучивших его головных болей, способствовало развитию нефропатии (болезни почек), от которой Булгаков в итоге и умер. За пределами стран бывшего СССР цитрамон практически неизвестен, но в России его продажи до сих пор растут.

НЕНАРКОТИЧЕСКИЙ АНАЛЬГЕТИК

Цитрамон, главный советский блокбастер среди обезболивающих и жаропонижающих препаратов, – это смесь аспирина и парацетамола, в которую для верности добавляют кофеин и витамин С (благодаря ему цитрамон и получил свое название).

Для россиян цитрамон – одно из самых сильных обезболивающих, которые можно свободно купить в любой аптеке.

По данным Государственного реестра лекарственных средств, в стране более двадцати производителей цитрамона, которые выпускают около 60 брендов – «Цитрамон П», «Цитрамон Экстракап», «Цитрамон П Форте» и т. д. И каждая компания добавляет какие-либо дополнительные ингредиенты. Но стандартным составом цитрамона считается: 0,24 г аспирина, 0,18 г парацетамола и 0,03 г кофеина. В советское время добавляли 0,015 г какао и 0,02 г лимонной кислоты, но в более рациональное время от них отказались из-за отсутствия эффекта.

За пределами бывшего СССР цитрамон практически неизвестен, но в России его продажи до сих пор растут. Есть и другие бренды, в которых задействована формула аспирин + парацетамол + кофеин, например аскофен.

Цитрамон относится к ненаркотическим анальгетикам. Его используют при головной и зубной болях, воспалительных процессах, температуре и т. д. Кофеин в его составе уменьшает сонливость, чувство усталости, улучшает умственную и физическую работоспособность, повышает концентрацию анальгетиков в центральной нервной системе.

Несмотря на разнообразие цитрамона на рынке, старшее поколение может пожаловаться, что этот препарат в целом стал какой-то не такой. Не тот замес. И действительно, состав советского цитрамона был другим – препарат был токсичнее. Вместо парацетамола в него добавляли фенацетин, вызывающий серьезные побочные эффекты, например нарушения в работе почек. Поэтому фенацетин сейчас изъят из обращения в России и во многих других странах. И был заменен в цитрамоне парацетамолом.

Кстати, оба эти вещества, и парацетамол, и фенацетин, – производные анилина, у них близкие химические свойства. И они старше аспирина, самого известного препарата в мире. Поэтому историю появления цитрамона имеет смысл начать именно с момента синтеза анилина в первой трети XIX века, одновременно в России и Германии. Того самого анилина, который лег в основу будущей зеленки. Использовать же анилин для создания лекарств, хотя он тоже обладает жаропонижающими свойствами, нельзя – он ядовит.

ОШИБКА ЦЕНОЙ В ПОЛВЕКА

Первым производным анилина, у которого случайно обнаружили болеутоляющие и жаропонижающие свойства, стал ацетанилид. Его начали применять в 1886 году, но и он оказался достаточно токсичным. Фармакологи и врачи стали искать другие производные анилина, которые могли бы снижать температуру и избавлять от боли.

При этом парацетамол был синтезирован химиком Хэрмоном Нортропом Морсом еще в 1877 году, а в 1887 году испытан на пациентах Джозефом фон Мерингом. И именно из-за него парацетамол был незаслуженно забыт на многие годы – в 1893 году Меринг опубликовал статью, где сравнил парацетамол и фенацетин, отдавая предпочтение последнему. По мнению ученого, парацетамол вызывал метгемоглобинемию, ухудшая транспортную функцию крови.

Фенацетин начал свое победное шествие по миру. В 1899 году его вывел на рынок директор исследовательских программ немецкой фармацевтической компании Byer Генрих Дрезер. Фенацетин добавляли в безрецептурную микстуру от головной боли, которую можно считать прообразом цитрамона. Помимо фенацетина в ней содержались производное аспирина, кофеин и барбитураты.

В 1953 году в США фенацетин стала активно продавать компания Sterling-Winthrop Co, позиционировалвшая его как аналог аспирина – более безопасный для людей с язвенными заболеваниями. В советском учебнике по фармакологии Григория Першина и Елены Гвоздевой за 1961 год указано, что фенацетин «малотоксичен и хорошо переносится больными». «Жаропонижающее и болеутоляющее действие у него выражено достаточно хорошо. Препарат нашел широкое применение в медицинской практике», – сообщали студентам медицинских вузов Першин и Гвоздева.

Фенацетин долго оставался популярным лекарством во всем мире. Лишь в 1983 году препарат изъяли из обращения в США после установления прямой связи между его приемом и смертностью от заболеваний почек. Постепенно его запретили и во многих других странах. Но этот момент нельзя считать переломным для истории парацетамола, к тому моменту он уже продавался почти во всем мире, и поражение фенацетина лишь усилило его нарастающую популярность. Потому что еще в 1947 году команда исследователей из США пришла к выводу, что парацетамол безопасен, реабилитировав его спустя полстолетия после клеветнической или ошибочной статьи Меринга.

ДЕНЬГИ НА БОЛИ

По мнению Максима Фролова, доцента кафедры клинической фармакологии и интенсивной терапии Волгоградского государственного медицинского университета, еще более ранний прообраз цитрамона упоминается в рассказе Михаила Булгакова «Морфий»: «…25 января. Какой ясный закат. “Мигренин” – соединение antipyrin'a coffein'a и ас. citric (антипирин или феназон, кофеин и лимонная кислота). В порошках по 1,0… разве можно по 1,0?.. Можно». Впервые рассказ о событиях 1917 года был опубликован в журнале «Медицинский работник» в 1927 году.

Феназон – это один из первых синтетических анальгетиков, производных пиразолона, которые стали применять в медицине. Это произошло еще до аспирина и парацетамола, в 1884 году. Потом он отошел на второй план, хотя до сих пор встречается в составе комбинированных препаратов. Производителем мигренина был немецкий химический концерн «Хёхст» (Hoechst AG; ныне в составе французской фармкомпании «Санофи»).

Примерно в 1970-х годах пирамидон (аминофеназон) был изъят из списка лекарств разрешенных к продаже в аптеке, а полноправным наследником тройчатки стал цитрамон. Этот препарат упоминается в приказе Минздрава СССР за 1968 год, хотя на сайтах для коллекционеров продается цитрамон 1950-х годов выпуска.

Первое производство фенацетина в СССР, из которого стали делать сначала тройчатку, а потом и цитрамон, запустил завод «Фармакон» в Санкт-Петербурге в 1932 году. Чуть позже здесь же стали выпускать пирамидон. В 1950–1960-е годы на «Фармаконе» освоили производство 49 лекарственных препаратов и полупродуктов. Если верить критической статье журналиста «Ленинградской правды» за 1934 год, спрос был настолько велик, что «Фармакон» не справлялся с обеспечением города пирамидоном, фенацетином, горчичниками в достаточном количестве. Предприятие было закрыто в 2007 году новыми собственниками, которые собрались заняться рынком недвижимости.

В СССР, как и в России, цитрамон производили многие заводы, препарат был популярен у населения. Например, на тех же сайтах для коллекционеров можно купить цитрамон Ростовского химического производственного объединения им. Октябрьской революции.

Цитрамон сохраняет свои позиции на рынке, поскольку это действительно мощный, но недорогой препарат, быстро снимающий сильную боль. По данным аналитической компании RNC Pharma, в 2016 году препаратов, в названии которых есть слово «цитрамон», продано (в ценах производителей) на 2,7 млрд рублей. А в 2017-м – на 2,9 млрд рублей.

Но важно помнить, что, хотя парацетамол и аспирин не столь токсичны, как пирамидон и фенацетин, при длительном применении и в больших дозах они могут вызвать побочные эффекты. Оба оказывают отрицательное влияние и на печень, и на почки, полагают врачи.

Возможно, если в будущем запретят, например, парацетамол, из-за слишком активного приема которого люди получают заболевания печени, производители вновь найдут, чем его заменить. И цитрамон продолжит удерживать свои позиции на родном рынке.

Полина Звездина

Мужские тайны. Витапрост

Впервые о простатите заговорили еще в 1815 году. И пока одни врачи до начала ХХ века не признавали простатит, называя его «анально-ректальным психозом», другие вели работу по поиску эффективных средств лечения недуга. При заболевании простаты падает качество жизни мужчин в физическом и эмоциональном плане. И речь идет не только о проблемах с мочеиспусканием. В 1999 году на российский рынок вышел препарат витапрост, который за 20 лет использования стал «золотым стандартом» в терапии заболеваний предстательной железы.

ВТОРОЕ СЕРДЦЕ

Простата, или предстательная железа, располагается чуть ниже мочевого пузыря, а ее размер – не больше грецкого ореха. В старые добрые времена урологи называли ее «вторым сердцем» мужчины. Несмотря на то что теперь это определение сохранилось разве что в руководствах урологов прошлого столетия, пафос не случаен. Действительно, без этого органа представителям сильного пола было бы сложно. Например, проблемы возникли бы как минимум с одним пунктом из списка настоящего мужчины: шансы «родить» сына (да и дочь тоже) – ничтожно малы. Ведь простата отвечает за выработку специального секрета, который является одним из компонентов спермы, обеспечивающий сперматозоидам жизнеспособность и подвижность. Кроме того, поход в туалет становится настоящей мукой, а не облегчением.

Проблемы с мочеиспусканием, частые походы в туалет, особенно ночью, – самые яркие симптомы при развитии простатита, а также еще одного распространенного заболевания простаты – доброкачественной гиперплазии предстательной железы, или аденомы. Из-за перестройки гормонального фона ткани предстательной железы начинают разрастаться. Это доброкачественный процесс, который, правда, приносит множество неудобств как физических, так и эмоциональных. К слову, с аденомой сталкиваются 42% мужчин в возрасте 51–60 лет, и почти в два раза больше (более 70%) представителей сильного пола в 61–70 лет.

Впервые простатит был описан в 1815 году. И пока одни врачи вплоть до начала ХХ века вообще не признавали диагноз «простатит», называя его «анально-ректальным психозом», другие вели работу по поиску эффективных средств лечения этого недуга. Бороться с ним пробовали разными методами: насколько это позволяли эпоха и статус пациента. Самым популярным методом было кровопускание – универсальный в те времена способ лечения всех недугов.

Со второй половины XIX века и практически до конца XX века врачи стали использовать более дифференцированный подход к лечению простаты. В частности, прибегали к хирургии, но брали в руки скальпель обычно уже в запущенных случаях, например когда развивался абсцесс. Применяли и другие, не отличающиеся гуманностью методы, такие как аппликации горчицы в области промежности, введение в уретру зондов с его попеременным нагреванием и охлаждением.

«Полвека назад, когда я начинал работать врачом, вообще не существовало препаратов для лечения заболеваний простаты. В частности, аденома лечилась только хирургически. Мы наблюдали за опухолью, а когда она дорастала до определенного размера, удаляли», – рассказывает заслуженный врач РФ, врач уролог-андролог высшей категории Центральной поликлиники ОАО «РЖД» Марк Москвин.

ЧИСТЕЙШАЯ СУБСТАНЦИЯ

1970-е годы. Ленинградская Военно-медицинская академия им. С. М. Кирова. Решением Госкомитета по науке и технике СССР создана специальная научная лаборатория, которую возглавил полковник медслужбы, профессор Владимир Хавинсон. Перед ним и его коллегой Вячеславом Морозовым поставили задачу разработать безвредные препараты для повышения выносливости и укрепления здоровья военнослужащих. Разработка эффективного лекарства от простатита стала не менее актуальной для военнослужащих, чем, например, препарата для восстановления сетчатки глаз, пораженной лазерным оружием. Особенно нуждались в таком лекарстве подводники, у которых простата частенько воспалялась во время длительных плаваний. С чем это связано? Одна из основных причин хронического простатита – застой крови в предстательной железе, поэтому обычно недуг развивается у мужчин, ведущих малоподвижный образ жизни. Большинство урологов мира полагают, что простатит беспокоит 35–40% мужчин, находящихся в самом расцвете сил.

Еще будучи курсантами Военно-медицинской академии, Хавинсон и Морозов, вдохновленные делом своего учителя, выдающегося военного ученого, академика Академии медицинских наук, генерал-майора медицинской службы Игоря Ашмарина, начали исследование малоизученных в то время веществ – пептидов.

Пептиды – это химические молекулы, состоящие, как и белки, из аминокислот. Пептиды присутствуют во всей живой природе: от растений и насекомых до человека. На них лежит ответственная задача – регулировать активность генов. Гены, в свою очередь, контролируют образование в организме белков, которые являются строительным материалом для клеток, осуществляют доставку кислорода от легких ко всем тканям, играют важную роль в процессе обмена веществ и защитных механизмах организма. Взаимодействие пептидов и генов – это и есть наша жизнь. Что происходит, когда организм стареет? Снижается уровень пептидов, уменьшается активность генов – и как результат падает уровень выработки белка, а значит, функции организма постепенно угасают.

«Мы заметили, что нарушения в функционировании систем организма после военных поражений, а также болезней напоминают нарушения, происходящие в старости», – рассказывает директор Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии, член-корреспондент Российская академии наук, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный изобретатель РФ, д. м. н., профессор Владимир Хавинсон.

Еще в далеких 1980-х ученый предположил: чтобы продлить активность организма, работу отдельных его органов и функций, нужно «подкормить» его дополнительным количеством пептидов. Догадка оказалась верна. Хавинсон и Морозов стали первыми учеными в СССР, кому удалось разработать методику синтеза (выделения) чистых пептидов из органов животных для использования в дальнейшем в медицине. Работы по выделению пептидов простаты велись на заводе медицинских препаратов Ленинградского мясокомбината им. С. М. Кирова – крупнейшего в СССР. «Мы превратили завод в огромную лабораторию. “Отходы – в доходы” – таков был наш девиз. Органы животных, которые не использовались в пищу, в частности простаты крупного рогатого скота, доставлялись прямиком с мясокомбината к нам для исследований», – вспоминает Владимир Хавинсон.

По итогам доклинических испытаний выделенные из простаты молодых бычков пептиды показали ошеломляющие результаты. Оказалось, что они не вызвали абсолютно никаких побочных эффектов. А все потому, что ученым удалось синтезировать чистейшую субстанцию, вещества природной структуры, естественные биологические регуляторы. При введении в простату пептиды восстанавливали функции предстательной железы, устраняли застойные явления и отек, а также нормализовали кровоснабжение органа.

«В свое время представители крупной зарубежной фармацевтической компании предлагали нам продать патенты на наши изобретения. Причем у них уже был в портфеле дефицитный препарат для внутримышечного лечения аденомы предстательной железы. Однако в его составе были не только пептиды, но и примесь белков. Их препарат на 30% уступал по эффективности нашему и в 90% провоцировал аллергическую реакцию. Знаете, для чего они хотели выкупить наш патент? Чтобы не путались у них под ногами», – рассказывает Владимир Хавинсон.

ОПТИМАЛЬНЫЙ РАЗМЕР

Первый еще советский препарат пептидов был в форме инъекций. Что было не оптимально. Поэтому вплоть до конца 1990-х годов вопрос наличия на отечественном фармацевтическом рынке эффективных и одновременно удобных в использовании препаратов для лечения заболеваний предстательной железы был крайне актуальным.

Технологи центральной заводской лаборатории «Нижфарм» подарили пептидам простаты новую жизнь, а вернее – форму и размер. В 1996 году они приступили к разработке препарата пептидов для лечения простаты в виде ректальных суппозиториев (свечей), который в дальнейшем и получил название «Витапрост». Кроме легкости и безболезненности использования, у свечей есть еще один очевидный плюс – высокая биологическая доступность: пептиды хорошо всасываются через слизистую оболочку.

Однако прежде чем разработать витапрост в суппозиториях, технологам нижегородского завода пришлось, что называется, попотеть. «Разработка препарата велась четыре года. Важно было правильно выбрать основу для суппозиториев, чтобы препарат не терял высокую биодоступность, сохранял свои качества при хранении и изготовлении, – вспоминает Лидия Усоева, ныне ведущий инженер-технолог департамента исследований и разработок “Нижфарм”. – Вторая задача, которая перед нами стояла, – добиться оптимального размера частиц лекарственной субстанции».

Сегодня в линейке «Витапрост» уже четыре препарата. Два из них для терапии хронического простатита в форме свечей и таблеток. «Витапрост Плюс» – для лечения бактериального простатита, поэтому в его составе, кроме пептидов, – еще и антибиотик. «Витапрост Форте» – форма препарата с удвоенной дозировкой действующего вещества – включен в российские клинические рекомендации Российского общества урологов по лечению аденомы простаты.

Вот уже более десяти лет витапрост в форме суппозиториев является самым назначаемым среди российских врачей лекарственных средством для лечения хронического простатита.

ПРИЧИНА БОЛЕЗНИ

«Я поклонник пептидов и использую схему лечения простатита, в которую включаю препараты на их основе. Она полностью себя оправдывает, помогая сотням пациентам. С внедрением в клиническую практику медикаментов хирургическое лечение аденомы предстательной железы применяется все реже и, как правило, на поздних этапах. Обычно операция требуется только в 10–15% случаев», – свидетельствует Марк Москвин, отмечая, что сегодня из двадцати человек, которые приходят к нему на прием, у десяти – проблемы с простатой. При этом простатит диагностируется даже у подростков в возрасте 15–17 лет из-за малоподвижного образа жизни, который они ведут. Марк Москвин уверен: «Радикально решить проблему можно только в том случае, если человек не только принимает лекарственный препарат, но и меняет образ жизни, становится физически более активным. Если не устранить причину болезни, то никакая волшебная таблетка не поможет».

Кстати, о волшебных таблетках. «Жадные врачи в сговоре с аптеками скрывают эффективные препараты и на ежегодной основе “доят деньги” из мужчин», – пишут агрессивные рекламные статьи в Интернете и, ссылаясь на некую программу «Мужское здоровье», предлагают воспользоваться сомнительными БАДами, которые якобы излечат простатит раз и навсегда. При этом на сайтах этих горе-препаратов размещается информация о том, что средства прошли клинические испытания в Институте мужского здоровья им. Г. Н. Лучникова с участием сотен добровольцев. Звучит серьезно и впечатляюще. Особенно для неискушенного пользователя, который беспрекословно верит каждому слову, написанному в Интернете. Однако такого научного заведения вовсе не существует (и это можно легко проверить, вбив название учреждение в поисковую строку), как и упомянутой программы.

На вопрос, как пациентам не попасть в ловушку мошенников, Марк Москвин отвечает: «Нужно помнить прописную истину: нельзя заниматься самолечением. Только врач может провести правильную диагностику и назначить адекватное лечение, которое поможет восстановить здоровье и продлить полноценную мужскую жизнь».

Наталья Мушкатёрова

Все заживет. Воскопран

Название повязки «Воскопран» происходит от слова «воск». Пчелиный воск – основной ингредиент, благодаря которому и появилась повязка. В качестве дополнительных ингредиентов используются также левомеколь, диоксидин и другие мази – в зависимости от предназначения повязки. История создания повязки «Воскопран» не была ни громкой, ни скандальной, но, как и многие надежные и универсальные препараты, она появилась благодаря случаю. А компания-производитель стала первой российской компанией, вышедшей в начале XXI столетия на отечественный рынок высокотехнологичных перевязок, нарушив монополию западных производителей.

СТАРИННОЕ СРЕДСТВО

Одним из авторов линии повязок «Воскопран» является Дмитрий Перминов, который никакого отношения к фармацевтическому бизнесу до поры до времени не имел. Он занимался добычей и переработкой рыбы на Дальнем Востоке. В середине 1990-х годов Дмитрию, продавшему плавбазу в результате очередного финансового кризиса, пришлось думать, куда вложить оставшиеся деньги.

Как это и бывает, вмешался случай. У Дмитрия на даче гостили друзья с дочкой лет десяти, и у нее была забинтована рука. «Ожог, – пояснили родители девочки. – Ходим на перевязки, как на работу: много мази, бинтов, а заживления почти не видно». Тогда же в гости к Дмитрию заглянул дачник-сосед, врач по специальности. «У меня есть для вас неплохое средство», – сказал он и, сходив домой, вернулся с куском ткани, пропитанной пчелиным воском. Аккуратно сняв прежнюю повязку, доктор наложил девочке новую – свою. «Старинное средство. Через несколько дней поменяйте повязку, – велел он родителям, снабдив их куском такой же ткани. – И не волнуйтесь – все заживет!»

Дней через десять Дмитрию позвонили его друзья и радостно сообщили, что рука у дочки практически зажила. Они попросили телефон врача-соседа – отблагодарить.

Спустя некоторое время Дмитрий Перминов предложил соседу наладить бизнес по выпуску «волшебных» повязок от ожогов.

Идея была проста: сетчатая повязка пропитывается пчелиным воском, который организм человека воспринимает как собственную заживляющую органику. Должно быть недорого, эффективно и несложно в исполнении.

Партнеры запатентовали повязку, которую назвали «Воскопран», и приступили к производству.

Первые повязки «Воскопран» поступили в продажу в 2002 году, через два года после регистрации компании. Реалии оказались менее радужными, чем замысел, хотя бы потому, что оборудование для резки сетчатой основы и нанесения мази пришлось буквально разрабатывать и собирать, как говорится, на коленках.

Если же говорить о производстве, казалось бы, ничего сложного: берешь сетчатую основу, наносишь пчелиный воск с различными лекарственными средствами в зависимости от целей, и все. Однако на деле все сложнее. Из какого материала должна быть выполнена сетка? Каким должен быть размер ячеек, чтобы обеспечивать отток экссудата из раны и приток воздуха к ней? Какой должна быть консистенция, чтобы мазь не стекла с основы и в то же время не была излишне густой?

Сегодняшний рынок перевязочных средств не испытывает недостатка в поставщиках. По оценкам специалистов, он заполнен предложениями компаний, в том числе мировых корпораций. И спрос на современные перевязочные средства, применение которых делает лечение ран более эффективным и комфортным, постоянно растет. И, казалось бы, конкурировать с иностранными высокотехнологичными производителями, мягко говоря, сложно. Но показательно, что принципы, которые используются в производстве повязок «Воскопран», позволяют им не только оставаться на рынке, но и значительно наращивать свое присутствие.

Александр Герштейн, исполнительный директор компании «Биотекфарм», подчеркивает: «Мы были первой российской компанией, которая начала работать на рынке высокотехнологичных перевязок. Сейчас мы выпускаем более 30 видов различных повязок на сумму 200 млн рублей в год под единым брендом “Все заживет”. Наиболее востребованной из них является та, в состав которой входит воск, – “Воскопран”. Основу повязки составляет синтетическая сетка, не оставляющая в ране волокон, она же обеспечивает дренажный эффект и хороший воздухообмен. Пчелиный воск, в свою очередь, содержит большое количество аминокислот, минеральных веществ и витаминов».

ПРОСТОТА – ЗАЛОГ ЗДОРОВЬЯ

Казалось бы, все уже давно придумано, и для ран марля с различными мазями – самый простой и надежный способ лечения. Он так и называется – мазево-марлевый: рана обрабатывается, накладывается мазь, а сверху – марлевый сорбционный тампон или повязка и бинт. Преимущество – простота. Но этот способ имеет свои неприятные стороны: как минимум раз в день повязку надо менять. А бинт и марля прилипают к ране. И это не только больно – травмируется едва сформировавшийся эпителий. Кроме того, марля не имеет блокирующего барьера от инфекций, поэтому достаточно высок риск заражения.

Есть и экономический аспект, который нельзя не учитывать. Когда перевязку делают непосредственно врачи, необходимо подготовить материал – нарезать марлю, простерилизовать. Мази должны храниться в холодильниках. Сам процесс перевязки довольно продолжительный – надо все отмочить, аккуратно снять, обработать. В этом отношении повязки «Воскопран» – готовы к употреблению, не пристают к ране, менять надо раз в три-четыре дня.

Работают повязки эффективнее ватно-марлевой повязки. Пчелиный воск, которым пропитана сетка, стимулирует заживление раны и препятствует прилипанию повязки к ране. Через повязку легко может проходить экссудат. При этом, что также важно, доступ кислорода к ране ничем не блокируется. В целом же лечебная мазь, дополнительно нанесенная на повязку, работает аналогично традиционному способу нанесения, будь то левомеколь, диоксидин и так далее. То есть основной эффект действия повязки достигается за счет ее структуры, а лекарство выполняет те функции, для которых предназначено.

По словам Александра Герштейна, продукция компании используется при лечении ожогов, трофических язв, синдрома диабетической стопы и других повреждений кожи. Ей даже нашли применение для детей-«бабочек» – больных буллезным эпидермолизом – в ДГКБ № 9 им. Г. Н. Сперанского. Заживление кожи у таких пациентов – один из самых сложных вопросов. И использование специальных повязок здесь играет чуть ли не ключевую роль.

«Воскопран» для перевязки детей-«бабочек» используют в течение довольно продолжительного времени. «Основа этих повязок может быть жестковата для лечения ожогов, – говорит доктор Лидия Шурова. – Но в нашем случае эта особенность оказалась выигрышной по сравнению с мягкими повязками. Дело в том, что мягкие повязки не препятствуют мышцам кисти самопроизвольно сокращаться, и после заживления раны может остаться контрактура кисти, соответственно, она будет не готова к дальнейшим мышечным нагрузкам, даже небольшим. В то время как более жесткая повязка служит неким корсетом для слабых мышц и сохраняет более естественное их положение. И самое важное: с применением “Воскопрана” заживление происходит в разы быстрее».

Сейчас «Воскопран» лишь одна из линейки атравматических повязок, которые производит компания «Биотекфарм». Например, в состав повязок могут входить пчелиный воск, прополис, витамин Е, левомеколь, 5%-ный диоксидин, 10%-ная метилурациловая мазь.

Пчелиный воск обладает бактерицидным, противовоспалительным и регенерирующим свойствами, хорошо смягчает кожу, предотвращает обезвоживание, содержит большое количество аминокислот, благодаря чему ожог быстрее заживает, а повязка не прилипает к ране.

Мазь 5%-ного диоксидина обеспечивает стойкую антимикробную защиту, применяется для лечения глубоких и поверхностных инфицированных, гнойных и длительно незаживающих ран.

Левомеколь имеет антимикробное и противовоспалительное действие и может применяться для лечения инфицированных и гнойных ран, опрелостей, гнойно-воспалительных заболеваний кожи, разного типа ожогов.

10%-ная метилурациловая мазь стимулирует процесс регенерации, поэтому используется для скорейшего заживления вялозаживающих ран, включая ожоги, дерматиты, послеоперационные швы, фурункулы и фотодерматозы.

По словам Александра Герштейна, совершенствование технологии производства и свойств повязок происходит постоянно. Этому помогает общение с лечащим врачами, специалистами, которые применяют повязки в процессе лечения своих пациентов и делятся опытом. К слову, конструктивная критика в данном случае более важна, чем нейтральная оценка. «Да дрянь эти ваши повязки!» – высказался однажды на форуме один из врачей-комбустиологов в отношении повязок «Воскопран». «У нас и в мыслях не было обижаться на такую оценку, – рассказывает Александр Герштейн. – Нам важно было понять, что не так с нашей повязкой? Почему она не устраивает некоторых врачей? После продолжительного общения с врачем-комбустиологом был проанализирован опыт его работы, его замечания, пожелания. Благодаря этому мы наладили производство повязок на совершенно другой сетчатой основе, из принципиально другого материала. Когда через год с небольшим я принес ему повязку “Воскопран” на новой, мягкой и эластичной основе, он сказал: “Можете, когда захотите”. Наше сотрудничество с клиникой, в которой работает тот врач, с тех пор продолжает развиваться».

В последнее время потребность в продукции «Биотекфарм» растет. Продукция применяется в ведущих российских клиниках – НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского, НИИ хирургии им. А. В. Вишневского, ДГКБ № 9 им. Г. Н. Сперанского, больнице МОНИКИ и др. Изделия поставляются для нужд ФСБ РФ, ФСИН РФ, ГВМУ МО РФ, ФМБА России, МВД России, а также в ЛПУ по всей Российской Федерации.

Расширяется и ассортимент повязок, выпускаемых компанией. Например, для тех пациентов, у кого на пчелиный воск аллергия, компания предлагает аналогичную атравматичную повязку с парафином – «Парапран».

Повязка «Воскопран» стала также основой для создания более технологичной продукции. Атравматическая повязка «Хитопран», созданная из нетканого материала, состоит из нановолокон хитозана. Ее не нужно снимать, она рассасывается в ране или легко смывается при помощи физраствора.

Тем не менее принципы, которыми руководствуются в компании при создании следующих поколений повязок, сохраняются: простота использования, универсальность, натуральные вещества (воск, хитозан), невысокая цена.

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ «ПАРАПРАН»

Случай, произошедший на удаленном нефтегазовом месторождении, хорошо иллюстрирует один из главных принципов, которые производитель закладывает в повязки «Воскопран» и ее аналогов, – универсальность и простота в использовании.

Зимой на месторождении произошел взрыв газа, и одному из операторов сильно обожгло ноги. Из возможного транспорта – только вертолет, но из-за погодных условий и его надо было ждать несколько дней. К счастью, в аптечке оказались повязки «Парапран» – продукция «Биотекфарма», аналогичная «Воскопрану», только вместо пчелиного воска заложен парафин (для тех случаев, когда у пациентов аллергия на пчел). Товарищи обмотали ноги пострадавшему куском «Парапрана» (иногда «Парапран» выпускается длинным, двухметровым куском) с добавлением хлоргексидина, и нефтяник почти пять суток пролежал в ожидании вертолета. Благодаря «Парапрану» мужчина не только выжил – он даже не стал инвалидом, хотя сильный ожог чреват заражением и за более короткое время, чем то, которое он провел в ожидании вертолета.

Когда заходит разговор о медикаментах или средствах российского производства, один из первых вопросов, которые хочется задать отечественному производителю, – насколько ваш препарат хорош по сравнению с импортными аналогами? Это естественно, поскольку импортные компании-производители, как правило, более технологичны, чем российские, у них больше средств на фундаментальные исследования и испытания, и так далее. Соответственно, вряд ли кого-то удивляет, что импортные препараты могут быть эффективнее, инновационнее.

«Чем же хороша ваша продукция?» – спросил я у Александра Герштейна. «Я не так давно общался с одним из иностранных производителей продукции, подобной “Воскопрану”. Крупная, богатая компания, с представительствами по всему миру, лидер на этом рынке. Он мне сказал, что их повязки такого высокого качества, что нам их в этом никогда не догнать. Он даже сравнил свою и нашу продукцию по аналогии с автомобильными брендами. Так вот, по его словам, их продукция – это как “мазератти”, а наша – “форд” И знаете, что я ему ответил? Что я очень рад, что мы в его представлении – это “форд”. Потому что, если у нас в аптеке человек решит отказаться от привычных ватномарлевых повязок, то приобретать он будет не ваш “мазератти”, а наш “форд”».

Константин Анохин

Вкус чеснока. Димексид

Казалось бы, только в сказках существует волшебное средство, с помощью которого можно вылечить практически все болезни. В конце XIX века русским ученым было открыто вещество, получившее название ДМСО (димексид), которое последние полвека демонстрирует в мировой медицине поразительно широкий, универсальный спектр терапевтических возможностей – в трансплантологии, онкологии, ортопедии, хирургии, при лечении гнойных ран, в косметологии и других областях. У нас в стране димексид известен прежде всего как лекарство, позволяющее уменьшить болезненность и отек при растяжениях сухожилий и связок, предотвращении развития гнойных осложнений при травмах. Специалисты утверждают, что возможности препарата до сих пор не изучены и называют его одним из самых перспективных препаратов.

АСПИРИН XXI ВЕКА

В 1866 году выдающийся русский химик Александр Зайцев, в последующем член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии наук и автор ряда значимых для науки открытий, синтезировал новое органическое вещество – 10-стороннюю молекулу с атомом серы в центре – диметилсульфоксид (CH3)2SO, (ДМСО). Соединение, которое было получено при окислении диметилсульфида азотной кислотой, по вкусу напоминало чеснок.

На протяжении более восьмидесяти лет открытие не получало практического применения. И только в конце 40-х годов ХХ века, в поисках нового промышленного растворителя, на него обратили внимание химики бумагоперерабатывающей промышленности, где ДМСО был побочным продуктом. Чтобы получить крафт-целлюлозу, древесную стружку обрабатывали смесью гидроксида натрия и сульфид натрия, в результате чего разрушались химические связи, соединяющие лигнин (от лат. lignum – дерево) и целлюлозу. Свойства диметилсульфида превзошли самые смелые ожидания, и 1950-е годы стали стартом его активного промышленного производства.

В то время американская компания по производству бумаги Crown Zellerbach была самым крупным производителем диметилсульфида в мире. В 1961 году Роберт Джей Хершлер, инспектор отдела химических продуктов на заводе Crown Zellerbach в Камасе, штат Вашингтон, руководивший исследованиями свойств веществ, используемых при производства бумаги, познакомился с доктором медицины Стэнли В. Якобом, который возглавлял бригаду по трансплантации органов в Университете медицинской школы Орегона (ныне Орегонский университет науки и здоровья). К тому моменту за плечами Якоба был неудачный опыт поиска способа сохранения органов для трансплантации. Требовалось вещество, не образующее при низких температурах кристаллы льда, убивавшие ткани. От инспектора доктор Якоб узнал, что при смешении диметилсульфида с водой температура его замерзания снижается (становится ниже точки замерзания обычной воды). Кстати, это свойство ДМСО и сейчас применяется при хранении органов в транспланталогии.

Вскоре Якоб обнаружил в ДМСО много других полезных с точки зрения медицины свойств. Так, пациенты, пережившие травму центральной нервной системы, после применения ДМСО смогли двигаться, несмотря на угрозу полного паралича. Секрет – во внутривенном введении димексида в организм пострадавших в течение одного часа после травм.

Кроме того, в практике доктора Якоба было три пациента, которые также получили травмы центральной нервной системы, и им практически стопроцентно грозил паралич. Но в их случае димексид был введен намного позднее – через пять, шесть и девять часов после травмы, и несмотря на это у двоих из них была восстановлена способность ходить.

И все же, чем раньше применяется ДМСО, тем более ощутим эффект, убедился ученый. Дело в том, что при травме ткани и нервы в пострадавших сжимаются, что приводит к образованию опухоли. Кровь, а вместе с ней и кислород перестают поступать в область травмы, что вызывает некроз тканей. Своевременное введение димексида внутривенно позволяет предотвратить появление опухоли и связанных с ней последствий.

Способность димексида уменьшить боль и предотвратить развитие опухоли проявляется и при наружном применении димексида на практически любом участке кожи (исключение: место травмы мазать нельзя).

Раствор поразительно быстро проникает в кровь через кожу или слизистые оболочки – и через 5–6 минут после втирания небольшого количества димексида в любой участок кожи воздух, выдыхаемый человеком, начинает слегка пахнуть чесноком.

Американец Арчи Скотт на своем опыте ознакомился со свойствами димексида – в 1955 году он получил серьезную травму правого колена на баскетболе, а в 1963 – травму левого колена, играя в футбол. Несмотря на операции и другие методы терапии, последствия давали о себе знать.

Впервые попробовав димексид в 1964 году, Скотт почувствовал значительное ослабление боли и мог лучше передвигаться на тренировках. Заинтересовавшись уникальными свойствами препарата, в 1966 году он лично познакомился с доктором Стэнли Якобом, а позже общался со специалистами не только США, но и других стран. Как итог: Арчи Скотт более 40 лет служил консультантом по димексиду и написал книгу «Димексид: пособие для докторов».

Историю о чудесном средстве он связывает и с именем бегуньи Джун Коннелли. В 1967 году 39-летняя Джун, слепая от рождения, планировала принять участие в забеге. Во время тренировок она ощутила сильную боль в пяточном сухожилии обеих ног. При использовании димексида удалось нейтрализовать проблему, однако за восемь дней до марафона на пробежке Джун вывихнула лодыжку. И снова ее спас чудодейственный препарат! Она финишировала 178-й из 406 бегунов, мужчин и женщин, которые пробежали 26 миль.

В 1960-х годах XX века исследования димексида на людях было временно прекращено из-за того, что у животных после экспериментов с применением препарата были обнаружены изменения в хрусталике. Однако в дальнейшем выяснилось, что у людей таких проявлений нет. Более того, несколько пациентов доктора Якоба, принимавших димексид для лечения нарушений опорно-двигательного аппарата, сообщили об улучшении зрения. Американский офтальмолог из Орегона Роберт О. Хилл, который по просьбе Якоба осмотрел больных, подтвердил положительную динамику.

В свою очередь заинтересовавшись свойствами препарата, Роберт О. Хилл стал проводить собственные исследования, результаты которых легли в основу отчета, представленного на симпозиуме Академии Наук Нью-Йорка в 1971 году. Доктор заявил, что 50-процентные капли димексида эффективны при пигментном ритините и дегенерации желтого пятна.

Арчи Скотт приводит в пример случай с успешным бизнесменом, который мечтал в старости засесть за чтение книг. Однако в почтенном возрасте у него проявилась дегенерация желтого пятна, возникли и другие проблемы со зрением, делавшие чтение невозможным. Благодаря применению димексида его зрение улучшилось уже в течение первой недели. Через месяц этот человек смог самостоятельно читать.

Димексид по противовоспалительной активности сопоставим с нестероидными противовоспалительными средствами (НПВП) – врачи рекомендуют применение препарата в случаях гиперчувствительности пациента, а также при нарушениях функции почек, что исключает возможность применения нестероидов.

Известен случай, когда пациент с остеомиелитом (воспалением костного мозга и прилежащей костной ткани), которому угрожала ампутация ноги, излечился после применения димексида в комбинации с антибиотиками. Димексид также применяют в лечении воспалительных процессов в стоматологии.

Ряд ученых назвали димексид за его универсальные свойства «аспирином XXI века».

«Пациентам, которые по состоянию здоровья не могут ежедневно посещать физиопроцедуры в больнице, мы назначаем компрессы из смеси димексида с реоперином. По эффективности они равнозначны, – отмечает доктор медицинских наук, профессор, академик РАН, заслуженный врач РФ, лауреат премии Правительства РФ в области образования, президент, создатель и совладелец, крупнейшей в стране частной клиники АО “Медицина” Григорий Ройтберг. – Не знаю, есть ли аналоги такого же действия, как димексид, я не слышал. Димексид – потрясающее лекарство».

РАСТВОРЯЯ БОЛЬ

Медицинское применение ДМСО в нашей стране было разрешено Фармакологическим комитетом Минздрава СССР в 1971 году. Сначала препарат был представлен на рынке в виде раствора – для наружного применения (компрессы). Затем в Уральском научно-исследовательском институте технологии медицинских препаратов создали гель – лекарственную форму с более выраженным фармакологическим действием, обеспечивающую большую комфортность приема и не имеющую специфического запаха. С 2014 года гель продается в алюминиевых тубах.

Сегодня в Реестре лекарственных средств России димексид позиционируется как препарат с местным анестезирующим, местным противовоспалительным, антисептическим и фибринолитическим действием (способность растворять внутрисосудистые тромбы).

Широкой аудитории димексид известен как средство, которое позволяет уменьшить болезненность и отек при растяжениях сухожилий и связок, предотвратить развитие гнойных осложнений при травмах. Широко применяют препарат при болезнях костно-мышечной системы и соединительной ткани, в том числе ревматоидном артрите, деформирующем остеоартрозе, радикулите, реактивном синовите.

Эту популярность можно объяснить. В стране растет число пациентов с болезнями костно-мышечной системы и соединительной ткани. В 2017 году речь шла о 19 261 615 человеках (в 2016 – о 19 226 019 человеках). Среди них – больные с ревматоидным артритом (их число выросло с 302 516 человек в 2016 году до 304 734 человек в 2017-м), артрозами (в 2016 году – 4 285 464 человека, в 2017 – 4 302 821 человек). Подобная тенденция наблюдается и среди детей в возрасте до 14 лет: если в 2016 году страдающих нарушениями костно-мышечной системы и соединительной ткани было 1 915 101 человек, то в 2017 – 1 956 884 человека. Число пациентов в возрасте 15–17 лет выросло с 692 899 человек до 694 382 человек соответственно.

Даже при наличии более современных лекарственных средств продажи недорогого безрецептурного отечественного димексида растут: в 2017 году (по данным RNC Pharma) продано 6,6 млн упаковок на сумму 274,5 млн рублей – на 27,3% больше, чем годом ранее. Эксперты связывают это с ростом спроса на димексид среди населения – 97% продаж приходится на розницу.

Популярно средство и за рубежом: в 2017 году из России вывезли 581 тыс. упаковок димексида на сумму 8,2 млн рублей (с учетом таможенных сборов). Из двенадцати стран, закупающих препарат (бывший соцлагерь и бывшие республики СССР), максимальные объемы приходятся на Украину, Узбекистан и Азербайджан. «Есть даже поставки в США, но это, скорее всего, для нужд русской диаспоры, – небольшие объемы традиционных лекарственных препаратов постоянно вывозятся в эту страну», – пояснил директор по развитию компании RNC Pharma Николай Беспалов.

ИНЪЕКЦИИ БЕЗ ИГОЛКИ

Проведено немало экспериментов, продемонстрировавших способность димексида в сочетании с другими средствами повышать эффективность терапии острого ринита, гнойных отитов и гайморитов, хронических воспалительных заболеваний легких, инфекционных заболеваний, заболеваний мочевого пузыря, в гинекологии – при заболеваниях матки и придатков. Есть данные исследований, свидетельствующие о том, что благодаря присутствию ДМСО в составе комбинированной терапии сокращаются сроки стационарного лечения больных с отитом, у пациентов быстрее восстанавливается слух.

Димексид обладает противоязвенными свойствами, а при лечении психозов он действует как седативное (успокоительное) средство.

Димексид применяется в стоматологии при лечении воспалений и в косметологии, способствуя рассасыванию рубцов.

Кроме того, ученые заявили и об уникальных возможностях применения димексида в онкологии. При лечении больных с меланомой, базалиомой, болезнью Боуэна он усиливает действие противоопухолевых препаратов. При облучении опухоли, находящейся на поверхности тела, димексид в сочетании с радиосенсибилизаторами (средства, повышающие чувствительность опухолевых тканей к ионизирующему излучению) позволяет увеличить ее радиочувствительность, что повышает результативность лучевой терапии. При этом препарат, беспощадный к новообразованиям, отлично проявил себя в профилактике лучевых поражений кожи.

В Чили в 1969–1971 годах для лечения 65 неизлечимых раковых пациентов в военном госпитале в Сантьяго использовалась комбинация димексида, аминокислот и циклофосфамида, в результате чего значительно снизилась токсичность циклофосфамида и повысилась его противораковая активность. Ремиссии наблюдались у 57 из 65 пациентов. Многие из тех, кто испытывал сильнейшую боль и использовал по этой причине морфин и другие обезболивающие, смогли отказаться от препаратов.

Доктор Якоб обнаружил, что молекулярная связь ДМСО с водой в 1,3 раза сильнее, чем связь молекул воды между собой, поэтому, двигаясь через мембраны клеток, димексид замещает воду. За это свойство ученый называл димексид Alter ego воды. Более того, димексид – не меняя свойств! – транспортирует с собой вещества, которые обычно не могут проникать через клетку. Благодаря тому, что лечебные вещества напрямую попадают в кровь, минуя органы пищеварения, усиливается их действие, а значит, при меньшей концентрации сохраняется эффективность и сокращается риск нежелательных побочных эффектов. Если в преднизолоновую мазь ввести около 20% ДМСО, концентрацию преднизолона (без снижения лечебного эффекта) можно уменьшить в 8–10 раз!

Использование димексида в сочетании с другими лекарственными веществами некоторые клиницисты называют «безыгольной инъекцией», поскольку димексид усиливает транспорт через биологические ткани в десятки раз. К примеру, наружная противовоспалительная терапия при артрите возможна только с использованием препаратов, содержащих димексид. Иначе лекарственное вещество не проникнет внутрь полости сустава. При совместном введении с антибиотиками ДМСО усиливает их антибактериальное действие (концентрация антибиотика в очаге поражения увеличивается в 2,5–3 раза).

Кроме того димексид легко проникает через клеточную стенку бактерий, повышая их чувствительность к антибиотикам, и другие биологические мембраны, усиливая их проницаемость для лекарственных средств.

Американский исследователь Мортон Уолкер настаивал на том, что димексид представляет собой совершенно другое средство лечения заболеваний, целостный ингредиент, который возвращает клеточную функцию всего тела к нормальной жизни.

А Арчи Скотт в своей книге пишет о способности димексида продлевать жизнь: «Долгосрочное использование димексида повышает длительность жизни человека? Мы не знаем точно, но ответ, скорее всего, да. Димексид – это мощный борец со свободными радикалами, а свободные радикалы вносят вклад в процесс старения, поэтому это доказательство того, что регулярное использование димексида может продлить жизнь человека».

Современные ученые пророчат димексиду большие перспективы. «Еще не до конца исследована его уникальная проникающая способность. Думаю, у этого препарата впереди еще очень интересные перспективы применения в медицине», – считает Григорий Ройтберг.

Елена Мекшун

Коллективный иммунитет. Вакцина от полиомиелита

Полиомиелит известен со времен Древнего Египта. Веками болезнь калечила людей. Полиомиелит неизлечим, его можно только предотвратить. Везением всегда считалась сравнительно легкая форма болезни. В первой половине ХХ столетия в некоторых странах, включая СССР и США, полиомиелит приобрел характер эпидемии, превратившись в национальное бедствие. Первыми массовую иммунизацию населения с помощью убитой вакцины начали американцы. Советский эпидемиолог Михаил Чумаков добился всеохватного внедрения живой вакцины, получившей название «русская вакцина», которая стала основой программы по истреблению полиомиелита в мире.

ДРЕВНЕЙШАЯ ИЗ ЖИВУЩИХ

Полиовирус – вирус кишечной группы, или энтеровирус, передающийся фекально-оральным путем. Источником и переносчиком его (а по-научному – резервуаром) является инфицированный человек, выделяющий вирусные частицы со слизью носоглотки и верхних дыхательных путей, а также с фекалиями. Одним из основных путей распространения инфекции продолжают оставаться сточные воды. Заражение чаще всего происходит через грязные руки, предметы обихода, воду или пищу.

Полиомиелит – это заболевание нервной системы, вызываемое полиовирусом одного из трех типов – 1, 2 или 3. Проявляется лихорадкой, а затем периферическим параличом, который остается на всю жизнь. В самых тяжелых случаях в результате паралича дыхательной мускулатуры (бульбарная форма) болезнь влечет за собой смерть. Полиомиелит неизлечим, его можно только предотвратить. Везением можно считать сравнительно легкую форму болезни.

Клинические проявления полиомиелита относительно редки – 1 на 100–1000 случаев бессимптомного течения. Это затрудняет процесс своевременного обнаружения инфекции. Ограничение функциональности и чувствительности конечностей может быть вызвано и другими патологиями, поэтому для подтверждения диагноза «полиомиелит» нужны дополнительные анализы и тесты (электронейромиография, вирусологическое исследование по анализу кала с последующей дифференциацией выделенного вируса по типу в лаборатории). Диагностировать непаралитические формы крайне сложно – для этого проводят специальные обследования окружения больного.

Вплоть до XIX века случаи заболевания полиомиелитом не привлекали особого внимания, так как на фоне тяжелейших эпидемий чумы, оспы и холеры были относительно малочисленны. При этом полиомиелит оставался одной из древнейших инфекций, известных человечеству. В египетском храме Изиды в Мемфисе (XIV–XVI век до н. э.) сохранилось изображение человека с укороченной ногой и свисающей стопой – типичное проявление паралитического полиомиелита. В странах Европы описание детских паралитических заболеваний известно со времен Гиппократа. Считается, что хромой римский император Клавдий был жертвой полиомиелита. Ретроспективно диагноз был поставлен писателю Вальтеру Скотту, который подробно описал симптомы перенесенной им болезни в 1773 году.

К началу XX века болезнь, раньше лишь изредка поражавшая преимущественно детей и молодых людей, приобрела характер эпидемии. В 39 лет полиомиелитом переболел и остался частично парализован президент США Франклин Рузвельт. Впоследствии он создал фонд для сбора средств в пользу жертв этого заболевания и спонсирования исследований в области профилактики – Национальный фонд борьбы с детским параличом (National Foundation for Infantile Paralysis). К началу 1950 годов в список жертв полиомиелита в Америке входили несколько сенаторов, верховный судья, скрипач Исаак Перельман, писатель Артур Кларк, режиссер Фрэнсис Коппола.

После Второй мировой войны заболеваемость полиомиелитом резко возросла. Эпидемические вспышки проявлялись в скандинавских странах, США и Канаде. В Северной Америке среднегодовые показатели в 1924–1945 годах колебались между 4,9 и 9,9 случая болезни на 100 тыс. населения, а к 1950–1955 годам речь уже шла о 23,9–26,7 случая. В странах Северной Европы тенденция обозначилась еще раньше: если в 1926–1930 годах заболеваемость полиомиелитом составляла от 2,4 до 8 случаев на 100 тыс. населения, то в 1941–1945 годах она подскочила до 24,4–27,2.

Быстрый и непредвиденный рост заболеваемости и необходимость срочного увеличения мощностей госпитализации тяжелых паралитических больных заставили признать полиомиелит национальной опасностью во многих странах. Началась активная работа по созданию вакцин.

В этой области лидировали американцы.

БИОЛОГИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА

Возможность иммунизации от полиомиелита была выявлена еще в начале XX века в ходе экспериментов с обезьянами, которые долгое время оставались единственной пригодной моделью для изучения. Вирус – это паразит. Несмотря на наличие собственных генов (для человека они являются антигенами), он не способен самостоятельно передавать генетическую информацию. Для выживания вирусу необходимо внедриться в живую клетку и использовать ее гены и белки для размножения. В человеческом теле это вызывает иммунный ответ – образование антител, которые препятствуют размножению недружественных микроорганизмов и сохраняются в течение долгого времени. От соотношения этих сил и зависит тяжесть протекания инфекции.

Долгое время считалось, что полиовирус может расти только в нервных клетках, однако было не ясно, как он попадает в центральную нервную систему. В 1948 году трое ученых сделали качественный прорыв, открыв способность полиовируса размножаться в клетках различных тканей, которые можно было культивировать. Джон Эндерс и его ассистенты Томас Уэллер и Фредерик Роббинс научились выращивать «полио» в пробирке, тем самым сильно расширив возможности его изучения в лабораторных условиях. За эту работу все трое впоследствии получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине.

В 1950 году Джонас Солк убил формалином выращенный на клеточных культурах полиовирус, а скопления фрагментов клеток, в которых мог сохраняться живой вирус, удалил фильтрацией. Так он создал инактивированную полиовакцину (ИПВ), которая должна была вводиться внутримышечно. В 1954 году Солк испытал ее на 2 млн детей, и в 1955 году ИПВ была лицензирована в США, где началась массовая иммунизация с ее применением.

Однако через две недели произошла трагедия. Оказалось, что один из производителей ИПВ – Cutter Laboratories – не дезактивировал вирус полностью. В результате 120 тыс. детей были привиты некачественной вакциной, содержащей дикий, потенциально смертельный вирус. Семьдесят тысяч переболели полиомиелитом в легкой форме, 200 оказались необратимо и тяжело парализованы, а 10 умерли. Это была одна из самых страшных биологических катастроф в истории Америки.

Cutter Laboratories не произвела больше ни единой дозы вакцины против полиомиелита. Впоследствии «каттеровский инцидент» сыграет немалую роль в признании США живой вакцины, изначально не пользовавшейся здесь доверием. Но до 1961 года вакцинация от полиомиелита в США проводилась исключительно с использованием ИПВ, технологию производства которой Штаты безвозмездно передали также в другие страны.

В то же время другая группа американских ученых пыталась разработать вакцину на основе ослабленных штаммов живого вируса, полагая, что она будет эффективнее. Альберт Сейбин выделил штаммы полиовируса, которые могли расти в инфицированном организме, не поражая ЦНС, и создал прототип живой полиовакцины, которая вводилась перорально. Капля этой жидкости помещалась непосредственно в рот ребенка или на кубик рафинированного сахара – вакцинному вирусу кишечной группы, считал Сейбин, целесообразно проникать в тело человека путем дикого вируса. Но распространению пероральной вакцины (от лат. per os, oris, поэтому ее нередко называют оральной, ОПВ) мешали уже внедренная в массовом порядке ИПВ, а главное – сомнения научного сообщества в отношении безопасности применения живого вируса. Сейбину не давали разрешения даже на ограниченные клинические испытания. К счастью, судьба свела его советскими учеными.

72 МИЛЛИОНА КАПЕЛЬ

В СССР первые эпидемии полиомиелита официально зарегистрированы в 1949 году – в Прибалтике, Казахстане и Сибири. Однако еще в 1945 году советский эпидемиолог Михаил Чумаков вел активные исследования в области разработки вакцины от полиомиелита. В молодости он стал жертвой клещевого энцефалита, после чего почти полностью оглох и потерял подвижность правой руки. Уже став академиком, Чумаков засыпал руководство Академии наук и советское правительство письмами о создании центра по борьбе с полиомиелитом. Институт по изучению полиомиелита он получил в 1955 году – и сразу же начал действовать.

В 1956 году академик Чумаков с несколькими коллегами отправились в длительную командировку в США. Там началось их сотрудничество с Альбертом Сейбиным, изменившее ход истории болезни.

К тому времени эпидемия в СССР приняла страшный размах. По некоторым данным, в 1957 году было зарегистрировано 24 тыс. случаев полиомиелита, 13 тыс. из них паралитических, – тысячи смертей. Система здравоохранения оказалась не готова к появлению огромного числа детей-инвалидов. Усилиями команды Чумакова в 1957 году в стране начала производиться инактивированная вакцина, которую срочно отправляли в эндемичные районы. Однако требовалось более универсальное решение и явно больший охват иммунизации.

Альберт Сейбин бесплатно передал свои штаммы Михаилу Чумакову и Анатолию Смородинцеву, которые подвергли их тщательным лабораторным исследованиям в Институте по изучению полиомиелита и в Ленинградском институте эпидемиологии и микробиологии им. Пастера. После получения положительных результатов они провели первые ограниченные исследования. В круг испытуемых, рассказывают современники, входили сотрудники институтов и их дети (в том числе дети Михаила Петровича Чумакова).

Переход на ОПВ был актуален для СССР. В отличие от убитой вакцины, она обладала низкой себестоимостью и могла производиться практически в любых количествах (кроме того, живой полиовирус вызывает более выраженный иммунный ответ). Для введения ОПВ не требовался квалифицированный медицинский персонал, поскольку капля этой жидкости помещалась непосредственно в рот ребенка или на кубик рафинированного сахара, что позволяло охватить иммунизацией максимальное количество населения. Не менее весомые преимущества нашлись и с биологической точки зрения. Живая вакцина препятствует репликации вируса и выделению его с калом – простыми словами, она рвет цепочку распространения дикого вируса. Зато введенный привитому ребенку вакцинный вирус контактным способом передается его братьям, сестрам и друзьям, создавая таким образом коллективный иммунитет.

В 1958 году Минздрав СССР разрешил проведение расширенных испытаний ОПВ. В январе – апреле 1959 года в Эстонии и Литве под руководством Михаила Чумакова были привиты и тщательно обследованы 27 тыс. детей, а под руководством Анатолия Смородинцева – 12 тыс. детей в Латвии. Полученные результаты подтвердили безопасность и высокую эффективность вакцины. К концу 1959 года в СССР были привиты более 15 млн человек. В 1960 году Минздрав издал указ о проведении обязательной иммунизации населения от 2 месяцев до 20 лет, вакциной было привито 77, 5 млн человек (более 35% населения).

В 1961 году эпидемии полиомиелита в нашей стране прекратились. Динамика была поразительная: в 1958 году в СССР заболеваемость составляла 10,6 случая на 100 тыс. населения, а уже в 1963-м – 0,43 случая, в 1964–1979 годах – 0,1–0,01 случая на 100 тыс. человек.

«РУССКАЯ ВАКЦИНА»

Документация по производству и контролю качества ОПВ из штаммов Сейбина, утвержденная Комитетом вакцин и сывороток МЗ СССР, была передана во Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ) и составила основу международных требований для иммунизации населения. В результате все страны быстро заменили ИПВ на ОПВ в календарях вакцинопрофилактики (за исключением трех скандинавских стран, добившихся полной ликвидации вируса и не видевших смысла в проведении дальнейшей иммунизации).

Живую вакцину, произведенную Институтом по изучению полиомиелита, применяли в различных государствах Европы, Африки и Юго-Восточной Азии. Она экспортировалась более чем в 60 стран мира и помогла ликвидировать большие вспышки полиомиелита в Восточной Европе и Японии. Ее называли «русской вакциной». Успех клинических испытаний ОПВ в Советском Союзе был критическим фактором для начала применения вакцины на ее родине – в Соединенных Штатах. Моновалентная ОПВ была зарегистрирована в США в 1961 году, а трехвалентная – в 1963-м. Вакцина стала основой программы по истреблению полиомиелита в мире.

Если вакцинацией охвачено большое количество людей в популяции, вирус лишается хозяев и не может распространяться и вызывать вспышки заболеваемости. В расчете на это и получив достаточное количество данных, в 1988 году ВОЗ приняла Программу глобальной ликвидации полиомиелита (Global Polio Eradication Initiative, GPEI) с использованием ОПВ. Она предусматривала систематическую вакцинацию новорожденных, национальные дни иммунизации для детей постарше и целевую иммунизацию в районах, где существовали факторы риска. На момент принятия программы дикий полиовирус циркулировал в 125 странах мира, где полиомиелитом ежегодно заболевали свыше 350 тыс. человек. К 2015 году число зарегистрированных случаев сократилось до 74, а эндемичных стран – до двух.

Заболеваемость время от времени вспыхивает на территориях с низким уровнем иммунизации населения, где вакцинация затруднена в связи военными действиями или не проводится по религиозным и идейным установкам. Несмотря на то что с 2000 года в мире не отмечалось заболеваемости, обусловленной диким штаммом 2-го типа, а с 2012-го – и 3-го, эндемичными по передаче дикого полиовируса типа 1 остаются Пакистан и Афганистан (5 и 7 случаев соответственно в 2017 году), и в некоторых странах отмечается циркуляция, связанная с завозом вируса.

КАК В СКАЗКЕ: МЕРТВОЙ, А ЗАТЕМ ЖИВОЙ

Однако эти проблемы оказались не единственными. Несмотря все плюсы ОПВ, у нее достаточно быстро обнаружился серьезный недостаток. В крайних случаях – от 2 до 4 на 1 млн – у детей с изначально пониженным иммунитетом ОПВ может вызывать вакциноассоциированный паралитический полиомиелит (ВАПП). Организм этих детей не способен бороться даже с ослабленным вирусом в составе вакцины. Этот факт был достоверно установлен в США уже в 1962 году, где применялись моновалентные ОПВ. А позже ВАПП регистрировали и у людей, контактировавших с привитыми.

Сначала эти случаи не привлекали особого внимания, так как заболеваемость от дикого полиовируса была намного выше. Но к 1990-м годам ВАПП стал ведущей причиной полиомиелита в США, что поставило перед работниками здравоохранения вопрос об этических аспектах использования живой вакцины.

Бороться с проблемой научились, изменив схему вакцинации: стало доступным новое поколение ИПВ – и прививки младенцам делают убитой вакциной, а ревакцинацию проводят живой. Как в сказках: чтобы оживить героя, вначале его надо напоить мертвой водой (в некоторых вариациях – спрыснуть), а затем – живой.

Дело в том, что живая вакцина необходима, чтобы прервать цепь распространения диких штаммов полиовируса, и отказ от нее невозможен для территорий, где они циркулируют или куда могут попасть из других стран. В России, куда последний раз дикий полиовирус был завезен из Таджикистана в 2010 году, первые две прививки от полиомиелита делают убитой вакциной, а для по следующих ревакцинаций применяют ОПВ. Исключительно ИПВ вакцинируются дети из групп риска.

Однако ученых ждало еще более неприятное открытие: вакцинные штаммы Сейбина, эволюционируя в восприимчивой части человеческой популяции, способны восстанавливать свои исходные дикие качества, в первую очередь патогенность и вирулентность. Возникающие таким образом полиовирусы называют вакцинородственными (ВРПВ) и приравнивают к диким штаммам, которые могут вызвать паралитический полиомиелит и передаваться. Впервые ВРПВ зарегистрированы во время вспышки полиомиелита на Гаити и в Доминиканской Республике в 2000 году, когда заболеваемость в отдельных странах уже была сведена до единичных случаев.

В связи с этим Всемирная организация здравоохранения приняла решение о поэтапном отказе от живой вакцины (ОПВ) – по мере остановки циркуляции дикого полиовируса типа 1, оставшегося на сегодня, – и повсеместном переходе на убитую вакцину (ИПВ). Это означает, что для завершения начатой в мире 1988 году тотальной борьбы с полиомиелитом потребуется выполнение парадоксального условия: ликвидация будет возможна лишь тогда, когда прекратится использование вакцины, с помощью которой полиомиелит был поставлен под контроль во всем мире.

Елена Большакова

Революция выживания. Йод

Сегодня нашу жизнь сложно представить без йода. Речь не только о химическом элементе под номером 53 в таблице Менделеева, не только о народном антисептике, который есть в каждом доме. В наши дни без йодосодержащих контрастных препаратов невозможно провести современные высокотехнологические исследования органов тела. Йод применяется даже в криминалистике, в препаратах для снятия отпечатков пальцев. А еще в середине XIX века одним из первых йод ввел в повседневную мировую хирургическую практику выдающийся русский хирург, основатель отечественной хирургии Николай Иванович Пирогов.

ПАР ФИАЛКИ

Йод – микроэлемент из группы галогенов, который в газообразном виде окрашивается в фиолетовый цвет. Благодаря повышенной летучести даже при обычной комнатной температуре йод испаряется, образуя резко пахнущий фиолетовый пар.

О целебных свойствах йода люди догадывались давно. В различных источниках указывается, что вещества, содержащие этот микроэлемент, использовали в Древнем Китае еще в III тысячелетии до н. э. Уже тогда прикладывали к ранам морские водоросли и губки – так повреждения не гноились и быстрее заживали.

Официальной датой открытия йода как химического элемента считается 1811 год. Синтезировал его химик из Франции Бернар Куртуа, который долгое время пытался добыть порох для обеспечения нужд фронта, в связи с чем проводил множество экспериментов с различными природными веществами. В числе прочего Куртуа обратил внимание, что в продуктах, которые делают из золы морских водорослей, содержится что-то такое, что разъедает медные сосуды. Что это? Как выделить это странное вещество?

Опыты с золой морских водорослей Куртуа проводил довольно долго, но открытие совершил благодаря своему коту, которого любил носить на плече. Об этом гласит одна из легенд. Согласно другой, уличный кот совершенно случайно забежал в цех фабрики, где была оборудована лаборатория Куртуа. Как бы то ни было, в одной из колб у химика был спиртовой раствор настойки на золе морских водорослей, а в другой – серная кислота с железом. Забияка-кот опрокинул колбы, их содержимое смешалось, а над лужицей появился фиолетовый пар. После этого Куртуа сам начал смешивать растворы и выделять темные кристаллы из пара. «Удивительная окраска, неизвестная и невиданная ранее, позволяла сделать вывод, что получено новое вещество», – писал естествоиспытатель в своих воспоминаниях.

Новым микроэлементом йод был признан лишь через два года. Тогда же появилась и первая научная публикация о нем. Сублимация – главная физическая характеристика йода, который при нагревании из твердого состояния, минуя жидкое, переходит сразу в газообразное. Французский химик Жозеф Гей-Люссак дал новому веществу название, которое с греческого iodes, ioeides переводится как «фиолетовый» или «цвета фиалки».

Примерно через полвека йод под номером 53 встанет в группу неметаллов в Периодической таблице элементов русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева.

ВТИРАНИЕ НАСТОЙКИ

Для широкой медицинской и хирургической практики свойства спиртовой и водной настойки йода открыл выдающийся российский хирург, именем которого назван один из крупнейших медицинских вузов страны, Николай Иванович Пирогов, москвич по рождению, педагог и общественный деятель, создатель топографической анатомии и экспериментального направления в хирургии, один из основоположников военно-полевой хирургии и организатор военно-медицинского дела. Он предложил отказаться от ранних ампутаций при огнестрельных ранениях конечностей с повреждением костей, рекомендуя «сберегательную хирургию», разработал и ввел в широкую практику методы иммобилизации конечностей. Первым в мире применил эфирный наркоз в условиях военных действий. Пирогов – создатель первого в России анатомического театра, и он первым в мире для изучения топографической анатомии стал использовать метод распила замороженных трупов, до сих пор самый распространенный в мире. И вот еще что – Пирогов один из немногих врачей в мировой практике, не боявшийся подвергать публичной критике собственные врачебные ошибки.

Еще в середине XIX века именно Пирогов начал обрабатывать раны настойками йода хирургическим пациентам. В «Отчете о путешествии по Кавказу» (СПб., 1849) пишется: «С 1847 г. Н. И. Пирогов широко применял при лечении ран йодную настойку. Он смазывал ею окружность раны, а также гранулирующую рану и об эффективности этого средства вынес хорошее впечатление. “Втирание йодной настойки в отекшую опухоль, между надрезами, – указывал он, – во многих случаях способствовало уменьшению отека, натяжения и рожистой красноты».

Войны и революции начала XX века дали богатейший опыт в части лечения ран. Дело Пирогова продолжил другой русский военный врач – Николай Мартынович Филончиков, который впервые применил однопроцентную настойку йода для обработки глубоких ран в 1904 году. Филончиков был довольно скромным лекарем, за 22 года дослужившимся всего лишь до звания старшего врача. Заведовал хирургическим и венерологическим отделениями Ново-Георгиевского военного госпиталя. А стал известным благодаря статье «Водные растворы йода как антисептическая жидкость в хирургии» (Военно-медицинский журнал, 1904, т. III). В этой работе он сравнивает действие различных антисептиков: карболовой кислоты, сулемы, формалина и др. Пишет, что они портят руки, ядовиты, плохо пахнут. И добавляет: «Но почему-то самое распространенное и известное лекарство – йод, несмотря на сильнейшие бактерицидные свойства и другие хорошие качества, только начинает входить в употребление, хотя у своих приверженцев пользуется стойкой и заслуженной симпатией, ибо достоинство йода как антисептической жидкости громадно».

Знамя Филончикова подхватил еще один наш знаменитый соотечественник – хирург Иван Иванович Греков, который через пять лет предложил обрабатывать раны настойкой покрепче – пятипроцентной. Именно такой крепости настойка сегодня и продается в наших аптеках. Греков, как и Пирогов, заметил, что йод – не только антисептик, его действие – комплексное. Если обработать им флегмоны или инфильтраты (закрытые гнойные воспаления), происходит частичное рассасывание.

В те годы начала широко распространяться практика подготовки операционного поля с помощью йодной настойки. Вопрос об обеззараживании рук хирурга и кожи операционного поля стал программным на X съезде русских хирургов в 1910 году; о нем докладывали и на XI Пироговском съезде, также состоявшемся в 1910 году.

Очень скоро йод стал использоваться как антисептик при любых операциях: им обрабатывали даже ранку после удаления зуба, и, разумеется, без йода не обходилась ампутация конечностей. Скоро это привело к результатам: смертность во время хирургических вмешательств сократилась на 20%. Для тех времен это было настоящей революцией, так как редкий хирург обходился без послеоперационных осложнений у пациентов.

Первый в нашей стране завод, на котором изготавливали йод для медицинских целей, появился в 1915 году в Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Йод добывали из золы черноморской водоросли филлофоры; только за годы Первой мировой на заводе было произведено 200 килограммов йода. Чтобы понять, сколько это, достаточно отметить, что в водорослях его содержится 2,5 грамма на тонну высушенного материала.

Нельзя не упомянуть и имя священника Павла Александровича Флоренского, философа и ученого. Отправленный властями в лагерь на Соловки, начиная с 1934 года он добывал йод из местных водорослей, придумав для этого специальное оборудование. Павел Флоренский свято верил в целебную силу йода, считал его верным средством от множества болезней. Например, добавлял несколько капелек в молоко – и так защищался от гриппа.

ПЯТИПРОЦЕНТНАЯ НАСТОЙКА

Йод и по сей день широко применяется в медицине. Врачи рекомендуют обрабатывать настойкой йода мелкие порезы и царапины. Йод обладает ярко выраженным противомикробным эффектом. Исследования показали, что под воздействием йода белки патогенных микроорганизмов сворачиваются, что приводит к гибели микробов. Такое свойство спиртового раствора йода позволяет использовать его для обработки краев ран, предохраняя от инфицирования и нагноения, а также при лечении кожных заболеваний грибковой природы.

Кроме того, в медицинской практике часто применяют «йодные сетки» – чудесный микроэлемент помогает снимать воспалительные процессы и рассасывать «шишки», которые часто появляются в местах инфекций. При нанесении на кожу «йодная сетка» оказывает местное раздражающее действие, расширяет мелкие сосуды, способствуя оттоку части крови и уменьшению ее застоя в воспаленных тканях. Поэтому «йодную сетку» можно использовать как отвлекающее противовоспалительное средство при лечении заболеваний органов дыхания, а также при болях, вызванных остеохондрозом.

Кроме того, на основе йода разработаны более мягкие антисептики, ряд из которых содержит крахмал, под общим названием «синий йод» – йодинол, йокс, бетадин. В Европе распространены именно такие варианты антисептика, тогда как россияне больше доверяют привычной крепкой пятипроцентной настойке.

Но даже спустя более полутора веков в антисептические свойства йода верят не все доктора. Доктор медицинских наук, профессор Павел Воробьёв считает, что йод примерно столь же эффективен с точки зрения обеззараживания раны, как и мыло. Впрочем, это фарсовое мнение из области исключений, подтверждающих правило. Неудивительно, если следующим откровением таких лжеученых будет мысль о том, что и Пирогова, со всеми его прозрения и открытиями, никогда не было, как, собственно, и отечественной школы хирургии. В каждой шутке есть доля правды. Например, в английской энциклопедии «Британика», заявляющей о себе как о самом полном справочнике в мире, нет статьи о Николае Ивановиче Пирогове, русском хирурге, внесшем неоценимый вклад в отечественную и мировую, а стало быть, и английскую, хирургию и медицину XIX века.

В официальной мировой медицине йод находит новые сферы применения. Он входит в состав контрастных препаратов, без которых невозможно провести такие высокотехнологические исследования, как томография, сцинтиграфия, цифровой рентген, МРТ. Йод применяется и в криминалистике – в препаратах для снятия отпечатков пальцев.

Спиртовой пятипроцентный раствор йода и по сей день остается популярнейшим народным средством в ряду многочисленных антисептиков. Йодом по-прежнему пользуются хирурги, да и мы вряд ли можем представить себе жизнь без йода с легкой руки выдающегося русского хирурга, основателя отечественной хирургии Николая Ивановича Пирогова.

Екатерина Пичугина

Эффект мягкой силы. Капли Вотчала

Более полувека назад в отечественной фармакологии появился простой по составу препарат, ставший спасением для пациентов с больным сердцем, которые во время приступов стенокардии (это когда из-за резкой нехватки кислорода в сердечной мышце стремительно развивается боль, не дающая двигаться и дышать, возникает чувство паники и даже ожидание скорой смерти) не переносят приема традиционного нитроглицерина из-за последующих сильных головных болей. Капли Вотчала, имеющие самый простой состав – настойка корневищ валерианы и корней ландыша, нитроглицерин и ментол, – позволяют купировать приступы стенокардии без побочных эффектов. Они применяются так же, как и раствор нитроглицерина, – под язык на кусочке сахара. Кроме того, капли были признаны эффективными при болях, обусловленных спазмом гладких мышц.

ГРУДНАЯ ЖАБА

Треть населения всего мира умирает из-за сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ). Лидируют в этом тревожном списке страны Восточной Европы, Центральной Азии, Ближнего Востока, Южной Америки и Африки. Более того, даже там, где в течение последних двух десятилетий наблюдалось снижение заболеваемости, – США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Японии, Южной Корее и странах Западной Европы, – этот показатель снова пошел вверх. По прогнозам ученых, ССЗ по-прежнему остаются убийцей №1 в мире.

От болезней системы кровообращения (по данным Росстата) у нас в стране в 2017 году умерли 862 895 человек. Так вот, 461 786 человек из них страдали ишемической болезнью сердца (ИБС).

Заболеваемость ИБС растет: в 2010 году в России насчитывалось 7 374,4 тыс. пациентов с ИБС, в 2017 году – 7 763,6 тыс., это более трети всех больных страны. Стенокардия – форма ишемии, о которой мы слышим очень часто. С таким диагнозом живут почти половина пациентов с ИБС.

Стенокардия известна человечеству со второй половины XVIII века: впервые ее описал и выделил как самостоятельное заболевание английский врач, член Лондонского королевского общества и иностранный член Королевского медицинского общества в Париже Уильям Геберден. Ученый определил болезнь как «грудную жабу» (от лат. angina pectoris), пояснив, что, исходя из симптомов – сильнейшая боль и чувство страха за жизнь, – название подходит как нельзя лучше.

Приступ стенокардии начинается внезапно и продолжается 10–15 минут. Появляется сильная сдавливающая боль в груди, которая мешает двигаться и дышать. Боль также может проявиться в области шеи, левого плеча и внутренней поверхности левой руки, реже – отдавать в челюсть и зубы, а в исключительных случаях – в эпигастральную область или даже в область головы. У больного появляется ощущение, что наступает смерть.

Наиболее ощутимо болезнь проявляется при повышенных физических нагрузках, во время стресса или при пониженном артериальном давлении. В таких ситуациях сердечной мышце требуется больше кислорода, однако она не может получить его в необходимом объеме, если у человека атеросклероз коронарных артерий – заболевание, при котором на стенке артерий формируются холестериновые бляшки. Именно они и препятствуют кровотоку, провоцируя приступ.

Способностью быстро купировать приступ стенокардии обладает нитроглицерин. С этой целью препарат начали применять с конца XIX века, и до сих пор он остается основным средством при стенокардии, за что ученые относят его к «золотому фонду» лекарственных средств.

При приеме под язык нитроглицерин быстро попадает в кровоток, способствуя расширению сосудов и усилению кровотока. Сначала его принимали в виде спиртового раствора, который для удобства капали на кусочек сахара или хлеба. Позднее были разработаны сублингвальные (подъязычные) таблетки и капсулы. Однако у нитроглицерина, независимо от лекарственной формы, есть серьезный недостаток: за счет расширения сосудов после принятия у ряда пациента появляется сильная головная боль.

В 1960-х годах известный клиницист и терапевт доктор медицинских наук, профессор, академик АМН СССР (1969), полковник медицинской службы Борис Вотчал предложил новое средство, которое помогло решить проблему головной боли. Препарат так и назвали – капли Вотчала.

ОСНОВАТЕЛЬ ФАРМАКОЛОГИИ

Основатель отечественной клинической фармакологии (до сих не потеряли актуальность «Очерки клинической фармакологии», вышедшие в 1963 году), заслуженный деятель науки РСФСР, кавалер орденов Отечественной войны II степени, Красной Звезды, «Знак Почета», Борис Евгеньевич Вотчал – ученый с непростой биографией. Студентом медицинского факультета Киевского университета во время Гражданской войны он ушел на фронт фельдшером – в составе Белой армии Юга России. После разгрома армии, избежав расстрела и не имея возможности поступить в советский вуз, он продолжил учебу в Германии. В 1927 году вернулся в Россию. Великую Отечественную войну Борис Евгеньевич Вотчал прошел в должности начальника военно-санитарного поезда, главного терапевта 59-й армии, главного терапевта Волховского фронта.

Вотчалом опубликовано около 250 научных работ, получено 11 авторских свидетельств на изобретения: при его участии созданы многие приборы для функциональной диагностики, изобретен стетофонендоскоп. Своим ученикам Борис Вотчал не давал готового рецепта, изъясняясь афоризмами и заставляя их думать. «Вполне здоровый человек – это бестелесный дух. Ощущение органа говорит о том, что в нем не все в порядке», – говорил он. «Злые враги кровати – стол письменный и стол обеденный» – это о бессоннице. «Мы отлично помним первую часть заповеди Гиппократа – “не навреди”, но нередко забываем о второй – “но помоги”» – о врачебном долге.

У него лечились поэт Борис Пастернак, поэтесса Анна Ахматова, актриса Фаина Раневская, ученый-физик Лев Ландау, министр обороны СССР Георгий Жуков и практически все члены Политбюро ЦК КПСС.

В лекарственной терапии Борис Вотчал использовал в первую очередь рациональный подход: «Поменьше лекарств, только то, что необходимо больному», «Лечить лекарством нужно только тогда, когда нельзя не лечить».

Для улучшения переносимости нитроглицерина ученый рекомендовал смешивать однопроцентный раствор этого вещества с трехпроцентным спиртовым раствором ментола (валидол). Нитроглицерин лучше воспринимается больными за счет взаимоусиливающего эффекта ингредиентов, а ментол рефлекторно вызывает расширение коронарных сосудов, усиливая кровоток и тем самым предотвращая появление головной боли.

Капли Вотчала, имеющие самый простой состав: настойка корневищ валерианы и корней ландыша, нитроглицерин и ментол – позволяют купировать приступы стенокардии без побочных эффектов. Принимаются они так же, как и раствор нитроглицерина, – под язык на кусочке сахара.

С появлением нового препарата сократилось число пациентов, ранее отказывавшихся принимать нитроглицерин из-за сильных головных болей. Кроме того, капли были признаны эффективными при болях, обусловленных спазмом гладких мышц.

В советское время недорогой препарат был весьма популярен, а изготавливали его индивидуально в производственных аптеках по специальным прописям-рецептам. Капли во флаконах из темного стекла были знакомы очень многим пациентам. Благодаря уникальным свойствам капли Вотчала получили широкое применение в отечественном здравоохранении.

ПАТЕНТОВАННЫЙ КАРНИЛАНД

В 2001 году сотрудники Межбольничной аптеки Медицинского центра Управления делами Президента РФ разработали новую технологию изготовления капель Вотчала, которая позволила не только улучшить свойства препарата – карниланд не расслаивается со временем, может храниться в течение двух лет, – но и реализовать его промышленное производство. То есть это лекарство пациенты могут приобрести в любой аптеке, необязательно производственной.

Технология предполагала использование практически прежнего состава капель, но со сниженной вдвое дозировкой каждого действующего вещества: если в 1 мл капель Вотчала содержится 0,0434 мг однопроцентного раствора нитроглицерина, то в 1 мл нового препарата – 0,0217 мг; раствора ментола – 0,0870 и 0,0435 соответственно; настойки корней ландыша – 0,4348 и 0,2170 соответственно; настойки корней валерианы – 0,4348 и 0,2170 соответственно.

Было проведено клиническое исследование нового средства с участием больных со стенокардией в возрасте от 52 до 86 лет, находящихся на стационарном лечении в московской Городской клинической больнице № 51 – клинической базе кафедры кардиологии и общей терапии Медицинского центра Управления делами Президента РФ. Двадцать семь человек из группы отметили, что нитроглицерин в целом дает хороший эффект в лечении (из них восемь ранее принимали капли Вотчала), 17 пациентов назвали результаты удовлетворительными и трое не обнаружили эффекта. При этом у 22 больных нитроглицерин вызывал головную боль.

Прием нового препарата был назначен 34 пациентам: 26 из них отметили хорошую переносимость средства, семеро – удовлетворительную, один – плохую. При этом головную боль испытывали трое больных, слабость – двое, головокружение – один. На головную боль и головокружение одновременно жаловался только один. Побочные эффекты были настолько слабыми, что не препятствовали дальнейшему приему препарата практически у всех пациентов, кроме одного. То есть, еще раз, – благодаря снижению дозы нитроглицерина было ослаблено побочное действие препарата. При этом, как отмечают исследователи, по эффективности новое лекарство превзошло ранее принимавшиеся препараты нитроглицерина у 10 больных, у 18 наблюдалось сходное действие, и лишь у пяти пациентов средство продемонстрировало более слабые результаты. Итоги клинических исследований признали отличными, и в 2001 году новая технология была запатентована. Препарат зарегистрирован в России под названием «Карниланд».

Безрецептурный карниланд в продается в рознице, в аптеках. Его доля в госзакупках мала – порядка 4%. Однако к препарату по-прежнему проявляют интерес медицинские и оздоровительные учреждения, подведомственные Управлению делами Президента РФ.

У ПОСТЕЛИ БОЛЬНОГО

Но и сегодня, когда число производственных аптек сократилось до минимума, ни врачи, ни пациенты не забывают о тех самых, изготавливаемых на заказ, каплях Вотчала.

«В индивидуальном порядке мы назначаем своим пациентам капли Вотчала. В некоторых случаях, когда человек из-за сильных головных болей отказывается принимать нитраты, они незаменимы. Капли содержат ментол, который снимает этот побочный эффект. Таким образом, это лекарство выполняет терапевтическую функцию нитратов и при этом намного лучше переносится. Допустим, у человека болит голова – это происходит из-за возникновения стойкого паралича крупных вен, тремора. Конечно, сейчас есть более мощные лекарства, содержащие аспирин. Однако с этой задачей мягко и эффективно справляются капли Вотчала», – отметил академик Григорий Ройтберг.

«У постели больного надо думать не о том препарате, который можно еще назначить, а о том, без которого можно обойтись», – говорил Борис Вотчал. Однако и сегодня для некоторых пациентов капли с простейшей рецептурой остаются единственным средством купирования приступов стенокардии, без которого им не обойтись.

Елена Мекшун

Космический спрей. Мирамистин

Когда с усмешкой говорят про «таблетку от всех болезней», я вспоминаю препарат, который востребован врачами самых разных специальностей. Он в арсенале хирурга и травматолога, окулиста и лора, косметолога и стоматолога, дерматовенеролога и гинеколога, проктолога и уролога, педиатра и фтизиатра, специалиста ожоговой медицины – комбустиолога и других. Конечно, следует оговориться, что сфера его деятельности ограничена, поскольку это антисептик. Но на своем поле, по мнению специалистов, – он первый и лучший. Речь идет о мирамистине , оригинальном отечественном препарате для лечения и профилактики инфекционно-воспалительных заболеваний.

АНТИСЕПТИК НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ

При создании этого препарата задача стояла особая: найти антисептик для космонавтов на орбите! Во время первых космических полетов оказалось, что вместе с человеком в космос попадают различные микроорганизмы и грибки, которые особенно интенсивно размножаются в теплом замкнутом пространстве. К 70-м годам прошлого века проблема стала настолько острой, что поиском средства, способного бороться с этим явлением, занимались десятки исследовательских институтов в рамках программы «Космические биотехнологии». Потому что оказалось, что обычные антисептики не работают в условиях невесомости. Важным был и вопрос устойчиво привыкания микроорганизмов к одним и тем же препаратам.

Таким образом, нужно было найти вещество, которое может и все микроорганизмы побеждать, и для человека быть безопасным. Среди десятков «совершенно секретных» образцов в результате было выбрано соединение БХ-14 – будущий мирамистин.

Исследовать его начинали на кафедре микробиологии и вирусологии Крымского медицинского института и в системе Минхимпрома, а затем еще несколько лет шли доклинические испытания в различных исследовательских организациях страны. Эти исследования подтвердили: получен антисептик нового поколения, в котором идеально сочетаются эффективность и безопасность.

Специалисты так объясняют его свойства: препарат проникает в клетки бактерий и грибков, стенки вирусов и, связываясь с белками клеточной мембраны, «выдергивает» их из оболочки, тем самым разрушая ее. А вот в более плотные стенки человеческих клеток он проникнуть не может. Соответственно, препарат не оказывает повреждающего действия на ткани человека, не провоцирует возникновение аллергических реакций, не обладает мутагенным и эмбриотоксическим эффектом.

В ТАКСИ ПО БУМАЖКЕ

Бушевавшая в мире в семидесятые годы «сексуальная революция» вынудила правительство нашей страны поручить Минздраву СССР поиск профилактического препарата для тех, кто постоянно выезжал за рубеж, в частности моряков торгового флота. Доклинические испытания БХ-14 подтвердили его эффективность против всех известных возбудителей заболеваний, передающихся половым путем. И этот имидж закрепился за мирамистином так прочно, что впоследствии мужчины не раз устраивали женам скандалы, когда видели дома пузырьки с этим средством, приобретенным, например, для промывания миндалин у малыша. А матери начинали подозревать своих юных дочерей черт-те в чем, обнаружив у них это лекарство.

Имидж препарата, незаменимого при инфекциях, передающихся половым путем (ИППП), помог ему «удержаться на плаву» и в восьмидесятые, и даже вступить в этап клинических испытаний – правда, довольно своеобразных и экстренных. Здесь – своя удивительная история (впрочем, для советских времен характерная). При подготовке к Олимпиаде-80 рассматривался и такой вопрос, как профилактика венерических заболеваний в связи с ожидаемым приездом иностранцев. Поэтому тогдашний министр здравоохранения СССР Борис Петровский разрешил клинические испытания двух антисептиков – хорошо известного к тому времени хлоргексидина и нового препарата – мирамистина.

Так как же происходили эти испытания? По воспоминаниям очевидцев, таксистам двух московских таксопарков выдали флакончики профилактического средства и два талона разного цвета. В одном таксопарке использовали хлоргексидин, в другом – новый препарат. Если таксист после профилактики заболевал, он бросал в почтовый ящик талон одного цвета, если нет – другого.

В итоге оказалось, что среди тех, кто пользовался новым препаратом, не заболел ни один человек.

Затем препарат прошел и традиционные клинические исследования, которые не только подтвердили эффективность заявленных свойств, но и обнаружили способность мирамистина усиливать полезное действие антибиотиков за счет снижения микробной нагрузки и активизации иммунитета.

ПОШЕЛ В НАРОД

В 1991 году, после регистрации нового лекарственного средства, судьба мирамистина висела на волоске, поскольку на выпуск даже пробной партии средств не было. И тут снова вмешался случай: собрались как-то за праздничным столом несколько фармацевтов, участвовавших в разработке препарата, и предпринимателей, никогда до этого с фармацевтикой дела не имевших. И последние решили рискнуть!

Однако и первая, и вторая, и третья партии препарата, первоначально названного «Инфасепт», оказались убыточными. И только после продажи 50 тысяч флаконов появилась небольшая прибыль в 1996 году.

Производители препарата с гордостью упоминают тот факт, что уже первые вложения в рекламу дали ощутимый результат. Больше того: не произошло и ожидаемого спада покупок после прекращения рекламной кампании. Сработало так называемое сарафанное радио, и препарат пошел в народ.

Однажды пришлось видеть, как родители убедили трехлетнего мальчика в пользе орошения спреем горла. У того были царапины на руке – след от общения с любимым котенком. После обработки мирамистином покраснения на коже исчезло довольно быстро. И тогда ребенок позволил себе и в горло «брызнуть».

АКТИВАЦИЯ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

В последнее время у мирамистина во время исследований, проведенных в клиниках России, а также в Швеции и Китае, обнаруживаются новые достоинства.

В НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского выяснили, что препарат ускоряет регенерацию тканей при ожогах. Доказано, что мирамистин нормализует функцию мерцательного эпителия; способен повысить уровень антител при вакцинации; незаменим при профилактике вирусных заболеваний глотки и верхних дыхательных путей и т. д.

Расширились показания и производимых на основе мирамистина глазных капель – сейчас они активно применяются в лор-практике как ушные.

После обработки препаратом заметно возрастает активация макрофагов – клеток иммунной системы, обладающих способностью захватывать чужеродные для организма частицы. На основании таких косвенных признаков медики считают, что препарат оказывает и иммуномоделирующее действие.

ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ

Но у препарата, до недавних пор считавшегося абсолютно безвредным, выявились и противопоказания. По словам Галины Никифоровой, доктора медицинских наук, профессора кафедры болезней уха горла и носа 1-го ММГУ им. И. М. Сеченова, мирамистин официально не разрешен для назначения детям до трех лет и беременным женщинам (разве только в ситуациях, когда без него не обойтись, например при некупируемом гнойном процессе). Нет исследований влияния мирамистина на флору желудочно-кишечного тракта. А в последнее время медиков начинают тревожить факты, свидетельствующие о фактах резистентности к препарату.

«Применение не по показаниям может привести к появлению устойчивых штаммов, – говорит Галина Никифорова. – Мирамистин действительно хороший препарат в арсенале врачей; радует, что это отечественная разработка. Но необоснованное и частое его использование чревато привыканием организма к данному лекарству. Тем более что идущая по телевизору реклама не совсем корректна: при ларингите применяются ингаляции, вливания в гортань, а не опрыскивание – им не поможешь! А для нормальной микрофлоры он вообще неприемлем. Если так пойдет, мы можем потерять хороший антисептик».

Алена Жукова

Нос по ветру. Оксолиновая мазь

Сотрудники центральной санитарно-эпидемиологической станции Министерства здравоохранения СССР изучали профилактические возможности оксолиновой мази во время вспышки гриппа в 1969 году. Оказалось, что применение препарата предупреждает заболевание гриппом на 43% по сравнению с группой плацебо. У детей, получавших плацебо, тяжелые и осложненные формы гриппа встречались в 1,8 раза чаще, чем у получавших «оксолинку», как со временем назовут в народе оксолиновую мазь.

ТЮБИК ПРОТИВ БАНКИ

Противовирусный препарат оксолин изобретен группой ученых Всесоюзного научно-исследовательского химико-фармацевтического института им. С. Орджоникидзе (ВНИХФИ). Руководил разработкой академик Григорий Першин, выдающийся ученый-химик, который посвятил всю свою профессиональную жизнь изучению инфекционных заболеваний и изобретению лекарственных средств для борьбы с ними. При непосредственном участии Першина разработано 49 лекарственных препаратов, в том числе для терапии туберкулеза, вирусных, бактериальных, грибковых инфекций.

В 1969 году оксолин был утвержден Фармакологическим комитетом Министерства здравоохранения СССР в качестве средства индивидуальной профилактики и лечения гриппа при местном применении. А еще – в качестве препарата против некоторых вирусных заболеваний кожи: лишая, герпеса, бородавок и даже псориаза (впоследствии основным направлением использования мази остались профилактика гриппа и лечение вирусных ринитов). Спустя год, в 1970 году, Главное управление промышленности готовых лекарственных средств издало приказ – организовать на базе Горьковского химико-фармацевтического завода (ныне АО «Нижфарм», группа STADA AG) выпуск оксолиновой мази.

Первоначально мазь выпускалась в прозрачных стеклянных баночках объемом 10 г, к каждой из них прилагалась лопатка для использования. Но уже в 1971 году «оксолинку» стали выпускать в привычных тюбиках. Совершенствовалась не только тара, но и состав мази: в 2009 году было решено заменить вазелиновое масло на вазелин, что позволило сделать мазь более мягкой и эластичной. «Оксолинка» стала лучше выдавливаться из тюбика и лучше распределяться на коже при нанесении.

ВЫБОР МИШЕНИ

Препарат востребован и любим россиянами, он «пережил» и своего изобретателя, и научный институт, в котором создавался. В осенне-зимний период ажиотаж вокруг «оксолинки», как ласково прозвали в народе оксолиновую мазь, начинается еще до того, как наступает эпидемия гриппа.

Тем не менее вот уже полвека говорят о том, что оксолиновая мазь – это препарат с недоказанной эффективностью. Например, еще в 1998 году в «Русском медицинском журнале» напечатана статья директора НИИ антимикробной терапии профессора Леонида Страчунского, который утверждал: «Эффективность таких популярных препаратов, как оксолиновая мазь <…> не доказана в рандомизированных исследованиях». Сегодня такую же позицию занимает и активно присутствующий в массмедиа педиатр Евгений Комаровский.

Но в отношении оксолиновой мази критики промахнулись с выбором мишени, потому как клинические исследования противовирусного препарата проводились. Особенно активно препарат изучали в 1960–1970-е годы. Этим занимались пять ведущих советских медицинских учреждений: Институт вирусологии им. Д. И. Ивановского АМН СССР, Центральная санитарно-эпидемиологическая станция Министерства здравоохранения СССР, Львовский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии, санитарно-эпидемиологическая станция Кишинева, Всесоюзный научно-исследовательский институт гриппа МЗ СССР. Исследования охватили более 13 тыс. человек.

Сотрудники Центральной санитарно-эпидемиологической станции Министерства здравоохранения СССР изучали профилактические возможности оксолиновой мази во время вспышки гриппа в 1969 году. Изучение проведено в соответствии с рекомендациями Всемирной организации здравоохранения. В исследовании принимали участие дети дошкольного возраста из 80 детских учреждений. Опытная группа составляла 4742 человека, контрольная – 3016. Ежедневно один-два раза в сутки первой группе смазывали носовые ходы оксолиновой мазью (концентрация 0,25% и 0,5%), остальным для смазывания использовали обычный вазелин. Оказалось, что применение препарата предупреждает заболевание гриппом на 43% по сравнению с группой плацебо. У детей, получавших плацебо, тяжелые и осложненные формы гриппа встречались в 1,8 раза чаще, чем у получавших оксолин.

Ученые из Всесоюзного научно-исследовательского института гриппа Минздрава СССР изучали оксолиновую мазь при экспериментальной гриппозной вакцинальной инфекции у 176 добровольцев. Было выявлено отсутствие симптомов гриппозной вакцинальной инфекции у 45% испытуемых, у остальных отмечалось уменьшение ее тяжести по сравнению с контрольными группами.

По материалам контролируемого изучения, проведенного санитарно-эпидемиологической станцией Кишинева во время волны гриппа в 1965 году, применение оксолиновой мази в концентрации 0,25% у 2939 человек также снизило заболеваемость гриппом на 40–45%.

КЛИНИКА ПРИМЕНЕНИЯ

Говоря о недоказанной эффективности препарата, разработанного и запущенного в производство в Советском Союзе, критики лишь отчасти правы. Фармацевтические компании действительно не проводят клинические испытания лекарств-долгожителей, соответствующие современным требованиям регуляторов. Причем не только в России, но и во всем мире. И имеют на это все основания. Смешно, например, проводить клинические испытания аспирина.

Конечно, требования, предъявляемые к клиническим исследованиям Фармакопейным комитетом СССР полвека назад, сильно отличались от современных. Лишь с 2006 года в России действует ГОСТ Р 52379-2005 «Надлежащая клиническая практика», текстуально идентичный Руководству по надлежащей клинической практике Международной конференции по гармонизации технических требований к регистрации фармацевтических продуктов, предназначенных для применения человеком.

Сегодня по правилам государственной регистрации лекарственных средств в Российской Федерации препарат требует подтверждения регистрации каждые пять лет. При этом, если он успешно существует на российском рынке более двадцати лет, он попадает в категорию лекарственных средств, для которых не требуется проведение дополнительных клинических исследований. Считается, что такой препарат, имея длительный опыт клинического применения, уже зарекомендовал себя как работающее средство. Таких примеров множество. И не только в России.

Современная система клинических испытаний сформировалась в мире только в конце ХХ столетия. Поэтому 25–40% (по разным данным) всех препаратов мирового фармацевтического рынка не имеют доказательной базы в современном понимании. Дело еще в том, что требования по клиническим исследованиям постоянно растут, а это означает, что препараты, вчера соответствующие критериям допуска на рынок, через несколько лет уже будут считаться не соответствующими новым требованиям.

Время от времени возникающая критика насчет недоказанной эффективности старых препаратов, в частности оксолиновой мази, – это борьба с ветряными мельницами или же недобросовестная попытка убрать с рынка проверенные временем, эффективные и доступные по цене препараты.

Но вернемся к российскому фармрынку. Несмотря на то что производители могут перерегистрировать препарат-долгожитель по упрощенной схеме, то есть без проведения клинических испытаний, ответственности с себя они не снимают. Каждая компания, в чьем портфеле есть такие препараты, обязана один раз в пятилетку подавать в Министерство здравоохранения РФ отчетность по безопасности лекарственного средства. И «оксолинка» в этом плане не исключение. Дело в том, что все нежелательные явления в результате применения препаратов обязательно фиксируются производителями в рамках системы фармаконадзора. Это сигналы, которые поступают не только по итогам клинических исследований, но и от врачей в поликлиниках и стационарах, специалистов фармотрасли, а также самих пациентов.

Что же касается оксолиновой мази, то описанные выше исследования дают достаточно оснований использовать ее в целях личной профилактики гриппа во время эпидемии. Но только не следует воспринимать этот препарат как панацею и рассчитывать на стопроцентный успех. Хотя бы потому, что, как известно, входными воротами для вируса гриппа является не только слизистая оболочка носа.

Наталья Мушкатёрова

Голубая кровь. Перфторан

Врачей шокировала необычная травма попавшей в автомобильную аварию пятилетней девочки – вся кожа ниже пупка была содрана целиком. «Как будто сняли колготки», – вспоминает детский хирург профессор Виктор Михельсон. Над ребенком нависла угроза ампутации ног. Татьяна, мама Ани, со слезами уже дала согласие. Положение осложнялось тем, что после переливания крови не получалось точно определить группу крови маленькой пациентки. Надежда называлась перфторан, искусственный кровезаменитель, тогда еще не прошедший клинические испытания. Спустя 20 лет, в 2002 году, повзрослевшая Анна Гришина, красавица с длинными рыжими локонами, вручала создателям перфторана премию «Признание». Среди вышедших на сцену не было главного спасителя девочки – Феликса Федоровича Белоярцева, изобретателя перфторана.

ЧУДО НА СЕДЬМЫЕ СУТКИ

Весной 1982 года пятилетнюю Аню Гришину с переломами в тазобедренной области, травмой головы и большой кровопотерей сначала доставили на станцию скорой помощи, где ей сделали переливание крови, а потом в Филатовскую больницу (ГДКБ № 13 им. Н. Ф. Филатова). Врачей шокировала необычная травма попавшей в автомобильную аварию девочки – вся кожа ниже пупка была содрана целиком. «Как будто сняли колготки», – вспоминает детский хирург больницы профессор Виктор Михельсон. Над ребенком нависла угроза ампутации ног. Татьяна, мама Ани, со слезами дала согласие. Но положение осложнялось тем, что после переливания крови не получалось точно определить группу крови маленькой пациентки.

Виктор Михельсон уже и не помнит, кто именно из коллег предложил эту безумную идею – ввести девочке экспериментальный препарат, еще не прошедший клинические испытания.

Профессор и некоторые сотрудники больницы около полугода работали в подмосковном Пущино, в Институте биологической физики Академии наук СССР, над созданием кровезаменителя, который мог бы доставлять в изголодавшиеся клетки жизненно необходимый кислород. Клинические испытания препарата, получившего название перфторан, не были завершены, но именно он был на тот момент единственной надеждой для пятилетней Ани на спасение ног и жизни.

На экстренном консилиуме заместитель министра здравоохранения профессор Юрий Исаков разрешил «по жизненным показаниям обратиться к профессору Белоярцеву». Михельсон позвонил своему другу Феликсу Белоярцеву в Пущино: «Слушай, у тебя ведь есть перфторан?» – и объяснил ситуацию.

Белоярцев сразу же после звонка помчался в Москву, в Филатовскую больницу, с двумя бутылками перфторана, на тот момент прошедшего успешно клинические испытания только на животных. На пятый день после травмы девочка получила лекарство.

Подскочила температура. Белобоярцев и Михельсон, зная, что это нормальная реакция тела на новый препарат, все же испугались и не отходили от маленькой пациентки двое суток, пока не убедились, что на седьмые сутки после аварии Ане стало лучше.

Лекарство, о котором знали только его создатели, сотворило чудо. Девочку спас первый отечественный кровезаменитель под названием перфторан, или, как эту мутновато-молочную жидкость поэтично назвали в СССР, – «голубая кровь», из-за ее голубоватого оттенка.

Спустя двадцать лет, в 2002 году, повзрослевшая Анна Гришина, красивая девушка с длинными рыжими локонами, со слезами на глазах вручала исследовательской группе Феликса Белоярцева во главе с Генрихом Иваницким премию «Признание» «За вклад в развитие медицины, внесенный представителями фундаментальной науки и немедицинских профессий». Среди вышедших в тот вечер на сцену Концертного зала «Россия» не было главного ее спасителя – Феликса Федоровича Белоярцева, изобретателя перфторана. Жизнь ученого, настоящего баловня судьбы, оборвалась трагически задолго до признания заслуг.

ЗДОРОВОЕ ПОТОМСТВО СОБАКИ ЛАДЫ

Коллеги, близко знавшие Белоярцева, вспоминают о нем с неподдельным восхищением, говоря о его энтузиазме, самоотверженности, даже фанатизме. Обаятельный, остроумный, с густой шевелюрой волнистых темных волос, родинкой на правой щеке, он был эталонным преуспевающим ученым с головокружительной карьерой. Молодой доктор с пытливым умом из семьи потомственных врачей в 34 года защитил докторскую степень по анестезиологии и первым в СССР выполнил работы по замене газовой среды в легких на жидкий перфторуглерод, так называемое жидкостное дыхание.

В 35 лет он возглавил отделение Института сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева. А спустя еще два года судьба – или, как выяснится потом, злой рок – свела его с Генрихом Романовичем Иваницким, директором Института биофизики РАН в Пущино.

В то время подмосковный городок был настоящим сосредоточением научных поисков советской науки. Знакомство ученых состоялось в местном ресторане. Разговор практически сразу зашел о том, что обсуждал тогда весь мир, – о создании кровезаменителя, способного переносить кислород. Статья из журнала Science, описывающая опыт Леланда Кларка 1966 года, и, главное, фотография показали, что мечты ученых – не фантастика. Что за перфторуглеродами – органическими соединениями, в которых все атомы водорода замещены на атомы фтора, а те растворяют газы в 25 лучше воды, будущее. На фотографии была мышь на дне колбы с жидкостью; эта мышь дышала перфторуглеродом, насыщенным кислородом, 10 минут, а потом еще прожила несколько дней.

Феликс Белоярцев прекрасно осознавал все несовершенство донорской крови. Новое же вещество должно было стать идеальным – безвредным, лишенным групповой индивидуальности.

Генрих Иваницкий хорошо помнит ажиотаж вокруг перфторуглеродных эмульсий, исследование которых имело стратегическое значение для страны, особенно в период «холодной войны». Найти переносчиков кислорода для биологических и медицинских целей было тогда целью номер один, главным вызовом для ученых всего мира. Исследовательские группы Японии и США показали уже довольно впечатляющие результаты использования перфторуглеродов. Более того, японцы громогласно, на весь мир, объявили о создании кровезаменителя, но препарат оказался реактогенным – он мог вызвать нежелательные побочные реакции в виде закупорки сосудов или цирроза печени.

В итоге Генрих Иваницкий пригласил молодого ученого работать к себе. Так в 38 лет Феликс Белоярцев возглавил лабораторию медицинской биофизики Института биологической физики, став ее центром и душой. Там же в 1979 году стартовала работа над созданием газотранспортных эмульсий. Новая команда ученых с энтузиазмом взялась за дело, стала разбираться, почему у японской «крови» есть побочные эффекты. Биофизики и медики лаборатории работали на износ под лозунгом «Родина требует» – это была самая настоящая потогонная система: планерка начиналась в восемь утра, а уже в пять вечера Белоярцев собирал всех, чтобы знать результат.

Он был не просто ученым-энтузиастом, а талантливым администратором и требовательным начальником. Работники лаборатории вспоминают, как он заказывал у кустарей приборы, препараты, ездил за ними из Пущино в Москву по нескольку раз в день, тратил на это всю свою зарплату вместе с частью премий подчиненных, наивно, как скоро покажет время, полагая, что все вокруг разделяют его фанатизм. Бывало, что он практически грозил: мол, никаких диссертаций, пока не будет создано нужное лекарство. За три года его лаборатория провела больше шести тысяч экспериментов на животных и сделала такой объем работы, который в Америке и Японии потребовал бы десятилетия.

Фанатичность ученого привела к нужной формуле.

Сомнений в успехе клинических испытаний практически не было – обнадеживала и лабораторная собака Лада, кровь которой на 70% состояла из перфторана. Животное, к удивлению экспериментаторов, три раза приносила здоровое потомство. Создатель «голубой крови», кажется, схватил синюю птицу за хвост. А дальше жизнь преподнесла испытателям своеобразный подарок, пусть и горький, если судить по другим критериям.

Началась война в Афганистане, появились тысячи раненых, и солдат спасали новым лекарством. Последователем Белоярцева в реальных боевых условиях стал полковник медслужбы Виктор Васильевич Мороз. Осенью 1984 года, с разрешения вышестоящего начальства, он взял с собой в Афганистан несколько бутылок с перфтораном. Совершенно неожиданно перфторан продемонстрировал себя как эффективное средство против «жировой эмболии» – закупорки кровеносных сосудов, частой причине смерти при травмах и ранениях. «Удавалось спасти практически безнадежных раненых. Это была сенсация», – вспоминает военный хирург Мороз, с подачи которого «голубую кровь» перелили нескольким сотням раненых, большинство из которых выжили, несмотря на травмы, несовместимые с жизнью.

Наконец, после получения в феврале 1984 года разрешения от Фармакологического комитета Министерства здравоохранения СССР на проведение клинических испытаний на людях, в том же году начались испытания в Москве, в военном госпитале Бурденко, а также ряде других городов. В начале 1980-х годов все в СССР слышали о «голубой крови», о том чуде, что готовится в Пущино. Но мечте ученого не суждено было сбыться – Белоярцева жестоко свергли с научного пьедестала.

«НЕ МОГУ ЖИТЬ В АТМОСФЕРЕ КЛЕВЕТЫ»

Неожиданно по Пущино поползти слухи. Главу лаборатории стали обвинять в том, что он ворует спирт, который в то время был разменной монетой, и деньги – те самые, на которые он закупал приборы для опытов. Местные газеты писали, что ученый делает опыты на умственно отсталых детях, что его препарат губит советских солдат в Афганистане. Полгода Пущино сотрясали газетные заголовки о врачах-убийцах. Волна обвинений росла как снежный ком. В Пущино на профессора уже смотрели как на преступника, началась самая настоящая травля. После присланных в КГБ анонимок в расследование активно включился комитет по хищениям социалистической собственности.

На Белоярцева обрушился шквал обвинений. Весной 1985 года работы по производству и испытаниям перфторана были выдвинуты на соискание Госпремии СССР, но жизнь ученого к тому времени превратилась в кошмар. В итоге его отстранили от должности и обвинили в «злоупотреблении служебным положением» и в «нарушении отчетности по расходу спирта».

Что же это было? Кто за этим стоял? Конкуренты? Завистники?

Очевидцы вспоминают, что одной из движущих причин клеветнической кампании стала борьба за приоритет открытия – все задавались вопросом: «Почему команда Белоярцева работала так успешно и так быстро?»

Борьба за власть велась в научных кругах нешуточная – делились посты в Президиуме Академии наук, должности в ЦК. Перфторан казался поводом, чтобы всех его создателей, «этаких выскочек-энтузиастов», поставить на место. Клинические испытания препарата были приостановлены.

Позже появилась версия, что Белоярцев и вовсе шпион – он несколько раз бывал в США на конференциях и симпозиумах. Как вспоминает его коллега Симон Шноль, Белоярцев сильно изменился: «Вместо веселого, остроумного, энергичного мужчины, окруженного толпой единомышленников и влюбленных женщин-коллег, мы видели опустившего руки, разочарованного человека». Такое случается, когда впервые бескорыстный человек, у которого нет закалки издевательств, серьезно сталкивается с действиями правоохранительной системы тоталитарного государства, клеветой и обысками.

История «голубой крови» затянулась узлом на даче Белоярцева. После обыска ученый, любивший жизнь и бесконечно веривший в свое дело, покончил жизнь самоубийством 17 декабря 1985 года у себя на даче. Ему было 44 года. Через некоторое время на имя друга Белоярцева Бориса Третьяка пришло письмо, отправленное накануне самоубийства: «Не могу жить в атмосфере клеветы…»

«Почему Белоярцев не выдержал? – рассуждает Генрих Иваницкий. – Думаю, он был недостаточно закален, морально не готов к подобному испытанию. Чтобы жить в те годы и заниматься научной деятельностью, недостаточно было только блестящего ума. Необходима особая закалка, дипломатический дар. Иначе легко угодить в опалу партруководства и КГБ. Эти люди не любили чужих успехов. Все, что делалось хорошего в СССР, должно было “списываться” на заслуги КПСС. Травля, которую Белоярцев отнес только на свой личный счет, на самом деле была направлена не только на него, но и на то общее дело, которым мы занимались».

ЛИЦЕНЗИЯ НА ПРОИЗВОДСТВО

Ученый, который был в авангарде советской науки, не смог довести свой эксперимент до конца. Но дело продолжил Генрих Иваницкий. В 1990 году возобновились клинические испытания перфторана полуподпольно, уже на деньги последователей-энтузиастов, веривших в изобретение Белоярцева. Поскольку средств в то перестроечное время совсем ни у кого, в том числе и у государства, не было, сотрудники лаборатории Иваницкого стали «челноками» – закупали австрийскую кожу, продавали ее в Серпухов на фабрику перчаток, а на вырученные средства, продолжали работы по перфторану.

«Была только “подгонка” композиций, мы смотрели, насколько точно одно к другому подходит… Самое удивительное, что Белоярцев тогда угадал, по наитию угадал, что должно быть “так-то и так-то”, и все это так и осталось. Позже мы лишь дорабатывали технологию, чтобы делать препарат проще и не терять его свойств», – вспоминает Генрих Иваницкий, усилиями которого и усилиями его товарищей перфторан прошел все стадии клинических испытаний и был одобрен в декабре 1994 года, в феврале 1996 года получил регистрационное удостоверение, а в апреле 1997 года – лицензию на производство в качестве кровезаменителя.

Этот препарат, как и мечтал его создатель, не нуждается в иммунобиологической совместимости, поскольку он без группы крови, без резус-фактора, свободный от всех инфекций, и к тому же лекарство быстро выводится – выдыхается и заменяется эритроцитами.

Перфторан, который уменьшает расход донорской крови в полтора-два раза, не получил широкого распространения из-за своей недолговечности – он может быть лишь временным источником кислорода. К тому же условия хранения и транспортировки препарата при низких температурах оказались нерентабельными. Но медики продолжают открывать его новые свойства, и для них сейчас перфторан – полифункциональный препарат, который используется в качестве противоишемического и противогипоксического лекарственного средства, успешно применяется при операциях на сердце, в реанимации, при авариях промышленного характера; в частности, его активно используют в Кузбасском центре медицины катастроф при больших кровопотерях, ожогах и химических отравлениях шахтеров. Кроме того, перфторан идеально подходит для ускорения заживления ран и трофических нарушений.

В течение последнего десятилетия ХХ века было несколько попыток сделать перфторуглеродный кровезаменитель, который обладал бы теми же свойствами, что и перфторан. Но безуспешно, патент на перфторан сродни знаменитому патенту на «иглу Зингера», который никто так и не смог обойти. Дело в том, что запатентована смесь из двух различных перфторуглеродов и поверхностно-активного вещества, описаны его свойства. Обойти этот патент никто не может до сих пор.

По данным DSM Group, совокупный объем госзакупок перфторана в 2010–2015 годах составил 82,2 млн рублей против 55,4 млн рублей в аптечных сетях.

У перфторана открываются новые перспективы. Великие открытия что-то навсегда меняют в нашей жизни, порой неуловимо. С помощью перфторана, возможно, еще будет осуществлен новый скачок в будущее, в которое заглянул его создатель Феликс Федорович Белоярцев.

Дарья Николаева

Средство индивидуальной защиты. Активированный уголь

Немногие лекарственные средства могут похвастаться более чем столетней историей применения. Одно из них – знакомый нам с детства активированный уголь, который мы принимаем при отравлении или расстройстве кишечника, чтобы вывести отраву из организма. Его создатель – академик Николай Дмитриевич Зелинский, который синтезировал активированный уголь для изобретенного им противогаза, принятого на вооружение всеми европейскими армиями. Почти наверняка препарат есть в аптечке каждой российской, как когда-то каждой советской семьи. Активированный уголь входит в состав обязательного минимального ассортимента любой аптеки страны.

ПРОТИВ ЯДА

Очистительные свойства древесного угля известны с незапамятных времен. В Древнем Египте «головешки» применяли для очищения тела и духа от скверны. Самый известный врачеватель всех времен и народов Гиппократ описывал применение угля в лечебных целях еще в 340 году до н. э.

Из исторических источников известно, что уголь наравне с другими природными адсорбентами был палочкой-выручалочкой для жителей Дальнего Востока, особенно Камчатки. Как рассказывают сотрудники Музея природы камчатского Кроноцкого заповедника (ФГБУ «Кроноцкий государственный заповедник»), эвенки и по сей день, как и сотни лет назад, употребляют мясо нерпы, которое даже не солят – убитое животное закапывают в песок на несколько недель, где оно «перетухает». В этой ситуации спасает, конечно, только активированный уголь. Раньше в качестве адсорбента здесь была популярна так называемая земляная сметана, в состав которой входила белая глина с большим количеством цеолитов. Эвенки постоянно употребляли ее в пищу – считается, что патогенные микроорганизмы и грибки слипаются с частичками глины, сорбируются и выводятся с экскрементами из организма. Такими же свойствами – поглощать разные вредные вещества и адсорбировать их, то есть выводить из организма, обладает и уголь.

Первые попытки научного изучения лечебных свойств древесного угля предприняты еще в конце XVII века в Санкт-Петербургской академии наук. Эксперименты проводил известный в те времена фармацевт Товий Ловиц (его отец был немецким астрономом, переехавшим в Россию по приглашению российской академии наук), работавший в императорской аптеке (впоследствии выдающийся российский химик-самоучка стал академиком). С помощью древесного угля Ловиц проводил очистку различных продуктов. Он впервые научно доказал, что уголь – универсальный поглотитель. Известна даже точная дата главного открытия Ловица – адсорбции (поглощения) из растворов веществ древесным углем. Это случилось 5 июня 1785 года.

Ловиц долгое время экспериментировал с очисткой виннокаменной кислоты, популярной среди лекарей того времени. Ее растворы получались темными, а кристаллы окрашивались в бурый цвет. И вот 5 июня от нечего делать он бросил в колбу с кислотой несколько кусочков древесного угля – и жидкость сразу же посветлела. С тех пор Ловиц стал применять уголь в целях очистки и других кислот, а позже обнаружил, что нашел универсальный поглотитель, который уничтожает даже запахи чеснока и клопов.

Открытие быстро разошлось по всему миру – уголь начали применять сахаровары, виноделы, красильщики, селитровары… Да и врачи пользовали его в качестве лечебного средства. Как писал тот же Ловиц, «славные врачи начинают угольный порошок с наилучшим успехом в некоторых болезнях давать внутрь…» Любопытный факт. В литературе описывается случай, как в 1830 году один аптекарь, проводя на себе опыт, принял внутрь грамм стрихнина (это много) и остался жив, потому что одновременно проглотил 15 граммов угля, который и вывел яд.

ЛУЧШИЙ ФИЛЬТР

Активированный уголь был открыт в 1915 году нашим соотечественником Николаем Дмитриевичем Зелинским, химиком-органиком, академиком, основателем научной школы, одним из основоположников органического катализа и нефтехимии. Ему же принадлежит и термин. Зелинский получил активированный уголь из древесного угля в результате экспериментов с использованием водяного пара и органических веществ, в качестве главного поглотителя отравляющих веществ в изобретенном им противогазе – средстве индивидуальной защиты от боевых отравляющих газов, впервые в истории войн примененных в Первую мировую войну. Уже в 1916 году противогаз Зелинского был принят на вооружение всех европейских армий.

Активированный уголь – это высокоочищенный уголь, который получают из различных органических и неорганических веществ (в том числе дерева, каменного кокса, скорлупы кокоса, грецкого ореха, косточек плодовых культур). Сегодня его добывают высокотехнологичными способами, используя воздействие высоких температур (около 1000 °С): в итоге получается практически чистый углерод – вещество черного цвета, схожее по составу с графитом. Высокие адсорбирующие и каталитические свойства активированного угля обеспечивает большое количество пор. Благодаря этим свойствам его и используют для очищения организма от вредных веществ.

И по сей день активированные угли считаются одними из лучших фильтрующих материалов. Они применяются повсеместно: для очистки сахарных сиропов, жидкостей и воды (грунтовой, сточной, питьевой, бассейнов, аквариумов), очистки различных газов и воздуха, извлечения золота и других металлов из растворов, для сигаретных фильтров, в атомной промышленности, при производстве алкогольных и газированных напитков, минеральных масел, лакокрасочных материалов, каучука, для уничтожения разливов нефти и, конечно, в медицинских целях.

Открытие Зелинского дало старт массовому промышленному производству угольных порошков для медицинских целей. Врачи начали активно использовать их в терапии дизентерии, бушевавших в те времена холеры и брюшного тифа. Антибиотиков в те годы еще не существовало, поэтому адсорбент был главной составляющей лечебной схемы. Применяли его также при лечении гастритов, повышенной кислотности желудочного сока, отравлениях, поносах.

В АПТЕЧКЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Активированный уголь – первое, что мы принимаем при любом отравлении или расстройстве кишечника, чтобы поскорее вывести отраву из организма. Его принимают взрослые и дети; врачи выписывают его при ОРВИ и гриппе – при интоксикации организма. Его эффективность и безопасность (при умелом применении) подтверждена вековым наблюдением. «Сегодня активированный уголь – официальный лекарственный препарат, который имеет инструкцию по медицинскому применению, показания и противопоказания. Он относится к группе энтеросорбентов. Основные свойства препарата связаны с его адсорбирующим и детоксикационным действием. Традиционно он применяется в комплексном лечении пищевых токсикоинфекций, отравлений различными веществами, в том числе лекарственными препаратами, особенно снотворными и психотропными, солями тяжелых металлов, а также при различных заболеваниях желудочно-кишечного тракта, метеоризме, диспепсии, пищевой и лекарственной аллергии. Отпускается препарат без рецепта врача, хранится при комнатной температуре. Кроме того, активированный уголь является “банкетным” препаратом (должен быть в аптечке на любом банкете) и рекомендован для аптечки путешественников. С точки зрения медицинского применения, активированный уголь практически безопасен, но ряду пациентов (с язвенной болезнью, язвенным колитом, кровотечением из ЖКТ) он противопоказан», – говорит главный клинический фармаколог Москвы Марина Журавлёва.

Конечно, как только в мире появились антибиотики, необходимость лечить тиф или дизентерию с помощью не слишком эффективного в этом случае угля отпала. Однако и по сей день препарат не уходит из арсенала врачей и наших аптечек. К тому же в наши дни применение активированного угля в медицине существенно расширилось по новым показаниям. Его широко используют для очистки растворов при изготовлении медпрепаратов, при производстве антибиотиков, кровезаменителей, таблеток «Аллохол», для очистки организмов животных и людей от токсинов, бактерий, при очистке крови, а также при общем наркозе.

Все чаще врачи назначают активированный уголь пациентам с острыми респираторными вирусными инфекциями: ведь вирусы, как и другие патогенные микроорганизмы, загрязняют наш организм своими продуктами жизнедеятельности, а после гибели отравляют его. Разлагаясь, они образуют эндотоксины, подавляющие работу иммунной системы. При такой интоксикации активированный уголь становится настоящим спасителем и защитником иммунной системы.

Препарат по-прежнему эффективен и доступен населению. Класс сорбентов тем временем расширяется. Появились белый уголь, энтеросгель, полифепан.

СРЕДСТВО СКОРОЙ ПОМОЩИ

Разумеется, универсальным средством «от всего» активированный уголь не является. Он может даже навредить. Например, в последнее время появилась мода худеть с помощью активированного угля. Действительно, сбросить на нем пару килограммов реально. Но если принимать активированный уголь в больших дозах и долгое время, дело может кончиться затяжными запорами и даже кишечной непроходимостью.

«Похудение с помощью активированного угля само по себе не эффективно, – говорит диетолог Клиники питания НИИ питания РАМН Альфред Богданов. – Это не просто какая-то безопасная и инертная таблетка, это лекарственный препарат, к применению которого существуют четкие показания и противопоказания. Показания связаны с детоксикацией и связыванием токсинов желудочно-кишечного тракта при пищевых токсикоинфекциях и отравлениях. Ожирение не является показанием для использования активированного угля. Хотя, надо отметить, при его приеме может произойти некоторое снижение калорийности продуктов – за счет адсорбции и выведения из пищи жиров. Но одновременно с этим связывается и выводится много необходимых веществ – витаминов, микроэлементов, минералов. В итоге пищевая ценность потребляемых продуктов снижается, но общая калорийность снижается не настолько сильно, чтобы привести к похудению. А зачем тогда обеднять пищу?»

Продвигаясь по кишечнику, уголь, словно пористая губка, собирает в себя токсины, но при этом он не стимулирует активность перистальтики, что приводит к расстройству работы ЖКТ (желудочно-кишечного тракта). Кроме того, при всех полезных свойствах, активированный уголь не особенно разбирается, что конкретно эвакуировать из организма, – в итоге в «утиль» попадают и полезные вещества, включая бифидобактерии, витамины, минералы, ферменты. Как следствие, может развиться дисбактериоз, авитаминоз, нарушиться обмен веществ, пострадать иммунитет.

Постоянно принимать активированный уголь нельзя. Если применять уголь ежедневно в течение нескольких месяцев, развивается дефицит калия и магния, что чревато нарушением сердечной деятельности. К тому же если принимать активированный уголь неправильно, он сведет на нет действие любых лекарств, которые вам назначил врач. Неслучайно принимать его врачи рекомендуют за час-два до еды или употребления других лекарственных средств.

Активированный уголь – это средство скорой помощи. Как правило, его назначают на два-три дня при отравлениях (доза может доходить до 10 таблеток в сутки). Пьют уголь или утром натощак (всю суточную дозу) или три раза в день между приемами пищи.

Екатерина Пичугина

Схватка в тайге. Вакцина от энцефалита

В середине 30-х годов прошлого столетия на Дальнем Востоке в дислоцированных в регионе частях Красной армии, среди вольных переселенцев, а также заключенных ГУЛАГа вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, получившая название «токсичный грипп»; она сопровождалась тяжелыми поражениям нервной системы и часто смертью. Отправленная в регион научная экспедиция смогла идентифицировать вирус клещевого энцефалита, выработать рекомендации, сформулировать методику лечения, а главное, создать вакцину, испытанную прежде всего на себе. Люди, идентифицировавшие это заболевание, заплатили за свой подвиг здоровьем и жизнью, а кто-то свободой. До сих пор у нас в стране клещевым энцефалитом заболевают ежегодно около двух тысяч человек, летальность – 0,5–17,5%.

ПОРАЖАЯ МОЗГ

К 31 августа 2018 года, по данным Росстата, в медицинские организации с начала года обратились более 470 тыс. пострадавших от укусов клещей, у 1,5 тыс. был диагностирован клещевой энцефалит (КЭ). Это опасная нейровирусная инфекция, вызываемая вирусом клещевого энцефалита. Основные его переносчики – клещи семейства иксодовых – для перехода из одной стадии развития в другую (от личинки к нимфе, а от нимфы к взрослому клещу) сосут кровь теплокровных животных, в том числе человека. Процесс циркуляции представляет собой замкнутую цепь: клещи – животные-прокормители – и снова клещи, а инфицированность переносчиков вирусом КЭ колеблется от 1 до 20%.

Из числа заболевших людей до 80% – жители городов, укушенные клещами во время отдыха на природе или дачных участках. Клещи могут переползать на человека с домашних животных и даже с принесенных домой букетов полевых цветов. Кроме трансмиссионного пути – через укус, вирусом КЭ можно заразиться, выпив некипяченого молока инфицированной козы или коровы (алиментарный путь). От человека к человеку в обычных условиях он не передается.

По научной классификации вирус КЭ относится к семейству флавивирусов (Flaviviridae), включающему около 80 вирусов, многие из которых патогенны для человека. Как пример – возбудитель желтой лихорадки, лихорадки Западного Нила, лихорадки денге или японского энцефалита.

Для рассматриваемого нами вируса характерна весенне-летняя сезонность с максимальным подъемом заболеваемости в июне и менее выраженным в конце лета – начале осени, когда появляются молодые особи клещей. Ареал распространения опасных клещей охватывает огромные территории Евразийского континента – от южного побережья Скандинавского полуострова до Альп в Северной Италии, от французского Эльзаса на западе до Дальнего Востока, Северного Китая и Северной Японии на востоке.

В России три основных подтипа вируса КЭ – дальневосточный, европейский и сибирский – выделяются в зависимости от территории распространения, и каждый имеет свои особенности; на большей части страны распространен сибирский подтип.

Болезнь имеет различные клинические формы, которые протекают с разной степенью тяжести. После бессимптомного периода в одну-две недели у человека появляются клинические симптомы заболевания – озноб, повышение температуры до 38– 40 °С, синдром интоксикации. Как правило, болезнь развивается в острой циклической форме и заканчивается выздоровлением.

Диагностируют клещевой энцефалит на основании эпидемиологических (факт присасывания клеща, посещение леса, употребление сырого молока коз или коров), клинических и лабораторных данных. Для определения инфицированности клеща, снятого с укушенных, его исследуют на наличие антигена вируса КЭ.

При положительных результатах тестирования врачи проводят экстренную серопрофилактику: пациенту делают внутримышечные инъекции специфического человеческого иммуноглобулина против вируса КЭ – препарата, полученного на основе плазмы крови человека. Однако успех этой терапии во многом зависит от прошедшего с момента укуса времени. Попадая в организм через клетки кожи и подкожной клетчатки (трансмиссионным путем) или через клетки эпителия пищеварительного тракта (алиментарным), вирус клещевого энцефалита быстро распространяется по кровеносным, лимфатическим или невральным путям, инфицирует клетки крови, органы иммунной системы, другие внутренние органы и достигает мозга. Мозг становится центром локализации очага нейроинфекции: вирус поражает оболочку, серое и белое вещество, другие отделы головного и спинного мозга, корешки спинномозгового нерва и периферические нервы.

КЭ может трансформироваться в хроническую инфекцию с поражениями мозга, которая протекает годами или пожизненно, сопровождаясь галлюцинациями, парезами, параличом и в самых тяжелых случаях заканчивается смертью.

Пытаясь предупредить такие последствия, жителей России иммунизируют в эндемичных районах или перед поездками в очаги распространения клещевого энцефалита. Например, к 31 августа 2018 года прививку от вируса КЭ сделали 2,7 млн жителей России.

ЛОЖНЫЙ ДОНОС

В середине 1930-х годов в Москву стали поступать сводки об участившихся случаях неизвестного тяжелого заболевания, сопровождающегося лихорадкой, вялыми шейно-плечевыми парезами и судорогами и часто приводящего к смерти. Предполагалось, что это новый токсический грипп, но в официальных документах об этом не говорилось: руководство страны и помыслить не могло об эпидемии. Данные о случаях заболевания засекречивались. В этот период угроза войны с Японией заставила перекинуть на Дальний Восток большие воинские контингенты Красной армии. Каждый пятый военнослужащий подхватывал неизвестную инфекцию. Поток больных рос, врачи не справлялись. Местные доктора связывали возникновение заболевания с тайгой и сделали предположение о его вирусной природе.

В 1935 году Александр Панов, врач-невролог из Приморского края, заручившись поддержкой командующего Особой Дальневосточной армией Василия Блюхера, в докладе об эпидемиологической ситуации в Наркомздраве СССР просит организовать экспедицию на Дальний Восток для выявления причины и поиска путей профилактики тяжелой нейроинфекции. Экспедицию возглавляет профессор Лев Зильбер, основатель советской школы вирусологии, на счету которого к тому времени было создание вакцин от тифа, чумы и оспы. В 1937 году 43- летний ученый собирает два отряда: один направляется в очаг заболевания – поселок Обор Хабаровского края, другой – во Владивосток, в Приморскую краевую больницу и в медицинские учреждения Тихоокеанского флота. Вместе вирусологами работали местные клиницисты-неврологи, знакомые с характерной нейропатологией в регионе.

Исследование предстояло провести в полевых условиях, с ограниченным набором лабораторного оборудования. Вирус, на поиски которого приехали ученые, начал стремительно косить членов экспедиции. Клещевым энцефалитом заболели вирусолог Валентин Соколов и лаборант Евгения Гнедышева. Во время вскрытия умершего лесоруба заражается ученик Льва Зильбера Михаил Чумаков. Через 20 лет силами Чумакова начнется история освобождения мира от вируса полиомиелита, а пока 28-летний вирусолог тяжело переносит клещевой энцефалит и выздоравливает благодаря приготовленной товарищами сыворотке, но болезнь унесла с собой слух и активность правой части тела исследователя. Со временем острая инфекция перешла в хроническую болезнь, которая протекала пожизненно. Зная это, Чумаков завещает после смерти вскрыть свое тело и исследовать персистировавший в течение 56 лет вирус.

Несмотря на трагические происшествия, участники экспедиции продолжали искать причину эпидемии. Лев Зильбер, тщательно изучивший больничные записи, приходит к мысли, что единственный связывающий больных факт – укус клеща, в каждом случае примерно за две недели до проявления симптомов. Совместив данные о времени появления первых заболевших – в начале мая, и последних – в конце августа с графиком активности клещей, он окончательно убеждается в этой мысли. Не откладывая и не дожидаясь дальнейших подтверждений, Зильбер разрабатывает рекомендации по поведению в тайге.

Эти рекомендации спасут множество людей от заражения. Но в разгар экспедиции сам Зильбер вместе со своими ближайшими помощниками – руководителем южного отряда Александрой Шеболдаевой и эпидемиологом Тамарой Сафоновой – будет арестован. Причиной станет анонимный донос по ложному обвинению в распространении японского энцефалита на Дальнем Востоке и планах заразить им жителей Москвы через водопровод. Лев Зильбер проведет в лагерях много лет, продолжая работать и спасать жизни, и будет освобожден только в 1944 году.

ИСПЫТАНИЕ НА СЕБЕ

Тем временем участники экспедиции из мозга и ликвора (жидкость, омывающая головной и спинной мозг человека) погибших от энцефалита больных впервые выделили и описали вирус клещевого энцефалита. В 1938 году Елизавета Левкович и Анатолий Смородинцев создают вакцину от нового заболевания. Она представляет собой инактивированную формалином суспензию ткани мозга мышей, зараженных штаммом Софьин дальневосточного субтипа вируса КЭ.

После опытов на белых мышах авторы препарата проверяют безопасность вакцины на себе, а в дальнейшем – еще на десяти волонтерах. В 1939 году вакцину опробуют в качестве профилактических прививок для участников дальневосточной экспедиции и населения оборского очага клещевого энцефалита в леспромхозе недалеко от Хабаровска. В последующие три месяца вакцина покажет высокую эффективность: среди 925 привитых было два легких случая энцефалита; в группе сравнения (у непривитых) на 1185 человек диагностировано 27 случаев заболевания, в большинстве тяжелых, в том числе семь с летальными исходами. Эта вакцина будет применяться в СССР вплоть до 1958 года.

После открытия на Дальнем Востоке клещевого энцефалита продолжились широкомасштабные исследования заболевания в СССР и начались за границей. Осенью 1938 года на юге Приморского края была расшифрована вспышка осеннего комариного энцефалита, получившего название «японский».

Несмотря на очевидную эпидемиологическую эффективность, созданная в 1938 году вакцина имела побочные действия: в ней содержалось некоторое количество балластной мозговой ткани мышей, и как следствие случались единичные гиперергические (от лат. hyper – сверх, выше) реакции на инородную ткань. Количество поствакцинальных энцефалитов в отдельные годы достигало 1 на 20 тыс. вакцинированных. А после массовой иммунизации 1956–1961 годов было зарегистрировано два случая демиелинизирующего аутоиммунного энцефалита, и начались поиски более безопасных подходов.

33 МЛН ДОЗ

В 1960-х годах ученые разработали технологию изготовления вакцины на основе убитого дальневосточного штамма Софьин с использованием культуры клеток куриных эмбрионов. В то же время в НИИ вакцин и сывороток города Томска (в 1988 году преобразован в НПО «Вирион») стали готовить культурную вакцину на основе штамма Пан западного субтипа вируса КЭ. Позднее, в 80-е годы, «Вирион» переходит на выпуск культуральной вакцины КЭ на основе штамма 205 дальневосточного субтипа.

Однако иммунологическая активность и защитные свойства этих вакцин были ниже по сравнению с мозговой, созданной еще в 1938 году. И в 1980-х в созданном Михаилом Чумаковым Институте полиомиелита и вирусных энцефалитов (ныне ФГБНУ «ФНЦИРИП им. М. П. Чумакова» РАН), научились изготавливать концентрированную вакцину на основе штамма Софьин вируса КЭ. Специфическая активность этого препарата значительно превосходила активность неконцентрированного, и с 1982 по 2015 год было выпущено более 33 млн доз этой вакцины. По той же технологии с 2001 года концентрированную вакцину на основе штамма 205 производит томское НПО «Вирион» (с 2003 года входит в состав московского НПО «Микроген»).

В связи с тем, что масштабное производство существующих вакцин связано с инфекционными штаммами вируса КЭ, ученые продолжают разработку препаратов нового поколения. В 1970-х годах бурную реакцию общественности вызвали работы по созданию живой вакцины, однако дальнейшего развития они не получили. Авторы, тем не менее, определили главное требование к созданию живых энцефалитных вакцин – отсутствие не только клинических, но и патоморфологических признаков поражения ЦНС при внутримозговом заражении обезьян. Сегодня ученые работают над созданием генно-инженерных субъединичных вакцин, которые не содержат живых компонентов патогена, а лишь его антигенные части, необходимые для выработки защитного иммунного ответа.

Клещевой энцефалит все еще представляет серьезную проблему для российского здравоохранения. Пик заболеваемости пришелся на 1990-е годы, когда энцефалит развивался в 6,97 случая на 100 тыс. населения. В последние три года регистрируют менее двух тысяч случаев заболевания в год (при численности населения страны в 147 млн человек), летальность при этом колеблется от 0,5 до 17,5%. Однако ареал распространения КЭ непрерывно расширяется.

В Евразии КЭ ежегодно поражает около 10 тыс. человек, и ученые связывают высокую заболеваемость не только с численностью контактирующего с природой неиммунного населения городов, но и с ростом показателей зараженности клещей вирусом и вирулентностью (способностью заражать) клещевого пула вируса КЭ.

В Европе клещевой энцефалит впервые был диагностирован в Чехословакии в 1948 году, где инфекция стала известна под названием «центрально-европейский энцефалит». В том же году в Японии был открыт вирус Негиши, в Малайзии в 1956 году – вирус Лангат, в 1957 году в Индии – вирус киассанурской лесной болезни, а в Европе – вирус шотландского энцефаломиелита овец, на Северо-Американском континенте в 1958 году был открыт вирус Повассан. Сформировалась новая проблема – клещевые инфекции.

Первая зарубежная вакцина против клещевого энцефалита – FSME-Immun-Inject – разработана в Австрии в 1971 году и при массовой иммунизации населения позволила снизить заболеваемость с относительно высоких показателей до спорадических случаев.

В России для профилактики клещевого энцефалита в последние годы применяют пять концентрированных очищенных вакцин: универсальную сухую вакцину ФГБНУ «ФНЦИРИП им. М. П. Чумакова» и жидкие – «Клещ-Э-Вак» (ФГБНУ «ФНЦИРИП им. М. П. Чумакова»), «Энцевир» (НПО «Вирион», Томск), FSME-Immun-Injeсt (Австрия) и «Энцепур» (Германия).

Зарубежные вакцины готовят на основе штаммов Neudorfl и К-23, принадлежащих к западному субтипу, а российские – из штаммов Софьин и 205 дальневосточного субтипа вируса КЭ по однотипной технологии репродукции вируса в культуре клеток куриного эмбриона и последующей инактивацией его с помощью формальдегида.

Елена Большакова

Часть 2 100 лет российской фармацевтики

В 2019 году исполняется 100 лет современной системе фарминдустрии в России. За свою историю российская фармацевтика прошла множество этапов. На нее повлияли войны, экономические кризисы, смена политических строев. Отрасль рушилась и возрождалась. Нам есть, чем гордиться. Отечественная фармацевтика – это прежде всего люди, великие учёные, основатели школ и направлений. Советские ученые получили пенициллин еще в 1942 году, то есть раньше всех в мире. В нашей стране были созданы уникальные вакцины, некоторыми из которых мы спасли мир. Теперь от дженерикового импортозамещения нам предстоит перейти в число избранных стран, способных выпускать инновационные лекарственные препараты. И мы уже многого достигли. Синтезированная российскими химиками коллекция малых молекул, используемых для создания новых лекарств, достигла 1,7 млн исходных веществ и стала самой большой открытой для использования коммерческой коллекцией в мире. Это сенсация! Практически все крупнейшие транснациональные фармацевтические компании были или являются потребителями этой коллекции. Во многих препаратах, выпущенных по всему миру за 20 лет, угадывается российский химический след.

Быть надстройкой. Эволюция нормативно-правовой базы

Традиционно право рассматривается как надстройка над экономическими отношениями, призванная структурировать и упорядочить товарооборот. Однако изучение истории права позволяет увидеть, какие приоритеты ставило перед собой общество в разные периоды времени и каким способом решало поставленные задачи. В ряде случаев в сухих формулах нормативного документа отражается нешуточная борьба за выживание страны, а эволюция нормативно-правовой базы дает возможность увидеть трансформацию рынка лекарственных средств со времен постреволюционной России и до наших дней. При этом изменение и развитие правового поля неразрывно связано с эволюцией органов управления здравоохранением.

СТАНОВЛЕНИЕ И СИСТЕМАТИЗАЦИЯ

В июне 1918 года состоялся Всероссийский съезд медикосанитарных отделов Советов, на котором признана необходимость создать единый орган – Комиссариат здравоохранения, ведающий всем медико-санитарным делом, а в июле 1918-го принят декрет «Об учреждении Народного комиссариата здравоохранения». Позднее, 15 марта 1946 года, Верховный Совет СССР принял Закон «О преобразовании Совета Народных Комиссаров СССР в Совет Министров СССР и Советов Народных Комиссаров союзных и автономных республик – в Советы Министров союзных и автономных республик», иными словами, все комиссариаты были преобразованы в министерства. Правопреемником Народного комиссариата здравоохранения стало Министерство здравоохранения, деятельность которого регламентируется в соответствии с Положением о Министерстве здравоохранения СССР № 548 от 17 июля 1968 года.

Но еще до того момента, как Народный комиссариат трансформировался в Минздрав, а законотворчество постепенно стало принимать привычные нам формы, в нормативном регулировании России принимались попытки систематизировать нормы об обороте лекарственных средств.

С этой целью были приняты Постановление Наркомздрава РСФСР от 7 июля 1922 года «Инструкция о праве открытия и производства торговли медикаментами», Декрет СНК РСФСР от 19 марта 1926 года «О производстве торговли медикаментами», Постановление СНК РСФСР от 28 декабря 1927 года «О государственных аптечных учреждениях, занимающихся производством и торговлей медикаментами и медицинским имуществом и действующих на началах хозяйственного расчета».

Второго июля 1935 года СНК СССР принял Постановление № 1348 «О торговле медикаментами», в соответствии с которым было определено, что вся оптовая и розничная торговля медикаментами, перевязочными материалами, предметами ухода за больными и другими аптекарскими товарами должна производиться исключительно аптекоуправлениями союзных республик и их предприятиями (складами, аптеками, магазинами сангигиены). Данный документ действовал вплоть до 1988 года, пока не был отменен Постановлением Совмина СССР № 771.

В годы войны главными задачами системы здравоохранения и фармацевтической отрасли были оказание медицинской помощи военным, медицинское обслуживание тружеников тыла, охрана здоровья детей и мероприятия по предотвращению эпидемий вирусных болезней. В силу исторических условий здесь сложно выделить отдельные нормативные акты, скорее нужно смотреть на всю регуляторную картину в целом во взаимосвязи с каждым из ее элементов.

ВОЗРОЖДЕНИЕ И ПРЕУМНОЖЕНИЕ

После окончания войны страна должна была справляться с ее последствиями. Так, 18 марта 1946 года был принят Закон СССР «О пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946–1950 гг.», в соответствии с которым требовалось увеличить производство медикаментов, медицинских инструментов и медицинского оборудования на предприятиях медпрома, организовать массовое производство проверенных медикаментов, соответствующих требованиям времени.

В то же время можно констатировать, что до 1969 года комплексное регулирование отрасли в современном его понимании находилось в процессе построения. Во многом это обусловлено историческими событиями. Так, в Постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 14 января 1960 года № 58 «О мерах по дальнейшему улучшению медицинского обслуживания и охраны здоровья населения СССР» говорится, что по состоянию на 1960 год в Советском Союзе успешно развивалась медицинская промышленность, а производство лекарственных средств и изделий медицинской техники увеличилось за предыдущее семилетие более чем в три раза. Вместе с тем отмечалось, что состояние медицинского обслуживания, несмотря на имеющиеся достижения в области здравоохранения, не удовлетворяло возрастающие потребности населения. Документ предлагал обязать Советы Министров союзных республик, Министерство здравоохранения СССР и Академию наук СССР обеспечить расширение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию новых эффективных лекарственных средств и изделий медицинской техники на основе использования современных достижений биологии, химии, ядерной физики, электроники и кибернетики; а также обеспечить быстрейшее внедрение в серийное производство новых видов медикаментов, медицинских аппаратов, приборов и оборудования.

Девятнадцатого декабря 1969 года в СССР был принят Закон № 4589-VII «Об утверждении Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении». Этот документ оказался долгожителем и официально утратил силу только в 2012 году. Кроме общих вопросов охраны здоровья, данный закон, просуществовавший более сорока лет, регулировал порядок оказания лекарственной помощи гражданам (ст. 52) и обеспечение контроля за производством лекарственных средств (ст. 53).

В продолжение основ союзного законодательства принимались и иные нормативные акты. Так, 29 июля 1971 года был утвержден Закон РСФСР «О здравоохранении», утративший силу в 1993 году. Документ содержал отсылки к основам законодательства Союза и фактически дублировал положения в отношении регулирования лекарственной помощи населению, а также обеспечения контроля за производством лекарственных средств. В частности, в Законе указывалось, что производство новых лекарственных средств для медицинских целей допускается с разрешения Министерства здравоохранения СССР после установления лечебной или профилактической эффективности; а аптечные учреждения могут отпускать лишь те лекарственные средства, которые разрешены к применению Министерством здравоохранения СССР.

В 1980-е годы был принят ряд дополнительных специализированных актов. К таким актам можно отнести Постановление Совмина РСФСР от 27 февраля 1980 года № 103 «О мерах по улучшению обеспечения населения РСФСР лекарственными средствами»; Приказ Минздрава СССР от 25 февраля 1982 года № 175 «О мерах по дальнейшему совершенствованию лекарственного обеспечения населения и лечебно-профилактических учреждений», Приказ Минздрава СССР от 28 декабря 1984 года № 1475 «О мерах по дальнейшему совершенствованию и усилению контроля качества лекарственных средств, поступающих на аптечные склады (базы) от промышленных предприятий» и другие. Все эти документы представляют большой исторический интерес, так как в них дается описание текущего статуса и задач, стоящих перед отраслью, а также описываются действия, необходимые для совершенствования системы регулирования отраслевых задач.

Так, в 1980 году Совет Министров РСФСР отмечал, что за годы десятой пятилетки улучшилось обеспечение населения лекарственными средствами, расширилась сеть аптечных учреждений, повысилась укомплектованность аптек фармацевтическими кадрами. Вместе с тем документ указывал на необходимость обеспечить аптечные учреждения лекарственными препаратами в соответствии с утвержденными ассортиментными минимумами, обратить особое внимание на рациональное использование имеющихся ресурсов лекарственных средств, установить строгий контроль за определением потребности в этих средствах и их распределением.

В 1982 году Минздрав СССР указывает на то, что в одиннадцатой пятилетке предусмотрено увеличение производства медикаментов и медицинских изделий примерно в 1,4 раза, в том числе для лечения сердечно-сосудистых, онкологических заболеваний, болезней эндокринной системы. Ускоренными темпами планировалось развивать производство готовых лекарств для лечения детей.

В 1980-е годы применение необходимых государству новых лекарственных средств определялось также приказами Минздрава СССР от 30 декабря 1983 года № 1509 «О дальнейших мерах по совершенствованию порядка оформления разрешения к медицинскому применению и передачи для промышленного производства новых лекарственных средств» и от 18 декабря 1986 года № 1636 «О мерах по ускорению внедрения новых лекарственных средств».

ВОССТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ

В 1990-е годы регуляторный ландшафт вновь изменился: были приняты Федеральный закон от 22 июня 1998 года № 86-ФЗ «О лекарственных средствах» и «Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» (документ за номером 5487-1 утвержден Верховным Советом РФ 22 июля 1993 года). Современное регулирование демонстрирует преемственность с данными актами, хотя ряд подходов и детализация, безусловно, изменились.

Сегодня базовыми для нас являются Федеральный закон от 12 апреля 2010 года № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств» и Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Эти два документа неразрывно связаны друг с другом: первый регулирует оборот лекарственных препаратов, а второй упорядочивает отношения в сфере здравоохранения в целом. Положения обоих актов раскрываются на уровне подзаконного регулирования, а также динамично вплетаются в нормы иных отраслей права.

В заключение необходимо отметить, что изучение документов позволяет увидеть и вспышки эпидемий на огромной территории нашей страны, и меры по борьбе с ними, которые принимались в разные годы; развитие собственных фармацевтических производств и внедрение в практику новых лекарственных препаратов; отмену устаревших и создание новых инструментов регулирования отрасли.

Глобальные приоритеты государства остаются теми же, что и раньше: улучшить доступ пациентов к необходимым препаратам, внедрить инновационные технологии и лекарства, усовершенствовать работу системы здравоохранения в целом.

Хотя сегодня нормативное поле фармацевтической отрасли России в ряде случаев подвергается критике, невозможно отрицать огромный путь, проделанный страной в данной сфере законодательного, а главное – экономического становления, развития и функционирования лекарственной отрасли, фармации, за последние 100 лет.

Мария Борзова

Наша школа. Этапы большого пути

Нам удалось собрать и систематизировать уникальный материал об истории развития отечественной фармацевтики. Главный вывод: несмотря на революции, войны, экономические потрясения, отечественная фармацевтика сохранила преемственность отрасли. Ведь лекарства – это прежде всего история их создателей, школ и направлений. А приоритеты государства во все времена в том, чтобы улучшить для пациентов и здравоохранения доступность и качество лекарств.

ФАРМАКОЛОГИ ПО ФАКТУ

Первая половина XIX века в области фармации характеризуется образованием первых научных и учебных центров (Петербургская и Московская медико-хирургические академии, Дерптский университет). В области фармацевтических наук наблюдается дифференциация отдельных ее ветвей – выделяются аналитическая химия и фармакогнозия, происходит становление органической химии, закладываются теоретические основы технологии лекарственных форм и галеновых препаратов[4].

Вторая половина XIX – начало XX века ознаменовались дальнейшим развитием естествознания. Александр Абрамович Воскресенский, Николай Николаевич Зинин, Александр Михайлович Бутлеров, Владимир Васильевич Марковников, Дмитрий Иванович Менделеев стали родоначальниками не только отечественной химии, но и во многом фармакологии.

В 1909 году, почти через 70 лет после издания книги Александра Петровича Нелюбина «Фармацевтические записки», в которой автор дал собственное научное определение фармации и прогноз путей ее развития, Владимир Андреевич Тихомиров опубликовал 5-е издание «Курса фармации». Тихомиров предположил, что рациональное приготовление лекарств требует знания законов физики и химии. Эти законы помогают распознавать конкретные лекарственные вещества, устанавливать их качество, присутствие или отсутствие случайных или умышленных примесей. Он верно определил дисциплины, которые вскоре приобрели самостоятельное значение в российских вузах новой системы образования, созданной в стране после 1917 года, и дал трактовку многих фармацевтических терминов (врачебное средство, лекарственное средство и пр.).

На тот момент медикам давалась самая широкая свобода в выборе и назначении лекарств больному, поэтому большинство врачей составляли (обоснованно) собственные лекарственные формулы, которые носили название «магистральных формул» (Formulae magistrales). Если лекарственные формулы берутся из фармакопеи, то они называются Formulae officinales. В начале XX века технология лекарств приобретала черты научной дисциплины, и фармацевтическая пропедевтика в изложении Тихомирова в сжатом виде подводила читателя к этому рубежу.

Примерно до конца Первой мировой войны в мире не было крупных фармкомпаний. Большинство лекарств смешивались в основном в аптеках или маленьких артелях, где работало не больше 30–40 человек. Поэтому лаборатории (так называли в России фармпредприятия), где трудились 300–400 человек, считались гигантами фарминдустрии и по мировым, и по российским меркам. Например, фирма «Келлер и К°», завод которой располагался в Москве у Рогожской заставы, в своих цехах выпускала как галеновые препараты и серный эфир, так и парфюмерию, бытовую химию, фотопластинки, картон. У фирмы было производство в подмосковном селе Хорошово, где делали наркозный эфир и столовую соль. Галеновые препараты также производила в Москве фирма «Столкинд». А серный эфир, коллодий, ляпис, йодистые соли, хлорное железо и др. выпускали на заводе фирмы «Шеринг» (русское отделение акционерного общества «Шеринг» в Москве). Товарищество русского химического завода в 1880 году вырабатывало наркозный эфир, танин, коллодий и другие препараты.

К 1910 году в России при университетах, крупных больницах и у частников существовало несколько десятков очень современных (по тем временам!) исследовательских химических лабораторий, которые занимались разработкой фармсубстанций (а больницы, в частности большие больницы при университетах, тестировали их).

К числу таких лабораторий, но с большим уклоном в исследовательскую работу, можно отнести и «Частную химическую и химико-бактериологическую лабораторию И. Остромысленского», изобретателя русского каучука, активно работавшего над созданием новых лекарств для лечения инфекционных заболеваний – туберкулеза и проказы, автора оригинальной теории сна как реакции организма на отравление токсинами.

К началу Первой мировой войны Россия зависела от ввоза некоторых основных химических полупродуктов (из Германии), на базе которых производились лекарства. Но отставания отечественной фарминдустрии от европейской не было. В России, как и везде, была большая сеть аптек, малых фирм и лабораторий.

Крупная фарминдустрия стала зарождаться в годы Первой мировой войны, когда началось массовое производство лекарств для нужд раненых и предотвращения эпидемий. В этот период под эгидой, в частности, РФХО (Русское физико-химическое общество), Химического комитета, Главного управления по санитарной части и под общим руководством принца Александра Петровича Ольденбургского (по линии отца – правнук русского императора Павла I), была проведена огромная работа по разработке, производству, поставкам и испытаниям новых лекарств.

С инициативами наладить собственное производство лекарств выступили некоторые общественные организации, включая Общество Красного Креста. В результате было открыто несколько заводов, в основном в Москве и окрестных деревнях, по выпуску салициловых препаратов, опийных алкалоидов, фенацетина и др. Маленькие фармкомпании (точнее, в стилистике того времени, фармфирмы) на военных заказах очень быстро выросли в промышленных гигантов.

В те годы медики начали активно применять бактерийные препараты, в связи с чем возникла потребность в выпуске собственных сывороток и вакцин, которые стали производить на так называемых пастеровских станциях и в санитарно-бактериологических лабораториях. К 1917 году таких станций в России было около сорока, а крупных лабораторий – восемь (в Санкт-Петербурге, Казани, Томске, Москве, Иркутске, Вятке, Харькове, Одессе) Ассортимент ограничивался в основном одним-двумя, наименованиями (не более четырех).

Первым бактериопрепаратом стала антирабическая вакцина (от бешенства) – наши ученые смогли ее воспроизвести (наладить, как сейчас говорят, выпуск «дженерика») после визита на производство вакцины в Париж. Наряду с антирабической, в России организовали выпуск вакцин от скарлатины и стрептококка, оспенного детрита, противодифтерийной сыворотки.

Во время войны остро встала потребность в вакцинах от холеры и брюшного тифа, эпидемии которых косили людей. Российский ученый Лев Александрович Тарасевич, основатель Государственного контрольного института сывороток и вакцин, стал инициатором массовой вакцинации солдат и гражданского населения от опасных инфекций.

Война 1914–1918 годов дала толчок развитию нашего фармпрома: появились новые наименования, расширились объемы выпуска. Был даже создан отдел по улучшению химико-фармацевтической промышленности России. Благодаря его деятельности удалось разработать новые методы синтеза лекарств и создать мастерские по их изготовлению при университетских лабораториях.

Большевики, а точнее Гражданская война, остановили развитие отрасли. Многие специалисты погибли, часть эмигрировала, производства были остановлены. Пришлось возрождать – а зачастую создавать – отрасль заново. Разумеется, уже в рамках новой структуры, 100-летие которой мы и отмечаем в 2019 году!

Интенсивное восстановление и дальнейшее развитие началось с середины 1920-х годов, конечно, уже с учетом требований к лекарственному рынку, которые предъявила Первая мировая война и масштабная разруха в стране. Начавшееся во время войны импортозамещение было продолжено по причине всеобъемлющих санкций и почти десятилетнего непризнания страны на международном уровне.

1920-е годы

Развитию фармакологии после 1917 года способствовало быстрое распространение вирусных и инфекционных заболеваний, отсутствие систематической квалифицированной помощи и развал медицинской отрасли в целом. В 1919 году, когда над страной висела угроза масштабнейших эпидемий, состоялся Всероссийский съезд фармацевтов, где было принято постановление об оказании доступной и быстрой помощи каждому жителю страны. Лекарственные препараты стали выдавать бесплатно по рецепту врача.

После того как власть перешла Советам, за возрождение фармпрома взялись довольно энергично. Развернулась реконструкция старых химико-фармацевтических заводов, потихоньку стали расширять объем производства медикаментов. Одним из первых масштабных химико-фармацевтических производств нового времени в России стал здравствующий и поныне завод «Нижфарм» в Нижнем Новгороде. По декрету Совнаркома от 2 мая 1918 года завод был образован в январе 1919-го из химико-фармацевтической лаборатории, принадлежащей акцизному управлению Наркомфина. Ему был присвоен номер 10; местом его расположения стал казенный винный склад на Напольно-Острож ной улице. В августе к предприятию присоединили филиал нижегородского национализированного завода «Пель и сыновья». К 1937 году структура завода включала уже 16 предприятий, а сам он входил в состав Росфармтреста. С 1997 года предприятие носило название ОАО Нижегородский химико-фармацевтический завод, ныне – АО «Нижфарм» (STADA AG).

В 1920 году в России создается первый Научно-исследовательский химико-фармацевтический институт. Разработки этого научного учреждения легли в основу выпуска важнейших синтетических лекарств в годы довоенных пятилеток. Была проведена огромная работа по оснащению производств современным оборудованием, активно создавались новые предприятия отечественного химфармпрома.

Незадолго до Второй мировой войны под Москвой открывается еще одно серьезное фармпроизводство, которое работает до сих пор, – завод «Акрихин» (ныне АО «Акрихин»). Назвали его по имени препарата от малярии, который сегодня уже никто и не помнит, – акрихина. Конечно же, здесь выпускали и другие сложные синтетические лекарства.

До начала Второй мировой в стране появились такие фармпроизводства, как Завод им. М. В. Ломоносова в Киеве, «Красная Звезда» в Харькове, химико-фармацевтический завод в Хабаровске и др. И это не считая заводов в союзных республиках. Советскому Союзу удалось, как сейчас принято говорить, «слезть с импортной иглы» по выпуску многих жизненно важных препаратов – аспирина, анальгина, плазмоцида, новокаина, кофеина, стрептоцида, сульфазола, люминала и других.

1930-е годы

Новой вехой в развитии отрасли стало открытие в 1931 году Всесоюзного института лекарственных и ароматических растений, основной задачей которого стала разработка новых лекарственных средств на основе растительного сырья и природных веществ.

В 1933 году российским вирусологом, впоследствии академиком АМН СССР Анатолием Смородинцевым впервые был выделен вирус гриппа А. В 1937–1939 годах под его руководством впервые в мире создана живая аттенуированная вакцина против гриппа. В 1938 году он создал противогриппозную сыворотку, которая, как показали эксперименты, обезвреживала вирусы гриппа у подопытных животных. Сначала вирусы гриппа подогревали в лаборатории или добавляли в них формалин, тем самым обезвреживая их, а потом взвесь убитых вирусных тел вводили в кровь мышей два-три раза. Через 10–15 дней животных заражали уже живыми культурами этого же штамма вируса, и в их крови появлялись антитела, которые могли нейтрализовать вирусы и становились устойчивыми к нему. По такому же принципу разработали вакцину для людей – в ответ на введение вакцины также появлялись антитела и иммунитет к заболеванию. Сегодня живые вакцины почти не применяются, поскольку вызывают много побочных эффектов.

В начале 1930-х годов в СССР начались активные исследования бактериофагов – препаратов, которые были разработаны еще в начале XX века, но на время забыты. Основоположником фаготерапии в СССР принято считать грузинского микробиолога Георгия Элиаву, ученика Феликса Д'Эрелля. По инициативе Элиавы в 1930-е годы создан Институт исследования бактериофагов в Тбилиси, который в 1951 году вошел в состав группы Институтов вакцин и сывороток. В СССР фаготерапия получила одобрение и поддержку на самом высоком уровне.

«Ценнейшие потребительские свойства бактериофагов – безопасность и нетоксичность. Это препараты пролонгированного действия: они “работают” до тех пор, пока не уничтожен патоген, а затем выводятся из организма», – говорит Алла Лобастова из Управления науки и инновационного развития ФГУП «НПО “Микроген”». Сейчас бактериофаги рассматривают как возможную замену антибиотиков, так как последние стремительно обретают устойчивость к патогенным микроорганизмам. Многие годы бактериофаги применяются и в военной медицине. Например, в начале 1980-х, во время войны в Афганистане, применение бактериофагов спасло жизнь многим советским солдатам.

В целом в период 1920–1940 годов советской фармпромышленностью освоен выпуск почти всех известных в то время важнейших лекарственных средств.

1940-е годы

Лекарственное производство не останавливалось и в годы Великой Отечественной войны. Правда, оборудование заводов, которые находились на западе страны, пришлось перевезти на Урал и в Западную Сибирь. Это, однако, положило начало интенсивному развитию фармисследованиям и производству в восточных регионах страны, которые сегодня считаются передовыми в фармотрасли. Открылись заводы в Новосибирске, Кемерово, Тюмени, Томске и других городах. Объемы производства пришлось существенно наращивать – фронту требовались медикаменты, и в первую очередь антисептики (стрептоцид, сульфидин) и средства для наркоза (эфир, новокаин). Именно в годы Второй мировой в нашей стране было налажено производство препаратов, которые раньше у нас никогда не производились, – фенамина, фенотиазина, сальсолина, сальсолидина. Был серьезно расширен выпуск и ассортимент сульфаниламидных препаратов, начато производство антибиотиков – пенициллина, грамицидина и др.

С 1942 года советский фармпром полностью переводится на выпуск сложных химиотерапевтических препаратов на основе местного сырья. К сбору дикоросов привлекались комсомольцы, студенты и сотрудники вузов, школьники, колхозники… Например, в одном из районов Челябинской области в 1942 году аптеки благодаря помощи граждан получили сырье для сбора трех тонн спорыньи[5].

Огромное внимание уделялось и научным исследованиям, которые не прекращала Центральная аптечная научно-исследовательская лаборатория. Главными задачами были поиски местного сырья для обеспечения растущих нужд медицины, изучение свойств растений, разработка новых средств для создания ранозаживляющих, кровоостанавливающих, сердечных и других препаратов. Готовились также основы для мазей без использования дефицитных пищевых жиров.

Именно в период ВОВ, в 1942 году, советские микробиологи Георгий Гаузе и его жена Мария Бражникова создали первый оригинальный советский антибиотик – грамицидин С. Как рассказывает главный клинический фармаколог Департамента здравоохранения Москвы Марина Журавлёва, сейчас этот препарат мало кто помнит, однако в годы войны его появление имело колоссальное значение: «Разработка началась еще до войны. В Центральном институте малярии и медицинской паразитологии группой ученых под руководством Георгия Францевича Гаузе и Марии Бражниковой из образца подмосковной почвы был выделен микроорганизм рода бациллус брэвис, образовывающий антибиотическое вещество с мощным подавляющим действием на патологическую флору гнойных ран, прежде всего на кокки. Лекарству присвоили торговое название “Грамицидин С” что означало “Грамицидин Советский”. В институте начался массовый выпуск этого лекарства для нужд фронта. Антибиотики – одна из немногих групп лекарств, которые, по данным ВОЗ, подарили человечеству тридцать лет жизни. Считается, что первый антибиотик пенициллин изобрел Александр Флеминг в 1945 году, за что получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Однако советские ученые получили пенициллин еще в 1942 году – это сделала Зинаида Виссарионовна Ермольева. Что еще раз говорит – наша школа клинических фармакологов всегда была мощной, ведь создать пенициллин из живых бактерий было крайне сложно, требовались современные технологии и целое научное направление.

Сегодня проблема антибиотиков стоит очень остро во всем мире, и наше правительство разработало стратегию борьбы с антибиотикорезистентностью. Однако в годы появления этих спасительных препаратов никто и не думал, что когда-нибудь ситуация может так повернуться. Антибиотики стали настоящим прорывом, революцией в фармакологии и помогли спасти миллионы жизней».

К слову, имя Ермольевой напрямую связано и с исследованиями по интерферону, экмолину и многим другим отечественным препаратам.

Двадцатого апреля и 4 сентября 1942 года Совнарком СССР выпустил постановления о восстановлении предприятий отечественного химпрома в центральных регионах Советского Союза. И уже к году окончания войны объем производства наших фармзаводов достиг довоенного уровня. Так, к 1945 году вклад предприятий химико-фармацевтической отрасли восточных районов СССР составил 24,4% от общего выпуска лекарств (в 1940 году было 2,8%). Еще через три года довоенный уровень ассортимента лекарственных препаратов полностью восстановился. А всего через каких-то пару лет удвоился по сравнению с 1940 годом.

В 1946 году издается Государственная фармакопея СССР, VIII издание – свод госстандартов на лекарства, главным образом, отечественные.

В 1946 году в результате реорганизации правительственных структур было создано Министерство медицинской промышленности СССР. Оно объединило 100 предприятий отрасли и девять научно-исследовательских учреждений медпрома. Внедрялись передовые технологии производства, вводилась специализация. Например, Горьковский фармзавод специализировался на выпуске капсул из желатина, крахмальных облаток и наполнению их лекарственными препаратами. Здесь же готовили мази, эмульсии, шарики, свечи. Заводы им. Л. Я. Карпова, им. Н. А. Семашко, Анжеро-Судженский химико-фармацевтический завод выпускали «химию», то есть субстанции, Московский завод № 9 – дозированные и готовые лекарства. Создавались специальные заводы по изготовлению антибиотиков.

Лекарственным производством и обеспечением занимался и Минздрав СССР. При министерстве работал экспертный орган – Фармакологический комитет. Он рекомендовал для медицинской практики новые лекарственные препараты и исключал из обихода устаревшие лекарства. Для проведения экспериментальных исследований и клинических испытаний Фармакологический комитет располагал клиническими, больничными и лабораторными базами. Также при Минздраве работал Трест по выращиванию и заготовке лекарственно-растительного сырья. Управление лекарственных средств и медицинской техники с инспекцией по качеству Минздрава СССР занималось разработкой заданий по производству препаратов и медицинских изделий на основании изучения потребности здравоохранения и с внедрением передовой технологии.

Послевоенный ассортимент советского фармпрома существенно расширился: у нас освоили производство стрептомицина, биомицина, альбомицина, кристаллического пенициллина, викасола, диплацина, текодина, коргликона, кордиамина и др.

1950–1960 годы

В послевоенные годы советский фармпром рос стремительными темпами. «В пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века активно развивается направление “клиническая фармакология”, основоположником которого стал академик Борис Евгеньевич Вотчал. Его книга “Очерки клинической фармакологии”, которая вышла в 1963 году, не утратила значимости до сих пор», – рассказывает главный клинический фармаколог Департамента здравоохранения Москвы Марина Журавлёва.

В 1950-е годы в СССР был организован выпуск синтетических гормонов, инсулина, синтетических папаверина, кофеина и пр. – всего свыше пятидесяти наименований. К 1950 году выпуск продукции фармпрома вырос в пять раз по сравнению с 1940 годом; в 1955 году – в 3,1 раза по сравнению с 1950-м; к тому времени в стране производилось свыше 65 новых лекарственных средств. Особенно возрос ассортимент и объем производства ампулированных лекарственных средств. В последующие несколько лет освоено производство еще более 200 новых препаратов.

В 1952 году в СССР создается Институт фармакологии и химиотерапии АМН СССР. В 1954–1979 годах его возглавлял советский ученый-фармаколог, академик АМН СССР Василий Васильевич Закусов – еще одно знаковое лицо нашей фармакологии. Он издал несколько работ, посвященных исследованию влияния лекарств на синаптическую передачу возбуждения в ЦНС (центральная нервная система) и уделял немало внимания фармакологии коронарного кровообращения. Вместе с коллективом сотрудников Закусов разработал ряд новых психотропных препаратов, анестетиков, миорелаксантов, ганглиоблокирующих, антиангинальных и противоаритмических средств. Сегодня российский Институт фармакологии носит его имя.

В 1958–1959 годы – вирусолог Михаил Чумаков впервые в мире провел медицинские испытания и внедрил в производство эффективную вакцину против полиомиелита, причем все исследования по вакцине он проводил на себе. В 1960-е годы СССР стал первой страной в мире, победившей эту болезнь. В послевоенные годы вспышки полиомиелита фиксировались в СССР по стоянно, особенно в Казахстане, Сибири, Приамурье, на Урале. С 1945 года Чумаков и его сотрудники активно проводили исследования полиомиелита, и в 1955 году по инициативе ученого образован Институт для работы по проблемам полиомиелита и его иммунопрофилактике, который сегодня называется Институтом полиомиелита и вирусных энцефалитов им. М. П. Чумакова. «В итоге болезнь у нас победили, а исследования свернули. Однако через несколько лет болезнь начала возрождаться – и ученым пришлось возвращаться к этому вопросу. То есть победы над инфекцией навсегда не бывает», – говорит директор предприятия Института полиомиелита и вирусных энцефалитов им. М. П. Чумакова РАМН, профессор Айдар Ишмухаметов.

В 1957 году институтом начат выпуск инактивированной полиовирусом вакцины, которую используют и по сей день. В 1959 году проведена программа полевых испытаний применения вакцины из штамма Сэбина в Эстонии и Литве; результаты вакцинации показали полную безопасность и эффективность вакцины. В конце 1959 года в СССР было одномоментно привито более 15 млн человек; в 1960 году МЗ СССР издал приказ о проведении массовой вакцинации всего населения страны в возрасте от 2 месяцев до 20 лет. Прививки получили более 77 млн человек. Институт перешел на серийное изготовление живой вакцины.

Концепция массовых прививок от полиомиелита, предложенная Михаилом Чумаковым, сохраняет актуальность и сегодня. В ее основе – принцип одномоментности и массовости. Впоследствии, в 1988 году, этот принцип был положен в основу Программы глобальной ликвидации полиомиелита ВОЗ, которая сегодня вступила в завершающую фазу. «Вакцина удобная, эффективная, безопасная, доступная, она применяется до сих пор. И мы с вами уже и забыли, что такое полиомиелит», – говорит Марина Журавлёва.

Еще одна культовая фигура российской науки – фармаколог Михаил Давыдович Машковский, который в течение 66 лет работал во Всесоюзном химико-фармацевтическом институте и занимался поиском новых лекарственных средств. Под руководством и при его участии создано несколько оригинальных препаратов. В том числе опиоидный анальгетик промедол, α-адреноблокатор тропафен, м-холиномиметик ацеклидин, антигистаминные препараты фенкарол и букарфен, бронходилататор тровентол, антидепрессанты азафен, пиразидол, психостимуляторы сиднокарб и сиднофен, противоаритмическое средство нибентан, курареподобные препараты диплацин и квалидил и другие.

Фармпром СССР 1960-х годов отличался некоторыми особенностями. Советский Союз в основном поставлял сырье в страны Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), где из него делали таблетки и пилюли. В Восточной Европе после войны сложилась фармпромышленность, обеспечивавшая потребности стран СЭВ в готовых лекарственных формах. И она была более развитой, чем у нас, а рынок сбыта у восточноевропейских соседей был больше американского или западноевропейского. Мы имели серьезные научные кадры, исследовательские коллективы, которые работали над разработкой новых субстанций.

В 1965 году объем производства химико-фармацевтической промышленности в СССР почти втрое превысил соответствующие объемы уровня 1958 года. В этот же период у нас поставили на поток производство эффективных лекарств для лечения туберкулеза (стрептомицин, фтивазид и др.), синтетических гормональных препаратов (прегнин, метилтестостерон и др.), новых антибиотиков, снотворных и психотропных средств.

1970–1980-е годы

В 1970-е годы советское производство исчислялось пятилетками – основные сравнительные показатели строились на их основе. Так, за десятую пятилетку (1976–1980) отечественная химфармпромышленность нарастила объемы производства на 57,6%. За то же время совхозы Министерства медицинской промышленности стали выпускать на 46% больше растительного сырья для препаратов. Почти в 3,5 раза за эти пять лет выросло производство полусинтетических антибиотиков, почти вдвое – спазмолитиков и средств для терапии болезней сердца и сосудов, в 1,9 раза – лекарств для борьбы с раком. Кроме того, в стране начали производить порядка 200 новых лекарств. В целом же ассортимент выпускаемых в нашей стране препаратов превысил две тысячи наименований, из которых более 150 были лекарствами для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. А в целом за предыдущие 15 лет производство готовых лекарств в стране выросло в 2,7 раза.

В 1970 году в 1-м Московском медицинском институте им. И. М. Сеченова (ныне МГМУ им. И. М. Сеченова) создается лаборатория клинической фармакологии, а позже и кафедра, которую возглавил профессор Владимир Кукес. Сегодня здесь работает главный клинический фармаколог РФ (с 2008 года) Владимир Петров.

Грандиозными были планы у страны и на одиннадцатую пятилетку. Предполагалось минимум на 40% увеличить производство витаминов, на 45% – антибактериальных препаратов, кровезаменителей и органопрепаратов, на 42% – готовых лекарственных форм. Планировалось также нарастить производство ампельных инъекций на 1,3 млрд штук, а в целом лекарств – на 1,8 млрд упаковок. Основания для таких планов имелись – к этому времени в СССР была создана крепкая научно-практическая база, основу которой составляли отраслевые НИИ, занимавшиеся разработкой новых лекарственных средств и усовершенствованием старых, а также разработкой новых технологий производства. Кроме того, в стране была создана сеть фармпроизводств, научно-производственных объединений, проектных институтов, конструкторских бюро.

Но увы, в конце 1980-х годов развитие медпрома не входило в список приоритетов правительства, да и вообще производству медицинской продукции не уделялось большого внимания. И все же в те годы у нас было достаточно хорошо развито производство фармацевтических субстанций, которые мы экспортировали за рубеж, чтобы потом получить сделанную из них готовую продукцию. Тем не менее отечественная фармотрасль постоянно находилась на «импортной игле» у стран социалистического лагеря: лекарства нам поставляли главным образом из Польши, Венгрии, Болгарии.

В СССР в 1980-х годах функционировало 77 фармацевтических предприятий, в том числе 45 на территории РСФСР. Производственный потенциал отрасли сформировался в основном к середине 1970-х годов, причем в РСФСР были сосредоточены все крупнотоннажные фармацевтические предприятия, выпускавшие лекарственные субстанции. В других республиках бывшего Союза и странах СЭВ функционировали предприятия по выпуску, главным образом, готовых лекарственных форм. Это и определяло место СССР в международном разделении труда – действовала схема: лекарственное сырье в обмен на готовые лекарственные препараты.

Но именно производство субстанций определяет инновационный уровень фармацевтической промышленности и степень независимости лекарственного обеспечения страны. Организационная структура и уровень производств, специализировавшихся на выпуске субстанций, квалифицированный персонал, тесные контакты с учеными и специалистами в области синтеза химических веществ позволяли выпускать продукцию, соответствующую мировым стандартам. Фармацевтическая промышленность СССР практически полностью обеспечивала субстанциями не только свои заводы по выпуску готовых лекарственных средств, но и экспортировала фармацевтические субстанции, и даже оказывала техническую помощь в строительстве соответствующих производств за рубежом. Например, согласно межправительственному соглашению между СССР и Индией в 1968–1969 годах был построен и введен в эксплуатацию завод медицинских препаратов в г. Хайдарабад по производству фармацевтических субстанций и их готовых лекарственных форм мощностью 850 т в год (субстанций).

Объем отечественного рынка лекарственных препаратов постоянно рос. Оборот лекарств контролировался государством. Централизованная система управления, в которую входило Главное аптечное управление Министерства здравоохранения СССР, аптеки союзных республик, Центральный и региональный аптечный склад, ориентировалась на поставку лекарств в разные регионы республик СССР. Все зарубежные препараты приобретались полностью централизованно, каналы импорта были налажены. В конце восьмидесятых объем фармацевтического рынка России в составе СССР составлял в ценах производителя около 2,5 млрд долларов.

Однако жизнь внесла в эти планы свои коррективы. После перестройки в стране начался всеобщий экономический спад, который не мог не затронуть и фарму. Именно подотрасль производства фармсубстанций пережила наиболее глубокий кризис и стала наиболее слабым звеном в российском производстве лекарств. Начало реформ сопровождалось резким сокращением стоимостного объема рынка до 0,6 млрд долларов. После завершения первоначальной стадии адаптации к реформам, в 1994 году динамику рынка можно было охарактеризовать как умеренный рост.

1990-е годы

В новых экономических реалиях все начало постепенно приходить в убыток. После развала СССР в 1991 году 85% предприятий, которые производили субстанции для стран СЭВ, остались на территории Российской Федерации. Однако почти все предприятия, специализирующиеся на выпуске готовых лекарственных форм, оказались теперь на территории «ближнего зарубежья».

Для фармрынка настали непростые времена. Началась приватизация заводов и создания АО, монополия государства канула в Лету, в результате чего выпуск отечественных препаратов резко снизился, а ввоз импортных ничем не ограничивался. Зарубежные фирмы начали массово скупать наши заводы. Оставшиеся после развала Союза заводы стали банкротами или просто не смогли перестроиться на новую экономику. От 65 до 70% потребности в лекарствах теперь удовлетворялось за счет импорта. Зато открывались новые «лавочки», которые специализировались на выпуске того или иного препарата. Если в начале 1990-х годов в России было около ста фармпредприятий, то в 1996 году за счет открытия новых производств этот показатель возрос до 350.

И все же рождением фармацевтического рынка России можно считать май 1992 года, когда были зарегистрированы первые негосударственные поставки лекарств в Россию. Государство, признавшись наконец в бессилии обеспечить людей препаратами достойного качества и ассортимента, делегировало свои полномочия частным структурам. Это решение спасло испытывающее серьезный лекарственный голод здравоохранение. Сначала фармбизнес основывался лишь на импорте лекарств, затем компании-импортеры серьезно занялись полноценной дистрибуцией, одновременно шло изменение и развитие российского производства, иностранные компании стали открывать представительства в России, развивался аптечный сектор.

Объем отечественной продукции медназначения в 1992 году снизился на 12% по сравнению с 1991 годом, в 1993-м спад производства продолжился, в 1994 году общий объем производства в отрасли составил 50% от уровня 1989 года, ставшего рекордным для нашей фармотрасли. В 1995 году спад продолжился (еще на 5,1%). Тогда на слуху были ОАО «Химико-фармацевтический комбинат “Акрихин”» (Московская обл.), ЗАО «Ферейн» (Москва), ОАО «Нижфарм» (Нижегородская обл.), ФПГ «Верофарм» (Москва), ФПГ «ICN Фармасьютикалс» (Москва), ГП КПХФО «Татхимфарм-препараты» (Республика Татарстан), ФГУП «Мосхимфарм-препараты» (Москва) и др.

Из-за всеобщего роста цен выросли и расходы на производство фармсубстанций, в результате у нас они стали стоить дороже, чем в остальном мире. Производители быстро перестроились и начали закупать субстанции в других странах, преимущественно в Китае. В последующие годы производство фармсубстанций в России, не выдержав экономических реалий, фактически кануло в Лету. Даже на крупнейших в те годы предприятиях отрасли (ЗАО «Брынцалов-А» и ОАО «Акрихин») производство субстанций, в том числе противотуберкулезных, полностью прекратили. За период с 1992 по 2008 год объемы производства субстанций в России сократились более чем в 20 раз! А объем производства дженериков на наших фармпредприятиях в те годы составлял от 75 до 90%.

В итоге к концу XX века российский фармпром удовлетворял потребность в лекарствах в лучшем случае на 40% – против 75% в 1991 году. Средние затраты на закупку лекарств с пересчете на одного жителя России в 1997 году составляли $20 (в США – $178, в Японии – $245).

Наиболее значимым событием, повлиявшим на развитие фармрынка в конце XX века, стал кризис 1998 года. К этому моменту рынок был неплохо развит и, главное, характеризовался (в отличие от иных крупных секторов экономики) финансовой прозрачностью. Кроме того, до кризиса у российских компаний сложились доверительные отношения с зарубежными партнерами; это, кстати, очень повлияло на то, что вследствие дефолта аптечные прилавки не опустели, продолжая регулярно пополняться новыми препаратами. Основной удар от дефолта пришелся на дистрибуцию, которая потеряла более 700 млн долларов. Однако партнерские отношения между компаниями позволили довольно быстро провести реструктуризацию долгов: фармрынок России сумел всего за год привести в порядок все финансовые взаимоотношения и продолжил свое развитие.

К началу кризиса 1998 года наш рынок оказался перенасыщен импортными препаратами. После кризиса 1998 году цены на импортную медпродукцию резко выросли. Что стало толчком для появления спроса на продукцию отечественную. В 1999 году объем отечественной продукции медназначения превысил аналогичную цифру предыдущего года на 20,2%. Производство лекарств начало потихоньку наращиваться.

Но правительство должно было срочно принять меры для того, чтобы снизить лекарственную зависимость от внешнего мира. И оно приняло федеральную программу по реконструкции, расширению, техническому перевооружению действующих предприятий. Благодаря ей в стране в 1999 году было профинансировано строительство новых цехов на ряде фармпредприятий страны: на нижегородском фармзаводе (г. Котово), в Центре военно-технических проблем биологической защиты НИИ микробиологии (г. Екатеринбург), Нижегородском заводе лекарственных препаратов «Фитофарм-НН», новосибирском ГНЦ «Вектор», НПО «Биомед», ГП НПО «Вирион».

В 1999 году (данные мониторинга НИИЭМП) производством медпродукции в стране занималось около 1,6 тыс. предприятий различных форм собственности и ведомственной принадлежности (в том числе 549 выпускали лекарственные средства, 1100 – медицинскую технику и изделия медицинского назначения).

В общей сложности страна выпускала около 2,5 тыс. наименований лекарственных средств и 7 тыс. наименований медтехники и изделий медицинского назначения.

Даже в лихие девяностые у нашего фармпрома случались прорывы. Так, в 1996 году компанией «Петровакс Фарм» была выпущена российская вакцина от гриппа «Гриппол» (впоследствии разработан и детский аналог «Гриппол Плюс»), входящая сегодня в Нацкалендарь прививок. Это субъединичная вакцина третьего поколения, которая состоит их поверхностных антигенов, культивированных на куриных эмбрионах здоровых кур, вирусов гриппа типа А и В. Кроме того, в вакцине содержится полиоксидоний, обладающий иммуностимулирующим действием и повышающий устойчивость организма к другим инфекциям.

НАЧАЛО XXI ВЕКА

В начале XXI века объемы фармрынка начали расти бурными темпами. Вплоть до 2008 года каждый год прирост составлял до 15%. По расчетам Минпромторга России, за десять лет – с 2005-го по 2015-й – объем российского фармацевтического рынка в натуральном выражении увеличился вдвое (с 2750 млн до 5399 млн упаковок), в стоимостном выражении – в 8 раз (со 146 млрд рублей до 1158 млрд рублей). Тем не менее доля импорта тоже росла (в натуральном выражении – на 3%), оставшись на критическом для России уровне – 71–72%. Для сравнения: в США производят 70% для внутреннего рынка, а в Индии – все 90%. К тому же наша страна по-прежнему зависела от импортного сырья.

И все же наша экономика делала робкие попытки роста, появлялись внутренние производства, которые могли производить конкурентоспособную продукцию и даже принимать участие в осуществлении прикладных исследований и разработок, позволяющих в перспективе выводить на рынок инновационные лекарственные средства и медицинские изделия.

На развитие рынка повлиял и ряд программ, принятых в то время правительством для улучшения лекарственного обеспечения граждан. С 2005 года начала действовать программа ДЛО (дополнительного лекарственного обеспечения), предполагающая бесплатное обеспечение необходимыми препаратами льготных категорий россиян. Ее реализация, увы, хромала, выбить лекарство от государства было крайне сложно. Уже через год случился коллапс платежей, в результате чего Минздрав принял решение вывести лекарственное обеспечение самых дорогостоящих пациентов в отдельную систему лекобеспечения.

Так появилась программа «7 нозологий»[6]. Ее основным принципом стало предоставление лекарственной помощи по диагнозу, а не по принадлежности к льготной категории. Программу и по сей день называют одной из самых успешных в линейке систем бесплатного лекарственного обеспечения. Например, с 2007 по 2011 год значительно увеличилось финансовое обеспечение высокозатратных нозологий – с 33 млрд рублей до ежегодных 47,92 млрд рублей.

В 2010 году в стране появилась новая форма поддержки граждан, а также сдерживания цен на рынке – Перечень жизненно-важных и необходимых лекарственных препаратов (ЖНВЛП). Утвержден список лекарств, которые должны быть в каждом стационаре, предоставляться льготникам (восемь категорий) бесплатно и на которые производитель фиксирует цену (ее можно повышать лишь раз в год на уровень инфляции). Сначала в списке было 556 международных непатентованных наименований (МНН) лекарств; через четыре года его впервые обновили, повысив количество МНН до 602. На 2018 год в него включены 699 позиций. (Первый российский перечень ЖНВЛС – жизненно-важных и необходимых лекарственных средств – был утвержден Минздравом РФ 3 января 1992 года в соответствии с постановлением Правительства РСФСР от 26.12.1991 г. № 68, но на годы он оставался лишь теоретической посылкой).

Для повышения конкурентоспособности российские лекарства, конечно, должны соответствовать принятым в мире требованиям и стандартам производства. И все же на протяжении многих лет российским фармзаводам давали отсрочку по переходу на международные стандарты производства GMP[7] (законодательно это требование закрепили лишь с 2014 года). До сих пор GMP соответствуют далеко не все наши компании, однако с 2017 года предоставление сертификата GMP стало обязательным и для зарегистрированных препаратов при подтверждении регистрации по истечении первичного пятилетнего срока регистрации.

К 2009 году, согласно данным Минпромторга РФ, доля наших лекарств на рынке страны занимала позорные 22,6%. Это стало толчком для принятия Стратегии развития фармацевтической промышленности РФ на период до 2020 года, сегодня известной как программа «Фарма-2020». Эксперты называют ее одной из наиболее успешных отраслевых программ развития в нашей стране. Главные постулаты программы – локализация производства жизненно важных лекарственных средств, разработка, исследование и производство инновационных препаратов на территории РФ; переход фармацевтической промышленности на инновационную модель. Согласно планам, к 2020 году отечественный фармрынок должен достигнуть объема в 1500 млрд рублей, удельный вес российских лекарств на нем – 50% (в денежном выражении), а доля российских препаратов в списке ЖНВЛП – 90%. Инновационным должно быть каждое третье российское лекарство.

Государство начало софинансировать разработку новых лекарственных средств, оказывать различную поддержку российскому производителю, выдавать льготные кредиты, поддерживать техническое перевооружение производств (в том числе путем финансирования объектов капитального строительства из бюджета), развивать локализацию производства высококачественной фармпродукции в стране. За 2011–2017 годы, по оценке Минпромторга России, суммарно в отрасль было инвестировано более 150 млрд рублей. Сегодня в разработку лекарственных средств вовлечено около двадцати вузов и институтов, более двадцати учреждений РАН и РАМН и порядка 250 частных и государственных организаций – производителей и разработчиков.

«Эта программа имеет не только медицинское, но и социальное значение, – считает Марина Журавлёва. – К тому же она важна для обеспечения безопасности страны. Программа, продленная до 2030 года, позволила вывести на фармрынок современные лекарственные средства. Благодаря ей у нас начали выпускать воспроизведенные препараты всех основных групп и классов лекарственных средств: для лечения сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваний системы органов дыхания, ревматологических, СПИДа, сахарного диабета, рака. Сегодня воспроизведенные отечественные препараты (дженерики) оставляют до 80% фармрынка – производство почти всех дженериков у нас локализовано. Применение дженериков дает уникальную возможность системе здравоохранения обеспечить всех нуждающихся пациентов высокоэффективными доступными лекарствами. Поставлена задача синтеза и поиска оригинальных молекул – до 50% оригинальных лекарственных средств необходимо создать в условиях отечественного производства. Благодаря “Фарме-2020” и ряду других постановлений Правительства, современный практикующий врач имеет в своем арсенале практически все новейшие достижения мировой фармакологии».

С 2014 года начали очень активно продвигать идеи импортозамещения. В последние годы в стране появилось немало высокотехнологичных производителей. В 2017 году доля отечественных препаратов на рынке составила 31%, и по итогам первых месяцев 2018-го она продолжала расти. Производство лекарств в стране в январе–ноябре 2017 года увеличилось по сравнению с аналогичным периодом 2016 года на 11,9%. В стране создано 10 инновационных медико-фармацевтических кластеров – в Московской, Калужской, Свердловской, Новосибирской, Томской, Кировской и Калининградской областях, в Санкт-Петербурге, Ярославле и на Алтае. Среди компаний можно выделить «Фармстандарт», ГК «Р-Фарм», «Биокад», «Нижфарм», «Акрихин», «Микроген», «ХимРар», «Протек», «Петровакс», «Генериум» и др.

Одной из мер господдержки отечественного производителя, которое вызвало немало споров в отрасли, стало постановление Правительства РФ № 1289 «Об установлении ограничений допуска иностранных лекарственных препаратов при государственных закупках», принятое 30 ноября 2015 года, которое тут же окрестили «третий лишний». Оно ввело ограничения на допуск в госзакупки лекарств, произведенных не в странах Таможенного союза, если у них есть два-три аналога российского (или стран Таможенного союза) производства. Таким образом, иностранцам, продукция которых имеет два и более российских аналога, попросту закрыли доступ к возможности поставлять свои препараты в больницы или обеспечивать ими льготников по госконтрактам. «Я не вижу ничего крамольного в таких государственных мерах, – говорит Виктор Дмитриев, гендиректор Ассоциации российских фармпроизводителей (АРФП). – Многие страны, того же БРИКСа, шли по этому пути».

При господдержке за девять лет в стране зарегистрировано 70 отечественных ЛС. В целом поддержку получили более 400 инновационных препаратов (каждое четвертое сейчас проходит клинические исследования). Это лекарства для лечения туберкулеза, гепатита С, опухолей, глазных болезней, бронхиальной астмы и пр. Но компании выводят на рынок лекарства и собственными силами (за пять лет вышло пять новых препаратов для лечения дерматитов, сердечно-сосудистых заболеваний, а также для купирования различных состояний, возникающих во время опе рации).

«Благодаря “Фарме-2020” в последние годы в стране разрабатывается много новых лекарств. Главные усилия исследователей сосредоточены на поиске противоопухолевых и противовирусных средств», – рассказывает глава Института фармации МГМУ им. И. М. Сеченова Галина Раменская.

Еще одна тенденция XXI века – вхождение российских фармкомпаний в состав известных мировых холдингов и локализация на площадях наших заводов производства жизненноважных импортных препаратов. Так, с 2005 года «Нижфарм» входит в состав международного концерна STADA. В 2014 году российская компания «Верофарм» становится частью медицинского концерна Abbott, производителя лекарств, диагностических систем и лечебного детского питания.

Двадцатого мая 2016 года Орловский завод «Санофи-Авентис Восток» запустил производство первых в России валидационных серий инсулина последнего поколения «Лантус», у которого меньше побочных эффектов. Препарат компании «Санофи» зарегистрирован в США и Евросоюзе в 2015 году. Новое лекарство принимается всего раз в сутки, что повышает приверженность пациентов лечению (старые инсулины приходилось принимать несколько раз в сутки).

В целях гармонизации требований к производству фармпродукции по договору о Евразийском экономическом союзе и Соглашению о единых принципах и правилах обращения лекарственных средств в рамках Евразийского экономического союза, с начала января 2016 года в России должен был начать действовать единый рынок лекарственных средств. Правда, к этому событию наши чиновники не успели подготовиться, и фактически мы стали участниками единого рынка лишь в 2017-м. Эксперты надеются, что это поможет улучшить качество лекарств и снять барьеры на пути жизненного цикла, а также ускорить выход на рынок инновационных лекарственных средств.

ПЕРСОНАЛИЗИРОВАННОЕ ЗАВТРА

Во всем мире сегодня делают ставку на персонализированную медицину и переход на лекарства таргетного действия, подобранные с учетом генетических особенностей каждого пациента. Пока в стране нет собственных препаратов этого класса, но компания «Биокад» уже освоила производство биоаналога известного американского препарата для лечения определенных видов рака молочной железы – герцептинаг. Кроме того, нашей фарме еще предстоит освоить выпуск препаратов для терагностики (терапия плюс диагностика), с помощью которых можно проводить диагностику и лечить пациента одновременно. Такие препараты на основе радия сегодня выпускаются в обнинском Медицинском радиологическом научном центре РАМН.

Будущее российской фармотрасли эксперты видят в развитии биомедицинских технологий, создании и производстве полного цикла иммунобиологических препаратов (это вакцины, сыворотки, аллергены, эндотоксины), в активном освоении клеточных технологий (в Санкт-Петербурге уже открылся современный Центр клеточных технологий), биотических и бионический технологий для регенеративной медицины, генной терапии (Институт стволовых клеток человека разработал первый в России и третий в мире препарат генной терапии – неоваскулген, предназначеный для лечения ишемии нижних конечностей; премьер Дмитрием Медведев назвал этот препарат одним из прорывных событий в нашей медицине. Он основан на действии так называемого терапевтического ангиогенеза, то есть позволяет наращивать отмершую сосудистую сеть, тем самым спасая пациентов от гангрены и ампутации.)

Мы уже многого достигли. Синтезированная российскими химиками компании «ХимРар» коллекция малых молекул (small molecules drug discovery), используемых для создания новых лекарств, к 2019 году достигла 1,7 млн исходных веществ и стала самой большой открытой для использования коммерческой коллекцией в мире. Это уникальное достижение. Потому что сейчас для разработки лекарств на основе малых молекул в мире можно приобрести порядка 9–10 млн готовых веществ, которые потенциально могут стать новыми лекарствами (получается, что пятая часть этих молекул не только создана российскими химиками, она и находится в России)! Практически все крупнейшие транснациональные фармацевтические компании были или являются потребителями этой российской коллекции, которую знают в мире абсолютно все, кто занимается разработкой инновационных лекарств. Коллекция представляет большую научную ценность, и она не статична: главное ее преимущество в том, что она постоянно обновляется. Только за последние девять лет в «ХимРаре» синтезировали более 700 тыс. новых молекул, которые могут потенциально стать лекарствами через 10–20 лет. Во многих препаратах, выпущенных по всему миру за последние 20 лет, угадывается российский химический след. Это означает, что отечественная химическая школа сохранила и преумножила свои достижения.

Очевидно, что история отрасли продолжается. От дженерикового импортозамещения нам предстоит перейти в число избранных стран, способных выпускать инновационные лекарственные препараты.

Екатерина Пичугина, Владислав Дорофеев

Часть 3 Лекарственная повестка

Создатели, участники и ведущие эксперты отечественной фармацевтической индустрии рассказывают о времени, рынке, фармацевтике и о себе. С их помощью мы покажем наиболее плодотворные и успешные примеры сотрудничества фармакологических компаний с государством в рамках решения общей цели: обеспечение населения качественными и доступными лекарствами. Поставим диагноз состоянию дел в отечественной фармацевтике и фарминдустрии, дадим прогноз на ближайшие годы: какой быть отечественной фармотрасли, какими будут и будут ли отечественные инновационные препараты.

«Мы можем оказаться на передовых позициях»

РАШИТ АЗИЗОВ

Рашит Азизов, доктор биологических наук, убежден, что при определенной поддержке можно предполагать рывок в инновационных направлениях здравоохранения, в том числе и отечественной фарминдустрии. Потому что Россия богата умными людьми. Многие открытия мирового значения сделаны нашими соотечественниками. Немало примеров разработок, по разным причинам не дошедших до практики, есть и в недавней истории. Отечественное фармпроизводство пока очень зависимо от зарубежных поставок субстанций, вспомогательных веществ и оборудования, но краткосрочные и долгосрочные прогнозы позитивны. Главное, чтобы большинство жизненно необходимых лекарственных препаратов производились полностью в России.

Рашит Гарифович Азизов, д. б. н. по специальности «фармакология». После окончания Ленинградского химико-фармацевтического института с 1980 по 2005 год занимался исследованиями в области иммунофармакологии в Научно-исследовательском институте по биологическим испытаниям химических соединений (НИИ по БИХС). До 2008 года работал в компаниях «Акрихин» и «Макиз Фарма». В 2008–2018 годах – директор департамента ассортиментного развития компании АО «Нижфарм» (STADA AG).

ПРОГНОЗЫ ОПТИМИСТИЧНЫ

Отечественная фарминдустрия – это быстро развивающийся сектор экономики с богатой историей. Практически все советские фармацевтические заводы сыграли заметную роль в становлении и развитии отечественной фармпромышленности. Советская медицинская промышленность обеспечивала страну большинством жизненно необходимых лекарственных средств. Это наиболее важная характеристика советской фарминдустрии. Каждому предприятию при проектировании и строительстве отводилась уникальная роль. Например, ХФК «Акрихин» (ныне АО «Акрихин») был флагманом медицинской промышленности, на котором отрабатывались технологии многих новых препаратов, а затем при необходимости могли переноситься – и переносились – на другие предприятия. И, кстати, после 1991 года «Акрихин» одним из первых перестроился на производство готовых лекарственных форм. Другой пример. Горьковский химико-фармацевтический завод (ныне АО «Нижфарм», группа STADA AG) ориентирован и стал создателем большинства отечественных мягких лекарственных форм. Он остается лидером этого направления и в настоящее время. Предприятия, вошедшие в состав «Микрогена» (ныне АО «НПО “Микроген”»), обеспечивали и обеспечивают нас вакцинами и другими биологическими препаратами.

События 1991 года – это трагедия, нарушившая эволюционный путь развития страны. Разрыв хозяйственных связей, потеря управляемости экономикой, поспешная приватизация сделали свое дело. Отечественная фармпромышленность лежала в руинах.

В качестве отрицательного фактора можно отметить и распад СЭВ (Совет экономической взаимопомощи). Известно, что при построении планов в СССР учитывалось и международное разделение труда. У нас производились субстанции отличного качества, а в странах СЭВ быстрее развивалось производство готовых лекарственных форм.

Поэтому отрадно видеть начало восстановления российской фарминдустрии. Но в целом отечественное фармпроизводство пока очень зависимо от зарубежных поставок субстанций, вспомогательных веществ и оборудования.

Краткосрочные и долгосрочные прогнозы позитивны. Сравнивая состояние фармпромышленности России в начале 1990-х и сейчас, можно с оптимизмом смотреть в будущее и прогнозировать рост фармрынка.

Существенное влияние на развитие отечественного фармрынка оказали масштабные программные решения и события последних лет. К таковым можно уверенно отнести принятие программы развития фармотрасли «Фарма-2020», программы ДЛО (федеральная программа дополнительного лекарственного обеспечения отдельных категорий граждан РФ, имеющих право на государственную социальную помощь в виде набора социальных услуг при амбулаторном лечении), «7 нозологий», принятие Федерального закона № 61[8], создание единого экономического пространства в рамках ЕврАзЭС[9]. К таким же событиям следует отнести постановление Правительства РФ о преференциях российским производителям при госзакупках, введение на фармпредприятиях инспекций GMP и закона о «третьем лишнем». Закон о «третьем лишнем» стимулировал развитие локальных производств. Кроме того, нельзя не отметить заявленное, но пока не введенное страховое возмещение стоимости лекарств. В целом хочу подчеркнуть положительный эффект программы-2020.

УЧИТЫВАТЬ МИРОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ

Говоря о прогнозах, можно отметить, что наша фармпромышленность развивается в тренде развития мировой фармацевтики с некоторым отставанием. Распространенность и частота основных заболеваний в мире одинакова. Поэтому и в прогнозах развития фарминдустрии можно и нужно использовать мировые тенденции. Например, увеличение доли биотехнологических препаратов. Скорость развития сильно зависит от локального законодательства. Это одна из наиболее регулируемых отраслей промышленности. Цикл введения нового продукта составляет несколько лет, поэтому фармпроизводителям важно понимать правила регулирования в обозримой перспективе и, главное, их стабильность или отсутствие резких изменений.

Присутствие на нашем рынке современных качественных импортных лекарственных препаратов, без сомнения, играет положительную стимулирующую роль, особенно в тех сегментах, где нет российских аналогов. Доля импортных препаратов в разных сегментах может быть разной. Главное, чтобы большинство жизненно необходимых лекарственных препаратов производились полностью в России.

Конечный результат деятельности участников фармрынка выражается в показателях здоровья населения. В таком результате более всего заинтересовано государство. И естественно, оно с помощью инвестиций развивает необходимые научные направления. Задача государства поддержать новые разработки, новые подходы и методы лечения заболеваний, определение новых мишеней лекарственных препаратов. Это могут быть гранты или целевое бюджетное финансирование в университетах или научных лабораториях. Но надо понимать, что отдача от этих проектов не может быть скорой. Эти инвестиции наиболее рискованные и, возможно, нерентабельные. Из десяти проектов могут выстрелить один-два. Однако результаты удачных проектов покроют все финансовые и временные издержки, особенно с учетом стратегических целей государства.

Полагаю, что очень актуальны разработки новых препаратов в лечении заболеваний, для которых в мире пока нет достаточно эффективных препаратов. Здесь могут быть востребованы новые идеи, и мы можем оказаться на передовых позициях.

Можно отметить в качестве перспективы развития терапию на основе достижений молекулярной генетики, например антисенс-терапию.

Выявление новых фармакологических мишеней ценно для всех терапевтических областей.

Перспективной остается задача выявления генетических или биохимических маркеров, позволяющих увеличить эффективность лечения существующих препаратов.

Потребуется оснащение исследовательских центров, создание специализированных производств, контрольных лабораторий подготовки кадров, законодательной базы. Это сложно и требует больших инвестиций, но это и есть развитие.

Не потеряли актуальность разработки новых средств доставки активных веществ к мишеням, что также позволяет увеличить эффективность и снизить побочные эффекты.

Пациент приходит в аптеку за лекарством, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, которое бесценно. В аптеках не должно быть некачественных лекарств. Эффективность и безопасность препаратов с одним и тем же активным веществом должны быть равны. Соответственно и цены не могут сильно отличаться. Дополнительная стоимость может быть обусловлена дополнительными свойствами, например удобством упаковки, удобством применения, но никак не качеством.

Сравнивая отечественные и зарубежные аптеки можно отметить, что у наших потребителей меньше ограничений по выбору препаратов. В этом есть и положительные и отрицательные моменты.

ЖЕЛАНИЕ ЗАНИМАТЬСЯ НАУКОЙ

Вероятно, факт моего рождения на улице Аптекарской, а затем переезд на улицу Заводскую предопределили мое будущее. А любовь к химии и биологии и желание заниматься наукой направили меня в Ленинградский химико-фармацевтический институт. Определяющее влияние оказали, конечно, люди, которые встречались на пути. Это учитель химии и биологии в школе Л. В. Шаманина, руководитель дипломной работы В. П. Комов, с которым сделаны первые шаги в науке, руководитель моей кандидатской диссертации – выдающийся микробиолог Н. П. Елинов и, конечно, сильно повлиявший на мое научное мировоззрение И. Е. Ковалев, руководитель лаборатории иммунотропных средств, большой ученый, один из создателей отечественной иммунофармакологии.

Собственно, моя работа в фармацевтической промышленности началась в этой лаборатории, структуре Научно-исследовательского института по биологическим испытаниям химических соединений (НИИ по БИХС), созданной в 1972 году. Основная цель института состояла в регистрации и биологических испытаниях новых химических соединений, синтезированных в стране. Регистрации подлежали все новые вещества, а испытывались те, на которые хватало материала. Для того чтобы исследовать больше веществ, разрабатывались специальные скрининговые экспресс-методы, изучалась корреляция между структурой и биологической активностью, разрабатывались методы компьютерной обработки. Такой комплексный подход был и остается уникальным. Институт находился под научно-методическим руководством АН СССР и был в подчинении Министерства медицинской промышленности СССР. В состав института входил филиал по готовым лекформам. Такая структура позволяла максимально сблизить фундаментальные исследования с потребностями медицинской промышленности. Работавшие в институте специалисты разных направлений давали возможность решения большинства задач востребованных здравоохранением.

НИИ по БИХС создан благодаря прекрасным организаторским способностям, энтузиазму, интуиции член-корреспондента АН СССР Льва Арамовича Пирузяна. Многие его научные идеи актуальны и в настоящее время. Он привлек к реализации идеи замечательных ученых-новаторов самых разных специальностей: математиков, программистов, фармакологов, биофизиков, физиологов, генетиков, токсикологов и многих других. Творческая атмосфера, свобода научной мысли, системный подход способствовали достижению значимых результатов. Но институт в первоначальном виде просуществовал всего десять лет, а после реорганизации уникальность была потеряна. Считаю, это нанесло сильный удар по развитию российской научной мысли в области медицины и фармации. В 2005–2006 годах была опубликована книга, составленная на основе воспоминаний сотрудников и их трудов: «Медицинская биофизика. Биологические испытания химических соединений», том первый – «Уроки истории», том второй – «Документы».

Частично некоторые идеи, рожденные в стенах НИИ по БИХС, и сегодня используются в научных учреждениях России и за рубежом. Понятно, что такая структура могла функционировать только в условиях жестко централизованного государственного управления, и сейчас возродить подобную организацию невозможно. Но в условиях современного развития IT-технологий можно создать виртуальную структуру с целью объединения научных ресурсов для решения актуальных вопросов здравоохранения.

Записал Владислав Дорофеев

«Важно, чтобы бизнес продолжали слышать»

ДМИТРИЙ ЕФИМОВ

Дмитрий Ефимов, генеральный директор АО «Нижфарм», старший вице-президент международного концерна STADA AG, отмечает, что, посетив более сотни фармпредприятий по всему миру, он не видит особой разницы между российскими заводами и заграничными. Стандарты российских фармпроизводителей максимально близки к европейским. Есть лишь определенные особенности в национальных лекарственных портфелях, обусловленные тем, что у каждого рынка свой исторический путь.

Дмитрий Валерьевич Ефимов, генеральный директор АО «Нижфарм», в международной структуре STADA Arzneimittel AG (владеет активами АО «Нижфарм» и ООО «Хемофарм») занимает должность старшего вице-президента концерна.

Родился 9 августа 1975 года в Нижнем Новгороде. В 1997 году окончил экономический факультет Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. В 2001 году проходил обучение по президентской программе в США, а также стажировку по программе Нидерландского центра поддержки менеджеров de Baak («Динамическое управление бизнесом»). В 2007 году окончил обучение по программе PMBA в бизнес-школе IEDC Bled School of Management (Словения). Начал карьеру в «Нижфарм» в 1996 году с должности менеджера-аналитика. В 2007 году возглавил компанию «Нижфарм» (занимает первое место в РФ по выпуску препаратов мягких лекарственных форм и является ведущим в стране экспортером фармацевтической продукции – около 30% общего объема российского фармэкспорта).

МАТЕРИНСКИЙ ДУХ

У нас дома всегда пахло по-особенному, ведь моя мама работала на производстве «Нижфарм» и приносила все запахи с собой, на одежде. Я их очень хорошо различал, точно мог сказать, какую мазь сегодня производили. Таким образом, «нижфармовские» препараты были со мной с рождения. Если что-то случалось, мама, как правило, пыталась лечить меня гиоксизоном. Это мазь с давних времен в нашем портфеле, но сейчас мы выводим ее из ассортимента, заменяя более современными аналогами.

Вообще, я был достаточно здоровым ребенком, помню только, что постоянно покупал в аптеках разные витаминки (ревит, например). Мы их с друзьями ели в безумных количествах, как конфеты, из-за их сладкой сахарной оболочки. Может, потому и были такие здоровые. А так, лечились во всех семьях по одной схеме, в аптечках – весь набор советских лекарств (ацетилсалициловая кислота – аспирин, ремантадин и т. д.), плюс подышать над картошкой.

В моей домашней аптечке можно найти полный ассортимент препаратов на все случаи жизни. Поскольку я очень хорошо знаю, как мы производим лекарства, я всегда покупаю и рекомендую их. Из того, что должно быть в любой аптечке, конечно, левомеколь. Эта мазь нужна в любой семье, потому что всегда есть проблемы с порезами и ожогами.

Блокбастеров российского происхождения очень много. Если посмотреть топ-20 продаж в упаковках, то больше половины – отечественные. Из того, что на слуху последнее время, – вся противовирусная группа, особенно популярное в России направление различного рода индукторов интерферона и самого интерферона в любом виде, иммуностимуляторы (лавомакс, кагоцел, ингавирин, анаферон, виферон). Этому есть объяснение – с точки зрения работы с этим классом препаратов, советская наука была достаточно успешна. Это направление отечественные компании и продолжили развивать после распада Союза. Знаю, что несколько раз к российским разработкам возникал интерес со стороны иностранных партнеров. На Западе в различных жизненных ситуациях интерфероны показаны в сочетании с другими препаратами, вплоть до комбинации с химиотерапией.

Но путь на Запад не так прост. Часто перспектива выхода на европейский рынок разбивается о несоответствие регуляторным требованиям. Наши препараты разрабатывались достаточно давно, и в части «клиники» не подходят под европейские стандарты, а приводить их к этим стандартам очень дорого – сравнимо с разработкой нового препарата.

ВЫЖИЛИ НЕ ВСЕ

В начале 1990-х Россия практически потеряла фармпромышленность. Образовалась яма, из которой выбрались не все. Однако остались предприятия, которые нашли в себе силы выжить, часто исключительно «вопреки», а не «благодаря». Рынок тогда был совершенно дикий. Из тех, кому удалось не только выжить, но и продолжить развитие, могу вспомнить «Нижфарм» и «Акрихин» – заводы, которым уже по 100 лет. Другие советские производственные площадки стали частью объединенных компаний. Наиболее яркий пример такого симбиоза – «Фармстандарт», который объединил под одной крышей несколько советских предприятий.

Когда пострадало производство готовых форм, естественно, сразу упало и, к сожалению, пока не восстановилось производство субстанций. Предприятия прекратили свое существование, специалисты либо уехали, либо переквалифицировались. Видимо, для того чтобы восполнить утраченный человеческий капитал во всем, что касается большой химии, пройдет не одно поколение. Люди сначала должны захотеть изучать это направление в школе, чтобы затем продолжить обучение в соответствующих вузах, а главное – понимать, куда они пойдут работать. Для этого отрасль должна возобновляться и подниматься. Минпромторг работает в этом направлении, но пока мы только в начале пути.

Вернуть позиции в синтезе сейчас не просто, на мировом рынке крепко закрепились китайские и индийские компании.

СИСТЕМНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Если посмотреть на последние 25 лет, то практически каждые два-три года происходили события, которые как-то влияли на фарму. Что не менялось, так это система лекарственного обеспечения: рынок был и до сих пор остается ритейловым и преимущественно оплачивается из кармана пациента.

Хотя первые попытки финансового участия со стороны государства были предприняты в рамках системы дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО) еще в 2004–2006 годах – именно тогда государство впервые появилось на фармрынке в роли активного закупщика. Государственные программы стартовали с определенными шероховатостями и проблемами платежей, тем не менее вопросы решались, и государство с рынка не ушло. Программы трансформировались в региональные инициативы – в «7 нозологий» и другие проекты. В результате сегодня около трети рынка – государственные деньги, и это существенная доля. Да, это не европейские 70–80%, но это уже и не 10%.

Что касается финансовых кризисов, то на фармотрасль они влияли несколько меньше, чем, например, на автопром, который рушился после каждого серьезного падения национальной валюты. Все-таки эластичность спроса на нашу продукцию ниже, чем на товары не первой необходимости. Часто спрос на лекарства даже вырастал в тяжелые для страны времена. После кризиса 1998 года мы себя очень хорошо чувствовали, временами спрос даже превышал наши физические производственные возможности.

Последние 10 лет в отрасли происходят системные изменения. Стоит обязательно упомянуть внедрение стандартов GMP, которых ждали с 1997 года. Вопрос о сроках GMP постоянно находился в актуальной повестке, кто-то верил в один срок, кто-то – в другой, но все ответственные производители потихоньку приводили свои площадки в соответствие с международными стандартами.

В целом за последнюю четверть века российская дженериковая фарма стала более чем конкурентоспособным бизнесом, с потенциалом, который можно реализовать на внешнем рынке.

НОВЫЙ ВИТОК РАЗВИТИЯ

Фарминдустрия состоит из нескольких ключевых составляющих, одна из которых – продуктовый портфель. Портфели в России и на Западе разные, хотя болеем мы одними болезнями. Но это специфика не отрасли, а скорее специфика спроса и организации системы лекарственного обеспечения в принципе. Что касается того, как работает фарма в производственной части, то наши стандарты максимально близки к европейским. Я за свою жизнь объездил больше сотни предприятий, и в последнее время не вижу особой разницы между российскими заводами и заграничными.

Одна из отличительных черт отечественных предприятий – это то, что они новее в силу того, что активно строились в последние 10–15 лет. Такая же ситуация и со стадионами, например. В Сочи они все новые, потому что их только-только построили к Олимпиаде и чемпионату мира, а, например, в Глазго стадион большой и легендарный, но уже немного обшарпанный, «уставший». То же и в фарме. Наши площадки в силу своей новизны выглядят более современными, и это приятное отличие, но разницы в производственных процессах, конечно, нет.

С точки зрения самих производств российская фарма такая же, как и немецкая фарма. По идее она и должна быть такой. Прежде всего, для потребителя важно, что нет никаких двойных стандартов.

Не хотелось бы, чтобы отечественная фарма была особой формой с какой-то своей дикой спецификой. Повторюсь, есть определенные особенности в портфелях, и в этом нет ничего плохого, у каждого рынка свой исторический путь. Более того, многое из того, что делалось, уверен, найдет свое применение в будущем.

Сегодняшний день и ближайшую перспективу российской фармы определяют как российские компании с историей, вышедшие на новый виток развития, – «Нижфарм», «Фармстандарт», «Акрихин», «Валента», «Верофарм», так и предприятия, которые создавались в новое время – «Герофарм», «Биокад», «Оболенское».

Наши перспективы связаны с продолжением курса на локализацию, строительство современных производств, создание качественных воспроизведенных продуктов, разработку биоаналогов и инновационных препаратов. Хотелось бы верить, что российская фарма будет в мировом тренде и появится больше компаний, которые производят, например, биологические препараты. Не исключаю, что через пять-семь лет Россия сумеет стать мировой биоаналоговой долиной, появятся предприятия, имеющие достаточно преимуществ, чтобы конкурировать на мировой фармацевтической арене.

В каждый период у фармы были свои герои, их можно перечислять очень долго. Хочу отметить Рамила Усмановича Хабриева (доктор медицинских наук, профессор, академик, директор ФГБНУ Национальный НИИ общественного здоровья им. Н. А. Семашко), Татьяну Алексеевну Голикову (заместитель председателя Правительства РФ по во просам социальной политики, бывший министр здравоохранения и социального развития РФ), Виктора Борисовича Христенко (председатель коллегии Евразийской экономической комиссии, бывший первый вице-премьер и министр промышленности и торговли РФ). С их именами, их инициативами и усилиями связаны многие изменения, позволившие российской фармпромышленности сделать качественный скачок.

Из действующих и наиболее активных чиновников, занимающихся фармотраслью, конечно, нужно отметить Сергея Анатольевича Цыба, первого заместителя министра промышленности и торговли РФ, автора федеральной целевой программы «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности Российской Федерации на период до 2020 года и дальнейшую перспективу».

САМОЕ СЛАБОЕ МЕСТО

Если со стороны государства вектор в части формирования оплачиваемого спроса и развития системы преференций не будет изменен, то нашу отрасль ждет существенный рост.

Я убежден, что будет расти число компаний, способных выходить на внешние рынки. На своем примере мы видим, как можно быть успешными в экспортном направлении, используя исторические предпочтения граждан из стран постсоветского пространства.

Курс на развитие экспортного потенциала заложен и в стратегии «Фарма-2020» (продленной до 2030 года), а это значит, что у компаний будет больше возможностей выходить за пределы «домашнего» рынка и, надеюсь, за пределы бывшего СССР.

Хочется верить в то, что российская фарма на горизонте десяти лет станет конкурентоспособной на европейском рынке. А дальше уже по нарастающей, как только появятся большие европейские деньги.

С позиции производителя скажу, что хотелось бы большей прозрачности и предсказуемости государства с точки зрения закупок и дальнейшей последовательности в создании мер поддержки.

Сегодня предприятия испытывают определенные сложности с пониманием того, где, в каком количестве и в каком регионе производить. Вопросы планирования производства и отслеживания продаж – самое слабое место, несущее большие потери для бизнеса. Мы рассчитываем, что эти вопросы будут решены при введении обязательной маркировки лекарственных препаратов.

В регуляторной части сейчас все более-менее отстроилось, можно сказать, мы близки к идеалу. Важно, чтобы бизнес продолжали слышать, как это было при обсуждении и принятии ФЗ № 61.

КАЧЕСТВЕННОЕ КОПИРОВАНИЕ

Государство может и должно создавать условия, чтобы компании инвестировали в R&D: дофинансировать ставку по кредиту, предоставлять прямые субсидии и льготы. Но еще раз повторюсь, для того чтобы заниматься реальными инновациями, по-настоящему новыми разработками, нужно, чтобы компания ориентировалась не только на внутренний рынок, но и на мировой. Иначе инвестиции никогда не окупятся.

Какой-то базис для R&D есть, все-таки отечественная научная мысль была не до конца утрачена. Препараты, о которых я упоминал выше, можно отчасти считать инновационными продуктами. При этом база, имеющаяся у нас сейчас, не идет в сравнение с тем, что есть в Швейцарии, Германии или в Штатах, к сожалению. Там другие деньги, другое качество науки. А это все взаимосвязано – финансирование и лучшие умы. Чтобы все принципиально поменялось, должен пройти не один год – потребуются поколения.

В ближайшие 10–15 лет российской фарме нужно заниматься качественным копированием. Разработка дженерика – это тоже своего рода R&D, просто несколькими классами ниже, там тоже есть нюансы – грамотно оформить состав, обеспечить биоэквивалентность.

Условно говоря, дженериковый бизнес и биосимиляры – две области, в которых можно последовательно развиваться и нарабатывать необходимый опыт. Тем, кто готов на инновационный прорыв, нужно будет заранее искать партнера в лице крупной иностранной компании, которая могла бы софинансировать разработку и вывести ее на мировой рынок.

РЯДОВОЙ ПАЦИЕНТ

В идеале структура спроса должна соответствовать структуре заболеваемости. Это работает в ситуации, когда препарат выбирает не сам пациент, а все-таки врач. Сейчас, к сожалению, не всегда так. Но, к счастью, и не так диаметрально противоположно, как было десять лет назад. Тогда главными аптечными бестселлерами долгое время были препараты для решения проблем эректильной дисфункции, настойка боярышника и эссенциальные фосфолипиды.

Я прихожу в аптеку как профессиональный пользователь, поэтому хорошо понимаю, что делать. Есть препарат, я знаю его химический состав и всегда имею возможность сравнить аналоги. Выбрать по цене, например, и с учетом адекватного места производства. Если нужен жизненно важный или редкий препарат, я сначала общаюсь с доктором, чтобы узнать об альтернативах и подготовиться к покупке заранее.

Рядовой пациент, по большому счету, должен вести себя похожим образом. Тут нет никакой высшей математики. Повышение фармграмотности должно происходить через понимание, что дженерик – это не что-то ругательное, не дешевая китайская подделка, а аналог оригинального препарата. Пациент не должен пугаться того, что одно и то же химическое наименование может существовать в разных формах и под разными названиями. И наконец, важно интересоваться производителем. Формально, если тот или иной препарат или производитель представлены в аптеке, то, значит, он допущен к продаже. Однако, если возникли сомнения в качестве, не грех зайти на сайт Росздравнадзора и посмотреть историю компании.

Если говорить о рецептурных препаратах, то сама модель организации рынка за границей другая: человек приходит, дает рецепт, который ему выписал врач, получает препарат. Возможности обсудить назначение с фармацевтом или просить заменить препарат нет. Пациент получает определенный препарат, а страховая компания компенсирует эту стоимость.

В Америке, например, человек получает желтый пузырек с названием, напечатанным на простой этикетке, никакой яркой упаковки или упоминания бренда. Поставщика того или иного препарата определяют на этапе тендера.

В России всё несколько по-другому. Ни для кого не секрет, что до сих пор большую часть рецептурных препаратов в аптеке можно купить без рецепта. На кассе, правда, иногда спрашивают: «Врач рекомендовал?», если «да», то проблем купить препарат нет.

Здесь нет простого решения – если запретить аптекам продавать препараты без предъявления рецепта, моментально образуются очереди в поликлиниках, терапевты перестанут справляться, и в конечном счете все это сойдет на нет. Проблема требует системного подхода, который объединяет как внедрение информационных технологий (телемедицина, электронный рецепт и пр.), так и развитие системы лекарственного обеспечения.

При выборе же ОТС-продуктов (безрецептурные препараты) поведение похоже в любой стране. Здесь потребители в основном ориентируются на рекламу и рекомендации друзей.

В плане образованности и грамотности пациентов я бы не сказал, что условный западный пациент более образован. Даже наоборот. В силу организованности рынка иностранцы лишены момента выбора, есть рецепт – получай препарат. Наш пациент вынужден быть более грамотным. К сожалению, иногда эта «грамотность» получена на основании изучения непроверенных интернет-источников.

ИСТОРИЯ РОСТА

За руку меня никто в фармацевтику не приводил, просто я эту отрасль знал больше, чем какую-либо другую. Когда выбирал, было не так много вариантов: банки, биржи, коммерческие структуры, активно торговавшие компьютерами. Меня это все совсем не интересовало – интерес был к реальному сектору, к промышленности.

«Нижфарм» постоянно был на виду, я понимал, что там с приходом новых собственников происходит. Будучи еще студентом, я писал курсовую по приватизации, и мне было интересно, как это вживую работает. Так, еще не являясь сотрудником, я присутствовал на нескольких собраниях акционеров. Мне понравилось, и я подумал, почему бы и нет, хотя в момент, когда я принимал решение, на четвертом курсе, я точно не знал, что связываю свою судьбу с «Нижфармом» так надолго. Пришел, устроился, ну а дальше уже завертелось.

Потом понял, что в фармацевтике люди остаются надолго. Во-первых, здесь классно. Эта индустрия – одна из самых устойчивых. Последние 25 лет – это все-таки история роста, на которую критично не повлияли глубинные экономические кризисы. Это притягивает. Я вижу, как в фарму люди приходят из других отраслей (из того же ретейла). Во-вторых, мне нравится заниматься тем, что в конечном счете помогает большому количеству людей бороться с болезнями, поддерживать свое здоровье в хорошем состоянии.

Есть мнение, что фармацевты – циничные люди. Это не так.

Каждый раз, получая отзывы о нашей продукции, письма от благодарных пациентов, которые испытали облегчение после применения наших лекарств, я испытываю невероятные ощущения и понимаю, ради чего работаю.

Записал Владислав Дорофеев

Направление для рывка

АНДРЕЙ ИВАЩЕНКО

Андрей Иващенко, председатель совета директоров центра высоких технологий «ХимРар», с удовлетворением отмечает, что российская фарма научилась делать дженерики, за исключением отдельных блокбастеров. Будет решена и задача выпуска субстанций. Основной вызов – научиться разрабатывать и выводить на рынок собственные инновационные препараты мирового уровня. На отечественном фармацевтическом рынке должно быть не менее 40% отечественных инновационных препаратов, под патентами.

Андрей Александрович Иващенко, д. т. н., профессор РАН, председатель совета директоров некоммерческого партнерства ЦВТ «ХимРар», Химки, МО, Россия. В 1990 году окончил Московский физико-технический институт (МФТИ). В 2004 году защитил кандидатскую, в 2008 году – докторскую диссертацию. Работал в Институте проблем управления РАН, в области теории игр и теории активных систем. В 1988–1991 годах работал в международной компании по обмену студентами между МФТИ и университетами Базеля, Цюриха, Фрайбурга, Гейдельберга. В 1991–1995 годах – ведущий эксперт, исполнительный директор, финансовый директор, вице-президент по развитию бизнеса ГК INEL. С 1995 года по настоящее время – сооснователь, председатель совета директоров, консультант по развитию бизнеса, вице-президент по продажам и маркетингу группы компаний центра высоких технологий (ЦВТ) «ХимРар», самого крупного в России (более 500 сотрудников) негосударственного исследовательского центра по разработке и внедрению в производство инновационных лекарственных препаратов. Сооснователь и один из инициаторов создания биофармацевтического кластера «Северный» на базе МФТИ, фонда развития физтех-лицея и физтех-школ, ведет активную общественную и научно-внедренческую работу в рамках стратегии «ФИЗТЕХ ХХI» по созданию современного технополиса вокруг МФТИ. Входит в состав Совета по развитию фармацевтической и медицинской промышленности при Правительстве РФ, с сентября 2010 года – в составе Совета при Президенте РФ по науке, технологиям и образованию. Член совета «круглого стола» промышленников России и ЕС (КСП). С начала 2011 года – член экспертной коллегии фонда развития центра разработки и коммерциализации новых технологий «Сколково», кластер биологических и медицинских технологий. С 2015 года лидер рабочей группы «НейроНет» национальной технологической инициативы. Является членом международных химических и биологических сообществ: американского химического общества, общества биологического скрининга, международного общества гетероциклической химии. Обладатель более пятидесяти авторских свидетельств и патентов на изобретения, автор свыше ста научных публикаций в России и за рубежом, под его началом выполнено более 2000 исследовательских контрактов. Заведует кафедрой «Инновационная фармацевтика, медицинская техника и биотехнология» МФТИ, почетный профессор МФТИ.

БАБУШКИН НАКАЗ

Из детства запомнился фурацилин – и горло полоскали, и глаза промывали, когда конъюнктивит. Когда живот был расстроен, ели фталазол. Отлично помогал. Конечно, еще йод и зеленка. Цитрамон я считаю советским блокбастером. Мне помогает, до сих пор вожу его с собой, если голова начинает болеть, принимаю. Бабушка моя только цитрамоном лечилась.

ПО ПОЛНОМУ ЦИКЛУ

В СССР и СЭВ было разделение труда, в СССР делали в основном субстанции, а готовые формы делали в странах СЭВ. Когда в 1991 году пал Советский Союз, все производители готовых форм восточно-европейских стран тут же переключились на субстанции из Китая, Индии.

У нас тут же закрылись собственные производства субстанций, и страна оказалась без таблеток. Пришлось открыть границы для иностранных лекарств.

К нам зашла иностранная фармотрасль, включая компании «Биг Фармы», и за 15–17 лет сформировала российский фармацевтический рынок под себя и по своим правилам.

В результате к 2007 году мы пришли к тому состоянию рынка, который можно назвать колониальным. Но деваться было некуда, надо было людям лечиться. Выбора не было.

Затем Минпромторг по поручения Совбеза начал разрабатывать стратегию развития фарминдустрии. Я помню, как в тот период на одном из совещаний в Минпромторге, когда заговорили о создании отечественной фармотрасли, о строительстве западными компаниями в России своих заводов, представитель одной западной компании из списка «Биг Фармы» выступил со словами, мол, какой завод! Россия дает нам 2% нашей выручки! Совещание вел Станислав Наумов, вице-секретарь министра, так он просто отреагировал: вам не нужно, пожалуйста, вы можете уйти – вот сейчас же, с совещания! Всё построили, когда поняли, что дядя не шутит!

В 2008 году была разработана, а в 2009–2010 годах принята стратегия «Фарма-2020». В этом большая заслуга команды Минпромторга: Виктора Борисовича Христенко, Дениса Валентиновича Мантурова, Сергея Анатольевича Цыба. Программа сработала. На два миллиарда долларов в стране построено новых фармпредприятий. И это только российские инвестиции. Плюс западные инвестиции в строительство фармзаводов составили около миллиарда долларов.

Как итог, вопрос выпуска дженериков закрыт – мы научились делать дженерики и биоподобные препараты. Понятно, что основные синтетические субстанции для производства идут из Китая. Но, думаю, мы сможем наладить и выпуск химических субстанций, это вопрос правильного регулирования рынка. Потому что химическая российская школа, с вековой традицией, идущей еще от Дмитрия Менделеева, никуда не делась. Научная культура, инженерная, технологическая культура сохранились. Дайте время.

Если на страну нужно меньше тонны субстанции, то мы сами сможем производить. То есть речь идет именно о современных препаратах. Потому что чем современнее препарат, тем меньше субстанции надо, тем меньше действующего вещества в таблетке, такие препараты более таргетны, и меньше побочных явлений.

Кстати, легко отличить современный препарат от старого препарата. Если в таблетке сотни миллиграммов действующего вещества (субстанции), то с большой долей вероятности это старый препарат. Если в таблетке действующего вещества десятки миллиграммов, то это, скорее всего, инновационный препарат, современный препарат, хороший. То есть, по сути, люди поняли, как лучше настроить молекулу, чтобы меньше действующего вещества закидывать в организм.

По моим расчетам, на рынке должно быть не менее 40% отечественных инновационных препаратов, то есть под патентами. А дженериковые препараты все отечественные могли бы быть, причем по полному циклу. Ну, может, за исключением каких-то отдельных блокбастеров, которые выгодно производить на весь мир, хотя в век персонализированной медицины таких все меньше и меньше.

ДРУГАЯ НОРМА ПРИБЫЛИ

Теперь надо приступать к новому этапу. Разработке и выпуску отечественных инновационных препаратов. Надо научиться делать современные инновационные препараты под патентом. Это важно по нескольким фундаментальным причинам. Во-первых, людей надо лечить инновационными препаратами не за 80 тыс. долларов курс, как предлагают западные компании, а дешевле. Во-вторых, у инновационных препаратов под патентом другая норма прибыли, нежели по дженерикам, и это дает ресурсы для развития отечественной фармацевтики. В-третьих, экспортировать мы сможем только инновационные препараты под патентом. В-четвертых, чтобы не умерли понастроенные по всей стране фармзаводы, потому что выпуска одних только дженериков экономически недостаточно.

Этот этап продлится лет десять. Но уже через пять лет будет понятно, въехали мы в него или мы его пропустили. Соответственно, если все нормально, если мы делаем все правильно, тогда еще через пять лет у нас будет полноценная фарма с инновационной частью, причем конкурентоспособная, глобальная.

В фарме цикл выпуска новых инновационных препаратов занимает 10–15 лет. Это не просто длинный процесс, он состоит из разных стадий, из процесса, в котором есть разделение труда между различными его участниками.

Есть первая часть, первая стадия. Это университеты, академики, ученые, которые находят новые биомишени. Это наука, причем на деньги налогоплательщиков.

Есть вторая стадия. Это ранняя доклиника, то есть исследовательская работа по выявлению новых молекул, действующих на новые биомишени. Это большое количество маленьких стартапиков и лабораторий, маленьких компаний, из которых выживает не более 10%.

Есть третья стадия – специализированные венчурные фонды, которые помогают этим стартапикам приступить к клиническим исследованиям (КИ). Дают деньги на проведение первой и второй фаз клинических исследований, то есть уже на человеке.

На четвертой стадии фармгиганты из «Биг Фармы» покупают уже апробированные на человеке препараты и проекты у этих стартапиков за сотни миллионов долларов. Затем вкачивают в них огромные деньги, проводя мультинациональные исследования, то есть вкладываются в третью фазу клинических исследований с участием большой группы пациентов – от тысячи человек и больше. На эту завершающую фазу тратится примерно половина из условного миллиарда долларов стоимости создания нового инновационного препарата.

ЗАПАДНЫЙ ПРОТЕКЦИОНИЗМ

Инновационная фармацевтика есть только у самых развитых стран в мире. Возьмите Южную Корею, у нее практически нет своей инновационной фармацевтики.

Это связано с тем, что создание инновационных препаратов не только самый сложный процесс в фармацевтике, это, может быть, самый сложный инновационный процесс из всех видов деятельности человека. Потому что создание инновационных препаратов связано с испытаниями на человеке. Ничего сложнее, ответственнее, дороже не бывает. Все, что связано с испытаниями на человеке, могут позволить себе только самые развитые страны. Потому что это самые длинные циклы, самые большие риски, самые большие потери денег.

Если в стране освоена инновационная фармацевтика, то, как правило, и все остальные инновационные сегменты экономики в стране тоже освоены. Кто-то же должен все эти этапы, все эти риски проплатить. Но вначале все надо отрегулировать, настроить процесс. Этим занимается государство, буквально регулирует рынок. И рынок инноваций в развитых странах.

Если, например, в какой-то момент на фармрынке достаточно инвестиционных денег, чтобы финансировать доклинику и первую-вторую фазы КИ, то государство сосредоточивается только на науке. Но бывают периоды, когда денег на рынке нет, когда появляется инвестиционный провал, и результаты научных исследований не доходят до третьей фазы КИ, когда уже включаются деньги компаний «Биг Фармы».

Тогда государство инициирует условия, включает инструменты, например в виде частных венчурных инвестиционных фондов, которые вкладываются в финансирование инновационного процесса, именно на стадии от науки, доклиники, до третьей фазы, то есть на средней стадии, чтобы инновационные проекты дотянуть до того места, где их уже подхватывает частный крупный бизнес.

Так в последнюю четверть века работает в западных странах государственный механизм поддержки инноваций – посредством поддержки венчурных инвестиций. В том числе и на фармрынке. Незаметно, исподволь, применяя и используя внерыночные механизмы регулирования. По сути национальных интересов. Протекционизм в чистом виде. Но не публичный, не бросающийся в глаза, а на основе своих национальных стандартов.

Зачем же нам теоретизировать о какой-то невидимой руке рынка, которая на самом деле вполне осязаемая мускулистая, целенаправленная рука государства? Пожалуйста, переезжайте с вещами и разрабатывайте все у нас, если хотите на наш рынок.

ИННОВАЦИОННАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ

Изначально в «Фарму-2020» были заложены средства поддержки инноваций как на доклинике, так и на первой-второй фазах КИ. Но поскольку на тот момент ранняя клиника было что-то такое абстрактное, то эти деньги пустили на поддержку производства субстанций.

Как следствие, поддержали много разработок в доклинике, около 600 инновационных проектов по исследованию биомишеней и выявлению новых молекул. Но дальше, первую-вторую фазы КИ, процедуру перехода к клиническим исследованиям на человеке, поддержали слабо. Поэтому все начавшиеся исследовательские инновационные проекты по разработке новых молекул так и остались в доклинике, не зашли в клинические исследования.

Если сейчас в стране не будет создано механизмов поддержки R&D на стадии первой-второй фаз КИ, то разрыв между наукой, доклиникой и частными фармацевтическими компаниями, собственно фармрынком, останется. И мы не сможем сформировать устойчивую инновационную составляющую в отечественной фармацевтике, в фармацевтической индустрии.

Потому что у отечественных фармкомпаний для этого недостаточно средств, им выгоднее, проще и быстрее, доступнее выпустить новый дженерик. Или взять инновационный препарат у компании «Биг Фармы», довести до рынка, получить на госзакупках препарата свои 30–40% доходов, отдавая по договору 60–70% (!) компании, владельцу молекулы.

РУССКИМ ОТДАДИМ

Разработческая компетенция в стране пока мала, в зародышевом состоянии. Например, биотехнологическая компания «Биокад» – одна из немногих, кто идет по этому пути. И успешно. Они основываются еще на советской биотехнологической школе, на существовавших заделах, культуре и традициях. Кстати, сейчас вектор импортозамещения перемещается в биотехнологии, которые сложнее химического синтеза препаратов. Потому что в биотехнологиях в работе живая клетка – ее не так покормил, не так подогрел, и в канализацию слил десятки тысяч долларов.

Некоторые наши компании, учрежденные «ХимРаром», уже вывели на рынок первые инновационные синтетические препараты. Например, «Вириом» вывел элпиду, лучший в своем классе препарат по СПИДу. Или «Кардиосистем Фарма» вывела кардиоплегический препарат для осуществления операций на сердце. Лучший в мире по сравнению и с немецкими, и так далее. Это первые ласточки. Нам очень сложно. Мы надеемся, что инноваций будет больше.

У нас сейчас в работе на первой-второй фазе КИ инновационные препараты по гепатиту С, по гриппу, по деменциям старческим. Если все будет хорошо, через несколько лет лекарства получат пациенты, причем неизмеримо дешевле, чем аналогичные импортные.

Наша компания выросла на контрактных исследованиях. На заказах на разработку действующего вещества, на испытании веществ, на разработке доклинического досье и технологии производства препаратов. Наши заказчики уже более полутора десятков лет – компании «Биг Фармы» из Европы, США, Японии. Десять лет назад на мировой рынок вышли китайцы – тоже стали делать под заказ контрактные исследования. Но и мы остались на рынке. Да, стало тяжелее. Китайцы уронили цены, как всегда, но наши заказчики говорят теперь: если у китайцев не получилось и у них у самих не получилось, русским отдадим.

То есть нам отдают самое сложное. Самое сложное синтезировать, самое сложное испытать – говорят: давайте русским отдадим. А мы умудряемся в этой щели, которая у нас осталась, быть прибыльными. Хотя, конечно, сейчас прибыльность не такая, как была 15 лет назад, когда китайцев не было на рынке и мы конкурировали только с «Биг Фармой».

Сейчас мы еще один «ХимРар» не построили бы. Не хватило бы прибыли. Но наша сервисная деятельность никуда не делась. Зато, если раньше у нас 90% заказов на контрактные исследования были из-за границы, то сейчас из-за границы приходит около 60% нашей выручки, а 40% заказов уже из России, от российских фармкомпаний, а не иностранных.

Российские компании заказывают нам разработку схемы синтеза препарата, подготовку документации для регулирующих органов, технологии выпуска дженериков, проведение испытаний на мышах и т. д.

СИНТЕТИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Несколько слов о фармации в среднесрочном и несколько отдаленном, но обязательном технологическом и лекарственном будущем.

Внедрение и использование клеточных технологий уже сейчас просматривается. Это будем совсем другой вид лекарств. Рабочее и довольно условное название – «терапевтическая вакцина», по сути, усилитель иммунного ответа конкретного человека на конкретное заболевание.

Генная терапия. Это когда во время болезни в организм внедряется специальный вирус, который в определенных клетках меняет определенные части генома, и человек выздоравливает.

Персонализированная диагностика с использованием нового поколения гаджетов, например холтера, вшитого в матрас, чтобы считывать информацию о сердце пациента, когда он спит. И малейшее отклонение от нормы сразу запускает технологии оказания немедленной помощи.

Я говорю о тех технологиях, которые уже точно работают, но пока еще не вошли в повседневную практику. Существующий технологический уклад не пускает.

ПЕРСОНАЛЬНАЯ МЕДИЦИНА

Уже сейчас идет кардинальное изменение мирового фармрынка. Компании уходят от блокбастерной модели к персональной медицине. Это изменяет рынок. Одно дело – сделать препарат, чтобы продать его на несколько миллиардов долларов, но для этого надо создать соответствующую инфраструктуру по всему миру. Другое дело – сделать сто препаратов и продать каждый по 10 млн долларов. Это меняет все. Меняется страховая модель лекарственного возмещения. Если сейчас в мире страховщики платят за факт лечения по определенному стандарту, то все больше и больше начинают платить за факт излечения. То есть, если лекарство не помогло, фармпроизводителю страховая компания денег не дает. Поэтому производители начинают делать лекарства, которые помогают. А это и есть персональная медицина.

У России в этом смысле просто шикарный шанс. Мы отстали от западной блокбастерной модели здравоохранения, но нам уже не надо догонять. Мы можем просто перескочить сейчас на другую технологическую, концептуальную модель медицины.

Почему я думаю, что это шанс для России? Потому что у России маленький рынок. Наши разработчики привыкли делать дешево препараты для небольших сегментов рынка. Такие небольшие сегменты по всему миру появляются именно за счет этой персонализации. Наши компании могли бы эти сегменты лихо занимать просто потому, что они более подвижны, а главное, научившиеся работать на маленьких сегментах, когда им достаточно выручки 10–15 млн долларов в год, чтобы окупиться. А это ровно то, что надо для персонализированной медицины. Поэтому, я думаю, что если мы сейчас научимся делать инновационные препараты на небольшие сегменты нашего рынка, то мы потом начнем транслировать такую модель на международном уровне.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ШАНС

К нашим конкурентным преимуществам относится наша синтетическая культура. Уходит в прошлое индустриальное общество с его индустриальным разделением труда, сферы занятости и занятиями, с его дисциплинарным делением на физику, химию, биологию и пр. По мере того как наступает постиндустриальное общество с его концепцией междисциплинарного подхода, разделение уходит. И я вижу, что нашим людям гораздо легче из одной научной дисциплины, из одной сферы деятельности в другую переходить. Потому что мы природу воспринимаем гораздо более целостно, а не так как, как, скажем, китайцы или как западный человек, – разбитую на части. Потому что это деление очень условное, кроме разве что математики, которую можно выделить.

Разумеется, это также наше конкурентное преимущество и исторический шанс. У нас же действительно огромное разнообразие и природы, и погоды, и географических мест, и народов, и нам вместе как-то жить надо, а для этого надо уметь абстрагироваться. И это вот наше цветущее разнообразие ума и культуры дает ту самую нашу синкретическую культуру и цивилизацию. По сути, мы сейчас фиксируем такое возможное направление взлета – сошлись звезды для нового рывка страны. И именно в фарме это, похоже, и сошлось.

Беседовал Владислав Дорофеев

Понимание своего пути

ДМИТРИЙ КУДЛАЙ

Дмитрий Кудлай, генеральный директор АО «Генериум», отмечает, что создание препарата, каким бы он ни был прорывным, это лишь начало его большого пути на рынок и к пациенту. Нужно заниматься разъяснительной работой, маркетингом, согласуясь с государственными стандартами, иметь представление о финансовых механизмах и возможностях учреждений здравоохранения, если препарат рассчитан на госпитальный сектор, общаться с врачами, советоваться с участниками рынка и представителями пациентов по форме выпуска, комплектации, удобству применения, что важно в случае долгосрочного применения ряда препаратов.

Дмитрий Кудлай, генеральный директор АО «Генериум». Уроженец г. Новокузнецка Кемеровской области. В 1994 году окончил Новосибирский государственный медицинский университет по специальности «Лечебное дело». В 2005 году окончил Московский педагогический государственный университет по специальности «Иностранные языки». В 2000 году защитил кандидатскую диссертацию, в 2007 году – докторскую диссертацию. Д. м. н., профессор кафедры экономики и маркетинга в здравоохранении ФГБОУ ДПО «Институт повышения квалификации» ФМБА России. В 1995 – 2000 годах работал в ведомственной системе здравоохранения г. Новосибирска. В 2000–2004 годах – медицинский советник в фармацевтических проектах ведущих иностранных компаний. С 2004 по 2012 год работал в ОАО «Фармстандарт» (заместитель генерального директора по направлению биотехнологий). В январе 2013 года возглавил АО «Генериум». Эксперт в разработке и реализации доклинических и клинических исследований, маркетинговых стратегий новейших лекарственных и диагностических препаратов в области фтизиатрии, пульмонологии, орфанных заболеваний и др. Является членом правительственной подкомиссии по обращению лекарственных средств, рабочей группы Минздрава РФ по рынку лекарственных препаратов в рамках Евразийской экономической комиссии, экспертного совета по развитию фармацевтической и медицинской промышленности при Министерстве промышленности и торговли РФ, ERS (Европейского пульмонологического общества), научной ассоциации AABB (Американской ассоциации банков крови), Национальной ассоциации специалистов по тромбозам, клинической гемостазиологии и гемореологии. Награжден грамотой Министерства промышленности и торговли РФ. Почетный химик РФ. Автор более 70 научных публикаций в российских и зарубежных изданиях.

СТИРАЯ ГРАНИ

Российская фарма будет двигаться вслед мировым тенденциям, сокращая глубокий разрыв в уровне компетенций. Слишком он был велик еще каких-нибудь десять лет назад, но гонка за лидером по имени «Биг Фарма» очень даже мотивирует (если, конечно, у тебя получается сокращать дистанцию).

Российская фарма может быть успешной, как и любая другая национальная индустрия. Каждому потенциальному чемпиону надо стать особенным, выбрать свой путь. Чтобы отличаться от общей массы тех, кто незатейливо отфильтровал в маркетинговых отчетах молекулы с максимальными объемами продаж и незатейливо вложил деньги в их выпуск.

В нашем деле сухой экономический расчет не поможет, нужно понимание своего пути и специфики, а также понимание ситуации, понимание особенностей регуляторики каждой страны, но и понимание задач, которые решает ВОЗ.

Для успешного развития компании в управлении очень важен баланс «менеджеров» и «специалистов». Потому что «менеджеры» воспринимают инвестиции только как «расходы», а это тупик. В свою очередь, «специалисты» могут видеть глубину перспектив и возможностей, но, увлекаясь, могут забыть об экономических показателях.

При этом можно отметить, что специфика российской фармы – в нашем менталитете, который мотивирует компании придумать и реализовать такие препараты, которые заведомо мир не примет, но в России они будут существовать годами, несмотря на то что часто нет разумного объяснения даже простым механизмам действия этих препаратов.

С моей точки зрения, Минпромторг РФ сейчас успешно и последовательно стирает грани относительно страны происхождения, упорно и настойчиво представляя преференции российским компаниям и тем иностранным компаниям, которые локализуются в России, усиливая при этом поддержку производителей, движущимся к полному циклу производства. Это дает добавленную стоимость нашим компаниям и всему отечественному фармрынку, дает и возможность любой недружественной риторике отдельных иностранных политиков оставаться только риторикой. Такой подход мотивирует участников фармрынка не только верить, но и инвестировать в Россию.

Государство обязательно должно инвестировать в R&D. А дальше начинаются вопросы, когда, сколько, на каком этапе.

К конкурентным направлениям R&D, на которых нужно и возможно сосредоточиться отечественной фарме, я бы отнес биомедицину и иммунодиагностику.

Потому что, в частности, биотехнологические препараты в основном вытеснят химические. Технические инструментарии заместятся иммунологическими технологиями.

ЖЕЛАНИЕ ВЗАИМОПОНИМАНИЯ

Слабые места в цепочке от фармпроизводителя до пациента в отечественном здравоохранении, отечественной фармации можно отнести к разряду отсутствия связей, discommunication. Это не говорит о том, что люди и группы, которые внутри этого процесса, не общаются. Это говорит лишь о том, что это общение часто не наполнено желанием взаимопонимания. Кто-то считает, что он молодец, раз сделал какое-то сложное лекарство, а дальше уже госорганы, врачи и пациенты должны оценить это так же высоко, как сам производитель. Таких примеров много.

Но для меня, например, создание препарата, каким бы он ни был прорывным, это только начало его большого пути на рынок и к пациенту. Потому что нужно заниматься образовательными программами, изучать современные схемы маркетинга, стандарты, государственные финансовые возможности, общаться с врачами, с пациентскими общественными организациями. Нужно советоваться с участниками рынка и представителями пациентов по форме выпуска, комплектации, удобству применения, что важно в случае долгосрочного применения ряда препаратов. Именно поэтому наша компания поддерживает ежегодный конгресс Союза организаций пациентов. Нами начата акция «Профессорский час», где мы создаем видеосюжеты о великих врачах, являющихся примером того, кто «светя другим, сгорает сам…»

КЛЮЧЕВОЙ ЭЛЕМЕНТ РАЗВИТИЯ

Развитие нашей компании мы связываем со сферой редких заболеваний и иммунодиагностики, что и продемонстрировали участием компании в октябре 2018 года в крупнейшей отраслевой выставке CPhI Worldwide в Мадриде*, где представляли новые биоаналоговые лекарственные средства.

Еще совсем недавно на том месте, где сейчас располагается научный центр и производственная база группы компаний «Генериум» (пос. Вольгинский, Владимирская обл.), находился заболоченный луг. И вот все изменилось. «Генериум» – лидирующее в России биотехнологическое производство мирового уровня, наукоград в буквальном смысле этого слова. Производственная база включает в себя крупнейший в России научно-исследовательский центр в области биотехнологий, современное производство, а также развитую жилую и сервисную инфраструктуру для сотрудников компании. На территории научного городка есть теннисный корт, футбольная и детская площадки, два искусственных озера, спортивный клуб с фитнес-центром, бассейном и залом для йоги, салон красоты, магазин, ресторан. Компания создавалась с целью выпуска дорогостоящих импортных препаратов, приобретаемых в рамках государственных программ. Акцентируются усилия на создании и коммерциализации инновационных разработок. Предприятие специализируется на препаратах для диагностики и лечения орфанных и онкологических заболеваний, туберкулеза, рассеянного склероза, дефицита гормона роста, инфаркта миокарда, инсульта.

Международная кооперация в области исследований и разработок биотехнологических препаратов – ключевой элемент развития компании. В рамках альянсов с зарубежными партнерами она оставляет за собой эксклюзивные права на продвижение препаратов на рынках России и СНГ.

В ближайшие годы компания планирует вывести на рынок порядка сорока генно-инженерных продуктов, находящихся на разных стадиях клинических и доклинических испытаний. Ведутся исследования дендритных вакцин – нового класса иммунотерапевтических онкопрепаратов, а также ряда других инновационных клеточных продуктов.

Стратегия компании – движение от производства биоаналогов к разработке оригинальных препаратов. Компания активно -10-19/100_pharm191018.html участвует в процессе импортозамещения, обеспечивая отечественный рынок доступными и качественными биотехнологическими препаратами.

К главным событиям последних лет в жизни компании я могу отнести три уникальные новости: создание первого отечественного гормона роста; выпуск препарата «3 фактора» (наша компания стала первой в мире, освоившей производство всех трех рекомбинантных факторов свертывания крови для лечения всех типов гемофилии); начавшийся в ВОЗ процесс преквалификации нашего препарата диаскинтест для диагностики туберкулеза.

НАСТОЙЧИВЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

В аптеке первым делом я обращаю внимание на производителя препарата. Дальше включается ассоциативный ряд, так как я лично знаю многих руководителей отечественных и импортных фармацевтических компаний и знаю, как личностные и профессиональные качества их команд обязательно, в той или иной степени, отражаются на качестве препарата.

Наш покупатель в аптеке в основном имеет свое четкое мнение, что и почему ему купить, но это мнение очень часто сформировано самыми разнообразными, даже порой иезуитскими методами воздействия со стороны рекламы. Сотрудники аптеки также часто выходят за рамки простых рекомендаций.

ПОДАРОК СУДЬБЫ

В списке людей, повлиявших на состояние дел на отечественном фармрынке, на мой взгляд, могут быть упомянуты Сергей Анатольевич Цыб, первый заместитель министра промышленности и торговли РФ; Шустер Александр Михайлович, член СД АО «Генериум» и ОАО «Фармстадарт»; Виктор Владимирович Харитонин, владелец и председатель СД ОАО «Фармстандарт»; Дмитрий Анатольевич Морозов, председатель комитета ГД РФ по охране здоровья; Валентина Ивановна Матвиенко, председатель СФ РФ; Валерий Владимирович Рязанский, председатель комитета СФ РФ по социальной политике.

Для меня большой подарок судьбы и одновременно большая ответственность и вызов работать над проектами с такими людьми, как академики Александр Григорьевич Чучалин, Александр Григорьевич Румянцев, Рахим Мусаевич Хаитов, Виталий Ильич Литвинов, Михаил Александрович Пальцев, члены-корреспонденты, Алексей Александрович Масчан, Всеволод Иванович Киселёв.

ОТДЕЛИТЬ ЗЕРНА ОТ ПЛЕВЕЛ

Меня жизнь вела не в фарму, а в медицину! Конкретно привели туда книги Чехова, Углова, других авторов, после прочтения которых у меня, школьника, сформировалось осознание особой роли врача в этом мире, захотелось стать человеком, который помогает людям, зная что-то особое и понимая то, что другим не под силу. Было четкое убеждение, что если я овладею всеми знаниями, обязательно изобрету молекулу здоровья и счастья. Поступил на лечебный факультет Новосибирского медицинского института, ныне НГМУ. На том этапе велика была роль СНО, студенческих научных обществ, меня захватила патологическая физиология и стала предметом моей научной деятельности. Сложные 1990-е привели на работу медицинским советником в ведущую европейскую фармкомпанию. Это было для меня этапом открытия мира фармацевтики, правил игры, роли здравоохранения, врачей, аптек. Впоследствии эти знания вкупе со знанием патологической физиологии помогли мне понимать реальную роль препаратов в различных процессах и отделить «зерна от плевел».

Записал Владислав Дорофеев

«Защищая интересы пациентов»

АНДРЕЙ МЕШКОВСКИЙ

Андрей Мешковский, доцент 1-го Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова, полагает, что преобладающая в руководстве страны концепция импортозамещения в отрасли прямо противоречит развитию ее экспортного потенциала. Акцент на этот показатель является характерным примером ложных ориентиров, которыми руководствуется российский политический истеблишмент и некоторая часть общественности. Эта концепция не используется в мировой фармотрасли, а главное, противоречит важнейшим положениям программы «Фарма-2020» об акценте на инновации и развитии экспортного потенциала.

Андрей Петрович Мешковский окончил Московский фармацевтический институт в 1958 году по специальности «провизор». С 1961 года работает на разных должностях в Минздраве СССР. В 1967–1973 и 1984–1997 годах представлял интересы Мин здрава в штаб-квартире ВОЗ (Женева, Швейцария). Принимал участие в работе над первым и вторым вариантами правил GMP ВОЗ; участвовал в подготовке методических материалов по регистрации дженериков и по борьбе с распространением фальсифицированных препаратов. Выступал с докладами на международных и национальных фармконференциях в России и за рубежом. С 1997 года заместитель главного редактора журнала «Фарматека». В настоящее время (с 2001 года) доцент 1-го Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова (кафедра промышленной фармации). Член экспертно-консультативного совета ВОЗ по проблеме «Международная фармакопея и фармацевтические препараты» (1995–2017 гг.), ассоциированный член оргкомитета секции промышленной фармации FIP (Международная фармацевтическая федерация; 2010–2017 гг.). Опубликовано свыше 230 работ в отечественных и зарубежных фармацевтических журналах.

МИКСТУРА ИЗ ДЕТСТВА

Из детства помню рыбий жир – родители заставляли каждый день проглатывать столовую ложку противного на вкус жира печени трески, содержавшего необходимые в детском возрасте витамины А и D. Еще запомнился стрептоцид – сначала красный, потом белый, для лечения дифтерии. Во время войны эти препараты поступали в оборот в порошке. Для того чтобы проглотить дозу, ее приходилось сначала насыпать на язык, что было не очень удобно. Остался также в памяти привкус микстуры от кашля с добавлением анисовых капель, похожий, как оказалось потом, на вкус некоторых спиртных напитков зарубежного производства (перно, узо).

СЫРЬЕВОЙ ПРИВКУС

После Отечественной войны лекарственная индустрия СССР быстро восстановила потенциал и начала выпуск новых препаратов. Этому способствовало вывезенное из побежденной Германии по репарациям передовое по тому времени технологическое оборудование по производству фармпрепаратов.

Весьма успешно шло освоение инновационной для того периода технологии производства антибиотиков. Более того, существенная помощь в создании мощностей по производству антибиотиков была оказана Китаю, Индии и некоторым арабским странам. Это говорит о высоком техническом уровне советской фармпромышленности в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века.

Наряду с этим в отрасли было несколько факторов, тормозивших ее развитие. В послевоенный период руководство предприятиями фармпромышленности передавалось от Минхимпрома к Минздраву СССР и обратно. В рамках хрущевских реформ управление всей промышленностью, в том числе фармацевтической, было децентрализовано и передано созданным в этих целях территориальным структурам – совнархозам. С ликвидацией совнархозов (1964 г.) отрасль возвратилась в ведение Минздрава СССР. В 1967 году вся медицинская промышленность была переподчинена вновь созданному ведомству – Минмедпрому.

С советских времен в отрасли, именуемой фармацевтической или химико-фармацевтической, была принижена роль фармации и статус провизоров. В руководящих и исследовательских структурах, на производстве ключевые позиции традиционно занимали инженеры, химики-технологи, фармакологи.

Советская фармацевтическая промышленность развивалась в отрыве от профильных международных организаций: FIP, PIC (в настоящее время PIC/S), ICH. Предприятия отрасли были отстранены от контактов с лекарственной программой ВОЗ, в работе которой от СССР участвовали лишь структуры союзного Минздрава: Фармакопейный и Фармакологический комитеты.

По этой причине руководители и ведущие ученые советской медицины и фармации не заметили происшедшего в мире изменения трактовки понятия «лекарство». До середины 1960-х годов лекарством повсеместно считались активные фармацевтические субстанции (АФИ). Однако к середине 1980-х годов за рубежом, благодаря развитию теории и практики клинических исследований новых препаратов, пришло понимание того, что чистые субстанции в клинике испытываться не могут. Соответственно, лекарствами стали считать готовые препараты или средства (ГЛС) в виде дозированных форм (таблеток, капсул и т. п.). АФИ же перешли в категорию сырья для производства ГЛС.

За рубежом этому изменению парадигмы сопутствовало частично связанное с ним развитие методологии изучения и оценки лексредств, а также появление новых подходов к регулированию фармацевтического рынка. Имеются в виду система надлежащих практик (GxP), процедура регистрации новых препаратов, изменение роли фармакопейных стандартов и т. п. Ничего этого отечественной отраслью в советский период воспринято не было, что привело ее к концептуальному отставанию не только от индустриальных стран, но и от ряда развивающихся государств. Например, правила GMP начали внедряться в Индии, Кении, Зимбабве в конце 1980-х и начале 1990-х годов, тогда как в России еще в 2010 году продолжались споры о необходимости и даже возможности перехода на работу по этим правилам.

В ПРИКАЗНОМ ПОРЯДКЕ

Особенности советской индустрии лекарств определялись прежде всего тем, что она создавалась не так, как это происходило в других странах.

В государствах, на опыт которых мы привыкли ориентироваться – в Западной и Центральной Европе, а также в Северной Америке, фармзаводы возникли из двух основных источников: разросшихся аптек и отделений фирм большой химии (производителей красителей, пестицидов и т. п.), занявшихся синтезом новых лекарственных субстанций и начавших изучение медикобиологических свойств органических соединений.

В обоих случаях предприятия создавались стихийно, снизу; они функционировали в условиях конкуренции, защиты интеллектуальной собственности (патенты, торговые марки) и относительной независимости от государства (ценообразование, реклама и т. п). Это позволило успешным предприятиям отрасли накопить стартовый капитал для создания научно-исследовательской базы по поиску, разработке и выведению на рынок новых высокоэффективных препаратов (так называемая терапевтическая революция). Данный вид бизнеса оказался высоко прибыльным, что позволило фирмам расширять и углублять сферу деятельности, включая выход на мировой рынок и создание транснациональных корпораций.

Советский фармпром создавался сверху, в соответствии с государственными планами индустриализации. В этом были как плюсы, так и минусы.

Сильной стороной было выделение значительных бюджетных средств для одновременного строительства многих предприятий отрасли.

К негативным сторонам следует отнести тот факт, что предприятия отрасли проектировались, строились и управлялись в соответствии с подходами, принятыми для химической промышленности, в дальнейшем с использованием биотехнологий.

Созданные предприятия жестко контролировались государством по экономическим показателям с акцентом на объемы производства. Приоритеты директоров заводов неофициально отражались формулой: «выхода, площадя, мощностя». Предприятия не располагали средствами для разработки новых препаратов. Качеству продукции не уделялось должного внимания.

Отсутствовала ориентация на экспорт. В условиях огромного и вечно дефицитного внутреннего рынка отраслевые стандарты и требования в части качества препаратов занижались. Правительство, министерства и заводчане знали, что «пипл всё схавает». Напротив, поставки любой продукции на экспорт требовали значительных усилий в части обеспечения надлежащего качества, что производителям не компенсировалось и не поощрялось.

В отсутствие конкуренции заводы ориентировались не на потребителя (пациента), но на фармакопею (свод стандартов и правил, законодательных положений, устанавливающих нормы качества лекарственного сырья – медицинских субстанций, вспомогательных веществ, диагностических и лекарственных средств и изготовленных из них препаратов).

ЛОЖНЫЕ ОРИЕНТИРЫ

Потери фармотрасли после 1991 года очевидны; они были такими же и для других отраслей: разрушение хозяйственных связей как внутри России, так и между Россией и другими государствами, падение дисциплины на производстве, гиперинфляция, снижавшая заинтересованность в труде. Дополнительной проблемой в отрасли были требования защитников экологии («зеленых») касательно закрытия вредных, по их мнению, химических, в том числе и химико-фармацевтических, производств.

Открытие внутреннего рынка для импорта сделало нерентабельным производство АФИ, что было воспринято многими производственниками и политиками едва ли не как катастрофа. Между тем за рубежом давно наблюдалась тенденция переноса производства субстанций из индустриальных стран в развивающиеся или в менее развитые. С учетом этого сокращение данного сегмента производственного потенциала в космической, ракетно-ядерной державе представляется естественным.

В суверенной России заводы перешли в частный сектор, освободившись от диктата государства в части номенклатуры и объемов производства, частично также в отношении ценообразования. Но одновременно они столкнулись с конкуренцией со стороны импорта. Стали повышаться требования к обеспечению качества продукции. Введение правил GMP потребовало значительных капитальных вложений. В результате средств на создание инновационных препаратов не нашлось.

В суверенной России начали признавать (с большим опозданием) общепризнанные на мировом уровне подходы к регулированию лекарственного рынка по разделам «эффективность», «безопасность» и «качество»: надлежащие практики GxP (GMP, GCP, GLP, GDP) и др. Расширились контакты с профильными международными организациями и их программами: ВОЗ, Совет Европы, Европейский союз, ICH, PIC/S, ISPE и др.

Программа «Фарма-2020» содействовала развитию фармпроизводства. К сожалению, ее положительное влияние было сильно ослаблено ошибочной, более того, вредной установкой на импортозамещение. Эта концепция не используется в отрасли за рубежом и противоречит важнейшим положениям программы «Фарма-2020» об акценте на инновации и развитии экспортного потенциала.

Преобладающая в руководстве страны концепция импортозамещения в отрасли прямо противоречит развитию ее экспортного потенциала. Акцент на этот показатель является характерным примером ложных ориентиров, которыми руководствуется российский политический истеблишмент и некоторая часть общественности.

Практически все разговоры о фармпроизводстве ведутся с позиций интересов самого производства. Наиболее активно обсуждаются вопросы о том, как еще больше поддержать отечественного производителя за счет госбюджета, как еще сильнее потеснить зарубежных конкурентов в сфере госзакупок и в других сферах, как пересмотреть перечень важнейших препаратов и другие перечни с тем, чтобы в них оказалось больше отечественных и меньше импортируемых лексредств.

Ключевым соображением в этой сфере должен быть исход (outcome) лекарственной помощи, оказываемой пациентам. Оценкой результативности системы лекарственного обеспечения должны заниматься Минздрав и общественные организации, защищая интересы пациентов. Фактически же этим никто не занимается.

НАДЗОР – ЭТО НЕ УСЛУГА

В последнее десятилетие ухудшается структура и, соответственно, эффективность функционирования отраслевой контрольно-разрешительной (регуляторной) системы. Она раздроблена по вертикали, то есть между ведомствами федерального уровня и между их структурами: Минздравом, включая ФГБУ НЦЭСМН, Росздравнадзором, Минпромторгом, включая НИЛСиНП, и др. Ключевая регуляторная функция: допуск новых препаратов на рынок разделена между центральным аппаратом Минздрава и подведомственным научным центром таким образом, что министерство командует процессом, а ответственность за возможные ошибки или злоупотребления будет нести подчиненная экспертная организация (принцип делегирования ответственности вниз).

Функция контроля отечественных предприятий отрасли – лицензирование и инспектирование площадок поручена министерству, ответственному за развитие фармацевтического производства (Минпромторг). Более того, эта функция трактуется как услуга, тогда как во всем мире она относится к числу контрольно-надзорных. Инспектирование зарубежных площадок, поставляющих лексредства на российский рынок, осуществляют специалисты того же ведомства. Такое положение создает основу для конфликта интересов, поскольку работники указанного ведомства имеют фактическую возможность предъявлять более жесткие требования зарубежным фирмам – конкурентам российских производителей. В целом регуляторная система нацелена на уход от ответственности уполномоченных органов и недостаточно прозрачна, что, согласно документам ВОЗ, делает ее уязвимой для коррупции.

В части совершенствования регуляторной практики и выведения ее на мировой уровень исключительно важно начало работы по созданию единого лекарственного рынка ЕАЭС. В последние годы в рамках ЕАЭС подготовлен значительный объем нормативных и методических документов по обращению лексредств, основанных на мировом опыте. Большинство документов не имеет аналогов в отечественной регуляторной системе. Однако начало практического использования межгосударственных нормативов в России остается под вопросом. Отечественные регуляторы «не спешат» их признавать, предпочитая руководствоваться привычными национальными правилами и требованиями. Как известно, «не спешат» на жаргоне аппаратчиков означает «категорически против».

Слабый экспортный потенциал отрасли также определяется в значительной степени недостатками регуляторной системы: ее раздробленностью и нежеланием (или неспособностью) своевременно гармонизировать требования, нормы и правила с мировой практикой. Кроме того, отечественные производители не используют обычные подходы для расширения экспорта (экономия масштаба и др.).

Система крайне консервативна: новые мировые концепции, принципы и подходы нередко воспринимаются с огромным опозданием в 10–20 или более лет, и только под давлением внешних факторов: сверху (правительство) или со стороны (страны-партнеры по СНГ, по ЕАЭС). Несмотря на сдвиги последних лет, в системе остаются архаические элементы: под качеством лекарственных средств понимается соответствие фармакопее, тогда как во всем мире это пригодность к использования по назначению.

Важной проблемой в данной сфере является система закупок медикаментов для государственных и муниципальных нужд. Правовая основа используемого в отрасли тендерного механизма неоднократно пересматривалась, однако остается уязвимой для коррупции. Конкретные порядки госзакупок не отвечают мировому опыту, в частности рекомендациям ВОЗ и ООН. Терминология в этой области противоречит общеупотребительной. Например, в словарях и энциклопедиях лот описывается как инструмент продажи. А согласно российским документам о порядке проведения тендеров лот формируется в целях закупки.

ПОТЕНЦИАЛ ВВП

В ближайшие годы успех отечественной фарминдустрии за рубежом маловероятен. Низки стартовые позиции: сегодняшний уровень экспорта фармпродукции из России в 30 раз ниже соответствующего показателя Индии и еще больше отстает от достижений Китая.

К достижениям после 1991 года можно отнести установление рядом предприятий отрасли партнерских отношений, включая контрактное производство, с крупными зарубежными фармкомпаниями. Это позволяет отечественным заводам получить новую технологию, понимание принципов обеспечения качества продукции и современные управленческие навыки.

Важнейшие тормозящие факторы отмечены выше: это низкий уровень регуляторной системы (нормативная база и механизмы контроля), а также отсутствие у производителей средств для создания прорывных инновационных препаратов и недостаточное понимание путей завоевания зарубежных рынков.

К положительным сторонам отечественной фарминдустрии можно отнести неплохой потенциал производства современных вакцин, некоторые из которых поставляются за рубеж в рамках программ ВОЗ по борьбе с инфекционными заболеваниями. Расширяется использование прогрессивной формы международной кооперации: разработанные за рубежом препараты производятся по контрактам на российских площадках.

Минздрав должен прогнозировать потребность в лекредствах по основным фармако-терапевтическим категориям. Правительству уже пора понять необходимость перехода на всеобщий охват льготным лекарственным обеспечением. В этих целях требуется увеличить бюджетное финансирование здравоохранения с трех до 5–8% ВВП.

Записал Владислав Дорофеев

«Мы давно интегрированы в мировую фарму»

АНДРЕЙ МЛАДЕНЦЕВ

Андрей Младенцев, управляющий группой компаний OBL Pharm, считает, что государство должно инвестировать в инфраструктуру, а не в гипотезы, которые могут не оправдаться. Если в конечном счете лекарство не выйдет на рынок, возникнет вопрос, как списывать государственные средства: через уголовное дело (потеря) или на коммерческий риск? Где грань между умышленной и не умышленной потерей денег? Поэтому государство должно инвестировать только в то, что потерять невозможно: в дороги, электростанции, ЛЭП, здания, в которых расположатся R&D, к примеру.

Андрей Леонидович Младенцев в 1992 году окончил радиофизический факультет Горьковского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. В 1999–2007 годах – генеральный директор ОАО «Нижфарм», в 2005–2007 годах – вице-президент компании группы STADA AG, отвечающий за управление и развитие бизнеса группы в России, странах СНГ и Балтии. В 2007–2008 годах – заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития (Росзравнадзор). В 2008–2010 годах – директор Института прикладных инновационных решений. С 2011 по настоящее время – управляющий группой компаний OBL Pharm.

ИЗМЕНИТЬ СТИЛЬ ЖИЗНИ

Я рос в семье, где лекарства применялись в самую последнюю очередь. Соответственно, с детства привык сначала пытаться изменить стиль жизни, а потом уже, в крайнем случае, принимать медикаменты. Тяжелые и рецептурные лекарственные средства мы не принимали практически никогда.

С детства моя жизнь связана с такими лекарствами, как аспирин, цитрамон и активированный уголь. Это те базовые лекарства, которые в первую очередь приходят на ум. Аспирин – препарат универсальный, поэтому время от времени я его принимаю и сегодня, хотя в последнее время благодаря моему образу жизни: вегетарианство, отказ от алкоголя и курения – мой организм очистился, и на меня действуют в разы меньшие дозы препаратов, чем раньше. Например, если я чувствую, что простываю, я не принимаю аспирин, а выпиваю одну таблетку (400 мг) ибупрофена, и у меня все проходит.

Для собственного успокоения раз в квартал покупаю определенный набор лекарств, которые пропиваю. Это венарус, эссенциале форте, глицин (для улучшения мозгового кровообращения), сорбифер дурулес для повышения уровня гемоглобина в крови (хотя он у меня давно уже не падает) и противоаллергический препарат авамис, потому что у меня кошка.

Из отечественных блокбастеров могу назвать активированный уголь. Это тот препарат, который приходит мне в голову как простому обывателю. Если говорить о препаратах, о которых я знаю в силу своей профессиональной деятельности, то могу назвать очень много, начиная от ингаверина, продолжая кагоцелом и заканчивая арбидолом. Эти препараты связаны с простудными заболеваниями как самыми распространенными. Препараты-блокбастеры, связанные с другими нозологиями, в основном иностранные.

СПОСОБСТВУЯ РАЗВИТИЮ

Нельзя сравнивать государственную фармотрасль до 1991 года и после, когда начала развиваться частная экономика! Некорректно. Но совершенно очевидно, в результате распада СССР было разрушено отечественное производство субстанций. С другой стороны, я помню состояние аптек до 1991 года – сейчас, конечно, номенклатура выросла. У потребителя появился выбор. Когда есть конкуренция – это большой плюс для потребителя. Самое важное, что произошло после 1991 года, это то, что мы начали встраиваться в процесс мирового разделения труда. Если субстанции лучше производят в КНР, значит, они там и производятся.

На развитие отечественного фармрынка повлиял не только кризис 2008 года, но и кризис 1998 года. Любой кризис и девальвация рубля приводят к перераспределению сил на рынке. По причине девальвации рубля импорт становится менее привлекательным, а внутреннее производство – более привлекательным, что способствует развитию российской фармпромышленности: рынок «расчищается» от иностранных фармпроизводителей в пользу российских. Аналогичная ситуация с санкциями, которыми сейчас окружена Россия: они, безусловно, способствуют развитию отечественной фармпромышленности, в то время как у зарубежной фармпромышленности возрастают риски.

Очевидно, что программы «Фарма-2020», ДЛО, «7 нозологий» и т. п. также способствуют развитию российской фармотрасли.

Никаких национальных особенностей у отечественной фармотрасли нет. Все идут по одному и тому же сценарию: сначала бурное развитие, экстенсивное, потом – интенсивное. Требования к качеству производства в нашей стране возрастают с каждым годом, поэтому очень скоро мы станем окончательно гармонизированными с международными требованиями к качеству лекарственных средств, в том числе с европейскими.

БИЗНЕС ВЛИЯНИЯ

Можно долго перечислять людей, повлиявших и влияющих на развитие отечественной фарминдустри. Это все, кто работал министрами, заместителями министров в Минздраве в 1990-х – начале 2000-х годов и работает сегодня, председатели комитетов в Государственной думе. Все они повлияли на рынок.

Это и Михаил Юрьевич Зурабов, советник Президента РФ, министр здравоохранения и социального развития РФ в 2004– 2007 годах, и Татьяна Алексеевна Голикова, заместитель председателя Правительства РФ с 18 мая 2018 года, и Вероника Игоревна Скворцова, министр здравоохранения РФ с 21 мая 2012 года, и Владимир Иванович Стародубов, министр здравоохранения РФ в 1998–1999 годах.

Что касается предпринимателей, которые повлияли на развитие рынка, то это те люди, которые свое влияние смогли сконвертировать в успешный бизнес, или, наоборот, – создали успешный бизнес, который в конечном счете начал влиять на развитие фармрынка. Это Вадим Сергеевич Якунин («Протек»), Игорь Феликсович Рудинский («Сиа Интернейшнл»), Леонид Валентинович Конобеев («Катрен»), Иван Иванович Тюляев («Акрихин»). Можно назвать подавляющее большинство руководителей фармацевтических предприятий, аптечных сетей, дистрибьюторов. Например, одним из создателей крупной аптечной сети в России «36,6» были Даниэль Ортега, американец, а также Сергей Кривошеев и Артем Бектемиров. Их дело живет и здравствует сегодня, несмотря на череду смены собственников и применение разных методов управления.

РАЗВИТЬ КОМПЕТЕНЦИИ

Я считаю, что некорректно сравнивать новую российскую фарму с Большой фармой. Мы являемся частью мирового процесса создания лекарственных средств. Конечно, мы отличаемся от крупных мультинациональных компаний, которые немного раньше начали этим заниматься, примерно на сто лет. Поэтому у них есть инновационные препараты, а мы в основном – дженериковые компании, которые не изобретают инновации, а производят известные препараты. Это если говорить в целом.

Но нельзя отделять нашу фарминдустрии от зарубежной, потому что мы, как и они, в большей степени используем активные ингредиенты, которые производятся не в России, а за рубежом. То есть мы встроены в Большую фарму – мировой фармацевтический рынок.

Я бы хотел, чтобы наша фарма была достойной частью мирового глобального рынка, и не хотел бы, чтобы здесь была сильная локализация, – я приветствую глобализацию. И опять же – это дорога с двухсторонним движением, поэтому не хочу, чтобы все было поглощено международной фармой, а наоборот, хочу, чтобы наша фарма имела возможность выходить на международные рынки.

Я считаю, что новой российской фарме нужно идентифицировать свои сильные стороны, развивать их и участвовать в мировом разделении труда. А сильные стороны могут проявиться в чем угод но. Например, мы можем хорошо производить субстанции, у нас хорошая школа технологов и химиков. Пока мы ее не растеряли, ее нужно развивать и усиливать. Мы можем также участвовать в мировом рынке клинических исследований, мы можем хорошо производить лекарственные средства. Эти компетенции, на мой взгляд, и нужно развивать.

Что нужно изменить в отношении государственного регулирования? Менять ничего не нужно, нужно разделить функции саморегулирования и государственного регулирования. Или разделить функции государственных услуг и экспертизы. Что это означает? Я считаю, что экспертизу можно отдать на саморегулирование, то есть, условно говоря, сейчас специалисты, которые оценивают эффективность, безопасность и качество лекарственных средств, работают в государственных учреждениях, а я считаю, что они должны работать в негосударственных учреждениях. Общество должно оценивать лекарственные препараты и готовые результаты экспертизы сдавать в государственные органы, которые будут принимать решение о регистрации или нерегистрации препарата. Можно предположить, что тогда коммерсанты сговорятся и будут регистрировать все, что им нужно, но нужно просто создать систему саморегулирования в области экспертизы лекарственных средств.

Хотел еще сказать пару слов о лицензировании субъектов здравоохранения в целом. Сейчас государство фактически берет на себя ответственность за те убытки, которые может понести потребитель в результате недобросовестного выполнения своих обязанностей производителями, которых государство лицензирует. В то время, когда во всем мире от лицензирования многих видов деятельности уже давно отказались. Например, не лицензируют врачебную деятельность – врачебную деятельность страхуют. Государство не может нести ответственность за ошибки конкретных людей. За их ошибки отвечает страховая компания. Желание государства лицензировать все виды деятельности на рынке здравоохранения приведет к тому, что единственным ответчиком по ущербу здоровью пациента всегда будет государство, но не конкретное лицо или производитель.

Каждая компания на национальном рынке имеет выручку, и государство должно понимать, что наибольший процент от этой выручки должен оставаться внутри государства. Каким образом? Во-первых, это выплата заработной платы сотрудникам, во-вторых – уплата налогов. Государство должно поделить одно на другое и поддерживать те предприятия, у которых это соотношение больше. Например, взять компанию Х и Y, посчитать их выручку, налоги и зарплату. У кого соотношение будет лучше, тех и поддерживать. Это главная задача государства, на мой взгляд.

2000 МНН = 2000 КАРТРИДЖЕЙ

Если мы говорим про цепочку от фармпроизводителя до пациента, то слабое звено является базовым. Мы сначала производим лекарственное средство, а потом пациенты его покупают. А должно быть наоборот – пациент захотел купить лекарственное средство, после этого мы его произвели. Это реально, если производство будет находиться в аптеке или у пациента дома. Например, 3D-принтер, на котором будет печататься препарат. Сейчас это кажется не совсем реалистичным, но когда-то мы и представить не могли, что будем слушать музыку не на пластинках и не только ту, которая продается в магазине, а скачивать мгновенно любой трек, который нам нужен именно сейчас, в apple music.

То есть я говорю о том, что нужно развивать не аптеки на углу, а идти по тому пути, в котором цепочка от производителя до потребителя будет гораздо короче. Как это будет реализовано, я не знаю. Может быть, это будет одна аптека в городе и доставка, или одна аптека в стране и доставка, а возможно, это должна быть вообще не аптека, а специальные картриджи от производителей, которые они будут доставлять в учреждения, где будут стоять 3D-принтеры. Из картриджей на глазах у потребителей будут производиться лекарственные средства.

Ведь чтобы вылечить все болезни, нужно всего лишь 2000 МНН. Это всего 2000 картриджей. В Америке, например, уже давно на рецептурные препараты идет предзаказ. Можно пойти еще дальше и выпускать лекарства из картриджей под конкретного пациента.

Специфика отечественной аптечной системы в том, что у нас новая аптечная система только зарождается, а в Европе она существует давно. Когда я прихожу в аптеку, я четко знаю, что мне нужно купить, и думаю, что так делает большинство. Есть отличие между базовыми потребностями человека: поесть, поспать и т. д. – и потребностью вылечиться. Для этого человек предпринимает ряд действий: спрашивает врача, родных и т. д. и после этого идет в аптеку.

Я считаю, что государство должно инвестировать в инфраструктуру, а не в гипотезы, которые могут не оправдаться. Если в конечном счете лекарство не выйдет на рынок, возникнет вопрос, как списывать государственные средства: через уголовное дело (потеря) или на коммерческий риск? Где грань между умышленной и не умышленной потерей денег? Поэтому государство должно инвестировать только в то, что потерять невозможно: в дороги, электростанции, ЛЭП, здания, в которых расположатся R&D, к примеру.

Мы давно интегрированы в мировую фарму. Мы участвуем в мировых исследованиях, в разработках лекарственных средств, в том числе для мировой фармы, поэтому R&D в России определенно есть, была и будет.

Главное ожидаемое мной событие на фармрынке – это чтобы расстояние между производителем и потребителем, как географическое, так и временное, было минимальным.

ИТАЛИЯ ВМЕСТО СИГАРЕТ

В фарму я попал совершенно случайно. Я занимался инвестиционным бизнесом, и компании, которые являлись моими клиентами, инвестировали в фарму и не только. И так получилось, что фарме я стал уделять больше своего времени, чем другим инвестиционным проектам (например, Заволжский моторный завод, который производил моторы для Горьковского автомобильного завода, макаронный завод «Вермани» и т. д.). Если первые десять лет я думал, что работаю в фармотрасли временно, то спустя десять лет работы на фармрынке я понял, что мне это интересно и уходить я никуда не хочу, что пришло время реализовывать приобретенный опыт.

Чтобы не увеличивать количество потребляемых лекарств, мне пришлось отказаться от нездорового образа жизни. Это не фигура речи, так как у меня есть перед глазами примеры моих приятелей, которые не хотят отказываться от нездорового образа жизни. Я посчитал однажды, что себестоимость жизни с каждым годом возрастает, если приходится больше потреблять лекарств. Или, к примеру, курение – стоимость сигарет растет. А после бурных выходных медленнее возвращаешься в привычный рабочий ритм, меньше успеваешь. Я прикинул, что если откажусь от сигарет, то сэкономлю себе на поездку в отпуск в Италию. И я решил сменить парадигму, чтобы хотя бы еще чуть-чуть поддержать свою производительность, не увеличивая расходы на лекарства и не убивая печень. Здоровый образ жизни для меня сегодня – лучше, чем нездоровый, это другое качество жизни, и оно мне очень нравится.

Записал Владислав Дорофеев

«Государство стало нам помогать»

ДМИТРИЙ МОРОЗОВ

По мнению Дмитрия Морозова, генерального директора биотехнологической компании «Биокад» (BIOCAD), российская фарма с течением времени станет только сильнее и неизбежно переместится в область разработки инновационных лекарств. Российские компании освоят правила, по которым работают в мире, а чтобы выжить, будут расти и развиваться. Это означает, что рано или поздно отечественный рынок для них станет маловат. Российские фармкомпании пойдут на международные рынки. Пойдут со своим продуктом в другие страны, не ограничиваясь локальным рынком.

Дмитрий Валентинович Морозов, генеральный директор, создатель и совладелец биотехнологической компании «Биокад», в 1998 году окончил Российскую экономическую академию им. Г. В. Плеханова по специальности «финансы и кредит». Прошел обучение в Московской международной высшей школе бизнеса «МИРБИС» по программе «Магистр делового администрирования». В 2001 году основал биотехнологическую компанию BIOCAD, оборот которой по итогам 2016 года превысил 14 млрд рублей. Входит в экспертный совет при Федеральной антимонопольной службе России; является членом совета по здравоохранению комитета Совета Федерации по социальной политике. Лауреат премии Правительства России за достижение высоких результатов в области качества продукции и услуг и внедрение высокоэффективных методов менеджмента качества, а также премии Санкт-Петербурга «Инвестор года» за 2017 год.

ПОТЕРИ ЛИДЕРСТВА – ПОТЕРЯ ОТРАСЛИ

В детстве ел гематоген, как и все. Никаких других препаратов из детства не осталось в памяти. А единственный советский блокбастер, который приходит на ум, – цитрамон.

Вторая мировая война повлияла на разработку и производство отечественных антибиотиков, в тот же период большой рывок совершили ожоговая школа, хирургия, особенно полевая хирургия. А обострение холодной войны оказалось питательной средой для развития биологической науки с точки зрения защиты и разработки оружия массового поражения, биологического оружия. Советский Союз очень много занимался средствами защиты от биологического оружия и, конечно, созданием собственного биологического оружия. Разумеется, это стимулировало научные исследования в этой области. Оборонный сегмент у нас был приоритетным. К сожалению, практической системе здравоохранения уделялось недостаточно внимания с точки зрения инвестиций. Неизбежным было отставание и, как следствие, утрата лидерства в этом сегменте.

Вся отечественная фармотрасль после 1991 года фактически была разрушена. Это было связано с потерей кооперационных связей, которые сформировались в рамках Совета экономической взаимопомощи. К тому же Советский Союз потерял позиции в странах-сателлитах. Где-то умышленно, где-то неумышленно оставил все, что СССР создавал за пределами стран СЭВ. Например, фармзаводы в Индии, завод антибиотиков в Китае. Эти заводы до сих пор работают, но они никакого отношения к преемнику Советского Союза – России – не имеют.

Потери отрасли связаны в основном с утратой лидерства страны. Лидерские позиции СССР в мировой фармотрасли были сопоставимы с позициями США и ведущих европейских стран. Например, в области производства вакцин СССР лидировал в мире. Только американские компании могли составить какую-то конкуренцию. Известный случай, как врачи из Советского Союза спасли японских детей от полиомиелита. Как вакцинировали Индию, как вакцинировали Китай, страны Латинской Америки. Есть много примеров.

ИЗМЕНЕННОЕ СОЗНАНИЕ

На развитие отечественного фармрынка повлияли и принятие концепции развития фармотрасли «Фарма-2020», и кризис, безусловно. За этот период произошла трансформация в головах организаторов здравоохранения и чиновников, и в целом после принятия программы «Фарма-2020» ситуация в фармацевтической области в России изменилась принципиально.

Мы прошли огромный путь, но этот путь по большей части был пройден в головах людей, которые принимают решения. Изменились представления об отрасли. Пришло понимание, что отрасль передовая, наукоемкая, с высоким уровнем капитализации, что это необходимая для страны отрасль, которая просто должна быть. В лихие девяностые бытовало мнение: «Зачем нам делать свои лекарства, когда можно все купить? Заплатим, и нам все привезут», и это представление было непросто переломить. Некоторые апологеты этого мнения до сих пор присутствуют на разных уровнях системы здравоохранения и финансовой системы России. Но, как мы видим, бывают ситуации, когда не все можно купить и не все привезут.

Отечественная фармотрасль еще очень молодая, но при этом она формируется в условиях жесточайшей конкуренции с мировыми грандами. И эта конкуренция создает определенные обстоятельства, она оставляет определенный отпечаток на ее развитии. Безусловно, нам очень непросто. Инвестиционный климат в фармацевтической отрасли в начале 1990-х был похож на асфальт. Но если сквозь асфальт пробился росток, то он будет очень крепкий, хоть и кривой. Первые предприятия реально пробивались через асфальт. Стратегию «заасфальтировать отрасль» в большей степени поддерживали иностранные производители, которые различными способами лоббировали решения, разрушающие отечественную фармацевтическую индустрию.

В итоге выросла новая российская фарма – группа молодых российских фармкомпаний, которые появились на рынке 15–17 лет назад. Это те, кто не погиб, а пророс сквозь асфальт в рамках программы «Фарма-2020». Но прежде всего это новая общность молодых амбициозных людей, которые занимаются фармацевтикой и ставят задачи высокого уровня. К знаковым компаниям новой российской фармы могу отнести наш «Биокад», «Генериум», «Герофарм» и др.

Российская фарма с течением времени станет только сильнее. Мы научимся многим правилам, по которым работают в мире. Неизбежно мы должны переместиться в область разработки инновационных лекарств. И мы должны идти на международные рынки. Компании будут вынуждены идти со своим продуктом в другие страны, не ограничиваясь локальным рынком. Чтобы выжить, они станут вынуждены расти и развиваться. А значит, рано или поздно отечественный рынок для них окажется маловат.

Что бы я сейчас ни ответил на вопрос о перспективах новой российской фармы, это не будет иметь смысла. Потому что многие вещи изменятся в ближайшее время. Еще недавно слабых мест было больше, а сейчас их все меньше и меньше в товаропроводящей цепи. Роль государства усилилась, контрольно-надзорные закупки стали прозрачнее. Изменения происходят, и, я думаю, их будет все больше. Все они направлены на усовершенствование системы лекарственного обеспечения.

На меня очень сильное влияние оказал легендарный человек в области здравоохранения – Рамил Усманович Хабриев. Потому что благодаря ему мне удалось принять несколько основополагающих верных решений. За это я ему буду благодарен всегда и всегда буду понимать ту роль, которую он сыграл в формировании стратегии нашей компании.

Виктор Борисович Христенко – это один из немногих государственных деятелей, у которого было свое, отличное от общепринятого, видение. Он обратил внимание руководства страны на проблему фармотрасли. Он первым собрал фармацевтов и спросил: «А что у нас с отраслью в принципе?» Татьяна Александровна Голикова в то время, когда была министром здравоохранения, собирала нас и давала много хороших советов, старалась помогать. В истории нашей компании большую роль сыграла Валентина Ивановна Матвиенко, когда она пригласила «Биокад» в Петербург. И министр промышленности и торговли Денис Валентинович Мантуров нам помогает. И нынешний министр здравоохранения Вероника Игоревна Скворцова, с которой можно посоветоваться не только по административным вопросам, но и по вопросам развития науки и современных подходов к лечению.

Наши врачи тоже меняются. Им много лет внушали, что в России лекарства делать невозможно. И получается, что одна из задач, которую мы решали, – это изменение сознания не только в головах чиновников, но и в головах врачей. Их «зомбировали» очень сильно. Много лет международные фармацевтические компании посредством ассоциаций, в которые они объединены, занимались очернением и принижением локальных производителей. Точнее, они занимались пропагандой, смысл которой заключался в том, что только они могут делать лекарства, что врачи должны покупать иностранное, а местные фармацевты ни на что не способны. Это внушалось много лет на всех уровнях, в том числе на уровне врачебного сообщества. А мы своей работой опровергаем эти мифы.

На каком-то этапе, когда страна поняла, что отечественная фарминдустрия работает и приносит пользу, государство стало нам помогать.

На уровне государства пришло понимание, что надо больше тратить на систему здравоохранения, потому что самые выгодные инвестиции с точки зрения развития государства – это здравоохранение и образование. Государство изменило свое отношение к финансированию здравоохранения. Появляются разные программы, например программа по снижению смертности от онкозаболеваний.

На совсем ранних этапах государство может инвестировать в R&D. С другой стороны, программа «Фарма-2020» подразумевала инвестиции в R&D для того, чтобы фармацевтические компании более активно двигались с точки зрения количества продуктов.

Конкурентные направления R&D, на которых нам нужно и возможно сосредоточиться, – это, конечно, создание инновационных препаратов. Если не первых в классе, то, по крайней мере, следующих в классе.

Я считаю, что должна быть доля здорового протекционизма при конкуренции на отечественном рынке с большими транснациональными корпорациями, которым в основном помогают правительства их стран.

НАДУМАННАЯ ТЕМА

Те препараты, которые уже продаются в аптеке, о них не должно быть дискуссии с точки зрения качества. Если они попали в торгово-проводящую сеть официально, получили регистрацию в Российской Федерации, то они должны удовлетворять тем критериям качества, которые заявлены. Поэтому с точки зрения качества я не подвергаю сомнению то, что продается в аптеках. О здоровье – вопрос к лечебному сообществу и качеству организации медицинской помощи. Что касается цены, то я покупаю, как и все: и оригинальные препараты, и дженерики.

Наш пациент очень много мудрствует. В западных странах пациент делает то, что сказал врач. А наш пациент еще и сам читает, лезет в Интернет, занимается самообразованием и зачастую, что достаточно плохо, самолечением.

Я надеюсь, так случится, что я как можно реже буду пользоваться лекарствами. Особенно теми, которые сам выпускаю. Я думаю, что зачастую проблема нехватки лекарств для лечения тех или иных заболеваний надуманная.

И используется для манипуляций крупными игроками для давления на чиновников в области здравоохранения, которые принимают решения. Хотя есть и справедливые факты, которые говорят, что бывают перебои, дефициты и так далее.

Мне сложно сказать, сколько в аптеках, на рынке, должно быть российских, а сколько импортных лекарств. Но я могу сказать, что нет ничего такого, что делают международные компании и чего мы не смогли бы сделать у себя. Никаких технологических преград для того, чтобы сделать то, что они делают, не существует.

Записал Владислав Дорофеев

«Лучшее лекарство еще не создано»

ИГОРЬ НАРКЕВИЧ

Игорь Наркевич, ректор Санкт-Петербургского Государственного химико-фармацевтического университета, полагает, что развитие и перспективы отечественной фармотрасли зависят от поставленных целей и путей их достижения, и надеется, что дальнейшее развитие отечественной фармацевтической промышленности будет направлено на естественное вхождение в мировой фармацевтический рынок на правах равноправного игрока и разработку инновационных технологий и препаратов.

Игорь Анатольевич Наркевич, доктор фармацевтических наук, профессор, ректор ФГБОУ ВО СПбГХФУ. В 1988 году с отличием окончил военно-медицинский факультет при Томском медицинском институте, отделение военных провизоров, в 1993 году – адъюнктуру при кафедре военно-медицинского снабжения и фармации Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. В 1988–1990 годы – начальник аптеки медицинской роты Белорусского военного округа. В 1993–2009 годах преподавал в Военно-медицинской академии (ВМедА). С 2009 года – заведующий кафедрами и преподаватель в Санкт-Петербургской химико-фармацевтической академии (ныне ФГБОУ ВО СПбГХФУ), с 2010 года – ректор. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, отмечен многочисленными грамотами и благодарностями регионального и федерального правительств и Министерства здравоохранения РФ. Область научных интересов: региональные модели лекарственного обеспечения населения, кластерная политика как инструмент развития отечественной фармацевтической промышленности, подготовка кадров для фармацевтической отрасли. Автор около 200 научных публикаций и учебно-методических трудов, в том числе учебников «Медицинское и фармацевтическое товароведение», «Высшая математика», «Управление и экономика фармации».

СЛОВО ОТЦА И ПРИМЕР МАТЕРИ

Мое детство тесно связано с бензилпенициллина натриевой солью. Я в детстве каждый год болел пневмонией, и пенициллин был препаратом выбора. Достаточно болезненная процедура для малолетнего пациента, а потому не вызывала ничего, кроме слез и попыток избежать ее. Однажды в поликлинику меня повел отец (обычно водила мать). Он сказал, что даст выстрелить из ружья столько раз, сколько уколов я выдержу, не заплакав и не закричав. Я выдержал два. Отец свое слово сдержал. Я научился терпеть боль, а благодаря пенициллину и легкой атлетике победил воспаление легких. Более приятные воспоминания связаны с аскорбиновой кислотой (витамином С), которую продавали в аптеках по шесть копеек, и мы ее покупали вместо конфет. Дешево и сердито.

Еще запомнилось облепиховое масло. В конце 1970-х – начале 1980-х оно пользовалось гипертрофированной популярностью. Ему приписывали чудодейственные свойства, и оно было дефицитным препаратом. Я был свидетелем, как его в аптеке выпрашивали на коленях. До сих пор эта картина для меня является символом советской фармации.

Из советских препаратов помню упомянутую бензилпициллина натриевую (калиевую) соль, атропина сульфат, настойку валерианы, настойку боярышника, мазь Вишневского, мазь нафталанную, левосин, фенкарол, випросал, грамицидин С, промедол, омнопон, фурациллин и многие другие препараты.

В фармацию меня привела мама. Все детство провел в аптеке. Понравилось, решил остаться.

ВОЕННЫЕ ИНЪЕКЦИИ

Если сравнивать фарминдустрию СССР и Российской Империи, то могу отметить только достижения. От небольшого количества частных аптек перешли к крупной государственной торгово-производственной сети, создали систему фармацевтического образования, существующую до настоящего времени. Обеспечили основными группами лекарств население и лечебные учреждения. Советская система лекарственного обеспечения полностью соответствовала социально-экономическому укладу того времени и вместе с ним исчезла.

Первая мировая, затем Гражданская война дали толчок созданию советской фармацевтической и микробиологической промышленности (наладили производство антисептиков, создали фармацевтические фабрики, произвели первые иммунобиологические препараты). Вторая мировая война дала толчок открытию фармпредприятий в Сибири на основе эвакуированных в годы войны заводов из европейской части СССР. Новые фармпредприятия в европейской части страны строились уже по мере наступления Красной армии и освобождения городов от немцев (Воронеж, Курск, Минск, Рига, Киев и т. п.).

Холодная война и создание оружия массового поражения стали одной из причин создания производства антибиотиков, инфузионных растворов, обезболивающих средств, вакцин, антидотов и т. п.

К советским еще достижениям можно отнести наработки в иммунобиотехнологии и поиск биологически активных веществ в растениях.

ИННОВАЦИОННЫЙ КУРС ИЛИ ДЕГРАДАЦИЯ

Потери отечественный фармотрасли после 1991 года – смещение акцентов с социальной функции на финансовую (извлечение прибыли) и децентрализация системы лекарственного обеспечения. К приобретениям можно отнести повышение доступности лекарств для населения и здравоохранения в целом.

К событиям, изменившим ситуацию в отечественной фармотрасли, можно отнести кризис 2008 года, программы ДЛО и «7 нозологий», ФЗ № 61, ЖНЛВП, создание ЕврАзЭС.

Полагаю, что новую российскую фарму можно идентифицировать с момента принятия стратегии «Фарма-2020». Специфика – интенсивный рост собственных производственных мощностей в последние годы и активный трансфер технологий в страну. Для Большой фармы более характерны слияния и поглощения.

Для российской – появление новых игроков и рост существующих компаний.

Развитие и перспективы нашей фармотрасли зависят от поставленных целей и путей их достижения. Если мы и дальше будем развлекаться с принудительным лицензированием, параллельным импортом и «локализацией по-русски», то через три года рост замедлится, через пять лет будет стагнация, а через 10 лет мы опять отстанем.

Если курс будет взят на вхождение в мировой фармацевтический рынок на правах равноправного игрока, разработку инновационных технологий и препаратов для всего мирового сообщества, то через 10 лет мы сможем стать полноценной частью Большой фармы.

А пока, увы, национальная особенность нашей фарминдустрии в том, что, образно говоря, отрасль никак не можем повзрослеть, пребывая долгие годы в состоянии отрочества.

Государство обязательно должно инвестировать в R&D. Конечно, в отечественной фармотрасли есть R&D, в основном обеспечивающие трансфер технологий.

Самое ожидаемое событие в отечественной фарминдустрии – продолжение сериала под названием «Фарма-2030».

К знаковым компаниям отечественной фармотрасли могу отнести компании «Протек», «Катрен», «Эркафарм», «36,6», «Ригла», «Фармстандарт», «Р-Фарм», «Микроген», «Генериум», «Биокад», «Герофарм», «Фармасинтез» и др. Впрочем, в условиях нашей динамичной и противоречивой жизни этот перечень может измениться в любую секунду.

Залог нашего успеха – русская смекалка, воля к победе и то, что наши дети лучше нас. И на все воля Божья.

ПРИМЕРЫ НАПРАШИВАЮТСЯ

В отечественной фарминдустрии очевидны провалы в регуляторной системе. Требуется создание единого регуляторного органа, что-то типа FDA[10] или EMEA[11].

На современном этапе любые неверные решения в системе лекарственного обеспечения чреваты достаточно серьезными социальными проблемами, а вероятный эффект от этих изменений требует тщательных расчетов.

ДОСТУПНОСТЬ ЛЕКАРСТВ

Российская аптечная система выполняет большой объем работы по первичному консультированию пациентов, тем самым снижая нагрузку с первичного звена системы здравоохранения. Но эти функции аптеки у нас до сих пор никак законодательно не оформлены, в отличие от развитых стран.

В аптеке для меня главное – доступность лекарств. Но надо понимать, что отечественный пациент отличается повышенной самооценкой в отношении своих медицинских знаний.

Присутствие на нашем рынке импортных препаратов – это абсолютно нормальное явление. Даже в годы Великой Отечественной войны мы по ленд-лизу получали лекарства, а не только самолеты и танки.

Лучшее лекарство – это то, которое еще не создали.

Записал Владислав Дорофеев

«Есть лекарства, которые нечем заменить»

ГРИГОРИЙ РОЙТБЕРГ

Григорий Ройтберг, академик РАН, президент АО «Медицина», убежден, что доверие к современным лекарственным препаратам отечественного производства будет такое же, как к лекарствам от известных западных фармакологических компаний, лишь в том случае, когда они станут проходить клинические испытания в соответствии с международными протоколами. Этого у нас нет – у нас высокий уровень проведения некорректных проверок. Но главное, не считая себя специалистом по фармотрасли, он подчеркивает, что его как врача интересует эффективность лекарств, а не место их вы пуска.

Григорий Ефимович Ройтберг – академик РАН, д. м. н., профессор, заслуженный врач РФ, лауреат премии Правительства РФ в области образования, лауреат премии мэрии Москвы в области здравоохранения и медицины, заведующий кафедрой терапии и семейной медицины ФДПО ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н. И. Пирогова Минздрава России, основатель и президент АО «Медицина». Один из основоположников внедрения в медицинскую практику коронароангиографии и эхокардиографии. Автор новых способов лечения больных острым крупноочаговым инфарктом миокарда, внедрение которых в клиническую практику позволило повысить качество оказываемой медицинской помощи. Научный руководитель перевода на русский язык «Руководства по семейной медицине». Вместе с д. м. н., профессором Андреем Владиславовичем Струтынским – автор цикла трудов для врачей и студентов медицинских вузов «Основы клинической диагностики и лечения заболеваний внутренних органов». За этот труд им была присуждена премия Правительства РФ в области образования. Автор более 350 научных работ, в том числе семи учебников по семиотике заболеваний внутренних органов и по патологии сердечно-сосудистой системы.

ПАМЯТЬ ДЕТСТВА

Зеленка и йод сопровождали все мое детство. Также помню, что моих родителей сопровождали валокордин, корвалол и ношпа (последние два – не отечественные препараты, но когда-то были очень популярны).

ИМПОРТНАЯ ТРАДИЦИЯ

Я не специалист по фармотрасли. Меня как врача интересует, чтобы лекарства были эффективными, и последнее, что меня интересует, – место их выпуска. И в советское время было очень много лекарств, которые были не отечественного производства: например, югославские гидрокортизоновые мази. Помню, появились югославские кортикостероиды для ингаляционного введения. Это был прорыв. А бронхолитики, когда пациент «пшикал», и у него снимался приступ астмы? Этот ведь тоже не отечественные лекарства.

Поэтому, когда начинают говорить, что все рухнуло, я не думаю, что у нас когда-то была очень сильная фармпромышленность, чтобы рухнуть. У нас были другие достижения, но я не стал бы говорить так апокалиптически: вот, сейчас все кончилось, а в Советском Союзе все было по-другому.

Когда мы учились в институте и занимались в клинической лаборатории, там проводились клинические испытания препаратов, которые давал Фармкомитет[12]. Кафедра госпитальной терапии 2-го меда[13], где я был в ординатуре, имела некоторые привилегии, так как ею руководил знаменитый Павел Евгеньевич Лукомский, академик РАМН, терапевт, кардиолог. Мы получали на апробацию лекарственные препараты по кардиологии, по гипертонической болезни, по лечению ИБС, первые тромболитики, первые антикоагулянты. Девяносто процентов из них были не отечественного производства.

Поэтому, когда говорят, что раньше было больше отечественных лекарств, – пусть представят статистику, какой процент импортных лекарственных препаратов использовался в СССР и какой сейчас. Лекарства, произведенные в социалистической Венгрии или социалистической Югославии, не были отечественными – это были импортные препараты.

ДОВЕРЯЙ, НО ПРОВЕРЯЙ

Первое, что бы я хотел, – чтобы все современные отечественные препараты проходили клинические испытания в соответствии с международными протоколами. А этого нет. Поэтому, когда вы хотите, чтобы к лекарственным препаратам отечественного производства было доверие такое же, как к какому-нибудь препарату от Novartis[14], то его не может быть. Я знаю, что такое пройти сертификацию на западном рынке. У нас даже при производстве так называемых биосимиляров очень высокий уровень проведения некорректных проверок. Я не могу им доверять, как известным дженерикам или оригинальным препаратам.

СТРАХОВАЯ СТОИМОСТЬ

Первое отличие в том, что на Западе – например, гражданину Германии – стоимость большей части лекарств покрывается страховкой. То же самое и в Израиле, и во многих других странах. У нас большая часть препаратов покупается за собственные деньги. Но и фетишизировать западную медицину, что она для людей, а у нас не так, не стоит. И там, и там есть свои недостатки, и требуются улучшения.

НАПРЯЖЕННАЯ СИТУАЦИЯ

Лично мне хватает препаратов (смеется). А по поводу «не хватает»… Иногда у нас с рынка выводится лекарство, которое нечем заменить. Я могу привести пример из кардиологии: вискен (пиндолол). Этот препарат назначался пациентам с брадикардией, редким пульсом и расширением ритма. Заменить его нечем, и что делать? Либо везти препарат из-за границы, либо незаконно покупать в России. Таких случаев много. Увы, есть лекарства, которые нечем заменять. По-прежнему напряженная ситуация с онкологическими препаратами, с антиаритмиками и т. д. Но, слава богу, это является предметом внимания министра здравоохранения РФ Вероники Игоревны Скворцовой, поэтому, я надеюсь, что через какое-то время эта проблема будет успешно решена.

Записал Владислав Дорофеев

На стыке экспертизы и технологий

МИХАИЛ САМСОНОВ

Михаил Самсонов, директор медицинского департамента ЗАО «Р-Фарм», полагает, что к потенциально конкурентным направлениям российских фармакологических компаний на международном уровне можно отнести разработку инновационных препаратов для орфанных и аутоиммунных заболеваний и персонализированной терапии в онкологии. Впрочем, может выстрелить и сильная дженериковая компания, утвердившаяся на региональном уровне. В совокупности это может привести к тому, что в среднесрочной перспективе на российском фармрынке могут появиться две-три сильные компании с международным потенциалом.

Михаил Юрьевич Самсонов, директор медицинского департамента ЗАО «Р-Фарм». Окончил Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н. И. Пирогова. Кандидат медицинских наук, врач-кардиолог и иммунолог. Более двадцати лет проработал на руководящих должностях в фармацевтической отрасли: в американской фармацевтической компании Bristol-Myers Squibb, в швейцарской фармацевтической компании Novartis. Имеет значительный опыт работы с рядом крупных регуляторных агентств – МЗ РФ, CFDA (Китай), МЗ Турции, EMA, FDA, PMDA, NICE. Регулярно участвует в специализированных экспертных советах, выступает на международных конференциях. Имеет более пятидесяти публикаций в научных журналах в России и за рубежом. В «Р-Фарм» возглавляет департамент, ведающий доклиническими и клиническими разработками и осуществляющий регистрацию, фармнадзор и медицинскую поддержку в России и за рубежом оригинальных и воспроизведенных биологических и синтетических лекарственных средств для лечения онкологических, аутоиммунных, инфекционных и кардиологических заболеваний. Руководитель рабочей группы по нормативным и регуляторным вопросам HealthNet в рамках «Национальной технологической инициативы». С 2011 года – эксперт кластера биомедицинских технологий Сколково.

ПОТЕРЯННЫЕ КОМПЕТЕНЦИИ

Все мы помним из детства зеленку, жидкость Кастеллани, рыбий жир. А главный советский блокбастер, который приходит на ум, – цитрамон.

Очевидно, что из советского времени отрасли достался мощный задел – вакцины. И прекрасные компетенции в химическом синтезе, которые мы, к сожалению, утратили после 1991 года.

КОНКУРЕНТНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

К основным событиям и явлениям, повлиявшим на развитие и формирование отечественного фармрынка, я бы отнес принятие и реализацию программы «20:20». И ставшие доступными технологии синтеза белковых молекул.

Особенностью российской фарминдустрии можно считать нацеленность на дженериковые препараты, что, впрочем, не является недостатком, поскольку позволяет нарабатывать экспертизу. Приобретение экспертизы позволяет перейти к выпуску биоаналогов с одновременным трансфером технологий и развитием собственных наработок.

Полагаю, в среднесрочной перспективе на российском фармрынке могут появиться два-три сильных региональных и, возможно, международных игрока.

К потенциально конкурентным направлениям для российских фармкомпаний на международном уровне я бы отнес орфанные заболевания, персонализированную терапию в онкологии и аутоиммунные заболевания.

Или же может выстрелить сильная дженериковая компания, утвердившаяся уже на региональном уровне.

ВКЛАДЫВАТЬСЯ В R&D НА РАННИХ ЭТАПАХ

Государство должно вкладываться в разработку препаратов, но на ранних, я бы сказал, университетских этапах.

Разумеется, в российских компаниях работают, и вполне успешно, механизмы R&D. Тому есть примеры: препараты, разработанные и введенные рядом компаний в клиническую практику.

КАЧЕСТВО И ЗДОРОВЬЕ

В аптеке для меня на первом месте качество препарата, то есть здоровье. Качественные дженерики могут быть недорогими и эффективными. К сожалению, для многих низкая цена – это основной фактор. И, конечно, разрушительное влияние оказывает реклама.

Основное отличие нашего пациента от пациента западных стран в том, что ему в аптеке за все приходится платить самому. На Западе распространены механизмы софинансирования и лекарственного страхования.

На рынке должны быть качественные и эффективные препараты. Для пациентов – максимально эффективные и при этом бюджетные.

Но главное в том, что лекарственные средства – это только часть здравоохранения, очень важно оценивать все факторы, включая раннюю диагностику, персонализацию и т. д.

К счастью, моя личная потребность в лекарствах минимальна – ЗОЖ помогает.

НА СТЫКЕ КАРДИОЛОГИИ И ИММУНОЛОГИИ

Я вырос в семье медиков, и выбор был предопределен. Мне неоднократно везло в жизни на сильных, талантливых учителей, что во многом определяло мой путь. Учеба и работа в Национальном Кардиологическом центре на стыке кардиологии и прорывной иммунологии пробудили интерес к инновационным технологиям в медицине и привели в фарму. А дальше был ряд проектов по разработке и выводу в клиническую практику прорывных препаратов в онкологии (удалось также принять участие в разработке одного из первых иммуно-онкологических препаратов), вируслогии, кардиологии.

Записал Владислав Дорофеев

Эпилог Национальный характер

Все же я нашел такую особенность. У всех девятнадцати легендарных препаратов, о которых мы написали очерки, есть два единых особенных свойства. Универсальность и удивительная способность со временем открываться новыми возможностями в отношении новых диагнозов. Именно поэтому наши герои стали легендой, именно поэтому они востребованы в народе, но никак не по причине ценовой доступности, хотя и это важнейшая их характеристика.

Эти два свойства – универсальность и адаптируемость, природная способность к развитию – так соответствуют нашей российской цивилизации, нашему национальному характеру и национальному духу – толерантному и терпимому, способному адаптироваться к любому новому испытанию. Не от страха или покорности, но от умения воспринимать и использовать новые испытания как новые возможности. Испытания ведут к переменам, открывают новые перспективы и способствуют дальнейшему развитию.

Какие мы, как мы живем, как мыслим, как реализуем себя в мире, такие вещи и создаем. Не случайно автомат Калашникова – самый универсальный и адаптируемый к любым средам и погодным условиям автомат в мире. Концепция строитель ства военной техники в этом смысле чрезвычайно иллюстративна. Западная военная техника создана по модульному принципу, вышедшие элементы, узлы выкидываются и заменяются новыми. А российская военная техника ремонтируется вдоль и поперек, можно отремонтировать и самую маленькую часть. В бою, в боевой обстановке, когда порой невозможно обеспечить поставки снаряжения и ремонтного комплекта, наш подход, когда можно что-то приспособить и починить «на ходу», чтобы техника продолжала работать, чтобы добиться победы, – более универсален, более гибок и более жизнеспособен.

Наши лекарства и те лекарства, которые наиболее соответствуют нашему национальному темпераменту и характеру, а потому становятся именно легендой, народными, соответствуют именно нашему национальному подходу к жизни и способу самоощущения и самореализации в жизни.

То есть наши лекарства соответствуют нашему национальному духу и характеру. Какие мы – такие и наши лекарства.

Не болейте!

Владислав Дорофеев

Источники

Академик Виктор Александрович Кабанов. Человек, ученый, эпоха. Составитель проф. А. В. Кабанов. – М. : ФИЗМАТЛИТ. 2014.

Акимова В. Ода лекарству // Медицинская газета. – 2007. – № 72 (26 сентября).

Алексеева А. А., Першин Г. Н., Богданова Н. С. Результаты лечения гриппа оксолином в период эпидемических вспышек А2 и В. 1966 – 1967 гг. / Грипп и острые респираторные заболевания (материалы сессии). – Л., 1967. – Ч. 2. – С. 90–92.

Алисов Н. В., Хорев Б. С. Экономическая и социальная география мира (общий обзор). – М. : Гардарика, 2000.

Аллергология и иммунология в педиатрии. – 2016. – № 3 (46) [О. вирусологе М. П. Чумакове, первом директое Института полиомиелита и вирусных энцефалитов РАМН] .

Аммосов А. Д. Клещевой энцефалит. – Кольцово, 2002.

Биополимеры. Биология и медицина. / biology_sk/00005b78.htm

Большая медицинская энциклопедия. Собрание трудов, т. 1–5, М., 1950 – 1952.

Борис Евгеньевич Вотчал, к 105-летию со дня рождения // Международный журнал медицинской практики. – 2000. – № 9.

В мире антиоксидантов. Учебное пособие для самостоятельной работы студентов высших учебных заведений. / Доровских В. А., Целуйко С. С., Симонова Н. В., Анохина Р.А.; ГБОУ ВПО «Амурская ГМА». – Благовещенск, 2012.

Вакцины и вакцинация: национальное руководство / под ред. В. В. Зверева, Б. Ф. Семенова, Р. М. Хаитова. – М: ГЭОТАР-Медиа, 2011.

Виноградова И. В. Местное лечение острых средних отитов комбинацией лекарственных средств на основе димексида // Автореферат дисс. на соиск. степени кандидата медицинских наук : 14.00.04 [Место защиты: ГОУВПО «Санкт-Петербургский государственный медицинский университет»]. – СПб., 2004.

Вишневский А. А. Дневник хирурга: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. – М. : Медицина, 1970.

Воронина Т. А. Мексидол: спектр фармакологических эффектов // Журнал неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. – 2012. – №12, – С. 86–90.

Вотчал Б. Е Очерки клинической фармакологии. – М. : Государственное издательство медицинской литературы, 1963.

Государственная программа реформирования «Фарма-2020». – М. : Октябрь, 2009.

Григорий Николаевич Першин (1908 – 1989). К 110-летию со дня рождения. -stranicza/grigorij-nikolaevich-pershin

Дорофеев В. Обратная связь. Больница открывает двери для родителей «детей-бабочек». issues/106

Дорофеев В. Новость тридцатилетней давности. В России проведена операция ребенку-«бабочке». Якобы впервые. https://www. rusfond.ru/moscow_issues/104#text

Дорофеев В. Рецепт в будущее. / doc/3303309

Захарова В., Романова С. Медицинская промышленность России: итоги 1999 г. // Ремедиум. – 2000. – № 4.

Захарьян С. Т. Творческий путь Александра Васильевича Вишневского. – М. : Медицина, 1973.

Зиновьев Е. В., Легеза В. И. Основные направления совершенствования местной медикаментозной терапии ран и ожогов // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. – 2003. – Т. 2. – С. 66–72.

Иваницкий Г. Переливание крови: против, за и альтернатива // Наука и жизнь. – 1999. – № 2.

Иваницкий Г., Воробьев С. Кровезаменитель «перфторан» // Вестник РАН. – 1997. – Т. 67 – № 11.

Иваницкий Г., Колотыркин Я., Фокин А., Ефуни С., Шумаков В. Кто остановил «голубую кровь»? // Литературная газета, 17 августа 1988 г.

Иллариошкин С. Н. Нервные клетки и окислительный стресс. -populyarnye-stati/nervnye-kletki-i-okislitelnyy-stress

Кинле Х., Бадер Э. Активные угли и их промышленное применение. Пер. с нем. – Л. : Химия, 1984.

Клепов И. Д. К вопросу о приоритете применения способа обработки операционного поля йодной настойкой // Хирургия. – 1958. – № 12. – С. 113–114.

Климова М. В природе существует единый эпигенетический механизм пептидной регуляции генов // Московский уролог. – 2016. – № 4 (декабрь) – С.12–13.

Константинов Ю. Йод. Чудо-микроэлемент на страже вашего здоровья. – М. : «Издательство Центрполиграф», 2016.

Конъюгированные полимер – субъединичные иммуногены и вакцины

Кто убил профессора Ф. Ф. Белоярцева? История «голубой крови» в калейдоскопе прессы / сост. Г. Иваницкий. – М. : Вивасват, 1994

Кузин М. И., Костюченок Б. М.. Раны и раневая инфекция. – М. : Медицина, 1990.

Курашвили В. А. Что такое оксидативный стресс? http:// -populyarnye-stati/nervnye-kletki-i-okislitelnyy-stress

Кузьмин И. В., Шабудина Н. О., Аль-Шукри С. Х. Пептиды предстательной железы в лечении больных с симптомами нижних мочевых путей вследствие доброкачественной гиперплазии предстательной железы //Эффективная фармакотерапия. – 2015. – № 18. – С. 16–22.

Кэмм Дж., Люшер Т., Серруис П. (ред.). Болезни сердца и сосудов. Руководство Европейского общества кардиологов. – М. : ГЭО-ТАР-Медиа, 2011.

Лескова Н. «Голубая кровь» утекла из России // Независимая газета, 25 февраля 2004 г.

Натрадзе А. Г. Очерк развития химико-фармацевтической промышленности СССР. – М. : Медицина, 1977.

Надрадзе А. Г. Химико-фармацевтическая промышленность – медицине. – М. : Знание, 1985.

Майкова Г. Б., Чернохаева Л. Л., Ворович М. Ф., Рогова Ю. В., Карганова Г. Г. Вакцины на основе дальневосточного и европейского штаммов индуцируют нейтрализующие антитела ко всем известным подтипам вируса клещевого энцефалита // Вопросы вирусологии. – 2016. – №3 (61). – С. 135–139.

Максимова М. Светило науки. Хирург Александр Вишневский и его знаменитые открытия // Аргументы и факты (Казань), 4 сентября 2014 г.

Малышева А. Е. Активные угли. Строение, свойства, производство, применение / ФГБОУ ВПО «Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского. Кафедра химической технологии [Реферат].

Мануйлова А. Расправляя крылья. / doc/3303308.

Машковский М. Д. Лекарства XX века. – M.: Новая Волна, 1998.

Машковский М. Д. Лекарственные средства; 16-е изд. – М. : Новая волна, 2017.

Медицинская биофизика. Биологические испытания химических соединений. Т. I. Уроки истории. – М. : Медицина, 2005.

Медицинская биофизика. Биологические испытания химических соединений. Т. II. Документы. – М. : Медицина, 2006.

Михайлов С. С. Взгляды Н. И. Пирогова на причины заражения ран, его предупреждение и лечение // Хирургия. – 1955. – № 11. – С. 66–70.

Нанотехнологический лекарственный препарат димексид. Химические, биологические свойства. Клиническое применение. [Обзор литературы: Н. А. Григорович, С. Ф. Дорофтиенко, Т. М. Григорович и др.] -84484.html

Нилова Е. И. Саморегулирование на фармацевтическом рынке // Фармация. – 2007. – № 7. – С. 3.

Оффит П. Смертельно опасный выбор. Чем отказ от прививок грозит нам всем. – М. : Corpus, 2017.

Перцев И. М. К истории создания популярных мазей левомекольл и левосинл // Провизор. – 2003. – №21.

Перцев И. М. Трудные «роды», но долгая и счастливая жизнь. К 40-летию создания и 30-летию начала серийного производства комбинированных препаратов левосин и левомеколь. https://

Перцев И. М., Беркало Н. Н., Гуторов С. А., Постольник В. В. Значение осмотических свойств мазей при их использовании в медицинской практике // Вестник фармации. – 2002. – № 2 (30).

Першин Г. Н., Богданов Н. С. Химиотерапия вирусных инфекций. – М. : Медицина, 1973.

Пирогов Н. И. Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции. Т. I–II. – М.-Л. : Медгиз, 1941–1944.

Платэ H. A. Полимеры для медицины //Наука в СССР – 1986. – № 1. – С. 2–9.

Платэ Н. А., Васильев А. Е. Физиологически активные полимеры. – М. : Химия, 1986.

Полимер VS бактерии. Кто кого? / blog/148836

Рогожина Е. С., Бойнова И. В. Сравнение эффективности димексидгеля и плацебо при лечении пациентов с вертеброгенными дорсалгиями // Евразийский союз ученых. – 2015. – № 3–5 (12). – С. 125–126.

Розенгартен М. Ю., Альбицкий В. Ю. Страницы из жизни хирурга. А. В. Вишневский в Казани. – Казань: Татарское книжное издательство, 1974.

Романов П. Регионы и центр обсудили состояние здравоохранения в России. // Ремедиум. – 1999. – № 1.

Саенко В. С., Цариченко Д. Г., Песегов С. В. Цитомедины в терапии заболеваний простаты // Вестник российского общества урологов. – 2015. – № 3. – С. 20–21.

Симоненко В. Б., Вологдин А. А. Борис Евгеньевич Вотчал – выдающийся терапевт, блестящий ученый, основатель клинической фармакологии в России (к 120-летию со дня рождения) // Клиническая медицина. – 2015. – № 12.

Скотт А. Димексид: пособие для докторов (2013). http://www. alpha-being.com/zdorov-e/knigi/archie-scott-dmso-2013

Смородинцев А. А., Злыдников Д. М. Химиопрофилактика и химиотерапия гриппа / Материалы первого Всесоюзного симпозиума по химиопрофилактике и химиотерапии гриппа. – Л., 1972. – С. 31—34.

Страчунский Л. С., Каманин Е. И. Антибактериальная терапия инфекций в оториноларингологии // Русский медицинский журнал. – 1998. – Т. 6. – № 11. – С. 684–693.

Тарковская И. А. Сто «профессий» угля. – Киев: Наукова думка, 1970.

Теодорович О. В., Абдуллаев М. И., Шатохин М.Н., Борисенко Г. Г. Витапрост форте в лечении доброкачественной гиперплазии предстательной железы // Эффективная фармакотерапия. – 2015. – № 35. – С. 45–49.

Ткачук В. Н., Ткачук И. Н., Боровец С. Ю. Результаты 12-летнего исследования эффективности витапроста у больных хроническим простатитом // Урологические ведомости. – 2016. – Т. 6. – №4. – С. 5–9.

Тренды фармакотерапии в урологии. Инновации и обращение к прошлому. XI конгресс Профессиональной ассоциации андрологов России. Сателлитный симпозиум компании STADA. / trendy_farmakoterapii_v_urologii_innovatsii_i_obrashchenie_k_ proshlomu_xi_kongress_professionalnoy_a.html

Туровский М. «Драмы идей» и парадоксы поступков // Фармацевтический вестник. – 2009. – №40 (572).

Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по республике Саха (Якутия). Глобальная ситуация по полиомиелиту в мире (по состоянию на 24 октября 2017 г.).

Фенько А. Снят запрет на «голубую кровь» // Коммерсант. – 1998. – № 129 (18 июля).

Фундаментальные исследования. – 2014. – № 10 (ч. 5) – С. 924–929.

Харит С. М., Покровский В. С., Рулёва А. А., Фридман И. В. Программа эрадикации полиомиелита ВОЗ: проблемы и решения. https:// pf.spr-journal.ru [Педиатрическая фармакология, 2016].

Харкевич Д. А. Фармакология: учебник; 10-е изд., испр., перераб. и доп. – М.. 2010.

Хелимский А. М. Основные научные разработки по неврологии в Хабаровском крае (к 75-летию кафедры неврологии и нейрохирургии Дальневосточного государственного медицинского университета) // Анналы клинической и экспериментальной неврологии. – ЗАО «РКИ Соверо пресс» (Москва) – 2008. – Т. 2. – № 2. – С. 55–58

Химико-фармацевтический журнал. – Т. 4. – М. : Медицина, 1970. – С. 56–68.

Химико-фармацевтический журнал. – Т. 33. – М. : Фолиум, 1999. – С. 47–53.

Хроника // Ремедиум. – 1999. – № 12.

Шноль С. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки; 4-е изд. – М. : Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010.

Чупандина Е. Е, Сливкин А. И., Сафонова Е. Ф. Состояние и перспективы развития фармацевтического менеджмента в России // Фармация. – 2006. – № 5.

Шпильман М. И. Полимеры в биологически активных системах

Шумаков (Chumakov) K., Ишмухаметов А. А. Вакцины против полиомиелита: настоящее и будущее // Эпидемиология и вакцинопрофилактика. – 2018. – № 3 (17). 4-18. DOI: 10.31631/20733046-2018-17-3-4-18.

Щеплев П. А. Простатит. – М. : Медпрессинформ, 2007.

Эпштейн Г. И. Об одном из приоритетов Н. И. Пирогова // Хирургия. – 1950. – № 12. – С. 75.

Яворский Д. Я. Фармацевтическая торговая марка: проблема выбора // Фармация. – 2007. – № 8.

Chernokhaeva L. L., et al. Protective immunity spectrum induced by immunization with a vaccine from the TBEV strain Sofjin // Vaccine. – 2016. – № 34. – Р. 2354–2361.

Vorovitch M. F., et al. Genetic description of a tick-borne encephalitis virus strain Sofjin with the longest history as a vaccine strain // SpringerPlus. – 2015. – №4. – Р. 761.

Walker M. DMSO: Nature's Healer. – Penguin, 1993.

Дополнительные интернет-ресурсы

-promyshlennost-rossiyskoy-federatsii [КиберЛенинка]

-politika-v-rossiyskoy-farmatsevticheskoy-otrasli [КиберЛенинка]

-enc.ru [Медицинский онлайн справочник]

[Сайт Всемирной организации здравоохранения]

[Сайт Роспотребнадзора]

-gosudarstvennoi-registratsii-lekarstvennykh-sredstv-utv-minzdravom [Правила государственной регистрации лекарственных средств. Утв. Минздравом РФ 01.12.1998, ред. от 23.02.2000]

[Обзор продаж ЖНВЛП за 2017 год]

-razvitiya-farmakologii-osnovnyie-etapyi-uchenyie-sovremennyie-dostijeniya

/#ixzz5UAMZLV3M

-text-biochem4.php

-05/acoc-cdc051517.php

-porazheniya/stenokardiya.htmlhttps://studfiles.net/preview/5599814/

-bolezn-serdtsa-ibs/ epidemiologiya-ishemicheskoy-bolezni-serdtsa/

/ population/demography/#

[Росстат «Здравоохранение в России», 2017]

-uilyam

-votchala-sostav.html

-votchal-my-zhivem-v-vek-vse-bolee-opasnoj-lekarstvennoj-terapii/

-struktury/meditsinskie-uchrezhdeniya/apteki/fgup-mezhbolnichnaya-apteka/fgup-mezhbolnichnaya-apteka/170

-2161999/pat/servl/servleta3a0.htmlhttp://

-b-e-votchal-vydayuschiysya-terapevt-i-klinicist-farmakolog.html

-08-21/7_7293_epoch.html

. html MedUniver

-i-zabolevaniya/nevralgiya-troynichnogo-nerva)

deNmR=%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0 %B8%D0%B4&OwnerName=&MnfOrg=&MnfOrgCountry=&isfs=0&i sND=0&order=RegDate&orderType=desc&RegType=&pageSize=10& pageNum=1

-Dimeksid-gel-pereveden-v-bezrecepturnyi-otpusk.html

http://i-fakt.ru/interesnye-fakty-o-zelenke/-fakty/zanimatelnye-fakty-o-zelenke.html

-istorii.ru/izobreteniya-28.html#ixzz5Q2IL7gXw

Об авторах. Автобиографии

Константин Анохин. Родился на Украине, в Луганской области. Окончил Томский политехнический институт (инженерный факультет) и Уральский государственный университет (факультет журналистики). Профессиональный путь в журналистике начал в одной из районных газет Западной Сибири. В разное время работал в центральных газетах и журналах. Журналист ИД «Коммерсантъ». Соавтор публицистической книги «Великие лекарства в борьбе за жизнь».

Елена Большакова. Родилась в городе Гатчина под Петербургом в 1987 году. Параллельно с учебой в школе окончила музыкальную школу по классу фортепиано. С хоровым коллективом и самостоятельно много путешествовала. Изучила испанский язык. Высшее образование получила в Санкт-Петербургском государственном архитектурно-строительном университете (экономика и управление). На последних курсах начала работать в петербургской редакции газеты «Коммерсантъ», сначала в качестве помощника на спецпроектах, а потом – руководителем спецпроектов и корреспондентом по промышленности. С появлением в городе фармацевтического кластера заинтересовалась этой сферой производства, а после и связанными с ней медициной и здравоохранением. Последние пять лет развивала знания преимущественно в этой области, поднимая в своих статьях проблемные темы в сфере городского здравоохранения, медико-фармацевтического рынка и готовя обзорные материалы с научным уклоном. Вся профессиональная деятельность связана с «Коммерсантом», где уже десять лет занимает должность заместителя главного редактора петербургской редакции «Ъ».

Мария Борзова. Советник Адвокатского бюро «ТРУБОР». В 2006 году окончила международно-правовой факультет всероссийской Академии внешней торговли. Более десяти лет консультирует международные и российские компании по различным вопросам регулирования, с 2010 года с фокусом на секторе обращения лекарственных препаратов и медицинских изделий. Специализация предполагает консультирование по различным регуляторным и коммерческим вопросам обращения лекарственных препаратов и медицинских изделий, по вопросам госзакупок лекарственных препаратов и медицинского оборудования, по вопросам рекламы и антимонопольного комплаенса в секторе, а также консультирование по иным вопросам, актуальным для фармацевтической отрасли, в том числе связанным с формированием общего рынка Евразийского экономического союза, а также локализацией. Является автором ряда практических семинаров, разработанных для специалистов фармацевтической отрасли. Регулярно выступает на различных конференциях и публикует научные статьи. Признана ведущими международными юридическими рейтингами в категории «Фармацевтика и здравоохранение» и «Регуляторная практика».

Наталья Дикунова-Зипалова. Художник, преподаватель, член Союза художников России. Родилась в Воронеже в семье скульпторов. Окончила Санкт-Петербургский Государственный Академический художественный институт им. И. Е. Репина, факультет графики; диплом с похвалой Совета по специальности «Книжная графика». Участие в выставках: 2001 г. – персональная выставка «Север – Юг» (институт им. И. Е. Репина); 2001, 2007 гг. – молодежные выставки ЦДХ, г. Москва; 2003 г. – персональная выставка «Путешествуя из Петербурга» (СПб., Дом Кино); 2002–2006 гг. – ежегодные выставки «Весна» и «Осень» Санкт-Петербургского Союза художников;

Рисует портреты, оформляет книги и интерьеры, воспитывает троих детей.

Владислав Дорофеев. Журналист, литератор, управленец. Был токарем, сторожем, дворником, грузчиком, рубщиком мяса, механиком сцены в Театре оперетты, инженером, почтальоном и артистом, кинодокументалистом, репортером и телеведущим, обозревателем и военным корреспондентом, руководителем региональных и федеральных СМИ. Сейчас трудится в благотворительном фонде «Русфонд Ъ» (директор Московского бюро) и издательском доме «КоммерсантЪ» (выпускающий редактор). Соавтор и автор более двух десятков художественных и публицистических книг: «Абрамович против Березовского. Роман до победного конца», «13 отставок Лужкова», «Как Черномырдин спасал Россию», «Дмитрий Медведев. Человек, который остановил время» «Герои 90-х. Люди и деньги. Новейшая история капитализма в России», «Принцип Дерипаски. Железное дело ОЛЕГарха», «Принцип Прохорова. Рациональный алхимик», «Принцип Касперского. Телохранитель Интернета», «Россия 2000. Путин и другие», «Яндекс Воложа. История создания компании мечты», «Великие лекарства в борьбе за жизнь», «Люди с безграничными возможностями. В борьбе с собой и за себя», и др. Номинант книжных премий «Национальный бестселлер», «Русский Бунин», книжной премии Рунета, «Просветитель». Лауреат премии АСКИ-2012 (в разделе «Лучшее издание деловой литературы»). Лауреат премии Рош[15] для СМИ-2015 за вклад в популяризацию темы персонализированной медицины. Лауреат и победитель международного конкурса коммуникационных проектов Eventiada IPRA GWA-2017 (раздел «Журналист года») – «Журналист 2017 года за вклад в продвижение ЗОЖ» (при поддержке Министерства здравоохранения Российской Федерации).

Член Союза журналистов России, член Международного союза журналистов.

Женат, шестеро детей.

Алена Жукова. Родилась во Львове. Начала печататься в 13 лет в газете «Наше слово», которая выходила в Варшаве и распространялась по всему миру для украинской диаспоры. Окончила Украинский полиграфический институт им. И. Федорова во Львове по специальности «журналист-редактор». После института работала старшим научным сотрудником Львовской картинной галереи, затем заведовала отделом культуры городской газеты на Алтае, была собкором краевых газет, автором и ведущей телепередач, пресс-секретарем главы города Бийска. Преподавала историю мировой культуры, а также журналистику и PR в вузах Сибири и Москвы. Специальный корреспондент «Медицинской газеты». Соавтор публицистических книг «Великие лекарства в борьбе за жизнь», «Люди с безграничными возможностями. В борьбе с собой и за себя». Имеет награды СЖ РФ. Прошли четыре персональные фотовыставки.

Замужем, трое детей.

Полина Звездина. Окончила Новосибирский государственный технический университет. Работала в журнале «Собака.ru», газете «Континент Сибирь», газете «Фармацевтический вестник». Сейчас – корреспондент РБК. Соавтор публицистической книги «Великие лекарства в борьбе за жизнь».

Елена Калиновская. Родилась в селе Шухово Знаменского района Омской области. Там же окончила Шуховскую среднюю школу. На выбор профессии повлияла трагедия – убийство Влада Листьева.

«Я была тогда в 10-м классе, деталей не знала, но поразила эта жуткая несправедливость. Хотелось, чтобы правды и справедливости в нашем мире стало больше. После школы поступила в Омский государственный университет, это удалось сделать со второй попытки. Пока училась на подготовительных курсах, пошла в Школу юного журналиста. Меня приставили к одному из журналистов газеты “Омский вестник”. Он поручил написать про деревенскую школу, мол, как там оно было. Я написала правду, из-за которой, кстати, в районном отделе образования случился небольшой скандал. Тогда я впервые поняла силу печатного слова. После окончания университета пошла работать в омский экономический еженедельник “Коммерческие вести”, одно из немногих независимых изданий региона. Там произошло погружение в профессию. Я научилась многому у моего редактора Марата Исангазина и очень благодарна ему. До сих пор иногда на автомате у меня вылетает: Елена Калиновская, “Коммерческие вести”. Но меня тянула Москва, сюда я перебралась в 2007 году. Стала обозревателем портала “Финам”, писала про макроэкономику. С удовольствием погрузилась в тему, ходила на мероприятия, где выступали ведущие экономисты, задавала им вопросы, брала комментарии. Появилось ощущение, что я в самой гуще событий. Потом перешла работать на информационный портал другой финансовой компании – “БКС Экспресс”. Тут уже писала про фондовый рынок. И это тоже было интересно: акции, “быки” и “медведи”, кризис 2008-го. Затем был небольшой перерыв по семейным обстоятельствам. Пока я еще была к декрете, мне предложили писать про акции фармацевтических компаний на бирже в “Фармацевтический вестник”. Я решила попробовать, а потом постепенно ушла в фарму с головой. И это жутко интересно. Наверное, мне повезло, на какую бы тему я ни писала, меня это захватывает. Значит, я не ошиблась с профессией».

Замужем, двое сыновей.

Елена Мекшун. Родилась в г. Борне-Сулиново (Польша, воеводство Кошалинское) в семье военного. По окончании средней школы в г. Биробиджан (ЕАО) в 1991 году поступила в Биробиджанский государственный педагогический институт (ныне Приамурский университет им. Шолом-Алейхема) на филолого-исторический факультет. Работала учителем русского языка и литературы в лицее, затем журналистом, редактором, обозревателем в газете «Фармацевтический вестник». Соавтор публицистической книги «Великие лекарства в борьбе за жизнь».

Замужем.

Наталья Мушкатёрова. Родилась в Москве. В 2007 году с красным дипломом окончила газетное отделение факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Связана с тематикой здравоохранения и фармацевтики более десяти лет. Сначала – в качестве журналиста в медицинской рубрике «Дежурный доктор» на «НТВ Утро», последние три года – менеджером по связям с общественностью. В настоящее время PR-менеджер в международной фармацевтической компании STADA. В свободное время ведет блог о кофе и занимается бегом. Соавтор публицистических книг «Великие лекарства в борьбе за жизнь», «Люди с безграничными возможностями. В борьбе с собой и за себя».

Замужем.

Дарья Николаева. Родилась в семье военного врача. Окончила факультет филологии и журналистики Калининградского государственного университета (ныне Балтийский федеральный университет им. Иммануила Канта). Сотрудничала с газетами «МК в Калининграде», «Аргументы и факты», «Гудок». Запускала корпоративный журнал в агентстве маркетинговых коммуникаций. С 2006 года работает в газете «Коммерсантъ». Соавтор публицистической книги «Великие лекарства в борьбе за жизнь». Имеет ведомственные награды федеральных служб – Государственной статистики и по труду и занятости. Награждена почетной грамотой Минздрава, дипломами ведущих бизнес-ассоциаций.

Увлекается поэзий Серебряного века, джазом. Замужем, воспитывает дочь.

Екатерина Пичугина. Окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова в 1997 году. Работала в ИД «Коммерсантъ» корреспондентом отдела частной жизни. С 1998 года – обозреватель газеты «Московский комсомолец». Соавтор публицистических книг «Великие лекарства в борьбе за жизнь», «Люди с безграничными возможностями. В борьбе с собой и за себя». Член СЖ Москвы и РФ, член МСЖ. Награждена дипломами и почетными грамотами.

Замужем, растит сына.

Примечания

1

R&D (англ. Research and development) – научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР ).

(обратно)

2

Big Pharma – так принято обозначать около полусотни мировых инновационных фармацевтических компаний, определяющих основные количественные и качественные параметры мирового лекарственного рынка; присутствие этих компаний отмечено тотально и повсеместно, практически в каждой стране, в каждом городе и доме на планете. На топ-10 из них приходится от трети до половины мирового лекарственного рынка. Из десяти ведущих мировых компаний, занятых научно-исследовательскими разработками в различных областях, половина фармацевтические. В лидерах с завораживающими воображение масштабами ежегодных продаж – «Джонсон и Джонсон» (за $70 млрд), «Байер», «Новартис», «Пфайзер», «Рош» и «Санофи» (около $50 млрд). На долю США приходится около $200 млрд, Европы – $120 млрд, Японии – $20 млрд, Китая – $15 млрд. Прогноз российского рынка – в 2020 году выйти на $20 млрд.

(обратно)

3

См.:

(обратно)

4

Группа лекарственных средств, получаемых из растительного сырья путем вытяжки (экстракции).

(обратно)

5

Паразитирующий на некоторых злаках, в том числе на ржи и пшенице, гриб; используется в производстве алкалоидов.

(обратно)

6

Программа бесплатного лекарственного обеспечения за счет федерального бюджета лиц, больных гемофилией, муковисцидозом, гипофизарным нанизмом, болезнью Гоше, злокачественными новообразованиями лимфоидной, кроветворной и родственных им тканей, рассеянным склерозом, а также лиц после трансплантации органов и (или) тканей; с 2019 года в программу добавлено еще пять диагнозов – атипичный гемолитико-уремического синдром (аГУС), три типа мукополисахаридоза и юношеский артрит с системным началом.

(обратно)

7

От англ. Good Manufacturing Practice – надлежащая производственная практика, обязательный набор правил и требования к организации производства и контроля качества лекарственных средств.

(обратно)

8

Федеральный закон «Об обращении лекарственных средств» от 12 апреля 2010 года № 61-ФЗ (последняя редакция).

(обратно)

9

Евразийское экономическое сообщество, международная экономическая организация, наделенная функциями, связанными с формированием общих внешних таможенных границ входящих в нее государств – Республика Беларусь, Республика Казахстан, Кыргызская Республика, Российская Федерация и Республика Таджикистан.

(обратно)

10

Food and Drug Administration – управление (агентство) по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов Министерства здравоохранения и социальных служб США, один из федеральных исполнительных департаментов. Управление занимается контролем качества пищевых продуктов, лекарственных препаратов, косметических средств, табачных изделий и некоторых других категорий товаров, а также осуществляет контроль за соблюдением законодательства и стандартов в этой области.

(обратно)

11

European Medicines Agency – европейское агентство по оценке лекарственных препаратов на их соответствие требованиям, изложенным в Европейской Фармакопее.

(обратно)

12

Фармакологический комитет – экспертный орган Управления по внедрению новых лекарственных средств и медицинской техники министерства здравоохранения СССР.

(обратно)

13

Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н. И. Пирогова.

(обратно)

14

Швейцарская фармацевтическая компания.

(обратно)

15

Международная фармацевтическая компания.

(обратно)

Комментарии к книге «Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить», Елена Александровна Мекшун

Всего 0 комментариев

Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

Войти

Аа

Аа

Аа

Аа

«Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить»

Описание

Аа

Аа

Аа

Аа

Коллектив авторов Отпускается без рецепта: лекарства, без которых нам не жить

* * *

Пролог Итоги первого столетия

* * *

СТРУКТУРА КНИГИ

НАШИ ЭКСПЕРТЫ

* * *

Часть 1 Лекарства, без которых нам не жить

Триада хирурга. Мазь Вишневского

БЕРЕЗОВЫЙ ДЕГОТЬ, КСЕРОФОРМ И КАСТОРОВОЕ МАСЛО

МЕТОД СПАСЕНИЯ ЖИЗНИ

СПУСТЯ ДЕВЯНОСТО ЛЕТ

Спасительная краска. Зеленка

РЕАКЦИЯ ЗИНИНА

БРИЛЛИАНТОВЫЙ ЗЕЛЕНЫЙ

ДЕТСКИЙ КАРАНДАШ

Кровь за кровь. Мексидол

СВОБОДНЫЙ КИСЛОРОД

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ОБМЕН

НА КЛЕТОЧНОМ УРОВНЕ

Мазь на все случаи. Левомеколь

ИСПЫТАНИЕ ВРЕМЕНЕМ

ДНИ СПАСЕНИЯ

Таблетка под язык. Валидол

ОТ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ

РАЙСКИЕ КУЩИ

МЯГКОЕ ЛЕКАРСТВО

ПРОКОНСУЛЬТИРОВАТЬСЯ У КАРДИОЛОГА

Программируя здоровье. Полиоксидоний

АКТ АКТИВАЦИИ

ПОЛИМЕР – ЭТО ЗВУЧИТ ПОЧТИ КАК «ЧЕЛОВЕК»

«КОМАНДА НЕКРАСОВА»

НУЖНО ВЕРИТЬ

МНН: АЗОКСИМЕРА БРОМИД

Новая биология защиты. Вакцина от гриппа

ХРОНИКИ ОСЛОЖНЕНИЙ

АКТУАЛЬНЫЕ ШТАММЫ

ДЕТИ КАК СПАСИТЕЛИ

ОЧИСТИТЬ ОТ ПРИМЕСЕЙ

АЗОКСИМЕРА БРОМИД

АВТОРСКИЙ ОПЫТ

МАССОВЫЕ ВАКЦИНАЦИИ

ПОЛЕТ ПАНДЕМИЙ

«Не тот замес». Цитрамон

НЕНАРКОТИЧЕСКИЙ АНАЛЬГЕТИК

ОШИБКА ЦЕНОЙ В ПОЛВЕКА

ДЕНЬГИ НА БОЛИ

Мужские тайны. Витапрост

ВТОРОЕ СЕРДЦЕ

ЧИСТЕЙШАЯ СУБСТАНЦИЯ

ОПТИМАЛЬНЫЙ РАЗМЕР

ПРИЧИНА БОЛЕЗНИ

Все заживет. Воскопран

СТАРИННОЕ СРЕДСТВО

ПРОСТОТА – ЗАЛОГ ЗДОРОВЬЯ

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ «ПАРАПРАН»

Вкус чеснока. Димексид

АСПИРИН XXI ВЕКА

РАСТВОРЯЯ БОЛЬ

ИНЪЕКЦИИ БЕЗ ИГОЛКИ

Коллективный иммунитет. Вакцина от полиомиелита

ДРЕВНЕЙШАЯ ИЗ ЖИВУЩИХ

БИОЛОГИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА

72 МИЛЛИОНА КАПЕЛЬ

«РУССКАЯ ВАКЦИНА»

КАК В СКАЗКЕ: МЕРТВОЙ, А ЗАТЕМ ЖИВОЙ

Революция выживания. Йод

ПАР ФИАЛКИ