«В объятиях босса»

Кэрол Грейс В объятиях босса

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джо Каллауэй спешил. Чтобы быть первым у лифта в холле небоскреба в финансовом районе Сан-Франциско, он проскочил мимо хорошо одетых мужчины и женщины. Нажав кнопку двадцатого этажа, он с нетерпением наблюдал за мельканием цифр на табло.

Это был первый день после его возвращения из командировки, которая должна была продлиться две недели, но на самом деле превратилась в гораздо более длительную череду встреч, переговоров и публичных выступлений. Можно было представить гору скопившихся за это время документов на его письменном столе! Точнее, гору тех документов, которые могли бы скопиться в его отсутствие, если бы у него не было самого трудолюбивого, самого квалифицированного помощника на свете.

Беда в том, что он не смог связаться с Клаудией из Коста-Рики. Каждый раз, когда удавалось добраться до телефона или Интернета, ему отвечал автоответчик. И она так ни разу и не перезвонила. Безусловно, существовали разница во времени и проблемы с международной связью, но тем не менее было странно, что он не смог ее застать. Но она наверняка делала все необходимое в его отсутствие. За три года она успела изучить его требования. Иногда ему даже казалось, что она почти читает его мысли.

Теперь, когда вернулся, он горел нетерпением рассказать ей о том, что произошло. Когда помощница узнает о новом проекте, она обрадуется так же, как и он сам. Они вместе будут работать над ним с раннего утра до поздней ночи, как это часто бывало прежде. Разница лишь в том, что этот проект был экстраординарным. Особенным для него, особенным для нее.

Он не мог дождаться того момента, когда расскажет ей, представлял выражение ее лица, широко раскрытые от удивления карие глаза, улыбающиеся губы. Она забросает его вопросами: как, когда, где, сколько. Улыбаясь, он выбежал из лифта и направился в офис «Каллауэй кофе».

— Доброе утро, мистер Каллауэй, — поздоровалась с ним секретарша. — С возвращением вас.

— Спасибо, Дженис, — ответил он. — Пришлите мне, пожалуйста, Клаудию.

Он даже не стал дожидаться ее ответа, так ему не терпелось достать из портфеля документы и разложить их на столе до прихода Клаудии. Теперь он был даже рад, что не смог раньше переговорить с ней. Сюрприз будет еще приятнее, когда он расскажет о нем лично. Когда она радовалась, ее лицо светилось, на нем появлялся такой нежный румянец. Это напомнило ему о рождественской вечеринке, где она… где они… Но тут его лицо померкло. Было еще кое-что, о чем он должен будет поговорить с ней. Чтобы между ними не было недопонимания. Потому что он никогда не сделает ничего, что могло бы помешать их чудесным рабочим взаимоотношениям. Часы показывали пятнадцать минут десятого. Где же она? Ему немедленно надо ее видеть. Он приоткрыл дверь кабинета. Две женщины из бухгалтерии, Анджела и Мэри Линн, о чем-то тихо разговаривали с Дженис. Увидев босса, они подпрыгнули как испуганные кролики и тут же выбежали из комнаты, оставив нетронутым свой кофе. Дженис выдавила из себя улыбку, делая вид, что все в порядке. Но ясно, что порядка не было. Клаудия никогда не заставляла себя ждать. Она всегда была на месте, когда требовалась ему.

— Что произошло? — спросил он. — Где Клаудия?

Я не знаю, — ответила Дженис.

— Что ты имеешь в виду? Она что, заболела? Опаздывает? Или принимает ванну?

— Я… я не знаю. Я ее не видела.

— Не видела? Ну ладно, если ты не видела, то кто видел? — Каллауэй возвысил голос.

Секретарша пожала плечами.

— Позвони ей домой, — велел он.

— Я пыталась. Ее там нет, — ответила Дженис.

— Нет? — переспросил Джо. Он еле сдержался, чтобы не спросить еще раз, где она. Не хватало только быть похожим на попугая. Но без нее он тоже не мог, весь рабочий процесс нарушался, он даже не знал, с чего начать, не знал, где что лежит… — Это же нелепо, — сказал он вслух, а про себя подумал, что пока расстраиваться не из-за чего, хотя уже был расстроен. Она никогда не опаздывала, особенно в первый день после его возвращения из командировки. — Думаю, она просто опаздывает.

Дженис ничего не ответила, только нервно моргала.

— А ты как считаешь?

— Я думаю… Вы не посмотрели у себя на столе? Мне кажется, она оставила вам записку.

Записку? Записка могла означать только плохие новости. У него появилось мрачное предчувствие. Еще несколько мгновений он всматривался в лицо Дженис, затем развернулся и пошел в свой кабинет. Он не заметил ничего у себя на столе, кроме груды нераспечатанной почты, что само по себе уже было странным. Разворошив бумаги, он наконец увидел то, что искал. На стандартном белом конверте ее аккуратным почерком было написано его имя. Разорвав конверт, он начал читать:

Дорогой Джо!

Жаль, что мне пришлось так неожиданно уйти, тем более в твое отсутствие, но так потребовали обстоятельства. Я написала заявление за две недели и подготовила к работе Люси, ту женщину, которую нам прислало агентство, так что у тебя все будет в порядке. Желаю тебе удачи со всеми новыми проектами и всего хорошего.

Искренне твоя,

Клаудия.

Джо несколько минут оставался неподвижным, сжимая непослушными пальцами записку. За что она так поступила с ним? Он всегда считал ее и себя командой. Обиженный, злой, он стоял посреди своего кабинета, тишину нарушал только слабый шум включенного факса.

Ему хотелось кричать, вопить, стучать кулаками по столу, потребовать, чтобы она немедленно вернулась, хотелось спросить ее, как она могла плюнуть ему в душу после всего того, через что им пришлось пройти, но он заставил себя успокоиться. Уже давно ценой тяжких усилий он научился сдерживаться. Это не самое плохое, что он испытал в жизни. С ним случались настоящие катастрофы. Например, в тот год, когда был уничтожен урожай кофе в Венесуэле или когда его уволили с первой работы за неподчинение. Хотя самое страшное, на его взгляд, произошло в тот день, когда родители отдали его в военную академию, так как не хотели больше заботиться о мальчике, которого прозвали исчадием ада.

Он многое пережил, переживет и это. Сначала он должен найти Клаудию и уговорить ее вернуться. Он даст ей все, что она попросит, — повышение, более продолжительный отпуск, помощника, все что угодно. А что уж там у нее произошло, он все возьмет на себя.

Джо прошел в ее кабинет, там было темно и тихо. Только в воздухе витал слабый аромат ее цветочных духов. На подоконнике стоял высокий кактус с алой лентой вокруг горшка, который он подарил ей на Рождество. По сравнению с хаосом в его кабинете здесь были образцовый порядок и чистота. Комната выглядела так, как будто сюда уже несколько недель никто не заходил. Он вдруг ощутил внутри себя такую же пустоту, какая царила в кабинете. Закрыв дверь, он вернулся к Дженис.

На этот раз ему удалось задать ей вопросы совершенно спокойным тоном.

— Где Люси?

— Вы имеете в виду ту женщину из агентства? — спросила она.

— Да, именно эту Люси. Где, черт возьми, она?

У Дженис округлились глаза.

— Она уволилась. Не смогла привыкнуть к нашим порядкам.

— Понятно… — У него были так напряжены челюсти, что казалось, он больше никогда не сможет их разжать. — Не могла бы ты прямо сейчас позвонить в агентство и попросить ей замену?

— Конечно. Прямо сейчас позвоню. Я бы сделала это раньше, но подумала… — Дженис умолкла, и он так и не узнал, что она подумала.

Он вернулся в свой кабинет, упал в кресло и закрыл глаза. Джо Каллауэй не был склонен к фантазиям, но на минуту он разрешил себе подумать о Клаудии и представить, что она все еще здесь.

Прежде всего сейчас здесь витал бы запах кофе, двойного французского, фирменного кофе Каллауэя. Она варила его сразу же, как только приходила на работу. Клаудия уже сидела бы напротив него на кожаном диване и говорила бы ему, что она думает по поводу его последней идеи, будь то новый сорт кофе, новый магазин или новый маркетинговый план. Она была единственная во всей компании, от кого можно было получить честный ответ. Легкая улыбка пробежала по его лицу при воспоминании о многочисленных случаях, когда она не соглашалась с ним. Они спорили, ходили взад-вперед по кабинету, иногда даже смеялись. Тут он вспомнил о рождественской вечеринке, и улыбка на его лице погасла. Это же не могло послужить причиной… нет!

Он выпрямился, взял в руки ее записку и стал перечитывать ее снова и снова. Потом сделал из нее бумажный самолетик и бросил через комнату. Самолетик приземлился в корзину для мусора. Ну и ладно. Если она не хочет работать с ним, он проживет и без нее. Обходился ведь раньше, вот и снова будет жить так же.

В дверь постучали. Джо едва не подпрыгнул. Вернулась. Он снова сел, положил ноги на стол и вытащил сигару. Он не хотел выглядеть слишком взволнованным, ведь он знал, что она вернется. Пусть не считает себя незаменимой, незаменимых нет. Сигару он зажигать не стал, просто сжал ее зубами.

— Войдите.

Но это была не Клаудия. Вошла Дженис вместе с женщиной среднего возраста, одетой в деловой костюм и практичные уличные туфли. Джо вытащил сигару и со стуком опустил ноги на пол.

— Это Сара Макдафф, — объявила секретарша. — Ее прислало агентство.

— Уже? Спасибо, Дженис. Проходите, мисс Макдафф, и присаживайтесь. Мне почему-то кажется, вы справитесь с работой, — сказал он с натянутой улыбкой.

Проблема состояла в том, что, независимо от ее деловых качеств, некому было научить ее, что надо делать. У самого Джо совершенно не было времени на это: предстояла важная встреча.

— Мне нужно посмотреть файлы по коста-риканскому проекту, — сказал он, махнув рукой в сторону компьютера Клаудии. — Отпечатайте, что сможете найти.

Женщина кивнула и уселась за стол Клаудии.

Джо некоторое время постоял в дверях, глядя на женщину за столом, которая не была Клаудией, и стараясь свыкнуться с мыслью, что Клаудия может не вернуться. Но безуспешно. Казалось, мир перевернулся.

Он понимал, что должен дать бедной женщине какие-то инструкции, но только один человек мог сказать ей, что нужно делать и как… А может быть, Дженис и не искала как следует Клаудию? Может, бедняжку сбил автобус и она лежит в какой-нибудь больнице без сознания, под наркозом? От одной этой мысли ему стало плохо.

Он велел Дженис отменить встречу и провисел все утро на телефоне, выяснив в конце концов, что номер Клаудии отключен. Тогда он позвонил во все отделения полиции, во все больницы и даже морги. Только один раз он поднял глаза от телефона, когда Сара вошла узнать пароль доступа к файлам. Он понятия не имел ни о каком пароле, это знала только Клаудия. Он разрешил временной помощнице уйти с работы и вернуться завтра.

Затем Джо поехал по адресу, указанному Клаудией в анкете. Смешно сказать, но он не знал, где она живет. Позвонив в дом в викторианском стиле на Гринвич-стрит, он выяснил у хозяйки, что Клаудия съехала две недели назад.

— Она оставила адрес? — спросил он.

Хозяйка покачала головой.

— Хорошая девушка. Всегда платила вовремя за квартиру. Надеюсь, с ней ничего не случилось?

Джо тоже покачал головой.

— Вы ее друг? — спросила она, пристально глядя на него.

— Нет, — ответил он. — А у нее есть друг? — спросил он в свою очередь, придя в ужас от этой мысли. Она никогда об этом не говорила, правда, он никогда и не спрашивал.

— У такой красивой девушки, как она? — сказала хозяйка. Но потом, поджав губы, добавила: — Откуда мне знать? Я не интересуюсь личной жизнью своих жильцов.

Джо совершенно не представлял, что теперь делать и куда идти. Конечно, работы в офисе было полно, но он даже подумать о ней не мог. Да и как работать без Клаудии? Он оставил машину возле ее бывшего дома и медленно пошел по улице к кофейне с вывеской «Мы готовим „Кофе Каллауэя“». Там Джо заказал двойной эспрессо и сел за столик на улице, уставившись в пространство. Неужели всего несколько часов назад он ворвался в офис с кучей хороших новостей и планов в отношении будущего фирмы? Теперь это будущее казалось туманным и почти недостижимым.

Он приказал себе успокоиться. Ничего не произошло. Он все еще руководил компанией с многомиллионным капиталом. У него великолепная квартира с видом на залив, новая машина, катер, членство в престижном оздоровительном клубе. Ему никто не нужен. И все же… все же…

Джо выпил свой кофе, оставил на столике деньги и ушел. Все-таки необходимо вернуться в офис на встречу с главой новой пиаровской фирмы, которую он нанял. Впрочем, лучше перезвонить и убедиться, что встреча не отменена. В противном случае он поедет в клуб поиграть в теннис, как обычно делает по вторникам. Ему сейчас необходимо скинуть физическое напряжение. Он чувствовал себя как провод под напряжением в двести вольт. Ударить мячом в бетонную стенку — это как раз то, что нужно. Но для того, чтобы вернуть жизнь в нормальное русло, необходимо найти Клаудию.

Клаудия Мэдисон стояла на тротуаре и смотрела на высотное здание, где она проработала последние три года. Было около 18.30, и несколько окон на двадцатом этаже были освещены, но, наверное, там уже работали уборщицы. Джо Каллауэй никогда не задерживался долго на работе по вторникам, в этот день он ездил в клуб.

Она простояла так около получаса, ежась от пронизывающего ветра, простояла просто так, на всякий случай. Она не видела, как он вышел, слава богу, не видела и никого из знакомых. Даже ту женщину, которую подготовила на свое место. Наверное, та уже освоилась и привыкает к капризам Джо. Прошло несколько недель, как он должен был вернуться из командировки, вероятно, успел совсем забыть о ней, вспоминает, только когда не может что-нибудь найти.

Клаудия вздохнула. Если бы только она могла так же быстро забыть о нем. Кажется, ей это не грозит. Во всяком случае, еще некоторое время. Когда-нибудь это должно произойти. Потребуется сила воли, которой ей пока не хватает. У Клаудии от холода стучали зубы, больше стоять она не могла. Она замерзла и перенервничала. Подняв воротник и глубоко вздохнув, Клаудия вошла в здание.

Она должна была уже давно зайти за одной вещью, которую забыла при уходе. Но в первое время она чувствовала себя ужасно, как психологически, так и эмоционально. То, что ей больше не надо было ходить на работу, пробило брешь в ее жизни. Привыкнув видеть Джо каждый день, теперь Клаудия избегала всего, что могло напомнить ей о самой лучшей работе и самом лучшем начальнике, которые у нее были в жизни. Она даже думала о том, чтобы оставить его подарок в кабинете и забыть, что он подарил ей его на Рождество. Тогда бы не пришлось сейчас так переживать. В конце концов, зачем ей иметь перед глазами его подарок, который будет всегда напоминать о нем? Клаудии стало легче. Она приняла несколько важных решений. Она возьмет под контроль свою жизнь. Она справится. Должна справиться.

Но когда лифт остановился на двадцатом этаже, она начала трястись от страха. В голове были сплошные «а что, если». Что, если он там? Что, если в ее кабинете кто-то есть? Она оперлась рукой о стенку и попыталась собраться с духом. И когда уже собиралась развернуться и уйти, уборщица помахала ей рукой и открыла дверь.

Клаудия шепотом поблагодарила ее и на цыпочках прошла к своему кабинету. Взглянув на дверь кабинета Джо, она поняла, что совершила большую ошибку. Под дверью она увидела полоску света, потом услышала голоса. Голоса Джо и какой-то женщины. Они разговаривали и смеялись. Клаудия замерла. А чего она ждала? Что он примет обет безбрачия после того, что между ними произошло? Только не Джо Каллауэй. Наверняка он сейчас хорошо проводит время в своем кабинете, в том самом кабинете, где он… где они…

Если повезет, она проскользнет в свой кабинет, возьмет то, что ей надо, и через пару минут уйдет. И больше сюда не вернется. Никогда. Никогда не увидит Джо. Никогда не услышит его голос, никогда не напишет для него письмо, никогда не закажет для него столик в ресторане, никогда не пошлет за цветами для его подружек и никогда не подслушает, как он флиртует и смеется с другими женщинами за закрытыми дверями. Она сделает это. Она должна сделать это. И сделает это сейчас.

Ее стол был абсолютно пустым, покрытым тонким слоем пыли. Похоже, никто за ним не работал. Что же случилось за эти четыре недели? Что случилось с Люси? Клаудия понимала, что не стоит зря тратить время, но пребывание в кабинете вызвало поток воспоминаний. Она вспомнила, как Джо ворвался в ее кабинет после открытия первого кофейного бара, схватил ее на руки и закружил по комнате. От прикосновения его сильных рук у нее закружилась голова…

Она машинально вытащила из сумки бумажный носовой платок и вытерла пыль с экрана компьютера. Пылинки закружились в воздухе. Она чихнула. Громко. Руками зажала рот, чтобы опять нечаянно не издать какой-нибудь звук.

В холле послышались шаги. Клаудия спряталась под стол. Дверь открылась, кто-то включил свет.

— Эй, здесь кто-нибудь есть? — Это был он.

Наступила длинная пауза. Она затаила дыхание.

Свет погас. Дверь закрылась. У Клаудии вырвался вздох облегчения. Потом она встала, подошла к окну и взяла кактус, который он подарил ей на Рождество. Напрасно считается, что кактусы могут жить без воды, хотя заливать их тоже нельзя. Поэтому она не может оставить его здесь. Никто не знает, как надо ухаживать за ним. И чувства здесь совершенно ни при чем. Клаудия прижала горшок к груди, медленно, очень осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Ничего. Никого. На цыпочках пересекла холл. В кабинете Джо все еще горел свет, но не было слышно ни голосов, ни смеха.

Странно, как быстро подошел лифт. Когда двери закрылись, ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Внезапно кто-то просунул руку между дверями еще не тронувшегося лифта, и они вновь раскрылись. Вошел он.

От удивления у него открылся рот.

— Ты? — сказал он. — Что, черт возьми, ты тут делаешь?

Двери закрылись, и Клаудия оказалась наедине с человеком, которого надеялась больше никогда не увидеть. Сделав глубокий вдох, она вобрала в себя запах сигары и черного кофе, а с ним и всю суть Джо Каллауэя. Колени у нее подкосились. Она не была готова к этой встрече, не была готова столкнуться лицом к лицу с Джо, широкие плечи которого заполнили все пространство кабины, а глаза горели гневом.

— Я… я пришла забрать свой кактус. Я боялась, что его не будут поливать, или, наоборот, кто-нибудь зальет его, или…

Ты пришла забрать кактус, — повторил он, пристально глядя на нее. — Ты пришла забрать кактус, прошла мимо моего кабинета и не сказала ни слова. Тебе не хватило элементарной вежливости сказать мне в лицо, почему ты увольняешься. Нет, ты больше заботишься об этом растении… Не могу в это поверить.

— Извини, — ответила она. — Я думала, что ты занят. Услышала голоса и не захотела…

— Да, я был занят. Деловая встреча. Но она закончилась. Ты бы знала об этом, если бы постучала в дверь. Но ты не хотела меня видеть, не так ли? Ты избегаешь меня. — Он оперся одной рукой о стенку кабины и обдал ее холодным взглядом синих глаз.

— Нет, что ты. — У нее слегка дрожал голос. Клаудия знала, что он разозлится. Знала, что огорчится. Не раз он говорил ей, насколько она важна для компании, но она знала также, что незаменимых людей нет. Помощников по административным вопросам много, есть гораздо красивее и трудолюбивее, чем она. Ей казалось, что Люси одна из них, ведь она сама проверила многих кандидаток и остановилась именно на ней.

Лифт остановился на первом этаже. Слава богу. Клаудия выскочила из лифта и пошла к вращающимся входным дверям. Она приказала себе не только не останавливаться, но даже не замедлять шаг. Надо идти вперед и не оглядываться. Но Джо последовал за ней. Прежде чем она дошла до двери, он схватил ее за руку.

— И куда ты направляешься? — требовательно спросил он. — Если ты считаешь, что можешь уйти отсюда без объяснений, то ошибаешься.

Тисками сжав ее руку, он потащил ее в маленький ресторан в холле. В тот самый ресторан, где они много раз обсуждали за кофе разные вопросы. Ресторан был пуст, не считая двух мужчин, которые сидели за барной стойкой, пили кофе и смотрели по телевизору баскетбол.

Официантка улыбнулась им.

— Что-то вы поздновато. Давно не видела вас обоих, — сказала она. — Сегодня у нас прекрасный говяжий бульон.

Джо посмотрел на часы.

— Это хорошо, Джинни. Принеси нам по порции супа, зеленый салат и стейк с кровью.

Джинни, получив заказ, ушла прежде, чем Клаудия успела возразить, что совсем не голодна. В любом случае она совершенно не собиралась обедать с Джо. .

— Я не могу остаться на обед, — возразила она.

— Просто посиди со мной. Может быть, ты не хочешь есть, но я-то хочу. За весь день я выпил лишь три чашки кофе. К тому же у меня ужасное настроение. Хочешь знать почему?

Клаудия покачала головой. Она не хотела знать почему. Она вообще ничего не хотела знать о нем.. Да, она видела, что он раздражен и нервничает, уголки его рта опустились, скулы напряглись. Она почувствовала приступ жалости к нему и с трудом подавила желание протянуть руку и разгладить морщины на его лбу. Ей даже пришлось зажать руки между колен.

Ей захотелось немедленно уйти отсюда до того, как подадут суп, салат и стейк, но она не ушла. С одной стороны, она боялась, что он последует за ней. Джо Каллауэй не стал бы основателем и владельцем крупной компании в возрасте тридцати трех лет, если бы позволял людям уходить от него, не услышав того, что хотел узнать. Именно этого она и боялась.

С другой стороны, она не помнила, чтобы он кого-то мучил. Нет, его тактика была более тонкой, и она знала все его приемы.

— Хорошо, — сказала она. — Расскажи мне, почему ты нервничаешь. Это как-то связано с кофейным бизнесом?

— И да, и нет, — ответил он.

Джинни поставила перед ними чашки с бульоном. Клаудия думала, что не сможет притронуться к еде. Она решила показать ему, что ее нельзя заставить есть насильно. Но вид говяжьего бульона с овощами напомнил ей, что она почти ничего сегодня не ела.

Они ели в полном молчании. Когда Клаудия закончила, Джо многозначительно посмотрел на ее пустую тарелку, но он слишком хорошо ее знал, чтобы напомнить ей об ее отказе пообедать.

— Причина того, что я называю сегодняшний день неудачным, Клаудия, в том, что сегодня я приехал на работу после ночного перелета из Коста-Рики, — произнес он мягко.

— Что? А я думала, ты вернулся несколько недель назад.

Вот почему у него круги под глазами, вот почему он так напряжен. Клаудия подавила приступ жалости. Он не нуждается в жалости. Он ее не заслуживает. Несмотря на морщины и круги под глазами, он все равно выглядит потрясающе со своими смоляными волосами, твердым подбородком, на котором проступала едва заметная щетина.

— Да, я и сам так планировал, но это отдельная история. Я собирался рассказать тебе об этом сегодня утром, когда пришел на работу. — Он замолчал и пристально посмотрел на нее. Клаудия хотела отвести взгляд, но не смогла. Ведь эти глаза, обладающие огромной силой притяжения, держали ее крепче каких-либо физических уз. К тому же он резко изменил свое поведение. Не кричал, ничего не требовал, разговаривал тихим голосом.

— Не могу поверить, что ты так поступила со мной.

Она скомкала в руках салфетку, на глаза навернулись слезы. Казалось, он вонзил кинжал ей в сердце. Он вполне мог это сделать. Мог заставить ее ощущать вину за его же собственный поступок…

— Я оставила тебе записку, — сдавленным голосом сказала Клаудия.

Он вытащил бумажку из кармана и разгладил ее.

— Эту? — спросил он.

Она кивнула.

— «Кое-что произошло», — прочитал он. — «С самыми лучшими пожеланиями». Вот что я прочитал после трех лет моего доверия, дружбы, а не просто рабочих взаимоотношений.

Дружбы? Да, она была ему просто другом. И это после той ночи на Рождество? Да, он выпил слишком много шампанского. Как и она. Но это не извиняет его попытку представить все так, как будто между ними ничего не было. На следующий день она отвезла его в аэропорт, откуда он улетел в Коста-Рику. По дороге он не сказал ни слова. Тогда она очень обиделась, но решение уволиться до его возвращения она приняла позже.

— А что же ты ничего не говоришь про меня? — спросила Клаудия, наклоняясь вперед. Она внезапно рассердилась и решила не дать ему возможности переложить вину на нее. — Что я получила? Да, ты хорошо мне платил. Да, ты доверял мне. Но кто не давал дозвониться до тебя разгневанным подружкам? Кто придумывал предлоги, когда ты не хотел идти на свидание? Кто слушал твои излияния чувств? — чуть ли не кричала она.

— Мне казалось, что тебе нравилось работать со мной, — сказал Джо, нахмурив лоб.

— Да, нравилось, — ответила она, внезапно сникнув. — Но больше я не хочу.

— Почему?

— По личным причинам, — сказала Клаудия. Она заставила себя спокойно доесть обед, сделав вид, что личные причины не имеют к нему никакого отношения. Она знала, что он наблюдает за ней, оценивает каждое ее движение, но продолжала есть, спокойно отправляя в рот салат. Если он думает, что победил ее, то ошибается. Теперь она знала, что ни за что не раскроет ему истинную причину ухода. Он может подкупать ее угощением или деньгами, может пытать ее, но она до конца дней не выдаст свой секрет.

— И что это значит? — спросил он.

— Это значит, что это слишком личное, чтобы обсуждать с тобой. — Она отодвинула тарелку. — Теперь я могу идти?

— Нет, пока мы не закончим ужинать. Тебе необходим хороший ужин. Ты похудела… Заболела? Поэтому и уволилась?

— Нет, я не заболела и не похудела. А ужинаю я с тобой из вежливости.

— Из вежливости? Теперь ты решила быть вежливой? А как же твое письмо? Оно, по-твоему, было вежливым?

— Оно было кратким, — ответила она. — Я подобрала для тебя замену. Что еще нужно?

— Мне нужна ты, — процедил он.

Клаудия почувствовала, как румянец заливает лицо. Конечно, она была ему нужна. Кто еще мог выполнять всю грязную работу? Отвечать на звонки брошенных девиц, на сердитые письма, вести его переписку по электронной почте и предугадывать все его желания?

— Твоя замена тоже уволилась, — сообщил он.

Так вот почему кабинет весь в пыли.

— Ничем не могу помочь, — сказала она. — Но мне очень жаль.

— Ничего тебе не жаль! Если бы тебе было жаль, ты бы вернулась на работу. Или ты нашла другое место? Кто-то предложил тебе больше денег?

— Нет, я не работаю. По крайней мере сейчас, — ответила она.

— Тогда скажи, ради бога, что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю, попробую преподавать…

— Преподавать? — Джо покачал головой. — Никогда не думал, что ты любишь детей.

— Ты много чего не думал, — прошептала она.

Он нахмурился, но ответить не успел, так как в это время подали стейки с картофелем и зеленым горошком. При виде еды у нее потекли слюнки, все мысли о том, чтобы встать и уйти, испарились. Ведь она и в самом деле похудела. У нее совершенно пропал аппетит. А сейчас, сидя напротив мужчины, которого она так боялась встретить, ей вдруг безумно захотелось есть.

— Я не понимаю, — сказал Джо, приступая еде. — Мне казалось, ты была счастлива здесь.

— Да, была, но мне потребовалась перемена.

— Но почему ты не сказала мне об этом?

спросил он. — Я же могу помочь. Мне в голову пришла мысль, которая должна тебе понравиться. Это гораздо лучше, чем преподавать. Сразу после обеда мы поднимемся наверх, и я все тебе объясню. Ты не сможешь отказаться, поверь мне. — Он взял нож с вилкой и принялся за еду.

Клаудия последовала его примеру. Почему только она не подготовилась к этой встрече? Просто думала, что ее никогда не будет. Почему она не придумала какую-то новую замечательную работу? Например, что она стала врачом, медсестрой, инженером… Или телевизионным мастером, шофером… Чему он мог поверить? Никаких мыслей в голове.

А если сказать ему правду? Нет, этого нельзя делать. Она знала наверняка, что он ответит. Он предложит ей деньги и сочувствие. Будет добр и сострадателен. А именно этого ей и не хотелось. Безусловно, ее слова прозвучали неубедительно, когда он спросил ее о планах на будущее. Но она действительно думала об этом. О деньгах, о новой карьере, обо всем.

Единственная проблема состояла в том, чтобы убедить Джо отпустить ее. Но надо иметь безумную силу воли, чтобы противостоять ему. Она не раз видела, как Джо добивается чего-то или кого-то. Он сметает все на своем пути.

Единственное, что оставалось, — это сказать ему правду. Если она выдержит его жалость и деньги, то это решит проблему. Тогда он отпустит ее. Он добрый и щедрый человек. Насколько она его знает, Джо должен отпустить ее с крупной премией и наилучшими пожеланиями, а потом, слава богу, оставить ее в покое. Она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать: он не хочет никаких осложнений и уз, никаких посягательств на свое время или независимость, если они не связаны с процветанием компании «Каллауэй кофе». Отсюда эта вереница разбитых сердец женской половины населения Сан-Франциско. Стоило попробовать.

Клаудия глубоко вздохнула.

— Джо, — сказала она, — мне надо с тобой поговорить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Мне тоже надо тебе кое-что сказать, — проговорил Джо.

— Тогда начинай первый. — Ей нужно немного времени, чтобы успокоиться и сформулировать мысли.

— Помнишь свою идею об улучшении качества «Голубого грота»? Так вот, они изменили технологию. И это окупается. В этом году ожидается потрясающий урожай кофе, а у нас эксклюзивные права.

— Нет, я не помню, но новость хорошая. Я искренне рада, Джо.

— Я знал, что ты будешь рада, ведь это плод твоего ума. Но это только начало. Теперь нам надо продавать его нашим клиентам. Вот здесь потребуешься ты.

— Я? Но я не продавец.

— Ты же сказала, что хочешь заняться чем-нибудь другим. Сказала, что хочешь быть учителем. Вот и обучай продавцов, как продать новый, улучшенный сорт «Голубого грота», или займись пиаром. Можешь выбирать. Только возвращайся. Будь членом команды.

— Нет.

Но он даже не обратил внимания на ее отказ и продолжал говорить:

— Все будет как прежде, мы опять будем работать вместе, я и ты… Что тут плохого?

Как прежде. Клаудия не желала как прежде. Она больше не хотела назначать для него свидания или устраивать ему отдых с девушкой на шикарных курортах. Не хотела с того самого Рождества. Ей нужно устраивать свою жизнь. Жизнь без Джо Каллауэя.

— Нет, это для меня не годится. Я не вернусь, Джо.

— С тобой теперь стало так трудно. Это не похоже на тебя, Клаудия.

— Откуда ты знаешь, что на меня похоже, Джо?

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую. Но она не сошла с ума. Скорее наоборот. Впервые за три года Клаудия смогла взглянуть на вещи реально. Мужчина, которого она любила, никогда не ответит ей взаимностью. Но теперь уже ничто не заставит ее потерять разум. Она слишком долго надеялась, что наступит день, когда он поднимет глаза от своего письменного стола и увидит ее такой, какой не видел раньше. Вместо правой руки и доверенного лица она превратится в желанную женщину.

И он внезапно поймет, что любит ее — не только ее ум, не только ее организаторские способности, но также ее душу и тело. Он попросит ее выйти за него замуж. Будет убеждать, что и она со временем полюбит его. И вот тогда она скажет, что давно влюблена. Он будет страшно удивлен и несказанно счастлив. Они поплывут по океану любви, а потом будут жить вместе долго и счастливо. Так всегда происходило в книжных романах.

Но в реальной жизни все иначе. И Джо Каллауэй не собирался влюбляться в нее ни сейчас, ни потом. Если он не полюбил ее за три года, то уже не полюбит никогда. Если это не произошло на рождественской вечеринке, то уже и не произойдет.

Она влюбилась в него так давно, что даже не могла бы сейчас сказать, когда именно это произошло. Было ли это в тот день, когда он принес ей букет желтых роз, после того как они до двенадцати ночи работали над докладом для акционеров? Или в тот вечер, когда она отстирала пятно на его рубашке? Или в ту субботу, когда они вдвоем ели китайскую еду у него в кабинете? Или все-таки на той судьбоносной рождественской вечеринке? Вечеринка продолжилась у него в кабинете, а об официальной он, казалось, совершенно забыл.

Прищурившись, Джо смотрел на нее через стол.

— Как ты можешь задавать мне такой вопрос? Знаю ли я, что на тебя похоже? Мы же вместе целых три года. Ты единственная, кого я мог выносить, и ты терпела меня так долго. Разве это ничего для тебя не значит? Ты действительно решила уйти от меня только потому, что хочешь чего-то другого? Ты что-то скрываешь. Дело во мне, не так ли?

Его взгляд впервые показался ей уязвленным. А ведь он уже сталкивался с неприятностями, и Клаудия знала, как быстро он приходил в себя после ударов судьбы. Но сейчас он, казалось, потерял уверенность. У нее заколотилось сердце, и она вынуждена была собрать волю в кулак. Он уже зрелый мужчина. Ему не нужна ее жалость. Он вполне может сам позаботиться о себе.

— Нет, — мягко ответила она. — Дело во мне.

Не имеет значения, в тебе или во мне. Если ты действительно решила не возвращаться, если настроена заниматься чем-то еще, пойти куда-то в другое место, проводить дни, обучая маленьких детей раскрашивать картинки и писать, тогда единственное, о чем я могу попросить тебя, — это вернуться на то время, пока мы не найдем тебе замену и не обучим ее. Ты сделаешь это? Или я прошу слишком многого после всего, что мы вместе пережили?

Клаудия долго смотрела на него, взвешивая все «за» и «против». Если она согласится на его предложение, ей не придется рассказывать ему правду. Если только он действительно отпустит ее через неделю или две.

— Одна неделя. А потом я уйду. Никаких вопросов. Никаких ответов.

— Месяц, — возразил Джо. — Ведь не так просто найти тебе подходящую замену.

— Две недели, — уступила Клаудия. А потом она скажет ему. Она не расскажет ему ничего до тех пор, пока не будет уверена, что ей не придется встречаться с ним каждый день.

Джо улыбнулся и пожал ей руку.

— Договорились. — Он на некоторое время задержал ее руку в своей большой грубой ладони, руке, которой собирал кофейные зерна на отдаленной плантации и подписывал миллионные контракты. Хотя внутренний голос подсказывал Клаудии, что она проиграла битву, на какой-то момент ей стало все равно. Просто пожатие его руки наполнило ее ощущением такой теплоты и безопасности, что все ее страхи улетучились. Она смотрела в его глаза, и казалось, они сидели так целую вечность…

— Ну, а теперь, — наконец сказал он, — что ты собиралась мне сказать?

— Ничего, — ответила она, убирая руку.

Позже в такси, которое он вызвал для нее и оплатил вперед, она думала о том, что совершила вторую большую ошибку в своей жизни.

Этой ночью, впервые после того, как уехал из дома, Джо спал как ребенок, в полной уверенности, что Клаудия вернется. Они договорились на две недели, но насколько он знал свою помощницу — а он думал, что все-таки знает ее хорошо, — она возвращалась, чтобы остаться. Что бы там ее ни беспокоило, это забудется, как только она окунется в водоворот дел. Он не верил, что она не получает удовольствия, работая с ним. И не потому, что был эгоцентристом, но потому, что хорошо знал людей. Он был уверен, что и ее знает достаточно хорошо и сумеет удержать у себя.

Наверное, придется произвести некоторые изменения. Во-первых, он уже никогда не поедет в командировку без нее. Надо было сделать так и в тот раз. Ей бы понравились кофейные плантации, обеды с рабочими, вид дымящихся вулканов на фоне синего неба и купание в лазурном море.

На следующее утро Джо стоял в дверях ее кабинета. Очертания тонкой фигуры четко вырисовывались на фоне залитого солнцем окна. Кактус снова стоял на подоконнике. Обстановка была настолько знакомая, что постепенно на сердце у него стало легче. Она вернулась, он сделает все, чтобы она осталась здесь, — это ее место.

В черном костюме она казалась еще тоньше. Надо проследить, чтобы она не пропускала ланч из-за работы. Еще вчера во время ужина в кафе у него сложилось впечатление, что она вообще ест нерегулярно. Нужно это изменить, он не позволит ей заболеть.

— Привет, — сказал он.

Она повернулась к нему лицом. Лицо бледное, но спокойное. В ней есть особенная, неброская прелесть. Хотя в ту рождественскую ночь она была совсем другой. Несколько фужеров шампанского заставили ее расслабиться, но когда она… Надо прояснить ситуацию с той ночью. Убедиться, что между ними нет никаких обид и недоразумений. Интересно, есть ли у нее приятель? При ее внешности и индивидуальности? Разумеется, есть.

Она не ответила на его приветствие, сразу перейдя к рабочим вопросам. Его это удивило и немного разочаровало. Он вспомнил ее солнечную улыбку, энтузиазм, милую болтовню. Что же произошло во время его отъезда?

— Я тут просмотрела анкеты всех временных работников, думала, что, может быть, кто-то из них… — начала она.

— Клаудия.

Она встретилась с ним взглядом. — Да?

— Я принес тебе кофе. — Он поставил чашку на ее письменный стол.

— Спасибо, — ответила она, но чашку брать не стала.

— Мы можем поговорить? — спросил он.

— По-моему, мы уже говорим.

— Я хотел поговорить о другом.

— Конечно.

— Присядь, — сказал он.

Она села на стул за письменным столом, ожидая продолжения и не притрагиваясь к кофе. Он заметил темные круги у нее под глазами.

Он тоже пододвинул стул к столу и посмотрел на нее, потом глубоко вздохнул. Будет тяжелее, чем он ожидал.

— Я хотел поговорить о той рождественской ночи.

Клаудия густо покраснела. Губы разжались, но она не проронила ни слова. Он не знал, что сказать. Мне очень жаль, что так случилось? Но ему не было жаль. Надеюсь, ты не думаешь… Надеюсь, ты не сердишься… Надеюсь, это ничего не изменит… Все не так. Когда у него случались подобные вещи с другими женщинами, все улаживала именно Клаудия. Клаудия писала им письма, посылала цветы и приносила извинения. Она лучше, чем кто-либо другой, знала, как он ненавидит объяснения, как ненавидит, когда его преследуют. Клаудия его не преследовала. Как раз наоборот. Она казалась холодной и отстраненной. Он хотел прояснить обстановку, это надо было сделать еще до отъезда в командировку. Но, когда она везла его в аэропорт, он был настолько усталым, что ему было не до этого. А вот сейчас самое время, если только…

— Боюсь, в ту ночь я слишком много выпил, — сказал он.

— Я тоже, — ответила она. — Давай забудем об этом.

Джо почувствовал облегчение и в то же время некоторую досаду. Он не мог так легко обо всем забыть. Он прекрасно помнил облегающее красное платье — оно так отличалось от ее повседневной строгой одежды, — помнил музыку, шампанское и омелу. Запах ели и запах духов Клаудии. Но если она хочет забыть…

— Конечно, — сказал он. — Если ты уверена…

— Я абсолютно уверена, — ответила она. — Этого больше не будет никогда.

— До следующего Рождества, — пошутил он.

Она сжала губы.

— Я просто пошутил, — сказал он в надежде, что она улыбнется. Подаст какой-то знак, что отнеслась к той ночи именно так, как он думал. То, что произошло между ними, не должно разрушить их рабочие взаимоотношения: ведь, как бы она ни старалась, сколько бы кандидаток на свое место ни находила, ни одна из них ее не заменит. Он рассчитывал на долгие годы совместной работы и надеялся, что она поймет то, что он знал всегда: ее место здесь. Как только она это поймет, все вернется в нормальное русло.

— Совещание будет в десять в конференц-зале, — сказал он. — Мне нужны цифры прошлогоднего производства в Латинской Америке по сравнению с другими нашими поставщиками, из Восточной Африки.

Она встала.

— Хорошо, но мне все-таки нужно будет заняться кадровым вопросом, чтобы подготовить несколько кандидатур для беседы с тобой.

— Да, конечно, — сказал он. Пусть ищет, не надо ей пока знать, что он ни с кем не собирается работать, кроме нее.

— А если это будет мужчина? Ты не будешь возражать против административного помощника — мужчины?

Он нахмурился.

— Да нет. А ты кого-то конкретно имеешь в виду?

— Нет, просто поинтересовалась. Ты хорошо общаешься с женщинами.

— До тех пор пока они не делают попытки заарканить меня, — усмехнулся он.

Но почему так, Джо? — спросила она, складывая руки на груди. — Почему до сих пор ни одной женщине это не удалось? Как только к тебе начинают проявлять интерес, ты бежишь. Ты отверг всех женщин, которые хотели иметь с тобой дело. Правда, с моей помощью. Цветы, письма, конфеты…

Да, она права. У него развилась своего рода фобия. И не надо обращаться к психоаналитику, чтобы понять, почему ему необходимо уходить первым. Это отдельная история. И он никому не собирается ее рассказывать.

— Разве непонятно? Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. Я дорожу свободой. И ты знаешь это. Мне хватает ответственности перед фирмой. И больше никакой ответственности мне не надо. Ты меня знаешь.

Она медленно кивнула, но не улыбнулась в ответ на его улыбку. Что-то не так. Почему-то веяло холодом. Она не одобряла его взгляды на жизнь. Если раньше все было нормально, то теперь это ее не устраивало. Похоже, она не сможет сдерживать свое недовольство.

— А что, по-твоему, мне нужно сделать? Жениться? — Он чуть не рассмеялся от такой нелепой мысли. Но она не видела в этом ничего смешного. Он прочитал это в ее глазах. В холодном взгляде, которым она его окинула. Что-то все-таки изменилось в их взаимоотношениях. Если дело не в той вечеринке, тогда в чем еще?

Она не стала отвечать на его вопрос. Прежняя Клаудия обязательно что-нибудь сказала бы, как-то прокомментировала бы его слова, поставила бы его на место. Теперешней Клаудии было как будто все равно. Джо не знал, как сломать этот лед в отношениях. Наконец он пробормотал что-то насчет совещания и ушел, так и не дождавшись ответа.

Клаудия сидела в конце стола для совещаний, глядя на лица людей, с которыми проработала последние три года. Джо объявил о ее возвращении, но почему-то не стал уточнять временный характер ее пребывания в компании, на что она, собственно, надеялась. Она даже хотела прервать его, чтобы заявить об этом без обиняков, но передумала. Через две недели она уйдет, пусть тогда сам объясняет.

А он тем временем перешел к обсуждению новых продуктов, рассказал об улучшенном бренде «Голубого грота», попросил принести каждому из участников совещания новый кофе в маленьких бумажных стаканчиках. Почему-то запах кофе вызвал у Клаудии тошноту. Она, которая всегда начинала день с большой кружки «Кофе Каллауэя», была вынуждена вылить кофе, который Джо принес ей утром, в раковину. Она отставила стаканчик подальше от себя, но запах преследовал ее. Желудок выворачивало. Голова кружилась, голос Джо звучал где-то в отдалении. Она с трудом сглотнула. Надо выйти из комнаты, пока не случилась беда.

Не сказав ни слова, она встала и чуть ли не побежала из комнаты. У дверей споткнулась об ногу Джо и едва не упала. Где-то в глубине сознания она отметила наступившую вдруг тишину, поймала на себе удивленные взгляды и услышала встревоженные голоса. В дамском туалете ее вырвало. Вернуться на совещание она не посмела. Вместо этого пошла в свой кабинет, достала из принесенного из дома пакета соленый крекер и стала задумчиво его жевать. Постепенно желудок успокоился.

Зажав голову руками, она еще раз пожалела о том, что согласилась вернуться. Все равно работать здесь она не сможет. Клаудия знала это. Она поддалась на уговоры босса, хотя ей не следовало этого делать. Она ведь знала, как он умеет уговаривать, и все же дала себя уговорить. Почему? Потому что у нее не хватает сил, чтобы порвать узы их долгих взаимоотношений? Потому что она на самом деле не готова распрощаться с ним? Что бы там ни было, она дала ему две недели, о которых он просил. Она сдержит данное слово.

Клаудия знала, что Джо будет искать ее после совещания. Он наверняка потребует объяснений. Надо приготовить ответ. Взяв жакет, она направилась к двери. Сказала Дженис, что идет подышать свежим воздухом. На этот раз лифт пришел полным. Джо Каллауэя среди пассажиров не было. Она уже чувствовала себя гораздо лучше.

Джо стоял у окна в своем угловом кабинете, засунув руки в карманы, и смотрел с высоты двадцатого этажа, как Клаудия переходит улицу.

Он провел совещание, потом пошел в ее кабинет, но она уже ушла. Черт возьми, что-то тут не так. Она наверняка плохо себя чувствует. Потому и ушла. Что бы она ему ни говорила, ей просто не хочется его волновать. Но он должен знать. Он выяснит, в чем дело.

Джо снова пошел в ее кабинет. Просмотрел календарь ее встреч. Увидел пометку с фамилией врача и набрал номер его телефона. Секретарь выдала всю интересующую его информацию в течение первых десяти секунд. Теперь все встало на свои места, и ответ ясен. Джо вышел из ее кабинета, не обращая внимания на удивленные взгляды сотрудников. Он думал, взвешивал, недоумевал.

Оказавшись на улице, он направился в маленький парк, зажатый двумя небоскребами. Он знал, что иногда она там ест принесенный с собой ланч. Там он и нашел ее сидящей на скамейке, ее волосы золотились в тусклых лучах бледного зимнего солнца. Он присел рядом.

Клаудия ничего не сказала и внешне никак не отреагировала на его присутствие, но он знал, что она просто не показывает вида.

— Ну как, получше? — помолчав, спросил он. — Да.

— Не хочешь мне сказать что-нибудь? Она покачала головой.

— Уверена? — Да.

— Ничего, что касалось бы меня?

— Нет.

— Тогда кого это касается?

— Меня.

— Ты ведь беременна, не так ли? Крошечная слезинка скатилась по ее щеке.

— Черт возьми, Клаудия, ведь отец я, не так ли?

— Пусть это тебя не беспокоит, — ответила она. Ее голос стал неожиданно спокойным.

— Не беспокоит! — Как она могла такое подумать? — Меня это беспокоит. Я буду отцом. А я совершенно не представляю, что это такое — быть отцом.

— И не надо, — устало проговорила она. — Никто не просит тебя быть отцом. Это мой ребенок.

— Твой ребенок? Нет, это наш ребенок. Она громко икнула.

— Я не собиралась говорить тебе об этом.

— Что? Почему? Ты думаешь, я не справлюсь с этим?

— Я знаю, что ты не хочешь связывать себя. Ты недвусмысленно заявил об этом. Ты не хочешь никаких обязательств. Ну, а ребенок — это большое обязательство.

— Я знаю это. Но…

— Но что? Теперь, когда ты знаешь, что ты собираешься делать?

— Собираюсь понять, что значит быть отцом, потому что, если этот ребенок будет похож на меня, отец ему точно понадобится.

— Хорошо. Ты можешь быть отцом, который навещает ребенка время от времени, например, по выходным. Так ты почувствуешь вкус отцовства. Этого больше чем достаточно. И тебе не придется при этом менять свой стиль жизни. Можешь встречаться с очередной мисс месяца, продолжай быть первым парнем на деревне.

— Ты так считаешь? — спросил Джо. Он действительно любил ходить с друзьями на вечеринки, на дегустации вин, в художественные галереи. Да, он любил выйти в свет под руку с красивой женщиной. Но это было раньше, не теперь. Если на то пошло, он готов внести некоторые изменения в свою жизнь, потому что не собирается быть отцом по выходным. У него самого было такое детство, и он не желает такого своему ребенку. Джо не стал дожидаться ее ответа. — Вкуса отцовства недостаточно, — продолжал он. — Я не собираюсь быть одним из тех родителей, которых видят по выходным. Они пытаются откупиться от полноправного отцовства дорогими игрушками и обедами в «Макдоналдсе». Это плохо и для них самих, и для их детей.

— Хорошо, ты можешь стать какой-то частью его жизни. Мы подумаем об этом. А что, если это будет девочка?

Она будет похожа на тебя, — медленно произнес он, любуясь темными глазами Клаудии, мягкими губами и бледными щеками. Девочка? Что он будет делать с девочкой? Красивой маленькой девочкой с быстрым умом Клаудии и ее мягкими манерами. Она будет играть в куклы, рисовать картинки, сидеть на его коленях и смотреть на него печальными карими глазами, пока он будет читать ей сказки. А что будет, когда она вырастет, начнет пользоваться косметикой и встречаться с мальчиками? От этих мыслей ему стало не по себе. Мальчиков он понимает, а как быть с девочкой? Он вдруг вспомнил слова Клаудии.

— Ты сказала, частью его или ее жизни? — спросил он. — Я собираюсь стать большой частью. Ты что, не поняла этого? Мы будем растить этого ребенка вместе. Мы поженимся.

Он сам не поверил своим словам. Ничего такого он говорить не собирался. Так же, как и жениться. И детей он иметь не собирался. Слова просто вырвались из него, прежде чем он смог их остановить. И вдруг он понял, что это единственно правильное решение. Его ребенок будет расти только с матерью, а отец будет его только навещать? Ни за что.

— Это не ответ, Джо — сказала она. — Сейчас это может показаться хорошей идеей, но как только ребенок родится и начнет кричать по ночам, нужно будет менять пеленки и греть бутылочки, ты пожалеешь, что эта мысль вообще пришла к тебе в голову. Как ты сам сказал, ты несешь ответственность за целую компанию. Этого достаточно.

— Было достаточно. Теперь все изменилось. Если ты сможешь приспособиться, смогу и я.

— Расскажу-ка я тебе одну короткую историю, Джо, — сказала Клаудия, выпрямляя спину. — Жили как-то муж с женой, которые все время ссорились. Поначалу они были очень влюблены друг в друга, но после нескольких лет семейного быта они вдруг поняли, что у них мало общего. Ей все надоело, он с головой ушел в бизнес. Они отдалились друг от друга, но на развод не решались, и тогда они подумали, что их брак может спасти ребенок, что он снова соединит их.

— Так и случилось?

— Конечно, нет. Любой психолог или даже просто человек с мозгами сказал бы им это. Ребенок накладывает на брак дополнительную нагрузку, даже хороший ребенок, а их таким не был. Но они бы никого не послушали. Они думали, что все правильно решили.

— Значит, они все-таки развелись?

— Нет, продолжали жить вместе ради ребенка. По крайней мере они всегда так отвечали, когда их спрашивали. И только когда ребенок поступил в колледж, они вздохнули свободно. Теперь, когда девочка выросла, они могли расстаться и жить каждый своей жизнью. Родители сделали то, что должны были сделать много лет назад. Представляешь, сколько времени они потеряли.

— Я вижу, куда ты клонишь, Клаудия, но эти люди не мы.

— Нет, это мои родители.

— Ты что, жалеешь, что вообще родилась?

— Конечно, нет. Я хочу сказать, что жениться только из-за ребенка не стоит. Какими бы ни были твои намерения. Ты совершенно определенно говорил, что женитьба не входит в твои планы. Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. — Клаудия была рада, что ложь так естественно сорвалась с языка. Она и дальше могла так же свободно лгать, чтобы заставить Джо выбросить из головы эту идиотскую мысль. У них все равно ничего не получится. Он никогда не забудет, почему женился на ней, и со временем начнет упрекать ее за то, что она лишила его свободы. Как долго они смогут прожить вместе? До тех пор, пока ребенок не поступит в колледж? А что потом? Она ясно представляла себе их будущее. Почему он не думает об этом? — По крайней мере мои родители когда-то любили друг друга. А у нас с тобой только общий ребенок, и все.

— У нас с тобой? — сказал он. — Я скажу тебе. Мы нравимся друг другу. Мы уважаем друг друга. Мы знаем друг друга. Даже мелкие недостатки и слабости обоих знаем. Ты, например, обижаешься по мелочам. А я временами бываю беззаботен, не обращаю внимания на мелочи в погоне за большим. И нам хорошо вместе.

Этого недостаточно, — печально сказала она. Все было бы хорошо, если б она просто любила его со всеми недостатками и слабостями. Но жить с ним, имея ребенка, любить, не получая взамен его любви? — Нет, — сказала она. — Я ценю твое предложение, знаю, что ты хочешь как лучше. Понимаю, что глажу тебя против шерсти, но ответ — нет.

— Хорошо, — сказал он. — Оставим пока эту тему.

Она удивленно посмотрела на него. Чтобы Джо Каллауэй так легко сдался? Невозможно. Он не терпит поражений. То, что она его отвергла, должно было сделать его только упрямей. Так было всегда и во всем. Он всегда добивался своего и никогда не отступал. Но на этот раз ему придется отступить. На этот раз она переупрямит его. Потому что слишком многое может потерять. Свою независимость, самоуважение, все.

Они медленно вернулись в офис, каждый погруженный в свои мысли. Она верила… надеялась, что он трезво взглянет на ситуацию и откажется от своего предложения. Если Джо считает, что она может передумать, то он глубоко ошибается.

У входа он остановился, провел пальцем по ее щеке. Клаудия тут же почувствовала слабость в коленях. Но в душе слабости не было. И не будет. Никогда.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил он.

От его прикосновения температура поднялась не меньше чем на 10 градусов. Лучше б он был резок и груб и отказался иметь что-либо общее с ней или с ребенком. Так было бы гораздо легче.

— Со мной все в порядке, — сказала она, гордясь своим спокойствием. — Извини за сцену. Даже не представляю, как я всем объясню, что произошло.

— Я сам все сделаю, — ответил он.

Она знала, что так и будет. Он не только всем все объяснил, но и заказал ей ланч прямо в кабинет. Это был сэндвич с индейкой с салатом и помидором, а также салат из шпината. К этому времени она так проголодалась, что съела все до последней крошки.

В четыре часа он вызвал ее в свой кабинет. Она взяла с собой блокнот и папку с бумагами. По привычке Клаудия села на диван, потом вспомнила рождественскую ночь и то, что произошло на этом диване, после того как они закрыли дверь. При этом воспоминании ее лицо залил жаркий румянец. Теперь ей приходится за это расплачиваться. И ему тоже.

Стоя в кабинете, она чувствовала себя зверем, загнанным в клетку. Сможет ли она когда-нибудь забыть это?

— Сядь, — сказал Джо.

Она опустилась на диван.

— Я хотела поговорить о кандидатурах на мое место, — сказала она.

— А я о другом.

Она затаила дыхание. Только не о женитьбе. Она не может обсуждать это дважды в день. У нее нет на это сил.

— У тебя есть врач? — спросил он.

— Конечно.

— Хороший?

— Это женщина, и она очень хороший врач. На следующей неделе я иду к ней на прием.

— Я пойду с тобой. У меня есть несколько вопросов.

— Можешь написать их на бумаге, а я передам. Потому что я не знаю, как объяснить ей твое появление.

— Объяснить мое появление? — спросил Джо. — Я отец. Какие еще требуются объяснения? — Он изучал ее лицо. — А что ты сказала ей обо мне? Я что, не существую? Или я тут ни при чем?

Она заерзала на краешке дивана.

— Я сказала, что ты ничего не знаешь.

— Я не знал, потому что ты мне ничего не сказала.

— Хорошо, хорошо. Я не сказала. Это было неправильно. Я должна была сказать. Мне казалось, что тебе это все равно.

— Все равно, буду ли я отцом? Ты совсем меня не знаешь.

Клаудия вздохнула.

— Думаю, нет. — Она и в самом деле недооценила его интерес к ребенку. Может быть, она не понимает его. Может быть, они действительно могли бы до чего-то договориться. Но только не женитьба. Никогда, нет, ни за что.

— Ладно, иди домой, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Ты устала. Я и так слишком задержал тебя.

— Да, день был чересчур долгим. — Сколько еще таких дней ей придется пережить? Она ничего не имела против работы, охотно занималась расчетами, составляла бизнес-планы, вела картотеки, но не была готова обсуждать свое будущее, будущее ребенка. От этих разговоров она слабела.

— Извини, — сказал Джо. У него был такой сокрушенный вид, что ей стало его жалко. У него был трудный день, и он проявил благородство, предложив ей выйти за него замуж. Его интерес к ребенку был неподдельным. Чего еще можно желать? Тихий голос внутри нее прошептал ответ: любви.

Забудь об этом, сказала она себе. Этого не случится.

— Завтра мне будет лучше. До свидания, Джо. Он встал и открыл для нее дверь.

— Как ты добираешься до дома?

— На автобусе.

— Нет, так не пойдет. Я отвезу тебя.

— Сейчас только половина пятого. Ты никогда не уходил так рано с работы.

— В Коста-Рике сейчас уже половина седьмого.

— Ты тоже устал. Поезжай лучше домой, — посоветовала Клаудия.

— Я еду в клуб. Работа подождет до завтра. Встретимся в гараже на парковке.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Машина была черная, с низкой посадкой, обтекаемой формы, довольно миниатюрная. Внутри пахло дорогим новым автомобилем. Из динамиков лилась мягкая, спокойная музыка.

— Осторожно, не ударься головой, — предупредил он, открывая перед ней дверцу.

— Это новая машина? — спросила она, опускаясь на кожаное сиденье.

— Да, заказал ее всего месяц назад. Разве я не говорил тебе? Ее доставили на прошлой неделе. — В его голосе звучали неподдельная гордость и восхищение.

— А что случилось с прежней? — спросила Клаудия. Насколько она помнила, та тоже не была еще старой и в свое время он заплатил за нее кучу денег.

— У нее была не очень высокая скорость, — объяснил он. — И еще мне не нравилась управляемость. А о такой машине, как эта, я мечтал с детства. И читать я научился только потому, что хотел знать все об автомобилях, а марки машин я знал, прежде чем научился ходить. Если б не занялся кофе, то стал бы конструктором или продавцом автомобилей.

Она посмотрела на его профиль. Значит, еще оставались вещи, которые она не знала о Джо Каллауэе. Даже после стольких лет совместной работы.

— Очень красивая машина, — сказала она вежливо. — Очень компактная.

— Ты имеешь в виду — маленькая, — сказал он. — Да, это правда. Она из Италии, их там производят всего несколько сотен в год. За четыре секунды разгоняется до шестидесяти миль в час.

— Ты уже пробовал? — спросила она.

— Нет, но в выходные собираюсь поехать на трек в Монтерей. Хочешь со мной?

— Не думаю. При таком быстром наборе скорости я рискую испортить твои кожаные сиденья.

— Я имел в виду, что ты будешь стоять и смотреть. Некоторые жены так и делают.

— Я не… Нет, спасибо, — сказала она, отворачиваясь к окну. Неужели он снова заведет разговор о женитьбе? — Я собираюсь в выходные купить вещи для ребенка.

— Уже? А кстати, что для него нужно?

Ну, коляска, пеленальный столик, тумбочка — все самое основное. — На самом деле она не планировала пока таких покупок, но почему бы и нет? По крайней мере это хороший предлог, чтобы не ехать с Джо на трек. В действительности никакой предлог ей и не требовался. Джо — ее босс и до рождения ребенка больше никем не будет. Она должна работать на него с 9.00 до 17.00, и все. А когда ребенок родится?.. Кто знает! Хоть он и уверен, что будет настоящим отцом, ей все равно кажется, что он потеряет интерес к новорожденному, как только столкнется с неизбежными трудностями.

Клаудия откинулась на сиденье, наслаждаясь ездой на этой роскошной спортивной машине. Джо тяжелым трудом платил за подобные «радости жизни», она знала об этом. Если он решил поделиться ими с ней, ей следует это ценить.

Но оказалось, у него в запасе есть еще кое-что для нее.

— Не хочешь заняться спортом? — спросил он.

— Было бы неплохо, — ответила она Хотя сейчас Клаудии хотелось только одного — утонуть в глубоком кресле и смотреть по телевизору какую-нибудь развлекательную программу.

— Я хочу купить тебе членство в своем оздоровительном клубе. Там открылась женская секция. Ты сможешь плавать, заниматься йогой, наймем тебе личного тренера, если хочешь. А ездить туда можем вместе.

— У меня осталось только две недели, — напомнила она ему.

— Это не означает, что ты не сможешь там заниматься. Мы спросим твоего врача, что она думает по этому поводу.

Клаудия закрыла глаза. Мы можем поехать вместе. Мы спросим твоего врача… Куда все это приведет? Она чувствовала, что ее все глубже и глубже засасывает куда-то, откуда она уже не сможет выбраться. Да, она будет привязана к Джо, но не так, как он рассчитывает. Да, он будет частью ее жизни, но в то же время и не будет. Она попадает в какую-то жуткую тюрьму. Он будет продолжать ходить на свидания и вести светский образ жизни и в то же время управлять ее жизнью и жизнью ее ребенка. Их ребенка.

Ей стало любопытно, сколько времени будет длиться его интерес к ее беременности и к ребенку. Пока ее не раздует как шар? Пока они не начнут вместе посещать лекции для ожидающих ребенка родителей? Пока он не увидит новорожденного с красной сморщенной кожей и тот не начнет кричать в два или четыре часа ночи? Пока тот не обслюнявит его четырехсотдолларовый костюм?

Наконец они доехали до дома ее подруги Молли в Бернал-Хайтс.

— Почему ты переехала? — спросил он прежде, чем она успела скрыться.

— Чтобы сэкономить деньги. Я не знала, сколько времени пробуду без работы, поэтому… У Молли все равно пустует одна спальня. Я плачу ей небольшую сумму каждый месяц, и это устраивает нас обеих.

Если не считать того, что Молли безостановочно болтает, дает советы, когда ее об этом не просят, держит шесть кошек и вездесущего дружка. Но все это совершенно не касается Джо.

— Спокойной ночи и спасибо за то, что подвез меня. — Она вышла на тротуар.

Он тоже вышел из машины.

— Подожди минуту. У меня нет твоего телефона.

Клаудия написала номер на листке бумаги и протянула ему. Но не успела она подумать, что наконец избавилась от него, как Джо, обняв за талию, повел ее к входной двери.

— Джо, со мной все в порядке, — невольно напрягшись, сказала она. — Думаю, что вполне могу сама добраться до входа. — Еще минута в его обществе, еще немного этой чрезмерной заботливости, и она может не выдержать. Если он будет продолжать в том же духе, то девять месяцев покажутся слишком долгими.

Когда она открыла ключом дверь, на пороге уже ждали две кошки.

— Не выпускай их, — крикнула из гостиной Молли. — О, я не знала, что у нас гости, — продолжила она, заметив Джо.

— Гостей у нас нет, — ответила Клаудия.

Но Джо не стал дожидаться приглашения. Ему хотелось посмотреть, как живет Клаудия. Поэтому он прошел в гостиную, протянул руку Молли, представился ей и парню в джинсах и футболке, который при его появлении приподнялся с дивана, на котором до этого пил пиво.

Джо быстрым взглядом окинул комнату, увидел диван из искусственной кожи, мятый матрас, покрытый кошачьей шерстью, недоеденную пиццу на кофейном столике, множество пустых банок из-под пива и работающий телевизор, по которому показывали какую-то комедию. Вроде бы ничего особенного, многие незамужние женщины живут именно так, с бойфрендами и кошками. Но он даже и представить себе не мог, что здесь будет жить его ребенок.

Хотя и у себя дома он тоже не мог представить малыша. Если бы они с Клаудией поженились… но Клаудия не хочет выходить за него замуж. Он так и не понял почему. Он не принял всерьез ее аргументы насчет родителей и той атмосферы, в которой должен воспитываться ребенок. Джо был уверен, что с двумя родителями ребенку лучше, чем с одним. И надо убедить ее в этом. Но как?

Несомненно, она выглядит очень усталой. Он понимал, что ему лучше уйти, но Джо так хотелось разгладить морщинку на ее лбу, убрать темные круги под глазами. Так хотелось забрать ее к себе, в чистое, спокойное, пустое жилище, но она оставалась такой же колючей, как ее кактус. У него было ощущение, что, протяни он к ней руку, тут же уколется. Поэтому он просто попрощался и посоветовал ей отдохнуть. При этих словах она вдруг пристально посмотрела на него. Он не понял, что означал этот взгляд. Может быть, он зря диктовал ей что-то? Да нет, вряд ли. Дело в ней самой. Наверное, это гормоны. И он ушел.

Джо поехал в клуб, проиграл там партию в теннис и получил замечательный совет от своего друга Энди.

— Ты спрашиваешь, как заставить женщину выйти за тебя замуж? Ты, который вообще не имел поражений от женщин? — спрашивал его Энди в раздевалке. — Теперь ты хочешь жениться. Я не верю в это. Кто же эта счастливица?

— Ты ее не знаешь, и она не считает себя счастливицей. И даже не хочет слушать мои доводы.

— Доводы? А какие тут могут быть доводы? Что ты ей сказал? Как ты просил ее руки?

— Не знаю, говорил, что мы должны пожениться.

— Тогда ничего удивительного. Женщины плохо отзываются на приказы. За ними надо ухаживать, уговаривать их, окутывать романтикой. Свечи, ужины, музыка, подарки. Черт возьми, Джо, ты это знаешь не хуже меня. Даже не верится, что приходится говорить об этом тебе.

Да, он все это знал, так же, впрочем, как и Клаудия. Это она посылала подарки от его имени. Она выработала к этому иммунитет. Она сразу все поймет.

— Здесь все по-другому, — сказал он. — Она не захочет… Ты считаешь, что это действует на всех?

— На всех, у кого ХХ-хромосомы.

Джо бросил в корзинку использованное полотенце и натянул футболку.

— То есть ты имеешь в виду пригласить ее куда-нибудь, сделать подарок и все такое?

Энди кивнул.

— Стоит попробовать.

Стоит попробовать все, чтобы дать его ребенку дом, которого у него самого никогда не было, и родителей, в которых он так нуждался в свое время. Она думает, что его отпугнет крик младенца? Она даже не представляет, на что он готов пойти, чтобы дать ребенку такое воспитание, которого он не имел.

Он завтра же начнет действовать. И выбьет почву у нее из-под ног. Да так, что она ничего не поймет. В конце концов, она женщина, не так ли? С их потребностями и желаниями. Об этом он точно знал после той их единственной ночи. И он не отступится, пока она не сдастся. Она может протестовать, может сопротивляться, но в конце концов он победит. Он всегда побеждал.

Нет, он не станет дожидаться завтрашнего дня. Надо действовать прямо сейчас. Время играет решающую роль. У него есть ее телефон, он позвонит ей вечером.

— Я разбудил тебя? — спросил он.

— Нет.

— Ты поужинала?

— Да, поужинала.

— Надеюсь, не пиццей?

— Нет, печенью трески и брокколи. Доволен? Ты собираешься контролировать меня каждый вечер? — раздраженно спросила она.

— На самом деле я звоню насчет субботнего вечера, — сказал он. — Я знаю, ты хотела пойти по магазинам, но может быть, поужинаем вместе?

Наступило долгое молчание.

— Я думала, ты собрался в Монтерей.

— Нет, в эти выходные я туда не поеду, — ответил он. В Монтерей он может поехать в любое время. Сейчас у него дело поважнее. — Ну как, ты согласна?

— Нет, не могу, — наконец ответила она. — Я буду сидеть с ребенком подруги.

— А. — У него возникло отчетливое ощущение, что она просто не хочет идти с ним куда-либо. Такое случалось с ним нечасто, и он не знал, что сказать в подобном случае. — А в воскресенье?

— Я буду занята.

— Но хотя бы завтра я тебя увижу? — спросил он.

— До свидания.

План не удался. Нельзя было давать ей самой закончить разговор. Надо было продолжать разговаривать хотя бы ни о чем, узнать, собирается она хоть когда-нибудь поужинать с ним или вообще решила нигде, кроме офиса, с ним не общаться. Черт побери, он планировал все совершенно иначе.

Джо просмотрел свою черную кожаную записную книжку, прочитал имена женщин, которым когда-то назначал свидания. Почему бы не позвонить одной из них? Они не будут сидеть с ребенком подруги в субботу вечером и не будут заняты в воскресенье. Но он так и не смог заставить себя сделать это. Не смог даже вспомнить внешность ни одной из них. И все из-за Клаудии. Это она сделала невозможным его возврат к нормальной жизни. Она не собирается никуда с ним идти, а он не может пойти ни с кем, кроме нее. Потом ему в голову пришла идея, которую, как ему показалось, она не сможет отвергнуть.

Он не стал говорить с ней об этом до пятницы. Вся неделя была заполнена встречами, интервью с кандидатками на место Клаудии, которых она подбирала сама. Впрочем, он всегда находил предлог, чтобы отвергнуть любую из них. И это было нетрудно: недостаточно опытна, слишком молода, слишком стара, слишком вульгарна, слишком застенчива. На самом деле единственным недостатком являлось то, что ни одна из них не была Клаудией, о чем он ей, конечно, не сказал. Всякий раз, когда он отклонял очередную кандидатуру, Клаудия хмурилась, но не сдавалась. Она просто назначала встречу с очередной девушкой.

В пятницу днем Клаудия не сводила глаз со стрелок часов. Это была самая длинная неделя в ее жизни. Нелегко работать с Джо, видя при этом, как он смотрит на нее, зная, что он хочет жениться на ней из чувства долга. Он пойдет на все, чтобы добиться своего. Клаудия с трудом дождалась конца недели. В половине пятого она решила оставить боссу записку и незаметно уйти пораньше. Не потому, что он настаивал на работе до пяти. Он всегда предлагал ей подольше обедать или перекусить во время работы прямо в кабинете. О свидании он больше не заикался. Хорошо, если до него дошло, что это бесполезно. Она не хотела быть очередной женщиной в его жизни. Чтобы он поухаживал, а потом бросил, догадавшись, что она испытывает по отношению к нему. Она могла скрывать свое чувство, находясь у себя в кабинете, но смотреть в его глаза за столиком со свечами в дорогом ресторане? А если он возьмет ее за руку или проведет рукой по щеке? Она же не каменная. Что бы там ни было, он не должен знать о ее чувствах к нему. Неважно, что она придумает, все это стоит того, чтобы избежать встреч после работы.

Еще одна неделя позади. Еще одна неделя впереди. Но она не может уйти, не найдя себе замены. Ей не нравилось, как он относится к кандидаткам на ее место. Все они достаточно квалифицированные. Она сама производила первичный отбор. Но он обязательно находил недостатки. Если Джо думает, что сможет таким образом удержать ее, то он ошибается.

Пора уходить. Клаудия взяла жакет и пошла к нему в кабинет.

Слегка постучав в дверь, она вошла. Он сидел в кресле, положив ноги на стол.

— Уходишь? — спросил он.

— Да, но, Джо, на следующей неделе нам необходимо найти мне замену. Это моя последняя неделя. Помнишь?

— Конечно. Мы кого-нибудь обязательно найдем. Не беспокойся об этом. — Он абсолютно не волновался: видимо, думал, что она останется. Но она не останется.

— В следующую пятницу мой последний день, — сказала она.

— Угу, — ответил он. — Отдохни в выходные. Если сможешь. Сидеть с детьми, наверное, утомительно?

— Да нет. Это хорошие дети. Я кормлю их ужином и укладываю спать. Вот и все.

Солгав Джо насчет сидения с чужими детьми, Клаудия почувствовала себя так неловко, что сама предложила своим друзьям Элу и Шэрон посидеть вечером с их детьми. Они были безумно счастливы, что смогут провести редкий вечер вдвоем. Так что теперь ее слова были чистой правдой.

Она не могла никуда с ним пойти. И никогда никуда с ним не пойдет.

— Мне кажется, что я мало что знаю о детях, — сказал он.

— Я тоже, — ответила она.

— Ну, ты-то должна кое-что знать, раз сидишь с чужими детьми, — сказал он. — Интересно, а мне нельзя прийти посмотреть, как ты это делаешь?

— Как я сижу с детьми? — спросила она.

— Просто хочу увидеть, как это происходит. Какие это дети? Сколько им лет?

— Шесть месяцев и четыре с половиной года. Особенно смотреть не на что.

— Так ты не возражаешь?

Да, она возражала. Она хотела провести выходные без Джо Каллауэя. Ей нужно время, чтобы набраться сил и ответить ему «нет», когда он попросит ее остаться еще на одну неделю, а потом еще на одну.

— Я долго не задержусь, — продолжал он. Его пиджак висел на спинке кресла, галстук был немного распущен, волосы свисали надо лбом, рукава рубашки закатаны до локтей. Он выглядел таким простодушным, полным надежды, искренним, почти неотразимым. Но не совсем. А что, если у нее будет маленький мальчик, похожий на него? Она тут же почувствовала слабость в коленях и была вынуждена сесть на стул напротив него, хотя намеревалась сразу уйти. Он улыбнулся, и ее сердце растаяло. Как она могла ответить «нет», если он хотел всего лишь посмотреть, как она ухаживает за детьми?

— Хорошо, — сказала она.

— Думаю, они тоже не будут возражать? — спросил он.

— Эл и Шэрон? Нет, если ты не будешь совать детям конфеты и играть в бейсбол в гостиной.

— Я просто посмотрю, ты меня даже и не заметишь.

Вот в этом Клаудия сильно сомневалась. Она дала ему адрес, сказала, что будет там в половине седьмого, и попросила его прийти немного позже. Возможно, он придет, когда дети лягут уже спать. Тогда будет совсем не на что смотреть, ему быстро надоест, и он уйдет.

Клаудия считала, что для нее полезно узнать, как ухаживать за шестимесячным малышом. Совсем скоро у нее самой будет ребенок, а она знала о детях так же мало, как и Джо.

Когда она пришла в дом Тремейнов возле гавани, родители были уже одеты, а дети плакали.

— Ты же помнишь Клаудию, Кайл? — спрашивала Шэрон.

Кайл покачал головой и отказался даже смотреть на нее.

— Жаль, что он такой упрямый, — сказала Шэрон, кивая на сына, который цеплялся за подол и просил ее не уходить. — Может быть, он капризничает, потому что заболевает.

— Как только вы уйдете, все будет в порядке, — сказала Клаудия.

— Надеюсь, что так. У нас с собой мобильный телефон, так что если что-то случится…

— Не случится. Пойдем, Кайл, давай будем играть в твои машинки, — сказала Клаудия.

Он покачал головой, засунул палец в рот и продолжал тянуть мать за подол.

— Бутылочка для Кристины в холодильнике. На случай если она проснется. Но скорее всего, нет. Спасибо тебе. Правда, я даже не представляю, чем тебя отблагодарить, — сказала Шэрон.

— Даже не думай. Я давно хотела это сделать, просто руки не доходили. — Друзья не знали о ее беременности. Никто из приятелей Клаудии не знал об этом, даже Молли. Трудно объяснять, что да как и что она собирается делать. Придет время, она расскажет, но не сейчас. — Кстати, — сказала Клаудия, — мой друг обещал заскочить ненадолго. Я думаю, вы не будете возражать?

— Мужчина? — У Шэрон загорелись глаза.

— Ну да.

— Но это же чудесно. Надеюсь, дети будут уже спать, чтобы не мешать вам.

— Неважно. Это вовсе не то, что вы думаете. — Совсем не то. Просто начальник. Просто отец моего ребенка. Господи, если бы они только знали!

Она помахала им рукой из окна. На прощанье родители оставили телефон детского врача. Кайл пролил еще немало слез, несмотря на все усилия Клаудии занять его чем-нибудь.

— Может, выпьешь немного сока? Покажи мне свою комнату. Хочешь, я почитаю тебе книжку?

Он яростно мотал головой на каждое предложение, носился по холлу, звал мать и в конце концов разбудил сестренку. Клаудия вздохнула и пошла к малышке. По дороге зашла на кухню и поставила бутылочку в микроволновую печь. Она никогда не думала, что двое маленьких детей могут так шуметь. У нее разболелась голова. Только она подумала о соседях, которые могут позвонить и пожаловаться на шум, как зазвонил телефон.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Не успела она снять телефонную трубку, как в дверь позвонили. Господи, как же можно все успеть?

— Клаудия, я забыла сказать тебе про туалет, — сказала Шэрон. — Там немного засорилось, вантуз в кладовке.

— Не беспокойся, Шэрон, я знаю, как с этим справиться. — Положив трубку, она пошла открывать входную дверь с ребенком на руках, но Кайл уже успел открыть дверь. На пороге стоял Джо с огромной коробкой в руках.

— Кайл, — сказала Клаудия, — ты не должен открывать дверь незнакомым людям.

— А мама мне разрешает, — с вызовом ответил мальчик.

— Привет, Джо.

Джо посмотрел на Клаудию, потом на плачущего ребенка, потом снова перевел глаза на Кайла, который наконец перестал плакать и с интересом разглядывал Джо и коробку.

— Похоже, тебе необходима помощь, — сказал Джо.

— Надо покормить малышку. Может, ты пока займешься Кайлом? Кайл, это Джо.

Она пошла на кухню, оставив их вдвоем. Да, ей нужна помощь, но она сомневалась, что у Джо что-нибудь получится. Особенно после того, как у нее самой с Кайлом не возникло никакого контакта.

Девочка никак не хотела брать бутылочку. И что теперь делать? Клаудия почувствовала себя беспомощной. Она проверила памперс, погладила девочку по спинке, потом понесла ее в комнату Кайла, разукрашенную драконами и динозаврами.

Посреди комнаты на полу она увидела Кайла на коленях и Джо, а между ними по крайней мере тридцать грузовиков и легковых автомобилей, а также огромный пластиковый гараж, который Джо принес в той коробке. Откуда он знал, что принести в подарок пятилетнему мальчику? Ну да, он же сам был когда-то таким.

Кайл усердно изображал рев грузовика на подъеме. Он уже давно перестал плакать и был занят своими игрушками. Разве она не предлагала ему поиграть? Почему Джо удалось то, чего не сумела она? Почему Кайл невзлюбил ее? А что, если у нее будет такой же сын?

Джо взглянул на нее.

— Что с ней? — спросил он, имея в виду плачущую девочку. — Это девочка, верно?

— Я не знаю, что с ней. Не берет бутылку Может быть, она не голодна.

— Дай я попробую, — сказал Джо, протягивая руки к ребенку. Клаудия колебалась мгновение, потом отдала ребенка и бутылку. Скоро он поймет, что и у него ничего не получится. — Как это делается? — спросил Джо, держа ребенка на руках.

Кайл с гордым видом показал ему, как надо обращаться с бутылочкой, и Джо удалось запихнуть соску малышке в рот. Она тут же начала громко сосать, как будто изголодалась.

Клаудия, стоя посреди комнаты, с удивлением наблюдала за этой сценой. Ясно, что Джо мог играть с мальчиком в машинки. Но как этот мачо, который, вероятно, и близко не видел младенцев, ухитрился заставить девочку взять бутылку, чего не удалось сделать ей?

Кайлу не понравилось, что Джо перестал обращать на него внимание. Он начал хныкать.

Клаудия предложила поиграть с ним, но он только затряс головой и нахмурился.

— Хорошо, — сказал ему Джо. — Ставь грузовики в гараж. Сейчас мы устроим автомобильные гонки.

Кайл, подражая реву грузовиков, загнал машины в гараж.

Джо продолжал разговаривать с мальчиком, все еще держа ребенка на руках. Клаудии еще никогда не доводилось ощущать себя такой бесполезной.

— Не хочешь передать девочку мне? — наконец спросила она.

Джо взглянул на нее.

— Все в порядке. Садись рядом, можешь тоже поиграть с нами.

Кайл фыркнул.

— Она же девчонка, — сказал он. — И ничего не понимает в машинах.

Клаудия переминалась с ноги на ногу. Этого она не могла опровергнуть.

Чувствуя себя лишней и ненужной, Клаудия вернулась в детскую, вынула из кроватки потрепанного кролика. Потом оглянулась, осмотрела полки с куклами и животными, пеленальныи столик, картинки в пастельных тонах, мобильник в коляске. Сколько же всего ей придется покупать! Сколько всего делать! Как ей со всем управиться? Даже при мысли об этом она почувствовала себя усталой. Ужасно усталой.

Клаудия на минутку присела на вращающийся стул в углу комнаты, положив кролика себе на колени. Почему она решила, что сможет стать матерью? Она даже одного вечера не сумела провести в роли матери. И это после того, как она говорила Джо, как трудно быть отцом. Если б она своими глазами не видела, как он играет на полу с пятилетним мальчиком, держа на руках младенца, она в жизни не поверила бы этому. Что в нем есть такого, чего нет у нее?

Конечно, она была единственным ребенком, у нее никогда не было ни братьев, ни сестер, и она никогда не сидела с чужими детьми. Но ведь и Джо тоже. Она не имела представления, сколько просидела в полудреме, переживая, что не смогла даже на один вечер стать матерью, а ей это предстоит на всю жизнь.

Когда Джо появился в дверях, она чуть не подпрыгнула. Что же такого было в этом высоком, широкоплечем мужчине, что заставляло ее сердце каждый раз вздрагивать? В ней тут же вспыхивали страсть и желание. Ну зачем, зачем она разрешила ему прийти сюда сегодня? А если б не разрешила? Как бы она тогда справилась?

— Извини, — сказала она, вскакивая с виноватым видом со стула. — Я оставила тебя там одного. Ах, она спит, — продолжала она уже шепотом. — Как тебе это удалось?

А я ничего и не делал, — сказал он. — Думаю, она просто устала. Откуда я знаю? А что теперь с ней делать, положить в кроватку?

— Да. — Клаудия хотела взять малышку, подержать ее на руках, почувствовать сладкий детский запах, ощутить бархатистость кожи, но она боялась снова разбудить девочку, поэтому только беспомощно наблюдала, как Джо укладывал ее в кроватку. Потом она накрыла спящую девочку одеялом и молча смотрела на нее. Так они простояли вместе довольно долго.

Клаудия не могла отогнать от себя мысль о том, что и они с Джо могли бы вот так вместе стоять субботними вечерами у кроватки их собственного ребенка в своем собственном доме. Джо удалось направить ее мысли в это русло. Он показал ей, что умеет обращаться с детьми и делает это так же хорошо, как и все остальное. Но долго так продолжаться не будет. Забота о детях быстро надоедает. И все же его следует похвалить.

— Я даже не представляю, как это у тебя получилось, — сказала она.

— Я же говорю, что ничего и не делал. — Скромность. Это его торговая марка. То, что принесло ему успех в делах. И то, что она любила в нем.

— Нет, еще как делал. Ты накормил ее и укачал. Я пыталась, но не смогла. А что я буду делать, когда мой ребенок вот так будет плакать? — У нее из глаз покатились слезы.

Джо обнял ее. На секунду она забылась и расслабилась у его груди, позволив беспомощности и разочарованию улетучиться. Она разрешила ему прижать ее к себе, черпая от него силы. Разрешила себе представить, что он любит и желает ее. Разрешила себе вообразить, что, если она поднимет лицо, он поцелует ее, а после того, как дети заснут, они на цыпочках пройдут в их собственную комнату, лягут на огромную кровать, будут страстно любить друг друга и заснут, не разомкнув объятий. А ночью будут по очереди подходить к детям.

Но этого не случится никогда. Даже если она выйдет замуж за Джо, даже если он снова займется с ней любовью, он все равно не полюбит ее. Никогда. Он будет уважать ее, восхищаться ею, она даже будет ему нравиться. Но этого недостаточно. Оставаться в его объятиях — значит проявить слабость и жалость к себе, а еще хуже — фантазировать о несбыточном. Он просто жалеет ее, вот и все. А она не должна позволить ему видеть ее слабость и неуверенность.

— Что ты будешь делать? — мягко повторил он ее вопрос. — Ты выйдешь за меня замуж.

Она отстранилась от него и расправила плечи. Надо было догадаться. Он хотел настоять на своем. Убедить ее, что будет великолепным отцом. Может быть. Но ей нужно большее. Ей нужен любящий муж.

— Я думала, что мы уже все решили, — сказала она.

— Я считал, что ты передумала.

— Нет, и не передумаю. Но спасибо за предложение.

— Я еще буду предлагать.

— Пожалуйста, Джо, ты мне делаешь больно…

— А ты скажи «да».

Черт бы его побрал! Он слишком настойчив. Она всегда любила его, и за это тоже. Но не тогда, когда дело касалось ее лично.

— Привет. — Кайл появился в дверях, глядя на Джо и полностью игнорируя Клаудию. — Ты обещал почитать мне книжку.

— Я и почитаю, — ответил Джо. — Ты извини нас, Клаудия, или, может быть, ты тоже хочешь послушать? Это отличная книжка.

Она улыбнулась, возможно, впервые за этот день. Все вместе они пошли в спальню Кайла, где мальчик лег в кровать, которая представляла собой гоночный автомобиль красного цвета.

— Эта книжка о гонщиках и их машинах? — шепотом спросила Клаудия. Никто ей не ответил. Кайл свесил голову, стараясь найти под кроватью книгу, а Джо рассматривал книжные полки.

Клаудия присела на край кровати, а Джо сел поближе к Кайлу и начал читать. Клаудия задумалась, хотя дала себе слово сосредоточиться на книге и не позволять себе забыться в мечтах. От этого действительность казалась еще хуже. Еще неделя, говорила она себе. Еще неделя, и она уже не будет видеть его каждый день. А после того, как уволится, вряд ли вообще когда-либо увидит его. Во всяком случае, она не позволит ему вмешиваться в ее жизнь. Да он и сам не захочет. Конечно, еще остается врач. Она пообещала, что он пойдет к врачу вместе с ней. Это ведь и его ребенок.

Когда наконец у Кайла отяжелели веки и он согласился отпустить их при условии, что ночник будет гореть, а открытая книжка останется на подушке, они перешли в гостиную.

— Ну, спасибо еще раз, — сказала Клаудия. — Ты был просто великолепен.

Она надеялась, что Джо поймет: вечер закончен. Но он не понял. Он уселся в большое кресло у окна.

— Где ты научился так заботиться о детях? — спросила она.

Джо пожал плечами.

— Не знал, что я вообще это могу.

— Ты никогда не сидел с чужими детьми? У тебя не было племянников, например?

— Нет.

— Ну, не знаю даже, как тебя благодарить.

— Не знаешь? — Джо сощурился.

— Если ты имеешь в виду, чтобы я осталась у тебя работать, то я не могу, и ты знаешь об этом.

— Не можешь или не хочешь?

— Джо…

Хорошо, я понимаю. Я не буду на тебя давить. Но что ты скажешь о моем предложении выйти за меня замуж?

Клаудия глубоко вздохнула. Она же знала, что он не отступит.

— Я думала, что мы уже решили этот вопрос. Если ты за этим пришел сюда, то мог бы не беспокоиться. Если же ты решил показать мне, что сумеешь провести субботний вечер с маленькими детьми, то можешь быть доволен, ты справился, и, похоже, даже лучше, чем я. Намного лучше. Ты это хотел услышать? Я ценю то, что ты сделал для меня. Правда. Ты не перестаешь удивлять меня, Джо.

— Это означает «да»? — спросил он.

— Нет. Ты же знаешь мое отношение к браку, основанному на…

— Уважении, доверии, восхищении?

— Ты так легко об этом говоришь…

— Не думаю, что кому-то легко жениться и стать отцом. Но я хочу попробовать.

Она пристально посмотрела на него. Он говорил так убедительно, так серьезно, так разумно. Даже слишком. Ей хотелось страсти, хотелось желания, а больше всего любви. Что в этом такого? Что, это так трудно найти? Да. Но это не означает, что она готова пойти на компромисс. Ни сейчас. И ни когда-либо в будущем.

— Попробовать? А что будет, когда ты поймешь, что ничего не получилось? Поймешь, что твоя собственная жизнь больше тебе не принадлежит? Твои друзья бросят тебя, потому что ты не сможешь проводить с ними вечера по пятницам. Ты не сможешь гонять на своей машине по субботам, потому что с мальчиком надо будет ходить то на танцы, то на баскетбол…

— А ты считаешь, что я смогу бросить тебя и моего малыша? — недоверчиво спросил он.

— Нет, я знаю, что ты всегда держишь свое слово. Но думаю, что тебе захочется бросить. А это еще хуже. Мои родители никогда не ругались. Никогда не было ни споров, ни криков, ни хлопанья дверьми. Было просто вежливое молчание. Не было ни привязанности, ни любви. Они просто проводили время, считая дни, месяцы, годы. Сейчас они оба стали намного лучше. Я понятия не имела, какие они на самом деле, пока они не разошлись. Теперь они свободны и наконец счастливы. Я встречаюсь с каждым из них по отдельности, понимаю, чем они пожертвовали ради меня, и чувствую себя виноватой. Ты хочешь, чтобы и наш ребенок испытал что-то подобное?

— Нет, — ответил он.

Джо сидел, глядя в пространство, занятый своими мыслями. Неужели ей удалось убедить его? Неужели он наконец сдался? Она надеялась на это. Это было бы огромным облегчением. И все же она не чувствовала себя по-настоящему спокойной. Джо так легко не сдавался.

— Я могу сделать кофе, — предложила она, чтобы нарушить молчание.

— Кофе? Мне кажется, я еще не ужинал.

— Да, но…

— Я закажу еду из китайского ресторана. Клаудия вдруг почувствовала, что сильно проголодалась. Она то ощущала волчий голод, то вообще не могла ни есть, ни пить, разве что крекеры и яблочный сок. Сейчас в ней проснулся зверский аппетит.

Опять он приказывает ей. Но на этот раз Клаудии было все равно, и она не возражала. Она слушала, как он делает заказ, будто для целой армии китайских солдат.

Когда Джо положил трубку, она покачала головой и улыбнулась.

— Кто будет все это есть?

— Мы трое, — ответил он. — Ты, я и ребенок. Тон, которым он произнес эти слова, заставил ее сердце подскочить в груди. Ты, я и ребенок. Похоже на название книги или песни.

Когда еду привезла, они сели за стол на кухне, пили чай и ели прямо из коробок.

— Мы однажды так уже ужинали, — сказал он. — Может быть, ты уже не помнишь, но это было в субботу, после того как мы задержались на работе допоздна.

Да, это был проект по сорту «Арабика», — ответила Клаудия. Она не верила, что он помнил тот вечер. Они тогда болтали и смеялись часами. Эта близость, это чувство товарищества были очень дороги для нее. А для него? В то время он встречался с одной балериной. Великолепная, высокая, стройная женщина, которая сидела на диете с десяти лет. Джо просил Клаудию покупать ему билет в первый ряд на каждый ее спектакль. Клаудия делала для него вырезки из газет с отзывами на ее выступления. В отзывах всегда отмечались грация, воздушность и живость Жизели. Сама Клаудия никогда не видела, как она танцует, но могла себе представить это волшебное зрелище.

— Помню, как я удивлялся, сколько ты ешь, — усмехнулся Джо.

— Наверное, по сравнению с Жизелью я действительно много ела, — ответила Клаудия, представляя себе контраст между нею и профессиональной балериной. Интересно, а что он будет думать о ней всего через несколько месяцев? Любая женщина будет казаться стройной по сравнению с ней…

— Ты и сейчас ешь много, — заметил Джо, глядя, с каким аппетитом она набросилась на еду. — Мне нравятся женщины с хорошим аппетитом, и мне нравится смотреть, как ты ешь.

— Скоро разонравится, когда я стану размером с маленький дирижабль.

Он посмотрел на ее живот, затем перевел взгляд на грудь. Она затаила дыхание. Ее грудь уже налилась, а под его взглядом соски моментально затвердели.

Джо отвел глаза и откинулся на стуле.

— Думаю, мне пора, — сказал он.

Она встала. Наверное, он давно уже ищет предлог, чтобы уйти. Вероятно, сам удивляется, зачем впустую потратил субботний вечер вместо того, чтобы уехать за город.

— Я думаю, у тебя сейчас много дел после долгого отсутствия.

— Да. Поэтому я очень рад, что ты вернулась и помогаешь мне.

— Нет, я имею в виду твою светскую жизнь. Приглашения, вечеринки. Ну, ты знаешь.

— Ах, вот ты о чем… Я совершенно отошел от этого в последнее время. Некогда. Я чувствую… Не знаю. Я так долго отсутствовал. Некоторые вещи, к которым я привык, как-то отошли на второй план с тех пор, как я вернулся.

С тех пор как он узнал, что будет отцом, вот что он хотел сказать. Она была уверена в этом.

— Ну, спасибо, что пришел. Я бы не справилась без тебя.

— Справилась бы, я уверен.

— Не думаю.

— Ты будешь великолепной матерью.

— Как? Как научиться стать родителями?

— Не имею представления, — сказал он. — Может быть, это приходит, когда появляется необходимость.

— Хочу купить какую-нибудь книгу об этом, — сказала она.

— Купи мне тоже, — попросил он.

— Мне кажется, тебе она не нужна.

Она уже пошла провожать Джо до двери, когда услышала, что возвращаются Эл и Шэрон. Черт, Клаудия не хотела, чтобы они застали здесь Джо. Не хотела, чтобы они делали какие-то выводы в отношении него, когда она сообщит им о своей беременности. Но встреча произошла. И он включил все свое обаяние. Объявил, что у них замечательные дети. Рассказал, какое удовольствие он получил, играя с их сыном, и какая красавица у них дочь. Зачем он все это делал? Он же больше никогда их не увидит.

— Мы должны как-нибудь все вместе провести вечер, — сказала Шэрон, переводя взгляд с Джо на Клаудию. Ей было ясно, что это не просто знакомый ее подруги. — Когда детей не будет дома, — добавила она. — Я твоя должница, Клаудия. — Шэрон повернулась к Джо. — Представляете, она сама позвонила нам в четверг и предложила посидеть вечером с детьми. Мы даже не просили ее об этом. Вот какая она милая и добрая.

Клаудия выдавила из себя улыбку, и они наконец вышли из дома. Джо не проронил ни слова, пока они не дошли до машины.

— Так это ты сама вызвалась посидеть с детьми? Чтобы не ужинать со мной?

— Видишь ли…

— Не извиняйся, — сказал он, — за свою ложь и за то, что обидела меня. В конце концов, ты же думала, что я никогда об этом не узнаю.

— Это была ложь во спасение, не думаю, что она как-то задела твои чувства.

— Почему? Потому что у меня их нет? Не отвечай. Я понимаю. Ты достаточно времени проводишь со мной с девяти до пяти каждый день пять раз в неделю. Ты хотела избавиться от меня хотя бы на выходные. Но я не понял, не так ли? Я пришел, когда меня не ждали. Хорошо, извини. Извини, что я навязываюсь. Будешь смеяться, но я собирался навязаться пойти с тобой за покупками для ребенка.

— Да, буду смеяться. Тем более что ты собирался покататься на своей новой машине.

— Это я могу сделать в любое время. Но если ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой…

— Дело не в этом.

— А в чем?

Она не хотела, чтобы он поехал с ней за покупками для ребенка. Она не хотела, чтобы он помогал ей сидеть с чужими детьми. Это рождало несбыточные надежды и веру в то, чему никогда не суждено сбыться. Он не представлял, что значит жениться без любви «ради ребенка». Еще в детстве она научилась замечать неловкие паузы в разговоре, молчание и необъяснимое отсутствие. Она всегда знала, что ее родители не любят друг друга. Ее ребенок не должен расти в такой обстановке, в доме, наполненном пустыми обещаниями, несбывшимися надеждами и разочарованиями. Она не хотела любить его, нуждаться в нем, потому что он никогда не ответит на ее любовь и уж точно никогда не будет нуждаться в ней. После того как она уйдет из фирмы и не будет видеть его каждый день, он забудет о ней.

Она сама никогда его не забудет, но по крайней мере ей не придется жить с ним и притворяться, что она испытывает к нему то же самое, что и он к ней — уважение, восхищение и привязанность. Она прятала свою любовь к нему долгих три года. Сколько еще ей придется это делать?

— Я лучше поеду за покупками одна, — наконец сказала Клаудия.

— Хорошо. Я могу это понять. По крайней мере это честно. А я только этого и хочу — честности.

— Нет, ты не этого хочешь. Ты хочешь доказать, что можешь быть отцом. Не надо. Я верю тебе. Может быть, ты будешь лучшим отцом, чем я матерью. Если судить по сегодняшнему вечеру. Но это не означает, что я собираюсь выйти за тебя замуж.

— Хорошо, — сказал он с горечью в голосе и открыл для нее дверцу машины.

Джо стоял на тротуаре и смотрел, как она отъехала. Черт возьми, какая же она упрямая! Он даже не представлял этого. За последние три года она никогда так себя не вела. Но сейчас у нее на кону самое ценное. Ее ребенок. Так же, как и у него. Их ребенок.

Он не изменил своего решения жениться на ней. Но сейчас необходимо временно отступить. Своей настойчивостью он рискует отвратить ее от себя. Это точно так же, как в бизнесе. Он всегда знал, когда отступить, чтобы дать другой стороне время остыть. Но в то же время он никогда не терял из виду поставленную цель. И всегда получал то, к чему стремился. А на этот раз у него решимости было больше, чем когда-либо. На кон поставлено слишком многое. Гораздо больше, чем деньги, — будущее. Будущее его самого и будущее его сына… или дочери.

Придя домой, он понял, что там недавно побывали уборщики. Кругом ни пылинки, ни одной разбросанной вещи. Когда появится ребенок, все будет по-другому. Понадобится место для игрушек, кроватки…

С ребенком ему тут жить нельзя. Даже если она откажется выйти за него замуж, он будет брать малыша к себе, а в этом доме такое не разрешается. Но просто брать к себе малыша на какое-то время он не согласен. Ребенок должен жить с ним всегда. Он хочет воспитывать его так, как самого его никогда не воспитывали.

Зазвонил телефон. Клаудия. Он почувствовал облегчение, смешанное с надеждой.

— Джо, я… если ты действительно хочешь поехать со мной за покупками, я не возражаю.

Хорошо. — Сейчас не время спрашивать ее, почему она передумала. Надо просто принимать ее решение как подарок. — Во сколько за тобой заехать?

— Как насчет двенадцати?

— Может быть, ты приедешь ко мне? Я закажу рогалики и кофе.

— Ты не… Хорошо.

— У тебя есть мой адрес? — спросил он.

Адрес у нее был, и на следующее утро, когда она подошла к двери, он встретил ее у порога.

— Ты выглядишь как-то… иначе, — сказал Джо, не в силах отвести взгляд от ее облегающего голубого свитера и обтягивающих бедра джинсов. Он всегда видел ее только в деловом костюме. И тогда, в Коста-Рике, он вспоминал о ней, одетой именно так. Консервативные темные тона и безукоризненный покрой.

Он сам удивился, что до вчерашнего вечера не замечал, какая у нее грудь. А сейчас не мог оторвать от нее глаз. Возможно, дело все в тех же деловых костюмах, которые выглядят как униформа? А может быть, беременность превратила ее в спелый персик? Безусловно, в памяти осталась та ночь в офисе, когда она сбросила с себя красное рождественское платье, но это был скорее сон, а не реальность.

— Я чувствую иначе, — улыбнулась в ответ Клаудия. — Сегодня я себя чувствую хорошо. — И действительно, на ее щеках играл румянец.

— Думаю, мне не надо спрашивать, почему ты передумала.

— Не надо, — ответила она.

После его возвращения из Коста-Рики в ней произошли изменения, связанные не только с грудью. Изменилось ее отношение к нему. Раньше последнее слово всегда оставалось за ним. Теперь нет. Она решает все вопросы и в отношении ребенка, и в отношении его планов.

Он разложил на столе еду и соки и с наслаждением смотрел, как она ест и пьет.

— Ты так смотришь на меня, — сказала она, намазывая мягким сыром второй рогалик. — Я знаю, что скоро буду весить двести фунтов, но я так хочу есть.

— Да хоть триста фунтов, мне все равно, — ответил он. — Я все еще хочу жениться на тебе. Сейчас.

Клаудия отложила рогалик и посмотрела на него.

— Извини, — сказал Джо. — Я забыл. Я не собирался больше об этом говорить. Во всяком случае, сегодня.

— Хорошее здесь место, сказала она после долгой паузы, оглядывая светлые стены и высокие потолки. — Но почему у тебя нет никаких картин?

— Есть. В гостиной висит копия Шагала.

— Я имею в виду какие-нибудь фотографии. Может, твоей семьи.

— Моих родителей? Ты хочешь посмотреть фотографии моих родителей?

— Просто интересно, — ответила Клаудия. Она понятия не имела, что растревожила осиное гнездо.

— Однажды ты спросила, почему я каждый раз перестаю встречаться с женщиной, как только замечаю к себе интерес.

— Забудь об этом, — ответила она. — Это не мое дело.

— Ты рассказала мне о своих родителях, теперь я расскажу о своих.

— Это необязательно. — Она не хотела знать о Джо больше того, что уже знала. Не хотела втягиваться еще больше. Ей хотелось верить, что он вылупился из яйца, уже одетый в костюм-тройку, итальянские ботинки и дорогие рубашки.

— Ребенком я был просто исчадие ада, — сказал он. — По крайней мере они меня всегда так называли.

— Кто, твои родители? — спросила она, широко открыв от удивления глаза.

— Они, учителя, а также директор пансиона, куда они меня отправили в десятилетнем возрасте.

— Так рано! — прошептала она. Вот и началось. Против ее воли перед ней возник образ десятилетнего Джо, маленького одинокого мальчика.

— Да, рано, но они чувствовали, что со мной трудно справиться. Так это и было на самом деле.

— Но они не могли…

— Попробовать что-то другое, менее радикальное? Думаю, что могли. Не знаю что, но… Во всяком случае, больше я с ними не жил. А летом меня отправляли в лагерь.

Клаудия уже не могла сдерживаться, из глаз потекли слезы. Она приписала это состояние нарушению гормональной деятельности.

— Не стоит плакать. Я сам не хотел ехать домой.

— Но это же ужасно. Ты не мог быть таким уж плохим, — сказала она.

— Не мог? Это интересно. А вдруг у нас будет такой же ребенок? Что, если ты не сможешь с ним совладать, Клаудия? Разве ты не понимаешь теперь, что нас должно быть двое? Нам необходимо пожениться!

— Это еще один способ уговорить меня? — спросила она, чувствуя себя в западне.

— Я просто хотел объяснить, почему я всегда возражал против слишком близких отношений, особенно с женщинами. Я прекрасно знал, что ты это не одобряешь. Да, ты посылала цветы, писала записки, отвечала на звонки, но я все читал по твоим глазам. Может быть, это похоже на невнятный лепет, но в глубине души я всегда боялся быть покинутым. Снова. Поэтому я должен был разорвать первым. Наверное, это непорядочно.

Нет, наверное, это очень близко к правде, — задумчиво произнесла она. — А как ты думаешь, это когда-нибудь пройдет?

— Хочется верить, что это уже прошло, — сказал он. — Потому что я хочу, чтобы ты доверяла мне. Но я не собираюсь наваливать на тебя проблемы. Просто хочу предупредить, что ты, возможно, беременна очень плохим мальчиком. Но неважно, какой он, у меня нет намерения бросить его или тебя. И я хочу, чтобы ты подумала об этом.

— Ты просто заставляешь меня все время думать только об этом, — ответила она.

— Хорошо, — сказал он. — Эта квартира действительно слишком велика для одного. Две спальни, две ванные комнаты, кабинет. Мне одному столько не нужно.

Клаудия бросила на него быстрый взгляд. Джо вытянул вперед руку.

— Это просто констатация факта, больше ничего. Кстати, в этом доме запрещено проживание детей.

— Понятно.

Джо видел, что ей ничего не понятно, но сейчас не время говорить о том, что сюда он не приведет жену. Квартира подходила ему, пока он был холостяком, и хотя он может им и остаться, если она не передумает, но все равно его образ жизни изменится. Он может купить дом на окраине города. Что-нибудь с большим двором. Если только она скажет «да». Но даже если и не скажет, то ему понадобится какое-нибудь место, где он сможет проводить с малышом выходные.

Мысль о том, что у ребенка не будет настоящего отца, приводила Джо в ужас. Мысль о том, что ребенок будет разделен между двумя домами, между двумя родителями, которые не любят друг друга, не давала ему жить. Он надеялся, что, рассказав ей свою историю, он заставит ее понять, как важно им пожениться.

Но она ни в какую не соглашалась выйти за него замуж. Только лишь потому, что не любила его, а он не любил ее. К большому сожалению, это так, но разве это важно? Она заслуживала любви. Если он не любит Клаудию, ее полюбит кто-нибудь другой. Кто-то, кто заменит его ребенку отца? Нет, он этого никогда не допустит. А что, если это произойдет? Надо убедить ее выйти за него замуж сейчас.

Эта неразрешимая задача напрочь лишила его аппетита. Клаудия же с удовольствием доела сдобный рогалик, а потом они отправились за покупками. Они обошли несколько магазинов, изучая цены, и только потом она решилась что-то купить. У нее был готовый список необходимых вещей, и она вычеркивала из него то, что уже купила. Коляску, пеленальный столик, детское сиденье в машину, легкую коляску, складную коляску, ванну, пеленки, одеяла… Список занимал несколько страниц.

Когда они подошли к кассе, Джо отобрал ее кредитную карточку и достал свою. Клаудия стала возражать, но он настоял.

— Это же очевидно, — сказал он. — Я знаю, сколько ты зарабатываешь, а ты знаешь, что я легко могу позволить себе оплатить эти покупки, так что не спорь, я все равно выиграю.

Кассиру стало смешно.

— Так все время, — улыбнулся он. — Родители сражаются за право оплатить счет. Два щедрых родителя на одного счастливого ребенка.

Счастливый ребенок. Два родителя. Слова повисли в воздухе.

Джо старался не смотреть на Клаудию, а она усиленно копалась в кошельке.

— Вы все заберете с собой? У вас большая машина или мини-фургон?

Джо изумился. Разве он похож на человека с мини-фургоном?

— У него спортивная машина, — сказала Клаудия.

— Хорошо, тогда мы оформим доставку. Адрес?

Джо повернулся к Клаудии.

— У меня в квартире полно места. Давай дадим мой адрес.

Она минуту колебалась, потом согласилась. А что еще ей оставалось делать? Он видел квартиру ее подруги. Там полно народа и барахла. И это ему явно не понравилось. В кафетерии супермаркета он сам вернулся к «квартирной» теме.

— И как долго ты намереваешься жить у Молли? — спокойным тоном, чтобы не насторожить ее, спросил он. Новая Клаудия стала такой колючей, такой обидчивой.

— Не знаю. Думаю, что пока поживу.

— Но ты же не собираешься оставаться у нее после рождения ребенка, — на этот раз ему не удалось скрыть неодобрение в голосе.

— Почему бы нет? — спросила она. Ее нижняя губа была слегка испачкана сахарной пудрой. Он посмотрел на нее и почувствовал внезапное желание попробовать ее на вкус. Но вместо этого провел пальцем по ее губам. Она широко открыла глаза и покраснела.

— Я просто вытер сахарную пудру, — пояснил Джо. Но почему-то почувствовал прилив странной энергии. Ему захотелось перегнуться через стол и поцеловать ее. Но он не стал этого делать, так как знал, что она сразу напряжется и запротестует. Поэтому усилием воли он сосредоточился на разговоре.

— Почему бы нет? — повторил он. — Разве это нужно объяснять? Потому что там много народа. Потому что там кошки. Там накурено и шумно. Если тебе самой все равно, подумай о ребенке. Ему это не очень полезно, ни сейчас, ни потом. — Понятно, что ей неприятно все это слушать, но сейчас это неважно.

— И где я, по-твоему, должна жить? — спросила она. — Только не говори, что у тебя.

А почему нет? Это же выход из положения, разве не так? Что тебе мешает жить со мной? Я не возьму с тебя платы за жилье.

— Тогда я не смогу к тебе переехать.

Джо подавил улыбку. Он выиграл. Он не понимал, как это получилось, но он выиграл. Он вздохнул и изобразил поражение.

— Ну ладно. Плати, если ты так хочешь. Но переезжай прямо сегодня.

Она глубоко вздохнула.

— Нет, я не могу. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Это глупая затея.

ГЛАВА ПЯТАЯ

У Джо было такое чувство, будто Клаудия дала ему пощечину. Он должен был знать, что она откажет. Знать, что она не согласится, неважно, по каким причинам. Но в какой-то момент… он поверил, что она скажет «да».

Какое-то время он не мог говорить. Он думал, надеялся, верил, что она поймет его правоту, но все напрасно.

Клаудия встала. Она ушам своим не поверила, что он пригласил ее переехать к нему. Какая дикая мысль! Хотя она и понимала, что он во многом прав, но насчет главного он все же ошибался. Да, квартира Молли неподходящее место ни для ребенка, ни для будущей матери, но она и не собирается оставаться там навсегда. Как только ребенок родится, она подыщет другую квартиру и переедет.

А пока ситуация терпит, да и цена подходящая. Джо уговорил ее поработать в своей фирме дольше, чем она хотела, но переехать к нему — это совсем другое дело. Только представить себе, как она встает утром и видит его за завтраком! Хотя Джо дома никогда не завтракает. Он едет на работу и пьет там кофе. Но все равно будут встречи утром и вечером.

Нет, она на это не пойдет. Об этом не может быть и речи. Пусть он использует все свои возможности, чтобы уговорить ее выйти за него замуж, работать с ним или переехать к нему, но чувство самосохранения удержит ее от соблазнов.

С полной путаницей в голове Клаудия прошла через магазин, наполненный запахами духов, дорогого мыла, мимо манекенов в платьях и костюмах, мимо отделов обуви и кондитерских. А она ничего не видела вокруг. До тех пор пока они не дошли до детского отдела. Клаудия остановилась у витрины. Скоро у нее будет малыш, мальчик в шортах и рубашечке или девочка в розовом платье с ленточками в волосах. Но как, интересно, она будет растить ребенка и работать при этом? Какую роль в жизни ребенка будет играть Джо? Действительно ли он намерен придерживаться своего плана участвовать в его судьбе, помня свое собственное детство? Или его интерес угаснет, когда дело дойдет до трудностей?

Джо стоял рядом, так близко, что она ощущала тепло его тела. Зря она согласилась взять его с собой за покупками. Не надо ей видеть его в спортивных брюках и майке. Зачем ей его рассказы о детстве, после которых она стала понимать его лучше, когда она вообще не хочет понимать его? Это причиняет боль. Делает его частью ее повседневной жизни. А он не является частью ее жизни. И никогда не будет.

Это также вызывает желание обрести то, чего у нее никогда не будет — любимого мужа. Мужа, на которого она может рассчитывать, отца ее ребенка. Если она с трудом переживает даже эту совместную поездку за покупками, то как она может мечтать о том, чтобы жить с ним под одной крышей? Это было бы мукой. Мукой, которая уничтожает чувство собственного достоинства. Надо уехать из города, чтобы никогда не встречаться с ним, или ее сердце разорвется, если Джо когда-нибудь поймет, что она любит его. И что тогда? Вдруг он почувствует к ней жалость? Пусть лучше он возненавидит ее, чем будет жалеть. Надо быть осторожной, очень осторожной, чтобы он не догадался о ее чувствах.

О чем он сейчас думает? Она украдкой взглянула на него. А вдруг он тронут детскими вещичками на витрине? Вдруг его тоже заботит будущее их ребенка? Чтобы Джо Каллауэй, король кофе, сама энергия, миллионер, беспокоился о будущем? Возможно. Ей даже захотелось положить руку на его плечо и сказать ему, чтобы он не волновался. Не волновался при мысли о будущем отцовстве. Не волновался за нее и за ребенка. Она сама в состоянии побеспокоиться об этом. Но Клаудия сдержалась.

Всю дорогу до ее дома они молчали. Джо не успел остановить машину, как она выскочила из нее и поспешила к входной двери. Только бы не было никого из друзей Молли, особенно этого вечно торчащего там бойфренда. Ей необходимо побыть одной, чтобы прийти в себя и успокоиться.

Молли хмуро встретила ее в дверях.

— Клаудия, — сказала она, — мне надо поговорить с тобой.

У Клаудии сжалось сердце от нехорошего предчувствия.

— Молли, что случилось? Ты в порядке?

— Да, конечно. Просто Вине собирается переехать ко мне жить.

У Клаудии упало сердце.

— Я подумала, что тебе лучше уехать, — сказала Молли. — Теперь, когда у тебя появился новый друг, тебе тоже лучше жить одной.

— Нет, Джо вовсе не друг, он мой начальник. Как ты могла подумать…

— Он такой милый! — мечтательно проговорила Молли. — Мне бы хотелось иметь такого начальника. — Она скинула кошку с дивана и села.

— Да, милый, но… — Господи, что же делать?

А что между вами происходит? — спрашивала Молли. — Не говори, что ничего. Я сразу почувствовала.

— У нас хорошие отношения. Обо мне не беспокойся. Я найду, где мне жить. Это не проблема. — Не проблема? Проблема, да еще какая.

— Ты уверена? — спросила Молли с беспокойством.

— Конечно. Я уеду в конце недели.

— Да подожди ты, торопиться некуда.

Но не торопиться тоже нельзя. Клаудия знала это.

Уже ночью она поняла, что выбора у нее нет. Джо пригласил ее. У него есть для нее место. Он хочет, чтобы она приехала. Почему? Потому что он чувствует вину. Он хороший человек, поэтому чувствует свою ответственность.

Всю ночь она пыталась найти выход. Работать с Джо? Жить с Джо? Она же любит его. Клаудия зарылась головой в подушку, чтобы не представлять то, о чем было невыносимо думать. Джо за обеденным столом, Джо завтракает, хотя он завтракает только на работе. А что будет в выходные дни? Джо будет ходить по квартире в спортивных брюках, с голой грудью и босой. Она громко застонала, представив эту картину.

Джо в шортах. Джо в банном халате сидит в гостиной и читает газету. Нет, нет, нет!

В течение ночи она приходила к разным решениям своей проблемы, но ни одно из них не имело больше смысла, чем переезд к Джо, а этого она никогда не сделает. Наконец она встала и поехала на работу раньше обычного, даже не позавтракав, хотя знала, что этого ей делать нельзя.

— Чтобы не было тошноты по утрам, обязательно что-нибудь проглотите, — учила ее врач. Но в это утро Клаудия не смогла заставить себя съесть ни крошки. Она не сможет есть, пока что-нибудь не придумает. И правильно, что она поехала так рано на работу: это лучше, чем лежать и думать о собственных проблемах.

Никого еще не было не только в офисе, но и во всем здании. Через час или два она уже подготовила все документы, когда Джо буквально ворвался в ее кабинет.

Он выглядел совершенно измученным.

— Ну как? — спросил Джо, наклоняясь к ней через стол. — Ты готова?

Клаудия вскочила со стула и протянула ему папку.

— Мне осталось только поправить один документ, и тогда…

— Я говорю не о совещании, — сказал он, кладя папку на стол. — Я говорю о твоем переезде ко мне. Готова ты или нет?

Клаудия вспыхнула. Она поверить не могла, что он не принял ее отказа. Но, с другой стороны, когда это Джо Каллауэй мирился с отказами?

— Нет, я не готова переехать к тебе ни сейчас, ни потом, — ответила она. На этот раз ему придется с этим смириться.

— Тогда что ты собираешься делать? — спросил он, подойдя так близко, что она смогла заметить, как от бессонной ночи покраснели его глаза. Так близко, что она почувствовала запах его мыла. Так близко, что у нее вдруг ослабли колени. Что с ним? Ему не надо думать о том, где жить. Ему не надо искать новую работу. Какое право он имел выглядеть так, как будто страдал и не спал всю ночь?

Я еще не решила, — ответила она, гордясь своим уверенным тоном. — Я скажу тебе, когда что-нибудь придумаю.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Но что прикажешь делать мне, пока ты будешь решать?

— Не знаю. Ходи на совещания. Играй в гандбол. Встречайся с друзьями.

— Легко тебе говорить. Ты принимаешь решения, можешь думать о судьбе нашего ребенка. Я ведь тоже не посторонний. — Он сверкнул синими глазами.

Я этого и не утверждаю, — возразила Клаудия. В отличие от него она чувствовала себя совершенно спокойно. Так спокойно, что смогла машинально поправить его галстук. Как часто она делала это раньше перед ответственными совещаниями! Иногда она даже проводила щеткой по его костюму. Но раньше он был ее боссом, и только теперь чем-то гораздо большим. И все же меньшим, чем ей бы хотелось. — Ты помог купить детские вещи. Согласился хранить их у себя. Ты вместе со мной пойдешь к врачу. Разве это называется быть посторонним?

— А что ты скажешь о подготовительных курсах перед рождением ребенка? — спросил он.

— Хорошо, приходи на занятия, если хочешь. — Клаудия улыбнулась, но, взглянув в его глаза, вдруг увидела в них выражение, которого никогда прежде не замечала. Улыбка померкла. — В чем дело? — спросила она. — Ты обеспокоен совещанием?

— Нет, совещание меня не волнует, — ответил он.

Она ждала продолжения, но Джо замолчал.

Он просто стоял рядом, и Клаудия чувствовала себя все более и более неловко. Наконец она отвела от него глаза и посмотрела на часы. Он кивнул, взял папки с документами и, не сказав ни слова, вышел.

Медленно тянулись минуты. Из своего кабинета она слышала мужские голоса — это прибывали акционеры и члены попечительского совета. Раздавались дружеские приветствия, иногда слышался смех. Потом наступила тишина — гости прошли в зал заседаний. Клаудия знала, что встречи могли носить весьма напряженный характер. Присутствующие могут задавать любые вопросы относительно расходов, бюджета и цен на кофейные зерна. Они могут попросить Джо привести доказательства надежности его планов.

Она так проголодалась, что спустилась вниз в кафе и заказала себе чашку чая и пончик. Не успела она съесть и половину, как позвонил Джо.

— Клаудия, не могла бы ты занести нам доклад из Латиноамериканского консорциума?

— Конечно. Сейчас принесу.

Взяв требуемые документы, она пошла в зал заседаний. Ей очень хотелось понять атмосферу совещания. За длинным столом она увидела примерно десять человек, большинство из которых были ей знакомы. Джо сидел во главе стола. Перед каждым стояла дымящаяся чашечка лучшего кофе Каллауэя. Атмосфера показалась ей вполне дружелюбной, воздух был наполнен ароматом сигар. Она негромко кашлянула и протянула Джо доклад.

— Джентльмены, вы знаете моего помощника Клаудию Мэдисон? — спросил Джо. Все пробормотали какие-то вежливые слова и улыбнулись ей.

— Это ваше секретное оружие, Каллауэй, — сказал кто-то.

Затем Джо попросил ее подробнее рассказать о новом плане компании. Ей польстило, что он преподнес это как ее идею. Ей удалось произнести всего несколько фраз, когда на нее вдруг подействовал запах сигар. Она почувствовала внезапный приступ тошноты. Собрав всю волю в кулак, она извинилась и пошла к выходу, но дверь, казалось, отдалилась на несколько миль.

Надо было выйти из зала, как только она отдала доклад. Надо было бежать, как только она почувствовала этот сигарный дым. Теперь нужно постараться выбраться из зала до того, как она окончательно опозорится. Лица присутствующих поплыли у нее перед глазами. Джо привстал. На его лице читалось огромное беспокойство. Она слышала голоса, какой-то разговор, но ничего не могла понять.

Но вот она добралась до двери, добежала до женского туалета и склонилась над унитазом. Никогда в жизни она не чувствовала себя так плохо.

Вдруг открылась входная дверь в туалет. Клаудия постаралась затаить дыхание, чтобы не привлечь к себе внимание, а еще хуже — вызвать чью-то жалость. Пока никто в компании, кроме Джо, не знал о ее беременности. Это было ее желание.

Дверь в кабинку распахнулась, и чьи-то сильные руки обняли ее за талию. Она повернула голову и увидела двухсотдолларовые итальянские ботинки Джо.

Клаудия разрыдалась.

— Ну, — сказал он, — теперь ты выйдешь за меня замуж?

Клаудия не знала, плачет она или смеется. Знала только, что находится на грани истерики. Только Джо мог в подобной ситуации настаивать на своем. Только Джо мог быть таким целеустремленным. Только Джо мог не заметить ее позор и смущение и сконцентрировать внимание на том, что было для него важным. Только Джо мог прийти на помощь в такое время. Если она любила его когда-то, то сейчас она любила его еще больше, если только такое возможно представить.

Он помог ей встать, поддерживая под локоть. Ее дыхание было неровным и прерывистым.

— Спокойно, спокойно. Вдохни поглубже. — Он гладил ее по спине, как будто она была ребенком. — Расслабься.

Она кивнула. Голова с трудом держалась на плечах. Она прислонилась к его груди. Сквозь туман она поняла, что кто-то подошел к входной двери. Раздался возглас удивления, и женский голос произнес: «Извините, я не знала…» Затем дверь закрылась.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал он.

— Это тот же самый вопрос? — Да.

— Тогда это тот же самый ответ.

— А что ты скажешь о том, чтобы переехать ко мне? — спросил он.

Клаудия была такой слабой, а руки, державшие ее, такими сильными, что она не могла больше сопротивляться.

— Да, хорошо, — сказала она.

Джо не восторжествовал. Не усмехнулся. Он просто кивнул. Но он победил — и знал об этом.

— Но я буду платить за квартиру, — сказала Клаудия. — Это непременное условие.

— Конечно. — Он вытер слезы с ее щек носовым платком. — Я буду вычитать деньги за квартиру из твоего жалованья. Это более деловой подход.

— Да, это будет правильно, — прошептала она. И только позже поняла, что не получит чек в конце этой недели. Это просто деловое соглашение, сказала она себе. Не более того.

Только спустя несколько часов, уже у себя в кабинете, когда наконец желудок успокоился, она поняла всю серьезность своего решения. Ее охватили сомнения. Она уже сожалела о том, что дала согласие на переезд, что вернулась на работу, что вообще сказала ему о ребенке.

Она подумала о детских вещах, которые находились у него в квартире. Подумала о том, сколько еще времени осталось до рождения ребенка. О предстоящем визите к врачу. Но больше всего ее беспокоила мысль о том, как она сможет сохранить свою тайну от Джо, от всего мира. Тайну не о ребенке, это он уже знает. Тайну своей любви к Джо. Теперь эту тайну невозможно сохранить. А любовь невозможно преодолеть. Все, что он ни делал, заставляло ее любить его еще сильнее.

Через два дня Джо перевез вещи Клаудии к себе в квартиру и даже уговорил ее посещать с ним спортивный клуб. Он был очень доволен развитием событий до тех пор, пока не встретил своего друга Энди.

— Ну и что у тебя с той женщиной, на которой ты хотел жениться?

— А, это… Все в порядке. Она сегодня здесь, занимается с личным тренером. Мне удалось уговорить ее переехать ко мне, — ответил Джо.

— Наверное, так лучше. Просто жить вместе. Тогда ты можешь расстаться с ней, как только захочешь.

— Я не захочу, — возразил Джо. Сейчас он был более чем убежден, что женитьба — лучший выход для обоих.

— И как вы живете?

— Да так себе, — ответил Джо. На самом деле они жили совсем не так, как ему хотелось. Он надеялся на больший контакт между ними, но Клаудия уходила в свою комнату сразу после ужина. А во время обеда, который им доставляли из ресторана, она читала какой-нибудь журнал.

Они вместе уезжали на работу, но она выходила из машины раньше, а Джо ехал на парковку. До сих пор их никто не видел вместе. И все равно Клаудия очень нервничала: она хотела ездить на автобусе или на своей собственной машине. Он возражал, считая это нелепым.

— Значит, романтические ужины и подарки сделали свое дело?

— Нет, мне пришлось вывернуть ей руки, чтобы заставить переехать ко мне. Она очень упрямая женщина.

— Похоже, этот брак совершается на небесах. Потому что и ты очень упрямый мужик.

— Она смотрит на это по-другому.

— Хочешь, я поговорю с ней?

Джо покачал головой.

— Не думаю, что это поможет. Я уже все перепробовал.

— Кроме романтики. Говорю тебе, это очень подействовало на Мишель.

— А я говорю тебе, что тоже пытался. Но она отвергла меня.

— А может быть, нам пообедать в ресторане вчетвером? Мы с Мишель уйдем пораньше. Когда ты останешься с ней вдвоем, то можешь вытащить бриллиантовое кольцо или что-то в этом роде.

— Ладно, попробую еще раз, — пообещал Джо. Они вместе пошли на, парковку, где Джо показал Энди свою новую машину.

Энди сел на водительское место, проверил систему зажигания, включил магнитолу, подвигал взад-вперед кресло и поинтересовался, какую она может развить скорость.

— Говорят, что сто пятьдесят миль в час, но я еще точно не знаю. Хочу поехать на трек в Монтерей и как следует ее опробовать.

Именно о такой машине я всегда мечтал, — сказал Энди. — Но теперь, когда у меня дети, мне приходится ездить на мини-фургоне. Завидую тебе.

— Поехали со мной в Монтерей.

Энди покачал головой.

— Не могу. Мне надо будет отвезти детей на спортивные тренировки. Ты все еще уверен, что хочешь жениться?

— Да, — ответил Джо. Он и в самом деле был уверен. Хотя и не готов ездить на мини-фургоне.

Джо с нетерпением ожидал, когда Клаудия закончит занятия. Он был рад, что она выглядит так хорошо. Кожа ее сияла, глаза горели. Он обнял ее.

Она рассказала, что ей все очень понравилось. Она болтала о своем наставнике Джейке, Джо устал слушать, какой он сильный, добрый и как он готов ей помочь. И это были только несколько эпитетов, которыми Клаудия его наградила.

— Значит, ты будешь ездить со мной в клуб?

— Конечно. Два раза в неделю. Джейк знает, как работать с беременными женщинами. Он разработал для меня специальную программу.

— Ну что ж, очень хорошо.

Разумеется, Джо был искренне рад. В конце концов, это была его идея. Просто он не ожидал, что ей так понравится Джейк. Он много слышал о том, как женщины увлекались своими тренерами именно из-за этих качеств — доброта, забота, понимание, сила… Может быть, это все-таки была не столь уж хорошая идея.

— Ты не устала? — спросил Джо. Он тоже хорошо потренировался с Энди, поднимая тяжести.

— Да нет. Может быть, ты угостишь меня кофе и пончиками? Я раньше их никогда не ела, а теперь просто не могу без них жить. Только не говори об этом доктору Тейлор.

— Я скажу ей, что ты питаешься исключительно сырой брокколи и маслом тресковой печени, — заговорщически подмигнул он ей.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Но Джо не смог ничего сказать врачу о нарушениях в диете Клаудии. У доктора Тейлор было полно вопросов к ним обоим.

— Я очень рада, что вы принимаете такое участие в этой беременности, — сказала она Джо. Как будто он был из тех отцов, которые не хотят признавать будущего ребенка.

Он хотел было сказать, что совсем недавно узнал о беременности Клаудии, иначе присутствовал бы при самом первом ее посещении врача, но потом передумал: Клаудии это явно не понравится. Сегодня она и так выглядела несколько напряженной. Скорее всего, она боялась, что кто-нибудь увидит, как они вместе с Джо выходят или входят в офис. Ему-то было совершенно наплевать, узнает кто-нибудь обо всем или нет.

После осмотра Клаудии врач пригласила их обоих в кабинет. Джо почувствовал, что наступило время задать несколько вопросов.

— Вам не кажется, что детям гораздо лучше, если их родители состоят в браке и живут под одной крышей? — спросил он.

— Конечно, — ответила врач. — Это самое лучшее для всех детей, если представить себе совершенный мир.

— Но мы живем не в совершенном мире, — возразила Клаудия.

Джо искоса взглянул на нее.

— Но у нас есть возможность сделать его чуточку совершеннее, — заметил он.

Клаудия в изумлении подняла брови. — Джо…

— Я вижу, что вам двоим надо прийти к каким-то решениям, — сказала доктор Тейлор, переводя взгляд с Клаудии на Джо.

— А как вы считаете, сколько времени должна находиться на работе беременная женщина? — задал свой следующий вопрос Джо. Он почувствовал, как Клаудия напряглась.

— Это зависит от ее самочувствия и от того, какую работу она выполняет. Я возражаю против поднятия тяжестей, а также против стрессов.

— Клаудия мой административный помощник. Мне будет трудно обходиться без нее.

Последовало долгое молчание. Клаудия посмотрела на врача, потом на Джо.

— Я собираюсь уйти с работы в конце недели, — наконец проговорила она.

— У вас есть какие-то планы? — задала вопрос врач.

— Ну, в общем, я… — начала Клаудия.

— Вам может надоесть сидеть дома и ничего не делать семь месяцев. Но если вы считаете, что ваша настоящая работа слишком тяжела… Возможно, ваш босс сможет каким-то образом облегчить ее. Сократить рабочий день, дать вам возможность вздремнуть после обеда, — предложила доктор Тейлор.

— Она может делать все, что захочет, — сказал Джо. — Пусть работает столько, сколько может, просто приходит на работу. Она мне нужна…

Врач улыбнулась им обоим, потом посмотрела на Клаудию.

— Просто идеальная ситуация. Босс будет заботиться о вас и вашем ребенке.

Клаудия ничего не ответила. Джо надеялся, что она не рассердилась. Но по ее лицу ничего нельзя было понять.

После того как Клаудия записалась на следующий прием, они вышли из кабинета. Больше он ничего ей не сказал. Он знал, что она сама должна прийти к какому-то решению, но был благодарен врачу за то, что она высказала свое мнение. Определенно это должно повлиять на решение Клаудии.

Потом они пошли посмотреть больницу. Врач сказала, что у них еще будет для этого время, но Джо хотел посмотреть все сейчас же и убедил Клаудию в том, что нет никакой необходимости спешить на работу.

Они посетили приемную, потом им показали предродовое отделение.

— И сколько времени мы пробудем в больнице? — спросил Джо одну из медсестер. Он уловил удивленный взгляд Клаудии. Она удивилась, услышав «мы» вместо «она»? Неужели он намерен сопровождать ее повсюду вплоть до родов?

— Это зависит от многих обстоятельств, — ответила медсестра. — Вам потом все подробно объяснят.

Больше всего им понравилось отделение для новорожденных. Они стояли за стеклом, глядя на крошечных младенцев в кроватках. Джо даже расстроился, когда один из них заплакал. Ему захотелось взять его на руки, успокоить, сказать, что все будет в порядке. Ему захотелось представить, как будет выглядеть их малыш, какого цвета у него будут волосы, какие глаза. Интересно, а как выглядела Клаудия, когда была маленькой? Он искоса посмотрел на нее и увидел, что она разделяет все его чувства — желание, беспокойство, жалость и даже страх.

Джо сжал ее руку. Она ничего не сказала. Потом они вышли из больницы и поехали на работу.

Днем она представила Джо еще одну кандидатку на свое место. Клаудия чувствовала себя несчастной. Разумеется, доктор была права: она вряд ли найдет лучшего начальника, чем Джо. Когда доктор поинтересовалась ее планами, Клаудия вдруг ясно осознала, что никаких планов нет, кроме туманных мыслей насчет преподавания. Но это довольно сложно, так как придется пройти предварительную подготовку, прежде чем стать учителем. А что она будет делать ближайшие семь месяцев? Клаудия представила себе, как будет день за днем слоняться по роскошной квартире Джо, впуская уборщиков, глядя в окно, пытаясь читать журналы для будущих мам, звоня по телефону подругам, от которых к тому же придется скрывать беременность.

Она могла разговаривать только с Джо. О работе, о будущем и о прошлом, о ребенке. Если только…

После собеседования с кандидаткой Джо вошел в ее кабинет.

Я принял решение взять миссис Джоунс, — сказал он.

— Что? — Клаудия встала, потом снова опустилась в кресло. Только она подумала, что должна остаться, как он взял на работу приятную женщину с замечательными рекомендациями. Ей вдруг показалось, что земля уходит из-под ног.

— А в чем дело? — спросил он. — Разве не этого ты хотела? Или это неудачный выбор?

Она с трудом проглотила комок в горле.

— Да нет. Я просто удивлена, вот и все.

— Мне понравилась идея твоего врача, — сказал он.

— Какая идея?

Клаудия попыталась вспомнить, что такого сказала доктор, после чего он решил нанять первую же претендентку на ее место, к тому же весьма привлекательную рыжеволосую женщину.

— Что у тебя должна быть помощница. Если миссис Джоунс тебе подходит, то я возьму ее тебе в помощницы.

Клаудия была так удивлена, что какое-то время вообще не могла говорить.

— Я… Ты… Я не думала, что остаюсь, — заикаясь, наконец смогла произнести она.

— Разве ты не слышала, что сказала врач? Это идеальная ситуация… У тебя босс, который прекрасно понимает твое положение и заботится о тебе. Где еще ты сможешь найти такого начальника? — спросил он, улыбаясь.

Действительно, где? Вот в чем проблема. Такого, как Джо, больше нет. Но он не любит ее. Может быть, лучше найти кого-то, кто не так хорош, но полюбит ее?

— А что мы скажем людям? Очень скоро моя беременность станет заметна.

— Придумаем что-нибудь, — отмахнулся Джо.

Она покачала головой.

— Не тревожься об этом, — успокаивающе сказал он. — Давай решать вопросы в порядке их поступления.

Джо обошел вокруг стола и положил руки ей на плечи. Потом начал массировать своими сильными руками ее плечи, затылок и спину. Клаудия почувствовала, как все ее тело постепенно превращается в желе. Она даже слегка застонала. Все напряжение исчезло. Все ее тревоги и волнения улетучились. Она могла думать только о Джо. Его прикосновение обладало волшебной силой, и она хотела, чтобы это продолжалось вечно.

— Клаудия, — услышала она его неожиданно резкий голос, — не волнуйся ни о чем. Это вредно для тебя и для ребенка. Скажи мне, чего ты хочешь, и я все сделаю.

Она не ответила. Что он может дать ей, если единственное, чего она хотела, — это его любовь?

Спустя некоторое время Клаудия наконец смогла выпрямиться. Она все еще ощущала на плечах его руки.

— Хорошо, — вздохнула она. — Я останусь, сколько смогу. Спасибо за помощницу.

Пожалуйста, — ответил Джо. Она не могла догадаться, что он чувствовал в этот момент. Радовался ли, что одержал победу, удивлялся ли, что она уступила, или просто чувствовал облегчение, что не надо возиться с новыми кандидатками. Он потрепал ее по голове, как собаку, которая выполнила то, чего от нее хотели. Потом вышел из кабинета.

Клаудия поговорила со своей новой помощницей и поняла, что та ей очень нравится. Решили, что ее кабинет будет находиться в конце холла. Она выйдет на работу в следующий понедельник, а к тому времени Клаудия разберется, какие дела ей можно поручить. Это была положительная сторона.

Но была и сторона отрицательная: Клаудия совершенно не представляла, что скажет сотрудникам, когда ее беременность станет очевидной. Джо обещал, что позаботится об этом, но как? Еще Клаудия переживала, что вынуждена жить и работать с Джо до рождения ребенка. Потом она наконец станет свободна. Рождение ребенка положит конец всяческим соглашениям. Она сможет уволиться и полностью посвятить себя материнским заботам. Жить с Джо они тоже не смогут, поскольку в этом доме наложен запрет на проживание детей. А пока что делать? Этот вопрос очень волновал Клаудию.

К концу дня Джо позвонил ей и предложил поужинать вместе с его друзьями, Энди и Мишель, в субботу в одном из новых ресторанов. Как она могла отказаться? Он все равно узнает, что у нее нет никаких планов. Это еще один из минусов совместного проживания.

— Они хотят с тобой познакомиться, — сказал он.

— Они ведь ничего не знают, не так ли? — спросила она.

— О ребенке? Нет. Но они знают, как я уже несколько лет восхищаюсь тобой.

Клаудия могла представить, что Джо говорил о ней. Незаменимая помощница. Очень пунктуальная. Очень трудолюбивая. А она хотела бы, чтобы он назвал ее желанной, красивой, прекрасной.

— Конечно, пойдем, — ответила она.

Одеваясь в субботу вечером в свое самое нарядное черное платье, Клаудия удивилась, как оно теперь обтягивает ее фигуру, особенно в груди и на бедрах. Надо уже покупать одежду для беременных. Но сначала нужно придумать, что сказать людям. Джо просил ее не беспокоиться об этом, но она не могла.

Джо постучал в дверь.

— Готова?

Она открыла. У него округлились глаза.

— Я никогда не видел на тебе это платье, — сказал он, оглядывая ее фигуру.

— Да, оно не для работы.

— Да уж, не носи его на работе, иначе я буду не в состоянии вообще там что-нибудь делать. Ты в нем выглядишь так, что мне хочется немедленно его с тебя снять.

Клаудия постаралась унять сердцебиение. Она прекрасно помнила, что произошло в тот раз, когда он снял с нее платье.

— Боюсь, оно для меня стало узким.

Джо покачал головой.

— Наверное, раньше оно было чересчур свободно. Мне нравится, как оно сидит сейчас.

Она вспыхнула под его взглядом. Годами она мечтала, чтобы он считал ее сексуальной и желанной. Почему сейчас? Что это? Неужели из-за беременности? Да, это приятно, но это всего лишь желание, не любовь. И все же желание в глазах Джо она видела всего лишь раз. В ту рождественскую ночь.

— Помоги мне застегнуть молнию на спине, — поворачиваясь, сказала она.

От прикосновения его пальцев по ней пробежала дрожь. Он поцеловал ее в затылок.

— Мы… мы не опаздываем? — спросила она.

— Как ты замечательно пахнешь, — прошептал он. — Как цветы.

— Это такой гель для душа, — пояснила Клаудия. Она им пользовалась уже несколько лет. Он никогда раньше не замечал этого запаха, а если и замечал, то никогда об этом не говорил. Но он никогда раньше не подходил так близко к ней. Она сказала себе, что все это ничего не значит.

— Я вызову машину, — коротко сказал Джо. Ресторан находился на холме, с каждого столика была видна панорама города и залив.

— А столик заказан? — спросила Клаудия.

— Да, я сделал заказ. Ты думала, что я не умею этого делать?

Она кивнула, зная, что последние три года он не заказывал столики в ресторанах, она сама делала это для него. Друзья Джо еще не подошли, поэтому они сели за барную стойку. Клаудия выпила содовой воды, Джо — виски. Она ощущала себя Золушкой на балу, сидя в ресторане с Джо Каллауэем в обтягивающем черном платье, которое привлекло внимание не только его, но и нескольких других мужчин. Так вот что это такое — сидеть с ним за маленьким столиком с горящей свечой посередине касаясь коленями друг друга. Она то пыталась подтянуть горловину платья, которая опускалась слишком низко, то одернуть все время задиравшуюся юбку.

Джо коснулся ее руки. Расслабься, — сказал он.

Легко ему говорить! Расслабиться в ожидании друзей Джо? Расслабиться, зная, что она от него беременна и никто больше об этом не догадывается? Расслабиться, пытаясь понять, почему Джо так смотрит на нее? Расслабиться, когда ее рука находится в его руке?

— Тебе понравятся мои друзья, — успокоил Джо.

Но в этот вечер ей не суждено было встретиться с ними. Метрдотель подошел к Джо и передал ему записку. У Энди и Мишель заболела дочь, и они не смогут прийти.

Вот так они и оказались вдвоем за маленьким столиком в углу зала. Белая скатерть, свежие цветы и свечи. Как раз то, что она так часто рисовала в мечтах. Но теперь она с трудом могла это вытерпеть, понимая, почему оказалась здесь. Понимая, что он вынужден это делать. Клаудия представила себе, как долго будет тянуться время, и решила придумать какой-нибудь предлог и уехать. Но ведь они живут вместе, так что это не решение вопроса.

В этот вечер он показал ей, почему за ним так охотятся женщины в Сан-Франциско. Почему его календарь так заполнен встречами. Он был остроумен, обаятелен и заботлив. Да, она знала это. Но это остроумие и обаяние никогда не были предназначены ей. Она никогда не сидела напротив него за столиком, и он никогда не рассказывал ей истории о сборе кофе в Коста-Рике.

Он говорил ей о владельце плантации и его семье. Описывал пейзажи, вулканы, пляжи и морских черепах, которые возвращались на берег каждый год, чтобы отложить там яйца.

— Они прекрасно знают, куда идти, где безопасно откладывать яйца, — говорил он. — Едва вылупившись, детеныши инстинктивно бросаются к морю, чтобы не погибнуть. Но почти все они вымерли, поэтому сейчас так много энтузиастов, пытающихся их промаркировать и проследить их маршруты.

— Ты видел их?

— Да. В следующий раз я возьму тебя с собой. И ребенка. Я больше не собираюсь оставлять тебя одну. Посмотри, что произошло, когда я это сделал. Взяла и уволилась.

— У меня была веская причина, — ответила она.

— Какая? — спросил он.

— Я… я не думала, что ты сильно обрадуешься, узнав о моей беременности, — мягко сказала она. — У меня было впечатление, что ты вполне доволен своей жизнью и ребенок тебе только помешает. И я совершенно не хотела, чтобы ты делал то, что ты делаешь сейчас.

— А что я делаю? — спросил он, совершенно сбитый с толку. — Я нанял тебе помощницу, разрешил тебе приходить и уходить, когда ты сама захочешь. Что тут может не нравиться?

— Я знаю, знаю. И очень тебе благодарна. Просто не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным это делать. Я хотела, чтобы ты это делал, потому что… — Слова «потому что ты любишь меня» застряли у нее в горле. — Потому что сам этого хочешь.

— А я и хочу, — сказал он. — Веришь или нет, но я хочу быть отцом. Я не знаю, каково это — быть отцом, но очень хочу попробовать.

— У тебя получится лучше, чем у меня…

— Только потому, что тебе несладко пришлось в доме твоей подруги? Присматривать за чужими детьми совершенно не то же, что выращивать своих детей. Разве я не прав? — спросил он, проводя рукой по волосам.

— Надеюсь, что прав, потому что я там совершенно не справилась, — ответила Клаудия со слезами на глазах. А что, если она действительно не сможет стать хорошей матерью? Может быть, ей придется сразу выйти на работу и нанимать няню. Не потому, что у нее не будет денег — Джо позаботится об этом, а просто потому, что она не справится.

Джо вытер слезу с ее глаз.

— У тебя все получится, — мягко сказал он. — Ты всегда со всем справлялась.

Ей удалось улыбнуться ему в ответ.

— Мне очень жаль, что я сама не рассказала тебе о том, что беременна. Я недооценила тебя.

— Надеюсь, что теперь у тебя не будет от меня секретов.

Клаудия взяла в руки меню и отгородилась им от него. Она испугалась, что Джо посмотрит ей в глаза и догадается о самом главном секрете в ее жизни. Поймет, что она любит его. Что она любила его все эти годы. Она представляла себе его реакцию: он побледнеет, встанет из-за стола, выдумает какой-нибудь предлог и уйдет. Он хорошо воспринял известие о том, что у них будет ребенок, но о ее чувствах и слышать не пожелает. Ему совершенно не захочется думать о чьей-то безответной любви. Никому этого не хочется.

После того как они сделали заказ, Джо рассказывал ей еще что-то о морских черепахах. О том, например, как местные жители до сих пор верят, что земля покоится на спине черепахи.

— Это совершенно удивительные люди. Очень гостеприимные. Когда мы с тобой туда поедем, то остановимся где-нибудь прямо на берегу моря. Ты увидишь, как рыбаки сушат сети и приносят вечером улов. Ужинать мы будем в одном из прибрежных ресторанчиков, где пища простая, но удивительно вкусная. Тебе там понравится. Я не знаю, почему я не взял тебя с собой в тот раз.

— У меня было слишком много работы, — ответила она. — А потом я ушла. Я поставила тебя в трудное положение, извини меня. Я абсолютно недооценила тебя. Надо было сразу рассказать тебе все. Надо было догадаться, что ты все сделаешь правильно.

Ее слова вселили в Джо надежду. Может быть, этот ужин сыграет свою роль? Может быть, сейчас самое время добиться от нее согласия?

— Но если это так, то почему ты не хочешь выйти за меня замуж? — спросил он, но сразу спохватился. — Ладно. Признаю, что сначала я рассердился. Но теперь все понял. В следующий раз, когда я поеду куда-нибудь по делам, тебе не придется работать за меня. Не знаю, правда, как это удастся сделать. Не знаю, как компания теперь вообще будет работать.

Она улыбнулась.

— Ты справишься. У меня еще будет время подготовить кого-нибудь вместо себя. Возможно, это будет моя новая помощница.

Джо был опечален. Если она не будет работать у него, если она не выйдет за него замуж, уедет от него, когда родится ребенок, то когда он сможет увидеть ее? Как сможет он оставаться частью их жизни? Будущее представлялось ему туманным. Как долго придется ему убеждать ее в том, что лучше для нее, для него и для ребенка? Но сейчас не время давить на Клаудию. Он вспомнил совет Энди и наклонился к ней через стол.

— Я хочу получше узнать тебя, Клаудия. Хочу, чтобы ты узнала меня. Я хочу…

Джо был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как сзади к нему подошел мужчина и похлопал его по плечу.

— Я так и думал, что это ты, — произнес Дэн Дженкс, один из членов совета директоров компании. — А это твоя красавица помощница, если я не ошибаюсь.

Джо повернулся и выдавил из себя улыбку. Он не хотел, чтобы его прерывали в этот момент или вообще в этот вечер. Для него сейчас не было ничего и никого важнее Клаудии. Он был очень благодарен Энди за то, что тот, неважно по какой причине, не пришел в ресторан.

— Я не знал, что вы встречаетесь. — Дэн перевел взгляд с Клаудии на Джо.

— Мы обсуждаем дела, — возразила Клаудия.

Джо заметил, как покраснели ее щеки при этих словах. Хотя почему бы им не посидеть в ресторане после работы? В этом не было ничего из ряда вон выходящего.

— Понятно, — сказал Дэн с усмешкой, как если бы поймал их на продаже секретного рецепта приготовления кофе конкурентам. — Ну что ж, приятного вам обоим вечера.

Джо почувствовал облегчение, когда Дэн ушел.

— Ты огорчена, что нас увидели вместе? — спросил он.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, — ответила она, опустив глаза.

— Почему? Какое это имеет значение? Мне, например, абсолютно все равно, если кто-то узнает о наших встречах, о том, что это мой ребенок.

Женщина за соседним столиком обернулась и посмотрела на Джо. Он понял, что разговаривает слишком громко, и покачал головой.

— Извини, — сказал Джо. — Постараюсь больше не смущать тебя при людях. Наедине — другое дело, — добавил он вполголоса. Он думал о том, как повезет ее к себе домой, что, может быть, она попросит его расстегнуть молнию на платье… Она в этом облегающем черном платье, с нежной белой кожей на груди, длинными ногами заставила в этот вечер его сердце биться сильнее.

Все эти годы он толком не замечал ее, не замечал, как она слегка закусывает при волнении нижнюю губу, как хмурит брови, как темнеют ее карие глаза, когда она надевает что-то темное.

Он думал, что она похудела, но это впечатление создавали ее деловые костюмы, которые она носила на работе. Сейчас же он видел, как округлилась ее фигура. Кожа была как фарфоровая, ему до боли захотелось дотронуться до нее. Захотелось снять с нее платье, увидеть грудь, чуть округлившийся живот, обнаженные ноги. У него осталось достаточно воспоминаний о той ночи в кабинете, чтобы желание его стало мучительным.

Сработал ли его план? Был ли это тот романтический вечер, о котором говорил Энди? Джо никогда раньше не сомневался в своих чарах. Но это было до сегодняшнего вечера. До того, как это стало важным. Он понял, что сейчас думает не о женитьбе, а о том, чтобы заняться с ней любовью. Но не на диване в кабинете. На этот раз он хотел сделать это на своей огромной кровати. Не в прокуренном кабинете, а в наполненной свежим воздухом комнате. Не в спешке срывая с нее одежду, а наслаждаясь каждым мгновением, чтобы она поняла, как сильно он хочет ее.

Джо всегда умел соблазнять женщин. Он знал правила. Он пользовался успехом. Так почему же он так нервничает, думая о Клаудии? Почему так беспокоится, что она откажет ему?

Они закончили ужин и вышли из ресторана. Теперь ему надо было отвезти ее домой в том же хорошем настроении. Они стояли на тротуаре перед рестораном, ожидая, когда служащий подгонит его машину. Джо с трудом сдерживал нетерпение. Ему было необходимо сказать что-нибудь. Ему необходимо было знать, о чем она думает.

— Клаудия, — мягко произнес он, обняв ее, — я хочу тебя.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Машину подогнали, прежде чем она успела ответить. Или она не захотела отвечать? Он сознавал, что гонит машину слишком быстро, почти на предельной скорости. Она сидела рядом, глядя в окно и не произнося ни слова. О чем она думает? Чувствует ли она к нему вообще что-нибудь? Было ли то, что произошло между ними, просто случайностью, о которой она теперь жалеет? Столько вопросов и ни одного ответа.

Когда они подошли к входной двери, Джо весь горел. Он не мог ждать ни одной минуты. Она направилась к своей спальне, но он схватил ее за руку и притянул к себе.

— Еще слишком рано ложиться спать. Одной, — произнес он.

Клаудия посмотрела на него своим пристальным, глубоким взглядом, такая близкая, но в то же время такая далекая.

— Именно это принесло нам столько неприятностей, — напомнила она.

— Это моя вина. Надо было воспользоваться презервативом. Но теперь он нам не нужен.

— Почему? — спросила она.

— Почему? Потому что ты беременна, — сказал он.

— Нет. Почему ты решил заняться со мной любовью?

— Потому что ты самая прекрасная, желанная и сексуальная женщина, какую я когда-либо встречал. Не понимаю, почему я не видел этого раньше. Ты же была рядом, в соседнем кабинете, а я не замечал тебя. — Он провел пальцем по ее щеке.

Она побледнела и медленно и печально покачала головой.

— Я не могу дать тебе этого. Это было бы неправильно.

Он чуть не задохнулся.

— А в тот раз тоже было неправильно? — спросил он.

— Я не справилась с собой, — ответила она. — Но сейчас я могу справиться. Теперь я знаю, чего хочу.

— Скажи мне.

Она покачала головой.

— Скажи, что просто не хочешь меня, — потребовал он. И вдруг поцеловал ее долгим и глубоким поцелуем, почувствовав, как она обмякла в его руках и ее губы ответили на поцелуй. Он стал целовать ее быстрее, глубже, упоеннее, она вздохнула, уже сдаваясь, и с той же страстью отдалась этой игре. Она стала мягче, слаще, он желал ее так, как никого и никогда не желал в своей жизни.

Его руки скользнули по ее телу, обхватили бедра и прижали к себе.

В тот раз, когда они были близки, Клаудия была под действием выпитого шампанского. Сейчас у нее не было этого оправдания. Оба они понимали, что делают, и все же мозг Клаудии после поцелуя как будто окутали туманом.

Джо знал толк в поцелуях. Как и в искусстве соблазнения женщин. И тем не менее она находится в его квартире, в его объятиях. Он ведет себя так, как будто она единственная женщина, но на самом деле она прекрасно знает, что она просто одна из многих. Правда, он вряд ли кому-то еще делал предложение. Не сделал бы его и ей, если б она не была беременна. Она была убеждена, что он поступил бы так же с любой, носящей в себе его ребенка. И было непонятно, хорошо это или плохо для нее.

Сила его возбуждения удивила и насторожила ее. Клаудия понимала, что надо уйти, но не могла сдвинуться с места. Она почувствовала, как он расстегивает молнию на ее платье, потом платье упало к ее ногам.

Она услышала его стон, когда он расстегнул бюстгальтер и освободил ее грудь. Потом остановился и перевел дыхание.

— Пойдем в мою комнату, — сказал он.

— Не могу, — выдохнула она.

— Тогда пойдем к тебе, — сказал он. Клаудия не сказала ни «да», ни «нет». У нее вдруг будто оледенели голосовые связки, кроме того, она была совершенно не в состоянии принимать решения. Она повернулась и пошла в свою комнату в одном бюстгальтере и трусиках, оставив платье на полу. Джо последовал за ней. Ее комната, некогда предназначавшаяся для гостей, теперь была полностью ее — от новых занавесок на окне до картин на стене и запаха ее духов. Кровать застилало яркое цветастое покрывало. Тут было ее прибежище. Она пришла сюда по его приглашению и была благодарна ему за это. Но благодарность — слабая причина для занятия любовью. Конечно, нельзя сказать, что она не колебалась. Ничего она так не хотела, как раскрыть ему свои объятья и сердце, показать, как сильно она его любит. Но она не могла. Не могла заниматься любовью с Джо ни здесь, ни в каком-либо другом месте. После того раза она слишком много страдала. Клаудия поклялась себе, что никогда больше не пойдет на это.

— Извини, — произнесла она дрожащим голосом, — я не могу.

Он кивнул. Его лицо окаменело, между бровями залегла складка.

— Хорошо, — сказал он. — Ты имеешь в виду никогда, или только сейчас?

— Не знаю. — Она обхватила себя руками, но дрожь унять не смогла.

— Спокойной ночи, — глухим голосом произнес он, повернулся и закрыл за собой дверь. Она бы поняла, если б он просто захлопнул ее за собой. В конце концов, она позволила ему думать, что желает его с такой же силой. И она на самом деле хотела его. Она хотела его больше, чем когда-либо. Чем лучше она его узнавала, тем больше любила и тем сильнее желала. На самом деле раньше она его совсем не знала. Так же, как и он ее. И сейчас не знает. И как она может надеяться, что он полюбит ее, если он ее не знает?

Клаудия положила белье на тумбочку, надела ночную рубашку и легла в постель. Но спать она не могла и думала, что Джо тоже не спит.

На следующее утро, сидя в машине по дороге на работу, она почувствовала, что напряжение между ними стало почти ощутимым. Надо было что-то делать, что-то сказать.

— Если ты собираешься в выходные в Монтерей, мне бы тоже хотелось поехать, — сказала она.

Хорошо, — кивнул он. Она не могла понять, сердится ли он на нее, разочарован, презирает ли или вообще ничего не чувствует.

Она знала только одно: надо что-то делать. Показать ему, как она благодарна. Поездка с ним — это участие в его жизни, в том, что является самым важным для него. Впрочем, ей тоже будет приятно ехать по живописной прибрежной дороге, сидеть на залитой солнцем трибуне и наблюдать за спортивными машинами, разгоняющимися до огромных скоростей. Она не представляла себе, насколько это может быть опасно и каким напряжением обернется для нее.

Но именно это чувство охватило ее, когда она сидела на трибуне и пыталась угадать в черно-красно-белом пятне машину Джо. Внезапно одна из машин врезалась в барьер и вспыхнула. Клаудия вскочила и прижала побледневшие кулаки к губам. Сидящая рядом женщина пыталась успокоить ее, уверяя, что ничего страшного не произошло, но Клаудия не могла унять колотящееся сердце, пытаясь рассмотреть, не машина ли это Джо. У всех вырвался вздох облегчения, когда водитель вылез из машины и с помощью друзей ушел с трека.

— Надо было догадаться, насколько это опасно, когда ты надел шлем, — сказала она Джо, когда они встретились в буфете во время ланча.

— Никто не пострадал, — уверил он ее.

— А что с машиной?

Машина, конечно, нуждается в ремонте. Но с Максом все в порядке. Отделался несколькими царапинами.

Она смотрела на него и видела, как горят его глаза.

— Ты все это любишь, верно? — спросила она. — Потому что опасно?

— Я люблю ощущение скорости, — ответил он. — Это не опасно. Управлять такой машиной, ехать на скорости 150 миль в час , чувствовать свою машину — это невероятно, потрясающе. Ты не можешь себе представить, что это такое. Я чувствую, как мы с машиной сливаемся в одно целое. Я бы хотел, чтобы ты тоже когда-нибудь смогла это почувствовать. Я бы хотел когда-нибудь взять тебя с собой.

Она невольно улыбнулась. Таким Джо Каллауэя она никогда раньше не видела.

— Нет уж, спасибо, — ответила она. — Поверю тебе на слово.

— Я знал, что машина хороша, но не представлял, насколько она великолепна, — продолжал он. Потом, заботливо глядя на нее, добавил: — Ты устала? Хочешь домой?

— Нет, конечно, нет, — сказала она. Даже если б она устала, то никогда не сказала бы об этом, не стала бы портить ему день.

К счастью, аварий больше не было. Клаудия разговорилась с сидящей рядом женщиной. Та спросила, не муж ли ей Джо.

— Нет, — ответила Клаудия, — мы просто друзья.

— Он так смотрел на вас, — заметила женщина, назвавшаяся Эми, — вот я и решила спросить.

— Наверное, просто боится, что мне надоест и я уеду, — легко ответила Клаудия.

— Наверное, вы хорошая подруга, если согласились вот так провести субботу.

— Мне самой было интересно посмотреть на гонки. И потом, я перед ним в долгу. Прошлые выходные он занимался моими делами.

— Приятное соглашение.

Да, приятное соглашение, замешенное на любви, замужестве и, что еще хуже, сексе. Клаудия была теперь еще более уверена в том, что поступила правильно, отказав в ту ночь Джо. Она переживала, не спала, сомневалась, но не испытывала сожаления. И Джо тоже, казалось, воспринял все правильно. Он уже несколько дней не заикался о женитьбе и не пытался раздеть ее — разве только глазами.

Такие отношения вполне ее устраивали, и она согласилась пойти с ним на вечеринку в зоопарк, которую устраивал попечительский совет. На такие благотворительные вечера Джо обычно ходил с очередной пассией, и Клаудия боялась вызвать к себе повышенный интерес его друзей. Она явно не была похожа на женщин, с которыми он до этого встречался. У нее не было ни стильной прически, ни ярко-красных ногтей, ни дизайнерской одежды.

В приглашении было сказано «туалет для коктейля». В ее гардеробе ничего подобного не было, а если б и было, то теперь вряд ли подошло бы по размеру. Джо сказал, чтобы она один день не приходила на работу, а поехала бы по магазинам. Он попытался было дать ей свою кредитную карточку, но она отказалась.

— Люди подумают, что я содержанка, — сказала она, стоя перед его письменным столом.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, удивленно глядя на нее. — Ты снимаешь у меня комнату. Мы не спим вместе. Какая же ты содержанка?

— Тсс, — приложила она палец к губам, нервно оглядываясь.

Джо усмехнулся, увидев, как она покраснела.

— Ты должна меня просветить. Кто такая содержанка? — спросил он, изображая невинность.

— Я должна объяснять тебе подобные вещи? — спросила она. — Ты сам прекрасно знаешь, кто это. И я не имею ни малейшего желания считаться таковой.

— Тебе это не угрожает, сказал он, — если только ты не решишь спать со мной. И даже тогда ты можешь платить за квартиру и…

— Прошу тебя…

Джо, улыбаясь, смотрел, как она выскакивает из кабинета. Ему нравилось дразнить ее, смотреть, как пылают ее щеки, горят глаза. Каждый день он придумывал какую-нибудь безобидную шутку. Просто чтобы полюбоваться на ее реакцию. Казалось, эта игра ей тоже нравится, но он не был уверен. Но по крайней мере она согласилась пойти на вечеринку в зоопарк.

Каждый день он наблюдал за изменениями в ее теле и с нетерпением ждал, когда живот округлится и нальется грудь. Неважно, что она будет тогда носить, все равно она будет для него желанной. Ее лицо светилось, она была прекрасна. Наверное, она была прекрасна всегда, просто он не замечал этого. Он надеялся, что платье, которое она купит для вечеринки, подчеркнет ее новое тело.

И он не был разочарован. Она вошла в гостиную в темно-красном платье, простом, но удивительно элегантном. Кожа приобрела алебастровый оттенок, в волосах замелькали красные блики. У Джо перехватило дыхание, как будто он только что взбежал вверх по высокой лестнице. Легкие готовы были разорваться. Он даже отступил на шаг, чтобы полюбоваться на видение под названием Клаудия.

Она перехватила его взгляд и улыбнулась. Улыбка говорила, что она сама гордится собой. Повернувшись, она показала ему почти обнаженную спину.

— Ну и ну, — сказал он, когда снова обрел дар речи. — Ты выглядишь восхитительно.

— Ты тоже, — ответила она, поправляя ему галстук.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не обнять ее и не поцеловать так, чтобы она сдалась и поцеловала его в ответ.

— Пошли, — сказал он. Нужно держать свои желания в узде. Чтобы снова не оказаться в дураках.

Наступили сумерки. Хорошо одетые пары гуляли от клетки гориллы к загону льва с бокалами шампанского в руках. Джо наткнулся на своих знакомых и представил им Клаудию. Те с восхищением и любопытством смотрели на нее, так что Джо взял ее под руку и увел в сторону. В этот вечер он не хотел делить ее ни с кем.

Они остановились у вольера азиатских слонов.

— Нас, попечителей, призывают взять на себя заботу об одном из животных, — сказал он. — Вот, например, об этой Тинкербелл.

— Ты уверен? — спросила Клаудия. — Не думаю, что она поместится в твоей квартире.

— Да, здесь может возникнуть проблема, — согласился он. — Но ты видишь, какая она грациозная. И потом, мне в этом доме не разрешат жить с детьми, поэтому через семь месяцев я все равно перееду. Хочу дом с двором. С большим двором, чтобы там мог уместиться слон. Если мы решим взять именно слона, конечно.

Клаудия искоса взглянула на него. Он ожидал ее реакции, возможно, напоминания о том, что их ребенок будет проводить с ним только выходные и ему не понадобится двор. Но она ничего не ответила. Он не хотел ни о чем спорить в этот вечер, возможно, она тоже.

— Чтобы там мог уместиться слон? — переспросила она.

— Почему бы и нет? Слон, качели, домик для игр.

Она отвернулась, но он успел заметить, что на глазах у нее блеснули слезы.

— Я не хочу давить на тебя, Клаудия, — сказал он. — Но я не отказался от надежды. Так же, как не откажусь от нее.

— От кого?

От нашей дочери. Как ты хочешь ее назвать?

— Может быть, Тинкербелл? — спросила Клаудия.

— Не очень удобно, когда дочь и слониху зовут одинаково. Откуда мы будем знать, о ком говорим? Или кто откликнется, когда мы позовем? — спросил он.

Клаудия рассмеялась, и он ласково обнял ее за плечи. Она снова искоса посмотрела на него, и его улыбка погасла. На этот раз она не отвернулась, и он выдержал этот серьезный взгляд. Что-то такое промелькнуло между ними, что он испугался. Он почувствовал то, чего не чувствовал никогда прежде. Он не знал, что это, и боялся понять.

— Может быть, посмотрим лучше на выдр? Их тоже можно взять, — переменил он тему.

— Да, и они гораздо меньше, — согласилась она.

Экскурсия по зоопарку завершилась обедом под шатром, затем должен был состояться ночной бал.

Некоторые из женщин подходили к Джо, целовали в щеку, говорили, что не видели его целую вечность. Они с любопытством оглядывали Клаудию. Он знакомил их с ней и не мог понять, как кто-то из них мог ему когда-то нравиться, когда рядом была Клаудия. Джо было стыдно вспоминать, что он воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся. Как мало он ценил ее раньше! Как удивился, что она такая сексуальная и соблазнительная! Она заставила померкнуть всех женщин на этом вечере.

У него не было никаких желаний, кроме желания прижимать к себе Клаудию во время очередного танца. Он боялся, что она устанет, но она с радостью шла с ним танцевать. Он мысленно молился о том, чтобы играли только медленную музыку. Впрочем, так оно и было. Он молился, чтобы она склонила голову на его плечо, — она так и делала. Он вдыхал запах ее волос и кожи и думал о том, что жизнь не может быть прекраснее. Он не хотел отпускать ее от себя ни на минуту.

Он сказал себе, что не испортит этот вечер приставаниями к ней. Он уважал ее, восхищался ею, и он хотел ее. Он надеялся, что она чувствует то же самое. Он видел желание в ее глазах, но понимал, что она не уступит своим чувствам.

Какое счастье, что он не любит ее: ведь она тоже не любит его. Он помнил ее слова: «Ты не любишь меня, а я не люблю тебя».

Брак, основанный на уважении и восхищении, со здоровой примесью желания? И что в этом плохого? Очень даже плохо, считает Клаудия. Может быть, пройдут годы, прежде чем он сможет убедить ее. Может быть, их ребенок будет заканчивать колледж, когда она уступит. Но это означает, что у них будет только один ребенок, если только…

— А что ты думаешь насчет единственного ребенка в семье? — спросил он, когда они возвращались домой в машине.

— Мне не нравилось, что я одна. Но ведь я не собираюсь растить моего ребенка в тех условиях, в которых росла сама, — ответила она.

Он напрягся. Не надо было затрагивать эту тему.

— А в идеале сколько детей ты бы хотела? — спросил он, стараясь говорить как можно более легким тоном.

— Не знаю. Двоих или троих.

— Троих? Это плохо, когда нечетное количество. Мне кажется, нам надо четверых.

Клаудия ничего не ответила. Может быть, она не хотела спором испортить впечатление от вечера. Может быть, она вообще не хотела иметь от него больше детей. Может быть, она хотела выйти замуж за того, кого могла бы полюбить. Может, она хотела чувствовать нечто большее, чем уважение, восхищение и желание. Надо это выяснить.

— Чего ты хочешь, Клаудия? — спросил он, когда они поднялись на лифте на свой этаж.

— Мне все равно, слон, выдра или…

— Нет, я имею в виду, чего ты хочешь от жизни?

— Того же, что и все, — ответила она и ушла к себе.

— Того же, что и все, — пробормотал он, расстегивая рубашку. — Что бы это значило?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Только Джо улегся, как зазвонил телефон.

— Джо? Это Бен. Извини за поздний звонок, но мы только что получили сообщение: в Восточной Африке сильный пожар уничтожил урожай кофе.

Джо выпрыгнул из кровати как ужаленный.

— Срочно выезжаю. Ты где?

— В Лондоне, на ярмарке. Все требуют твой кофе. Это хорошая новость.

Плохая новость в том, что теперь мы не сможем его поставлять, — ответил Джо, одной рукой держа телефонную трубку, другой надевая джинсы. — Мы потеряем клиентов. Они уйдут к нашим конкурентам. Но не волнуйся. Я что-нибудь придумаю. А ты постарайся, чтобы новость не распространилась.

Повесив трубку, Джо надел майку и ботинки и постучал к Клаудии.

— Плохие новости, — сказал он, когда она открыла дверь. Но на минуту он забыл об этой плохой новости, когда увидел Клаудию в длинной белой рубашке и босиком. Рубашка просвечивала, и он мог отчетливо видеть очертания ее тела. Он с трудом оторвал взгляд от этого зрелища. — Наш урожай кофе в Восточной Африке сгорел в результате лесного пожара.

— О боже! И что мы будем делать? — воскликнула она. Не что ты будешь делать, а что мы будем делать. Как это похоже на нее — принимать участие в происходящем. Все-таки она самый лучший партнер из всех, кого он когда-либо знал.

— Не знаю. Я просто хотел сказать тебе, что еду на работу.

— Я поеду с тобой. Начнем обзванивать других поставщиков.

— Может быть, уже слишком поздно. Весь кофе наверняка скуплен нашими конкурентами.

— Надо попытаться, — сказала она. — Через минуту я буду готова.

— Ты уверена, что хочешь поехать?

Клаудия даже не ответила. Она знала, что нужна ему, знала, насколько он зависит от нее. И как только она могла подумать, что кто-то может заменить ее? Как она могла подумать, что он сможет без нее?

Через несколько минут, в свитере и джинсах, она присоединилась к нему, и они поехали в пустое офисное здание.

На двадцатом этаже они включили компьютеры, сели за телефоны. Их опасения полностью оправдались. Сотрудники всех кофейных компаний находились на работе, искали замену сгоревшему урожаю. Кофейные зерна должны были быть определенного сорта, вырасти в определенных местах. Цены подскочили неимоверно.

Но Клаудия как будто использовала волшебную палочку. В конце концов ей удалось разыскать владельца плантации в заброшенном уголке земного шара, который согласился продать им свой урожай по приемлемой цене. Повесив трубку, она крикнула Джо, что ей удалось найти кофе, он вбежал в кабинет, схватил Клаудию за талию и поднял в воздух. Затем опустил ее на пол и нежно поцеловал.

Они стояли в кабинете, обняв друг друга, глядя друг другу в глаза.

— Ты просто чудо, — сказал он.

— Не я, а ты, — ответила она. — Это ты нашел имена и адреса.

— Но ты же звонила им всем по телефону, — возразил он. — Это именно тебе не смогли отказать.

— Ты тоже мог бы это сделать.

Он покачал головой.

— Нет, ты просто удивительная.

Клаудия покраснела, потом зевнула.

— Иди ложись на диване в моем кабинете, — предложил Джо. — Уже три часа. Я пошлю подтверждения, а потом сообщу Бену в Лондон, что он может заключать сделки.

— Я могу тебе помочь, — предложила она.

— Ты устала, иди спать.

Клаудия сонно улыбнулась и пошла в его кабинет. Еще час Джо занимался сделкой, потом пошел в кабинет за Клаудией. Она калачиком свернулась на диване, волосы разметались, на лице играл румянец. Несколько минут он стоял, молча глядя на нее. Джо чувствовал себя защитником, как тот лев в зоопарке, охранявший сон своей подруги. Он жалел, что ей пришлось работать ночью, ей нужен полноценный сон. Он нагнулся и взял ее на руки. Клаудия пошевелилась и что-то прошептала. Джо на руках отнес ее к лифту. Несмотря на беременность, она показалась ему удивительно легкой.

Ему удалось уложить ее на переднее сиденье машины, и они поехали по спящему городу. Время от времени Джо поглядывал на Клаудию. Что бы он делал без нее? Он всегда знал, что не может обойтись без нее на работе. Но сейчас все обстоит сложнее. Он не мог обойтись без нее в жизни. Как убедить ее, что она тоже не может обойтись без него?

Клаудия проснулась, когда он парковался в гараже.

— Что случилось? — спросила она, потирая глаза.

— Мы только что предотвратили катастрофу, — ответил он. — Ты и я.

— Я потом уснула. Мне снился пожар.

— Это был не сон, — сказал он. — Пожар был. Слава богу, никто не пострадал.

Когда они вошли в квартиру, Клаудия уже совершенно проснулась. Она предложила приготовить что-нибудь поесть.

— Я умираю от голода. — Она пошла на кухню и открыла холодильник. До ее переезда у Джо в холодильнике хранились лишь бутылка шампанского и упаковка пива. Она наполнила холодильник, хотя Джо не хотел, чтобы она готовила что-нибудь основательное. Но ей приходилось считаться со своим возросшим аппетитом. — Хочешь сэндвич с сыром? — спросила она, доставая батон хлеба из холодильника.

— А ты не устала? Не хочешь лечь спать?

— Я уже поспала, — ответила она. — Это тебе надо поспать.

У него от усталости набухли веки, но выглядел он вполне довольным. Она тоже гордилась тем, что им удалось сделать.

— Похоже на прежние времена, — сказала она. — Когда мы вместе работали над большими проектами.

— Ты рада, что не ушла с работы? — спросил он.

— Да, — ответила она. — Только…

— Ты беспокоишься о том, как мы объясним твое положение?

Иногда он удивлял ее тем, что буквально читал ее мысли. Безусловно, она беспокоилась об этом. Джо говорил, что ему совершенно все равно, даже если бы целый мир узнал о его ребенке, но ей не было все равно.

— Ну да, — ответила она. — Ты не представляешь, какие вопросы могут начать задавать люди.

— Например? — спросил Джо. Он улыбался, как будто все это была лишь шутка.

— Я говорю серьезно, Джо.

— Я тоже. Давай, задавай мне вопросы, которых ты так боишься.

Клаудия задумалась. Она понимала, что Джо готов справиться со всем, что встает на его пути.

— Ну хорошо, сказала она наконец. — Скажи мне, какие у тебя планы?

— Ну, Клаудия, придумай что-нибудь потруднее. Ты же знаешь ответ на этот вопрос: я хочу жениться на Клаудии, переехать куда-нибудь на окраину и потом жить долго и счастливо.

Она хмуро кивнула.

— А что насчет Клаудии? Собирается ли она работать здесь? — продолжала она.

— Если захочет, — ответил он. — Она может делать все, что хочет.

Она глубоко вздохнула, достала из гриля два сэндвича и стала жадно есть. Может быть, после еды, когда протеин поступит в мозг, она станет лучше соображать и докажет Джо, что его план никуда не годится.

— Они могут спросить, когда родится ребенок, — сказала она.

— В сентябре. Через девять месяцев после рождественской ночи, когда мы занимались любовью в моем кабинете.

Клаудия отложила сэндвич.

— Ты не скажешь так. — У нее горело лицо. Он знал, как заставить ее покраснеть, и наслаждался ее замешательством. Конечно, он шутил, но эти слова, пусть даже сказанные наедине, вызвали у нее шок. Шок от сознания того, что она беременна, что он обо всем догадался и заставил ее признаться. Именно тогда она поняла, что была не права, когда сомневалась в том, что он поступит правильно и предложит ей выйти за него замуж.

Если бы она только знала, правильно ли будет выйти за него замуж! Раньше она была уверена в ответе. Теперь иногда задумывалась, не слишком ли многого она требует. Он ее уважал и восхищался ею. Зачем ей еще и его любовь?

Ответ состоял в том, что она сама любила его. Ответ в том, что когда-нибудь он узнает об этом. Джо слишком умен, чтобы жить с нею и не понять этого. И когда увидит жалость в его глазах и услышит ее в его голосе, она пожалеет, что уступила. Нет, она приняла правильное решение, и надо его придерживаться.

Джо огорчала сложившаяся ситуация. У него не было иного плана, кроме как уговорить Клаудию выйти за него замуж. Это бы разрешило все вопросы.

Он был готов рассказать всему миру, что они с Клаудией поженились и собираются иметь ребенка.

— Это было спонтанное решение. Ребенок зачат в медовый месяц, — говорил бы он, если бы кто-то заинтересовался подробностями. — И мы очень счастливы.

Если бы начали задавать вопросы, когда все произошло, он бы туманно ответил, что на Рождество. Люди поймут. Это такое романтичное время года. Время влюбляться и жениться. Незачем им знать, что они не любят друг друга. Любовь — это что-то совершенно другое. Он точно не знал, что такое любить. Наверное, это барабанный бой, ощущение парения в воздухе, желание провести с другим человеком всю свою жизнь, чувство потери, когда любимого нет рядом. Это здоровая доза желания вместе с уважением, восхищением и много чего еще… Но именно это он и чувствовал по отношению к Клаудии. Может быть, это и есть любовь?

Джо стоял у окна своего кабинета, глядя на улицу, и удивлялся: неужели он так ничего и не понял? Что, если он влюбился и даже не заметил этого? Джо перечислял в уме симптомы: желание заняться с ней любовью, постоянные мысли о ней, желание иметь с ней еще детей, жить вместе с ней.

Он повернулся и посмотрел на кожаный диван. Неужели это то место, где он влюбился в нее и не заметил, как это произошло? Было ли это в рождественскую ночь или потом, когда она уснула здесь? Или все-таки это пришло постепенно, поэтому он и не слышал барабанной дроби и не чувствовал, что парит в воздухе? Но как бы то ни было, ничего не изменить. Клаудия не любит его и не выйдет за него замуж. Она будет потрясена, когда узнает, что он любит ее. Почти так же, как был потрясен он сам, когда узнал обо всем. Что еще он может сделать, чтобы убедить ее выйти за него замуж? Она нужна ему. Он хочет ее. Он любит ее.

Ответ пришел к нему однажды утром, после чашечки кофе. Он сообщил секретарю, что ненадолго уедет, и больше никому ничего не сказал.

Клаудия в своем кабинете говорила по телефону с Шэрон.

— Ты все еще встречаешься с мужчиной, с которым нас познакомила? — спросила Шэрон.

С Джо? — невинно спросила Клаудия. Встречается ли она с ним? Она видит его днем и ночью, дома и на работе. — Да, встречаюсь, — призналась она. — Но никакой романтики между нами нет. — Она надеялась, что небеса не разверзнутся и не упадут на нее из-за этой лжи. Она сама не хотела никакой романтики. Ей хотелось сказать, что он просто ее босс, но как тогда объяснить, что они живут вместе? Очень скоро ей придется признаться своим друзьям, что она беременна, и они безусловно догадаются, что Джо отец ребенка. Она не сможет этого отрицать.

— Элу и мне он очень понравился. Вы очень подходите друг другу. Мы оба видели, как он смотрит на тебя.

— Правда? — Клаудия никогда не замечала, как он смотрит на нее.

— А Кайл вообще не переставал говорить о нем весь следующий день. Он наверняка очень хорошо умеет обращаться с детьми.

— Это точно, — сказала Клаудия. А вот она не умеет.

— Может быть, вы с ним придете когда-нибудь к нам на ужин? Мы должны тебе за то, что ты сидела с нашими детьми.

— Нет, ничего вы не должны, — возразила Клаудия.

— Ну ладно, не должны. Тем не менее давайте как-нибудь посидим вместе. Доставай свой календарь.

Клаудия неохотно отметила время ужина в следующую субботу.

— Я скажу Джо. А потом перезвоню тебе, — пообещала она.

Когда она зашла в кабинет к Джо, то с удивлением узнала у секретаря, что он ушел и никому не сказал куда. Безусловно, Джо и не должен был отчитываться, но прежде он так никогда не поступал. Она позвонила ему на мобильный телефон, но он не отвечал.

Они часто обедали вместе, сегодня она съела бутерброд в парке одна. В том самом парке, где Джо заставил ее признаться. Она скучала по нему. Как это могло быть? Она ведь только утром видела его, когда они вместе ехали на работу.

Она вернулась в офис, и ей тут же позвонили из той больницы, куда они когда-то ездили вместе. Из больницы, где должен родиться их ребенок.

— Мисс Мэдисон? К нам только что поступил мистер Джо Каллауэй. Он записал вас в числе ближайших родственников и знакомых, это правильно?

— Нет… то есть да. Что произошло? С ним все в порядке?

— Он попал в автомобильную аварию, — ответила женщина.

О боже, на скорости сто пятьдесят миль в час он разбил машину об ограждение. Клаудия ясно видела эту картину. Она даже слышала скрип тормозов и запах горящей резины, видела кровь… Клаудия прижала руку к груди.

— С ним все в порядке? — повторила она. Конечно, не в порядке. Он не попал бы в больницу, если бы все было в порядке. — Скажите мне, что с ним?

— У него сотрясение и перелом руки, — ответила женщина.

— Я сейчас приеду. — Клаудия бросила трубку. Она не помнила, как выскочила на улицу, поймала такси и назвала шоферу адрес.

— Я приехала к Джо Каллауэю, — сказала она в приемном отделении.

— Но его разрешено навещать только родственникам во время приемных часов. С трех до пяти.

— Вы не поняли. Я и есть родственница. Я его… невеста.

Клаудия закрыла левую руку правой, чтобы медсестра не заметила отсутствия кольца. Наконец медсестра кивнула.

— Хорошо, но только на пять минут. Он постоянно теряет сознание.

— А он поправится? — спросила Клаудия, хватаясь рукой за стол.

Медсестра пожала плечами.

— Вам лучше поговорить с доктором.

В палате царил полумрак, Джо лежал, подключенный к каким-то аппаратам. Голова забинтована. Лицо почти такое же белое, как бинты.

Клаудия присела у кровати: у нее так ослабли ноги, что она не могла стоять.

— Джо, — прошептала она.

У него дрогнули веки, и он приоткрыл глаза, на минуту повернул голову, посмотрел на нее, потом снова закрыл их. И все же она почувствовала облегчение — он жив. Она дотронулась до его руки.

— Как ты? — спросила она. Что за глупый вопрос? Выглядел он ужасно.

Он пошевелил губами, но не произнес ни звука.

— Хорошо, не пытайся говорить. Я здесь. Я никуда не уйду.

Пусть только попробуют выгнать ее через пять минут. Пусть только попробуют заставить ее приходить в часы посещения. Она сидела с ним, разговаривая ни о чем, держа его за руку и глядя на него. Вошедший в палату доктор был крайне удивлен, увидев ее.

— Я доктор Эллас, — представился он.

— Я Клаудия Мэдисон… невеста Джо.

— А, ближайшая родственница…

— Пожалуйста, расскажите мне, что произошло и как он.

— Что произошло? — Доктор сверился с медицинской картой. — Автомобильная авария. Машина разбита.

Клаудия вздохнула. Машина Джо разбита. Для него это хуже, чем сотрясение.

— Ему на самом деле повезло. Выйти из такой аварии всего лишь с сотрясением и переломом!

Да, могу сказать, что ваш жених везучий человек. — Доктор улыбнулся. — И не только в этом смысле.

Клаудия вспыхнула от этого комплимента. Она надеялась, что Джо был без сознания и не слышал, как она назвала себя его невестой. Но иначе ей не разрешат находиться с ним.

— А когда он сможет вернуться домой?

— Это будет зависеть от многих обстоятельств. А дома есть кому ухаживать за ним?

— Конечно. Мне, например.

Доктор пощупал у Джо пульс, приложил стетоскоп к сердцу, потом посветил в глаза крошечным фонариком.

— На самом деле его состояние улучшается. Скорее всего, завтра его можно будет забрать отсюда. Но ему требуется полный покой, никакой работы, ничего.

— Он трудоголик, — ответила Клаудия. — Ему не понравится такой режим.

— Понравится или нет, но таковы правила. — Врач пожал ей руку и пообещал сказать медсестре, что Клаудия может оставаться в палате в любое время.

Клаудия поблагодарила его и стала ждать, когда Джо придет в себя. Ждать, когда она сможет произнести то, что давно должна была сказать ему.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джо снился страшный сон. Один из тех снов, когда не можешь сказать то, что хочешь, или сделать то, что считаешь нужным. Ему необходимо было задать какие-то вопросы, все равно кому. Он хотел спросить, что произошло. Он думал, что Клаудия находится рядом. Ему снилось, что она держит его за руку, даже показалось, что она назвала себя его невестой, но наверняка это был просто сон.

Он знал, что получил серьезные повреждения. Знал, что не может двигаться. Он повернул голову и тут же пожалел об этом: голова жутко болела. Сквозь туман он разглядел Клаудию, которая сидела на стуле рядом с кроватью. Ее голова склонилась набок, глаза были закрыты. Он попытался заговорить, но не смог. Из горла вырвался странный, невнятный звук.

У Клаудии тут же распахнулись глаза, она наклонилась к нему.

— Джо, как ты? — спросила она.

— Что случилось? — прошептал он. — Где я?

— Ты попал в автомобильную аварию. Сейчас ты в больнице.

— Да? — Больше он ничего не мог произнести. Но, к счастью, она знала, о чем он хотел спросить. Каким-то образом она всегда это знала.

— С тобой все будет в порядке, — сказала она с улыбкой. — У тебя сотрясение и сломана рука.

Конечно, тебе сейчас ничего нельзя делать, только отдыхать и поправляться.

— Я хочу домой…

Она кивнула.

— Может быть, завтра. Но на работу ты вернуться пока не можешь.

Джо нахмурился. Он вспомнил о бизнесе, контрактах, поставках, совещаниях.

— Не беспокойся. Я займусь этим, — успокоила Клаудия.

Да, она справится. Никаких сомнений. Но ведь она собиралась уйти, или это была часть ночного кошмара?

— А что…

— С твоей машиной? Я не знаю. Я потом все выясню.

Тут вошла суровая медсестра и велела Клаудии уходить.

Медсестра дала ему таблетку, от которой он снова провалился в сон. Джо пытался не спать. Он хотел видеть Клаудию, но веки сделались тяжелыми, и приходилось делать усилие, чтобы поднять их. Он думал, что она все еще здесь. Он думал, что чувствует запах ее духов, чувствует прикосновение ее руки к своей, но это, наверное, была часть сна.

Он безумно хотел поговорить с ней. Ему надо было что-то ей сказать. Что-то очень важное. Но он не мог вспомнить, что.

Проснувшись следующим утром, Джо почувствовал себя гораздо лучше.

— Ваша невеста приедет в двенадцать и заберет вас, — сказал ему доктор.

Его невеста… Если бы она была ею! Почему в двенадцать? Почему не сейчас? Он хотел уехать. Он хотел поехать домой. Он хотел увидеть Клаудию.

— Похоже, хорошая девушка, — сказала медсестра. — Когда свадьба?

Джо откашлялся. Он не был уверен, что сможет говорить. Но даже если бы мог, то не знал, что ответить.

Медсестра помогла ему одеться, потом дала ему с собой кучу лекарств и инструкций. Наконец его на кресле отвезли к машине, где ждала его Клаудия.

В машине Джо сидел с закрытыми глазами, затем, опершись на Клаудию, добрался до лифта. Она помогла ему переодеться в пижаму и уложила в постель.

— Не надо сидеть возле меня, — попросил Джо. Он не хотел зависеть от нее. Не хотел думать, что она вынуждена ухаживать за ним.

— Мне кажется, я смогу не ходить на работу несколько дней, — сказала она. — За это время ты должен поправиться.

— Мне уже лучше.

Она улыбнулась.

— Я знаю. Когда я увидела тебя сначала… но, за два дня тебе стало значительно лучше.

— Клаудия, мне надо кое-что тебе сказать. Может быть, ты не захочешь это слушать, но мне надо это сказать.

— Мне тоже, — ответила она. — Мне тоже надо сказать тебе то, что тебе не понравится.

— Видишь ли… — начал Джо. Может быть, стоит подождать, пока он поправится? Но это может занять несколько недель, а он не может ждать. Он должен сказать ей это сейчас и увидеть ее реакцию. Тогда он будет знать наверняка, что она к нему испытывает. — Это будет сюрпризом для тебя. Для меня самого это сюрприз. Черт возьми, я люблю тебя, — выпалил он.

Она открыла рот и смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Джо, ты бредишь. Ты находишься под действием лекарств. Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты сказал, что любишь меня.

— Я знаю. Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого. Я знаю, что ты не любишь меня и не хочешь выходить за меня замуж. Но мне надо было сказать это тебе.

— Когда… как… — Она пересела на край его кровати.

Я не знаю, когда и как. Я не знаю, случилось это в зоопарке или когда ты пришла забирать кактус. Знаю только, что влюбился в тебя. Я не хочу жить без тебя. Я хочу, чтобы у нас был этот ребенок и еще куча детей. Я хочу жениться на тебе. Прямо сейчас.

Она открыла было рот, чтобы сказать что-то, но он покачал головой.

— Ничего не говори. Не надо. Я знаю твой ответ. Ты уже говорила мне. И я не хочу, чтобы из жалости ты говорила, будто любишь меня или согласна выйти за меня замуж. Ну, а теперь скажи, что ты хотела мне сказать.

Она долго смотрела на него, прежде чем заговорить.

— Я хотела сказать тебе о машине. Она полностью разбита. Твоя прекрасная машина.

Он издал звук, похожий на смех.

— Это не моя спортивная машина. Это мой новый мини-фургон.

— Что? Ты купил фургон?

Он кивнул.

— Да, там было место для тебя, ребенка и для всех вещей.

— Джо… — Ее глаза наполнились слезами. Она наклонилась и нежно поцеловала его.

— Да, я собираюсь стать отцом. Конечно, было бы хорошо, если б я стал еще и мужем.

— О, Джо… Конечно, я выйду за тебя замуж. Я люблю тебя. И всегда любила тебя. Я не знаю, когда это случилось. Мне кажется, это было всегда.

— Теперь навсегда. Ты правда решила выйти за меня замуж? Или это просто медикаментозные галлюцинации? — спросил он.

Она улыбнулась.

— Раз я сказала, значит, именно это имела в виду. Лекарства тут ни при чем.

Все его тело почувствовало облегчение. Клаудия любит его. Клаудия собирается выйти за него замуж. Он будет отцом.

— Как только я поправлюсь, — сказал он, — мы тут же поженимся и займемся любовью. Не на диване, не в спешке, а здесь, на моей кровати, и я поцелую каждый сантиметр твоего прекрасного тела.

Джо Каллауэй сдержал свое обещание. Как только доктора подтвердили его выздоровление, они поженились, и у них была бурная ночь любви…

ЭПИЛОГ

В этот день выдалась чудесная погода. Хотя Мэдисон Каллауэй был всего год, в честь дня ее рождения гостей катали на пони, а клоун развлекал их на лужайке.

— Не могу поверить во все это, — говорила Шэрон. — Не так давно мы познакомились с Джо, и ты говорила мне, что он всего лишь друг.

Клаудия виновато улыбнулась.

— Я и правда думала, что мы только друзья. — Конечно, она знала, что не хотела быть только другом. Она не знала, что у нее был выбор.

— Что такого необычного в том, чтобы выйти замуж за друга? — заметила Шэрон.

— Да, но я хотела большего.

— Кажется, ты это получила, — заметила Шэрон, улыбаясь дочке Клаудии. — Доказательство — твое материнство.

— Должна признаться, я была очень обеспокоена, — сказала Клаудия. — В тот вечер у тебя дома Джо меня очень выручил. Вот уж кто прирожденный отец. Как он сразу нашел подход к твоим малышам. А я просто не знала, что с ними делать.

— Со своими детьми все иначе, — сказала Шэрон, глядя, как Мэдисон приникла головкой к материнскому плечу.

— Именно это Джо и пытался мне втолковать, — сказала Клаудия. — Мне понадобилось время, чтобы понять это. А он вел себя просто чудесно. — Она бросила взгляд в сторону лужайки, где Джо разговаривал со своими друзьями, как всегда подтянутый и выглядящий очень привлекательно в отутюженных слаксах и голубой спортивной рубашке.

В этот момент дочурка тоже увидела его.

— Па-па, — пролепетала Мэдисон, пытаясь освободиться из рук Клаудии. Та опустила ее вниз, и малышка потопала к отцу. Джо схватил ее на руки и поцеловал в щечку.

У Клаудии выступили слезы на глазах.

— Я так счастлива, — пробормотала она. — У меня есть Джо и малышка… и…

— И нескончаемый поток знаменитого кофе Каллауэя, — подошел сзади Джо и поцеловал ее в шею. — Что еще нужно для счастья?

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте